Коридор в 1937-й год (fb2)

- Коридор в 1937-й год 2424K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Ольга Михайловна Солнцева

Ольга Солнцева
Коридор в 1937-й год

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава 1. Наши дни. Рита и Артем

Я молю, помоги мне в пути моем бурном и длинном,

Помоги одолеть мне и жажду, и голод, и боль,

Чтобы мог я вернуться когда-нибудь в край тополиный,

В наш родной городок, (в наш старинный рассохшийся дом)…

Владислав Крапивин

Последняя лекция в университете закончилась в два. Рита подхватила рюкзачок, надела его на спину и отправилась по длинному коридору учебного заведения на выход. В холле на первом этаже, у стенда, как всегда толкались девчонки. В основном, первокурсницы. Громкое его название «Наши успехи» вряд ли бы привлекло внимание студенток, если бы не частое появление там фотографии третьекурсника Артема Муравьева. Что тут скажешь, он был красив, как греческий Бог, к тому же спортивен, как атлет Орсипп. Природа очень постаралась, создавая его: темно-серые глаза, прямой нос, а волосы с искусно выполненным, ненавязчивым мелированием придавали ему незабываемый образ мужчины-мечты. Все без исключения особи женского пола, в том числе, и преподавательницы вплоть до пенсионного возраста, млели рядом с парнем. Он был вежлив и обходителен, улыбчив и доброжелателен, обладал мягким чувством юмора. А уровень обаяния у него зашкаливал так, что устоять перед ним было просто невозможно.

Однако Рита старалась не попадать под его чары по той причине, что быть в толпе воздыхательниц Артема казалось ей унизительным. Вокруг парня и без нее порхало множество поклонниц. Словно бабочки вокруг ароматного цветка, они не давали ему возможности и минуту побыть в одиночестве.

Второй причиной игнорирования Артема Муравьева – пусть даже у него достоинств не перечесть, – было ее твердое мнение: он был слишком легкомысленным. Ну, разве можно с такой скоростью менять подружек? Нет, Рите такой мужчина рядом был не нужен. Она девушка серьезная, значит, и любовь, и отношения с противоположным полом должны быть соответствующими. Всё по правилам: ухаживания, предложение, свадьба, а дальше всё остальное. И – на всю жизнь. В радости и в горе…

Кстати, у Риты поклонников и без Артема хватало. Только отношения дальше первого свидания не продвигались. Странным образом все пригласившие ее прогуляться кавалеры, в первый же вечер лезли целоваться. Отчего девушка сразу на них вешала ярлык: поверхностный, не способный на глубокие чувства, а значит, не интересный.

Ее поклонники появлялись и исчезали навсегда, всплывая порой с девушками, которых Рита знала. А рядом с ней вакантное место идеального для нее мужчины так и оставалось пустым. Но Рита не унывала. А спокойно и терпеливо продолжала ждать большой, чистой и очень серьезной любви.

Поневоле все страсти вокруг Артема проходили у нее на глазах – всё же учились они на одном курсе. Уже почти все красавицы-студентки побывали в списке девушек мачо. А вот Риту Артем не замечал. Может, по причине, что девушка усиленно не обращала на него внимания. Вроде как самолюбие его заедало, что имеется особа, подкат к которой обернется для него поражением. Да, Рита делала вид, что нет мужчины по имени Артем Муравьев. Хотя издали за ним наблюдала, все больше убеждая себя в том, что тот – человек беспечный. Значит, она абсолютно права и ведет себя с ним соответственно его поведению.

Тайно она признавалась себе: обидно, конечно, что он к ней даже не пытается приблизиться. Ох, как бы хотелось Рите холодно, с легким презрением, посмотреть в его сторону и гордо заявить:

– Мне такие парни, как ты, не интересны!

Однако отвернуться и сделать вид, что нет такого человека на свете – по имени Артем Муравьев – не могла. Здесь странным образом ее разум не работал. И еще было заметно в нем другое, противоположное, которое, возможно, девчонки за его красивой внешностью не замечали: парень он был умным, интересным, начитанным, и поговорить есть с ним о чем, и его самого послушать.

Вот такие противоречивые чувства вяло развивались на заднем плане – учеба не давала Рите полностью посвятить себя романтичным отношениям.

Но главное, что она не унывала, не раскисала и верила в свою счастливую звезду.

…Рита выскочила из университета, весело процокала каблучками вниз по ступенькам и направилась по тротуару к своему дому. Ну, не совсем к своему. Уже почти два года она снимала комнату у одной пожилой женщины. Очень хорошей. Рите несказанно повезло. Та брала с нее символическую плату и тоже радовалась тому, что квартирантка оказалась девушкой приличной…

На улице стояла ранняя осень, царствовал месяц сентябрь. Еще не полностью сменили окраску листья на деревьях, а так, кое-где, осенние изменения разноцветными пятнами бросались в глаза то тут, то там. Как будто художник окунул кисточку сначала в ведро с желтой краской и взмахнул ею, потом повторил то же самое с красной. Радовались теплу птицы, щебеча и соревнуясь, кто громче. Солнце старалось, светило изо всех сил, как будто хотело доказать, что оно не только может летом создавать жаркую погоду.

Да, сентябрь в этом году был теплым. Даже на ночь Рита все еще не закрывала окно.

Всё было как обычно. Шла она из университета домой. Сумка на плече, каблучки стучат, мужчины оборачиваются. Привычная обстановка – ничего нового.

И вдруг Рита замерла от неожиданности: навстречу ей шагал Артем Муравьев. Независимый, красивый, с легкой улыбкой на губах. Женщины всех возрастов ему вслед оборачиваются, шеи скручивают, друг на дружку натыкаются. А он идет гордый, привлекательный, с легкой, независимой улыбкой на лице.

У Риты сердце-предатель застучало, словно заведенный мотор. Но внешне она старалась оставаться хладнокровной, как индеец из племени ирокезов. Хотя не только сердце, но и мозг работал лихорадочно. Что сделать при более близкой встрече, которую уже не избежать? Поздороваться? Улыбнуться? Кивнуть небрежно? Пройти мимо, не взглянув на него, не заметив?

А пока что она пыталась идти походкой независимой девушки, уверенной в себе: вертела головой то направо, то налево, с преогромным интересом. Ах, реклама на магазине! Ой, трамвай номер три! Ух, какой красивый цветочек во-оон на том газоне… Главное, чтобы Артем там себе чего-нибудь не напридумывал. А то решит, что и Рита – в его свите фанаток.

Расстояние катастрофически уменьшалось между ними, а Рита все еще не решила, как себя вести.

Артем неожиданно остановился, преградив ей дорогу. Она одарила его гневным и недоуменным взглядом: что за приставала на ее пути? Посмотрела ему в лицо. Он стоял и обезоруживающе улыбался. Ну, и как же тут устоять? К тому же, однокурсник, хоть и в упор не видит ее в университете… И Рита тоже ему улыбнулась: открыто и радостно…

…А дальше последовал восхитительный вечер. Они гуляли по городу и болтали, болтали, болтали. Точнее, болтал Артем, а она с интересом слушала. Ох, как любил он поговорить, в том числе и о себе! Ему нравилось, чтобы им восхищались, его обожали.

А еще любил говорить об истории. России, других государств. Сыпал интересными фактами, что не заслушаться было невозможно. И рассказывал не хуже их преподавателя Дмитрия Александровича.

Они гуляли у реки, которая разделяла город на верхнюю и нижнюю части. Тротуар шел вдоль высокой стены… Нет, не стены, а большой ступени-переходу к верхней части их населенного пункта. Там ходили трамваи, машины, сновали пешеходы, возвышались здания. И за рекой раскинулась та же картина – только нижняя часть города – со своими улицами, транспортом и постройками.

Неожиданно Артем продемонстрировал, как он, оказывается, умел еще и удивлять.

Прямо посреди тротуара росло высокое раскидистое дерево. Такое высокое, что начиналось оно в нижней части города, а верхушкой заглядывало в верхнюю часть. Как оно умудрилось сохраниться в городских джунглях, прямо в центре пешеходной секции дороги, можно было только предполагать. Широкоствольное, основательное, протянувшее свои ветки в разные стороны. Интересно, сколько ему лет? Наверно, еще и войну видело.

Артем пропустил Риту вперед, когда они обходили дерево. Девушка прошла мимо по узкой дорожке и, приостановившись, обернулась, чтобы подождать Артема. И замерла: парня сзади не было.

Это было настолько неожиданно, что Рита встала как вкопанная, растерявшись. Как так? Где он? Куда исчез? Ни подъездов, ни канализационных люков рядом не было.

Аааа! За деревом спрятался!

Рита, посмеиваясь, обошла вокруг толстый ствол. Никого… Она почти бегом оббежала дерево в обратную сторону, надеясь, что Артем просто умудряется быть быстрым.

Никого.

Тут Рита почувствовала себя глупо, представив со стороны: вот она бегает, как дурочка, вокруг дерева, пытаясь найти парня.

В подтверждение ее нелепому поведению откуда-то сверху раздался смех.

Девушка задрала голову и замерла от неожиданности. Артем сидел на толстой ветке и скалил свои безупречные белые зубы.

Рита смутилась. На мгновение она представила, как смешно выглядела, бегая вокруг дерева. Но удивление пересилило.

– Как ты там очутился? – спросила.

С ловкостью циркача Артем спустился вниз. Рита даже не успела уловить, КАК он это делал. Какие-то перехваты руками, молниеносные и уверенные. И вот уже Артем стоит рядом и заглядывает ей в глаза.

– Я гимнастикой немного занимался, – небрежно похвастался он. – У меня мама – тренер.

Задрав голову, добавил:

– А ты знаешь: там выход на верхнюю часть города? На следующую ветку забраться, сделать шаг, и ты совсем в другом районе.

– Ааа, это твое заветное место, где ты со свиданий сбегаешь? – пошутила Рита.

Артем посмотрел на нее серьезно:

– Я со свиданий не сбегаю.

Не понятно было, то ли отшутился, то ли правду сказал. И Рите бы хотелось уточнить с язвинкой, вспомнив его многочисленных брошенных девушек, но решила: нехорошо быть врединой, особенно, когда отношения только зарождаются…

Глава 2. Новая пассия Артема

Утром Рита проснулась в отличном настроении. Какой вчера был чудесный день! Сказка. Артем оказался таким классным! Не зря по нему все девчонки сохнут.

Тут же что-то скребнуло в душе Риты. И что же, теперь еще и она?

Но девушка отогнала эти неправильные мысли. Она не «все»! У нее с Артемом всё будет по-другому!

Вера Николаевна уже пила чай на кухне. Вставала она рано, хотя уже была на пенсии: времени – вагон, спи – не хочу.

– Ты просто светишься сегодня, Риточка! – улыбнулась она. – Уж не влюбилась ли ты?

Девушка вдруг испугалась. Правда, что это с ней? Она ли это? Ведь Рита всегда была против несерьезных отношений. А ведь Артем… Ладно, посмотрим, что случится сегодня.

Быстро позавтракав, Рита, как на крыльях (ну, никак не могла сдержать эмоции!), полетела в университет. Да-да, что бы не вещал ее слишком принципиальный разум, там девушку ждала встреча с «парнем мечты». Праздничное настроение стимулировало сердце биться в груди громко и радостно. Вообще, всё вокруг было особым и праздничным. Птицы устроили звонкую перекличку – так громко они никогда не пели. Солнце светило так, как будто ночью ему на подмогу прилетела другая звезда – так ярко оно еще не светило. И люди улыбались, и транспорт пришел во время, и какой-то парень сделал ей комплимент, что такой красивой девушки он еще не встречал ни разу.

Подходя к зданию, она уже заранее вглядывалась в лица тех, кто стоял у высоких ступенек: где там ее вчерашний кавалер? Стоит с букетиком и ждет ее?

Нет, Артема не было. Ни с букетом, ни без него.

«Ничего! – успокоила свой всколыхнувшийся разочарованием внутренний мир Рита. – Правильно, что он делает именно так. Зачем спешить афишировать наши отношения и вызывать зависть у тех, кому не повезло?»

Конечно, Артем в аудитории. Сидит за партой, бережет место для нее от посягательств вечных поклонниц, ждет Риту, вытягивая шею и с нетерпением глядя на дверь в класс.

Девушка с улыбкой заскочила в аудиторию, где должна была быть первая пара. Там уже собрались почти все однокурсники.

Ах, вон он, Артем! Сидит на парте, спиной к двери, как всегда окруженный студентками, и разглагольствует. С сильным грузинским акцентом, подражая дикции Сталина, Артем говорит:

– Трэтьекурсныки, втаракурсныки, какая мнэ разныца? На экзамэнах я всэм пакажу, што такое маи рэпрэссии?

Девчонки дружно прыснули, с обожанием глядя на Артема. И Рита улыбнулась: какой он всё же особенный!

За спиной девушки раздался голос преподавателя истории:

– Зачэм же ждать экзамэнов? Давайтэ начнем рэпрэссии прямо сэйчас!

Все обернулись, засмеялись шутке.

Преподавателя по основному предмету Дмитрия Александровича любили. Так рассказывать свой предмет мог только гений. Студенты, отреагировав смехом на его шутку, тут же заспешили на свои места. И Рита тоже: туда, куда, развернувшись, плюхнулся на сидение Артем.

Она шла к нему, и скорость ее движения с каждой секундой уменьшалась, сердце холодело, а душа падала в пропасть. Артем наклонился к девушке, которая сидела за той же партой, на которую минуту назад опустился и он сам. Новенькая! О ней говорили пару дней назад: мол, переводится студентка в наш вуз из другого города.

Симпатичная. Блондинка с голубыми глазами, сразу видно, несмелая, но полная очарования. Конечно, Артем сразу на нее запал.

На нее запал, а о вчерашней подружке забыл. Вот так-то! Сэ ля ви! – как говорят французы.

Рита, расстроенная таким поворотом событий, села на первое свободное сидение и постаралась сосредоточиться на том, что говорил преподаватель. Ей было обидно: Артем так легко уравнял ее со всеми своими воздыхательницами! Впрочем, сама виновата. Надо было гордо отшить его вчера, когда они случайно встретились, а не строить воздушные замки. Легкомысленность у таких не лечится! Так что забыть неудачный день, стереть его из памяти, как ошибку в тетрадке, и жить дальше. А сейчас – самое время выбросить его из головы и слушать Дмитрия Александровича.

Артем не случайно копировал Сталина перед уроком. Он, как и все другие студенты, знал, что сегодня лекция как раз и будет посвящена 1930-м годам, времени сталинских репрессий.

После вопросов-ответов – лектор любил устраивать маленький вопросник до начала лекции – Дмитрий Александрович начал рассказывать о тридцатых годах двадцатого века в России.

– Итак, политические репрессии тридцатых. Точные их масштабы до сих пор не установлены. По примерной оценке данных с 1930-го по 1953-й годы к смертной казни были приговорены 800 000 человек. К репрессивным мерам можно также отнести пребывание в концентрационных лагерях (здесь звучит цифра около 18 миллионов), раскулачивание, борьба с вредительством, политические репрессии и репрессии в армии, депортация народов… Сильнейшая волна репрессий началась в 1937 году, когда на пленуме ЦК ВКП(б), проходившего в конце февраля – начале марта, была дана установка на начало чистки в партийных рядах. С этого года начинается так называемый «Большой террор». На пленуме Сталин обвинил Бухарина в подпольном сколачивании оппозиции, после чего данный большевик, которого относили к старой гвардии, считавшийся другом Ленина, называемый тем «любимцем партии», был исключен из этой самой партии, а его дело передано в НКВД…

Глава 3. Таинственный коридор

Вера Николаевна зашла в комнату к Рите.

– Риточка, я завтра утром уеду на пару недель к дочке. Навестить ее да с внуками побыть. Скучать не будешь?

Рита вяло раскладывала на столе учебники, собираясь сесть позаниматься. Не потому что экзамены на носу, просто, чтобы отвлечься от проблем в личной жизни.

– Буду, Вера Николаевна, – улыбнулась она через силу.

– Ты чего такая кислая? Двойку получила?

– Нет, просто…

– Поделиться не хочешь?

Девушка вздохнула.

– Ладно, я у себя буду. Захочешь, приходи. Пошепчемся.

Хозяйка ушла.

Рита помедлила, раздумывая. Потом направилась следом…

…Вера Николаевна устраивалась на кресле вместе с корзинкой, из которой торчали клубки и спицы. Она заметила застывшую на пороге девушку и сказала:

– Садись, посплетничаем.

Рита села в кресло напротив.

Женщина, устроившись, начала вязать, не пытаясь поторопить Риту с ее «исповедью».

Девушка посидела, расслабившись в мягком кресле, потом начала рассказывать об Артеме и вчерашнем с ним свидании, а также о его новой подружке, которую он успел найти меньше, чем за сутки.

Вера Николаевна слушала, не глядя на быстро мелькавшие спицы – вместо вязания смотрела на девушку.

Рита замолчала. Потом подвела итог:

– Дура я, да?

– Вовсе нет. Это просто опыт, который ты вчера получила. И надо радоваться, что отношения с этим Артемом не зашли слишком далеко. Представь себе, если бы ты уже полюбила его, а он бы так с тобой поступил. Было бы намного больнее.

– Вы правы. Надо выбросить его из головы… Так трудно найти хорошего парня! – тут же посетовала она. – Чтобы и верным был, и искренним, и не боялся быть рядом в трудную минуту…

– Не унывай. Встретишь еще такого. Какие твои годы!

– Да, надо не раскисать!.. Знаете что? – Рита вскочила со своего кресла. – Надо просто отвлечься на что-то! Вот вас сейчас две недели дома не будет, и я сделаю то, что давно обещала.

– Ремонт? Да ты не успеешь!

Рита каждое лето в своем родном городе подрабатывала на стройке маляром. Папа пристраивал к себе на работу. Белить и наклеивать обои в новых квартирах – что может быть проще! И поэтому она давно собиралась сделать то же самое в квартире у Веры Николаевны: хоть как-то компенсировать ту недоплату, которую женщина брать отказывалась. А обои у Веры Николаевны давным-давно надо заменить на нормальные – новые и современные. Хорошо бы и потолок перебелить, и окна покрасить, и плинтуса зашпаклевать.

– Ну, хотя бы в этой комнате. Я всё сама куплю и сделаю. Вот только этот шкаф, – Рита кивнула на массивный старинный шкаф, стоявший около стены. Красное дерево, позолоченные полоски отделки.

Вера Николаевна задумчиво оглядывала шкаф. Рита продолжала говорить:

– Одной мне не справиться. Он, наверно, из дуба. Не меньше тонны весит. Давайте вместе! Мы только чуть-чуть его от стены отодвинем, чтобы можно было обои содрать, а потом новые наклеить. Дальше уже я сама справлюсь.

– Ох, ты неугомонная! – проворчала Вера Николаевна. – Ну, давай! – она, кряхтя, стала подниматься с кресла. – Только соглашаюсь на это ради твоего хорошего настроения.

Они дружненько взялись за шкаф и стали подталкивать его, пытаясь отодвинуть от стенки. Наконец им это удалось.

– Уф! Ну и тяжелый! – переводя дыхание, прокомментировала Вера Николаевна. – Точно, наверно, тонну весит, – хихикнула она.

За шкафом образовалось пространство, вполне удобное для того, чтобы содрать старые обои и наклеить новые. Что Рита тут же и начала осуществлять. Ухватилась за слегка оторвавшийся и повисший, как опущенное собачье ухо, клочок бумаги и решительно дернула. Тут же порядочный фрагмент обоев потянулся за «ухом» и оторвался большим куском.

– Ой! – проговорила Рита.

Она не ожидала, что так легко стены будут освобождаться от старой бумаги.

И тут замерла от неожиданности. Прямо за обоями стала видна дверь.

– Что это?!

Вера Николаевна тоже с любопытством смотрела на то, о чем она в своем доме не знала.

– Может, кладовка? Дом старый, еще со сталинских времен, ну, ты знаешь, – предположила хозяйка квартиры.

– Зачем же кладовку шкафом закрывать, когда из нее можно кладовку сделать? – разумно рассудила Рита.

– Этот шкаф не мой. Достался от прежних жильцов. Когда мы сюда семьей въехали, еще молодыми, мебели своей у нас не было. Вот, и решили шкаф оставить. И даже не двигали его с места. Всё как-то недосуг было… Ну, давай посмотрим, что это за кладовка.

Еще один лоскут обоев полетел на пол. Теперь дверь предстала перед ними во всей своей красе: вполне новая, даже краска нигде не отпала. Можно было это объяснить тем, что ее просто никогда или очень редко использовали.

– Смотрите, ключ! – воскликнула Рита.

На уровне метра от пола, прямо на двери, на гвозде, висел ключ.

– Интересно. Прямо тайна какая-то! Что думаешь?

Рита улыбнулась. Ну, какие тайны в двадцать первом веке? Давно уже все открыли.

Вера Николаевна сняла ключ и вставила его в замочную скважину. Два поворота, сопровождаемые металлическим лязгом… Женщина навалилась на дверь плечом. Потребовалось небольшое усилие, чтобы открыть вход. Застоявшийся воздух метнулся внутрь комнаты. Запахло подвалом, плесенью… Но ничего не было видно: черное отверстие – проем двери, и всё.

– Что это? На кладовку не похоже совсем.

– Сейчас принесу фонарик, – сказала Вера Николаевна.

В ее голосе слышалось волнение.

Она исчезла на несколько секунд. Рита же стояла на пороге и вытягивала шею, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в темном пространстве. Вроде впереди, в метре от нее, стена. Или ей просто кажется?

Наконец появилась Вера Николаевна. Луч света скользнул вперед и уперся в неровно отштукатуренную стену. Женщина повела свет от фонарика направо – стена продолжалась. В левой же стороне был тупик.

– Коридор? – предположила Рита.

– Да, похоже. В этом доме раньше интеллигенция жила. Видимо, были на прослушке… Давай закроем это пока. Надо здесь нормальную стену сделать. Убрать дверь и заложить проем кирпичами.

– Подождите. Можно я посмотрю? – Рита протянула руку за фонариком.

– Да. Только не выходи в коридор, – женщина отдала ей фонарик.

– Почему?

– Не по себе как-то… Сколько людей после ИХ прослушивания потеряли свои жизни…

У Риты пробежали по коже мурашки. Она вспомнила лекцию, которую сегодня читали в университете о репрессиях.

– Да, страшное было время.

Она, оставаясь на пороге, вытянула шею в коридор. Осветила пространство фонариком. Ничего нового. В левой стороне – тупик, правая часть коридора уходила в глубину – конца его видно не было.

– Здорово! – прошептала Рита.

И тут ей в голову пришла потрясающая идея. Но только сначала надо было всё хорошенько обдумать…

^{Это Рита.}

^{А вот виновник ее разочарований – Артем.}

Глава 4. Хитрость не удалась

Если бы Артем на следующий день завел отношения с новой девушкой, Рита бы не удивилась: легкомыслие у парня в крови, чего уж тут поделать. А вот увидеть его на утро всё с той же Ниночкой – это уже включение красного сигнала: неужели всерьез влюбился? Тогда шансы Риты резко падают вниз. Даже с ее грандиозным планом, который она так тщательно вчера продумала.

Артем сидел за своей партой и о чем-то шептался с сокурсницей. Та была великолепна. Белокурые кудряшки перевязаны ленточкой цвета незабудок. Белоснежное платье в васильковый горошек и небесного цвета глаза. Красивая! Правда, наивность из нее выглядывает, как цветы мать-и-мачехи весной из-под снега. Но и это не недостаток, а скорее, ее достоинство. Жаль, что Артем рядом с ней долго не задержится. Обидит этого ангелочка и найдет для себя кого-то, радикально противоположного. Например, жгучую брюнетку отвязного поведения.

Бедная Ниночка! Может, только ради нее стоит переманить к себе этого шалопая? Пока не поздно…

…Артем целое утро не отходил от Ниночки ни на шаг. А Рите нужно было поймать его, когда подружки не будет рядом… Ну, для того, чтобы начать осуществлять свой план. Девушка впервые в жизни почувствовала себя охотницей, но как-то ей эта роль совсем не нравилась.

И вот, когда ей это надоело – ожидание непонятного характера и борьба со своей гордостью, – Ниночка вдруг птичкой упорхнула в туалет.

Рита выдохнула, попыталась сохранить равнодушное выражение лица, подхватила рюкзачок и потопала в сторону Артема. Тот стоял в холле у окна и задумчиво провожал глазами мелькавших мимо него студенток.

До парня оставалось несколько шагов, и Рита вдруг испуганно подумала: а ведь она не сможет сама начать с ним разговор – гордость не позволит. Типа: «Хэлло, как дела?» Глупо! Он сразу прокумекает, что Рита, как и все, цепляется к нему. Тогда девушка решила: «Пройду мимо. Позовет – его счастье. Нет – буду ломать себя, но его из головы выброшу!»

Он окликнул ее первым. Правда, без имени. Ну да, где уж запомнить всех своих поклонниц!

– Привет! Как дела? – спросил он, когда она проплывала мимо него с гордо задранным вверх носом.

Она недоуменно покосилась в его сторону. Брови прыгнули вверх.

– Ааа, это ты? – Рита тоже решила «забыть» его имя.

Но он был «тертым калачом». По-видимому, объясняться с брошенными девчонками ему приходилось не раз:

– Ты уж прости. Встретил девушку своей мечты.

– Правда? – Рита не смогла спросить это без сарказма. – Надолго?

– Навсегда! – в глазах Артема было искреннее недоумение. Типа: ты что, мне не веришь?

– Значит, не быть тебе моим Индианой Джонсом, – с усмешкой резюмировала Рита. – Пока-пока! – девушка, сделав ручкой, развернулась, собираясь уходить.

– Почему именно Индианой Джонсом? – удивился он за ее спиной.

– Хотела тебя пригласить поучаствовать в историческом расследовании. Но теперь – всё. Надо искать другого.

– А в каком расследовании?

В глазах Артема появился искренний интерес.

– Побывать в тайном ходе, который был сделан для прослушки КГБэшниками. Точнее, НКВДэшниками. Вчера в квартире мы с хозяйкой обнаружили.

– Супер! – глаза Артема загорелись.

Да, несмотря на своё легкомыслие по отношению к женской половине человечества, парень все же обожал историю и не мог пропустить мимо ушей предложение Риты. Кстати, пока Артем учился в университете, он дважды участвовал в олимпиадах по этому предмету. Кого попало туда не посылали, что подтверждало, в голове у него были не только девушки.

– А можно посмотреть?

– А что скажет твоя Дульсинея?

Рита ждала, что сейчас он сделает вполне ожидаемое (мужчин она знала неплохо, как ей казалось): или таинственно подмигнет ей «А мы ей не скажем», или, если у него там пока всё серьезно, – «Давай и ее пригласим!»

Но Рите не удалось проверить себя на знание мужской психологии, потому что совершенно неожиданно рядом с ними появилась Ниночка.

– Привет! – мило улыбаясь, сказала она Рите.

Рита кивнула ей, покосившись на реакцию Артема, – смешался ли, что его застала Ниночка с другой? Девушка наверняка еще не знает, какая репутация у парня.

– О чем вы тут беседуете? – Ниночку, кажется, не смутило то, что парень, пока ее не было, не скучал в одиночестве.

– Вот. Рита приглашает …нас поучаствовать в приключении… Ты как, Ниночка? А ты, Рита, не против? – взглянул он на Риту.

Рита опешила от такой наглости. Но успела отметить одно: имя ее он всё-таки помнит.

Говорить категорическое «нет» значило показать, что она к нему неровно дышит, да, к тому же, жутко переживает, что рядом с ним – другая. Сделав равнодушное выражение лица, Рита неопределенно пожала плечами.

– Класс! Можно сегодня вечером?

– Приходите! – Рита назвала адрес. – Я живу рядом со Старомосковской улицей, где два дома соединены вместе: современный и сталинка^[1]. Улица Гагарина, дом 5, квартира 28.

^{Типовые дома-сталинки, которые строили во время правления Сталина.}

Это место в городе знал любой. Когда-то, в здании жили семьи советской интеллигенции: врачи, инженеры, архитекторы, писатели… Многие из них позднее были репрессированы. Квартиры освобождались, туда поселяли всех подряд. Но старый дом остался в памяти людей с названием «дом интеллигентов». На его стене, уже после девяностых годов, появилась табличка с фамилиями и родом занятий тех, кто был расстрелян или сослан в лагеря.

Рита гордилась тем, что снимает квартиру в таком историческом доме.

– В семь вечера – нормально? – уточнил Артем.

Девушка кивнула.

Тут, к ее счастью, прозвенел звонок. Студенты двинулись в аудитории. Рита, махнув рукой Артему и его подружке, дала увлечь себя в разношерстный поток молодежи.

– Класс! – услышала она за спиной возглас Артема.

Рита скрипнула зубами: тщательно спланированный ей вчера план благополучно рухнул.

Глава 5. Нежеланные гости

«И зачем я согласилась?» – плетясь домой, думала Рита.

То же мне, спасательница тех, кто будет обманут в будущем. Нужна ей эта блондинка! А Артем тоже хорош. Мог бы отказаться. Сейчас вот встречай их вечером, улыбайся. Еще и чаем поить придется. Неудобно просто так, без всего, раз в гости пригласила. Однокурсники всё же.

Рита вздохнула. Впервые в жизни она проявила инициативу, чтобы хоть как-то поддержать отношения с парнем. И что из этого вышло? Да ничего хорошего! Никогда больше она не совершит такой ошибки!

Странным образом с появлением хмурого настроения испортилась и погода. Сентябрьский солнечный день приобрел серые оттенки, солнце пыталось пробиться своими лучами через темные тучи, но удавалось ему это плохо. А тут еще и дождь закрапал.

Рита мелькнула внутрь промтоварного магазина, чтобы достать из сумочки зонтик, приготовить его к выходу на улицу. Зашла еще и затем, чтобы успокоиться. Как известно, шоппинг лечит… Хотя, какой в этом магазине шоппинг! Кастрюльки, чистящие средства, электротовары… О, вот что ей нужно! Она глазами стала искать, где у них тут можно купить фонарики. Всё-таки их будет трое, а фонарик в доме только один.

…Сделав покупку, Рита заспешила домой. Надо прибраться, да и себя в порядок привести. Может, не покупать ширпотребное печенье, а что-то самой испечь к чаю? Проигрывать надо красиво!

…Они пришли без опозданий: Ниночка всё в том же платье, Артем – в рваных голубых джинсах, в обтягивающей его торс белой майке. Все мускулы видны. Красивый всё же он. Взгляд сам притягивается.

А Рита перед самых их приходом, решила сильно не прихорашиваться. Осталась в джинсах, футболке и джинсовой жилетке. Удобная форма одежды. Пусть Артем не думает, что она влюбилась в него по уши!

– Ну, и где тут твой тайный ход? – задал он вопрос с порога.

Ниночка рядом хихикнула.

Конечно, не верит. Скорее всего, сообразила: Рита их не случайно пригласила, нравится ей Артем. Вот и придумала про тайный коридор.

Рита выдавила дежурную улыбку.

– Проходите!

Чаи распивать расхотелось.

«Покажу коридор, раз обещала, и пусть проваливают!» – твердо решила про себя.

– Пойдёмте! – Рита мотнула головой, указывая направление, и сама двинулась первая в комнату хозяйки.

Шкаф стоял там же, где его оставили вчера. На гвоздике висел ключ. Сам вход в коридор был закрыт.

Рита открыла замок и навалилась на дверь… Снова пахнуло тем же: подвальной полусыростью, застоявшимся воздухом, тайной.

– Ах! – ахнула Ниночка. – Я думала: ты пошутила, – она быстро глянула на Риту. – Как это здорово! А вдруг там клад?

Рита и Артем одновременно посмотрели на нее – Рита с легким раздражением, Артем с улыбкой.

– Пойдемте! Покажу, и всё! И меня еще планы на вечер, – сказала Рита, через силу пытаясь оставаться вежливой.

Вообще-то планов у нее никаких не было. Но притворяться гостеприимной хозяйкой ей расхотелось. Разорвать быстрее этот узел, и идти дальше! Своей дорогой.

…Выданные сокурсникам пять минут назад фонарики зажглись почти одновременно. Артем, отодвинув замершую на входе Риту, первым зашел в проход. За ним заспешила Ниночка. Рите пришлось идти последней.

– Коридор только в одну сторону, – сделал открытие Артем.

– Да, мы это тоже вчера заметили.

Свет скользнул вперед. Ход направо действительно оказался длинным – конца его не было видно.

Рита обернулась на дверь в квартиру: закрыть или не надо? Потом решила, что в коридоре вполне могут быть мыши – этих животных в дом пускать не хотелось. Она плотно закрыла дверь за собой…

Молодые люди дружно, хоть и неспешно, двинулись вперед.

Стены вокруг были грубо зашпаклеваны, но кое-где побелка осыпалась, и под ней темнели кирпичи. На полу валялись какие-то бумажки, окурки, под ногами скрипел песок. Но сам пол был бетонным.

– Лестница впереди, предупредил Артем, который по прежнему шел первым.

Ступеньки походили на обычные, подъездные, и к Рите закралась мысль, что этот коридор был когда-то обычным подъездом. Просто, когда дом перестраивали, хватило того входа, которым они пользуются сейчас. А этот за ненадобностью закрыли. Тогда это никакой не тайный ход, а, значит, не избежать ей насмешек. И уже завтра Артем раззвонит о Ритиных «фантазиях» в университете, сделав из нее посмешище.

Парень как будто прочитал ее мысли:

– Да это же обычный подъезд!

Они уже спускались по ступенькам. Кстати, от подъездных они все-таки отличались: спуск шел всё время вниз, не было поворотов, как на лестничных клетках в жилых домах.

Внизу, как и следовало ожидать, был выход. Артем толкнул дверь от себя. Она тут же распахнулась, и все трое увидели обычную городскую улицу. Машин на проезжей части было немного – вполне объяснимо, восьмой час, люди уже вернулись с работы, ужинают, смотрят телевизор, общаются с детьми…

– Вот тебе и тайный коридор! – Артем повернулся к Рите с широкой улыбкой. В глазах его танцевали чертенята.

Рита нахмурилась и отвела глаза. И торжественно поклялась себе: больше никогда, НИКОГДА, она не проявит инициативу по отношению к любому мужчине, даже самому лучшему на свете…

^{Коридор в прошлое. Ну, или один из них))).}

Глава 6. Прошлое. На съемочной площадке

На съемочной площадке.

Артем и Ниночка выскочили на улицу. Позади остался этот странный, темный и узкий коридор – то ли подъезд, то ли соединение между домами.

– Рита над нами подшутила! – со смехом произнесла Ниночка, тряхнув белокурыми кудряшками. – Таинственный проход, клад, сокровища… Ха-ха-ха!

– Ха-ха-ха! – вторил ей парень, и они, взявшись за руки, весело устремились вперед, по освещенной вечерними лучами солнца улице.

– Смотри-ка, погода наладилась! – воскликнула Ниночка радостно.

Молодая пара шла по городу. Они смотрели друг на друга и улыбались. А как же не улыбаться? Теплый вечер, любовь, хорошее настроение… Но тут произошло кое-что, что заставило их отвлечься друг от друга. Мимо, под барабанную дробь, с речевкой прошагали пионеры.

Конечно, оба – и Ниночка, и Артем – остолбенели от удивления. Мало того, что, если пионеры еще и остались в России, то они жили где-то своей незаметной жизнью и по улицам уже давно не маршировали, так еще эти юные ленинцы были одеты как пионеры тридцатых: красный галстук на специальном металлическом зажиме.

– Ой, Артемчик, кажется, мы попали на съемочную площадку! – радостно воскликнула блондинка. – Смотри!

Тут, по проезжей части проехал трамвай, на подножках которого висели не вошедшие внутрь пассажиры. Трамвай бодро промчался мимо, издав веселую трель. Его как будто только что извлекли из транспортного музея и поставили на рельсы.

– Ой, смотри! – Ниночка уже указывала в другую сторону.

Артем обернулся.

Посреди шоссе стоял человек в форме военного или милиционера. В несовременной форме. В черных брюках – широких галифе, в белого цвета кителе, в фуражке на голове. Он уверенно размахивал жезлом, управляя дорожным движением, не таким уж, надо сказать, и многочисленным.

^{1937 год, регулировщик.}

– Какой он смешной! Я никогда не думала, что полицейские так умеют работать с жезлом.

– Если они снимают фильм о СССР, то он не полицейский. Гаишник, скорее всего^[2].

Мимо промаршировал военный, у которого вместо погон были петлицы. Дамочка в замысловатой шляпке. Парень в кожаной куртке.

– А где съемочная группа? – Артем энергично завертел головой. – Режиссер? Оператор?

– Может, просто репетиция? – растерянно предположила Ниночка, тоже озираясь.

Они шли по тротуару, с удивлением рассматривая изменившиеся улицы, несовременные машины…

Вдруг прямо к ним направился полицейский. Или как там он называется в фильме? Только другой, не тот, который управлял движением. Этот был тоже странно одет: не в обычную униформу, а в какую-то, прямо скажем, доисторическую: фуражка с бирюзовой окантовкой, петлицы на воротнике с двумя квадратами, широченные брюки-галифе, заправленные в высокие черные сапоги, такой же белый китель, как у регулировщика. Он сурово разглядывал Артема и Ниночку и приближался твердой уверенной походкой, что, казалось, машины замирали, пропуская его.

Он подошел к молодым людям и, сделав под козырек, задал вопрос:

– Граждане! Почему вы в таком непонятном виде ходите по улицам? А вы, гражданка, вообще, то ли в юбке, то ли без!

Ниночка хотела возмутиться и ответить этому грубому мужлану. Ишь ты, длина ее платья ему не понравилась!

Но Артем как будто включился в эту странную игру.

– Товарищ сержант! Мы из театра выскочили. Папиросы купить. Простите нас, пожалуйста!

Милиционер строго посмотрел на них и произнес:

– Ладно, идите уж… Только больше в таком виде…

– Ни-ни! Никогда! – Артем схватил Ниночку за руку и потянул ее за собой.

Они нырнули под ближайшую арку одного из крепких трехэтажных домов.

– Не понимаю, – Ниночка сердито освободила свои пальцы из крепкой руки Артема. – Почему ты ему ничего не ответил? Он – грубиян! На таких надо жаловаться!.. А зачем мы зашли сюда? – Она оглядела двор.

Какое-то место не современное! Даже стоянки для машин нет! Впрочем, и машин тоже.

– Ты веришь в чудеса? – неожиданно спросил Артем.

– В чудеса? – Ниночка удивленно подняла на парня свои голубые глаза.

– У меня такое ощущение, что мы попали в прошлое, – пробормотал Артем.

– Как это?

– Ну… Знаешь, машина времени, туннель в прошлое и все такое.

Ниночка рассмеялась.

– Смешно. Фантастики начитался?

Но парень оставался серьезным.

– А мне бы хотелось! – вдруг мечтательно заявил он. – Не вот эта киношная репетиция, а настоящее прошлое. Год так 1937-й. И посмотреть, как там всё на самом деле было.

Ниночке горячий порыв фантазии парня был совсем не интересен. Настроение испортил грубый полицейский-артист (Надо же, как в роль вошел!), и ей захотелось закончить на сегодня романтическое свидание.

– Давай лучше домой поедем! – Ниночка посмотрела на Артема с мольбой в глазах. – Уже темнеет. Не хочется остаться на улице в незнакомом районе в это время суток.

– Как скажешь… Сейчас такси вызову, – Артем достал из кармана телефон. Быстро нашел в «Контактах» нужный номер службы такси, нажал кнопку вызова.

Телефон ответил тремя гудками, показывавшими: связи нет.

– Что за черт?

Артем посмотрел на экран телефона.

– Действительно: нет связи.

Он взглянул на Ниночку:

– Постой тут. Я поймаю такси.

Ниночка хотела возразить, но он опередил ее:

– Я – быстро. Жди здесь…

Ниночка вдруг испугалась:

– Ой, не оставляй меня тут одну! Я боюсь. Лучше пойдем вместе!

– Я просто вызову такси и вернусь с машиной. Я – быстро! Посиди вон там.

Он указал в угол двора, где у ветхого забора пряталась лавочка, которую наполовину загораживали густые кусты.

Не дожидаясь нового протеста подружки, Артем решительно заспешил под арку…

Глава 7. Проблемы по одной не ходят

Прошлое. Рита.

Рита с болью в сердце проводила взглядом Артема и Ниночку. Те, мгновенно забыли о ней, взялись за руки и, громко смеясь, зашагали вдоль по улице.

Как глупо получилось! Таинственный коридор, клад, прослушка в прошлом… Всего лишь ненужный подъезд, от которого избавились, закрыв перегородками. И вывел-то их он на улицу, не куда-нибудь в таинственное и секретное место. Правда, с другой стороны дома. Не туда, куда обычно выходит Рита. Ааа, какая разница, когда в личной жизни неприятности! Вот ведь этот Артем! Зачем она с ним связалась? Все-таки, если у тебя есть принципы в жизни, нарушать их нельзя. Она всегда придерживалась того, чтобы не общаться со слишком красивыми и любвеобильными мужчинами. Ну, попробовала сделать исключение для Артема и наступила на грабли. Что ж, наука вперед.

Рита брела по улице, ни на кого не глядя, опустив голову вниз, печально думала о том, что безответное чувство к мужчине – это какое-то извращение, от которой надо избавляться по любому, как от сорняков в саду.

Домой идти не хотелось. Там, на столе, остался испеченный пирог – он обязательно напомнит о той глупости, которую совершила Рита.

Сбоку показался парк, и Рита забрела туда. Опустилась на лавочку, погруженная в свои мысли.

Ну да ладно! Просто надо отвернуться от своей ошибки и шагать вперед. Ведь она не влюблена в Артема, нет. Просто равнодушие к ней парня… Да-да, именно равнодушие виновато! Хотелось победы над его безразличием к Рите. Вот она и ввязалась во что не надо. Что ж, признает поражение. Но… впереди будут победы. Да и встреча с хорошим парнем будет, Рита верит в это.

Эх, Артем, Артем! Мотылек!

Выбил ее из колеи! Создал в душе прескверное настроение.

Ничего, уже завтра она будет в порядке. Завтра Рита станет делать то, что пообещала Вере Николаевне, то есть приступит к ремонту комнаты. Правда, наверно, придется с другой начать? Не там, где дверь в коридор. В этой сначала, как сказала хозяйка квартиры, надо заложить кирпичами ненужную дверь. Тут ей Рита не помощница – нужно специальных людей приглашать.

«Надо бы топать домой!» – вздохнула Рита.

Она обратила внимание на то, что вокруг торопливо сгущались сумерки. А фонари в парке светили сегодня тускло. «Наверно, из-за моего настроения всё кажется темным и не ярким», – вздохнула девушка.

Вокруг не было ни души. Только шелестела листва деревьев от легких порывов ветра, а также фоном, негромко, шумел в отдалении транспорт, стоит сказать, что не очень многочисленный. Немного странно для субботнего вечера. Как-то рано народ по домам разошелся.

Потом она опять погрузилась в свои неприятные мысли. Впервые в жизни её так бессовестно продинамили. Что ж, сама виновата, – связалась с бабником. А бабник – он и в Африке бабник. А Рита уши развесила, поддалась на его чары… Чертов коллекционер дамских сердец! Он и Ниночку обманет. Поиграет с ней и бросит. Учить бы таких, чтобы больше никого и никогда не обижали!

Рита нахмурилась. Потом набрала в воздух легкие, медленно выдохнула. Не стоит расстраиваться из-за этого пустяка по имени Артем! Не стоит он ни девичьих слёз, ни девичьих переживаний. Пустышка!

Тут Рита услышала мужские голоса неподалеку, подняла голову. По скверику шагали две мужские фигуры. Девушка четко видела их очертания и удивилась, что уже так стемнело. Когда они поравнялись с ней, поняла: им лет по восемнадцать. Оба курили. Были одеты в странного покроя широковатые брюки, на груди расстегнуты рубашки.

– Ух ты, какая краля нас ждет! – произнес один, хохотнув.

Рита вздрогнула и оглянулась по сторонам. Как и прежде, никого вокруг. Только эти двое. И она.

Девушка вскочила и, игнорируя парней, заторопилась в противоположную от шпаны сторону, туда, где шумел редкий транспорт и тускло светили на дороге фонари.

– Какая невежливая! – услышала за своей спиной. – Ни здрасте нам, ни спокойной ночи!

– Эй, постой! – по голосу поняла: ничего хорошего можно не ожидать от этих случайных прохожих. И прибавила шагу. Те двое – тоже. В сумрачной темноте хорошо были слышны звуки их торопливых шагов.

Надо быстрее выскочить туда, где люди. И тогда всё будет в порядке.

Девушка побежала. Хорошо, что она была в кроссовках. И спортивная подготовка у нее отличная… Парни стали отставать.

Рита выскочила к проезжей части. Вокруг по-прежнему никого не было. Только на противоположной стороне улицы было видно несколько запоздавших домой прохожих. Посередине шоссе блестели параллельными полосками рельсы. По ним шел трамвай. Рита рванула вперед. Она успела пересечь трамвайную линию, после чего водитель раздраженно стал сигнализировать ей громким недовольным перезвоном.

Те двое опять отстали.

Однако, те пешеходы, которых она видела три минуты назад, уже куда-то рассосались. Город был пуст, как в устрашающих романах Стивена Кинга. Даже как-то странно. Почему людей-то нет? Может, сегодня по телевизору супер-пупер-сериал? Сама Рита редко смотрела телевизор, предпочитала чтение.

Пара машин проскочила мимо, да в отдалении зажужжал мотоцикл. И никого. И полицейских нет.

Рита торопливо обернулась и снова увидела тех двоих. Они приблизились к обочине шоссе и пропускали машину. Напряженные фигуры, готовые рвануть за ней опять, как только появится возможность в виде «чистой» дороги.

Опасность оставалась настолько реальной, что Рита ужасно испугалась. И паника сыграла с ней злую шутку: она побежала к ближайшим постройкам, точнее, к арке между ними, не сообразив, что двор жилых домов может иметь только один вход, который служит и выходом.

Поняла, но поворачивать и бежать куда-то в другую сторону было поздно.

И тут ей стало по-настоящему страшно…

Глава 8. Волнующее открытие

Прошлое. Артем.

Артем подбежал к старомодному киоску, когда тот закрывался: пожилой мужчина гремел ключами у двери, видимо, искал нужный. Окошки уже были закрыты фанерными листами.

^1930-е.

– Простите, можно мне купить газету?

Мужчина сурово посмотрел на него.

«Такой не продаст!» – разочарованно подумал Артем.

Покупать, разумеется, он не собирался. Только взглянуть. Мысль о попадании в прошлое втемяшилась в голову так крепко, что парень не мог заставить себя пренебречь этой идеей.

Продавец неожиданно, ни слова не говоря, снова открыл дверь и шагнул внутрь.

– Какую вам? – послышалось через секунду оттуда.

Артем вообще-то газет не читал. Зачем, когда все есть в интернете? Поэтому вопрос застал его врасплох.

– Ээээ… «Правду», – первое название, которое пришло ему в голову вполне могло соответствовать эпохе, в которую он, возможно, угодил.

Мужчина зашуршал бумагой, протянул из киоска газету.

Артем полез в карман, якобы за деньгами. Сам же глазами искал на сложенной вчетверо газете дату. Главное – увидеть ее. Потом можно извиниться и сказать, что забыл деньги дома.

– Что же вы? Держите!

Артем взял газету, продолжая рыться в карманах.

– Да так берите! Завтра она уже будет старой. Всё равно сдавать на выброс!

– Да?! Спасибо большое! До свидания!

– И вам не хворать!

Артем отошел в сторону, взволнованно развернул газету и наконец-то нашел дату. На центральной странице, под названием «Правда», было написано:

«11 сентября 1937 года, суббота».

А выше:

Пролетарии всех стран, соединяйтесь!

Всесоюзная Коммунистическая Партия (больш.)

– Фантастика! – прошептал Артем и дрожащими от волнения руками начал просматривать газету.

Огого! Ну как тут не зачитаться? Одни заголовки чего стоят!

Заголовок:

Вражеские гнезда в Советском аппарате Карелии.^[3]

«С большим удовлетворением встретили коммунисты и все трудящиеся Карелии обзор «Правды», в котором разоблачаются буржуазные националисты – агенты финской и германской разведок и их сообщники из обкома партии в редакции газеты «Красная Карелия». Иначе реагировала … редакция «Красной Карелии».

Заместитель редактора Градусов с нескрываемой злобой процедил сквозь зубы: «Разгромили газету… Теперь повесим замок, наклеим об'явление, что «Красной Карелии» больше нет». Этот обанкротившийся редактор полагает, видимо, что очистить газету от вражеского охвостья, значит ее погубить. Такова логика перерожденца! Тот самый редактор, который совсем еще недавно предоставлял страницы газеты распоясавшимся буржуазным националистам и агентам фашистских разведок, попытался замолчать выступление «Правды». Он упорно не хотел перепечатать обзор о «Красной Карелии». Вынужденный все же перепечатать обзор, Градусов не удосужился сопроводить его редакционной статьей…

Аппарат редакций «Красной Карелии» и «Комсомольцы Карелии» возглавляется людьми, не заслуживающими политического доверия. Градусов ведет себя как обнаглевший самодур и глушитель самокритики. Антипартийную позицию занимает и редакция «Комсомольцы Карелии», считающая, что обзор «Правды» ее вообще не касается. Эта газета поныне остается трибуной буржуазных националистов…

В Тунгудском народном суде работает секретарей Кондратьев, терроризирующий колхозников. Брат его осужден как враг народа. В Сорокском районе народным судьей работает Баженова, исключенная из партии за связь с кулаками. В Олонецком районе – крупнейшем районе Карелии – все судебные дела вверены Стойкину. Он служил у белых и известен как поборник интересов врагов…»

Ну, прямо черты времени проглядывают: «враг народа», «трибуна буржуазных националистов», «не заслуживающий политического доверия»… А Градусов. Вот ведь попал мужик! Ну, точно арестуют!

Интересно, что стало с этими людьми?.. Надо дома в интернете полазить, поискать этого Градусова. Вдруг найдутся какие-нибудь сведения о его дальнейшей судьбе?

Заголовок:

Распределение колхозных доходов.

«Сейчас завершается сельскохозяйственный год. Предстоит распределить колхозные доходы. Дело это сугубо важное и ответственное. Оно требует тщательной подготовки. Нельзя допустить какого бы то ни было нарушения основного принципа распределения доходов – по труду. Сталинский устав сельскохозяйственной артели, который является основным законом колхозной жизни, гласит: «Распределение доходов артели между членами производится исключительно по количеству выработанных каждым членом артели трудодней» …Принцип свят и нерушим. Но для того, чтобы его осуществить, надо прежде всего проверить, как налажен в колхозе учет труда…. …Правления артели по уставу обязаны ежемесячно вывешивать список членов артели с указанием количества трудодней, выработанных каждым за истекший месяц. Этот параграф устава сплошь да рядом забыт. Списки колхозников висят запыленными на стенках колхозных канцелярий. Рука счетовода не касалась списков многие месяцы… …Не должно остаться ни одного колхозника и колхозницы, которые бы не знали точно, сколько они выработали трудодней…»

Заголовок:

Ф. Дзержинский. К шестидесятилетия со дня рождения.

А дальше – речь Сталина у гроба чекиста. Дзержинский умер в середине двадцатых. Просто повторились, опубликовав сюда старую речь вождя.

– Обалдеть! – прошептал Артем. – Неужели мне всё это не снится?

Газету надо сохранить! Это просто удивительный исторический документ!

Артем стал запихивать свернутую в четыре слоя газету за пояс джинсов…

– Супер! – шептал он, задыхаясь от возбуждения. – Кому сказать – ни за что не поверит! Я – в прошлом!

Конечно, не поверят! Ну, а вот если сделать фотографии…

Артем нащупал в кармане сотовый телефон и стал озираться по сторонам, выбирая объект для первой фотки. Надо было спешить: на город опускались сумерки. Правда, камера на телефоне сверхчувствительная. Снимет со вспышкой. И всё равно… При дневном свете снимки будут выглядеть более реальными.

Артем знал этот город в настоящем как свои пять пальцев. Он решил совершить прогулку по городу прошлого, по его городу, в котором вырос.

Ага, памятника Ленину еще нет. Не установили. А в настоящем – уже нет. Его убрали с постамента лет десять назад. Он до сих пор помнит, как это было.

Вот здесь, в настоящем, сейчас стоит длинный стеклянный павильон. А в прошлом, – похоже, рынок: деревянные прилавки с вывесками «Мясо», «Хлеб», «Овощи»… Рынок уже опустел – поздно для торговли.

^{Рынок в тридцатые годы.}

Нет, это надо обязательно заснять. Иначе, кто ему потом поверит?

Артем вытащил мобильный из кармана и начал снимать все подряд, что казалось ему необычным. Он фотографировал случайных прохожих – людей, которых уже, наверно, нет в живых, одежду, которую уже не носят, Машины… Таких марок даже уже и не помнят. Улицы здесь тоже не такие – строгие – ни реклам, ни декораций. Зато есть плакаты: «Коммунизм – наше светлое будущее», «Женщины в колхозах – большая сила!»…

Он так увлекся, что не видел ничего вокруг себя. Он, потерявшийся во времени, забыл о времени. Забыл, в каком тревожном периоде истории очутился вместе со своей подружкой. О которой, кстати, тоже ни разу после расставания не вспомнил.

Раздался громкий окрик:

– Гражданин! Что вы здесь делаете?

Артем вздрогнул и обернулся.

В нескольких шагах от него стояли два милиционера: фуражки с бирюзовыми окантовками, белые кители, штаны-галифе… Смотрели строго, как завучи на нашкодившего школьника.

– Предъявите ваши документы! – произнес тот, что был пониже ростом.

Еще в шестом классе, подростком, Артем вляпался в историю вместе с тринадцатилетним хулиганом Севкой Ребровым. Они тогда гуляли по парку и увидели, что продававшая мороженое тетка скользнула в туалет. Севка без раздумий бросился к стеклянной витрине ящика с мороженым, открыл его и извлек по эскимошке – себе и Артему. Потом еще по одной, на будущее, когда по первому съедят. (Почему бы не взять больше, если появилась такая бесплатная возможность?) А тут их схватил за шкварники неизвестно откуда вынырнувший полицейский и без раздумий потащил в полицейский участок, находившийся рядом с парком… Так Артем впервые угодил в полицию. Опытный Севка тихо буркнул ему: «Помалкивай». И, что бы полицейский не спрашивал, хлопал белесыми ресницами, шмыгал носом и повторял: «Бес попутал». Полицейский сжалился над подростками, прочитал нотацию и отпустил, взяв с них слово никогда так больше не делать… Севка на улице просветил «зеленого» Артема: «Никогда не спорь с властями. Себе дороже!» Правило зарубилось на его носу: с властями спорить бесполезно.

Неожиданно Севкина «наука» пригодилась. Поэтому, опустив телефон в задний карман джинсов, он виновато улыбнулся и развел руками:

– Вы уж простите меня. Я выскочил за газетой на минутку, – он показал свернутую в несколько раз «Правду», торчавшую из-за пояса джинсов, – и не прихватил с собой паспорт.

– Тогда пройдемте с нами!

– Но… Как же?.. Хотя… Да-да, пройдемте…

Милицейские расступились, пропуская его вперед.

Он пошел по тротуару, водя глазами по сторонам и усиленно работая мозговыми извилинами. Очень хотелось мелькнуть в какую-нибудь подворотню. Убежать. Вырваться из-под «стражи».

Зачем ему проблемы? Ведь будут задавать вопросы: кто? откуда? Если он действительно попал в прошлое (вероятность его собственных умозаключений вполне имеет место быть), никто не поверит, откуда он на самом деле. А если он в своем времени, в универ сообщат, что он попал в полицию. Хотя ведь ничего плохого он не сделал. Просто эти перестраховщики… Он полуобернулся, чтобы краем глаза посмотреть на конвой.

– Иди! Не вертись! – пробасил один из них.

Они проходили мимо арки, которая вела во дворы. Артем знал это место.

«Рвануть туда, и пусть попробуют догнать»? – подумал парень.

Он снова повернул голову, притворившись, что смотрит на проезжавшую мимо машину. А сам краем глаза посмотрел на следовавших за ним милиционеров. Увидел только одного, невысокого, крепенького, молодого… Нет, от такого вряд ли убежишь. И доказывай потом, что ты не преступник. К тому же, вон, на боку у него кобура. Выхватит свое табельное оружие, пульнет и – прощай, молодость!..

Так, провожаемый взглядами одиноких прохожих («А почему у них не спросили документы?!») и сопровождаемый двумя представителями власти, он был доставлен в отделение милиции…

Глава 9. Странный байкер

Прошлое. Рита.

Вдруг из-под арки выехал мотоцикл. Темный силуэт «наездника» четко вырисовывался на фоне светлых зданий. Он сбавил скорость, подъезжая к перекрестку.

^{Мотоцикл Л-300 завода «Красный Октябрь».[4]}

Рита отчаянно замахала ему поднятыми руками, когда он приготовился рвануть на проезжую часть. Парень ее заметил, тут же притормозил напротив нее. В темноте невозможно было разглядеть лица, которое к тому же наполовину закрывали черные очки.

– Помогите! – выдохнула Рита.

Мотоциклист повел головой по сторонам, увидел двух приближавшихся парней.

Надо отдать ему должное, сориентировался мгновенно.

– Садись! – глухо прозвучал его голос.

Рита без оглядки вскочила на заднее сидение, обхватила водителя сзади за пояс. Мотоцикл рыкнул, как рассерженный пес, и резво рванул вперед, в паре метров промчавшись мимо преследователей. Те закричали вслед и даже какое-то время бежали сзади, вопя угрозы. Но очень быстро остались далеко позади…

^{Так выглядели мотоциклисты в 30-е годы.}

…Через некоторое время мотоциклист притормозил у бордюра. Полуобернулся к девушке:

– Тебя куда отвезти?

– На улицу Гагарина.

– Где это?

– Рядом со Старомосковской, где два дома соединены: современный и «сталинка».

Рита была уверена, что каждый житель города знал эту достопримечательность.

– Хм… Как ты интересно выражаешься: «сталинка»… Хм…

– А что здесь такого? Все так говорят…

– Не слышал… А где это?

Рита удивилась, но тут же вспомнила другую достопримечательность:

– Там пруд недалеко…

– Понятно. Поехали. Держись.

Они катились по дороге, и Рита смотрела на замерший, приготовившийся к ночи город. Ее в очередной раз удивило безлюдье на улицах. Странно, что все так быстро в этот вечер разбежались по домам. И машин на улицах мало. Да почти нет, можно сказать. Одна или две мелькнули в отдалении. И ни одна не проехала им навстречу.

Девушка не часто гуляла по ночному городу. Но почему-то, глядя в окно из своей комнаты темными вечерами, думала, что света на улицах побольше. Сейчас как-то сумрачно было. Будто недавнее плохое настроение полностью изменило ее видение мира: он ей казался полутемным, блеклым, неярким. Но разве так бывает?

Не прошло и пяти минут, как парень снова притормозил и заглушил мотор.

– Что случилось? – тревожно спросила Рита.

И вдруг подумала, что этот байкер ей не более знаком, чем те двое, которые встретились в парке. Что ж, у нее уже диагноз: последние два дня ее легкомыслие зашкаливает.

– Смотри! – глухо указал парень вперед, дернув подбородком.

Рита выглянула из-за его плеча, привстала. В паре десятков метров от них возникали, пересекались, на время исчезали и снова появлялись полоски света, скорее всего, от фонариков. В том месте мелькали фигуры людей в форме.

– Что там? – громким шепотом спросила Рита, и снова ее охватила волна тревоги.

Этот вечер плохих сюрпризов никак не заканчивался.

– Мало приятного. Или облава, или проверка документов. Лучше отсюда драпать.

Ритин мозг начал быстро анализировать ситуацию. Облава? Что это значит? Нет, она, конечно, знала слово «облава». Что-то такое из книг про беспризорников. Ну, а проверка документов? Странно. С какой это стати ночью кто-то проверяет документы? Может, дорожная полиция? Но там, вроде, «проверяльщики» стоят не у проезжей части дороги.

– Поехали! Садись и крепко держись! – глухо проговорил парень.

– Эй! – закричали из темноты. – Стоять! Подойти к нам! Проверка документов!

– Держись же! – сквозь зубы прошипел парень…

Напряжение, которое излучало все его тело, толкнуло Риту к нему. Она схватилась за его куртку. Мотоцикл развернулся, заурчал слишком громко в темном опустевшем городе и, заглушая крики сзади, помчался назад.

Байкер свернул в подворотню, проскочил сквозь двор, вырвался на соседнюю улицу. По ровной дорожной полосе прибавил скорость до максимальной.

Рита поняла, что по-настоящему вляпалась. Ну, явно криминальный элемент, если боится проверки документов. И что теперь делать?! От одних хулиганов сбежала, с другим встретилась?..

Глава 10. "Романтика" зашкаливает

Прошлое. Рита.

Они сидели у реки. Вокруг стояла поразительная тишина. И было очень темно. Так темно, что девушка не могла рассмотреть лицо этого странного парня: с одной стороны, бегавшего от закона, с другой, благородно спасшего ее от шпаны. Иногда только поблескивали его глаза и зубы.

– Купаться будешь? – спросил он.

– У меня купальника нет!

– Какой купальник! Кто тебя тут видит?

Он поднялся, отошел на несколько метров от нее вдоль берега, остановился у воды. Его силуэт четко вырисовывался на фоне слегка блестевшей рябившей поверхности реки. Скинув одежду, парень, как рыба, занырнул в воду. Слышалось его плескание и довольные фыркающие звуки.

Ей вдруг тоже захотелось искупнуться. Вечер был теплый. Комары уже исчезли – все-таки сентябрь. Но присоединяться к странному незнакомцу Рита опасалась – может, позднее, в гордом одиночестве, когда он наплескается.

Через несколько минут парень вышел на берег и натянул одежду прямо на мокрое тело.

Она представила, как будут прилипать джинсы к влажному телу, и купаться расхотелось. Но умыться-то надо. Можно предположить, сколько на ее лице дорожной пыли: промчались на мотоцикле километров десять, не меньше!

Рита, ни слова не говоря, подошла к реке. Погрузила кисти в теплую, как парное молоко, воду.

«Надо же! – удивилась.

Она никогда не купалась в сентябре и даже не догадывалась, что вода может быть такой теплой в этот месяц года.

«Или всё-таки искупнуться?» – она бросила опасливый взгляд в сторону парня.

Темный вытянутый контур показывал, что он улегся на землю. Смотрит он в ее сторону или нет, было не видно. Отходить далеко от него она боялась.

«Нет, просто умоюсь!» – решила Рита…

…Когда девушка вернулась обратно, поняла по ровному сопению, что странный байкер уже спит. Она легла рядышком: поближе к нему. Ложиться подальше от парня было страшновато – всё-таки защитник.

Вокруг возвышались деревья. Звуков города, который они покинули недавно, слышно не было. Ей казалось, что из леса их вполне могли увидеть на отрытом пятачке у воды, и было не по себе от мысли, что есть шанс снова встретиться с плохими людьми. Недавнее бегство от хулиганов заставило ее задуматься над тем, что опасности могут появиться оттуда, откуда совсем не ожидаешь. Хотя незнакомый парень тоже вызывал опасения, но не пугал так, чтобы сторониться его. Он не бросил ее в трудный момент, и поэтому, несмотря на некоторые непонятки, девушка вполне ему доверяла.

Рита лежала и прислушивалась к звукам вокруг. Но всё было мирно: слышен всплеск рыбы в реке, шорох листвы в лесу и ровное дыхание лежавшего в метре от нее парня. Девушка легла на спину. Над ней раскинулось огромное звездное небо. Она нашла Малую Медведицу, Полярную звезду, Кассиопею. Слегка удивилась тому, что нигде не видать мигающих точек самолетов, которых обычно в небе можно найти не в единичном количестве.

«Ну, мало ли, почему их нет, – тут же решила она. – Иногда бывают такие моменты, что над каким-то местом не пролетает ни один самолет… Наверно».

Потом она вспомнила Веру Николаевну. Хорошо, что хозяйка уехала. А то бы переживала сейчас, куда исчезла Рита. Ведь позвонить не с чего – телефон остался дома. Кто думал, что девушка выйдет из этого коридора, захочет прогуляться, а потом… не сможет вернуться обратно домой в тот же вечер…

Глава 11. В одиночестве

Прошлое. Ниночка в одиночестве.

Ниночка была девушкой нежной и избалованной. Мама с папой берегли чадо, как могли.

Прожив большую часть жизни в провинциальном городке, когда ей стукнуло двадцать, девушка с родителями переехала в областную столицу. Родители помогли ей перевестись в местный университет, и теперь круг ее знакомых был абсолютно новым.

Мама всегда горячо интересовалась жизнью дочери и не подпускала к ней людей, не вызывавших доверия. Но неожиданно вспыхнувшее к Артему чувство превратило Ниночку в дочку непослушную. Ей мгновенно захотелось быть с ним – сразу после первой мимолетной встречи накануне вечером. Вот ведь как случается: а ведь они послали чадо просто сходить в ближайший магазин! Кто мог знать, что она встретится там с каким-то таинственным однокурсником Артемом, мгновенным покорителем дамских сердец? Она прогуляла с парнем до поздней ночи, забыв о том, зачем вообще вышла на улицу, и своим, не свойственным для нее поступком, не на шутку переполошила родителей. А, вернувшись за полночь домой, заявила, что встретила настоящую любовь – на всю жизнь.

Утром Артем уже маячил где-то там внизу двора – папа, увидев в окно кавалера, нервно бродившего по двору туда-сюда, сообщил супруге. Мама тут же предложила Ниночке пригласить парня к ним на утренний завтрак – потенциальный кавалер должен был быть проверен. Ниночка радостно захлопала в ладошки, поцеловала родителей по очереди в щеки и, не забыв оценить себя в зеркале, застучала каблучками вниз по подъездной лестнице – даже лифт не стала дожидаться. Оба родителя напряженно наблюдали за тем, как дочка подбежала к парню, как он через пару минут отрицательно мотнул головой, и Ниночка, задрав голову вверх, помахала им рукой – мол, обратно возвращаться не буду, ухожу в университет.

Взявшись за руки, любимая дочка и непроверенный кавалер, стали удаляться со двора. Ниночка ушла. Не позавтракав! Даже сумку с тетрадками с собой не взяв! Ах, Ниночка, Ниночка!..

…После занятий девушка заскочила домой на пару минут.

Покрасовалась перед зеркалом. В своем любимом платье в горошек – коротюсеньком и с открытой спиной, – выглядела дочка настоящей красавицей.

Заявила родителям, что идет с Артемом на свидание, придет поздно.

Мама тут же бросилась с нотациями: что за странные отношения? В тайне от родителей!

– Мама, ну, в какой тайне? – возмутилась девушка. – Ты же видела Артема в окно. Он не скрывается, не прячется…

– …Но и знакомиться с нами не хочет, – перебила дочку мать. – Если парень отказался знакомиться с родителями, он уже не серьезный.

Ниночка заявила матери, что та ничего не понимает в современных отношениях между мужчиной и женщиной. Непослушная дочь прихватила маленький дамский клатч, в котором обычно лежали расческа, помада да носовой платок и отправилась на свидание.

– Когда ты вернешься? – тревожно воскликнула мама вслед.

Ниночка легкомысленно помахала ей рукой, ничего не ответив и счастливо улыбаясь, заспешила к своему «трубадуру».

Родителям, так подумалось сейчас девушке, ничего не оставалось делать, как, усевшись на кухне, обсуждать, что же такое случилось с их всегда послушной девочкой и можно ли на это как-то повлиять. Кто, как ни она, знала своих дружных и одинаково мыслящих маму и папу?

Не родителей, а Артема Ниночка готова была во всем слушаться. Вот, так бывает с влюбленными дурочками. Так, наверно, думала мама. И вот теперь эта же самая мысль пришла в голову и девушке…

Ниночка вздохнула, прошла в угол двора и села на указанную кавалером лавку. Это полусломанное сидение как будто отодвинули в угол двора и спрятали за кусты, однако видимость отсюда была вполне ничего: просматривался двор, и можно было увидеть тех, кто заходил под арку.

Девушка приготовилась ждать…

…Темнело. Двор пустел. Сначала исчезли мамаши с малышами. Скидав в детские ведерки лопатки, грабельки и совочки, утащили из песочницы недовольных и капризничавших детей домой. Потом отправились восвояси бабульки с лавочек у подъездов. Последними ушли домой мужики – любители настольных игр: свернули свои шумные соревнования в «козла». Звуки переместились внутрь дома. Из окон доносились вариации на тему разнообразной по окраске семейной жизни. От смеха, плача до пьяных криков.

Артема все не было.

Почему? Ищет машину такси или просто отправился домой без нее?

Ниночка вспомнила своих родителей: наверняка те сейчас волнуются. Неужели мама была права, и Артем – не серьезный парень? Оставил ее тут одну, а сам, после неудачной попытки поймать такси, прыгнул на трамвай и умчался домой? Самое ужасное то, что Ниночка совсем не знает город. Папа весной предлагал маме переехать на новое место в начале лета, чтобы до начала учебы дочка изучила город и могла самостоятельно ездить в университет. Но мама так долго упаковывала вещи… Пришлось специально договариваться с покупателями их квартиры о том, что они съедут в конце августа.

Вот и получилось, что город изучать времени не хватило. Когда Ниночка познакомилась с Артемом, она с радостью спланировала: парень покажет ей город, и она вскоре станет здесь своей. Но случиться это пока не успело. И вот итог: Ниночка даже приблизительно не могла сказать, в какой стороне ее дом.

Адрес она, конечно, назовет. Но денег у нее с собой ни копейки – значит, на городском транспорте не поедешь. И телефона нет. Специально «забыла», чтобы родители ей не названивали, не мешали свиданию. Как такси вызвать, только ловить придется? А в ночное время девушке в коротком открытом платье можно поймать только неприятности.

Без сомнения, родители сейчас волнуются. Любимая дочка ушла. На улице уже темно, а ее все еще нет дома. Куда бежать? Куда звонить? Они ведь пока не знают никого из ее однокурсников. А Артема и в глаза не видели, только имя слышали. Да сверху из окошка полюбовались на темную шевелюру волос со светлыми мелированными прядями.

Мысли Ниночки снова вернулись к пропавшему Артему. Что с ним могло случиться? Почему его так долго нет? А может, он ее все-таки бросил? О его репутации Ниночку успели просветить. В начале недели она познакомилась в университете с девушкой Катей, которая в красках представила ей некоторых ее будущих однокурсников, в том числе и Артема.

Студенты заходили в класс, а Ниночка с Катей сидели рядышком, и новая подружка с некоторой ядовитостью представляла новенькой своих товарищей. Может, именно ее не очень позитивное отношение практически ко всем девчонкам и парням, сыграли роль: Ниночка улыбалась, но особо Кате не верила.

Она хорошо помнит, какую характеристику та дала симпатичному, со спортивной фигурой, парню, когда тот независимым шагом, с легкой улыбкой на губах, зашел в аудиторию:

– Артем. Наш местный ловелас. Нет девичьего сердца на факультете, на котором бы он не потоптался.

Внешности Артема совсем не соответствовала такая кровожадная характеристика: он выглядел доброжелательным молодым человеком.

Когда вчера вечером они столкнулись в магазине, Ниночка убедилась в том, что никакой Артем не ловелас. Он просто ищет свою девушку. Найдет и успокоится. Однако Ниночка сразу уверилась в свою единственность и уникальность для него (впрочем, как и все его предыдущие девушки – если бы она только могла здраво задуматься над этим, то поняла лежавшую на поверхности истину)…

Ниночка стала думать о самом плохом, то есть о том, что он по-английски исчез, и ей придется одной добираться до дому. Выйти к проезжей части и поймать такси? Уже так темно! Страшно. А вдруг там какие-нибудь хулиганы? Она тут же представила себе, как на нее смотрят темные личности, тянут к ней руки… Нет, лучше подождет немножко. Просто Артем не смог поймать такси близко к этому двору и отошел немного подальше…

…Время шло. Артем не возвращался. Перспектива провести ночь на полусломанной лавке обозначилась ярко. И Ниночке это совсем не нравилось.

– Сосчитаю до ста и потом пойду вызывать такси! – прошептала она себе.

Главное, до дома добраться. А там – родители за машину заплатят. Стыдно, конечно, будет им признаться в том, чем закончилось свидание.

Темень сгущалась.

Двор затихал. Изредка проходили туда-сюда запоздавшие жильцы. Ниночка сидела как мышонок и надеялась на то, что она незаметна.

Девушка сосчитала до ста, потом до пятисот, до тысячи… Ничего не изменилось. Почти ничего. Артем не появился. Зато стало совсем темно.

Тогда девушка тихо заплакала. Она боялась и оставаться ночевать в незнакомом дворе, и выйти на улицу, чтобы хоть как-то продвинуться к своему дому…

Глава 12. Самая длинная ночь в жизни Артема

Прошлое. Поздний вечер. Артем в «обезьяннике».

Над дверью здания, куда привели Артема, было написано «Отделение милиции».

«Милиции», не «полиции», – отметил парень. Похоже, всё-таки, несмотря на абсурд и фантастичность ситуации, он действительно оказался в прошлом.

Внутри была просторная неухоженная комната, разделенная решеткой от стены до стены на две части. Та, которую в наше время называют «обезьянником» и выход из которой был только по индивидуальному разрешению, предназначалась для арестованных. По размеру она была значительно больше той территории, где стоял стол для дежурного с несколькими стульями вокруг. У зарешеченного окна поставили с не очень понятной целью длинную лавку, в данный момент пустовавшую. В углу красовалась этажерка, на которую в беспорядке были свалены книги, газеты, бумаги.

– Сивко, – сказал один из тех, кто сопроводил Артема до отделения. – Принимай пополнение.

Сивко оторвался от документа, хмуро посмотрел в сторону вошедших.

– Заводи за решетку, – буркнул. – Потом с ним поговорю.

– Правильно! – сказал язвительно тот, кто пониже ростом, хмыкнув в сторону Артема. – За решетку его! Чтобы не убёг!

Он смахнул связку ключей со стола Сивко, безошибочно нашел нужный и, открыв решетку, мотнул Артему головой: мол, заходи.

– А, может, поговорить сначала? – предложил Артем. – А то как-то не чувствую себя виноватым, чтобы сидеть в темнице.

– Иди давай, без разговорчиков, – пробасил второй милиционер и легонько подтолкнул Артема внутрь.

Парень нехотя шагнул туда, где сидели, бродили и даже лежали на полу полтора десятка людей.

Размер был единственным плюсом «обезьянника». Лампочки под потолком отсутствовали. Поэтому вокруг стоял полумрак. Стены были грубо побелены. На них в потемках можно было разглядеть грубые полосы-царапины и написанные тем же способом нецензурные слова. У стены стояла пара лавок.

Запах в обезьяннике был самый пренеприятнейший: смесь человеческого пота в комбинации с запахом мочи. Также все сотрудники участка, не переставая, курили, и дым распространялся на всё помещение, в том числе «залетал» и в «обезьянник». Если бы он перебивал вонь, шедшую от круглого небольшого отверстия в самом углу, Артем бы не возражал. Но нет: победить туалетное зловоние было невозможно даже запахом крепкого табака.

Артем растерянно огляделся и присел на край одной из лавок.

– Моё! – вдруг с воплем бросился к нему тот, кто только что стоял, подперев стену.

Артем вскочил как ужаленный. Он с сожалением упрекнул себя в том, что не рискнул мелькнуть в подворотню, когда была возможность. Ну, и как он сейчас отсюда выберется?

Кто-то задел его сзади за плечо. Артем испуганно отшатнулся. Обернувшись, увидел перед собой высокого полноватого мужчину в очках, в длинном узком плаще, рельефно обтягивающим брюшко, со светлыми размытыми пятнами на плечах, какие остаются на одежде, если прислонишься к побелке.

– Не обижайтесь на него, – мужчина кивнул на того, кто только что согнал Артема с лавки. – У него с головой не в порядке.

– Что же они его тут держат?!

– Да он из дурилки сбежал два дня назад! Его задержали. Теперь вот ждут, когда за ним оттуда приедут. У него стиль жизни такой… Сбежал, поймали, отправили обратно. И опять всё по кругу… Мне бы его заботы!

– А вы тут за что?

Мужчина проигнорировал вопрос и отошел в сторону.

Артем, опасливо озираясь, прислонился к стене.

«А что, это идея! – подумал он. – Притворюсь сумасшедшим. Меня заберут в дурку. Я оттуда сбегу… Только у меня такого «стиля жизни» не будет. Снова не попадусь – не дождетесь!»

Он покосился на худого. Тот сидел на лавке и перебирал пальцы, как будто что-то считал.

Артем постоял у стены какое-то время, почувствовал, как неуютно приваливаться к холодной, шершавой стене. Также ощутил сильный голод – как-то он сегодня пропустил и обед, и ужин. Вспомнил минувший день и удивился: утро в университете показалось событием очень далеким и даже как будто нереальным. Парень вздохнул и стал ходить по камере туда-сюда, взяв идею от уже имевших опыт арестованных – те именно это и делали с периодичностью: стояли, ходили, опять стояли…

Было похоже на то, что о них забыли. И это понятно: ночь – время для сна. Придет утро – будут разбираться, кто прав, кто виноват, кого отпустить, кого наказать…

Наверно, это была самая длинная ночь в жизни Артема.

Выбор «занятий», чтобы скоротать ее, был не велик. Можно было бы сесть-посидеть, да мест не хватало. Стоять у стены – наваливалась усталость, затекали ноги. Лечь? Тут вообще без вариантов. Пол был грязным, заплеванным, да к тому же, бетонным. Артем все же через часа три рассмотрел и такой вариант. Тут же представил вяло, во что превратится его белая майка к утру. Да и сам будет не лучше.

Только дважды в течение ночи ему удалось присесть – прямо рядом с тем сумасшедшим, который вчерашним вечером не позволил ему оккупировать свое место. Да и то тогда, когда тот спал.

В какой-то момент к Артему вдруг метнулось озарение: так это ему всё снится! Дурные сны часто могут содержать множество подробностей и деталей, и спящему кажется, что всё происходит на самом деле. Радостно осознав вероятность такой идеи, Артем с удовольствием, с энтузиазмом и соответственно очень сильно ущипнул себя за кожу руки.

Боль была ощутимой. Но… всё осталось, как прежде: обезьянник, сутулые фигуры вокруг и дремавший на лавке сумасшедший…

Глава 13. Очень поздняя ночь

Прошлое. Ниночка.

Ниночка сидела на лавке – в незнакомом дворе, в подступившей со всех сторон пугавшей темноте – и, закрыв лицо руками, тихо плакала.

Она понимала, что прошло несколько часов с тех пор, как Артем оставил ее в незнакомом дворе. И время, скорее всего, уже перевалило за полночь. Что делать, она представления не имела. Страх и отчаянье сжали вокруг нее свои холодные лапы, лишив желания действовать и что-то менять.

Вдруг она услышала – даже не услышала, а почувствовала, – что кто-то остановился недалеко от нее.

Девушка отняла руки от лица.

В нескольких шагах стояла женщина. В темноте невозможно было разглядеть ее и понять возраст. Но силуэт бесспорно был женским. Где-то в глубине двора светил фонарь, и четкий контур просматривался хорошо.

– Девочка, что у тебя случилось? – голос густой, низкий, немолодой, но полный сострадания и сочувствия.

От слова «девочка» и от доброго тона Ниночке захотелось заплакать еще сильнее.

– Пойдем ко мне. Я тебя чаем напою.

Ниночка, которая ужасно боялась остаться во дворе с ночевкой, с радостью последовала за незнакомкой…

…Наталья Петровна жила в отдельной комнате, в большой коммунальной квартире, расположенной на первом этаже пятиэтажки. Соседи, когда она открыла входную дверь, не вышли в коридор. Люди перестали быть любопытными. Они предпочитали тихо сидеть в своих комнатках и не знать, что происходит вокруг.

Женщина и молодая девушка молча зашли внутрь. Наталья Петровна включила свет. Длинный коридор, на стенах которого висело множество вешалок с одеждой, несколько дверей, окрашенных различно, запах неухоженности, кислых щей и неуюта…

– Пойдем ко мне, – женщина произнесла слова шепотом.

Они пересекли длинный коридор и подошли к одной из комнат. Ключ скрипнул в замке. Женщина толкнула дверь и кивком показала Ниночке, чтобы она заходила внутрь. Сама же хозяйка вернулась к выключателю в коридоре.

Стало темно на пару минут. Ниночка стояла в ожидании, когда незнакомка вернется обратно и сама зажжет свет.

…Комната, в которой она оказалась, была бы просторной, если бы не большое количество вещей и мебели, находившейся здесь. У стены стояло пианино. По бокам от него притулились два громоздких кресла. У другой стены, в углу возвышалась кровать, потому что на ней лежало несколько матрасов. Ниночка невольно вспомнила сказку «Принцесса на горошине». В центре комнаты стоял круглый стол со стульями вокруг него. Все пространство вдоль стен было оккупировано мебелью. Трюмо, шифоньер, комод… И все под старинный лад. Однако сохранилось очень хорошо. (Сколько же этой мебели лет?!) В общем, антикварная мебельная лавка.

Женщине на вид было лет сорок пять. У нее были добрые серые глаза, русые волосы с проблескивавшей сединой и морщины у губ, которые придавали выражение печали всему ее лицу.

– Как тебя зовут-то?

– Ниночка… Нина.

– Какое чудесное имя! А я – Наталья. Или Наталья Петровна. Как тебе удобнее, так и называй.

– Спасибо вам, – прошептала девушка, почувствовав огромную признательность к хозяйке этого дома.

– Ты располагайся! – улыбнулась Наталья Петровна, поведя рукой. – А я чай вскипячу.

В ее глазах скользнуло странное, непонятное Ниночке, волнение. Но девушка так устала, что впадать в анализ, почему, у нее не было сил.

Хозяйка вышла.

Ниночка присела на кровать. Та оказалась сказочно мягкой. Она решила на секундочку прилечь на подушку и тут же сделала это. Прикрыла глаза.

С кухни долетали звуки бежавшей из крана воды, звон посуды. На стене, в комнате, отстукивали ходики: раз-два, раз-два, раз-два…

Под эти мирные домашние звуки Ниночка не заметила, как заснула…

Наталья поссорилась с двоюродной сестрой Тамарой потому, что ее муж вдруг пошел работать в НКВД. Он работал юристом на заводе. И вдруг – раз! – такой поворот в карьере!

Тамару она считала больше, чем сестрой: с детства девочки были не разлей вода.

Сестра заступилась за мужа:

– Ты не понимаешь! Сейчас время такое! Он не сам, ему предложили. Откажешься, и тебя признают врагом народа.

– Нет! Не понимаю! Как раз ОНИ и есть враги народа!

Наталья работала в обкоме уборщицей и видела, как арестовывали лучших, честнейших людей. Она в своей голове сделала выводы и решила, кто настоящие враги.

Сестры разговаривали на повышенных тонах, пока муж Тамары и племянница Лика отсутствовали. Доказать они друг дружке ничего не смогли: каждая стояла на своем. В результате поссорились и прекратили всякое общение. Многолетняя дружба рухнула в одночасье. Наталье было трудно без Тамары, но она не могла сделать первый шаг к примирению: не позволяла уверенность в своей правоте. К тому же, боль доставляло и то, что где-то росла ее любимая племянница, с которой они сейчас видеться не могли. У самой женщины детей не было. Она очень скучала по девочке, которую растила вместе с сестрой с младенчества. Девочке уже исполнилось шестнадцать.

И тут случилась беда. Муж сестры, попав в немилость, был арестован. Следом за ним арестовали жену и дочь. Их всех, к счастью, не расстреляли, а сослали в Сибирь.

Тут Наталья забыла обо всех обидах и бросилась выяснять, куда сослали родственников. Но сколько она не хлопотала, ответов на свои вопросы не нашла. Где-то просто пожимали плечами, где-то устало просили: «Женщина, идите лучше домой», а где-то на требование «Я должна знать! Это самые близкие мне люди!» произносили равнодушно: «Не положено!»

Сейчас ее ссора с сестрой казалась такой глупой. При чем была сестра, что ее муж стал работать в НКВД? Разве стоило из-за этого ссориться? От таких мыслей у Натальи сразу возникала боль между ребрами от совершенной ей глупости.

И тут – эта девушка. Сходство с племянницей было поразительное. Даже платьице у Лики похожее – в голубой горошек. У Натальи не возникло сомнений: у Ниночки та же беда, что и у ее бедной сестры и племянницы. И девушка – явно беглянка.

Когда она вернулась в комнату с горячим чайником, Ниночка спала на кровати, положив голову на подушку. Ее худенькие ножки беспомощно висели, не доставая пола. Она выглядела такой, по-детски беззащитной, что сердце Натальи сжалось.

«Я помогу ей!.. Бедная девочка! Я сделаю для нее все возможное и невозможное!»

Она поставила чайник на стол, включила ночник и выключила свет. Комната погрузилась в полумрак. Но слабые лучи ночника достигали лица девушки. Ее губки были трогательно, по-детски, надуты. Но под глазами обозначились темные круги, придавшие лицу взрослость.

«Как все же она похожа на Лику!»- подумала Наталья, устало опускаясь на стул, стоявший около стола…

Так и сидела несколько минут, не в силах оторвать взгляда от спящей Ниночки…

Глава 14. "Джейм Бонд отдыхает"

Утро. Саша и Рита.

Странно это: просыпаться у реки, а не в собственной кровати. Да еще и на песке.

Рита присела. Стряхнула с ладоней песок. На коже обозначился замысловатый узор от того, что она долго лежала на этой «пляжной» поверхности. С плеч ее упала на землю кожаная куртка. Поняла, что это вчерашний спаситель заботливо укрыл ее под утро. Действительно, чувствовалась прохлада наступающего дня – всё-таки сентябрь. Но, благодаря парню, она не замерзла в последние часы перед восходом солнца.

Тут вспомнила, что случилось вчера: неверный Артем и его новая пассия Ниночка, хулиганы в парке и этот странный парень, который вроде бы помог ей, а с другой стороны, чуть не втянул во что-то еще более плохое.

Рита завертела головой. Где он? Спасителя рядом не было. Проснулся утром, раньше нее, и ушел, предоставив Рите самой решать, что делать дальше? Нет, где-то здесь. Вон, недалеко, в кустах, его мотоцикл. Да и своей кожаной курткой, с какой стати, разбрасываться? Не может уехать, не забрав.

Девушка прислушалась: в стороне, за камышами был слышен плеск – похоже, парень купался. Ох, любитель водных процедур!

Интересно, куда они вчера заехали? Без сомнения, они за городом. Где-то у речки. Вот только где? Вроде добирались недолго.

Рита знала и раньше, что недалеко от города есть река. В городе прожила уже два года, немного знает и окрестности. Однажды она даже приезжала в подобное место у реки с однокурсниками. Не купаться, нет. Кто сейчас купается на необорудованных пляжах? К тому же, эта городская речка славится своей не очень чистой водой. Спускают сюда потихоньку отходы хлебный да молочный комбинаты. Так что, не накупаешься. А вот просто посидеть у воды, отдохнуть на природе – это другое дело. Но почему здесь все какое-то другое, неузнаваемое? Водичка чистая, как родниковая. Каждый камешек на дне виден. Может, просто отстоялась под утро?

– Привет! – услышала Рита за спиной и обернулась.

Вчерашний незнакомец предстал перед Ритой во всей красе: невысокий крепыш, ясные, внимательные глаза, в которых блестят веселые огоньки. Светло-русые волосы, длинная челка на бок.

Сейчас на нем были только брюки. И Рите представилась возможность полюбоваться на его мускулы на руках. Но девушка смущенно отвернулась. Успела заметить, что и он ее с любопытством разглядывал.

– Как спалось! Выспалась?

– Привет! – с опозданием, невпопад, поприветствовала она парня и вдруг представила с ужасом, что у нее сейчас на лице творится после вчерашней косметики.

Торопливо вскочила, вставила руки в рукава чужой куртки – получилось на автомате, сама от себя этого не ожидала, – и побежала к реке, бросив на ходу:

– Я – умываться!

«Лучше смыть всё на фиг, – отважно думала Рита, опускаясь на коленки у самого берега, – чем ходить с грязными черными подтеками».

Вода была приятно освежающей. Рита, плескаясь, снова вспомнила об Артеме и его новой подружке. Странно, но ревность девушку в этот раз не царапнула…

…Она вскоре вернулась к байкеру. После умывания чувствовала себя освеженной, щеки приятно горели.

На нем уже была надета рубашка.

Рита сняла куртку, протянула парню, поблагодарила. Он тут же натянул ее и стал опять похож на байкера: рубашка, кожаная куртка, длинная челка…

Парень нисколько не смутился, видя, что Рита разглядывает его, приветливо оскалил зубы и спросил:

– Как тебя зовут, прекрасная незнакомка?

От этих слов губы Риты сами растянулись в улыбке:

– Рита. А… тебя?

– Саша.

– Спасибо тебе за вчерашнее. Ну, что от шпаны защитил. Только… мне бы домой надо. А потом – на лекции. Ой, хотя, что это я? Сегодня же воскресенье… Подвезешь?.. Кстати, а что такое вчера было в городе? Кого ловили?

– Они называют их «контрой», – таким странным был ответ.

– Кого? – переспросила Рита.

Байкер отвернулся и сменил тему:

– Только мне сначала на дачу нужно заехать, забрать кое-что. Это тут недалеко. Не возражаешь?

Выбора у Риты не было: как дойти отсюда до города, она представления не имела. Поэтому неопределенно дернула плечами.

Саша поднял мотоцикл. Через несколько секунд тот, довольный, заурчал, как будто устал лежать без дела.

– Садись, Рита! – он мотнул головой, показывая на заднее сидение.

Она села, слегка смущаясь, обхватила его за пояс. (Вчера этого смущения не было. Просто не успела даже подумать, когда вскакивала на «железного коня», трясясь от страха). Почувствовала через куртку крепкие мышцы на его животе и еще больше смутилась. Хорошо, хоть парень не видел ее розовеющих щек.

Воздух обдувал лицо и свистел в ушах. Дорога была не заасфальтирована, но покрыта плотным слоем щебенки. Поэтому мотоцикл ехал ровно, без подскоков, и Рита на его заднем сидении чувствовала себя вполне сносно. Ей не приходилось раньше передвигаться на этом виде транспорта. Такое случилось второй раз в жизни, а первый был вчера.

Саша съехал с дороги, покрытой щебенкой, вниз, в сторону леса. И теперь они катились по едва заметной лесной тропинке. Однако Саша вел мотоцикл уверенно, значит, знал, куда едет.

Вокруг не было ни души. И Рита подумала, что последние несколько часов своей жизни она ведет себя очень легкомысленно. И не только потому, что едет в неизвестном направлении с малознакомым парнем, которого встретила вчера при весьма неожиданных обстоятельствах, так она еще и не вспоминает Артема. Быстро же ее сердце отпустило его на все четыре стороны! Это Рите совсем несвойственно. Она девушка серьезная и вдумчивая. С кем попало не встречается, случайные знакомства не заводит. Как необычно, что всё происходит в эту минуту именно с ней.

Саша неожиданно сбавил скорость, остановился и заглушил мотор. Прислушался. Рита невольно сделала то же самое. Лес жил своей жизнью: пели птички, скрипели старые деревья…

– Дальше пойдем пешком, – негромко известил он.

– А как же мотоцикл?

– У него здесь есть гараж, – хмыкнул Саша.

Он наклонился и двумя руками, прямо перед собой, дернул траву. Как в сказке, она вдруг широким пластом поднялась вверх. Под ней Рита увидела доски, ровно приложенные друг к другу. Саша снова наклонился… Через полминуты он отложил в сторону еще два травяных «ковра». Затем поднял доски. Рита вытянула шею. Под ними обнаружилась яма, уходившая вниз метра на полтора.

– Ну, прямо Джеймс Бонд! – усмехнувшись, прокомментировала Рита.

– Что? – удивленно обернулся он.

– Да так…

У Риты создалось впечатление, что он слыхом не слыхивал об агенте 007.

Парень между тем поднял мотоцикл и осторожно опустил его в яму. Потом повторил действия в противоположном порядке: уложил доски одна к одной, закрыл их травой.

– Пошли.

Они двинулись вглубь леса…

…Вскоре они подошли то ли к поселку, то ли к дачам. По крайней мере, Рита увидела забор, за которым прятался симпатичный двухэтажный домик, а немного поодаль наблюдались похожие заборы и дома…

Саша уверенно потянул калитку на себя…

Глава 15. Допрос в милиции

Начало следующего дня. Артем.

Артем едва держался на ногах от усталости. Спать хотелось так, что он боялся закрыть глаза и упасть, подкошенный силой земного притяжения.

Под утро пришла другая неприятность: стало холодно. За день прогретое все еще теплым сентябрьским солнцем помещение продержалось до четырех утра. Потом помещение выветрилось и стало так студёно, как будто действо было перенесено в холодильник. Возможно, если бы у Артема была с собой куртка, проблем не было. Но майка не могла спасти его от утренней прохлады. Он стал двигаться более активно по обезьяннику, но тут же получил в бок от крепкого мужика, одетого в задрипанный пиджачишко на голое тело:

– Не мельтеши перед глазами.

У мужика проглядывала татуировка на груди и на кистях рук.

«Уголовник, наверно», – решил про себя Артем и отошел от него подальше.

У парня и у самого было тату на плече. Но ведь это – другое. Просто мода. А у этого, со злобной мордой, явно не один срок за спиной, судя по количеству сделанных татуировок.

Холод, однако, требовал от Артема искать способ согреться. Он попытался, забившись в угол, прыгать на месте. Народ вокруг уже, как и он, был измотан неудобствами, и в этот раз на его «физзарядку» никто не обратил внимания.

Но вскоре энергия закончилась, и совсем обессиленный – не только физически, но и морально, от той неизвестности, которая нависла, как острый меч, над его жизнью, он равнодушно присел рядом с сумасшедшим бедолагой и провалился в сон, который тут же погрузил его в свои мрачные, темные, липкие объятья. Даже во сне Артем ощущал силу чувства под названием «страх», который безжалостно сдавливал виски в предчувствии подступающего ужасного будущего…

…Очнулся Артем от болезненного тычка под ребро. Услышал:

– Эй, тебя зовут!

И с трудом разлепил глаза. Увидел маячившего у открытой решетчатой двери милиционера. Тот, встретившись с ним глазами, скомандовал:

– На выход!..

Артем медленно поднялся. Тело затекло, слушаться не хотело, двигалось с трудом, как будто было туго забинтовано. Но с первыми шагами к выходу пришла надежда: а вдруг полиция (ох, пардон, милиция), поняв ошибку, решила его отпустить. Он шагнул из клетки наружу. За спиной лязгнула закрывшаяся решетка…

…Артема обыскали. На столе появился ключ от общежитской комнаты, банковская карта, телефон. Тот, кто обыскивал, с интересом повертел в руках два последних предмета, бросил на парня хмурый взгляд.

Муравьеву предложили сесть на стул напротив дежурного и ответить на вопросы.

Молодой парень-милиционер (другой, не тот, который дежурил ночью), в рубашке с грязным воротником, верхние пуговицы которой были небрежно расстегнуты, не выпуская папиросу изо рта, начал задавать вопросы:

– Фамилия? Имя?

– Муравьем Артем.

– Год рождения?

– 1998.

Милиционер поднял голову и хмуро посмотрел на Артема:

– Шутим?

– Шутим… Я не помню.

– Что значит «не помню»? То есть, продолжаем шутить?

Артем, морщась, пытался сосчитать, в каком году он примерно должен был бы родиться, чтобы его возраст совпал с тем годом, в который он угодил. Не успел. Милиционер уже резюмировал:

– Так и запишем… Адрес?

– Я живу в общежитии.

– Адрес общежития?

– Улица Молодогвардейцев, дом 3, комната 234.

Артем тут же понял, что о молодогвардейцах сейчас еще никто не знает, но было поздно. Вообще, он настолько устал, что не мог быстро ориентироваться и поэтому выдавал правдивые ответы. А ведь не мешало бы их подкорректировать согласно времени, в которое его занесло неведомыми ветрами.

– Где это?

– Что?

– Улица Молодогвардейцев где?

– Хм… На улице Молодогвардейцев.

– Ты мне тут не шути! – милиционер в ярости стукнул кулаком по столу.

Отвечать «я не шучу» в данный момент выглядело неразумным. Поэтому Артем просто потупил взгляд.

К столу дежурного подошел мужчина в штатском.

– Что? Еще один придуривается? – спросил он, глядя на Артема холодным, насквозь пронизывающим взглядом. – Я вызову человечка из органов. Это не наш субчик. Упакуй вещи, которые мы извлекли из его карманов.

Артем почувствовал, как медленно, с ног, его начал опоясывать ледяной ужас. Что такое «органы», объяснять студенту университета, учившегося на историческом факультете, было не нужно.

– Отправь его пока обратно в обезьянник, – мужчина в штатском развернулся и вышел из отделения…

Глава 16. Рита – участница ограбления?

В зелени деревьев, за калиткой, прятался симпатичный двухэтажный домик.

Рита пребывала в сомнениях, начинать ей бояться или еще подождать: дом, никого вокруг, непонятные действия байкера по имени Саша… Вот опять: оглянулся и, многозначительно округлив глаза, приложил палец к губам. Рита мысленно про себя прокомментировала, что она и так молчит, можно было не предупреждать.

Несколько минут он напряженно наблюдал за домом. За это время Рита что только не передумала. В ее мыслях Саша прошел длинную карьерную лестницу от бомжа, которому негде жить, и вот он сейчас собирается забраться на чужую дачу с целью обрести крышу над головой, до домушника, который тоже сейчас собирается, только уже ограбить этот милый домик. Когда она уже хотела поинтересоваться вслух, что всё это значит, он проговорил тихо:

– Пойдем.

И широкими шагами заспешил к дому. Рите, ничего не оставалось, как последовать за ним…

^{Примерно так выглядели дачи советской элиты в 30-е годы.}

^{Ну, а такой была мебель и убранство внутри.}

^{Интерьер этой комнаты попроще – в семье обычной.}

…Дом внутри был обставлен старинной мебелью, кстати, довольно хорошо сохранившейся.

– Чей это дом? – не удержалась Рита от вопроса, давно ее беспокоившего.

– Наш.

«Врет и не краснеет, – подумала Рита. – К своему дому так не подкрадываются».

– Ваш?! Чей «ваш»?

– Мой и отца.

– А мама? – вырвалось у Риты. Она тут же прикусила язык, увидев, как потемнело его лицо.

Видимо, чтобы не отвечать на ее бестактный вопрос, он ушел в другую комнату. Но вернулся уже через минуту. В руках у него были бумажные деньги, которые он засовывал во внутренний карман кожаной куртки.

^{Денежные знаки образца 1937 года. Год выпуска написан с оборотной стороны. Какая из них лицевая, с портретом Ленина или с номиналом, не знаю. (примечание автора, фотографии взяты с Википедии).}

«Неужели я права, и мы пришли сюда ограбить этот милый домик?» – Рита снова напряглась…

…Из продуктов в доме нашелся только хлеб. Увидев толстый ржаной ломоть, Рита почувствовала, какая она голодная.

Саша разломил хлеб напополам и протянул ей один из кусков. Потом шагнул к ведру, которое стояло на стуле в углу. Оно было закрыто металлической крышкой. Сверху тускло белела алюминиевая кружка.

В последний раз она видела подобный способ хранения воды лет пятнадцать назад, когда они приехали в деревню к тетке. Похожее ведро, алюминиевая кружка, колодец вместо водопроводного крана на кухне…

Саша зачерпнул воду, протянул кружку Рите. Девушка спорить не стала, глотнула чуть прохладную воду, надкусила хлеб. Мммм, как это было вкусно!

Потом Саша пил из той же кружки, не заботясь о том, что Рита ему – посторонний человек. А она, пока он был занят, рассматривала его. Нет, ни на бандита, ни на бомжа, он, конечно, не похож. Но всё равно ведет себя так, как будто ему есть, что скрывать. Что он мог натворить? Почему прячется от полиции? Вор? Или жулик? Ну, не убийца же! Уж на него он точно не похож. Потом, зачем бы ему тогда связываться с Ритой? Она ему, по сути, обуза. А если… Внутри у Риты похолодело. Если он взял ее в заложницы?

Саша между тем допил воду, покосился в сторону окна. И вдруг торопливо присел, схватив Риту за руку, потянул вниз за собой.

– Что? – испугалась девушка.

– Тихо! – выдохнул он.

Лицо его потемнело, каждая мышца напряглась, глаза сузились.

В тот момент, когда Саша дернул ее вниз, Рита успела заметить: во дворе, у дома, появились люди – в форме.

«Сейчас начнется! – подумала Рита с тоской в душе. – Будет вести с ними переговоры: типа «у меня заложница», «дайте мне уйти отсюда, или, если не согласитесь, получите невинную жертву».

Саша, однако, вопреки логике, выпустил ее руку и, добравшись на корточках до ведра, приоткрыл крышку, отправил туда кружку.

Потом все тем же макаром достиг другого угла, приподнял половую дорожку. Рита сразу догадалась: там – подпол. Он что, собирается ее спрятать туда? Ну, чтобы не мешала с полицией переговоры вести?

Саша открыл квадратную дверцу подпола:

– Рита! Быстрее! Спускайся первой!

– Ничего не понимаю! Зачем?! Кто ты? Куда мы все время бежим?

– Я потом объясню… Пожалуйста! Спускайся. Только осторожнее!

Рите захотелось спросить его прямо: «Ты что, преступник?» Но что-то было в его взгляде такое, что девушка опять подчинилась.

Она повисла, упираясь локтями в деревянный пол, попыталась найти ногами твердую опору в подвале. Саша опустился на колени, обхватил ее за спину, сказал:

– Отпускай руки, не бойся…

Его помощь помогла легко соскочить вниз. Покрытие в подвале было мягким, наверно, земляным. Запах хранившейся где-то здесь картошки, прохлада и полумрак.

Саша спустился следом, аккуратно прикрыл за собой дверцу подпола. Натянул ее на квадратное отверстие. Сразу стало абсолютно темно. Рита услышала щелчок и догадалась, что он закрыл дверцу изнутри.

И тут девушку озарило: а ведь они в ловушке. Сейчас придут люди, найдут дверь в подпол, и всё! На что надеется Саша? А что ей делать: радоваться тому, что сюда придут полицейские, или не стоит?..

Глава 17. Артем и НКВДэшница

Когда его в очередной раз вызвали из «обезьянника», у Артема уже не было иллюзий на тот счет, что милиция осознала свою ошибку и собирается его отпустить.

Все тот же парень-милиционер в несвежей рубашке, к живописному портрету которого добавились красные от бессонницы глаза, повернулся к стоявшему с ружьем коллеге и приказал:

– Отведи его в кабинет товарища Дерюгина. И побудь там с ним. Через десять-пятнадцать минут из органов подъедут. Я – домой.

– Есть, товарищ Пахомов! – отдал под козырек человек с ружьем.

Подхватив со стола газету, Пахомов, ни на кого не глядя, вышел через приоткрытую дверь отделения.

…Странное чувство охватило Артема, когда его привели в кабинет для допроса. Как будто он спит и видит все со стороны. А тот парень, который сейчас стоит на пороге и за спиной которого маячит милиционер, готовый в случае чего выстрелить, – не он.

– Садись у стола, – мотнул головой милиционер и подтвердил недавнюю мысль гостя из будущего: – Смотри, без шуток. Если что, я выстрелю, рука не дрогнет.

Артем о «шутках» и не думал. Страх затормозил работу мозга, а механизм, отвечавший за инстинкт самосохранения, похоже, сломался. Отупение – вот, что сейчас полновластно завладело парнем.

Он уныло стал разглядывать обстановку вокруг.

Кабинет маленький, полупустой. Из мебели только стол посередине и два стула. На стене – портрет Сталина. Тот с легкой усмешкой смотрит на Артема прищуренными глазами: что, мол, дружок, забрался в наш мир, припёрся без приглашения? Теперь существуй по нашим законам! Живи и не рыпайся!

Артем не удержался и снова ущипнул себя за ногу. Посильнее… Нет, не проснулся. Всё тут же и всё с тем же – у дверей свечкой торчал часовой, безучастно наблюдая за арестованным.

Вдруг сбоку, на стене, забренчали, застукали часы.

Артем вздрогнул от неожиданности и обернулся.

Это был звук или старых, или очень больных ходиков. Они представляли из себя домик с круглым окошком под треугольной крышей. Ходики хрипели, отбивая время, и, хотя часы показывали девять, у тех хватило сил только простучать четыре раза. После этого совершенно неожиданно из оконца высунулась худая кукушка.

– Ку-ку! – хрипло сказала она и спряталась обратно.

Артем ждал ее нового выхода, но она больше не появлялась.

Зато появилась другая «птичка»…

Сзади резко скрипнула дверь. Артем обернулся.

В комнату вошел человек – в военной форме, с красными петлицами на воротнике, – и широкими шагами зашагал к столу.

Артем и не понял сразу, что это – тетка. Короткая стрижка, ноль косметики на лице, худая, как сухая вобла. Проходя мимо арестанта к своему стулу, обдала его сильным табачным запахом. Артем был удивлен, когда разглядел ее лицо получше. Несмотря на трудности в определении пола, женщина была молода, с правильными чертами лица и достаточно красива. Вот только женского в ней ничего не было. Видно, быть нежной особью ей не хотелось.

И все-таки Артем в душе обрадовался. Очень обрадовался. Уж с кем, с кем, а с женщинами он всегда легко находил общий язык. Найдет он и к этому революционному созданию дорожку.

Существо село на стул и вперило в Артема свои ненакрашенные глазки с короткими белесыми ресницами.

Он тоже смотрел на нее. Пытался разглядеть в ней черты характера, за которые можно ухватиться и начать флиртовать. Ведь и ослу понятно, что к каждой девушке должен быть индивидуальный подход: с одной можно начинать прямо с комплиментов, а перед другой лучше сначала показать эрудицию.

В Артеме вдруг родилась надежда на его скорое освобождение.

– Ну, что, сразу сознаемся или как? – колючие глазки НКВДэшницы ощупывали Артёма, стараясь «раскусить», что он за субъект.

Похоже, не один Артем думал об индивидуальном подходе.

– Допрос будет проводить лейтенант Углова, – представилась она.

Потом достала из кармана кителя его телефон, банковскую карточку и ключ от общежитской комнаты.

– Шпион?

– Почему? Нет, – отрицательно помотал головой Артем.

– А это что? – она мотнула головой в сторону его вещей. – Скажешь, не шпионские штучки?

Она взяла в руки телефон, повертела в руках, даже догадалась нажать на боковые кнопки. Но, похоже, тот разрядился, потому что никаких признаков жизни не проявил.

«Хорошо, что сдох, – подумал Артем. – Нашли бы фотографии (если бы смогли, конечно), точно бы за шпиона приняли. А так, может, получится отвертеться».

Пробубнил:

– Нашел на улице. Подобрал, а тут ко мне милиционеры подошли.

И всё-таки Артем решил, что сейчас ему сможет помочь только личное обаяние. Надежда дала энергию. Артем почувствовал себя увереннее.

– Простите, леди, а как ваше имя? – Артём добавил в голос глубины и тембра, улыбнулся своей самой обворожительной улыбкой.

Брови НКВДэшницы червячками подпрыгнули вверх.

– Чего?!

– Эээ… Простите, ничего.

Похоже, тактику он выбрал неправильную – если судить по реакции лейтенанта Угловой. А через несколько секунд Артем понял, что он выбрал не просто не правильную тактику, а очень неправильную. Оказалось, чтобы разозлить мадам, его «усилий» оказалось достаточно. На его лохматую голову! Она сделала к нему шаг и вдруг наотмашь ударила парня по лицу. Если бы Артем не успел схватиться за край стола, точно бы улетел на пол. Нельзя сказать, что удар был очень сильным, но случился неожиданно.

Морща губы в презрении, Углова прошипела:

– Твои капиталистические шуточки держи при себе. Понял?

– Трудно не понять, – буркнул Артем и задел костяшками пальцев губу, посмотрел на них, увидел кровь.

«Умеет бить, собака! – зло подумал парень. – Вроде не больно, а шкурку испортила!»

– Нет смысла с тобой тут разговаривать, – между тем сообщила Углова. – Посиди пока в камере, подумай. Я наш конвой сюда пришлю. А у нас, – она с удовольствием выделила слова «у нас», – мы с тобой поговорим по-другому.

В ее глазках светилось злорадство.

– Понял? Мне с такими, как ты, особенно нравится общаться! – взгляд был наполнен ненавистью.

– Вы мне тоже сразу понравились, – не удержавшись, буркнул ей в ответ Артём.

И снова получил по лицу. Поднял на нее голову. Попытался понять: как такое возможно? Чтобы били вот так, ни за что! Да его родная мама за всю жизнь ни разу не шлепнула.

Взгляд у Угловой был тяжелым. Артему стало не по себе. Конечности похолодели: как будто он только что встал в ледяную воду и наклонился, опустив туда же руки.

Углова широкими шагами вышла из кабинета…

Глава 18. Опасности преследуют по пятам

Рита и Саша.

…Их обступила такая кромешная темнота, что Рите показалось, будто она сама в ней растворилась. Никогда ничего подобного девушка в жизни не ощущала. Риту охватило отчаянье: во что она умудрилась вляпаться?

Саша стоял совсем близко – она слышала его дыхание. Тут почувствовала его руку в темноте. Он нашел ее пальцы, крепко сжал.

– Я пойду первым. Держись за мою куртку. Старайся не отпускать.

Саша положил ее руку к себе на карман. Она ухватилась за куртку, как утопающий за брошенный ему круг.

Кажется, он открыл другую дверь. По крайней мере, звук был такой, как открыли бутылку шампанского. И с той же стороны вышел поток прохладного воздуха. Но светлее от этого не стало.

Парень двинулся вперед, придерживая ее руку на своем кармане. Он протянул ее внутрь узкого прохода. Такого узкого и низкого, что Рита постоянно чувствовала его обоими плечами и головой.

Саша сказал шепотом:

– Подожди, дверь закрою.

Куртка ускользнула из Ритиных пальцев. Саша просочился мимо девушки. Она напряглась, прислушиваясь. Где-то прямо над ухом раздался звук плотно закрываемой тайной подземной двери.

Саша скользнул обратно, нашел в темноте ее руку:

– Пошли!

Байкер шел впереди, поминутно проверяя наличие ее пальцев на своем кармане, но Рите и помогать было не надо: она крепко сжимала ткань Сашиной куртки. Девушка ощущала, что вокруг была земля. Она все время задевала то потолок головой, то стены плечами. Проход вдруг стал ниже, и Саша нагнулся, невольно вырвавшись из ее напряженных пальцев.

– Уже почти пришли, – тихо сказал он, как будто успокаивая Риту.

Действительно, после того, как Рита нырнула под низкий потолок туннеля, проход расширился. Но, сделав очередной шаг, Рита вдруг налетела на препятствие, пребольно ударившись коленкой.

– Ой! Что это тут?

– Мой мотоцикл.

– Мотоцикл?! Как он здесь оказа…?

Парень закряхтел в темноте, и сразу стало светлее. Рита увидела Сашу с руками, поднятыми вверх – он приподнял какие-то доски над собой.

Байкер выбрался наверх первым, потом протянул девушке обе руки, рывком помог ей выбраться наружу. Рита посмотрела вокруг – лес, солнышко, теплая осень, потом вниз – туда, откуда они только что выбрались. И догадалась: именно в этой яме они меньше часа назад оставили мотоцикл.

– Ну, прямо Индиана Джонс и Джеймс Бонд в одном флаконе, – пробормотала Рита себе под нос.

Саша покосился на нее, но ничего не сказал. Опустился на колени, стал вытягивать мотоцикл из ямы.

Девушка снова глянула вниз – место, откуда они только что выбрались.

– Кто это сделал?

– Что? – равнодушно переспросил байкер, стряхивая с сидения уже стоявшего рядом с ним мотоцикла комочки земли.

– Этот проход.

Саша не ответил. Закрыл отверстие ковром-травой, стряхнул землю и с него.

Не дождавшись ответа, Рита нахмурилась и стала оглядывать свой наряд: на футболке – сухие коричневые пятна, голубая джинсовая жилетка вообще превратилась в бомжовскую из-за всех приключений, свалившихся со вчерашнего дня на голову – удастся ли ее отстирать? Голубые джинсы тоже выглядели не лучше. В ней медленно начала расти злость на Сашу. Что же это такое творится? Что за игра в казаков-разбойников? От кого они всё время удирают? Нет, это надо немедленно прекращать!

– Поехали! – Саша оседлал мотоцикл и повернулся к Рите.

Казалось, то, что происходило с ним, его не сильно тревожило. Нет, тревожило – взгляд напряженный, то и дело покусывает губы. Но ведет себя так, как будто только так и нужно действовать. Да кто же он на самом-то деле?!

«Нужно все сказать ему прямо сейчас! – подумала Рита. – Поставить все точки над “i”. Пока он не затянул меня в какую-нибудь преступную группировку или не пригласил поучаствовать в ограблении банка в качестве заложницы! Хотя… какой все же симпатичный бандит! Прямо хочется ему верить!»

– Я никуда с тобой не поеду! – решительно выдохнула она.

Уф! Она сделала это. Йес!

– Тсс! – он округлил глаза, быстро крутнув головой и посмотрев назад, где, по предположению Риты, остался недавно ограбленный дом-дача. – Не время ссориться. Это опасно. Садись быстрее. Я отвезу тебя в город.

– С тобой – не хочу. С тобой оставаться опасно. Поэтому я ухожу.

– Куда? – в его голосе мелькнула едва заметная усмешка. – Это глупо. Ты не знаешь, как отсюда выбраться. Садись. Я довезу тебя до города, и всё! Ты пойдешь своей дорогой.

– Тот поселок, откуда мы только что сбежали, недалеко… И где дом, который ты ограбил, я запомнила… Дойду до него и спрошу дорогу в город.

На слова «дом, который ты ограбил», он хмыкнул и уже что-то собирался объяснить, но тут…

– Эй! Вы, двое! Подойдите ко мне!

Крик заставил их вздрогнуть обоих. Между деревьями мелькнула военная форма. В руках у человека, который выходил из-за деревьев, блеснул ствол нагана. Но мужчина был еще на приличном расстоянии. Стоял, не двигался. К ним не подходил.

– Садись быстрее! – голос Саши был сдавленным и тихим.

Он резко ударил по педали. Мотоцикл зарычал.

Рита увидела, как человек вскинул вверх наган. Она взвизгнула, с обезьяньей скоростью вскочила на заднее сидение, обхватив Сашу за пояс. Мотоцикл рванул вперед.

Кажется, прозвучал выстрел. Или это был рев мотоцикла, который летел по лесной тропинке с бешеной скоростью? Мчался так, что как будто не касался земли.

Девушка зажмурилась и стала повторять молитву, которую слышала в церкви:

– Господи, спаси и сохрани меня, грешную… Господи, спаси и сохрани…

Глава 19. Страшно!

Артем.

Артём был отправлен в отдельную камеру – ждали конвой из НКВД. Его сопровождавший шутканул – похоже, для самого себя, потому что у арестанта от такой фразы в животе забурлило:

– Вот тебе отдельный нумер со всеми удобствами. Может, последний в твоей жизни. В НКВД люди серьезные.

У Артема жутко зачесались кулаки: так захотелось дать этому юмористу в морду. Но возможностей таких не было, поэтому он хмуро отвернулся и шагнул в камеру. Громко стукнула позади дверь, скрипнул ключ в замке.

Запашок здесь стоял ужасный: смесь мочи, кала и давно непроветриваемого помещения. В углу нашлась одна из причин зловония: маленькое круглое отверстие в полу, которое исторгало «аромат», не оставляя сомнений по поводу его цели и применения. Пол в камере явно не мылся со времен царя Гороха. Под потолком, дневным светом улыбалось зарешеченное маленькое окошко – даже, встав на цыпочки, до него было бы невозможно дотянуться. У стены стоял узкий топчан с тонким матрацем на нем.

Артем с трудом, покачиваясь от усталости и почти сломавшего его страха, добрался до топчана и тяжело опустился на него. Замер, застыл. Как выбраться отсюда? Как убедить тех, кто ему не хочет верить, что он не шпион? Как выжить?.. Ни одной идеи в голове. Ни одной малюсенькой мысли, чтобы ухватиться за нее, начать раскручивать, как нитку с катушки, и найти ответы на свои вопросы.

Он перевел взгляд на матрац, примериваясь, как бы поудобнее прилечь. Может, в лежачем положении что-нибудь придумается быстрее? И окаменел от увиденного: на грязном, непонятного цвета матраце, темнели коричневые пятна.

«Кровь!» – содрогнулся Артём и вскочил.

Стоял, уставившись на коричневые кружочки, и дрожал от бессилия, которое медленно сжимало его горло невидимыми клешнями. Коленки подгибались, парня качало.

Нет, останется стоять, упадет. Надо прилечь, расслабиться, отдохнуть, чтобы мозг включился и начал выдавать здравые идеи, как выжить. Тогда Артём ногтями двух пальцев, осторожно стащил матрац на пол. Улегся на деревянные доски топчана. Было неудобно. Каждой косточкой он ощущал твердость ложа. Повозившись в поисках нужной позы, чтобы стало помягче, Артем замер через минуту. Закрыл глаза, постарался сосредоточиться не на физических неудобствах, а на своей беде.

Как ни странно, победила усталость. Он провалился в сон, как человек оступается и летит в незакрытый, а только коварно прикрытый крышкой канализационный люк. Тут же чернота обняла его твердыми подушками, как будто старалась задушить еще до того, как его начнут допрашивать в НКВД. Сквозь темноту глухо зазвучала кукушка:

– Ку-ку! Ку-ку!

– Кукушка, кукушка, – обратился в ту сторону Артем, – сколько мне лет еще…

И замолчал, испугавшись: а вдруг эта тварь скажет что-то такое, отчего последние остатки смелости и самодостоинства улетят в никуда? Нет, лучше не знать.

А кукушка неожиданно и сама примолкла: как будто ждала окончания фразы, которую начал говорить Артем, да не закончил. Но не дождалась. Наверно, улетела. Кто во сне разберет, что там происходит? Персонажи появляются и исчезают, вытесненные другими. Вот и сейчас перед ним всплыла Углова. Артем увидел полные ненависти глаза чекистки и поднятый, чтобы ударить его, острый маленький кулачок…

Глава 20. Ниночка в чужом доме

Ниночка проснулась и поняла, что уже наступило утро. Солнечный лучик теребил ресницы. За окном щебетали птицы. Ожил дом: слышались шаги, приглушенные голоса, кто-то что-то ронял на пол, кто-то кому-то делал внушение.

Открывать глаза не хотелось. Только что ей снился Артём. Будто шли они по парку в ясный теплый день. Он широко улыбался ей и рассказывал что-то смешное. Потом вдруг увидел в отдалении другую девушку. Такую, на каких всегда хотелось походить Ниночке: смелую, независимую, гордую и очень привлекательную. У Артема за спиной выросли два крылышка, как у бабочки, и он упорхнул от Ниночки так быстро, что она даже не успела ничего ему крикнуть вслед…

Сон закончился не так, как хотелось. Ниночка приоткрыла глаза и, увидев стол, стоявший посередине комнаты, сразу вспомнила о том, что произошло ночью. Перед ней была странная вчерашняя комната: короткие занавески на окнах, дорожка на полу, пианино и много разной мебели. Сон отступал, и девушка начала возвращаться к действительности. Она вспомнила субботний вечер, Артёма, который оставил ее одну в незнакомом дворе, женщину, пригласившую к себе.

Господи, она провела ночь не дома! А родители? Они ведь сейчас с ума сходят!

Ниночка стремительно подняла голову с подушки и села. Тут же обнаружила себя в своем платье, которое вчера даже не сняла, прежде чем лечь в постель. Оно было сильно мятым.

В этот момент в комнату вошла Наталья, та самая женщина, с которой она вчера встретилась во дворе и которая оказалась такой отзывчивой – не побоялась пригласить незнакомую девушку к себе, чем спасла Ниночку от ночевки на улице на скамейке.

– Проснулась? – женщина подошла к Ниночке, погладила ее, как ребенка, по голове. От этого ласкового прикосновения у девушки из глаз тут же брызнули слезы.

– Натерпелась, бедняжка! – пробормотала женщина, прижав Ниночкину голову к своему фартуку. От него пахло кислым тестом.

Ниночка не ожидала такого порыва от чужой женщины: притихла, напряглась.

Та неожиданно торопливо заговорила:

– Ты живи у меня, сколько угодно. Мне не жалко! – голос Натальи срывался от волнения. – Соседям скажем, что ты моя дальняя родственница, приехала в город работать. Или учиться… Соседи у меня хорошие. Доносить не побегут… Только тебе переодеться надо.

Слово «доносить» царапнуло – Ниночка не поняла, что Наталья имеет в виду.

Та между тем оторвалась от Ниночки и заспешила к платяному шкафу. Она долго шуршала там одеждой. Наконец вытащила светло-серое платьице: расклешённая юбка, короткие рукавчики, круглый белый воротничок.

– Вот… Тебе должно подойти. Примеряй. – Она положила платье на кровать рядом с Ниночкой. – Я пойду кашу нам сварю. Или хочешь блинчики? У меня есть немного муки.

Ниночка отрицательно покачала головой.

– Ну и ладно. Кашку быстрее. Ты, наверно, голодная? Десять минут, и мы будем кушать! Потерпи!

Женщина торопливо вышла из комнаты.

«Какая-то она странная! – подумала Ниночка. – Может, потеряла кого-то недавно?»

Ниночка опасливо покосилась на чужой наряд. Потом перевела взгляд на свое платье. С грустью заметила на юбке пятно – наверно, вчера, на лавке на что-то села. Платье было совсем новым, дорогим, она берегла его для особого случая. И в первый раз надела на свидание с Артёмом. Где он, интересно, сейчас? Дома? Спит небось. А о ней совсем забыл. Оставил одну, в незнакомом дворе, ночью. Правильно про него сказала Катя, ее однокурсница: несерьезный он, настоящий ловелас.

«Пожалуй, переоденусь пока. Надо умыться. Платье застираю… И потом… пусть высохнет и отвисится».

Ниночка сняла свое платье, повесила на спинку кровати. Натянула на себя серое платье. Оно оказалось ей чуть-чуть свободным в талии. Девушка подошла к приоткрытому шкафу, на внутренней стороне дверки которого поблескивало зеркало.

Платье ей, как ни странно, шло. Оно отлично подчеркивало талию за счет широкой расклешенной юбки. Ниночка повертелась перед зеркалом, расправляя складки и поправляя белый отложной воротничок. Немножко старомодно. Такая девушка довоенного времени. Но очень мило. Сейчас ретро, кстати, в моде.

Потом пригладила ладошками волосы, приблизила к зеркальной поверхности лицо. Тушь слегка расплылась, увеличивая тем самым круги под глазами. Ниночка наслюнявила палец и смыла подтеки.

Услышав шаги в коридоре, она торопливо шагнула к кровати и села, будто боялась, что ее уличат в чем-то плохом…

Наталья вошла в комнату с небольшим подносом в руках. Улыбнулась скромно сидевшей на кровати девушке.

– Тебе идет это платье, – сказала.

Ниночка слабо улыбнулась.

– Спасибо! – тихо поблагодарила она. – Я свое платье запачкала. Где мне можно застирать его? Да и умыться бы надо.

– Пойдем, покажу, – Наталья поставила поднос на стол.

Ниночка встала и послушно потопала за женщиной. Все тот же длинный коридор. Те же многочисленные двери. За одной из них оказался туалет, совмещенный с ванной комнатой.

– Вот это мое полотенце, – Наталья подняла вверх конец одного из полотенец.

Их висело несколько, в ряд, на разношерстных крючках, за которые полотенца были зацеплены. Как и с крючками, гармония тут отсутствовала – у каждого свой цвет, размер, степень загрязненности и махровость.

Женщина вышла…

…Поднос стоял на столе, и Ниночка могла увидеть то, что предстояло им вместе съесть на завтрак: две тарелки с кашей – от них вверх шел пар, два тоненьких кусочка хлеба, пиала с крупными кусками сахара.

«Кажется, это называется рафинад, – механически отметила про себя Ниночка. – Сто лет такого не видела!»

Дома родители давно уже перешли на чай с медом, а сахар-песок мама покупала только для выпечки.

– Садись, милая, к столу…

Девушка почувствовала, что она действительно проголодалась. Отодвинула стул, присела на самый краешек.

– Спасибо вам.

– Кушай, не стесняйся.

Каша оказалась пшенной.

Когда-то, очень давно, в детстве, Ниночка ела что-то подобное в доме у своей бабушки в деревне. Каша не очень тогда ей понравилась, но она проглотила ее, чтобы не обидеть бабушку. И даже сказала: «Вкусно!» Ну, чтобы угодить хозяйке.

Женщина сидела напротив, подперев щеки ладошками, с умилением наблюдала за гостей. Ниночка из-за этого не могла сосредоточиться на вкусе каши. Она обжигалась и давилась под сострадательным взглядом.

– Ой! – вдруг воскликнула Наталья, подскочив со стула. – Я же на работу опаздываю!

Она суетливо забегала по комнате, скидывая фартук, что-то забрасывая в сумку, стоявшую на табуретке у двери.

– Я по сменам работаю, в больнице, – сообщила она.

Заглянула в зеркало шкафа, поправила прическу. Обернулась напоследок к Ниночке.

– Ты отдыхай. Я прибегу на обед. Я здесь недалеко работаю.

И вышла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь…

Глава 21. Странности вокруг

Рита сидела на качелях и с периодичностью маятника тихонько отталкивалась носками кроссовок от земли. Качели послушно выполняли свою работу. Они были древние, как динозавры. По крайней мере, Рита видела такие только в старых советских фильмах: два грубо обработанных деревянных столба, вкопанных в землю, перекладина, к которой прикреплены толстые цепи, на них лежит сидение-доска. Такие качели уже давно не ставили на детских площадках. Странно, как эти-то уцелели.

Впрочем, и двор, в который они приехали несколько минут назад, трудно было назвать современным. Старые деревянные постройки-дома. Встроенные балконы, с болтавшимся на веревках разноцветным бельем, с широкими, похожими на колонны, декорациями. Дорожки, выложенные из прямоугольных плит, вереница сарайчиков архитектурного стиля «Строю из того, что попало в руки». Эти креативные хозблоки смотрели облупившимися огромными дверями на окна домов своих хозяев.

Десять минут назад Саша исчез в одном из сарайчиков. Рита уже не удивилась тому, как он по-свойски открыл рассохшуюся дверь: просто извлек ключ из углубления под плоской крышей и вставил его в замок, оранжевый от ржавчины. Затем исчез за ней вместе с мотоциклом.

Удивительно, но впервые за долгое время, Рита чувствовала себя спокойно в этом странном, отставшем от жизни, дворе. А может, виновато было солнце, которое мягко светило сквозь зелень деревьев. Или качели, которые убаюкивали ее страхи и напоминали беззаботное детство.

Городок, в который они приехали полчаса назад, был мал и не ухожен. Впрочем, именно этим он напоминал Рите ее собственный районный город, из которого она недавно приехала в областную столицу, чтобы грызть университетские науки и учиться на историка. Похоже, совсем рядом был еще и частный сектор. Скорее всего, прямо позади этих двухэтажных построек. Об этом говорили коровье мычанье, петушиное ку-ка-ре-ку.

Мимо проходила большая собака. Смесь овчарки и кого-то поменьше да полохматее. Дворняга заметила Риту, села напротив нее и стала смотреть на девушку.

– Нет еды! – созналась ей Рита. – Сама бы чего-нибудь с удовольствием погрызла.

Собака как будто поняла ее: встала и, опустив острый нос вниз, побрела прочь.

…Когда только Саша заехал в этот маленький городок и остановил мотоцикл у обочины, Рита горячо ему заявила:

– Всё! Хватит! Я в твоих играх больше не участвую!

– Хорошо! – тут же согласился Саша. – Только заедем в одно место. Мне надо переодеться…

Думать о том, кто такой Саша, Рите больше не хотелось. Устала. Да и какая ей разница? Агрессии он не проявляет. Может, вляпался во что-то по глупости, вот и бегает от полиции. Ей, главное, что: найти место, где она и без него могла бы сориентироваться, как добраться до дома. А дальше… Дыркосвист! Исчезнет она из его жизни со скоростью шмеля. Жууу – только ее видели, а вот уже и нет рядом Риты!

Все же жаль немного Сашу. Вроде неплохой парень. В беде ее не бросил. И в лесу, рядом с дачами, тоже… Мог бы завести мотоцикл и уехать. Но нет! Не хотел, чтобы и у нее появились проблемы…

Не то, что Артем… Хотя, может, в трудную минуту и он бы поступил по-джентельменски, не оставив человека в беде. Кто знает…

Рита вспомнила, как мужчина в военной форме вскинул вверх наган, и поежилась. Страшно-то как! Неужели он мог выстрелить по ним?

Нет, надо как можно быстрее расставаться с Сашей! Хватит ей приключений! И еще одно решение: больше она никогда не пойдет на улицу вечером одна! Не зря ей мама повторяла, когда отправляла в большой город: вечерами сиди дома! Да, родителей все же надо слушаться. В любом возрасте…

Глава 21 (продолжение). Странности вокруг.

В первый момент, когда Саша вышел из сарайки, Рита его не узнала. Поняв, что это он перед ней, не удержавшись, хихикнула. Сейчас байкер был похож на слесаря из их ЖКХ: штаны с вытянутыми коленками, рабочая куртка не первой свежести, под ней – клетчатая фланелевая рубашка, на голове – глубоко надвинутая на глаза кепка.

Заметив ее смешок, он хмыкнул в ответ и сказал:

– Тебе тоже надо переодеться. Я там приготовил тебе кое-что, – он мотнул головой в сторону сарайки.

Судя по его смешку, предполагалось, что после переодевания Рита будет выглядеть не намного лучше, чем Саша.

Представив себе, ЧТО он там ей приготовил, да еще подумав о том, что придется надевать чью-то ношеную одежду, Рита поежилась.

– С какой стати? – пробурчала она. – Мы же с тобой договорились: я в твоих играх не участвую.

Он спокойно отозвался:

– Рита! Хочешь ты этого или не хочешь, но нам сначала надо добраться до города. Мне бы хотелось быть уверенным, что ты будешь в безопасности.

– С тобой – нет. Довези меня до города, а дальше – я сама.

– Мы в электричке поедем, – известил Саша. – Тебе лучше выглядеть как все. А твоя одежда…

– Что не так с моей одеждой? – сердито перебила его девушка и посмотрела на себя, оглядывая джинсы и куртку.

Да, видок у нее сейчас не очень: и куртку и джинсы надо бы срочно постирать.

– С твоей одеждой? – между тем продолжал Саша. – Не знаю. Как-то странно ты одета.

– Зато ты…

Захотелось нагрубить парню. Какой невежливый! Как будто не в курсе, что девушкам такого не говорят.

И что ему, собственно, не понравилось?

– Ты ведь не хочешь нарваться на неприятности? – спросил Саша, не обратив внимания на ее желание нахамить.

– Я уже на них нарвалась.

– Ну, прости… Я не хотел тебя никуда втягивать.

Это «прости» смутило ее и размягчило сердце. К тому же, те военные (или кто они такие?) заметили с Сашей и Риту. Если его ищут, то могут искать и ее. Лицо они вряд ли успели разглядеть. Значит, в описании укажут, в чем она была одета.

– Ну, ладно, – примирительно протянула она. – Я переоденусь… Только свою одежду заберу с собой.

– Конечно, – Саша согласно кивнул.

…Наряд был, как из костюмерной драмкружка при университете, который посещала Рита: широкая ситцевая пестрая юбка почти до пола, сшитая на деревенский манер блузка и… красная косынка.

– И чем этот наряд лучше моего? – поразилась Рита, с недоумением выглянув из-за двери сарайчика.

– Одевайся, пожалуйста, – попросил парень.

– Да в мою сторону все пальцами будут тыкать! Скажут, откуда эта дурочка деревенская? Да сейчас и в деревнях такое не носят!

– Носят! И в областные города, между прочим, люди из деревень приезжают!

– Ничего не понимаю! – пробурчала Рита и пошла переодеваться…

…Электричка была старой. Такие Рита видела только на картинках.

^{Электричка. 1934 год.}

^{Были еще и вот такие.}

«Странно. Откуда они ее выкопали?» – удивилась Рита.

Они зашли внутрь. И тут – сплошные сюрпризы: потолок деревянный, сиденья – больше похожи на широкие двойные стулья, прикрепленные к полу.

^{(Сознáюсь честно, год не нашла. Но вот так выглядели электрички внутри в старые времена).}

Пассажиры живописным сообществом оккупировали большинство мест. Сегодня они галдели больше, чем обычно. Рита была частым «путешественником» в электричках – домой ездила на каждый праздник. Как правило, народ сидел чинно и мирно разговаривал, читал газеты или книги, погружался в виртуальный мир в своем мобильнике. А тут…

«Наверно, на них эта древняя электричка так повлияла, – мысленно пошутила Рита.

Они нашли с Сашей два свободных места и сели рядом. Никто на них не обращал внимания.

Вскоре, без всякого объявления, электричка поехала.

Рита рассеянно смотрела в окно, думая о своем. Покосилась на Сашу. Тот только сел, тут же натянул кепку на лицо – или дремал, или притворялся, что дремлет.

За окном замелькали убогие деревушки. Названия населенных пунктов по громкому радио не объявляли. Народу выходило мало. В основном, заходили. Вскоре людей набилось, как килек в консервной банке. Рита уступила место старушке. Тут же рядом с ней встал и Саша. Теперь они были тесно прижаты друг к другу. Рита даже чувствовала его дыхание.

На одной из станций вагон остановился напротив стенда с наклеенными к нему развернутыми газетами. Рита помнила эту картину только по старым советским фильмам, когда люди читали периодику именно с таких стоек-щитов. Газеты засовывались за стекло, чтобы быть защищенными от дождя.

^{Такие щиты для газет уже ушли в историю.}

«Такое еще осталось в маленьких городках?» – подумала Рита, улыбнувшись.

Девушка разглядела название газеты:

«РАБОЧАЯ ПРАВДА».

На первой странице был размещен портрет Сталина, почти на половину газетной страницы. «С чего это о нем вдруг вспомнили? – удивилась Рита. – Юбилей, что ли?».

Глава 22. По пути в НКВД

Утро Артема.

Сколько прошло времени, трудно сказать. Долго ли спал Артем или нет – если и придумали гаджет, который можно было прикрепить к телу и ответить на этот вопрос, да только без телефона тут было бы не обойтись. А его мобильник, похоже, навсегда потеряется в 1937 году. Но сейчас не до этого: самому бы не пропасть здесь на веки вечные.

Даже если парень спал недолго (недостаточно для того, чтобы выспаться), проснулся мгновенно, как только услышал лязг металла в замке.

Сел. Хмуро ждал, когда дверь откроется…

На пороге стоял тот конвоир, который отвел его в камеру утром, и еще один в военной форме, совсем молодой парень. Прямо салага. Похоже, он и станет его сопровождающим в НКВД. Вон как важно сжимает в руках винтовку. На Артема смотрит строго.

– Этот! Забирай! – сказал милиционер.

– На выход! – приказал салага ломающимся голосом.

«Елки-палки! Подростка прислали! Сколько же ему лет?» – с недоумением подумал Артем.

Послушно встал. Направился к выходу.

– Руки за спину! – прозвучал резкий приказ – тон генерала, а голос цыпленка.

Артем тем не менее подчинился: человек с ружьем да с приказом в голове – опасный винегрет.

Он шагнул из камеры, пошел по коридору. Следом застучал сапогами его конвойный. Ощущение, что тебя держат на прицеле, и в любой момент могут выстрелить в спину, было неприятным.

Пересекли уже знакомую комнату – отделение милиции с «обезьянником». Тут ничего не изменилось. Если только лица слегка поменялись: кого-то выпустили, кого-то по камерам распихали.

Вышли на улицу. Ярко светило солнце. День был теплым и радостным. Совсем не соответствовал тому, что сейчас происходило в жизни Артема.

– Прямо иди! – за спиной приказал салага.

Артем, не обернувшись, зашоркал подошвами по узкому неровному тротуару. Тело было слабым, как после долгой голодовки. Парень смотрел себе под ноги, разглядывая неровности асфальта. Почему-то вдруг вспомнился момент – то ли из фильма, то ли из книги. Кто-то там сбежал из-под конвоя. Когда его схватили снова, он смеялся: типа, вы ко мне такого несерьезного охранника приставили, что просто стыдобища для такой криминальной звезды, как я, на публике рассекать в подобном сопровождении. Вот, поэтому, мол, пришлось и сбежать… Что же это был за фильм? Или книга? Артем попытался вспомнить, но не смог.

Они вышли к реке, пошли вдоль, по набережной. Только не рядом с ней, а по тротуару, который отделялся от реки проезжей частью.

Нижний район города раскинулся с правой стороны, позади узкой голубой ленты. Почти также выглядит и в настоящем: река, город за ней, дорога, по которой снуют машины, асфальтированная тропинка, где шагают пешеходы. А поверни голову влево и увидишь высокую стену-ступень: там, наверху, раскинулась другая часть крупного населенного пункта.

Артем тут же вспомнил недавние события, произошедшие именно на этом самом месте, которое они сейчас достигли с конвоиром-салагой. Только в пятницу он здесь гулял с Ритой. Вон то дерево, которое ему помогло подшутить над ней. Просто поразительно, что дерево – здесь, в прошлом (хотя, по идее, куда же ему деваться; как раз дожить дереву до двадцать первого века – вот это чудо!). Наверно, оно пока чуть ниже, но до верхней части города своими ветвями достает.

В тот день, в своем времени, Артем легко забрался наверх по веткам, пока девушка не видела (спасибо занятиям акробатической гимнастикой). А потом сидел там и давился от смеха, видя, как она бегает вокруг ствола, пытаясь его найти. Забавно, что Рита даже не догадалась посмотреть вверх.

Артем внутренне замер от мысли, вдруг скакнувшей в его голову. А ведь это его шанс! Шанс спастись!

Он притворился, что загляделся на проезжавший по дороге автомобиль ГАЗ-А, а сам покосился на конвоира. О, да этот друг – само любопытство! Аж шею свернул, провожая взглядом проехавший мимо них транспорт.

^{ГАЗ-А, изготовленный по лицензии Ford, стал первым советским легковым автомобилем с местными доработками, которые были определены на основании эксплуатации оригинальных автомобилей Ford A в суровых российских условиях. Первые автомобили собрали на Нижегородском автозаводе в августе 1932 года, а серийное производство началось с декабря того же года. Всего по 1936 год было выпущено 41917 машин.[5]}

Артем скомпоновался, подпрыгнул вверх, ухватился за ветку дерева. Рывок вверх, поворот, и он уже почти на верхушке ствола. Высокая стена рядом с деревом – прямо кстати. А еще лучше, что, дотянувшись до невысокого металлического ограждения, он легко оказался в верхней части города. Там, прямо напротив, автобусная остановка, в отдалении трамвайные рельсы…

Когда внизу раздались крики и даже один выстрел вверх, Артем был уже далеко. Лавируя между прохожими, он мчался к тормозившему на остановке трамваю…

Глава 23. Ниночка покидает гостеприимный дом

Ниночка осилила кашу, выпила теплый некрепкий чай. Затем отдельно съела хлеб и засунула за щеку крупную головку сахара. Раскусить его не смогла и оставила таять во рту.

Задумалась.

Надо было отправляться домой. На улице утро, и теперь идти по городу не страшно. Не так, как было вчера вечером, когда ее оставил Артём в одиночестве.

Артём… Где он сейчас?

Ниночка нахмурилась. Неприятно получилось: она ему верила, а он… Мама была права. Доверять мужчинам на сто процентов не стоит. Лучше полагаться на себя.

Но больше ее волновало не это, а другое: Артём ее бросил, подшутил над ней. Завел в незнакомый темный двор, а сам убежал. За что он с ней так? Ведь она ничего плохого ему не сделала!

Глаза Ниночки наполнились слезами – ей стало жалко себя.

А может, с ним что-то случилось? Вдруг он попал под машину? Или на него напали хулиганы? И теперь он в больнице?

Ниночка, тайно от всех, иногда считала себя эгоисткой. Конечно, одна дочка в семье у горячо любящих ее родителей. Поэтому, занимаясь своим самовоспитанием (а как же без этого? Вся передовая молодежь над собой работает!), пыталась думать о тех, кто живет рядом: помогала маме с папой по хозяйству, как умела, кормила птичек и бездомных животных, старалась быть отзывчивой и не судить людей слишком строго за неправильные поступки.

Вот и сейчас она одернула себя: нельзя сразу думать, что Артем намеренно совершил плохой поступок. Наверняка что-то случилось. И, вполне возможно, он сам нуждается в помощи. А она рассиживает в чужом доме, пытаясь выискать в нем недостатки.

Ладно, будущее покажет. А вот позвонить родителям надо срочно! Мама и папа точно переживают за нее! Как же она не догадалась сделать это еще вчера вечером, когда оказалась у Натальи Петровны? Попросить телефон, набрать номер… Папа бы сам за ней подъехал на такси.

Просто вчера Ниночка слишком устала сидеть на лавке и трястись от страха, поэтому и не сообразила. А потом – уснула. Тоже совсем неожиданно.

Может, у соседей попросить телефон? Квартира-то, как она вчера поняла, коммунальная.

Сначала девушка оглядела комнату Натальи Петровны в поисках телефона: мобильного или домашнего. Потом вышла в коридор. Было очень тихо. Наверно, никого не было дома. Стучать же в чужие двери Ниночке показалось неприличным.

«Выйду на улицу, попрошу у кого-нибудь мобильный, позвоню. Потом вернусь, переоденусь, напишу записку, поблагодарю хозяйку», – спланировала Ниночка свои действия.

Девушка отнесла поднос на кухню. Там стояло у стен несколько столов. Ниночка вымыла посуду и на всякий случай, чтобы не ошибиться со столом, отнесла тарелки и чашки обратно в комнату ее гостеприимной новой знакомой.

Ниночкина сумка-клатч нашлась на стуле у двери. Сунув ее под мышку, девушка вынырнула в коридор. Плотно, как это делала хозяйка, но бесшумно, закрыла дверь.

Прислушалась.

В квартире по-прежнему стояла тишина.

Входную дверь было не спутать с другими. На ней висела цепочка и была прикреплена щеколда – обе не закрыты.

Ниночка быстро, но на цыпочках, прошла мимо всех дверей. Девушка потянула за ручку. Входная дверь открылась, предоставляя гостье право покинуть ее временное пристанище. Та тут же этим воспользовалась и выскользнула на лестничную площадку…

Глава 24. Страшное открытие

Рита и Саша.

Они не доехали до города, а вышли на предпоследней перед главным вокзалом станции. Рита на этой платформе была впервые, а до этого только проезжала мимо, глядя из окошка электрички.

Станция называлась Сортировочной, и ее достопримечательностью был старый деревянный вокзал, напоминавший барак своей длиной и невзрачными многочисленными окошками. Рите было не понятно, почему здание не хотели менять на что-то современное, довольствуясь сооружением, построенным почти сто лет назад.

Саша махнул рукой:

– Через пустырь пройдешь. Там трамвайная остановка. Спросишь, на каком добраться до центра.

– А ты не пойдешь туда?.. Хотя… Могла бы и сама догадаться: тебе в город нельзя. Так ведь?

– Почти. На вокзале не хочу появляться. На всякий случай.

– Может, скажешь уже, что ты такое натворил?

Они стояли на платформе в одиночестве – те, кто вышли вместе с ними, спустились вниз туда, где останавливались трамваи. А все нормальные люди поехали дальше, до конечной станции – до городского вокзала. На таких маленьких, как Сортировка, выходят только рабочие.

Саша, отвернувшись, хмуро заговорил:

– Мою маму обвинили черт знает в чем, арестовали и назвали врагом народа. Отец велел мне в городе не появляться, а ехать на дачу. И сам исчез куда-то. На даче, сама видела, что… Вот, пытаюсь раствориться, но опыта у меня в этом нет. А еще бы хотелось узнать, что с мамой и где отец. Надеюсь, с ними всё в порядке…

Рита опешила: «обвинили», назвали «врагом народа»… Что он несет?!

– Пойдем, немного провожу, – не дожидаясь согласия Риты, Саша стал спускаться по ступенькам, вниз, с платформы.

Рита, помедлив, пошла за ним следом…

…Пустырь был небольшим, но сильно заросшим. Он находился между станцией и высоким забором. Рита этих мест не знала, но спрашивать парня, что там, за забором, не стала.

За редким лесом, разделявшим пустырь и район с жилыми домами, прошумел трамвай. Остановился.

Саша продолжал. Казалось, ему просто необходимо было выговориться. Голос его неожиданно охрип, казалось, готов был сорваться и пропасть в любую минуту:

– …И главное, мама-то у меня помешана на политике. Для нее партия – это жизнь, это воздух, это счастье. Она всегда была ярым борцом за дело революции. А теперь она – враг народа. Из партии исключили. Потом еще и арестовали. В чем они ее обвиняют, понять не можем ни отец, ни я.

Они подошли к остановке. Саша продолжал говорить, не глядя на Риту:

– Да я уверен, что арест – ошибка. Однако мне уже пришлось увидеть, как поступают с семьями врагов народа. Одного из друзей отца арестовали, а следом за ним и семья исчезла. Папа попытался узнать, что случилось. Ему только и ответили: «Знать – не положено!» Поэтому отец мне и сказал: «Исчезни на время. На даче есть деньги в шкатулке. С голоду не умрешь. Придумай, чем заняться, чтобы не мозолить никому глаза. Чтобы о тебе забыли». А они уже и там. Я не знаю теперь, что делать дальше.

В душе у Риты начала закипать злость: за кого он ее держит? За дурочку? Фильмов про репрессии насмотрелся?

Подошедший трамвай уехал, подхватив немногочисленных пассажиров. На остановке стало пусто. Они впервые после выхода из электрички посмотрели друг не друга. Рита вглядывалась в Сашино лицо, хотела найти в нем скрытую насмешку над ней, чтобы зацепиться за эту эмоцию и высказать ему всё, что она о нем думает.

Саша, на удивление, был очень серьезен. Ни одна мышца лица не выдала его – как будто вся та лапша, которую он только что навесил на ее уши, была натуральной. И еще в его глазах была тревога, словно доверившись Рите, парень ждал от нее понимания, сочувствия, доброго слова или совета.

Рита смешалась от этого взгляда, спросила осторожно – в надежде, что он все-таки шутит и сейчас в этом признается:

– Ты – серьезно?

Она ведь ему не верит, почему задает такой странный вопрос?

Парень как будто почувствовал сомнение, исходившее от нее: подавил вздох и неопределенно дернул плечами. Отвернулся. В его разом ссутулившейся фигуре сквозили разочарование, и даже, как показалось Рите, потеря к ней интереса. Ну и ладно! Через короткое время она расстанется навсегда с этим странным байкером.

Девушка тоже отвернулась от него, стала смотреть туда, откуда должен был появиться трамвай. На остановку вновь стали подходить люди.

Старик, похожий на бомжа, – потертый, повидавший жизнь, пиджачок, потрепанная кепка, широкие мятые брюки.

Женщина в длинной широкой юбке, в старомодной кофточке и шляпке, спасшейся в комоде от моли, наверно, благодаря обилию нафталина. Иначе как могло выжить за почти сто лет это произведение искусства? Сейчас такие не шьют, ну, только, если для театральных костюмерных.

Пионер – мальчишка с красным галстуком на шее (а этот-то откуда взялся?!)…

Какой-то странный район! Даже в ее далеком от современного мегаполиса городке люди одеваются соответственно моде.

Рита растерянно оглянулась по сторонам. Вдоль трамвайной линии двигались машины. Среди них были марки, которые Рита даже не знала, как называются. Вон та машина с каким-то изогнутым кузовом… Что за ретро-модель? Таких машин сейчас не выпускают. Или выпускают? Просто Рита не в курсе?

Автомобили с удовольствием гудели. Рита подумала о том, что в городах, по правилам дорожного движения, не разрешается водителям сигналить без видимой на то причины. Что это они сегодня разгулялись? Объявлен всероссийский выходной для работников ГИБДД?

Саша смотрел в сторону. Похоже, действительно потерял к Рите интерес, раз она не купилась на его байки. Но продолжал играть как настоящий артист: поникшая голова, опущенные плечи…

Тут же, на остановке, продавец стал открывать газетный киоск. Наверно, мужчина – местный предприниматель. Ощущение, что этот киоск он делал своими руками. Слишком прост по сравнению с теми, которые сейчас ставят в городах. Или администрация района решила деньги сэкономить, выдав киоск для периодики из музея? Или специально такой стиль придумали? Типа под старину.

Рита пошла заглянуть еще и внутрь этого раритета. Да и отношения с Сашей, похоже, совсем разладились, и стоять с ним как-то было совсем неуютно.

Продавец выкладывал на витрину газеты. «Правда», «Безбожник», «Красное знамя».

«Боже мой, что за названия?!»

Вдруг Рита напрягла зрение. Ей показалось, что на первой странице газеты «Красное знамя» была опечатка. Мелькнула странная дата: 12 сентября, 1937 года. Что это? Шутка? Вроде бы не первое апреля. И еще одна необычность: на первой странице каждой газеты – портрет Сталина. Второй раз за день. Почему? Чего она такого не знает? Может, в архивах нарыли сенсацию из его биографии?

Рита перевела глаза на газету «Безбожник». 12 сентября, 1937 года.

«Правда», 12 сентября, 1937 года.

Рита недоуменно посмотрела вокруг себя. В отдалении, на торцовых сторонах домов висели два гигантских портрета – Ленина и Сталина. А выше – плакаты: «Великий Сталин – надежда мира!», «Под знаменем Ленина, под водительством Сталина – вперед, к победе коммунизма!», «Да здравствует вождь народов великий Сталин, творец Конституции…!»^[6]

Она сходит с ума? Что все это значит?!

К ней подошел Саша.

– Рита, твой трамвай!

Но девушке стало не до трамвая. Мысль о том, что из-за стресса на почве всех приключений у нее произошло помешательство, так испугала, что у нее вдобавок ко всему закружилась голова.

– Можно я за тебя подержусь? – прошептала она Саше и навалилась ему на плечо…

– Да, конечно, – Саша подхватил ее под руку. – Ты плохо себя чувствуешь? Хочешь, давай присядем куда-нибудь…

– Саша, – Рита позволила себя повести в сторону от трамвайной остановки, туда, где за кустами виднелся зеленая полянка. – Какое сегодня число?

– Двенадцатое, кажется. Да, точно, двенадцатое.

– А месяц? И год?

Сашина рука почему-то дрогнула:

– Почему ты спрашиваешь? Тебе настолько плохо?

– Какой год, Саша?

– 1937-й. А что?..

Рита поняла, что она сошла с ума…

Глава 25. "Заяц" в трамвае, "заяц" в кустах

Легко воображать перед девчонкой, показывая свои таланты. Ну, то есть умение быстро, как циркач, забираться на дерево. Другое дело, когда перед тобой стоит вопрос жизни или смерти.

Артем почувствовал, как сердце готово было выпрыгнуть из груди, когда перемахивал через металлическое решетчатое ограждение. А прозвучавший звук выстрела, как пинок, ускорил его движение: он бросился на проезжую часть, не глядя по сторонам, и только потому, что увидел трамвай, тормозивший на остановке в центре дороги.

С двух сторон послышались недовольные звуки клаксонов, скрежет тормозов, даже ругательства от высунувшихся из окон водителей. Артему было всё равно. Он видел, как остановившийся трамвай уже стал принимать пассажиров в его железное червеобразное «пузо». Сейчас ему казалось, что там, внутри, единственное место – спастись. Для него было важно – убежать подальше от тех, кто мог продолжить преследование. А потом видно будет, что делать дальше.

Он заскочил на подножку, и вагон тут же тронулся…

Как оказалось, все непросто было и в трамвае.

^{Старый трамвай внутри.}

К парню сразу приклеились взгляды пассажиров – к его рваным джинсам, к мелированным, не чесанным сутки, волосам, к грязной майке и тату на плече. Он никак не мог сообразить, куда бы встать, чтобы избавиться от липких любопытных взглядов. Кто их знает? Примут его за вражеского лазутчика, скрутят и опять отправят в милицию.

А тут еще одна проблемка нарисовалась. Артем замер, заметив, как по вагону с противоположного конца трамвая, к нему заспешил кондуктор. Ой-ёй! Сейчас, поняв, что платить парню нечем, подымет шум. А то и хуже. Как у них тут принято? Может, с помощью общественности берут в плен «зайцев» и доставляют в отделение?

Вряд ли кондуктор из моей истории улыбался Артему так же, как эта женщина.

Но в этот раз парню повезло. Кондуктор все время отвлекался по пути к Артему на вновь зашедших пассажиров, продавал им билетики, то одному, то другому. В результате не успел: трамвай остановился раньше, чем он смог добраться до безденежного пассажира.

Чтобы избежать неприятностей, как только трамвай притормозил, парень выскочил из него, как ошпаренный. По ходу своего скоропалительного бегства ненароком растолкал тех, кто жаждал стать пассажирами трамвая…

Стараясь не привлекать к себе внимание, Артем торопливо шагал по улице. Но такое было невозможно – люди без особых церемоний пялились на его необычную одежду. Да, рваные джинсы и волосы по последнему писку моды здесь были, как красная тряпка для быков.…

«Надо бы что-то придумать, чтобы так в глаза не бросаться!»

А пока мысль, как это сделать, в голову не пришла, он проскочил в проход между двумя домами и оказался в тишине городского дворика. Слава Богу, ему хотя бы тут удалось ни с кем не столкнуться. Особенно с людьми военной профессии. Он торопливо шмыгнул в кусты и уже оттуда стал оценивать окружающую обстановку.

Спокойно, тихо. Слышны звуки из открытых окон: звон посуды, чьи-то разговоры, лай собаки. Но вокруг ни души.

Двор старенький. Брат-близнец тому, в котором они недавно прятались с Ниночкой… Лавочки у подъезда, сарайчики в углу двора. Песочница для детей, толстая столешница стола, уложенная на пенек, и множество столбиков, на которых привязаны паутины-веревки для сушки белья. Кто-то особо трудолюбивый, уже успел с утра пораньше осуществить стирку, и теперь на веревке висела женская одежда гигантских размеров: широкая длинная юбка, жакет, платок, еще что-то.

Решение пришло в голову Артёма мгновенно. Он оглядел двор, скользнул взглядом по поблескивавшим на солнце стеклам окон… Кажется, все спокойно. Никто за ним не подсматривает. Артём вылез из кустов, неторопливым шагом пошел к одежде. Вроде как идет себе человек по своим делам, никого не трогает. Такая видимость была как бы оболочка, на самом деле внутри у него все дрожало. Никогда в жизни он не делал того, что задумал осуществить сейчас. Эх, жизнь-жестянка!

Артем протянул руку к юбке, всеми молекулами своего тела ожидая окрика.

Нет, по-прежнему было тихо. Если не считать, что птицы вдруг как нарочно запели громче обычного. А может, были подкормлены милицией и вели свою опасную службу: следили за строгим соблюдением закона гражданами страны?

Артём торопливо дернул юбку на себя. Две деревянные прищепки, державшие ее на веревке, разлетелись в разные стороны, словно вспугнутые мухи со вкусного лакомства. Одна из них щелкнула по деревянной опоре, нарушив обычную тишину. Слегка нарушив. Но для парня это был как гром среди ясного неба: он испуганно стрельнул глазами по сторонам. Во второй раз – когда снимал жакет и платок – поступил благоразумнее: отцепил сначала прищепки, которые держали на веревке одежду. Механически сунул их в карманы джинсов. Смотал одежду вместе, в гигантский клубок и, уже не глядя по сторонам, бросился в знакомые кусты.

Там он натянул на себя широкую юбку. Та не желала менять «хозяйку» и норовила свалиться с тонкой талии Артёма.

– Не женщина, а бронепоезд! – пробурчал Артём, снимая ремень с джинсов и затягивая его на своей талии поверх этого полузанавеса, полупарашюта.

В гигантских размерах юбки неожиданно нашелся плюс: низ брюк был не виден. Но Артём перестраховался: применив усилие, закатал грубую ткань на один подгиб вверх. Больше бы у него и не получилось – джинсовый материал не очень податливый на такие преобразования.

Надеть жакет проблем не составило. Он был просторным, как будто его шили сразу на двоих человек – неразлучных близнецов. А вот с платком опять пришлось повозиться. Артём со школы играл в самодеятельности и не раз изображал старушек. Но ему всегда помогали девчонки надеть на голову это изобретение швейного мастерства. К тому же, платок нужно было накрутить на голову без зеркала, да так, чтобы спрятать выросшую за ночь щетину на щеках. К счастью, (впервые в жизни Артём подумал, что это – «к счастью»), борода у него росла светлая, прямо сказать, белобрысая, и не придавала ему нисколько мужественности. Поэтому молодой человек однажды решил для себя, что он из породы «вечно безбородых мужчин», и растительность на подбородке ему противопоказана. Но сейчас эта, хм…, особенность была ему на руку: пару-тройку дней никто не заметит мужской щетины на подбородке.

Два-три дня! Бог мой! Неужели он уже готов застрять здесь надолго? Но что делать? Как выбраться из создавшейся ситуации? Как попасть обратно, в родное, милое сердцу настоящее? Надо подумать об этом, когда он наконец окажется в совершенно безопасном месте.

Мысли Артёма путались: то возвращались к одежде, в которой ему сейчас предстоит выйти в люди, то пытались проанализировать ситуацию, в которой он оказался.

Наконец, одевшись, он выскочил из кустов. Надо было торопиться, пока двор пуст. Парень направился по тропинке туда, где обозначился просвет между двумя домами. Из-за кустов, с того места, где находился Артем, была видна проезжая часть с периодически мелькавшими машинами.

Вдруг в проходе появилась женщина: крупная, статная, высокая. Особа, как корабль, шла с высоко поднятой головой навстречу Артёму. В ее руке висела авоська, сквозь веревочные бока которой проглядывала картошка.

«Женщина-броненосец!» – восхитился про себя парень. И тут же с ужасом подумал, что, возможно, навстречу ему сейчас плывет хозяйка надетой на него одежды.

Артём, на полусогнутых от весьма щекотливой ситуации ногах, заспешил вперед, не глядя на женщину. Однако краем глаза увидел, что та остановилась за несколько шагов от него. Ему уж очень не хотелось смотреть в лицо опасности, но – сами знаете, как случается: не хочешь смотреть, а смотрится…

Глаза их встретились, и Артём невольно вздрогнул: такая не только коня на скаку, поезд на полном ходу остановит! А уж в горящую избу, наверно, каждый день тренируется, входит. Может, и работает где-нибудь в пожарке.

Женщина, насупив лохматые бровки, буравила Артема взглядом. Больше не самого парня, а одежду, в которую обстоятельства заставили его облачиться.

Похоже на то, что мысль в ее голове наконец сформулировалась.

– Это что, тетка, ты в мою одежду вырядилась? – прогремел голос, а кулак, свободный от авоськи, уперся в бок. Кулак, размером чуть меньше головы Артёма.

– Что вы себе напридумывали, мадам? – Артем забыл изменить голос на женский и откликнулся мужским. Впрочем, они бы с этой теткой на досуге (и не при таком раскладе событий) вполне могли посоревноваться, чей голос звучит грубее.

Глаза «мадам» стали стремительно увеличиваться в размерах. И это было противоположно тому, как сжималось от предчувствия неприятностей бедное сердечко Артема…

Глава 26. Девушка из Сашиного будущего. Вход в настоящее

…- Как же это возможно?!

Рита сидела в беседке на старом деревянном, сильно облупившемся полу, обхватив коленки руками. Строение находилось в глубине заросшего сада. Хотя теперь уже трудно было понять: сада или, может, леса, потому что вокруг росли тонкие березки, среди которых проклевывались маленькие ели – предвестники гибели в пока отдаленном будущем лиственных деревьев.

…Когда у Риты закружилась голова, они никуда и ни на каком трамвае не поехали. Саша решительно подхватил ее под руку и увел в этот лесок, находившийся в нескольких шагах от остановки, где их приняла под свою крышу старенькая, забытая всеми, беседка.

Рита молчала, пытаясь осознать невозможное: она – в прошлом. Невероятно! Но факты, которых вокруг было хоть отбавляй, давили на мозги и заставляли принять их.

– Какой сегодня месяц? – тихо спросила Рита.

– Сентябрь, – отозвался Саша.

«Все правильно! – подумала Рита с осторожной радостью. – Вчера было 11 сентября, сегодня двенадцатое. Логично!»

Но что-то продолжало буравить мозг, заставляло задать еще один, уточняющий, вопрос:

– А год? Ты уверен, что 1937-ой?

Спросила и зажмурилась – так страшно стало услышать то, чего боялась.

– Рита, с тобой все в порядке? – спросил Саша, осторожно беря ее за руку.

– Какой сейчас год? – тверже повторила она свой вопрос.

– 1937-ой… Ты шутишь надо мной?

Рита открыла глаза, посмотрела на Сашу. Он увидел, каким тревожным, напряженным стал ее взгляд.

– Не понимаю, – едва слышно прошептали ее губы.

Может, это глупый розыгрыш? Нет, ерунда! Зачем кому-то ее разыгрывать? Да в таких масштабах! И район под старое время, и люди в немодной одежде, которая давно ушла в прошлое, и эти дикие приключения… А ведь в таком случае получается, что Саша говорил ей правду: о матери, об аресте, об облаве и ночной проверке документов. И прятался он по-настоящему. Только не потому, что вор или преступник, или заблудший и связавшийся с неправильными людьми, человек. А потому, что он принадлежит к семье врага народа.

Рита помнила из истории: было такое понятие ЧСИР. Член Семьи Изменника Родины.^[7] Вот и получается: мать Саши арестовали, а теперь очередь за отцом и сыном. Если вспомнить, что подобных чесеировцев отправляли в лагеря или выселяли куда подальше без права переписки, то участи, уготованной Сашиной семье, не позавидуешь.

– Расскажи мне, пожалуйста, о себе и своей жизни, – попросила Рита.

Сашу вдруг смутила такая просьба. Девушка заметила это и сказала:

– Хорошо. Сначала я расскажу о своей.

Она помедлила. То есть, сейчас предполагается, что Рита должна рассказать о будущем для Саши времени. Если несколько минут назад она считала его или жуликом, или запутавшимся и связавшимся с криминалом, то есть, как ни крути, опять же жуликом, то теперь его очередь может прийти – удивляться и строить версии: кто же такая Рита? Сумасшедшая девица или профессиональная обманщица? «Ни то и ни другое, Саша. Я для тебя – девушка из твоего будущего!»

Хм… Вот только как она угодила в прошлое? Неужели через тот странный коридор, который они нашли с Верой Николаевной? Трудно поверить.

– Я живу в этом городе, на улице Гагарина… Ну, ты это уже слышал. Правда, улицу не вспомнил. Впрочем, ты ее не мог бы вспомнить. Люди еще не полетели в космос, и о Гагарине, первом космонавте, никто даже в твоем времени и не подозревает. Хотя, наверно, он уже родился…^[8]

– В космос? Рита, ты все еще плохо себя чувствуешь?

– Не перебивай, пожалуйста… Да, люди в моем времени летают в космос. И не только к Луне. Уже и к другим планетам стремятся. Правда, туда пока только спутники направляют, без космонавтов…

«Бредит! – решил про себя Саша. – Странная девушка. Может, это последствия событий, в которые я ее невольно втянул? Столько сразу навалилось! Ведь могли убить!»

Рита между тем продолжала:

– Люди придумали телефоны, которые можно носить в карманах и звонить в любую точку мира. Уже есть машины, которые могут ездить без шофера, по заданной программе. А на самолете ты можешь долететь до Европы за пару часов…

– Я тоже люблю Уэллса, – с усмешкой прокомментировал Саша.

– Не поняла. При чем здесь Уэ…

– «Машина времени». Не читала?

До Риты дошло, что он имел в виду и что Саша совсем ей не верит. Смешно! Совсем недавно точно также не верила ему она. Все изменилось очень быстро!

– Конечно. Это звучит странно. Человек из будущего, – Рита пожалела, что не прихватила с собой мобильный телефон – хоть один предмет, о котором здесь точно не знают. – Вот мы сейчас дойдем до дома, в котором я снимаю комнату, и ты увидишь, как я сюда попала. Поехали? Я теперь в порядке, – девушка вскочила.

Взгляды Саши и Риты встретились. Он отвел глаза – в них мелькнула жалость.

– Ты что, думаешь, я – сумасшедшая? – Рита смутилась. – Я тоже так сначала подумала. Но, может, нет? Вот… Давай проверим. Не возражаешь? Если получится, я тебе покажу свое время, – Рита решительно взяла парня за руку и потащила к трамвайной остановке…

…Саша привел ее к тому месту, где они встретились прошлой ночью.

– Вон парк, оттуда я от хулиганов убегала, – сказала девушка, указывая в отдалении на зеленый островок.

Они пересекли дорогу, нырнули в зеленый оазис.

Пошли через парк. Рита уже хорошо ориентировалась, куда ей дальше идти и где находится дом, в котором она живет. Девушка не раз проходила по этому небольшому зеленому уголку, когда шла домой из университета. Теперь она обратила внимание на то, что деревья в парке прошлого не такие: некоторые – старые, а вон тот дубок только недавно посажен. И березы совсем молоденькие. В ее же времени – уже высоченные, с толстыми стволами. Лавочки в настоящем тоже не такие – металлическая основа, пластиковое сидение. Здесь – деревянные…

– Вон мой дом, – показала она на пятиэтажное здание в отдалении. Радость теплой волной отозвалась в сердце. Скоро она будет у себя!

– Я знаю это дом, – сказал Саша. – Там живут профессора.

Он с недоумением оглянулся на Риту.

– Нет, мои родители там не живут, – опережая его вопрос, произнесла Рита. – Я снимаю комнату у одной женщины. Кстати, я в курсе, что этот дом был когда-то для советской интеллигенции… Пойдем быстрее.

Они вышли из парка.

– Вон дверь, через которую мы вышли с ребятами на улицу! – издали указала Рита и ускорила шаг. – Я до вчерашнего дня не знала о ее существовании. Она – с торца дома, не там, где главный выход. Ну, то есть подъезд, через который мы обычно выходим…

– Так ты была не одна? – перебил ее Саша.

– Нет, не одна. Нас было трое: я, один парень и девушка.

Рите вспомнилось, как неприятно для нее закончились «исследования коридора» будущими историками: Ниночка и Артем, счастливые, покинули ее, смеясь над «шуткой», которую она якобы над ними сыграла. Рита тряхнула головой: ну его, этого Донжуана! Забыть и не вспоминать!

– А где они, те, которые были с тобой?

– Не знаю. Наверно, вернулись обратно…

Рита на мгновение задумалась: и правда, где они? Вернулись ли? Но тут же тряхнула головой. Не до этого пока! Выяснит на месте.

– Пойдем быстрее! – она потянула Сашу за рукав куртки.

Не заметила, как он улыбнулся этому ее доверчивому порыву.

Они пересекли дорогу – это сейчас оказалось совсем не сложно: машин было мало, пересекай, где хочешь. Обычно эта дорога всегда была оживленной. Переходить ее безопаснее всего было на светофоре… Впрочем, тут даже светофоров нет. И пешеходных переходов не наблюдается, тех, что в просторечии называют «зебрами».^[9]

Вот и дверь, из которой Рита с сокурсниками вышла всего лишь вчера (а кажется, целая вечность минула!).

Странно! На косяки заветной двери были прибиты две доски наперекрест, таким образом сообщавшие окружающим: «Входа нет!»

Девушка нерешительно приблизилась. Подергала доски. Крепко приколочены! Она посмотрела на отверстия, в которые были вбиты гвозди. Похоже, свежие. Кому понадобилось забивать дверь? Особенно, если это место нужно НКВД для прослушки. Именно сейчас, в этом времени нужно!

Саша тяжело вздохнул. Заметил остановившегося неподалеку мужчину, с любопытством наблюдавшего за ними. Тогда он крепко взял Риту за руку, отвел в сторону.

– Ты привлекаешь внимание. На тебя уже оборачиваются! – тихо произнес.

– Там мой дом, Саша!

– Пойдем отсюда! – парень решительно пошел прочь, увлекая за собой Риту.

Та вдруг поникла и покорно пошла за ним.

Саше стало жалко девушку и он пообещал:

– Мы придем сюда… Вечером… Или даже ночью, когда будет темно, и никто не сможет нас увидеть. И инструменты с собой возьмем, чтобы доски отколотить…

Глава 27. Ниночка в городе

Ниночка вышла из подъезда, торопливо пересекла уже знакомый двор. По пути покосилась на лавку, на которой вчера просидела до тех пор, пока время не перевалило за полночь. Поёжилась, представив то, что могла просидеть и до утра, если бы не добрая женщина Наталья Петровна.

Она прошла через арку и оказалась на улице.

Мимо нее проходил мужчина, по виду – простой рабочий. Ниночка бросилась к нему:

– Не могли бы вы мне дать ваш телефон? Пожалуйста. Мне надо срочно позвонить!

Мужчина выпучил на нее глаза.

– Чего? Ааа! Ты ищешь телефон-автомат? Вон там, за углом, – ткнул пальцем в сторону.

И заспешил по своим делам.

Ниночка растерянно посмотрела ему в спину. Потом повернула голову в то направление, в которое указал мужчина, и пошла туда, напряженно думая о предстоящем действии. Она никогда не звонила с телефонов-автоматов. Их уже практически все убрали за ненадобностью. И это понятно. Сейчас даже дошкольники снабжены мобильными телефонами! Получается, не у всех есть, если до сих пор не убирают с улиц автоматы. Но, надо полагать, ей нужны деньги, чтобы позвонить? А у нее ни копейки…

Телефон-автомат действительно стоял за углом. Ой-ёй-ёй! Где они его откопали? Хотя, ей сейчас не до этого. Она почти подбежала к нему, но у самой двери замерла. На стекле был прикреплен клетчатый листок бумаги:

НЕ РАБОТАЕТ.

^{В крупных городах с 1927 года началась массовая установка городских телефонов-автоматов. За десять лет, к апрелю 1937-го, только в городе на Неве установили около двух тысяч таксофонов. Вот так они выглядели.[10]}

Ниночка пошла по тротуару дальше, намереваясь попросить еще кого-нибудь о том, чтобы дали телефон позвонить, и тут же слегка опешила, на некоторое время забыв о своей главной цели.

Что такое творится вокруг? Вчера в одном из районов они с Артёмом попали на съемки фильма. Было немного странно видеть артистов и декорации, но не заметить рядом с ними режиссера, операторов. А сегодня, что же, все эти съемки продолжаются? Или она что-то не знает о современном кино? Может, сейчас снимают каким-то новым сверх продвинутым способом, погружая город в атмосферу прошлого? Все помещается в реальность, и где-то стоят камеры-невидимки. Или просто вчера не убрали декорации?

А как же люди? Массовка, которая нарядилась именно так, как нужно для съемок довоенного времени. Уже с утра репетируют?

Мимо прогремел трамвай, заставив Ниночку вздрогнуть. Опять странный и несовременный!.. Нет, точно невидимые съемки. Этакие реалити шоу. Зря она не переоделась в свое платье. Подумаешь, немного влажное. Потерпела бы! Хотя… Может быть, ее нынешний наряд соответствует тому образу, который нужен для фильма? Поэтому ей и позволили попасть в кадр…

Трамвай остановился в нескольких метрах от нее. С любопытством девушка стала наблюдать за выскакивавшими из него людьми. Сколько же надо было приготовить одежды, чтобы все выглядело настолько натурально.

Ниночка миновала трамвай. Но он тут же, как будто опомнившись, бросился снова перегонять девушку.

В этот момент девушка вспомнила, зачем вышла на улицу. Ей пока не до съемок. Надо позвонить родителям, успокоить их. А если папа сможет, то подъедет, чтобы забрать ее прямо отсюда. Они заскочат к Наталье Петровне. Надо, наверно, коробку конфет купить, отблагодарить. Да платье вернуть и свое забрать…

Прохожие торопливо сновали мимо. Никто на нее не обращал внимания. Выкрикивать слова типа «Простите, вы не дадите телефон позвонить?» ей казалось верхом неприличия. Хоть кто-то бы притормозил рядом – она бы сразу и спросила.

Ниночка заспешила вперед, по тротуару. Впереди заметила вывеску над высокими воротами

РЫНОК.

О, вот где люди не будут торопиться! У любого продавца можно попросить трубку. Найдется добрая душа, не откажет.

^{Фотография примерно 1930-34 гг.}

Ниночка остановилась у ворот, подумав, что надо проверить, есть ли в ее сумочке хоть какие-нибудь деньги, ну, на случай, если не дадут позвонить бесплатно…

Денег не было. Она подняла голову, растерянно провожая взглядами разношерстную, но по большому счету, очень бедно одетую публику, снова удивившись реальности происходившего вокруг. И здесь, у рынка, снимают?

На нее мало кто обращал внимания. Так, скользили взглядами и дальше шли. Только вон тот парень в форме военного замер, уставившись на нее. Может, у него и спросить?

И тут какой-то мальчишка вихрем пронесся мимо нее, выбил сумочку из рук, наклонился, подхватил клатч и молниеносно скрылся в толпе.

Ниночка открыла рот в смятении и недоумении. И так и замерла не в состоянии произнести ни звука. Ох, ну зачем он так? Воришка вскоре будет сильно разочарован, когда обнаружит, что ничего ценного в сумочке нет. Жаль потерю!

Мимо Ниночки пробежал тот самый, ранее глядевший на нее, мужчина в форме и тоже скрылся в толпе. Люди заоборачивались ему вслед. Кто-то выразил сочувствие Ниночке:

– Сумку украли?

И тут же другие подхватили:

– Развелось воришек.

– Всех надо к стенке ставить, контру недобитую!

– Какую же контру? Вы что, не видели, там был мальчишка и какой-то военный?

– Все контрики! – упрямо заявил говоривший…

Глава 28. Побег от мадам

Артем.

…Как удалось Артёму увернуться от «мадам», он и сам не понял. Однако, ее свободная пятерня, решительно устремившаяся к нему, просвистела в воздухе. А он полетел туда, где слышался шум трамвая. Длинная юбка хлопала на ногах, как ткань транспаранта на ветру. Но, благодаря тому, что по размеру она была почти парашютом, он не запутался в ней и не упал.

В общем, легкой порхающей бабочкой в чужой развевающейся юбке, Артём выскочил из подворотни. Люди увертывались от спортивной дамы крупной комплекции и смотрели вслед ошарашенно. Но Артем на такие мелочи просто не имел возможности обращать внимания. К тому же, опасность преследования висела над ним, как плохо прикрепленная люстра над электриком. Почти без раздумий, он снова рванулся на проезжую часть и, лавируя между тормозившими со скрежетом машинами, помчался к только что остановившемуся трамваю. К той самой остановке, от которой недавно мелькнул во дворы.

Что спасло парня от погони, остается только гадать. Наверно, тёткина авоська с картошкой – хороший якорь для того, чтобы сменить гнев на благоразумность, желание преследовать на понимание неудобства бежать с грузом, возможность оставить картошку на земле против того, чтобы навсегда с ней распрощаться – ведь найдется желающий подхватить купленное кем-то и унести с собой.

Прыжок в последнюю дверь, и он внутри транспорта.

Трамвай звенькнул и помчался вперед по своему маршруту. Только после этого Артём обернулся, прижавшись носом к заднему лобовому стеклу. Нет, ни преследователи с дубинками, ни поклонницы с цветами за ним не бежали. Он подавил вздох облегчения и радостно улыбнулся.

Теперь он мог переключить свое внимание сначала на пассажиров – не смотрят ли на него с подозрением? Потом – на кондуктора. Нет, пассажиров совершенно не интересовала высокая, не модно одетая тетка. А вот кондуктор не замедлил им заинтересоваться. Он пошел в сторону Артёма, позвякивая монетками в своей кондукторской сумке.

Артём лихорадочно стал шарить по карманам, которые имелись в боковых швах юбки в количестве двух штук. К его радости, там обнаружилось несколько монеток. Очевидно, тетка, бывшая хозяйка юбки, оказалась из тех, кто не проверяет наличие инородных предметов в закутках одежды перед стиркой… Деньги горстью были ссыпаны в руку подошедшего кондуктора. Тот, близоруко щурясь, наклонился к ладошке, выбирая нужные кружки. Выбрал, оторвал билетик, вернул оставшуюся мелочь «хозяину» и, тут же потеряв интерес к «пассажирке», удалился.

Артём подавил вздох облегчения и скользнул к свободному сидению у окошка, в хвосте вагона. Всегда привыкший быть в центре внимания, наверно, впервые в жизни парню хотелось стать незаметным.

Немного успокоившись, что опасности вокруг не кружат злобными мухами, Артем стал глядеть в трамвайное окно. В нем медленно стало просыпаться любопытство, свойственное историкам и тем, кто любит узнавать о прошлом своей страны. Он рассматривал изменившийся город. Видел, что старые, в основном, деревянные дома к его времени не сохранились. Теперь, в двадцать первом веке, на их месте возвышались громадные бизнес-центры, огромные торговые супермаркеты. Но кое-что было вполне узнаваемо. Дом инженера Гранина – двухэтажное длинное здание с салатного цвета побелкой и белой лепниной до сих пор живо. Сейчас там Музей Изобретений. А вон церковь Святого Петра. Явно закрыта, потому что выглядит неухоженной, а площадка перед ней безлюдна. В настоящем же храм радует своими золотистыми куполами и на посещаемость не жалуется…

И вдруг, на одной из остановок, – или ему это показалось! – он увидел Ниночку. Белокурая девушка в сером платьице шла по тротуару, рассеянно оглядываясь по сторонам.

Трамвай прибавил скорость и лихо промчался мимо, не дав понять Артёму, Ниночка это была или нет.

Молодой человек с ужасом констатировал факт, что он впервые вспомнил о своей попутчице, девушке, с которой он случайно угодил в прошлое. Он забыл о ней мгновенно, с той самой минуты, когда оставил одну в незнаком дворе. Можно было себя оправдать тем, что на него навалились неожиданные события, заставившие думать только о своей шкуре. Или вспомнить, что раньше он и не задумывался о том, куда делась очередная пассия после обычных для него любовных романов. Но в этот раз Артёма царапнула совесть. Ощутимо царапнула. Ему стало тревожно за нежное создание Ниночку, которое осталось в одиночестве в жестоком сталинском мире.

Где сейчас девушка? Поняла ли, что попала в прошлое? С ней ведь могло случиться все, что угодно. Она слишком… домашняя. Похоже, родители опекали и берегли ее от любых жизненных трудностей. И сейчас эти трудности свалились Ниночке на голову. А они обязательно свалились! Иначе и быть не может… Если, конечно, она каким-то чудом не вернулась домой самостоятельно. А Рита? Ну, та наверняка в тот же момент, когда они вышли из подъезда, сразу подалась обратно…

Глава 29. На чердаке

Саша и Рита.

Жизнь преподносила Рите всё новые сюрпризы. Саша привел ее на чердак трехэтажного дома, забираться на который им пришлось по пожарной лестнице. У нее даже в детстве не было подобных приключений: Рита так и не научилась кататься на велосипеде, никогда не прыгала с обрыва в реку и уж тем более не лазила по пожарным лестницам.

Саша же отнесся к этому так, как будто каждый день использовал подобный способ заходить в здание.

– Вот! Давай отдохнем здесь немного, поедим.

– Поедим? – Рита почувствовала, как голодный червячок радостно заурчал в ее животе.

– Ну да… Сейчас в магазин сбегаю. Слава Богу, деньги у нас есть. Потом схожу по своим делам, попробую узнать что-нибудь об отце. А ночью можем заняться твоими проблемами. Если ты не передумала…

– Что значит «передумала»? Я хочу наконец оказаться дома!

Она замерла на полуслове, встретившись с внимательным Сашиным взглядом. Нет, он ей не верит. Еще, наверно, и дурочкой считает!

Парень отвел взгляд.

– Пойду. Я – быстро. Магазин за углом…

…Саша ушел. А Рита забилась в самый дальний угол, на доски, и замерла, как маленькая птичка, случайно залетевшая в чердачное окно. Ей очень не хотелось, чтобы кто-то пришел, увидел ее и задал вопрос: «Что ты тут делаешь?» А она бы стала панически искать ответ на этот вопрос.

Впрочем, в том, что Саши сейчас рядом нет, был и плюс. Появилось время подумать. Ведь в последние сутки она только и делала, что убегала и пряталась, пряталась и убегала. Вот теперь наступил момент проанализировать ситуацию и понять, как все это случилось.

По странному стечению обстоятельств, или пересечению времен, или необъяснимым мистическим действиям, не изученному наукой явлению (нужное подчеркнуть) – она попала в прошлое. А конкретнее, в тридцать седьмой год двадцатого столетия… Господи, звучит, как бред сумасшедшего!.. Но ведь все изменилось вокруг! Вроде тот же город, а выглядит не так. Как будто ночью сняли всю рекламу с домов, улиц и транспорта, снесли многочисленные торговые и бизнес-центры, а на их место быстренько так установили домики поменьше да поскромнее. Люди переоделись в другую одежду. Привычный транспорт заменили музейными экспонатами. И стоит отметить, эти старые автомобили очень даже бодро бегают по городским улицам.

Может, это сон?

Нет, не сон. Вон – синяк на коленке до сих пор болит. Тот самый, который она заработала, стукнувшись о мотоцикл в Сашином подземном гараже. И царапина на руке саднит. Это Рита получила, когда они мчались на мотоцикле по лесу, а ветки вокруг хлестали беспощадно.

Ну, ладно. Нет смысла анализировать, КАК она сюда попала. Лучше попытаться понять, КОГДА и ГДЕ. Она думала: надо просто вернуться домой тем путем, каким она вышла на улицу в последний раз, и всё изменится. Так ведь и бывает в книгах о попаданцах: где-то есть вход, портал в другое время, надо просто опять пройти через него. Но, увидев забитую досками дверь, вдруг испугалась – не тут путь домой, а где-то в другом месте. Может, надо идти обратно не через коридор? Если она поймет, где началось прошлое, можно вернуться в то место, и через него выбраться обратно, в родное настоящее.

Рита стала восстанавливать в памяти события последних дней.

Университет… Не считается. Там был обычный мир со знакомыми лицами студентов вокруг.

Потом она шла домой. И в магазине, и на улицах все оставалось, как всегда.

Вечером к ней пришли Артём и Ниночка… Они все вместе зашли в тот странный коридор. Тот, который Рита и Вера Николаевна обнаружили накануне вечером.

Рита была слишком расстроена в тот момент, когда Артём и Ниночка, взявшись за руки, выскочили наружу. Она видела только то, как они убегали, счастливо смеясь. Рита в тот момент не смотрела по сторонам. Может, именно тогда она не смогла заметить перемен вокруг? Могла… Но не заметила.

Коридор… Вероятно, что все-таки именно через него они попали в прошлое. А доски на двери? Доски забили недавно.

Потом был парк. Хулиганы. Они были как-то не по-современному одеты, Рита это мимоходом отметила. Но, в принципе, место было знакомым.

Итак, парк – это второе место, где мог случиться переход.

Потом был побег от шпаны. Саша на мотоцикле.

Саша уже из прошлого. А парни? Все-таки свои или не свои?

То есть, получается, два места могли стать для нее порталами во времени: коридор и парк.

А как же Ниночка и Артём?

Они тоже здесь, в прошлом?

Если переход в другое время осуществлен с помощью коридора, то – да.

И где же они?

С ними ведь тоже могло случиться все, что угодно!..

Рита поежилась, вспомнив свои злоключения. Тот военный, который появился в лесу – там, недалеко от дачи Сашиных родителей – он, что, правда, стрелял?! А ведь мог попасть! Или он стрелял в воздух?

Что еще ее ждет впереди, в этом тревожном прошлом? Может, будет хуже. Значит, надо отсюда выбираться как можно скорее…

Потом Ритины мысли вернулись к Саше. Надо честно признаться себе, что он ей понравился. Сразу. Точнее, когда она увидела его у реки. Взгляд прямой, открытый. В его поступках тогда не было логики, и это сбило Риту. А теперь… В Саше неуловимо чувствовалась надежность, мужественность – то, чего, на Ритин взгляд, не хватает ее современникам. По крайней мере, таких, как Саша, Рита еще не встречала. Сколько было у него моментов убежать, оставив «ненужный груз» в виде незнакомой девчонки позади. Ведь не сделал этого.

Возможно, здесь жизнь более тревожная, суровая. Вот и вырастают мальчишки другими. С другой стороны, – из истории она знает, – в годы сталинских репрессий сколько было подлецов и трусов! Тех, кто строчили доносы: из зависти к своему ближнему или чтобы спасти собственную жизнь. Многими руководил страх. Коварство этого чувства Рита уже ощутила на собственной шкуре. Она ведь сама – тоже трусиха. Сидит сейчас, забившись в угол, осуждает других, а даже к окну подойти и выглянуть боится – вдруг ее кто-нибудь заметит?!

Сложно как-то всё.

Маленькое чердачное окно демонстрировало кусок голубого неба и трубы какого-то завода в отдалении.

Рита, оглядевшись вокруг, будто боялась быть замеченной кем-нибудь на чердаке, на цыпочках подкралась к квадратному отверстию. Вытянув шею, осторожно выглянула. Была видна часть двора внизу, тропинка…

Саши видно не было.

Рита вздохнула и забралась обратно в угол…

Саша вернулся быстро, примерно через полчаса. Принес хлеб, молоко и колбасу.

Рита почувствовала, как рот наполнился слюной. Ох, как есть хочется! И, хотя она перестала пить молоко еще в детстве, а к колбасе была равнодушна, всю предложенную еду съела без раздумий: голод – не тетка. И делили опять все по-братски: пили из одной бутылки, колбасу ломали руками – ножа не было.

Саша, пока они ели, молчал, напряженно о чем-то думая. Наконец, когда последний глоток был выпит, последняя крошка съедена, произнес:

– Есть пара мест, где может быть отец. Я пойду, проверю, а ты здесь посиди.

Рита испугалась. Он уйдет, а она останется одна – снова сидеть на незнакомом чердаке в незнакомом доме. И ждать. И трястись от страха.

А если с ним что-то случится?

– Саша, не оставляй меня одну!

– Вдвоем опаснее. Если все серьезнее, чем я думаю, нас могут искать. Ведь мы убегали с дачи вдвоем – и нас видели.

– Будем идти на расстоянии друг от друга!

Саша после короткого раздумья ответил:

– Да я быстро: одна нога здесь…

– А если кто-то сюда придет?! – перебив его, высказала девушка ему свои опасения.

– Да кто сюда придет?

– И все-таки…

– Пока мы с тобой препираемся, я бы уже вернулся, – хмыкнул Саша. – Не волнуйся. Все будет хорошо.

Саша неожиданно снял с запястья часы.

– Вот. В залог. Ну, и время наблюдать… Приду через час… Мне надо разобраться. Не могу же я всю оставшуюся жизнь прятаться!

– Да не нужен мне никакой залог! – Рита, смутившись, отодвинула руку парня с протянутыми часами. Ты пойми: мне в вашем времени не по себе.

Саша задержал на девушке взгляд. «В вашем времени!» Неужели всё намного серьезнее, чем он думал.

– Я здесь одна не останусь! – твердо произнесла Рита.

– Ну, хорошо, – сдался Саша. – Только нам опять придется по пожарной лестнице выбираться.

Парень, наверно, надеялся, что девушка засомневается и откажется. Но Рита ответила:

– Да, я знаю…

Глава 30. Самое безопасное место

Артем.

Чтобы не привлекать внимания, Артём, скрючившись, сидел на заднем сидении в трамвае и, прислонившись плечом к согретому теплыми осенними лучами стеклу, притворялся спящим. Однако полностью расслабиться он не мог и периодически приоткрывал глаз, чтобы оценить обстановку.

Вроде бы никто не обращал на него внимания.

То, что произошло с ним за последние почти уже сутки, казалось полусном, полуреальностью. Прошлое, сталинские времена, ночь в милиции, энкэвэдэшница Углова… Жуть! Артем передернулся от воспоминаний. И что? Как теперь отсюда выбираться? Как он вообще сюда угодил? Где произошел переход из настоящего в прошлое?

Артем стал вспоминать все по порядку.

Вчера вечером они с Ниночкой пришли к Рите, чтобы посмотреть на коридор, который та вместе со своей хозяйкой случайно обнаружила в квартире. Парень не мог не согласиться, когда девушка в университете при встрече с ним предложила такое. Место «для прослушки» нквдэшников! Эхо из прошлого! Супер! История тех далеких довоенных лет торопливо и безвозвратно уходит в вечность. Скоро в стране не останется ни одного здания, ни одной постройки из того покрытого мраком тайн времени. Ухватить, поймать за хвост, ощутить запах той эпохи – разве это не счастье?..

Коридор больше походил на ненужный и поэтому отгороженный стенами подъезд. Это тогда ему так показалось. Особенно после того, как они втроем, пройдя сквозь него, оказались на улице. А теперь, как думает Артем, по логике вещей, ход был не просто коридором, а этим самым переходом в прошлое. Ведь когда они выскочили с Ниночкой на улицу, им показалось, что они попали на съемочную площадку: старые машины, люди, одетые в стиле ретро, постовой на проезжей части… Значит, коридор – заветное место, через которое можно вернуться обратно.

Интересно все-таки, Рита вернулась домой, переправив их в прошлое? Может, она это сделала специально? Отомстила, так сказать. За то, что Артем не захотел с ней быть? Мол, вот тебе, получай за это. Погуляй-ка ты, дружок, в прошлом, вместе со своей подружкой. А я посмотрю, выживешь ты там или нет… Да ну, глупости какие! Откуда простой девчонке знать о порталах и переходах из эпохи в эпоху?

Итак, коридор. Находится в Риткином доме. Надо во что бы то ни стало вернуться туда и пройти через него обратно, через квартиру девушки. Будем надеяться, что ее дверь не будет заперта.

Рвануть туда прямо сейчас? Нет, не стоит. Город (даже из окна трамвая видно) заполнен людьми в форме. А что, если его снова попросят предъявить документы? В этом дамском наряде, который включает в себя юбку до пола, ему убежать не удастся. Да и вооружены военные и милиция. Пульнут в спину, убьют Артема или тяжело ранят, да еще награду за это получат: обезвредили, мол, лазутчика и шпиона. Нет, лучше дождаться ночи. Город он знает хорошо. Доберется и в темноте…

Так, погруженный в мысли, он и доехал до остановки, которую кондуктор громко обозначил «Конечной».

…Трамвай, высадив немногочисленных пассажиров, а именно, только Артёма и мужчину в форме железнодорожника, сделал круг по кольцевой и умчался обратно в город. На видимом глазу расстоянии этот район был нежилым: дома отсутствовали. Только рядом с трамвайными рельсами стояла одинокая будка с забитыми досками окошком.

С трех сторон был лес. Слева, за деревьями, слышался шум проезжавшего где-то там поезда. Туда и пошел железнодорожник. А Артём нырнул за елки в противоположную сторону.

Здесь было свежо, пахло хвоей и пели птицы. Однако по выброшенному мусору забыть о том, что ты живешь в цивилизованном обществе, было невозможно. Но именно тут, впервые за последние сутки, Артём почувствовал себя в безопасности…

Итак, задача Артема – дождаться ночи. Потом всё будет проще: он проберется по ночному городу к дому Риты – отсюда, кстати, не так и далеко. Даже если ночью дверь в квартиру окажется закрытой, он согласен подождать до утра. Там уже будет его время. А это значит: меньше непредвиденных опасностей. Пока же… Неплохо бы было немного поспать. Прошлой ночью это не очень удалось, так что полежать, покемарить – Артем сейчас был совсем не против.

Он знал, где находится. Где-то, ближе к центру города, они проехали вокзал, а здесь, недалеко от леса, должны быть запасные пути. Что-то вроде сортировочного железнодорожного узла.

Артем выглянул из-за деревьев. Так и есть. Несколько вагонов, в основном, грузовые, ждали своего вовлечения в трудовые будни страны.

О, лучшее место для сна – стоявший в отдалении и никому не нужный товарный вагон! Главное, чтобы он был открыт.

Артем, озираясь по сторонам, перебежками, с полусогнутой спиной, устремился к одному из них… Дверь вагона была гостеприимно приоткрыта. Парень еще раз огляделся по сторонам, подтянулся на руках вверх и легко занырнул внутрь.

Пол здесь был настолько пыльным, что Артем едва не чихнул. Зато почти по всему полу, – щедрее в углах, – была раскидана солома. По-видимому, в вагоне не так давно перевозили лошадей – запах конского пота проник в нос.

Артем прикрыл за собой дверь, увидел, что ее можно закрыть изнутри, сделал это и только после полной обеспечения собственной безопасности устремился в дальний угол, туда, где лежала внушительной горкой сухая трава. Зарылся в солому, втянул носом в себя запах… Нет, не коней, – свободы! Потом он с наслаждением закрыл глаза и вытянул ноги.

И тут же порывисто сел – ему почудилось, что его конечность на что-то наткнулась.

Артем замер, увидев, что в этой же куче травы, где находился он, из-под соломы в метре от него торчала наружу маленькая рука.

Артем порывисто вскочил. Тут же некто завозился под сеном. Вынырнул. На Артема смотрело испуганными глазами странное существо: грязная мордочка, наряжен в лохмотья, которые напоминали порванные капустные листы – видимо, сразу несколько рваных рубашек надето одна на другую.

Но личико было детским, на нем отражался сильный испуг.

Существо захлопало ресницами и хриплым голосом жалобно проговорило:

– Тётенька, не трогайте меня, пожалуйста!..

Глава 31. Паша

Когда-то у Паши была мечта – стать летчиком. Появилась она у него потому, что влюбился он однажды, еще в старших классах школы, в девочку. И вот не замечала она его совсем, хоть ты тресни. Конечно, что в Паше интересного? Умом он никогда не блистал. Силой от сверстников не отличался. Хотя и был высок, да слишком крупный, поэтому неуклюжий. А если верить зеркалу, то не так уж красив. Зато, вот если он наденет военную форму, тут уж ни одна девушка устоять перед ним не сможет.

Но летчиком его не взяли. Также примерно и дали понять, как он сам о себе думал: ни ума, ни внешности, ни силы.

Что ж, нет так нет. Жизнь устроена по своим законам – это уже Паша понимал, – работать всё равно нужно. Если летчиком не получилось, найдет тогда более приземленную специальность.

Для начала Паша решил пойти на завод – разнорабочим. Но потом вдруг услышал, что набирают в военные охранники. Это значило, форму дадут и на довольствие поставят. Что очень было немаловажно в нынешнее время. Карточки-то продовольственные еще не всегда отоварить удавалось. А он – кормилец, живет со старушкой-мамой…

Работа оказалась наполовину той, что обещали: на довольствие поставили, форму выдали, но охранять послали не стратегические военные объекты или членов правительства, а политически несознательных граждан.

Так Паша очутился в НКВД.

Сначала парень их, то есть этих самых «врагов народа», ненавидел. Ишь какие! Посты занимали, наукой рулили, а сами потихоньку замыслы темные вершили – против коммунистической партии и ее грандиозных идей. Поделом им! Но Паша был человеком сердечным, жалостливым. К тому же, арестованные не выглядели зверьми. К ним приходили заплаканные родственники, трясущимися руками передавали ему, Паше, или его коллегам посылки, глядели в глаза с немой мольбой и болью. Паша скрывал свои чувства. Хмурил брови. Некоторым отвечал сурово: «Не положено!» Другим, если были позволены передачи, говорил: «Не беспокойтеся, передадим лично из рук в руки!»

Не полюбил он свою работу. Но трудился, виду не показывал. Где же еще найдешь такое хлебное место?

Правда, к его форме девушки почему-то оставались равнодушными. А ему хотелось жениться на умнице-красавице, нарожать кучу детишек и жить счастливо.

…Сегодня Паша возвращался с ночной службы. А так как жили они с матерью на окраине города, решил по пути зайти на рынок – мать попросила купить там рыбы.

Так как часов на работе Паша проводил много, то матери старался помогать каждую свободную минуту. Тяжело ей до рынка добираться! С двумя пересадками на транспорте! Да еще и пешком топать километров пять – туда, где их частный сектор, автобусы пока не ходят. Он шел по проснувшемуся уже суетливому городу, любовался, как народ спешил-торопился каждый к своему «станку». Независимый, свободный от службы до завтрашнего утра, а значит, вполне счастливый.

И вдруг Паша увидел девушку. Милую, скромную. В сером незаметном платьице. Ее внешность поражала не только нежной красотой, но и чем-то неуловимо наивным и добрым. Вот какую бы он хотел иметь жену! Паша приостановился, наблюдая за воздушным созданием.

Та стояла у открытых ворот рынка и растерянно озиралась по сторонам.

«Не местная, что ли?» – мелькнула мысль у Паши.

Любоваться на незнакомку было одно удовольствие. И стоял бы он так, замерев, как Иван Царевич перед Жар-птицей… Но тут случилось непредвиденное. Какой-то подросток, проходя мимо девушки, выбил из ее рук сумочку, подхватил упавшее и тут же нырнул в рыночную толпу за ворота.

Паша напрягся, но только на несколько секунд. Потом, раздвигая на пути людей, бросился вслед за воришкой…

…Поймать пацаненка оказалось просто: он, оказавшись на некотором – невидимом для девушки – расстоянии, прислонился к стене и заглянул внутрь сумочки. Тут-то Паша его и сграбастал.

Подросток даже врать не стал:

– Дяденька! Я больше не буду, – запищал он, увидев человека в форме.

Паша вырвал из рук малолетнего хулигана сумочку, дал ему по шее и заспешил обратно. Он очень надеялся на то, что девушка еще на том же месте.

Да, она была там. Впрочем, времени-то прошло минуты три, не больше. Успела бы уйти натура торопливая и порывистая. А эта все еще стояла, замерев, только голову поворачивала налево и направо, растерянно созерцая окружавший мир. Да глаза наполнились слезами.

– Вот! – сказал Паша, тяжело дыша, и протянул незнакомке сумочку.

Та посмотрела на него васильковыми глазами. Те были полны прозрачной жидкости, отчего казалась девушка просто сказочно красивой. Видимо, собиралась она оплакивать украденное. Да не успела начать: Паша оказался проворнее.

– Спасибо! – красавица приняла сумочку, улыбнулась.

– Меня Паша зовут! – тут же выдал Паша, ощущая, как бойко застучало в груди сердце.

Специально сразу представился. Было страшно упустить момент, а потом, из-за собственной нерасторопности, потерять это голубоглазое счастье.

– Ниночка!

– Я вас провожу! – уверенно заявил он. – Столько проходимцев вокруг! Я буду волноваться за вас, если не провожу! Вы не против?

Ниночка неопределенно пожала плечами. Ее белыкурые кудряшки шевельнулись, заставив сердце Паши замереть на мгновение, а затем снова пуститься в пляс.

– Куда вас проводить?

Ниночка растерялась. А что, если назвать свой домашний адрес? Пусть парень одним махом решит все ее проблемы. Поможет добраться ей до дома. А за платьем можно и потом, уже на папиной машине, заскочить к Наталье Петровне.

– Улица Высоцкого, дом 5.

– Высоцкого? Не помню такой улицы. Где это?

– Рядом с бизнес-центром, у Нового Парка.

Паша знал город хорошо, но никогда не слышал об улице Высоцкого. Тут еще какой-то бизнес-центр. Что это вообще такое?

– А что еще рядышком?

Ниночка назвала стадион, кинотеатр «Космос», памятник Бажову – ничего этого Паша не знал.

В голову девушки залетело неприятное воспоминание. Она вдруг четко представила себе лицо Артема и его слова: «У меня такое ощущение, что мы попали в прошлое… Знаешь, машина времени, туннель в прошлое и все такое». Она тогда засмеялась над ним: «Смешно. Фантастики начитался?» Он же, как ни странно, остался серьезным…

А вдруг это правда? Ведь тогда можно объяснить всё, что сейчас она видит. И этот парень… Вроде в военной форме. Только в какой-то неправильной. Как будто взятой напрокат из театра. Нет погон, а вместо них – петлицы на воротнике.

И вообще, всё вокруг такое чужое! Эти странно одетые люди, транспорт, улицы тоже не такие.

Неужели все-таки прошлое?

Паша увидел, как глаза девушки вновь наполняются слезами.

«Странная какая-то! Может, все-таки приезжая? А сознаваться не хочет!»

Однако Ниночкина беззащитность еще больше привлекала Пашу к Ниночке. Он чувствовал себя рядом с ней героем, защитником, этаким Ильей Муромцем.

– Знаете что? – вдруг решил он. – А пойдемте ко мне. Я с мамой живу. Мама у меня хорошая. Она вас не обидит!

Ему показалось, что Ниночка согласилась, просто сказать побоялась. Из скромности. Он решительно взял девушку под ручку.

Но тут же вспомнил: рыба!

– Мы только рыбу купим. Ладно?

И он потащил Ниночку за собой к воротам рынка…

Глава 32. Друг, который враг

– Мы дворами пойдем, чтобы меньше на глаза попадаться, – Саша сказал эту фразу после того, как помог Рите спуститься по пожарной лестнице на землю.

Кому «на глаза попадаться» – не сказал, но Рите это и не нужно было объяснять.

– А куда пойдем?

– К другу моего отца. Он здесь недалеко, в «Путях сообщения» работает…

…Они подошли к длинному двухэтажному зданию, побеленному в розовый цвет. Над дверьми висела табличка: «Народный Комиссариат Путей Сообщения города Н…»

Саша уверенно распахнул дверь, пропуская Риту вперед.

Девушка и парень очутились в небольшом холле. Прямо вверх вела на второй этаж широкая лестница. В две противоположные стороны, влево и вправо, приглашали зайти приоткрытые двери. Саша повернул направо, и они очутились в длинном коридоре со стенами невзрачного цвета, вдоль которых, рядом со множеством дверей, стояли стулья и деревянные лавочки.

– Здесь работает приятель моего отца, – повторился Саша. – Я очень надеюсь, что он хоть что-то слышал о моих родителях… Ты посиди в коридоре, – Саша мотнул головой в сторону стульев. – Я – быстро. Только спрошу.

Рита послушно присела на кончик стула.

Саша, коротко постучав в деревянную дверь, заглянул в кабинет:

– Борис Андреевич, здравствуйте!

– О! Саша! – услышала Рита громогласное приветствие в ответ. – Заходи, заходи!

Саша тут же заскользнул внутрь и прикрыл за собой дверь.

Рита почему-то представила себе хозяина кабинета большим румяным дядькой с вечной улыбкой на лице. Ей было слышно даже при закрытой двери, как он живо задавал вопросы парню:

– Как дела? Давно тебя не видел! Очень рад!

Потом голоса стали немного тише – расслышать их речь уже было невозможно. О чем-то тихо беседовали. Впрочем, Рите и не очень-то хотелось подслушивать. Она примерно представляла, что мог спрашивать Саша и что ему отвечал этот самый знакомый. Книжки про тридцатые годы читала, чтов таких случаях об арестованных людях отвечали власти, – а этот незнакомец в кабинете явно был из их числа – можно было догадаться.

Она растерянно думала о своих проблемах, которые были, по ее мнению, не меньше Сашиных. Переживала, как они вечером или даже ночью пойдут по темному городу, наполненному патрулями вооруженных людей.

Тут неожиданно дверь открылась, и из кабинета выскочил мужчина: невысокий, с синюшным лицом, усатый и в форме. Не в военной. Скорее всего, в кителе железнодорожника, если вспомнить, в каком заведении они находились. На лице у него была озабоченность мировых масштабов. Рита сначала даже слегка опешила: так в кабинете был еще кто-то третий? Но потом догадалась – нет, все тот же хозяин служебной комнаты, только совсем не такой внешности, какой она его себе представила. Он заметил Риту, сидевшую на краешке стула, спросил хмуро:

– Вы ко мне?

И, не дав Рите ответить, бросил:

– Ждите!

Затем торопливо нырнул в соседний кабинет, прикрыв следом за собой дверь. Однако та закрываться не пожелала и тихонько, без единого звука, через несколько секунд отодвинулась от косяка.

Рита услышала, как мужчина заговорил с кем-то, а так как реплик в ответ ему не было, девушка сообразила, что разговаривает он по телефону.

– Вы меня предупреждали, товарищ Степанов!.. Да, он сейчас сидит в моем кабинете… Как вы и говорили: пришел и про родителей спрашивает… Да, я постараюсь его задержать, но вы, пожалуйста, побыстрее. Он – парень молодой, мне с ним не справиться…

Внутри у Риты похолодело. Ей хватило нескольких секунд, чтобы сообразить, о чем шла речь. Без раздумий она бросилась в кабинет, за порогом которого совсем недавно исчез Саша.

Тот сидел на стуле, ссутулившись, и сосредоточенно грыз ноготь большого пальца.

– Саша! – выдохнула Рита и захлопнула за собой дверь.

Тут же обернулась назад, увидела, что из замка торчит ключ. Торопливо повернула его в замочной скважине и снова взглянула на парня.

Парень в недоумении уставился на девушку.

– Ты чего?

– Надо убегать! – дыхание у Риты сбилось так, как будто она только что на максимальной скорости преодолела тридцатиметровку. – Сейчас сюда приедут энкэвэдэшники! Твой знакомый только что звонил им из соседнего кабинета. Какому-то Степанову.

Саша вскочил со стула, бросился к двери. Но в тот же момент ее дернули с обратной стороны.

– Окно! – Рита бросилась к приоткрытому окно; выглянула. – Невысоко. Помоги!

Она встала коленками на окно, порывисто развернулась лицом к Саше, легла животом на подоконник. Случайно задела ногой стоявший на подоконнике горшок с фикусом. Тот качнулся и полетел на пол.

Парень сразу сообразил, что она хочет, подстраховал ее при спуске на землю. Рита почувствовала твердую опору под ногами, торопливо обернулась, прижавшись к кирпичной стене здания. Огляделась по сторонам. Совсем рядом бродили люди – их можно было увидеть сквозь не очень густой кустарник. На Риту, к счастью, никто не обращал внимания.

Рядом прыгнул на землю Саша.

Они встретились глазами. В взгляде Саши смешались в узел непонимание, тревога и боль.

Было слышно, как стали колотить в дверь.

– А тебе не показалось? – осторожно спросил парень. – Может, он звонил не по мою душу?

– Можем вернуться! Заберемся обратно в окно, откроем дверь. Извинимся, что уронили бедный фикус…

Не ответив, Саша взял девушку за руку, и они побежали прочь от страшного здания…

Глава 33. Артёму не спится

Артем и Костик.

Артем лежал, широко открыв глаза, и даже не пытался заснуть. Хотя стояла ночь, и давно надо было бы видеть десятый сон. Но как-то Морфей не появлялся рядом. Да и мыслей накопилось – без решения, что делать, не остановишь их копошение в голове.

Парень прислушивался к ночным звукам на улице: отдаленным гудкам паровозов, вою бездомных собак, уханью птиц – и это понятно, лес в нескольких шагах. А также к тому, как, уткнувшись в его бок, сопел мальчишка.

…Существо звали Костиком и было ему семь лет.

– Ты что тут делаешь? – спросил Артем в тот момент, когда обнаружил его здесь, в вагоне.

– Живу, – просто ответил Костик.

– А родители? Они где?

Глаза мальчика стали наполняться слезами.

– Не знаю, – пожал он плечами.

Слезы все-таки побежали у него из глаз, оставляя на грязных щеках светлые полоски. И мальчишка стал рассказывать Артему свою историю.

…Однажды ночью его разбудила мама, заставила одеться. И даже пиджачок надела на плечи сына. Шепотом известила, что к ним пришли «плохие дяденьки, чтобы всех их забрать и отвести в тюрьму». Костик и вправду услышал голоса в другой комнате. И папин голос тоже. Тот говорил, что здесь какая-то ошибка, и он ни в чем не виноват. Что он – простой бухгалтер и работает в театре. И никогда ничего плохого для своей страны не делал…

Мама очень тихо открыла окно – они жили на первом этаже – и велела: «Беги! Домой не возвращайся! Забудь свою фамилию! Если спросят, придумай и назови другую». Сунула во внутренний карман деньги, попросила никому и никогда их не показывать. Доставать незаметно и тратить разумно. Сказала: поезжай к бабушке в Хлопотовку…

Костик пришел на вокзал, забрался в вагон и сидел там так долго, сколько смог. Боялся выходить наружу. Думал, какой-нибудь дяденька в форме возьмет его за руку и отведет в тюрьму. Выходил мальчик из вагона только ночью. Шел на рынок и ползал там по мусорным ящикам в поисках объедков.

Так и прокружил в городе несколько дней, не сдвинувшись ни на сантиметр в сторону Хлопотовки, где жила его бабушка…

…- Тетенька! – вдруг взмолился Костик. – Помогите мне добраться до моей бабушки, а я вам за это денег дам! Этот вагон стоит тут уже долго, и его никуда не отправляют. А мне так надоело прятаться и есть объедки. И я все время боюсь, что сюда придет милиционер, вытащит меня из вагона и отведет или в тюрьму, или в детприемник. А мне туда нельзя. Как меня потом мама с папой найдут, когда их отпустят? Мама будет искать меня у бабушки.

И Костик заплакал, прижавшись к Артему. Парень неловко – с непривычки, никогда не общался с маленькими детьми – обнял его и осторожно погладил по голове. Волосы мальчишки были грязными, спутанными, и Артем заподозрил, что вполне могли уже стать пристанищем для вшей, но, несмотря на такие пугающие мысли, не отодвинул горько всхлипывавшего малыша.

Костик вдруг замолчал и вскинул вверх голову.

– Вы мне поможете? – жалостливо спросил он.

– Уже вечер, скоро ночь. Давай поговорим об этом утром.

В глазах мальчика метнулось разочарование. Он поежился, отстранился от «тёти».

– Знаешь, – Артем почувствовал себя неловко, – надо обдумать всё. Я не могу дать слово, а потом его не сдержать… Ты понимаешь меня?

Костик повел плечом. Было не ясно, согласился ли он с теми истинами, которые ему глаголил Артем, или нет.

– Знаешь такую поговорку: «Утро вечера мудренее»?

Пацан еле заметно кивнул.

– Я больше суток нормально не спал…ла, – Артем едва успел добавить «ла» и ругнул себя за излишнюю расслабленность – мог бы запалиться. – Посплю, и мы всё решим. Договорились?

Костик снова непонятно повел плечом.

– Вот и молодец! – Артем нырнул в солому, с удовольствием потянулся, закрыл глаза. Через минуту он спал крепким сном без сновидений…

А вот среди ночи Артем неожиданно проснулся. В одно мгновение, в каком-то непонятном страхе, распахнул глаза. Лежал, прислушивался, пытался понять, почему он очнулся с чувством паники в душе. Но подозрительных звуков с улицы не было слышно, и он постепенно успокоился.

Взглянул на наручные часы. Стрелки в темноте светились легким зеленоватым светом и показывали два часа.

Совсем близко от него сопел во сне Костик, а Артём лежал и думал. Часа в три утра в городе станет спокойно. До заветного коридора, который странным образом связал настоящее и прошлое, меньше часа пешком.

Уйти, оставить мальчишку со своими проблемами… Кто этот Костик для него? Даже если Артём ему поможет добраться до бабушки, что хорошего ждет пацана в его будущем? Прятки с властями до конца жизни? Война, которая не за горами, голод, страх смерти?.. Ребенок не сможет избежать этого в его мрачном настоящем…

Обещания Артём ему не давал. Сказал, что подумает. Встретит пацан другого попутчика. «Своего». Ну, то есть из этого времени. А кто такой Артем? Так, случайно забредший пришелец из двадцать первого века.

Артём покосился на малыша. Свет то ли от луны, то ли от фонаря рядом с вагоном проникал сквозь щель. Парень мог разглядеть детское лицо. Костик крепко спал, посапывая курносым носиком.

«Нет, может наткнуться не на того человека, – царапнуло в душе. – Облапошит ребенка, заберет деньги и исчезнет».

Артём тяжело вздохнул. Он вспомнил свою историю. Когда ему было лет десять, и он перешел из начальных классов в среднее звено, пришлось столкнуться с реалиями жизни. В седьмом классе учился хулиган-вымогатель по кличке Дрель. Отбирал мелочь у тех, кто помладше… Вытряхивал до копейки. И попробуй сказать взрослым – себе дороже! Артем даже от карманных денег отказывался, не брал их, когда родители предлагали. Думал: увидит Дрель, что он не носит с собой мелочь для буфета, и отстанет от него…

И вот теперь, проникшись жалостью к малышу, внутри Артема сражалась совесть с разумом. Первая уже речитативом повторяла: «Придется помогать. Некому, кроме тебя! Пропадет мальчишка, если не довезти его до родной бабки!» А разум пытался перекричать совесть: «Беги, Артем, пока появилась возможность! Второго такого случая может не возникнуть!»

Пацан вдруг всхлипнул во сне. Артем обернулся. Видно было, как сморщилось лицо Костика, как будто собирался он заплакать. Но нет… Вздохнул тяжело и даже, как показалось парню, улыбнулся. Видно, приснилось что-то…

Ладно, решил Артем. Довезет мальчишку до Хлопотовки и тут же вернется обратно. Сделает по совести, а потом забудет о пацане. Точнее о том, что с этим малышом случится в будущем. Это уже не его проблемы. Не его время. Не его жизнь. Но, чтобы потом себя внутри не корить, не оставит Костика один на один с непосильными для пацанёнка обстоятельствами.

Сколько это займет? Артем знает этот поселок. Не так далеко отсюда. Часа два на электричке. Правда, сначала бы надо мальчишке одежду купить да отмыть его мордашку, чтобы не заподозрили чего. Придется завтра с утра на рынок сходить, а мальчонку тут оставить. Ну, ладно, потратит он на это сутки. Что же, не так уж долго.

Мальчишка сам сказал, что он даст ему денег за помощь. Что ж, Артём попросит у него только сумму на обратную дорогу. Чтобы не трястись, словно заяц, прячась по вагонам. Если поймают как безбилетника, да потребуют документы, у него опять могут возникнуть большиииие проблемы. Ну, а с билетом, глядишь, и пронесет…

Глава 34. Тревожная ночь

Рита и Саша.

Наступил вечер. В чердачное окошко все еще проникали солнечные лучи, отражались розовыми красками на белой, неровно побеленной стене.

Рита и Саша сидели в самом дальнем углу и тихо разговаривали. Им повезло: ни одному человеку не понадобилось сегодня подняться в это самое верхнее в доме помещение. И поэтому они чувствовали себя в относительной безопасности.

Рита пока ничего не знала о Саше. Ей было интересно понять его лучше, и она начала задавать вопросы:

– Саша, ты учишься или работаешь?

– Сейчас и не знаю, – грустно улыбнулся Саша. – Год отучился. Но, когда маму месяц назад арестовали, вскоре встретил однокурсника. Он сказал, что слух прошел, будто меня из института отчислили.

– А на кого учился?

– По порядку расскажу, ладно? В тридцать четвертом на X пленуме ЦК ВЛКСМ^[11] был призыв к молодежи: «Вывести педвузы из прорыва!». Тогда 300 тысяч человек были направлены на учебу в педагогические вузы. А 170 тысяч комсомольцев направили в школы – учителей катастрофически не хватало. Я тогда еще в девятом классе учился. И решил для себя: пойду в учителя. Это сейчас – главный фронт в стране. После пленума наш директор добился того, чтобы школа стала с «педагогическим уклоном»^[12]. То есть прямо со школьной скамьи наши выпускники тут же отправились работать учителями начальных классов. ^[13]

– Ничего себе, – не удержавшись, отреагировала Рита. Кто бы мог подумать, что помимо привычных школ с математическим и гуманитарным уклоном могут быть и «педагогические»!

– А я хотел быть учителем средней школы, – продолжал Саша. – Через полтора года, в тридцать шестом, поступил в двухгодичный учительский институт… Вот. А теперь…

^{Такой аттестат выдавался после получения квалификации «Учитель начальных классов.}

^{А этот – после учительского курса и стажировки в средней школе.}

– Сколько лет ты в школе учился? – Рита умышленно задала другой вопрос, чтобы отвлечь Сашу от грустных мыслей.

– С первого по десятый. Четыре года – в начальной школе. Потом до седьмого класса – неполная средняя. Ну, еще три года, чтобы закончить среднее образование.

Рита прикинула в своей голове и удивленно поинтересовалась:

– Так тебе сейчас восемнадцать лет?

– Почему восемнадцать? Двадцать.

– Во сколько лет ты в школу пошел?

– Как все. В восемь^[14].

– Ух ты! С восьми лет? А я с шести.

Все равно Саша оказался ее младше, мелькнула мысль в голове у Риты. Хотя только на один год. Но выглядит он старше. И чувствует она себя рядом с ним младше. Наверно, потому что ее время другое, дети взрослеют позднее. Она даже слышала о том, что ученые сейчас рассматривают окончание подросткового возраста в двадцать восемь лет. Получается, Рита – еще подросток. Забавно!

– С шести? – удивился Саша. – А почему так рано?

Рита промолчала. Он все-таки так ей и не верит, что она – из другого времени. Впрочем, она бы тоже не поверила, встреться с ней Саша неожиданно в двадцать первом веке.

Саша, не дождавшись ответа, продолжил:

– А я мечтал уехать работать в сельскую школу! – парень слабо улыбнулся.

– Почему именно в сельскую? – удивилась Рита.

– Ну, а кто, если не я? Там учителя особенно нужны. Хотелось стране своей помочь.

– Если всё уляжется, и закончишь институт, какой предмет будешь преподавать?

– Что придется. В сельской местности, вполне возможно, все предметы.

– Ничего себе.

– Так не хватает учителей! В городах и то в некоторых школах по три смены. Сейчас, правда, получше стало, когда молодежью школы заполнили. У нас, кстати, даже в нашей, городской, школе преподавали комсомольцы на пару лет старше меня. Правда, в основном, историю СССР и Конституцию СССР.

^{Школьные учебники 30-х годов.}

^{А вот еще преинтереснейшая тетрадь (хотя отношения к моей истории она не имеет, но нарыла в интернете и не могу не поделиться. Обратите внимание на текст под заголовком «Как пользоваться тетрадью»):}

– Конституцию СССР? У вас был такой урок в школе?

– Пока – нет. На истории материал давали. Но думают сделать отдельным предметом. И я согласен. Каждый советский человек должен знать, что написано в Конституции СССР.

Саша помолчал, потом продолжил:

– Сейчас мне бы было легче в селе. В тридцать шестом ввели обязательное начало учебного года с первого сентября. До этого же начало занятий зависело от работы на полях. Родители привлекали своего ребенка к полевым работам, а в школу не пускали. А сейчас не позволят такое сделать. Но все еще много трудностей. Мой друг уехал в деревню. Живет по очереди у селян. В некоторых домах трудно: по семь и больше детей. Шумно. Отдыхать тяжело. Да и работать тоже. Керосин экономят, даже на ночь книжку не почитать. Он, как приехал, сразу столкнулся с бюрократизмом, который пока присутствует в нашей стране. Учителям полагаются специальные квартирные выплаты. ^[15] Ему же не начислили. Из сельсовета, куда его направили, прислали письмо, что его обеспечат бесплатным жильем. Приехал, а ему сарай показывают. Вот, мол, живи. Летом-то было бы ничего. Ну, а зимой как? Он отказался. Так вот: и выплат лишился, и жилья нет. Хорошо, что люди пожалели, пускают пожить. Вот и скитается от дома к дому.

– А при школе жить?

– Летом можно. А зимой как? Перебои с дровами. Ученики в некоторых деревнях в валенках и шапках на уроках сидят.

^{Класс начальной школы. 30-е годы. Учительница явно энтузиаст своего дела – сколько сделанных руками наглядных пособий!}

^{Сельская школа. 30-е годы. Тоже, похоже, начальная школа, если судить по детскому возрасту.}

^{А тут, наверно, среднее звено. Школьный класс, 30-е годы.}

Рита задумалась. Да, с современными школами не сравнить!

– Но я все равно хотел бы в село. Мы там нужнее, чем здесь, в городе. Только вот бы решить поскорее проблемы, – вздохнул Саша. – Мои и моей семьи. И можно жить дальше.

Ритино сердце тревожно гукнуло после Сашиных слов: «Только вот бы решить поскорее проблемы… И можно жить дальше». Подумалось: нет, все проблемы решить не удастся. Совсем скоро, через четыре года, начнется война. Страшная война. Сломает, искорежит все планы, уничтожит миллионы жизней, не беспокоясь о том, что у жителей страны есть мечты, что они хотят жить счастливо: учиться, получать профессии, любить, создавать семьи…

– Ты чего замолчала? – Саша нашел в темноте ее руку, взял в свою.

Рита подавила тяжелый вздох.

– Да так…

Информировать парня о его будущем не хотелось.

– Ничего. Всё будет хорошо! Я верю, – это тихо произнес Саша…

За разговорами они даже не заметили, как на улице стемнело. А на чердаке вообще тьма тьмущая. Слабый свет с улицы нехотя проникал в маленькое окошко. Во дворе, внизу, было тихо. Да и дом перестал гудеть – погрузился в сон.

Парень посмотрел на наручные часы, поднеся их к окошку.

– Второй час. Давай еще немного подождем. Хотя бы часик. А потом попробуем добраться до твоего дома.

– А как же инструменты? Как мы откроем дверь? Она же заколочена.

– Я видел там, на входе, железяку, – Саша качнул головой, указывая направление. – Прихватим с собой… Не переживай. Откроем.

Рита не стала спорить – полностью решила довериться ему.

Они снова замолчали, каждый думая о своем.

У Риты мысли сместились совсем не в сторону дома. Она косилась на темный Сашин силуэт и думала о том, какой чудесный парень рядом с ней: серьезный, не легкомысленный… Не то, что некоторые. С ним было удивительно легко. Он внимательно слушал, не перебивал. С ним можно было оставаться самой собой, не пытаясь его очаровать или казаться лучше, чем ты на самом деле. С ним даже молчать было легко. Как сейчас. Сидят, ничего не говорят, а Рита напряжения не испытывает.

Кружок от света появился на стене, вытянулся, превратившись в луч, промчался по стенам – похоже, к дому подъехала машина. Рита и Саша, как по команде, скользнули к окну и вытянули шеи, чтобы увидеть, что там во дворе. Темный автомобиль замер у одного из подъездов. Открылась дверца, затем другая. Вышли двое человек. По их силуэтам можно было понять – на головах фуражки. Значит, военные? Кто-то с работы так поздно вернулся?

Приехавшие зашли в подъезд.

Саша отвернулся от окна, скользнув вниз, присел на пол.

– Так же вот и за мамой приехали, – глухо проговорил он. – Ночью. Как жулики какие-то. Сделали обыск, попросили взять с собой сменное белье, немного еды… И всё. С тех пор мы о ней ничего не знаем.

Рита ужаснулась.

– Ты думаешь, они из НКВД?

– Не знаю, – Саша дернул плечами.

Рита села на пол рядом. Они молча сидели, каждый думал о своем, разговаривать об обычном, земном, больше не хотелось. Девушка чувствовала, как тяжело Саше. Чтобы хоть как-то поддержать его, взяла его руку в свою, легонько сжала ладонь, как будто пыталась согреть. Почувствовала, как он благодарно накрыл ее пальцы свободной рукой.

Если бы Рита не знала истории и была девушкой из Сашиного времени, наверно, она начала бы его убеждать, что арест матери парня – просто ошибка. Вскоре разберутся, маму отпустят, найдется отец, и все сразу встанет на свои места. Но Рита знала: не разберутся, не отпустят, и ничего не вернется в старую колею. Скорее всего. Однако сказать такое – это было бы жестоко. Поэтому она прикусила губу, жалея парня за свалившиеся на него беды.

– Придется ждать, – тихо сказал Саша. – Мы, пока они здесь, не сможем выбраться незаметно.

Рита согласно кивнула…

Время шло, военные не появлялись. По светившемуся внутри машины маленькому красному огоньку было понятно: там сидит еще один человек, курит.

Рита слегка нервничала, пытаясь не показывать это Саше – ему тоже не просто. Она поминутно смотрела на Сашины наручные часы, поднимая его руку к своим глазам: маленькая стрелка уже двигалась к четырем. До ее дома с час ходьбы. Если военные скоро выйдут из подъезда и уедут, Рита и Саша достигнут нужного места в городе только в пятом часу. А потом ему еще обратно добираться. Или, может, Рите предложить ему пройти вместе с ней через коридор? Тогда что же получится: Саша окажется в ее настоящем, в своем будущем? Звучит необычно. Зато парень поймет: она его не обманывала.

Рита улыбнулась самой себе. Вот здорово было бы, если Саша жил в ее времени! И был бы ее парнем…

Мысль девушки была прервана легким шумком: во дворе снова возникло движение.

Ребята прильнули к окну.

Теперь людей было трое. Двое из них были узнаваемы благодаря фуражкам, третий, ссутулившись, открывал заднюю дверь. Военные тоже сели назад, забравшись в машину с разных сторон.

^Арест.

Автомобиль фыркнул, двинулся с места и вскоре выехал со двора.

Обсуждать случившееся не хотелось. Рита отлично знала последствия ночных арестов. А Саше было болезненно вспоминать то, что случилось и в его жизни.

– Пойдем? – тихо спросил он.

– Да, – растерянно кивнула Рита…

…Они осторожно спустились с чердака, вышли во двор. Жильцы дома спали – ни одно окошко не светилось. Спали или делали вид. Наверняка кто-то проснулся. Лежал, слушал звуки во дворе, когда подъезжала машина. А может, особо смелые и к окнам подходили…

Шаги молодых людей, как они ни старались, гулко отдавались в тихом дворе. Или им просто казалось? Как известно, у страха глаза велики. Парень потянул девушку на траву – сразу ненужные им звуки исчезли.

Из двора надо было выйти под арку. Но там, как ни странно, в такое-то время суток, падал свет от стоявшей на большой улице машины.

Саша замер, приглядываясь. Рита напряглась, ожидая его дальнейших действий.

– Нельзя туда, – наконец шепнул он. – То ли ловят кого-то, то ли ночное дежурство… Придется возвращаться.

У Риты невольно вырвался тяжелый вздох.

Саша твердо взял девушку за руку, как будто хотел таким образом избежать ее возражений, и потянул обратно…

Глава 35. Утро в вагоне

Артем и Костик.

Артем проснулся от утренней прохлады. Поежился. Открыл глаза. Увидел над головой темный потолок товарного вагона, всё вспомнил и скосил глаза туда, откуда рядом, прямо под боком, слышалось детское посапывание. Костик спал, зарывшись лицом в солому и свернувшись в клубок, как котенок. У Артема снова от жалости к мальчику сжалось сердце. Бедный! Какое страшное будущее его ожидает! Ни капли надежды на обещанное «светлое», о котором во все времена кричали большевики в своих агитационных речах.

Собственный «побег» Артем благополучно проспал. Ну, это на тот случай, если бы он все-таки надумал уйти, оставив мальчишку в своем времени самостоятельно справляться с собственными проблемами. Может, и хорошо? Может, подсознание само приняло за него решение: остаться с мальчиком и помочь ему добраться до родственников.

Костик завозился. Из соломы показалась его чумазая физиономия, открылись любопытные глазки.

– Ой! Вы тоже проснулись! – мальчик заулыбался.

Артем потрепал малыша по лохматым волосам.

– Доброе утро!

– А вы ночью так храпели! – известил Костик и тут же испугался своей невежливости: – Ой, простите!

– Ничего! – усмехнулся Артем.

– А вы…, - Костик заморгал ресницами, – тётя или… переодетый дядя?

Артем резко повернулся к мальчику.

Страха в глазах у малыша не было: только любопытство и интерес.

– А как… ты догадался? – спросил.

Зачем скрывать истинную свою природу от такого же беглеца и игрока в прятки, как и он сам?

– У нас раньше собака была. Она по ночам храпела. Мама смеялась и говорила: «Так может храпеть только настоящий мужик!»

Костик улыбнулся своим воспоминаниям, но через мгновение тень пробежала по лицу мальчика, бровки насупились.

«Да, где сейчас его бедная мамочка?» – подавил вздох Артем.

– Ты только об этом никому не говори! – он попытался отвлечь Костика от грустных воспоминаний о потерянной семье своей собственной тайной.

– Нет! Что вы! Я не предатель!.. Вы тоже прячетесь от… них? Или вы, – у Костика в глазах метнулся страх, – бандит?

– Нет, я не бандит, – усмехнулся Артем и погладил мальчика по голове. – Ты прав: я тоже прячусь от них.

Добавил, чтобы полностью успокоить мальчишку:

– Подумай сам: если бы я был бандитом, то ночью забрал бы твои деньги и скрылся с ними. Нет, я – как ты.

Снова по лицу мальчика пробежал целый букет чувств. Он поднял на Артема серьезный взгляд:

– Но мы ведь с вами ничего плохого не сделали? Правда?

– Конечно. Это просто ошибка, – попытался успокоить Костика Артем. – Знаешь, давай лучше подумаем, что нам дальше делать.

Мальчик кивнул.

– А как мне вас называть? – спросил.

– Хороший вопрос, – хмыкнул Артем. – Надо придумать что-то такое, чтобы мы с тобой подозрений не вызывали. Давай, ты будешь моим племянником. Зови меня тетя…

Артем поднял голову вверх в поиске имени самому себе.

– …Юля, – подсказал Костик. – У меня, правда, такая тетя есть.

– Правильно. Тебе так будет удобнее – называть знакомое имя. Ну, чтобы не сбиться.

Парень помолчал и зачем-то добавил:

– А вообще… меня Артёмом зовут…

Глава 36. Побег в настоящее

Утро снова было солнечным и ярким. Лучи проникали на чердак, забирались в углы и делали нежилое помещение уютным.

Рита вспоминала увиденное вчера, а потом еще и не сбывшееся (то есть домой она в очередной раз не попала), и с тоской подумала о том, что неопределенность в ее жизни продлится еще как минимум на сутки. В ожидании следующей ночи придется сидеть на этом пыльном чердаке в страхе, что кто-нибудь сюда заберется, обнаружит их и вызовет милицию. Такая перспектива выглядела не слишком симпатичной.

Открыл глаза Саша, лежавший на соседних досках, улыбнулся ей, увидев, что она не спит.

– Доброе утро!

– Надеюсь, что доброе! – Рита тем не менее на улыбку ответила.

– Не унывай! Днем сегодня еще раз попробуем.

– Днем сложнее, – вздохнула Рита. – Скорее всего, не получится. Придется ждать вечера.

– Кто знает… Попытаемся.

Рита внутренне рассердилась сама на себя. У Саши ведь и свои дела есть. А он с ней возится, не бросает одну.

Спросила осторожно:

– Саша, а ты что решил?

– Пока не знаю. Кто мог подумать, что этот самый Борис Андреевич окажется Иудой! Я так на него надеялся! А ведь мой отец его другом считал! – Сашины глаза потемнели, на щеках выступили желваки.

– Время у вас такое, – попыталась объяснить ему случившееся Рита. – Все боятся за себя, за свои семьи. Кто-то просто выслужиться хочет… Никому доверять нельзя.

Из всех слов, сказанных девушкой, Саша выцепил из ее речи только одно. Поднял голову, произнес с легкой усмешкой:

– «У вас».

Он заметил, как нахмурилась Рита. Сказал виновато:

– Прости… Давай займемся сначала твоими проблемами. Я провожу тебя до дому. А потом уже буду думать, что делать дальше.

В Ритиной душе что-то ощутимо царапнуло. Подумалось: жаль расставаться с Сашей. С другой стороны, ей действительно надо возвращаться домой. Не только надо, но и очень хочется этого! Быть в тревожном и пугающем прошлом – ничего интересного! Вот только бы получилось выбраться отсюда.

– Пойдем прямо сейчас! Отсюда почти всю дорогу можно идти дворами! Никакого риска!

«Ну вот! – подумала Рита, подхватывая узелок со своей одеждой. – Через несколько минут все закончится! И будет, как в детстве, когда расстаешься с новыми друзьями из детского лагеря: очень грустно сначала, а потом постепенно этот период забывается. Так будет и с Сашей».

Саша выглянул в окно, через которое они проникли на чердак по пожарной лестнице.

– Вроде тихо!..

…Было уже далеко за одиннадцать. Город проснулся. Бодро шли по тротуару люди, спешили каждый по своим делам. Вдали, на проезжей части дороги, белела форма регулировщика.

– Сейчас пройдем по этой улице, а потом во дворы мелькнем. Там уже будет безопаснее, – негромко сообщил Саша.

Рита молча с ним согласилась. Ее била мелкая дрожь. В любой момент они могли встретиться с милиционером. А вдруг тому захочется попросить у них документы?

Они долго шли по дворам. Где-то даже перелазили через забор. В некоторых местах Саша безошибочно находил доску в заборе, висевшую на одном гвозде, отодвигал ее в сторону, предлагая Рите занырнуть внутрь.

– Откуда ты знаешь этот район?

– В детстве с мальчишками в красную и белую армию играли, – слабо улыбнулся он. – Так что все дворы облазили: прятались, скрывались, убегали…

– Ой, а вот этот двор я тоже знаю, – обрадовалась Рита, заметив знакомое место.

Она иногда сокращала путь к своему дому, идя не вдоль проезжей дороги, а проходя между жилыми постройками.

– Тут придется снова выйти на улицу. Иначе не пройти.

Саша указал на забор, которого в ее настоящем не было.

Они снова вышли на тротуар, протянувшийся вдоль проезжей части.

– Вон мой дом, – радостно показала девушка на знакомую «сталинку», расположенную в метрах трехстах от них.

Саша вдруг дернул Риту сзади за блузку. Она обернулась в недоумении.

– Там оцеплено. Нельзя туда.

Рита посмотрела обратно: у дома неподалеку действительно стояла вереница людей в форме.

– А зачем это? – недоуменно спросила она Сашу, просто автоматически: конечно, парень не мог знать ответа.

– Не знаю. Пойдем быстрее.

И тут сбоку раздался голос:

– Граждане! Предъявите документы, пожалуйста.

Сердце Риты застучало так, как будто к нему подсоединили мотор. Наверно, и Саша испугался. Она почувствовала, как крепко он сжал ее руку. Медленно, оцепенев от страха, они повернулись на голос.

Молодой милиционер стоял в нескольких метрах от них и строго смотрел на двух подвыпивших молодых людей, которые напомнили Рите тех хулиганов из парка. Всего лишь позавчера она убегала от подобных типов, когда еще незнакомый ей тогда байкер не оставил девушку в трудной ситуации. Только меньше двух дней назад, а кажется, случилось это давным-давно.

Саша дернул ее за руку.

– Уходим! Быстро! – прошептал.

И они, плохо соображая, что делают, дружно рванули в соседнюю подворотню от той, из которой только что вынырнули. Бежали, как сумасшедшие, как будто за ними кто-то гнался…

Впереди показалась знакомая дверь.

– Саша! Смотри! А она сегодня не заколочена! – Рита с трудом перевела дыхание. Видимо, оттого, что переволновалась, ей это удавалось с трудом.

Девушка огляделась по сторонам. Никто не смотрел в сторону молодых людей. Рита потянула ручку на себя. Дверь приоткрылась. Темный коридор потянул к себе, как магнит, который присоединили к электрическому источнику…

Глава 37. Ниночка в поисках своего дома

Мать Паши – ради своего мальчика – смирилась со странной девушкой, которую сын привел к ним в дом. Юная особа молчала, тенью ходила по комнатам, испуганно хлопала ресницами, особенно, когда Клавдия Кондратьевна начинала ей строго пояснять, как готовить, как стирать или как прибираться в доме. В общем, непутевая девка. Зато Паша сиял так, как будто его повысили на службе. Он ходил счастливым, не переставая, улыбался. В последний раз мать видела его таким, когда он был совсем мальчишкой. Прибежит домой после улицы, где играл с ребятами, и начинает делиться с матерью своими детскими радостями.

«Что ж поделаешь, – решила Клавдия Кондратьевна. – Буду терпеть ради него. Может, когда-нибудь и чему-нибудь еще научится эта неумеха».

Соседи тут же заметили появившуюся во дворе Кондратьевны девицу, стали спрашивать: кто, мол, такая.

– Невеста! Почти жена! – поясняла Клавдия Кондратьевна.

– Невеста? – соседи услышали только первое слово. – Чего ж она уже к вам перебралась?

– Вы не знаете нынешнюю молодежь? – разводила руками Клавдия Кондратьевна. – Они считают, что это нормально. Чего ж я буду связываться-то? Нехай живут, коли хочется.

Соседи соглашались и начинали ругать современное поколение за бесстыдство и непослушание.

– Да поженятся они, – Клавдия Кондратьевна вступалась за Пашу и его непутевую подружку. – Уже разговоры разговаривали об этом. Просто мой Паша работает много. Времени никак не найдет для такого события.

Мать как будто мысли сына прочитала. Он и вправду отозвал ее вечером во двор, когда девушка уже укладывалась спать в предоставленном ей углу, и попросил мать:

– Мама, вы с ней, по-доброму, пожалуйста. Сирота она, кажется. Плакать начинает, как только ее о родителях спрашиваю.

– Сыночек, а может, она из политических? Выглядит, как из бывших. Родители, может, в тюрьме, а она облапошивает таких, как ты, скитается от дома к дому.

– Мама, – упрекнул Паша. – Зачем же вы на человека наговариваете? Хорошая она девушка, честная. И полюбил я ее сильно. Не смогу жить без нее!

Вздохнула мать: что уж тут поделаешь! Сын – взрослый. Кормилец. Как ему поперек скажешь? Да и старая Клавдия Кондратьевна уже. Не дело это, если парень один останется, коли с ней что случится. Ладно, пусть уж женится на этом недоразумении. Авось научится деваха всему постепенно. Вроде Ниночка эта тихая, послушная. Таких можно переделать на нужный лад.

Одно волновало: пусть сын действительно хочет жениться на этом чуде, но только вот девушка его любит ли? Похоже, что Ниночка пребывает в раздумьях, насколько Паша для нее хорош…

А гостья из двадцать первого века между тем вынашивала в голове свои планы, отличные от мыслей Паши и Клавдии Кондратьевны. Ниночка придумала хитрую хитрость.

Она со своими родителями переехала в большой областной город недавно. И причиной было ее поступление в университет. Папа и мама даже в страшных снах не могли себе представить, что их любимое чадо будет жить в общежитии. Мало того, что это подобие человеческого жилья, по их мнению, кишело тараканами и клопами, так еще и сколько соблазнов для юной девушки таила студенческая общага. Поэтому папа оставил свою работу начальника на заводе в их городке и приехал в город на должность инженера. Они купили в кредит квартиру, и теперь гордились собой и своему мудрому решению: дочка учится в вузе, а после занятий возвращается в родной дом.

Вот и получилось: город, в котором теперь жила Ниночка, она почти не знала. Только те районы, где находился университет и их дом. И то – немножко.

Все еще не веря в переходы из настоящего в прошлое, она хотела найти свой дом. Именно дом как здание. Уже в первый вечер ее появления в Пашином жилище, она, едва дождавшись, когда парень отоспится после ночной смены, предложила ему прогуляться. Паша расцвел. Представил, как идет с Ниночкой под ручку. Все вокруг оборачиваются: ах, какую красавицу отхватил Пашка!..

…Они ходили по улицам, Ниночка растерянно озиралась, с Пашей почти не разговаривала. Но он не возражал: и сам – не великий говорун.

Ниночка, оглядывая чужой, совсем неживописный район, горько думала: да, теперь жизнь заставила – приходится «изучать» город, совсем не так, как она себе представляла. Проще было бы, если Паша знал названия всех улиц в городе. Но странным образом случилось так, что те улицы, которые знала девушка, в Пашиной голове напрочь отсутствовали. Он даже не вспомнил такие названия. Знаете, как бывает:

– Ну да, слышал, есть такая улица. Только где, не помню.

Нет, это не про Пашу. Он твердо заявил, что таких улиц в городе нет.

Когда Ниночка предложила ему посмотреть в интернете, он сделал такие круглые глаза, что девушка убедилась в том, что еще не все в нашей стране имеют компьютеры и умеют ими пользоваться. А интернет для них вообще нечто неизвестное. Впрочем, неудивительно: живет парень со старушкой матерью в деревянном доме, у них и телевизора-то нет, только радио. А уж о стиральной машине даже понятие не сформировано. Вместо этого стирают по старинке: белье кипятят, а рубашки, брюки, блузки трут вручную о волнистую алюминиевую доску. Мать ставит тазик с водой во дворе, наливает кипяточку и замачивает одежду, бросив несколько обмылков, пахнувших так, как будто она не стирать собралась, а блох из швов одежды выводить. А потом уже отчаянно елозит мокрыми тряпками по стиральной доске. Ужас!

…Пробродили они по округе часа полтора. Ни одной зацепки не нашла девушка, чтобы вспомнить дорогу к дому. Хоть какой-то знакомое здание, памятник, зеленый уголок со скамейкой или беседкой. Нет, ничего! Всё было чужим и совершенно не узнаваемым. За то, за что можно было бы ухватиться и следовать дальше, как клубок разматывая.

Вот и получилось, что Ниночкина хитрая хитрость пока никак не работала.

А может, просто район не тот? Ведь областной город – огромный. А Пашин дом – наверно, на окраине…

…На следующее утро у Паши был выходной.

– Может, в центр города съездим? – осторожно предложила Ниночка.

Парень заметно обрадовался.

– Давай! Позавтракаем и поедем…

…Они уехали на трамвае в центр города и там принялись бродить, держась под руки. Так Паше хотелось, а Ниночка не возражала. Всегда домоседка, теперь девушка ругала себя, что так мало гуляла по теперь уже ставшим ее городу. Вот и случилось, что даже дом свой найти не может.

Хотя, если задуматься, это было немудрено. Вот она – центральная улица, разумеется, улица Ленина, – традиционное название для практически всех городов в России. Сильно изменившаяся, но вполне узнаваемая. Да, вот здесь – поворот к ее дому! Она узнаёт это место. Улица Лесных Партизанов. Нет, там написано другое название. Ниночка прищурилась, напрягая зрение. Улица Красных Большевиков. Кажется, так… Странно… Но дома похожи. Ладно, пойдем по ней… Дальше – еще один поворот, улица Цветочная. Во-он за тем домом должен быть Ниночкин дом. Она узнала! Она вспомнила! Девушка, рука которой выскользнула из широкой ладошки парня, почти бегом побежала по тротуару. Рядом затопал ногами встревоженный Паша.

Они повернули за угол дома, и Ниночка замерла испуганно.

Что это?!

На том месте, где тройку дней назад был ее дом, раскинулся пустырь. Большое открытое пространство, оккупированное пыреем, чертополохом, лопухами и крапивой.

Никакого дома здесь не было.

Ниночка растерянно-испуганно смотрела на буйно разросшиеся травы, и отчаянные мысли заполняли ее красивую головку: всё правда! Она в прошлом! И дом – ее дом! – еще не построили. Папа всегда, правда, с долей любви, называл их квартиру ХРУЩЕВКОЙ. То есть, дом построят в начале шестидесятых.

Слезки у Ниночки не замедлили появиться. Страх навсегда остаться в незнакомом ей мире кровожадно выглянул из зарослей сорняков. Она горько разрыдалась, закрыв лицо ладошками. Крепкие Пашины руки обхватили ее за плечи и притянули к себе. Ниночкины ладошки почувствовали шероховатую ткань пиджака, в нос ударил запах табака. Но стало легче от этой простой поддержки. И, когда он осторожно отнял ладошки от ее заплаканного лица и нежно поцеловал в губы, она не рассердилась…

Глава 38. Начало путешествия в неизвестность

Артем и Костя.

…- Есть хочется! – Костик шмыгнул носом.

– Надо бы на рынок за продуктами сходить! – Артем встал и подошел к двери вагона, где между досками обозначилась щель: можно было вести наблюдение изнутри. – Да и принарядить тебя надо, Костик, – он оглянулся на мальчика. – В такой одежде, как у тебя, наружу выходить нельзя.

Артем снова приник к дыре.

Сквозь щель проглядывало солнышко, напоминая о том, что начался новый день. Видны были железнодорожные пути. Людей поблизости не наблюдалось.

Выходить из вагона было страшно. Артем представлял, как ему придется кутать свой подбородок в платок, чтобы скрыть щетину, которая на ощупь была весьма колючей. Вблизи она наверняка будет заметной, даже светловолосая. Но и закутанная в платок до самого рта тетка будет вызывать подозрение.

– А вы вернетесь? – осторожно пискнул Костик.

Артем обернулся.

Мальчик, часто моргая, смотрел на него.

– Почему ты думаешь, что я не вернусь?

– Не знаю. Просто… Ой, простите! – в глазах мальчишки мелькнул откровенный страх. Наверно, он испугался, что дядя может обидеться на его недоверие и уйти. Не на рынок, а так… Своей дорогой. Что тогда делать ему, Костику, семилетнему мальчику, оставшемся в этом мире в одиночестве?

– А же не ушел, значит, помогу тебе! – пробубнил Артем, впервые подумав о том, что он, оказывается, может вызывать недоверие у других людей.

– Не надо мне переодеваться! – горячо заговорил малыш. – Мы с вами в этом вагоне поедем, и меня никто не увидит. А переоденусь я, когда к бабушке приеду.

– Ну, умняшка, ты даешь! Знаешь, как это называется? Ждать у моря погоды! Так можно и состариться, пока этот вагон к чему-то прицепят, и мы поедем! И еще не факт, что в нужную нам сторону!

– А у меня хлеб есть. И немного воды, – совсем невпопад объявил Костик.

Он метнулся в угол, разгреб солому и извлек оттуда полбуханки засохшего хлеба и котелок. Держа сосуд за ручку, а хлеб засунув под мышку – даже не вспомнил, какая у него грязная одежда, – заспешил с «угощением» к Артему.

– Вот! – он протянул парню котелок и тут же выронил буханку. – Ой! – виновато заглянул старшему товарищу в глаза.

Артем усмехнулся, хотя ему было совсем не смешно: просто показать пацану, что он вовсе не сердится, поэтому не надо чувствовать вину. Взял котелок из грязных рук. Попытался спрятать эмоции, когда Костик, торопливо подняв хлеб, стал смахивать с него серую сухую пыль…

Артем заглянул в котелок. В воде плавали тоненькие короткие соломинки.

– Где ты воду взял?

– Тут в лесочке ручей есть. Я вчера рано утром принес, когда вокруг было безлюдно.

Артем почувствовал жажду. Он дунул на воду, чтобы отогнать в сторону соломинки, провел рукавом жакета по краю посудины и начал пить. Потом протянул Костику. Мальчик уже отломил от хлеба два кусочка. Больший ломоть протянул Артему.

– Бери себе больше! – воспротивился парень, даже сам от себя не ожидал такой реакции-заботы. – Вон ты какой худой! Проткнешь меня своим ребром, и – всё! Некому тебя будет к бабушке вести.

Костик прыснул:

– Какой вы смешной, дядя… Артём!

– Какой я тебе дядя? Зови меня просто Артемом. И перестань мне выкать. А то я себя сразу Кощеем чувствую.

Глаза Костика задорно блеснули:

– Почему – Кощеем?

– Ну, сколько ему там лет было? Сто или больше?

– Бооольше, – протянул мальчишка, сверкая веселыми глазами. – Так это же хорошо – Кощеем быть. Он же бессмертный.

– Что хорошего? Костями греметь. Ты уже гремишь! Поэтому – ешь давай!

Костик захихикал и начал жевать хлеб.

Артем тоже грыз сухую корку, а одновременно ходил вдоль стен вагона и заглядывал в щели – в разные стороны.

Артем чувствовал опасность неожиданно обострившимися чувствами. Выходить из вагона туда, где в любой момент могли схватить и снова потащить в НКВД, честно говоря, не очень хотелось. Но и умирать от голода и жажды тоже глупо. Хлеба осталось немного, да и вода – несколько глотков на дне котелка. Рано или поздно придется «выползать из этой норы». Тем более, он еще и не один. Ребенку питаться надо. Странное чувство ответственности, никогда ранее не тревожившее Артема, посетило его. Он покосился на Костика. Мальчишка, похоже, копировал старшего по возрасту: стоял рядышком, грыз неспешно корку и смотрел сквозь щель наружу.

Артему однако весело не стало. Он подавил вздох: пацана было жалко. За его убитое детство и предстоящее сиротство, за его погубленное будущее. Надо бы сходить все-таки за продуктами и нормально ребенка покормить, а не трястись, как заяц, от страха.

Парень уже решил повториться и снова сказать: «Давай, ты посидишь, а я все-таки на рынок сбегаю. Или в магазин. Куплю продуктов». Но вдруг с улицы донеслись голоса. С противоположной стороны той, где они стояли.

– Давай, Петрович, прицепляй еще вот этот вагон и отправляйся.

– Понял!

Костик и Артем бесшумно метнулись в ту сторону и приникли к щели. Двое мужчин в форме железнодорожников стояли совсем близко к вагону. Так близко, что, казалось, вытяни руку и заденешь их за фуражки.

Через минуту рядом с вагоном снова стало тихо. На какое-то время. Потом в отдалении коротко издал гудок паровоз.

Артем и Костя, усевшись на солому, прислушивались.

Вскоре паровоз приблизился – можно было догадаться по звукам снаружи. Вагон, в котором прятались взрослый и ребенок, качнуло. Они поняли: только что их «жилище» было присоединено к товарняку. Прошло какое-то время. Потом вагон дернулся и неспешно заскользил вперед.

– А куда мы едем? – тихо прошептал Костик.

Парень пожал плечами.

– Может, выпрыгнем?

У Артема тоже мелькала такая же мысль. Но тут же была отвергнута им же самим: среди бела дня их легко заметить.

– Подождем! – Артем глянул на Костика, взлохматил его волосы, притянул к своему плечу. – Посмотрим, что будет дальше.

Мальчишка доверчиво придвинулся к нему…

Глава 39. Саша и Рита в настоящем

Рита проснулась дома. И хотя на улице за окошком шелестел дождик, а комната была наполнена разнообразными серыми оттенками из-за отсутствия солнца снаружи, настроение у девушки было наипрекраснейшим.

Дома! Два слога, четыре буквы, – а сколько в слове волшебства!

…Вчера они с Сашей просто потеряли разум, когда услышали фразу: «Предъявите ваши документы». А ведь не к ним обращались. И все равно. Рванули так, что ветер в ушах засвистел. Наверно, если бы не способность Саши легко ориентироваться в окрестностях и не Ритины легкие кроссовки, которые она так и не сняла, просто как бы «прятала» под подолом просторной юбки, а также занятость представителя власти двумя хулиганами, – могли бы они и не скрыться. А так… Сделали крюк по дворам, выскочили к заветной двери. И обнаружили, что досок на ней нет. Рита рванула за ручку, и… они оказались в знакомом коридоре. Хотя их тут же окружила темнота, но заблудиться в нем было просто невозможно. Только прямо, вверх по лестницам – вот и весь путь.

Когда они шли, держа друг друга за руки, как будто боялись потеряться в черном пространстве времени, Рита вспомнила о фонарике. Том самом, который покупала в магазине до прихода Артема и Ниночки (кстати, и у них данные предметы были в наличии). А ведь фонарик был у нее, когда она входила в прошлое. Когда же девушка его потеряла? Сейчас и не вспомнить…

В темноте Рита нащупала дверь, толкнула ее плечом, очень надеясь на то, что это именно та дверь. И… они оказались в квартире Веры Николаевны.

Едва пропустив Сашу, девушка захлопнула дверь и дрожащими пальцами задвинула защелку. Но все равно какое-то время не могла расслабиться. Вдруг кто-то придет следом и мощными мужскими ударами выбьет дверь?!

Ничего не случилось…

Перекусили тем, что нашлось в холодильнике. Рита постелила парню в зале на диване и, решив, что обсудят положение дел позднее, легли спать… Среди бела дня. Но видимо, так вымотались, что понятие «день» и «ночь» спуталось…

Рита проснулась, посмотрела за уже зарядившийся мобильник. Ахнула. Раннее утро нового дня! Ничего себе, от души поспала! Больше двенадцати часов.

…За стеной находился Саша. Там было тихо, ни одного движения. Наверно, еще не проснулся. Надо же, как хорошо спит в новой обстановке, в чужом для него мире!

Рита соскочила с кровати, набросила халатик, тихонечко выскользнула из комнаты.

Планировка квартиры Веры Николаевны была очень удобной. Не надо проходить через зал, чтобы попасть на кухню или в туалет. Каждая комната имела свой, отдельный вход.

Рита, проверив молоко, – оказалось, скисло, – решила быстренько напечь блинчики: и гостя порадовать, и самой поесть что-то вкусненькое после долгого кусочничества в прошлом…

«Гости», как говорится, подтянулись на запах. Саша вошел на кухню, улыбаясь: сонный, с взлохмаченной головой, но выглядевший очень даже симпатично.

– Скоро завтракать будем! – улыбнулась ему в ответ Рита.

– Блинчики! Здорово! Люблю блинчики!

– Кто их не любит?.. Хочешь, прими пока душ или ванну.

– Было бы неплохо, – согласился Саша. – Я смотрю: у вас нет газовой колонки, – его взгляд скользнул по стенам кухни. – Значит, вода только холодная?

– Надеюсь, нет, – Рита перевернула блинчик, скинула фартук и пошла в сторону ванной комнаты. Саша последовал за ней.

Конечно, воду могли отключить. Всякие там профилактические работы, подготовка к осенне-зимнему отопительному сезону. Но, будем надеяться, что Саше удастся почувствовать вкус будущего и нормально вымыться.

Горячая вода была.

– Душ? Ванна? – обернулась она к Саше.

– Душ.

– Подожди, не закрывайся. Я тебе полотенце принесу. И банный халат…

Рита продолжила печь блинчики. Мысли ее крутились вокруг Саши, точнее, того, что будет с ним в ближайшие дни. Вернется домой? На верную погибель? Ведь он не может понимать того, что творится сейчас в его стране. Не может знать реальной, правдивой ситуации. То, что пишут в газетах о врагах народа – полная чушь. То, что он считает арест его матери ошибкой, – страшное заблуждение. А ведь впереди Россию ждет кровавая война – то будущее для него, в которое заглянуть он никогда не сможет.

Не мог. Сейчас у него такая возможность появилась. Именно у него.

Саша все больше нравился Рите. Что-то в нем было особенное, чего нет в современных молодых людях. Нет напыщенности, желания очаровать, нет фальши. Или, наоборот, отсутствует показная распущенность – мол, вот я какой плохой. Может, он останется здесь, с ней, в ее настоящем? А что? Пойдет учиться, найдет работу. Даже с документами можно что-нибудь придумать.

Они наверняка подружатся: он и Рита. Ей бы хотелось, чтобы рядом с ней был такой мужчина: готовый защитить в трудную минуту…

Саша вышел из ванной и прервал ее размышления. Он выглядел посвежевшим, даже разрумянился. На щеках темнела легкая щетина. (Увы, бритвы в доме не было!) Белый банный халат, правда, немного узковатый в плечах, делал его похожим на барина.

– Как водичка? – спросила Рита, с удовольствием разглядывая парня.

– Замечательная.

– Садись, будем завтракать.

На столе, в тарелке, высокой горкой лежали блинчики, посылая вокруг себя вкусный запах выпечки и ванили.

– Со сметанкой? – поинтересовалась Рита.

Саша заметно сглотнул слюну. Рита засмеялась…

…После завтрака Рита поставила стирать. Саша молча, со стороны, следил за ее манипуляциями, когда девушка закладывала внутрь, через круглое отверстие, похожее на корабельный люк, джинсы, футболку и жилетку. Аппарат был назван «стиральной машинкой». Когда дошла очередь до его одежды, он сам положил туда свой скарб.

Круглая дверца была закрыта. Рита нажала несколько кнопок. Машинка негромко зажужжала. Стала наполняться водой. Парень, затаив дыхание, наблюдал за чудом техники.

– Саша, мне надо в университет. А ты пока побудь здесь. Никуда не выходи. Там на полке книги, журналы…

– А ты скоро придешь?

– Я постараюсь ненадолго. Мне нужно показаться там. Да и хочу убедиться, что Артём и Ниночка возвратились… Старайся быть в моей комнате. Так, на всякий случай… Хотя хозяйка вроде бы не должна вернуться. Ну, если что, она – женщина хорошая.

Саша проводил Риту до двери.

– Не задерживайся! – он неожиданно наклонился и поцеловал ее в щеку.

Рита растерялась от неожиданности. Смутившись и не глядя на Сашу, проговорила:

– Не волнуйся. Это – мой мир. И поверь, он более предсказуемый, чем твой…

Глава 40. Рита в университете

…Университет встретил путешественницу во времени суетливой беготней энергичных студентов. Везде слышался смех, на лицах читалась радость. Ох, как она соскучилась по этому жизнеутверждающему миру!

Первой, с кем столкнулась Рита, оказалась однокурсница Даша.

– Ритка, привет! – радостно воскликнула она, подбегая к приятельнице. – Ну, вы с Артёмом даете! Куда пропали-то?

– А что? Его нет в университете? – тревога волной начала накрывать Риту.

– Странная у тебя реакция! Я думала, у вас роман, и вы вместе, – Даша с хитрой улыбкой смерила Риту взглядом.

– Не было никакого романа! – неохотно ответила девушка.

Оказалось, нелегко сообщать о своих поражениях на фронтах любви.

– Он другую нашел! Ты не знала? – добавила она, помедлив.

– Так быстро?! – оказалось, Даша по каким-то причинам была не в курсе. – Хотя… Это же Артём, – приятельница развела руками. – Не расстраивайся! Не стоит он того!

– С самого начала глупо было верить, что у меня с ним что-то получится, – как бы оправдываясь, произнесла Рита. – И что, он не появлялся здесь то же самое время, что и я? – перешла Рита к главному.

– Ну да, – Даша кивнула. – Поэтому я и подумала… Значит, правду сказала Катя, что его видели с новенькой, той блондинкой с кудряшками. А я ей не поверила… Ты же знаешь Катьку. Ей бы только посплетничать.

– Ты разве не видела, он приходил с Ниночкой в последний день? Ну, с этой новенькой.

«Последний день» прозвучало пугающе.

Рита торопливо поправилась:

– Я имею в виду, в пятницу на прошлой неделе.

Значит, Артём где-то в прошлом. Или все-таки роман? А что? Это Риту понесло на ночь глядя в какой-то сквер. А Артём и Ниночка вполне могли вернуться. Другим путем… Нет, вряд ли. Да, они пошли своей дорогой, по своим делам. Вполне возможно, хотели посидеть в кафешке или побродить по улицам. С какой бы стати они стали возвращаться в тот непонятный коридор через квартиру, где живет Рита?

Но ведь путь через коридор – это путь в прошлое? И, получается, обратный путь в настоящее.

Или есть другой путь?

Между делом, девушки прошли в аудиторию и сели за предпоследнюю парту. Началась лекция по истории искусств. Рита постаралась сосредоточиться на учебе. Не весть сколько пропустила лекций, но все-таки… Запустить материал недолго. Да и отвлечься пока надо мыслями на другое, чтобы решить, что делать дальше с новостью о том, что ни Ниночка, ни Артем в университете не появлялись.

Лектор, стоя у доски, говорил об эпохе Возрождения. Преинтересная тема, но так было трудно сконцентрироваться.

Вдруг дверь в аудиторию приоткрылась, и внутрь заглянула голова в полицейской фуражке. Потом появилось и «тело». Интерес к преподавателю тут же исчез, все слегка опешили от неожиданности и заинтересованно ждали продолжения: с какой стати в универе возник полицейский?

– Разрешите войти?

Полицейский не стал ждать ответа. Нисколько не смущаясь, он прошагал туда, где, замерев, стоял лектор, и встал рядом с ним. Лицом к студентам и полубоком к преподавателю.

– Здравствуйте! Который из вас Артём Муравьев?

У Риты и Даши дружно открылись рты. Только ведь несколько минут назад говорили об их курсовом мачо.

Даша шепотом начала рассуждать:

– Что он мог натворить? Странно… Он, конечно, легкомысленное существо и бабник, но ведь не преступник. Правда, Рита?

– Тссс, – умоляюще попросила Рита, боясь что-нибудь пропустить.

– Его сегодня нет, – послышался сзади голос друга Артёма.

Все дружно на него оглянулись.

– А вчера он был? – спросил представитель власти.

Потом полицейский в наступившей тишине оглядел лица ребят, задал вопрос:

– Кто знает, где он может быть сейчас?

Аудитория, замерев, напряженно молчала. Все интуитивно понимали, что что-то случилось, и каждый пытался понять, Артёма считают в чем-то виновным или он – жертва? Оба варианта приводили в дрожь.

– Ребята, это очень серьезно! – полицейский медленно оглядел аудиторию, как будто пытался прочитать на лицах студентов ответы на свои вопросы. – Это не праздное любопытство. Если вы что-то знаете, надо рассказать… Поступило заявление от родителей Нины Загородской. В пятницу, 11 сентября, она ушла из дома. Артём Муравьев, как утверждают родители, ждал ее внизу, у подъезда. В квартиру подняться отказался. Вечером, домой, девушка не вернулась. Родители подали заявление в полицию… Вполне возможно, у них любовь, и волноваться не стоит. Любовь – дело такое… Забыла девчонка сообщить родителям, что с ней все в порядке. Надеюсь на такой вариант…

Студенты замерли, боясь пропустить хотя бы одно слово.

– …Но возможно, – продолжал полицейский, – с ними – обоими, я не подозреваю вашего Артёма в чем-то плохом – могло что-то случиться.

Все молчали. В аудитории повисла напряженная тишина. Было слышно, как, рассекая воздух, туда-сюда летает большая муха. Другая ее соплеменница жужжала на стекле, в поисках лазейки наружу.

Полицейский помолчал, ожидая реакции студентов. Его глаза тревожно смотрели то на одного, то на другого. Тишина в помещении висела как надувшийся мыльный пузырь, за которым следишь и с напряжением ждешь, когда же он наконец лопнет.

Полицейский заговорил первым:

– Что же, вижу, вы не в курсе. И все-таки, ребята, попрошу вас не оставаться равнодушными! Если кто-нибудь что-нибудь узнает или вспомнит, пожалуйста, позвоните по телефону…, - он назвал номер. – Или по 102, и оставьте сообщение для меня, майора Иванова Виктора Петровича.

Полицейский, попрощавшись, вышел, и тут же «мыльный пузырь» лопнул: студенты заговорили, обсуждая новость.

Преподаватель, подождав немного тишины, понял, что это бесполезно, и стал призывать аудиторию к порядку…

Рита едва досидела до конца лекции. Со звонком выскочила из класса и заспешила домой…

Глава 41. Артем и Костик по дороге в Хлопотовку

Состав преодолевал расстояние медленно: по непонятным причинам, подолгу стоял на каждой станции, даже на той, где домов было – по пальцам пересчитать. Но выпрыгнуть из вагона у Артема и Костика возможности не появилось – товарняк останавливался, и вдоль путей начинали слоняться рабочие, мелькали люди в форме.

Костик испуганно посматривал сквозь щели наружу. Артем делал вид, что ничего не боится. Но на самом деле еще как передергивался от страха при одной мысли, что дверь вагона вот-вот откроют военные, заметят двух спрятавшихся от властей людей, и всё начнется сначала: милиция, НКВД и какая-нибудь Углова…

Они лежали на соломе и шепотом переговаривались.

– Я знаю эти места! – говорил Костик. – Мы едем в нужном нам направлении. Через несколько станций будет Хлопотовка. Только бы мы остановились.

«Не только бы это! – подумал Артем. – Надо еще, чтобы рядом никого не было, и мы смогли бы беспрепятственно выпрыгнуть из вагона».

Есть хотелось ужасно. Муравьеву даже думалось, что ему намного тяжелее, чем мальчишке. Тот только раз и вспомнил о еде – еще там, на станции, где они встретились.

«Костику, наверно, не впервой – голодать! – подумал Артем. – А я толком и не знаю это чувство. Порой даже ем, еще и не успев по-настоящему проголодаться».

Поезд снова, пусть медленно, но поехал вперед. Артем закрыл глаза. Может, если уснуть, легче будет перенести это голодное состояние?

Вагон мирно покачивало из стороны в сторону, монотонные звуки «там-там, там-там, там-там» убаюкивали. Артем действительно задремал.

…Ему приснилось его время, университет, спортивная площадка за главным корпусом, освещенная ярким-ярким солнцем. Они с парнями играли в баскетбол, разделившись на две команды. Мяч взлетал вверх, попадал в кольцо. Радостные хлопки ладонь о ладонь, громкие «йес»…

И тут кто-то из ребят команды-соперницы предложил играть по правилам, а именно, чтобы был судья, объявляющий счет. Когда парни хотели ему возразить, – мол, и сами справляемся, – тот торопливо выпалил:

– Судья уже есть!

И ткнул пальцем в сторону… В тени дерева стояла… Углова. Она выглядела как обычная современная девушка: короткая юбка, темная футболка… «Красотка!» – тихонько, чтобы девчонка не услышала, буркнул себе под нос один из пацанов. Другие одобрительно захмыкали. Все, кроме Артема.

Игра началась. И вдруг у Муравьева, всегда славившегося своими спортивными достижениями, мяч в кольцо перестал попадать. Как будто заговорили его конкретно от его, Артемовых бросков. В итоге – их команда продула.

Девица Углова, поглядев на Артема холодным взглядом, озвучила вердикт: «В Сибирь тебя, Муравьев, за шпионскую деятельность и плохую игру!»…

…- Дяденька Артем! – услышал он сквозь сон шепот прямо в ухо и приоткрыл один глаз.

– Называй меня просто Артемом! – пробормотал он спросонок.

– Хорошо, …дядя Артем.

Костик смотрел на него в ожидании, когда тот проснется. Сказал открытому глазу:

– Следующая станция – наша.

– Хорошо! – Артем снова закрыл глаза. – Доведу тебя до родственников. Ну, а дальше ты сам. Договорились?

– Спасибо!

Артем сел. В вагоне был полумрак. Сколько же времени, что уже так темно?.. Ого! Девятый час. Он проспал часа три. Долго же они ехали до станции, которая всего лишь в километрах восьмидесяти от областного города.

Артем очень надеялся на то, что из Хлопотовки ему удастся выбраться в этот же вечер: вдруг в расписании будет поздняя электричка! Тогда он по-быстрому доберется обратно до города, и по темным, опустевшим улицам пойдет к Ритиному дому… Он взглянул на часы и стал прикидывать, когда примерно может оказаться у дома сокурсницы. Но тут состав снова стал тормозить: заскрежетали о рельсы колеса, где-то в начале поезда прозвучал паровозный гудок, и вскоре скопище вагонов остановилось.

Артем вскочил, подошел к щели, попытался разглядеть и понять причину остановки.

– Что там? – Костя подошел и встал рядом.

– Не понимаю, почему встали. Вокруг лес.

Они напряженно ждали последующих событий, чтобы понять: что является виной такого действия. Точнее, бездействия. Почему товарняк тормознул у леса?

Но было тихо.

– Подождем, – решил за двоих Артем. – Не будем рисковать…

…Шло время. Состав стоял. Стало совсем темно.

– Тут почти рядом. Может, пешком дойдем? – спросил Костя. – Я эти места хорошо знаю. Мы недалеко отсюда частенько бывали с папой и мамой. На речке купались.

Голос мальчика дрогнул. Понятно, вспомнил о родителях.

Артем подошел к двери, отодвинул одну из заслонок в сторону, осторожно выглянул. Никого вокруг не было.

– А, давай рискнем, – махнул он мальчику, – по лесу прогуляемся, ягод поедим.

– Ягоды – в темноте? – нервно хихикнул Костик.

Муравьев не ответил. Его тоже потрясывало от невозможности предсказать ситуацию.

Парень спрыгнул вниз на насыпь, протянул руки к мальчику. Тот почти упал на него сверху. И тут же обхватил за шею, крепко обнял. У Артема сжалось сердце от такого неожиданного порыва мальчишки.

– Ну, пошли, – смущенно пробормотал он. – Надо торопиться. Мало ли что…

Они почти скатились с насыпи вниз и сразу окунулись в лес…

Глава 42. Саша и Рита в нашем настоящем

Рита ушла, и с ее исчезновением мысли в голове Саши затолкнули его обратно в реальность. Итак, если верить словам девушки, он – в своем будущем. Звучит, как научная фантастика. И тем не менее.

Стиральная машинка. Невероятно!

Еще одно изобретение… Не запомнил название. Какая-то печь – похожа на ящик с окошком… Утром Рита разогревала в этом приспособлении молоко. Всего несколько секунд, – он задел кружку, – а жидкость горяченная.

Печь на кухне работает от электричества. И мебель другая. Ну, кроме того шкафа, который в комнате, – в той, что они очутились вчера, когда миновали коридор и зашли в квартиру.

Саша подошел к письменному столу в Ритиной комнате. Книги, тетрадки. Обычный студенческий набор… А вот ручки странные. Он таких не видел.^[16]

На стене, над столом, висит плакат-календарь. Крупными буквами на нем значится: 2018. Рядом дописано «Год Собаки». Странно. Почему именно собаки?

Стоит книжная полка, заполненная, в основном, учебниками.

Саша вытащил тот, на корочке которого было написано: «ИСТОРИЯ РОССИИ». Начал сначала просто листать, а потом не мог оторваться. Переместился в кресло в другую комнату и погрузился в чтение.

1937–1938-е годы. Период Большого Террора. Начался с назначения на пост Н. И. Ежова. В соответствии с приказом, репрессии осуществлялись на основании ориентировочных «плановых цифр», которые местным наркомам было запрещено самостоятельно превышать. Однако, как оказалось впоследствии, «плановые лимиты» были многократно превышены. За этот период было расстреляно 681 692 человека. Всего по политическим мотивам было арестовано 1 372 382 человека.^[17]

Ежов Николай Иванович – советский партийный и государственный деятель, генеральный комиссар госбезопасности. Стал одним из главных организаторов массовых репрессий… В 1939 году арестован, а спустя год расстрелян по обвинению в подготовке антисоветского государственного переворота. ^[18]

Гражданская война в Испании, которая уже идет больше года. Закончится в 1939-м.^[19] В апреле, первого числа. А уже первого сентября в этом же году начнется вторая мировая война.

И СССР будет вовлечен. 22 июня 1941 года немцы в четыре утра вторгнутся на территорию страны. И… Страшно поверить! Война продлится более четырех лет! Закончится в 1945-м в мае.

А после такой затяжной и кровопролитной войны (пишут о двадцати семи миллионах погибших!) – новая волна репрессий.

Саша захлопнул книгу. У него кружилась голова от того, что он только что прочитал. Ну, разве можно в это поверить?

Сидел, замерев, переваривал не только прочитанное, но и все то, что случилось с ним за последние сутки. Подумал: а Рите-то каково было, когда она осознала, что попала в другое время? Нисколько не легче, чем ему сейчас. Он, к тому же, еще ее в свои проблемы втянул: на мотоцикле удирали, по чердакам прятались…

Не вставая с кресла, парень обвел глазами комнату, в которой находился. Уютно, чисто, просто. На окнах тоненькая белоснежная тюль и темно-бежевые занавески. Милая домашняя обстановка. Наслаждайся спокойным мирным днем. Да вот беда – не получается! Разброд в голове, тревога в душе.

В коридоре заскрипел ключ в замочной скважине. Парень порывисто встал, хотел идти туда, но замер: а вдруг не Рита?

Нет, Рита.

Он обрадовался, увидев ее на пороге комнаты…

Рита не знала, с чего начать. Всю дорогу шла и думала. Возвращение в прошлое – ну, для того, чтобы найти ее товарищей, – не радовало. И еще: Саша… А если он, вернувшись в свою родную действительность, больше не захочет поворачивать в сторону ее настоящего? Там, несмотря на трудности, его жизнь. А тут? Ни работы, ни жилья, ни документов… И родители. Вот это главнее всего!

Рите казалось, что если он уже здесь, то останется. Начнет строить свою новую жизнь. И может, узнав из истории страны о той ситуации в тридцатых годах, и то, что родителям не помочь, решит жить в Ритином времени? Но, стоит Саше вместе с ней вернуться обратно, потеряет она парня с ясным взглядом и чистой душой навсегда.

Девушка заметила: Саша обрадовался ее приходу. В глазах заблестели искорки, лицо осветилось улыбкой. Теплая волна ласково коснулась Ритиного сердца. Но тут же страх потерять его навсегда болезненно напомнил о себе.

– Я продукты купила, – слабо улыбнувшись, сообщила она. – Сейчас суп на обед приготовим.

Саша вызвался чистить овощи. Они очень слаженно принялись за приготовление совместного обеда.

– Как тебе в будущем? – задала она нейтральный вопрос.

– Странно звучит, – хмыкнул Саша. – Хотя кое-что впечатляет. Стиральная машинка – точно из области фантастики.

– Уже нет. Не фантастика, – улыбнулась Рита. – Ой! Мы забыли развешать одежду сушиться. Я тебе после обеда еще кое-что покажу, – пообещала она по пути в ванную.

Саша поспешил за ней – еще раз взглянуть на чудо, изобретенное человеком. Он зашел следом за ней в ванную. Она вытаскивала белье из машинки, передавала ему.

– О, почти сухое! – удивился Саша.

– На балконе развесим, – сообщила девушка рассеянно.

Рита мыслями была не с ним. Похоже, придется возвращаться в прошлое. Надо найти ребят, помочь им вернуться обратно. Вдруг они даже и не догадываются, каким путем оказались в прошлом?

Саша почувствовал ее настроение.

– Что-то случилось? – спросил осторожно.

– Артем и Ниночка не вернулись!

Парень замер, посмотрел на нее в ожидании, что она еще добавит.

– Приходил полицейский. Ну, из милиции. Сейчас их переименовали. Но делают они ту же работу, что и у вас: борются с бандитами… В общем, приходил полицейский и спрашивал нас, студентов, об Артеме и Ниночке. Если вдруг кто-то что-то знает… В университете они не появлялись…

Они надолго замолчали. Нет, говорили, но только не о том, что дальше делать.

После обеда Саша проговорил осторожно:

– Я твой учебник по истории почитал.

– И…?

– Всё, что там написано – правда?

– Да.

– Я не могу поверить.

Рита промолчала. Да и что тут скажешь?

Она ощущала его тревогу, боль, смятение…

Саша, похоже, сам решил сменить тяжелую тему.

– Ты что-то интересное хотела мне показать после обеда, – напомнил он.

– О, да! Пошли! Об этом даже фантасты не писали!..

…- Это – компьютер! – Рита с улыбкой представила Саше тонкий, похожий на закрытый портфель, предмет черного цвета.

«Портфель» странным образом был открыт. Внутри него вещей не лежало. Зато были кнопки с написанными на них буквами – как на печатной машинке, только не такие высокие. Рита нажала на одну из кнопок. «Портфель» как будто вздохнул и вдруг… засветился голубым светом. Через несколько минут на стороне, где не было клавиатуры, появилась картинка.

– Для чего это? – охрипшим голосом спросил Саша. – Печатная машинка?

– Не только… Самое классное здесь – это интернет. Ты можешь задать любой вопрос и получить немедленный ответ.

– Как это?

– Давай покажу.

Рита быстро стала нажимать кнопки, картинка сменилась. Саша наблюдал за Ритиными манипуляциями вокруг компьютера. Она набирала слово на черных, совсем не громко стучавших клавишах, и оно появлялось на экране этого странного портфеля. Хотя, какой же это портфель! Внутрь-то ничего не положишь.

– Быстро ты печатаешь! – восхитился он. – Курсы машинисток закончила?

– Нет. Сама. Мы сейчас много печатаем. Поневоле учишься.

– У меня мама умеет печатать. У нас дома есть печатная машинка. Но тут удобнее. Только вот бумаги нет. А у мамы в машинке есть.

– Бумага выводится отдельно, на принтер. У меня нет принтера. Если мне нужно, я иду в мини-типографию – у нас тут рядом, – и они с флешки выводят текст на бумагу.

– Как это? Не понимаю.

– Не заморачивайся, – махнула рукой Рита. – Будет возможность, покажу… А в интернете бумага ни к чему. Он нужен для другого. Например, чтобы найти нужную информацию. Кроме того, можно письма писать и отправлять. Можно даже звонить. Да много чего…

Нет, Саша не мог это даже представить. Как-то всё сложно.

– Какой вопрос задать? – Рита посмотрела на Сашу.

– Про мое будущее, – нахмурился Саша. – Я тут кое-что прочитал. Поверить трудно…

…Чем больше Саша читал, тем больше напрягался. Мозг отказывался верить во всю эту чушь. Сталин – непосредственный организатор репрессий, он все о них знал? А ведь люди верят в его непогрешимость… Падение Советского Союза? Это вообще невозможно! Причем без войны с капиталистами. Просто взял и рухнул. Нет больше социалистических республик. Каждая из них – отдельное государство… Невероятно!

Саша вполне мог бы согласиться, что в его времени в управлении страны есть ошибки. Иначе, как объяснить арест его мамы, к примеру? И с некоторыми друзьями отца случилось подобное. И сам Саша в бегах. Хотя ничего плохого не совершил. Но война? 1941-й, июнь, двадцать второе июня. Точная дата. День рождения Сашиного отца. Они всегда отмечают его в кругу семьи и близких друзей. Отмечали… Вернется ли назад мама? Найдется ли отец? Что будет с Сашей, если они его поймают?

А если, правда, война будет? Саше в сорок первом исполнится двадцать четыре. Жить без войны осталось каких-то четыре года. А что потом, если она случится?

Саша поднял голову на Риту. Та сидела на кровати, стоявшей рядом со столом, и тревожно наблюдала за ним.

– Рита, а что будет с тобой через четыре года?

Девушка не ожидала такого вопроса, растерялась:

– Со мной? Не знаю… Наверно, работать буду. А почему ты спраши… Аааа, – она догадалась. – Сорок первый. Война… Да, Саша, это случится… А что со мной будет, не знаю. Так же, как ты не знал бы, если…

Она замолчала.

Саша снова углубился в чтение.

– Какая-то научная фантастика! – бубнил он. – Почти пять лет войны! Почему так долго? Ведь у нас такая сильная армия!

– Не очень-то сильная! Просто пропаганда. Сталин к войне ее еще и ослабит. Будут расстреляны или сосланы в Сибирь многие светлые умы – военная верхушка, ученые… Но ты, – Рита глубоко вдохнула и выпалила на выдохе то, о чем, не переставая, думала, – ты, наверно, можешь не возвращаться. Оставайся здесь! Найдешь работу, будешь жить, как человек!

– Рита! У меня там родители! – сдавленно выдохнул он.

Рита прикусила губу.

Саша погрузился в молчанье, ушел в себя, перестал, как показалось девушке, замечать ее.

Рита подождала. Потом тихонько встала и вышла на кухню. Сердце ее медленно погружалось в тоску. Саша скоро исчезнет из ее жизни навсегда, и с этим надо смириться…

Глава 43. Артем и Костик в Хлопотовке

Они добрались до дома, где жила бабушка Костика только тогда, когда перевалило за полночь.

Каким образом семилетний мальчишка вывел их из леса к деревне, Артему оставалось только гадать. Пацан уверенно шел по каким-то неведанным тропинкам в лесу, те, к счастью, освещались лунным светом. Однако это не мешало Артему спотыкаться об каждую кочку, падать, вставать и дальше топать за Костиком.

Их окружал лес, лес, лес, и вдруг появилось ощущение простора, как будто они вышли на большую поляну. На самом же деле, добрались до окраины Хлопотовки.

Фонарей на улицах не было, и, если бы не блеклый свет из пары окошек и лай собак, Артем бы не понял, что они подошли к жилому пункту. Парень вспомнил о лампочке Ильича, о которой когда-то были написаны многочисленные рассказы, и несколько удивился, что электричество на улицах в данном селении отсутствует. А может, на ночь его просто выключают?

Жители деревни ночами по улицам не бродили. По крайней мере, пока они шли в темноте, им никто не встретился. Только друзья человека сопровождали их лаем от двора к двору.

Наконец Костик остановился. Черный силуэт небольшого дома четко вырисовывался на фоне темно-синего неба. Дом не подавал никаких признаков жизни: ни света, ни домашних животных.

– Странно, – сказал Костик. – Где же бабушка?

Артем с горестью подумал, что весь путь, который они проделали, был пустой тратой времени, все волнения, страхи, голодное существование понапрасну, потому что теперь надо поворачивать обратно, брести через лес, забираться незаметно в товарный поезд, надеяться, что он поедет в нужном направлении, и никто тебя не схватит за шкирку, чтобы притащить, подталкивая пинками в НКВД.

Но Костик неожиданно полез куда-то под крыльцо и достал оттуда, как Артем догадался, ключ. Потому что через несколько мгновений услышал металлическое лязганье в замке и звук открываемой двери.

Костик хорошо знал дом, где жила его бабушка. Он быстро нашел и свечку, и спички. Через пять минут Артем – пусть с трудом, – но мог разглядеть место, в которое его привела судьба. Обычный деревенский интерьер: простенькая мебель, короткие занавески на окнах, дорожки на полу…

Потом Костик нашел сухари, показал парню, где за домом колодец. Они набрали студеной воды, напились тут же и умылись. Вернулись с ведром в избу. Погрызли, издавая хруст, сухари, а потом, сраженные тяжелым и нервным днем, не раздеваясь, отправились спать: Артем – на старом, пахнувшем древностью топчане, а мальчик забрался на печку.

Муравьев запутался в юбке, укладываясь поудобнее, хмыкнул, подумав, что уже и привык к ней, как к родной. Закрыл глаза и мгновенно отключился…

…Утром Артем проснулся от того, что где-то рядом старательно выводил свое «ку-ка-ре-ку» петух. Парень открыл глаза. Сквозь закрытые ставни пробивались солнечные лучи, освещая деревянный стол у стола, пару табуреток рядом и шкаф в углу. На полу лежали тканые дорожки, в углу стоял веник.

Похоже, что Костик еще спал.

Артем осторожно, чтобы не шуметь, вышел из комнаты. В коридоре, по лестнице, спустился вниз и, открыв еще одну дверь, вышел на крыльцо.

Яркое солнце ударило в лицо. Артем от удовольствия зажмурился и потянулся так, что косточки захрустели. Потом оглядел территорию вокруг дома бабушки Костика. Слева – обычный деревенский дом. Справа… тоже.

В тот же момент, когда его взгляд был направлен в сторону соседского дома, на крыльцо вышла девушка. Стройная фигурка, синий сарафанчик, косынка на голове. Артем, всегда питавший слабость к худеньким особям женского пола, с интересом и легкой улыбкой на губах ждал, когда она обернется. Что там за личико? Будем надеяться, такое же славное, как хрупкие плечики и тонкие ручки.

Тут же одернул себя, вспомнил, что он пока женщина. Даже уже хотел ретироваться обратно. Но не успел.

Девушка медленно обернулась и вздрогнула, заметив, что за ней наблюдают.

Вздрогнул и Артем. Перед ним, точнее, в нескольких шагах от него, стояла …Углова.

У парня тут же сбилось дыхание, но только не от неземной красоты стоявшего неподалеку создания, а от тупого, всепоглощающего страха.

– Здравствуйте! – между тем проявила вежливость мадам энкэвэдэшница. – А вы кто? – нет, все-таки чекистская природа в ней была сильнее, чем простое женское любопытство.

Артем кивнул ей – так кивают соседке по лестничной клетке, – и, с сердцем, подпрыгивающим внутри так, как будто оно, опережая намерения хозяина, начало делать физзарядку, тихо попятился в дом.

– Я… Это… Родственник, – ведь надо было что-то сказать, чтобы неожиданно появившаяся зверюга не пронюхала мгновенно не состыковки. – То есть… родственница.

И мелькнул все тем же макаром, а именно, пятясь спиной, в дом.

– Блиииин! – скрипнул зубами, оказавшись в коридоре.

Если она его узнала, это конец!

Артем, перепрыгнув сразу через два ступени на лестнице в коридоре, распахнул дверь в комнату. Костик как раз слазил с печи. Увидев своего товарища по несчастьям с выпученными глазами, замер на последней ступеньке.

– Костик! – пытаясь унять дрожь в голосе, чтобы не напугать мальчика, выдохнул Артем. – Нам надо срочно бежать отсюда.

Костик захлопал ресницами, глядя на парня с недоумением.

– Я потом тебе все объясню!.. Можно ли выйти из дома не через крыльцо?

Мальчик, надо отдать ему должное, не растерялся и не испугался. А сразу понял, что что-то случилось из ряда вон выходящее, если им вдруг срочно надо покинуть этот дом. Он показал пальцем на кухонное окно, которое выходило на противоположную сторону.

– Уходим! Очень быстро уходим! – пытаясь нормализовать сбившееся от накатившего страха дыхание, выпалил Артем…

…Артем рванул к окну. Стал открывать щеколду на раме. Костик бегал за спиной, шуршал чем-то – парень не обращал внимания, не до того было.

Наконец окно – почти бесшумно – было открыто, и Артем первым стал выбираться на улицу. До земли – всего метр, не больше, так что Артем почти переступил одним шагом наружу, как небезызвестный дядя Степа.

Вылез, стал помогать Костику выбраться. Заметил в его руке тряпочный мешочек. Спрашивать, что там, даже в голову не пришло – мысли были заняты только тем, узнала ли его Углова в бабском наряде или нет. И вообще, откуда она здесь появилась? Следила за ним или это просто фатальная случайность?

Наконец они оказались на огороде. Вокруг из земли торчали сухие стебли картофеля, по какой-то причине еще не убранного. Костик попытался прикрыть за собой раму, как будто боялся того, что бабушка, когда вернется, будет ругаться: как это внук так безалаберно оставил незащищенный дом без присмотра.

Артем, схватив мальчика за руку, огляделся. Перед ними, в нескольких шагах был забор с густо разросшейся впереди крапивой. Единственный вариант: придется идти сквозь жгучую траву. Куда же еще, если там, у крыльца их может поджидать Углова?

Костик прошептал, как будто читая мысли Артема:

– Нам придется через забор, – он кивнул в сторону густой стены крапивы. – Там, недалеко, лес.

Артем кивнул и двинулся вперед. Главное, успеть. В лесу их найти будет труднее. С таким маленьким «следопытом», как Костик, они отыщут выход к железной дороге без труда.

И тут же оба вздрогнули. Окоченели, услышав резкое, сзади и чуть со стороны:

– Стоять! Руки поднять вверх!

Медленно, парень и мальчик обернулись. В нескольких шагах от них стояла энкэвэдэшница со вскинутым к плечу ружьем. Худенькая девушка в легкомысленном сарафанчике. Алая косынка на голове. Перекошенное от злобы лицо…

Совершать какое-то неразумное движение вперед, к забору, было бессмысленно. Дуло ружья устрашающе смотрело в сторону Костика и Артема…

Глава 44. Кошмар продолжается

Знаете, бывают такие странные, пугающие сны, когда всё кажется до боли реальным. И так хочется, чтобы приснившееся было неправдой. Хорошо, когда ты наконец просыпаешься и понимаешь: уф, слава Богу, мне просто всё привиделось. Так бывает… Но похоже, то, во что вляпался Артем, сном не называлось. Это был кошмар наяву, что-то бесконечное и страшное. Страшное до такой степени, что кровь внутри вен замирала, как будто неожиданно ударял сильный мороз и замораживал ее, заставляя остановиться…

Углова, под дулом своего ружья, привела их к вполне приличному деревянному дому, на двери которого висела косо прибитая табличка:.

«ДЕРЕВЕНСКИЙ СОВЕТ».

Ниже – буковками помельче:

«Коллективное хозяйство «Хлопотовка».

Рядом со зданием, на низенькой лавочке, сидел молодой парень в старой, повидавшей жизнь, гимнастерке, и читал газету

– Трофимов! – гаркнула ему Углова.

Тот от неожиданности выронил из рук печатную продукцию и вскочил.

– Быстро в город, в НКВД, к товарищу Бульдику. Пусть пришлют машину. С вооруженным сопровождающим.

– Понял!

– Что за ответ? Отвечай по форме!

«Вот ведь стерва!» – брезгливо подумал Артем.

– Есть, товарищ Углова! – Трофимов выпятил грудь вперед и приложил руку в салюте к летней милицейской фуражке.

– Ну, и видок у тебя! – буркнула энкэвэдэшница, недовольно взглянув на его сапоги, без сомнения измерившие ни одну засохшую пылевую канаву сапоги.

– Разрешите выполнять? – гаркнул тот.

– В дороге не останавливайся! Одна нога здесь – вторая уже там!..

Парнишка заскочил в сарай рядом с домом и через минуту вывел оттуда коня. Вскочил в седло. Лихо помчался по деревенской дороге, поднимая пыль.

Вскоре перестук копыт затих.

– Внутрь! – качнула одновременно головой и ружьем Углова, сосредоточившись взглядом на Артеме.

Муравьев повернул за плечи до сих пор выглядевшим испуганным Костика в сторону дома, легонько подтолкнул сзади. Почувствовал, как окаменели детские плечики.

Они поднялись по ступенькам…

В большой комнате было не прибрано. Везде валялись кипы бумаг, газеты, то там, то тут пылились грязные кружки, металлические миски. Стоял запах чего-то прокисшего. Сквозил дух пыльного, давно не прибираемого помещения.

У окна притулился стол, застеленный газетами. Вокруг него сгрудились разномастные табуретки.

Артем, оглядывая помещение, косился на Углову и пытался панически сообразить, что можно предпринять, чтобы сбежать отсюда. То есть не из дома, а вот от этой чокнутой. Голова не хотела работать в полную меру. Ничего здравого в мозгу не рождалось.

Углова тоже была напряжена, а судя по нахмуренному лбу, активно работала извилинами, наверно, думала, как ей расслабиться, а не стоять столбом с ружьем, направленным на пленников. Когда там Трофимов еще вернется? До города не близко. Пока сам туда доберется, пока товарищи-чекисты приедут. Доооолго! Она сверлила Артема своими красивыми, но злыми глазками. Вопросов не задавала, реплик не бросала.

Потом вдруг во взгляде мелькнула искорка, из чего Артем успел сообразить: она что-то придумала, причем быстрее, чем он.

Дальше всё произошло молниеносно. Энкэвэдэшница порывисто шагнула к Артему, скоро развернула ружье прикладом вперед и, прежде чем Муравьев успел понять ее намерения (оглушить, чтобы отключить мужчину, связать, а потом дать возможность себе самой расслабиться), двинула парня в голову.

Тут же потемнело в глазах. В последнюю секунду, перед тем, как потерять сознание, он услышал вскрик Костика.

И отключился…

Глава 45. День в настоящем

Рита и Саша.

Изучение своего настоящего не пошло Саше на пользу. Он впал в ступор. Сидел, уставившись в одну точку за столом, и не двигался.

Рита была в замешательстве. Что лучше делать в таких ситуациях: пусть он побудет наедине со своими мыслями или, наоборот, ей надо вмешаться и растормошить его, отвлечь на что-то, в данный момент более близкое, реальное?

Она растерянно прибиралась на кухне, оставив Сашу наедине со своими мыслями. Потом решила все-таки, что времени у них быть вдвоем мало (от такой поганой мыслишки захотелось заплакать). Так вот: надо провести сегодняшний вечер на пять с плюсом. А дальше – будь что будет. Дальше они начнут планировать возвращение обратно, поиск Ниночки и Артема.

Рита заглянула в комнату. Саша вяло листал все тот же учебник истории, погруженный в собственные мысли.

– Саш, – окликнула девушка парня. – Пойдем, погуляем по городу? В парк сходим.

Он повернул голову, слабо улыбнулся.

– Пойдем…

…Рита была права: горести забылись, сменившись восхищением и удивлением Саши от того, что он увидел в городе. И вечер получился хорошим. Они бродили неспешно, взявшись за руки, больше молчали, но, когда глядели друг на друга, неизменно улыбались.

Стало темнеть, и они повернули к дому. Прошли через тот парк, где всего несколько дней назад Рита столкнулась с хулиганами. Лавочки – здесь и сейчас – были другими: из твердого пластика, а на спинках сидений красовалась реклама.

До дома оставалось совсем немного. Рита подумала: «Права народная мудрость: у страха действительно глаза велики. Побежала бы я в прошлый раз в другом направлении, оказалась бы у дома, заскочила бы в подъезд, и не было бы никакого прошлого».

Не было бы прошлого? Но ведь обычный подъезд – это не тот путь. Наверно, она все равно осталась бы в 1937-м году. Только квартиру Веры Николаевны ей открыли бы другие люди.

– Саша, пойдем, взглянем на ту дверь, через которую мы вчера прошли из прошлого в настоящее?

Она почувствовала, как дрогнула его рука. Но все-таки он ответил:

– Пойдем…

…Подход к таинственной двери был закрыт густыми кустами, пробиться сквозь которые можно было бы только используя садовые ножницы. А дверь была. Можно было разглядеть сквозь ветки облупившуюся коричневую краску на ней и грязно-белую вывеску, наполовину оторванную. Что там на ней написано, не разглядеть.

– Пойдем, – Рита потянула Сашу за руку в противоположную сторону. – Не сможем мы пройти через нее сейчас…

…Они сидели на диване и смотрели старый, но до сих пор такой любимый Ритой мультик «Ну, погоди!» Волк с энтузиазмом бегал за зайцем, гонялся за ним то на катере, то на водных лыжах. А девушке было интереснее наблюдать за реакцией Саши. Тот, не отрываясь, с детским любопытством, смотрел на экран, посмеивался над приключениями мультяшных героев.

За окном город полностью погрузился в темноту.

Волк прокричал свое финальное «Ну, погоди!». Появились слова «Конец мультфильма». И Саша обернулся к Рите.

– Здорово! Как это сделано?

– Ой, Саша, боюсь, что я тебе не смогу объяснить, – засмеялась Рита. – Позднее ты можешь сам почитать и разобраться в этом.

«Позднее!» Слово вырвалось случайно. Рита тут же прикусила губу, тревожно взглянула на Сашу.

Он молча смотрел на нее. В его глазах метались чувства, в которых разобраться Рите было не под силу. Она отвела глаза. Может, он и не уловил мысль, которую озвучила Рита. Потрясения от увиденного в течение дня вполне могли сделать его невнимательным.

«Ну, и пусть будет так, как будет!» – попыталась убедить себя Рита.

Да, хороший парень. Как говорится: то, что надо. Такой, какой нужен, чтобы полюбить и быть счастливой. Но… кажется, у них нет будущего.

– «Позднее», – вдруг повторил Саша.

Рита резко обернулась к нему.

Саша внимательно смотрел на нее. Девушка застыла не в силах отвести глаза.

Все отступило вокруг. Казалось, они вдвоем остались на маленьком островке. Никого рядом и ничего.

Картинка на экране изменилась на более блеклую, казалось, что и темнота в комнате сгустилась – свет они еще не включили. По телевизору заиграли музыку Бетховена, «Мелодию слез».

– Поцелуй меня, – прошептала Рита, сама не ожидая от себя такого поступка.

И закрыла глаза, боясь увидеть в Сашином взгляде насмешку или прочесть недоумение. Или еще хуже – равнодушие.

Но она почувствовала совсем близко его дыхание и, не открывая глаз, обняла его за шею.

Ей вдруг стало страшно, что он скоро уйдет, исчезнет из ее жизни, а она с болью в сердце будет вспоминать его, бояться за него, плакать без него от одиночества.

Саша крепко обхватил ее и поцеловал.

«А, может, нет? – мелькнула в сердце надежда. – Может, останется?»

Рита почувствовала, как слезы – то ли от возможного счастья, то ли от неминуемой разлуки побежали по щекам. Саша стал целовать ее щеки, потерся носом, вытирая жидкость с ее глаз.

Они оба тихо засмеялись, еще крепче обнявшись. Снова приникли к губам друг друга.

И в этот момент из комнаты хозяйки прозвучал резкий стук в дверь…

Глава 46. Решается судьба Артема и Костика

Сколько Артем был в отключке, трудно сказать. Очнулся, когда все еще находясь в полузабытьи, услышал тяжелую поступь ног прямо рядом со своим ухом. Открыл глаза. Увидел грязный дощатый пол, окурки на полу, катышки земли, островки серой пыли. Увидел и ноги в сапогах, хозяин которых громко протопал мимо, вызывая тупую боль в голове.

«Где я?» – возник в мозгу с трудом сформировавшийся вопрос.

– Эй, вставай, хватит валяться! – услышал он ненавистный голос Угловой и всё вспомнил.

Завозился, попытался сесть. Не мог понять сначала, почему не в состоянии двинуть руками – затекли, что ли? Потом догадался: пока он был без сознания, руки ему связали. Впереди. Толстым волосатым жгутом.

Дамочка Углова без лишних церемоний пнула его в бок.

– Вставай пошустрей!

Артем развернулся на бок, с трудом встал на колени.

Голова гудела. Судя по тому, что правая часть комнаты могла быть им увидена только тогда, когда он туда поворачивал голову целиком, его правый глаз затек.

«Красивый я, наверно, сейчас!» – странная мысль царапнула сознание.

Помогая себе связанными вместе руками, поднялся на ноги.

В углу, у печки на лавочке, увидел сидевшего там, сжавшегося Костика. Лицо у него было бледным и зареванным. Он часто моргал слепившимися от слез ресничками, нервно всхлипывал и смотрел невесело на Артема. Парень попытался ободряюще улыбнуться мальчику и даже подмигнуть, но мышцы его лица не слушались.

У стола сидели два военных и без интереса наблюдали за Муравьевым. По-прежнему рядом с Артемом стояла Углова. И ружье было в ее руке, на которое «гость из будущего» подозрительно и с ненавистью покосился. Как будто виновато было оно, а не эта дурила в сарафане.

– Вот, познакомьтесь, товарищи! – энкэвэдэшница дернула головой в сторону Артема. – Его арестовали в прошлую субботу на улице. В милиции он нес какую-то чушь, и они позвонили нам. При сопровождении из отделения милиции в НКВД ему удалось бежать. Виновные уже ответили… Потом, похоже, где-то украл одежду и переоделся в женское. В общем, вражеский шпион. Еще и мальчишку привлек к своим темным делишкам, – Углова дернула головой в сторону Костика. – Спрашиваю у него, как ты с ним оказался. Говорит, не помнит.

– А имя он свое помнит? – суровым голосом, громко, обращаясь к мальчугану, спросил один из военных. Он был здоровым вальяжным детиной с пустыми маленькими глазками и презрительно сложенными надгубными складками. Под большим, широким носом тоненькой полоской чернели усы.

Костик сжался, не ответил. Вдруг грязными пальчиками заткнул себе уши, сморщил лицо – похоже, снова готов был разреветься.

– Пацана я знаю, – вымолвила Углова. – Он к бабке своей шел. Сынок бабкин врагом народа оказался. Родственник у его жены кулак, мясо им из деревни возил. Арестовали и его, и жену с мужем. А мальчишка из дома убёг… Их комната теперь отошла к НКВД, и там буду жить я.^[20]

– Даа, вон он чертенок, отродье вражье! Даже уши заткнул! – бросил на Костика взгляд, полный ненависти, второй военный, скуластый мужчина лет сорока. Он был небритым, с темными кругами под глазами, худой, хмурый.

Углова продолжала:

– Родителей уже приговорили к расстрелу. У них там еще и книжки запрещенные нашли. А мамаша пацана, когда мужа забирали, бросилась драться с нашим работником.

– А бабка?

– Бабке плохо стало, когда про сына узнала. Удар случился. Померла, в общем.

Сердце Артема болезненно сжалось, он торопливо обернулся к мальчику. Тот по-прежнему сидел, съежившись: коленки к животу, голова на груди, уши заткнуты. «Не слышал о родителях! – понял Муравьев, слегка расслабившись. – Бедняга. Сиротой сделали малыша!»

– Что будем с ними делать? – спросил коллегу скуластый.

– Пацана – в спецдетдом. Тут, недалеко, в Потапово есть наш, от НКВД, как раз подходящий для чесеировцев^[21], - мгновенно принял решение вальяжный. – Ну, а этого – он исподлобья глянул на Артема, – к нам. Мы его за раз раскрутим: кто такой и зачем в нашу страну пожаловал.

Холодный пот медленными каплями заскользил по спине Артема где-то в районе позвоночника.

– Спасибо, товарищи! Я ведь сюда на выходной, к матери приехала. Ну, кто знал, что эти ночью в бесхозный дом заберутся?

– Ладно, поехали! – вальяжный поднялся из-за стола.

– А мальчишку куда? – спросил скуластый.

– С нами возьмем. В Потапово забросим по дороге. Пусть сами с ним в детдоме разбираются: документы запрашивают и тому подобное, – отозвался энкэвэдэшник.

– Эй, пацан, иди сюда! – окликнул малыша скуластый.

Но Костик не шелохнулся. Мальчик продолжал сидеть, забившись в угол. Только руки от ушей убрал. Обхватил коленки грязными ручонками, переводил глаза от одного военного к другому. А в глазах – темнота. Похоже, утонул в своем несчастье: то ли успел услышать о спецдетдоме, то ли просто все еще не смог отойти от испуга – ведь на его глазах ударили мужчину, да так сильно, что тот потерял сознание, – всё же ребенок, детская психика более тонкая и ранимая.

Скуластый подошел к Костику, крепко взял за кисть руки, потянул на себя. Потом, видя, что тот не шелохнулся, подхватил мальчонку за шиворот, поставил на пол. Костик тут же обмяк, позволил себя повести к порогу. Напоследок обернулся к Артему. Посмотрел долгим взглядом печальных глаз, как будто хотел запомнить, как выглядит его старший товарищ по несчастью.

– Давай, и ты шагай! – повернулась Углова к Артему, отступая на шаг в сторону и пропуская тем самым его вперед…

Глава 47. Не догонят!

Артем сидел между двумя энкэвэдэшниками на заднем сидении в легендарном «черном воронке».^[22] Кто бы мог подумать, что встреча с таким историческим автомобилем состоится при таких плачевных обстоятельствах!

Полчаса назад они сделали остановку в Потапово. Там Углова отвела Костика за руку в детский дом особого режима при НКВД.^[23] Теперь в глазах у Артема стояла его тонкая напряженная фигурка, остановившаяся рядом с металлическими воротами, за которым было видно серое безрадостное двухэтажное здание. Усмотреть другие постройки не представилось возможным: территория была огорожена высокой каменной стеной, наверху ее совсем не новогодней гирляндой тянулась и лежала колючая проволока. Когда Костик обернулся напоследок, взгляд его был испуганным, без капли надежды, взгляд, в котором сквозила совсем не детская боль. Потом Углова дернула его за руку. Мальчик отвернулся и покорно побрел за ней, низко опустив голову. На территорию детского учреждения, который становился теперь для него «родным домом».

Таким Артем его и запомнил: беззащитная худая детская фигурка, бледное личико, прозрачная рука, сжатая в ладони энкэведешницы…

Вскоре Углова вернулась. Села в автомобиль на переднее сидение, сказала водителю:

– Поехали.

Машина дернулась, фыркнула, двинулась вперед. Артем закрыл глаза и погрузился в себя. Да, Костика очень жалко. Но ведь и сам он тоже обречен. Вот ведь как угораздило – выкрутиться из ситуации невозможно: и не объяснишь им ничего, и не придумаешь. Наврешь – проверят, правду скажешь – не поверят.

Может, «в дурака» поиграть? Глядишь, в «дурку» засунут. Артем вспомнил сумасшедшего из обезьянника в милиции. В душе шевельнулась надежда на спасение, хотя весьма сомнительное… «Нет!» – тут же отверг Муравьев эту мысль. Не пройдет номер после всего, что случилось. Бежал из-под стражи, переоделся в женскую одежду, чтобы скрыться от преследователей, нашел и таскал за собой беспризорного пацана… Сумасшедшие так себя не ведут…

Уже подступает вечер. Скоро придет ночь. Страшная ночь. Может, последняя в его жизни.

Он чувствовал бока военных, – один мягкий и упругий, второй – костлявый. Смотрел на свои связанные грубой веревкой кисти рук, на натертые розово-синие полосы от грубой веревки, на грязные пальцы, на темные полоски под ногтями… Голова гудела, ссадина на лбу пощипывала – конечно, он ее не видел, не трогал, но скорее всего, там синяк, и, вполне возможно, кровь запеклась.

Почему же тогда у него не открывается глаз? Наверно, Углова ему по брови заехала. В детстве, помнится, с ним удар баскетбольным мячом по брови случился. Тоже тогда глаз заплыл…

Что они с ним собираются делать? Ну, разумеется, задавать вопросы. Много вопросов. Как им отвечать? Что? Любой ответ для них будет неправильным. Значит, что последует за этим? Его будут бить, бить, бить.

Муравьев поежился, сжался, боясь застонать от ужаса, медленно охватывавшего его. Вляпался по полной, что там говорить…

…Машина остановилась. Парень медленно поднял голову. Всего лишь перекресток. Еще не приехали по назначению. Пионеров пропускают. Те идут под барабан. Браво маршируют. И другие люди торопятся перейти, пока транспорт замер.

Один из мужчин остановился. На рабочего похож. Отработал смену и домой после трудового дня возвращается. Под мышкой несет предмет цилиндрической формы. Завернутый в газету. Вот он снял ее, смял в мгновение, запихнул в карман пиджака. В руках у него оказалась обычная стеклянная банка с красной жидкостью внутри. Томатный сок, наверно. И вдруг… Мужчина поднял банку и с силой швырнул ее в стоявший на перекрестке «воронок».

Кажется, что-то закричал. Артему показалось:

– Это вам за брата!

Стекло у автомобиля тут же разбилось, обдав пассажиров осколками стекла. И …краской. То, что краской, тут же стало понятно по запаху. В образовавшееся отверстие в разбитом стекле Артем видел, как метнувший банку мужчина тут же, расталкивая людей, бросился бежать прочь, по улице.

Завизжала не своим голосом Углова – главный удар пришелся на нее: на коленях лежала расколотая надвое банка с торчавшим вверх, как акульи зубы, стеклом. Да, к тому же, всю ее, красавицу, забрызгало красной краской.

«Стражники» Артема мгновенно забыли об арестованном. Громко матерясь, одновременно открыли дверцы машины с разных сторон и, на ходу выхватывая из кобур наганы, юрко выскочили из «воронка».

Через полминуты в машине остались рыдавшая и пытавшаяся стереть с лица краску Углова, Артем и шофер. Последний, забыв о «пассажирах», громко ругался:

– Черт побери! Краска! Попробуй-ка теперь ее отмыть!

Все-таки человек, который занимался спортом, умеет быстро принимать решения. Артем даже не планировал ничего – всё сделал на автомате: мгновенно сориентировался в создавшейся ситуации, рванул тело в бок, к открытой дверце, почти вывалился из машины, едва не упав на асфальт. И, балансируя, насколько это было возможно со связанными руками, рванул к ближайшей подворотне…

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ОБРАТНО В ПРОШЛОЕ

Глава 48. Стук в дверь

…Они тут же оторвались друг от друга и вскочили.

– Мамочка! – прошептала Рита, осознав, откуда исходит стук, почувствовала, что начинает вся трястись от страха.

Звук был из комнаты, где находилась дверь в прошлое. Рита схватила Сашу за руку. Тот тоже напрягся.

– Кто-то из прошлого! – губы девушки дрожали, в глазах метался ужас.

Саша осторожно отстранил Риту в сторону и медленно пошел туда, откуда время от времени повторялся стук.

– А вдруг это не ребята? – девушка догнала его и в панике снова уцепилась за его за руку.

– Надо проверить, – на ходу тихо ответил Саша.

Через полминуты они были в комнате. Рука парня протянулась к щеколде. Рита напряглась, схватившись за спинку стула, стоявшего рядом с комодом.

Щелкнул отодвигаемый засов. Стала медленно открываться дверь.

В темном коридоре стоял бледный, изрядно потрепанный Артём. Он лихорадочно шагнул вперед, торопливо захлопнул за собой дверь. Задвинул засов. Обернулся.

На лбу у Муравьева был кровоподтек. Левый глаз едва открыт. Рубашка порвана и вся в крови. Красные, засохшие капли на лице. И странная рваная широкая юбка – как последний штрих к портрету…

Глава 49. Артем в нстоящем

…- Артем! Ты весь в крови! – Рита прижала руки к лицу. – Может, врача вызвать?

– Не надо! – хмуро мотнул головой однокурсник. – Это краска…

…Уже час Артём рассказывал о своих приключениях. До него медленно доходил ужас того, что с ним случилось или что могло случиться, но, к счастью, не случилось. И еще пришло понимание, что он мог навсегда остаться там. И остаток жизни бегать, прятаться, чтобы выжить. Или быть пойманным и лежать в камере на пропахшем чужим потом, с бурыми каплями крови, матраце.

Ребята молча слушали его: Саша – с непроницаемым лицом, Рита – с содроганием от любых подробностей.

Они перебрались на кухню. Рита кормила несчастного, прошедшего сквозь огонь и воду, Муравьева. Тот ел, ел и ел, как будто за все время, проведенное в прошлом, такой возможности ему ни разу не представилось. Ел и не мог насытиться.

Наконец, остановившись и отодвинув тарелку в сторону, тяжело выдохнул. Спросил:

– Рита, можно я схожу в душ? Я не мылся… сколько дней, дай посчитаю. О, ё-моё! Надо привести себя в порядок. А тот и тут, дома, в полицию загремлю. И… у тебя не найдется какой-нибудь одежды?

Мужской одежды в доме не было, поэтому Рита предложила то, в чем недавно расхаживал Саша, сейчас уже сменивший наряд на собственную одежду. То есть «по наследству» Муравьев получал большой банный халат. Но Артём и этому был рад. Он дернул одежду из рук Риты и заспешил в ванную комнату.

Вскоре оттуда послышался плеск воды и что-то вроде пения или счастливого мурлыкания.

Саша, который во время рассказа Артёма не промолвил ни слова, вышел на балкон и там замер в неподвижной позе.

Рита со вздохом посмотрела на едва заметный на ночном фоне силуэт. Что ж, пока мужчины сосредоточены и погружены в свои тревоги, у женщин просто нет времени на такие мелочи: Рита отправилась на кухню мыть посуду и убирать со стола.

…Вода в ванной стихла. Через некоторое время оттуда показался Артём – румяный, счастливый, с мокрыми волосами. Краску, которую приняли за кровь, ему удалось отмыть. Но вот фиолетовый синяк над бровью оказался настоящим. Единственным напоминанием о том, что совсем недавно пережил парень 1998 года рождения в 1937-ом.

В обеих руках у него была одежда. В одной, кажется, джинсы. А в другой – остатки той самой юбки, которая была на нем недавно.

– Пойду домой. Рита, ты не возражаешь, я в твоей одежде уйду? И еще, дай, пожалуйста, пакет. А это…, - он поднял руку с рваньем, – надо выбросить.

И не дожидаясь Ритиной реакции, отправился в сторону мусорного ведра на кухне.

Вышел Саша с балкона. Молча сопроводил взглядом Артема.

Муравьев уже шел обратно в коридор.

Рита покосилась на Сашу. Тот хмуро молчал.

– Артем! – девушка, не удержавшись, окликнула Муравьева.

Тот обувался: наклонился, засовывая обувную ложку в кроссовки по очереди, под каждую пятку.

– Ты куда? – удивленно спросила Рита.

– Хороший вопрос… Домой, конечно! – Артём взглянул на девушку так, как будто она спросила нечто очень странное. – Спасибо этому дому, иду к родному! – оскалился он.

– А Ниночка?

– Что «Ниночка»?

– Ты забыл?! Она – ТАМ! Одна, между прочим!

– Да она уж дома давно! – выразительно высказался Артем, хмурясь.

Больше всего на свете Муравьеву сейчас не хотелось, чтобы кто бы то ни было тормознул его на пути к своей обычной, счастливой жизни. Он старался не думать о том, что было там. Артем – дома, всё возвращается в привычное русло. Вскоре забудутся и энкэвэдэшники, и Углова, и голод, и страх. А если что-то и вспомнится, то только иногда, в страшных ночных кошмарах… Единственное воспоминание, которое отзывается болью в груди, – это Костик… Сердце сжимается, когда в глазах встает его образ. Но что Артем мог сделать? Ничего! Просто надо забыть малыша. У каждого своя судьба. Тут уж ничего не поделаешь…

Рита медленно заговорила:

– Я была утром в университете. Прямо во время лекции пришел полицейский… Ниночкины родители заявили в полицию о пропаже дочери. А говорится в их заявлении о том, что Ниночка ушла с неким Артёмом Муравьевым. Случайно не знаешь такого?.. – Рита не удержалась и добавила в голос сарказма. – А обратно не вернулась.

Артём поднял на нее голову:

– При чем тут я?

– Тебе объяснить? – удивленно спросила Рита.

– Я приведу полицию в эту квартиру, покажу твой странный коридор…

– «Твой», – не удержавшись, передразнила Рита.

– …Пусть сами идут туда и ищут, – не обратив на вставленное Ритой слово, закончил Артём свою мысль.

– А где гарантия, что они прислушаются к твоей болтовне и придут сюда? Кто поверит в «путешествие по прошлому»? Им легче тебя в Кащенко отправить. Это для тебя, в лучшем случае, – психушка. А в худшем… Следствие, суд, тюрьма…

– Я ни за что туда не вернусь! Хватило приключений на мою голову на всю оставшуюся жизнь! – выкрикнул Муравьев.

И сник.

– Артем, я понимаю. И тоже боюсь возвращаться. Но Ниночка…

– Ладно! – резко перебил ее Артём. – Уговорила!

Недавнее его прекрасное настроение бесследно исчезло.

– Но только с одним условием: мы должны себя обезопасить на сто процентов! На двести процентов! Я не хочу снова попасть в НКВД и навсегда остаться в камере… Ну, или куда эти идиоты могут послать!

– Мы всё продумаем, не волнуйся! – горячо заявила Рита.

Она очень обрадовалась, что он согласился: уж очень не хотелось в нем совсем разочароваться. Да, Артем просто натерпелся там, он не трус.

Саша на протяжении всей этой сцены молча наблюдал за ними…

Глава 50. Подготовка к возвращению в прошлое

Артем, Рита и Саша.

– С чего начнем? – спросил Муравьев, оглядывая лица ребят.

– Нам надо изменить внешность, – сказала Рита. – Особенно тебе, Артем… Давайте придумаем образы, а я потом в университет сбегаю, договорюсь в драмкружке о костюмах.

– Надо несколько вариантов для каждого из нас. На случай, если придется переодеваться.

– И как мы все потащим?

– Сумки или рюкзаки возьмем.

Рита с сомнением покачала головой:

– В глаза будем бросаться.

– Не обязательно, – подал голос Саша. – Ходят люди с большими сумками. Студенты – в институт, например.

– И все равно, ребята, давайте брать по минимуму…

Стали думать об одежде. Это было важно: соответствовать тому времени, а не появиться, как в прошлый раз, в том, что слишком привлекает внимание.

Начали с Риты. У нее, конечно, были те самые широкая юбка и блузка, которые Саша нашел для нее в гараже. Прямиком из нужного им времени. Но для молодой девушки такая одежда была слишком бабской.

Пришлось основательно полазить по интернету в поисках женской моды тридцатых, потому что Саша ничего толком объяснить не мог. По крайней мере, из его рассказов картинки в воображении не нарисовались.

Просто удивительно, что в мировой сети нашлись тысячи фотографий из тех времен, но в основном, девчонки были в каких-то смешных нарядах: то ли трусиках, то ли шортах.

– Кошмар! – выдохнула Рита. – Я такое не надену.

Артём хихикнул, довольный произведенным на Риту впечатлением от фотографий.

– В таком только на парадах маршируют. Спортсменки, – успокоил ее Саша. – Из тебя надо комсомолку сделать. Это и проще. Девушка-студентка, со значком на груди.

– Вот, мне нравится, – Рита ткнула пальцем в одну из фотографий. – Почти современная мода. Юбки только подлиннее.

С фотографии смотрела группа улыбавшихся людей: три мужчины и несколько девушек. Последние были кто в платье, кто в сарафане, а кто в блузках и удлиненных юбках.

– Мне кажется, это интеллигенция, не комсомольцы, – встрял Артем.

– Саша, что думаешь?

– Вот эти девушки – комсомолки, – Саша ткнул пальцем в одну из фоток, которую «нашел» Яндекс. – Откуда у вас эти фотографии? – спросил удивленно.

– Это не у нас. Это из интернета, – хмыкнул Артем. – Есть такой «зверь» в нашем настоящем, в твоем будущем. Рита не показывала, как он работает?

Саша кивнул: мол, видел, представление имеет.

– Что ж, – прокомментировала Рита, не слушая парней и сосредоточенно рассматривая фотографию. – Белый верх, черный низ. Вполне решаемо… Смотри-ка, все кудрявые. И волосы короткие. Мода, что ли, такая?

Саша неопределенно пожал плечами:

– Я в этом вопросе как-то не очень…

У Риты были длинные прямые волосы.

– Понятно… Ладно, попробую соответствовать.

…Комсомольский значок нашелся в коллекции Веры Михайловны. Он был прицеплен к вымпелу среди прочих других значков из разных времен и событий. Правда, выглядел он совсем не так, и Рита даже разочарованно протянула:

– Нет здесь нужного значка!

– Эх, ты! Будущий историк! – самодовольно заулыбался Артем. – Вот же он!

^{Таким комсомольский значок был до 1945 года.}

Среди значков нашлись такие, как «Ворошиловский стрелок»^[24] и «Готов к труду и обороне»^[25].

Артем решил: для того, чтобы у них была возможность передвигаться беспрепятственно – ну, или почти, – форма сотрудника НКВД или милиционера не помешают. Рита вспомнила, что в театральной примерочной университета при драмкружке таковая имеется.

Саша пусть так и будет «рабочим» – то есть останется в том же наряде, в каком появился здесь. В случае чего, можно будет меняться одеждой, согласно обстоятельствам: то Артем в форме, то Саша. Правда, Муравьев ростом повыше. На тот случай, что придется «укорачивать» брюки, Рита заранее, чтобы не забыть, бросила в сумку липкую ленту.

…С документами оказалось проще всего. Артем залез в интернет и быстро нашел где-то в архивах реальные документы некогда живших людей.

– О! Смотри, Рита, для тебя! Можно прямо брать как есть. Только фотку заменить.

Рита наклонилась к экрану компьютера.

– Тут Украинская ССР.

– Заменим! Какие проблемы? Фотку твою вставим. И год исправим.

– Нет, Артем! Фамилию бы лучше тоже поменять. Представляешь, встретимся с человеком, реальным носителем документа?

– Шанс – один из миллиона! – заспорил Артем.

– И все равно… Поменяй фамилию! Закон подлости пока еще никто не отменял!

– Распечатаем, корочки можно заказать, склеим, и всё готово. Рита, у тебя есть на компе фотошоп?

– Да, но у меня нет принтера.

– Не проблема. Найдем, где распечатать. А вот фотошоп – это хорошо, – протянул Артем и, загрузив картинку одного из найденных в интернете документов, стал над ней колдовать.

– У нас на первом этаже есть офис…

– Замечательно!.. Я займусь документами. Потом сбегаю распечатать. Ну, и корочки поищу по киоскам. Сейчас можно купить прямо как настоящие удостоверения – для прикола, что только не продают… Рита, а ты иди в университет, за одеждой.

– Да, ты прав. Артем, ты особо не светись на улицах. Не дай Бог, встретишь кого. Начнутся вопросы.

Артем беспечно махнул рукой. Вместо этого сказал:

– Рита, подожди, сейчас тебя сфоткаю. И Саню… Саня, встань вон у той стены, я тебя сфотографирую.

У Артема мобильный пропал навсегда в прошлом, так что он без особых церемоний воспользовался Ритиным. Саша с интересом наблюдал за действиями Муравьева.

– Рита, теперь – твоя очередь…

Наконец девушка собралась уходить.

– Ладно, ребята, вы без меня ешьте, а я в университет, за костюмами, – она вытащила из шкафа большую спортивную сумку.

– Париков возьми побольше, – подсказал Артем.

– Парики?! Какие?

– Ну, посмотри там что-нибудь более или менее похожее на натуральные волосы. Потом померим, разберемся. Возьми несколько. Все-таки парик хорошо помогает изменить внешность.

– Хорошо.

– Да, еще…, - Артем поднял вверх палец. – Сумку все-таки какую-нибудь прихвати. Ретро-дизайн.

– Договорились, – кивнула Рита…

* * *

…Когда девушка вернулась, (со старым портфелем, между прочим) Артем продемонстрировал «документы», которые уже были даже с корочками: три женских – паспорта на разные имена, одно журналистское удостоверение – и целых пять мужских. Тоже паспорта, два удостоверения на Макара Колотилова, майора НКВД, одно – с Сашиной фотографией, второе – с необычно серьезной физиономией Муравьева.

– Почему на одно и то же имя? Фантазии не хватило? – поддела Рита Артема.

Он хмыкнул.

– Куда так много-то? – продолжала она. – Увлекся? Может, профессию поменяешь? У тебя неплохо получилось сделать фальшивки, – насмешливо пошутила она.

– Надо подумать над этим, – усмехнулся Артем. – Наверно, доходный бизнес. – И тут же, вспомнив что-то, молниеносно повернулся к Саше. – Еще нам деньги с собой нужны… Сань, давай консультируй, какие там у вас деньги.

– Ты что, и тут фальшивки собираешься делать? – вскинулась Рита.

– А что такого? У них пока нет машин по определению, фальшивые деньги или нет.

– Не надо этого делать! У меня есть деньги! – твердо сказал Саша.

– Артем, Саша прав: не надо наносить урон экономике твоей страны.

– Ну да, – хмыкнул Муравьев. – А то ведь, как Наполеон, – войду в историю с его фальшивыми русскими рублями.

– Интересно, что ты имеешь в виду? – спросил Саша.

– Ну, Наполеон, когда вторгся в Россию, активно стал использовать фальшивые деньги: расплачивался с местным населением за постой войск, покупал продовольствие… К осени 1825 года стоимость рубля составляла всего 25 копеек.^[26]

– Ничего себе! – отреагировал Саша…

Началась примерка одежды, париков…

Рита из русоволосой превратилась в рыжую девицу, с прямыми волосами, заплетенными в косу.

Артёму надели парик, и теперь перед глазами ребят появился «незнакомый мужчина» с коротко подстриженными волосами, худой, уставший, с темными, отдающими фиолетовым оттенком, кругами под глазами. В форме он смотрелся серьезным. Примерил обе фуражки, которые на всякий случай захватила Рита, – и энкавэдэшную, и милицейскую.

– Надо обе взять. Смотрите: форма одинаковая. Только нашивками на воротниках и фуражками отличается. На этом можно сыграть.

– Смотришься ты, однако, лет на десять старше, – глядя на сокурсника, удивилась Рита.

– Подглазицы состарили, – усмехнулся парень в ответ.

Это была заслуга его самого – так сильно изменить возраст. Артём вспомнил детскую хитрость: как сделать синяки под глазами. Для этого ему понадобилась золотинка от шоколадки – тонкая фольга, которая лежит под основной оберткой. Золотинку не нашли. Купленная Ритой по дороге домой шоколадка оказалась без нее. Но в шкафу, на кухне у Веры Николаевны нашлась фольга для выпечки. Обрывок ее и использовали. Потерли им по лицу Артема, и образовалось серое пятно. (Рита сделала второй полукруг у Муравьева под глазом – для симметрии). Это сразу изменило лицо парня, сделало его похожим на человека, который недавно тяжело переболел. А может, еще продолжает проходить курс лечения.

Саше тоже «поменяли» прическу. Он из русоволосого превратился в жгучего брюнета. Рита покрасила ему тушью брови, под нос наклеила усы. Одежду Саше искать не пришлось, ведь она и так была из прошлого века.

Им было весело. Хихикали друг над дружкой, подтрунивали. А, может, просто за этим смехом прятали страх перед стремительно приближавшимся походом в неизвестность.

Когда, вроде как, вся троица была готова, они встали перед большим зеркалом, висевшим в коридоре и критически оглядели – каждый сам себя, а также своих товарищей.

– Ну, вроде бы ничего! – произнес Артём, поправляя фуражку сотрудника НКВД. – Саня, что думаешь? Ты у нас эксперт.

– Нормально… Когда мы с вами пойдем?

Был уже вечер. За окном сгустились сумерки.

– Утром, часа в четыре утра. Пока в городе тихо, – сказал Артем.

– Тогда надо выспаться перед дорогой, – произнес Саша.

– И поесть, – добавил Артём. – А то, кто знает, когда снова придется, – он хорошо помнил, как они голодали с Костиком в вагоне. – Тяжко мне было в твоем настоящем, Саня: денег местных нет, и заработать их не знаешь, как.

– Ребята, а ведь мы не подумали о плане действий… Ну, я имею в виду, как Ниночку будем искать, – напомнила Рита. – А то мы с вами как на маскарад собираемся – о главном не подумали.

– Пойдем по тому пути, по которому мы с Ниночкой шли в первый день, – ответил Артем. – А там видно будет…

Они отправились спать по разным комнатам, а Артем остался в коридоре, что-то еще пихал в портфель-реквизит, который принесла ему из драмкружка Рита…

^{Портфель из 30-х.}

Глава 51. Назад в прошлое

Артем, Рита и Саша.

Вместо того, чтобы покинуть квартиру Веры Николаевны в четыре утра, как планировали вначале, они стартанули в три. Не спалось. Волнение перед дорогой подталкивало их вперед. Поэтому переоделись. Перекусили без аппетита. Артем подхватил свой портфель. И отправились в 1937-ой год.

Была глубокая ночь, когда они, пройдя сквозь знакомый коридор, выбрались на погруженную во мрак улицу. В отдалении светил одинокий фонарь. Стояла тишина. Даже ветра не было. Только под ногами мягко шуршали опавшие осенние листья. Да и то вяло – в середине сентября листва из последних сил пытается подольше задержаться на ветках деревьев. А та, что оказалась на земле, еще не успевает высохнуть так, чтобы хрустеть под ногами, как рассыпанный попкорн.

Артёму предстояло провести своих товарищей по тому же пути, по которому он неделю назад прошел вместе с Ниночкой. И постараться найти двор, где он оставил девушку.

Муравьев, озираясь по сторонам, громким шепотом комментировал:

– Вот здесь нас тормознули двое полицейских…

– Милицейских, – поправил Саша.

– Ну да… Я и говорю… Я притворился, что мы из театра, с репетиции… Выскочили купить папиросы… Мы часто с репетиции нашего драмкружка бегаем на улицу в киоск… Прямо как есть, в сценических образах.

Он хихикнул, видно, вспомнил что-то.

– Ну… а дальше? – не дала ему пуститься в воспоминания Рита.

– Дальше…, - Артём сосредоточился, оглядываясь. – Мы с Ниночкой побежали вон туда, – он махнул в сторону дома с аркой, находившейся в нескольких десятках метрах от них.

– Пошли! – решительно скомандовал Саша.

Троица торопливо отправилась в указанном направлении. В пустом, спавшем городе раздавались легкие звуки их шагов, которые могли разбудить только человека с очень чутким слухом и повышенной тревожностью.

Арка встретила их кромешной тьмой. Ритино сердце слегка дрогнуло. Она всегда побаивалась темноты. Тут девушка почувствовала теплую Сашину ладонь и благодарно сжала его пальцы в ответ.

Они прошли по темному переходу и очутились во дворе. Как скала, стоял черный силуэт дома. Ни одно окошко не светилось.

– Я предложил ей подождать меня там, – Артём ткнул пальцем куда-то вглубь двора. – Там есть скамейка… Мы договорились, что она меня подождет, пока я поймаю такси. Мобильник не ловил, а у Ниночки вообще телефона с собой не было. Честно говоря, я смутно подозревал, что мы очутились каким-то образом в прошлом. А не на съемочной площадке, как подумали вначале. Ведь мы прошли с Ниночкой почти с километр по городу, и – ни режиссеров, ни операторов нигде не наблюдалось. Но это были так, мимолетные мысли. Я с Ниночкой поделился своими соображениями, но она засмеялась и спросила что-то типа: «Фантастики начитался?» В общем, не поверила… Однако, оставшись наедине с собой, мне нестерпимо захотелось убедиться, прав я или нет. Когда мы под арку ныряли, я успел заметить газетный киоск. Вот и решил по-быстрому заглянуть в какую-нибудь газетенку, чтобы увидеть дату выхода.

Артём говорил очень тихо, но каждое его слово отчетливо было слышно. Они между тем погрузились в еще большую темноту, где, по словам Муравьева, должна была быть скамейка.

Она действительно там оказалась.

Рита, нащупав шершавое сиденье, опустилась на ее край и подумала о Ниночке. Девушке, к которой она ревновала Артёма. Рита прислушалась к себе: нет, ревности больше не осталось. Вместо нее была реальная тревога за Ниночку: где она сейчас? Не случилось ли с ней что-нибудь страшное? Девочка она нежная. Если попадет в беду, не выживет в этих страшных сталинских тридцатых годах.

– ОК, двор нашли. Что дальше? – это спросил Артем.

– Надо ждать утра, – отозвался Саша. – Можно по квартирам походить, поспрашивать, не видел ли кто девушку… Ну, и приметы перечислить.

– Зачем «приметы»? Я ее фотографию сделал, – довольный собой, радостно произнес Артем.

– Каким образом? – удивилась Рита.

– С сайта университета взял. Ну, и распечатал вместе со всем остальным.

Ребята присели на лавку.

– Ты, Артем, в роли милиционера иди, – посоветовал Саша. – Быстрей на вопросы ответят, чем сотруднику НКВД.

Со стороны арки послышался урчащий звук, метнулся круг света от фар, пробежал по двору.

– НКВДшники, – прошептал Саша.

– Только помяни черта, – пробормотал Артем.

Они вскочили со скамейки, дружно юркнули за густую листву кустов.

Рита вспомнила ту ночь, когда они с Сашей стали свидетелями ночного ареста

Нет, на сей раз это была просто служебная машина, которая доставила человека в форме домой: кто-то выпрыгнул из машины, хлопнул дверью и заспешил к подъезду. Автомобиль немедленно покинул двор…

…Артём под видом милиционера начал обходить квартиры после семи. Народ уже проснулся, собирался на работу, торопился… Это даже было хорошо, что парень их спрашивал в момент, когда те спешили. В такой запаре трудно будет заметить, что фуражка-то у него милицейская, а вот нашивки на воротнике – чекистские. Да и за порог Муравьев не переступал все по той же, его защищающей причине, – в полутемном подъезде цвет нашивок трудно разглядеть.

Каждый раз, после надавливания кнопочки звонка, Артем с замиранием сердца ждал: вот откроет сейчас дверь какой-нибудь энкавэдэшник, проживающий на данной территории, и всё – пишите письма!

…Наталья Петровна обувалась на пороге, когда в дверь их коммунальной квартиры позвонили. Она тут же отодвинула защелку и выглянула. Молодой милиционер бодро отдал честь и произнес хорошо поставленным строгим голосом:

– Доброе утро! Лейтенант Муравьев! Мы ищем девушку. Посмотрите, пожалуйста, на фотографию. Может, вы ее узнаете?

Сердце Натальи замерло в груди от предчувствий. Когда она брала фотокарточку из рук милиционера, пальцы ее дрожали… Вздрогнула, узнав Ниночку. Только была девушка на ней такой счастливой, улыбающейся. Совсем не такой, какой Наталья запомнила неожиданную гостью.

– Н-нет! – женщина вернула лейтенанту фотографию. – Никогда не видела… А… что она натворила?

Милиционер внимательно уставился на нее, как будто хотел на ее лице прочитать ту информацию, которая ему была нужна.

– Вы ее видели? – повторил он вопрос.

– Нет же! Я ведь сказала вам! Просто… интересно.

– Она пропала. Ее родители ищут.

«Иногда правда звучит истиной!» – философски подумал Артем, ведь то, что он сказал женщине, было действительностью.

Наталья Петровна замерла от услышанного. Потом постаралась взять себя в руки и не показывать свои чувства.

– Жалко… Нет, я не видела эту девушку…

…Поход по квартирами закончился ничем. Ребята вышли из-под арки по отдельности. Они разумно решили, что странная троица – энкавэдешник, рабочий и комсомолка – легко запомнится своей не сочетаемостью. Спустились так же, на расстоянии друг от друга, к реке, которая длинной лентой опоясывала город с двух сторон. Берег был пуст. Ничего не мешало тайным разговорам. Можно было теперь собраться вместе.

– И что дальше? – когда вся троица воссоединилась, задала вопрос Рита. – Где мы ее найдем? Не расспрашивать ведь на улицах. Только подозрение вызовем.

– Ребята! Может, нам разделиться? – вдруг предложил Артем. – Вы продолжайте искать Ниночку. А мне… Мне бы хотелось найти Костика.

– Зачем?

– Забрать его из детдома…

– Заберешь, а дальше что?

– Уведу в будущее… Ну, точнее, в наше настоящее.

Саша и Рита удивленно смотрели на Артема. Особенно Рита. Кто бы мог подумать, что Муравьев способен на такие поступки?! Или трудности его поменяли?

– Всегда мечтал о младшем братишке, – между тем слабо улыбнулся тот. – Пусть у него жизнь будет счастливее, чем, если он здесь останется.

– Артем! Как ты объяснишь своим родителям? Да и не только родителям. У мальчика нет документов.

– Что-нибудь придумаю. Сейчас важнее найти его и вытащить из детдома.

– А вдруг он не захочет? – Рита, которая не ожидала от легкомысленного Артема таких чувств к малознакомому мальчишке, продолжала смотреть на того широко раскрытыми глазами. – К тому же, у него тут родители.

– Нет у него родителей. Расстреляли их. Я слышал, как об этом Углова сказала.

Саша скрипнул зубами, кулаки сжались.

– Нам нельзя разделяться. Давайте поедем вместе, – разумно решила Рита. – Может, пока мотаемся туда-сюда, придет в голову мысль, как найти Ниночку…

Глава 52. Станция Потапово. Остановка «Детский дом»

Еще не было трех часов дня, когда человек в форме – майор НКВД, и девушка с комсомольским значком на груди, топая под ручку, зашли в здание городского железнодорожного вокзала. В руке у военного был портфель, девушка перекинула через плечо средних размеров дамскую сумочку. Чуть позднее в зале появился молодой парень с надвинутой почти на самый нос кепкой. Он был бледен, под глазами темнели круги. У парня явно были проблемы со здоровьем.

Никто не обратил внимания на этих людей. У проходивших мимо были свои дела, заботы, проблемы. Вокзал начинал оживать. Люди спешили, каждый в своем направлении. Еще один теплый осенний день радовал горожан. К тому же, воскресенье. И те, кто мог выехать на дачу или к родственникам в деревню – на свежий воздух, к речкам, к полянам – с удовольствием устремились прочь от обычного жизненного уклада.

Купив билеты, Рита, Артем и Саша расположились в электричке. Сели отдельно, как и до этого: то есть Рита с Артемом, а Саша – поодаль.

До станции Потапово, куда они направлялись, было около двух часов езды. Не так долго, но хватит, чтобы от души понервничать. Так думал Артем, больше всего на свете боявшийся услышать над своим ухом фразу: «Предъявите ваши документы!» Документы-то были, да вот обладатель их – липовый энкаведешник.

Зашли в электричку, сели на свободные места.

Саша надвинул на лицо кепку, устроился поудобнее и попытался вздремнуть. Хотя какое тут подремать, если в любой момент можно встретить кого-то из знакомых? Да, Рита попыталась изменить его внешность: сделала темные круги под глазами, как недавно, Артему. Саша позднее, увидев себя в зеркале, в вокзальном туалете, и не узнал свою физиономию – выглядел теперь действительно по-другому. И всё равно не по себе – вдруг кто-нибудь признает в работяге интеллигента Сашу? Есть люди, у которых настолько хорошая зрительная память и внимание к мелочам, что их трудно обмануть, даже, если ты очень постараешься замаскироваться. И потом, на лицо можно наложить грим, одежду – переодеть, но как поменять тембр голоса, манеры, привычки, походку, которые всосались в тебя за годы жизни?

Артему, наоборот, лицо отмыли. На случай, если нашлись особо бдительные граждане в том доме, в котором они искали Ниночку, сбегали в милицию и поинтересовались: а действительно ли «их сотрудник» должен был ходить в семь утра по квартирам и искать некую пропавшую девушку? Муравьев теперь был в форме майора НКВД, периодически салютовал своим «коллегам» под козырек фуражки и делал строгое лицо согласно своей должности.

Саша время от времени мельком посматривал в сторону своих новых друзей и думал: он настолько в жизненном тупике, что просто не может даже представить свой следующий шаг. Что делать? Куда идти? Судя по тем сведениям, которые он прочитал в доме Риты о будущем России, ничего он не сможет сделать, чтобы помочь родителям! Матери уж точно. Если только они – представители советской власти – сами не решат ее отпустить. А где отец? Прячется? Саша тоже пытался прятаться. Это, по сути, бездомный образ жизни: под мостом, в подвалах, на чердаках. Но скоро похолодает, а у отца и так плохое здоровье. Что тогда?.. И все-таки надо его найти. Он теперь, отец, – единственный родной человек у Саши, с кем можно вместе попытаться решить проблемы.

И еще Рита… Девушка, появившаяся в его жизни и задевшая чувствительную струнку в его душе…

Нет, в эту сторону даже думать не стоит. Им не суждено быть вместе. Девушка исчезнет из его жизни, как только найдет свою потерявшуюся однокурсницу…

Рита искоса наблюдала за Сашей. Точнее, скользила взглядом по его ссутуленной фигуре, скрывавшей лицо кепке. И гнала от себя мысли о том, что, когда найдется Ниночка, с Сашей придется расстаться. Скорее всего. Выбор у него слишком трудный: родители или девушка, с которой он едва знаком…

Прошел проводник по вагону, проверил билеты. И снова пассажиры вернулись к своим занятиям: кто-то читал, кто-то разговаривал с соседом, кто-то просто спал…

…Саша поднялся, когда электричка подъезжала к Потапово. Прошел мимо Артема, слегка задел его рукой. Тот встрепенулся, огляделся по сторонам. Увидел, что поезд начинает останавливаться, и за окном выплывает длинное одноэтажное здание вокзала с крупным словом над входом:

ПОТАПОВО.

– Выходим! – сказал Артем Рите.

Они поднялись, направились в общем потоке людей, кто тоже уже достиг нужной станции…

Потапово был небольшим городишком, который Артему показался совершенно незнакомым. Хотя и проезжал он его в автомобиле пару дней назад. Да видно, если и смотрел в окно, то ничего не видел.

Домики здесь были, в основном, одноэтажными. Улицы утопали в разноцветной листве. На дорогах был не асфальт, а щебенчатое покрытие.

Шли все также. Впереди Артем и Рита. Поодаль – Саша.

Спрашивать потаповцев, где находится детский дом особого режима для чесеировцев, не решились. Понадеялись найти своими силами. Но Артем даже примерно не мог сказать, находится ли нужное здание в центре города или на окраине. Хотя склонялся во мнении все-таки больше к центральной части населенного пункта…. Вот и бродили по улицам на небольшом расстоянии друг от друга в надежде случайно наткнуться на нужное детское учреждение.

Проплутали с полчаса, а здание детдома никак им не попадалось. Ладно, хоть внимания на них особо никто не обращал. И любопытные милиционеры не встречались.

Прошли мимо промтоварного магазина, и тут Артема осенило:

– Рита, нам нужно одежду Костику купить! Там, у него, наверняка какая-нибудь детдомовская униформа. Нам не надо, чтобы все вокруг догадывались, откуда мальчик.

– Поняла. Подожди меня здесь, я сама куплю.

Девушка пошла к магазину.

– Недолго только, – сказал он ей в спину. – А то знаю я вас, женщин.

Рита обернулась, тихо засмеявшись…

…Через пятнадцать минут поиск нужного места продолжился.

– Эх, навигатор бы сюда, – вздохнул Артем.

– Толку-то от него, – улыбнулась Рита. – Ты же проезжал весь город, сам говорил. Вспомни, может, детский дом вовсе и не в центре.

– Да не помню. Сама понимаешь, в таком состоянии был, не до смотрин вокруг.

– Погляди, а вон тот дом – не то, что мы ищем? – Рита указала на двухэтажное здание в отдалении, похожее на школу.

Артем напряг зрение:

– Вроде. Пойдем, поближе подойдем…

Здание было огорожено высокой каменной стеной, сверху которой лежала колючая проволока. Входом служили металлические ворота, через которые можно было увидеть бегавших по двору детей.

Только мальчишки. Взрослых не наблюдалось. Пацаны шумели, устраивали потасовки, был слышен мат.

Артем вдруг отпрянул в сторону, отвернулся.

– Что случилось? – спросила Рита.

– Там Костя, у ворот стоит.

– Где? Там несколько детей.

– Тот, который наружу смотрит.

У ворот действительно стоял худенький мальчик лет семи. Он смотрел за ворота спецдетдома, туда, где ходили люди, где жили семьи. И где теперь не было места для маленького Костика, потерявшего папу и маму.

– Нельзя мне сюда. Выдаст он меня. Поневоле выдаст. Увидит, обрадуется, что я за ним пришел, – Артем говорил взволнованно, в глазах была тревога.

«Как он изменился!» – подумала Рита, вспомнив, каким был Муравьев-мачо всего неделю назад.

– Вон лес. Пойдемте туда.

Город действительно был достаточно мал, что почти из каждого района обозревалась опушка леса.

Артем подхватил Риту под ручку, и они неспешной походкой удалились от детдома… Стараясь не привлекать внимание, занырнули в лес: сначала Артем с Ритой, а потом и Саша.

Муравьев объявил, когда, по их мнению, они оказались в зоне невидимости:

– Саша, в детский дом пойдешь ты. Давай меняться одеждой.

Саша, не сказав ни слова, начал снимать рабочую куртку…

– Артем, Саша ведь не видел мальчика, – напомнила Рита.

– Я соображу на месте, – успокоил ее Александр.

Лицо Саше оставили прежним. Теперь он превратился в военного, который недавно перенес заболевание или тяжелое ранение.

Артем достал из своего портфеля пачку поддельных документов – продукцию типографии двадцать первого века – нашел нужный и сунул Саше «красные корочки».

– Теперь ты майор НКВД Макар Колотилов, – торжественно объявил он. – Всё остальное помнишь.

– Фамилия ужасная! – поежилась Рита.

– Говорящая, – хохотнул Муравьев.

– Я готов, – отозвался Саша, надевая на голову фуражку.

– Мы тебя здесь будем ждать. Удачи! – Артем пожал Сашину руку.

Мнимый «майор» посмотрел на Риту, слегка улыбнулся и зашагал через лес в город. Девушка поводила парня взглядом, чувствуя, как тревожно отозвалось сердце на его уход. Муравьев с прищуром наблюдал за их переглядами…

Глава 53. Киднеппинг

Дьюк Алексей Алексеевич, некогда работавший в органах, пару лет назад был направлен в Потапово на должность директора детского дома, учреждения особого режима, состоявшего при НКВД. Сюда отправляли детей «врагов народа» от трех до пятнадцати лет включительно. Только мальчишек.

В «ссылку» Дьюк попал по собственному «недоразумению» – страдал тем, что время от времени ударялся в запои. И это понятно. Работа у него была такая. Дело иметь приходилось со сложным и нервным контингентом: у его «подопечных» – всякой там арестованной интеллигенции, – на допросах, при виде собственной крови, случались обмороки. Нежные твари, что поделаешь! А Дьюка, похоже, из-за них, негодяев, бессонница замучила. Ночами ломало так, что только водка и помогала.

Новую должность Дьюк сначала невзлюбил: что хорошего быть нянькой? Но вскоре оказалось, что все совсем не плохо и даже где-то хорошо. Напряга – никакого, ответственность – практически нулевая. Он быстро понял, что здоровье детей врагов народа, а также условия их жизни никому не интересны. Даже наоборот – чем хуже им, тем лучше. Воспитательная мера такая. И смертность в детском заведении никого не волновала. Чесеировцы – по сути, изгои. Кому они нужны?

Единственное, понял Дьюк, к детям не прикасаться. А лучше вообще от них подальше держаться. На это воспитатели есть. Пусть те сами думают, как себя от вшей защитить, которые у детей даже по обритым головам ползают.

Получив хлебное место, куда продукты, да и всякие там другие товары доставлялись, тело Дьюка округлилось за два года, оплыло жирком, приобрело симпатичный животик. И бывший энкаведешник даже почти пить бросил. Только порой, когда вокруг него слухи похаживали, что иногда снисходит на власть наверху желание проверить, как выглядит приписанное к ним детское учреждение. Побаивался проверок Дьюк, хотя не сильно верил в таковые.

И все-таки страх держал от слишком опрометчивых поступков. Отсюда выходило, что много не наворуешь. А ведь у него молодая жена. Да и старая семья есть хочет, причем не просто хлеб, а хлеб с маслом.

Время шло, ничего плохого – для Дьюка – не случалось. Нынешний директор вскоре привык к детдомовской «безопасности» и, поразмыслив, решил: предупредить перед проверкой – предупредят (есть у него приятель в нужном месте). Поэтому матрац выдавать – один на три кровати. Подушки вообще пусть в кладовке лежат. К тому же, из-за этой мягкой роскоши только клопов в спальнях прибавляется. Еда для детей – строго по лимиту. Чтобы под матрацы лишнее не растаскивали. Хватит тараканов в столовой. Зачем еще один вид насекомых в спальнях?

Поначалу, в первый месяц работы, его раздражали детские физиономии со взглядами исподлобья. Потом привык. Мальчишки грубить боялись. Воспитатели с ними особо не церемонились. Раздавали тумаки налево и направо. Женщин в педагогическом коллективе не было – только мужики. Многие, как и он, бывшие военные. Вообще, работников оказалось найти трудно для подобного учреждения. Кому охота с «малолетними преступниками» возиться? Поэтому приходилось брать, кого попало. Был у него даже с судимостью один. За убийство отсидел. Теперь вот в воспитателях числится. Зато дети в его группе по струнке ходят.

А так, работать здесь намного спокойнее, чем в конторе. Сон к Дьюку вернулся. С молодой женой чаще видеться получалось. Правда, капризная она у него. Вот, на Кавказ, к морю, захотела. Теперь крутится Дьюк, как может. Казенные денежки на поездку откладывает.

^{Дети репрессированных родителей, отправленных в специальные детдома при НКВД.}

…Дьюк стоял у окна, отхлебывал мелкими глотками горячий чай, только что принесенный из столовой услужливой заведующей по питанию. Задумчиво смотрел во двор, где бегали пацаны, пихаясь, пиная друг дружку. Борьба за выживание и самоутверждение здесь – посильнее классовой. И сбежать невозможно. Во-первых, забор у них крепкий, каменный. Во вторых, воспитатели шманают детей: попробуй кусок хлеба спрятать в карман, сразу – обвинение в попытке побега, и в холодный подвал на пару дней. Боятся пацаны даже подумать о побеге.

У ворот появился Кирков, тот самый воспитатель, из бывших уголовников. Какому-то мальчишке ухо закрутил. Заслужил, значит, малолетний.

Кирков отвлекся, на ворота посмотрел. Пацана оттолкнул, шагнул к железной преграде. И тут только Дьюк заметил: стоит за воротами его бывший коллега, энкаведешник. И похолодело внутри у Дьюка так, как будто дедушка Мороз в его желудок заглянул. Неужели по его, дьюковскую душу, пожаловали?

Увы, как ни храбрился директор детдома, тут понял: страх жил где-то глубоко внутри и никогда не оставлял его, страх, что вдруг однажды в здание детского дома войдет милиционер или, вот как сейчас, собственный бывший коллега, и предъявит ему обвинение в воровстве.

Вздрогнул Дьюк и выплеснул на себя чай, когда увидел, как Кирков пропустил на территорию детдома человека в военной форме.

Энкаведешник спросил что-то у Киркова, тот тут же замахал руками, показывая дорогу – ну, точно, в кабинет к Дьюку.

– Доигрался! – простонал директор и, поставив чашку с остатками чая на стол, потянулся в выдвижной шкафчик за таблетками.

Потом отдернул руку, сделал глубокий вдох, нацепил на рот заискивающую улыбочку и выскочил из своего кабинета навстречу военному…

…Сашу никогда не привлекали военные профессии. Но, надев форму, он почувствовал, как весь внутренне подобрался. Причиной было не состояние неопределенности перед тем, что сейчас он собирался делать. Это была именно военная форма. Странным образом она влияла на человека, заставляя его соответствовать.

Он зашел в здание, огляделся. Покрашенные в синий цвет стены. Белый потолок. Портреты вождей, красное знамя в углу. Плакаты о партии и ее великом пути.

– Здравствуйте! Здравствуйте! – навстречу ему катился невысокий толстячок с неестественной улыбкой. – Рад! Очень рад!

Саша слегка растерялся столь пламенным восклицаниям незнакомого директора детдома – как будто поджидали парня здесь. И просто чудом не подал виду. Опять же, наверно, форма не дала неправильно отреагировать на необычную, слишком горячую, встречу.

– Чаю? Или может, пообедать желаете?

Саша, хотя и был голодным, чувствовал, что сейчас в горло не полезет даже самый вкусный кусок. Он отрицательно качнул головой и, кашлянув, для того, чтобы сделать голос построже да побасистее, произнес:

– Давайте лучше сразу к делу!

– К делу? – в глазах директора метнулся страх. – Ну, давайте. Пойдемте в мой кабинет.

Он пропустил Сашу вперед и сам засеменил следом. Парень слышал за своей спиной тяжелую поступь и сбивавшееся дыхание…

…Саше было предложено присесть в кресло или на диван. Но мнимый военный опустился на стул – на кресле или на диване спина сразу ссутулится, тело расслабится. Саша же хотел быть готовым к любым неожиданностям.

– Я пришел за мальчиком, который был доставлен сюда пару дней назад. Константин…, - Саша поднял глаза к потолку, пытаясь изобразить, что вспоминает фамилию пацана.

– …Артёмин, – услужливо подсказал директор. – Документов при нем не было. Он назвал это имя. Мы запрос сделали. Ждем.

– Да, точно, – Саша кивнул. – Константин Артёмин.

По губам скользнула легкая улыбка – аванс директору. А на самом деле, забавно показалось, что маленький и пока незнакомый Саше Костик выразил свою любовь к «пришельцу из будущего» таким необычным способом.

Но тут же Александр сурово продолжил:

– Всплыли кое-какие обстоятельства. Нам надо допросить мальчика. Я заберу его на сутки. Завтра мы его доставим к вам обратно.

Дьюк постарался не выдохнуть от счастья тот испуг, который забрался внутрь его души, как только он увидел за окнами энкэвэдэшника: ох, пронесло, не по его персону пожаловали. Поэтому тут же радостно и быстро закивал:

– Конечно, конечно. Я понимаю… Когда вы его заберете?

– Да прямо сейчас! – Саша посмотрел на директора прямым, твердым взглядом, а в душе его скребся страх, что сейчас этот «доктор детских душ» потребует у него документ, который по идее должен бы быть предоставлен директору детского учреждения: не чайник взаймы попросил, а целого ребенка!

– Я распоряжусь, его позовут, – директор попятился к двери, елейно лыбясь, не оборачиваясь, рукой толкнул дверь. И все тем же рачьим образом покинул комнату.

Саша приготовился напряженно ждать. События могли начать развиваться совсем не так, как должны бы. Директор вполне мог заподозрить парня в том, что он не настоящий энкавэдэшник, притвориться, что поверил ему, а сам – побежать и позвонить в органы: если не донести, так проверить, действительно ли был послан в детский дом человек, чтобы забрать воспитанника для допроса. На такой случай был приготовлен бутафорский пистолет. Он сейчас лежал у Саши в кармане брюк.

Только, оставшись наедине с собой, он вспомнил о том, что забыл представиться Дьюку. Мол, майор НКВД Макар Колотилов. А тот, выглядит как-то странно, даже и не поинтересовался.

Будем надеяться, что директор труслив, каковым кажется. И, если Саше не померещилось, он испугался уже тогда, когда увидел военного в своем детдоме. Может, рыльце у него в пушку?..

В дверь сначала втолкнули мальчика. Следом протиснулся и сам директор, все так же заискивающе улыбаясь.

– Вот он, Константин Артёмин.

Семилетний мальчишка был не по годам бледен и худ. В глазах застыла не детская тоска. Волосы сбриты. Одежда казенная, на два размера больше. Лицо не умывалось пару дней точно.

Мальчик посмотрел на незнакомого военного со страхом в глазах, худенькое тельце пацана напряглось так, как будто ребенка собирались столкнуть без на то его желания с крутого обрыва в шумную речку.

– Здравствуй, Константин Артёмин! – строго посмотрев на мальчика, сказал Саша. – Директор сказал тебе, что ты поедешь со мной?

Костик слегка качнул головой, заморгал ресницами.

– Что ж, – Саша поднялся, – не будем терять времени.

Он шагнул к директору, взял его за руку и крепко пожал потную ладонь.

– Спасибо, товарищ… Эээ…

– Дьюк Алексей Алексеевич, – заискивающе представился директор.

– От лица Органов советской власти! – парень тряхнул ему руку.

Директор с трудом не поморщился – Сашино рукопожатие оказалось слишком крепким для его вялых пальцев.

Парень протянул ладонь Костику. Тот, не глядя на военного, вложил свои пальчики внутрь. В этом движении не было ни капли доверия к взрослому человеку, а была только покорность: пацан на своем горьком опыте убедился, что несогласие с властями не может привести к хорошему.

Саша вывел из кабинета бледного и поникшего мальчика. Им на пути встречались дети, взрослые. Они останавливались и смотрели им вслед. Саша больше чувствовал это. По сторонам не смотрел. Шел, гордо задрав голову – человек в военной форме, человек-хозяин, человек-властелин…

Глава 54. Радостная встреча

…Костик покорился. Он вообще смирился со своей судьбой с той минуты, когда худая тетенька ударила дядю Артема по лицу прикладом ружья, а тот упал и потерял сознание. После этого все было как в тумане. Даже тогда, когда дядя Артем очнулся, и когда их посадили в машину – дядю Артема со связанными руками. И когда его оставили в детском доме, а дядю Артема куда-то увезли. Костик не хотел думать, что с его неожиданным другом случилось дальше. Также, как гнал мысли о родителях.

Куда его вел этот невысокий военный с не очень строгим лицом, Костик даже не думал. У мальчика мелькнуло в голове, что тот как-то странно себя ведет – колесит по городу, причем там, где самые глухие переулки, прячется за углами, а потом выглядывает наружу. Но Костику было не до анализа поведения взрослого. Ему вообще было не до чего.

Наконец они зашли в лесок. Тут военный отпустил руку мальчика, наклонился, заглянул ему в лицо, спросил:

– Ты как? Не устал?

Костик удивился странной заботе незнакомого человека в форме, но виду не показал и отвечать не стал, только отрицательно мотнул головой.

– Почти пришли. Сейчас отдохнешь немного.

Военный остановился, прислушался к звукам леса, потом, засунув два пальца в рот, свистнул. Снова прислушался. Откуда-то сбоку ему ответили похожим свистом.

– Пойдем туда! – военный указал направление и заспешил вперед.

Костик потопал за ним, медленно приходя в себя и пытаясь заставить осознать, что все-таки происходит. Ему пришла в голову шальная мысль броситься сейчас вон в те ближайшие кусты и бежать, бежать, бежать. Военный его за руку не держит. Даже отвернулся и не следит за ним.

А вдруг не поймают? Он маленький, шустрый. И в лесу, Костику известно, легко прятаться. Тут за любым кустом затихни, и ни один преследователь тебя обнаружить не сможет. Потом, когда этот военный отойдет в сторону, можно побежать к станции и забраться в пустой вагон. Лучше там всю жизнь жить, чем в детском доме, где воспитателям позволено бить детей в случае неповиновения. Ему, Костику, еще не попадало, но он видел, как легко зарабатывали тумаки другие. И сами воспитанники друг на дружку задираются, некоторые находят тех, кто послабее, и прохода им не дают, еду отбирают.

Убежать, пока есть возможность, чтобы назад не возвращаться!

Правда, впереди зима, и деньги у него отобрали. Но, может, повезет, и Костик найдет место, где перезимовать. Или встретит хорошего человека. Такого, как дядя Артем.

Мальчишка уже стал оглядываться вокруг, ожидая наиболее удачного момента для побега. Но тут неожиданно кто-то бросился на него сбоку из-за кустов и обнял крепко-крепко, не дав Костику даже закричать от испуга. Когда чьи-то неожиданные объятья ослабли, и у мальчика появилась возможность задрать голову вверх, то увидел он широко улыбавшегося дядю Артема.

Костик не знал, верить своим глазам или нет. Но руки сами обхватили талию парню, нос уткнулся во фланелевую рубашку, а слезы брызнули из глаз.

– Дядя Артем! – прошептал он. – Я так рад вас видеть!..

Глава 55. Лекарство от страха

…Дьюк с чувством выполненного долга, а также с превеликим душевным облегчением, что неприятной ситуации пришлось избежать, вернулся в кабинет и плюхнулся в кресло. Вспоминая свой недавний страх, поежился и решил, что должен обязательно поговорить с молодой супругой и объяснить ей, как опасно сегодня воровать. Потом вскочил и торопливо направился к книжной полке, где у него гордо стояли томики Ленина, Маркса и других светил, приведших Россию туда, где сейчас находилась страна. Тут же, над этим книжным богатством висел портрет Сталина с его легким прищуром. Иногда Дьюку очень хотелось отвернуть портрет лицом к стене, чтобы глаза вождя не следили за каждым шагом директора детдома.

Алексей Алексеевич покосился на дверь, торопливо отодвинул книжки и извлек оттуда бутылку водки и граненый стакан. Широкими шагами достиг стола. Плюхнулся на стул. Поставил на столе папку с твердыми корочками торцом, спрятал за эту «ширму» стакан и бутылку. Открыл чекушку. И только наклонил ее над стаканом, чтобы налить «лекарство от нервов», на столе резко зазвонил телефон. Рука директора вздрогнула, чудодейственная жидкость плеснулась мимо стакана.

Директор раздраженно прокомментировал случившееся грубым словом и, оставив бутылку за ранее сделанной конструкцией, привстал, протянул руку к трубке.

– Слушаю! – слегка резковато сказал он, хмурясь по причине, что его оторвали от важного занятия.

По мере того, как трубка говорила, лицо директора менялось от сердитого к заискивающе улыбчивому и до испуганно побледневшего.

Разговор, в котором Дьюк вымолвил только два слова, закончился. Говоривший отключился, послышались гудки. И Дьюк тяжело плюхнулся на стул, с трудом отправив трубку на правильное место. Руки его дрожали, на лбу повисли капельки холодного пота. Он достал носовой платок и промокнул лицо. Дрожащими руками поднял бутылку и плеснул водки в стакан. Начал пить прозрачную жидкость, при этом зубы выразительно стучали о стекло.

Потом повторил процедуру – для закрепления эффекта.

И еще раз повторил.

Действительно, стало легче.

Немногие бы осудили директора за распитие спиртных напитков на рабочем месте, если бы узнали причину столь безрассудной вольности.

Только что директору был звонок оттуда. Майор НКВД со странной фамилией Дятел сообщил ему, что пойманному пару дней назад шпиону и диверсанту Артему Муравьеву, с которым нашли мальчика Константина, удалось бежать. Вполне возможно, он, то есть шпион, может появиться в детском доме, чтобы забрать пацана. Ведь органам так и не удалось выяснить, кем приходится мальчишка Муравьеву: родственником, ребенком для отвода глаз или случайным попутчиком.

– Шпион изворотлив, легок на переодевания. Может выдавать себя за кого угодно, даже за женщину. Так что, будьте бдительны, товарищ!

– Он вооружен? – с трудом выдавил из себя Дьюк.

– Вряд ли. Но будьте начеку! – строго сказал в конце своей речи майор и отключился.

Директор застыл в оцепенении. Ситуация легко просчитывалась. Дьюк отлично понимал, чем для него может закончиться легкомысленный поступок: директор не спросил о сопроводительных бумагах на ребенка, не проверил документы военного. В ближайшее время в их детдом может нагрянуть уже настоящий энкавэдэшник, чтобы забрать Константина Артёмина с собой. И тогда голова Дьюка полетит с плеч…

Глава 56. В кругу друзей

Костик стоял, тая от мягких прикосновений Риты к своему лицу, когда она умывала его влажными салфетками. Те нашлись у девушки в сумке и сейчас пригодились, чтобы привести в порядок чумазую физиономию мальчугана.

– Вкууусно, – с улыбкой протянул он.

– Что «вкусно»? – заглянула ему в лицо Рита.

– Вкусно пахнет.

Рита улыбнулась. Костик был совсем малышом, только глаза смотрели не по-детски серьезно.

– Костик, ты понимаешь, что мы тебя похитили? – спросил пацана Артем, сияя, как будто у него сегодня был день рождения.

Костик обернулся к парню и с любовью посмотрел на него.

– Понимаю, – рот его расплылся в счастливой улыбке.

– Ну, раз понимаешь, отнесись к тому, что я тебе сейчас скажу, с пониманием, – произнес Артем, погладив мальчика по колючей голове. – Эх, паразиты! Такую красоту обрили!

Костик хихикнул. Но тут же улыбка исчезла с лица малыша, в глазах появился страх. До него дошла первая фраза, сказанная Муравьевым: к чему-то надо отнестись с пониманием. Может, они его обратно собираются отправить?

Рита, наблюдая за мальчиком, упрекнула Артема:

– Ну, что ты его пугаешь? – и поспешила успокоить пацанёнка: – Костик, нам придется тебя переодеть, чтобы никто не смог узнать мальчика, сбежавшего из детского дома. Ты не против?

Напряжение ушло с лица Костика, он согласно кивнул.

– Ты не возражаешь побыть немного девочкой?

Костик смотрел на Риту какое-то время, как будто пытался понять, шутит ли она или говорит всерьез. Наконец пожал плечами.

– Ну и замечательно!

Рита извлекла из своей сумки купленную одежду: юбку и блузку. Напялила на голову мальчику панаму. Но отсутствие волос у Костика делало его похожим на девочку, переболевшую тифом. Или… на ребенка из детдома. В любом случае, окружающие люди станут обращать на него внимание. Что, конечно, абсолютно не входит в планы друзей.

Рита повернулась к Муравьеву:

– Артем, дай-ка мне самый маленький парик. И посмотри в своем волшебном портфеле, что там имеется вкусненькое – Костику пожевать.

Малыш заулыбался Рите, хитро посмотрел в сторону Артема.

Муравьев, снова потрепав мальчишку по голове, извлек из портфеля банан и сунул ребенку. Потом, порывшись, достал маленький светло-рыжеватый парик с длинной тонкой косичкой.

Костик вертел в руках банан. Рита заметила замешательство мальчика, переглянулась с Артемом.

– Это банан, – сказала она Костику.

– Я никогда их не видел! – восхищенно прошептал малыш.

– Но слышал о них?

– Да. Мне мама читала сказку про доктора Айболита.

^{Это – титульная страница книги издания 1936 года. Обратите внимание, что на ней упоминается, по мотивам какого писателя написана книга Чуковского. Нигде раньше я не видела такой пометки. Хотя знала, что есть подобная сказка на английском (просто авторские мысли вслух).}

Вскоре из Костика получилась худенькая бледненькая девочка со светло-рыжей косичкой, в которой пламенел вплетенный в волосы красный бантик.

– Ну вот! Пора мотать отсюда, пока не поздно! Саня, – Артем обернулся к сидевшему на пеньке Саше, который молча наблюдал за всем процессом превращения мальчика в девочку. – Давай, снимай форму. Она засвечена. Тебе не стоит в ней быть… И документы твои надо выбросить.

Артем протянул руку. Саша извлек из кармана брюк красные корочки. Муравьев открыл их, зачем-то заглянул внутрь, потом разорвал напополам. Швырнул в небольшую канавку, забросал ее упавшей осенней листвой, орудуя ногами.

Извлек из своего кармана паспорт, открыл.

– Теперь ты Леонтий Андреевич Полянов, рабочий завода «Красный командир».

– Где такой завод? – напрягся Саша, пытаясь вспомнить.

– А я знаю? – хихикнул Артем. – Пришло в голову, и я написал.

Отдал Саше документ.

– Артем, – спросила Рита. – Какая у нас там мужская одежда осталась?

– Только спортсмен. Что ж, буду спортсменом. Саня, ты переодевайся обратно в рабочего…

– А форму куда? Тут оставим? – спросил Саша.

– Ни в коем случае! – воскликнула Рита. – Я потом что в костюмерную возвращать буду?

– Ну, что, ребята! – Артем оглядел лица своих товарищей. – Пора на станцию. Надо уезжать отсюда, пока директор не опомнился. Переодеваемся! Очень быстро! – скомандовал.

Рита в ожидании, когда парни будут готовы, наблюдала за Костиком. Тот сидел на пеньке, с которого недавно «вел наблюдение» Саша, и медленно смаковал банан. Взгляд мальчугана смотрел в одну точку – видно было, что совсем недетские мысли одолели ребенка.

– Потерпи, – пожала она детские пальчики. – Скоро всё закончится… Надеюсь…

Глава 57. Догнать похитителя!

Дьюк метался по кабинету, пытаясь принять решение. Если он не вернет назад мальчишку, его ждут огромные неприятности.

В принципе, можно соврать, что пацан сбежал. Но кто даст гарантию, что НКВД это не разозлит еще больше? Из рук органов ускользнул опасный шпион, а директор прошляпил свидетеля. К тому же, такую версию – о побеге пацана – нужно было выдавать сразу, когда звонил майор Дятлов. Теперь же они еще его заподозрят в том, что он скрывал нужную информацию с непонятно какими целями.

Есть другой вариант. Можно наплести, что человек в форме военного угрожал ему, приставив к голове наган. Но ведь в детдоме найдутся такие, которые видели, как директор самолично добежал до группы, забрал Константин Артёмина и увел в свой кабинет. И добавят, что вид у руководителя детского учреждения вовсе не был испуганным. А энкавэдешники спросят: если все было именно так – угрозы, наганы у виска, смертельная опасность, – почему он во всем не признался немедленно?

Нет, мальчика надо вернуть в детдом своими силами. И как можно быстрее. Чтобы, когда за пацаном пришли, он находился тут, на месте.

Этот мнимый энкаведешник был не на машине. Дьюк сам видел, что автомобиля за воротами не было. Значит, у этого ряженого военного только один путь покинуть город – поездом. Надо срочно бежать на вокзал!

Да, но ведь он может быть вооружен! Что тогда?

Просто там нужно найти милиционеров, сказать, что этот человек похитил ребенка из спецдетдома при НКВД. Дальше их работа: рисковать, окружать, хватать, обезоруживать.

И всё равно одному Дьюку было страшновато бежать в погоню. Он вспомнил крепкую руку молодого парня и передернулся. Тот может одним ударом повалить его, Дьюка, на землю.

Нет, один он не пойдет!

Директор спрятал бутылку с водкой на место и выглянул в коридор. По коридору шел вразвалочку шестиклассник Лядов.

– Позови мне воспитателя Киркова! – тоном, не предполагающим возражений, приказал он.

Мальчишка неспешной походкой пошел на поиски воспитателя. Директор вернулся в кабинет. Пометался из угла в угол, понял, что не хватает терпения сидеть и ждать. Выскочил в коридор и сам побежал искать Киркова. На ходу подумал: у этой преступной морды наверняка где-то спрятано оружие. Надо сказать ему, чтобы захватил с собой…

Глава 58. На станции

По лесу шли вместе.

Решили, что Рита и «девочка» Варя (такое временное имя дали Костику) – сестры. Мальчику велели быть очень осторожным. Лучше помалкивать, чтобы не выдать себя какими-нибудь «я сделал, сказал, подумал…»

Артем предложил, что, как только они вернутся в город, Рите с Костиком нужно пройти через коридор и вернуться в настоящее. Ребенка следует отмыть, откормить. Таскать его за собой, пока они ищут Ниночку здесь, в опасном прошлом, не разумно. Рита начала спорить, что она не может оставить Артема в трудную минуту, а на самом деле причина была другой: ей совсем не хотелось расставаться с Сашей. Казалось, вернется она обратно и навсегда его потеряет. Артем догадался, в чем загвоздка, скрипнул зубами, покосился на нахмурившегося Саню и буркнул:

– Ладно, потом решим…

Из леса выходили по отдельности. Первым вынырнул Артем. Тут же выпрямил спину и независимой походкой – широкими шагами уверенного в себе человека, которому нечего бояться, – зашагал по тротуару. Там, в лесу, Рита «зашпаклевала» фиолетовые остатки синяка у парня под глазом. И теперь только парик менял его внешность. Было, конечно, рискованно. Но ребята понадеялись на то, что второго «шанса» неожиданной встречи с Угловой случиться не должно. Как известно, заряженное ружье стреляет только однажды…

Следующими из леса вышли девушка и мальчик. Старались держаться на приличном расстоянии от Артема, но так, чтобы можно было видеть его спину. Рита вела Костика за руку. Тот прихрамывал, пытаясь приспособиться к непривычным для ступней девчачьим туфлям.

Замыкал процессию Саша…

Артем перестраховался и не пошел немедленно на вокзал. Они плутали по городу какое-то время, хотя, на самом деле, до станции было рукой подать.

Наконец Муравьев достиг нужного места. Опережая других, сбегал внутрь здания, посмотрел, когда ближайший поезд на город. Как будто случайно прошел мимо Костика и Риты, тихо обронил:

– Рита, электричка через тридцать минут. Уйдите пока с Костиком в женский туалет, чтобы не тереться здесь, на глазах.

Подошел Саша. Остановился близко к ним, делая вид, что он с ними не знаком.

– Через сколько выйти? – спросил Рита. – Саша, насколько заранее поезд подходит к перрону? Объявлять по громкой связи будут?

– По радио? – переспросил Саша. – Нет… Выйдет человек. Громко объявит поезд и платформу. Минут пятнадцать побудьте в туалете и выходите.

Рита с «Варенькой» скрылись за дверьми дамской комнаты.

Парни встали в очередь за билетами, по отдельности друг от друга. Артем купил два взрослых, Саша – один, для себя…

В зале Саша присел на сидение, Муравьев замер у таблицы с расписанием поездов.

«Неправильно мы придумали образ для Артема, – подумал Саша, косясь в сторону своего товарища. – Уж очень он на виду. Все на него оборачиваются».

Артем действительно привлекал внимание своим высоким ростом, подтянутой накачанной фигурой и спортивной одеждой.

«Быстрей бы поезд!»

Саша надвинул кепку на лицо, положив голову на спинку сидения. И тут напрягся, краем глаза уловив что-то странное. Включилась интуиция, или шестое чувство, о котором так любят писать ученые. Оглядел из-под кепки зал вокзала, пытаясь понять, что его взволновало. И замер: у входа стоял толстенький директор, за ним – худой и длинный мужчина, тот самый, который открыл Саше ворота в детский дом. Они озирались по сторонам, вглядываясь в мелькавших мимо них пассажиров.

Саша сполз с сидения, на корточках стал пробираться к Артему, который тоже, наконец, уселся и теперь ежеминутно смотрел на наручные часы – нервничал.

Люди стали коситься на ползавшего по полу парня.

– Простите, денежку потерял! – громким шепотом известил он; и добавил: – И голос тоже потерял.

Кто-то понимающе кивнул, от него отвернулись любопытные взгляды.

Саша уже был рядом с Артемом.

Артем мгновенно сориентировался, увидев подкрадывавшегося по полу Сашу. Привстал, обнял его за плечи и повел за собой в приоткрытую служебную дверь в углу вокзального зала. Они нырнули туда. Замерли, посмотрев друг на друга.

– Что-то случилось? – выдохнул Артем.

– Директор детдома здесь! – пытаясь восстановить сбившееся дыхание, проговорил Саша. – И не один… Они ищут меня. Забирай Риту с Костиком и уезжайте. А я отвлеку их. Главное, чтобы они не заметили мальчика.

– А ты?

– Я попробую сбежать… Давай, Артем, действуй!

– Как он выглядит?

– Кто?

– Директор.

– Толстячок в белом легком костюме и со шляпой на голове. С ним – воспитатель. Длинный, худой. Я его тоже в детдоме видел…

Артем выглянул наружу. Увидел стоявших рядышком, недалеко от входной двери, мужчин, полностью соответствовавших короткому описанию Саши.

– Как они догадались, что я не из НКВД? – пробормотал Саша уже самому себе. – Я думал, что ничем себя не выдал… Давай, Артем, скоро поезд. Может, уже стоит на платформе… Хотя… Подожди! Я – вперед! Отвлеку!

Саша, не дав Артему возразить, выскользнул в зал для пассажиров.

– Саня! Погоди! Это плохой план! – с опозданием выдохнул ему вслед Артем.

И выскочил следом из служебного коридора.

Стоял, напряженно наблюдая за действиями товарища.

Саша шел, как танк, навстречу директору. Но тот, по видимому, искал «похитителя» мальчика среди людей в военной форме – таких пассажиров тоже хватало на вокзале. И на шедшего прямо на него парня-работягу не обращал внимания.

– Дурак! – простонал Артем. – Кто же так отвлекает?

Подобное безрассудство в глазах Артема выглядело глупым. Он бы на Сашином месте поступил по-другому. Как? Нет, идеи пока в голову не приходят. Но то, что он бы не работал вот таким бездумным топорным способом – идти на таран собственным проблемам – Артем знал точно.

Дьюк продолжал вертеть головой. Рядом цаплей стоял воспитатель Кирков и тоже озирался.

Сашина цель была достигнута – директор наконец заметил парня. Да и трудно уже было этого не сделать – между ними оставалось метра три. Артем видел, как Дьюк задержал на Саше свой взгляд, как медленно стал открываться рот толстяка, увеличиваться в размерах глаза. Саша уже проходил мимо. Он с силой толкнул директора плечом, тот сильно качнулся, стал падать на стоявшего рядом коллегу. Его рот начал открываться и закрываться, как будто ему вдруг перестало хватать воздуха. А Саша рванул с места, бросился к двери, почти сшиб с ног заходившего внутрь человека в форме железнодорожника – только входная дверь помогла случайному человеку не упасть.

Директор опомнился и, бросив фразу длинному сопровождавшему через плечо, нырнул в открытый выход с вокзала. Несколько секунд, и они оба исчезли на улице.

Артем торопливо заспешил к туалету. Встал у входа, как вкопанный, ловя на себя взгляды выходивших из дамской комнаты женщин.

«Где же Рита?» – Артем начинал злиться, каждые тридцать секунд посматривая на часы.

У него возникло непреодолимое желание ворваться в женский туалет и найти там Риту. Отругать ее за легкомыслие – чисто женскую черту характера. Но тут она появилась сама, держа за руку Костика.

– Ну, где вы ходите? – прошипел Артем. – Бегом на поезд!

– Уже пришел? Я не слышала, что его объявили.

– А ты уверена, что тебе кто-то об этом объявит? Ты не дома, Ритусик!

– А где Саша?

Они уже шли к выходу с вокзала: Рита и Костик – рядом с широко шагавшим Артемом, и едва за ним поспевали.

Муравьев не ответил. То, что Саню они могут больше не увидеть, было очень даже вероятно. А Ритка как-то странно на того реагирует – он еще в настоящем это заметил. И в лесу тоже. Да и парень на нее тоже заглядывается. Влюбились что ли друг в друга? Этого только не хватало! Ритка, будем надеяться, вернется в настоящее (и он, Артем, тоже). Но Саша-то вряд ли пойдет следом за ней. Это – не маленький мальчик Костик. Саня – взрослый человек! Ему так просто в настоящем не появиться.

…Поезд стоял на перроне. Артем помог Рите забраться, подсадил Костика. Скрываться теперь, что они не знают друг друга, не стал. Артем начал притворяться, что встретил девушку недавно и пытается с ней познакомиться.

– Какая у вас чудесная девочка? Это ваша сестра?

Рита сообразила о его тактике, ответила:

– Да.

– А как зовут?

– Варенька.

– А вас?

– Рита.

– Очень приятно. А я – …А..Андрей. Приятно познакомиться.

Они сели на сидения напротив друг друга. Костик искоса посматривал на Артема, старался не улыбаться ему. Потом, не в силах бороться со своими эмоциями, уставился в окно. Но Артем видел, как его рот невольно расплывается в улыбке. Мальчик привязался к нему, это было заметно.

Рита нервничала, посматривая то в окно, то на вход в вагон.

– Рита, не выдай себя! – сквозь зубы процедил Артем.

– Где Саша?

– Отвлекает директора.

У девушки в глазах мелькнула паника. Она снова вытянула шею, глядя из окна на улицу.

«Хуже ребенка!» – сердито подумал о ней Артем. – Мальчишка больше понимает, чем она!»

За окном вокзальные постройки стали двигаться – это электричка начала свое движение вдоль перрона. Они отправлялись обратно в город, чтобы продолжить поиски Ниночки.

Саши на платформе видно не было…

Глава 59. Отвлечь внимание на себя

Саша выскочил из вокзальной двери, пробежал несколько метров, притормозил, обернулся. Он хотел быть уверенным, что Дьюк и его помощник бросятся за ним.

Саша и не подозревал, что всё сейчас могло быть намного хуже, если бы директор не смалодушничал и вложил в нужный момент в уши Дятла из органов правдивую информацию. Не знал он, что Дьюк, несмотря на вопиющее безобразие, случившееся на территории детдома особого режима, состоявшего при НКВД, в милицию или в иное учреждение обращаться побоялся – чувствовал свою вину, что проявил безответственность, отдав ребенка незнакомцу в форме и не потребовав при этом сопроводительных документов. Только благодаря Дьюковской трусливой натуре, Саша скрывался сейчас не от наряда милиции, а всего лишь от двух человек.

Он видел замерших у здания вокзала директора и помощника. Они застыли у входа, напряглись, озирались по сторонам, вертели головами, пытались понять, в какую сторону убежал уже успевший переодеться «энкавэдэшник». Потом длинный, как цапля, воспитатель, заметил Сашу, ткнул в его сторону пальцем, и две контрастные фигуры бросились в погоню. Только после этого Саша занырнул в кусты.

План его был прост: прячась в зарослях, исчезнуть из поля зрения преследователей, выбраться на перрон и незаметно заскользнуть в вагон. Времени успеть на поезд еще было достаточно – до отправления электрички оставалось примерно минут пять.

Но местность была незнакомой, а в подобной ситуации сделать тактическую ошибку легко. И Саша практически сразу это понял, когда обнаружил за кустами еще одну полосу из посадок акации, которая была гуще той, через которую он только что просочился. Позади зеленой ограды разговаривали пассажиры, гудели поезда – в общем, была платформа. Однако пробраться сквозь часто торчавшие стволики кустарников без топора или огромных садовых ножниц было бы невозможно.

Саша заметался туда-сюда, вдоль кустов, пытаясь найти прореженное место в живом «заборе». Заметил только то, что тянувшиеся параллельно насаждения образовывали между собой некий туннель, или тропинку, в конце которой пряталась служебная будка. Выбора не было, и парень рванул к постройке. Может, там есть лазейка, чтобы проскользнуть на перрон?

– Вон он! – услышал за спиной.

Саша не остановился. И уже достиг деревянной, убого смотревшейся, будки. И даже заметил лазейку – встать на колени, проползи между большим камнем, торчавшим из-под земли, и стеной «избушки». А там – свобода! Перрон, электричка.

Уже почти достиг нужного места, как вдруг…

…вдруг камень по размеру чуть больше человеческого кулака просвистел в сантиметре от Сашиного уха и стукнулся о дверь. Парень резко обернулся. Расстояние между ним и Дьюком с его помощником было метров десять. Но оно сократилось мгновенно до пяти, стоило парню притормозить. Он видел напряженные лица тех, кто стал для него врагами. Наверняка они опасались, что он вооружен. Но увы… Бутафорский наган, который ох как бы сейчас пригодился, был брошен в портфель Артема вместе с формой во время недавнего переодевания. Последней спасательной соломкой для Саши могла бы стать прыткость, увертливость, собственная скорость. И парень уже было хотел скользнуть в заветную лазейку, как замер, увидев, что в руках Киркова блеснул нож. Металлическое лезвие холодного оружия, словно великий Эмиль Кио, загипнотизировало парня: он не мог оторвать взгляда от сжимавшего нож кулака.

Преследователи остановились.

– Ты мне его не убивай! – прошипел директор. – Сначала надо узнать, где пацан…

– Не буду убивать! – скрипнул зубами Кирков. – Я его просто на кусочки порежу.

В глазах детдомовского воспитателя сквозило возбуждение, как у хищника при виде кровавого куска мяса. Ноздри раздувались. На губах кривилась довольная ухмылка.

– Подожди резать! – раздраженно тявкнул Дьюк. – Эй, ты! – бросил он в сторону Саши. – Куда мальчишку дел?

– Сейчас он все скажет! – пообещал воспитатель и поднял руку с ножом вверх, намереваясь сделать бросок.

Саша наконец опомнился – пелена гипноза спала с глаз. Но – слишком поздно: момент был упущен, убежать вряд ли получится – повернись спиной к этому длинному, и нож окажется между лопатками. Парень стоял, тяжело дышал и с горечью понимал – шанса остаться в живых у него практически нет.

Тут резкий скрип заставил всю троицу вздрогнуть. Дверь в служебную будку начала медленно отходить от косяка. Оттуда выглянула женщина в форме железнодорожницы – пышные формы, простое, добродушное лицо. Она тут же заметила и Сашу, и человека с ножом в руке. Сориентировалась в опасной ситуации молниеносно. Вдохнула воздух в легкие и пронзительно завизжала.

Как будто звуковой волной толкнуло Сашу к лазейке. Он согнулся, проскользнул в нее и выполз на коленях на перрон. Потом помчался со всех ног по платформе, пытаясь догнать медленно отходившую от нее электричку.

Успел. Схватился за поручни, повис, подтянулся и открыл дверь в последний вагон…

Глава 60. Решение принято – следует действие

Догнать электричку директору, потерявшему на казенных харчах физическую форму, и уже не слишком молодому воспитателю Киркову, оставившему свою былую мощь на нарах, было не под силу. Они уже и так тяжело сопели, как две старые лошади после гонок.

– Что будем делать? – переводя дыхание, спросил воспитатель.

– Да, пацан, похоже, был не просто пацан, если мне оттуда звонили, – ткнул пальцем в небо директор. – Ждут нас большииие неприятности.

– Не «нас», а вас, – поправил Кирков.

Директор послал в его сторону испепеляющий взгляд, но спорить не стал. Да, эта худая образина права, никакие связи не помогут – увернуться от «всемогущей руки» органов не получится.

Они стояли на платформе, а электричка почти исчезла за поворотом.

– Пойдем в милицию! – вдруг решительно выпалил директор и тут же понес свое круглое тело к зданию вокзала.

– А что милиция-то?

– Скажем: пришел военный, угрожал оружием, забрал мальчишку… Авось пронесет.

– Может, без меня? – Киркову встречаться с доблестными охранниками порядка не хотелось, на то у него были вполне очевидные причины.

– Пошли! – приказал ему Дьюк, не оборачиваясь…

…Милиционер выслушал внимательно проблему «пострадавших»:

– У нас мальчика из детского дома похитили! Какой-то военный!

Блюститель законности уточнил:

– Что за военный?

– Из НКВД… Вот почему я ему поверил, – затараторил Дьюк. – Сначала поверил. Но все-таки, понимаете, бдительность на первом месте! Мальчишку-то позвали дежурные. Он уже в кабинет прибежал. А я говорю этому ряженому: «Хорошо, товарищ! Но правила есть правила! Предъявите мне, пожалуйста, свои документы!» «Документы так документы», – ответил он. Полез в карман и вытащил оттуда наган. Схватил мальчишку, нам угрожает, говорит: «Буду стрелять на поражение». А сам пацана за собой тащит в коридор. Только он вышел, я в стол – за оружием. И за этой сволочью. А он, оказывается, стул в дверь с обратной стороны вставил. Как открыть? Пока заметили стул в двери да открыли, этот бандит уже далеко был.

– Почему сразу не позвонили нам?

– Так ведь бросились догонять в запале. Думали: своими силами. На вокзал прибежали – как ему по-другому из Потапово выбраться? И даже встретили его тут. Он, гад, уже переоделся. Мы с товарищем Кирковым уже погнались за ним, но он в последний вагон электрички успел заскочить. Быстро бегает, скотина!

– Электричка в город поехала?

– Ну, да.

Милиционер взял телефонную трубку, закричал кому-то:

– Соедини меня с милицией городской станции. Быстро только!.. Алло! Поликарпыч! Там к вам сейчас шпион приедет. Выдает себя за сотрудника НКВД… Оцепляй вокзал. Вызывай органы. Похоже, не простой субчик. Мальчишку из детдома для чепеировцев похитил… Что? Как узнаете? Ну, мы сейчас к вам рванем, со свидетелями, – милиционер покосился на директора и нервно топтавшегося рядом Киркова. – Успеем. Электричка на каждой станции останавливается…

Милиционер бросил трубку на рычаг, взял фуражку.

– Поехали! – объявил замершим директору и воспитателю.

– Мы?!

– Вы, вы… Давайте побыстрее. Нам надо приехать в город, на вокзал, раньше вашего шпиона.

Он зашагал первым из кабинета, директор и воспитатель устремились за ним.

– Послушайте, а когда он от вас, здесь, на вокзале, удирал, пацан-то при нем был? – повернув голову на ходу, спросил милиционер.

– Нет, – выдохнули хором работники образования.

– А куда он его мог деть?..

Не получив ответа на свой вопрос, сурово добавил:

– Ладно, разберемся…

Глава 61. Электропоезд прибывает на первую платформу…

Ниночка наконец почти смогла смириться с тем, что она каким-то невообразимым образом попала в другое время. Девушка, однако, все равно подвергала свои же выводы сомнению и говорила себе: попасть в прошлое – это фантастика, такое – невозможно! Просто каким-то самым наитаинственнейшим образом она оказалась в другом городе, в очень провинциальном, настолько отставшем от жизни, что сюда до сих пор не дошли телевизоры, стиральные машины и тем более интернет. Но, когда она листала купленные Пашей свежие газеты с написанными на них древними датами – 1937-й год, – понимала, что все-таки первая версия более живучая, чем вторая.

Теперь Ниночка уже не искала свой дом. Да и что искать? Ведь понятно, что он еще не построен. Но прогулки с Пашей не отменились. Ей даже стало нравиться это. Рядом с большим и пусть немного неуклюжим парнем девушка чувствовала себя в безопасности. И не могло такое не нравиться. Наверно, в подобных чувствах была доля вины ее мамы – та всегда внушала дочке: «Муж должен быть настоящим мужчиной, чтобы рядом с ним ты ощущала себя как за каменной стеной».

Ниночка была девушкой, читавшей только легкие любовные романы. Вопрос путешествия во времени ее занимал меньше всего, но, тем не менее, она имела некоторое представление о том, что любой из авторов фантастической литературы, пытался объяснить феномен попадания его героев в другую эпоху. Они или путешествовали, используя специальную машину времени, или находили место, с помощью которого можно было перейти в века давно (или не так давно) минувшие.

Осознав, что она вместе с Артемом очутилась здесь не просто так, занесенная ветром, Ниночка попыталась вспомнить, когда это самое прошлое появилось в ее сегодняшнем настоящем. И как она не крутила, вспоминалась съемочная площадка, на которую они выскочили втроем, пройдя через странный коридор. Тот самый, что Рита обнаружила накануне на съемной квартире.

Значит, коридор… Именно он стал причиной попадания их в прошлое.

Поняв это и поразмыслив, Ниночка решила: ей надо искать не собственный дом, а Ритин. Конечно, это было сложнее. Когда они шли с Артемом в гости к однокурснице, Ниночка совсем не смотрела по сторонам. Она вместо этого с обожанием глядела на Муравьева и слушала с превеликим удовольствием его рассказы о самом себе. Ну, а вот теперь у нее даже малейшего представления не было, где находится Ритин дом…

Поэтому она и просила Пашу – в любое его свободное время – побродить с ней по городу, чтобы найти хоть какую-то зацепку. Точнее, зацепку искала Ниночка. Девушка очень надеялась, что в какой-то момент в ее голове вспыхнет лампочка-подсказка: да, вот здесь она уже была…

В то утро их путь проходил через вокзал, точнее, неподалеку. Слышны были перестуки и перезвоны – знаки привокзальной жизни с гудками паровозов, лязганьем металла.

И тут в мозгу у Ниночки что-то щелкнуло. Девушка вспомнила: в тот злополучный день она слышала гудок паровоза. Где-то, на заднем фоне. В бессознательном восприятии. Гуднуло что-то и гуднуло. Совсем не интересно, если рядом такой замечательный молодой человек! Да-да, именно вот такие звуки, какие она слышит сейчас, раздавались в день, когда они шли с Артемом к Рите в гости. Ну, может, еще объявления типа: «Поезд номер … прибывает на станцию…» Железнодорожный вокзал лежал не на их пути, а неподалеку. Понятно, что на самой станции они тогда с Артемом не были. Но, теперь, сама не зная, зачем, когда рядом был вовсе не Артем, а Паша, Ниночка попросила:

– Давай зайдем на вокзал.

Влюбленному Паше было все равно, где гулять. Главное, быть со своей девушкой рядом. Он, не задавая лишних вопросов, подхватил Ниночку под ручку, и они пошли, туда, где перекликались поезда…

Когда они приблизились, Ниночка была поражена: чуть больше месяца назад она с родителями вышла на платформу этой станции из поезда. Их встретило красивое высокое здание с огромными стеклами. Сейчас, на том же самом месте, стоял простой деревянный длинный дом.

Увы, это только подтвердило то же самое: не построено еще современное здание вокзала!

Только оказавшись на территории, они поняли: что-то случилось. Внутрь их пропустили беспрепятственно. А вот обратно…

Внутри, в помещении, было слишком много народу. Пришлось выйти на платформу. И тут людей было – ой-ёй-ёй. Да еще и военные везде сновали.

– Что здесь происходит? – удивленно спросила Ниночка, растерянно озираясь по сторонам.

– Похоже, ловят кого-то, – хмуро отозвался Паша.

Зря они сюда зашли! Сейчас посмотрят на его документы и скажут:

– О, товарищ! Нам нужна ваша помощь в поимке опасного преступника. Присоединяйтесь!

И что тогда? Не посылать же Ниночку домой одну? Еще потеряется! Может быть, и навсегда.

Паша давно уже заметил странности в поведении любимой девушки. Ее прогулки с ним были не только желанием пройтись по свежему воздуху. Она все время что-то искала. Какое-то здание или дом – так, по крайней мере, казалось парню. Что-то случилось в ее жизни настолько плохое, что она, скорее всего, потеряла память. Какие-то осколки воспоминаний бродили в ее голове и заставляли бросаться на розыски мгновений, которые помогут ей всё вспомнить. Наверно, мама права: у девушки арестовали родителей, а, может, и расстреляли. Ей неведомым образом удалось спастись. Но тяжелые события в жизни повлияли на ее мозг: то ли она всё забыла, то ли помешалась в рассудке.

Паше было всё равно, кем была его девушка (а тем более, ее родители) в той, прошлой жизни. Он даже побаивался того, что однажды Ниночка всё вспомнит, поймет, что рядом с ней слишком простецкий парень, и уйдет навсегда, разбив Пашино сердце.

Поэтому не хотел отпускать ее от себя даже ненадолго. А находясь на работе, не мог избавиться от постоянного беспокойства, что именно сейчас Ниночка собирает вещи, чтобы навсегда оставить их старый, давно нуждавшийся в ремонте, домишко…

…Не узнать форму собственного ведомства, к которому принадлежал сам Паша, он, разумеется, не мог. Парень бы тоже хотел получить ответ, почему здесь так много его «коллег». Хотя хватало и милиционеров. Они сновали по платформе, выборочно проверяли документы. Подошли и к Паше. Он тут же опять пожалел, что послушался Ниночку, и они сюда завернули. Документов у девушки не было по неведомой причине, о которой парень так и не решился поинтересоваться. Заметил, что и Ниночка напряглась. Но только не из-за отсутствия у нее документов, как подумал Паша. Эта мысль ей даже в голову не пришла. То, что не наличие документов может повлечь за собой арест, не пришло девушке в голову. Она просто вспомнила, как в недавний странный вечер к ним – к Ниночке и Артему – подошел милиционер… И после этого события всё пошло в ее жизни кувырком.

«Повезло», – с облегчением подумал Паша, когда проверявший мельком взглянул в документ, сверил Пашино лицо с фотографией, подольше задержал свой взгляд на Ниночкином лице, отчего парень внутренне напрягся, и, отдав честь, удалился.

– Ниночка, пойдем отсюда, – тихо попросил он.

Но девушка почему-то не ощутила ту опасность, которая минуту назад висела над ними, как топор палача. Она проигнорировала его слова и молча наблюдала за тем, как к платформе медленно подъезжала электричка. Ниночка и себе бы не смогла объяснить, что пригвоздило ее к месту, почему ей захотелось подождать прибытия поезда. Интуиция? Ощущение, что с приездом этого железного змея случится что-то важное в ее жизни?

^{Электричка 30-х годов.}

Странным образом – на это Ниночка обратила внимание – повели себя военные. Они бойко стали рассредоточиваться. Вскоре, вдоль всей платформы, стояла длинная цепочка из вооруженных людей.

Или ей это показалось? Может, так надо? Ведь выходят в ее времени контролеры к вагонам поездов, чтобы проверять билеты.

Вооруженные люди создали «новую дорогу» к зданию вокзала: при выходе из поезда пассажирам придется идти по узкой полосе-проходу и пробираться в потоке к вокзальной двери. А там – Ниночка уже видела – им придется пройти некий досмотр: а именно, показать свои документы.

Электричка остановилась. На перрон стали выходить люди. Много людей.

«Воскресенье сегодня, что ли?» – мелькнуло в голове у Ниночки.

Она уже потеряла счет времени – какой день недели, да кто его знает?

Паша, уже не спрашивая девушку, твердой рукой отодвинул ее в сторону от места, куда двинулся основной поток приехавших. Ниночка даже не заметила этого. Она напряженно всматривалась.

Если это действительно 1937-й год, люди отличаются только одеждой – те же лица. Может, только больше мужчин с растительностью на лице: всякие там бороды и усы. Да женщины более простоволосы, и отсутствует макияж. Почти. Много представительниц слабого пола в платочках. Молодые девушки в косынках, завязанных на затылке. Мужчины и молодые парни – в кепках. Наверно, мода такая. В ее мире даже древние бабки предпочитают береты и шапочки, а не платки на голове. А мужчины, если и надевают летом головной убор, то чаще всего бейсболку. И галстуки они не носят. Этаких привычных для ее общества деловых молодых людей, с портфельчиками и в костюмах, не видно…

Между тем народ выходил из вагонов электрички и потоком шел в двери вокзала, чтобы через него пройти, как через проход, и оказаться в городе.

Снова к ним подскочил капитан НКВД. Окинул Пашу с ног до головы колючим взглядом и строго потребовал:

– Ваши документы!

Паша тут же подчинился. Не спорить же, что его уже проверяли.

– О, да ты свой! – подобрел капитан. – Давай тогда, помогай! Иди к концу перрона, – он ткнул налево. – Найдешь майора Печёнкина. Скажешь: готов помочь.

– Есть! – коротко отозвался Паша.

Капитан исчез, Паша повернулся к Ниночке. В глазах его была тревога.

– Ниночка! Пойдем, я тебе на вокзал проведу.

Он, действительно сделал это беспрепятственно, только махнув своими «корочками». Девушку пропустили.

– Ты сядь там где-то на скамейку и подожди меня, – взволнованно напутствовал ее Паша напоследок. – Хорошо? Только, пожалуйста, никуда не уходи!

Ниночка кивнула и послушно зашла внутрь здания…

Глава 63. Снова втроём!

…Ниночка послушно прошла внутрь здания вокзала, устроилась на свободном месте. Сидела, рассеянно глазела по сторонам и поджидала Пашу.

Вдруг девушка вздрогнула от внезапного видения, мелькнувшего перед ее глазами. В нескольких шагах от нее, в общем людском потоке, проходившем по залу от одних дверей к другим, двигался парень в спортивном костюме. Высокий, подтянутый. Ладная мускулистая фигура, прямая спина. И… ну, просто одно лицо с Артемом Муравьевым. Правда, прическа другая: вместо привычных мелированных прядей – коротко подстриженные волосы.

Парень был не один. Впереди него шла девушка, которую он несколько фамильярно подталкивал вперед. У девушки, тоже как будто знакомой, были светло-рыжие волосы, заплетенные в косу. Белая блузка, темная юбка. Она держала за руку маленькую худенькую девочку.

Неужели такое может быть, что в прошлом жили люди с подобной внешностью, как ее современники? То есть, на старых фотографиях есть шанс увидеть человека, который похож как две капли воды на нее, Ниночку, или тех, кто рядом? Ой, даже не по себе как-то!

Человеческий поток вынес двух заинтересовавших девушку людей из здания вокзала. Ниночка порывисто вскочила и, забыв о данном Паше обещании, бросилась к выходу…

Ее вынесло на улицу вместе с толпой, освободиться от которой было просто невозможно. Словно щепку, девушку удерживал людской «ручей», тянул за собой, не позволял вырваться. Очутившись на улице, она отчаянно завертела головой, попыталась притормозить. Те молодые люди, так сильно похожие на Артема и Риту, исчезли. Ниночка вдруг отчетливо поняла: она потеряла шанс, неожиданным образом подкинутый фортуной. И в безнадежности прижала сжатые кулачки к лицу, пытаясь не разреветься.

За спиной кто-то сказал грубовато:

– Ну, что встала, как вкопанная?

Ее тут же отодвинули в сторону, но она почти не осознала этого, погруженная в свою беду. Стояла, потерянно озиралась.

Страх, что ничего нельзя изменить, вдруг подхлестнул ее. Девушка заметалась по привокзальной площади в надежде найти тех, кого так легко упустила из виду.

И вдруг увидела их. Эти двое, и еще маленькая девочка с ними, сидели на скамейке в небольшом скверике. Парень положил девушке на плечо руку, что-то ей горячо говорил.

Не разбирая дороги, Ниночка бросилась к ним…

Они были поглощены разговором друг с другом и не заметили подбежавшую к ним девушку.

– Рита! – говорил парень голосом Артема. – Будь разумной! Это жизнь, и тем более, не наша!

Да, это были они!

Ниночка радостно воскликнула:

– Артем! Рита!

Оба мгновенно обернулись. Ниночка видела, как одинаково стало меняться выражение их лиц: сначала испуганное, потом недоуменное, а напоследок – радостное.

Артем вскочил:

– Ниночка! Как здорово! Как ты? С тобой все в порядке?

– О! Как я рада вас видеть!.. Да, со мной все в порядке, но я такого натерпелась, вы себе даже не представляете! Неужели это правда, что здесь 1937-й год? Я до сих пор в такое поверить не могу! – тараторила счастливая Ниночка и не могла остановиться. – А как нам вернуться обратно? Это возможно? Бедные мои родители! Они, наверно, с ума сходят!..

– Да, вернуться домой можно, – Артем успел вставить фразу в Ниночкин словесный поток. – Мы уже пробовали.

– Ой, как здорово! Значит, вы знаете, как попасть обратно? – воскликнула Ниночка.

– Да, знаем. Через тот коридор. Помнишь, который нам показывала Рита?

Ниночка перевела удивленный взгляд на Риту:

– Ты знала, куда мы попадем?

– Нет, конечно! – мотнула головой Рита.

– Вы пробовали? – дошла до Ниночки оброненная Артемом фраза. – То есть вы возвращались?

– Да. Мы думали, что ты уже в настоящем.

– Нет, я все время была здесь!

– Поэтому мы за тобой и вернулись.

– Ой, как здорово! Давайте пойдем домой! Прямо сейчас! Я так хочу домой! Мы теперь снова вместе, втроем, и можем возвращаться!

Ниночка заметила, как улыбка исчезла с лица Риты.

– Мы не можем пойти домой сейчас? – спросила Ниночка, напрягаясь.

– Можем, – отозвался Артем. – Даже лучше, если мы сделаем это как можно быстрее. Пока опять что-то не случилось…

Говоря последнюю фразу, Артем исподлобья, хмуро, наблюдал за Ритой. Чеканил каждое слово. Как будто пытался в чем-то убедить свою однокурсницу.

– Идите, – тихо бросила Рита и отвернулась. – Я пока останусь.

– Рита! Ну, что ты собираешься делать? Ты не сможешь помочь Сане!

– А что случилось? – спросила Ниночка, оглядывая напряженные лица сокурсников.

Странно они себя ведут. Артем даже не обрадовался Ниночке так, как должен бы парень обрадоваться девушке, которой совсем недавно назначал свидания. И Рита чем-то озабочена. А если судить по ее фразам, не хочет возвращаться домой.

Муравьев хмурился, продолжал смотреть на Риту. Та присела на скамейку, повернулась к сидевшей там девочке, которая во время разговора студентов сидела молча и только вертела головой, слушая, о чем говорят взрослые.

– Не обращай на нас внимания, Костик, – между тем сказала Рита девочке.

Ниночка не успела удивиться столь странному имени для ребенка с косичкой. К ней повернулся Артем и тихо пояснил:

– Это она из-за парня, которого арестовали.

– Значит, поймали того, кого ловили? А кто он?

– Наш друг! – воскликнула Рита (оказывается, она все слышала).

Ее голос задрожал и сорвался:

– Так ведь, Артем? Человек, который был рядом в трудные для нас минуты.

– Рита! Это его время! – горячо стал убеждать ее Муравьев. – Мы тут – чужие! Если бы мы здесь не появились, ты никогда бы его не узнала. А судя по тому, что он уже от кого-то прятался, рано или поздно его все равно бы арестовали. Только не за последнее, что мы сделали, а за другое…

– Но я его узнала! – вытирая слезы, прошептала Рита. – И не могу сейчас просто так забыть его.

– Рита! Давай пойдем домой! – Ниночка всхлипнула, из глаз тут же брызнули слезы. – Пожалуйста! Я больше не могу здесь находиться ни одной минуточки! Прошуууу тебя! – взмолилась девушка.

И тут в разговор вмешалось еще одно лицо.

– Ниночка! Кто тебя обидел? Почему ты плачешь? Кто эти люди?

Ребята повернули головы.

Перед ними стоял высокий, крепкий парень. Он сердито смотрел на Артема – именно на него, как будто считал, что больше здесь винить некого в том, что его любимая девушка в слезах. Тяжелые кулаки незнакомца сжимались и разжимались в нетерпении – их обладателю очень хотелось пустить их в ход и наказать Ниночкиного обидчика…

Глава 64. Шанс помочь Саше?

Артем ругал себя за слабость. Он пошел на попятную и молча, без особых споров, согласился задержаться на время, чтобы помочь Сане. Хотя отлично понимал, что они – то есть он сам, Рита и Ниночка – бессильны. Что это такое с ним, Муравьевым, творится? Что ли страх потерял после всех злоключений, свалившихся на его голову? Или поверил в свое бессмертие тут, в прошлом? Да кто там разберет, что в голове человеческой творится, какие мотивы нами управляют и почему мы позволяем себе ввязываться в сомнительные авантюры?..

…Ниночка, как в следующую минуту стало заметно, на незнакомого парня, которого назвала Пашей, имела сильное влияние. Артем видел, как она взяла того за руку, когда Паша стоял и смотрел на Муравьева, набычившись. И тот тут же расслабился, заулыбался девушке, с обожанием посмотрел на нее.

– Пашенька! Это мои друзья! – ласково известила Ниночка, заглядывая своему «медведю» в глаза.

– Почему же ты тогда плачешь, Ниночка? – спросил он тревожно.

– Просто очень сильно обрадовалась. Не ожидала их встретить… Познакомься. Это – Рита. А это – Артем. Мы учимся вместе, в одном университете и на одном факультете. А это – Ритина сестренка. Ведь так? – она посмотрела на однокурсницу.

Рита молча кивнула.

Гости из двадцать первого века стояли напряженные, смотрели на Пашу с недоверием. Замерли напротив друг друга – Артем, Рита и Костик с одной стороны, Паша – с другой. Между ними взволнованно вертела головой Ниночка.

У Паши душа завыла, как одинокий голодный волк в степи. Друзья! Учатся в одном университете! Он понял, что пришел конец той сказке, которая возникла в его жизни с появлением Ниночки. Девушка встретила своих однокурсников, тех, кто из ее прошлой жизни. И она рада им, это заметно. И наверно, она все вспомнила. А может, ничего и не забывала. Просто не делилась с ним, Пашей, своими секретами. Значит, скоро она покинет его, уйдет в свой мир.

Ниночка не была слепой и глухой к чувствам других. Она заметила, какая гамма эмоций прошлась по не очень симпатичной, но милой физиономии Паши. И попыталась отвлечь своего друга от тех мыслей, которые сейчас высвечивались на его лице огромными буквами – читай, сколько угодно.

– Как твоя работа? Ты помог им, как тебя просили? Они поймали того, кого ловили? – зачастила Ниночка вопросами.

Сама она не связала неизвестного «Сашу», нового друга Риты и Артема, с той операцией, которую милиция и НКВД проводили на перроне вокзала.

– Да, поймали.

– И кто он?

– Вражеский лазутчик! Шпион! Ничего особенного! – Паша дернул плечами, говорить о работе не хотелось.

Но от него не ускользнуло то, какой красноречивый взгляд бросила девушка Рита в сторону Артема. Тот, однако, даже головы не повернул. Хотя наверняка заметил, что на него смотрят.

– И что с ним будет? – Рита повернулась к Паше.

В глазах ее откровенный страх. Надо же, какая впечатлительная! Неужели и она из «бывших», как его Ниночка? А с виду – обычная комсомолка.

– Пока его отправили в НКВД. Будут допрашивать. Я, честно сказать, даже не знаю, что он натворил. Меня попросили помочь, я не имел права отказаться, – бросился в объяснения Паша – он сам не понял, почему у него проснулась такая речистость.

Рита поникла, отвернулась. И Паше показалось, что к ее глаза наполнились слезами. Ну, надо же, какая чувствительная! Ох уж эти интеллигенты!

– Что, Ниночка, пойдем домой? – Паша задал вопрос и испугался. Вот сейчас он получит отказ от любимой. Мол, прости, дорогой, нашла своих друзей, они помогут мне найти мой родной дом.

Но Ниночка промолчала. Вместо этого в нетерпении посмотрела на красавчика, своего однокурсника, как будто он ей должен был дать разрешение идти сейчас с Пашей или остаться со своими друзьями. Паша подумал о том, что уже ненавидит этого высокого, стройного парня, свалившегося неизвестно откуда на его голову.

Артем же от Ниночки отвернулся, а стал смотреть на Риту. Та, в свою очередь, даже не шевельнулась, как будто все происходящее ее никоим образом не касалось. Странные они какие-то! И отношения между ними странные! А Ниночка, кажется, боится, что ее друзья сейчас уйдут своей дорогой и снова потеряются, исчезнут из ее жизни. Топчется на месте, нервно теребит ткань юбки.

– Мы здесь проездом, на пару дней! – неожиданно сказала Рита, повернувшись. – Паша, вы не посоветуете нам, где можно остановиться на ночлег? Чтобы не очень дорого было. И не очень многолюдно.

– И поближе к нам! – торопливо добавила Ниночка. – Пашенька, мне так хочется пообщаться с ребятами! Может, твоя мама будет не против, если они остановятся на вашей летней кухне?

Паша знал: мама не очень любила малознакомых людей в доме. Она с трудом смирилась с присутствием неожиданно появившейся Ниночки, и то, только ради сына. Понять ее можно: домик у них малюхонький. Чтобы расположить девушку, пришлось придумывать перегородку, отчего общая комната стала по размеру, как кладовка в коридоре, в которой они хранили инструменты и старые вещи. Как мама посмотрит на то, если он приведет в дом еще и Ниночкиных друзей? Пусть даже на летнюю кухню.

Но любимая девушка сама нашла выход:

– А помнишь, ты показывал мне дом недалеко от вашего? Хозяйка которого умерла, а дети на Дальнем Востоке живут?

Этот дом пустовал все то время, пока Ниночка жила у Паши. Детям умершей хозяйки послали телеграмму на Дальний Восток. А саму ее похоронили вскладчину. Но, кто знает, когда родственники приедут и что будет со старым домом?

– Может, ребята пока в этом доме поживут?

– А если соседи заметят? Что скажут?

– Мы – незаметно, – вмешался Артем.

Паша хмуро взглянул на Муравьева. Перевел взгляд на Ниночку. Что ни сделаешь ради любимой девушки!

– Пойдемте, – согласился он.

Подхватил Ниночку под ручку и повел за собой. Артем, Костик и Рита пристроились следом.

Рита отпустила руку Костика, нагнала однокурсницу с ее другом.

– Паша, откуда ты знаешь, что того парня в НКВД повезли? – задала она ему вопрос, пытаясь спрятать свое волнение, а изобразить любопытство.

– Паша в НКВД работает, – ответила за него Ниночка.

– Правда? – голос Риты дрогнул.

Паша нахмурился, в очередной раз промолчал.

Ниночка наклонилась к уху Риты:

– Он не любит об этом говорить, – прошептала она.

Рита тут же отстала, вернулась обратно к Артему и Костику, взяла мальчика за свободную руку.

– Ты слышал? – шепнула она Муравьеву.

Тот коротко кивнул. Скривил рот в усмешке. Уточнил:

– И что? Дальше идем крокодилу в пасть? Ты, Ритка, притворялась девушкой, не любящей приключений! На самом же деле, тебя не корми, а лучше дай во что-нибудь вляпаться.

Рита поняла, что Артем пытается скрыть за своими подколами раздражение. Она не нашлась, что ответить, и только буркнула:

– Дурак!

– Рит! Давай не будем совершать новые глупости и уйдем в наше время. Кажется, мы с Ниночкой тебе уже это предлагали. Сейчас попросим Пашу сбегать в магазин – купить конфеты для девочки Вареньки, – Артем подмигнул молчавшему, как и было велено, Костику. Тот тут же заулыбался парню. – Пока он туда-сюда, наш след уже простынет.

– А Саша?

– Рита, ну, что мы можем сделать? С игрушечными пистолетами организовать атаку на здание НКВД? Ты пойми: нас сейчас здесь могло бы и не быть. И Саша угодил бы в органы совсем по другой причине. Ты, похоже, напридумывала себе в своей рыжей голове, что Паша согласится нам помочь… Рита, ты не в сказке, и волшебной палочки у нас нет.

Рита промолчала. Она не в сказке, это точно. Но она не может уйти, зная, что Саше угрожает смертельная опасность. Поэтому – схватиться за последнюю соломинку, использовать шанс, который подкинула злодейка-судьба! А там видно будет…

Они подошли к трамвайной остановке. Дождались транспорта. Забрались в заднюю дверь. Артем купил на всех билеты…

Уже наступил вечер. Трамвай был переполнен – люди возвращались с работы по домам. Разговаривать было неудобно. Да что разговаривать? Стояли, как цапли – одна нога на полу, а вторую поставить некуда. Следовательно, в воздухе висит…

Рита думала о Саше. Где он сейчас? Слова Паши «будут допрашивать», брошенные так, как будто это – обычное явление, болезненно и ритмично отзывались в голове под трамвайный перестук колес.

Эх, что же они не сообразили заранее, до того, что случилось на станции! Надо было, как в прошлый раз, когда они с Сашей в город ехали, – выйти на остановку раньше. Тогда бы удалось избежать беды…

Глава 65. Обмен воспоминаниями

Дом оказался на отшибе: последний на улице из деревянных построек, первый – рядом с обширным пустырем. Пробраться к нему было – раз плюнуть. К тому же, его нижнюю часть закрывали густые заросли малины.

Паша приподнял коврик у входной двери и вытащил из-под него ключ. Открыл дом. Пропустил вперед «гостей».

Их встретил полутемный узкий коридор.

– Вам лучше на чердак забраться. Там можно свечи зажигать. А в доме – соседи могут заметить свет, и сразу милицию вызовут.

В конце коридора стояла прислоненная к стене простенькая деревянная лестница. Шаткая конструкция из двух длинных и множества соединявших их коротких перекладин уходила под самый потолок, прямо к квадратной чердачной двери.

– Вы пока располагайтесь. Когда стемнеет, Ниночка вам еду принесет, – пообещал Паша. – Пойдем? – повернулся он к подружке.

Та растерянно замерла, принимая решение. Уходить ей не хотелось. Боялась того, что вдруг исчезнут ее товарищи, как когда-то потерялся Артем. Паша не торопил, ждал, напряженно следил за менявшимся выражением лица Ниночки.

– Я потом приду к вам, ребята, – наконец сказала девушка, и оба – она и Паша – направились к входной двери.

Парень обернулся на пороге:

– Я дверь в дом закрою на ключ. Ну, чтобы никто ничего не заподозрил…

Артем, Рита и Костик забрались на мрачный, полутемный чердак. Пара маленьких окошек не справлялась с работой сделать помещение светлее.

Чердак был завален всяким хламом, который оккупировал почти все пространство вокруг. Но, похоже, место использовалось не только для хранения старых вещей. Сюда же были перенесены старые топчаны – целых две штуки. Видно, когда-то тут ночевали.

– Две чудесные кровати! – обрадовался Артем. – Сейчас третью организуем.

Нашелся тулуп, который от хранения на неотапливаемом чердаке, стал тяжелым и влажным. Ну, и соответственно, запах в окружающую среду посылал неприятный.

– Для одной ночи сойдет! – поморщившись, решил Муравьев.

Тулуп был брошен на деревянный пол.

– А подушек здесь нет! – грустно заметил парень. – Хотя… У меня есть!

Он поднял свой портфель, потряс его над головой, продемонстрировав Рите и Костику.

Мальчик тут же хихикнул шутке, с обожанием поглядел на старшего товарища.

– Ну, вот. Кровати есть у каждого! – подытожил Артем. – Конечно, не дома, на чистом белье, но все же не на улице.

Муравьев посмотрел на Риту. Она молчала, погруженная в свои мысли.

– Рита, – окликнул он ее. – Что думаешь: не побежит Паша своих коллег звать?

Рита вяло встрепенулась, посмотрела в сторону Артема:

– Да вроде он – нормальный. И Ниночку любит.

– А по-моему, он испугался нашего появления. Как будто понял, что Ниночке мы дороже, чем он. Уведем девушку за собой, и у него разрешения не спросим…

– Кушать хочется! – пискнул Костик. Похоже, мальчик не старался вникать во взрослые проблемы.

– Потерпи! – Муравьев улыбнулся пацану. – Будем надеяться, что скоро праздничный ужин, посвященный заселению в новую квартиру, состоится. И именно здесь, а не где-нибудь еще.

Костик хихикнул. Повернулся к Рите.

– Рита, а можно мне в мальчика переодеться?

– Так мы же выбросили твою одежду, – напомнила ему девушка. – Даже хорошо, что выбросили. Лучше пока побудь девочкой. Так, на всякий случай…

Вскоре прибежала Ниночка. Принесла горячую картошку, теплое коровье молоко.

Пока ели, было некогда разговаривать. Реально проголодались. Еще бы, завтракали последний раз в настоящем, в три утра.

Рита, подумав об этом, поделилась со всеми:

– Ну и денек длинный получился! С трех утра начался! Столько событий произошло!

Артем замер, не донес кружку с молоком до рта, посмотрел на нее. Изрек:

– Да уж!.. Что там Паша? – обернулся он к Ниночке.

– Паша? – удивилась девушка вопросу; но ответила: – Нормально. Маму отправил спать, ну, чтобы она ничего не заподозрила. Сам мне еды положил, до этого дома довел и пошел обратно, на кухне прибираться.

– А мама ничего не заподозрила?

– Она любит Пашу, считает его главой семьи. Даже если ей что-то показалось странным, спрашивать не будет.

– И доносить не побежит?

Ниночкины брови подпрыгнули вверх:

– Да что же вы такое натворили?

– О, это – длинная история.

– Расскажите!

– Сначала – ты. Как ты познакомилась с Пашей? – спросила Рита.

– Случайно. В том самом дворе, где я осталась одна ночью, ко мне подошла женщина. Видно, пожалела меня и предложила пойти к ней. Утром я от нее ушла. Хотела телефон у кого-нибудь попросить, чтобы родителям позвонить, да никак не получалось. У рынка остановилась. Тут какой-то мальчишка вырвал у меня сумку из рук. Паша заметил это и за ним побежал… Вот, так и познакомились. Паша, наверно, подумал обо мне, что я потеряла память. Может, со стороны это так и выглядело. Я сначала не могла понять, что случилось. А когда увидела у Паши в руках газету «Красная революция» и дату на ней с годом 1937-м, то чуть с ума не сошла. Хотя Артем уже в первый вечер предположил, что мы попали в прошлое… Но поверить в такое!.. Я попыталась отыскать свой дом. Думала, найду, и все эти бредни, сновидения или еще что-то, что я мозгом не принимала, исчезнут… Но на месте моего нынешнего дома обнаружился пустырь. Представляете, его еще не построили!

Артем промолчал, Рита грустно кивнула.

– Мне тоже стало плохо, когда я поняла, куда угодила… То есть ты все это время жила у Паши?

– Да, почти. А ты как, Рита?

– Я встретила Сашу. У него мать арестовали, и отец куда-то пропал. Саша пытался его найти. Да только приключения находил на свою голову. Мы с ним вместе убегали то от одних, то от других. Прямо «неуловимые мстители»!

– Артем, у тебя тоже без приключений не обошлось?

– Мне, похоже, больше всех досталось, – хмыкнул Муравьев. – После того, как я оставил тебя во дворе, то пошел к киоску – самое интересное, для того, чтобы проверить свою собственную версию: в прошлом мы или нет. Тут меня арестовали. В милиции стали спрашивать, кто такой, какой адрес, какого года рождения… Я как сказал «1998-й», так меня в НКВД и отправили. Типа их клиент. Я сбежал, спрятался в вагоне, там встретил это чудное создание, – Артем притянул сидевшего рядом с ним и слушавшего разговор Костика. – Он попросил, чтобы я отвез его к родственникам…

– Он? – удивилась Ниночка.

– Да, это мальчик. Костик. Мы переодели его. На всякий случай… В общем, я встретил в поселке, куда мы приехали с Костиком, энкэвэдэшницу, ту самую, которая меня в милиции допрашивала. А дальше – все по кругу. Костика отправили в спецдетдом для чепеировцев. А меня повезли в город, в НКВД. Но опять повезло – удалось удрать. Вернулся в Ритину квартиру… Вот, такие приключения…

– Когда мы вернулись, чтобы тебя найти, – продолжила Рита, – Артем решил Костика из детдома забрать. Нарядили Сашу в энкаведешника, отправили его к директору детдома. Тот отдал мальчика без слов. Да видно, что-то позднее заподозрил… Потому что на городском вокзале Сашу уже поджидали…

Рита нахмурилась, снова погрузилась в свои мысли. Потом вдруг спросила однокурсницу:

– Ниночка! А тебе не грустно будет расставаться с Пашей? Он так на тебя смотрит! Любит, это заметно.

– Грустно, конечно. Но что тут поделаешь? Я здесь оставаться не хочу. А он… Как он попадет в наше время?

– В принципе, возможно. Мы уже это попробовали. Саша был в настоящем… Ниночка, а можно попросить Пашу помочь нам? Ну, Саше помочь бежать? – спросила Рита.

– Я не знаю, – пожала плечами Ниночка. – Можно попробовать поговорить с ним.

– Девчонки! Вы с ума сошли, что ли? – вскинулся Артем. – Вы не понимаете, что это не собаку от живодеров спасать? Если попадется ваш Паша с такой помощью… Да его пристрелят на месте! Или потом пристрелят, когда поймут, кто помог бежать арестованному.

– Ну, может, можно что-то придумать, чтобы и его обезопасить?

– Только с собой забрать, в наше настоящее, – хмыкнул Артем.

Сказал это, как шутку. И тут же поразился, как изменились лица обеих девушек. Рита явно воспылала надеждой, а Ниночка – еще одна влюбленная идиотка! – кажется, идею восприняла всерьез и была не против подобного оборота событий.

– Я пошутил! – попытался образумить девиц Артем. Но, было видно по их лицам, фраза не возымела на них никакого действия.

Артем заворчал:

– Еще немного здесь побудем, и половину населения СССР перевезем из 1937-го года в наш двадцать первый век. История такого нам не простит! Пора побыстрее сматывать удочки!..

– Ой, ребята, пойду! – вдруг вскочила Ниночка. – А то Паша будет волноваться…

Она убежала.

Артем повернулся к Рите: хотел поговорить с девушкой, попытаться достучаться до ее разума в очередной раз. Но та демонстративно отвернулась от него, склонилась к топчану, готовясь ко сну…

Глава 66. Паша на службе

Ниночка прибежала в тот момент, когда Паша уже переоделся, чтобы идти на работу.

– Ой, я забыла, что ты сегодня дежуришь! – громким шепотом проговорила девушка, покосившись на задернутую занавеску, за которой спала мать Паши. – А я с тобой поговорить хотела. Ну, ладно. Тогда уже утром…

Парень, с появлением в его доме Ниночки, итак потерял покой, а сегодня, отправляясь на работу, вообще не мог избавиться от нервной дрожи. Страх, что ее друзья воспользуются отсутствием Паши и уведут подружку за собой, разрастался словно пятно масла на поверхности воды. Он и сам толком не понимал, куда они могут ее увести, но именно это слово выстукивало в голове, как громко передвигавшаяся стрелка внутри тяжелых ходиков…

А о чем Ниночка хочет с ним поговорить? Неужели как раз и собирается подготовить его, что скоро ему, Паше, придется привыкать жить без нее?..

На работе сосредоточиться и подумать об этом не получилась. Готовились к какой-то операции, бегали, суетились, начальство отдавало приказы, зачитывало инструкции. Успокоилось все только к двум ночи, когда участники предстоящего действа уехали на двух автомобилях, оставив на всё здание двух охранников – одного у входа, второго – Пашу. В подвальном помещении, где сидели арестованные.

Он наконец-то присел на стул в конце длинного коридора, где в маленьких камерах находились неизвестные ему люди. Задумался.

То, что Ниночка показалась ему странной с самого начала, уже было принято Пашей, как бесспорный факт. С «бывшими» ему до ее появления общаться не приходилось, поэтому парень решил, что они – именно такие, как и она. Однако, встретив ее друзей и увидев, как естественно они себя ведут между собой (и с Пашей, между прочим), заподозрил их в том, что эти ребята – часть какой-то организации, в которую по своей природной наивности была втянута и Ниночка. Вот и друга их поймали, хотя они, конечно, стараются это скрыть. Но он, Паша, не дурак! Заметил, как волновалась девушка по имени Рита и как злился Артем (наверняка их руководитель).

Паша с детства воспитывался так, как дикий волчонок в лесу: есть свои – стая – и чужие – враги. «Стаи» надо держаться, врагов – ликвидировать. Он, честно сказать, старался всегда держаться в стороне кипучих событий, в классовую драку не ввязываться. Но, как видно, судьба сама толкнула к нему Ниночку, чтобы показать: не получится жить по принципу «моя хата с краю».

Что же делать в такой ситуации? Если он заявит на ребят, пострадает и Ниночка. А если Паша просто притворится, что ничего не слышал, не видел, не знает, ее «однокурсники» пересидят на чердаке некоторое время, чтобы всё улеглось, успокоилось, и, дождавшись, когда опасность исчезнет, уйдут, прихватив с собой его любимую девушку. И как после этого жить Паше? Да он просто умрет от тоски!

Парень поднялся и, слегка косолапя, пошел вдоль закрытых дверей с маленькими врезанными в дерево решетками. Свет в камерах не выключался в течение темного времени суток с целью наблюдения за арестованными. Паша знал, куда пометили «новенького». Да он всех их, сидевших тут, знал. Кто, за что, на сколько и какое его ждет будущее.

Заглянул в нужную камеру.

«Контрик» не спал. Сидел на деревянном топчане, притянув к себе ноги и обняв их. Думал. С виду обычный парень, рабочий. Таких Паша каждое утро встречает, когда со службы возвращается. Как-то ведь заставили его работать на себя! Или тоже любовь-злодейка? Вон как та девчонка о нем беспокоится!

У Паши внутри шелохнулась жалость и к этому незнакомому парню, и к девушке Рите. Да и как не пожалеть их? Ведь и он сам – попал!

Между тем, арестованный поднял голову, посмотрел в сторону двери. Видно, заметил Пашу. Хмурое, сосредоточенное лицо. Напряженная фигура.

Паша, подавив вздох, отошел.

Эх, парень, парень! Ничего хорошего тебя не ждет. Уж это он, Паша, знает точно!..

Глава 67. Есть ли выход?

…Паша шел по сонному городу хмурый, уставший. Ненавистная работа давила на его душу. Но искать другую он никак не мог решиться. Здесь хорошо платят и льготы есть. Даже можно повыситься по службе… Хотя, какое тут повышение? По мордам связанных людей бить?

Несмотря на свой большой рост и кажущуюся внешнюю силу, Паша драться никогда не любил. Правда, иногда приходилось. В качестве самозащиты. И кулак у него был тяжелым. В отца он пошел: и ростом, и силой. А характером – в мать. Та могла сердиться, но никогда – ни на сына, ни даже на их жулика-кота, который все время норовил стащить прямо со стола лакомый кусочек, – руку не поднимала. Была она женщиной набожной, но очень тщательно это скрывала. Пашу тоже заставляла молиться. Он отбрыкивался, объяснял, что не время сейчас о Боге думать. Но сам мысленно делал вывод: не зря он не любит свою работу и даже мечтает поменять ее. Неправильно это, не по Божьи, чтобы людей смертным боем бить, даже пусть виноватых. Эх, вот определится все с Ниночкой и пойдет он учиться! На рабочую специальность. Или на учительскую. Сейчас везде педагоги нужны.

Паша вздохнул и мыслями попытался переключиться на Ниночку. Это получилось без труда – девушка постоянно была в его сердце. Только на работе он о ней почти не вспоминал и был, впрочем, этому рад. Как можно думать об ангеле в аду?

Неожиданно в голову пришла идея: надо сделать Ниночке предложение. Он уже созрел для женитьбы. Такую девушку, как Ниночка, трудно встретить. А потерять – легче простого. Перейдет дорогу какой-нибудь красавчик, и забудет она Пашу. Если она поймет о его серьезных намерениях, то и о друзьях своих забудет. Зачем они ей, семейной-то?..

Вот и знакомая калитка. Парень проскользнул внутрь, придержав ее, чтобы та не стукнула, когда закрывалась. Прошел в дом. Внутри было тихо. Паша заглянул за занавеску, где стояла кровать Ниночки. Девушки не было, и Паша вздохнул – ох, как он соскучился по ее ясным голубым глазам!

Паша спрятался за занавеску у печки, скинул ненавистную форму, торопливо натянул штаны.

Выскочил в залитый солнцем двор. Побежал к умывальнику, начал плескаться с удовольствием, подставляя под прохладную струю голую спину.

Услышал за спиной легкие шаги. Обернулся. Ниночка! Схватил висевшее на гвозде полотенце, торопливо стал вытираться, улыбаясь девушке всей широтой своего рта.

– Доброе утро, Ниночка! Как спалось?

– Доброе утро, Пашенька! Хорошо!

«Пашенька!» Солнечным зайчиком слово ласково задело душу Паши.

– Как ты отработал?

– Обычно, – больше всего на свете Паша не любил говорить о своей работе. Да и что там интересного?

Ниночка поняла, тут же сменила тему:

– Ты завтракай, отсыпайся… А потом мы с тобой пойдем погуляем.

Помолчала, потом добавила тихо:

– Мне надо с тобой поговорить.

Пашино сердце дрогнуло. Неужели его предчувствия верны?

Но виду не показал. Сказал твердо:

– И мне надо с тобой поговорить. Давай прямо сейчас. Не уснуть мне…

Они сидели на утесе, смотрели вниз, на реку, и молчали. Ниночка заметно волновалась. Паша пребывал в непонятках, что она собирается ему сказать. Предположения метались от положительных к отрицательным. Неужели, и вправду, встретила кого-то другого? Он бы не удивился: никогда девчонки не обращали на него внимания. Почему такая красивая девушка должна его полюбить? Конечно, все его мечты – глупости. Вот теперь она ему это и скажет.

Он осторожно взял ее руку, нервно теребившую ткань юбки, в свою. Положил к себе на колено, прикрыл сверху своей огромной ладонью.

Он готов принять удар. Главное, чтобы она была счастлива.

– Что-то случилось? – спросил осторожно.

– Да, – выдохнула девушка.

– Поделись. Вместе решим, что делать.

Ниночка молчала. Она не знала, с чего начать. Ей было страшно, что Паша не поймет, рассердится на нее, и они поссорятся. Странным образом ссориться с парнем ей совсем не хотелось.

– Ниночка! – голос Паши дрогнул. – Я хочу сказать тебе… что очень тебя люблю… И хочу быть с тобой вместе…всегда. Поэтому готов сделать все, что ты скажешь. Если тебя кто-то обидел, только скажи мне, и я сверну ему шею. Если ты хочешь…, - он решил прямо сказать, что готов понять ее даже тогда, когда она оставит его, уйдя к другому.

– Нет, не надо никому сворачивать шею, Пашенька! – перебила его девушка. – Просто… Есть один человек. Ему требуется помощь. И я боюсь, что только ты можешь ему помочь.

Паша удивленно взглянул на любимую.

– Человек? Мужчина?

– Это неважно.

– Ты его любишь? – в Пашином сердце стала разрастаться глухим серым облаком ревность. Он забыл о тех благородных порывах позволить Ниночке уйти к другому, если девушка захочет.

– Нет, Паша, я никого не люблю!

– А меня? – вырвалось у Паши. Невольно, случайно. Он и сам от себя такого не ожидал.

Паша смотрел на Ниночку испуганно, как загнанный в угол мышонок. Было видно: он боится отрицательного ответа.

– Ты очень хороший, Пашенька. Мне с тобой спокойно, как ни с кем не было. Но я скоро могу исчезнуть из твоей жизни.

– Не понимаю. Ты вспомнила свой адрес?

– Я его никогда не забывала. Просто мой дом – в другом времени. Мой дом еще не построили.

– Как это?

Паша напрягся. Больше по привычке – это происходило каждый раз тогда, когда замечал: у Ниночки не в порядке с головой. Но любовь, как он убедился на собственной шкуре, может быть слепа. Данное обстоятельство мало волновало парня.

– Я знаю, что в это трудно поверить. Но и я, и Рита, и Артем – все мы пришли сюда из твоего будущего. Я родилась в 1998 году. А мои родители не знают, что такое война, которую скоро придется пережить России…

Паша, замерев, смотрел на девушку. Она, всегда молчаливая, вдруг так разговорилась.

– …Я знаю, для тебя все это звучит дико, но это правда. Если бы только появилась возможность, я бы без раздумий пригласила тебя к себе в гости, познакомила бы с родителями. Я думаю, ты бы понравился папе. Он сам из сельской местности, и всегда считал, что самые крепкие мужчины – не городские…

– Ты говоришь о парне, которого арестовали вчера на вокзале?

– Да. Ты видел его?!

– Да, он в НКВД, в камере. Кажется, он шпион.

– Нет, он не шпион… Паша, ты бы смог ему помочь?

– Как ты хочешь, чтобы я ему помог?

– Что будет с тобой, если ты его отпустишь? Ну… я имею в виду, дашь возможность бежать?

Паша замер, глядя на любимую. Моргнул, тихо ответил:

– Думаю, меня расстреляют.

Ниночка зажмурилась и отчаянно замотала головой:

– Нет! Я не хочу!

Сердце Паши радостно забилось: она переживает за него, ей не все равно, что с ним может случиться.

Но когда Ниночка подняла на него свои голубые глаза, Паша тут же утонул в них, готовый броситься на подвиги ради этих глубоких озер.

– Но что же тогда делать? Сашу просто убьют там. Ни за что! Он ничего плохого не сделал!

Паша усиленно стал думать. Может ли он выпустить парня незаметно? В принципе, да. Под утро, часа в четыре. Все уже расходятся по домам. Центральная дверь закрывается. И можно открыть вход служебный, что используют уборщики. Все ключи у Паши есть. Только вот беда: утром обнаружится пропажа, и виноватым сразу признают его. Даже если разыграть побег и прикинуться, что этот Саша оглушил охранника, лишил сознания, всё равно возникнут вопросы: как человек выбрался из камеры, как справился с тем, у которого в руках было оружие? И признают виновным Пашу, и посадят в ту камеру, откуда был совершен побег, и будут пытать, заставляя признаться в том, что он, Паша, шпион, или пособник шпиона. А что будет с его матерью? Ее признают ЧСИР – членом семьи изменника Родины – и сошлют в лагерь, в Сибирь. Она там не выдержит, умрет.

Паша не знал, что делать. Он не видел выхода.

А если он откажется? Тогда Ниночка наверняка исчезнет из его жизни. Навсегда. Какая женщина захочет жить с трусом?

– Артем сказал, – тихо произнесла Ниночка, безотрывно наблюдая за Пашей, – что ты можешь уйти в наше время. Тебе просто надо будет выпустить Сашу и бежать вместе с ним.

– А как же мама?

– Мама?

– Я не могу ее бросить здесь. Она умрет без меня. Или ее признают сыном «врага народа». И расстреляют. Или сошлют в Сибирь. У нее слабое здоровье. Она не выживет там… Я не могу, Ниночка…

Все-таки не судьба – быть с девушкой. Не сможет он так поступить, как она просит.

– Мама пойдет с нами. У нас есть домик в деревне. Достался родителям по наследству. С огородом, с пристройками. Только работать и жить там некому. Может, твоей маме понравится?

Паша посмотрел на девушку в недоумении.

Ниночка, не понимая реакции парня, затараторила:

– Если тебе у нас не понравится или ты решишь вернуться обратно, Артем сделает тебе документы.

– Как это?

– Ну, сейчас это неважно… И ты вернешься обратно с другими документами. Уедешь в другой город, начнешь жизнь сначала. Тебя не будут искать… Точнее, если будут искать, то человека с твоим старым именем, а не тебя…

– А ты? – перебил Паша.

– Что «я»?

– Ты вернешься со мной, если я захочу домой?

Ниночка растерянно заморгала. На ресничках блеснули слезы.

– Нет, Паша, я с тобой не вернусь, – тихо ответила и, заметив, каким беззащитным стало Пашино лицо, захлебнулась от жалости к нему. Прижалась к его плечу. Прошептала:

– Тебе понравится у нас. Обещаю.

Паша обнял девушку за плечи, притянул к себе, поцеловал в губы. Ниночка ответила на его поцелуй…

Глава 68. Глупость или…?

Каждый человек в своей жизни совершает глупости. Это – истина. Тех, кто не ошибается и поступает всегда правильно, в природе нет. Как бы ни старались литература и кинематограф внушить человечеству обратное, жизнь показывает другое.

Артем это знал и частенько прощал себя за ошибки.

Но вот ту глупость, которую они собирались совершить сегодня ночью, можно было бы возвести в ранг самых больших в его жизни.

Вся идея ему не нравилась изначально: связываться с НКВД – это как забраться почитать книжку в кишащую змеями пещеру. Но сказать решительное «нет» и свалить из прошлого в настоящее, через коридор в доме Риты, он странным образом заставить себя не мог.

Однако условие выдвинул:

– Рита! Без слов и споров! Ты забираешь Костика, Ниночку, маму Паши и дружненько так отправляетесь домой. Паша вас проводит до места.

Девушка открыла рот, чтобы возразить, но он опередил:

– Иначе я во все это ввязываться не буду!

Рита похлопала ресницами, но… возражать не стала…

Пашиной маме ничего объяснять не стали. Просто Паша сказал:

– Надо помочь Рите с ее сестренкой. Девочке требуется уход – она приболела.

Рита накрасила Костику щеки румяной, и мальчик стал похож на ребенка с высокой температурой. Ниночка и сама Рита взяли его за руки, а матери сунули Ритину сумку. Не стоило ей прикасаться к «девочке», которая совсем не была горячей.

Они проехали на трамвае несколько остановок, потом пошли дворами пешком. Паша объяснял маме, что придет к ним ночью, но уйдут обратно, домой, он и мама, утром. Так что Паша, так же как и его мама, останутся переночевать у Риты в квартире.

Так и проводил он их до бокового подъезда многоквартирного дома. Сунул Ниночке фонарик, который заранее предусмотрели взять. Все, кроме него, Паши, зашли внутрь. Ниночка на пороге обернулась, улыбнулась, махнула ему рукой. Он кивнул.

Дверь за ними закрылась.

«И всё? – подумал Паша. – Они, как утверждала Ниночка, сейчас в другом времени? Странно».

Разыграли его, как дурака. Ну да ладно. Дом он запомнил. Придет, если что, позднее, и найдет Ниночку.

Он развернулся и зашагал к трамвайной остановке.

То, что он собирался совершить сегодня, в его голове пока не укладывалось. И, разумеется, пугало. Что случится, если вдруг его и Артема схватят, лучше не думать. Умирать не хотелось, когда вроде как всё только начинается – с Ниночкой всё хорошо, и вообще…

Уже выйдя из трамвая и потопав в сторону их поселка, до которого еще пешком надо было идти пять километров, он вдруг занервничал: а что, если он сейчас придет к дому, где прячется Артем, а его там не окажется? Обманули его, чтобы сбежать. Якобы отправили проводить.

Да, но зачем тогда его маму с собой прихватили?

А если, вообще, его проверили «боевые товарищи» – на вшивость, как говорится. И Артем – никакой не пришелец из будущего, а его, Пашин, коллега, то есть энкаведешник? Тогда не повезло влюбленному дураку – попал по полной!..

С такими невеселыми мыслями Паша подошел к своему дому. Остановился, вспомнил, что никто его в родных пенатах не ждет. Помедлил несколько секунд. И направился к последнему дому на улице, туда, где прятался новый знакомый. По-прежнему, в голове было недоверие к происходившему и настораживающий страх – а вдруг и Артем уже ушел с чердака? Что тогда Паше делать прикажете?

Парень достал ключ из-под коврика, открыл дверь, нырнул в коридор… Несколько шагов вверх по скрипучей лестнице, и вот он уже просунул голову на чердак, завертел ей, выглядывая Муравьева.

Тихо. Ничто не говорит о присутствии здесь человека.

– Артем! – громким шепотом позвал он.

И замер в ожидании самого плохого.

В углу завозились, и из-под кучи тряпья показалась голова Артема.

– Ох, Паша, это ты? Я думал: чужой забрел. Быстро ты вернулся!

– С транспортом повезло. Не пришлось долго ждать.

– Понятно.

Паша забрался на чердак. Артем выбрался из угла. Присели напротив друг друга на топчаны.

Муравьев спросил:

– Ну, что? Ты во сколько на работу пойдешь?

– К восьми вечера… Давай сходим сейчас к конторе. Нам надо обо всем договориться заранее, какой я тебе знак подам, если что, и тому подобное. Да и тебе примерно надо представлять окрестности вокруг: покажу, где ждать меня и твоего товарища, куда потом бежать…

– Паша, спешу тебя обрадовать, что город я знаю не хуже твоего. Родился здесь, учился и всё такое.

Встретив недоуменный взгляд Ниночкиного друга, добавил примирительно:

– Но ты прав! Лучше лишний раз посмотреть. Вдруг за восемьдесят лет что-то изменилось…

Они поднялись. И тут Артем стукнул себя по лбу:

– Чуть не забыл. Покажу тебе кое-что. Но с собой мы эту штуковину пока не возьмем.

Он шагнул к лежавшему на полу портфелю, открыл его, достал небольшую по размеру коробку цилиндрической формы.

– Вот для этой штуки нам надо подобрать подходящее место. Такое, чтобы можно было ее поставить поближе к зданию НКВД, но так, чтобы в нужный момент я к ней мог незаметно подобраться.

– Что это? – спросил Паша. – Оружие?

– Не совсем. Но стрелять будет так, что ты себе даже представить не можешь. Петарда. «Огненный цветок» называется. Такого чуда твои современники еще не видели…

Глава 69. Саша

Уже больше суток Саша был в камере. Непонятно, почему тянули и на допрос его не вызывали. Заняться было нечем – только думать. Вот и лежал он на деревянной узкой лавке, а то ходил из угла в угол, и – мыслями был не здесь, далеко. Вся жизнь вспомнилась: от самого юного детства, что осколочками всплывало в памяти, до сегодняшнего дня.

Странный поворот судьбы. Особенно для человека, верившего в свое светлое будущее и будущее страны.

Еще недавно, как все, Саша осуждал «врагов народа». Ведь тебе страна дала всё! Всё! Зачем же вражить? Образование бесплатное – пожалуйста! Работу – будьте любезны. Вон, в других странах, такого нет! А у них – в Советской республике – живи и радуйся!

А теперь он сам – враг? В НКВД, в камере сидит, ждет допроса.

Почему же всё пошло не так? Почему арестовали маму? И папа – где он теперь прячется? Жив ли? Может, тоже, как Саша, лежит сейчас в какой-нибудь камере и смотрит на зарешеченное окно.

Саша вздохнул.

Наверно, его будут бить. Ходили осторожные слухи, что НКВД этим не гнушалось. Он не верил. Но ведь Саша раньше не верил, что без вины забирают. Если и случалось такое, считал это просто нелепыми ошибками.

А как насчет его, Саши? Признают ли его арест ошибкой или нет? Но ведь он и его новые друзья на самом деле похитили мальчика. Спросят, зачем? Что ответит Саша?

Он ждал еще вчера, что его начнут допрашивать. Но почему-то это не случилось. Может, выясняют что-то? Может, ищут его «пособников»? Но ведь они не могут знать ни про Риту, ни про Артема. Только Саша один в похищении участвовал.

Сегодня он снова мысленно приготовился к допросу. Внутренне подтянулся, настроился на вопросы. Он даже придумал, что можно сделать вид, будто директор ошибся, признав в нем сотрудника НКВД, похитившего мальчика. Сказать об этом и настаивать на этой версии: мол, в первый раз о таком слышу, в первый раз этого человека вижу. А вдруг поверят?

Саша весь день провел в ожидании: вот сейчас придут за ним, позовут, спросят. В коридоре за дверью периодически раздавались шаги, голоса. Но время шло, и никто не появлялся, чтобы открыть его камеру.

Парень задремал, устав от напряженного ожидания, длившегося уже несколько часов. И вздрогнул, и тут же сел на топчане, когда заскрежетал ключ, поворачиваемый в замке.

Дверь в камеру открылась. Саша увидел лицо того же конвоира, который вчера поздним вечером, молчком, просунул кашу ему в окошко и ни слова при этом не вымолвил. Здоровый парень под два метра высотой. Винтовка, которую он сжимает в руке, кажется палочкой-тростинкой. Такой даст в морду, тут же нокаут случится, без вариантов.

Но вместо грозного, ожидаемого «Выходи! Руки за спину!» Саша услышал тихое:

– Выходи. Не шуми только.

Ничего не понимая, Саша нехотя поднялся. Что это, они еще и издеваются? Странное приглашение на допрос.

Медленно двинулся к выходу. Страх опоясал тело, как змея, которая ползет с земли вверх по ногам человека, прямо к горлу. Конвойный отступил, пропуская пленника наружу. Молча указал противоположное направление тому, по которому вчера провели Сашу в камеру. Сам охранник воровато обернулся назад.

Саня нехотя двинулся вперед. Человек с винтовкой пошел следом.

«Что он хочет? Уж не расстреливать ли ведет? На задний двор, подальше от людских взглядов?» – от пришедшей мысли внутри у Саши как будто ледяные столбы начали расти.

«Сбежать! При первой возможности сбежать! Дать себе шанс остаться в живых!» – Саша вдруг решил бороться, не сдаваться. Не за что его расстреливать! У конвоира оружие, держит он его опущенным вниз. Обернуться, оглушить, убежать – сможет ли такое осуществить Саша? Вряд ли. Спорт любил всегда, но вот драться… Как-то не случилось освоить.

Он шагал впереди, слыша за своей спиной тяжелую поступь конвоира. Саша, не поворачивая головы, косился по сторонам. Подвальное помещение. Много дверей, похожих на ту, из которой только что вывели его. Где-то звуки стонов. Но в основном, тихо. Или народ спит, или притаился в ожидании неприятных событий.

Как поступить? Как спастись?

Притвориться, что подвернул ногу? Сделать так, чтобы парень к нему наклонился. Тогда Саша повиснет у него на шее, тот завалится на бок, выронит ружье… Дальше – главное, действовать быстрее, чем конвоир. Схватить оружие и убегать вместе с ним.

Прошли длинный подвальный коридор, стали подниматься по короткой лестнице вверх.

– Толкни дверь, она не закрыта! – услышал за спиной.

Саша навалился на кажущуюся тяжелой невысокую, ниже человеческого роста, дверь. Она поддалась, бесшумно приоткрылась.

Свежий воздух приятно задел лицо. Темнота встретила, как лучшая подруга.

«Может, время?» – снова подумал Саша. – Нырнуть в ночь. Дальше – будь что будет!»

И вдруг услышал позади:

– Саня, не спеши! Сначала Артем должен дать сигнал. Надо дождаться, чтобы ничего не испортить…

Глава 70. Ожидание

Рита не почувствовала облегчения, когда они, миновав коридор, оказались в знакомой квартире. Тревога за ребят, особенно за Сашу, расслабиться не давала.

Но надо было отвлечься и принять на себя роль хозяйки.

– Как вас зовут? – повернулась она к Пашиной маме.

– Клавдия Ивановна! – ответила та, удивленно оглядывая непривычное для нее убранство квартиры. Только старый шкаф не вызвал у нее любопытства. А некоторые вещи – черный прямоугольник телевизора, жалюзи на окнах, стоявший в углу пылесос – тут же примагнитили ее внимание.

– Вы располагайтесь, – предложила гостям Рита. – Я в магазин сбегаю. Надо продуктов купить. Холодильник пустой… Ниночка, ты покажи Клавдии Ивановне, где ванная комната, туалет. Научи пользоваться. Я – быстро. Костику дай яблоко. Кажется, там, на кухне, осталось одно.

– Костику? – переспросила Клавдия Ивановна.

– Ну, да. Мальчик. Его зовут Константин.

– А я думала, что у тебя сестренка. Зачем же ты мальчика в платье наряжаешь?

– Ох, Клавдия Ивановна, долго объяснять.

– Мальчик, как ты себя чувствуешь? – тут же повернулась она к ребенку.

– Хорошо, – бодро ответил Костик.

– А температура? – она потянулась к его лбу.

– Нету, – замотал головой Костик и убежал от нее к окну.

– Мы ему аспирин дали, – соврала Рита.

– Все равно, надо бы в постель его, – Клавдия Ивановна не забывала, что ее пригласили помочь, в том числе, упоминали и больного ребенка.

– Рита, я позвоню родителям? – быстро спросила Ниночка.

– Конечно. Мой сотовый еще надо зарядить. Звони с домашнего.

Через несколько секунд Рита услышала:

– Алё, мамочка, это я… Не переживай, со мной всё в порядке… Где я? У подруги… Нет, сегодня домой не приду. Только завтра… Папа, я не могу сегодня! Со мной, правда, всё хорошо! Я завтра вам всё объясню… Где я была? Завтра, мамочка, завтра!.. Артем? Нет, он ни при чем. Ну, всё, папочка, я больше не могу говорить. До завтра!.. Уф! – выдохнула Ниночка, положив трубку. – Шумят, трубку друг у друга из рук вырывают, – засмеялась ласково, наверно, представила ошарашенных и обрадовавшихся родителей.

– Конечно, они испереживались, – отозвалась Рита. – Ты пропала, и ни звонка, ни следа…

Когда Рита вернулась, все вокруг кипело: стиралось, готовилось.

– Мы картошку нашли, – пояснила Ниночка. – Поставили варить. Еще Клавдия Ивановна кисель из варения варит. Целую кастрюлищу!

Костик, скинув девчачье платье и оставшись в одних трусиках, забрался на подоконник за тюлевую занавеску. И теперь смотрел безотрывно в окно.

– Столько машин! Я никогда столько не видел! – даже не выглянув из своего полупрозрачного укрытия, с восхищением известил он.

Рита улыбнулась.

Из кухни выглянула Клавдия Ивановна.

– Ваша печка так быстро готовит! Картошка уже сварилась. Откуда у вас такая? Не зря говорят, что в этом доме только избранные живут. Риточка, а кто у тебя родители?

– Это не моя квартира, Клавдия Ивановна.

Настроения объяснять не было.

– Это хорошо, что вы картошку сварили, – Рита поставила пакет с продуктами на кухонную табуретку. – Сейчас салат из огурцов и помидоров нарежем, и можно обедать. Суп к вечеру приготовим, для ребят…

Подумала, и сердце сжалось: как там они? Как Саша?

Тут же тряхнула головой, попыталась избавиться от плохих мыслей в голове:

– Костик, я тебе шорты и футболку купила. Примерь-ка…

Рита думала, что день – из-за тревожного ожидания – будет тянуться целую вечность. Но нет: пробежал за хлопотами незаметно. И вот за окном уже стали сгущаться сумерки. Ужин, включая борщ, был приготовлен Клавдией Ивановной. Ей безумно нравилась печь, поэтому она отстранила девушек от готовки.

С приходом темноты в душу снова вернулась тревога. Оставалось только надеяться на то, что всё с парнями будет хорошо.

Ниночка с Клавдией Ивановной уселись на диван в зале, включили какой-то сериал. Костик пристроился с ними, укутавшись в плед. Первые пять минут Пашина мама ойкала, пытаясь привыкнуть к телевизору. Потом затихла, увлеченная сюжетом – любовная мелодрама затянула в свои сети.

Рита взяла книгу, перебралась в комнату, где была дверь вкоридор. Уселась в кресло, включила торшер рядом…

Нет, совсем не читалось.

Она прислушивалась к звукам. Дом жил своей жизнью: звуки раздавались за всеми стенами в большом доме – это нормально для многоквартирки. Но в коридоре, который самым бесцеремонным образом связал настоящее и прошлое, было тихо.

Рите вдруг в голову пришла идея. Она положила книгу на кресло, пошла на кухню. Там, на маленьком угловом столике, стоял подсвечник с тремя свечами. Девушка прихватила с собой его, а также коробок спичек, и вернулась обратно. Ребята зайдут в коридор, там темно. Вряд ли у них будет с собой хотя бы один фонарик. Горящие свечи покажут им дорогу к квартире. И вообще, вызовут у них радость – их ждут, за них волнуются, переживают.

Свечи были зажжены, и Рита приоткрыла дверь в коридор. Прислушалась. Осветила темноту рядом с дверью. Подняла подсвечник вверх. Коридор, как дорога в туннеле, уходил вдаль. Обшарпанные стены, высветившиеся в черном пространстве, почему-то вызвали у Риты страх. Она торопливо опустила подсвечник на пол. Хотела занырнуть в квартиру. Но остановилась. Заставила себя обернуться. Постояла, глядя в черноту и прислушиваясь к бившемуся, как птичка в клетке, сердцу.

Потом вернулась обратно в комнату…

Глава 71. Ночь, страх, дерзкий поступок…

Дом, в котором находился Народный Комиссариат Внутренних Дел, сокращенно НКВД, видимо, когда-то, до революции, принадлежал человеку богатому. Об этом говорили колонны, подпиравшие балкон, который тянулся почти на всю длину второго этажа, а также гостеприимные широкие ступени, ведущие к тяжелой, с металлической отделкой, двери. Кроме двух этажей, был еще нулевой, почти «утонувший» в земле. Маленькие окошки поблескивали стеклами над каменной тропинкой вокруг дома. Когда-то там были служебные помещения и комнаты для тех слуг, кто проживал в доме постоянно. Сейчас же, по словам Паши, именно здесь находились камеры для арестованных – временное для них пристанище: после допросов, приговоров и тому подобного их в здании НКВД не держали, а увозили куда-то дальше. Куда? Паша в это старался не вникать, хватало горьких мыслей и без подобных дум.

Двор перед зданием НКВД был абсолютно свободным от каких либо застроек. Только в центре его стояло дерево. Но за него прятаться было б безумием. Пусть со стороны входа, где свечкой торчал часовой, Артема бы не заметили, но из любого окна дома – вполне.

Впрочем, эта ночь была очень темной. Луна, которая еще час назад висела желтым неровным кругом над городом, спряталась за тучу и больше оттуда не выходила. А на территории дома фонарь имелся, но не работал.

Тускло светились подвальные окошки. Скорее всего, за ними был коридор. Камеры вряд ли освещались в такое время суток.

Первый и второй этажи здания были погружены в темноту. Только в одном из окон, на первом этаже, горел свет. Желтое пятно падало вниз на землю, как луч прожектора. Если Сашу будут допрашивать, то только в этой комнате.

Муравьев прятался в кустах, в которые проник через высокий забор с внешней стороны энкаведешной территории. Опять очень кстати пригодились его гимнастические навыки.

Петарда находилась рядом. Артем планировал зажечь ее прямо в кустах, выдвинуть вперед, на свободное пространство, а потом драпать. Неудобно и опасно, но что поделаешь. Других вариантов он не придумал.

Часовой нырнул в помещение. Может, в туалет пошел?

Артем не удержался. Стремительно рванулся к дереву, повис на нижнем суку, подтянулся, влез. Сел на ветку, прижавшись к стволу. Освещенное окно в здании оказалось как раз напротив.

Дерево было старым, уже умирающим, на нем шуршали сухие листья так громко, что Артем пожалел, что забрался сюда. Сейчас обнаружат Муравьева, и будет у Саши в камере компания.

С дерева он увидел сидевшего спиной к окну военного. Он что-то писал, наклонившись. Потом поднял голову к двери… Артем наблюдал, как дверь в кабинет приоткрылась, и на порог протиснулся Паша. Военный что-то сказал ему, потому что Паша кивнул и тут же исчез.

Артем почти кубарем скатился с дерева, бросился в кусты. Как раз вовремя. Часовой снова появился на крыльце.

Теперь Муравьев напряженно смотрел на указанное ранее Пашей маленькое окошко. Его новый товарищ собирался открыть форточку в тот момент, когда будет идти к Сашиной камере. Очень похоже на то, что тот уже получил приказ привести арестованного. Значит, Артему пора все приготовить. Паша сказал, что действовать начинать не сразу, потому что ему, «конвоиру», надо открыть замок, дать возможность «арестованному» выйти, (если он спит, то разбудить), потом провести его по коридору к заднему входу, который Паша заранее открыл… Минут пять, не меньше.

«Если все получится, через час мы будем чаи распивать в настоящем времени», – подумал Артем.

Если получится…

Ага, вот форточка открылась. Артем почувствовал, как волнение прошибло его, заставив напрячься каждую клеточку тела. Что делает часовой на ступенях, не видно. В какую сторону смотрит, непонятно. Если прямо на кусты, где прячется Артем, стоит Муравьеву только вынырнуть из них, тут же солдат откроет без раздумий огонь – ведь это его работа охранять государственное здание особого статуса. Надо было за деревом оставаться. Там хотя бы с одной стороны ты частично защищен. Здесь же – почти на виду. Темнота его может не спасти.

Наверно, пора. Хотя бы начать что-то делать. Ждать невозможно. Никакая нервная система не выдержит.

Артем вытолкнул петарду вперед, достал из кармана зажигалку.

И тут во двор НКВД въехал автомобиль. Часовой сбежал с крыльца, захлопали двери.

Ох, как не вовремя!

Муравьев трясущимися руками стал подносить огонек в фитилькам петарды. Они покраснели, разгораясь. Еще один, и еще, и еще…

Артем кувырком выкатился из кустов. В полунаклоне пересек двор.

Кто-то закричал за спиной:

– Эй, стоять!

Но в тот же момент так громко забабахало вокруг, что если этот некто и продолжил кричать в сторону Артема, слышно уже не было. Небо осветилось разноцветными вспышками-кометами, которые подлетали высоко вверх и взрывались над зданием.

Муравьев бросился за угол, к заднему входу, почти лоб в лоб столкнулся с кем-то. Вскрикнул от неожиданности.

– Артем, это я! – услышал Сашин голос.

– Быстрее, уходим! – выдохнул Паша. – Уже стреляют.

– Это не они! – хмыкнул Муравьев, и все равно рванул следом за Пашей, который знал место на территории, откуда можно было просочиться наружу, за границы грозного учреждения.

За спиной по-прежнему стояла пальба. Здание НКВД освещалось всеми цветами радуги. Слышались вопли и одиночные выстрелы, по звуку отличавшиеся от того шума, который выдавала петарда. Неизвестного вида оружие вызвало панику в рядах неприятеля…

Они выскочили на улицу, в ночной безлюдный город, и помчались вдоль проезжей части. Кажется, их не преследовали. Энкаведешники, наверно, отстреливались от невидимого врага, который использовал против них необычное, неизвестное военной науке оружие.

Город спал. Улицы отзывались гулкой пустотой. Транспорт не ездил. Позади все еще слышались звуки "салюта".

До заветного коридора было примерно полчаса бегом.

– По дворам не пойдем! – выдохнул на ходу Саша. – Рискованно. Темно. И может случиться, что в каком-то месте проход будет перекрыт.

– Пошли на набережную. Там будет короче, – предложил Артем.

Ребята дружно рванули в сторону реки. Сделали поворот на соседнюю улицу и …налетели на патруль. Трое военных с винтовками в руках шагали прямо по центру проезжей части.

– Куда бежим? Кто такие? – спросил один из них, подняв ружье.

Заметил Пашу в форме.

– Свои! – отозвался тот хриплым голосом. – Преследуем тут одного. В кусты нырнул, пытаемся догнать. Не видели?

– Нет, не видели! Но документы, граждане, попрошу предъявить.

– Да, конечно, – все дружно полезли в карманы.

Вдруг Саша резко толкнул одного из военных в бок. Тот не ожидал подобного, стал заваливаться, уронил своего товарища. Третий начал поднимать винтовку, но Паша, размахнувшись, ударил его кулаком в лицо. Тот полетел спиной на своих товарищей.

И парни снова бросилась в бега.

Они мчались как сумасшедшие. Выскочили на набережную, побежали вдоль не ограждённого забором парапета. Артем невольно отметил, что в настоящем уже есть металлическая ажурная решетка-ограждение высотой взрослому человеку до пояса.

Сзади, на значительном расстоянии, слышались звуки преследования: крики, топот, одиночные выстрелы.

– Надо уходить во дворы, – выдохнул Паша. – Здесь мы на виду. Подстрелят.

В тот же момент за спиной прогремел выстрел. Следом к нему присоединились еще два.

– Уходим во дворы! – выкрикнул Артем и рванул к ближайшей подворотне.

За ним устремился Паша.

Саша задержался только на секунды. А может, и не задержался. Просто пуля-дура нашла его, догнала, ударила, пробила тело.

Парень вскрикнул, взмахнул руками, полетел в воду.

Муравьев резко притормозил, обернулся. Саши сзади не было.

– Саня! – завопил Артем и бросился назад.

Всего несколько шагов…

Парень упал коленями на каменный парапет, попытался в темноте разглядеть, что там внизу, в реке. Поблескивала, плескалась черная вода. Расходились волны-круги. Саши видно не было.

Артем услышал над ухом тяжелое дыхание Паши.

– Убили! – выдавил тот тяжело. – Даже не ранили. Он сразу под воду ушел.

За спиной снова послышались выстрелы – уже ближе – и тяжелая торопливая поступь шагов.

– Уходим! – Паша дернул Муравьева за руку.

Артем только несколько секунд помедлил. Потом, выпрямившись, устремился следом за рванувшим во дворы товарищем…

Глава 72. Возвращение

Риту знобило. Она сходила в свою комнату, взяла кофту и вернулась обратно. Снова села в кресло, укуталась в уютную шерсть.

Похоже, гости угомонились. Телевизор был выключен, в квартире установилась тишина.

А может быть, тоже ждут, сидя или лежа в темноте?

Как там ребята? Где они? Получилось ли задуманное? Живы ли?

Как Саша?

Вспомнилось то, как странно, вот в такое же темное время суток, они познакомились. Нет, знакомством их первую встречу назвать трудно. Ритин страх, побег, гонка на мотоцикле… Но вот именно с той минуты завертелись события одно опаснее другого. И если бы рядом не было Саши… Ох, страшно представить, как бы она выживала в прошлом!

Саша… Милый байкер со взъерошенными волосами… Почти мальчишка, но со взглядом взрослого человека, уже успевшего хлебнуть и страх за близких, и разочарование в идеалах, на которых вырос, и боль от несправедливости, и растерянность от непонимания, что делать, как жить дальше…

Если все получится, и ребята смогут помочь ему, останется ли он здесь, с ней?

Если останется, сможет ли прижиться?

Рите вспомнилось, как они сидели ночью на чердаке, у окна, болтали. Он делился с ней своими мечтами. Хотел учителем быть, в сельской школе работать. Стране помогать… А потом приехали энкаведешники. Арестовали кого-то. Того, кто вероятно тоже мечтал быть полезным своей Родине…

Наверно, тогда, когда она взяла его руку в свою, чтобы поддержать, между ними скользнула искра. Саша к тому моменту ей уже нравился, а вот была ли она ему интересна тогда? Парню ведь приходилось терпеть ее «заскоки»: «Хочу домой, в свое время!» И он совсем не верил, что Рита из другого столетия. А ведь старался быть тактичным…

Со стороны коридора раздался то ли шорох, то ли чьи-то шаги. Рита напряглась, прислушалась. Порывисто встала с кресла, замерла в ожидании.

Да, кто-то идет.

Сердце бешено забилось. Она качнулась к двери. Но та уже сама открывалась. На пороге показался всклокоченный, весь исцарапанный Артем. За ним маячил Паша.

В тот же момент дом ожил. Выскочил Костик. Подпрыгнул и повис на шее у Артема. Муравьев подхватил его под голые коленки. Заулыбался счастливо.

Выбежала Ниночка. Закричала:

– Пашенька!

Бросилась к своему другу.

Тут же и Клавдия Ивановна появилась. Она не очень понимала, почему такой переполох. Но с удовольствием смотрела на радостную шумиху.

Рита замерла, глядя в проем двери. Почему не появился Саша? Стояла, ждала. Может, просто отстал от ребят?

Нет никого. Виден темный прямоугольник коридора, часть облупившейся от краски стены. А Саши – нет.

Молча повернулась к Артему за ответом.

Тот расспрашивал Костика, как у мальчика дела, на Риту не смотрел.

– Артем, – окликнула она Муравьева. – А где Саша?

Артем вздрогнул, замер, опустил Костика на пол, медленно повернулся к Рите. На лице у него метались странные чувства: растерянность, смущение, боль.

– Где Саша? – повторила Рита, и голос ее сорвался.

Муравьев сглотнул подступивший к горлу комок, нахмурился. Стал говорить, делая паузы, подбирая слова:

– Он… не захотел… пойти с нами… Сказал: должен… найти родителей.

У Риты опустились плечи, глаза наполнились слезами. Она молча отвернулась и вышла из комнаты. Артем проводил ее тревожным взглядом. Знала бы Рита, как погано у него было на душе!..

Вскоре все ушли на кухню. Кроме Риты. Она слышала звуки суеты – парней кормили ужином. Девушка сидела в кресле, все в той же комнате, с закрытой дверью в прошлое, смотрела на деревянный вход.

И как будто ждала, что вот сейчас дверь откроется, и войдет Саша. Бросится к ней, прижмет к себе и скажет:

– Дорогая! Я без тебя не смогу.

Внутри было пусто. И очень-очень больно. Всё потому, что сердце ждало, а разум понимал: не придет…

Кажется, парней накормили. Слышно было, что включилась вода на кухне, забренчали тарелки – мыли посуду. Потом кто-то ушел в ванную. Там тоже послышалось плескание.

Сейчас обязательно кто-нибудь заглянет сюда, чтобы посмотреть, как она, Рита. Видеть никого не хотелось. Девушка встала, плотно закрыла дверь в комнату. Снова опустилась в кресло.

И тут Рита вдруг – ну, совсем не вовремя! – вспомнила о подсвечнике, оставленном в коридоре. Надо убрать. Саша уже не придет. А если кто-то чужой, из прошлого, заглянет в коридор и увидит свет, кто знает: вдруг решит пойти и взглянуть, что там за огонек в непонятном подъезде.

Рита открыла дверь, наклонилась, чтобы поднять подсвечник.

Две свечки все еще горели.

Третья – погасла…

Глава 73. Эпилог, или Последняя Глава

Прошел примерно месяц с тех пор, как для Риты, Артёма и Ниночки приключения – или, может, лучше сказать, злоключения? – закончились.

Теплый солнечный сентябрь канул в лету. Ему на смену пришел холодный и бесцеремонный октябрь, который с удовольствием принялся поливать холодным дождем асфальт, машины, прохожих. Октябрьский ветер ломал зонтики в руках людей. А иногда, в качестве неприятного сюрприза он «дарил» горожанам снег с дождем. Под ногами тут же образовывалась премерзкая слякоть, обувь быстро промокала, заставляя людей спешить по домам.

Для Риты эти тридцать дней оказались тяжелыми. Она тенью бродила в своем настоящем, скучая, хандря и волнуясь за Сашу. Хотя виду старалась не показывать: добросовестно посещала университет, старательно записывала за преподавателями каждое слово на лекциях. Никто не догадывался, что делала она всё на автомате, практически не вникая в суть учебного материала. Горькие мысли мешали сосредоточиться на учебе.

Саша не пришел. А ведь она его так ждала! Верила, что он решит проблемы, там, в своем 1937-м, и придет к ней. Дорогу ведь знает. И дверь Рита держит не на замке. Каждый раз проверяет, – потому что боится, что Вера Николаевна может закрыть вход на ключ. Шкаф так и стоит отодвинутым от стены. Никак не соберется хозяйка пригласить строителей, чтобы заложить проход кирпичами. И Рита рада этому. Закроется вход – будет убита надежда.

Но Саша за минувшие четыре недели так и не появился. То ли забыл ее, то ли с ним что-то случилось.

А ведь он снился Рите каждую ночь. Правда, сны были не очень. Наполненные тревогой. Какие-то погони, преследования, страхи, отчаяния. А если снилось хорошее, то к концу такого сновидения он обязательно уходил от Риты. Говорил, что так нужно, и – исчезал. И было больно понимать, что это – его выбор, что Рита, может, и важна для него, но не настолько, чтобы принять решение в ее пользу…

А жизнь между тем продолжалась. После их возвращения, примерно через две недели, она узнала новость от Артема. Было это так.

Закончились лекции. Рита спустилась вниз по лестнице, взяла из раздевалки плащ, надела его, мельком взглянула на себя в зеркало, натягивая шапочку.

Вышла из здания, остановилась под крышей, открывая зонтик, чтобы нырнуть в холодную слякоть из дождя и снега.

– Рита! – кто-то окликнул девушку, и она обернулась.

В нескольких шагах от нее стоял Артем. Широко и искренне улыбался, махал ей рукой.

Рита подошла к нему:

– Привет, Артём!

– Как жизнь, Рита?

– Нормально. А у тебя?

– Хорошо… Я с девушкой познакомился.

Рита понимающе улыбнулась: для Артема новые знакомства с представительницами слабого пола – это норма.

– Нет, ты не поняла, – горячо заговорил Артём, заметив ее насмешку. – Эта девушка – самая лучшая! Она не похожа на других. Она – особая! Единственная!

– Ты то же самое говорил о Ниночке! – напомнила Рита.

Она не хотела его упрекать. Просто вырвалось.

Артём нахмурился.

– Ниночка – хорошая девушка, ничего не могу сказать. Но… красивые женщины, ты же знаешь, меня больше не волнуют. Совсем.

Он нахмурился, по лицу прошла тень воспоминаний.

Рита догадалась: вспомнил ту чекистку. Муравьев рассказывал, что она была красивой. И еще обмолвился, что больше не верит в то, что «красота спасет мир».

– Нет, в этот раз у меня действительно все серьезно.

Тут Артём встрепенулся, глядя назад, за спину Риты.

– А вот и моя королева! Сейчас я вас познакомлю.

Рита с любопытством обернулась: как же не посмотреть на новую «королеву» Артёма?

К ним приближалась пышная «булочка» с милыми круглыми щечками.

Артём бросился ей навстречу.

– Марусенька! Я так соскучился!

Столько искренних эмоций было в словах и порывах недавнего Донжуана, что Рита поверила в его чувства.

Между тем, улыбавшаяся Маруся подошла к ним. На пухленьких щечках играли ямочки. Прямые темные волосы были заплетены в косу.

И вправду, девушка производила приятное впечатление. Удивительно, что лишний вес ее не портил. И была Маруся похожа на Рафаэлевскую Мадонну Конестабиле.

Рита поздоровалась, представилась и уже хотела уходить, как столкнулась взглядом с Артемом. Он смотрел на нее безотрывно, как в тот вечер, когда вернулся из 1937-го года. В его взгляде перемешивались вместе тревога, растерянность и боль.

– Рита! У тебя всё еще будет хорошо! – тихо сказал он, глядя ей в глаза. – Просто поверь в это!

– Спасибо! Пойду я… Домой надо… Пока… До свидания, Маша!

Никуда ей не надо было! Никуда! Никто ее не ждал! Никому она была не нужна.

Рита шла, пряча лицо за зонтиком, и глотала слезы. Странные события месяц назад поменяли что-то внутри нее. Убрали беспечную радость, и даже ее оптимистичная натура частенько сейчас впадала в меланхолию.

Вот и у Артема все в порядке. Нашел свою мадонну. Смотрит на нее так, как будто лучше девушки на свете нет.

Сам он сильно изменился. С виду, все такой же. Но это для других. Им незаметно то, что видит Рита. Серьезнее стал, что ли. В глазах исчезла беспечность.

Костик живет теперь в его семье. Муравьев даже ради пацанёнка вернулся к родителям из общежития. Отказался, так сказать, от своей личной самостоятельной жизни. Малыш сейчас выглядит по-другому. Ходит, сияет. Щечки округлились и порозовели, глазки заблестели. Артема братом зовет. И в школу мальчика уже определили, в первый класс.

У Ниночки тоже все сложилось прекрасно. Живет с неуклюжим Пашей. Тот работает охранником. Зарабатывает, как видно, неплохо, если они уже самостоятельно снимают однокомнатную квартиру. И к свадьбе копят.

Когда Ниночка вернулась домой жива-здоровехонька, но не одна, а сразу с группой потенциальных родственников, родители так были рады, что даже ни в чем не упрекнули девушку. Как Ниночка и говорила Паше, Клавдии Ивановне предложили жить в домике в деревне.

А Паша, когда у него выходные, встречает девушку из университета с неизменным букетиком цветов.

Вот только Рита одна, как и прежде. Если до встречи с Сашей, у нее был шанс влюбиться, то теперь… Любого парня она сравнивает с ним. И никто, НИКТО ему в подметки не годится! Такого, как Саша, больше нет. Он – такой, какой нужен ей, чтобы быть счастливой! Как же больно внутри, как тоскливо!..

Рита пришла домой, сняла верхнюю одежду.

Дома никого не было. Девушка прошла в свою комнату. Бросила в угол сумку и, забравшись под плед в кресле своей комнаты, позволила себе взгрустнуть.

Как это неправильно: влюбиться в парня из другой эпохи, из прошлого, из времени, которое давным-давно ушло и больше никогда не вернется. Кто знает, может, он смог пережить свое время, войну, и теперь обитает где-нибудь в скромной квартирке, воспитывает внуков. Он сейчас – пожилой человек.

Но это был бы не ее Саша. Другой. Тот Саша, который был ЕЁ, бродил сейчас в далеком 1937 году.

Что с ним? Нашел ли родителей? Смог ли им помочь? Куча вопросов и ни одного ответа.

Рита откинула плед в сторону, встала и прошла в комнату с заветной дверью в тот мир, где сейчас находился Саша.

Девушка села на стул так, чтобы видеть дверь, прятавшуюся за шкафом, и в задумчивости остановила на ней взгляд. Она делала это уже не в первый раз. Дверь странным образом навевала на нее воспоминания о Саше: она могла сидеть и смотреть на деревянную преграду подолгу.

Сразу в памяти всплыл тот поздний вечер… Хулиганы в сквере, побег от них… Сашин мотоцикл выскакивает из подворотни, останавливается напротив… Его кивок в сторону заднего сидения, мол, садись, и рванем с тобой подальше от плохих людей… И тот порыв ветра, который освежал щеки, когда они мчались на полной скорости по ночному городу…

Где же ты, Саша?

«А, может, это знак, что Вера Николаевна не может собраться и начать закрывать проход? Знак для меня? – вдруг подумала Рита. – Может, надо найти Сашу, привести его сюда, и тогда мы оба – и он, и я – будем счастливы. Может, он тоже обо мне думает, но по каким-то причинам не приходит».

Из-за родителей? Ну, конечно! Как она сразу не догадалась! Саша просто их оставить не может! Так мы их тоже сюда приведем. Вон, ведь живет Пашина мать в деревне, в домике Ниночкиных родителей, и очень даже счастлива. Сериалы смотрит, на быстрой печке кулинарит.

И они с Сашей позаботятся о его родителях. Будут оба работать и копить деньги на маленький домик в деревне для них.

Они – Саша и Рита – потом придумают, что делать. Главное, чтобы быть вместе…

Рита порывисто вскочила, заметалась по комнате из угла в угол.

Ну, допустим, она пройдет через эту дверь, через коридор, через следующую дверь и снова окажется в 1937-м году. А что дальше? Где искать Сашу? Город огромный и совсем чужой, тревожный, опасный. Как найти в нем человека, который, к тому же, может, до сих пор прячется?

Дачный домик Сашиных родителей? Она не помнит, где он. Мчались на мотоцикле, шли через лес… Да в голове даже малейшего представления нет о его местонахождении!

Чердак. Хм… Может, она и сможет найти тот дом, где они скрывались. Но почему Саша будет именно там? Сколько домов в городе, столько и чердаков. Зачем возвращаться туда, где на тебя уже могли обратить внимание соседи? Нет, конкретно тот чердак – это последнее место, где следует искать Сашу.

Рита замерла в растерянности.

Кольнула страшная мысль. А вдруг Саша уже не прячется? Ведь вполне возможно, его арестовали, и он пребывает в местах заключения со своими родителями или без.

Сердце сжалось. Думать о плохом не хотелось.

Знать бы, что с ним все хорошо…

Рита снова присела на стул, посмотрела грустно на дверь.

А что, если сходить в его университет? Он же говорил, что учится на педагога? Если Саша вернулся к нормальной жизни, и его восстановили, значит, Рита легко найдет парня там. Если нет… Что ж, вернется обратно. Не сможет она вечно искать его в большом городе! Глупая и очень рискованная затея. Придется смириться, постараться забыть Сашу и жить дальше. Да, потерять любимого человека навсегда – страшно. Но что же делать. Жизнь продолжается…

Как удивительно, насколько родным стал ей парень, которого она не знала буквально шесть недель назад!

И все-таки у них еще есть шанс быть вместе. Если она его найдет…

Рита порывисто встала.

Она только дойдет до его университета, зайдет в деканат, спросит о Саше… Если он не там, тут же вернется обратно.

Сейчас только час дня. Учебный день был коротким. Только две пары. Но институты обычно работают до шести вечера. И там, в прошлом, тоже. Она успеет. Час туда, час там, час обратно. До шести вечера, самое позднее, она будет дома.

Если, конечно, не встретит Сашу…

Что ей с собой взять? Немного еды и воды. Современные деньги не нужны, старые, напечатанные Артемом, потерялись. Телефон – тоже не стоит брать с собой. Зачем он там нужен? Да, еще фонарик…

Рита молниеносно скидала в сумку нужное. Надела плащ, шапку, сапоги. Пошла в комнату с дверью в коридор. Открыла ее. Замерла на мгновение. Потом шагнула в темноту. Зажгла фонарик, направила луч света в длинный знакомый ход. Закрыла за собой дверь. Медленно, потом все быстрее пошла вперед… По коридору. В 1937-й год…

В квартире Веры Николаевны повисла тишина. Будто воздух растянулся словно полотнище батута: задень – почувствуешь ткань, стукни по ней – услышишь звук.

Тишина несколько минут висела абсолютным лидером в окружающей среде. Потом в нее несмело стали врываться звуки. Тикал будильник в комнате Риты. На кухне время от времени капля сбегала из крана вниз и ударяла по металлической поверхности раковины. В оконное стекло стучал дождь, как будто там, на улице, и ему самому было неуютно в той сырости, которую сам создал; вот и просился, чтобы его запустили внутрь.

Вдруг в комнате Риты, на окошке, резко запел мобильник. Он надоедливо повторил несколько раз один и тот же мотивчик. Потом замолчал.

Снова стало тихо.

Но ненадолго.

Зазвонил домашний телефон.

Прозвучало четыре длинных трели. Так как подойти было некому, автоматически, после звонков, включился автоответчик.

– Рита! – раздался голос Веры Николаевны. – Я думала, что ты дома… Но, видимо, задерживаешься в университете… Наконец-то я договорилась: через полчаса подъедут строители. Ну, чтобы дверь кирпичами заделать. Может, ты к этому времени вернешься? К сожалению, я не успеваю. Трамвай, на котором я ехала, сломался. Я на автобусную остановку перешла. Но что-то и мой автобус тоже никак не едет… В общем, я не успеваю их встретить сама… Я что звоню-то. Если ты сможешь, открой им дверь. Ну, а если нет… Надеюсь, что они дождутся меня, не уйдут… Ой, мой автобус! Ладно, пока-пока… Скоро увидимся…

КОНЕЦ КНИГИ

Примечания

1

«Сталинки» представляют собой капитальные многоквартирные дома высотой от 2 этажей со стенами из негорючих материалов, обеспеченные коммунальными удобствами: водопроводом, канализацией, водяным отоплением. К сталинкам не относят другие типы жилых зданий, возведенных в период правления Иосифа Сталина: бараки, кирпичные дома без коммунальных удобств, индивидуальные или спаренные одноэтажные дома. (Из википедии)

(обратно)

2

3 июля 1936 года Совет народных комиссаров утвердил «Положение о Государственной автомобильной инспекции Главного управления рабоче-крестьянской милиции НКВД СССР», в задачи которой входила борьба с аварийными ситуациями на дорогах.

Правила на дорогах на начальном этапе были следующие: пешеходы должны уступать дорогу ручной повозке, повозка – извозчику, извозчик – автомашине, а автомашина общего значения – всем машинам специального назначения и автобусам. Источник: https://pikabu.ru/story/istoriya_sovetskogo_gai_4317948

(обратно)

3

Статьи выложены в сокращении и взяты из реальной газеты «Правда» за 11 сентября 1937 года.

(обратно)

4

Л-300 – первый советский крупносерийный мотоцикл. Выпускался серийно с сентября 1930 по 1939 год в Ленинграде сначала на заводе «Промет» треста ТРЕМАСС (до 1933), затем на заводе Красный Октябрь (с 1933). Всего было выпущено 18985 экземпляров. (Взято из Википедии).

(обратно)

5

Взято с сайта http://carakoom.com/blog/27-legendarnyh-sovetskih-avtomobilej-na-chyom-ezdili-v-sssr

(обратно)

6

Оцените: 21 января 1937 года вступила в силу Сталинская Конституция РСФСР. Утрата ее силы произошла 12 апреля 1978 года. Совершенно разные эпохи: 1937-й и 1978-й годы. (Примечание автора).

(обратно)

7

Член семьи́ изме́нника Ро́дины (сокр. ЧСИР, произносится «чесеи́р», в ряде законодательных актов также члены семей изменников Родине) – формулировка ст. 58-1в УК РСФСР 1926 года, Закона СССР «О членах семьи изменников Родины» от 30 марта 1935 года и ряда иных советских нормативных актов. (Из Википедии).

(обратно)

8

Да, действительно, Юрий Гагарин уже родился. А именно 9 марта 1934 года. То есть в моей истории ему сейчас идет четвертый год. (Примечание автора).

(обратно)

9

Первые «зебры» появились в 1951 году, в Англии. В России «зебра» была введена в середине шестидесятых.

(обратно)

10

Фото взято с сайта fotostrana.ru

(обратно)

11

X пленум ЦК ВЛКСМ состоялся 12–16 декабря 1934 года.

(обратно)

12

Действительно, были школы с педагогическим уклоном в тридцатые годы. Таким образом, направляя вчерашних выпускников в сельскую местность, решалась проблема тотальной нехватки учителей.

(обратно)

13

К 1936 году 40 % всех учителей были моложе 28 лет. Уровень образования учителей был выше в крупных городах – 15 % учителей начальных школ Москвы и Ленинграда имели высшее образование, в то время как в ряде отдаленных регионов к середине десятилетия до 70 % учителей (всех типов школ, а не только начальных) не имели даже оконченного среднего общего образования. (Взято с сайта https://newtonew.com/story/iz-neuchey-v-pedagogi-otkuda-v-sssr-1930-h-poyavilsya-million-uchiteley).

(обратно)

14

В тридцатые годы двадцатого века дети начинали учебу с восьми лет.

(обратно)

15

Школьным работникам полагались специальные «квартирные» выплаты, если казённого жилья не было. Но если под казённой квартирой понимался непригодный для жизни сарай, а учитель от него отказывался, то его считали не нуждавшимся в жилье и «квартирных» не платили. (Взято с сайта newtonew.com).

(обратно)

16

Современная шариковая ручка изобретена венгерским журналистом Ласло Биро (венг. László József Bíró) в 1931 году и запатентована в 1938 году.

(обратно)

17

Взято из Википедии. https://ru.wikipedia.org/wiki/Большой_террор

(обратно)

18

Взято из Википедии. https://ru.wikipedia.org/wiki/Ежов,_Николай_Иванович

(обратно)

19

Гражданская война в Испании. 17 июля 1936 – 1 апреля 1939.

(обратно)

20

Увы, такое случалось на самом деле. По некоторым воспоминаниям, на людей специально писали доносы, чтобы их жилплощадь «освободить» и «приватизировать».

(обратно)

21

ЧСИР – Член Семьи Изменника Родины (чесеир, принятое произношение в те годы).

(обратно)

22

Воронка́ми в СССР называли служебные автомобили НКВД ГАЗ-М1 («Эмка»). Из (http://cyclowiki.org/). "Эмка" была любимой машиной сотрудников НКВД, и именно она стала символом репрессий, арестов, смерти и беззакония. Чёрный воронок – прозвали её в народе. (https://www.liveinternet.ru/users/1082479/post422832839/)

(обратно)

23

15 августа 1935 года был подписан оперативный приказ № 00486 о ЧСИР. Всех детей врагов народа стало принято считать социально-опасными детьми. Все они подлежали заключению в лагеря или исправительно-трудовые колонии НКВД или водворению в детдома особого режима. Через три года после выхода этого приказа у родителей были изъяты 17355 детей.

(обратно)

24

Положение о создании звания «Ворошиловский стрелок» было утверждено 29 октября 1932 года Президиумом Центрального Совета Осоавиахима СССР и РСФСР, а сам значок «Ворошиловский стрелок» – 29 декабря 1932 года. Вороши́ловский стрело́к – нагрудный значок для награждения граждан СССР, овладевших стрелковым делом и успешно сдавших соответствующие нормы, включающие стрельбу из стрелкового оружия (Из Википедии).

(обратно)

25

Комплекс «Готов к труду и обороне СССР» был утверждён постановлением Всесоюзного Совета физической культуры (ВСФК) при ЦИК СССР от 11 марта 1931 года. Он включал одну ступень, в которой были три возрастные группы, для получения значка надо было сдать зачёты по 21 виду упражнений (Из Википедии).

(обратно)

26

Информация взята с сайта https://yandex.ru/turbo/s/tsargrad.tv/articles/falshivye-dengi-kak-orudie-vojny_234616

(обратно)

Оглавление

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

  Глава 1. Наши дни. Рита и Артем

  Глава 2. Новая пассия Артема

  Глава 3. Таинственный коридор

  Глава 4. Хитрость не удалась

  Глава 5. Нежеланные гости

  Глава 6. Прошлое. На съемочной площадке

  Глава 7. Проблемы по одной не ходят

  Глава 8. Волнующее открытие

  Глава 9. Странный байкер

  Глава 10. "Романтика" зашкаливает

  Глава 11. В одиночестве

  Глава 12. Самая длинная ночь в жизни Артема

  Глава 13. Очень поздняя ночь

  Глава 14. "Джейм Бонд отдыхает"

  Глава 15. Допрос в милиции

  Глава 16. Рита – участница ограбления?

  Глава 17. Артем и НКВДэшница

  Глава 18. Опасности преследуют по пятам

  Глава 19. Страшно!

  Глава 20. Ниночка в чужом доме

  Глава 21. Странности вокруг

  Глава 22. По пути в НКВД

  Глава 23. Ниночка покидает гостеприимный дом

  Глава 24. Страшное открытие

  Глава 25. "Заяц" в трамвае, "заяц" в кустах

  Глава 26. Девушка из Сашиного будущего. Вход в настоящее

  Глава 27. Ниночка в городе

  Глава 28. Побег от мадам

  Глава 29. На чердаке

  Глава 30. Самое безопасное место

  Глава 31. Паша

  Глава 32. Друг, который враг

  Глава 33. Артёму не спится

  Глава 34. Тревожная ночь

  Глава 35. Утро в вагоне

  Глава 36. Побег в настоящее

  Глава 37. Ниночка в поисках своего дома

  Глава 38. Начало путешествия в неизвестность

  Глава 39. Саша и Рита в настоящем

  Глава 40. Рита в университете

  Глава 41. Артем и Костик по дороге в Хлопотовку

  Глава 42. Саша и Рита в нашем настоящем

  Глава 43. Артем и Костик в Хлопотовке

  Глава 44. Кошмар продолжается

  Глава 45. День в настоящем

  Глава 46. Решается судьба Артема и Костика

  Глава 47. Не догонят!

ЧАСТЬ ВТОРАЯ ОБРАТНО В ПРОШЛОЕ

  Глава 48. Стук в дверь

  Глава 49. Артем в нстоящем

  Глава 50. Подготовка к возвращению в прошлое

  Глава 51. Назад в прошлое

  Глава 52. Станция Потапово. Остановка «Детский дом»

  Глава 53. Киднеппинг

  Глава 54. Радостная встреча

  Глава 55. Лекарство от страха

  Глава 56. В кругу друзей

  Глава 57. Догнать похитителя!

  Глава 58. На станции

  Глава 59. Отвлечь внимание на себя

  Глава 60. Решение принято – следует действие

  Глава 61. Электропоезд прибывает на первую платформу…

  Глава 63. Снова втроём!

  Глава 64. Шанс помочь Саше?

  Глава 65. Обмен воспоминаниями

  Глава 66. Паша на службе

  Глава 67. Есть ли выход?

  Глава 68. Глупость или…?

  Глава 69. Саша

  Глава 70. Ожидание

  Глава 71. Ночь, страх, дерзкий поступок…

  Глава 72. Возвращение

  Глава 73. Эпилог, или Последняя Глава