Кольцо (fb2)

- Кольцо (Средиземье - 1) 1397K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Дмитрий Басов

Кольцо
Дмитрий Басов

Пролог

* * *

Через треснутое грязное стекло маленького окна, обнесённого решёткой из ржавой арматуры, пробивался тусклый пыльный свет.

Падающие наискось лучи, в полутьме густые и осязаемые, высвечивали на противоположной стороне вагончика груду инструментов: лопаты, ломы, верёвки, ещё какой-то хлам. В дальнем углу стоял металлический шкафчик без дверцы, в котором висели пара рабочих комбинезонов; около валялись грязные сапоги.

Морвен зябко повела плечами. Сразу после отчаянного драпа от оркской погони и безнадёжной схватки трое на одного было жарко, но сейчас по ногам откуда-то потянуло холодком.

Девочка снова подошла к двери прильнула глазом к щели. В узкий просвет были видны штабеля строительных блоков, глухой забор; над ним переливалась солнечными зайчиками буйная зелень высоких развесистых вековых лип. Сквозь кроны вдалеке проглядывала белая громада Старой крепости. Тихо. Никого.

Стало немного страшно: а что если её на этой стройке забудут? Навсегда! От этих мальчишек всего можно ожидать…

Да ну! В крайнем случае, завтра придут рабочие и её освободят. Ругаться будут. Ой, а от мамы влетит!

На улице ослепительно пылал летний полдень, сквозь запах пыли и металла пробивался медовый липовый аромат. Невозможность что-то предпринять угнетала. Может пока придумать план страшной мести «гадским оркам»?

Она несколько раз толкнула дверь — та не поддавалась, надёжно подпёртая снаружи толстой палкой.

Вот засада! Попасться в плен, когда спасение было уже так близко!

Морвен вернулась в уголок между дверью и окном, присела на жёсткую щербатую деревянную лавку.

А всё равно! Гномы — не сдаются! Эх! Если бы можно было как-то подать знак своим. Устроили бы таинственный побег из запертой тюрьмы! И проделать подкоп не получится — пол крепкий, из толстых досок.

Взгляд рассеянно зацепился за валяющиеся на полу сапоги. В засохшей грязи, налипшей на один из них, виднелось что-то круглое. Будто бы монетка. Морвен с интересом подошла, брезгливо потыкала валявшейся рядом щепкой. Ком грязи неожиданно легко развалился на пыльные мелкие куски, и на пол упало кольцо.

Ух ты!

Она достала из заднего кармана носовой платок, заботливо выглаженный мамой, развернула на ладошке. Другой рукой аккуратно подняла кольцо, дунула на него, положила на пёструю ткань. Подошла к окну, тщательно протёрла находку, подышав на неё; поднесла к свету.

Оно было из какого-то тёмного железа, гладкого, но не блестящего. С одной стороны кольцо немного расширялось, и в этом месте в него был вделан похожий на чёрное стекло квадратный плоский камень.

Большое и увесистое, оно приятно холодило ладонь. Под полированной поверхностью камня, в глубине, казалось, клубился туман. Кольцо завораживало. Взрослое, намного больше тонких пальчиков Морвен. Она примерилась и надела его.

Полумрак словно рассеялся, заметно посветлело. Она отвела взгляд от болтающегося на пальце кольца, подняла глаза. Всё вокруг подёрнулось светлой туманной дымкой, стены вагончика стали полупрозрачными, и можно было увидеть, или скорее почувствовать, что находится за ними.

Морвен сразу догадалась, что видит призрачный мир: она перечитала кучу книжек про крутых боевых магов, привидения и всякое такое.

Она не испугалась, но тут же сдёрнула кольцо с пальца: из тех же книжек она твёрдо знала, что в призрачном мире водятся всякие чудища, и вообще это опасно.

Морвен ещё раз посмотрела на туман в чёрном камне, завернула сокровище в платок и запрятала поглубже в карман.

У неё! Есть! Настоящее магическое кольцо! Вот теперь-то эти подлые «орки» попляшут. Что по этому поводу предпринять она ещё не знала, но не сомневалась, что придумает.

Глава 1. Ануминас

ЭЛЛЕ

…

Блик скользнул по дуге лезвия и потерялся в снопе искр, когда топоры с коротким лязгом снова коснулись друг друга.

Чёрный Отри не пытался работать на встречных ударах, кажущаяся лёгкость атак Малыша его, конечно, не обманывала. Раз за разом он лишь уклонялся, стремясь вывести противника из равновесия. Однако невысокий, необъятной ширины Малыш Лин двигался с устойчивостью скалы.

Отри был на голову выше — это позволяло ему держать соперника на дальней дистанции, обезопасив себя от сокрушительных ближних атак. И сейчас он пользовался этим преимуществом, выжидая.

Безрезультатный обмен ударами продолжался, раунд тянулся бесконечно. По стремительным движениям бойцов не было заметно усталости, а лица их скрывали глухие боевые маски.

Трибуны неистовствовали, заглушая звон и скрежет стали. Малыш атаковал непрерывно, но его противник был спокоен: на его стороне преимущество в росте и молодость, а опыт… В конце концов, Отри тоже не новичок. Он ждал момента.

Когда ему показалось, что Малыш слегка замедлился, он мгновенно изготовился к контратаке. Парировал очередной выпад, потом — боковой удар. Сейчас!

Он даже не понял, где допустил ошибку. А быть может, ошибки и не было. Просто он недооценил противника. Малыш не стал совершать обычный обратный мах, а прыгнул и с разворота, прямо в полёте, распластавшись почти параллельно полу, всё-таки достиг цели.

В бою на тяжёлых топорах удары не наносят в прыжке: чтобы быстро действовать огромной железякой, нужно крепко стоять на ногах. И вообще, для гномов ощущать под собой опору — как дышать. В воздухе они чувствуют себя беспомощными, словно тот сказочный великан, которого оторвали от земли.

Но Малыш сделал это! Его удар не был достаточно силен, чтобы серьёзно навредить противнику, но он был безукоризненно точен: прямо по рукояти топора Отри.

Тот успел перехватить укоротившееся на добрых две ладони топорище и парировал следующий удар. Но исход боя был уже предрешён. Отри остался без своего главного козыря — возможности держать Малыша на расстоянии, и хуже того: он потерял уверенность в себе.

Ещё мгновение — и Лин приблизился вплотную к противнику. Несколько мощных неотразимых коротких выпадов — и Отри был обезоружен и повержен. В ближнем бою Малыш по праву считался лучшим из лучших.

Над гранитным кругом ринга прозвучал гонг, и вот уже судья возложил ленту победителя на широченные плечи Малыша. Тот вскинул руки — в одной сверкающий топор, в другой — шлем, а рыжая его шевелюра и окладистая борода победоносно горели в свете прожекторов…

Макс остановил запись.

Пацаны возбуждённо загомонили. Только Дэн скептически протянул:

— Но это же топоры… с мечом бы такой фокус не прошёл… И вообще, гномы совсем не так дерутся, как мы.

Тренер пожал плечами:

— Само собой. Дело-то не в этом. Я показал вам этот бой не для того, чтобы вы научились какому-то особому приёму, а чтобы вы поняли, чем высшее мастерство отличается от простого умения. Отри ведь не мальчишка с улицы. Лучший из молодых бойцов, претендент на чемпионский титул! И многие прочили ему победу. Всё же Малыш Лин уже стар, ему за двести, когда-то неизбежно приходит смена. Но в этом бою, когда сила сошлась с равной силой, а умение с равным умением, победила способность действовать нестандартно. Причём заметьте, — Макс перемотал картинку назад и пустил замедленный повтор: — вот Отри подхватывает топор Малыша… Провожая оружие противника, приопускает его: чуть-чуть, чтобы нарушить естественную траекторию. Теперь Малышу для обратного маха нужны дополнительные мгновения, которые Отри и собирался использовать для начала контратаки… Вот он делает полшага назад с разворотом и слегка приседает: он всё сделал правильно, выиграл время, обезопасил себя и готов к броску. Но он ослеплён своей уверенностью в происходящем: он точно знает, как должно быть дальше, поэтому какие-то мгновения он смотрит, но не видит того, что творится. А когда до его сознания доходит, что что-то не так, — уже поздно! Доля секунды — и ему приходится разбираться со своим топором. Но Малыш, Малыш! Он не потерял ни мгновения на принятие решения! Такое ощущение, что он заранее знал, как всё случится…

— Но ведь нельзя знать ответы на все вопросы, — задумчиво проговорил Элле.

— Нельзя. Мастер и не знает ответов на все вопросы. Но он всегда готов к поиску нового решения, даже несмотря на то, что есть хорошо отработанные старые. Ищет новые возможности. А вот некоторые, — Макс неопределённо махнул рукой, — свято убеждены, что уже узнали всё. И им никогда не быть мастерами…

***

После тренировки Элле* вышел на улицу один. Дэн чего-то копался, и ждать его не хотелось. Да и незачем было. Несмотря на то, что прожили в одной комнате уже три года, близкими друзьями они так и не стали. Слишком непохожие. Разные интересы, характеры…

Впрочем, нельзя сказать, что они не ладили. Обычные соседи. Ведь многое и объединяло. Учёба, общага, знакомые. Немудрёные лицейские развлечения. Та же секция мечников. Оба занимались увлечённо, вкладывая душу. Макс даже поставил их в одну команду в прошлом году, когда начали готовиться на кубок Лимана.

Опять же, откровенно говоря, кто в шестнадцать-семнадцать лет точно понимает что такое настоящая дружба? И, конечно, главное: всё могло бы быть совсем по-другому, если бы не Тани.

«Тани…»

Элле вздохнул, задрав голову, прищурился на яркое летнее солнце, потом побрёл, никуда не торопясь. Свернул в парк, постоял, ладонью касаясь уже высокой — чуть не по пояс — травы на нестриженом газоне. Ему нравилось здесь, на самых задворках Академгородка. Каменные и песчаные дорожки, извивающиеся между стволов корабельных сосен и зарослей жимолости; заросшие жёлтым донником полянки, такие, как эта — всё живо напоминало родные места.

Он ездил домой на рождественские каникулы, но зимой Форлин совсем не то, что летом. По крайней мере, на побережье, где в небольшом рыбацком посёлке жили родители Элле. Сыро, ветрено, чёрно-бело. Зато в июне!

Он вспомнил рощу, которая начиналась совсем недалеко от маяка, на взгорке за дорогой. Светлая, звонкая, до невозможности буйно-зелёная. Настоящий эльфийский лес. Дружелюбный и манящий, и в то же время — таинственный… Хотя, понятное дело, эльфы там давным-давно не живут. Можно было повстречать разве что случайного прохожего, идущего в посёлок по каким-нибудь делам. Но роща всё равно была совершенно волшебная! Совсем такая же росла вокруг эльфийской школы, которую он посещал последние три лета, перед тем как поступить сюда, в лицей при Академии.

В этом году родители Элле в кои-то веки выбрались в отпуск и домой должны были вернуться не раньше чем через неделю. Поэтому, несмотря на каникулы, ему до сих пор приходилось торчать в Ануминасе.*

Нет, нельзя сказать, что он был этим удручён. Ведь здесь Тани… Да и вообще Ануминас Элле нравился. Спокойный, величественный, очень зелёный и старинный. Но город есть город. Машины, дороги, камень. Даже газоны и парки чересчур ухоженные, ровные… причёсанные. Только здесь, на окраине, можно было найти настоящие непролазные заросли. Конечно, «дикие дремучие леса», окружающие озеро, вовсе не дремучие и не такие уж дикие, но всё же.

В животе заурчало. С утра ничего не ел. После вчерашнего позднего фильма проспали с Дэном всё на свете и на тренировку бежали сломя голову. Пора чего-нибудь и перекусить.

Вечером должна вернуться из Арнора Тани, и в холодильнике уже был припасён тортик. Но он там скучал пока в катастрофическом одиночестве, соседствуя лишь с полупустой коробкой молока и выдавленным тюбиком горчицы. После обеда нужно будет добраться до банкомата да прикупить чего-нибудь на вечер.

А сейчас найти в общаге чего-нибудь съестное было вряд ли возможно, так что всё равно надо было идти в столовую. Или, может, закатиться куда-нибудь в кафе? Он достал из кармана и пересчитал наличность.

«Ну… в столовую так в столовую.»

ТАНИ

Тани редко звонила матери сама. Та моталась по всему миру; никогда не знаешь — утро у неё, ночь или очередное совещание. Но последние несколько дней девушку беспокоили какие-то неясные предчувствия, а от леди Морвен всё не было никаких вестей.

Тани попробовала связаться раз, другой, третий. Бесполезно. Абонент постоянно недоступен. Ещё через два дня, когда даже с помощью талисмана связи отправить вызов не получилось, она серьёзно обеспокоилась и позвонила в компанию, в головной офис. Но и там всё было глухо: какие-то уклончивые ответы: мол, улетела в командировку и всё тут. Попробовала хитро звонить в разные филиалы фирмы — везде невнятное молчание да ссылки на отдел по связям с общественностью. Такого просто не могло быть! Чтобы в огромной компании ни один человек не мог сказать, хотя бы в общих чертах, где находится председатель совета директоров и фактический владелец фирмы? Невероятно. Происходило что-то не просто непонятное — тревожное.

Она собралась и поехала в Арнор.

Прямо с вокзала направилась в левобережье, в сити, где располагалась штаб-квартира Объединённой Горной Компании. Секретарь в маминой приёмной — какая-то новенькая. Глазами только хлопает; полное ощущение, что реально ничего не знает.

Побродив по бесконечным этажам, Тани не нашла никого из знакомого начальства и уже почти растерялась, когда неожиданно столкнулась в коридоре с руководителем службы безопасности. Сначала Гленн повёл себя странно — словно хотел сбежать, но, припёртый к стенке, пригласил её к себе в офис.

Они поднялись на лифте выше этажом и через несколько минут вошли в его кабинет. Девушка села в предложенное кресло, Гленн нервно заходил кругами по красно-чёрному лохматому ковру.

— Беда с тобой… Ты не сдашь меня леди Морвен, когда всё это закончится? — Тани ответила ему укоризненным взглядом. — Ну ладно. На прошлой неделе на одной нашей шахте случилась авария. Люди погибли. Естественно, направили туда комиссию, разбираться. Леди Морвен тоже поехала, лично проконтролировать. Когда уезжала, оставила приказ на тему: обо всём — полный молчок, чтоб ни звука. Под страхом смерти. Вот. Туда они доле… добрались нормально. А на следующий день спустились в шахту и пропали. Связи нет. В общем, вот уже неделю все на ушах стоят. Туда уже и рейнджеров группу отправили, и спасателей, и маги все наши там, и спецы. Но… — Гленн неуверенно помолчал, потом махнув рукой продолжил:

— Там настоящая чертовщина. Ничего не понятно. Центральный ствол то ли сам обрушился, то ли его взорвали… Под землёй осталось человек двадцать. Твоя мама тоже. Специалисты полагают, что они укрылись где-то в штреках. В шахте специальное экранирование, поэтому связь не проходит. Но маги в один голос утверждают, что леди Морвен и люди с ней живы, хотя установить их точное местонахождение пока не удаётся. Сейчас пробивают спасательную скважину, потом отправят группу на поиски. Готовят эвакуацию.

— А сколько это займёт времени?

— … Скважину бурят узкую, это ускоряет дело. Туда сейчас направлены все силы…

— Сколько?

— Говорят, вся операция займёт около трёх недель.

— Но ведь это почти месяц! Что они там едят, пьют?

— Тани, послушай, делается всё возможное!.. А насчёт еды не так всё плохо, у них НЗ должен быть.

— Почему тогда никто ничего не знает? Полиция, спасатели!!?

— Поверь, те, кому нужно знать, — в курсе. А если информация попадёт в прессу или на телевидение — будет хуже всем. Нам, вместо того, чтобы работать — придётся отбиваться от репортёров. Перегруженные линии связи. Истерия и толпы придурков. Падение курса акций. А пользы это никому не принесёт! Пойми: там наши лучшие люди. Сильнейшие маги, ведущие специалисты, современнейшее оборудование. Такое, о котором Службе спасения только мечтать можно!

— И что же мне делать?

— Ждать, — он развёл руками.

В Арноре она ещё успела заскочить домой (правда, буквально на секунду, даже не удалось встретиться с дядюшкой Лео), чтобы успеть к отходу двухчасового поезда до Ануминаса.

ДЭН

Подъезжая к вокзалу, поезд тащился еле-еле. Стоя в проходе вагона, Тани пыталась высмотреть парней на перроне, но, несмотря на вовсю розовеющее от заката небо, на улице было уже сумрачно, и из-за отражений в стекле было почти ничего не разобрать.

Уезжая из Арнора, она не могла найти себе места, постоянно возвращаясь к мыслям о шахте, аварии, засыпанных людях, маме. Но долгие часы, проведённые в поезде, сделали своё дело: тревога настолько её утомила, что отошла куда-то на второй план. Не исчезла совсем, но, по крайней мере, не заслоняла теперь всё остальное.

Поезд начал останавливаться.

«Как медленно! Просто жуть. Быстрей бы в душ, есть и спать. А дома, наверное, шаром покати… Интересно, мальчишки чего-нибудь сообразили?»

О том, что её вообще никто не будет встречать, она не могла и подумать. Само собой, придут. Разве может быть иначе? За последние полтора года она так привыкла к ним, что казалось, будто они знакомы с детства, ещё с Арнора. Надёжный, немного стеснительный Элле и отчаянный и верный Дэн.

Не то что бы она не задумывалась о сути их взаимоотношений… Да чего там лукавить! Парни ей нравились, но они настолько разные, что выбирать было просто невозможно. И потом, у обоих свои недостатки. Но когда они были вместе, всё как-то компенсировалось. Легкомысленность и понты Дэна вкупе с молчаливостью и, порой, излишней рассудительностью Элле составляли как раз нужную смесь.

Был бы это один человек… Пожалуй, он походил бы чем-то на Макса.

Тани вздёрнула носик и чуть печально вздохнула. Думать о Максе было приятно, но, видимо, бессмысленно.

Вспомнилось, как в первый раз увидела его. Это ещё в первый год учёбы случилось. Он тогда зашёл в перерыве занятий, чтобы сделать объявление о наборе в секцию, а в аудитории как раз сидели одни только девчонки — пацаны на перерывах бегали во двор гонять мяч.

Высокий, жилистый, загорелый. Лёгкая ранняя седина на висках. Мечник?! Да ещё и писатель! Да, в него можно было влюбиться. Девчата докопались до Макса: что да как, почему в секцию только мальчишки нужны, но он отшутился в том смысле, что леди на мечах не бьются. А они тогда — мол, это дискриминация, мы всё равно придём. Ну и пришли. Вдвоём они тогда, кажется, были — с Эри. Ещё ржали сначала, как дуры… Занятие уже началось, и Макс показывал ката тигра. Как он двигался! Ртуть и ветер!

Эри потом это дело быстро забросила, занявшись дизайном, а Тани увлеклась и теперь, спустя почти три года, классно фехтовала кривым восточным двуручником. Ну, не как Макс, но всё-таки…

***

Конечно же, они были здесь. Дэн сразу забрал у неё сумку и начал рассказывать какой-то свой очередной прикол. Смешной и даже приличный. Элле долго шёл рядом молча, потом, когда уже прошли через парк и приближались к Академгородку, негромко поинтересовался:

— Что там? Прояснилось чего-нибудь?

Темнота вокруг тут же сгустилась, в сердце Тани снова заворочалась притихшая было тревога.

— Да… Уж лучше бы не прояснялось.

— Всё-таки какие-то неприятности? — спросил Дэн.

Она вздохнула и рассказала мальчишкам всё, что услышала от Гленна (о том, что она разглашает секретную информацию, как-то не думалось: все же свои).

У Элле нехорошо защемило где-то в груди, ему со страшной силой захотелось обнять Тани, прижать к себе, защитить, успокоить, обнадёжить… Осознавая свою беспомощность, он лишь поймал руку девушки и пожал тонкие пальцы, так ничего и не сказав. Она с благодарностью взглянула на него, грустно едва заметно кивнула.

Элле давно заметил, что они часто понимают друг друга без слов. К некоторому его сожалению в это «они» входил также и Дэн. Впрочем, неподходящее время думать об этом.

— О! Эл, возьми-ка сумку, — внезапный Дэн повесил ремень на плечо Элле и сделал несколько шагов назад. — Я сейчас догоню! — крикнул он уже на бегу.

Ребята, пожав плечами, продолжили путь. Шли не спеша, молчали. Минут через пять оглянулись — Дэна не было видно. До общежития оставалось ещё два квартала.

— Пустят меня к вам? А то поздно уже, — Тани озабоченно взглянула на Элле.

— Да сегодня миссис Элис дежурит, мы с ней договоримся. В конце концов, не с ночёвкой же. Скажем как есть — что поужинать, да и всё…

Где-то позади из переулка послышалась трель свистка, какие-то неразборчивые крики.

— Вот стопудово — Дэн! — Элле снова обернулся. Почти стемнело, и сквозь заросли декоративного кустарника, густо росшего вдоль тротуара, было невозможно что-то разглядеть.

Точно. Спустя десяток секунд послышался лёгкий топот мчавшегося Дэна.

— Быстрей, валим! — в руках его растрепался огромный букет разноцветных гвоздик, хризантем и ещё всякой такой герани. — А то там сторож копов грозился вызвать!

— Дэн, больной! — Тани засмеялась, быстро оглянулась, так что светлые её короткие волосы разлетелись веером, и, потянув Элле за руку, рванула бежать.

Через какую-то минуту они, запыхавшиеся и разгорячённые, уже взлетали на крыльцо общежития.

Весёлая пробежка, букет с клумбы, жареная картошка и торт, не очень большой, но ужасно вкусный, здорово подняли настроение. Даже когда разговор опять переключился на леди Морвен, гнетущей безысходности уже не было.

Конечно, чем-то посодействовать благополучному разрешению ситуации ребята не могли, но и просто сидеть и ждать Тани была не в силах. Правда в голову приходили только какие-то несерьёзные идеи, типа нанять частных детективов.

— Нет, ну двадцать шестой век на дворе! Как могут людей не найти столько дней? Ведь маги же есть, сканирование, в конце концов…

— Он же говорил… Маги думают, что они там, в шахте, живы все. А точно пока найти не могут, так это дело времени. Да нормально всё там будет, — Дэн убеждённо стукнул рукой по столу.

— Хоть бы что-нибудь точно узнать, чтоб не гадать на кофейной гуще…

Элле словно толкнуло:

— Слушай! А ведь можно к провидцам обратиться! Не то что бы там всё разузнать можно, но, по крайней мере, что-то да скажут.

— Ты что в этих шарлатанов веришь? — Тани кивнула в сторону телевизора.

— Да эти-то — фигня. Не, я про настоящих, про эльфийских.

В комнате на несколько секунд повисла тишина.

— Где их искать-то? — усомнился Дэн.

— Я… — Элле чуть замялся, — я подробно, конечно, не знаю, но могу связаться с Эрдуилем — он… ну, вроде помощника мастера Амрота. Он подскажет, если такая возможность сейчас есть, как их, ну, провидцев, найти.

— Прикольно, — девушка удивлённо и недоверчиво хмыкнула, — хорошо, попробуй завтра, а вдруг и правда что-нибудь выйдет. Никогда живых эльфов не видела.

Было уже поздновато, и парни засобирались провожать Тани до её съёмной квартиры.

Она жила совсем неподалёку, так что обернулись в какие-то пятнадцать минут. Возвращаясь назад, шли молча, только у самой общаги Дэн как-то неуверенно спросил:

— Это… К эльфам-то, если что, ехать надо будет? К вам, в Форлин?

— Ну да. Не в Ривенделл же…

— Да не. Просто, думал, может, они тут где-нибудь поблизости бывают.

— Не так уж далеко туда. До Мидланда на автобусе, там — на тачке. За день легко обернёмся. Ну, если вообще всё срастётся.

— Суббота… Мне же нельзя… До конца недели ещё. А то вдруг задержимся, на отметку опоздаю, потом — кирдык.

У Элле совсем вылетело из головы, что Дэн ходит отмечаться два раза в неделю в полицейский участок: его условный срок за драку подходил к концу, и меньше всего ему сейчас нужны были залёты.

— Ну… Чего ж тут. Такое дело. Но мы и вдвоём с Тани можем сгонять. Ей ведь поскорее нужно… Переживает.

— Ладно. Завтра посмотрим.

Глава 2. Таинственное кольцо

ЭСТИ

… Эльфийка звонко и заразительно рассмеялась.

— Вы маленькие жулики, хотите обмануть То, Что Предначертано. Но это невозможно! Ведь грядущее зависит и от вас, ваших действий! Оно не записано великим Эру когда-то в незапамятные времена один раз и навсегда. Оно пишется в каждый момент времени, в том числе и вами. Ведь Эру создал своих детей творцами… Изменив какое-то своё решение, вы измените и то, что должно случиться!

— Но тогда получается, будущее просто невозможно предсказать!

— Предсказать, может быть, и нельзя, но можно что-то увидеть. Когда эльф, человек принимает решение, будущее в каком-то смысле становится более определённым, и тогда, как сказал кто-то из ваших мудрецов, — оно иногда отбрасывает тени. А может, это валары дают знак, — в глазах Эсти снова мелькнули смешинки, она покачала головой, по её светлым, почти серебристым волосам пробежали солнечные зайчики.

— Значит судьбы нет, — задумчиво проговорил Элле.

— Возможно, — прозвенела эльфийка. Потом она понизила голос и по-заговорщицки продолжила, загадочно глядя большими тёмно-серыми глазами:

— Но ведь остаётся вопрос: а свободен ли ты в принятии решений?

Тани, внимательно слушавшая разговор, серьёзно сказала:

— Вы нас совсем запутали. Что же нам делать?

Эсти тоже серьёзно ответила:

— Разобраться. Чего вы хотите. Чего вы хотите на самом деле. Ради чего вы готовы на решительные и безоглядные действия.

— Да нам хотя бы наверняка узнать, что с ней всё в порядке!

Эльфийка кивнула, улыбнулась:

— Уже кое-что… — посмотрела на Элле.

— Ну, а ты?

Он смутился, промолчал, но взгляд не опустил. Её глаза, светившиеся изнутри странным, едва заметным светом, придвинулись и заслонили весь мир… Она взглянула на Тани. Та едва заметно порозовела.

Эсти взяла их за руки и легонько повлекла за собой к зелёной арке, сплетённой ветвями. Тропинка, нырнув под лиственный полог, скрывалась в тёмной расселине в скалистом склоне холма.

В небольшой пещере было прохладно и сухо, пол покрыт мелким белым песком, посередине что-то темнело.

Хозяйка звонко похлопала в ладоши, и пещера чудесно преобразилась. Тёмные каменные своды засветились тонкими прожилками грибницы, точно паутиной покрывавшей чёрный камень. Красные, жёлтые, голубые светящиеся нити мягко освещали пещеру, вместе давая приглушённый, почти солнечный свет; казалось, пещеру осветило неяркое предзакатное солнце. У Тани захватило дух.

Посреди площадки лежала большая плоская каменная глыба. В ней было круглое углубление с пологими краями, наполненное водой. В середину этой чаши откуда-то сверху через каждые несколько секунд падали капли воды. Круги пробегали до краёв лужицы и гасли. Поверхность вновь становилась зеркальной, отражающей многоцветное мерцание свода.

Эльфийка опустилась на камень, пригласила девушку присесть рядом. Элле остался стоять у входа в пещеру.

— Смотри, — Эсти показала на поверхность воды. — Будь внимательна. Зеркало остаётся спокойным совсем недолго.

Тани посмотрела на переливчатое отражение в воде. Ничего необычного… Капля упала в воду как-то вдруг: отскочила от мерцающей жидкости на мгновенье маленьким столбиком, вновь упала, и круги побежали в стороны, оставив влажный след на поверхности камня.

Едва рябь унялась, как Тани показалось, что в воде, совсем неглубоко, что-то лежит — чёрное и блестящее. Попыталась приглядеться, но в воду упала следующая капля. Волны… Внезапно, совершенно явственно она увидела. Вода словно исчезла, и кольцо из блестящего тёмного металла со странной неровно-ребристой поверхностью стало чётким, до невозможности реальным. Видение раздробилось на тысячи бликов, по воде побежали круги…

Потом возник воин, настоящий древний рыцарь в сверкающих доспехах с длинным двуручным мечом: он стоял в полутьме, весь сияя, чуть наклонившись вперёд, а на него неслась узкая чёрная тень. Воин в последний момент отпрыгнул, взлетел клинок… И вновь круги.

Кто-то долбит неподатливую землю какой-то трубой… Эл! Мокрые слипшиеся волосы, грязное лицо…

Вот бегут какие-то люди. Узкий коридор, среди бегущих тот старинный воин, ещё кто-то с мечом, гном… Гном? А впереди… Всё исчезло.

Больше ничего не было видно: лишь вода и камень. Тани пристально всматривалась в мерцающую поверхность, пока её не отвлекло прикосновение — Эсти дотронулась до её руки.

Лицо эльфийки было спокойным и доброжелательным. Она легко поднялась, направилась к выходу. Девушка пошла за ней. Элле вопросительно посмотрел на них, переводя взгляд с одной на другую. Тани удивлённо приостановилась, увидела, словно впервые, его тёмно-серые — почти как у эльфов — глаза, заметила вертикальную складочку между бровями, которой раньше, вроде, не было. Ей показалось, что они не виделись несколько дней или даже недель, хотя прошло каких-то пять минут. Она едва заметно встряхнула головой, отгоняя наваждение.

Возле родника, весело журчавшего среди заросших красной смородиной камней, они остановились, присели на замшелый валун.

— Ну и что же это было? — наконец спросила Тани. — Кольцо. Что за кольцо? А дальше вообще какое-то кино: рыцари, сражение… Эл яму копал, — она недоумённо подняла брови.

Эльфийка задумчиво наматывала прядь своих серебряных волос на палец.

— Ты приняла решение. Точнее, ты готова его принять. От этого последует цепь событий. Близких и отдалённых. Всё, увиденное тобой, каким-то образом связано с твоим выбором. Что ты должна вынести из знания об этих событиях, я не знаю. Твоё первое видение скорее всего связано с наиболее сильным твоим устремлением. А дальше… Толкований может быть очень много. Вдруг ты действительно видела кадры из фильма? — Эсти развела руками. — Насчёт кольца ещё могу сказать два слова. Ты могла бы их услышать, если бы вы, люди, умели слушать шёпот воды: Кольцо Сарумана. Так оно называется. Кто такой Саруман — мне не ведомо. На одном из древних языков имя это могло означать что-то вроде «хитроумный». Оно… — эльфийка прикрыла глаза, помолчала, — тень из прошлого. Очень-очень далёкого, ещё до моего рождения.

Элле осторожно спросил:

— А сколько тебе лет?

— Четыре тысячи триста двенадцать. Кажется, — Эсти хмыкнула. — Если я не сбилась со счёта.

Тани потрясённо умолкла. Конечно, она знала, что эльфы вроде бы живут вечно, но…

Некоторое время они шли молча, каждый думал о чём-то своём.

Тани на ходу достала блокнотик и спросила, как это «Саруман» правильно записать.

Эсти приостановилась, немного озадачившись, написала две короткие строчки: рунами и затейливой вязью.

— Думаю — так. Вот архаичный вестрон, а здесь — древнеэльфийское письмо, — она чуть смущённо улыбнулась. — Но за точность ручаться не могу. Это ведь не наш язык. Письмо Эльдар. Когда-то мы сами изучали его по древним рукописям — ирония судьбы — сохранённым людьми.

— Людьми? — Тани поразила эта новость.

— Очень давно жили два эльфийских народа. Эльдары и мы, лесные эльфы. Эльдары были в чём-то похожи на людей. По крайней мере, куда больше, чем мы. Они пытались изменять мир, а мы считали, что великое творение Валар — Арда — совершенна, и наша высшая цель — хранить её в неприкосновенности. Растить леса, расчищать родники, слушать ветер и воду… Радоваться и нести радость. Конечно, ещё исправлять в меру своих сил вред, нанесённый Всеобщим врагом.

— Но разве это не так?

— Так, да не совсем… — Эсти задумалась. — Мы говорили: Эру дал нам долгую жизнь, память и язык. Недаром мы — квенди, говорящие. Зачем что-то записывать? Письма нет в Арде, это будет искажением великого замысла. Когда мы смотрели на повозки людей, мы говорили: и это искажение! Колеса не существует в природе, оно противно ей. Сделав повозку, человек прокладывает дорогу, вырубая лес, вытаптывая траву… И так далее.

Эльдары ушли, а мы жили по-старому столетия за столетиями. Но вдруг оказалось, причём, очень скоро, что мы, цивилизация эльфов, не можем на равных состязаться ни с людьми, ни с гномами. Они, используя письменность, быстрее учились, надёжнее сохраняли и эффективнее передавали накопленные знания, они развивали своё общество, науки, развивались сами… А мы оставались там же, где и тысячи лет назад.

И все наши усилия сохранить первозданность Арды становились всё более и более незаметными перед гигантскими преобразованиями мира, совершаемыми людьми.

— Но… Вы… Вам ведь не нужно было воевать с людьми? — неуверенно спросила Тани.

— К счастью, нет. Вы же видите — это было бы невозможно. Когда возникали трения, мы просто уходили… Эльфы оставили и Лориэн и Фангорн — древние лесные районы. Везде, где возникали разногласия с людьми, у нас был один выбор — уйти или погибнуть.

— И после всего вы всё равно помогаете людям? — тихо спросила девушка.

Эсти улыбнулась:

— Мы не злопамятны, — её звонкий смех эхом отозвался среди окружающего леса. — А если серьёзно: впадение в крайности — самая большая и самая частая ошибка. Да, одни люди нас принудили бросить свой дом, но ведь другие помогли построить новый… Не находись Форлин многие столетия под защитой Арнора, разве смогли бы мы вообще уцелеть? Но самое главное — это был просто урок. Жестокий, но своевременный и совершенно необходимый. Он заставил нас, наконец, задуматься. И, в конце концов, позволил понять: Эру великой песнью Арды не гранил бриллиант — он сажал росток дерева. И саженец этот должен расти, развиваться, плодоносить… Он не может не меняться! А мы, эрухини: эльфы, люди, гномы, даже маленькие хоббиты — в ответе за то, каким вырастет дерево и какие плоды принесёт.

Тем временем они подошли к солнечной опушке леса: внизу у подножья невысокого холма виднелась асфальтированная площадка для автомобилей и начиналась, убегая вдаль, узкая, гладкая лента дороги.

Эсти взяла ребят за руки, улыбаясь, сказала:

— Ну вот. Если бы я дала вам возможность вставить хоть слово, я сказала бы, что с вами было приятно побеседовать. Мы, эльфы, слишком любим поговорить…

Лицо её стало серьёзным, и Элле вновь поразился, как в глазах этой молодой, почти юной девушки проскальзывает бесконечная глубина тысячелетней мудрости.

Не отпуская их рук, она серьёзно произнесла:

— Всегда наступает время, когда нужно делать выбор. Ваши поэты говорят: «Выбирай путь, который подсказывает сердце». А ваши мудрецы говорят: «Выбирай путь, ведущий к цели»… Иногда и те и другие правы. Но помните: нет единственно верных ответов. Есть только ваше решение и ваша ответственность за него. Мне бы хотелось, чтобы вы ещё погостили у нас. Но вам надо спешить.

Она задержала взгляд на Тани:

— Ты ужасно хочешь что-то спросить, но тебе кажется — вопрос не к месту. Не стесняйся.

Девушка смутилась.

— Действительно не к месту… Волосы, — показала на лучащиеся на солнце пряди. — Я всегда думала, что у эльфов волосы только тёмные.

Эсти рассмеялась, снова став совершенно похожей на восемнадцатилетнюю девчонку-хохотушку.

— Мы не так уж отличаемся в чём-то. По страшному секрету скажу — я их крашу, — она весело помахала рукой и двинулась по тропинке. Через пару шагов обернулась и добавила:

— И, кстати, у эльфов когда-то бывали волосы другого цвета. Будете в Мории — попросите гномов рассказать древнее сказание о славном короле Агларонда и его сокровище… — она сделала несколько шагов, и её стройная фигурка в серебристо-зелёном платье растворилась в листве окружавших тропинку деревьев.

Ребята переглянулись. В Мории? Чего им там делать в этом подземелье…

Они посмотрели на убегающую в лес тропинку. Молоденькие берёзки покачивали ветвями, словно махали руками на прощанье.

Ребята спустились с холма к стоянке, где стояло три машины, среди них — ожидавшее ребят канареечно-жёлтое такси. Элле открыл дверь для Тани, сам сел с другой стороны. Щелчок закрывающегося замка вернул их из сказки к реальной жизни.

ПРОФЕССОР ХАНДИ

Элле отодвинул клавиатуру, откинулся на спинку кресла. Ребята выжидающе смотрели на него.

— Да вообще пусто. Ни о каком Сарумане ни словечка. Про кольца — полно. Ещё бы… — он глянул на экран, хмыкнул, — сорок семь миллионов ссылок. Жизни не хватит даже заголовки просмотреть. А о Сарумане — ничего.

— Что же делать? — Тани разочарованно закусила губу.

— Ну как так-то? — Дэн вскочил, прошёлся по комнате, заглянул в монитор. — Может ты не везде поискал?

Элле с досадой поморщился:

— Я поискал везде, где можно. Конечно, может, на иностранных каких-то сайтах что-нибудь есть… Или у гномов. Ты умеешь читать на морийском? Или в базах департамента безопасности где-нибудь. Да кто нас туда пустит?

— Ну ты же хакер, блин, залезь, — Дэн всё не находил себе места.

— Какой я тебе хакер! И вообще… Фильмов насмотрелся… Это только в кино — открыл бук, потыкал наугад — на тебе секретные материалы! Такие вещи месяцами готовятся, и не на таких машинах делаются, — он кивнул на простенький учебный компьютер, стоящий на столе. — Хакер, — передразнил он Дэна.

— А чё ты? — вскинулся тот. — Умный, куда деваться, а как чё — никакого толку, одни понты…

— Эл, Дэн! — Тани сердито поморщилась.

— А чё он пальцы гнёт, — не мог успокоиться слоняющийся по комнате живчик.

Элле устало прикрыл глаза.

— Что же теперь делать? — повторила Тани.

Элле задумчиво произнёс:

— Сами мы ничего сейчас не найдём, надо поспрашивать. Если ничего не попалось в сети, это не значит, что никому о нём не известно.

— У кого поспрашивать-то, — хмуро отозвался Дэн, предлагая перемирие.

— Кольцо этого Сарумана очень старое, — сказал Элле. — Помнишь, Эсти говорила, оно сделано ещё до её рождения. Оно даже не древнее, а вообще какое-то ископаемое. Вот. Значит, во-первых: этот Саруман — тоже древний, и если кто о нём знает, так только историки, археологи там всякие. А во-вторых, подобные штуки хранятся, обычно, в музеях, — он помолчал. — Хотя, может быть, и у коллекционеров. Но в любом случае такие раритеты — наперечёт; должны числиться в каких-нибудь каталогах.

Глаза девушки заблестели надеждой.

— Ну и вот, — Дэн снова вскочил. — Тогда и время терять не будем. Мы с Тани в музей, а ты к профессору Ханди — про Сарумана спроси. Можно ещё сегодня до вечера успеть.

Тани посмотрела на Элле — тот слегка замялся:

— Неудобно, выходной ведь. Ну… Ладно.

Потом он щёлкнул кнопкой выключения компьютера, решительно поднялся.

— Я пошёл.

Он ещё порылся в своём шкафчике, достал записную книжку в жёстком, словно из полированного зелёного камня, переплёте. Засунув её в задний карман джинсов, помахал им рукой и скрылся за дверью.

Дэн победоносно ухмыльнулся и повернулся к Тани.

— Ну что, пойдём? — он помолчал секунду. — Обиделся, — кивнул на дверь, — чего обижаться-то?

— Эл не любит, когда за него решают. И, наверное, ему хотелось бы пойти вместе… с нами.

— Но мы бы потеряли время. Одному мне идти в музей — без толку. Я же не видел этого кольца. И с профессором они корефаны.

— Да всё верно. Поэтому и ушёл он без разговоров.

— Ну, я же так и прикинул, — деловито, с ноткой самодовольства сказал Дэн. — Пошли?

***

Профессором звали преподавателя истории мистера Сэмюеля Ханди. Профессором он пока не был, в силу молодости, но несомненно им станет, благодаря своей вдумчивости и искренней увлечённости наукой. К тому же он носил очки, а шевелюра его была вечно взъерошена. В общем, по мнению лицеистов, он выглядел вылитым профессором, почему и был так прозван.

Оказалось, что учитель был на работе, несмотря на воскресение. Его молодая симпатичная жена узнала Элле (он несколько раз бывал у профессора дома) и сообщила, что Сэм вернётся не раньше, чем через два часа. «Он как раз сегодня собирается совершить очередное открытие», — с лёгкой иронией пояснила она. Элле пришлось направиться в лицей.

Учитель действительно сидел в кабинете, что-то выписывая из лежащей перед ним книги, толстой, очень старой с виду.

Элле тихонько вошёл, постучал по дверной коробке.

— Здравствуйте, мистер Сэмюель.

Тот с полминуты продолжал писать, потом сдвинул очки на лоб, повернулся к гостю, который подошёл тем временем и через плечо профессора заглядывал в книгу.

— О! Эльсар! Здравствуйте. Как ваши каникулы? А я тут выдвинул прелюбопытную гипотезу и пытаюсь её обосновать. Вы знаете, коллега, общепринято считать, что Средне-Андуинское царство было присоединено к Арнору после завоевательных походов на юго-запад, которые вылились позже в Южную войну. А мне пришла в голову мысль о союзничестве Среднего Андуина и Арнора задолго до… Вот здесь, в летописях Мории есть любопытные факты…

— Мистер Сэмюель, — осторожно перебил профессора Элле и когда тот вопросительно замолчал, продолжил:

— Мистер Сэмюель! Я даже не в курсе, что было такое Средне-Андуинское царство. Мы же не проходили древний Арнор так подробно…

— Это непростительно для такого одарённого молодого человека как вы, — назидательно произнёс учитель. Запустив пятерню себе в волосы и основательно их взлохматив, он закончил:

— И что в таком случае привело Вас ко мне?

Элле немного озадачился, в каком таком случае, потом сказал:

— Нам нужно узнать, кто такой Саруман и где могут находиться его вещи.

— Саруман? А я здесь причём? Может быть вам лучше в полицию?

Парень на секунду смешался.

— Да нет… этот Саруман жил давно, больше четырёх тысяч лет назад.

Профессор подозрительно произнёс:

— То есть вот так вот. Вы убеждены, что он жил где-то в середине второго тысячелетия до новой эры, при этом даже не знаете кто это такой? Вы понимаете, молодой человек, наука из этой эпохи достоверно знает всего с десяток имён… По крайней мере, из Арнорской истории. А точнее, из истории Северо-западного Средиземья: тогда об Арноре как таковом ещё не шло и речи! И, между прочим, никакого Сарумана среди них я не припомню. Позвольте, а почему вы так уверены в его существовании? Поделитесь открытием, — учитель смотрел на парня недоверчиво и иронично.

— Эльфы сказали, — брякнул тот.

Сэмюель сразу изменился, подобрался, пригладил волосы, брови его приподнялись «домиком» и опустились обратно.

— Это меняет дело. Эльфы. Хм. А вы не шутите? — спохватившись, посмотрел он на Элле.

Пришлось рассказать, как один человек разыскивал родных, и когда других способов уже не осталось, обратился к эльфам-предсказателям. А те показали ему кольцо, сказали, что оно называется «Кольцо Сарумана», что оно сильно старое, а больше ничего не объяснили. И вот.

Сэмюель снял очки, достал из кармана платок, и стал не спеша протирать стёкла.

— На них похоже. Хотя, надо сказать, предсказания — дело тёмное. Но касаемо истории… Мы по крупицам собираем сведения о былом, делаем какие-то сумасшедшие предположения… — он махнул рукой в сторону своих записей, — И это при том, что рядом, совсем рядом, живут живые свидетели тех времён! Подумать только! Ведь стоило им хоть чуть-чуть поинтересоваться происходящим в мире… Какие тайны они могли бы нам раскрыть! Какие труды были бы сэкономлены и направлены на более полезные вещи! Всё стало бы на свои места! — профессор помолчал. — А они лишь смеются, разводят руками и смотрят своими прекрасными глазами…

Внезапно, без видимой связи он спросил:

— Как поживает леди Эстель?

Элле удивился:

— Вы знаете Эсти?

Учитель, покачав головой, улыбнулся:

— Эсти! Словно девчонка… Леди Эстель — чародейка, одна из самых могущественных, крупнейший учёный-историк. Хм… И провидица. По совместительству. Говорят, равные ей есть лишь в Ривенделле. Но мы отвлеклись. Как ты сказал: Саруман? Саруман… Вообще — на древний вестрон похоже, может что-то из северных диалектов. Надо бы у языковедов спросить. Но это мог быть какой-нибудь жрец, а их в то время было видимо-невидимо — у каждого бога свои. А возможно это имя мастера, изготовившего кольцо.

Профессор Ханди снова провёл рукой по волосам.

— Знаете, Эльсар. Я, безусловно, могу ошибаться, и поэтому посмотрю имеющуюся литературу. Позвоните или зайдите на неделе… Хотя, откровенно говоря, я думаю, имя мало что даст вам для поисков. Пожалуй, лучше искать само кольцо; это более реально. Если, конечно, оно не утеряно и не покоится где-нибудь в четырёхтысячелетних толщах земли. Я дам вам телефон одного моего приятеля. Он археолог и должен быть хорошо осведомлён о разных древних находках. Если только он сейчас в Ануминасе…

Элле попрощался и пошёл в общежитие.

Нужно было ещё собрать сумку: завтра решили сходить на тренировку. Летом Макс не настаивал на постоянном посещении — каникулы всё-таки, но, тем не менее, убедительно звал заходить хотя бы раз в неделю. Осенью будут поединки на кубок Лимана между студенческими командами, и Макс возлагал на молодёжь определённые надежды.

Рассчитывать новичкам на большие успехи в личном первенстве было смешно: в Форносте опытные бойцы, про военную академию и говорить не стоит. Но вот Арнору в командном бою в этом году можно было преподнести сюрприз.

Победа над Арнорским универом стоила того, чтобы раз-другой в неделю наведываться к Максу, несмотря на законное право полениться на каникулах вволю.

Элле шагал домой, вспоминая свои прошлогодние поединки. «Да, Макс прав, мы настоящие сосунки…» Мысли незаметно переключились на Тани, леди Морвен… «И что там могло случиться? Зачем рейнджеры? В кого можно стрелять в шахте? Может какие-нибудь террористы?»

Дэн уже валялся на своей койке, задрав ноги на спинку.

— Ну что, — спросили они друг друга одновременно.

— Да почти ничего, — Элле тоже плюхнулся на кровать. — Профессор Ханди про Сарумана не слыхал, и, говорит, имя всё равно вряд ли что-нибудь даст. Зато вот номер археолога одного, который должен знать, вроде бы, про все древние находки. У вас что?

— А, — махнул рукой Дэн, опуская ноги на пол. — В нашем музее точно ни фига похожего нет. Такие заходим, старикану говорим: «Где тут у вас тыща пятисотый год до новой эры?» Показывает — черепки какие-то, чашки кривые, пара мечей, ржавых вдребезги, так и не догадаешься что это меч. Ещё камни разные, да и всё. Мы тогда ему: а чё, где всё-то? А он, типа — четыре тыщи лет назад тут на всю округу только несколько захолустных поселений было, а столица где-то в Гондоре была, так главный музей по древнему Аттани там и находится. Если сильно надо, говорит, — езжайте в Тилен, там всего хватает. И оружие есть нормальное, и украшения. А вот если бы вам древний Арнор был нужен — то вот этого добра здесь сколько хочешь… Но тока это на тысячу лет позже было. А что за цифры у тебя? Давай наберём, вдруг сами что-нибудь нароем.

Позвонили знакомому археологу профессора Ханди — мастеру Леку. Тот оказался дома, но с ходу ничего конкретного сказать не смог. Договорились подъехать к нему на следующий день ближе к вечеру.

МАКС

На следующий день Тани появилась ни свет ни заря, нетерпеливо стучала в дверь, обзывалась всякими словами в том смысле, что некоторым сонным сусликам давно пора вылезать из своей норки и напоить чаем бедную замёрзшую девушку.

Элле взлохмаченный, полусонный появился на пороге, одетый в джинсы и просторную белую рубаху, выглаженную и благоухающую. Дэн, завернувшийся в одеяло, помахал Тани и поплёлся в душевую, натыкаясь спросонья на углы.

Девушка сразу пристала к Элле с расспросами:

— Ну что узнал вчера, почему не позвонили?

Он виновато развёл руками:

— Так ведь ничего не нашли пока, чего звонить то… Да и баланс у меня закончился.

Она догадалась, что Эл опять постеснялся отправлять ей маячок.

Выслушав короткий отчёт, Тани пересказала вчерашнюю историю Дэна, добавив пару несущественных подробностей. Присела на жёсткий казённый стул у стола, пригорюнилась.

— Что-то я реально начинаю переживать. Уже вторую неделю они где-то там… А вдруг эти их маги ошибаются?

Элле положил руку ей на плечо, сразу убрал:

— Тани. Ну, сама ведь знаешь: маги у них — из лучших. Если говорят: жива-здорова, значит так и есть…

— Жива… Люди сидят в этом проклятом подземелье! Слушай, мне вчера, вернее сегодня ночью, мысль пришла, помнишь, Эсти говорила — наиболее определённые желания вызывают самые первые видения, предсказания эти… И тут кольцо это… Я подумала, что самое определённое у меня было — чтобы мама позвонила и сказала, что всё нормально. И вот, может оно как-то должно помочь с ней связаться? У мамы есть кольцо, которое она никогда не снимает. Главное, оно почти чёрное, и камень — чёрный, ну к какой-то одежде и подойдёт, а так — некрасивое. А она даже когда идёт голову мыть — другие кольца снимает, а это — нет. Вот я думаю сейчас, может оно имеет какое-то отношение к кольцу Сарумана, и они как-то связаны?

Элле знал, что кольца или браслеты, часто используемые как средства связи, работают только со специальными, близнецовыми талисманами. Их и продают-то сразу комплектами, по два-три. И потом ещё индивидуально настраивают. Вероятность случайного совпадения нужных характеристик равна нулю. «И к тому же, если бы можно было, то уже давно с ней бы связались, наверняка ведь у леди Морвен телесвязь была… есть. Чего-то там про экранирование речь шла, наверное, из-за него связи и нет». Но вслух он ничего этого не сказал.

— А оно похоже на кольцо Сарумана?

— Да нет, совсем не похоже. Разве что тёмные оба. Мамино гладкое, но матовое и с камнем, а это без камня, блестящее и какое-то… гранёное. Как из мятой бумаги скрученное.

— Ну… Кто его знает… Может быть.

В дверях показался Дэн, уже одетый, с мокрым ёжиком волос. На носу у него висела смешная капелька воды.

— Какие планы? Предлагаю сначала в кафешку, а за сумками потом. Чтобы не таскаться с ними. Ты чего набила в свою торбу, аж замок расходится… — он ловко увернулся от полетевшего в него скомканного полотенца. — Да-да, я тоже тебя люблю!

Тани невольно улыбнулась. Всё-таки Дэн хоть и трепло, но всегда настроение поднимет.

Позавтракав, они не спеша вернулись за вещами и двинулись к Максу в спортзал.

***

В раздевалке Элле бросил сумку на скамью, открыл свой шкафчик.

— Дэн, слушай, а на чём нам добираться к этому археологу? Я только сейчас что-то сообразил — он же на Кленовой улице, это же, блин, моргот знает где! Такси придётся брать, а у меня уже пусто… Кончился золотой запас на месяц.

— Да потому что понтоваться меньше надо перед Тани. Она же предлагала за тачку заплатить, когда вы к эльфам гоняли. Ладно, сегодня я спонсирую.

Элле тем временем облачился в доспехи из мягкого тяжёлого пластика. У него латы эльфийских серо-зелёных цветов и чёрная кольчужная рубаха. На левом наплечнике темнела глубокая борозда — след от настоящего, не заговорённого меча.

На спортивные мечи накладывают специальные чары, и такой меч рассечь доспехи или шлем не может. А в тот раз пацаны баловались (давно, года полтора назад) и бились обычными сувенирными мечами, снятыми со стены в холле. Мечи оказались не такими уж сувенирными, а Элле потом едва не вылетел из секции. Макс реально бушевал тогда, грозился выгнать «тупоголовых недоумков» навсегда не только из секции, но и из лицея, в котором не место «балбесам с орочьими мозгами».

Доспехи Дэна были невозможно яркими: красно-жёлто-золотыми. В прошлом году арнорцы даже пытались подать протест, мол, его доспехи отвлекают внимание противника, но Макс на арбитраже справедливо заметил, что бойцы — не барышни на базаре, и отвлекаться на расписные одежды им не пристало. А регламент запрещает лишь зеркальные и прозрачные латы, и пусть отдыхают со своим протестом. Правда, Академия всё равно продула в тот раз Арнорскому университету, ну, чего уж теперь. В этом году видно будет.

Когда они спустились в зал, Тани уже сидела там, в новеньких доспехах, стандартного цвета «под металл». Это Макс настоял, чтобы на осенних соревнованиях она выступала не в своих привычных голубых, а в этих. Дополнительный психологический момент, говорит.

На небольшом перерыве после разминки, взмокшие, они стояли у приоткрытого окна. С улицы пронзительно веяло тёплым запахом лета. Подошёл тренер.

— Ну рассказывайте, оболтусы, как оно?

Немного поболтали. Бел, парень из старших, рассказал анекдот про гнома и хоббита, посмеялись. По какому-то наитию Элле вдруг спросил:

— Макс, а вы не знаете — что за такое кольцо Сарумана?

Тот задумался ненадолго:

— Точно Сарумана?

— Ну да.

— Тогда не знаю. А то есть о таком вот кольце, — он встал картинно, вытянул руку и продекламировал на старинный манер:

— Ни фига себе, — сказал Дэн, — вы в театре не выступали?

— Я для театра пишу, балда, — беззлобно ухмыльнулся Макс.

— Это ваши стихи? — спросила Тани.

Макс покачал головой:

— Ай-ай-ай! Это Эохид, темнота. Надо чтить своих предков. И читать!

Дэн заявил:

— Эохид! Да кто его знает, покажите мне. Сейчас вообще стихи никто не читает, тем более какие-то древние.

— Ага, — Макс прищурился, — сейчас вообще не читают, только картинки в комиксах разглядывают. Да в ящик пялятся. Деревянное поколение с промытыми мозгами.

— А что это за стихи? — Элле в глубине души был немного согласен с Максом, но там же, в глубине, считал, что и Дэн прав: знать наизусть Эохида могут лишь отъявленные фанаты древнеарнорской литературы. Ну, или писатели — как Макс. Действительно, мало ли было всяких придворных поэтов, славословивших своих императоров. Кому теперь нужна вся их бредятина?

— Из поэмы «Твердыня». Кстати, она совсем неплоха. Одна из тех, что не теряют актуальности.

— А о чём там? — Тани стихи любила, не в пример этим мальчишкам.

— Ну, если кратко: жил жрец, Кэрмунд. Полюбил он одну девушку. Но никак не могли быть они вместе. То одно, то другое мешало. И когда, наконец, все препоны преодолены и вот-вот наступит счастье — нападают враги. И жрец этот собирает воинов, и защищают они храм. Но врагов слишком много, и защитники закрываются в последней неприступной башне. Отстреливаются, пока есть чем, а потом жрец насылает густой туман, и оставшиеся в живых уходят. Но сам Кэрмунд, уже весь израненный, — остаётся, чтобы охранить святыню от дикарей. И вот он из последних сил запечатывает башню изнутри колдовскими своими заклинаниями. Потом поднимается наверх и видит вокруг лишь море вражеских костров.

Садится он и пишет прощальное письмо своей возлюбленной. И потом, стало быть, умирает.

Враги попробовали в башню попасть и так и эдак — всё без толку, даже их колдуны ничего сделать не смогли.

Через какое-то время врагов прогнали, освободили храм, хотели в башню войти — бесполезно. Кэрмунд был могучим магом, и мало кому под силу было преодолеть его заклятья.

И девушка так и не узнала ни о письме, ни о последних днях своего возлюбленного.

И только спустя сотни лет нашлись чародеи достаточно могущественные, способные распечатать башню.

Поднялись, увидели скелет, сидящий в кресле, и письмо на столе, а на письме — кольцо.

А когда взяли письмо, чтобы прочитать — оно рассыпалось в прах — такое было старое. Короче, в итоге ничего кроме кольца не осталось.

Макс замолчал, прищурившись глядя в окно, куда-то за линию горизонта.

Дэн покивал головой:

— Круто. Прям как кино.

Ребята задумчиво молчали. Потом кто-то сказал: «Как-то печально, безнадёга».

— А вы говорите, Эохид, Эохид! А вот если бы вы ещё в оригинале это могли прочитать, на вестроне… Ну а что печально — так что вы хотели? Это же трагедия. Эохид же фактически родоначальник жанра. Не считая неизвестного автора сказания о детях Хурина. Ну ладно, отдохнули — давайте работать! Элле — у тебя сегодня прямой выпад в левой стойке, Дэн — со мной в спарринг, отрабатываешь глухую защиту, Тани — покажи новичкам чего-нибудь, попозже я с тобой займусь. Маур — по плану…

***

Сразу после тренировки, едва переодевшись, Элле подошёл к Максу.

— А скажите — этот Кэрмунд — выдуманный персонаж?

Тренер пожал плечами:

— Кто ж знает! Поэма написана где-то в четырёхсотом до новой эры. Это ж почти три тысячи лет назад. А действие разворачивается в ещё более древние времена. Возможно, при Эохиде была в ходу такая легенда, а может, даже и вправду что-то похожее происходило. Кто сейчас может сказать точно?

— Но ведь если такое было — враги, башня — можно прикинуть: где, когда…

— Погоди, погоди. Чего прикидывать-то. Эохид пишет об известной башне и время вполне определённое — крушение Аттани, гикканское нашествие. Я не сказал что ли?

— Нет…

— Это же Ортанк в Альтемпле — Твердыня. Правда, у Эохида в названии есть второй смысл — верность и стойкость людей, но вообще… Слушай-ка, а чего это тебя так заинтересовал этот Кэрмунд?

— Да… Вообще-то меня кольцо Сарумана интересует.

— А, я и забыл. Ну, и?

— Ну и вот, совпадает: жрец, четыре тысячи лет назад, да и имя чем-то похоже: Саруман — Кэрмунд.

— Есть некоторое созвучие. Только ничего не понятно. Какие жрецы? Какие тысячи лет?

Элле помедлил, не зная как сказать, что это не его секрет… В этот момент на лестнице показалась Тани.

— Ой, сейчас, простите, — он поспешил к девушке, забрал её объёмистую сумку с доспехами и мечом, подвёл к Максу, толкнул локтем: рассказывай.

Тани начала было говорить, но тренер остановил её жестом:

— Слушайте-ка, как-то неудобно тут. Давайте, вы сходите по домам, а через час я жду вас в гости. Попьём чайку, и расскажите затею свою.

***

Они сидели в комнатушке Макса (он снимал этаж в небольшом коттедже здесь же в Академгородке, совсем недалеко от лицейского общежития). Один угол комнаты занимал большой диван, на котором и расположились ребята. К дивану был придвинут невысокий журнальный столик из тёмного дерева; на нём стояли чашки с чаем, приплюснутый фарфоровый чайник и большая ваза с печеньем, которым Макса угощала хозяйка дома, не совсем ещё старая, но уже в годах женщина, жившая вместе с мужем на первом этаже.

Макс внимательно выслушал рассказ Тани и предположение Элле. Он с сомнением покачал головой:

— Даже не знаю. Во-первых, если уж быть точным, то нашествие гиккан на Аттани случилось не четыре, а три с половиной тысячи лет назад. Конечно, что для нас полтысячелетия? — он улыбнулся. — Но всё же. Вот уже нестыковка. Второй момент: а с чего вы взяли, что этот ваш Саруман жил четыре тысячи лет назад? Он мог жить и пять и шесть и десять тысячелетий назад. Если только в каменном веке умели делать кольца… В-третьих, мои возражения, вообще говоря, не опровергают ваших предположений. Пусть жил в древнем Аттани славный жрец Саруман, которого потом «переделали» в Кэрмунда. И пусть нашли древние арнорцы в Ортанке кольцо. Но что это даёт? Древний Арнор тоже ведь не вчера существовал, а задолго до новой эры. Тысячи лет прошли! Ну, подумайте сами. Мне мыслится, мистер Ханди был совершенно прав — надо искать само кольцо. Если оно найдено и где-то хранится, то, скорее всего, его местонахождение вполне можно установить.

Элле представилось: века и века, бесконечные войны, взлёты и падения цивилизаций, и какое-то кольцо одного из тысяч жрецов какого-то забытого языческого бога…

Макс подлил всем чаю и, откусив печенье, замолчал.

Дэн, в этот день против обыкновения немногословный, добавил:

— И не забывайте ещё — мало ли чего там этот Эохид написал. Может это просто выдумка? И никакого жреца и никакого кольца не было?

— Подожди, ну как не было, а предсказание эльфов…

— Так они про Сарумана говорили, а не про Кэрмунда. Мы ж только думаем, что это один и тот же человек.

Они ещё некоторое время тихо переговаривались. Макс, видя, что ребятами овладевает уныние, напомнил, что сегодня их ждёт учёный-археолог, и может быть, всё как раз гораздо проще и ясней — надо только немного подождать.

Тани благодарно взглянула на Макса:

— А поедемте с нами?

Он, недолго раздумывая, согласился. Эта странная история с древним кольцом его чем-то зацепила, да и очень хотелось как-то помочь девчонке, которой было заметно не по себе. Собственно, и было от чего.

Поразмыслив, он поинтересовался:

— Птичка, а может всё же есть смысл заняться непосредственно этой историей на шахте? Откровенно говоря, затея с кольцами уж чересчур экзотична. Да и кажется малообещающей, ведь вся ваша теория — одни сплошные допущения и предположения. И даже если вы его каким-то чудом найдёте, то — что? У меня есть кое-какие знакомые в правительстве…

Тани помотала головой:

— Раз мама распорядилась держать всё в секрете — значит, так надо. Я думаю, пока она жива… — у неё навернулась слезинка, она, закусив губу, замолчала. Макс вздохнул, но потрепал девушку по плечу.

— Эй-эй, воин-мечник! Не раскисать!

Разговор переключился на предстоящий кубок Лимана, ребята понемногу увлеклись, и даже Тани слегка оживилась. За разговорами незаметно подошло время ехать к археологу.

И тут Макс оказался как нельзя более кстати. Когда зашёл разговор на тему — на чём добираться, он хмыкнул и показал в окно на припаркованный у дома длинный низкий автомобиль.

— Ваш? — восхитился Дэн. — Круто!

— Почти уже мой, — улыбнулся тренер. — Ещё полгода кредита… Ну, поехали.

***

Визит к мистеру Леку оказался неожиданно коротким, хотя и небезрезультатным. У археолога появились какие-то семейные сложности, и он был вынужден срочно уехать в Трой. У него не было возможности связаться с ребятами, но он оставил им довольно большое письмо.*

Они прочитали его тут же, в машине Макса.

К их великому разочарованию, мистер Лек ничего не знал о кольце Сарумана. Он изложил массу археологических фактов, интересных, но сейчас мало полезных, подкинул пару наводящих на размышление идей. Но самое удивительное — в письме вдруг снова всплыл Ортанк и его первый жрец, который, по легенде, и построил эту древнюю башню. И даже вроде бы этого жреца звали как-то похоже на Сарумана!

Поразительное совпадение касательно башни взбудоражило всех. Даже Макс поймал себя на мысли, что начинает увлекаться этим почти детективным поиском.

Дэн безапелляционно заявил:

— Ну и всё ясно. Остаётся собирать всю инфу про храм этот. Не ехать же в Горнбург к Великому Хранителю или в департамент безопасности. А то так нас и ждут там. С колечком на тарелочке.

Все молча согласились. Выбора, собственно, не было.

Макс заметил:

— Но шансы что-то откопать — очень малы. Эохид всё же поэт, а не учёный. Конечно, скорее всего, он опирался на какие-то факты, но как сейчас узнать — на какие? Уже само то, что его поэмы до нас дошли, можно считать удачей. Сколько утеряно за три тысячи лет… В общем, раньше времени не радуйтесь. А пока, предлагаю разделить усилия: я буду искать всё про Эохида. Может, удастся выйти на его источники. Элле поищет в сети текст легенды об Ортанке и вообще всю информацию по этой теме. Тани с Дэном — дуйте в библиотеку с утра, нужно найти всё, касающееся Изенской истории: археологические находки, всё такое. Завтра после обеда давайте соберёмся у меня.

На том и порешили.

Обратно в Академгородок ехали не спеша. Солнце уже клонилось к закату. Над самым горизонтом в ещё голубом небе ярко засиял Арендель. Элле легонько толкнул Тани, кивнул в сторону звезды.

— Звезда надежды, — тихо сказала Тани.

***

Едва добравшись до дома, Элле сразу кинулся за компьютер. Накидав на диск из сети десятка два страниц, принялся увлечённо читать. Пересказ легенды о создании Ортанка и о мастере Сармуне нашёлся быстро.

Издревле строительным и кузнечным делом занимались гномы, которых обучил отец их, Алу, — бог-кузнец, властитель огня и камня. А люди занимались земледелием да разведением скота.

Но со временем появились и среди людей искусные каменщики и кузнецы. Только никак не было им удачи. Выкованные ими мечи ломались, а выстроенные стены рушились. Потому что не лежало на них благословление Алу.

Собрались человеческие мастера просить отца гномов о милости. Тогда он привёл их в Агларонд, «блистающие своды», где создали гномы чертоги красоты неповторимой. И сказал: «Если вы так же искусны — сделайте что-то столь же поразительное, и если скажу я, увидев, что достойно то творений детей моих, то благословлю я ваши дела».

Собрались люди думать, что же сделать, чтобы не уступало оно делам пещерных мастеров. Долго думали, и вот вышел Сармун — каменщик, кузнец и чародей, и молвил: «Как сможем мы с гномами тягаться в исконных их делах? Давайте же построим башню. Не строят гномы башен». И велико было их стремление. Пришли они в Железную крепость и возвели там твердыню, каких не бывало в Арде.

Настал срок Алу принимать работу. Увидел вознесённый ввысь чёрный столп и сказал: «Высока и стройна башня ваша, но разве сравнится она красотой с делами детей моих? Крепок и камень её, но стоит она открытая дождям и ветрам. Пройдёт век — и останутся от неё лишь развалины. Или враги ваши сокрушат её. Творения же гномов — славны в веках». Но сказал Сармун: «Пусть тогда твои дети её разрушат». Подошли гномы к башне, попытались разбить — но отскакивали от неё гномьи топоры и молоты. Удивился великий бог, ударил по камню своим молотом — преломилась рукоять. Сотряс Алу Арду, рухнули горы, но стояла башня непоколебимо. Поразился он и воскликнул: «Да, поистине это чудо достойно дел детей моих!» И установил с людьми завет: благословляет он каменщиков и кузнецов человеческих, а они станут чтить и славить его. А в знак этого договора повелел воздвигнуть храм вокруг башни Ортанк, чтобы человек, замышляющий дело строительное, либо кузнечное, в храм этот десятину от своих трудов доставлял, для благословения замысла его.

Просидев ещё часа два у монитора, Элле устало откинулся на спинку кресла и досадливо поморщился: полного текста в оригинале найти так и не удалось. И никаких упоминаний о кольце. Больше всего донимало то, что каждая вторая страница из сети содержала бредни дилетантов, а то и вовсе больных на всю голову, с пеной у рта доказывавших, что Ортанк построили инопланетяне или предыдущая цивилизация аталантримов-нуменорцев, или люди-ящеры с синей кровью… И построили-то её миллион лет назад, и вообще башня — это секретный портал в параллельный мир.

Впрочем, поиск не был совсем безрезультатным — нашлось несколько настоящих научных трудов по Альтемпле, а также пара любопытных замечаний. Самое интересное касалось времени строительства Ортанка. Удивительно, но исследователи расходились в датировке в сотни и даже тысячи лет, при этом единственное, с чем все были согласны, что к 2300–2400 г. до н. э., когда были высечены плиты с легендой, Альтемпле уже давно существовал как вполне сложившийся храмовый комплекс, включавший и башню, и стены, и катакомбы. Значит, Сармун из легенды — строитель Ортанка — жил (если конечно вообще существовал) не четыре, а пять тысяч лет назад, а может и ещё раньше! То есть он точно не мог участвовать в сражениях с гикканами.

Но всё равно, это было круто! Саруман — Сармун — Кэрмунд. Это не могло быть просто совпадением! И они это нарыли!

Элле послонялся по комнате, налил чаю.

Дэна не было. Когда вернулись домой, он сразу ушёл гулять куда-то по общежитию — наверное, опять играть в кости.

Ужасно захотелось позвонить Тани, но он сердито остановил себя, засунув руки в карманы — не хватало ещё надоедать ей, как какой-нибудь малолетний кавалер. Или как Дэн. Решив, что утро вечера мудреней, Элле отправился спать.

Всю ночь ему снились какие-то тревожные неясные сны, которые невозможно было запомнить, но которые оставляли после себя неприятное тягостное ощущение.

***

Подходил к концу третий день после поездки в Форлин. Ребята и Макс сидели в беседке на берегу озера и подводили итоги поисков. Вечер был прохладнее, чем обычно, от воды тянуло свежестью. Тани зябко поёжилась. Тренер заботливо накинул ей на плечи свою спортивную куртку, она благодарно и чуть смущённо улыбнулась. Дэн сбегал до бара, расположенного неподалёку, принёс печенье и чай в одноразовых тонких стаканчиках с наговором.

Элле взял стаканчик, снял пластиковую крышку — стаканчик разогрелся, потянулся душистый парок. Здесь хорошо заговаривали: чай или пирог всегда горячие точно в меру, не как в кафе, которое слева, у дороги. Там вечно всё греется до кипения. А здесь — как надо.

Всё что можно было, вроде уже обсудили. По всему выходило, что необходимо ехать в Изен.

Полный оригинальный текст легенды найти так и не удалось. Выяснилось, что несколько плит с текстом попросту отсутствовали. То ли не были до сих пор найдены, то ли были непоправимо испорчены уже в древние времена. Вроде бы, существовали какие-то ещё отдельные фрагменты текстов, но разобраться в этом можно было только на месте, поговорив с людьми, которые непосредственно с этими текстами работают. И даже если в легенде ничего о кольце нет, то была возможность наткнуться там ещё на что-нибудь интересное. Всё-таки Альтемпле — старейший музей в северо-западном Союзе, если не на всей Арде.

А любая информация всё равно будет полезна, ведь даже если кольцо найдётся — не очень ясно, что дальше с ним делать. Вернее — совсем неясно.

Можно было никуда и не ездить, есть же интернет, электронка, почта, в конце концов. Но переписка заняла бы слишком много времени.

Однако одним ребятам отправляться в такую поездку было как-то боязно. Из всех троих только Тани бывала за границей: года четыре назад ездила на юг, в Бифлас, отдыхать. Дэн всю жизнь по приютам-интернатам, дальше Форноста не бывал. Элле тоже — в лесу большую часть жизни провёл, несколько поездок в Мидланд, да здесь, в Ануминасе последние годы — вот и весь опыт путешествий.

Самая же существенная проблема заключалась в том, что ребята формально — несовершеннолетние и без взрослых путешествовать не должны. Да и не формально. Факт — малы ещё. В семнадцать лет это особенно обидно.

Макс был совсем не против того, чтобы прокатиться с ребятами, проветриться. Но нужна была пара дней, чтобы он смог распутаться со своими текущими делами.

Глава 3. Во тьме

Рик неподвижно лежал в своём «отсеке», обозначенном с одной стороны ящиком из-под НЗ, а с другой — небольшим штабелем из аккумуляторных батарей. Ничего не хотелось.

«Проклятая темень… Десятый день ни лучика нормального света! Тьма выматывает больше всего, даже больше, чем теснота и этот придурок Даллас…»

Мужики по обыкновению играли в новую, гномскую, разновидность костей, в другой стороне снова травили байки. Пожалуй, это было интересно, особенно ему нравились рассказы гномов. Но не сегодня. Навалилась апатия: и уснуть бы, да и сон не идёт.

Как наяву вспомнился тот день, когда всё началось. 22 июня. Вряд ли забудешь! Он тогда с ночи пришёл, а уже через несколько часов, едва проснувшегося, его вызвали на сверхурочку. Дело уже шло к вечеру…

Он хмуро натягивал толстый серый свитер. Проклятье! Только утром сменился, а вместо законного отдыха — снова в шахту. Ладно хоть — поспать дали. Леон — сосед по комнате — совсем молодой парнишка, стажёр, сочувственно смотрел на него.

— А что случилось-то?

— Да кто их знает. Изредка бывает, когда сразу несколько аварий и смена не справляется… Ты готов? Сейчас на планёрке всё скажут.

Они вышли из комнаты и зашагали по ярко освещённому коридору к офису. Леон уже освоился на жилом горизонте — обучение шло пятый день: курсы ускоренной подготовки для вновь принятых на работу. Вчера сдавали экзамены по технике безопасности, а сегодня он должен был изучать свои должностные обязанности. Но тут случился этот аврал, и парень попросился в группу. Да и то верно, пусть осмотрится. Настоящая работа в сто раз полезнее кучи бумажек.

На инструктаже ситуация немного прояснилась. Произошла аварийная остановка на семьдесят второй скважине. Собственно, ничего из ряда вон выходящего: изредка случаются поломки буров, неполадки с охлаждением, электроснабжением и всё такое. Автоматика останавливает бурение, приезжают ремонтники, устраняют неисправность.

Буровая отключилась в шестнадцать тридцать две. Туда сразу отправили одну из двух ремонтных бригад. Другая с самого утра работала на четвёртом радиусе — демонтировали установку, закончившую бурение, и готовили её к транспортировке на седьмой.

В шахте ещё работали бригады гномов, но все они сутками пропадали на проходке последнего штрека, где работы серьёзно отстали от графика из-за прорыва метана.

Ремонтники прибыли на место через сорок минут после поступления сигнала об остановке (расстояние от центральной шахты, где стояли транспортёры, до второй буровой, одной из самых дальних на радиусе, около тринадцати километров).*Старший рембригады доложил диспетчеру, что почти закончили подъём бура и вскоре приступят к его замене.

После этого бригада на связь больше не выходила.

Из-за экранирования тоннелей связь была устроена сложно: сначала по рации с транспортёра до ретранслятора, который был установлен внизу в центральной шахте, а оттуда наверх, в диспетчерскую, тянулись провода. Со связью уже возникали несколько раз заморочки, поэтому диспетчер, сначала не предпринимала никаких действий. Через час, когда прошёл последний допустимый по инструкции срок, она поставила в известность службу безопасности и руководство. И вот теперь нужно было отправить на семьдесят вторую ещё одну группу ремонтников и — на всякий случай — спасателей. Датчики не показывали наличия дыма или метана, так что вряд-ли что-то серьёзное, но всё-таки. Правила.

Лифт — здоровенная грузовая клеть — опускался плавно и неспешно. Шахта была слабо освещена, и можно было не обратить внимания, что ствол проложен вовсе не в скальной породе, а во льду. Но Леон смотрел во все глаза: геолог всё-таки.

— Слушай, тут сотни метров льда… Мы где вообще? Говорили — на одном из северных островов, но на островах не может быть таких ледников!

Рик недовольно поморщился:

— Слушай, парень… Ты лучше молча смотри. Потом поговорим.

Начальство, наверное, наивно полагало, что у них работают совсем обделённые интеллектом работяги, которые, не моргнув, скушают сказку об островах. Но практически все были уверены, что работы ведутся где-то под ледником. Вон, пацан в первые же пять минут дело просёк. А с другой стороны, что оно, начальство, может сказать? Разработки недр и даже геологоразведка под Великим северным ледником запрещены международными конвенциями. А тут ещё и реактор — тоже наверняка нелегальный… В общем, все делали вид, что ничего не понимают: меньше знаешь — крепче спишь.

Остановились. «Нулевой горизонт», — буркнул Рик.

Выйдя из клети, они попали в просторный, хорошо освещённый куполообразный зал. Ледяной свод зала затянут плёнкой, пол — ровный, каменный, вроде бы известняк. Затянутые металлической сеткой шахты лифтов поднимались на десятиметровую высоту и скрывались в ледниковой толще. По периметру зала громоздились контейнеры, ящики, трубы, какие-то агрегаты, лишь посредине оставалась довольно большая пустая площадка.

На противоположной стороне виднелись балки стальных решётчатых каркасов — лифты вниз, под землю. Туда и направились бригады.

Снова в клети: вниз, вглубь, вглубь. Казалось, спуску нет конца…

Леону было заметно не по себе (почему-то Рику очень запомнился этот стажёр, хотя и знакомы они были всего несколько дней). Кирк, невысокий, мощного вида, седой уже гном, стоявший рядом, похлопал парнишку по плечу.

— Первый раз в горе?

— Ага… Неуютно как-то.

— Привыкнешь. Главное понять: это не какая-то там дикая пещера, а построенная руками — твоими и твоих товарищей — шахта. Сделанная добросовестно и правильно. Здесь не опаснее, чем на самолёте или корабле. Я Кирк. Проходчиком здесь.

— Леон. После университета вот. Стажировка.

— Инженер, геолог?

— Геолог.

— Понятно. Насчёт твоего вопроса… Знаешь, парень, какие стоят очереди желающих попасть на работу именно сюда? И почему?

— Ну… Платят хорошо.

— Потому что тут платят в пять раз больше, чем «хорошо»! А ЧП тут случаются в десять раз реже. И когда даже самый распоследний чернорабочий приходит к начальству с дельным предложением — его слушают, с ним разговаривают и его уважают. А взамен требуют немного: знать своё дело и не спрашивать лишнего. Почему лёд, откуда столько электроэнергии, чего ищем… Ясно?

— Ясно…

Наконец клеть остановилась. Из небольшой круглой пещеры во все стороны уходили штреки — коридоры. В простенках между ними стояли ящики, лежали штабеля труб. Площадка перед лифтами была освещена прожекторами, но в тоннелях стояла непроглядная тьма. Их было восемь, вход в нужный находился на противоположной от лифтов стороне зала.

Почти в центре пещеры, ярко освещённый, стоял готовый к выезду транспортёр (шахтёры называли их попросту — ТП), оставалось только отсоединить зарядный кабель.

Бригада быстро и деловито погрузилась, Рик отключил машину от сети, доложил диспетчеру о выезде. Не прошло и пяти минут, как лифтовая площадка растаяла в темноте. Мимо поплыли бесконечные стены тоннеля. Через каждые полтора километра ровный прямой коридор прерывался пустыми круглыми залами — площадками, где потом установят буровые. Шум транспортёра в залах гулко отражался эхом и стихал, когда они снова ныряли в очередной тоннель.

Машинка не спеша двигалась вдоль коридора, негромко жужжа электромоторами всех своих шести колёс, изредка мягко покачиваясь на неровностях. Фары светили широким пучком, из-за чего тоннель освещался не очень далеко, зато вблизи вся его трёхметровая ширина и округлые своды были залиты ярким желтоватым светом. Блики бежали по гладкой буровато-зелёной, местами с синеватым отливом стекловидной поверхности, в матовой глубине которой мерцали искорки каких-то минеральных вкраплений.

Пятно света ускользало всё дальше вперёд, и кормовую часть транспортёра окутывала тьма, лишь чуть-чуть прорезаемая красными отблесками габаритных огней. Свод позади ещё какое-то время продолжал искриться, создавая иллюзию бескрайнего звёздного небосвода.

Рику ещё не приелась эта красота, и он крутил головой по сторонам, благо, что штрек был абсолютно прямой и рулить особо не требовалось.

Леон, сидевший неподалёку, тоже зачаровано смотрел на потолок, переводя взгляд с мерцающей темноты позади на перламутровые переливы освещённого фарами свода и обратно.

Кирк, наверху всегда казавшийся немногословным и даже суровым, под землёй словно оттаивал. Он дружески толкнул Леона локтём:

— Скажи?! — кивнул на светящийся свод.

— Да… Прямо сказка…

Несколько минут ехали молча. Под землёй стояла такая невообразимая тишина, что жужжание двигателей и зубастых протекторов, негромкие разговоры рабочих словно повисали по отдельности в воздухе, не заглушая друг друга и не сливаясь в обычный шум, как это бывает наверху.

Леон спросил:

— Слушай, я вот понять не могу. Это же всё разведочные штреки, временные. И этот и остальные… Пробурили десяток скважин — и забросили. А тут ведь — пожалуй, больше сотни километров. Эта вот… красота. Это ж какой труд, расходы огромные! Неужели компании не жалко сил и денег?

Кирк хмыкнул, помолчал.

— Красота красоте — рознь… Чтобы увидеть в груде породы сказочный Наугламир*или в куске мрамора — белокрылую Эльвинг*и открыть их другим… Да, для этого необходим огромный труд, почти подвиг. Время, мастерство. А иную красоту нужно только увидеть — чуть осветить, пыль смахнуть… Иной раз — просто приглядеться. Когда Махал*, отец наш, создавал Арду, он вкладывал в своё творение любовь, умение, а значит — и красоту. Она разлита везде. Это — гном показал на потолок — красота Арды, природная. Мы её просто проявили.

Парень, услышав от седобородого гнома-работяги с широченными плечами и могучими заскорузлыми руками такую возвышенную речь, немного опешил.

— Как это?

Кирк объяснил, что при применяемом способе прокладки штреков проходческая машина заполняет свежепробитые участки специальной газовой смесью, которая даёт при сгорании сверхвысокую температуру, в результате чего стены оплавляются, превращаясь в стекловидную массу. Так можно обойтись без крепи в рыхлых породах; стены становятся герметичными, очень прочными и одновременно — красивыми. А что касается…

Рик резко остановил машину.

Впереди, в ярком свете фар стоял, загораживая проезд, другой транспортёр — такой же, как и тот, на котором ехали спасатели, но совершенно пустой — низкая шестиколёсная тележка с длинными сиденьями вдоль бортов и неширокой рифлёной металлической площадкой для груза посередине.

Что-то в нём было не так. Рик сначала не уловил потом понял: фары были разбиты, и основные, и верхняя фара-искатель. Больше никаких повреждений он не заметил.

Сидевший рядом с Риком гном, Далин, направил луч вдоль штрека, поверх брошенной тележки. Мощный прожектор пронзил тьму метров на сто: ничего. Пустой коридор и посередине брошенный транспортёр без фар.

Решили прижать его к стене, чтобы освободить проход: две машины едва разъезжались по ширине тоннеля. Начальник группы связался с диспетчером, доложил обстановку.

Рик запрыгнул на водительское сиденье, двинул рычаги вперёд. Ничего не произошло. Подёргал рычаги вперёд-назад, пощёлкал кнопками. Снова спустившись, откинул крышку батарейного отсека. Изумлённо присвистнул. Оглянулся на подошедших.

— Аккумуляторы на нуле. Как такое может быть?

Бригадир почесал в затылке. Действительно. Батареи без подзарядки должно хватать минимум на пару дней непрерывного катания… Даже если допустить, что вчера забыли (что само по себе невозможно!) подключить транспортёр к сети, она не может разрядиться полностью: при сильном разряде автоматически включается режим экономии, в котором функционируют только связь и аварийное освещение. А потом оно ещё неделю может работать…

Посовещались. До буровой оставался один перегон (недавно миновали очередной зал), и поскольку навстречу никто не попался, оставалось заключить, что бригада после поломки транспортёра вернулась назад на буровую.

Всем стало как-то неуютно. Маг-медик из группы спасателей негромко сказал:

— Странно. Никого впереди не чувствую… А тут ведь не так далеко…

Ситуация становилась напряжённой. Начальник группы на всякий случай проверил работу приборов, скомандовал привести в готовность дыхательные аппараты.

Сломанную тележку вручную откатили к стене, вновь уселись по местам и двинулись дальше.

Теперь ехали молча, внимательно прислушиваясь и поглядывая на газоанализаторы. Тревога нарастала. В группе кроме Кирка было ещё трое гномов: их лица помрачнели, они перекинулись несколькими репликами на морийском.

Проехали минут пять, до буровой оставалось уже недалеко. Один из гномов похлопал Рика по плечу. Жужжание шин и моторов затихло.

— Слушайте, что. Надо бы нам поаккуратнее…

Далин — довольно худощавый (если это слово можно отнести к гному), средних лет, с короткой, аккуратно остриженной широким прямоугольником бородой. На плече комбинезона вышиты золотом два треугольника — инженер, специалист по буровым установкам. Он, немного смущаясь, сказал:

— Может показаться смешным… Есть старинные байки про чёрный мох. По правде сказать, это детские страшилки, но… Как говорится, в чужой горе — чужие камни. В смысле, всё может случиться, и лишних предосторожностей не бывает.

— Чёрный мох?

— Рассказывают, есть такое растение. Не настоящий мох, а нечто похожее, растущее в глубинах. И вроде может оно прорастать хоть на камне, хоть на металле, хоть на живом гноме. И не взять его ничем, даже огня не боится. Сказка сказкой, но в глубинах всякое встречается. Мох — ерунда конечно, да и не видели мы на ТП ничего подозрительного. Но что-то же опустошило аккумуляторы! Следов замыкания не видно, а просто так их посадить за несколько часов — невозможно. И, главное, что с бригадой? В общем, мы предлагаем не соваться туда всем скопом. Развернуть транспортёр, и подождать здесь. До буровой ходу — пара минут. Пойдём, разведаем, а в случае чего — у остальных будет время сориентироваться.

Бригадир покачал головой.

— Ну да… Мох! Так диспетчеру и рассказать? Засмеют же! Чертовщина. Что у тебя? — он повернулся к магу.

Тот сидел, закрыв глаза рукой, другой рукой перебирая гирлянду талисманов, нанизанных как чётки на одну нить. Через полминуты он покачал головой:

— Нет. Поблизости нет людей кроме нас. Сюда бы хорошего спеца; я же медик, моё дело — болячки да примочки…

На самом деле он был отличный лекарь и сильный маг. Его словам доверяли.

— Может, они наверху, в сервисном штреке? Хотя чего им там делать… Бред.

— Тут восемнадцать метров всего, я бы почувствовал.

Поразмыслив ещё пару секунд, бригадир решил:

— Хорошо. Разворачивайтесь, всем сидеть по местам. Мы втроём сходим и посмотрим. Проверить шлемофоны: на связи быть постоянно. Пока свяжитесь с дисом.

Подключив переговорные устройства, которые обеспечивали связь на небольшом расстоянии, взяв фонари, начальник, маг и Далин двинулись вдоль тоннеля. Три фигуры не спеша удалялись вдоль бившего им в спину луча фары-искателя.

Оставшиеся негромко переговаривались. Бодрились, хотя всем было не по себе. Произошло что-то непонятное и поэтому пугающее. Казалось, уж пусть бы обвал, пожар — опасность знакомая, когда ясно чего бояться и как действовать, но тут… Тоннель длинный, но без ответвлений и закоулков; выходов, кроме того, которым они приехали, — нет. Куда исчезла рембригада? Конечно, они могли уйти дальше, в сторону 71-й, но зачем?

Работа в шахте — дело опасное, старые горняки всякого навидались, но все отгоняли мрачные мысли о том, что товарищей уже нет в живых. Ведь не заметно никаких признаков обрушения, взрыва, дыма или прорыва ядовитых газов… Ничего! Неизвестность вообще томительна. А тут ещё этот брошенный транспортёр с разбитыми зачем-то фарами и какой-то трудновообразимой неисправностью. И гномы со своим чёрным мхом…

В шлемофонах было слышно, как переговариваются ушедшие на разведку. Они уже приближались к буровой.

Этот зал не отличался от тех семи, которые они миновали по дороге. Только что те пока совершенно пустые, а здесь установка, материалы, оборудование. Проезды с двух сторон петлёй охватывали платформу и площадку с запасами труб, ящиками с кернами.

Полная тишина и кромешная тьма.

Маг остался на входе в тоннель. Бригадир и гном-инженер двинулись по левому проезду, огибая буровую по часовой стрелке. Лучи фонарей ощупывали тёмные неподвижные механизмы, прыгали между штабелями труб. Обойдя платформу, посовещались. Никакой опасности, вроде бы, не было. Только битое стекло вокруг: все три прожектора, установленные по периметру зала, были разбиты, аварийные плафоны тоже. Лампы можно было заменить — на буровой должны храниться несколько запасных. При ярком свете, может быть, что-то будет видно. Вызвали транспортёр; Рик, сообщив диспетчеру, снова развернулся и поехал к ним.

Хотя ситуация яснее не стала, осмысленная задача сразу подняла настроение. Опять же — никаких признаков какой-то катастрофы, погибших или раненых, и вновь затеплилась надежда, что с пропавшими товарищами всё в порядке.

Быстро обнаружив запасные лампы и заменив ими разбитые, спасатели попытались включить свет, однако ничего не вышло. Через некоторое время выяснилось, что аварийные батареи также полностью разряжены, а в линии основного освещения нет напряжения — видимо, сработала защита где-то наверху, на подстанции. К счастью, с питанием двигателя установки всё оказалось в норме. Нужно было лишь перекинуть кабель.

Наконец, подключив прожектора к исправной линии, вздохнули с некоторым облегчением: всю площадку залил яркий свет.

Все немного оживились, собрались возле ТП. После переговоров с диспетчером выработали план действий: двое должны были отправиться на транспортёре за второй тележкой и пригнать её к буровой для подзарядки. Ремонтной бригаде после восстановления энергоснабжения предстояло заняться запуском буровой. Спасатели, тем временем, должны внимательно всё осмотреть, и как только прибуксируют вторую машину — отправиться дальше, к семьдесят первой. Пропавшей бригаде больше негде быть, только там.

Быстро разгрузили тележку, и Рик с Кирком поехали назад.

Они отъехали с полкилометра, когда в шлемофонах раздались невнятные возгласы и крики.

— Что там у вас? — закричал Рик в шлемофон.

Уехали слишком далеко, связи почти не было.

Он лихо развернулся и погнал обратно к буровой. Собственно, «погнал» — сильно сказано: бегом, пожалуй, было бы быстрее.

Некоторое время из неразберихи звуков ничего было не понять, потом шум перекрыл голос бригадира:

— Всем отходить в штрек! Они бросаются на свет, фонари погасить! Назад! На ТП, слышите?

— Слышим, едем уже…

— Близко не подъезжать, фары — погасить, и срочно свяжитесь с диспетчер… — и в этот момент его заглушил чей-то вопль.

Слышался какой-то шум, удары, крики. Вновь пробился голос начальника:

— Дису, срочно: у нас раненые, службу безопасности — всех к лифтам, с оружием…

Последние десятки метров крались в полной темноте: буровая снова погрузилась во мрак, и было неясно — далеко ли выход в зал; пару раз платформа чиркала бортом о стену. Наконец Рик остановился, развернулся. В шлемофоне уже с полминуты стояла тишина.

Вытер пот со лба. Шепнул Кирку:

— Что делать будем?

Тот, пока ехали, снял с борта транспортёра пожарный топор и теперь угрюмо сидел, положив его на колени, и молчал.

— Подождём немного, послушаем, — в шлемофоне раздалось его негромкое: — Кхазад… — и тут же в ответ:

— Идём по правой стене, у нас раненый.

Через пару десятков секунд, показавшихся вечностью, послышалось тяжёлое дыхание и приглушённый стон. Тележка качнулась, приняв на себя груз: два гнома аккуратно положили раненого на площадку, запрыгнули сами.

— Скорее уходим. Там… больше никого.

За рычаги сел Кирк, транспортёр двинулся сначала тихонько, потом быстрей и быстрей.

Через несколько минут Кирк сбавил скорость: где-то тут должна стоять вторая машина, в темноте разъехаться было трудно.

Он, наконец, подал голос:

— Как думаете, свет можно включить?

Один из гномов сказал:

— Они скачут как… Если бы гнались, мы бы не ушли.

Кирк, помедлив, спросил:

— Что там такое? От них можно отбиться?

Гном произнёс какое-то слово, судя по интонации — ругательство. Продолжил:

— Если есть чем. От двух, трёх — пожалуй… Но их там десятка два. И темно. Они первым делом на прожектора кидаются, на любой свет. Очень быстрые. Чёрные. Не разберёшь — то ли сороконожки, то ли змеи…

— Ладно, на всякий случай будьте наготове. Далин, справа топор должен лежать.

Свет фар показался ослепительным после полной тьмы. Все невольно прикрыли глаза, и это могло стоить им жизни.

Одна тварь, поменьше, неслась за транспортёром по своду, каким-то неимоверным способом удерживаясь на стеклянной поверхности… Вторая обходила их справа, прямо по стене.

Длинные узкие тела с несколькими парами ног были настолько чёрными, что казались уходящими в бесконечную пустоту трещинами в камне, невозможно было даже определить покрыты ли они мягкой шерстью или твёрдым панцирем. Двигались они стремительно и плавно, с лёгким шелестом.

Как раз в этот момент беглецы поравнялись с брошенной машиной. Кирк резко принял левее, ювелирно проскочив в оставленный узкий проезд.

Тварь с потолка метнулась прямо на Турина. Он попытался сбить её в полёте тяжёлой монтировкой, которую держал наготове, но промахнулся, и чёрное тело врезалась ему в грудь. Сила удара была такая, словно в него попало ядро из пушки. Человек наверняка не выдержал бы, но гном только глухо крякнул, даже удержался на ногах; с усилием оторвал от себя извивающуюся гадость, отшвырнул вперёд, под колёса. На груди его зияла рваная рана, он, прикрывая её рукой, опустился рядом с раненым.

Транспортёр качнулся, переехав мерзкое создание правыми колёсами, и покатился дальше. Тварь, несколько раз перевернувшись, как ни в чём не бывало, бросилась вдогонку.

Вторая, потеряв несколько мгновений, чтобы обогнуть брошенную машину, уже настигла беглецов и прыгнула прямо со стены. Однако этой не повезло: едва она коснулась площадки, как Далин разрубил её надвое. Топор глухо лязгнул по металлу, оставив глубокий след. Чёрная голова, вернее, передняя часть, которая по идее должна была быть головой, попыталась подобраться к ноге гнома, но он брезгливо пнул её тяжёлым сапогом, сбросив на пол тоннеля.

Первая тварь быстро догнала их, но не прыгнула с пола, а стала, обгоняя машину, подниматься по стене, чтобы броситься сверху. Эта заминка сослужила ей плохую службу: к её встрече приготовились все трое, даже раненый Турин. Ей не дали ни единого шанса.

Других вроде бы видно не было. В этот момент транспортёр проскочил очередной зал, жужжание шин эхом резануло по ушам, потом стихло, и стало слышно тяжёлое дыхание раненого.

Рик ошарашено озирался, сжимая в руке обрезок трубы, которым его вооружил Далин как раз перед нападением.

— Что за пакость? Какие-то пиявки прыгучие…

Гномы не ответили. Кирк продолжал сосредоточенно вести, Далин осматривал раненого, неподвижно лежащего на площадке: Леон, он был без сознания, но дышал. Левая нога у него, похоже, была серьёзно сломана, низ брючины напитался кровью. Турин, открыв аптечку, мастерил себе из пластыря и бинтов огромную заплату на грудь, взглянув на Леона, молча подал Далину жгут. Тот перетянул раненому ногу над коленом; стал внимательно вглядываться назад в звёздчатую темноту тоннеля.

По рации доложили ситуацию. Дис, сама едва не в панике, заверила, что все оповещены, врачи ждут, служба безопасности наготове.

Оставалось просто доехать до лифта…

Глава 4. Изен

ВАГОННЫЕ СПОРЫ

В древние времена даже верхом чтобы пересечь Средиземье могли понадобиться месяцы! Автомобили, поезда, самолёты заставили мир умалиться, съёжиться… Но и на поезде путь до Изенбурга со всеми остановками занимал немногим меньше суток. Уже вечерело, и заняться было особо нечем.

Тани что-то читала, Дэн завалился на верхнюю полку и глазел в окно, а может и задремал. Элле с Максом уже час продолжали дискуссию о правильности научно-технического пути развития цивилизации. Макс доказывал, что прогресс — это благо; Элле, в общем, не особенно возражал, но так получалось, что вопросы его только разжигали пыл Макса.

…

— А как людям было выжить? Легко рассуждать о том, что технический прогресс бездуховен, что он потакает лености людской, несёт с собой гибельные для природы последствия, в конце концов, что чуть ли не главная его цель — создание всё более ужасных средств уничтожения людей! А надо, мол, жить в гармонии с природой, довольствоваться малым, духовно расти и нравственно самосовершенствоваться…

Эльфы пытались так жить… И к чему это привело? Их же почти не осталось. Да и совсем бы не осталось, если бы когда-то арнорцы со своими бездуховными, но зато острыми мечами не отстояли свою независимость, не создали империю… И тем самым не подарили бы эльфам пару-тройку тысячелетий спокойной жизни в своих лесах и горах, не обеспечили им возможность заниматься своим… духовным совершенствованием и единением с природой.

Возможно, если бы не было врагов… Да ведь кроме живых врагов, есть другие — голод, холод, стихия. Чтобы их побеждать всё равно неизбежно придётся развивать науку, технику, магию. А болезни! Пускать эпидемии на самотёк, пусть выживает сильнейший?

В общем, как ни крути, а если только у цивилизации нет изначальной цели как можно быстрее сгинуть — она вынуждена будет изучать мир и его законы и искать способы применить эти законы на благо себе и своим потомкам.

— Но могло бы быть иначе! Ну, пусть, согласен, — болезни, голод… Но ведь можно было бы обойтись без войн! Почему сильному племени в древности обязательно надо было поработить слабое? Разве нельзя было помочь этому слабому, зажить в дружбе, объединиться и при этом стать вдвое сильнее!?

— Кто бы знал. На твои вопросы за тысячи лет не смогли ответить ни человеческие мудрецы, ни эльфийские. Вернее ответов-то много… Толку мало. Вон, открой Красную книгу или спроси любого хранителя. Для них всё просто: Эру*с валарами создал прекрасную Арду, а враг всеобщий, Моргот*, её исказил, посеял семена зла в людях, в природе. Вот и вся причина, — Макс внезапно почувствовал непреодолимую досаду. — Удобный способ десятком слов объяснить мир и заодно уменьшить свою ответственность за всё зло, нами творимое… Но самое смешное, что с материалистической, эволюционной точки зрения тоже всё довольно просто: в примитивном мире, не скованном социальными условностями, более агрессивные особи с большей вероятностью оставляют потомство, поэтому оно, это потомство агрессивных особей, составляет большинство. Так что и тут есть на кого свалить ответственность. Гены, мол. Предки виноваты…

— Вы не верите в Эру?

— Нет, — Макс покачал головой задумчиво, потом уточнил: — Вернее так: я не могу утверждать, что его не существует. Но и верить в его реальность мне нужды нет. Да и как-то не хочется. В этом случае придётся поверить и в его ответственность за все безобразия на Арде. В общем, я предпочитаю жить в рамках знания, а не в рамках веры.

Элле долго смотрел в окно на проплывающие в отдалении полосы лесопосадок, разноцветные луга и поля между ними. Одни были покрыты чем-то ярко-жёлтым, другие были нежно-розовыми, третьи — неровно вспаханные и ещё чёрные — только-только начинали покрываться зелёной дымкой всходов. Вечерело, и буйство красок вокруг стало понемногу блекнуть. Солнце уже опустилось за кроны деревьев, и теперь стробоскопом било по глазам сквозь мелькающие стройные стволы молодых сосёнок.

— Но эльфы же могут слышать Валар?*

Макс усмехнулся:

— Эльфы… Я бы дорого дал, чтобы тоже послушать, чего они там слышат. Шёпот ветра, журчанье ручья, молчанье скал! Поэзия… Но знаешь, я почти уверен: они никогда не услышат ответов на такие вопросы: как спасти умирающих от болезней детей, как избавиться от всяких маньяков и как вернуть убитых ими, как уничтожить ядерное оружие, как договариваться с террористами… — он уныло махнул рукой. — Какие там эльдары-валары…

— Вы и в Эльдар не верите? — Элле почти возмущённо вскинулся. — Но ведь они точно были, ведь сохранились даже рукописи и язык, артефакты всякие! И сами эльфы уверены, что…

— Подожди, подожди, — поднял руки Макс, — я же не отрицаю, что когда-то могла существовать эльфийская цивилизация, достаточно высокоразвитая, чтобы создать письменность, кузнечное дело, прикладную магию… Но из чего следует, что это и были так называемые эльдары? То есть те самые, краснокнижные, которые пришли из благословенного края? Это не логично. Вот смотри… Погоди-ка, ты сам-то Красную книгу читал?

— Ну…

— Понятно. Наверняка только выдержки, адаптированные для изучения в школах: заповеди Фродо, его путь на Огненную гору… Знаешь, я как-то потратил специально несколько месяцев, чтобы её одолеть. Один язык этот корявый церковный, чего стоит… В общем, суть такая: Красная книга состоит из двух частей: Ветхий завет и Новый завет. Конечно, это ты знаешь.

Новый завет — это чисто фродианская придумка: утопление Дарованной земли*, бредовая история с Первым пришествием Эру в образе Фродо и Великим кольцом грехов человеческих, жития Хранителей… А вот Ветхий завет — так называемые Линдаровы скрижали — гораздо более древняя часть. Эти тексты считаются священными не только в Фродианстве, но и в Линдарианстве — древнейшей из мировых религий.

Речь там, кратко, о чём: сначала Эру сотворил себе помощников — валаров. Потом решил сотворить Арду. Но сам этим заниматься не стал, а поручил реализовать задумку валарам: создать мир, населить его животными и растениями, всё такое. А сам занялся творением эльфов и людей.

Но всё у валаров как-то не слава богу получалось. Самый великий из них, Моргот, как водится, восстал и ко злу обратился… Когда Эру создал, наконец, эльфов, и они пробудились в Арде, валары зазвали некоторых к себе в Аман*, стали их обучать, воспитывать и так далее. Это и были эльдары. Но что-то там пошло наперекосяк и с эльдарами; часть их взбунтовалась и сказала: «На фига вы нам нужны, бестолковые боги, если вы даже меж собой разобраться не можете. Мы и сами с усами, и не надо нас учить, как жить. Пойдём-ка мы обратно в Средиземье: и Моргота без вас одолеем, и свет вернём, и будем сами по себе». Те, конечно, обиделись, и сказали, мол, ну и как хотите, но если уйдёте — обратно не возвращайтесь и помощи не ждите.

Эльдары со своими союзниками, небольшой частью людей, стали с Морготом воевать. Но, несмотря на отдельные успехи, шансов у них не было, так как в людях, даже в лучших, семена Зла всё равно нет-нет, да и прорастали. А сами эльфы хоть и были изначально свободны от зла, но, как я уже сказал, лишились поддержки свыше. Да и противник у них был, всё-таки, ни кто-нибудь, а Всеобщий Враг, Моргот, когда-то величайший из валаров.

Он собрал огромное войско из демонов, драконов, оборотней, всякой другой нежити, и из подвластных ему людей.

А ещё надо сказать, что среди эльфов не было единства: кто попрятался по своим норкам, кому гордыня глаза застила… Вот Моргот их помаленьку одного за другим победил, рассеял оставшихся. Эльдары поняли, наконец: без помощи из Амана им каюк, начали каяться и просить прощенья.

Когда враги почти всех эльдаров и праведных людей истребили, Эру смилостивился и дал отмашку валарам; те собрали своё небесное воинство и пошли на Моргота. Само собой, победили, и низвергли его за пределы мира. Раньше-то никак было: урок недостаточно убедительный получался, видимо… Потом оставшиеся эльдары получили прощение и разрешение вернуться в Аман, что и сделали.

Вот такая, вкратце, история. Только в Красной Книге это всё с многочисленными поучениями, бесконечными восхвалениями Всевышнего и мрачными извращёнными и кровавыми подробностями. И на архаичном церковном вестроне. Есть ещё переводные протестантские книжки, но они довольно сильно отличаются от оригинала.

Ну так вот. Я это к чему: чтобы поверить в эльдаров, тех, краснокнижных, нужно поверить во все эти детские сказки о сотворении мира, о валарах и т. д.

Простейший вопрос — где этот Аман. Откуда пришли и куда ушли эльдары? Ладно, древние считали Арду плоской, окружённой морем. А за морем мол — о, благословенный край. В своё время Эвин поплыл на запад в его поисках, и когда увидел землю, думал: вот он, заветный берег! Назвал землю Амандор. Но оказалось что материк этот ни к валарам ни к эльдарам никакого отношения не имеет. Причём и люди и гномы там жили, а вот эльфов ни следа. Ни единого намёка.

Хранители подсуетились, перенесли Аман на небеса. Но мы теперь в космос летаем… Где? В других измерениях, параллельных мирах? Заметь, я допускаю и такую мысль. Пусть. Ведь если Эру существует, для него создать пару-тройку параллельных миров — семечки.

Но поверить в то, что какие-то древние первобытные эльфы с семьями, с каким-то своим скарбом так вот запросто из другого измерения захотели — пришли, захотели — ушли…

Знаешь, Элле, жил такой мудрец, гном Дорин. Он говорил: для посоха бери палку с двумя концами… А если их три или, там, восемь — обруби лишнее топором. Другими словами — когда для решения задачи достаточно двух условий, то не нужно искать третье и тем более — восьмое.

Насчёт эльдаров, я думаю, всё было очень просто. Когда-то давно на территории всего северо-запада от Андуина до Синих гор жили эльфы, назовём их эльдарами. Пока людей в этих краях не было (или они были совсем дикие и немногочисленные) — эльдары достигли относительно высокого уровня развития: язык, письменность, магия. Позже пришли люди. Сначала эльдары выступили как старшие товарищи, значительно продвинув человеческую цивилизацию. Но затем, по мере роста численности людей, возникновения человеческих государств, ситуация всё осложнялась, и спустя столетия или даже тысячелетия люди их попросту вытеснили. Эльфы ушли в леса, в горы, их становилось меньше и меньше. В итоге вот и остались — в Форлине да в Ривенделле. И то, лишь потому, что человеческие государства северо-запада, начиная с Аттани, очень лояльно к эльфам относились во-первых, и были достаточно сильны, чтобы защитить себя, а заодно и эльфов, от восточных и южных набегов во-вторых. Как-то так. Выглядит не столь романтично, но куда более убедительно. Разве нет?

Элле вздохнул.

— Ну да. И леди Эстель что-то похожее говорила. Только как-то…

— Обидно? — улыбнулся Макс.

— Обидно.

— Да и мне тоже. Видишь, мы достойные потомки арнорцев. Тоже любим эльфов, — Макс помолчал, подумал. — Хотя разве их можно не любить? Можно долго рассуждать, но когда непосредственно с ними сталкиваешься — они очаровывают. Свет в них, непостижимая мудрость… И они так естественны в своём превосходстве, что принимаешь его как должное. Полное отсутствие агрессии, дружелюбие, тактичность. Чувствуешь, что это не они до тебя снисходят, а наоборот — тебя поднимают до своего уровня. И уходишь потом просветлённый. Да…

Элле почти восхищённо посмотрел на Макса:

— Как вы умеете слова подбирать. Я всё хотел сказать то же самое, не мог выразить никак.

— Да ну тебя, — Макс немного смутился. — Приятно, не скрою. Ну, я всё-таки писатель какой-никакой.

После ужина Элле вернулся к разговору:

— Знаете, Макс, а вот всё-таки непонятно. Как эльдары, ну те, древние высокоразвитые эльфы, имея такое превосходство — уступили людям?

— Ну… — тренер почесал затылок, — во-первых, это ведь лишь предположение. Во-вторых, я ведь не такой уж специалист, наверняка написана масса умных исследований. Ведь наука целая на то есть. Могу сказать, что думаю на этот счёт, но это только моё мнение.

— …?

— Есть одна штука, в которой эльфам сложно тягаться с людьми. Мотивация. Умение переть напролом, браться за невыполнимые дела… Может быть, это просто юность расы, но мне кажется дело не в этом.

Знаешь, у меня где то была довольно большая статья, вернее очерк*на эту тему — эльфы и люди. Я тебе скину потом, если хочешь. Суть такова: человечество активнее эльфов, лучше социально организовано и несравненно производительнее вследствие своей технологичности. Вот и весь секрет преимущества.

Очерк этот я, пожалуй, лет пятнадцать назад писал, тогда всё понималось проще и очевиднее. Упустил такие очевидные факты, как быстрое увеличение численности человечества и, конечно, агрессивность нашу… Тем не менее, какое-то зерно там вполне здравое.

В общем, брат, сохранить доминирование эльдары вряд ли могли. Ну, объективно. И история реальных эльфов это полностью подтверждает. Пока, по крайней мере. Все вышло так, как должно было выйти…

***

Наутро встали пораньше, часа за два до прибытия поезда в Изенбург. Всеми овладело зудящее нетерпение, ожидание неизвестного и необычного.

Сумки были собраны, позавтракать собирались уже в городе, но Макс предложил выпить чаю, тем более, что ещё оставались пончики, купленные вечером на вокзале в Сароне, где поезд делал долгую остановку. Макс достал из сумки бумажный пакет, источающий ни с чем не сравнимый аромат каких-то хоббитских приправ.

Не дожидаясь, пока проводник составит с разноса чашки с крепким дымящимся напитком, Дэн выбрал приглянувшийся пирожок и смачно вонзил в него зубы, отхватив чуть не половину. Хрустящая тончайшая корочка, золотящаяся на солнце, покрывала тающую во рту мякоть, в самой середине которой скрывалось изумительное варенье. По купе поплыл запах лесной земляники.

— Дэн! — возмутилась было Тани, но не выдержала и тоже потянулась к пакету с пончиками, косясь на Макса. Тот лишь улыбнулся.

Какое-то время все молча смаковали ширское лакомство, запивая обжигающим крепким чаем…

Девушка первая отодвинулась от столика, блаженно улыбнулась.

— Как они умудряются так готовить?

— Угу, — согласился Дэн, запихивая в рот блестящими от масла пальцами последние остатки.

Макс, сосредоточенно вытиравший руки салфеткой, согласно кивнул:

— Это у них в крови. Наследственное. Как-то угощали меня кроликом с грибами… М-м-м-м!

Тани спросила:

— А вы в Шире были?

— Нет. Вернее да. Ну, в Шире я бывал, но кроликом угощали меня на побережье, в Баковинах, — он кивнул за окно: уже мелькали пригороды Изенбурга. — Пожалуй, пора оглядеться — не забыли ли чего.

Ребята кинулись осматривать купе, Тани сосредоточенно уткнулась в маленькое зеркальце косметички.

Вскоре показался вокзал.

ОРТАНК

Проблемы с транспортом, как оказалось, не существовало. В Альтемпле ходили и рейсовые автобусы, и даже маленький местный паровозик. Да прямо от вокзала зазывали на экскурсии в несколько больших туристических автобусов.

Макс решил не отступать от намеченного плана: сначала немного осмотреться, определиться с ночлегом — на всякий случай, если придётся задержаться; плотно подкрепиться, а потом уже ехать.

Изенбург оказался красивым, сдержанно-строгим, стильным. Без эксклюзивных изысков, но наполненным особой атмосферой старого города, с каменными невысокими дворцами вдоль набережных Изена и Адорна, многочисленными мостами, зелёными маленькими сквериками, почти нетронутым цивилизацией старинным центром.

Пообедали в одном из вездесущих ресторанов «Илвалс», выяснили, что в небольшой гостинице неподалёку их ждут с распростёртыми объятиями в любое время суток и, в общем, незадорого. Решили снять номера сразу, чтобы можно было оставить сумки и не тащится с ними на экскурсию.

***

Дорога оказалась длиннее, чем ожидалось, но всё же через два часа они стояли на площади перед резными колоннами каменных ворот.

Экскурсовод, стройная молодая женщина с сильно вытянутым некрасивым лицом, обвела взглядом свою группу и заученной скороговоркой произнесла:

— Мы находимся у главных ворот Альтемпле — пожалуй, одного из самых известных исторических памятников Средиземья. История комплекса уходит в незапамятные времена, во тьму веков. Учёные до сих пор не могут прийти к единому мнению в вопросе о том, когда он был основан и когда была построена жемчужина Альтемпле — таинственная и величественная башня Ортанк. За свою историю бывший храмовый комплекс претерпел множество перестроек, и мы сможем увидеть памятники самых разных эпох: Аттани, Древнего Арнора, средневекового Изена. Давайте пройдём в ворота и прогуляемся по парку. А по дороге осмотрим замечательные фонтаны, созданные в середине двадцать четвёртого века великим изенским художником и инженером Перко…

В другое время Макс, пожалуй, с интересом послушал бы, но тогда до храма и самой башни они доберутся не скоро, учитывая величину парка, количество фонтанов и намерение экскурсовода осмотреть ещё и дворец. Судя по всему, от интересующих ребят времён Аттани здесь мало что сохранилось и, наверное, всё оно — в башне.

— Ребятки, может, двинем прямо в Ортанк? — негромко спросил Макс.

Ребятки дружно согласились.

Напрямую пройти всё равно не получилось: каменный мостик через широкий пруд располагался с восточной стороны, поэтому пришлось обходить пруд по набережной. Отсюда дворец и дворцовые постройки были видны гораздо лучше: здание было довольно симпатичное, с белыми колоннами и стрельчатыми окнами. Однако ничего выдающегося; по мнению Макса, даже в Ануминасе, не говоря уж об Арноре, можно было посмотреть на куда более красивые творения древних зодчих.

С обратной стороны башни возвышались руины древнего храма: несколько колонн, остатки разрушенных стен, небольшая пристройка к храму с фасадом в сторону реки, восстановленная не так давно. А вот башня потрясала. Она возвышалась на какую-то невообразимую высоту огромной черной ракетой со множеством странно расположенных окон, затмевая своим величием дворец, который на её фоне казался ещё более невзрачным.

Вблизи стало хорошо видно, что башня действительно вовсе не сложена из камней, а представляет собой монолит как бы из четырёх поставленных рядом огромных скал-колонн. Далеко в вышине каждая из них оканчивалась заострённым рогом, который выдавался немного в сторону.

Постояв с запрокинутыми головами, они поднялись по лестнице к входу внутрь.

Внутри Ортанка тоже находились несколько групп туристов, и Макс с ребятами присоединились к одной из них. К их разочарованию, и тут ничего стоящего они не услышали. Восхваления древних мастеров, рассуждения о «классических линиях» и количестве ступенек… Ничего заслуживающего внимания.

На трёх или четырёх этажах располагалась обширная экспозиция. Но всё было не то. Львиную её долю составляли картины и статуи, много места занимали всякие средневековые штуки: оружие, рыцарские доспехи, даже маленькие пушечки. Отдел с археологическими находками оказался совсем маленьким.

За стеклом лежала в основном разная старинная посуда — тёмная и кривая. Помимо неё выставлены были какие-то обрывки манускриптов, бытовые принадлежности, ножи, полуистлевшие куски материи с почти неразличимым рисунком. Наконец они нашли витрину с украшениями и талисманами: подвески, бусы, несколько колец… К ней ребята подошли с замиранием сердца.

В отдельной стойке из толстого бронестекла висели драгоценности. Макса поразил один из комплектов: большое ожерелье с подвесками и серьги. Кружево, сплетённое из тончайшей золотой нити, было усеяно множеством багрово-красных гранатов, каждый из которых имел форму маленькой гранёной капельки. Подсвеченное со всех сторон, словно висящее в воздухе, украшение переливалось, завораживая игрой искорок-бликов. Потрясающая вещь! Макс прочитал табличку: «Ланкийское женское украшение, шестнадцатый век».

«Какое отношение эта красота имеет к Ортанку? Видимо, просто коллекционный раритет…»

Полюбовавшись старинной работой безвестного восточного мастера, он пошёл дальше. Ничего приближающего их к цели не нашлось и здесь.

Истории храма была посвящена отдельная экспозиция, на первом этаже стоял даже здоровенный каменный саркофаг одного из жрецов. Пустой. Искусно вырезанные барельефы и руны покрывали всю его крышку, стоящую рядом.

Храм просуществовал здесь не меньше тысячи двухсот лет: самые древние находки относили примерно к две тысячи двухсотому году до новой эры. Почти пять тысяч лет назад! Это был храм Алу — бога огня и камня. Жрецы поддерживали постоянные тесные связи с близлежащим гномским государством Агларонд (гномы тогда жили в пещерах, впоследствии проданных Хорнбургу); судя по всему, именно гномы помогли выкопать под храмом огромную сеть тоннелей — знаменитые катакомбы Альтемпле. В основном они были давно обрушены и завалены, но всё равно ходила масса страшных сказок о пробравшихся туда в поисках сокровищ диггерах, которые плутали там, попадали в ловушки, заходя глубже и глубже, и погибали, не найдя выхода наверх. Сейчас катакомбы понемногу стали приводить в порядок и даже обещают скоро открыть туда небольшой экскурсионный маршрут.

Удалось вживую увидеть и плиты с высеченной на них легендой о создании башни. Но и тут ребят постигло разочарование: плит было выставлено всего три — как раз их изображения Элле находил в сети. Экскурсовод пояснила, что остальные камни находятся либо на изучении и реставрации в Изенбургском музее, либо в запасниках: место в экспозиции ограничено и выставлять два десятка почти одинаковых, довольно громоздких плит не имеет никакого смысла.

— А текст легенды можно прочитать на стенде. К сожалению, полным его назвать нельзя, так как часть плит утрачена. Хотя, возможно, они будут ещё найдены: раскопки ведь понемногу продолжаются…

В общем, вся их поездка грозила не принести никакого ощутимого результата. Макс поинтересовался, можно ли пообщаться с кем-то из археологов, непосредственно работающих с этими плитами. Оказалось, что почти все они работают в Изенбурге, один из ведущих специалистов в этой области вообще амандорец и живёт где-то за океаном.

На вопрос о Кольце Сарумана экскурсовод лишь пожала плечами: Сармун, мифический строитель Ортанка, фигурирует только в этой легенде с плит. Больше никаких упоминаний о нём нигде нет, и вряд ли можно с уверенностью сказать, существовал ли такой человек вообще когда-либо. И, конечно, никто ни о каких его кольцах никогда не слышал.

НИТОЧКА РАЗМАТЫВАЕТСЯ

Удача улыбнулась совершенно неожиданно, когда ребята уже начали было унывать. Она явилась в виде женщины с тёмными, почти чёрными волосами и такими же тёмными блестящими глазами, одетой в ярко-красный брючный костюм. После вопроса Макса о кольце она внимательно выслушала невразумительные пояснения экскурсовода, а потом легонько дотронулась до рукава Макса.

— Быть может, вы имеете в виду Кольцо жрецов? — спросила она.

Он удивлённо посмотрел на неё.

— Не знаю, возможно и так. Знаете, есть поэма Эохида об Ортанке…

— Вы читали «Твердыню»?! — удивилась женщина.

— Читали, — улыбнулся Макс. — Там упоминается кольцо. Мы думали, если оно на самом деле существует и хранится здесь, то очень неплохо было бы на него посмотреть. Но, видно, не судьба.

— То есть вы тоже полагаете, что Кэрмунд и Сармун — один и тот же персонаж?

— Ну а почему нет?

— Большинство специалистов всё же сходятся на том, что эта гипотеза малодостоверна. Ведь времена строительства храма и эпоху, описываемую Эохидом, разделяют тысячелетия. Даже если «Кэрмунд» — искажённое «Сармун», логичнее предположить, что здесь просто совпадение имён. Эохид даже вряд ли мог позаимствовать имя из легенды, ведь в его времена плиты ещё не были найдены…

— Но в те времена могли быть и другие источники.

— Но время… Знаете, рассуждения эти всё равно на пустом месте.

— Вы правы. А вы что-то сказали о Кольце жрецов.

— А! Это несколько другая история. Хотя и имеет отношение к Эохиду и Ортанку. Хотите, расскажу?

— Конечно!

Ребята тоже слушали в оба уха.

— О, это почти роман! Дело было так. Когда Роланд, младший сын императора Алькарна, решил создать в башне музей, у него была уже здесь собрана масса всяких диковинных вещей: чаши, оружие, украшения, маски, коллекция черепов… А тогда как раз входила мода на скульптуры. И он сделал большой заказ арнорскому придворному мастеру на изготовление семнадцати статуй для своего музея. И одной из скульптур была фигура сидящего в кресле жреца Кэрмунда. «Твердыня» была написана немного раньше и, судя по всему, имела успех. Роланд, являясь владельцем Ортанка, никак не мог пройти мимо этой поэмы.

Статую поставили в одном из верхних помещений, где, по мнению Роланда, мог сидеть героический жрец. Но Кэрмунду полагалось кольцо! В коллекции принца было несколько старых колец, некоторые из которых вроде бы действительно были найдены в Ортанке. Одно из них и положили на стол рядом со статуей, а под кольцо поместили обрывок какого-то древнего пергамента. Чтобы всё было как в поэме.

— Вы так живо рассказываете, словно всё происходило у вас на глазах, — улыбнулся Макс.

Женщина улыбнулась в ответ:

— Да, на самом деле иногда и мне самой так кажется. Об этой скульптуре говорится в одном из манускриптов, и сохранился текст заказа на статуи… Детали, конечно, плод моей фантазии.

Ещё есть упоминание о статуе в записках одного из кандских путешественников, но гораздо более позднее, уже времён Четырёх Королевств. Музей всё это время, видимо, продолжал работать. Этот путешественник говорит о том, что кольцо висело на груди статуи на цепочке из чернёного серебра, и саму статую с Кэрмундом не соотносит, просто пишет — фигура жреца. Хотя, возможно, он не придавал значения имени, он ведь был иностранцем. Неизвестно, насколько хорошо он владел вестроном.

Может быть, это перемещение кольца как-то связано с распространением в Арноре фродианства… Неизвестно.

Дальше — удивительный случай. Недавно, уже в наше время, в архивах Арнорской библиотеки разбирали хлам в запасниках. И вдруг наткнулись на ящик документов, откуда бы вы думали? Из канцелярии Инквизиции! Документы сохранились после «ночи длинных ножей» почти чудом… И среди бумаг остался отчёт некоего хранителя Биттера о «ревизии» Ортанка. Наверное, он был рьяным церковным карьеристом, хотя, может — и искренним фанатичным борцом за чистоту веры. В кольце на груди фигуры языческого жреца он увидел страшное святотатство. Результат: статую казнили. Сбросили с вершины башни.

Вы представляете?! Этот мраморный Кэрмунд просидел там чуть не полторы тысячи лет! Пережил падение империи, междоусобные арнорские войны, великие походы во имя Кольца… И такой конец. Я услышала эту историю, когда ещё не слышала о Кэрмунде и «Твердыню» не читала. Но меня тогда настолько впечатлила эта казнь статуи, что я и заинтересовалась.

Так вот. Кольцо конфисковали: может быть, исследовали на предмет магических свойств, а может — просто в качестве «вещественного доказательства». Неизвестно, осталась лишь расписка. В ней оно и названо «Кольцом жрецов Альтемпле». Удивительно и то, что оно вовсе не утеряно, а благополучно путешествует по коллекциям под этим самым именем до сих пор. Такая вот история.

— Не знаю вашего имени, уважаемая леди, но вы не представляете, какой счастливый случай для нас эта наша встреча! Ведь мы бы в жизни не услышали этой истории: местные тут… Ну, вы сами слышали.

— Да… Осведомлённость экскурсоводов часто оставляет желать лучшего. Но не все такие, встречаются совершенно фантастические люди, которых можно слушать часами. Я — Сара, — она протянула руку.

— Макс, очень приятно. А вы, прошу прощения, историк?

— Я учитель истории. В школе. Выбралась вот в отпуск, посмотреть вживую на то, о чём деткам рассказываю. А вы?

— А мы вот старыми кольцами интересуемся. Я тоже некоторое отношение к образованию имею: секцию спортивную веду при Ануминасской академии. А это ребятки мои… — он представил женщине ребят.

Экскурсия продолжалась ещё с полчаса: никак нельзя было упустить шанс подняться на башню. Они побывали в одном из верхних помещений, открытых для осмотра. Комнатка была оформлена под средневековую алхимическую лабораторию, под потолком висели всякие сушёные лягушки, а у заставленного разнообразными колбами стола стоял восковой колдун в треугольном колпаке и как будто что-то там химичил.

Потом вышли на смотровую площадку. Небольшой пятачок, огороженный по периметру высокими металлическими перилами, располагался между клыков башни прямо под открытым небом. Поверхность площадки из того же чёрного камня была вся исчерчена непонятными знаками.

Ребята с восторгом смотрели с огромной стопятидесятиметровой высоты вниз, что-то кричали. Тани, естественно, снимала всё вокруг. Макс тоже оценил красоту открывающегося отсюда вида, однако особого счастья не испытал: его слегка мутило, из-за плывущих облаков казалось, что это башня кренится, а когда он невольно представлял, что произойдёт, если перила вдруг сломаются, не выдержав тяжести навалившихся на них пацанов, у него в желудке сжимался ледяной комок. Спуск вниз принёс Максу несказанное облегчение.

Дорога в Изенбург пролетела незаметно: Сара знала множество всяких удивительных фактов из изенской истории и могла рассказывать их бесконечно. Тепло простившись с ней, направились в гостиницу.

КОЛЬЦО МАСТЕРА ГЛОИНА

Возвращаться решили через Арнор: Тани зазвала в гости. Но ехать на ночь глядя не захотели: все устали, проголодались, ноги гудели, и вообще было как-то лень.

Макс разузнал насчёт билетов. Нашёлся удобный поезд на позднее утро: можно было хорошо выспаться и не торопясь добраться до вокзала. И в Арнор приедут часам к четырём. Нормальный вариант.

В их маленькой гостинице могли предложить только чай, поэтому поужинать пошли в близлежащее кафе. Очень кстати по дороге обнаружился интернет-клуб, на обратном пути заглянули туда.

Набрав в поисковике «Кольцо жрецов Альтемпле», Элле тут же получил несколько ссылок на коллекционерские сайты, быстро нашёл какой-то из каталогов, и уже через пятнадцать минут имелось имя нынешнего владельца кольца и даже его адрес и телефон.

Элле слегка покраснел: ведь всё это можно было сделать и дома гораздо раньше. Разочарованный своей первой попыткой найти в сети «Кольцо Сарумана», потом он как-то упустил из виду возможность поискать инфу по ключевикам «кольцо» и «Альтемпле». Про Сарумана, конечно, всё равно бы ничего не узнали, но, прочитав про Кольцо жрецов, они бы наверняка догадались… Ну да ладно: как любит говорить Макс, что ни делается — всё к лучшему.

Предмет их поисков находился в Мории у некоего мастера Глоина, владельца небольшой фирмы, занимающейся художественной ковкой. Он был достаточно известный коллекционер, его собрание колец насчитывало не меньше тысячи экземпляров, некоторые из них были совершенно уникальными и стоили баснословных денег.

Прочитав про Морию, Элле переглянулся с Тани: оба вспомнили странные слова светловолосой эльфийки Эстель.

Макс решил, не откладывая дело в долгий ящик, прямо сейчас связаться с мастером Глоином, расспросить поподробнее, а может быть — договориться о встрече.

Всё сошлось идеально: старый гном оказался на месте и совсем не возражал против визита. Правда, каких-то особенных пояснений дать не мог.

Кольцо жрецов Альтемпле он приобрёл на аукционе ещё лет шестьдесят назад, сразу после войны. Художественной ценности оно не имело, магическими свойствами не обладало, поэтому обошлось ему недорого.

По большому счёту, достоинствами Кольца жрецов являлись лишь древность и звучное имя. Тем не менее оно было единственным в своём роде — похожих колец он нигде не встречал, поэтому им и заинтересовался.

Судя по структуре и способу изготовления, оно относилось к так называемым эльфийским, однако все они, как правило, поражали изысканностью форм и тончайшей работой, а это — брутальное, полностью лишённое каких-либо эстетических изысков. Ни инкрустации, ни надписей или знаков. Создавалось ощущение, что поверхность кольца вообще почти не обрабатывалась — ей лишь придали форму, позволяющую его более или менее удобно носить, не царапая пальцы.

История кольца — довольно туманна. Достоверно её проследить можно с момента окончания пятидесятилетней войны Арнора и Северных Штатов, когда оно оказалось в коллекции одного из офицеров армии северян. Дабы придать невзрачному кольцу бо́льшую ценность, он сочинил историю, будто бы оно являлось главным кольцом жрецов Махала и передавалось в качестве символа верховной власти. Потом оно было продано и, сменив несколько хозяев, наконец попало к Глоину.

Конечно сомнительно, что столь безыскусное украшение носил верховный жрец Махала-Алу. Но, как говорится, из песни слов не выкинешь, да и надо ли? Ну а реальная древность кольца неоспорима: ему точно больше двух-трёх тысяч лет, а это уже само по себе замечательно.

По телефону старый гном произвёл на Макса очень благоприятное впечатление. Насчёт встречи условились созвониться позже, когда будет удобнее.

По номерам все разошлись в приподнятом настроении: поездка оказалась исключительно удачной.

Глава 5. Шахта

СВЕН

«Вершина карьеры», — с мрачным юмором думал Свен, лёжа в полутьме, прислушиваясь к негромким голосам.

Начинал он когда-то с начальника участка, сразу после университета… Вроде бы и недавно, но ведь целая жизнь пролетела! Как-то незаметно прошёл почти все подразделения корпорации до управляющего региональным отделением. А потом это её предложение пойти начальником шахты. Точнее — руководителем проекта «Острова». И ведь до чего ему не хотелось влезать в эту сомнительную — да что там, прямо сказать, криминальную авантюру с разведкой митриля под северным ледником!

Но она сама, лично, просила. Разве была возможность отказаться? Разве ей вообще можно отказать? «Я прошу именно вас, потому что вы никогда не подведёте…» Никогда не подведёте!

И что же? Он располагал любыми средствами, любыми специалистами. Нужно было только одно: чтобы не утекла информация. И ведь проделана работа беспрецедентная. Скрытые перевозки. Большая часть работников вообще не знали, где работают. Руководство связано такими контрактами, что будет молчать вечно. Экранирование! Оторопь берёт, когда думаешь, какая вложена во всё это куча денег и усилий…

И вот, в итоге он — руководитель десятка чумазых полувоенных и вся его забота — чем бы их развлечь! Да и то, какое там руководство, когда все решения принимаются её величеством.

Смешно, впрочем, но её положение точно такое же. Все они тут в одной здоровенной и тёмной заднице…

Дня, когда произошла трагедия, он почти не помнил. Его даже не было тогда на «Островах»: вызвали в Арнор на какое-то очередное совещание по бюджету. Тот вечерний звонок буквально вытащил его из постели, и пришлось срочно организовывать самолёт на утро.

Зато следующие дни вставали с кристальной ясностью.

***

Он был близок к отчаянью. Двадцать лет карьеры вот-вот должны были пойти насмарку, но не это волновало его сейчас.

«Проклятье. Проклятье! Проклятье!!! Девять человек…

Какое свинство! У них дети, жёны, матери, а он вынужден изобретать, как убедить их не поднимать шума…

Пожалуй, насчёт девяти человек ещё что-то можно придумать. Но ведь могут быть новые жертвы!

Нужно закрыть доступ этой напасти. Завалить тоннель. Моргот!!! На седьмом радиусе как раз появились признаки митриля. Первая скважина на луче — и сразу же обнадёживающие результаты. На семьдесят второй — тоже. По плану на радиусе ещё семь скважин. Разве можно закрыть самое многообещающее направление?

Нет, всё не так, не так, не в этом суть. Твари. Где гарантия, что они не полезут из соседней скважины? Там какое-то их гнездо… Гарантия может быть только одна — уничтожение.

Уничтожить. Уничтожить… Во-первых, каким образом? Во-вторых, а вдруг это уникальный, неизвестный науке эндемик?

Какое «вдруг»? Так и есть! Неизвестный вид. Уникальный. На двухкилометровой глубине живут и здравствуют. Что они там жрут-то?

Если поймать такую, исследовать, может быть будет понятно, как с ними бороться. В смысле, как бороться — понятно. Может, как-то отпугивать…

Но мы же не можем остановить работы! Это время, а из-за прорыва газа его и так почти не осталось.

Но как объяснить ей?.. С другой стороны — что тут изобретать? Не он же запустил туда этих тварей… Да нет, причём тут твари? Они не будут её волновать. Ей будет важен результат изысканий, соблюдение режима секретности, время. В общем, вариантов нет.

А поймать парочку этих созданий можно попробовать…

Через мгновение он резко бросал в трубку телефона:

— Подготовить установку для закачки в скважину взрывчатой смеси, забронировать один транспортёр: сделать подобие кабины, фары защитить решётками. Изготовить ловушку с лампочками вместо приманки. И передайте мисс Крик, чтобы подготовила мне личные дела погибших…»

МОНСТР

Всё получилось на удивление легко. Броневик, в который превратили один из транспортёров, прошёл тоннель, не встретив по дороге никаких препятствий. Несколько часов ждали у входа в буровой зал семьдесят второй, поставив ловушку. Ничего не происходило. Тянуть дальше было невозможно. Трое рабочих под прикрытием полутора десятков автоматов (охрану усилили группой из Арнора) демонтировали буровую колонну, благо, что бур был вынут. На скважину установили мощную стальную заглушку с клапаном для закачки газа.

Броневик прошёл до конца радиуса. По дороге обнаружили то, что осталось от погибших… Одни пряжки. Но тварей не нашли. Семьдесят первую остановили, законсервировали. Все облегчённо вздохнули: больше напастей ждать вроде неоткуда. Пока, по крайней мере.

Два дня, вернее — двое суток напролёт готовились к взрыву: строили поперёк тоннеля защитные стены наподобие шлюза, подвозили баллоны с газом, устанавливали видеокамеры и датчики. На нулевом уровне соорудили временный наблюдательный пункт.

Приказ был недвусмысленный: перестраховаться трижды, но жертв больше не допустить.

Наконец Свен лично распорядился о закачке газа. Всех эвакуировали на верхние уровни.

Смесь оставалась взрывчатой в течение нескольких часов, после чего разлагалась на неопасные компоненты. Это накладывало ограничения на объём, а точнее — на время закачки. Неизвестно в какого размера пещерах или ходах обитали твари, поэтому закачивали газ сколько было можно. Давление в скважине не возрастало, значит, внизу достаточно большие пустоты, которые почему-то не фиксировались ни магнитными, ни сейсмическими датчиками.

Время истекало. Его мучили сомнения и неясная тревога. Мелькнула мысль отменить всё, наплевав на истраченные сотни кубометров смеси.

Но лошадей на переправе не меняют; он дал команду на взрыв.

Гном-взрывник буднично делал свою работу: щёлкнул тумблером предварительного нагрева детонатора, выждал положенные секунды, нажал кнопку подачи искры.

Ничто даже не вздрогнуло: диаметр скважины и первоначальный объём воспламенившегося газа были небольшими. Фронт всесжигающего пламени устремился по скважине вниз, в неведомые глубины.

Прильнувшие к экранам слежения люди, гномы почти разочарованно расслабились: в зале буровой ничего не происходило. Теперь необходимо было выждать не менее шести часов для того, чтобы скважина остыла и остатки газовой смеси гарантированно разложились, если такие вдруг где-то остались. Появилась возможность отдохнуть после бессонных ночей.

У временного поста управления должна была остаться лишь дежурная смена, остальные потянулись к лифту на жилой уровень. Свен устало потёр глаза. Нужно было хоть немного поспать. Он поднялся с кресла, натянул куртку, ещё раз огляделся.

В этот момент земля содрогнулась. Совсем чуть-чуть; на посту, расположенном двумя уровнями выше и на несколько километров южнее, конечно, невозможно было ничего заметить, но датчики, установленные на скважине, заставили запрыгать линии сейсмоактивности на экранах слежения.

Загорелась красная предупреждающая лампа. А через секунду из динамиков раздался звук.

То ли скрип, то ли писк — высокий, но настолько мощный, что задребезжали, отзываясь, лежащие на столе инструменты. Звук нарастал, превращаясь в какой-то стон, резко оборвался, и буровую вновь сотряс удар. На этот раз он был сильнее, изображение на экранах явственно дрогнуло, зигзаги сейсмографов выписывали семь баллов.

Все оставшиеся на посту бросились к экранам.

Снова раздался скрип-стон, гораздо громче, он рвался из колонок, выворачивал наизнанку, нарастая, пока Свен не заорал:

— Да уберёт кто-нибудь громкость, наконец!

Оцепеневший оператор резко крутанул ручку громкости, наступила оглушительная тишина.

Наверное, последовало ещё два или три удара, а потом пол бурового зала треснул, станину установки вздыбило и отбросило в сторону, под ней открылась зияющая дымящаяся дыра, из которой взметнулось что-то огромное — не то змея, не то щупальце, покрытое твёрдыми буграми и шипами, которые рвали и крошили края дыры словно гигантский напильник.

Рассмотреть чудовище подробно было невозможно из-за низкого разрешения камер; оно рвалось из земли, достигая уже верхнего свода зала… Затем оно метнулось к источнику света, и экраны померкли: прожекторы вместе с закрывавшими их решётками были смяты в лепёшку.

Все ошарашенно замерли.

— Ох, ни хрена себе…

Оператор чуть добавил громкости, из динамиков донеслось скрежетание, стук камней, писк… Через какое-то время донеслись звуки могучих ударов камня о металл.

Свен очнулся:

— Оно ломает перегородку в тоннель! — схватил трубку связи: — Диспетчер! Объявляйте общую тревогу, уровень — максимальный! Всем прибыть по расписанию; взрывникам и службе безопасности — сюда, на нулевой горизонт. Быстро!

ЛЕДИ МОРВЕН

Прошло несколько дней, сначала наполненных напряжённым ожиданием худшего, а потом — не менее напряжённым ожиданием комиссии по проверке обстоятельств произошедшего.

Дело шло к вечеру. Свен сидел у себя в кабинете и, откинувшись на спинку удобного чёрного кресла, смотрел на экран компьютера.

По его просьбе электронщики вывели туда сигналы с камер слежения, и теперь он мог невидимо находиться в шахте везде одновременно. Вообще-то, конечно, для этого была охрана и диспетчер, но иногда, когда выдавалась редкая минутка, он любил осматривать свой «муравейник». Забава, иногда полезная, впрочем.

«Жалко, сложно организовать наблюдение внизу: темновато там, да ещё это морготово экранирование!»

Он смотрел на прибытие проверяющих.

Вертолёт коснулся заснеженной площадки. Винты ещё не перестали вращаться, когда отрылась дверь, из неё выпрыгнула невысокая девушка, точнее молодая женщина — на вид лет двадцати пяти — тридцати. На ней был чёрный спортивный костюм и яркая куртка апельсинового цвета. Капюшон, отороченный дорогим чёрным мехом, был откинут, и вихри, поднятые вертолётом, неистово трепали короткие тёмные волосы.

Она легко и решительно зашагала к невысокому, засыпанному снегом строению, похожему на большой сугроб.

Вслед за девушкой из вертолёта выбрались двое подтянутых мужчин среднего возраста, быстро двинулись за ней. Один за другим потянулись ещё люди — всего человек двенадцать.

Полярная гляциологическая станция состояла из нескольких занесённых снегом домиков, раскиданных вокруг огороженной площадки со всякой метеорологической аппаратурой, мачтами и флюгерами

Фигурка в оранжевой куртке приблизилась к одному из сугробов-строений. Через высокую ледяную арку вглубь вёл тоннель длиной несколько метров, который упирался в массивную металлическую дверь. Дверь скользнула вбок, открывая вход в неярко освещённое небольшое помещение-тамбур.

Там женщина остановилась, поджидая остальных, и стала что-то быстро и отрывисто говорить сопровождающим: отдавала распоряжения. Те внимательно слушали, кивали.

Наконец подтянулись все. Наружная дверь мягко закрылась; сразу же открылась вторая, в большой грузовой лифт.

Опускались не меньше минуты и наконец вышли в довольно просторный, залитый ярким светом зал.

Напротив лифта располагалась полукруглая стойка, из-за которой навстречу приехавшим спешил молодой человек.

— Леди Морвен! Мы…

Женщина знаком руки остановила его.

— Здравствуйте. Необходимо проводить членов комиссии — где они смогут раздеться и привести себя в порядок. Через двадцать минут организовать конференц-зал. Например, в столовой. Доставить записи камер наблюдения, пригласить всех руководителей, очевидцев, а также всех, имеющих соображения и предложения по делу. Действуйте!

Властная спокойная уверенность загадочным образом передавалась людям. Молодой человек уже на ходу деловито кому-то звонил по внутренней связи, другой подбежавший парень повёл гостей за собой.

Сделав несколько коротких звонков, дежурный снова подошёл к Морвен:

— Вас проводить в кабинет директора?

Она внимательно и спокойно посмотрела в его глаза. Приветливо улыбнулась.

— Нет. Встретимся в конференц-зале. Через восемнадцать минут.

— Понял, извините, — парень исчез за своей стойкой.

Женщина медленным мягким шагом двинулась вдоль стены, словно внимательно прислушиваясь к чему-то, свернула в первый же боковой коридор, поднялась по лестнице, так же не спеша пошла по верхней галерее, опоясывающей холл. Взгляд её вроде бы бесцельно скользил по стенам, по залу внизу… Временами она останавливалась и снова прислушивалась то ли к своим ощущениям, то ли к каким-то не слышным никому звукам.

Леди Морвен задержала взгляд на одной из камер, и Свен мог поклясться, что она слегка улыбнулась ему. Ведьма! Ну не могла же она почувствовать его через все эти камеры, провода и компьютеры!

***

К приезду комиссии ситуация почти не изменилась, хотя, можно сказать, стабилизировалась.

Чудовище, основательно покорёжив первую перегородку, дальше вроде бы не полезло. Пользуясь этим, гномы наглухо замуровали основной тоннель, выложив вплотную ко второй металлической перегородке мощную каменную стену толщиной не меньше пяти метров, армированную между слоями булыжника рельсами и трубами. В сервисном штреке усилили имеющиеся люки и, кроме того, в двух местах заложили взрывчатку на крайний случай, чтобы его можно было совсем завалить.

В течение нескольких дней ничего особенного не происходило, если не считать случая, когда ремонтники наотрез отказались выезжать на остановившуюся пятьдесят третью буровую и стоило огромных трудов уговорить их; причём пришлось посылать их сразу на двух «броневиках» с вооружённой охраной… Обошлось обычной заменой бура.

Тем не менее ход изысканий серьёзно замедлился: не бурились скважины на седьмом радиусе, приостановлена прокладка тоннеля по восьмому. А, судя по уже полученным образцам, именно в том направлении, на севере, северо-западе района изысканий могла находиться жила митриля.

Неясно было, как монстр умудрился пролезть в скважину. Сечение — всего ничего, пусть даже после взрыва диаметр увеличился на какие-то доли. Но эта зараза не меньше полуметра толщиной!

И как с ним справиться — тоже неясно. Если даже температура в тысячи градусов, плавящая камень, ему нипочём… Пока реально только попытаться завалить ему путь. В любом случае очевидно, что служба безопасности с её автоматами тут бесполезна.

Леди Морвен слушала молча, за четыре часа совещания не проронив ни единого слова. Когда картина произошедшего стала ясна и были выслушаны все имеющиеся предложения, которых, вообще говоря, поступило немного, она поднялась, шепнув председателю:

— Заканчивайте, оформляйте документы. Всем отдыхать, уже поздно.

Потом подошла к начальнику шахты:

— Мистер Свен, проводите меня до своего офиса.

Они прошли в его кабинет, сели, некоторое время молчали.

Пока шло слушание, Свеном овладела апатия — сказывалось многодневное напряжение. Ему уже было почти всё равно, как закончится для него эта история. Но рядом с Морвен невозможно быть безразличным ко всему, и уж точно — безразличным к ней.

Он смотрел на неё, и в нём словно жили два разных человека. В одном присутствие рядом этой властной красивой женщины будило безотчётный трепет, смешанный с безоглядной верой в то, что она всё разрулит, найдёт обязательно выход, успокоит, и поднимет, и заразит энтузиазмом людей…

Другой с удивлённым восхищением искал ответа: «Но как? Каким чудом ей, почти девчонке, это удаётся?»

Года три назад ему довелось быть с ней на международном форуме по проблемам нефтедобычи. Министры, шейхи, прожжённые дельцы просто вились вокруг неё будто фанаты вокруг своего кумира, стремясь прикоснуться, поймать хоть слово, взгляд, секунду внимания…

— Свен, — она чуть наклонилась в его сторону, на её правой щеке он заметил упавшую ресничку. — В чём была ошибка?

Директор как-то одновременно пожал плечами и развёл руками:

— Нужно было провести исследования. Прекратить работы, вызвать разных умников…

— Но мы потеряли бы время и, возможно, нарушили секретность?

— Да. При удачном исходе взрыва мы решали бы сразу все проблемы.

— Вы поторопились, но дело не в этом. Вы слишком поздно поставили в известность меня!

— Но…

— Я понимаю ваше желание продемонстрировать свои деловые способности. Но это совершенно излишне. Я знаю и высоко ценю вашу компетентность. Но в данном случае вы столкнулись с тем, что лежало явно за рамками вашего опыта! Как, впрочем, и моего.

Свен молча пытался найти нужные слова. Если бы он сам знал, что заставляет расшибаться в лепёшку, выполняя её приказы! Неужели сама не понимает?

Женщина вдруг встала, прошлась по офису. Потом мягко сказала:

— Я вас понимаю. И не виню. Судя по всему, мы в любом случае рано или поздно столкнулись бы с этим. И всё могло бы быть значительно хуже, если бы не принятые вами меры.

Она помолчала, покачала головой и продолжила:

— Когда я спрашивала, в чём ошибка, я имела в виду не ваше решение о взрыве. Люди погибли раньше. Значит, мы допустили просчёт до того, как это произошло.

— Но такой ситуации невозможно было предусмотреть! — Свен тоже вскочил. — История горного дела не помнит таких случаев. Обрушения, пожары, взрывы метана, даже диверсии — мы были готовы ко всему. Но хищники?! Неизвестные науке?

Леди Морвен задумчиво кивнула:

— Да-да… Возможно… Что же дальше? Я вызвала нескольких специалистов: биологов, магов. Нужно попытаться оценить степень опасности. Для начала. Они прибудут завтра к вечеру, а с утра мне хотелось бы спуститься вниз: отсюда я практически ничего не чувствую — экранирование тоннелей выполнено отлично…

Разговор продолжался ещё минут десять, затем Свен проводил Морвен до её апартаментов. Время было совсем позднее.

Когда она скрылась за дверью, Свен ещё некоторое время рассеянно стоял в коридоре, отгоняя странное наваждение.

ЗАПАДНЯ

Утром, едва позавтракав, Свен и Морвен с сопровождающими отправились вниз.

Нулевой горизонт встретил волной прохлады.

— Не жарко тут.

Свен пояснил:

— Здесь почти нет утепления. Ледяной свод затянули плёнкой, а пол — голый грунт, просто выровняли… Вообще, тут промежуточный склад, ну а теперь ещё и временный наблюдательный центр.

Они вышли из клети.

По правой стороне площадки, недалеко от лифтов, был организован импровизированный наблюдательный пункт: несколько контейнеров были составлены так, что образовывали подобие комнаты, сверху и со стороны, обращённой к площадке, ниша была затянута прозрачной плёнкой.

Откинув дверь-полог, директор с гостями вошёл внутрь. Вдоль стен-контейнеров были расставлены столы, на которых светились экраны компьютеров. За мониторами следили трое дежурных.

Здесь было заметно теплее, можно было даже снять куртки.

— Мы установили камеры слежения на лифтовой площадке внизу, вдоль восьмого радиуса, на седьмом возле стены-перегородки. Сейчас устанавливаем камеры в шестом штреке. Что успели за неделю…

Экраны показывали лишь пустынные тёмные проходы, из динамиков не доносилось ни звука.

— Какие приняты меры на случай, если твари прорвутся сюда? — Морвен вопросительно и слегка рассеянно взглянула на Свена.

Она ни на секунду не прекращала внимательно прислушиваться к чему-то незримому, происходящему далеко за стенами пещеры.

Свен поморщился:

— Если своевременно заметим мелких тварей, — он кивнул на экраны, — дополнительный отряд охраны будет здесь в течение двух минут. Лифты внизу охраняются постоянно. Но если тот монстр полезет — мы бессильны. Нет, конечно, все штреки — и основные, и сервисные — подготовлены к взрыву, центральный ствол тоже. Возможно, завалы его остановят. Ну а если прорвётся сюда — только… Вы знаете.

Она кивнула. Речь шла о зарядах, заложенных в леднике ещё при прокладке шахты, позволяющих разом похоронить всю нелегальную сеть тоннелей, реактор — в общем, всё отличающее обычную полярную исследовательскую станцию от других таких же.

Они вышли в зал.

— Нужно поднять людей отсюда.

— Да, безусловно. — Свен развёл руками. — У нас просто не хватило кабеля — протянуть наверх: здесь ведь никакие беспроводные устройства не работают. Через шесть дней придёт контейнер, и мы выведем всё в диспетчерскую… Кто мог предположить, что понадобится столько? Десятки километров!

— Хорошо, — Морвен кивнула с каким-то сомнением во взгляде, — но нужно поспешить. Здесь опасно… — Она снова присутствовала будто наполовину, лицо её, почти бесстрастное, оживлялось мгновенными мимолётными тенями то ли ожидания, то ли тревоги.

— Здесь опасно, — повторила она, затем вполголоса: — Я их слышу… Всё-таки они приближаются.

Директор внимательно посмотрел на неё. Морвен пристально оглядывала зал, потом повернулась к одному из сопровождающих, что-то негромко сказала ему, повторила: — Никакого шума!

Тот быстрым шагом — почти бегом — направился к одному из лифтов, вошёл в клеть, задвинул дверь. Лифт с гудением ушёл наверх.

В ответ на вопросительный взгляд Свена она, помолчав, сказала:

— У меня нехорошие предчувствия. Вы говорили, что там сейчас рембригада?

— Да, — Свен встревожено провёл рукой по лбу, — ремонтники с охраной и у лифта пятеро… Что-то случилось?

— Не знаю пока… Можете их отозвать?

— Да, через диспетчера, минутку, — он направился к дежурным.

Вскоре он вернулся.

— Дис связалась с ними, они грузятся, будут у подъёмников через пятнадцать-двадцать минут. У них вроде бы всё нормально.

— Так… — Морвен медлила, словно не решалась сделать какой-то важный шаг, после которого не будет возврата. Она закрыла глаза, губы её еле слышно прошептали: — Что-то происходит. Может, они чувствуют…

Густые чёрные ресницы распахнулись. Свен поразился: её зрачки расширились так, что глаза казались совершенно чёрными, губы искривились в усмешке, на лице застыла мрачная решимость.

— Что ж. Посмотрим. — Она прищурилась и внимательно посмотрела Свену в глаза. — Я так понимаю, что если мы поднимемся, а сюда прорвутся твари, то все, кто внизу, обречены?

— Н-н-но… Может, обойдётся?

— Видимо, нет. Отправляйте наверх дежурных.

Он замешкался, собираясь с мыслями. Происходящее ему было непонятно.

— Не теряйте времени, отправьте людей прямо сейчас!

В это время из пункта наблюдения раздались громкие возгласы, выскочил один из парней, срывающимся голосом произнёс:

— Там! На минус втором… Возле лифтов. Появились откуда-то из северо-восточных штреков! — В глазах его метались отблески паники. — Тревогу объявили, охрана скоро будет…

— Не успеют. Охрану остановить. Срочно. Пусть займут позицию у лифтов наверху, — спокойный, но стальной голос не допускал не только возражений, но и каких-либо рассуждений. — Все дежурные — в лифт, наверх. Свен, езжайте тоже…

Тот, что-то собирался сказать, но осёкся, отрицательно покачал головой, потом произнёс:

— Но что…

Она мрачно улыбнулась:

— Нам вниз. Необходимо спасти людей.

— Но что мы можем…

— Надо попробовать. Я так понимаю, вы со мной? Возьмите топор, — она кивнула на пожарный щит. — У нас минуты три-четыре. Нужно ещё отключить электропитание, по крайней мере — компьютеры…

Они проводили взглядом последнего дежурного, скрывшегося во втором лифте. Клеть медленно поползла наверх.

Свен бросился к электрощиту, лихорадочно открыл дверцу, защёлкал выключателями.

— Оставьте прожектор по дальней стороне, это их отвлечёт. И нижний подъёмник!

Дождавшись, пока он закончит и вооружится топором, она проверила фонарь у себя на каске, вопросительно глянула на своего молчаливого сопровождающего.

Тот расстегнул пуговицы пиджака — под полярной курткой на нём был стильный серый костюм. Достал из наплечной кобуры длинный матово-стальной армейский пистолет. Осмотрел, быстрым движением вернул его на место. Кивнул так же молча.

Женщина сосредоточенно прислушалась.

— Идут… Уже в шахте. Быстро — в правый лифт!

Они бегом пересекли площадку, калитка клети лязгнула металлом, закрываясь за ними. Свен посмотрел на леди Морвен:

— Вниз?

Она коротко кивнула. Свен нажал кнопку, и лифт стал гулко опускаться, подрагивая и слегка качаясь, мимо вереницы ползущих навстречу дежурных светильников.

Морвен внимательно смотрела наверх, в уходящую шахту. Потолка в клети не было, и сверху они были ничем не защищены.

— Насколько я понимаю, твари в первую очередь бросаются на тепло и на свет. Сейчас они разбираются с прожекторами, возможно, задержатся в наблюдательном пункте. Там тепло… — она замолчала. Немного погодя, пожав плечами, закончила: — В ледник они вряд ли пока сунутся, а за нами — могут. Эру знает, есть ли у них какой-то нюх.

Лифт прошёл большую часть пути, снизу стали слышны звуки выстрелов.

— Так, — Морвен обвела глазами своих спутников. Свен никогда не видел её такой: к обычной её властной красоте и уверенности добавилось что-то… Он не мог точно сформулировать. Азарт, может быть, даже с долей кровожадности, яростная решимость. По плотно сжатым губам пробегала тень полуулыбки, в глазах плясали бесноватые зайчики. — Остановимся — сразу не выходим. Надо уяснить обстановку. Пытаемся переговорить с охраной. Потом очень быстро движемся в тоннель, где рембригада. В какой он стороне?

— Бригада в шестом, западном. От лифтов налево.

— Значит, туда. Все, вместе с охраной. Потом — навстречу ремонтникам. Надеюсь, сможем оторваться. Далее: встречаем бригаду и на транспортёре все вместе пробиваемся обратно в большой подъёмник. Если лифты будут уже обесточены — подключаем питание от транспортёра, едем наверх. Или вручную… Там разберёмся. У нас всё получится, если мы успеем до появления больших монстров: их пока вроде бы нет поблизости. Свен, вам придётся идти первым: вы лучше представляете, где нужный вход. Мы вас прикроем, но не зевайте. — Она улыбнулась, почти душевно: — Вспомните, ведь вы же играли в лап. Представьте, что это не топор, а бита.

Она замолчала, закрыла глаза, прислушиваясь.

Свен, позабыв, что он уже много лет солидный уважаемый руководитель, топ-менеджер одной из крупнейших корпораций, словно скинул четверть века, снова почувствовал себя лучшим отбивающим команды колледжа. Азарт предстоящей схватки передался и ему, по телу пробежала дрожь от стремительно разливающегося в крови адреналина. Где-то на задворках сознания мелькнула тень удивления: откуда она знает? Это же было столько лет назад! Ещё до университета…

Клеть остановилась. Прибыли.

Внизу стояла полутьма, на площадке перед дверью сквозь мелкую сетку шахты подъёмника виднелось пятно света от единственного оставшегося прожектора. Остальная часть зала была едва различима.

Раздался голос Барта — старшего из охранников:

— Кто приехал? Не выходите! — его заглушила короткая очередь из автомата.

— Это директор. Сколько вас?

— Справа от подъёмника двое, Грин погиб. Слева — тоже двое, один раненый, но они отошли в пятый коридор, связь очень плохая… Вроде живы.

— Твари что?

— Идут волнами из первого, по несколько штук. Первая стая была большая, около десяти, часть ушли наверх через крайнюю шахту… Тут кроме этих пиявок ещё какая-то гадость…

В это время на освещённом участке появилась какая-то тень, разом грянули два автомата.

Едва затихло эхо выстрелов, заговорила леди Морвен. Властный спокойный голос чётко звучал в повисшей тишине:

— Слушайте внимательно! На подходе ещё твари, их пять или шесть. Когда появятся — не стреляйте: мы выйдем, можете нас зацепить. Мы с ними справимся. Вы за это время должны добраться до входа в шестой тоннель. Вызовите туда остальных. Ясно? Через двадцать секунд… — Она взглянула на Свена, в её глазах плясали чёртики. — Ну? Сделаем?

Он перехватил топор, облизнул сухие губы, кивнул. Телохранитель Морвен раздвинул двери. На несколько мгновений всё замерло.

Способности Свена в области биосканирования были совсем слабыми, но он почувствовал приближение тварей: тупая волна ярости, голода, чего-то тёмного приближалась, нарастала…

Он увидел их раньше, чем они достигли круга света: три узкие тени, настолько чёрные, что выделялись даже в полумраке… Одна двигалась чуть впереди, и Свен бросился прямо ей навстречу.

Топор был, конечно, потяжелее биты, но глазомер и твёрдая рука не подвели: прыгнувшую тварь он встретил таким мощным ударом, что та отлетела через весь зал и больше не шевелилась.

— Бинго! Королевская подача, — послышалось за спиной.

Он расплылся в улыбке, и вдруг заметил, как на него прыгают ещё три твари одновременно — две впереди, одна чуть отстав.

Он нанёс удар снизу, едва не промахнулся, но отбросил одну, попытался уклониться от оставшихся. Медленно! Холодная рука страха сжала сердце… В это мгновенье справа из-за его плеча, почти слившись в один, прозвучали два выстрела. Твари как будто налетели на невидимую стену и рухнули.

Всё происходило на бегу, их маленькая «штурмовая команда» уже пересекла освещённый участок и приближалась к своей цели, по дуге забирая влево. За их спинами мимо лифтов метнулись Барт со вторым охранником.

Ещё одна тварь притаилась в тени между штабелями ящиков: огромный паук величиной с хорошую собаку. Ни Свен, ни телохранитель не заметили его в тёмном закутке, промчавшись мимо. Морвен почувствовала его, когда он бросился вслед за ними.

Она произнесла какое-то гортанное слово, вскинув на бегу руку. Паука сбило, отбросило к штабелям. Он упал на лапы, секунду замешкался, видимо, оглушённый. В этот момент телохранитель мгновенно обернулся на звук и всадил в него две пули. Паук вновь упал: готов.

После резких выстрелов тишина казалась ватной, осязаемой, даже Барт, кричащий что-то в переговорное устройство, невольно понизил голос.

Все семеро собрались у входа в нужный штрек. Пока Морвен, Свен и Барт обсудили ситуацию и план действий, остальные таскали ящики с ближайшего штабеля, сооружая какое-то подобие баррикады. Телохранитель, вооружившись автоматом убитого Грина, прикрывал работающих, но пока больше ничего не происходило.

Охранники заметно ожили. Десять минут назад вокруг была тьма и ужас, но вот, как в сказке, появляется леди Морвен — спокойно-уверенная, азартная и стремительная. И её супермен-телохранитель.

«Она та ещё колдунья! Твари — ерунда, пусть ползут, разнесём, к морготу, в клочья! Сейчас дождёмся ребят, поднимемся… Или, наоборот, двинемся вниз, найдем гнездо этой нечисти и покончим с ней раз и навсегда. Вернёмся героями. Про нас ещё будут писать в газетах и в новостях показывать!»

Барьер из ящиков был закончен вовремя: вновь полезли твари. На этот раз их выскочило много, штук пятнадцать.

Они не замечали людей. Черные тени появлялись из первого тоннеля, вход в который располагался на противоположной стороне круглого зала. Лифты находились правее, в простенке между третьим и четвертым радиусами. Последний уцелевший прожектор висел на своде пещеры прямо над её центром. Периметр зала — входы в тоннели, штабеля ящиков скрывал мрак. Лишь лифтовые шахты чуть освещались сверху неяркими дежурными лампочками.

Твари попадали в круг света, бессмысленно метались, прыгали на прожектор, однако он находился выше, чем они могли дотянуться. Можно было бы добраться до него по стене и своду, но безмозглые создания были не в состоянии решить эту задачу.

Когда показались первые из них, Морвен предостерегающе шепнула:

— Стрелять, только если будут нападать!

Теперь все, замерев, наблюдали за шуршащими мечущимися тварями. Среди них неторопливо двигались два паука, которые не принимали участия в общей суматохе. Приглядевшись, люди поняли, что означает их сосредоточенное копошение — они оплетали паутиной трупы убитых созданий, тут и там валяющихся на полу.

Живых мелких тварей пауки вроде бы не трогали, но когда одна из них неосторожно угодила ногой в свежую паутину и прилипла, паук угрожающе кинулся к ней. Тварь в панике вывернулась, оставив в паутине свою завязшую ногу, продолжавшую беспорядочно дёргаться. Скорее всего, между пауками и этими стремительными многоногими пиявками никакого мира не было, просто пауки пользовались своей более прочной бронёй, а пиявки — скоростью.

Между тем несколько тварей направились к лифтам — свет из лифтовых шахт был гораздо слабее света прожектора, но его, видимо, было достаточно, чтобы привлечь их. За мелкими двинулся один из пауков.

Чуть левее лифтов на невысоком металлическом контейнере лежало тело Грина. Паук, не спеша двигавшийся к лифту, вдруг приподнял передние лапы вверх, поводил ими и повернул к нему.

— Он сейчас его сожрёт! — один из охранников прицелился, но остановился, оглянувшись на Морвен, словно за помощью.

Она секунду медлила, но потом шепнула:

— Давай!

Автомат ожил длинной очередью. Паук был отброшен к лифтам и уже не шевелился, но парень, охваченный яростной ненавистью, продолжал давить на спуск.

В ту же секунду женщина в полный голос отдала приказ:

— Короткими! Разобраться — правым — правые цели, левым — левые. Патроны беречь!

В это время все твари, находившиеся в зале, ринулись на вспышки выстрелов, из тьмы напротив выскользнули ещё две-три чёрные тени. Беспорядочно застучали короткие очереди, в воздухе густо запахло особым, оружейным дымом.

Ни одна не смогла добраться до баррикады.

Морвен потянула за рукав Свена и молодого охранника, который начал стрельбу. Во вдруг наступившей оглушительной тишине прозвучали спокойные быстрые слова:

— Тело забираем быстро! — Она первая легко перемахнула через ящики. — Барт, прикройте, если что.

Свен с парнем в несколько секунд пересекли зал, подхватили тело Грина. Пока бегом тянули его к ящикам, перетаскивали через барьер в тоннель, Морвен присела под фонарём и внимательно разглядывала одну из убитых мелких тварей. Затем, посмотрев в сторону арки, источавшей опасность, побежала к баррикаде, на ходу крикнув:

— Не стрелять!

Вовремя: в зал скользнуло ещё несколько созданий. Свен ощутил, как всё повторяется, посмотрел на руки — одна была испачкана кровью Грина, помотал головой, брезгливо вытер руку носовым платком, бросил его на пол.

Твари снова метались в круге света, пауков вроде бы не было видно.

Морвен прошептала:

— Что с патронами? Барт, тихо проверить, доложить.

Раздались приглушённые щелчки: Барт шёпотом приказал всем заменить магазины; через некоторое время прокрался к Морвен.

— Сейчас на всех полные — пять автоматов. К ним ещё три полных магазина и пять полупустых — сколько в каком, неизвестно. Ещё ствол у… он кивнул налево, где находился телохранитель. — У него две с половиной обоймы — тридцать один патрон.

— Его зовут Камул.

Барт кивнул.

— Так… — Женщина зашептала чуть погромче, чтобы слышали все. — Ещё одна такая атака, и у нас начнутся проблемы с оружием. Автоматы стреляют одиночными?

— Только по три выстрела — меньше никак. — Барт тут же шепнул всем, чтобы установили на малые очереди. — По одному и нет смысла — полицейские же, мелкокалиберные…

— Ладно… Надо сидеть тихо. Останемся без патронов — будем только обузой, когда придёт транспортёр. Бригада уже недалеко, я их чувствую. Но могут не успеть. Приближаются большие монстры. Если появятся — бежать, не стрелять. Они не живые, им пули нипочём.

— Не живые? — Барт озадаченно повернулся в сторону её голоса; впрочем, в темноте друг друга всё равно было почти не видно.

— Не знаю. Не чувствую в них… Это, может быть, растения такие. Или корни… Они не сами действуют, что-то их направляет, но оно далеко, не дотянуться.

Через некоторое время вновь зазвучал её шёпот:

— Мелкие существа — тоже какие-то пауки. Только формы вытянутой. Вся их сила — в быстром прыжке. Голова покрыта толстым твёрдым панцирем и имеет острую форму. В прыжке — как десятикилограммовое копьё. Но если успевать уклоняться — они почти не опасны. Ноги легко отламываются. Плохо, что их не видно в темноте. Если появятся пауки — могут пойти в нашу сторону: здесь много тварей валяется. Будут приближаться — тихо отходим в тоннель. Молодой человек, который убил паука, как вас зовут?

— Горн, мэм.

— Горн. Вы боялись раньше пауков?

— Н-ну, особо так нет…

— Не надо их ненавидеть. Когда воин поддаётся эмоциям, он совершает ошибки. Пауки нас не ненавидят. Они просто голодные. Они даже ни в чём не виноваты… Это просто честная охота: они на нас — мы на них. Горн, не бойтесь. Мистер Свен!

— Да?

— Идите в тоннель, метров через сто можете включить фонарь. Встретите ТП — остановите, объясните обстановку. Потом тихо, без света езжайте сюда. Близко пусть не подъезжают: твари могут хорошо чувствовать вибрацию…

— Да, мэм.

Камул тем временем о чём-то переговорил с Бартом, подошёл к Морвен. Вновь раздался её шёпот.

— Если будут нападать мелкими группами — по три-четыре, стреляют только Камул и Барт. Как раненый?

— Эдмунд, мэм. У меня всё нормально, слава Эру. Сильный ушиб, может быть, ребро треснуло. Но терпимо.

— Двигайтесь ближе, я посмотрю. Да, только ушиб… Тварь прыгнула?

— Ну. Еле успел увернуться…

— Молодец. Так легче? — женщина поводила руками над ушибленным местом.

— Здорово… Вообще не болит! — Эдмунд потыкал себя в бок, охнул.

— Ч-ч-чш! Осторожно. Я ведь не лекарь, просто боль ослабила… Моргот! Кажется, не успеваем. Ждём ещё минут пять-семь и отступаем в тоннель.

***

Голоса во тьме понемногу скрылись в отдалении. Свен быстро шагал, касаясь рукой левой стены. Шаги он не считал — сбился. Когда показалось, что идёт уже целую вечность — включил фонарь на каске. Пошёл ещё быстрее, почти побежал. Страха не было, лишь ощущение как когда-то на тренировках: тренер сказал «тридцать кругов» — значит, тридцать кругов. С удивлением заметил, что до сих пор сжимает в руке топор. Далеко-далеко впереди вроде бы что-то мелькнуло, через минуту сосредоточенного бега пятнышко света стало вполне отчётливым. ТП!

Транспортёр оказался неблизко: Свен шагал уже несколько минут, яркая точка впереди приблизилась вроде бы совсем чуть-чуть.

В это время пол под ногами ощутимо завибрировал, глухо вздрогнул. Свен замер, прислушиваясь. Сначала ничего необычного не заметил, потом раздался скорее даже не звук — вибрация стен и воздуха. Снова вздрогнула земля. «Это щупальца, — понял он. — Где-то не очень далеко. Прокладывают себе путь».

Снова побежал. Периодические подрагивания земли, казалось, усилились. Накатил приступ клаустрофобии, который удалось подавить прибавив ходу.

Наконец пятнышко впереди превратилось в два: фары приближались. Он остановился, утёр с лица пот. Здесь внизу было заметно теплее, чем в ледяном зале, а бег заставил расстегнуть и куртку, и костюм. Шею стягивало — развязал галстук, со странным недоумением посмотрел на него, засунул во внутренний карман. По спине ощутимо катились капли пота. Волосы мокрые и растрёпанные, одна прядь свисала на глаза.

Когда транспортёр остановился, водитель, Рик, присвистнул:

— Директор?

Свен оттолкнулся рукой от стены, подхватил топор, двинулся к транспортёру. Перевёл дух, глубоко вздохнул, ухватился за протянутую руку, вскарабкался на транспортёр.

— Так… — Он невольно скопировал интонацию леди Морвен, снова перевёл дух. — Не бегал лет пятнадцать…

— Мистер Свен! Вы-то здесь откуда? — Изумлению бригады не было предела. Люди даже забыли о снедавшей их тревоге.

Он проворчал:

— Мне бы кто объяснил, — и вдруг коротко, нервно расхохотался. Отсмеявшись, продолжил: — Надо же кому-то вас отсюда вытаскивать… А тут сама Морвен…

Он обрисовал сложившуюся ситуацию, отдал распоряжение. Рик тронул транспортёр вперёд.

— Мистер Свен… — Кирк, один из гномов, помедлил, повернувшись к сидевшему рядом директору. — Вы слышите — дрожь?

Тот кивнул.

— Метров через триста будет очень явственно слышно. Леди Морвен говорит, это не животные. Какие-то корни.

Кирк хмуро покачал головой.

До центрального зала было ещё довольно далеко, когда им навстречу вышли все остальные. Один из охранников, тяжело ступая, подошёл к ТП, осторожно сгрузил на площадку тело Грина, которое нёс на плече.

Свен вопросительно посмотрел на Морвен. Выглядела та великолепно: ни следа усталости. Лицо сосредоточенное, серьёзное. Посмотрев на Свена, она улыбнулась.

— Назад пока нельзя, там корни-щупальца… Но дело усложняется: они идут за нами. Рик, разворачивайте транспортёр! — Она с сомнением посмотрела на тележку. — Он выдержит всех?

Тот кивнул:

— У него грузоподъёмность три тонны. Правда, сидеть придётся друг у друга на головах.

С трудом разместившись на ТП, поехали в обратную сторону. Рик управлял молча, удивлённо пытаясь сообразить, откуда она может знать его имя.

Сначала ехали в тишине, потом, когда впереди показались огни шестьдесят девятой буровой, Свен всё же прервал молчание:

— Какие у нас планы?

Леди Морвен внимательно посмотрела на него, но сразу не ответила. Через минуту сказала:

— До установки доедем, подумаем.

Большое освещение в зале было выключено — горели лишь три маленьких дежурных светильника.

Транспортёр остановился. Морвен произнесла:

— У нас где-то минут двадцать. Корни тянутся за нами по обоим тоннелям: по основному и по верху. Но медленно. Немного разомнитесь. Барт, назначьте троих в охрану — быть начеку: мелкие пауки-прыгуны могут далеко опередить корни. Мы сейчас посоветуемся, примем решение.

Камул и Морвен отошли в сторону. Она попросила Свена пригласить ещё Кирка: он был самым старшим из гномов и по возрасту, и по положению. С утра бригада выехала на обычную замену бура, и никого из инженерного состава в группе не было. Немного задержавшись, подошёл и Барт.

— Так. Друзья мои, — голос женщины потерял властность, стал мягким и проникновенным, — хочу, чтобы вы правильно меня поняли. На самом деле пока особого выбора нет. Назад дорога закрыта. Единственное решение — уйти как можно дальше и ждать, когда эти создания повернут обратно. Надёжнее — завалить за собой тоннель. Для корней это, может быть, не препятствие, но больше шансов, что они остановятся. И в любом случае это задержало бы этих мелких… прыгунов. Потом можно будет думать, как выбираться. Наша надежда — в том, что тварям нечего будет делать в тоннеле после того, как они высосут все найденные аккумуляторы, побьют лампы, обесточат сети. Вспомните первое нападение: после него вся эта шатия убралась обратно. Следовательно, и нам можно надеяться, что они уйдут. Но пока нужно оторваться и затихнуть. И продержаться. Возможно, несколько дней. Самая большая проблема — вода. И патроны. Но, как я уже сказала, выбора фактически нет. Тем не менее хочется, чтобы мы были единодушны в своих действиях. Какие ещё есть предложения?

Свен осторожно произнёс:

— Насчёт завалить основной штрек… Заряды заложены недалеко от лифтовой. Но поскольку вернуться нельзя, этот вариант отпадает. Перегородить его наглухо вручную мы никак не успеем. Правда, есть возможность подняться в сервисный и попробовать заделать его: он меньше… А насчёт воды — на буровых должны быть НЗ.

Кирк кивнул головой:

— На каждой буровой есть комплект на три дня на шестерых — стандартно. По дороге будем забирать всё… Пойду скажу ребятам — пусть грузят.

Директор вдогонку крикнул:

— И резервные батареи!

Камул заговорил низким звучным голосом:

— Если закончатся патроны, нужно будет холодное оружие. Топоры с буровых. И металл — можно будет сделать какие-то ножи. И дежурное освещение, уходя, отключать. Будет меньше приманок…

Даллас, командир группы сопровождения, поинтересовался:

— А пробиться нереально? Нас пятнадцать человек, восемь стволов.

Морвен покачала головой:

— Эти щупальца — бревна по полметра толщиной. Покрыты каким-то панцирем. Смотрели запись с семьдесят первой? Нас просто размажут по стенам. А ещё ведь и эти мелкие…

На транспортёр погрузили ящик с НЗ, резервные батареи, два пожарных топора, багор.

Морвен указала Свену на железные ящики, стоящие у стен:

— Что в них? В больших?

— Запчасти. Другие — пустые, из-под механизмов. Установку же всё равно демонтировать потом…

— Полагаю, тело Грина лучше будет здесь оставить.

Он кивнул. Направился к гномам.

Наконец двинули дальше. Буровая погрузилась во тьму и осталась где-то позади, растворившись, исчезнув.

— Надо связаться с диспетчером, если связь ещё есть, обрисовать ситуацию. Подробно описать всю эту живность.

Кто-то из гномов, пощёлкав тумблерами рации, отрицательно покачал головой. Опасения леди Морвен подтвердились.

— Промашку дали… — пробормотала она себе под нос. — Надо было сразу попробовать.

Проехали три буровых зала, впереди оставалось шесть.

Свен впал в странное оцепенение, азарт битвы уступил место обычной рабочей сосредоточенности. Но мысли разбегались, слишком внезапным было превращение из начальника шахты в какого-то командира рейнджеров. Его право на руководство, вернее уже командование, никто не оспаривал (леди Морвен, конечно, в расчёт не принимая), но сам он чувствовал себя не готовым к такой роли. Автоматы, патроны… Топоры! Бред какой…

«Воины» сзади разговорились: Горн и Барт в красках расписывали нападение на центральный зал, изредка вставлял слово и Эдмунд. Райнур, четвёртый из побывавших в переделке, помалкивал.

Охранники рембригады слушали, пораскрывав рты.

Свен смотрел на бойцов с удивлением. Насколько быстро и легко адаптировались! В их глазах уже почти не чувствовалось страха, лишь тревожное, но и щекочущее ожидание. Им хотелось так же, как их товарищи, схватиться с врагом (появился понятный и определённый враг!) и выйти из боя с блистательной победой. В мыслях они уже бросались в атаку, как недавно Свен, Камул и леди Морвен.

Естественно, в охрану набирали отслуживших в армии, причём конкурс был человек двадцать на место… Но дело не только в этом. Морвен. Эта женщина просто излучала уверенность. И вселяла её в окружающих.

Когда остановились на второй буровой, она первым делом обратилась ко всем с речью.

— Главное, что от нас требуется: выдержка, дисциплина и ясное понимание задачи. Если действовать осмотрительно и без заминок — мы будем пить старое «ленго» и есть ананасы. Твари, с которыми мы столкнулись, — просто пауки. И даже не такие уж большие. Они быстрые, но безмозглые. Правильно выбранная позиция, верная рука и надёжный друг за спиной — и победа за нами. Да будь там хоть огнедышащие драконы! Верная рука и прикрытая спина!..

Она объяснила своему маленькому войску, куда и почему они идут. Что до́лжно сделать и зачем. Уточнила, кто кому подчиняется. И с каждым её словом спокойная уверенность вливалась в каждого. И вот теперь ни у кого не осталось и следа сомнений…

Гномы, сидевшие впереди, сразу за начальством, тоже прислушивались к рассказам охраны, изредка негромко переговаривались по-своему. По бородатым физиономиям трудно было прочитать их мысли, но то, с какой скоростью и чёткостью выполнялись работы на буровых, позволило заключить, что и они прониклись энергичным спокойствием этой удивительной женщины.

Камул сидел слева, рядом и чуть позади Морвен. Его бесстрастное лицо было обращено вперёд, он внимательно смотрел на дорогу.

Морвен тоже молчала, глаза её были прикрыты, лицо казалось спокойным, но не расслабленным: она постоянно контролировала происходящее за каменной толщей. Минут через десять она вполголоса обратилась к старому гному:

— Мастер Кирк! Вы полагаете, мой план совсем плох?

Тот проворчал так же негромко:

— С чего вы взяли?

Она укоризненно глянула на него:

— Я ведь всё время ощущаю ваше недоверие. Или вы социалист и считаете меня кровожадной империалистической акулой?

— Кровожадность акулы мало зависит от её богатства, — туманно заметил Кирк. — Вы хотите начистоту?

— Естественно.

— Доверие имеет две стороны. Вы ведь далеко не всё рассказали… и может быть, даже не всё, что нам следовало бы знать.

— Но, уважаемый Кирк, я не могу! — Голос её звучал совсем тихо, даже Свен, сидевший рядом, едва улавливал смысл разговора. Бойцы сзади разговаривали не очень громко, но достаточно, чтобы заглушить её голос и ворчание гнома. — Если люди впадут в панику, нам не продержаться и дня! И потом, ведь это только мои ощущения и предположения. Я знаю немногим больше, чем вы!

— Охрана — может быть. Но с гномами лукавить не стоит. Эти монстры не могли так быстро дотянуться с семьдесят первой. Тем более что коридор там замурован. Значит, они прорвались в других местах. И возможно — вообще без скважин… Даже скорее всего. На ходу не слышно, а люди вообще почти не чувствуют. Но наши знают: земля дрожит. Снизу, сверху, справа. И вы знаете. Вы говорите, это корни. Пусть. Чьи корни? Почему ведут себя осмысленно? Кто их направляет? И почему они зашевелились? Может быть, их что-то манит?

Морвен думала долго. Впереди уже показались дежурные фонари буровой номер шестьдесят шесть.

— Хорошо. Вы правы, мастер Кирк. Сейчас народ займётся делом, и я с вами переговорю.

Сразу после остановки транспортёра Морвен перекинулась парой слов с Бартом, и тот, выставив охрану и взяв двоих бойцов, побежал назад ко входу в тоннель.

Морвен повернулась к гному:

— Уважаемый Кирк, я прилетела меньше суток назад и не видела ничего, чего не видели бы вы. Вопросы, которые вы задавали… Я сама их себе задаю. Вкратце, картина мне видится так.

Где-то в глубине, видимо, есть полости, и в них с очень давних времён существует некая жизнь. Судя по тому, насколько пауки эволюционировали, — с очень-очень давних времён… С пропитанием там, надо полагать, неважно, и они, очевидно, приспособились потреблять энергию в любых формах: тепло и даже электричество, как ни странно. Естественно, органику в любом виде. Очень характерный момент: даже сообщество пауков-прыгунов и больших пауков выстроено на «вооружённом нейтралитете», который нарушается при первой же возможности. Все всех пожирают… Агрессия в качестве главного принципа. Пауки, судя по всему, по уровню интеллекта не выше наших, обычных. Но где-то в глубинах, похоже, есть что-то обладающее куда более развитыми способностями… Что-то умеющее действовать более целенаправленно. Может, даже растение. Почему нет? Вспомните детские сказки про Сонную Иву.

Тысячелетия, возможно миллионы лет, вся эта живность была заперта под землёй. Сверху — ледник, холод, поэтому они не пытались двинуться к поверхности.

Когда мы начали прокладывать тоннели, особенно проводить облицовку, — они это почуяли. А прожигом скважины мы привлекли внимание вообще всех кого можно: это было невиданное для них вливание энергии. То, что там, внизу, как-то соотнесло последовательность событий и старается повторить ситуацию. Это общие мысли.

Второй момент. Я всю дорогу пыталась определить сущность того, что внизу. Но здесь везде неплохое экранирование… Как бы то ни было, мне не удалось обнаружить чего-то явно разумного. Та же слепая агрессия, голод, стремление уничтожить всё и вся. Какие-то детали различить невозможно: слишком далеко, всё сливается. Ощущаются магические проявления. Мощные, непонятные. Допускаю, что оно тоже почувствовало меня. Если так — оно будет видеть во мне конкурента. То есть не просто пищу, но — врага.

Между сканированиями я ставлю блок, но при этом мы становимся слепы, остаётся только положиться на чутьё гномов.

И третье: вы правы, корни не только позади нас. Их не меньше десятка, оплетено всё северо-восточное направление. Существует вероятность напороться на них и впереди. Обнадёживает, что и в их действиях не улавливается особо разумных оснований. Даже те, которые ползут за нами, не вызывают ощущения целенаправленности. Может, это вообще случайность.

Вот и всё, что я могу сказать, мастер Кирк. Вы поговорите со своими. Слушайте вокруг…

Они остались вдвоём со Свеном.

— Мастер Свен… Я понимаю — вы чувствуете себя не в своей тарелке. Не переживайте. Рассматривайте всё просто как ещё одну задачу, которую вам надо решить. Каких-то специальных военных знаний нет ни у вас, ни у меня. Но здравый смысл диктует делать то-то и то-то. Кроме того, у нас знающие помощники: Камул, Барт, Даллас… Справимся!

***

Одна за другой буровые оставались позади. Пока ехали, оформился план дальнейших действий. Леди Морвен поинтересовалась у Кирка, насколько сложно обрушить свод тоннеля, чтобы завалить его. Гном покачал головой.

— Стекло, — он показал на своды тоннеля, — очень твёрдое. В газовую смесь добавляют специальные легирующие вещества. Пробить мы его сможем, но это займёт массу времени. В любом случае отверстие будет небольшое. Недостаточно большое для обвала…

Некоторое время помолчав, Кирк сказал:

— У нас есть сварочное оборудование. Забьём в стены штыри, поверх наварим металл. Из ящиков нарежем. К сожалению, это возможно только в вентиляционном штреке: на основной тоннель потребуется слишком много времени. Можно ещё наломать скальника перед преградой, дополнительно прикрыть металл, но, как я уже сказал, нет времени.

Свен поддержал Кирка:

— Согласен. Самое разумное решение. В верхнем штреке вполне возможно спрятаться и отсидеться какое-то время. Люки туда взрывостойкие, и, если преграда остановит корень, там нас не достанут. Но перегородку нужно делать на шестьдесят второй, дальше — не получится. Или даже на шестьдесят третьей. — Свен кивнул вперёд, там как раз маячил огонёк буровой. — Чтобы не загонять себя совсем в угол. А с какой скоростью он движется? — Свен повернулся к Морвен.

Та, недолго поразмыслив, ответила:

— Когда мы бежали, даже шли быстрым шагом, оно от нас отставало. Сейчас я их не чувствую поблизости.

Свен, прищурившись, попытался рассчитать:

— Допустим… Так… Получается, на каждом перегоне мы выигрывали минут по десять. Даже с учётом остановок. Значит, у нас около часа, может чуть больше. Кирк, насколько реально справиться за час?

***

Работа кипела. Гномы втроём работали наверху. По периметру сервисного штрека они пробурили и расширили несколько отверстий в стекловидной неподатливой стене, потом вогнали туда обломки бура — того, который бригада заменила сегодня утром. Бур был гораздо прочнее, чем трубы или другие имеющиеся железяки. Паутиной труб заплели сечение штрека: проход исчезал на глазах, затянувшись металлическим панцирем. Всё оставшееся время наваривали на перегородку металл, слой за слоем. Работали сразу с двух сторон: одному из гномов придётся уходить по верхнему тоннелю пешком.

Свен, взявшись за резак, распиливал стенки одного из контейнеров на куски, которые проходили бы в узкий лаз, двое охранников перетаскивали их к лестнице, а оттуда гномы верёвкой поднимали их наверх.

Оба тоннеля густо затянуло дымом и резким запахом сварки.

Охранники под руководством Барта в это время закончили грузить транспортёр и сооружали барьер-баррикаду на случай, если появятся пауки. Транспортёром приволокли и поставили поперёк коридора четыре тяжёлых, загруженных доверху металлических ящика. Их составили в два ряда, а на получившуюся площадку сверху установили ещё ряд пустых сундуков; поднимать их приходилось на руках, так как имеющийся ТП не был оборудован манипулятором-подъёмником.

Камул, пока двигали ящики, сходил на разведку вглубь тоннеля, потом вернулся, залез наверх и замер, вглядываясь в темноту.

Сооружение баррикады настолько увлекло Барта, что распоряжение грузиться на ТП, когда настала пора двигаться дальше, он воспринял с явным огорчением:

— А как же крепость наша?

Морвен рассмеялась:

— Все мальчишки одинаковы, даже если с усами…

Барт смущённо потрогал свои усики. Свен, наконец внимательно на него посмотрев, вдруг понял, что тому действительно всего лет тридцать пять, не больше. Раньше он казался Свену ровесником.

— Крепость, к счастью, не понадобилась. Делали ведь на случай, если пауки подоспеют. А против ползучих монстров она вряд ли поможет. Но, может, ещё и пригодится позже. Барт, похвалите бойцов: отличная работа!

Сверху спустился Кирк с товарищем.

— Всё, грузитесь, я свет пошёл выключать.

Все быстро попрыгали на транспортёр. Свен помог взобраться леди, сел сам. Закинув чемоданчики со сварочным оборудованием и инструментом, на ТП взобрался последний из гномов, Трор. Погасив прожекторы и дежурные светильники, вернулся Кирк. Последним, уже в темноте, запрыгнул Камул.

Рик оглянулся:

— Все в сборе? Едем?

Транспортёр тронулся. Морвен спросила Кирка:

— Ну как там? Насколько надёжно?

— Продавить перегородку вряд ли возможно. Но если задаться целью и достаточно долго бить… Хотя… Нет, не думаю, что там что-то сломается. Её можно только вывернуть вместе с куском стены. Проще — обойти. Да и обойти сложно…

Незаметно добрались до пункта назначения: шестьдесят второй установки. Едва замерли колёса транспортёра, все рассыпались по своим местам, согласно обговоренному по дороге плану. Времени было не очень много, нельзя было терять ни секунды. Камул, Барт, леди Морвен и старший из второй четверки охранников, Даллас, — встали на охрану. Луч искателя освещал тоннель метров на сто.

Двое гномов и двое охранников поднялись в сервисный штрек, сбросили вниз стропы-верёвки и стали поднимать наверх сложенные на грузовой площадке транспортёра запасы.

Свен и трое охранников подтаскивали груз и цепляли верёвки. Ящики с НЗ были довольно тяжёлыми, но гномы, пользуясь своей огромной силой, поднимали сразу по два. Кирк с Риком заканчивали с буровой. Они немного не успели: свет внезапно погас, остановились электродвигатели до сих пор работавшей установки. Зал погрузился в непроглядную тьму, лишь луч ТП прорезал мрак тоннеля. Тут же замелькали лучи нашлемных фонарей.

— Кирк, что там?

— Питание в сети пропало, уважаемая леди. Я думаю, щупальце добралось до нашей загородки, стало метаться и перебило питающий кабель. Судя по всему, у нас осталось минут пятнадцать — двадцать.

Работа продолжилась с удвоенной скоростью.

Кирк и Даллас поднялись на помощь двоим охранникам, которые не успевали оттаскивать поднятые гномами припасы подальше в глубину тоннеля. Сервисный штрек имел округлое сечение диаметром метра полтора, и штабеля ящиков, батарей, разных железяк, инструментов загромождали проходы в обе стороны от люка.

Наконец закончив подъём груза, гномы втянули верёвки, вся команда вскарабкалась наверх, и тяжелая крышка отрезала их от монстров, ползущих в темноте.

Несколько минут все молча сидели, погасив свет, чутко прислушиваясь. Снизу не доносилось ни звука. Конечно, наивно было думать, что что-то будет слышно через пятнадцатиметровую толщу скальника и через толстенную герметичную крышку бронелюка.

Вдруг один из охранников встрепенулся.

— Я что-то слышу! Там — в штреке, — раздался его быстрый шёпот.

Один за другим послышались щелчки снимаемых с предохранителей автоматов. Напряжение достигло наивысшего предела; казалось, воздух в трубе зазвенел.

— Эй-эй! — спокойный, даже умиротворяющий женский голос прозвучал так неожиданно, что Свен вздрогнул. — Не вздумайте стрелять! А то вдруг кому-нибудь будет неприятно от такой встречи…

Трор сообразил:

— Это Гимли! Добрёл наконец-то!

Действительно, через пару минут из глубины тоннеля засверкал лучик фонаря, и появился Гимли.

Он тоже, видимо, представлял встречу как-то по-другому, и, когда луч его фонаря вдруг выхватил из кромешной тьмы фигуры двух автоматчиков с оружием наизготовку, он стремительно отпрыгнул назад. В руках его невесть откуда появился хозяйская кувалдочка. Разглядев, кто перед ним, он облегчённо вздохнул.

— Ну напугали! — и стал пробираться мимо охранников и нагромождений…

Всё происходило среди абсолютного молчания. Гимли вдруг заметил это и, понизив своё благодушное ворчание до шёпота, спросил:

— А вы что тут? Что молчите-то? Живые, нет? Случилось что?

Кто-то прыснул первым, за ним покатились со смеху остальные. Хохотали до слёз, сдерживаясь, вполголоса, но от души, сбрасывая нервное напряжение.

Гном недоуменно обвёл всех глазами, махнул рукой: малахольные… Вновь пошёл, остановился.

— А почему без света-то сидите?

Действительно. Гномы зажгли фонарь, помахали Гимли: иди сюда!

Тот добрался до них, уселся наконец на ящик, с наслаждением вытянул ноги.

— Правда, чего они? — он показал на валяющихся, вытирающих слёзы охранников.

— Чего-чего… — Кирк, помедлив, веско, совершенно серьёзным голосом продолжил: — Мы ж думали, это корень идёт…

Охранники опять тихо впали в прострацию.

Наконец, обессиленные, затихли.

Свен протиснулся к леди Морвен, поближе к люку.

— Что же дальше?

— Обустраиваться. Чем-то занять людей. Армия, которая не воюет и не работает, превращается в толпу вооружённых бузотёров и хулиганов. Рано или поздно. А сейчас… Пожалуй, пора пообедать.

— Пообедать? — он взглянул на часы и поразился: действительно, время только-только подошло к полудню.

— Мне казалось, что уже дело к ужину.

— Да… Столько произошло за какие-то пару часов! Словно всё было вчера. Или сто лет назад… Ладно. — Морвен встряхнула головой. — Барт, Даллас!

— Здесь, мэм, — откликнулся Даллас, сидевший рядом.

Из темноты показался Барт.

— Откройте по ящику НЗ на четверых. Прикиньте расход — на неделю. Пообедайте. Свен, Камул, пойдёмте к гномам поближе. Поговорим да перекусим.

Открыли ящик, посветили внутрь. Аккуратно уложенные рядами консервные банки, вода, галеты, какие-то пакеты… Чипсы. Кирк повертел пакет — «Чипсы “Лаус” со вкусом бекона». Что-то проворчав, кинул пакет обратно; начал доставать и выставлять на соседний ящик банки («Готовые завтраки Марко. Осторожно, саморазогрев!»), большую литровую жестяную банку с водой («Ключевая вода “Хитаэглир”. Хлебни горной свежести!»), галеты («Лембас, изготовлено по старинной эльфийской рецептуре»), что-то ещё.

Пока сооружали импровизированный столик, открывали консервы, разогревали в специальном термосе чай и разливали его в пластиковые чашечки, Свен почувствовал, что и вправду здорово проголодался. Так как штрек выполнял ещё и вентиляционные функции, тянуло слабым сквознячком, и этот ветерок принёс со стороны охранников, расположившихся в дальнем конце их «лагеря», тонкий аппетитный грибной аромат.

Даин, низенький даже по гномьим меркам, из-за чего казавшийся в ширину больше, чем в высоту, взял банку, навернул пластиковой вилкой, отправил в рот. Пожевал, оглядел банку, понюхал, недоумённо посмотрел на Кирка:

— А чего это они там едят такое? — В голосе звучала почти обида. — У нас какая-то каша, у них — хоббитская лапша!

Кирк хмыкнул:

— Зато у нас вместо лапши — чипсы. Похрусти, вкус и качество гарантируется…

— Мастер босс! — Даин не мог сдержать негодования. — Вот… Вот… — Он не мог найти слов. — Ну посмотрите, что за свинство!

Свен припомнил неприятную историю трёхмесячной давности, когда служба безопасности поймала руководителя отдела закупок на махинациях при проведении торгов. Свен тогда не очень патриотично язвил по поводу зажравшихся гадов там, «наверху», и радовался, что его шахты не коснулись те поставки. Но, как видно, коснулись.

— Мастер Даин, ну… поменяемся с охранниками на ужин. Попался такой ящик, чего уж.

После отдыха леди Морвен созвала военный совет. Поскольку предполагалось, что они могут задержаться в убежище на несколько дней, главной задачей на данный момент было обустройство лагеря.

Обрисовав ближайшие перспективы, она чуть смущённо потеребила мочку уха.

— Как мне представляется, пока у нас лишь две большие проблемы. Тепло и, извините, туалет. Здесь градусов десять — двенадцать, работать — нормально, но спать на камне… — Она с сомнением покачала головой. — А второй вопрос… Нас пятнадцать душ в полутораметровой трубе.

Свен поднял руку:

— Мне кажется, всё не так сложно. Кирк, там в НЗ есть грибная спора?

Тот кивнул, добавив неодобрительно:

— Если и её на нюхательный табак не поменяли.

— Гномы вопрос санитарии давно решили. Представляете, во что превратилась бы Мория с её тысячами гномов за века! — Свен хмыкнул. — Выведены специальные грибки, ими засевается… отхожее место. Грибок этот за несколько часов перерабатывает все в подобие почвы. На ней уже другие грибы, специальные, быстро прорастают. Через неделю-другую уже и урожай можно собирать. Место оборудуем где-нибудь в той стороне. — Он показал в сторону перегородки. — Во-первых там всё равно теперь тупик, а во-вторых, туда воздух движется. Ещё салфетки должны быть гигиенические в НЗ.

Леди Морвен озадачено произнесла:

— Отлично. Никогда как-то не задумывалась. Век живи — век учись. Но будем надеяться, до урожая нам ждать не придётся.

— По поводу тепла, — продолжал Свен. — Теплее, конечно, мы тут не сделаем, но на камнях спать не придётся. В каждом комплекте должны быть надувные матрасики, по три штуки. У нас их с лихвой — ещё и укрыться некоторым хватит. Или перегородки какие-нибудь организовать.

Какое-то время ещё поговорили, обсудили режим дежурства и несение караула, размещение, всякие мелочи. Потом Свен, Кирк и Морвен решили сходить посмотреть, что с перегородкой. Пробираться по полутораметровой трубе удобно было только гному, поэтому дорога оказалась достаточно долгой.

— Ого! — Свен поражённо глядел на вспученную мешанину листов железа, труб, арматуры, скользя по ней лучом фонаря.

Решётка из металлических балок и труб в руку толщиной была выгнута внутрь ударом ужасающей силы — металл вытянулся, но не разошёлся, загнанные в стену куски бура, на которых держалась вся конструкция, стояли надёжно, словно вросли в стеклянную поверхность.

— Да… — протянул Кирк.

Он подобрался к самой перегородке, попытался посветить сквозь неё. Сначала ничего не удавалось рассмотреть, но ему удалось найти достаточно удобно расположенное отверстие.

— Посмотрите, уважаемая! — позвал он, внимательно оглядев стены за перегородкой: кабели были сорваны, виднелись лишь их лохмотья, труба вдали и уходящий вниз лаз были забиты чем-то тёмным — видимо, корнем. Сами стены, прежде стеклянно блестевшие, теперь были исцарапаны, словно кто-то возил по стеклу огромным точильным камнем.

— Видите — на полу обломки, — прошептал гном. — Все коридоры чистые, даже пыли почти нет. А тут — камни. Не из-под облицовки: поверхность поцарапана, но целая. Это камни из его шкуры… Он, видимо, обрастает камнями: это и защита, и инструмент — породу рыхлить… Достать бы такой, можно было бы прикинуть, откуда он.

Морвен что-то пробормотала — и мелкий камушек вдруг покатился к перегородке, проскользнул в щель под ней, за ним еще один, третий…

Кирк поднял камни, оглядел, спрятал их в одном из карманов.

— Я забываю иногда, что леди — великий маг… — Гном запнулся, потом сказал: — Она как пушистый котёнок с зелёными глазами… Играет, и вдруг замечаешь, что хоть он маленький, но зубы у него как иглы, а в мягких лапках — острые когти.

Женщина улыбнулась неуклюжему комплименту, затем призадумалась, а комплимент ли это. Кирк невозмутимо глянул еще раз на перегородку, удовлетворённо кивнул: пора назад.

***

Первые три дня было даже интересно. Масса каких-то срочных дел, таинственно-будоражащая обстановка с заманчивым привкусом опасности, поджидающей где-то неподалёку за вроде бы надёжными каменными стенами и бронелюками. Гномы, люди…

Тяга к опасным приключениям, наверное, продолжает таиться во многих из нас и в наше сытое, благополучное время. Не зря же пользуются такой популярностью всякие «вортские горки», тарзанки и видеоужастики.

Но одно дело — прыгнув с моста на резиновой кишке и пощекотав свои нервишки, отправиться обедать в какой-нибудь уютный ресторанчик, и другое — час за часом, день за днём, почти в полной темноте прислушиваясь к каждому постороннему звуку, сидеть в тесноте каменной трубы.

Впрочем, совсем темно было только в первый день. Уже на следующее утро гномы затеяли провести освещение. Разобрали несколько сотовых телефонов и ещё каких-то приборов, вынули из них светодиоды, жидкокристаллические индикаторы, экраны — в общем, всё, что могло светиться. Повозившись с проводами (пришлось вскрыть и распустить кусок кабеля со стены штрека) и с электрическими схемами, развесили под потолком тоннеля импровизированную гирлянду.

Ящики с НЗ и прихваченным оборудованием из двух загромождающих проход завалов постепенно растащили по штреку, разгородив его на пятнадцать отсеков — этаких купе с надувными ковриками вместо постелей. Теперь появилась возможность относительно просто пробраться вдоль трубы, не перелезая через невидимые в полутьме препятствия. Странный этот подземный быт как-то налаживался…

***

Всплыв из пучины воспоминаний, Свен вздохнул: «Две недели, как сидим тут… Юбилей, блин!»

Быт, как оказалось, ерунда по сравнению с досугом.

Он осторожно поднялся, чтобы не треснуться в очередной раз головой о низкий свод трубы.

— Пойду дальний караул проверю, — сказал он Барту и, согнувшись, пошёл в сторону шестьдесят первой.

Сегодня он планировал ещё сделать ревизию воды и поговорить с Морвен о Далласе. Ладно, позже: времени — хоть завались.

Глава 6. Арнор

ДЯДЮШКА ЛЕО

Машина плавно повернула, следуя изгибу ограды, и остановилась на небольшой парковочке. За закрытыми воротами дорожка продолжалась, убегая в буйную зелень.

Коротко хлопнули разболтанные двери, такси развернулось и уехало. Стояла тишина, где-то чирикала птичья мелочь, ветерок веял тёплым ароматом скошенной травы. Издали, едва слышный, доносился неумолчный городской гул.

— Обалдеть! — Дэн огляделся. — Ни в жизнь не скажешь, что мы в городе…

Макс глянул в сторону центра: невысокий, заросший деревьями холм надёжно скрывал огромный шумный Арнор с его миллионами людей, машин, небоскрёбами, магазинами, всякой суетой.

— Да… Ну, ведите нас, хозяйка.

Тани улыбнулась, открыла калиточку рядом с воротами; все вошли.

Прямо перед ними стеной стояли кряжистые развесистые липы. Дорожка, свернув за живую изгородь, терялась среди деревьев.

На самом деле участок был не очень большой, но продуманная планировка и особый уход за парком создавали ощущение настоящего девственного леса.

Совсем недалеко за липами прятался небольшой двухэтажный коттедж из белого камня, в классическом стиле: с колоннами, арками и островерхими крышами над основным зданием и пристроенной сбоку башенкой.

Навстречу им шагал невысокий коренастый дядька, одетый в рабочую, но чистую одежду — комбинезон, рубаха в клетку. На вид ему было лет пятьдесят, но на загорелом лице залегло уже немало морщинок. Он широко улыбался.

— Тани, девочка! Приехала наконец! Ну, рассказывай. Знакомь с гостями… Кто жених-то? — он хитро, испытующе прищурился на парней.

Девушка обняла его, засмеялась:

— Да ну тебя! Знакомьтесь: это дядя Лео, наш управляющий. Это Макс, Макс Ненуа.

Бровь Лео слегка приподнялась:

— Тот самый?

Макс кивнул, протянул руку. Управляющий стальной хваткой, как кузнечными клещами, сжал руку, кивнул тоже:

— Читал я вашу вещицу. «На дальнем берегу». Полная хрень.

— Так уж полная? — писательское самолюбие было слегка уязвлено.

— Ну, не полная, — согласился Лео, улыбаясь. — Но всё равно. Вот «Поход» — это да. А то — хрень, — он повернулся к парням.

Макс хотел возразить, что «Поход» — труд почти десяти лет, он за него и премию Ануминасской библиотеки получил… А «На дальнем берегу» — это же первый опыт, проба пера… Тани легко дотронулась до его локтя:

— Вы не обижайтесь на Лео, он такой. Это он специально всех поддевает…

Тот тем временем таким же крепким рукопожатием поздоровался с Дэном и Элле, проворчав:

— Оба, значит, женихи… Молодцы… А не знаете, этих-то поймали?

— Каких? — удивился Элле.

— Ну, тех… По телевизору передавали…

— Дядя Лео! Ну хватит! — Тани шутливо стукнула его по спине кулачком.

— Ах ты, малявка, драться? Вот как, значит… — он сграбастал Тани одной рукой, легко, но бережно закинул её на плечо и зашагал по дорожке к дому. Сделав шагов десять, опустил брыкающуюся девушку на землю, и они, о чём-то разговаривая и смеясь, пошли впереди. Макс с мальчишками направились за ними.

***

Когда все умытые и свежие уселись за стол, уставленный снедью, дядюшка Лео снял с большой фарфоровой супницы крышку и стал разливать по тарелкам наваристый флотский борщ. Над столом поплыл сказочно аппетитный аромат.

Управляющий сменил комбинезон на отглаженные чёрные брюки, но остался в своей клетчатой рубахе. Ворот был широко распахнут, и из-под него выглядывала полосатая морская тельняшка.

Макс разглядывал Лео: короткие курчавые волосы, когда-то чёрные как смоль, а теперь подёрнутые сединой, крючковатый нос, серьга в ухе. Тани говорила, что он служил на флоте коком, а когда вышел на пенсию — у военных она рано, — то нанялся к Морвен сначала поваром, а позже стал управляющим, в одном лице сочетая и повара, и садовника, и рабочего. Он всё умел, всё делал основательно и по-хозяйски. Был у него недостаток: он постоянно всех подкалывал, иной раз даже подшучивал над Морвен, и резал правду-матку без тени сомнения, не взирая на лица. Но это ему прощалось, потому что, бывая резким, он в глубине души всегда оставался добрейшим человеком, судил о людях справедливо и никогда не унывал.

Макс улыбнулся: дядюшка и впрямь походил на морского волка, причём настоящего, старинного — этакого классического флибустьера, горячего в бою, разухабистого и открытого… Макс наклонил голову, спрятав улыбку: опять его понесло! Писательская привычка.

Закончив с первым, разговорились. Тани поведала дяде Лео всю историю с поиском кольца. Между ними были особые, почти родственные отношения: она фактически выросла под его присмотром. Морвен купила этот особняк лет десять назад, и Лео работал здесь с первого дня. Других детей в ближней округе не было, и Тани в раннем детстве очень много времени провела вертясь у старого морского волка под ногами, слушая рассказы о дальних плаваниях, незнакомых странах, бушующих морях. Впрочем, это просто оборот такой: старым он не был даже сейчас.

Выслушав сбивчивый тревожный рассказ, он нахмурился, покачал головой.

— Вот, значит, как… А то я и думаю: конечно, леди и так в последнее время частенько в разъездах, а тут две недели ни слуху ни духу… Но ты не переживай слишком сильно. Матушка твоя не тот человек, чтобы пропасть. Нет, не тот! Я повидал разных людей. Конечно, с первого взгляда можно и ошибиться. Но узнаешь его поближе — и понятно становится, кому что… Кому семья и маленький домик, кому — тюрьма и заточка. И никакой магии тут не надо, чтоб судить… Бывают, конечно, и случайности, почти никто от них не застрахован. Но леди Морвен — даже случайностей выше. Есть такие люди… Большие. Она — такая. Вот Кольцом клянусь и Эру всевышним! Так что всё сложится к лучшему — помяни моё слово. Ну… Давайте-ка ещё стряпни старого моряка попробуем!

ДНЕВНИК

В Арноре решили ненадолго задержаться: отдохнуть и решить, что же делать дальше.

Мальчишкам ещё никогда не приходилось бывать в таких хоромах. Особняк казался им дворцом из мурабских сказок, хотя справедливости ради надо сказать, что на самом деле жилище Морвен Орли было просто спартанским по сравнению с соседними виллами: престижный район, знаменитость на знаменитости…

Ребята полдня плескались в небольшом бассейне под застеклённой крышей на заднем дворе, а потом, развалившись на диване, смотрели кино на экране во всю стену. Даже Тани немного отвлеклась от постоянно грызущих тревожных мыслей. Она несколько месяцев не была дома, если не считать короткого визита на прошлой неделе. А дом — это всё-таки дом. Его не заменит никакая самая дорогая гостиница, чужая квартира и уж тем более общежитие, пусть хоть самое элитное-разэлитное.

Макс с часок побеседовал с Лео, а потом, вызвав такси, уехал в город. Он тоже давно не бывал в Арноре — больше года — и собрался навестить старых знакомых, а заодно порешать накопившиеся вопросы в издательстве.

Тани показала Элле компьютер. Включила его, ввела замысловатый пароль.

— Посмотришь? Он в последнее время виснет со страшной силой. Я зимой приезжала — вся изругалась! Хорошо, хоть планшет с собой был…

Компьютер Элле разочаровал. Машина неплохая, но уже старая. Года три-четыре назад она была бы крутой, но за такое время всё сильно изменилось. Он спросил Тани — та пожала плечами:

— Мама же не фанат. В игрушки не играет… Она и этот комп купила, только когда я её донимать стала. А то у нас вообще что-то ископаемое стояло.

— Посмотрю, — Элле проводил Тани взглядом и вновь остался один.

Он запустил проверку на вирусы, откинулся на спинку кресла, огляделся.

Компьютер был встроен в большой удобный письменный стол из красного дерева. Столешница глянцево блестела, кроме монитора на ней больше ничего не было. Над столом и вдоль стены — вправо и влево — тянулись полки из того же тёмно-красного массива, сплошь уставленные книгами. Томики были самых разных размеров и расцветок. Их определённо читали.

Пробежал взглядом названия на корешках. «Теории формирования нефтегазоносных слоёв»… «Методика геологических изысканий на больших глубинах» — смотри-ка, гномская! «Анизотропные кристаллы», «Формирование устойчивых навыков магического сканирования»…

Ближние к столу книги в большинстве своём были научные: геология, строение вещества, прикладная магия. Много специальной технической литературы.

Комп действительно тормозил.

«Да… Слишком медленно. Надо разбираться».

***

— Ну что тут? — Тани неслышно вошла в дверь, подошла сзади, наклонилась поближе к экрану; её дыхание коснулось уха Элле. Он на секунду блаженно прикрыл глаза.

— Да… В автозапуске куча хлама была — отключил. Дефрагментация — не делается, потому что диск забит напрочь и… Вот. По-хорошему бы поудалять тут всё или скинуть куда. Фильмов чуть не полвинта, какие-то огромные архивы дублирующиеся… Надо глянуть, что там — скорее всего, образы старых дисков.

— Ты удаляй, не стесняйся, что надо.

— Ну… Чужая же машина. Неудобно как-то.

— Да ничего там секретного нет. Фильмы, фотки… Мама за него почти не садилась, только я, когда приезжала, фотографии скидывала. Музыку ещё скачивала.

— Всё равно, ты лучше посиди здесь, а то снесу что-нибудь лишнее.

Тани оперлась рукой на его плечо, выпрямилась.

— Хорошо, сейчас. Принести чего-нибудь? — не дожидаясь ответа, вышла; вскоре вернулась с большой вазой фруктов, поставила её на стол, подсела, взяв стул у противоположной стены.

Элле открыл один из архивов — к счастью, тот оказался без пароля.

— Ну, ты глянь — просто всё в кучу: система, программы, документы! Да ещё древнее такое… Наверное, со старого компа диски полностью скопированы, большую часть спокойно удалять можно. Документы только сохранить, если нужны ещё.

— Ага… А что за документы?

— Письма какие-то под номерами. Это что-то по работе. Договоры… О, смотри: называется «Кольцо». Посмотрим?

— Давай! — Тани с любопытством смотрела на экран.

«13.06.96

Надо разобраться, что за ерунда с этим кольцом. Самое неприятное — теперь сложно понять, что связано с ним, а что нет. Для начала попробую всё связно изложить, может прояснится.

Началось где-то году в 70-м. Или чуть позже. Летом я поехала к бабушке под Тилен. Помню, мы играли с пацанами в войну на какой-то стройке, и там я его и нашла.

То, что оно магическое, я поняла сразу…»

Это было стопроцентное попадание! Ребята жадно погрузились в чтение.

«…Постоянно я стала носить его где-то в колледже, когда обнаружила, что оно ещё и снимает боль. Как-то раз мне недомогалось, и так совпало, что я надела его, сейчас уже не вспомню зачем. И буквально через минуту после этого боль исчезла, как будто не было. Это могло быть и совпадением, поэтому в другой раз я проверила намеренно. Всё подтвердилось. Потом оказалось, что с кольцом я не болею гриппом, другими инфекциями; всякие мелкие царапины заживают буквально на глазах…

…Теперь о главном. Вчера напали какие-то уроды. Спускаюсь на лифте, дверь открывается — и они стоят, трое. Один толкнул меня обратно в кабину, другой забрал сумку. Третий снаружи стоял, наверное, караулил. Если бы они этим ограничились, всё, может быть, сложилось бы по-другому. Но им показалось мало. Тот, который меня ударил, достал пистолет, а второй схватил за руку и начал снимать кольцо. Действовали очень чётко. Видимо, опытные. Кстати, у них амулеты были простенькие, рассеивающие внимание — чтобы лица трудней запомнить было.

И вот когда он с меня кольцо-то снял, что тут началось! У меня натуральная истерика, я в этого вцепилась когтями, визжу, у второго пистолет вывернула, наверное вместе с рукой, в панике все силы в импульс вложила. Сама кроме кольца ничего не вижу, дотянулась до его руки, выхватила. Состояние было дикое: я зубами их грызть была готова. Надела кольцо на палец, такое несказанное облегчение! Эйфория! Тут я им устроила. Завязала в узел всех троих, удивляюсь, как живы остались. Собрала другие кольца, сумку. Полицию не стала вызывать.

Домой пришла, Алексу тоже ничего не рассказывала. Стала думать. Только теперь осознаю, что десять лет не снимала его. Оно словно часть меня. Не что-то важное, типа — руки, глаза, а что-то незаметное и неотъемлемое. Как кожа, что ли.

Попробовала снять. Истерики и паники не было, но резко ухудшилось самочувствие. Заболела голова (я уже забыла, что это такое!), что-то с глазами — стала видеть нерезко, словно сквозь туман. Растерянность; пропала ясность мысли, навалилась апатия, вернее — какое-то бессилие и усталость. Потом состояние стало ухудшаться, перед глазами появилось какое-то мельтешение, ещё минут через пять стала нарушаться речь. Пытаясь сосредоточиться, выстраивала какие-то предложения и повторяла их про себя. Внезапно запнулась на каком-то слове: знаю, что хочу сказать, а слово нужное не помню. Потом что-то произнесла — и не улавливаю смысла слова.

Очень испугалась, что схожу с ума, надела кольцо, бросилась на кровать и, закрыв глаза, считала до тысячи. Лежала, боясь шевелиться, открывать глаза и даже думать. Просто считала. Наверное, прошло минут десять. Вернулась ясность мыслей, осторожно встала. Некоторое время сохранялась какая-то общая неуверенность; голова болела где-то в правой передней части еще с полчаса. Сказать по правде, я в растерянности…»

«10.07.2496

Провела кое-какие поиски. Результаты:

Консультировалась в Мории с одним специалистом. Он уверен на сто процентов, что это не гномья работа. Скорее всего, это так называемая эльфийская вещь. Характерный сплав и способ обработки — литьё, затем структурирующая ковка. Технологически изготовлено архаично, если не сказать примитивно. Все его особые свойства сформированы целенаправленными магическими воздействиями. Штучная работа первобытного гения».

«03.02.2497

Самочувствие не изменилось. Вроде бы всё нормально…

…Я не вижу признаков того, что действую по чьей-то воле или под чьим-то контролем. Однако кольцо влияет на мозг, это очевидно.

Первоочередное: анализ состояния, поиск информации…

…Единственный надёжный способ всё решить — разобраться в механизме действия кольца. Это позволит понять, что делать с формирующейся зависимостью и как экранировать внешние воздействия, если они будут».

«08.03.2503

…В первую очередь важен механизм формирования зависимости, поэтому основное внимание этому направлению…

…Кольцо непрерывно аккумулирует энергию, поглощаемую из окружающей среды. Главным образом — электромагнитные излучения, тепло. В кольце часть запасаемой энергии постоянно расходуется на создание “сканирующего” электромагнитного поля, которое взаимодействует со всеми основными управляющими центрами головного мозга владельца.

Каждое совпадение частот поля и мозга вызывает резонанс, при этом в кольце производится соответствующая запись. Постепенно кольцо формирует матрицу, обеспечивающую идеальное взаимодействие с мозгом владельца.

После этого (а возможно, частично, и раньше) вступает в действие заложенная в кольце программа. Результатом её действия является активизация центров агрессии и подавление центров социального взаимодействия. Также понижается уровень тревожности, в целом угнетается эмоциональная сфера и активизируется рационально-логическая…

…Следует отметить: выводы, касающиеся нейрофизиологических и соматических изменений, сделаны не мною. Поскольку я в этом дилетант, пришлось привлечь специалистов. Моргот! Когда зашла речь о противодействии, они лишь развели руками. Оказывается, современная наука в состоянии лишь фиксировать происходящие изменения, а точнее — их последствия. “Снижается активность соответствующих отделов гипоталамуса, вызывающая…” Почему снижается, суть изменений, механизмы — они об этом понятия не имеют, лишь предположения и догадки. Современный уровень развития науки о мозге не позволяет дать ответ, каким образом можно противодействовать изменениям или обратить их. По простой причине: суть их не ясна.

Утешает, что у меня, по-видимому, масса времени, чтобы дождаться пока наука сможет дать ответы на интересующие меня вопросы. Нужно, кстати, подумать о целевых грантах…

…Такие вот мрачные перспективы. Вселяет некоторую надежду то, что происходящим в мозгу изменениям всё же можно до некоторой степени противодействовать. Постоянный самоконтроль, самовнушение. Однако, во-первых, невозможно всё время бодрствовать, а воздействие кольца постоянно, и оно не упускает ни времени, пока я сплю, ни пока я отвлекаюсь на решение текущих проблем. Во-вторых, сама работа руководителя, необходимость постоянно принимать решения, каждое из которых — это выбор из двух зол, когда любым решением, пусть оно трижды верное, кто-нибудь останется недоволен со всеми вытекающими негативными последствиями, — мощнейший катализатор воздействия кольца…

Решила не удалять этот файл. Если всё пойдет совсем плохо, пусть Тани будет в курсе».

Тани и Элле потрясённо переглянулись.

— Капец! — только и произнесла девушка. — Я поверить не могу, что такое возможно! Какое-то первобытное кольцо… И вся современная магия, вся современная наука ничего не могут поделать? Как такое может быть? Наверное, надо это письмо как следует запрятать…

— Я его на флэшку себе перепишу. И зашифрую. Тут ведь и ещё что-нибудь может оказаться… интересное.

Тани встала с серьёзным задумчивым лицом.

— Эл… Ну, в общем, ты удаляй там всё лишнее, как собирались. Документы сохраняй, а что-нибудь такое — перекидывай себе. Я… Мне надо подумать. Я позже приду.

Элле продолжил копание в архивах; впрочем, ничего интересного больше не попалось.

АРЕНА

Ближе к вечеру ребята решили прогуляться в город. Макс ещё не вернулся, и они отправились втроём.

На такси доехали до центра. Собор Девяти Хранителей, величественный и замысловатый, обвитый лестницами и переходами, с взлетевшими ввысь девятью золотыми куполами; строгие башни Старой Крепости; причудливый и роскошный дворец Алькарна Четвёртого; конечно же — древняя, поражающая своими бесчисленными арками и грандиозностью Великая Арена…

Элле с Дэном едва успевали вертеть по сторонам головами. Обилие старых зданий, впрочем, не создавало ощущения, что они находились в древнем мире. Хаотичное смешение разных стилей всех эпох скорее создавало ощущение, что они в музее — огромном историческом музее под открытым небом. Собственно, так и было. Тани неплохо знала Арнор и, показывая парням разные достопримечательности, даже могла что-то о них рассказать.

Дэн удивился:

— Ты откуда столько знаешь про всяких этих старинных императоров? Этого же даже в программе школьной нет!

Девушка с напускной ноткой самодовольства ответила:

— А вот! — потом, погордившись немного, продолжила: — Меня же после шестого мама в частную школу отправила. Сильно элитную, просто караул… Да нет, школа, вообще, хорошая. Только придурков всяких слишком много училось. У нас отдельный предмет был — «Мой город». Это в нас патриотизм воспитывали.

— Ну и как, воспитали? — ухмыльнулся Дэн.

— Ага… Вот осенью на Кубке — как Макс говорит — «порубаем этих поганцев». Нет, город я люблю. Тут всё-таки красиво и всегда можно найти что-то новое. Он же огромный. Ануминаса больше раз в пять. Жизни не хватит всё облазить. А люди здесь всё-таки не такие… Все занятые, равнодушные. Я в Ануминасе первое время удивлялась, что незнакомые прохожие мне улыбаются, иной раз и здороваются даже. А тут — хорошо, если заметят.

Она вздохнула, потом, помолчав, хитро предложила:

— Хотите опасных приключений?

— Ясное дело! А что такое? — Дэн, конечно, не мог упустить такой шанс.

Элле только вопросительно взглянул на Тани. У него было странное настроение. Попасть в Арнор он мечтал давно, ещё со школы, когда в своей лесной глуши читал об этом древнем, овеянном легендами городе.

И вот он видит эти дворцы, шагает по мостовой, по которой когда-то шагали имперские легионы Великого Арнора, а потом, через тысячу лет, вели на костры еретиков лишь за то, что они осеняли себя знамением Кольца не по часовой стрелке, а против. А те с непостижимым упорством шли в огонь со словами: «Фродо, владыка, за тобой идём!» А ещё через тысячу лет огромная толпа людей, вооружённых длинными ножами, безмолвно и яростно шла ночью по этим плитам к Новой Крепости, чтобы за одну ночь оставить на месте зловещего логова инквизиции лишь ровную громадную площадь, под которой до сих пор скрываются засыпанные обломками крепостных стен мрачные подземелья.

Он ступает по древним камням, и рядом девчонка, которая… которую… В общем — ОНА! И не верится: неужели это правда? А ещё — загадочное кольцо и их какие-то сумасшедшие поиски: Форлин, Изенбург, Альтемпле…

Всё сумбурно смешалось в голове Элле, мир вокруг казался далёким и ненастоящим, словно на экране.

— Арена сейчас закрыта для свободного посещения. Но я знаю секретную лазейку, и туда можно пробраться. К концу дня оттуда уходят всякие реставраторы и археологи. Сейчас самое время.

Действительно, длинный летний день ещё, казалось, был в самом разгаре, но стрелки на часах уже показывали вечер.

До Арены добрались за четверть часа. Когда-то вокруг неё проходила оживлённая магистраль, теперь превращённая в широкое бульварное кольцо, вернее два кольца, разделённых широкой зелёной полосой. Тонкие стройные деревца дружно тянулись к небу, подрагивая серебристыми листьями.

Огромные размеры Арены потрясали. Верхние ярусы арок виднелись где-то в вышине, метрах в сорока от земли, нижний, сложенный из огромных матово-чёрных каменных блоков тянулся вправо и влево метров на двести.

Напротив одной из арок Тани остановилась, глянула по сторонам.

— Вон патруль, — она показала на двоих конных полицейских, не спеша двигавшихся по бульвару. — Они вокруг арены и до дворца ездят. Появятся снова минут через десять. А вон там, слева от арки, видите, такое углубление? — Она показала на узкую, метра полтора шириной, нишу в стене, которая поднималась до второго яруса, разделяя две соседние арки. — Там очень удобно камни торчат, и по ним можно вскарабкаться вон до той дыры, а через неё сразу внутрь ход, на лестницу.

— Люди же вокруг…

— Да ну и пусть! Это же всё туристы. Подумают, что, может, так надо. Может, мы живём там, — в глазах Тани прыгали шальные огоньки.

Дэн, более опытный в таких делах, практично поинтересовался:

— А если зацапают?

— Оштрафуют, наверное. Раньше, когда нас мелких ловили — родителей вызывали. А то — поругают да отпустят.

Они посмотрели в спину удаляющимся полицейским. Девушка первая пошла к стене, парни за ней. Оглянувшись, Тани стала подниматься, цепляясь за выступы кладки, ноги сами находили знакомые трещины, пальцы нащупывали глубокие щели между камнями.

Не прошло и минуты, как она скрылась в проёме — то ли обрушившемся окне, то ли для какой-то надобности сделанном отверстии на пятиметровой высоте. За ней последовал Дэн, последним полез Элле.

Приблизившись вплотную к стене, он оглянулся: ниша практически полностью скрывала его, заметить карабкающегося по стене можно было, только находясь прямо напротив. Вблизи — никого, дальше за мэллорнами сновали прохожие, но никто не обращал на ребят внимания.

Он повернулся к стене и нащупал рукой первый камень.

Стало чуть-чуть жутковато, но надо было поторпиться — сверху выглядывала Тани, прошла уже, наверное, половина времени до проезда патруля.

Выступ за выступом, камень за камнем Элле взобрался почти до конца. Глянул вниз — оказалось неожиданно высоко. Он заспешил. Чуть выше, в сторону, ещё выше… Наконец нащупал край проёма.

Дэн протянул руку и помог залезть внутрь.

По невысокому узкому лазу, ведущему вглубь стены, они пробрались несколько метров и попали на лестничную площадку. Откуда-то сверху пробивался свет, было сумрачно, но не темно.

С площадки прямо вниз уходила неширокая, с метр, каменная лестница, другая такая же поднималась налево, очень круто забирая вверх.

Тани прислушалась. Слышалось только их дыхание, да откуда-то сверху доносилось чириканье птиц. Она молча поманила рукой и крадучись, стала подниматься по лестнице. Элле, так же осторожно ступая, двинулся за ней, последним — Дэн. Они одолели ещё два длинных лестничных пролёта, на каждой площадке отдыхая (подъём был довольно крутой) и прислушиваясь. Лестница уже не меняла направление и с каждой площадки шла прямо — выше и выше, чуть изгибаясь направо. Каменные перекрытия над головой вдруг закончились, и в прохладную полутьму пахнуло тёплым летним ветром; над головой засинело небо.

Ход вывел их на верхний ярус Арены. Слева поднималась глухая стена, сверху увенчанная вереницей небольших арок, а направо открывалось огромное пространство — ряды каменных ступеней — скамей, а далеко-далеко внизу — жёлтая овальная площадка.

Здесь всё было старым по-настоящему. Древние стены, ступени, даже песок на Арене, наверное, был древним. Каменные плиты скамей местами потрескались, некоторых не хватало. Внешняя стена надёжно закрывала от глаз нынешний многомиллионный Арнор, оставляя ребят наедине с далёким прошлым.

Элле представлял, как амфитеатр, заполненный тысячами арнорцев, взрывается криками, приветствуя великого гладиатора и будущего наместника провинции Рун…

— Правда, здорово? — голос Тани возвратил его к действительности. — Я когда в первой школе училась, у меня подружка была — та ещё бандитка. И мы сюда загорать лазили. Или от пацанов прятались.

Они уселись на тёплые камни, прислонившись к стене.

— Это же сколько блоков надо было вытесать, сложить. Гора ведь целая!

— А чего им… Рабы и нарубили, и перетаскали, и сложили. — Дэн сплюнул сквозь зубы. — С рабами-то чё не жить?

— Ну, рабы. Тоже ведь люди. И такое соорудили!

— Я бы рабом ни за что не стал. Сразу бы удрал.

— Ага. Поймали бы тебя на второй день. И подвесили бы за ноги на солнышке жариться.

— Да ну. Я бы бился насмерть! Вон, как гладиаторы.

Элле промолчал, посмотрел на Тани. Она запрокинула голову и смотрела в небо.

Он вслед за ней посмотрел вверх. Высоко-высоко видны были две точки, двигавшиеся широкими кругами.

Тани встретилась взглядом с Элле:

— Видишь их?

— Птиц?

— Угу. Какие-то хищные. Орлы, наверное. Совсем крыльями не машут. Сначала невысоко летали, потом кругами — выше, выше.

— Вдвоём…

— Да.

Они долго смотрели на орлов, невесть откуда взявшихся посреди огромного города.

Элле вдруг каким-то другим взглядом, словно со стороны, посмотрел на Дэна, сидевшего с закрытыми глазами, на Тани, заворожено глядящую ввысь, на старые трещиноватые камни вокруг, отбрасывающие длинные тени.

Подумалось, что иногда дни пролетают совсем незаметно и бесследно, несмотря на всякие важные события. А сегодня — наоборот: вроде день как день, но он почему-то был уверен, что навсегда запомнит этот тёплый ветер, огромную пустую каменную Арену, заполненную призраками из бездны веков, двух птиц, исчезающих в вышине.

«Наверное, я знаю почему, — решил он про себя. — Может быть, это последний день детства?» Потом сам себе вроде возразил: «А не поздновато?» Подумал как-то рассеяно и решил: «А пусть. Зато я точно буду знать, когда и как оно закончилось. Оно улетело к солнцу. Кругами…»

В это время снизу по крутым ступеням поднялся человек. Выйдя на свет, он слегка прищурился, затем присел на камень неподалёку.

Элле ощутил угрозу и силу, исходящие от незнакомца ещё до того, как его увидел. Расслабленная задумчивость разом слетела с него, он вспомнил, что они сейчас — нарушители общественного порядка и, по-хорошему, надо сматываться.

Поднимаясь, он встретился с незнакомцем взглядом. Тот смотрел с любопытством и лёгкой насмешкой.

Элле загородил собой Тани и вежливо сказал:

— Здравствуйте.

Мужчина молча продолжал разглядывать ребят. На нём были надеты лёгкие серые брюки и чёрная рубашка в мелкую дырочку. Чёрные лакированные туфли придавали ему несколько щегольской вид, но коротко остриженные волосы, чуть тронутые сединой, и бесцветное незапоминающееся лицо заставляли подозревать, что всякого рода франтовство этому человеку чуждо.

Подошёл Дэн, остановился, вызывающе засунув руки в карманы.

— Здравствуйте, — голос незнакомца тоже был какой-то неопределённый, почти лишённый интонаций. — Мне бы хотелось переговорить с мисс.

— Мало ли чего вам хотелось бы, — Дэн, по своему обыкновению, сразу принялся нарываться на неприятности.

— Не хамите, Дэнитер. Это недальновидно. А в вашей ситуации — просто глупо.

— В какой «нашей» ситуации?

Мужчина встал, прошёлся.

— Вы незаконно проникли на территорию памятника, охраняемого государством, что является нарушением общественного порядка. Кроме того, вы, возможно, нанесли ему урон, а это, согласно закону об охране культурного наследия, уже может быть и уголовным преступлением.

— Никакого урона мы не наносили, — Дэн продолжал хорохориться.

— Ну не знаю. Вдруг вы откололи кусок барельефа… или граффити рисовали. Задержим до выяснения обстоятельств. Выручать вас некому. Мастер Макс вас нескоро найдёт…

— Зато мама найдет быстро, — наконец вмешалась Тани, — и у вас будут неприятности.

Мужчина махнул рукой:

— У вашей мамы, мисс, у самой неприятности, насколько я понимаю.

— Что с ней?! Какие у неё неприятности?

— Когда вами интересуется департамент безопасности — это само по себе уже неприятность, — сухо проговорил мужчина. — Вообще, мне кажется, мы тратим слишком много времени на бессмысленные препирательства.

Он достал из кармана чёрную книжечку, раскрыл её, показал.

— Капитан Арчер. Мисс Таниэль, мне необходимо задать вам несколько вопросов. И вы, и я заинтересованы в том, чтобы разговор наш происходил без лишних формальностей и потери времени.

Тани неуверенно оглянулась на ребят, потом кивнула. Они с капитаном прошли по верхнему ярусу амфитеатра подальше от лестницы, оставив парней растерянно сидеть на камнях.

— Фига се! Департамент безопасности. Леди Морвен чего-то реально накосячила. Может, она шпионка? Она ведь и родом из Гондора.

— Подумаешь, из Гондора! Не из Восточного же Союза. — Элле насупился. — Ну… Они же, вообще-то, не только шпионов ловят. Может, какая-нибудь неуплата налогов. Или вдруг они тоже её ищут?

Дэн уныло поковырял камень ногтём.

— Ну, так-то да. А чё тогда наезжать сразу? Пойду сейчас кусок стены по правде отколупаю. Будут знать!

— Да ты ж сам и начал первый.

— А всё равно…

Минут через десять вернулась Тани.

— Ну, чего он? — парни накинулись на неё с вопросами.

Сам Арчер в это время прошёл дальше по ярусу и быстро начал спускаться по широкой лестнице, уходящей по амфитеатру вниз.

— Да… Непонятно. Всё настроение испортил. Пойдёмте, надо отсюда быстренько убираться. А то и правда сцапают нас тут. Потом расскажу.

Они без приключений выбрались из Арены тем же путём, дошли до ближайшей улицы и, поймав такси, поехали домой к Тани.

Макс уже был там. Он приехал ещё с час назад, выпил чайку и теперь играл с Лео в шахматы.

Увидев ребят, Лео отложил партию и пошёл на кухню собрать чего-нибудь к ужину.

Тани пошла наверх — привести себя в порядок, парней отправила мыть руки. Макс пошёл помочь Лео.

«Чего-нибудь перекусить» оказалось много: весь стол опять был заставлен снедью, на которую ребята, не мешкая, накинулись. Все здорово проголодались.

За чаем Тани рассказала о своём разговоре с Арчером. Особенно-то рассказывать было нечего. Хитрый агент, пытаясь вызнать что-то, сам умудрился так и не ответить ни на один вопрос. Он осведомился о цели их путешествия в Изен, спросил, чем их так заинтересовало ничем не примечательное, кроме своей древности, Кольцо жрецов Ортанка, давно ли она общалась с Морвен. Какие дела связывают её с эльфами. Про эльфов он как-то особенно интересовался.

Поскольку Арчер постоянно уходил от ответа на вопрос, в чём, собственно, дело, то и Тани не посчитала нужным быть искренней с ним. Она сочинила на ходу какую-то несусветную историю, что путешествовать они поехали просто так — потому что каникулы, а в Изенбурге услышали легенду про Кольцо жрецов и решили съездить в Альтемпле, недалеко ведь, чтобы посмотреть на это замечательное колечко. Но, к сожалению, его там не оказалось. А с мамой она не общалась уже давно и сильно беспокоится, но в фирме её заверили, что всё в порядке, и она надеется на скорый звонок. А про какие-то дела мамы с эльфами вообще первый раз слышит. Арчер пытался потихоньку прозондировать её на предмет вранья, а она, естественно, попыталась ему помешать. На том и разошлись.

Макса этот рассказ сильно обеспокоил.

— Занятно. Департамент безопасности не та контора, которая занимается от безделья ерундой. И шутки с ними лучше не шутить. Для них их интересы всегда были выше, чем интересы граждан. И хорошо, если они действуют в интересах государства, а не в своих личных.

Он подумал, покачал головой. Потом вдруг улыбнулся:

— А с другой стороны, может, Дэн был прав? С какого такого перепугу вы обязаны им чем-то? Кстати, а он вообще не липовый агент? Может, и надо было его послать куда подальше, полицейских позвать?

Тани смутилась, потом, спотыкаясь через слово, рассказала об их «походе» в Арену.

Макс развеселился.

— Ну вы и хулиганьё! А этот Арчер молодец, всё просчитал верно. И, кстати, получается, за нами следят уже минимум несколько дней. Странно, странно…

***

Поздним вечером они сидели в большой гостиной в мягких кожаных креслах, разговаривали. Кресла стояли полукругом у камина, свет был слегка приглушён, шторы задёрнуты. Настоящий средневековый замок.

Правда, камин не горел: лето, жара. Но и без огня было здорово.

Лео принёс большую корзину фруктов и тактично удалился. Тани, забравшись с ногами на кресло, рассказывала об их с Элле находке — записях леди Морвен.

Макс слушал очень внимательно и молча. Дэн, наоборот, сидел как на иголках — то недоверчиво хмыкал, то возбуждённо подпрыгивал. Выслушав рассказ до конца, Макс подошёл к столику с фруктами, выбрал большое зелёное яблоко, снова опустился в кресло и смачно захрустел. Дэн последовал его примеру, ребята смотрели некоторое время на них, потом Элле взялся чистить апельсин, а Тани отщипнула гроздочку винограда. Жевали витамины, думали.

Наконец Макс, покончив с яблоком, встал и заходил по комнате, словно на лекции в академии.

— У меня странное ощущение, что вокруг нас сплетаются какие-то непонятные нити. Нас затягивает в загадочную и неправдоподобную историю. А мы при этом, как слепые котята, не только не видим, куда нас тащат, но и вообще не понимаем, что происходит.

Кольцо, которое я считал не более чем поэтическим символом, оказывается, существует и замешано в какой-то таинственной истории. Другое кольцо, созданное якобы тысячи лет назад, обладает просто непостижимыми свойствами, творит что-то ужасное, и как с ним бороться — никто не ответить не в состоянии. Владелица этого кольца при совершенно странных обстоятельствах пропадает, и связаться с ней не могут ни маги корпорации, ни даже департамент безопасности…

А появление господина Арчера! Я сорок лет прожил — ни разу с агентами ДБ не сталкивался. И тут — на тебе. Причём не ясно, как это всё между собой связано и связано ли вообще… Я как-то сумбурно излагаю. Эльфы, гномы… Хоббитов ещё в этой истории не хватает! И главное: какое отношение ко всему этому имеем мы? Даже Тани. Не обижайся, девочка, но в самом деле, если трезво рассудить: да, твоя мама попала в какую-то передрягу. Но этим делом занимаются десятки, даже сотни людей. Профессиональных, компетентных, подготовленных. Лучших, пожалуй. Какую роль можешь там сыграть ты? Элле, Дэн? Я, в конце концов? В лучшем случае — роль занозы в заднице, прости Эру!

И всё же, я говорю, нас словно опутывает невидимая сеть и втягивает, втягивает в эту историю… Никто ведь не сомневается, что завтра мы едем в Морию? — внезапно закончил он.

Глава 7. Убежище

О ВОДЕ, ЗРЕЛИЩАХ И БОГЕ

Уже к концу третьего дня пришлось серьёзно задуматься о запасах съестного, а главное — питья. После ревизии всех имеющихся ёмкостей с водой, включая личные фляги, Свен и Морвен поневоле озаботились: за трое суток израсходовали больше четверти имеющихся запасов.

Из-за того, что чуть ли не в половине ящиков вместо лапши оказались чипсы, еды тоже было меньше, чем ожидалось, но эта проблема не была столь острой. Вряд ли они будут голодать в течение пары недель.

Чипсы эти вообще стали притчей во языцех. Свен и не подозревал, как быстро может осточертеть какая-то еда. Как-то к слову он спросил у Морвен:

— А что с тем типом, который за торги взятки брал?

— Посадили… Ненадолго, впрочем. Гадёныш… Выберемся отсюда, специально наведаюсь к нему, заставлю чипсы жрать! — мрачно-кровожадно хмыкнула она.

С водой было сложнее. Аварийный запас литр в сутки на человека и так был раза в два меньше обычной нормы потребления, но и при таком расходе вода убывала на глазах.

Сначала этому не придали особого значения — ведь никто не предполагал задерживаться в шахте надолго, но половину второго дня и весь третий Морвен осторожно сканировала ближние окрестности и с досадой убедилась: корни — их было два — и не думали никуда уползать. Они не продвигались дальше зала шестьдесят второй, но и не замирали ни на минуту, странным образом пульсируя и извиваясь, словно ворочаясь. За эти дни она успела изучить их «голос» и теперь неплохо их чувствовала. Другие корни, прокладывавшие путь где-то неподалёку, тоже остановились, но и они подавали признаки жизни.

Впервые закралась мысль, что их заточение в подземелье может оказаться куда более длительным, чем предполагалось вначале. Морвен не стала скрывать этого от своего отряда.

— Ситуация такова, и пока я не вижу более рационального варианта действий, — сказала она. — Но повода впадать в уныние нет совершенно. Пусть мы просидим тут не четыре дня, как надеялись, а неделю или две. Да пусть даже три. Мы в относительной безопасности. Пищи на три недели хватит, учитывая, что мы не обременены тяжёлой работой. Единственная проблема — вода. Но и в этом отношении не всё так трагично. Сократив расход вдвое, мы спокойно можем рассчитывать на пару недель. Да, пол-литра в сутки — немного, но ведь и не так уж мало. Люди с куда меньшими запасами переплывали океаны…

Выдачу драгоценной жидкости Свен поручил Далласу, еду же просто распределили — лапшу и морготовы чипсы во все ящики поровну.

Поскольку корни вроде бы остановились, так и не добравшись до конца тоннеля, появилась возможность организовать небольшую вылазку на шестьдесят первую буровую за последним ящиком с НЗ. Всё прошло без проблем: гномы под прикрытием Барта быстренько подняли наверх тяжёлый ящик и аккумуляторы. Дополнительные восемнадцать литров воды не могли не радовать.

Через несколько дней появились первые признаки того, что нехватка воды — не единственная серьёзная проблема. Конечно, ясно было с самого начала, что людей следует чем-то занять, но в первое время эта задача не была столь насущной, все с головой погрузились в мелкое обустройство. Но вот прошёл день, другой, третий… Какая-то часть времени уходила на караулы: по двое ходили дежурить к дальнему люку — над шестьдесят первой, да по одному в другую сторону (смеялись: сортир караулить). Четыре часа. Сон, еда. Скука.

Гномы легко нашли себе занятие — они что-то мастерили, перебирали свои сварочные аппараты и прочие железяки, делали ножи… В конце концов, по человечьим меркам они были почти дома. Охранники же маялись. Оружие было вычищено чуть не до зеркального блеска, темы для разговоров понемногу иссякали, анекдоты пошли по второму кругу. Организовать какие-то подвижные игры или упражнения в такой тесноте было невозможно, к тому же это увеличивало бы расход воды и пищи…

На пятый день Морвен специально переговорила с директором на эту тему.

— Мастер Свен, я, прямо скажу, в затруднении. Надо чем-то загрузить народ, и я уже голову сломала. Они ходят в караул, играют в кости и рассказывают байки. Но невозможно же этим заниматься до бесконечности! Горн, Райнур просто тупо валяются от смены до смены и спят. Возможно, это и не худший вариант, но к чему всё это приведёт?

Свен тоже думал об этом. Какая бы ни складывалась ситуация — они оставались руководителями, и необходимо было что-то предпринимать. Кости, конечно, выход в некотором смысле, но азарт — вещь непредсказуемая, уже и конфликты были: Даллас поцапался с Риком, еле развели…

Безусловно, они понимали: дело не просто в скуке. Маленький коллектив в замкнутом пространстве — мина замедленного действия. Никто ведь не проводил никакого отбора на психологическую совместимость, как это делается, например, у космонавтов. Но понимание мало помогало. Толком они так ни к чему и не пришли.

Смешно, но в комплектах НЗ даже оказались инструкции на подобный случай. И что же? Написано: «Играйте в игры, рассказывайте истории». Гениально! И как это составители додумались?

Свен предложил организовать какую-нибудь учёбу. Морийский изучать, например. Но, за исключением ещё Рика и Барта, почему-то эта идея никого не увлекла. Впрочем, мастер Трор добросовестно пытался преподать азы языка по часу в день желающим.

Морвен распорядилась раздать изготовленные гномами ножи и обязала всех точить их. Пару дней труба наполнялась мерзким шорканьем металла о камень, но и это занятие быстро себя исчерпало: до остроты бритвы клинки из дешёвой чёрной стали на обычном камне не выправишь, хоть сточи их в ноль. В любом случае, результат был: каждый теперь был дополнительно вооружён отточенным тесаком.

Как ни странно (а может быть — как раз закономерно), здорово помогла религия, точнее то, что эта тема вызывала горячие дискуссии. Эдмунд, истово верующий товарищ, читал у себя в закутке псалмы и пытался даже что-то проповедовать. По мнению Свена, местами он нёс откровенную ахинею, но в такой ситуации — чем бы дитя не тешилось.

Свену Эру представлялся в виде некоего абсолюта, разлитого в природе. Он в каждом из существ, в каждой песчинке… И он несёт свет, но лишь тем, кто жаждет этого света. Впрочем, интерпретацию Священного писания, проповедуемую Эдмундом, было послушать интересно. Буквально накануне он рассказывал:

«… И была великая война с Всеобщим Врагом. И разделились люди: многие предались вражьему слову, другие слепо блуждали во тьме незнания. Но некоторые вняли голосу Эру и обрели веру истинную. Возвышены были они, и, когда низвергнут был великий Враг, дарована была им земля благословенная — Нуменор.

Но грех — удел человеческий! Прошло время, проросло вражье семя и среди избранных. Отпали они от истинного бога, сделали идолов и поклонялись им, и блудили, и не чтили отцов.

Восстал тогда в Нуменоре великий пророк Митрандир, и ходил по царствам, и искал праведников. И собрал он восемь человек. И не было других праведных в стране той.

Сказал он:

— Дал Эру людям земли, но творят они беззаконие в землях тех и в блуде погрязли. И решил Господь истребить остров этот, и нечестивых всех, и дела рук их. И послал Митрандира возвестить о том.

И нашёл я восемь праведных в земле этой беззаконной.

Но крепка ли вера ваша, истинна ли любовь ваша к Эру Создателю?

Вот Кольцо великое, чёрное. Ходил я царствами и собрал в это кольцо тяжесть грехов человеческих. Ныне же должно быть оно низвергнуто в пламя Арды, в расселину, что в самой геенне огненной.

Кто из вас примет на себя эту ношу и спустится в самое сердце обиталища Врага всеобщего? Кто отправится в путь, из которого не будет возврата?

Опустили глаза праведники, устрашившись. И вышел Фродо, и сказал:

— Я возьму.

Устыдились другие и сказали — мы пойдём с ним. И если недостанет у него сил, то понесём его.

И сказал Митрандир:

— Вижу я — велика ваша вера, и быть вам хранителями слова и закона божьего в новой земле, которую даст вам Эру. Но сильнее всех вера Фродо, и вознесён он будет к Отцу, и дастся ему всё царствие небесное и земное под руку, и станет сын человеческий и сын божий царём над царями…»

О боге спорили много. Большая часть народа вроде бы в него верила, но настолько по-разному, что эти «верующие» вызывали у Эдмунда и поддерживавшего его Руни ещё большее негодование, чем даже откровенные атеисты Морвен и Даллас.

Ожесточённые споры вызвала фигура одного из хранителей — Бормира, который не вступил на спасительный корабль Митрандира. Он любил свою землю и до последнего взывал к заблудшим своим согражданам, надеясь отвернуть их от пути греха. Те гнали его и пытались побить камнями, но он верил в то, что сможет пробудить их, и продолжал проповедь, даже когда вздымались уже над Нуменором огромные волны.

Свен с сомнением относился к решению Эру погубить Бормира вместе со всеми остальными, ведь тот был настоящим праведником. Эдмунд однако пояснил: Бормир погрешил против слова Эру — ослушался пророка Митрандира, усомнился в справедливости божественной кары. По правде говоря, Свен всё равно остался при своём: Эру избрал сомнительный способ доказывать свою правоту и далёкое от справедливости воздаяние своему верному последователю и патриоту своей родины.

Немало разговоров вызвала и история второго пришествия Фродо во времена древнего Арнора. Свену казалось вполне очевидным, что второй Фродо был просто одним из фанатичных последователей маленькой линдарианской секты, искренне возомнившим себя вторым воплощением Кольценосца. Видимо, история о Кольце уже существовала в то время, но возможно, что этот Фродо и сам её сочинил. Ясно, что человек, воздвигший новую религию, был неординарной личностью, заповеди его несли в себе отблеск великой мудрости. Но вся история его жизни была слишком человеческой, так же как и бессмысленное принесение себя в жертву в конце концов…

Понемногу прошла неделя, вторая. Кризис наступил на пятнадцатый день.

БУНТ НА КОРАБЛЕ

С вечера Свен проверил запасы воды. Её оставалось мало, чуть больше сорока литров. Посовещавшись, решили со следующего дня сократить норму до четырёхсот граммов на сутки.

Прежде чем огласить это «радостное» известие, Морвен долго угрюмо о чём-то размышляла. Может быть, она даже предвидела произошедшее впоследствии, кто знает… В самом деле, смешные пол-литра на человека — и так мало, это было заметно. По кружке чая утром и вечером да лапшу заварить — что это для взрослого мужика!

Но разве был другой выход?

Сначала народ только молча похмурился. Но буквально через пятнадцать минут, когда получали воду, произошла стычка между Далласом и Горном.

— Ты доливай, доливай до риски! — громко возмутился Горн.

— Нормально наливаю, — огрызнулся Даллас. — Сказано, по четыреста — так и лью.

— Каво ты там льёшь — думаешь, все слепые? Барту не долил, мне тоже… Мерку-то не наклоняй!

— Больше всех надо, что ли? Вон у тебя ещё булькает во фляге со вчерашнего дня!

— Не твоё дело, сколько у меня остаётся, наливай сколько положено!

— Да нафига я тебе буду лить норму, если ты всё равно не допиваешь! — прокололся Даллас сгоряча.

В перепалку врезался Рик:

— Лей по-человечьи, Даллас! Вечно себе чего-нибудь выкруживаешь!

— Тебя не спросил, урод!

— Что ты сказал?.. — Рик кинулся на охранника.

В ужасной тесноте штрека попытка драки выглядела нелепо, впрочем, обоих тут же растащили в стороны.

Когда Морвен протиснулась к месту ссоры, всё уже почти закончилось.

— В чём дело? — резко бросила она.

— Да нормально я наливаю! — с напором, но как-то неуверенно повысил голос охранник.

— Мистер Даллас, вы не на базаре! Вам поручено ответственное дело, извольте его выполнять так, чтобы не возникало никаких поводов для нареканий. Кроме того, вы начальник смены и, как руководитель, обязаны гасить конфликты, а не провоцировать их!

Морвен недолюбливала Далласа: уже после первых трёх дней она видела насквозь всё его неприятное склочное и эгоистичное нутро. Она уже «записала» себе на будущее серьёзно поговорить с Гленном по этому поводу. Как подобные типы могут попадать в службу безопасности Компании? И тем более почему его направили на «Острова», да ещё командиром отделения?

Впрочем, Даллас был наделён природной хитростью и умел показать себя «своим парнем», ему было не отказать в храбрости, самостоятельности, изобретательности. Формально, по работе, ему даже нечего было предъявить. Жучара.

Сегодня однако всегдашняя осторожность изменила ему. Стресс последних дней сказывался на всех, конечно. И он не удержался.

— Я для всех воду сберегаю. Сами же потом попросите! — Конечно же, он ничего не сберегал: все эти недолитые другим капли он не забывал добавить себе, свою порцию он специально отмеривал последней. — Сами держите нас тут, а неизвестно ещё: может быть, уже давно домой можно вернуться! — Самое время было остановиться, но его понесло. — Обещали несколько дней! За свои слова сначала ответьте! И не сваливайте на нас свои косяки. Могли бы и по две банки на человека в НЗ класть. Типа сэкономили? И на чипсах этих погрелись небось! Самим плевать на работяг, а тут, ну прям такие заботливые руководители!..

Леди Морвен, опешив в первое мгновение, наливалась яростью. Спокойное лицо её никак не отразило, как гнев затопил сознание, так что перед глазами всё на секунду затянулось тёмно-красной пеленой. Она полубессознательно протянула в его сторону руку и прошептала что-то.

Даллас вдруг замолчал, схватился обеими руками за горло, захрипел, задыхаясь.

Морвен мгновенно взяла себя в руки и тихо, зловеще сказала:

— Воспитывать вас, я полагаю, бессмысленно. Но если ещё раз вы позволите подобные оскорбительные высказывания в адрес кого-либо или кто-то заметит, что вы воруете воду… Я остановлю вам сердце. Видит Эру, без малейших угрызений совести. И все меня поддержат. А сейчас продолжайте работу.

Она повернулась и стала пробираться к своему месту.

В это время появился и Свен: прогулка к туалету представляла собой целое путешествие. Он пропустил свару, но слышал по дороге какие-то крики.

— Что-то случилось?

— C Далласом проблемы. Небольшой бунт на корабле. Проклятье! Пора бы отсюда выбираться. А корни всё никак не утихнут! Хотя в последнее время всё же поспокойнее… Подождём ещё дня три.

Глава 8. Дорога вдаль ведёт…

ВЕТЕР СТРАНСТВИЙ

Самый простой и быстрый способ попасть в Морию — скоростной поезд. Каких-то два часа — и на месте. Но Макс решил не упускать случая и на этот раз проехать на машине: никому из ребят не доводилось раньше бывать в Лесогорье, а на него стоило взглянуть.

Внедорожник Макс взял в прокате — старенький, но крепкий «Тир». Тани, увидев его, сначала было поморщила носик:

— Что за броневик! Мы что, на войну едем?

Макс расхохотался.

— Тани, птичка! Ты ничего не понимаешь в путешествиях. Какой смысл ехать в горы в какой-нибудь розовой коробочке с видиком, кондиционером и пуховой подвеской? То же самое, что сесть дома в кресло, уткнуться в ящик и пялиться в него полдня, посасывая сок через соломинку. А это, — он похлопал по чуть обшарпанному серо-зелёному крылу, — романтика на колёсах. — Крыло отозвалось глухим громыханием. — Я покажу вам леса, горы и небо! Вы почувствуете запах дороги, ветер странствий! Я тебя уверяю, ни в каком «эльморе» за миллион денег этого не почувствовать.

Тани скептически поджала губки: ну-ну. Пацаны же были в восторге: отсутствие кожи в салоне и жёсткий пластик их не трогали совершено. Зато брутальный вид, огромные колёса и шесть цилиндров под капотом внушали уважение.

Внутри всё оказалось не так плохо, как предполагала Тани. Салон был просторный и чистый. В общем-то, было не шумно и не тряско. Кондиционер, кстати, там был. И музыка тоже.

Хотели выехать пораньше, но получилось как обычно. Выбрались из города ближе к полудню, как следует подкрепившись и по дороге ещё заскочив за батарейками для видеокамеры Тани.

От Арнора до границы Лесогорья дорога не особо интересна. Собственно, это две дороги: старое шоссе и новая магистраль, приподнятая над землёй на огромных бетонных опорах. По шоссе ездят теперь по большей части грузовики: все шесть полос были забиты разноцветными фурами, цистернами и прочими могучими монстрами.

По магистрали же разрешено двигаться только пассажирскому транспорту. Обе дороги ровные и прямые до безобразия, почти без поворотов. Макс не любил такие:

— Такая дорога вселяет в водителя ощущение своей ненужности. Это вообще не дорога. Это заасфальтированное направление. Скучное, безликое и утомительное!

На границе располагался небольшой посёлок в два десятка домов. Когда-то здесь была таможня, но всё, что о ней напоминало, — это огромные заасфальтированные площадки-парковки, покрытые старым-престарым асфальтом, в трещинах которого давно росла трава, а местами и небольшие деревца. Пара магазинчиков, кафе, автомастерская пролетели мимо.

Попетляв по кольцам замысловатой развязки, они выехали на неширокую, но хорошую дорогу, прихотливо извивавшуюся среди зелёных холмов. Она то взбегала на возвышенности, то почему-то решала их обогнуть, то ныряла под пролёт скоростной магистрали, вплотную приближаясь к краю большого шоссе, то уклонялась в сторону, чтобы пробежать по берегу какого-нибудь озерка.

Покрытие было отличное: ровный серый асфальт, местами, вблизи поворотов, исчерченный чёрными следами шин.

— Это тоже дорога в Морию? — Элле с любопытством поглядывал по сторонам. — Она ведь раза в три длинней получится, чем вон та! — Он показал на магистраль, возвышающуюся вдалеке справа.

— Точно. Но когда по ней едешь, получаешь в миллион раз больше удовольствия. Между прочим, на этой трассе проводятся гонки — Большой приз Лесогорья.

— Что, вот прямо тут? — вклинился Дэн.

— Ну да. Только не на таких, конечно, машинах. — Макс похлопал по рулю.

— Круто!

Понемногу приближались к предгорьям Мглистого хребта, который поднимался серо-синей стеной на горизонте. Местность вокруг становилась всё живописнее: холмы, покрытые лесом, — всё выше, изредка попадающиеся речушки — всё мельче и быстрее. Кое-где к склонам холмов лепились маленькие белые домики с красными крышами — посёлки лесорубов и фермеров. Полей было немного, повсюду простирались леса — в основном или сосновые, или дубовые, лишь вдоль дороги и во всяких неудобьях росло разнолесье.

Берёзки местами склонялись своими кронами в сторону дороги, слева и справа, почти смыкаясь посередине, образуя бело-зелёный тоннель. Солнечные зайчики скакали по изумрудно-серебристой листве. Тани достала камеру и собралась снимать через окно, но Макс остановил её. Припарковавшись на обочине, он немного повозился с машиной, позвав на помощь парней. Крыша оказалась съёмной, и теперь закрыт был лишь багажник, а над головами остались только трубы каркаса. Макс ещё опустил боковые стёкла и дальше они поехали обдуваемые тёплым летним ветром, купаясь в солнечных лучах и густом хвойном запахе. Тани встала во весь рост и снимала дорогу, лес, небо, придерживаясь одной рукой за каркас крыши.

— Что — классно? — Макс лукаво глянул на Тани.

Та показала большой палец.

Дэн тоже стоял, раскинув руки в стороны. Элле высунул голову в окно и свесил руку, перебирая пальцами упругий набегающий воздух. Макс вёл машину не спеша, чтобы ребят не сдувало, тоже довольно щурясь, как кот на солнечной крыше.

— А почему тут берёзы так странно растут? Их специально сажали наклонно? — Элле смотрел вверх, в блистающую листву и синеющее среди ветвей небо.

— Это от снега. Здесь в предгорьях погода бывает переменчива. Иной раз Мглистый балуется: уже листья на деревьях, а тут вдруг снег. Влажный, тяжёлый, он ложится тоннами и гнёт деревья чуть не до земли. А они уже упругие — клонятся, но не ломаются. А потом так и остаются. А леса здесь, кстати, действительно — все посаженные.

— Что значит посаженные? — Дэн тоже прислушивался к разговору.

— Люди их сажали. Или гномы. Тут ведь вообще страна такая… особенная. Знаете же, что Лесогорье не участвовало ни в одной из войн, всегда соблюдало нейтралитет? И никто на них не нападал никогда, по крайней мере в обозримой истории. А ведь здесь не так много народа, а армии вообще нет. Только национальная гвардия небольшая. Как так получилось?

— А я знаю! — Элле довольно улыбнулся. — Это из-за гномов.

— Точно. Когда-то в древности гномы жили только в горах. Под горами. А с людьми, эльфами — торговали. А им ведь нужен был лес, хлеб, ткань. Конечно, они могли бы, пожалуй, и обойтись без всего этого. Даже, говорят, были времена, когда гномы десятилетиями не выходили из-под гор. У них ведь там и грибные плантации есть, и живность какая-то. И, видимо, возникали у них время от времени трения с людьми — на торговой почве. Это было Эру знает как давно, ещё в доарнорские времена.

И чтобы обеспечить себе надёжную сельскохозяйственную базу, они создали себе протекторат — Лесогорье. По эту сторону Мглистого — леса, а на востоке — до Андуина — поля. Государство вроде было человеческое, но все понимали, что в случае чего разбираться придётся с Морией. Их ещё и Ривенделл поддерживал. А Мория уже в те времена была настолько богата, что могла диктовать свои условия кому угодно. В руках гномов были медь, олово, железо. Кто с ними дружил — имел лучшее оружие, лучшие крепости. В общем, портить отношения с гномами никто не хотел, поэтому и в Лесогорье никто не совался. Даже во времена Священного Арнора, когда в Лесогорье бежали всякие бунтовщики, еретики — Карл не решился на войну. Хотя тот ещё был авантюрист: и на мурабов ходил, и в Зарунье…

О чём это я? А! Лес-то рубили со страшной силой. Его везде рубили, по всему Средиземью: города росли, а топили-то дровами. Я уж не говорю про мебель и прочее. И вот настал момент, где-то году в тысяча восьмисотом, когда дерева стало реально не хватать. Настоящий энергетический кризис. Гномы, как ни странно, тогда первые озаботились, и в Лесогорье были приняты законы — просто зверские. За незаконно срубленное дерево — каторга. А чтобы законно срубить, сначала нужно было посадить десять. Интересно, что сами они к тому времени уже давно топили углём, а дерево использовали только как строительный материал. Ну и для торговли. Так что все эти леса — уже много раз срубленные и вновь выращенные. Вот дальше на север, ближе к Ривенделлу, Троллистому плато сохранились дикие леса. Ну, насколько в наше время они могут быть дикими. Но всё равно — места здесь изумительные.

— Перекусить бы, — Дэн вопросительно посмотрел на Макса.

— Скоро доедем до одного симпатичного местечка…

Минут через десять навстречу стали попадаться разные строения, а вдали завиднелись белые стены многоэтажек. Не доезжая до города, Макс повернул на узкую, ведущую на север дорогу. Асфальт постепенно сменился гравийкой, из-под колёс полетели камни. Позади поднялся пыльный шлейф. Дорога упрямо поднималась всё выше, петляя серпантином по заросшему густым сосняком склону.

— Может, нам крышу приделать? — спросила Тани, поглядывая на поднявшуюся пыль.

— Да почти приехали.

«Тир» бодро одолел ещё пару подъёмов, нырнул в заросли орешника и вдруг выскочил на открытое пространство, словно висящее в воздухе высоко над заросшими лесом холмами. Тани тихо ахнула, парни сначала затаили дыхание, потом не удержались:

— Вау! Вот это да!

Машина остановилась. Ребята вышли, огляделись.

Они находились на широком уступе горы — одного из отрогов Мглистого хребта. Позади и выше по склону стояли тёмно-зелёной стеной сосны; местами среди деревьев обнажался и скалистый остов горы — мшистые каменные столбы, уходящие вверх, огромные валуны, ступенчатые промоины. А впереди и справа открывался изумительной красоты вид с высоты птичьего полёта на холмы и леса, вьющуюся внизу дорогу, белеющий городок вдалеке, тонкую нитку автомагистрали.

К склону прилепился маленький двухэтажный домик — скорее избушка: две комнатки внизу, одна наверху. Сруб был из толстых сосновых брёвен, крыша — черепичная, но не красная, как почти везде здесь, а зелёная. Окна были закрыты ставнями.

Макс повернул ручку-вертушку, потянул на себя. Дверь, чуть скрипнув, гостеприимно распахнулась.

— Пацаны, доставайте из машины припасы, тащите сюда!

Тани вслед за ним заглянула в дом.

Дверь открывалась в узкую и длинную прихожую-кухню. Из стены массивно выдавалась большая кирпичная печь, за ней стоял стол, дальше — шкаф. У стены справа стояли лишь две деревянные лавки.

Перед печью налево открывался проход в тёмное помещение.

Макс вошёл туда, погремел чем-то металлическим, потом вышел на улицу и распахнул ставни.

Комната оказалась неожиданно светлой и чистой: через три окна внутрь лился солнечный свет. Стены изнутри были чем-то обшиты и поверх аккуратно оклеены светлыми, почти белыми обоями. У окна стоял большой стол, чуть не на полкомнаты; несколько стульев вокруг; справа от двери — продолжение печи, она была сделана с уступом, на котором можно было лежать. Вдоль дальней правой стены стояла двухэтажная металлическая кровать и пара высоких, до потолка, узких шкафов. Пахло какими-то сухими травами, деревом, сосновой смолой.

— Макс! А что это за дом?

— Нравится?

Появились парни с сумками и пакетами.

— На стол всё ставьте. Это база лесничества местного. Когда-то в этом домике жил лесник. Потом проложили дороги нормальные, и он теперь в городе живёт — ехать-то сюда не больше получаса… Иногда останавливаются здесь на несколько дней по работе — когда зверей подкармливают, деревья прореживают или ещё чего.

Тут — не смотрите, что город рядом, — и олени водятся и мелкота всякая. Бывает, и волки с севера приходят… Зимой обычно. А я здесь как-то два года прожил. Два лета, вернее. Книгу писал. Наверху — чердак, я там комнатку себе соорудил. Перекусим, слазите, посмотрите. Вообще, интересно — совсем ничего не изменилось! Хотя уж года три я тут не бывал. Время, время…

Быстро разложив в предусмотрительно прихваченные пластиковые посудины привезённую еду — огурчики-помидорчики, бутерброды с ветчиной, — сели обедать. Макс разлил из термоса горячий ароматный чай со смородиновым листом.

Тани с любопытством смотрела, как он выбрал крепкий пупырчатый огурчик, отрезал от него макушку, взял щепоть крупной серой соли из стоявшей на столе деревянной солонки, посыпал на срез огурца и со смачным хрустом откусил. Она последовала его примеру.

— Прикольно! Никогда не ела огурцы так вот.

— Как так?

— Ну, просто так, с кожурой, солью…

— Несчастное дитя, — ухмыльнулся Макс.

— Принцесса ест тока трюфеля и картишоки, — поддел Дэн.

— Артишоки! — Тани отвесила Дэну дружеский подзатыльник. — Что, блин! Ела я огурцы. Ну, в салате. Скажите им, Макс, чего они ржут! А вот, вообще, странно: рядом город, а здесь так безлюдно. И дом стоит даже не запертый.

— Это Лесогорье. Совсем другая страна. Ни с Федерацией, ни с Гондором ничего похожего. Народ здесь особенный — горцы. Между прочим, у них никогда не было монархии. В древние времена эти места были необитаемы, только охотники-одиночки забредали. Впрочем, не знаю, врать не буду. Нашли же на севере какие-то стены… А позже веками тянулись сюда со всего Средиземья беглые рабы, искатели приключений разнообразные. Разбойники промышляли — караваны в Морию грабили. Но жить здесь непросто: природа суровая, дикая. В общем, людей всегда здесь было немного, и жили они вольницей: выбирали себе атаманов да старейшин, а больше никто им был не указ. И когда Мория предложила им своё покровительство, они мало изменили свой уклад жизни. Даже сейчас, спустя века, здесь на всё смотрят как-то проще…

Здесь сама природа заставляет помнить об истоках, о вечном — незыблемом и справедливом. Мглистый… Хребет Арды, как его в сказках величают. По дороге видели — горы? Три вершины? Не самые высокие на планете, но покорить все три почитает за честь любой скалолаз. Причём на Багровом Роге люди гибнут каждый год, и не по одному. А всё равно идут. Говорят, побывав здесь, очищаешь душу и просветляешь сознание.

— А вы ходили в горы?

— Ну… Разве что в такие. — Макс махнул рукой в окно. — Если ты о профессиональном скалолазании, то нет. — Он с улыбкой развёл руками. — Я высоты боюсь.

— Да ладно! — поразилась Тани.

— Честно. Нет, понятно, что можно преодолеть любой страх. Наверное, если пришлось бы, может и залез бы наверх… Но чтобы это стало хобби, оно должно доставлять удовольствие. А тут — какое уж удовольствие, если только и ждёшь: а вдруг шквал налетит или скала обрушится…

Когда все как следует подкрепились, Макс аккуратно смёл со стола крошки на газету, скомкал её и, открыв маленькую чугунную дверцу в печи, закинул туда. Собрались. Закрыли ставни. Некоторое время ещё побродили по поляне, мальчишки по приставной лесенке слазили на чердак в крохотную каморку размером едва ли не с купе железнодорожного вагона, Тани с камерой подобралась к самому обрыву, снимая открывавшийся безбрежный простор. Макс заволновался.

— Эй, птичка, давай-ка подальше от края! А то неуютно мне как-то.

Минут через сорок они уже подъезжали к Морийским воротам.

ВХОДИ, ДРУГ!

Машину оставили на громадной парковке, расположенной прямо под автострадой и тянувшейся, пожалуй, на полкилометра, не меньше. Макс пошёл оформлять документы на хранение, а ребята глазели вокруг.

У подножия тёмно-серой, почти чёрной скалы, круто уходящей вверх, располагалась небольшая площадь.

Посередине площади журчал фонтан. Чаша метров двадцати в диаметре из полированного чёрного камня была заполнена доверху, и вода, тоже казавшаяся чёрной, сбегала по сторонам в кольцевое углубление вокруг. Снаружи фонтана тянулся сплошной барельеф из изображений гномов, которые как будто вырубали из камня эту самую чашу. Фигуры были вырезаны с потрясающим мастерством; десятки маленьких чёрных гномов казались совершенно живыми. Эффект усиливался за счёт воды, которая струилась по фигурам, отчего казалось, что они шевелятся.

С краю площади, по той стороне, что примыкала к скале, располагались двух-трёхэтажные офисные здания, построенные в странной манере: стекло, металл и пластик соседствовали с каменными резными колоннами и изваяниями.

Построенные гномами, здания тем не менее были рассчитаны на человеческий рост, с высокими окнами и дверями.

Противоположная сторона площади примыкала к оживлённой широкой улице, вдоль которой теснились трёхэтажные каменные особняки позапрошлого века. Прямо напротив фонтана стена домов расступалась, освобождая место неширокому бульвару, с обеих сторон обсаженному могучими дубами — той самой «древней дороге».

В полукилометре справа высоко в горе, выше домов, была пробита огромная арка, в которой скрывались в два яруса обе автотрассы. Ещё дальше виднелся вход в другой тоннель, железнодорожный.

Морийский тоннель. Он пронзал насквозь Мглистый хребет, позволяя на машине за каких-то пару-тройку часов доехать от Аннона до Андуина. Этот тоннель был для Мории много веков неиссякаемым источником дохода — все торговые пути с востока на запад проходили через него. А ведь когда-то в древности караваны ходили аж через Изен! Когда гномы пробили горы, обеспечив купцам комфортный путь, богатства хлынули к ним рекой. Караванщики платили высокие пошлины без возражений: безопасность и скорость окупали всё. Говорят, на этом тоннеле Мория заработала больше, чем за все века добычи золота и самоцветов. Доход с тоннеля и сейчас составляет серьёзную статью в Морийском бюджете.

На площади было малолюдно, лишь большой синий автобус высаживал группу туристов возле фонтана.

Вернулся Макс, позвал ребят, и все направились к входу в Морию.

Вплотную к скале сверкало тёмным стеклом пирамидальное здание, вернее что-то вроде навеса, под которым виднелось несколько турникетов.

Они вошли в небольшой павильон слева от стеклянной пирамиды. Вдоль помещения, от одной двери к другой, тянулась стойка. За ней находились одетые в сине-чёрную форму служащие: два человека и гном. Макс передал документы женщине, сидевшей ближе к входу. Быстро посмотрев их, она пододвинула к ним толстую книгу, в которой все по очереди расписались. В соседнем окошке им выдали пластиковые браслеты, и небольшой листок — памятку для гостей Мории. Гном, сидевший последним, глянул на экран компьютера, поздоровался.

— Рады вас видеть. Убедительно прошу внимательно изучить памятку. Ваша безопасность — в ваших руках. — Он приветливо кивнул, указал рукой на выход.

Дальняя дверь открывалась прямо к турникетам. Над ними и до самой скалы гранёным конусом поднимался стеклянный навес. Стекло было слегка затонировано, и под куполом горели светильники-шары.

Нижняя часть скалы была гладко отполирована, только небольшой участок посередине оставался необработанным. В нём располагалась высокая, закруглённая сверху дверь из такого же серого камня. Она была закрыта и казалась нарисованной на поверхности скалы. Всю поверхность двери покрывали странные рисунки, а над ней затейливой вязью что-то было написано. Рядом на невысоком изящном столбике находилась наклонная плита с табличкой. Ребята подошли. Надпись была на всеобщем языке:

«Первый вход в Морию. Надпись “Скажи «друг» и входи” сделана древнеэльфийскими письменами и видна только при специальном освещении.

Существует легенда, что изначально на ворота было наложено заклятие и они становились видны лишь тем, кто приходил в Морию с добрыми помыслами и дружескими намерениями.

После постройки Великого тоннеля необходимость в дополнительном входе исчезла, и эти ворота были закрыты на долгие годы.

С середины 24-го столетия Мория активно интегрируется в мировое культурное пространство, в результате чего значительно повысился интерес к самобытной культуре древнего королевства Казад-Дум. В 2453 году в связи с открытием туристического маршрута “Путь Дурина” древние врата Мории вновь отворились для гостей. Скажи “друг” и входи!»

Ребята постояли у закрытой двери, переглянулись.

— Ну? — с улыбкой подошёл Макс.

— Вот. Наверное, надо «друг» сказать. — Тани поискала глазами какое-нибудь переговорное устройство типа домофона.

— И? — Макс, так же улыбаясь, вопросительно кивнул.

Элле подошёл поближе к стене и негромко сказал:

— Друг!

Половинки двери неслышно отворились, открывая ярко освещённую лестницу с широкими мраморными ступенями, уходящую наверх.

— Думаешь, магия? — спросила Тани у Элле.

Тот лишь пожал плечами.

— Да ну нафиг! Микрофончик незаметный где-нибудь, — сказал Дэн. — Или вообще сидит кто-нибудь в камеру смотрит — открывает, когда надо.

— Как вы думаете? — Тани повернулась к Максу. — Как она открылась?

— Вот даже не знаю. Но сдаётся мне, что Дэн прав. Так ведь гораздо проще. Мне вот интересно, если на каком-нибудь языке южноамандорских туземцев сказать — откроется?

Пошли пешком, хотя внизу стоял указатель направо — к эскалатору. Лестница оказалась довольно длинной. Слегка запыхавшись, поднялись наверх и очутились в просторном зале. Пеший туристический маршрут уходил прямо по коридору, а справа располагалась станция подземки. Туда они и направились. Внимательно изучили большую схему движения поездов, сделанную на стене в виде мозаики. Нужно было ехать по красной линии на северо-восток до остановки с неуместным здесь названием «Лесная».

РОРИ

Макс обескураженно смотрел на встречавшего их гнома. Когда он созванивался с мастером Глоином, тот предупредил, что сам он увидеться с ними не сможет, поскольку отправился в дальнюю поездку на восток: «Давно хотел навестить старшего сына, да никак не мог собраться. Далековато, а годы уж не те…» Встретиться с ними и показать кольцо должен был его младший сын Рори. Но Макс представлял и его взрослым гномом, ведь Глоину уже под триста, а это много даже по гномьим меркам. Но гном, подошедший к ним на остановке… Эру! Он был не просто молод. Почти мальчишка, даже вместо бороды и усов пробивался лишь лёгкий золотистый пушок.

«А Глоин-то — молодец! В его-то годы…»

— Вы мастер Рори? — полуутвердительно спросил он у гнома.

— К вашим услугам. Я пока не мастер. Но мне уже двадцать… Почти.

— Мастер Глоин сказал, что…

— Да, отец мне всё объяснил. Пойдёмте, уважаемые!

Они двинулись по ярко освещённому длинному и извилистому коридору. Стены были выложены разноцветной мозаикой. Зацепиться взгляду было не за что, но общее настроение, создаваемое пёстрой поверхностью, было вполне жизнерадостным. Низкий полукруглый свод не казался гнетущим и мрачным. Вправо и влево уходили многочисленные коридоры, отличающиеся лишь отделкой стен и цифрами на угловых табличках. Это был один из относительно новых спальных районов, без каких-то достопримечательностей, люди сюда обычно не заглядывали. Элле пробовал считать повороты, но сбился где-то на семнадцатом. Да, без провожающего сориентироваться здесь было бы сложно.

Минут через пятнадцать они вышли в другой коридор, не намного выше, но гораздо богаче украшенный. На стенах появились барельефы и скульптурные вставки в нишах, а гладкий каменный пол сменила узорчатая плитка. По левой стороне коридора все ответвления здесь были закрыты дверями: частная собственность. С правой стороны через недлинные проходы виднелась большая ярко освещённая пещера.

Пройдя ещё с полкилометра, они остановились возле двери с табличкой: «Владение мастера Глоина К. Мори».

Рори потянул ручку — дверь легко отворилась, обнаруживая свою немалую толщину.

— Проходите, уважаемые гости.

Ребята вошли, за ними Макс, Рори последним; дверь мягко закрылась за ним.

Они оказались в небольшой пещере-прихожей, из которой в разные стороны вели ещё несколько дверей. В центре зала от пола до потолка вздымался массивный, но при этом не лишенный изящества каменный цветок, или, скорее, дерево. Множество искусно вырезанных ветвей-побегов служили вешалками для одежды, а в верхней части, развесистой и широкой, светились огромные матово-белые мраморные цветы. На почти пустой вешалке висело лишь два плаща: один тёмный, под цвет камня, а другой — ярко-красный с жёлтой каймой. Внизу широкие, прихотливо изогнутые листья каменного творения образовали полки и удобные, хотя и низковатые для людей сиденья.

Гном присел на одно из них, скинул свои подкованные металлом сапоги, а из-под сиденья достал короткие мягкие кожаные сапожки. Переобувшись, встал, жестом пригласил: проходите. Подошёл к одной из дверей, толкнул — дверь тоже была не заперта.

— Пожалуйста.

Речь его была степенной и важной. Он прилагал немалые усилия, чтобы выглядеть солидным и обстоятельным, но в глазах его сквозило любопытство, а в движениях — порывистость и непоседливость.

Пройдя через анфиладу больших и маленьких залов, они поднялись по узенькой лестнице и попали в довольно просторную, совершенно человеческую с виду комнату: прямоугольную, со светлыми крашенными стенами и белым потолком.

Вокруг большого вытянутого стола стояли стулья — массивные, с высокими спинками. Посреди стола на серебряном подносе — объёмистый графин и несколько резных хрустальных бокалов.

— Присаживайтесь, пожалуйста. Подождите немного, я сейчас принесу кольцо. Попробуйте воды. Это не простая вода — ювенильная, от самых корней гор.

Рори удалился.

— Что значит ювенильная? — спросил Дэн.

— Новорождённая… — Макс не сразу подыскал слово. Потом пояснил: — Большая часть воды на Арде прошла бесчисленное количество кругов — лилась дождями, текла в реках и бушевала в океанах, вновь испарялась, неслась ветрами, выпадала росой и туманами, выпивалась, всасывалась растениями, замерзала и таяла… Бесконечно. А вот эта вода родилась в глубинах планеты в результате каких-то химических реакций и пока нигде не бывала. Кроме трубы, по которой её выкачивали, да этого графина. Давайте-ка попьём, попробуем незамутнённый вкус Арды!

Графин был с наговором: вода, налитая в бокалы, была ледяной, хрусталь снаружи тут же запотел. Дэн залпом выпил бокал. Немного разочарованно произнёс:

— Обычная… Ну, вкусней, конечно, чем из-под крана.

Макс рассмеялся.

— Чего же ты ожидал? Вкуса клубники с ананасами? Но, между прочим, она всё-таки не обычная. Есть красивая теория, что вода как бы запоминает весь свой путь. Вот бежит она по скале — что-то от этой скалы в ней остаётся. Вот попала в лесное озеро — и от озера и леса. Затем в реку, лугами, полями. Прошла по человеческим машинам, трубам, фильтрам — вобрала и от них что-то. Причём, говорят, даже эмоции, настроение — всё в воде отпечатывается. Вот нальёт какой-нибудь гад воды в бутылку, поносит с собой — и вода проникается подлыми гадкими мыслями, становится плохой. А если наоборот — напоит тебя человек добрый и приветливый, то и вода та, словно живая, будет исцеляющая и бодрящая.

Тани потихоньку отпивала из бокала маленькими глотками.

— Очень холодная. А это правда? Про воду?

— Я же материалист. Часть правды в этом, безусловно, есть. Это можно понять: молекулы когда-то капнувшей в озеро сосновой смолы или микрочастицы камня, по которому бежал ручей, могут несколько менять свойства воды. Температуру замерзания, теплоёмкость, да мало ли ещё… Может быть, эти изменения как-то могут влиять и на человека. Хотя мне дюже сомнительна вся эта гомеопатия… Но уж по поводу настроения — явный перебор! А вообще, кто знает? Вселенная полна загадок и чудес. Эльфы, вон, в воде что-то ещё и слышат. Кто знает…

Вернувшийся к тому времени Рори сказал:

— Никогда не видел эльфов. У нас всякое о них говорят. Да только всё с третьих слов. А коснись — никто их и не встречал никогда… Вот. Кольцо жрецов Альтемпле, — он открыл крышку и поставил коробочку на стол.

Загадочное Кольцо Сарумана! Оно лежало на белой шёлковой подушечке в небольшом углублении. На белом оно казалось большим и тяжёлым. Резкие ломаные грани по наружной поверхности, отливающие тёмным металлическим блеском, придавали ему вид таинственный и зловещий.

Тани протянула руку, приостановилась, взглянув на Рори.

— Можно?

— Конечно, конечно! — на лице молодого гнома отражалось ничем не прикрытое любопытство.

Девушка взяла кольцо, повертела, надела на палец. Закрыла глаза, с минуту молча сосредоточенно сидела. Потом беспомощно взглянула на Макса:

— Ничего не получается.

— Тани, ты, главное, погоди расстраиваться, — заботливо произнёс тот. — Ну… Ничего не могу подсказать по сути. У меня же нет магических способностей. Я и не очень представляю, как оно вообще делается… Но всегда можно попробовать порассуждать.

Ребята внимательно смотрели на Макса.

— Насколько я понимаю, ты пытаешься действовать так же, как с обычными талисманами связи. Так?

— Ну да…

— Но ведь это бессмысленно! У леди Морвен наверняка такие есть с собой, а может, она и без них способна общаться телепатически. Но всё это не работает. У лучших магов ничего не вышло. И причина нам вроде известна: там экран, который рассеивает магические воздействия. Логично предположить, что здесь нужно действовать другим образом.

— А как? — растерянно произнесла Тани.

— Ну, тут уж вам видней. Элле, ничего в голову не приходит?

— Мне приходит только, что лучше всего было бы спросить у леди Хельмдинг, а ещё лучше — у мастера Амрота, — уныло ответил Элле.

— Это конечно. Очевидный ход. А вы значит, двоечники, пропустили мимо ушей всё, чему пыталась научить вас миссис Хельмдинг, и теперь в ваших изумительно пустых головах ни единой стоящей мысли? — улыбнулся Макс.

— Мы не двоечники, — буркнул Элле. — Мы отличники. Только про древние эльфийские кольца мы не проходили. Да и кого сейчас интересует телепатия? Столько мороки, когда можно просто позвонить. Я уж не говорю, что телеталисманы раз в сто дороже телефона. И разговаривать можно только с тем, у кого парный талисман.

— Да-да. Нажал кнопку — получил результат. Так оно удобней, — полусерьёзно, но с большой долей скрытого сарказма заключил Макс.

— Но ведь это так и есть, — слегка виновато поддержала Элле Тани.

— Ребятки, — мягко произнёс Макс, — я шучу, в общем-то. А угнетает меня то, что слишком многим нынче кажется, включая и самих учителей, будто главная цель обучения — дать знания. А главная-то цель — мозги развивать, учить думать, учить учиться! Знания — тоже хорошо. Может, и пригодятся. Но они нужны лишь тем, кто научился думать. А дураку знания — как очки обезьяне!

Он помолчал, потом добавил:

— Но вы же не дураки? Вы же сообразительные, злодеи! Давайте, давайте! Не пытайтесь вспомнить, пытайтесь придумать. Рассуждайте! Как действует экран? Каким образом маг действует на расстоянии? Зависит ли магия от расстояния? Вам должно быть проще, чем мне, задать правильные вопросы…

Дэн некоторое время наблюдал за разговором, потом ему наскучило, он встал со стула, прошёлся по залу и уселся в большое мягкое кресло у стены.

Рори подсел к нему и вполголоса спросил:

— А в чём задача? Что нужно-то?

Дэн с важным усталым видом объяснил:

— У Тани мать пропала в какой-то шахте. Наши маги говорят, что она жива, но связаться с ней не могут. Мы съездили к эльфам, и они предсказали, что вроде бы с этим кольцом что-то… Ну, короче, мы думаем, что через него можно с ней связаться. Только как — не знаем.

— В Ривенделл ездили! — восхитился Рори.

Дэн снисходительно возразил:

— Кто же нас пустит в Ривенделл? Мы в Форлине были. У нас там тоже эльфы крутые, не хуже ривенделльских.

— А откуда они про кольцо узнали?

— Так они и не знали. Показали Тани магическую чашу с водой. И она там кольцо увидела. Так мы ещё сначала искали что это за кольцо, чё-каво… Пришлось в Изен съездить, в Альтемпле, в Арноре были, у вас вот теперь.

— Здорово! А я только в Анноне бывал наверху да в детстве один раз в Арнор нас на экскурсию возили. А какие они?

— Кто?

— Эльфы. Расскажи!

— Да обыкновенные. Почти как люди. Ну… Магия у них такая… Природная. Глаза у них в темноте светятся, а уши — заострённые. Знаешь, насчёт эльфов тебе лучше у Элле спросить. Он сам из Форлина, даже в школу ходил эльфийскую.

— Ух ты! — Рори был просто потрясён.

— Ну да. Он и историй эльфийских знает кучу. Слушай… А давай с нами в Арнор! У нас место есть в машине. Только у Макса спросить надо.

— А мастер Макс — он же писатель. Почему он с вами вместе?

— Макс — это Макс. Он иногда бывает нудным, но так он ништяк дядька. Поможет всегда… Может решить любой вопрос. А вообще — он нас тренирует. На мечах.

— Вы сражаетесь на мечах?!

— Ага. Мы уже три года у него в секции занимаемся. Ну, конечно, не то чтобы уже мастера супер-пупер… Но Макс говорит, что осенью на Кубке Лимана у нас есть шансы Арнор сделать.

— А у меня зато есть фотка с Лином!

— Нифига себе! Ты топором занимаешься?

— Да не. У нас же семейный бизнес кузнечный. И Лин в фирме отца заказывал эксклюзивную ковку. Ну и заходил несколько раз: проект, договор, то-сё… А у меня как раз день рождения был, и он сам предложил сфотографироваться. Ну, в подарок. Фото — почти в полный рост. С автографом! Хочешь, покажу? Пока они решают тут — пойдем?

Рори подошёл к столу, почтительно обратился:

— Мастер Макс! Мы вас покинем ненадолго. Если мы срочно понадобимся — звоните, пожалуйста.

Несколько замысловатых переходов привели их в уютную пещерку. Округлая, чуть вытянутая, с куполообразным невысоким потолком — совсем не похожая на человеческие жилища. Освещение включилось само, когда они вошли. Свет был приглушённый, чуть красноватого оттенка.

Дэн с любопытством огляделся. Помещение было небольшое даже по гномьим меркам. Ниша в стене — спальное место, рядом каменный столик — чёрная полированная плита, торчавшая прямо из стены, дальше — ещё ниша в стене, типа полок-шкафов. На полках стояли книги, диски, несколько деревянных и каменных резных фигурок. Справа от входа в стене было несколько закрытых шкафов-купе с зеркальными дверками. Между шкафами и нишами-полками на стене висел видеоэкран. Обстановку довершал крепкий деревянный стул, задвинутый под мраморную столешницу. Стены не были ничем облицованы, но камень был идеально отшлифован и казался на ощупь бархатным и тёплым. На столе лежал ноутбук.

— Моё пристанище, — обвёл рукой Рори.

— Прикольно… — Дэн провёл рукой по стене. — Ух ты, тёплая!

— Конечно, — удивлённо отозвался гном. — В стенах каналы для тёплого воздуха. И в полу.

— А воздух откуда?

— Снизу. Там заводы, электростанции… Наверх выводятся трубы, а кто пещеру себе строит — может подключиться.

— А-а-а… А я думал раньше, что у вас холодно и сыро.

— Вот ещё! Скорее уж это у вас наверху холодно. И сыро. — Гном подошёл к столу, включил дополнительное освещение. — Во!

Дэн только сейчас заметил над столом фотографию. Она была действительно большая — в полгномьих роста. На ней стоял, улыбаясь, Малыш Лин. Он был не в доспехах, а в яркой выходной одежде, алый с золотом плащ перекинут через руку. Другая рука лежала на плече Рори (совсем юного, фото было сделано лет пять назад). Тот улыбался во всю ширь, опираясь на огромный блистающий топор… Внизу — размашистая надпись: «Мастеру Рори от Малыша в день первой ступени. Закончено одно славное дело — приступай к следующему. И пусть их будет как звёзд в Келед-Зарам!»

— Класс! — только и сказал Дэн. Рассмотрел топор. — Так вы этот топор ему ковали?

— Не… Мы ему ковку для дома делали: всякие вешалки, скамейки, статуи… Хотя мы оружие тоже куём.

— А что значит «день первой ступени»?

— Ну, как… Первое самостоятельное дело. Каждый гном к своему пятнадцатилетию должен построить себе жилище. После первой ступени он уже имеет право самостоятельно зарабатывать и тратить свои деньги.

— А вторая ступень?

— А вторая — когда он зарабатывает достаточно, чтобы содержать семью. Совершеннолетие.

— А что ты построил?

— Эту пещеру, — гном с гордостью обвёл её глазами.

Глаза Дэна округлились.

— Вот эту комнату? Ты сам в пятнадцать лет вырубил в скале?

— Да. Ну, конечно, я не за день её сделал. Да и была она попроще тогда. А потом уже — тут подшлифуешь, там полочку выточишь… Ну, пойдем?

Дэн всё не мог поверить, и мотал головой:

— Ни фига се… И каждый гном долбит скалы с самого детства?

— Ну да. Только я не очень понимаю, что ты хочешь сказать. Суть-то не в долблении скалы, а в том, что создаешь пещеры. Удобные, красивые.

— Но это же тяжёлая работа!

Рори пожал плечами (они тем временем вышли из его комнаты и шли по лабиринту коридоров: впереди гном, за ним Дэн).

— Ну… пожалуй, тяжёлая. Но ведь это наше дело. Оно интересное и полезное. А чем сложнее — тем больше удовольствие в конце. И потом, мы ведь не только с камнем работаем… А люди разве не занимаются с детства тем, что им нравится?

Дэн хмыкнул:

— Разве что иногда.

Они вошли в зал, подошли к столу, уселись. За столом царили уныние и растерянность.

— Ну, как дела? — Дэн вопросительно поглядел на Макса.

Макс развёл руками.

— Да вот… Как-то никак. Нашего разумения пока не хватает.

— Что же делать? — спросила Тани, продолжая прерванный появлением Рори и Дэна разговор.

Сидевшие за столом повернулись к гному. Тот слегка растерялся.

— Я могу чем-то помочь, мастер Макс?

Тренер несколько смущённо сказал:

— Уважаемый Рори, по всей видимости, дальнейшее разглядывание кольца бессмысленно. Мы лишь теряем время и к тому же отвлекаем вас…

— Нет, уважаемые, вы меня нисколько не стесняете! — запротестовал гном.

— Спасибо, — склонил голову Макс. — Тем не менее наши посиделки пока не приносят никаких результатов, как я уже сказал. Но есть гораздо более сведущие люди и даже эльфы, которые, возможно, могли бы нам помочь. К сожалению, это господа очень занятые, и нам вряд ли удастся уговорить их оставить свои дела для того, чтобы приехать в Морию… — Макс замолчал.

— Другими словами, вы бы хотели взять кольцо, чтобы показать его специалистам в Союзе?

— Именно так, — с облегчением сказал Макс. — Может быть, вы свяжетесь с мастером Глоином, чтобы выяснить, возможно ли это? Мы были бы вам очень признательны.

Рори важно помолчал. Потом сказал:

— Связаться с отцом сейчас затруднительно. Боюсь, что в Больших Снежных горах сейчас поздняя ночь. Или даже раннее утро. Конечно, если вы согласитесь подождать ещё несколько часов… Но, вообще, я думаю, в этом нет необходимости. Отец, когда уезжал, распорядился оказать вам всю возможную помощь. Я могу взять кольцо и съездить с вами. Если, конечно, это удобно для вас.

Тани и Элле радостно переглянулись. Макс удовлетворённо закончил:

— Ну что ж… Это было бы просто отлично!

Конечно, можно было бы взять билеты на скоростной поезд и через несколько часов уже быть в Ануминасе или даже махнуть на Морийском экспрессе сразу до Мидланда.

Но, во-первых, Максу желательно было вернуть «тир» в прокат в Арнор: так дешевле и меньше мороки. Во-вторых, Тани оставила дома кучу вещей, не очень нужных в путешествии, но абсолютно необходимых в Ануминасе, куда, возможно, придётся ехать. В-третьих, предложение Рори оказалось достаточно неожиданным, и они, собственно, ещё и сами не решили, к кому везти кольцо: в Академию, леди Хельмдинг, наставнику по прикладной магии, — или к эльфам в Форлин.

На возвращение в Арнор ушло больше времени, чем ожидалось: пока Рори наскоро собирался, пока шли по морийским запутанным коридорам, пока ехали на электропоезде к воротам в Аннон. Когда вышли на площадь с фонтаном, свет показался очень ярким, но глаза привыкли и стало ясно, что уже совсем вечер, солнце вот-вот зайдёт.

Вошли в уже знакомое здание, сдали браслеты; потом довольно долго добирались до машины. Какое-то время потеряли на плутание по замысловатым улочкам городка. Когда выехали на магистраль, солнце уже почти зашло, лишь красновато-жёлтая полоса заката впереди и пламенеющие вершины Мглистого противостояли наползающим сумеркам.

Летом совсем темно ночью становится всего на пару часов, если погода не пасмурная. Сегодня на небе не было ни облачка, дорога просматривалась на миллион километров, но Макс включил фары: пусть будут. На всех, кроме Рори, навалилась усталость. Ребята ехали притихшие, Дэн тихонько начал посапывать, склонив голову на плечо Элле. Тот негромко переговаривался с гномом — что-то об эльфах.

Тани сидела впереди, рядом с Максом. Сначала она тоже начала было зевать, но потом красота закатного Лесогорья захватила её, она взяла камеру и начала снимать в окно, пока не стало слишком темно.

Вид с высоты магистрали был захватывающий. Зелень лугов и перелесков стала приглушённой, словно мягкой на ощупь; местами в распадках, по которым бежали невидимые с высоты ручейки, начинал подниматься лёгкий туман. В особо живописных местах на магистрали были сделаны небольшие парковки и смотровые площадки, специально чтобы путешественники могли полюбоваться на пейзаж с двадцатиметровой высоты виадука; но теперь они не останавливались: всё же путь предстоял неблизкий и хотелось засветло проехать как можно больше.

В Арнор приехали за полночь. Макс ещё потерял время, проскочив нужный поворот к усадьбе леди Морвен: в сумраке дорога стала какой-то незнакомой, да и ездил он по ней до этого всего два раза. Тани и мальчишки сладко дремали, лишь Рори во все глаза глядел на море огней, в котором тонули дороги и здания, деревья и люди, и машины, машины, машины…

Их ждали. Дядюшка Лео устроил всё в лучшем виде: комнаты готовы, кровати застелены, в гостиной на столе — большое блюдо с маленькими пирожками и горячий чай. Наскоро поужинав, все отправились спать. Тани проводила Рори в отведённую ему отдельную комнатку на самом верху дома. Лео всё предусмотрел: потолок здесь был невысокий, окна задёргивались глухими жёлтыми портьерами; пожалуй, помещения более уютного для гнома в доме было не найти. Ну не в погребе же ему ночевать!

О ПОЕЗДАХ И ЭКСПРЕССАХ

Макс встал чуть свет, однако Лео уже был на кухне. Не дожидаясь завтрака, Макс с удовольствием выпил большую чашку кофе с разогретым в микроволновке вчерашним пирожком.

Он хотел закончить в Арноре ещё какие-то свои дела: кто знает, когда снова выпадет возможность сюда выбраться; потом надо было сдать машину.

Потратив не меньше трёх часов, по возвращении он застал ребят только-только проснувшимися. Лео жалостливо глядя на их заспанные физиономии, загнал всех в бассейн, а сам отправился накрывать на стол.

Рори умылся у себя наверху, а теперь присел в кресло подальше от воды и со странной смесью опаски и любопытства наблюдал за плещущимися ребятами.

Дэн закричал ему:

— Рори! Давай к нам!

Гном смущённо поулыбался, ничего не ответив. На веранду как раз вышел Макс.

— Уважаемый гном полагает, что вода — не слишком надёжная опора?

— Доброе утро, мастер Макс! По правде сказать, я думаю, что гномы плавают так же, как и их молоты.

— А знаменитые «медноголовые»?

— Они же водолазы. Не думаю, чтобы кто-нибудь из них умел плавать, — Рори проводил взглядом тонкую фигурку Тани в голубом купальнике, рыбкой нырнувшую в бассейн с бортика. — Удивительно, в каких странных занятиях находят удовольствие люди…

— Хм… Ну, вообще, да. Но купание — это ведь зов предков. Все мы вышли из воды когда-то.

Рори, поражённый новостью, переваривал услышанное.

— Вы хотите сказать, мастер Макс, что люди раньше жили в воде?

Макс рассмеялся.

— Во-первых, это не я хочу сказать, а наука. А во-вторых, конечно, не люди. Но далёкие-далёкие предки млекопитающих, больше похожие на рыб. Прошли эпохи, менялся климат, происходили всякие катаклизмы, а все существа тем временем видоизменялись в результате разных мутаций. Всё это продолжалось миллионы лет. В какой-то момент так совпало, что на суше стало можно найти достаточно еды и жить в относительной безопасности. Одновременно у части наших предков оказались подходящие способности, позволяющие это сделать: конечности какие-то зачаточные, способность дышать… Так они помаленьку и выбрались на сушу. Ну, а потом всего ничего: ещё сколько-то сотен миллионов лет эволюции — и из них появились и птицы, и звери, и в конце концов — эльфы, люди… Разве вы в школах не изучаете эволюционную теорию?

Рори озадаченно пожал плечами:

— Наша общеобразовательная программа не столь глубока. Я, вообще-то, слышал что-то такое касательно выведения грибков…

Он долго молчал, рассеянно глядя на плескающихся ребят. Потом осторожно спросил:

— Мастер Макс, а вы сами-то в это верите?

— Пожалуй, что да. Есть же всякие ископаемые скелеты; есть реально наблюдаемые изменения в природе, как вы правильно заметили, особенно очевидные в микробиологии. Геном расшифровали… В конце концов, есть просто здравый смысл и логика.

— А как же ваша «Красная книга», Эру?

— Уважаемый Рори, человечество тысячи лет ищет ответы на такие вопросы. Могу сказать только, что лично я думаю по этому поводу. Для меня существование всемогущего, бесконечно сложного, ниоткуда не взявшегося Эру — гораздо более надуманно и неправдоподобно, чем цепь случайностей, в результате которой появилась и жизнь, и разум. Тем более что, возможно, это и не такие уж случайности, а наоборот — закономерности… А вообще, это ведь не взаимоисключающие вещи: бог и эволюция. Эволюция может быть лишь одним из его инструментов. Более того, если Эру создал мир столь изменчивым, то он просто обязан был придумать способ, с помощью которого его творения могли бы приспосабливаться к этому миру!

На веранду выглянул дядюшка Лео:

— Эй, молодежь! А ну, хватит мокнуть! Завтрак на столе. Макс, Рори, пойдем…

Ребята вылезли из воды, завернулись в ярко-оранжевые махровые полотенца и отправились по комнатам переодеваться.

Минут через пять все собрались за столом в гостиной.

— Овсянка… — разочарованно протянул Дэн.

Лео посмотрел на него с сожалением и строго подтвердил:

— Овсянка, сэр.

Элле хмыкнул. Тани рассмеялась:

— Ешь, Дэнчик, это полезно.

Дэн ковырнул ложкой, отправил в рот. Распробовал, кивнул:

— Ничё так. Не то что в интернате.

Лео приподнял бровь:

— Олух царя небесного! Это лучшая овсянка на сто миль вокруг. Гренки бери, — кивнул на большое блюдо с горкой гренок — горячих, золотистых, хрустящих.

Из объёмистого кувшина Лео разлил по чашкам какао. Над столом поплыл сладкий шоколадный аромат с ноткой корицы.

Некоторое время все молча завтракали. Лео посмотрел на уплетающих за обе щёки гостей (отдельно убедился, что гном не отстаёт от остальных), удовлетворённо кивнул и с достоинством удалился.

После завтрака компания собралась в путь. Такси запаздывало, и какое-то время они стояли у ворот. Макс о чём-то переговаривался с провожавшим их Лео. Ребята больше молчали. Наконец подкатил минивэн.

На прощание Лео крепко обнял Тани, с Максом и ребятами обменялся рукопожатием. Макс, разминая онемевшую от стальной хватки руку, с интересом смотрел, как Лео будет прощаться с Рори: внушительная пятерня гнома казалась высеченной из камня. Но хитрый старый моряк лишь раскланялся с Рори по-гномски — уважительно и витиевато.

Наконец погрузились, и машина покатила в сторону вокзала.

Ехать сразу в Мидланд ребят убедил Макс. «Это кольцо в своё время какие только спецы ни смотрели. И ничего в нём не обнаружили. При всём моём уважении к леди Хельмдинг, боюсь, она вряд ли что-то добавит к их выводам. Если кто-то и поможет — так только эльфы. А у Элле в Форлине знакомства, может, организует нам встречу с кем-нибудь…»

Экспресс мчался по прямой, как стрела, эстакаде на северо-запад, оставив уже далеко позади пригороды Сарона. Между Арнором и Мидландом экспресс делал всего две остановки; оставалась только одна — в Хоббитоне.

Макс безучастно смотрел в окно: пейзаж за стеклом казался ненастоящим. Герметичный салон, шумоизоляция; кондиционированный, неприятно искусственный воздух; ненавязчивая музыка с навязчивой рекламой вперемешку. Экспресс двигался настолько ровно, что казалось — он стоит на месте, а окна — лишь экраны, по которым крутят нудное бестолковое кино: укрытые зеленью холмы, разноцветные поля, фермы, бесчисленные неизвестные городки, ленты автострад, мосты — и так без конца и смысла.

Припомнилось из далёкого детства…

Старые-престарые рельсы на чёрных просмолённых шпалах. Лето, жара. Аромат трав, замешанный на крепком настое смолы и горячего железа… Запах странствий.

Зелёный обшарпанный вагон раскачивается со скрипом и мерно стучит колёсами по стыкам. Все окна в вагоне опущены, но всё равно жарко. Вдоль прохода летают пушинки одуванчиков.

Он выходит в тамбур. Здесь чуть прохладнее и шумнее. Из-за двери в соседний вагон постоянно доносится мощный металлический лязг, будто там ворочается огромный поверженный на землю рыцарь, закованный в латы.

Дверь вагона — та, что слева — открыта настежь, на пороге сидит, свесив ноги на улицу, здоровенный дядька в расстёгнутой форменной рубашке. Проводник. Одну руку он положил на поручень, в другой держит тёмную деревянную трубку. Он изредка затягивается, выпускает несколько колец, потом смотрит, как они уплывают назад, быстро расплываясь в набегающем воздухе. Глаза его щурятся от солнца, лицо мечтательное, но при этом мужественно-суровое. Это из-за большого красивого (странно, но так) шрама через всю щёку.

Оглянувшись на хлопнувшую дверь, он окидывает Макса внимательным долгим взглядом.

— Здорово, — говорит он низким, чуть треснувшим голосом. — Присаживайся.

— А можно? — спрашивает Макс.

— Вообще-то, нельзя. — Дядька щурится на небо, затягивается, выпускает клуб дыма. — Но если не боишься, я разрешаю.

Говорит он медленно, веско. Каждое слово — как отломанный шар от чугунной гантели. Отломил — положил. Отломил второй — положил рядом.

Максу лет двенадцать. Он солидный самостоятельный пацан. Вроде бы сидеть, свесив ножки, уже не по возрасту. Но, во-первых, нельзя, а во-вторых, можно. В-третьих, хочется.

Он осторожно опускается рядом с проводником. Порог, до белого металла отполированный тысячами ног, слегка обжигает — нагрелся на солнце.

— Садись, садись. Тут чисто, я протёр.

Состав едет грузно и не спеша: впереди разъезд, и перед ним поезд еле крадётся.

— Такие, брат, дела, — сложил три чугунных шара проводник. — Горн.

— Макс.

Поезд дёрнулся; Горн зажал трубку в зубах, освободившуюся руку положил Максу на плечо.

— Придержу-ка я тебя от греха подальше. Далёко едешь?

Как на самом деле звали того проводника? Время стёрло имя; «Горн» — из книжки про благородного пирата — пришло на ум как-то само собой. И куда они ехали тогда? Не вспомнить… Может, на море? Да нет, вряд ли, это ведь был не скорый, а какой-то местный, захолустный поезд… Поезд недальнего следования.

— Это лучшее место на дороге. Тишина. Травы по пояс. А вон там, у леса — колодец… Каждый раз еду и думаю: вот бы в отпуск сюда. На недельку.

— Не получается? — понимающе говорит Макс.

— Может, и так. А может, просто не хватает решимости плюнуть на всё.

Он вздыхает, дымит трубкой. Потом они долго молчат, смотрят, впитывая свет, запах лета и дороги, стук колёс, настроение…

«Да, это были поезда… Настоящие! А что они вспомнят через тридцать лет?» — Макс поглядел на ребят, смеющихся, громких, азартных.

Они научили Рори играть в дурака и теперь резались пара на пару. Дэн с Элле выигрывали уже третью раздачу. Самым азартным, конечно же, был Дэн. Он громко, с размаху, щёлкал картами об стол, потирал руки, сыпал какими-то приговорочками. Иногда в запале у него вырывалось крепкое словцо; Тани тыкала его в бок, и он обескураженно косился на Макса. Тот укоризненно смотрел в ответ, игра продолжалась…

Глава 9. Предчувствие

ХОББИТ

Даже в Арноре экспресс останавливался всего на десять минут. В Хоббитоне не больше. Поэтому прогуляться, хотя бы до вокзала, не получилось. Немногие вышедшие на перрон стояли у дверей вагона.

— Слушайте, а какой здесь воздух! — сказал Макс.

Воздух, действительно, был густым и медовым от летних тёплых запахов.

Веками живут хоббиты рядом с людьми, а всё же предпочитают селиться в норах. Поэтому даже столица Шира имеет вид весьма странный. Вокзал небольшой, но симпатичный, какой-то уютный; вокруг — несколько строений: товарная станция, вагонное депо, гостиница пятиэтажная вполне человеческих размеров. А дальше — холмы, холмы, повыше и пониже, заросшие буйной, но ухоженной растительностью. И лишь изредка виднеются среди зелени здания. Меж холмов вьётся множество дорожек и тропинок с довольно оживлённым движением. Среди обычной летней зелени тут и там выделяются массивные кряжистые мэллорны с серебристо-зелёной листвой.

— Прикольный городок. Столько народу — и пять домов! — хмыкнул Дэн.

— Так они в холмах этих живут.

— Да знаю я. Не дурак, если чё. Просто прикольно…

— Ну да, — согласился Элле.

В это время к ним приблизилась тележка с двумя огромными чемоданами. Ребята при виде неё удивленно посторонились: тележка как будто ехала сама по себе.

Когда она поравнялась с мальчишками, они увидели, что её толкает слегка полноватый, довольно пожилой хоббит. На нём были щегольские, соломенного цвета брюки с кармашками, молниями и металлическими висюльками, такого же цвета рубаха. Поверх рубахи — тёмно-зелёный жилет с затейливой вышивкой. Босые, покрытые курчавой шёрсткой ступни обуты в сандалии, сплетённые из жёлтых и коричневых кожаных полосок.

Хоббит шёл с мрачным, но решительным выражением лица, непрестанно бормоча проклятия.

Возле дверей их вагона он остановил тележку, перевёл дух.

— Это четвёртый вагон, — произнёс он утвердительным тоном. Немного помедлив, добавил: — Молодые люди, я к вам обращаюсь, — в голосе зазвучали сварливые нотки.

Тани, стоявшая у самой двери, не сразу сообразила, что он говорит это ей. Макс, тоже стоявший неподалёку, с улыбкой произнёс:

— Это четвёртый вагон, уважаемый. Вам помочь?

Хоббит смерил Макса взглядом с ног до головы.

— Я беседую с молодой мисс, — проскрипел он. — Следует заметить, что значительно приятней общаться с юной цветущей девушкой, чем с неизвестным длиннорослым проходимцем.

В хоббите было что-то забавное, поэтому Макс не обиделся.

— Почему это я проходимец?

— Все порядочные люди, как безусловно и хоббиты, сидят дома, а не ёрзают туда-сюда в этих железных душегубках! Ну? И долго вы будете разглядывать мои чемоданы? Поезд вот-вот уедет, а в ничьих заскорузлых мозгах даже не шевельнётся мысль помочь старому учёному! Мисс, не соблаговолите ли подать руку, мне совершенно неудобно подниматься по этим вашим ступенькам.

Тани, пряча улыбку, подала хоббиту руку; он ухватился за неё и довольно шустро взобрался по лестнице, не переставая ворчать:

— Пустоголовые болваны… Не в состоянии были придумать нормальные хоббитские ступеньки… Так и норовят убить заслуженного профессора. Им плевать на его заслуги и звания. Коне-е-ечно! Он для них никто! Кто он такой, чтобы делать для него нормальную лестницу!

Вслед за Тани и хоббитом, подхватив с тележки чемоданы, в вагон прошёл Макс.

Элле с Дэном постояли ещё с минуту и тоже прошли на свои места. Вернулся откуда-то проводник, предупредил о скором отправлении.

Вагон был заполнен едва ли наполовину, свободных мест было предостаточно. Элле полагал, что ворчливый полурослик попросит у проводника какое-нибудь уединённое местечко, но с удивлением обнаружил, что тот пристроился рядом с ними.

Хоббит как раз усаживался на широковатом для него сиденье, запихав чемоданы вниз.

— Уф! Не так плохо, как могло быть.

— Чего такого ужасного вы ожидали, уважаемый? — осведомился Макс.

— Не знаю точно, — немного подумав, ответил тот. — По крайней мере, здесь будет на кого полюбоваться, — он хитро улыбнулся Тани, — и с кем поговорить. Я вижу в вас некие проблески интеллекта. И должен же кто-нибудь помочь мне с этими чемоданами!

— В вагоне для хоббитов, видимо, нет мест? — предположил Макс.

— Мест? Нет? Есть! — взъярился хоббит. — Там полно мест! Но этот выскочка Стив Долгопут специально взял билеты на тот же поезд, чтобы живописать мои мучения в своих никчёмных пасквилях! Он мог уехать когда угодно! Но нет! И! Я не дам ему такого счастья! Кстати, кажется, мы уже поехали? Как вы насчёт подкрепиться? — внезапно успокоился их маленький попутчик.

— Вообще-то, мы в дорогу хорошо поели, — неуверенно попытался отказаться Макс.

— Глупости! Разве можно наесться впрок? К счастью, я прихватил с собой кое-чего по мелочи. Кстати, нас некому представить — Рональд Брендибак, профессор лингвистики.

— Макс Ненуа, писатель. По совместительству веду у ребят спортивную секцию. Парни мои: Эльсар, Дэнитер. Молодая мисс — Таниэль. Уважаемый гном — Рори.

Профессор Брендибак подозрительно поглядел на гнома. Тот учтиво поклонился, и хоббит слегка оттаял.

— Я знавал гномов. Многие из них очень, очень достойные личности.

Он начал выкладывать съестное на стол. Некоторые пакеты он, по секундному размышлению, клал обратно, но куча еды росла и росла. Когда на столике уже просто не осталось места, хоббит с сожалением пробормотал:

— Ну ничего, скоро ужин.

Макс, покачав головой, кивнул Элле:

— Надо бы хоть чай организовать. Будь добр, дойди до проводника.

Профессор незамедлительно отреагировал:

— Только кипяток! Молодой человек, бери у них только кипяток. У меня запасён превосходный травяной чай, а их отравой только сады опрыскивать. От вредителей.

Пришёл проводник, поставил на стол (хоббиту пришлось убрать в чемодан ещё пару свёртков) стаканы с крутым кипятком. С невозмутимым видом произнёс:

— Пейте на здоровье, — и удалился.

Дэн неприлично заржал.

Профессор тем временем открыл квадратную жестяную банку и специальной ложечкой насыпал каждому в стакан своих травок. Тонко запахло мёдом.

Пока заваривался чай, хоббит начал извлекать из пакетов их содержимое.

— Тани, девочка, помогай, а то можно с голоду помереть, пока всё развернём!

Ребята взялись за дело и быстро собрали на стол. Чего только тут не было: всевозможные овощи и зелень, пирожки, булочки, куски большого пирога с грибами, жареная индюшка, копчёные колбаски… Всё предусмотрительно разложено в пластиковые тарелочки-коробочки.

— Красота, красота! — профессор оглядел стол с нескрываемым удовольствием. — Ну что же, друзья мои! — голос его почти не напоминал то скрипучее бормотание, которое ребята слышали на перроне. — Давайте перекусим, чем Эру послал. И хозяюшка моя Адель.

Отказаться от угощения хлебосольного хоббита было невозможно, несмотря на не столь давний завтрак. Впрочем, никто особо отказываться и не стремился. Овсянка овсянкой, пусть и лучшая на сто миль вокруг, но тут целый стол хоббитского угощения. А по части угощения хоббитам равных нет, это всем известно. Хоть пусть ленготренцы со своими лягушачьими лапками и мнят себя мастерами высокой кухни.

Обедали долго и обстоятельно. Во-первых, делать особо всё равно было нечего; во-вторых, хозяюшка Адель — жена профессора — готовила так, что язык проглотишь. В-третьих, Рональд Брендибак любил порассуждать на разные темы; в иных, надо сказать, он разбирался очень глубоко.

Дэн попытался подковырнуть хоббита:

— А можно спросить, профессор, во втором чемодане у вас тоже еда?

— Спрашивай, молодой человек, можно, — проскрипел тот в ответ и выжидающе замолчал, продолжая уплетать кусок пирога.

Дэн как-то не нашёлся что сказать, а хоббит продолжил:

— Мастер Макс, а этот Дэнитер — порядочная заноза, да? — Потом вновь Дэну: — Во втором чемодане у меня одежда и всевозможные предметы, которые могут пригодиться в путешествии. И ирония тут вряд ли уместна. Но если тебя в самом деле интересует, не будем ли мы голодать, то спешу тебя успокоить — мы не умрём с голоду.

За беседой выяснилось, что, вообще говоря, профессор Брендибак совершил — вернее, совершает — дело грандиозное и беспримерное: он впервые в жизни отправился в путешествие. Возможно, полное трудностей и опасностей, которые, по-видимому, вскоре начнутся.

До этого он спокойно прожил в Шире почти восемьдесят лет, преподавал в местном университете, изучал древние языки, вырастил вместе со своей ненаглядной Адель двоих сыновей. Ничто не предвещало потрясений. Всё вышло из-за этого выскочки и неуча Стива Долгопута. Вообще-то Стив — тоже профессор и тоже лингвист. Только не из Шира, а с западного побережья — из Каролингена. Он моложе Рональда лет на двадцать, и уже сам факт получения профессорской должности в столь незрелом возрасте Брендибак считал чуть ли не предосудительным. Но дело было даже не в этом. Ещё полгода назад они были вполне в дружеских отношениях, правда заочно. Но не так давно Долгопут опубликовал статью, в которой высказал несколько революционных идей по поводу влияния северного наречия на древнехоббитский, и… Нет, некоторые из его предположений были не лишены изящества. Но остальное ведь — откровенная крамола! О чём профессор Брендибак и не преминул написать. Ну да, возможно, он несколько перегнул палку со своим своеобразным юмором… Но в тот день он опоздал с работы домой и изумительные сырные лепёшки миссис Брендибак остыли, поэтому расположение духа у профессора, когда он писал рецензию, было особенно саркастическим, если не сказать — желчным.

И что же? Стив не остался в долгу и ответил в том же духе. И самое невыносимое: он позволил себе намекнуть, что рассуждения о языках дальних стран из уст хоббита, который не выбирался даже за Брендивин, вообще выглядят сомнительными.

— Нет, вы только подумайте! — кипятился хоббит. — Он не просто усомнился в моей компетентности. Он кичится своим легкомысленным, попирающим устои добропорядочности образом жизни! Он думает, что эти его бесконечные разъезды добавляют ему мозгов!

— И что же случилось дальше? — невинно поинтересовалась Тани.

— Что случилось? Мой собственный сын, когда я рассказал ему эту историю, заявил, что, может быть, и есть доля истины в том, что изучение особенностей произношения в северном Бьёрланде правильнее вести на месте, общаясь с жителями, слушая живую речь… и так далее. Как будто это не очевидно! А то я, дурак, не могу понять такой простой вещи! Я не занимаюсь изучением диалектов! Я высказываю своё веское мнение по общеязыковым вопросам! Демагоги!

А не далее как на прошлой неделе Стив заявляется к нам на семинар собственной персоной. Привозит приглашение на конференцию в Приморском университете. Ну не мог же я после всей этой истории отказаться! А потом я подумал, коли уж мне всё равно придётся добираться в Каролинген, то почему бы не заглянуть в Форлин? Мне давно хотелось пообщаться с эльфийскими языковедами по ряду вопросов, недостаточно прояснённых.

Специально собрался на три дня раньше. И тут вижу на вокзале: прохаживается. С сумочкой через плечо. Проходимец!

— А скажите, мастер Рональд, — обратился к хоббиту Макс, — ведь Долгопуты должны приходиться вам дальней роднёй, так?

Хоббит изумленно воззрился на Макса.

— Откуда вы знаете? Поразительно! Первый раз встречаю человека, который что-то понимает в хоббитской генеалогии!

— Я когда-то собирался написать книгу об исходе Брендибаков на запад, но, к сожалению, так и не сподобился.

— Очень, очень жаль. Это был бы, пожалуй, единственный в своём роде труд, написанный человеком!

— Ну, видите ли, я ведь по большому счёту не о генеалогии хотел написать, а о том времени. О причинах исхода, о судьбах.

Профессор покачал головой:

— Понятно, — он хотел что-то ещё сказать, но передумал. — Но всё равно жаль. А действительно: Брендибаки дали начало почти всем западным фамилиям. Долгопуты, Южнолесы, Наскалинсы, да, пожалуй, и Поречкинсы тоже. Хотя старый Гэмджи и считает их больше своей роднёй. Но знаменитый Капитан Гэмджи сам был по отцу Брендибак, а кто ж ещё! Марта Гэмджи, матушка его, ведь не за приключениями же тогда отправилась. А уж что сгинул его отец где-то по дороге — не её вина. Многих, многих тогда недосчитались. Да… Стало быть, и Поречкинсы. А уж от этих потом и все новые фамилии пошли каролингенские. А вот…

— Извините, уважаемый Рональд, перебью вас, — Макс понял, что надо спасать положение, пока хоббит не увлёкся. — А вы в Форлине куда хотите ехать? А то мы тоже к эльфам едем. Элле у нас оттуда родом: на побережье, знаете, есть посёлочек — Маяк. А неподалёку — эльфийское селение Гонгален. Элле там учился и знаком со многими эльфами.

— Сам Эру послал вас мне в попутчики! — Профессор не скрывал радости. — Признаться, меня мучил вопрос, как же к этому делу подступиться. Вообще, мне хотелось бы повстречаться с мастером Эльнором, я читал несколько его статей — очень, очень интересные мысли. Но я понятия не имею, где его искать! Форлин — большой, а учитывая образ их жизни… Как в той песне: «мой адрес — лес и горы»… Они же слоняются неприкаянные: там поживёт, тут поживёт… — хоббит неодобрительно поджал губы.

Экспресс продолжал свой путь, беседа текла неспешно, незаметно летело время…

СОН

Огромная кошмарная тварь под седлом мерно взмахивала крыльями.

Тани смотрела на поле битвы с высоты птичьего полёта. Холодный взгляд скользил по бесконечным колоннам, двигающимся к равнине, огороженной невысокой полуразрушенной стеной; по белокаменной ненавистной крепости, охваченной пожарами, по кровавой сече, развернувшейся внизу.

Воздух был напитан гарью сожжённых полей, дым тут и там тянулся к небу, но благодатная тьма понемногу рассеивалась, неохотно отступая к реке.

Раздражение пронизывало отрывистые, рассеянные мысли.

«Коневоды всё же смогли пробиться через заслоны орков и успели к битве…»

Чёрная злоба поднялась из глубины, заставив забыть всегдашнюю неизбывную тоску, затаившуюся там, в бездонной выжженной пустоте.

«Проклятые орки… Тупые, ни на что не способные твари!

Ещё два дня — и подтянулись бы люди, уж они не упустили бы Теодена. Но Он торопится…»

Как всегда, при упоминании о Нём нахлынула тень ужаса, смешанного с восхищением и ненавистью.

«Впрочем, ничего особенного лошадники не достигли. От силы три часа отсрочки. Все они бессмысленно полягут здесь на глазах своих высокомерных союзников, прячущихся за стенами».

Губы её презрительно скривились.

«Славные защитники! Такие же безмозглые, как орки…

Сотни лет! Мы создавали всё более смертоносные клинки, всё более прочные доспехи, дальнобойные катапульты, зажигательные смеси, могучие заклинания, приручали летающих тварей, совершали чудеса дипломатии и привели под свою руку десятки народов и племён.

А они тупо просидели все эти годы в своём городишке, уповая на неприступность стен, сложенных далёкими предками, и на остроту мечей, выкованных тысячелетия назад. И ещё на какую-то особую доблесть…»

Вспомнилась их бессмысленная и самоубийственная вылазка для освобождения никому не нужных руин Осгилиата.

«Никакая храбрость не заменит ума. Самое опасное для них — катапульты и крылатые твари. Но они упрямо бросают лучших бойцов на борьбу с орочьей массой, единственное назначение которой — сгинуть, прихватив с собой побольше врагов. А доблесть… Разве не твёрже стали ряды южан? Чем их доблесть меньше?»

Внизу клин конников, пронзив море орков, перестроился к новой атаке. Часть из них уже крушила катапульты правого фланга. Вскоре завязался бой с конницей Харада.

Тани одобрительно кивнула.

«Да, умения лошадникам не занимать. Если бы удалось и их привлечь на свою сторону… Проклятый старик! Кстати, пора свести кое-какие счёты…»

Вниз! Ветер засвистел в поводе. Пролетая над самыми головами сражающихся, она издала громкий, нестерпимо жуткий крик, в котором ненависть слилась с безысходной тоской. Ненависть ко всему, что мнилось когда-то таким вожделенным, а теперь оказалось бессмысленным. К тому, кто поманил могуществом и бессмертием и дал их, но взамен взял всё остальное… Ко всем, кто в недомыслии своём отказывается признать в ней это могущество, купленное столь дорогой ценой! Свирепая злоба, усиленная страшными заклятиями, мчалась впереди него, и храбрые воины падали ниц на землю или бежали, побросав оружие.

«Впереди него?» Тани вдруг поняла, что она на самом деле мужчина, великий воин и чародей, а вовсе не какая-то девчонка. Рука сжала рукоять. О! Это не лёгкий спортивный клинок — огромная булава с тёмными выступами-лезвиями, впитавшими кровь бесчисленных сражённых врагов, оружие ядовитое мрачными могучими чарами, злобное и кровожадное. Оно рвалось в бой и увлекало за собой. Тани почувствовала, как её переполняет мрачная ярость: до красной пелены в глазах и глухого стука в висках…

Она вздрогнула и проснулась.

Ошеломлённая, несколько мгновений она сидела неподвижно, осторожно поглядывая по сторонам.

Попробовала собраться с мыслями. Вот: она смотрела в окно на убегающие деревья, а яркое солнце заставляло жмуриться и глаза как-то сами собой закрывались. Пару раз клевала носом и… Наверное, она ненадолго задремала. Но сон! Он был столь реален, что, казалось, до сих пор чувствуется запах гари от пожаров в осаждённом городе.

Вдруг её осенило: это же была Белая Крепость в Гондоре!

Никогда не видела её вживую, но многочисленные рекламные ролики «Гондор — страна великих башен», картинки из учебника истории живо всплыли в памяти. Точно! Сомнений не было. Белая Крепость. Только башен во сне она почему-то не видела.

Какой странный сон! Конечно, чего только не приснится, но это… Что-то совсем небывалое. И такое реальное! Да ещё что она — воин!

Видение ещё помнилось, но ускользало, утекало, словно сухой песок сквозь пальцы… Какие-то орки, конники, катапульты… Она летала!

Элле с улыбкой повернулся к ней:

— Вздремнула?

— Да, слушай, и сон такой снился — будто я верхом на какой-то птице с мечом в руке рассекала… Нет, с булавой! Какая-то война в Гондоре, разрушенные стены…

— Против нацистов с булавой? — улыбнулся Элле.

Тани задумалась, пытаясь припомнить суть сна.

— Да не, какие-то осадные штуки, лошади… Слушай, там мутанты с какими-то конниками сражались! Или чего… Причём тут тогда крепость? Но крепость тоже была. Или она сначала была, а орки потом… Запуталась я чего-то.

— Да, совсем завоевалась, — Элле мягко улыбнулся. — Хочешь пирожок с черешней?

Через час Тани уже не помнила своего странного сна. Осталось только едва уловимое ощущение чего-то необычного, тягостного, притягательного и пугающего одновременно.

Девушка вновь смотрела на бесконечно убегающий пейзаж, однообразный и надоевший.

Всё-таки насколько Макс был прав! Та короткая, в общем-то, поездка на неизящной, пахнущей железом и дешёвым кожзаменителем машине сейчас вспоминалась как нечто чудесное. Тогда всё вокруг — деревья и луга, солнце и ветер — вызывало восторг и чувство полёта. Всё было живым, настоящим! А сейчас, когда они и на самом деле почти летят над теми же самыми лугами-рощами-речками, вид в окне навевает лишь скуку.

Что-то негромко звякнуло. Тани сначала пропустила звук мимо ушей, потом спохватилась. На пальце не было кольца! Она наклонилась, пошарила рукой, ничего не обнаружила, в груди появился напряжённый холодок испуга, а в лицо бросилась краска. Столик мешал заглянуть под сиденье. Она попробовала дотянуться подальше. Через секунду пальцы нащупали холодный металл кольца; Тани облегчённо вздохнула, посмотрела вокруг.

Макс с профессором увлечённо разговаривали о каких-то корнях и названиях — вернее, говорил хоббит, а Макс с неподдельным интересом слушал. Рори с закрытыми глазами откинулся к перегородке — вроде бы спал, Элле сидел рядом, улыбался смущённой полуулыбкой. Дэна не было — наверное, ушёл бродить по вагону.

— Не потеряется. Здесь — негде, — понимающе сказал Элле.

Её щёки зарозовели сильнее.

— Как представила, что в какую-нибудь дырку в полу свалится… Что делать-то потом?

Кольцо она надела с утра. Без особой цели, но на всякий случай: вдруг что-то произойдет интересное.

Рори не возражал, даже тактично сказал, что так и надёжнее — на виду, точно никуда не потеряется. И тут — на́ тебе…

Оно было велико ей. Пожалуй, впору бы Максу, но все сошлись во мнении, что если кому его и носить, так только Тани.

В другое время она подумала бы, что выглядит как дура — с надетым на большой палец здоровенным кольцом какого-то слесарного вида. Но сейчас никаких таких мыслей не возникало. С самого утра она то и дело пыталась связаться с Морвен, но безрезультатно.

Тревога девушки не усиливалась последние дни, но всё время была где-то рядом. Даже в те моменты, когда Тани смеялась, или увлечённо снимала что-нибудь на свою любимую камеру, в глазах её отражалась тень щемящего беспокойства. И это кольцо на пальце — единственная призрачная зацепка, надежда развеять гнетущую неизвестность. Не получается — попробует ещё раз. И уж никак она не может позволить себе потерять его.

КАПИТАН

Элле отзвонился домой ещё из Арнора, и в Мидланде на вокзале их встречали.

— Па! — Элле едва сдержался, чтобы не побежать ему навстречу. Они не виделись больше полугода.

— Здорово, сын!

Он стоял на перроне чуть поодаль, прямо напротив выхода из вагона. Стройный, высокий, с такими же, как у Элле, тёмными волосами, только коротко подстриженными и на висках подёрнутыми сединой. Лицо обветренное и загорелое, глаза прищуренные, спокойная улыбка. Одет он был в армейское: брюки, ботинки с высокой шнуровкой, серая футболка. Даже не глядя на одежду, в нём можно было угадать военного: уверенные чёткие движения, выправка, внимательный острый взгляд.

Обняв Элле за плечи левой рукой, правую он протянул Максу, здороваясь.

— Учитель Макс? Рад познакомиться. Тарк Андарен, капитан береговой охраны в отставке.

Он поздоровался с Рори и Дэном, галантно поцеловал ручку Тани.

Макс поспешил представить профессора:

— Рональд Брендибак, учёный-лингвист. Так получилось, что нам оказалось по пути…

Хоббит, до этого стоявший немного в стороне с довольно хмурым видом, подошёл, поклонился. Скрипучим, но вполне любезным голосом произнёс:

— Настоятельная необходимость вынудила меня обратиться за помощью к мистеру Максу и вашему сыну. Не хотелось бы быть обузой…

— Полноте, уважаемый Рональд! Всё, что в наших силах. И у огонька нашего другу всегда найдётся местечко.

Тарк подхватил один из чемоданов профессора, Макс взял второй, порядком полегчавший за недолгое время поездки. Двинулись к стоянке такси. По дороге Тарк объяснил, что он вообще-то на машине, но оставил её в пригороде, так как мест у него в кабине только два, а остальным придётся ехать в кузове. Там, конечно, есть сиденья, но по Мидланду он не рискнул везти народ столь древним образом: вдруг дорожная полиция неправильно всё поймёт.

Увидев машину, Тани хихикнула. Макс проследил за направлением её взгляда и расхохотался. Тарк вопросительно посмотрел на него.

— Капитан, простите великодушно! Тани думала, что уже ездила на военных машинах, но ваш пикап произвёл впечатление.

— Мисс любит военные машины?

— Она их просто обожает! — ещё больше развеселился Макс.

Пикап был, действительно, вида боевого. Когда-то зелёный кузов с аккуратно заделанными и подкрашенными бесчисленными царапинами и сколами теперь являл собой образец камуфляжной раскраски. Огромные вездеходные колёса заляпаны грязью; брезентовый тент, скатанный в тугой рулон, выцвел почти добела. Впереди на бампере была прикреплена лебёдка с чёрным, маслянисто блестевшим тросом, а на крыше — две дополнительные фары.

Чуть отставшие Дэн и Рори тоже подошли к машине. Дэн в восхищённом молчании обошёл вокруг. Потом сказал:

— Наверх ещё пулемёт надо.

Тарк хмыкнул:

— Ну, пулемёт, не пулемёт, а пушечку я приспособлю. Руки вот только дойдут… — Он улыбнулся Дэну. — Водяную. Пожарную, — и, повернувшись к Максу продолжил: — Я там у нас один за всех. И смотритель на маяке, и спасатель, и пожарный. Так что водомёт не помешает. Бочку-прицеп подходящего размера найти не можем… Ну, кто куда? В кабине два места. Наверное, мисс и уважаемый хоббит? Дорога не очень дальняя, но местами пыльная.

Профессор, долгое время молчавший, неожиданно сказал с мрачным лицом:

— Пожалуй, нет. Надо испить до дна эту чашу испытаний и опасностей. Если только вас не затруднит помочь мне туда забраться, — он указал на кузов.

— И я в кузов, можно? — Тани умоляюще посмотрела на Макса. — Мне в поезде так надоело в стекло смотреть!

В итоге с Тарком поехал лишь Рори, который попросил:

— Глубокоуважаемый мастер капитан Тарк! Если вы не возражаете, я бы поехал в кабине… Должен сказать, немного неуютно мне без потолка, — забавно поёжившись, признался он. — Я ведь наверху только третий раз.

Макс несколько обескураженно сказал:

— Простите, уважаемый Рори, мне совсем в голову не пришло…

— Что вы, мастер Макс! Я и сам не думал, что к этому нужно привыкать. Наши ведь многие даже живут здесь, но ни о чём подобном не говорили.

Наконец все устроились. Вдоль кузова пикапа располагались две неширокие откидные лавочки. Хоть и обтянутые каким-то подобием кожи, они были не намного мягче деревянных, но никто не обращал на это внимания, потому что всех переполняли новые впечатления и разные чувства, трудно выразимые словами.

Впереди ждало неизведанное.

Оно часто совсем рядом, в одном шаге от знакомого порога, но мы не хотим его замечать. Почему? Может, мы опасаемся? Или нам лень выбираться из уютной наезженной колеи своего обыденного каждодневного существования? А может, просто некому придать ускорение хорошим пинком… Но оно рядом. В «Красной книге» среди множества изречений многомудрых старцев есть одно замечательное: «Открыв дверь своего жилища, ты можешь ступить на дорогу, ведущую на торжище, но и путь к Роковой горе начинается за той же дверью!» Конечно, фраза эта имеет явный религиозный подтекст, но если его отбросить, то она не станет менее мудрой. Любая дверь — это дверь в неведомое. Вот только чаще всего, открывая её, мы просто направляемся в ближний магазин…

Но сегодня они чувствовали: «Дорога вдаль ведёт…»

Кому-то неизведанное — романтика, а кому-то — предчувствие близкого конца.

Рональд Брендибак, авторитетный учёный, почётный член всяческих академий и т. д. и т. п., ждал своей кончины с минуты на минуту.

Он сидел на левой лавочке у самой кабины, рядом с Тани, и мёртвой хваткой вцепился ей в локоть.

— Рано или поздно на дороге попадётся кочка, — бормотал он, — машина подпрыгнет, и мы все вывалимся под колёса этих бешеных монстров, управляемых сумасшедшими водителями!

— Здесь ведь есть ремень. Пристегнуть вас, мастер Рональд? — участливо предлагала Тани.

— Нет! Если машина опрокинется, я не смогу спрыгнуть и окажусь придавленным. А потом загорится бензин… Я слышал, бывали такие случаи.

Макс сидел рядом с Тани справа, а Дэн и Элле — на лавочке напротив.

На самом деле машина ехала совершенно ровно и не так уж и быстро. Тарк вёл уверенно и очень аккуратно. Они уже проезжали дальние пригороды Мидланда; машин на дороге почти не было, дорога была отличная. Мимо проплывали коттеджи, не избалованные туристами маленькие приморские отельчики, поля.

Тани подтянула свободной рукой к себе сумку, попыталась достать камеру.

Макса в этот момент осенило, и он незаметно что-то прошептал ей на ухо. Она сразу же ухватила суть идеи.

— Профессор Рональд, а давайте я вас сниму. Приедете домой, у вас будет что показать. Я на диск перепишу и вам пришлю потом.

Хоббит скептически проворчал:

— Тани, голубушка! Ты думаешь, я смогу это показать в приличном обществе? Это же документальное подтверждение падения добродетели! Верх сумасбродства!

— Но ведь не обязательно показывать запись как пример для подражания, — вмешался Макс. — Она будет лишь подтверждением вашей компетентности. Уж потом никто не сможет сказать, что вы плохо представляете, о чём говорите.

— Вы иезуит, Макс. Вы убеждаете меня даже лучше, чем я сам себя убеждаю. Ну ладно, снимай! — согласился профессор.

Тани освободилась от хватки хоббита и пересела к мальчишкам, на лавочку напротив. Профессор тут же сжал поручень, идущий вдоль борта, однако приосанился, сделал невозмутимое лицо и наконец-то взглянул вокруг.

Хотя берег и не был виден, скрытый за бором, тянувшимся слева от дороги, но порывы лёгкого бриза доносили ни с чем не сравнимый запах моря, смешанный с ароматом прогретого солнцем соснового леса. Справа раскинулись заросшие высокой некошеной травой луга, изредка перемежаемые крошечными рощами. Пологие холмы дальше от дороги поднимались всё выше и там, вдалеке, были покрыты лесом. Могучие кряжи Синих гор виднелись совсем смутно — далёкими тёмными верблюдами, караваном уходящими на север.

— Какие дивные холмы! — вдруг сказал профессор. — Вот бы построить нору… А что, Макс, здесь ведь довольно безлюдно, как я посмотрю?

— Ведь это уже Форлин… Границы-то как таковой, пожалуй, и не было никогда. Но из человеческих поселений только по берегу пара рыбацких посёлков. В горах есть гномьи пещеры… Но далеко, севернее. Кстати, и эльфы здесь редко появляются, на окраинах. Они больше там, в лесах — так, Элле?

Тот молча кивнул.

— А что, подумаю! На старости лет окончательно испорчу свою репутацию, поселюсь тут мемуары писать. А этот олух Долгопут будет меня навещать. А откуда, Макс, вы так осведомлены о здешних местах?

Макс рассмеялся:

— Я же проходимец! Ну, если серьёзно: что за писатель, если ни разу эльфов не видел? В Ривенделл попасть не довелось, а сюда выбирался как-то, лет десять назад. Но я не сказал бы, что хорошо осведомлён. Так, похватал верхушки с опушки.

Хоббит покачал головой:

— Вы зря ёрничаете, Макс. Для писателя путешествия, может, и необходимость, если уж он решил писать о дальних странах и других народах. Но вообще… Возможно, вам кажутся бзиком старого хоббита мои нападки на Стива Долгопута. Но нет! Это позиция. Философия целого народа, веками лишь подтверждавшая свою верность. Если мы не решили всех проблем у себя в норе: не победили болезни, не изжили горести, не накормили всех голодных… Хотя голодных, конечно, накормили. Ну, много чего ещё не сделали. Есть чем заняться. Так зачем же тогда новые и новые земли, всё более опасные открытия, всё более дорогостоящие и грандиозные проекты изменения мира? Вот вы в космос летаете. Разве стали люди счастливее, узнав, что Арендель — путеводная звезда — не более чем ещё одна планета, раскалённая и ядовитая?

Макс, которого тирада хоббита застала врасплох, надолго задумался.

— Может быть, это добавило нам веры в свои силы? — медленно сказал он. — Видение мира у каждого народа зависит от его пути. А пути ведь могут быть разными. Но, между прочим, вы знаете, — огромное количество людей живут, вовсе не стремясь к звёздам, открытиям и новым землям. Ходят на работу, копаются в огороде, смотрят с друзьями футбол, любят своих детей и супруг, а то и поколачивают их «для их же блага»… И, боюсь, многие не только не подозревают, что Арендель — планета, но и не смогут найти его на небе.

И большинство из них по-своему хорошие, в чём-то замечательные люди. Только вот о звёздах с ними не поговоришь. Не надо им этого…

А всё же, какая красота вокруг! Ануминас — очень хороший город: добрый, зелёный, спокойный, красивый. Озеро… Но всё равно там нет такого ощущения. Как будто видишь мир впервые!

Профессор уже забыл о своих опасениях и с удовольствием поглядывал по сторонам.

— Да, есть тут что-то необычное. Некое изысканное умиротворение.

— Это магия, — сказал вдруг Элле. — Папа говорит, что всё побережье — земля эльфов. Исконная. Они живут в этих местах с самого начала. Ну, с самой далёкой древности. Даже раньше Ривенделла. И всё впитало их магию. И трава, и деревья, и камни, и море — вроде такие же, как везде, в других местах, да не такие. И это ощущается. Вот даже вы, Макс, говорите, что не способны к магии, а чувствуете.

— В этом есть смысл, — согласился профессор. — Только позвольте спросить, молодой человек, что имеется в виду под словами «впитало магию»? Такое возможно?

— Ну, — смутился немного Элле, — я не очень правильно сказал. Последствия от эльфийских воздействий. За тысячи лет здесь, может, не осталось места, где эльфы бы не жили, проходили, останавливались на ночлег, сражались или чего-нибудь выращивали… А они же часто воздействуют магией. Идёт эльф, видит дерево больное — он его подлечит. Или, когда заморозки поздние ударят, они что-то с цветами делают, чтобы те не завяли. Или на отдых остановятся — раньше, в старину особенно, — какие-нибудь охранные заклинания или маскировочные. И после них следы всех этих магических воздействий остаются и с веками накапливаются. А давно, рассказывают, здесь и эльдары жили. Ну, у эльфов легенды такие… Как будто бы эльдары были не такие, как сейчас эльфы, а больше похожи на людей. В смысле, что мир хотели изменить по своему разумению. От них особенно много магии осталось. Говорят, они даже пытались научить растения думать и разговаривать…

Профессор фыркнул:

— Пожалуй, тут уж они перегнули палку. Представляю: пойдет Адель в огород надёргать морковки да петрушки-синдерюшки всякой, а та ей: «Уйди, старушка, я тут о смысле бытия размышляю!»

Все засмеялись. Дорога меж тем добежала до развилки, асфальт свернул налево, к морю, а машина продолжила путь прямо — по грунтовке, немного пыльной, но ровной.

— Почти приехали, — радостно сказал Элле. — Поворот в посёлок был, а тут до нашего маяка совсем рядом.

Действительно, вильнув несколько раз, дорога стрельнула меж двух невысоких холмов и вышла к заливу. Далеко в море выдавалась узкая каменистая коса, в конце которой высился большой каменный маяк; к берегу коса поднималась, плавно перетекая в холм. Пикап остановился перед большими металлическими воротами. Гараж был частично сделан прямо в склоне холма и служил нижним этажом для домика смотрителя.

Уже сильно вечерело, солнце опустилось к самому горизонту. Море ощупывало каменистый пляж ленивыми пологими волнами, с шорохом перебирая мелкую гальку.

Тарк, широко улыбаясь, помог спуститься из кузова профессору.

— Как дорога, уважаемый Рональд? Не сильно трясло?

Профессор довольно ловко спустился и учтиво поблагодарил его.

— Капитан Тарк, вы в высшей степени профессиональный водитель! Признаюсь, сначала я было подумал, что это будет худшая часть моего путешествия. Но всё оказалось просто замечательно. Как бы нам не забыть мои чемоданы! — заволновался он.

— Не беспокойтесь, профессор, — Дэн подавал сумки и чемоданы вниз, Элле и Максу. — Ваши пирожки мы не имеем права забывать!

— Каналья! — добродушно проворчал хоббит.

АМРОТ

Элле удалось ещё с вечера связаться с Эрдуилем — своим давним приятелем. Эльф искренне обрадовался намечающейся встрече и сообщил, что их сможет принять сам мастер Амрот. Это была большая удача: глава Совета всегда бывал очень занят и часто подолгу отсутствовал, но сейчас всё сложилось как нельзя лучше. Действительно, более знающего специалиста по талисманам вряд ли можно найти.

Эрдуиль обещал помочь и хоббиту. С Эльнором сейчас встретиться было невозможно, он находился где-то в Южном Амандоре, но кто-нибудь из языковедов наверняка захочет пообщаться с профессором Брендибаком: такие гости в Форлин забираются нечасто.

Тарк довёз их до тропы в Гонгален ранним утром и сразу уехал: ему ещё нужно было отвезти Рональда на встречу в одну из уединённых обителей в горах, да и своих дел было как всегда по горло.

До посёлка шли быстро: утренний ветерок сквозил довольно зябко. Эрдуиль встретил их, тепло обнял Элле, учтиво поздоровался с его спутниками. Потом он унёс кольцо, вернулся, и несколько часов они гуляли, осматривая местные чудеса. К назначенному времени все направились к залу Совета.

Вскоре появился Мастер. Он двигался не спеша, легко и уверено, почти бесшумно. При входе он откинул на плечи капюшон плаща, обнажив тёмные длинные волосы, перехваченные узкой плетёной лентой-обручем. Улыбнувшись ребятам, слегка поклонился Максу, отдельно — Рори. Жестом пригласил всех следовать за собой.

Они вошли в просторный зал, в самой середине которого располагался странного вида открытый очаг. Вокруг стояли лёгкие плетёные кресла.

Амрот вернул кольцо Тани, сел в ближайшее кресло, протянул руки в сторону очага. Между дров, сложенных небольшой кучкой, вдруг появились и весело заплясали языки пламени, в зале запахло смолистым сосновым дымком. Дыма, впрочем, практически не было, огонь горел не сильно, но ровно.

— Не для того, чтоб согреться, но чтобы поговорить. Когда смотришь на костёр, суета уходит, а слова легки и точны…

Все уселись вокруг, взгляды устремились на величественного эльфа.

— Необыкновенная история… Ваше кольцо — единственное в своём роде. Вы, наверное, знаете, что существует довольно много так называемых эльфийских колец и других изделий. Считается, что их ковали Эльдар десять-двенадцать тысяч лет назад или даже раньше. Но ваше кольцо — значительно моложе! Ему всего шесть-семь тысяч лет. Хотя нет сомнений в его принадлежности к эльфийской традиции. Тот же способ литья и ковки, тот же состав: основа, присадки…

Однако в те времена эльфы уже не делали таких вещей! Последние из Эльдар тогда покидали Средиземье, зачем бы им это было нужно? А мы, лесные эльфы, ещё вряд ли были способны на такое. Но это и не работа гномов. Самое разумное — предположить, что его создал человек, могущественный и сведущий чародей, который работал, сверяясь с эльфийским образцом.

Но дальше — ещё интереснее. У кольца уникальная структура. Домены, включения примесей строго упорядочены и ориентированы определённым образом, согласно какому-то плану. Этого нельзя достичь литьём, ковкой или механической обработкой, только целенаправленными магическими воздействиями. Создание такой структуры потребовало поистине титанического труда! При этом удивляет отсутствие в металле кольца присадок, необходимых для того, чтобы оно могло эффективно служить каким-то серьёзным магическим целям. С точки зрения мага — оно почти бесполезная безделушка! Зачем же были потрачены такие усилия?

Он замолчал. Встал, не спеша подкинул в огонь несколько тонких сухих поленьев.

— То есть использовать его для связи невозможно? — спросил Макс.

Амрот прошёлся по залу, взял со стены небольшую эльфийскую арфу, снова сел, улыбнулся:

— Его бессмысленно использовать в качестве магического талисмана. А связь… В ваших сотовых телефонах ведь тоже нет ничего магического!

— Я имел в виду…

— Конечно, конечно, — эльф улыбался. — Я понял вопрос. Но я и ответил на него, разве нет?

Он провёл по струнам рукой, раздался нежный чистый звук.

— Вот я трону одну струну… — струна зазвенела, затухая. — Если прислушаться, окажется, что звучала не только эта струна, но и ещё некоторые, хотя я их не трогал. А остальные — молчали. Несомненно, вам известна причина. Резонанс. Струна вибрирует, заставляет вибрировать воздух. Мы слышим эти воздушные колебания как звук. Они, в свою очередь, заставляют вибрировать другие струны, но не все, а лишь те из них, которые нужным образом настроены. Как сделать струны? Взять нужный материал нужной толщины и длины, натянуть… Никакой магии. Но разве результат не чудесен? — он заиграл, из-под его пальцев полились волшебные звуки.

Когда музыка затихла, Тани искренне захлопала в ладоши.

Макс слушал, закрыв глаза. Шум прибоя и свист ветра в снастях, крики чаек и скрип старых сосновых мачт слышались ему. Потрясающе! Почему эльфы не выступают с концертами? Такую музыку нужно нести людям! Она будит и зовёт, в ней красота мира и чистые, светлые чувства…

Некоторое время он не открывал глаз, пытаясь сохранить, запомнить свои ощущения. Наверное, лукавит мастер Амрот, говоря, что здесь нет никакой магии.

Эльф аккуратно поставил арфу рядом с креслом и сказал:

— Нельзя утверждать наверняка, учитывая то малое время на изучение, которым мы располагали. Но пока видится не много объяснений. Думаю, столь серьёзное внимание к структуре кольца имело своей целью обеспечение возможности создания других колец с теми же свойствами. Своеобразная древняя стандартизация. Целью её являлась, возможно, взаимная настройка колец. И тогда — если одно из них создавало бы возмущения, колебания среды, например, того же магнитного поля Арды, то другое могло резонировать, отзываться. То есть они могли бы взаимодействовать.

Он покачал головой как бы недоверчиво, немного помолчал, потом закончил:

— Между прочим, подобная идея никем не разрабатывалась: ни у нас, ни, насколько мне известно, у людей, ни у гномов. Пожалуй, это новое направление в области магической связи. Симбиоз магии и технологии. А если эту идею воплотили создатели колец — снимаю перед ними шляпу.

Макс почесал в затылке:

— Вы сказали, что всё это лишь предположения… То есть возможности их проверить нет?

Амрот развёл руками:

— К великому сожалению. Ни один из имеющихся у нас талисманов не имеет аналогичного строения. На изготовление простейшего аналога потребуются месяцы труда… — Амрот вновь обратился к Тани: — Я разговаривал с Эстель. Ты убеждена, что у леди Морвен есть похожее кольцо и надеешься установить с нею связь?

— Ну да. Только как это сделать? И ведь это только предположение.

Амрот покачал головой.

— Да. Всё не так просто. Даже если у Морвен подобное кольцо, всё равно Кольцо Сарумана не может использоваться для модулирования или усиления магического воздействия. Оно способно лишь резонировать, отзываться. Я полагаю, что его создатель экспериментировал с ним, пробовал свои силы, тренировался. Об этом говорит и столь неизящный внешний вид кольца. Я очень сожалею, Тани, если ненароком заронил в тебя слишком большие надежды. И не забывайте: всё мной сказанное — тоже не более чем догадки.

— Слишком многое сходится, — подал голос Элле. — Это кольцо, кольцо леди Морвен, сон Тани, Тиленская крепость…

— Сон, крепость? — эльф вопросительно поглядел на парня.

Макс тоже удивлённо приподнял бровь.

Тани сказала:

— Мне вчера приснилась какая-то война. Сражение возле крепости… Вроде бы у Белой крепости, где теперь Великие башни на развалинах. А мама говорила, что нашла своё кольцо неподалёку от Тилена. И оно тоже эльфийское.

— Поразительно! Сон! Очень интересно. Конечно, вряд ли сон — способ связи, но, возможно, во сне активизировались нужные участки мозга… Причём, если кольцо Морвен может осуществлять передачу, то оно не чета этому. Это должно быть очень непростое кольцо… Впрочем, рано делать выводы: фактов слишком мало. А найдено оно, значит, у стен Минас-Тирит! — эльф изумлённо покачал головой.

— Минас-Тирит?

— Так когда-то называлась эта крепость. Крепость-Страж. Да… — Амрот задумчиво завернулся в плащ, хотя было совсем тепло, несколько минут молчал, о чём-то размышляя.

Воцарилась тишина, лишь негромко потрескивали поленья в очаге.

— Минас-Тирит. Великий город… Он, конечно, был не так огромен, как в последующем Тилен, Арнор или Клюгарс, но едва ли превзошли они его блеском, красотой, славой! Ещё я не появился на свет, а белокаменная крепость уже стояла там тысячи лет.

Я помню, как первый раз увидел её. Я был совсем молод и смотрел на мир открытыми глазами. Больше четырёх тысяч лет прошло с той поры… Тогда мы, молодые, полные энергии и жажды свершений отправились на поиски приключений. Путь наш лежал в Ривенделл.

Старшие советовали нам не делать глупостей, не рисковать жизнями… Отношения между эльфами и людьми Аттани в ту эпоху складывались не лучшим образом. Нет, мы не враждовали, но и добрыми друзьями тоже не были… Аттани в те времена было величественным, могущественным и гордым. И могло себе позволить смотреть свысока не только на каких-то там лесных эльфов, но даже на Великую Морию. Королевская власть и тогда, и раньше была к нам снисходительна, но король сидел очень далеко, а власть жрецов была не намного меньше королевской. А жрецы эльфов недолюбливали. Что ж… Наши мудрейшие в то время тоже людей жаловали не особо. И людей, и гномов, и даже Эльдар они считали исказителями Арды, а дела их — неблаговидными и достойными порицания. Как бы то ни было, нам не стоило рассчитывать на чью-то помощь, случись беда… А северные земли всегда были полны опасностей. Но мы пошли, втроём. В Ривенделл мы шли за ответами на вопросы, которые тревожили наши умы и которых мы не получали у наших мудрейших.

Почти в конце пути нас нагнал конный. Человек, посланец самого короля Аттани. Приветливо и бесстрашно разговаривал он с нами, и дальше мы пошли вместе. Он и рассказал, что молодой король хочет возродить давнюю дружбу людей и эльфов и приглашает к себе в гости эльфийское посольство. А в знак добрых намерений передаёт в дар Ривенделлу несколько книг — древних, написанных во времена Эльдар… Я помню эти манускрипты. Один — «Лэ о Лейтиан», о великой любви и великих свершениях и о том, что объединяет нас, эльфов и людей… Вторая книга — труды учёных по выращиванию разных растений, а третья — о талисманах. Первые эльфийские книги, которые мне довелось увидеть.

Мы знали, конечно, о различных способах записи речи, которыми пользуются и гномы, и люди. Но мудрейшие считали злом любые искажения естественного. «Разве Эру не дал нам память, чтобы помнить? Разве он не дал нам речь, для того чтобы передать другим наши знания? Разве мы не квенди — “говорящие”?»

И мы держали в руках эти рукописи, наполненные неведомыми нам знаниями и мыслями, листали жёлтые страницы, испещрённые непонятными значками, и новые вопросы возникали у нас: почему наши древние родичи смогли передать свою мудрость этому человеку, свободно читающему эльдарские книги, но не нам?

Ривенделл… Он тогда тоже был не таким как сейчас. Мы не нашли там ответов. И отправились в путь дальше. В Минас-Тирит.

Попутчик наш, которого мы считали посланцем короля, оказался удивительным человеком. Около двадцати лет ему было, но мы дивились его познаниям и мудрости суждений. Он не мог сравниться с нами в магии, знании растений и животных. Но он знал о мире: о народах и странах, об их истории и судьбе, об их обычаях и культуре. Владел языками. Звали его Ардамир Тельконтар. Позже нам открылось, что это и был молодой король Великого Аттани. Дважды нашему маленькому отряду пришлось вступить в бой: один раз — с разбойниками в холмах Троллистого плато, а другой раз — в горах, сразу за перевалом, с волками. И в бою доблесть Ардамира была не меньше его мудрости.

Мы перешли горы, спустились в леса, дошли до Андуина. Далеко простирались земли Аттани — Соединённого Королевства людей Запада. По Великой реке мы спустились до самого Гондора. Когда наше путешествие закончилось в порту Гиль, нас ожидала невообразимо пышная встреча. Тысячи людей встречали своего короля. Цветы и зелёные ветви, музыка, усеянные самоцветами колесницы и сияющая на солнце своими до зеркального блеска отполированными доспехами стража. Кони, покрытые тонкими шитыми золотом коврами из дальних южных стран, влекли наши колесницы через ликующее море лиц, и этими красками, великолепием и грандиозностью мы были просто оглушены, и казалось, невозможно увидеть что-то более впечатляющее. Но когда приблизился пик Миндоллуин и у подножия его белой звездой засияла Минас-Тирит, мы поняли, что не видели ещё ничего по сравнению с тем, что предстоит…

Мастер прервал свой рассказ, подкинул в огонь поленьев, помолчал.

— Пожалуй, мне не найти слов, чтобы описать всё её величие. Самое главное, чего нельзя было не заметить, — она оставалась крепостью и стражем. Это не был богатый растолстевший торговец или пресыщенный жизнью искатель удовольствий. Воин в расцвете сил и славы…

Она простояла ещё восемьсот лет. После того как прервалась династия Тельконтаров и жречество встало у власти, произошло множество событий. Королевство пережило падения, и взлёты, и снова падения… А потом с далёкого юга пришли племена гиккан. Словно волны моря, затопили они Гондор и бились об утёс Минас-Тирит. И оказалось, что воин — один в поле против войска врагов. Помощь с севера слишком долго собиралась и ещё дольше шла… Северяне встретились с захватчиками на Гватло, недалеко от нынешнего Арнора. И речь шла не об освобождении Минас-Тирит, а о сохранении остатков королевства. Их спасла лишь надвигающаяся зима и мудрость наместника. Он подписал с гикканами вассальный договор, тем сохранив относительную свободу и остатки армии. А Белая Крепость, по легенде, стояла до конца. Враги вошли в неё, когда погибли все её защитники…

— Мастер Амрот! — воскликнул Макс. — Но почему вы не рассказываете всё это нашим историкам?

— Отчего же? — искренне удивился эльф. — Мы не скрываем своих воспоминаний. Период царствования Манусара — один из самых прояснённых в истории Аттани.

— Манусар — это и был этот ваш попутчик Ар… Ардамир?

— Да. Через несколько лет после восшествия на престол он начал крупнейшую религиозную реформу. К началу его правления в Аттани процветала масса культов разных богов и жрецы имели огромное влияние. Но, как очень часто в человеческой истории, слишком большое влияние стало всё чаще приводить к злоупотреблениям с одной стороны и к борьбе за власть — с другой. Вообще, у людей вопросы веры, религии и власти так удивительно запутаны и принимают такие странные формы…

Ардамир попытался объединить королевскую власть с религиозной. Он ввёл культ «главного» бога — Ману, принял сан верховного жреца и новое имя. Культы остальных богов он не запретил, но жёстко подчинил в рамках жреческой иерархии. Одновременно провёл грандиозную «чистку рядов». Он сам был искренне верующим, благородным и бескорыстным и ждал того же от других священнослужителей.

— Получилось у него? — спросил Дэн.

— Как ответить? У него всё получалось… Но у вас, людей, часто случается так, что вы уходите, не завершив свои дела или не увидев результата трудов своей жизни.

Ардамиру не исполнилось и шестидесяти, когда он и его жена умерли от какой-то странной болезни. Так сказали. Осталось двое детей. Старшая дочь тогда училась в Ануминасе. Ей к тому времени исполнилось шестнадцать. А сыну, Манумиру, — всего шесть лет. Его короновали и посвятили в сан жреца Ману. Но поскольку он был мал, то правили от его имени другие. Тёмная история… Я уж не говорю о нарушении порядка престолонаследия. Ведь наследницей должна была стать дочь. Но, может быть, это оказалось к лучшему. Спасло ей жизнь.

Манумир воспитывался при храме, в духе фанатичного служения. Достигнув совершеннолетия и вступив в полные права, он больше уделял внимания жреческим обязанностям, чем королевским. Но в нём текла кровь Тельконтаров — великих королей. Он, несомненно, в любом случае оказался бы достойным сыном своего отца, но погиб, процарствовав всего полтора года. Якобы он неудачно упал на охоте. По другим сведениям — умер от малярии. Он не был женат, и наследников не нашлось. Династия прервалась. Потом были другие династии: цари-жрецы, цари-полководцы… Впереди у Аттани оставалось ещё без малого тысячелетие.

Все молча смотрели на чуть потрескивающий огонь.

— Но… В наших учебниках нет и этих подробностей! — сказал Макс.

— Наука не должна просто принимать на веру чьи-то слова. Человеческие ли, эльфийские ли. Ведь всем Эрухини свойственно заблуждаться. Нужны объективные подтверждения. Беда в том, что в те давние времена мы не видели необходимости сохранять какие-то документальные свидетельства, материальные артефакты даже своей истории, не говоря уже о человеческой. Ещё нужно сказать: мы — те из эльфов, кто понимал… начинал понимать, что перемены необходимы, — мы были молоды. И лукавые глазки Эсти меня иной раз волновали куда больше, чем вся мудрость Эльдар. — Амрот улыбнулся. — Позже, научившись письму, мы смогли прочесть то немногое, чем располагали, и осознали, чего лишались всё это время. Тогда мы стали собирать рукописи Эльдар, какие могли достать. Мы покупали их у гномов, у людей; те, которые нельзя было купить, — по возможности копировали. Так и была собрана библиотека Ривенделла. Хотя она — жалкое подобие того, что могло бы быть.

После ухода последних Эльдар множество рукописей оказалось в королевской библиотеке Аттани. Наверное, в древности они высоко ценили дружбу с королевским домом. Но шли годы, века… Рукописи старились, ветшали. Большая часть книг, использовавшихся в практических целях, была переведена, и переписывались уже переводы; легенды и поэмы — изредка копировались на синдарине, но в очень малых количествах, часто — в одном экземпляре. А многие рукописи — как раз наиболее ценные для нас: повествующие о жизни Эльдар, их хозяйстве, бытии, философии, — приходили в негодность. Ведь мало кто из людей этим интересовался. С человеческими летописями всё ещё сложнее: после Тельконтаров многое происходило в истории Аттани: распространилось рабство, сменялись правители, были войны и периоды хаоса. И слишком часто летописи переписывались и подправлялись в угоду очередному властителю. Вы же знаете, само имя того же Манусара когда-то пытались уничтожить, вымарывая его из летописей, стёсывая надписи в храмах…

Как бы то ни было — итог всему подвело нашествие гиккан. Если бы королевская библиотека находилась в Ануминасе! Но на севере хранились копии лишь малой части рукописей, почти не было эльфийских. А великая библиотека Минас-Тирит — со всеми её чудесными книгами, мудростью Эдайн и Эльдар, с летописями — погибла в огне пожаров.

К сожалению, былого не вернуть…

Ну а тебе, Таниэль, могу посоветовать не снимать кольцо. Стоит попробовать записывать свои сны или какие-то необычные мысли, ощущения… Не думаю, что получится поговорить с… тем, кто их посылает, но, возможно, удастся узнать что-то полезное.

Амрот поднялся, извиняющимся жестом поднял руку к груди:

— Прошу меня простить, но я вынужден вас оставить. Без сомнения, мы ещё встретимся, и быть может, у нас будет больше времени… Как бы странно это ни звучало.

На перекрёсток возвращались не спеша.

Тани выглядела усталой и унылой. Элле косился на неё, не решаясь что-нибудь сказать; Дэн, по своему обыкновению, трепался, и девушка изредка улыбалась.

Широкая тропинка, скорее дорожка, извивалась среди деревьев. Отсыпанная мелкими-мелкими камушками поверхность была почти скрыта порослью густой короткой травы. Идти было мягко и легко. До большой дороги было далеко, но они не торопились: отец Элле должен был заехать за ними ещё только через два часа.

Макс, о чём-то сосредоточенно размышлявший, наконец отвлёкся от своих мыслей, оглядел ребят.

— Тани, птичка! Опять взгрустнула? Разочарована?

— Да, наверное. Думала — вот-вот… Я вчера звонила в Горную, с Гленном разговаривала. Вроде бы заканчивают спасательную шахту, уже пытались связаться, пока не получается. Но она точно жива. Короче, всё по-прежнему: ничего не ясно. Вот и здесь то же самое: надо подождать…

— Очень эльфийский ответ. Наши чудесные друзья могут себе позволить ждать. Но ведь не так уж безрезультатно мы съездили, вроде как появились реальные шансы связаться с леди Морвен. Это само по себе чудо, честно говоря. А тут уже и шахту новую почти пробили. Ну? Всё образовывается, не грусти, — Макс слегка приобнял её за плечи. — Ой, да ты что-то леденющая вся! Замёрзла?

Все были одеты легко — середина лета всё же; но в тенистых лесах на побережье Форлина было заметно прохладнее, чем даже в Мидланде, не говоря уже об Арноре, где в полдень кажется — асфальт плавится и течёт.

Накинуть Тани на плечи было нечего. Он досадливо поморщился. В лес пошли — хоть бы одну куртку взяли… Благо, у эльфов даже комары не кусаются. Если эта кровососущая живность вообще здесь водится.

— Эй, ребятки, а не пробежаться ли нам? А то зябко как-то…

— Кто первый, тот Турин! — тут же загорелся Дэн и дунул что есть прыти.

Элле, не успев как следует обдумать это дело, оглянулся на Тани и рванул за ним. Макс легонько подтолкнул девушку, они тоже побежали.

— Рори, Эрдуиль, догоняйте!

Гном улыбнулся и побежал неожиданно быстро, почти не отставая от Макса. Эрдуиль издал какой-то клич и уже через несколько секунд догнал Дэна. Эльф мчался напрямую сквозь лес, срезая изгибы тропинки; казалось, он тенью скользит меж деревьев — ни одна ветка не ломалась под его ногой, не раскачивался ни один куст. Когда он поравнялся с Дэном, тот тоже попытался двинуть через заросли, но тут же зацепился на какой-то корень и чуть не улетел кубарем в густой куст орешника.

Эльф весело рассмеялся, с удивительной проворностью подхватил Дэна за руку, не дав ему упасть, потом стремительно выскочил на дорожку, припустил ещё быстрей.

Через полминуты раскрасневшиеся и запыхавшиеся ребята оказались на небольшой полянке, где их ожидал Эрдуиль, по улыбающемуся лицу которого ни за что нельзя было бы догадаться, что он минуту назад во весь дух мчался сквозь заросли. Тани хорошо бегала и не сильно отстала от ребят. Вскоре появились Макс с Рори. Их встретили аплодисментами и подбадривающими криками.

Короткая пробежка взбодрила и согрела, подняла настроение. Эльф удивлённо-уважительно сказал:

— Уважаемый Рори, должен признаться, никак не ожидал, что гном может так быстро бегать!

— Спасибо, мастер Эрдуиль, — важно ответил тот. — Ноги у нас не столь длинны и быстры, как у людей и эльфов, но силы и выносливости нам не занимать. — Помолчав, гном добавил: — Хотя бежать прямо через лес я бы не решился. Когда мы были в Арноре, мне порой казалось, что можно упасть в небо. — Он показал пальцем вверх. — Так… ощущалось. Когда нет над тобой надёжного, крепкого свода — неуютно. Но в лесу ещё неуютней. Всё вокруг шевелится, шепчется, как живое, разумное. Вот-вот поймает, поглотит!

Эльф по-доброму рассмеялся:

— В наших лесах нет зла! Конечно, лес живой. И даже почти разумный. Но он — рука друга, которая поддержит, защитит. Это наш дом, наша колыбель, если хотите — наша жизнь. Леса не стоит опасаться!

Нужно было что-то думать. Собственно, проблема была одна: как быть с кольцом. Неплохо бы Тани поносить его ещё какое-то время. Недельку. Вряд ли понадобится больше: к тому времени и спасательные работы закончатся, и леди Морвен уже спасут наверняка. Но в любом случае решать этот вопрос должен был мастер Глоин. Ведь, в конце концов, речь шла о предмете уникальном и ценном. Особенно для коллекционера. Но до приезда старого гнома оставалось ещё не меньше двух-трёх недель. Придётся поговорить с ним по телефону.

Макс не придавал слишком уж серьёзного значения визиту агента из департамента безопасности, но тем не менее допускал, что их разговоры могут отслеживаться и прослушиваться. Но как можно будет убедить Глоина передать кольцо Тани на столь длительное время, не объяснив сложившейся ситуации? Да и вообще лишний раз заострять внимание этих господ на Кольце Сарумана не хотелось. Заберут ещё, да и всё тут. Там ребята ушлые.

Макс поделился своими соображениями с остальными. За три дня, проведённых вместе, Рори стал совершенно своим. Простецкий, незаносчивый, хотя и пытающийся иногда придать себе вид солидный и важный. В отличие от многих гномов, он не был вспыльчивым, а напротив — спокойным и весёлым. К тому же он был ненамного старше ребят, и в нём частенько проскальзывало нечто шалопайское. Рори посвятили в суть всей истории, и он безоговорочно был готов оказать любую помощь.

— Мастер Макс, неужели и мой телефон прослушивают? Ведь это глупая и бессмысленная затея!

— Я понимаю, всё это выглядит дешёвым бульварным детективом. Но… пришли вот в голову такие соображения. Само собой, вся эта слежка маловероятна. Ну а вдруг?

— Послушайте, ведь можно по электронке письмо отправить с какого-нибудь левого адреса, — предложил Элле.

— А точно! — согласился Рори. — Конечно, отец вряд ли читает там почту, но я отправлю письмо брату, а он передаст отцу. Да так и надёжнее.

До конца дня они развлекались: бродили по берегу океана, лазили на маяк, немного искупнулись на песчаной отмели, которая тянулась между маячной косой и берегом. Вода была холодная, несмотря на самый разгар лета.

— Вдоль Форлина холодное течение, с севера идёт, — пояснил Элле. — Если заплыть далеко от берега, ну совсем далеко, то можно увидеть его границу. Там прямо видно — в зелёной воде как будто голубая река. Давно, я ещё маленький был, папа брал меня с собой несколько раз на катере… Когда он служил ещё.

Слепящие блики заходящего солнца в волнах, солёные прохладные порывы ветра, изрезанные трещинами невысокие прибрежные утёсы, сосны с оголёнными выбеленными корнями на песчаных холмах. Лето!

Пока ребята купались, Рори сидел на огромном валуне и с неподдельным ужасом следил за Элле, заплывавшим далеко в море, так что голова его совсем исчезала среди волн. Тани тоже уверенно чувствовала себя в воде. Дома она регулярно ходила в бассейн, однако плавание в море оказалось совсем другим делом: волны, брызги, вода горькая и к тому же если не ледяная, то бр-р-р — холодная! Поэтому она далеко от берега не заплывала. Дэн плавал плохо, только по-собачьи, но плескался на мелководье с самым диким энтузиазмом, поднимая кучу брызг и издавая неимоверный шум.

Когда приплыл Элле, они выбрались на камни, продрогшие, но счастливые. Глядя на Тани с дрожащими синими губами, Элле стал собирать сухие сучья, валяющиеся на берегу по линии прилива. К нему присоединились все, и вскоре меж камней запылал небольшой костёр. Впрочем, пока разводили огонь, все уже обсохли и согрелись.

Дэн предложил окунуться ещё разок. Заходить в воду второй раз было ещё холоднее, и Элле хотел было отказаться, но тут Дэн с разбегу с воплем плюхнулся в волну, подняв кучу брызг. Это выглядело столь заразительно, что удержаться было невозможно. Элле с Тани тоже залезли в воду и стали отчаянно брызгаться.

Рори с улыбкой смотрел на них со своего камня. Дэн вылез на песок и подозрительно на него посмотрел.

— Эл! — позвал он. — Давай этого типа искупаем…

Тот ухмыльнулся:

— Да мы его с места не сдвинем. Он же квадратный.

— А мы его покатим. Давай, окружай!

— Эй-эй, люди! Я же крепкий… тьфу, как его — плотный! Я же плавать не смогу!

— Подумаешь! Я тоже плавать не могу, — сказал Дэн.

Рори на всякий случай отодвинулся подальше.

— Вы, люди, все немного сумасшедшие. Ведь вы не можете дышать в воде! И так легко рискуете жизнью. Да ещё веселитесь при этом!

Все собрались у костерка, протягивая к нему руки.

— А правда, Ро, ты никогда-никогда не купался? Ведь бывают реки подземные…

— Реки бывают, конечно. Но не везде. Даже, скорее, редко. Да и вряд ли в них вообще можно купаться — опасно. Нет, гномы не купаются. У нас даже ванн не бывает. Только душевые — чтобы мыться.

Он долго смотрел в огонь.

— Всё-таки каждому своё. Вот мы маленькие были, баловались — через расплавленный металл прыгали в литейнях…

— Расплавленный металл! — ужаснулась Тани. — Но ведь если туда упасть… Даже гном не выживет!

— Да нет, мы же не через ковши прыгали. Через лотки. Ну, в крайнем случае ногой можно влезть — сапог испортить. А так — брызгами только обжигались изредка…

— И этот тип говорит, что это мы сумасшедшие! — Дэн засмеялся. — И вам это разрешали?

— Ну… — замялся Рори. — Нет, конечно. Ругались. Производство всё-таки, какие там могут быть игры.

— Короче, вы такие же бестолковые типы, как и мы, — подытожил Дэн.

Все примолкли, глядя на море и заходящее солнце. Ветерок на какие-то секунды затих, лишь плеск и шелест волн перекликались с потрескиванием костра. Пора было собираться к ужину: наверное, Тарк уже съездил за профессором.

***

Дома и вправду уже все были в сборе. Хоббит вернулся возбуждённый, с горящими глазами. Слова переполняли его, и несколько раз он порывался что-то сказать, но, махнув рукой, останавливался.

Макс не удержался спросить:

— Вас, профессор, просто разрывает от желания о чём-то поведать. Что же вас удерживает?

— Вы правы, Макс. Я… Мне есть что рассказать, Эру! Но что я могу сказать вам, неучам и дилетантам! Флексии, палатализации и редуцирование для вас лишь сотрясение воздуха! — он горестно всплеснул руками. — Пожалуй, надо скорее садиться ужинать. Нет, какой он молодец! Мало того, что выглядит как создание неземное, чуть не сияет, так он при этом мудр как… как… Проклятье! Я ломал голову над одной проблемой чуть ли не половину своей жизни! А он выслушал мой бессвязный бред и задаёт мне вопрос. Один вопрос! И! Я, вижу, что вопрос пустяшный, начинаю отвечать — и вдруг понимаю, что вся моя проблема прозрачней утренней росы. Я мог разрешить её ещё пять лет назад, после того как разобрался с… Слушайте, Макс! Когда уже ужин?

— Минут через сорок, пожалуй. Знаете, Рональд, коль уж вы не видите смысла рассказывать всё нам, то вы можете поведать всё бумаге. И тогда в скором времени вас прочтут сотни сведущих…

Хоббит секунду смотрел на Макса ничего не выражающим взглядом, потом сказал своим скрипучим голосом:

— Вы, Макс, почти такой же мудрец, как эти эльфы… Один только старый хоббит с трудом шевелит своей извилиной. Проклятье! — потом он рассмеялся и нормальным голосом продолжил: — Шучу я. Вы вправду мой спаситель. Где бы мне присесть?

Макс позвал Элле, тот проводил профессора наверх, в свою бывшую детскую комнату. Там уже почти ничего не напоминало о прошлых школьных деньках, но небольшой письменный стол и стул с крутящимся сиденьем сохранились.

Профессор обвёл комнатку глазами, одобрительно кивнул:

— Неплохое местечко.

Он с ходу уселся за стол; Элле достал ему из ящика какую-то старую тетрадь с чистыми страницами, ручку.

— Извините, профессор, компьютер — у папы в кабинете.

— Дорогой Элле! — перебил его хоббит. — Прекрати извиняться. Я и так обязан вам неизмеримо! Да, не забудь позвать меня к ужину… — и начал что-то быстро писать мелким чётким почерком.

РЕЛИКВИЯ

Известие о том, что Макс с ними не поедет, застало ребят врасплох. Конечно, в этом не было абсолютно ничего страшного, даже были свои плюсы. Но с Максом было как-то надёжнее и проще. Пожалуй, так. Всё само собой происходило вовремя, всегда было известно, что и где можно купить, разузнать, поесть и так далее. Всегда был какой-то план, «как бежать отседова».

Но Макс решил ехать сразу в Ануминас. Действительно, путешествия — вещь хорошая, однако есть ещё работа и масса других забот. От Мидланда до Ануминаса — рукой подать. Выехав пораньше, к началу рабочего дня он уже будет на месте. А ребята могут себе позволить покататься: каникулы. Ещё месяц пожить в своё удовольствие, поиграть в детективов. Им как раз удобнее ехать в Арнор. Тани сможет носить кольцо подольше, даже если мастер Глоин не разрешит оставить его пока у себя. Там Мория почти рядом, всегда можно быстренько съездить до Аннона и вернуть кольцо. Да и Рори — не ехать же ему одному. А ещё надо проводить профессора.

В других обстоятельствах Элле, наверное, задержался бы дома. Он соскучился по маме, отцу, был не прочь навестить кое-каких друзей. Но…

Уже поздно вечером Элле с отцом вышли на крыльцо посидеть перед сном, поглядеть на звёзды, на море. Это был их старинный обычай.

— Я так понимаю, ты завтра уезжаешь? — Тарк внимательно посмотрел на сына.

— Да, — односложно ответил тот. Помолчал, пожал плечами. — Пока у Тани непонятно что-как. Одной ей, что ли…

— Мать расстроилась, — Тарк задумчиво смотрел в морскую даль.

— Знаю. Что же поделать… В конце концов, у нас ведь всё нормально. Да и приеду я попозже. Когда всё прояснится.

— Правильно. Она сильно тебе нравится?

Элле вздохнул, промолчал.

— Ты хорошо знаешь её семью?

— Думаешь, я ей не пара?

— Ты — ей? — Тарк хмыкнул. — Неправильно сформулировано. Разве может быть один человек другому — парой, а тот первому — нет? И сдаётся мне, что тебе можно ещё несколько лет не забивать голову этими сложностями.

— Угу. А зачем спросил? Про семью?

— Чаще всего отношения в семье, которые человек видит в детстве, остаются для него на всю жизнь образцом отношений между людьми. Если люди в семье безразличны друг к другу или ненавидят друг друга, то и у ребёнка на всю жизнь сохранится ощущение, что безразличие или ненависть между людьми — это нормально. И наоборот. Дело даже не в том, что такой человек обязательно станет злодеем. Совсем не обязательно. Дело в том, в каком мире он будет жить. Вернее, каким мир будет ему казаться: холодным и равнодушным, или чёрным, полным зла и ненависти — или нормальным, хорошим, где человек человеку брат.

Очень тяжело людям быть вместе, дружить, создавать семью, если всё вокруг они даже видят по-разному. Понимаешь? Могут быть разные характеры, интересы, политические взгляды. Это сложно, но решаемо. Но когда люди живут в разных мирах, это… почти непреодолимо. Кому-то из них придётся родиться вновь. А ведь это больно и трудно.

— Па…

— ???

— У тебя есть несколько лет, чтобы не забивать голову этими сложностями.

— Охламон… — Тарк взъерошил волосы Элле. — Ладно, пошли спать. С мамой завтра хотя бы поговори.

…Какие-то тонкие, чёрные, стремительные создания, пауки, неведомое огромное чудовище — то ли змея, то ли червяк… Темень, вспышки выстрелов, бег, снова стрельба, коридоры, коридоры… Вот какой-то дядька в темноте волочит другого… Рушащийся свод пещеры, жажда, чёрный ненасытный ужас где-то там, в глубине…

Сумбурная мешанина странных видений никак не складывалась в цельную картину: в памяти всплывало то одно, то другое безо всякой связи и логики. Тани, зябко кутаясь в тонкое одеяло, торопливо записывала разбегающиеся воспоминания.

В открытую форточку доносился шум моря, а прохладный ветерок упрямо шевелил занавеску. Вдруг послышался какой-то посторонний звук. Нет, голос. Шёпот. Не было страшно, но как-то неясно, тревожно и тоскливо.

Совсем неразборчиво, и даже непонятно, на самом ли деле это слышно, или это просто игра воображения: «Помниш-ш-ш-шь, вериш-ш-ш-шь, реш-ш-ишь… Веришь… Помнишь… Слыш-ш-ш-иш-ш-шь… Знаеш-ш-ш-шь, ш-ш-ш-ш-ш-ш…»

Она резко качнула головой, вздрогнула, очнулась. Чуть не уснула прямо на стуле у подоконника!

Холодно. Тани прикрыла форточку — шум волн, накатывающих на берег, сразу отдалился. Пол был прохладный, но не леденил босые ноги. Она легла на деревянную кровать с толстым упругим матрацем, свернулась калачиком, завернувшись в одеяло, и уснула.

Утро выдалось пасмурным и прохладным. Завтракать сели рано, но, несмотря на краткость летней ночи, все чувствовали себя отдохнувшими и выспавшимися. Даже Тани её ночное бдение казалось просто ещё одним сном.

Пока собирались, из низких серых облаков заморосил мелкий дождик. Тарк спустился в гараж, позвав Элле с собой. Нужно было поставить на кузов пикапа тент. Это было куда сложнее, чем на «тире», на котором ездили в Морию. Пришлось установить четыре тяжёлые дуги, прикрутить их, натягивать на них неподатливый задубевший брезент и шнуровать его к кузову через бесчисленные люверсы.

Наконец всё было готово, и машину подогнали поближе к входной двери. Все пошли вниз грузиться.

Элле подошёл к матери, развёл руками:

— Даже не поговорили толком…

Обнял её, негромко на ушко прошептал:

— Ма… Я тебя люблю-прелюблю! — так он говорил ей, когда был ещё совсем маленький. — Ну… Ты не грусти, я скоро приеду — лето ещё длинное.

Раниэль поцеловала сына в лоб, потом вынула из кармана какой-то амулет на тонком плетёном шнурке, надела на Элле, спрятала под футболку.

— Совсем ты стал большой, сынок. Вот уже у тебя свои заботы, свои обязательства… Делай что должно. Таков путь настоящих мужчин. А это, — она дотронулась до амулета сквозь одежду Элле, — семейная реликвия. Он переходит по наследству от отца к сыну так давно, что даже эльфы не могут сказать, кто носил его первый. Наверное, когда-то это был могущественный магический талисман, но теперь он лишь память. В нём свет… Благословение предков. Твой отец передал мне его после нашего обручения и сказал: «Отдашь нашему сыну, когда настанет пора». Мне кажется, что такое время уже пришло. Береги его. И будь достоин всех тех, кто носил его до тебя. — Она ещё раз поцеловала Элле. — Всё. Иди.

На въезде в Мидланд вызвали две тачки, ждали минут десять. Попрощались с Тарком, который для каждого нашёл какие-то особенные слова. Он был таким же, как при встрече: спокойным, улыбчивым, немногословным, наполненным скрытой уверенной силой, которую сразу чувствовал собеседник. Элле он сказал лишь три слова, негромко, положив на плечо руку:

— Мы тебя ждём.

Подошли машины. Макс, профессор и Тани поехали в одной, ребята и Рори — в другой.

Тарк помахал рукой, проводил взглядом отъезжающие жёлтые такси. Потом легко запрыгнул в свой пикап и тронулся в обратный путь.

Доехали до вокзалов. Вообще, надо сказать, это удобно. И авто-, и аэро-, и железнодорожный вокзалы располагались на одной площади. Да и до морского порта рукой подать. Аэропорт, конечно, находился за городом, по юго-западному шоссе, но с аэровокзала туда ходили специальные автобусы. В общем, куда бы ты ни направлялся из Мидланда — начало пути лежало на вокзальной площади.

Сначала проводили Макса. Автобусы до Ануминаса ходили часто, уехать можно было в любое время. Но Макс торопился: ему нужно было попасть в академию с утра пораньше, иначе потом никого будет не поймать.

Долго дожидались автобуса до Неграфа, в Каролинген. Ближайший отправлялся почти через два часа. Оставив девушку на попечение профессора (или, скорее, наоборот), парни отправились покупать билеты.

Вернувшись, они увидели занятную картину: Тани, уютно устроившись прямо на газоне — сидя, почти полулёжа, внимательно слушала профессора. Хоббит, расхаживая по траве, словно по аудитории, взад-вперёд, что-то горячо объяснял. Время от времени он останавливался, глядя себе под ноги, шевелил пальцами ног (он был босой, сандалии лежали поодаль) и, поймав мысль, снова начинал ходить.

— Наука, наука! Эти, с позволения сказать, учёные изучают лишь то, что им позволено! И ничего другого они знать не хотят! Думают, что познали природу… Ха! Мы — пятая цивилизация на Арде! Вот те, кто жил до нас, — познали… Силой мысли они могли перемещаться по Вселенной, творить материю из пустоты. Даже предпоследняя цивилизация — эльдары, нуменорцы в тысячу раз знали и могли больше, чем вся нынешняя человеческая наука.

— Но если они такие могущественные были — почему же пропали?

— Пропали? Ну да… Они воевали. Эльдары жили в Средиземье. А нуменорцы-атлантримы — на острове. Остров был огромным, но всё равно настало время, когда места стало не хватать. Кроме того, у них были рабы, а эльдары рабства не признавали. Неизбежно между ними возникали конфликты. Нуменор вёл с эльдарами ужасные войны, дело дошло почти до взаимного истребления. Тогда эльфы воззвали к высшим существам, валарам. Но и нуменорцев поддерживали аннуки-сауры. Пока аннуки с валарами боролись в высших сферах, стороны обменялись ударами настолько мощными, что шансов спастись не было. Но эльдары смогли в последний момент перейти в пятое измерение и там уцелели. А Нуменор просто испарился…

— Так эльдары живы и сейчас?

— Конечно. В глубинах Арды, под Амандором. Только обнаружить их нельзя: они же в другом измерении. На другой частоте. Но скоро две тысячи пятьсот двенадцатый год. Арда должна перейти на другую частоту, и тех, кто сможет совершить переход, эльдары будут встречать.

— А инопланетяне эти при чём тут? И откуда вы всё это знаете, профессор?

— Нужные книги надо читать! — хохотнул хоббит. — Если встретится где-нибудь Крон — почитай. Крон — из высших существ, небесный механик. Он отвечает за подготовку Арды к переходу. И через специальный канал делится знаниями. В Амандорских Штатах есть женщина-контактёр. Вот через неё он разговаривает.

— А может, она это просто выдумала?

— Не смеши меня, юная леди! В книгах Крона масса информации о мире, Вселенной — мудрость высших существ. Откуда бы простая женщина могла столько узнать? Кроме того, есть другие контактёры, ведь помимо Крона на Арде действуют и другие высшие существа.

— Всё равно непонятно: если всё-всё известно, можно спокойно получать мудрость высших цивилизаций, инопланетян всяких, то почему же этого ничего нет: наука ничего этого не знает, в газетах, по телевизору — ничего такого, в школах, университетах этому не учат?

Хоббит с сожалением посмотрел на Тани:

— Девочка! О чём ты говоришь? Да всё же контролируется! Газеты, телевидение — всё куплено! И ни один учёный не пойдет против системы, потому что его тут же отвергнет так называемое научное сообщество… К тому же супертехнологии высших цивилизаций слишком опасно давать в руки человечеству и гномам.

Девушка с сомнением покачала головой:

— Ну, не знаю. Надо почитать этого вашего Краона… Крона. Если там и вправду мудрость высших цивилизаций, тогда конечно. — Потом она хитро прищурилась: — А вот когда ваш Стив Долгопут чего-то выдумал новое, а вы ему возражаете, — это тоже действие «научного сообщества»?

Хоббит вскинулся:

— Не надо! Не надо равнять! Лингвистика — наука! Нам не нужно строить чудовищные коллайдеры, угрожающие жизни на Арде, только для того чтобы получить непонятные фотографии с загадочными чёрточками и линиями! В лингвистике любую задачу можно решить, располагая знаниями, здравым смыслом и интеллектом. А Долгопут — неуч и проходимец! Безусловно, ему не занимать ума. Но вместо здравого смысла у него сплошное шарлатанство, — профессор внезапно успокоился.

Глянув по сторонам, он заметил ребят. Те как раз пересекли людской поток, затопивший широкий тротуар вдоль стоянки такси, и двигались по дорожке к Тани и хоббиту.

— Профессор, лекции читаете? — издалека громко сказал Дэн.

— Обсуждаем некоторые аспекты мироустройства, — с достоинством ответил хоббит, подождав, когда они приблизятся. — А вы, мистер Заноза, по обыкновению ёрничаете?

— Не-а, — весело согласился Дэн. — А мы вам взяли билет на самое лучшее место. На втором этаже, в первом ряду. Будете ехать как на балконе!

— Там лучшее место, ты полагаешь? — с сомнением спросил профессор.

— Конечно! — убеждённо сказал Дэн. — Всё видно, никто впереди не маячит.

— А оно безопасное?

— Ну да… — озадаченно ответил Дэн. — Наверху, над водителем. Даже если в автобус кто-нибудь врежется… — Дэн с воодушевлением собрался живописать тонкости гипотетической аварии, но внезапно замолчал, повернувшись к Тани, которая между делом подошла поближе и пребольно ущипнула его за руку.

— Ты чё, больно же! — сквозь зубы прошипел он.

— Что ты его пугаешь лишний раз! — вполголоса сказала Тани ему на ухо. — Забыл, что ли, он первый раз в жизни куда-то едет!

— А-а-а. Ну да.

Элле тем временем отвлёк профессора, отдал ему билет и сдачу.

— Автобус ещё не скоро. Но, я думаю, лучше никуда не ходить: там везде такая толкучка… А здесь ничего так местечко. — Элле тоже присел на травку. Земля была скорее прохладной, чем тёплой, но в общем ничего, сидеть было можно.

Прямоугольная площадь казалась просто огромной. На одной её стороне располагался железнодорожный вокзал, а на противоположной — авто- и аэровокзалы в одном здании. Другие две стороны площади заняты гостиницами, всякими магазинами и кафе.

По периметру площади проходила многополосная проезжая часть, по внутренней стороне окаймлённая широченным тротуаром. А ещё ближе к центру площадь немного возвышалась и была сплошь покрыта газонами. Тут и там посажены берёзки, ещё какие-то деревца с зеленоватой корой. В самой середине площади находился фонтан.

Было нежарко, но сухо: дождь обошёл Мидланд стороной — наоборот, ветерок вроде бы развеивал низкие серые облака, а в просветах уже виднелось голубое небо.

За разговорами — Тани вовлекла парней в обсуждение теории профессора о «купленной» науке — незаметно подошло время отправления автобуса.

Ребята проводили хоббита, посадили, сдали чемоданы в багаж. Простились почти по-родственному, старый ворчун растрогался, взял у ребят номера телефонов, обещал осенью прислать каких-нибудь гостинцев с огорода. Тани с искренней теплотой расцеловалась с ним, парни пожали руку. Когда автобус отошёл, долго смотрели ему вслед.

— Зачётный дядька, — сказал Дэн.

— Нет, правда, он славный, хоть и своеобразный, — девушка улыбнулась, вспомнив их первую встречу.

— Я и говорю, — подтвердил Дэн. — Ну что? На паровоз?

На экспресс они сели без приключений, чувствуя себя бывалыми путешественниками, взрослыми и самостоятельными.

Никто из них не обратил внимания на неприметного крепкого мужчину, который долго внимательно наблюдал за ними и сел в соседний вагон, когда подали сигнал к отправлению.

Глава 10. О разных тварях

ЗАГОВОР

Всё сходилось как нельзя кстати. Руни и Джек стояли в карауле, и Даллас пошёл их проведать. Он застал их лежащими друг напротив друга на ковриках и о чём-то лениво переговаривающимися.

— Как оно, мужики?

Джек, оттолкнувшись ногами, принял более сидячее положение. Руни почесался, вновь заложил руки за голову, глядя в невидимый во тьме потолок штрека. Бросил:

— Темно оно. И тихо. И мухи не кусают. Что тут, на фиг, может случиться?

— Да-да, мужики! Я же говорю: без толку здесь сидим! Сто пудов — там ничего нет, давно пора домой. А с этой … загнёмся тут без воды — и хана.

— Ну, ты-то последний загнёшься, — хмыкнул Руни.

Даллас почувствовал досаду, но сказал миролюбиво:

— Да ладно уже… Можно подумать, я пил эту воду в одного. Для всех же старался. Если чуваку хватает, на хрена ему лишнее?

— Угм, — неопределённо проворчал Руни.

Он был самым старшим в охране — по возрасту. Ему уже перевалило за пятьдесят, но позавидовать его форме мог любой: ни капли лишнего жира, рост под два метра и пудовые кулаки.

Даллас пришёл с определённой целью: уговорить их на побег. Ну, Джека уговаривать особо нечего, достаточно сказать, что идём: он давно бегал у Далласа в шестёрках. А вот Руни — себе на уме.

— Я вот думаю, мужики: может, пора сваливать отсюда?

Джек почти испуганно посмотрел на него:

— Втихаря, что ли? Втроём? А остальные?

— Да не бзди, Джек! Мы же не бросаем их тут — наоборот, дорогу разведаем, помощь отправим. А то они так и будут третьего пришествия ждать. Нам же ещё потом спасибо скажут!

На самом деле намерения Далласа были прозрачнее некуда: сбежать из этого мрака, камня, скуки. От этой ведьмы. Выбраться, послать всех, уехать в Арнор, уволиться из этой морготовой Компании. Слава Эру, успел подкопить нормально, пока телепался на этой проклятой шахте…

Но подлец всегда пытается лгать, даже самому себе.

— А если там на самом деле не пройти? — спросил здоровяк.

— Вот ты сам посуди, — убеждающе сказал Даллас. — Слышал же про тот корень на семьдесят второй? Он буровую вдребезги разнёс в секунду. Она несколько тонн весит! Если бы два таких под нами ползали, им эти бронелюки — как тузику грелка. Да мы бы все слышали, как они там долбятся! А их не только не слышно. Их наверняка вообще нет. Их кто-нибудь видел? Ну кто-нибудь? То-то же. Одна только её трескотня.

— Так-то да, вполне может быть, — поддакнул Джек.

— А какой смысл ей врать?

— Откуда я знаю? Ведьма… — в голове Далласа образовалась блестящая идея убедить Руни, играя на его религиозности. — Вдруг она сатанистка? Говорила же, что в бога не верит… Может, она тут нас всех в жертву хочет принести. Поди спроси!

— Ну, ты сам-то тоже неверный, — справедливо заметил старший охранник.

— Я же чёрной магией не занимаюсь, блин! Короче, что думаешь-то?

— А прыгуны?

— Прыгуны… Барт с тремя пацанами час спокойно отбивались. Грина потеряли, правда, но то попервости: прозевали опасность, да и всё. А мы втроём — что, хуже? Вот ты скажи, этот лошара Горн — что, круче тебя? Между прочим, если мы выйдем, помощь организуем, нас ещё и наградят. Я увольняться решил конкретно — так, глядишь, тебя на моё место командиром отделения поставят. Даже наверняка… Кого ж ещё?

Они поговорили ещё с полчаса. Скоро уже пора было сменяться.

Маленький заговор созрел. Уходить решили послезавтра, когда дежурство Руни и Джека выпадет на раннее утро.

ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ

Настал урочный час. Отсек Далласа был крайним: когда распределяли места, ведьма назначила его быть первой жертвой, если со стороны шестьдесят первой прорвутся твари. Барта, любимчика, так в противоположном конце положила. Там-то что — перегородка… Ладно. Теперь это оказалось кстати.

Даллас подождал, когда предыдущая смена протиснется мимо и уляжется спать. Потом тихонько прихватил собранный заранее тяжёлый мешок и бесшумно скрылся в тоннеле.

***

— Вот, возьмите себе: по воде, и патроны тут… По полмагазина примерно берите. Остальные у меня пока будут. Ну что, идём?

— Ну ты и… — Руни поморщился. — Ты же их обобрал!

— Только не надо сопли благородные пускать! Там у них больше двадцати банок ещё. И патроны тоже остались. Хотя они им вообще не нужны. Да, блин, мы к вечеру помощь сюда отправим, у них всего будет — хоть залейся!

Осторожно, ежесекундно прислушиваясь, спустились вниз. Нервы были натянуты до звона. Шаг за шагом они двинулись по тоннелю. К тому времени, как прошли половину перегона, страх понемногу отступил, сменился уверенностью и даже какой-то бесшабашностью.

— Ну? Я же говорил! Хрен тут, а не твари. До самого ствола спокойно идти можно.

Даллас чувствовал себя победителем. Оживился даже Джек, на самом деле отчаянно трусивший и с трудом пытавшийся не подавать виду.

Вскоре вышли к следующей буровой.

— Ну всё! — Даллас довольно потёр руки. — Дальше — вообще лафа: на ТП поедем, как боссы. Джек, погляди: там трос есть? Нам же ещё загородку сдвигать надо будет у следующего зала. Только потише будьте, наверху бы не услышали…

Он, осторожно ступая, прошёлся дальше по тоннелю, возле лестницы наверх опасливо остановился, прислушался. Постоял, потом направился обратно к буровой, где охранники возились с транспортёром.

Подошёл, продолжая вполголоса разглагольствовать:

— И ведь заставила эту стену строить… Ну на хрена мы их таскали? Мальчиков нашла, овца, блин… Ну что тут у вас?

Здоровяк озадачено потирал щёку грязной рукой.

— Да закавыка тут… Не хочет ехать что-то…

Даллас, ощущая себя бывалым удачливым капитаном, пренебрежительно сплюнул, передразнил:

— «Не едет что-то!» Массу включил?

Руни, обидевшись на столь явно высказанное мнение о своих способностях, мрачно процедил:

— Ты за базаром-то следи! Я уж точно вам не мальчик. Ни ей, ни тебе. Но Морвен мне хоть деньги платила, а ты-то что пальцы гнёшь? Пока что и ты нас никуда не вывел.

Даллас примирительно поднял руки:

— Ладно, ладно…

Выключатель «массы» был включен. Он подумал, что могли сесть аккумуляторы. Откинув крышку батарейного отсека, глянул на индикаторы заряда. Батареи были заряжены почти полностью.

Он растерянно попытался вспомнить, чему их учили на краткосрочных курсах переподготовки. Зарядка, масса… Больше ничего в голову не приходило. Подняв глаза, наткнулся на насмешливый взгляд. Разозлился, ляпнул:

— Да гномы морготовы что-то нахимичили… Зараза!

Руни удовлетворённо хлопнул Далласа по плечу:

— Ладно, умник. Пешком пойдём. Чего тут идти-то… — он махнул стоявшему неподалёку Джеку. — Бери рюкзак, двинули! — и, не оборачиваясь, зашагал в обход установки.

Даллас подхватился, накинул на плечо лямки своего мешка, угрюмо двинулся за ним, догнал уже за буровой, пошёл впереди.

Они успели пройти всего несколько метров — не успев даже выйти из зала, — когда по ушам ударил пронзительный визг-скрип.

Взгляды всех троих поднялись вверх, в сторону раздавшегося звука. Вслед за движениями головы метнулись лучи нашлемных фонарей. Под самым сводом среди кромешного мрака высветилось что-то бугристое, изогнутое дугой, нацеленное заострённым блестящим концом прямо на них.

А звук усиливался, становясь нестерпимым, заставляя вибрировать, казалось, каждую клеточку тела, раскалывая голову. Джек закрыл уши руками, бросив автомат; в ту же секунду его подхватила мощная рука, дёрнула в сторону тоннеля: Руни что-то кричал ему, но расслышать было невозможно. Джек бросился бежать вслед за ним.

Даллас, увидев чудовище, сначала остолбенел, потом сбросил с плеча рюкзак, поднял ствол, перехватив автомат, и нажал на спуск. Оружие забилось в руках, казалось, бесшумно — в оглушительном визге не было слышно даже выстрелов.

— Заткнись, заткнись, заткнись! — орал предводитель неудавшегося побега, продолжая нажимать на спуск, хотя в магазине уже не оставалось патронов.

На самом деле всё происходило секунд десять, не больше. Вдруг наступила оглушительная, зловещая тишина. Щупальце странным образом удлинилось метров на десять, вытянувшись огромной чёрной струной, двигаясь с непостижимой стремительностью.

Оно смело Далласа, даже не заметив, и врезалось в буровую. Двухтонная махина на метр слетела со своего основания, словно башня танка от попадания сверхмощного фугаса. Транспортёр был отброшен в сторону, как бильярдный шар.

Руни и Джек почти успели добежать до входа в тоннель — их не задело ни буровой, ни транспортёром, — оставалось несколько шагов.

В этот момент щупальце хлестнуло по пещере. Камни, покрывавшие поверхность щупальца высекли о металл россыпь искр.

Этот удар был несравнимо слабее первого броска, но достаточно силён, чтобы сорвать с установки какие-то механизмы, загнуть направляющую ферму, расплющить в лепёшку масляный бак.

Один из обломков, веером разлетевшихся по пещере, попал в ногу Руни. Тот на бегу по инерции сделал ещё шаг и как подкошенный рухнул на пол. Джек, бежавший рядом, остановился, потянул его за руку.

— Давай! Вставай! Вставай же!

Тот поднялся, опираясь на Джека, правая нога безвольно волочилась.

— Идти… не смогу…

Он попробовал пару раз подпрыгнуть на одной ноге, опираясь на Джека, морщась от боли, взрывающейся в ноге с каждым движением. Джек, рядом с Руни казавшийся совсем тщедушным, с трудом выдерживал тяжесть, навалившуюся на плечо, с ужасом оглядывался в темноту зала.

Шаг за шагом они уходили в глубину тоннеля. Щупальце, извиваясь, ползло за ними. Конец его хлестал по коридору от стены до стены, но вперёд продвигался довольно медленно — примерно с той же скоростью, что и люди. Всё же расстояние понемногу сокращалось: Джек выбивался из сил, а Руни временами находился на грани потери сознания от боли. Казалось, они бредут уже целую вечность, но на самом деле смогли преодолеть от силы метров семьдесят. Чудище неумолимо приближалось, их разделяли уже каких-то несколько шагов.

В это время с другой стороны, навстречу им, раздались торопливые, но осторожные шаги: из темноты показались Свен, Барт, Горн и Рик. Завидев фонари беглецов, они тоже зажгли свет и ускорили бег.

Подбежав к Руни, Свен подхватил его с другой стороны. Джек с паникой в глазах показывал назад. Заметив извивающееся по полу щупальце, Свен, на секунду остолбенел, потом повлёк Руни прочь, обратно в темноту тоннеля.

Сначала дело пошло быстрее, но вскоре раненый потерял сознание, и Свену с Джеком пришлось буквально волочить его. Подскочили ещё Горн и Рик. Вчетвером подхватили тяжеленного охранника на руки, побежали. Барт отступал спиной, настороженно наблюдая за чудовищем.

Тут оно снова заскрипело, замерев на месте. Визг-вопль на этот раз раздавался недолго, секунду-другую, и потом оно метнулось по тоннелю и внезапно оказалось совсем близко от отступавших. Конец корня приподнялся, как огромная змея, а тоннель вновь наполнился выворачивающим наизнанку звуком.

Барт прицелился и выпустил короткую очередь в чуть раскачивающийся блестящий конец-таран щупальца. Это не произвело никакого эффекта, визг начал усиливаться…

Вдруг — он не поверил своим глазам — из-за монстра, слева, вдоль стены выскользнули две фигуры: впереди леди Морвен, за ней — её телохранитель.

В руке женщины изредка мигал маленький фонарик-брелок, которым она подсвечивала себе путь. Камул бежал в полной темноте.

Поравнявшись с концом щупальца, она остановилась и вытянула руку в его сторону; Камул тенью скользнул чуть дальше, присел на колено. В руке у него блеснул пистолет.

Потом произошло что-то странное. В оглушающем визге появились какие-то перебои, и вдруг чудище взорвалось, брызнув во все стороны светлой, слегка светящейся жидкостью и обломками оболочки. Конец щупальца отлетел вперёд, тяжело рухнув на пол.

— Барт! Это вы? Догнали? — Морвен перевела дух.

— Да, мэм. Вы с ума сошли там спускаться! Это… вы его?

— После… Посветите на него, мне хочется посмотреть.

Он направил луч фонаря на обрубок щупальца: огромное бревно, покрытое камнями, дёргалось из стороны в сторону, затихая. Рваные края были вывернуты наружу, под каменистой коркой оно было белесоватого цвета — какое-то переплетение тонких волокон, похожих на ивовые прутья. В самой середине зияло отверстие, довольно большое, в половину толщины щупальца. Оттуда вытекала, быстро застывая, зеленоватая опалесцирующая жидкость.

— Смотрите — это же труба! Шланг. Оно накачивало внутри себя эту жидкость под давлением, а потом, видимо, вот эти ветки-жилы расслаблялись и оно резко удлинялось. А на… — она резко оборвала речь, прислушалась.

— Моргот! Там внутри что-то есть, приближается. Бежим!

Они вместе с Камулом побежали догонять остальных, поминутно оглядываясь назад.

Уйти удалось недалеко. Руни не приходил в сознание, и нести его становилось всё тяжелее. Джек совсем выдохся, ещё немного — и его самого впору будет тащить.

Барт, подбежав, в первую очередь накинулся на Джека.

— Патроны! Патроны где?

Джек, тяжело дыша, промямлил:

— Я… У меня только магазин… Даллас.

— Что Даллас?! — рявкнул Барт.

— У него все патроны были.

— Где его мешок?

— Н-не знаю. Наверное, там остался… Оно его сожрало?

— Ур-роды! Ну что за уроды! Посмотри патроны, автомат его где? — он кивнул на здоровяка.

— Не знаю…

Барт в сердцах сплюнул, крепко выругался. Пошарив у Руни по карманам, нашёл магазин, переложил к себе.

— Так. Передохнули? Мистер Свен, тащим дальше. Там нас кто-то догоняет… — он схватил Руни за плечо, глянул на остальных:

— Ну! Взяли!

Уже впятером почти бегом понесли тяжёлое тело. Через минуту раздался первый выстрел: это телохранитель, прикрывавший их сзади, заметил первого преследователя.

— Кто там, Камул? — крикнул Барт.

— Старые знакомые, — грохнул ещё выстрел. — Прыгуны.

Леди Морвен, до этого молча непрерывно оглядывавшая тоннель, сквозь зубы произнесла:

— Проклятье! — потом повернулась к Барту: — Что с патронами?

— Они их потеряли! Два неполных магазина всего!

— На сколько тварей хватит?

Тот на секунду задумался.

— Штук двадцать — двадцать пять максимум, это мы с Горном и Риком положим. Ну и Камул. Если будет как сейчас — не меньше… Отобьёмся!

Женщина пристально посмотрела ему в глаза:

— Их там десятки. Лавина. Нам отходить ещё километр. Не уйти. Я могла бы попытаться обрушить свод, но здесь, — она показала на потолок, — слишком прочная порода. Она не рухнет, даже если убрать покрытие. Может быть, дальше пойдут сланцы… Надо бросать Руни и бежать.

— Но, мэм, как же…

— Барт, — пару секунд было слышно дыхание в такт шагам, — я сейчас не приказываю, я освещаю для вас факты. Думаю так: мистер Свен — без оружия, Джек в панике. Пусть тащат раненого вдвоём, сколько возможно. Вы вчетвером прикрываете их, пока есть чем. Когда настанет край — бегите, Камул прикроет вас на ходу. Кончатся патроны — держитесь ближе к нему, используйте ножи. Я вперёд, поищу место для обвала. Если найду поблизости — вернусь. Если не найду… Тоже вернусь. Держитесь!

Она прибавила ходу и скрылась в темноте — лишь лучик фонарика плясал по стенам.

Барт огляделся.

— Мистер Свен…

— Я слышал. Она абсолютно права. Или мы бросаем Руни и бежим, отстреливаясь, или тащим его и ползём, отстреливаясь… Но бросить его мы не можем. Так что у нас нет выбора. Джек, беритесь удобнее…

Грохнуло три выстрела подряд.

— Барт! — голос Камула.

Охранник развернулся, одновременно сдёргивая автомат с плеча и снимая с предохранителя. Вовремя. Луч фонаря осветил тоннель; шесть или семь тварей, чуть шелестя, вынырнули из темноты, три из них тут же были сметены выстрелами Камула.

Барт прицелился в крайнюю справа, выстрелил. Промазал. Следующий выстрел, вернее короткая очередь, была удачной. Заговорил автомат Рика. Несколько секунд — и пауки валялись на полу. Однако из тьмы выныривали новые и новые — по два, три, пять…

Маленький отряд отступал, оставляя за собой усеянное дохлыми тварями пространство, исчезающее в темноте.

ОБВАЛ

Морвен пробежала метров двести, мысленно ощупывая пласты камня, скрытые за блестящим стеклянным потолком. Сплошной крепкий чёрно-серый камень тянулся и тянулся. Но слои породы шли под углом к тоннелю, и была надежда, что диабаз кончится и сменится слоем чего-то более рыхлого, менее прочного. Наконец, ей показалось, что характер породы изменился. Остановившись, она постояла, закрыв глаза. Да. Всё тот же камень, но здесь он был испещрён трещинами, делавшими его похожим на кладку. Он ещё был достаточно прочен, но можно попробовать… Она не была полностью уверена в своих силах, ничего подобного ей совершать не приходилось. Надо было попытаться.

Сначала — свод. Красивое зеленовато-матовое стекло. Толстое и прочное. Его слабость — в его силе. Слишком твёрдое, оно не пластично. Если его точечно нагреть, оно лопнет.

Она выпрямилась, подняв руки, закрыв глаза; губы шевелились: слова заклинаний слетали с её губ, повторяясь и повторяясь. На своде медленно появилась, разгораясь всё сильнее, тонкая раскалённая линия.

Морвен почувствовала, как в глубину стекла от поверхности стрельнула трещина… дальше, дальше… Трещина замкнула периметр огромного прямоугольника на своде. Теперь нужен удар. Огромная толща давит сверху. Это хорошо. Её собственных сил, конечно, мало, чтобы сдвинуть эти сотни тонн камня.

Сконцентрировать и направить… Свод вздрогнул, и очерченная алым поверхность вдруг рухнула вниз, разлетевшись на тысячи мелких осколков. Вместе с облицовкой из свода вывалился огромный камень.

«Моргот! Чуть не испортила всё. Рано. Надо аккуратней… Подготовить и ждать. И не задеть бы верхний тоннель». Мысль её сканировала обнажённый каменный свод, изучая трещинки, направления пластов.

Обрушить несколько тонн скалы — нетрудно, но этим ничего не решить. Только осложнится защита — твари будут прыгать сверху. Нужен настоящий многотысячетонный обвал.

Только бы хватило сил: она уже чувствовала растекающуюся по телу усталость.

Выстрелы приближались.

Она отвлеклась от свода, прислушалась к происходящему в тоннеле. Что-то шло не так.

***

Патроны кончались. Барт уже расстрелял половину второго магазина, найденного у Руни. Рик тоже опустошил свой и воткнул тот, что забрали у Джека. Горну стрелять было уже нечем, он бросился помогать Свену.

Тот почти выбился из сил. Последние метров пятьдесят он фактически один волочил огромного стодвадцатикилограммового Руни; Джек едва цеплялся за него, так что иной раз было непонятно, помогает он или и его приходится тащить. Свен подхватывал Руни за плечи, пятясь, делал несколько шагов, вновь опускал его на пол. Пот заливал глаза. В груди что-то горело огнём, пошатывало. Сделав пару глубоких вздохов, он снова брался за работу.

Леди Морвен появилась неслышно и неожиданно.

— Свен, как вы? — тот только махнул рукой, согнувшись до земли.

— Барт, патроны?

— Ещё на четыре-пять тварей, не больше.

Автоматы разом ударили по приближающимся паукам.

— Горн, Барт, Рик! — закричала леди Морвен, как только между очередями появился промежуток. — Надо отойти всего метров на семьдесят. Там можно обрушить тоннель. Свен! С Руни не успеть. Бросайте его, все назад!

Свен нечеловеческим усилием поднял Руни на ноги, наклонился, приняв безвольное тело на плечо, скорее — на спину. Шатаясь, побрёл по тоннелю.

Горн побежал вперёд. У Барта снова кончались патроны, он подскочил к Джеку, вынул магазин из его автомата, переставил в свой. Тварь почти добралась до него. Пуля Камула настигла её уже в полёте. Её развернуло в воздухе, и она ударила Барта в плечо плашмя. Барт покачнулся, устоял и тут же выпустил очередь по ещё двум приближающимся прыгунам.

Выстрелы, секунды, шаги. Под ногами уже стали попадаться осколки разбитой облицовки. Одна из тварей нацелившаяся на Свена, едва державшегося на ногах, подобралась опасно близко. Барт отметил её боковым зрением, снимая одну за другой двух со стены. Потом резко повернувшись, вновь нажал спуск. Тишина. Патронов не осталось. Тварь метнулась, ударила в тело раненого здоровяка, сбив Свена с ног. Они рухнули вместе, все трое: Свен, падая, повернулся на бок — и Руни всей своей массой толкнул Джека, повалил на пол и придавил ногу. Тварь оказалась прямо возле лица Джека. Тот в ужасе закричал, пытаясь оттолкнуть её руками и одновременно вытащить ногу из-под Руни…

— Все назад, бегом, сейчас же! — громкий властный голос не оставлял места размышлениям.

Барт перехватил автомат за короткий ствол, обжёгся, не обратив на это внимания, ударил тварь и помчался к леди Морвен, стоявшей чуть дальше, рядом с огромным булыжником, неведомо откуда взявшимся в тоннеле.

— Свен, быстрей!

Тот поднялся на ноги, сделал несколько шагов. Камул, всадив в приближающихся пауков две пули, в несколько прыжков оказался рядом с Морвен.

— Дальше, дальше! — махнула она.

Мимо пробежал и Рик.

Она вытянула руку вперёд, что-то произнесла, потом повела рукой влево, вправо — и вновь выпрямила раскрытой ладонью вперёд. Трёх или четырёх тварей, находившихся ближе всех, словно подхватило порывом ветра, кинуло на тех, что подбирались сзади, смешало их и отбросило ещё дальше.

Свен оглянулся, увидев, что тварей унесло во тьму тоннеля, остановился, посмотрел на Джека, который всё не мог в панике выбраться из-под Руни.

— Свен, не вздумайте! Не успеть!

Её голос звенел металлом.

— Свен!!

Тот тряхнул головой и вернулся к упавшим.

Морвен кинула быстрый взгляд на потолок: по камням стремительно разбегались трещинки.

— Свен!!!

Он наклонился к Джеку, протянул руку. Тот наконец освободил ногу, попытался встать.

Директор поднял глаза и увидел вновь приближающихся тварей. Они катились волной, не меньше десятка, а за ними луч фонаря выхватывал ещё и ещё…

Он оглянулся: леди Морвен стояла, воздев руки и запрокинув лицо, словно пытаясь что-то удержать, потом повернулась и побежала. Вслед ей сверху сыпались каменная крошка и небольшие булыжники.

Рядом раздался пронзительный крик, Свен стремительно оглянулся: Джек, успев сделать всего два-три шага, ничком валился на пол, на спине его сидело два прыгуна.

Свен уже не успевал ничего предпринять, в него тоже летело чёрное тело. Он наотмашь ударил кулаком, сбил, рассадив костяшки в кровь. Но прыгунов было уже три, пять…

В это мгновение по тоннелю прокатилось «р-р-р-рок» и свод рухнул многотонной тяжестью, погребая под собой Свена, Джека, Руни, десяток тварей…

Оставшиеся оцепенело смотрели на трагедию, развернувшуюся в каких-то двадцати шагах, но и у них времени на размышления не оставалось. Когда леди Морвен побежала, Камул первый почувствовал неладное: её шаги становились всё более неверными, ноги подкашивались, руки безвольно упали.

Камул бросился к ней, за ним Барт. Женщина буквально рухнула к ним на руки.

— Быстрей… дальше! — прохрипела она.

Подхватив её, они побежали, успев выскочить из опасной зоны за секунды до то того, как обвалилась ещё часть свода.

Вместе с ними успели проскочить два прыгуна — они промчались по стене: один повыше, другой у самого пола.

Камул на ходу сбил верхнюю тварь и бросил пустой пистолет в кобуру. В его руке тут же появился длинный широкий нож. Он оставил леди и сделал шаг навстречу прыгуну. Тот немного замешкался под несколькими лучами света, кинулся на ближайший. Камул неуловимым движением взмахнул рукой, одновременно разворачиваясь, и тварь, рассечённая надвое, упала к его ногам.

Все замерли, оглядываясь по сторонам, прислушиваясь. Тишина.

БАРТ

Барт снял куртку, свернул её, положил под голову леди Морвен.

Она лежала, запрокинув голову, дыхание было слабое, лицо словно заострилось, бледная кожа обтягивала впавшие щёки.

Охранник растерянно посмотрел на Камула:

— Что с ней? Что делать-то?

Камул покачал головой.

— Просто усталость. Перенапряжение. Ты посмотри, что она устроила, — он кивнул в сторону завала. — Перед этим щупальце грохнула. Нужен отдых. Питание, сон. — Помолчав, пояснил: — Чем сильнее маг, тем лучше он умеет расходовать свои силы. Эффективнее, быстрее. Но силы-то у него обычные, человеческие… Давай какие-нибудь носилки придумаем да пойдем наверх. Что тут сидеть…

В это время губы женщины дрогнули:

— Что… у нас… насчёт попить?

Барт поспешно отстегнул с ремня фляжку, помог леди Морвен приподняться.

Она сделала несколько глотков, откинулась на спину.

— Не надо носилок. Мы сейчас в безопасности. Все устали… Отдохнём полчаса. Оглядитесь, что где. Попробуйте связаться с гномами. В тоннеле — дыра… Может быть, экран тоже пробит.

Длинная речь снова обессилила её, она некоторое время лежала закрыв глаза. Потом, с трудом подняв руку, вытащила из кармана плитку шоколада. Зашуршала фольгой. Откусила порядочный кусок, медленно, через силу стала жевать.

В каждой клеточке тела чувствовалось опустошающая слабость; сердце билось лихорадочно, но словно вполсилы. Мысли путались, а каждая попытка сосредоточиться на чём-то обессиливала ещё больше. Спать… Спать…

Связаться с оставшимися наверху не удалось. Может, недостаточно большая дыра; может… Да кто их разберёт, эти магические штучки!

Барт посмотрел на впавшую в забытьё женщину. Его вдруг охватило непонятное чувство — какое-то преклонение, восторг, даже нежность.

Она таки умудрилась вытащить их из этой передряги! А ведь он, считая выстрелы, уже подумывал, что всё — хана. И как! Спустилась прямо к этому чудовищу, почти без защиты! Ну, Камул, конечно, та ещё боевая машина. Он уважительно глянул на приближающегося телохранителя.

Как-то вдруг накатила усталость. Пожалуй, и вправду, прилечь бы.

— Вокруг тишина. Тут, — Камул махнул в сторону завала, — метров пятнадцать скальника. Но без охраны нельзя. Сделаем так: я полчаса покараулю в тоннеле, вы пока отдыхайте. Парни вон тоже еле живые, — он посмотрел на присевших у стены Рика и Горна. — Потом поменяемся. Давай! — и растворился в темноте.

Барт примостился рядом с леди Морвен, прислонился к холодной стене, опустил веки.

Перед глазами поплыли картины детства. Маленький городок среди заросших лесами холмов, приютившийся под самым боком великолепного и мрачного Мглистого. Солнце там вставало не утром, а днём, неспешно выплывая из-за покрытых вечными снегами вершин. Когда оно заливало своими лучами горы, лес и маленькую, но быструю речку, всё волшебным образом преображалось: становилось весёлым и манящим.

Они с пацанами вечно бегали по лесу с луками и деревянными мечами… Хотя нет, мечи появились позже, когда вышел тот амандорский фильм «Орки». Они смотрели этот фильм раз по десять, правдами и неправдами пробираясь в зал маленького деревянного кинотеатра. Волшебная древность с драконами и оборотнями, могущественные чёрные колдуны, ведущие в бой орды своих орков-мутантов…

Он как-то не мог припомнить, чтобы они играли в орков до этого фильма. В диких и воинственных амандорских туземцев, в пиратов… Больше всего, конечно, играли в отважных партизан из Сопротивления, сражавшихся против гондорских нацистов. Барт улыбнулся, вспомнив, как два дня не мог сидеть после отцовских «воспитательных мер», когда старый Тоби застукал их лезущими в заброшенные штольни.

Да, вот так вот: войнушки и шахты. Прошло тридцать лет, и всё вернулось. Только кровь теперь настоящая. Грин, Даллас, Руни, Джек. Мистер Свен… Моргот! А ведь настоящий мужик был. Раньше как-то не задумывался: босс появлялся в охране всего пару раз… А этих уродов тянул до последнего, так и не бросил! Хотя, наверное, он был не прав. Да, он поставил жизнь этого… выше своей. Это героизм. Но он ведь поставил под удар жизни всех остальных! Командир не может рисковать всеми даже в угоду своей храбрости. Даже для спасения одного из своих солдат… Или наоборот?

Барт открыл глаза, наклонил голову влево, вправо так, что щёлкнули позвонки. Покосился на леди.

А вот она реальный полководец: и храбрость, и расчёт. И когда нужно было — пожертвовала тремя, чтобы спасти одиннадцать. И ведь до последнего ждала! Это ж надо — на пятерых один патрон оставался, когда всё рухнуло… Такие, как она, и создавали когда-то империи.

Неслышно подошёл Камул.

— Отдохнул?

Барт легко поднялся, также вполголоса ответил:

— Отдышался вроде. Пусть спит ещё?

— Думаю, через полчасика перекусим да и двинемся потихоньку. Наверху бы не запаниковали. Не полезли бы в колодец…

К счастью, гномы сохранили хладнокровие. Маленькая группа вернулась без дополнительных проблем. Уже случившегося было более чем достаточно.

Когда хмуро и молча они пробрались на свои места, лица их, наверное, были красноречивее слов: остававшиеся даже не осмелились поначалу расспрашивать их.

Леди Морвен сразу же уснула, ничком упав на своё место. Камул присел на свой матрас по соседству и молча стал чистить оружие.

Шёл восемнадцатый день подземной эпопеи.

Загадочное существо человек. Кто уж виноват — Моргот ли, эволюция ли… Просто факт: и трёх недель не прошло, а четверо из одиннадцати уже отправились в путь, для которого ещё не нарисовано карт. Все они погибли по-разному, так же как и жили. Но смерть каждого из них, как ни крути, — результат их собственных решений. Что позвало их на этот путь?

Глава 11. Зайцы

САМОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ

Самостоятельность — занятная штука. Как катание на лыжах с высокой крутой горы. Сначала — страшно до дрожи в коленках. Потом вдруг начинаешь испытывать дикий восторг. Ещё позже возникает желание покрасоваться перед людьми и собой любимым: какой ты бесстрашный, ловкий и умелый. Но в один прекрасный момент ты неудачно падаешь и ломаешь себе ногу. Или шею. Только потом на самом деле понимаешь, что к чему.

С полной самостоятельностью ребята освоились быстро, да и то сказать: три года в общежитии давали о себе знать. По приезду в Арнор, они уже имели вполне сложившийся план действий. Вечером после душевного, как всегда, ужина дядюшки Лео ещё раз всё обсудили.

Ну, действительно: чего ждать? Время уходит, нужно действовать! Насчёт Макса как-то специально не разговаривали. Конечно, с ним многое гораздо проще, спору нет. Но всё-таки он взрослый, а взрослые на некоторые вещи смотрят уж чересчур принципиально.

Тани была почти уверена, что завтра у неё всё срастётся и удастся получить от Гленна куда более конкретную информацию, чем во время первого визита. Теперь она подготовлена не в пример лучше, чем в прошлый раз. Но кристально ясно было и то, что в любом случае никто их не пустит на эту злосчастную шахту. Значит, нужно будет предпринимать какие-нибудь ходы сомнительного свойства, которые Макс вряд ли одобрил бы. Это понимали и остальные, поэтому даже упоминаний о нём в разговорах все тактично избегали.

С утра всё так закрутилось, что день пролетел одним мигом: визит в Компанию с утра, напряжённая встреча Тани с Гленном, во время которой она буквально ощущала, как редеет число её нервных клеток… Затем беготня по магазинам, покупка одежды, доспехов, оружия, припасов. Наконец последний рывок — и вот они в аэропорту.

***

Ребята стояли поодаль от входа и растерянно рассматривали здание аэровокзала.

Народ непрерывным потоком вливался туда через автоматические двери, которые даже не успевали закрываться. Почти сразу за дверями путь входящим преграждали турникеты, сотрудники охраны аэропорта и грозные надписи: «Приготовьте документы и багаж к досмотру».

— Вот блинство! — ребята знали, что после взрывов в позапрошлом году в Штатах, принимались какие-то меры против террористов, но ведь то — где-то в Амандоре, а что здесь будет такая засада…

— Ну и куда нам с нашим железом? — Дэн с досадой бросил сумку на ближнюю скамейку. — Если и не арестуют, так спалят по полной программе.

Тани переводила взгляд с одного на другого. Рори стоял чуть в стороне, глазея на огромную, забитую машинами парковку перед зданием аэропорта.

Элле нерешительно произнёс:

— Но ведь как-то летают спортсмены… Даже стрелки…

— Да они небось тыщу всяких бумажек с собой везут, да и оружие наверняка в каких-нибудь специальных ящиках перевозят, — Дэн сплюнул себе под ноги.

— Дэн! — недовольно сказала девушка.

— Что? — удивился тот.

— Чего свинячишь-то?

— А… — Дэн растёр плевок ботинком. — Да чё, блин! Как туда попасть-то? Может, наплести чего: типа, отстали от команды?..

Идею подкинул Рори.

— А некоторые вон туда подъезжают, прямо к дверям, — он показал на ещё один вход, в дальнем крыле здания.

В это время оттуда не спеша вышли трое в форме — или лётчики, или какие-нибудь служащие аэропорта.

Ребята переглянулись, подхватили сумки и пошли поближе к дальнему входу.

— Служебный какой-нибудь вход. Или для VIP-пассажиров. — Элле пожал плечами, потом улыбнулся: — Может, нахально зайдём, спросим: «Где тут чартер “Вик-Эйр”?» — да и двинем прямо туда? Опять же — там как быть?..

Немного посовещавшись, пришли к выводу, что каких-то других вариантов пока не вырисовывается.

— Ну, давай! — Элле посмотрел на девушку с улыбкой. — Чему там тебя учили!

В школе магии, вернее в центре по развитию магических способностей при лицее, ребята уже приобрели некоторые умения и навыки, тем более Тани занималась в подобном заведении ещё в Арноре, да и Элле у эльфов кое-чему научился. На профессиональных магов оба они не тянули, но некоторые успехи показывали. Элле специализировался на биофизиологии, попросту — на лекарской магии, а Тани — на психологической защите. Сейчас её умение рассеять внимание — что называется «отвести глаза» — было как нельзя кстати.

За дверями недлинный, ярко освещённый коридор оканчивался небольшим зальчиком, половина которого была отгорожена стойкой. За ней сидели двое: симпатичная девушка в фирменной бело-синей одежде и охранник.

— Здравствуйте, — Тани мило улыбнулась. — Знаете, где-то здесь должна быть посадка на частный рейс компании «Вик-Эйр». Мы тут отбились и не знаем, как туда попасть…

Девушка-администратор улыбнулась в ответ, потом посмотрела в компьютере.

— Да, есть транспорт «Вик-Эйр», группа сотрудников Объединённой Горной Компании. Погрузка уже заканчивается. А вы и есть сотрудники?

— Мы… Мы практиканты. А что, ещё никто не подошёл?

Администратор покачала головой.

— Только экспедиторы. Следят за погрузкой.

— Ну, значит, остальные будут с минуты на минуту. А как туда добраться?

— Направо по коридору транспортный отдел, а оттуда к восемнадцатому терминалу. Документы ваши?..

— А всё у руководителя, — Тани так искренне растерялась, что вся орава театральных режиссёров, будь она здесь, сразу же закричала бы: «Верю! Верю!» — Но… Мы можем и подождать. — Она оглянулась. — Но тут даже и присесть негде… А давайте, — оживилась она, — господин офицер нас сопроводит до места, и мы тогда никуда не потеряемся.

Девушка за стойкой фыркнула:

— Господин офицер! — и толкнула охранника в плечо.

Тот — видимо, её приятель, молодой парень лет двадцати пяти — слегка порозовел, встал с кресла. Тани смотрела на него широко открытыми, невинно-кокетливыми глазами. Парень дёрнулся было идти, словно загипнотизированный, но, одумавшись, взял рацию, прицепленную к нагрудному карману, и вызвал кого-то. Через минуту подошёл другой парень в форме.

— Проводи пассажиров на восемнадцатый терминал, — сказал ему первый.

— Спасибо вам огромное, господин офицер! — Тани произнесла это совершенно искренне.

— Пожалуйста, мисс.

Минут через десять после ухода ребят в дверь ввалились громкоголосой гурьбой гномы, люди — два десятка работяг. Усталый, задёрганный руководитель еле протолкнулся к стойке, плюхнул на неё две стопки документов.

— Тут эти ваши практиканты… Они уже прошли, — сказала администратор.

В помещении стоял неимоверный шум, хотя вроде бы никто специально и не кричал. Руководитель группы непонимающе глянул на девушку, но, ничего не сказав, кивнул, потом спросил её, повышая голос:

— Давайте я их сразу уведу, потом за бумагами вернусь… Ну невозможно, какой гам… — Она кивнула, и вся горластая оживлённая толпа понемногу исчезла в коридоре.

Девушка помотала головой и принялась листать документы.

Ребята боялись поверить своей удаче. По дороге им несколько раз попадались служащие, но никто на них особого внимания не обращал, кто-то лишь перекидывался с охранником парой слов. Идти пришлось довольно далеко. Элле удивлённо подумал: «Это ж какое огромное здание!»

В просторном помещении перед самым выходом вдоль стеклянных стен стояло два ряда кресел. На входе висела крупная табличка с цифрами «18». Такая же была и в самом помещении над дверью наружу.

Охранник кивнул им, сказал:

— Погрузка там, в ангаре. Или можете здесь подождать.

За дверью был виден огромный ангар-навес, в котором стоял могучий транспортник. Задняя часть фюзеляжа была опущена до земли, открывая проём в объёмистое алюминиевое брюхо. Вверх-вниз по аппарели сновали юркие колёсные погрузчики, ходили люди.

Дэн толкнул застеклённую тяжёлую дверь. Открыто.

— Ну что? Надо сейчас, пока там толкучка. Только сумки как-то незаметно бы закинуть.

Элле кивнул.

— Вон там какие-то мелкие ящики грузят. Кинем среди них, а сами пешком пойдём, типа разгружать. Только вот тому дядьке на глаза лучше не попадаться пока. Видите, у остальных форма или аэропортовская, или «Вик-Эйр». А этот, наверное, сопровождает груз. Может, и пассажиров знает…

Дождавшись, когда экспедитор перейдёт на другую сторону ангара, они быстро, не скрываясь, пошли к примеченному заранее погрузчику. На половине пути Тани вдруг дёрнула Дэна, шагавшего впереди, за руку и направилась прямиком к самолёту. План внезапно изменился. Ребята повернули за ней.

Они обошли аппарель и двинулась к лёгкому передвижному трапу, который был приставлен сбоку фюзеляжа. Поднявшись, они, обмирая от страха, оказались в самолёте.

Никто так и не обратил на них внимания.

Внутри они попали в небольшой пассажирский салон, отделённый от грузового отсека решётчатой металлической перегородкой. В перегородке была дверь, через неё можно было по длинной крутой лесенке спуститься вниз, в «трюм», заставленный контейнерами, ящиками, бочками и всякой такой всячиной. Груз прочно крепился к полу тонкими металлическими тросами и мелкой сеткой. Погрузка заканчивалась, и вся передняя часть грузового отсека уже была заполнена.

Никого из пассажиров пока не было, но оставаться тут, пожалуй, не стоило.

— Смотрите, — Элле показал на решётку. — Салон никакой стенкой не отгорожен. Значит, тут везде дышать можно будет, может только похолодней будет немного… Можно под сетку залезть, там в темноте нас сто лет не найдут.

— Точняк! — Дэн первым стал спускаться по лесенке, стараясь не шуметь, чтобы не привлечь внимание работающих в самом хвосте самолёта.

Когда они устроились в укромном местечке, Дэн спросил:

— Так это… Ты наколдовала чего-нибудь? Что-то я ничего не заметил.

Она чуть горделиво повела подбородком:

— То-то же! Никто ничего не заметил. В этом и суть.

— Ты всем вокруг глаза отвела? — восхитился парень.

Тани негромко рассмеялась:

— Да нет, конечно. Это знаешь каким крутым магом надо быть, чтобы нас четверых никто вообще не видел! Я — так, чуть-чуть: девушке той с охранником внимание немного рассеяла, тревожность понизила. У меня талисман с собой — сильный довольно… — она показала белую фигурку-брелок в виде какого-то козла с загнутыми назад рогами, на вид пластмассовую или костяную.

— Ну, тоже прикольно, — Дэн покачал головой. — Везёт вам!

— Да чего там. Ты вон зато бегаешь как метеор. Да и с мечом, если честно, по скорости тебе равных нет.

— Ну, это — да! — он довольно ухмыльнулся.

***

Перелёт оказался долгим и ужасно скучным. Ребята сидели в щели между какими-то тюками под крепёжной сеткой. Прислушивались к монотонному гулу турбин и неразборчивым звукам, доносившимся сверху из салона: там, видимо, крутили какой-то многосерийный фильм, такой же бесконечный, как этот полёт. Было тепло, пахло металлом и особым самолётным запахом. Разговаривать опасались, лишь перешёптывались. Дело понемногу двигалось к вечеру.

Практичный Рори первым решил прилечь, подложив себе под голову сумку. Все последовали его примеру и вскоре дружно сопели, забывшись неверными тревожными снами. Разбудило их лишь резкое снижение, заставляющее сжиматься внутренности в маленький холодный комочек. Шли на посадку.

МИСС КРИК

В самолёт ворвался морозный искрящийся туман. На улице ослепительно сиял погожий зимний день. Солнце, правда, стояло невысоко, но в небе не было ни облачка, лишь у земли над заснеженным полем висела лёгкая прозрачная дымка.

— Ох, ни фига себе! — шёпотом присвистнул Дэн. — Да тут зима! Мы ж ласты склеим…

Когда собирались, Тани припомнила, что во сне (вернее — во снах: ей уже трижды снились эти странные сны, один был про какие-то старинные сражения, а два — снова про подземелья и стрельбу в темноте) люди были одеты довольно тепло, совсем не по-летнему, и она убедила их купить что-нибудь. Но что здесь просто натуральная зима… На десятиградусном морозе в их курточках ещё можно было какое-то время крепиться, но на ногах были лишь лёгкие кроссовки, а шапок не было вовсе.

Разгрузка началась сразу, лишь только аппарель коснулась земли. Погрузчики выгружали ящики прямо на снег рядом с самолётом, работа двигалась быстро.

— Наверное, надо и дальше переть внаглую, — предложил Дэн.

— Я тоже так думаю, — согласился Элле. — Спрятаться тут ещё можно попробовать, но отсидеться — нереально. Замёрзнем. Только давайте обратно тоже через салон. Будто мы там летели вместе со всеми.

Прислушались: в самолёте стояла тишина.

Они быстро проскользнули под сетку, потом вверх по лестнице. Дверь по-прежнему была открыта.

Лестница была крутая, наверху ребята немного запыхались.

Элле повернулся к Тани:

— Давай сумку, тяжёлая.

Тани благодарно улыбнулась, скинула сумку с плеча. Вмешался Рори:

— Давайте уж лучше я возьму, для меня это мелочи.

Действительно, гном, казалось, и не заметил быстрого подъёма.

Они подошли к двери, попытались её открыть. Та не поддавалась. Дэн выглянул в иллюминатор:

— Оппа! Там нет трапа. Как же они отсюда вышли?

Вариантов было немного: последний неисследованный выход вёл в носовую часть самолёта.

За сдвижной дверью был маленький тамбур, путь дальше преграждала ещё одна дверь, а вниз уходила винтовая лесенка.

В это время послышались голоса и приближающиеся шаги: кто-то шёл со стороны кабины пилотов.

Ребята, стараясь не шуметь, кинулись вниз по лестнице. Элле бежал последним, вслед за Рори. Неожиданно он чуть не рассмеялся. Его переполнило почти уже забытое чувство детского азарта, весёлое и бесшабашное, какое бывает, когда драпаешь из чужого грушевого сада, застигнутый вместе с парой дружков внезапно появившимся хозяином.

Внизу оказался другой тамбур, наполненный морозной свежестью. Люк на улицу был распахнут, снаружи приставлена небольшая металлическая лесенка.

Вышли, поднимая воротники и пряча руки в карманы, огляделись.

Справа от самолёта, метрах в ста, виднелась огороженная сеткой метеостанция. Флюгеры, какие-то мачты, спутниковая тарелка. Рядом возвышался округлый снежный холм. Туда от места разгрузки уходила накатанная снегоходами дорожка. Вдоль неё с одной стороны стояли столбики, скорее — шесты с флажками, соединяющиеся тонкими тросами наподобие перил. Больше ничего, лишь белая уходящая к горизонту пустыня. В конце дороги, у самого холма, виднелась группа прилетевших рабочих.

Ребята чуть не бегом кинулись за ними: морозец начинал пощипывать носы и уши, а ноги катастрофически быстро замерзали.

Настроение меж тем оставалось приподнятым. Спеша по неровной снежной поверхности, Дэн споткнулся и плюхнулся в снег, весело ругаясь. Тани, чуть не налетев на Дэна, взвизгнула и, смеясь, перепрыгнула через него.

Рори был потрясён. Он никогда не видел снега. Вернее, видел: на заснеженных вершинах Мглистого да в телепередачах. Но чтобы так!

Холод, видимо, его не особенно напрягал, и спешил он подгоняемый не столько морозом, сколько ребятами. Он зачерпнул полную горсть и зачарованно смотрел, как снег сияет и переливается на солнце, а по краям, касаясь ладони, превращается в воду.

Вдруг в плечо ему врезался, разлетевшись белыми брызгами, крепкий снежный комок. Удивлённо оглянувшись, он увидел Элле, лепящего ещё один снежок. Отбив его рукой, гном тоже стал катать в руках увесистый снежный снаряд. Как оказалось, и тут нужно было умение: сначала снег никак не слипался, а в итоге всё равно развалился в пыль, даже не долетев до цели. Рори крякнул, снова зачерпнул снега и приступил к делу более вдумчиво.

Элле, смеясь, пробежал мимо гнома, увидел почти готовый шар чудовищных размеров у него в руках.

— Таким ядром и убить можно!

Тот, довольный, взвесил в ручище ком и метнул его вдаль. Снежок улетел метров за сто.

Быстро добрались до конца дорожки. Рабочие уже скрылись, сзади тоже никого не было: видимо, экипаж оставался в самолёте.

Круглый холм оказался засыпанным снегом зданием куполообразной формы. Через недлинный коридор они подошли к двери лифта. Лифт был большой, грузовой. Сюда, пожалуй, можно было загнать и небольшой автомобильчик. На щитке было всего три кнопки.

— Куда едем? — спросил Дэн.

— Наверное, в самый низ, — пожал плечами Элле.

Оба посмотрели на Тани. Та тоже пожала плечами.

Рори вдруг сказал:

— Средняя кнопка на жилой этаж, нижняя — на технический. Обычная схема. Но это не в шахту. В шахту должен быть отдельный спуск.

— Ну и куда тогда? — повторил Дэн. — Если прятаться — может, на техническом лучше?

Элле почувствовал неясное неудобство — ощущение чужого взгляда. Он покрутил головой и, присмотревшись, увидел в уголке наверху небольшой глазок видеокамеры.

— Наверное, надо на жилой. Всё равно нас уже кто-то видит. Вон камера…

Все примолкли. Мало ли — может, там и микрофон стоит.

Спустившись вниз, они попали в довольно просторный круглый зал. Купол был высоким — по кругу вторым этажом ещё шла открытая галерея. В разные стороны уходили какие-то тоннели. Почти в центре зала, напротив лифта, находилась стойка, за которой сидел молодой человек в чёрной форме охраны. Ребята направились к нему.

Тот ждал их, смотрел вопросительно, но без особого удивления: за последний месяц, с тех пор, как закрутилась эта карусель, кого только здесь не было. Маги, учёные, специалисты всех мастей, разные комиссии «сверху»…

— Здравствуйте, — сказала Тани, — меня зовут Таниэль Орли Роан. Я дочь леди Морвен и хотела бы встретиться с кем-нибудь из руководства.

Дежурный заметно удивился и немного растерялся:

— А зачем? То есть с какой целью? — поправился он.

— Что значит «с какой целью»? Я почти месяц не могу получить нормального ответа, что с моей мамой, что вообще случилось и что в связи с этим делается!

— Но… Да, вы правы — разбирайтесь с руководством. Сейчас обязанности директора исполняет мистер Кинли, но в данное время он отдыхает, а с утра вряд ли освободится раньше полудня. Пожалуй, вы можете встретиться с мисс Крик, она сейчас как раз дежурит. Она, вообще, по части персонала, но, думаю, сможет ответить на ваши вопросы.

Он взял трубку внутренней связи и с кем-то соединился. Сообщив о посетителях, он объяснил ребятам, куда пройти.

Они поднялись на галерею, нашли нужный коридор и вскоре сидели на мягком кожаном диване в кабинете мисс Крик.

Невысокая, слегка полноватая, с серо-зелёными внимательными, усталыми глазами, мисс Крик почему-то сразу понравилась Тани.

Предложив ребятам присесть и оглядев их серьёзным взглядом, она сразу взяла быка за рога:

— Скажу прямо, мисс Таниэль, ребятки: ваше присутствие здесь, на «Островах», по меньшей мере странно и не только не нужно, но и чревато массой проблем. Даже не буду спрашивать, как вы вообще здесь оказались. Эти ослоподобные деятели в Арноре, видимо, совсем потеряли остатки разума, если допустили такое. В любом случае, моя задача — как можно быстрее выпроводить вас отсюда. Но у вас, видимо, какие-то свои цели. И пока вы их не достигнете, у вас вряд ли появится желание отсюда уехать. Стало быть, нужно выяснить ваши устремления и удовлетворить их в меру возможностей. А если это невозможно, то надо будет растолковать вам, почему это так. Ну-с, слушаю вас!

Тани помедлила, собираясь с мыслями.

— Дело в том… Я почти месяц не могу ни от кого добиться, что с мамой и когда всё это кончится. Поэтому я решила сама приехать и разобраться.

Мисс Крик покачала головой:

— Ну надо же! Эти идиоты наверху в самом деле не поставили вас в известность?!

— Когда я уже лично к Гленну пошла, он что-то рассказал. Только как-то ясности не прибавилось.

— Что ж… Может, тут он и не так уж виноват. Полной ясности вообще ни у кого нет. Хорошо, я вам расскажу всё, что могу. Но смысла в вашем пребывании здесь не прибавится. Давайте мы уговоримся так: самолёт летает каждые три-четыре дня. У вас будет возможность узнать всё, что вы пожелаете. А следующим рейсом — домой. И ещё: можно поинтересоваться — что за тяжести вы с собой привезли?

Тани слегка покраснела.

— Мы подумали, что если там — то есть здесь — не спускаются в шахту только из-за того, что боятся этих животных, то мы сами это сделаем.

— Эру! — мисс Крик всплеснула руками. — Ну то ли смеяться, то ли плакать! И что у вас там? Брызгалки от насекомых?

— Мечи. И доспехи.

— Какие ещё мечи?

Элле, вздохнув, встал с дивана, подошёл к сумкам, поставленным у двери, расстегнул застёжку и вынул меч. Слегка выдвинул его из ножен: сверкнула полированная сталь клинка. Потом снова спрятал меч в сумку.

Мисс Крик смотрела на них округлившимися глазами.

— Детки! Вы что — рехнулись? Вам кажется, что это игрушки? Там погибло больше десятка человек! Гномы! Взрослые, подготовленные! И даже вооружённые автоматами! Мечи! Вы рогатки ещё прихватите!

— Леди Крик! Мы же не побаловаться мечи взяли, — вмешался Элле. — Мы три года фехтованием занимаемся. Наша команда — лучшая в Ануминасе. Эти ваши автоматы хороши, лишь пока патроны есть. А у нас ещё и латы…

— И слушать ничего не желаю! — подняла руки мисс Крик. — Нет, это ж надо додуматься! У меня сын обормот, всё что-нибудь да выкинет, ругаюсь. Но до такого даже он не додумался бы!

Немного погодя она успокоилась, покачала головой.

— Ну и ну! По-хорошему, прямо сразу отправить вас по домам! Ну да ладно. Голодные, наверное? Сделаем так. Сейчас отведу вас в столовую, потом поселю в нашу гостиницу. Общежитие то есть. Выспитесь. С утра — сидите, ждёте меня, можете сходить позавтракать. Сильно рано подойти не обещаю: мне тоже иногда нужно спать, а сегодня ещё новую вахту оформлять. Да, пока я не решу, что по вашему поводу сказать начальству, сидите тихо: по станции не шатайтесь и уж тем более к шахте не суйтесь. И чтобы у вас мыслей не возникало: в самую глубь, в штреки, всё равно попасть невозможно. Центральный ствол в леднике обрушен, вниз прохода нет.

— Что, совсем нет? — подал голос Дэн.

— Вот ведь настырные! Говорю — нет. И вообще, все вопросы — завтра. Всё, всё!

По дороге в столовую мисс Крик спросила:

— Мисс Таниэль, а всё же, если не секрет, как вы выудили у Гленна информацию о рейсе? И тем более — про тварей?

Тани шла, рассеянно глядя по сторонам. Как-то сразу, едва вышли из офиса, навалилась усталость: ребята были на ногах уже почти двадцать часов. Не сразу уловив суть вопроса, она взглянула на мисс Крик. Та смотрела с любопытством и даже где-то с уважением.

— Эти… животные мне приснились. И обвал в тоннеле. А Гленну напомнила, что я единственная дочь леди Морвен, и если с ней, не дай Эру, что-нибудь случилось, то вроде бы как стану владельцем Компании…

— А-а-а… Весомо! Постой, что, ты говоришь, тебе приснилось?

— Животные эти чёрные. И ещё всякое.

— Какое «всякое»? Ну, ладно, ладно, всё завтра.

Комнаты в общежитии были маленькие, двухместные, поэтому все попали кто куда: Дэн — с Элле; Рори подселили к какому-то гному, а Тани расположилась, как королевна, в роскошном люксе, в шёлке и зеркалах.

***

Элле снился замечательный сон, в котором он неожиданно научился летать. Это не так трудно: коротко разбежаться, подпрыгнуть, потом, как-то по-особому потянувшись вверх, подниматься выше и выше. Только нужно было всё время сохранять это звенящее состояние, то и дело норовившее куда-то ускользнуть. Особенно неприятно, когда нужный настрой теряется в то самое время, когда ты лавируешь где-то в вышине между шпилями башен и натянутыми тут и там электропроводами.

Обычно он как-то справлялся, успевал. А тут захотелось снизиться, но разогнался лишку и вдруг понял, что не просто снижается, а несётся вниз со скоростью гоночного болида.

Срочно тормозить, вверх, вверх! Но то самое летучее состояние вновь пропало в самый неподходящий момент, земля всё ближе, дыхание перехватывает от жуткой скорости…

Он судорожно схватил ртом воздуха и сел на кровати с ничего не понимающим выражением лица. Дотянулся до телефона — часы показывали что-то около девяти. Дэн сладко дрых на соседней койке. Элле собрался было последовать его примеру, но спохватился, снова посмотрел на экран телефона. Девять утра!

Он сбросил простыню, надел спортивные брюки и пошёл умываться. Нужно было срочно куда-то идти, что-то делать…

Оказалось, что торопиться некуда. Мисс Крик строго наказала им не шататься по базе, пока она не появится. А появится не раньше двенадцати, поскольку после ночного дежурства имеет полное право поспать хотя бы эти пять часов.

Немного они, конечно, пошатались: сходили в столовую, побродили по галерее над главным залом. Собрались в комнате у парней посовещаться, как быть дальше. Но ничего особого не придумали. Если прохода вниз нет совсем, то что тут можно придумать?

Элле чувствовал, с одной стороны, искреннее разочарование, но в глубине-глубине души какая-то его часть радовалась, что путь им в их затянувшейся игре преградил такой вот шлагбаум. У них ведь достало бы дурости действительно полезть вниз!

Когда появилась леди Крик, они уже порядком устали от безделья. Женщина повела их в учебный кабинет, в котором обычно проходило обучение вновь прибывших, проводились инструктажи и прочие подобные мероприятия.

Сначала она показала им запись с камеры наблюдения с той буровой, где пробился этот огромный червь. Зрелище было кошмарным, особенно в звуковом сопровождении.

— Вы с этими корнями собирались сражаться вашими мечами? — насмешливо спросила она.

— Какими корнями? — не понял Элле.

— Чудовище это — не змей и не щупальце, как оказалось, а корень какого-то растения. Или, наоборот — побег, не суть важно. Растение такое. Неизвестное.

— Откуда вы знаете? — недоверчиво спросил Дэн.

— Знаем. Мы одно такое убили.

— Убили?

— Ну, уничтожили. Один такой монстр стал пробиваться в сторону нашей электростанции. Хорошо, что это поняли задолго до того, как он приблизится: земля-то вибрирует… У нас было несколько часов времени. Кому-то пришла в голову идея его заморозить. Рассчитали очень чётко, откуда он появится. Перегородили коридор с двух сторон. И в последний момент, когда щупальце туда пролезло, залили его жидким азотом. Там как раз на станции были запасы. Замёрзло как миленькое! Бомбу туда кинули… как её… гранату — оно и разлетелось в мелкие дребезги. Потом исследовали остатки, как положено. Оказалось, какое-то растение. Конец его гибкий, подвижный, а так по основной длине — бревно бревном. Вот этот конец-то и взорвали. А остатки его так и торчат в стене, дыра такая солидная. Мы там теперь ловушку устроили — для других тварей, мелких. Хотели поймать несколько, если они вдруг внутри того корня пробрались бы. Правда, ничего не попалось.

Она рассказала об этих других тварях — всё, что было известно по рассказам выживших после первой стычки с ними.

Потом на экране показала маленький шестиколёсный броневик, оборудованный пушкой, которая стреляет жидким азотом, — на случай встречи с корнем. От опасности экипаж должна была защитить кабина из толстых металлических листов с окнами из бронестекла.

Броневиков должно пойти три: два с такими же защищёнными прицепами — чтобы везти людей обратно, а третий — на всякий случай, запасной. Вдруг один из них по дороге сломается или… Мало ли. Сами броневики собирали прямо внизу: спасательная шахта совсем маленькая в диаметре, и опустить по ней что-то крупное невозможно. Для ускорения работ её сделали такого размера, чтобы только-только проходила спасательная капсула, рассчитанная на одного человека.

На схеме тоннелей леди Крик показала, где сейчас примерно находится группа леди Морвен, а где проложили спасательную шахту.

— Маги вычислили их почти точно: в конце шестого или седьмого тоннеля. Скорее всего, в шестом. Причём всё это время они находятся на одном месте — значит, ждут спасения, сами решили не выбираться. Или не имеют возможности.

Потом она ещё поведала массу увлекательных вещей, даже рассказала пару старинных шахтёрских историй для поднятия духа.

Надо сказать, было интересно, особенно мальчишкам, которых живо интересовали все эти броневики, азотные пушки и всё такое. Тани слушала вполуха, главное она поняла: подготовить операцию по спасению быстрее и вправду, наверное, было нельзя.

Но сегодня Тани снова видела сон. Опять про обвал. На этот раз он был особенно реальным: мечущиеся стремительные твари, люди, волокущие какого-то здоровенного мужика — видимо, раненого, — огромные камни, падающие прямо на них. Ей казалось, будто это она держала свод, держала сколько могла, надеясь, что люди успеют проскочить, но они копались на одном месте в этой темноте, а свод давил всё сильнее и смертельная опасность приближалась неумолимо…

Ещё страшно хотелось пить, но воды оставалось мало, нужно было экономить, растягивать каждый глоток, смаковать, перекатывая по языку каждую драгоценную каплю.

Сон даже не стоило записывать, он запомнился от и до, кажется, она смогла бы даже узнать в лицо тех, кто отбивался там от этих чёрных проклятых созданий.

Кто может сказать, не станут ли эти лишние четыре дня отсрочки смертельными ещё для кого-нибудь? Или для всех? Сердце разрывалось от невозможности что-то предпринять.

НЕУГОМОННЫЕ

После обеда леди Крик была занята, а ребят предоставила самим себе, разрешив пока попользоваться компьютерами в учебном классе, настрого наказав не лезть никуда без спросу, не болтаться под ногами и не мешать подготовке спасательной операции.

Выход в Интернет с компьютеров отсутствовал. Была, правда, довольно неплохая электронная библиотека, масса фильмов и музыки. Но сейчас было не до этого.

— Ну и вот, — уныло произнесла Тани. — На этом наша затея закончилась.

— Похоже на то. Но, вообще-то, не так уж бесполезно. Хотя бы точно всё знаем, а главное, осталось всего каких-то четыре дня…

— Ну, так-то да. И делают они на самом деле всё, что могут. Получается, мы на самом деле ничем помочь не смогли, а только отвлекаем их тут, мешаем.

— Да никому мы не мешаем, — отозвался Дэн. — Считай, одна эта леди Крик нами занималась, а она в спасательных работах не участвует.

— Между прочим, можно уболтать её не отсылать нас завтра, а чтобы разрешила нам здесь подождать экспедиции. Сразу и узнаем, чем дело кончится, — подал мысль Элле.

— Хорошо бы. Попробуем вечером.

— А всё-таки здорово было бы пролезть вниз! Угнать один такой броневик… Блин, там эти коридоры за час до конца проехать можно. А с пушкой так вообще лафа…

— Ага. А как с той пушкой управляться? Пока разберёшься, этот корень лепёху из тебя сделает. Да и как туда пролезть, если даже спуститься только по одному можно, а там весь народ сейчас… Странно, вообще-то: такая шахта — и всего один вход… Опасно же: случится что… Вот случилось. И всё: ни народ спасти, ни выбраться оттуда…

Рори, едва ли проронивший с утра хоть слово, целый день внимательно слушал и смотрел по сторонам. Тут он неожиданно сказал:

— Вообще-то, есть способ. Теоретически, по крайней мере.

Ребята озадаченно повернулись к нему.

— Какой ещё способ?

— По корню тому. Который взорвали. Отверстие в нём ведёт вниз, откуда он приполз.

— А-а-а, — разочарованно протянула Тани. — Мы же не мыши, небось и не протиснемся туда. Да неизвестно ещё, куда он приведёт. Может, не в тоннели те, а в какое-нибудь подземелье, откуда он растёт вообще.

— Леди говорила, что он как-то соединён с тоннелями — из него сквозняк идёт. Почему они и ждали тварей из него.

— Да, говорила, точно, — припомнил Элле. — Но мне как-то тоже этот проход представлялся совсем маленьким.

— Да ладно… Какая разница, — Тани апатично махнула рукой. — Пойду я к себе, в душ схожу, а то голову уже почти неделю не мыла.

Элле тоже пошёл в свой номер — посмотреть на телефоне скачанные из местной библиотеки файлы: вдруг попадётся что-нибудь интересное.

Он читал, наверное, с час, листая страницы на маленьком экране, и как-то незаметно задремал.

Разбудил его бесцеремонный толчок в плечо. Он открыл глаза: рядом стояли Дэн и Рори, вид у них был загадочный.

— Слушай, Эл! — возбуждённый голос Дэна звучал негромко, заговорщицки. — Мы нашли!

— Что нашли?

— Где дыра эта, в корне!

— И?

— Она здоровая! В неё даже Ро пролезет! И там нет вообще никого!

Где-то в глубине души у Элле зашевелилось ощущение приближающейся беды.

— Вы туда лазили, что ли?

— Да нет, она закрыта. Ну, коридор там перегорожен, только в щели видно немного. Пошли, поглядишь? А то можно будет ночью вниз пробраться да спуск разведать!

— А Тани что?

— Да мы ей не говорили ещё. Надо разведать сначала, а потом уже лезть, если нормально всё. Идём?

— Пошли.

Элле решительно вскочил, быстро обулся. В самом деле, было интересно глянуть на загадочный лаз.

На технический этаж спускались вместе с двумя какими-то рабочими на главном лифте. На ребят почти не обращали внимания. Или уже были в курсе, что они находятся здесь, или просто считали, что это не их дело. Дежурный наверняка видел их через камеру слежения, но решил, что раз они под присмотром взрослых, то, значит, так нужно…

Внизу быстренько отстали от мужиков, потом довольно долго шли какими-то замысловатыми ходами, спускались ещё на одном лифте; в одном месте даже пришлось прятаться на всякий случай от камеры и выгадывать, когда она повернётся в другую сторону.

Наконец оказались перед стеной, наскоро сложенной из разнокалиберных каменных обломков. Стена полностью перегораживала тоннель, небольшая некрашеная дверь из чёрного металла была закрыта.

— Иди сюда, смотри! — позвал Дэн.

Ближе к левому краю между камнями был небольшой просвет, явно недавно проковырянный. Элле прильнул к щели глазом.

— Направо, направо смотри, видишь? — горячо зашептал на ухо Дэн.

— Погоди, сейчас… Вижу!

Перегороженная часть коридора была полутёмной, свет падал странным образом откуда-то снизу. Справа кусок стены был выворочен, и в этом углублении зияло чёрное отверстие. Оно действительно было большим — наверное, немногим меньше метра в диаметре.

— Ну?

Элле посмотрел на Дэна, на Рори.

— Что — ну?

— Думаешь что?

Он и сам не знал, что думать.

— Но дверь ведь закрыта? — почти с надеждой спросил он.

— Да тут такая кладка — смех один, — сказал Рори. — Мы её разберём в пять сек.

Элле мучительно не хотелось принимать какое-то решение. Он чувствовал: сделав шаг, придётся делать следующий. Дело было не в том, что он боялся лезть в эту дыру. Нет, лезть туда, конечно, было страшно, но это не то. Отец с детства приучал его, что самые серьёзные в жизни поступки — те, которые невозможно будет исправить. «Никогда не совершай необратимых действий, если есть другая возможность!» — говаривал он. И в этих словах заключена была глубокая правда. А попытка пробраться в этот закрытый тоннель очень была похожа на такое необратимое действие. Есть ли другая возможность? Рори рассматривал булыжники, из которых была сложена стена, но Дэн смотрел в упор, с прищуром, азартно и чуть насмешливо. Похоже, другой возможности в данный момент не было.

— Ну, давайте поглядим.

Рори ещё раз внимательно осмотрел стену, потрогал неровные, торчащие камни.

— Сейчас приду. По дороге где-то арматурину видел…

Он вернулся через минуту с обрезком толстого металлического прута. Потом примерился и нанёс несколько мощных ударов. Ломкий раствор между камнями выкрошился, и гном легко выворотил один из булыжников. Дальше дело пошло быстрее. Через десять минут в стенке образовалось отверстие достаточного размера, чтобы в него можно было протиснуться.

— Ну что, пошли?

— Ты это… — Дэн похлопал Рори по плечу. — Дрын свой железный прихвати, а то реально страшно — выскочат эти гады…

Они пролезли в дыру, стараясь не шуметь, осмотрелись.

— О! Конструкция… — шёпотом сказал Дэн.

На полу лежал здоровенный кусок трубы, с одной стороны заваренный, а с другой снабжённый каким-то хитрым механизмом. Свет шёл оттуда, из трубы.

— Ловушка, — тоже шёпотом ответил гном. — Тварь должна в неё залезть, на свет, а задвижка её там закроет. Тут ещё провод какой-то подсоединён — наверное, сигнализация. Чтобы знали, когда кто-то попадётся.

Осторожно ступая, они приблизились к обломанному корню.

Из беспросветной темноты действительно слегка тянуло ветерком.

— Как у моргота в заднице, — сказал Дэн.

— Тормоза, блин! — сказал Элле. — Чего не сказали-то, что здесь такая темень, видели же в прошлый раз. Фонарик бы прихватили…

— Да мы это… как-то поторопились, — сконфузился Дэн.

— Тормоза поторопились, — фыркнул вполголоса гном.

— Тише ты, гномище! Что делать-то?

— Да ничего сейчас не сделаешь… — Элле достал телефон, попробовал посветить в нору экраном. — Фиг. Придётся назад двигать. Ну… Ну вернёмся, может, попозже с фонарём?

Они выбрались обратно.

Рори начал закладывать отверстие.

— На фига? Всё равно ещё придём, — спросил Дэн.

— Надо. А вдруг вылезет оттуда… что-нибудь? Представляешь, если они на этаж проберутся?

— Ну да, точно.

Дыру быстро заделали. Не очень прочно, но вроде бы держалось.

— Сматываемся.

Вернуться попозже у них в этот день не получилось: не успели они добраться до гостиницы, как их вновь взяла в оборот леди Крик. Сначала заставила выслушать инструктаж на тему, что можно и что нельзя на базе, и расписаться в журнале.

Потом привела нестарого, интеллигентного вида гнома, представила его: «Мастер Далин», попросила показать мечи и как на них сражаются. Элле с Дэном устроили небольшой спарринг: так, для вида, доспехи-то незачаренные. Но вышло зрелищно. Гном удивлённо-одобрительно покивал головой.

— Знаете, мисс Крик, — сказал он, — а в этом есть смысл. Если бы такой парень был с нами на «тэпэшке», когда мы удирали с семьдесят второй, Турин, возможно, не попал бы в лазарет. Конечно, тут ещё важны мастерство и удача… В любом случае, сейчас уже никто ничего переигрывать не станет, — он улыбнулся, — да и где набрать таких бойцов?

Он уважительно раскланялся и ушёл.

— Мастер Далин — один из тех, кто видел этих тварей. И двух они прикончили — ну, я рассказывала вам. Я подумала, вдруг ваши железки и вправду окажутся полезными для экспедиции. Но сами слышали. Удивительно! И как вы додумались-то?

— А возьмите нас в экспедицию! — с жаром сказал Дэн. — Мы опытные мечники!

— Ой, перестань! — отмахнулась леди Крик. — Никто не пустит детей на такое опасное дело. И уж тем более не я.

После ужина парни рассказали о своей находке Тани. У девушки блеснули глаза: в ней тоже тлел дух авантюризма, ну а тем более опять появилась возможность помочь маме…

Нельзя сказать, что она не понимала опасности, запретности и, может быть, даже бессмысленности (особенно теперь!) такого мероприятия, но какая-то необъяснимая сила толкала её на этот необдуманный, безумный шаг. Впрочем, она не теряла способности здраво рассуждать.

— Так туда на лифте спускаться надо? И что мы скажем сейчас, если нас тормознут? Время-то! Да и засекут ночью моментально.

Действительно, уже был вечер, и их спуск на технический этаж сейчас уже наверняка вызовет подозрения. В итоге решили двигать туда с утра, а снаряжение взять с собой. Если надумают лезть, то чтобы уж не мотыляться потом по всей базе туда-сюда.

Глава 12. Ждать и догонять

ТРЕВОГА

Макс пошарил рукой в поисках телефона, наконец что-то нащупал. Нажал кнопку, доли секунды полежал, соображая, что сейчас — утро или вечер. Звонок не прекращался.

Он недоуменно глянул на телефон, с трудом разлепив глаза. Чертыхнулся — в руке был пульт от телевизора.

Откинув одеяло сел, нашёл сотовый, но не успел поднести его к уху, как звонки прекратились. Посмотрел на экран: звонок пропущен, номер незнакомый.

Время — семь утра. Огляделся, понемногу приходя в себя. Рядом на столике стояла большая хрустальная кружка, три пустые бутылки из-под тёмного «Бри», большая ваза, наполненная скорлупой от фисташек.

Полуфинал Кубка чемпионов… Вот если разобраться: ну почему бы не посмотреть в записи? Нет же — прямая трансляция в три ночи! Хотя почему нет? Сегодня выходной… Выходной! И кто же это кровь пьёт в такую рань?.. Спать! Спать…

Едва он коснулся подушки головой, как телефон зазвонил опять.

— Да? — голос прозвучал хрипло, Макс прокашлялся.

— Это Макс?

— Да.

— Здравствуйте, Макс, это Рональд вас беспокоит. Уж извините, что в такую рань… Но дело мне показалось достаточно неотложным и важным.

— Рональд? Здравствуйте… — забавный хоббит, пожалуй, был последним, от кого можно было ожидать звонка.

Они расстались всего несколько дней назад, да, по правде сказать, Макс и не предполагал, что они могут ещё когда-нибудь встретиться. Разве что случайно, если Макса вдруг занесёт в Шир какая-нибудь невообразимая надобность. Тем не менее он рад был услышать старого профессора, несмотря даже на столь ранний звонок.

— Я вам расскажу всё по порядку, чтобы чего-нибудь не упустить…

Макс, прижав трубку к уху, снова откинулся на подушку, закрыл глаза. Быстрая, иногда немного неразборчивая речь хоббита в трубке никак не могла пробиться сквозь ватную трясину полусна.

Вопреки ожиданиям, конференция прошла отлично, всё было организовано на высшем уровне: и угощение, и культурная программа, и, собственно, основная часть. Организаторы не пожалели сил. А ведь были приглашены и несколько гостей-людей и гномов, учёных с громкими именами… Но угодить сумели всем.

Причём дискуссии-то велись нешуточные, ну не до драки, конечно, но точно до хрипоты. Но старый лис Херби Наскалинс, давнишний знакомец Рональда, ныне — председатель учёного совета и глава оргкомитета, всё улаживал тактично и тонко. Никто не остался обиженным или не услышанным.

И Стиву Долгопуту надо отдать должное… Следует признать: есть кое-какие мозги у парня. Но и сам Брендибак, надо сказать честно, блеснул. Его выступление прошло на ура: и основной доклад, и коротенькое сообщение, которое он наскоро набросал по итогам визита в Форлин.

Но, собственно, дело не в этом. После окончания конференции всех гостей с почётом проводили, усадили в автобус до Мидланда, и уже через три часа профессор стоял в гулком, заполненном народом зале вокзала, соображая, куда бы ему притулиться на часок — до посадки в экспресс.

Не успел он толком сориентироваться, как к нему подошёл незнакомец, который пригласил его в кафе, где у него был занят столик, «обсудить некоторые вопросы» — так он выразился.

Человек этот был хорошо осведомлён о том, с кем разговаривает, и, что важно — знал и Макса, и ребят, и даже Рори.

Профессору этот Арчер, как он себя назвал, не показался заслуживающим доверия — типичный проходимец, однако Рональд не нашёл убедительных оснований, чтобы отказаться от приглашения…

Макс сначала слушал рассказ профессора вполуха: за то небольшое время, которое они были знакомы, хоббит слишком часто вызывал улыбку, — но когда внезапно прозвучало имя Арчера, сонливость разом пропала. Макс невольно насторожился.

В кафе, надо отметить, подавали неплохие блинчики, и это было кстати, поскольку впереди предстоял длинный путь, а чемодан с провизией у профессора опустел ещё на пути в Каролинген, где он его и оставил. Стив клятвенно обещал прислать его осенью по почте: он очень хотел угостить Рональда грушами из отцовского сада. По его словам, у них на побережье груши имеют совершенно исключительный аромат и нежнейший вкус, в Шире таких не бывает. Но сейчас чудные плоды были ещё зеленоваты, а когда созреют, чемодан окажется кстати для посылки.

В общем, пока хоббит подкреплялся перед дальней дорогой, Арчер пытался выведать у него, куда это отправились ребята и Рори.

Блинчики позволили хоббиту не отвечать с бухты-барахты. Он тщательно обдумывал ответы, пытаясь понять, с какой стороны ждать подвоха. А что его нужно ждать, сомневаться не приходилось: с проходимцами всегда надо держать ухо востро.

По-хорошему, надо было бы послать этого типа подальше, но он предъявил удостоверение капитана департамента безопасности и утверждал, что действует исключительно в интересах ребят. В чём заключаются их интересы, хитрый пройдоха так и не сказал, но из его вопросов профессор сумел путём догадок и рассуждений сделать кое-какие выводы.

Арчер настойчиво интересовался, зачем они ездили к эльфам и что ему известно о местонахождении леди Морвен. На оба вопроса хоббит не дал ответа, сославшись на то, что вообще не в курсе дела, что, в общем, было недалеко от истины.

Агент, видимо, за ними следил в Мидланде вплоть до того момента, как они разъехались кто куда. Потом он отправился вслед за ребятами. Но они умудрились ускользнуть от него в Арноре на следующий день после возвращения из поездки. То есть в пятницу.

Это всё почти достоверно. Дальше — догадки. Арчер обмолвился по ходу беседы об аэропорте, об эльфах, о леди Морвен, об Объединённой Горной. Вроде бы Тани ездила в офис корпорации, потом они объехали несколько магазинов, покупали всякую всячину, будто собирались в поход. И где-то в аэропорту исчезли — то есть там он их потерял.

«Странно! — подумалось Максу. — Очень интересно. Если он действительно из департамента, то непонятно, как он мог их там потерять. В аэропорту огромное количество камер наблюдения, охранники и т. д. Значит, или он ненастоящий агент, или…»

— Рональд, вы полагаете, они могли улететь от него на самолёте?

— У меня возникала такая мысль, но гадать бессмысленно. В любом случае, я сильно беспокоюсь, не попали ли ребята в какую-то нехорошую историю. Элле оставлял номер своего телефона — по нему дозвониться невозможно. Я всю ночь толком не мог уснуть и вот теперь звоню: стоит ли что-нибудь предпринимать и что вообще можно тут предпринять? И ещё: коли уж всё равно позвонил, то хотел бы сообщить, что та статья, которую я обещал вам показать, уже закончена, и хотелось бы встретиться, чтобы обсудить её перед публикацией…

Внимательно выслушав Рональда до конца, Макс обещал ему вскоре перезвонить, как только определится со своими делами. Положив телефон, он быстро поднялся, пошёл на кухню, включил чайник. Сна уже не было ни в одном глазу. Направился в душ.

Стоя под горячими струями, он непрерывно прокручивал в голове недавний разговор. Зацепила реплика профессора о статье. Ничего такого не припоминалось. Быть может, он говорит о тех записях, которые делал дома у Элле? Но…

Вдруг его осенило: у профессора есть ещё какие-то сведения, которые он не хотел передавать по телефону!

Ну, Рональд! Конспиратор! А ведь их и в самом деле могут слушать. И дело он считает чрезвычайно важным, раз согласен вновь ехать куда-то лишь для того, чтобы переговорить. Впрочем, судя по всему, ехать-то придётся ему самому. Моргот! Неужели это что-то действительно настолько серьёзное? Или хоббит опять преувеличивает? Но, в общем, суть совсем не в этом… Если ребята пропали, в любом случае срочно нужно в Арнор. Кстати, и Рональду лучше приехать-таки туда. Так, во-первых, получится быстрей, во-вторых — не столь заметно, в-третьих — не думаю, что удобно будет заявиться к профессору в нору. Не на вокзале же встретиться. Хотя… Только, пожалуй, даже не в Арноре. Самое лучшее — в Бри. Точно! Рональд туда в крайнем случае и на такси сможет добраться.

БРИ

Он увидел профессора в окно, когда поезд уже останавливался, медленно скользя вдоль перрона.

Рональд Брендибак с сосредоточенным видом прохаживался взад-вперёд неподалёку от входа в вокзал. Руки он сложил за спиной и, казалось, обдумывал какую-то серьёзную задачу. Его важный вид мог вызвать улыбку где-нибудь в Ануминасе, но здесь, в Бри, хоббитов было едва ли меньше, чем людей, поэтому профессор не сильно выделялся среди толпы, снующей по вокзалу.

Макс подхватил сумку и двинулся к выходу, пропустив вперёд полную краснолицую тётку с двумя капризными шкодливыми отпрысками, донимавшими весь вагон последние два часа.

Идею встретиться прямо на вокзале подал сам профессор. Предполагая, что их разговор подслушивает назойливый Арчер или кто-то из их компании, профессор предложил уже на месте определиться, что и как.

Несмотря на краткое знакомство, Макс испытывал приязнь к старому ворчуну и был рад встрече. Очевидно, и хоббит испытывал те же чувства. Словно старые товарищи, они уселись на одну из скамеек прямо на перроне, обменявшись приветствиями.

— Думаете, эти прохвосты за нами следят?

— Не знаю, что и сказать, Рональд. С одной стороны, это выглядит смешным, но с другой… У меня предложение. Давайте возьмём такси и поедем в одно уютное местечко. Правда, я давно здесь не был, но, думаю, там вряд ли что-то переменилось.

— Надеюсь, там наливают пиво? А то было бы просто нелепо — выбраться в Бри и не попробовать местного «золотого».

— Пиво там превосходное. Но самое главное: там нас никто не потревожит. Почти наверняка.

Они прошли через шумную сутолоку перрона на привокзальную площадь. Очереди на стоянке такси не было (последний приезд Макса совпал с осенним праздником пива, тогда уехать оказалось целой проблемой). Сев в машину, оглянулись по сторонам, как заправские шпионы.

— В центр, отель «Короли».

Такси мягко отъехало от тротуара и нырнуло в нескончаемый поток машин.

— Мы едем в гостиницу? — удивлённо спросил хоббит.

— Почти, — загадочно ответил Макс. — Сами увидите.

Площадь возле отеля была забита машинами и людьми, на подъездной дорожке стояло несколько автобусов с торчащими вперёд зеркалами заднего вида, делавшими их похожими на огромных муравьёв. Таксист направил было машину к входу, но Макс попросил остановиться поодаль.

Все семнадцать этажей отеля нестерпимо сияли отражениями полуденного солнца. Внизу, возле ресторана, прямо на тротуаре стояли летние столики под огромными разноцветными зонтиками. Почти всё было занято. Пахло местными знаменитыми сосисками гриль.

— Думаете, мы найдём, где пристроиться? — с сомнением спросил хоббит.

— Думаю, нет, — согласился Макс, — но нам оно и не надо. Тут хитрый ресторан: верхний зал — для постояльцев и прочего народа, а есть ещё подвальчик — для тех, кто знает как туда войти. Там обычно не так людно.

Они обогнули ресторан справа по мощёной дорожке. С обратной стороны здания дорожка оканчивалась крутыми каменными ступеньками, уходящими вниз. Спустившись, они оказались перед крепкой дверью, по форме напоминавшей уменьшенные морийские ворота. Никаких табличек или надписей — только тёмные, плотно пригнанные дубовые доски, покрытые лаком, и круглая медная ручка.

Макс потянул за неё, дверь — без особого усилия, но с внушительной неторопливостью — открылась.

За дверью находился неожиданно просторный вестибюль. Справа располагался гардероб, сейчас совершенно пустой, слева — туалетные комнаты. Стены и сводчатый потолок — из гладкого тёмного камня. Все остальные детали интерьера — из тёмного морёного дуба.

Пожалуй, помещение могло бы показаться мрачноватым, но яркое освещение и несколько огромных зеркал развеивали это ощущение.

Хоббиту заведение явно понравилось: он довольно прищёлкнул языком, пробормотал:

— Знатная нора!

Навстречу им от арки, ведущей в зал, двигался улыбчивый крепкий дядька, одетый в чёрно-зеленое: безупречно отглаженные брюки, рубаха тоже цвета морёного дуба и зеленоватый жилет.

— Кто же это? Мастер Макс! Давненько, давненько вы к нам не наведывались! Понимаю: дела, дела… Очень рад, что вы снова в нашем погребке. Как величать вашего друга?

— Рональд Брендибак, доктор лингвистики, — отрекомендовался профессор.

— Очень, очень приятно! Маслин Меллон к вашим услугам. Проходите, проходите, присаживайтесь. Перри! — крикнул он бармену. — Два «королевских» нашим гостям! — Вновь повернулся к Максу: — Сегодня советую горные колбаски с зеленью. А вам, мастер Рональд, — сырные колобки в грибном соусе. Для начала. Секунду!

Он быстрым шагом дошёл до барной стойки и мигом вернулся с двумя большими кружками тёмного пива.

— Вот, пока угощайтесь! Первая кружка — за счёт заведения. Ну, что насчёт заказа?

— А что у вас ещё в меню, уважаемый Маслин? — поинтересовался профессор, с некоторым подозрением глядя на метрдотеля.

— Клянусь Эру, мои повара могут приготовить всё! — воскликнул Маслин. — А по поводу моего совета… Сегодня нам привезли немного «Зилингера» — настоящего, лесогорского. Но партия совсем маленькая — сами знаете, пока не сезон, — и если вы не попробуете его сейчас, то кто знает, когда ещё появится такая возможность. Вы ведь знаете, эти лесогорские сыры…

— Вы меня уговорили, любезнейший, — согласился хоббит.

— Отлично, уважаемый, подождите самую малость. Если ещё захотите пивка — свистните Перри. А теперь прошу меня извинить… — И он быстро удалился, подмигнув Максу.

— Язык что помело, — поморщился профессор.

— А знаете, Рональд, говорят, Маслин — чуть ли не владелец всей «Кингс Отелс». Миллиардер и чудак.

— Не может быть! — поразился хоббит. — А как же он умудряется ещё и управлять своими гостиницами?

— Ну, это как раз немудрено. Управляют управляющие. А вот зачем ему подрабатывать официантом? Но, может быть, это лишь слухи…

— Угум, — кивнул профессор, погрузив нос в кружку. — Ох-х! — выдохнул он чуть погодя. — А пивко-то у них исключительное!

— У них своя пивоварня небольшая. Такого пива больше нигде не попробуешь. Давайте-ка сразу ещё по кружечке. — Макс помахал Перри.

Зал был не очень большой, но и тесным не казался. Сводчатый потолок поддерживался четырьмя мощными колоннами, расположенными ближе к середине зала. Колонны соединялись кольцевой стойкой, за которой крутился Перри. По углам зала располагались клумбы-горки, покрытые густыми зелёными зарослями. Из-за этого зал казался круглой пещерой. Столы разного размера были массивными как в старинных трактирах, впрочем, дерево блестело идеальной полировкой, а стулья, несмотря на кажущуюся брутальность, были вполне удобными.

Народу и впрямь было немного — едва ли ползала. Звучала какая-то ненавязчивая мелодия. Что-то изменилось с той поры, когда Макс был тут в последний раз… Через некоторое время он догадался. В воздухе не было дыма. С тех пор, как почти везде в Северно-Западном Союзе были приняты антитабачные законы, курильщиков заметно поубавилось. Сам Макс бросил это дело очень давно, лет в двадцать, хоть таким уж ярым противником курения не был. Единственное — терпеть не мог курящих женщин. Но в данном случае нельзя было не признать, что в погребке Маслина стало поизысканней и как-то даже просторней.

Он поделился этой мыслью с Рональдом. Тот кивнул, потом добавил:

— Вы, люди, ни в чём не можете избежать крайностей. Наверное, не все люди: я не говорю, например, о вас, Макс, а вообще… Не сойдясь с кем-то во взглядах, вы доходите до драки, смертоубийства, войны. Начав постигать мир, природу — стали её покорять, а в конце концов — чуть вовсе не загубили. Так же и с курением. Переняв когда-то у нас это искусство, вы превратили его в убийственную привычку. А потом, опомнившись, решили уничтожить его вообще… Конечно, дым табака сдержит вредные вещества. Против фактов не пойдешь. Но ведь кто-то из ваших мудрецов сказал: «Всё может быть и ядом, и лекарством — вопрос лишь в дозировке и своевременности». Хотя, возможно, тут вы и не виноваты. Говорят, что у людей табак вызывает зависимость. Не могу ничего сказать по этому поводу, мне трудно об этом судить.

Что касается меня, то, когда был помоложе — позволял себе трубочку в день. Когда, впрочем, было доброе зелье. Курить дрянной табак — всё равно что играть на расстроенной арфе. Ну а теперь — не каждый день, но уж вечерком в субботу, после трудов праведных… — Он кивнул головой, словно соглашаясь с самим собой, и замолчал, припав к кружке «королевского».

Откуда ни возьмись появился Маслин с разносом.

— Народу пока мало, решил сам обслужить дорогих гостей. — Он, широко улыбаясь, быстро переставил на стол тарелки с яствами, блюдо с зеленью и хлебом, приправы. — Отведайте нашей стряпни, сегодня повара особенно в ударе…

Разложив приборы, он подвинул ближе к хоббиту серебряную подставку со специями и вновь удалился.

Еда в самом деле оказалась выше всяческих похвал. Этот бесспорный факт должен был признать даже взыскательный ворчун. Опустошив тарелки, они откинулись на спинки стульев. Настроение Макса стало благодушным, тревога за ребят несколько улеглась, и даже закрадывалась мысль, что, возможно, они и зря всполошились раньше времени.

Перебрасываясь репликами с хоббитом, он разглядывал посуду на столе. Приборы были на вид старые, даже старинные, из тонкого желтоватого фарфора, с красными и золотистыми узорами. По ободку тарелок затейливой вязью было написано: «Гостиница “Приют Короля”».

— Ну, уважаемый Маслин, уважили! Как всегда, всё — высший класс! — обратился Макс к вновь приближающемуся хозяину.

Он говорил совершенно искренне, и странный их официант почти смущённо прижал руку к груди.

— Стараемся, стараемся… Ещё чего-нибудь?

— Мы пока отдохнём, пожалуй. А вот всё собирался спросить, надпись на тарелках…

— О да, это наша фамильная посуда. Раньше этот отель так назывался. Вернее, тот, что стоял на этом месте. Давно, ещё до войны. Я тех времён не застал. Но сама посуда ещё старше: ей лет сто, не меньше. Её не так много осталось, поэтому такие тарелки — только здесь, в погребке. Кстати, если уж говорить о старине, так посмотрите на эти своды. Этим камням лет триста, а то и все четыреста. Когда-то здесь были винные погреба, настоящая гномья кладка. Когда перестраивали отель, фундамент оказался настолько хорош, что его решили оставить, лишь немного усилили да расширили.

— А гостиница, значит, ваше семейное дело?

— Да. Уж не знаю, сколько лет. И прадед, и прапрадед вели здесь дела. Жалко, мы не так сильны в генеалогии, как хоббиты. Очень интересно было бы узнать, кто основал наше дело. Но раньше было попроще: есть дорога, рядом — постоялый двор. А сейчас что-то пошла эта суета: один отель, другой, пятый… Такая головная боль, Эру свидетель! Но и то сказать, это дело — наше, кровное, этого у нас не отнять, без ложной скромности. Так что всегда милости просим… Ох, прошу меня простить: кажется, леди Динглас собирается уходить, пойду провожу! — Он проворно зашагал в противоположный конец зала.

— Ну что ж, — рассудительно сказал профессор. — Пора и поговорить. Сначала я всерьёз переживал, что зря вас взбаламутил, но чем дольше я об этом размышляю, тем больше уверен, что Тани может оказаться в опасности. Вместе с мальчишками. Во-первых, она видела сон. Она рассказывала на вокзале в Мидланде, пока мы ждали моего автобуса. Там во сне вооружённые люди сражались с какими-то… хищными животными. Почти уверен, что речь шла о пауках, как бы странно это ни звучало. Ещё — обвал в тоннеле, там кого-то завалило. Ещё она сказала, что у них там нет воды и время дорого.

Во-вторых, позже я краем уха слышал, как Тани разговаривала с Элле. Смысл разговора, как мне теперь кажется, был в том, что нужно самим туда, то есть в подземелье, спуститься, вооружившись мечами, и пробиться к тем, кто там остался.

Профессор помолчал. Потом чуть виновато развёл руками:

— Вы только не смейтесь, Макс, но это всё. У меня тогда голова совсем другим забита была: эльфы, конференция, автобусы… А эти обрывки разговоров слишком похожи на обычную детскую болтовню. Да я и сейчас бы не придал им значения, если бы не этот Арчер, будь он неладен!

Ведь если сопоставить всё… Смотрите: накануне они болтают о шахтах и мечах. Насколько бы несерьёзными эти разговоры ни казались. Но! За ними следит департамент безопасности. Куда серьёзнее! На следующий же день дети в явной спешке, едва-едва выспавшись, отправляются по каким-то делам. У них даже, наверное, не было времени как следует покушать! Причём первым делом едут в Компанию, владеющую этой самой шахтой. Очевидно, их мысли по-прежнему заняты этой их идеей. Затем они едут по магазинам: я уже почти уверен, что они покупали себе оружие. Кстати, это вообще возможно?

— Легально — нет… Им же нет восемнадцати. Хотя существует и чёрный рынок.

— А Рори?

— А ведь точно! — согласился Макс. — Рори может купить даже какое-нибудь охотничье ружьё, если у него документы с собой.

— Так вот. Затем они едут в аэропорт и там исчезают. Но я не верю, что ребятки, какие бы ловкие ни были, могли вчетвером удрать от Арчера. Значит, они улетели.

— Это может быть правдой… — задумчиво произнёс Макс. — И скорее всего, в таком случае, не на рейсовом самолёте. Арчер бы их вычислил. С деньгами — а у Тани они, наверное, есть, — могли и частника нанять. Но это же авантюра! К тому же, насколько я себе представляю шахты, в них трудно пробраться незамеченным.

— Эти сорванцы и к Морготу в Удун залезут! Они ведь не осознают опасности! Они самонадеянно полагают, что всё понимают лучше всех, а себя, конечно же, мнят Быкоборами и Беренами. Макс, надо что-то делать! — Взгляд профессора был тревожным и вопросительным.

Макс, помрачнев, долго обдумывал рассказ профессора. Настроение снова ухудшилось. Он глотнул пива, поморщился: на секунду показалось, что даже чудесное «королевское» Маслина потеряло свой вкус. Наконец он произнёс:

— Вы правы, Рональд. Надо что-то делать. Даже если мы зря паникуем — речь идёт о безопасности детей. Давайте прикинем план действий.

Он позвал официанта, заказал ещё какой-то немудрёной снеди, которая была тут же молниеносно доставлена.

— Первым делом обзвоню ребят. Вдруг всё гораздо проще и не так страшно? Хотя вряд ли. Я пытался дозвониться до них по дороге — все телефоны отключены. Как думаете, Рон, стоит ли позвонить капитану Тарку?

Хоббит покачал головой:

— По-хорошему — надо бы, но, во-первых, что мы сейчас можем ему сказать? Во-вторых, не забывайте про этого пролазу Арчера. Я думаю, как только узнаем что-нибудь более определённое и появится возможность, с Тарком надо будет связаться. Да и вообще, он показался мне толковым малым.

Макс скрыл лёгкую улыбку. «Толковый малый» из уст хоббита звучало несколько самоуверенно.

— Угу. И, видимо, без визита в Объединённую Горную не обойтись: только там могут подсказать, о какой шахте идёт речь. Полагаю, ребята туда ездили за тем же, но, честно говоря, не представляю… Кто мы для них? Боюсь, нам туда даже войти будет непросто, не то что получить нужную информацию.

Какое-то время они сосредоточенно жевали, изредка переговариваясь, обмениваясь возникающими соображениями.

Задача, откровенно говоря, казалась очень непростой: до Арнора нужно ещё добраться, там — где-то остановиться, плюс выходные дни, не говоря уж о сомнительности того, что их примут с распростёртыми объятьями.

Наконец, закончив трапезу, они распрощались с гостеприимным Маслином. На прощание тот вручил профессору ключ-карту гостя, которая давала возможность и ему заглядывать в заветный погребок, бывая в Бри.

Поднимаясь по ступенькам на улицу в скверик, окружающий отель, они разговаривали о Тарке. Точнее, о том, как с ним связаться. Говорил профессор:

— Мысль о том, что эта контора подслушивает и его, не нелепа, конечно, но уж слишком попахивает шпиономанией. Ведь не до такой степени… — он внезапно замолчал.

Макс удивлённо посмотрел на него.

— Арчер! — только и сказал хоббит.

АРЧЕР

Поднявшись со скамейки, навстречу им по брусчатке дорожки направлялся высокий крепкий тип неприметной наружности.

— Добрый день, господа! — довольно приветливо поздоровался он. — Мастер Рональд… Мастер Макс, полагаю, заочно мы уже знакомы. Капитан Арчер. Давайте присядем, побеседуем.

— Вам не кажется, Арчер, что вы ужасно назойливы и появляетесь совершенно некстати? — мрачно проскрипел Брендибак.

— Такая работа, — без тени обиды развёл руками агент. — А что касается второй части вопроса — позволю себе не согласиться. Я появляюсь как раз кстати. Насколько я представляю, вы направляетесь в Горную Компанию?

Он присел на край лавочки, с которой незадолго до этого поднялся. Макс и Рональд, слегка растерянные, тоже устроились на скамейке.

Писательский мозг лихорадочно пытался выбрать правильную линию поведения. С одной стороны, они вроде бы ничего не должны этому беспардонному типу, кем бы он там ни был. Между прочим, ещё не факт, что он из ДБ. «А усы и приклеить можно». Но, с другой стороны, если он вправду агент безопасности, то, вообще говоря, дело нешуточное, а то и государственное. Впрочем, агрессии он пока не проявляет вроде бы, не выдвигает никаких ультимативных требований…

— Вы проходимец и пролаза! — заявил профессор. — Вы нам не нравитесь, и у нас нет ни малейшего желания с вами разговаривать.

Макс усмехнулся про себя: «Без затей. Может, так и надо?»

— Что вам от нас нужно?

Арчер вздохнул.

— Мне нужно получить от вас всю имеющуюся информацию по интересующему меня вопросу. Но, видит Эру, я даже не пытаюсь так ставить вопрос. Сейчас наши интересы совпадают, почему бы не помочь друг другу?

— Если вы в самом деле представляете государственную спецслужбу, то почему бы вам не действовать нормально, официально, как полагается?

— Понимаете, мастер Макс… Вот когда что-нибудь случится… нехорошее… и будет запущено официальное расследование, тогда вам будут совершенно официально присылать повестки, вызывать в неудобное для вас время, брать разные подписки и так далее. А сейчас моя задача — сделать так, чтобы ничего подобного не произошло. Чтобы Компания процветала, акционеры не волновались и никого никуда вызывать не пришлось. Для начала мне хочется хотя бы разобраться: что вообще творится. Вы могли бы в этом помочь, но категорически не хотите этого делать. Мне, кстати, очень интересны ваши мотивы. Я ещё могу понять некий юношеский протест девочки: мол, не лезьте в мою жизнь. Но вы! Умудрённые годами, порядочные и законопослушные граждане…

— Вы сами виноваты! — вновь подал голос профессор. — Вы неискренни! Вы пытаетесь получить что-то, ничего не давая взамен. Те же слова я могу сказать о любом жулике и воре. Какого же отношения вы ожидаете?

— В ваших словах, уважаемый Рональд, к сожалению, есть большая доля истины… Но что же поделать — моя работа имеет свою специфику. Впрочем, я попытаюсь немного исправиться.

Нас интересует Объединённая Горная Компания в первую очередь. А точнее: её стабильность, финансовое благополучие и процветание. В этом контексте нас не может не интересовать такая ключевая фигура, как леди Морвен, являющаяся владельцем контрольного пакета акций.

Горная — не какая-то мелкая лавочка. Это десятки тысяч рабочих мест, это добыча стратегически важных ресурсов, в том числе урана, нефти, газа. Вы знаете, что в северных районах есть целые города, почти всё население которых — работники Компании? Кроме того, здесь затронуты финансовые интересы государства. Многие государственные фонды являются крупными держателями акций ОГК.

Проблемы, возникающие у таких гигантских предприятий, иногда приводят к непредсказуемым последствиям на рынках ценных бумаг, вплоть до биржевого краха. Поэтому мы должны, просто обязаны быть в курсе происходящего! Но сложность как раз в том, что с тех пор, как контрольный пакет сосредоточился в руках леди Морвен, в Компании принят целый ряд решений, основания которых нам не ясны. Да, все они до сих пор оказывались выигрышными… Но серьёзным инвесторам стабильность и надёжность важнее, чем прибыльность. А то, что происходит в последний месяц, вообще выходит за всякие рамки. Деятельность Компании стала почти полностью закрытой. С леди Морвен невозможно связаться. Даже высшее звено менеджеров не могут дать никакой вразумительной информации… Что же делать? Нам остаётся только играть в шпионские игры.

— Судя по тому, как вы опрофанились с ребятами, и в сыщиков играть у вас не особо получается! — пробурчал профессор.

Арчер вскинул голову, но произнёс вполне нейтрально:

— С ребятами я не опрофанился. Я лишь действовал в рамках своих полномочий и возможностей. Неужели вы думаете, что кто-нибудь позволил бы мне конфисковать реактивный лайнер и, как в детективном романе, сломя голову бросаться в погоню? Это же невозможно! Наши бюрократы даже спутниковое слежение не смогли организовать достаточно быстро…

— Допустим, — Макс вздохнул. — И каковы ваши предложения?

Арчер собрался с мыслями:

— Ребята улетели на транспортном самолёте, зафрахтованном одной из дочерних фирм Компании. Вопрос — куда? В головном офисе, я полагаю, нужная информация есть лишь у небольшого круга лиц из высшего руководства. Вам даже просто попасть на приём, думаю, будет непросто, и уж почти нереально что-то у них выудить. Если, конечно, у вас нет каких-то козырей в рукаве. У меня в этом плане куда больше возможностей. Но, не имея хотя бы некоторого представления о реальной ситуации, я не могу действовать! Ведь нужно понимать, что заставить их говорить так же, как и вас, я не могу. Там сидят стреляные воробьи, уж извините, орешки крепче вас. Окружённые юристами, охраной, магами, специалистами всех мастей. С ними нужно играть. А чтобы играть — нужно знать хотя бы свои карты.

Первая задача — узнать, куда двинули детки. Вторая — выяснить, есть ли смысл нам тоже пытаться туда попасть, и если есть — то как это сделать. Такой вот минимум. Дальше уже можно думать: вам — свои думы, мне — свои. Возможно, нам и дальше удобнее будет действовать вместе. Ну а нет — так нет. Да, кстати, у меня машина, и я могу взять вас с собой в Арнор.

— Нет, ну как можно было так испортить удовольствие после столь изумительного обеда! — хоббит всплеснул руками.

Макс пришёл к выводу, что большого выбора у них, пожалуй, нет. По крайней мере, если они хотят решить задачу быстро. Агент, конечно же, в состоянии справиться без них. Рано или поздно с его шпионскими штучками он всё равно вызнает всё необходимое. А ребята могут находиться в опасности уже сейчас…

— Ну хорошо, Арчер, пожалуй, вы правы. По крайней мере — в данный момент. Но дело в том, что мы не так уж сильно можем помочь. Во-первых, насчёт наших мотивов. Перед тем как возникла эта… этот кризис, леди Морвен лично дала указание сохранять полную секретность. По крайней мере, так сказали в Компании. Для Тани это более чем достаточное основание. А поскольку мы, по большому счёту, выступаем лишь в качестве её друзей — то и для нас тоже.

Ну а суть истории незамысловата. На одной из шахт создалась некая критическая ситуация. Леди Морвен выехала туда для её… м-м-мм… урегулирования. И в данный момент продолжает там находиться. Насколько мы в курсе — она в порядке, но связаться с ней пока нет возможности. Работы по решению проблемы ведутся по плану. Собственно, это всё, что нам известно. В общих чертах.

— Странно, — Арчер покачал головой. — Дело может оказаться сложнее, чем мы полагали. Если где-то произошло что-то настолько серьёзное, что потребовало личного участия леди Морвен, а мы об этом ничего не знаем, то это может означать лишь одно: объект, шахта нигде не проходит как собственность Компании. Значит, эти господа могут до последнего всё отрицать и делать удивлённые глаза… В любом случае, придётся отправлять нашим запрос, пусть сделают сводку по всем известным происшествиям. Моргот! Это очень большая работа, быстро не получится.

— А не может быть так, что эта шахта вообще нигде не фигурирует?

Арчер с недоумением посмотрел на Макса.

— Как вы себе это представляете? Шахта — это ведь не землянка в лесу. Это инфраструктура: дороги, электроснабжение, отвалы пустой породы, сопутствующее производство. Когда со спутника можно разглядеть даже пивную банку… Безусловно, если ведутся скрытые подземные работы — строятся разные военные бункеры, секретные производства, — их маскируют. Но даже в этом случае туда должна вести дорога, железнодорожные пути. И потом, эта конспирация будет столько стоить, что любой коммерческий проект потеряет смысл. Нерентабельно. Хотя, знаете, если Морвен как-то наладила сотрудничество с гномами… Да нет, опять же нереально. Гномы никогда не отдадут никому не одного своего месторождения. Это ведь их хлеб. Люди и так сильно их потеснили в исконных гномьих отраслях.

Собственно, это пустые рассуждения. Если мы хотим действовать быстро, сегодня же, то нужно опираться на ту информацию, которой мы располагаем уже сейчас. Времени у нас в обрез. У вас точно ничего больше нет?

Макс переглянулся с профессором.

— Ну… Может быть… Я понимаю, звучит странно… Ситуация там, на шахте, как-то связана с нападением каких-то хищников…

— Не понял. — Арчер изогнул бровь. — Что значит «нападение хищников»? На кого нападение? Где?

— В общем, так, — решился Макс. — В шахте на людей напали какие-то хищники. Вроде бы пауки. Согласен, звучит диковато. Потом был обвал. Или не потом, а, наоборот, раньше. Откуда-то там у людей было оружие. Они от этих… пауков отстреливались. Выйти они почему-то не могут — видимо, из-за обвала. И у них мало воды. Всё.

— Это шутка такая? — Арчер с сомнением смотрел на Макса. — Отстреливались? От пауков?

— Ну, наверное, это большие пауки! Птицееды какие-нибудь… Арчер, я понимаю, что выгляжу идиотом. Но вы просили информацию, а у нас только такая.

— Да… — Агент помолчал. — И насколько это всё достоверно?

— Знать бы…

Тот скептически покачал головой. Потом поднялся.

— Давайте так. Едем в Арнор. Там я договариваюсь о встрече, а вы пытаетесь что-нибудь узнать. Я по ходу разговора вмешаюсь, если что.

ОБЪЕДИНЁННАЯ ГОРНАЯ

Пока Арчер парковался, Макс и профессор глазели на здание Объединённой Горной. Со своими восемнадцатью этажами оно не казалось высоким среди окружающих небоскрёбов, но пройти мимо, не задержав взгляд, было невозможно: стёкла и отделка были зеркальными и сейчас здание сияло всеми красками солнечного летнего вечера.

К зданию вела подъездная дорога, выложенная серыми шестиугольными плитами. Въезд перекрывал шлагбаум, но проход был свободным. На ухоженных газонах перед зданием тут и там лежали каменные глыбы разных размеров и цветов, а вдоль дорожки по каменным ступеням струился фонтан-ручей.

В холле они остановились перед турникетом. Арчер попросил Макса и Рональда подождать, а сам направился к стойке охраны. Он вернулся минут через пятнадцать, с виду спокойный, но кипящий внутри. На скулах его выступили едва заметные розовые пятна, зубы стиснуты.

Макс с интересом посмотрел на него:

— Бесполезно?

— Как бы не так! — В голосе Арчера проскользнула почти профессорская скрипучая интонация. — Пытались мозги мне вкручивать! Зажравшиеся оборзевшие морды…

— Что говорят?

— На месте, естественно, никого сейчас нет. Пришлось просить связать с вице-президентом по развитию. Пять минут объяснял какому-то референту, что такое конфиденциальность, в итоге тот сплавил меня другому, повыше. Этот пытался отправить в отдел по связям с общественностью, причём послезавтра. Упирался как баран…

— Вы его убедили?

— Естественно. Сказал, что посажу его в тюрьму на двадцать пять лет, если через три минуты не услышу вице-президента. За содействие терроризму и подрыв государственной безопасности.

Макс хмыкнул:

— Мощно. А терроризм тут причем?

— А потому что. Ещё немного — и я занялся бы террором, и, клянусь Эру, в этом он был бы виноват!

Макс рассмеялся. Даже профессор улыбнулся.

— Ну а вице-президент что?

— Из всего руководства имеет смысл говорить только с ним или с президентом. Лично мне с ними встречаться не приходилось, но, по нашей информации, эти двое имеют наибольший вес. Мистер Адам моложе, начнём с него. По телефону — вроде нормальный мужик… Вряд ли он обрадован, но тем не менее ждёт нас. Едем. Ещё бы виллу его по-быстрому найти…

***

Вице-президент по развитию и перспективному планированию — улыбчивый, совершенно седой дядька, не старый ещё, но уже за пятьдесят, в светлом костюме и щегольском галстуке — встретил их у ворот, проводил в дом.

— Но почему только Элрой или я? Ведь у нас целый штат специального народа, верите — занимают целый этаж! Они вполне компетентны, знают, когда говорить, а когда слушать. И с конфиденциальностью у них всё в порядке… Самое главное — у них есть время на общение, им за это деньги платят. А теперь вам придётся уложиться в те краткие минуты, которые я смогу вам уделить. И, надо полагать, серьёзный вопрос будет решаться в спешке, почти на бегу.

— Видите ли, мистер Адам, наше дело несколько личного свойства. Касается непосредственно леди Морвен. Поэтому нам и хотелось бы разговаривать с конкретными людьми, а не с абстрактными представителями Компании. А почему только вы или Элрой… Это, собственно, выбор леди Морвен. Ведь это она доверяет мистеру Элрою заботу о Компании в настоящем, а вам — заботу о её благополучии в будущем. Кроме того, нам хотелось бы разговаривать с людьми, которые в курсе происходящего. — Макс вопросительно посмотрел на Адама.

Лицо того оставалось непроницаемо-улыбающимся.

Макс собрался с мыслями, потом спросил прямо:

— Нам нужно знать, где находится шахта, в которой застряла леди Морвен. А ещё лучше — нам бы туда попасть. И как можно быстрее.

Лицо Адама стало удивлённым, потом мрачным.

— Проклятье!

Он встал, прошёлся по лохматому белому ковру.

— Откуда… Моргот! Но дело это более чем сложное. И сейчас я ну никак не смогу сказать вам ничего полезного. Мы не можем перенести разговор на понедельник?

Макс покачал головой:

— Боюсь, что нет. Точнее, мы-то подождем, конечно, но ситуация может сильно усложниться.

— Ну… В любом случае хотелось бы для начала выслушать, о чём речь. — Адам вновь сел, теперь совершенно серьёзный.

Стало заметно, что многодневная усталость наложила на его лицо заметный отпечаток.

Макс решил продолжать играть в открытую:

— В двух словах, дело обстоит так. Дочь леди Морвен — Таниэль оказалась осведомлена о происходящем. Не далее как вчера она побывала в Компании и каким-то образом разузнала, как попасть на шахту. После этого визита она с друзьями отправилась в аэропорт и, судя по всему, улетела с вашим транспортным самолётом.

— На «Острова»? Зачем?!

— Видите ли, детки считают, в силу своего юношеского максимализма, что все ваши специалисты, занимающиеся спасением, — бестолковые трусливые бездельники, которые будут копаться ещё сто лет, пока спасать станет некого. Поэтому они решили самостоятельно спуститься в шахту и быстренько спасти леди Морвен и остальных.

— Бред какой! Во-первых, это глупо, во-вторых — невозможно. Их же тормознут сразу по прилёту…

— Да? — с лёгким ехидством произнёс Макс. — Нет, хорошо, если так. Но зная этих ребят… Пока что счёт «три — ноль» в их пользу. Они обошли и вас, и нас, и даже департамент безопасности. — Он кивнул в сторону Арчера. — Они улетели вчера после обеда. И если вы ещё ничего о них не слышали — значит, их вовсе не «тормознули сразу по прилёту». Или же вы не в курсе событий.

— Минуту, — Адам покрутил на пальце кольцо (очевидно, талисман связи), сосредоточенно прикрыл глаза. Через некоторое время вновь обратился к Максу:

— А вы стопроцентно уверены, что они улетели на «Острова»? Я связался с руководителем спасательных работ. Он ничего о ребятах не знает. Самолёт прибыл по графику, был разгружен и улетел обратно сегодня утром.

Макс в затруднении развёл рукам. В разговор вступил Арчер.

— Если самолёт компании «Вик-Эйр», вылетевший вчера в четырнадцать тридцать пять из аэропорта «Тарбад», направлялся на эти ваши «Острова», то это точно. Могу поклясться, что они были на борту.

Адам молча смотрел в поверхность стола. Потом глянул на часы.

— Суббота, почти полночь. Вы же понимаете, что я не могу сейчас ничего решить и, соответственно, сказать вам что-то определённое. Давайте так: завтра утром, без четверти одиннадцать, у меня в офисе. А сейчас — прошу меня извинить. Я попытаюсь немедленно связаться с нужными людьми и прояснить ситуацию. Ну а если у нас не будет другого выхода, то даю вам честное слово, что обеспечу вам места в самолёте Компании до «Островов» и обратно.

— Насколько я понимаю, у нас нет выбора. — Макс поднялся. — Может, нам есть смысл… Хотя ладно. Арчер, везите нас куда-нибудь в гостиницу. А то профессор вот-вот заснёт.

Брендибак, и в самом деле едва ли не клевавший носом, вдруг ненадолго ожил: ровно настолько, чтобы язвительно что-то ответить Максу, дойти до машины и, сев на заднее сиденье, тут же отключиться.

— Удивительно! — сказал агент, не спеша выезжая с парковки. — Кажется вы попали в яблочко. Он наш.

— Чего же тут удивительного? — рассудительно ответил Макс. — Нормальный человек прямо и честно обратился к другому нормальному человеку по действительно серьёзному поводу. Отчего же ему не оказать помощь, по крайней мере — не попытаться выслушать? Мне всегда удивительно, когда, наоборот, люди вместо помощи друг другу пакостят… А Адам, при всём при том, не так прост. Ведь даже если мы попадём на его самолёте на шахту… «Острова», надо же! Мы понятия не будем иметь, где она находится. Если, конечно, не приложим определённых умственных усилий. Впрочем, там видно будет. В гостиницу?

***

Утро уступало место жаркому летнему дню. Они не спеша ехали вдоль улицы: ничего подходящего по дороге не попадалось. Наконец Арчер заметил небольшое летнее кафе, припарковался. Несмотря на воскресное утро, улица была довольно оживлённой и шумной, но в небольшом зальчике было почти пусто. Уселись за столик.

— Необходимо подумать о дальнейших действиях. — Арчер подозвал официанта, заказал горячего чая.

Макс попросил, наоборот, ледяного с лимоном. Профессор ничего не взял, сидел, откинувшись на спинку плетёного кресла, и насупленно молчал: нужно было сначала нормально покушать! А в этом кафе можно было сейчас взять разве что бутерброды с тунцом. Не есть же эту отраву!

Арчер сказал:

— Для меня шанс попасть на эту шахту — исключительная удача. Лучшей возможности разобраться в происходящем не представится. К тому же я могу оказаться полезным при проведении спасательных работ. Для меня вопрос решён. Вариант со слежкой за ребятами больше не имеет смысла: я достиг чего хотел. Остаётся только удостовериться, что с ними всё в порядке и что они в надёжных руках. Это уже по вашей части, Макс. Не скрою, для меня это было бы удобно. Если вы тоже будете там и освободите меня от заботы о ребятах, я смогу быстрее заняться делом. Ну а вам, Рональд, большого смысла лететь туда нет. Да никакого смысла. Хотя, конечно, это ваше дело.

— Вы так полагаете?

Дух противоречия не мог позволить хоббиту согласиться с этим прожженным пройдохой. Ну уж дудки! Даже если и нет никакого смысла, он поедет! Потом, не очень красиво получается: он вытащил Макса из Ануминаса, а теперь оставит его один на один со всей этой историей? Нет! А ещё… Кажется (он боялся даже себе в этом признаться), он почувствовал вкус к путешествиям. Нет, к приключениям! Не будь необходимости уберечь ребят от неосторожных поступков, может быть, он и послушался бы голоса благоразумия… Конечно, сейчас не позапрошлый век. Вряд ли он так уж испортит свою репутацию добропорядочного хоббита. Несомненно, впрочем, многие припомнят, что именно из Брендибаков выходили самые отъявленные сумасброды. Но не оставлять же ребят в опасности, а Макса — наедине с этим типом!

— Вот вы только послушайте себя: «Ребята мне уже не нужны, надо заняться делом…» Да ведь разве есть другое, более важное дело, чем уберечь детей?

Арчер недовольно поморщился:

— Мастер Рональд! Ну не делайте из меня злодея! Ваше предубеждение мешает вам трезво глядеть на мир! Во-первых, пока вроде бы речь не шла ни о каких реальных опасностях для ребят. Дети играют в рейнджеров, и пусть намерения их похвальны, но надо понимать, где игра превращается в баловство. Да, они могут попасть в неприятную и даже опасную ситуацию. И я согласен с вами: спокойней будет, если мы убедимся в их безопасности. Но, Эру свидетель, от исхода моей работы может зависеть благополучие сотен тысяч людей. И их детей в том числе. И я никак не могу считать своё дело менее важным! Поэтому необходимость присматривать за тремя великовозрастными оболтусами я расцениваю лишь как досадную помеху. Причём вовсе не считаю допустимым бросать их в опасности, несмотря ни на что. И именно поэтому я очень рад, что уважаемый Макс сможет освободить меня от этой обязанности.

Профессор задумчиво ответил:

— Может быть, вы правы, мастер Арчер. В таком случае, примите мои извинения. Ну а я всё-таки поеду с мастером Максом. Так оно будет правильнее.

***

Вторая встреча с Адамом прошла вполне успешно. Очевидно, тот всё же сумел сделать все нужные звонки и согласовать позицию с другими членами руководства.

Надо сказать, уже в полёте Макс признался себе, что без Арчера шансы их попасть сюда были минимальны. Даже убедив Адама в том, что на шахту «Острова» могли пробраться ребята, Максу сложно было бы объяснить, зачем при этом нужно туда лететь ещё и ему с профессором. Адам сразу предложил поручить службе безопасности специально всё ещё раз проверить: если ребята действительно где-то прячутся, то их найдут в течение суток. Там всё же не то место, где можно потеряться.

Было заметно, что Адама очень встревожила новость о ребятах. Он откровенно признался, что боится худшего: в шахте на самом деле спрятаться и оставаться так долго незамеченными просто невозможно. Поэтому Адам допускал, что они могли попросту замёрзнуть, не добравшись до места. Шахта находилась, по словам Адама, на одном из заполярных островов, которые расположены через пролив от Великого Ледника у северного побережья Амандора. А там, несмотря на лето и полярный день, температура всё равно редко бывает плюсовой.

А ещё известна масса случаев, когда люди, пытавшиеся зайцами улететь на самолётах, замерзали или задыхались при перелётах. Правда из «Вик-Айр» тоже никаких сведений не поступало…

Как бы то ни было, Арчер убедил Адама, что лететь им всем просто необходимо. Для вице-президента сам факт осведомлённости департамента безопасности о происходящих событиях, несмотря на все принятые меры, оказался настолько сокрушительным ударом, что он лишь вынужденно соглашался с доводами агента. Адама немного утешало, что пока агент действует лишь в рамках своей текущей работы, а не занимается целенаправленным расследованием деятельности Компании. Поэтому оставалась надежда, что агент не станет рыть слишком уж глубоко. Арчер заверил его, что пока не отправлял в департамент никаких отчётов, так что ещё оставалась время на размышления.

Неожиданным оказалось известие, что на «Островах» настоящая зима. Все трое были одеты совсем по-летнему, поэтому пришлось отправиться в магазины за покупками. Это отдельная история… Макс, вспомнив их «шопинг», ухмыльнулся.

Больше всего согревало известие, полученное от Адама в последний момент перед отлётом, уже в самолёте: ребята нашлись, они действительно на шахте, с ними всё в порядке и их можно будет отправить обратно этим же рейсом.

Глава 13. Когда заканчиваются игры

ВНИЗ НЕ ПО КРОЛИЧЬЕЙ НОРЕ

Собравшись с утра, ребята вдруг поняли, что проскользнуть вниз незамеченными нереально. Четверо, с сумками-рюкзаками… Заранее оделись в доспехи, спрятав их под одеждой, сумки стали поменьше, но всё равно заметны: канистры с водой, мечи…

— Придётся тебе, Тани, опять колдануть, — сказал Дэн.

— Ну что ты мелешь! — поморщилась она. — Там же камера! На дежурного всё равно не подействует…

Обмозговав это дело, придумали простенький ход конём. Решили пойти втроём к охраннику, который сидит наверху и отвлечь его как-нибудь. А Рори тем временем с сумками спустится вниз и будет их ждать там, по дороге к электростанции. Охранник не заметит, а другие вообще могут принять его за гнома-рабочего. Мало ли.

Операция прошла как по маслу. Тани «включила» блондинку и десять минут щебетала с дежурным о всякой ерунде. Потом все трое зашли в лифт и без затей поехали сразу вниз. Встретившись с ожидавшим их Рори, отправились в путь.

Поплутав, как полагается, они наконец оказались в коридоре с ловушкой и норой. По-быстрому заделали лаз изнутри, чтобы случайно проходящий мимо рабочий ничего не заметил. Снова попытались обсудить, надо ли сначала немного разведать, да и стоит ли туда лезть вообще. Решиться было трудно.

— В эту нору? — в глазах девушки мелькнул неподдельный страх вперемешку с растерянностью. Она оглянулась на Элле, словно за поддержкой.

Тот сумрачно рассматривал тёмное, почти идеально круглое отверстие в стене тоннеля.

Матово-стеклянная поверхность вокруг была покрыта многочисленными разбегающимися в разные стороны трещинами. Довольно большой кусок стены вывалился и лежал поодаль. Стенки норы — неровно обломанная оболочка чудовищного корневища — были неприятного белёсого цвета. Чёрная дыра, казалось, дышала неизвестностью, холодом и жутью.

Больше всего страшила не неведомая опасность впереди, а теснота: пролезть можно было только ужом; самое большее, что позволяли размеры норы, — опереться на локти. О том, чтобы развернуться или взмахнуть мечом, речь не шла вовсе. А ползти пришлось бы не меньше нескольких сотен метров. Наверное… Да вообще неизвестно сколько!

Лицо Элле никак не отражало охватившего его отчаянного понимания всей безнадёжности затеи и предчувствия чего-то ужасного. Стало не просто страшно, а жутко, как во сне: до потери способности двигаться и говорить.

Он с трудом собрался:

— Других вариантов нет… — голос осип, прервался, Элле кашлянул и уже твёрдо повторил: — Других вариантов нет. Или лезем туда, или возвращаемся.

Теперь он ни за что не признался бы, что секунду назад готов был бежать отсюда со всех ног. Конечно, лезть в нору всё равно было страшно. Да и план их не перестал быть безумной авантюрой. Но…

— Не, ну в натуре — не возвращаться же! — голос Дэна выдавал, что и ему здорово не по себе. Он посмотрел на Тани, залихватски махнул рукой. — А, полезли! — и первым сунулся в трубу.

— Дэн, постой! — Рори кинулся за ним, но тот уже скрылся в норе. Оттуда долетело что-то неразборчивое.

Гном оглянулся на ребят.

— Надо было мне вперёд ползти. Я хоть что-то вижу в темноте, да и в горе мне привычней. Ладно, я за ним! Хм… Если пролезу…

Действительно, он был шире Дэна в плечах чуть не в два раза и втиснулся в нору лишь каким-то удивительным образом.

Элле ободряюще кивнул Тани, подержался за рукоять меча, но не стал вынимать его из ножен. Вместо него он достал из кармана маленький фонарик — брелок на светодиодах, надел на запястье тонкий ремешок.

— Впереди всё равно ребята. А так хоть какой-то свет… И тебе меня видно будет. Ну, я пошёл.

Вскоре и девушка, закусив губу, двинулась за ним.

Ползти пришлось целую вечность. Казалось, прошло несколько часов. А может быть, и не казалось. Нора, плавно изгибаясь, бесконечно уходила дальше и дальше.

Сначала она шла почти прямо, с лёгким уклоном вниз; через какое-то время уклон увеличился, кровь стала заметно приливать к голове. Элле к этому времени начал уставать, локти и колени, постоянно упиравшиеся в твёрдую поверхность, саднили.

То и дело накатывал страх: а вдруг случится какое-нибудь землетрясение и их расплющит в этих глубинах… или кончится воздух, и они просто задохнутся… или застрянут где-нибудь на повороте в узком месте… или…

Спасала необходимость двигаться. Метр за метром: пропихнуть вперёд мешок, правый локоть чуть вперёд, подтянуть тело, отталкиваясь носками кроссовок… левый локоть… Опять, опять… Дышать ритмично… «Дыхание — важнейшая вещь!» — вспомнилось одно из первых занятий у Макса.

Довольно далеко впереди в узком луче фонарика виднелись пятки здоровенных сапог Рори.

Переговариваться друг с другом было почти невозможно: невнятные звуки заглушались шуршанием одежды, поскрипыванием и стуком доспехов, ужасно стесняющих движение, тяжёлым собственным дыханием.

Фонарик Элле включал лишь изредка, экономя батарейки, большую же часть пути полз в абсолютной темноте, которая ещё больше напрягала и без того до предела взвинченные нервы.

Время от времени он останавливался и, замерев, прислушивался. Всё то же глухое постукивание и шуршание. Наклон норы становился сильнее, приходилось спускаться, как с крутой горы. Передвигаться вроде стало полегче, только кровь билась в висках тяжёлыми горячими молоточками, а ещё мелькала мысль: а если нора пойдёт совсем вертикально? Элле вновь поражался собственному безумию, но, стиснув зубы, продолжал путь.

Словно отзываясь на опасения, нора пошла ещё круче вниз. Это подземное путешествие продолжалось слишком долго. Полчаса назад думалось, что в крайнем случае можно будет как-то вернуться: пусть ползти задом ещё неудобней, пусть сбиты локти и колени, пусть устали до чёртиков, но, может, ну его, а? Может, назад всё-таки?.. Но теперь стало отчётливо понятно: никакая это не разведка, обратной дороги нет — вверх ногами по такой крутизне, да с мешками, подняться будет невозможно.

Вдруг внизу что-то послышалось: возглас или лязг… Элле насторожился, пытаясь уловить ещё хоть какой-то звук. Сердце колотилось в ушах, заглушая всё. Темно. Он включил фонарик, посветил вперёд. Гном уполз довольно далеко, он как будто прибавил ходу. Погасив свет, Элле тоже попытался двигаться пошустрее.

Томительные секунды… Шум впереди явно усиливался. Почти одновременно Элле заметил красные отблески огня и понял, что это за звуки: там шёл бой.

«Ах ты, блин! — он похолодел. — Там же Дэн один!» Он напряг все силы, чтобы двигаться как можно быстрее.

Нора раздваивалась, вернее наоборот — соединялась с другой, под углом примыкавшей снизу. Пролезть в неё было бы невозможно, если бы она не была обломана сразу после развилки. Элле, пожалуй, выбрался бы без проблем, но Рори никак не мог расширить отверстие.

Гном был вооружён тяжёлой стальной трубой. Её ударов не выдержал бы и камень, но волокнистая оболочка корня поддавалась с трудом: дубинка лишь мочалила края, медленно превращая твёрдую массу в щепки. Красные отблески от огня пробивались снаружи: наверное, Дэн зажёг осветительную шашку.

Элле, с трудом извернувшись, протолкнул вперёд ножны, крикнул Рори; тот, быстро сообразив, протянул руку назад, еле-еле дотянувшись до ребристой рукоятки. Осторожно вытянул лезвие из ножен. Меч был длинный, развернуть его в тесноте лезвием вперёд было невозможно, но гном, немного повозившись, высвободил руку, протолкнув клинок наружу.

Несколько могучих ударов отломили огромный кусок корня, и Рори буквально вывалился в пещеру.

Элле тут же оказался у щели, сзади уже совсем близко была Тани.

Мёртвое корневище, по которому они ползли, спускаясь из пробитого свода пещеры, уходило куда-то дальше во тьму. Дыра находилась метрах в двух над полом, под ней пылал факел, на который чуть не свалился Рори. Упав, он мгновенно оказался на ногах, пинком откинул шашку в сторону и, слегка пригнувшись, на мгновение замер — в одной руке меч, в другой — дубинка.

Элле спрыгнул сразу вслед за ним; через пару секунд, ещё не успев оглядеться, он уже вооружился своим клинком. Гном, схватив дубинку двумя руками, ринулся к Дэну.

Огонь освещал совсем небольшой кусок пещеры. Справа, метрах в пяти, Дэн, стоя посреди каких-то изрубленных ошмётков, махал мечом с дьявольским проворством. Левая рука его висела плетью: видимо, он был ранен. На него с трёх сторон нападали черные, похожие на тени змей твари, штук пять-шесть. Спиной он почти прижимался к стене. Это мешало, но позволяло не оглядываться назад. Твари подбирались на небольшое расстояние и стремительно прыгали. Поразительная быстрота Дэна позволяла ему каждым взмахом расправляться сразу с парой, одновременно уклоняясь от остальных. И всё-таки их было слишком много, а Дэн заметно устал. Учитывая проделанный только что путь и раненную руку, это было не удивительно. Весь пол вокруг него усеивали чёрные останки. Но меньше врагов не становилось: всё время откуда-то из темноты возникали новые…

Рори налетел на тварей как тайфун. Одну, приготовившуюся к прыжку, он буквально перебил своей трубой пополам, но двигался он недостаточно быстро. Ещё две, ускользнув от смертоносной дубины, мгновенно развернулись и бросились на гнома. Удары были сокрушительные — Рори едва устоял на ногах. От серьёзных ран его спасла лишь пластина брони, которую он так не хотел надевать.

Элле был уже рядом: секунда — и обе твари упали рассечённые тускло блеснувшим в полумраке пещеры клинком.

— Ну… вы… вовремя, — тяжело прохрипел Дэн, расправляясь ещё с одной. — Я уж думал, мне кирдык настанет, пока вы подоспеете…

Появилась краткая возможность осмотреться.

Их спасал огонь: Дэн зажёг две шашки до того, как началось побоище. Первую бросил в темноту пещеры, а вторую, на которую чуть не упал Рори, выронил, когда на него набросились.

Основная масса чёрных гадов собралась вокруг дальнего факела, кидаясь на него, отскакивая, кидаясь снова… Несколько штук уже окружили и вторую шашку, отброшенную Рори. Однако несколько чёрных тел, появившиеся из темноты справа, направлялись в сторону парней.

Элле потянул гнома чуть назад, крикнув ему:

— Подстраховывай слева!

Рядом Тани уже доставала свою саблю.

Сразив ещё двух тварей, Элле приблизился к границе освещённого файером участка.

— Дэн! Пропусти меня! Что с рукой?

Они поменялись местами. Лицо товарища было бледным, мокрые волосы прилипли ко лбу.

— Задели… Чуток…

Стало видно, что он держится из последних сил, вот-вот упадёт.

Элле лихорадочно соображал, готовясь к встрече ещё нескольких монстров, показавшихся из темноты.

— Рори! Они идут откуда-то справа и нас замечают раньше, чем огонь… — началась атака, и он замолчал, отбиваясь.

Ему это удалось с трудом: проклятые твари нападали почти одновременно, и, срубив двух, от третьей он едва увернулся, изогнувшись, словно торреро, — а новая уже готовилась к прыжку…

Гном быстро уловил мысль Элле и достал одну из своих шашек. Одним движением сорвал обёртку и бросил её далеко вправо. Шашка зашипела на лету и, упав почти к противоположной стене, ярко запылала, осветив правую сторону пещеры — круглого куполообразного зала.

В нескольких метрах от файера чернело жерло тоннеля: твари выскакивали оттуда. Среди прыгучих тварей-стрел показались два огромных паука размером с большую собаку: эти ползли не спеша, словно ощупывая дорогу своими членистыми лапами.

Огонь отвлёк новых тварей, лезущих из тоннеля, и Элле, расправившись с последней из нападавших, смог оглянуться на ребят.

Рори, прислонив Дэна к стене, пытался высвободить его левую руку, что было непросто: куртка, надетая поверх лат, никак не снималась, зацепившись за что-то.

Тани, настороженно прикрывавшая их слева, приблизилась и несколькими движениями меча распластала рукав на длинные полосы.

Рори отшатнулся, его замутило: кисть Дэна ниже наруча была почти оторвана, из раны струилась кровь.

Гном быстро достал из своего рюкзака аптечку, отыскал жгут. Перетянув руку выше локтя, он дал раненому попить из фляжки.

— Как же ты так… Как же, Дэн… — бормотал он, расстёгивая наруч.

— Ничего, заживёт, — прошептал тот, потом посмотрел на изуродованную руку и всхлипнул, в глазах его блеснули слёзы. — Поспешил… Хотел отбить её…

Подскочил Элле, глянул на рану.

— О, Моргот!

— Шину какую-нибудь? — вопросительно посмотрел Рори.

— Тут же… Надо выбираться срочно. Если прямо сейчас в Мидландский госпиталь — её успеют пришить…

— Надо её совсем… И огнём. Помнишь, как в «Берене»… — Дэн говорил с закрытыми глазами, словно в бреду.

Гном с ужасом посмотрел на Элле. В душе того тоже царила паника, но способность рассуждать пока оставалась.

— Мы сейчас ничего не сделаем… Огнём, конечно, ни к чему. Продезинфицируем… Только уходить надо. Моргот! Ну! Что ж за… — заметив краем глаза, что один из больших пауков как будто направился в их сторону, он мгновенно повернулся ему навстречу с мечом наготове.

Паук остановился, перебирая лапами, и двинулся обратно, в дальнюю часть пещеры.

Тани присела рядом с Дэном и с отчаянием смотрела на его посеревшее лицо. По её щекам катились слезинки.

— Эл! Нужно что-то сделать! Он ведь умирает!

— Пока мы сделали всё, что можно. Сейчас нам нужно выбираться вон туда, — он кивнул в левую сторону пещеры.

— Ты же лекарь!

— Тани! Скоро погаснут шашки — и вся свора бросится на нас! И нас всех тут сожрут. Понимаешь?

Она смотрела со странным выражением лица, ничего не говоря. Он немного смутился, но продолжил:

— Возле этой шашки штук восемь… этих. А у той, дальней — не меньше двадцати. А нас — считай, двое с оружием… Вставай! Нападаем разом: ты вдоль стены, я чуть правее. Рори! Бери Дэна — и за нами. Оглядывайся, если что — кричи. Тани! Ну, Тани, — он почти зашептал, — пойдём…

Девушка кивнула, с мрачной решимостью поднялась. Оглянулась на дальний факел и кишащих там тварей. Отвернулась, встала в стойку.

Натиск их был яростным и неотразимым; в несколько секунд чёрные узкие тела были изрублены, путь был свободен. Элле на ходу подобрал догорающую шашку и откинул её в сторону остальных двух. В десятке шагов находился выход в тёмный тоннель, в который они, не мешкая, направились, похватав свои сумки.

Бежать в темноте было невозможно, Элле сделал несколько шагов вдоль стены, касаясь её пальцами левой руки, остановился, оглянулся.

— Осторожно! — на него едва не наскочил гном. Девушка шла последней, отступая спиной вперёд, настороженно всматриваясь в освещённый неровным красноватым светом проём пещеры.

Все тяжело дышали: бросок, казалось, отнял все силы.

— Надо убираться подальше, чтобы заняться рукой Дэна. — Элле перевёл дыхание. — Но так мы далеко не уйдём. Включу фонарик — будь что будет…

— Давайте я вперёд пойду: я в темноте лучше вижу, — Рори подошёл вплотную. — А лучше пойдём рядом: вы меня с боков прикрывайте да назад оглядывайтесь. А я мешки возьму и Дэна.

— Как ты всё унесёшь?

Рори и так был нагружен больше всех: два рюкзака, Дэн. Гном нёс его, как ребёнка, на одной руке, другой придерживая раненую руку. Ноги парня при этом волочились по полу: он был почти на голову выше Рори.

— Он же как пёрышко, — проговорил Рори. — А мешки — вообще ерунда. Только привязать их правильно, чтоб не болтались. А вам ничего мешать не должно.

Потратив минуту-другую, они двинулись в темноту плечом к плечу, подсвечивая себе тонким синеватым лучиком.

Однообразная пустота тоннеля убивала всякое представление о том, сколько они уже прошли. Позади давно не было видно отблесков пламени, но это не означало, что они ушли достаточно далеко. Шашки уже должны были погаснуть, и, может быть, чёрная стремительная, чуть шелестящая погоня уже двинулась вслед за ними.

Было ясно, что убежать в таком случае не получится. Этого не удалось бы, даже если бы не темнота и раненый Дэн на руках. Эти исчадия глубин были слишком быстры. Оставалась надежда, что погони не будет.

Шли ещё минут пятнадцать. Останавливались, прислушивались. Вроде бы, тишина.

— Думаю, если бы они за нами гнались, то уже догнали бы, — громким шёпотом сказал Элле. — Остановимся. Рори, смотри назад, Тани — с той стороны.

Он присел возле Дэна, которого Рори аккуратно посадил у стены. Подсвечивая фонариком, осмотрел руку.

Рана была ужасной. Чёрная в темноте кровь, кость… Прямо из раны торчали какие-то нитки — вырванные из куртки лоскуты.

Дэн негромко застонал, открыл глаза.

— Где мы? Отбились? — собрался встать.

— Тш-ш-ш! Отбились, отбились. Надо с твоей рукой разобраться. У тебя там… грязь всякая. Надо потерпеть будет.

Дэн проворчал:

— Терплю же…

Элле быстро достал из кармана рюкзака аптечку, порылся в коробке, пытаясь в тусклом свете разглядеть надписи.

— Выпей это, — протянул Дэну две таблетки. — Обезболивающее. Жалко только — не сразу подействует. Хотя погоди…

Он приложил руки к вискам товарища, закрыл глаза и стал что-то сосредоточенно повторять про себя, беззвучно шевеля губами. Через полминуты спросил:

— Полегче?

— Да вроде…

— Смотри, надо вытащить все эти нитки и осколки кости. Пинцета нет, так что терпи.

Элле достал складной морийский нож с миллионом лезвий и всяких других штучек, раскрыл тонкое острое шило. Потом очень осторожно стал подцеплять им и вытаскивать из раны то, что можно было заметить в полутьме.

Дэн сидел, сжав зубы и закрыв глаза. На лбу дрожали капельки холодного пота.

Оторванная кисть держалась почти на одной коже. «Эру! Как это сделать?!» — взмолился про себя Элле. Он открыл наточенное до бритвенной остроты лезвие, примерился было, но, судорожно вздохнув, отвернулся. Его мутило.

Дэн пошевелился, прокашлялся, как-то незнакомо серьёзно сказал:

— Давай, Эл. Не прирастёт она сама обратно.

Он решительно резанул…

Достав фляжку, наполнил крышку-стаканчик; посмотрел — слишком маленький. Выплеснул, глотнул из фляжки, и высыпал прямо в горлышко порошок-антисептик, побултыхал.

— Теперь промоем, обеззаразим.

Когда воды во фляжке не осталось, Элле плотно забинтовал рану.

— Ну… Больше ничего пока сделать нельзя.

Дэн сделал несколько больших глотков из своей фляжки, неловко открыв её одной рукой…

— Эл, слушай, давай её возьмём, — он кивнул на свою оторванную кисть. — Я слышал, пришивают их сейчас…

— Возьмём. Только… Тут надо скорее. Льда бы. Как выберемся, на самолёт сразу…

С содроганием опустив тёплую ещё руку в пластиковый пакет, Элле крепко завязал его, аккуратно застегнул в кармане рюкзака.

— Ты идти-то сможешь сам?

Дэн вскинул голову, поднялся, опираясь о стену, сделал шаг, но тут же качнулся, прислонился к стене.

— Сейчас, сейчас… Голова кружится.

— Слишком много крови потерял. — Элле позвал Рори: — Ты как? Понесёшь?

— Сдурели, что ли? — огрызнулся Дэн. — Сейчас я…

Действительно, постояв минуту, он не быстро, но довольно уверенно зашагал по коридору.

Ребята, подхватив мешки, двинулись за ним.

Тани, всё это время лишь издали поглядывавшая на них, пошла рядом с Дэном.

Страшное напряжение после путешествия по норе, внезапной битвы, кошмарной «операции» понемногу отступало. Шаг за шагом, шаг за шагом они уходили всё дальше и дальше в темноту.

ИДТИ ДО КОНЦА

Через полчаса Дэну снова стало совсем плохо. Рори хотел взять его на руки, но тот снова завозмущался. Пришлось сделать привал.

Тани села к стене между парнями, откинула голову на прохладную твёрдую поверхность. Прядь волос падала на глаза, но убрать её не было сил.

— Эл… А мы туда идём?

Элле в темноте хмыкнул.

— Знать бы ещё — куда надо. Я думаю, мы идём к центральной шахте. Она должна быть не очень далеко, по идее. Мы в каком-то из первых тоннелей, сейчас соображу… Или во втором, или третьем. Они ближе всего к реактору, по карте. И в той пещере, где бились, всё оборудование снято. Вот только, если пока ползли, мы петлю сделали, тогда наоборот — мы от центра шагаем… Ро, видел? Тут компас ни фига не показывает — то туда, то сюда…

Гном, сидевший напротив, помолчал немного, потом сказал:

— Нет. Не делали мы петли. Всё правильно — идём к центру. Там ствол шахты должен быть завален льдом. Но лёд не очень сыпучий, так что в другие тоннели проход должен быть. По крайней мере, в некоторые. Если там пауков нет — будем думать, где какой. Нам нужно в пятый, где спасательная скважина. А леди Морвен, наверное, в шестом. Следы какие-нибудь поищем по дороге. А до центральной шахты недалеко. Я думаю, минут десять-двадцать ходу.

Элле посмотрел на Дэна, включив фонарик.

— Ты как?

Тот здоровой рукой заслонил глаза.

— Блин, убери нафиг! Слепишь! Я в норме. Почти. Это… — Голос его утратил ворчливые интонации. — Съесть бы чего-нибудь… Что-то у меня сил нет никаких.

— Точно ведь! — всплеснула руками Тани. — Надо поесть. И неизвестно ещё, что там — впереди…

Она зашуршала рюкзаком.

— Эл, может, огонь зажжём?

Он протянул ей фонарик.

— Огонь лучше не зажигать, наверное. От него тепла больше, чем света, скорее этих приманим.

Рори посветил своим фонариком. Вскоре все за обе щёки трескали наскоро сооружённые бутерброды, запивая водой. Фляжка Элле была пуста, поэтому пришлось достать из рюкзака большую канистру, чтобы долить. Горлышко фляжки было небольшим, и наполнить её в темноте, не пролив ни капли драгоценной жидкости, оказалось непростой задачей.

Дальше отправились минут через пятнадцать. Вскоре Рори шепнул:

— Почти пришли. Чувствуется движение воздуха, и вроде холодает…

Они совсем замедлили ход, пытаясь слабенькими фонариками разогнать тьму впереди.

Вернулось напряжённое ожидание опасности; мечи были обнажены и готовы к бою, слух обострился до той степени, когда становится слышным звон самой тишины.

— Блин! — хриплый голос Дэна заставил всех вздрогнуть. — Надо кинуть шашку вперёд. Если они там, то полезут на огонь, мы их хоть заметим заранее. А то ползём, как… Того и гляди наступим на них тут.

Элле согласно кивнул

— Ага. Только кидать лучше уже сразу в пещеру. Чтобы всё там осветить. Ро, сколько ещё, как думаешь?

Гном словно принюхивался.

— Шагов тридцать-сорок. Я докину.

Резко чиркнула срываемая обёртка, красный уголёк, замысловато вращаясь и шипя, улетел далеко вперёд. Упал, несколько раз подпрыгнув, ярко запылал, отбрасывая блики на блестящий свод.

Ребята, затаив дыхание, замерли. Прошло не меньше минуты. Ничего не происходило.

— Кажется, никого…

Осторожно шагая, они приблизились к выходу в пещеру.

В зыбких красных сполохах перед ними предстала странная, ирреальная картина: куполообразный зал, казавшийся просторным после полутёмного тоннеля, слева где-то на треть был завален иссиня-белыми глыбами льда вперемешку с ледяной крошкой, камнями, изломанными кусками железа… В самом верху из ледяной кучи торчали лохмотья стальных тросов. Из оставшейся части пещеры в разные стороны расходились коридоры, заваленные, словно буреломом, огромными корневищами. Корни брали начало где-то в соседнем тоннеле, вылезая из арки справа огромным, во всю ширину прохода, жгутом, узловато переплетались и скрывались в чёрных проёмах других тоннелей… Вперемешку с огромными корнями-лианами валялись разного размера железные ящики, контейнеры, многие помятые или вообще расплющенные, как консервные банки. В воздухе висел искрящийся льдистый туман. Всё это в отблесках красноватого пламени шашки мерцало и словно шевелилось: лёд, железо, корни, мрачные жерла тоннелей…

— Ничего себе! — Тани опасливо глядела на узлы щупалец. — А они точно неживые?

В холодном воздухе шёпот прозвучал почти неслышно.

— Кто бы знал. В любом случае, лучше не задерживаться.

— Пятый тоннель — вон тот, — показал Рори. — Что, туда идём?

И он, и Тани почему-то смотрели на Элле. Тот — на Дэна. Дэн присел у стены тоннеля на корточки и вздохнул.

— Нет ведь шансов, что её пришьют? — упавшим голосом проговорил он.

Элле не стал врать.

— Время… Времени мало. Самое большее — несколько часов, потом уже будет поздно. И не в каждой больнице такое могут. Может, только в Арноре. Нам не успеть. Отсюда по пятому тоннелю километров десять до новой шахты. В лучшем случае выберемся часа через три-четыре. Если по дороге никакая гадость не встретится. Но вот самолёт… Завтра. Даже если они срочно вызовут другой… Мы сколько, часов восемь летели?

— Вот и я говорю… Нет шансов. Главное, нас сюда больше ни за какие коврижки и близко не подпустят. И… фигня — рука, когда там люди умирают, — он посмотрел на Тани, быстро отвёл взгляд. — Кровь перестала, рана не смертельная. Даже биться могу. Только… Передохнём немного. Устал… Эл, можешь ещё пошептать? Больно опять…

Элле подошёл к Дэну, дал ему ещё таблетку, стал заговаривать боль. Дэн снова впал в забытьё.

Рори тем временем нагрёб целую кучу ледяного крошева.

— Эл, давай руку здесь во льду оставим. Вдруг всё-таки успеем — вернёмся. А так — что её с собой таскать…

Девушка отрешённо сидела рядом с Дэном; когда тот стал вроде засыпать — бережно уложила его головой себе на колени. Слёзы тихонько ползли по щекам.

— Тани… Ну… Не плачь… — Элле не находил нужных слов.

— Это из-за меня всё. Дура, дура! Это ж ещё в норе понятно было. Эл, я ведь чуть не умерла от страха, когда ползли вниз головой… А если бы Дэн эту дыру в темноте проскочил бы? Или твари эти прямо там сожрали бы нас по одному… Идиотка! Почему я его не остановила…

Элле молча прижал её к себе, долго слушал её прерывистое дыхание.

— Тани… Мы же не куклы. Мы сами выбрали это. Дэн ведь правильно сказал: там, может быть, люди умирают. Мы бы всё равно пошли, хоть и заранее бы знали… наверное… Ты не вини себя. И не время сейчас киснуть.

Дэн очнулся минут через десять, как раз обсуждали — нести его или ждать, пока проснётся.

Услышав, что он пошевелился — к тому времени файер погас и они сидели в полной темноте, — Элле включил фонарик, поднёс к губам Дэна фляжку, в которую намешал каких-то порошков.

Тот с досадой отобрал фляжку, сделал несколько глотков.

— Что за гадость?

— Ну… витамины, антибиотики. Хуже не будет. Идём?

Пока горел огонь, Рори, осматривая пещеру, указал Элле на вход в тоннель, который располагался прямо напротив того, из которого они вышли.

Проём преграждало некое подобие стены из ящиков, раскиданных и смятых с краю арки двумя мощными корневищами, уходившими во тьму, за заграждение.

Элле кивнул:

— Тоже думаешь, они там?

— Стену явно ставили для защиты отсюда. А потом отступать могли только назад по тоннелю.

— Если не разделились: часть — там, другая — ещё где-нибудь. Интересно, смотри: в наш тоннель корни не лезли. И в те, справа.

Рори хмуро покачал головой.

— Наверное, они всё же чувствуют что-то. Лезли туда, где оборудование работало или кто-то был. Хотя в наш вообще откуда-то с другой стороны проломились. И никаких работ в нём уже не велось. Не ясно… Но нам всё равно, скорее всего, надо туда — за завал.

С трудом перебравшись через нагромождение хлама и льда, с опаской оглядываясь на огромные хитросплетения корней, ребята вошли в перегороженный ящиками коридор.

Пробираясь в полутьме, Элле несколько раз пнул что-то покатившееся по полу со стеклянно-металлическим звоном. Наклонившись, он посветил на пол, поднял автоматную гильзу. Пригляделся: они валялись тут и там, среди мусора и мелких камушков.

— Стрельба-то здесь была нешуточная…

Его прервал резкий вскрик Тани. Дэн с Элле бросились к ней не разбирая дороги. Рори находился рядом, и сразу осветил её своим фонарём. Происходило что-то непонятное: девушка наотмашь била мечом что-то внизу.

Рори направил свет на пол, Элле тоже осветил ноги Тани.

Тонкий, цепкий стебелёк-усик обвивал ногу; уже отсечённый, он пытался всё же сомкнуться вокруг высокого спортивного ботинка, кончиком влезая куда-то в шнуровку.

Обрубленный конец, капая белёсой жидкостью, медленно покачивался из стороны в сторону, словно принюхивающаяся змея перед атакой. Он тянулся от огромного, закаменевшего бревна.

Присмотревшись, заметили ещё несколько отростков, отходящих от старого корня. Движение их было очень медленным, но явственным.

— Там ещё растут. Валим отсюда нафиг! — голос Дэна заставил всех встрепенуться и быстро двинуться дальше по тоннелю.

Пробежав — насколько это позволяла темнота — почти минуту, они остановились отдышаться. Элле присел у ног девушки и ножом стал осторожно разрезать чёрно-коричневое, толщиной с палец щупальце. Оно уже начало затвердевать и резалось с трудом, скорее не как дерево, а как старый, задубевший электрический кабель. Элле открыл другое лезвие — в виде тонкой пилки, дело пошло быстрее.

— Эй, осторожно!

— Не порежу, не бойся…

— Да я не про ногу! Ботики новые совсем. От Морзерри всё-таки.

— А… Ну… Угу.

Брезгливо отряхнув остатки щупальца с ботинка, Тани поёжилась.

— Какой кошмар! Идёшь в темноте, а тут кто-то хватает тебя за ногу! Так же заикой стать можно!

— Пойдёмте уже, — Дэн, присевший ненадолго, поднялся; неловко задев раненой рукой за стену, скривился, с трудом сдержал стон.

Они отправились дальше.

Вход в первый зал они заметили шагов за двадцать — вернее, Рори предупредил о приближении пещеры, а буквально через несколько секунд ребята заметили что-то, белеющее на их пути.

Как по команде они выключили свет; застыли, обратившись в слух.

Простояв, наверное, с минуту, они в жутком напряжении вдруг поняли, что не знают, что делать дальше. Включать свет было страшно, входить в зал в полной темноте — ещё страшней.

— Они бы уже напали… — хриплый шёпот Дэна раздался у Элле чуть ли не над ухом, так что тот вздрогнул.

— Отходите, я включу свет. Тани! Слышишь?

— Да, — шепнула девушка, делая несколько шагов назад; держась рукой за стену.

Дэн стоял посреди тоннеля и сейчас в темноте ругнулся:

— Ещё знать бы, куда отходить…

Тани потянула его за край куртки.

На мгновение вспыхнул свет фонарика. Ничего не происходило. Снова зажгли свет.

И тут они обнаружили, что Рори с ними нет.

Элле, похолодев, стал светить вдаль в обе стороны; но «вдаль» не получалось: лучик терялся в темноте позади, а впереди лишь выхватывал из мрака платформу — возвышение со странной покорёженной конструкцией сверху. Тани растерянно оглядывалась. Дэн решительно направился вперёд, в зал.

— Рори! — громкий, почти в голос, шёпот Дэна эхом отозвался в сводах пещеры.

— Моргот! — Элле тоже подхватился вперёд. — Тани, справа её с Дэном обходите, я — по другой стороне, — и осторожно, но быстро стал уходить по левой стороне зала, опасливо заглядывая за ящики, стоявшие вдоль стены.

Тани и Дэн показались навстречу, с другой стороны буровой.

— Что за фигня? — Дэн был так взволнован, что даже забыл о своей руке. Эта зараза его засосала, что ли? — он ожесточённо рубанул по одному из корней, тянувшемуся рядышком как огромный трубопровод — прямо через смятую буровую.

— Не надо! — девушка с ужасом оттащила его. — Вдруг оживут…

— Может, он отстал? Так вот только что рядом был! — озадаченно сказал Элле. — Не мог же он назад уйти…

— Ро? Назад? Тоже скажешь! — Дэн вглядывался в темноту на выходе из зала.

Там раздался какой-то звук, потом внезапно возник яркий светлячок, мотыляющийся во тьме. Через пару секунд показался Рори, несущийся во весь опор.

Зрелище было то ещё: приземистый, похожий на комод гном в огромных сапогах летел как локомотив, что поразительно — почти бесшумно и удивительно быстро.

Ребята мгновенно изготовились к бою. Но Рори, приблизившись, резко остановился. Его безумный взгляд перескакивал с одного на другого.

— Вы что? Люди? Вы похоронить меня в этом подземелье решили?

— Ро! — Дэн смотрел на гнома чуть ли не нежно. — Ты чё, гадюка? Мы же думали — ты пропал! Может, тебя в трубу эту утянуло или пауки уволокли…

— Я пропал? — возмущение в глазах гнома смешалось с нескрываемым облегчением. — Куда я мог пропасть? Это вы пропали! Я иду, вдруг смотрю — вас нет. Жду — нет! Понять не могу: вы же быстрее ходите — может, я приотстал?

— Ты не слышал нас, что ли?

— Так я вот и думаю, пошли бы вы быстрее — услышал бы. Думаю, позади где-то… Рванул обратно. А чего вы здесь?

— Как чего? — опешил Элле — Зал же! Вдруг пауки или эти…

— Блин! — совершенно по-дэновски воскликнул гном. — Так не было ж тут никого и ничего!

— Ты заранее знал?

— Почему заранее? Подошли, глянули — чисто, пошли дальше…

— Это, блин, ты — «пошли», а мы стоим в темноте и не знаем, где верх, где низ, где корни, где железяки, а где какие-нибудь поганики… А что темно, тебе пофиг? — голос Дэна звучал почти радостно.

— Ну… темно. В горе как бы всегда темно.

Чуть позже, когда они вновь шагали по бесконечному коридору, Элле сказал:

— Ро, ты это… Не забывай, мы не гномы.

— Да вот, — сокрушённо согласился Рори, — задумался я что-то маленько.

Часа два они прошли совсем без приключений. Вскоре должна была показаться следующая буровая.

— Эл… Передохнуть бы. Голова кружится.

— Сейчас, Дэн, потерпи чуть-чуть. В следующую пещеру выйдем, там где-нибудь среди ящиков спрячемся, а то тут эти корни, гады, близко слишком. Как бы не проросли опять.

Минут через пять вышли в зал.

Здесь корни не повредили буровую, а обогнули её справа, попутно перевившись в здоровенный жгут.

Ребята нашли с другой стороны большой проём между штабелей и расположились в нём на отдых.

Элле посидел с Дэном, снимая боль, внимательно вглядываясь в его глаза. Состояние Дэна было не ах, просто удивительно, как он браво держался. Элле решил, что, пока есть возможность, надо дать ему отдохнуть.

Положили ему под голову скатанную куртку, он вытянулся прямо на полу и вскоре то ли впал в забытьё, то ли уснул. Рори сидел рядом, а Элле и Тани караулили в разные стороны. Выключив свет, жевали бутерброды и поминутно насторожённо вслушивались в оглушительное безмолвие подземелья.

***

Привал продолжался уже, наверное, не меньше часа. Элле поймал себя на том, что клюёт носом: давали знать о себе многочисленные сегодняшние события. Ранний подъём, длинный путь к реакторной шахте, нора, ужасное сражение, долгий-долгий переход во тьме… Фонарик Рори, как фара далёкого мотоциклиста на извилистой ночной дороге… Слепящий свет встречных машин, теплый, напоённый запахом летних полей воздух, врывающийся через полуоткрытое окно «тира», светлые волосы, трепещущие на ветру — Тани откинула голову на подголовник на переднем сиденье, рядом с Максом, и так хочется попробовать их на ощупь. Машина подпрыгивает на кочке… Он вздрогнул, замер, прислушиваясь. Тихо.

— Рори!

— Что?

— Как Дэн?

— Спит.

— Я тоже засыпаю. Моргот! Интересно, корни там не прорастают?

— Пойду посмотрю.

Гном поднялся и, не включая свет, бесшумно скользнул мимо. Через несколько секунд на другой стороне зала несколько раз мелькнул луч его фонаря.

— Всё спокойно. — Вернувшись, Рори присел возле Элле. — Я вот думаю, они отступали здесь только от корней или твари тоже за ними гнались?

— Гильзы попадались только на входе… Или они их там перебили да удрали, или отвлекли, как мы…

— Помнишь, на записи — конец корня-то какая жуть? Что делать, если встретимся?

Элле долго-долго молчал.

— Не знаю, Ро. Когда по трубе лезли, я столько передумал… Ведь Тани правильно говорит: даже не опасная затея была. Безнадёжная, смертельная! Чудо, что ещё так всё обернулось, а не хуже. Но смотри, забрались вон куда уже, идём пока нормально. Дэн, конечно… Но ведь жив! Может, и обойдётся? Ты веришь в ангелов-хранителей?

— Кто это?

— Ну… Будто бы есть ангелы — невидимые духи такие, помощники Эру. И у каждого человека есть свой хранитель. Он присматривает за человеком и оберегает от всяких бед.

— Почему же тогда беды всё равно случаются?

Элле пожал плечами.

— Люди же не слушают советов. А может, те беды, которые происходят, — лишь меньшие из тех, что могли бы случиться. Вроде предупреждений.

— Гномы верят, будто созданы Махалом. Он тоже помощник Эру. Тоже, значит, ангел. Но он за всеми гномами присматривает. Даёт силы, горы, красоту…

— Думаешь, так и есть?

— Старшие говорят. Обычно не задумываешься об этом. Хочется верить, что кто-то о тебе позаботиться, если что. И о твоих близких. А ты веришь?

— Иногда верю. Правда, когда слушаешь проповеди хранителей — ну, не тех, которые ангелы, а священников, — то иногда думаешь: что-то не то. Не могут ангелы, валары или тем более Эру так по-человечески думать и поступать. Но и эльфы врать не умеют, а они все убеждены в существовании валаров.

— А валары — тоже ангелы?

— Ну… Типа главные из ангелов — это и есть валары. А вот Макс не верит ни в ангелов, ни в валаров. Ни в Эру.

— Что ж, — рассудил Рори, — значит, и надеется только на себя. Ну, на друзей ещё, родных. Ведь если точно неизвестно, то вся разница лишь в том, от кого ждать помощи в беде: от друга или от Махала…

— Тани, ты как? — позвал Элле.

— Нормально. Вас слушаю, мудрецы подземельные. Как Дэн?

— Сейчас я, — раздался хриплый голос. — Что-то вздремнул. Пить… Куда, блин, мою флягу дели?

Быстро собравшись, тронулись дальше.

***

Шли уже очень долго. Прошли четыре или пять буровых. Элле сначала пытался их считать, но монотонный путь, одинаковые, словно близнецы, залы незаметно сбили его со счёта, и теперь он с трудом пытался сосредоточиться и вспомнить.

Дэн снова споткнулся. Элле понял, что тот едва держится.

— Может, прямо тут остановимся? — спросил он, заранее зная ответ. — Ты как?

— Не глупи. Дойдём до пещеры. — Дэн тяжело дышал. — Но мечник из меня сейчас никакой… Давай сзади пойду. Всё равно ничего не вижу. Тани, подмени меня.

Девушка, шедшая позади, молча поменялась с Дэном местами и пошла по правой стороне коридора, рядом с корнями.

— Ро, сколько мы прошли уже? Что-то я запутался совсем. Пятая сейчас будет или шестая?

— Седьмая. Только не сейчас ещё. Минут через десять-пятнадцать. Медленно идём. Дэн, бестолковый! Говорили же на прошлой буровой: давай отдохнём. «Нет, пойдём». Упрямый, зараза… Давай понесу тебя?

— «Понесу», — передразнил Дэн беззлобно. — Девчонку свою носить будешь… Представляю: идёт шкаф, другой шкаф несёт, — говорил с расстановкой, через слово.

— Пендель волшебный щас наколдую! Доберёшься сразу до буровой. По воздуху…

Элле, слушая дружескую перепалку, глянул на Тани — та шла по другой стороне тоннеля. Лицо её скрывалось в полутьме, но он догадался, что она тоже улыбается. Идти стало легче. Наконец впереди показался очередной зал. Дорогу преграждала ещё одна развалившаяся стена из ящиков. Здесь тоже всё было спокойно. Перед самым входом в тоннель один из корней раздваивался: отросток потоньше (но всё равно с хорошую сосну толщиной) уходил куда-то вверх.

Внимательно осмотрев свод тоннеля, они поняли, что щупальце не пробило его, а пролезло в какой-то ход, который там уже был раньше.

— На стене — лесенка виднеется, за корнем, наверх ведёт! — Тани поделилась своим открытием.

— Наверху служебный штрек, поменьше этого, — Рори говорил уверенно, будто всю жизнь лазил по этой шахте.

— Откуда ты знаешь? — недоверчиво спросил Дэн.

— Мы же смотрели схему вчера, забыл? Над каждым коридором сверху ещё один — для кабелей, вентиляции.

— Ну, я тоже мало чего поняла на той схеме, — заступилась за Дэна девушка. — Паутина какая-то разноцветная… Удивляюсь, как вообще там что-то можно было разобрать.

Пока обустраивались на привал, Элле молчал. Потом спросил:

— Так это… Они ведь могут, значит, где-нибудь наверху сидеть! Вдруг мы их проскочили уже?

Гном успокоил его:

— Вряд ли. Если только дальше. Корни же тянулись за ними, так что наверняка они где-то там, в конце. А вообще, действительно, почему они не поднялись и не вернулись обратно по верхнему ходу? Корень ведь почти безопасен посередине. Пока новые не отрастут. Развернуться ему в тоннеле — никак. Разве что на буровой.

— Наверное, не догадались. Просто убегали. А наверху… Может, там тоже корни. Жаль, раньше не слазили поглядеть. Здесь-то не пролезешь.

Посовещавшись, решили остановиться на ночлег. Все уже здорово устали — не столько от ходьбы, сколько от постоянного напряжённого ожидания внезапной опасности. Да и путь был проделан не маленький, даже по обычным меркам.

Был большой соблазн идти дальше. Казалось, совсем чуть-чуть — и они найдут леди Морвен, других людей, принесут им наконец воду, лекарства, еду… Сколько тут — час, два ходу?..

Тани была словно на иголках, даже Рори поддался её энтузиазму.

Однако Элле задумчиво покачал головой:

— Дэн еле живой… Да все едва шевелимся. И дело к вечеру, как ни крути. Ни внимания, ни реакции. А тут ведь где-то концы корней и ещё мало ли что. Если бы всё так просто было, чего бы они там сидели столько времени? Чем дальше, тем опаснее, и другого места передохнуть может не быть.

В самом деле, долгий утомительный путь во тьме тоннеля притупил чувство опасности своей, в общем-то, лёгкостью. Если бы не яростное сражение вначале и тяжёлое ранение Дэна, их поход вообще мог бы показаться едва ли не прогулкой по парку аттракционов.

Не столько слова Элле, сколько вид Дэна убедил остальных остановиться. Сам он храбрился, конечно, но ему явно было плохо. Лицо побледнело, лоб покрылся бисеринками пота. После небольшого перекуса — есть почему-то не хотелось — немного посидели без дела, прислушиваясь к звенящей тишине. Дэна стал бить озноб. Рори заботливо накинул на него свою куртку.

Пошарив поблизости (далеко отходить было страшновато), Элле заметил, что некоторые ящики, стоявшие у стен, — пустые и довольно большие. Он попробовал приоткрыть крышку на одном из них. Резкий скрежет заставил даже его присесть. Тани и Рори вскочили.

— Эл! Что там?

— Да сам чуть не это… того. Ящики смотрю: в них ведь можно прятаться. Закрыться да спать себе. Пауки стопудово не доберутся. Если только корни…

Решили, что, и правда, так будет безопаснее. Походив осторожно по буровому залу, стараясь не приближаться к огромным стволам корней, они нашли удобно стоящий здоровенный ящик, скорее контейнер, куда смогли бы уместиться все четверо. Правда, он был завален до половины какими-то тонкими каменными цилиндрами вперемешку с обломками и другим мусором.

Неожиданный азарт охватил ребят (только Дэн полулежал, откинувшись на стену, укрытый двумя куртками, и зябко подрагивал). Они выкинули из ящика, наверное, с тонну камней, потом гном могучим усилием опрокинул его на бок. Дело пошло быстрее. Вскоре у них была готова железная палатка с тяжёлой крепкой дверью.

Дверь, правда, лежала на полу открытая, и каким образом закрыть её изнутри — было не ясно. И как там получится дышать вчетвером — тоже неизвестно. Но в любом случае этот «построенный» своими руками дом веселил душу.

— Супер! — сказала Тани. — Можно жить!

— Ага, — согласился Элле. — Разгородим ещё его на комнаты. Кухню тебе выделим…

— Щас! На кухню наймём кухарку. А мне фотостудию.

— Вы чего балабоните, народ? — Из тьмы показался Дэн, пошатываясь, закутанный в куртки, с трудом удерживая их одной рукой. — Всё подземелье на ушах от вашего шума.

В самом деле, ребятки увлеклись, совсем позабыв от осторожности.

Быстро перетащив в убежище мешки, стали думать, как его закрыть. Рори применил настоящую гномскую смекалку, и торжество технической мысли случилось: подходящая железяка, согнутая могучими руками в неизвестную букву «зю», хитро зацеплялась за выступ внутри контейнера и за крышку, не давая ей снова упасть. Оставалась, правда, щель пальца в два, но паукам в неё было не пробраться.

Была одна незадача — закрыть крышку изнутри, как и открыть, мог лишь мощный Рори, у ребят сил не хватало.

Пришлось назначить гнома привратником.

Даже Дэн оживился, участвуя в толкотне. Ящик всё же был тесным, вчетвером улечься можно было только на боку. Дэна положили к дальней стене, Тани — между ним и Элле, а у двери — Рори.

— Что-то как-то я опасаюсь. Вдруг Ро ночью решит на спину лечь… Он меня тут не заметит, расплющит!

— Ну ничего, он же ниже тебя. Будешь только наполовину расплющенный.

— Я же не на половину ниже…

— Ро, не разговаривай. Ты когда дышишь, мы тут спрессовываемся.

— Так это хорошо: вы плоские меньше места занимать будете…

Хихикая и переговариваясь, ребята постепенно затихли. Навалилась усталость, и все уснули, забыв, что собирались дежурить по очереди, сделать Дэну перевязку и проверить, не растут ли новые побеги на корнях.

***

Элле проснулся оттого, что рука, на которой он лежал, совершенно затекла. Было душно, снизу леденил неровный ребристый пол, вернее стенка ящика. Элле мог бы поклясться: вечером этих проклятых рёбер, больно врезающихся в тело, не было!

С трудом вытащив руку, вытянул её вверх, разминая непослушные пальцы. Миллионы иголочек вонзались в мышцы, отзываясь на каждое движение. Пятиминутная мука закончилась победой терпения и несгибаемой силы характера.

Он попытался лечь на другой бок. Сразу не получилось: Рори был совершенно неподъёмным.

Как-то ухитрившись, он всё же перевернулся и сразу же уткнулся лицом в волосы девушки. Они щекотали нос и пахли шампунем — смесью ароматов каких-то цветов и крепкого чая. Духи у неё пахли так же. Элле помнил этот волшебный запах, наверное, с первого дня, как увидел Тани. Он осторожно приобнял её, глубоко вздохнул, счастливо улыбнулся.

Ещё несколько минут он лежал, постепенно отходя ото сна.

Вернулась настороженность и неясная тревога. Он какое-то время отгонял её прочь, всем телом ощущая близость Тани, радуясь чувству защищённости, пусть и обманчивому, которое давали стальные стенки ящика.

Но что-то было не так. Беспокойство усиливалось.

«Интересно, сколько времени?» — подумал он. Отправляясь в подземелье, он выключил трубку и засунул её куда-то на дно рюкзака. «Живой» телефон был только у Тани. У Рори — наручные часы. Спать они легли совсем рано, не позже семи-восьми вечера. Наверное, сейчас ночь или поздний вечер. Он тихонько позвал Рори, но тот продолжал мирно сопеть.

«Часов одиннадцать вечера… Что же делать?»

Сон улетучился. Выйти без помощи Рори было невозможно, да и, по правде сказать, не очень-то хотелось. Элле ещё раз попытался понять, что его беспокоит. У него получалось чувствовать настроение людей, и человека поблизости он бы обнаружил. Но других людей в пещере не было точно. Звук? Он долго старательно прислушивался. Ничего, кроме дыхания друзей и собственного биения сердца. Запах? Он вдохнул пьянящий запах волос Тани, нежно улыбнулся в темноте.

«Может быть, это была какая-нибудь вибрация, подземный толчок? Камень неустойчивый где-нибудь упал… Да ну, ерунда какая! Вот ни с того ни с сего прямо тут — подземный толчок. Нет… Магическое воздействие? Нет, пожалуй…»

Вдруг он понял, что чувствует: не настроение, а какое-то трудноуловимое влечение кого-то куда-то.

«Словно кто-то заблудился… Или что-то ищет… Нас? Кто-то ищет нас!»

Он напрягся стальной пружиной. Ничего не происходило. Тишина. Тишина… Минуты напряжённого ожидания. Безмолвие.

Ощущение чужого пропало, но Элле знал: это не потому, что исчезло, просто адреналин заглушает…

«Надо расслабиться, позволить миру извне проникнуть в мозг. Почувствовать незримые нити взаимодействий и взаимосвязей, вибрации. Сейчас… Сейчас…»

Он стал выполнять привычные упражнения, усвоенные им ещё у эльфов, в детстве. Дыхание, сосредоточение, контроль.

Через некоторое время оно вернулось. Ощущение чужого… ожидания, что ли? Тот, снаружи, — словно кот, загнавший в кусты маленькую испуганную мышку и теперь сидящий рядом, с деланным равнодушием поводящий ушами и ждущий, когда глупая мышь выдаст себя. Выскочит, гонимая страхом и невыносимостью ожидания, прямо в его цепкие когти.

Элле мысленно помотал головой: «Во насочинял!»

Но как бы то ни было, вряд ли он ошибался.

«Да, кто-то неподалёку ждёт, когда мы покажемся. Впрочем, не обязательно мы… Кто-нибудь. Что-нибудь».

Проанализировав ощущение, несколько раз перепроверил себя. Явной агрессии не чувствовалось… Ищущее ожидание. Ощущение было совсем-совсем слабое, при этом необычное, незнакомое.

Корни?

Если выбирать из этих чёрных гадов и корней — то, конечно, корни. Если только там не завелась ещё какая-нибудь неведомая тварь.

Отсутствие агрессии не обманывало Элле. Она может появиться позже, как только появится враг. Или добыча. То есть когда их найдут.

Почему мы для них сразу враги?

Ведь наверху, в Арде, сосуществуют миллионы существ, и в большинстве случаев они не нападают друг на друга столь безоглядно…

Элле вспомнил бой: неумолимая, неукротимая ярость… Ярость? В пылу сражения, конечно, было не до медитаций и сканирования. На них нападали — они вынуждены были защищаться. Твари набрасывались и на осветительные шашки. На них даже больше… Голод? Может, они тут сидят вечно голодные… Если их накормить — чего там они едят, — они будут так же агрессивны?

Тани пошевелилась, вздохнула. Элле отвлёкся от своих размышлений, чуть отодвинулся, насколько это было возможно, даже втянул живот. Рука его лежала на плече Тани невесомо, едва касаясь.

Пару минут он расслабленно думал о ней, вернее не думал, просто ощущал её близость, представлял невидимые в темноте тонкие черты, вспоминал голос.

Но тревога не отпускала. «Моргот! Что же всё-таки делать дальше? Будить их? Нет, наверное. По крайней мере, Дэну нужно спать, сколько это возможно. А начнём сейчас шебуршиться — разбудим его. Нужен какой-то план. Вряд ли все проспят до утра. Но Дэн — может. Оставлять его здесь и идти дальше? Нереально. А потом, он и с одной рукой — мечник, каких мало».

Элле чуть смутился.

«Сказать по правде, ну да — не новички, конечно, но до настоящих мечников им ещё… Но всё-таки. У Дэна талант. Скорость. Да и как его оставить? Нет, идти только всем. Когда откроется дверь — что будет делать этот… ждущий?»

Элле поймал себя на мысли, что ему совсем не страшно. Как будто за прошедший день он просто устал бояться.

«Или это от безвыходности? Бойся, не бойся — а дверь придётся открыть. Так… Если там не эти чёрные, то всё, может, и не так страшно?»

Вспомнилась видеозапись: огромное мечущееся щупальце, сокрушительные удары из-под земли…

«Но он был не так уж быстр. И удары… Он к ним как-то готовится, не бьёт сразу… А тонкий и срубить можно! Так-так-так… Точно бы знать, что где, — было бы гораздо яснее, что предпринять. Дверь открывается… Бамц! Ну… прыгаем в разные стороны. Если оно далеко — прячемся за ящики. Наверное, надо шашку зажечь. Хорошо — запаслись, с десяток ещё осталось. Шашку закинуть на буровую, чтобы всё видно было. Допустим, оно туда кинется. Будет какое-то время сориентироваться. Если корень тонкий — рубим. Если большой — драпаем… Только куда? Куда-куда — дальше, куда же ещё…»

— Эл! — Тани прошептала ему почти в ухо. — Ты не спишь?

— Нет, — тоже шёпотом ответил Элле. — Ты тоже почувствовала?

— Не пойму никак…

— Там кто-то есть. Ждёт. Думаю — корень, но точно неизвестно.

— Корень? Он бы нас уже расплющил тут, как консерву. Бр-р-р!

— Он… Оно не знает, где мы. Просто ждёт, пока объявимся.

— А-а-а… А ты чего обнимаешься? Самый хитрый, пока я сплю?

— Жалко тебе, что ли? — улыбнулся он.

— Жарко, — неуверенно произнесла девушка.

— Душно, — согласился Элле. — Но пока Ро не проснётся, дверь всё равно не открыть. Да ещё что-то там…

— Что делать-то будем?

— Дэну поспать бы подольше. Но до утра всё равно не проспим. Рано легли слишком. Кстати, сколько времени?

Тани, стараясь не шуметь, вытащила телефон из кармашка на рукаве куртки, разблокировала клавиатуру.

«Блимк-блюмк!» — неожиданно громко отозвался аппарат на нажатие кнопочек.

— Моргот! — Элле аж зажмурился.

Тани тоже испуганно замерла.

Элле попытался снова почувствовать того, кто снаружи, — ничего не вышло, нужно было настраиваться.

Он повернул руку Тани с телефоном, чтобы было видно экран. Полпервого ночи. Тихо-тихо прошептал:

— Подожди пока, попробую поймать волну. Не забудь звук отключить.

Он сделал несколько безуспешных попыток. Ничего не выходило. Видимо, организм окончательно проснулся и стал менее чувствителен. Элле пожалел, что никогда серьёзно не пытался развивать какие-то другие способности, кроме целительских, — сейчас бы очень пригодилось.

— Бесполезно. Никак не могу его нащупать…

— Он был один?

— Вроде да. Ну… я одного слышал.

— Вы чего там шепчетесь? — раздался голос Дэна.

— Тише! — в один голос зашипели Элле с Тани.

— Эл говорит, что снаружи кто-то есть. Или был.

— Кто? А, моргот! — глухо застонал Дэн. — Рукой стукнулся…

Элле через Тани дотянулся рукой до Дэна, чтобы хоть немного унять боль.

— Я проснулся оттого, что руку отлежал. Потом думаю: что-то не то. Как будто чьё-то настроение почувствовал… Настроился — точно: сидит кто-то и ждёт.

— Чего ждёт? — боль Дэна немного поутихла.

— Кто ж его знает? Нас, наверное. Как паук в середине паути… — Элле замолчал на полуслове, поражённый мыслью. — Эру! Я думал — корень. А сейчас что-то подумалось: идеально подходит для паука. Раскинул сети и сидит…

— Короче, ничего толком не ясно. Надо выскакивать всей толпой и рубить нафиг всех, кто попадётся!

— А вдруг там здоровый корень?

— Ну… Прорвёмся. Не сидеть же здесь, как в посылке.

— Нужно Рори тогда будить.

— Давно пора. — Дэн становился похож на себя всегдашнего. — Ни фига себе, народ давно проснулся, а он харю плющит… Эл, пни его там!

— Ты такой мерзкий, человечишка! — шёпотом отозвался гном. — Нет бы сказать: «Пусть дорогой Рори ещё подремлет», — так нет же: «Пни его…»

— Я тоже тебя люблю, гномище.

— Это… — Элле попытался взять нить разговора в свои руки. — Надо как-то спланировать… Когда Ро откроет дверь — кто куда? Я предлагаю сразу среди ящиков попрятаться, а потом осматриваться. А ещё зажигалку куда-нибудь на буровую закинуть.

— Эл, но если всё равно неизвестно, кто там и где он, — чего гадать-то? Может, они между ящиков и сидят. Выскакиваем и действуем по обстоятельствам. Насчёт зажигалки — здраво. Они туда и кинутся — у нас ещё больше времени будет.

— Ещё нам разбегаться не стоит, — добавила Тани. — Помните, Макс говорил, что вместе мы гораздо круче, чем по отдельности?

— Ну, если там пауки, то конечно, — согласился Дэн. — А с бревном биться… Что командой, что поодиночке — всё без толку. Линять надо будет, и порезче!

— В общем, если что — сматываемся в дальний тоннель, — подытожил Элле.

— Ясен пень. Ну что, пошли?

— Погодите, я дубинку свою найти не могу, — завозился гном. — А, вот она! Ну, сейчас я зажигаю шашку и сразу открываю дверь.

— Давай!

Всё как-то обострилось, ускорилось, азарт с лёгкой примесью страха застучал в висках.

Чиркнула шашка, и ту же секунду тяжёлая дверь с грохотом упала на пол, ещё шуму добавила железка-крючок, брошенная Рори на железный пол ящика.

Ребята словно выстрелили из своего укрытия, не сговариваясь, каждый в свою сторону, как на многочисленных тренировках: Тани — вправо, Элле — влево, Дэн — по центру.

Тани чуть замешкалась, столкнувшись с Рори, но через долю секунды была в строю. Гном встал чуть позади, между Тани и Дэном.

Тишина. Лишь с лёгким шипением горела шашка, заброшенная Рори с поразительной точностью почти на самую верхушку буровой.

Ребята растерянно озирались. Через несколько томительных секунд Дэн хрипло засмеялся.

— Облажался, Эл…

— Зараза, — неуверенно произнёс тот. — Может, и правда мне оно приснилось…

В эту самую секунду раздался короткий свист и со стороны тоннеля, из которого они вчера пришли, в Элле полетело что-то вроде копья.

Ничего не успев сообразить, он отработанным движением уклонился и нанёс два молниеносных удара.

Это было щупальце, корень толщиной пальца в три, чуть тоньше человеческой руки. Два отсечённых куска извивались у ног Элле, а обрубок с жирным холодным шлепком упал на пол поодаль и медленно стал утягиваться в тень, за гору накиданных вечером каменных обломков.

Опять раздался свист, чуть в стороне. Другое щупальце кинулось в сторону буровой, однако не долетело, упало на землю, приподнялось словно змея, снова коротко засвистело и выстрелило собой в сторону огня.

Элле сделал два шага, посветив в тоннель.

— Вау! Бежим! Мешки не забудьте!

Подхватив из ящика разом все рюкзаки, Рори бросился к дальнему выходу из зала. Ребята, быстро пятясь, отступали за ним с мечами наизготовку.

Из-за кучи камней показалось ещё несколько тонких щупалец; оказываясь на освещённом месте, они тут же начинали свистеть и бросаться на шашку. Лёгкий цилиндрик файера был сбит сверху, он отлетел, зацепился за какую-то решётчатую конструкцию и упал среди механизмов. Стало темнее. Последнее, что заметил Элле, — как одно из щупалец нырнуло за шашкой; видимо, удачно, потому что начало как-то раздуваться, хотя, может быть, это ему и показалось. Потом стало темно: ребята уже отступили в тоннель.

— Офигеть! Чуть ведь не прозевали их! Ну, Эл, молоток, шинканул его по-взрослому! — Дэн ещё в возбуждении после поспешного бегства тараторил без умолку.

Казалось, он забыл и о своей руке, и о неведомой опасности впереди. Совсем обычный, всегдашний Дэн.

— «Эл облажался»! — поддразнил его гном.

— Ну, я облажался, — согласился Дэн. Недолго помолчав, он снова заговорил: — Не, а реально — мы круты, прям капец! Конечно, не повезло чутка вначале. Но и то, я там, блин, как Турин бился, гору их накрошил, а вы подоспели — у них вообще шансов не осталось. Надо было всех их там… Справились бы! Сюда всё подземелье почти прошли. Эл — корня порубал, да главное — расчухал его заранее… Впереди — ну сколько этих погаников может быть? Сделаем всех на раз. А леди Морвен найдём — обратно вообще нефиг делать! Не то что эти кренделя — целый месяц вату катали. Они нам ещё, блин, медали дадут…

Элле тихонько улыбался. Видать, справился Дэн, силы восстановил хоть немного. А руку, может, и пришьют ещё.

Тани тоже повеселела, но молчала.

Только Рори рассудительно заметил:

— Чего там! Ты в самом деле герой, как в кино. Но в горе расслабляться не стоит. Вот выберемся…

— Ладно, ладно, гномище. Уж и погордиться нельзя.

***

Они шли всё дальше и дальше, осторожно ступая, оглядываясь и прислушиваясь. Оставалось два перехода. Или меньше.

Через полчаса вышли к следующей буровой. Уже на входе стало ясно, что здесь произошло сражение.

Под ногами снова зазвенели гильзы. Рори держал в руках шашку, готовый в любую секунду зажечь и бросить её; мечи ребят подрагивали в напряженных руках. Ничего не происходило. По-видимому, тварей здесь не было.

Осветили зал. Сама буровая была свёрнута со своего места, покорёжена.

— Это корнем её так. В неё как будто паровоз врезался… Жуть!

В дальней стороне, у входа в тоннель, лежала какая-то машина, опрокинутая набок. Шесть толстых резиновых колёс беспомощно торчали по сторонам гладкого железного брюха.

— Ух ты, вездеход какой-то! — Дэн двинулся к нему, не забывая, впрочем, об осторожности.

— Это транспортёр горный. Проходческий. Шахтёры на таких ездят, грузы перевозят всякие, — пояснил Рори. — Их у нас делают, в Мории.

— Так, может, на нём ехать можно? — загорелся Дэн. — Поставим на ноги да покатим!

— Это вряд ли, — с сомнением возразил Рори. — Он с тонну весит!

— Ну, это… Ты же могучий!

— Не до такой же степени. Тонну! А потом, он, может, и не поедет. Помнишь, леди Крик рассказывала: эти твари как-то заряд из аккумуляторов высасывать умудряются. Так что только зря провозимся.

— Ещё вот что странно: нигде никаких мёртвых — ни людей, ничего. Стреляли-то здесь немеряно. Весь пол в гильзах… — Элле обвёл фонариком зал.

— Это твари, блин. Жрут, наверное, всё подчистую. Одни пуговицы небось остаются, — уверенно заявил Дэн.

— Смотрите, рюкзак!

Мешок лежал между буровой и входом в зал, почти придавленный одним из корней.

То и дело оглядываясь по сторонам, Элле подкрался к мешку, потянул его за лямку. В мешке что-то глухо стукнуло. Пятясь, он отошёл подальше от корня.

— Что там?

— Сейчас, — он развязал мешок, посветил в него фонариком. — Ничего себе! Патроны! Ещё что-то… Банки какие-то — пиво, что ли? Не, вода. Вода в жестянке, прикольно.

— Давай, я понесу, пригодится, — сказал Рори.

Завязав мешок, они всё так же осторожно обошли вездеход.

Уже на входе в тоннель Тани заметила (она шла впереди) лежащий у стены автомат. Подняв его, она показала ребятам.

Дэн с загоревшимися глазами бросился было к ней, но на полдороге растерянно остановился.

— Ты чего? — удивлённо спросил Элле.

— Ничего, — независимо ответил тот и отвернулся.

Элле, помедлив, догадался, что Дэн забыл про свою раненую руку. Одной рукой с автоматом было не управиться.

— Дэн, — тихо сказал Элле, — твой меч даже в одной руке круче этого автомата в сто раз. А руку… Я слово даю: выберемся, всех на уши поставим — докторов, магов! Эльфов. Они тебе руку сделают. Не пришьют, так новую вырастят!

Дэн повернулся к другу, сморгнув слезинку.

— Ладно, Эл, пошли. Немного осталось…

Автомат тоже взвалили на Рори.

— Какого-то вьючного слона из меня сделали, — проворчал гном.

— Может — осла? — предположил Дэн.

— Сам ты такое слово!

Углубившись в очередной тоннель на десяток-другой метров, они увидели нечто странное.

Один из корней, тянувшихся вдоль правой стены огромными чёрными колбасами, уходил дальше в темноту. Другой же хитро изогнутый, неожиданно заканчивался, как громадный канат с неровно обрезанным и обтрёпанным концом. Вокруг валялись куски — чёрные с одной стороны, светлые — с другой, странные, бесформенные, словно щепки в мастерской великана-столяра. Крадучись, ребята обошли так загадочно закончившийся корень.

Осветили обломанный конец. С другой стороны он выглядел ещё поразительнее: огромная труба, словно вывернутая наружу чудовищной силой, с порванными, топорщащимися в разные стороны краями. Останки щупальца лежали неподалёку — сморщенное, загнутое чуть не в узел задеревеневшее корневище.

— Эк его разделало… — пробормотал Элле.

— В натуре, будто гранату ему в нутро засунули!

— Я помню! Мне снилось это место, — вдруг сказала Тани. — Это мама его. Оно собиралось ударить и… И потом взорвалось. А от корня люди убегали и несли раненого.

— Леди Морвен-то — ого-го! — уважительно сказал Дэн. — Вообще непонятно, чего они отступали, с такой силищей…

— Такое ведь непросто сделать. Все силы уходят на один удар.

Элле опасливо поглядел на второе корневище.

— Тани, а второй корень? Тоже взорван?

— Я не… Я не знаю, — неуверенно произнесла Тани. — Вообще не помню второго. Вот тут были люди с раненым. Еле тащили его. А щупальце ползло за ними и собралось напасть… Нет, подробно не вспомню, куски какие-то. А потом обвал был, но это подальше… — с виноватой ноткой закончила Тани.

Шаг за шагом они продвигались к последней буровой. Напряжение всё нарастало. Теперь шли молча, вслушиваясь в осторожное дыхание друг друга и лёгкие, еле слышные шаги.

Неожиданно под чьей-то ногой хрустнуло, ещё раз…

Посветив под ноги, поняли, что пол засыпан мелкими, невесть откуда взявшимися камешками.

Элле посветил на потолок.

— Ничего себе! — шёпотом сказал он.

Чуть дальше по коридору свод переставал быть блестящим и гладким, по нему змеились многочисленные трещины.

— Где-то рядом место обвала, — прошептала Тани.

Они попытались посветить фонариком в глубину тоннеля. Бесполезно. Слабые лучики терялись в темноте; в десятке шагов уже почти ничего не было видно.

Продвинулись вперёд ещё чуть-чуть. Камней становилось всё больше, стали попадаться довольно большие булыжники. Наконец впереди замаячили огромные валуны обвала…

Ещё несколько шагов. Это был самый что ни на есть тупик. Груда камней вперемешку с крошкой перекрывала весь тоннель от пола до потолка. Корневище, тянувшееся вдоль стены, изгибалось в кольцо, постепенно истончалось и оканчивалось.

Все озадаченно молчали.

Никаких тварей, корень уже вроде бы задеревеневший…

Элле ещё раз обвёл завал слабым лучом фонаря. Направил его вверх, в огромную впадину, образовавшуюся после обвала.

Впадина была глубокой, уходящей вверх на несколько метров. В ней виднелись лишь неровные, рваные тени.

Хотя что-то… Он слишком поздно сообразил, что это не тени, не только тени: весь свод впадины был облеплен тварями, которые, наверное, спали, или находились в каком-то оцепенении, пока не почуяли поживу, но теперь шевельнулась — одна, другая, — и вдруг дождём, камнепадом они стали рушиться вниз.

— Назад! Они сверху! — заорал Элле, но отступать было уже поздно.

Хорошо, что они не зашли дальше и не попали прямо под эту лавину, но всё равно — они были слишком близко! Убежать от стремительных чёрных молний было невозможно.

Твари падали и в тоже мгновение бросались в атаку. Ребята успели отойти всего на два-три шага, когда уже вынуждены были пустить в дело свои мечи.

Три или четыре прыгуна набросились на Рори. Ему пришлось выбирать: отбиваться или зажигать файер, находившийся в его руке.

Чуть повернувшись боком, он всё же сдёрнул оболочку и, падая, сбитый с ног налетевшими тварями, швырнул шашку на осыпь.

Прошло всего несколько секунд, а тоннель уже превратился в место жуткого побоища.

Ближе всех к завалу находились Элле и Тани; на них насело полтора десятка вражин, и хотя им удавалось пока оставаться невредимыми, у них не было ни малейшей возможности не только помочь гному, но даже как следует глянуть по сторонам. Мечи со свистом разрезали воздух и чёрные панцири, не останавливаясь ни на долю секунды.

Дальше всех оказался Дэн, до него добралась лишь одна тварь. Его меч рассёк её почти вдоль; в ту же секунду он бросился к Рори. Убив двух или трёх тварей, с которыми боролся гном, Дэн хотел было подать тому раненую руку, но лишь беспомощно дёрнул ею на перевязи.

— Ро, вставай же! — отчаянно закричал он, разрубая очередное исчадие тьмы, одновременно увёртываясь от ещё одного, пробравшегося по стене и прыгнувшего почти в упор.

Гном попытался подняться, но едва он встал на колено, как его снова сбили наземь. Куртка Рори была вся изодрана и в крови.

Дэн взревел страшным голосом и кинулся в самую гущу. Меча почти не было видно: как винт вертолёта, он превращался временами лишь в размытую тень. На какое-то мгновенье показалось, что Дэн пройдёт через десяток тварей, как нож сквозь масло.

Ему удалось отбросить их шага на полтора от гнома, который со второй попытки успел подняться и, выхватив свою трубу, бросился вслед. Под мечом Дэна погибло за несколько секунд не меньше восьми прыгунов, но оставалось гораздо больше. Оказавшись ближе всех к завалу, он привлёк к себе новых врагов.

Тани и Элле, сдержав первый натиск, шаг за шагом медленно отступали от осыпи, теснимые тварями. Тех заметно убавилось, но они по-прежнему были повсюду — чёрные, быстрые, смертоносные.

Рори опоздал к Дэну на какую-то долю секунды: тот уже падал на пол. Один из чёрных монстров попал ему прямо в голову, метнувшись со свода тоннеля; Дэн просто не мог его заметить. Меч его замедлил своё движение, но успел настигнуть свою последнюю жертву. На него тут же налетели; гном отбил одну тварь своей дубинкой, под другую подставился нагрудником, едва удержавшись на ногах, третью размозжил об стену…

— Дэн! — раздался пронзительный крик Тани.

Ребята перестали отступать и снова ринулись вперёд, пытаясь обойти Рори и Дэна с двух сторон.

Элле был уже дважды ранен, к счастью легко: огнём горело левое бедро и щёку рассекал длинный порез. Тани удавалось отделаться несколькими ушибами.

Шашка, скатившаяся с завала, была погребена под мечущимся клубком чёрных тел. Стало почти темно.

Пробившись к Дэну, Элле крикнул:

— Ро, огонь!

Гном, разделавшись ещё с одной тварью, чуть отступил. Помешкав — шашки лежали глубоко в карманах комбинезона, — он швырнул на осыпь ещё два факела; потом наклонился к Дэну и за ноги — было не до раздумий — потащил его назад, в темноту. Чуть удалившись от ребят, сдерживающих уже ослабевающие атаки, гном поднял Дэна на руки и бегом отнёс его в тоннель шагов на тридцать.

Он склонился к нему. Лицо парня заливала кровь. Из приоткрытого рта вырывалось хриплое дыханье.

— Эй, человек, ты жив? Дэн, Дэн!

— Гномище… — голос был еле слышен. — Видишь… как вышло… По-взрослому. Ты иди… помоги им… Я сейчас… Давай… Давай! — повысил он голос до хрипа.

— Дэн, ты только не умирай, мы сейчас! — Рори бросился к ребятам, соображая по дороге, куда дел дубинку. Он уронил её где-то там, в сече, когда вытаскивал Дэна.

Что-то колотило по спине. Автомат! Он так и висел на ремне, закинутый назад.

Перекинув оружие, гном мельком осмотрел его. Гномы хорошо разбираются в технике. На бегу дёрнул затвор; предохранитель был снят…

Ребята уже отходили назад, последних из атаковавших тварей они прикончили, когда Рори подбегал к ним.

Оставшиеся штук пятнадцать всё ещё метались у завала между горящими шашками.

Гном поравнялся с ребятами и вдруг с грохотом выпустил в конец тоннеля длинную очередь.

— Ро, не надо, опять кинутся!

— Нам ведь всё равно от них не уйти. Они и так кинутся, как только огонь догорит.

— Хотя бы чуть передохнуть…

— Хорошо, я только сейчас мешки возьму — там остались… Эл, Дэна посмотри!

Тани и Элле бросились в тоннель.

Рори крадучись, но быстро приблизился к сумкам. До них было шагов пятнадцать — половина расстояния до завала. Ухватив за лямки, он пошвырял их назад в тоннель; рюкзак с патронами закинул за спину, достав из него два магазина. Сунув патроны в карманы, он прицелился, но, оглянувшись в сторону ребят, опустил ствол.

В этот момент одна из тварей почуяла его и начала быстро приближаться.

Он нажал на спуск. Длинная очередь пошла выше, но потом нашла свою цель, отбросила, круша чёрный панцирь.

Гномом овладела ярость; он направил ствол в самое скопление мерзких отродий.

Магазин кончился очень быстро, тварей стало меньше на четверть.

Безмозглые создания продолжали бросаться на тепло и свет шашек, не обращая внимания на короткие вспышки из темноты. Их осталось меньше десятка, когда одна из шашек погасла; стало чуть темнее.

Рори начал было приближаться к ним, но его остановил вскрик Тани где-то позади. Он тут же бросился назад.

Девушка беззвучно рыдала. Подняв на Рори глаза, она прошептала:

— Дэн… Он… не дышит!

Гном метнулся к Дэну. Элле, сидевший возле друга на коленях, только покачал головой. Сначала он в панике пытался делать искусственное дыхание, массаж сердца, как учили, но быстро осознал, что это бессмысленно.

Он провёл руками над головой Дэна. Шансов не было.

Рори сразу всё понял. Он яростно скрипнул зубами; молча поменял в автомате магазин. Повернулся и медленно, тяжело ступая, пошёл к завалу. Ребята, взяв мечи, догнали его и пошли рядом: Элле слева, Тани справа.

Огонь гном открыл издали, на ходу. Он стрелял остервенело, опустошив магазин полностью; оставшихся троих прикончили мечами.

Файеры догорели, стало беспросветно темно и тихо. С начала битвы не прошло и десяти минут.

И в это время громом среди ясного неба раздались шаги бегущих по коридору людей. Рори быстро достал и распечатал ещё одну шашку, бросил её на пол. Она упала неподалёку, осветила их мокрые от слёз, пота и крови лица. Шаги приближались. Неожиданно в темноте коридора вспыхнул свет.

Фонари светили мощно, не в пример игрушечным лучикам ребят.

Впереди стремительно бежала невысокая темноволосая женщина в спортивном костюме; сразу за ней — двое мужчин в форме охраны, с фонарями.

Женщина на секунду остановилась возле Дэна, присела, сразу двинулась дальше.

— Тани!

— Мама! — у девушки даже не оставалось сил подняться, она лишь протянула руки навстречу Морвен.

— Ты в порядке? — тихо спросила та, обнимая дочь.

Тани разрыдалась.

— Я… Да… — она прижалась к матери, глотая душившие её слёзы.

— Ну-ну, девочка, — женщина потрепала Тани по волосам, поцеловала в лоб. — Камул, за тоннелем пригляди! Барт, посмотрите что там, — кивнула в сторону завала, снова поцеловала Тани, вдохнула запах её волос, на секунду закрыла глаза. Потом чуть отстранилась, не отпуская Тани, спросила: — Ребятки! Вы что тут делаете?

— Мы… Воду вам несли, — растерялся Элле.

— Очень интересно, — спокойно, словно за чашкой чая в гостиной, произнесла леди Морвен. — А чем занимаются все остальные? Охрана, учёные, спасатели?

Парень смутился, понимая, что что-то придумывать бессмысленно, а правдивый рассказ навлечёт грозу не на одну голову… Недавняя битва, гибель Дэна, раненная нога — всё смешалось в голове, так что он и сам был бы не прочь разрыдаться, освобождаясь от пережитого напряжения.

Тёмно-серые глаза внимательно смотрели на него.

— Там… Они готовятся слишком основательно. Новую шахту пробурили. А мы внутрь корня залезли и сюда… как дураки.

— Ну-ну. Не то дураки, не то герои. Поразительно! Но как вы вообще узнали о шахте, о том, где нас искать?

— Это… — Элле поглядел на девушку, потом не очень уверенно, но прямо посмотрел в спокойные тёмные глаза. — Вы с Тани ещё успеете поговорить. Думаю, сейчас не время.

— Хорошо. Мы по-быстрому оглядимся, что к чему, и пойдем. Вас только трое?

— Четверо… было.

— А, да… Извини.

Леди Морвен положила руку ему на плечо, легко поднялась и направилась к Барту, который позвал её к завалу.

Шашка почти догорела. Рори собрался зажечь новую, но Морвен, на ходу заметив это, сказала:

— Уважаемый гном, не стоит больше разжигать огонь. У нас есть фонари, а ваши факелы ещё могут понадобиться.

Элле подошёл к Тани. Она сидела прислонившись затылком к стене, лицо её, мокрое от слёз, было уже почти спокойным, немного отрешённым. Погладив её по плечу, он отправился вслед за леди Морвен и Бартом.

Охранник осветил фонарём место боя: завал, ниша в потолке, всюду, всюду — мёртвые твари, их изрубленные куски, отсечённые лапы, пятна крови и мерзкой слизи.

Элле подошёл, подсвечивая дорогу своим маленьким фонариком.

Леди Морвен, явно поражённая увиденным, удивлённо спросила:

— Эльсар? Так ведь тебя зовут? Это что же: вы вот это всё устроили?

— Мы дошли до тупика, ждали нападения, думали — может корень ещё живой. А тут — тишина. А твари эти прятались наверху. Они чёрные, как тени, не отличишь. И они как посыпались на нас…

Барт недоумённо спросил:

— Так, а как… Чем вы их?

Элле потянул из ножен меч: сталь льдисто блеснула в бело-синеватом свете фонаря.

Барт смотрел на парня как на привидение.

— Это… гм… Офигеть! Мэм, помните, мы здесь отходили — шестеро, с оружием, взрослые мужики. И вы. Мистера Свена здесь потеряли, Руни… Еле живые выбрались. А эти молодцы пришли втроём, покрошили ножиками всех пауков. Моргот! Их же тут не меньше сорока штук!

— Вчетвером, — спокойно поправила его женщина. — И не всем из них повезло. А мечи… Когда-то мечами разрушали империи и воздвигали новые, — потом добавила с едва заметной ноткой гордости: — Дочь! И парни что надо.

— Мы там по дороге мешок нашли. Патроны, ещё что-то. И несли вам воду, две канистры. Тани приснилось, что у вас вода кончилась…

Глаза леди Морвен на мгновенье прищурились, но она больше ничего не спросила.

— Патроны? Мешок Далласа! И вода! Ну, вы, пацаны, молотки! Где мешок-то?

— У Рори.

— Отлично.

Барт и леди Морвен пошли от завала.

Элле постоял секунду-другую, затем ему в голову пришла мысль, что в этих тоннелях если и можно будет похоронить Дэна — то только здесь. В стеклянном полу невозможно проковырять даже дырку, а в завале… Почему-то казалось правильным оставить Дэна здесь, на месте его последнего боя. Настоящего. Насмерть. И это был бой покруче Кубка Лимана. Вряд ли Аран смог бы сделать больше.

Он увидел неподалёку валяющуюся трубу Рори. Подобрав её, опустился возле осыпи на колени и стал долбить яму.

Через несколько минут вернулась леди Морвен.

— Это… будет могила? — догадалась она.

Элле, исступлённо ковырявший каменную крошку и выгребавший её руками, откинул со лба мокрые волосы, кивнул.

— Мы хотели забрать его наверх. Но, может быть, ты прав: так будет лучше. Когда-нибудь их перенесут. Всех четверых… пятерых. В более достойное место.

Он не знал, о ком — о пятерых — она говорит, поэтому промолчал, продолжая свою работу.

Подошли Рори и Барт, дело пошло быстрей.

В КОНЦЕ ПУТИ

Дэн лежал на спине; его меч Элле положил с ним рядом.

Тани отёрла лицо Дэна платком, поцеловала в щёку. Она больше не плакала, лицо её словно окаменело.

Яма в завале была неглубокая: Дэн лежал в ней, словно в лодке. Элле вспомнил какой-то старый фильм со странной, разрывающей душу музыкой… Там то ли раненый, то ли уже мёртвый парень уплывал на лодке в океан. Так же лежал недвижимый, молодой…

Рори укрыл Дэна своей разорванной курткой и кинул первую горсть щебня. Сверху, с осыпи, каменное крошево легко катилось вниз. Больше, больше… И вот уже снова всё как было — завал, камни… Пора было уходить.

На выходе в буровой зал их ожидал Камул, незаметный и неподвижный как изваяние. Он бесшумно поднялся:

— Всё тихо. Нужно поискать оружие, где-то должен быть ещё автомат.

Быстро осмотрев зал, нашли его. Он выглядел так, будто его сунули под кузнечный молот. Барт с трудом отщёлкнул магазин — тот оказался пустым.

На выходе, возле лестницы наверх, Барт и Камул заняли оборону, напряжённо вслушиваясь в звуки из темноты.

Леди Морвен распорядилась:

— Я вперёд, открою люк. Уважаемый Рори — за мной, поднимает рюкзаки. Потом Тани, Эльсар. Барт, Камул — прикрывают. Подниматься по одному, внизу не стоять, чтобы на голову не упало… — она хмыкнула, — …чьё-нибудь неловкое тело. Всё, начали!

Она ловко вскарабкалась по узеньким скобам, глубоко вбитым в стену тоннеля.

Через некоторое время сверху донёсся её голос:

— Следующий.

Рори, увешанный рюкзаками, осторожно стал подниматься вверх.

Минут через десять все были наверху, а здоровенный пожилой гном закрыл за ними тяжёлую стальную крышку люка.

Элле с любопытством огляделся.

Полутёмная труба, размером меньше тоннеля раза в четыре; низкий потолок, не позволяющий встать во весь рост. Люди, гномы, расположившиеся вдоль трубы, разгороженной ящиками наподобие железнодорожного вагона на маленькие открытые отсеки. Несколько пар глаз — любопытных, удивлённых, озадаченных.

Леди Морвен повела ребят влево от люка, в самый конец этого странного жилища. Точнее — в конец расположения этого маленького войска: труба уходила дальше, теряясь во тьме. Под потолком редкой гирляндой тянулись малюсенькие лампочки, не столько освещавшие, сколько помогающие ориентироваться.

Ребятам быстро организовали какие-то надувные коврики, обработали раны: больше всех досталось Рори. Потом принесли ворох шуршащих пакетов. Оказалось — чипсы.

— Чем богаты. — Леди Морвен как-то мрачновато улыбнулась. — Надеюсь, теперь у нас достаточно воды, чтобы запивать… это.

Глядя, как детки дружно хрустят картошкой, она только покачала головой.

Тем временем Барт, подняв высоко две десятилитровые канистры, весело возвестил:

— Вода! Больше, чем по две фляги на человека! Да ещё патронов немного. Живём, братва!

Народ оживился, приглушённо загудел.

Молчаливый Камул протиснулся вслед за ребятами и занял пост с самого края, на границе темноты.

Барт, окружённый — насколько это было возможно — народом, негромко, но возбуждённо описывал увиденное. Качали головами недоверчиво, поглядывали в сторону ребят.

— Нет, я сам поверить не могу. Стоим в этих пауках чуть не по колено — вот Эру клянусь, их там с полсотни набито было! Я спрашиваю: «Как вы их так?» И тут смотрю, у пацана ножны на боку; в темноте-то не заметил… И он меч достаёт, а лезвие всё в крови…

— А кровь-то чья? — поинтересовался кто-то с сомнением.

— Да ну тя к морготу! Вот взял, сбил… Кровь чья… Ничья! Я говорю, он меч вынимает, а лезвие как будто в крови. Они же без фонарей были, а дорогу файерами освещали. Огонь красным отражается на клинке. Вот, считай, они четырьмя мечами… Не, вру: у гнома автомат был, Руни покойного. Три меча. А девчонка — дочь леди. — Он понизил голос. — Прикиньте, мать искать пошла! Да… А второй парнишка не уберёгся. Мы его там похоронили, в завале.

— Ну, теперь-то как, что?

— Братва! Всё по плану. Собирались же послезавтра идти — теперь, возможно, завтра пойдем. Ребяткам отдохнуть надо, да пораненные все. Сейчас они ещё обстановку распишут. Скоро выберемся. Мужики, вот Эру свидетель: как вылезем — в Арноре всех в кабак веду!

— Ага… Пивком угостишь с чипсами…

Трубу потряс приглушённый взрыв хохота.

— Ну ладно, ладно… Ожили. Всё, давайте досыпайте. Время — четыре утра.

Барт пробрался к ребятам.

— Ну, как вы тут? Устроились?

— Всё в порядке, — кивнула ему леди Морвен. — Посты проверьте и тоже ложитесь. Ребята говорят, что в тоннелях почти спокойно. Утром ещё подумаем. Может, и действительно, нет смысла сидеть здесь ещё сутки.

Даже толком не раздевшись, ребята провалились в сон. Не сон — тёмное усталое забытьё. Последние четыре часа стоили им больше, чем иная неделя.

***

Элле проснулся от чьего-то прикосновения. А может быть, от взгляда.

Последний раз он так по-человечески спал… собственно, вчера, в гостинице базы. Но это было так давно, как будто прошёл месяц. Странно, совсем не холодно. Оказывается, кто-то укрыл его таким же ковриком, на каком он лежал, только не надутым.

Подняв руку, обнаружил, что массивный пластиковый нагрудник снят, воротник мастерки слегка расстёгнут. Открывать глаза не хотелось; обволакивало ощущение покоя и безопасности.

Безумное путешествие внутри корня, рука Дэна, ящик, последнее сражение, могила… Всё виделось как-то отдалённо, словно со стороны. На секунду захотелось снова заснуть. Он вздохнул, открыл глаза.

В трубе стояла всё та же полутьма, но со сна казалось, что стало гораздо светлее. Он различил не только силуэт, но даже лицо сидящей напротив леди Морвен.

— Проснулся, воин? Почти десять часов проспали.

Элле попытался сесть, скривился от боли в ноге.

Проклятая тварь как-то извернулась и укусила его за бедро почти сзади. Или ужалила? Неважно, больше у неё такой номер не пройдёт.

— Очень интересный амулет у тебя.

Элле провёл рукой по груди, нащупал камень, во сне выпавший из ворота.

— Это… семейная реликвия. Очень старая.

— Можно посмотреть?

Элле снял шнурок, подал леди Морвен. Она долго внимательно рассматривала камень, оправу в виде птицы; о чём-то вспоминала. Потом вернула амулет.

— Эльфийская работа. Берилл. Он и в самом деле очень старый.

— Мама сказала — в нём почти нет магии. Просто память. А сколько ему лет?

— Память иногда важнее магии. А лет… Вряд ли кто-то скажет точно. Я думаю, не меньше десяти тысяч.

— Разве такие бывают?!

— Чего только не случается… Ты не бывал в Гондоре?

— Нет.

— В развалинах Белой крепости есть башни. Одна — пустая уже много веков. А две стояли закрытые, с наложенными заклинаниями…

— Я читал. Одну попробовали открыть — она рухнула.

— Да. Не вся, но… Так вот, третья стоит до сих пор. Королевская башня — так её называют. Могу поклясться, что над входом в неё высечен на камне точно такой же орёл. Один в один. Когда я была маленькая, мы часто там бегали.

— Но вроде бы башни не такие старые… Почему вы думаете, что ему больше десяти тысяч?

— Башни тут ни при чём, просто совпадение поразительное. А возраст… Способ изготовления, структура. Это так называемая эльфийская ковка. Термин такой. На самом деле, кто их делал — неизвестно. В музеях встречаются такие же старые артефакты: оружие, украшения. Их все датируют восьмым тысячелетием до новой эры и ранее. Тебе мама его дала?

— Ну да. На самом деле оно от отца, а у него — от деда.

— К счастью, некоторые вещицы можно передать… Ну, подъём? Тебя ещё подлечить надо.

— Я сам справлюсь. Там у Рори раны посмотрите.

— Обратный путь может оказаться не проще. Если что-то нужно — скажи. Чуть позже всё подробно обсудим: что там наверху, что в шахте. Что вы о пауках узнали, о корнях…

— Да пауков-то мы всего двух и видели. И то издали.

— Эти чёрные — тоже пауки. Ладно, приводи себя в порядок, пойду Тани будить.

За завтраком, вернее уже обедом, леди Морвен устроила ребятам подробный допрос. Она выудила из них всё: и про сны, и про поездку в Форлин, и про поиски кольца, и про визит в арнорскую штаб-квартиру Компании. Заставила чуть ли не по минутам вспомнить путь по подземелью. Единственное, что осталось ей неизвестным, — что ребята читали её записи о кольце. Как-то к слову не пришлось.

Посовещавшись с Кирком и Бартом, она приняла решение выступать сегодня же.

Народ, с самого утра сидевший как на иголках, с энтузиазмом кинулся укладывать рюкзаки. Собственно, всё было давно готово. Большую часть скарба было решено оставить на месте: чтобы иметь убежище на самый неблагоприятный случай, если вновь придётся отступать и прятаться.

Все свои съестные припасы ребята ещё ночью отдали «узникам подземелья», а сами теперь хрустели чипсами, на которые никто, кроме них, почему-то смотреть не мог.

Рори с утра пообщался со своими, и теперь вкратце пересказал ребятам историю их подземной эпопеи. К сожалению, гномы сами не участвовали ни в первой схватке, ни в отчаянной вылазке после бунта, устроенного Далласом, стоившей четырёх жизней, так что никаких военных подробностей Рори узнать не смог.

Гномы внимательно осмотрели пластиковый нагрудник Рори и соорудили по его образцу несколько странных приспособлений, сделанных из металлических пластин в полпальца толщиной.

Кто-то из охранников, взвесив броню, сказал гномам, что такую тяжесть он на себе не потащит, даже если его будут умолять, рыдая, все девять Хранителей. Вот если бы они сделали нормальные мечи, то была бы красота.

Элле про себя хмыкнул: что будет делать с мечом человек, которого учили лишь нажимать на спусковой крючок? Да и имевшиеся тесаки вполне могли сойти за короткие рубящие мечи.

Двое гномов были вооружены пожарными топорами, остальные сделали себе дубинки: нарезали кусков трубы, оснастили их набалдашниками с шипами. Выглядели они сейчас, пожалуй, даже устрашающе: хмуровато-решительные бородатые лица, бронепластины на груди и спине, соединённые лямками, сплетёнными из разноцветных проводов, наперевес грозное оружие. Маленькие танки, рейдеры подземелий.

Смех смехом, а с их силищей, стойкостью и привычкой к жизни под землёй они могли оказаться серьёзным боевым отрядом. Что значит подготовка!

Поход начался без приключений. Все по очереди спустились вниз, заняли заранее обдуманный боевой порядок и двинулись в путь.

Ребят первыми, конечно, не пустили. Впереди шли шеренгой трое гномов, за ними — Камул, Элле и Барт, потом Тани и леди Морвен, дальше остальные, вооружённые кто чем — дубинками, ножами. Патронов было мало, даже с теми, что нашли ребята. Да и хороших стрелков было только двое: Барт и Камул.

Молчаливый южанин всё утро просидел за чисткой автомата и заточкой своего здоровенного, и так бритвенно-острого ножа. Теперь он беззвучно шагал справа от Элле, у самой стены коридора.

Лицо его, изредка освещаемое блуждающим лучом фонаря, было совершенно спокойным. Элле удивлялся его кажущейся расслабленности. Самого его вновь сковывало напряжённое ожидание нападения. Камул, положив ему руку на плечо, негромко сказал:

— Сейчас безопасно. Нет смысла тратить столько сил. Расслабься и просто смотри, слушай. Если появится опасность, ты успеешь поднять свой меч. Леди чувствует далеко.

Слова его прозвучали очень убедительно. Действительно, какой смысл держать наготове меч, находясь в окружении своих? Элле вложил меч в ножны и последовал совету: слушал, смотрел. Понемногу постоянное напряжение, от которого болели плечи и шея, исчезло.

Оказывается, в шахте было даже красиво. В стекловидном своде словно мерцали искорки, тоннель уходил вдаль идеально прямо, казалось, он поднимается вверх, в звёздное небо… Вооружённые, пусть в несуразных, но настоящих доспехах гномы, их с Тани мечи, автоматчики, леди Морвен — ни дать ни взять настоящий боевой маг. Всё как в крутом кино, или в компьютерной игре… Осекшись, он вернулся в реальность. Это не фильм и не игра. И опасность, возможно поджидающая впереди, — самая взаправдашняя. И погибший друг, и раненная нога — всё на самом деле, по-честному, без всякого мухлежа.

Друг. Даже странно. Для Элле он всегда был, как это говорил смешной хоббит-профессор, порядочной занозой. Постоянные мелкие стычки и беспричинные наезды. Соперничество из-за Тани, конечно. Но за последние недели всё изменилось. Он порой мог быть невыносимым, но… Его меч — это был твой меч. И, бросаясь в самое пекло, он думал не о себе — о друге. Элле оглянулся, пытаясь увидеть Рори, шагавшего где-то позади.

Темень. Лишь нестройные шаги за спиной.

Пока выбирались из убежища, те, кто спустился в числе первых, успели осмотреть зал шестьдесят второй. Вид свёрнутой с постамента буровой и валяющегося подобно сломанной детской игрушке транспортёра сильно впечатлил многих.

Часть из них не сталкивались ни с прыгунами, ни с корнями-щупальцами и, сидя столько дней в этой тёмной трубе, где-то в глубине души надеялись, что все эти ужасы, рассказанные Бартом и Горном, преувеличены. Даже после гибели Далласа, Свена, Руни и Джека опасность казалась какой-то абстрактной. Сейчас, видя, казалось бы, невозможные разрушения, огромные, чёрные, неровные, занимающие чуть ли не треть тоннеля корни, все прониклись чувством реальной опасности.

Шуточки, разговоры и оживление быстро сошли на нет, народ шёл молча, надеясь на удачу, на Барта и Камула, на этих загадочных подростков, сумевших добраться к ним, и, конечно же, на леди. С ней всё просто обязано кончиться хорошо. Её бесстрашная решительность, непостижимое чутьё и магическая мощь пробьют даже скалы!

Глава 14. Сияющий рыцарь

РАЗБОРКИ

По арнорскому времени прилетели рано утром, если не ночью. Сколько по местному, сказать было трудно: низкое солнце висело у горизонта, заливая снежную равнину мутным белым светом.

Их проводили вниз, сразу в гостиницу. Поскольку встретиться сейчас с кем-либо из руководства было невозможно, предложили пока отдохнуть. Да и то дело: по ночам нужно спать, тем более что в самолёте этого сделать толком не удалось, несмотря на длинный утомительный перелёт.

Но и тут как следует выспаться тоже не получилось: тревога за ребят терзала Макса, поэтому, проворочавшись часа четыре, то задрёмывая, то вновь просыпаясь, он, наконец, вскочил и пошёл в душ. До звонка будильника оставалось ещё полчаса.

Арчер тоже поднялся ни свет ни заря и рвался в бой. Самым благоразумным оказался хоббит.

— Послушайте, торопыги! — увещевал он. — Нам нужно встретиться с начальством и с ребятами, так? Но они ведь тоже живые и тоже должны завтракать! Лучший вариант — не бежать в офис, чтобы сидеть и ждать под дверью, а пойти в столовую: где-то ведь они здесь едят…

В конце концов, согласившись с резонными доводами профессора, они пошли искать, где тут питаются.

Оказалось — их там уже ждали. Принимавшая их леди — Крик, кажется, — распорядилась насчёт завтрака ещё с вечера, вернее с ночи.

— Редкостный молодец эта леди, — заметил Рональд.

К небольшому обеденному залу примыкало ещё одно, совсем крохотное, помещение, в котором едва умещался длинный стол, окружённый узкими мягкими скамейками-диванчиками. На тёмно-зелёной скатерти уже стояли приборы на несколько персон, а едва наши путешественники уселись за стол, им принесли по салатику, омлет с начинкой и горячее ароматное какао с булочками.

— Не густо, — проворчал хоббит.

Прикончив порцию, он откинулся на спинку и не спеша стал попивать маленькими глотками обжигающий напиток.

— Но и не так плохо, как можно было ожидать, — подвёл он итог. — Будем надеяться, обед будет не менее съедобным и куда более разнообразным.

В этот момент в зальчик вошли мистер Кинли, руководитель спасательных работ, с ним два человека и гном — наверное, кто-то из руководства шахты. Учтиво, но несколько холодно поздоровавшись, они стали усаживаться. Пока ждали, когда вновь прибывшим принесут еду, в воздухе висело напряжённое молчание. Макс почувствовал неладное.

— Мы уже вылетали, нам сообщили, что ребята нашлись. Как они? Спят ещё?

— Вам сообщили, что они нашлись? — удивлённо поднял брови мистер Кинли, потом раздражённо обратился к одному из своих коллег: — Или я опять чего-то не знаю?

— Очевидно, господа не в курсе, что ребята снова пропали, — вполголоса проговорил тот.

— Да что ж это такое! Элрой, мерзавец и тут меня подставить решил! — Кинли мрачно опёрся на стол обеими руками, встал было, но потом, покачав головой, снова сел: принесли завтрак.

Он был в бешенстве. Сначала вчера вышел на связь Адам, спрашивал о каких-то детях. Кинли в этот день был страшно занят: с утра и до позднего вечера шло последнее большое совещание по проверке готовности к отправке экспедиции. Ничего не успевали, до сих пор не было доставлено необходимое оборудование; один из магов, назначенных в состав группы, сломал совершенно идиотским образом руку; задерживались с монтажом криомётной установки на второй броневик; ещё куча разных мелочей, каждую из которых приходилось обсуждать и решать практически по ходу совещания.

Потом Элрой устроил ему разнос по поводу этих морготовых скаутов: мол, у него по шахте бродят какие-то дети, а он почему-то не имеет об этом ни малейшего представления. Кинли навёл справки и выяснил, что действительно на шахте находятся трое подростков, неизвестно как сюда попавших, и среди них — дочь самой Морвен. Он вызвал мисс Крик, несмотря на то, что она ещё спала после ночного дежурства, наорал на неё. Та в ответ обиженно поджала губки и напомнила, что он сам вчера запретил его дёргать на совещании, а о детях она ещё прошлой ночью, когда они прилетели, написала ему записку и оставила у него в кабинете на столе.

Он вспомнил, что утром, заскочив на секунду в офис, действительно видел на столе какие-то бумаги, но у него совершенно не было времени ими заниматься. Что может быть более срочным, чем спасение уже почти месяц томящихся под землёй людей!

Пришлось извиняться перед леди Крик, она всё равно ушла обиженная, а через каких-то десять минут стало известно, что эти детки снова куда-то пропали. Он сразу позвонил Элрою и поднял на поиски всех свободных от работ по подготовке экспедиции.

Ребята словно испарились!

Отсмотрев записи камер видеонаблюдения, установили, что вчера после завтрака эти молодцы направились куда-то на техэтаж. Обыскали всё: безрезультатно!

Пришлось снять с дежурства одного из магов, пытающихся сквозь экран уточнить местонахождение группы Морвен. Когда через пару часов тот сообщил, что улавливает какое-то присутствие внизу, в штреках, Кинли сначала не поверил, потом на некоторое время совсем потерял дар речи.

Он включил на экране во всю стену заставку в виде бушующего за окном прибоя и несколько минут отрешённо наблюдал за пенными бурунами и гулко разбивающимися о камни волнами, пытаясь привести разум в порядок.

Центральный ствол шахты был засыпан. С нового ствола клялись, что ребята там не появлялись: ни внизу, ни наверху. Других путей вниз не было. Как они прошмыгнули?

Сначала он решил, что чего-то темнят на спасательной скважине. Сам туда сходил, потерял массу времени, но убедился лично: дети пробраться там не могли. Там непрерывно, круглосуточно работало не меньше десятка людей и гномов, камеры стояли и наверху, и в «крепости» в пятом штреке… Мистика какая-то!

И тут он вспомнил о ловушке на станции. Это казалось невозможным, но только с точки зрения нормального человека…

«Это же надо быть совсем без башки, чтобы сунуться в ту дыру!» — чуть не на бегу думал Кинли, одновременно посылая сообщения всем нужным сотрудникам.

Эти безголовые, действительно, там побывали. Пробравшись в технический сектор станции, хитрые бестии, минуя реакторный зал, сразу направились к ловушке. Пользуясь тем, что в связи с авралом все работы на этом участке были свёрнуты, умудрились, никем не замеченные, продолбить разделительную стенку в обход запертой двери и камеры и, видимо, таки залезли в эту морготову нору.

Только этого не хватало для полного счастья!

Сейчас всё это вихрем проносилось в голове мистера Кинли.

Эта странная троица, прибывшая за своими сумасшедшими пацанами, видимо, и вправду не была в курсе того, что те полезли вниз. Но президент-то был обо всём осведомлён! Вряд ли он не успел им сообщить, скорее всего — сознательно свалил на него эту «приятную» миссию: объясняться, каяться и выглядеть полным идиотом.

***

Узнав о случившемся, Макс едва сдержался, чтобы не разругаться с этим напыщенным индюком Кинли. Остановило его только некое понимание тяжести ситуации, в которой находился этот тип с худым, даже костлявым лицом, вечно раздражённым и холодным. Всё же ответственность на нём лежала и так немалая, и, надо думать, ребятки не добавили ему положительных эмоций.

Зато Рональд не собирался разводить антимонии. С ходу, в свойственной ему категоричной манере, с обезоруживающей прямотой, щедро сдобренной бесподобной язвительностью, он высказал всё, что думал.

Глядя, как побелели костяшки пальцев на сжатых кулаках мистера Кинли, Макс мельком подумал, что недалеко и до беды, поэтому вскочил и со всей возможной проникновенностью призвал всех к конструктивности. В самом деле, в тот момент было не до взаимных разборок, следовало срочно решать, что делать для спасения ещё и ребят.

Спасательная экспедиция должна была выдвигаться через два дня. Ускорить подготовку было физически невозможно: все и так работали круглосуточно с полным напряжением сил уже почти месяц. Как требовать от людей ещё большего?

Отпускать один броневик с частью группы Кинли наотрез отказался: тактика продвижения спасательной экспедиции была в деталях разработана специалистами и каких-то отступлений от плана сейчас, когда уже поздно что-то менять, он не допустит.

— Моргот! — воскликнул в конце концов Макс. — Там же дети, вы понимаете?

— Там кроме них ещё пятнадцать человек, — отрезал Кинли. — Маги говорят, что ваши балбесы пока живы, где бы они ни находились. Значит, тварей там нет. И если у них хватит мозгов, они будут сидеть тихо, как мышки, и послезавтра мы их вытащим вместе с остальными. Это самый правильный, логичный и надёжный вариант. Любые другие чреваты дополнительными жертвами и ставят под угрозу успех всей миссии!

— Но что-то же надо делать! Хорошо, спустите меня вниз, я пойду один!

— Идите куда хотите, — устало согласился мистер Кинли. — Напишите только бумагу, что на самоубийство вы решились самостоятельно, а мы предприняли все меры, чтобы вас отговорить.

В конце концов всё сложилось не так печально. Героический хоббит сказал просто:

— Я с вами, Макс.

Неожиданно вызвался идти и Арчер (мотивы его Максу так и не удалось разгадать ни тогда, ни позже).

Мистер Кинли долго смотрел на них.

— Хорошо, я разрешу идти ещё двум добровольцам: одному охраннику и… — он задумался на пару секунд, — …и, пожалуй, без гнома вам не обойтись.

МАЛАЯ ГРУППА

Сборы не заняли много времени, и сразу после обеда, оказавшегося вполне сносным, Макс, Рональд и Арчер двинули вниз.

Спускаясь в тесном футляре спасательной капсулы, Макс нервно дотрагивался пальцами до прохладной ребристой резины рукоятки меча и покусывал губы. Страха перед теснотой или перед огромной каменной толщей вверху не было. Даже не очень волновала предстоящая встреча с этими неведомыми науке хищниками. Но ребята… Они находились где-то в подземелье уже вторые сутки!

Как-то незаметно вышло, что теперь эти ребятишки стали ему бесконечно дороже десятков других, занимавшихся у него все эти годы. Да, были разные ребята: талантливые и не очень, серьёзные и бесшабашные, прирождённые бойцы и совсем случайные… Бывали и любимчики. Но никто никогда не становился вдруг частью его, Макса, жизни. Как, когда это произошло? Нечаянно, исподволь…

На одной из тренировок он поставил их вместе, в одну команду. Результат был поразителен! Они двигались изумительно слаженно, не мешая друг другу и не стараясь выпендриться. При этом обходились без слов!

Пришлось долго анализировать, в чём причина такого единства. Тогда он пришёл к выводу, что дело в том, что оба парня неровно дышат к Тани и в бою стараются ненавязчиво, не подавая вида, опекать её. Да плюс идеальное сочетание характеров. И прямо-таки чудесное для командного боя совпадение: Элле был переученным левшой, писал он правой рукой, но мечом владел обеими. Левый фланг — вечная головная боль — у них всегда был надёжно прикрыт.

И судьбы их… Такие разные, такие странные.

Элле приехал из лесной глуши, да не откуда-нибудь, а из Форлина! Насколько было известно, за парня хлопотал сам мастер Амрот — невиданное дело! Макс на любые протекции смотрел с некоторой долей досады. Но эльфы — особый случай. Если эльф за кого-то просит, значит, это действительно нужно. Впрочем, у пацана светлая голова, он прошёл бы и без всяких протекций.

Дэн — из интерната. Родителей своих не знал, и, честно сказать, прямая ему дорога была (с его-то характером!) куда-нибудь в криминал. Каким уж чудом выпал ему такой шанс… Новая правительственная программа, грант — и вот он здесь, среди богатеньких сынков, аристократических отпрысков и малолетних гениев.

Тани… Казалось бы, классический в лицее вариант, но насколько она отличается от большинства учащихся в школе девчонок! И не учёная зануда, и не самовлюблённая фифа. К ней трудно относиться безразлично, даже если не знать, что матушка её — одна из богатейших людей на планете. Конечно, к Тани он необъективен и по другой причине. Эта явная, плохо скрываемая девчоночья симпатия по отношению к нему… Конечно, глупости, но греет душу. Видать, не совсем уж он безнадёжен.

Подробности о ребятах он узнавал постепенно, далеко не сразу. Слишком многие приходят, привлечённые романтическим антуражем и мечтами о спортивной славе, а потом незаметно отсеиваются по тысяче причин. Но эти оставались год, второй… А на третий он уже всерьёз на них рассчитывал. Ну как рассчитывал… По большому счёту, все эти занятия боем на мечах были для него не больше чем хобби.

Кто мог знать, что это древнее, давно не применяемое в современной жизни умение вдруг окажется ключом к выживанию? И ведь кого-то из них посетила же эта странная, неожиданная мысль — купить мечи, броню!..

Вспомнилось, как они с Арчером и профессором объезжали магазин за магазином, где побывали ребята перед отлётом. Арчер в пятницу проследил весь их путь до самого аэродрома, но что они покупали — не знал. А когда продавец из «Горизонта» начал перечислять…

Вспомнив лицо Арчера в тот момент, Макс ухмыльнулся.

Такой невозмутимый, опытный, самоуверенный агент был заметно озадачен. Наверное, чтобы его доконать, и Макс купил себе полный комплект брони и длинный лёгкий полуторник. И кольчугу Рональду. Сейчас казалось, что это было озарением…

«А конспирация здесь на высоте! Снаружи — обычная полярная станция, да и внизу… Нипочём не догадаешься, что тут такое грандиозное сооружение. Это каких трудов всё стоило, каких денег! И, надо думать, предполагается, что всё должно окупиться. Впрочем, это их заботы.

Хотя, пожалуй, и не только их. Арчер, хоть старается и виду не подавать, выглядит как лиса, неожиданно оказавшаяся в курятнике. Всё-таки тут что-то нечисто…

А спасательную операцию, надо сказать, они готовили грамотно. Конечно, на месте девочки я, может быть, тоже в этом сомневался бы. Но какой безумный объём работ выполнен всего за месяц! Как вообще они умудрились пробуриться точно в тоннель? Плюс-минус два-три метра — и мимо! Практически без исходных данных они придумали, как бороться с этими тварями-прыгунами и с чудовищными щупальцами-корнями. Даже умудрились уничтожить одно из них! Опять же, спроектировали, изготовили эти пушки для стрельбы жидким азотом… Уму непостижимо!

Проклятье! Быть может, два-три дня и вправду ничего не решали. Но что же было делать? Выбора не было…»

С самого начала этой истории ему казалось, будто его кто-то ведёт, намеренно подстраивая одно событие за другим, вынуждая совершать поступок за поступком. Так и добрался он до этого подземелья… Судьба?

Капсула замерла. Он сдвинул дверь, с трудом протиснулся в узкий проём. Мешали доспехи, меч, небольшой рюкзак под ногами. Макс усмехнулся. Вся эта братия — учёные, военные — смотрели на него как на клоуна, когда он появился перед ними в полном облачении: ни дать ни взять витязь эпохи походов во имя Кольца. Он выбрал в магазине полутяжёлый доспех — не хватало лишь кирасы и шлема с забралом. Хорошо, что сейчас броня углепластовая: пусть тоже не пушинка, но всё же не сравнить с многокилограммовыми железяками предков.

Кое-кто откровенно ухмылялся, но когда мистер Кинли спросил, не слишком ли экстравагантна его экипировка, Макс спокойно ответил, что, как ему представляется, вооружён он в соответствии со своими умениями и в его руках от меча гораздо больше пользы, чем от любых автоматов, с которыми он обращаться умеет только теоретически. Ну а насчёт защиты… Может быть, кто-нибудь из присутствующих попробует на него напасть?

Кинли не нашёлся, что возразить.

Выбравшись из тесной цилиндрической каморки, Макс оказался в довольно просторном, сумрачном зале.

Оба выхода были перегорожены мощными железобетонными стенами с небольшими металлическими дверьми. Экраны у дверей показывали, что творится за стенами. Там, вообще говоря, ничего не происходило. Пустые, слабо и недалеко освещённые коридоры…

В зале находились несколько человек и гномов из рабочего персонала. Несмотря на то, что «малая спасгруппа», как успели их окрестить наверху, выходила немедленно, продолжалась работа по плану — подготовка к послезавтрашней большой экспедиции.

Здесь уже ждали двое из местных спасателей — гном и стрелок-охранник. И маленький профессор-хоббит. Макс подошёл.

— Наконец-то, Макс! — тут же проворчал мастер Брендибак. — Вы специально отправили старого хоббита вперёд одного, с этими бестолковыми ротозеями, чтобы меня сожрали тут эти пещерные монстры! — Голос его звучал чуть взвинченно и совершенно серьёзно.

— Помилуйте, Рональд! Они же профессионалы. Уж верно, с ними вы в куда большей безопасности, чем со мной, — улыбнулся Макс, слегка понизив голос.

— Рассказывайте сказки своей бабушке! — Хоббит был неумолим. — Мы уже слышали, какие они тут профессионалы. За четырьмя подростками усмотреть не могли! Я им не доверяю ни на грош! Они и себя, пожалуй, защитить не смогут, зачем им заботиться ещё о старом лингвисте? Разве их волнует, что может погаснуть искра научной мысли, что сгинут десятки ненаписанных трудов!!!

Макс никак не мог понять, то ли он опять своеобразно шутит, то ли собирается впасть в отчаяние.

— Рональд, дружище! Посмотрите вокруг! Разве это не надёжная нора? Уж пока мы здесь, нам вряд ли что-то может грозить.

Профессор вынужденно согласился.

— Это да. Крепкая пещера. Только уж не называйте её норой! Тут хоть танцульки устраивай… — он перестал ворчать и присел на свой мешок.

— Вот, кажется, и Арчер спустился, — заметил Макс.

— Ещё один проходимец на мою голову…

— Ну, пора! Давайте ещё раз всё проверим, — гном, назначенный начальником «малой спасгруппы», хмуро осмотрел экипировку. Проверил работу фонарей, посмотрел, застёгнуты ли ремешки шлемов, на предохранителях ли оружие.

Вооружены были все, даже Рональд получил небольшой девятизарядный пистолет и штык-нож, который висел у него на поясе, как меч. Макс знал и о том, что под курткой у хоббита надета детская углепластовая кольчуга, привезённая из Арнора. На его рост найти доспехи было сложно, не говоря уж о бронежилете.

— Так, ещё раз напоминаю. Мы на пятом радиусе. Нумерация штреков — по часовой стрелке. Ребята, предположительно, во втором или третьем. До центрального зала отсюда около шести миль. Если заметим следы ребят — идём по ним. Если нет — идём во второй штрек. Третий и четвёртый, скорее всего, засыпаны…

— Всё «предположительно»! — вмешался Рональд. — Почему вы ничего не знаете точно? Давно бы послали какого-нибудь робота… Двадцать шестой век на дворе!

— Роботом нужно управлять, уважаемый профессор, а в наших тоннелях по причине экранирования это невозможно. Для того, чтобы узнать всё точно, и снаряжалась наша экспедиция. — Гном закинул за спину свой рюкзак и невозмутимо продолжил: — Так вот. По возможности движемся скрытно. Встретив тварей, бросаем зажигательную шашку для отвлечения их внимания и бежим обратно. В бой вступаем только в безвыходной ситуации. Они опасны своей скоростью. Но, если не попадать под удар, уничтожить их вполне возможно.

— Это тоже «предположительно»? — съязвил Рональд.

— Это совершенно точно. Я сам это проверил.

— Мастер Далин, — спросил Макс, — так вы были в той рембригаде?

— Да. Нас пятеро вернулось тогда. Всё, в путь.

Один из техников, лязгнув засовом, открыл поражавшую своей внушительной толщиной дверь — корявую, сваренную из первых попавшихся кусков металла. За ней располагался «гараж», в котором стояли транспортёры.

Следующая дверь, врезанная в металлические ворота, вывела их в тоннель. Далин обратил внимание остальных на то, что двери открывались наружу, в тоннель.

— Если будем убегать — ломиться не нужно. Открывать на себя. Здесь замка нет — обычная ручка с защёлкой.

Помолчав, он добавил:

— Мы исходим из того, что с мозгами у них не очень. Пока мы не видели в их действиях никакой осмысленности.

— Но вы всерьёз считаете, что нам всё равно придётся убегать, так? — спросил Арчер.

— Да, молот Махала меня разрази! — Далин впервые проявил какие-то эмоции. — Нас пятеро! Пешком! Когда мы впервые столкнулись с ними, то потеряли пятерых за три минуты! И за час до того — рембригаду полностью. Пусть мы были не готовы и не вооружены… Но неужели вы в самом деле думаете, что сможете отбиться от пары десятков этих исчадий? В темноте? Нужно смотреть на вещи адекватно: если мы их вовремя заметим и быстро отступим, они если и увяжутся за нами, то не все. Тогда есть шанс справиться. А потом — бежать без оглядки! Представьте, как в вас кто-то кидается чугунными гантелями, в темноте. Попадание в руку, ногу — наверняка перелом, а если в голову… В общем, смотрите в оба!

Они прошли молча около мили, впереди показался выход на следующую буровую. Со всяческими предосторожностями вышли в зал, осмотрелись.

Всё было спокойно. Погружённая в тишину и мрак буровая была в порядке, лишь обесточена.

Немого расслабившись, пошли дальше.

— Скажите, а почему было не использовать приборы ночного видения? — спросил Арчер. — Мне кажется, от обычного армейского нашлемного тепловизора больше проку, чем от этих несерьёзных лампочек.

Далин шагал молча, ничего не отвечая. Минуты через три он, вздохнув, наконец произнёс:

— Ваша проблема — в гордыне и неуважении. Так же, как ваши пропавшие ребятишки, вы считаете себя умниками-разумниками, а всех нас — бездельниками и неучами. Но разве вы специалисты, чтобы судить?

Один пример: спасательную капсулу можно было сделать чуть у́же. Уж потеснились бы. Сэкономили бы три дня. Но тогда в неё не вошли бы контейнеры с жидким азотом. Увеличение диаметра капсулы всего на пять сантиметров вызвало необходимость в выемке больше двухсот тонн породы дополнительно! А азот — единственное найденное оружие против корней… Решены тысячи других подобных сложностей. Что вы знаете обо всём этом? Ничего!

Нелепо ставить вам это в вину. Но, проклятье, почему вы считаете возможным обвинять нас в глупости, неумелости или трусости?! Инженеров, магов, рабочих, учёных, которые четвёртую неделю спят по пять часов в сутки, самоотверженно и профессионально делая своё дело!

— Ну, ну… Никто ведь не обвинял вас в некомпетентности и трусости. Я просто задал вопрос.

— Ха! Вы не просто задаёте вопросы! Каждый ваш вопрос звучит как «почему вы не сделали то, почему вы не подумали об этом?». А мы подумали! И сделали всё, что можно было сделать! А приборы… Эти создания не фиксируются инфрадатчиками. Проклятые твари не излучают тепла! И вы с вашими тепловизорами были бы как слепые котята! Так — хоть что-то видно.

Мы заказали ультразвуковые сканеры, но они только-только прибыли — вместе с вами, сегодня ночью. А их ещё нужно настроить, зарядить, установить… Да те же накладные оформить, моргот их побери!

Макс понял, что нужно понижать градус беседы:

— Уважаемые! Нас всего пятеро, мы должны быть командой. Раздоры недопустимы, ведь они могут оказаться для нас смертельными. Мы обязаны доверять друг другу и полагаться друг на друга!

— Надеюсь, мастер Далин не держит на меня обиды, — примирительно сказал хоббит. — Я вообще старый ворчун. В жизни не выбирался из Шира, а самая большая опасность, которая меня подстерегала, — моя Адель, когда я слишком уж засиживался у «Весёлого Сэма». Может быть, ещё в войну. Но тогда мы были слишком малы… А сейчас упрямство моё занесло меня на край света, в эти морготовы подземелья, и мне до коликов жутко. Не обижайтесь и вы, Фред.

— Ладно, чего уж… — Далин даже слегка улыбнулся. — Все мы на взводе.

Без приключений они прошли пять перегонов, оставшихся до центрального зала. Никаких следов тварей. На каждой буровой Далин проверял состояние аккумуляторов, осматривал оборудование. Всё было исправно, заряжено, выключено.

Связь с диспетчером поддерживалась постоянно. Катушка полевого телефонного провода, висевшая за спиной гнома, бесшумно разматывалась, и эти две тонкие витые жилки тянулись за ними путеводной нитью, отмеряя пройденный путь.

Пока всё шло гладко, но Макса снедала тревога. Он переживал не столько из-за возможных опасностей, сколько из-за того, что они могут не найти следов ребят в центральном зале. Где их тогда искать? Во втором тоннеле, в третьем?.. Где они могли задержаться на полтора суток? О самом плохом он старался не думать; когда назойливые страшные мысли подступали — он встряхивал головой, отгоняя их, твердил себе, что паниковать более чем рано, что следы их, конечно же, найдутся и с ребятами просто ничего не может случиться: ведь и эльфы ничего плохого им не предсказывали…

Макс попытался вспомнить, о чём рассказывала Тани после поездки в Форлин. Моргот! Если бы он был тогда чуть внимательнее! Но он в то время воспринимал эти детективные пацанячьи поиски как… как игру, что ли. Ему и в голову не приходило, насколько всё окажется серьёзным!

Больше всего она рассказывала про кольцо. Непостижимо просто, как вообще его нашли…

«А ведь получается, что эльфы предсказали верно!» — Он даже приостановился изумлённо.

Как странно! Его неверие во все эти сверхъестественные штучки — валаров, эльдаров, прорицания — было настолько сильным, что он упустил очевидное: весь их поиск кольца из Ортанка основывался только на предсказании леди Эстель! И увенчался успехом. Получается, эльфы действительно предсказывают будущее! Или нет?..

Через минуту размышлений он понял, что даже сейчас пытается логикой отгородиться от необъяснимого, странного, мистического. Ведь если кольцо оказалось реальностью — значит, и остальное могло быть правдой! А было… Что же было? Рыцарь в сияющих доспехах. Элле, роющий землю…

Макс ещё пытался не поверить себе, но в глубине души он уже точно знал, что леди Эстель действительно показала будущее. Он понял, что за рыцарь в блестящих доспехах явился в видении Тани.

Он глянул вниз. Луч фонаря осветил углепластовый, выкрашенный «под металл» нагрудник, наручи, поножи, длинный меч в ножнах…

Сияющий воин — это он.

Он так глубоко задумался, что не сразу услышал, как его окликает Далин. Приближались к центральному залу.

Сначала они опасливо выжидали, пытаясь что-нибудь услышать или разглядеть. Лампочки на шлемах не выключали, но их слабый холодный свет почти ничего не давал разглядеть в глубине пещеры.

Наконец Далин решил включить мощный проходческий фонарь.

Нервы были натянуты как струны, оружие наготове.

Яркий желтоватый луч выхватил удивительное сплетение огромных корней, похожее на гигантского чёрного спрута.

Корни были неподвижны, в зале стояла тишина.

Было заметно холоднее, чем в тоннеле, изо рта вырывался лёгкий парок.

Справа от них, сразу у выхода, пол был засыпан ледяным крошевом, а в нескольких метрах слева темнел завал из стальных контейнеров и ящиков, смятых и разбросанных двумя корнями, скрывавшимися в соседнем тоннеле…

Ледяная пыль покрывала чуть ли не половину зала; в луче фонаря сверкали, искрились маленькие звёздочки.

— Пыль — это хорошо, — сказал вполголоса Далин. — Должны быть отпечатки следов. Ну что? Выходим в зал? Только не разбегаемся, держимся вместе.

Они выбрались на середину зала, относительно свободную от раскиданного хлама и ледяных обломков. Включив второй большой фонарь, внимательно огляделись.

Следы на полу они заметили сразу. Не очень чёткие, местами смазанные и перепутанные, тем не менее они были! И это были следы ребят — поменьше, от спортивной обуви, и одни большие — от гномьих сапог.

Далин непрерывно наговаривал в микрофон всё, что видел:

— Корни уходят в восьмой, седьмой, шестой штреки. Появились, судя по всему, из первого… Так… Из первого выходят два больших ствола, полутора метров в диаметре. Перепутаны узлом на высоте в ползала. В шестой, седьмой и восьмой уходят отростки разной толщины… На полу много гильз, автоматные… Примерное направление следов — с востока на запад, отпечатки видны только ближе к середине зала. Третий тоннель завален полностью, четвёртый — частично: можно пробраться. Всё-таки ребята шли из второго. Возле ледяного завала — куча мелкого льда, явно насыпана. Макс, Рональд, посмотрите, что там… Вход в шестой был перегорожен. Ящики раскиданы корнями. Очевидно, стенку ставила группа леди Морвен. Вероятно, туда же потом и ушли. Ребята должны были сообразить и направиться за ними. Где…

В этот момент внимание Далина отвлёк резкий возглас Макса.

— Фред, Арчер, контролируйте тоннели! Я гляну, что там. — Далин передал фонарь Фреду и направился к ледяной осыпи.

***

Профессор светил, а Макс разгребал кучу битого льда. Вскоре показался край какого-то полиэтиленового пакета. Макс потянул его.

Ему на мгновение стало нехорошо. Кажется, он вскрикнул, пакет — не то отбросил, не то выронил.

— Что-то нашли? — спросил подошедший Далин.

— Там… рука… — Макс старался не думать, чья она может быть.

— Эру! — прошептал гном, глядя на жуткую находку. — Заройте её обратно. Давайте я.

Он положил пакет в лёд, быстро нагрёб сверху ещё.

Макс стоял бледный как смерть, тёр лоб, словно пытаясь что-то вспомнить.

Лицо Рональда, державшего фонарь, словно окаменело. Может быть, только в эту минуту он осознал, в какую передрягу попал. Нужно отдать ему должное: ни следа малодушия не мелькнуло на его лице. Он лишь посуровел, нахмурился, немного неуверенно дотронулся до висевшего на поясе штык-ножа.

— Пойдёмте, — тихо сказал Далин.

Быстро посовещались, отправили последнее сообщение дежурному. Катушка кабеля почти закончилась, дальше они вынуждены были идти без связи.

Осторожно, стараясь не касаться корней, перелезли через нагромождение ящиков.

— Посмотрите-ка! — подозвал их Фред.

Один из совсем маленьких отростков корня был отсечён от большого ствола и разрублен на мелкие части, засохшими сучками валявшиеся на полу.

— С мелкими корнями вполне можно справиться и без азотных пушек, — сказал Далин. — Смотрите: новые отростки появились гораздо позже основного. Значит, есть вероятность появления и других. И застывший корень, видимо, не совсем мёртвый.

С опаской прижимаясь к левой стене коридора, отправились дальше.

Глава 15. Возвращение

МАРШ

Шли на удивление быстро, раза в два быстрее, чем ребята вчера. За каких-нибудь десять минут преодолели половину расстояния до шестьдесят третьей — той, где ребята останавливались на ночлег, а Элле сражался с побегами корня.

Леди Морвен коснулась его плеча.

— Так говорите, там оставалось ещё несколько корней?

— Точно не меньше пяти. Тонкие — может, пальца в три-четыре.

— Хм. Стрела в палец толщиной может пробить человека насквозь.

Элле не сразу нашёлся, что ответить.

— Я хотел сказать, что их легко перерубить. Не как вот это, — он кивнул на здоровенные брёвна слева. — И скорость… Можно увернуться.

— Хорошо. Ты ничего не чувствуешь?

— Нет. Корни?

— Не знаю, — леди Морвен покачала головой, потом сказала Барту, чтобы сбавили ход.

Минуты через три остановила колонну.

— Друзья… — леди Морвен обвела всех глазами. Выглядела она изумительно, словно не провела почти месяц в шахте. Глаза сверкают, губы решительно сжаты, подбородок вскинут. — Друзья! Впереди нас ждёт опасность. Думаю, в районе следующей буровой.

Ребята говорят, там было несколько молодых отростков. Видимо, так. Пауков я не ощущаю. Автоматы и дубинки против корней неэффективны. Но с ними можно справиться. Главное — от них можно увернуться.

Наша задача сейчас — пройти дальше за буровую. Прорываемся. Я хочу честно вам сказать: если кто-то ошибётся — спасать его не будет возможности. Мы не можем рисковать остальными из-за кого-то одного. Иначе вообще всё наше… вся наша эпопея, все жертвы будут бессмысленны.

Ещё. Там могут оказаться не только корни. Но это ничего не меняет! У нас появился шанс наконец выбраться отсюда, и надо им воспользоваться. Если мы не сделаем этого сейчас — потом всё станет ещё сложней.

Прорываемся несмотря ни на что. Назад дороги нет. Я знаю, мы можем — и мы сделаем это!

Элле слушал эту внезапную речь, и по спине его пробегал холодок. Удивительно было, как заразительны эти её решимость и уверенность. Он уже почти уверовал, что они справятся с любым препятствием, с любой опасностью.

— Нам нужно перестроиться, — продолжила леди Морвен. — Вперёд пойдут ребята и Камул. Только они достаточно обучены и соответственно вооружены. Они должны продвинуться вперёд и уничтожить как можно большее количество отростков. Это даст больше шансов остальным. Сразу за ними пойду я и Барт. На случай, если там ещё что-то кроме корней. Далее — уважаемые гномы. Повторю: дубинкой корень не перебить. Задача — проскочить в тоннель. Если там большой корень, задача не меняется. Уклониться и проскользнуть.

Что ж… Эру нам поможет. — Она улыбнулась, потом снова стала решительной и спокойной. — Ребята, ваш выход.

Элле словно подхватило волной: он оглянулся на Тани и решительно двинулся вперёд. Гномы чуть потеснились, Кирк хлопнул Элле по спине. Через несколько секунд Тани встала с ним плечом к плечу; справа у стены пошёл Камул, вооружившись своим ножом. Остальные двинулись за ними.

Пошли медленнее и осторожнее, чем до этого, но совсем не так, как они крались вчера. Впереди снова таилась неведомая опасность, но теперь Элле переполняла решительность, подкреплённая ощущением мощи за спиной. Наивная дрожащая надежда — вдруг пронесёт, вдруг ничего не будет — сменилась уверенностью. Впереди был бой, в котором необходимо победить, потому что других вариантов нет.

Выход в зал показался неожиданно быстро.

— Идём по правой стороне, через брёвна не лезем. Барт, факел налево, за буровую! — скомандовала леди Морвен.

В ту же секунду шашка разгорелась с лёгким шипением и огненным змеем полетела в пещеру.

На несколько мгновений остановились. Секунда, другая… Вот! Раздалось знакомое сопение-свист, и из темноты откуда-то снизу в сторону огня рванулось тонкое чёрное щупальце; за ним ещё и ещё.

План сработал! Ребята, не дожидаясь распоряжений, кинулись вперёд.

Им повезло — большая часть щупалец находилась в левой части зала, за стволами старых корневищ.

Элле, бежавший к ним ближе всех, заметил основание одного из отростков, уходившего куда-то к установке. Он рубанул с левой руки на бегу, из срезанного корневища закапал сок.

Арка следующего тоннеля приближалась.

Позади, пригнувшись, бежали остальные.

Какие-то секунды — и они уже возле выхода из зала. Всё оказалось до смешного просто…

НОВАЯ ОПАСНОСТЬ

В тоннеле, уже метрах в двадцати от зала, они заметили ещё два тонких корня, тянувшихся из темноты, оплетая мощные старые корневища. Элле покончил с одним из них, Тани — с другим. Всё?

Элле облегчённо переглянулся с Тани, чуть не рассмеялся; вдруг его взгляд замер на лице леди Морвен. Оно было мертвенно-бледным, окаменевшим, но по-прежнему упрямо-решительным.

— Не расслабляться, это ещё не всё. Тани, Элле — назад! Держите выход на буровую, если корни спохватятся. Кирк! Ко мне!

Элле замешкался, остановился на секунду и тут ощутил приближение… этого.

Волосы его зашевелились. Он оглянулся. Позади, в паре метров, Барт, раскинув руки в стороны, остановил шедших следом. Потом дёрнул Тани назад, себе за спину, протянул руку к Элле. Но тот уже не мог сдвинуться с места от ужаса.

Расширившимися глазами он смотрел, как прямо перед ним из ничего вырастает что-то ужасное, чёрное, клубящееся, в этой косматой мгле неясно показались горящие яростным огнём глаза, оскаленная пасть, какие-то отвратительные усики, членики, щупальца, всё это туманилось, сплеталось, надвигаясь. Он едва не зашёлся от крика, но и связки отказывались повиноваться.

Его оживило ощущение меча в руках; он зажмурился, пытаясь отклониться назад от кошмарного создания, и наотмашь рубанул.

Меч пронёсся сквозь чудище, не встретив сопротивления. Элле, потеряв равновесие, чуть было не упал, сделал короткий шаг вперёд — и вдруг увидел, что и снизу, прямо из-под земли, к нему тянутся эти щупальца, клыки, тьма свирепая и неумолимая…

Вдруг всё исчезло, отступило, рассеялось, как лёгкий туман под порывом ветра.

Ошеломлённый, он лишь успел заметить, как от самых его ног откатилась странная чёрная масса, словно сметаемая мощной струёй воды…

Леди Морвен замерла, вытянув вперёд руку; губы её шевелились.

Элле с трудом отходил от пережитого, его трясло, лоб покрылся испариной. Оглянулся на замершего позади Барта. Растерянное лицо, руки сжимают автомат, глаза дикие. Позади толпились остальные — ошеломлённые, не понимающие, что произошло.

В воздухе повис дым, резко пахло порохом. Видимо, Барт стрелял, хотя Элле не слышал выстрелов. Он снова посмотрел в тоннель, на пол.

Тёмная жидкость, разбрызганная по коридору, сочилась из трещин в одном из старых корней, скапливаясь в лужицу в двух-трёх метрах впереди. Присмотревшись, он увидел, как она… движется! Ему живо представились кадры из фильма — капли зеркальной жидкости стекаются, будто влекомые магнитом, лужа становится всё больше, больше — и вот из неё начинает расти монстр…

— Что это за жидкость? — пересохшими губами спросил он.

Леди Морвен, непрерывно творившая заклинания, вновь неуловимо взмахнула рукой — и чёрную массу опять разбросало по тоннелю.

— Это не жидкость. Моргот! — Она отпрыгнула: почти у самых её ног осталось несколько пятнышек, похожих на чернильные брызги. — Это тоже проклятые твари! Мелкие насекомые или паучки. Скорее всего… — Она перевела дух. — Скорее всего, по отдельности они тоже опасны, но вместе… Сам видишь. Что-то нужно делать… Шашка лишь соберёт их в кучу. Проклятье! Придётся отходить. Тани, где ты? Элле! Камул! Назад, в зал: нужно закончить там с корнями!

Элле стал проталкиваться обратно к буровой. Тани была уже здесь, рядом с Рори. Волна кошмара, видимо, не докатилась до стоявших позади, они смотрели с недоумением.

— Что было? — Тани взволнованно смотрела на Элле. — На тебе лица нет! В кого стреляли?

— После. Пойдём в зал, надо отростки добить…

Шашка уже погасла, и буровая погрузилась во тьму. Рори включил фонарь. Камул был уже в зале; луч его нашлемного фонарика плясал где-то в глубине пещеры: он рубил своим тесаком одно из тонких корневищ. Опасный конец щупальца скрывался где-то среди механизмов.

— Там, у дальней стены, ещё одно живое! — крикнул Камул. — Вроде бы последнее.

Втроём они в секунду перерубили отросток.

Осторожно обогнули установку. Одно из обрубленных щупалец ещё извивалось, пытаясь оторваться от земли; других не было видно.

Вскоре все, перебравшись через толстые корневища, собрались возле установки. Леди Морвен кратко пояснила, что произошло. Потом подытожила:

— Такая вот проблема. Есть какие-то соображения? Я могу отбросить их недалеко и лишь на какое-то время. Если они такие же, как прыгуны, то будут жрать всё, что попадётся у них на пути. Скажу прямо — я не думаю, что мы сможем безопасно пройти по ним. Или поумираем от страха, или оцепенеем и они облепят нас, как… — Её всю передернуло. — Надо думать быстро. Их там всё больше…

Все растерянно молчали. Так здорово начавшийся поход мог быстро и нелепо закончиться на полдороге.

— Они ползут не очень быстро, успеем отойти, — сказал кто-то.

— Думайте, думайте! Мы обязаны найти выход! Если вернёмся, то сгинем тут — не раньше, так позже!

Кто-то из гномов задумчиво сказал:

— Тут на буровой небольшая гидросистема. Может, они масла машинного боятся?

— Возможно, оно их и задержит, но точно не испугает. Они сожрут его так же, как всё остальное. Помните, когда погибла первая бригада, даже клочков одежды не осталось. Только металл…

Вдруг встрепенулся Рори: порывшись в мешке, достал небольшой баллон с кислородом.

— Надо попробовать их заморозить. Все эти твари вроде бы избегают холода. Тем более если это насекомые.

Леди Морвен мгновенно отреагировала:

— Идёмте, уважаемый гном! Проверим. Остальным можно отдохнуть несколько минут. От корней держитесь подальше!

Они перелезли через брёвна, двинулись к выходу из зала.

Уже не доходя до арки тоннеля, оба почувствовал неприятный холодок по позвоночнику. Леди Морвен подняла руку: «стой».

— Я попробую отбросить их, небольшая часть останется. Дальше — действуйте быстро.

Она медленно двинулась вперёд, шаги её становились всё короче, словно она с трудом преодолевала невидимую вязкую преграду.

Остановившись, она что-то произнесла и сделала движение рукой. Рори сразу почувствовал, как исчезло тяжёлое гнетущее чувство. Он быстро сделал несколько шагов вперёд.

— Нет, к этому невозможно привыкнуть! — дрогнувшим голосом сказала она. Кончики пальцев у неё дрожали. — Давайте, мастер Рори, попробуем.

В шаге от них на полу шевелилась небольшая чёрная клякса. Рори подобрался к ней, вглядываясь дальше в тоннель. Открыв вентиль, он направил струю газа на копошащихся насекомых. Они были совсем маленькие, каждое с маковое зёрнышко, и в полумраке даже вблизи казались однородной чёрной лужицей.

Струя кислорода была слишком сильной, и часть кляксы просто сдуло.

— Подождите. — Морвен внимательно вглядывалась в происходящее. — Смотрите, место, где пол холодный, — они его избегают! Вы правы. Даже если мы их не заморозим, то расчистить путь уж точно сможем. Не маловато? — она с сомнением посмотрела на баллон. — На сколько его там хватит?

— Баллон неполный… Думаю, если потихоньку, как сейчас, стравливать — минут на пять-десять.

Она снова с сомнением покачала головой. Потом ей пришла в голову идея.

— Пойдёмте.

Они вернулись к остальным.

— Кирк! На буровых должны быть углекислотные огнетушители…

Кирк с Гимли переглянулись, молча поднялись на платформу, через несколько секунд спрыгнули, держа в руках огнетушители: один маленький, полуторалитровый, другой — здоровенный десятилитровый баллон, красный, с чёрным гофрированным шлангом.

— Отлично! То что надо. Друзья, мы всё же сделаем это! Так… Мы с мастером Кирком попытаемся расчистить тропинку вдоль стены. Но нет гарантии, что поблизости не окажется других скоплений. Те, кто был впереди, уже в курсе. Говорю тем, кто этого не почувствовал: будет страшно. До чёртиков. Могут быть видения. Помните: единственная реальная опасность сейчас — это упасть в этот муравейник. Во что бы то ни стало нужно двигаться вперёд. Нас много, а огнетушитель всё же не морозильное устройство. Поверхность снова нагреется — и отставшие могут не успеть проскочить…

Впереди показалась чёрная лужа. Она увеличилась, растёкшись на полкоридора. Леди Морвен подобралась к ней насколько смогла вынести, и смела тварей влево и вглубь тоннеля, словно огромной метлой.

Кирк тут же ринулся вперёд вдоль стены, сдувая оставшихся тварей клубящейся струёй из огнетушителя. Получилась неширокая, с полметра, безопасная дорожка.

Элле двигался одним из первых, сразу за Тани. Он с содроганием вспоминал недавно пережитый ужас. Шаг за шагом вперед, останавливаться нельзя. Он чувствовал, как в груди снова похолодело, неясная, не поддающаяся объяснению тревога снова быстро превращалась в страх. Он нарастал: видимо, внутри корня подтягивались новые полчища ползучей гадости. Все же это не был тот слепой ужас, который Элле испытал вначале. Этому можно было противостоять — по крайней мере, он не сковывал, превращая в изваяние.

Вскоре страх стал отступать: видимо, скопление этих жучков осталось позади. Ещё несколько шагов — и отпустило совсем. На всякий случай ещё какое-то время бежали растянувшейся колонной.

Потом маленький отряд снова построился в походный порядок. Народ слегка повеселел.

Через некоторое время леди Морвен остановила отряд и с интересом приблизилась к корням.

Попросив у Гимли, оказавшегося рядом, дубинку, она взвесила её в руке.

— Ого…

Потом она осторожно постучала по одному корню, по другому. Звук был разный: один из корней отзывался более звонко, звук другого был глуше, плотнее.

— Понимаете? — леди Морвен с лицом решившего трудную задачу человека оглянулась на Кирка.

— Эти ползучие выели его изнутри. Осталось только то, что им не по зубам… Надо полагать, этот корень, — она ещё раз тюкнула по дальнему, звонкому бревну, — совсем мёртвый теперь… Просто труба. А вот этот — ещё способен давать побеги. А если и его грызут, то нам, возможно, ещё придётся с ними встретиться дальше.

— А что с теми будет? — Элле мотнул головой назад.

— Кто же их знает… Может, в спячку впадут, когда есть больше будет нечего. Или будут пожирать друг друга, пока не останутся самые сильные… Может, это из них прыгуны вырастают. Могут и за нами повернуть. Такое ощущение, что когда они собираются вместе, то действуют более целенаправленно. Возможно, их направляет… то, что внизу. Двинемся-ка дальше.

За два с небольшим часа они сделали один привал. Леди Морвен торопила. Кирку она вполголоса, чтобы не слышали остальные, сказала:

— У меня нехорошее предчувствие. Ничего конкретного, но… Такое ощущение, что время истекает. Я попробовала послушать вокруг. Помните, как шли корни? Ничего похожего нет. Но то, внизу, — активизировалось… Если мы столкнёмся с ним лицом к лицу — оно убьёт нас одним страхом, даже не приближаясь.

Последняя, шестьдесят девятая буровая была уже рядом. Вдруг леди Морвен странно усмехнулась и спокойно произнесла:

— Смотрите-ка, нас встречают…

ВСТРЕЧА

В её голосе не было тревоги. Элле вгляделся вперёд, но никого не увидел.

— Нам навстречу идут свои. Барт, не застрелите никого от неожиданности.

Действительно, после первых слов леди Морвен тот весь подобрался, насторожился, взяв автомат наизготовку.

— Кирк, посветите большим фонарём, чтобы они нас увидели.

Вскоре впереди замелькали слабенькие огоньки. Все невольно ускорили шаг, почти побежали.

Он появился как в сказке — возник из мрака, постепенно проявляясь, становясь всё более настоящим. Высокий, со сверкающим мечом, светящимся шлемом, бликами на серебряных латах… Сияющий рыцарь.

Тани заворожено замерла. Элле пригляделся, черты лица сказочного воина показались ему знакомыми.

— Макс! — закричал он и бросился навстречу.

Элле был до того обрадован, что готов был, забыв всяческие условности, броситься Максу на шею.

— Вы не представляете, как мы тут…

Подбежала Тани. Глаза её сияли.

Глядя на ребят, Макс едва не прослезился: в носу защипало, глаза влажно заблестели. Он сграбастал их, кинув меч в ножны, прижал к себе.

«Эру! — подумал он. — Словно мои! Ни одного, а тут сразу трое… Двое?»

— Вы в порядке? А где Дэн?

— Он остался там. Насовсем… — потупившись, негромко и сурово сказал Элле. — Знаете, он сражался, как Арану и не снилось.

В голове Макса царили сумбур и сумятица. Радость и облегчение, тревога и неизвестность, столпотворение людей и гномов… Известие о гибели Дэна мозг не принимал, задвигал его куда-то на задворки: потом, потом, это просто какая-то нестыковка, может, он не так понял, попозже всё образуется…

Их окружили. Радостные, возбуждённые лица, голоса, смех… Гномы обступили Далина, гулко хлопая друг друга по спинам. Барт уже что-то весело заливал Фреду, остальные охранники стояли вокруг, посмеивались.

Элле вдруг увидел профессора. Тот стоял чуть позади, почти незаметный, особенно рядом с могучим, блистающим Максом.

— Мастер Рональд! И вы здесь! Вот это да! — Элле удивился и искренне обрадовался.

Хоббит протянул руку и крепко сжал ладонь Элле.

— Да вот. Как-то вышло, сам не пойму, — просто сказал он. — А Дэн-егоза, значит, не уберёгся? Беда, беда… — Он горестно покачал головой.

Леди Морвен узнала Далина, поздоровалась, кивнула с улыбкой Фреду. Внимательно, оценивающе посмотрела на Макса и Арчера. Подойдя ближе, мило улыбнулась.

— Вы — просто мечник из Белой крепости, — сказала она Максу. — За нами?

— Мы, скажу откровенно, скорее за ребятами. Но это очень здорово, что и вы все здесь. Знаете…

Макс немного смешался. Он не видел леди Морвен раньше и не ожидал, что она будет настолько… такой.

Она стояла — тоненькая, невысокая, немного выше Тани, прямая, как молодая сосёнка, в одной руке — каска, тонкие пальцы другой руки приглаживали тёмные, коротко стриженные волосы. Спортивный костюм, совсем молодое, чуть улыбающееся лицо со спокойными умными глазами, слегка вскинутый вверх подбородок.

— М-м-м? — она смотрела вопросительно, слегка насмешливо, ожидая продолжения.

— Вы ужасно симпатичны. Почему-то я представлял вас по-другому. Вы похожи на дочь, — закончил Макс.

— А вы — Макс Ненуа, писатель и учитель, — она полуутвердительно кивнула. — Наверное, вы хороший учитель. Это вы научили мою дочь совершать опасные глупости?

— Думаю, что скорее это вы её этому научили, — Макс чуть не с нежностью посмотрел на Тани, перевёл взгляд на Элле, снова поискал глазами Дэна…

— Если всё хорошо кончится, надеюсь, мы найдем время поговорить о Тани. — Леди Морвен улыбнулась, повернулась к агенту.

— Департамент безопасности, капитан Арчер.

Она едва заметно поморщилась.

— В другое время это было бы досадно, но сейчас я рада и вам тоже.

— Спасибо, мэм.

— Так. — Она огляделась. — Передышка была кстати. Но пора идти. Мастер Макс, вы шли — что там, впереди?

— Как будто всё спокойно. По крайней мере, мы прошли безопасно.

— Вы не чувствуете ничего… угрожающего?

— Нет. Если не считать, что здесь вообще всё угрожающее. Я отношусь к большинству, несправедливо обделенному магическими способностями.

— Извините. Удивительно. Я думала… — Она оборвала себя, потом повернулась к Арчеру. — А вы?

— Я согласен. Угроза нарастает, хотя конкретизировать её трудно. Но в нашем положении в любом случае лучший выход — убираться как можно быстрей.

— Вы правы. Чем вы вооружены?

— «Ворон» и нож.

— «Ворон»?! Какая удача! Вы не могли бы поделиться боеприпасами? Бедный Камул без своей верной железки скоро заболеет и исчахнет.

Телохранитель стоял за её спиной и каким-то образом умудрялся не попадаться никому на глаза. Он протянул Арчеру руку.

— Камул. Южный Амандор, восемьдесят девятый.

— Из наших? — понимающе кивнул Арчер. — Но у меня не густо, две обоймы. Одной поделюсь.

Камул взял патроны, отточенным движением отправил обойму в рукоять своего пистолета, неизвестно когда оказавшегося в его руке. Щелчок затвора, ещё одно плавное быстрое движение, и пистолет исчез под курткой.

Леди Морвен обратилась к хоббиту, который разговаривал с ребятами и Рори.

— Я прошу прощения, уважаемый хоббит, нас не представили…

— Профессор Брендибак, к вашим услугам, — нейтрально представился тот и выжидающе замолчал.

— Я очень удивлена, встретив здесь хоббита. Вы специалист по насекомым?

— Боюсь, нет, леди. Я недавно познакомился с вашей дочерью, с ребятами и некоторым образом переживаю за их безопасность. У вас прелестная дочь. Если бы вы сгинули в этих ваших подземельях, я бы её с удовольствием удочерил.

— Очень странный комплимент. Но всё равно спасибо.

— Вы же не будете отрицать, что это во многом по вашей вине погибло столько народа. Один из друзей Тани. Такой молодой, дерзкий, верный…

— Я могу вам возразить, уважаемый профессор, но, боюсь, сейчас не время. Ещё раз благодарю за заботу о моей дочери.

ПРОРЫВ

Теперь колонна растянулась шагов на тридцать. Элле с Максом шли рядом с леди Морвен, а Тани отодвинули назад, несмотря на её явное недовольство. Профессор семенил рядом с Рори где-то в середине колонны, а Далин с Трором замыкали шествие.

Быстро прошли шестьдесят девятую и приближались к центральному залу.

Леди Морвен на ходу рассказала Максу и Арчеру всё, что знала о тварях, с которыми пришлось столкнуться. Услышав про новую ползучую заразу, Макс поёжился: ни меч, ни доспехи здесь не помогут. И даже стволы Арчера и Камула.

Элле почувствовал нарастающую тревогу, когда вот-вот должен был показаться центральный зал. Он беспокойно глянул на Макса: тот шёл как ни в чём не бывало. Элле догадался, что Макс просто ничего не чувствует. Он оглянулся на леди Морвен.

Лицо её было сосредоточено и сурово. Она кивнула.

— Будь готов, парень. Если дело пойдёт плохо, вместе с Тани бегите в пятый тоннель. Соседний справа. Только туда! Назад — нельзя. Геройствовать бессмысленно. Прорываться и бежать… От прыгунов вы сможете отбиться. Понимаешь? Сделай это, если…

Волна ужаса ударила внезапно. Затопила сознание, оглушила, обездвижила.

Элле захотелось упасть, сжаться в комочек, закрыв глаза, и кричать, кричать, кричать… Он прислонился спиной к стене.

— Вперёд! Бегом! — резкий приказ хлестнул плетью.

Он сделал ещё несколько шагов и вновь остановился: весь коридор впереди от края до края вдруг заполнился чёрной ползущей массой; она надвигалась, близилась, уже поглотив всех, кто шёл впереди.

Он рванулся назад, хватая Тани и леди Морвен за руки, увлекая за собой, но ноги не слушались, словно во сне. В ушах нарастал терзающий рёв, заглушающий крики и стрельбу…

Вдруг перед глазами возникло лицо леди Морвен. Схватив Элле за ворот, она кричала:

— Не верь! Это наваждение! Вперёд! Вперёд! Надо проскочить… Давай же!

Он снова повернулся к выходу из тоннеля: до него по-прежнему оставалось рукой подать.

Накрыло всех. Не страх — невыносимый ужас объял людей, гномов. Чуть впереди Элле увидел Макса, упавшего на одно колено, пытающегося подняться, цепляясь за стену и опираясь на меч. Он был облеплен чёрной мерзостью, которая не давала двигаться, поднимаясь выше и выше.

Элле, на секунду забыв обо всём, шагнул вперёд, прямо в отвратительное месиво, схватил Макса за локоть, помогая ему подняться.

Макс повернул к нему искажённое мукой лицо.

— Эл, Тани… Прыгайте через огонь и бегите…

— Вставайте, Макс! — заорал Элле. — Нет никакого огня! Нет жучков! Всё только кажется!

— Ноги горят… Бегите же! — медленно, с неимоверным усилием, Макс поднимался, царапая ногтями стекловидную поверхность стены.

Мимо пробежал, вернее, проковылял быстрым неверным шагом Рори, тянувший за руку хоббита. Профессор запнулся, упал, но Рори с безумными глазами продолжал увлекать его за собой, волоча по полу. Сразу за ними, шатаясь, брели Далин и один из охранников, Элле не знал его имени; они с трудом удерживали третьего — молодого парня, вырывавшегося, упиравшегося ногами, вопившего страшным голосом:

— Пауки! Пауки!

Истошный крик перекрывался нарастающим рокотом. Элле знал: это идут они. Монстры из глубин.

Он схватился за рукоять меча. Бросив взгляд назад, увидел в тусклом пятне света, как леди Морвен подхватывает теряющую сознание дочь. Кинулся к ним; она осторожно передала ему Тани, крикнув снова:

— Вперёд! Надо её нести…

Тани не держалась на ногах, сползая вниз, в черноту, в пустоту. Элле поймал её на руки, снова разворачиваясь к выходу, успел заметить, как фигура леди Морвен окуталась зеленоватым свечением; с пальцев её срывались языки пламени, тоже зеленоватого, бледного, мертвенного; губы её шевелились, произнося заклинания…

Он чувствовал, что погружается в чёрную трясину, ноги его увязли и растворяются, исчезают, а за спиной леди Морвен из темноты тоннеля вырастали, приближаясь, чёрные косматые тени, оскаленные пасти, огненные глаза…

Раздался сухой резкий треск, грохот. Мороки разом исчезли.

Элле зажмурился, вновь открыл глаза. Луч нашлемного фонаря выхватил стену тоннеля. Огромного куска корня — того, что ближе, — не было. Его разнесло на тысячи частей и отбросило далеко вперёд, в зал.

Поверхность второго корня — изрешечённая, покрытая сетью трещин — вздрогнула раз, другой, вдруг вспучилась в одном месте и осыпалась, образовав длинную узкую дыру. Из неё внезапно метнулась на пол чёрная тень, ещё одна… Прыгуны.

На руках Элле Тани медленно приходила в себя. Он не успевал достать меч и лишь чуть пригнулся, боком, выставив плечо, покрытое мощным наплечником: твари уже прыгнули, сразу обе. Элле зажмурился, приготовившись к сокрушительному удару…

Прыгунов смело как ураганом. Самого Элле тоже зацепило упругой могучей волной, развернуло. Он испугался было новой напасти, но сразу сообразил, что это было; бросил уважительный взгляд на леди Морвен.

Тани, выскользнувшая из его рук, поднялась, неуверенно оглядываясь. Элле выхватил меч и бросился к отверстию в корне, из которого выбирались новые твари. Двух он прикончил, даже не дав им коснуться пола, одна успела ускользнуть, но и её настиг чей-то меч. Элле глянул направо — Макс возвышался рядом.

Прыгуны продолжали вываливаться из щели один за другим. Элле и Максу невозможно было расслабиться и как следует оглядеться.

Справа у выхода по прежнему толпились люди, гномы, в темноте плясали лучи фонарей, вспыхивали короткими очередями автоматы. Слева… Слева тоже кто-то был. Довольно далеко, в десятке шагов, он сидел сгорбившись у стены коридора.

Элле крикнул Максу, тяжело переводя дух:

— Там… Смотрите — кто-то отстал… Может, ранен…

Макс кивнул, оглянулся на секунду.

— Тани! Займи моё место! — Голос его едва перекрывал треск выстрелов.

Улучив момент, Макс крикнул:

— Эл, придержи меч! — снёс высунувшуюся из щели острую чёрную голову и кинулся мимо Элле назад по тоннелю к сидевшему у стены человеку.

— Что с вами?

— Ранен… Нож… Он убежал…

— Кто убежал? Какой нож?

— Эд… Я хотел его удержать, он ударил ножом. Убежал туда… Назад.

— Куда ранил? В ногу… Идти можете?

Рядом возникла леди Морвен. Красивое решительное лицо осунулось, вокруг глаз залегли кругами тени, она тяжело дышала.

— Рик! Что у вас тут? Быстрей!

— Кто-то убежал в тоннель, — Макс помог раненому подняться.

— Давно он ушёл? — резко спросила она Рика.

— Ну… Когда черви полезли и стало всё корёжить…

— Быстро вперёд! Давайте! Потерпите чуть-чуть… Макс! Вы куда?!

— Не оставлять же его там…

— Оставлять! — рявкнула она. — Мы не можем ждать! Если мы не уберёмся отсюда сейчас же… Макс! Из-за вашего геройства мы потеряем остальных! Моргот! Мы все здесь погибнем из-за вас! — закончила она уже в спину удаляющемуся Максу.

— Я не пойду далеко! — крикнул он из темноты. — Две минуты…

Буквально зарычав, леди Морвен бросилась к выходу в зал; она была в бешенстве.

Элле и Тани пока справлялись. Щель, к счастью была достаточно узкой и не позволяла прыгунам выбираться группами.

Пробегая мимо них, леди Морвен бросила:

— За мной, уходим. Нет! Держитесь ещё минуту! Две! Моргот бы побрал вашего Макса!

Снова набухало незримое гнетущее облако кошмаров. Стиснув зубы, леди Морвен ускорила бег.

— Держаться! — она протиснулась между сгрудившихся гномов к самому выходу.

В зале творилось светопреставление. Десятка три прыгунов остервенело пытались пробиться сквозь толщу себе подобных к пылающим осветительным шашкам. Огни горели у дальней стены зала, четыре или пять; время от времени файеры, шипя, взлетали под ударами чёрных стремительных тел, чтобы тут же быть вновь погребёнными под сворой ненасытных тварей.

Почти над серединой зала, едва ли не в четверть его высоты, узловатым клубком нависали старые задеревеневшие корни, разветвлявшиеся, сплетённые и перевитые, уходящие громадными питонами в беспросветные жерла тоннелей. От их сплетения вниз свешивались молодые побеги, издали казавшиеся белесыми шевелящимися змеями. Они изгибались непрерывно, ощупывая воздух, и время от времени вонзались со свистом в гущу мечущихся прыгунов.

Ближе к баррикаде простиралась огромная, в несколько шагов, лужа ползущей жрущей пакости. Пауки старательно избегали шевелящейся кляксы, охотясь за шашками, но вот одно из щупалец-корней случайно отшвырнуло прыгуна прямо в эту трясину — и тот словно утонул: растворился, исчез за секунды.

Огромное скопление неразличимых жучков продолжало увеличиваться: сверху из могучего взломанного корневища всё текли, точнее, сыпались новые струи. Беспросветная их чернота резко контрастировала с ледяной грудой завала. Лужа, как исполинская амёба, почти незаметно надвигалась на баррикаду, гоня перед собой неосязаемую, но невыносимую волну страха.

— Сколько огнетушителей осталось? — прошипела леди Морвен сквозь стиснутые зубы.

— Два полных, — глухо отозвался Кирк, из последних сил пытаясь противостоять смертельному ужасу.

Очередное заклинание отбросило жучков на несколько шагов, снова стало легче.

Справа, со стороны пятого тоннеля, вдоль стены через большой металлический контейнер перелетел шальной прыгун. Он упал рядом с кем-то из гномов и в ту же секунду был подстрелен Камулом короткой очередью из автомата.

Леди Морвен едва не падала от усталости.

— Огнетушители беречь, — проговорила она с трудом.

Голос её был хриплым, еле слышным.

Камул протянул ей фляжку. Сделав несколько глотков, она закашлялась.

— Проклятье! Ждём Макса и Эдмунда. Ещё минуту. Потом я отброшу ящики… И этих… У стены будет проход. Огнетушителями… — Она замолчала, ещё хлебнула из фляжки, вернула её Камулу, продолжила: — Огнетушителями охлаждаете пол слева от прохода, это их задержит. Потом бегите что есть сил. Горн пришёл в себя?

— Нет, — хмуро буркнул Райнур, — бредит.

— Придётся нести.

Прошли полторы мучительные минуты. Молчание прерывалось короткими выстрелами, жучки приближались медленно, неотвратимо.

— Мастер Трор, я вас прошу… Возьмите маленький огнетушитель, скажите ребятам, что пора. Баллон откройте, засуньте в бревно… Может, это задержит пауков. И бегом сюда. Всё. Ждать больше невозможно. Их всё больше, они всё сильнее. Кирк, шашки остались? Кидайте все в зал.

Она встала, придерживаясь за стену, выпрямилась, глубоко вздохнула, развела руки в стороны, вскинула голову. Хриплым шёпотом начала заклинание, сбилась, начала снова. Одна рука опустилась, другая вытянулась вперёд, пальцы совершили неуловимое движение.

Завал из ящиков — больших и маленьких, из каких-то обломков, рассыпанных железяк, щепок от разломанного корневища вдруг вздрогнул, сдвинулся и с гулким лязгом отлетел к середине пещеры, разметав, завалив наползающую, копошащуюся массу.

Гномы тут же выпустили из огнетушителей клубящиеся ледяные струи, поливая пол зала. К ним бросилась часть прыгунов, почувствовавших, что смертоносная преграда между ними и добычей исчезла. Автоматные очереди и короткие выстрелы из «ворона» Арчера слились в гулкий грохот. За спинами стрелков быстро пробегали в пятый тоннель остальные — люди, гномы. Протащили Горна. Отшвырнув опустевшие баллоны, отошли Кирк и Гимли.

Леди Морвен медленно побрела за ними, на полпути обессиленно прислонилась к стене. Ноги не держали, она опустилась на пол. Камул вопросительно обернулся — она отрицательно покачала головой. Через секунду из тоннеля показался Трор, едва ли не тащивший за руки Элле и Тани. Они шли, почти бежали, исполненные мрачного отчаяния и возмущения.

— Мама! — воскликнула Тани, приблизившись. — Что ты задумала?! Мы не можем бросить Макса!

— Значит, мы все сейчас умрём, — слабым, еле слышным голосом произнесла Морвен.

Она кивнула в зал. Ребята оглянулись.

В пещере всё так же бесновались прыгуны вокруг шашек, валяющихся у дальней стены, щупальца змеились в полумраке, чёрная лужа…

Со скоплением жучков что-то происходило. Они уже не ползли бессмысленно за людьми — наоборот, неведомая воля медленно стягивала их в кучу. На поверхности лужи появился бугорок, всё увеличивающийся. Вот он уже размером с муравейник, вот уже в рост взрослого гнома… Несмотря на то, что расстояние до чёрного края даже увеличилось, психическое давление усилилось, снова становясь нестерпимым.

— Идут, он его всё-таки нашёл… — прошептала леди Морвен. — Не успеют… Тани, Элле, Барт! Отходить!

Ребята уже и не нашли бы в себе сил, чтобы оставаться на месте. Сознание опять начинало теряться в зыбкой ткани кошмарных видений. Уцепившись за руки друг друга, они шаг за шагом, сопротивляясь, отступали под арку пятого коридора. Барт, получив приказ, выпустил в чёрный столб последнюю очередь — патроны закончились, потом бросился в тоннель. За ним отходил Арчер. Взяв оцепеневших ребят за плечи, он развернул их и легонько подтолкнул вглубь тоннеля, сам остановился на входе. В зале оставались только леди Морвен и её телохранитель. В автомате Камула тоже кончились патроны. Он мгновенно вооружился «вороном». В его распоряжении было ещё двенадцать выстрелов.

***

Макс пробежал метров двести, задыхаясь, остановился. В университете так не бегал!

Темень непроглядная, пустота, тишина. Слабенький луч едва освещал ширину коридора. Никого.

Напрягала нелепость ситуации.

Что делать? Бежать дальше? Впереди полтора десятка километров, беги — не хочу. По времени — пора возвращаться. Если только уже не поздно. Они там смогут ждать, только пока держится Морвен. А силы её иссякают, это видно и дураку. А ведь они могут и отправиться за ним следом! Пацаны — точно могут. И тогда на самом деле… Назад?

— Эд! Э-э-эд! — заорал он.

Может, этот Эд спятил? Иначе зачем бежать так далеко? Действие этой гадости ослабевало уже в нескольких шагах. А то набросится ещё в темноте…

Пробежал ещё немного.

— Э-э-эд!

Замер, прислушиваясь.

Что это? Показалось? Нет? Какой-то звук!

Углубившись в тоннель ещё метров на пятьдесят, остановился: навстречу слышались быстрые шаги.

Эд шёл, ведя рукой по стене; попав в луч фонаря, побежал, что-то бормоча.

— Эру всемилостивый!

— Я — Макс, — на всякий случай сказал Макс.

— Да я… Нет, — нервно засмеялся тот, прерывисто вздохнул. — Заблудился! Каску потерял. Темно. В одну сторону пошёл — вроде не туда. Повернулся в другую, иду, иду — тоже ничего. Совсем запутался!

Макс ухватил его за рукав, потянул: бежим, бежим!

— Молитва спасла! — уже на бегу продолжал безостановочно говорить Эд. — Как понял, что всё, заблудился, — молитву вознёс. И тут слышу голос… Эру великий, слава ему и Фродо-спасителю! А там как? Слуги Моргота когда начали мерещиться, геенна…

— Давайте, давайте! Нормально там, только если опоздаем — и Эру не поможет.

Приближаясь к залу, Макс понял, что они не успевают. Навстречу показались две, три… четыре чёрные змеящиеся твари, а сознание в этот момент снова начало туманиться.

Он выхватил меч, свободной рукой схватив Эда за куртку.

— Держитесь за мной. Что бы ни виделось — идём только вперёд!

С разбегу снёс двоих прыгунов, от одного с трудом увернулся. Чёрное тело чиркнуло по набедреннику. Удар был вскользь, но такой силы, что Макс едва удержался на ногах, отброшенный к стене. Зато из-за этого промахнулась четвёртая тварь, пролетевшая в добром полуметре от него. Приближались ещё две.

— Эд, прикрывайте сзади! — бросил он через плечо.

Пригнувшись, замер с мечом наизготовку. Когда до ближней осталось два-три шага, он мгновенно сдвинулся левее и на взмахе рассёк летящую чёрную молнию надвое. Вторая тварь, к его удивлению, пронеслась мимо. Макс проводил её взглядом: она удалялась по стене, оставляя за собой пылающий след, словно замысловатую вязь горящих загадочных знаков. Взглянув вперёд, он увидел, что коридор вновь объят огнём: пол расплавился и зыбко вспучивался пузырями, словно свежая вулканическая лава; корневище слева у стены дымилось — и вдруг вспыхнуло, языки пламени взметнулись до потолка. Обожгло лицо.

Стиснув зубы, он шагнул вперёд, прямо в огонь; ноги охватило пламенем, но Макс делал шаг за шагом, не обращая внимания на боль, жар, едкий дым.

Зал был уже совсем рядом, когда по сознанию почти физически ощутимо ударило яростью, неутолимой ненавистью.

Что-то схватило его сзади. Он был едва в состоянии различать, где явь, а где видения, и готов был взмахнуть мечом, но в последнюю долю секунды успел различить человеческое лицо. Эд! Он был рядом всё время, но Макс совсем забыл о нём, пытаясь в сумбуре мороков не погрузиться в пучину безумия. Сейчас это лицо казалось единственно настоящим, последней зацепкой, связывающей его с реальностью. Он поймал Эда за руку:

— Не останавливаемся… Ещё чуть-чуть…

Он кинул взгляд вперёд: за языками пламени, за бездонной дымной пропастью расстилалась багровая равнина, на которой кто-то стоял. В кипящем мареве всё выглядело нечётким и зыбким.

На мгновение вдруг видение прояснилось: маленькая, тонкая непреклонная фигурка и нависшая над ней огромная угольная туча. Из тучи вырываются языки пламени — холодного, смертоносного, тоже чёрного, вспыхивают молнии. Мгновение — и живая мгла рушится, погребая её под собой…

— Конец, — прошептал он, падая.

Пальцы его упрямо скребли по скользкой поверхности: вперёд, вперёд, к выходу…

На какое-то мгновение мир погрузился в небытие.

Внезапно мысли прояснились. Макс почувствовал боль в вывернутой руке. Вспомнил всё.

— Эд, вставайте! Бегом!

Он вскочил, снова потянул охранника за собой. Тот поднялся, побежал вслед, что-то непрерывно бормоча — наверное, молитвы.

Всё вокруг по-прежнему казалось Максу не совсем реальным, замедленным, как видео на половинной скорости…

Несколько шагов до выхода в зал занимают целую вечность…

Сгущается мрак, слева у дальних тоннелей догорают две шашки. Половина зала свободна, там лежит навзничь леди Морвен. Чуть впереди, у ледяного завала, — ещё кто-то, в темноте не разглядеть… Камул. Он лежит, неловко вывернув руку, продолжая сжимать свой боевой нож…

Возле леди Морвен маленький смешной хоббит. Он пыхтит, обливается потом, пытаясь за руки утащить её в соседний тоннель. Дело движется слишком медленно…

Макса внезапно сильно толкают в спину. Он оборачивается. Эд валится на пол, на спине у него — догнавший их прыгун. Макс, боясь задеть Эда мечом, пинает тварь ногой; паук отлетает, но тут же кидается снова. Макс прыгает вперёд и встречает прыгуна рубящим сверху…

Оглянувшись, видит, как из соседнего тоннеля к нему спешат люди и гномы. Мокрые волосы липнут на глаза…

Три шага к Морвен. Кинув меч в ножны, он подхватывает лёгкое, как пушинка, тело.

— Рональд! Бегите…

В зале совсем смеркается, остаются лишь бледные лучики на шлемах фонарей; хоббит возится, что-то вынимая из кармана.

Где-то там, в темноте, приходят в себя и устремляются к добыче пауки, вслед за ними медленно ползёт неотвратимо тьма и ужас…

— Рональд!

Пальцы запасливого хоббита справляются наконец с непослушной обёрткой, и файер ярко вспыхивает у него в руке; он швыряет его прямо в приближающихся пауков и бросается наутёк…

Эта шашка спасительна: бестолковые твари устраивают свалку и лишь небольшая их часть продолжает движение. Секунда — и они будут рядом…

Выстрел, другой. Два ближайших прыгуна замирают. Это Арчер, он кричит:

— Макс, давай Морвен, у меня только два патрона!.. — Он принимает её из рук Макса, ухитряясь одновременно сделать ещё выстрел.

Выхватывая меч, Макс краем глаза замечает слева, как гномы поднимают Эда…

Пауков всё равно многовато. Скинуть бы десяток-другой лет, да здоровую бы руку…

Меч, блеснув красным бликом, с лёгким хрустом рассекает летящую мерзость, уход влево, резкий выдох — ещё тварью меньше. Стремительный широкий удар с разворотом — кажется, задел двоих…

В этот момент его сбивают с ног. Спасает нагрудник, но, упав, он лишь беспомощно открывает рот: невозможно вздохнуть или пошевелиться.

В падении он замечает, что справа и слева ребята. Элле достаёт прыгуна, свалившего Макса, и тут же мгновенно отскакивает, едва успевая уклониться…

Кто-то тянет его к входу в тоннель; в зал улетают красные шипящие огни…

В глазах темнеет…

С великим трудом, превозмогая тупую боль в груди, он со стоном наконец втягивает в себя воздух…

Эру! Как это здорово — дышать…

Через несколько минут они уже уходили по тоннелю всё дальше и дальше от прыгунов, щупалец, чёрных жучков, ужаса глубин.

Останавливаться боялись: ещё одной схватки они могли не пережить.

Макс вроде бы оклемался, шёл сам, хотя каждый шаг отдавался болью в груди. У Элле разошлась рана на ноге, он сильно хромал. Ранен был Кирк.

Несли тела убитых — Даина и Эдмунда. Камула вытащить не смогли.

Арчер бережно нёс леди Морвен. Её рана на голове не казалась серьёзной — видимо, при падении она ударилась о пол. Но в сознание она не приходила.

Истерика у Горна вроде прошла, но то и дело его начинала колотить крупная дрожь, и тогда он вжимал голову в плечи и ускорял шаг.

Измотанные, опустошённые, почти беззащитные — не осталось ни патронов, ни шашек, ни огнетушителей, — они шли лишь в надежде, что твари не бросятся за ними в погоню после того, как там, позади, снова станет темно.

НА БОРТУ

Самолёт вылетал немедленно.

Макс, профессор, ребята не успели даже переодеться. Грязные, смертельно уставшие, в изодранной одежде и в доспехах, они поднимались по трапу небольшого бизнес-джета, свистевшего уже запущенными турбинами.

Леди Морвен доставили на борт, пока ребята ещё сидели внизу, в бункере, ожидая, когда их по одному поднимут в тесном футляре капсулы наверх, на базу.

Тани, поднявшаяся второй, разрывалась — кинуться вслед за матерью или дождаться остальных.

— Где мама? Как она? — тревожно спросила она у мисс Крик, которую заметила в плотной толпе встречающих.

Та обняла девушку, прижала к себе; в глазах её стояли слёзы.

— Что? С ней плохо? — Тани почувствовала, что тоже готова разреветься.

— Ну-ну, девочка… Всё нормально. Её забрали медики. Ран опасных нет. Переутомление, с магами это бывает. Обойдётся. Наверху самолёт, ждёт уже; сейчас в Арнор, там лекари, оборудование… Обойдётся, — повторила она.

Тани всё-таки заплакала — от нахлынувшего облегчения и свалившегося многотонного камня напряжения, бесконечного ожидания опасности и страха.

Поднялись Элле, профессор, Макс. На измученных лицах блуждали растерянные улыбки, а изумительная мисс Крик спасала их от неуёмных учёных, накинувшихся с расспросами.

Несмотря на предусмотрительно надетые тёмные очки, поверхность ослепила нестерпимой белизной снега и синевой неба. Глаза щурились и слезились на морозном воздухе, так что по тропинке, ведущей к ледовой взлётной полосе, идти приходилось почти на ощупь.

Наконец закрылся толстый люк, и самолёт начал стремительный разбег.

Леди Морвен лежала на каталке, опутанная проводками и трубочками. Макс со странным смешанным чувством долго глядел на бледное безжизненное лицо, потом вздохнул, откинул голову на удобный высокий подголовник кресла.

Кроме Макса, профессора и ребят в маленьком роскошном салоне летели двое медиков. Один сидел возле каталки, другой — молодой и словоохотливый — расположился рядом с Максом, пытаясь поддерживать разговор.

Беседа не клеилась. Макс сражался с закрывающимися глазами: за последние трое суток он спал всего несколько часов, а события последнего дня и сами по себе измотали бы любого.

Несмотря на яркое солнце за окном, стрелки на часах приближались к полуночи.

Спать хотелось неимоверно, но Макс терпеливо ждал, пока ребята приведут себя в порядок. Доспехи он протёр и аккуратно сложил в сумку. Разглядывая нагрудник, провёл пальцами по глубокой — едва не насквозь — вмятине, покачал почти с изумлением головой. «Неужели это всё было на самом деле?»

Прошло совсем немного времени, а всё случившееся в подземелье уже казалось далёким, нереальным, словно мимолётный ночной кошмар.

Тани наконец появилась из конца салона: умытая, с влажными волосами, благоухающая своими чайно-малиновыми духами — женщина! — присела рядом с матерью, пытаясь заштопать порванный рукав куртки.

Элле и Рори много времени не понадобилось.

Макс поймал себя на мысли, что ждёт ещё и Дэна, который как будто тоже где-то неподалёку, вот-вот появится, баламут и болтун. Дэн, Дэн…

Вскоре и профессор, устало кряхтя, опустился на кресло впереди.

Самый неопытный путешественник среди них оказался самым подготовленным: в сумке хоббита на базе нашлась и свежая рубаха, и даже лёгкие плетёные сандалии. Наверняка и иголку с ниткой Тани взяла у хозяйственного полурослика.

Макс тяжело поднялся, прошёл в конец салона. Туалетная комната была роскошной, как и всё остальное. Он не смог отказать себе в удовольствии влезть в душевую кабину и постоять под прохладными струями. Побрился, почистил зубы — и посвежевший, почти оживший вернулся в салон.

Тут же подошла Тани.

— Макс, я только сейчас заметила, — негромко встревоженно сказала она. — У мамы нет того кольца!

— Но… — Он подошёл к каталке, осторожно коснулся тонких бледных пальцев леди Морвен.

На среднем пальце явственно виднелся след — неглубокая, но отчётливая ложбинка.

— Док, а кольца вы не снимали, когда её осматривали? У неё было чёрное кольцо на пальце…

Лекарь, высокий, в годах дядька, мотнул головой.

— Не было колец, ни на руках, ни нательного. Есть же регламент… При первичном осмотре пациента все возможные амулеты, талисманы описываются, но не снимаются, если только явно не причиняют вреда. Чтобы не навредить. Мало ли: магия. Позже специалисты разбираются, при обследовании… — Он осмотрел отпечаток на пальце. — Такой след, кстати, может сохраняться и больше суток, если кольцо носили постоянно.

— Да? — озадаченно произнёс Макс. — Я думал, они быстро проходят. Но, в любом случае, внизу кольцо ещё было у неё? — он посмотрел на Тани.

— Но ведь это ясно: как бы она без него могла…

— Арчер, зараза! — пробормотал Макс. — Больше некому. А скажите, — он снова обратился к медику, — вы личный врач леди?

— Нет, мы из службы спасения.

— А состояние её… Оно не ухудшается?

— Сейчас стабильное. Час назад было совсем плохо… Обычно, когда человек работает, он расходует запасённую организмом энергию постепенно, чувствует усталость и заранее знает, когда нужно остановиться, отдохнуть, подкрепиться. А сильный маг может выложиться в один импульс. В результате — полное истощение плюс тотальное отравление продуктами распада. Собственно… В общем, все безотлагательные меры мы приняли. В клинике уже проведут детальное обследование. А есть что-то, о чём медикам нужно знать?

Макс с трудом соображал, как правильно поступить.

— Знаете… Если вы ничего угрожающего не находите, то, пожалуй, всё нормально. Есть одна сложность, но это конфиденциально, и лучше Тани расскажет всё личному лекарю.

— Надеюсь, вы знаете, что делаете. — Медик неодобрительно покачал головой и на всякий случай снова проверил показания датчиков.

Макс сел, устало зарыл глаза, откинулся на спинку кресла. Через несколько минут он опять обратился к лекарю:

— Но… Если есть возможность связаться, наверное, всё же лучше было бы, чтобы её врач сразу был на месте.

Едва он смежил веки, в салоне появилась стюардесса. Невысокая, симпатичная, в бежевой форме с вышитыми логотипами Компании.

Она попросила всех пристегнуть ремни, проверила, надёжно ли закреплена каталка. Самолёт шёл на посадку.

— А где садимся?

— В Арноре. Всё, прибываем. — Она мило улыбнулась и скрылась за занавеской впереди.

Макс с недоумением переглянулся с Элле, его сон сняло как рукой. Каким образом они добрались так быстро? Ведь они туда летели едва не полсуток… Морготовы конспираторы!

Глава 16. Гондор

ТИЛЕН

В конце сентября в Ануминасе уже прохладно. В маленьких старинных двориках ещё пытаются зеленеть тополя, но берёзки облетают под порывами ветра и холодными утренними часами зябнут в тумане голыми тонкими ветвями. А за городом осень царствует вовсю: серые берёзы, осины, орешник теряются среди потемневшей зелени елей и сосен, а нарядная червонно-золотая красота уже опала, пожухла и побурела, и лишь мягкая оранжевая хвоя лиственниц устилает влажные тропинки.

Но здесь, в Тилене, стояло лето, может быть лучшие деньки — уже без изнуряющей жары: мягкие, прозрачные, наполненные запахами спелого урожая окрестных садов, расползающимися с шумных рынков по всему городу невидимыми сладкими облаками.

Тани, Макс и Элле не спеша прогуливались по брусчатке бульвара Заран, расположенного на широкой террасе в верхней части города. Слева, вниз по склону и дальше, насколько хватало глаз, расстилались старые кварталы. Вдали блестящей лентой нёс свои воды могучий Андуин, а за ним возвышались высотки нового делового центра. Правобережье застраивали в основном после войны, и здания громоздились там одно выше другого. За семьдесят лет Тилен вырос чуть ли не вдвое, присоединив к Старому городу, с незапамятных времён располагавшемуся между рекой и нагорьем, новый, раскинувшийся на равнине, где ещё не так давно лишь зеленели крестьянские поля да паслись стада.

Несмотря на то, что день уже был в разгаре, вокруг царило безлюдье. Заран просыпается ближе к вечеру, когда бесчисленные бистро, ресторанчики, бары заполняются шумной, вечно празднующей что-то толпой.

Соревнования заканчивались через два дня, оставались финальные командные бои, но после сегодняшнего поражения у Элле не было никакого настроения думать о предстоящем послезавтра.

В финал они вышли почти неожиданно для себя и как-то безрадостно.

Великий и неповторимый Аран из команды Арнорского университета то ли объелся мороженого, то ли подхватил какую-то местную заразу и буквально накануне полуфинального боя слёг с температурой под сорок… Естественно, доктора запретили ему выходить на площадку.

Разара — арнорского тренера, заклятого друга Макса, — едва удар не хватил, когда он, на ночь глядя, узнал, что остался без лидера команды. Конечно, запасные всегда есть, но кто мог заменить Арана?

В команде Ануминаса место Дэна занял здоровяк Маур, и у них перед кубком был почти месяц тренировок — пусть небольшое, но всё же время, чтобы притереться, поймать чувство плеча. У Маура не было скорости Дэна, но зато он был самым опытным в команде, а его стойкость и выносливость были выше всяческих похвал.

Арнорцы не продержались даже до конца боя: судьи прекратили сражение за явным преимуществом Академии. Победа была вполне заслуженной, но что-то мешало ребятам почувствовать настоящее удовлетворение.

Вообще, без Дэна всё было совсем-совсем не так. А тут ещё Аран… Ну какая радость в том, чтобы разгромить растерявшихся пацанов?

И после — сокрушительное поражение Элле. Перед этим в упорном поединке он буквально вырвал победу у мечника из Форноста: перевес был минимальный…

В финале предстояло сразиться с Араном, но из-за его внезапной болезни всё смешалось. Был проведён дополнительный поединок, и в результате против Элле вышел здоровенный слоняра из Военной академии.

Он работал неплохо, но, пожалуй, не был искуснее ребят. Однако рядом с мальчишкой он казался просто гигантом. Парировать его сокрушительные удары было невозможно, и Элле приходилось вертеться ужом, чтобы не попасть под раздачу. Какое-то время это ему удавалось, он даже сделал две удачные контратаки и, может быть, продержись он до конца, всё сложилось бы иначе. Но в какой-то момент Элле то ли забылся, то ли слишком разозлился — и попытался отразить атаку.

От удара страшной силы меч вырвало из рук. Было полное ощущение, что вместе с мечом оторвало нафиг вообще всю правую руку: на какое-то время она совершенно онемела.

Если бы меч упал где-то в пределах круга, Элле бы до него добрался, а биться он мог и левой. Но оружие улетело далеко за линию, и гонг похоронил все надежды на победу.

Теперь он брёл, уныло глядя на скользящую впереди тень.

«Да Макс ещё: нет бы посочувствовать! Идёт, подкалывает… Да не. Ну, он прав, так-то… Мы ведь и в призёры выйти не рассчитывали, а тут — второе место! Не, ладно бы — проиграл по очкам Арану. Мастерство там, класс… Но этот-то! Кримсон или Гримсон — как там его?.. Он же реально ничем не круче! Просто лось такой…»

— Эл! Всё Кримсону косточки перемываешь? — снова раздался насмешливый голос Макса.

— Ну Макс! — Тани, поддерживая Элле, глядела чуть укоризненно.

— Да ну вас, детвора… Феноменальная победа! Самый молодой призёр за историю Кубка! Выстоял полбоя против вдвое превосходящего противника! Армейского!

— Да он не превосходящий никакой!!! — в один голос воскликнули ребята.

— Просто выставили такой трактор. Что Эл мог с ним сделать?

— Ой-ой-ой! Заголосили. Что это вам — компьютерная игрушка? Это настоящий бой. Если бы вы не на площадке встретились, а в поле, врагами — что: результат был бы иной? Всё по-честному.

— Ну да… Но они-то нечестно его выставили! Ему в другой категории нужно было выступать!

Макс снова покачал головой:

— Вы прекрасно знаете регламент. В спортивных боях нет деления на весовые группы для бойцов. Категории определяются только по весу мечей. Эл тоже мог бы заявиться с лёгким мечом — бился бы тогда с такими же салагами…

— А всё равно! Нечестно!

— Вот вы упёртые… Ну, хорошо. Вы знаете, что к моменту аута Эл выигрывал по очкам? Значит, можно было что-то противопоставить грубой силе? У тебя была выигрышная стратегия! Какого моргота ты бросился под этот танк? Нервы не выдержали — тренироваться надо! Чувство реальности потерял — тренироваться надо! Какой-то хитрый план не сработал — тренироваться!

— Ну… Да. А всё равно…

Макс громко, почти неприлично, расхохотался. Тани тоже хихикнула, и даже хмурый Элле, не выдержав, улыбнулся.

— Вот что, други мои. У нас завтра день на подготовку. Но поскольку готовить вас без толку — уж что есть, то есть, — предлагаю завтра прокатиться на экскурсию. Честно говоря, сильно мне хочется взглянуть на местную старину, а то когда ещё сюда выберусь… Три варианта: в горы — на Башни Тени посмотреть, в Белую Крепость или в городе по музеям походить. Вы как? Я — за Крепость. В горы — далековато, да и утомительно. Вам всё же отдохнуть надо. А в музеи сейчас и по сети можно заглянуть.

— Да мы тоже за Крепость, — сказал Элле. — А у Тани там вообще где-то рядом бабушка жила.

— Зов предков? — улыбнулся Макс.

— Посмотреть интересно. Мама рассказывала, что возила меня туда, когда я маленькая была. Только я не помню совсем ничего…

Максу ужасно не хотелось ехать на экскурсионном автобусе: напрягала мысль о необходимости бродить вместе с группой, слушать монотонное бубнение экскурсовода и постоянно оглядываться на время.

Но всё сложилось даже лучше, чем он надеялся.

Вечерком после судейской, разогнав ребят по номерам гостиницы (бессмысленное, конечно, мероприятие, но, по крайней мере, хотя бы пересчитал их), Макс отправился на седьмой этаж в гости. Там коллеги из Военной академии организовывали небольшой сабантуй и зазывали всех на огонёк. Главный тренер мидландцев собирался на пенсию и накрывал на эту тему прощальную поляну. Завтра-послезавтра будет не до того, а старому пирату Мэнингу хотелось по-человечески посидеть со старинными друзьями и вечными соперниками.

Макс немного опоздал и пришёл, когда все были уже в сборе. Тут были все свои: Борго, главный тренер из Форноста; Разар — куда ж без него; конечно же, вояки с Мэнингом во главе; ещё кто-то из местных… Макс всех хорошо знал, за исключением молодого лекаря из Мидланда, и вечер катился гладко и весело.

Пить особо не пили, потому что у всех, кроме Макса, завтра были поединки, но атмосфера была душевная и шумная. Хорошая.

Мэнинг расчувствовался, подумывал уже ещё на годик остаться — ну, может быть, как-нибудь за штатом; Разар ругал своего Арана страшными ругательствами и грозился перейти в Ануминас к Максу младшим помощником второго тренера; Борго оглушительным басом рассказывал, как чуть не сорвал голос, болея за Элле во время его схватки с Кримсоном, потому что парень Макса — молоток, а Мэнинг — старый прохвост…

Где-то в разговоре Макс обмолвился, что собирается с утра свозить пацанов в Белую Крепость, и уже через пять минут тиленские ребята куда-то звякнули, договорились — и назавтра в распоряжении Макса оказался микроавтобус с водителем, видео и ящиком минералки. «Друг и митрильный топор отдаст», как говорят гномы.

В общем, хорошо посидели.

КОРОЛЕВСКАЯ БАШНЯ

Неказистая, бурая, из неровного, грубо обработанного камня. Понизу и дверь, и стена были покрыты мелким зеленоватым мхом, коротким, похожим скорее на рисунок пьяного мастера по серому камню.

Сверху дверь была закруглённой и её огибала надпись, совсем как над вратами в Морию. Даже письмена были похожие. Буквы почти стёрлись под многовековым натиском дождей и ветров.

— «Входи высокий головой камень кровь камня»… Ничего не понятно! — Макс подошёл к двери вплотную. — Вот она. — Он дотронулся рукой до бархатистой холодной поверхности.

— Вот эта? Она? — Элле почти разочарованно оглядел старую каменную дверь. — Такая… корявая?

— В смысле? — отозвался Макс. — Чего ты хочешь? Ей миллион лет. — Он провёл пальцем по тонким линиям стыка двери с окружающим старым камнем. — А что ты ожидал увидеть?

— Не знаю… Что-нибудь поприличнее. Ведь тут же сколько учёных, магов суетились столько времени. Хоть в порядок бы привели…

Макс как-то неопределённо хмыкнул, оглядывая окрестности.

Древняя цитадель поднималась террасами по склону, выше и выше, и каждый уровень когда-то окружала своя стена. На самом верху горы находился вытянутый с запада на восток утёс, взметнувшийся над крепостью. Восточный его край обрушился в незапамятные времена вместе с одной из башен; дальше от обрыва стояли ещё две: одна полуразрушенная, а другая, на основание которой они поднялись, была невредима. Там, где утёс примыкал к скалам пика Миндолуин, виднелись ещё какие-то развалины. От подножия башен можно было смотреть на крепость и равнину с высоты птичьего полёта.

Внизу лабиринтом петляли руины, некогда бывшие улицами. Их белые полукружья лежали полускрытые густой травой и зарослями какого-то местного кустарника. От стен мало что осталось, сохранились лишь отдельные фрагменты. Южная часть крепости была расчищена, огорожена и местами затянута зелёной сеткой: там работали археологи.

— Ведь ей тысячи-тысячи лет… — Макс пожал плечами. — Мне даже трудно представить, сколько этим камням…

Ребята в последний раз огляделись. Узкий уступ винтовой лестницы, ограждённый металлическими, явно послевоенными перилами. Ступени — желтоватые и тоже поросшие лишайниками. Блеклые, белым по красному, таблички на двух языках. Впечатляющий, но однообразный вид сизых руин под ногами и панорама зелёных садов поодаль.

В душе Элле поднималось необъяснимое разочарование. Тысячелетние камни, овеянные легендами, преданиями, сотнями книжек о тайнах Белой Крепости оказались просто светло-серыми замшелыми булыжниками, аккуратно уложенными рядышком один к другому. Окурок в углу площадки, красные перила из толстой трубы…

Постояв ещё немного, они собрались спускаться к автобусу.

Элле на прощание коснулся древних камней, повторяя за Максом движение руки.

Лёгкое покалывание в кончиках пальцев заставило его отдёрнуть руку.

Он поглядел на свои пальцы, ожидая увидеть какие-нибудь иголочки, как от шиповника, но ничего не было. Легонько потёр пальцы друг о друга. Ничего не кололось. Ему вдруг показалось, что очертания двери в стене странным образом стали чётче, контрастней.

Он пригляделся. Древняя, заросшая щель между стеной и дверью действительно выглядела теперь чуть-чуть не так, как раньше: как будто кто-то провёл по контуру тонким чёрным пером длинную линию.

Элле совсем забыл о колючках и снова коснулся тонкой, как паутинка, трещины. Пальцы вновь закололо, но он не отнял руки.

Примерно на середине двери находилось округлое гладкое местечко, словно след от касания огромной фрезы. Повинуясь необъяснимому наитию, Элле приложил ладонь к прохладной поверхности, слегка нажал.

Рука тут же отозвалась тысячей колючек, трещина вокруг двери явственно увеличилась.

— Макс!

Тот не успел ещё скрыться за поворотом лестницы, опоясывающей подножие башни, и быстро вернулся, услышав в голосе Элле что-то необычное: редкую смесь удивления, благоговейного ужаса и восторга.

— Смотрите!

Он не сразу понял, на что указывает парень, но, чуть приглядевшись, заметил, что дверь немного сдвинулась внутрь башни — совсем немножко, может на миллиметр, но явственно, образовав по всему контуру заметную щель.

— Что было? — Он изумлённо смотрел на Элле.

— Я это… просто её потрогал, пальцы закололо и — вот.

Макс внимательно оглядел щель, оглянулся.

В этот довольно ранний час около башни никого, кроме них, ещё не было. Они, следуя советам друзей, специально приехали пораньше и поднялись в первую очередь сюда, чтобы опередить многочисленные туристические группы, которые понавезут в крепость через час-другой.

Опять осмотрел дверь, легонько её коснулся. Ничего.

Нажал на каменный круг посередине, сначала слегка, потом сильнее. Никаких последствий. Элле, стоявший рядом, тоже надавил. Медленно-медленно каменная плита ушла ещё на миллиметр.

— Офигеть, — слегка охрипшим голосом произнёс Макс. — Как ты это делаешь?

— Не знаю… — Элле смотрел с недоумением, но шальные искорки в его глазах разгорались всё ярче.

Макс сразу пришёл в себя.

— Вот что, парень, погоди-ка. Это опасно. Попытки снять заклятие почти всегда заканчиваются печально!

— Но я ничего не снимаю! Я просто её задел! — Он возмущённо шлёпнул ладонью по двери.

— Ох! — выдохнул Макс, стремительно схватив Элле за плечо так, что тот едва удержался на ногах.

— Что тут у вас… — раздался голос вернувшейся Тани.

Она осеклась на полуслове, увидев открывшуюся едва ли не на ширину ладони дверь.

— Как вы это сделали? — шёпотом спросила она у Макса.

— Я? — прищурившись, усмехнулся тот. — Это вот наш чудо-заклинатель.

Тани посмотрела на Элле округлившимися глазами.

— Да я просто — вот… — Он пальцами толкнул дверь, и та сдвинулась ещё на ладонь.

Макса вдруг посетило дежавю: он снова стоял и лихорадочно перебирал пути к спасению ребят, а опасность была неведома, она грозила отовсюду. На долю секунду ему показалось, что они опять в подземелье…

— Макс! Я думаю, это безопасно, — сказал Элле. — Почему-то я могу это сделать — ну, открыть… Она ведь уже открылась. А вам она всё равно не поддаётся — значит, заклятие продолжает действовать.

Макс нерешительно покачал головой, отодвинул ребят подальше и осторожно коснулся двери. Толкнул. Сильнее. Налёг изо всех сил.

Каменная плита не сдвинулась ни на йоту.

— А я? — Тани быстро шагнула к Максу и тоже толкнула.

— Да блин! Тани! Эл! Вы что творите?

— Да не, она не двигается, — её глаза смотрели невинно и обезоруживающе. Хлопнули пару раз ресницы. — Вот смотрите. — Она ещё раз надавила на серый камень.

Действительно, ничего не изменилось.

— Я тоже не могу. Эл, как ты это делаешь?

— Да оно само! Макс, знаете, я думаю, что вон в ту камеру уже всё заметили, — он кивнул на камеру наблюдения, установленную на тонкой высокой трубе, оканчивающейся фонариком в старинной кованой оправе. — Сейчас набегут всякие смотрители, и мы никогда не попадём туда… Раз она сама открывается, значит, это не ловушка.

Макс покачал головой, усмехнулся.

— Моргот вас возьми… Ну-ка, давай! Только потихоньку.

Элле секунду собирался с духом, шагнул к двери и решительно толкнул её.

Мощная, тяжелая даже на вид каменная плита неожиданно легко ушла вглубь стены и сдвинулась вбок. Открылся тёмный вход.

Макс не успел ничего сказать, как Элле шагнул внутрь. Макс машинально вошёл вслед за ним.

В Башне было сумрачно, но не темно. Трудно было сказать, откуда падает свет, но отчётливо были видны стены небольшого круглого зала, сложенные из чёрных каменных блоков. Зал был заметно меньше диаметра башни, едва не вдвое, но никаких дверей больше не было. Слева вдоль стены поднималась винтовая каменная лестница, узкая, без перил.

Высота свода была небольшой, и лестница скрывалась в проёме уже метрах в трёх от пола.

Больше в зале ничего не было. Пол из тех же шлифованных чёрных плит был безукоризненно ровным и чистым.

Дверь была сдвинута и чуть повёрнута, большая её часть скрывалась в глубокой нише в стене.

Элле нерешительно потянул за каменный выступ, удобно расположенный на внутренней стороне двери.

Массивная плита легко скользила по направляющему желобу, искусно вделанному в пол. Жёлоб был, судя по всему, металлическим. Макс ещё раз подёргал дверь — та даже не пошевелилась.

Он с недоверчивым удивлением посмотрел на Элле. В полутьме тот выглядел растерянным, но загадочным.

— Давайте мы её закроем, тогда нам не помешает никто… — Элле надавил на выступ, и плита легко скользнула на своё место. Стало немного страшно. А вдруг она не откроется больше?

Элле осторожно потянул обратно: с улицы в башню вновь упали лучи света.

— Открывается!

Снова прикрыв дверь, он двинулся вверх по ступеням. Тани, заскочившая в башню вслед за Максом и стоявшая тихо-тихо, негромко позвала:

— Эл, ты там осторожнее, не свались!

Элле поднялся где-то на половину высоты, приостановился.

Хотя ступени были узкие и приходилось прижиматься к стене, чтобы не упасть, было не страшно — невысоко, а тёмный проём вверху — совсем рядом.

Ещё несколько мгновений — и он исчез из глаз.

— Поднимайтесь сюда, здесь прикольно! — раздался откуда-то сверху его голос.

Изогнутый коридорчик, настолько узкий, что всё время хотелось идти боком, выходил на второй этаж. Зал второго этажа не отличался по размерам от первого, но производил совершенно другое впечатление.

Здесь было гораздо светлее: кроме рассеянного серого освещения, сверху косыми лучами в башню проникал свет с улицы. Камень, покрывающий стены зала, был не чёрный, а тёплый, красновато-коричневый. В стене по кругу располагалось несколько дверей — меньших по размеру, чем входная, но тоже массивных, каменных. Вправо и вверх, как и в первом зале, уходила лестница, такая же узкая и крутая.

Стены зала и даже его своды были покрыты резьбой — странными, замысловатыми орнаментами, рисунками. Множество надписей испещряло всю поверхность стен и дверей. Здесь были и древнеэльфийские письмена — такие же, как над входом, — и рунные надписи, причём явно отличающиеся друг от друга, очевидно сделанные на разных языках, странные иероглифы, похожие на надписи исчезнувших амандорских цивилизаций…

Макс восхищённо оглядывался. Практичная Тани тем временем включила свою неразлучную подружку — камеру и снимала всё вокруг (было темновато для съёмки, но вдруг получится).

Элле подошёл к одной из дверей, толкнул. В пальцах вновь проснулись уже знакомые иголочки, но дверь стояла прочно.

— Скважина, Эл, — Макс, встав за его спиной, внимательно разглядывал письмена.

Он показал на небольшое отверстие, сливающееся с каменным орнаментом и не сразу заметное.

— Ключи нужны… А ведь кое-что даже и я могу осилить! Вот смотрите, на второй двери: «страж ворот» на эльфийском. И тут же на древнем вестроне, только рунами: «привратник». А вот какие-то заклинания… Пойдёмте выше?

Элле, за ним Тани, последним Макс двинулись вверх.

Они миновали несколько похожих друг на друга залов.

— Мы уже высоко, — Элле неуверенно оглянулся на Макса.

— Думаю, мы где-то в середине, — отозвался Макс. — В верхней четверти башни должны быть окна большие — ну, в смысле, нормального размера. Их снаружи видно. Там два или три этажа с окнами и площадка наверху такая — типа широкого карниза. На площадке такой же вход в башню, как внизу, тоже закрытый. Туда, на площадку, с вертолётов пытались высаживаться, но так ни с чем и убрались. Пробовали и в окна попасть сверху. Кто-то, говорят, оборвался, упал… А в сами окна не пробраться: они застеклены чем-то — то ли слюдой, то ли каким стеклом древним, оно не очень прозрачное и тоже всё с заклятиями. Пожалуй, ещё этажа четыре до этих окон. Идём?

Они поднялись ещё на пять этажей и упёрлись в большой круглый каменный люк.

Элле потолкал его вверх, в разные стороны — тщетно.

— Вот моргот! — в сердцах выругался Элле.

Макс с укоризной поморщился:

— Не гневи Господа, парень!

Действительно, «моргот» прозвучало не обыденно, а как-то очень зловеще, мрачно.

— Вы же в бога не верите, — хмыкнул Элле.

— Ну не верю… вроде бы, — Макс легонько улыбнулся. — А вдруг подействует? Друзья-то эти, строители, верили и могли наворотить заклинаний… Вокруг всё рунами исписано.

— Ну, вроде бы всё. — Элле почти виновато улыбнулся. — Тут тупик.

— Да… — Макс пытался в неярком свете разглядеть какие-нибудь надписи.

Однако поверхность светлого камня была почти идеально ровной, без надписей и рисунков. Лишь посередине было углубление странной треугольной формы.

— Видишь углубление? Скорее всего — для магического ключа…

Неожиданно Элле вспомнил свою беседу с леди Морвен — давно, там, в подземелье, в тесной трубе…

Он совсем забыл о том разговоре, и на входе в башню он не заметил никаких символов, кроме надписи, но сейчас всё вспомнилось чётко: «…могу поклясться, над входом высечен на камне такой же орёл. Точь-в-точь…».

Он торопливо расстегнул вторую пуговку на вороте рубашки и потянул за тонкий ремешок, на котором висел амулет. Зелёная фигурка птицы, казалось, светится, отбрасывая блики на серебро оправы. Он подходил по размеру!

Элле осторожно снял амулет и приложил его к впадине над головой.

Круглый люк беззвучно приподнялся и огромной шайбой скользнул вбок, открывая путь в зал.

Там в самом деле были окна, располагавшиеся по кругу. Зал был большой, больше всех предыдущих, во всю ширину башни. Свод поддерживали колонны, стоявшие по кругу. Кроме колонн в зале находился большой стол, из-за которого выглядывала высокая резная спинка стула. Но самое чудесное, что было в зале, — это книги. Они лежали невысокими стопками на столе, на подоконниках и на полках, устроенных прямо в каменных нишах в простенках между окнами.

— Эру! — выдохнул Макс. — Вы посмотрите, вы только посмотрите! Книги! И какие! Им же нет цены! Это же, наверное, королевская библиотека Аттани!

Он медленно шёл мимо полок, касаясь то одного, то другого корешка, борясь с желанием снять книгу с полки и раскрыть её. На некоторых полках лежали книги-свитки на деревянных сердцевинах.

— Давайте посмотрим! — восторженный шёпот вывел его из транса.

— Эл, их нельзя трогать!

— Почему?

— Они слишком старые, могут просто рассыпаться. Нужны лабораторные условия, всё такое. — Макс внимательно посмотрел на Элле. — Эл, этот амулет — ваша семейная реликвия? Помню, был какой-то разговор…

— Ну да. Мне мама его дала, когда мы у нас были, летом. Сказала, что он передаётся от отца к сыну много лет.

— Ты понимаешь, что это может означать? Ведь если это… Надпись над входом может означать… «Кровь камня»… Кровь Элессара! Элессар — легендарный основатель древнейшей первой династии Аттани. Объединитель Северного Аттани и Гондора. Выходит, что ты — прямой потомок королей Аттани! В тебе — их кровь, и у тебя — их камень, и поэтому ты смог войти! И вроде как всё здесь — твоё наследство! Обалдеть… Надо это обмозговать. Давай поднимемся выше, поглядим, что там. Где-то ещё ключи от остальных дверей должны быть, наверное… Слушай, а ведь тут ещё и масса проблем образуется. Здесь, небось, ещё и какие-нибудь другие сокровища есть, помимо книг. А ты станешь лакомым кусочком для всяких жуликов и прочих прохиндеев… Кстати, ты знаешь, что в Гондоре есть монархическая партия? Ваше семейство сможет и на престол претендовать, как это ни смешно звучит! Ой-ля-ля…

Ошарашенные ребята не знали, что и сказать.

— Нам бы желательно как-то незаметно отсюда выбраться. Встретиться с твоими, поговорить с эльфами, нанять хороших юристов, чтобы прояснить ситуацию… Но всё же давайте сначала слазим наверх. А ещё — всё это оглушительно, конечно, но не забывайте: у вас завтра финал, леди и твоё величество Элле!

ФИНАЛЬНЫЙ БОЙ

Они стояли плечом к плечу на линии круга, на противоположной стороне выстроились мидландцы. Конечно, они снова выставили здоровяка Кримсона, причём на правый фланг — против Элле. Вечером накануне Макс предупредил его, что скорее всего так и будет: старик Мэнинг до конца выжмет психологическое преимущество. Если пацан испугается — для них хорошо, совершит серьёзную промашку в попытке взять реванш — ещё лучше. Кроме Кримсона против ребят стояли ещё двое: не такие мощные, но куда более опытные бойцы. И по возрасту и по физическим данным они превосходили ануминасцев. Маур, пожалуй, мог равняться с мускулистым, но невысоким центровым противника, тоненькая же Тани в невзрачных серых доспехах казалась мышкой против Ари — огромного рыжего кота, даже не кота — молодого тигра: быстрого, сильного, азартного.

По спине Элле катился холодный пот, ладони ощущали, как намокает толстая кожа перчаток, обшитых сверху пластиковой чешуёй.

С вечера они с Максом прокрутили несколько возможных комбинаций, но сейчас в голове стояла лишь звенящая пустота.

Трибуны вокруг ринга ревели. Большинство болело за них: тиленцы, Форност и даже Арнор. Кто бы мог подумать?

Рано утром — ребята ещё умывались — к ним снизошёл сам Аран в компании со своим тренером. Когда мокрый Элле с полотенцем на плечах вышел из душевой, на него тут же накинулся Разар — худой, высокий, с вытянутым черепом и мощной челюстью, вечный соперник и старинный знакомец Макса.

— Мы тут ненадолго заскочили — пожелать удачи. Ты это, знай: в круге мы противники, но сейчас — с вами! Если вы умудритесь обломать рога этим воякам, мы поставим вам памятник и будем ему поклоняться! Ты понял? Мэнинг опять напустит на тебя Кримсона, без вариантов. Он — железобетонный правша, лови его на этом. И не вздумай пытаться опять взять его в лоб! Держи свои нервы в кулаке, понял? Давай, парень! — Разар хлопнул Элле по плечу, ухватился за Маура и так же горячо начал ему что-то втолковывать.

Аран сидел на столе и, когда Разар отошёл, встал, шагнул к Элле.

— Это… — Подбородок был, как всегда, вздёрнут, плечи развёрнуты (Турин, блин, да и только!). — Эл… Ты, в общем, главное — не паникуй. Понял? — В его голосе явственно прозвучали Разаровские интонации. — И это… Вот, держи талисман. Да не, не бойся: он не магический, просто счастливый! И это… Видел? Кримсон после косухи слева всегда малехо тормозит. Правой вертушкой его в этот момент свалить можно… Жаль, массы у тебя маловато. Ну, короче, давай! Есть шансы. — Он тоже хлопнул Элле по плечу, закашлялся, отошёл.

Гонг! Резкий, гулкий звон проплыл сквозь рёв трибун.

Парни двинулись вперёд; Тани скрылась у Маура за правым плечом.

Борго ещё позавчера за пивом, отозвав Макса в уголок, пробасил:

— Слушай, как ты собираешься спасти свою девчонку? У неё неплохая скорость, но Рыжий Ари вряд ли медленнее. Она устанет втрое быстрее, и он её сожрёт!

— Хм… Моя девочка ещё себя покажет! — задумчиво протянул тогда Макс. — Но ты прав, есть такая проблемка. Попробую её спрятать. Лишь бы пацаны устояли…

Элле улыбнулся уголком рта: Макс учёл всё. И заминку Кримсона после оглушительного удара сверху, и варианты противодействия они продумывали не единожды за последние дни. Но он был благодарен за поддержку и арнорцам, и молчаливым северянам, которые лишь пожали перед боем руки ребятам, и экспансивным шумным чернявым гондорцам.

«Но, моргот, какой же этот бугай всё-таки здоровый…»

Кримсон, с лёгким шелестом вращая меч перед собой, приближался, на лице его играла усмешка. Элле напрягся внутри стальной пружиной. Задача была почти невыполнимая: вдвоём отразить первый натиск противника, сбить с толку, расстроить планы.

Бойцы Военной академии были, несомненно, круче. Мощнее физически, старше, опытнее. Уповая на это, Мэнинг сделал расчёт на индивидуальные поединки: каждый задавливает одного из соперников, не давая наладить организованный бой, и за счёт физического превосходства выигрывает по очкам. Ну а если молодёжь спасует, тогда и в чистую. Макс рассчитывал именно на такой план. Бросив парней вперёд вдвоём, он ломал изначальный замысел противника, одновременно прикрывая Тани от первого, самого яростного натиска. Возможно, начало боя будет проиграно, но если удастся привести противника в замешательство…

Оскаленные тигриные пасти на нагрудниках мидландцев — эмблема Военной академии — приблизились вплотную. Грянули мечи. Напор был ужасен: в первую же секунду Маур пропустил боковой слева от Стана и тут же — могучий справа снизу от Рыжего Ари, который за неимением противника — Тани — напал на Маура сбоку.

Тот пошатнулся и вынужденно сделал пару шагов назад. Элле, дважды увернувшись от разящего меча Кримсона, тоже отступил, чтобы не нарушать строй.

Вот тут замысел Макса принёс свои первые плоды: Рыжий Ари и Стан одновременно напали на Маура, чтобы довести атаку до конца, но столкнулись плечами — несильно, но заметно помешав друг другу. Кримсон немного запаздывал, и у Элле появилась возможность нанести Стану рубящий сверху в плечо. Удар не причинил заметного ущерба, но кинул в копилку ребят несколько очков и, главное, отвлёк Стана от атаки. Маур, успев за короткие доли секунды обрести равновесие, удачно парировал несколько ударов.

Кримсон со своим свистящим пропеллером вновь приблизился вплотную к Элле. И тот, то ли не успев увернуться, то ли специально подставился под удар.

Вращение меча устрашающе выглядит и опасно для незащищённого воина, но сила ударов при этом заметно меньше, чем при направленных выпадах или рубящих наотмашь. Наплечник легко перенёс столкновение, хотя синяк на плече будет немаленький…

Ритм Кримсона сбился: это, конечно, не было для него большой проблемой; он отработанным движением перевёл клинок в горизонтальную плоскость, и… Серебристо-зелёные доспехи противника внезапно исчезли из его поля зрения, меч рассёк пустоту. Кримсон попытался настигнуть уходящего вправо парня, но его масса не давала сделать это достаточно быстро. Элле ускользнул от удара, а прямо перед Кримсоном вдруг оказалась тоненькая фигурка в сером. Её глаза смотрели сосредоточенно и холодно, как у эльфийского стрелка.

Вихрь! Удар, второй, третий — восточный меч Тани разил с неимоверной скоростью. Пусть Кримсон не понёс существенного ущерба, но был ошеломлён и сбит с толку. Ему пришлось сделать полшага назад. Тут же в нём вскипела ярость, и он нанёс свой коронный сокрушительный рубящий слева сверху наискось. Попасть под него означало быть сбитым с ног, но девушка была быстрее: она отпрянула тенью, снова скрывшись за спинами ребят.

Рука Кримсона провалилась неожиданно далеко, сталь клинка чиркнула о пластик площадки. В это время сбоку вновь появился Элле и обрушил свой меч на плечо Кримсона.

Здоровяк ахнул, упал на колени, прижимая к себе руку; его оружие упало на пол. Меч оставался в круге, и Кримсон мог продолжать, но он трижды хлопнул левой рукой о площадку, прекращая бой. Прозвучал гонг.

На ринг выскочили лекари, секунданты развели команды на противоположные стороны круга. Правая рука Кримсона была серьёзно повреждена: скорее всего — перелом.

Мэнинг хотя и планировал бой, сам его не сопровождал, поручив дело своему молодому сменщику. Тот взял минуту перерыва. Судьи не возражали: причина была убедительная. После начала боя замены не допускались, и Стану с Ари придётся заканчивать вдвоём. Это вовсе не было безоговорочным проигрышем; возможно, как раз сейчас силы только-только стали равными… Однако старый тренер едва заметно покачал головой в такт своим мыслям, что не ускользнуло ни от Макса, ни от других знатоков.

Впрочем, сдаваться армейцы не собирались. Мэнинг кинул пару слов своему молодому коллеге. Тот уверенно и чётко стал что-то втолковывать бойцам. Те кивали, жадно хватая воздух, который помощники гнали, махая полотенцами.

— Так, ребятки… — Макс озабоченно оглядывал лица парней (Тани выглядела как огурчик, только запыхалась). Элле морщился от боли в плече, у Маура из-под откинутого забрала капала кровь.

— О, моргот!

Кровь нужно было срочно остановить, лекарь был уже рядом. К счастью, оказалось — просто разбит нос.

— Ты как, Маур? — Макс всегда учил пацанов не геройствовать; он-то знал: никакая юношеская победа не стоит потерянного на всю жизнь здоровья.

— Не-не, я в порядке! — горячо запротестовал тот.

— Ну, смотрите, ребятки. Сейчас они уйдут в оборону, скорее всего у линии, чтобы вы их не окружили. Стоять они смогут долго. Но у них одна проблема: вы втроём будете быстрее набирать очки. Поэтому они будут вынуждены контратаковать. Ваша главная задача — не пропустить момент и погасить все поползновения на корню. И спокойно делать дело. Имейте в виду — они устали меньше, чем вы, и на них ни царапинки. Поэтому силы — беречь. Ещё раз: главное — внимание! Маур — на правый фланг, контролируешь Ари. Эл, Тани-птичка, — Стан ваш. Бойтесь его: он отменный боец, настоящий. Ну всё, вперёд!

Бой продолжался положенное время.

Армейцы действительно стояли как скала: уронить их было нереально. Но ребята удар за ударом сравняли счёт и пошли в отрыв. Перевес в пользу Ануминаса нарастал.

Первую контратаку они пресекли вовремя. Вторая последовала незамедлительно: улучив момент, мидландцы одновременно прыгнули в стороны и тут же с неистовой яростью напали на ребят. Их замысел почти удался: Рыжему Ари удалось сбить с ног Маура и он оказался лицом к лицу с Тани. Если бы она дрогнула, у Ануминаса могли бы возникнуть серьёзные проблемы. Но Ари не удалось одержать верх нахрапом: он нанёс несколько отточенных мощнейших ударов, но — моргот! — даже не задел её ни разу, получив при этом чувствительный укол в бедро. Проклятая девчонка призраком сновала перед глазами, своей кривой молнией обращая выверенные сокрушительные атаки в ничто.

Элле, с трудом выдержав первый натиск, поймал дыхание, ритм и ушёл в глухую защиту. Стан был великолепен, пришлось выложиться в эти секунды полностью.

Через несколько мгновений оклемался и вступил в битву Маур. Мидландцев стали окружать, и они вынуждены были вновь уйти в оборону, отступив к линии круга.

Когда прозвучал финальный гонг, перевес по очкам в пользу Ануминаса был более чем очевидным.

Зал неистовствовал. Рёв перекрывал слова судейских, многократно усиленные колонками; какие-то сумасшедшие люди тянули изнемогающих ребят в разные стороны, лезли обниматься и целоваться. Парни пытались заслонить Тани, пока не подоспел Макс с секундантами. Вручение лент, поздравления — всё смешалось в головах ребят, ошеломлённых своей победой не меньше остальных. Вскоре, окружённые лекарями, тренерами — знакомыми и незнакомыми, они вернулись в гостиницу…

Их бой был предпоследним, после ещё бились тяжеловесы, но Ануминас не выставлял команду в этой категории.

Наконец, освободившись от толпы поздравляющих, ребята смогли заняться собой.

***

Минут через сорок, вымывшись, переодевшись, смазав ссадины и синяки, Элле спустился в вестибюль гостиницы.

Все дни, пока проходил Кубок, гостиница была битком набита шумными, горластыми бойцами, тренерами, болельщиками. Сейчас же холл, лестницы, коридоры казались совершенно безлюдными. Конференц-зал, раньше постоянный заполненный народом, сейчас неожиданно оказался закрытым, за дверью царило безмолвие. В ресторане тоже было пустынно, только два-три столика занято какими-то чопорными господами с высокомерно-брезгливыми лицами.

Элле огорчённо вздохнул: праздник, который царил здесь ещё каких-то несколько часов назад, внезапно закончился.

Из лифта вывалились пятеро рослых парней — Форност. У входа в гостиницу их уже поджидал автобус в аэропорт. Заметив Элле, подошли улыбаясь. С двоими он успел хорошо познакомиться, с кем-то даже бился.

Похлопали по спине, немного поболтали.

— Ну, быстрей, быстрей, ребятки! — Администратор команды влетел в двери. — Где вы бродите, опаздываем!

Наскоро обменялись телефонами, пожали друг другу руки.

Опять всё стало унылым, безликим…

До поезда ещё часа четыре. Поваляться, что ли?

ДОМОЙ

Забравшись на верхнюю полку, Элле безучастно смотрел на убегающий назад пейзаж.

Заросшие лесами холмы понемногу отступали, на смену им пришли обширные равнины, где среди бесконечных полей и редких рощ то и дело мелькали маленькие весёлые городки, посёлки, отдельные домики, утопающие в листве садов — поздней, тёмной, а местами уже жёлтой, красной. Поезд шёл на север, и с каждым часом лето всё стремительнее превращалось в осень. Приближался Сарон.

В голове царил сумбур и сумятица. Ухмыляющийся Кримсон, рёв зала; брусчатка Зарана; свитки, сложенные горками, словно штабеля труб; лента дороги и крошечные машинки на ней — из окна башни; своды, испещрённые древними заклинаниями; другие своды — глянцево-зеленоватые, исчезающие в темноте; пылающие огни шашек, прижимающий к себе раненную руку Дэн… Бледное, неподвижное лицо леди Морвен.

Видения сменялись одно за другим, глаза смежились, и Элле погрузился в беспокойный, неверный сон, убаюкиваемый монотонным постуком колёс и мягким покачиванием вагона.

Чем ближе был дом, тем беспокойнее становилась Тани. Азартное оживление после победы прошло, и улыбка сменилась тревожной озабоченностью. Девушка ежедневно звонила в клинику в Арнор, где лежала мама. Ничего утешительного лекари сообщить не могли. Леди по-прежнему была в коме, и специалисты лишь разводили руками. Снимки показывали, что какие-либо повреждения мозга отсутствовали; это подтверждали и лекари-маги, специализирующиеся на нейропатологиях.

Общее состояние организма было отличным. Интенсивное лечение позволило снять все симптомы переутомления и истощения. Но в сознание леди Морвен не приходила, и сколько ещё это может продолжаться — было неизвестно.

Тани хандрила, сумрачно глядя в окно, безучастно слушая стук колёс, не обращая внимания на взрывы хохота из соседнего купе, где балагурили Макс, Маур, лекарь Мерри и пацаны-легковесники.

Элле лежал наверху совершенно беззвучно — может, спал. За окном вечерело, с полей собирался зябкий осенний туман.

Дверь купе вдруг открылась, вошел Макс. В руках он держал огромное зелёное яблоко.

— Ну что грустишь, птичка? — он опустился рядом, поискал на столе среди пакетиков ножик, с хрустом разрезал яблоко пополам, ловким движением вырезал косточки. — Держи!

Она взяла половинку, сочно откусила, улыбнулась.

— Леди Морвен не лучше?

Тани вздохнула:

— В сознание не приходит.

— Но ведь и ухудшений нет?

— Вроде бы нет. Сказали, физическое состояние даже хорошее. Истощение прошло.

— Ну вот… Всё наладится. Помнишь, дядя Лео говорил, что мама твоя — не тот человек, чтобы пропасть.

Макс приобнял её за плечи.

Ещё три месяца назад Тани, наверное, зарделась бы и завоображала бы что-нибудь возвышенное, но за это время многое изменилось.

Она обхватила себя руками, подтянула ноги, положила голову Максу на плечо, как когда-то давно-давно — отцу.

Сверху свесилась лохматая голова Элле. Тани улыбнулась ему в ответ.

— Да, ребятки… — Макс вздохнул, посмотрел на них со странным смешанным чувством, каким-то нежным удивлением. — Как-то вот так случается в жизни… — Недоговорив, замолчал.

Через некоторое время он внезапно поднялся, сразу заняв полкупе своей большой фигурой, погладил Тани по плечу, взъерошил волосы Элле, вышел, пробормотав в такт своим мыслям:

— Ниточки-узелки…

НЕИЗВЕСТНОСТЬ

Командировочные документы у Макса были по завтрашнее число, но послезавтра всё равно был выходной, и он решил вместе с ребятами задержаться на сутки в Арноре — навестить в больнице леди Морвен.

Их, конечно, вряд ли пустили бы просто так, но Тани попросила мастера Холко — личного лекаря леди и всей семьи — и он всё уладил.

На лифте, сверкающем никелем и белизной, поправляя непривычные зеленоватые халаты, они поднялись на самый верх.

Палата Морвен располагалась в пентхаусе. За окнами на широкой террасе в ящиках буйно зеленели какие-то пальмы. Две дальние стены, стеклянные от пола до потолка, были наполовину задёрнуты белыми жалюзи. Кровать стояла справа от двери, изголовьем к стене.

Макс и Элле остановились у изножия, Тани присела на стул рядом, взяла безжизненную руку леди Морвен в свои ладони и что-то неслышно стала шептать.

Макс молча смотрел на маленькую фигурку, укрытую лёгкой простынёй, неподвижное лицо, обрамлённое заметно отросшими, аккуратно расчёсанными тёмными волосами.

Она была такой хрупкой, незащищённой… И невозможно красивой! Макс вспомнил мрак подземелья, пылающие стены, неприступную леди под нависающей ужасной тучей. В уголке глаза засвербила неведомо откуда залетевшая соринка. Он моргнул раз, другой… Как тогда в самолёте, его пронзило щемящее томительное чувство беспомощной неясности, ему захотелось поднять Морвен на руки, прижать к себе, унести куда-то. Туда, где бушует лето, где трава по пояс, пахнет мёдом и соснами, всё наполнено безмятежностью и покоем, и вагон катится медленно, почти незаметно, и всё бесконечно надёжно и навсегда хорошо…

Он незаметно вздохнул, поцеловал мысленно тонкую жилку на бледном виске, отвернулся и вышел из палаты в коридор. Через минуту за ним вышел Элле.

Макс стоял, глядя в окно на далёкий горизонт, поверх белых пригородов и жёлто-зелёных крон. Глаза знакомо щурились. Когда Элле подошёл, Макс положил руку ему на плечо, снова вздохнул.

— Вот так вот, брат Элле… Нет ответов в жизни. Понимаешь, нет.

Элле с недоумением посмотрел на Макса. Макс встретился с ним глазами, грустно, почти измученно улыбнулся.

— Она была абсолютно права… Если бы я тогда не побежал в тоннель за… вот ведь и не вспомню, как его звали… всё было бы по-другому! Не погибли бы телохранитель Морвен и гном тот невысокий… И с ней бы всё было в порядке. Самое смешное, что и этот бедолага, может быть, остался бы жив. Вернулся бы назад, одному ему там ещё неделю можно было сидеть. Через два дня уже группа спасательная готова была — экипированная, с азотными пушками…

А теперь я вот стою тут. В полном порядке. — Макс криво усмехнулся. — И никого уже не вернуть. И даже ей я ничем не могу помочь!

Элле долго молчал, потом сказал:

— Но ведь так же и мы… Если бы не полезли в ту нору, тогда и вы не пошли бы за нами. И тоже бы ничего не было такого… Может быть, и Дэн бы… — голос Элле утих почти до шёпота.

Щёлкнула дверь, к ним вышла Тани. Лицо её было не заплаканным, даже не грустным. «Смиренным» — подходящее слово.

— Ну вот… — Она пожала плечами. — Мне верится, что всё будет хорошо. Уж не знаю почему. Так должно быть. Ну, пойдемте? Дядя Лео, наверное, уже заждался нас к обеду.

Глава 17. Жизнь продолжается

СНЕГ И ЛЬДЫ

В один из зимних вечеров Элле сидел у окна. За стеклом бушевал снегопад: миллионы летящих с неба снежных хлопьев кружились, порхали, то неслись в вихре, то словно замирали в своём нескончаемом полёте.

Глаза, уставшие от компьютерного экрана, безучастно смотрели сквозь белую пелену на фонари и уютно-тёплые окна соседнего общежития.

Этот учебный год оказался неожиданно тяжёлым. Скоро выпуск. Целая гора заданий, курсовых, рефератов — и всё на самостоятельное изучение, после ежедневных четырёх, а то и пяти пар.

Конечно, они сами были виноваты, нахватав дополнительных курсов: Элле — по истории и биологии, а Тани — по психологии и социологии. Зато после успешной сдачи выпускных экзаменов они автоматически поступали на первый курс Академии.

Правда, Элле подозревал, что после триумфа в Тилене в Академию их рады были бы взять даже с тройками. Ещё бы — первая победа Ануминаса на Кубке Лимана лет за пятнадцать! И кем одержана — пацанами из лицея, даже не первокурсниками!

В дверь постучали.

Вошёл Макс — без шапки, морозный, сверкающий капельками тающих снежинок. Он мотнул головой, с его волос в разные стороны полетели брызги.

«Как с мокрого пса», — улыбаясь, подумал Элле.

— Ну? Быстро, быстро, одевайся!

— Куда? — Элле неуверенно потянулся за тёплыми спортивными штанами.

Вид у Макса был заразительно-весёлый, но больно уж зябкий.

— Как куда? В снегопад! «Во мрак, метель и бурю», — продекламировал он.

— Как-то не хочется во мрак и бурю… — Элле почти оделся.

— Я терпеть не могу холод и темень и всю эту петрушку, — сказал Макс. — Но есть зимой несколько мгновений, за которые можно ей простить всё остальное. «Так поспешим же сквозь туман и льды к свободе!..» Тани я уже звякнул, должна ждать.

— Чего это вы всё стихами, да какими-то боевыми?

— Эл, слушай, ты помнишь, что по Ветхому Завету эльдары когда-то пришли в Средиземье из благословенного Амана? В «Красной книге» об этом между делом… А я добрался наконец до манускриптов из твоей башни! И среди них есть чудесная вещица — «Сильмариллион». Эдакая расширенная версия «Скрижалей Линдара». Там написано, как они шли. Эру! Это поэзия! Героизм и непреклонность, решимость и отчаянье! Эльфы шли, отвергнутые богами, преданные вождями и родичами. Шли, не имея надежды вернуться и не зная, возможно ли вообще совершить этот переход… По «Сильмариллиону», Аман и Средиземье разделяли всего несколько сот километров. Но каких! Это был пролив, забитый вздыбленными льдами, коварными трещинами и предательскими полыньями. Полный мрак, дикие ветра, непроглядные туманы, свирепые холода… Но эльдары шли, воины с женами и детьми, шли наперекор всему! Во мне зреет поэма. Я назову её «Хелкараксе». Слышишь, как это звучит? Это ад, и рок, и величие! «Оскаленные льды» — так назывался этот пролив…

За разговором они подошли к дому Тани.

Её фигурка — в чёрной курточке с зелёными, светящимися в темноте полосками — с раскинутыми в стороны руками, отчётливо виднелась на фоне белых сугробов. Запрокинув голову, Тани медленно кружилась на месте и ловила ртом снежинки.

— Вот видишь, — Макс толкнул Элле локтём, — эта девчонка знает толк в том, как наслаждаться зимой!

Элле слепил снежок, размахнулся было, но удержался и лишь смотрел на Тани, улыбаясь.

— Птичка моя! Не ешь всё, оставь нам! — Макс подхватил её — под руку, Элле — за плечи и повёл их по узкой заснеженной тропинке. — Пойдемте, покажу вам одно изумительное местечко.

Дорожка была узковата для троих, и Макс, подтолкнув ребят чуть вперёд, пошёл сзади.

Элле с Тани взялись за руки и, размахивая ими, побежали вперёд.

— Эй, молодёжь, не бросайте меня в темноте! — крикнул Макс. — Мы, если что, ко мне движемся.

Когда он догнал их, они уже валялись в сугробе, раскинув руки и глядя в чёрно-белые небеса. Макс набрал пригоршню снега и бросил вверх. Сверкающая мелкая пыль полетела на ребят. С негодующими криками они напали на него, и ему пришлось сматываться, нелепо подпрыгивая и увёртываясь от снежков.

Недалеко от своего дома Макс остановился. Вдоль ограды были высажены кусты живой изгороди. Даже сейчас, безлистные, они были настолько густыми, что почти не просвечивали, а снег, лежащий сверху белой шапкой, делал их похожими на длинную замысловатую балюстраду. В одном месте живая изгородь прерывалась, там спинкой к ограде стояла скамейка — старинная, с каменными боковинами и сиденьем, плавно переходящим в изогнутую спинку.

Скамейка была короткая, втроём они уместились едва-едва. Напротив, через дорожку, за такой же засыпанной снегом изгородью высились деревья маленького парка. Неподалёку стоял высокий фонарь причудливой старинной формы, с кованым столбом, вверху украшенным чёрными чугунными листьями и гроздьями винограда.

Свет фонаря, яркий, оранжевый, окутал его, словно призрачный шар. Сама лампа терялась среди ветвей — чёрных, причудливо изогнутых, укрытых снежным одеялом.

— Смотрите, — Макс показал на фонарь рукой. Голос его стал негромким, мечтательным. — Если смотреть сквозь падающий снег, то начинает казаться, что это не снег идёт, а фонарь вместе с покачивающимися ветвями, вместе с тобой и со всем огромным, погружённым в темноту миром летит куда-то ввысь и наискосок. Летит, летит, пробиваясь через бесконечную пелену огромных снежинок, сверкающих, кружащихся, порхающих, живущих своей загадочной волшебной жизнью…

— Как чудесно! — прошептала Тани, уютно устроившись посредине между Элле и Максом. — Жалко, камеры нет.

— Нет, — Макс качнул головой, — это нельзя снять. Вернее, снять-то можно, но волшебство — исчезнет…

Потом пошли к Максу пить чай с печеньками миссис Грю.

— Вот, — Макс показал ребятам увесистую стопку листов. — Это отрывки из древней книги. Называлась она «Падение Властелина Колец и возвращение Короля». — Он помолчал. — Очень большая, даже больше «Красной книги». С кучей приложений и комментариев. Полностью всю её перевести едва ли и за год получится… Но мне отдельные листы показались стоящими внимания. Они о кольцах, о страшной войне, о Белой Крепости. О дружбе и верности. Я перевёл последнюю часть почти полностью. Тани, возьми, почитай. Честное слово, оно стоит того! Эл, тебе на флэшку кину.

Там описываются параллельно две сюжетные линии: как два хоббита пытаются пробраться во вражескую страну к вулкану Саммат-Наур, чтобы сбросить в расселину Великое колдовское Кольцо, а в это время люди в Гондоре сражаются из последних сил. И люди знают, что если Кольцо не будет уничтожено, то победить им всё равно не удастся. И судьба всего мира висит на волоске… Кстати, одного хоббита зовут Фродо. И, конечно, именно он несет это Великое Кольцо. Но про хоббитов я ещё не закончил переводить, пока только про людей.

— Ну они хоть победили в конце?

— Раз мир не погрузился в вечный мрак — видимо, победили, — пошутил Макс.

— Ну правда?

— Конечно, победили. И Кольцо уничтожили. И живы остались. Сказки должны хорошо заканчиваться. Кстати, там один из главных героев — король Элессар, предок твой.

— Это он башню в Белой Крепости построил?

— Не думаю. Историки говорят, что башни строили гораздо позднее. А Королевскую Башню, наверное, построил кто-то из его потомков. А женой Элессара, по книге, была настоящая эльфийская принцесса. Эльдарка. Так что, если тут пишут правду, в тебе, Эл, ещё и кровь эльдаров… В общем, интересная книжка, почитайте.

— А где сама книга? Откуда вы её переводите?

— Ну, всё там же пока… В Тиленском музее. Там особые условия, специалисты по реставрации и хранению таких древностей. Но я, пользуясь особым знакомством, — он, улыбаясь, похлопал Элле по плечу, — заполучил полную фотокопию этой книги. Да ещё некоторых других, которые успели оцифровать. Ты ведь доверишь мне сделать первый перевод на современный всеобщий?

Элле неуверенно улыбнулся:

— Конечно. А что, я — хозяин этих книг?

— Знаешь, там довольно запутанная юридическая ситуация. С одной стороны, ты — очевидный наследник. По крайней мере, точно будешь им признан, когда они закончат все необходимые экспертизы и процедуры. С другой стороны, по гондорскому закону об охране древнего наследия все археологические находки, относящиеся к доарнорской эпохе, объявляются национальным достоянием и находятся под опекой государства. Такая вот коллизия. Никто ведь не предполагал, что может появиться законный наследник древних королей… Ну и, если уж совсем точным быть, на данный момент наследник не ты, а мастер Тарк.

Домой Тани и Элле шли снова сквозь лёгкую метель, держась за руки, разглядывая тающие на руках пушистые, переливающиеся бриллиантовыми искорками снежинки. У подъезда Элле достал из-за пазухи пакет с рукописью и отдал девушке. Она чмокнула его в щёку и, помахав рукой, скрылась за дверью.

ЗИМА

Приближались зимние каникулы. Вообще говоря, для Элле и Тани они уже практически начались. Последнюю неделю учёбы как таковой не было, зачёты получили досрочно, оставалась лишь пара лекций да всякие формальности. В эти дни они больше бездельничали, чем учились: заслуженная награда за напряжённые осенние месяцы. Впрочем, бездельничали — неверно сказано. Конечно, если с утра не нужно в лицей, то поспать вволю — святое дело, но потом находилась масса разных нужных и интересных дел.

Во-первых, в этом году выдалась небывало снежная зима, в связи с чем ребята вдруг решили освоить горные лыжи. Как-то навеяло. Сначала это был каприз Тани, но дело оказалось увлекательным донельзя, и ребята ходили на гору чуть ли не через день. Благо, что трасса — небольшая, но неплохо оборудованная — располагалась неподалёку. Во-вторых, занятия в секции; в-третьих, вышла последняя версия «Цивилизации», и если бы не Тани — ещё неизвестно, смог бы кто-нибудь оторвать Элле от компа.

Он, в свою очередь, вовсю упражнялся в язвительности (такой, чтобы не обидно, но действенно) на тему разных соляриев, спа и всякой такой жути, которой в последнее время что-то стала увлекаться Тани. В-четвёртых, конечно, это вечерние посиделки у Макса, когда он читал им свои переводы древних манускриптов из Башни.

Элле обожал эти вечера, когда они забирались вдвоём на уютный диванчик и попивали чаёк с плюшками миссис Грю, а Макс, расположившись в кресле, клал на маленький столик пачку только-только распечатанных страниц и, освещаемый светом торшера, начинал своим глуховатым голосом читать чудесную повесть.

Остальная часть комнаты была освещена слабо: верхний свет не включали, и Элле чудилось, что они сидят в комнатушке какого-то старого замка, где за могучими стенами бродят огромные тролли и мерзкие орки, рыщут волколаки, а в курганах стонут умертвия, но наперекор им, там, в темноте, стоят на страже суровые бесстрашные следопыты…

Древняя легенда захватывала, казалась реальной, и иногда Элле был почти уверен, что да-да, всё так и было когда-то тысячи лет назад — и его далёкий пращур Арагорн, будущий король Элессар, нёс стражу на осколках некогда великого государства, отмеряя шагами бесконечные лиги своего трудного пути к величию, славе, победе над силами тьмы.

Потом, наутро, при свете дня, повесть о Кольце снова становилась слишком фантастической, совершенно сказочной. Даже само родство с древним королём представлялось странным и сомнительным фактом.

Они много обсуждали эту тему — действительные ли события изложены в книге.

Поразительным и загадочным было совпадение, касающееся Сарумана. Согласно манускриптам, Саруман был великим мудрецом и чародеем, предавшимся силам зла, а вовсе никаким не героическим жрецом. И к постройке Ортанка он никакого отношения не имел. Но неужели это была просто случайность? Как могло всплыть у эльфов это имя? Почему оно оказалось связано с Ортанком? Имело ли кольцо мастера Глоина отношение к тому Саруману? Эти вопросы будоражили ум Элле.

Во время одного из споров Макс сказал по этому поводу:

— Ум человеческий настолько изощрён, что найдёт, если захочет, объяснение всему, чему угодно. Ну, например, такое объяснение. Допустим, действительно в Ортанке жил могущественный чародей Саруман. В том, что он мог пытаться поработить близлежащие племена, — ничего удивительного. Обычный случай, каких в истории не перечесть. Возможно, он изучал эльфийские кольца и действительно сумел создать какое-то их подобие. Вот, даже в тексте он где-то себя называет создателем колец. И, как правильно заметил мастер Амрот, он мог изготовить несколько экспериментальных образцов, прежде чем приступил к созданию своего кольца. По логике вещей — даже должен был. И одно из этих пробных колец дошло сначала до времён Арнора, а потом и до наших дней. Оно не имело магического предназначения, не говоря уж об изысканной красоте, — и никому не было нужно. Поэтому и сохранилось. А эльфы, прозревая суть, правильно назвали его Кольцом Сарумана. Возникновение легенды о Сармуне — тоже вполне объяснимо. Через многие сотни лет, когда Альтемпле превратили в храм, история Сарумана вполне могла забыться, но его имя как-то продолжало увязываться с башней, и когда жрецы сочиняли историю о создателе башни — недолго думая, имя позаимствовали. Так же и с Эохидом.

— Но тогда вообще всё сходится. Значит, в манускрипте говорится о реальных событиях!

— Да послушай, Эл! Из совпадения некоторых фактов вовсе не следует, что вся история имела место быть! Почему тогда не предположить, что и история про Сармуна достоверна, и «Твердыня» Эохида? Давай ещё предположим, что раз в шахте на «Островах» появились какие-то неизвестные науке существа, то миф о крепости Моргота Утумно — реальность и они пробурились прямо в эти подземелья!

— Ух ты! А вдруг?

— Да ну тебя, парень! — Макс начинал смеяться.

В итоге всё равно приходили к тому, с чего начинали.

— Сказка — она и есть сказка. Легенда, миф. Она не может быть полностью правдой. Но, с другой стороны, всё изложенное в ней не может быть и чистым вымыслом. Даже небылицы основаны на чём-то реальном, а тут целая эпопея… — слова Макса были логичны и убедительны, хотя и не развеивали вопросов.

После чтения очередной главы — обычно уже поздно вечером — Элле провожал Тани до её съёмной квартиры, а потом бежал по заметённым дорожкам к себе в общежитие.

Он долго не мог привыкнуть, что живёт теперь в комнате один. Кровать Дэна давно, ещё летом, сдали на склад. Осенью к Элле никого не подселили, и теперь он был единоличным «хозяином» комнаты. Он сделал небольшой ремонт, переставил немудрёную мебель. Но, несмотря на это, всё равно казалось, что Дэн вот-вот появится, деловой и громкий, и начнёт травить анекдоты из своего неиссякаемого запаса.

Но он не появлялся.

СНОВА В СТОЛИЦУ

Наконец занятия официально закончились. Свобода! Пусть недолгие две недели, но это с одной стороны. А с другой — целых две недели!

Элле собирался съездить домой на несколько дней. У него мелькала мысль, что было бы неплохо встретить Новый год вдвоём с Тани. Но Новый год — семейный праздник, и, если он не приедет, мама очень огорчится. Но а как же Тани? Неужели сидеть ей в эту волшебную ночь одной? Ну, не совсем одной: там дядюшка Лео, может подружки какие-нибудь арнорские…

В конце концов он пришёл к выводу, что лучше всего будет уговорить Тани ехать вместе с ним. Может, получится немного неловко, но что тут такого, в конце концов! Тем более, что она уже у них гостила.

Он поделился своими мыслями с Тани. Она улыбнулась и как будто не была против, но сказала, что пока точно не решила. И в любом случае в ближайшие дни ей нужно будет съездить в Арнор: она уже несколько недель не навещала маму. Конечно же, она позвала его с собой. И, естественно, он не отказался.

Поехали ночным поездом. Через Форност до Арнора ехать часов десять с небольшим, и, чтобы не терять времени, удобнее приехать с утра, проспав ночь в поезде. Можно было и автобусом, но спать сидя куда как неудобнее.

Кроме них в купе оказался лишь один молчаливый пожилой господин, который сразу, лишь поезд тронулся, засобирался спать, лёг, укрылся с головой и, наверное, уснул.

Тани тоже разобрала постель и легла, натянув простыню до самого носа. Элле щёлкнул выключателем, пригасив свет, потом сел рядом с нею.

— Спишь?

— Неа.

Вагон мягко покачивался и глухо постукивал на редких стыках.

Время от времени в окно проливался свет от какого-нибудь проносящегося мимо фонаря. Луч пробегал по противоположной стене, падал на небольшой столик и касался чёрных густых ресниц девушки, которые вздрагивали и чуть прикрывались.

Элле, улыбаясь, смотрел на её лицо, чуть склонив голову на плечо.

— Знаешь… Сто лет бы так ехал…

— Я столько лежать не смогу, — фыркнула девушка.

— Да ну тебя!

Элле, легко-легко касаясь, провёл пальцами по её подбородку. Тани прижалась к его руке щекой.

— Ладно, спокночи.

Он собрался было встать — забираться на верхнюю полку, но она поймала его руку, притянула его к себе. Элле ощутил её чайный аромат, лёгкое дыхание и теплоту сухих губ. Он закрыл глаза, растворившись на секунду в небытии, потом поцеловал её в ответ. Подержал её за кончики пальцев, зачем-то подул на них.

— Ну… Ладно. До завтра.

Наутро, добравшись к Тани домой, приведя себя в порядок и позавтракав, они собрались ехать в больницу. Задерживаться там слишком долго не планировали, сразу оттуда собирались на вокзал — встречать Рори. Элле созвонился с ним ещё из Ануминаса, и они договорились встретиться, посидеть: не виделись уже больше четырёх месяцев, а когда ещё такая возможность представится.

Палаты исцеления

Поднявшись в знакомую уже палату, ребята приблизились к леди Морвен. Тани примостилась на краешек кровати, Элле сел на стул с другой стороны.

— Здравствуй, мама, — тихо сказала девушка.

Потом она начала что-то рассказывать, поглаживая тонкие пальцы леди Морвен, иногда замолкая и смотря в окно.

Элле чувствовал себя неловко: этот разговор Тани с матерью, лежавшей абсолютно безучастно и неподвижно, казался интимным, как молитва, не предназначенным для чужих ушей, а сама ситуация — слегка нелепой. Конечно, он понимал, что, наверное, эти разговоры больше нужны были самой Тани, чтобы успокоиться и освободиться от постоянного напряжения, но всё равно — выглядело всё как-то немножко театрально.

Он поднялся, неслышно прошёлся по комнате до окна — стеклянной стены, постоял немного, глядя с высоты на серый город, потом повернулся и посмотрел на Тани и леди.

Почему-то вспомнилась глава из старинного манускрипта, который переводил Макс, — «Палаты врачевания». Так же лежала недвижимо, уходя в призрачный мир, принцесса Эовин, поражённая страшным чёрным недугом. Где же найти сейчас Арагорна, который исцелил бы леди Морвен?

И вдруг его словно ударило током: а ведь если он — потомок короля Элессара, настоящий, всамделишный, то вдруг и он смог бы?.. Он даже испугался этой мысли. Да нет, как исцелять-то? И трава там у Арагорна была колдовская, которая даже неизвестно вообще бывает ли на самом деле, да и болезнь была там какая-то сказочная, а тут — кома… Или летаргия, разбери их… И вообще — как это будет выглядеть? Сядет он такой возле леди Морвен, за руку возьмёт и будет звать, как Арагорн: «Морвен, Морвен»? Бред какой!

Когда Тани поднялась и собралась уходить, Элле вздохнул где-то с облегчением: желание хоть как-то помочь Тани, сочувствие к этой красивой спящей женщине разбивались вдребезги об осознание своей беспомощности — и это было тягостно.

Они спускались в лифте. Тани после посещений матери всегда выглядела успокоенной и кроткой, словно просветлённой. Сдвинутые брови Элле не ускользнули от её внимания.

— Ты чего? С мамой всё в порядке… Ну, ухудшений никаких нет, даже наоборот.

— Да не, это я так. Тут, знаешь, в голову пришло, как Арагорн исцелил Эовин и Фарамира… И Мерри. И что-то я расстроился малость, что тоже так не могу. Раз бы — пошептал, листочки потёр — и всё…

Девушка сначала хмыкнула, но потом вдруг, поражённая, взглянула Элле в глаза.

— Слушай! А вдруг правда?

— Тани! Ну чего смеяться-то?

— Нет, слушай, я серьёзно! В тебе же кровь Элессара! Ведь не случайно же у тебя к лечебной магии способности! Давай вернёмся, попробуй!

Элле замялся:

— Да я даже не представляю, что делать! Боль ослабить, очаг болезни найти — это я могу, но у неё-то что? И у Арагорна трава какая-то ещё была специальная…

Тани решительно нажала на кнопку остановки и вновь направила лифт обратно наверх.

— Ты попробуй. Просто попробуй, да и всё. Хуже ведь не будет.

— Ну… Ну, давай.

Они вновь вошли в палату. Элле в нерешительности остановился. Тани выжидающе на него смотрела.

— Давай, Эл, миленький, постарайся! Хочешь, я не буду смотреть?

Парень только махнул рукой. Он вздохнул, присел на кровать, где недавно сидела Тани.

Рука женщины была прохладной, тонкие, казалось полупрозрачные пальцы — сухими и безжизненными.

Элле собрался с мыслями. Может быть, просто посмотреть для начала? Он медленно повёл рукой над её лицом, снизу вверх, пытаясь найти боль, которую можно было бы уменьшить или совсем исцелить…

Ему вдруг представилось, что перед ним — Тани, а не её мама. Его охватило ужасное волнение и тревога. Взгляд полностью сосредоточился на призрачной стороне, рука двигалась медленно-медленно, едва заметно. Он не замечал уже, как Тани подошла к нему и с напряжённым ожиданием и надеждой наблюдает за каждым его движением.

Девушка переводила взгляд с мамы на Элле и обратно. Он сидел к ней вполоборота, и она не видела его глаз, но по знакомым складочкам догадалась, что он снова хмурится. Он положил руку на лоб леди Морвен, как будто мерил температуру. Губы его, решительно сжатые, вдруг начали произносить неразборчивые и тихие слова. Прислушавшись, девушка поняла, что он шепчет её имя и ещё что-то. Она наклонилась поближе и с неописуемым чувством смятения, страха и восторга заметила, как ресницы мамы вдруг затрепетали и дрогнули.

Морвен открыла глаза и попробовала что-то сказать. Пересохшие губы не слушались, она немного полежала, вновь смежив веки, слабо откашлялась и вдруг прошептала:

— Принц пришёл поцеловать спящую царевну?

В её полуприкрытых глазах сверкнули насмешливые искорки.

Конец

Оглавление

Пролог

Глава 1. Ануминас

Глава 2. Таинственное кольцо

Глава 3. Во тьме

Глава 4. Изен

Глава 5. Шахта

Глава 6. Арнор

Глава 7. Убежище

Глава 8. Дорога вдаль ведёт…

Глава 9. Предчувствие

Глава 10. О разных тварях

Глава 11. Зайцы

Глава 12. Ждать и догонять

Глава 13. Когда заканчиваются игры

Глава 14. Сияющий рыцарь

Глава 15. Возвращение

Глава 16. Гондор

Глава 17. Жизнь продолжается