Янки в Вальхалле (fb2)

- Янки в Вальхалле (пер. Л. Я. Соловьева) 3362K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Эдмонд Мур Гамильтон

Эдмунд Гамильтон
Янки в Вальхалле

Янки в Вальхалле

Глава 1. Рунный ключ

— Кейт, твои подозрения оправдались, — возбужденно заорал мне Брай с передней палубы шхуны. — В этот раз мы вытянули что-то необычное.

Я непроизвольно вздрогнул, неожиданно испугавшись. Словно я заранее знал, что трал вытянет что-то, стоит его закинуть в этом месте ледяного арктического моря. Инстинкт заставил меня убедить Брая закинуть трал именно в этом месте, ничуть не отличавшемся от любого другого.

— Иду, Брай, — откликнулся я, пробираясь по палубе, загроможденной санями и клетками с рычащими собаками.

Наша шхуна «Петер Саул» — крепкий вспомогательный ледокол — стояла на якоре в море Линкольна, всего в четырех сотнях миль от Северного полюса. В сотне ярдах от нас простирались белые ледяные равнины — почти не исследованные пустыни Севера.

Когда мы прошлым вечером достигли пакового льда, я предложил Браю — океанографу испытать удачу. Тот вначале посмеялся над моими предчувствиями, а потом согласился.

— Да ты, Кейт, настоящий телепат, — объявил он. — Посмотрим, что принес трал.

В луже ледяной грязи лежал тяжелый, древний на вид, золотой цилиндр. На боку его был выгравирован ряд странных символов, ныне почти стертых временем.

— Что тут написано? — удивился я. — Что это за буквы?

— Это — буквы нашего языка, — ответил мне Хелсен, огромный, бородатый норвежский матрос.

— Чепуха, — отмахнулся я. — Я хорошо знаю норвежский. Это другой язык.

— Ни один из моих соотечественников сейчас не использует такой алфавит, — согласился Хелсен. — Но в древности в Норвегии для письма использовали руны. Я видел точно такие же руны на старых камнях в музее в Осло.

— Норвежские руны, — с удивлением пробормотал я себе под нос. — Тогда эта штука должна быть чертовски древней.

— Покажем ее Дубману, — предложил Брай. — Он уж точно скажет.

Когда мы вошли, Дубман, раздражительный маленький археолог экспедиции, с досадой оторвался от коллекции эскимосских наконечников стрел. Скривившись, взял он цилиндр, а потом с удивлением уставился на него. Неожиданно глаза его за толстыми стеклами очков заблестели.

— Древняя Норвегия! — воскликнул он. — Эти руны очень древние. А вообще, что это за штуковина?

— Может быть, надпись подскажет? — поинтересовался я.

— Посмотрим, что тут написано, — пробормотал Дубман.

С помощью увеличительного стекла он начал изучать символы, выгравированные на золотом цилиндре. Мы — Брай и я — ждали. В эти минуты меня охватило странное напряжение. Я никак не мог понять, почему эта вещь вызывает во мне такие чувства. Нет, определенно в ней было что-то странное. Вчера упрямый внутренний голос нашептал мне: «Уговори Брая бросить здесь трал». И с первого же раза трал вытянул золотой цилиндр, который, должно быть, столетия покоился на дне морском.

— Вот и все! — воскликнул Дубман, подняв голову. — Все верно, это штуковина очень древняя… Древнее, чем известное нам руническое письмо. Перевод надписи почти ничего не дал. Послушайте:

Мурашки побежали у меня по спине. И я подумал: как же зловеще должен звучать оригинал, если перевод вызывает у меня такие чувства? Но я тут же попытался взять себя в руки.

— Что это за чепуха про асов и Локи? — спросил я.

— Асы — древние норвежские боги, вечно молодые и могущественные. Они живут в удивительном городе Асгарде, и правил ими Один. Локи же восстал против них. Кроме двух его любимцев — чудовищного волка Фенрира и огромного змея Мидгарда, к Локи присоединились етуны-гиганты, враги богов. Но, в конце концов, богам удалось сковать Локи, его волка и змея. Однако существует предсказание, что, если Локи разрушит свои оковы, случится Рагнарек, и асы погибнут. «Но Рагнарек случиться, возвратись я…» — процитировал он. — Похоже, это тот самый ключ, с помощью которого заперли Локи и его домашних любимцев. Возможно, какой-нибудь почитатель древних норвежских мифов станет использовать его как доказательство, объявив, что произошло кораблекрушение и ключ был утерян в море.

— Я не из таких, — объявил Брай. — А ты, Кейт? Что заставило тебя попросить меня бросить трал именно в этом месте?

Я взял в руки золотой цилиндр и почувствовал, как волна дрожи прокатилась по моему телу. Словно что-то уговаривало меня бросить этот цилиндр назад в море. Но я не послушался, потому что другой голос нашептывал мне бережно хранить рунный ключ.

— Могу я оставить его себе на несколько дней, чтобы изучить поподробнее? — неожиданно спросил я. — Я буду с ним бережно обращаться.

— Не знал, что ты, Мастерс, в глубине души археолог, — с удивлением проговорил Дубман. — Но раз ты нашел эту штуковину, то можешь хранить ее у себя. Только не потеряй ее, иначе я с тебя шкуру сдеру.

Я продел нить через маленькое колечко на одном конце цилиндра и повесил его на шею. Он приятно холодил кожу, но я все время ощущал угрозу, настойчивое предупреждение, что…

Естественно, я попытался убедить себя в том, что все это ерунда. С другой стороны, к своим тридцати годам я приучил себя к тому, чтобы при необходимости подвергать сомнению даже непреложные истины. К тому же, несмотря на мое недюжее телосложение, я обладал осторожным скептицизмом, присущим моим шотландским предкам. Так или иначе, но как ученый я не верил в сверхъестественное. Как и многие из моих коллег-физиков, я верил, что в мире существует еще много сил, оставшихся неисследованными. Когда же человек окончательно познает окружающую его Вселенную, в мире не останется места для сверхъестественного…

В последующие дни я работал за двоих, помогая сгрузить на лед меленький ракетоплан и готовя его для моего первого разведывательного полета на север. Но даже интенсивная физическая работа не могла помочь мне забыть зловещую холодную силу рунного ключа, скрытого под рубашкой.

Угроза казалась мне намного сильней, когда я вечерами стоял на палубе. Над головой пульсировало северное сияние — мерцающие полосы и прямоугольники неземного света. В их лучах океан становился то зеленым, то фиолетовым, то алым. Ледяной ветер, словно безумный музыкант, бренчал натянутыми канатами, и мачты скрипели, вторя ему низкими голосами.

А рунный ключ мучил меня, напоминая о себе при каждом прикосновении. Что-то побуждало меня сорвать его с шеи и бросить назад в ледяную воду. Один раз я даже ухватился за него, потянул, пытаясь разорвать нить. Но что-то заставило меня отказаться от этой мысли. Через мгновение я совершенно успокоился, застегнул рубашку, мысленно проклиная себя и называя дураком. Почему я хотел уничтожить эту вещь — потенциально важную для науки находку? Внутренне я осознавал, что требования рунного ключа сильнее моих собственных желаний.

— Все это можно объяснить с научной точки зрения, — убеждал я сам себя. — Мы получим научное объяснение всему этому, когда начнем изучать цилиндр на большой земле.

Как мог маленький золотой цилиндр воздействовать на мой разум, указывая мне, что делать, словно я его слуга? Такие мысли наполняли мою душу страхом и сомнениями.

При всем моем скептицизме и научных познаниях я не мог ответить на эти вопросы. А они мучили меня, и я все время пытался придумать способ избежать воздействия проклятой вещицы…

Глава 2. Таинственная земля

В тот день выдалось ясное арктическое утро. Солнечные лучи сверкали на белоснежном пайковом льду, мирно вздымался серый океан, и лениво покачивался на волнах «Питер Саул». Я был готов совершить свой первый разведывательный полет на север. Доктор Джон Карал — шеф экспедиции — позвал меня.

— Мастерс, не улетайте слишком далеко, все-таки это — первый полет, и если погода ухудшится, сразу возвращайтесь.

— Метеорологи утверждали, что ближайшее время будет отличная погода, — уверенно ответил я. — Я отлично знаю Арктику…

— И все же было бы лучше, если бы вы оставили у меня этот рунный ключ, — крикнул мне вслед Дубман. — Ведь, если вы разобьетесь, я его потеряю.

В течение последних дней я все время думал о золотом цилиндре. Судя по моим измерениям, от него не исходило никакого излучения, хотя я мог и ошибиться. Я несколько раз проводил тестовые замеры, но так ничего и не обнаружил. Однако мысли о нем по-прежнему меня беспокоили. Иногда мне хотелось сорвать его с шеи и выбросить в море. И всякий раз что-то удерживало меня, не давая выбросить ключ. Сверхъестественные это были силы или нет, но они наверняка имели какое-то рациональное объяснение. Пытаясь разгадать эту тайну, я даже заглянул в книги Дубмана, посвященные старым норвежским миф. Асы, как говорили легенды, обитали в удивительном городе Асгарде^[4], который отделяла от земли Мидгард^[5] глубокая пропасть. Через нее перекинут удивительный мост-радуга. А вокруг Мидгарда лежали безжизненные, замерзшие земли Нифльхейма^[6].

В главном зале Вальхаллы^[7] царствуют Один — король асов, и его жена Фригг^[8]. В других замках обитают другие боги и богини. Локи был одним из асов, пока не предал их. Потом он был заключен в темницу вместе со своими домашними любимцами — волком Фенриром и мидгарским змеем Ермунгандом. Прочитал я и о етунах^[9] — гигантах, живущих во тьме Етунхейма и постоянно враждующих с асами. Существовали еще и карлики — альвы, обитающие в подземном Альвхейме. Хель — злобная богиня смерти обитала в подземном зале под городом етунов. Муспелльсхейм^[10] — удивительное королевство, лежащее под Мидгардом.

Особенно отпечаталась у меня в памяти одна вещь. Все легенды рисовали асов как смертных существ, овладевших секретом вечной молодости вместе с гигантами и карликами. Никто из них не старился, но любого из них можно было убить. Если Локи освободился бы, то начался бы Рагнарек — сумерки богов, и асы погибли бы. Погрузившись в книги Рутберга, Андерсона и Ду Чайли, я узнал, что многие ученые считали, что у этих мифов есть реальная подоплека. Они считали, что асы и в самом деле существовали — были народом, обладающим уникальной силой. Все это чтение лишь подхлестнуло мой интерес к загадочному рунному ключу из моря. Я считал, что если ключ и в самом деле обладает сверхъестественным излучением, необходимо понять его природу…

— Я вернусь назад около четырех, — заметил я. — Нанесение на карту предполагаемого санного маршрута не должно занять слишком много времени.

— Не рискуй, — добавил доктор Карал.

Прочертив полосу по льду, ракетоплан с ревом взлетел в морозный воздух. Я сделал круг над шхуной, а потом поднялся выше и направился на север над пайковыми льдами. Через десять минут я парил над бескрайними просторами Северного Ледовитого океана, но в кабине ракетоплана было тепло и уютно. Огромная белая равнина сверкала в солнечных лучах, словно усыпанная драгоценностями. Однако кое-где лед сжался, пошел трещинами. Там чернели промоины открытой воды. Моей задачей было нанести на карту самый легкий маршрут к полюсу, так чтобы саням не пришлось объезжать промоины или перебираться через торосы. Когда же маршрут будет утвержден, я перевезу по воздуху часть запасов.

Сотни тысяч квадратных миль льда, на который не ступала нога человека. Последнее по-настоящему таинственное и тем не менее прекрасное место на Земле. А кроме того, ужасное и смертоносное…

Поглощенный управлением летающей машины и составлением карты льдов, лежавших подо мной, я утратил ощущение времени. Неутомимо ревели моторы, а внизу простиралась бесконечная ледовая гладь. Неожиданно ракетоплан накренился, и только тогда я заметил, что ветер сильно окреп. Оглядевшись, я испугался. Огромная черная стена закрывала весь южный горизонт.

— Черт побери, никогда больше не стану утверждать, что чую погоду, — выругался я.

А потом, резко положив машину на крыло, я полетел на юг, борясь со стихией. Но чем выше я поднимался, тем ближе надвигалась на меня черная, клубящаяся стена бури. Наконец я понял, что попал.

— Похоже, мне осталось жить минуты две, — пробормотал я себе под нос. — Единственный плюс в том, что это будет быстрая смерть…

Я проскочил снежное облако, а потом буря обрушилась на мой самолет. Оглушенный и ослепленный, я качнул нос машины, позволив ветру развернуть ракетоплан на север. Бороться со стихией не было никакой возможности. Я мог только лететь впереди бури, в надежде, что она со временем ослабнет. Небо потемнело, за стеклом кабины свирепствовал ветер. Он завывал, швырялся снегом. Сжав штурвал, я боролся с ним, словно с живым зверем, стараясь удержать ракетоплан в воздухе. А потом мне стало казаться, что рунный ключ у меня на груди начал пульсировать, словно желая предупредить меня. Голос, звучащий у меня в голове, стал нетерпеливым, ликующим. У меня почему-то возникло странное ощущение, что буря несет меня к определенной цели. А ведь она началась внезапно, стоило только моему самолету подняться в небо. А теперь он двигался в четко определенном направлении. Опасность смерти отодвинулась на второй план перед угрозой того, что стихия намеренно уносит меня куда-то. Рунный ключ пульсировал, и чужой голос, переполненный диким торжеством, звучал в голове, полностью деморализуя меня. После шести часов непрекращающейся борьбы с бурей я получил еще одно потрясение. Прямо впереди, через покрытое ледяными узорами стекло кабины я увидел приближающуюся смерть. Раньше я не видел ничего подобного.

— Этого быть не может! — задохнулся я. — Огромное слепое пятно…

Казалось, мой взгляд не мог проникнуть в этот обширный район. Я видел льды, лежащие позади него, льды, раскинувшиеся на многие мили. Я видел лед по бокам этого пятна. Но то, что лежало впереди, я никак рассмотреть не мог.

— Какой-то рефракционный эффект, возможно, возникший благодаря тому, что здесь, у полюса, особенно сильны магнитные потоки, — пробормотал я. — Может, это как-то связано с загадочным эффектом северного сияния.

Но ученые рассуждения ничуть не успокоили меня. Буря несла меня на своих крылах, и несла прямо в это слепое пятно. Когда я уже был на краю этой странной области, мне показалось, что мое поле зрения разом расширилось. Если это и было какое-то явление, то явно совершенно неизвестное науке.

Мой ракетоплан с невероятной скоростью приближался к этому пятну, и я по-прежнему ничего впереди не видел. Казалось, впереди есть что-то, что-то выпавшее из фокуса, искривленное сверхъестественной невидимой стеной.

Налетев с новой силой, буря швырнула мой ракетоплан в эту фантастическую стену, которую мне никак не удавалось рассмотреть — и я очутился внутри этого слепого пятна! Только теперь я смог как следует оглядеться.

— Это… Это невозможно! — задохнулся я от ужаса. Вокруг меня до самого горизонта вздымал волны бескрайний океан. Черные волны, черные облака… Неожиданно я вновь задохнулся от удивления. Далеко впереди неясно проступал длинный высокий массив черной, отталкивающей земли.

Буря завывала с прежней яростью, неся меня опасно низко над волнами, вздымавшимися пенными когтями, к далекой земле. Сквозь снежные вихри я разглядел слабое зеленоватое свечение. Но появление новой реальной опасности заставило меня взять себя в руки. Я не мог приземлиться в бушующем море. Иначе я никогда бы снова не взлетел.

А земля была в миле впереди — замороженные утесы поднимались прямо по моему курсу. Между ними пролегли серые пропасти в сотни футов глубиной. А дальше за утесами чернели леса. Поросшие деревьями холмы простирались до самого горизонта, насколько хватало глаз.

Там приземлиться было невозможно. А потом я разглядел узкую полосу пляжа с разбросанными тут и там огромными валуннами. Только полная безнадежность заставила меня повернуть к этому пляжу.

Пулей пролетел я над бурлящим белым адом прибрежных камней. Шасси ракетоплана коснулись песка. Перед тем как я смог затормозить, пустив вперед реактивные струи, боковое окно разлетелось, задев камень. Но когда мой самолет остановился, оказалось, что это — единственное повреждение.

Я выключил ракетные моторы и, пошатываясь, вылез из кабины. Мои колени дрожали — реакция на длительное напряжение. Но земля и море, которые я обнаружил внутри слепого пятна, заставили меня забыть об усталости.

Снаружи кабины оказалось холодно. Но это был холод обычной северной весны, а не ледяной полярный холод. Небо затянули тяжелые тучи, словно тут только собиралась буря. Бушуя, грохотал прибой и завывал ветер. Странным казалось зеленоватое свечение воздуха. Это сверхъестественное сияние было едва различимо, но, казалось, исходило от земли. Странное явление.

— Быть может это какой-то новый вид радиации, — предположил я. — Прибавим эту загадку к загадке слепого пятна. Хотел бы я, чтобы у меня с собой были инструменты. Надеюсь, это излучение не оказывает никакого вредного воздействия на человека. Чем бы еще себя подбодрить?

Постепенно я начал осознавать, что произошло. В полярных водах я обнаружил землю, неизвестную нашей цивилизации. К тому же, тут было достаточно тепло. Это если не считать странного явления рефракции, которое не поддавалось никакому объяснению. Ни один настоящий ученый не пропустил бы это пятно. Мне нужно было всего лишь дождаться, пока стихнет шторм, а потом вылететь из этого слепого пятна и вернуться на корабль. А потом сюда прибудет настоящая экспедиция. Но, как и любой человек, я радовался тому, что первым ступил на неведомую землю.

Я спрятал самолет между двумя огромными валунами. Потом переоделся, сменил костюм для полетов на обычный арктический комбинезон. Набрав полные карманы пищевых таблеток и закинув за спину связку одеял, я попытался взобраться на зазубренные, опасные утесы. Дыша как рыба, выброшенная из воды, я добрался до края самых высоких утесов. Холодный морской ветер бил меня, а его вой заглушал грохот прибоя. Лишь иногда я слышал громкие крики чаек, паривших надо мной.

Справа от меня был край утесов, слева — вересковые заросли, которые переходили в густой еловый лес, клонящийся на ветру. За деревьями поднимались поросшие лесом холмы. К югу расстилалась лесистая страна. А к северу пейзаж был мрачным, грубым, неприветливым. Однако я оказался один среди ревущего ветра и утесов, грохочущего прибоя и стонущих деревьев.

Потом я посмотрел в сторону берега. За спиной у меня был пляж, а слева и справа утесы поднимались прямо из воды аж на тысячу футов. Чуть в стороне от той земли, где я очутился, находился остров. Его утесы поднимались отвесно на сотни футов, исчезая в зеленоватом море. Он был отделен от основной земли узкой расселиной, а внизу вздымал свои волны океан.

Но на этом острове поднимались к небу массивные серые башни — искусственные строения! Огромные замки темными массами застыли на фоне беспокойного серого неба, образуя удивительный город. От этого острова к большой земле протянулся удивительный мост. Летающие каменные арки парили в сотнях футов над землей. Раскрашенные в ярко красный, синий и желтый, они сверкали, словно настоящая радуга.

Радужный мост, протянувшись через пропасть, вел к замкам, легенды называли его Асгард — удивительный город.

Я сейчас гляжу на город асов! Невозможно! Однако это место и в самом деле было реальным…

Глава 3. Етуны и асы

У меня за спиной раздался нечеловеческий крик, и я резко обернулся. С юга прямо на меня несся всадник.

— Боже! — задохнулся я. — Должно быть, все это сон? На стремительно летящем черном жеребце восседала девушка, но такая, каких раньше я никогда не видел. На голове у нее был металлический шлем с крыльями, а за спиной, словно пламя на ветру, развивалась грива сверкающих желтых волос. Прекрасное лицо незнакомки кривилось от злости, а голубые глаза сверкали ненавистью. Платьем ей служила сверкающая чешуя, а может — кольчуга, одетая поверх туники. Обнаженными белыми коленями она крепко сжимала бока коня. Направив своего скакуна прямо на меня, она выхватила прямойсверкающий меч.

— Как ты, пес етунов, смеешь шпионить за Асгардом! — прокричала она на языке, очень близком к норвежскому. — За это ты умрешь!

Тогда выходит, что тот высокий утес с огромными замками и есть Асгард, дом легендарных асов! А эта разгневанная амазонка приняла меня за етуна — одного из смертельных врагов асов! Я видел сон, или я и в самом деле попал в землю легенд древних викингов?

Однако сейчас раздумывать было некогда. Мне угрожала опасность. Девушка нацелила меч прямо мне в грудь, но я поднырнул под него. Я почувствовал, как меч просвистел у меня над головой. Всадница пронеслась мимо. Потянувшись, я перехватил ее вытянутую руку и вырвал ее из седла.

Падая на землю, она выронила меч, но в тот же миг метнулась за ним. Я прыгнул следом и поймал, ее прежде, чем она вновь овладела оружием. Она боролась, словно тигрица. Удивительно, какая сила скрывалась в ее стройном, закованном в броню теле. Наконец она извернулась, и ее маленький кулачок ударил мне прямо в зубы.

— Накипь Етунхейма! — прошипела она, когда мне наконец-то удалось заломать ей руки.

Ее белое лицо, находившееся всего в нескольких дюймах от моего, кипело яростью, в ее синих, как море, глазах бушевала дикая ненависть. Она была прекрасна, как прекрасна может быть буря. Ростом, даже в шлеме, она едва доставала мне до подбородка, но в ее сверкающих глазах я не прочитал и тени страха.

— За то, что ты, етун, коснулся меня, тебя сбросят со стен Асгарда! — прорычала она.

Говорила она, используя старинную форму норвежского. Я же ответил ей на современном языке:

— Почему ты пыталась убить меня? — спросил я. — Я — не враг.

— Ты — етун, враг асов, — объявила она. — У тебя черные волосы, как у настоящего етунского пса, пусть даже ты нацепил иноземные одежды. Как посмел ты шпионить за Асгардом!

Согласно старым легендам, насколько я помнил, все могущественны асы были светловолосыми, а их смертельные враги етуны — темноволосыми.

— Я — не етун, — убедительно произнес я. — Я совсем недавно очутился в этих землях. Я прибыл издалека, с земель, лежащих по ту сторону льдов.

Девушка лишь презрительно рассмеялась.

— Ты думаешь, я поверю, что ты явился из земель, лежащих по ту сторону замороженного Нифльхейма? Ты глупо врешь. Почему ты медлишь, почему не убьешь меня? Смерть для меня предпочтительнее твоих прикосновений, етун. Но за смерть Фрейи^[11] отомстят…

— Так ты Фрейя? — удивился я.

Эта женщина была Фрейей, той, которую обожали старые викинги, — самой прекрасной из женщин асов. Но так ли это? Невозможно! Она же была реальной, живой, раскрасневшейся от гнева и от попыток освободиться.

Однако она говорила об Асгарде. То далекое нагромождение серых замков не могло быть не чем иным, как Асгардом. По крайней мере, выглядело оно точно так, как описывали его легенды, и воздушный мост из радуги соединял Асгард с большой землей.

— Я, Фрейя, не понимаю… — запинаясь, начал было я, по-прежнему удерживая ее на земле. — Меня зовут Кейт Мастерс. Я пришел с земли, лежащей по ту сторону льдов Нифльхейма, как вы их называете.

На мгновение сомнение размягчило камень ее синих глаз. Потом она посмотрела вдаль, и взгляд ее снова стал горьким, переполненным ненависти.

— Не стоит больше лгать. Вот и твои товарищи етуны подтянулись, чтобы помочь тебе.

Испугавшись, я резко обернулся. Восемь мужчин осторожно крались в нашу сторону. Чтобы не спугнуть меня, они привязали своих лошадей на опушке леса. Все они были выше меня. Их волосы были черными, точно как мои, и грязными локонами торчали из-под куполообразных металлических шлемов. Они носили туники с нашитыми металлическими пластинами и высокие сапоги. Вооружение их составляли мечи и щиты. Жестокие, бородатые лица.

— Вот тот человек! Убейте его! — взвыл их мускулистый предводитель, указывая на меня мечом.

Етуны рванулись вперед. Меч Фрейи лежал у моих ног. Мне ничего не оставалось, как освободить девушку и схватиться за оружие. Оказавшись лицом к лицу с етунами, я краем глаза заметил, что девушка в удивлении отступила. Она не ожидала, что я стану сражаться с этими варварами. Предводитель моих врагов стал выкрикивать приказы.

— Прибейте их обоих. Убедитесь, что этому парню не удрать.

Они бросились на меня разом. Легкий прямой меч сверкнул в моей руке. Надо сказать, что я, обучаясь в университете много практиковался в фехтовании с саблей. Если не считать того, что клинок — прямой, этот меч очень напоминал привычное мне оружие. Первым же выпадом я проколол горло одному из етунов, а потом, не прерывая движения, нанес рубящий удар по горлу другому. Оба повалились на землю, но их место тут же заняли другие. Я знал, что мне не выстоять. Реальная жизнь не похожа на кино. Один человек не может победить шестерых в поединке.

— Мы на самом краю утеса, — печально проговорила Фрейя. — Еще шаг назад, и мы полетим в пропасть.

— Постарайтесь не столкнуть этого парня с утеса, — со страхом завопил капитан етунов. — Мы не должны сильно повредить его тело.

Так или иначе, но мои противники стали действовать осторожнее, и это дало мне шанс. Я смог выстоять, отражая дикие удары их мечей. Но такая схватка не могла длиться долго. Моя рука уже начала уставать, силы таяли.

— Он слабеет! — взревел предводитель етунов, а потом неожиданно приказал: — Отступаем!

И только тогда я услышал стук копыт.

— Идет помощь! — закричала Фрейя. — Мои родичи с самим ярлом^[12] Тором^[13]!

Етуны отступили, а потом, развернувшись, бросились к лесу. Они ревели от ярости и ужаса. Два всадника из Асгарда пронеслись мимо нас, преследуя варваров. Первый — в шлеме, золотоволосый, с красивым лицом, искривленным от ненависти. Второй — краснолицый, с глубоко посаженными глазками и неопрятной, щетинистой бородой. Над головой он крутил огромный молот, и, судя по всему, это было его единственное оружие.

— Громовник! — завопили етуны.

Со всех ног помчались они к своим лошадям. Но было поздно. Ужасно, по-бычьи, взревел бородатый гигант. Его огромный молот проломил шлем и череп ближайшего етуна, словно те были сделаны из картона. А потом на полном скаку гигантский Громовник метнул свой молот в голову другого етуна.

— Это ярл Тор и мой родственник Фрейр^[14]! — равнодушным голосом сообщила Фрейя.

Тор — самый могущественный из старых богов из легенд, самый сильный из асов? Фрейр, таинственный родственник Фрейи? Я пожал плечами, снедаемый недоверием.

Ни один из етунов не добрался до лошадей. Молнией пора-зил двоих из них меч Фрейи, а ужасный молот Тора прикончил остальных. Потом Тор и Фрейр повернули своих коней. Громовник еще раз взревел от злости и, пришпорив скакуна, помчался прямо ко мне.

— Вот еще один из псов-етунов, которого мы пропустили!

Раньше чем я смог пошевелиться, окровавленный молот взлетел над моей головой. Опустошенный, не в силах защититься, я, словно пьяный, качнулся в сторону, пытаясь уклониться от ужасного оружия.

— Подожди! — закричала Фрейя.

Молот остановился, словно завис в воздухе. Ни один обычный человек не смог бы остановить его движение.

— Разве это не один из етунов, напавших на тебя? — проревел Тор.

— Скорее всего, нет, — начала Фрейя. — Они скорее пытались убить его, чем меня. А потом… он отважно сражался с ними.

Тем временем Фрейр спешился. С волнением он подбежал к девушке и схватил ее за плечо.

— С тобой все в порядке, Фрейя? — озабоченно спросил он.

— Да, благодаря помощи вот этого чужеземца, — ответила она. — Его зовут ярл Кейт. Он утверждает, что прибыл с земли, лежащей за Нифльхеймом.

— Точно, — подтвердил я. — Я прибыл сюда на летающем корабле. — Я показал на берег, лежавший далеко внизу, где между двумя огромными валунами застыл мой ракетоплан. Асы долго смотрели вниз.

— Так вы умеете строить летающие корабли? — с удивлением пробормотал Фрейр. — Должно быть, ваша цивилизация сильно отличается от нашей. Один наверняка захочет расспросить чужестранца. Мы возьмем его с собой в Асгард.

Один — глава старых норвежских богов, король таинственных асов? Я покачал головой, пытаясь разогнать собственное недоверие.

— Хорошо, — неохотно проворчал Тор. — Но выглядит он, словно етун.

Фрейр привел мне лошадь мертвого етуна. Но тут к нам подъехала еще одна группа всадников — те, что следовали за Фрейром и Тором, но чуть отстали. Все как на подбор высокие, светловолосые, в кольчугах и шлемах. Очевидно, они готовились к битве. Я с трудом залез на лошадь, не в силах понять сон, или не сон происходящее. А потом я поскакал вместе с Фрейей, Фрейром и Тором, а позади нас следовал отряд асов. Я слышал стук копыт, звуки голосов, чувствовал под собой седло и коленями ощущал, как вздымаются бока лошади. И тем не менее, все это казалось мне нереальным. К тому же я страшно устал. Тревожные мысли отступили. Видимо, я выглядел столь неважно, что Фрейя взглянула на меня с симпатией.

— Ты, ярл Кейт, сможешь отдохнуть в Асгарде, — сообщила она. — И тебе не стоит бояться моих людей.

— Я не боюсь, — устало ответил я. — Но у меня слишком много вопросов. Твои спутники и в самом деле древние боги?

— Боги? — с удивлением повторила она. — Я не понимаю тебя, ярл Кейт. Нет богов, кроме трех норн^[15] и их матери Вирды^[16].

Я сжал зубы, стал смотреть вперед, на дорогу. Если это не древненорвежские боги, почему они назвали себя, земли вокруг, свой город именами богов из легенд? С другой стороны, все это не выглядело фальшивкой, потому что они были искренне озадачены моим появлением и моими вопросами. Естественно, могло оказаться, что они совсем недавно перебрались в это сверхъестественное слепое пятно, возможно, десять или пятнадцать поколений назад. В этом случае они отнюдь не были бессмертными, и существует реальное объяснение их именам, названиям местности и города. Но если бы они перебрались сюда недавно, то взяли бы названия своих городов. Я хотел уже задать этот вопрос, когда меня поразила другая мысль. Даже если бы этой колонии было тысячу лет, они помнили бы, что для всего мира асы — древние боги. Но люди, поклоняющиеся норнам и Вирде? Выходит, они не боги, и не стоит относиться к асам, как к сверхъестественным существам! Но мои размышления прервались, когда мы въехали на радужный мост. Пять сотен футов длиной, он состоял из сверкающих разноцветных каменных плит, положенных поперек двух выгнутых дугой массивных балок из серебристого металла. Далеко внизу между мысом и островом у подножия скал бурлило море. Мои волосы встали дыбом, когда я представил, на какой высоте мы едем. Копыта коней цокали по камню, еще раз доказывая крепость моста. В какой-то миг я вздрогнул от страха, заметив, что у моста нет ни перил, ни даже низкого ограждения. Но ни асы, ни их скакуны этого, казалось, не замечали.

Мост повис в небе, словно радуга, замороженная в камень. И я, Кейт Мастерс, вместе с Тором, Фрейром и Фрейей из древних асов въехал по мосту-радуге в Асгард — город богов!

Глава 4. Речь Одина

Мост заканчивался массивной сторожевой башней из серого камня, поднимавшейся отвесно на самом краю Асгарда. Единственным входом в город была арка в основании башни, сейчас перегороженная металлическими воротами. Но когда наши кони, проскакав по мосту, подъехали к воротам, стражи задули в огромный рог, подвешенный на ремнях на вершине башни, и над Асгардом разнесся долгий пульсирующий звук. Я осторожно заглянул в бездну и увидел, что отвесная стена острова совсем рядом. И еще я заметил в восточных утесах глубокий фьорд с узким входом. Там на якоре стояло несколько дюжин кораблей с драконьими носами, точно такие же, как те, на которых плавали древние викинги. Каждый из них был от сорока до восьмидесяти футов длиной. На бортах — медные щиты, паруса убраны, весла подняты. Из фьорда на плато вела узкая ступенчатая дорожка.

В ответ на звук рога к краю башни подошел высокий мужчина благородной внешности в сверкающей кольчуге.

— Открывай пошире ворота, Хеймдалль^[17]! — добродушно прогрохотал Тор. — Мы что сгнить тут должны в ожидании?

— Будь помягче, — попросил Фрейр Громовника. — Вспомни, это же Хеймдалль увидел Фрейю, етунов и предупредил нас.

Хеймдалль — страж ворот — взмахнул рукой, приветствуя нас. Где-то заскрежетали цепи, и решетка начала подниматься. Мы пришпорили коней. Я был только рад покинуть этот ничем не огражденный мост, протянувшийся над бездной. Мы проехали через арку и туннель, а потом оказались на вымощенной камнями площади.

Передо мной лежал Асгард. Я невольно выпустил узду лошади, уставившись на огромные серые замки, возвышающиеся по кругу вдоль отвесной стены этого очень высокого острова. Все двадцать замков были выстроены из серого камня, вырубленного из скал острова, а вся поверхность острова была вымощена каменными плитами. Каждый замок имел большой зал высотой в два этажа и низкие флигеля с двумя сторожевыми башнями. Все они фасадами были повернуты к огромным камням, возвышавшимся в центре острова. Самый большой замок имел четыре башенки, и его огромная крыша с каменной черепицей, по сравнению с остальными постройками Асгарда, казалась горой, созданной руками человека. Между этим гигантским замком и кольцом замков поменьше раскинулись маленькие поля, каменные дома, с вымощенные камнем улицы и мастерские. Сотни жителей Асгарда в этот час были на улицах и на полях. Все как на подбор светловолосые, синеглазые, статные. Многие из мужчин носили шлемы и чешуйчатые кольчуги, были вооружены мечами, топорами и луками. Другие носили на шее металлические кольца. Они двигались настороженно и старались не попадаться на пути остальным. Многие женщины носили длинные одежды с капюшонами. И, что самое удивительное, на улицах почти не было детей.

— Тут, должно быть, невероятно низкая рождаемость, — пробормотал я. — Должно быть, какой-то побочный эффект радиации.

Бледный зеленоватый свет заливал весь остров точно также, как и большую землю. Но, как мне показалось, тут излучение было сильнее. И, похоже, оно с удивительной скоростью восстанавливало силы. Но если это гамма-лучи или какая-то другая жесткая радиация, как я подозревал, то она давным-давно должна была сделать всех этих людей стерильными.

Тем временем мы пришпорили коней, направляясь к центральному замку, а потом выехали на мощеную площадь, охраняемую шеренгой солдат.

— Это — Вальхалла. Вот замок нашего короля, — сказала мне Фрейя, пока мы спешивались. — Смелее, ярл Кейт. Один все тебе объяснит.

Мне показалось, что прикосновение ее тонких белых пальцев разом вернуло мне силы. Вальхалла — легендарный зал, где собирались боги, ошеломил меня. Я едва заметно усмехнулся и последовал за Тором, а тот с грохотом вошел в замок и, прошествовав по каменному коридору, вышел в огромную залу.

Это помещение было в две сотни футов шириной и в шесть сотен футов длиной! В девяноста футах над нашими головами огромные балки поддерживали двускатную крышу. Узкие, словно бойницы, окна, пропускали слишком мало света, и в зале царил полумрак, но даже при таком освещении я видел, что стены укрыты сверкающими гобеленами. На каменном полу были установлены массивные столы и скамьи. В центре зала тлел огромный очаг, там дымились умирающие угли. Лицом к нему у южной стены на постаменте из каменных дисков в огромном троне восседал Один — король асов. Он сидел, укутавшись в сине-серую мантию, а на голове его сверкал шлем в форме орла. Тор провел нашу маленькую группу через темный зал и, оказавшись у основания возвышения, поднял свой молот в салюте.

— Приветствую тебя, король и отец! Етуны осмелились напасть на госпожу Фрейю. Фрейр и я убили негодяев и взяли в плен этого человека. Для меня он точь-в-точь етун, но он утверждает, что он — чужеземец.

Фрейя шагнула вперед. Стройная девушка выглядела очень воинственно в сверкающей белой кольчуге, ее красивое лицо было искажено гневом.

— Тор дуркует, как всегда, мой господин, владыка Один! Совершенно очевидно, что этот человек — чужеземец, явившийся из-за Нифльхейма.

— Пусть он говорит сам за себя, — произнес Один тяжелым, рокочущим голосом.

Король асов выглядел могучим, сильным человеком лет пятидесяти. Его короткая борода была седой. У него не было левого глаза. Он потерял его то ли из-за несчастного случая, то ли во время битвы, также оставившей белый шрам, пересекающий все лицо. В нем ощущалась строгая сила и мудрость. Перед ним я почувствовал себя ребенком.

— Ты сказал, что явился из земель, лежащих за Нифльхеймом? — спросил король.

— Да, владыка Один, — робко ответил я. — Я летел над ледяной пустыней на летающем корабле, когда меня поймала буря. Она отнесла меня далеко на север, к этой таинственной земле. Я не видел, куда лечу, пока буря не швырнула меня на камни.

— Значит, люди по ту сторону льдов высокообразованны? — задумчиво поинтересовался Один. — Должно быть, так, раз им удалось построить летающую машину.

— Да, и я сам считаюсь ученым, — подтвердил я. — Однако я не понимаю, что тут происходит. Этой земли не видно на расстоянии. Тут тепло по сравнению с полярным холодом, который царит снаружи, и мне кажется, тут правят какие-то таинственные силы.

— Если ты не можешь понять, то наука твоего народа еще не дошла до уровня науки наших предков, — пророкотал Один.

Это заявление меня и вовсе ошеломило. Я не заметил у асов никаких современных орудий производства, оружия или инструментов, однако само их существование опровергало основные устои современной науки.

— Я не понимаю вас, владыка Один, — воскликнул я. — Асгард, асы и етуны уже много столетий считаются всего лишь легендами. К тому же я обнаружил, что все вы носите имена древних богов, а свой город называете Асгард. Кроме того, я не понимаю, почему вы с таким пренебрежением говорите о науке моей расы, хотя ничего не знаете о наших достижениях. Кроме того, в этой земле я не видел ничего, доказывающего, что ваш уровень знаний много выше.

— Чужеземец, тот, который назвался ярлом Кейтом, асы — люди, а не боги, — ответил Один. — Много столетий мы живем в Асгарде, и множество легенд сложили о нас обитатели внешнего мира.

— Вы живете столетия? — недоверчиво переспросил я. — Вы хотите сказать, что вы — бессмертны?

— Не бессмертны. Нас можно убить на войне, мы можем погибнуть в результате несчастного случая или от голода. Но мы не стареем, мы не болеем и не умираем от болезней. Мы владеем древней наукой, принципиально отличающейся от вашей… Однажды она принесла нам несчастье, поэтому мы прекратили дальнейшие исследования, однако используем ее по сей день в повседневной жизни. Мы — асы, первая цивилизованная раса Земли. Мы выросли там, где зародилась жизнь — глубоко под поверхностью Земли.

— Внутри Земли? — недоверчиво переспросил я. — С этим не согласится ни один наш биолог!

— Однако это так, — задумчиво произнес Один. — В коре нашей планеты есть огромные пустоты — огромные полости, образовавшиеся из-за неравномерного охлаждения Земли. Именно в одной из таких полостей под Северным полюсом и зародилась жизнь. А все потому, что в этих полостях содержалось огромное количество радиоактивных элементов… Под воздействием радиации основные составляющие клетки — сера, кислород, фосфор, углерод и другие — изменились. Именно под воздействием радиации они преобразовались в сложное, совершенно новое химическое соединение. Подобного никогда не случилось бы на поверхности. Органические составляющие образовали клетку, способную ассимилировать и репродуцироваться… Первые подземные живые клетки быстро эволюционировали Все это произошло так быстро из-за всепроникающей радиации, которая активно воздействовала на гены всех живых существ, подстегивала появление мутантов, из которых и образовались первые виды. Так возникли первые животные, растения и насекомые. Постепенно они перебрались на поверхность планеты. Постепенно они распространились по поверхности всей Земли, появились новые виды. Но эволюция быстрее всего шла под землей. Здесь радиация намного сильнее воздействовала на гены, чем на поверхности. Тут оказалось больше мутантов. Именно тут, под землей, возникли первые млекопитающие и первый человек. А потом человек нашел путь на поверхность. Люди разбрелись по Земле, словно дикие звери, с течением веков медленно эволюционируя. Но те люди, что остались под землей, эволюционировали много быстрее. Они обрели разум, а потом вышли на землю и столкнулись с животными. Люди, оставшиеся под землей, создали великую цивилизацию и науку. Это мои предки — асы. Поколения нас жили и умирали в огромных полостях подземного мира, который мы называем Муспелльсхеймом. Но потом случилась катастрофа. Один из наших ученых игнорировал мои предупреждения, решив, что сможет дать нам бесконечную жизнь без старения и болезней… В теории он собирался ускорить разложение на составные части радиоактивных элементов в нашем подземном мире. Тогда, согласно его теории, их излучение должно было стать поистине ужасным. Оно раз и навсегда должно было уничтожить все болезнетворные бактерии. Кроме того, оно должно было всякий раз обновлять клетки наших тел, давая начало беспрерывному потоку регенерации. — Один замолчал, и, казалось, дрожь прошла по рядам асов, собравшихся в гигантском зале Вальхаллы. — Воспротивившись моим повелениям, он все равно провел свой опыт, и в результате — катастрофа в Муспелльсхейме. Ядерный процесс вышел из-под контроля. Радиоактивные материалы в нашем подземном мире начали воспламеняться. И тогда мы, асы, бежали из подземного мира на поверхность. Мы обнаружили молодую землю, которую назвали Мидгард. Тут обитало две варварских расы… Одну из них мы назвали етунами за их огромный рост и невероятную многочисленность. Дикие, жестокие люди, они нуждались в обучении. Большая часть их обитала в темном городе — Етунхейме, который расположен на южном побережье Мидгарда. Другую расу мы назвали альвами^[18]. Маленького роста, они обитали в пещерах под Мидгардом и боялись етунов… Сначала етуны притворились дружелюбными. Они изучили наш язык. Мы купили у них остров, чтобы построить Асгард — наш дом, построили там наши замки. Его с большой землей соединял только мост — Биврест, отдельные части которого выковали для нас альвы. Но тут етунов стала жечь ненависть, они напали на Асгард. Они едва не победили нас, потому что мы были не готовы дать им достойный отпор. Однако, использовав достижения науки, мы отразили нападение. Пораженные ужасной силой нашего оружия етуны отступили. Однако они ненавидят нас, и мы живем в шатком мире уже двадцать столетий… Да… Вот уже две тысячи лет большая часть моего народа живет в Асгарде. Ужасный радиоактивный огонь, который безрассудный ученый разжег в Муспелльсхейме, глубоко под землей, пропитал радиацией всю эту землю. Как и рассчитывал безумец, эта радиация убила все болезнетворные бактерии и постоянно омолаживает ткани наших тел. Мы не болеем, и не старимся, и можем жить очень долго, если не умрем на войне или в результате несчастного случая. Однако радиация имела и сильный стерилизующий эффект. У нас нет потомства. Етуны и альвы — те, кто обитает в Миргарде, также подверглись воздействию радиации, но в гораздо меньшей степени. Они тоже не старятся. Кроме того, из-за излучения стала светиться сама земля. В небе возникло северное сияние… А мы все это время прожили здесь, в Асгарде. И хотя мы не утратили знаний, добытых в подземном Муспелльсхейме, мы перестали проводить научные исследования… Ведь именно они уничтожили наш подземный дом. Мы не хотим новых бедствий и поэтому живем простой жизнью, стараясь не зависеть от науки. Мы знаем, что научные исследования могут нанести вред, если их результаты окажутся в руках безрассудных, неразборчивых в средствах людей.

Один замолчал. В этот миг, стоя пред ним, я испытал головокружение. Его история звучала совершенно невероятно, но она объясняла все то, что я увидел в этих странных землях.

— Вы прожили тут столетия, — задумчиво пробормотал я. — Однако слухи о вашей силе, об Асгарде, о вашей вой-не с етунами достигли внешнего мира. Эти слухи стали мифами, превратив вас в богов.

— Так и должно было случиться, — согласился Один. — Давным-давно часть асов пересекла льды. Они выполняли очень важную миссию. Часть их не вернулась. Теперь я верю, что те, кто не вернулся, и в самом деле достигли внешнего мира. Лишенные омолаживающего воздействия радиации, они умерли на чужбине. Их рассказы о нас могли и в самом деле превратиться в мифы.

— Так, значит, во внешнем мире меня почитают за таинственного бога? — расхохотался Тор.

— Правда, — согласился я. — Так же как и владыку Одина, Фрейра и Фрейю. Но есть еще одна вещь, которую я не могу понять. Те етуны, что напали на нас, хотели захватить в плен или убить меня. Все выглядело так, словно они ждали меня, собираясь взять в плен. Откуда они могли узнать о моем появлении?

Один нахмурился.

— Не знаю, но мне это не нравится. Быть может, етуны… — Он неожиданно замолчал, а потом внимательно посмотрел на меня. Что-то в этом взгляде заставило меня вздрогнуть. — Но достаточно об этом, — неожиданно объявил он. Позже мы еще поговорим и об этом мире, и о том, откуда ты явился. А пока ярл Кейт объявляется почетным гостем Асгарда.

— Я не могу принять титул «ярл», — возразил я. — Я ведь не вождь. Я всего лишь ученый.

— Любой, кто сумел преодолеть льды Нифльхейма, заслуживает титула ярла, — объявил он. — Ты остановишься в этом замке, а вечером, ярл Кейт, ты будешь пировать вместе с асами здесь, в Вальхалле.

Глава 5. Тень Локи

Я проснулся оттого, что чья-то рука осторожно трясла меня за плечо. Уже наступили сумерки, а значит я проспал несколько часов в этой просторной комнате с каменными стенами. Я лежал на деревянной кровати, стойки которой были вырезаны в виде волчьих голов. Кроме нее, в комнате находилось еще два тяжелых кресла с жесткими сидениями и сундук, покрытый сверкающим гобеленом. За широкими окнами раскинулся Асгард, отчасти скрытый вечерним полумраком. А за плечо меня тряс… раб. Седой человек средних лет, он носил на шее металлическое ошейник раба.

— Мой господин, скоро в Вальхалле начнется пир, — сказал он, когда я сел в постели. — Принес вам подобающее одеяние.

Он показал на одежды, сложенные на сундуке. На вид они показались мне точно такими же как те, что носили асы.

— Все в порядке, но я не собирался одеваться подобным образом, — с сомнением проговорил я.

Слуга кивнул и вышел. Я подошел к окну. Темнеющие небеса уже наполовину очистились от штормовых облаков. На юго-западе мрачно, зло и кроваво, алым цветом горел закат. Заросшие лесом холмы и равнины Миргарда уже скрыла тьма. Где-то там, на расстоянии многих миль от Асгарда, лежал зловещий город Етунхейм. Где-то там, в пещерах, обитали загадочные альфы. Глубоко-глубоко под землей, если верить Одину раскинулся подземный мир Муспелльсхейма. Там горели костры ядерного огня — источники ужасной радиации, которая согревала эту землю, не давая ее обитателям ни болеть, ни умирать от старости. А прямо у моих ног раскинулся Асгард — город, полных огней. Там сейчас царил настоящий переполох. Неподалеку на пустыре тренировались солдаты, с ловкостью пользуясь мечами и маленькими круглыми щитами… Со всех сторон к Вальхалле стекались асы… Дым шел из труб огромных замков и маленьких каменных домов. Я даже разглядел группу охотников, пересекающих Биврест — мост-радугу. К седлу одного из них была привязана туша маленького оленя. Когда для них открылись ворота Асгарда, я услышал приветственный звук рога.

Неужто я и в самом деле попал в таинственный город богов? С трудом верилось. Это казалось даже более невероятным, чем рассказ Одина. Если он и другие предводители асов обладали такими могущественными знаниями, почему они вели такой примитивный образ жизни?

— Полагаю, что все так и есть, — прошептал я. — Они не стареют и не болеют, поэтому могут жить, не используя научные достижения. И все это из-за одного беззаботного ученого. Неудивительно, что они не поощряют научные изыскания.

А потом я медленно покачал головой.

— Нет. Я проснусь — и все это окажется сном. Но ведь я не хочу, чтобы все это исчезло. Я хочу вновь увидеть Фрейю. Было бы здорово, если бы она тоже присутствовала на пиру.

Эту рассуждения вслух окончательно пробудили меня. Я быстро снял тяжелую куртку, штаны и ботинки. Шлем, шерстяная рубаха, кольчуга, ремень, длинный меч и кинжал выглядели, словно театральная бутафория. Не только женщин смешит непривычная одежда. Только подумать, как смеялись бы они, покажись наши телеведущие в костюмах, которые носили пару десятилетий назад. И меньше всего мне хотелось, чтобы Фрейя отреагировала так на мой летный костюм. Но когда я снял нижнюю рубашку, чтобы облачиться в одежды асов, моя рука коснулась одной вещицы, висящей у меня на шее. Это был рунный ключ! С того момента, как я попал в слепое пятно, я совершенно забыл о нем. Неожиданно в памяти всплыли строки, начертанные на ключе:

«Почему, я не слышал ни одного упоминая о Локи?» — удивился я, Казалось, все норвежские мифы собрались здесь, но никаких следов аса-изменника. Я решил поинтересоваться об этом у Одина при первом же удобном случае, а пока спрятал золотой цилиндр под рубашкой, поверх которой натянул сверкающую кольчугу.

Только я закончил переодеваться, как вновь появился седой слуга.

— Господин, король Один приглашает вас на пир.

Я быстро надел тяжелый сверкающий шлем. Чувствуя себя не в своей тарелке, словно плохой актер в новом костюме, я последовал за рабом вниз по лестнице в огромный зал. При моем появление один из рабов громко прокричал:

— Ярл Кейт из земель, лежащих по ту сторону Нифльхейма!

Голоса и смех в зале стихли, все присутствующие с любопытством повернулись в мою сторону. Вдоль всего зала Вальхаллы горели факелы, и огромный огонь пылал в центральном очаге. Дюжины столов были уставлены металлическими и глиняными блюдами с пищей. Высокие бокалы и роги для вина тут же быстро наполнялись расторопными прислужницами. За столами восседали вожди и воины асов. Сотни высоких светловолосых воинов ели и пили, положив шлемы рядом с собой на стол. Их кольчуги сверкали в свете факелов. За столом, край, которых поднимался на возвышение у южной стены, сидели высшие асы и их дамы. А во главе стола на огромном резном кресле восседал Один. Рядом с ним сидела красивая дама средних лет — его королева Фригг.

— Ярлы и вожди асов, — громом разнесся по залу голос Одина. — Пейте, приветствуя ярла Кейта, нашего гостя, друга явившегося с земель, лежащих за Нифльхеймом.

— За твое здоровье, ярл Кейт! — взревел бородатый Тор. Он подмигнул мне, одновременно поднимая в мою часть огромный рог.

— За твое здоровье! — прозвенел серебристый голос Фрейи.

Все, кто собрался в Вальхалле в тот вечер повторили это приветствие. Сотни рогов поднялись в мою честь. Взмахом руки Один предложил мне присесть за стол между Фрейей и миловидной женой Тора. Стоило мне опуститься на стул, как слуга принес мне на тарелке огромный кусок мяса и рог, наполненный крепким медовым напитком. Я осторожно попробовал. Напиток оказался густым, сладким и крепким.

Фрейя наклонился ко мне. Теперь она была одета, как и другие дамы асов, в длинные белые льняные одежды. Ее волосы удерживал серебряный обруч, а талию опоясывал тяжелый металлический пояс, отделанный изумрудами.

— Могу ли я представить вам остальных, ярл Кейт? Вы скоро со всеми познакомитесь.

Оказалось, что справа от гиганта Тора и его жены сидят три другие сына Одина: Видар, Вали и Хермод^[19].

Все как на подбор рослые и светловолосые. Дальше сидел Хеймдалль — охранник врат Асгарда, которого я уже видел. Ньерд^[20] оказался приземистым лысым весельчаком средних лет. Рядом с ним восседала его жена — Скади. Дальше сидел Форсети^[21] — печальный молодой человек, по-видимому, очень уважаемый другими ассами.

Слева за Фрейей, сидел Фрейр со своей прекрасной женой Герд. За ними восседал Браги^[22], миловидный молодой человек. Казалось, он грезил наяву. Следующей шла его жена — Идунн. Далее шли Аегир — худой, седой морской король, и его старая жена Рэн. В самом конце стола оказался Тюр — мрачный молчаливый юноша. Уныло потягивая медовый напиток, он задумчиво наблюдал за веселящимися асами.

— Тюр всегда мрачный и молчаливый, — объяснила Фрейя. — Но только не в битве. Он — берсерк.

Я вспомнил легенды о берсерках — людях, жаждущих крови, безумных в битве. Они сражались с нечеловеческой яростью и не носили кольчуг.

— Почему некоторые из вас выглядят старыми, тогда как радиация не дает вам стареть? — спросил я.

— В то время как внизу разразилась катастрофа, некоторые из нас были старыми. С тех пор никто из нас не старится. Те, кто во время катастрофы были детьми, возмужали, а потом тоже перестали стареть.

— Вот так вы и живете здесь, в Асгарде, столетие за столетием, — прошептал я. — Не слишком-то приятная жизнь.

— Вовсе нет, ярл Кейт, — возразила Фрейя. — Я, например, не такая старая!

Она улыбнулась, когда я с сомнением взглянул на нее.

— Фрейя, твое имя было известно во внешнем мире много столетий назад.

— Мать моей матери тоже звали Фрейей, — объяснила девушка. — Она была сестрой Фрейра, того, кто сидит рядом с тобой. Она и ее муж Од были среди тех, кого Один отправил с некоей миссией в земли, лежащие за Нифльхеймом. Он упоминал об этом. Фрейя родила двух дочерей — Хнос и Герсими. Вот эта Герсими и была моей матерью. Она утонула лет двадцать назад, почти сразу после моего рождения.

— Тогда выходит, что тебе и в самом деле лет двадцать? — воскликнул я. — Как я рад этому!

— Что же тебя так радует, ярл Кейт? — совершенно невинным голосом росла Фрейя.

Я не стал отвечать, сделав вид, что увлечен поглощением пищи.

— Сага от короля скальдов, Браги, — встал и сказал Хеймдалль.

Пирующие закричали от радости, и Браги встал из-за стола. Улыбаясь, он подошел к большой арфе, стоящей в дальнем конце зала. Его пальцы прикоснулись к струнам, и вибрирующая, серебряная музыка потекла по залу. А потом скальд заговорил нараспев чистым и сильным голосом:

— Слушайте все асы, сыны утра, мудрые люди и великие воины, великодушные и сердечные; те, кто поднялся из огненного ада Муспелльсхейма наперекор всем ужасам в поисках новой земли… — А потом Браги запел. И песня его рассказывала о переселении асов из гибнущего подземного мира; о том, как отразили они нападение етунов, как гнали свои корабли вокруг Мидгарда, сражаясь с яростным морем.

— За Браги! — взревели слушатели, разом подняв роги с медовухой.

Я выпил вместе с остальными. От хмельного напитка у меня слегка закружилась голова. Я почти забыл, что на самом деле я — Кейт Мастерс. Я стал ярлом Кейтом, восседающим рядом с Фрейей в Вальхалле. Я пировал и кричал вместе с остальными.

— А теперь игры, — объявил Один.

Войны поддержали его веселыми криками.

— А что это за игры? — поинтересовался я.

— Поединки на тупых мечах и реслинг, — ответила Фрейя. — И тебе, ярл Кейт, как гостю, тоже придется принять в них участие.

И тут я обнаружил, что все выжидающе глядят на меня. Отчасти протрезвев, я поднялся из-за стола.

— Я не мастер меча, владыка Один, — сказал я. — Однако я присоединюсь к играм.

— Кто хочет скрестить свой меч с ярлом-чужеземцем? — спросил Один. — Тюр, ты наш лучший воин…

— Нет, владыка Один, — задумчиво пробормотал берсерк. — Вы же знаете, как только меч оказывается в моей руке, я схожу с ума.

— Я сражусь с ярлом Кейтом, — объявил Фрейр, вставая он улыбнулся мне.

Мы вышли на открытое пространство перед столами. Потом нам дали браслеты, маленькие круглые щиты и два длинных тупых меча со спиленными остриями.

— Тот, кто первым нанесет три сильных удара по шлему противника, будет считаться победителем, — объявил Один.

Тем не менее поединок показался мне очень опасным, ведь наши лица были ничем не защищены. Я даже не надеялся превзойти Фрейра, но не собирался выказывать ни страха, ни сомнения перед лицом Фрейи и яростных воинов.

Меч Фрейра столкнулся с моим. В следующее мгновение я понял, что мне никогда не сравниться со своим противником. Столетия практики отточили его искусство владения мечом до нечеловеческого совершенства. Его клинок пролетал легко, словно молния, и Фрейр стукнул меня по шлему. Толпа зрителей взревела. Обида переполнила меня, и я что есть силы хлестнул по шлему противника. Явно мне сопутствовала удача, хотя мой удар не достиг цели, а попал противнику по плечу. Фрейр споткнулся, и я сбил шлем у него с головы.

— Отлично, ярл Кейт! — по-бычьи проревел Тор. Но Фрейр пришел в себя раньше меня. Его клинок превратился в расплывчатое серое пятно. Нахмурившись, я попытался остановить его. Но вскоре получил третий удар.

— Все в порядке, ярл Кейт? — озабоченно поинтересовался Фрейр.

— Пострадала только моя гордость, — печально ответил я, отложив в сторону щит и меч.

Тор встал из-за стола навстречу мне. Его бородатое лицо расплылось в улыбке, а маленькие глазки озорно сверкали.

— Ты выглядишь настоящим борцом, иноземный ярл, — прогрохотал он. — Не хочешь попробовать повалить меня?

— Пусть Тор сойдется с чужеземцем в поединке! — закричали зрители.

— Ярл Кейт должен передохнуть! — негодующе воскликнула Фрейя, в первую очередь обращаясь к Громовнику. — Он же не всесильный!!

— Я готов, — холодно объявил я, поворачиваясь к Тору. Я отлично понимал, что у меня почти нет шансов выстоять в поединке с этим гигантом. Но я также понимал, что все это — большая честь для незнакомца. Тор отложил в сторону свой топор. Мы встали друг против друга, вытянули руки, готовые схватиться.

Мой единственный шанс на победу заключался в том, чтобы ошеломить Тора каким-нибудь быстрым приемом, который он мог не знать. Когда гигант попытался схватить меня, я проскользнул мимо и прыгнул ему на спину. Я поймал его в полунельсон раньше, чем он сообразил, что происходит. Громовник ухватил меня огромной ручищей и попытался разорвать мой захват. Я яростно сопротивлялся.

Все крепче сжимал я его массивную мускулистую шею, изо всех сил упираясь ногами в пол, я пытался заставить Тора склонить голову. В какой-то миг я даже подумал, что у меня есть шанс выиграть этот поединок. Неожиданно мой противник взревел от ярости. Вскинув голову, он одним движением разорвал мой захват.

Словно разъяренный медведь, Громовник обернулся и схватил меня за талию. Это было в его стиле: много силы и почти никакой техники. Его огромные руки скрутили меня, хотя я прилагал все силы, пытаясь освободиться. Я почувствовал, как от давления рвутся завязки моей кольчуги. А потом он словно ребенка поднял меня и швырнул на каменный пол.

— Отлично, — объявил он, протягивая мне руку. — Ты, ярл Кейт, почти одолел меня с помощью заморского трюка. Потом ты должен научить меня этому приему.

— В другой раз, — с трудом выдохнул я, пытаясь восстановить дыхание. Мои ноги подкашивались, и тем не менее я повернулся к королю Одину. — Если вы удовлетворены, владыка Один, надеюсь, что мне позволено будет больше сегодня ни в каких играх не участвовать.

Один улыбнулся.

— Да, ярл Кейт, в этот вечер ты испытал достаточно… Его голос оборвался, а лицо окаменело, вмиг превратившись в ледяную маску. Пытаясь проследить его взгляд, я опустил голову. Моя сверкающая кольчуга разошлась по швам, выставив на всеобщее обозрение рунный ключ, висевший у меня на шее.

— Рунный ключ! — прошептал король.

Все в зале разом смолкли, в ужасе уставившись на древний золотой цилиндр на моей шее.

— Рунный ключ! — с горестью повторил Один. — Вот он и вернулся в Асгард. Настал тот день, которого так долго ждал темный Локи.

Глава 6. Древняя наука

Тишина наступила в Вальхалле. Все асы — воины и дворяне разом превратились в камень, уставившись на цилиндр, висящий у меня на шее.

В наступившей тишине я слышал, как потрескивает огонь факелов и поленья очага. Морской ветер приглушенно завывал в высоких трубах Вальхаллы. Казалось, что все пирующие разом обратились в ледяные статуи.

— Где ты взял этот ключ, ярл Кейт? — хриплым голосом спросил меня Один.

— Мой друг выловил его в море, лежащем по ту сторону льдов Нифльхейма, — с удивлением ответил я.

Глубокий стон разом вырвался у всех собравшихся. Я повернулся к ним, словно загнанный зверь, зная, что я что-то сделал не так, но что именно, я понять не мог.

— Зачем ты принес его в наши земли? — продолжал расспрашивать меня Один.

— Не знаю, — вырвалось у меня. Вспомнив, то самое ощущение, которое возникло у меня, перед тем как мы нашли ключ, я прибавил: — Словно кто-то подсказал мне, где его искать, а потом приказал мне не расставаться с ним.

— Работа Локи, — прошептал Один. — Видимо, ему удалось собрать достаточно сил, чтобы заставить тебя принести ключ назад в Асгард, чтобы он смог освободиться.

Тор вскочил на ноги, сжимая в руках свое страшное оружие.

— Этот предатель хочет разрушить Асгард и уничтожить асов! — проревел он, краснея от ярости. — В этот раз я своим Мелльниром проломлю ему голову.

— Ни твоя сила, ни твой могучий молот не сможет выстоять против черной науки Локи, — печально произнес Один.

С удивлением посмотрел я на золотой цилиндр, висящий у меня на шее. В моей памяти вспыли строки, выгравированные на нем:

Эти строки эхом отдавались у меня в голове, словно грохот черного барабана, предвещавшего ужасную угрозу, которую нельзя было увидеть, но можно почувствовать.

— Владыка Один, — запинаясь начал я, — я не понимаю. Выходит, я совершил огромную ошибку, когда принес этот маленький и внешне совершенно безвредный ключ в ваши земли?

— Ты принес его, и теперь всем нам грозит беда, — с печалью в голосе ответил Один. — Ужасная опасность тенью парила над нами все эти столетия. С помощью этого ключа можно освободить предателя Локи, который спал все эти столетия.

Увидев, как я побледнел, он заговорил громче, увереннее. Его низкий рокочущий голос эхом разносился в морозной тишине.

— Это не твоя ошибка, ярдл Кейт. Теперь мне все ясно. Это Локи привел тебя сюда и заставил принести ключ. Да, несмотря на то, что тело Локи беспомощно покоится в темной тюрьме, дух его продолжает научные изыскания. Он заставил тебя выудить ключ из моря и поднял бурю, которая и принесла тебя сюда… Конечно, ему надо было сразу же забрать у тебя ключ. Именно поэтому, когда ты появился, на тебя напали етуны.

— Но кто же тогда такой этот Локи? — с удивлением спросил я. — Древние мифы говорят о нем как о предателе, который собирался уничтожить вас…

— Конечно. Этот Локи — черный предатель! — закричал Тор. — Стыд и проклятие на голову асов, с тех пор как он родился.

— Да, он в самом деле предатель, — печальным голосом подтвердил Один. — Давным-давно, когда мы обитали в подземном мире Мупелльсхейма, Локи был одним из самых почитаемых асов, следующим после меня. Красивый, благородный и мудрый. Но он — величайший из ученых, страстно желал овладеть еще большей силой. Его эксперименты угрожали всем нам, а он и не думал их прекращать. Наконец, несмотря на мой запрет, Локи привел к катастрофе наш прекрасный подземный мир.

— Так это значит Локи был тем ученым, о котором вы мне рассказывали! — воскликнул я. — Это он разжег атомный огонь Муспелльсхейма и едва вас не уничтожил!

Один кивнул.

— Локи был тем самым безрассудным ученым, о котором я рассказывал. Да, он искал радиацию, которая смогла бы сделать нас вечно молодыми. Он распалил подземный ядерный костер, и тот поглотил Муспелльсхейм, заставив нас бежать в Верхний мир. Я должен был казнить Локи за то, что он не послушал меня, но, выбравшись на поверхность, мы были едва живы. Вместо этого я всего лишь предупредил его, объявив, что больше никто не должен экспериментировать с атомным огнем, бушующим в подземелье… Локи согласился не касаться больше этих адских сил. Но его обещания оказались пустым звуком. Втайне, прямо отсюда, из Асгарда, он прокопал дорожку в горящий мир Муспелльсхейма, и вновь начал проводить свои эксперименты. Он собирался изготовить ужасное оружие, а потом с его помощью свергнуть меня. Он хотел править асами, а со временем завоевать и всю Землю. Мой сын Бальдр узнал о том, что Локи нарушил запрет. Чтобы все оставалось в тайне, предатель убил его, но при этом выдал себя… Тогда Локи бежал из Асгарда, прихватив с собой своих домашних любимцев: волка Фенрира и змея Мидгарда. Он бежал в темный Етунхейм. Там он заключил союз с жестокими етунами. Он отлично знал, что они ненавидят асов, и сам подбил их к нападению, обещая помочь с помощью своих чудовищных изобретений. Он собирался помочь им захватить и разграбить Асгард… В тот раз, как я уже говорил тебе, ярл Кейт, етуны едва не победили нас. Под предводительством Локи, с его ужасными питомцами и военными машинами, они бы без сомнения, победили. Тогда мне пришлось использовать нашу науку в военных целях. Мы доблестно сражались и отразили нападение. Многие пали… — Тут Тор усмехнулся и стал едва заметно кивать, но в целом его лицо по-прежнему оставалось перекошенным от злости. А Один тем временем продолжал. — Побежденный Локи вместе со своим змеем и волком бежал в лабиринт пещер, раскинувшийся под Миргардом. Мы добрались до пещеры, где он прятался, однако Локи сумел выторговать себе жизнь. Он заявил: «У меня есть способ уничтожить и Асгард, и всех асов. Если я обрушу морские воды на атомный огонь Муспелльсхейма, то все погибнут. Если вы пощадите меня, я открою вам свой секрет, а иначе все мы погибнем». «Мы согласны сохранить тебе жизнь, Локи, — объявил я. — Но только в том случае, если ты откроешь нам свою тайну». Только тогда Локи передал мне опасный прибор. А потом я сказал так: «Мы согласились пощадить твою жизнь, Локи… Но не более! Хоть ты и останешься жив, ты больше не будешь угрожать нам, потому мы навечно заточим тебя в этой пещере». Так мы и поступили, ярл Кейт. Мы погрузили тело Локи в особое состояние, затормозив все жизненные процессы. Для этого мы пустили в пещеру газ, который я изобрел. Этот газ парализовал все функции тела предателя, заморозил его. Однако его разум по-прежнему работал. В таком состоянии мы оставили Локи и двух его любимцев, а потом запечатали вход в пещеру, установив дверь, сделанную не из металла и не из камня, а из силовых линий… Крошечный процессор с помощью определенных вибраций контролирует генератор, дающий энергию силовой стене. Теперь ты, ярл Кейт, овладел этим процессором — рунным ключом!

Только этот рунный ключ может отворить двери пещеры — тюрьмы Локи. Пока двери заперты, Локи будет лежать в пещере вместе со своими любимцами… Но пока тело Локи лежало, словно замороженное, его разум оставался свободен. За прошедшие столетия Локи развил в себе невероятную ментальную силу — единственное, что могло бы помочь ему освободиться. Мы совершили ошибку, отдав рунный ключ Оду, мужу Фрейи, — одному из величайших ярлов. Но разум Локи добрался и до него, приказывая с помощью ключа отпереть пещеру-темницу… Испугавшись, что когда-нибудь мысленные приказы Локи могут быть выполнены, я приказал Оду взять рунный ключ, отправиться на другой край Нифльхейма и бросить его в глубины моря. Тогда, как я думал, Локи не сможет вернуть рунный ключ в Асгард и никогда не сможет освободиться. Од в точности выполнил мой приказ: отправился за море и утопил ключ… Но, возвращаясь, Од, его жена Фрейя и их спутники затерялись во льдах. Как я теперь понимаю, они все же достигли края внешнего мира, и их рассказы об Асгарде и асах легли в основу мифов, о которых упоминал ты, ярл Кейт. Мы считали, что мы в безопасности, пока рунный ключ покоится на дне за пределами Асгарда… Даже в том случае, если бы какой-то чужеземец нашел бы рунный ключ, письмена должны были бы предупредить его об опасности. В том случае, если б он сам не мог прочесть руны, ключ постоянно посылал бы телепатический приказ, требуя, чтобы его выбросили.

— Так вот почему я, с тех пор как впервые взял в руки ключ, все время чувствовал опасность! — прошептал я.

— Точно так, — печально продолжал Один. — Однако ты, ярл Кейт, получал более сильные телепатические приказы от Локи. Ты сохранил ключ и принес его назад в Асгард. А теперь Локи, с помощью своих союзников етунов, попытается добыть этот ключ, попытается освободиться. Если же ему это удастся, он вновь поведет орды етунов на Асгард. И тогда, может статься, Асгард падет, и все асы погибнут!

Ужас охватил меня от этих слов. Ни мгновения я не сомневался в том, что Один говорит правду. Древняя наука асов, хотя и развивавшаяся по иному, немеханическому пути, судя по всему, помогла своим создателям овладеть силами Вселенной.

Да, теперь я точно понял, что внутри меня боролось два разных голоса. Постоянное телепатическое предупреждение исходило от рунного ключа… и более сильные ментальные команды посылал мне ужасный Локи.

— Я не знал ничего этого, владыка Один, — сказал я с искренним сожалением. — Если бы я знал правду, то никогда бы не принес рунный ключ назад в Асгард.

— Но теперь ты знаешь правду, ярл Кейт, — ответил король. — Попытка Локи провалилась. Етуны, которых он послал за ключом, не справились с задачей. Теперь ключ у нас.

Сняв с шеи золотой цилиндр, я протянул его Одину. Расставаясь с ним, я почувствовал облегчение — ощущение нависшей опасности, которое подспудно все это время угнетало меня, исчезло. Один взял ключ. Все, находившиеся в Вальхалле, затаили дыхание. Подумав несколько мгновений, Один протянул ключ Фрейе.

— Твой дед хранил этот ключ, Фрейя, так что это теперь твоя ноша, — объявил король асов. — Ты будешь хранить его, пока мы не соберем совет и не решим, что с ним делать.

— Может, лучше будет уничтожить его? — предложил я.

Один покачал головой.

— Ты слишком мало знаешь о нашей науке, чужеземец. Процессор в рунном ключе управляет генератором, создающим силовое поле — дверь в пещеру Локи. Уничтожишь ключ — исчезнет экран… Не позволяйте страху овладеть вашими сердцами, благородные асы. Локи еще не вырвался на свободу. Еще не пришел час освобождения для предателя.

Все гости взревели от ненависти, в салюте подняли над головами они свои мечи и боевые топоры.

— Наши мечи принадлежат Асгарду!

— Отлично, — печально усмехнувшись, пробормотал Один. — А теперь из-за неприятного предзнаменования объявляю, что пир закончен. Хеймдалль, усиль стражу на стенах этой ночью. Локи знает о том, что ключ тут, и может телепатически приказать етунам атаковать нас, чтобы похитить его. А ты, Фрейр, проверь, чтобы твой замок хорошо охранялся, обеспечь достойную защиту своей родственнице и ключу.

Фрейя стояла, понурив голову, наматывая шнурок рунного ключа на палец. Потом она, ничего не говоря, вызывающе посмотрела на меня и вышла из зала. Я последовал за ней.

Воздух снаружи зеленовато мерцал самым удивительным, сверхъестественным образом. В этом свете хорошо были видны замки, украшенные башенками. Полумесяц плыл по небу, затянутому штормовыми тучами. В вышине резко завывал холодный северный ветер. Издалека доносился грохот бушующего океана, который обрушивал волну за волной на утесы Асгарда. Фрейя повернулась ко мне. Её глаза показались мне темными омутами.

— Ярл Кейт, я боюсь! — прошептала она. — Я, которая никогда не знала страха, боюсь сейчас. Если Локи освободится…

— У него нет шансов, пока ключ у тебя и твоего народа, — подбодрил я ее. — Но даже если он освободиться, что он сможет сделать? Он всего лишь человек.

— Он — зло, — вздрогнула девушка. — Я никогда не видела Локи. Его схватили задолго до моего рождения. Но слышала истории о нем от других асов. Я знаю, что все они ненавидят Локи и его черную силу.

Только сейчас я заметил, что она дрожит, словно лист на ветру. Я обнял ее, стараясь защитить от ветра, и она прижалась ко мне. В лунном свете я видел, как дрожат ее губы. Не в силах поверить, что все происходящее — правда, я уставился на ее милое личико. Фрейя — дочь мифической богини, валькирия из асов… И я сжимал ее в своих объятиях! А потом я поцеловал ее, прижал еще крепче к своей кольчеге, и холодный ветер швырнул прядь ее волос прямо мне в лицо.

— Ярл Кейт! — удивленно прошептала девушка.

— Фрейя, — с трудом выдохнул я. — Я никогда не любил ни одну женщину, до тех пор пока не встретил тебя. Но теперь…

Она не дала мне закончить фразу. Обвив мою шею своими тонкими сильными руками, она притянула мои губы к своим. Неожиданно мы отпрянули друг от друга. Кто-то у меня за спиной прокашлялся. Рядом в бледных лучах луны стоял улыбающийся Фрейр. Он внимательно осмотрел нас.

— Я со своей дамой Герд направляюсь в наш замок, — вежливо начал он. — Не сомневаюсь, что вы, моя дорогая, точно так же как и ярл Кейт, с удовольствием сопроводите нас.

Пропустив вперед Фрейра и Герд, мы не торопясь последовали за ними. Моя рука по-прежнему обнимала тонкую талию Фрейи. Мы молча шли по тихим, залитым лунным светом улицам Асгарда. Позади нас на фоне штормового неба огромной глыбой возвышалась темная Вальхалла. Далеко-далеко слева от нас сверкали невероятные арки Бивреста.

— Любимый, я чувствую, что с тобой мне даже Локи не страшен, — счастливо прошептала Фрейя.

— А я боюсь только одного: вдруг все это окажется сном, а я неожиданно проснусь, — вздохнул я.

Мы подошли к темной громаде замка, возвышающегося на краю прибрежных утесов. Из тени навстречу нам вышло полдюжины светловолосых воинов-асов. Оказавшись в нескольких ярдах от нас, они неожиданно обнажили мечи.

— Вон та — Фрейя! — воскликнул их предводитель. — Хватайте ее, а остальных убейте!

Глава 7. Засада

Они прыгнули нам навстречу. Удивленный таким поведением воинов-асов, я, тем не менее, обнажил свой длинный меч. Оттолкнув Фрейю в сторону, я отбил удар клинка, нацеленного мне в лицо. Мой меч глубоко вошел в шею противника. Когда он упал, шлем соскользнул с его головы, а вместе с ним и желтый парик!

— Это — етуны! — закричал я, обращаясь к Фрейе. — Беги, поднимай тревогу!

Крик Фрейи разорвал тишину ночи, но она не стала отступать. Острие меча следующего противника слегка задело мне плечо, пронзив кольчугу. Почувствовав болезненный укол, я взвыл от ярости и бросился на переодетых етунов. Мой клинок врезался в лицо ближайшего воина. Другой отшатнулся от меня, прижимая к животу почти перерубленную надвое руку. Тут два меча радом обрушились на мой шлем, и я бесформенной грудой рухнул наземь.

Я боролся, пытаясь прийти в себя, но не мог подняться. Я видел, как замаскированные етуны схватили Фрейю, боровшуюся, словно дикая кошка, как потащили ее к краю утеса. В следующее мгновение мне, наконец, удалось подняться на ноги. Мне помог Тор. Фрейр с тревогой уставился на меня. Факелы пылали на стенах ближайшего замка.

— Что случилось? — проревел Громовник. — Где госпожа Фрейя?

— Етуны! — с трудом выдохнул я. — Они в Асгарде, замаскировались под асов. Они пришли за рунным ключом и, должно быть, видели, как Один передал его Фрейе. Теперь они схватили ее и повели туда, — Я показал в сторону утеса.

— Там лестница, ведущая к заливу! — воскликнул Фрейр. — Они, должно быть, приплыли на корабле!

Асы со всех ног бросились к краю утеса, а я, едва держа равновесие, отправился следом. От удара двух мечей по моему шлему в голове у меня гудело. На краю утеса и в самом деле начиналась лестница, вырезанная в крепком камне. Она вела вниз к фьорду. Два аса, видимо, сторожившие этот путь, сейчас лежали мертвыми на ступенях. Тор гигантскими прыжками помчался было вниз, но резкий окрик Фрейра остановил его.

— Смотри! Мы опоздали!

Из фьорда в океан выходил корабль. Завывающий ветер туго надул его паруса, и корабль с огромной скоростью мчался по бушующим волнам. Он шел прямо к скалам Мидгарда. Вскоре он исчез среди прибрежных утесов.

— Етуны и Фрейя! — застонал Фрейр. — Они похитили ее и рунный ключ. Теперь они освободят темного Локи и разрушат Асгард!

Тор в ярости потряс над головой своим ужасным молотом.

— Все это работа Локи, — дико взревел он. — Этот предатель какой-то хитрой уловкой очередной раз одурманил мозги етунов. Это все его телепатические трюки.

— А нам что делать? Так и будем тут стоять? — с удивлением спросил я. — Они же увозят Фрейю и рунный ключ!

Но не о ключе, а о Фрейе думал я в тот момент, даже несмотря на то, что ключ мог освободить Локи. Все могло закончиться нападением на Асгард, которого так боялись асы. Но это волновало меня меньше, чем судьба Фрейи. Они вырвали девушку из моих рук как раз перед тем, как она готова была подарить мне свою любовь! Я так разозлился, что готов был уничтожить всех етунов, до единого, если они причинили хоть какой-то вред прекрасной валькирии, в которую я, похоже, влюбился.

— Мы можем попробовать догнать их, если поспешим, — задумчиво пробормотал Фрейр. Он повернулся к воинам-асам, прибежавшим из ближайшего замка. — Спускайтесь вниз, готовьте судно.

С огромной скоростью понеслись асы вниз по узкой лестнице. Тор вел их, а следом за Громовником бежали мы с Фрейром. За нами спускалась еще дюжина воинов. Луна сверкала в небе среди грозовых облаков. В ее свете хорошо была видна головокружительная тропинка, по которой асы спускались в свою гавань. Ступени были не более четырех футов шириной, и не было никаких перил.

Ветер, завывая, хлестал наши тела, стараясь сбросить нас в пропасть. Внизу грохотало черное море, размазывая белую пену разбившихся об утесы Асгарда волн. Когда мы спустились ниже, ступени стали скользкими от брызг. Пришлось идти осторожнее, чтобы не поскользнуться. Внизу у подножия лестницы в луже крови лежали еще три мертвых аса.

— Етуны и за это ответят! — взревел Тор. Его лицо раскраснелось и в лунном свете казалось черным.

— На мой корабль! — закричал Фрейр, перекрывая завывания ветра. — Отдать швартовы!

Дюжина кораблей с носами в виде драконьих голов ожидала отплытия в глубоком, узком фьорде. Все они были пришвартованы к железным кольцам, врезанным в прибрежные утесы. Судно, которое решил использовать Фрейр, было семидесяти футов длиной. У него не было палубы, зато от борта к борту протянулось двадцать скамей для гребцов. Медный нос судна сверкал, словно живое металлическое чудовище. Мы последовали за Фрейром на борт этого корабля, в то время как другие асы отдали швартовые. А потом асы с воинственными криками заняли привычные места. Фрейр встал на корме, сжав румпель. Я остался рядом с ним, а Тор тем временем перебрался на нос.

— Весла в воду! — закричал Фрейр, перекрывая голосом рев прибоя. — Поднять парус!

Воины начали спускать в воду огромные весла. Я даже глазом моргнуть не успел, как корабль из безопасного фьорда вылетел в открытое море. Огромные волны играли судном как щепкой, стараясь швырнуть его назад на утесы. Но тут развернулся квадратный парус, и люди Фрейра натянули веревки. Ветер подхватил наш драккар и понес его прочь от скал.

Медный нос корабля то и дело исчезал под водой, и всякий раз, как такое случалось, на нас обрушивалась огромная волна. Ветер швырял нам в лицо холодные соленые брызги. Но, несмотря на рев и негодование разбушевавшегося моря, драккар все быстрее несся на юг. Огромные утесы Асгарда остались далеко позади, и я с трудом мог разглядеть факелы на крыше замка Вальхаллы, которые запалили, когда поднялась тревога.

Мы проскочили узкий пролив между Асгардом и большой землей — Мидгардом. Высоко у нас над головами сверкнула арка Бивреста. Потом мы поплыли еще быстрее, и вскоре мост, да и сам Асгард остались далеко позади. Мы неслись вдоль могучих утесов Мидгарда.

— Ты их видишь, Тор? — обратился Фрейр к гиганту на носу корабля.

Тор стоял на носу, который то вздымался над волнами, то исчезал под водой. Изо всех сил он пытался разглядеть что-то впереди. Его мокрая борода блестела в свете молний.

— Нет! — наконец ответил Громовник, пытаясь перекричать завывающий в снастях ветер.

— Что они могут сделать с Фрейей? — поинтересовался я.

Фрейр покачал головой. Его красивое лицо помрачнело, а в глазах, едва различимых под надвинутым шлемом, читалось отчаяние.

— Что они сделают со всеми нами, ярл Кейт, если используют ключ и освободят Локи? Ведь этот дьявол непременно поведет их в последнюю, ужасную атаку на Асгард.

— Все из-за меня, — с горечью пробормотал я. — Если бы я не брал с собой рунный ключ, этого бы никогда не случилось.

Тучи вновь закрыли сверкающую луну, и на бушующее море легли черные тени. Слева от нас поднимались угрюмые утесы Мидгарда, у подножия которых кипели пенные воды. Фрейр, рискуя, вел наш корабль очень близко к скалам, пытаясь выиграть время и нагнать похитителей. Так близко, что порой мне казалось, что вот-вот мы врежемся в каменную громаду. Ледяными порывами налетал завывающий ветер, осыпая наши лица холодными брызгами. Каждый раз когда нос корабля исчезал под водой, драккар зачерпывал воду, и воины Фрейра едва успевали ее вычерпывать. Неожиданно впереди из тьмы выступил огромный черный скалистый мыс. Фрейр всем своим весом навалился на руль, пытаясь обогнуть смертоносное препятствие. Корабль повиновался, вовремя развернувшись, но огромная ледяная волна ударила по корме, едва не смыв нас обоих. Нас закружило… В это время из-за туч вновь выглянула луна.

— Вот они! — взревел Тор не своим голосом, вытянув вперед руку с ужасным молотом.

Далеко впереди по бушующему, залитому лунным светом морю вдоль побережья несся маленький кораблик.

— Они направляются прямо в Етунхейм! — прокричал Тор.

— Мы сможем поймать их…

— Берегись, засада! — в этот миг взвыл один из наших воинов.

Одновременно на наше судно обрушился ливень стрел. Тут же трое асов пали. Испугавшись, я обернулся. Сзади, из-за мыса, который мы только что обогнули, вынырнула дюжина длинных военных судов. Стремительно, словно прожорливые чудовища, бросились они на нас. Это были корабли етунов, до отказа наполненные высокими темноволосыми войнами и гребцами. В тот миг, когда мы увидели етунов, их лучники послали второй поток стрел.

— Засада! — закричал Фрейр, вновь навалившись на руль. — Они знали, что мы пустимся в погоню, и ждали нас здесь.

— Лево руля, или нас протаранят! — взвыл Тор.

Но было слишком поздно. В следующее мгновение резной нос етунского корабля, который чуть обогнал остальные, врезался в наш борт. Удар оказался таким сильным, что мы все пошатнулись. Вновь обретя равновесие, я увидел, как стальные крюки, перелетев через наш планшир, глубоко впились в дерево.

— Мечи из ножен, нужно освободить корабль! — закричал Фрейр. Вместе с ним я бросился навстречу бородатым етунам, которые пытались перелезть через борт. Мы достойно встретили их. Мечи и боевые топоры замелькали у меня перед глазами. Я едва разглядел волосатое злое лицо етуна, занесшего топор. Присев, я ударил мечом и почувствовал, как острие клинка проскользнуло в щель между пластинами кольчуги, рассекая кости и мускулы.

Тор перебрался на судно противника… С ревом крутил он молот, сминая етунские шлемы, ломая кости и пробивая черепа.

Тем временем ветер, наполнявший паруса нашего раккара, по-прежнему тащил его на юг вместе с прицепившимся етунским кораблем. Другие вражеские уда, спустив весла и поставив все паруса, гнались за нами. Рев волн и свист ветра в снастях заглушал звон мечей, топоров и ужасный звук Мелльнира, дробящего железо и кости. Но громче всего звучал боевой крик Тора.

Один из етунских топоров плашмя задел мое плечо, и я упал на колени. Другой противник занес меч над моей головой. Я беспомощно запрокинул голову. Но Фрейр, словно жалящая змея, сделал выпад и заколол нападавшего. А потом помог мне подняться на ноги. А тем временем все больше етунов перелезало на наш корабль.

Вскоре второе етунское судно начало маневрировать, собираясь прикрепиться к нам с другого борта. Фрейр выскочил вперед и перерезал вражеские канаты, прежде чем к врагу подошло подкрепление.

— Громовник! Убейте Громовника! — с этими криками етуны бросились на Тора, который напоминал медведя, возвышающегося над сворой диких собак. Мьелльнир сверкал в его руке, словно живое существо. Но вот два топора разом обрушились на шлем гиганта, и тот, оглушенный, повалился на дно нашего драккара. Я же тем временем рубил канаты, привязанные к крюкам первого атаковавшего нас судна. Мой меч с легкостью рассекал толстые веревки. Когда корабль етунов отошел от нас, я услышал, как кто-то закричал в отчаянии: Фрейр рубил канаты судна, которое пыталось закинуть крюки и подойти к нам с другого борта, но неожиданно накренившись, наш корабль вырвался на свободу, швырнув отважного аса в темные воды. Он начал беспомощно барахтаться — тяжелая кольчуга тянула его в темные глубины. Тотчас я сорвал собственную кольчугу, отшвырнул ее в сторону и нырнул следом за Фрейром. Я едва не задохнулся — такой ледяной показалась мне вода в первый миг. Вынырнув, я увидел, что сражение продолжается, но меня уже отнесло от драккара на сотню ярдов.

Етуны продолжали пытаться взять корабль асов на абордаж. Но асы, испуганные тем, что потеряли Фрейра и тем, что оглушенный Тор все еще лежал на палубе, отчаянно сопротивлялись, не давая вражеским судам приблизиться. А потом они развернулись и заскользили назад к Асгарду.

Какое-то время я, словно поплавок, покачивался среди бушующих волн, высматривая Фрейра.

Неожиданно он вынырнул футах в двенадцати от меня. Борясь с завывающим ветром и волнами, я с трудом добрался до него. В это время ас снова ушел под воду, но я, нырнув, помог ему вновь подняться на поверхность. Изо всех сил я старался удержать на плаву, хотя и меч, и кольчуга тянули его ко дну. Теперь и я начал сожалеть, что, прыгая в воду, убрал в ножны свой меч. Как он мне мешал! А тем временем волны несли нас к зловещим утесам.

— Оставь меня! — закашлявшись, крикнул Фрейр, перекрывая рев моря. — Спасайся сам, ярл Кейт… Или мы оба погибнем.

— Держись за мое плечо… постарайся работать ногами, — тяжело дыша, ответил я.

Фрейр в любом момент мог утянуть меня в пучину. Работая руками и ногами изо всех сил, я пытался плыть прочь от смертоносных утесов. Но очередная огромная волна подхватила меня, словно беспомощного ребенка.

Неожиданно я увидел узкую полосу пляжа перед зазубренными утесами. Я понял: это — наш шанс. Более того, я узнал это место. Где-то там, среди валунов, притаился мой самолет!

— Сюда! — позвал я Фрейра. — Нам надо достичь того пляжа, иначе мы разобьемся об утесы.

Волны пытались утащить нас прочь от крошечного песчаного пятачка. Но я из последних сил плыл наперекор свирепым волнам. А потом огромная волна сама пронесла нас мимо утесов и выбросила на песок.

Тут же мы вскочили на ноги, пытаясь как можно дальше отойти от воды. Что-то крича Фрейру, я шел по пляжу, прилагая невероятные усилия, чтобы не упасть. Но вот прибрежные валуны остались позади, и мы оказались на безопасном расстоянии от разбушевавшейся стихии.

Глава 8. Мир гномов

Несколько минут мы лежали на песке. Хотя ревущие волны порой докатывались до нас, ни одна не могла смыть нас назад в море. Постепенно силы вернулись к нам, и мы не спеша отошли подальше от прибрежной полосы.

— Ты не видел, они все-таки убили Тора? — поинтересовался Фрейр, присаживаясь на камень. — Я видел, как он упал, а потом меня смыло в море.

— Думаю, его всего лишь оглушили. Оставшиеся асы освободили наш корабль и повернули назад, на Асгард.

— Я обязан тебе жизнью, ярл Кейт, — голос Фрейра чуть дрогнул. — Я уже тонул, когда ты бросился мне на помощь. Я этого не забуду.

Пошатываясь, я сделал несколько шагов.

— Важнее то, что мы не догнали етунов. Нам нужно и дальше преследовать их, спасти ключ…

— Сейчас… — пробормотал ас, но голос его звучал совершенно беспомощно. — Сейчас они, должно быть, уже неподалеку от Етунхейма. Мы не смогли бы догнать их, даже если бы у нас был корабль.

— Мы можем догнать их за несколько минут, — угрюмо объявил я. — Вы, асы, может, и знаете много об атомной энергии и подземных силах, но вы ничего не знаете об аэропланах. Моя машина осталась на этом пляже.

— Твоя летающая машина? — удивился Фрейр. — Я и забыл думать о ней. А она летает так быстро, что может догнать корабль етунов?

— Не сомневайся, — ответил я. — Сам увидишь. Может, тогда ты с большим уважением станешь относиться к нашей науке.

Я поспешил к двум большим валунам, между которыми спрятал свой ракетоплан.

Он исчез! Следы, оставшиеся на песке, говорили о том, что его оттащили к воде.

— Кто-то украл мой корабль, — проскрипел я.

— Должно быть, это сделали етуны. Тот, кто послал их убить или взять в плен тебя, ярл Кейт, позже послал другой отряд воинов захватить твой летающий корабль.

— Должно быть, они оттащили его к воде, и погрузили на борт одного из больших кораблей, — пробормотал я. — Теперь мы не сможем догнать похитителей Фрейи, прежде чем они достигнут Етунхейма.

— Конечно. Боюсь, все потеряно, — вздохнул Фрейр. — Сейчас в руках етунов оказалась и Фрейя, и рунный ключ. Король етунов Утгард поспешит освободить Локи из его пещеры-тюрьмы. А как только предатель освободиться, он тут же снюхается с етунами. И тогда падет злой рок на Асгард и всех асов.

Первым моим желанием было как можно быстрее отправиться в Етунхейм и попытаться освободить Фрейю. Но я отлично понимал, что мой первостепенный долг позаботиться об Асгарде и всех асах. Ведь это я по неосторожности и незнанию принес рунный ключ и дал Локи шанс освободиться.

— Фрейр, скажи мне, как далеко отсюда пещера, в которой заключен Локи?

— Она в нескольких милях к югу отсюда, в самом сердце лабиринта пещер, раскинувшихся под Мисгардом, — задумчиво проговорил ас. — А почему ты спросил об этом?

— Думаю, нам стоит поспешить к входу в темницу Локи, и подождать там, — нетерпеливо объяснил я. — Мы будем там, когда король етунов явится освободить предателя. Мы остановим Утгарда, прежде чем он выпустит на свободу дьявола. А потом, когда ключ окажется в безопасности, мы отправимся в Етунхейм на поиски Фрейи.

В первый момент Фрейра испугала смелость моего плана.

— Храбрый план, — вздохнул он. — Лично мне не хотелось бы оказаться поблизости от Локи. Однако этот план может сработать. Мы можем еще все исправить.

— Мы успеем добраться до пещеры-темницы раньше, чем етуны с ключом?

— Есть короткий путь… Хотя это туннели альвов, — объявил Фрейр.

— Альвов? Карликов, которые живут в пещерах под большой землей?

— Да, ярл Кейт, и они не любят, когда чужеземцы нарушают границы их Альвхейма. Однако они друзья Фрейи и ради нее могут дать нам пройти под землей. Это будет опасное приключение, но я готов.

— Тогда веди! — воскликнул я. — Отыщи ближайший путь в пещеры альвов!

Фрейр направился к черной пещере в каменной стене. Уже в нескольких шагах от входа царила кромешная тьма. Однако, судя по гладким стенам, этот ход был вырыт человеческими руками. Мы вошли.

Туннель был всего пять футов высотой, и нам пришлось идти пригнувшись. Уже через несколько шагов мы оказались в полной темноте, но продолжали идти дальше на ощупь. Неожиданно Фрейр остановился. Взглянув через его плечо, я увидел пару зеленых глаз, горящих впереди в темноте.

— Дикие звери? — спросил я, автоматически потянувшись к рукояти меча.

— Альвы, — насмешливо ответил Фрейр. — Они могут видеть даже в полной темноте. Убери руку с рукояти меча и не двигайся, иначе ты можешь быстро умереть.

Я неподвижно застыл за спиной Фрейра, напряженно вглядываясь во мрак впереди, прислушиваясь к приглушенным звукам — словно кто-то, шаркая, ходил впереди в темноте. Теперь на нас из тьмы уставилось уже несколько пар зеленых глаз. Фрейр тоже стоял неподвижно, но я чувствовал, что каждый мускул его тела напряжен, значит, нам грозила какая-то неведомая мне опасность. Я попытался вспомнить все, что говорил Один об альвах. Они считались расой более древней, чем етуны и асы, и не участвовали в их войне.

— Мы друзья альвов, — неожиданно объявил Фрейр. Из темноты нам ответил низкий, грубый, рыкающий голос:

— Вы без приглашения вторглись в Альвхейм. Наказание за это смерть, и нам все равно, асы вы или етуны.

— Мы — асы, — быстро ответил Фрейр. — И мы вошли в вашу страну только из-за крайней необходимости. Я — Фрейр, родственник госпожи Фрейи, которую вы хорошо знаете.

Где-то вдали раздалось невнятное бормотание, потому что это заявление вызвало определенный интерес.

— Похоже, имя Фрейи спасет нас, — пробормотал он мне. — Она всегда дружила с альвами, так же, как и ее мать и мать ее матери.

Неожиданно из темноты вновь раздался низкий бас:

— Госпоже Фрейе всегда рады в Альвхейме. Но это не касается других асов, как вам должно быть известно. Однако мы отведем вас к нашему королю Андвари^[23], и пусть он рассудит. Положите наземь свое оружие.

— Брось на пол свой меч, ярл Кейт, — приказал Фрейр. Наши мечи одновременно упали на каменный пол пещеры. Светящиеся зеленые глаза исчезли, и мы услышали тяжелые шаги, а потом кремень ударил о сталь. Во все стороны полетели искры и разом запылало несколько смоляных факелов. Они залили узкий туннель рубиновым светом.

Нас окружила дюжина альвов, вооруженных короткими, тяжелыми копьями и широкими металлическими саблями. Разглядывая нас, они держали оружие наготове, кроме тех двоих, что зажгли факелы. Самый высокий из альвов был всего четырех с половиной футов ростом. Однако тела подземных жителей были квадратными и очень массивными, с необычно широкими, сгорбленными плечами. Их руки и ноги казались непропорционально тонкими, и все они выглядели давно не стриженными. Тяжелые черты их лиц подчеркивала смуглая кожа, а зеленые глаза карликов сверкали, словно глаза диких животных. Все альвы носили кожаные туники и сандалии со стальными подметками.

— Андвари рассудит вас, асы, — пророкотал предводитель альвов, с подозрением следя за нами. — Если вы попытаетесь бежать, то умрете.

— Мы и не думаем бежать, — уверил я его. — Веди нас к Андвари.

Под конвоем альвов мы направились по сужающемуся туннелю. Один карлик с факелом шел впереди, другой — позади. Остальные старались быть поближе к нам, держа наготове свое оружие. Туннель соединился с другим, таким же низким, но более широким, а потом — еще с одним.

— А этот народ всегда жил под землей? — спросил я Фрейра.

— Нет. Даже сейчас они часто выходят на поверхность. Но их жилища и мастерские спрятаны глубоко под землей в этих пещерах.

— Мастерские? — переспросил я.

— Альвы отличные мастера и освоили многие ремесла, — объяснил мне Фрейр. — Они удивительные мастера в работе по металлу. Они умеют преобразовывать металл, и используют для алхимии радиоактивные силы. Фрей рассказывала мне и о других их сверхъестественных экспериментах.

Один из альвов убежал вперед, чтобы передать новость о нашем приближении. Вскоре я услышал, как где-то в глубине подземного лабиринта загремели барабаны. Они стучали все громче и громче, словно в такт ударам наших сердец. Неожиданно мы вышли из туннеля в большую пещеру, которая, видимо, использовалась, как кузница. Тут стояли огромные наковальни и гигантские молоты били в металлические листы. В дрожащем мерцании раскаленного металла померкли огни факелов наших провожатых, а гром молотов оглушал, эхом отдаваясь от стен пещеры. Кузнецы-альвы на несколько мгновений оторвались от работы, провожая нас подозрительными взглядами. Их большие зеленые глаза мерцали в полутьме. Мы миновали еще одну пещеру кузнецов, и наконец зашли в зал, наполненный приятным белым светом.

— Что это? — спросил я, крепко зажмурившись.

— Пещера алхимиков, — ответил Фрейр. — Смотри, ярл Кейт, как с помощью науки они превращают один металл в другой.

В самом деле, это была странная наука. Примитивные карлики совершали то, чего не могла наука моего мира. Над свинцовыми корзинами, расставленными вдоль стен, висели дюжины шаров, напоминающих крошечные солнца, сверкающие непереносимым белым светом. Скорее всего, это были вещества, добытые карликами из недр земли.

Повсюду стояли свинцовые щиты от радиации. Интенсивность излучения регулировалась с помощью полупрозрачных пластин, похожих на кварц. С их помощью были различны даже на вид потоки излучения, обрушивающиеся на свинцовые подносы с различными металлическими изделиями. Тут лежали различные поделки из железа и меди: пряжки, ножны кинжалов, медные блюда с хитрым орнаментом, а излучение превращало их в золото!

— Эти карлики не такие уж примитивные создания, — пробормотал я с завистью. — Превращать один металл в другой с помощью радиации… Такого не могут сделать ученые в моем мире, а здесь, судя по всему, это обычный процесс.

— На самом деле, все это очень просто, ярл Кейт, — заметил Фрейр. — Они добывают радиоактивные вещества в Муспелльсхейме — огненном мире, который лежит под этой землей, откуда мы пришли в этот мир.

— А что за кварцевые платы используют они вместо фильтров?

— Это не настоящий кварц, а синтетическая субстанция, которую создали альвы, — объяснил мой спутник. — Они могут создать материалы, настроенные на особую волну излучения. Таким образом, альвы могут выделить ту составляющую радиации, которая нужна им для трансмутации.

Мы прошли еще через две алхимические лаборатории, а потом снова оказались в темном туннеле.

— Фрейр, скажи честно, король этих карликов поможет нам? — тихо спросил я.

— Не знаю, — с сомнением проговорил Фрейр. — Он согласится только, если мы убедим его, что существует реальная опасность освобождения Локи. Альвы, как и мы, боятся Локи.

Глава 9. Темница Локи

Барабаны, грохотавшие где-то впереди, стихли. Меня и Фрейра ввели в огромную пещеру, освещенную множеством факелов. Здесь собрались сотни альвов. Тут были женщины, тоже низкорослые и сгорбленные, как и мужчины, и даже дети. Стоило нам войти, в зале воцарилось молчание, и все разом уставились на нас.

На каменной террасе в дальнем конце пещеры стоял огромный альв. Шею его украшал тяжелый золотой воротник, отделанный удивительными драгоценностями. Он подчеркивал тяжелые черты лица альва. Его сверкающие, полные подозрения и страха, глазки ярко выделялись на фоне темной кожи. Это и был Андвари — король альвов. Вначале он выслушал объяснения наших стражей, а потом рокочущим басом обратился ко мне:

— Кто ты, чужестранец? Ты не похож на аса, однако ты заявил, что друг госпожи Фрейи.

— Я обручен с ней, а это — ее родственник Фрейр, — объяснил я.

— Госпожа Фрейя единственная из асов и етунов, кого с радостью встречают тут, — неспешно объявил Андвари. — Она одна всегда дружелюбно относилась к нам. Что касается вас, то вы тут нежеланные гости. Вы намеренно вторглись в Альвхейм.

— Ужасные события заставили нас нарушить границы, — попытался объяснить я. — Мы спешим. Нам необходимо как можно быстрее достичь той самой пещеры, где заключен Локи.

— Что вам нужно там? — спросил Андвари. — Никто из асов не приходил проведать Локи, с тех пор как он был заключен в ту пещеру, а случилось это много столетий назад.

— Мы должны, потому что сейчас етуны другим путем спешат добраться до этой пещеры, чтобы освободить Локи, — ответил я. — Они похитили госпожу Фрейю, а вместе с ней рунный ключ, который запирает темницу Локи.

Среди альвов раздались испуганные крики. Казалось, даже свет факелов, освещавших пещеру, померк. Я увидел, как, несмотря на смуглую кожу, побелело лицо Андвари.

— Так они захватили госпожу Фрейю и рунный ключ? — прогрохотал он. — Но если они освободят Локи, вновь начнется война между асами и етунами. И в этот раз Локи может победить!

— Может, — быстро согласился я. — И если Локи удастся покорить асов, он поведет етунов на Альвхейм.

Ужас на лицах альвов показал, что многие из них думали точно так же.

— Еще есть время, и можно не дать злодею вырваться на свободу, — продолжал я. — Если мы доберемся до темницы раньше етунов с ключом, мы сможем остановить их, и не дать освободить Локи. Вы нам поможете?

Андвари задумчиво покачал головой.

— Мы не можем помочь вам в сражении с етунами. Давным-давно мы обещали и етнуам, и асам, что не станем принимать участия в их войне. Поэтому мы живем в мире и торгуем и с теми, и с другими. Мы не можем нарушить наше обещание и поднять оружие против етунов… Но если етуны освободят Локи, начнется война, и альвов перемелют, как в жерновах мельницы! Но если мы поможем вам, то, быть может, сумеем спастись… Кроме того, вы пообещаете, что освободите Фрейю…

В этот миг сомнения и страх были написаны на лицах всех собравшихся в зале альвов. Фрейр и я не спускали взглядов с короля карликов. Наконец он вновь покачал головой.

— Мы не смеем помочь вам. Если етуны узнают, что мы подняли против них оружие, они уничтожат нас. Они разрушат наши сады и перебьют всех охотников, живущих на поверхности, и мы не сможем выходить из пещер. Тогда мы вымрем, потому что не сможем выжить в темноте.

— Все пропало, — с испугом прошептал мне на ухо Фрейр. — Они слишком бояться етунов, и не станут помогать нам устроить засаду.

— Но они могут вернуть нам мечи и отвести кратчайшей дорогой к темнице Локи, — возразил я. — Мы сами попробуем воспрепятствовать освобождению негодяя.

Фрейр нетерпеливо кивнул, а потом задумался, словно мысленно пытался подсчитать силы врагов.

— Андвари, вы можете помочь нам, не поднимая оружия против етунов, — продолжал я. — Верните нам мечи и проводите самой короткой дорогой к темнице. Мы сами попробуем воспрепятствовать освобождению предателя.

— Если об этом узнают етуны, они взбесятся, — пробормотал Андвари. — Но откуда они смогут узнать об этом, если, конечно, вы не скажете им. Поклянитесь, что никому никогда не расскажите о нашем участии в этом деле. Тогда мы отведем вас к пещере Локи.

Фрейр поднял руку.

— Я клянусь норнами и имеем той, кто правит всеми — Урд, их матерью.

Хотя я повторил клятву аса, Андвари, казалось, был лишь частично удовлетворен.

— Мы идем на гиганский риск. Но Локи не должен освободиться и опустошить Мидград, развязав войну, породив смерть и разрушение. Мы вернем вам мечи и отведем в нужное место, асы. Но вам вдвоем предстоит помешать освобождению Локи.

— Мы почти у самой пещеры Локи, — объявил Андвари. — Я боюсь идти дальше.

Красные факелы альвов замигали, когда они все разом остановились.

В мерцающем свете лицо короля карликов казалось бледным. Страх затаился в глубине его зеленых глаз. Три других альва, сопровождавших нас, тряслись от ужаса.

— Вы обещали довести нас до дверей темницы, — сказал я. — Проводите нас хотя бы до того места, откуда ее будет видно. Тогда мы вас отпустим.

Дрожа, Андвари подошел к трем своим подданным, а потом они все вместе пошли вперед. Но теперь они шли медленно, с явной неохотой. Мы пересекли высокую пещеру со сводчатым потолком, а потом вновь нырнули в лабиринт переходов и туннелей. Судя по всему, мы по большей части двигались в юго-западном направлении. Я решил, что сейчас мы находимся в самом центре большой земли.

Прошло несколько часов, а мы все шли вперед. Туннели, прорубленные и отделанные альвами, остались далеко позади. В этой сумрачной части лабиринта не было и следа деятельности подземных карликов. Альвы настолько боялись даже самого имени Локи, что никогда не бывали в этой части лабиринта. Слишком близко находилась пещера, где в неподвижном состоянии покоилось тело злодея.

Казалось, меня охватила лихорадка: смесь волнения, надежды и отчаяния. Следуя за альвами по подземному лабиринту, я неожиданно осознал, что, даже если нам удастся не дать етунам освободить своего ужасного повелителя, Фрейя так и останется пленницей в далеком и темном Етунхейме. Пленницей… А может, она уже умерла под пытками…

От таких мыслей я с дикой силой сжал рукоять своего меча — еще в тронном зале альвы вернули нам наше оружие. С помощью двух этих мечей мы должны были остановить етунов, которые с золотым рунным ключом явятся освободить и пробудить Локи. Но иного нам не оставалось. Если Фрейр прав, наши мечи — единственное оружие, которое может помешать освободить зло…

Вот Андвари нырнул в узкую расселину. Мы едва протиснулись следом за ним, обдирая об острые камни руки и ноги. Эта расселина вывела нас в безмолвную, словно могила, галерею, заваленную обломками скал самой фантастической формы.

— Дальше мы не пойдем, — с дрожью в голосе объявил Андвари. С трепетом показал он на дальний конец галереи. Что-то вроде паутины закрывало ход в каменной стене.

— Вон вход в темницу предателя, — прошептал Фрейр. — Я помню, как Один запечатал этот ход много столетий назад.

— Етуны еще не приходили сюда с ключом! — с облегчением вздохнул я. — Мы прибыли вовремя!

— Теперь мы оставим вас. Мы не смеем подходить ближе к Локи, — испуганно пробормотал Андвари. Он протянул нам один из факелов. — Если вам удастся предотвратить пробуждение Локи, вы спасете госпожу Фрейю?

И король карликов уставился на меня, ожидая ответа.

— Будьте уверены, — пообещал я. — Мы вызволим ее из Етунхейма.

— Она всегда была добра к нам, как ее мать и мать ее матери, — повторил Андвари. — Вы счастливец, раз завоевали ее любовь.

— Я знаю, — пробормотал я себе под нос.

— Поспешим, ваше величество! — позвал короля один из альвов. — В любой момент могут явиться етуны.

Андвари внял их предупреждению и поспешил к расселине, через которую все мы только что пролезли. Вскоре стих шум их тяжелых шагов.

— Интересно, етуны пойдут через Альвхейм тем же путем? — спросил я у Фрейра.

— Не знаю. Множество ходов с поверхности ведут в эту пещеру, ярл Кейт. Етуны могут воспользоваться любым из них.

Держа факел повыше, я последовал за Фрейром вдоль галереи. Тут царила мертвая тишина. Даже наше дыхание казалось мне очень громким. Когда мы добрались до мерцающей двери в конце галереи, я затаил дыхание. Только теперь я увидел, что вход закрывала не дверь, а силовой щит, очень похожий на тонкую паутину, но, видимо, много крепче любой материальной двери. По обеим сторонам от нее в стене были глубокие ниши. Я решил, что там должно быть, скрываются механизмы, поддерживающие жизнь в неподвижном теле Локи. Но Фрейр опередил меня, дав ответ на мой вопрос.

— Один сам устанавливал тут все механизмы, часть их он скрыл в этих нишах. Они используют неистощимую ядерную энергию, которую черпают из «вечного» аккумулятора. Деятельность всех этих приборов контролируется рунным ключом. Поэтому если ключ уничтожить, то приборы перестанут работать и силовая дверь исчезнет. Тут все взорвется.

Со странной дрожью в ногах приблизился я к удивительной паутине. Я уже собирался коснуться ее, когда Фрейр оттащил меня назад.

— Держись на безопасном расстоянии, — предупредил он. — Ты мог просто-напросто сжечь себе руку.

Вздрогнув, застыл я в нескольких шагах от мерцающего экрана, пытаясь разглядеть пещеру позади него.

— Локи! — наконец выдохнул я.

Он лежал на шкурах, едва различимый в тусклом свете мерцающей двери. Его руки были широко раскинуты, лицо повернуто к стене. У него были светлые волосы и усы, телосложение гимнаста. Он носил шлем, кольчугу и меч точно такие же, как у остальных асов. А лицо Локи! Оно было прекрасно. Так прекрасно, что я даже испугался. Глаза его были закрыты, и длинные, светлые ресницы лишь подчеркивали белизну щек.

— Самым прекрасным из асов был Локи, но он имел самую черную, злую душу, — с горечью объявил Фрейр. — Смотри внимательно, ярл Кейт. Рядом с ним его домашние любимцы, вместе с ним заключенные в эту тюрьму.

Я оторвал взгляд от ангельского лица Локи и, следуя за взглядом Фрейра, разглядел нечто такое, от чего волосы у меня встали дыбом. На каменном полу маленькой пещеры лежал огромный серый волк. Размером больше медведя, он замер, положив голову между передних лап. Словно застывшая во время злобного рыка, его пасть скалилась огромными клыками. Образуя круг, внутри которого лежали Локи и волк, свернулась кольцами огромная змея.

— Это волк Фенрир и Ермунганд — змей Мидгарда! — прошептал Фрейр. В этот миг взгляд его был переполнен ненавистью. — Это — домашние зверушки, которых Локи холил и лелеял. Они были заключены в темницу вместе с хозяином с помощью науки Одина.

— Никогда не слышал о волках и змеях такого размера, — удивился я.

— Это Локи вырастил их такими большими. Он проводил какие-то опыты… — пробормотал Фрейр.

— Должно быть, он воздействовал на их гормоны, — задумчиво проговорил я. — Без сомнения, этот Локи — великий ученый.

Какое-то время мы стояли молча, разглядывая пленников.

— Фрейр, а это правда, что им всего лишь замедлили жизненные процессы? — наконец шепотом спросил я. — Выглядят они мертвыми.

— Они — живы, — уверил меня Фрейр. — Только функционирование тела временно заторможено. Но у Локи по-прежнему острый ум. Он парализован, но находится в сознании.

— Но, даже если он в сознании, как могло получиться, что он уговорил меня взять рунный ключ? Как сумел он поднять бурю, которая принесла меня в эту страну, как мог приказать етунам искать меня?

— В своих научных исследованиях Локи зачастую использовал телепатию, часто отправлял своим подручным ментальные послания, — в какой-то момент Фрейр напрягся. — А ваши ученые использую ментальные силы человека?

— Они только начинают изучать их, и называют экстрасенсорным восприятием.

— А Локи развил в себе эту силу так, что о ней сложили легенды, — продолжал объяснять мне Фрейр. — Хотя его тело находится здесь, в темнице, его пытливый ум может посылать ментальные послания. Одно из них он послал тебе, ярл Кейт. Другое послание он отправил етунам, объяснив им, как управлять механизмами, способными призвать бурю. Вот так все и было, и эта буря принесла тебя сюда.

— Его держали тут столетия, и все это время его разум оставался свободен и дееспособен! — в ужасе прошептал я, содрогнувшись. — А каким газом наполнена эта пещера?

— Его состав — большой секрет, — объяснил мне Фрейр. — Один изобрел газ, который приостанавливаете химические процессы в клетках тела, и в то же время сохраняет клетки. Этот газ держит Локи и его питомцев, словно замороженными. Если силовая дверь исчезнет, газ рассосется, и тогда предатель и его питомцы проснутся…

— Послушай! — неожиданно прошипел я, сжав руку Фрейра. Откуда-то издалека до нас донесся приглушенный шорох шагов. Похоже, доносились они с дальнего конца галереи.

— Етуны идут! — выдохнул Фрейр.

— Они идут освободить Локи! — согласился я. — Давай-ка спрячемся и устроим им сюрприз!

Глава 10. В плену в Етунхейме

Потушив факел, я отбросил его подальше. Мы оказались во тьме, которую лишь отчасти рассеивало свечение мерцающей двери темницы Локи. Я подтолкнул Фрейра, и мы спрятались за одним из каменных обломков самой фантастической формы, которые тут и там были разбросаны по галерее. Обнажив мечи, мы присели на корточки и ждали.

Голоса и шаги стали громче. Отсветы огней факелов замерцали на стенах погруженной во тьму галереи. Судя по всему, наши враги собирались войти сюда через ту же расселину, что и мы. Потом, когда несущий факел воин оказался в галерее, все вокруг залил мерцающий красный свет. Етунов оказалось человек десять. Восемь больших чернобородых воинов, двое из которых несли факелы, и еще два предводителя. Первый, со злым лицом и сверкающими черными глазами, чем-то напоминал волка. Он аж светился от удовольствия. Его огромные шлем и броня были отделаны драгоценными камнями. С ним была темноволосая етунская женщина. Ее фигуру скрывали длинные темно-синие одежды, но она казалась поразительно прекрасной, только это была темная красота. Что-то порочное, алчное, нетерпеливое было в похотливом взгляде ее черных глаз.

— Утгард — король етунов, — прошептал Фрейр. — А вместе с ним его принцесса из Етунхейма — именно она помогала Локи в заговоре против асов и была его ученицей в темной науке.

— У Утгарда рунный ключ, — пробормотал я, сжимая рукоять своего меча.

Я отлично видел маленький золотой цилиндр, сверкавший в руке короля етунов. Увидев в конце галереи мерцающую дверь темницы, Утгар взвыл с диким торжеством. Это было настоящее звериное ликование.

— Вон там! — закричал он. — Вон дверь, за которой заточен наш любимый Локи.

Хель — темноволосая принцесса етунов — рассмеялась.

— Разве я не говорила вам, что приведу вас сюда дорогой, которую избегают альвы? — спросила она низким, зловещим, грудным голосом. — А все потому, что направлял меня сам Локи. Он все время поддерживает со мной ментальную связь. Ведь это именно он надоумил нас, как похитить ключ из Асгарда…

Неожиданно ее стройная фигура напряглась, а взгляд прищуренных глаз заметался по галерее.

— Только что мой повелитель вновь обратился ко мне, — прошептала она. — Он предупредил, что впереди опасность. Где-то рядом затаились враги!

— Пора, Фрейр, — прошептал я. — Займись теми, что с факелами, а я постараюсь добраться до Утгарда и ключа. Если факелы потухнут, то, вполне возможно, нам удастся сбежать.

Однако только мы приготовились броситься на етунов, принцесса отчаянно завопила.

— Наши враги там! — и она показала на тот обломок скалы, за которым мы прятались. — Наш повелитель предупреждает…

Я и Фрейр одновременно прыгнули на врагов, наши клинки сверкнули в свете факелов. Но предупреждение Хель лишило нас фактора неожиданности. Утгард и его воины моментально обнажили клинки.

Я бросился прямо к королю етунов, отчаянно размахивая клинком. С дикой яростью Утгард парировал мой удар огромным мечом. Во все стороны полетели искры. От этого удара у меня занемела рука. Тем не менее я обрушил два страшных удара на спутников короля и выхватил рунный ключ из его руки.

Краем глаза я видел, что Фрейр тоже времени даром не терял. Он заколол одного из трех воинов с факелами, потом зарубил другого.

Тем временем принцесса Хель отбежала подальше и затаилась, сжимая в руке крошечный кинжал, с волнением наблюдая за схваткой. Несмотря на искусство Фрейра и мое яростное желание вырваться, чтобы освободить Фрейю, мы вскоре оказались окружены множеством воинов.

Они начали теснить нас.

— Это Фрейр и чужеземец! — завывал Утгард, одновременно отбивая мою атаку. — Разделите их и прикончите!

— Убейте их! — надрывно прокричала Хель. — Они же пытаются помешать освободить нашего господина!

С силой, порожденной отчаянием, я изо всех сил рубанул Утгарда мечом. Мой клинок взлетел, вращаясь, и я дико закричал, когда увидел, что он задел горло Утгарда.

— Ярл Кейт, обернись! — закричал Фрейр, одновременно отбиваясь от трех противников.

Я услышал, как за спиной у меня просвистел меч, и уже начал было поворачиваться, но тут чей-то клинок с ужасной силой обрушился на мой шлем. В голове у меня загудело, а перед глазами вспыхнули белые огни. Я почувствовал, что падаю. Меч выскользнул из моих негнущихся пальцев. А потом весь мир на мгновение заволокла тьма, но я видел, как два етуна прыгнули на спину Фрейра. Молотя по шлему аса рукоятями кинжалов, они повалили его на землю.

— Забери у них ключ и отдай мне, Утгард! — приказала Хель. — Я должна освободить нашего повелителя, до того как тут появятся новые асы.

— Конечно! Освободи Локи! — взревел Утгард. Его злое, темное лицо светилось от триумфа, когда он нагнулся и забрал у меня золотой цилиндр. Потом он передал ключ принцессе. Сквозь дымку, изо всех сил стараясь не лишиться сознания, я наблюдал за происходящим. Я видел, как Хель, держа рунный ключ на вытянутой руке, подошла к мерцающей двери темницы Локи. Видел, как она погрузила кончик цилиндра в мерцающую паутину. Потом она в определенной последовательности надавила на выгравированные на ключе руны, и дверь исчезла!

— Ментальные инструкции нашего повелителя подсказали мне, как обращаться с ключом, изобретенным Одином! — со злорадством произнесла Хель.

Силовой щит исчез. Рунный ключ отключил генератор, создававший силовое поле. Тут же из пещеры вырвалось облако бледно-зеленого пара. Хель отшатнулась. Утгард, все еще прижимая руку к шее, тоже отступил на несколько шагов и закашлялся.

С трудом разглядел я, как, покачиваясь, поднялся со своего ложа изможденный Локи. Я слышал шорох его шагов. Потом поднялся огромный волк Фенрир. Его дикие, сверкающие глаза открылись, и по подземелью эхом разнеслось его зловещее рычание. А потом, постепенно пробуждаясь от спячки, зашевелил кольцами огромный змей.

Локи вышел из пещеры, где он и его чудовища были заключены долгие годы. Несколько минут простоял он на пороге своей темницы, высокий и стройный. Отсветы факелов сверкали на коже его прекрасного белого лица и золотых волос.

Словно Люцифер, только что поднявшийся из бездны, взирал он на перепуганных, дрожащих етунов, на меня и Фрейра, лежащих ничком на каменном полу, на искаженное страхом лицо Утгарда, нечестивую улыбку красавицы Хель. Казалось, взгляд Локи обладает сверхъестественной силой.

Рядом с Локи застыл волк Фенрир. Рыча и скаля ужасные клыки, он не сводил с нас глаз. Он весь вытянулся вперед и застыл, заложив уши. А с другой стороны за спиной предателя поднялась к потолку остроконечная голова змея Мидгарда. Холодные глаза рептилии не мигали, а меж чуть приоткрытых чешуйчатых челюстей то и дело мелькал красный раздвоенный язык.

Наконец тьма заволокла мой взор. И словно издалека я услышал звонкий, торжествующий голос Локи:

— Наконец я свободен! Пришел час моей мести асам!

Этот голос был последним, что я тогда услышал. Сверхъестественный триумф с которым были произнесены эти фразы, доконал меня, и я потерял сознание.

Пульсирующая, ослепляющая боль — первое ощущение возвращающегося сознания. Потом я понял, что лежу на твердой кровати. Воздух был влажным и холодным. Собрав все свои силы, я приподнял руку, стараясь коснуться головы. И тут я услышал радостный, милый голос.

— Он проснулся, Фрейр!

Этот голос затронул самые глубины моего сознания, заставил меня открыть глаза. Надо мной склонилась Фрейя. Ее бледное, прекрасное лицо обрамляла грива желтых волос, и взгляд ее был радостным. Взгляд ее синих нежных глаз был переполнен нежностью. Она по-прежнему носила белое льняное платье, то самое, которое было на ней во время пира в Вальхалле перед тем, как ее похитили. Рядом сидел Фрейр. Шея и плечо у него были перевязаны. Он бросил на меня отсутствующий взгляд.

— Фрейя! — тихо прошептал я.

Глаза любимой налились слезами, и она прижалась ко мне. Ее холодная щека коснулась моих губ.

— Ярл Кейт, — прошептала она. — Я боялась, что ты умрешь. Четыре часа ты спал, словно мертвый.

Едва шевелясь, я положил руку на ее тонкое плечо и прижал к себе. А когда ярко-золотые волосы коснулись моего лица, мне показалось, что я в раю.

Потом я посмотрел через плечо своей возлюбленной. Бледное лицо Фрейра… И тут же воспоминания вернулись ко мне, в миг обратив меня в камень. Локи, волк Фенрир и гигантская змея вырвались из своей тюрьмы!

— Локи! — задохнулся я. — Я видел, как он вырвался…

— Да, ярл Кейт, — согласился Фрейр. — То, чего мы, асы, боялись многие столетия, случилось. Дьявол вырвался на свободу.

Казалось, кровь разом отхлынула от моей головы, когда я осознал весь ужас случившегося. Древние строки, вырезанные на рунном ключе, вновь насмешливо зазвучали у меня в ушах:

И ключ вернулся. Я принес проклятый рунный ключ домой. Теперь Локи и его чудовища, получившие свободу, нападут на Асгард. Я застонал, осознав величину своего проступка. На мне и только на мне лежала ответственность за все случившееся. Это мне, ничего не подозревавшему ученому, Локи ментально диктовал свои приказы. Именно он заставил меня отыскать рунный ключ. И я принес его назад в эти неведомые земли, пробудив ужасное зло, дремавшее столетиями. А впереди нам грозили еще более невероятные ужасы…

Фрейя подняла голову. Она посмотрела на меня, и я увидел, что глаза ее сверкают от страха, красные губы дрожат.

— Где мы? — поинтересовался я, пытаясь сесть. — Как случилась, что ты оказалась с нами, Фрейя?

— Мы в Етунхейме, ярл Кейт, Меня сюда привели етунские воины сразу после похищения, после того как отобрали рунный ключ. А тебя и Фрейра принесли сюда несколько часов назад. Вы оба были без сознания. Я боялась, что вы умрете.

Ее тонкие руки помогли мне сесть. Осторожно двигая головой, я осмотрелся. Мы находились в маленькой темнице: стены сложены из огромных сырых каменных блоков, массивная деревянная дверь крепко заперта. Только одно крошечное, зарешеченное окно пропускало немного дневного света, обеспечивая минимальную вентиляцию. Фрейя и Фрейр помогли мне подняться с грубого ложа. Спотыкаясь, подошел я к окну и взглянул на древний Етунхейм.

Этот город, словно огромная дремлющая рептилия, раскинулся на низком плато, возле дымящихся болот. Ленивая черная река медленно текла среди городских построек. А вырвавшись за городские каменные стены, она растворялась в болотах, за которыми темнело далекое море.

Это был город приземистых замков и крепостей, построенный с преувеличенной грубостью. Большая часть строений поросла зеленым, густым мхом. Наша темница, судя по всему, находилась в основании одного из замков — высокого продолговатого сооружения.

Даже днем город затягивала пелена холодного вонючего тумана, поднимавшегося с болот. Из окна я видел множество длинных кораблей, плывущих по реке к северной стене Етунхейма. Там, на берегу и на кораблях, суетились орды етунов. Воины и рабы несли груды оружия, подгоняли новые весла и мачты. Повсюду была суматоха. По улицам древнего города спешили по своим делам воины, женщины и рабы. Казалось, все население участвует в лихорадочных приготовлениях.

— Мы — пленники Етунхейма, — пробормотал я. — А Локи…

— Он тоже здесь, — печальным голосом заверил Фрейр. — Заняв место короля етунов, он руководит всеми приготовлениями. Они готовятся к последней, самой чудовищной атаке на Асгард.

Фрейя, взяв меня за руки, поймала мой взгляд. Ее синие глаза показались мне черными, столько страха читалось в ее взгляде.

— Етуны словно сошли с ума, когда Локи, Утгард и Хель схватили тебя и Фрейра, — объяснила Фрейя. — Они кричали о том, что теперь сотрут в порошок асов.

— Скоро начнется последняя битва Рагнарек, — печально добавил Фрейр. — Эта та самая битва, которую все мы, асы, ждали. Когда освободится Локи, начнется…

— Но ни Один, ни другие асы не сдадутся! — воскликнул я. — Они приведут назад Локи, и покажут етунам…

— Я молюсь, чтобы именно так все вышло, — сказала Фрейя. — Но етуны во много раз превосходят нас числом. А с Фенриром и Ермунгандом, с Локи и его дьявольской наукой… Мы должны бояться за Асгард. Но если нам и Асгарду суждено погибнуть, то вместе с нами погибнут етуны и Локи. Это я твердо знаю.

— А мы не сможем выбраться отсюда и вернуться в Асгард? — поинтересовался я.

Усталое лицо Фрейра расплылось в безнадежной улыбке.

— Как нам выбраться из этой темницы? А даже если мы и выберемся, то окажемся в городе, полном вооруженных солдат. Нет, нам не выбраться отсюда.

— А что они собираются сделать с нами? — поинтересовался я. — Почему они не убили нас на месте?

— Не знаю, — пробормотал ас. — Но уверен, что Локи задумал что-то дьявольское и непременно хочет использовать нас.

Фрейр покачнулся, и я тут же подбежал и помог ему вернуться на его ложе. Он, как и я, был очень слаб.

Раны, которые получил Фрейр, были намного серьезнее моих. Сейчас его силы восстанавливались, но все это происходило слишком медленно.

Мои силы возвращались ко мне гораздо быстрее. Я ходил кругами по нашей темнице от двери к окну, тщетно пытаясь придумать план бегства. Но ничего путного мне в голову не приходило. Наконец, я устал и печально присел рядом с Фрейей.

Шли часы, а мы все так же сидели в тяжелой, безнадежной тишине. Солнце стало клониться к горизонту, медленно погружаясь в туманы Етунхейма, отбрасывая бледные отсветы на каменный пол нашей темницы.

И тут замок заскрежетал в замке двери нашей камеры. Она открылась, и большой, злобный офицер-етун появился в дверном проеме. Несколько секунд он стоял молча, разглядывая нас. За ним застыла дюжина воинов.

— Ты, чужеземец, — наконец заговорил офицер, обращаясь ко мне. — Пойдем. Наш повелитель Локи хочет говорить с тобой.

— Что ему от меня нужно? — удивился я, поднимаясь со своего ложа.

— Как могу я, а тем более ты, безродный пес, интересоваться причинами желаний моего повелителя? — взревел капитан. — Пойдем, или тебя потащат силой!

Я пожал руку Фрейе и отправился за стражами. Оказавшись в сумрачном, каменном коридоре, они обнажили мечи, чтобы прикончить меня, в том случае если я попытаюсь бежать или сопротивляться… Дверь темницы закрылась за моей спиной, и два стражника встали по обе стороны двери. Остальные отправились со мной.

Суровый холод этих коридоров пробрал меня до мозга костей. Кроме того, к холоду прибавился страх перед встречей с Локи. Скоро я окажусь лицом к лицу с предателем, который наверняка захочет отомстить мне…

Глава 11. Злодей

Мы прошли через сумрачные коридоры и залы, сложенные давным-давно. Стены повсюду были покрыты слоем белой плесени или обросли мхом, повсюду с потолка капало. То и дело дорогу нам перебегали крысы. Похоже, людей они совершенно не боялись… По широким лестницам, на вид вырубленным еще троглодитами, мы поднялись на верхние уровни огромного дворца. Тут было множество солдат и рабов. Все они, не обращая на нас внимания, спешили по своим делам, несли груды копий и стрел, кипы щитов и других военных штуковин.

Приготовление к нападению на Асгард непрерывно велись не только в городе, но и во дворце. Миновав еще один коридор, офицер-етун привел меня и конвоиров в огромный, едва освещенный зал.

— Ждем, — отрывисто объявил он, остановившись. — Наш господин еще не закончил с принцессой Хель.

— Интересно, чем это они занимаются? — осмелев, поинтересовался я. — Создают какую-то новую машину смерти?

— Заткнись, чужеземец! — рявкнул офицер.

Так я и стоял, окруженный стражами, разглядывая полутемный зал, в котором оказался. Этот зал, и в самом деле, был огромным. Крышу его поддерживал целый лес огромных колонн. Единственным источником света были узкие, но высокие окна-бойницы, прорезанные в стене возле входа в зал. Сквозь них лились бледные лучи заходящего солнца. Белые клочья тумана клубились между колоннами, напоминая ленивых призраков. На высокой каменной платформе в дальнем конце зала, на массивном троне, вырезанном из черного камня, восседал Локи. Его золотистые волосы искрились в сумраке, а сверкающая кольчуга делала его фигурой из живого света. Рядом с троном, положив на лапы свою огромную голову, отдыхал чудовищный волк Фенрир. А змея Мидгарда видно нигде не было.

Прекрасное лицо Локи скривилось от напряжения, он всем телом подался вперед. Рядом с троном стояли темноволосый етун — король Утгард и красавица Хель — принцесса Етунхейма. Все вместе они рассматривали необычный механизм, собранный из сверкающей проволоки и стеклянных прутьев, по большей части спрятанных в металлический кожух. Сверху был установлен кварцевый экран, показывающий какую-то сцену.

— Смотрите, господин Локи, картинка становится четче! — воскликнула Хель.

— Я тоже вижу! — взревел Утгард. — Это Асгард!

— Конечно, Асгард, — согласился Локи мягким чарующим голосом. Полуприкрыв веки, он всматривался в экран. — Я вижу, все благородные асы собрались на совет в Вальхалле. Послушаем.

Локи коснулся какой-то ручки. Из дальнего угла зала донесся низкий гул голосов.

— Плохо слышно, — покачал головой Утгард. — Что они говорят?

— Говорит король Один, — ответила Хель, при этих словах ее красивое лицо скривилось от презрения. — Он сказал благородным асам, что, возможно, Локи освободился. А вместе с ним Фенрир и Ермунганд. Что же касается Фрейи, Фрейра и чужеземного ярла, то они, видимо, в плену в Етунхейме. Услышав такие новости, асы стали удивленно переглядываться. А Тор аж взревел.

— Глупый, безмозглый бородач! — презрительно фыркнул Локи. — Деревенщина, умеет лишь бормотать себе под нос, есть и раскалывать черепа.

— А что еще сказал Громовник? — поинтересовался Утгард.

Хель рассмеялась.

— Господин Тор в ярости. К тому же, как вы можете видеть, у него перевязана голова. Он ревет о том, что асы побеждали Локи и етунов раньше и победят снова. В этот раз, по его словам, они должны убить Локи, а не сажать его в темницу.

Локи вскочил на ноги. Всплеск ярости, столь ослепляюще ужасной, словно молния, искривил его лицо.

— Убить меня? — прошипел он. — Сыны асов, моего древнего народа, вы еще раскаетесь, когда Асгард погрузиться в пучину пламени и смерти!

— Вновь заговорил король Один, — продолжала Хель, обращаясь к Утгарду. — Он сказал, что им нужно приготовиться к приближающейся битве. Они собираются придумать, как спасти Фрейю, Фрейра и ярла Кейта из Етунхейма. И еще Один говорит, что Локи может использовать свои старые машины, чтобы следить за ними. Он говорит, что он уверен…

Локи быстро поднялся и прикоснулся к циферблату на странном механизме. Картинка на кварцевом экране потухла, а шум голосов затих. Думаю, он использовал какой-то род телевидения, который не нуждается в передатчике.

— Мы достаточно увидели и услышали, — уныло объявил Локи. — Асы знают, что мы собираемся напасть на них, но у них слишком мало времени, чтобы подготовиться. Через два дня мы выступим на Асгард и сметем наших врагов с лица земли.

— Конечно. Но будьте осторожны, мой господин, — льстивым голосом предупредил Утгард. — Один тоже великий ученый. Однажды он уже вырвал победу из наших рук, потому что вы вели себя слишком уверенно.

— Не надо меня предупреждать! — рявкнул Локи. — Многие столетия я только и думал, что об этом.

Уловив гневные нотки в голосе своего господина, Фенрир поднял голову и угрожающе зарычал. Утгард, поспешив укрыться от гнева Локи, попятился к двери. Принцесса Хель последовала за ним, но не так торопливо. Даже не глядя в ту сторону, где я стоял в окружении стражи, Локи приказал:

— А теперь приведите чужеземца!

Етуны вытолкнули меня вперед, и только сейчас я заметил, что все они дрожат от страха. И все же они препроводили меня к черному трону. Вызывающе взглянув на Локки, я поймал задумчивый взгляд его синих глаз.

Наконец, он вновь заговорил, обращаясь к офицеру стражи:

— Возьми своих людей и подождите за дверью.

— Но, господин, мы не оставим вас один на один с этой чужеземной собакой! — запротестовал офицер.

Локи наградил его уничтожающим взглядом.

— Думаешь, я для защиты нуждаюсь в таком, как ты? — резко спросил он. — Убирайся!

Офицер и его люди, спотыкаясь от спешки, покинули зал. Я остался один с Локи, его волком, и змеем, который, как я только теперь разглядел, свернулся позади трона в этом огромном холодном зале, по которому призраками ползли клочья тумана. Неожиданно мое сердце учащенно забилось. У меня появилась надежда.

Мой взгляд остановился на рукояти меча, висящего на боку Локи. Если бы я, завладев клинком, сумел прикончить предателя и погиб бы благородно, искупив свою вину — то, что принес в Асгард рунный ключ…

Я бросился вперед. Но тут же навстречу мне, словно молния из рычащей плоти, метнулся огромный волк Фенрир. Навалившись на меня всем своим чудовищным весом, тварь прижала меня к полу. Его огромное тело готово было раздавить меня. Я ощущал его опаляющее дыхание, у самого моего горла сверкали ужасные клыки. Я увидел, как разошлись огромные челюсти зверя. Они вот-вот готовы были сжаться на моем горле.

Взгляд горящих зеленых глаз огромного волка был полон почти человеческой ненависти. Судя по всему, его челюсти могли расколоть мой череп, как куриное яйцо.

— Фенрир, оставь его! — откуда-то издалека донесся голос Локи.

Фенрир, чуть повернул свою огромную голову, и тихий рык, полный протеста, вырвался из его глотки. Он не хотел слушать приказ своего господина, он хотел убить меня.

— Ты становишься непослушным? — вновь раздался голос Локи.

Я услышал, как Локи подошел к нам. Пришпиленный к полу гигантским весом, я видел, как Локи наклонился и шлепнул волка по морде. Фенрир заскулил, словно оправдываясь. Волк отступил, освободив меня, а Локи тем временем вернулся на свой черный трон. Огромный зверь вновь уселся на свое место. Но он по-прежнему не сводил с меня полного ненависти взгляда сверкающих глаз. Дрожа, я с трудом поднялся на ноги. Я прочел удивление во взгляде ангельских глаз Локи, который тоже рассматривал меня.

— Ты хотел убить меня, чужеземец? — насмешливым голосом поинтересовался он. — Смотри, в следующий раз я могу не сдержать Фенрина, и он разорвет тебе горло.

Услышав свое имя, огромный волк утробно прорычал, заворчал и оскалился, демонстрируя свои ужасные клыки. Обида от того, что этот дьявол на троне не относится ко мне, как с серьезному противнику, заставила меня напрячься и сжать кулаки.

— Если ты собираешься убить меня, то зачем откладывать? — спросил я.

— Не уверен, что хочу забрать твою жизнь, чужеземец, — сказал Локи, внимательно разглядывая меня. — Я многим тебе обязан. Это же ты принес в эти земли рунный ключ, который в итоге подарил свободу мне и моим домашним любимцам.

— Я хотел бы умереть, прежде чем твоя первая ментальная команда достигла меня!

— Почему? — казалось, Локи испытывает истинный интерес. — Почему ты меня ненавидишь?

— Потому что я знаю: ты — зло, и все твои планы порочны, — безапелляционно объявил я. — Двадцать столетий во внешнем мире имя Локи было синонимом предательства, хотя ни один человек и не подозревал о том, что Локи реально существует.

Повелитель етунов задумчиво кивнул золотистой головой.

— Это правда. Однако какое зло причинил я тебе, ярд Кейт? Разве не я привел тебя в землю, о которой никто из твоей расы даже не слышал? Разве не я подарил тебе это удивительное, волшебное приключение? Что я могу еще сделать для тебя? Видишь ли, я знаю, что в душе ты — искатель приключений, ты гоняешься за новым и необычным.

— Разве что ты не сумел предусмотреть то, что асы привьют мне ненависть к тебе, — возразил я. — Я восхищаюсь ими… а ты задумал их уничтожить с помощью етунов.

Красивое лицо Локи помрачнело, словно солнце затянули грозовые тучи. Мне показалось, что он весь дрожит от многовековой ненависти.

— Я тоже любил асов, ярл Кейт, — задумчиво проговорил он. — Да, давным-давно мы жили в Муспелльсхейме, и я считался вторым после Одина. Я изрядно потрудился на благо своего народа. Я познал тайны, сокрытые от них, и обнаружил новые истины. Я сделал для них так много, что они вполне могли сделать меня правителем, вместо Одина. А все потому, что я, в отличие от инертного Одина, никогда не колебался. Я горел желанием получить все знания, которые только может осилить человек, понять причину каждого феномена, происходящего на земле и в небе. Я жаждал покорить все силы природы, чтобы человек воистину стал ее господином. Ведь это именно я избавил асов от старости и болезней. Я сделал их почти бессмертными, распалив атомные огни, чья радиация предотвращает недуги и немощь. Разве это не великий дар моему народу?

Как ученый, я не мог не почувствовать определенную симпатию к Локи. Однако я отлично понимал, что он всего лишь пытается перетянуть меня на свою сторону.

— Да, — согласился я. — Но, подарив асам бессмертие, ты едва их не уничтожил. Твои эксперименты самым катастрофическим образом сказались на подземном мире Муспелльсхейма, и вынудили ваших сородичей бежать на поверхность. Не удивительно, что Один запретил все дальнейшие исследования.

Локи пожал плечами.

— Как можно победить, при этом не подвергая себя большой опасности? Я имел цель вывести асов из спячки. Сила и мудрость… Я думаю, дорога к ним окружена определенными опасностями. Я хотел рискнуть, невзирая на опасность, или умереть. Но Один заступил мне дорожку. Он сказал: «Нехорошо подвергать опасности весь мир, чтобы получить силу и знания». И асы поддержали его, повернувшись против меня и моих начинаний. Я бы сделал их орлами, парящими в небесах. Но вместо этого они предпочли последовать за Одином и проводить жизнь в тусклой рутине.

Глаза Локи сверкали. Его грациозное тело на троне напряглось, в то время как он говорил. Я не мог не ощутить расположение к нему. Ни один настоящий ученый не смог бы подчиниться запрету познать, не смог бы отказаться стать повелителем природы. Взгляд синих глаз Локи замер на мне. И он задумчиво улыбнулся, страстный пыл, с которым он говорил ранее, покинул его.

— Ярл Кейт, я читаю твои мысли, — торопливо объявил он. — Вижу, ты думаешь, как и я.

— Но ты жаждешь власти, — огрызнулся я.

— Не отрицаю, — согласился Локи. — У нас с тобой, ярл Кейт, одинаковый взгляд на мир. Мы похожи друг на друга больше, чем кто-либо в этой земле. Точно так же, как я рискнул собственной судьбой и судьбой своего народа, чтобы обрести новые знания и силу, ты, как ученый в поисках истины, отправился на север в опасное, полное лишений путешествие, чтобы разгадать тайны природы. Мы мыслим одинаково.

Хотя его голос звучал искренне, я мысленно изо всех сил боролся против его соблазнительных слов.

— Именно потому, что мы так похожи, я сумел внушить тебе мысль не выбрасывать ключ, — продолжал он. — Хотя ты был далеко на корабле, по ту сторону льдов, однако я смог подсказать тебе, где его отыскать.

— Как тебе это удалось, Локи? — спросил я, испытывая искренний интерес. — Как твой разум смог преодолеть такое расстояние, когда твое тело покоилось в темнице в замороженном состоянии?

— Вы, чужеземцы, больше концентрируетесь на механике, а не на неуловимых силах природы. С другой стороны, вы куда хуже нас понимаете природу разума. Мозг ведь, в самом деле, всего лишь электрохимический генератор, и мысли — течение токов в этом генераторе. Мозг, который обладает определенной силой, может бросить свою паутину-мысль в другой разум. Он может воспринять то, о чем сейчас думает другой разум, или даже увидеть картинку… Так вот… Столетиями я лежал в своей темнице беспомощный. Но я постоянно посылал паутинку своих мыслей далеко-далеко, ища способ спасения. Давным давно я обнаружил место, где асы бросили в океан золотой ключ. Но я не мог отправить за ним никого из етунов, потому что они не смогли бы пересечь океанские просторы и остаться в живых. Наконец с юга приплыл ваш корабль. Он стал на якорь недалеко от того места, где бросили в море ключ… Я подсказал тебе закинуть сеть, и вы вытянули ключ. А когда ты послушал меня во второй раз, то оказался с ключом на своем летающем корабле. Тогда я послал ментальное послание Хель — моей ученице. Я приказал ей устроить бурю с помощью одного прибора из моей лаборатории, и она принесла тебя сюда.

— Прибор, вызывающий бурю, — повторил я. — Интересно, каким образом можно вызвать бурю?

Локи улыбнулся и встал с трона.

— Пойдем, ярл Кейт, я тебе покажу. Думаю, ты, как и я, ученый, и тебе будет интересно побывать в моей лаборатории.

Глава 12. Лаборатория

Я последовал за Локи через большой зал со множеством колонн. Гигантский волк Фенрир поднялся и почти неслышно устремился за нами. Его дикие зеленые глаза ни на мгновение не выпускали меня из поля зрения.

Локи привел меня в небольшую комнату. Это и в самом деле оказалась лаборатория — самая странная из всех, какие я видел. Два маленьких сверкающих шара радиактивного материала, помещенные в свинцовые чаши, освещали комнату, большая часть которой все равно терялась в полумраке. Неприятный белый свет искрился на отделке непривычных приборов и инструментов. Еще один комплект инструментов оставался во тьме. Там же стоял прибор с квадратным кварцевым экраном — точно такой, каким пользовались в большом зале Локи, Утгард и Хель. Некоторые приборы очень напоминали аппараты для трансмутации материалов, какие использовали альвы. Но, судя по всему, это были приборы более узкого назначения. Используя концентрированные радиоактивные лучи, которые изливались из специальных свинцовых сопел, они могли с большей скоростью трансмутировать маленькие металлические предметы.

Локи подошел к одному из самых странных устройств, среди всех этих достижений иной науки. С гордостью он продемонстрировал ряд больших штуковин, внешне напоминавших груды расплавленного кварца. Они были установлены на шарнирах над механизмами, защищенными куском меди. Внутренности прибора я видеть не мог. С самодовольной улыбкой Локи положил руку на одну из груд кварца.

— Эта машина для создания бурь. Я изобрел ее давным-давно, ярл Кейт. Она может вызывать самые страшные бури на расстоянии в сотни миль.

— Как такое может быть? — недоверчиво спросил я.

— Все очень просто, — улыбнулся Локи. — Причина возникновения бури с молниями — неожиданно образующаяся резкая разница в электрических потенциалах между тучами и земной поверхностью, или разными слоями облаков. Специальные лучи, исходящие из этого прибора, перенастраивают электрические поля таким образом, чтобы возникла ненормальная разница потенциалов в любой требуемой точке. Прежде чем повести орду етунов на Асгард, я обрушу на асов шквал молний. Тогда они станут легкой жертвой моих диких воинов.

Я был слишком испуган такой угрозой, чтобы возражать ему. А Локи тем временем подвел меня к двери в другом конце лаборатории.

— А теперь, я надеюсь, и тебе будет что рассказать, ярл Кейт, — объявил Локи. — Пойдем.

За дверью оказался большой двор, вымощенный каменными плитами. Он был расположен внутри цитадели. Со всех сторон поднимались высокие стены, и только с одной были ворота. К моему удивлению они оказались широко открыты. Локи провел меня через них, и мы вышли на травянистый склон холма, террасами спускающийся прямо к реке. Солнце зашло, и Етунхейм постепенно погружался в белый туман.

И тут я заметил знакомые очертания. Это был мой ракетоплан. После всего он оказался целехонек.

— Да, это твой летающий корабль, — подтвердил Локи. — После того, как ты приземлился в Мидгарде, захватить его не составило труда. Я отправил ментальное послание принцессе Хель, чтобы та приказала етунам притащить корабль сюда, потому что я очень хочу внимательно изучить этот продукт чуждой мне науки. Только не думай, что тебе удастся удрать на нем, ярл Кейт. Стоит только мне произнести одно слово, и клыки Фенрира сомкнутся на твоей глотке.

Услышав свое имя, чудовищный волк, который все это время следовал за хозяином, предостерегающе зарычал. Я содрогнулся.

— Так или иначе, я не сбегу без Фрейи и Фрейра.

Потом Локи осмотрел самолет, задавая мне вполне разумные вопросы относительно его устройства. Он почти сразу понял принцип, который использовался в моторах внутреннего сгорания, и разобрался в улучшенном ракетном приводе.

— Ваши ученые мудры, если могут изобретать такие штуковины, — сказал он с искренним уважением.

— А на приборы управления хотите взглянуть? — спросил я.

Мое сердце начало дико стучать, потому что у меня появился дикий, безумный план. Вот Локи открыл кабину, и я начал объяснять ему назначение различных ручек и кнопок. Потом я открыл сумку с белыми химикалиями, которые всегда были на арктических самолетах. Я зачерпнул пригоршню вещества и показал Локи.

— Это химическое вещество порождает тепло. Мы используем его для того, чтобы освободить люк шасси, если на него намерзнет лед.

— Очень хитро, — пробормотал Локи, вылезая из самолета. — Вы, чужеземцы, и в самом деле искусны в механических поделках, хотя до сих пор не познали древней науки природных сил, с которой начали мы, асы.

Не сказав больше ни слова, он привел меня назад через лабораторию в огромный темный зал. Фенрир по-прежнему тащился следом за нами.

— Я мог бы обучить тебя древней науке, ярл Кейт, — сказал он, к моему удивлению. — Ты мог бы так много узнать и стать вторым после меня, когда асы будут покорены.

Я начал понимать, куда он клонит.

— Ты хочешь, чтобы я пошел против асов, против своих друзей?

— Что касается этой женщины, Фрейи… и, если пожелаешь, Фрейра, то я могу их пощадить…

— И все-таки… почему ты хочешь, чтобы я стал твоим последователем? — с удивлением спросил я.

Прекрасное лицо Локи стало совершенно серьезным, перед тем как он ответил мне.

— Как я уже говорил, по ментальному восприятию ты мне ближе, чем любой человек, живущий на этой земле. Мы оба ищем научные истины и гоняемся за новым и необычным. С другой стороны, у меня нет ни одного друга. Утгард — тупое животное, Хель — злобная дикая кошка, которая, сколько ни будет пытаться, никогда не постигнет тайн природы. Правда, у меня есть Фенрир и Ермунганд. Мой змей и волк мудры и ловки, почти как люди, но все же они звери. А теперь слово за тобой, ярл Кейт. Хочешь ли ты присоединиться ко мне, как друг и последователь?

Ошеломленный таким предложением, я не знал, что и подумать. Если бы я заставил Локи поверить, что присоединился к нему, а сам бы работал против него…

— Твои слова убедительны, — ответил я с глубокой задумчивостью. — Мы похожи, и я думаю, что присоединюсь к тебе, Локи.

На лице Локи появилась полупрезрительная, полунасмешливая улыбка.

— Ярл Кейт, неужели ты мог подумать, что меня так легко обмануть, — сказал он. — Неужели ты не понимаешь, что меня не обмануть, словно маленького ребенка? Как ты можешь пытаться обмануть меня, когда я могу читать твои мысли?

Я равнодушно посмотрел на него.

— Я буду сражаться с дьяволом даже в аду. Теперь ты знаешь правду, Локи. Я ненавижу тебя, как и всех предателей. Ты собираешься бросить диких етунов против собственного народа в отместку за то, что тебя наказали.

Я чувствовал, что сказал лишку, видел, как сузились его глаза. Рот окаменел, и на миг я увидел, как дьявольски прекрасное лицо превращается в адскую маску белой ярости. Словно все то зло, что было сокрыто в Локи, на мгновение выглянуло наружу, показав себя в истинном свете. Волк Фенрир, не понимая, что происходит с хозяином, вскочил на ноги и яростно зарычал на меня. Потом лицо Локи вновь ожило, и он засмеялся, словно ничего не случилось.

— Ты, ярл Кейт, храбрее, чем я ожидал. Да, но ты боишься признаться самому себе в том, что мы очень похожи, боишься согласиться с тем, что очень похож на меня.

И все-таки он был прав. Я чувствовал симпатию к этому новому Люциферу, который готов был столкнуть меня в омут предательства.

— Ты останешься пленником в Етунхейме, до тех пор, пока я не завоюю Асгард, — объявил Локи. — Асы будут уничтожены, и прошлого будет не вернуть. И тогда, я надеюсь, ты сможешь присоединиться ко мне, как последователь и друг, — последние слова он проговорил много громче, чтобы не допустить никаких возражений с моей стороны. — Стражи, верните его в его темницу.

Етунский офицер и солдаты вбежали в зал. Не смея даже взглянуть на своего повелителя, они пинками вытолкали меня из зала.

Уходя, я оглянулся. Казалось, Локи уже забыл обо мне. Насупившись, он восседал посреди полутемной залы, низко склонив свою золотую голову и подперев рукой подбородок. Волк Фенрир наблюдал за ним огромными, сверкающими зелеными глазами.

Меня препроводили назад через те же темные коридоры и туннели в подземелье замка. Высокий страж загремел ключами и отпер дверь темницы. А потом стражники без церемоний швырнули меня внутрь. Дверь за моей спиной закрылась, и стражи ушли.

Фрейя быстро пересекла маленькую темную клеть и обняла меня.

— Ярл Кейт, я боялась, что ты не вернешься, — печально и нежно проговорила она.

— Что хотел от тебя Локи? — спросил Фрейр, внимательно разглядывая меня.

Я рассказал им большую часть из того, что со мной случилось. Фрейя слушала с ужасом — ее глаза широко раскрылись от страха. Ее родственник, наоборот выглядел задумчивым.

— Значит, Локи хотел, чтобы ты присоединился к нему, — пробормотал Фрейр, когда я закончил рассказ. — Странно.

— Мне кажется, он очень одинок, — сказал я. — Етунов он презирает, он только использует их. Мне его даже жаль.

Фрейя с удивлением посмотрела на меня. Лицо Фрейра превратилось в бледную маску.

— Помни, ярл Кейт, предатель обладает великим даром убеждения, Нет такого человека, кто, как Локи, с помощью сладкозвучных речей и прекрасного лика может причинять вред людям и животным.

— Не бойся, я останусь с асами. Никакими посулами ему меня не перекупить, — заверил я Фрейра.

Потом я поведал своим друзьям, что Локи рассказал мне в лаборатории, уделив особое внимание его планам использовать против асов машину, вызывающую бурю.

— Мы должны вернуться в Асгард и предупредить Одина, чтобы он смог надлежащим образом приготовиться, — закончил я. — Мой летающий корабль во дворе этой крепости…

— Но как мы доберемся до твоего летающего корабля, если не можем даже выбраться из этой темницы? — безнадежно проговорила Фрейя.

— Думаю, мы выбраться отсюда не так и сложно, — я вытащил из кармана пригоршню белого химического порошка и показал его Фрейе и асу. — Этот порошок я всегда держу в самолете, чтобы при необходимости убрать лед с шасси. Я показал этот порошок Локи, а потом незаметно убрал горсть в карман.

— Но чем нам это может помочь? — недоумевая, спросила Фрейя.

— Замок этой двери самый примитивный, сделан из мягкой меди, — объяснил я. — Уверен, что этот металл может в достаточной мере прогореть, чтобы стать хрупким. В любом случае, надо попытаться.

Я засыпал горсть порошка в огромную замочную скважину. Потом налил воды из кувшина в ладонь и полил порошок. Шипение и потрескивание — верные признаки химической реакции — продолжались несколько минут. Потом я резко дернул дверь. Она стояла прочно. Я дернул сильнее, и тогда со скрежетом разрываемого металла, она поддалась.

— За мной, — прошептал я своим товарищам. — Думаю, я знаю в какой стороне двор, где мой самолет. Если бы только нам повезло, и мы никого не встретили бы по пути!..

Не теряя времени, мы быстро зашагали по пыльному каменному коридору. На первом пересечении с другим проходом я свернул направо, направляясь на север. Холодный ночной туман заморозил нас до костей. Наши нервы напоминали крепко натянутые струны арфы.

Неожиданно мне пришлось нырнуть в тень. Я увидел, как из-за угла появилось два етунских воина.

— Давай, поторапливайся! — подгонял один другого. — Или ты хочешь встретиться с ужасом, который сейчас бродит по этим коридорам?

— Давай-ка Фрейр, нападем на них, — прошептал я. — Приготовься.

Два воина етуна свернули в темный коридор. Фрейр и я прыгнули на них, сильно их удивив. То, что пришлось сделать дальше, было не столь уже приятно. Мы придушили их, чтобы они не подняли тревогу. Это была яростная драка, но мы одержали верх.

Теперь мертвые етуны лежали на полу. Фрейр и я чуть передохнули, восстанавливая дыхание, а потом забрали мечи воинов, которые во время схватки так и не покинули ножен.

— Пойдем, — махнул я рукой. — Нам туда. Эти воины, должно быть, пришли со двора.

Мы поспешили по темному коридору, откуда появились етуны. Внезапно Фрейя остановилась и знаком приказала мне не двигаться.

— Прислушайся, ярл Кейт, — шёпотом обратилась она ко мне. — Там что-то есть.

В тишине я услышал странные мягкие, шуршащие звуки. И исходили они из дальнего конца коридора, по которому мы шли. Постепенно эти звуки становились громче и громче…

Неожиданно из тумана прямо перед нами вынырнула острая змеиная голова. Два опаловых немигающих глаза, в которых читался проблеск чуждого нам разума, уставились на нас. В приоткрытой пасти сверкал раздвоенный красный язык.

— Так вот кого боялись етуны! — взволнованно воскликнула Фрейр.

— Судьба да поможет нам! — взмолилась Фрейя. — Это Ермунганд.

Я тоже узнал это гигантское чешуйчатое тело, эту огромную голову с чуждыми человеку сверкающими глазами. Ермунганд возвышался над нами в полутьме холодного туннеля. Древний и бессмертный гигантский змей Мидгарда. И жажда крови читалась во взгляде его немигающих глаз.

Глава 13. Бегство и смерть

Парализованные ужасом, стояли мы в этом сумрачном каменном коридоре, неотрывно глядя на голову рептилии, окруженную нимбом белого тумана. Неожиданно, задыхаясь от крика, метнулась ко мне Фрейя. Фрейр шагнул вперед, занеся меч над головой. Он весь напрягся, внимательно следя за головой змея.

Огромные, необычно толстые кольца тела твари извивались в тумане. Огромная заостренная голова зависла над нами, словно ужасное видение. Исполинские опаловые глаза, посверкивая, уставились на нас.

Но самое страшное, что взгляд рептилии был разумен. Эта змея прожила столетия в стране вечной молодости вместе с Локи и волком Фенриром. И теперь ее разум был сравним с разумом человека. Странный разум прятался за этими холодными, немигающими глазами.

— Так вот каков змей Мидгарда! — пробормотал Фрейр.

— Осторожнее, ярл Кейт, — воскликнула Фрейя.

Огромная голова змея Ермунганда неожиданно метнулась в нашу сторону. Фрейр изо всех сил полоснул ее мечом, но я увидел, что клинок его плашмя скользнул по чешуйчатой шее, оставив всего лишь узкий порез, из которого тут же выступила черная кровь. Змей Мидгарда стал извиваться кольцами. Его опаловые глаза сверкали от ярости. Неожиданно чудовище ужасно зашипело и выпустило на Фрейра облако зеленоватых капель. Он отвернулся, пытаясь закрыться от ядовитого дождя. Тут я, придя в себя, схватил его и Фрейю и бросился вперед. На мой взгляд, это был наш единственный шанс — змей, извиваясь кольцами, на мгновение оставил открытым вход в коридор, ведущий направо.

— Быстрее! — закричал я, подталкивая своих спутников вперед по темному туннелю.

Казалось, зеленый яд змея ослепил Фрейра. Тем временем мерзкий гад перестал свивать кольца, вновь его голова метнулась вперед. Но мы успели свернуть в другой коридор. Тут оказалось совершенно темно. И в этот миг я услышал, как где-то далеко, на вершине замка забили барабаны — похоже, етуны подняли тревогу.

— Теперь все етуны бросятся за нами в погоню, — предупредил я. — Локи знает о нашем бегстве.

— Ярл Кейт, похоже, Ермунганд гонится за нами, — испуганно прокричала Фрейя.

Яростное шипение змея эхом отразилось от каменных стен. И я слышал шорох, царапанье гигантского тела, метнувшегося в темноту следом за нами. Не больше нескольких мгновений понадобилось нам, чтобы достичь противоположного конца коридора. Но нам казалось, что мы многие часы бежим в слепом ужасе. Скользя на поросшем мхом, влажном каменному полу, мы слышали, как где-то далеко-далеко все громче и громче били тревогу. А шорох и шипение змея Мидгарда гнали нас все дальше и дальше.

А потом я натолкнулся на металлическую дверь, которой заканчивался этот коридор. Мне показалось, что сердце мое вот-вот вырвется из груди. Я бешено царапал металл в поисках засова. Если дверь заперта снаружи, и мы попали в тупик, то змей…

Наконец я нащупал засов и рывком распахнул дверь.

За дверью оказался двор. Оцепенев, мы уставились в ночное небо, по которому ползли кольца тумана. Сквозь них, едва различимая, проглядывала луна. Я протащил Фрейю и оглушенного Фрейра в дверной проем, а потом резко захлопнул дверь. От удара засов встал на место. В следующий миг страшный удар изнутри потряс дверь. Судя по всему, змей Мидгарада врезался в нее на полной скорости.

Мы же очутились в одном из дворов огромного замка. Неясно вырисовываясь в тумане, вокруг нас поднимались приземистые, грубые нагромождения етунских строений. Но вот в верхних окнах замка зажглись факелы — там знали о нашем побеге.

— Куда дальше? — с трудом ворочая языком, поинтересовался Фрейр. Казалось, он задыхается, но меч по-прежнему был зажат в его онемевшей руке.

— Сюда, — решительно объявил я, направляясь налево от двери. — Нам нужен другой двор.

Потом я услышал беспокойный цокот копыт лошадей, перебирающих ногами на каменных плитах примыкающего двора. Мы побежали. Фрейр шатался, словно пьяный, когда мы ворвались в соседний двор. В тумане неясно вырисовывался страж-етун — огромный, чернобородый, из-за тумана его лицо казалось белым пятном.

— Кто идет? — спросил он, но потом разглядел цвет волос моих спутников и завопил во всю моч: — Асы!

Потом он попытался достать меня мечом, но удача была на моей стороне.

Я помчался вперед, высоко занеся клинок, проскользнул под его мечом и вогнал острие своего клинка глубоко в тело врага между металлическими пластинами, нашитыми на кольчугу. Он согнулся, попытался что-то крикнуть, но вместо этого на губах его вздулись кровавые пузыри.

Больше не обращая на него внимания, я побежал к своему ракетоплану. И тут я неожиданно вспомнил, что боковой иллюминатор разбился при посадке на песчаный берег среди утесов Мидгарда. Отправившись в полет без него в холодном, разряженном воздухе Арктики, я мог потерять сознание, и тогда самолет непременно разбился бы, упав в море. Или руки мои могли занеметь, и я не смог бы держать штурвал.

— Защищай самолет! — крикнул я Фрейру.

Метнувшись в кабину, я краем глаза увидел Фрейра, который покачиваясь, словно пьяный, стоял у самолета, сжимая меч. Я знал, что долго он не продержится, а поэтому стал быстро натягивать полярный костюм, который снял и оставил в кабине, когда отправился штурмовать плато Мидгарда. Уже закрепляя на спине баллон с кислородной смесью, я услышал крик Фрейи:

— Ярл Кейт, Фрейр в обмороке, сюда бегут етуны!

Тогда я вырвал из специальных пазов автоматический пистолет и высунулся наружу. Луна выскользнула из-за облаков, и мне отлично были видны етуны, бегущие прямо к нам. В рогатом шлеме, топорща светлые усы, впереди них бежал Локи. Фрейя пыталась поднять с земли обмякшее тело Фрейра. Меч выскользнул из безвольных пальцев аса.

— Тащи его в заднюю часть корабля и закрой дверь! — закричал я ей.

Етунский лучник нацелил на меня тяжелую стрелу. Я срезал его первым выстрелом. Воин с пикой поднял щит, пытаясь закрыться, но вторая пуля снесла ему полчерепа. Но прежде чем я смог прицелиться в Локи, чтобы остановить рок асов, меня позвала Фрейя:

— Ярл Кейт, я не могу затащить его на корабль! Он в обмороке.

Я, не целясь, выпалил в Локи, но тот вовремя пригнулся. Я пальнул еще раз и попал ему в правое плечо. Меч выпал из руки предателя, а сам он, качнувшись, скрылся в тени.

Бешено рванулся я к двери салона и втянул Фрейю внутрь. Показав ей, что делать, я выскочил наружу и потащил Фрейра к грузовому люку. К этому времени Фрейя как раз открыла его. Я заволок внутрь раненого аса и оставил его лежать на полу салона. Потом я вытащил груду одеял, укутал Фрейра и приказал девушке сделать то же самое. Так они не умрут от холода, а в салоне дышать легче, чем в кабине, к тому же салон обогревался. Правда, из разбитого иллюминатора кабины уходили воздух и тепло. Однако я надеялся, что холод и разряженный воздух отчасти загерметизируют дверь в салон. Наконец я занял место пилота.

Тем временем етуны перегруппировались, готовясь к новой атаке. Я сделал пошире реактивную струю и стартовал. Самолет взмыл в морозное небо, и я порадовался тому, что все-таки нашел время надеть костюм и прицепить кислородный баллон. Даже сквозь полярный костюм я чувствовал холод, а мои легкие трудились изо всех сил, пытаясь компенсировать недостаток кислорода.

Далеко внизу я увидел сверкающую реку. Высокие мачты етунских кораблей казались мне спичками. Я изо всех сил потянул штурвал, и самолет, повинуясь мне, рванулся ввысь. Мы быстро пролетели над широкой рекой, темными, заболоченными лесами. Когда я обернулся, чудовищная цитадель етунов показалась мне живой — по всем стенам крепости пылали факелы. Я только мог вообразить, с какой яростью набросится Локи на своих подданных, кляня их за наше бегство.

— Вырвались! — ликующе закричал я. — Может, теперь Локи с большим уважением станет относиться к чужеземной науке.

Я включил автопилот и стал искать запаску, чтобы заменить разбитый иллюминатор. Ремонт занял у меня несколько минут. Потом я покрутил вентиль кислородного баллона и наполнил кабину свежим теплым воздухом. Сняв летный костюм, я открыл дверь в салон. Фрейя и я помогли Фрейру забраться на одно из сидений. Взгляд его был затуманен. Он с трудом сидел, стараясь не упасть.

— Ты в порядке? — поинтересовался я.

Он едва заметно кивнул.

— Поистине вы, чужеземцы, обладаете странной силой. — Мы должны предупредить Одина о нападении…

— Локи с помощью дьявольской машины, порождающей бури, собирается уничтожить асов, — сказал я. — Нам нужно изобрести какую-то защиту от этого оружия.

Я вернулся в кабину и направил самолет над черными холмами Мидгарда. И тут до меня сквозь рокот моторов донесся голос Фрейи:

— Ярл Кейт! Фрейр упал.

Я обернулся. Фрейр лежал на полу, подергиваясь.

И тут я заметил кое-что, ужаснувшее меня. Его тело местами было покрыто зелеными пятнышками — ядом змея Мидгарда. Вокруг перевязанных ран кожа почернела.

— Видимо, яд попал в его незажившую рану, — воскликнул я.

Никогда не думал, что змей размером с Ермунганда может оказаться ядовитым. На Земле нет ядовитых змей больше, чем девять-десять футов в длину. Но Локи был ученым и мог вырастить ядовитую тварь такого размера. Фрейр открыл глаза и печально посмотрел на меня. Его губы едва шевелились.

— Моя последняя битва позади… Яд змея Мидгарда убил меня…

— Попытайся бороться с этим ядом! — убедительно проговорил я.

— Наконец-то норны оборвали нить моей жизни, — продолжал бормотать он. — Как хотел бы я увидеть Герд, перед тем как уйду, — его глаза закатились, а потом на мгновение взор его прояснился. — Ярл Кейт, ты был верным товарищем. Я оставляю свою родственницу на твое попечение, потому что знаю: ты ее любишь. Попытайся спасти ее в день, который грядет… в день Рагнарека.

Фрейя всхлипнула, и глаза аса расширились, так, словно заглядывал в будущее.

— Я вижу, как Локи в пламени, в сердце бури едет уничтожить Асгард… Я вижу, как умирают асы… Я вижу, как вся земля…

Неожиданно глаза его закрылись, челюсти сжались — жизнь покинула его тело.

Фрейя, дрожа всем телом, повернулась ко мне. Слезы бежали по ее прекрасному лицу.

— Ярл Кейт. Он мертв. Мой родственник был великим асом, и прожил долгую жизнь. А теперь он умер…

Моторы самолета по-прежнему ровно гудели, неся нас на север сквозь ночь.

Я почувствовал, как комок подкатил к горлу. Прекрасный, отважный Фрейр был моим первым другом среди асов.

— Мы ничем не можем ему помочь, Фрейя, — наконец смог выговорить я. — Будь проклят Локи и его дьявольское отродье!

— Да, — с горечью в голосе согласилась Фрейя. — Мой родственник первый из асов, кто пал, потому что предатель вырвался на свободу.

— А все потому что я принес рунный ключ в Асгард, — с упреком сказал я сам себе. — Я стал предвестником смерти асов.

Она сжала мою руку.

— Не надо думать так, ярл Кейт! Не твоя вина в том, что силы Локи привели тебя и проклятый ключ в наши земли. Рано или поздно, но это все равно случилось бы. Весь мой народ всегда боялся этого…

Заря подпалила небо. В течение последнего получаса мы летели вдоль берега Мидгарда. Вот на фоне розовеющего неба в нескольких милях к северу появился высокий остров — Асгард, со своими волшебными серыми замками, над которыми огромной горой возвышалась Вальхалла. Впереди мерцала радуга Бивреста, хотя полярное сияние давно потухло.

— Перед мостом есть ровное поле, — пробормотал я. — В самом Асгарде нет площадки, достаточной для приземления.

Я посадил самолет на пустыре перед мостом. Когда мы появились над Асгардом, цепочка воинов выехала из города и по мосту направилась к большой земле. Впереди ехал желтобородый гигант, размахивающий огромным молотом.

— Тор заметил нас и едет навстречу, — воскликнула Фрейя.

Через несколько мгновений Тор и остальные асы подъехали к нам. Но всадники боялись приближаться к самолету.

— Ярл Кейт и Фрейя! — закричал Громовник. Его маленькие глазки заслезились от радости, когда он узнал нас. — А где Фрейр?

— Мертв, — с горечью ответил я. — Убит в Етунхейме ядом змея Мидгарда.

Тор уставился на мертвеца, лежавшего на полу салона, не в силах поверить своим глазам. Потом он связно пробормотал:

— Фрейр, тот, кто ходил под парусом рядом со мной много столетий подряд… и теперь он мертв! — Лицо Коровника покраснело от ярости, и он, вскинув к небу свой молот — Мьелльнир, воскликнул: — Все это работа Локи! Вот первый плод, принесенный свободой этого дьявола.

— Локи готовится повести етунов на Асгард, — предупредил я его. — Завтра эта злая орда выступит против нас, Тор.

— Отлично! Чем раньше, тем лучше! — он повернулся ко своим воинам-асам, которые с благовейным страхом взирали на самолет. — Возьмите тело владыки Фрейра и положите его на щит. Он должен вернуться в Асгард, как воин!

Фрейя стояла радом со мной, ее синие глаза сверкали от навернувшихся слез. Безмолвно наблюдала она, как подняли тело Фрейра и переложили на большой щит. Я осторожно обнял любимую. Нет, она, и в самом деле, не плакала. Ведь в душе своей она была истиной валькирией. И хотя ее красные губы дрожали, она стойко наблюдала, как воины поднимают щит с телом Фрейра.

Следом за воинами, несущими щит, мы отправились в Асгард. Тор, Фрейя, воины-асы и я шли медленно, ведя коней в поводу. Вот так, не торопясь, покинули мы Мидгард и ступили на невероятный каменный мост без перил — Биврест, и море плескалась в тысяче футов внизу у нас под ногами. Но только мы ступили на мост, воины-асы стали отбивать печальный ритм похоронного марша, ударяя рукоятями мечей в щиты. Мы брели по арке моста Бивреста под этот медленный, печальный ритм. При нашем приближении в башне, охранявшей вход в Асгард, широко открыли ворота. И на башне над воротами мы увидели Хеймдалля. При нашем приближении он протрубил длинную, печальную ноту.

Вот так мы и вступили в Асгард, окруженный замками благородных асов, возвышающихся на утесах. А впереди, в центре, возвышалась огромная Вальхалла. За воротами нас ждала толпа асов. Впереди всех стоял Один. Строгое печальное лицо короля асов, казалось, потемнело от горя. Его взгляд затуманился, когда он разглядел, кто лежит на щите.

— Значит, Фрейр пал от руки Локи и его омерзительных тварей, — пробормотал Один. — Теперь я знаю, что Судьба не смилуется над нами. Вскоре норны оборвут нити жизни многих в этой земле.

— Мы с Фрейром не смогли остановить Локи, владыка Один, — сказал я. — Мы потерпели неудачу.

— Вы не могли одолеть его, — задумчиво произнес Один. — Все знали, что Локи рано или поздно вырвется на свободу. Когда он собирается привести етунов к стенам Асгарда?

— Завтра, — ответил я. — И он принесет с собой машину, вызывающую бури, чтобы обрушить на нас молнии.

— Мы должны приготовиться защищаться, — объявил Один. — Пусть тело Фрейра отнесут в его замок.

Глава 14. Клятва Тора

Наша маленькая печальная процессия проследовала по Асгарду, прошла по улицам мимо каменных домов, миновала огромный замок Вальхаллы. Мы медленно приближались к замку на восточной стороне острова, где обитал Фрейр и его род. У входа нас встретила госпожа Герд. Милое личико жены Фрейра побледнело, когда она увидела, кого именно несут на щите. Но она не шелохнулась.

— Мой господин последний раз вошел в наш дом, — спокойно сказала она в наступившей тишине. — Внесите его.

Вместе с нами Герд вошла в замок. Взгляд ее застыл на мертвом теле Фрейра. Асы отнесли его в главный зал замка — каменную палату с высоким потолком. Здесь щит, на котором несли тело, положили на деревянные козлы. Я хотел было сказать Герд слова утешения, но не смог. Мне казалось, она не видела никого из нас, все ее внимание было сосредоточено на мертвом муже. Потом она села на стул рядом с козлами. Положив руки на колени, она безмолвно рассматривала лицо своего мужа. Пока я, покачиваясь от усталости, стоял, наблюдая за происходящим, Фрейя взяла меня за руку. Ее глаза были наполнены слезами.

— Мы не можем облегчить ее горе, ярд Кейт, — прошептала она. — Ты очень устал. Тебе нужно выспаться.

— Конечно, ему нужно поспать, — пробасил Тор. Его низкий голос дрожал. — Завтра Асгарду понадобится каждый воин.

Раб отвел меня в маленькую комнату в замке Фрейра. Стоило мне коснуться постели, как я тотчас уснул — усталость взяла свое. Но сон мой был беспокойным. Снова передо мной предстало прекрасное лицо Локи, за плечом которого маячил рычащий волк Фенрир. Снова я видел, как Фрейр сражается с ядовитым змеем Мидгарда. И снова, словно тусклое эхо, издалека до меня донеслись последние слова Фрейра, словно каленым железом отпечатавшиеся в моем мозгу: «Я вижу, как Локи в пламени, в сердце бури едет уничтожить Асгард… Я вижу, как умирают асы… Я вижу, как вся земля…»

Я проснулся, весь дрожа. Солнце уже садилось. Значит, я проспал весь день. Раб коснулся моего плеча, легонько потряс его.

— Госпожа Фрейя просила разбудить вас. Настало время отправить господина Фрейра в последний путь.

Я быстро надел кожаную кольчугу, шлем, пристегнул к поясу ножны с мечом. Спустившись на первый этаж замка, я заглянул в зал: тут царили тени — предвестники сумерек. Герд сидела точно так же, как я оставил ее, сложив руки без движения. И по-прежнему она неотрывно смотрела на Фрейра, лежащего на щите. Ее милое лицо превратилось в странную, неподвижную маску.

Фрейя коснулась моей руки. Она вновь надела короткую кольчугу и шлем. Снова она превратилась в воительницу-валькирию. Точно так же она была одета при нашей первой встрече. Ее бледное лицо казалось совершенно спокойным.

— Пришло время похоронить Фрейра, ярл Кейт, — сказала она. — Уже пришли те, кто понесет щит. Ты будешь одним из них.

Вместе со мной в центр зала вышли мрачный Тор, задумчивый Тюр и печальный благородный молодой Форсети. Мы подошли к Герд.

— Пришло время, госпожа Герд, — тихо проговорил Тор.

— Хорошо, — ответила она печальным голосом.

Мы подняли щит с телом Фрейра. Осторожно подставили под него плечи, а потом медленно вышли из замка. Фрейя и Герд отправились следом за нами.

Сумерки уже воцарились над Асгардом. С севера порывами налетал холодный ветер. Он завывал вокруг высоких утесов. Снаружи нас ожидало несколько сотен воинов в полном боевом облачении. Мы прошли мимо, а они присоединились к нашему печальному шествию. Они шли следом за нами и били рукоятями мечей о щиты. Это была погребальная песнь асов.

Вдоль края утесов мы прошествовали к тропинке, ведущей вниз, в фьорд. На самом краю скалы перед началом спуска нас ждали Один и его госпожа Фригг, Агир и Рин, Браги, а также другие благородные асы.

— Прощай, Фрейр, — объявил Один. — Ты первый из нас ступил в страну теней, но скоро за тобой последуют остальные.

У воинов, которые следовали за нами, да что там, у всех асов, разом вырвался печальный вздох.

— Прощай, господин Фрейр!

А потом мы вчетвером стали спускаться по узкой лестнице, вырезанной в теле утеса. Ветер налетал порывами, стонал и завывал в скалах… Вокруг легли глубокие тени. А мы спускались к далекому, узкому фьорду, где покачивались длинные корабли, носы которых были вырезаны в форме драконов. Среди них был и корабль Фрейра. Его уже приготовили к похоронному обряду. Его наполнили дровами и хворостом, а посредине возвели широкую деревянную платформу.

Поднявшись на борт, мы положили щит, на котором несли тело Фрейра, на эту платформу. Тор вложил меч в руку мертвеца. Черного коня Фрейра мы отвели в нос корабля. Сверкнул кинжал Тора — и конь пал.

— Теперь все готово, — провозгласил Тор.

Мы медленно сошли на берег.

— Нет, не все, — печально возразила Герд.

Она поднялась на платформу, где лежал ее муж. Когда она взглянула на него, ее лицо показалось мне переполненным счастья.

— Очень долго мой повелитель прожил бок о бок со мной, — спокойно проговорила она. — И в это путешествие в царство смерти он без меня не отправится.

Раньше, чем кто-то из нас смог двинуться с места, она выхватила кинжал, до того скрытый в складках ее одежды, и вонзила его себе в сердце. С печалью наблюдали мы, как она рухнула на платформу, рядом с мужем. Ее золотые волосы закрыли лицо Фрейра.

Фрейя зарыдала и прижалась ко мне. С ужасом и сожалением уставились мы на тела на платформе, но тут Тор резко вскинул к небу руку с молотом, отдавая мертвым салют.

— Слава госпоже Герд! — проревел он. — Она приняла почетную смерть. Ушла вместе со своим господином, как истинная жена викинга.

Тюр одним ударом меча обрубил швартовы. А потом он вынул факел из стояка и ткнул им в смолистые поленья, которыми был загружен корабль. С треском и ревом дерево вспыхнуло, разбрасывая красные, дрожащие тени. Мы навалились на корму, и корабль с мертвой командой скользнул в тяжело вздымающиеся воды. Потом ветер подхватил поднятый парус, и тот затрепетал, словно живое существо…

Мы с Фрейей поднимались в Асгард, взявшись за руки. На вершине утеса, мы вновь встретились с Одином и другими благородными асами. В свете факелов мы с высокого скалистого берега следили за кораблем Фрейра и Герд. Он пылал, а ветер уносил его все дальше и дальше в море. Корабль плыл на юг, рассекая носом тяжелые, черные волны.

— Вот так должны справляться похороны настоящих викингов! — провозгласил Один.

Тор стоял, подняв свой молот к небу. Его и так красное лицо стало просто пунцовым в свете пламени погребального судна…

— Услышь меня, дух Фрейра! — проревел гигант. — Этот скользкий Ермунганд, злой змей Локи, убил тебя. Я клянусь в грядущей битве избавить землю от змея Мидгарда. И пусть богиня судьбы свяжет меня этой клятвой!

Пылающий корабль с Фрейром и Герд уже почти скрылся за черный морской горизонт. Огромным огненным факелом несся он на юг под ударами ветра. А потом мы увидели, как нырнул нос корабля. И через несколько секунд горящее судно целиком скрылось в глубинах моря.

— Ушли от вас владыка Фрейр и его супруга, — прозвучал голос Одина в наступившей тишине. — А теперь, ярлы и войны-асы, мы должны приготовиться. Утром к городу подойдут орды етунов во главе со злодеем Локи. Они попытаются уничтожить нас.

— Мы, пока живы, будем защищать Асгард, владыка Один! — закричал Браги.

Все собравшиеся хором присоединились к нему. И я тоже. В моем сердце кипело яростное желание отомстить Локи и етунам. Только один из асов не присоединился к нам, не стал вопить во все горло. Это был Тюр. Берсерк стоял и задумчиво глядел вдаль. Его мрачное лицо оставалось непроницаемым.

— Вечером мы в Вальхалле устроим пир, — продолжал Один. — А пока мне нужно сделать кое-какие приготовления, чтобы вырвать победу из рук Локи. Сын мой, Тор, пойдем со мной, и ты, ярл Кейт, присоединяйся к нам.

И король асов вместе с Фригг и своими рослыми сыновьями — Тором, Видаром и Вали направился к темной громаде замка Вальхаллы. Другие благородные асы и воины разошлись, направляясь в свои замки и дома. Я с Фрейей задержался на краю утеса. Холодная тьма казалась живой, ветер грохотал и завывал в утесах, словно оплакивая асов.

Фрейя крепко сжала мои руки. Больше она не была яростной, гордой валькирией, наблюдавшей за похоронами своего родственника и его жены. Трепещущая женщина, чувствующая надвигающееся бедствие, которое неизбежно вот-вот захлестнет всех нас, — вот кем она стала в этот миг.

— Обними меня, ярл Кейт, — попросила она. — Боюсь, что к тому времени, как наступит следующая ночь, мы окажемся разлучены навеки.

— Нет! — убежденно воскликнул я. — Живые или мертвые, Фрейя, мы будем вместе.

Несмотря на тьму, я различил блеск ее глаз. Ее холодная маленькая ручка коснулась моей щеки, а потом я поцеловал ее в трепетные губы. Мы обнялись в равнодушной тьме, и воющий ветер завернул нас обоих в мой темный плащ, который я накинул поверх доспехов.

Мы слышали чей-то топот, звон молотов кующих наконечники стрел и копий. Где-то внизу суетились асы-моряки, готовя свои корабли к предстоящей битве. Фрейя запрокинула голову, и лицо ее светилось от гордой радости.

— Пусть приходит Локи и его орды, пусть погибнет Асгард… Я больше не стану плакать, — тихо прошептала она. — Любимый, явившийся ко мне из-за страны льдов, наше время истекло, — она отступила от меня. — Ты должен подчиниться зову владыки Одина. Мы вновь встретимся поздно вечером на пиру.

Мое сердце затрепетало от гордости и счастья. Я повернулся и поспешил через весь Асгард к замку Вальхаллы.

Глава 15. Мир огня

Один и Тор ожидали меня в огромном зале Вальхаллы. Король асов казался очень опечаленным. Когда он заговорил, я едва смог различить его голос из-за грохота приготовлений к битве: звону щитов и копий по всему замку.

— Ярл Кейт, не стану скрывать, что Асгард сейчас находится в ужасной опасности. Орды етунов в несколько раз превышают нас по численности. Мы смогли бы дать им достойный отпор, если бы они были одни. Но с ними хитрый Локи. Прибавим к этому прибор, создающий шторм, о котором ты говорил.

Ничего не сказав, я кивнул, потому что все эти знания обрушились на меня в последние несколько часов.

— Несомненно, Асгард падет, — продолжал Один. — И все же нам надо придумать какую-то защиту против дьявольских механизмов Локи. Если мы ничего не сделаем, то небесные молнии сожгут большую часть наших воинов, превратив нас в легкую добычу.

— Но как мы сможем защититься от этой напасти, владыка Один? — беспомощно спросил я.

— Думаю, я смогу построить одну машину… — с печалью в голосе задумчиво протянул Один. — Я, как и Локи, хорошо разбираюсь в науке предков, хотя, в отличие от него, и не проводил дьявольских экспериментов. Скажи, ты что-нибудь знаешь о том, как устроена машина для создания бурь?

Я быстренько пересказал Одину и Тору все, что рассказал мне Локи о своем открытии. Его машина могла контролировать электрическое поле Земли, и в определенных местах создавать значительную разницу потенциалов между землей и небом. Результат — сверкающий разряд молнии.

— Теперь я начинаю понимать, — прошептал Один. — Судя по всему, Локи научился использовать статическое электрическое поле Земли, трансформируя и изменяя его с помощью своего контрольного поля. Он, и в самом деле, гениальный ученый.

— Будь проклят он и все его дьявольские трюки! — взревел Тор. — Я всегда не доверял ему, даже еще тогда, когда мы жили в Муспелльсхейме.

— А можем мы точно так же создать прибор для управления этим полем, чтобы он защитил нас от молний Локи? — спросил я Одина с нетерпением.

— Думаю, такое возможно, ярл Кейт, — кивнул Один. — Я построю машину, которая создает энергетический экран. Но где взять энергию, чтобы питать ее?.. Только контролируемое расщепление большого количества радиоактивного материала может позволить создать подобное поле.

— Помню, вы, владыка Один, говорили, что огромные запасы радиоактивных веществ находятся внизу, в пещерах, откуда пришли асы.

Один задумался.

— Ты предлагаешь принести радиоактивные материалы из Муспелльсхейма?

— Да, такова моя идея, — начал я. — Вы только покажите мне дорогу в Муспелльсхейм. Есть же дорога, которой однажды воспользовались асы, поднявшись на поверхность, и та, которую использовал Локи, чтобы следить за адским огнем внизу.

— Это правда, — медленно сказал Один. — Есть дорожка, ведущая вниз в Муспелльсхейм, хотя она опасная и только бесстрашный человек может последовать по ней. Этот путь ведет вниз из самой нижней палаты этого замка. Когда давным-давно мы появились тут, мы построили Вальхаллу над началом этой тропы. Именно этот путь использовал Локи, когда спускался вниз, чтобы вновь воздействовать на атомный огонь, пока мы это не обнаружили и не пресекли все его попытки… Однако это смертельно опасно… Спуститься в Муспелльсхейм и принести оттуда радиоактивные материалы. Раскаленный подземный мир — место неподходящее для живых. Там бесится атомное пламя. Там ужасная радиация, которая доходит даже сюда, пронзая толщу земли.

— Знаю, — кивнул я. — Но наверняка у вас есть свинцовые одежды, которые защищают от радиации. По крайней мере, у ученых моего мира они существуют. Поручите мне это дело, владыка Один!

Король асов заколебался.

— Свинцовые одежды, которые использовал Локи для своих тайных визитов в Муспелльсхейм, все еще здесь, — пробормотал он. — Их можно использовать, ярл Кейт. Я сам пойду с тобой.

Но тут Тор медленно покачал головой.

— Нет, отец, ты не должен туда идти, — объявил Громовник. — Ты должен остаться здесь и командовать нашими войсками, если армия Локи атакует нас раньше времени. Кроме того, за оставшееся время ты должен соорудить механизм, о котором ты и ярл Кейт говорили, — потом Тор повернулся ко мне. — Я пойду с тобой в Муспелльсхейм, ярл Кейт.

Один неохотно согласился.

— Пусть будет так, хотя я не хотел бы посылать тебя, ярл Кейт, с такой опасной миссией. Ты станешь сражаться ради моего народа, а не своего.

— Асы — мой народ. Наоборот, я должен просить у вас о такой привилегии.

Окаменевшее лицо Одина чуть смягчилось, и он положил свою огромную руку мне на плечо.

— Ярл Кейт, я приветствую тебя как одного из нас. В счастье и беде, жизни или смерти, ты больше не чужеземец, ты ярл и офицер асов.

Даже будучи твердолобым ученым, я почувствовал гордость, какой раньше никогда не ощущал, оттого что стал одним из этого могучего народа.

— А теперь спустимся в палату, откуда начинается ужасная дорога в Муспелльсхейм, — сказал Один. — Пойдемте!

Тор и я следом за королем покинули огромный зал и отправились по темным коридорам в самое сердце замка. Спустившись по темным каменным лестницам, мы оказались на самом нижнем этаже замка Вальхаллы. Мы подошли к двери, запертой на огромный засов. На ней были вырезаны всевозможные руны. Один прикоснулся к рунам в определенной последовательности, и дверь легко распахнулась.

В свете факела, который нес Тор, я разглядел, что мы вошли в круглую, вытесанную в скале комнату значительных размеров. Тут было сыро и пусто. Казалось, эта комната простояла пустой многие столетия. Только когда мои глаза чуть привыкли к полутьме, я разглядел, что в противоположном от входа конце сложены какие-то запыленные приборы и инструменты из меди, кварца и железа. Как я понял, это были творения науки асов.

В центре помещения, в каменном полу находилась яма пятидесяти футов в диаметре — что-то вроде колодца, уходящего на неведомую глубину. Из него вверх бил столб пульсирующего ярко-зеленого света, источник которого находился далеко внизу. И еще я слышал странные приглушенные звуки.

Но самым странным было то, что посреди этой ямы плавал двадцатифутовый диск из белого металла, с небольшим, толстым шестом, торчащим точно из центра. Радиация омывала его, однако без всякого вреда, нежно покачивая в потоке зеленых лучей, потоком льющихся откуда-то снизу.

— А это еще что такое? — удивился я.

— Это колесница, на который ты и Тор спуститесь глубоко вниз, в Муспелльсхейм, — объяснил Один. — Этот диск сам отыщет дорогу.

Один внимательно осмотрел комнату и едва различимые загадочные механизмы.

— Это самое сердца Асгарда, ярл Кейт. Давным— давно вверх по этой дороге выбралось на поверхность все племя асов, убегая из гибнущего Муспелльсхейма. Над этой шахтой я возвел свой замок Вальхаллу. Именно отсюда Локи тайно пробирался в Муспелльсхейм, чтобы продолжить свои опасные изыскания, которые в итоге и привели к его изгнанию. Для того чтобы облегчить путешествие в волшебную страну, он создал этот диск.

Судя по всему, Тору не нравился этот металлический диск, который самым сверхъестественным образом плавал в пустоте у края ямы.

— Я не использовал этот диск с тех пор, как мы поймали Локи над его тайными опытами, — пробасил бородатый гигант. — У меня нет никакого желания вновь возвращаться в подземный мир, но придется.

— Вот те самые свинцовые костюмы, ярл Кейт, — вновь заговорил Один.

Следом за королем асов я отошел к нише, неподалеку от входной двери. Один снял с крюков два костюма из четырех, которые там висели. Все они были покрыты толстым слоем пыли. Сами одежды оказались крепкими и тяжелыми робами из странно гибкого свинца. Они доходили до лодыжек, защищенных высокими свинцовыми ботинками. На руки нужно было надеть свинцовые рукавицы. Шапки, напоминающие капюшоны, были сделаны из того же материала. Два глазных отверстия были забраны освинцованным стеклом.

— Те два костюма не для людей. Их рабы Локи сделали для его домашних любимцев. Предатель хотел, чтобы они всегда находились рядом, — объяснил Один. — Убегая из Асгарда, Локи бросил эти костюмы.

Я внимательно осмотрел тяжелые одежды.

— Судя по всему, они непроницаемы для любого обычного излучения, — пробормотал я. — Но мы еще должны захватить какой-то контейнер, в котором принесем сюда радиоактивные материалы.

Один понимающе кивнул.

— Вон тигель, который подойдет для этой цели. Положи его на диск, Тор.

Этот тигель был слишком большим, чтобы его сумел нормально нести один человек, и оказался таким тяжелым, что даже огромный Тор с трудом поднял его. Рывком перебросил гигант посудину на плавающий диск. В первый момент, тот сильно качнулся, а потом вновь занял прежнее положение. Потом Тор и я натянули защитные костюмы. Свинцовые одежды оказались так тяжелы, что я сразу стал сутулиться. Сквозь освинцованные стекла я лишь очень смутно мог разглядеть окружающие предметы. Один вручил каждому из нас крепкий стальной посох.

— Тор, ты давным-давно научился пользоваться этим диском, — сказал король своему сыну-гиганту. — Как только вы отправитесь в путь, я переделаю один из тех механизмов в генератор, чья энергия в предстоящей битве щитом укроет нас от молний Локи.

— А мы добудем вещество, которое станет питать этот генератор, или не вернемся, — пообещал я.

Лицо короля асов по-прежнему оставалось железной маской.

— Я буду молиться норнам, чтобы вы вернулись с ним, ярл Кейт.

Тор ступил на плавающий диск. Я последовал за ним, с трудом двигаясь в мешающих мне одеждах. С трудом перебрался я на диск, плавающий в пустоте.

— Ярл Кейт, ты должен, как и я, встать на колени, — донесся до меня приглушенный голос Тора. — Там есть захваты для рук. Держись покрепче.

Я последовал его примеру и опустился на колени рядом с невысоким шестом, торчащим из центра диска. На колонне был один переключатель, но с различными градациями. Казалось, он один и контролирует движение странного судна. Возле колонны, да и по всей поверхности диска были расположены захваты для рук. Тор рукой в перчатке обхватил шест и чуть передвинул переключатель. Это привело в работу простое механическое устройство, приоткрывшее в поверхности диска дюжины небольших отверстий, которые до этого были открыты наполовину.

И тогда диск начал падать в яму. Все быстрее и быстрее. Воздух свистел вокруг нас, и сверкающие зеленоватые потоки радиации, клубясь, текли сквозь отверстия в диске.

— Как управлять этой штукой? — закричал я Тору, стараясь заглушить шум воздуха. — Принцип ее работы основан на радиационном давлении?

— В общем, ты, ярл Кейт, прав, — раскатистым басом ответил Тор. — Металл этого диска — один из самых легких и не пропускает радиацию. Поток радиации, исходящий снизу, толкает диск вверх. Можно открывать и закрывать маленькие окошечки, регулируя поток радиации через диск, и судно, в зависимости от давления, можно заставить подниматься или падать.

— Без сомнения, Локи великий ученый, если сумел придумать такую вещь, — заметил я.

Тор что-то прорычал в ответ, но я не расслышал из-за свиста и шума ветра, с ревом поднимавшегося из далеких глубин. Мы падали на ужасной скорости, неслись прямо вниз, в шахту. Невообразимая поездка. Воздух вокруг нас завывал, словно дюжина дьяволов, а вокруг нас били ярко-зеленые лучи. Всеми фибрами своего тела, даже сквозь толстый свинцовый скафандр я чувствовал излучение, исходящее из недр земли. Очень необычное ощущение. Огромный Тор в свинцовом одеянии скорчился рядом со мной, но его рука крепко вцепилась в шест. Он набычился, вглядываясь сквозь кварцевую плату, вделанную в диск. От бешенной скорости у меня даже закружилась голова.

— Приближаемся к Муспелльсхейму! — Рев Тора перекрыл вой и грохот. — Держись крепче, ярл Кейт!

С этими словами Тор чуть передвинул переключатель. Крошечные отверстия в днище диска стали меньше. Наше падение стало замедляться. Меня сильно вжало в диск силой торможения, и, невольно согнувшись, я заглянул в кварцевое окошечко, в которое так напряженно всматривался Тор. Конец вертикальный шахты был уже близко, а дальше… Дальше расстилалась огромная удивительная равнина.

Диск быстро замедлял скорость, а Тор все еще манипулировал переключателем. Наконец диск остановился. Его вес уравновешивался сильным давлением, исходящим снизу. Он повис как раз под тем местом, где в потолке невероятно огромной пещеры маячило черное отверстие шахты. Передо мной расстилался подземный мир, пронизанный ужасной ядерной энергией.

— Вот ты и увидел недра Муспелльсхейма, — донесся до меня приглушенный голос Тора. — Вот мы и на родине асов. Но теперь тут лишь атомный огонь да огненные существа.

Сцена, открывшаяся предо мной, была неописуемой. Только от осознания того, где где-то под землей может существовать пещера таких размеров, можно было уже сойти с ума. Это была не пещера в нашем обычном понимании, а некое пустое пространство, внутри которого поместилась бы Луна. Каменная крыша высилась более, чем в миле над полом. Мы находились неподалеку от одной из стен пещеры, но налево, направо и прямо перед нами она простиралась бесконечно, насколько хватало глаз.

Во многих милях от нас находилось что-то блестящее, возвышавшееся над всем, словно сверкающий храм. Присмотревшись получше, я разглядел, что это фонтан холодного белого пламени, бьющий из расселины в полу пещеры. Он поднимался на сотни футов и слепящим водопадом обрушивался вниз. То и дело из него вырывались сияющие лучи невероятной силы — потоки ужасной радиации.

Повсюду по подземной равнине из земли били маленькие гейзеры белого пламени, столь сильным был поток подземной радиации. Несмотря на защитные стекла, мне пришлось отвести взгляд от этих фантастических фонтанов. Именно они наполняли пещеру приглушенным грохотом и ужасной бело-зеленым свечением.

— Как тут мог жить ваш народ? — вздрогнув, спросил я у Тора, осторожно спустившись с плавающего в воздухе диска.

— Поверь, ярл Кейт, давным-давно мы жили здесь. Много столетий назад. Тогда это был чудесный мир. Тут не было никаких огней, кроме центрального атомного фонтана. Да, того самого, что сверкает вдалеке. Конечно, он был намного меньше, чем сейчас, и его излучения было достаточно, чтобы тут было тепло и могла зародиться жизнь… Но проклятый Локи стал экспериментировать с нашим огненным фонтаном. Он искал способы усилить его ядерную активность, чтобы его радиация подарила нам бессмертие. Он так раскочегарил фонтан, что его лучи стали падать во все стороны, поливая весь подземный мир. В итоге оно делало радиоактивным все, чего касалось… Вот поэтому мы покинули умирающий Муспелльсхейм. Мы устроили эту шахту, чтобы выбраться во внешний мир. Мы с трудом карабкались вверх по лестнице, вырезанной в неровной стене этой шахты… С тех пор Муспелльсхейм стал миром огня, и был оставлен людьми.

Я оказался настолько ошеломлен открывшимся мне зрелищем, что почти забыл о нашей миссии. Но Тор живо напомнил мне о ней.

— Нам не стоит торчать здесь очень долго, ярл Кейт! — проворчал он. — Ужасная радиация мигом убьет нас, стоит ей просочиться под наши защитные костюмы.

Я огляделся.

— Точно, здесь полно радиоактивных материалов, — сказал я. — Но как мы спустимся на землю?

— Тут есть старая лестница — остатки первоначального пути в верхний мир.

Я огляделся и только сейчас увидел вырезанную в стене лестницу. С нее с легкостью можно было перебраться на летающий диск, а сама она уходила вверх и исчезала в шахте, по которой мы только что спустились.

Торопливо, помня об опасности, которая грозит любому, задержись он в подземном мире, я помог Тору перенести на лестницу свинцовый тигель, который мы взяли с собой… А потом, перебравшись на лестницу, мы стали осторожно спускаться. Прогулка оказалась нелегкой и из-за веса свинцовой одежды, и из-за веса тигеля. Более того, лестница была без перил, а ступени очень узкими.

Глава 16. Огненные существа

Топая все вниз и вниз, мы добрались до равнины подземного мира и оказались в сотне ярдов от одного из множества гейзеров атомного огня. Наполовину ослепленный его ярким сиянием, я все же видел, как он выбрасывает массу радиоактивных минералов, чья неспешная скорость дезинтеграции была ускорена невероятно. Процесс происходил очень быстро, значит, в центральном фонтане распад шел еще быстрее.

— Ты знаешь, какую смесь нам нужно заполучить? — спросил я у Тора.

Он энергично мотнул в сторону одного из фонтанов головой, спрятанной под свинцовой шапкой.

— Попробуем поискать в той стороне, ярл Кейт.

Неуклюжей походкой прошли мы мимо гейзеров атомного огня. Несколько раз мы оказывались возле источников очень сильной радиации, и тогда чувствовали пощипывание ее уколов даже через защитный костюм. Всякий раз бросая взгляд на огненный гейзеры через освинцованные стекла, я вздрагивал всем телом. Наверное, если бы мы не надели эти скафандры, то давно были бы мертвы… А Тор тем временем пытался отыскать смесь необходимых минералов.

— Посмотри-ка, Тор! — позвал я его, обнаружив горсть расплавленного вещества в выемке разбитой скальной плиты.

Это вещество испускало точно такой же цвет, как то, что било в атомных фонтанах. Как мне потом объяснили, такой цвет мог иметь только один изотоп радия, не существующий в нашем, верхнем мире.

— Вещества тут более чем достаточно, только чем нам его взять! — воскликнул я. — А ведь мы же можем использовать наши посохи.

Железными пиками мы разворошили кучу твердого, пылающего минерала. Потом стали поднимать маленькие кусочки вещества и закидывать их в тигель. На мгновение я остановился, чтобы перевести дыхание, и замер, пораженный тем, что увидел. Вокруг одного из гейзеров порхала и кружилась дюжина существ, выглядевших словно клубящиеся вихри пламени с извивающимися, сверкающими щупальцами света.

— Эти штуки выглядят так, словно они живые существа! — воскликнул я в ужасе.

Тор проследил мой взгляд.

— Дети огня! — воскликнул он, при этом в его приглушенном голосе послышались нотки любопытства. Потом он повернулся ко мне. — Они и в самом деле живые. Но эта жизнь ничуть не похожа на нашу. Этих созданий породила огненная радиация подземных атомных фонтанов. Мы считаем, что это совокупность силовых полей, которые способны каким-то образом сохранять постоянную форму. Посредством этих силовых полей они передвигаются. Некоторые даже считают, что у этих тварей есть зачатки разума. А вообще, мы знакомы с ними слишком поверхностно, ведь они появились на свет, только после того, как асы оставили Муспелльсхейм.

— На вид так они прекрасны, словно огненнокрылые птицы света, — сказал я, в страхе и восхищении наблюдая за ними.

— Они опасны, ярл Кейт, потому что они — настоящий концентрат атомной энергии! — предупредил Громовник. — Мы должны все закончить до того, как они обнаружат нас.

Я вернулся к тяжкому труду, помогая пересыпать руду. Мы уже наполовину засыпали тигель, когда я почувствовал ужасное прикосновение к своей спине. Я обернулся и закричал. Одно из маленьких огненных существ оказалось позади меня. Оно слегка коснулось моего костюма. Прикосновение этого существа обожгло мою кожу, несмотря на толстый слой свинца.

— Нам пора уходить отсюда! — взревел Тор. — Для этих тварей твой костюм — не преграда. Радиация проникнет внутрь скафандра за несколько минут, и ты погибнешь ужасной смертью.

— Но мы не набрали достаточного количества вещества, столько, сколько нужно Одину, — запротестовал я.

— Нам хватит. Если ты погибнешь здесь, то у нас вообще ничего не будет. Поспешим вверх по ступенькам, к диску.

Тор ухватился за рукоять тигля. Неохотно взялся я за другую и мы направились к лестнице. Торопливо шли мы с тяжелой ношей между огненных гейзеров. Не выдержав, я оглянулся. Один из детей пламени, тот, что, экспериментируя, коснулся меня, вновь присоединился к остальным существам, и теперь они всей группой плыли следом за нами. Мы поспешили вверх по лестнице. С некоторым облегчением я увидел, что таинственные существа не стали продолжать погоню. Они парили в воздухе, кружили, перелетая от одного огненного фонтана к другому. По-видимому, скудный разум этих существ, если, конечно, они таковым обладали, охладел к нам.

Раскрасневшись, пыхтя, мы достигли нашего транспортного средства и поставили тигель на плавающий диск. Тор поспешно отрегулировал управление, сделав поправку на увеличившийся вес. Когда же он опустился на колени, готовясь отправиться в обратный путь, я обратился к нему:

— Тор, а что это за двери там, высоко, в потолке пещеры?

Он проследил взглядом за моим указательным пальцем.

Двери выглядели, словно массивные щиты из тусклого металла. Они, и в самом деле, находились в потолке пещеры на некотором расстоянии от лифтовой шахты.

Там же находился какой-то странный механизм, видимо, управлявший работой этой двери.

— Это и есть результат тех самых исследований, за которые Локи был изгнан из Асгарда, — объяснил Тор. — За этими дверьми начинается туннель, ведущий в море верхнего мира. Если открыть эти двери, то вода затопит подземный мир.

— Боже! — в ужасе пробормотал я. — Если морская вода попадет в этот мир огня, то случиться взрыв, от которого содрогнется вся планета!

— Конечно. И Один предвидел эту опасность, — продолжал Тор. — Локи же заявил, что морская вода высвободит титанические силы, которые необходимы ему для дальнейших экспериментов. На что Один сказал, что если только что-то пойдет неправильно, если двери откроются полностью, и морская вода хлынет в Муспелльсхейм, произойдет взрыв и погибнет не только подземный мир, но земля над ним. Именно поэтому изгнали Локи.

Закончив рассказ, Тор передвинул бегунок управления. Плавающий диск начал подниматься вверх по шахте, прочь из огненного подземного мира. В этот раз все крошечные отверстия в диске были закрыты. Он быстро поднимался под напором радиации. И вскоре мы летели вверх по темной шахте почти с той же скоростью, что спускались. На всю поездку нам потребовалось не так уж мало времени. Дикая боль в спине подсказала мне, что радиация уже прошла через мои ослабленные защитные одежды. Теперь она обжигала мою плоть.

Цепляясь за ручки ревущего, поднимающегося диска, я еще придерживал тигель, не давая ему соскользнуть к краю. Радиоактивное вещество, содержавшееся в нем, светясь, отбрасывало тусклые отблески на темные стены шахты, быстро уходящие вниз. Потом Тор замедлил наш подъем, а, вынырнув из шахты, диск и вовсе остановился. Мы снова оказались в освещенной факелами палате под замком Вальхаллы.

Один ждал нас. Старый ас радостно вскрикнул, когда увидел, как мы с Тором, пошатываясь, слезаем с диска, снимаем с него тигель, а потом стаскиваем защитные одежды.

— Владыка Один, боюсь, мы принесли слишком мало радиоактивного топлива для твоего чудесного механизма, — с горечью проговорил я. — Это из-за меня мы вынуждены были покинуть…

Один с беспокойством заглянул в полупустой тигель.

— Этого вполне достаточно, чтобы защититься от машины Локи, ярл Кейт, — уверенно объявил он мне. — Как видите, я уже переделал один из генераторов в механизм, который даст нам защиту.

Сам механизм снаружи закрывал сферический медный корпус, венчал прибор маленький медный шар. Сбоку у прибора располагалась воронка, куда мы и пересыпали куски сверкающего минерала.

— Горючего должно хватить на то, чтобы на какое-то время создать защитный экран для защиты от машины бурь, — объявил Один. — Если же он будет использовать свою машину достаточно долго…

Он так и не закончил фразу, но я заметил, что огоньки беспокойства затаились в глубине его глаз.

— Там, внизу, я видел творение Локи, — сказал я и описал скользящие двери в крыше огненного мира, через которые Локи предполагал пустить морскую воду. — Неудивительно, что ты покарал его за столь ужасный план.

— Конечно. Это Бальдр раскрыл ужасный план, и за это Локи убил его, — печально произнес Один. — У предателя был переносной пульт для управления вратами, основанный на изменении вибрации. Вот он.

И Один показал его мне. Это оказалась маленькая квадратная серебряная коробочка — она лежала среди других приборов, дано покрывшихся толстым слоем пыли. На верхней панели шкатулки была кнопка со стрелкой, которую можно было поворачивать по полукруглой шкале.

— В зависимости от положения этой стрелки ворота открыты шире или уже, — объяснил мне король асов. — Убегая из Асгарда, Локи забрал эту коробочку с собой. Когда мы поймали его в пещере под Мидгардом, мы собирались убить его. Тогда Локи пригрозил, что широко откроет врата и уничтожит нас всех. Вот почему мы не убили его. В обмен на наше слово он передал нам эту коробочку. А потом он сдался. Мы сдержали слово: не убили его, а погрузили в спящее состояние, в котором он находился так долго.

Один подошел к двери и позвал рабов, ожидавших в коридоре. Когда они вошли, он приказал им перенести наверх сферический медный генератор.

— Мы установим его на поле Вигрид, на большой земле, прямо напротив моста Биврест, и оставим там стражу, — пояснил он. — Именно там мы встретим армию Локи, когда она явится.

Потом он, Тор и я последовали за рабами. Тяжелый механизм пронесли через замок Вальхаллу и вынесли в ветреную, бурную ночь. Рабы с факелами вышли вперед, освещая путь. В эту ночь во всех замках Асгарда горели огни. Луна спряталась за скользящими по небу облаками. Тем временем мы группой, освещая себе дорогу факелами, перешли Биврест и оказались на плоской равнине мыса Мидгарда.

Мой самолет стоял все там же, где я приземлился. Его сторожили воины-асы и несколько конных разведчиков. Кроме того, они наблюдали за южным горизонтом, чтобы вовремя сообщить о приближении Локи и орды етунов. Пока Один устанавливал свой медный механизм, я вернулся к своему самолету. Что-то подсказывало мне, что пора приготовить еще какое-нибудь оружие для предстоящей битвы.

В самолете было с полдюжины больших сигнальных ракет, которые следовало использовать, если бы я совершил вынужденную посадку и хотел вызвать помощь. Отложив ракеты в сторону, я высыпал из них порох и осторожно извлек детонаторы. Через полчаса у меня были три самодельные ручные гранаты или маленькие бомбы. Я надеялся, что мне удастся использовать их против етунов, которые понятия не имели о взрывчатых веществах. Оставив бомбы в самолете, я покинул крылатую машину и обнаружил, что меня ждет Тор.

— Мой отец возвращается в Асгард, — сообщил мне Громовник. — Самое время последовать за ним, потому что вскоре в Вальхалле начнется ночной пир.

— Тор, но ведь завтра утром битва? — удивился я. — Если дело дойдет до мечей и копий, и нам придется сражаться с етунами, которые числом превосходят нас в несколько раз… Что нам делать?

— Мы победим, или умрем! — пробасил гигант. — И если нам выпадет умереть… хорошо. Асы жили долго и не боятся смерти. Но тогда мы заберем с собой и наших врагов, — он высоко подбросил свой огромный молот и поймал его могучей рукой, словно это ивовый прутик. — Потерпи еще чуть-чуть Мелльнир. Скоро ты утолишь свою жажду… А теперь вернемся в Вальхаллу, ярл Кейт.

Когда мы вернулись, Валхалла уже сверкала в свете факелов. Высоко над поленьями в центральном очаге вздымались языки пламени. В этот час все офицеры и великие воины-асы собрались за столами. Благородные асы сидели за столом, край которого поднимался на возвышение. Я занял свое место рядом с Фрейей. А за ней было два пустых места, там раньше восседали Фрейр и Герд, а дальше сидели Браги и Идунн, старый Аегир с женой и задумчивый, молчаливый Тюр.

Когда Один и Фригг вошли в зал, все мы встали. Король асов с гордостью поглядел на нас.

— Садитесь, ярлы и воины, — его голос громом разнесся по залу. — Ешьте и пейте, как в старые времена. Завтра к нам придет война и смерть, однако в наших сердцах нет страха.

— Хвала Одину! — произнес глубокий голос Форсеити.

Мы подняли роги с вином и громко закричали:

— Хвала королю!

А потом мы выпили мед и вновь заняли свои места.

Высокие служанки стали поспешно разносить выпивку и мясо. Шум голосов и смех заполнившие зал, казались громче обычного. Словно все забыли об ужасном бедствии, надвигающемся на Асгард. Рог за рогом выпивали мы сладкий крепкий мед. Фрейя сидела рядом и не сводила с меня глаз. И от этого мое сердце билось все сильнее.

— Как бы ни пошли дела, хорошо или плохо, но это просто замечательно: сидеть в Вальхалле и пировать с асами… — прошептал я ей.

— Конечно, ярл Кейт, — ответила она, а потом задумчиво прибавила: — Я бы отдала все на свете, чтобы и завтра мы смогли бы вот так же собраться здесь за столом…

Неожиданно все голоса разом смокли. В зал вошел высокий Хеймдалль, страж врат Асгарда.

— Почему ты здесь, Хеймдалль? — спросил Один. — Разве ты не должен всю ночь следить за мостом Биврест и протрубить в великий рог Гьяллархорн при приближении врага?

— Владыка Один, Локи послал к нам герольда, — ответил Хеймдалль. — Это король етунов Утгард. Он пришел под мирным флагом и ожидает, что мы впустим его.

Ненависть появилась на лицах асов, многие потянулись за оружием. Тор угрожающе поднял свой огромный молот, но Один совершенно спокойно объявил:

— Пусть герольд Локи войдет.

В одиночестве вступил Утгард в зал Вальхаллы, залитый светом факелов. Большой, черноволосый король етунов держался очень важно, выступая словно завоеватель. Он остановился перед столом, за которым сидели благородные асы.

Глава 17. Магия науки

На жестоком лице Утгарда не было ни следа страха, хотя он сейчас стоял лицом к лицу со своими смертельными врагами. Начав говорить, он обратился к Одину. Его грубый, скрипучий голос звучал уверенно.

— Я принес послание от владыки Локи, правителя Мидгарда, который вскоре станет править и Асгардом.

При этих словах все асы взвыли от ненависти. Лишь Один оставался совершенно спокойным. Его лицо ничуть не изменило выражения, когда он произнес:

— Мы слушаем послание Локи.

— Вот слова Локи, — громко объявил Утгард. — «Один и остальные асы, пришло время вашего падения. Я — тот, от которого вы давным-давно отреклись, которого столетиями держали в тюрьме, — освободился и жажду мести. Завтра я приду со своими етунами. У нас численный перевес: три воина против одного вашего, три корабля — против одного. Вы не сможете выстоять. Но, поскольку мы с вами одной крови, я сделаю вам предложение: я оставлю вас в живых, если вы поклянетесь подчиняться мне, как вашему правителю, если вы станете моими подданными, как етуны, и провозгласите меня королем в зале Вальхаллы. Подумайте хорошенько, прежде чем отказаться от этого предложения. Если вы откажетесь, то я уничтожу всех вас». Таковы слова Локи. Каков твой ответ, владыка Один?

— Сейчас я отвечу ему с помощью Мелльнира! — проревел Тор. Лицо его стало красным от ярости.

Все разом закричали, в том числе и я. Но стоило Одину взмахнуть рукой, как вновь наступила тишина.

— Ты, етун, должен будешь передать Локи такой ответ, — неспешно начал Один, внимательно разглядывая Утгарда. — Скажи ему, что он и сам прекрасно знает, что асы никогда не согласятся на его требования. Мы будем сражаться, пока не сломаются мечи в наших руках, пока хоть один из нас дышит. Но мы никогда не примем назад Локи — убийцу, который давным-давно доказал, что он предатель, и ненавидит свой народ… И вот еще что скажи… Скажи ему, что он никогда, даже несмотря на то, что етуны превосходят нас числом, не сможет пожать плоды победы. Скорее мы разрушим эту землю. Пламя и огонь уничтожат и Мидгард, и Асгард, всех етунов и всех асов. Передай это предателю.

Утгард непроизвольно вздрогнул, такая ненависть и уверенность звучали в голосе Одина. Но король етунов тут же взял себя в руки.

— Не думаю, что мой владыка испугается твоих слов, — ответил он. — Ты взываешь к смерти и смерть настигнет тебя.

Он повернулся, чтобы уйти, но Тюр — задумчивый берсерк, заступил ему дорогу.

— Ты знаешь меня, Утгард, — с горечью, медленно объявил Тюр. — Встретимся завтра во время битвы. Я тоже буду высматривать тебя.

— Непременно встретимся, ас, — дико рассмеялся Утгард. — Слишком долго слушал я рассказы о твоей доблести. Завтра я накормлю тебя своим мечом.

Гордо вышагивая, Утгард покинул зал. Хеймдалль последовал за ним. Наступила мертвая тишина. Мы слышали, как король етунов вскочил на коня и галопом пронесся по Асгарду к мосту Биврест.

— Продолжим пир, — наконец приказал Один. Снова все начали пить, обсуждая только что случившееся. У меня голова кружилась от выпитого меда, а время все шло. Фрейя сидела молча, прижавшись ко мне. Она не сводила взгляда с моего лица. Я видел, как задумчиво Один взирает на своих людей, веселящихся накануне ужасной битвы. Гордость за асов, благодарность за то, что они позволили мне присоединиться к ним, переполняла меня.

Вот первый луч зари коснулся пола пиршественного зала. Тогда выступил вперед Бради, и все голоса разом замолчали, когда скальд коснулся дрожащих струн. Его чистый голос громко зазвенел по Вальхалле:

А потом Бради запел, зажигая кровь воинов звуками звенящих струн. А когда он закончил, все разом вскочили, крича от восторга и хлопая в ладоши. Когда же стихло эхо наших восторженных криков, где-то далеко-далеко затрубил рог.

Мы вслушивались в напряженной тишине, и постепенно звук его становился громче и громче. Звук постепенно становился все глубже, в нем звучала дрожащая нота, от которой в триумфе дрожал каждый уголок Асгарда. А потом рог неожиданно смолк.

— Вот и протрубил Гьяллархорн, — спокойно и строго произнес Один. — Хеймдалль предупреждает нас о том, что на горизонте появились орды Локи.

Мы все разом вскочили на ноги, но Один остановил нас, быстро приказав:

— Мы пойдем вперед, чтобы встретить их. Мы будем ждать их на поле Вигрид, по ту сторону моста Биврест. Собирайте ваших людей и седлайте коней. Аегир и ты, Ньерд, командуете нашим флотом! Берите все наши корабли и дрейфуйте рядом с бухтой Асгарда, пока не увидите приближающийся флот етунов.

С воинственными криками покидали Вальхаллу знатные асы и офицеры. Тут и там приглушенно гудели трубы, со всех сторон доносился топот копыт, звонкий шаг марширующих отрядов. И все это перекрывали крики командиров. Я остался в пустом зале с Фрейей, Одином и его семьей. Король асов повесил на грудь поверх кольчуги серебряную эмблему, украшенную рунами.

Высокий Видар, второй сын, принес огромный меч Одина, и король пристегнул его к поясу. Маленькие глазки Тора сверкали боевым задором. Он стоял, покачивая Мьелльниром, словно проверяя свою силу.

Один посмотрел на прекрасную госпожу Фригг.

— Прощай, жена, — сказал он глубоким голосом. — Мы вернемся с победой — или умрем, как пожелает Вирд.

Я обнял Фрейю, а потом прижал ее к себе и поцеловал. В ярких солнечных лучах ее волосы сверкали, словно поток раскаленного золота. Ее голубые глаза неотрывно следили за мной. И ни тени страха не было в ее взгляде.

— Ярл Кейт, я должна остаться с женщинами, вместо того, чтобы ехать рядом с тобой, как я бы того желала. Но мое сердце с тобой. И я горжусь, что сегодня чужестранец будет сражаться вместе с моим народом.

— Твой народ стал моим, Фрейя, — ответил я. — Это я принес ключ, который освободил Локи. Единственное, чем я смогу искупить свой проступок, так только тем, что стану сегодня сражаться с дьяволом.

Один широким шагом направился к выходу из зала. Я оторвался от Фрейи и последовал за гигантом Тором, Видаром и Вали. Мы вышли из замка Вальхаллы. Перед замком собрались воины-асы, их шлемы и кольчуги сверкали в лучах восходящего солнца. Три тысячи всадников и пять тысяч пеших воинов. Ярлы и офицеры сидели на конях во главе своих людей.

Когда мы появились, все разом закричали, приветствуя Одина. Рабы привели под уздцы наших коней. Тор тяжело запрыгнул на огромного черного скакуна. Один, вскочив в седло, высоко поднял руку и звонко прокричал:

— На Вигрид!

Мы пришпорили коней. Король, его сыновья и я галопом пронеслись во главу армии. А потом уже, шествуя во главе, мы проехали через Асгард к воротам, ведущим на Биврост. При нашем приближении ворота широко распахнулись. Там, у ворот, восседая на могучем жеребце, нас ждал Хеймдалль.

Стражи ворот вновь протрубили в могучий рог Гьяллархорн, когда мы проехали через врата и ступили на мост. Во главе с Одином наши всадники полились золотым потоком на мост, сверкая доспехами в солнечных лучах. Галопом пронеслись мы по мосту. Словно гром, звенели копыта наших скакунов о повисшие в воздухе каменные арки.

Далеко под нами ревело зеленое море — узкий пролив, разделяющий Асгард и Мидгард. Далеко справа от нас, из-за восточных утесов, в море выходили корабли асов под командой Аегира. Сорок больших драконов войны подняли по ветру квадратные паруса, разрезая медными носами тяжелые волны. Они спешили вперед, на встречу с флотом етунов. Дикое ликование охватило меня, словно я хлебнул крепкого вина, когда мы стали спускаться с моста Биврест. Я забыл, что я Кейт Мастерс из внешнего мира. Я забыл обо всем, кроме того, что я один из асов, что я должен сражаться за Фрейю и за Асгард против диких орд злого Локи.

Мы остановились на открытой каменистой равнине на северной оконечности Мидгарда. За нами выгнулся аркой мост-радуга, ведущий в Асгард. Перед нами, в другом конце плоской равнины Вигрид поднимались темные, поросшие лесом холмы Мидгарда. Один поднялся на пригорок, где стоял сферический медный генератор. Рядом с ним возвышался мой планер.

— Мы расположим пехоту в центре, — распорядился Один. — Половина наших всадников будет на левом фланге под командованием Тора, половина — на правом под руководством Хеймдалля.

А в это время наша пехота текла по мосту Биврест: лучники, копейщики и меченосцы. Тор проревел несколько приказов, а потом подъехал к возвышенности, на которой стоял генератор, и спешился. Я последовал за ним. Какое-то время вместе с Тором я наблюдал, как занимали свои места наши воины. А потом я подошел к королю асов, колдовавшему над генератором.

— Они идут! — неожиданно проревел Тор, показывая на юг своим сверкающим молотом.

Мы разом повернулись, вглядываясь в линию горизонта. На юге и в самом деле появился лес шлемов и копий, сверкающих в лучах солнца, — плотная масса армии етунов продвигалась среди утесов, скрывая всадников. Далеко в море показался огромный флот, идущий на север, — корабли с носами в виде голов драконов. По меньшей мере, там было около сотни етунских кораблей. Но флот асов бесстрашно плыл навстречу врагу. Тем временем небо на юге заволокли черные тучи. Очень быстро они понеслись по сверкающему небу, погружая мир в сумерки.

— Это все машина Локи, — прокричал я. — Посмотрите, владыка Один, он установил ее на том холме!

Я показал. На юге, далеко в тылу армии етунов, возвышался холм. На вершине его находилось несколько предметов, сверкавших в лучах уже почти скрывшегося за тучами солнца.

— Конечно, я вижу, — печально проговорил Один. — Локи готовится обрушить на нас свои молнии, как мы и боялись.

Король асов начал манипулировать с загадочным пультом управления своего большого сферического генератора, пытаясь создать защитный экран. Вокруг нас со все возрастающей силой свистел ветер, темные тучи быстро неслись по небу. Казалось, сумрак исходит от отдаленного холма, на котором находились Локи и его машина бурь. Именно оттуда он распространил ужасное электрическое поле, управляющее погодой.

Внизу, в море, поднялись огромные волны. Они и завывающий в снастях ветер набросились на корабли етунов и асов, маневрирующие перед началом битвы.

С темного неба ударила белая молния. Она попала в самую гущу нашей пехоты. На земле осталась груда обугленных тел. Следом ударила еще одна молния, разом спалив трех всадников.

— Владыка Один, молнии Локи убивают моих воинов! — проревел Хеймдалль с правого фланга. — Защити нас!

— Подождите! — спокойно ответил Один.

И в тот же миг сферический медный генератор завибрировал, заработал. Радиоактивный материал, который Тор и я с риском для жизни добыли в Муспелльсхейме, начал превращаться в чистую энергию. И с помощью ее генератор создал щит — центр которого находился в маленьком медном шаре на верхушке генератора.

Вверх в черное штормовое небо генератор Одина выбросил огромное жало мерцающего света. Оно и в самом деле защитило нас от молний, которые обрушивались потоком! Слепящие молнии били в светящийся щит и растворялись в нем.

— Это и в самом деле защитит нас от машины Локи! — ликующе закричал я. — Мы нейтрализовали его лучшее оружие!

— Подожди, ярл Кейт. Еще рано ликовать, — предупредил Один. — У нас не так много радиоактивного материала, и наша машина не сможет работать слишком долго. Когда вещество закончится, молнии Локи соберут свою дань, сея опустошение в наших рядах.

— Может, тогда стоит бросить в бой разом всю нашу кавалерию и попытаться уничтожить Локи и его дьявольские машины? — с ненавистью проговорил Тор.

— Как только мы выйдем из-под щита этого генератора, молнии Локи уничтожат нас, — вздохнул Один.

Только теперь я понял, в каком критическом положении мы оказались. Чтобы асы и етуны бились на равных условиях, генератор Локи должен быть уничтожен! И даже в этом случае асам придется сражаться с противников, который во много раз превосходит их числом. Но в том случае, если машина Локи будет уничтожена, у асов будет шанс на победу. В этот миг мой взгляд упал на самолет, оставшийся в тылу нашей армии. Неожиданно я вспомнил о бомбах, которые соорудил прошлым вечером, чтобы при случае использовать в битве.

— Владыка Один, думаю, я сумею уничтожить оружие Локи! — воскликнул я. — В моей летающей машине есть оружие, которое используют на войне люди моей страны. Дайте мне испытать его.

— Но сможешь ли ты подняться в воздух в такую бурю? — недоверчиво спросил король асов.

Я задумался. Буря бушевала над будущим полем битвы. С черного неба потоком лились сверкающие молнии, порожденные машиной Локи. Хотя все они разбивались о щит Одина, наши всадники едва сдерживали своих коней. Лица наших воинов казались белыми в свете небесного огня. С юга, построившись в боевой порядок, медленно надвигалась армия етунов.

— Я сумею! — убежденно объявил я. — Я постараюсь облететь стороной эпицентр бури.

— Тогда ступай, ярл Кейт, и пусть ведут тебя норны, — почтительно сказал Один.

Глава 18. Битва за Асгард

Я бегом помчался к самолету. Через мгновение его мотор взревел, и потом я как можно осторожнее попытался подняться в воздух. Яростный ветер, налетающий то с одной стороны, то с другой, угрожал швырнуть мой поднимающийся самолет назад на поле. Вспышки молний слепили меня. Но я все-таки взлетел, направляясь в сторону моря. Я собирался сделать круг и зайти на позиции Локи с тыла.

На полной скорости несся я над водой в сверхъестественной темноте. То и дело вспыхивающие молнии на мгновение высветили корабли асов и етунов, которые сошлись в жестокой битве посреди бушующего моря. Я пулей пронесся над ними. Потом я повернул назад к прибрежным утесам Мидгарда, с ревом направляясь к холму, на котором была установлена машина Локи.

Приоткрыв окно кабины, я разложил под рукой свои грубые бомбы. Постепенно снижаясь, я попытался разглядеть, что там на вершине холма. Локи стоял, склонившись над своей машиной. Больше всего она напоминала гроздь генераторов, соединенных вместе; их кварцевые излучатели были нацелены точно на армию асов. Яркое фиолетовое сияние окружало их — они излучали, контролируя электрическое поле. Я увидел, как побледнел Локи, как вытянулись лица у Утгарда, Хель и офицеров-етунов, когда они заметили приближающийся к ним самолет. Оказавшись в нескольких ярдах над машиной Локи, я сбросил вниз четыре маленькие бомбы. Позади в перечерченное молниями, черное небо взметнулся столб пламени. Я посмотрел назад, из четырех генераторов, образовывающих машину, три были разбиты и дымились. Мельком заметил я и Локи с Утгардом. Как всегда, оставшись невредимым, предатель-ас выкрикивал приказы. Я видел, как етуны привели ему коня.

— Очко в пользу моей науки, — пробормотал я сквозь зубы, направив самолет назад к позициям асов.

Единственный из оставшихся генераторов Локи работал до сих пор, молнии по-прежнему сверкали в небе, и гремел гром. Но ужасный поток молний, готовый уничтожить армию асов, прекратился.

— Отлично, ярл Кейт, — проревел Тор, когда я посадил самолет и вернулся назад на пригорок, где собрались Один и его офицеры-асы.

— Ты успел вовремя, — объявил Один. — Мой генератор уже начал сбоить. Если бы ты не разрушил машину Локи, то сейчас мы оказались бы беспомощными.

— Локи готовится выступить с основными силами етунов, — едва переведя дыхание, сообщил я. — Смотрите, они начинают наступать!

Етуны собрались на дальнем конце поля Вигрид. По крайней мере, десять тысяч пеших воинов выстроилось за широкой полосой кавалерии.

— Вон и сам предатель! — воскликнул Хеймдалль.

Я увидел Локи. Он ехал следом за всадниками-етунами во главе огромной массы пеших воинов. Его золотой начищенный шлем сверкал в свете молний, белый конь стриг ушами. Рядом с конем Локи двигалась огромная серая тень — огромный волк Фенрир, словно пёс, следовал в бой за своим хозяином.

— Если бы только с ним был и Ермунганд! — с гневом проговорил Тор. — Сегодня змей Мидгарда должен умереть, такова моя клятва.

Лучники-етуны, двигавшиеся вплотную за всадниками, выпустили первый поток стрел. И те смертоносным дождем обрушились на нас. Воины падали с коней, и кони ржали от боли.

— Займем свои места, но не трогайтесь с места без приказа, — объявил Один.

— И сколько нам придется ждать, прежде чем мы нанесем ответный удар? — в ярости вскричал Тор.

— Ждите, пока я не дам сигнала, — спокойно ответил Один. — Наши фланги должны ударить с обеих сторон и попытаться расколоть надвое армию противника. Видар, иди к пехоте. Если Вирд позволит, мы вновь разобьем их.

Один выехал вперед. Я последовал за ним вместе с Вали, Браги, Форсети и другими офицерами. Заняв позицию, так что всадники Тора оказались слева, а Хеймдалля — справа, мы ждали. Я чувствовал как страх начинает постепенно закрадываться в мою душу.

Стрелы етунов свистели вокруг, в то время как неприятельская армия подходила все ближе и ближе. Молнии по-прежнему освещали затянутое тучами небо. Всадники и пешие воины-асы, безмолвно застыв, ждали приказа Одина.

За все это время стрелы етунов собрали огромную дань. Они уже были так близко, что я отлично видел бледное лицо Локи, понуждавшего воинов идти вперед. Я отлично видел огромного Утгарда — короля етунов, держащегося рядом с предателем. Старинная ненависть захлестнула войско асов в этот момент. Я почувствовал, как напряглись воины, вмиг возвысившись над простыми смертными. Поистине эта битва должна стать столкновением космических сил…

— Пора! — закричал Один, воздев к небу меч, зажатый в кулаке кольчужной рукавицы.

Асы закричали в ответ королю. Завывая от предвкушения битвы, мы пришпорили коней и понеслись вперед на врага. Фланги нашего войска развернулись, целясь прямо в центр вражеского войска. Помчавшись вперед вместе с остальными, я едва сознавал, что происходит. Инстинктивно пришпоривая коня, я выхватил меч и нагнулся вперед, к луке седла.

Вперед высоко подняв огромный меч, мчался Один. Рядом со мной Тор уже раскрутил боевой молот, воинственно завывая. За ним следовал Хеймдалль, Форсети и Браги. Позади нас с грохотом неслись три тысячи всадников-асов, а следом за ними под предводительством Видара, Вали и Тюра шла пехота.

Мимо свистели стрелы. Многие лошади спотыкались и всадники кубарем летели на землю, но мы неслись вперед в этой дикой атаке. Раскаты грома в чернеющем небе заглушил триумфальный крик нашей армии. В небе по-прежнему сверкали молнии.

Мы, словно заряд катапульты, врезались в строй етунских всадников, разорвали их строй, как меч рвет бумагу. А потом мы врезались в самую гущу вражеской армии. Не знаю, как не разошлась земля от нашего столкновения! Мой конь стал спотыкаться о тела павших врагов. Наклонившись в седле, я, отчаянно размахивая мечом, сражался с етунским чернобородым воином, вооруженным мечом и боевым топором. Потом я зарубил еще двух врагов, но копье одного из них задело мой бок.

Вокруг меня мечи звенели о шлемы, люди завывали от яростной жажды крови и кричали в предсмертной агонии, покалеченные лошади дико ржали, с ужасным грохотом сталкивались щиты. И над всем этим разносились победные крики асов. Дикий рев рогов етунов был им ответом.

Тор, держась рядом со мной в битве, подстегнул своего жеребца. Его огромный молот летал, словно наделенный собственный жизнью, круша шлемы етунов. Сталь Мьелльнира, который бородатый краснолицый гигант крутил над головой, была красной от крови и серой от мозга врагов. Трижды в секунду он обрушивал его на етунов, которые могли бы убить меня. И с другой стороны Хеймдалль работал боевым топором, словно дровосек. Видар пробивался вперед сквозь груды трупов, которые сам же создал. Прямо перед нами, впереди, в самом хаосе битвы сверкал крылатый шлем Одина. Его огромный меч вздымался и падал, в то время как король асов все дальше врубался в ряды етунов.

— За Асгард! — звенел глубокий голос короля.

И всадники-асы, и пехотинцы позади нас хором вторили ему:

— Следуем за королем! Сражаемся за Асгард!

Орда етунов начала расступаться перед нашим натиском. Хотя противники числом намного превосходили нас, мы клином врезались между ними.

— Они дрогнули! — закричал Видар в диком ликовании. — Еще чуть-чуть поднажмем — и победа будет за нами. Они вот-вот побегут!

Когда же мы разом рванулись вперед, етунские пехотинцы начали отступать еще быстрее. Если бы мы смогли нанести еще один удар, мы бы уничтожили их…

— Приближается Локи! — закричал Хеймдалль. Я тоже увидел золотой шлем предателя, сверкающий во мраке бури, пронизанной искрами молний. Локи бесстрашно пробивался через орды етунов прямо навстречу нам. Его лицо было белым и прекрасным, казалось, он радуется битве. Рядом с ним скакал Утгард, а между ними неслась огромная серая тень Фенрира.

— Держитесь, етуны! — закричал Утгард своей колеблющейся орде. — С нами владыка Локи!

С яростным боевым криком Один метнулся навстречу Локи. Тор, Видар, Хеймдалль, Браги и я последовали за королем асов. Хеймдалль и Браги обогнали короля, чтобы первыми напасть на предателя и Утгарда. Я увидел, как сверкнул меч Локи, и Хеймдалль вылетел из седла споткнувшегося коня. В тот же миг топор Утгарда обрушился на шлем Бради. Увидев, как пали два его товарища, Тор взвыл от ярости.

— Иди сюда, предатель! — провозгласил он.

Но первым добрался до Локи Один. В свете молний скрестили они мечи, и посыпавшиеся искры затмили блеск небесного огня. Бесстрашным и прекрасным был Локи во время битвы. Его серебристый голос радостно звенел:

— Наконец, Один, я отплачу тебе за свое долгое заключение.

Но Один в этот миг обрушил страшный удар на шлем предателя. Локи увернулся, и меч короля лишь слегка задел его шлем. Но этот удар заставил его откинуться назад.

— Смерть Локи! — в диком триумфе взревели асы.

Рычание, ужасный рев… И в тот же миг предостерегающий крик сорвался с моих губ. В то время как Локи откинулся назад, чтобы избежать ужасного удара, гигантский волк Фенрир серой стрелой метнулся к Одину. Его огромные челюсти сжались на горле короля. Одним рывком он вытащил короля асов из седла.

— Один пал! — радостно взревела етунская орда.

Я выпрыгнул из седла и со всего маху рубанул Фенрира, застывшего над распростертым на земле Одиным. Мой меч глубоко впился в плечо волка. Тот повернулся. Зеленые глаза зверя сверкали — словно адские огни. Еще мгновение, и он бросился бы на меня, но в этот миг Видар зарубил волка своим боевым топором. Одним ударом он снес с плеч голову Фенрира. Но было поздно. Горло Одина уже превратилось в кровавую рану. Его глаза закрылись, и он, казалось, был едва жив, когда Тор наклонился к нему.

— Один убит! — разнесся над полем битвы звонкий голос Локи. — Теперь падет и Асгард. Етуны, вперед!

Локи уже оправился от последнего удара Одина. Он понукал етнунов наступать, глаза его сверкали с нечеловеческой яростью — только что асы убили его любимого волка. Наступление асов захлебнулось, гибель Одина привела воинов в замешательство. А потом етуны обрушились на нас, и мы вынуждены были отступить перед более многочисленным противником.

Только в дальнем конце поля, там, где между утесами начинался мост Биврест, мы перестроились. Хоть асы и сражались как безумные, они гибли в огромном количестве под ударами орд етунов. Тем временем Тор забрал тело Одина и отнес его в тыл.

Со всех сторон навалилась на нас вражья орда. Резня была ужасная. Мне казалось, что я попал в какой-то кошмар.

Невозможно было выстоять против сонма етунов. Наша разбитая армия постепенно потекла назад по аркам Бивреста и дальше, через врата Асгарда. Видар, Тюр, Форесети и я шли последними.

Когда почти вся наша армия уже прошла ворота, Утгард и Локи поспешно повели етунов на мост, следом за нами. Стражи врат начали быстро крутить лебедки, и огромные ворота начали постепенно опускаться. Локи выкрикнул какой-то приказ, и десяток етунов метнули тяжелые копья, метя в петли, чтобы помешать вратам закрыться. Несколько копий попали в цель, заклинив ворота, и те перестали закрываться.

— Любой ценой закройте врата! — закричал Видар стражам ворот.

— Мы не можем, они застряли! — прокричал в ответ один из стражей.

А Локи уже вел своих людей по мосту, в триумфе крича:

— Вперед, етуны! Через мост! Врата Асгарда открыты для нас!

Глава 19. Последний бой

— Немедленно освободите петли! — закричал Видар воинам позади нас. — Остальные попробуйте оттеснить етунов!

А потом он прыгнул назад, на мост Биврест. Тюр, Форсети и я с дюжиной воинов-асов последовали за ним. Воины позади нас бросились вынимать тяжелые копья из петель, чтобы освободить тяжелые ворота Асгарда. Мы вчетвером встали, перегородив мост, за нами застыла группа воинов-асов, и мы оказались перед лицом орды етунов, которых вели Локи и Утгард.

В небе бушевала буря, дикий ветер угрожал унести нас с узкого пролета, к тому же мост был без перил. Молнии постоянно сверкали в зловещем небе, и голоса заглушали раскаты грома.

Неожиданно Тюр сорвал с себя кольчугу и сбросил шлем. Сжав по мечу в каждой руке он шагнул вперед, и его глубоко посаженные глаза засверкали. А потом, взвыв словно дикий зверь, он направился в сторону етунов.

— Я — берсерк! Кто сразится со мной?

Столпившиеся на мосту етуны заколебались при виде его, потому что Тюр в обличии берсерка и в самом деле мог испугать кого угодно.

— Я жду тебя, Утгард! — завывал Тюр, дрожа всем телом. — Выходи, и скрестим мечи.

Утгард ответил ему яростным ревом. Он и Локи, спешившись, прошли по арке моста навстречу нам, собираясь встать впереди етунского войска. Но Тюр не стал ждать. С яростным криком наш друг-берсерк, прыгнул им навстречу.

Его мечи метнулись вперед, словно живые твари. Топор Утгарда отлетел в сторону… и Тюр засмеялся! С радостным криком, одним ужасным ударом он снес с плеч голову Утгарда. А потом еще пять етунов пало, не в силах устоять против яростного берсерка. Но меч Локи пробил его сердце. Тюр качнулся, пошатываясь, шагнул к краю моста, а потом тело его обмякло, и он, падая, соскользнул с края моста, полетел вниз в бушующее море.

Видар, Форсети, я и другие воины-асы рванулись вперед, чтобы поддержать Тюра. Но было поздно. Мы столкнулись с етунами, которые обезумели из-за смерти своего короля. К тому же Локи подгонял их своим серебристым голосом.

Но нам удалось несколько минут продержаться на мосту! Как — не знаю. Я запомнил лишь блеск сверкающей стали и волчьи лица. Я сражался скорее инстинктивно, чем осознанно. Сильно болели раны в левом плече и правом бедре. Я видел как, пал Форсети, сраженный одним из невероятно быстрых, смертоносных выпадов Локи. Я хорошо запомнил кривящееся от гнева, но тем не менее прекрасное лицо предателя, когда тот сражался в Видаром.

Нас оттеснили назад к воротам. Но тут кто-то позади закричал:

— Ворота свободны!

Мы бросились назад, стараясь проскочить в узкую щель закрывающихся ворот. С грохотом захлопнулись они перед носом Локи и его воинов. Несколько секунд все мы стояли, не двигаясь, дико выпучив глаза. Мы все с ног до головы были покрыты кровью. А тем временем етунские воины яростно барабанили в ворота мечами и топорами.

Не более чем несколько сотен воинов-асов осталось в живых в этой ужасной битве. Все они страшно устали и большинство были ранены. Тысячи мертвых остались на поле Вигрид. И над беззащитными мертвыми в темном штормовом небе уже кружили вороны.

— Поднимемся на башню и испытаем свои луки на етунской орде! — приказал Видар нескольким воинам.

Они поднялись на башню и вскоре стрелы дождем полились на собравшихся на мосту. Завывания етунов перекрыли звуки бури. Часть их отступила назад, часть жалась к воротам, пытаясь избежать стрел защитников.

Тем временем Видар вместе с нами направился к мощенной камнем площади посреди Асгарда. Там на камнях лежал Один. Тор стоял на коленях перед умирающим отцом. Губы Одина подрагивали, он едва ли видел склонившегося над ним сына.

— Норны оборвали мою нить жизни, — прошептал он. — Рок обрушился на меня, как и предсказывала Вирд… И, боюсь, на Асгард тоже. Если Локи победит, ты должен сделать то, что я приказал тебе.

— Я все выполню, отец, — пробормотал Тор. Его могучая рука крепко сжала рукоять могучего молота. — Только оставайся с нами.

Жизнь почти покинула Одина, последние силы он потратил на напоминание.

— Отнесите его в Вальхаллу! — громким голосом приказал Тор, вставая с колен.

— Локи и часть етунов отступили, — доложил воин из охраны ворот.

Мы поспешили назад к бойницам. Локи и половина армии етунов и в самом деле покинули поле Вигрид, направляясь на юг. Остальные етуны до сих пор толпились у ворот, безуспешно пытаясь укрыться от сыплющихся на них стрел.

— Локи придумал какой-то трюк, — пробормотал Тор.

— А где наши корабли? — воскликнул Видар. — Смотрите!

Он показал на море к востоку от Асгарда. Там под ударами завывающего, штормового ветра вздымались высокие волны с пенными гребнями. Я увидел флот етунов внизу, изрубленный и уменьшившийся. Теперь в нем едва ли можно было насчитать сорок кораблей, и те были практически бесполезны. Они двигались на юг, туда же, куда шла часть армии Локи. Етунские корабли выглядели помятыми, пострадавшими в битве… но я нигде не видел кораблей асов — только обломки, плавающие на воде.

— Слава Аегиру и Ньерду! — воскликнул Тор. — Слава морским королям, которые приняли смерть викингов среди волн!

Сзади раздался грохот — етуны на мосту принесли таран и стали бить им в ворота. Мы работали по приказу Тора, быстро поднося каменные блоки и подпирая ими покачивающиеся ворота. Неожиданно к нам прибежал воин-ас с перекошенным от ужаса лицом. Он закричал, перекрывая ужасные раскаты бури:

— Армия Локи садится на корабли! — завопил он. — Они хотят высадиться в нашем заливе.

Взвыв от ярости, Тор повернулся и посмотрел в сторону бушующего моря. Флот етунов двигался вдоль берега, корабли были переполнены людьми, направлявшимися в беззащитный фьорд среди западных утесов Асгарда.

— Они хотят попробовать войти в Асгард с моря. А у нас там всего несколько стражей! — взревел Тор. — Видар, обороняй ворота! Половина из тех, кто остался, за мной. Мы должны удержать залив!

Бородатый гигант огромными шагами побежал к восточному краю Асгарда. Половина из нас последовала за ним. Буря бушевала над обителью асов в полную силу. Молнии разрывали на куски по-ночному черное небо. Факелы пылали на темной, напоминавшей гору массе Вальхаллы, и оттуда, едва пробиваясь сквозь рев бури, доносились завывания женщин — к этому времени тело Одина уже перенесли в его замок.

Я спешил за Тором и его скудным отрядом воинов, когда неожиданно из темноты ко мне метнулась стройная фигура в сверкающей кольчуге. Это была Фрейя, но Фрейя в кольчуге и шлеме, с легким луком и щитом в руках.

— Ярл Кейт! — воскликнула она. — Я боялась, что ты погиб в этой ужасной битве! Больше я не расстанусь с тобой!

— Ты не можешь оставаться со мной! — возразил я. — Мы идем, чтобы постараться удержать залив, не дать союзникам Локи высадиться.

— Я буду сражаться рядом с тобой! — объявила валькирия. — Если рок падет на Асгард, я встречу смерть вместе с тобой.

Я не смог отговорить ее, и она легким шагом побежала бок о бок со мной вслед за Тором к лестнице, ведущей к подножию утесов.

Молнии освещали утесы, и ужасные раскаты грома тонули в завывании ветра и грохоте прибоя. Оказавшись на краю утесов, мы увидели, что корабли етунов уже входят в узкий фьорд. За ними по бушующему морю плыло что-то черное, огромное.

— На этот раз его сопровождает Ермунганд! — пробасил Тор. — Хорошо!

Етуны высадились на берег, прежде чем первые из нас добрались до подножия лестницы. Небольшой отряд асов, охранявший залив попытался задержать их.

Я оттолкнул Фрейю так, что она оказалась у меня за спиной.

— Держись сзади! — приказал я.

— Я не боюсь, — проворковала она мне на ухо. Она натянула лук и послала стрелу точно в горло одного из етунских воинов. Я видел, как спрыгнул на землю Локи… А потом первая волна врагов докатилась до нас.

Глава 20. Рагнарёк

Молот Тора обрушился на врагов, и первых два етуна упали с проломленными черепами. Они полетели вниз с лестницы. Стрелы врагов застучали по ступеням, вылетая из пронизанной молниями тьмы, зазвенели по нашим кольчугам. Несколько воинов-асов упали. Фрейя непрерывно стреляла в ответ. Каждый раз, когда она спускала тетиву, стрела со свистом проносилась у меня над ухом.

Я пытался сделать так, чтобы она была рядом со мной, но я сражался рядом с Тором и высоким Вали, отчаянно пытаясь сдержать натиск етунов. Лестница была достаточно широка, чтобы мы могли сражаться втроем, стоя рядом. Тор, красный из-за множества ран, работал молотом, словно демон разрушения. И тем не менее нас постепенно теснили. Неожиданно Вали упал — стрела торчала из его глазницы, но тут же другой ас занял его место.

Мы отступали все дальше и дальше, нас теснили к вершине лестницы, к краю утесов. Мы отчаянно защищались мечами и топорами. Молот — ужасное оружие — вращался с такой скоростью, что ни один етун не мог отбить его удар.

— Пропустите меня! — откуда-то снизу донесся звонкий голос Локи. Он перекрыл и шум битвы, и рев бури. — У меня хватит сил сломить их!

— Я жду тебя, Локи! — взревел Тор, обращаясь к предателю.

Молнии сверкали, ослепляя. Но мне все-таки удалось разглядеть золотой шлем Локи, сверкающий среди толпы етунов, карабкающихся вверх по лестнице. И вместе с ним вверх по лестнице поднималось склизкое, черное чешуйчатое чудовище.

— Приближается Ермунганд! — закричала Фрейя. — Змей Мидгарда!

Етуны расступились, прижимаясь к стене утеса. Даже они боялись своего смертоносного союзника. А огромная змея тем временем ползла в нашу сторону. Тор высоко занес свой молот. Словно черная молния Ермунганд метнулся к бородатому гиганту.

В свете молний я увидел, как гигантская змеиная голова метнулась вперед со скоростью света. Опаловые глаза змея холодно блеснули. Его огромные челюсти сочились великолепным зеленым ядом. Один плевок — и Тор оказался покрыт этой гадостью с ног до головы.

— Моя клятва Фрейе! — провозгласил Тор, и его молот со свистом обрушился, целясь в голову твари.

Змея с невероятной скоростью извернулась, пытаясь избежать этого ужасного удара. Но Тор оказался быстрее. Стальная голова Мьелльнира обрушилась на голову змея и пригвоздила ее к каменным ступеням. От такого страшного удара молот Тора разлетелся на куски.

Тело чудовищного Ермунганда стало извиваться в предсмертной агонии, сбрасывая етунов с лестницы.

А потом тело змея перевалилось через край лестницы и полетело в море, бушующее далеко внизу.

— Убиты… Мой волк и мой змей убиты! — взревел Локи. — Отомстите же за них, етуны! Отомстите Тору!

А гигант не мог сдвинуться с места. Он казался совершенно беспомощным. Рукоять разбившегося молота неожиданно выпала у него из рук. Его красное лицо неожиданно побледнело; видимо, яд проник в тело воина.

Я и Фрейя разом метнулись вперед, чтобы поддержать Тора. Несколько дюжин воинов-асов вышло вперед, чтобы попытаться остановить етунов. Меч Локи сразил многих их них.

— Я должен спешить, — задыхаясь, пробормотал Тор. — Яд Ермунганда вошел в мои раны. Помогите мне добраться до Вальхаллы. Уже ясно, что мы потеряли Асгард. Но пока я еще жив, мне нужно исполнить завещание Одина.

Фрейя и я, пошатываясь, помогли гиганту выбраться из гущи безнадежной битвы. Оставшиеся воины асов не могли сдержать орды етунов. Похоронным колоколом звучал гром над Асгардом.

В свете молний мы увидели женщин, бегущих к лестнице, чтобы встать рядом с мужьями и вместе с ними принять смерть. Мы с трудом довели Тора до входа в Вальхаллу, освещенную множеством факелов.

— В зал… к шахте… ведущей в Муспелльсхейм… отведите меня туда! — задыхаясь, проговорил Тор.

Когда мы вошли в замок Вальхаллы, я услышал дикий напоминающий волчий рык, крик триумфа. Я оглянулся. Последние асы были опрокинуты, и Локи с етунами ворвался на высокое плато Асгарда. Некоторые етуны сразу бросились к воротам Асгарда, тем, что вели на мост Биврест. Женщин, разыскивающих тела своих мужей, убивали повсюду.

— Асгард пал! — простонала Фрейя. Ее синие глаза были полны небесного огня. — Пусть Локи порадуется!

— Нет! — прокричал Тор очень громко. — Никогда Локи не станет праздновать свою победу в этом зале. Ведите меня!

Фрейя забрала факел из стойки на стене, и мы вошли в переходы Вальхаллы. Мы быстро прошли через зал, где до сих пор без движения Фригг восседала над телом Одина. Но мы не стали задерживаться, а нырнули в темные коридоры, которые вели к шахте, соединяющей Вальхаллу и волшебный Муспелльсхейм.

Действуя на ощупь, Тор нажал определенные руны на двери. Дверь открылась, и мы вошли. Тут силы почти покинули бородатого гиганта. Пытаясь сохранять остатки сознания, он указал на маленькую серебряную коробку, контролирующую морские врата в крыше сверхъестественного подземного мира.

— Дай мне эту контрольную коробку, ярл Кейт, — прошептал он слабеющим голосом. — Я должен открыть эти врата и дать морской воде затопить Муспелльсхейм. Пусть она обрушится на ядерный огонь. Так сделать приказал мне мой отец — Один. Тогда атомные огни потухнут и перестанут излучать радиацию. Больше в этой земле не будет ни излучения, приносящего вечную молодость, ни тепла.

— Но если морская вода затопит Муспелльсхейм, произойдет взрыв, который уничтожит всю эту землю! — запротестовал я.

— И это отлично! — радостно воскликнул Тор. — Пусть земля провалиться под ногами Локи, прежде чем он и етуны смогут пожать плоды своей победы, и пусть это послужит предупреждением всем остальным, живущим на Земле. Это последняя воля Одина. Локи не должен остаться в живых!

С этими словами Тор тяжело опустился на пол. Но потом, совершенно неожиданно, он поднял голову и заговорил, словно задыхаясь:

— Дай мне коробку!

Я слышал, как радостно ревут етуны наверху, в зале Вальхаллы. Я слышал крик последней женщины из асов, перед тем как последователи Локи перерезали ей горло. Передо мной встало видение Локи, использующего свою сверхъестественную злую науку для завоевания всего внешнего мира. Я метнулся к серебряной коробочке и протянул ее умирающему Тору. Но тут пронзительно закричала Фрейя.

В тайной комнате появился еще один человек — Локи. Его ангельское лицо превратилось в маску ярости. Меч дрожал в его руке, а глаза его сверкали.

— Я так и знал, что асы станут цепляться за эту мою поделку, чтобы вырвать у меня из рук триумф победы, — объявил он. — Но вы пришли слишком поздно. — Словно тигр, подскочил он ко мне, его меч взлетел к потолку. Я уже было обнажил клинок, и тут меч Локи, словно стержень раскаленного добела металла, пронзил мне руку. Я покачнулся, чувствуя что вот-вот упаду. Фрейя гневно закричала, но Локи оттолкнул ее, так что она со всего размаху врезалась спиной в стену.

— Ты проиграл! — злобно, с насмешкой воскликнул Локи. — Асгард мой, и сейчас последние асы гибнут под ударами мечей моих етунов.

Он не видел гиганта, поднявшегося у него за спиной. Тор, услышав ненавистный голос Локи, поднялся в полный рост, цепляясь бесчувственными, окровавленными пальцами за неровности стены. Я невольно отпрянул от шатающегося великана с почерневшей от яда кожей. Но Локи заметил его слишком поздно. Гигантские руки Тора потянулись вперед и сомкнулись на белой шее предателя.

— Поверни выключатель на коробке, ярл Кейт! — взревел Тор.

Локи, извернувшись, выхватил кинжал и вонзил его в грудь Тору, изо всех сил пытаясь освободиться. Бросившись вперед, я схватил серебряную коробочку. Найдя переключатель, я повернул его до конца.

Рев несущегося вниз потока воды донесся из шахты в центре комнаты. Потом ужасный толчок встряхнул весь Асгард до основания. Со страшным ревом из шахты вырвалось облако бурлящего, ослепляющего пара.

— Дурак! — заорал Локи, вырвавшись из объятий умирающего Тора. Он потянулся ко мне, пытаясь вырвать у меня коробку управления. Из последних сил я оттолкнул его. Чтобы сохранить равновесие, Локи сделал шаг назад, в облако обжигающего пара, которое постепенно стало заполнять комнату, и оступился, покачнулся на краю шахты и полетел вниз. Его постепенно замирающий крик заглушил рев потока пара. Он исчез в бездне…

А замок Вальхаллы ходил ходуном. Один за другим следовали ужасные подземные толчки. Где-то наверху завывали от страха етуны, хотя их крики с трудом пробивались сквозь грохот рушащихся скал. Фрейя упала на каменный пол, и я с трудом подобрался к ней.

— Все в порядке! — задыхаясь, пробормотал Тор. — Асгард и Мидгард исчезнут вместе с асами! — с этими словами он осел на пол, но у него еще хватило сил приподнять голову и обратиться ко мне. — Ярл Кейт, если сможешь, спаси Фрейю. Если ты доберешься до своего летающего корабля, то сможешь избежать смерти, а эта земля обречена.

Его глаза помутнели — последняя искра жизни готова была угаснуть в его теле. И тут он закричал, и голос его был громким, как всегда.

— Слава асам! Слава великому народу, который ушел навсегда!

И, произнеся это, он упал замертво.

Я помог Фрейе подняться на ноги и потащил ее прочь из комнаты, уже почти целиком наполнившейся раскаленным паром. С каждой минутой подземные толчки становились сильнее. С ужасным грохотом рушились замки асов.

— Мы не можем здесь больше оставаться! — закричал я, обращаясь к Фрейе. — Но если мы доберемся до моего самолета, мы будем спасены.

— Дай мне умереть вместе с моим народом, — простонала Фрейя. Она была бледной, словно привидение. Неожиданно взгляд ее прояснился, и она сжала мою руку. — Нет, ярл Кейт, даже сейчас я хочу жить. Хочу быть рядом с тобой. Но сумеем ли мы спастись?

Я, спотыкаясь, повел ее через трясущиеся, осыпающиеся залы Вальхаллы. Большинство етунов давно убежали, а те, кто не успел, погибли под обломками. Сцена, открывшаяся нам снаружи, была еще ужаснее. Небо до сих пор было чернее черного. Буря не утихала. Сверкали молнии, и гремел гром. Но все эти звуки заглушал грохот рушащихся скал. Замки и каменные особняки асов превратились в груды камней. Многие етуны со всех ног бежали к своим кораблям, оставшимся во фьорде.

Мы с Фрейей поспешили к мосту Биврест. Ужасный грохот позади нас оказался предвестником нового подземного толчка, который сбил нас с ног.

Из трещин в скале Асгарда в небо ударили струи раскаленного пара. И всюду стоял рев разламывающихся камней. Фрейя закричала. Я обернулся и увидел, как огромный замок Вальхалла обрушился, превратившись в бесформенные, пылающие руины.

Но вот мы достигли Бивреста и, пошатываясь, стали пробираться по заваленному трупами, вибрирующему мосту. Камни ходили ходуном у нас под ногами, в любой миг угрожая обрушиться в море, безумно бурлящее далеко внизу. Вместе с нами через мост брели несколько етнуов, но все мы, охваченные ужасом, не обращали внимания друг на друга.

В полумраке бури я с трудом разглядел свой самолет. Етуны, стремясь как можно быстрее захватить Асгард, не тронули крылатую машину. Я посадил Фрейю в кабину. Мотор самолета ожил, и он помчался по трясущемуся полю, набирая скорость. Самолет взмыл вверх, но он то и дело пытался уйти в пике или штопор. Однако мы быстро набрали безопасную высоту и повернули на север. Только теперь я видел в полной мере размер катастрофы, обрушившейся на эту спрятанную землю. Мидгард и Асгард сотрясались от ужасного землетрясения. Удивительный мост, соединяющий их, был разрушен, и обломки его исчезли в бушующем море, поверхность которого заволокло паром.

Невероятный силы взрыв произошел глубоко под землей, когда идущая под напором морская вода обрушилась на атомные огни Муспелльсхейма. Многие тонны породы обрушились вниз, и подземный мир погиб. На наших глазах оседала земля, медленно погружаясь в морскую пучину. И вскоре на месте Мидгарда не было ничего, лишь море и облака пара. Странное пятно рефракции, скрывавшее эту землю, тоже исчезло. Предсказание, выгравированное на рунном ключе, сбылось.

Пришел Рагнарек — сумерки и гибель асов. Рагнарек, уничтоживший их удивительную цивилизацию, а вместе с ними — и их врагов…

Эпилог

Мало чего еще я могу рассказать об этом величайшем в моей жизни приключении. Ночной перелет через замерзший океан к шхуне нашей экспедиции прошел без приключений. Я никогда не забуду удивление доктора Карала и остальных членов команды, когда я приземлился рядом с «Петером Саулом». Увидев Фрейю и наши окровавленные одежды, шлемы и кольчуги, все тут же стали задавать мне вопросы.

Я рассказал правду. Тогда меня ничуть не волновало то, что случится после нашего возвращения в Нью-Йорк. Руководство экспедиции включило мой рассказ в рапорт, добавив, что Кейт Мастерс, физик и пилот, видимо, бредил. Они утверждали, что я попал в арктический шторм, вынужден был совершить посадку и подобрал девушку, очевидно, единственно выжившую из всей команды потерпевшего кораблекрушение норвежского корабля.

Я отлично знаю самодовольный скептицизм современного общества. И тем не менее я утверждаю, что далеко на севере, за замерзшим океаном, лежат скалистые островки — обломки земли, еще не нанесенной на наши карты. Да, я бродил по этой земле.

Когда-нибудь, исследуя дно океана, люди обнаружат руины гордых замков Асгарда, но, боюсь, и тогда они полностью не поверят в мой рассказ.

Но я не могу винить их за это. Порой даже мне все случившееся кажется сном. Только представьте: я ездил по мосту Биврест вместе с Одином и воинами Асгарда! Неужели я и в самом деле сидел в Вальхалле и пировал с ярлами и благородными асами? Почему я уверен, что сражался бок о бок с Тором, пытаясь остановить Локи и его орды в тот самый последний великий день? Но я обретаю уверенность, что все это не сон, стоит мне только взглянуть на Фрейю, мою жену. И пусть теперь она модно одета, но у нее все те же светло-золотые волосы, синие, как море, глаза и та же грация. Именно такой я впервые встретил ее на утесах Мидгарда. Фрейя всегда рядом со мной, и мы не разлучаемся ни на один день. Мы не говорим об Асгарде и его обитателях, но всегда помним о них. И лишь раз в году, ночью, в ту самую ночь, когда мы пировали в Вальхалле перед приходом врага, я разливаю в бокалы вино и произношу тост. Это те же самые слова, что прошептал, умирая, Тор.

— Слава асам! Слава великому народу, который ушел навсегда! — говорю я и поднимаю свой бокал.

Мне вторит тихий, печальный голос Фрейи:

— Слава!

И мы пьем за величайший народ, который когда-либо жил на Земле.

Дочь Тора

Глава 1. Начало

Холодные сполохи северного сияния играли в вечернем небе. Они пульсировали красным и зеленым цветом, то оказываясь в самом зените, то спускаясь почти до самого горизонта. Внизу раскинулись покрытые снегом горы, напоминающие гигантских белых стражей, охраняющих черные границы фьорда Нарвик.

Нелс Хельверсон — норвежский солдат гигантского роста — наблюдал за игрой световых бликов из зарешеченного окна своей тюрьмы. В мерцающем нереальном свете было видно, что лицо его выглядит исхудалым и утомленным, к тому же носит на себе следы жестоких побоев. В глазах норвежца застыло унылое и мрачное выражение, плечи, обтянутые рваной форменной курткой, безнадежно поникли. Горечь отчаяния, появившаяся в тот роковой день, когда нацисты вторглись в Норвегию, не покидала его сердце.

— Сражение и смерть придут этой ночью, — пробормотал Хельверсон. — Валькирии спустятся сюда подобно небесным огням…

Размышления его прервал голос Фаллона — невольного товарища по заключению.

— О чем ты говоришь, Нелс? — спросил он на ломаном норвежском.

За это время американский летчик неплохо усвоил уроки, которые давал ему норвежец, борясь со скукой заключения.

Нелс Хельверсон медленно поднялся на ноги. Норвежский гигант, только что являвший собой аллегорию отчаяния, совершенно преобразился. Его ярко-синие глаза горели безумным огнем, а соломенного цвета волосы торчали в разные стороны подобно шерсти тролля, обитающего в самой чаще непроходимого леса.

— Валькирии, — повторил великан, зажмуриваясь от особенно яркой вспышки холодного небесного огня. — Это девы-воины, посланницы Одина, они переносят в Вальхаллу тех, кто погиб в сражении.

Фаллон бросил тревожный взгляд на своего товарища по несчастью, опасаясь, не повредился ли тот в рассудке.

— Ты что, и в самом деле серьезно относишься к этим древним суевериям?

— Это не суеверие, — возразил норвежец грохочущим басом, который гулко отразился от стен камеры. — Древние боги моего народа продолжают жить! Одноглазый Один, Тор, повелитель молний, все они придут к нам на помощь! Они сбросят этих захватчиков в море, вот увидишь!

Глаза Хельверсона сверкали безумным огнем, на его изможденном лице застыло выражение фанатичного восторга. Его огромная фигура темным силуэтом выделялась на фоне окна, за которым продолжали сверкать и переливаться всеми красками огни северного сияния.

Молодой американский пилот внезапно ощутил сильнейшую тревогу. Поведение товарища в последнее время становилось все более странным. Глубоко переживая вторжение нацистов в его родную Норвегию и свое беспомощное положение пленника, он всей душой обратился к древним верованиям своего народа.

Если придерживаться точности, подобное происходило не только с ним. Вся Норвегия пребывала в состоянии тяжелейшего потрясения. Нацисты внезапно нанесли удар с моря, даже не предупредив о начале военных действий. Почти тысяча миль береговой линии от Осло до дальнего северного порта Нарвик оказалась захвачена всего за одну ночь.

Немецкие танки, самолеты и пушки без труда смяли оборону немногочисленных защитников, потерявших всякое присутствие духа. Безжалостный враг продвигался через долины вглубь страны, торопясь довершить завоевание.

Великобритания также оказалась не готова к внезапному нападению нацистов, но тем не менее с ней ситуация была не такой трагической. Мощные патрульные бомбардировщики Королевских военно-воздушных сил устремились к северу, где находились захваченные норвежские порты, чтобы оказать помощь в сопротивлении коварным захватчикам.

Фаллон, американский пилот, управлял одним из бомбардировщиков, летевших к захваченному нацистами порту Нарвик, находящимся далеко к северу от Северного полярного круга. У форта Нарвик его самолет был сбит, а сам Фаллон оказался в импровизированной тюрьме, устроенной на возвышенности неподалеку от города. Каждый день его подвергали беспощадным допросам. Молодой гестаповский офицер Виктор Хейзинг, поразительно напоминающий молодого волка, пытался вытянуть из пленника всю возможную информацию о британских военных планах, одновременно ублажая свою жестокую натуру видом страданий американского летчика.

— Я понимаю, что с тобой происходит, Нелс, — сочувственно произнес он. — Хейзингу почти удалось довести меня до безумия. Я и сам держусь из последних сил. Но тем не менее мы должны быть сильными и не дать окончательно сломать себя.

— Наступит время, и тогда старые боги восстанут во всем своем величии, — пробормотал норвежец с фанатичным блеском в глазах. — Меч Одина и молнии Тора уничтожат нацистов.

— Смотри же, — продолжал он, указывая рукой куда-то в небо. — Вот знак того, что древние боги пробудились и валькирии уже спешат сюда. Этой ночью они уже будут здесь! Кровь и месть! Скоро все свершится!

Фаллон с ужасом заметил, что в глазах его товарища по заключению разгораются яркие костры безумия. Больше всего на свете ему хотелось издать горестный тоскливый вой, но взял себя в руки и обратился к Нелсу мягко, как будто разговаривал с ребенком.

— Нелс, это всего лишь северное сияние, а древние боги — не более чем древние предания. Прошу тебя, успокойся и вернись в реальность.

Словно в ответ на его слова раздался звук, более всего похожий на удар грома. В небе сверкнуло несколько ярких вспышек, напоминавших молнии.

— Боже праведный, это же пушки! — воскликнул летчик. — Стреляют совсем рядом, во фьорде.

Он торопливо подбежал к окну. Но до форта было слишком далеко. Через зарешеченное окно можно было увидеть лишь снежную равнину и забор из колючей проволоки, окружавший тюрьму, наспех переоборудованную из складского помещения.

На фоне ослепительно-белого снега появилось множество темных фигурок. Нацистские солдаты бежали в направлении фьорда. На летном поле неподалеку послышался пронзительный вой сирены.

— Британские суда, они ведут артобстрел города! — обратился к норвежцу Фаллон, перекрикивая грохот канонады. — Двенадцатидюймовые! Должно быть, у них в эскадре есть линейный корабль.

Оба пленника прижались к оконной решетке, наблюдая за происходящим. С летного поля в небо ударили яркие лучи прожекторов, выхватывая из темноты силуэты самолетов. Послышались кашляющие звуки зенитных орудий.

Внезапно раздался звук, как будто рядом захлопнулась гигантская дверь, и тут же на краю аэродрома загорелся громадный костер. Это взорвалась бомба, сброшенная с британского самолета.

Двумя секундами позже взорвалась вторая, на этот раз возле самого здания тюрьмы. Профессиональный опыт подсказал Фаллону, куда должна попасть третья бомба.

— Нелс, вниз, быстро! — закричал он, бросаясь на пол и увлекая громадного норвежца за собой.

Не успели они растянуться на холодном цементе, как здание тюрьмы пошатнулось и, казалось, подпрыгнуло в воздух. Пол ощутимо вздрогнул несколько раз, послышался грохот падающих камней, лязг железа, жалобные крики раненых.

Фаллон осторожно поднялся на ноги. В стене камеры виднелись проломы, позволяющие лучше видеть, что происходит снаружи.

На краю шевелящегося мерцающего светового пятна, занимающего собой половину неба, появились темные силуэты нацистских самолетов-истребителей. К грохоту артобстрела добавились звуки пулеметов, почти неразличимые в общем шуме.

— Видишь, я же говорил! — торжествующе завопил Хельверсон. — Кровь и месть рядом! А ты еще не верил, что в небе знамение богов.

Фаллон взглянул на окно и внезапно в душе его затеплилась надежда. Взрывом повредило оконную решетку; она была почти что вырвана из стены. Каменная кладка была расколота снизу доверху.

— Нелс, давай-ка помоги мне! Нам надо исчезнуть отсюда, пока не появились Хейзинг и его подручные. Представляешь, как они удивятся нашему отсутствию!

Фанатичный восторг не помешал великану норвежцу предпринять решительные действия. Отодвинув Фаллона в сторону, он уперся руками в решетку и без особого труда выломал ее. Не теряя времени, недавние заключенные выбрались наружу. Они спрятались в тени стены, дрожа от пронизывающего ледяного ветра.

Догадка Фаллона оказалась верна: западное крыло низкого каменного здания, где их держали, превратилось в руины. Теперь они могли наблюдать сражение, которое происходило во фьорде. В свете красных вспышек пушечных выстрелов можно было ясно разглядеть британский линейный корабль и полдюжины эсминцев. Они буквально поливали огнем пришвартованные нацистские корабли и береговые батареи, которые вели ответный огонь.

Британские самолеты кружили в воздухе, пытаясь подавить огонь береговых батарей. На помощь немецкой артиллерии вылетел целый рой «мессершмиттов». Как странно и неестественно смотрелось это сражение во фьорде среди заснеженных гор, под небом, на котором продолжало играть северное сияние! Через пролом в заборе, образовавшийся из-за близкого взрыва, они выбрались наружу и помчались туда, где шло сражение.

— Мы сможет добраться до британских кораблей? — спросил норвежец, с шумом выдыхая воздух.

— Никаких шансов, — так же на бегу ответил американский летчик — Они не собираются ни высаживаться на берег, ни спускать на воду шлюпки. А вот летное поле — это как раз шанс к спасению. Может быть, там остался какой-нибудь самолет.

Два последовавших один за другим винтовочных выстрела и громкие отрывистые команды известили пленников о том, что охранники пришли в себя после мгновенного замешательства, вызванного внезапной бомбардировкой, и заметили их исчезновение. В общем шуме Фаллон различил голос Виктора Хейзинга. Беглецы спрятались за высоким сугробом, охранники промчались мимо, не заметив их. Нацисты дружно устремились в сторону фьорда, рассчитывая, что пленники попытаются попасть на один из британских кораблей, которые все еще вели обстрел города.

Американский летчик безмолвно вознес благодарственную молитву и вместе с товарищем помчался к летному полю. Там и в самом деле стояло четыре самолета, причем один из них, «мессершмитт», находился совсем рядом. Пилот копался в кабине, пытаясь что-то починить и сыпя отборными ругательствами.

Беглецы опустились на землю и осторожно поползли по направлению к этому самолету.

— Сейчас я справлюсь с ним, — тихонько произнес Хельверсон. — Подожди меня.

Громадный норвежец неслышно возник у нацистского летчика за спиной и в мгновение ока свернул ему шею, опустив бесчувственное тело рядом с самолетом.

— Это гнусное порождение Хель больше не будет бомбить наши деревни, — грозно прорычал гигант.

Фаллон торопливо забрался в кабину.

— Нелс, садись сюда, нам необходимо поспешить! Надо успеть, пока…

Его слова были прерваны звуком пистолетного выстрела. Резкая боль пронзила тело Хельверсона, кровь хлынула из его плеча. Правая рука его бессильно повисла.

При беспорядочном свете вспышек выстрелов американец заметил нацистского офицера в темной форме, чем-то похожего на сильного молодого волка. Виктор Хейзинг, который за это время стал его личным врагом! Он единственный не поддался всеобщему заблуждению и не отправился за беглецами к фьорду. Не скрываясь, он пробирался по глубокому рыхлому снегу к самолету, поднимая пистолет для второго выстрела. Пуля отрикошетила от брони в точности там, где в салоне находилось место пилота.

Норвежец с трудом втиснулся в кабину, заняв собой почти все свободное пространство.

Фаллон запустил двигатель самолета, возвратить который к жизни безуспешно пытался его хозяин. Взревев, «мессершмитт» помчался по заснеженному полю и наконец тяжело поднялся в воздух. Несколько мгновений спустя они уже летели над фьордом.

Судя по всему, сражение приближалось к концу. Британские военные корабли удалялись от берега, на ходу производя последние выстрелы. Два нацистских эсминца и полдюжина других судов превратились в громадные плавучие костры.

Фаллон держал курс на северное сияние. Подлетая к заснеженным горным пикам, он набрал еще высоты.

— До Шотландии нам не добраться, — объяснил он норвежцу. — Это было бы нелегко даже с полным баком горючего, у нас же он не заполнен и до половины. — Даже если союзные войска уже заняли южные порты, туда мы тоже не дотянем. Единственный выход — добраться до рыбацких деревень на дальнем северном побережье. Эти деревни еще не под властью нацистов.

Хельверсон, кивнул в ответ, переставая держаться за раненое плечо.

— Мы летим к северной земле, находящейся под властью Одина, — произнес он со знакомым фанатичным блеском в глазах.

Фаллон бросил на товарища тревожный взгляд, но тут же заметил далеко в небе черную точку, которая стремительно росла. Скоро стало видно, что их преследует нацистский истребитель, которым управляет Виктор Хейзинг собственной персоной. Не имея времени и возможности отдать приказ другим пилотам, он сам пустился в погоню за сбежавшими пленниками.

Фаллон понимал, что Хейзинг является знающим и умелым летчиком, что он полон решимости любой ценой задержать беглецов. В голове американского летчика пронеслись долгие часы допросов, издевательства и хитрые иезуитские ловушки, которые подстраивал ему Хейзинг. Как бы он хотел дать бой своему преследователю, но, перегруженный самолет значительно уступал в маневренности, к тому же теперь беглецы обладали ценными сведениями о нацистских войсках в Нарвике. Эту информацию требовалось во что бы то ни стало передать союзным войскам, а для этого следовало оторваться от преследователя и скрыться в одной из северных деревушек.

Фаллон пытался выжать из кашляющего и устало тарахтящего мотора все, что только возможно, но, несмотря на все отчаянные усилия, самолет Хейзинга медленно и неотвратимо нагонял их. Под ними с бешеной скоростью проносились необитаемые равнины северной Норвегии. Американский летчик успел заметить внизу зубчатые белые горы, ледники, которые, подобно сверкающим змеям, сползали к морю. Нигде ни малейшего признака человеческого жилья. Более того, здесь не было видно даже саамов — суровых пастухов со стадами северных оленей, которые обычно в изобилии встречаются на этих диких ледяных равнинах. На покрытых снегом горных пиках и поверхности ледников играли разноцветные блики северного сияния. Небо впереди казалось сверкающей и переливающейся стеной, состоящей из ослепительных холодных огоньков.

Никогда раньше американский летчик не видел ничего подобного. Его норвежский товарищ, наоборот, не выказал никакого удивления. Он сделал жест, судя по всему означающий почтительное приветствие.

— Теперь ты видишь! — повторил он с тем же восторженным огнем в глазах. — Древние боги пробудились! Мы идем к ним!

Неожиданно для себя Фаллон ощутил, что его недоверие и скептицизм тают подобно куску льда, оказавшемуся в горячей воде. Светящаяся стена впереди гипнотизировала его, подавляла всякую способность к рациональному мышлению. С каждым мгновением свечение разгоралось все сильнее и сильнее, будто они летели прямо на солнце. Волны света проходили сквозь усталое обессиленное тело, чуть покалывая и наполняя летчика поистине неземным восторгом. Необычность ситуации заставила его забыть даже о неутомимом преследователе, который упорно продолжал лететь за ними. Вслед за этим Фаллона захлестнуло совершенно необъяснимое ощущение сродни фанатичному восторгу скандинава, ожидание чего-то необычного, чего-то выходящего за пределы всякой логики.

Глава 2. Валькирии

Но все эти запредельные переживания тут же отошли на второй план. Раздалась пулеметная очередь и целый рой трассирующих пуль прошел через левое крыло самолета. Хейзинг все-таки настиг их!

Не тратя времени на размышления, Фаллон резко вывернул руль. Самолет Хейзинга стремительно пронесся мимо, поливая свинцом то место в пространстве, где они только что находились.

— Вот упертый дьявол! — с досадой произнес летчик. — Этот нацистский волк даже в ад бы за нами последовал, чтобы не упустить свою добычу.

Хельверсон в ответ взревел с яростью, сделавшей бы честь любому берсерку. Фаллону некогда было отвлекаться на всевозможные проявления эмоций; он маневрировал, бросая перегруженный самолет то в одну сторону, то в другую. Это была отчаянная схватка не на жизнь, а на смерть, причем противник значительно превосходил его и в умении и в маневренности. Но американский летчик тоже не собирался сдаваться. Самолеты кружили друг вокруг друга, подобно двум ястребам, освещенные все тем же холодным нереальным светом. Под ними расстилалась необитаемая местность, где заснеженные равнины соседствовали с ледниками и острыми горными пиками. Должно быть, это были дикие безлюдные горы Финнмарка. Если так, то еще немного, и они достигнут побережья Северного Ледовитого океана.

«Если бы я смог подняться и оказаться над самолетом Хейзинга, у нас появились бы шансы на спасение, — подумал Фаллон. — А вот если он зайдет нам в хвост, у нас не останется ни малейшей возможности спастись».

Хейзинг, судя по всему, придерживался того же мнения. Он уже почти зашел в хвост «мессершмитту». Фаллону ничего не оставалось, как бросить тяжелую перегруженную машину в штопор, затем направить ее резко вверх, описав петлю и оказавшись в сотне ярдов позади от сбитого с толку противника.

На какую-то долю секунды самолет Хейзинга оказался прямо перед ним, как огромная мишень в тире, — черный силуэт на фоне светящегося неба. Фалллон с торжествующим возгласом нажал на гашетку, но пулеметы по-прежнему хранили мертвое молчание. Так вот почему ругался нацистский пилот в кабине! И вот по какой причине этот самолет не участвовал в недавнем сражении.

— Мы безоружны, Нелс! — крикнул он Хельверсону. — Все что нам остается — это постараться удрать. Но, боюсь, это у нас тоже не получится.

Тем временем Хейзинг успел сманеврировать и теперь мчался на них с тыла, ведя ураганный огонь сразу из всех пулеметов.

— Он не сможет уничтожить нас, — снова раздался уверенный голос Хельверсона. — Ведь древние боги на нашей стороне.

Фаллон продолжал бросать самолет из стороны в сторону, маневрируя и уклоняясь от противника из последних сил. Поняв, что они не в состоянии вести ответный огонь, Хейзинг принялся обстреливать их, приближаясь на самую близкую дистанцию, как бы издеваясь над ними.

Снова безумное пике, целый каскад рискованных маневров… Фаллон прекрасно понимал, что исход сражения уже предрешен и его поражение является не более чем вопросом времени. Но все закончилось еще быстрее, чем он предполагал.

Сильный порыв ветра внезапно подхватил самолет, разворачивая его и направляя к земле. Пока Фаллон пытался избежать падения, Хейзинг налетел на него сверху. Снова застрочили пулеметы, насквозь прострелив двигатель, повредив оба бензопровода.

— Двигатель сдох! — заорал Фаллон во всю силу легких. — Хельверсон, держись, мы садимся.

Американский летчик прекрасно понимал, что благополучно приземлиться с неработающим двигателем — один шанс из ста, но другого выхода у них попросту не было.

Ветер свистел в продырявленных крыльях, врывался в салон подбитого самолета, который стремительно несся к земле, освещенный мерцающими огнями северного сияния. Хейзинг снова подлетел к ним и с близкого расстояния выпустил еще одну очередь в фюзеляж. Нацист явно наслаждался беспомощностью противника.

Они летели над длинным заснеженным ущельем, по обе стороны которого виднелись горные хребты и острые каменные пики. Самолет теперь сильно зарывался носом вниз, и Фаллону приходилось изо всех сил вытягивать шею, чтобы ориентироваться и направлять полет. Свист ветра перешел в оглушительный вой, ущелье с ужасающей скоростью неслось им навстречу.

Наконец колеса самолета, а вслед за ними и фюзеляж зарылись в мягкий глубокий снег. Теперь они ехали со скоростью почтового экспресса. Подпрыгнув и снова зарывшись в снег, самолет носом ударился в какое-то препятствие и окончательно остановился.

Очнувшись, Фаллон не смог определить, сколько времени он провел без сознания. Оглянувшись, он заметил, что Хельверсон еще не пришел в себя. Открыть дверь сильно помятой от ударов кабины оказалось не таким уж простым делом. Наконец летчик выбрался наружу и вытащил находящегося без сознания норвежца.

Лицо его сразу же обжег морозный западный ветер, который становился все сильнее и сильнее. С севера и юга ущелья возвышались крутые ледяные утесы. Небо все еще пылало загадочным мистическим блеском северного сияния.

— Нелс, очнись! — повторял летчик, изо всех сил тряся Хельверсона и хлопая его по щекам. Норвежец потерял много крови; судя по всему, его рана была более серьезной, чем представлялось вначале. Наконец норвежец с видимым усилием открыл глаза. Не глядя на Фаллона, он напряженно вглядывался куда-то вдаль.

— Слушай же! Они сейчас будут здесь! — прохрипел он. — Я ощущаю их приближение в свисте ветра. Неужели ты даже сейчас ничего не слышишь? Посланницы Одина сейчас прискачут; они заберут нас в Вальхаллу!

Фаллон решил было, что его товарищ находится под воздействием шока, вызванного недавними событиями. Поэтому в шуме ветра ему и мерещатся стук копыт и звонкие крики, предшествующие появлению легендарных дев-воительниц.

Внезапно сквозь шум бури послышался выстрел. Американец вздрогнул и мгновенно обернулся. Это был Виктор Хейзинг, который последовал за ними и сюда, в это ущелье. Его черная фигура четко выделялась на фоне белоснежного сверкающего снега. Нацист выстрелил вторично. Пуля просвистела у самой головы Фаллона.

В другое время американский летчик почувствовал бы восхищение по отношению к тому, кто столь ревностно выполняет свой долг. Вне всякого сомнения, нацист проследил за ними до самой посадки в ущелье и заметил, что его жертвам удалось избежать гибели. Поэтому он совершил посадку в дальнем конце ущелья, чтобы пешком добраться до беглецов и прикончить их, пока те не пришли в сознание.

Внезапно Фаллон ощутил прилив бешеного гнева. Безоружный, он бросился на нациста. Тот выстрелил еще раз, обжигающее пламя задело американского летчика, но тот оказался возле своего врага намного раньше, чем немец смог прицелиться в него. Кулаки Фаллона обрушились на высокомерное породистое лицо Хейзинга. Но этого оказалось слишком мало, чтобы сбить нациста с ног.

— Ничтожество, жалкий дохляк! — высокомерно произнес нацист, небрежно отбрасывая своего противника.

Фаллон понимал, что нацист гораздо сильнее и у него намного больше шансов победить в этой драке. Не давая Хейзингу времени опомниться, летчик снова бросился на него. Ненависть придавала ему сил. Фаллон обеими руками ударил по подбородку нациста. Тот пошатнулся, пытаясь сохранить равновесие, Фаллон тем временем выхватил у него из руки пистолет. Но не успел он воспользоваться обретенным оружием, как Хейзинг со звериной яростью схватил его сзади. Его фуражка свалилась в снег, растрепанные светлые волосы и сверкающие злобным блеском глаза придавали нацисту нереальный облик. Фаллон извернулся и со всей силы ударил противника по голове рукояткой пистолета. Хейзинг, как подкошенный, свалился в снег.

— Странно, — подумал американский летчик. — Почему мне даже сейчас в шуме ветра слышится цокот копыт и яростные крики? Почему огонь северного сияния отражается по всему пространству ущелья?

Тем временем норвежец поднялся на колени и указал рукой куда-то на край ущелья.

— Девы-валькирии уже близко! — снова зашелся он в восторженном крике. — Сейчас они будут здесь!

Фаллон попытался повернуться в ту сторону, куда указывал его товарищ, но весь мир будто бы повернулся ему навстречу. Рассудок отказывался воспринимать невероятную картину, которая разворачивалась перед его глазами.

В дальнем конце ущелья в самом деле появился конный отряд, стремительно приближавшийся к самолету, зарывшемуся носом в снег, к Фаллону, его противнику, щерящему зубы в злобном волчьем оскале, и норвежцу, восторженным взглядом уставившемся перед собой.

Всадники приблизились. Это и в самом деле были валькирии, такие, какими они изображались в старинных легендах: с ног до головы увешанные оружием, в узорчатых блестящих нагрудниках и с золотыми волосами, развевающимися из-под крылатых шлемов. Их звонкие яростные крики заглушали шум ветра.

— Эй-хо! Эй-хо! Неужели норвежец не обманулся, и сюда в самом деле явились посланницы Одина, которые забирают погибших в сражениях в его небесные чертоги? Нет, не может быть, это какой-то бред!

Пока Фаллон размышлял таким образом, всадницы оказались рядом и мчались прямо на него, будто сгустившись из пронзительного завывания ветра, ночного холода и разноцветных сполохов северного сияния.

Во главе отряда всадниц на черном жеребце скакала девушка, голова её была не покрыта шлемом, и бледно-золотистые волосы развевались позади нее, подобно языкам пламени. Рядом с ее конем, будто ручная охотничья собака, огромными скачками неслась громадная белая рысь.

Предводительница валькирий, казалось, только сейчас заметила их: нациста, без сознания лежащего на снегу, американского летчика, безуспешно пытающегося удержаться на ногах, огромного норвежца, что-то декламирующего в лихорадочном бреду. Отдав команду на непонятном языке, она натянула узду своего коня и тот остановился в паре шагов от Фаллона.

Сквозь клубящийся черный туман на американского летчика смотрело бледное, невероятно красивое лицо. В ярко-синих глазах девушки, казалось, вспыхивали ослепительно-яркие молнии.

С ее красных губ снова сорвалась звонкая отрывистая команда. Белая рысь приблизилась к Фаллону и грозно зарычала. Предводительница валькирий тем временем подъехала к Хейзингу, все это время неподвижно лежавшему на снегу, и, наклонившись, без видимых усилий подняла его и легко положила поперек седла. Валькирия, которая ехала следом за предводительницей, точно так же поступила с великаном норвежцем. Вслед за этим Фаллон почувствовал, что его схватили за плечо и перебросили поперек седла, будто мешок с сеном.

Предводительница снова отдала команду, и отряд галопом помчался по заснеженному ущелью. За ними клубились вихри снега, звонкие крики эхом отдавались от заледенелых стенок ущелья.

— Эй-хо!

Фаллон пытался найти происходящему разумное объяснение: все, что он видит, является предсмертным бредом, последним усилием гаснущего разума.

Но в то же время он ясно сознавал, что трясется, перекинутый через спину коня, мчащегося бешеным галопом. До слуха его доносился безумный голос Хельверсона, без устали повторяющего:

— Ну что я вам говорил: древние боги пробудились от сна! Мы скоро окажемся в Вальхалле среди сонма бессмертных героев!

Каким-то уголком затуманенного сознания Фаллон предположил: вдруг скандинав все-таки не ошибался все это время, говоря о древних богах и валькириях? Но дорога в Вальхаллу открыта только мертвым. В таком случае…

Он снова открыл глаза. Отряд валькирий выехал из ущелья и направлялся к узкому снежному проходу. За ним расстилалась долина, похожая на чашу, окруженную высокими ледяными горными пиками.

Но, пролетая на самолете, он не видел ничего похожего на эту долину. Какое неведомое волшебство делало ее невидимой для посторонних глаз? Предводительница валькирий все так же бесстрашно мчалась вперед, остальные девы-воительницы следовали за ней.

Неожиданно Фаллон ощутил сильный удар, как будто он с разбегу наткнулся на невидимое препятствие или упал с большой высоты. Оглянувшись вокруг, он заметил, что находится в таинственной долине. Теперь у него была возможность как следует рассмотреть ее.

Долина тянулась на многие мили, далеко на горизонте со всех сторон можно было разглядеть лесные чащобы, утесы, на которых стояли замки, сложенные из темного камня. Мощная цитадель бросалась в глаза с первого взгляда.

Силы оставили измученного американского летчика. Последнее что он услышал, проваливаясь в небытие, был торжествующий крик Хельверсона.

— Вальхалла! Вальхалла!

Глава 3. Дочь богов

Первое, что ощутил Фаллон, пробуждаясь от глубокого сна, было ощущение необычайной легкости и уюта. Летчик поднял голову, удивленно оглядываясь вокруг. Он лежал на массивной деревянной кровати, сплошь покрытой резными узорами. Четыре угловых столбика были сделаны в виде оскаленных волчьих голов. Эта кровать и несколько грубо сколоченных деревянных стульев составляли всю обстановку темной комнаты с каменными стенами.

Свет падал из двух окон — длинных и узких, подобно бойницам. Через них в комнату беспрепятственно проникал резкий холодный воздух, от которого невольно бросило в дрожь американца.

Возле одного из окон виднелась мощная фигура Хельверсона, который во что-то напряженно вглядывался.

— Нелс! — воскликнул Фаллон, присев на своем ложе. — А я уже всерьез опасался, что те две раны доконали тебя.

Хельверсон медленно повернулся к своему собеседнику. Синие глаза норвежца смотрели на него с пугающим спокойствием.

— Все это так и есть, — произнес он. — Я умер, и ты тоже.

— Не надо так говорить! — нетерпеливо прервал его Фаллон. — Мы оба живы.

— Нет, мы мертвы, — снова повторил Хельверсон тоном учителя, объясняющего урок непонятливому школьнику. — Мы разбились в ущелье при посадке самолета, и валькирии явились, чтобы отнести нас сюда, в Вальхаллу.

Перед глазами Фаллона промелькнули картины недавних событий. Рискованное приземление, драка с Хейзингом, и наконец, появление дев-воительниц, которые галопом ворвались в ущелье и отнесли всех троих в таинственную долину, которую, по непонятной причине, было невозможно разглядеть с воздуха.

Было ли все это бредом? Но если так, то где они с Хельверсоном сейчас находятся и каким образом сюда попали? Фаллон торопливо поднялся со своего ложа и направился к одному из окон.

Первое, что он ощутил, выглянув наружу, были сильнейшее удивление и страх. Они находились в каменном замке, который стоял на высоком утесе, господствующем над обширной долиной. Далеко внизу виднелись какие-то небольшие каменные строения, между которыми двигались крохотные человеческие фигурки. Присмотревшись, Фаллон заметил, что на них были нагрудники, рогатые шлемы и короткие меховые безрукавки. Кроме того, здешние обитатели были вооружены мечами и топорами!

Ошеломленный Фаллон окинул взглядом дальние горизонты. В сером свете облачного хмурого дня взору его предстали темные леса, пропасти, по краям которых виднелись раскидистые сосны и мощные ели. Он снова посмотрел на каменные строения в долине. Теперь он догадывался, что делало эту долину невидимой для посторонних глаз. Все дело в этом таинственном бледном свете.

— И все же я ничего не понимаю! — упрямо повторил летчик. — Если ориентироваться по карте, то район Северной Норвегии, где мы приземлились, совершенно необитаем. Но в таком случае, где мы?

— Это Вальхалла, дом старых богов, — в который раз уверенно произнес норвежец. — Что-то вроде рая, куда переносятся все, кто доблестно погиб в сражении. Валькирии явились за нами и доставили сюда. Их вел не Тор, а Бринхилд, его дочь. Она богиня-воительница и также, как отец, является повелительницей молний, ветра и шторма.

— Дочь Тора? — изумленно переспросил Фаллон, вспоминая прекрасную воительницу без шлема во главе отряда валькирий, возле коня которой бежала большая белая рысь.

— Совершенно верно, она дочь Тора, повелителя молний, — подтвердил норвежец. — Она — предводительница посланниц Одина.

— Ну почему вы никак не хотите понять: Тор, Один и прочие древние норвежские боги — не более чем мифы! — выкрикнул потерявший всякое терпение американец. — Хотя, может быть, обильное кровотечение пагубно влияет на ваш рассудок. Позвольте мне осмотреть ваши раны.

Но, расстегнув измазанную кровью куртку Хельверсона, Фаллон увидел нечто, повергнувшее его в сильнейшее изумление. Вместо свежих ран, оставленных пулями, виднелись лишь бледные, будто полустертые шрамы.

Поднеся руку к голове и ощупав место, где пуля Хейзинга оставила ощутимую борозду, американец убедился, что и она исчезла. Вместо нее, как и у норвежца, под пальцами был такой же еле заметный шрам.

— Но этого не может быть! — прошептал Фаллон. — Это просто какое-то безумие. Или какое-то волшебство.

— Это волшебство древних богов этой земли, — отозвался ему грохочущий голос Хельверсона. — Здесь, в Вальхалле, все раны чудесным образом заживают. Мы мертвы и больше не будем страдать.

Разум Фаллона — человека двадцатого столетия — не мог примириться с увиденным. Может быть, они и в самом деле погибли в ущелье, неудачно попытавшись приземлиться?

Безусловно, ему случалось слышать легенды о древних норвежских богах, об их доме в Асгарде, о Вальхалле, куда попадали воины, принявшие смерть в сражении. Для викингов севера эти легенды были непреложной истиной на протяжении многих веков. Вдруг это и в самом деле правда?

— Нет, не верю! — воскликнул Фаллон, сопротивляясь из последних сил, цепляясь за остатки привычной логики. — Сейчас не древность, и даже не Средневековье, на дворе 1940 год. И потом, если бы я был мертв, разве я мог бы чувствовать холод? А здесь можно замерзнуть до смерти.

Оглядевшись, американец заметил в углу комнаты меховую одежду, явно оставленную здесь для них с Хельверсоном. Натягивая нечто похожее на короткую безрукавку, он обнаружил в кармане формы пистолет, который смог отобрать у Хейзинга. Его магазин оказался наполовину заполнен; это вселило в Фаллона чувство уверенности.

— Прошу тебя, хватит этих фантазий, давай наконец трезво смотреть на вещи, — обратился он к Хельверсону. — Никакая здесь не Вальхалла. Сейчас мы выйдем из этой комнаты и спросим кого-нибудь, где мы находимся и как нам скорее добраться до ближайшей деревни на северном побережье.

В ответ норвежец лишь упрямо помотал головой.

— Из Асгарда не уехать. Для тех, кого принесли сюда валькирии, пути назад не существует.

— Для них может быть и не существует, — мрачно проговорил Фаллон. — А вот нам просто необходимо добраться до союзных войск и передать все, что мы знаем о нацистских частях в Нарвике. Эти сведения могут оказаться очень важными. Не знаю как вы, а я намерен доставить их во что бы то ни стало.

Он с независимым видом сунул руки в карманы меховой безрукавки и решительно направился к двери, сколоченной из толстых грубо обработанных досок. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как дверь распахнулась и в комнату вошли двое мужчин. Они казались ожившими персонажами из исторического романа или фильма из жизни викингов. Крупные мужчины с длинными светлыми волосами, свисающими из-под рогатых шлемов, одетые в меховые куртки и кожаные штаны. Глаза их были необычайно светлыми, и взгляд их казался холодным, будто северный лед. В руках у каждого был тяжелый меч и круглый щит.

Старший из них обратился к Фаллону и Хельверсону. Слова на старом норвежском языке звучали немного странно, но не настолько, чтобы их невозможно было понять.

— Повелительница Бринхилд зовет вас, незнакомцы, — произнес он гулким тяжелым басом. — Идите за нами.

— Бринхилд! Дочь Тора! — несколько раз повторил норвежец. — Видите, и кто из нас прав? — взволнованно добавил он, обернувшись к американскому летчику.

Фаллон продолжал изумленно разглядывать викингов.

— Вы не из нашего мира, ведь так?

Старший воин невозмутимо пожал плечами.

— Нам случалось однажды посетить Внешний мир. Мое имя Тир, он же — Хеймдалль.

Глаза Хельверсона расширились от удивления и страха.

— Бог войны Тир? Хеймдалль, которого называют стражем богов?

Фаллон недоверчиво переводил взгляд с мужчины, напоминавшего несокрушимую каменную скалу, на нервного мужчину средних лет, отрекомендовавшегося Хеймдаллем. Он чувствовал себя участником чудовищной фантасмагории, не имеющей ничего общего с привычным миром. Его собеседники, казавшиеся такими же реальными, как и он сам, утверждали, будто принадлежат к пантеону древних норвежских богов. Тех самых богов, которым, если верить легендам, исполнилось более тысячи лет.

— В таком случае это Вальхалла? — поинтересовался американец нарочито небрежным тоном.

— Да, вы в замке Вальхалла, небесном чертоге Асгарда, — невозмутимо произнес Тир.

Сделав знак следовать за ними, Тир и Хеймдалль шагнули за дверь, Фаллон и норвежец поспешили за ними.

Они прошли по темному узкому коридору, стены которого были сложены из больших грубо отесанных камней, поднялись по мощной деревянной лестнице.

Фаллон с интересом разглядывал встречающихся им обитателей этого непонятного места. Все они — мужчины и женщины — были светловолосыми, как и его сопровождающие.

Воины все как один носили доспехи, у каждого на поясе виднелся меч или боевой топор.

Молодые девушки были одеты в белые платья или блестящие туники.

Наконец Фаллон и Хельверсон оказались в громадном зале с такими же, как везде, каменными стенами. В дальнем конце зала можно было увидеть возвышение, на котором, судя по всему, их ожидали представители пантеона древних норвежских богов.

Приблизившись к ним, Фаллон заметил еще одного присутствующего, при виде которого в глазах американского летчика потемнело от ярости.

Возле постамента стоял Виктор Хейзинг — молодой белокурый нацистский офицер, чья черная форма смотрелась уродливым диссонансом в этом удивительном замке.

— Какого черта он здесь делает? — пробормотал Фаллон, злобно сощурив глаза. — Или я все-таки сплю, и он является порождением моего кошмара?

— Дочь Тора! — почтительно произнес Хельверсон, подталкивая локтем своего товарища. — Я говорил тебе, что это она!

Вслед за норвежцем Фаллон внимательно посмотрел на девушку, вместе с остальными восседавшую на возвышении на троне из черного камня.

Едва взглянув на нее, американец ощутил нечто вроде удара молнии. Сомнений не оставалось: перед ним и в самом деле находилась богиня.

Сейчас на ней не было яркой туники предводительницы валькирий. Наряд ее составляло нечто вроде короткого черного платья, поверх которого был надет пояс, украшенный драгоценными камнями и высокие сандалии из мягкой кожи. Длинные волосы ниспадали на плечи подобно золотому водопаду. Казалось, от этой девушки исходит удивительный неземной свет.

Девушка чуть повернула к Фаллону удивительно прекрасное лицо: снежно-белая кожа, четко очерченные красные губы, ярко-синие глаза, взгляд которых казалось, способен сразить наповал, подобно удару меча. В глубине их ясной лазури вспыхивали и сверкали крошечные молнии, не давая возможности отвести взгляд.

Басовитый рык вернул Фаллона к действительности. На полу около кресла дочери Тора сидела белая рысь; такой крупной американцу еще не случалось видеть. Животное злобно уставилось на пришельца своими крохотными зелеными глазками, в грозном оскале демонстрируя внушительных размеров клыки. Каждый коготь на ее мощных лапах ненамного уступал по размерам короткому мечу или кинжалу.

Раздался звонкий голос Бринхилд, будто коротко прозвонил серебряный колокольчик.

— Спокойно!

Повинуясь команде, рысь улеглась на пол позади трона хозяйки, не сводя с Фаллона злобного настороженного взгляда.

Бринхилд внимательно оглядела высокого худощавого американца, затем массивную фигуру Хельверсона и снова обратилась к летчику:

— У тебя темные волосы, незнакомец, — задумчиво произнесла она. — Ты не похож ни на кого из моего народа. Как зовут тебя?

— Фаллон, — поспешно ответил американец.

Бринхилд повторила, немного странно выговаривая его имя своими кроваво-красными губами. Неожиданно она спросила:

— По какой причине ты и твой спутник сражались с этим человеком там, в ущелье?

— Он наш враг, — ответил Фаллон, пытаясь испепелить взглядом стоящего неподалеку нацистского офицера. — Наши народы воюют между собой.

Результат его слов оказался неожиданным. Синие глаза Бринхилд будто осветились яркой вспышкой, остальные обитатели пантеона разразились энергичными восклицаниями.

— Война? — с воодушевлением выкрикнул Тир. Его жестокое лицо тут же озарилось дикой необузданной радостью. — Война снова в Норвегии? Ты принес хорошие вести, чужеземец!

В голосах остальных также ясно слышались ликование и одобрение. Новость о войне, разразившейся во Внешнем мире, взбодрила их подобно звуку боевой трубы.

— Народы Внешнего мира слишком долго предавались лени, бездействию и обжорству, — произнесла Бринхилд. — Поведай же мне об этой войне, незнакомец.

Фаллон бросил уничтожающий взгляд на Виктора Хейзинга, который казался воплощением спокойствия и невозмутимости.

— Войну начали его люди. Они без всякой причины вторглись в Норвегию, родину моего спутника. Все прочие страны помогают жителям Норвегии защитить свою землю от захватчиков.

Неожиданно Хейзинг шагнул вперед.

— Все совсем не так! — торопливо заговорил он, обращаясь к дочери Тора. — Мои люди пришли на север к своим кровным родственникам — норвежцам. Мы заняли Норвегию лишь для того, чтобы защитить своих братьев от чужеземцев, которые хотят обманом использовать их в своих целях.

— Подлая немецкая ложь! — оглушительно взревел Хельверсон вне себя от гнева. — Никто не спрашивал нас, норвежцев, желаем ли мы такой защиты!

Фаллон снова заговорил с девушкой, блестящие синие глаза которой все это время вглядывались то в одного, то в другого участника яростного спора.

— Каким образом я мог бы покинуть эту местность? У меня есть важные сведения, которые помогут защитникам Норвегии изгнать захватчиков со своей земли. Я обязательно должен передать им все, что узнал.

Фаллон напряженно ждал ответа. Если они с Хельверсоном живы, значит, у них есть возможность покинуть это странное место и предоставить важнейшую информацию командованию союзных войск. А еще это бы означало, что завеса тайны, окутывавшей пантеон древних богов Норвегии, стала бы еще глубже и непроницаемее.

— Ты не можешь покинуть Асгард, чужеземец, — решительно произнесла Бринхилд после короткого молчания. — Во всяком случае до тех пор, пока мы не узнаем всего о войне, которая началась во Внешнем мире.

Она снова задумалась, поглаживая подбородок белой изящной ручкой.

— Продолжительный мир утомил нас. Но теперь, когда война снова пришла в Норвегию, мы снова вкусим радость сражения!

При этих словах ослепительная вспышка снова озарила глаза его собеседницы. Свет их казался таким же диким и жестоким, как необузданный характер предводительницы валькирий.

Фаллон сделал шаг вперед, к каменному трону.

— Но я непременно должен вернуться во Внешний мир! Ярко-синие глаза Бринхилд моментально потемнели, как глубокая черная вода фьорда, в голосе вместо серебряного колокольчика зазвенела сталь.

— Знай же, чужеземец: никто и никогда не скажет дочери Тора «должен», особенно здесь, в Асгарде.

Хельверсон прошептал, отчаянно дергая Фаллона за рукав:

— Нельзя так разговаривать с богиней!

Между тем Бринхилд продолжала, надменно глядя на них с высоты трона:

— В последнее время я со своими валькириями не так часто посещаю Внешний мир. Подбирать раненых и умирающих воинов — традиция, которой мы должны следовать. Нам и прежде случалось находить там людей. Все они теперь живут здесь, в Вальхалле. И не было еще такого, чтобы кто-то принесенный валькириями покинул долину!

При этих словах Виктор Хейзинг одарил Фаллона торжествующей ядовитой улыбкой. Он, как и американец, прекрасно понимал, что тот никому не сможет передать информацию о нацистских войсках в Нарвике. Триумф врага поверг Фаллона в сильнейшее бешенство. Нет, во что бы то ни стало он обязан выбраться из этого обиталища древних богов. Любой ценой он должен доставить информацию союзникам.

Летчик сунул руку в карман меховой куртки, вытащил пистолет и направил его на Бринхилд. Лицо его потемнело от напряжения.

— Это оружие из Внешнего мира, — твердо произнес он. — Оно способно в одно мгновение убить вас. Прошу, позвольте мне покинуть эту долину.

Весь пантеон богов дружно издал рев гнева; мечи с лязгом выскользнули из ножен. Белая рысь присела и зарычала, готовясь к прыжку. Хельверсон пребывал в неподвижности, охваченный суеверным ужасом.

— Оставайтесь на своих местах! — выкрикнул Фаллон, стараясь, чтобы его голос звучал как можно убедительнее. — Ваша повелительница умрет прежде, чем вы успеете добраться до меня.

Бринхилд засмеялась. Предводительница валькирий явно наслаждалась необычным развлечением.

— Ты и правда полагаешь, что своей игрушкой можешь убить дочь Тора, чужеземец? — проговорила она, заливаясь серебристым смехом. — В таком случае ты просто безумен.

С этими словами она выбросила руку вперед, будто отталкивая что-то невидимое. Фаллон так и не смог понять, что же произошло вслед за этим.

Из руки Бринхилд, вырвалась ослепительная молния, которая ударила в пистолет и далеко отбросила его.

Рука Фаллона будто оказалась во власти сильнейшего холода. Сам он, совершенно оглушенный, покачнулся и бессильно рухнул на пол. Откуда у этой девушки такая сила? Падая, он успел заметить страх на лице Хельверсона и торжествующую ухмылку Хейзинга.

Но яснее всего он видел в этот момент синие глаза Бринхилд. Повелительница молний смотрела на него с холодным презрением. Не помня себя от гнева и отчаяния, он вскочил на ноги и снова бросился к девушке, сидящей на каменном троне.

Глава 4. Волшебная угроза

На этот раз Бринхилд сложила свои прекрасные белые руки в отвращающем жесте так быстро, что Фаллон не смог ничего заметить. Казалось, все ее тело обратилось в столб ослепительного холодного пламени. Множество молний вспорхнуло с ее ладоней, сотворив великолепный светящийся занавес. Раскаты грома заставили содрогнуться стены каменного зала. Фаллон поспешно отпрыгнул от светящейся стены, и та тотчас же исчезла.

— Боже правый! — изумленно выдохнул американец, во все глаза уставившись на девушку.

Из группы богов послушался грозный боевой рев. Мужчина с угрюмым лицом выскочил вперед и замахнулся на Фаллона мечом.

— Не спеши, Тиалфи! — снова раздался серебряный голос Бринхилд. — Разве я сказала, что этот человек должен быть убит?

Воин остановился, сердито проговорив:

— Он посмел угрожать одной из нас, почему же тогда его нельзя убить?

— Здесь правлю я, — властно произнесла она. — А ты становишься таким же самонадеянным, как и твой отец Локи.

Засмеявшись, она снова перевела взгляд на Фаллона.

— Этот чужеземец наделен храбростью, несмотря на то, что в нем не течет кровь северного народа. Он не умрет.

Фаллон стоял, все еще ошеломленный увиденным. В голове его проносилось множество самых разнообразных мыслей. Является ли человеком эта восхитительно красивая девушка? А вдруг любой может устроить такой фейерверк? Может быть, она и вправду богиня, которой подчиняются все природные явления? Пожалуй, это будет ближе всего к истине: вокруг нее настоящая аура волшебства — таинственного и ужасающего…

— Она в самом деле богиня, дочь Тора — повелителя молний, — услышал он испуганный шепот Хельверсона.

— Верно ты говоришь, — ответила ему Бринхилд. — Я дочь Тора и внучка Одина. И хотя Тор и Один ушли, во мне живет их мудрость и их сила.

Виктор Хейзинг вышел вперед. Его красивое лицо выражало сильнейший восторг и воодушевление.

— Я никогда не сомневался в твоем могуществе, — быстро проговорил он. — Но тем не менее я пребываю в изумлении. Три тысячи лет мой народ почитал Одина, Тора и прочих из вашего пантеона, но никто даже не мечтал, чтобы увидеть вас своими глазами. Скажите, вы и в самом деле древние боги?

Казалось, Бринхилд была немного озадачена этим вопросом.

— Боги ли мы? — задумчиво произнесла она, как бы рассуждая сама с собой. — Богами нас всегда считали обитатели Внешнего мира. Помню, тысячу лет назад они так приветствовали меня и моих валькирий.

— Тысячу лет назад? — удивленно повторил Хейзинг. — Прошу меня простить, я, конечно же, и не думаю сомневаться в вашем бессмертии…

— Я не сказала, что мы бессмертны, — нетерпеливо произнесла Бринхилд. — Тысяча лет в вашем мире все равно что десять лет здесь. Время в этой долине течет медленнее.

— Так вот в чем дело! — подумал Фаллон, едва не подпрыгивая от волнения. — Вот в чем разгадка тайны этой долины!

— Я не собираюсь вам этого объяснять, — продолжала предводительница валькирий. — Ваш разум не способен воспринять глубокую мудрость вселенской власти и сил, которые мы, изучаем здесь уже не одну сотню лет. Вас же во Внешнем мире занимают лишь машины и всевозможные практические науки.

— Единственное, что я поведаю вам, — продолжала она, задумчиво переводя взгляд с одного собеседника на другого. — Все дело в пространстве и времени, но не в том смысле, как вы привыкли это понимать. Время не является прямолинейным, оно представляет собой нечто вроде расширяющейся сферы. Когда в какой-нибудь точке пространства возникает слишком большое напряжение, это может привести к появлению участков, называемых «слепыми пятнами». Наша долина — одно из них. Как я уже сказала, год здесь равносилен сотне лет в вашем мире. Три тысячи лет назад мы обнаружили эту волшебную долину. Тогда мы были всего лишь одним из народов Норвегии: воинственные викинги, которые следовали за своим вождем Одином в поисках нового дома. Здесь мы основали город Асгард. С тех пор прошло тридцать наших лет и три тысячи ваших. Под предводительством мудрого Одина мы построили здесь себе дома. Один и его сын Тор принялись изучать силы, действующие в этой долине. В результате мы обрели возможности, неведомые Внешнему миру.

Лицо Бринхилд приняло мечтательное выражение.

— Я родилась здесь, в Асгарде, двадцать лет назад по нашему времени и две тысячи лет назад, по-вашему. Я была ребенком, когда мой дед Один и отец Тор преподали мне первые уроки мудрости. Тогда нас считали великими богами. Слухи о нашем могуществе и бессмертии распространились по всей Норвегии, и вскоре все ее жители начали нам поклоняться.

— Но гордыня и неумеренные притязания погубили все, — с горечью в голосе продолжила Бринхилд. — Двоюродный брат моего отца, лукавый и злой Локи, захотел стать правителем Асгарда. В сражении, которое произошло по его вине, погиб не только он сам, но и Один, и мой отец Тор.

Тиалфи сердито сделал протестующий жест:

— Может быть, хватит вспоминать, что натворил мой отец? Прошлое давно уже умерло.

Глаза девушки на мгновение вспыхнули, но тут же снова приняли спокойное выражение.

— Да, прошлое давно умерло, — согласилась Бринхилд. — Всем известно, что я не виню тебя, Тиалфи, в злодеяниях, совершенных твоим отцом. Оба мы тогда были всего лишь детьми. Но, несмотря на то, что тогда я была почти младенцем, — продолжала девушка, гордо подняв голову, — я унаследовала силу Одина и моего отца Тора, кроме того, они успели научить меня, как управлять силами природы.

— Ты мудро правила ими, племянница, — подтвердил Тир. — В том, что мирная жизнь в долине наскучила нам, нет ни капли твоей вины.

— Эта спокойная жизнь невыносима, и для меня, может быть, даже больше, чем для вас всех! — в отчаянии воскликнула Бринхилд. — Наш пантеон был создан для битвы, а не для спокойного, размеренного существования.

Мы уподобились мечам, бесполезно ржавеющим на стене. До сих пор нам не было причины покидать Асгард. Так было на протяжении тех сотен лет, пока в Норвегии царил бесславный мир, — закончила она с презрительным жестом.

Фаллон слушал ее и ощущал, что его тревога и замешательство становятся все сильнее и сильнее. Неужели древние легенды о могущественных бессмертных богах оказались реальностью? Тем не менее, рассказ Бринхилд был очень логичен, и это немного успокаивало американца. Если предположить, что некая затерянная долина превратилась в «слепое пятно» в пространственно-временном континууме, а кроме того, здесь вполне мог находиться источник силы, которая позволяет управлять природными процессами. Все это легко укладывалось в привычную картину мира. Но, рассуждая таким образом, легко можно сделать вывод, что, в то время как здесь прошел один день, во Внешнем мире их пролетела целая сотня. А значит, часы, проведенные им в долине, составили там недели или даже месяцы!

Следовательно, сражение за Нарвик уже состоялось, и сведения, которые представлялись Фаллону жизненно важными, давно устарели.

Фаллон услышал, как Виктор Хейзинг заговорил с Бринхилд. В голосе нацистского офицера слышалось сильнейшее волнение:

— Поверьте, далеко не все народы из Внешнего мира подобны ручным зверюшкам. Мы, немцы, ваши кровные родственники, придерживаемся строгих принципов и отвергаем все предложения о мире. Наш предводитель, самый великий и непобедимый во Внешнем мире, вернул нам радость битвы. Он не склонил свой слух к трусливым мольбам о мире, — продолжал нацист звенящим от напряжения голосом. — Он сделал из нас расу прирожденных воинов, которые шагают к завоеванию всего мира.

Хейзинг поклонился богине, не сводя с нее горящих глаз торжествующего фанатика.

— Вы могли бы могли бы присоединиться к нам в этом могущественном сражении, — продолжал нацист. — Вместе мы завоюем весь мир. Перед северной расой склонятся все мягкотелые трусы. И никто из народов, населяющих Внешний мир, не устоит перед живыми богами, повелевающими силами природы.

В который раз за сегодняшний день Фаллон был ошеломлен. Нацист, который успел прийти к тем же выводам, что и он сам, решил использовать могущество и познания дочери Тора в своих целях. Хейзинг пытался склонить пантеон древних богов Норвегии на сторону легионов Гитлера! В его воображении новоявленный военный союз покорял одну страну за другой.

— Приятно слышать, что хоть один человек из Внешнего мира оказался воинственным! — одобрительно кивнула ему Бринхилд.

Прочие боги внимательно прислушивались к речи нациста, будто люди, которые пробуждаются от долгого и тягостного сна без сновидений.

— Мне нравится, что говорит этот человек. — воскликнул Тиалфи. — На его лице угрюмое выражение сменилось сильнейшим воодушевлением. — Мне по душе его план! Твое могущество поведет за собой нас и войска этого народа. Он прав: вместе мы завоюем целый мир!

— Во всяком случае, мы снова будем сражаться, вместо того чтобы проводить свои дни, подобно коровам на пастбище, — поддержал его Хеймдалль.

— Постойте, разве вы не понимаете, для чего он зовет вас? — вмешался Фаллон. — Он хочет, чтобы вы подчинялись его предводителю, руки которого красны от крови целых наций. Его народ нападает на всех без причины, даже не объявив войну.

Бринхилд презрительно посмотрела на американца.

— Ты разочаровал меня, чужеземец. Я уже решила, что ты воин, а ты скулишь, подобно немощной старухе, которую пугает даже сама мысль о сражении. Можно подумать, что война для тебя ужасна.

— Она и в самом деле ужасна, — решительно заявил американец. — И она должна закончиться навсегда, но лишь после того как его народ будет побежден.

Дочь Тора и остальные члены божественного пантеона уставились на него так, будто Фаллон сказал что-то на редкость неприличное и позорное.

— О, норны, немец говорил правду, утверждая, что все прочие нации выродились! — презрительно воскликнул Тиалфи. — Этот человек достоин лишь рабского ошейника.

— Моей расе не свойственны подобная трусость и нерешительность! — вмешался в разговор нацист — Мы поклоняемся войне как самому главному божеству, мы — прирожденные воины. Так вы присоединитесь к нам? — нетерпеливо спросил он у Бринхилд. — Вы отправитесь с нами в поход против недостойных существования народов Внешнего мира?

— Ему отвечу я! — объявил Тиалфи. — Мы присоединимся к этим немцам!

Раздалось множество одобрительных возгласов, которые слились в невнятную какофонию.

— В Асгарде повинуются мне, Тиалфи, сын Локи, или ты забыл об этом? — укоризненно произнесла Бринхилд.

Вдруг Хельверсон, который до сих пор стоял возле Фаллона, не принимая участия в разговоре, выступил вперед и обратился к девушке на каменном троне:

— Неужели вы в самом деле присоединитесь к немцам? — спросил он своим грохочущим голосом. — Вы, древние боги Норвегии, станете на сторону ее врагов?

— Мы не являемся врагами норвежского народа, — снова вмешался Хейзинг. — Мы всего лишь хотим его защитить от разных трусов, которые пытаются использовать норвежцев в своих эгоистических целях, — быстро заговорил он. — А когда ваш пантеон присоединится к нам, за нами последуют все северные народы. Ваши имена, овеянные древними легендами, имеют неограниченную власть над сердцами людей Севера.

Фаллон прекрасно понимал, что последнее заявление было более, чем правильным. Появление древних богов во главе с дочерью Тора, причем богов, которые перешли на сторону нацистов, имело бы самые катастрофические последствия для всего мира.

Американец хотел возразить Хейзингу, разоблачить перед дочерью Тора его бесстыдную ложь, но не успел он даже открыть рот, как Бринхилд поднялась на ноги. Ее синие глаза задумчиво смотрели куда-то вдаль.

— Боги Севера! Мы не станем принимать поспешного решения, — медленно и торжественно сказала она. — Пусть сегодня вечером соберутся на совет все боги и предводители нашего народа.

— Я прошу твоего позволения взять с собой этого человека, — ответил Тиалфи, указывая на Хейзинга. — Мне бы хотелось побольше узнать о его планах.

— Да, можешь его забрать, — кивнула Бринхилд. — Но вечером приведи его на совет.

Затем глаза ее остановились на лице Фаллона, который чувствовал, что стремительно погружается в пучину отчаяния.

— Смотрите за этими двоими, чтобы они не сбежали из долины, — резким голосом распорядилась она. — Тир, ты отвечаешь за них.

Стройная фигура дочери Тора исчезла в занавешенном шкурой дверном проеме около возвышения. Белая рысь тихо направилась вслед за хозяйкой.

Хейзинг отправился вместе с Тиалфи, торжествующе оглянувшись на Фаллона. Тот вопросительно уставился на норвежца.

— Я не понимаю! — в отчаянии воскликнул тот. — Они же древние боги моего народа! Как они могут даже подумать о том, чтобы присоединиться к захватчикам, разоряющим нашу землю?

— Я должен помешать этому, — подхватил Фаллон. — Нелс, мы обязательно должны остановить это безумие. Если нацисты смогут овладеть силой долины…

В голове у него мелькали картины одна ужаснее другой. Даже если бы нацистские легионы пополнились несколькими тысячами жестоких воинов, все было бы не так страшно. Но сейчас речь шла о древнем народе, о тех, кого долгое время почитали, как богов. И эти боги могут оказаться на стороне Гитлера. Самая большая угроза таилась в огромных возможностях Бринхилд. Долина — слепое пятно в пространственно-временном континууме — было центром космических сил, неизвестных Внешнему миру. Если нацисты смогут управлять этой силой, они без труда уничтожат армии союзников.

— Только бы Хейзингу не удалось убедить Бринхилд присоединиться к нацистам! — лихорадочно проговорил Фаллон.

— Они просто используют наши живые святыни, как бездушные инструменты! — в отчаянии простонал норвежец. — И как только узнают тайну долины, древний народ окажется им не нужен.

Хельверсон застонал, скрипя зубами от едва сдерживаемой ярости.

— Но как мы сможем остановить это? Что мы можем сделать? Они жаждут войны и сражений, такова их природа. А посулы нациста кажутся им, весьма привлекательными.

— Это — народ викингов, столетиями считавший войну самым достойным занятием, — печально согласился Фаллон.

— Мне показалось, дочь Тора симпатизирует тебе, — нерешительно проговорил норвежец. — Я заметил, что ты смог заинтересовать ее. Как ты думаешь, если бы она полюбила тебя, можно было бы настроить ее против Хейзинга?

— Не будь дураком, — оборвал его американец. — Она и прочие ее подданные теперь считают меня трусом, поскольку я имел глупость заявить, что ненавижу войну. Нам придется изобрести какой-нибудь другой план…

Внезапно он замолчал, оборвав себя на полуслове. К ним тяжелыми шагами приближался Тир. Они были единственными, кто оставался в большом зале.

Тир с отвращением оглядел чужаков.

— Теперь вы в моих руках, и я буду вас охранять, — прорычал он. — Предупреждаю в первый и последний раз: при малейшей попытке сбежать, вы будете убиты.

— Понятно, — согласно кивнул Фаллон. — Но совсем не обязательно снова запирать нас в той комнате, верно?

Тир пожал широкими плечами.

— Я могу сопроводить вас туда, где вы сможете понаблюдать за играми наших воинов, если пожелаете. Или, возможно, даже зрелище дружеской борьбы вызовет отвращение у таких миролюбивых созданий?

Фаллон усмехнулся, но ответил ровным спокойным голосом:

— Мы пойдем с вами.

Когда они проходили по длинному залу, американец спросил прямо в спину закованного в броню предводителя богов:

— Тиалфи очень близкий друг Бринхилд, так ведь?

Тир насмешливо покосился на него.

— Он надеется стать ее женихом. Хотя не знаю, почему это должно интересовать тебя, чужеземец.

Это известие сильно встревожило Фаллона. Мрачный Тиалфи явно благоволит Хейзингу и к тому же близок к дочери Тора, значит, у него есть возможность повлиять на ее решение.

Ситуация казалась все больше безнадежной, но американец был не из тех людей, кто легко сдается. Они непременно должны найти способ воспрепятствовать планам нациста.

Когда они подошли к воротам Вальхаллы, был хмурый холодный день. Оглянувшись, Фаллон удивился, какой маленькой казалась отсюда цитадель, стоящая на высокой скале.

Хельверсон озадаченно посмотрел на серое небо.

— Вам не кажется странным, что в этой долине день сменяется ночью с той же скоростью, что и во внешнем мире? — обратился он к своему спутнику. — Если время здесь движется в сто раз быстрее, чем снаружи, то, по идее, день и ночь здесь должны длиться по несколько минут.

— Вы забываете, что эта страна находится далеко за Северным полярным кругом, — напомнил ему Фаллон. — День и ночь снаружи измеряются месяцами. Здесь же проходит всего по нескольку часов.

— В таком случае со времени нашего исчезновения должно пройти уже несколько месяцев — забеспокоился норвежец. — Что могло произойти с моей страной за это время?

Далеко внизу, в долине, показалось несколько всадников.

— Они должны вызвать всех вождей на совет, который состоится сегодня вечером, — объяснил Тир. — Ниорд, Браги, Хермод и все остальные скоро будут здесь.

Возле замка Вальхаллы, они увидели нечто вроде древнеримского цирка, там уже собралась целая толпа. Викинги, девушки-валькирии в блестящих платьях, женщины в длинных белых льняных платьях, даже дети — все прибыли сюда полюбоваться играми.

Фаллон был удивлен тем, как проходили эти соревнования, которые кто-то из богов назвал дружескими. Воины долины сражались друг с другом тупыми топорами, со всей силы обрушивая их на головы друг друга. Они боролись в полную силу, нападая и нанося удары так, будто перед каждым находился настоящий враг. Мечи и щиты их были в крови, льющейся из ран обоих противников.

Толпа зрителей радостно предавалась дикому необузданному ликованию.

— Я вижу, в вашем пантеоне предпочитают жестокие состязания, — иронично прокомментировал американец. — Как вы только не поубиваете друг друга в таких играх?

— Время от времени кого-то, конечно, убивают, но подобное случается не часто, — небрежно произнес Тир. — Многие получают раны, но волшебство Бринхилд исцеляет их. — Такие игры уже порядком нас утомили, — недовольно добавил он. — Все это не по-настоящему. Иногда мы устраиваем охоту в каком-нибудь из ближних лесов, но и она не заменяет того, по чему тоскует душа викинга. Если бы Бринхилд позволила нам снова испытать упоение битвой! С какой радостью мы бы отправились на настоящую войну!

Неожиданно к ним подошел Хеймдалль и спросил Фаллона с издевательской вежливостью:

— Не желаешь ли присоединиться к соревнованию на мечах, чужестранец?

В ответ на его слова весь амфитеатр издал громкий оскорбительный смех, больше похожий на лошадиное ржание. Фаллон густо покраснел, понимая, какого мнения придерживаются о нем эти жестокие воины. Он поднялся на ноги, чтобы принять приглашение и доказать всем, что он вовсе не трус. Во времена кадетской юности американец изучил довольно много фехтовальных приемов. Их с избытком хватит, чтобы противостоять грубой силе, воплощением которой казался его противник. Но тут его посетило настоящее озарение. Вот он, способ воспрепятствовать осуществлению бесчеловечных планов Виктора Хейзинга. Только бы все сработало как надо!

Медленно и неохотно он снова уселся на скамью. Осуществить свой замысел ему предстояло сегодня вечером.

— Напрасно ты пришел сюда, чужеземец, — произнес Хеймдалль со злобной усмешкой. — Это зрелище не для тебя. Тебе бы лучше наблюдать, как женщины прядут шерсть и готовят еду.

Тир повернулся к американцу и впился в него уничтожающим взглядом.

— Норны, как вы все-таки любите мир. Тот, кто называет себя немцем, был прав насчет мягкости и никчемности вашей расы.

Фаллон ничего не ответил, чувствуя, каким отвращением прониклись к нему все окружающие. По дороге к замку он украдкой прошептал Хельверсону:

— У меня возникла идея, как воспрепятствовать дьявольским планам Хейзинга, — быстро проговорил он. — Если этот нацист будет на совете сегодня вечером, его притязаниям придет конец.

Мягко и будто нехотя опустилась темнота на долину Асгарда. Фаллон вздрогнул, еще раз подумав, что здешние неспешные сумерки равносильны долгим месяцам полярной ночи во Внешнем мире.

Факелы вспыхнули в залах и коридорах Вальхаллы. В замок съезжались предводители воинов Асгарда. Каждого из них сопровождало несколько приближенных. Все гости замка были охвачены волнением.

Тир провел Фаллона с норвежцем в зал Большого совета. В красном свете факелов, там уже собрались сотни предводителей и членов пантеона богов древней Норвегии. Первый, кого заметил Фаллон, был Тиалфи, стоящий у подножия трона, рядом с ним находился Виктор Хейзинг.

— Почтение нашей повелительнице! — проревел хор хриплых жестоких голосов, когда Бринхилд вошла в зал и встала перед ними возле своего трона. Гордость и упоение властью ясно читались во взгляде ее ярко-синих глаз. Белая рысь неслышно вошла вместе с ней и присела у ног хозяйки.

Не теряя ни минуты, Фаллон начал осуществление своего отчаянного плана. Он решительно шагнул к возвышению, на котором стояла Бринхилд, и громко произнес:

— Повелительница Бринхилд, услышьте меня прежде, чем начнется ваш совет! — произнес он. — Этот человек, — продолжил Фаллон, указывая на Виктора Хейзинга, — назвал меня лжецом. Он утверждает, что мои слова о том, что его предводитель и его планы преследуют бесчеловечные цели, — не более чем выдумка.

Это делает нас кровными врагами, и я прошу о возможности разрешить наш спор согласно традициям викингов. Виктор Хейзинг, — провозгласил он, — я вызываю тебя на смертельный поединок, здесь и сейчас!

Глава 5. Штормовое колдовство

Со стороны Фаллона это была последняя отчаянная попытка воспрепятствовать планам своего врага. Американец смутно помнил о существовании древней традиции викингов — кровные враги сходятся в смертельном поединке на глазах у всех. Безусловно, Фаллон подвергал свою жизнь опасности, но, убив нациста, он положит конец его притязаниям, избавив мир от нависшей над ним угрозы.

Фаллон прекрасно понимал, что Хейзинг является грозным противником, гораздо более искусным во владении холодным оружием, которому в нацистских войсках уделялось особое внимание. Скорее всего, его любительские навыки не идут ни в какое сравнение с тем, что офицер такого класса в состоянии противопоставить им. Но отчаянная решимость придавала американцу сил. Он готов был погибнуть, лишь бы забрать нациста с собой.

В зале, освещенном светом многочисленных факелов, все тут же зашумели. Предводители воинов Асгарда принялись с восторгом и воодушевлением обсуждать предстоящий поединок.

Тиалфи остановился перед Фаллоном, обличительно указывая на него пальцем:

— Это всего лишь уловка! — закричал он. — Темноволосый чужестранец — трус! Не далее, чем сегодня он отказался участвовать в поединке тупым оружием.

Но тут Виктор Хейзинг выступил вперед и перебил его.

— Я готов сразиться с этим человеком, — громко произнес он уверенным голосом. — Мы, немцы, никогда не уклоняемся от схватки.

Рев аплодисментов приветствовал его хвастливые речи. Бринхилд бросила на Фаллона внимательный взгляд, озадаченно качая головой.

— Я не понимаю… — недоуменно пробормотала она, но тут же прервала себя и ясным, холодным тоном обратилась к американцу.

— Ты потребовал право на поединок, чужеземец. Что же, ты его получишь. Хеймдалль, пусть им дадут шлемы, щиты и мечи.

Все расступились, освободив место для поединка перед возвышением, на котором сидела Бринхилд. Нетерпеливое волнение овладело всеми присутствующими, они, казалось, не могли дождаться, пока закончатся приготовления.

Хельверсон попробовал было отговорить Фаллона, но безуспешно. Хеймдалль принес американскому летчику блестящий рогатый шлем, небольшой щит из тяжелого металла и длинный меч — боевой, а не тот, который использовался в военных играх. Тир показал Фаллону, как надевать щит на левую руку.

— Постарайся действовать им как можно лучше, иначе умрешь раньше, чем собирался, — тихонько посоветовал он.

Шлем тяжело давил на голову Фаллона, щит казался ненужным грузом, когда американец взял меч и шагнул навстречу Хейзингу.

Прозвучал серебряный голос Бринхилд:

— Поединок будет длиться до смерти, или пока один из сражающихся не признает себя побежденным.

Виктор Хейзинг повернулся к американцу, становясь в боевую позицию. На его безупречно красивом лице играла торжествующая улыбка.

— Не самая лучшая идея, янки, — издевательски произнес он. — Думаю, ты не в курсе, что в Гейдельберге я был чемпионом по сабле.

Фаллон стиснул зубы, не удостаивая его ответом. Дочь Тора чуть наклонилась вперед и резко скомандовала:

— Начинайте!

Смерть едва не настигла Фаллона на первой же минуте. Хейзинг не лгал, когда хвастался своим умением обращаться с саблей. Нацист яростно атаковал, в его сверкающих жестоким огнем светлых глазах ясно читались упоение боем и решимость как можно быстрее уничтожить противника.

Фаллон попробовал парировать первый удар щитом, и эта попытка едва не стала для него роковой. Неуклюжее движение только немного отклонило гибельную сталь, направленную ему прямо в сердце. Американца спасло лишь немедленное отступление, но меч врага успел разрезать рукав и немного задеть плечо. Фаллон нанес сперва один ответный удар, затем еще два, гораздо более уверенных. Он чувствовал, как забытые было навыки начали возвращаться к нему. Но Хейзинг ловко парировал их, и тут же перешел в наступление. Его меч со злым свистом рассекал воздух рядом с американцем, заставив того уйти в глухую оборону.

Хейзинг буквально излучал торжество и ликование. По сравнению с неопытным противником, он явно чувствовал себя непревзойденным фехтовальщиком.

— Я рад, что ты бросил мне вызов, Фаллон, — насмешливо бросил он, делая очередной выпад. — Я раз и навсегда избавлюсь от тебя — и, кроме того, это поднимет мой престиж перед этими людьми.

Фаллон не ответил. Он вдруг ощутил смертельный холод. Как ни старался, он не мог пробиться через защиту немца, а меч Хейзинга, казалось, стал вездесущим. Они продолжали двигаться друг вокруг друга, звенели, скрещиваясь, мечи, сталь глухо лязгала о щиты. Фаллон улучил мгновение, чтобы оглядеться вокруг. Свет факелов падал на жестокие лица предводителей воинов Асгарда, с восхищением наблюдавших за поединком. Бринхилд неподвижно сидела на троне, глядя перед собой расширенными от удивления синими глазами.

— На, получи! — внезапно прошипел Хейзинг, и его меч, подобно атакующей змее, устремился к сердцу Фаллона.

Тот в отчаянии попробовал поднять тяжелый щит навстречу удару, но оказался только в состоянии лишь немного отклонить его. Он ощутил, как раскаленное добела лезвие пронзило его левое плечо и отпрыгнуло назад, обагренное его кровью.

Толпа зрителей дружно издала восторженный рев. Хейзинг теперь как никогда походил на волка — злобного, одержимого желанием не упустить свою добычу. Лезвие его меча просвистело, задев щеку Фаллона, снова вызвав бурное ликование собравшихся.

— Прикончи его! — яростно проревел Тиалфи, — Давай, немец!

Фаллон, с ног до головы залитый кровью, из последних сил отбивая неистовую атаку нациста, бросил взгляд в сторону Бринхилд. В глазах ее он заметил что-то похожее на жалость.

Темно-красная волна гнева тут же затопила его сознание. Через минуту он будет убит, и эта стая волков встретит его смерть ликующим воплем. Ну уж нет! Он сделает все, чтобы прихватить нациста с собой!

В неистовстве, американец отшвырнул только мешающие ему щит и шлем. С непокрытой головой, он яростно бросился на немца, завывая и рыча не хуже дикого зверя.

— Да ведь он берсерк! — раздался одинокий крик из толпы зрителей.

Фаллон не видел и не слышал ничего вокруг. Сквозь красный туман перед ним маячило лицо Хейзинга, перечеркнутое длинным кровавым шрамом. Немец в ужасе отскочил, спасаясь от впавшего в боевой восторг противника.

Все правила и приемы, освоенные в фехтовальном зале, разом отошли в небытие. Фаллоном владело лишь неистовое желание уничтожить врага. Он кружил, бешено нападая, сбивая с толку ошеломленного нациста, без труда сметая его оборону, еще недавно представлявшуюся ему несокрушимой.

Он без труда отбил атаку немца, в которой уже не оставалось былой решительности и уверенности. Хейзинг пошатнулся, Фаллон, не теряя времени, снова нанес ему мощный удар. Немец попытался парировать его своим круглым щитом, но меч лишь едва отклонился и с ходу вонзился в бок Хейзинга. Нацист зашатался, выронив свое оружие. Мгновение спустя он тяжело рухнул на залитый кровью каменный пол. Его шлем свалился с головы и со звучным лязгом ударился оземь.

— Боевая ярость чужеземца одержала победу! — вскричал Хеймдалль, сам еще не до конца поверив в происходящее.

Тиалфи с разъяренным видом выбежал вперед.

— Чужестранец сражался нечестно!

В зале разгорелся ожесточенный спор. Одни не соглашались с Тиалфи, другие приняли его сторону. Все слилось в беспорядочном шуме.

Тиалфи обратился к Бринхилд.

— Позволь им возобновить поединок, когда рана немца будет излечена!

Фаллон оперся на свой меч, судорожно ловя ртом воздух. Мозг его все еще был затянут пеленой красного тумана. Бринхилд, Тир и остальные присутствующие уставились теперь на него. Во взглядах их ясно читались замешательство и уважение.

«Вот теперь они наконец узнали, что я не трус! — подумал Фаллон с мрачным удовлетворением. — А воин, который, будучи охвачен боевым неистовством, отшвыривает свои доспехи и сражается без них, вызывает у этих людей особое уважение».

Бринхилд властно подняла руку, призывая к молчанию. Спорящие голоса моментально замолкли.

— Пусть будет по-твоему, Тиалфи, — произнесла она с мрачной торжественностью. — Как только немец будет в состоянии сражаться, они с чужеземцев могут продолжить свой поединок.

Фаллон ничего не ответил, чувствуя, как на него вдруг обрушилась невероятная слабость. Он шатался, опираясь на свой клинок, и делал отчаянные усилия, чтобы удержаться на ногах.

— Все в порядке, — сказал он Хельверсону, который подбежал к нему. — Хейзинг будет не в состоянии осуществить свои планы, пока не выздоровеет, а за это время мы сможем придумать что-нибудь еще.

Но тут он понял, что не принял в расчет одно важное обстоятельство: сверхъестественные возможности, которыми обладала Бринхилд.

Дочь Тора спустилась к нему со своего возвышения и обратилась к Фаллону самым уважительным тоном:

— Я очень скоро излечу твои раны, чужеземец. — Вижу, мы были несправедливы к тебе. Идем же со мной.

— И немец, — торопливо вмешался Тиалфи.

Бринхилд кивнула, отчего каскад ее золотых волос пришел в движение.

— Он тоже. Понеси его, Тир.

Своим звонким серебряным голосом она обратилась к остальным собравшимся в зале:

— Сейчас мы не можем начать наш совет. Мы отложим его до завтра.

Бринхилд направилась к занавешенному дверному проему за троном. Белая рысь последовала за ней, мягко ступая мощными лапами. Фаллон пошел следом шатающейся и неуверенной походкой, следом шагал Тир, несший на руках Хейзинга, который так и не пришел в сознание. Они оказались в ярко освещенном коридоре в другой части замка. За массивной бронзовой дверью, которой заканчивался коридор, оказалась винтовая лестница, вырубленная в скале, на которой стоял замок.

— Куда мы идем? — поинтересовался Фаллон, когда они принялись осторожно подниматься по уходящим в темноту ступеням.

— Туда, где я смогу излечить ваши раны, — ответила Бринхилд. — Поспешим!

Она крепко взяла его за руку и повела за собой. Это был первый раз, когда Фаллону удалось дотронуться до предводительницы валькирий. От прикосновения ее руки он ощутил нечто вроде удара электрическим током, после которого в него хлынул поток жизненной энергии.

И тут американец заметил, что гибкая стройная фигура девушки чуть заметно светится в темноте. В зале, где горело множество факелов, он вряд ли смог бы это заметить. Это свечение показалось ему немного устрашающим, но прикосновение ее руки не позволяло поддаваться панике.

Рысь, которая шла следом за ними, внезапно остановилась и грозно зарычала. Бринхилд тихо рассмеялась:

— Инро ревнует к тебе, чужеземец.

Фаллон почувствовал, что его сердце бьется с бешеной скоростью. И тут же услышал смех Тира, идущего позади со своей бесчувственной ношей.

Они поднимались все выше и выше. Фаллон решил, что еще немного — и они окажутся на вершине утеса. Сверху слышался неясный шум ветра, потоки холодного воздуха обвевали его лицо.

Внезапно лестница закончилась. Они оказались на крохотной площадке, вырубленной в скале у самой вершины. Фаллон остановился, почувствовав, как у него закружилась голова. Площадка была около дюжины футов в ширину и открыта всем ветрам. Далеко внизу светились окна Вальхаллы. Над ними расстилалось бескрайнее черное небо.

Над поверхностью скалы парила массивная серебряная платформа примерно девяти футов в диаметре, с вырезанными руническими символами. Ничем не поддерживаемая, она висела в холодном ночном воздухе. Бринхилд бесстрашно подошла к платформе и подтолкнула Фаллона, побуждая того встать в рунический круг. Затем она сделала знак Тиру положить туда же немца. Исполнив ее приказание, тот торопливо отступил назад.

— Я буду ждать внизу, на лестнице, — торопливо пробормотал он. — Не желаю видеть, как действует твое волшебство, племянница.

Фаллон пошатнулся. Причиной этому отчасти было головокружение, не оставляющее его на этой площадке, и его раны, которые продолжали кровоточить.

Бринхилд снова притронулась к нему, и, как, в первый раз, американец ощутил легкое покалывание и хлынувший вслед за этим поток жизненной силы.

Повинуясь ее безмолвному приказу, американец снял куртку и остался перед дочерью Тора с голым, перемазанным в крови торсом, дрожа под леденящим ветром. Затем он снял куртку и рубашку с Хейзинга, открыв глубокую рану у него на боку. Белая рысь отступила назад к ступеням, тревожно рыча.

— Стой рядом со мной, чужеземец, и не выходи из круга, если тебе дорога жизнь, — предупредила Бринхилд. — Силы, которые я собираюсь вызвать, действуют стремительно, но они с одинаковой быстротой могут и вылечить тебя, и уничтожить.

Стоя рядом с парящей в воздухе серебряной платформой, дочь Тора подняла свои прекрасные белые руки к вечернему небу. Ее синие глаза сияли, подобно сапфирам, длинные золотые волосы струились под ветром.

Еле заметный свет, который исходил из ее тела, неожиданно сделался ослепительно ярким, и скоро на девушку невозможно было смотреть. Непонятно откуда налетел сильный ветер; он неистово выл, будто стремясь оторвать людей от каменной площадки и унести прочь.

Холодная ночь внезапно наполнилась ревом штормового ветра. Фаллон почувствовал дрожь, и причиной тому был вовсе не холод. Сквозь шум урагана слышался звонкий серебряный смех Бринхилд. Ее лицо теперь было обращено к зениту, из кончиков ее пальцев изливались тоненькие лучики света. Американец почувствовал, как волосы стали дыбом у него на голове. Он ясно ощущал присутствие зловещих, и необычайно могущественных сил.

Крак! Ослепительная вспышка молнии, ударившей совсем рядом с Фаллоном, едва не заставила его упасть. Он зашатался, совершенно оглушенный и ослепленный. Молния сперва потянулась к рукам Бринхилд, и дочь Тора направила ее к серебряному кольцу.

Еще один удар грома последовал за первым, а затем еще и еще. Свет множества молний играл на поверхности серебряного диска. Фаллон хрипло закричал, обращаясь к девушке. По сравнению с громовыми раскатами его голос казался тонким и слабым, как комариное жужжание.

— Если эта молния ударит в нас…

— Этого не произойдет, я их любимица, — донесся до него голос Бринхилд сквозь шум ветра и громовые раскаты. — Но не вздумай выходить из круга!

Сцена, разворачивающаяся на глазах Фаллона, произвела на него сильнейшее впечатление. Непрекращающиеся вспышки молний, каждая из которых вонзалась в кольцо, бросая странные отсветы на ярко пылающую фигуру Бринхилд; громовые раскаты, шум ветра; и вдобавок ко всему это происходило на крохотной площадке, находящейся на головокружительной высоте.

Теперь они были полностью окружены стеной, состоящей из молний. Американец чувствовал, как электрические волны проходят сквозь его тело. Голова его кружилась все сильнее.

— Стойте! — воскликнула дочь Тора, и ее голос перекрыл раскаты грома и шум ветра. — Осталось совсем немного.

Но несколько мгновений, обещанных девушкой, все длились и длились. Фаллону казалось, что он уже целую вечность стоит здесь, внутри ослепительно сверкающей сферы, в компании лежащего без сознания немца и девушки, принадлежащей к пантеону древних богов Норвегии.

Электрические разряды, проходящие через его тело, становились совершенно невыносимыми. Американец посмотрел вниз и увидел, как что-то вроде фиолетовой щетки, состоящей из множества крохотных молний, массировало его тело. Сквозь весь этот ужасающий шум раздавался серебряный смех Бринхилд.

— Достаточно, — неожиданно проговорила она, опуская руки. Вспышки молний тут же прекратились, удары грома замолкли, как по волшебству, светящиеся стены вокруг серебряного кольца стали ниже и постепенно исчезли.

Фаллон пришел в себя. Он находился рядом с Бринхилд в темноте под холодным, пронизывающим ветром. Тело дочери Тора ярко светилось, ее смеющиеся синие глаза, казалось, дразнили незадачливого чужеземца.

— Посмотри теперь на свои раны, — сказала девушка.

Фаллон послушался и тут же застыл в изумлении. Рана на плече и глубокая царапина, пересекающая щеку, зажили, будто он получил их не только что, а две недели назад. Вместо них остались два еле заметных шрама. Слабость также бесследно исчезла.

Он с любопытством посмотрел на Хейзинга. Нацист все еще лежал без сознания, но глубокая резаная рана в его боку также исчезла, оставив после себя ровный шрам. Дыхание немца было легким и ритмичным, как у спящего.

— Он полностью исцелен, как и ты, — коротко бросила Бринхилд. — Он проснется через несколько часов таким же здоровым, как и прежде. — Тир! — окликнула она своего помощника. — Иди сюда и возьми немца, мое волшебство окончено.

Тот неохотно вышел на середину обдуваемой всеми ветрами площадки. Белая рысь оказалась там раньше него. Она подошла к своей хозяйке и потерлась о ее колени головой, покрытой жесткой шерстью.

— Я слышал, что здесь творилось, — прорычал старый предводитель богов. — Хель меня забери, если я когда-либо полюблю это, племянница. Я уж боялся, что молнии на кусочки разнесут этот утес.

Он поднял спящего Хейзинга и, небрежно закинув его себе на плечо, будто мешок с соломой, направился к лестнице. Фаллон недоуменно посмотрел на сияющее лицо дочери Тора.

— Бринхилд, вы точно так же исцелили нас с Хельверсоном, когда мы только попали сюда?

Девушка небрежно кивнула.

— Да, это исцеляющее волшебство молнии. Таким образом я могу вылечить раненых и убитых воинов. В старые времена мы, валькирии, немало приносили их из Внешнего мира.

Рациональный ум американского летчика лихорадочно искал возможные объяснения. Он еще мог допустить, что был подвергнут воздействию слабой радиации или неизвестной науке разновидности энергии, результатом чего явилось невероятное ускорение процессов регенерации. Но как Бринхилд может вызвать молнию по своему желанию?

Услышав этот вопрос, дочь Тора улыбнулась, скромно опуская глаза.

— А ты сам разве не догадываешься? Ты уже знаешь, что эта долина представляет собой ошибку или слепое пятно в ткани пространства-времени. Что удивительного в том, что электричество, обычно пребывающее вне нашей Вселенной, может легко оказаться здесь? И почему не могли Один, Тор и я использовать эти силы, чтобы сделать наши живые тела способными привлечь молнию и накапливать в себе электричество?

Улыбнувшись еще раз, Бринхилд продолжала:

— А может быть, это просто сила, которой я владею от рождения, согласно моей природе. Как по-твоему, чужеземец, что из этого правда?

— Я не могу даже строить предположения, — признался Фаллон. — Хельверсон, мой товарищ, полагает, что вы богиня, и все объясняет только этим.

— А вы, значит, не считаете меня богиней? — воскликнула она с шутливым негодованием в голосе. В ярко-синих глазах девушки плясали веселые огоньки.

— Я именно так и думал, когда вы повелевали молниями, — признался Фаллон. — И тогда вы были похожи на самую красивую девушку, что я когда-либо видел.

Бринхилд скромно потупилась.

— Значит, у вас во Внешнем мире нет достойных девушек?

Ее блестящие немного удивленные глаза завораживали американца, от ее взгляда дыхание замерло у него в груди. Прекрасное лицо молодой правительницы слабо светилось в темноте, напоминая о волшебстве, которое только что происходило в этом таинственном месте.

Время, пространство и все остальное разом потеряли всякое значение. На свете ничего не осталось, кроме прекрасных синих глаз, в глубине которых проскакивали крохотные искры. Горло перехватило от внезапно нахлынувшего волнения.

Рука Фаллона робко притронулась к ее не прикрытому одеждой плечу. И он тут же ощутил уже знакомое покалывание, от которого окончательно и бесповоротно потерял голову. Его руки сами собой обвились вокруг гибкого стана дочери Тора, он чуть нагнулся и поцеловал ее красные губы. И снова он почувствовал нечто вроде удара током, от которого кровь с бешеной скоростью понеслась по его жилам. Фаллон ощутил, как поток золотых волос касается его щеки, согревая подобно солнечному лучу. Бринхилд не сделала попытки освободиться из его объятий. Когда он, затаив дыхание, поднял голову, то увидел в ее глазах выражение странной застенчивости.

— Это настоящее безумие, — выдохнул Фаллон. — Я не хотел делать этого, но…

— Я рада, что ты это сделал, — мягко возразила Бринхилд. — Чужеземец, ты привлек мое внимание с того дня, когда я нашла тебя в ущелье. Но до этой ночи я, как и все мы, думала, что ты трус. Я ошибалась и прошу за это прощения.

— Ты просишь моего прощения? — удивился Фаллон, все еще держа ее в своих объятиях. — Нет, это я должен просить у тебя прощения. Я всего лишь человек, а ты — богиня или что-то в этом роде…

Его прервал чей-то гневный голос. Обернувшись, они заметили, что Тир вернулся за ними и, оказавшись на гребне утеса, увидел их в объятиях друг друга.

Вождь пантеона скандинавских богов пребывал в страшном гневе.

— Чужеземный пес! — яростно выкрикнул он. — Как ты посмел домогаться нашей повелительницы?!

— Успокойся, Тир! — властно остановила его Бринхилд. — Ты сам не понимаешь, что говоришь. Этот чужестранец любит меня, и теперь можешь успокоиться, так как я тоже люблю его.

Неожиданное признание заставило сердце Фаллона забиться с невероятной скоростью. Но от этих слов, произнесенных с царственной прямотой, ярость Тира лишь многократно увеличилась. Он метнул в Фаллона взгляд, преисполненный глубочайшего отвращения.

— Он любит тебя? — обратился Тир к дочери Тора. — Он сам сказал тебе это? Вижу, я правильно поступил, что вернулся сюда.

Старик из пантеона богов наставил на Фаллона обвиняющий перст.

— Он не любит тебя. Он только ищет любовь, только чтобы повлиять на тебя, помешать заключению союза с врагами его страны. Я подслушал, как он сообщил своему товарищу сегодня, что с этой целью попытается добиться твоей любви!

Потрясенный Фаллон вспомнил недавний совет Хельверсона начать роман с повелительницей скандинавских богов. Также он вспомнил, что Тир находился подозрительно близко к ним, когда норвежец предложил этот наивный и не самый разумный вариант спасения. Очевидно, он уже тогда решил подслушать, о чем они говорят.

Бринхилд заметила тревогу на лице Фаллона, и ее белое лицо превратилось в застывшую маску.

— Правда ли то, что Тир только что сказал мне? — спросила она американца с обманчивой мягкостью в голосе.

— Пусть он опровергнет это, если сможет, — громогласно прорычал Тир.

Фаллон торопливо заговорил охрипшим от волнения голосом:

— Правда лишь то, что Хельверсон сказал мне эти неразумные слова. Но я не обратил на них внимания, Бринхилд. Ты можешь не верить этому, когда я только сейчас…

Миниатюрная рука Бринхилд вспыхнула, подобно шаровой молнии, и мощный удар на время лишил американца дара речи. Она смерила его презрительным взглядом.

Безудержный гнев появился на лице дочери Тора. Яркие молнии вспыхнули в ее синих глазах. Как бы ощущая настроение своей любимицы, сидевшая неподалеку белая рысь поднялась и грозно зарычала.

— Я вижу, что ошибалась в тебе, и что немец был прав! — заявила Бринхилд. — Может быть, ты и не лишен храбрости, но вместе с тем ты бесчестный обманщик!

— Бринхилд, послушай! — взмолился Фаллон в отчаянии, но раскаленное добела пламя ее гнева не позволило ни одному слову сорваться с его языка.

— Теперь я вижу, что немец говорил правду, утверждая, что все ваши западные нации состоят из предателей и злодеев! — заявила она. — Нации, где мужчины ненавидят честную войну и вместо этого ищут способ достичь своей цели, шепча слова любви.

Она подкрепила свои слова разъяренным жестом.

— Тир, я приняла решение. Мы присоединимся к немцам. Они, по крайней мере, действуют, как подобает честным воинам. С ними мы победим западные народы и все их зло!

Окончательно подавленный Фаллон сделал шаг вперед.

— Бринхилд, ты не можешь сделать этого! Если ты позволишь немцам использовать твои сверхъестественные возможности…

Меч чувствительно уколол его спину, и резкий голос Тира спросил:

— Можно, я убью этого подлого пса, племянница Бринхилд?

— Не смей! Он должен видеть гибель своей недостойной существования расы, и это станет для него еще большим наказанием, — промолвила неистовая дочь Тора. — Он и его товарищ поедут с нами, когда мы вместе с немцами начнем военный поход против их народов.

Ее голос звучал подобно серебряному горну.

— До этого они останутся под твоей охраной, Тир. Пошли наездников в долину с приказом к ночи собрать здесь, в Вальхалле, всех наших воинов. Передай им мои слова: мы, наконец, вступаем в войну, мы присоединяемся к немцам в большом сражении за Внешний мир!

Глава 6. Гнев богини

Асгард погрузился в темноту. В течение всего долгого дня в Вальхалле царила постоянная суматоха, свойственная поспешным приготовлениям: лязг кузнечных молотов, взволнованные крики, грохот доспехов закованных в металл всадников. Теперь же все смолкло, сменившись напряженной тишиной ночи.

Фаллон расстроено смотрел из узкого окна на рой красных искр, который отбрасывали многочисленные факелы во дворе замка. Их свет отражался от блестящих металлических шлемов и доспехов собравшихся там всадников.

Было что-то зловещее во всей этой картине. Лицо Фаллона выглядело измученным, когда он повернулся к своему товарищу. Громадный норвежец мрачно сидел в углу комнаты, где их заперли. Его запястья были связаны за спиной, как и у самого Фаллона. Хельверсон даже не кивнул своей светловолосой львиной головой, когда американец приблизился к нему.

— Мы просто обязаны что-то предпринять! — воскликнул Фаллон срывающимся от волнения голосом. — Они все сейчас собираются там, во дворе.

— Но мы ничего не можем сделать, — прогрохотал Хельверсон. — Они нас даже слушать не станут.

— Черт бы побрал этот твой фатализм! — яростно выкрикнул Фаллон. — Если бы я убил Хейзинга, как собирался, все было бы сейчас совсем по-другому. И даже если бы я потерпел неудачу в поединке, Бринхилд все равно не встала бы на сторону немцев. А всему виной твой дурацкий совет, который так некстати достиг ушей Тира…

— Я сожалею, Нелс, я вовсе не это имел в виду, — пробормотал он. — Ты же знаешь, как я переживаю все это. Но мы все равно не можем позволить Бринхилд присоединить свое войско к нацистским частям, — повторил он гораздо более твердым голосом. — Это ведь не только воины скандинавского пантеона. Больше всего я боюсь, что их появление приведет к тому, что немцы без труда завладеют всеми северными странами. Бринхилд обладает сверхъестественной властью над силами природы. Я видел вчера вечером, как ее приказу подчинялись шторм и молнии. Если люди Гитлера доберутся до этих тайных знаний…

Внезапно он замолчал, остановившись посреди фразы. Гораздо сильнее его сейчас мучило совсем другое:

— Она думает, что я признался ей в любви лишь для того, чтобы использовать в своих целях! Я не смог убедить ее, что действительно люблю и всегда буду любить, вне зависимости от того, девушка она или богиня.

Внезапно Хельверсон перебил его:

— Пока мы здесь, во Внешнем мире, должно быть, прошло уже несколько месяцев. Знать бы, как развивались события все это время.

В двери лязгнул замок, оба пленника тут же вскочили на ноги. Красный свет факела залил сумрачную полутемную комнату. Вошли Тир и Хеймдалль, закованные в броню, в сопровождении воинов.

— Готовы ли вы ехать с нами, чужеземцы? — торжественно произнес Тир. — Достаточно ли у вас смелости, чтобы проследовать с нами дальше и увидеть, как мы присоединяемся к немцам, чтобы разбить вашу жалкую, недостойную расу?

— Тир, позволь мне поговорить с Бринхилд, — взмолился Фаллон. — Если она только выслушает меня…

— Она слушала слишком много твоей сладкой лжи! — проревел старый предводитель воинов Астарда.

Высокий Хеймдалль добавил, впившись уничтожающим взглядом в пленников:

— Если бы она нас тогда послушала, вы оба давно были бы мертвы.

В сознании Фаллона вспыхнул огонек отчаянной надежды. Вдруг Бринхилд защищает их, потому что любовь к нему не умерла вы ее сердце?

Но мгновение спустя он имел возможность убедиться в своей неправоте. Дочь Тора сохранила им жизнь лишь для того, чтобы они могли сполна испытать горечь при виде бедствий, которые обрушатся на их страны.

Тир толкнул его к двери.

— Выходи, чужеземный пес. Войско богов готово выступить в поход.

Со связанными за спиной руками Фаллон и Хельверсон направились вниз в тяжелой гнетущей тишине по массивной деревянной лестнице в сопровождении своих грозных стражей. Они вышли из ворот замка Вальхаллы и оказались в холодной, пронизывающей темноте, колеблющейся от дрожащего света множества красных факелов.

Их свет озарял жестокие лица воинов в полном вооружении, безмолвно стоявших возле своих лошадей. Ярко-красные лучи вспыхивали и мерцали на рогатых шлемах, отражались от нагрудников, огромных боевых топоров и эфесов мечей. На лицах примерно двух тысяч мужчин застыло выражение напряженного ожидания. Рабы держали лошадей за уздечки. Фаллона и норвежца подвели к коням и небрежно закинули в седла. Руки им не стали развязывать, и двое воинов взялись за поводья их лошадей, намереваясь вести их. Но тут напряженная тишина неожиданно взорвалась оглушительным криком.

— Повелительница! — раздался хор восторженно вопящих голосов.

Фаллон выпрямился в седле. Его сердце бешено застучало, когда он увидел, что Бринхилд шагнула из ворот замка в ярко освещенное пространство. Ее гибкая фигура была обтянута блестящей кольчугой, но голова девушки, увенчанная гривой золотистых волос, оставалась без шлема. Легкий меч покачивался на поясе, белая рысь торопливо шла рядом со своей хозяйкой.

Немного позади нее шел Тиалфи, бросая вокруг себя угрюмые взгляды, за ними виднелась изящная черная фигура Виктора Хейзинга. Их сопровождали стройные валькирии, облаченные в кольчуги, так же как и их предводительница.

При виде нациста сердце Фаллона забилось от бессильного гнева. Хейзинг даже теперь демонстрировал безупречные манеры; его торжество выдавал лишь радостный блеск глаз.

— Повелительница! Почтение Тору и его дочери! — прозвучали крики всадников. Целый лес мечей и топоров поднялся, приветствуя Бринхилд, которая в ответ подняла тонкую белую руку.

Сегодня вечером ее царственная красота походила на пламя, готовое испепелить все, что встретится на его пути. Взгляд ее сверкающих бриллиантовым блеском глаз переходил с одного воина на другого. Фаллона же девушка упорно не замечала.

— Боги и воины Асгарда! Этой ночью мы начнем то, к чему давно стремились наши сердца, — войну! — прозвенел ее серебряный голос. — Да, честную войну, меч против меча, мы снова испытаем упоение боем, которым наслаждались раньше, прежде чем поселились в этой долине.

— Война! Снова честный бой! — завопили наиболее нетерпеливые воины в безумном восторге.

— После вечернего перехода вы снова познаете радость сражения, — продолжила Бринхилд, указывая на Виктора Хейзинга. — Этот человек поведал мне, что отважные немцы, которые должны стать нашими союзниками, находятся меньше, чем в ночном переходе отсюда.

— Это верно! — так же громко и торжественно провозгласил Хейзинг. — Я связался с армией своих соотечественников, которые расположены недалеко от этой долины.

Фаллон догадался, что нацист воспользовался радиопередатчиком своего самолета, который оставался в ущелье. А значит, он выходил из долины…

— Я узнал, что прошло почти два года с того момента, как я появился в этой долине! — продолжал немец с горящими от волнения глазами. — За это время наши войска завоевали все северные земли, но одна область все еще сопротивляется. Немецкие силы теперь направляются туда, чтобы дать решающее сражение засевшим там партизанам. Британские обманщики ввели в заблуждение жителей прибрежной деревни на берегу Северного Ледовитого океана, и теперь она оказывает нам сопротивление. Эта деревня находится в нескольких часах перехода отсюда.

Снова прозвучал звенящий от напряжения голос:

— Мы пройдем через горы и присоединимся к отважным немецким силам! Впредь мы будем их союзниками против чужеземных изменников и предателей. Этой ночью мы, воины Асгарда, пробудимся от вялой дремоты, в которую вверг нас длительный мир, и снова посвятим себя честной войне!

Одобрительный рев, исторгнутый множеством глоток, раздался в ответ на ее обещание. Эхо от него еще не успело умолкнуть, дочь Тора легко скользнула в седло своего черного жеребца. Остальные поспешно садились в седла своих коней.

В полном отчаянии Фаллон снова воззвал к ней.

— Бринхилд, ты должна выслушать меня! Цель, которую вы собираетесь преследовать, — зло! Тебя обманули, ввели в заблуждение хитрой ложью…

— Это ты — не более чем бесчестный лжец! — возразила ему дочь Тора. — Ты пойдешь с нами, чтобы созерцать плоды своего предательства.

Сказав это, она резко отвернулась и в сопровождении своих валькирий, Хейзинга и Тиалфи поскакала во главе войска, подняв факел в приветственном жесте.

— Боги и воины Асгарда, мы выступаем!

Раздались протяжные вибрирующие звуки медных рогов. Твердь дрогнула от шага тысячи ног. Войско начало медленно двигаться вниз, к долине.

Фаллон и Хельверсон, трясясь в седле подобно рыхлым тюфякам, оказались со своими охранниками во главе кавалькады, сразу позади отряда валькирий. Фаллон ощущал горечь разочарования. Те же чувства прозвучали в хриплом голосе норвежца:

— Фаллон, теперь ты понимаешь, что сказал проклятый немец? — прокричал Хельверсон сквозь шум и топот множества ног. — В нашем мире наступил 1942 год! Нацисты завоевали всю Норвегию, кроме той северной местности, и теперь они послали армию завоевать ее!

— Конечно, понимаю! — с горечью произнес Фаллон. — Войско Асгартда во главе с Бринхилд едет на помощь нацистам, чтобы сокрушить длительное сопротивление норвежских партизан.

— Они не сделают этого, — упрямо возразил Хельверсон. — Дочь Тора не станет использовать свою силу против нас, норвежцев.

Но Фаллону нечего было ему возразить. Он целиком и полностью проиграл эту рискованную игру. Немец, скачущий впереди, был на пути к своему триумфу. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы нацисты проникли в тайну возможностей Бринхилд. Если их ученые появятся в этой затерянной долине, они смогут изучить сосредоточенные здесь таинственные сверхъестественные силы и создать оружие невероятной сокрушительной мощи.

После этого приспешники Гитлера найдут способ избавиться от Бринхилд. Все это время они будут манипулировать ею, используя свойственную дочери Тора любовь к войнам и сражениям!

Они скакали по темной долине, в ночной тишине нарушаемой лишь топотом тысяч ног. Вскоре Фаллон, чьи нервы были напряжены до крайности, заметил, что они приблизились к западному концу долины.

Впереди ничего не было видно, кроме бесконечной стены, которая смутно маячила перед ними в полумраке. Бринхилд и валькирии исчезли, едва приблизившись к ней. Фаллон понял, что они теперь появились во Внешнем мире.

Волшебный барьер теперь был перед самой мордой его лошади. Тир, Хеймдалль и все остальные бесстрашно направились к нему. Американцу ничего не оставалось, как последовать туда вместе со всеми. Когда Фаллон прошел сквозь смутно различимую туманную стену, он снова почувствовал тот же сильный удар электрическим током, который, казалось, прошел через каждый атом его тела.

Он снова оказался в своем мире, где время текло в сто раз быстрее, чем в долине Асгарда.

— Здесь снова зима, — пробормотал Хельверсон, недоверчиво оглядываясь вокруг. — Две зимы прошло с тех пор, как наш самолет разбился здесь два дня назад.

Фаллону было трудно поверить, что с тех пор здесь прошло целых два года. Все белоснежное ущелье выглядело точно так же, как в тот день. На небе среди ярких звезд все так же играло и переливалось северное сияние. Но теперь ему казалось, что световые сполохи на небе двигаются гораздо быстрее. Бринхилд коротко отдала приказание, и армия Асгарда стремительно поскакала по длинному ущелью. Эта бешеная скачка оказалась на редкость мучительной для Фаллона, непривычного к верховой езде. Кроме того, он задавался вопросом, правда ли, что танец северного сияния здесь такой быстрый, и вызвала ли его Бринхилд, чтобы осветить им путь. Насколько он понимал, подобное вполне в ее силах.

В течение многих часов войско Асгарда двигалось через снежные горы. Бринхилд вела их на север, через ущелья и узкие проходы между обледенелыми скалами. Фаллон понимал, что они приближаются к норвежской деревне на арктическом побережье, которое он облетал перед тем, как его самолет потерпел крушение.

Наконец, дочь Тора остановилась возле склона последнего горного хребта — длинного и заснеженного.

— За этим горным хребтом лежит прибрежная полоса, где мы присоединимся к нашим достойным союзникам — немцам! — объявила она. — Теперь дайте передохнуть вашим лошадям и обнажите ваши мечи и топоры, так как скоро мы встретимся с нашими врагами.

Волнение в ее ослепительно сверкавших глазах, предвкушение битвы на лицах остальных побудили американца совершить еще одну попытку, заранее обреченную на неудачу.

— Бринхилд, ты не сделаешь этого, — пробормотал он, приблизившись к дочери Тора.

Но ему снова не дали ничего сказать. Хеймдалль к чему-то тревожно прислушался и воскликнул:

— За этим горным хребтом сражение в самом разгаре!

До их слуха и в самом деле донесся неясный шум отдаленных взрывов. Яркий красный свет разлился на небе с северной стороны за горным хребтом, закрывая собой огни северного сияния.

Виктор Хейзинг издал торжествующий крик:

— Это мои немецкие соратники! Они пришли, чтобы присоединиться к нам! Они уже сражаются здесь с врагом!

— Тогда не будем терять времени! — раздался серебряный голос Бринхилд. — Вперед, воины Асгарта!

— Веди нас, повелительница! — отозвался нетерпеливый голос Тира. — Как будто твой отец Тор сейчас с нами, и мы снова спешим на войну!

Снежный склон теперь был сплошь покрыт бешено скачущим войском. Во главе его можно было ясно различить тоненькую фигурку Бринхилд и белую рысь, которая, не отставая, огромными скачками неслась рядом с ее лошадью. В оглушительных боевых кличах слышалась неудержимая боевая ярость.

Фаллон судорожно цеплялся за седло коленями, так как уздечка его коня по прежнему находилась в руке кого-то из стражей. Впереди маячило темно-красное от напряжения лицо Нелса Хельверсона. Огромный норвежец предпринимал отчаянные усилия, чтобы разорвать свои путы.

— Ваши и мои соотечественники воюют там, впереди! — прохрипел он. — Только бы освободиться! Тогда я встану даже против дочери Тора и всего божественного пантеона!

Растянувшееся на целый километр войско Асгара оказалось на гребне последнего горного хребта. Внезапно они остановились. Бринхилд резко натянула уздечку, прочие последовали ее примеру. Зрелище, открывшееся их взору, повергло викингов в полнейшее изумление. Фаллон, который подъехал сзади, заметил, что волнение и выражение радостного предвкушения на ее лице сменилось удивлением и замешательством.

— Что все это значит? — растерянно воскликнула дочь Тора.

Сцена, которая разворачивалась под северным сиянием, была и в самом деле ужасна. От горного хребта, с высоты которого они наблюдали за происходящим, снежный ландшафт заметно пускался на две мили к ледяному берегу, за которым простирался Северный Ледовитый океан. Два пароходика пробирались через лед к пристани небольшой деревни на берегу.

Половина деревянных строений в норвежской деревне была превращена в ярко пылающие костры. Бомбардировщики с черной свастикой на крыльях непрерывно пикировали вниз, сбрасывая бомбы, которые взрывались с оглушительным грохотом. Огонь пожирал дома, улицы норвежской деревни, людей, которые в попытке спастись бежали к пристани.

На окраине деревни были построены невысокие баррикады из промороженной земли. Позади этих ненадежных укреплений находилось около десятка мужчин с винтовками, которые из последних сил пытались остановить наступление нескольких тысяч нацистских пехотинцев, наседающих на них с запада. Впереди них шли танки, которые уже сровняли с землей несколько баррикад вместе с их защитниками.

— Что это? Что мы видим? — снова воскликнула Бринхилд, пытаясь перекричать царящий вокруг адский шум.

— Это мои соотечественники наказывают изменников и предателей! — торжествующе заявил Виктор Хейзинг. — Они стремятся занять деревню раньше, чем вон те британские суда смогут достигнуть гавани и эвакуировать жителей деревни. Так воюем мы, немцы!

— Но это же не война! — вспыхнула Бринхилд. — Не честное сражение мечом и копьем в равном бою, вроде того, что мы всегда знали и любили! Это истребление беззащитных железными машинами и огнем!

Викинги, стоящие по всей длине горного хребта, дружным криком выразили свое согласие со словами предводительницы. Лицо Тира, до сих пор подобное железной маске, теперь было перекошено от ярости.

— Да ведь эти немцы — не воины! Это мясники, которые убивают женщин и детей, сбрасывая на них пламя с неба.

— И в тех, кого они уничтожают, течет норвежская кровь! — неистово заорал Хеймдалль. — Немец говорил нам, что его соотечественники стремятся лишь защитить норвежцев.

Глаза Бринхилд метали белые молнии возмущения и ненависти.

— Мы, воины Асгарда, никогда не станем союзниками народа, который воюет подобно этим бесчестным псам!

Она повернулась к Фаллону.

— Теперь я понимаю, почему ты тогда говорил, что ненавидишь войну. Подобная война ненавистна и мне тоже, и сейчас заблуждаются те, кто выступает против мира.

Она наклонилась к своему собеседнику, и ее кинжал разрезал путы недавних пленников. Теперь ее синие глаза смотрели на американца совершенно по-другому.

— Чужеземец, я прошу у тебя прощения! Ты говорил правду с самого начала. Это немец обманывал нас…

С этими словами она снова выпрямилась в седле, и в ее голосе послышался звон стали.

— Где немец? Схватить этого лживого пса!

Воины сонма богов поскакали по горному хребту во все стороны в поисках Хейзинга.

— Проклятый немец исчез! — заорал Тир. — Должно быть, увидел, куда подул ветер, и успел сбежать. И Тиалфи тоже нигде нет.

— Найдите и схватите их! — снова закричала дочь Тора. — Если Тиалфи стал предателем…

Воины Асгарда принялись старательно обыскивать окрестности горного хребта. Вскоре они вернулись: с Тиалфи, но без Хейзинга. Сын Локи умирал. Из длинного разреза на его горле вытекала ярко-алая кровь, пузырясь, когда он пытался заговорить.

— Немец был около меня, когда заметил ваш ужас и гнев, — прошептал Тиалфи дочери Тора. — Я поскакал за ним, чтобы не позволить ему скрыться. Он притворился, будто сдается в плен, и внезапно поразил меня кинжалом…

Голова Тиалфи бессильно откинулась. Несмотря на то, что, он был сыном Локи, Тиалфи не стал предателем. Фаллон заметил, как ужасный гнев появился на лице Бринхилд. Такой же гнев отразился на лицах всех воинов Асгарда.

— Смотрите! — закричал Хеймдалль, указывая вниз, где в деревне все еще не прекращалось сражение. — Немцы идут к нам!

И верно: нацистские части внезапно перестали атаковать баррикады и двинулась к горному хребту, на котором стояло войско викингов.

Танки грохотали впереди, с пушками, направленными в сторону воинов Асгартда. За ними быстрым маршем шла пехота. Фаллон моментально все понял.

— Это Хейзинг успел рассказать нацистам, что мы здесь! Они идут за тобой, Бринхилд. Если они смогут захватить или убить тебя, войско Асгартда будет уничтожено. Хейзинг знает, каким образом они смогут проникнуть в вашу долину, и заполучить там ключ к победе над всеми остальными державами.

— Вот что было его истинной целью! — подытожил Хельверсон.

Крик гнева был ответом на его слова. Теперь все ясно увидели двуличность Хейзинга, который все это время лелеял коварные планы.

— Они хотят вторгнуться в Асгард? — проревел Тир, крутанув тяжелым мечом в воздухе. — Значит, наше желание повоевать все же исполнится.

Синие глаза Бринхилд метали молнии. Ее голос загремел, разносясь далеко над горными хребтами.

— Знайте же, что отныне немцы — наши кровные враги, а норвежцы и их союзники всегда будут нашими друзьями. Дети Асгарда, сейчас мы будем сражаться!

В ответ раздались дикие ликующие крики. Мечи и топоры тут же покинули ножны. Хельверсон взял топор Тиалфи, меч же погибшего вручили Фаллону.

— Бринхилд, что ты собираешься делать? — обратился Фаллон к дочери Тора. — Ты не сможешь противостоять им. Независимо от того, насколько храбры ваши воины, мечи и топоры бесполезны против самолетов, танков и орудий!

Нацистские войска уже двигались по близлежащим склонам. Танки грохотали впереди них, готовясь выплюнуть смерть из своих пушек и пулеметов. Автоматчики, бегущие позади них, были уже почти на расстоянии выстрела. Самолеты, как по команде, прекратили закидывать бомбами горящую деревню. Фаллон понял, что они получили приказ атаковать викингов с воздуха.

Бринхилд ответила на уговоры Фаллона смехом, звенящим, подобно боевой стали.

— Железные машины не помогут им, мы все равно сокрушим их сегодня. Держитесь подальше от меня и ждите моего сигнала.

Дочь Тора направилась туда, где заснеженный хребет выдавался вперед небольшим мысом. Ее тонкая фигура в блестящей кольчуге и голова без шлема с разметавшейся по плечам гривой волос темным силуэтом выделялись на фоне безумно яркого света горящей деревни и мерцающего на небе северного сияния. Она подняла руки, грозя небу. Нацисты, которые уже поднимались по склону, обратили на нее внимание, и пушки стремительно движущихся танков выплюнули целую тучу снарядов. Но Бринхилд оставалась неподвижной на своем коне, ее руки все так же поднимались к пылающему небу.

Фаллон немного забеспокоился, когда заметил, что нацистские самолеты на полной скорости устремились к ним. Вскоре они спикировали, намереваясь сбросить бомбы на воинов Асгарда, расчищая дорогу танкам и автоматчикам. Через несколько мгновений девушка, которую он любит больше жизни, будет в клочья разнесена взрывом…

Небо внезапно потемнело. Облака, подобно громадным черным крыльям, закрыли свет северного сияния.

— Штормовое волшебство, — пробормотал Тир внезапно охрипшим голосом. — Смотри…

Фаллон почувствовал, что волосы зашевелились и встали дыбом на его голове. Громадные черные крылья облаков, которые появились так внезапно, стремительно опустились к подножию горного хребта. Голос ветра превратился в пронзительный свист, сильная буря обрушилась сверху на самолеты, раскидывая их, будто осенние листья.

— Фаллон, я боюсь, — произнес Хельверсон, глаза которого расширились от ужаса. — Это гнев богини…

Небо и земля смешались в ослепительных вспышках, колоссальные молнии били вниз, в непроглядную темноту. Сверкающая фигура Бринхилд неподвижно замерла с поднятыми кверху руками.

Американец бросил взгляд на горящие стрелы молний, которые метко поражали танки у подножия хребта, превращая их в куски оплавленного металла. Части нацистской пехоты обратились в растерянно мечущуюся толпу.

— Молот волшебной власти Тора обрушился на них! — завопил Хеймдалль. — К бою!

Непрерывные раскаты грома доносились с почерневшего неба. Тучи яростно бьющего града неслись вниз по склонам, туда, где еще длился неистовый смертоносный танец молний.

Фаллон видел нацистские самолеты, беспомощно крутящиеся в небе в бесполезной попытке сопротивляться этому ужасному шторму. Непрерывно бьющие молнии поражали немецкие войска, беспорядочно отступающие по снегу, перепачканному кровью и копотью.

Внезапно Бринхилд появилась из непроглядной темноты. Теперь она действительно была похожа на богиню — ее фигура и полное гнева белое лицо сияли грозным сверхъестественным светом.

— Вперед, воины Асгарда! — громко прозвучал ее серебряный голос.

Три тысячи голосов дружно издали дикий боевой клич.

Фаллон чувствовал себя выжатым от обрушившихся на него сверхъестественных эмоций и впечатлений, когда галопом несся рядом Бринхилд вниз по снежному склону. Он слышал грозный рык белой рыси, которая огромными прыжками бежала перед стремительно скачущим конем дочери Тора.

С мечом, зажатым в руке, американец вместе со всеми мчался вниз, через молнии и неистово хлещущий град. Сквозь шум боя раздался вдруг клич Бринхилд и ее валькирий:

— Эй-хо!

Подобно удару молнии, они врезались в ряды нацистов. Фаллон стремился держаться перед Бринхилд, чтобы защитить ее, если понадобится. Немцы тем временем попытались совладать с растерянностью и предпринять штыковую атаку.

Фаллон неистово рубил мечом нацистов, которые уже поднимали свои винтовки, не давая им прицелиться. Он видел, как немецкие солдаты отскочили с криками ужаса, заметив белую рысь и Тира, испускающего неистовые боевые кличи. Рядом несся Хельверсон, ловко крутя тяжелым топором. От крови и шума сражения он впал в боевую ярость, достойную берсерка. Тонкий меч дочери Тора сверкал, нанося быстрые смертоносные удары.

Внезапно молния ударила перед мчащейся бешеным галопом лошадью Фаллона, и он упал вместе с нею. Из грохочущего хаоса сражения прямо к нему вынырнуло разъяренное лицо, как никогда напоминающее морду молодого волка. Виктора Хейзинна, который подбежал к американцу с автоматом в руке, теперь вряд ли можно было назвать красивым.

Фаллон почувствовал, как автоматная очередь прошла совсем рядом, чудом не задев его. Сквозь шум он услышал бешеный крик Хейзинга:

— Что же, по крайней мере, я заберу тебя с собой…

В свете молнии Фаллон бросился на немца с мечом, не обращая внимания на автомат в его руке, бешено выплевывающий смерть.

Он почувствовал, как одна из пуль задела его бедро, а затем стальное лезвие с размаха вонзилось в тело Хейзинга, погрузившись в него почти по самую рукоятку. Внезапно конь Фаллона поднялся на ноги. Высвободив свое оружие, американец моментально оказался в седле, сверху наблюдая, как падает его враг.

Отступление немецких войск превратилось в беспорядочное бегство. Воины Асгарда продолжали преследовать нацистов. Вскоре те и другие скрылись в темноте…

ОН СИДЕЛ НА лошади возле Бринхилд, на том же гребне, войско Асгартда снова собралось на склоне. Дикими боевыми криками, подняв вверх окровавленные мечи и топоры, все приветствовали появление дочери Тора.

— Почтение повелительнице! Благодаря твоему штормовому волшебству ни одного немца здесь не осталось в живых!

— Да, но остались другие в норвежских землях, — напомнила им Бринхилд. — И теперь нам, воинам Асгарда, не будет отдыха, пока они не уберутся туда, откуда прибыли. Мы последуем дальше, и мы будем снова и снова наносить им удары везде, где найдем, пока земля не очистится от этой скверны.

— Мы слышим, и всюду последуем за тобой, повелительница! — дружно раздалось в ответ.

— И я тоже присоединюсь к вам, если вы мне позволите, — прогрохотал Хельверсон с пылающим лицом.

Фаллон молчал. Бринхилд беспокойно посмотрела на него.

— Я знаю, ты тоже поедешь с нами.

Он тяжело покачал головой, и указал вниз на отдаленную деревню, где два судна теперь стояли у пристани, принимая на борт беженцев.

— Эти корабли следуют в Англию, Бринхилд, — медленно произнес он. — И я должен поплыть с ними.

— Но ты не можешь! — закричала она. Ее горящие глаза метали молнии. — Чужестранец, ты же знаешь, что я люблю тебя. Даже когда я была в гневе оттого, что считала тебя обманщиком, я все равно любила тебя и была уверена, что ты любишь меня.

Он наклонился в седле, чтобы обнять ее и почувствовал, как их губы соприкоснулись.

— Девушка или богиня, но я действительно люблю тебя, Бринхилд, — произнес он хриплым от волнения голосом. — Но я дал присягу, которую должен сдержать. Я обязан возвратиться в Англию, чтобы воевать в небе.

Ее лицо приняло опечаленное выражение.

— Но ты возвратишься, чужеземец?

— Я вернусь, Бринхилд. Никто и ничто не помешает мне вернуться.

Фаллон стоял у борта переполненного британского парохода, когда он и второй корабль упорно пробирались сквозь лед в открытое море. Американец бросил прощальный взгляд на заснеженные горы, которые виднелись за все расширяющейся полосой черной воды.

Норвежские беженцы, которые столпились на палубе позади него, радостно и взволнованно обсуждали свое чудесное спасение. Все, что они знали, это-то, что в разгар сражения внезапно произошло что-то необычное, что уничтожило нацистов, которые были в одном шаге от победы. Шторм закрыл картину сражения, и тайна их спасителей оставалась неразгаданной.

— Должно быть, это большой отряд норвежских партизан; уничтожив нацистов, они сразу же возвратились в горы, — сказал какой-то мужчина.

Высокая норвежская женщина, с глазами, пылающими странным светом, покачала головой.

— Это были древние боги, которые вернулись из Асгарда, чтобы помочь нам. Только Тор или его дочь смогли бы вызвать такой шторм.

Необычные истории ходили по охваченной войной Норвегии. Все снова и снова передавали друг другу невероятные слухи о появлении древних богов, которые спасли жителей далекой северной деревни.

Но это был далеко не последний случай, о котором рассказывали друг другу жители Норвегии. Могущественные воины Асгарда по ночам покидали свою долину, чтобы, подобно урагану, совершать набеги на немецкие посты. Повсюду летела весть: дочь Тора и ее валькирии снова приходят с Северной Земли, поддерживая людей Норвегии, в их борьбе против нацистских захватчиков.

Фаллон знал, что однажды он снова вернется в эту таинственную волшебную северную землю, в долину, где дочь Тора ждет его.

Дверь в иной мир

Глава 1. Братство Двери

— Куда ведет эта дверь?.. Она ведет в другой мир… А кто научил наших предков открывать ее?.. Те, кто находится за Дверью, научили их… Это Те, кому мы приносим жертвоприношения?.. Да, мы приносим жертвы Тем, кто за Дверью… И Дверь откроется, когда они придут забрать жертвы?.. Да, Дверь откроется!

Пол Эннис тяжело вздохнул, на его усталом лице было написано непонимание, но в этот раз он все же прервал говорившего:

— Что это значит, инспектор? Почему вы все это мне повторяете?

— Вы слышали, чтобы кто-нибудь говорил слова, вроде этих? — поинтересовался инспектор Пирс Кэмпбелл, внимательно изучая усталого человека, которому задавал вопросы.

— Конечно, нет… Это звучит, словно бессвязное бормотание, — отмахнулся Эннис. — Какое отношение эта белиберда может иметь к моей жене?

Он встал — высокий блондин, американец, чье симпатичное лицо кривилось от усталости и печали, а прямые желтые волосы зачесаны назад со лба, но сейчас они были в полном беспорядке. Во взгляде синих глаз читался страх.

Пинком Эннис отшвырнул стул и принялся широким шагом мерить сумрачный маленький офис, единственное окно которого выходило на затянутую туманом улицу Лондона. Потом он наклонился над грязным столом и обратился к человеку, сидевшему у него за спиной:

— Почему мы тратим время на бессмысленные разговоры? Сидим тут и болтаем, в то время как с Рут может что-то случиться! С тех пор как ее украли, прошло несколько часов. Они могли увезти ее куда-то, даже вывезти из Лондона. И вместо того чтобы отправиться на поиски, вы сидите тут и несете тарабарщину о каких-то дверях!

Инспектор Кэмпбелл не двигался, не обращая внимания на чувства, переполнявшие Энниса. Огромный, почти лысый, с бесцветным, печальным лицом человек уставился на Энниса блестящими глазами, напоминавшими два кусочка яркого коричневого стекла.

— Вы ничем не поможете делу, выплеснув на меня свои эмоции, господин Эннис, — совершенно спокойно заметил он.

— Помочь делу?.. Кто здесь говорит о деле?! — выдохнул тот. — Вы не понимаете: похитили Рут, мою жену! Мы поженились всего неделю назад в Нью-Йорке. И мы всего второй день здесь, в Лондоне, а ее затащили в лимузин и увезли куда-то прямо у меня на глазах! Я думал, ваши люди из Скотланд-Ярда смогут что-то сделать. А вместо этого вы твердите какую-то чепуху!

— Эти слова отнюдь не чепуха, — спокойно объявил Пирс Кэмпбелл. — И они связаны с похищением вашей жены.

— Что вы имеете в виду? Как они могут быть связаны с похищением?

Карие глаза инспектора остановились на Эннисе.

— Вы слышали об организации, которая называется Братство Двери?

Эннис отрицательно покачал головой, и Кэмпблелл продолжил.

— Скажем так: я уверен, что ваша жена украдена кем-то из Братства.

— И что это за криминальная организация? — требовательно спросил молодой американец. — Какая-то преступная банда?

— Нет. Это не обычная преступная организация, — вздохнул детектив. — Если я не ошибаюсь, Братство Двери — самая гнусная и злобная организация из всех, ныне существующих на Земле. О них почти ничего не известно. Я сам за двадцать лет выяснил только то, что они существуют, и узнал название. Да, я слышал только название. Оно соскользнуло с уст умиравшего члена Братства, да и то лишь потому, что он бредил.

Кэмпбелл потянулся.

— Но я знаю, что каждый год Братство заявляет о себе. Они собираются в каком-то секретном месте здесь, в сердце Англии. И каждый год перед этим собранием пропадает дюжина людей. Больше о пропавших никто никогда и ничего не слышит… Я считаю, что все эти люди похищены именно Братством.

— И что происходит с похищенными? — побледнел молодой американец. — Что они с ними делают?

В глазах инспектора Кэмпбелла вспыхнули огоньки страха, и он покачал головой.

— Знаю не больше вашего. Что они делают с жертвами, я не знаю. О них просто больше никто ничего не слышит. Никого найти не удалось.

— Но вы должны знать больше! — запротестовал Эннис. — Что такое эта Дверь?

Кэмпбелл снова покачал головой.

— Я этого тоже не знаю, но чем бы она ни была, члены Братства обожествляют ее и тех, кого они называют «Те, кто находятся за Дверью». Относятся к ним с почтением и благоговением.

— Куда ведет эта дверь?.. Она ведет из нашего мира… — повторил Эннис. — Что это может означать?

— Эти слова могут иметь символическое значение, если учитывать кое-какие детали, просочившиеся во внешний мир, — объяснил инспектор. — Или это может…

Он остановился.

— Или это может… что? — настаивал Эннис, подавшись вперед.

— Это может означать в буквальном смысле, что Дверь ведет куда-то в другой мир или в другую Вселенную, — закончил инспектор.

Молодой американец испуганно посмотрел на него.

— Вы хотите сказать, что эта дверь может вести в другую Вселенную? Но ведь это невозможно!

— Звучит фантастично, но не невозможно, — спокойно возразил Кэмпбелл. — Современные ученые считают, что есть и другие Вселенные, наподобие нашей. Они совершенно точно совпадают с нашим пространством и временем, однако отделены непреодолимым барьером иных измерений. Но, возможно, неземная наука, более могущественная, чем наша, может найти способ преодолеть барьер между Вселенными, и тогда Дверь приведет нас в иную Вселенную.

— Дверь в иную Вселенную, — задумчиво повторил Эннис, снова взглянув на инспектора, потом равнодушно взмахнул рукой, в его глазах вновь появился ужас.

— И как, черт побери, все эти разговоры о Дверях и иных Вселенных помогут нам в розыске Рут? Я хочу что-то делать! Если вы считаете, что ее похитило таинственное Братство, у вас должна быть какая-то идея относительно того, как вырвать мою супругу из их рук? Вы должны знать больше, чем говорите!

— Больше я ничего не знаю, но кое-какие подозрения у меня есть, — сцепив пальцы, проговорил инспектор Кэмпбелл. — Я охотился на Братство много лет, квартал за кварталом сужая район поисков, и, мне кажется, выяснил, где находится лондонская штаб-квартира Братства Двери.

— И где же? — с напряжением в голосе поинтересовался Эннис.

— Это кафе на набережной. Принадлежит Чандру Дасс Хинду, находится вниз по течению у Восточных Индийских доков, — объяснил детектив. — Переодевшись, я побывал там несколько раз, наблюдая. Этого Чандра Дасса, как я обнаружил, боится весь квартал. Узнав это, я уверился, что он один из высших сановников Братства. Слишком необычный человек, чтобы просто так жить в таком месте.

— Но ведь, если Братство забрало Рут, она все еще может быть там! — возбужденно выдохнул молодой американец.

Кэмпбелл кивнул.

— Возможно. Вечером я собираюсь снова переодеться и отправиться туда, и взять с собой людей, чтобы в случае чего сразу провести рейд. Если Чандра Дасс причастен к похищению вашей жены, мы освободим ее, до того как он сумеет вывести ее из Лондона. А если уже куда-то увез, попытаемся узнать, куда именно.

— Черт вас побери! — воскликнул бледный молодой Эннис. — Думаете, я собираюсь спокойно сидеть и болтать ногами в то время, как вы туда отправитесь? Я пойду с вами. И если вы откажитесь взять меня с собой, я сам отправлюсь туда!

Инспектор Пирс Кэмпбелл внимательно посмотрел на усталое, перекошенное лицо американца и немного смягчился.

— Хорошо, — спокойно согласился он. — Но прошу учесть, что я смогу изменить свой облик, так что меня не узнают… А вот вам придется остаться самим собой, и вы должны будете точно исполнять мои приказы, иначе мы оба можем погибнуть.

Странная, поволока затянула глаза инспектора, словно он смотрел сквозь туман.

— Возможно, кое-что худшее, чем смерть, ожидает тех, кто пытается выступить против Братства Двери, — нечто, вызывающее неземной, нечеловеческий страх, который связан с высшими тайнами бытия. Нам придется рискнуть больше, чем просто нашими жизнями. Однако я надеюсь раскрыть тайну Братства и вернуть вашу жену. Поэтому нужно действовать быстро. Мы должны найти ее до того, как соберутся все члены Братства, иначе мы никогда ее не найдем.

ЗА ДВА ЧАСА до полуночи Кэмпбелл и Эннис вышагивали по мощеной набережной к северу от огромных Восточных Индийских доков. Большие склады темными и безмолвными башнями возвышались с одной стороны, а с другой протянулись старые, гнилые доки, за которыми видна была темная вода реки.

Бредя в тусклом болезненном свете, они выглядели совершенно иначе, чем в офисе в Скотланд-Ярде. Инспектор Кэмпбелл был в поношенном костюме и потертом котелке. Грязная белая рубашка и замызганный, мятый галстук делали его совсем другим человеком, с красным, потным лицом и высоким, визгливым голосом. Эннис надел грубую синюю робу моряка и натянул бескозырку на самый нос. Его небритое лицо полностью соответствовало образу подгулявшего матроса. Кроме того, американец шел прихрамывающей походкой. Кэмпбелл поддерживал его на манер сухопутной акулы, взяв под ручку и нашептывая на ухо что-то льстивое.

Вскоре они оказались в более заселенной части старой набережной, прошли мимо магазинов, торгующими мелкой рыбешкой, которые наполняли воздух сильным запахом прогорклого жира, окунулись в тусклый свет, льющийся из окон полдюжины пабов у самой воды, прислушались к громкой ругани и пьяному смеху.

Кэмпбелл шагал вперед, пока спутники не достигли здания напротив заброшенного, полуразвалившегося пирса. Этот дом выглядел совсем ветхим, окна были завешены занавесями, за окошком в двери мерцал тускло-красный огонь.

Несколько неряшливо одетых мужчин толпились у двери, но Кэмпбелл, казалось, не обратил на них внимание, лишь покрепче взял Энниса за руку.

— Заглянем-ка сюда! — резким голосом объявил он. — Ночь еще не закончилась… А вот нам нужно сделать остановочку.

— Не хочу я больше, — пьяным голосом пробормотал Эннис, загребая ботинками при каждом шаге. — Убирайся, проклятая старая акула.

Однако позволил Кэмпбеллу затащить себя внутрь и усадить за стол, тяжело рухнув на стул. Взгляд американца равнодушно бродил из стороны в сторону.

Кафе Чандра Дасса было залито красным светом — наполненная дымом пещера с черными занавесками на стенах и окнах. Занавеси также скрывали заднюю часть помещения от любопытных взглядов. Тускло освещенная зала была заставлена столами, за которыми сгрудились люди, постоянно требующие джин. Где-то за дальним столиком звенела гитара, ей вторило несколько пьяных голосов.

Официантами были темнокожие, ступающие, словно тигры, малайцы, в то время как посетители принадлежали ко всем нациям как Востока, так и Запада. Эннис краем глаза заметил щеголя китайца и темного маленького левантийца из Сохо. Тут были грубые на вид кокни в неряшливых шляпах и безумно хохочущие черномазые. Все эти потные белые, смуглые и черные люди говорили на дюжине различных языков. Воздух казался густым от запахов странной пищи и ядовитого дыма.

Кэмпбелл выбрал стол, ближайший к черным занавескам, и тут же скрипучим голосом приказал одному из официантов — малазийцев принести джин. А потом он наклонился к Эннису со слащавой улыбкой и заговорил льстивым тоном:

— Минутку не поворачивайтесь. Там за углом Чандра Дасс. Он нас изучает.

Эннис отбросил в сторону руку инспектора.

— Проклятая старая акула, — снова пробормотал он.

А потом медленно повернул голову. Взгляд его остановился на сидящем в углу старике, который и в самом деле разглядывал американца.

Чандра Дасс был высок и носил белые одежды без единого пятнышка от тапочек до тюрбана. Они делали темнее его смуглое, бесстрастное точеное лицо с орлиным профилем. Его глаза напоминали большие черные угли, а взгляд был ледяным.

Эннис почувствовал странных холод, встретившись с ним взглядом. Что-то чужеродное, нечеловеческое, необъяснимо сверхъестественное и тревожащее было во взгляде индуса. Американец какое-то время изучал Чандру Дасса, а потом перевел взгляд на черные занавески и снова на своего спутника.

Официант принес выпивку, и Кэмпбелл протянул стакан своему спутнику.

— Бери-ка свою пайку.

— Не хочу! — фыркнул Эннис, отодвигая стакан, а потом тем же самым тоном добавил: — Если Рут здесь, то она где-то в задней части здания. Пойду-ка я, поищу ее.

— Ради бога, даже не пытайтесь! — пробормотал Кэмпбелл едва слышно. — Чандра Дасс наблюдает, и нескольких секунд не пройдет, как все эти малайцы набросятся на вас. Подождите, когда настанет подходящий момент, я сам вам скажу…

Он поднял стакан с джином и стукнул им по столу, глядя на своего «пьяного» спутника более чем негодующе.

— Разве я пытался обмануть вас? — сказал он. — Мы ведь, кажется, договорились! — а потом прибавил вкрадчивым голосом: — С другой стороны, ты прав. Нужно попытаться. Будь готов к действию. Как только я зажгу сигарету.

Он вытащил из кармана грязную пачку «Золотого Флавка» и сунул сигарету в уголок рта. Эннис ждал, каждый его мускул был напряжен.

Инспектор все еще кривясь, поднес спичку к сигарете. В тот же миг громко завопил один из оборванцев, а потом послышались разъяренные крики и грохот ударов.

Слуги Чандра Дасса посмотрели на дверь, и один из малайских официантов поспешил успокоить дерущихся. Но звуки становились все громче, словно начался настоящий бунт. Треск… Кто-то влетел в зал через разлетевшееся в куски окно. Взволнованные официанты бросились к дверям. Чандра Дасс стал пробираться вперед, отдавая короткие и четкие приказы своим людям.

В этот миг задняя часть кафе осталась пустой, ее никто не охранял. Кэмпбелл вскочил на ноги, Эллис последовал за ним. Вместе они нырнули за черные занавески и оказались в черном коридоре, в конце которого горела тусклая красная лампа. Где-то за спиной у них ревела толпа.

Кэмпебелл выхватил пистолет, американец последовал его примеру.

— Мы сможем оставаться здесь всего несколько минут, — негромко произнес инспектор. — Загляни в те комнаты, дальше по коридору.

Эннис яростно рванул дверь и шагнул в темную комнату, пропитанную запахом лекарств.

— Рут! — осторожно позвал он. — Рут!

Глава 2. Смертоносная ловушка

Никто не ответил. Свет в коридоре за спиной Энниса внезапно потух, но он решительно отступил в темноту. А выскочив назад, в коридор, услышал поспешные шаркающие шаги.

— Кэмпбелл! — позвал он, сделав шаг вперед по темноту коридору. И вновь не было никакого ответа.

Он сделал несколько неуверенных шагов вперед во тьме, вытянув руки в надежде отыскать инспектора. Что-то пронеслось в воздухе и петлей захлестнуло его горло, крепкое и тонкое, словно щупальце.

Эннис яростно вцепился в эту вещь, оказавшуюся всего-навсего тонким шелковым шнурком, но не смог освободиться от удавки. Шнур душил. Американец попытался закричать, чтобы позвать Кэмпбелла, но из его горла не вырвалось ни единого звука. Он бился, беспомощно извивался, а потом начал терять сознание.

Едва различимо, словно во сне, Эннис почувствовал, что его опускают на пол, а потом его то ли тащат, то ли несут куда-то. Удавка вокруг горла исчезла, и в голове быстро прояснилось. Эннис открыл глаза.

Он обнаружил себя лежащим на полу в комнате, освещенной огромной медной лампой с восточным орнаментом, подвешенной к потолку. Стены комнаты оказались задрапированными красным шелком с гротескно выглядевшими индийскими узорами. Его руки и ноги были связаны, так же как и у инспектора Кэмпбелла, который лежал на полу рядом. А над ними стояли Чандра Дасс и два малайца. Лица слуг были перекошены от ярости, лицо их хозяина осталось спокойным.

— Итак, вы, безрассудные глупцы, решили, что вам так просто удастся справиться со мной? — спросил индус громким, чуть вибрирующим голосом. — Почему-то вышло так, что еще несколько часов назад мы знали, что вы, инспектор Кэмпбелл, и ты, мистер Эннис, ночью придете сюда. Мы позволили вам зайти так далеко лишь потому, что хотели узнать, насколько много вам известно о нас. К тому же это означало, что вы сами придете сюда и встретите вашу смерть.

— Чандра Дасс, ты забыл, что я полицейский, — проревел Кэмпбелл. — И если я отсюда не выйду, они придут за мной.

Гордое лицо индуса напоминало каменную маску.

— Они не успеют спасти вас, инспектор. К тому времени, когда они явятся сюда, вы будете мертвы, а мы избавимся от пленников. Да, мистер Эннис, твоя жена одна из них, — прибавил он, обращаясь к связанному американцу. — Жаль, что ни ты, ни инспектор не сможете разделить уготованной ей судьбы, так как место в транспорте у нас ограничено.

— Рут здесь?! — лицо Энниса зарделось при этих словах, он приподнялся, опираясь на локти. — Позвольте ей уйти, и тогда я сделаю все, что вы скажете. Только отпустите ее!

— Никакие деньги не помогут ей откупиться от Братства Двери, — равнодушно ответил Чандра Дасс. — Ее готовят сейчас, но не для нас, а для Тех, кто ожидает за Дверью. Через несколько часов она вместе с остальными окажется перед Дверью, и Те, кто ожидает за Дверью, заберут их.

— Что вы собираетесь сделать с ней? — забился на полу американец. — Что это за проклятая Дверь? Кто такие Те, кто ожидают за Дверью?

— Даже если я скажу тебе, не думаю, что твой крошечный разум сможет воспринять истину, — печально произнес Чандра Дасс. Его черные, словно угли, глаза неожиданно безумно засверкали. — Как может твой убогий, порожденный Землей разум осознать природу Дверей и Тех, кто обитает за ними? Твой убогий ум впадет в ступор, если только ты попытаешься представить их себе — тех, кто могущественнее и мудрее всех жителей Земли вместе взятых.

Американцу показалось, что холодный ветер пронесся по комнате, залитой светом ламп, когда индус произнес эти слова. Вспышка ярости прошла, и Чандра Дасс снова заговорил равнодушным тоном.

— Я достаточно общался с этими земляными червями. Принесите груз, — последние слова он адресовал малайцам, которые тут же направились к кладовке в дальнем конце комнаты.

И тут вновь заговорил инспектор Кэмпбелл:

— Если мои люди найдут нас мертвыми, когда придут сюда, вас всех перебьют.

Чандра Дасс не обратил внимания на его слова, вместо этого приказав слугам:

— Привяжите груз!

Малазийцы вытащили из кладовки два пятидесятифунтовых чугунных шара и быстро привязали их к ногам пленников. Один из них быстро отвернул ярко-красный индийский ковер, под которым оказался грубый сосновый пол. Потом, повинуясь приказу Чандра Дасса, открыл люк, до того скрытый под ковром.

Из тьмы донесся шорох волн, бьющихся о сваи старого пирса, комнату наполнил запах соленой воды и гнилого дерева.

— Под этим пирсом глубина двадцать футов, — сообщил Чандра Дасс. — Я решил подарить вам легкую смерть, поскольку у меня нет ни времени, ни возможности воздать вам по заслугам.

Эннис, у которого мурашки поползли по коже, быстро заговорил, словно желая переубедить индуса:

— Послушайте, я же не просил вас отпустить меня. Можете убить меня так, как пожелаете, если вы позволите Рут…

Но страх запечатал его уста, и американец замолчал. Слуги-малайцы подтащили Кэмпбелла к люку в полу и скинули туда. Эннис едва успел бросить косой прощальный взгляд на инспектора. Где-то внизу раздался громкий всплеск и наступила тишина.

Эннис почувствовал, как сильные руки подхватили его и потащили по полу. Он боролся безумно, но был совершенно беспомощен, будучи крепко связан по рукам и ногам.

Американец видел темное, неподвижное лицо Чандра Дасса, красную лампу под потолком. Потом его голова свесилась через край люка. Толчок послал Энниса через край, и он полетел вниз во влажную тьму. Со шлепком он ударился о холодную воду и пошел ко дну. Инстинктивно американец задержал дыхание, когда вода сомкнулась над его головой. Тяжелый груз на его щиколотках тянул на глубину.

Ноги ударились об илистое дно. Тело качнулось, но груз крепко держал его. Легкие готовы были взорваться от нехватки воздуха. Казалось, грудь вот-вот лопнет.

Эннис понимал, что еще секунда или две — и он захлебнется и умрет. Образ Рут пронесся перед глазами, наполнив сердце сожалением. Больше он не мог сдерживать дыхание, мышцы расслабились, и холодная соленая вода хлынула в нос и рот.

Потом американец ощутил, как она наполняет желудок и шумит в ушах. Словно вихрь пламени пронесся мозгу, а потом ему показалось, что раздался чей-то голос:

— Ты умираешь!

Эннис смутно почувствовал, как кто-то коснулся его лодыжек и куда-то потянул. Внезапно его голова поднялась над водной гладью, и американец закашлялся, задыхаясь и отплевываясь, с трудом глотая влажный тяжелый воздух. Он открыл глаза, стараясь встряхнуть воду с ресниц. Он покачивался на воде в полной темноте. Кто-то плыл рядом с ним, помогая ему держаться на плаву. Подбородок Энниса покоился на чьем-то плече. Вскоре он услышал знакомый голос:

— А теперь полегче, — проговорил инспектор Кэмпбелл. — Подожди, я разрежу веревку на твоих руках.

— Кэмпбелл! — задохнулся Эннис. — Как вы освободились?

— Сейчас не время думать об этом, — отозвался инспектор. — Не шуми, лучше будет, если те, кто над нами, ничего не услышат.

Эннис ощутил, как лезвие ножа разрезает шнур, стянувший его запястья. Потом американец вместе с инспектором, все еще поддерживающим его, принялся пробираться через лабиринт свай полусгнившей пристани, то и дело стукаясь о сгнившие столбы, которые угрожали рухнуть на них, обрушив все сооружение. Волны то и дело накатывались, грозя утопить, но Кэмпбелл уверенно вел их вперед.

Наконец они выбрались из-под старого пирса, над головой вновь засверкали звезды. Обернувшись, Эннис увидел длинную, темную массу дома Чандра Дасса, возведенного прямо на темном пирсе. Рубиновые огни сверкали за треснувшими окнами. Он натолкнулся на что-то и понял, что это Кэмпбелл. Инспектор потащил его дальше, к маленькому плавучему доку, возле которого было пришвартовано несколько яликов. Они забрались в один и некоторое время лежали на его дне, переводя дыхание.

Только сейчас Эннис заметил в руке Кэмпбелла тонкий, острый, как бритва стальной клинок в несколько дюймов длиной. Его рукоять была из кожи — такие ножи обычно носят за голенищем.

— С помощью этого ножа вы, оказавшись в воде, освободились? — поинтересовался Эннис. Инспектор едва заметно кивнул.

— Этот трюк уже не раз сослужил мне хорошую службу. Даже если руки связаны за спиной, можно извернуться и достать нож. Так что я успел достать его и освободиться, только пришлось поспешить, чтобы успеть освободить вас, не дать захлебнуться.

Эннис сжал руку инспектору.

— Кэмпбелл, Рут у них! Мы должны найти ее и спасти!

— Точно! — мрачно подтвердил тот. — Пойдем к парадному входу, и через две минуты ворвемся внутрь вместе с моими людьми.

Вскочив на ноги, они через маленький плавучий док поспешно перебрались на берег и вскоре оказались на мостовой. Никого из переодетых в лохмотья людей инспектора Кэмпебелла перед домом, где располагалось кафе Чандра Дасса, не было. Полицейские затаились в тени на противоположной стороне улицы. Увидев инспектора, один из полицейских подбежал к Кэмпебеллу и Эннису.

— Все в порядке, — объявил инспектор стальным голосом… — Пора схватить эту сволочь вместе с приспешниками, только постарайтесь сделать так, чтобы пленники не пострадали.

Он отдал несколько приказов, и переодетые полицейские вручили им с Эннисом пистолеты. После этого все вместе направились к дверям кафе, за которыми горели огни. Из зала доносилось множество голосов.

От удара инспектора дверь распахнулась настежь, и полицейские, выставив пистолеты, вошли в зал, залитый рубиновым светом. Лицо Энниса превратилось в маску отчаянной решимости.

Разношерстные посетители повскакивали со своих мест. Один из малайцев выхватил нож, пытаясь преградить дорогу незваным гостям, но пистолет в руке Кэмпбелла коротко гавкнул, малаец замер, а потом рухнул на пол. Инспектор с Эннисом бросились к черным занавесям и сорвали их.

Когда они расправились с занавесями, то оказались перед стальной дверью, преградившей путь в заднюю часть здания. Эннис принялся яростно колотить рукоятью пистолета по несокрушимой поверхности, но это не принесло никаких результатов.

— Бесполезно… Мы не сможем вышибить ее! — взревел Кэмпбелл во все горло. — Наружу! Обойдем дом с другой стороны!

Выскочив, они обошли здание, свернув на темную узкую боковую улицу. Пробежали до места, где пирс обрывался в воду, над которой протянулся узкий настил в несколько дюймов шириной. Когда они добрались до задней части здания, Эннис закричал, показав на две темные фигуры в конце пирса — низкие, бесформенные фигуры.

— Это они! — выпалил американец. — Но там нет никаких пленников.

Кэмпбелл прицелился, но Эннис ударил его по руке.

— Нет, а если одна из этих фигур — Рут?!

После чего они вместе с инспектором бросились бежать по причалу. Огонь ударил откуда-то из темноты, и пули впились в гнилые доски у них под ногами.

Впереди взревел мотор, набирающий обороты.

Кэмпбелл с Эннисом достигли края причала как раз вовремя, чтобы увидеть, как длинная моторка понеслась по черной воде реки, направляясь на восток и набирая скорость.

— Они уходят… Они сбегут! — в ярости закричал молодой американец.

Инспектор Кэмпбелл приложил руки ко рту и, словно в рупор, прокричал:

— Речная полиция! Речная полиция, сюда!

Потом он повернулся к Эннису.

— Речная полиция была предупреждена заранее. Есть шанс, что этой ночью мы их все-таки поймаем.

С ревом надрывающихся от натуги моторов из темноты вылетел большой катер. Его прожектора залили светом старый причал, ослепив полицейского и его спутника.

— Сюда! — позвал голос, перекрывая рев мотора. — Это инспектор Кэмпбелл?

— Да. Подплывайте поближе, — отозвался тот, и когда катер подошел к причалу, вспенивая воду, Эннис и Кэмпбелл перепрыгнули на его палубу, оказавшись среди людей в прорезиненных плащах.

— Следуйте за лодкой, отправившейся вниз по течению! — приказал инспектор поднимаясь на ноги. — И ни в коем случае не стрелять!

Взвыл мотор, и катер рванулся вперед так быстро, что инспектор со спутником едва не упали. Он пулей вылетел на простор темной реки, по обе стороны которой горели огни ночного Лондона.

Впереди в темноте мерцали двигающиеся огоньки яхт и барж, идущих вверх по реке. Капитан катера выкрикнул приказ одному из своих людей, тот присел над прожектором, и направил мощный луч света куда-то вперед. Мгновение, — и он поймал серую тень, которая летела на восток по темной реке, оставляя за собой пенный след.

— Вот они! — закричал человек, направляющий луч прожектора. — Они плывут, не зажигая огней!

— Держи лодку в пятне света, — приказал капитан. — Включите сирену и прибавьте скорость!

Завывая и раскачиваясь, катер рванулся вперед сквозь тьму в погоне за серой тенью далеко впереди. И когда они проскочили мимо Блэквал Рич, расстояние между катером и лодкой начало уменьшаться.

— Мы схватим его! — закричал Кэмпбелл, сжав пипперс^[24]. Он подался вперед, несмотря на ветер и брызги. — Должно быть, он важная фигура в этом Братстве Двери… Но теперь он совершил большую ошибку.

— Он говорил, что через несколько часов Рут и остальные пленники пройдут через Дверь! — прокричал Эннис, встав рядом с инспектором. — Кэмпбелл, мы не должны дать им уйти!

Катер мчался вслед за лодкой по темной широкой реке, петляя по лабиринту заполняющих ее судов. Он упрямо шел по пенному следу. Огни Лондона остались позади, и теперь впереди слева сверкали огни Тисбари.

Большие волны подбрасывали и швыряли катер из стороны в сторону. Он несся к устью реки, за которым раскинулась черная морская равнина. Огоньки побережья Кета поблескивали справа. Теперь серая моторная лодка шла прямо перед катером, оставив позади огни Ширнесса.

— Они направляются вокруг северного мыса, а потом, скорее всего, возьмут курс на Рамсгит или Дувр, — прокричал капитан катера Кэмпбеллу. — Но мы поймаем его прежде, чем он пройдет Маргит.

Лодка была сейчас не более чем в полумиле впереди. И это расстояние неуклонно сокращалось, пока в мерцающем свете прожектора преследователи не смогли рассмотреть каждую деталь серой моторной лодки, несущейся по вздымающимся волнам.

Они даже разглядели темное лицо Чандры Дасса, который повернулся, чтобы взглянуть на них. А потом капитан катера поднес рупор ко рту и закричал, перекрывая голосом грохот моторов и шум волн.

— Остановитесь, или мы откроем огонь!

— Он не сдастся, — пробормотал Кэмпбелл сквозь крепко стиснутые зубы. — Знает, что мы не станем стрелять, поскольку на борту его лодки женщина.

— Да и черт с ним! — воскликнул капитан. — Так или иначе, но через несколько минут мы настигнем его.

Погоня продолжалась, и вскоре впереди на черном берегу засверкали огни Маргита. Теперь суда разделяло всего несколько сотен футов черной воды.

Эннис с инспектором в волнении замерли, сжав поручни. Они хорошо видели, как белая фигура на лодке неожиданно распрямилась и махнула руками в их сторону. Серая посудина замедлила свой бег.

— Это Чандра Дасс, и он подает сигнал, что сдается! — закричал Эннис. — Он останавливает катер!

— Во имя небес, это и в самом деле он! — согласился Кэмпбелл. — Подойдите к ним сбоку, и мы быстренько наденем на него наручники.

Катер, прибавив скорость, проскользнула вперед к лодке, которая плыла все медленнее и медленнее. Эннис посмотрел на Чандра Дасса. Тот стоял прямо, высоко над головой подняв руки. Рядом с ним с такой же позе застыли два малайца. А еще он увидел с полдюжины тел в белых одеждах, которые без движения лежали на дне лодки.

— А вот и их пленники! — заметил он. — Подведите лодку поближе, чтобы мы смогли перепрыгнуть к ним на борт.

Эннис и Кэмпбелл достали пистолеты, приготовившись перепрыгнуть на борт серой лодки. Наконец суда соприкоснулись бортами, моторы их жалобно взвыли, сбавляя обороты. Затем произошло несколько событий, причем все случившееся больше напоминало кино, чем реальную жизнь. Двое в белых одеждах, до того лежавшие на дне лодки, вскочили и перепрыгнули на борт катера.

Это были малайцы, глаза на их темных лицах горели, как у фанатиков. В руках у них сверкнули клинки.

— Засада! — закричал Кэмпбелл. Его револьвер выстрелил, но пуля ушла в сторону, а потом кинжал ударил его по руке.

Малайцы с безумными воплями кинулись вперед, размахивая клинками.

— Боже мой, да они сумасшедшие! — закричал капитан.

Кинжал ударил его в шею, лицо залила кровь, и бедняга рухнул. Один из его людей закашлялся кровью, став еще одной жертвой безумцев.

Глава 3. По подземному туннелю

Полицейский у прожектора прыгнул на безумного малайца, одновременно выхватив пистолет. Но до того как он это сделал, кинжал рубанул его по шейной вене, и полицейский повалился замертво. Первый малаец тем временем сбил с ног инспектора Кэмпбелла и навис над ним, готовый обрушить на полицейского кинжал. Глаза слуги индуса безумно сверкали.

Пистолет Энниса взревел, и пуля ударила малайца точно между глаз. Но, когда его тело обмякло, на американца сбоку кинулся второй безумец. И прежде чем Эннис смог развернуться, чтобы встретить врага лицом к лицу, клинок атакующего рассек ему скулу, словно обжег огнем.

Тут же прогремел еще один выстрел. И еще… С каждым выстрелом тело малайца конвульсивно вздрагивало. Огоньки смертоносного безумия в его глазах потухли, однако он по-прежнему пытался вонзить кинжал в горло американцу. А потом, качнувшись назад, упал на палубу и замер.

Эннис поднялся на четвереньки и обнаружил, что инспектор Кэмпбелл, бледный и окровавленный, склонился над ним. И тут один из полицейских выстрелил откуда-то сзади.

Привстав, Эннис увидел, что капитан лодки и двое его людей мертвы, точно так же, как оба малайца. Оставшийся в живых моряк стоял, держась за плечо, и тихо постанывал.

Эннис зарычал от ярости. Моторной лодки Чандра Дасса поблизости не было. Не было видно её нигде на просторах моря. Пока они сражались, коварный индус сбежал вместе с двумя слугами и пленниками.

— Кэмпбелл, он ушел! — обезумев, рявкнул американец. — Он ушел!

Глаза инспектора от ярости засверкали холодным огнем.

— Да, Чандра Дасс пожертвовал двумя малайцами, которые задержали нас, дав ему уйти.

А потом Кэмпбелл обратился к моряку, оставшемуся в живых:

— Как вы?

— Царапина, но, похоже, падая, я сломал руку, — ответил тот.

— Тогда продолжаем идти вдоль северного мола! — воскликнул Кэмпбелл. — Еще раз попробуем схватить их.

— Но капитан Вильсон и остальные мертвы, — запротестовал моряк — Я должен доложить…

— Доложишь позже! — отрезал инспектор. — Всю ответственность беру на себя.

— Хорошо, сэр, — согласился матрос и шагнул к рулю. Мгновение, — и большой катер сорвался с места, разрезая черную воду. Луч прожектора устремился вперед, выискивая цель. Но впереди не было никаких признаков лодки Чандра Дасса. Тогда преследователи направили луч прожектора в сторону Маргита, а потом назад, в сторону Северного мола, наобум шаря по бескрайней водной глади.

Тем временем инспектор Кэмпбелл перетащил тела мертвого капитана, двух матросов и малайцев в каюту катера. Выбравшись на палубу, он присел на корточки перед Эннисом и Стюартом — моряком, оставшимся в живых.

— Я обнаружил это у малайцев, — сообщил Кэмпбелл американцу, протянув ему два маленьких предмета.

Это оказались плоские звезды из серого металла, в центр которых были инкрустированы овальные кабошоны^[25], чей цвет казался чужеродным для человеческих глаз.

— Такого минерала на Земле не существует, — пояснил Кэмпбелл. — Думаю, эти драгоценности из-за Двери. Это знак членов их Братства.

Стюарт, рулевой, повернулся к инспектору:

— Мы обогнули Северный мол.

— Следуем прямо на юг, вдоль побережья, — приказал Кэмпбелл. — Чандра Дасс должен был отправиться в эту сторону. Без сомнения, теперь, будучи уверен, что ускользнул, он прямиком отправится в обитель Братства.

— Наш катер не предназначен для плавания в открытом море, — заметил Стюарт, покачав головой. — Но я сделаю все, что в моих силах.

И они двинулись на юг вдоль побережья, оставив огни Рамсгита далеко позади. Впереди открылся морской простор. Волны то поднимали катер к самому небу, то бросали его вниз, вызывая тошноту.

Эннис, скорчившись на носу, скользил по воде белым лучом прожектора, но поблизости не было ничего видно.

Белые пенные гребни появились на верхушках волн.

— Со стороны канала идет шторм, — сообщил Стюарт. — Нам стоило бы как можно быстрее убираться отсюда.

— Никуда мы не уйдем, — с отчаянием в голосе объявил американец. — Так или иначе, но скоро мы обнаружим их!

Побережье справа представляло собой нагромождение черных утесов, возвышающихся вдоль всего берега неровной, зубчатой стеной, разбиваясь о которую, море исходило потоками пены.

Свист ветра сменился надрывным завыванием. И в самом деле, приближался шторм. Катер раскачивался все сильнее, когда на него обрушивались волны разбушевавшейся стихии. Неожиданно Эннис воскликнул:

— Впереди огни какой-то лодки! Она движется к утесам!

Он показал вперед, и Кэмпбелл с рулевым стали вглядываться сквозь слепящие брызги и тьму. Действительно, над водой скользила пара огней — какая-то лодка шла прямиком к утесам, нависающим над водой, подобно гигантским черным башням. А потом огни неожиданно исчезли из поля зрения.

— Наверное, там, среди утесов, есть скрытый проход! — воскликнул Кэмпбелл. — Но это не лодка Чандра Дасса. Они же плыли без огней.

— А может, это другое судно с членами Братства, спешащими в место общего сбора! — возразил Эннис. — Нам нужно последовать за ними и посмотреть.

Стюарт потряс головой, а потом пробурчал:

— В этих утесах полным-полно пещер. Но там ничего нет.

— Вот мы это и проверим, — решил инспектор. — Идем прямо к утесам. Туда, где исчезла лодка.

— Если мы не найдем проход, наш катер разобьется об эти скалы, — предупредил Стюарт.

— Уверен, мы обнаружим вход, — заверил моряка Кэмпбелл. — Вперед!

Лицо Стюарта превратилась в каменную маску, но, тем не менее, он ответил:

— Есть, сэр. Моряк развернул нос катера в сторону утесов, и они направились к стене скал с огромной скоростью — дикие волны несли их суденышко вперед, словно обезумевшие кони. Рулевой согнулся, стараясь не свернуть с нужного курса. Луч прожектора скользил по волнам. Эннис и инспектор замерли, глядя на приближающийся берег. Вскоре луч достиг скал и побежал по каменным отрогам. Но все, что в его свете смогли рассмотреть пассажиры катера, — неприступные утесы и огромные волны, со страшной силой бьющиеся о камни, покрытые белой пеной. Люди слышали грохот ужасных ударов океана о берег.

Словно запущенный рукой волшебного великана, катер летел прямо на скалы. Теперь его пассажиры видели маленькие ручейки, которые стекали вниз по каменным глыбам, после того как о них разбивалась очередная волна. Они были уже совсем рядом с каменной громадой прибрежной «стены».

Лицо Стюарта стало мертвенно-бледным.

— Я не вижу никакого прохода! — заголосил он. — В любой момент нас размажет по скалам!

— Слева от тебя! — крикнул Кэмпбелл, заглушая грохот прибоя. — Там какая-то арка.

Теперь и Эннис увидел ее — огромную арку в утесе, ведущую куда-то вглубь скал. Стюарт фантастическим усилием попытался развернуть катер в ее сторону, но рулевое колесо не слушалось. Волны швыряли катер из стороны в сторону. Эннис понял, что еще немного — и они врежутся в скалу, чуть левее спасительной арки. Утес маячил впереди, нависая над катером, и в какой-то миг американец закрыл глаза, ожидая удара.

Но удара не последовало. А потом он услышал, как победно закричал инспектор Кэмпбелл, и открыл глаза.

Катер, подхваченный мощным течением, крутясь, влетел под каменную арку, которая теперь возвышалась футах в сорока у них над головами. Еще несколько секунд — и они оказались в подземном туннеле, который, извиваясь, уходил куда-то вглубь земли.

Дикий рев морских волн остался позади, наступила мертвая тишина. Медленно и неспешно течение несло катер по извилистому туннелю, луч прожектора скользил по влажным стенам.

— Боже, похоже, мы почти у цели! — воскликнул Кэмпбелл.

Его глаза радостно засверкали.

— Эннис, я уверен, что мы обнаружили место, где собираются члены Братства. Лодка, которую мы высматривали, где-то там впереди, во тьме.

Пальцы Энниса еще крепче сжались на рукоятке пистолета.

— Если это так… Мы должны обнаружить их…

— Нам не поможет, если мы станем действовать вслепую, — объяснил инспектор. — Если в пещере и, в самом деле, собираются члены Братства, мы не сможем вступить с ними в открытую схватку — нас просто сомнут числом.

Затем глаза Кэмпбелла вновь сверкнули, и он достал из кармана странные драгоценности, обнаруженные у малайцев.

— Вот наши пропуска! С ними мы сойдем за членов Братства и, если этот маскарад удастся, найдем вашу жену.

— Но там будет Чандра Дасс, и если он нас увидит…

Кэмпбелл только плечами пожал.

— Другого шанса нет. Это единственный путь.

Тем временем течение по-прежнему несло их все дальше по извивающемуся туннелю. Чтобы не разбить корпус катера о выступающие скалы, Стюарту то и дело приходилось пускать в ход мотор, стараясь удержать судно на середине протоки. Меж тем инспектор Кэмпбелл и Эннис отнесли в каюту полицейские знаки, ранее красовавшиеся на бортах лодки, а те, что не смогли убрать, прикрыли кусками брезента.

Неожиданно Стюарт выключил прожектор.

— Впереди свет! — объявил он.

И правда, за следующим поворотом туннель оказался залит странным мягким, мерцающим светом.

— Теперь надо быть особо осторожными, — объявил инспектор. — Стюарт, чтобы ни происходило, оставайся в лодке. И будь готов сразу отплыть, если нам придется бежать.

Стюарт кивнул, ничего не сказав. Каменное лицо рулевого немного побледнело, но он ничем не выдал своего страха.

Катер опять повернул, следуя изгибам туннеля, и оказался в огромной залитой светом пещере. У Стюарта глаза чуть не вылезли из орбит от удивления, и даже инспектор Кэмпбелл вскрикнул, не в силах сдержаться. В этой огромной пещере было несколько дюжин морских судов — больших и малых.

Все они с легкостью могли противостоять шторму и ветру, а некоторые были столь велики, что было непонятно, как они тут оказались. Здесь сгрудились небольшие яхты, моторные катера, морские баржи, лодки, намного большие по размеру, чем их посудина. Среди прочих тут находилась и лодка Чандра Дасса. Но нигде не было видно ни одного человека. Вдоль всей пещеры шел широкий уступ, вырезанный в скале. Пещеру заливал странный мягкий белый свет, источника которого было не видно.

— Эти суда приплыли сюда со всех концов Земли… — пробормотал Кэмпбелл. — Братство Двери и в самом деле собирается здесь… Похоже, мы обнаружили их штаб-квартиру.

— Но где они все? — воскликнул Эннис. — Я никого не вижу.

— Мы вскоре найдем их, — заверил американца инспектор. — Стюарт, подойди поближе вон к тому уступу, чтобы мы могли выбраться на берег.

Стюарт точно выполнил приказ, и, когда катер мягко коснулся бортом камня, инспектор и американец перепрыгнули на уступ. Они снова оглянулись, но не заметили никаких наблюдателей. Тишина пещеры нервировала точно так же, как странный свет, размеры пещеры и брошенные суда.

— Следуй за мной, — тихим голосом приказал инспектор. — Враги где-то рядом.

Инспектор и Эннис сделали всего несколько шагов вдоль уступа, когда американец остановился.

— Кэмпбелл, прислушайтесь! — прошептал он.

Их перешептывания прозвучали очень тихо, в то время как откуда-то издалека из-за толстых стен до них донеслось монотонное песнопение. А когда они прислушались, то их сердца забились быстрее. Внезапно каменный прямоугольник впереди ушел в сторону, открыв проход, сильно напоминающий огромную дверь. За ней начинался коридор в рост человека, залитый все тем же таинственным светом. У входа в туннель стояло двое. Поверх своих одежд они носили серые робы с длинными рукавами, очень напоминающие саваны, из материала, похожего на асбест. Серые капюшоны с прорезями для глаз и рта закрывали их головы. У обоих на груди был прикреплен знак в виде звезды, точно такой же, как те, что были у инспектора и американца.

Члены Братства внимательно осмотрели Энниса и Кэмпбеллла, в то время как те замерли, словно воришки, застигнутые врасплох. Наконец один из людей в капюшонах заговорил, и в его тягучем голосе послышалось что-то монгольское.

— Пришедшие, вы принадлежите Братству Двери? — спросил он, видимо, повторяя ритуальное приветствие.

Кэмпбелл, прилагая все свои силы к тому, чтобы его голос не дрожал, ответил:

— Мы из Братства.

— Тогда почему вы не носите знаков Братства?

В ответ Эннис достал из кармана странную эмблему и прицепил на лацкан пиджака. Эннис сделал то же самое.

— Входите, братья, — пригласил один из людей в капюшонах все тем же шипящим, неприятным голосом. Он шагнул в сторону, открывая дорогу.

Когда Кэмпбелл с Эннисом вошли в туннель, страж в капюшоне прибавил:

— Братья, вы, должно быть, последние. Вы должны поспешить, надо успеть надеть защитные робы, церемония вот-вот начнется.

У Кэмпбелла хватило ума не задавать вопросов. Они прошли в туннель. Вырезанный в скале, тот был залит светом, не имевшим определенного источника, точно так же, как пещера с лодками, и вел куда — то вглубь земли.

Когда инспектор и его спутник оказались вне поля зрения стражей в капюшонах, Эннис наклонился к уху инспектора и прошептал:

— Кэмпбелл, он сказал, что церемония скоро начнется! Мы должны найти Рут до того, как это случится!

Туннель неожиданно вывел их в пещеру, где стояла группа членов Братства. Несколько из них уже одели робы с капюшонами, другие только принялись одеваться, подбирая себе одежду из огромной кучи. Трое из присутствующих были в восточной одежде. Совершенно очевидно, что это они прибыли на лодке, следом за которой плыли инспектор и его спутники.

Три восточных человека быстро одели робы и, надвинув капюшоны, поспешили дальше по туннелю. Кэмпбелл и Эннис, как и все остальные, шагнули к хранителям роб, вытянув руки. Один из них на глазок подобрал одежды подходящего размера и протянул их инспектору и его спутнику. Но в этот момент один из людей в капюшонах что-то громко сказал. Тут же все присутствующие в пещере потянулись к Кэмпбеллу и Эннису.

Все случилось так неожиданно, что ни инспектор, ни американец не успели вытащить пистолеты. Люди в серых робах скрутили незваных гостей так, что те даже пошевелиться на могли. Оглушенные пленением и крахом всех их надежд, детектив и молодой американец увидели, как член Братства, поднявший тревогу, стянул с головы капюшон. Это был не кто иной, как Чандра Дасс.

Глава 4. Пещера Двери

Индус заговорил, и его сильный, вибрирующий голос был переполнен печалью, почти сожалением:

— Раз вы добрались сюда, вы не сможете погибнуть от кинжалов членов нашего Братства. Именно поэтому я и остался тут ожидать вас… Обыщите их, — приказал он другим остальным. — Заберите все, что может сойти за оружие.

Эннис напрягся, в то время, как люди в капюшонах выполнили распоряжение своего начальника. Американец никак не мог смириться с тем, что вот так, в один миг, рухнули все их надежды, и попытка спасти Рут с остальными похищенными провалилась.

Люди в капюшонах отобрали у Энниса и Кэмпбелла пистолеты. Потом члены Братства отступили, но два пистолета по-прежнему были нацелены на пленных.

Чандра Дасс равнодушно смотрел на своих пленников. И тут Энннис с изумлением заметил, что эмблема, которую индус носил на груди, сильно отличалась от тех эмблем, что носили остальные. Эмблема Чандра Дасса представляла собой двойную звезду.

Потом взгляд Энниса переключился на каменное лицо индуса.

— Где Рут? — требовательно спросил он, а потом его голос сорвался: — Проклятая тварь, отвечай: где моя жена?!

— Не беспокойся, мистер Эннис, — все так же безразлично ответил индус. — Скоро вы воссоединитесь со своей женой и разделите ее судьбу. Вы оба отправитесь через Дверь, когда она откроется. Необычная ситуация: жертвы сами идут к нам в руки. Обычно довольно трудно заполучить их.

Он махнул рукой, и двое членов Братства с пистолетами подступили к Эннису и Кэмпбеллу.

— А теперь прогуляемся в Пещеру Двери, — объявил Чандра Дасс. — Инспектор Кэмпбелл, я хорошо знаю вас и уважаю ваше упорство. Предупреждаю, что при любой попытке сбежать вы получите пулю в спину. Вы двое пойдете впереди, — сказал он, и насмешливо прибавил: — Помните, пока вы живы, у вас всегда есть тень надежды, но если заговорят пистолеты, никакой надежды не останется.

Эннис и инспектор Кэмпбелл, по-прежнему с поднятыми руками, повинуясь командам индуса, стали спускаться вниз по освещенному туннелю. Следом за ними двигались двое в капюшонах и сам Чандра Дасс.

Эннис видел, как вытянулось лицо инспектора. Он знал, что за этой бесцветной маской разум Кэмпбелла усиленно работает, пытаясь отыскать способ спасения. Что до американца, то он забыл обо всем, кроме своей молодой жены. Что случилось с Рут, что за таинственный ужас поджидает ее и других жертв? Однако теперь он будет рядом с ней, он защитит ее!

Туннель уходил все дальше и дальше, постепенно выпрямляясь. На этом прямом участке Эннис и Кэмпбелл впервые заметили резьбу на стенах — всевозможные надписи. У пленников не было времени, чтобы попытаться разобрать слова, но Эннису показалось, что эти надписи сделаны на различных языках, начертание большей части которых непривычно глазу человека.

— Боже, некоторые из этих надписей — египетские иероглифы, — пробормотал инспектор Кэмпбелл.

А потом откуда-то сзади до них донесся голос Чандры Дасса.

— Эти надписи, точно так же, как языки, на которых они написаны, созданы задолго до появления Египта, инспектор. Братство Двери существовало задолго до появления Рима и Египта. И каждый год его члены собирались, чтобы открыть Дверь и принести жертвы Тем, кто за Дверью.

Теперь в голосе индуса зазвучали фанатические нотки безумия, и Эннис вздрогнул, хотя в туннеле было вовсе не холодно.

Шагая все дальше по туннелю, они услышали приглушенные, хриплые звуки, словно кто-то бил то ли в барабан, то ли в бубен, где-то впереди — глухой, ритмичный грохот, эхом разносящийся по проходу. Стены были влажными и сверкали в лучах странного света.

— Вы слышите грохот прибоя над головой, — продолжал Чандра Дасс. — Пещера Двери лежит на несколько сотен футов ниже уровня океана, под каменным морским дном.

Вскоре все вошли в темный, неосвещенный туннель, который ответвлялся от освещенного. По мере того как они спускались, грохот прибоя звучал все тише, и вскоре Эннису показалось, что, слышит, как кто-то монотонно читает псалмы, точно так, как казалось в пещере наверху. Только теперь эти звуки были громче, и источник их был намного ближе. Услышав песнопения, Чандра Дасс прибавил шагу.

Неожиданно инспектор Кэмпбелл поскользнулся и всей своей массой рухнул на пол туннеля. Тут же Чандра Дасс и два его спутника отпрянули, нацелив пистолеты на детектива, который с трудом поднялся на четвереньки.

— Не советовал бы вам проделывать подобный трюк снова, инспектор, — предупредил индус голосом, в котором слышались смертоносные нотки. — Теперь ни один трюк вам не поможет.

— Ничего не поделаешь, пол тут очень скользкий, — пожаловался инспектор Кэмпбелл.

— Еще раз поскользнетесь, и я вам хребет прострелю, — пообещал Чандра Дасс. — А теперь быстро… Марш вперед!

Туннель резко повернул, потом еще раз. После всех этих поворотов Эннис окончательно утратил ощущение направления. Он взглянул на инспектора, и в сердце его снова вспыхнула надежда, поскольку он увидел, что тот сжимает в руке нож, который обычно носил за голенищем. Видимо, инспектор специально споткнулся, чтобы вытащить его. Затем Кэмпбелл приблизился к молодому американцу, и они пошли чуть быстрее. На какое-то время расстояние между ними и их конвоирами увеличилось И тогда инспектор прошептал молодому человеку, делая паузы так, чтобы шорох шагов заглушал слова:

— Будь… готов… прыгнуть… на них…

— Но они станут стрелять, если мы… — в ужасе прошептал Эннис.

Кэмпбелл не ответил, однако Эннис почувствовал, как напряглось тело инспектора.

Туннель еще раз круто повернул. Теперь песнопение доносилось откуда-то сверху. Однако инспектора сейчас волновало совсем другое. Как только они повернули за угол, Кэмпбелл, резко развернувшись, ударил ножом человека, который шел следом.

Пистолет, нацеленный ему в желудок, выстрелил почти в упор. Инспектор дернулся всем телом, когда пули разорвали его тело, но остался стоять, с быстротой молнии нанося удары ножом.

Один из людей в капюшоне повалился с перерезанным горлом, и тогда Кэмпбелл набросился на второго. Так вышло, что Энннис оказался один на один с Чандрой Дассом. В первый момент ему удалось сбить с ног ошеломленного индуса, но тот дрался, словно дьявол. Оказалось, что Чандра Дасс, несмотря на свое хрупкое телосложение, обладает недюжинной силой.

Эннис вкладывал в удары всю свою ненависть, но тело индуса, казалось, было выкованным из стали. Крутанувшись, негодяй в свою очередь повалил молодого американца на пол, а потом навалился на него. Огромные темные глаза Чандра Дасса сверкали, как у безумца. А потом он неожиданно задергался, огонь в его глазах потух, и просьба о помощи сорвалась с губ. После этого индус упал лицом вниз, и Эннис увидел нож Кэмпбелла, торчащий из его спины. Ловким движением инспектор выдернул клинок и вновь засунул за голенище. Молодой американец содрогнулся, только сейчас осознав, что его спутник только что зарезал трех членов Братства, теперь валявшихся на полу туннеля.

— Кэмпбелл! — воскликнул американец, схватив инспектора за руку. — Они же ранили вас… Я видел, как в вас стреляли!

Тот усмехнулся уголком рта.

— Ерунда, — проговорил он и погладил грязный серый жилет, который носил под пиджаком. — Похоже, Чандра Дасс ничего не знал о бронежилетах.

Потом инспектор внимательно посмотрел вниз и вверх вдоль туннеля.

— Тела этих негодяев нельзя тут оставлять. Их могут обнаружить в любой момент.

— Послушайте! — призвал Эннис, повернувшись.

Песнопение разносилось по туннелю, становясь все громче и громче, достигая триумфального крещендо, замолкая, а потом начинаясь снова.

— Кэмпбелл, они начали церемонию! — воскликнул Эннис. — Там Рут!

Детектив равнодушным взглядом осмотрел вход в один из темных туннелей, ответвлявшийся от главного.

— По-моему, подходящий туннель… Давай-ка, перетащим сюда тела, — приказал он.

Забрав пистолеты у мертвецов, инспектор с американцем быстро переволокли их в темный боковой туннель.

— А теперь быстренько наденем их робы, — продолжал командовать Кэмпбелл. — Без них у нас и вовсе нет шансов.

Эннис торопливо сорвал серую робу с мертвого Чандра Дасса и натянул ее, в то время как Кэмпбелл раздел одного из конвоиров. В робах, с низко надвинутыми капюшонами они ничем не отличались от других членов Братства, если не считать, что на груди Энниса висел медальон с двойной звездой, а не с обычной, как у всех остальных.

Закончив свой маскарад, инспектор со спутником быстро вернулись назад, в освещенный туннель. Эннис шел чуть впереди, а инспектор держался у него за спиной.

Только они успели выскочить из темного коридора, как откуда-то сверху донеслись быстрые шаги — кто-то торопливо спускался по коридору. Метнувшись назад, инспектор и его спутник застыли во тьме, в то время как мимо них торопливо прошествовали члены Братства, остававшиеся наверху. Они явно очень торопились присоединиться к остальным.

— Стражи и те, кто выдавал робы, — пояснил инспектор американцу, когда те прошли мимо. — Мы видели их всех наверху. Пойдем следом, и, думаю, нам следует поспешить.

Вновь инспектор и его спутник вышли в освещенный туннель и быстрым шагом отправились за удаляющимися членами Братства. К грохоту прибоя где-то далеко у них над головой вновь прибавилось песнопение. Слившись воедино, эти звуки стали почти непереносимыми, когда инспектор и американец миновали последний поворот туннеля. Тот стал намного шире, открыв высокий каменный портал, за которым было огромное залитое светом пространство.

Кэмпбелл и Эннис, которые на фоне портала могли показаться крошечными фигурками в серых плащах с капюшонами, решительно направились вперед, а потом резко остановились. Эннису показалось, что тело его вмиг обратилось в камень.

— Это Пещера, совершенно верно… Пещера Двери!

Они осмотрели огромный высеченный в скале зал, спрятанный глубоко под дном океана. По форме он напоминал эллипс и в длину был сотни три футов. Черные базальтовые стены поднимались башнями, смыкаясь где-то высоко вверху. Эти башни словно поддерживали океанское дно, до которого было много сотен футов.

В дальнем конце зала на плоских площадках черного базальта стояли пять человек в робах с низко надвинутыми капюшонами. Четверо из них носили медальоны с двойной звездой, а один — с тройной. Двое из них находились рядом с кубическим, сверхъестественно выглядевшим, серым, металлическим механизмом, от которого в разные стороны протянулись провода, безумным образом сплетенные в своего рода паутину. Многие из них пульсировали, переполненные странной энергией. Внутри загадочного механизма мерцал свет, не имеющий источника, тот самый, что озарял туннели и пещеру.

Над машиной, если это, конечно, была машина, поднималась твердая грубая базальтовая стена. Но на ней, над странным механизмом, был высечен огромный многогранный черный камень, напоминающий камень на эмблеме, — полированный овал. А в середине этого полированного овала были вырезаны четыре больших, совершенно нечеловеческих лика. Когда Эннис и Кэмпбелл увидели их, мороз пополз по их венам. Медленное, размеренное пение звучало все громче. Звук поднимался к потолку пещеры, и, казалось, сам камень вибрировал ему в такт. Словно кто-то исполнял литанию на неведомом людям языке. Но неожиданно все смолкло.

Эннис сжал руку инспектора, спрятанную под серым балахоном.

— Где Рут? — безумным голосом прошептал он. — Я не вижу тут никаких пленных.

— Если их нет тут, они где-то в другом месте, — быстро ответил Кэмпбелл. — Послушайте…

В этот момент песнопение окончательно смолкло. В дальнем конце пещеры вперед выступил человек, носивший три звезды. Он заговорил, и его глубокий, грудной голос разнесся по пещере, прокатился по ней, мечась взад-вперед от камня к камню, от скалы к скале.

— Братья Двери, — начал он. — Мы снова встретились в этом году в пещере Двери, точно также, как десять тысяч лет наши прадеды встречались тут, чтобы поклониться Тем, кто ожидает за Дверью, и принести в жертву тех, кого любят… Сто столетий прошло с тех пор, как первый из Тех, кто ждет за Дверью, послал свой мысленный сигнал через бездну, разделяющую наши Вселенные. И с тех пор мы каждый год открываем Дверь, которую построили по их наущению.

Каждый год мы приносим им жертвы. А в ответ они делятся с нами своей мудростью и силой. Они показывают нам то, что сокрыто от обычных людей, и дают силы, которых у других людей нет. Сегодня вновь пришло время открыть Дверь. По другую ее сторону в своей Вселенной, Они ожидают жертвы, которые мы им приготовили. Пришел час передать им эти жертвы.

И тут, словно по сигналу, из узкого бокового коридора в зал вошла новая группа людей, состоящая из трех колонн. Две колонны членов Братства в серых плащах и капюшонах, а между ними колонна мужчин и женщин. Их было тридцать или сорок. Эти люди принадлежали разным расам, разным классам, но все, как один, двигались медленно, механически, глядя прямо перед собой остекленевшими, ничего не видящими глазами. Больше всего они напоминали живые трупы.

— Их опоили! — пробормотал Кэмпбелл дрожащим голосом. — Они все под воздействием наркотиков и не понимают, что происходит.

Взгляд Энниса остановился на шедшей в конце колонны маленькой, хрупкой девушке с каштановыми волосами, одетой в темно-коричневое платье. Ее лицо было белым, окаменевшим, как у всех остальных.

— Это Рут! — воскликнул американец, но капюшон приглушил его крик.

Он рванулся было вперед, но Кэмпбелл остановил его, крепко схватив за плечо.

— Нет! — воскликнул он. — Так вы ей не поможете. Они просто-напросто снова схватят вас!

— Но по меньшей мере я буду вместе с ней! — воскликнул Эннис. — Отпустите меня!

Однако инспектор Кэмпбелл продолжал держать американца стальным захватом.

— Подождите, Эннис, — продолжал увещевать детектив. — Действуя таким образом, вы не оставляете себе ни единого шанса. Роба, надетая на вас, это роба Чандра Дасса. На ней двойная звезда, такая же, как у тех, кто стоит на площадках. Это означает, что Чандра Дасс должен был находиться где-то там. Идите туда и займите его место, словно вы — это он… Надвиньте капюшон пониже, и они не смогут распознать подмену. Я же постараюсь подобраться поближе к пленным. Коридор, откуда их вывели, должен где-то неподалеку соединяться с главным коридором, к тому же вход в него не так далеко от этих дискообразных возвышений. Когда я открою огонь из пистолета, хватайте свою жену и попытайтесь вместе с ней скрыться в туннеле. Если вы поспешите, у нас будет шанс вернуться той же дорогой, которой мы пришли сюда, и сбежать.

Эннис сжал руку инспектора. Потом, ничего не говоря, он спокойным шагом прошел в центр пещеры, мимо людей в серых робах прямо к одной из пустых площадок и поднялся на нее, хотя сердце его готово было вырваться из груди. Старший посвященный, единственный, кто носил тройную звезду, удостоил американца только мимолетного взгляда, словно сделал замечание за опоздание. Эннис видел, как Кэмпбелл, стараясь не привлекать к себе внимания, двинулся к боковому темному туннелю. Никого из сотни посвященных его перемещение не заинтересовало. Их внимание было полностью приковано к членам Братства, стоящим на дисках-возвышениях. Рут прошла мимо Энниса, ее лицо пугающим образом превратилось в белую непривычную маску.

Все посвященные сгрудились возле дисков, позади которых сверкала огромная черная многогранная дверь. Стражи отошли от пленников, но те по-прежнему стояли совершенно спокойно. Эннис стал подбираться к Рут, находившейся в конце ряда неподвижных фигур. Оказавшись неподалеку от нее, он обратил внимание на двух членов Братства, замерших рядом с механизмом. Те потянулись к двум выпуклым кнопкам на боковых эбонитовых поверхностях странного устройства под сферической паутиной спутанных проводов.

Глава Братства, стоявший перед механизмом, высоко поднял руки. Его голос — грудной, вибрирующий — разнесся по всей пещере.

Глава 5. Дверь открылась

— Куда ведет эта дверь? — рокотом прокатился по пещере голос посвященного.

За спиной ему ответила сотня голосов, приглушенных капюшонами, но достаточно громких, чтобы эхо подхватило их и разнесло по всей пещере.

— Она ведет из нашего мира…

Посвященный выдержал паузу, ожидая, пока стихнут все отзвуки эха, и только потом продолжил ритуал.

— А кто научил наших предков открывать ее?

Эннис все ближе и ближе подбирался к обреченным, чувствуя, как сам воздух вибрирует в такт словам посвященного.

— Те, кто находится за этой дверью, научили их!

Теперь Эннис уже стоял в стороне от остальных членов Братства, в нескольких ярдах от пленных, от маленькой Рут.

— Это Те, кому мы приносим жертвоприношения?

Голос высшего посвященного вновь вознесся к потолку пещеры, и до того, как прозвучал ответ, чья-то рука схватил Энниса за руку и потянула назад на его место, прочь от пленников. Американец покосился и увидел еще одного из членов Братства.

— Мы приносим жертвы Тем, кто за Дверью!

И громогласный отклик прозвучал именно тогда, когда посвященный толкнул Энниса на его место, едва слышно прошептав:

— Ты встал слишком близко к жертвам, Чандра Дасс! Ты что, хочешь, чтобы тебя забрали вместе с ними?

Посвященный крепко держал Энниса за локоть. На американца вновь накатила волна отчаянья. В этот момент раздались слова, означающие окончание ритуала.

— И Дверь откроется, когда они придут забрать жертвы?

В ответном ошеломляющем, вибрирующем крике смешались страх верующих и сверхчеловеческий ужас.

— Пусть Дверь откроется!

Старший посвященный повернулся и поднял руки, подавая сигнал. Эннис напрягся, готовый прыгнуть к Рут. Тем не менее, он видел, как два посвященных, словно по команде, вдавили кнопки в боковых гранях странного механизма. После этого Эннис, как и все остальные в пещере, замер, околдованный происходящим. Спиральная паутина завибрировала с безумной силой. В самом центре огромного многогранника в стене появилась маленькая искорка неземного зеленого света. Потом он начал постепенно расширяться, расползаться, словно раскрывался огромный жутковатый цветок. К своему ужасу, Эннис смог разглядеть то, что находилось по другую сторону зеленого свечения! Он и в самом деле заглянул в другую Вселенную, лежащую в ином измерении, чем наше. Это и в самом деле была Дверь, ведущая в иной мир, залитый зеленым, болезненно мерцающим светом.

Эннис видел вдалеке город, залитый этим светом, проклятый город, погруженный в изумрудное мерцание, чьи ассиметричные, искривленные башни и минареты вытянулись к адски-зеленым небесам. Он заметил в мягкой зеленой субстанции на поверхности чужого мира сверкающие огоньки, скользящие туда-сюда, словно огромные желтые глаза.

С отвращением Эннис внезапно понял, что огромные желтые круги — и в самом деле глаза. Адский город из другой Вселенной, живой… и эта непривычная, богомерзкая жизнь взирала на людей через Дверь!

Из безумного, живого Метрополиса в сторону Двери потянулись бесформенные щупальца. Через открытый проход волна за волной накатывала непривычная, вызывающая покалывание в теле сила, которую Эннис ощущал даже сквозь защитную робу.

Толпа членов Братства в надвинутых капюшонах раздалась в стороны, открывая зеленым щупальцам-псевдоподиям путь к жертвам. Чудовище потянулось к пленникам, к его Рут, и Эннис попытался всеми силами преодолеть чары, заморозившие его. В этот момент тишину разорвал пистолетный выстрел, а потом еще и еще. Пули ударили по проводам пульсирующей паутины таинственной машины.

Дверь тут же начала закрываться. Темнота поползла с краев к центру многогранника на стене. Словно почувствовав тревогу, щупальца чудовищного живого города схватили несколько ближайших жертв и потащили их через Дверь. Когда она стала закрываться, свет в пещере начал тускнеть.

— Рут! — взвыл обезумевший Эннис. Он прыгнул вперед, схватил девушку, крепко сжав в другой руке рукоять пистолета.

— Эннис… Быстро! — закричал Кэмпбелл на всю пещеру.

Дверь уже полностью закрылась. Огромный каменный овал стал совершенно черным. В пещере становилось все темнее и темнее.

Обезумев, старший посвященный метнулся к Эннису, И когда он сделал это, остальные члены Братства словно очнулись от охватившего их ужаса и тоже побежали к американцу.

— Дверь закрылась! Смерть еретикам! — завопил глава Братства.

— Смерть еретикам! — безумно взвыла следующая за ним толпа.

Пистолет Энниса загрохотал, и старший посвященный рухнул. И в этот миг свет в пещере окончательно погас.

В темноте поток тел обрушился на Энниса. Они кричали, сыпя проклятиями. Молодой человек отбивался изо всех сил, безумно размахивая пистолетом, в то же время прижимая к себе Рут другой рукой. Он слышал, как прочих предназначенных в жертву, опоенных наркотиками людей сбила с ног толпа обезумевших членов Братства.

Прижимая к себе девушку, Эннис сражался, словно берсерк, в полной темноте, где невозможно было разобрать, кто перед тобой — друг или враг. Одновременно он пытался двигаться в ту сторону, откуда, как он считал, стрелял Кэмпбелл. Американец размахивал пистолетом, пытаясь расчистить дорогу себе и Рут, а потом чьи-то сильные руки схватили его и оттащили в сторону.

С горьким ощущением молодой человек понял, что проиграл, поскольку понятия не имел, где выход. А потом кто-то проревел, перекрывая окружающую какофонию.

— Эннис, сюда! Сюда! — и это был голос Кэмпбелла. Полицейский кричал снова и снова.

Американец рванулся сквозь переплетение невидимых тел на голос инспектора. Он раздавал удары налево и направо и буквально тащил за собой девушку.

Наконец ему показалось, что инспектор где-то рядом. Неожиданно молодой человек натолкнулся на стену пещеры, провел рукой и обнаружил вход в коридор. Тут же инспектор схватил его и потащил за собой… Кто-то схватил его сзади, пытаясь вырвать у него Рут. Кто-то закричал, зовя на помощь.

Пистолет Кэмпбелла вновь громыхнул, и американец вырвался. Пошатываясь, Эннис с Рут прошли несколько шагов по темному проходу. Было слышно, как где-то за спиной Кэмпбелл с клацаньем запер дверь и задвинул засов.

— Быстрее, ради бога, быстрее, — позвал он откуда-то из темноты. — Они последуют за нами… Мы должны как можно скорее подняться в пещеру, где осталась наша лодка!

И они, двигаясь наощупь, поспешили по темному туннелю. Теперь Кэмпбелл тащил девушку, а Эннис, качаясь, словно пьяный, пробирался следом.

Позади ревела толпа, но беглецы уже вырвались в главный туннель. Оказалось, что там теперь тоже темно, но, посмотрев назад, они увидели отблески огоньков.

— Посвященные гонятся за нами, и у них есть фонари! — воскликнул Кэмпбелл. — Поспешим!

Это был кошмар. Они бежали на подкашивающихся ногах по темным туннелям, в то время как прибой ревел где-то у них над головой, а позади раздавался топот преследователей.

Ноги беглецов скользили по мокрому каменному полу. В темноте они натыкались на стены там, где коридор круто поворачивал, меняя направление. Преследователи были уже близко. Когда беглецы свернули в очередной коридор, который, по расчетам инспектора, должен был вывести в пещеру, где остался катер, позади показались огни факелов. Преследователи тоже заметили их и взвыли от ярости.

Но когда беглецы были уже на пороге последней пещеры, Эннис споткнулся и упал. Повернувшись, американец закричал Кэмпбеллу:

— Уходите… Уведите Рут! Я попытаюсь их задержать!

— Нет! — рявкнул Кэмпбелл. — Есть другой способ…. Конечно, в этом случае все мы можем погибнуть, но это единственный шанс!

Инспектор запустил руку в карман и достал большие старомодные золотые часы. Оторвав цепочку, он дважды провернул завод, а потом со всего маху швырнул их как можно дальше в туннель.

— Быстрее!.. Из туннеля! Или мы умрем прямо тут! — закричал он.

Беглецы из последних сил ринулись вперед. Причем Кэмпбелл тащил и девушку, и прихрамывающего Энниса. Через минуту они оказались в огромной пещере с причалом. Единственным источником света тут оказался прожектор, луч которого был нацелен в высокий каменный потолок.

И в этот миг плоский каменный уступ, на котором они оказались, вздрогнул под ногами. Беглецов оглушил ужасный грохот взрыва и шум рушащихся скал. Потом последовал ужасный толчок, и скалы содрогнулись…

— На катер! — рявкнул Кэмпбелл. — Мои часы были наполнены самой высококачественной взрывчаткой. Надеюсь, взрыв заблокировал туннель. Но теперь, после такого взрыва, потолок пещеры в любой момент может обрушиться на нас!

Ужасный грохот доносился со всех сторон. Казалось, и в самом деле, потолок пещеры готов в любой момент низвергнуться на беглецов. Не теряя ни минуты, инспектор со своими спутниками перебрались на лодку. Огромные обломки скал посыпались в воду с потолка пещеры.

Стюарт, белый как полотно, не задавая вопросов, включил мотор, а потом помог усадить девушку на палубу.

— Уходим отсюда! — приказал Кэмпбелл. — Полную скорость!

Они с безумной скоростью понеслись через подземный туннель, направив луч прожектора вперед, в надежде вовремя заметить возможные препятствия. Прилив закончился, начался отлив, и это добавляло катеру скорости.

Каменный потолок рушился за спиной беглецов. Стены дрожали. Неожиданно Стюарт дал мотору обратный ход, и в тот же миг, словно подтверждая правильность его действий, от стены откололась огромная глыба и рухнула на то место, где мог оказаться катер. Исполинский обломок скалы перегородил проток, создав непреодолимый барьер, выступая из воды на несколько футов.

— Мы в ловушке! — воскликнул Стюарт. — Эта скала перегородила туннель.

— Проток не полностью блокирован! — воскликнул Кэмпбелл. — Посмотри. Похоже, там можно проплыть. Это единственная возможность выбраться отсюда, пока весь туннель не обрушился.

— Но впереди могут быть еще завалы… — возразил рулевой.

Но когда Кэмпбелл и Эннис быстро сбросили пиджаки и ботинки, он последовал их примеру. Грохот рушащихся вокруг скал становился все громче, и беглецы из-за этого сильно нервничали.

Кэмпбелл помог Эннису опустить Рут, которая до сих пор не пришла в себя, в воду.

— Зажми ей рукой нос и рот! — приказал инспектор. — И давай за мной!

Стюарт плыл первым, лицо его в свете прожектора было белым как мел. Он первым нырнул под обрушившуюся скалу. Течение отлива подхватило моряка и унесло прочь за доли секунды. Затем, поддерживая девушку с двух сторон, за Стюартом последовали остальные. Причем Эннис плыл, зажимая рукой нос и рот своей молодой жены. Вначале их потащило вниз, а потом подхватило быстрое течение и понесло, словно перышко. Беглецов било о камни, царапало о каменный потолок.

Легкие Энниса уже готовы были взорваться, в голове помутилось, когда он, по-прежнему крепко сжимая девушку, вынырнул на поверхность. На полной скорости беглецы врезались в скалу, а потом течение снова потащило их под воду к небольшому отверстию у самого дна протока. Яростно сражаясь с потоком, они протиснулись в эту дыру, а потом снова вынырнули. Беглецы оказались в темноте, проплывая между камнями, вновь подхваченные течением. Стены туннеля тряслись, где-то над головой грохотали камни. А затем беглецы вдруг увидели далеко впереди круг тусклого света — утреннее небо, на котором еще горели одинокие яркие звезды.

Вскоре течение вынесло всех четверых в открытое море. Только теперь беглецы обнаружили, что Стюарт по-прежнему плывет впереди.

Девушка задрожала в руках Энниса, и тот увидел, что лицо ее постепенно приобретает осмысленное выражение.

— Пол… — пробормотала она, крепче прижимаясь к Эннису.

— Рут приходит в себя! — радостно воскликнул американец. — Похоже, холодная вода привела ее в чувство.

Кэмпбелл перебил его, прокричав:

— Смотрите! Смотрите! — закричал инспектор, показывая назад, на черные утесы за спиной.

Эннис обернулся и в тусклом свете гаснущих звезд увидел, как содрогнулась масса темных скал. А потом с ужасным грохотом, напоминающим шум землетрясения, они начали проваливаться под землю, складываться, как карточные домики. Вода у берега яростно забурлила, образуя водоворот.

Но вот море успокоилось. Беглецы добрались до песчаной отмели и облегченно выдохнули — они спаслись…

— Похоже, подземные катакомбы и пещеры залило водой… — глядя на водоворот, предположил Кэмпбелл.

— А Дверь и Братство Двери?

— Надеюсь, они уничтожены навсегда.

Дитя Атлантиды

Маленький ял покачивался на синих волнах моря, залитого солнечным светом. Его белые паруса туго натянулись под ударами сильного ветра. Неуклонно несся он на восток через бескрайние воды Атлантики к Азорским островам, до которых была еще сотня миль. В кокпите^[26] на корме, склонившись над веслом, замер Дэвид Рассел — тощий, загорелый, бородатый. Улыбаясь, он не сводил взгляд со своей жены.

Кристи Рассел уверенно скручивала веревки на носу яла. Закончив, она повернулась к мужу — стройная женщина с мальчишеской фигурой, в белых брючках и синей кофте. Ее темные глаза совершенно не соответствовали детскому лицу, обрамленному гладкими, зачесанными назад темными волосами. Встретившись взглядом с Дэвидом, она улыбнулась.

— Все в порядке, крошка? — поинтересовался он, обняв рукой ее за стройную талию, в то время как она спрыгнула в кокпит и встала рядом.

Женщина кивнула, с любовью глядя на мужа.

— Это лучший медовый месяц, Дэвид. Только мы и море.

Он усмехнулся.

— А я чувствую себя отчасти виноватым из-за того, что втравил тебя в это опасное предприятие. Но с другой стороны, ты лучший помощник из всех, что бывали у меня во время плаваний. К тому же ты великолепно готовишь, — а потом прибавил: — Говоря о кухне, я начинаю подозревать, что ты отправилась в это плавание лишь затем, чтобы в полной мере продемонстрировать мне свои кулинарные таланты. Кстати, я проголодался.

— Ох, я совершенно забыла о ленче, — испуганно всплеснула ладонями Кристи. — Подожди пару минут.

Она исчезла в люке, ведущем в каюту. Оставшись один, Дэвид глубоко вздохнул, радуясь жизни. Взгляд его серых глаз устремился к горизонту. Яркое солнце и море, надежное судно и хороший ветер, молодая жена… О чем еще может мечтать настоящий мужчина?

Они поженились на Бермудах две недели назад. Дэвид проложил курс до Аризоны, и они отправились туда на яле — необычное свадебное путешествие. Великолепная погода и попутный ветер, иссушающие солнечные дни и лунно-серебристые ночи сделали это путешествие незабываемым.

Внезапно Дэвид крепко вцепился в рулевое колесо. Он что-то заметил впереди — что-то необычное. Там поблескивало, словно воздух, вибрирующий над раскаленной солнцем железной дорогой. Участок моря, куда направлялась яхта, сверкал самым странным образом. Дэвид почувствовал приступ страха. Он повернул руль, желая увести яхту прочь отсюда, но до того, как это удалось сделать, судно, прибавив скорости, понеслось к краю сверкающего пятна. А в следующий момент…

Впереди в море возник большой остров!

Дэвиду показалось, что все это какая-то странная магия. Мгновение назад не было никакой земли на морской голубой равнине, протянувшейся до самого горизонта. А в следующий миг без всякого предупреждения впереди появился остров, и не в сотне ярдов перед ялом, а намного ближе.

Дэвид с удивлением уставился на поросший деревьями остров, в длину тот был несколько миль.

В центре возвышались скалистые утесы. Берега были неприветливыми — нагромождение скал, напоминавших черные когти, о которые в пену разбивались волны.

Ялик летел прямиком на эти скалы, и не было никакой возможности отвернуть в сторону. Лицо Дэвида от страха превратилось в серую маску, он бросил штурвал и громко крикнул:

— Кристи! Быстрее!

Женщина выскочила на палубу, лицо ее было белым от волнения.

— Дэвид, что…

Он обнял ее. И в тот же миг ялик с ужасной силой врезался в скалы.

Они повалились на палубу от страшного удара, их захлестнула белая пена и ревущая вода, однако Дэвид крепко держал свою жену.

Грохот волн все еще звучал в их ушах, а они погружались все глубже и глубже, подхваченные холодным течением. По-прежнему крепко сжимая Кристи, Дэвид принялся яростно загребать второй рукой, пытаясь выбраться на поверхность. Он всплыл, задыхаясь, отплевываясь от белой пены и стараясь увернуться от высоких волн.

Те с яростью набрасывались на зазубренные прибрежные скалы. Дэвид, загребая свободной рукой, изо всех сил пытался отплыть подальше от скал: если волны бросят их на камни, то от них ничего не останется. Его левая рука сжимала Кристи с безумной силой.

Волны протащили мужчину плечом по выступающей скале. Рубашка треснула, и Дэвиду показалось, что огненная волна прокатилась вдоль руки. Когда же он резко развернулся, то увидел, что их ялик налетел на скалы, и огромные волны крушат его. А тем временем волны подхватили их обоих и с огромной скоростью понесли прямо к смертоносным черным скалам, которые всего на несколько футов выступали из пенящейся воды.

Дэвид подставил под удар правое плечо. Тот и в самом деле оказался страшным. Онемевшей правой рукой Дэвид зацепился за край уступа в футе над головой. Кончики пальцев впились в край, в то время как волны били им в спины снова и снова, пытаясь бросить свои жертвы вперед, прямо на острые скалы, словно обезумевшие морские скакуны.

Дэвид чувствовал, что силы постепенно покидают его, к тому же он с трудом удерживал Кристи — волны в любой момент могли смыть их обоих.

Волны снова и снова били потерпевших кораблекрушение о скалы, словно они — безвольные марионетки. Голова Дэвида ударилась о камень и перед глазами его вспыхнул свет, и он ощутил, как тают последние силы. Однако осознание приближающейся смерти заставило его еще крепче впиться в край скалы.

Пальцы судорожно цеплялись за выступ, но в ослабшем теле уже не оставалось сил, чтобы удерживать их обоих над водой. Грохочущие ледяные волны, казалось, готовы были сжать их в своих ледяных объятиях. А потом налетела волна больше обычных, приподняв немного Дэвида и его супругу. Сделав невероятное усилие, он использовал этот момент и забросил ее тело на уступ, а потом и сам заполз следом.

Мужчина лежал, слыша только рев разбушевавшегося моря и чувствуя соленые брызги и пену на лице. Уже теряя сознания, сквозь надвигающуюся полутьму он увидел, как Кристи склонилась над ним.

— Дэвид! Дэвид, дорогой! — ее высокий голос, прерываемый рыданиями, постепенно становился все тише и тише. — Дэвид, мы теперь в безопасности. Я поищу кого-нибудь… кто смог бы помочь…

А потом Дэвид Рассел погрузился во тьму.

Он почувствовал жгучие брызги на лице. Тело начало оживать, но голова сильно кружилась. Дэвид открыл глаза, а потом попытался сесть, но смог это сделать далеко не сразу.

Он по-прежнему находился на краю прибрежной скалы, и волны океана разбивались в нескольких дюймах ниже, обдавая его пенными брызгами. В сотне метров на скалах лежал выброшенный волнами разбитый ял.

Но где же Кристи? Ее нигде не было видно. В обе стороны протянулся скалистый пустынный берег. Дэвид застыл, пытаясь вспомнить, что случилось перед тем, как он потерял сознание. Да… Кристи пошла за помощью, но она уже должно была вернуться. Только вот не вернулась. Как давно она ушла? Может, с ней что-то случилось на этом адском острове, словно из ниоткуда возникшем в центре Атлантики? Холодный страх за жену охватил Дэвида, заставил его, шатаясь, подняться на ноги. Он окинул взглядом берег.

За узкой полоской скал поднимался темный дремучий лес, покрывавший большую часть острова. Еще Дэвид увидел следы на песке, ведущие к лесу. Должно быть, это следы Кристи. Он двинулся по ним, но, подгоняемый тревогой, споткнулся и упал. Этот остров — таинственное место, которого не должно существовать… Какую опасность могла встретить тут Кристи?..

Перебравшись через узкую полосу пляжа, Дэвид остановился, пораженный одной мыслью: все, что случилось с ними, произошло совершенно неожиданно. Этот остров был совершенно невидим для глаз, пока ялик едва не налетел на него, пересекая край странной мерцающей области. А потом остров неожиданно возник в поле зрения.

Дэвид поспешно повернулся и посмотрел на море. И тут его ждало настоящее потрясение. Он видел поверхность моря всего на несколько сотен метров от острова! А дальше? Дальше не было ничего, кроме странного мерцания. Взгляд не мог проникнуть за его пределы.

Потом Дэвид поднял голову. Небо тоже изменилось — мерцающее, темно-синее, и нигде не видно солнца.

Кошмарный остров! Его не только невозможно было заметить с моря, но и изнутри не видно, что происходит снаружи.

Невероятно! Безумие какое-то! Однако Дэвид решил разобраться с этим позже. В первую очередь, Кристи. Он добрался до опушки леса и осторожно заглянул в его темные глубины.

Черные стволы огромных деревьев поднимались на сотни футов — могучие колонны, поддерживающие навес зеленой листвы где-то там в высоте, над головой. А у подножия, занимая все пространство между деревьями, раскинулись заросли кустов, перевитых змеистыми лианами с огромными белыми цветами. Под пологом этого леса царили вечные сумерки. Сквозь редкие просветы в зеленом балдахине Дэвид заметил скалы, возвышающиеся посреди острова. Он уже видел их раньше с борта яла, но только сейчас разглядел на одной из скал огромный, приземистый черный замок.

Несколько минут Дэвид стоял и смотрел сквозь просветы в листве на мрачное сооружение, возведенное на огромной высоте. Его зачаровал вид черных куполов, башен и стен без окон и дверей. Затем, оторвав взгляд от странного сооружения, Дэвид скользнул взглядом вдоль кромки леса в поисках следов своей супруги.

— Woher kommst du?^[27] — неожиданно спросил кто-то совсем рядом.

Дэвид резко повернулся. Двое мужчин вышли на берег из леса. Остановившись, они с подозрением уставились на американца.

Задавший вопрос на немецком был плотным рыжим мужчиной лет сорока в застиранной, оборванной серой форме. Он внимательно оглядел Дэвида.

Его спутник — огромный широкоплечий скандинав в лохмотьях, которые некогда были свитером, и морских сапогах — выглядел намного старше немца из-за обветренной кожи и лысой головы. Оба мужчины были вооружены копьями.

В первый момент опешив, Дэвид Рассел с трудом ответил им:

— Я… я не понимаю вас, — а потом в сердцах воскликнул. — Во имя бога, скажите, что это за место?!

Немец хмуро посмотрел на Дэвида.

— Как вы очутились здесь? Ваш корабль налетел на скалы? Кто-то еще спасся?

Когда поток вопросов иссяк, Дэвид ответил:

— Мы плыли в яле… Я и моя жена… Потом перед нами совершенно неожиданно появился этот проклятый остров. Наше судно налетело на скалы. Мы выбрались на берег, но я вырубился, а когда пришел в себя, Кристи нигде не было — она ушла за помощью. Теперь я ищу ее! — сам того не замечая, он уже кричал. — Я хочу забрать ее из этого дьявольского места!

Немец печально покачал головой.

— С острова не сбежать… А у тех, кого Владыка призывает в свой замок, судьба и вовсе ужасна… Я сам торчу на этом острове уже лет двадцать.

— Двадцать лет?! — переспросил потрясенный Дэвид.

Немец кивнул.

— Я — лейтенант Вильгельм фон Хаусман. Служил на подлодке U-321 императорского германского флота. Весной 1918-го мы поднялись на поверхность, чтобы перезарядить батареи, и заметили впереди в море странное мерцание. В следующее мгновение перед нами появился этот остров, и мы врезались в скалы. Я находился на палубе, потому и спасся, а все остальные пошли ко дну.

Потом он кивнул в сторону своего спутника — норвежца.

— Это — Халфдон Хаспер, первый помощник на норвежском торговом судне. Он попал на остров в 1929 году. Здесь живет пара сотен потерпевших кораблекрушение. У нас там в лесу маленькая деревня.

— Но почему вы не пытаетесь убежать? — удивился Дэвид. — И что это за адское невидимое место?

Фон Хаусман только пожал плечами.

— Знаю не больше вашего. Особенно если говорить о том, почему остров невидим для внешнего мира. Владыка так пожелал, но как он это сделал, понятия не имею.

— Владыка? — переспросил Дэвид. — Кто это?

Фон Хаусман указал на черный замок на далеких скалах.

— Вон замок Владыки. Он — правитель этого острова, но кто он такой, не могу сказать. Никто, из тех, кто живет здесь, никогда не видел его.

— Хотите сказать, он никогда не покидает свой замок? — удивился Дэвид. — Но тогда откуда вы знаете, что он вообще существует?

Немец вздрогнул.

— Мы отлично знаем, что он существует, поскольку время от времени он призывает одного из нас. Тот, кого призвали, идет в этот проклятый замок и никогда не возвращается.

Неожиданно Дэвида охватило странное, тревожное чувство.

— А моя жена? Я должен найти ее…

Тут впервые заговорил огромный норвежец. У него был странный урчащий акцент. Но обратился он не к Дэвиду, а к немцу:

— Быть может, его жену встретил кто-то из наших и отвел в деревню?

Фон Хаусман закивал, хитро прищурившись, а потом повернулся к Дэвиду:

— Возможно, кто-то из наших отвел твою жену в деревню, как говорит Халфдон. Думаю, тебе лучше отправиться с нами.

Сходя с ума от беспокойства, Дэвид быстрым шагом следовал за двумя новыми знакомцами через густой лес. Они шли по едва заметной извивающейся тропинке, ведущей в глубь чащи, вокруг огромных деревьев и полусгнивших упавших стволов.

Несмотря на свое состояние, Дэвид заметил, что деревья и кусты вокруг него совершенно незнакомые. Раньше он никогда не видел таких деревьев, таких огромных цветов и гигантских гротескно-оранжевых фруктов. Все это казалось странным сном, но проснуться он никак не мог.

Тем временем фон Хаусман продолжил рассказ:

— До деревни недалеко. Жалкое поселение, где мы влачим свою никчемную жизнь, собирая фрукты и охотясь на мелких животных, ожидая, когда придет время и Владыка призовет нас, — добавил он мрачно. — Я бы хотел, чтобы мастер призвал меня, положив конец этому жалкому существованию, от которого никуда не деться…

Вскоре они спустись в небольшую заросшую лесом долину. На дальнем ее конце возвышались черные, мрачные скалы, над которыми нависал эбонитовый замок. Кроме того, в долине расположилась деревня: два или три десятка хижин, построенных из грубо обработанных бревен и коры. Маленькая деревня, казалось, сжалась от страха в тени черных скал и таинственного замка.

В центре поселения собралась толпа мужчин. Когда Дэвид и его спутники услышали их крики, они резко прибавили шаг. Офицер с немецкой подлодки поджал губы.

— Как я и предполагал, ваша жена тут, — проворчал он. — Похоже, вам придется сражаться за нее.

— Сражаться? — удивился Дэвид.

Фон Хаусман кивнул.

— На этом острове потерпевших кораблекрушение очень мало женщин. И женщины принадлежат тем, кто сможет сразиться за них и победить. Поспешим!

Они помчались вперед между рядами грубых хижин. Люди, человек двести, столпившись в центре деревни, продолжали что-то кричать. Из из дверей хижин выглядывали несколько испуганных женщин в лохмотьях. Но толпа состояла исключительно из мужчин. Оборванные моряки, выброшенные на этот остров волею судьбы. Тут были и рыжебородые британцы, и индусы с темной кожей, и рослые скандинавы, и смуглые испанцы, итальянцы и португальцы, бородатые русские и немцы с гортанными, хриплыми голосами, а также представители других рас и народов. Все они стояли в толпе, скучившейся вокруг кого-то, кого Дэвид никак не мог рассмотреть. Они принялись проталкиваться вперед. А потом совершенно неожиданно оказались на пустом пространстве в центре толпы, Дэвид остановился, как громом пораженный.

— Кристи!

Да, это была она, стройная и прекрасная даже в мокрых брюках и порванном свитере. Но за руку ее держал коренастый рыжебородый мужчина, лет тридцати, очень похожий на обезьяну, с маленькими голубыми глазами, больше похожими на стеклянные пуговицы.

Кристи пыталась вырваться, но рыжий крепко держал ее одной рукой, а другой, сжав пальцы в кулак, грозил толпе:

— А я говорю: эта девушка моя! Я нашел ее в лесу! И если кто-то хочет ее, он может драться со мной прямо здесь и сейчас!

Неожиданно наступила мертвая тишина. Фон Хаусман наклонился и прошептал Дэвиду на ухо:

— Это рыжий О’Рейли — бомбардир, чья шхуна села на мель лет десять назад. Он один из самых жестоких обитателей острова.

Но Дэвид не слушал. Переполненный гневом, он вырвался из толпы, резким движением вырвал руку Кристи из руки О’Рейли и врезал ирландцу так, что тот растянулся на земле.

После этого объявил:

— Черт побери, эта девушка не для тебя, и не для кого-то еще из собравшихся тут! Это — моя жена!

Кристи прижалась к мужу, всхлипывая с облегчением.

— Дэвид, я так боялась, что ты умер… Я пыталась найти помощь и… меня поймали.

О’Рейли поднялся на ноги и в мертвой тишине огляделся, словно пытаясь понять, что случилось. А потом, увидев Дэвида, угрожающе развернулся в его сторону.

— Так это твоя жена? — с издевкой в голосе спросил рыжеволосый. — Может, она и твоя жена где-то там, вне этого проклятого острова, но здесь действуют определенные законы, и никому не дано право их нарушать. Тут правит сильнейший. Так что теперь сделаем так: я разорву тебя на части, а потом заберу ее.

Приземистый рыжеволосый мужчина сорвал с себя лохмотья пиджака и рубашки, и теперь стоял перед Дэвидом, словно горилла, выпятив волосатую грудь и сжав огромные кулаки. Давид оттолкнул побледневшую Кристи себе за спину, в руки застывшего от удивления фон Хаусмана. Оборванцы вокруг взревели от волнения.

— Убей его, Рыжий! Разорви его на куски! — ликующе вопила толпа.

Фон Хаусман, наклонившись, быстро прошептал:

— Постарайся прикончить его прежде, чем он доберется до тебя, иначе у тебя не будет никаких шансов.

Дэвид вышел навстречу О’Рейли. И только тогда увидел, что у противника огромные плечи, широкая грудь и мускулистые руки. К тому же американец был обессилен после схватки с волнами, да и понимал, что, даже в лучшей своей форме, никак не ровня О’Рейли. Но если его убьют, то судьба Кристи на острове окажется поистине ужасной. И это наполнило душу Дэвида диким отчаянием и остервенением.

Он неожиданно выбросил вперед кулак левой руки, вложив в этот удар всю свою силу, и тот со всего маху врезался в челюсть О’Рейли. Ирландец покачнулся. Тогда Дэвид подскочил к нему и врезал противнику правой, точно так, как и левой, прямо в лицо. О’Рейли снова покачнулся, пытаясь сохранить равновесие.

Дикий вой раздался из толпы. В глубине души Дэвид понимал, что он сделал все возможное, но ему так и не удалось сбить противника с ног. Как медведь, охваченный яростью, покачивая головой, словно пытаясь прочистить зрение, рыжий бросился вперед. Дэвид попытался обойти его, но нога его поскользнулась на гравии. Потом последовал страшный удар в челюсть, и все поплыло в красном тумане. А потом он смутно осознал, что лежит на спине на влажной земле и что-то горячее и липкое стекает у него с уголка рта. А О’Рейли стоял над ним, рыча.

— Вставай! Вставай, прежде чем я изобью тебя лежачего до полусмерти!

— Дэвид! — в голосе убитой горем Кристи слышалось страдание. Дэвид распознал ее голос сквозь туман, затянувший его взор.

Шатаясь, американец поднялся на ноги и рванулся вперед. Страшный удар обрушился на его лицо, и он упал на колени. Мозг был словно в огне, в теле не осталось ни капли силы.

— Дэвид! — этот мучительный крик снова пронзил оцепеневшие душу и тело, заставляя снова бороться.

Через багровый туман он увидел О’Рейли, рычащего ему в лицо. Дэвид вздрогнул, словно пьяный, всем телом, а потом попытался ударить противника. Ирландец вскрикнул и пошатнулся, схватившись за солнечное сплетение.

— Прикончи его! — крикнул из толпы фон Хаусман.

Дэвид призвал последние искры силы и ткнул кулаками в смутно маячащее перед глазами лицо О’Рейли. Те со всего маха ударили во что-то твердое, он ощутил жгучую боль в разбитых пальцах. А потом толпа дико взвыла: О’Рейли повалился на землю, буквально рухнул, уставившись в пустоту отсутствующим взглядом.

Дэвид споткнулся, когда фон Хаусман подвел к нему Кристи. Он едва стоял на ногах, но попытался успокоить рыдания жены. Неожиданно огромная рука схватила его за плечо и резко развернула. Американец оказался лицом к лицу с одним из озверевшей толпы — чернобородым русским с волчьим лицом.

— Теперь тебе придется драться со мной за эту девку, — объявил тот. — Я тоже ее хочу!

Лицо фон Хаусмана вспыхнуло от гнева, он воскликнул:

— Нет, Бардофф! Ты хочешь его убить! Ты не можешь…

Тот с рычанием отодвинул Кристи в сторону, и толпа оборванцев радостно взвыла, предвкушая новое кровавое зрелище.

— Ты станешь драться, или я заберу ее! — рявкнул русский, подступая к Дэвиду.

Халфдон Хаспер, огромный норвежец, шагнул вперед, зло сверкнув глазами.

— Если ты попытаешься что-то сделать, то будешь иметь дело со мной! — предупредил он Бардоффа.

— И со мной! — рявкнул фон Хаумен.

— Да и со мной тоже! — рявкнул третий, дрожащим голосом. Это, как ни странно, оказался рыжий О’Рейли, который, шатаясь, поднялся на ноги. Лицо его было окровавлено, но взгляд буквально пожирал русского. А потом, совершенно неожиданно, он прорычал: — Клянусь, этот парень побил меня, и теперь я встаю на его сторону.

Бардофф яростно заорал, обращаясь к толпе:

— Неужели вы позволите им это сделать?! Почему бы нам не забрать у них женщину?!

— Да, давайте заберем ее! — завопил кто-то грубым голосом.

Дэвид, покачиваясь, с трудом стоял на ногах. Он видел, как фон Хаусман и Хаспер, как и О’Рейли, взяли копья наизготовку.

Оборванцы во главе Бардоффом бросились на них. Кристи закрыла лицо и прижалась к плечу Дэвида. А потом вдруг произошла странная, страшная вещь.

Русский вдруг осекся, его тело оцепенело, словно обратилось в камень. Затем он медленно, механически повернулся и двинулся странными, жесткими шагами в сторону черных скал. Вышагивая столь странным образом, он неожиданно обернулся и с отчаянием в голосе закричал:

— Учитель! Он повелевает мной, зовет меня!

Толпа отшатнулась в ужасе. Дэвид увидел, как кривится лицо несчастного Бардоффа, который против собственной воли, словно автомат, шагал в сторону скалы.

— Боже мой! — выдохнул фон Хаусман, побледнев. — Еще одного из нас призвал Владыка!

— Спасите меня! — дико заорал уходящий русский. — Спасите меня от Владыки!

Но ни один человек не шагнул в его сторону — все отскочили назад в ужасе, попятившись в сторону хижин. А русский, все еще пытаясь бороться, все тем же жутким шагом, двигаясь, словно марионетка, начал подниматься вверх по крутой тропинке, ведущей к замку.

Дэвид посмотрел на Кристи, прильнувшую к его плечу, потом на немца, Хаспера и О’Рейли. Больше никого на поляне не осталось. Остальные не стали наблюдать за несчастным, который против своей воли шел в черный замок. Он увидел, как в черной стене чудовищного здания появилась дверь. Дэвид мог поклясться, что мгновение назад никакой двери в этой стене не было. Русский издал последний ужасный вопль, а потом дверь в замок открылась и закрылась у него за спиной.

Трое мужчин, стоявшие рядом с Дэвидом и Кристи, разом вздохнули от ужаса. Фон Хаусмен выглядел так, словно увидел привидение.

— Теперь ты должен понять, почему мы боимся Владыку. Мы не знаем, в какой момент он нас призовет, и никто из тех, кого он призвал, так никогда и не вернулись.

— Но почему этот человек пошел туда, если он не хочет? — спросил Дэвид, ничего не понимая. — Он был в ужасе, но шел в замок.

— Его захватил Владыка, — торжественно пояснил Халфдон Харпер. — Если такое происходит, то ни один человек не может сопротивляться.

— Точно, — мрачным голосом подтвердил немец. — Он словно сковывает тело, и ты не можешь сделать ничего по собственному желанию, а вынужден полностью подчиниться воле Владыки. Именно поэтому мы все время находимся под угрозой смерти…

— Только не я с Кристи! — страстно заявил Дэвид. — Так или иначе, но я собираюсь убраться с этого ужасного острова.

Рыжий О’Рейли скривил свое разбитое лицо.

— Я с тобой, парень, — объявил он. — Десять лет я торчал на этом чертовом острове, с тех пор как моя шхуна, загруженная оружием для Абд-Эль-Карима, разбилась о скалы. Я видел, как много достойных людей ушли в этот замок, который я не могу назвать иначе, чем обитель сатаны. Мне тут нечего терять, так что я в любой момент готов покинуть остров.

Фон Хаусман безнадежно пожал плечами.

— Бесполезно говорить об этом… Вы не знаете, что происходит с тем, кто пытается бежать с острова. Однако мы поговорим об этом позже. Эти двое должны жить вместе, так что я и Халфдон отдадим им нашу хижину.

Они прошли по улице вдоль жалких хижин. Смеркалось. Не было ни солнца, ни заката в мерцающем небе, тем не менее, оно неуклонно темнело, на остров наползали густые, странные сумерки. Заросли густого леса уже погрузились в глубокую тень и казались зловещими и неприступными. На скале над долиной на фоне темнеющего неба мрачной массой вырисовывался черный оплот Владыки острова.

Фон Хаусман привел их в небольшую хижину. Тут не было никакой мебели, кроме кровати из сучьев и кучи странных на вид фруктов в углу. Рассевшись на полу, все поели. Дэвиду эти фрукты показались на вкус такими же странными, как и на вид. Кристи сидела рядом с ним. Похоже, она еще окончательно не пришла в себя.

Американец с трудом верил в то, что все это происходит на самом деле. Они, и в самом деле, попали на остров, невидимый для внешнего мира, где жили лишь жертвы кораблекрушений, а правил невидимый, неведомый Владыка черного замка, обладающий сверхъестественными возможностями. Но фон Хаусман, Хаспер и О’Рейли ели тихо, и похоже, каждый из них думал о своем. Рыжеволосый О’Рейли совершенно забыл о своих враждебных чувствах к Дэвиду.

Закончив трапезу, ирландец выбросил шелуху странного плода наружу и, кряхтя, потянулся.

— Что бы я сейчас не отдал за трубку и понюшку табака! Клянусь, что, если когда-нибудь выберусь отсюда, буду курить, не переставая шесть месяцев кряду! Даже на сон не прерываясь.

— Почему вы говорите, что с острова невозможно бежать? — спросил Дэвид у немца. — Мне кажется, не так трудно было бы сделать плот или выдолбить какое-нибудь каноэ, а потом спустить его на воду. Где-нибудь там, в океане, вас увидят проходящие вдали корабли… кто-нибудь вас подберет.

Фон Хаусман невесело рассмеялся.

— Много отважных людей пыталось уплыть с этого острова на плотах или самодельных лодках. Но, до того, как они отправлялись в путь, Владыка всегда призывал их. Кто бы ни жил в этом замке, он не хочет, чтобы кто-то сбежал с острова.

— Точно, — согласился норвежец. — Поэтому-то больше никто и не пытается бежать. Однако тяжело вот так жить, постоянно ожидая, что Владыка наложит на тебе длань, и тогда, подчиняясь чужой воле, придется пойти в замок, чтобы никогда не вернуться.

Кристи через широко раскрытую дверь уставилась на загадочный черный замок, четко вырисовывавшийся на фоне мрачного неба. Она всем телом прижалась к мужу, дрожа от страха.

— Дэвид, я боюсь…

Он успокоил ее, однако сам был сильно взволнован.

— Но кто же такой Владыка? — поинтересовался он. — Вы говорите, что не знаете, но вы должны иметь об этом какое-то представление.

— Мы не знаем, потому что ни один из тех, кто видел Владыку, не вернулся из замка, — задумчиво произнес фон Хаусман. — Но в одном я уверен: Владыка бессмертен.

И так как Дэвид и Кристи с недоверием уставились на него, он продолжил:

— Я считаю, что этот остров, невидимый и отрезанный от всего мира, существует уже много веков. На берегу я нашел старые, сгнившие обломки и металлические предметы с кораблей, разбившихся об скалы острова много веков назад. Тут есть обломки фрегатов восемнадцатого века и кораблей работорговцев шестнадцатого. Я видел испанскую каравеллу времен Колумба и даже обломки греческой галеры, на которых моряки выходили в океан две тысячи лет назад, — а потом, подумав, добавил: — Это говорит о том, что остров действительно скрыт от людей уже много веков. Единственное, что оставляет его невидимым, это сила его Владыки. Скорее всего, он все это время обитал в проклятом замке.

Дэвид нетерпеливо махнул рукой.

— В конце концов меня не волнует, кто или что такое этот Владыка. Единственное мое желание — забрать Кристи из этого проклятого места, и я собираюсь сделать это без оглядки на вашего Владыку.

— Можешь считать меня вторым в своей команде, — поддержал О’Рейли. — Черт побери! Чертов остров не для любителя приключений вроде меня. Мы попробуем сделать лодку и спустим ее на воду с противоположной стороны острова, чтобы Владыка ничего не заподозрил.

— Не нужно нам строить никакую лодку, — с нетерпением объявил Дэвид. — Мой ялик волнами выбросило на берег. Корпус его на вид почти цел, только мачта сломана. Однако за пару дней мы вполне сможем его подлатать, и он вновь станет пригоден для плавания. Думаю, это намного лучше, чем просто сидеть на острове и ничего не делать? Однако прежде чем мы уплывем, Владыка может… как вы назвали… призвать кого-то к себе. Он ведь так поступает с теми, кто пытается бежать с острова?.. Но если мы будем просто так сидеть здесь сложа руки, нас будет ждать та же судьба. Так почему бы не попытаться?

— Конечно. Почему бы и нет? — вторил ему ирландец. — У нас нет ничего, кроме нашей жизни.

— Думаю, стоит попробовать, — протянул Халфдон Хаспер. — У меня осталась жена в Осло, и я надеюсь, что она все еще любит меня. К тому же я устал день за днем ожидать смерти.

Потом все разом посмотрели на фон Хаусмана.

— Я пробыл здесь дольше вас, — заметил немец. — Уверен, эта попытка побега будет означать смерть для всех. Нас ждет не легкая смерть, а ужасная судьба, когда мы попадем в руки Владыки. Уверен, что до того, как мы отремонтируем лодку, он всех нас призовет в замок, — а потом немец широко улыбнулся. — Но я тоже считаю: нужно попробовать. Я слишком устал сидеть здесь в ожидании, когда это случится.

— Тогда завтра мы отправимся на берег и займемся восстановлением ялика, — решил Дэвид, а потом, с беспокойством повернувшись к своей молодой жене, добавил: — А ты, Кристи, останешься здесь. Тебя никто не побеспокоит. Кроме того, если ты останешься здесь, то будет меньше шансов на то, что Владыка призовет тебя.

— Но я хочу быть с тобой, Дэвид! — воскликнула Кристи.

Однако немного погодя она все же согласилась с доводами мужа и пообещала завтра остаться в хижине, когда мужчины пойдут ремонтировать ял.

Ночь пролетела быстро — странная, беззвездная и безлунная ночь. А когда наступил рассвет, он был серым, небо пасмурным. Однако день постепенно разгорался.

Оставив Кристи в хижине, четверо заговорщиков, незаметно выбравшись из деревни, через лес направились на пляж.

Ялик лежал на берегу там, куда его выбросило волнами. Дэвид достал из закрытых ящиков инструменты, и заговорщики взялись за работу. Халфдон Хаспер, как наиболее опытный плотник, взялся латать дыры в днище.

Весь день, пока они работали, Дэвид то и дело поглядывал в сторону зловещего замка.

Фон Хаусман заметил это и тихо сказал:

— Не бойся, mein freund^[28], Владыка наблюдает за нами. Это без всякого сомнения.

— Ну и пусть смотрит! — переполненный отчаянием и ненавистью выплюнул Дэвид. — Мы спасемся… Так и будет!

Но когда они вечером вернулись в деревню, выяснилось, что остальные обитатели острова — пестрая толпа оборванцев — смотрят на них с благоговением и страхом, явно зная, что заговорщики весь день ремонтировали ялик.

— Они смотрят на нас, как на обреченных, а точнее, как на мертвецов, — заметил немец.

О’Рейли выпятил грудь.

— Любой, кто попытается ко мне подъехать, узнает, что я слишком живой для покойника, — заявил он. — Я этого старого черта в замке тоже имею в виду.

В тот вечер Кристи плакала в объятиях мужа.

— Дорогой, я чувствую, что скоро с вами случится что-то ужасное. Если это произойдет, то мне тоже незачем будет жить.

— Ничего не случится, — убеждал он ее, несмотря на то, что и сам чувствовал нависшую на собой мрачную длань рока. — Мы сбежим с острова.

К концу следующего дня четверка заговорщиков пусть грубо, но залатала дыры в корпусе яла. Потом они спустили судно на воду, с помощью канатов привязав его к скалам. Халфдон Хаспер с удовольствием посмотрел на творение своих рук.

— Завтра мы установим новый рангоут, — начал норвежец. — И тогда…

День быстро угас. Заговорщики вернулись в деревню уже затемно. Но в этот раз никто не вышел их встречать. Жители деревни, попрятавшись в своих хижинах, внимательно следили за ними. А вот Кристи в их хижине не оказалось. Дэвид несколько раз громко позвал ее, но она не откликнулась.

— Что-то случилось с ней! — забеспокоился он. — Если кто-то из этих скотов…

Сжав в руке топор с яла, он сломя голову выскочил на «улицу», а потом схватил за руку бретонского моряка, стоявшего в дверях ближайшей хижины, буквально вырвав его из дверного проема. Тот уставился на Дэвида широко раскрытыми от ужаса глазами.

— Что случилось с ней? — буквально выплюнул Дэвид, угрожающе занеся топор. — Если кто-то причинил ей хоть какой-то вред, я всех тут порублю!

Бретонец, испуганно извиваясь в захвате Дэвида, пробормотал:

— Это не мы… Девушка ушла навсегда. Час назад Владыка позвал ее, и она поднялась на утес, отправилась в замок. Она не хотела идти… кричала, как и остальные, кого Владыка призывал. Но она ничего не могла поделать…

Осознав весь ужас случившегося, Дэвид ощутил, что его сердце вот-вот вырвется из груди. Он видел, как нахмурились трое друзей, услышал, как фон Хаусман прошептал себе под нос:

— Боже мой, Владыка призвал ее. Мы никогда снова ее не увидим…

— Я увижу ее снова! — хриплым голосом объявил Дэвид. — Я отправлюсь в замок и верну ее, даже если мне придется сразиться с этим Владыкой в одиночку!

А потом, повернувшись, посмотрел на оборванцев, наблюдавших за ним:

— Вы мужчины или овцы? Что вы тут столпились? Ждете, когда вас по одному призовут на заклание в замок? Если этот Владыка живое существо, его, без сомнения, можно убить! Так почему бы не попробовать это сделать, вместо того чтобы, не сопротивляясь, подчиняться его воле? Почему бы нам не напасть на замок и не уничтожить его, вместо того чтобы прятаться по норам и ждать, когда кого призовут?!

Яростный вопль вырвался из глоток моряков — отважных выходцев из семи морей, их тлеющая ненависть к Владыке в одно мгновение превратилась в жаркое пламя.

Один итальянский моряк шагнул вперед и, взмахнув копьем, закричал:

— Во имя всех святых, он говорит правду! Почему бы нам не рассчитаться с демоном, который удерживает нас на этом острове?!

— Вот это дело! — поддержал его порыв О’Рейли.

— Смерть Владыке! — во все горло заорал Халфдон Хаспер. Глаза огромного норвежца сверкали, он был переполнен гневом.

— Смерть Владыке! — поддержал его хор из двухсот глоток. Обезумевшие от ненависти моряки потрясали в воздухе грубыми копьями и мечами, грозя далекому замку.

Дэвид, тоже наполовину обезумевший от ярости, потряс в воздухе своим топором и воскликнул, указывая обухом на замок:

— Вперед. Застанем его врасплох, пока он еще не убил Кристи, пока не превратил мою жену в очередную жертву!

Разъяренная толпа оборванцев, бывших моряков разных стран и наций, выплеснулась из деревни. Все они были вооружены, и каждый распален от ненависти, каждый жаждал уничтожить Владыку, которого все они так долго боялись.

Дэвид бежал впереди. Лицо его было белым, как мел, а в руке он сжимал топор. За ним следовали ликующий О’Рейли, переполненный ненавистью норвежец и фон Хаусман, которому, судя по его виду, было очень любопытно, чем все это закончится. А следом за четверкой заговорщиков двигалась распаленная толпа.

Дэвид повел их вверх к утесам, по узкой тропе, где подниматься можно было только по одному. Он знал, что если промедлит, старые страхи перед Владыкой вернуться, и моряки отступят.

На скалах зловещей глыбой высился загадочный, зловещий, черный замок. Дэвиду показалось, что, по мере приближения к вершине утеса, бешеный рев толпы за спиной становится все тише, а скорость движения замедляется.

Тогда О’Рейли повернулся к ним и рявкнул:

— Братья мои! Через минуту мы будем внутри и узнаем, кто же на самом деле хозяин этого замка!

— Смерть Владыке! — взревел у них за спиной нестройный хор.

Теперь Дэвид и его спутники были уже рядом с замком, поднимаясь по узкой тропе, вьющейся вдоль отвесной скалы. Огромное мрачное строение без окон и дверей каменной громадой маячило перед ними.

— Где-то здесь должна быть дверь! — воскликнул Дэвид, от досады чуть не расплакавшись. — Мы должны непременно найти ее!

Он подошел к высокой гладкой стене из черного камня. И тут он неожиданно остановился, точно так же, как и все остальные. Они не могли сделать ни шага вперед! Дэвид понимал, что должен идти, каждый мускул его разрывался от напряжения, он хотел пройти через ту же дверь, что и Кристи. Однако ноги не желали повиноваться ему, словно кто-то извне управлял ими.

Люди позади него тоже были поражены этим странным явлением. А потом кто-то из толпы взвыл от ужаса.

— Сила Владыки обрушилась на нас!

— Боже, спаси нас! Владыка овладел нашими телами!

Дэвид боролся изо всех сил, пытаясь шагнуть вперед. Пот выступил у него на лбу, но он так и не смог пошевелиться.

Позади раздался крик ужаса, и толпа оборванцев, а вместе с ними и фон Хаусман, и Хаспер, и О’Рейли зашагали назад, двигаясь странным механическим образом, словно марионетки на веревочках.

— О’Рейли! Халфдон! Вернитесь! — хрипло крикнул им вслед Дэвид. — Поверьте, мы сможем уничтожить демона, засевшего в этом замке!

Ему ответил ирландец, лицо которого было перекошено от усилий, а по лбу градом катились капли пота.

— Мы хотели бы, но не можем!

А потом фон Хаусман, который вместе с остальными побрел прочь, крикнул:

— Это Владыка… Нам придется вернуться в деревню!

Неловко вышагивая и то и дело вскрикивая от ужаса, островитяне стали спускаться со скалы по той же тропинке, по которой поднимались на утесы несколько минут назад. И трое друзей Дэвида, несмотря на то, что не переставали сопротивляться, последовали за остальными. Американец остался в одиночестве перед черной цитаделью.

Неожиданно ноги начали двигаться сами собой и понесли его в сторону обители Владыки. Дэвид не мог контролировать это движение. Его ногами управлял кто-то другой, заставлявший двигаться вперед огромными шагами. Однако в этот раз американец даже не пытался бороться с инородной силой. У него было только одно желание — как можно скорее попасть в проклятый замок, куда силой заставили уйти Кристи. Крепко сжимая в руках топор, он уверенно, механическими шагами двигался к цели.

Когда же американец оказался возле самой стены цитадели, в той появилось крохотное круглое отверстие. Оно разошлось, словно гигантская диафрагма фотокамеры. Перед Дэвидом открылся большой зал, залитый синим светом. Он вошел и услышал, как за спиной со вздохом закрылось «дверь». Тяжелой походкой прошел он через зал. Сквозь странный светлый туман американец видел массивные, сверкающие механизмы неземного дизайна. Быстро пройдя через зал, он вошел в длинный сводчатый коридор.

Ноги Дэвида, подчиняясь чужой воле, понесли его дальше. Где-то в этом замке находился Владыка со своей сверхгипнотической силой, и Дэвид очень хотел добраться до него.

По пути ему пришлось миновать несколько залов и коридоров. Все помещения были затянуты странной голубоватой дымкой, повсюду находились странные приборы и механизмы, часть из которых, без сомнения, работала, но назначение их было для Дэвида непостижимо. Потом он совершенно неожиданно вышел в центральный зал, имеющий колоссальный купол над собой. Американец попытался остановиться, очарованный открывшимся зрелищем, но его по-прежнему влекло вперед.

В центре огромного зала располагался хрустальный шар, внутри которого пульсировал огонь, словно миниатюрная синяя звезда. Перед этим огромным кристаллом стояло металлическое кресло, очень напоминающее трон, но Дэвид никак не мог хорошенько рассмотреть его из-за голубоватого тумана. А потом понял, что кто-то и в самом деле сидит на этом троне, а перед троном стояла…

— Кристи! — хриплым голосом воскликнул Дэвид.

Девушка стояла, замерев, будто превратилась в ледяную статую от дикого ужаса. Ее стройная, почти мальчишеская фигура четко вырисовывалась сквозь туман.

Услышав вопль Дэвида, она повернулась, попыталась подбежать к нему, но не смогла двинуться с места, скованная той же силой, что заставила ее явиться сюда. Тоска читалась во взгляде Кристи.

— Дэвид! — произнесла она голосом, срывающимся в рыдания. — Ты пришел сюда за мной, чтобы разделить мою судьбу!

Мгновение — и он оказался рядом с Кристи, хотя никакой его заслуги в этом не было. Ноги сами принесли американца туда, куда желал неведомый Владыка, а потом чужая сила покинула тело. Хотя когда он попробовал шагнуть, чтобы заключить Кристи в объятия, то не смог этого сделать. Он только с трудом сумел дотянуться одной рукой до ее дрожащей щеки и слегка коснуться.

Но Кристи отвернулась, с ужасом глядя в сторону трона. Дэвид тоже повернул голову, проследив ее взгляд, а потом и сам с не меньшим страхом уставился на металлический трон, теперь хорошо различимый в синем свете, и на восседающего на нем.

Дэвид крепче сжал топор, при этом оставаясь совершенно беспомощным, бессильным. Он стоял рядом с женой в зале, окутанном синеватым туманом, перед колоссальным кристаллом, из которого исходил пульсирующий свет.

А потом откуда-то со стороны трона раздался равнодушный, холодный, металлический голос:

— Человек, явившийся извне, ты меня заинтересовал. Ты попытался сделать то, на что не решился никто другой.

Ты поднял восстание, устроил бунт. Жаль, что я не призвал тебя сразу, как только ты появился на острове. Жалею, что позволил вам и вашим друзьям устроить детскую попытку покинуть «остров».

Дэвид решил сдерживать себя и попытался говорить ровным голосом:

— Можешь делать со мной все, что хочешь, — объявил он хозяину. — И я не стану сопротивляться, если ты отпустишь девушку.

— Нет, Дэвид! — воскликнула Кристи. — Я разделю твою судьбу! Если ты умрешь, умру и я!

На это Владыка ответил ему все тем же металлическим голосом:

— Твой аргумент бессмыслен. Здесь действуют мои правила, а ты — никто. Даже твое тело тебе не принадлежит. Тем более что ты совершил преступление, побеспокоив меня. Я хотел использовать ее тело, как материал для эксперимента, не получившегося с предыдущим мужчиной, которого я вызвал из деревни. А тебя, раз ты посмел напасть на меня, ждет та же участь, но немного позже.

— Ты не станешь использовать тело Кристи для экспериментов, — возразил Дэвид хриплым, но уверенным голосом. — Не ты! — незаметным движением он чуть приподнял тяжелый топор. Если бы он смог метнуть его сквозь синеватый туман в эту тварь на металлическом троне…

Он выбросил руку вперед, но она застыла в воздухе, все еще сжимая в руке топор. Он просто не смог метнуть свое оружие.

Шею Дэвида свело от напряжения, но рука и мышцы не повиновались его воле.

— Дурак! — все так же равнодушно продолжил Владыка. — Неужели ты не подумал, что с той же лёгкостью я могу читать твои мысли и смогу так же легко управлять твоими руками, как и ногами? Неужели ты считаешь меня таким же неуклюжим существом из плоти и крови, как все вы? Посмотри, человек, посмотри!

Светящийся туман разошелся, открыв взору Дэвида Владыку, восседающего на троне. Теперь в свете мерцающего хрустального света его было отлично видно.

Уставившись на Владыку, Дэвид неожиданно подумал, что, наверное, сходит с ума. Он услышал, как выдохнула, задыхаясь от ужаса Кристи.

Владыка был существом из сверкающего металла — настоящий ужас человечества: тело цилиндрической формы, голова, напоминающая огромную луковицу, два сверкающих металлических глаза, внимательно взирающие на них.

— Боже, да это робот! — воскликнул Дэвид. — Машина, созданная людьми!

— Машина, которая много больше, чем его создатели! — холодно заметил Владыка.

Однако в этот раз в голосе робота прозвучала гордость. Казалось, немного ниже его глаз находился динамик, который приковал к себе взгляд Дэвида.

— Да, меня создали люди, вроде тебя, — продолжал робот. — Хотя люди гораздо мудрее, чем ты, и мастера своего дела как в ремесле, так и в науке. Давно, давно это было… в древней Атлантиде. В свое время здесь были плодородные земли. Да, именно здесь, где сейчас только этот маленький остров, раньше располагался оплот высшей цивилизации… Ученые Атлантиды построили немало прекрасных механизмов, многие из которых могли действовать автономно, совершенно без участия человека. И они мечтали создать машины с мозгом и разумом… Я такая машина. Там, в Атлантиде, в далеком прошлом, я был рожден в лаборатории крупнейших ученых. Мое тело легко было построить, но на протяжении десятилетий они работали над моим мозгом… Когда они закончили, мозг был невероятно сложной нейронной структурой. Намного сложнее, чем человеческий мозг. А все потому что он способен создавать намного больше моделей-образов. Это означало, что я потенциально обладал на порядок большим объемом знаний и объемом памяти, чем любой человек. Ученые обучали меня и гордились моими успехами. Но очень скоро я впитал в себя все их знания. Тогда они осознали, что создали существо более высокоорганизованное, нежели они сами…

Теперь металлический голос робота звучал задумчиво, кроме того в нем появились нотки откровенной ненависти.

— Я считался самым могущественным существом во всей Атлантиде, и ко мне обращались, как к оракулу. Для простых людей я являлся богом, мне поклонялись в моем храме. Не то чтобы мне это нравилось, но это позволило заниматься поисками новых знаний… И тогда ученые ужаснулись результатам своей работы и захотели уничтожить меня. Они настроили против меня население и напали на храм… использовали самое мощное оружие, какое смогли отыскать. Я остановил их, но потом они снова напали на меня. Наконец я устал от всего этого и решил уничтожить и Атлантиду, и все ее население, за исключением той земли, где стоял мой храм… Однажды ночью я так и сделал. Долго я собирался с силами и однажды ночью высвободил чудовищные силы, которые разрушили саму структуру нашего континента. Это вызвало ужасное землетрясение. И за одну ночь и сама Атлантида, и все ее обитатели навсегда исчезли в морской пучине… Весь континент, кроме крошечной части материка. Он не должен был утонуть, потому что его поддерживали определенные силы, не давая погрузиться в водную пучину. Великий кристалл, который ты видишь, слабый смертный, источник этой невероятной силы. Без него остров давным-давно развалился бы… Также сила, заключенная в кристалле, а точнее, в его излучении, преломляет свет над островом, делая его невидимым для внешнего мира. Это сделано, для того чтобы варвары с разных концов земли не раздражали меня своим любопытством. Иногда корабли разбиваются, натыкаясь на остров, как разбился ваш. Тогда здесь появляются люди. Я разрешил им жить в жалкой деревне, неподалеку от берега. Иногда я использую их органы для своих исследований.

Сверкающие линзы владыки поворачивались то к Кристи, то к Дэвиду, который по-прежнему стоял, замахнувшись топором.

— Человек извне, зачем я рассказываю тебе все это, если ты не в состоянии понять? — риторически спросил робот. — Все только по одной причине. Я одинок… Да, я дитя древней Атлантиды, ищу кого-то, чей разум может сравниться с моим. Давным-давно я решил создать еще один искусственный разум, сравнимый с моим. Это — моя цель, и именно поэтому я экспериментирую с телами людей, именно для этого пригодишься ты и эта женщина.

— Ты не станешь ставить опыты над Кристи! — хрипло выдохнул Дэвид.

— Неужели ты думаешь, что я прислушаюсь к твоим словам? — совершенно спокойно поинтересовался робот. — Человек извне… Вы оба начинаете докучать мне. Думаю, девушке пора отправиться в лабораторию, где все пойдет установленным порядком.

Когда Владыка произнес это, Кристи разрыдалась:

— Прощай, Дэвид…

— Нет, ты не пойдешь туда! — заорал он, прилагая огромные усилия, чтобы освободить руку из гипнотического плена и метнуть топор во Владыку. Но против супергипноза сына Атлантиды он был бессилен.

Дэвид искал выход из положения, а его вдруг осенило, и мысли его стали лживыми.

Он начал думать о тусклых подводных глубинах, где ныне в руинах лежала Атлантида, могучая наука которой угасла, но не погибла. Он думал об ученых, которые так и не смогли отомстить роботу, невесть что возомнившему о себе, но ныне, спрятавшись глубоко под водой, готовят великое оружие, чтобы уничтожить свое творение. А его, Дэвида Рассела, послали вперед, как шпиона.

Владыка внимательно следил за мыслями Дэвида и в какое — то мгновение оказался и в самом деле обманут. Американец понял это, когда робот неожиданно вскочил со своего трона.

— Значит, не все ученые Атлантиды мертвы! — воскликнул он. — Они собираются снова выступить против меня!

Выйдя из себя, Владыка отчасти утратил ментальный контроль над телами Дэвида и Кристи.

И этого мгновения оказалось достаточно. Мышцы Дэвида непроизвольно распрямились, словно сильно натянутый лук, послав топор прямо в голову робота.

Тяжелый колун врезался в металл точно между линз. Стальной клинок глубоко пробил внешний корпус и застрял где-то в глубине мозга, сотворенного древними учеными в лаборатории давным-давно мертвой Атлантиды.

Владыка пошатнулся. Его равнодушный металлический голос сорвался на истошный крик:

— Обманул! Я стал жертвой варварского существа из плоти и крови! Но я уничтожу вас всех!

А потом голос Владыки превратился в предсмертный крик, и он, развернувшись, рухнул на пол. Но упал, вытянув вперед металлическую руку, словно пытаясь дотянуться до огромного кристалла, который излучал удивительный свет, не дающий острову исчезнуть в глубинах океана и делающий его невидимым.

От удара кристалл разлетелся вдребезги. Синее пламя внутри него погасло. Дэвид услышал, как вскрикнула Кристи, почувствовав, как исчезла гипнотическая сила, удерживающая ее. Еще мгновение — и девушка оказалась в его объятиях. Затем пол вздрогнул, словно от землетрясения, и они оба пали. Откуда-то из недр замка послышался ужасный, громоподобный рев. Стены заходили ходуном, по ним зазмеились трещины.

Дэвид схватил жену и потащил ее назад через залы и коридоры. Вокруг них с грохотом рушились стены. Вскоре он увидел огромную трещину в наружней стене. Над островом сияло солнце. Не выпуская из рук Кристи, Дэвид протиснулся в эту трещину. Несколько мгновений — и он уже стоял на горном склоне. Однако оглядевшись, пришел в ужас.

Весь остров раскачивался, как корабль в бурном море. Из-под земли доносился ужасный грохот, тут и там земля трескалась. На небе сияло солнце, но сами небеса были зловещими, малиновыми, больше напоминая небеса ада.

Супруги побежали вниз по тропинке в долину, где располагалась деревня. Из-за того что земля под ногами ходила ходуном, Дэвида затошнило. К тому времени как они спустились, все хижины уже давно развалились, и их обитатели в ужасе метались по долине. Как только Дэвид и Кристи спустились с горы, к ним бросились фон Хаусман, О’Рейли и огромный норвежец.

— Боже мой! — завопил немец. — Что это такое?!

— Остров погружается в море! — ответил Дэвид, пытаясь перекричать грохот землетрясения. — Я убил Владыку, но умирая, он утопил остров. Наш единственный шанс выжить — добраться до моего ялика!

— Ялик потом! — завопил Хаспер. Лицо у небо было красным от волнения.

— Святые небеса, посмотрите! — в ужасе оглядываясь, воскликнул О’Рейли.

Со страшным грохотом в долину рушились скалы и обломки замка.

— Ого! — только и смог сказать фон Хаусман.

Земля пошла трещинами по обе стороны от них, как только они пересекли полосу леса, деревья в котором раскачивались, словно соломинки на ветру. От сильных подземных толчков многие исполины падали, да и люди не раз валились с ног.

Наконец они вырвались на пляж. И только тут увидели, что море будто сошло с ума, обрушивая на берег ужасные валы. Оно вот-вот готово было сорвать ялик с привязи.

С трудом борясь с волнами, рискуя жизнью, беглецы перебрались на судно, безумно раскачивающееся на привязи. Канаты, удерживающие ял, в любой момент могли лопнуть или соскочить с камней, которые заговорщики использовали вместо кнехтов^[29].

— Рубите канаты! — приказал Халфдон Хаспер.

Дэвид изо всех сил рубанул топором по канатам. Ял, словно пробка из бутылки шампанского, выскочил в море, налетевший ветер наполнил парус, и судно стрелой, пущенной из лука, рванулось прочь от злополучного острова. Хотя никакого острова-то уже и не было. Лишь бушующие волны бились на том месте, где совсем недавно возвышались смертоносные утесы.

А затем, когда последние черные скалы скрылись под водой, вода забурлила, и огромная волна, подхватив ял, понесла его прочь от места, где совсем недавно находился последний оплот Атлантиды, а теперь бушевал безумный водоворот.

Халфдон Хаспер укрепил парус, после чего вместе с остальными перебрался в каюту и крепко задраил люк. А в следующий момент огромные волны стали бросать крошечную посудину из стороны в сторону. Дэвид же, который по-прежнему крепко сжимал Кристи в своих объятиях, когда ял в очередной раз качнуло, стукнулся головой о переборку и потерял сознание.

В себя он пришел только на закате. Дэвид лежал на палубе яла, Кристи и его друзья склонились над ним. У Хаспера под глазом расплылся огромный синяк, а остальные, похоже, были целы и невредимы. Дэвид сел и осмотрел морскую гладь еще мутным взором. Море по-прежнему было неспокойным, вздымаясь валами, но нигде не было никаких признаков острова или какой-либо иной земли.

— Ял… Он не пострадал от этих ужасных волн? — с трудом шевеля языком, поинтересовался Дэвид.

— Нет, — спокойно ответил фон Хаусман. — Он оказался достаточно крепким, чтобы вытащить нас из водоворота. Когда нас накрыло большой волной, ялик оказался полностью под водой…

— А спаслись мы благодаря мне, — глубоко вздохнув и кивнув, словно уговаривая самого себя, добавил О’Рейли. — В нужный момент я вспомнил нужные молитвы!

Кристи радостно добавила:

— И еще, Дэвид… Минуту назад мы заметили дым из трубы корабля. Мы подали сигнал, и теперь он идет сюда, чтобы забрать нас на борт.

Потянувшись, Дэвид крепко обнял супругу, но взгляд его оставался прикован к темным пенящимся волнам. Где-то там, под толщей воды, на безжизненных глубинах в разрушенном замке лежал мертвый Владыка. Дитя древней Атлантиды, которое наконец-то присоединилось к своим создателям, которых само же и погубило.

Примечания

1

Локи — в скандинавской мифологии бог из асов, олицетворение хитрости и коварства. Совместно с великаншей (етуньей) Ангрбодой Локи породил хтонических чудовищ — хозяйку царства мертвых Хель (в дальнейшем у Гамильтона она обычная етунья, ученица Локи), гигантского волка Фенринра и мирового змея Ёрмунганда, называемого также змеем Мидгарда. (Здесь и далее — прим. переводчика).

(обратно)

2

Асы — в скандинавской мифологии основная группа богов, возглавляемых Одином, противостоящих великанам (етунам) и карликам (альвами).

(обратно)

3

Рагнарек (др. — исл. «судьба [гибель] богов») — в скандинавской мифологии гибель богов и всего мира, следующая за последней битвой богов и хтонических чудовищ.

(обратно)

4

Асгард (др. — исл. «ограда асов») — в скандинавской мифологии небесное селение, крепость богов асов.

(обратно)

5

Мидгард (др. — исл. «среднее огороженное пространство») — в скандинавской мифологии «средняя» обитаемая человеком часть мира на земле.

(обратно)

6

Нифльхейм (др. — исл. «темный мир») — в скандинавской мифологии мир мрака, существовавший до начала творения.

(обратно)

7

Вальхалла (др. — исл. «чертог убитых») — в скандинавской мифологии находящееся на небе, принадлежащее Одину жилище, где собираются и пируют павшие в бою воины.

(обратно)

8

Фригг (др. — исл. «возлюбленная») — в скандинавской мифологии богиня брака, любви, семейного очага, деторождения.

(обратно)

9

Етуны — в скандинавской мифологии великаны, древние исполины — первоначальные обитатели нашего мира, появившиеся задолго до богов и людей. В позднейшей скандинавской традиции етуны становятся троллями.

(обратно)

10

Муспелльсхейм — в скандинавской мифологии огненная страна, которая существовала еще до начала творения.

(обратно)

11

Фрейя (др. — исл. «госпожа») — в скандинавской мифологии богиня плодородия, любви, красоты.

(обратно)

12

Ярл — дворянский титул, соответствующий князю, иногда ярлами называли иностранных дворян.

(обратно)

13

Тор (буквально «Громовник») — в скандинавской мифологии прежде всего герой, защищающий Мидгард и Асгард от етунов, противник мирового змея Ермунганда, вооружен боевым молотом Мелльниром.

(обратно)

14

Фрейр (др. — исл. «господин») — в скандинавской мифологии бог олицетворяющий растительность, урожай, богатство и мир.

(обратно)

15

Норны — в скандинавской мифологии низшие женские божества, определяющие судьбу людей при рождении. Всего их три: Урд («судьба»), Верданди («становление») и Скульд («долг»).

(обратно)

16

Вирд (вирды) — богини Судьбы англо-саксонской мифологии.

(обратно)

17

Хеймдалль (др. — исл. «светлейший из асов») — в скандинавской мифологии персонификация радуги (или Млечного Пути, небесного свода, зари и т. д.)

(обратно)

18

Альвы — в скандинавской мифологии низшие природные духи (первоначально, возможно, души мертвых). Альвы делятся на темных — живущих под землей и светлых — живущих на поверхности.

(обратно)

19

Видар, Вали, Хермод и т. д. — в скандинавской мифологии второстепенные боги-асы, прославившиеся в основном во время Рагнарека.

(обратно)

20

Ньерд — в скандинавской мифологии отец Фрейра и Фрейи, покровительствует мореплаванию, рыболовству, охоте на морских животных.

(обратно)

21

Форсети — в скандинавской мифологии бог, разрешающий споры (председатель тинга).

(обратно)

22

Браги — (др. — исл. «поэт») — в скандинавской мифологии бог-скальд.

(обратно)

23

Андвари — (др. — исл. «осторожность») — в скандинавской мифологии карлик, обладатель рокового золота.

(обратно)

24

Деревянная или металлическая стойка, поддерживающая вышележащую палубу судна (Прим. переводчика).

(обратно)

25

Неограненный драгоценный камень, выпуклой формы (Прим. переводчика).

(обратно)

26

На катерах, катамаранах и яхтах: открытое или полузакрытое помещение в средней или кормовой части палубы судна для рулевого и пассажиров. Во время плавания команде лучше всего находиться в кокпите, если нет особой необходимости передвигаться по палубе (Прим. переводчика).

(обратно)

27

Откуда ты? (нем.).

(обратно)

28

Мой друг (нем.).

(обратно)

29

Кнехт (чаще мн. Кнехты, устар. кнек; от нидерл. Knecht) — парная тумба с общим основанием, служащая для крепления тросов (Прим. переводчика).

(обратно)

Оглавление

Янки в Вальхалле

  Глава 1. Рунный ключ

  Глава 2. Таинственная земля

  Глава 3. Етуны и асы

  Глава 4. Речь Одина

  Глава 5. Тень Локи

  Глава 6. Древняя наука

  Глава 7. Засада

  Глава 8. Мир гномов

  Глава 9. Темница Локи

  Глава 10. В плену в Етунхейме

  Глава 11. Злодей

  Глава 12. Лаборатория

  Глава 13. Бегство и смерть

  Глава 14. Клятва Тора

  Глава 15. Мир огня

  Глава 16. Огненные существа

  Глава 17. Магия науки

  Глава 18. Битва за Асгард

  Глава 19. Последний бой

  Глава 20. Рагнарёк

  Эпилог

Дочь Тора

  Глава 1. Начало

  Глава 2. Валькирии

  Глава 3. Дочь богов

  Глава 4. Волшебная угроза

  Глава 5. Штормовое колдовство

  Глава 6. Гнев богини

Дверь в иной мир

  Глава 1. Братство Двери

  Глава 2. Смертоносная ловушка

  Глава 3. По подземному туннелю

  Глава 4. Пещера Двери

  Глава 5. Дверь открылась

Дитя Атлантиды