Пленница мрачного лорда (fb2)

- Пленница мрачного лорда [In Debt to the Enemy Lord] (пер. Татьяна Николаевна Димчева) (Влюбленные и легенды - 4) 937K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Николь Лок

Николь Лок
Пленница мрачного лорда

Пролог

Сознавая собственную беспомощность, он стоял подле нее в утреннем свете, частично скрытый во тьме, а солнечные лучи, точно пики, пронзали ее коленопреклоненную фигуру, распростершуюся на холодных каменных плитах замка.

Она рыдала. Слезы капали с распухших глаз на крепко стиснутые руки. Ее платье измялось, черные волосы спутанными прядями спадали на пол. Внезапно она запрокинула голову, как раненый зверь, обнажающий перед врагом яремную вену, и по измученному горем телу пробежала яростная дрожь. Она открыла рот, но сумела выдавить лишь невнятный гортанный хрип. Затем с губ ее сорвалось имя, которое он никогда больше не позволит произносить в своем присутствии:

– Уильям!

Имя отца обожгло его, как удар хлыста.

Тиг смотрел на плачущую мать. Смотрел, как она рвет на себе платье, сотрясаясь всем телом от судорожных рыданий. Смотрел, но ничего не мог поделать. Правда оставалась неизменной: сколько бы мать ни призывала отца, тот не услышит. Потому что он мертв. Тиг был с матерью, когда гонец принес ужасную весть.

Тиг стоял за колонной, сжав кулаки. Он не горевал. Его боль подпитывалась из гораздо более глубокого и мрачного источника, имя которому гнев. Гнев, охвативший его две недели назад, когда он стал свидетелем ссоры матери и тетки. Тиг подслушивал, прячась за зеленой стенной драпировкой. Уже тогда он понял, что отец никогда не вернется. А сегодня узнал, что отец погиб, но его это даже не огорчило. Для Тига родитель перестал существовать намного раньше – когда бросил жену и сына.

Тиг не оплакивал кончину отца, но чувствовал себя беспомощным при виде горя матери. Мальчик вышел из-за колонны и обхватил ее руками за шею. Объятие их длилось не более секунды, а потом мать замерла, и из горла ее вырвался новый вопль. Прижимая одну руку к огромному животу, а второй сжимая ладонь сына, она с трудом выдохнула:

– Тиг! Тиг, зови на помощь!

Каменные плиты под коленями матери почернели от разлившихся вод и крови. Темное пятно – предвестник беды – подбиралось к его ногам. Тиг отстранился и бросился прочь, чтобы привести кого-нибудь. Покидая мать, он дал себе клятву.

Глава 1

Уэльс, 1290 г.

– Я умру, – пробормотала Анвен из Брайнмора. – И почему? Потому что полезу на дерево, упаду – и расшибусь насмерть. Вот почему.

Она снова обошла вокруг гигантского дуба, толстые нижние ветви которого могли с легкостью выдержать ее вес. Но нет, ей нужно забраться на тоненькие веточки на самом верху. Она больше не видела своего охотничьего ястреба-тетеревятника, запутавшегося в кроне, зато слышала его жалобные крики.

– Ах, бедняжка, теперь ты нуждаешься во мне! Отчего же ты не послушался меня, разорвал свои путы и улетел в Дамегский лес?

Анвен подпрыгнула, вытянув руки, но не сумела уцепиться за нижнюю ветку. Подол ее длинного синего платья раздулся, точно колокол. Девушка принялась поспешно расшнуровывать корсаж.

– Я звала тебя, звала, а ты лишь хлопал своими маленькими крылышками и тянул за собой кожаные путы. Теперь-то тебе не все равно, правда? Когда ремешки запутались в ветвях.

Покончив со шнуровкой, Анвен повела плечами. Платье скользнуло вниз по ее стану и упало на траву. Содрогаясь всем телом и стуча зубами, она переступила ногами. В лесу сейчас даже в одежде зябко, а уж раздетой и подавно. Этим ясным ноябрьским утром холод заставил людей сидеть по домам, поэтому вокруг не было никого, кто осудил бы ее за отсутствие стыдливости. Анвен встряхнула платье и аккуратно положила на ствол поваленного дерева. Все же это ее лучший наряд, пусть и поношенный, с прорехой на рукаве.

– Бросила бы я тебя, если б могла, Галли, но как забудешь о добром короле Англии и его заносчивом лорде Гвалчду, который прикажет отрубить мне руку за то, что упустила тебя.

Маленький ястреб испустил дикий крик.

– Ты, выходит, тоже за смертный приговор? Так вот знай: вынесут его не мне, а Мелуну. Добрый старик сокольничий ни разу в жизни тебя не обидел. Так что вызволю я тебя ради него, а не ради спасения твоей тощей шеи.

Шагнув к стволу, Анвен низко пригнулась и подпрыгнула, но лишь оцарапала руки о кору дерева и плюхнулась на спину на кучу опавших листьев.

– Аааххх!

Анвен села, чтобы восстановить дыхание, но ничто не могло сдержать кипящую в ее душе ярость. Давая волю раздражению, она стукнула кулаком по глинистой земле.

– Ну почему мне нельзя было просто пойти домой? Тебе ведь известно, как я ненавижу бывать в деревне Гвалчду. И крыши домов-то там все соломой крыты, и на улицах чистота!

Анвен разозлилась еще сильнее, стоило лишь подумать о Гвалчду, и, вскочив на ноги, закричала:

– Угораздило же тебя улететь, дрянная птица! Только работы мне добавил. Стою тут, болтаю…

Подпрыгнув, Анвен ухватилась-таки за ветку. Расцарапанные руки тут же ожгло резкой болью, но девушка не ослабила хватку. Раскачавшись, закинула ноги на узловатый сук, но руки снова соскользнули. Ее захлестнул гнев.

Плохо, что она кричит на птицу, забыв о гордости. Еще хуже от того, что хочется поддаться мрачным мыслям. И почему? Потому что сравнила Брайнмор с Гвалчду? Ее дом лучше Гвалчду, и так будет всегда.

Не желая сдаваться, Анвен что было сил вцепилась пальцами в кору. Гордые валлийцы Брайнмора до конца войны сражались против англичан, и она поступит так же. Напрягая силы, девушка подтянулась на сук и испустила крик.

– Ты слышал? – спросил Тиг, лорд Гвалчду, осаживая коня.

– В Дамегском лесу нет никого, кроме диких зверей, деревьев да глины, налипающей на мои стремена, – содрогаясь от холода, ответил Рэйен. – И чего мы тащимся в эти дебри в такую несусветную рань?

– Тихо!

Рэйен фыркнул, но все же придержал лошадь.

Напрягая слух, Тиг пытался расслышать что-то помимо похрустывания веток под копытами своего скакуна. Позднеосенний воздух напоен запахами сосны и влажной земли, пронизан посвистом редких пташек, оставшихся зимовать в этих бесприютных краях.

Крикнув по-птичьи, Тиг прислушался. Затем рявкнул:

– Тебе известно, зачем мы здесь. Это единственное место, где можно спрятаться.

– Никого мы тут не найдем, – возразил Рэйен. – С тех пор как мы получили послание, минуло несколько часов. Враг давно убрался из этих мест. Если что и повезет отыскать, так только следы.

Чувствуя нарастающее раздражение, Тиг пустил коня вскачь.

– Значит, следы и будем искать.

Час для поисков был слишком ранним, к тому же мог пойти снег. Если враг скрывается в лесу, он еще глупее, чем кажется. Хотя только дурак и станет угрожать пограничному лорду, хранителю рубежа между Англией и Уэльсом. Который за годы военных действий нарастил мощь и обзавелся землями. Который может обратиться за помощью к самому королю Эдуарду.

Но Тиг не хотел просить о помощи. Не хотел привлекать внимание к тому, кто угрожает его дому. Поэтому они с братом отправились на поиски в одиночку, но пока не обнаружили даже следов врага, оставляющего в замке зловещие послания.

Поначалу Тиг не обращал на эти предупреждения внимания, зная, что никогда не был любим ни своими соплеменниками-валлийцами, ни тем более англичанами. Однако ему удалось завоевать уважение и тех и других. Хоть валлийцы и продолжают исходить ненавистью к англичанам, война закончилась более десяти лет назад, и рано или поздно им придется покориться судьбе, как покорился ей Тиг, перейдя на сторону врага и сделавшись в глазах валлийцев предателем. Он помог королю Эдуарду выиграть войну и сохранил за собой Гвалчду, свой дом.

Нет, соплеменники его не любят, но он предпочитал не замечать мелких угроз. Однако нынешнее послание сулило смерть не только ему самому, но и жителям Гвалчду. Когда враг оставляет окровавленные трупы животных прямо в крепости, показывая тем самым, что способен пробраться за ее каменные стены, закрывать глаза на это нельзя.

Тиг не понимал, отчего угрозы посыпались на него спустя долгое время после окончания войны, как не понимал и их смысла, ведь у него ничего не требовали. И все же происходящему следовало положить конец.

– Какая зловещая тишина вокруг, – заметил Рэйен, направляя свою лошадь следом за Тигом по узкой тропе среди деревьев. – Никак в толк не возьму, братец, с чего это тебе вздумалось рисковать своей драгоценной шеей и ехать в лес лично? Если враг в самом деле прячется здесь, ты рискуешь оказаться в ловушке.

На пути возникла низко нависающая ветка, и Тиг пригнулся. Норовистый конь шагнул в сторону, и пришлось резко натянуть поводья, чтобы не оцарапать ногу о кору дерева.

– Подлый трус не смеет явить мне свое лицо. Клянусь Богом, я отыщу его!

О да, он найдет врага, и когда это случится… Но думать о мести было преждевременно. Неприятель не отыщется сам, пока Тиг будет обсуждать свою безопасность с братом.

– Хватит болтать. Мое терпение на исходе. Давай разделимся до тех пор, пока солнце не окажется в зените.

Скрытый густой листвой, Тиг с обнаженным мечом в руках замер на месте. Увиденное поразило его. Кровь вскипела у него в жилах и мощным потоком устремилась к чреслам. Услышав резкий скрип веток, он ожидал увидеть что угодно, только не древесную нимфу.

Она стояла на толстом суке огромного дуба спиной к нему, обхватив ствол руками и запрокинув голову, отчего ее длинные распущенные волосы свободно спадали по спине.

Но привлекло его не то, что она взобралась на дерево, а то, что на ней… почти не было одежды. Ее серая нательная сорочка оказалась такой изношенной, что под ней отчетливо проступали молочно-белые ягодицы, девичьи бедра и стройные ноги.

Девушка подтянулась на руках и оседлала ветку повыше. Сорочка ее при этом задралась, обнажив нежное бедро.

Тиг подался вперед, чтобы лучше видеть, но этого ему показалось недостаточно, и он выступил из укрытия. Скромный наряд нимфы превосходил самые смелые его фантазии.

– Вот я и застряла в чистилище! – воскликнула девушка.

Замерев на месте, Тиг поудобнее перехватил меч. Хрипотца куда больше соответствовала не голосу лесной нимфы, а скорее мстительной гарпии. Значит, она не одна. Осознание этого остудило его желание, как холодная сталь клинка, вжатого в шею.

– Если бы не дичь, которую ты приносишь… – она неловко выпрямилась, руками и ногами ища опору, и наконец снова обхватила ствол дерева, – еду, которая нам отчаянно нужна, я бы, может, даже рискнула отдать руку этому самозваному королю Эдуарду.

Тиг снова отступил в тень и, не сводя глаз с девушки, продолжал внимать ее дерзким речам.

Двигаясь резко и неуверенно, она перелезла на следующую ветку.

– Это Предатель виноват, что я сейчас карабкаюсь на дерево!

Тот, к кому она обращалась, кем бы он ни был, продолжал хранить молчание. Девушка не только говорила об измене, она, похоже, и есть его враг. Она забиралась все выше и выше, стремясь к самым тонким веткам, и останавливаться, похоже, не собиралась.

– Я всего-то и хотела, что потренировать тебя немного, купить новые путы да отправиться домой. – Распределив вес тела, она сильно отклонилась от ствола, и ветка под ней громко хрустнула, в то время как она тянулась к другой у себя над головой. – Совсем мне не улыбалось застрять в этом промозглом лесу. И уж точно не хотелось покупать тебе путы у нашего бывшего кожевника, которого Предатель переманил к себе.

Уверившись, что девушка одна, Тиг подобрался поближе и увидел ее цель – птицу, слабо трепыхавшуюся среди ветвей. Кожаные ремешки крепко удерживали ее в плотно переплетенной кроне дуба. Это с птицей она разговаривает, опрометчиво бросаясь словами, которые, по ее мнению, никто не слышит.

– Объединившись с английским хищником, Предатель все у нас украл. – Подняв руки над головой, она оттолкнулась от ствола и оказалась прямо под веткой с птицей. Одной рукой она стала тянуть за тонкие ремешки, пока не освободила пленника. – Победа в войне должна была остаться за Уэльсом. Так и случилось бы, не переметнись могущественный лорд Гвалчду на сторону неприятеля. И с какой целью? Чтобы набить свое толстое брюхо!

Итак, перед ним враг. Не мужчина даже, а всего-навсего женщина, вступившая в неравную схватку с деревом.

Тиг резко хлестнул мечом по бурой растительности и двинулся к дубу.

Девушка вздрогнула и выпустила верхнюю ветку; нижняя, та, на которой она стояла, покачнулась.

– Вы?!

Даже с расстояния Тиг заметил ее изумление, сменившееся узнаванием и всепоглощающей ненавистью, зеркально отражающей его собственную.

– Да, я. – Тиг был доволен, как лис, вонзивший клыки в горло пойманной добычи. – Спускайся, тебе следует выказать мне свое почтение.

– Почтение? – презрительно бросила она, всем телом напрягшись от ярости. – Почтение? – повторила она, и ветка, на которой она балансировала, подломилась под ней с оглушительным треском.

Девушка попыталась ухватиться за ствол, но поздно.

– Ловите меня! – вскричала она и сорвалась вниз с головокружительной высоты.

Падая, она отчаянно молотила руками по воздуху, ударяясь ногами, спиной, головой о сучья, пока наконец Тиг не поймал ее в свои объятия. Приземление ее было таким стремительным, что выбило воздух у него из легких. Опуская ее кажущееся безжизненным тело на землю, он не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Девушка была жива, но из ее левого виска сочилась кровь. Тиг оторвал лоскут от своей нижней рубашки и обмотал вокруг ее головы. Потом осторожно ощупал конечности, стараясь не прикасаться к глубоким ссадинам. Все кости были целы, но она ударилась головой и отчаянно нуждалась в лекаре.

Хоть девушка ему и враг, она одна и совершенно беспомощна. Ее золотистые волосы напитались кровью, а кожа сделалась бледной, как у покойницы. Оставь он ее здесь – она не выживет.

Положив ее голову себе на сгиб локтя, Тиг прижал девушку к груди и свистом подозвал коня. Он потеряет драгоценное время, добираясь в Гвалчду пешком, но рисковать, скача верхом, Тиг не осмеливался, чтобы не растревожить сильнее рану у нее на голове.

Не так он расправляется с врагами. Они встречают смерть от его руки, а не от падения с дерева.

– Что случилось?

Тиг посмотрел направо. До Гвалчду оставалось еще несколько миль пути, и он не ожидал никого встретить. Через несколько секунд до него дошло, что это его брат, не представляющий угрозу.

– Где тебя, черт подери, носило? – потребовал Тиг ответа.

Рэйен спешился.

– Когда ты приказал мне ехать восвояси, я и помыслить не мог, что ты так нуждаешься в моем обществе. Я б тебе сразу сказал, что разделение нашим поискам не поможет. Не знай я тебя лучше, заподозрил бы, что ты невысокого мнения о моей способности управляться с мечом.

– У меня нет времени думать о твоих чувствах. Девушка ранена.

– Давай помогу тебе сесть в седло, а сам поскачу вперед предупредить сестру Ффайон.

– Она же не умерла!

Рэйен вытянул вперед руки.

– Я и сам это вижу, дорогой брат. У Ффайон могут оказаться нужные лекарства, чтобы исцелить ее.

Тиг передал девушку на руки Рэйену, сел на коня, снова принял ее в объятия и прижал к себе. В период войн он научился обращаться с ранеными, но сейчас он имел дело не с солдатом в тяжелой броне, а с хрупкой женщиной. Тигу казалось, что она легче перышка.

– Ффайон не обрадуется, что ты привез кого-то домой в такой час, – заметил Рэйен.

Ффайон не обрадуется, когда узнает, кого именно он привез домой.

– Наша тетушка вообще когда-нибудь бывает довольна? Похоже, Бог не слушал ее, когда сделал меня единственным защитником этой девушки.

– Всегда можно препоручить ее заботам кого-нибудь из жителей деревни.

– Нет! – воскликнул Тиг и сам удивился такой реакции. Ему вовсе не хотелось отдавать ее на попечение других людей. – Мы попусту тратим время. Подготовь мою комнату.

Не дожидаясь, пока брат тронется в путь, Тиг полностью сосредоточил внимание на девушке в своих объятиях. Она безвольно прильнула к нему, так что он ощущал каждый ее неглубокий вдох. Лоскут его некогда белой рубашки, обмотанный вокруг ее головы, пропитался алой кровью. В ее волосах запутались листья и кусочки коры, а лицо сделалось почти прозрачным. Даже верхом дорога домой не будет быстрой.

Тигу оставалось только надеяться, что он успеет вовремя.

Глава 2

– Кто она такая? – спросил Рэйен, понизив голос. Тиг не сводил глаз с девушки, лежащей на его кровати.

– Не знаю, – отозвался он. – Хотя у меня имеются на этот счет некоторые подозрения.

Слуги действовали проворно, и вот уже в очаге пылает огонь, в котлах кипятится вода, а Ффайон смешивает лечебные травы.

– И ты принес ее сюда, в Гвалчду, прямиком в свою комнату?

– Да.

Тиг скрестил руки на груди, наблюдая за тем, как его верная служанка Грета промывает девушке рану на голове. Веки ее затрепетали, но не разомкнулись. Она может умереть, несмотря на заботу, которой ее окружили.

– Да? – переспросил Рэйен. – И это все? Интересно, дорогой брат. Очень интересно. – Он повернулся, собираясь покинуть комнату. – Я голоден, увидимся в Большом зале.

Тиг дождался, когда Рэйен закрыл за собой дверь, и вновь посмотрел на девушку. Он понимал, что ему действительно следует рассказать брату, что произошло в лесу, но он не мог заставить себя выйти из комнаты.

У него не было никаких причин оставаться. Незачем ему смотреть, как Грета нежно прикасается тканью к коже вокруг раны девушки, осушая ее. Тигу следует вымыться перед трапезой, ведь он весь пропитался потом и кровью. Ее кровью.

Девушка теперь выглядит совсем иначе, нежели во время их встречи в лесу. Тогда она двигалась, выказывая не грациозность, но, как это ни странно, силу. Теперь он счел бы ее мертвой, если бы не равномерное дыхание, вздымающее ее девичью грудь.

Рану на голове потребуется зашить. Грета заплела волосы девушки в косу, чтобы не мешали. То была женская работа, довольно незамысловатая, однако Тигу никогда прежде не приходилось видеть ничего подобного. Теперь же он стоял и смотрел, как зачарованный, на пухлые пальцы Греты, проворно сплетающие пряди и закрепляющие их на конце.

Он вспомнил, как эти длинные золотистые локоны сияли в солнечных лучах, а теперь, плененные, они сделались такими же безжизненными, как и их хозяйка.

Стараясь избавиться от гнетущего чувства вины, Тиг вышел из своей комнаты.

Умывшись и переменив платье, Тиг вошел в Большой зал. Вечерняя трапеза уже завершилась, и его шаги гулко отдавались в просторном пустом зале. Рэйен сидел на стуле с высокой спинкой перед малым очагом, в котором догорали поленья.

– Что случилось в лесу? – спросил Рэйен.

Тиг налил себе вина, жадно глотнул, но тут же поморщился.

С губ Рэйена сорвался смешок.

– Вино разбавили водой. Наблюдательностью ты, конечно, не блещешь, но не можешь не знать, что Ффайон думает о вине.

– Напомни мне переговорить с управляющим. Ему следует лучше следить за тем, что мне подают на стол.

Заняв второй стул с высокой спинкой, Тиг рассказал брату, что увидел и услышал от девушки в лесу.

– Бессмыслица какая-то. Зачем бы ей идти в лес в одиночку? Особенно в такую чащу и так близко к Гвалчду, – возразил Рэйен, после того как Тиг рассказал все, что знал.

– Она враг.

– Ты в этом уверен?

– Она высказывалась против меня и короля.

– Мы же на границе Уэльса. Какой местный житель здесь не высказывался против тебя или короля? Боюсь, дело в том, что твое легендарное терпение готово лопнуть, вот ты и торопишься с выводами. – Рэйен оборвал себя и прижал пальцы к губам. – Почему ты не винишь меня? – спросил он.

– За что? Не ты был в дозоре прошлой ночью, когда нам доставили послание.

– Угрозы начались с моим возвращением в Гвалчду. Первое послание было найдено под седлом моего коня.

Тиг бросил на брата раздраженный взгляд:

– Ты не враг.

– А ты слишком легковерен. Это может тебя погубить.

– Я никому не доверяю. – Тиг покачал вино в кубке. – Странно, что я вообще поощряю этот разговор.

– Потому что ты не дурак, – подхватил Рэйен. – Факты изобличают меня. С малых лет я рос вдали от тебя и вернулся домой только прошлым летом. И через месяц после моего приезда начали появляться послания с угрозами твоей жизни. Их доставляют тебе прямо в крепость, но ты пока не сумел выяснить, кто за всем этим стоит.

– Это не ты, – возразил Тиг.

– Кому выгодна твоя смерть? Мне. Кто может свободно перемещаться по крепости, оставляя послания? Я. Кто способен подобраться достаточно близко, чтобы убить тебя? Я.

– Довольно! – рявкнул Тиг.

– Почему ты так доверяешь мне? – настойчиво повторил Рэйен.

– Ты мой брат.

– А ты – безумец, – со смешком отозвался Тиг. – Или, возможно, ощущаешь мое разумное влияние и понимаешь, что с моей стороны было бы глупо угрожать собственному дому.

– Или понимаю, что ты слишком много болтаешь и потому не в состоянии хранить секреты.

Рэйен потянулся к кувшину с вином.

– Почему в таком случае ты столь поспешно заключил, что эта девушка враг? Потому что она молчит?

Тиг посмотрел себе в кубок. В тусклом свете не было видно дна, вино казалось черным.

– Что ей понадобилось вблизи моего жилища? – Он пригубил вино. – Ее появление здесь, пусть я и сам ее принес, слишком удобно. Даже если она не враг, она может подстроить ловушку.

– Полагаешь, что девушка, лежащая в твоей постели с раной на голове, способна на это?

– Да, полагаю. В этой ситуации лучше поостеречься, чтобы не получить нож в спину.

Рэйен поднялся на ноги и потянулся.

– Любопытно, кто она такая. Спрошу ее саму, когда поправится.

Поздно ночью Тиг возвратился в свои покои. Девушка была не одна. Грета спала в кресле в углу, уткнувшись подбородком в грудь. Не в силах сопротивляться, он склонился над постелью, положил ладонь на голову девушки и погладил по волосам. Веки ее затрепетали. Девушка не проснулась, но Тигу показалось, что она отозвалась на его прикосновение. И он почувствовал… благодарность. Эта простая ласка успокоила его, усмирила тревогу, избавила от чувства одиночества, которое казалось столь же чуждым, как и другие ощущения, которые девушка в нем невольно всколыхнула.

Надежда. Она подарила ему надежду, упав прямиком в его протянутые руки.

Надежда. Нелепое, бесполезное чувство…

Тиг встал и вышел из спальни. Должно быть, он просто устал. Не по нутру ему эта пробудившаяся в нем чувствительность. Он прожил в одиночку большую часть жизни, так будет и впредь. Его люди верят, что он сможет их защитить.

Женщина способна погубить, как и мужчина, а может, даже в большей степени. Именно по этой причине он не был с женщиной с тех самых пор, как начались угрозы. Когда на карту поставлена жизнь, чувствам и слабостям нет места.

Качаясь на волнах чего-то мягкого, теплого и удобного, Анвен пребывала в объятиях сна, когда услышала скрип двери.

Она открыла глаза и увидела стоящего на пороге мальчугана, с трудом удерживающего большой медный кувшин с водой.

– Ой! – Он со стуком опустил свою ношу. – Вы проснулись!

У Анвен нещадно болела голова и не было сил ответить.

Мальчишка указал на кувшин:

– Я принес вам воду для умывания, миледи. Вы проснулись! Нужно разнести эту весть по дому! – Он умчался, а она осталась лежать, глядя на опустевший дверной проем, не в силах повернуть голову.

Когда на пороге появилась мужская фигура, зрение Анвен прояснилось, и она заключила, что перед ней самый красивый мужчина, которого ей когда-либо доводилось видеть.

В лучах солнечного света он казался золотым – весь, с головы до ног. Его непокорные золотистые кудри, казалось, источали сияние. Орлиный нос и квадратный подбородок придавали его красивому лицу мужественность. Глаза цвета расплавленного янтаря смотрели на нее с тревогой и любопытством.

Тут он улыбнулся, и Анвен подумала, что многие девушки лишились бы чувств от этой улыбки. Многие, но не она.

– Где… где я? – с трудом выговаривая слова, спросила она.

– А ты не знаешь? – Мужчина взял стул и шагнул ближе. – Помнишь хоть что-нибудь?

Голова болит так, будто в нее вонзили сотню кинжалов.

– Нет. – Снова накатила чернота, грозящая поглотить сознание, но она не позволила. – Нет.

Мужчина положил ей на лоб смоченную в прохладной воде ткань, и Анвен, радуясь прохладе, смежила веки. В голове ее быстрой чередой замелькали образы: кто-то ухаживает за ней, сквозь сон она слышит низкий голос, ощущает прикосновение мозолистых, но таких ласковых пальцев. Кто этот человек?

– Кто вы? – спросила она.

– Меня зовут Рэйен. Не беспокойся, ты слишком слаба. – Он взял со стола чашку с каким-то питьем и поднес к ее губам.

С трудом глотая разбавленное вино, Анвен пыталась подобрать слова.

– Голову… давит.

– Потому что ты ударилась. А давление от повязки. – Рэйен сел и положил руку поверх ее ладони. – Нет-нет, не трогай голову. Рана еще совсем свежая.

– Но как я… – начала было Анвен и оборвала себя. Там кто-то был. Под деревом. Кто-то…

Дверь снова открылась, и в комнату вошел то ли бог, то ли демон. Нет, это был человек, но совершенно непохожий на первого. В отличие от лучезарного Рэйена этот мужчина был черен. Все в нем – волосы, глаза, смуглая кожа – напоминало Анвен о ночной тьме. Таким он был не только снаружи – он был темным внутри. Он и есть тьма. Все ее существо исполнилось тревоги, но Анвен не могла отвести от него глаз.

Мужчина казался ей знакомым, как если бы она видела его в сумерках. Она вспомнила, как кто-то успокаивал ее, когда ее поглотила тьма, а боль сделалась нестерпимой. Но сразу видно, этот мужчина не способен успокаивать, только отдавать приказы.

– Она очнулась? – спросил он, ни на мгновение не сводя с нее глаз.

Услышав нетерпение в голосе черного человека, Рэйен прищурился:

– Это необходимо?

– Более чем когда-либо.

Глаза Анвен жгло от попыток держать их открытыми. Чем ближе мужчина подходил к ней, тем сильнее становилось ее стремление защититься от исходящих от него мощных волн сдерживаемого гнева. Власть и могущество запечатлелись в каждой черте его лица. Ясно, что ему от нее что-то нужно и, если она не отдаст это по собственной воле, он возьмет силой. Анвен напряглась всем телом, голову пронзила новая стрела боли.

– Она нездорова. Оставь ее в покое. – Рэйен посторонился, отодвинув стул, чтобы дать второму мужчине подойти к ней.

– Раз она очнулась, значит, может и говорить.

Говорить Анвен как раз не могла. У нее участилось сердцебиение, на лбу выступил пот, желудок скрутило мучительным спазмом. Она стала жадно хватать ртом воздух.

– Брат, – предупреждающе произнес Рэйен.

Голова кружилась, к горлу подступила тошнота, заслонившая окружающий мир.

– Я… – промямлила она. Черный мужчина склонился ниже. – Я…

Анвен с трудом приподнялась, и тут ее стошнило прямиком на бриджи лорда Тига из Гвалчду.

Слова проклятия стали последним, что она услышала, прежде чем снова провалиться в забытье.

Мужчинам потребовалось мгновение, чтобы среагировать на произошедшее.

– Что ж, все какое-то начало, должен признать. – От Тига не укрылся насмешливый тон брата, и он стрельнул в него мрачным взглядом. – Ну, Тиг, она же не нарочно. – Обмакнув лоскут ткани в кувшин с прохладной водой, он отер рот и лицо Анвен.

– Вот уж не думал, что она настолько… слаба. – Тиг смочил водой тряпицу и принялся приводить в порядок себя.

– Ах да, слабость. Я и забыл, какое это непростительное прегрешение. Она же женщина. Сам Бог создал их слабыми, хоть ты и считаешь это ужасным недостатком.

– Не делай из меня чудовище. Я знаю, что она женщина. Просто… – Тиг вспомнил, с какой решимостью она карабкалась на дерево и как быстро среагировала, сообразив, что вот-вот упадет. Эта девушка не похожа на других женщин из его окружения. – Она удивила меня.

Рэйен поджал губы и посмотрел на брата с недоверием:

– Ну да, вижу. Касательно ее слабости наши с тобой взгляды расходятся. Она вовсе не слабая. Лишь несгибаемая сила воли помогла ей оправиться от такой раны.

– Но сейчас она спит, слабая и бесполезная для меня.

– Зачем тебе вообще ее допрашивать? Или ты получил что-то от Роберта из Брайнмора? – спросил Рэйен.

– Да, он прислал мне весточку. Похоже, у них пропала женщина. Некая Анвен.

– Вопрос в том, Анвен эта девушка или нет.

– И в том, представляет ли она угрозу, – добавил Тиг.

Во сне ее лицо смягчилось, но руки были по-прежнему сжаты в кулаки, что придало ей решительный вид даже в таком уязвимом положении. Тига захлестнуло чувство раздражения. Она для него чужая, и ему требуются ответы.

– Мне нужно привести себя в порядок. Проследи, чтобы она получила должный уход, – приказал он, прежде чем покинуть комнату.

Когда Анвен снова очнулась, вокруг царил непроницаемый мрак. На сей раз она не пыталась повернуть голову. Горло саднило, пустой желудок скрутило от голода. Сон дарил благословенное забытье, но что-то разбудило ее. Она уловила запах кожи и сандалового дерева.

Подняв веки, она увидела рядом с собой мужчину. Он находился так близко, что тьма в его глазах казалась сродни тьме в комнате. Тут его жаркий взгляд коснулся ее, и она сообразила, что в этой тьме есть нечто живое. На нее снизошел покой. Тот, кто утешал ее прошлой ночью, снова был здесь.

– Вы вернулись, – проговорила она, пытаясь улыбнуться.

Он не ответил и не отвел взгляда. Анвен тоже была не в силах потупиться. Если будет смотреть достаточно долго, сможет увидеть…

Боль!

Боль резанула ее мозг, ярко вспыхнув где-то за глазами. Агония продлилась несколько мгновений и погасла, оставив Анвен задыхающейся, жадно хватающей ртом воздух. Ее ладонь сжала чья-то теплая рука, и она всецело сосредоточилась на этом ощущении. Через несколько мгновений дыхание пришло в норму, но тупая боль, придавливающая ее к постели, никуда не делась.

– Я не хотел будить тебя, – произнес он.

Эти простые слова показались ей исполненными некоего смысла. Анвен уловила в его тоне беспокойство или, скорее, боль и одиночество. Это еще больше сбивало ее с толку. Головная боль возвращалась. Он так добр, он не желает ей зла. Анвен испытала потребность сделать что-то для него, но никак не могла открыть глаза, чтобы поблагодарить хотя бы взглядом.

– Я хочу… – прошептала Анвен.

Голос ее стихал, дремота мягко порабощала разум и тело.

Видя, что она ускользает от него в объятия сна, Тиг испытал безумное желание разбудить ее снова. Глядя на ее ладонь, которую он по-прежнему держал в своей, он прислушивался к ее дыханию. Пора уходить. Несмотря на боль, девушка поправляется, и скоро ему придется решать, что с ней делать.

Нежно проведя рукой по постели, Тиг подошел к окну и, распахнув тяжелые ставни, выглянул во двор. Мрачные каменные стены освещались зажженными факелами, и стоящие на страже часовые были легко различимы в свете полной луны. Глядя на них, он пытался вспомнить, как же зовется охватившее его душевное волнение. Тиг никогда прежде не тяготился своим одиночеством, но теперь его терзало томление, которое невозможно было укротить.

Отвернувшись от окна, Тиг прислонился к раме. Что за безумие его охватило? Должно быть, все дело в усталости. Не удостоив спящую девушку и взглядом, он покинул комнату.

Глава 3

Анвен проснулась, почувствовав у себя на щеке чье-то дыхание с одышкой, и увидела смотрящую на нее пару мутно-серых глаз, сморщенную, как старинный пергамент, кожу и копну снежно-белых волос.

Старушка радостно усмехнулась:

– О, ты проснулась! Меня зовут Эдит. Как чувствуешь себя? Получше? Мы знали, что сегодня ты придешь в себя. Ты и вчера очень старалась, но, конечно, тебе стало ужасно плохо, и тьма снова тебя утянула. Все мои старания едва прахом не пошли!

Анвен заморгала, пытаясь понять, что ей говорит Эдит, но это было то же самое, что слушать песню ветра в кронах деревьев. Смысл она скорее почувствовала, чем осознала.

– Я так и сказала сегодня: это дитя будет жить. – Эдит смочила полотняный лоскут и нежно омыла лицо Анвен прохладной водой. – Жар еще не совсем отступил, как я погляжу. Но с тем, что было, не сравнить. Ну и напугала же ты нас пять дней тому назад, когда Сам принес тебя, бездыханную, точно пришибленную кухонную крысу.

Не без труда Анвен удалось повернуть голову.

– Пять дней? – переспросила она. – Где я?

Яркий свет, льющийся через многочисленные высокие, узкие окна, резал глаза. Все же она различила массивную кровать черного дерева с изящной резьбой, на которой лежит, укрытая кремовым покрывалом с темно-красным шитьем по краю. Тот же цвет повторяется и на сберегающих тепло драпировках стен. В комнате имеются резные столы и стулья, сундук с медным замком и много-много оленьих шкур.

Ни один предмет обстановки Анвен не был знаком. Однако по всему видно, что комната принадлежит кому-то очень богатому.

– О-о-о, ты заговорила! О да, миледи. Ну, может, чуток побольше, чем пять дней. – Схватив несколько подушек, Эдит подложила их под спину Анвен. – Ты небось, умираешь от голода, моя бедняжка.

Пребывающая в смятенных чувствах Анвен не должна была испытывать голода, но маленький хлебец и графин с вином на столе рядом с ней показались настоящим пиром.

– День за днем одним бульоном и питалась. – Эдит стала отламывать кусочки хлеба и подносить к губам Анвен. – Ну, как? Вкусно? Слишком много, да?

С набитым хлебом ртом Анвен не могла вымолвить ни слова.

– О чем бишь я говорила? Ах да. Ты даже спящая весь дом на уши поставила. Сам-то все спрашивал, как о тебе заботятся, и, если ответ ему не нравился, шел и лично проверял. Никогда раньше такого с ним не было.

Эдит продолжала кормить Анвен хлебом, хотя той очень хотелось задать несколько вопросов. Например, где она, о ком все время упоминает Эдит, да и кто такая сама Эдит, в конце концов?

– Сам? – наконец промямлила она.

– «Сам», говоришь? Неужто совсем ничегошеньки не помнишь? – Эдит сокрушенно покачала головой. – Значит, одним вопросом меньше. Мы тут побились об заклад – ну, не то чтобы мы, и не то чтобы об заклад – я-то такими вещами не занимаюсь, – но на кухне многие болтают, уснула ты потому, что головой ударилась, или Сам к тому руку приложил. Раз ты о нем ничего не помнишь, это многое объясняет.

Одарив девушку беззубой улыбкой, Эдит повернулась к двери и сказала:

– Тащи еще полотенец, Грета. Она о Самом-то ничегошеньки не знает.

Крупная женщина с пухлыми руками внесла в комнату стопку белья. Она ничего не сказала, но Анвен понравилось ее открытое лицо и карие глаза. Она дружелюбно улыбнулась девушке:

– Кто такой этот «сам»? – Из-за тревоги, унять которую было не по силам старой женщине, у Анвен снова разболелась голова.

– Как это кто? Да сам лорд, миледи! – Эдит откинула покрывало. – Божечки мой, и потрепала ж тебя лихорадка. Лежи-ка спокойно, а я оботру тебя влажной тканью, остужу тело. – Старуха потянула вверх подол нательной сорочки Анвен, обнажив ноги. – Ты небось слаба, как новорожденный олененок.

Анвен внимательно посмотрела на сорочку. Слишком тонкое полотно и слишком белое. Явно не ее.

– Что произошло? Где я?

Эдит вздохнула:

– Ох, ну ладно. Не скажу тебе ничего, что ты и сама не увидела бы, выглянув из окна. Прямо за этими стенами Дамегский лес. Слыхала о таком?

– Да, я живу недалеко от Дамегского леса. А сейчас я где?

– Ну, – протянула Эдит, – и мы недалече.

В поисках ответа Анвен перевела взгляд на Грету, но та лишь скручивала в руках полотенце. Отражающаяся на лицах обеих женщин тревога превратила беспокойство Анвен в настоящую панику.

В памяти замелькали обрывки воспоминаний: Брайнмор, Гвалчду, Галли улетел в лес.

У Анвен екнуло сердце, когда она вспомнила пугающий треск ветки. Под деревом был мужчина. А сама она злилась. Нет, это кажется бессмысленным. С чего бы ей злиться, раз он ее поймал? Она в безопасности. Тот мужчина внушил ей это чувство. Кто же он такой?

– Кто хозяин этого дома? – спросила она.

Эдит отвела глаза и затараторила:

– Да ты ж меня не слушай. Я неученая, места своего не знаю. Как Бог свят, грешна. Болтаю и болтаю, а ты раненая тут лежишь. От меня тебе вреда куда больше, чем пользы. – Наклонившись, Эдит скрутила полотенце, чтобы выжать воду.

В этот момент в комнату вошел ответ на вопрос Анвен собственной персоной. Вернее, остановился на пороге. На нем была легкая кольчуга, как для битвы на турнире. Но такой мужчина не стал бы участвовать в шутливом поединке. В его черных глазах светилась решимость, лицо будто окаменело, и, хоть на дворе был белый день, от него во все стороны разбегались тени. Такой человек привык не забавляться, но силой брать то, что ему нужно.

– Ты здорова? – спросил он, и его низкий голос эхом разнесся по комнате.

Анвен во все глаза смотрела на приближающегося к ней мужчину.

– Ты поела? Ты вообще меня слышишь? – продолжал он властным тоном.

Анвен сообразила, что это тот самый черный человек, который был с лучезарным. Тот, кто гневается из-за любого проявления доброты. Тот, кто навещал ее днем, а по ночам держал за руку. Тот, кто стоял тогда под деревом и спас ей жизнь. Анвен потребовалось мгновение, чтобы сообразить, кто перед ней.

Тиг, Дьявол из Гвалчду, Предатель. О его умении обращаться с мечом слагались легенды, он пограничный лорд короля Эдуарда и ее заклятый враг. И сейчас она лежит в его постели. Но она не струсит.

– Да, слышу, – отозвалась Анвен.

Кивнув, он перевел взгляд на ее ноги.

Ее обнаженные ноги.

Прежде чем она успела прикрыться, Тиг преодолел разделяющее их расстояние и грубо накинул на нее покрывало, но от кровати не отошел, поэтому Анвен пришлось поднять голову.

– Не двигайся, – приказал он. – Так ты здорова?

Тиг из Гвалчду стоит прямо перед ней. Как же она раньше не сообразила, о ком говорила Эдит? Тогда у нее еще имелся шанс ускользнуть. Как же она так оплошала? Но она и вообразить не могла, что однажды попадет прямиком в ад.

– Оставьте нас, – коротко бросил он Эдит и Грете, даже не повернувшись в их сторону.

В бессильном гневе Анвен наблюдала, как женщины закрывают за собой дверь. Итак, она осталась наедине с человеком, который погубил и ее семью, и Брайнмор. Анвен давно мечтала о подобной встрече, но сейчас была настолько слаба, что не могла даже сидеть.

Прищурившись, лорд окинул ее оценивающим взглядом:

– Нет, ты не здорова. Слишком бледная. До выздоровления далеко. Тебе больно?

– А вам что за дело?

Он не обратил внимания на ее выпад.

– Кто ты такая?

– Разве это имеет значение?

Анвен вовсе не стремилась просвещать его. Он не знает, кто она, а точнее, откуда. Ни для кого не секрет, что Брайнмор и Гвалчду враждуют. Следовательно, если она сумеет достаточно долго продержать его в неведении относительно собственного имени, возможно, сумеет спастись.

– Если ты не назовешь своего имени, я сам присвою тебе какое-нибудь по своему выбору.

– Анвен, – бросила она.

– Анвен? – переспросил он.

– Я что-нибудь пропустил?

Дверь открылась, и показался брат черного человека, тот, лучезарный. Как же он не похож на Тига! И молва о нем ходит иная. Он слишком молод, чтобы сражаться на войне, поэтому с ним Анвен решила держаться миролюбиво.

– Рэйен? – уточнила она.

– Да! – Схватив табурет и стул, Рэйен придвинул их к ее постели.

– Еще что-нибудь помнишь? – спросил он, усаживаясь на табурет.

Анвен отрицательно качнула головой, решив, что будет безопаснее притвориться несведущей.

– И никто не сказал тебе, что это за место? – уточнил Тиг, не сводя с нее глаз.

– Нет, – отозвалась она.

– Полагаю, тебе интересно узнать, где мы находимся. И ты, соответственно, тоже. – Голос Тига зазвучал более вкрадчиво, губы растянулись в притворной улыбке. – Какой же я грубиян, даже не представился, в то время как ты сообщила столь много сведений о себе.

Он уселся на стул, придвинутый Рэйеном к постели, и оказался так близко к Анвен, что она сумела различить отдельные волоски в его бороде и глубокие складки в уголках рта. Губы его имели странный изгиб, отчего казались полными и мягкими, но при этом совершенно мужскими. Не сводя с нее глаз, он проговорил:

– Я Тиг, лорд Гвалчду.

Анвен в ответ не могла вымолвить ни слова. Самые худшие ее опасения подтвердились. Она в самом деле лежит в кровати лорда Гвалчду. «Гвалчду» означает «черный ястреб», и в валлийских сказаниях нет более зловещей птицы. Название отлично подходит и этому месту и Предателю, сидящему сейчас подле нее.

– Итак, ты слышала, – сказал он, внимательно наблюдая за ее реакцией.

– Слышала, да ничего не видела. – Анвен попыталась придать своему лицу непроницаемое выражение. Всю свою жизнь она ненавидит этого человека и теперь не отступит, невзирая даже на боль в голове.

Тиг кивнул:

– Мудро с твоей стороны притвориться незрячей. Но теперь-то ты видишь.

– Я не из тех, кто глазеет по сторонам. – Анвен попыталась собраться с мыслями, но тут резкая боль пронзила ей левый висок. – И буду глазеть еще меньше, когда вы меня отпустите.

Рэйен поднялся на ноги.

– Нам пора идти. Тебе нездоровится, отдыхай.

Он посмотрел на брата, но тот не сводил глаз с Анвен. Она решила даже, что он не удостоит их ответом.

– Ей нужно время, Тиг, – увещевал Рэйен.

– Позови Ффайон, – низким недобрым голосом велел Тиг.

– Что ж, по крайней мере, мы узнали, что в измене она неповинна, – прошептал Рэйен, спускаясь вместе с братом по лестнице.

– Неужели? – Тиг вышел на свежий воздух. Путь он держал в сады. Был день большой стирки, поэтому на всех кустах и деревьях сушилось развешанное белье.

Рэйен поспешал за ним.

– Она назвала себя Анвен. А нам известно, что в Брайнморе пропала женщина с таким именем, значит, она оттуда. Нужно просто дать ей как следует отдохнуть, а потом вернуть домой.

Тиг сел на скамью и вытянул ноги, любуясь опустевшим садом, зная, что зимние кладовые полны припасов.

– Она ведь не сказала, что родом из Брайнмора.

– Разве нет? – Поразмышляв мгновение, Рэйен пожал плечами. – И что с того?

– А то, что она могла почерпнуть от кого-нибудь эти сведения.

– И какое это имеет значение? Все поместья присягнули на верность Эдуарду. – Сев, Рэйен поправил кинжал у себя на поясе.

– Поместья-то присягнули, но не живущие в них люди.

– Считаешь, что эта девушка несет в себе угрозу?

– Да. Она изворачивается, вероятно, что-то скрывает.

Рэйен снова пожал плечами:

– И что из этого? Все равно мы знаем, как ее зовут и где она живет.

– Выходит, она сознательно утаивает информацию. Интересно, что еще она может скрывать?

Рэйен провел пальцем по рукоятке кинжала.

– Она получила тяжелую травму головы и могла неверно понять твои вопросы.

– Нет. Я перехватил ее обращенный ко мне взгляд, когда вошел в комнату. Она точно знала, кто я такой. Она определенно что-то утаивает.

Рэйен крепко сжал губы, прежде чем ответить.

– Она серьезно пострадала, Тиг. Оставь ее в покое. Едва ли ей известно хоть что-то о том, что нас тревожит.

Тиг окинул взглядом уснувший сад: облетевшие плодовые деревья, голые кусты малины и колючий ежевичник, вскопанные грядки, пожухлую зелень у южной стены старого амбара. Он не сомневался, что будущей весной там вырастут травы, которые придадут блюдам на его столе особенный вкус. А вот в женщине, лежащей сейчас в его постели, он не был так уверен и не мог рисковать, веря в ее невиновность.

– Черта с два.

Анвен пробудилась в час, когда ночь уступает права утру, и тут же почувствовала присутствие Тига. Но она была слишком измученной, чтобы сражаться, поэтому даже глаз не открыла.

– Зачем вы здесь?

Тиг наблюдал, как Анвен снова погрузилась в сон, как замедлилось ее дыхание, а веки перестали трепетать.

– Не знаю, – ответил он, хотя она и не могла его услышать.

Не следует ему тут находиться. Теперь, когда ее сознание прояснилось, нужно соблюдать дистанцию. Ему известно ее имя, но не мотивы – их еще предстоит выяснить. И для этого потребуется время и… расстояние. А он все же продолжает приходить к ее ложу, точно влюбленный трубадур.

Нет, то было не праздное чувство, но глубокое волнение в крови.

Самый вид ее, когда днем он вошел в спальню, был подобен удару рукояткой меча в солнечное сплетение. Девушка лежала на его кровати, опираясь на подушки и раскинув обнаженные ноги, будто поджидая его. Тиг не был готов к пронзившему его мощному желанию.

Когда он попытался вернуть себе некое подобие самообладания, она отказалась отвечать на его вопросы. Даже будучи слабой, она бросила ему вызов. Возможно, она и не солгала, называя свое имя, но что-то явно скрывает. Он это сразу почувствовал.

Тиг отвел глаза от ее лица. Неправильно с его стороны находиться здесь, а с ее – что-то от него утаивать. Секреты для нее непозволительны, особенно когда враг угрожает его дому. Он выяснит, что она от него скрывает. Ради всеобщего блага.

Глава 4

– Ты переутомилась, как я погляжу. – Женщина в свободном черном одеянии широкими шагами приближалась к изножью кровати Анвен. – Поберегись, девочка. Я – сестра Ффайон, и у меня нет времени возиться с тобой.

Прикусив губу, чтобы не ответить божьей женщине что-нибудь резкое, Анвен наблюдала за тем, как Ффайон достает из сумки лекарственные травы и помещает их в стоящую на столе ступку.

– Ты ударилась головой. – Ффайон провернула в ступке пестик и налила несколько капель черной жидкости, после чего еще немного потолкла. – Я сделаю все, что возможно. Остальное в руках Божьих.

Ффайон продолжала готовить свое снадобье, испускающее зловонный запах, от которого у Анвен заслезились глаза.

– Не желаю слушать твои жалобы. – Поставив ступку на столик, Ффайон подошла к девушке. – Ты едва не свела на нет все мое лечение. Несколько дней тебе к ране прикладывали эти припарки, чтобы скорее заживала.

Пытаясь дышать ртом, Анвен подняла голову, целиком сосредоточившись на прикосновении холодной руки Ффайон к своей шее.

– Вы были здесь?

– С самого начала. – Ффайон распустила ее повязки. – Зная о моих способностях к врачеванию, дорогой Рэйен уведомил меня сразу, как тебя привезли. Если бы не он, ты была бы уже мертва. – Ффайон бросила полоски ткани в ведро. – Ты чудом выкарабкалась. Рэйен был прав, что сразу меня позвал. Я приготовила лекарство, которое помогло тебе.

Анвен потрогала свою голову.

– Разве… разве это не лорд Тиг был под деревом? Не он меня… спас?

Ффайон сжала запястье Анвен, точно когтями впиваясь своими холодными пальцами ей в кожу.

– Лорд Гвалчду никого не спасает!

Анвен рывком высвободила руку, а Ффайон, плотно сжав губы, покачала головой:

– Будет лучше, если ты не станешь трогать рану. А то лечение пойдет насмарку.

Потирая запястье, Анвен быстро подавила свой гнев. Ффайон просто старается помочь ей.

– Насколько все плохо? – спросила она.

– У тебя останется шрам. – Ффайон принялась промывать рану. Вода несла и облегчение, и боль. – Навсегда. Скорее всего, довольно уродливый, так что ни один мужчина не захочет иметь с тобой дел. Но это, возможно, и к лучшему.

Ффайон медленно полоскала ткань в миске, а Анвен обдумывала ее слова, брошенные почти веселым тоном. Анвен сразу поняла, что эта женщина не будет ей союзницей, несмотря на ее валлийский выговор.

– Но это уродство даже сейчас некоторых мужчин не отпугивает, не так ли? – Ффайон принялась промывать рану. – Все заживает во славу Господа. Ты, должно быть, еще невинна.

Анвен не хотелось обдумывать слова Ффайон, но кое-что следовало прояснить.

– В самом деле заживает? – спросила она.

– Да. В своей бесконечной мудрости Всевышний наделил меня даром и знаниями целительницы. Полагаю, для окончательного выздоровления потребуется еще неделя.

– Наверняка так много времени это не займет. – Припарка нещадно щипала.

– Несколько дней назад мы вообще не думали, что ты выкарабкаешься. – С этой требовательной божьей женщиной или без нее, Анвен не имела ни малейшего намерения оставаться в Гвалчду. В Брайнморе нуждаются в ней. И дело не только в Мелуне. Анвен гадала, жива ли еще ее сестра Алиенора, не досталось ли ей снова от Уриена, лорда Брайнмора. Ей больно было о них думать. Требовалось как-то отвлечься от сожалений, что она не в состоянии сейчас помочь тем, кто в ней нуждается.

– Вы давно здесь живете?

– Почти всю жизнь. – По лицу Ффайон проскользнула тень боли, и она добавила: – Много лет.

– Вы так долго знакомы с этой семьей?

– Я сама принадлежу к семье. Я – сестра матери Тига и Рэйена. Я их тетка.

Дверь открылась, и, прихрамывая, вошла Эдит с хлебом и кувшином на подносе.

Ффайон нахмурилась сильнее.

– Я распорядилась, чтобы еду тебе носила Грета. Жаль, что мои требования не исполняют. С Гретой ты пошла бы на поправку куда как быстрее.

Эдит с грохотом поставила поднос на столик в дальней части комнаты.

Спрятав ступку и пестик в сумку, Ффайон изрекла, обращаясь к служанке:

– Тебе было бы полезно хоть иногда вспоминать о седьмой заповеди. А теперь иди с Богом.

Но Эдит продолжала хлопотать над подносом до тех пор, пока Ффайон сама не покинула спальню.

– «Иди с Богом», – передразнила она. – Будто эта женщина сама чтит Творца нашего! Болтает тут о прелюбодеянии, когда ты, бедняжка, и поесть-то толком не в состоянии.

Открыв дверь, Эдит высунула голову в коридор.

– Но она, конечно, не желает мне зла, – возразила Анвен.

– Ой, милая, ты меня не слушай. – Обернувшись через плечо, Эдит улыбнулась ей. – Я старая женщина и люблю поболтать, когда лучше держать язык за зубами.

Анвен хотела было продолжить разговор, но тут почувствовала запах еды. Эдит отступила от двери. Грета внесла большой поднос с вяленым мясом и несколькими видами сыра и пристроила его на кровати.

– Благодарю вас! – Анвен улыбнулась Грете.

– Ну уж от Греты ты ни словечка не добьешься, – с готовностью пояснила Эдит, проверяя камин и поправляя оконный ставень. – Голос она давным-давно потеряла, но сметливее души не сыщешь. – Помолчав немного, Эдит добавила задумчиво: – Окромя разве что лорда самого да брата его, но добрее человека уж точно нет. – Приземистая Эдит споро перемещалась по комнате, точно пылевой вихрь в грозу. Покачав головой, она пояснила: – Просто в лицо ей смотри, коли сказать что захочешь, и она все уразумеет. Со слухом-то у ней все в порядке.

Глядя на Эдит и Грету, Анвен представляла, как многие годы одна все говорит и говорит, а вторая только слушает.

– Благодарю вас еще раз, – сказала она, повернув голову к Грете.

Улыбка Греты осветила ее карие глаза.

Анвен выбрала кусок сыру. Желудок не отверг его, и у девушки забрезжила надежда, что она в самом деле на пути выздоровления. Скоро она вернется домой и все исправит.

– Так и думал, что найду тебя здесь. – Рэйен преодолел последние две ступеньки, ведущие на вершину внешней наблюдательной башни замка.

Невзирая на холод, Тиг предпочел держаться в тени, куда не достигает свет факелов. Так проще наблюдать за людьми. Он давно уже привык просто наблюдать за жизнью других людей.

– Ффайон говорит, что Анвен идет на поправку, но для полного выздоровления ей потребуется пробыть у нас еще неделю, – сообщил Рэйен.

Снова вести о женщине, которая остается непроницаемой для него, как расстилающийся вдали темный лес. Не она ли заставила его осознать собственное одиночество?

– Что скажешь? – спросил Рэйен, не дождавшись ответа.

– Пусть Ффайон делает так, как считает нужным.

– Так-то оно так, но я вот что подумал. – Рэйен пожал плечами. – Ффайон уже не та, что раньше.

– Тебе-то откуда знать? Ты ее с малых лет не видел.

– Верно. А как насчет сегодняшнего припадка за ужином? Такое прежде случалось?

Припадки Ффайон, наряду с приступами гнева и неразборчивым бормотанием, стали происходить чаще с тех пор, как Рэйен вернулся домой. Что не могло не беспокоить Тига.

– Да, случалось. – Тиг плотнее завернулся в плащ. Земля покрылась ледяной коркой, и его дыхание вырывалось облачками пара.

– Ее будто что-то расстроило.

– Приближение Рождества. Ффайон – ярая приверженка празднования рождения Христа, но есть и те, кто выходят за рамки христианских традиций. А она не хочет проигрывать эту битву.

– Однажды ты писал мне об обряде Мэри Лвид – «Серая лошадь». Ффайон все так же стоит на своем?

– Каждый год, – отозвался Тиг. – Она уверяет, что лошадиный череп украшают белыми лентами во славу Девы Марии, следовательно, делать это нужно в конце рождественского сезона в январе.

– А деревенские жители…

– По-прежнему празднуют по окончании сбора урожая на Мартынов день, 11 ноября. Люди всегда устраивают гуляния, когда мы забиваем скот на зиму.

– Торжество, значит? Теперь понимаю, что усугубило ее состояние.

– Именно, – кивнул Тиг. – И Мартынов день уже близок. Знаешь, я очень рад, что ты здесь.

– Каковы бы ни были ее недостатки, упрямство – наша семейная черта.

Ффайон испокон веку демонстрировала Тигу своенравие и враждебность. Хотя он никогда не подвергал сомнению ее принадлежность к семье, не поэтому сделал Гвалчду ее домом. Не потому выгораживал, когда о ее припадках стало известно и ею заинтересовалась Церковь.

Для Тига не имело значения, что тетка ненавидит его. В конце концов, это чувство разделяют едва ли не все вокруг. Он станет защищать ее, откупаясь от Церкви, потому что находится у тетки в неоплатном долгу.

– Не сомневаюсь, что именно упрямство и придает ей сил, – заметил он.

– Ну, столкновение зимних традиций определенно не даст заскучать на Рождество, – согласился Рэйен.

Победителей в этой схватке не было, но Тиг всегда следил за тем, чтобы волю Ффайон уважали, поэтому жители деревни проводили свой языческий ритуал тайно. Это самое меньшее, что он мог сделать для тетки.

Тиг был еще мальчишкой, когда его мать произвела на свет Рэйена, и, конечно, в комнату к роженице его не пустили. Но Ффайон была с ней до конца, заботилась о ней в ее последние часы. Зная, сколь искусна тетка, Тиг не сомневался, что она отчаянно боролась за жизнь его матери.

– Сдается мне, ее состояние ухудшается, – с тяжким вздохом заметил Рэйен. Дыхание его тут же превратилось в облачко пара. – Когда она шла к столу, я сразу понял, что она нездорова. Так она была бледна и вспотела изрядно. – Он обхватил себя руками и энергично похлопал по спине в попытке согреться. – А ее молитва! Я ни слова не разобрал.

– Сегодня ты произвел на тетушку успокаивающее воздействие, – примирительно сказал Тиг.

Еще в детстве Тиг вообразил – и частично верил до сих пор, – что Ффайон забрала боль и горе сестры, присвоив их себе, чтобы та могла спокойно перейти в мир иной. Потому что с тех пор тетка разительно переменилась. Лицо ее постоянно светилось злобным огнем мщения, источника которого Тиг понять не мог.

Но всего ему понимать и не требовалось. Достаточно того, что он уразумел самое главное: он в долгу у тетки, оплатить который не в состоянии. Ее страдания были ему ненавистны.

– Мне больно видеть произошедшие в ней изменения, – молвил Рэйен.

Тиг не мог не согласиться с братом. Ффайон – единственная оставшаяся у них родственница. Ее припадки продолжаются на протяжении многих лет, и она становится все более требовательной и властолюбивой. Вот и сейчас она не могла скрыть раздражения из-за того, что в замке появилась Анвен.

– Пусть женщина из Брайнмора останется на неделю, – сказал он. – Но у ее двери нужно выставить часовых.

Рэйен с недоумением воззрился на брата:

– Часовые у двери Анвен?

Тиг наградил его угрюмым взглядом.

Рэйен пожал плечами.

– Ей это не придется по вкусу, но, вздумай мы ее переносить, только навредим, поэтому у нас ей в самом деле будет лучше.

Тиг скривил губы:

– Будет лучше у нас, говоришь? Неужто позабыл об угрозах и о том, что она из вражеского поместья?

– С тех пор как принесли ее сюда, мы больше не получали угроз, привязанных к трупам животных.

– Предупреждения и раньше доставлялись раз в несколько недель, а злодей пока не проявил себя.

– Все это очень странно. У нас никогда не требовали ни денег, ни лошадей, ни услуг. Враг грозится уничтожить тебя, но даже не пытается напасть.

Прислонившись к стене, Тиг почувствовал порыв холодного ночного ветра. Пока враг не проявит себя, он вынужден сражаться с призраками. Его военная подготовка и умение обращаться с мечом бесполезны, ведь он не в состоянии ни увидеть, ни поразить врага. Какой же он лорд, раз не способен защитить своих людей?

– Как? – Тиг ударил кулаком в стену. – Как он проникает сюда? Как добирается до скота или соколов?

– Он и не проникает, он уже здесь. – Рэйен покачал головой. – Знаешь, что я думаю? Пора перестать спрашивать, как это происходит, и задаться другим вопросом: почему?

Тигу едва удавалось скрывать нетерпение.

– Я думал, что из посланий это и так ясно.

– Ну да, кто-то тебя сильно невзлюбил, но почему именно сейчас? Почему одни угрозы, но никаких действий?

– Враг ждет, пока страх распространится, прежде чем нанести удар. Мы и сами так же поступали в Долвидделане. Страх – это залог победы.

– Разве мы здесь напуганы?

– Великий Боже, конечно нет, – зарычал Тиг. – Никогда.

– Вот именно.

Тиг повернулся к Рэйену:

– И что из этого следует? Враг хочет, чтобы я не боялся?

– Нет, это означает, что дело тут в другом.

– Или что неприятель просчитался, – сказал Тиг. – Но узнаем мы, кто прав, только с появлением нового послания.

– Мы абсолютно уверены, что тут действует один и тот же человек? – спросил Рэйен. – Судя по размаху доставляемых сообщений, их может быть по крайней мере двое.

– Нет, он должен быть один. Я не стал бы ставить под сомнение стражу Гвалчду. Двоим сюда точно не пробраться незамеченными. – Помолчав немного, Тиг мрачно добавил: – Один человек здесь орудует или двадцать, я положу конец этой призрачной войне.

– Когда ты в таком состоянии, у меня не возникает вопросов, почему тебя прозвали Дьяволом из Гвалчду. Неудивительно, что король доверил тебе этот стратегически важный замок.

– Гвалчду принадлежал нашей семье задолго до Валлийских войн короля Эдуарда и его военной кампании против Шотландии. Даже сотне королей не удастся передать управление этим замком кому-то еще.

– А Эдуарду ты про угрозы говорил? – спросил Рэйен. – Уверен, что его эти игры не порадуют.

Тиг отрицательно покачал головой:

– Ему со скоттами забот хватает, так что он едва отвечает на послания касательно наших позиций в Уэльсе. Не лучшее время беспокоить его личными проблемами.

– Возможно, он чересчур беспокоится о хворающей Элеоноре.

Тиг никогда не понимал одержимости Эдуарда своей женой. Время, что он проводит подле нее, можно было бы употребить на решение проблем в Шотландии и укрепить власть в Уэльсе.

Тиг вспомнил отношения родителей. Они тоже казались преданными друг другу, но на поверку все оказалось ложью. Отец бросил семью и жену в тягости ради другой женщины. От горя у его матери начались преждевременные роды.

– Привязанность короля к Элеоноре вытягивает из него силы, – заметил Тиг. – Она подарила ему столько сыновей, что хватило бы на дюжину монархий.

Рэйен похлопал брата по спине.

– Это любовь, Тиг, а не просто привязанность. Многие с тобой не согласятся и скажут, что именно любовь к жене помогает Эдуарду достойно выдерживать все испытания.

– Любовь, говоришь? И какой же в ней прок, в этой любви?

Глава 5

– Надеюсь, сегодня тебе лучше? – Ффайон без стука вошла в комнату Анвен.

Анвен не повернула голову от окна, у которого сидела. Во дворе стояли груженные провизией телеги, сновали служанки с охапками стираного белья, на круглой утоптанной площадке одни стражники отрабатывали приемы рукопашного боя, другие упражнялись с мечом.

– Твое положение не изменится просто потому, что ты станешь его игнорировать, – продолжала увещевать Ффайон.

– Едва ли заключенным полагаются какие-то привилегии.

– Едва ли тебя можно назвать заключенной, – возразила Ффайон, подходя к столику, чтобы изготовить очередную припарку.

– Я три дня как здорова. У меня достаточно сил, чтобы добраться до дома, однако у моей двери постоянно караулит часовой, который не позволяет мне ступить за порог.

Анвен развязала концы повязки. Ффайон сняла швы несколько дней назад, но продолжала накладывать припарки и бинтовать голову.

– Как тебе известно, стражники получили четкие указания о том, что ты останешься на неделю. Нужно ли напоминать, что, если бы не я и не гостеприимство лорда Гвалчду, ты давно была бы мертва?

Анвен покорно склонила голову, чтобы Ффайон было удобнее наносить снадобье.

– Если бы вы дали мне зеркало, которое, я уверена, где-нибудь здесь да имеется, я могла бы проделывать это самостоятельно.

– Разумеется, у нас есть зеркало, даже несколько, но мои посещения тебе куда нужнее. – Прижав повязку рукой, Ффайон снова забинтовала Анвен голову. – В стенах этой крепости таится много грехов, без Божьей помощи не укрыться от распутных мыслей, да очистит нас молитва Господня от скверны! Ты соблюдаешь обеты целомудрия, послушания и бедности?

– Я христианка, сестра, – ответила Анвен, – и молюсь так часто, как позволяет время.

– В Гвалчду творить молитвы полагается шесть раз в день. Теперь, когда тебе лучше, пришло время присоединиться к нам. – Ффайон наставительно подняла палец вверх. – Запомни: община…

– Молитва, созидание и послушание, – подхватила девушка. – Но я в Гвалчду не останусь, и не вам меня удерживать.

Открыв дверь, Ффайон переступила порог.

– Твоя судьба в руках Господа. А пока Он ее решает, я ожидаю, что ты будешь молиться с нами. Колокол подскажет тебе, когда именно.

Анвен вновь сосредоточилась на происходящем за окном. Она не имела ни малейшего намерения следовать указаниям Ффайон и желала поскорее выбраться из крепости.

Судя по наблюдениям, ее содержат во внутренней башне замка, окруженной высокой стеной. Сбежать, выпрыгнув из окна или спустившись по стене, было невозможно: внизу не было ни деревьев, ни кустарников, ни травы, лишь голые камни. Издалека казалось, что замок этот не творение рук человеческих, а порождение земной тверди. Возведенный на обрывистом берегу реки, он как будто бросал вызов природе. Как и лорд, владеющий им.

С Тигом Анвен не говорила с того дня, когда он спросил ее имя. Тогда она была слишком слаба и ощутила лишь исходящий от него плохо сдерживаемый гнев. Зато по ночам Тиг был добрым и великодушным. Его поведение в дневное и ночное время отличалось столь разительно, что Анвен сомневалась даже, не приснилось ли ей это. Должно быть, то был не он, а Грета или Эдит. Едва ли Предатель из Гвалчду способен на нежные чувства.

Его холодность днем являлась тому подтверждением. Ее держат пленницей в крепости, что бы там Ффайон ни говорила. Анвен сомневалась, что дело в том, откуда она родом. Знай Тиг, что она из Брайнмора, просто поставил бы в известность сэра Роберта и потребовал выкуп. Тиг, как-никак, пограничный лорд, а значит, у него преимущество над Брайнмором.

Положив голову на сложенные руки, Анвен снова посмотрела во двор. Если ее расчеты верны, пошла уже вторая неделя ее пребывания здесь. Достаточно долго, чтобы ее перестали искать и сочли умершей.

Анвен знала, что способна справиться с испытаниями, но в Брайнморе ее ждут нуждающиеся в ней люди. Мелун, вырастивший ее, как родную дочь, постепенно теряет зрение, поэтому забота о птицах ложится на ее плечи. Сокольничего, вероятно, уже наказали за потерю ястреба. А хрупкой, нежной Алиеноре требуется защита от собственного отца, лорда Уриена Брайнмора, и его кипучей ненависти.

Не в силах справиться с чувством тревоги, Анвен принялась сминать подол роскошного зеленого платья, в которое ее облачили. Она не привыкла к бездействию и богатым одеждам и оттого еще сильнее злилась на человека, ответственного за ее пленение. Целыми днями она только и делала, что наблюдала за Тигом, так что его рослая фигура, черные волосы и движения стали ей столь же знакомы, как и полет ястреба.

Он обучал своих людей приемам рукопашного боя на площадке перед воротами замка. Мужчины кругом обступили Тига и рыжеволосого парня, которые, пригибаясь к земле, выставляли перед собой сжатые в кулаки руки. Невзирая на холодный тяжелый туман, они были обнажены по пояс.

Анвен сосредоточила внимание на Тиге. Он мог похвастаться широкими плечами и грудью, а также мускулистыми руками и ногами. Девушка не могла не признать, что лорд Гвалчду наделен невероятной силой и первобытной красотой. Точно хищная птица, приметившая добычу, он не сводил глаз с противника, движения его были плавными, выпады – стремительными, удары – точными. Забывшись, Анвен любовалась игрой его мышц, следя за тем, как Тиг, обхватив одной рукой за шею, валит противника на землю. Всякий раз, поборов очередного воина, Тиг скалил зубы в подобии улыбки, от которой у Анвен перехватило дыхание.

Это случалось с ней довольно часто. Лорд Гвалчду вызывал у Анвен противоречивые чувства. Ненависть к Предателю странным образом уживалась в ней с… восхищением.

Анвен признавала, что Тиг является не только неоспоримым лидером в своих владениях, но и кем-то вроде наставника. Изо дня в день солдаты и слуги приходили к нему за советом. Он никогда не оставлял своих людей без внимания – выслушивал, давал советы, разрешал споры. Авторитет его был непререкаем, а потому ссоры, вражда, судебные тяжбы в этих краях были редкостью. Анвен начало казаться, что все вокруг подчиняются лорду Гвалчду из уважения и восхищения.

То, что Анвен узнала о Тиге, шло вразрез с ее прошлыми сведениями. Да, он суров, взгляд его черных глаз внушает страх, некоторые слуги при его приближении даже осеняют себя крестом, точно отгоняя нечистую силу, но при этом он справедлив, благороден и, судя по всему, у него вовсе не каменное сердце. По ночам он держал ее за руку, не позволяя утонуть в лихорадочном бреду. Теперь в глазах Анвен Тиг из Гвалчду был не только Предателем, хотя и эта сторона его натуры никуда не девалась.

Она знала, к чему привело его объединение с англичанами против Брайнмора, да и саму ее он сейчас удерживает пленницей. Уже одно это делает его недостойным ее доверия.

Скрип двери заставил Анвен очнуться от размышлений. В спальню вошли Грета и Эдит с полными ведрами воды, следом за ними слуги внесли большое корыто и еще ведра.

– Добрая сестра решила, что вам не помешает искупаться. – Эдит поставила ведра возле корыта.

У Анвен имелись дела поважнее омовения тела, но искушение понежиться в горячей воде было слишком сильным.

– Благодарю вас. Не сердитесь на сестру Ффайон за то, что у вас прибавилось хлопот, мне и правда не помешает искупаться.

– Ничуточки я на нее не гневаюсь! – Эдит помогла Грете наполнить корыто водой. – А серчаю я на то, что она указывает, кому и когда мыться. – Эдит всплеснула руками. – Иди-ка сюда, милая, я помогу одежки твои снять.

Анвен, не знавшая материнской ласки, послушно нагнулась, позволив Эдит стянуть с себя платье и размотать повязку. После чего сделала то, о чем давно мечтала. Подошла к корыту и, перегнувшись через край, принялась пристально изучать свое отражение в поверхности воды. Как и ожидала, Анвен увидела совершенную незнакомку – исхудавшую, с выпирающими скулами и потускневшими волосами. При виде левой стороны своего лица девушка ахнула.

Ффайон оказалась права: левый висок пересекал уродливый неровный шрам, стянутый вереницей аккуратных стежков. Анвен осторожно дотронулась до кожи кончиками пальцев – напоминание о том злосчастном дне останется с ней навсегда… Подавив желание расплакаться, девушка села в корыто так поспешно, что часть воды перелилась через край. Ее тут же окутали ароматы лаванды и шалфея, и она с наслаждением положила голову на край корыта.

Эдит поспешила к ней.

– Нельзя тебе сейчас отдыхать. А ну как уснешь, а грязь-то смыть и забудешь? Помоги мне, Грета, приподними ее немного. Мне нужно волосы ей помыть, да так, чтобы рану не задеть.

Насладиться ванной Анвен не удалось. Прикосновение к голове вызывало боль, а затем Эдит принялась так энергично растирать ей спину и руки, что девушке оставалось мечтать лишь о том, чтобы экзекуция поскорее закончилась.

Окатив Анвен с головы до ног теплой водой, Эдит, просияв, воскликнула:

– Ну, теперь-то ты истинный ангелочек!

Девушка поморщилась.

– Благодарю вас. Если только представить, что ангел оступился и, падая, ударился головой.

– Дай ране время, – ответила Эдит.

Грета похлопала Эдит по руке, прежде чем та успела вылить в корыто еще ведро воды.

– Ах да, – спохватилась та. – Горячей воды оказалось больше, чем нужно, хватит еще на одно корыто. Ежели хочешь, можешь понежиться в чистой водичке.

Женщины быстро заменили воду в корыте, подтерли пол тряпками и, прихватив лишнюю посуду, поспешили из комнаты.

– Мы скоро вернемся, дитя, – предупредила Эдит, едва поспевая за тянущей ее прочь из комнаты Гретой. – Не перетруждай себя, а то исцеление затянется.

– Пальцем не пошевелю, – с улыбкой заверила Анвен.

Зная, что Эдит с Гретой не заставят себя долго ждать, Анвен даже глаз не открыла, когда услышала скрип двери.

– Говорить можешь?

Тиг замер в нескольких шагах от корыта. Он пришел сюда прямиком с арены. Его широкий голый торс был испещрен шрамами и синяками, по животу к поясу штанов вниз сбегала дорожка черных волос. Кожа его лоснилась от пота, на руках виднелись свежие ссадины и порезы. Он возвышался над ней в позе завоевателя, скрестив руки на груди и расставив ноги.

Вдохнув запах пота и разгоряченного мужского тела, Анвен почувствовала, как быстрее забилось сердце. Взгляд черных глаз Тига пронзил ее насквозь, а затем медленно спустился ниже… к грудям, виднеющимся над поверхностью воды.

Ахнув, Анвен поспешно встала и, отвернувшись, схватила холщовое полотенце. Движение далось ей с трудом. Покачнувшись, она оперлась рукой о край корыта, чтобы удержаться на ногах, и завернулась в полотно. Тиг не предложил помочь, вообще не двинулся с места, но она отчетливо слышала, как он резко втянул в себя воздух.

На смену головокружению пришел гнев. День за днем Тиг являлся к ней, когда она была слишком слаба и не могла защитить себя, а теперь и вовсе сделал своей пленницей. Кроме того, он не проявил никого почтения к ее стыдливости.

– Да, я могу говорить и спрашиваю: у вас что, глаз нет? – позабыв об осторожности, воскликнула Анвен. – Разве можно врываться в комнату к девице без приглашения? Уходите! – Распаляясь сильнее, Анвен указала бы на дверь, если бы не придерживала обеими руками ткань на груди.

Тиг нахмурился:

– Ты приказываешь мне уйти?

– Да, и немедленно. То, что вы делаете, возмутительно и… бесчестно.

– Бесчестно? – Лорд окинул комнату взглядом. – Ты спишь в моей постели, ешь мою еду, носишь одежду, которую я тебе дал, и при этом говоришь, что я бесчестен?

– Хотите услышать от меня благодарность за гостеприимство? Не дождетесь! Не забывайте, вы принесли меня сюда, воспользовавшись моей беспомощностью, и теперь удерживаете против воли!

Ему следовало уйти. Немедленно. Чем дольше Тиг смотрел на нее, тем сильнее распалялся его гнев и его… желание.

– Говоришь, что я воспользовался тобой? – Он склонил голову набок. – На мой взгляд, это ты пользуешься мною.

По спине Анвен пробежал холодок. Взгляд лорда пугал ее. Дикий и необузданный, он скользил по ее мокрым волосам и голым плечам. Тиг сделал шаг, сократив разделяющее их расстояние. Девушка испугалась, что никак не сможет предотвратить его приближение. Она оказалась в ловушке.

– Не переиначивайте мои слова! Вы не вправе упрекать меня. Я признаю, вы вылечили меня, но лишили свободы, даете пищу, но не разрешаете подышать свежим воздухом!

Лорд Гвалчду снова склонил голову набок.

– Невинной прикидываешься? Я тебе не верю. Когда я впервые увидел тебя в лесу, твои волосы не были собраны, как у распутной женщины, а из одежды на тебе была лишь сорочка. Неужто в ваших краях все девицы разгуливают в таком виде? Или ты хотела, чтобы я увидел тебя такой? Чтобы я смотрел и… вожделел тебя? И, да, я смотрел на тебя. Ты добилась своего. – Тиг сделал еще один шаг, почти вплотную приблизившись к корыту. – Потом ты так ослабела, что я счел тебя мертвой, – продолжал он. – Ффайон со служанками врачевали твое тело, а я все продолжал смотреть на тебя. Я смотрел на тебя, Анвен.

Она была не в состоянии ни говорить, ни дышать, и ее гнев медленно переплавлялся в иное чувство. Значит, ей все это не приснилось.

– Так это вы приходили ко мне ночью! – прошептала она чуть слышно.

– Да, я. Это мою руку ты сжимала, когда боль становилась нестерпимой. Потом ты поправилась, и я понял, что больше не могу наблюдать за тобой. Поэтому стал держаться подальше.

Взгляд лорда снова скользнул по ее телу, заставляя жарко покраснеть, несмотря на то что вода в корыте остыла.

– Тебя возмущает, что я не ухожу, даже видя твою наготу. О да, я ее еще как вижу. Даже когда ты прикрываешься, мысленно я все равно представляю тебя обнаженной.

Кровь в жилах Анвен превратилась сначала в лед, затем вскипела жарким пламенем. Кожа ее порозовела и стала покалывать. Предатель сначала утешал ее, потом пленил, а теперь проделывает кое-что похуже. Нечто, влияющее на ее тело куда сильнее, чем гнев.

Сверкая черными глазами, Тиг продолжил:

– Ты прижимаешь руки к груди, думая, что прикрываешь наготу, но на деле лишь подчеркиваешь соблазнительные округлости, которые так и молят о прикосновении. Такие шелковистые и влажные после купания, с капельками влаги, приглашающими жаркие мужские губы слизать их. Мои губы.

От подобных слов у нее не было защиты. Никакой. Гнев Анвен испарился, сменившись чем-то более жарким, текучим. Она способна сбежать из его плена, но как бороться с реакцией собственного тела?

Снова вперившись в нее взглядом, Тиг, казалось, некоторое время боролся с собой, прежде чем спросить грубоватым тоном:

– Не понимаешь, как можешь воспользоваться мной? – Разлитая в его голосе чувственность исчезла, сменившись яростной решимостью. – Именно это я и намерен выяснить. Одевайся и присоединяйся ко мне в Зале. Хочу поговорить с тобой.

Дверь за ним закрылась, но Анвен потребовалось еще несколько мгновений, чтобы прийти в себя. Она дрожала всем телом и не хотела выяснять, от гнева ли, замешательства или от его пылких слов, поэтому поспешно выбралась из корыта и принялась вытираться.

Она не настолько наивна, чтобы не понимать, что лорд имел в виду. Однако он ее и пальцем не тронул. Наверняка наговорил ей все это, чтобы наказать за то, что велела ему уйти. Решил смутить ее, унизить. Анвен негодовала, но в ее сознании против воли рождались иные образы: его губы, целующие ее груди, его черные волосы, ласкающие кожу.

Своими словами он напрочь лишил ее способности мыслить здраво.

Нужно бежать.

Глава 6

Ураганом ворвавшись в Большой зал, Тиг подошел к двум креслам у малого очага. Ему требовалось утешение и вино, необязательно в такой последовательности.

Он не знал, что Анвен принимает ванну, в противном случае ни за что не вошел бы в комнату, но стоило ему это сделать, как он оказался неспособен уйти.

Он не собирался ни в чем ее обвинять, но злость Анвен и то, как она дрожала перед ним, обезоружили его. Он растерялся, не зная, то ли помочь ей одеться, то ли заключить в объятия и поцеловать. А поцеловать ее ему очень хотелось, в том не могло быть сомнений.

Тиг снова ощутил прилив жара к паху, беспокойно сменил позу, положив ногу на ногу. Хоть Анвен пререкалась с ним, желание отведать ее сочные губы на вкус оставалось необычайно сильным. Точно запретный плод, ее губы привлекли его еще тогда в лесу, а теперь потребность ощутить их вкус жгла Тига огнем.

– Какая муха тебя укусила? – проник в мысли голос Рэйена.

Тиг поднял на брата глаза:

– Как странно видеть тебя в одиночестве.

Ухмыляясь, Рэйен раскинул руки в стороны.

– Что ж поделать, эта мрачная каменная твердыня слишком долго обходилась без меня. Неужто станешь винить девушек в желании искупаться в золотых лучах моего расположения?

– Едва ли Мэри и Энн живут здесь ради твоего расположения, – возразил Тиг.

Скрестив руки на груди, Рэйен покачал головой:

– Ты разгневался вовсе не из-за того, что Мэри и Энн увязались сегодня за мной на арену. И не тебе жаловаться на то, как славно я отделал твоего капитана Питера… впрочем, как и всегда. – Рэйен подозрительно прищурился. – Или доставили очередное послание?

Тиг отрицательно качнул головой.

– Я велел девушке прийти сюда для разговора.

– Опять собираешься мучить Анвен расспросами? – В голосе брата послышались нотки веселости. – А запасные бриджи ты с собой на всякий случай захватил?

– Ей лучше.

Перехватив взгляд проходящего мимо слуги, Тиг потребовал принести еды и вина.

– Значит, ты уже с ней разговаривал? – Рэйен уселся на второй стул и вытянул перед собой ноги.

– Да, – произнес Тиг охрипшим голосом. Он снова видел ее: глаза закрыты, голова откинута на край корыта, над поверхностью воды виднеются полушария грудей. Хоть корыто и было наполнено почти до краев, Тиг различил очертания ее бедер и ног. Как и тогда в лесу, Анвен была обнажена и в то же время прикрыта.

Вот только его собственное желание заявило о себе куда сильнее. Потому что на этот раз Анвен находилась в его спальне и казалась такой доступной, что он, как наяву, почувствовал прикосновение и вкус ее губ, вообразил, как проникает в нее. Но тут Анвен открыла глаза и бросила ему вызов. Ее негодование лишило Тига остатков самообладания, смешав плотское желание с потребностью защищаться. Он наговорил ей массу нелепостей, обвинил в распутстве, она же в отместку отчитала его, как мальчишку, и выставила из собственной комнаты. Это несколько охладило его пыл, однако болезненное напряжение в чреслах не ослабевало.

– А вот, похоже, и объяснение твоей напряженности отыскалось, – заметил Рэйен. – Забавно, каким раздражительным ты становишься в ее присутствии.

– Ничего подобного, – запротестовал Тиг, снова меняя положение. – Просто я не знаю, кто она такая, оттого и веду себя настороженно.

– Ну-ну, Дьявола из Гвалчду настораживает присутствие девчонки. Мне это начинает нравиться. Посижу-ка я с тобой, дождусь, когда она появится.

Держась поближе к стене, Анвен осторожно спускалась по крутым каменным ступеням. После болезни и заточения в покоях лорда лестница показалась ей бесконечной. Затем ей пришлось пересечь несколько огромных пустых залов – все это свидетельствовало о том, что замок Гвалчду больше, чем она думала.

Роскошь Большого зала ошеломила Анвен, хоть и не стала неожиданностью. Она знала, что король Эдуард и валлийский принц Ллевелин посещали Гвалчду и этот Зал превзошел даже их ожидания.

На стенах висели гобелены с изображением сцен охоты, перемежающиеся роскошными красными и зелеными драпировками. Зал освещало не менее сотни свечей, установленных в напольных и настенных светильниках. Украшением Зала и источниками тепла являлись два очага разного размера, расположенные друг напротив друга. Вдоль стен Зала было установлено три ряда длинных столов с не менее длинными скамьями по обеим сторонам. Стол владетеля, поднятый на возвышение, стоял перпендикулярно им. Единственными знаками отличия этого стола являлись стулья с высокими спинками и расшитыми подушками и большой очаг позади.

В противоположном конце Зала имелся второй, меньший по размеру очаг, перед которым за небольшим, накрытым для ужина столом расположились двое мужчин – один черноволосый, как демон, другой светловолосый, как ангел. Поборов страх, Анвен двинулась вперед.

Тиг первым услышал ее шаги и поднялся с места, Рэйен вскочил следом. Слабые лучи заходящего солнца едва проникали в комнату через окна. Свет пламени из камина рассыпался сияющими бликами на распущенных локонах Анвен. В своем белоснежном одеянии, с напоминающим нимб сиянием в волосах она походила на ангела.

– Мой Бог! Она прелестна!

– Что ты сказал? – переспросил Тиг, не сводя глаз с девушки.

– Я считал, что ты совсем из ума выжил, притащив ее сюда, – чуть слышно отозвался Рэйен, также во все глаза смотрящий на приближающееся к ним удивительное видение. – Но теперь, когда я вижу ее такой, какой она предстала тебе при первой встрече, я заключаю, что твой поступок был не лишен здравого смысла.

Остановившись перед ними, Анвен прикрыла глаза. Ей все еще было нехорошо: руки дрожали, на лбу выступил пот, вызванный усталостью от ходьбы по бесконечным переходам и лестницам замка.

Тиг отметил, что глаза у нее голубые, ресницы светлые, но длинные, придающие ангельское сияние ее глазам. Ангельское сияние…

В самом деле, он превращается во влюбленного трубадура. Впрочем, сегодня он заставил сверкать ее глаза от негодования.

– Ты пришла, – проговорил он грубым голосом.

– Как вы и приказали, – последовал ответ.

Анвен отметила, что внешность Тига претерпела значительные изменения с тех пор, как они виделись в последний раз. Он тоже принял ванну – волосы еще не успели высохнуть – и облачился в темно-синюю тунику. Его новый образ показался Анвен не менее чувственным, чем тогда, когда он стоял перед ней с голым торсом. Влажные волосы завивались в кольца, а туника с расшитым воротом идеально сидела на широких плечах, не скрывая, но подчеркивая то, что прячется под ней: стальные мышцы груди и живота.

– Ты всегда подчиняешься приказам? – спросил лорд.

– Если только они справедливы, – промолвила Анвен, не в силах придержать язык.

Рэйен закашлялся.

– Рад видеть тебя в добром здравии, Анвен!

Девушка окинула стоящих перед ней мужчин оценивающим взглядом. Оба высокие и мускулистые, привлекательные, но на этом сходство заканчивалось. Все остальное, начиная от цвета волос и заканчивая характером, представляет разительный контраст. Черноволосый и черноглазый Тиг был мрачен, точно сам дьявол, вышедший из недр земных, а златокудрый Рэйен, облаченный в тунику насыщенного красного цвета, красив более грациозной и утонченной красотой, будто сам Господь Бог создал его из солнечных лучей на радость людям.

Анвен одарила Рэйена самой обаятельной своей улыбкой, отметив при этом краешком глаза, что Тиг нахмурился еще сильнее, но ее это нисколько не взволновало. Если Рэйен ангел, возможно, ей удастся воззвать к его милости. Нужно хвататься за любую возможность, иначе не выжить.

– Благодарю вас. Головные боли больше не мучают меня, и я окрепла. Боюсь, я не поправилась бы так скоро, не окружи вы меня заботой и уходом.

Рэйен улыбнулся:

– Очень рад. Хоть больше всего мне бы хотелось, чтобы ты вообще не была ранена. Присаживайся, прошу. – Он указал на стул, на котором сидел сам.

Несмотря на слабость, Анвен не хотела садиться в присутствии Тига, упрочив тем самым его доминирующее положение. Также ей не хотелось пренебрегать добротой Рэйена, ведь с ней очень редко обращались подобным образом. Она снова улыбнулась ему.

– Рэйен, ты нужен Питеру на конюшне, – сказал Тиг.

Дружелюбное лицо его брата тут же посуровело, и он поклонился Анвен.

– Ну конечно, как я мог забыть! Прошу меня извинить.

Озорной блеск в глазах Рэйена встревожил Анвен куда сильнее, чем мрачность Тига. Как будто ему известен некий секрет. Но какой? Неужели Тиг велел ему убираться прочь, чтобы остаться с ней наедине?

Силясь преодолеть волнение, Анвен вслушивалась в звук удаляющихся шагов Рэйена, и сердце пойманной птицей колотилось у нее в груди. Садиться Анвен не хотела, но ноги отказывались держать ее.

– Достаточно ли ты здорова, чтобы ответить на несколько вопросов? – спросил лорд.

– Зависит от того, ответите ли вы на мой вопрос, – парировала Анвен.

Тиг прищурился, глядя на нее, но в следующее мгновение сделал знак слугам, и те внесли два графина с вином, хлеб и фрукты и разместили все это на столе.

– Давай сначала поедим, а вопросы оставим на потом.

Необходимость поесть явилась отличным предлогом сесть туда, куда он указал, что она и сделала. Теперь можно не волноваться о том, что упадет в обморок. Нужно просто вытерпеть пристальное внимание Тига и платить ему тем же. Но стоило ему сесть на стул напротив, как что-то изменилось. Вопреки всему Анвен снова почувствовала себя обнаженной и незащищенной. Уязвимой. Более того, посетившее ее желание вернулось.

– Почему меня держат в плену? – спросила она немного хриплым голосом.

– Ты не пленница. Охрану я приставил ради твоей же безопасности. Или ты считаешь, что совершила что-то дурное, за что тебя действительно следует запереть?

– Как я могла совершить что-то дурное, ведь я много дней просто лежала и спала?

Губы Тига изогнулись в самодовольной улыбке.

– Думаю, нам следует обсудить то, что ты делала до падения с дерева.

– Что вы имеете в виду? – Ее прошлая жизнь его совершенно не касалась. Если лорд не хочет, чтобы люди приходили в его владения, незачем было сманивать лучшего кожевника в округе.

– Ты из Брайнмора, – сказал он.

Анвен едва удалось скрыть удивление.

– Да, я там родилась.

– Итак, ты признаешь, что живешь в доме валлийского князька?

– Не понимаю, о чем вы. После войны титул «валлийский князь» перестал существовать. Мы все теперь англичане.

– Но ты признаешь, что в прошлом Брайнмор выступал против короля? – стоял на своем Тиг.

– Это с какой стороны посмотреть. Ваш собственный замок можно с той же легкостью назвать враждебным.

– Так мы с тобой враги? – Тиг поднялся со стула и заложил руки за спину. Сделал он это так внезапно и порывисто, что испугал Анвен.

Она тоже встала и отошла подальше от стула, трапезы и огня. Ни на секунду не обманутая его дружелюбным тоном, она поняла, что он готовит ей ловушку.

– Король Эдуард провозгласил, что это не так.

– Что в таком случае ты делала в Дамегском лесу так близко от Гвалчду? – Тиг стал обходить ее по кругу.

Анвен почувствовала себя жертвой ястреба.

– Мой дом расположен рядом с Дамегским лесом. Раз мы не враги, то и в прогулке по лесу нет ничего дурного.

– Ты знакома с Алиенорой, дочерью лорда Уриена?

– Да, и очень хорошо.

– А с Робертом?

– Едва ли можно жить в Брайнморе и не знать об английском наместнике, – принудила себя ответить Анвен.

– Какое место занимаешь в Брайнморе ты сама? – задал Тиг следующий вопрос.

Тот, которого она больше всего боялась. Место ее было столь неоднозначно, что любой немедленно подверг бы сомнению правдивость ее слов. Едва ли Тиг обрадуется, узнав, что она незаконнорожденная и нежеланная дочь самого лорда Уриена, а Алиенора – ее единокровная сестра.

– Я ястребник^[1], – сообщила Анвен.

Тиг остановился прямо перед ней.

– Ястребник?

Ей был ненавистен скептический, самодовольный тон его голоса. Она хорошо выполняет свою работу, и люди нуждаются в ней.

– Да, я работаю с ястребами.

– Какое необычное занятие для женщины.

– Может, и так, но это именно то, что я делаю, – стояла на своем Анвен.

– Имеется множество других, более… привычных женских занятий.

– Как это похоже на мужчин – считать, что единственное предназначение женщины – производить на свет детей, – парировала она.

– Я не это имел в виду.

Лицо Анвен вспыхнуло. Гнев и чувство неудовлетворенности придавали ей сил.

– Вы задали свои вопросы, и теперь я хочу, чтобы вы ответили на мои. Я вольна уйти отсюда?

Тиг смерил ее очередным раздражающим пристальным взглядом, снова заставив почувствовать собственную уязвимость, и наконец сказал:

– Ты можешь… свободно перемещаться по крепости. Но покидать пределы Гвалчду тебе запрещено.

– У вас нет права держать меня здесь!

– Есть, – возразил лорд. – Я, видишь ли, отчаянно нуждаюсь в ястребнике. Так что твое появление здесь как нельзя кстати.

Он вперился в нее своими черными глазами, ожидая проявления слабости. Но Анвен не доставила ему такого удовольствия.

– Я не очень хороший ястребник.

– Не очень хороший куда лучше, чем вообще никакого.

– Но я упустила птицу в Дамегском лесу. Едва ли вам нужен такой неумелый ястребник.

– Ты тренировала птицу по окончании сезона?

Его сомнения больно ранили ее гордость. Действительно, поздновато было тренировать Галли, однако раньше у него было повреждено крыло. Именно по этой причине Анвен и пошла в деревню Гвалчду купить путы покрепче. Но сообщать это Дьяволу из Гвалчду в ее намерения не входило, поэтому она просто пожала плечами:

– Видите теперь, что меня нельзя и близко подпускать к вашим птицам. Лучше позвольте мне уйти.

– Потеря птицы – серьезный проступок, – сказал Тиг. – По этой причине ты хочешь покинуть Гвалчду?

Он не до конца ответил на ее вопрос, и теперь она не до конца ответит на его.

– Все охотничьи птицы имеют свою цену. Этот ястреб важен для определенных людей в Брайнморе, поэтому мне обязательно нужно отыскать и вернуть его.

– Каких таких «определенных людей»?

– Для сокольничего.

– Сокольничий не представляет значимости.

Лишь человек, никем в жизни не дорожащий, мог так сказать. Для Анвен Мелун был всем. Он взял ее к себе и растил, как родную дочь. Ей необходимо вернуться в Брайнмор и позаботится о нем!

– И вообще, это не имеет значения, – снова заговорил Тиг. – Теперь ты будешь жить здесь.

– Я совершенно непригодна к этой работе и ничем вам не обязана.

– А вот тут ты ошибаешься, – возразил он. – Еще как обязана. Ты у меня в долгу за то, что я спас твою жизнь.

Глава 7

– Долг, значит? Ну-ну, – пробормотал Рэйен, после того как Тиг пересказал ему содержание своей беседы с Анвен.

Других вопросов у него не было. Тиг решил, что брат подслушивал, потому как тот появился сразу после того, как шлейф длинного белого платья Анвен исчез на лестнице.

Тиг сел на стул и вытянул перед собой ноги.

– Похоже, это возымело эффект.

– Куда большего эффекта ты бы добился, просто связав ее и подвергнув пыткам.

– Верно, но она все еще не вполне здорова.

– И ты, обеспокоенный этим, решил удерживать ее здесь против ее воли. – Рэйен подошел к столу и налил им обоим вина. – Возможно, ты не совсем отъявленный негодяй.

Тиг опустошил свой кубок, не проронив ни слова.

– Разумеется, проще всего было бы рассказать ей правду. – Рэйен прислонился к каменной стене, нагретой жаром очага. – Признаться, что получаешь послания с угрозами и считаешь ее виновной.

Тиг ухмыльнулся:

– Чтобы она оплела меня новой паутиной лжи? Нет уж, лучше проследим за тем, как она будет вести себя здесь, станем ходить за ней по пятам, а когда она зайдет слишком далеко, поймаем с поличным.

– Ты так быстро уверовал в то, что она лгунья?

Тиг вспомнил, что, несмотря на страх, взгляд Анвен оставался прямым и открытым. Она вовсе не трусиха. Но он не сомневался в том, что девушка что-то скрывает.

– Почему ты не сказал ей про птицу? – спросил Рэйен. – Она очень хотела вернуть ее.

– Верно, вот только куда и кому? Можем ли мы быть уверены в том, что она в самом деле помощница сокольничего? В своем послании Роберт не упомянул род ее занятий. Может, в этом она нам и не солгала, но тогда вполне способна обучать птиц доставлять сообщения. Я нахожу весьма любопытным, что женщина работает ястребником. Какой лорд допустит подобное?

– Нам известно, что Уриен едва удерживает свой драгоценный Брайнмор от раскола. – Рэйен покачал вино в кубке. – Возможно, и нет в этом ничего странного. Роберт у них за главного, а он славится своей снисходительностью. Все может оказаться правдой, и девушка действительно гордится тем, что делает, хоть сейчас и преуменьшает свои заслуги. – Пожав плечами, Рэйен сделал глоток. – А она хороша, ты не находишь?

Тиг не стал отвечать на провокационный вопрос. Его утомила болтовня брата.

– Она чего-то недоговаривает, я чувствую.

– Новых посланий не было уже несколько недель, Тиг. Может, кто-то, кому просто было скучно, решил поразвлечься пустыми угрозами в твой адрес?

– Подозреваю, что это еще не конец.

– Девушка тут ни при чем.

– Возможно.

Рэйен со вздохом оттолкнулся от стены.

– Ты не можешь отрицать справедливость моих слов. Просто ты чем-то задел ее чувства, вот она и злится на тебя.

– Не слишком ли ты смягчился при появлении незнакомки?

Рэйен поставил кубок на столик.

– Смягчился вовсе не я, братец. Я видел, как ты смотрел на нее, и знаю, куда ходил по ночам.

Тиг лишь плечами пожал. Ему нет нужды отвечать брату.

– Не сомневаюсь, что Анвен прекрасно сумела бы согреть твое ложе, но, какой бы красавицей она ни была, ее мотивы нам неизвестны. Я не верю, что она враг, но меня тревожит, что ты слишком много о ней думаешь, забывая о реальной угрозе.

– Ты что же – переживаешь обо мне?

– Поостерегись, Тиг. Меня может не оказаться рядом, чтобы прикрыть твой тыл, – сказал Рэйен и направился к дверям.

Опьяненный вином, переполненный воспоминаниями о резких словах и соблазнительных изгибах Анвен, Тиг остался один на один со своими мыслями и желаниями. В одном Рэйен прав: к нему подкрадывается опасность, а он ничего не может сделать, чтобы остановить ее. А теперь еще добавил себе хлопот, незнакомку в крепость.

Она стояла перед ним, слабая, но гордая, не сломленная ни ранами, ни пленением, ни им самим. Последнее озадачивало сильнее всего. Сам Тиг вовсе не считал себя непобедимым, но таким он виделся другим. Он знал почему – и дело тут не только в его умении обращаться с мечом.

В его жилах течет кровь самого дьявола.

Подобные домыслы с детства отравляли ему жизнь. Все началось с его тетки, точнее, с ее приступов, которые и положили начало кривотолкам. Тиг не хотел, чтобы Ффайон страдала от несправедливых обвинений, поэтому, как только представилась возможность, щедро заплатил церкви, и тетку приняли в монастырь. Слухи вокруг ее имени поутихли, но не прекратились вовсе. Тогда он решил обернуть их себе на пользу и теперь, выходя на поле битвы, наводил страх на противника прежде, чем успевал вытащить меч, – враги считали, что лорду Гвалчду помогает сам дьявол, и бежали прочь без оглядки.

Тига не заботило, что его считают запятнанным, возможно, даже продавшим душу дьяволу. Он был из тех, кто способен постоять за себя. Тиг решил не обращать внимания на слухи и игнорировать крестное знамение, которым люди осеняли себя, видя его.

Хорошо хоть, Рэйен избежал схожей участи. Возможно, из-за различий во внешности и характере или потому, что Тиг отослал брата ко двору короля Эдуарда, когда тот был совсем ребенком. Какова бы ни была причина, дружелюбие и улыбчивость Рэйена всегда находили отклик в сердцах его людей и солдат, крестьян и крестьянок. Женщины млели от одной лишь улыбки златокудрого Рэйена…

При мысли об этих улыбках Тиг нахмурился. Похоже, и Анвен подпала под обаяние Рэйена. Ему было плевать на то, что его сторонятся собственные солдаты, а соплеменники считают предателем и ненавидят, но все же в глубине души хотелось, чтобы Анвен относилась к нему по-другому.

То были напрасные, даже опасные мысли. Он ведь ее совсем не знает, а она несомненно что-то скрывает, и это когда в его владениях завелся неведомый враг! Нельзя забывать об этом. Гвалчду – самая большая его привязанность, и никакой женщине не по силам увлечь его настолько, чтобы заставить забыть о необходимости защищать свой дом и всех, кто живет под его крышей. Предательства преследовали Тига всю жизнь. Этот замок и земля – его дом, все, что у него есть, все, что ему когда-либо было нужно.

Однако ему вовсе не пришлось по душе то, как Анвен и Рэйен улыбались друг другу. Когда же она смотрит на самого Тига, взгляд ее выражает лишь настороженность и враждебность. За исключением… того взгляда, которым она одарила его перед трапезой. Тогда в глазах Анвен промелькнуло что-то еще. Что-то, напоминающее отголосок его собственных желаний.

Подавив надежду, вопреки всему пробудившуюся в его душе, Тиг снова наполнил свой кубок. Будучи лордом Гвалчду, он не мог потакать своим желаниям, поддаваться влечению, мечтать о взаимности. Нежные чувства не по его части. Дьявол из Гвалчду способен только брать, но не отдавать.

Что ж, пусть Рэйен ведет себя с ней предупредительно. Он хороший парень. Храбрый, вольнолюбивый младший сын, не имеющий обязательств ни перед замком, ни перед людьми. Но Тиг не стал бы ничего менять, даже если бы мог. Хоть он и взвалил на свои плечи тяжкую ношу ответственности за замок, очень гордится тем, как хорошо он укреплен, тем, что люди, живущие в нем и подле него, не знают нужды и страха. Пусть свои и чужие и дальше его боятся. Так было в прошлом, так будет и впредь – как только загадка Анвен разрешится, а враг будет убит.

Тиг не мог не заметить, что даже в мыслях старался не связывать Анвен с угрозой своей жизни. Она может быть его врагом или знакома с врагом, однако в тот момент, когда она упала ему в руки, его захлестнули чувства, которых он не испытывал с самого детства.

Надежда, страх, радость, жажда обладания. Его реакция на нее была не такой, как на других женщин. Что самое удивительное, и ее на него тоже.

Анвен боялась его, но доверяла. Не отводила глаз, как поступали его собственные люди, но крепко сжимала его руку. Она не крестилась, завидев его, но бросала ему вызов. Если она и враг, то на удивление искренний, все чувства которого отражаются на лице: гнев, разочарование… желание.

Тиг довольно улыбнулся, поднося к губам кубок. Отблеск желания в ее глазах он увидел не только тогда, когда их взгляды пересеклись за столом, но и когда она стояла перед ним обнаженная, а он, опьяненный ее красотой, бесстыдно говорил ей полные страсти слова.

Его речи задели некую струну в ее душе, и, хотя она поспешила скрыть это, Тиг успел заметить вспышку пламени в ее невинном взоре. Ах, если бы он знал, куда может завести это пламя!

Анвен мерила шагами свою комнату. Его комнату, напомнила она себе. Его массивная кровать, его корыто, его вино, его еда и его забота, когда она пребывала на грани жизни и смерти.

Она в долгу у лорда Гвалчду.

У него нет никакой причины держать ее здесь. Она почти поправилась и в состоянии самостоятельно добраться до дома. Она даже не просит проводить ее туда! Однако с самого начала она ощущает его неприязнь. При всякой удобной возможности лорд пытается поставить ее в неудобное положение.

Какими бы мотивами Тиг ни руководствовался, в целом он прав. Он спас ей жизнь, и теперь она у него в долгу.

Но ведь Предатель из Гвалчду не спасает жизни. Дьявол не созидает, а он дьявол, в том не может быть сомнений.

Анвен думала о побеге, о родном крае и о старом добром сокольничем, который очень в ней нуждается. Вспоминала об Алиеноре, которая не сумеет укрыться от гнева своего отца. Всю свою жизнь она защищала Алиенору, а сейчас подводит ее.

Она решила заплатить долг Тигу из Гвалчду, какой бы счет он ни предъявил ей, и сбежать при первой удобной возможности. Это все, на что она способна. И не важно, сколь могущественным он является. Ей есть о чьих жизнях побеспокоиться, помимо своей собственной.

Глава 8

– Что, по-твоему, она задумала? – спросил Рэйен, держа захромавшего боевого коня за уздечку, в то время как Тиг осматривал копыто.

Тигу незачем было уточнять у брата, кого тот имеет в виду. Он почувствовал присутствие Анвен, как только она вышла во двор.

– Коня следует перековать, – сказал он, обращаясь к стоявшему рядом главному конюху. – Позовите кузнеца. – Тиг похлопал лошадь по шее, повернулся и стал искать глазами девушку. – Она пытается сбежать, – ответил он брату. – Причем уже не первый раз.

– Клянусь, с каждой минутой мне становится все интересней, – отозвался Рэйен. – Чего она хочет добиться?

– Смешаться с толпой и отыскать лучший путь к отступлению.

– С ее-то волосами? Это невозможно. Даже заплетенные в косу, ее очаровательные кудри обрамляют лицо подобно нимбу. А цвет какой? Точно луч солнца, разогнавший ночную тьму.

Тиг помрачнел.

– Не слишком ли ты восхваляешь ее достоинства?

– Ах, тебе не по вкусу, что я оценил ее красоту?

– Я этого не говорил.

– Я слишком хорошо тебя знаю. Забавно, однако. Прежде ты не был таким собственником.

– Ничего подобного. Просто меня раздражает, что мы о ней совсем ничего не знаем. Овладев ею, не добьешься ничего хорошего. Наоборот, это может быть ей даже на руку.

– Ага, если ее цель – развеять твое дурное настроение, – ухмыльнулся Рэйен. – В котором ты уже не первый день пребываешь. Может, она передумала бы бежать, если бы ты показал ей полученные нами послания из Брайнмора.

Тиг наблюдал, как Анвен скрылась за углом дальней башни.

– Мы же отвечаем за нее.

– Тебе не кажется, что нужно дать ей возможность самой за себя отвечать? Она ведь и не знает, что ей пишут из Брайнмора. Любопытно, что ты держишь ее запертой в комнате, точно пленницу.

– Она мой ястребник, а не пленница.

– Ястребник, значит? – передразнил Рэйен. – Ты ее хоть раз водил на соколиный двор?

– Нет. – Именно этого Тиг и пытался избежать, хоть и понимал, что в самом ближайшем времени ему придется снова поговорить с ней. Оставалось надеяться, что к тому моменту его страсть к ней поутихнет или обнаружится то, что она скрывает. – Это не имеет значения. Она у меня в долгу.

– И как ей вернуть тебе долг?

– Единственным способом, который мне известен. – С этими словами Тиг зашагал прочь от брата, направляясь к девушке, к которой ему вообще не следовало приближаться.

Анвен разочарованно прислонилась к внутренней стене крепости. Бесполезно было даже надеяться найти лазейку. Камни замка Гвалчду были сложены совсем по-иному, нежели ее родного замка Брайнмор, и она ненавидела каждый камень этой неприступной твердыни.

В Брайнморе повсюду растут цветы, на грядках поспевают овощи, а в тени фруктовых деревьев расставлены скамьи, приглашающие к отдыху. Люди работают под открытым небом за длинными столами, кругом бегают дети, повсюду царит веселая кутерьма.

В Гвалчду тоже имеется сад, но такой строгий, что, кажется, ни один сорняк не осмелится там проклюнуться. Остальная территория лишена всякой растительности: нет ни травы, ни деревьев, лишь утрамбованная земля и камни.

Единственная надежда Анвен на побег заключалась в обнаружении бреши, лазейки или какой-нибудь оплошности в работе стражников. Именно поэтому она и стояла сейчас у восточных ворот, прячась за поставленными одна на другую бочками, и следила за тем, как стражники управляются с механизмом подъемной решетки, впуская и выпуская торговцев, ремесленников, прислужников лорда и прочий мирный люд.

Минута проходила за минутой, но стражники не покидали пост и не теряли бдительности. Охрана в Гвалчду, похоже, такая же непробиваемая, как и стены.

– Здесь выхода нет.

Вздрогнув от неожиданности, Анвен обернулась и сказала, пытаясь успокоить тревожно забившееся сердце:

– Я его и не искала.

– Тогда ты меня разочаровала, – ответил Тиг.

Анвен пожалела, что у нее нет ни меча, ни, на худой конец, кинжала, который она могла бы в него метнуть.

– Значит, мы квиты.

– Хочешь сказать, что и я тебя разочаровал? – Тиг бросил взгляд на бочонки с вином, за которыми она пристроилась. – А-а-а, ты войну имеешь в виду.

– Я не стала бы обсуждать это с вами.

Лицо лорда помрачнело.

– Потому что я предатель и трус?

Анвен не следовало удивляться, что он сам это признал, но все же удивилась. Ей стало интересно, слышал ли он другие ходящие о нем слухи. Что у него грязная кровь. Что он заключил сделку с самим дьяволом.

– Помимо всего прочего.

Тиг склонил голову набок и завел руки за спину, приняв свою привычную позу.

– Слышала когда-нибудь о Джеймсе, строителе церкви Святого Георгия Савойского? Именно он создал проект этой крепости, – с гордостью сообщил он. – Концентрический замок – его творение. Смысл в том, что ни одна часть замка и ни одна башня не превосходит по значимости прочие. Если нападет враг, ему придется рассредоточиться, следовательно, его будет легко одолеть.

– Гвалчду слишком большой и мрачный и выделяется, как гнойный нарыв на теле Уэльса. Он не похож на другие валлийские замки. Наши предки строили по-другому.

Тиг, соглашаясь, кивнул.

– И все же именно за такими замками будущее. Ты не могла не оценить, что он защищен не только внешней стеной, но и рекой с запада и широким рвом с водой с других сторон.

Анвен окинула Тига язвительным взглядом:

– У меня не было возможности прогуляться за крепостными стенами Гвалчду.

Он лишь плечами пожал:

– Защита Гвалчду – это не только каменные стены. Большинство воинов, которых ты видишь, родились здесь. Я щедро плачу своим людям, но они сражаются не только ради золота, но и за собственную гордость и за свое место в истории Англии.

– Не стоит вспоминать о гордости, когда дело касается одной-единственной женщины, не принадлежащей этому месту.

В глазах лорда вспыхнул веселый огонек.

– Ах, значит, ты все же замышляешь побег! Но, видишь ли, я не забывал о гордости, отдавая тебе приказ не покидать стен крепости.

Анвен ощутила, как в ней поднимается гнев.

– Как вы можете быть таким жестоким?

– Жестокость, трусость, предательство. С какой готовностью ты судишь о страстях и слабостях, которыми я движим.

– Мне дела нет до ваших страстей, когда результат остается прежним! – Если она не вернется к Мелуну и не расскажет, что случилось с ней и Галли, старик может совершить какую-нибудь глупость – например, взять на себя вину за ее проступок. – Две недели минуло с тех пор, как вы заговорили о долге и о том, что я стану вашим ястребником. Но долг до сих пор не оплачен. Вы просто играете со мной, и я имею право узнать почему.

– Я спас тебе жизнь, – напомнил Тиг. – Разве не мне решать, как и когда взыскать такой серьезный долг?

– Око за око, хотите сказать? Боюсь, в таком случае единственное, что мне остается, – это спасти вашу жизнь. Маловероятно, что мне представится такая возможность, учитывая ваше легендарное умение избегать смерти.

– Мне не удастся избегать ее вечно.

В это мгновение Анвен пожалела, что не ей суждено нанести решающий удар.

– Отчего бы вам просто не сказать, как мне расплатиться с вами, а потом отпустить восвояси?

– Я требую правдивого ответа на вопрос, что ты делала тогда в лесу.

Анвен гневно всплеснула руками. Опять он про лес!

– Я же вам уже говорила, я пошла в лес ловить свою птицу, а потом намеревалась продолжить путь в Брайнмор. И больше ничего.

– Продолжить путь?

– Я ходила к Бледдину, кожевнику, чтобы купить новые путы. По возвращении…

– Ах да! Бледдин родом из Брайнмора. – Тиг кивнул. – А с птицей ты что делала?

– Тренировала.

– Никто не станет тренировать птицу в конце сезона. Я разумный человек, и тебе это известно, так что не надо мне лгать. Ты сообщила мне слишком мало, я хочу увидеть картину целиком.

Анвен воздела руки к небесам:

– Так я и обрисовала картину целиком! Но это не имеет значения, потому что дурная слава бежит впереди вас. – Она не могла остановиться и распалялась все больше. – Боюсь, после моего рассказа вы не потребуете большего!

– Теперь ты намекаешь на мою алчность. – Тиг посмотрел куда-то поверх ее плеча и нахмурился пуще прежнего. Анвен обернулась и увидела приближающегося к ним Рэйена. Тиг между тем продолжил: – Раз мое общество настолько тебе неприятно, я уйду.

Братья обменялись взглядами, и лорд Гвалчду зашагал прочь.

– Ты говорила с моим братом, – беззаботно заметил Рэйен.

– Едва ли это можно назвать дружеской беседой.

– Ладно тебе, не так уж все плохо! – воскликнул Рэйен. – Он не только при виде тебя хмурится. Для всех было бы куда проще, если бы ты рассказала нам побольше.

Теперь и Рэйен взялся выдвигать требования, совсем как его брат.

– Лучше для вас, а как насчет меня? Вы с лордом Гвалчду ожидаете от меня полной откровенности, но сами в ответ храните молчание.

– А, дело в доверии. – Рэйен кивнул. – Его у нас здесь не водится, но еще не поздно поправить дело.

– Каким образом?

Рэйен окинул ее пылким янтарным взглядом, однако Анвен ощутила лишь смущение и досаду.

– Мы будем проводить много времени вместе, и это укрепит нашу дружбу, – сказал Рэйен.

Дружба с братом Предателя?

На мгновение перспектива дружбы с Рэйеном показалась Анвен очень заманчивой, хотя бы чтобы позлить Тига, но тут она сообразила, что подобные отношения предполагают доверие, а она не может доверять ни Предателю, ни его брату.

– Вижу, ты сомневаешься, – продолжил Рэйен. – Позволь доказать, что мои намерения серьезны. Задай мне какой-нибудь вопрос.

Такую возможность Анвен упустить не могла.

– Любой вопрос?

– В рамках разумного, конечно.

– Правда ли, что вы молитесь шесть раз в день? Что-то я не заметила никого, кто делал бы это так часто.

– А! Вижу, что ты переговорила с моей тетушкой. – Он предложил ей руку. – Тебе холодно? Хочешь вернуться?

Анвен в самом деле замерзла, но не спешила возвращаться в замок. Она и так слишком много времени просидела взаперти. Подчеркнуто проигнорировав его руку, она приподняла свои юбки.

– Должен признать, я несколько удивлен тем, какой вопрос ты выбрала, принимая во внимание обстоятельства.

Рэйен зашагал по двору, намереваясь обойти его по периметру.

– Я же не дурочка, чтобы выпытывать о слабых местах Гвалчду или о причинах, побуждающих лорда Тига удерживать меня здесь. Я не ожидаю, что вы мне доверитесь, как и сама не доверяю вам.

Губы Рэйена изогнулись в улыбке. Он кивнул.

– Похоже, мне придется попотеть, чтобы завоевать твое доверие.

– Так вы расскажете о вашей тетушке?

Прогулка по двору замка продолжалась, но Рэйен больше не предлагал Анвен руки.

– Никто так часто не молится. Люди Тига делают это в разное время суток, так что кто-то всегда остается на посту. Такое положение дел Ффайон вполне устраивает.

– Она всегда была такой фанатичной?

Рэйен удивленно вскинул бровь:

– Нет, не всегда. Когда мне было около десяти лет, меня отправили ко двору короля Эдуарда, а вернувшись, я почувствовал в тетушке надлом, которого не было прежде.

– О вас она отзывается с большой любовью, – неохотно призналась Анвен. – Для нее вы образец всяческих добродетелей, а вот о лорде Тиге она не такого высокого мнения.

Рэйен ускорил шаг.

– Знаю. Мне кажется, это потому, что Тиг слишком сильно похож на нашу маму, леди Элин. Они были сестрами, и Ффайон очень ее любила. Ее смерть, должно быть, стала для тетки тяжким ударом.

– И потому она ушла в монастырь?

– Мне это неизвестно. Она вступила в доминиканское аббатство неподалеку от Лондона, что, похоже, не очень-то было ей по вкусу, хотя так она могла быть подле меня. В Гвалчду она вернулась, когда я зарабатывал себе шпоры^[2] на военной службе. Полагаю, постоянное недовольство она приняла вместе с постригом. – Рэйен чуть заметно пожал плечами. – Тиг рассказывал, что до смерти нашей матери у Ффайон было множество поклонников, самым преданным из которых являлся капитан стражи. Подозреваю, что всех этих мужчин влекло то, как разительно Ффайон отличается от Элин. Нрав у нее был веселый, она обожала танцевать и работать в саду. Наша мама была куда более сдержанной, и Тиг пошел в нее.

Анвен никак не удавалось представить сестру Ффайон танцующей или смеющейся. Поначалу она задавала Рэйену вопросы, просто чтобы отвлечься от разговора с Тигом, но неожиданно поняла, что ей действительно интересно.

– У меня сложилось впечатление, что, пока я был на войне с Тигом, с теткой стряслось что-то плохое. – Рэйен вытянул руку вперед, чтобы уберечь Анвен от столкновения с мальчишками – помощниками конюха, ведущими трех боевых коней. – С тех пор она кажется очень встревоженной и со временем становится только хуже. Грета заботится о ней. Она ухаживала за Ффайон, когда меня и на свете не было.

– Поверить не могу. Сравнивая Эдит и Грету, я бы сказала, что Эдит старше.

– На самом деле Грета старше. Мне кажется, что она всегда была древней, но крепкой, точно английский дуб. Я испокон веку воспринимал ее как неотъемлемую часть Гвалчду, высеченную из того же камня, что и стены крепости, – со смехом признался Рэйен. – Я думал, требуется каменная прочность, чтобы противостоять моей тетке, но между нею и Гретой, похоже, царит полное взаимопонимание. – Он снова остановился. – Ну вот и пришли.

Они обошли внешний двор по периметру и вернулись на то же самое место, откуда начали. Для Анвен эта прогулка стала прекрасной возможностью поискать слабые места Гвалчду, и она не забывала смотреть по сторонам.

– Все еще ищешь способ ускользнуть? – шепотом спросил Рэйен.

Анвен лишь улыбнулась.

Глава 9

Едва заслышав смех, Тиг сразу понял, что это Анвен, хоть увидел ее не сразу. Солнце садилось, зажгли факелы. В это время Рэйен и Анвен обычно прогуливались по двору замка. Тиг наблюдал за ними уже три дня, но всякая его попытка осторожно расспросить брата заканчивалась тем, что Рэйен лишь загадочно улыбался. Не будь они братьями, Тиг давно бы проткнул его мечом.

Смех Анвен прилетел на крыльях ветра и поразил Тига прямо в сердце. Завернув за угол, он увидел ее с Рэйеном. Они стояли почти вплотную друг к другу. Анвен была как никогда прекрасна: вьющиеся белокурые волосы заплетены в косу, на нежном лице отблески пламени, голубые глаза горят огнем. Рэйен что-то проговорил, и Анвен, откинув голову назад, рассмеялась глубоким смехом.

Мучительная ревность вспыхнула в сердце Тига. Ноги сами собой принесли его к ним. Веселье тут же угасло.

– Разве тебе не надо встретиться с Питером?

Рэйен вскинул брови:

– Ах да! Питер, чего доброго, решит, будто я совсем не дорожу нашей дружбой, если раз за разом забываю о назначенной встрече. – Отвесив Анвен поклон, он удалился.

Взгляд Анвен стал холодным. Хорошо, так и должно быть. Нужно держать ее на расстоянии.

– Что у тебя за дела с моим братом?

Взгляд Тига был зловещ и мрачен. У Анвен внутри все затрепетало, но не от страха. Когда Тиг приблизился к ней, ее словно обдало жаром. Сегодня лорд был облачен в красную тунику. Красный выгодно оттенял его черные глаза, придавая лорду еще более внушительный вид, отзывающийся в душе смутной тревогой. Анвен признавала, что ее влечет к нему, и она ненавидела себя за это влечение.

– Мы просто разговаривали, ничего больше, – ответила она.

Анвен сказала правду, и ей было приятно, что Тигу не по вкусу ее общение с Рэйеном. Здесь прав у нее еще меньше, чем в Брайнморе, поэтому она с радостью составляла Рэйену компанию, смеялась над его шутками и беседовала с ним. Впрочем, доверия к нему она по-прежнему не испытывала.

– Пусть так все и остается, иначе я запрещу прогулки.

– Чтобы я еще отчетливее почувствовала свое положение пленницы?

– Тебе отлично известно, что нужно сделать, чтобы положить этому конец, – отрезал Тиг.

– Отплатить вам в качестве ястребника? Но вы даже не подпускаете меня к соколиному двору!

– Ты получишь доступ к моим птицам, когда я перестану сомневаться в твоих намерениях.

Не в силах выдержать хищный взгляд лорда, Анвен опустила глаза. Последние три дня она постоянно чувствовала на себе его хищный, собственнический взгляд. Будто между ними и вправду имелись невидимые путы, связывающие их друг с другом.

– Итак, в качестве ястребника я вам не нужна, – проговорила Анвен, радуясь, что сумела вложить в эту фразу всю свою злобу. – Значит, вы хотите овладеть мной? В этом все дело?

Своим вопросом она застала Тига врасплох, и он не сразу сумел скрыть изумление. Анвен поняла, что догадка ее верна.

– Я угадала ваше намерение! Удерживать меня силой до тех пор, пока я от отчаяния или страха не отдамся вам, – презрительно проговорила Анвен. – Поэтому-то вы и приходили ко мне в спальню, когда я лежала беспомощная, – продолжала девушка. – Поэтому держали меня за руку, будто у вас есть на это право, поэтому вломились ко мне, когда я купалась. Поэтому не хотите, чтобы я разговаривала с вашим братом!

– Думаешь, дело просто в похоти? – Тиг уставился на нее своими черными холодными, как у призрака, глазами, и рот его искривился в циничной усмешке. – Это больше, чем просто похоть. Думаешь, я не замечаю, как ты… – Тиг обвел взглядом оживленный двор и увидел появившуюся из-за угла часовни Грету, шагающую в их сторону. Лицо у нее было встревоженное. – Сейчас не лучшее время для подобных разговоров.

– Но именно вы начали этот разговор! Это вы играете в игры без правил! – Анвен почувствовала, как он напрягся, окинул ее оценивающим взглядом, но ей было все равно. Ей надоело ждать, когда он наконец примет какое-нибудь решение. – Хотя бы отправьте в Брайнмор весточку о том, что я здесь! Возможно, меня считают мертвой! А может, кто-то пришел, чтобы забрать меня домой, и в эту самую минуту стоит у ворот вашей крепости.

– Нет, там никого нет. И я не могу больше никого принять в крепости.

Анвен душил гнев.

– Зачем вы так поступаете? – повысив голос, спросила она. – Я же вам здесь без надобности, отпустите меня! На кону человеческие жизни!

На скулах Тига выступили красные пятна.

– Что ты сказала?

Анвен показалось, что он ее сейчас ударит, и выставила перед собой руки. Но удара не последовало. И отвечать ей тоже не пришлось, потому что вмешались Рэйен и Ффайон. Тиг нехотя отвернулся от Анвен, переключив внимание на брата и тетку.

– Возвращайся в свою комнату и оттуда ни ногой, – приказал он, не глядя на Анвен.

Дождавшись, когда Анвен отойдет на достаточно большое расстояние, Рэйен сообщил:

– Поступило еще одно предупреждение.

Тиг кивнул, и братья зашагали прочь от оживленного двора.

– Повтори еще раз.

– Предупреждение. Свежее, но, по счастью, не из тех, что легко заметить.

– Что ты имеешь в виду?

Тиг еще не пришел в себя после разговора с Анвен. Переполненный недоверием, он не сразу понял, что говорит Рэйен. Когда Анвен заявила, что на кону человеческие жизни, Тиг тут же уверовал, что она враг, угрожающий ему.

Но если брат говорит правду, она никак не может быть врагом. Она ведь в это время была сначала с Рэйеном, а потом с самим Тигом.

Он остановился и обратился к Ффайон:

– Расскажи мне, что произошло.

– Я обнаружила это, милорд, – произнесла Ффайон сдавленным голосом. – И встревожилась. Тут же отыскала Рэйена. Если бы не его отвага, не знаю, что б я делала.

Рэйен бросил на нее сочувственный взгляд.

– Послание было привязано к задней лапе кролика, которому только что перерезали горло.

– Где это случилось?

– В нефе, милорд, – ответила Ффайон. – И я единственная, кто это увидел.

Рэйен вытащил из плаща свернутое трубочкой послание.

– Почерк прежний. Ничего не изменилось. За исключением…

Тиг быстро пробежал глазами написанное.

– За исключением самого текста. – Дрожащая всем телом Ффайон явно прочла угрозы. – Ты никому ничего не сказала? – обратился он к тетке.

– Я находилась у себя в покоях в задней части часовни и не слышала ни звука, а когда увидела… это, то немедленно разыскала Рэйена. – Ффайон прижала руки к груди. – Позволь сказать, милорд, мне кажется, что на Гвалчду наложили проклятие!

– Неужели?

– Анвен нужно вернуть домой.

В свете новых событий выходило, что Анвен не враг, но это не означает, что ей ничего не известно. Гнев ее был велик, как и ненависть. «На кону человеческие жизни». Есть вероятность, что она все же что-то знает.

– Анвен – не твоя забота, сестра. Она останется на моем попечении, а ты никому и словом не обмолвишься о новом послании.

– Сдается мне, что ты чересчур привязался к этой девке, милорд, – скривившись, сказала Ффайон.

Рэйен взял ее за руку.

– Дорогая тетушка, сейчас не самое лучшее время для чтения нотаций о морали. Ты просто расстроена увиденным. Почему бы тебе не пойти отдохнуть?

Поджав губы, Ффайон в упор посмотрела на Рэйена:

– Разумеется. – Снова переведя взгляд на Тига, она добавила: – Прости меня, милорд.

Тиг, нетерпение которого возрастало с каждой минутой, поспешно кивнул.

Ффайон зашагала прочь, поднимая с земли облачка пыли своим длинным черным одеянием.

– Сумеет ли она держать язык за зубами? – спросил Тиг.

– Честно говоря, не знаю. Почти все обитатели замка знают о посланиях и ищут их.

– Но содержание-то им неизвестно. – Тиг внимательно перечитал послание:

«Добро или зло, или по твоей милости все окончат свои дни, как эти звери».

– Сдается мне, братец, кто-то грозит перерезать тебе горло, если ты не исправишь какое-то свершившееся зло, – сухо рассмеялся Рэйен. – Держу пари, с зайчонком тебя сравнили впервые в жизни. Мягонький, тепленький, пушистый Тиг из Гвалчду. Совсем не то, что Дьявол из Гвалчду, правда?

Тиг бросил на брата пренебрежительный взгляд. Что за нелепые шуточки!

– Злом может считаться и то, что я перешел на сторону Эдуарда.

Рэйен прислонился плечом к крепостной стене замка.

– Это случилось много лет назад, и любой, кто даст себе труд разобраться в ситуации, согласится, что ты поступил правильно.

– Но для многих причина так и осталась неясной.

– Анвен?

– Да, она. – Тиг резко втянул в себя воздух. Возможно, ей что-то известно, поэтому обращаться с ней нужно с большой осторожностью. Даже если она и не имеет отношения к угрозам, собственные чувства к ней находились за гранью его понимания. – Но в Брайнморе есть и другие…

– Уриен?

Тиг покачал головой:

– Может быть, но не он один.

Рэйен положил руку на притороченный к ремню кинжал.

– У Уриена, несомненно, имеется причина ненавидеть тебя, после того как ты поддержал короля Эдуарда. Но Уриен всего-навсего злобный пьяный дурак. И все же… это не означает, что он не в состоянии организовать что-то подобное.

Тиг кивнул.

– У меня чувство, что мы упускаем какую-то важную связь. Думаю, пришло время нанести визит в Брайнмор.

Глава 10

Расхаживая по комнате, Анвен споткнулась о коврик из оленьей кожи и приподняла длинные юбки. Владеющие ею беспокойство и гнев не позволяли присесть.

Она не понимала, зачем подчинилась приказу Тига и вернулась в его спальню. Анвен и раньше видела его в дурном настроении, но сегодня создалось впечатление, что он едва сдерживает гнев. Однако, как только подошли Ффайон и Рэйен, Тиг мгновенно обуздал владеющие им эмоции и сделался холодным и сдержанным. Это встревожило Анвен куда сильнее, чем буря ярости. Вокруг творится что-то, о чем она не имеет понятия. У Ффайон и Рэйена были такие встревоженные лица, что…

Внезапно дверь распахнулась. Анвен так резко повернулась, что ощутила головокружение и покачнулась.

Тиг поддержал ее под руку, чтобы предотвратить падение. У Анвен на мгновение перехватило дыхание, но она быстро овладела собой и оттолкнула Тига.

– Зачем вы держите меня здесь? – потребовала Анвен ответа.

– Твое присутствие все сильно усложнило, – отозвался Тиг.

– Раз мое присутствие так обременительно, просто отвезите меня домой, и все снова станет просто.

Лорд не казался разгневанным, как раньше, но в его глазах таились другие чувства, сменяющие друг друга так быстро, что их невозможно было понять.

– Дело не в том, чего хочу я или чего хочешь ты.

– А в чем тогда? Я устала быть пленницей. Что за долг я должна вам отдать?

– В сложившихся обстоятельствах… – Тиг замолчал. Его взгляд переместился сначала на ее обнаженную шею, затем стал спускаться ниже, пока не достиг ступней, виднеющихся под приподнятыми юбками. Анвен тут же опустила подол. Тиг усмехнулся.

– Надень туфли и следуй за мной.

– Зачем? – спросила она.

Он посмотрел на нее через плечо и вскинул бровь:

– Хочу сделать тебе подарок, Анвен, и, возможно, дать некоторые ответы. Неужели тебе не любопытно?

Они вошли в соколиный двор. Вечерело. Скоро совсем стемнеет, но даже сейчас слабые солнечные лучи не проникали внутрь вольера. Анвен не понимала, с какой целью они пришли в это большое строение, но сразу догадалась, что они здесь одни.

– Почему сюда, почему сейчас? Я ведь знаю, что ястребник вам не нужен.

Рассмеявшись, Тиг шагнул дальше в тень. От его смеха по рукам Анвен побежали мурашки, и она принялась энергично растирать их. Наконец глаза привыкли к царящему внутри полумраку, и она рассмотрела ровные ряды клеток. Высокий потолок и маленькие оконца в крыше служили для подачи света и свежего воздуха. Под ногами похрустывала свежая подстилка из сена.

– Что скажешь? – спросил Тиг.

– Никогда не видела ничего подобного. – Анвен с интересом рассматривала насесты, любуясь тем, как продуманно они расположены.

– Я позаимствовал некоторые идеи из соколиного двора Эдуарда, но по большей части применил собственные наблюдения за тем, как гнездятся эти птицы и как садятся на охотничью рукавицу.

Анвен не могла не признать, что соколиный двор Гвалчду великолепен. Тиг не пожалел времени и сил на его возведение. Углубляясь дальше в вольер, она осматривала систему насестов, установленных по частично перекрывающим друг друга диагоналям. Такая конструкция позволяла использовать одну перекладину сразу для нескольких птиц, создавая, однако, у пернатых иллюзию, что каждый занимает отдельную жердочку.

Анвен пыталась не обращать внимания на присутствие Тига, неотступно следовавшего за ней, но это было невозможно.

– Очень красиво, – наконец признала она.

Лорд склонил голову набок.

– Задумано тут все было исходя из необходимости, а не ради красоты, хотя я тоже не устаю любоваться результатом.

Из-за сгущавшихся сумерек Анвен не сразу поняла, сколько птиц находится в вольере, пока не присмотрелась внимательнее. У нее перехватило дыхание. Должно быть, сам король не обладал таким богатством.

Указав на верхний насест, Анвен спросила:

– Это сапсан вон там?

Тиг усмехнулся:

– Да, причем самка.

– Как такое возможно?

– Эдуард задал мне тот же вопрос, хотя сам же мне ее и подарил.

Сапсан сидел неподвижно, озаренный сиянием угасающего заката. С такого близкого расстояния Анвен могла оценить размер и красоту этого хищника, считающегося непревзойденным охотником.

Тиг остановился рядом.

– Хочу тебе кое-что показать.

Анвен догадалась, что именно, прежде чем слова слетели с его губ. Она подозревала об этом с тех самых пор, как они вошли в соколиный двор.

– Вы поймали Галли!

Тиг утвердительно кивнул, нимало не смутившись.

– Он находится здесь с самого твоего появления в замке. Приманить его не заняло много времени. Ты отлично его натренировала, и он прекрасно следует.

Анвен нахмурилась. «Следование» птицы означает, что она перелетает с дерева на дерево, перемещаясь таким образом за сокольничим. Такова техника загона добычи.

Отыскать глазами Галли оказалось несложно даже в большом помещении. Он сидел у дальней стены слева, деловито очищая клюв о насест. Анвен никогда не задумывалась, какой он на самом деле маленький, но по сравнению с сапсаном контраст казался разительным. Однако Галли принадлежит ей, что не могло не быть поводом для гордости.

Анвен подошла к его жердочке, установленной на уровне ее роста, и нежно подула на голову ястреба. На нее нахлынули радость и облегчение.

– Почему вы не сказали мне? – сердито спросила она.

– Потому что не верил тебе.

– Я же вам неустанно твердила, что мне нужно найти птицу. Наверняка вы подозревали, что это та самая.

– Я был почти уверен в этом, но окончательное подтверждение получил только теперь.

Тиг с улыбкой наблюдал за тем, как девушка ласкает ястреба, а тот трется головой о ее пальцы, будто приветствуя. Подойдя к Анвен, Тиг заметил, что по ее щекам катятся слезы. Он протянул руку, чтобы смахнуть слезинку, но сдержался и отступил на шаг.

– Ты плачешь из-за птицы?

– Да. – Анвен покачала головой. – Нет. – Поспешным движением она отерла щеки. – Эта птица должна быть в Брайнморе, потому что дичь, которую она добывает, обеспечивает дорогих мне людей пищей. Но это не единственная причина моих слез.

Анвен сделала несколько глубоких вдохов, чтобы восстановить дыхание, и Тиг почувствовал ее нежелание довериться ему. Поэтому он стоял и просто ждал, что будет дальше.

– В Брайнморе есть те, кто очень во мне нуждается, – продолжила она. – Сокольничий Мелун уже стар, и его зрение не так остро, как было когда-то. Я помогала ему с птицами, но теперь, когда меня нет рядом, лорд Уриен может прогнать его или сделать еще что похуже.

– Но ведь там Роберт. Уверен, что он проявит благоразумие.

– Да, сэру Роберту благоразумия не занимать, – начала было Анвен, но осеклась. – Что я говорю?

– Ты только что похвалила англичанина.

Анвен не ответила на улыбку Тига.

– Я не настолько глупа, чтобы считать, что все мужчины одинаковы. Нельзя полагаться только на Роберта в деле спасения Мелуна… это всегда было моей обязанностью. Я должна вернуть Галли Уриену.

– Думаешь, Мелуну придется заплатить штраф за потерю ястреба? Это за его жизнь ты так опасаешься? – уточнил Тиг.

– Да, и…

– И? – повторил он, понимая, что в Брайнморе имеется еще кто-то, кого Анвен стремится спасти. Кто-то важный для нее.

– Есть женщина… за которую я очень боюсь.

Тиг внимательно всматривался в ее лицо, стараясь понять, врет Анвен или говорит правду. Все было довольно туманно, и у него еще остались вопросы, но все же он верил ей.

Кем бы ни была Анвен, ему она точно не враг. Не пришло ли время выяснить, что между ними общего?..

– Теперь вы позволите мне уйти?

– Ты разочаровала бы меня, если бы не задала этот вопрос снова.

Девушка повернулась к нему и посмотрела прямо в глаза:

– Значит, можно?

– Нет.

Она снова отвернулась к Галли.

– Никаких возражений?

– Я знаю, что вы не поверили мне, когда я сказала правду. Словами вас не переубедить. – Помолчав немного, Анвен добавила: – Хотя бы назовите причину, побуждающую вас удерживать меня здесь.

– Ты и до того, как ударилась головой, была такой прямолинейной?

Анвен нахмурилась:

– Я просто хочу знать, зачем вы держите меня здесь?

Тиг едва сдерживал охватившее его волнение. Анвен, такая искренняя, такая открытая, была так близко…

– Зачем я держу тебя здесь? – переспросил он. – Полагаю, ты и сама знаешь, Анвен.

Тиг вступил в полосу лунного света, льющегося через окна, так что правая сторона его лица оказалась освещенной, а левая осталась в тени. Так же, как и его характер, понятный лишь наполовину.

– Нет, – прошептала она.

– Теперь ты все отрицаешь? Ты же чувствуешь то же, что и я.

– И что же? Страсть? Желание? В этом ваши потребности ничуть не отличаются от других мужчин, – насмешливо проговорила Анвен.

– Мои потребности всеобъемлющи. Они пробудились во мне, когда я увидел тебя на дереве, и лишают меня способности мыслить здраво сейчас, когда я вижу тебя стоящей передо мной. Если бы ты знала, как я хочу прикоснуться к тебе… – Тиг сделал шаг вперед и оказался стоящим почти вплотную к Анвен. – И я знаю, ты тоже этого хочешь. Твои белокурые волосы так и манят прижаться к ним щекой, твои груди словно умоляют о ласке, а твои бедра будто созданы для того, чтобы мои руки приподняли их и усадили на меня сверху.

Анвен хотелось отступить от Тига, но тело отказывалось ей подчиняться. Он прав: она думала об этом. Некое чувство единения возникло между ними, когда лорд Гвалчду поймал ее в свои руки, не позволив разбиться. После того как Анвен увидела Тига в рукопашной схватке, она воспылала к нему страстью. И даже если разум противился их близости, тело желало ее. Анвен влекло в его объятия, и сопротивляться этому желанию было все сложнее.

Тиг стоял перед ней, огромный, как твердыня замка Гвалчду. Анвен ощущала исходящее от него тепло, аромат сандала, силу и властность. Она знала, чего он хочет, чувствовала его мощное желание и сама преисполнялась сладким томлением. Груди ее налились от возбуждения, соски затвердели, умоляя о прикосновении, о котором он говорил.

– Я же вам уже объясняла, что не хочу ничего подобного, – дрожащим от волнения голосом проговорила Анвен.

Тиг прищурил глаза:

– Я тебе не верю. Притяжение между нами слишком сильно.

Анвен снова перехватила его взгляд.

– Я испытываю к вам лишь враждебность.

– Зачем отрицать очевидное? Даже сейчас я вижу, как потемнели твои глаза, слышу прерывистое дыхание. Может, и против воли, но все же ты желаешь меня так же, как я тебя.

Анвен отвернулась и тут же осознала, что это движение выдало куда больше, чем скрыло. Тиг прав. Она действительно желает его. В отличие от разума тело ее жаждет близости с лордом Гвалчду. Между ними образовалась связь, недоступная ее пониманию.

– Я желаю только одного – вернуться в Брайнмор, – возразила она. – Вы солгали мне. Я знаю, вы хотите, чтобы я сделалась вашей шлюхой, но этого не будет. Отпустите меня домой.

Тиг покачал головой:

– Не ты ли заявляла, что терпеть не можешь тех, кто что-то утаивает или искажает? А теперь вспомни: ночью ты не сопротивлялась, когда я взял тебя за руку. Наоборот, ты крепко сжала мою ладонь.

Анвен не удостоила его ответом.

Разразившись проклятиями, Тиг резко отступил от нее.

– Это безумие. Но что бы ты ни подумала, принуждать тебя я не стану. Между нами существует нечто большее, чем просто влечение, но ты такая же упрямая, как ястреб-тетеревятник.

– Я говорю правду. Я достаточно насмотрелась на грубое обращение Уриена и его людей с женщинами, наслушалась немало брани. Я была свидетельницей разгула после большого пира. Между мужчиной и женщиной никогда не существовало ничего большего. Разве что еще больше мужской алчности и власти над женщиной.

Некоторое время Тиг ошеломленно молчал, потом резко втянул в себя воздух и прищурил глаза:

– Я отвезу тебя в твой драгоценный Брайнмор.

Удивление… Счастье!

Эмоции нахлынули на Анвен так внезапно, что закружилась голова.

– Правда?

Губы его изогнулись в зловещей усмешке.

– Не испытывай мое терпение. Я тебе ничего не должен и не пойду против своих интересов. В прошлом тебе попадались только скверные мужчины, и мне предстоит изменить твое мнение. Я позволю тебе вернуться в Брайнмор, но только на моих условиях. – Развернувшись, он зашагал по направлению к выходу из вольера. – Запомни это.

От этих слов душевный подъем, который Анвен испытывала мгновение назад, разбился о стену реальности. Она и забыла, что этот мужчина носит в себе полусвет и полутьму. А тьмы следует остерегаться и держаться от нее подальше.

Тиг остановился у двери и, не поворачиваясь к ней, спросил:

– Эти люди в Брайнморе в самом деле так много для тебя значат?

– Не вернувшись, я предам доверие дорогих моему сердцу людей. Они – все, что у меня есть.

– Завтра тронемся в путь.

Как только дверь вольера закрылась за Тигом, Анвен вдруг сделалось невыразимо одиноко. Пока Тиг был рядом, она испытывала ужасающее напряжение, но стоило ему уйти, как она почувствовала пустоту в душе и странную слабость в теле, как птица, потерявшая хозяина.

Менее часа спустя Тиг приказал принести себе еще один графин вина. Он видел, как Анвен вернулась из вольера и поднялась по лестнице, но не пошел следом.

Огонь в камине почти погас и не давал тепла, но оно ему и не требовалось. Жар, охвативший его в вольере, не отпускал его. Он все гадал, спит ли Анвен. Он сильно сглупил, что держал ее в своем доме так долго. И ради чего? Теперь он испытывал лишь раздражение и неудовлетворенность.

Поднеся кубок к губам, Тиг поморщился, поняв, что он пуст. Он уже выпил целый графин вина, но по-прежнему ощущал волнение, словно только что покинул Анвен. Точно влюбленный щенок, он наблюдал, как Анвен ласкает свою птицу. Руки у Анвен маленькие и нежные, но в то же время сильные и умелые. Тиг мечтал, чтобы она так же ласкала его самого. Кровь его вскипела, захотелось запрокинуть голову и завыть по-волчьи. Выпей он хоть все вино в королевстве, все равно будет недостаточно, чтобы утолить охватившую его жажду.

– Так и знал, что найду тебя топящим горе в вине.

– Нет у меня никакого горя, – возразил Тиг, не глядя на брата.

Посмеиваясь, Рэйен поставил второй стул напротив, чтобы смотреть Тигу в лицо.

– Сдается мне, что есть, братишка.

– Что ты делаешь здесь в такой поздний час?

Рэйен плюхнулся на стул.

– За тобой присматриваю. Весь замок знает, что сегодня вечером ты водил Анвен на соколиный двор.

– Напомни мне потом всех выгнать.

– Даже Ффайон?

На губах Тига появилась кривоватая усмешка.

– Ее в особенности.

Рэйен скрестил ноги в лодыжках.

– Кровь есть кровь. По ее словам, в столь тяжелое время нам особенно необходимо духовное руководство.

– Недолго терпеть осталось. Завтра мы едем в Брайнмор.

– С Анвен? Неужели ты позволишь ей уйти?

– Она не враг.

– Верно, что и неудивительно. А тебе зачем с ней ехать?

Тиг поднес кубок к губам и обнаружил, что тот по-прежнему пуст.

– Потому что я понял, что не могу списать со счетов участие Брайнмора в этом деле. Да и Анвен что-то от меня скрывает.

– Ты причинил ей боль, вот она и платит тебе той же монетой. Она рада возвращению домой?

Когда Тиг сообщил ей эту новость, ее лицо действительно озарилось радостью, и это поразило его в самое сердце.

– Едва ли она обрадуется, когда узнает, что я еду с ней.

– Итак, ты ее отпускаешь, но не до конца. Какая муха тебя укусила, позволь узнать?

Тиг не ответил.

– Ладно, всему свое время. – Рэйен встал со стула. – Поездка в Брайнмор может оказаться весьма занятной. Надеюсь, ты не подозреваешь Уриена или Роберта в саботаже?

– Роберта никогда. А вот Уриен при всей его никчемности может что-то затеять. Я устал теряться в догадках и быть тем, кто только и делает, что обороняется.

– Раз завтра нас ожидает такое увлекательное путешествие, пойду-ка я спать, а то утром буду некрасивым.

– Ты остаешься.

– Конечно, я остаюсь твоим верным союзником и поеду с тобой. Пока существует угроза твоей жизни, я не стану сидеть в Гвалчду, лишая себя твоего общества. К тому же кто-то должен присмотреть за тобой. Могу ли я оставить тебя один на один с белокурой красоткой в дремучем лесу?

Тиг поставил кубок на стол.

– Об этом не беспокойся. С нами будет Ффайон. Ты остаешься здесь, и это не обсуждается. Для Гвалчду будет безопаснее, если ты останешься.

Рэйен, казалось, готов был возражать, но лишь улыбнулся.

– Ах, Гвалчду, драгоценная дама твоего сердца, – шутливо воскликнул он. – Мы ведь не хотим, чтобы с ней что-нибудь случилось, правда же?

Глава 11

Когда день стал клониться к закату и мрачный лес наконец остался позади, впереди показались деревянные башни Брайнмора. Анвен не была дома в течение одной полной луны, но казалось, прошла целая вечность. Крепостная стена, сложенная из бревен и булыжников, высотой в два человеческих роста никуда не делась, как и расположенный за ней замок. Квадратный и приземистый, он стоял на пригорке в окружении полей и холмов. По сравнению с Гвалчду Брайнмор казался маленьким и беззащитным. Неудивительно, что англичане победили валлийцев.

Анвен поглаживала Галли, сидящего у нее на руке, не переставая гадать, что же с ней такое творится. Она дома, поэтому хватит уже сравнивать Брайнмор с Гвалчду. Если бы Гвалчду не перешел на сторону неприятеля, Брайнмор не оказался бы таким беззащитным.

Тиг крепче прижал ее к себе и спросил, лаская дыханием ухо:

– Хочется скорее попасть домой?

Анвен содрогнулась.

– Конечно.

– Кто-то, похоже, не рад нас видеть.

Ворота Брайнмора оказались закрытыми. Обычно днем их никогда не запирали, даже зимой, потому что поля требовали постоянного сообщения с замком. Что же случилось?

Солдаты смотрели на терпеливо ожидающего Тига. Они не могли не увидеть развевающегося на ветру знамени Гвалчду – черного ястреба на красном фоне. Тиг – пограничный лорд, поэтому принять его – прямая обязанность Брайнмора. Держать его у закрытых ворот означало в лучшем случае оскорбление, а в худшем и вовсе измену.

Анвен чувствовала возрастающее напряжение – она и сама нервничала, – но тут наконец над воротами появился человек. То был Роберт Дентский собственной персоной, английский наместник в Брайнморе. Анвен хотела крикнуть, чтобы открыл ворота, но Тиг ее опередил.

– Роберт! – прогремел у нее над головой его голос, так что Галли испугался и вскрикнул.

– А ты ожидал кого-то другого? – едко парировал Роберт.

– Я уже засомневался – при таком-то приеме.

– А я засомневался, ты ли это, ведь ты ни разу не удостоил нас визитом, несмотря на близкое расстояние. Хотел убедиться, что это действительно грозный лорд Гвалчду. – Роберт сделал жест рукой, и ворота Брайнмора распахнулись.

Тиг направил своего коня внутрь.

Анвен порадовалась, что руки Тига поддерживают ее, так как сомневалась, что сумела бы сидеть прямо самостоятельно. Словесная перепалка мужчин удивила и смутила ее. В прошлом Роберт ездил в Гвалчду, но нынешний их обмен репликами свидетельствовал не о поверхностном знакомстве и не о почтительном обращении товарищей по оружию, но об истинной дружбе.

Этого просто не может быть. За то время, что Анвен живет в Брайнморе, она никогда не видела Тига, а Роберт лишь несколько раз ездил в Гвалчду. Тем не менее, похоже, Роберт Дентский и Тиг из Гвалчду друзья, что не предвещает ничего хорошего. Она вдруг почувствовала себя пешкой в игре, правила которой ей неизвестны.

Стараясь справиться с неловкостью, Анвен обвела взглядом знакомые лица местных жителей, по которым сильно соскучилась. Но к оказанному ей приему она никак не была готова.

Она, разумеется, никогда не въезжала в Брайнмор верхом, да еще и в компании лорда Гвалчду, но все же не ожидала злобных взглядов от людей, которых прежде считала друзьями. Анвен повернулась к Роберту, зная, что уж он-то не станет относиться к ней с предубеждением из-за ее временного спутника.

Она была совсем ребенком, когда впервые увидела Роберта. То были годы после Первой Валлийской войны, и он был одним из солдат, штурмующих ворота Брайнмора. Прошли годы, прежде чем их пути пересеклись снова. К тому времени его уже произвели в рыцари, тогда же стало известно, что Роберт назначен английским наместником в Брайнморе.

Не имело значения, что Брайнмор пребывает в состоянии разрухи, а Роберт не лорд. Анвен все равно было ненавистно его здесь нахождение. Так как от пьянчуги Уриена толку не было никакого, она подозревала, что Брайнмор под управлением заносчивого англичанина будет страдать еще сильнее. Однако с самого своего появления в Брайнморе Роберт трудился наряду с местными жителями, чтобы сделать поместье прибыльным. С лордом Уриеном, бывшим валлийским князьком, он обращался довольно почтительно и оставил птичий вольер на попечении Мелуна. Однако даже после многих лет, проведенных в Брайнморе, он по-прежнему оставался англичанином, а значит, чужаком.

Анвен внимательно осматривалась по сторонам, чтобы понять, что изменилось за несколько недель ее отсутствия. По крайней мере, пейзаж с наступлением зимы уж точно стал другим. Но не это изменение поразило ее больше всего, а то, как вели себя люди: соплеменники бросали на нее косые взгляды, избегая смотреть прямо в глаза.

Анвен вздохнула. У нее нет времени их разуверять. Как только она снова примется за работу, они поймут, что она нисколько не изменилась. Единственные, кому она предана всей душой, – это Алиенора и Мелун, но их нигде не было.

Почему их нет во дворе?

Спешиваясь, Тиг слегка сжал ее талию, выведя из задумчивости. Из-за Галли она не могла самостоятельно слезть с коня и хотела попросить Тига помочь, но он уже зашагал прочь, направляясь к Роберту.

Здесь ее дом, и она жаждет поскорее обрести свободу, но любопытство пересилило, заставив молча наблюдать за тем, как двое мужчин остановились друг против друга: Тиг спиной к ней, Роберт лицом. Хотя обмен приветствиями и намекал на дружбу между ними, выражение лица Роберта было замкнутым, с едва различимым намеком на гнев. А Роберт никогда не гневается. Все совсем не так, как кажется.

Тиг смотрел на человека, которого нечасто встречал за последние пять лет, и видел, что годы почти не оставили следов на его лице. В действительности Роберт сейчас выглядит даже моложе, чем прежде, что озадачивало ничуть не меньше, чем оказанный холодный прием. В Брайнморе многое изменилось, но за счет Гвалчду ли или за счет внутренних сил, ему еще предстоит узнать.

– Доброго здоровья тебе и процветания Гвалчду, – сказал Роберт, подходя ближе.

– Вот уж не думал, что ты все еще здесь, – отозвался Тиг.

– Есть дела поважнее бегства.

Тиг, посмеиваясь, обдумывал слова, одновременно и разозлившие его, и позабавившие. Он подозревал, что Роберту Дентскому это отлично известно. Они вместе проходили военную подготовку при дворе Эдуарда и хорошо знали друг друга, невзирая на то, чем обернулись для них Валлийские войны.

– Ты всегда был непревзойденным стратегом, Роберт.

– Я всегда предпочитал пускать в ход мозги, а не руки.

– Потому что руки у тебя ни на что не годятся.

Глаза Роберта расширились от удивления, но в следующее мгновение он запрокинул голову и рассмеялся резким, лающим смехом.

– Наступит время, и я прослежу, чтобы ты ответил мне за эти слова!

– Если твои руки так же бесполезны, как были в прошлом, это время наступит очень скоро.

Роберт снова рассмеялся, но Тиг заметил промелькнувшую в его глазах досаду.

– Много воды утекло, правда. – То было утверждение, а не вопрос.

– Да, но мне часто об этом напоминают.

Тиг кивнул, поджав губы.

– Уриен из Брайнмора сделал свой выбор, бросив вызов королю Эдуарду, истинному правителю Уэльса.

– Я отлично осведомлен о том, кто какой сделал выбор. – Роберт говорил непринужденным тоном, но в голосе его звучали стальные нотки.

– Прости, старина. Я по-прежнему не понимаю, что ты здесь делаешь, когда давно мог бы обзавестись собственным поместьем.

– Как я уже сказал, здесь у меня есть дела, – отозвался Роберт. – Зачем ты приехал, Тиг? Знаешь ведь, что тебя терпят здесь исключительно из-за нежелания злить Эдуарда.

– У меня есть кое-что, принадлежащее Брайнмору.

– Да, ты упоминал в последнем послании, что вернешь ее, но зачем ты явился лично? Знаешь ведь, как отреагирует Уриен.

– Плевать я хотел на Уриена. Я вправе приезжать в Брайнмор и вправе ожидать достойный прием, Роберт. Я все еще пограничный лорд.

Роберт кивнул и положил руку Тигу на плечо.

– Пойдем выпьем.

Анвен ощущала себя преданной. Преданной Дьяволом из Гвалчду и своими соплеменниками. Наблюдая, как Тиг отдает приказания своим людям, она обдумывала только что услышанный разговор.

Роберт упомянул, что получил последнее послание от Тига. Значит, было и первое тоже. Выходит, Роберт знал, что она пленница в Гвалчду, но не пошевелил и пальцем, чтобы ее вызволить. Никто из Брайнмора за ней не пришел.

На протяжении многих лет Роберт несколько раз посещал Гвалчду, чтобы заплатить десятину или обменяться отчетами, но сам Тиг никогда прежде не бывал в Брайнморе. Почему?

Размышления Анвен прервал звук знакомых шагов. Тиг подал ей руку.

– Ты в порядке?

– Просто не привыкла к верховой езде, – солгала она, упираясь ему в плечи, чтобы он помог ей спешиться.

Движения Анвен сделались неловкими из-за сидящего на руке ястреба – или, возможно, из-за близости Тига.

– Иди устрой Галли, и мы поговорим, – велел он.

Анвен зашагала по направлению к вольеру. Быстрое движение разозлило ястреба, и он захлопал крыльями, пытаясь взлететь, но Анвен не замедлила шаг. Ей нужно было срочно попасть в убежище.

Как только она оказалась в привычной обстановке вольера, бешеное сердцебиение улеглось. Она сделала глубокий вдох, вбирая в себя пахнущий пометом воздух, и подошла к пустующей жердочке Галли.

Что Тигу понадобилось в Брайнморе? Если он намеревался просто вернуть ее, мог бы отправить с провожатым, но он предпочел доставить ее домой лично, да еще и взял с собой Ффайон и нескольких своих людей. Значит, собирается пробыть здесь какое-то время. Почему она не задала этих вопросов самому Тигу?

Отвязывая ремешок от охотничьей рукавицы, Анвен пришла к выводу, что Тиг, приехав сюда, преследует свои неведомые ей интересы. И Роберт, похоже, тоже так полагает. Итак, с одной стороны тайные планы Тига, а с другой… предательство. Люди, которых она считала своими друзьями, не попытались забрать ее домой и даже не пришли справиться о ее здоровье. Почему Роберт не явился лично или не прислал кого-то вместо себя? А что с Алиенорой и Мелуном? Они даже не вышли во двор поприветствовать ее. Будто она стала для них чужой.

Анвен продолжала возиться с путами Галли, едва сдерживая слезы.

– Будь ты моей, я бы приехал за тобой, – раздался за спиной голос Тига.

Анвен вздрогнула от неожиданности. Она и не слышала, как он открыл дверь вольера.

– Я бы приехал, – негромко повторил Тиг прямо у нее за спиной, но она не повернулась к нему.

Откуда он узнал, о чем она думает? Снова дало о себе знать существующее между ними притяжение – неуловимое, но сильное, как вновь зарождающаяся вера.

Анвен погладила Галли, все еще сидящего у нее на руке. Обычно нахождение в птичьем вольере успокаивало ее, но с появлением Тига все изменилось. Рухнули барьеры, оставив ее беззащитной перед ним.

«Будь ты моей…»

Помимо воли Анвен представила себя в объятиях этого мужчины, и новое ощущение встревожило ее.

– Вы состояли в переписке с Робертом, – сказала она как можно более безразличным тоном. – А мне и словом не обмолвились.

– Разве в этом была необходимость?

– Да, была! Послания были адресованы мне, и вы не имели права скрывать их от меня!

– Я действовал из благих побуждений.

– Потому что я обязана вам спасением своей жизни? – презрительно бросила она. – Потому что теперь я обязана стать вашей шлюхой? Ваши благие побуждения недоступны моему пониманию.

– Я никогда не утверждал, что ты нужна мне исключительно для того, чтобы удовлетворить… похоть.

Анвен поспешила отмахнуться:

– Об иных причинах вы не упоминали. Зато с самого начала твердили о физическом желании.

Тиг прищурился:

– Ты говоришь о похоти, о превращении в шлюху, однако… Что тебе известно о влечении плоти, Анвен?

Она бросила не него взгляд украдкой:

– Я видела, как совокупляются собаки и лошади.

Тиг усмехнулся:

– А знаешь ли ты о притяжении между мужчиной и женщиной?

– Зачем вы меня об этом спрашиваете? Это ни к чему не приведет.

Тиг склонил голову набок.

– Обычно ты говоришь прямолинейно и не уходишь от ответа. Думаю, ты пытаешься скрыть собственную неосведомленность. Интересно, отчего ты не хочешь обсуждать это со мной.

Анвен бросила на Тига еще один взгляд украдкой и тут же пожалела об этом. Его черные глаза звали ее, манили, так что пришлось крепко зажмуриться, чтобы избавиться от внезапно возникшего напряжения.

– Терпением я не отличаюсь, Анвен, и не стану отрицать своего к тебе влечения. Оно возникло с тех самых пор, как я впервые тебя увидел. Но если словам моим и недостает учтивости, разве действия не доказывают силу моей страсти к тебе?

– Действия? – насмешливо повторила Анвен. – Вы сделали меня своей пленницей! Это вы все время мне лжете!

Тиг не сдвинулся с места, но Анвен почувствовала, как он напрягся.

– У меня имелись причины утаивать от тебя некоторые сведения, но во всем остальном я был честен. Заявив, что никогда еще мое желание к женщине не было столь велико, я сказал правду. Даже сейчас оно терзает меня, однако я сдерживаюсь.

– Сдерживаетесь? Вот, значит, как вы называете похоть и обман?

– А ты, выходит, столь хорошо знакома и с тем и с другим, чтобы сразу распознать их проявления? – напирал Тиг. – Ты храбро держишься, но сильно обделена остальным.

Анвен не следовало удивляться, что он исказит ее слова, но, раз он считает, что ей недостает очарования, почему не оставит ее в покое? Отвязав последнюю тесемку, она повернулась спиной к Тигу, чтобы посадить Галли на насест.

И тут же осознала свою ошибку. Птица у нее на руке служила живым щитом между нею и Тигом, который еще на шаг сократил расстояние между ними.

– Я ранил твои чувства, да? – спросил он, лаская дыханием ее шею.

– Как вы могли ранить мои чувства?

Галли беспокойно завозился на перчатке. Анвен понимала, что слишком грубо обращается со своим питомцем, но ничего не могла с собой поделать: пальцы дрожали и не слушались ее.

– Позволь мне.

Тиг протянул руки, заключив ее в объятия, и ловко отвязал птицу. Анвен ожидала, что теперь он отойдет в сторону, и, когда этого не случилось, сама развернулась в кольце его рук. Он по-прежнему стоял неподвижно.

– Анвен?

Она упорно смотрела ему в грудь.

– Отпустите меня.

– Анвен, – повторил Тиг, заставляя посмотреть себе в лицо.

Она повиновалась.

Его черные глаза притягивали и пронзали.

– Своим замечанием я просто хотел сказать, что ты обделена знаниями о плотской близости, что весьма любопытно, принимая во внимание твою прямолинейную манеру поведения.

Проведя рукой по щеке Анвен, Тиг взял прядь ее волос своими мозолистыми пальцами. Это прикосновение немедленно отозвалось в потаенном уголке ее тела.

– Известно ли тебе, – продолжал Тиг, – что на солнце твои волосы сияют, точно золото?

Что-то случилось с дыханием Анвен. Оно участилось, а сердце билось, как пойманная птица. Тиг продолжал ласкать ее волосы, пропуская их между пальцами, и Анвен таяла от его прикосновений.

– Тебя беспокоит то, что я утаил от тебя послания, или то, что, по-твоему, ты никому не нужна?

Своим вопросом Тиг разорвал паутину очарования, которой так искусно оплел ее.

– Это имеет значение? – спросила Анвен.

Отпустив локон, Тиг провел пальцами по ее щеке.

– Думаю, это имеет значение для тебя. Чтобы ты знала, в посланиях я писал, что приезжать за тобой не нужно, потому что о тебе хорошо заботятся, а когда поправишься, тебя вернут домой.

Анвен попыталась отстраниться, но тем самым лишь подставила ему свою шею.

– Значит, все эти недели вы нарочно держали всех подальше от меня? – с трудом проговорила она.

– Возможно. Я боялся, что тебя заберут. Если бы ты была моей, я бы сразу примчался за тобой. – Его пальцы скользнули вниз по шее Анвен. – Я знал, что твоя кожа будет именно такой на ощупь.

Тон Тига вывел ее из чувственного наваждения, и она резко отпрянула.

– Моя кожа ничем не отличается от кожи других женщин.

Анвен почувствовала, что рука его дрогнула. Тиг провел пальцами по плечу, затем нежно обхватил локоть и, наконец, добрался до запястья. Сжав ладонь, Тиг принялся ласкать большим пальцем внутреннюю сторону ее запястья, водя им по кругу, отчего Анвен задрожала.

– У всех женщин кожа разная, Анвен. И на ласки все женщины реагируют по-разному. Ты – чувственная, полная жизни, я ощущаю твою энергию и страсть. Сама того не замечая, ты тянешься к ласке и теплу, как покинутый птенец.

Прикосновения Тига завораживали, но его слова всколыхнули злобу.

– Я вам не какой-нибудь подкидыш!

– Конечно нет. Ты взрослая женщина, в противном случае что бы подумала сестра Ффайон, застань она нас вот так вместе?

Неужели Предатель способен шутить? Губы Анвен изогнулись в улыбке. Ффайон действительно впала бы в ярость, узнай, что они наедине.

– Но я все равно готов рискнуть. – С этими словами Тиг привлек девушку к себе и накрыл ее губы своими губами.

Тело пронзила стрела жара. Анвен показалось, что она задыхается, она открыла рот, чтобы глотнуть воздуха, и в него тут же ворвался язык Тига. Она ощутила вкус его губ, услышала, как бьется сердце, и обхватила руками за шею – не ради поддержки, а потому, что отчаянно этого хотела. Пальцы ее заскользили по его теплой коже, а потом погрузились в шелковистые волосы на его затылке.

Страсть охватила ее с новой силой, даря ощущение восторга. Вероятно, нечто подобное испытывает сокол, когда молниеносно взмывает ввысь, а затем камнем падает с неба.

Анвен потянулась вверх и всем телом прильнула к Тигу, стремясь избавиться от овладевшего ею напряжения, но оно все росло и ширилось. Она прижалась грудью к его торсу, а бедрами – к паху.

Тиг резко отстранился от нее. Оба дышали с трудом. Анвен посмотрела ему в глаза и поспешно потупилась, опасаясь, что он с легкостью прочтет на ее лице охватившие ее чувства.

– Анвен, – прошептал он.

Она не ответила.

– Мои люди будут искать меня. – Тиг снова погладил ее по щеке. – Мне нужно идти.

Злясь на саму себя, Анвен отстранилась.

– Ну, так идите.

Тиг убрал руку с ее плеча.

– Сегодня вечером мы разделим с тобой трапезу.

– Нет! Зачем? Это ведь необязательно.

– Я гость, и таково мое желание.

Снова приказы! Анвен едва не застонала от досады.

– Вы здесь с какой-то целью, но какой, мне неведомо. Кроме того, Уриен никогда не позволит мне сесть за стол.

– Уриен сделает то, что я велю, – произнес Тиг надменным голосом истинного лорда.

– И как я могла забыть? – воскликнула Анвен. – Вы же лорд Тиг из Гвалчду, валлийский союзник короля Эдуарда. А еще вы что-то скрываете, а мне не нравится бродить в потемках.

– Ты не похожа на своих соколов, которые успокаиваются, стоит лишь надеть на них клобучок.

– Нет у меня времени на разговоры. – Анвен скрестила руки на груди. – Мне нужно найти Мелуна.

– Ты будешь сидеть рядом со мной сегодня вечером, даже если для этого мне придется привязать тебя к себе, как непокорного ястреба.

Анвен польстило такое сравнение, но она продолжала сопротивляться.

– Я слишком долго отсутствовала, и у меня накопилось много дел.

– Что тебе нужно сделать, так это решить, на чьей ты стороне в этой битве.

– Значит, мы с вами все же сражаемся? Если я потерплю поражение, лорд Гвалчду снова сделает меня пленницей?

Тиг вздохнул:

– Как… тяжко, что обстоятельства позволяют мне демонстрировать тебе только худшие мои черты.

– А у вас есть и другие, помимо склонности к доминированию и предательству своих соотечественников?

Тиг горько улыбнулся:

– Мое предательство. Как же я мог о нем забыть? – Развернувшись, он направился к выходу из вольера. – Скоро ты узнаешь правду, – бросил он на прощание.

Глава 12

Мелун сидел на своем любимом стуле в смежной с вольером комнатке. Он сильно исхудал и поседел еще больше. Когда старик повернулся, Анвен увидела, что он плачет, и бросилась к его ногам.

– Ты вернулась, дитя!

Мелун гладил ее по плечам дрожащими руками.

– Прости, что не вышел во двор поприветствовать тебя. Я слышал приближение всадников и ястребиный крик и надеялся, что это ты. Не вынес бы, если бы это было не так…

Анвен вскрикнула, досадуя, что не прибежала к Мелуну, как только сошла с коня.

– Я боялась, что тебе могут причинить вред, – сказала она. – Я потеряла Галли, но, даже когда нашла, не могла вернуться раньше.

– Потому что ты всегда ставишь нужды других людей превыше собственных, – с улыбкой ответил Мелун. – Я вынес бы любое наказание, придуманное лордом Уриеном, но сэр Роберт вступился за меня. Я не из-за птицы переживал, Анвен, а из-за тебя. – Он отвел волосы с ее лица, дотронувшись костлявой рукой до шрама на виске. – Ты поранилась.

– Ударилась головой. Лорд Тиг заботился обо мне, пока я не окрепла.

– Значит, дошедшие до меня слухи правдивы. – Мелун вскинул свои кустистые брови. – Ты с ним приехала?

Анвен покраснела.

– Узнав, что я не умею ездить верхом, он настоял на том, чтобы отвезти меня лично.

Мелун едва заметно улыбнулся:

– Лорд Гвалчду счел это достойной себя задачей?

– Я давно оставила попытки понять его поступки. Как Алиенора?

– Лучше.

– Что это значит? Она не больна? Ее не лихорадит?

– Нет-нет, вовсе нет. Время от времени она даже ест за столом, а не в своей комнате.

– О! – воскликнула Анвен. – Эти перемены к лучшему. – Ей было отрадно слышать, что с Алиенорой обращаются должным образом, но при этом она испытала смятение и ощущение собственной ненужности. Если Алиенора в порядке, почему не вышла во двор поприветствовать ее?

Анвен сжала руку Мелуна.

– Я скучала по тебе.

Старик ответил на ее рукопожатие.

– Значит, это крик Галли я слышал?

Улыбнувшись ему, Анвен поднялась с пола и отряхнула пыль с подола. Занявшись уборкой, она принялась рассказывать Мелуну все, что произошло с тех пор, как она очнулась в Гвалчду. Совсем как раньше. Уборка и задушевный разговор успокоили смятенную душу Анвен. Закончив, она снова опустилась перед стариком на колени.

– Предатель желает разделить со мной трапезу нынче вечером.

– Ну, могло быть и хуже.

Анвен выставила руки перед собой, будто желая заслониться от его слов.

– Ты что же, сводней решил заделаться?

– Как я уже сказал, могло быть и хуже…

– Что может быть хуже превращения в наложницу английского лорда?

Нахмурившись, Мелун покачал головой:

– Я не понимаю. В письмах говорилось, что о тебе хорошо заботятся и никто тебя не обижает.

– Письма? – удивленно переспросила Анвен. – Ты получал послания из Гвалчду?

Мелун нахмурился пуще прежнего:

– Разумеется, и тебе об этом известно. Сэр Роберт сказал, что передаст тебе привет от нас. Полагаю, что и леди Алиенора тебе писала.

При виде мрачного лица Анвен старик понимающе кивнул.

– Итак, он продолжает оставаться Предателем.

– Я не получала никаких посланий. Вообще ни словечка из Брайнмора.

Мелун накрыл ее руку своей и продолжил:

– Когда ты осталась там, я решил, что ты сделалась для него кем-то большим.

Анвен тут же вспомнила поцелуй Тига. Щеки ее запылали.

– Я самая обыкновенная девушка. Уверена, король потребует, чтобы мужчина с таким положением, как у Тига, выбрал для себя более выгодную партию.

Мелун заговорщически усмехнулся, и Анвен тут же насторожилась:

– Почему ты улыбаешься?

Он шлепнул ее по руке.

– Ты не выказала никаких возражений против того, чтобы стать спутницей жизни этого мужчины. Он ведь был добр к тебе, не так ли?

Пришел черед Анвен хмуриться. Что она невольно выдала Мелуну, пересказывая свою историю? По-видимому, многое. Хоть глаза его почти слепы, никто не понимает ее лучше старика сокольничего.

– Да, он был добр ко мне. – Именно эта доброта хуже всего. Но как ей смириться с присутствием этого человека здесь, в Брайнморе? Чем скорее он вернется в Гвалчду, тем лучше. Поднявшись с колен, она зашагала прочь, и Мелун последовал за ней.

Войдя в Зал, они обнаружили, что он полон народа. Мужчины спорили, потягивая пиво, а женщины пересаживались с лавки на лавку. Слуги сновали между столами, роняя с подносов еду, которую тут же подбирали собаки. Анвен напомнила себе, что находится не в мрачном, пустынном замке Гвалчду, но дома, и порадовалась, что некоторые вещи остаются неизменными.

Вместе с Мелуном она проследовала к дальнему столу, где было место княжеского сокольничего. Краем глаза Анвен видела, что Тиг, восседающий за столом владетеля, разговаривает с Робертом, но чувствовала на себе его взгляд.

– Иди к нему, – посоветовал Мелун. – А то он решит, что ты собираешься сидеть рядом со мной.

– Ты же плохо видишь. – Анвен заставила других потесниться, чтобы освободить место для старика.

– Я способен видеть не только глазами, а он умеет сделать свое недовольство осязаемым.

Анвен бросила взгляд на высокий стол владетеля. Мелун прав. Теперь даже Ффайон хмурится, глядя на нее. Преодолев раздражение, Анвен подвинула Мелуну его кубок.

– Хорошо, я пойду, но только чтобы не устраивать сцену.

Тиг продолжал беседовать с Робертом, не сводя при этом с нее глаз. На нем была туника цвета бургундского вина, и он явно постарался придать себе приличный вид: гладко побрился и собрал свои длинные черные волосы на затылке. Все же было в нем что-то необузданное, так что прочный брайнморский стол казался хлипким по сравнению с сидящим за ним мужчиной. Большой зал в Гвалчду подходил ему куда лучше.

Гвалчду. Черный ястреб.

Не знай она, что Тиг – мужчина из плоти и крови, решила бы, что он высечен из того же камня, что и стены его замка.

Тиг перехватил ее взгляд, и она быстро отвела глаза, сосредоточив внимание на других сотрапезниках. Уриен восседал на возвышении, навалившись на стол своим громадным телом и сжимая в мясистой руке кубок. Никто с ним не разговаривал.

Анвен подумала, что предпочла бы вообще никогда больше его не видеть. Ее воротило от мысли о том, что Уриен разжирел на дичи, которую добывали соколы Мелуна, и эле, сваренном бедными крестьянами Брайнмора. Она злилась, что он сидит на почетном месте за столом, в то время как Алиенора никогда не ест здесь из страха перед ним.

Не желая смотреть на ненавистное лицо отца, Анвен отвернулась и взглянула в другую сторону, туда, где восседал наместник.

На Роберте был темно-зеленый наряд, темно-каштановые волосы ниспадали на плечи, стройный, широкоплечий, он обладал благородными чертами лица и располагающей улыбкой. Анвен всегда считала его красивым мужчиной, но теперь не могла не сравнивать с Тигом, чье смуглое лицо, словно высеченное из камня, сейчас казалось ей куда более привлекательным.

– Добро пожаловать, Анвен, мы ждали тебя, – медленно выговаривая каждое слово, объявил Уриен.

Намеренно не глядя в его сторону, Анвен села подле Тига, и слуги тут же внесли большие подносы с едой. У девушки слюнки потекли при виде супа с медом, специями и сухарями, молочного горошка, рыбы в эле и отварного кролика с пряным миндальным соусом. Уриен не поскупился, чтобы угостить лорда Гвалчду.

Анвен попыталась сосредоточиться на еде, но тут к ней склонился Тиг:

– Я совсем было решил, что ты проигнорируешь мое приглашение.

– Не хотела ссориться с вами.

Тиг изогнул бровь.

– Нет? А чего же ты хотела?

Прежде чем она успела ответить, вмешался Роберт:

– Тиг, дай ей поесть спокойно, день выдался долгим. Как можно вкушать пищу, когда ты нависаешь над ней, точно башня? Анвен, как твое здоровье?

– Я в порядке, сэр Роберт. Лорд Гвалчду был очень добр ко мне и заботился обо мне все эти недели.

– А ты, уверен, не ожидала ничего подобного от человека, поддерживающего англичан?

Тиг повернулся к Роберту:

– Значит, она и тебя не щадит?

Роберт отрицательно покачал головой:

– Ни на секунду. И это после стольких-то лет!

Анвен фыркнула. Как это типично для мужчин – разговаривать так, будто ее здесь и вовсе нет!

– Трудно забыть, когда само твое присутствие напоминает о причине нахождения здесь.

Роберт мельком взглянул на лестницу, ведущую в покои наверху.

– Я не забываю об этом.

Тиг сменил тему, продолжая беседовать с Робертом, но Анвен не присоединилась к разговору. Она слишком проголодалась, чтобы вести светские беседы, и слишком соскучилась по привычной с детства пище.

Это оказалось невозможным. Тиг ненароком придвинул свой стул к ее и то и дело касался Анвен. То они одновременно тянулись к кубку, и он накрывал ее ладонь своей, переплетая их пальцы, то подавался вперед, задевая ее рукой или ногой. На каждое прикосновение Анвен реагировала очень остро: ее бросало то в жар, то в холод, и кусок не лез в горло. Она могла думать только о поцелуях и сильных руках Тига, сжимающих ее в объятиях. Анвен отодвинула серебряное блюдо.

– Что-то не так? – прошептал Тиг ей на ухо.

– Похоже, я больше не голодна, – ответила она.

– Неужели?

Анвен отрицательно качнула головой. Почти нетронутые яства распалили ее аппетит, но она сомневалась, что сумеет проглотить хоть кусочек.

Тиг не сводил с нее глаз. Стараясь не встречаться с ним взглядом, Анвен уставилась на расшитый ворот его туники, невольно залюбовалась крепкой шеей. Взгляд ее заскользил выше, к теням под подбородком. Тут Анвен заметила на шее Тига маленький неровный шрам. Посмотрев наконец ему в глаза, она отметила их полуночно-черный оттенок, их странный, дикий блеск.

– Чем дольше я сижу с тобой за столом, тем голоднее становлюсь, – прошептал Тиг ей на ухо. Склонив голову набок, он внимательно всмотрелся в ее лицо. – О, ты опять лжешь мне, Анвен. Ты раскраснелась и дышишь прерывисто. Ты голодна. Думаю, однако, что за этим столом нам свой голод не утолить. – Тиг склонился ближе к Анвен. – Я не могу есть, потому что не могу забыть вкус твоих губ.

Анвен поднесла кубок к губам, но, сделав глоток, закашлялась. Что с ней такое творится? Не успела она ничего ответить, как раздался высокий, пронзительный крик и грохот опрокинувшегося стула.

Кричала Ффайон. Распростертая на полу, так что ее черное одеяние задралось, она извивалась и брыкалась. Лицо ее, перепачканное рвотой, искажала дикая гримаса.

Мгновенно среагировав, Тиг с Робертом поспешили на помощь. Уриен взревел и забормотал что-то, заикаясь. Ошеломленная происходящим, Анвен наблюдала, как Тиг пытается засунуть деревянную ложку тетке между зубов. Роберт тем временем удерживал ее руки и ноги. Все присутствующие разом притихли и во все глаза испуганно смотрели на происходящее.

– Что нужно делать? – спросила Анвен, опускаясь на колени рядом с Робертом и прижимая руку Ффайон вдоль тела.

Тиг тем временем обеими руками поддерживал голову.

– Нужно просто ждать, пока само не прекратится.

Наконец конвульсии утихли, и Тиг подхватил тетку на руки.

– Отнесу ее в комнату. Она не хотела бы очнуться здесь.

Роберт тоже поднялся.

– Идем, я покажу дорогу.

Перехватив встревоженный взгляд Мелуна, Анвен последовала за мужчинами.

Час спустя Анвен все еще сидела у постели Ффайон. Сон ее был более или менее спокойным, хотя лицо по-прежнему оставалось серым. Поднявшись на ноги, девушка обратилась к Тигу и Роберту, стоящим на часах у двери:

– Пойду принесу горячую воду, чистые полотенца и еду. Проснувшись, она может захотеть подкрепиться.

На лице Тига отразилась усталость.

– Спасибо, – сказал он.

Кивнув, Анвен закрыла за собой дверь.

– Она одержима дьяволом? – спросил Роберт, указывая на Ффайон.

Тиг на мгновение прикрыл глаза.

– Нет, у нее это с детства.

– Как у того мальчишки в Килмери.

– Но без кровопролития и травм, – добавил Тиг. – Как бы я хотел, чтобы здесь была Грета. Они с Эдит кое-что понимают в припадках Ффайон и всегда очень ей помогают.

– Она спит. Возможно, отдыха и покоя будет достаточно. – Роберт скрестил руки на груди. – А Церковь в курсе?

Тиг утвердительно кивнул.

– Но это никогда не было всеобщим достоянием.

– Удивительно, что ее не сожгли за колдовство.

Лицо Тига помрачнело.

– Она моя родственница, а я богат. Церковь считается с людьми вроде меня.

– Хорошо, что ты в чести, – сказал Роберт. – Сделаю все возможное, чтобы мои люди держали язык за зубами.

Тиг положил руку Роберту на плечо.

– Я очень ценю это, но не стоит утруждать себя.

– Однако, если Эдуард узнает, что твоя тетка подвержена припадкам, последствия…

– Эдуарду это известно, – перебил Тиг.

Некоторое время Роберт пораженно молчал, потом произнес:

– Твоя дьявольская кровь. Вот почему тебя называют Дьяволом из Гвалчду.

– Сначала слухи ходили вокруг тетки, но я смог…

– Повернуть ситуацию себе на пользу, – закончил за него Роберт.

– Однако без последствий не обошлось. – Тиг кивнул на Ффайон. – Она заплатила дорогую цену, поскольку слухи начались еще до моего рождения. Жаль, что я не сумел помочь ей раньше.

– Итак, ты приплачиваешь Церкви и используешь припадки тетки себе на благо – чтобы тебя все боялись на поле брани.

– Я весьма искусно обращаюсь с мечом, и этого было бы довольно. Но, к сожалению, невозможно отрезать языки всем клеветникам, распространяющим слухи.

– И им это, похоже, известно, – развел руками Роберт. – А каковы твои намерения касательно Анвен?

С тех пор как пригласил Анвен разделить трапезу за столом владетеля, Тиг ожидал от Роберта этого вопроса. Но ответа на него не знал. Приглашение его было импульсивным. Ему не хотелось отпускать ее, когда они были в птичьем вольере, и соседство с ней за столом позволило быть ближе к ней. Но его намерения? В них он не был уверен. Когда дело касалось Анвен, он не мог мыслить здраво.

– Почему ты спрашиваешь? – стараясь говорить нейтральным тоном, вопросом на вопрос ответил Тиг.

– Потому что ее здесь очень любят. Люди нуждаются в ней, уважают ее, следуют за ней. Это уважение Анвен заслужила упорным трудом, она охотно делит с людьми их заботы и радости. Если ее обидят, хрупкому миру между Гвалчду и Брайнмором придет конец.

– Только ли местные жители будут недовольны?

Роберт щелкнул зубами.

– И я тоже.

Тиг не оставил это признание без внимания.

– Кто она для тебя?

Роберт бросил взгляд на спящую Ффайон.

– Я давно знаю Анвен и уважаю ее как сестру. Это все, и довольно об этом. Не хочу, чтобы она страдала.

Тиг обдумал слова Роберта.

– Я тоже этого не хочу.

Роберт коротко кивнул.

– Ты мне веришь? – насмешливо поинтересовался Тиг.

– Твоего слова мне всегда было достаточно.

– Но мы давно не сражались бок о бок, и теперь между нами немало разногласий. За последние десять лет политическая ситуация изменилась. И положение дел тоже.

– Моя вера в тебя неколебима, – ответил Роберт.

С губ Тига сорвался смешок.

– А ты сделался более мягким, друг мой.

– Во многом, да. Мои потребности стали другими. Они больше не связаны с военными походами и завоеваниями. Теперь я ценю уют домашнего очага.

– Но пока есть Уриен, Брайнмор тебе не принадлежит. Почему он до сих пор здесь, Роберт? Раз ты так ценишь Брайнмор, Эдуард с легкостью подарил бы его тебе.

– Потому что здесь есть кое-что, что я ценю гораздо больше земель.

– Ты говоришь об Анвен? – поинтересовался Тиг, чувствуя, как в душе поднимается волна ревности.

Роберт заговорщически улыбнулся:

– Нет. Любопытно, однако, что ты подумал именно про нее.

Секреты были не по вкусу Тигу.

– Я пробуду здесь несколько дней.

– Зачем?

– Хочу разрешить один вопрос, касающийся меня.

– Твои дела в Брайнморе касаются и меня тоже, Тиг. Я имею право знать, в чем дело.

– На сей раз нет.

– Если это касается Анвен или кого-то еще… – начал было Роберт.

Тиг тут же перебил его:

– Ты снова заводишь речь об Анвен, Роберт. Какова ее роль здесь? Ты об этом ни словом не обмолвился, но ведь ясно как день, что она не просто ястребник или служанка.

Роберт повернулся к двери.

– Похоже, у каждого из нас имеются свои секреты, не так ли?

– Так или иначе, я найду требуемые мне ответы. Просто хотел заручиться твоей поддержкой.

Роберт замер у порога.

– Если это в интересах Брайнмора, я тебя поддержу, но не забывай, что лорду Гвалчду я не подчиняюсь.

Анвен умылась холодной водой, чтобы прогнать сон, промокнула лицо льняным полотенцем и подошла к окну. На светло-голубом утреннем небе не было ни облачка – день, похоже, будет холоднее обычного. Анвен удивилась тому, что вообще смогла заснуть, ведь ее комната соседствует с покоями гостей, а значит, с Тигом. Не раз она бросала взгляды на дверь, ожидая, что та распахнется и он войдет, но этого не случилось.

Разглаживая руками подол платья, Анвен сердито фыркнула. Чувствует ли она облегчение или сожаление, нужно выбросить это из головы. Она вернулась в Брайнмор, поэтому пора прекратить тратить время на Дьявола из Гвалчду.

В открытую дверь она увидела Ффайон. Очевидно она также решила умыться и вышла в смежные покои в поисках служанки. Тиг предупредил, что тетка, скорее всего, вообще не вспомнит о случившемся. Все дружно решили не упоминать о том, что произошло в Зале. Хотя Ффайон и не выказывала ей дружелюбия во время ее пребывания в Гвалчду, Анвен решила не смущать ее неудобными расспросам. Рэйену удалось смягчить ее отношение к этой женщине, но она знала и то, как лишения меняют характер людей. Иногда делают их сильнее, а иногда и злее. Как бы там ни было, Ффайон заботилась о ней во время болезни, и теперь Анвен решила отблагодарить ее тем же.

– Доброе утро, сестра! Как вы себя чувствуете?

– Не жалуюсь. – Ффайон едва удостоила ее взглядом. – А как ты провела эту ночь?

– Очень хорошо, благодарю вас.

– Одна?

Ффайон определенно лучше, раз она снова твердит о своем «любимом» грехе.

– Разумеется, сестра.

– Похоже, это ненадолго, дитя. Своей развязной манерой поведения ты обратила на себя внимание милорда. Если ты чиста, скоро таковой не будешь.

– Не понимаю, что вы имеете в виду.

Ффайон поджала губы.

– Неужто ты и вправду такая наивная? Я наблюдала за тобой за ужином вчера вечером. Он тебя заметил, а теперь увлекся еще больше. Если не побережешься, лишишься не только свободы, но и нарушишь заповедь Господню.

Даже поездка в Брайнмор никак не повлияла на одержимость Ффайон указывать другим на их помыслы. Лишь видя черные круги под ее глазами, Анвен кое-как сохраняла остатки терпения.

– Спасибо, сестра, я очень ценю вашу заботу.

Ффайон шагнула к ней.

– Будь осторожна. Ты понятия не имеешь, что происходит. Это может дорого тебе стоить.

Анвен без стука вошла в покои Алиеноры. Как обычно в столь ранний час, сестра молилась, стоя на коленях, и утренний свет образовывал подобие нимба над ее белокурой головкой.

– Сколько мне еще ждать, пока ты закончишь? – спросила Анвен, протягивая к сестре руки.

Алиенора вздрогнула, повернулась к двери и бросилась в объятия Анвен.

– Наконец-то ты навестила меня!

Анвен на мгновение прикрыла глаза, наслаждаясь легкими, как паутинка, объятиями сестры.

– Давай присядем и поговорим.

Анвен уселась на кровати, взяла Алиенору за руки.

– Ты не найдешь ни одного синяка. – Губы девушки скривились. – Ты же знаешь, теперь Роберт защищает меня.

Анвен недоверчиво покачала головой. Было время, когда Уриен, забывая о гневе Роберта, не останавливался даже перед поркой.

– Ты дочь Уриена, а он бьет тебя! Никогда не могла понять, почему ты до сих пор привязана к нему и терпишь его, хотя не видишь от него ничего, кроме криков и побоев?

– Терпение… Он мой отец, и я не просто терплю его. Я люблю его, как велит нам Господь Бог. Он и твой отец тоже.

Уриен никогда не признает ее своей дочерью. Только не ее, незаконнорожденную дочь от служанки. Анвен перестала считать его отцом в тот день, когда он оттолкнул ее и набросился с кулаками на Алиенору.

Будто в ответ на мысли Анвен, у Алиеноры задрожали руки.

– Молись, не выказывай ни гнева, ни страха. Я никогда не смогу разделить твою ненависть к отцу.

– Прости, что меня не было рядом, чтобы помочь тебе.

– Ты не можешь защитить меня от всего, – поддразнила Алиенора, улыбаясь сестре. – Хоть всегда и пыталась.

– Я ничего не могла с собой поделать. Ты очень дорога мне.

Алиенора сжала руку Анвен.

– Знаю. Я тоже тебя люблю, хоть и понимаю, что ты все еще упрямо отказываешься признаться в этом вслух. – Убрав руку, Алиенора снова положила ее себе на колени и добавила: – Честно говоря, он уже много недель меня и пальцем не трогал.

– Рада слышать, что Уриен так напивался, что был не в состоянии обижать тебя.

– Нет, дело не в этом. И не в заступничестве Роберта тоже.

– Что же тогда произошло?

– Все изменилось с тех пор, как ты пропала. Роберт научил меня, как избегать побоев.

– У тебя это и прежде хорошо получалось, – ревниво возразила Анвен.

Алиенора покачала головой:

– Это не одно и то же. Теперь я делаю это не прячась, как ребенок, а с помощью слов и поступков. Знаешь, с отцом, оказывается, уживаться куда проще, чем я думала.

Анвен поразили ее слова. Сама она давным-давно научилась обороняться и избегать гнева Уриена, но всегда полагала, что Алиенора слишком слаба для этого. Похоже, с помощью Роберта ее сестра обрела уверенность в себе.

Алиенора негромко рассмеялась.

– Анвен, не нужно грустить, порадуйся за меня.

Она попыталась выдавить из себя улыбку.

– Конечно, я радуюсь. Просто… – Не договорив, она махнула рукой, вдруг осознав справедливость слов сестры.

Глядя на сияющую от радости Алиенору, Анвен понимала, что о большем и мечтать не могла, даже если за произошедшую с ней перемену нужно благодарить Роберта Дентского. Неужели Алиенора влюбилась?

– Что Роберт значит для тебя? – спросила она.

Покраснев, Алиенора прикрыла рот рукой.

– Как я погляжу, тебя даже удар по голове не изменил.

Анвен вспомнила, как Тиг по ночам держал ее за руку, помогая справиться с болью, вспомнила их поцелуй и объятия. После того как он поймал ее на руки в Дамегском лесу, между ними возникла незримая связь.

Алиенора подняла бровь:

– А может, и изменил.

– Вот еще глупости! – Анвен выразительно покачала головой. – Пустячная травма.

– Совсем нет, насколько я поняла.

– Значит, ты получала послания.

– Очень много. Когда ты не вернулась домой, я переживала, что из-за дождей река разлилась, так что было не перейти, и тебя смыло течением. Но в ту же ночь из Гвалчду пришло сообщение с рассказом о том, что с тобой случилось. С тех пор мы просто ждали твоего возвращения.

Они ждали, но сами не приехали за ней. Анвен попыталась отогнать эту мысль и превозмочь обиду. Ей следует радоваться, что она снова дома. Мелун сказал, что Алиеноре лучше, и это истинная правда. Она вся как будто светится, а еще в ней чувствуется сила, которой не было прежде. Она все такая же кроткая и покорная, как юная послушница монастыря, но в то же время в ней появилась уверенность и лицо ее освещает радостная улыбка.

– Я умираю от голода! – с улыбкой призналась Анвен. – Давай уже прекратим этот пост!

Глава 13

Растирая ладони, озябшие на утреннем морозе, Анвен опустилась на колени на краю южного поля. Три дня минуло с тех пор, как она вернулась в Брайнмор, и все это время она занималась тем, что сеяла озимую пшеницу, хотя и понимала, что уже слишком поздно. Пока она оправлялась от раны на голове, сельскохозяйственные работы в Брайнморе не прекратились, но лишняя пара рук на полях пришлась бы кстати. Анвен с радостью принялась за дело, чтобы отвлечься от мыслей о Предателе и сделанных им признаний.

Неужели он и в самом деле приехал бы за ней? Все, что она о нем знала, свидетельствовало в пользу правдивости его слов. Он в самом деле приехал бы за ней.

Теперь мужчина, произнесший эти слова, так же далек от нее, как море от Брайнмора. Вздохнув, Анвен зябко передернула плечами. Во время вечерней трапезы они по-прежнему сидели рядом, но Тиг больше не дотрагивался до нее. Время от времени Анвен осмеливалась бросить на него взгляд украдкой и с облегчением и одновременно с сожалением убеждалась, что смотрит он вовсе не на нее.

«Будь ты моей…»

Его присутствие слишком будоражит ее, она ощущает связь с ним. Работа. Только работа спасет ее. Анвен погрузила пальцы в притороченную к поясу сумку с семенами, напоминая себе, что их нужно посеять, чтобы жителям Брайнмора было что есть.

Брайнмор ее дом, ее жизнь.

Она не принадлежит Предателю, хоть он и заявил, что желает обладать ею. В Гвалчду для нее нет места, да она и сама этого не хочет. Брайнмор нуждается в ней, а не Гвалчду.

Время близилось к полудню, когда Анвен наконец закончила работу. Потеплело, но не сильно. Сцепив пальцы на затылке, она с наслаждением потянулась.

Деревенские жители гнали овец с дальних пастбищ, мальчишки – помощники конюха чистили тягловых лошадей. Среди знакомого брайнморского люда Анвен заметила и нескольких солдат Тига. Они не бесцельно слонялись по округе, как праздные гости, и не преследовали девушек-служанок, но совершали целенаправленный обход полей, башен и ворот замка. То есть даже здесь, в Брайнморе, они занимаются тем, чем обычно в Гвалчду, – ищут и охраняют. Но зачем? Итак, Анвен не ошиблась в предположении, что Тиг прибыл сюда с некоей тайной миссией. Он привез ее из Гвалчду и сам остался. Его солдаты обыскивают окрестности и вмешиваются в дела местных жителей. Анвен знала, что Роберт этому совсем не рад, несмотря на давнюю дружбу с Тигом.

Затянувшийся визит Тига не мог не беспокоить Анвен, потому что, если присутствие Тига досаждает Роберту, Уриен, должно быть, пребывает в бешенстве. А когда Уриен не в духе, обычно вымещает злобу на Алиеноре.

Однако вот уже три дня он держит руки при себе. Алиенора даже присоединилась к ним за вечерней трапезой, что прежде всегда возбуждало гнев Уриена, но теперь он лишь больше мрачнеет. Анвен подобная отвратительная манера поведения за столом даже радовала: что угодно, лишь бы Уриен оставил Алиенору в покое!

Однако благодаря Роберту сестра почти никогда не оставалась в одиночестве. Он ни разу не нарушил границ приличий и вел себя подчеркнуто вежливо, почти нежно, и Алиенора в ответ одаривала его скромными, милыми улыбками. Между ними возникла некая связь, которой не было, когда Анвен покинула Брайнмор.

Роберт не мог не понимать: Уриен никогда не одобрит, чтобы за его дочерью ухаживал англичанин, и Анвен была невыносима мысль, что это разобьет Алиеноре сердце.

– Почему ты хмуришься? – раздался за спиной знакомый голос, так что девушка вздрогнула от неожиданности.

К Анвен стремительными шагами приближался лорд Гвалчду. На нем была шерстяная туника, отороченный мехом кожаный жилет и темные бриджи. К поясу приторочен короткий меч, волосы небрежно откинуты назад и перехвачены лентой.

– Вы напугали меня.

– Сотня солдат могла бы промаршировать через это поле, а ты бы и не заметила.

– Я раздумывала над неприятными вещами. Сожалею, если мое настроение вам не по вкусу, но я полагала, что нахожусь в одиночестве, и не считала нужным следить за выражением лица. – Подхватив край фартука, Анвен вытерла руки. – А вы зачем сюда явились?

– Ты ничего не делаешь для себя, все для других, – заметил Тиг, поджав губы. – Окажи и мне услугу. Я хочу, чтобы ты показала мне земли Брайнмора.

– Ведь вы их уже осмотрели! – не преминула заметить Анвен.

– А ты что же, следила за мной?

– Нет, просто сделала логическое заключение. Вы провели здесь три дня. Чем еще вы могли бы заниматься, кроме как изучать Брайнмор?

Тиг протянул ей руку.

– Хочу, чтобы ты показала мне свой дом.

– У меня много работы, – дерзко ответила Анвен, игнорируя его жест. – Мы больше не в Гвалчду, и вы здесь не распоряжаетесь.

Тиг опустил руку.

– Я и не распоряжаюсь, просто прошу.

Анвен внимательно всмотрелась в его лицо, но, как и обычно, не сумела понять, о чем он думает.

– Дождь собирается.

– И пусть себе, – возразил Тиг. – Роберт хорошо управляет этим поместьем, и я осведомлен, какую выгоду здесь можно получить. Я, как обычно, взыщу свою десятину, но мне бы хотелось увидеть это место твоими глазами. Похоже, работы тут непочатый край.

Анвен открыла было рот, чтобы отказаться, но тут ей в голову пришла мысль. Верно, работы в Брайнморе на всех хватает. Может, и не помешает показать лорду Гвалчду, какой урон нанесли войны ее дому.

– Хорошо, я вам все покажу, но у меня по-прежнему много дел, поэтому не стоит ожидать, что я проведу с вами остаток дня. Не у всех есть рота слуг, готовых услужить хозяину.

– Надеюсь, я не очень тебя затрудняю.

Анвен отклонила предложение Тига поехать верхом, сославшись на то, что, если они пойдут пешком, увидят куда больше. Она не собиралась открывать истинной причины своего отказа от верховой езды. Согласись Анвен сесть с ним на одного коня, она снова окажется в плену его рук, почувствует его крепкий мускулистый торс и касание бедер, направляющих коня. После того как Тиг поцеловал ее, ей не хотелось снова к нему приближаться.

Анвен зашагала через поле, стремительно удаляясь от мужчины, с которым согласилась провести время. Тиг нагнал ее и пошел рядом. Она показала ему землю, которую не засевали очень давно, поскольку ее некому было вспахать, попутно объясняя, что, будь у них достаточно рук для ее обработки, можно было бы удвоить урожай.

Потом они выбрались на дорогу, которая привела в деревню. Здесь обжитые домики стояли вперемежку с пустующими. Хорошую древесину давно использовали, поэтому незанятые постройки постепенно растаскивали на дрова. Вероятно, к весне от них мало что останется.

Так они дошли до конца деревни и вышли на берег реки. Солнце садилось, небо потемнело, грозя вот-вот пролиться дождем, пришло время возвращаться.

Анвен повернулась к Тигу:

– Как видите, Брайнмор не идет ни в какое сравнение с Гвалчду. Мы много в чем нуждаемся, а доходы наши не велики.

– Да, Роберт говорил мне то же самое, но было полезно узнать и твою точку зрения. Спасибо, что познакомила меня с жителями деревни. Они уважают и любят тебя.

Анвен горько улыбнулась:

– Да, но я не могу ни накормить, ни дать крышу над головой.

– Бедность можно преодолеть. Невспаханные поля стоят под паром, почва плодородная. Брайнмор не безнадежен, былое величие можно возродить.

Боль ножом полоснула по сердцу Анвен. Она показала Предателю все слабые места и бедность Брайнмора, переживающего после череды войн тяжелые времена. Лорд задавал вопросы, не выказывая ни грубости, ни заносчивости, не спорил с ней. То есть вел себя совсем не так, как Анвен ожидала, чем поверг ее в замешательство и тревогу.

Девушка горько вздохнула. Что бы он ни говорил, Брайнмору уже не возродить былого процветания. В Брайнморе достаточно земли, но недостает рабочих рук, чтобы собирать урожай, и рыночных дней, чтобы сбывать его. Многие ездили в Гвалчду продавать припасы, но этого было недостаточно. Все усилия затрачивались впустую.

Печаль в душе Анвен сменилась гневом. Ведь так было не всегда. Все их беды начались с предательства человека, стоящего сейчас перед ней.

Должно быть, она слишком долго хранила молчание, потому что Тиг снова заговорил тихим голосом:

– Брайнмор расположен слишком далеко от Гвалчду, Анвен, в противном случае я непременно предложил бы помощь.

Анвен поспешно отерла ладонями щеки, недоумевая, когда же начала плакать.

– Как всегда, виновата английская алчность, – презрительно бросила она.

– Только отчасти.

Анвен даже не попыталась возразить. Она слишком устала, чтобы ввязываться в новый спор и доказывать, что во всем виноваты англичане и их приспешники. Махнув рукой, будто прощаясь, она отправилась к берегу реки, зная, что в это время дня едва ли кого-то там встретит. Из-за потемневшего неба вода в реке казалась совсем черной, но все же вокруг было очень красиво.

Анвен услышала шаги Тига за спиной и, решив не обращать на него внимания, пошла быстрее. Лорд продолжал следовать за ней, не говоря ни слова. Раздражение Анвен росло. Отчего он не оставит ее в покое?

– Почему бы вам не отстать от меня наконец? – развернувшись, поинтересовалась девушка.

Тиг тоже остановился и внимательно осмотрел берег реки.

– Тут может скрываться опасность.

– Я бывала здесь множество раз без вашего великодушного надзора.

– Но теперь я здесь.

– Мы больше не в вашем драгоценном Гвалчду. Я способна сама о себе позаботиться. – Ей хотелось остаться одной, чтобы этот мужчина перестал следовать за ней, смущая и волнуя ее. – Просто отстаньте от меня!

Уголки его губ тронула кривая усмешка.

– Только не теперь.

Анвен показалось, что ее знобит. Старое шерстяное платье и поношенный плащ почти не грели. Девушка обхватила себя руками.

– Это место расстраивает тебя, – заметил Тиг. – Почему бы тебе не бросить все и не уйти? Многие жители Брайнмора перебрались под защиту Гвалчду.

– Я останусь здесь до тех пор, пока мне тут рады.

– Что для тебя Брайнмор? Ты, как я понимаю, невысокого мнения об англичанах, а им теперь принадлежит все здесь. Хоть Роберт и называется наместником, дело куда серьезнее: он может заполучить Брайнмор в свое владение, стоит ему лишь попросить об этом короля. Эдуард весьма необычно обошелся с Брайнмором, чего даже ты не можешь отрицать.

Анвен сердито фыркнула. Покинуть свой дом? И пусть ей тут ничто не принадлежит, она вольна делать то, что ей заблагорассудится. Здесь она сама себе хозяйка. В ней нуждаются. В любом другом месте она будет зависеть от капризов тех, кто наделен властью. Она ни за что не поставит себя в подобное положение. Более того, она не отдаст себя в руки человека, сделавшего Брайнмор слабым и уязвимым.

– И зачем же мне искать защиты у Предателя из Гвалчду?

– В самом деле, зачем? – Тиг склонил голову набок. – Однажды ты уже сделала это. Ты буквально бросилась в мои объятия. В тот день, в лесу…

Анвен отступила на шаг.

– Что еще мне было делать? Умереть? Вы говорите так, будто у меня был выбор.

Тиг на шаг приблизился к ней.

– Но ты не прогнала меня и позже. Страдая от боли, ты искала моего утешения, в лихорадочном бреду ты сжимала мою руку. Не так ли?

– Ничего я не искала. – Анвен отступила на шаг назад. – Вы сами ко мне приходили. Повторю еще раз: разве у меня был выбор? Это мне следует спросить, зачем вы по ночам сидели у моей постели?

Проигнорировав вопрос, Тиг снова шагнул к ней.

– Тогда на соколином дворе ты ответила на мой поцелуй. И позже, когда мы ужинали, ты реагировала на мои прикосновения. Да и сейчас ты смущена и взволнована.

– Я просто раздосадована этим глупейшим разговором.

Анвен сделала еще один шаг назад и едва не замочила свои кожаные башмачки. За ее спиной несла темные воды полноводная река. Дальше отступать было некуда, девушка плотнее запахнула плащ, но от этого ей не стало теплее. Над водой стелился густой холодный туман, от которого одежда сделалась волглой и стылой.

– Боюсь, все куда серьезнее. Непросто обсуждать подобное, согласен, но я, в отличие от тебя, не пытаюсь уклониться от разговора. – Предатель приблизился к ней вплотную. – Не могу больше держаться в стороне.

Теперь Тиг стоял совсем рядом, так что Анвен отчетливо видела его черные глаза в обрамлении густых ресниц, дуги бровей, точеные скулы и полные губы. Ей вдруг показалось, что черты его лица смягчились. Или это ее собственное отношение к нему сделалось более мягким?

Она доверилась ему тогда в лесу и позже, когда, мучимая болью, искала его утешения. Она могла объяснить подобное поведение усталостью и болезнью, но то были лишь отговорки. Она хотела, чтобы Тиг сидел подле ее постели.

В тот день, когда он показывал ей своих птиц, они нашли общий язык. Неужели она привязалась к этому мужчине? Неужели ее вера в него – не просто временное помешательство, порожденное обстоятельствами, но результат того, что ему удалось завоевать ее доверие?

Нет. Он предал свою страну и свой народ. Он и сейчас является могущественным лордом, а кому как не ей знать, как власть имущие обращаются с теми, кто слабее их. Нельзя ему доверять.

– Не понимаю, о чем вы.

Тиг стоял не шевелясь, скользя внимательным взглядом по ее лицу, пока наконец не остановился на губах. Сгорая от предвкушения, Анвен закрыла глаза. Она знала, что Тиг собирается поцеловать ее.

– Скоро поймешь.

Развернувшись, Тиг зашагал прочь.

Анвен ничего не оставалось, как последовать за ним.

У брайнморских ворот им встретился Питер, капитан стражи, и Тиг ушел с ним. Оставшись в одиночестве, Анвен смогла наконец перевести дух.

Лорд Гвалчду – безжалостный человек, и она ощущает его волевой характер, даже когда его нет поблизости, а когда он рядом, она вообще не властна над собственными чувствами.

Он желает ее. Анвен поняла это на соколином дворе. Нет, даже раньше, когда он сидел по ночам у ее постели, утешая ее. И в Брайнморе тоже, когда он наблюдал за ней. Желание таится в изгибе его губ, в хищном, непроницаемом взгляде. Но испытывает ли и она к нему ответное желание? Да… Но как это возможно, ведь он предал свой народ?

Стараясь отвлечься от этих мыслей, Анвен скользила взглядом по двору, пока не увидела стоящих у конюшни Алиенору и Роберта. Алиенора смеялась, а Роберт что-то оживленно рассказывал ей.

– Анвен! – Голубые глаза сестры лучились от радости. – Роберт рассказывал мне, как трудно ему было в первый раз сесть на боевого коня.

Об умении Роберта обращаться с лошадьми ходили легенды, а уж на бедных конюшнях Брайнмора его почитали за непревзойденного знатока и прислушивались к советам.

– Трудно? – переспросила Анвен. – Вот уж никогда бы не подумала!

Прежде чем ответить Анвен, Роберт бросил заговорщический взгляд на Алиенору.

– Ну, лошади не всегда меня любили.

Алиенора рассмеялась:

– Подозреваю, что он все придумал, чтобы обманом усадить меня на одно из этих опасных существ.

– На лошадь? – воскликнула Анвен. – Ты же никогда не стремилась ездить верхом!

Алиенора кивнула:

– Верно! Эти создания такие большие, с зубами и копытами. Но Роберт обещает, что ни на секунду не отойдет от меня, вот я и решила попробовать… тем более что он меня заставляет.

– Я вас не заставляю, – добродушно рассмеялся тот. – Подумайте только, как замечательно вы будете выглядеть на шествии в честь Мартынова дня!

– О, и шествие сюда приплел! – воскликнула Алиенора.

– Я знаю, праздники – ваша слабость.

Анвен в изумлении наблюдала, как Алиенора притворяется оскорбленной словами Роберта. Прежде она никогда не замечала в сестре подобных перемен.

За несколько недель отсутствия Анвен Алиенора сделалась для нее незнакомкой, которая вовсе в ней не нуждается и способна сама о себе позаботиться. Анвен незаметно удалилась, и Алиенора этого даже не заметила.

Пребывая в смятенных чувствах, Анвен не спеша готовилась к вечерней трапезе. Она зачесала волосы назад и надела на голову тонкий серебряный обруч с вуалью, которая отчасти скрывала шрам на виске; выбрала изящное голубое платье из тонкой шерсти с рукавами, от локтя до запястья отделанными алой лентой, и ярко-желтую накидку.

Спускаясь по лестнице, Анвен чувствовала себя куда увереннее, чем обычно, и нисколько не тревожилась, что опаздывает. Приподняв край подола, чтобы не споткнуться, она, осторожно ступая, приблизилась к княжескому столу. К ее удивлению, сестры за ним не было.

– Где Алиенора?

Лицо Роберта тут же потемнело от гнева, а Тиг наклонился к нему и что-то зашептал на ухо. Соглашаясь со сказанным, что бы это ни было, Роберт кивнул и ответил Анвен:

– Она отдыхает в своей комнате.

Анвен, видевшая сестру всего лишь час назад, тут же встревожилась:

– Отдыхает? С ней ничего не случилось на конной прогулке?

– Нет, все прошло хорошо.

Анвен разжала руки, отпуская подол платья.

– Но что-то же случилось! Я вижу по вашим лицам!

Роберт ей не ответил. Взгляд его был устремлен за спину Анвен. Обернувшись, она увидела спускающуюся по ступеням Алиенору и с облегчением выдохнула. Но прежде чем она успела сделать хоть шаг по направлению к сестре, кто-то сжал ее запястье.

Тиг. Он не причинял ей боли, но держал крепко. Анвен вопросительно изогнула бровь, но он лишь указал кивком на место рядом с собой, веля ей сесть за стол.

– Присоединяйся же к нам, – невнятно пробормотал Уриен, не отрывая ото рта кубка. – Мы с тобой позже поговорим.

Анвен вздохнула. «Разговоры» Уриена были ей хорошо знакомы. Не успела она сдвинуться с места, как Роберт подскочил к Алиеноре и отвесил ей низкий поклон.

– Миледи, нынче вечером вы выглядите, как и всегда, прекрасно.

Алиенора склонила голову, на щеках ее проступил румянец.

Уриен поднял кубок.

– Иди же, дитя, займи свое место. Я голоден.

Грубое замечание отца заставило Алиенору вздрогнуть. Вуаль, обрамляющая ее лицо, качнулась, приоткрыв багрово-красный синяк на щеке.

Ахнув, Анвен вскочила, но Тиг схватил ее за руку, останавливая:

– Спокойнее, Анвен. Позволь Роберту позаботиться о ней.

– Если бы он позаботился о ней, этого не случилось бы.

– Анвен, просто смотри.

Девушка не хотела слушать, что говорит Тиг. Откуда ему знать, что тут произошло? Но, устрой она сцену, Алиенора окажется в неудобном положении. Поэтому она сдержалась.

Алиенора сидела не рядом с Уриеном, но между Робертом и Ффайон – должно быть, так распорядился Роберт. Во время ужина он без устали ухаживал за ней – наполнял кубок, нарезал мясо такими маленькими кусочками, чтобы ей удобно было есть распухшими губами.

Анвен пребывала в смятении. Ей бы следовало радоваться, что об Алиеноре заботились в ее отсутствие, а не скорбеть, что сестра перестала нуждаться в ее защите.

Не в силах справиться с беспокойством, Анвен глубоко вздохнула. Грядут перемены, а значит, ей придется найти иные способы быть полезной Брайнмору, чтобы ее не вышвырнули прочь, как случилось с ее матерью. Но что ей придумать?

– Спокойно, Анвен. Все к лучшему. – Тиг передал ей кусочек зажаренного цыпленка, и она взяла его.

– Много вы знаете о том, что для кого лучше!

– Пока, может, и не знаю, но надеюсь скоро выяснить.

Глава 14

Анвен проснулась от скрипа двери. В спальне было темно и тихо, но в ней, без сомнения, кто-то был. Повернув голову, она различила стоящую в дверном проеме широкоплечую фигуру.

Анвен не требовалось света, чтобы понять, кто к ней пожаловал. Даже во мраке ночи она узнала Тига.

– Что вы здесь делаете?

– Пойдем прогуляемся.

Голос Тига – низкий, соблазнительный, ласкающий, как у самого дьявола, – в темноте приобретал еще большую власть. Смысл его слов дошел до нее не сразу.

– Сейчас же ночь, – резонно возразила Анвен.

– Самое приятное время суток.

– Был дождь, похолодало.

– В покоях слишком душно. Пойдем прогуляемся, Анвен.

Тиг просил так настойчиво, что Анвен окончательно проснулась, хоть и по-прежнему ощущала усталость.

– Отвернитесь, пока я буду одеваться, – велела она, не желая рисковать.

Всем известно, что в жилах лорда Гвалчду течет дьявольская кровь, она и сама в это верит. Раз ему удалось поднять ее с кровати посреди ночи, он в самом деле обладает нечеловеческими способностями. По своей воле она на такое точно не пошла бы.

– Не думаю, что мы поступаем разумно, – сказала Анвен, бредя вслед за Тигом через побелевшее от изморози поле.

Оглянувшись через плечо, она увидела вдали очертания скудно освещенного замка.

– Это необходимо. Неужели ты не доверяешь мне? – спросил Тиг.

– Нет, – ответила Анвен, в душе понимая, что это не так, в противном случае она ни за что не пошла бы с ним в такую даль. – Мы можем провалиться в яму, и никто не найдет нас до самого утра.

– Ты же со мной.

– Я не чувствую себя в безопасности только потому, что вы так говорите. – Все же Анвен продолжала идти за ним. – Если вам так хочется что-то мне показать, куда разумнее было бы сделать это при свете дня.

– Я не говорил, что это разумно, но это совершенно необходимо.

Деревья расступились перед ними, и Анвен ахнула. Они как будто попали в сказочную страну. Полная луна лила на землю мягкий серебристый свет, отражаясь в реке, как гигантская жемчужина. Волны с журчанием омывали прибрежные камни, образуя вокруг них тонкое кружево льда. Ветви плакучей ивы, нависающие над водой, покрылись сосульками. Анвен всегда считала берег реки живописным, но никогда не бывала здесь ночью. Темнота и первый в году мороз все преобразили.

– Как красиво! – прошептала девушка.

– Лучше, чем я представлял, – согласился Тиг.

Анвен повернулась к нему:

– Зачем вы привели меня сюда?

Оставив ее вопрос без ответа, Тиг зашагал вдоль кромки воды, и Анвен последовала за ним. Они удалялись от деревни и от замка. Молчание Тига не смущало Анвен, ей было вполне достаточно его общества и очарования пейзажа. Удивительно, какие изменения могут произойти всего за несколько часов! Когда они были здесь вечером, его общество раздражало ее, а теперь во мраке ночи казалось успокаивающим. Хотя Анвен и было холодно, чарующие звуки реки убаюкивали, даря покой и умиротворение.

– Спасибо, что привели меня сюда.

Тиг посмотрел на нее:

– Все эти дни я никак не мог понять, зачем ты так часто приходишь сюда, ведь это место далеко и никак не связано с твоими повседневными занятиями.

Анвен не удивилась, что он это заметил.

– Вы следили за мной.

– Да. – Сделав еще несколько шагов, он остановился. – Ты улизнула после ужина. Приходила сюда?

– Да, сюда, но…

– Но не обрела душевного спокойствия. А теперь?

– Возможно. – Анвен умолкла, собираясь с мыслями. – Возвращение в Брайнмор стало для меня тяжелым испытанием, – призналась она наконец. – Во время моего отсутствия произошли перемены…

– Ты говоришь об Алиеноре? – внимательно всматриваясь в ее лицо, уточнил Тиг.

– Да, она стала другой. Как вы верно заметили, это к лучшему, но… Мне недостает прежней Алиеноры.

– Она теперь счастлива.

– Пожалуй…

– Дело в том, что, пока тебя не было, она повзрослела?

– Да… Нет, все гораздо серьезнее.

– Значит, ты переживаешь из-за ее отношений с Робертом.

Анвен посмотрела на него:

– Как вы догадались?

– Я знаю Роберта много лет. – Глядя в темноту, поверх плеча Анвен, Тиг продолжил: – Мы с Робертом вместе были при дворе Эдуарда и подружились, несмотря на разницу в возрасте – он моложе меня – и происхождении. Даже в молодые годы он был сдержанным, рассудительным и уравновешенным. Мы вместе сражались за Эдуарда во время… – Не договорив, Тиг посмотрел Анвен в глаза.

– Валлийской войны за независимость, – закончила Анвен за него.

– Да, верно. Именно тогда, еще до подписания каких-либо военных соглашений, мы дошли с боями до Брайнмора. Неожиданно для всех нас Роберт попросил назначить его наместником Брайнмора. Думаю, это твоя Алиенора повлияла на его решение остаться.

– Она тогда была совсем ребенком.

– Но Уриен и в то время жестоко с ней обращался?

Когда сестры были детьми, отец колотил их прилюдно.

– Да. Мне никогда не понять, почему, несмотря ни на что, Алиенора любит Уриена.

Тиг поддел камешек мыском сапога.

– Зная Роберта, могу поручиться, что он не стерпел подобного обращения Уриена со своей дочерью. В юные годы ему приходилось нелегко из-за слухов о его крестьянском происхождении, поэтому он всегда принимает сторону угнетенных. При его умении обращаться с мечом бросить ему вызов осмелятся разве что круглые дураки.

Анвен обдумала слова Тига. Все сходится. Когда Роберт вернулся, Уриен перестал поколачивать Алиенору. Анвен всегда приписывала эту заслугу собственному умению сдерживать гнев Уриена, но, вероятно, Роберт тоже защищал Алиенору.

Тиг бросил камешек в воду.

– Думаю, он остался, потому что полюбил ее.

Анвен вспомнила мечтательные улыбки Алиеноры и то, как оживлялся ее взгляд, когда Роберт был рядом. Алиенора влюблена. Как просто и как сложно!

– Уриен никогда не допустит этого брака.

– Без сомнения. Однако, если Алиенора до сих пор любит отца, это объясняет, почему Роберт позволил тому оставаться лордом Брайнмора, хотя Эдуард с радостью даровал бы ему это поместье за военные заслуги. – Тиг поднял с песка плоский камешек и запустил в воду. – Принимая во внимание здоровье Уриена, это вопрос времени. Нужно просто дождаться его смерти.

– Как все, оказывается, просто, – с горечью проговорила Анвен и обхватила себя руками в попытке согреться. – Но это не объясняет, почему Роберт закрыл перед вами ворота.

– Разве нет? Мое присутствие злит Уриена, который, судя по свежему синяку Алиеноры, вымещает гнев на дочери. Так что недовольство Роберта моим приездом вполне оправданно.

– А зачем вы приехали?

Тиг криво усмехнулся:

– Не секрет, что мы с Уриеном друг друга на дух не переносим.

Анвен ждала продолжения. Глаза ее привыкли к темноте, да и лунные блики на воде давали достаточно света, чтобы видеть лицо Тига. Не глядя на нее, он размахнулся и бросил в воду еще один камешек, тот лягушкой проскакал по водной глади, оставляя за собой вереницу расходящихся кругов.

Распущенные волосы Тига взметнулись в такт движению и снова опустились на плечи. Анвен ощутила странную потребность прикоснуться к ним, запустить пальцы в непокорные пряди. При мысли о том, что она может дотронуться до него, у нее перехватило дыхание. Встряхнувшись, чтобы прогнать наваждение, Анвен стала вышагивать взад-вперед, надеясь согреться.

Тиг наклонился и поднял еще один камешек.

– Секрет в том, что Уриен ненавидит меня не только из-за Валлийских войн. Некогда его притязания простирались далеко за пределы Брайнмора.

Анвен остановилась. Уриен хотел управлять Гвалчду?

– Как? – шепотом спросила она.

Тиг метнул камень в воду и протянул ей руку.

– Идем. Мы и так пробыли на холоде дольше, чем я рассчитывал.

Анвен отрицательно покачала головой:

– Я не хочу возвращаться.

– У тебя зубы стучат. Возьми меня за руку. Мы пока не возвращается в замок.

Заинтригованная, Анвен сжала его ладонь. Оказывается, она замерзла куда сильнее, чем представляла. Да и мороз к ночи крепчал. Почувствовав знакомое прикосновение сильной руки Тига, она ни за что не хотела отпускать ее. Похоже, она все еще нуждается в его поддержке.

Тиг повел ее вверх по холму, старательно обходя дома деревенских жителей, чтобы не побеспокоить ни людей, ни животных.

– Куда мы идем? – спросила Анвен, когда они взобрались на холм.

На его вершине обнаружилась небольшая хижина с отверстием для выхода дыма в крыше. Охотничий зимний домик, которым много лет никто не пользовался. Анвен полагала его непригодным для проживания, но с разожженным внутри очагом, осветившим единственное окошко, он показался ей вполне гостеприимным.

– Это вы развели огонь?

Тиг сжал ее ладонь и распахнул дверь.

– Входи.

Анвен повиновалась. Зубы ее стучали, а рука – не та, которую держал Тиг, а вторая – была холодна как лед.

Тиг подкинул несколько поленьев в очаг, снял с Анвен отсыревший плащ и закутал в теплое шерстяное одеяло, другое накинул себе на плечи.

Анвен продолжала дрожать. Хоть огонь и давал свет, в хижине все же было темно, и на стенах плясали тени.

– Вы восстановили домик.

– Всего лишь подлатал кровлю и велел здесь прибраться. Это было необходимо.

– А вот это… – Анвен указала сначала на висящий над огнем котелок, из которого пахло элем, потом на грубо сколоченную кровать, накрытую соломенным тюфяком и застеленную меховыми шкурами. – Это все тоже необходимо?

Тиг разлил горячий эль по кубкам и протянул один Анвен.

– В такую ночь, как эта, даже очень.

Взяв кубок, Анвен втянула носом поднимающийся от него пар, прежде чем сделать глоток. Присесть можно было разве что на единственный стул или на кровать. Она выбрала стул.

– Расскажите мне об Уриене.

Тиг усмехнулся:

– Я и без того рассказал достаточно. Мы слишком много говорили о прошлом, хотя мои мысли куда больше занимает настоящее.

– Я пошла за вами из-за того, что вы сказали у реки.

Тиг уселся на кровать и вытянул ноги.

– Знаю.

Коварный Дьявол из Гвалчду! Анвен обвела взглядом хижину, такую уютную и уединенную в ночной тиши. Пока она жила в Гвалчду, постоянно опасалась западни и всегда была начеку, но в Брайнморе ослабила защиту. Дома Предателя можно не бояться. Однако, когда он рядом, о безопасности можно забыть.

– Нам пора возвращаться, – сказала девушка.

– Скоро.

Тиг уже употреблял это слово прежде. Анвен тогда подумала, что он собирается ее поцеловать. Теперь, как и тогда, его взгляд заворожил ее. Ей вдруг показалось, что она никогда не устанет вот так смотреть на него.

Тиг пытался собраться с мыслями, но не мог. Анвен смотрела на него в упор своими широко распахнутыми голубыми глазами, в которых притаилась неуверенность. Прежде он ничего подобного не замечал.

– Я не сказал тебе о том, как красива ты была сегодня вечером. На протяжении всей трапезы я никак не мог дождаться, когда окажусь здесь с тобой. – Подавшись вперед, он провел ладонью по ее влажным локонам, осторожно коснулся пальцем шрама у нее на виске. – Болит?

Анвен отстранилась, и он тут же затосковал по ощущению ее теплой кожи.

– Нет, головные боли меня больше не мучают, – отозвалась девушка.

Неуверенность в ее глазах сменилась вызовом. Тиг недоумевал, как это раньше он считал ее способной на предательство. Анвен не в состоянии ничего скрыть, и это касается не только ее мыслей.

– Шрам едва заметен, Анвен, припухлость и краснота спали.

– Я знаю, как он выглядит.

– В самом деле? – удивился Тиг.

– В тот день, когда я впервые купалась в Гвалчду, – отвернувшись, она глотнула эля, – я видела свое отражение в воде.

– То было несколько недель назад. – Допив эль, Тиг поставил кубок на пол. – Ты не до конца восстановилась.

– Я же сказала, что со мной все в порядке.

– Я удивлен, что ты выказываешь тщеславие. Это так по-женски.

– Вот так комплимент! – фыркнула Анвен.

Тиг снова подался вперед, взял кубок из ее рук и поставил рядом со своим. Хотя подбородок ее был упрямо вздернут, а взгляд тверд, на мгновение в нем промелькнула боль.

– Анвен, я видел, как ты мыла полы, пока кожа на руках не потрескалась и не стала кровоточить. Несмотря на холод и ветер, ты вышла работать в поле вместе с крестьянами, у тебя обветрилось и покраснело лицо. Все твои платья изорваны ястребиными когтями или ветвями кустов, когда ты гоняешься по лесам за своими птицами. – Тиг взял ее ладони в свои. Анвен не переплела пальцы с его, но и не отдернула руку. – Тщеславия в тебе меньше, чем в любой другой знакомой мне женщине, зато в тебе есть сила и целеустремленность.

– Вы сравниваете меня с другим женщинами, как могли бы сравнить одну кобылу с другой.

Опустившись перед ней на колени, Тиг улыбнулся, понимая, что потребуется немало терпения, чтобы убедить ее.

– У тебя благородное сердце. Ты сильна духом. В тебе горит внутренний огонь, Анвен из Брайнмора. И ты редкостная красавица. Крошечный шрам, прикрытый локоном белокурых волос, – это не недостаток, но подтверждение твоей красоты. Ты рисковала жизнью из-за птицы, чтобы спасти старого сокольничего. Это не может не вызывать восхищения.

Анвен почти растворилась в прикосновении сильных рук Тига, в теплоте его тела и черной бездне глаз. Он встал перед ней на колени. Сам Дьявол, Предатель из Гвалчду преклонил колени, чтобы утешить ее.

– К чему все эти разговоры?

– Они необходимы.

– Для чего?

– Для того чтобы показать тебе мою страсть.

– Вашу страсть? – ахнула Анвен от неожиданности.

– К тебе. Неужели я до сих пор не убедил тебя, что отличаюсь от других известных тебе мужчин?

– Других мужчин… вроде Уриена? И его людей? Все мужчины одинаковы.

– Ты оскорбляешь меня. Я не похож на них и не делал того, о чем ты мне рассказывала. – Тиг сжал ее руки. – Именно поэтому ты здесь. Нам нужно было побыть наедине, чтобы прийти к цивилизованному соглашению.

Анвен помнила, что лорд говорил ей, когда она купалась, и потом, на соколином дворе, то, как он смотрел на нее сначала в Гвалчду, а затем в Брайнморе. В его глазах светилась похоть, но чтобы и страсть тоже? Нет. Это чувство сильнее и глубже. Тиг не может испытывать страсть по отношению к ней.

– На протяжении трех дней вы даже не смотрели на меня, – напомнила Анвен.

– То было испытание честности моих намерений, – пояснил Тиг. – Имеется одно серьезное дело, о котором я не могу тебе рассказать, но которое определяет все. Сейчас для нашего знакомства далеко не самое подходящее время, как бы мне ни хотелось обратного.

– Едва ли этого знакомства можно было избежать, потому что вы стояли под тем деревом.

– Согласен. Несмотря на то что время и место неподходящие, мы узнали друг друга именно сейчас. Я этого не хотел, но избежать не мог. Мы едины, Анвен, стали таковыми с того момента, как я поймал тебя. Не буду отрицать существование этой связи, как и того, что, сидя сейчас у твоих ног, я… жажду услышать одно-единственное слово, которое положит конец моим мучениям.

Анвен высвободила руки и встала.

– Я работала целый день и очень устала. Нам пора возвращаться.

Тиг тоже поднялся на ноги.

– Прошу, не уходи от ответа.

– Не знаю, о чем вы.

– Знаешь. Едва ли ты этого не понимаешь.

Плотнее завернувшись в одеяло, Анвен старалась смотреть куда угодно, только не на Тига. Она понимала, что он говорит правду. При мысли о нем кожа ее порозовела от желания, томления и страсти. Оставалось надеяться, что темнота скрывает ее чувства.

– Что вы имели в виду, говоря о соглашении между нами?

Тиг молчал, не решаясь высказать своего желания.

– Я хочу тебя, Анвен. Нет, я нуждаюсь в тебе, – наконец признался он. – Мне необходимо узнать, каково это – обнимать тебя, прижимать к себе. Мне необходимо узнать, какова твоя кожа на вкус, как твои груди заполняют мои ладони. Я мечтаю ласкать твое тело, прикасаться губами…

– Похоть! Удовлетворение похоти – такова цель вашего соглашения?!

Тиг отрицательно покачал головой:

– Я хочу доставить тебе удовольствие.

– Вы ничем не отличаетесь от других мужчин. Хотите обнажить мое тело и утолить свои низменные потребности. Только и думаете, что о… совокуплении!

Сбросив одеяло, Тиг положил ладони на плечи Анвен и слегка сжал. Этого оказалось достаточно, чтобы заставить ее замолчать. Жар его ладоней пробудил в Анвен ответное желание.

– Существует множество причин, по которым мне не следует здесь находиться. Мне ли не знать, что этого нужно избегать.

– Избегать? Вы же сами все спланировали!

– Никогда. Если бы тебе было известно мое прошлое и то, что… – Тиг покачал головой. – Это не план, а надежда. Я продолжаю надеяться, и именно поэтому мы здесь, – прошептал он, разминая ей плечи сильными пальцами. – Желание быть с тобой занимает все мои мысли.

Анвен пребывала в смятении. Ей казалось, что она стоит на вершине утеса, едва не уносимая порывами ветра, и ожидает спасения.

Тиг теснее придвинулся к ней, и ее тело откликнулось на прикосновение, как если бы он в самом деле потянул за связывающую их невидимую нить. Анвен привстала на цыпочки и потянулась вверх, ища губы Тига.

– Я не желаю ничего, кроме единения с тобой, – чуть слышно прошептал он.

В следующее мгновение их губы встретились. Анвен захлестнула волна желания. Она ощущала давление его мягких требовательных губ и неистовую ласку рук, спускающихся вниз по ее спине к ягодицам. Сгорая от страсти, Тиг прижал к себе ее гибкое, податливое тело. Анвен ощущала силу его желания, и его страсть передалась ей, воспламеняя кровь, лишая возможности мыслить здраво. Отбросив одеяло, она вцепилась в плечи Тига и, оттолкнувшись от пола, обхватила его ногами за талию. Тиг с радостью подхватил ее, прижал к себе, как драгоценную ношу. Руки его бережно придерживали ее за ягодицы, губы дарили жаркие поцелуи.

– Прошу тебя, Анвен, пожалуйста, скажи, что ты тоже этого хочешь! – Тиг покрывал поцелуями ее шею, делаясь все более настойчивым. Забывшись от желания, он слегка прикусил ее кожу. То был очень собственнический жест. – Скажи, что понимаешь: между нами все по-другому.

– Да, – прошептала Анвен и безрассудно отдалась страсти. – Да, еще!

Уткнувшись ей в шею, Тиг застонал и уложил ее на охотничье ложе, а сам опустился рядом на колени и принялся гладить руками ее плечи и груди.

Анвен охватил жаркий трепет, и лоно ее увлажнилось. Требуя большего, она выгнулась Тигу навстречу.

– Я здесь. – Он продолжал ласкать ее, не сводя с нее взгляда своих черных как ночь глаз.

Анвен приподнялась, и ловкие пальцы Тига принялись расшнуровывать ее платье. Вслед за платьем он снял с нее сорочку и отбросил прочь. Нижние юбки собрались вокруг талии, являя ему ее наготу.

– Анвен, – произнес Тиг низким, хриплым голосом. – Ты прекрасна! Прекраснее, чем я себе представлял. Прекраснее, чем можно мечтать.

Анвен сгорала от желания, однако в глазах ее застыл безотчетный страх. Ее пугал этот шаг в неизвестное.

Тиг заметил ее смятение. Его взгляд смягчился.

– Я воин, Анвен. Мне известно куда больше о битвах, чем о том, как обращаться с девушками, но, клянусь, я буду нежным с тобой.

Тиг стянул через голову тунику. И Анвен замерла в восхищении, глядя на него. Она никогда не видела его обнаженным так близко. Смуглая кожа Тига казалась горячей и гладкой, широкие плечи поражали силой и мощью, могучая грудь, покрытая жесткими темными волосками, тяжело вздымалась. Анвен видела оставшиеся после сражений шрамы, как у истинного воина, ей хотелось прикоснуться к нему, раствориться в его жарких объятиях, но прежде, чем она успела протянуть руку, Тиг встал, чтобы развязать пояс.

Тут он посмотрел в окно и… снова затянул пояс.

Написанная на его лице страсть мгновенно уступила место ярости.

– Нет! – в бешенстве вскричал Тиг.

Его крик встревожил Анвен, и она приподнялась на локтях. Тиг тем временем уже подобрал свою тунику и поспешно натягивал ее через голову.

– Одевайся! – Лорд Гвалчду бросил на нее взгляд сверху вниз, хмуря брови.

Гнев, исказивший его черты, испугал девушку.

– Что случилось?

Анвен тоже встала, надела сорочку и платье, потом трясущимися непослушными пальцами стала затягивать завязки плаща. Неутоленная страсть дрожью отдавалась в руках и коленях. Казалось, весь мир вокруг нее рушится.

О чем она только думала? Обвинила Тига в намерении сделать ее своей шлюхой и тут же добровольно легла под него. Под Предателя! Теперь страсть полностью выветрилась, сменившись холодным недоумением.

Тут Анвен обернулась и посмотрела в окно.

Брайнмор был охвачен пламенем.

Они бежали, проталкиваясь сквозь толпу людей, текущую через ворота замка. Глаза слезились от едкого дыма, но Анвен упорно продолжала всматриваться в каждое почерневшее от копоти лицо.

– Нужно выбираться отсюда!

– Нет! – выдохнула она.

Деревянные башни Брайнмора пылали, как гигантские факелы в ночи. Половина замка уже превратилась в обугленные руины и разлетающийся по ветру пепел. Верхние покои сгорели, нижний этаж был охвачен огнем.

Питер в обгоревшей одежде бросился вперед.

– Где Роберт?! – требовательно спросил его Тиг.

– Не знаю, я пытаюсь собрать своих людей!

– Алиенора!

Анвен рванулась в пламя, но Тиг удержал ее, схватив за руку.

– Я не могу волноваться и о своих людях, и о тебе!

Анвен видела, что от княжеских покоев ничего не осталось, а значит, Алиенора должна быть в другом месте. Огонь перебросился на примыкающие к замку постройки и уже подбирался к соколиному двору, а этого Анвен никак не могла допустить. Высвободившись из сильных рук Тига, она со всех ног побежала к вольеру.

Анвен подобралась ближе к кладовой, почти полностью охваченной пламенем. Легкие наполнились смрадным дымом, дым разъедал глаза, и без того натруженные руки покрылись волдырями.

Двор заполонили кричащие слуги и жители деревни. Повсюду валялся брошенный в спешке домашний скарб, повсюду метались обезумевшие от страха животные, люди, забыв обо всем, спасались бегством. Под горящим столом плакал малыш; передав ребенка стражнику, Анвен бросилась к вольеру.

До ее слуха донесся чей-то крик, затем с оглушительным треском рухнула часть стены. В небо взвился черный столб дыма, пахнуло жаром. Анвен зажмурилась, чтобы защитить глаза от разлетающихся во все стороны искр. Горящим казалось все вокруг, даже воздух.

Анвен не могла различить, кто кричал, и опустилась на четвереньки.

Кто-то схватил ее за ногу.

Это был демон с черными, как ночь, глазами. Его тело оказалось частично погребенным под тяжелой деревянной аркой, обрушившейся после того как прогорели потолочные балки.

– Тиг! – Из-за наполняющего легкие дыма голос ее сделался хриплым и слабым.

– Уходи отсюда, сейчас же!

Подобравшись поближе, Анвен поняла, что ему придавило ногу. Тиг был в ловушке!

– Что произошло?!

– Нога. Не могу высвободить ее. Дом сейчас рухнет!

Анвен принялась озираться по сторонам, но не обнаружила ничего, что могло бы помочь ему. Голыми руками ей не высвободить его.

– Дайте руку!

Девушка схватила его под локоть и с силой потянула на себя. Нависающая над ними арка опасно зашаталась, и Анвен тут же остановилась.

– Уходи, или и тебя завалит обломками!

Предатель, пойманный в ловушку горящего здания. Дьявол из Гвалчду, переметнувшийся на сторону английского короля и предавший валлийцев, человек, сделавший Брайнмор уязвимым, удерживавший ее в плену, завален горящими обломками!

Ужасающе идеально. Ее дом, который совсем скоро рассыплется горсткой пепла по ветру, убьет его. Его, Тига, который даже сейчас пытается уберечь ее, умоляя уйти. Он нуждается в ней.

– Я приведу помощь!

Тиг схватил ее за руку и с силой сжал, причинив боль.

– Это слишком опасно!

Завороженная взглядом его обсидиановых глаз, Анвен ответила на его рукопожатие и, с сожалением высвободив ладонь, бросилась прочь.

Не разбирая дороги, Анвен бежала вперед. Перед ее мысленным взором быстро мелькали образы. Тиг. Один. Огонь добрался до него.

Заметив Питера, Анвен замахала руками, чтобы привлечь его внимание.

– На помощь! – закричала она, с трудом выталкивая слова из саднившего горла. – На помощь!

Она приведет Питера к Тигу, и тот мечом разбросает обломки и освободит его. Тиг спасется!

Словно во сне Анвен пробиралась через горящий ад, указывая Питеру дорогу. Еще несколько тревожных мгновений, и она снова сожмет его руку, снова ощутит силу прикосновения Тига.

Его ладонь. Она споткнулась и чуть не упала, но удержалась на ногах. Пугающая реальность заставляла двигаться дальше.

Тиг взял ее за руку не для того, чтобы привлечь внимание. То был прощальный жест человека, который не надеется увидеть ее снова. Во взгляде его не было гнева, лишь мрачное одиночество. Он велел ей уходить.

Он ожидал, что она так и сделает… и никогда не вернется.

Глава 15

Над ухом Анвен раздалось шуршание гальки. Открыв глаза, она увидела прямо перед собой русло реки. Волна с тихим плеском накатывала на галечный берег. Ей стало интересно, как она снова оказалась здесь, но тут до ее слуха донесся кашель погорельцев и мычание скота. Анвен попыталась встать и вскрикнула от боли. Ее забинтованные руки кололо так, будто в них вонзились сотни щепок. Перед глазами заплясали ярко-красные всполохи.

– Как ты себя чувствуешь?

Над ней стоял Рэйен. На его побледневшем усталом лице отразилась озабоченность. Анвен приподнялась и осмотрелась. Повсюду бродили люди в обгоревшей одежде, одни собирали хворост, чтобы развести костер, другие перебирали спасенное имущество, третьи сидели, привалившись к стволам берез, или лежали прямо на земле. Все были перемазаны сажей, многие едва могли ходить, будто придавленные свалившейся на них тяжкой ношей.

– Где Тиг? – Кутаясь в одеяло, Анвен поднялась с земли.

– Он встал чуть раньше.

Анвен недоумевала, как она могла заснуть в такое время. Она беспокоилась за Тига, а он все это время раздавал приказы своим людям. Она помнила, как он прилег рядом с ней, гладя ее теплой рукой по спине…

Обернувшись, она увидела Тига. Волосы его были влажными, и он успел переодеться в чистую одежду, так что единственным признаком выпавшей на их долю чертовски тяжелой ночки была повязка на его ноге. Он разговаривал с Питером, указывая в ту сторону, где его люди спешно натягивали шатры.

– Как его нога?

– Он ничего о ней не сказал.

Рэйен проследил за взглядом Анвен. Разумеется, Тиг ни словом не обмолвился о своей ноге!

– Ему балкой придавило ногу, он сильно обжегся и нуждается в уходе. – Поймав на себе оценивающий взгляд Рэйена, Анвен добавила: – А вы быстро прибыли.

– Я заметил огонь с башни Гвалчду и уже ехал сюда, когда мне повстречался гонец Тига. Я отправил его в Гвалчду за подкреплением.

– Вы отправились на помощь Брайнмору, не дождавшись приказа лорда?

– Так было быстрее. Это самое меньшее, что я мог сделать для своего брата.

Анвен осмотрелась. Завернувшись в одеяло, Мелун сидел с несколькими другими стариками. Среди погорельцев мелькало черное платье Ффайон. Она обрабатывала раны и ожоги пострадавших своими снадобьями. Ни Уриена, ни Алиеноры Анвен не заметила.

Рэйен предложил ей руку, и она оперлась о нее.

– Пока погода позволяет, мы разобьем здесь лагерь и будем разбирать завалы. Тиг уже распорядился переправить людей в Гвалчду.

– Ничего не осталось?

– Замка больше нет. Несколько построек уцелели, но огонь перекинулся на внешнюю стену. – Взгляд Рэйена смягчился. – Замок и до пожара был очень ветхим, восстановить его невозможно.

Итак, у нее больше нет дома.

– Что нужно сделать?

– Мы привезли из Гвалчду провизию и потихоньку переправляем туда раненых. Это небыстро, ведь Тиг не хочет никого оставлять без охраны.

– Без охраны? Что вы хотите этим сказать?

– Тебе следует отдыхать, – приказал Тиг, подходя к ним.

Лицо и одежда Тига были чистыми, однако под глазами залегли тени, а возле губ обозначились резкие складки. Он хромал, хоть и пытался этого не показывать, но тем не менее выглядел неколебимым, как сама твердыня Гвалчду.

Анвен содрогнулась от воспоминаний о прошлой ночи.

– И вам тоже. Я лишь хотела узнать, чем могу помочь.

– Ты совсем не понимаешь, когда следует остановиться, не так ли? – спросил лорд.

– Ястребы-тетеревятники – мои любимые птицы. Они известны своим непредсказуемым, диким нравом.

– О да, это на удивление упрямые птицы.

Рэйен перевел взгляд с Тига на Анвен.

– Пойду-ка я займусь лошадьми, – сказал он и зашагал прочь.

Анвен смотрела на его могучую спину. Сколько бы она ни спорила, ее дом не вернуть…

– Спасибо вам, – поблагодарила она. – За помощь.

Тиг вперил в нее взгляд своих черных глаз. Анвен разглядела в них подавленный огонь страсти и что-то еще… Неуверенность?

– Это мне следует благодарить тебя.

Анвен трясло от пережитого ужаса и от того, что открылось ей во время пожара. Она не вполне верила в то, что произошло, и пока не хотела даже думать об этом.

– Рэйен сообщил мне, что вы затеяли. Это небыстрое и неприбыльное дело.

– Зато справедливое.

– Я думала, что англичанам это слово вообще неизвестно.

Тиг обернулся и взглянул на Анвен через плечо:

– Я усвоил его значение в очень юном возрасте.

Еще одно откровение. Анвен опасалась, что чем больше узнает о нем, тем сильнее привяжется к нему, этому могущественному мужчине, привыкшему все держать под контролем. Мужчине, который обладает властью. Хуже всего, что теперь она обязана ему не только собственной жизнью, но и жизнью своих людей.

Ночь напролет, отчаянно пытаясь спасти что возможно, Анвен видела, как Тиг борется с огнем, спасая людей. И теперь проявляет доброту к пострадавшим… Похоже, она у него в неоплатном долгу. Ее судьба оказалась так тесно переплетенной с судьбой Предателя, что она не представляла, как от него освободиться.

Тиг нежно обхватил ее ладонь своими. Нахмурившись, он некоторое время смотрел на их сплетенные руки, потом поднял голову и заглянул ей в глаза:

– Уриена не нашли.

Анвен кивнула. Он так грузен и нездоров, что было бы чудом обнаружить его живым. После многих лет ненависти к нему она не желала оплакивать его кончину, но понимала, что далеко не все разделяют ее чувства. Алиенора будет уничтожена этой новостью.

– Мне нужно идти. Алиенора нуждается во мне, – сказала она.

Руки Тига дрогнули, и этот жест выдал его с головой. Непоколебимый лорд Гвалчду отвел глаза.

– Тиг?

Он молчал.

– Нет, – прошептала Анвен и затрясла головой, желая, чтобы Тиг разуверил ее, но он лишь крепче сжал ее ладонь. – Нет, – повторила она, разом постигнув ужасающую правду.

Подошел Роберт. Одежда его была обуглена и порвана, лицо перемазано сажей и грязью. Выглядел он как человек, явившийся прямиком из пасти адовой. Анвен знала все про этот огонь, потому что сама пережила пожар Брайнмора. А Алиенора – нет…

– Где вы были? – обвиняющим тоном воскликнула она.

Роберт непонимающе переводил взгляд с нее на Тига.

Нет, она так просто не отступит! Зачерпнув горсть камешков под ногами, Анвен бросила их в Роберта.

– Не вы ли должны были оберегать ее?

Роберт не заслонился от камешков, ударяющих его в грудь. Отскакивая, они падали на землю, как холодные непримиримые слезы.

Тиг прижал ее к себе, прежде чем она успела схватить еще горсть. Повинуясь его силе, она прильнула к нему, и он, подхватив ее на руки, понес вниз по берегу, подальше от людей.

Всех слез мира было недостаточно, чтобы облегчить боль Анвен. Наконец она перестала плакать, но скорбь и душевная пустота остались при ней. Тиг был рядом, он гладил ее по спине и нашептывал успокаивающие слова, которых она почти не слышала.

Размазывая сажу по лицу, Анвен отерла слезы.

– Где она?

– Роберт позаботился о ее теле.

Анвен резко втянула воздух, пытаясь проглотить стоящий в горле ком. Она ранила чувства Роберта самым безжалостным образом.

– Где? – повторила она.

– Тебе не следует…

– Где, черт вас дери? – Анвен ударила его кулаками в грудь.

Тиг указал в сторону рощицы на вершине холма.

Анвен побежала туда. Скорбь в ее душе уступила место гневу. Будь она рядом с сестрой, смогла бы спасти ее!

Было слишком поздно что-либо исправить, но Анвен спешила изо всех сил, чтобы добраться до нее. Взобравшись на вершину холма, девушка резко остановилась.

Восходящее солнце прогнало луну и звезды с небосвода. В золотых лучах рассвета Анвен различила две фигуры в окружении молодых березок.

Одна лежала на земле, на ковре из листьев, неподвижная, как окружающий пейзаж. Ее лицо и руки были чисто омыты, так что кожа сияла белизной в утреннем свете, золотистые волосы были заплетены в косы. Она казалась головокружительно прекрасной, словно падший ангел…

Вторая фигура стояла, преклонив колени, раскачиваясь из стороны в сторону и сотрясаясь от рыданий – Роберт Дентский скорбел над телом Алиеноры из Брайнмора.

Сделав два резких вдоха, чтобы втянуть воздух во внезапно сжавшиеся легкие, Анвен молча развернулась и стала спускаться с холма, направляясь обратно к реке, понимая, что горе этого мужчины куда больше ее собственного.

Вернувшись на берег, Анвен едва держалась на ногах. Она не знала, куда идти, и решила разыскать Мелуна – может, хоть он нуждается в ней? Анвен требовалось заняться хоть чем-то, чтобы отвлечься от охватившей ее тоски.

Она скорее почувствовала, чем услышала, как кто-то за спиной позвал ее по имени. Это был Тиг. Губы его шевелились, но она не слышала ни слова из-за шума волн, разбивавшихся о валуны на перекатах.

Тиг поманил ее за собой и зашагал прочь от реки и шумного лагеря. Анвен повиновалась. Тиг снова вел ее на вершину холма. Наконец они пришли в охотничью хижину. Внутри было тепло. Горел очаг, над котлом поднимался пар. Только в хижине Анвен осознала, что промерзла до костей. Однако огонь не проник в ее душу, не затронул заледеневшего от горя сердца.

– Алиенора была для тебя кем-то большим, чем просто дочь князя, с которой ты вместе выросла, – заметил Тиг, усаживая ее на стул у очага.

Анвен кивнула, понимая, что он имеет в виду. Ее скорбь была слишком красноречива, чтобы и дальше скрывать тайну.

– Она была моей сестрой.

Тиг накинул одеяло на ее плечи.

– Моей единокровной сестрой, – продолжила Анвен. – Я тоже была дочерью Уриена, но внебрачной. С появлением законной наследницы он перестал считать меня дочерью, и о нашем родстве все быстро забыли.

Взяв полотняный лоскут, Тиг окунул его в стоящий у огня котелок с водой.

– Ты позволишь? – спросил он.

Он уже помылся, а она по-прежнему перепачкана копотью. Но нужны ли ей его прикосновения и внимание, когда ее горе еще так свежо?

Тиг взял Анвен за руку, заставляя вытянуть ее.

– Давай же, вода теплая, а не ледяная, как в реке, где утром пришлось мыться мне. То была настоящая пытка! К тому же я принес тебе одежду.

Вовсе не предусмотрительность Тига подвигла Анвен позволить ему позаботиться о ней. Напротив, от его действий ей еще сильнее захотелось замкнуться в себе. Дело было в… мрачной неуверенности, выказанной им нынче утром. Анвен решила, что он не причинит ей вреда, и, соглашаясь, кивнула.

– Как ваша нога?

– Целебная мазь Ффайон творит чудеса. Я и для тебя немного припас. – Анвен оставалось лишь смотреть, как Тиг развязывает повязки на ее руках и отбрасывает их прочь.

– Что случилось с твоей матерью? – спросил Тиг, принимаясь аккуратно омывать ее руки. Порезы и ожоги нещадно саднили.

– Как мне говорили, она была молоденькой служанкой, только-только из родительского дома. Когда я появилась на свет, меня тут же отдали кормилице. Хоть и внебрачная, я все же являлась дочерью Уриена, валлийского князя, поэтому меня нельзя было оставлять простой служанке. Мне неизвестно, что с ней стало. Когда я немного подросла, Мелун забрал меня на свое попечение.

Дыхание Анвен сделалось прерывистым, тело сотрясала дрожь.

– Мне холодно.

– Это шок. Скоро пройдет.

Стуча зубами, Анвен осмотрела свои руки. Тиг, как мог, отмыл их от сажи, но шрамы, напоминающие об этом страшном дне, останутся с ней навсегда. Ей хотелось снова заплакать, но слез не было.

– Алиенора продолжает жить в тебе, – сказал Тиг. – Когда я впервые увидел ее, она спускалась по лестнице в Брайнморе, ее волосы отливали золотом в свете свечей, и я отметил, что вы очень похожи.

Тиг убрал прядь с лица Анвен и взял чистый лоскут ткани, собираясь умыть ее.

– Не нужно.

Воды и полотняных лоскутов было достаточно, но Анвен было бы куда проще искупаться в реке, чем отдавать себя во власть нежной заботы Тига.

– Еще немного. – Тиг взял ее вторую руку и, действуя осторожно, чтобы не касаться ожогов, омыл ее. – Волосы и глаза Алиеноры были светлее твоих, зато ямочка на подбородке точно такая же, как у тебя. Тогда-то я и понял, что у вас один отец.

Анвен осмотрела свои израненные, покрытые волдырями и порезами руки, так непохожие на нежные белые руки сестры.

– Детьми мы любили гадать на цветах. И Алиенора всегда выигрывала, потому что мне недоставало терпения, и я всегда теряла большую часть лепестков. Она была доброй, настоящим ангелом, потому ее и забрали…

– Да, она была доброй и нежной, гораздо более мягкой, чем ты. У нее не было такого острого язычка, как у тебя, и твоего задора, но частица ее осталась в тебе, а частица тебя – в ней. И так будет всегда. Воспоминания о сестре навсегда останутся с тобой, Алиенора будет жить в тебе.

Анвен не стала сдерживать выступившие на глазах слезы и не оттолкнула Тига, когда тот крепко обнял и прижал ее голову к своей груди.

Прошло немало времени, прежде чем Анвен выплакала все слезы и снова смогла нормально дышать. Солнце село, и в хижине стало темно, лишь очаг отбрасывал красноватые отблески на стены их пристанища. Анвен сотрясала дрожь, но не от холода, а от ощущения внутреннего одиночества, навсегда поселившегося в ее душе. Через единственное оконце она видела, как на небосклоне одна за другой зажигаются звезды. Мороз крепчал, но в объятиях Тига Анвен не чувствовала холода. Слезы ее высохли, и ему бы следовало уже отпустить ее. Если только…

Оттолкнув его, Анвен встала и принялась непослушными пальцами распускать шнуровку своего платья, позволив ему упасть к ее ногам. Затем она стянула с себя башмаки и чулки, схватилась за нательную сорочку.

– Что ты делаешь? – изумленно спросил Тиг, вскакивая с ложа.

– Хочу искупаться. Омыть лицо и руки кажется мне недостаточным. Вы могли бы помочь мне завершить начатое. – Не глядя на Тига, Анвен набрала в кувшин воды и протянула ему со словами: – Мне нужно вымыть волосы.

Она с трудом удерживала тяжелый кувшин за ручку, пока Тиг наконец не забрал его у нее.

– Не понимаю, зачем ты это делаешь.

Анвен никогда не была с мужчиной. Она просто не знала иного способа заставить Тига обнять себя. Все ее мысли были заняты лишь тем, как бы облегчить душевную боль.

– Возьми меня.

С этими словами Анвен стянула сорочку через голову.

Тиг не шелохнулся.

Отчего он колеблется? Ей и без того непросто.

– Люби меня. Здесь, сейчас, – произнесла Анвен более уверенным тоном, приняв окончательное решение.

– Почему ты просишь меня об этом?

Вопрос обескуражил ее. Еще прошлой ночью Тиг сам этого хотел. Вероятно, пожар изменил и его тоже, но ей не было до этого дела. Мысль о близости с ним согревала ее изнутри. Сейчас она нуждалась в этом.

– Не хочу оставаться одна.

Тиг прищурился:

– Ты просишь об этом исключительно из-за своего горя и внутренней пустоты.

– Так наполни меня!

Он резко выдохнул. Глаза его потемнели от желания.

– Я должен отказать тебе.

– Почему? Ты же тоже этого хочешь. – Анвен растерялась, не зная, что еще сделать. Тело ее сотрясала дрожь. Она рассыплется на кусочки, если Тиг не притронется к ней.

– Теперь мне хочется большего. Во время пожара ты пришла ко мне. Разве не понимаешь, что это…

– Ты отвергаешь меня? – пораженно воскликнула Анвен.

Не дав ему времени опомниться, она провела кончиками пальцев по его шее, касаясь крепких мышц. Таких особенных, таких мужских. Груди ее прижались к его торсу, и Тиг судорожно выдохнул.

Мгновение оба стояли совершенно неподвижно, прерывисто дыша и сгорая от нетерпения. Наконец Тиг склонил голову, точно собираясь поцеловать ее. Анвен облизала свои внезапно пересохшие губы. Взгляды их встретились, и Тиг нахмурил брови, будто вид Анвен причинял ему боль. Затем он обхватил ладонями ее лицо, и взгляд его потеплел.

– Нет. Я не в состоянии тебя отвергнуть. – Отступив на шаг, он стал поспешно срывать с себя одежду, пока не остался в одних нижних коротких штанах и с повязкой на ноге. – Мы все здесь вымочим, – заметил Тиг.

– Я и не говорила, что это разумно, но это необходимо, – повторила Анвен его слова, сказанные прошлой ночью.

Закрыв глаза, она подставила лицо под струю воды, сознавая, что Тиг смотрит на нее, а все происходящее выходит далеко за рамки ее привычного опыта. Теплая вода потекла по ее телу, смывая усталость и ощущение неловкости.

Анвен открыла глаза и без смущения посмотрела на Тига. Капли воды попали и на него тоже и теперь ручейками стекали по его рукам и торсу, устремляясь к поясу штанов. На его темной от солнца коже плясали отблески пламени, но Анвен видела, что она светлее ниже пояса. В паху ткань штанов натянулась, не в силах скрыть того, что находилось под ними.

Тиг поднял еще одно ведро.

– Нет, совсем не разумно…

Закрыв глаза, Анвен положила руку Тигу на грудь и почувствовала, как участилось его сердцебиение. Он тем временем приподнял ее волосы и стал поливать их. Вода струйками потекла по спине.

Анвен почувствовала, как его руки прикасаются к ее локонам, а загрубевшие пальцы скользят по чувствительной коже. Наконец он вылил на нее последнее ведро воды и, поставив его на пол, подхватил Анвен на руки, к чему она оказалась совершенно не готова. Не к соприкосновению ее обнаженной кожи с его, а к тому, как именно он ее держит – будто она хрупкая и драгоценная.

Анвен посмотрела на него. Его обсидиановые глаза потемнели еще сильнее.

– …Но необходимо, – прошептал Тиг, едва касаясь ее губами.

Анвен вновь захотелось ощутить влажное прикосновение его губ, требующих впустить его язык, открыться его рту. Тиг прижался к ней всем телом, заставив задрожать еще сильнее.

– Как я желал бы этого, но… – Он принялся медленно посасывать ее нижнюю губу, и Анвен ощутила нарастающее внутри ее возбуждение, смешанное с нетерпением. – Но я не могу…

Тиг отпустил ее и отстранился.

– Нет, – протестующе прошептала Анвен. – Сейчас.

– Да, сейчас.

Его веки были прикрыты, щеки раскраснелись, а губы жаждали новых поцелуев. Покрытый боевыми шрамами торс, мускулистые бедра, дорожка черных волос, сбегающая от груди к животу и ниже, за пояс штанов, пробудили ее желание.

Тиг взял льняное полотенце.

– Повернись.

Анвен повиновалась и, услышав, как Тиг резко втянул воздух, обернулась через плечо. Комкая ткань в кулаке, Тиг буквально пожирал ее глазами, от макушки до пяток, вниз и вверх – и снова вниз.

– Не хочу вытирать тебя, – проговорил он низким голосом. – Мне нравится любоваться игрой света в каплях воды, вот здесь. – Его палец прижался к ее лопатке и стал медленно спускаться вниз вдоль позвоночника до самых ягодиц. – Подними волосы.

Анвен собрала пряди, и Тиг промокнул их тканью. Он действовал очень бережно, и Анвен ощущала, как внутри нарастает чувственное напряжение – с ее телом происходило нечто удивительное.

Наконец Тиг отбросил полотенце прочь, взял Анвен за руку и уложил на кровать.

– Ты все еще мокрая.

Он нежно провел пальцами по шее Анвен, ощущая биение ее пульса. Тело ее содрогнулось. Почувствовав, что рука Тига подрагивает, Анвен догадалась, что он не меньше ее взволнован этим легким прикосновением. Его ладонь скользнула вниз по ее шее и груди, следуя по образованной каплями воды дорожке, и замерла у сердца.

– Ты была такой же в то утро, когда купалась в замке. Стояла передо мной, едва прикрыв наготу, бросая мне вызов. Солнечные лучи переливались и сверкали в каплях влаги на твоей коже… То было в моей спальне.

Тиг приложил ее руку к своей груди, и Анвен ощутила беспокойное биение его сердца.

– Мое сердце билось тогда так же сильно, как сейчас. Ты взволновала меня. – Чем дольше она прижимала ладонь к его груди, тем сильнее билось его сердце. Глядя в глаза Анвен, Тиг прикоснулся к ее рукам. – Болят? – спросил он, сдвинув брови.

Боль пронзала руки при каждом движении, но Анвен не хотела останавливаться и потому отрицательно покачала головой.

– А твоя нога?

Тиг тоже мотнул головой, но Анвен поняла, что он лжет.

– Ты спасла меня.

– Это я обязана тебе жизнью, не забыл? – возразила она.

Лихорадочный блеск в его глазах разом потух, и Анвен вдруг почувствовала его боль как свою собственную, которая также нарастала. Этого она совершенно не хотела.

– Я теперь тоже хочу чего-то большего.

– По-другому и быть не может, – согласился Тиг.

Он обхватил ладонью грудь Анвен, ощутил ее мягкость и вес, потер большим пальцем сосок. Склонил голову, обдавая кожу Анвен жарким дыханием, поцеловал ее грудь, а потом одним медленным движением втянул сосок в рот.

Удовольствие стрелой пронзило Анвен. Она вцепилась в плечи Тига, а он лег на кровать рядом с ней и принялся неспешно целовать ее вторую грудь. Потом, спустившись ниже, Тиг принялся поглаживать ее живот мозолистыми пальцами, водя большим пальцем вокруг влажного пупка. Ласки его сопровождались поцелуями, осушающими капли влаги.

Тиг спустился ниже, щекоча своими мягкими волосами живот Анвен, и погрузил кончик языка в ее пупок.

– Тут почти высохло, – прошептал он, продолжая двигаться вниз. Один его палец достиг потаенного местечка у нее между ног, где его прикосновения были особенно желанны. – Но не здесь.

Анвен застонала. Она почувствовала, что лоно ее наполнилось влагой возбуждения. Пальцы Тига скользнули к самому чувствительному уголку ее тела и принялись ритмично двигаться, дразня и лаская.

Не в силах переносить эту сладкую пытку, Анвен схватила его за запястье.

– Подожди!

Тиг тут же убрал руку.

– Я делаю тебе больно?

– Нет, просто…

Анвен окинула взглядом его сильное тело, прикрытое лишь короткими штанами. Прежде ей никогда не доводилось видеть полностью обнаженного мужчину. Тем более такого, как Тиг. Он ведь лорд Гвалчду, человек, наделенный куда большей силой, чем простые смертные. Анвен любовалась им, когда он сражался на арене. Его тело и тогда восхитило ее, а теперь просто завораживало. К тому же сейчас до него можно было дотронуться…

Анвен провела ладонью по груди и животу Тига и почувствовала, как он содрогнулся, когда ее рука скользнула ниже. Она ощутила гладкость его кожи, жесткость растущих на животе и бедрах волос, провела ладонями по запястьям, рукам, плечам, погладила пальцами ключицы. Потом приложила ладонь к его груди и ощутила беспокойное биение сердца. С ее собственным сердцем творилось то же самое.

– Как я могу противиться тебе? – Тиг поцеловал ее ладони, побуждая лечь, и накрыл тело Анвен своим. Потом спустился ниже, покрывая поцелуями ее живот и внутреннюю сторону бедер. – Не могу больше ждать, – хриплым голосом проговорил он. – Хочу смотреть на тебя. Касаться тебя. – Губы его яростно впивались в ее кожу. Тиг поднял голову. Во взгляде читалось желание. – Я и надеяться не мог…

Он заставил Анвен развести ноги и, накрыв ее влажное лоно горячей ладонью, быстро и настойчиво задвигал пальцами.

– Ах!.. – выдохнула Анвен. – Что… что ты делаешь?

– Хочу, чтобы ты ощутила блаженство.

– Но я не могу… – пожаловалась Анвен, чувствуя, что связь между ними вот-вот разорвется и она воспарит ввысь.

Будто почувствовав это, Тиг твердо положил руку на ее бедро, а другой продолжил ласкать ее лоно.

– Какая же ты упрямая. Не нужно… сопротивляться, – проговорил он ласково. – Я лишь хочу доставить тебе удовольствие.

Тело Анвен, казалось, вняло его словам, перехватив контроль над сознанием, и начало двигаться в заданном его пальцами ритме, принимая даримое ими наслаждение. Однако, будучи у самой вершины блаженства, Анвен отстранилась. Острое чувство вины не позволило ей полностью отдаться наслаждению. Ее сестра, несчастная Алиенора, никогда не сможет испытать что-либо подобное, она никогда не познает удовольствия, не воспламенится от страсти. Ее погубил другой огонь…

Анвен содрогнулась. Сильное возбуждение не затмило чувства потери, внутренняя пустота ощущалась почти как физическая боль.

– Хватит! – Она схватила Тига за запястье.

Тиг уперся лбом ей в плечо, и Анвен кожей ощущала его дыхание.

– Не хочу причинять тебе боль. Если ты передумала, я не стану… Мне уйти?

– Не уходи! Ты нужен мне! – Анвен вцепилась ему в плечи и теснее прижала к себе. – Пожалуйста, Тиг. Прямо сейчас.

Сделав глубокий вдох, Тиг обнял ее и, крепко прижав к себе, лег сверху.

– Да, сейчас. – Он сделал плавное, скользящее движение бедрами, и Анвен, дрожа всем телом, попыталась удержать его подольше. Пронзая ее взглядом, Тиг приготовился. – Не бойся, – сказал он и одним мощным движением вошел в нее.

Анвен окутал туман боли, она вскрикнула и с жаром отдалась новым ощущениям. Боль быстро ушла, но внутренняя пустота никуда не делась. Желая прогнать ее, Анвен провела руками по широким плечам Тига.

– Не останавливайся! Пожалуйста… – прошептала она.

– Не торопись. Нужно подождать немного.

– Сильнее! – потребовала Анвен, прижимаясь к нему бедрами.

Застонав, Тиг поцеловал ее в щеку и, приподнявшись на руках, вышел из ее лона, но лишь затем, чтобы тут же снова проникнуть в него. Глубоко. Анвен затрепетала и напряглась, отдаваясь во власть новых ощущений.

– Анвен… – простонал Тиг и принялся ритмично двигать бедрами, увлекая ее за собой.

Она просила его заполнить ее и теперь чувствовала себя переполненной, раздавленной его мощью. И ей это нравилось. Тело ее сладострастно выгнулось, желая большего.

– Еще, – с придыханием воскликнула Анвен.

– Да! – простонал Тиг, снова и снова даря ей себя и требуя взамен того же.

Тело ее напряглось, и она вскрикнула. Тиг с силой прижал ее к себе и, сделав последний мощный толчок, распростерся на ней сверху.

Все закончилось. Тиг откинулся на спину, могучая грудь его вздымалась. Анвен поспешно натянула на себя покрывало. Жар быстро покидал ее тело, сменяясь ледяным холодом. Чтобы как-то отогнать его, она во все глаза смотрела на мужчину подле себя, навевающего на нее ужас.

Тиг лежал на спине, заложив руки под голову. Ощутив на себе взгляд Анвен, он приподнялся на локте и посмотрел на нее. Прядь черных волос упала ему на глаза.

Анвен захотелось отвести ее, но она подавила желание.

– Ты в порядке? – спросил Тиг.

Боль утраты возвращалась с прежней силой.

– Да, – солгала Анвен.

Удовлетворенный ответом, Тиг закрыл глаза и улыбнулся.

– Теперь-то ты понимаешь? – Он провел пальцем по ее щеке, подхватил под подбородок и заставил Анвен повернуться в его сторону. – Готова признать, что между нами существует связь?

От его слов в душе Анвен что-то надломилось, и она мотнула головой, освобождаясь от его руки.

– Ничего я не признаю, – проговорила она. – Ничего!

Тиг приподнял пальцем ее подбородок, заставляя Анвен взглянуть на него.

– Не лги мне. Ты спасла меня во время пожара, теперь подарила свое тело. Признай же, Анвен из Брайнмора, что чувствуешь это.

Анвен ожидала, что, получив желаемое, Тиг вновь станет холодным и высокомерным. Но этого не произошло. В глазах Тига светилась нежность, его переполняли неведомые ей чувства.

Анвен перевернулась на другой бок, чтобы не видеть его. Она не могла не признать, что связь их укрепилась, словно закалилась… в огне.

– Я признаю лишь собственное горе, – проговорила Анвен. – Мне просто нужна была близость другого человеческого существа. Теперь все прошло.

– Ты лжешь, – прорычал Тиг.

Именно поэтому она и сопротивлялась возникшему между ними притяжению. Его внезапно вернувшееся высокомерие разом напомнило ей, кем он является. Тиг – лорд, жаждущий управлять и властвовать. Совсем как Уриен. Анвен резко поднялась с кровати и в свете очага надела свежее платье, принесенное для нее Тигом, потом стала собирать с пола разбросанную мокрую одежду.

Это занятие поглотило ее целиком. Что угодно, лишь бы забыть нежный взгляд Предателя. Она нуждается не в его участии, а в забвении горя. Разделив с ним ложе, она совершила ужасную ошибку. Алчный лорд Гвалчду завладел и ее телом тоже.

Тиг поднялся и, схватив Анвен за запястье, заставил развернуться и посмотреть на него.

– Ничего не закончилось!

Его железная воля едва не сломила ее. Анвен ужаснулась силе его влияния. О чем она только думала? Шла на поводу у своих чувств, тогда как ее сестра мертва…

Анвен высвободила руку.

– Не дотрагивайся до меня! Все кончено!

С этими словами Анвен выбежала из хижины, не заботясь о том, смотрит он ей вслед или нет. Ею двигало стремление стереть из памяти его стоящую в дверном проеме фигуру, освещенную отблесками очага.

Тиг, лорд Гвалчду, оставался недвижим, точно каменное изваяние. Наполовину освещенный, наполовину скрытый в тени… и такой одинокий.

Глава 16

Снова и снова Тиг искал глазами Анвен в толпе людей, бредущих через лагерь. Не обнаружив ее, с трудом подавил чувство тревоги, которое не отпускало его все эти дни.

Почти неделя минула с тех пор, как он говорил с ней, касался ее. Анвен не желала его видеть, и он решил дать ей время.

«Все кончено», – сказала она, но Тиг готов был с этим поспорить. Его желание тысячекратно возросло с того дня, как они, потеряв голову, предались страсти.

Знал ли он женщин вроде нее прежде? Нет. Собственная неожиданная реакция на нее в лесу, когда он поймал ее, сейчас не удивляла его. «Она будет моей», – решил он тогда. И не ошибся. Несмотря на то, как дурно он с ней обращался, Анвен пришла к нему во время пожара и, рискуя собственной жизнью, пыталась спасти его.

Как он раньше не догадался о ее преданности? Взобравшись на дерево, она доказала свою преданность Мелуну. Тиг помнил, как она говорила об Алиеноре, как стремилась вернуться к ней. Но Тиг и подумать не мог… не смел надеяться, что она выкажет преданность и ему тоже.

Анвен пришла к нему, но потом стала противиться. Что в этом странного? Дьявол из Гвалчду не заслуживает ее преданности…

Кто-то пытался убить его, но сильно просчитался, решив осуществить задуманное с помощью пожара. Брайнмору нанесен огромный урон, но одно успокаивало и ужасало одновременно: не будь Анвен в ту ночь с ним в хижине, она погибла бы, как Алиенора.

Больше всего пострадали его покои и две смежные с ними комнаты. Очаг возгорания был выбран не просто так. Тиг не сомневался, что этот случай связан с угрозами смерти в его адрес, значит, ему и отвечать за последствия. Приехав в Брайнмор, он подверг его опасности, погубил Алиенору и Уриена, рисковал жизнью Анвен.

Как поступила она? Пришла к нему, принеся в дар то, что он никогда не получал прежде. Преданность.

Тиг мог бы возразить самому себе, что она чувствовала себя обязанной ему собственной жизнью. Теперь он может сказать то же самое о себе. И он знает, как вернуть долг.

Ему следует держаться от нее подальше. Он позаботится о ее безопасности, вернув в Гвалчду, но не в свои объятия. Незачем его врагу знать, как Анвен дорога ему.

Тиг понимал, что случившееся той ночью было порождено не похотью, а чувством куда более сильным. Не сверкающее от воды тело привлекло его, но затаившееся в ее глазах желание. Как он мог отказаться удовлетворить ее потребность в близости, после того как она вернулась за ним на пожаре? Ему ли не знать, каково это – испытывать одиночество?

Но то была не самая худшая его слабость. Хуже всего было то, что он требовал от Анвен признать, что между ними существует нечто большее, чем просто влечение. Хорошо, что она этого не сделала. Ему ли не знать, какую власть над человеком имеют его привязанности? Привязанности делают человека слабым. Сейчас он не должен ни в чем проявлять слабость. А потому ему следует подавлять любые проявления чувств к ней. Так будет проще всего. И Анвен права, что не признает, что между ними существует незримая связь…

Чтобы еще больше отдалить ее от себя, Тиг решил рассказать Анвен о поступивших ему угрозах. Тогда она его точно не простит, как и сам он не может простить себя.

– Некоторые семьи продолжают упрямиться, – сообщил подошедший Рэйен. Взяв седло, он положил его на груженную вещами телегу.

– Какие отговорки на этот раз? – Тиг сгреб несколько уздечек и также забросил их на телегу. Те громко лязгнули.

Он без устали трудился, стремясь устранить последствия пожара. От брайнморского замка и хозяйственных построек почти ничего не осталось, так что и восстанавливать было нечего. Было решено, что местные жители переберутся в Гвалчду, где им предоставят кров и защиту. Декабрь выдался ясным и достаточно теплым, лишь временами срывался дождь, но с каждым днем ощутимо холодало.

– Люди не желают покидать уцелевшие дома за воротами Брайнмора.

– Им придется переехать, – не терпящим возражений голосом сказал Тиг. – Здесь они слишком уязвимы для врагов.

– Убедительное замечание, но эти люди не особо жалуют англичан и потому не хотят принимать от тебя помощь.

– Я наполовину валлиец.

Рэйен смерил его красноречивым взглядом.

– Значит, убеди их с помощью денег, – с раздражением проговорил Тиг. – Те постройки не предназначены для жизни в зимнее время. Я обеспечу их лучшим жильем, дам дополнительные припасы. Снабдим их всем, в чем они нуждаются.

Рэйен присвистнул.

– Да тут же сотни несогласных. Так ты в два счета опустошишь свою казну. Наверняка найдется немало желающих воспользоваться ситуацией себе во благо.

Тиг смотрел поверх плеча брата, будто ища там ответ, который все не находился. Теперь, когда ужас пожара отступил, Тиг начинал злиться из-за того, что отголоски Валлийских войн все никак не утихнут. Впрочем, заботы о погорельцах отвлекали его от других гнетущих мыслей. Образ Анвен неотступно следовал за ним, куда бы он ни шел, что бы он ни делал. Видение вбегающей в горящее помещение Анвен сменялось другими: как она вызволяет его из-под поваленной арки, как сжимает его плечи в порыве страсти… Думая об этом, Тиг не знал, спасать ли ее от огня или от себя самого.

Переведя взгляд на Рэйена, он ответил:

– Позволь им. Я не хочу снова рисковать.

– В тебе говорит чувство вины. – Рэйен похлопал Тига по руке. – Что вызвало у тебя подозрения?

– То, что возгорание началось в моей спальне, а оттуда огонь перекинулся на покои Уриена, Алиеноры и Анвен. Все произошло очень быстро. Будь это случайностью, пламя занялось бы в одном месте и набрало силу не сразу, дав людям возможность спастись.

– Что ж, по крайней мере, можем вычеркнуть Уриена из списка возможных врагов.

– Даже если и так, мы ни на шаг не приблизились к разгадке. Зачем устраивать поджог в моей комнате, когда меня там не было?

Рэйен лишь плечами пожал:

– Все действия этого таинственного врага не подчиняются логике.

Гнев Тига готов был вот-вот прорваться.

– Бесчеловечно уничтожать целый замок и подвергать опасности многих людей ради того, чтобы добраться до меня. Пожар причинил чудовищные разрушения, но своей цели враг так и не достиг.

– А мне кажется, он все же добрался до тебя. Ты кажешься потрясенным произошедшим.

Потрясение – это еще мягко сказано. Разлука с Анвен совершенно выбила его из колеи. Нужно как можно скорее разыскать ее. Невидимый враг ни перед чем не остановится: ни перед разрушением, ни перед убийством. Нельзя допустить, чтобы Анвен причинили вред.

– Ты снова смотришь невесть куда, – заметил Рэйен. – Не носит ли твое беспокойство иной характер? Ты потратил много сил, выхаживая Анвен. Жаль, если все оказалось впустую.

Взгляд Тига заставил бы замолчать даже короля, но Рэйен лишь вскинул бровь:

– Да ты не в себе, братец!

– Напомни мне в другой раз поучить тебя хорошим манерам. – Тиг поднял еще одно седло, и Рэйен помог бережно опустить его на повозку.

– По мне, твои чувства вполне понятны, но, если хочешь скрывать их даже от самого себя, не мне открывать тебе на них глаза.

Тиг был не обязан давать брату какие-либо объяснения. Он просто затолкал седло вглубь повозки.

– Мой долг – защищать Анвен и любого другого, кто перешел под защиту Гвалчду! Проследи за тем, чтобы все местные жители туда перебрались. Не желаю больше слушать никаких отговорок.

Рэйен отвесил ему поклон:

– Как прикажете, милорд.

Анвен смотрела на противоположный берег реки, туда, где за Дамегским лесом начинались владения Гвалчду. С завтрашнего дня он станет ее домом. Несмотря на то что от Брайнмора ничего не осталось, ей было непросто покидать родной край.

Алиенору похоронили в березовой рощице. Роберт обо всем позаботился. Она упокоилась вечным сном в очень красивом месте, это несколько смягчило сердечную боль Анвен.

Мелун ушел в Гвалчду через несколько дней после погребения погибших. Ффайон и жители Брайнмора также покидали эти места. Анвен была благодарна Ффайон за целебные мази и помощь обездоленным брайнморцам. Жесткая, непримиримая, не терпящая слабостей – она оказала неоценимую поддержку пострадавшим. Одним – целебным снадобьем, другим – Божьим словом. И то и другое очень пригодилось в тяжелое для всех время.

Анвен не пошла в Гвалчду помогать с разгрузкой телег, но до нее дошли слухи, что плотники и кузнецы уже начали строить там новые дома. Тиг не жалел денег на обустройство переселенцев. Он говорил о справедливости, но поступал куда более щедро. Почему? Людей можно было бы разделить и отправить по отдаленным деревням и другим поместьям.

То была еще одна черта характера мужчины, с которой ей нужно было смириться. Как может один и тот же человек быть предателем и одновременно щедрым, справедливым властителем? И как может один и тот же человек быть жестоким воином и нежным любовником?

Почему она думает о лорде Гвалчду, даже зная, что он предал валлийский народ, переметнувшись на сторону английского короля? Он стал причиной гибели Брайнмора и всего Уэльса.

Однако именно у него искала она утешения, когда оплакивала Алиенору. В его объятиях она чувствовала себя защищенной. Так не стоит ли ей…

– Нам нужно поговорить.

Тиг незаметно подошел к ней сзади. Туника, которую он не менял уже несколько дней, пропиталась потом и покрылась пятнами вездесущей сажи. Волосы были стянуты лентой, но несколько прядей выбились. Все эти дни он трудился так же напряженно, как и она. Лицо Тига выглядело усталым. Но взгляд Анвен привлекло другое – его руки. Сильные, загрубевшие от работы, они казались не способными на ласку. Но Анвен отчетливо помнила, как нежно они обнимали и ласкали ее.

Тиг не заговаривал с ней с той самой ночи в хижине, и она была очень благодарна ему за эту передышку, давшую ей возможность снова возвести вокруг себя защитный барьер.

Не дожидаясь ответа, Тиг большими шагами двинулся прочь от лагеря. Вдоль берега реки, но не вверх по холму к хижине. Анвен спросила себя, разочарована ли она этим обстоятельством? Нет. Та ночь в хижине случилась, кажется, целую вечность назад.

Оступаясь на рассыпающейся под ногами гальке, Анвен поспешила вслед за Тигом.

Отойдя на достаточное расстояние, чтобы никто не смог их подслушать, Тиг остановился. Он не представлял, как Анвен отреагирует, но, будь он на ее месте, его гнев не знал бы границ. Именно на ее гнев он и рассчитывал – иначе ему не обеспечить ее безопасность.

Тиг испытывал неуверенность, поскольку уже целую неделю не подходил к ней так близко. Несколько золотистых прядей выбилось из ее косы и теперь развевалось по ветру, делая ее похожей на ангела. Но даже ангелы могут быть мстительными, а он собирался сообщить неприятные известия.

Анвен, похоже, это почувствовала и, замерев на месте, прижала руки к груди. Открытый взгляд ее голубых глаз придал ему уверенности сказать то, что должен. И все же Тиг робел – он понимал, что его слова не будут восприняты благосклонно. Что ж, он не заслуживает ее снисхождения. Нужно просто вернуть ей долг.

– Это я виноват, – начал Тиг. – В пожаре. Я один. Думаю, он был направлен против меня. Кто-то хочет причинить вред Гвалчду. В противном случае ничего не случилось бы.

– Как? – Анвен шагнула к нему, схватила за руки. – Как ты можешь быть повинен в пожаре?

– У тебя руки замерзли. – Тиг принялся растирать ее ладони своими. Одного прикосновения хватило, чтобы его переполнило желание уничтожить разделяющее их расстояние и обнять ее. – Никогда еще они не были такими ледяными. И это тоже моя вина.

Анвен высвободила руки.

– Мои руки холодны просто потому, что замерзли.

Тиг видел, что она не понимает. Если бы поняла, то не стояла бы сейчас так близко.

– У меня есть враг.

Брови Анвен поползли вверх.

– Да…

– Угрозы поступают уже несколько месяцев, но я так и не выяснил, кто за этим стоит. – Тиг сделал глубокий вдох, чтобы унять клокочущий в душе гнев. – Враг оставляет послания время от времени. В каждом из них – угрозы.

Анвен стояла неподвижно, лишь руки ее подрагивали. Она явно начинала понимать.

– Первое послание было спрятано в седле лошади Рэйена. С тех пор мы получили еще несколько. Их привязывают к трупам животных. Хоть я и не понимаю смысла написанного, в каждом из них говорится о расправе надо мной. Кто-то жаждет моей смерти и гибели Гвалчду. Это одна из причин, побудившая меня отправиться в Брайнмор. Я хотел посмотреть, не участвует ли Уриен в разыгрывающемся спектакле. – Помолчав немного, Тиг продолжил: – Подозреваю, что этот враг и устроил пожар в Брайнморе.

Глаза Анвен будто пеленой заволокло, когда до нее дошел смысл сказанного.

– Хочешь сказать, – воскликнула она, – что я и сотни других людей лишились крова, а Уриен и моя сестра – жизни, потому что ты решил приехать в Брайнмор, когда над твоей жизнью нависла смертельная угроза?

– Именно.

Лицо Анвен побледнело, а тело словно свело судорогой.

– Ты заподозрил все это до или после того, как мы стали близки?

Тиг замялся.

– Ублюдок!

Не обращая внимания на приветствия и обращенные к ней взгляды, Анвен пробиралась между гружеными телегами, скотом и людьми. Ей нужно спокойно все обдумать, а для этого следует проложить между собой и Предателем как можно большее расстояние. Рэйена она не видела до тех пор, пока тот не схватил ее за руку, призывая остановиться.

– Мне жаль, Анвен. Тиг сказал мне, что ты лишилась не только дома.

Неужели вся семейка будет унижать ее? Ей не хотелось плакать при брате Предателя, и она прижала руки к лицу, чтобы сдержать слезы, но уловка не сработала. Казалось, все вдруг вышло из-под контроля, и в первую очередь ее боль и гнев.

– Всех нас преследуют демоны, правда?

Рэйен удивленно вскинул бровь:

– Так он рассказал тебе об угрозах?

Анвен пожалела, что не сумела уклониться от встречи с Рэйеном, но ей просто негде было скрыться.

– Лучше бы мне этого не знать.

– Если бы ты не получила опасную травму, Тиг никогда не принес бы тебя в Гвалчду. Риски ему известны. Жизнь каждого обитателя Гвалчду под угрозой.

Анвен фыркнула:

– Угрожают людям в Гвалчду, но Брайнмор был невиновен.

– И Гвалчду тоже.

– С трудом верится, что это так. Былые поступки вашего брата омыли камни Гвалчду кровью.

– Тиг сделал выбор, который следовало сделать. – Рэйен упрямо поджал губы.

В душе Анвен снова вспыхнуло пламя гнева. Выбор, сделанный Предателем, был нацелен на то, чтобы сохранить силу и власть. И жестоко править теми, кто слабее его. Какой же она была дурой!..

– Легко второму сыну в семье говорить о выборе, сделанном старшим братом.

– Не смей даже заикаться о том, каково это – быть младшим сыном лорда! – Рэйен шагнул к ней. Прекрасные черты его лица исказились от ярости. – Тебе ничего не известно о прошлом, о принесенных нами жертвах.

Зачем она вообще с ним разговаривает? Все мужчины Гвалчду одинаковы.

– Я знаю, что лишилась дома по вине вашего брата. И всего, что мне дорого!

– Так вот что тебя заботит? – Рэйен резко остановился. – В Гвалчду найдется для тебя подходящее занятие!

У Анвен всегда было много забот: помощь Мелуну, возделывание земли, уход за больными. Всю свою жизнь она помогала жителям Брайнмора. Как же теперь ей делать то же самое для людей в Гвалчду, которых она всегда считала врагами?

– Местные жители разделяют мои чувства. Никто не останется в крепости Предателя.

– Тиг приказал запереть ворота Гвалчду. Так что вам не останется ничего другого, как приняться за работу.

– Ну конечно, он всех посадит под замок.

Рэйен покачал головой:

– Он не может позволить людям уйти из крепости, когда среди нас притаился враг. Тиг поступает так, чтобы защитить всех. Он чувствует свою ответственность…

– Он и есть ответственный за все это! – перебила его Анвен, махнув рукой на обугленные руины замка. – Он виноват в том, что моя сестра мертва, потому что сам принес опасность в Брайнмор! Как бы мне хотелось, чтобы все вы оставили меня в покое.

– Ты ведь понимаешь, что этого не случится. – Рэйен склонил голову набок, как всегда делал Тиг, и Анвен при виде этого жеста ощутила разливающуюся в груди горечь. – Часть тебя этого и не хочет. Ты сражаешься сама с собой, потому и злишься.

Анвен оттолкнула Рэйена и зашагала прочь.

– Не воображайте, что знаете причину моего гнева!

– Пора и мне трогаться в путь. – Роберт установил на телегу последний ящик и крепко его привязал.

Тиг повернулся к другу. После пожара тот разительно переменился, будто пламя выжгло его душу.

Тиг ожидал, что Роберт уедет сразу после похорон, но тот остался, чтобы помочь с переселением брайнморцов в Гвалчду. Тиг был признателен ему за это. За последнюю неделю они многого добились, и все благодаря тому, что Роберт убедил людей перебраться в Гвалчду. Тиг был у него в большом долгу.

– Куда? – спросил Тиг.

– Вернусь ко двору короля Эдуарда. Надеюсь, мое умение обращаться с мечом ему пригодится.

– Мне бы оно тоже очень пригодилось, Роберт, и ты будешь желанным гостем…

– Не могу.

Горе Роберта разрывало Тигу сердце. Всего несколько недель назад он потешался над тем, как Эдуард печется о своей жене. Теперь, когда сам познал силу чувства к женщине, не мог пренебрежительно отозваться о потере Роберта. Лишись он Анвен, тоже скорбел бы о ней.

– Мой дом – твой дом, куда ты всегда можешь вернуться.

– Благодарю. – Роберт положил руку Тигу на плечо, но тот стряхнул ее, крепко обнял Роберта и с силой похлопал по спине.

Роберт поморщился.

– Я теперь несколько дней буду ощущать спиной твои кулаки.

Тиг добродушно рассмеялся:

– Так и было задумано.

Роберт слабо улыбнулся. После той страшной ночи он словно постарел.

– Прощай, друг мой.

День клонился к закату, когда Анвен заметила Роберта с седельными сумками в руках, готовящегося к отъезду. Раз уж решила извиниться, сейчас самое время.

– Роберт?

Он не повернулся к ней лицом, но замер на месте. На большее она и не рассчитывала. С тех пор как не стало Алиеноры, он всячески избегал Анвен, и она его тоже. Она обвинила его в ужасных вещах, и никакими словами это не исправишь, но попытаться все же стоило.

– Алиенора… – произнесла Анвен, и Роберт вздрогнул, как от удара. Она тут же раскаялась в том, что даже сейчас продолжает причинять ему боль. Он так и не повернулся к ней лицом, что не могло не вызвать у нее сожаления. Его подчеркнуто пренебрежительное отношение ранило. Хоть он и англичанин, она знала его почти всю свою жизнь.

– Да?

– Возможно, Алиенора вам этого не сказала, но я хочу, чтобы вы знали: она любила вас.

Роберт затрясся, как будто ему вдруг стало очень холодно.

– Она призналась мне по секрету, – продолжила Анвен, вытирая слезы. Целую неделю она намеренно не произносила имени Алиеноры. Сглотнула, чтобы успокоиться, но это не помогло. – Она призналась мне и улыбнулась. Вы сделали ее очень счастливой. – Анвен сжимала складки своей юбки, чтобы боль в постепенно исцеляющихся руках прогнала боль из ее груди. – Я хотела, чтобы вы это знали.

Роберт наконец повернулся к ней лицом, и ее поразила бездонная пустота его глаз.

– Я не смог защитить ее.

Сглотнув, Анвен добавила:

– И я тоже.

С этими словами она развернулась и быстро зашагала прочь, чтобы не видеть, как уходит Роберт. Она и без того видела слишком много разлук за свою недолгую жизнь.

Глава 17

Настало время отправляться в путь. Анвен пришла к тому месту, где Тиг с солдатами готовили лошадей. Ее вчерашний гнев усилился. Она и прежде подозревала, что, лично доставляя ее в Брайнмор, Тиг преследовал какую-то тайную цель. Теперь эта цель стала явной. Не ей его винить в желании разоблачить таинственного врага, но она не могла не порицать его за тот риск, который он принес с собой.

Тиг нежно погладил шею своего боевого коня и поправил уздечку. Анвен ощущала каждое движение его рук, будто он дотрагивался до нее самой. Ее охватило желание. Анвен не понимала, как может по-прежнему хотеть этого мужчину, ведь она ненавидит его.

То было еще одно предательство, которое она совершила по отношению к самой себе: она не раскаивалась в том, что легла с ним. Таково было ее решение. В чем она действительно раскаивалась, так это в том, что и сейчас хотела его, даже зная, что он сделал.

Когда Анвен подошла ближе, Тиг повернулся к лошади, позволив девушке беспрепятственно любоваться его могучими плечами и спиной. У Анвен вдруг вспотели ладони, так что пришлось вытереть их о подол.

– С кем я поеду? – спросила она.

Тиг не соизволил повернуться.

– Со мной.

Она посмотрела на других всадников и их тяжелые седельные сумки. Лишь конь Тига не был обременен дополнительной ношей, так что пришлось подавить возражения, хотя, конечно, новость ее не порадовала.

– Готова? – спросил он.

Анвен кивнула, и Тиг положил руки ей на талию. Он не касался ее с той самой ночи. Тело немедленно отреагировало. Она не сказала ни слова, так как стоящие вокруг люди Тига наблюдали за ними, но бросила на него вызывающий взгляд.

Он же смотрел на нее в своей привычной обезоруживающей манере. Глядя в его глаза, Анвен мгновенно позабыла и о нетерпеливо бьющем копытом коне, и о других всадниках. Она видела лишь бездонную черноту его глаз и ощущала исходящее от него тепло. Против ее воли в ней поднималась жаркая волна желания. Анвен дерзко вздернула подбородок, надеясь, что Тиг спишет ее внезапно раскрасневшиеся щеки на гнев.

Сверкнув глазами, он чуть сильнее вдавил пальцы в ее талию, ловко подсадил в седло и, запрыгнув на коня, пристроился за ее спиной, обхватив мускулистыми бедрами и прижавшись широкой грудью. Анвен наклонилась вперед в попытке проложить между их телами какое-то расстояние, но тщетно. Тиг укутал ее тело своим, как одеялом. Анвен ощущала его жаркое дыхание, даже запах этого мужчины приводил ее в смятение.

Подняв руку над головой, Тиг подал знак своим людям трогаться и сам поскакал вперед. Анвен, сидящая перед ним, словно окаменела – она изо всех сил старалась не соприкасаться с ним. Тиг понимал, что это и к лучшему, пусть ненавидит его, ведь только держась от нее на расстоянии, он сумеет обеспечить ей защиту и безопасность.

Все же Тиг пожалел, что рассказал Анвен о полученных угрозах, не дождавшись возвращения в Гвалчду. Они проведут в дороге целый день, прежде чем достигнут ворот крепости. Если бы он повременил со своими признаниями, они могли бы насладиться приятной, хоть и утомительной конной прогулкой. Направленная на него ярость Анвен сулила сущий ад, и ему некого было винить в этом, кроме себя самого.

Тиг принял решение скакать вместе с ней, потому что мысль о том, что она будет находиться в тесной близости с кем-то из его людей, была для него совершенно непереносима. Но он не учел одного – каково ему будет снова обнимать ее. Они были близки всего один раз, и с тех пор он не переставая думал об этом.

Да и Анвен, что бы она ни говорила, не смогла скрыть свою реакцию на него. Сажая ее в седло, Тиг ощутил ее желание.

Перед его мысленным взором возник соблазнительный образ, от которого все тело напряглось, и Тиг подумал, что нужно немедленно отвлечься от испытываемого к Анвен желания. Им ведь несколько часов ехать, и он попросту не сможет спешиться, когда окажется у ворот Гвалчду.

– Расскажи мне о своих драгоценных ястребах, – попросил он.

– Ты хочешь услышать о моих ястребах?

Голос ее был низким и хриплым. Значит, и она испытывает то же, что и он, хоть и сидит прямая, точно доска, изо всех сил стараясь не касаться его. Анвен злит собственное желание. А он по-прежнему желает ее, хоть и не следовало бы.

– Это поможет отвлечься от мыслей о том, что мы хотим сделать на самом деле.

– Лично я не хочу иметь с тобой ничего общего, – солгала Анвен. – И говорить с тобой тоже не собираюсь.

– Нам предстоит долгий путь, и обоим требуется развлечение.

Анвен ненавистно было подчиняться его требованиям, но он прав, черт его дери! Не может же она всю дорогу злиться, да еще думать о том, что, стоит лишь повернуть голову, их губы соприкоснутся.

– Сколько себя помню, соколиный двор всегда был частью моей жизни, – сказала она и почувствовала, что Тиг с силой выдохнул, точно до этого долгое время задерживал дыхание. – Будучи главным сокольничим, Мелун обучил меня всему, что знал сам.

Ей было приятно говорить о прошлом – то было счастливое время. Птицы завораживали Анвен своей красотой и смертоносностью. Но больше всего ее восхищала их способность парить в небесах.

– Когда Мелун начал терять зрение, мне пришлось стать его глазами. Не хотела, чтобы Уриен узнал, ведь тогда он отослал бы Мелуна прочь или поручил бы какую-нибудь унизительную для его гордости работу.

– А как же Роберт? Разве он не вступился бы?

Анвен не спешила отвечать, вспоминая сказанное ей Мелуном.

– Не думаю, что он стал бы это делать, потому-то я и беспокоилась о Мелуне, пока… поправляла здоровье в Гвалчду. Но он рассказал мне, что, когда пропал Галли, Роберт вмешался.

– Почему ты стала не сокольничим, а ястребником?

– Ястребы – птицы непредсказуемые, и приручить их непросто, но именно за непокорный нрав я и люблю их. – Говоря о любимом деле, Анвен расслабилась. – Галли мой любимчик. Иногда он охотно берет приманку, а иногда ведет себя так, будто, предлагая ее, я наношу ему смертельное оскорбление.

Рассмеявшись, Тиг задал следующий вопрос, и Анвен вдруг обнаружила, что ей удивительно легко разговаривать с ним. Вспомнив, какой красивый в Гвалчду соколиный двор, она поняла, что Тиг тоже любит ловчих птиц. Разговор действительно помог ей отвлечься от потребностей своего предательского тела, взывающего к нему, и от скорби по сестре, в чьей гибели повинен Тиг. Что еще более важно, она отвлеклась и от мыслей о том, как согревающе подействовал его смех на ее сердце.

Переправившись через реку, Анвен заметила очертания крепости вдалеке и срубы строящихся домов для жителей Брайнмора. Когда они прибыли в Гвалчду, совсем стемнело, на крепостных стенах зажигали факелы.

Тиг помог Анвен спешиться, и она шагнула было в сторону, но тут же поняла, что не знает, куда идти.

– Где я буду ночевать?

– Я распорядился, чтобы для тебя подготовили комнату. – Тиг передал поводья конюху и пошел прочь. – Эдит все тебе покажет.

Глядя вслед удаляющемуся Тигу, Анвен почувствовала себя нежеланной гостьей. Пожар отнял у нее не только кров, но и место под солнцем. В Гвалчду Тиг хозяин и господин, и теперь ей предстоит как-то приспосабливаться к новой жизни. В Гвалчду не нуждаются ни в самой Анвен, ни в старом сокольничем. Здесь ценят порядок и приносимую людьми пользу. Перезимовав, они с Мелуном смогут уйти отсюда в поисках нового дома, туда, где пригодятся их умения и где власть и влияние не станут угрожать дому, о котором она всегда мечтала. Дому, в котором царят суматоха… и любовь. В подчиненном строгому порядку Гвалчду Анвен дома не обретет.

Как только Анвен поднялась в жилые покои, появились Грета и Эдит.

– А вот и ты! О чем только думал лорд? Заставил бедняжку совершить такой долгий путь, когда она и поправиться-то толком не успела! Ох, как мы волновались, правда, Грета?

Грета, соглашаясь, покивала.

– Посмотри-ка на себя! Так исхудала, что стала не толще травинки! – Откинув волосы Анвен с виска, Эдит изучила ее шрам, а потом потянула в сторону лестницы. – Выглядит неплохо и заживает быстро. Совсем и не видно под волосами.

Анвен испытала близкое к облегчению чувство, потому что кто-то взял на себя труд направлять ее. Однако это ощущение быстро развеялось, когда Эдит открыла дверь в комнату, смежную со спальней Тига.

Анвен резко остановилась.

– Не может моя комната быть рядом с покоями лорда Гвалчду! Очевидно, произошла ошибка. Это спальня для хозяйки замка, а не для меня.

Эдит похлопала Анвен по руке.

– Комната только тебя и ждет. Иди же, ты с ног валишься от усталости. Ты же не станешь заставлять нас с Гретой на ночь глядя подыскивать для тебя что-то другое?

Анвен нахмурилась, понимая, что спорить бесполезно.

– Утром я поищу другую комнату.

Эдит лишь усмехнулась, следуя за ней по пятам.

Комнатой явно давно не пользовались, но теперь ее проветрили и убрали. Стены были затянуты желтыми драпировками, на кровати лежало зеленое покрывало, на окнах – занавеси. Вокруг маленького столика расставлены стулья с резными спинками и подушечками с кисточками. Очевидно, раньше здесь действительно жила женщина, однако Анвен слишком устала, чтобы гадать, кем она была. Скинув платье и башмаки, девушка забралась под одеяло и тут же уснула.

На следующее утро Анвен нашла Тига тренирующимся во внутреннем дворе. Похолодало еще сильнее, поэтому на сей раз Тиг был одет. Рубашка на нем взмокла от пота и облепила тело. Вот упрямец!

Завидев Анвен, Питер кивнул господину и тут же удалился.

– Тебе не следует здесь находиться, – сказал Тиг, не глядя на нее.

В приветствии Анвен не нуждалась.

– Я хотела поговорить с тобой.

Тиг скрестил руки на груди.

– Подозреваю, что говорим мы о разных вещах.

– Ты поместил меня в покои, смежные с твоими. Они предназначены для хозяйки Гвалчду.

– Да, поместил. Мои слуги на такое не отважились бы. Раньше спальня принадлежала моей матери, а после ее смерти не использовалась.

– Это неподобающе. У меня нет ни малейшего желания примерять на себя роль хозяйки замка. Мне нужно с кем-нибудь поменяться.

– Другой комнаты нет, все заняты. Да это и не имеет значения. Тебя поселили туда, куда я приказал.

Итак, он снова взялся командовать. Заносчивый, деспотичный. Анвен пришлось стиснуть зубы, чтобы удержаться от резкого замечания.

– Ты нелогичен, – молвила она, стараясь говорить ровным тоном.

– Я никогда и не претендовал на обратное.

– Зачем ты это сделал? – не сдавалась Анвен.

– Потому что хочу, чтобы ту спальню заняла ты. Никто не знает о том, что между нами произошло. Я намеренно держался от тебя подальше, так что злые языки болтать не станут. Ты будешь занимать те покои, и точка.

С этими словами Тиг развернулся и зашагал прочь, показывая, что разговор окончен.

– Я там не останусь! – со злостью прокричала Анвен ему вслед. – Найду что-нибудь другое!

– Нет, не найдешь, – бросил лорд Гвалчду, обернувшись через плечо.

Найти другую комнату Анвен так и не удалось, зато в саду она обнаружила Мелуна.

Хоть Брайнмор и выгорел чуть не до основания, она узнала некоторые цветы, привезенные оттуда и высаженные в Гвалчду, где испокон веку не водилось цветников.

– Дитя мое, тебе следовало бы предупредить меня об этой докучливой женщине. Я никогда бы не уехал из Брайнмора, где было так спокойно, если бы знал, что тут меня будет поджидать сущая ведьма. Зазывает меня в сад и стоит над душой с ведрами, лопатами и яичной скорлупой, точно оруженосец при рыцаре. Целый божий день… болтает, болтает, болтает без умолку!

Анвен рассмеялась:

– Сестра Ффайон не так уж плоха!

– Сестра Ффайон? Ох, да нет же! Она добрейшей души человек. Я тебе о другой женщине толкую, той, у которой волосы все время растрепаны. Эта умеет так уболтать человека, что он и не поймет, как оказался в саду выполняющим ее поручения.

– Эдит? – сообразила Анвен.

– Да! На каждом шагу только и слышу: «Ах, дорогой Мелун, не сделаете ли вы?..» и «Мастер Мелун, не найдется ли у вас времени?..». Устал я от нее, вот что я тебе скажу!

На самом деле Мелун ничуть не казался усталым, наоборот, вдохновленным, и беспокойство Анвен, терзавшее ее с тех пор, как отослала старика вперед, тут же растаяло. Здесь, в Гвалчду, он нашел новое призвание, новую жизнь. Кажется, ему тут самое место.

Крепко обняв Мелуна, Анвен пояснила:

– Это ее обычное поведение.

Тот попытался замаскировать улыбку под сердитой миной.

– Негоже мужчине с моим положением быть у женщины на побегушках! Пойду-ка и прямо сейчас сделаю ей строгое внушение!

Он ушел, оставив Анвен в одиночестве. Даже поговорить не с кем! Алиенора умерла, Роберт уехал, а теперь и Мелун обзавелся новыми привязанностями. Похоже, она одна страдает от того, что лишилась дома и смысла жизни.

Анвен нашла Ффайон сидящей во внутреннем дворе крепости, у кустов розмарина. Глаза ее были полуприкрыты, и она яростно перебирала четки. После пожара таково было ее обычное поведение.

– Сестра? – прошептала Анвен, не желая напугать ее.

Ффайон без устали трудилась, помогая погорельцам, но, казалось, силы покидают ее. Все-таки она была немолода. Под глазами залегли темные тени, а складки между бровями стали еще глубже.

– Дитя, ты целый день увиливаешь от молитв.

– Я отстояла заутреню^[3], сестра.

– Нет ничего важнее молитвы. – Ффайон спрятала четки в складках своего просторного одеяния. – Особенно в наше время. – Тут она поджала губы. – Мне никогда не забыть пожара. Все случилось так быстро…

Анвен села на скамью рядом с ней.

– Никто этого не забудет.

Ффайон бросила на нее косой взгляд:

– Ты-то уж точно нет, правда? Понять Божью волю непросто, как и то, что Он для нас уготовил. – Покивав, она добавила: – Ты поселилась в покоях, смежных со спальней лорда Тига, как я поняла.

– Похоже, что я буду жить в них, пока нахожусь под крышей Гвалчду.

– Раньше эти покои принадлежали моей сестре, – сухо заметила Ффайон. – Она скончалась трагически. Но леди Элин была выдающейся личностью. Я думала, что и Тиг это тоже понимает. Прежде он никого не допускал в эти комнаты. Никогда. А в последнее время столько изменений произошло. И опасностей много. Зловещее предзнаменование!

Не желая и дальше злить Ффайон, Анвен встала, собираясь уйти.

– На долю Гвалчду и Брайнмора выпало достаточно опасностей.

– А сколько еще ждет впереди! – Снова схватившись за четки, Ффайон стала яростно перебирать бусины пальцами. – Здесь небезопасно. Надменность лорда Тига всех нас погубит. Если бы не Рэйен, взявший на себя командование, не знаю, что и было бы, – прошептала Ффайон. – Но что за дикость – поместить тебя в ту комнату! Знай ты, что случилось в прошлом…

Анвен не желала ничего больше слушать. Пожелав сестре хорошего дня, она зашагала прочь.

– В той комнате тебе не место! – крикнула Ффайон ей вслед.

В душе Анвен была с ней согласна. Она и сама не хотела оставаться в этих покоях. Одно утешение – близится Рождество. Значит, она сможет занять себя работой, а потом уедет.

Выйдя во внешний двор, Анвен посторонилась, пропуская свору собак, преследующих двух визжащих поросят. И тут же отшатнулась снова, так как за животными с криками неслась стайка детей.

Анвен едва успела перевести дыхание, как на нее обрушилась какофония звуков: лязг металла, деревянный перестук, потрескивание пламени. Занятые работой строители весело переговаривались и смеялись. У дома чеботаря завязалась драка, а две женщины пререкались над грудой грязного белья.

Хаос. В Гвалчду.

У Анвен екнуло сердце. С прибытием новых людей крепость не в состоянии поддерживать прежний строгий порядок и дисциплину. Значит, Брайнмор не сгинул без следа. Приподняв юбки, Анвен поспешно зашагала вперед. Хоть Гвалчду и временное ее пристанище, теперь она поняла, где в ней нуждаются.

Глава 18

Слишком много времени прошло с тех пор, как он обнимал Анвен. Несколько недель он наблюдал за ней жадным взглядом, терзаемый сильнейшим плотским голодом. Он много и тяжело трудился, чтобы облегчить свои страдания, но это не помогало. Все потому, что Анвен всегда оказывалась рядом. Когда Тиг подсчитывал, сколько домов нужно построить, она крутилась тут же, подсказывая, как именно их строить. Когда он заказывал продовольствие, она держала наготове подсчеты, сколько чего нужно. И дело было не только в ее присутствии, но и в том, что он постоянно видел ее обнаженную кожу: запястье, когда она подносила руку к котелку, или шею, когда наклонялась, чтобы обратиться к ребенку. От этого Тиг страдал еще сильнее.

Потянувшись, Тиг всмотрелся в узкую дорожку, вьющуюся между домами. Анвен разговаривала с Рэйеном и кожевником Бледдином. Мужчины возвышались над ней, как великаны. Она казалась жизнерадостной, но сильно похудела, и под глазами у нее залегли тени. После возвращения из Брайнмора она без устали трудилась. Тиг намеренно избегал ее, но не мог не обращать на нее внимания и понимал, что она сляжет от переутомления, если он ничего не предпримет. Давно пришло время ей сделать передышку.

– Крыша выглядит как новенькая. Жду не дождусь сообщить об этом Саре. Лишь бы лорд не осерчал! – Бледдин похлопал Анвен по плечу и повернулся, чтобы уйти.

– Тиг не будет против, если узнает, что крыши на старых домах тоже перекрыли, – возразил Рэйен.

От Анвен не укрылся тон, которым это было сказано, поэтому она не без некоторого раздражения поспешила высказать свое мнение:

– Чтобы дома прослужили своим хозяевам долгое время, они должны быть прочными. Чем толще стены, тем теплее живущим в них людям и тем меньше дров они будут использовать, сохраняя Дамегский лес от вырубки. Ведь в лесу, как известно, водятся звери, которыми питается Тиг.

Рэйен вскинул руки вверх, показывая, что сдается.

– Не буду с тобой спорить. Уверен, что и Тиг бы не стал, учитывая его мотивы.

– Вот именно! Ему и незачем спорить. Если бы не он… – Тут она резко замолчала. – Что ты имеешь в виду под «его мотивами»?

Точеные скулы Рэйена тронул румянец.

– Не мне об этом говорить.

Анвен толкнула его в грудь.

– Нет уж, говори. Ты и так подвел меня, не сообщив о враге Тига. До моего отъезда в Брайнмор ты ни словом не обмолвился, и посмотри, к чему это привело! Я лишилась дома и потеряла сестру.

Рэйен вздохнул:

– Я больше не завидую своему брату из-за внимания, которое ты ему оказываешь. Твои слова ранят не хуже меча!

– Рэйен…

– Что ж, ладно. Но, честно говоря, удивлен необходимостью говорить тебе, что побуждает Тига работать.

Анвен не могла не признать, что Тиг трудится не покладая рук все эти дни.

– Лорд виноват в гибели Брайнмора. Он, должно быть, чувствует себя виноватым, – с вызовом заявила она. – Хотя меня удивляет, что он способен испытывать вину, учитывая, сколько грехов на его совести.

– Всякий мужчина не без греха.

Анвен редко видела Рэйена в таком философском настроении. Обычно он пользовался своим очарованием и остроумием как оружием, и она не могла не задаться вопросом – не в первый уже раз, – какие тайны скрываются за его лучезарной внешностью.

– И всякая женщина тоже, – добавил Рэйен, дотрагиваясь до висящего у него на поясе кинжала. – Да, чувство вины терзает моего брата. Он затеял строительство, чтобы исправить зло, которое неумышленно причинил твоему дому. Но что, по-твоему, подвигло его помогать брайнморским семьям, которые в его помощи не нуждаются?

Анвен не знала.

– Он делает это ради тебя, – сказал Рэйен.

– Ты ошибаешься. Сколько себя помню, Тиг всегда пользовался беззащитностью Брайнмора себе во благо и ослаблял его еще больше. Единственная причина моего пребывания здесь – проследить, чтобы людей устроили на зиму.

– Все уже устроены. Я слышал, как ты говорила о Рождестве. Тут кроется что-то другое.

– Рождество – время для радости. Или ты хочешь лишить моих людей даже такой малости?

– Я вижу, что работа делает тебя счастливой. Но, как мне кажется, есть и другая причина…

– Нет! Ты уже второй раз неверно судишь о моих мотивах. Ты такой же властолюбивый, как и Тиг. Жду не дождусь, когда уйду от вас.

– Как печально. А вот я нуждаюсь в твоем обществе, Анвен, – раздался за ее спиной голос Тига. – Не будешь ли добра последовать за мной?

Анвен развернулась, чтобы дать ему отпор, но он уже шагал прочь. Тиг всегда так поступал, но на сей раз она не позволит ему оставить последнее слово за собой. Подобрав юбки, девушка поспешила за ним.

– Я никуда не поеду, – заявила она несколько минут спустя, увидев оседланного коня Тига. – У меня слишком много работы.

– Ты только и делаешь, что трудишься, с тех самых пор, как…

– Как случился пожар, – перебила Анвен. – Минуло меньше месяца, поэтому дел невпроворот. Из-за дождей закладка фундамента домов отсрочена, да еще до снега нужно успеть покрыть крыши соломой.

– Скоро снова пойдет дождь. Видишь, какие черные тучи? Ничего не случится, если ты сделаешь небольшую передышку. – Тиг протянул ей руку. – Я прошу, а не приказываю.

Анвен посмотрела на свои потрескавшиеся ладони. Даже будучи сильно занятой в Брайнморе, она не забывала пользоваться маслами и расчесывать волосы. Теперь же собственный внешний вид ее нисколько не волновал. Тиг прав: можно и передохнуть немного.

Взяв ее за руку, он помог сесть в седло. День клонился к закату. По небу плыли мрачные тучи, дул холодный порывистый ветер. Тиг повез ее по южной оконечности Дамегского леса, в сторону от моря и Гвалчду. Анвен не находилась так близко к нему со времени их возвращении из Брайнмора. Она вспомнила, как тогда накалилась атмосфера между ними, и ожидала чего-то подобного и сейчас, но этого не случилось. Тепло его тела и мужской запах успокаивали, так что Анвен пришлось бороться с желанием прильнуть к нему.

Пробивающиеся через тучи лучи предзакатного солнца заливали луг теплым светом. Казалось, они покидают пределы этого мира, двигаясь в сторону иного. Анвен больше не слышала стук молотков и крики, лишь шорох опавших листьев под копытами коня и печальный посвист оставшихся на зиму пичужек.

Убаюканная мерным покачиванием в седле и теплом Тига, она едва не уснула в его объятиях. Очень скоро, однако, они спешились, и Анвен увидела перед собой берег реки. Здесь было холоднее, чем в крепости, и она плотнее завернулась в плащ. Но солнце все еще светило, поэтому она закрыла глаза и подняла лицо к его лучам, отдавшись во власть звуков и запахов реки.

Открыв глаза, Анвен увидела, что Тиг наблюдает за ней, держа в руке пригоршню камешков.

– Не хочешь попробовать? – предложил он, протягивая ей камешек.

В другое время она так и сделала бы – если бы находилась далеко отсюда.

– У тебя есть еда?

Кивком Тиг указал на седельную сумку и запустил в воду еще один камешек. Анвен развязала тесемки, осмотрела содержимое и выудила краюшку хлеба.

– Жалеешь, что поехала со мной? – спросил Тиг.

Откусив кусок, Анвен отрицательно качнула головой:

– Нет.

Анвен доела хлеб. В последнее время она ощущала слабость и ее часто тошнило. Поначалу она полагала, что в ее недомогании повинно излишнее волнение, но теперь, после задержки ежемесячного кровотечения, заподозрила, что находится в тягости.

– Выглядишь усталой, – заметил Тиг.

– Совсем не сплю, – призналась Анвен. Ее мучило утреннее недомогание, да и аппетита совсем не было.

– Из-за Алиеноры? – спросил он.

– Не хочу говорить с тобой о своей сестре. – В ней снова пробудились гнев и горе, куда более желанные эмоции, чем умиротворение, которое она испытывала в обществе Тига, или мысли о том, что носит ребенка Предателя.

– Ты скорбишь и чересчур утомляешь себя работой. – Тиг посмотрел в сторону, казалось набираясь мужества, прежде чем продолжить: – Станет ли тебе легче, если я скажу, что потеря Брайнмора была непреднамеренной? Я полагал, что мой враг вредит только Гвалчду.

Анвен резко повернулась к нему, но он упорно избегал смотреть ей в глаза. Он поднял с земли еще горсть камешков, чтобы бросать в воду.

– Тебе не следовало ездить в Брайнмор. Из-за тебя я лишилась дома.

В глазах Тига промелькнуло недовольство, и он ответил:

– У тебя есть дом.

– Мой дом превратился в пепел! – выкрикнула Анвен.

– Теперь Гвалчду твой дом, – сказал Тиг.

– Гвалчду – временное пристанище, – заявила Анвен. – Я останусь на зиму, а потом уйду.

Плечи Тига поникли.

– Ты говоришь так из-за пожара?

Анвен кивнула:

– И твоего прошлого.

Во взгляде Тига промелькнула досада, и он принялся расхаживать взад и вперед. Тут Анвен заметила, во что Тиг одет.

Под плащом на нем была толстая кожаная куртка и бриджи из мягкой кожи, на поясе висел меч, ударяющий при ходьбе по ноге, а из голенища сапога виднелась рукоятка кинжала. Подобное облачение человек выбирает по одной причине – ради защиты. Должно быть, ему угрожает какой-то безумец.

– Вероятно, и к лучшему, что ты уйдешь с наступлением весны. – Он повернулся к ней. – А до этого… почему бы нам не жить в согласии?

– С какой целью? – Анвен прищурилась. – Чтобы ты мог беспрепятственно удовлетворять свою похоть?

– О да. Давай рычи, ругай меня.

Рычать и ругаться? Из глубины ее души поднялась волна гнева, затопившая сердце.

– А чего ты ожидал? Из-за тебя мой дом сгорел дотла!

– Я принял на себя связанные с этим обязательства.

– Ну а в тот раз?

Тиг склонил голову набок:

– Имеешь в виду мою поддержку короля Эдуарда во время Валлийских войн?

– Ты нанес невосполнимый урон Брайнмору еще тогда! И сейчас ты так спокойно об этом говоришь!

– Это в прошлом. Пора забыть об этом.

Анвен вздохнула, выпустив на волю всю свою боль и раздражение.

– О подобном не забывают. После войны в домах Брайнмора протекали крыши, скота почти не осталось. Семьи разрушались, потому что люди снимались с обжитых мест и уходили в поисках лучшей доли. – Анвен откинула волосы с лица. – Все искусные мастера покинули Брайнмор. Я видела, как добрые друзья дрались за краюшку черствого хлеба, люди болели, дети голодали, и все из-за тебя и твоих действий!

Даже излив яд, Анвен не испытывала облегчения. Говоря о случившемся, она лишь сильнее распаляла себя.

– А как же Алиенора? – продолжала она. – Моя сестра, которая так любила перебирать лепестки цветов, пострадала сильнее всех. На лице ее то и дело появлялись синяки, а на руках шрамы от ожогов. Уриен никак не оставлял ее в покое, его кулаки разили, точно булавы, а я ничего не могла поделать! – Анвен ударила себя в грудь, чтобы избавиться от сжимающей сердце боли. – Я пыталась! Пыталась заслонить ее своим телом, но Уриен лишь отшвыривал меня прочь. Почему он бил ее, а не меня? Ведь это я его незаконнорожденная дочь!

Молчание Тига распалило Анвен еще сильнее. Ей требовался ответ. Хоть какая-то реакция. Любая!

– И ради чего все это? – вопрошала она. – Чтобы у тебя были каменные стены, увешанные драпировками и освещенные свечами из пчелиного воска!

Тиг вздрогнул, и Анвен замолчала. Переведя дух после гневной тирады, она заметила, что надвигается не просто дождь, но гроза. Когда Тиг наконец заговорил, она поняла, что обвинения ее не были безосновательными.

– Считаешь, что я объединился с Эдуардом ради собственного комфорта? – воскликнул он. – Ты, дарящая другим щедрость своей души, судишь меня по моему богатству?

– Я вижу то, что показывают мне мои глаза. У тебя есть то, чего никогда не было в Брайнморе!

– Ничего ты не видишь! Да, у меня есть соколиный двор и крепость с толстыми стенами, но ты и понятия не имеешь, чего мне стоило сохранить все это и на какие жертвы пришлось пойти ради их возведения.

– Я знаю, что произошло. Все знают, как поступил лорд Гвалчду. Когда законный принц Ллевелин готовился к войне, ты, поджав хвост, как испуганная собачонка, бросился к королю Эдуарду! Лишившись защиты Гвалчду, Брайнмор не сумел выстоять против военной мощи англичан. Ты предал нас!

Бесстрастие на лице Тига сменилось выражением нетерпения. Закипающий в его сердце гнев грозил вот-вот вырваться на свободу.

– Предательство действительно имело место, Анвен, но не с моей стороны. – Тиг взмахнул рукой. – Нет, погоди! Пришло время выслушать мою историю.

Анвен плотнее закуталась в плащ и скрестила руки на груди. Что ж, она выслушает его.

– Тебе холодно? – спросил Тиг.

Анвен покачала головой:

– Говори, что хотел, и покончим с этим. Мне не терпится поскорее вернуться!

Тиг поднял горсть камешков.

– Тебе, без сомнения, известно, что моя мать была валлийкой, а отец англичанином, – начал он. – Она многим пожертвовала, выйдя замуж за англичанина, но она любила его. Она умерла, рожая Рэйена, в тот день, когда получила весть о смерти моего отца. Мне тогда было пять лет, и Гвалчду лишился защиты. Что, по-твоему, происходит с поместьем, когда оно остается на попечении мальчишки, еще не умеющего держать в руках меч?

Тиг забросил камешек в темные воды реки.

– Забота о крепости легла на плечи Ффайон. Гвалчду всегда был валлийским, таким и должен был оставаться. В то время Ллевелин был принцем Уэльса и хорошо ладил с королем Генрихом, отцом Эдуарда. К счастью, капитан гвардии моей матери остался в Гвалчду и помог защищать крепость. Подозреваю, что ему нравилась Ффайон. У нее было много поклонников, и я думал, она выйдет замуж за него, но этого так и не произошло.

Тиг поднял с земли более плоский и широкий камешек и метнул его. Тот перелетел через реку и упал на противоположном берегу. Маленькая победа, когда приходится говорить о крупных поражениях.

– Мощь принца Ллевелина была велика, и Уриена тоже. Король Эдуард взошел на английский престол, когда мне исполнилось десять, но Уриен и Ллевелин отказались признать нового короля, тем самым разрушив хрупкий мир между Англией и Уэльсом.

Поворошив камешки у себя под ногами, Тиг выбрал один подходящий, но не спешил бросать его.

– Большую часть жизни я слышал только версию Ффайон о превосходстве Уэльса и был таким же патриотом своей страны, как любой мальчишка, потому и ненавидел то обстоятельство, что моя мать стала женой англичанина. Уриен понимал, что мирное время подходит к концу. Мне было всего десять, когда он подъехал к воротам Гвалчду со своими людьми.

Подбросив камень на ладони и тут же поймав его, Тиг наконец посмотрел на Анвен. Руки ее по-прежнему оставались скрещенными на груди, но выражение лица стало задумчивым.

– То, что он взял власть в свои руки, казалось вполне естественным. Но я сожалею об этом и буду сожалеть всю жизнь.

Тиг бросил камень и проследил взглядом, как он плюхнулся в воду.

– Вскоре стало ясно, что Уриен заинтересован вовсе не в защите Гвалчду, а просто в выкачивании из него богатств ради укрепления Брайнмора и усиления его военной мощи. На жителей Гвалчду ему было наплевать. Когда Эдуард объявил войну Уэльсу, я не представлял, как мой дом сумеет выстоять. Слуги исхудали, а оставшиеся солдаты вынуждены были возделывать землю, чтобы добывать пропитание. Крепостные стены, в то время деревянные, нуждались в починке. По невежественности или намеренно, Уриен лишил Гвалчду всякой возможности постоять за себя. – Тиг сделал глубокий вдох. – Этот человек принялся разграблять мое наследие, нимало не заботясь о том, что после него останется. Расположенный ближе всех к английской границе, Гвалчду оказался беспомощным, как тростник перед серпом.

– Люди в Гвалчду голодали и были беспомощны? – насмешливо воскликнула Анвен. – Никогда не слышала ничего подобного.

– И не услышишь. Не прочтешь даже в летописях. Я позаботился о том, чтобы все забыли об этом. Если не веришь мне, можешь спросить Эдит. Они с Гретой жили в Гвалчду в то время.

– Что случилось потом? – спросила Анвен.

– После того как Эдуард похитил невесту принца Ллевелина, настало время мне вернуть наследие предков. Тогда я и присягнул на верность английскому королю. Нечего и говорить, я рисковал, отправляясь в лагерь Эдуарда. Страшно представить, что бы со мной стало, если бы меня поймали до того, как я успею переговорить с королем Эдуардом, – продолжил Тиг. – Я поступил так, потому что знал, что люди с легкостью предают друг друга, а каменные стены останутся навсегда. Я готов был спасти Гвалчду даже ценой собственной жизни, и плевать на последствия.

– Где был в это время Рэйен?

– Когда я заручился поддержкой Эдуарда – еще до объявления войны Уэльсу, – я отправил брата к английскому королю в качестве заложника. Таково было требование англичан. Рэйену тогда было лет девять или десять, а вернулся обратно он, как тебе известно, совсем недавно. Ффайон моих действий не одобряла и вскоре ушла в монастырь. Меня она никогда особо не любила, и по возвращении ее неприязнь только усилилась.

– Но почему король Эдуард не повесил Уриена за предательство?

– Король Эдуард помиловал его по моей просьбе. – Тиг тяжело вздохнул. – Когда я вернулся после подавления первой волны валлийских восстаний, Уриен уже тогда начал стремительно опускаться. От него всегда несло выпивкой, он не заботился о своей одежде. Вынужденный влачить существование побежденной стороны, он сильно страдал, и топор палача стал бы для него избавлением. Продолжая жить, он все сильнее превращался в животное, не так ли?

Пораженный взгляд Анвен говорил красноречивее слов.

– Теперь я сожалею о том, что не обвинил Уриена в предательстве. – Тиг бросил камень. – Особенно когда узнал о ваших с Алиенорой страданиях. – Губы Анвен задрожали, но Тиг не умолк. Ему хотелось завершить рассказ. – Ненависть, которую я испытывал к англичанам, постепенно утихла. Рэйена приняли при дворе, как принца. Он рос с детьми короля, получил прекрасное образование и военную подготовку. Я завоевал свои шпоры и был признан полноправным властителем Гвалчду, когда Ллевелин подписал Аберконуэйское^[4] соглашение, признающее завоевание Эдуардом Уэльса. Мне в то время было около пятнадцати лет. Так что прекрати на меня гневаться. Не я предатель, а Уриен.

Капли дождя упали на лицо Анвен. Надвигалась гроза, а она стояла, не в силах отвести взгляда от Тига, который не мигая смотрел на нее.

– Мне нужно возвращаться, – прошептала она.

Глава 19

Едва они въехали во двор крепости, как Анвен поспешно соскользнула с коня. Сквозь шум ветра до нее донесся зовущий ее голос Тига, но она даже не обернулась. Ледяной ветер трепал ее юбки. Придерживая их обеими руками, Анвен бросилась бежать, стремясь как можно быстрее оказаться у цели.

Ветер помог ей отворить тяжелые двери птичьего вольера, а вот чтобы закрыть их изнутри, пришлось потрудиться. На Анвен тут же пахнуло запахом птичьего помета и сена. Она слышала, как снаружи завывает ветер, сотрясая прочное дубовое здание, а по крыше барабанит дождь. Вдохнув полной грудью затхлый воздух, Анвен осмотрелась по сторонам.

Птицы проснулись и вели себя очень беспокойно. Гроза будет страшной. Пернатые повернули головы в ее сторону, уставившись хищными немигающими глазами, словно спрашивая, нет ли чем поживиться. Анвен направилась к Галли.

– Приветствую, старина. – Протянув руку, Анвен коснулась его головы и провела по густым зимним перьям. Ястреб зажмурился от удовольствия. – Привык к новому месту? Теперь это твой дом… – Понизив голос, она добавила: – А мне, видимо, не дано найти новый дом. Я здесь чужая.

Анвен горько вздохнула. Смятение охватило ее. Она пыталась отыскать в рассказе Тига какой-нибудь изъян, но все было верно. Правда оказалась очень болезненной и ранила в самое сердце, но отрицать ее не имело смысла.

Тиг, лорд Гвалчду, вовсе не предатель.

Анвен было всего восемь, когда Тиг получил шпоры, но даже в таком юном возрасте она заметила разницу в Брайнморе до и после Валлийских войн. Если раньше у них всего было в достатке, то после перестало хватать даже еды.

Но Анвен и в голову не могло прийти, что довоенное процветание Брайнмора связано с тем, что Уриен попросту грабил Гвалчду. Брайнмор был преуспевающим поместьем, вот она и заключила, что Уриен прекрасный хозяин. Впрочем, она никогда не видела его за работой.

Войны изменили Уриена, особенно учитывая, что ему всегда недоставало крепости характера для превращения Брайнмора в могущественное поместье. Вот он и обкрадывал Гвалчду, чтобы придать великолепия своему дому. А Тиг страдал.

Всю свою жизнь Анвен обвиняла лорда Гвалчду, и так поступала не она одна. Сколько оскорблений и упреков ему пришлось стерпеть? Тиг изменил свою судьбу благодаря отваге и уму. Он не поддался ни Уриену, ни Эдуарду, а просто воспользовался случаем помочь Гвалчду и его жителям. Пожертвовав при этом самим собой и братом.

И все же Анвен по-прежнему не знала, как ей жить дальше. Понимание прошлого никак не помогало Анвен в ее теперешнем положении. Особенно теперь, когда она точно знала, что носит ребенка Тига. Ребенка пограничного лорда. При его могуществе он ни за что не женится на ней, но будь она проклята, если допустит, чтобы ее дитя чувствовало себя нелюбимым, как она сама. Что случится, когда Тиг обо всем узнает? Предугадать невозможно.

Но в одном она не сомневалась: она не понесла бы от Тига, если бы не испытывала влечения к нему. Влечения большего, чем просто страсть, поскольку она искала у него утешения и защиты. Она спасла его из пламени не только потому, что была в долгу у него, но и из-за того, каким он казался одиноким.

Теперь он возводит дома для ее людей, проявляет великодушие. Суматошный дух Брайнмора переместился в Гвалчду. Мелуну нравится на новом месте. Может… и ей удастся обосноваться в этом каменном замке?

Нужно рассказать Тигу о ребенке. Но прежде необходимо его найти.

Под проливным дождем Анвен пересекла широкий двор и, дрожа от холода, вбежала в Большой зал. Тига там не было. У лестницы, ведущей в жилые покои, Анвен встретила Ффайон.

– Умоляю, сестра, скажите, вы видели Тига?

Ффайон часто заморгала и принялась перебирать четки еще быстрее.

– Тиг? По ночам он обычно на крепостном валу.

– Даже в такое ненастье?

Ффайон покачала головой:

– Нет, вероятно, нет. Его солдаты стоят на страже, но сам Тиг едва ли перенесет грозу. Он, знаешь ли, не так крепок здоровьем, как Рэйен.

Анвен пропустила ее замечание мимо ушей.

– Зачем тебе вдруг понадобилось знать местонахождение лорда Гвалчду? Поздно уже. Ты сейчас должна молиться в одиночестве. – Внезапно во взгляде Ффайон вспыхнула ярость. – Ты легла с ним, не так ли?

– Сестра Ффайон, я просто спросила, где могу найти Тига.

Ффайон отшатнулась. На лице ее застыло выражение ужаса.

– Не следовало тебе уступать ему, дитя! Я же говорила, что он желает тебя, как никакую другую женщину. Зачем ты бросила ему вызов?

Анвен никогда не видела старуху в такой ярости и инстинктивно потянулась руками к своему животу, чтобы защитить малыша, но быстро спохватилась. Ффайон, однако, правильно истолковала ее жест и уставилась на живот Анвен.

– Он оросил тебя своим семенем, и теперь все пропало! Пропало!

Ффайон покачнулась, и Анвен бросилась вперед, чтобы подхватить ее.

– Язычница! Прелюбодейка! – презрительно выкрикивала Ффайон, брызжа слюной. Из ее глотки стали вырываться отрывистые, нечленораздельные звуки, и она раскинула руки в стороны.

В Зале не было ни души. Случись с Ффайон припадок, как тогда в Брайнморе, Анвен не сумеет удержать ее.

Некоторое время Ффайон сотрясали судороги, но потом утихли, и она тяжело осела на пол.

– Сестра Ффайон?

– Мне нужна Грета.

– Не хочу сейчас оставлять вас одну.

Ффайон добралась до стула и села.

– Пожалуйста, дитя, приведи ко мне Грету. Я должна немедленно поговорить с ней.

Грета обнаружилась на кухне – начищала до блеска медный котел. Анвен дотронулась до ее плеча, чтобы привлечь внимание.

– Ффайон нуждается в вас.

Грета тут же отложила работу и, сунув тряпку за пояс, поспешила вслед за Анвен в Большой зал.

Ффайон казалась полуживой. Грета обхватила старуху и подняла ее.

– С ней все будет хорошо?

Грета кивнула, нахмурив брови.

– Что я могу сделать? Вам нужна моя помощь?

Грета отрицательно мотнула головой.

– Пойду разыщу Тига, – сказала Анвен женщинам и помчалась из Зала на лестницу, ведущую в главную башню.

Анвен нигде не было!

Уже несколько часов он не мог найти ее. Одежда Тига намокла от дождя и облепила тело; грудь тяжело вздымалась от бега. Он обыскал все вокруг, но Анвен никто не видел.

Спрыгивая с его коня, она казалась больной и обессиленной, но он все же позволил ей уйти. Однако с тех пор, как она убежала в сторону соколиного двора, минуло несколько часов. Ее там не было. Ее вообще нигде не было!

Осталось одно-единственное место, где она может быть посреди ночи в ненастье: крепостная стена. Стража в такую погоду никогда не совершает там обход, потому что все равно не видно ни зги, к тому же очень скользко и опасно.

Небо на горизонте прорезала вспышка молнии, и на мгновение стало светло, как днем. Тиг схватил факел и побежал вверх по лестнице, ведущей к бойницам северной башни. Теперь от шторма его отделяла лишь толстая дубовая дверь. Из-за нее донесся тихий плач, потонувший в раскате грома.

Тиг потянул за ручку. Дверь не поддалась, а ключи он оставил в своих покоях внизу. Поднеся факел к замочной скважине, он рассмотрел, что та повреждена, значит, от ключа все равно не будет никакого толка.

Он укрепил факел в стальном кольце на стене и с размаха налетел плечом на дверь. Та покачнулась от удара, но выстояла.

– Тиг!

Кровь взыграла у него в жилах, а кожа покрылась липким потом. Голос был едва различим, но он все же услышал его. Анвен находится по другую сторону двери, на узкой крепостной стене, под бушующим ветром. С бешено колотящимся сердцем Тиг снова с размаха навалился на дверь, впервые проклиная ее за то, что она такая прочная. Чтобы проломить доски, нужно бежать за чем-то тяжелым и острым.

Мысль о том, что ему придется уйти, оставив Анвен, едва не повергла его в панику. Забарабанив кулаками по двери, он крикнул: «Укройся! Я скоро!» – не имея ни малейшего понятия, услышала ли она его.

Тиг бросился в оружейную, где выбрал обоюдоострый боевой топорик, и стремглав побежал вверх по лестнице.

– Анвен! – заорал он. – Я буду рубить дверь!

Ответом ему было лишь завывание ветра в бойницах. Размахнувшись, Тиг обрушил на дверь мощный удар и едва не застонал, ощутив в руках сильнейшую отдачу. Дверь не дрогнула. Тиг снова размахнулся. На лбу выступил пот. Сколько времени Анвен там находится? Час? Два? Пока он бегал за топором, проклиная непогоду, она могла оступиться, упасть и расшибиться насмерть. Он ее больше не слышал. Если она все еще с противоположной стороны двери, есть опасность поранить ее топором. Но, не сломав дверь, он не сможет ее спасти!

Еще раз размахнувшись, он разрубил толстую доску. Дверь задрожала. С каждым новым ударом ярость Тига нарастала. У топора треснула рукоятка. Он доберется до Анвен. Другого выбора нет.

Очередной взмах топора, и дубовая дверь раскололась надвое. Тиг выбил ударом ноги разбитые доски. На него обрушился шторм, и он покачнулся, ослепленный его мощью. Дождь кинжалами врезался в кожу, ветер рвал рукава туники. Пригнувшись, Тиг поднес руку козырьком ко лбу и осмотрелся.

Анвен нигде не было видно. Эта часть замка была выстроена не для удобства солдат, а для того, чтобы высматривать плывущие по морю корабли. Здесь негде было спрятаться от непогоды, разве что в узкой смотровой бойнице… Тиг с трудом сделал несколько шагов вперед, и тут что-то маленькое бросилось на него и вцепилось в плечи, точно перепуганный котенок.

Тиг крепко обнял Анвен, шепча слова благодарности Господу и всем святым. Взяв ее на руки, он поспешил к разбитой двери и спустился по лестнице. Оказавшись в своих покоях, уложил девушку на пол. Губы ее посинели, волосы напитались влагой, несколько прядей прилипли к лицу. Тело сотрясала дрожь.

– О чем ты думала, когда отправилась туда? – Дрожащими руками Тиг стал разжигать огонь в камине. – Что, если бы я тебя не нашел? – Пламя взвилось вверх, и скоро в комнате стало тепло. – Тебя могло просто сдуть ветром со стены. В такую погоду на стену даже закаленные стражники не выходят, неужели не понимаешь?

С одежды и волос Анвен натекла большая лужа воды. Она не могла прийти в себя, лишь стучала зубами и дрожала всем телом.

Тиг проклинал дождь, ветер, ночь, недостаточно сильный огонь и то, что пришлось положить Анвен прямо на пол, чтобы разжечь его. Он принялся стаскивать с нее мокрую одежду. На мгновение его взору открылось ее обнаженное тело, но он тут же завернул Анвен в шерстяное одеяло и усадил поближе к огню.

Отбросив волосы назад, Тиг стянул с себя тунику. Он и сам замерз и промок, проведя под дождем всего несколько минут, а она находилась там не один час. Пытаясь развязать неподдающиеся кожаные завязки своих бриджей, Тиг разразился такой отборной руганью, что Небеса непременно покарали бы его за богохульство ударом молнии, не будь гроза и без того в разгаре.

Анвен было холодно, очень холодно. Никогда в жизни ее так не знобило. Дрожь сотрясала ее тело, несмотря на то что она сидела у огня, закутавшись в одеяло. Тиг стоял перед ней обнаженный. Пламя освещало его кожу, отчего она отливала бронзой.

– Пусти меня к себе под одеяло, – потребовал он.

Но Анвен лишь сильнее прижала одеяло к себе, не отводя глаз от его мускулистых рук и ног, от рельефных мышц живота. Ей никак не удавалось согреться, но не заметить, как он красив, она не могла.

– Хочешь замерзнуть? – Голос его прозвучал резко, но руки, раздвигающие складки одеяла, напротив, действовали очень нежно. Прижав Анвен к себе, Тиг содрогнулся – до того холодна была ее кожа.

Анвен показалось, что ее усадили на печь. Тело Тига было горячим и мускулистым. Она не проронила ни слова, лишь свернулась клубочком в его объятиях. Ей хотелось задать Тигу множество вопросов, но сейчас она не могла произнести ни слова, поэтому просто прижалась губами к его груди.

Тиг прошептал Анвен в волосы:

– Губы у тебя подобны пламени, а тело – льду.

Он стал энергично растирать руками ее спину, а она продолжала покрывать поцелуями его грудь. Постепенно движения его ладоней замедлились, стали более ласковыми, а кожа Анвен потеплела.

– Анвен. – Он гладил ее по спине, постепенно спускаясь. Наконец ладони Тига обхватили ее ягодицы. – Ты снова застала меня врасплох.

– Так ты этого не планировал? – Она пыталась поддразнить его, но голос ее выдал – сделался низким, хрипловатым. Ее руки стали такими же алчными, как и его. На этот раз она отвечала на ласки Тига куда более осознанно. Потому что теперь она знала его. Потому что он снова спас ее. Его крепкое тело снова разжигало ее плотский голод.

Тиг покачал головой. В его взгляде отражались страсть и желание.

– Ради всего святого, нет! Я ничего такого не планировал. Я лишь хотел согреть и успокоить тебя.

Стоя на крепостной стене, одинокая и испуганная, отчаянно цепляющаяся за выступы, Анвен ни секунды не сомневалась, что Тиг придет за ней.

– Ты снова спас меня, – прошептала она, ища губами его губы.

– Я всегда буду защищать тебя, – прошептал Тиг в ответ, и их губы встретились.

Анвен тут же перестала дрожать. Тиг щедро делился с ней теплом своего тела, и она теснее прильнула к нему. Тиг стал с жадностью покрывать поцелуями ее шею.

– Я хочу большего.

– Тебе невозможно сопротивляться…

Застонав, Тиг обхватил ладонями ее груди и стал потирать соски большими пальцами, вознося возбуждение Анвен на новую головокружительную высоту.

Отбросив одеяло, Тиг подхватил Анвен на руки и, уложив на постель, сел рядом, позволив ей исследовать свое тело руками и губами.

Потом Тиг вытянулся рядом с Анвен, предоставив ей большую свободу движений. Она наслаждалась ощущением жестких волос у него на груди, теплотой его кожи и крепостью мышц.

Лаская и целуя Тига, Анвен постепенно опускалась ниже по его телу, следуя дорожке волос на животе, поглаживая ладонями бедра. Дыхание Тига стало прерывистым.

– Анвен, что ты делаешь?

– То же, что ты делал со мной тогда в хижине. Разве это неправильно? Я хочу этого.

Его черные глаза, казалось, потемнели еще сильнее. Когда он обнял ее, Анвен передалось владеющее им острое желание. Руки Тига сжались в кулаки, бедра подрагивали. Анвен продолжала целовать его, лаская его восставшую плоть. Наконец Тиг задрожал и застонал.

– Довольно! – Зарывшись руками ей в волосы, он привлек ее к себе и принялся целовать. Кровь жарко запульсировала в жилах Анвен, а Тиг перевернулся, подмяв ее под себя.

Ласки его сделались более настойчивыми. Анвен раздвинула ноги, чем вызвала его одобрительный стон. Он принялся покрывать жадными поцелуями ее шею, груди, живот. Подхватив ее под бедра и подсунув ладони под ягодицы, Тиг прижался губами к ее лону.

Анвен ахнула от неожиданности и залилась румянцем, но не отвела взгляда от его сияющих обсидиановых глаз.

– Тебе это необходимо, – произнес он.

Анвен лежала, не в силах пошевелиться, и, вцепившись в одеяло, смотрела, как черные волосы Тига рассыпаются по ее бедрам. Она ощутила его поцелуй, такой всеобъемлющий и… недостаточный. Тиг крепко удерживал ее бедра, а она стремилась полнее отдаться его рту, крепче обхватить ногами его тело. В ней нарастала потребность двигаться, получать больше, но поцелуи Тига оставались легкими и дразнящими. Анвен разочарованно застонала.

Он поднял голову и пронзил ее взглядом своих черных глаз, потом снова нежно коснулся поцелуем бедер.

– Я и помыслить не мог, что ты станешь еще красивее, – сказал он, прижимаясь губами к ее животу, проводя пальцами по ногам. – И что я могу захотеть тебя еще сильнее. – Распаляясь все больше, Тиг стал прокладывать дорожку из поцелуев вверх по ее телу. – Но теперь я желаю тебя сильнее прежнего.

С этими словами Тиг раздвинул ее бедра своими, и Анвен сжала ладонями его ягодицы.

– Пожалуйста! – взмолилась она.

И Тиг ответил на ее призыв.

Глава 20

Анвен проснулась от потрескивания горящих поленьев в камине. Склонившись над очагом, Тиг орудовал железным прутом, заставляя пламя разгораться сильнее. В комнате было холодно, а потому он натянул нижнюю рубашку и короткие штаны, подчеркивающие его крепкое, мускулистое тело.

Повернув голову, Анвен заметила стоящий на столике большой кувшин с водой и медную чашу для умывания. Ставни были закрыты, и комната тускло освещена, но по доносящимся из-за окна звукам она заключила, что утро в самом разгаре. Никогда в жизни она так долго не спала. Девушка с наслаждением потянулась, нежась под теплым одеялом.

Тиг повернулся к ней с улыбкой, и Анвен затрепетала от внезапно нахлынувшего на нее ощущения счастья. Он выпрямился, и Анвен покраснела, заметив в вырезе его нижней рубашки свежие отметины от поцелуев. Ее поцелуев. Сверкая глазами, Тиг потянул за край одеяла.

Анвен заупрямилась.

– Я думал, что после третьего раза мы навсегда забудем о стыдливости, – проговорил он с улыбкой.

– Но здесь же светло, – возразила Анвен.

– Да, я знаю. – Тиг склонился и с нежностью поцеловал ее в губы. – Я принес тебе полотенце и воду, чтобы ты могла привести себя в порядок. Хотел сам тебя помыть, но теперь вижу, что мне это не по силам, – добавил он и рассмеялся.

Этот почти мальчишеский смех поразил Анвен. Что-то в Тиге неуловимо изменилось, появилась легкость.

– Отвернись, – приказала Анвен и поднялась с постели.

Вздохнув, Тиг повиновался и вышел из спальни.

К тому времени, как он вернулся – на этот раз с подносом в руках, Анвен успела привести себя в порядок и снова забралась под одеяло. Тиг поставил на столик рядом с кроватью поднос, нагруженный сыром, фруктами, холодным мясом и свежим хлебом, и лег рядом с ней.

Анвен проголодалась, но в последние недели ее желудок отказывался принимать пищу по утрам. То было напоминание об их ребенке, о котором ей предстоит рассказать Тигу. Однако сегодня ей казалось, что она сможет поесть.

Взяв ломоть хлеба, Анвен с наслаждением вонзилась в него зубами.

– Если будешь есть так соблазнительно, я не дам тебе насытиться. – Тиг выразительно посмотрел на ее губы и перевел взгляд на поднос.

Наблюдая за тем, как Тиг надкусывает инжир, Анвен поняла, что он имел в виду. Как ни просто было отсрочить признание, которое она должна сделать, Анвен знала, что время пришло.

– Я тебе верю, – сказала она.

Лицо Тига вновь стало серьезным.

– В чем именно?

Анвен откусила еще хлеба, стараясь успокоиться.

– Я пришла к тебе, потому что поверила, – пояснила она. – И на крепостную стену вышла в попытке отыскать тебя, чтобы рассказать… – Анвен сделала глубокий вдох, веля себе не торопиться. – Ты не предатель, – признала она. – Я всегда знала, каков Уриен на самом деле, но предпочитала не замечать очевидного. Он был моим отцом, хоть так и не признал этого, и не стал для меня настоящим родителем, а я все надеялась, что и в нем есть что-то хорошее. – Анвен заморгала, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы. – Ничего хорошего в нем не было. Он был высокомерным и жестоким.

Взгляд Тига стал напряженным.

– Во что еще ты поверила?

Этого следовало ожидать. Он же англичанин, а они все алчные.

– В то, что ты не поджигал Брайнмор, намеренно или непредумышленно.

Тиг нахмурил брови:

– Но пожара не случилось бы, если бы я не приехал.

Анвен покачала головой:

– Ты не мог предугадать, какое ужасное деяние затевается.

Тиг расслабился.

– Это все?

Нет, еще ей нужно сообщить о ребенке, но теперь она не знает, как подступиться к этой теме. Его чувства к ней – да и ее к нему тоже – по-прежнему остаются неясными.

Ребенок нуждается не только в понимании, но и в любви, поддержке, защите. Может ли пограничный лорд… может ли Тиг все это обеспечить?

– Прошлой ночью я замерзла и перепугалась, – начала Анвен. – Но не поэтому легла к тебе в постель.

– Где и задержалась, – с усмешкой добавил Тиг.

Щеки Анвен вспыхнули румянцем.

– Я не сделала бы этого, если бы ты не рассказал мне о своем прошлом.

Ее поразила не только часть про предательство Уриена, но и про смерть матери Тига во время родов. Тиг в детстве много страдал.

– Я поведал тебе куда больше, чем кому-либо другому, и все же… – Покачав головой, он отвел взгляд. Потом принялся расхаживать по комнате, будто пойманный в ловушку зверь.

Тиг хочет большего. Этого следовало ожидать, хотя Анвен уже отдала ему самое дорогое, что у нее было. Не только тело, но и частичку души.

– Чего еще ты хочешь? – спросила она.

– Хочу твоего… – Тиг оборвал себя и отвернулся. Налил вина в кубок и, пригубив его, снова повернулся к Анвен. – Хочу твоего доверия, – проговорил он.

Доверия. Он столь многое поведал ей, но может ли она по-настоящему доверять человеку, наделенному большой властью?

– Я верю тебе… тому, что ты сказал. Именно поэтому я намерена…

– Хорошо, – перебил он. – В таком случае поверь и в то, что ты должна уехать.

Анвен натянула одеяло до подбородка.

– Что?

Тиг с силой сжал кубок, который держал в руке.

– Замок на двери, ведущей на крепостную стену, был поврежден. Враг, над которым я не властен, намеренно запер тебя там. Теперь понимаешь?

Анвен как будто окатили ведром ледяной воды. Кто-то запер ее, осознанно подвергнув опасности. Враг, спаливший дотла ее дом, пытался убить ее. О да, она отлично все понимает!

– Кто-нибудь знал, куда ты направляешься? – спросил Тиг.

– Только Грета.

– Грета! Она прислуживает моей матери и Ффайон с тех пор, как те были совсем юными. Не могу о ней плохо думать. Но ей бы следовало остановить тебя.

– Не уверена, что я оставила ей выбор. – Анвен села на постели. – Это обязательно кто-то из тех, кого мы знаем?

– Под подозрением все и каждый. Теперь это касается не только меня и моего дома, но и тебя. Именно поэтому тебе нужно уехать. Я отправлю тебя с сопровождением, мои люди доставят тебя прямиком ко двору Эдуарда.

Этого Анвен понять не могла.

– Если твой враг охотится за мной, нет никакой разницы, где я нахожусь.

Тиг с силой грохнул кубком о столик.

– Я не хочу рисковать, – рявкнул он. – Когда ты упала с дерева, и я на руках нес тебя до ворот Гвалчду, я взял на себя ответственность за тебя. Поэтому ты уедешь.

Анвен это совершенно не понравилось.

– Никуда я не поеду.

– К чему упрямство? Сама ведь говорила, что Гвалчду для тебя лишь временное пристанище и что ты уйдешь весной. Я просто ускоряю события.

– Но ты поведал мне о своем прошлом. Теперь мне нет нужды покидать крепость.

– Еще как есть! – Тиг подошел к кровати и угрожающе навис над Анвен. – Все изменилось. Подумай о крепостной стене, о том, какой опасности ты подвергалась. Ты уедешь. Я не допущу такое слабое место у себя в крепости!

Мрачный. Отталкивающий. Надменный. Таким был мужчина, вошедший к ней в комнату в первую ночь ее пребывания в Гвалчду. Она боялась его. Но она не трусиха. И не «слабое место». Как Тиг поступит, узнав, что она носит его ребенка? Привяжет к телеге и отошлет прочь? Она не позволит ему помыкать собой. И никакому другому мужчине тоже.

– Твое стремление защищать меня проистекает от английской потребности завоевывать.

– Нет, я просто пытаюсь уберечь свою будущую жену!

У Анвен екнуло сердце.

– Жену?

– Да. Чтобы ты могла претендовать на защиту при дворе Эдуарда, мы должны пожениться.

Брак. Тиг требует, завоевывает. Став его женой, она превратится в его собственность.

– Я же валлийка!

– Ты совсем меня не слушала? Мне дела нет до того, что ты валлийка! – рявкнул Тиг.

Сказано это было тоном, не подразумевающим возражений, ведь он Дьявол из Гвалчду и правая рука английского короля! Мужчина с таким положением может жениться только по политическим соображениям.

– Зато твоему королю есть дело, – напомнила Анвен.

Тиг нахмурился.

– Эдуард тревожится о своей больной жене, но он еще и практичен. После смерти Уриена и твоей сестры ты стала наследницей Брайнмора.

– От которого не осталось ничего, кроме пепла и грязи. Да и какое это имеет значение теперь, раз весь Уэльс принадлежит англичанам?

– Жители Брайнмора доверяют тебе и обращаются к тебе со своими бедами, хоть и живут в Гвалчду. Ты обладаешь влиянием. Наш брак поможет восстановить мир на этих землях.

– Так ты женишься на мне, чтобы восстановить мир?

– Я женюсь на тебе, чтобы уберечь!

Уберечь. У нее будет свой дом. Тиг женится на ней, и их ребенок не станет незаконнорожденным. Но и сама Анвен, и ее дитя окажутся в подчинении у пограничного лорда.

Ах нет, их и в Уэльсе-то не будет!

– Даже будь мы женаты, ты все равно отправил бы меня ко двору Эдуарда?

– Причем немедленно.

Завернувшись в одеяло, Анвен перекатилась на другую сторону кровати, поспешно собрала свою одежду и бросила ее на покрывало.

– Что это ты делаешь?

Натягивая нательную рубашку через голову, Анвен ответила:

– Я одеваюсь и уезжаю. Разве ты не этого хотел?

Склонив голову набок, он наблюдал за ней.

– Все необходимые приготовления к свадьбе будут сделаны сегодня же.

Надев платье, Анвен затянула корсаж.

– Ты неверно понял меня, лорд Гвалчду. Я уезжаю, но замуж за тебя не выйду.

– Тебе придется покориться мне, Анвен.

– На сей раз тебе не удастся сделать из меня пленницу. У тебя нет надо мной власти.

Губы Тига изогнулись в горькой усмешке.

– Я предавал королей и страны. Я сам себе власть. – Он прошагал к двери, открыл ее и, не оборачиваясь, добавил: – Если тебе не нужна была моя защита, незачем было спасать меня на пожаре.

Глава 21

Анвен не могла ни спать, ни заниматься делами. Днем она обдумывала сказанное Тигом, а ночью крутилась с боку на бок.

Настал Мартынов день, предвестник зимы. Обычно накануне Рождества Анвен напряженно трудилась и получала удовольствие от праздничных приготовлений. В Брайнморе Мартынов день отмечался с размахом – и в Гвалчду тоже. Хотя солнечные лучи почти не грели землю, день уже занялся. Установилась ясная морозная погода, настало время забивать скот и развешивать туши в коптильнях, чтобы сохранить мясо до конца зимы.

Анвен не хотелось идти на скотобойню, поэтому она решила наведаться в сад, проведать Мелуна.

– Как я погляжу, Эдит снова загрузила тебя работой.

Анвен опустилась на колени рядом со стариком и невольно залюбовалась им. В последнее время Мелун заметно поправился, его разрумянившиеся на морозце щеки лоснились.

– Да, треклятая баба заставляет меня служить ей. Каждый день велит сажать цветы, – пояснил Мелун. – Надеюсь, к весне как раз проклюнутся.

Анвен улыбнулась:

– Не сомневаюсь, ведь ты отлично за ними ухаживаешь.

Мелун улыбнулся в ответ:

– Вот и я ей это все время твержу, а она никак не оставляет меня в покое. Я ей так прямо и заявил: незачем женщине вроде нее тратить время на старика вроде меня.

Эдит и Мелун были одного возраста, но в обществе друг друга вели себя как дети. Как ни странно, здесь старик казался более довольным жизнью, чем в Брайнморе.

Ее дома больше нет, однако часть его перебралась сюда, в Гвалчду: люди, суматоха, цветы. Иного ей и не нужно. Эту часть дома она надеялась сохранить.

– Тебе помочь? – спросила Анвен. – Только придется прежде научить меня.

Мелун кивнул:

– Я всегда рад твоей помощи. – Он зачерпнул горсть скорлупы и бросил в лунку. – Но, сдается мне, ты сюда не только помочь старику явилась.

– Хотела, чтобы ты знал: я не могу остаться здесь.

Мелун остановился и осмотрел свои посадки.

– Дело не в Гвалчду, так?

– Нет, дело в самом Тиге. Он потребовал, чтобы я вышла за него замуж.

Мелун удивленно вскинул брови:

– Неужели?

Анвен бросила на него сердитый взгляд:

– Не радуйся. Лорд не попросил моей руки – он потребовал.

– Я имею право порадоваться. – Старик добродушно ухмыльнулся. – Ты моя дочь, хоть и была зачата от семени Уриена, и мне приятно сознавать, что и в твою жизнь возвращается любовь.

– О любви я ни словом не обмолвилась. Тиг сказал, что это необходимо ради воцарения мира.

– И поэтому ты надумала уйти? Мужчина не станет жениться ради воцарения мира, если того не требует король, а, насколько мне известно, Эдуард ничего подобного не делал. Ради мира, как же! Он женится на тебе по любви!

Мелун довольно заулыбался, и Анвен поняла, что ей не по силам его переубедить.

Сгребая сухие листья, старик кивнул в сторону внешнего двора.

– Если тебя беспокоит его прошлое, то тут уж ничего не поделаешь. Но я понаблюдал за ним и могу сказать, что его ждет блестящее будущее.

Повернув голову туда, куда указал Мелун, Анвен увидела Тига, сидящего за столом во внешнем дворике. К нему выстроилась длинная очередь. Люди переговаривались. Некоторые вели в поводу лошадей или коров, другие принесли клетки с цыплятами, мешки с зерном. Кто-то явился с пустыми руками, но Тиг со всеми обращался одинаково приветливо.

– Я тебе больше скажу: Тиг не предатель и никогда им не был. – Анвен рассказала о том, что случилось с ним в прошлом и какая угроза нависла в настоящем.

Закончив говорить, она заметила, что Мелун раскрошил в пыль оставшуюся у него в руке яичную скорлупу.

– Жаль, что я собственноручно не прикончил Уриена, когда у меня еще были глаза сокола и сила сапсана.

– Ты был его сокольничим, а не воином, – возразила Анвен.

– Но при этом еще и мужчиной, который видел, как он обижает своих дочерей. Этой причины вполне достаточно.

Анвен сжала ладонь старика.

– Ты сделал больше чем достаточно. Ты стал для меня самым лучшим отцом на свете.

Мелун крепко обнял ее.

– Ты так же уверена в своих чувствах к Тигу, как и ко мне?

Анвен рассмеялась:

– Нет, в данный момент я уверена только в том, что каждое утро либо умираю от голода, либо мучаюсь от тошноты. Все остальное время пребываю в смятении. – Она похлопала его по руке. – Что ты так странно на меня смотришь? Я просто пошутила.

– Неужели?

От Мелуна она никогда ничего не могла скрыть.

– Я ношу его ребенка.

– Ох! Так ты ближе ему, чем я думал. Едва ли ты не уверена в своих чувствах к нему.

Нет, Анвен была в них уверена. Но даже поверив в его рассказ о прошлом, она не забывала, что Тиг по-прежнему пограничный лорд, а она носит его ребенка.

Малыш. Ей захотелось прижать руки к животу. Даже пребывая в неуверенности касательно своего будущего и с нависшей над ней опасностью, Анвен все равно испытывала огромную радость. Что бы ни случилось, она обязана уберечь свое дитя.

Но как это сделать? Стать женой Тига и отправиться ко двору Эдуарда? Там ее дитя будет в безопасности. Но в таком случае она просто сменит одного влиятельного покровителя на другого, еще более властного и могущественного. Нет, будет лучше, если она уйдет сама по себе. Она наделена многими умениями и в состоянии защитить своего ребенка.

– Малыш его, но пока я храню это в секрете даже от Тига.

– На твоем месте я не стал бы долго тянуть. Сейчас Тиг предлагает тебе стать его женой, но, как только узнает о ребенке, начнет требовать.

В том-то и проблема. Власть. Контроль. Анвен ненавидела эти черты характера в Уриене.

– Я не могу оставаться в Гвалчду, даже несмотря на ребенка.

– А! – Мелун кивнул. – Ты беспокоишься о малыше, о том, что за человек Тиг.

Услышав смех Тига за спиной, Анвен вздрогнула и повернула голову. Она отметила, что люди смотрят на него по-другому. Опасаются, но все же не боятся так, как раньше. Люди будто почувствовали произошедшую в нем перемену.

Тиг изменился. Распахнул двери своего дома, не жалеет казны для жителей Брайнмора. Разве Уриен сделал бы что-то подобное? Похож ли Тиг на Уриена?

Тиг выказал преданность королю Эдуарду, а ее соплеменникам оказал помощь. В лорде Гвалчду есть не только тьма, но и свет.

Тиг справедлив, но есть в нем что-то еще. Разве не сказал он, что хочет жениться на ней и ради ее безопасности отослать из Гвалчду? Возможно, его требования проистекают не от эгоистичности, как у Уриена, а от желания защищать.

– Да, – наконец ответила она Мелуну.

Анвен в самом деле беспокоило то, что она не вполне понимала, что за человек Тиг. Но еще больше ее пугал неведомый враг.

Мелун заправил ей за ухо прядь волос, как обычно делал, когда она была маленькой девочкой, и на сердце у Анвен потеплело.

– Ты сильнее, чем думаешь, и он тоже.

Анвен прижала ладонь к животу, не желая, чтобы зародившейся внутри ее новой жизни передался ее страх.

Похоже, что Тиг был прав касательно пожара и того, что ее заперли на крепостной стене. Значит, враг охотится и за ней тоже, и ей в самом деле лучше уехать из Гвалчду. Здесь небезопасно для ее малыша.

Как же тесно ее жизнь переплелась с жизнью Тига! Анвен не знала, откуда врагу все известно, но именно поэтому ей было так страшно…

Анвен закрыла глаза.

Страх.

Она ведь не трусиха, но ведет себя именно так. Не рассказать Тигу о ребенке – это ли не малодушие? Он заслуживает знать, вне зависимости от его положения в обществе и власти. Мелун прав. Тиг пытается измениться. Держа его в неизвестности, она лишает его шанса поступить правильно.

Лорд Гвалчду не предатель, не дьявол и не враг. Он всего лишь мужчина, много лет проведший в одиночестве. Но теперь он не один. Есть у них враг или нет, он поймал ее, когда она падала с дерева, и теперь обязан оставить при себе.

Анвен поняла, что не может уйти. Она не могла бросить Тига сейчас, когда он больше всего в ней нуждается. Она должна остаться в Гвалчду.

– Язычники! Грешники! – выкрикивала Ффайон, нетвердой походкой пробираясь по саду. – Богохульники!

Анвен тут же поспешила к ней.

– Что случилось?

– Он снова это сделал! Пограничный лорд позволил крестьянам потешить свое невежество. Господи, спаси нас! Но разве Он услышит мои мольбы, когда лорд Гвалчду Его не чтит? Ты только посмотри!

Ффайон указала на внешний двор. Несколько крестьян дожидались в очереди, чтобы заплатить десятину. Многие принесли с собой Мэри Лвид для последующего торжества.

– Чествовать нужно Деву Марию, въезжающую на осле в Вифлеем, – презрительно выкрикивала Ффайон. – Нечего устраивать пьяные попойки, радуясь убийству животных. Это богохульство!

– Успокойтесь, сестра! – начал было Мелун. – Это всего лишь безобидный лошадиный череп, украшенный лентами для святочного шествия…

– Безобидный! Да что ты можешь знать о безопасности? Ну, ничего, скоро узнаешь! В этих стенах таится зло и всегда здесь пребудет. Он поймет, что здесь произошло, и заплатит за это. Он…

– Ффайон, прошу вас! – Анвен взяла Ффайон за руку и тут заметила, что подол ее платья и рукава пропитаны кровью. – Сестра, на вас кровь…

Та отдернула руку.

– Не дотрагивайся до меня! Да будет тебе известно, что в этот святой день положено приносить жертву!

Разумеется, в Мартынов день забивают скот. Однако Анвен от этого легче не стало.

Ффайон сверкнула глазами:

– Ты нарушила заповедь, не так ли? Я знаю, что растет у тебя во чреве! Я слышала твои признания. Я наблюдала за тобой. Ты легла с ним, и теперь Бог отвернется от нас за то, что мы отвернулись от Него!

У Анвен пересохло во рту. Ффайон подслушала ее разговор с Мелуном и теперь неистовствует. Тиг с Рэйеном тем временем увлеченно беседовали с деревенскими жителями. Их лучше не беспокоить.

Но и оставить Ффайон – бледную и больную – Анвен тоже не решалась. Став свидетельницей ее припадка в Брайнморе, она могла позаботиться о ней.

– Не хотите ли вернуться в свою комнату? – предложила Анвен.

– Или стоит отыскать Грету, – добавил Мелун.

– Нет! – Ффайон схватила Анвен за запястье, с силой впившись ногтями в кожу. – Со мной все будет в порядке. Отведи меня в часовню в замке. Это все из-за света. Здесь слишком светло.

Тиг начал испытывать беспокойство. Несколько часов минуло с тех пор, как он последний раз видел Анвен. День выдался хорошим, даже несмотря на то, что Анвен отвергла его предложение.

Нужно вразумить ее. Если ради того, чтобы добиться согласия, ему придется запереть ее – что ж, он и на это готов. Враг, уничтоживший ее дом и семью, теперь охотится за ней. Нужно уберечь ее во что бы то ни стало.

Обводя взглядом двор в поисках девушки с золотистыми волосами, Тиг поправил висящий на перевязи меч.

Глупо было рассказывать ей о своем прошлом, да еще и так путано. Следовало сразу перерубить зарождающуюся между ними связь, оставив Анвен лишь чувство неприязни к себе, ведь в таком случае враг не избрал бы ее своей мишенью. А он во всем признался, и Анвен потом пыталась найти его, что едва не привело ее к гибели.

Тиг потер подбородок. Он проявил слабость. Раньше он не допустил бы такого, но с тех пор, как появилась Анвен, у него появилось множество слабостей. Надежда. Страсть. Преданность. Доверие. Любовь…

Нет. Любить он не может. Любовь сделала его мать уязвимой, стала причиной ее смерти. Нет, он не осмелится позволить себе любить Анвен, особенно перед лицом угрожающего ей неведомого врага.

– Ты не видел Анвен? – спросил Тиг у брата.

Рэйен отрицательно покачал головой:

– Я не видел ее с тех пор, как она повела Ффайон из сада в замок.

– Ффайон?

Брат кивнул.

– Выглядела наша тетка неважно, но хотя бы шла сама. Может, дело в обычном расстройстве, а не в очередном приступе.

– Пойду проверю, как они там, – сказал Тиг, поднимаясь из-за стола.

Рэйен последовал его примеру.

– Тогда и я тоже. Если Ффайон стало хуже, я могу понадобиться.

Кровь. Море крови.

Кровь капала с полога кровати, струйками стекала по стенам, скапливаясь лужицами на каменном полу.

– Это не ее кровь, – заметил Рэйен, стоя за спиной Тига в дверном проеме. – Не ее. Тиг, понимаешь? Взгляни-ка – вон в том углу ведра со скотобойни. Это кровь животных.

Тиг словно окаменел. Сердце его, казалось, перестало биться. Прежде всего они отправились в комнату Ффайон, но, никого там не обнаружив, пошли в покои Анвен. Комната была залита кровью. Тиг сделал шаг вперед, Рэйен не отставал.

– Закрой дверь, – приказал Тиг.

– Разве не стоит нам бежать разыскивать Анвен? – удивился Рэйен.

– Она с нашей теткой, а значит, в безопасности. Кровь совсем свежая. Нужно сегодня же положить этому конец.

Он прошел по комнате своей матери… нет, Анвен. Тут как будто совершили кошмарную резню. На стене алело начертанное кровью послание.

– Я убью его! – вскричал Тиг.

Рэйен осторожно переступил через лужицу крови.

– Но прежде его нужно найти. Дверь не взломана.

Тиг сорвал со стены драпировки, не заботясь о том, чтобы действовать аккуратно. Комната погублена. Кровать, стены и драпировки перемазаны кровью.

Тиг указал мечом на стену, противоположную той, где стояла кровать Анвен. Сгорая от ярости, он рубанул лезвием воздух и опустил меч. Алые буквы гласили:

«Грязная кровь смешалась с грязной кровью. Сначала дитя».

– Кто оставляет эти угрозы? – прошипел Тиг.

Рэйен скрестил руки на груди.

– Мне непонятно, что подразумевается под «грязной кровью». Но она покрывает все стены комнаты Анвен.

Тиг вдруг все понял и, пошатнувшись, повернулся к брату, в жилах которого текла та же кровь, но внешность которого разительно отличалась от его собственной. Даже манера поведения и характеры у них не были похожи, но Тиг никогда не сомневался в их родстве. Тиг присутствовал в тот день, когда его мать умерла, производя на свет Рэйена.

– Это не только стена комнаты Анвен, но и стена Гвалчду. – По мере того как новая догадка укоренялась в сознании Тига, разум его прояснялся. – Когда ты в последний раз видел церковные книги?

Рэйен удивленно вскинул бровь:

– Мне не было нужды заглядывать в них, ведь Ффайон знает их наизусть и постоянно цитирует.

– Нет, я не Священное Писание имею в виду. Я говорю о приходских книгах, в которых записана история нашей семьи.

Рэйен пожал плечами:

– Никогда. Мне интересно лишь создание собственной истории.

– Послание о смешении крови может также означать кровное родство. Мы не сумели найти врага за стенами Гвалчду, потому что, возможно, он находится среди нас. Может, в приходских книгах этому отыщется какое-нибудь объяснение. Например, что-то о моем прошлом.

Вытаскивая кинжал, Рэйен заметил, понизив голос:

– Это просто безумец, полагающий, что способен повернуть время вспять. Уэльсом теперь правит Англия.

– Не все приняли перемены благосклонно. Вероятно, я напрасно теряю время, но вдруг в старых книгах действительно что-то есть?

– Возможно, но меня не оставляет дурное предчувствие. Будто мне вот-вот вонзят меч в спину. – Рэйен покачал головой. – Грязная кровь – что это значит?

То была и подсказка, и предупреждение.

Тиг затаил дыхание.

Кровь. Дитя. Кровное родство.

Тиг едва не выронил меч, но тут же, спохватившись, крепко вцепился в рукоятку.

– Когда ты видел Ффайон, насколько близко ты к ней стоял?

– Я разговаривал с Питером. Пожалуй, я стоял достаточно близко, чтобы прочесть тревогу в глазах Анвен.

– А глаза Ффайон?

Рэйен пожал плечами:

– Они казались вполне сфокусированными, но бегали.

У Тига внутри все перевернулось.

– Да, как у лжеца. Как давно они ушли из сада? Час назад? Два?

Рэйен повернулся к нему. На лице его отражалась тревога.

– А что такое?

– Это Ффайон. Она во всем виновата. Она и есть враг.

Рэйен недоверчиво покачал головой:

– Наша тетя? Что ты такое говоришь?

Тиг указал на залитый кровью пол:

– Это наша кровь. Наша родословная, но дело не в прошлом, а в настоящем.

– Куда ты направляешься?

Тиг распахнул дверь. С каждым шагом он оставлял на полу кровавые следы. Его предали. Снова. На сей раз сестра матери. Как пережить этот удар?

– Думаешь, мне приятно такое говорить? Она наша родственница, но также и враг. Она знает, как важна для меня Анвен. Остальное пока у меня самого в голове не укладывается.

– Поверить не могу! В любом случае что мне делать?

– Беги в церковь, да захвати с собой людей. Если Ффайон с Анвен там, пошли кого-нибудь за мной. А я пока обыщу семейную часовню в дальней башне.

– Один?

Убегая, Тиг рявкнул:

– У нее Анвен!

Глава 22

Тиг быстро поднялся по ступеням в семейную часовню на вершине башни. Дверь была не заперта, и он рывком распахнул ее, так что она ударилась о стену.

Ффайон стояла на коленях у небольшого алтаря спиной к нему и ни единым движением не показала, что ей известно о его присутствии.

Анвен находилась рядом с Ффайон, слева от Тига. В ее широко раскрытых глазах плескался ужас, а при его появлении отразилось… облегчение? Нет… сожаление. Она едва заметно покачала головой, призывая его оставаться на месте.

Тиг осмотрелся по сторонам. Послеполуденное солнце заливало комнату лучами, беспощадно высвечивая все происходящее в ней. Тиг как будто попал в свой самый страшный кошмар.

– Итак, ты бросился на помощь. – Ффайон медленно стянула с головы платок. – Как предсказуемо.

Тигу не оставалось ничего иного, как просто наблюдать. Ффайон снова встала на колени перед алтарем, и складки ее черного одеяния легли на каменные плиты пола. Картина эта сильно походила на детское воспоминание Тига, и сейчас, как и тогда, он был беспомощен что-либо предпринять.

Он бросил взгляд на Анвен. Она дрожала, но в ее глазах пылало пламя. Прошлое и будущее Тига сошлись в одном месте, и он знал, что на этот раз обязан изменить ход истории.

Ффайон отбросила платок в сторону, поднялась на ноги и повернулась к Тигу. Ее коротко остриженные белокурые волосы разительно контрастировали с черным платьем.

– Зачем тебе нож, Ффайон?

– Не хочешь ли спросить, зачем мне яд? – Ффайон отогнула рукав платья, явив его взору привязанный к запястью пузырек, гипнотически покачивающийся из стороны в сторону. – Твоя шлюха его уже заприметила. – Ффайон скривилась. – Разумеется, мне пришлось применить силу. Она все настаивала на том, чтобы позвать помощь. Я метнула кинжал – он и сейчас воткнут в дверь за твоей спиной, – но ее это не испугало. Глупая девка не боится оружия… зато боится яда.

Тиг быстро оценил ситуацию. Анвен стоит в центре комнаты, слишком далеко от него – не добраться. Зато Ффайон может с легкостью метнуть в нее еще один кинжал. Значит, и Анвен, и сам он в западне.

– Я и подумать не могла, что тебе достанет терпения выслушать то, что я хочу сказать, – с улыбкой заявила Ффайон, сверкая безумными глазами. – А вот она терпения не выказала. – Ффайон провела лезвием по пузырьку. – Она осталась и ведет себя тихо лишь потому, что я пригрозила, будто сама выпью яд, если она уйдет.

Тиг сжал рукоятку своего меча, негодуя из-за того, что Анвен пришлось пережить за несколько часов нахождения во власти его сумасшедшей тетки. И при этом она не проронила ни звука?

– Мне пришлось так поступить, иначе она не осталась бы. – Ффайон пожала плечами. – Если бы ушла она, то и ты не пришел бы выслушать мою историю. А время рассказать ее настало, потому что состояние мое ухудшается, и я хочу навести во всем полный порядок, пока еще могу.

Стоящая перед ним женщина – его тетка, его родственница, но при этом совершенная незнакомка. Она изменилась с тех пор, как Тиг был ребенком, ее стало труднее контролировать. И ненависть ее к нему возросла.

– Ффайон, тебе нужна не Анвен, а я. Отпусти ее.

– Я ее тут вовсе не держу. У нее свой интерес.

Тиг хотел только одного – чтобы Анвен оказалась в безопасности.

– Нет у нее никакого интереса.

– Конечно есть. Она хочет заставить тебя волноваться. Испытывать чувство беспомощности. Ты должен понимать, что я могла бы в любой момент убить ее. И до сих пор могу.

Тиг крепче сжал рукоятку меча.

– Приблизься ко мне хоть на шаг, – Ффайон четко выговаривала каждое слово, – и кинжал, что у меня в руке, оборвет ее жизнь. Ты не успеешь помешать этому.

Жестокая реальность. Тиг был не в силах что-либо предпринять. Ффайон тем временем отошла к стоящему у окна за ее спиной стулу с высокой спинкой и царственно уселась. Падающий из окна свет высветил алые потеки на ее черном одеянии.

– Ты прав, дело в тебе.

– Так отпусти Анвен, – тут же сказал он. – Позволь мне помочь тебе.

– Помочь мне?

Ффайон стиснула в руках пузырек.

– Твоя болезнь заставляет тебя вести себя так. Не делай этого!

– Не говори мне о моей болезни! – Кинжал просвистел у Тига над ухом и вонзился в стену за его спиной. В руке Ффайон тут же возник еще один. – Знаю, состояние мое ухудшается. Знаю и то, что должна положить этому конец, но прежде ты узнаешь всю правду.

– Убери нож. Бог этого не одобрит.

– Бог? – Ффайон махнула рукой, и лезвие отразило солнечный свет. – Ты мне говоришь о Боге? Я знаю Его так же хорошо, как и свой недуг, который Он послал мне. Но Он наградил меня и даром тоже. Я знаю то, что тебе неведомо. Он оставил меня. Твоя шлюха тому подтверждение.

Тиг не осмеливался даже взглянуть на Анвен. До тех пор пока он говорит с Ффайон, ее внимание целиком сосредоточено на нем.

– Так расскажи мне, – отрывисто произнес Тиг. – Поведай мне правду.

– Я любила свою сестру, – сказала Ффайон. – Любила, как может любить только очень благочестивый человек. Когда мы были детьми, она много раз спасала мне жизнь.

– Из-за твоей болезни, – подхватил Тиг, чувствуя, как бешено колотится сердце.

Ффайон кивнула.

– Поначалу припадки случались со мной нечасто. Они могли начаться от резкого звука или потому, что кто-то раскрыл ставни, впустив в комнату солнечный свет. Элин была единственным человеком, видевшим, как все началось. Вот мы и договорились скрывать это. – Ффайон вздохнула. – В то время у нас была целительница, и Элин решила поучиться у нее в надежде найти лекарство для меня. Я посмеялась над ней, потому что знала: мой недуг победить невозможно. Зато можно научиться защищать себя. Я изучила свойства ядовитых растений и наловчилась метать ножи.

Ффайон ловко перекинула кинжал из руки в руку.

– К пятнадцати годам я могла отправить на тот свет любого с помощью клинка или растертого цветка, но контролировать свое состояние не могла. Элин почти вышла из брачного возраста, но ни один валлиец так и не попросил ее руки. Я винила в этом себя, особенно когда она согласилась выйти за английского мерзавца.

Тиг нахмурился. Он знал, что мать и тетка были привязаны друг к другу, но теперь он видел их отношения такими, какие они были на самом деле. Элин переживала за сестру и, вероятно, боялась ее.

– Она сказала, что любит Уильяма. Я искала ответы у алтаря, но думать могла только о том, как английский мерзавец использует ее тело для утоления своей похоти. Тогда я придумала план, в котором нашлось место и тебе, лорд Гвалчду.

– Что вы сделали с отцом Тига? – вскричала Анвен.

Ффайон метнула кинжал, и тот, вспоров воздух у головы Анвен, воткнулся в стену.

– Заставь свою шлюху замолчать!

Ему хотелось наброситься на тетку с мечом. Анвен начала плакать. Тиг понимал, что плачет она не от страха, а от ощущения собственной беспомощности. Его переполняло негодование.

– Это ты убила его! – воскликнул Тиг.

Ффайон взмахнула рукой, в которой тут же возник новый кинжал.

– Элин принадлежала мне, никто не любил ее так, как я, вот я и убедила ее, что муж ей неверен. Когда Уильям собирался на встречу с Ллевелином, я дала ему настойку. Но он был такой огромный, что она не сразу подействовала, поэтому он умер в лесу, а не дома. – Ффайон поджала губы. – Элин так и не узнала правды.

Значит, Уильям… отец любил его мать, а Ффайон предала их. Ффайон, которую он кормил, одевал и защищал. Сумасбродную Ффайон, которая всегда ненавидела его!

– Но почему?

Ффайон улыбнулась, словно только и ждала этого вопроса:

– Я была на сносях в то же время, что и твоя мать.

От такой новости Анвен содрогнулась. Тиг не смел даже пошевелиться. Ффайон в положении? И никто об этом не знал?

– В день, когда я убила твоего отца, я одна помогала Элин при родах. Она была моей сестрой, я любила ее и не хотела, чтобы кто-то другой вторгался в это действо, поэтому выставила всех вон из комнаты. Но роды затянулись, и жизнь ее быстро угасала.

Тиг осознал, что глаза его застилают слезы.

– Ее ребенок родился мертвым, – продолжала рассказ Ффайон. – По Божьей воле у меня самой начались схватки. Я терпела боль молча. Элин страдала куда сильнее, ее роды длились дольше. О моих она так и не узнала, поглощенная собственной болью. – Безумное лицо Ффайон смягчилось. – Она лежала кроткая, как ангел, когда я вложила своего малыша ей в руки. Отдавая Рэйена, я отплатила ей за преданность мне. Потом пришли слуги, и я поспешно завернула ее мертвого ребенка в окровавленные тряпки и избавилась от него.

Голова у Тига шла кругом. Все эти годы он был прав. Ффайон подарила его матери мир, наполнила любовью последние мгновения ее жизни. Именно поэтому он и защищал ее от нападок церкви и жителей Гвалчду. Однако… всей правды он никогда не знал. Ффайон всегда яростно порицала прелюбодеяние, и теперь он понял почему.

Тиг уставился на тетку. Он никогда не обращал внимания на цвет ее глаз. Они были не такие ясные, как у брата, но все же… янтарные! Ффайон – мать Рэйена!

– Ты никогда не интересовался, кто дал ему имя? – Лицо Ффайон осветила гордая улыбка. – Это очень сильное имя, а мне, конечно, хотелось некоего признания своих способностей.

Все это время Тиг был слеп и не замечал правды. Много великих валлийских правителей носили имя Рэйен, что означает «копье». Такое имя отлично передавало честолюбивые устремления его тетки.

– Расскажи мне окончание этой истории, – велел Тиг.

– Ты родился нечистым, от английского мерзавца, давшего тебе свое имя. – Ффайон провела лезвием по горлышку пузырька. – Легко тебе было сговориться с английским королем, правда же?

– Поэтому ты и стала угрожать мне?

– То, что ты предал Уэльс, меня не удивило. Но мне не нравилось, как дурно ты влияешь на моего сына. Рэйен был моим даром Элин, а не тебе. Ты обращаешься с ним как с младшим братом, но Рэйен превосходит тебя во всем. Его кровь чиста, он подношение от чистого сердца. Моего сердца!

– Кто его отец?

– Ты смеешь спрашивать? – Ффайон поджала губы. – Эти сведения не для тебя, а только для моего сына… Но я не хочу, чтобы он видел меня в таком состоянии. – Взгляд ее янтарных глаз метнулся к пузырьку, потом снова вернулся к Тигу. – Я тебе намекну, хотя это уже не имеет значения. Он ушел в мир иной, как и должно быть. И тоже из-за тебя.

– Мне этих сведений недостаточно.

– Я рассказала ровно столько, сколько хотела! – Глаза Ффайон вновь загорелись лихорадочным блеском. – Я готова была довести свой замысел до конца, но потом появилась она. – Старуха указала кинжалом на Анвен. – Теперь мне придется убить не только тебя, но и ее, и дитя в ее чреве. Да-да, воин, она понесла! Неужели Анвен ничего тебе не сказала? Что ж, не важно, я освобожу Гвалчду от тебя и твоих отпрысков!

Не сводя с Тига безумных глаз, Ффайон точным движением кинжала сбила верхушку пузырька. Теперь ей ничто не помешало бы принять яд.

– Ффайон, ты страдаешь. Позволь Анвен уйти. Она приведет к тебе Рэйена. Пусть…

Тут дверь с грохотом распахнулась, заставив всех троих вздрогнуть от неожиданности. Тиг только того и ждал. Бросившись к Анвен, он прижал ее к стене и прикрыл собственным телом, как щитом.

В часовню вбежал Рэйен.

– Мой сын! – Ффайон поднесла пузырек к губам и быстро выпила его содержимое.

Рэйен подскочил к ней, но яд уже начал свое смертоносное действие. Голова Ффайон безвольно опустилась на грудь.

– Кто мой отец? – потребовал ответа Рэйен.

Какой бы яд Ффайон ни приняла, он быстро делал свое дело. Дрожащей рукой женщина попыталась коснуться щеки Рэйена.

– Твой отец… – Глаза ее закрылись, дышала она с трудом. – На востоке… Так больно! – Она прижала руку к груди. – В моем ожерелье…

Больше Ффайон, сестра из Гвалчду, не проронила ни слова.

Глава 23

Спрятавшись в объятиях Тига, Анвен наблюдала за тем, как Рэйен медленно закрывает лицо Ффайон ее же черным платком. Потом он встал и повернулся. На его лучезарное лицо легла тень.

Тиг заговорил первым:

– Я не сумел ее остановить. Если бы мог, ради твоего блага…

– Нет, брат. – Рэйен качнул головой. – То есть… кузен.

– Ты знал.

– На пути в часовню мне встретились Мелун и Грета, они отвели меня в покои Ффайон. У нее в сундуке были спрятаны бумаги.

– Никто из нас ни о чем не догадывался. – Тиг сделал шаг вперед, но остановился, видя, что Рэйен предупреждающе поднял руку.

Эти двое мужчин отличались и наружностью, и характером. Теперь Анвен заметила и еще кое-что. Тигу рассказ Ффайон принес облегчение, в то время как горе Рэйена только начинало зарождаться.

Она взяла Тига за руку, и он посмотрел на нее сверху вниз. Страх и горе Анвен развеялись, но беспокойство осталось. В этой часовне было слишком много боли.

Взгляд Тига смягчился. Сжав ладонь Анвен, он повернулся к Рэйену и произнес:

– Мы оставим тебя, но ненадолго. Знай, что ты – мой брат и всегда им будешь.

Во взгляде Рэйена отразилась благодарность.

Кивнув, Тиг подхватил Анвен на руки, будто почувствовав, что она сильно устала и не в состоянии идти сама.

Когда Анвен проснулась, комната освещалась лишь тусклым светом огня из очага, но она тут же поняла, что не одна. Ее окружал аромат кожи и сандалового дерева, она чувствовала на себе взгляд обсидиановых глаз – Тиг держал ее за руку.

– Я заснула? – спросила Анвен.

– Я перенес тебя сюда и уложил в свою постель. Отошел лишь на минутку – приказать, чтобы нам принесли вина, а когда вернулся, ты уже спала, и я решил не беспокоить тебя.

Анвен села на постели.

– Но я спала несколько часов. Я хотела…

– Ты проспала целый день, – перебил Тиг. – Началась ночь вторых суток после гибели… – Встав со стоящего у кровати стула, Тиг налил вина и отломил кусок хлеба.

Анвен приняла и то и другое, но прежде, чем есть, спросила:

– Ффайон?

– Ее больше нет.

Анвен понимала, что это неизбежно, но все же на что-то надеялась. Сердце ее болезненно кольнуло. Тут в сознании быстро замелькали ужасающие события минувшего дня, и она вернула хлеб и вино Тигу.

– Мне нужно. – Кивком она указала в сторону уборной.

– Разумеется. – Тиг отступил на шаг.

Когда Анвен вернулась, Тиг сидел на корточках у очага. Пляшущие языки пламени то освещали его, то погружали в тень. Он казался очень угрюмым… и одиноким.

– Ты простишь меня? – Тиг поворошил поленья, чтобы они разгорелись сильнее. – Тогда, в часовне, я причинил тебе боль. Я не думал…

– Ты не причинял мне боли. – Анвен не хотелось видеть, как этот гордый мужчина извиняется. Ведь она сама виновата в случившемся… – Ни разу.

Стараясь не думать о произошедшем, Анвен снова взяла хлеб и вино, села на кровать.

– Мне пришлось рассказать людям, – произнес Тиг хриплым голосом. – Возникло слишком много неудобных вопросов. Да и у тебя, наверно, они тоже есть.

Множество, но задавать их сейчас Анвен совершенно не хотелось. Не она начала этот кошмар, но в том, как он окончился, есть и ее вина. Ей следовало дождаться помощи Греты.

– Тиг, мне так жаль. То, как Ффайон окончила свои дни, – моя вина. Ты простишь меня?

Тиг обдумал ее слова.

– Ты не должна просить прощения. Я полагаю, что потерял Ффайон задолго до твоего появления в замке. Если уж ты испытываешь чувство вины, подумай, каково сейчас мне.

Анвен поняла, что только усугубила ситуацию.

– Я не рассказал тебе о том дне, когда умерла моя мать. То, во что я верил всю свою жизнь, после признания Ффайон приобрело совсем другое значение. – Тиг встал и снова поворошил огонь железным прутом, будто пронзал невидимых врагов. – Я до сих пор не понимаю части того, что она наговорила. Вчера вся моя жизнь перевернулась с ног на голову. Все, что происходило со времени смерти моей матери, определило мою сущность и то, как я поступил с тобой. Тебе известна большая часть этой истории, но есть еще кое-что, что мне хотелось бы тебе объяснить.

Анвен снова испытала желание извиниться, но что-то в словах Тига остановило ее.

– Мне было всего пять лет, когда отец уехал. Чего никто не знает, так это того, что я подслушал ссору матери и Ффайон. Как и моя беременная мать, я поверил, что отец бросил нас ради другой женщины.

Тиг поднес руки ближе к огню, но, поглощенный воспоминаниями о том далеком дне, казалось, не чувствовал жара.

– Мать так распереживалась, что у нее начались преждевременные роды. Она упала передо мной на колени, истекая кровью, моля о помощи. Как это ни странно, в Большом зале никого не было, людей я обнаружил только на кухне.

Тиг вспомнил, как отчаянно колотилось у него сердце, когда он бежал по каменным ступеням.

– На кухне был свежеиспеченный хлеб со сладким вареньем из диких ягод. Еще несколько минут назад я пробовал это угощение, но вдруг оно показалось мне неуместным… неправильным. Как все может оставаться прежним? И я начал расшвыривать все, что попадалось под руку: горячий хлеб, котлы и горшки с огня. В чувство меня привела Грета. Помню, как смотрел на ее покрытый пятнами фартук, а она стояла передо мной, будто ожидая, что я наконец пойму, что натворил. Она привела помощь. Когда я вернулся к матери, юбки ее были насквозь пропитаны кровью. Я взял ее за руку, но она так страдала, что не осознавала моего присутствия.

Тиг умолк, опустил руки и уставился на огонь.

– Тут появилась Ффайон со стражниками, они унесли мать в ее покои, – продолжил Тиг. – Я шел следом, снова пытаясь взять ее за руку, но так и не смог. Мать нуждалась во мне, но Ффайон захлопнула дверь у меня перед носом. Тогда я сел под дверью и стал рассматривать свои обожженные ладони. Я слушал ее стоны, которые потом превратились в крик. Крик, который внезапно прекратился. Умер вместе с матерью.

Подойдя к столику, Тиг налил себе вина и выпил залпом.

– Долгое время я оставался один и не желал ничего иного, кроме этого скопления камней, этой крепости, которая не способна предать. Поэтому, когда пришло время, я отослал своего брата прочь. Не желая видеть напоминания о прошлом, я приказал заменить те плиты в Большом зале, в которые впиталась кровь матери.

Анвен переполняли эмоции, но она заставила себя сидеть неподвижно и слушать.

– Я не считал себя способным верить кому-либо, пока не встретил в лесу тебя. Тогда все и случилось. Не сразу, постепенно. Я не хотел удерживать тебя силой, но не желал терять тебя… Всякое мгновение, проведенное рядом с тобой, обучало меня доверию.

Анвен усмехнулась:

– Ты не верил мне даже тогда, когда я лежала в твоей постели с перевязанной головой.

Тиг сжал кубок обеими руками, не решаясь взглянуть на Анвен.

– Было в тебе что-то… в чем я нуждался. И ты дала мне это, невзирая на мое прошлое, невзирая на мой скверный нрав. Я говорю о твоей преданности. Алиеноре. Мелуну. Уэльсу. Упрямая и решительная, ты карабкалась на дерево, рискуя собственной жизнью из-за привязанности к старику сокольничему. – Тиг сосредоточенно всматривался в свой кубок. – А потом… ты вернулась за мной.

– Во время пожара? Иначе ты бы погиб. Не спаси я тебя, где бы сейчас жила?

Конечно, Анвен дразнила его, но в ее голосе прозвучало и нечто большее – осознание важности собственного поступка. В душе Тига снова затеплился огонек надежды.

– Тебе не следовало этого делать. Я на это даже не надеялся…

Сердце Анвен сжалось от боли.

– Я ни за что не бросила бы тебя там, – призналась она. – Только не после того, как в лесу прыгнула прямо к тебе в руки.

– То было очень давно.

– Целую жизнь назад. Но даже тогда я тебе доверяла. – Она должна сказать ему, должна, не теряя больше ни секунды, произнести эти важные слова. – Это доверие пугало меня, ведь оно пришло очень быстро. Зная, кто ты такой, я сопротивлялась. Всю свою жизнь я винила тебя в том, что случилось с Брайнмором, потому и не понимала собственных чувств. Я не знала о жертвах, на которые тебе пришлось пойти. Когда ты поведал мне о своем прошлом, я поверила тебе, поверила, что ты не предатель. – На глаза Анвен навернулись слезы, но она поспешно смахнула их. – Все это богатство, власть, даже каменные стены не имеют значения, когда я в твоих объятиях. Я была права, что так быстро поверила тебе, и заблуждалась, запрещая себе это. Ффайон показала мне, что бывает при отсутствии доверия…

– Тебе пришлось пережить такой ужас, – перебил ее Тиг. – Мне никогда не удастся стереть этот кошмар из твоей памяти. Я в долгу у тебя, и этот долг, похоже, никогда не удастся вернуть.

Анвен покачала головой:

– Больше никаких долгов! Забудем, что мы чем-то друг другу обязаны. Мое чувство к тебе больше, чем…

Тиг шагнул к Анвен, не сводя с нее глаз.

– Скажи это, – велел он.

Своенравная и гордая, Анвен никому не покорялась до Тига, но, упав прямиком к нему в руки, подчинилась.

– Я люблю тебя, Тиг из Гвалчду.

Он быстро преодолел разделяющее их расстояние и опустился перед ней на колени.

– До встречи с тобой я и не подозревал, как отчаянно желаю услышать эти слова. И как сильно хочу произнести их сам.

– Тиг?

– Да, любимая. Я люблю тебя. Я знал это еще до признания Ффайон. – Улыбнувшись, он взял Анвен за руки и принялся целовать их. – Ты нужна мне, слышишь? Я был глупцом, что не сказал тебе этого раньше.

Анвен потупилась.

– Я очень сожалею из-за того, что обвиняла тебя во всех смертных грехах. После пожара я сказала тебе столько жестоких, обидных слов…

Тиг сжал ее ладонь.

– Я это заслужил. Как и твое недоверие. Я и сам не до конца полагался на свои чувства. Игнорировал то, что испытывал к тебе. – Тиг ласково приподнял подбородок Анвен. – Ломая топором дверь, чтобы спасти тебя от грозы, я уже не мог отрицать, что люблю тебя. Тебя заперли от меня, как некогда мою мать. Только тогда я перестал сдерживать свои чувства.

Тиг опустил голову и посмотрел на их переплетенные пальцы. Анвен сжала его ладонь и заметила, как на его губах медленно появляется улыбка.

– Можешь представить, с какими демонами мне пришлось сразиться, пока ты находилась на крепостной стене в непогоду? – продолжил он. – Меня приводило в ужас то, что я могу обнаружить, когда взломаю дверь. Когда ты бросилась ко мне, я понял, что моя душа навеки принадлежит тебе.

Переполненная радостью, Анвен сильнее сжала его руку, отчего улыбка Тига сделалась шире.

– Какая-то часть меня по-прежнему сопротивлялась… – добавил он, поглаживая ее пальцы. – Я полагал, что любовь сделала мою мать слабой, и потому она умерла. Не зная своего тайного врага, я отрицал любовь. Я не мог позволить себе быть слабым. Потому-то я и хотел отослать тебя прочь. Но, увидев тебя в часовне, я понял, что любовь делает меня сильнее. Не будь тебя рядом, я не смог бы справиться с признаниями Ффайон.

Высвободив руку, Анвен прижала ее к своему животу.

– Мы всегда будем на твоей стороне.

– Так это правда? Еще одна моя мечта, на осуществление которой я не смел и надеяться! – Тиг накрыл ее ладонь своей. – Итак, теперь ты останешься здесь и выйдешь за меня замуж.

То был не вопрос, но утверждение, даже приказ, который она отлично поняла.

– Да! – Анвен рассмеялась. – И это меня ты называешь упрямой?

Тиг положил голову на ее колени. Анвен стала гладить его по волосам, испытывая яростную потребность защищать этого мужчину, подарившего ей столь многое.

– Еще не все закончилось, – помрачнев, проговорил Тиг. – Я нашел достойное объяснение смерти Ффайон, так что она будет похоронена в освященной земле. Хоть она и была безумной, я не хочу, чтобы ее душа горела в аду.

Анвен продолжала гладить его по волосам.

– Твоей матери это понравилось бы. И Рэйену тоже.

– Мой брат… – В голосе Тига слышались нескрываемая мука и отчаяние.

У Анвен сжалось сердце.

– В некотором смысле он лишился матери дважды, а теперь думает, что и брата тоже.

– Меня он не лишился! – яростно запротестовал Тиг.

– Верно, но сам он этого пока не осознал. Подозреваю, что сейчас он пытается найти ответы на свои вопросы.

– Боюсь, Рэйену придется заплатить за это высокую цену…

Этот урок Анвен хорошо усвоила: нужно позволить другим обрести силу.

– Не тебе решать. Пришло время снять с себя ответственность. Позволь Рэйену самому принимать решения. Отпусти его.

Тиг сел на постели, чтобы смотреть Анвен в глаза. Нежно провел пальцем по шраму на виске.

– Много раз я был близок к тому, чтобы потерять тебя, и теперь подумываю, а не запереть ли мне тебя в этой комнате навечно.

– Только если я тебе это позволю. – Анвен прижала руку к его губам. – Довольно разговоров об ответственности, о неоплаченных долгах. Хочу только любви и доверия.

Тиг медленно поцеловал ее руку.

– И надежды, вроде той, что ты подарила мне в тот день в лесу.

– Надежды?

– Надежды, любви и доверия. Когда ты упала с дерева, я не просто так тебя поймал. Я уже тогда рассчитывал все это получить.

– Это в тебе говорит английская алчность. – Анвен притворно нахмурилась.

– Да, алчность. А в твоем сердце живет упрямство.

Тиг притянул ее к себе, чтобы поцеловать, и Анвен охотно позволила ему сделать это. Она жаждала этого поцелуя, этого мужчину, мечтала прожить с ним всю свою жизнь. По телу Тига пробежала дрожь, тут же передавшаяся Анвен. Когда он отстранился, она застонала.

– Скоро, – прошептал он. – Всякий раз, как мы принадлежим друг другу, случается что-то плохое. Я хочу, чтобы на этот раз мы остались вдвоем по-настоящему.

Они и так были вдвоем. Всех проблем не решить, но они вместе здесь и сейчас, их любовь указывает им путь, и все кажется очень правильным. Они оплатили свои долги, и теперь Анвен стремилась получить вознаграждение.

– Нет, сейчас. – Обхватив Тига за шею, она прикоснулась губами к его губам.

Прижав Анвен к своей груди, сердце к сердцу, Тиг прошептал:

– Разве я могу отказаться?

Примечания

1

Ястребник – ловчий; человек, обучающий ястребов, в отличие от сокольничего, готовящего соколов.

(обратно)

2

В Европе рыцарями не рождались. Это звание – «получение шпор» – доставалось в результате прохождения службы в качестве оруженосца в возрасте 15–16 лет.

(обратно)

3

Заутреня – первое богослужение дневного круга; совершается накануне вечером или ночью.

(обратно)

4

Аберконуэй – округ в графстве Гуинет, Северо-Западный Уэльс.

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23