Сын Черноногих (fb2)

- Сын Черноногих 708K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Нато Кина

НАТО КИНА

СЫН ЧЕРНОНОГИХ

ПРИБЛИЖЕНИЕ БЕДЫ

Я, Нато Кина, что означает Два Ружья, хочу поведать вам о жизни моего друга по имени Серый Бизон.

Он, как и я был из племени Черноногих, а имя своё он получил из-за одного случая, о котором следует сказать несколько слов. Однажды через наш лагерь пробежал огромный бизон – косматый бык с кривыми короткими рогами. Наверное, он был безумен. Он сшибал на своём пути все предметы: натянутые для очистки шкуры бизонов, треноги с кипевшими котлами, шесты со священными свёртками и даже некоторые жилища. В те годы мы жили в палатках, сделанных из кожи. Наши жилища хорошо укрывали нас от дождя и стужи, но бизон мог запросто опрокинуть такое жильё, переломав шесты и задавив всех, кто был внутри. Этого бизона застрелил из лука воин по имени Серый Камень. Бизон промчался сотню шагов с воткнутой в его сердце стрелой и вдруг рухнул, едва не воткнувшись головой в палатку, где только что родился мальчик. В знак благодарности этому зверю за то, что он не разрушил дом и не растоптал своими тяжёлыми копытами младенца, мальчика нарекли Бизоном, а в память об охотнике, сразившего быка, имя стало Бизон Серого Камня. Но имя получилось слишком громоздким для маленького мальчика и вскоре само собой укоротилось до Серого Бизона. Так он и стал зваться в дальнейшем – Серый Бизон.

Он, как и я, родился в прерии у подножия Скалистых Гор – одном из самых чудесных мест, которые мне приходилось когда-либо видеть. Множество рек, стекавших со снежных горных отрогов, образовывали глубокие, поросшие лесом долины, и леса эти кишели зверем и птицей. Пушного зверя, особенно бобра, в те времена у Черноногих было так много, что соседние племена – Кри, Ассинибойны, Лакоты, Абсароки – то и дело вторгались в наши охотничьи угодья и завязывали беспрестанные стычки. Люди гибли с обеих сторон. Но ещё хуже обстояло дело с белыми охотниками; пользуясь мощью своих карабинов, они постепенно оттесняли индейцев. Черноногие справлялись со всеми врагами, но были совершенно бессильны против другого оружия, которое принёс с собой белый человек – чёрной оспы и холеры, которые то и дело начинали свирепствовать в прериях и уничтожили более четверти нашего племени. Черноногие вышли из бедствия ослабленными, но всё такими же мужественными.

К 1880 году в прериях наступило почти безраздельное господство белого человека. Индейцы поселились на огороженной территории, которая получила название резервации. Прежняя жизнь кончилась, началось существование по законам белого человека. Для нас, Черноногих, это было подобно страшной болезни и медленной смерти.

Серый Бизон родился на грани двух больших периодов в жизни прерии – эпохи индейцев и эпохи Бледнолицых. Юность его была ещё безмерно счастливой: племена свободно передвигались по равнинам и продолжали вольную охоту на бизонов и оленей. С приходом колонизаторов яростные битвы с другими племенами мало-помалу прекращались, мужчины реже и реже отправлялись в военные походы. Война постепенно отступила на второй план. Но гнёт белых становился с каждым днём сильнее и беспощаднее. В наших становищах ещё звучали весёлые песни, взрослые мужчины исполняли военные и охотничьи танцы, наряжаясь в яркие одежды и украшая себя орлиными перьями. Однако в глубине души все чувствовали, что Черноногих вскоре постигнет горькая судьба. Белые люди вгрызались в нашу жизнь и разрушали её всеми доступными средствами.

Одно из первых детских переживаний, которое навсегда осталось с тех лет в памяти Серого Бизона, связано с белым человеком. Между отцом и дядей Серого Бизона однажды вспыхнул спор. Резкие слова разбудили мальчика, он впервые сознательно взглянул на окружающий мир. Вся семья сидела в просторной палатке конусной формы, а снаружи выла буря. Посередине палатки горел костёр. От порывов ветра, проникавших в жилище сквозь дымоход, огонь колебался, красные отблески прыгали по лицам собравшихся, дым резко щипал глаза мальчику.

Мальчик сел и прислонился головой к коленям отца, а мужчина, не обращая внимания на него, продолжал гневно говорить. Напротив сидел дядя, и он был тоже возбуждён. Помимо членов семьи, в палатке собралось много посторонних людей. Все с напряжением вслушивались в неспокойный разговор.

Отца Серого Бизона звали Кина-кси-таки, что в переводе с языка Черноногих означает Маленькая Гора; его брат (дядя мальчика) носил громкое имя Неокс-ама-пета, то есть Три Орла. Оба они были отважными воинами и заслужили уважение своего народа, поэтому Серый Бизон не понимал, в чём дело. Он не понимал, как могли ссориться два хороших человека. Лишь много позже уяснил он причину ссоры.

Три Орла благоволил к американцам, почти пресмыкался перед ними; он хотел отдать свою дочь в жёны одному из них, торговцу Дику Джонсону. Этот Джонсон часто жил в стойбище Черноногих, и о нём шла дурная слава: он спаивал водкой молодых воинов. Маленькая Гора, отец Серого Бизона, возражал против этого брака, но дядя упорно стоял на своём. Три Орла рассчитывал получить за дочь большой выкуп от Джонсона – много денег и товара.

– Не верь Бледнолицым, брат, – говорил Маленькая Гора, – не давайся им в руки! Любое зло, отравляющее наши сердца, исходит от американцев. Вспомни о страшной болезни прежних лет – об оспе. Она погасила мощь нашего племени. Её занесли к нам белые люди.

– Но от оспы гибли и сами Бледнолицые, – вызывающим тоном ответил Три Орла.

– Белые купцы навязывают нам водку, – продолжал ругать белых людей Маленькая Гора. – Они заставляют нас пить её до потери памяти, а потом бессовестно обманывают нас.

– Виноваты те, которые пьют водку, а не тот, кто продаёт её, – закричал Три Орла, перебивая своего брата. – Пусть люди откажутся пить водку, и никто не сможет продавать её! Водка не мутит разум тех, кто не пьёт её. А что до замужества моей дочери, то Дик Джонсон хочет хорошо заплатить мне за мою дочь.

– Жадность притупила твой острый взгляд, брат мой!

– А твой взгляд притуплён ненавистью, – отвечал раздражённым голосом Три Орла.

Снаружи послышалась хриплая ругань на английском языке, и сидевшие вокруг очага люди смолкли. Они узнали голос Джонсона. Купец резким движением отбросил полог и вошёл внутрь. У него была густая борода, забрызганная слюной. Глаза злобно сверкали. Увидев множество людей, он остановился в нерешительности, покачиваясь на широко расставленных ногах. В руке американец держал чёрную бутылку виски. Окинув пьяным взором индейцев, Джонсон грубо захохотал:

– Ого! Вся родня моей краснокожей невесты собралась в кучу! Сейчас-то мы и повеселимся.

Он подошёл, шатаясь, к Маленькой Горе и ткнул ему в руки бутылку:

– Пей, дружище!

Серый Бизон посмотрел на отца. Тот спокойно отодвинул бутылку, скрестил руки на груди и ответил:

– Я не пью. Я не люблю огненную воду.

Огненной водой индейцы называли любой спиртной напиток.

– Все любят огненную воду, – уверенно затряс головой Джонсон.

– Я не пью ни водку, ни виски, – повторил Маленькая Гора. – Огненная вода сжигает сердце и мозги человека.

– Пей, пока я проявляю щедрость и угощаю тебя, краснокожая скотина! – заорал Джонсон, потеряв терпение, и попытался насильно влить виски в рот индейца.

Тогда Маленькая Гора выбил ладонью бутылку из рук американца. Она описала в воздухе дугу и упала в дальнем углу палатки, издав стеклянный звон. Джонсон разразился бешеной бранью и выхватил револьвер из кобуры.

– Неблагодарные свиньи, – рявкнул он, сверкнув пьяными глазами, и направил ствол револьвера на Маленькую Гору.

Но прежде, чем Джонсон успел выстрелить, несколько прытких воинов бросились на него и обезоружили его. Началась свалка. Друзья Маленькой Горы хотели убить американца. Но Три Орла остановил их, его поддержали и его приятели.

Как и многие другие белые люди, жившие в прериях, Джонсон носил густую, до самых ушей, бороду. Он казался Серому Бизону олицетворением безобразия, каким-то чудовищем, оборотнем. У индейцев не бывало такой растительности на лице. Во время драки Джонсон рычал от ярости и был больше похож на злого духа, чем на человека. Все повскакивали с мест и заметались из стороны в сторону. Один только Серый Бизон остался сидеть возле очага, окаменев от испуга. Мальчик видел две группы людей, выкрикивавших слова, полные злобы и вражды. Это привело его в ужас, он словно предвидел трагедию племени – раскол народа, взаимное непонимание, вражду.

Через несколько минут свалка прекратилась. Индейцы отпустили Джонсона из палатки. Он ушёл, осыпая всех грубой бранью и плюясь во все стороны. Джонсон был не единственным белым человеком в становище Черноногих, с ним жили ещё несколько вооружённых до зубов приятелей. Позже, на рассвете, Три Орла обнаружил, что эти люди выкрали его дочь (возможно, с её согласия) и на резвых конях умчались с места стоянки.

Через несколько недель девушка вернулась в родное племя, совершенно подавленная, с поникшей от стыда головой. Джонсон опозорил её, затем прогнал. У индейцев племени Абсарока, заклятых врагов Черноногих, Джонсон нашёл другую девушку и взял её в жёны. Три Орла долго ругал свою дочь за то, что она не сумела по-настоящему понравиться Джонсону.

– Теперь Джонсон не захочет встречаться со мной и приносить подарки, – огорчился Три Орла. – Теперь, когда он прогнал тебя, дочь моя, он перестал быть моим родственником. Теперь он не будет бесплатно угощать меня водкой, печеньем и другими лакомствами, которые он привозит из форта.

ОПАСНЫЕ РАЗДОРЫ

После этого происшествия Серый Бизон вновь стал беззаботным ребёнком и смутно помнил о случившемся. Дети легко вычёркивают из памяти дурные вещи. Я жил бок о бок с Серым Бизоном и хорошо знаю, что он чувствовал и как воспринимал мир. Нам, детям, было свойственно видеть только хорошее. Нас интересовала жизнь вокруг нас. Мы общались с нашими товарищами, играли в стрельбу из лука по мишеням, метали маленькие копья, устраивали «вылазки лазутчиков», утаскивая куски мяса, которые женщины вывешивали для копчения. Когда совсем не было дел, что случалось крайне редко, дети уходили в прерию и учились разговаривать с животными. Это может показаться странным занятием некоторым читателям, но мы на самом деле учились общаться с животными. Все звери – наши братья. Они лишь имеют другой облик и другой язык общения. Мы понимали голоса птиц и зверей. Мы знали, что означают их крики, и сами пытались разговаривать на том же языке, изучая его. Это получалось не у всех, но у многих. Общение с животными было необходимо. Изучая язык зверей, мы учились их повадкам, их взглядам, их пониманию жизни, следовательно, постигали совершенно новую и очень важную сторону жизни.

Время шло. В те дни мы, племя Черноногих, ещё могли свободно передвигаться по прериям. Нашей стихией были просторы, бесконечные просторы прерий. Взор индейцев всегда был устремлён вдаль. Там нас ожидали опасности, приключения, там были звери, там скрывались враги и таилось неизвестное. Ещё не совсем угасли старые раздоры с соседними племенами, и нашим людям требовалось всё время быть начеку.

Но из-за синего горизонта на Черноногих надвигалась беда более страшная, чем враждебные соседние племена. Надвигалась беда в облике белого человека. Всё чаще и чаще в наших деревнях велись о нём разговоры у ночных костров. Эти рассказы особенно возбуждали воображение детей. Мы узнали, что где-то была «большая вода», которую белые люди называли словом «океан». Узнали и о том, что Бледнолицые проложили какую-то необычную дорогу и пустили по ней «длинные дома» на колёсах, громыхающие и гудящие; эти дома назывались «поезда». На этих поездах в прерию приезжало множество белых охотников, которые принялись беспощадно уничтожать бизонов.

Бизон (на языке Черноногих «ийнийуа») был символом благополучия для всех индейцев. Из его шкуры шились покровы для жилищ, мясо шло в пищу, жилы использовались в качестве надёжных ниток для шитья, мы использовали даже навоз – он служил отличным топливом для костра. Но уже через несколько лет после постройки железных дорог огромные стада бизонов сократились до минимума; Бледнолицые охотники стреляли в животных прямо с поезда. Они убивали бизонов ради удовольствия. Белые люди имеют очень странный ум, индеец не понимает мыслей Бледнолицых.

Всё труднее и труднее становилось Черноногим находить бизонов. В те годы Черноногие стали часто голодать.

В то памятное голодное время Серому Бизону пришлось пережить тяжёлое душевное потрясение, первое в его жизни. В его лагере, как и в других деревнях, было много собак. Они часто служили индейцам для перевозки вьюков, если не хватало коней. У каждой семьи имелось много собак, у иной – несколько десятков. Любимцем и верным другом Серого Бизона был Пононка, огромный пёс, явная помесь с лесным волком. Имя «Пононка» в переводе с языка Черноногих означает «лось». Собака получила это имя из-за большого роста.

Когда голод особенно терзал индейцев, они ели собак. Это было в порядке вещей, никто не считал убийство домашней собаки преступлением. Несмотря на то, что многие собаки были настоящими друзьями людям, индейцы понимали, что собаки – прежде всего звери, поэтому их можно было потреблять в пищу в случае возникшей нужды.

А нужда в мясе была огромной. Наше племя никак не могло отыскать бизонов, поэтому стало забивать домашних собак. Наконец, наступил день, когда и Пононка должен был отправиться в котёл. Серый Бизон воспротивился этому.

– Сынок, – уговаривала его мать, – собака должна умереть, чтобы спасти жизни нам, людям. Таков порядок вещей.

– Пононка не должен погибнуть, не может погибнуть! – кричал мальчик в ответ. – Пусть пропадёт весь свет, только не моя собака. Не дам моего Пононку, не отдам моего друга на съедение!

Мальчик умолял так горячо, так страстно заклинал всех, так яростно бросался на защиту собаки, что поражённые люди смотрели на него с тревогой.

– Ответьте мне, – спросил Серый Бизон, – разве эта не моя собака?

– Твоя.

– Тогда какое право вы имеете распоряжаться тем, что принадлежит мне?

– Ты прав, собака принадлежит тебе, но ты должен подумать не только о себе, но и о других людях. Иногда надо уметь переступать через свои привязанности.

После долгих споров Пононке всё-таки была дарована жизнь.

Да, времена были тяжёлые. Пользуясь нашим ужасным положением, американское правительство подсылало к нам своих агентов. Они уговаривали наших вождей продавать американцам наши земли, бросить нашу свободную кочевую жизнь и принять власть белых людей. За это американское правительство обещало бесплатно содержать нас в резервации. Зная печальную судьбу южных племён, мы не поддавались на уговоры. Мы всё ещё надеялись прожить охотой. Да и как можно было продавать землю? Разве земля товар? Разве земля не есть самое главное, что нас окружает? Разве не все люди ходят по ней? Разве трава, деревья и вода родятся не из земли? Разве земля не является матерью всего сущего? Разве не на земле все находят приют?

Нет, Черноногие не желали продавать землю.

– Если мы продадим землю, – говорили вожди, – то белые люди не разрешат нам ходить по ней. Они скажут, что земля принадлежит только им. Как мы будем жить тогда? Как мы сможем ходить по земле?

Несмотря на грозовые тучи, которые собирались над Черноногими, жизнь для детей всё ещё была полна прелести. Дети никогда, как говорится, не вешали нос. С незапамятных времён индейцы, привыкшие ко всяким невзгодам, и теперь радовались солнцу, теплу. Мы, ребята, были очень довольны, когда уходила зима и на небе появлялись первые признаки наступавшей весны. Мы знали, что весна означала, что скоро женщины свернут палатки, сложат шесты на волокуши (бесколёсые повозки), и начнётся радостное перекочёвывание по солнечным прериям.

Перед большим походом в стойбище устраивался большой праздник. Мужчины исполняли ритуальные танцы и песни, гремели барабаны и бубны. Сперва был шумный пир, большое угощение, которое подготавливали все женщины племени. Затем, сразу после ужина, мужчины начинали раскрашивать свои тела яркими красками, раздевшись почти донага – только набедренные повязки прикрывали их. Женщины выглядели прекрасно, облачённые в свои лучшие платья, обшитые бисером и мелкими ракушками. Детей тоже раскрашивали и наряжали в красивые одежды.

Танец имел огромное значение в жизни Черноногих. Через танец мы выражали благодарность Великому Духу за предоставленную нам жизнь, за возможность пережить счастливо студёную зиму. Танец был нашей молитвой о том, чтобы Великий Дух вдохнул в нас мужество на будущее и чтобы мы могли стойко встретить любую беду, любое несчастье.

Наш шаман возглавлял шествие танцоров, двигаясь к тому месту, где расположились вокруг большого барабана ярко раскрашенные певцы. К ногам людей были привязаны всевозможные бубенцы, и от этого создавался невероятно весёлый шум. Певцы и танцоры постоянно менялись, выходя разными группами; у каждых были свои особенные наряды, раскраски и военные регалии. Мы смотрели на них с огромным удовольствием. Мы были ещё мальчиками, но мечтали стать взрослыми и сильными воинами, а сделавшись воинами, мы тоже будем участвовать в танцах.

Танцоры издавали воинственные крики, зубы их поблёскивали, длинные волосы, обильно смазанные жиром, лоснились при свете костра. Устремив взор куда-то вдаль, через головы собравшихся зрителей, они словно вглядывались в таинственную глубину мифов и преданий, из которых родился дух танца.

Танец приводил в восторженный трепет каждого индейца. Даже мы, малыши, дрожали от возбуждения: нам тоже хотелось кричать и танцевать рядом с нашими отцами и старшими братьями.

Большинство молодых и зрелых воинов состояли в каких-нибудь воинских организациях (иногда они назывались воинскими братствами). Танцы этих воинских братств были проявлением товарищества, взаимной дружбы и единства той или иной воинской организации. В общих танцах принимали участие все желающие, но танцы воинских братств были делом особым, и члены организации были обязаны участвовать в танцевальных церемониях своей организации.

В одну из таких торжественных ночей произошло нечто, вызвавшее тревогу. Кто-то заметил, что несколько человек из нашего лагеря не захотели участвовать в празднике. Три Орла, дядя Серого Бизона, и несколько других воинов не пришли на пляску своего воинского братства. Их поступок вызвал такое негодование, что торжество было прервано. Все были ошеломлены. Едва обнаружилось их отсутствие, поднялся шум.

– Три Орла! – вождь воинского братства крикнул во весь голос. – Где Три Орла? Пошлите за ним гонца!

Вождя звали Блуждающий Дух. Это был сравнительно молодой и горячий воин. Мужество, проявленное им неоднократно в бою с враждебными племенами, и рассудительные речи подняли его выше других людей в нашем племени.

Вскоре гонец вернулся. За ним шествовал Три Орла. Остановившись перед костром, он обвёл всех надменным взглядом. В его глазах сверкали странные огоньки. Он казался пьяным.

– Что вам надо от меня? – спросил Три Орла.

– Похоже, что ты лишился разума. Как ты смеешь задавать такие вопросы? – возмутился вождь, и перья, стоявшие на его голове огромным веером, качнулись, как крылья птицы. – Ты знаешь, о чём моя речь. Ты являешься членом воинского общества, но уклоняешься от участия в танце. Что это означает? Ты плюёшь на наши обычаи?

– Да, с некоторых пор я не желаю следовать старому пути, – ответил Три Орла.

– Ты безумен! – воскликнул Блуждающий Дух.

– Я не безумен. Я принял решение. Я не желаю участвовать в военном танце, – жёстко произнёс Три Орла и сверкнул глазами.

– Объясни свои слова! – потребовал вождь.

– Разве Черноногие уже перестали жить свободно? – удивился Три Орла. – Разве мы обязаны отчитываться друг перед другом? Я вольный человек, как и все вы, собравшиеся здесь. Я имею право поступать так, как считаю нужным.

Серый Бизон видел, что взгляды собравшихся были устремлены на его дядю с явной недоброжелательностью. Некоторые церемонии имели такую силу воздействия и так глубоко укоренились в быту Черноногих, что малейшее отклонение от них просто не умещалось в умах индейцев – без них, казалось, не могло быть жизни, как не могло быть человека без дыхания. То, от чего отказывался Три Орла, один из самых известных воинов племени, было самым настоящим кощунством в глазах большинства его соплеменников.

– Новый ветер идёт по прерии, – сказал Три Орла. – Этот ветер меняет всё, что устарело. Этот ветер дует со стороны Бледнолицых.

– Ты хочешь сказать, что наши песни и танцы устарели? – возмутились участники праздника.

– Ничто не остановит новый ветер. Кто станет на его пути, будет уничтожен.

– Значит ты, Три Орла, хочешь, чтобы мы покорились ему? Чтобы мы отреклись от наших ценностей? – с презрением крикнул Блуждающий Дух. – Но кто же мы будем тогда? На кого станем похожи? На белых людей? Но мы родились Черноногими, а не белыми. Зачем нам перенимать их обычаи и отказываться от наших?

Три Орла не обратил внимания на слова вождя и сказал:

– Наш Великий Дух был прежде хорошим, он оберегал нас. Но пришли белые люди со своим Великим Духом, который оказался сильнее нашего. Зачем мне танцевать для слабого Духа?

– Замолчи!

Выкрик прозвучал, как удар бича. То был голос Белого Волка, шамана племени. Белый Волк пользовался огромным уважением и был самым мудрым, самым знающим человеком среди нас. Он прославил себя множеством чудес.

– Замолчи, – повторил шаман.

– Ты, вождь, просил, чтобы я говорил, – засмеялся Три Орла.

– Замолчи, – ещё раз сказал Белый Волк, – твои слова не нужны. Если не хочешь быть на церемонии, ступай прочь.

Его слова прекратили всякие разговоры и прозвучали, как приговор. Гнетущая тишина воцарилась среди собравшихся. Затем один из воинов принялся тихонько бить в барабан. Мало-помалу к нему присоединились остальные. Танцоры снова пустились в пляс. Они танцевали всю ночь.

Утром стало известно, что Три Орла решил отделиться со своей группой и кочевать отдельно от нашего племени. Эти люди не хотели больше оставаться с нами. Вместе с ними уходили, конечно, и их семьи.

Среди них был приятель Серого Бизона по имени Птица. Три Орла был его отцом. До этого дня Серый Бизон всегда был вместе с другом. Нас всех связывали общие игры, общие радости и печали.

Когда пришла минута расставания, мальчики сошлись и долго стояли молча.

– Уезжаешь? – спросил, наконец, Серый Бизон.

– Да, – ответил Птица, – но я скоро вернусь.

– Разве отец отпустит тебя?

– Если он не отпустит меня, то я убегу. Не забывай, что я принадлежу к племени Черноногих, а это означает, что никто не имеет права препятствовать мне в выборе пути. Если я приму решение вернуться в этот лагерь, я так и сделаю. Ни отец, ни кто-либо другой из людей не остановит меня. Только смерть может помешать моему решению.

Видя сомнения Серого Бизона, он протянул ему свой чудесный лук, из которого он отлично бил сусликов, и сказал:

– Если не вернусь, то лук будет твой. Возьми его на хранение. А теперь я уезжаю.

ВСТРЕЧИ С СОСЕДЯМИ

Я, Нато Кина, хорошо помню те дни. Именно тогда я получил моё имя. Дело было так.

Однажды я удалился от общей колонны всадников, ехавших по прерии. Моё внимание привлекла странная вспышка света, которую никто не заметил. Я направил мою лошадку в ту сторону и очень скоро обнаружил на земле мёртвого человека. Он был Бледнолицым, сильно исхудавшим и умершим от истощения. И ещё у него была сломана нога. Вероятно, он упал с коня и не смог двигаться дальше. Жажды замучила его, и он умер. Возле него лежало ружьё. Я очень обрадовался моей находке, ведь теперь я стал обладателем огнестрельного оружия. Удивило меня только то, что у найденного ружья было два ствола. Прежде я не видел таких ружей.

Я поспешил к взрослым воинам и показал им мою находку.

– Смотрите-ка, братья, мальчик нашёл ружьё! Нет, он нашёл сразу два ружья! Два ружья в одном! Это очень забавно.

– Отныне мы будем звать тебя Два Ружья, – улыбнулся мне один из мужчин.

– Жаль, что я не нашёл ни одного патрона, – посетовал я.

Они спросили, где я сделал находку, и я отвёл их к мёртвому Бледнолицему. Они осмотрели землю вокруг него, но не обнаружили ничего интересного. Кто-то снял с покойника толстый кожаный ремень. Кто-то подобрал шляпу, лежавшую рядом.

В поисках бизонов наше племя шло на север. Следуя всё дальше и дальше, мы увидели однажды чужой отряд. Незнакомцы остановились, как и мы. Издалека они стали делать знаки, показывая, что не имели дурных намерений. По их жестам мы поняли, что отряд принадлежал к племени Кри. Люди С Нижнего Течения Реки – так мы иногда называли их. Черноногие часто враждовали и дрались с племенем Кри, но в этот раз их вождь был настроен мирно.

Наши отряды съехались, вожди сошли с коней и выкурили трубку. Индейцы обязательно курили трубку перед тем, как начать важный разговор. Если человек отказывался выкурить предложенную ему трубку, это означало, что в его сердце таилось что-то недоброе.

Вскоре Черноногие выяснили, что этот отряд Кри откололся от основного племени из-за начавшихся военных действий. Оказывается, Кри взбунтовались, не желая принять условий, которые навязало им американское правительство, и вышли на Тропу Войны. Но эта группа не желала воевать.

– Какие же у вас намерения теперь? – допытывался Блуждающий Дух, и в голосе его звучало подозрение. – Что же вы будете делать, коли не хотите воевать, но и не желаете соглашаться с ними?

– Да, мы не хотим воевать против них, но и не намерены лизать им пятки! – уверяли Кри. – У нас нет никакого желания покориться им. Поэтому нам нужна ваша помощь. Нам нужна любая помощь, и вам тоже. Позвольте нам примкнуть к вашему племени.

Блуждающий Дух был в большом сомнении, можно ли верить тем, кто совсем недавно приходил к стойбищам Черноногих с войной? Исход переговоров решил Белый Волк. Шаман твёрдо высказался за дружбу с Кри. Совет старейшин поддержал его позицию. Принятое решение обрадовало людей, и в честь заключённого мира было устроено общее пиршество.

Некоторое время люди плясали под удары барабанов и бубнов, затем расселись вокруг костров. Сидя у огня, воин Черноногих по имени Пятнистый Конь стал вспоминать, как в прошлом году он отправился в набег на племя Кри.

– Как только мы обнаружили небольшой лагерь Кри, мы сразу атаковали его. Мы не стали ждать вечера, напали среди бела дня. Бой был коротким. Некоторым Кри удалось скрыться в русле реки. Они побросали всё своё имущество, но успели увести женщин и детей. Мы бродили от одного жилища к другому и заглядывали внутрь, желая найти что-нибудь полезное для хозяйства. И тут мой друг Много Мулов увидел возле одного жилища треногу, на которой висел свёрток, и хотел взять его, но я воскликнул: «Мой друг, не приближайся к этой вещи. Кри всегда славились очень сильным колдовством, и ты можешь погибнуть, если возьмёшь этот магический свёрток.» Много Мулов отошёл. Но сам я не удержался от соблазна заглянуть в свёрток. Там оказалась трубка, очень длинная и красивая курительная трубка. Наш отряд захватил много лошадей и других трофеев, и по возвращении в родной лагерь начались шумные торжества. Никто не погиб, поэтому нам было что праздновать. Во время танца я держал священную трубку, взятую из деревни Кри, в моих руках, но когда я отправился спать, то не решился внести волшебную трубку в мою палатку и оставил её висеть на треноге возле входа. Через несколько дней меня подкосила непонятная болезнь. Старики сказали, что я зря взял чужую трубку и что именно она наслала на меня хворобу. Они посоветовали мне пройти церемонию очищения, так как Кри могли наслать на меня через свою трубку злых духов. Старики заготовили смесь полыни и бизоньего мяса, растолчённого в порошок, что было верным средством для изгнания злых духов. Этой смесью натёрли всё моё тело и захваченную трубку. Я выздоровел, но с тех пор не брал эту трубку в руки. Сегодня я хочу возвратить её вашему племени, ибо она принадлежит вашему народу.

Индейцы Кри с удовлетворением закивали головами. Пятнистый Конь принёс трубку и вручил её своим новым друзьям.

– Не держите на меня зла, – сказал он. – Я приложил к вашей трубке мешочек с табаком и полынью. Также в знак дружбы я дарю вам старинный амулет, который достался мне от моего отца. Этот амулет сделан из волчьих когтей и приносит удачу на охоте.

Затем люди снова двинулись на север, но, не встретив бизонов, вынуждены были свернуть на юг. Прошло немало времени, и племя подошло к территории, на которой проживали Абсароки, иначе называемые Вороньими Людьми или просто Воронами. Остановившись на их земле, мы очень опасались, что Абсароки внезапно нападут на нас, так как это племя всегда было настроено враждебно по отношению к нам. Сколько я помню рассказов о войне, в большинстве историй присутствовали Абсароки.

И вот мы увидели их воинов у подножия красивых гор. Они выехали из леса и медленно поехали нам навстречу. Их было много, и все хорошо вооружены: кое-кто сжимал в руках лук со стрелами и щит, но большинство держало в руках ружья.

Индейцы Кри выступили в качестве посредников, так как их отношения с Абсароками были более дружескими. Вождь Абсароков благожелательно принял прибывший отряд Кри, затем в их стойбище въехали и мы, Черноногие.

Вождь Абсароков, видимо, пользовался не достаточно большим влиянием на своих молодых и горячих воинов. Это выяснилось чуть позже, когда начались танцы. Во время пляски юноши Абсароков собрались в круг, многие из них кутались в одеяла, а под одеялами прятали оружие. Можно с уверенностью сказать, что всё закончилось бы кровопролитием, если бы не здравый смысл, проявленный одним из воинов Черноногих. Его звали Два Броска. В молодости он попал в плен к Абсарокам и провёл среди них много лет, хорошо выучив их язык. Теперь, стоя рядом с людьми, прятавшими оружие под одеялами, он слышал их слова и понял о коварных планах. Рискуя жизнью, он вошёл в круг танцевавших и горячо стал говорить о мире и дружбе. Он говорил сразу на двух языках, обращаясь как к Черноногим, так и к Абсарокам. Он пристыдил молодых воинов, жаждавших крови и проявивших коварство, заявив, что они заслужат дурную славу, будут считаться трусливыми людишками, если нападут на гостей.

– Если вы готовы предательски напасть на гостей, то я заявляю во весь голос: мне стыдно, что я курил сегодня трубку мира с вами, Абсароки! В ваших жилах бежит не кровь гордых воронов, но кровь вонючих стервятников! Ваши предки были храбрыми воинами, а вы хотите замарать память о них гнусным убийство! Мне стыдно за вас, Вороньи Люди! Мне стыдно за ваших девушек, которые будут вынуждены общаться с вами, трусливыми шакалами, а не с настоящими храбрецами, ибо не осталось среди вас достойных воинов, раз вы готовы ударить гостей в спину!

Вскоре все успокоились и принялись за еду. Женщины подносили угощения, вылавливая лакомые кусочки мяса из котлов, и передавали их по кругу.

Времена менялись. Всё чаще и чаще разные племена собирались вместе. Даже те, которые недавно сражались друг против друга, теперь ставили свои палатки рядом. Эти новые проявления дружбы ломали старые предрассудки. Индейцев теперь объединяла общая забота о близком будущем, тем более что натиск белых людей на охотничьи районы индейских племён всё усиливался.

Итак, лагерь был общим для нескольких племён. Казалось, Серый Бизон должен был радоваться, но ему не хватало его лучшего друга по имени Птица. Временами его сердце сжималось от боли – он тосковал по своему товарищу, которого увёл Три Орла, его отец.

Через неделю Абсароки уехали. Индейцы Кри остались пока с Черноногими.

БЕЛЫЙ ВОЛК

В ту весну Серый Бизон много думал о Белом Волке, шамане племени. Мальчик верил, что только шаман мог помочь ему в заботах и дать ответ на вопрос, который мучил его. Шаман знал все тайны жизни, он должен был знать где находился Птица и когда друзья встретятся вновь.

Палатка Белого Волка стояла несколько в стороне от общего лагеря. Его жилище было большим и сразу бросалось в глаза своей яркой раскраской. Рядом с изображением белого волка, который был для шамана священным зверем, виднелись разные знаки – звёзды, полумесяц, солнце и фигурки необычных человечков. Возле входа вертикально торчал из земли шест, на котором висел выкрашенный в чёрный цвет череп бизона и белая волчья шкура с сохранившимися на морде огромными клыками. Сколько раз Серый Бизон приближался к этой палатке, чтобы заговорить с Белым Волком и спросить, нет ли вестей о Птице. Но попытки эти заканчивались неудачей. Мальчик пугался всякий раз, как только подходил в дому шамана; горло его пересыхало от страха, слова забывались. Он очень стыдился своей слабости. Ему было хорошо известно, каким добрым человеком был Белый Волк, но сверхъестественная сила, которой он обладал, гасила порыв мальчика, и он удирал прочь.

У Серого Бизона был старший брат по имени Красный Голос; его тоже привлекала палатка Белого Волка, но совершенно по другим причинам. Дело в том, что каждый индеец с юных лет мечтал овладеть сверхъестественными способностями, чтобы пользоваться ими в бою и на охоте. Но шаманы подпускали к себе не всех, тщательно выбирая преемника, исходя из природных способностей мальчиков. Тот, на кого падал выбор шамана, должен был постоянно находиться при нём, следить за его словами и делами, учиться всему, что умел шаман. Мальчик должен был не только познать порядок проведения всех ритуалов, выучить множество магических песен, но изучить лекарственные свойства всех трав, чтобы в случае необходимости выполнять роль врачевателя.

Белый Волк был хорошим шаманом и добрым человеком. Он оказывал положительное влияние на судьбу Черноногих. Но встречались и другие шаманы, которые, заполучив власть, злоупотребляли ею. Но даже там, где шаманы не проявляли злой воли, они всё-таки всегда придерживались старых порядков и всегда встречали враждебно то, что предлагали белые люди.

Заклятия Белого Волка казались Серому Бизону вершиной чародейского искусства и были неопровержимым доказательством его связи с невидимыми силами. Дети частенько останавливались возле его палатки и, затаив дыхание, с бешено бьющимися сердцами, вслушивались в раздававшиеся там необычайные звуки. С волнением различали они удары бубна и предавались блаженной надежде, что в один прекрасный день один из них может стать учеником Белого Волка.

Шёпотом рассказывали, что в палатке шамана творились вещи, превосходящие человеческое воображение. Однажды мальчишкам удалось увидеть в полумраке шаманского жилища юношу с уродливым лицом. Одна опухшая щека свисала у него, как тряпка, на нижнюю челюсть, веки были выворочены, как у оборотня, нижняя губа опустилась ниже подбородка. Матери говорили детям, что шаман проклял в этом юноше злого духа, но никто не мог сказать больше ничего конкретного.

Иногда не только мы, дети, но и наши родители видели, как Белый Волк оживлял воинов, которые должны были умереть от полученных в бою ран. Случилось однажды нашему молодому человеку столкнуться с врагом, вооружённым новой скорострельной винтовкой, и он, несмотря на всю свою ловкость, был ранен пулей прямо в сердце. Белый Волк долго колдовал над его телом и в конце концов вынес нам ту пулю. Через пару дней молодой человек уже мог вставать на ноги, а ещё немного позже на его груди не осталось даже шрама. Никто не знал, как именно Белый Волк прогнал смерть, только ему одному были ведомы великие тайны. Он многих спас, многим помог. Но белые люди не любили его, обвиняли в колдовстве. Я, Нато Кина, не понимаю и не хочу понимать белых людей в этом вопросе. Пусть Белый Волк был колдуном, пусть его называли самыми грубыми словами, но он умел помогать людям, умел быть полезен и не требовал за это никакой награды. Он был настоящим сыном своего народа.

Были в племени старые женщины, которые не считались шаманками, однако они умели иногда отводить злые чары от людей. Нередко они совещались с Белым Волком, и он давал им полезные советы. Они варили лекарственные растения, делали всевозможные настои из трав. Впрочем, среди Черноногих было немало людей, знакомых с лекарственными свойствами растений. Индейцы жили на природе, были частью природы, чувствовали природу, знали её подлинный язык.

В ту памятную весну, когда Серый Бизон так жаждал поговорить с Белым Волком о Птице, он однажды столкнулся с шаманом в стороне от лагеря. Встреча произошла на берегу реки. Это был первый и последний разговор мальчика с шаманом.

Он сидел один и ловил рыбу на удочку, сделанную его старшим братом, Красным Голосом. Внезапно сзади послышались шаги. Он обернулся и увидел Белого Волка. Старик пришёл за водой с бизоньим пузырём, которым пользовался вместо посуды. Должно быть, Белый Волк заметил испуг мальчика, поэтому ласково улыбнулся:

– Ловишь рыбу, Серый Бизон? Зря. Здесь нет рыбы. Пойдём, я покажу тебе другое место.

Мальчик машинально вытащил удочку из воды и поплёлся за шаманом. Они отошли недалеко, всего на несколько шагов.

– Попробуй здесь, – шаман показал на место, ничем не отличавшееся от прежнего.

Тем временем Серый Бизон пришёл в себя и почувствовал прилив смелости. Крепко ухватив шамана за кожаный мокасин, мальчик поднял на него глаза. Высоко над ним светились выразительные глаза старца.

– Птица… – прошептал мальчик.

Белый Волк понял всё. Лицо его вдруг омрачилось. Большие его руки обняли мальчика мягким движением, и Серый Бизон услышал озабоченный голос:

– Не спрашивай меня о Птице…

Уходя, Белый Волк ласково похлопал мальчика по спине и добавил:

– Займись рыбалкой, налови побольше рыбы. Родители будут рады.

Мальчик не понял, почему шаман опечалился и отказался говорить о Птице. Спазмы сдавили ему горло. Он сильно обиделся на шамана.

Рыба клевала, как заговороённая. Он вытаскивал одну за другой. Он удил и удил, не переводя дыхания, но слёзы застилали ему глаза.

ГРОМ ВОЙНЫ

Двигаясь на юг, наша группа перешла Молочную Реку и остановилась на несколько дней в долине Ручья Раковин. Затем племя вновь направилось к подножию Скалистых Гор. Прерия в этой части страны была очень холмистой. Пользуясь долгой стоянкой, ребята устраивали прогулки верхом, удаляясь от стойбища на много километров.

Однажды во время очередной поездки они увидели всадника. Все насторожились, не зная, друг это или враг. Вскоре они узнали всадника. Его длинные волосы были растрёпаны и прыгали по ветру. Это был Стремительный Поток, молодой воин Черноногих. Несколько месяцев назад он отделился от основного племени и ушёл вместе с группой, которую возглавлял Три Орла.

Дети придержали коней, чтобы поприветствовать всадника, но он крикнул:

– Где лагерь?

Мальчики показали направление, и он кивнул.

– Где Птица? – спросил ему вслед Серый Бизон.

– Умер! – прокричал воин в ответ, сдержав резвого коня на несколько мгновений.

– Что? Повтори, что ты сказал…

– Умер! – заорал Стремительный Поток. – Твой друг и брат Птица убит!

Этот первый в жизни жестокий удар Серый Бизон принял на редкость спокойно. Возможно, он не успел осознать смысла услышанных слов. Только через несколько минут в его голове всё уложилось, в глазах возникла картина прощания с другом, когда тот протянул ему свой лук. Вспомнилась и печаль Белого Волка, когда он отказался говорить о Птице. Убит! Убит! Шаман знал обо всём, он действительно умел видеть будущее.

В лагере немедленно созвали совет племени. Люди узнали подробности происшедшего. Воины Абсароков напали на отряд, который возглавлял Три Орла, когда он расположился лагерем у Кривого Ручья. Но что самое примечательное – среди Абсароков оказались белые люди. Возможно, то была шайка Дика Джонсона. Им понадобились лошади, поэтому они напали на Черноногих. Абсароков ждала хорошая добыча – более ста лошадей. Они захватили почти всех лошадей в лагере.

Когда нападавшие стали уводить лошадей, Черноногие проснулись и дали отпор Абсарокам. Но атака была слишком внезапной, и Три Орла со своими людьми не смог отбить её. Их встретил убийственный огонь винтовок, и, несмотря на своё мужество, они вынуждены были отступить. Многие погибли. Как погиб Птица, никто не знал, никто не видел. Возможно, в сутолоке он бросился к лошадям и пуля настигла его на открытом пространстве. Война не знает пощады, у неё холодное и бесчувственное сердце.

Нападение произошло три дня назад, далеко от нашего стойбища. Три Орла укрепился со своими людьми, но не мог никуда уйти – слишком мало осталось лошадей. Впрочем, атака не повторилась. По крайней мере, до отъезда Стремительного Потока враги не появлялись.

Совет продолжался недолго. Мужчины решили дать Абсарокам хороший урок. Немедленно принялись сворачивать лагерь, и уже через два часа племя выступило.

Быстрота передвижения индейских племён всегда вызывала удивление и беспокойство белых людей. Благодаря этой прыткости индейцы прерий успевали вовремя оказывать сопротивление медлительным войскам США. В нашем лагере было много всякого имущества, не говоря о сшитых из бизоньих шкур покрытий для палаток; всё это было навьючено на коней или уложено на волокуши. С нами было и много дряхлых старцев, младенцев, которых тоже требовалось усадить верхом, так как они не могли совершить быстрый и далёкий переход пешком. В конце концов все устроились, и племя двинулось в путь.

На второй день племя было у цели. Три Орла встретил соплеменников, пришедших на подмогу, хмурой улыбкой. О большой деликатности Черноногих говорило поведение Блуждающего Духа и Белого Волка. Три Орла почувствовал, что к нему, порвавшему с племенем, отнеслись как к равному. Никто не сказал ни слова упрёка, ни даже не упомянул о прошлом. Все вели себя так, словно только вчера по-хорошему расстались с ним. Три Орла неуверенно подошёл к Маленькой Горе и крепко пожал ему руку. Серый Бизон видел выражение радости на лице своего отца.

– Была туча надо мной, – сказал Три Орла, – я сам навлёк её на себя.

– Тучи эти недолговечны, брат мой, – ответил Маленькая Гора, – ветер всегда развеет тучи, и после них проглянет светлое небо.

– Но вред, который причинил гром, остаётся: здоровый маленький дубок сломан; мой сын погиб.

– Не в наших силах изменить это, брат. Такова судьба всех людей. На каждого попадёт молния, которая ему предназначена.

Так они разговаривали долго, а Серый Бизон злился, слушая слова, которые ничего не могли изменить и не могли вернуть к жизни Птицу.

Серый Бизон сходил к месту погребения Птицы. Тело его друга лежало на высоком помосте, установленном на четырёх брёвнах. Оно было плотно закутано в красное одеяло. Рядом с ним лежала флейта, на которой любил играть Птица. С помоста свисали на шнурках разные кожаные мешочки, в которых лежали прощальные подарки родственников. Тихонько покачивалась на ветру погремушка, сделанная из тыквы.

Вскоре выяснилось, что дядя не тратил времени даром. Он послал разведчиков по следу врагов, которые хоть и шли пешком, узнали всё-таки многое. Выносливые, как антилопы, они шли за врагами много часов без отдыха. Выяснилось, что Абсароки вышли из предгорий в открытые прерии и направились на юго-запад, видимо, в сторону форта Бентон. Это был единственный в окрестности большой форт американцев. С Абсароками по-прежнему ехали белые люди, участвовавшие в нападении на стойбище Черноногих. Как оказалось, это действительно была банда Джонсона. Похоже, бандиты собирались продать в форте украденных лошадей. И к счастью Черноногих, грабители не очень торопились. Они обоснованно считали, что Три Орла не сможет преследовать. Уверенные в своём преимуществе, они много и беззаботно охотились по пути. Догнать их не стоило большого труда.

Исконный обычай Черноногих требовал: перед тем как отправиться на битву, надо испросить благословления невидимых духов. Шаман проводил церемонию, раскуривал трубку, а мужчина, который собирался возглавить военный отряд, должен был пройти церемонию очищения в специальной палатке для потения. К вождю могли присоединиться и остальные воины, собравшиеся в поход. Никто никого не принуждал воевать, индейцы считали, что участие в военных походах было делом сугубо добровольным. Мужчины подготовили своё оружие, собрали священные мешочки, в которых хранились талисманы, уложили в кожаные сумки военные головные уборы и одежду.

Когда приготовления были завершены, воины вспрыгнули на коней и выехали из стойбища в полном молчании. Женщины и старики потянулись следом.

ПЕРВАЯ БИТВА

Отряд ехал день и ночь. Лишь изредка делались остановки, чтобы дать лошадям отдых. На утро третьего дня вождь принял все меры предосторожности. Костров не зажигали. На вершины холмов поднимались только разведчики. Враги находились близко. Несмотря на то, что Абсароки старались оставлять после себя как можно меньше следов, даже Серый Бизон, будучи не самым опытным следопытом, сумел различить вражеские следы, остатки их стоянок.

Местность изменилась. Стало меньше холмов, прерия сделалась ровнее, зато ручьи и реки вырыли здесь глубокие овраги. В одном из таких оврагов и был обнаружен лагерь противника. Абсароки, как видно, собирались пасти здесь лошадей не один день: из деревянных жердей они соорудили ограду, куда загоняли табун на ночь.

Черноногие остановились в небольшой котловине, километров в десяти от лагеря Абсароков. В этом укрытии ждали весь день. Никого не посылали на охоту, питаясь мясом убитой лошади. День был солнечный, ночь обещала быть звёздной, ясной. С наступлением темноты всем лагерем тронулись в путь, чтобы подкрасться поближе к стоянке врагов. Все были готовы к сражению. Нескольким мальчикам было разрешено пойти позади отряда на некотором расстоянии. Среди этих ребят был и Серый Бизон.

– Вы будете следить за тем, чтобы лошади, когда мы выгоним их из-за ограды, не разбежались, – сказал вождь. – Вы умеете обращаться с табунами, так что помогите нам в серьёзном деле. Время ваших игр кончилось. Теперь мы увидим, готовы ли вы ступить на тропу серьёзных дел.

Неподалёку от загона, в низине, стояли несколько палаток. Две из них принадлежали Джонсону и его белым сообщникам, в остальных разместились Абсароки и их семьи. План Черноногих заключался в том, чтобы снять жерди загона со стороны речки и через неё угнать лошадей – как своих, так и неприятеля. Черноногие хотели по возможности избежать стычки с Абсароками, но всё же половина их воинов, имевших ружья, притаилась на холмах над лагерем противника и, в случае если Абсароки проснулись бы, должны были осыпать их градом пуль. Важнее всего было держать под ударом американцев, которые были прекрасно вооружены и представляли в данном случае главную опасность.

Мальчишки пошли за отрядом, которому предстояло захватить лошадей. После ухода отряда со своей стоянки много хлопот причинили собаки. Они почуяли неладное и увязались за людьми, желая помочь им в случае необходимости. У каждого из мальчиков было по одному, а то и по два четвероногих любимца, так что собачья свора вышла изрядной. Матерям пришлось привязать всех собак, чтобы удержать их дома. Пононка, по волчьему обычаю, завыл на прощанье.

– Не пытайся удержать меня дома, брат, – сказал Серый Бизон своей собаке поглаживая её по голове. – У меня сегодня будет первая стычка с врагами. Этой ночью я сделаюсь воином. Ты же знаешь, брат, как это важно для мальчика. Мне не нужно никого убивать, мне лишь нужно проявить храбрость.

Собака понимающе лизнула его руку и завиляла хвостом.

Около полуночи старый воин привёл мальчишек на берег речки, протекавшей неподалёку от вражеского лагеря, и велел всем укрыться в прибрежных зарослях. На противоположной стороне виднелись мерцания костров, пробивающиеся в щели между землёй и натянутыми стенками кожаных палаток. Слышались спокойные голоса людей, ничего не подозревавших о присутствии Черноногих. Временами доносилось ржание лошадей. По уловленному сигналу – двукратный громкий вой волка – мальчики должны были бежать в сторону своей стоянки. Это был сигнал опасности. Если же всё шло по задуманному плану, они могли вспрыгнуть на выпущенных из загона лошадей и вернуться домой верхом. Вместе с ребятами находился и Красный Голос, старший брат Серого Бизона. Он всё время держал младшего брата за руку.

Абсароки не выставили охраны со стороны реки. Вскоре мальчики заметили воинов своего племени, ползущих к загородке. Время от времени ребята осторожно шелестели листьями зарослей, чтобы лошади слышали этот звук и не пугались присутствия чужих людей. Впрочем, основная масса лошадей принадлежала Черноногим, поэтому они не испугались бы прокравшихся в загон воинов. Лошади узнают запах своих хозяев и друзей не хуже, чем это делают собаки. То один, то другой воин потихоньку приподнимался и показывался лошадям. Потом они начали осторожно разбирать изгородь.

В лагере среди палаток залаяли собаки. Тогда разведчики Черноногих, притаившиеся в холмах, стали подражать визгу и вою койотов, чтобы Абсароки подумали, будто их псов беспокоило близкое соседство степных животных.

Тут первые лошади стали выходить из загона. Табун подошёл к воде, и многие животные принялись пить воду. Уже самый вид табуна заставлял сердце биться учащённо. Мальчишки хотели что-то делать, им трудно было усидеть на месте.

После первой группы лошадей появились другие. Но они были уже не так спокойны, к реке подбегали рысью и испуганно ржали. Десяток кобыл, за ним ещё… тёмная масса сбившихся крупов… Топот раздавался всё громче, лошади уже мчались, ускоряя бег.

Тревога! Кто-то в палатке Абсароков поднял крик. Ему громко ответили другие голоса. Вражеский лагерь сразу ожил. Внезапно яркая вспышка озарила ночь, и воздух дрогнул от множества выстрелов. Это Черноногие сверху стреляли по жилищам Абсароков и Джонсона, чтобы облегчить угон лошадей тем, кто находился в котловине. Началась невероятная суматоха. Американцы и некоторые Абсароки стали отстреливаться. А тем временем лошади уже переправились через реку.

Мальчишкам хотелось чем-нибудь отличиться. Они орали во всё горло, посылая врагам проклятия. В ответ пули начали свистеть над их головами. Это лишь раззадорило ребят, но тут вмешался старый воин.

– Глупцы! – вполголоса крикнул он. – По вашему писку враги узнали, что вы просто подростки, а не взрослые мужчины!

Он бесцеремонно начал хватать их за шиворот и силком гнать из опасного места. Яростная стрельба не затихала. Тут и там в темноте коротко вспыхивали огни выстрелов. Мальчики бросились к лошадям и принялись запрыгивать на них, направляя табун в нужную сторону.

Вскоре они въехали с родное стойбище. Навстречу Серому Бизону выбежала взволнованная мать.

– Наконец-то ты вернулся, сынок!

– Это был мой первый бой, мама! – важно воскликнул мальчик.

Чуть позже вернулись воины, сидевшие на холмах. Выяснилось, что Черноногим удалось угнать лишь около сорока лошадей. Остальная, более значительная часть табуна, держалась в другом загоне. Было убито пять Абсароков и два американца. Поначалу показалось, что со стороны Черноногих потерь не было, но немного времени спустя обнаружилось, что в лагерь не вернулся один из самых известных воинов по имени Ночной Орёл. Он был с отрядом, который с холмов стрелял по врагам, а потом пытался с товарищами поджечь лагерь Абсароков. В последний раз его видели у реки. С того момента он не попадался никому на глаза.

До рассвета оставалось ещё несколько часов. Вождь Блуждающий Дух распорядился, чтобы люди дождались Ночного Орла. Но он не возвращался. Весь лагерь ждал в угрюмом молчании. Время уходило. Все решили, что Ночной Орёл убит и остался лежать возле стойбища врага. Несколько юношей поспешили пойти к шаману.

– Что вы хотите от меня? – спросил Белый Волк, увидев их раздражённые лица.

– Ты обещал, что никто из наших не погибнет!

– Я ничего не обещал, – ответил шаман негромко, – я лишь предсказал, как развернутся события.

– Но у нас погиб Ночной Орёл.

– Он не погиб.

– Где же он?

– Придёт.

– Почему же он не пришёл до сих пор? Нет, Белый Волк, ты обманываешь нас. Ночной Орёл погиб.

Шаман медленно встал. Когда он выпрямился, всем показалось, что он на две головы выше всех воинов.

– Люди, послушайте меня, – громко сказал он. – Невидимые силы никогда не ошибаются. Помните об этом.

– Невидимые силы не ошибаются, – согласились юноши, – но ошибиться может шаман. И ты ошибся, Белый Волк, ошибся или обманул нас. Ты обещал, что никто не погибнет, но погиб Ночной Орёл

– Он вернётся, – снова сказал шаман и поморщился, потирая свою грудь. – Ночной Орёл не умер.

Спорить было бесполезно. Но и ждать дольше не было возможности. Племя снялось с места и двинулось в обратный путь. Белый Волк выглядел странно. Он всё время молчал и старался уединиться. Никто не мог понять, что происходило с шаманом. Казалось, что он чувствовал себя плохо. Иногда он останавливал коня, и тогда его жена доставала из священной сумки большую погремушку и трясла ею перед лицом шамана. Он кивал, встряхивал головой, как бы набравшись сил, и ехал дальше.

ОХОТА НА БИЗОНОВ

Минуло несколько дней. Племя шло дальше в поисках бизонов. Однажды ночью людей разбудили какие-то звуки. Все вскочили, чутко прислушиваясь. До ушей долетела мелодия, хорошо известная каждому индейцу. То была песнь смерти. Кто-то, умирающий в лагере, затянул свою последнюю песню. Но кто? Не было среди Черноногих никого, кто болел бы в те дни.

– Кто это может быть? Кто? – раздавались тревожные восклицания.

Маленькая Гора с минуту прислушивался и вдруг воскликнул:

– Это Белый Волк!

Он накинул на себя одеяло и выскочил из дома. Теперь послышался шорох многих мокасин и босых ног по траве. У всех возникли дурные предчувствия. Вскоре Маленькая Гора возвратился. Даже в неверном свете догорающего костра дети заметили его волнение. Мать Серого Бизона быстро подложила хвороста в огонь и вопросительно посмотрела на мужа. Он недвижимо стоял у входа, длинные волосы ровно стекали чёрными струями по его плечам.

– Белый Волк умер, – наконец сказал он упавшим голосом.

Серый Бизон увидел, как его мать в ужасе открыла рот и тут же накрыла его ладонью.

– Да, наш шаман умер, – повторил отец, как бы уверяя самого себя в том, что это правда.

– Как же это случилось?

– Неизвестно. Жена Белого Волка тоже ничего не знает. Она проснулась, когда он уже затянул песнь смерти. Кровь пошла у него из горла. Он умер с песней на устах.

В палатку вошёл Три Орла. Он хотел поделиться печальной вестью. Глаза его блестели, из рта шёл резкий запах.

– Брат, ты пил водку? – огорчённо спросил отец.

– Пил, – тяжело вздохнув, ответил дядя.

– Где ты взял её?

– Хранил ту, что от Джонсона осталась.

– Брат, не пей, – настойчиво сказал Маленькая Гора, встряхивая своего брата за плечи. – Это наша погибель.

Тут он вспомнил о случившемся и ударил себя по лбу:

– Ну да, конечно, Джонсон и Абсароки! Это они виноваты в смерти Белого Волка.

Серый Бизон взглянул на отца, да, отец был прав. Белый Волк умер от пули, которая ударила его во время сражения возле лагеря Абсароков. Шаман никому не рассказал о том, что пуля попала ему в грудь, но Маленькая Гора заметил что-то подозрительное в поведении шамана. Белый Волк вёл себя спокойно и твёрдо, будто ничего не случилось. Однако вскоре Маленькая Гора навестил его и узнал о ранении. Шаман не велел рассказывать людям об этом, чтобы не смущать их, не напускать на них печаль. Шаман надеялся справиться с застрявшей в его груди пулей, но теперь стало понятно, что он не смог излечить себя от тяжёлой раны.

Великий человек умер.

Утром женщины в знак траура вымазали свои лица золой и грязью, многие заметно укоротили свои длинные волосы. Кое-кто отрубил себе кончик пальца на левой руке. Таков был древний обычай Черноногих – страдать, чувствовать боль вместе с тем, кто умирал, страдая.

Днём состоялось погребение. Тело шамана завернули в несколько одеял и уложили на носилки, которые водрузили на высокий помост. Помост держался на четырёх толстых вертикальных шестах. Поверх умершего набросили красиво расписанную шкуру бизона. Рядом с телом Белого Волка положили множество его амулетов, священную флейту и бубен. Возле погребального помоста установили шест с черепом бизона и шкурой белого волка – тот самый шест, который всегда стоял возле входа в палатку шамана.

После четырёх дней оплакивания племя снова двинулось в путь. У одного из воинов был очень острый глаз. Он-то и увидел однажды стаю птиц – степных дроздов. Они всё время то взлетали, то падали вниз в одном и том же месте. Что было на земле, воин не мог различить – местность здесь была неровной. Но все догадались, в чём дело: птицы эти обычно держатся вблизи бизонов, садятся им на спины и выклёвывают из их шкуры клещей.

Вождь Блуждающий Дух выслал разведчиков. Они быстро вернулись обратно с радостной вестью: впереди паслось большое стадо бизонов, почти сто голов. Конечно, в былые времена стада были гораздо больше, но за последние три года нам не доводилось видеть стада в сто голов. Наши люди очень обрадовались.

Помню, как ко мне подъехал на лошадке Серый Бизон и закричал:

– Нато Кина, друг мой, будет охота!

Все немедленно стали готовиться к охоте. Мальчики тоже очень суетились, хотя знали, что не всех возьмут с собой. Но все надеялись принять участие. Пока охотники собирались, специально выделенные воины следили за тем, чтобы никто не отправился в сторону стада в одиночку и не спугнул бизонов. Именно поэтому за мальчиками смотрели особенно внимательно, зная их нетерпеливый характер. Но в этот раз ребята были послушными, никто не помчался вперёд без разрешения.

Когда дали сигнал, все пустили своих коней вскачь. Впереди Серого Бизона ехал его брат Красный Голос. Это был торжественный для Красного Голоса день, так как отец разрешил ему принять участие в охоте наравне со взрослыми. Серый Бизон ехал только для того, чтобы посмотреть на охоту с достаточно близкого расстояния, но не приближаясь к громадным животным.

Мчась в северо-восточном направлении по холмистой прерии, группа переправилась в одной из широких долин через мелкую речушку. Скоро охотники очутились на противоположной гряде холмов. Там их глазам представилось самое заманчивое для индейца зрелище. На ярко-зелёном фоне трав широким чёрным пятном выделялось большое стадо бизонов. Собравшись в плотную массу, бизоны медленно двигались к северу. Только отдельные животные держались в стороне. В лагере Черноногих уже ощущался недостаток мяса, а тут, в прерии, были огромные запасы пищи, которой хватит надолго, если не подведёт охотников их ловкость.

Бизоны заметили людей и перешли в галоп. Не было ни времени, ни возможности обложить всё стадо. Воины пустили коней вскачь, стараясь криками разбить стадо на мелкие группы. Раздался дружный рёв быков, топот копыт, земля задрожала. Поднялась такая пыль, что Серый Бизон едва различал брата впереди. Косматые загривки то поднимались, то опадали в бешеном беге. Каждый охотник наметил себе цель. Уже полетели стрелы, загремели выстрелы.

Красный Голос натянул лук и пустил стрелу, которая попала в жирную тёлку. Красный Голос радостно закричал и пустил вторую стрелу. Серый Бизон ударил коня пятками, подгоняя его, и поспешил за братом, не желая отставать. Хоть ему и не разрешили участвовать в охоте, он всё же был в гуще событий.

Красный Голос снова натянул лук, но на этот раз подъехал поближе к своей жертве. Теперь стрела ударила в грудь животному. Красный Голос возбуждённо закричал, Серый Бизон тоже закричал и достал свой мальчишеский лук. Этот лук не был достаточно тугим, чтобы пустить стрелу и убить ею кого-нибудь. Но мальчик всё же положил стрелу на тетиву и направил её в ту же тёлку, в которую стрелял его брат.

Снова и снова стрелял Красный Голос, и наконец горбатое животное рухнуло в пыль.

– Шесть стрел, – расстроенно сказал Красный Голос. – Это настоящий позор для охотника.

– Да, многовато, – согласился Серый Бизон.

– Может быть, вытащить несколько штук? Никто не увидит.

– А что мы скажет отцу, когда он спросит, как было дело? – засомневался Серый Бизон. – Нет, оставь все стрелы на месте. Не будем обманывать отца. Кто хочет стать великим воином, должен ненавидеть ложь!

– Ты прав, мой маленький брат.

Они успокоились. Стрелы торчали в теле бизона, но больше не вызывали в мальчиках чувства стыда и обиды. Вскоре к ним подъехал Маленькая Гора.

– Я вижу, у вас сегодня удачный день! – засмеялся он. – Красный Голос свалил своего первого бизона. Молодец, мой сын. Сколько тут стрел? Одна, две… шесть? А это что за стрела?

– Это моя, – ответил Серый Бизон.

– Твоя?

– Я знаю, что не должен был приближаться к стаду, но всё случилось так быстро. Разве мог я удержаться? Прости, что нарушил твой наказ, отец.

– Я рад и горд за вас, мои дети, – улыбнулся Маленькая Гора. – Сегодня мы устроим праздник дома. Праздник в вашу честь. А теперь попросите у бизона прощение за то, что вы его застрелили. Попросите прощения и поблагодарите за то, что он дал вам мясо. Вы честно получили мясо. Отныне вы можете считаться охотниками.

От радости у Серого Бизона закружилась голова. Отец не только не отругал его, но даже похвалил.

Не было в тот день более счастливых людей, чем эти трое Черноногих – Маленькая Гора и его два сына – Красный Голос и Серый Бизон.

Они вернулись к тому месту, где началась охота. Женщины уже снимали шкуры и разделывали туши. Подсчитали, что бизонов было убито около шестидесяти голов! Богатая добыча. Женщины легко узнавали, кому принадлежала какая туша: каждый охотник имел свои отличительные знаки на стрелах.

Ночью в стойбище начался шумный праздник. Стучали барабаны, громко звучали песни, вокруг костров плясали счастливые люди. Все благодарили Великого Духа за предоставленное людям бизонье мясо.

В старину, когда у Черноногих не было лошадей, на бизонов охотились иначе. Когда обнаруживали стадо, вождь повелевал всем женщинам подготовить волокуши для собак. Все люди выходили на охоту совместно. Они приближались к стаду с подветренной стороны, чтобы животные не учуяли их и не разбежались. В нужном месте женщины останавливались и ставили волокуши вертикально, затем связывали их вместе, чтобы получилась изгородь, вытянутая полукругом. На эту изгородь набрасывали все одеяла и покрывала, чтобы она выглядела плотнее; позади неё прятались женщины и собаки. Мужчины прятались с двух сторон от изгороди. Другие мужчины выполняли работу загонщиков и гнали стадо в сторону изгороди. Когда бизоны приближались, из-за изгороди поднимались женщины и начинали громко кричать. Животные пугались и сбавляли скорость. Тут на них с двух сторон бросались охотники из засады. Бизоны могли побежать только назад, но там их ждали загонщики.

Такой вид охоты назывался «окружением». После того, как животные были убиты, вождь входил в центр загорождения и подсчитывал число туш. Затем их разделяли поровну и распределяли шкуры между людьми. Это было трудное время. Нужно знать это, чтобы понять, почему индейцы так ценили лошадей. На лошадях охота приобрела совершенно иную форму, стала легче. Для многих взрослых охотников конная погоня за бизонами превратилась в азартную игру.

ТАНЕЦ СОЛНЦА

Выделка шкур и сушка мяса на пеммикан продолжалась долго. Лучшие части туш выделялись старикам и старухам – по священному для Черноногих обычаю, племя всегда окружало их заботой. Мясо нередко ели сырым, особенно лакомыми считались кусочки печени только что убитого животного. Эти кусочки окунали в кровь и кушали. Но чаще мясо ели в жареном виде. Основные запасы делались из сушёного мяса, которое превращалось в порошок, занимало гораздо меньше места, чем сырое, и совершенно не было подвержено порче.

Пришло время отправляться в путь, на северо-восток, где во второй половине лета должны были собраться все Черноногие, чтобы провести ежегодную Пляску Солнца – самое большое торжество племени.

Когда я, Нато Кина, размышляю сейчас о том необычайном значении, какое придавали тогда Солнцу мы, Черноногие, и другие племена прерий, я прихожу к выводу, что этот праздник прежде всего сильно содействовал укреплению единства племени. У белых людей нет ничего похожего на наш Праздник Солнца. Я слышал, что давным-давно в Европе тоже устраивались летние праздники и люди молились солнцу, прыгали через большие костры, взявшись за руку. Возможно, это было, но всё кончилось с распространением по всей земле христианского учения. Я не могу говорить за людей Европы, но нам, индейцам, христианские проповедники запрещали проводить наши церемонии. Больше всего они ненавидели нашу Пляску Солнца, которую мы так любили. Разрозненные кочующие группы иногда не встречались в течение целого года, но непременно сходились в одном месте на эту великую Пляску. В людях росло и крепло чувство единства. И когда они снова расставались на весь год, то уходили окрепшие духом и гордые своим племенем.

Через несколько дней наша группа достигла Ивовой Реки, на берегах которой часто проводился священный праздник Солнца. Там уже стоял большой лагерь Черноногих. Красивые конусовидные палатки, ярко разрисованные, заполнили всю долину. В лагере заметили наше приближение. Несколько всадников в торжественном облачении выехали нам навстречу. У одного из них был на голове пышный убор из орлиных перьев, которые длинным шлейфом спускались вниз по спине почти до самой земли. Другие нарядились в рогатые уборы из шкуры бизона, на которых тоже торчали перья орла и совы. В руках всадников были длинные копья с привязанными возле наконечника шкурками мелких животных. Эти всадники провели нас через реку к предназначенному для нашей группы месту. Каждая родовая община имела своё место в общем племенном круге.

Всюду было много ребят, все давно не виделись и теперь рассказывали о случившихся с ними за год приключениях. Когда все рассказы были исчерпаны, дети приступили к играм и состязаниям.

Праздник продолжался несколько дней. Бубны били днём и ночью сразу в нескольких местах стойбища. Шаманы раскуривали трубки, голосили песни. Тут и там дымились связки ароматной травы. Женщины суетились у котлов, где варились супы. Молодёжь танцевала. В последний день люди сгрудились на расчищенном месте, где было установлено привезённое из леса дерево, которое было разрисовано во всему стволу, а на макушке его сидело крепко привязанное чучело, похожее на человека. Это специально установленное дерево символизировало собой центр жизни. Перед ним стояли несколько молодых танцоров, решивших отдать себя в жертву Солнцу. Они были сплошь покрыты яркой краской. Шаманы подходили к каждому из них поочередно и острыми кремнёвыми ножами делали разрезы на груди юношей – по два вертикальных разреза на каждой груди. Затем в эти разрезы вставлялись специальные палочки, к которым привязывались длинные кожаные ремни. Ремни свисали с верхушки дерева. Когда все танцоры были привязаны таким образом к дереву, начали бить барабаны. Юноши отошли от дерева, насколько это позволяли ремни. В время долгой пляски танцоры то приближались к стволу, то отступали от него, опрокидываясь на спину и провисая на натянутых ремнях. Продетые сквозь их кожу палочки оттягивали мышцы, причиняя танцорам немыслимую боль. Текла кровь. Это была жертва Солнцу. Это было добровольное проявление мужества молодых людей. В конце танца юноши сильно дёргались назад и рывком освобождались от воткнутых в тело палочек. Мышцы рвались, танцоры падали на землю, иногда теряя сознание. Друзья немедленно относили их в сторону, девушки начинали смазывать раны снадобьями из травы. Шрамы, полученные на Пляске Солнца, оставались на всю жизнь.

Дети внимательно следили за происходящим: мужественно ли переносят молодые люди боль? Да, мужественно! И каждый из мальчиков хотел увидеть себя на месте священных танцоров.

– Когда-нибудь я тоже буду плясать у такого столба! – воскликнул Серый Бизон.

– Сначала тебе нужно стать большим и научиться терпению, – сказал отец в ответ.

Вечером все чествовали мужественных танцоров. До утра продолжались весёлые песни. Это было самое великое, самое важное, самое торжественное время для племени.

РАЗГОВОРЫ У КОСТРА

Сидя у костра, мы любили слушать истории, которые беспрестанно рассказывали взрослые люди. Нам нравилось слушать, через это мы познавали, как жило наше племя в прошлом. Старики не уставали повторять:

– Если вы не слушаете истории о своём народе, ваше сердце ничем не наполняется, оно остаётся пустым.

Они рассказывали нам о великих воинах и о великой любви, которую испытывают люди друг другу. Вот одна из таких историй, которая случилась в дни, когда я был совсем маленьким.

Омач-стоу-ки, что означает Большие Уши, был сыном военного вождя. Он был помолвлен с девушкой по имени Синопа (Лисёнок). Всё было оговорено, обо всём условились их родители. Большие Уши заготовил много бизоньей кожи и ждал, чтобы она просохла хорошенько – тогда Синопа могла сшить из неё покрышку для жилища. После этого молодые люди должны были стать мужем и женой.

Но случилось, что его отец собрал воинов для военного похода против племени Змей. Причиной послужила какая-то давняя ссора. Черноногие часто ссорились со Змеями. Большие Уши не хотел уезжать в поход, но все его браться присоединились к отцу. Пришлось поехать и этому юноше.

Экспедиция прошла успешно. Большие Уши возвратился с двумя прекрасными лошадьми и хотел подарить их своему будущему тестю. Но тут выяснилось, что пока продолжался поход, отец Синопы поддался на уговоры другого мужчины, получил от него много подарков и продал ему дочь.

Большие Уши был твёрдым юношей. Он не раскис, не поддался унынию. Он взял своих лошадей и послал своего лучшего друга в ту деревню, где находилась Синопа. Он не хотел, чтобы его видели в той деревне. Он просил вызвать тётку Синопы, чтобы переговорить с ней.

– Я глубоко оскорблён, – сказал он ей. – Я намерен убить обидчика. Он знал, что я и Синопа уже помолвлены, и он поступил бесчестно. Я понимаю, что он принёс больше подарков, чем я. Но мы принадлежим к одному племени и должны уважать чувства соплеменников. Теперь, когда он отнял у меня мою невесту, я решил убить его.

Тётка, видя состояние юноши, обещала переговорить с девушкой.

Едва девушка узнала обо всём, она поспешила из дома мужа к своему возлюбленному.

– Мой милый, – сказала она, – я готова уехать с тобой сейчас же. Не надо никого убивать. Это будет очень дурной поступок, который не может совершить человек с честным сердцем. Забудь об оскорблении. Я готова уехать с тобой.

И они вдвоём поехали к реке Саскачеван. Там стоял торговый пункт белых людей. Путешествие заняло шесть дней. Возле торгового дома Большие Уши увидел несколько лошадей. Лошади влюблённых сильно устали. Большие Уши решил сменить их на новых, но он не желал показываться никому на глаза. Он просто хотел сменить лошадей. В это время индеец, служивший у торговца и стоявший в дозоре, увидел его и принял за конокрада. Прозвучал выстрел, и пуля попала в живот юноши. Большие Уши понял, что рана была смертельной. Его принесли в дом и уложили на деревянный стол.

Наутро он открыл глаза и понял, что жизнь вскоре покинет его. Тогда он достал острый нож и поднёс его к сердцу своей спутницы.

– Должен ли я умереть один? Ты действительно любишь меня? – спросил он.

Синопа принялась рыдать, склонила голову и не ответила ничего. Она не хотела расставаться с любимым, но и умирать не хотела. Смерть пугала её.

– Я вижу, что ты не любишь меня, – сказал Большие Уши. – Мне придётся уйти одному. Передай моему брату обо всём, что произошло. Скажи ему, что никто не виноват в моей смерти и что не надо мстить никому. Скажи, что я погиб от собственной руки.

С этими словами он вскрыл свой живот ножом, сопровождая это действие истерическим смехом.

Торговцы похоронили его. Они оценили его мужество и благородство. Они прекрасно знали обычаи Черноногих, которые обязывали индейцев жестоко мстить за убийство сородича. Торговцы опасались, что Черноногие сочтут их виновными в смерти юноши, поэтому они облегчённо вздохнули, когда он велел своей невесте передать родственникам, что никто не виноват в его гибели.

Два дня девушка оставалась с ними. Всем казалось, что судьба её решена, поэтому торговцы предложили ей вернуться в деревню Черноногих, к своему мужу, от которого она сбежала. Она отказалась, заявив, что умиравший велел ей отправиться к его братьям.

– Он так велел, – сказала она. – Он хотел, чтобы я поговорила с его братьями. Я так должна сделать. Значит, я поеду к его братьям.

Она попросила лошадь, торговцы дали ей лошадь и провизию. Она добралась до деревни братьев своего возлюбленного и поведала им о его судьбе. Они пожалели её. Они знали, что обманутый муж убьёт её теперь, и спросили, что она намерена делать. Она сказала:

– Я знаю, что должна была сделать. Но моё сердце было слабым. Я не чувствовала в себе достаточно силы, чтобы умереть добровольно. Теперь я не слабая. Моя жизнь ничего не будет стоить, если я паду от руки человека, которому была отдана против моей воли. Это будет плохая смерть, и мне придётся бродить в другом мире без друзей, никто не позаботится обо мне. Ваш брат умер, он в другом мире, он любит меня. Сжальтесь надо мной, отправьте меня к нему.

Они пустили стрелу ей в сердце, и её душа присоединилась к душе её возлюбленного. Они похоронили её, как хоронят члена семьи, как вдову их брата.

Вот такую историю рассказали однажды старики, сидя перед жарким костром. Один из сидевших перед очагом молча кивал, слушая повествование. Когда слова смолкли, он тихо сказал:

– Большие Уши был моим младшим сыном. Мне очень горько, что всё случилось так. Если бы я не увёз его со мной в военный поход против Змей, то ничего бы дурного не случилось. Он женился бы, как то было условлено, и жил бы счастливо.

– Теперь он счастливо обитает в Стране Духов, брат, – сказал другой мужчина. – Когда-нибудь ты встретишь его там.

– Да, – кивнул первый индеец, – мы все умираем. Таков закон жизни. Так задумал Великий Дух, который вдыхает в нас жизнь. Без смерти не бывает жизни. Без смерти не бывает перехода в иной мир. Но мне бы хотелось умереть в бою, как положено настоящему воину, а не от дряхлости в старости. Помните ли вы, как погиб прошлым летом Гордый Барс? Мы стояли лагерем на Реке Живота близко от Земного Хребта. Я позвал девять человек – все отличные бойцы – и предложил им отправиться на юг против Абсароков – Вороньих Людей. Мы провели церемонию очищения и пригласили шамана поучаствовать. Шаман помолился о нашем успешном возвращении. Перед нашим выступлением он объехал на лошади всю деревню, выкрикивая имена участников похода, прося всех людей молиться за нас. Вы знаете, что само по себе это уже огромная поддержка военному отряду. Мы вышли пешком и совершали переходы только в ночное время. Мы пересекли Медвежью Реку прямо под Священной Красной Скалой, где мы остановились и оставили несколько подарков, прося помощи в нашем деле. Мы пересекли Молочную Реку неподалёку от двойной горы, которую называют Сиськами, так как по форме она действительно напоминает две женские груди. Затем мы перебрались через Большую Реку близко от того места, где в неё вливается Река Горных Вершин. Возле Больших Порогов мы сделали стоянку в укромной тополиной роще. Мы заметно проголодались. На равнине перед нами паслось небольшое стадо бизонов, но мы не могли открыто поохотиться на них, потому что в любом месте мог отдыхать вражеский отряд, затаившийся, как мы. Тогда Гордый Барс взял в руки свёрток с чудотворной трубкой, но даже не стал доставать её, он просто поднял весь свёрток к небу и обратился к Солнцу. Сила его трубки была велика. Очень скоро ближайшее к нам стадо пришло в движение и направилось в нашу сторону. От стада отделилась жирная корова и подошла прямо к нам. Гордый Барс убил её стрелой. Так Великий Дух обеспечил нас в то утро сытной едой. Мы все были очень довольны. Прежде, чем лечь спать, Гордый Барс отошёл в сторонку и поблагодарил Великого Духа за помощь, положив на землю горсточку табака. Продолжая двигаться на юг, мы пересекли Жёлтые Горы, прошли через глубокое ущелье и в конце концов добрались до Реки Сушёного Мяса. Там мы неожиданно для нас увидели Абсароков. Они ехали, одетые и раскрашенные для боя. Должно быть, они каким-то образом обнаружили нас. Мы не успели приготовиться к сражению, но Гордый Барс не стал терять ни мгновения. Он вырвался вперёд и врезался в гущу их отряда. Тем временем мы доставали наше оружие. Гордый Барс бил врагов дубиной по рукам и плечам и кричал: «Вы похожи на жалких псов, поджавших свои трусливые хвосты.» Абсароки разозлились на него, почти забыв о нас. Поступок Горного Барса был великим подвигом. Он дал нам время подготовиться к схватке. Когда мы ринулись на врагов, они испугались и отступили. Но Гордый Барс погиб. Это была смерть героя.

БЕЛЫЕ ЛЮДИ

Танец Солнца завершился. Праздник ещё больше сплотил племя Черноногих, но пришло время разъезжаться. Что произойдёт за время разлуки? Увидятся ли эти люди снова? На эти вопросы у Черноногих не было ответа.

Блуждающий Дух распорядился сворачивать палатки нашей группы. Мы поехали в сторону реки Миссури. Там, в форте Бентон, должен был находиться Дик Джонсон с остальными нашими лошадьми. Мужчины по-прежнему рассчитывали получить свой табун обратно.

Дорога до форта прошла спокойно. Когда до крепости оставалось совсем недалеко, вперёд выехали разведчики. Среди индейцев, расположившихся вокруг форта, были представители самых разных племён – Абсароки, Ассинибойны, Кри. Но они держались друг от друга на расстоянии. Многие индейцы были пьяны. Они покупали дешёвую водку в форте, платя за неё богатыми мехами. Продажа спиртных напитков была запрещена законом, но в форте нашлось немало негодяев, которые нарушали закон для того, чтобы легко поживиться за счёт индейцев. Когда индейцы пьянели, их вовсе обирали и выбрасывали за пределы укрепления. Если кто-то из индейцев пытался жаловаться на то, что его обворовали торговцы, над ним лишь хохотали:

– Пить надо меньше! И вообще здесь не место для краснокожих! Здесь мир белых людей, а не дикарей! Убирайтесь отсюда! Можете продать нам все шкуры, которые вы привезли с собой, но оставаться вам здесь нечего!

Такова была обстановка возле форта. Индейцы потеряли права на собственную землю и сделались нежелательными гостями.

– Почему белые люди ведут себя так? – спросил Серый Бизон у отца.

– Потому что теперь эта территория принадлежит им. Индейцы продали эту землю. Вот почему я против того, чтобы продавать землю нашего племени. Тогда там Бледнолицые тоже будут прогонять нас, кричать на нас, как на жалких бездомных бродяг. Но мы не бродяги. Мы воины, сильные воины.

– Может быть, устроить этим белым взбучку? – наивно спросил Серый Бизон.

– Нет, сын, мы принадлежим к честному народу. Мы не можем позволить себе распускать руки на чужой земле. Помни, что эта земля принадлежит белым. Здесь царят их законы.

Старейшины, насколько могли, боролись с пьянством в племени, всячески оберегали молодёжь от водки, но всё же дурное влияние было слишком сильно. Теперь, когда племя расположилось лагерем возле форта, возможностей напиваться стало слишком много, и мужчины племени не могли противостоять соблазну. Но не приехать в форт Черноногие не могли. Здесь продавались патроны и ружья, так необходимые племени.

Как-то раз мать одела Серого Бизона покрасивее, и он отправился с семьёй в посёлок белых людей. Мальчик был ошеломлён увиденным. Такого оживления и таких интересных вещей ему ещё никогда не приходилось видеть. Большие деревянные дома стояли в два ряда друг против друга, образовывая просторную улицу. Всюду было полно людей. Такое скопление народа Серый Бизон видел только во время Пляски Солнца. Но здесь все люди были белокожие.

– Я никогда не думал, что Бледнолицых так много, – удивился мальчик.

Опасаясь потеряться в такой толпе, он крепко держался за руку матери и пожирал глазами открывшийся перед ним мир.

Неожиданно послышался рёв, похожий на мычание бизонов. Толпа посторонилась. Среди облаков пыли ехали на огромных конях ловкие всадники, гнавшие рогатый скот. Так Серый Бизон впервые увидел пастухов, которых принято называть ковбоями. На их головах красовались широкополые шляпы, на ногах были высокие сапоги. Но больше всего мальчика поразили американские лошади, высокие, сильные, с короткими гривами – они сильно отличались от низкорослых мустангов, пойманных в прерии.

Изобилие товаров возбуждало любопытство Серого Бизона. Ему хотелось потрогать всё, узнать про всё. Глаза разбегались.

– Ох, и богаты же эти американцы! – шептал он восторженно.

И тут он увидел странную вещь.

– Смотри, – он дёрнул мать за рукав.

По улице шли три человека, одетые, как белые люди, но кожа их была черна, как уголь.

– Что это? – спросил Серый Бизон. – Кто это? Неужели люди? А… Я догадался! Они покрыли себя чёрной краской для какой-то церемонии. Верно?

– Нет, сынок. Это настоящий цвет их кожи. Белые называют их неграми.

– Значит, существуют не только краснокожие и Бледнолицые, но и чернокожие? – удивился мальчик.

– Да.

Отец остановился перед прилавком одного торговца. На стенах позади продавца висели одеяла красного и синего цвета, сёдла, ружья, стояли бочонки с порохом, в коробках лежали пули, ножи, топоры и десятки других предметов. В соседнем магазинчике продавался хлеб и мука. Торговец взял в руки бутылку с цветной и вязкой жидкостью.

– Индейцы, хотите попробовать? – спросил он.

– Что это? – насторожился отец. – Водка или что-то похожее на неё?

– Нет, – успокоил его белый человек. – Это сироп.

– Сироп?

– Да, очень вкусно, очень сладко. Детям понравится.

Отец понюхал бутылку и капнул сироп себе на язык. В следующее мгновение на его лице появилась улыбка.

– Да, это очень вкусно, – согласился он и повернулся к жене и детям. – Попробуйте.

Мальчики вкусили и не поверили своим ощущениям. Никогда прежде они не пробовали ничего подобного и настолько вкусного.

– Я возьму три бутылки сиропа, – решил отец.

Затем он выбрал для себя бочонок пороха и спросил, сколько шкур горностая, бобра и волка возьмёт торговец в качестве платы за свой товар. Бледнолицый долго копался в ворохе шкур, выбирая получше. После этого он сказал Маленькой Горе:

– У тебя остаётся ещё десять волчьих шкур. Может быть, ты купишь что-нибудь ещё?

– Завтра. Сначала я подумаю. Может быть, я куплю ещё бутылку сиропа.

На следующий день Три Орла, узнав о том, сколько шкур отдал Маленькая Гора за сироп и порох, заявил, что с белыми людьми надо быть бдительными. Он прекрасно разбирался в повадках Бледнолицых, так как много общался с Джонсоном. Его бдительность во многом оградила соплеменников от жульничества купцов.

– Порох тебе продали плохой, брат мой, – сказал он Маленькой Горе, – проверь огнём, как он горит. Видишь? Никогда не спеши покупать то, что выставлено на прилавке. Сделай вид, что тебя не интересует этот товар или что ты согласен купить его, заплатив втрое дешевле. Ты прекрасно знаешь, что среди белых людей много негодяев, почему же ты легко веришь им?

В форте постоянно жил пастор-миссионер. Он выразил желание посетить лагерь Черноногих. Индейцы приняли его. Во всей округе Черноногие оставались единственным независимым племенем, ещё не упрятанным в резервации, и священник решил поближе познакомиться с «дикими варварами».

Желая почтить приход пастора в лагерь, Черноногие ярко раскрасились. Индейцы считали христианских священников равными индейским шаманам, поэтому хотели проявить особое уважение гостю. Но он не оценил их рвения.

– Хотел бы я, – сказал пастор, – чтобы вы никогда не красили свои лица. Это скверная привычка. Я никогда не поступаю так. Оставьте свои древние привычки, уничтожьте свои колдовские бубны, повернитесь лицом к Богу! Исправьтесь!

– Но мы и так постоянно разговариваем с Богом, – ответил вождь. – Просто на нашем языке он называется по-другому. Почему мы должны исправляться? Разве тебе мешает наша раскраска? Мы не ведём себя плохо. Мы не дурные люди. Мы ненавидим ложь и всегда говорим правду, мы прямодушны. Зачем же нам исправляться?

– Вам нужно исправиться, – сказал священник и внушительно поднял указательный палец, – чтобы принять истинную веру и порвать с языческими обрядами. Вам надлежит уверовать в Бога, в единого и вездесущего.

– Почему ты не думаешь, что наша вера истинная? Ты говоришь о едином Боге, значит тот, в кого мы верим, и есть тот самый Бог, твой Бог. Иначе какой же он единый и вездесущий, если позволяет где-то существовать другому божеству?

– Но необходимо, чтобы вы молились так, как это делаем мы! – продолжал гнуть свою линию проповедник.

– Мы молимся постоянно, – ответил вождь спокойно. – Пусть наши молитвы не похожи на твои, но они не хуже твоих. Если мир существует в том виде, каким Бог хотел видеть его, то мы живём именно так, как это сделал Бог. Он дал нам наши молитвы, а вам – ваши. Он дал вам ваш образ жизни, а нам – наш. Почему же ты хочешь, чтобы мы жили и молились не так, как это задумал Бог? Я думаю, что ты, священник, не совсем хорошо знаешь, чего хочет Бог, и не умеешь слышать и распознавать его желаний. Тебе не стоит учить нас твоей вере. Ступай.

По толпе пронёсся смех. Миссионер недовольно огляделся и сказал, что скоро придёт опять. На этом беседа кончилась. На прощанье пастор пожал всем старейшинам руки, а ребят одарил конфетами.

ТРИ ОРЛА БЬЁТ В ЦЕЛЬ

Будучи честным и услужливым человеком, Три Орла немало потрудился на пользу своего народа во время стоянки Черноногих возле форта. Труднее стало купцам-жуликам обманывать индейцев. Все знали, что это заслуга дяди Серого Бизона. Не раз купцы посылали вдогонку ему самые отвратительные ругательства. Но Три Орла не обижался, наоборот, он держался с купцами свободно и даже посмеивался над ними. В конце концов купцы пронюхали о его слабости и решили, что Три Орла не устоит перед хорошей выпивкой. Индеец не отказывался от угощения, но пил тайком от соплеменников. Сам же каждый раз заводил такой разговор:

– Скажи, белый брат, почему ты угощаешь меня?

– Потому, что ты страшная шельма, – смеялся купец, – но я всё равно люблю тебя.

– Значит, ты угощаешь меня по дружбе?

– А как же иначе?

– И не будешь вмешивать меня в твои нечистые дела?

– Я веду только честные дела, – уверял торговец. – Я никого не обманываю.

Однажды один из самых крупных торговцев по имени Джон Смит сильно напоил его, а Три Орла принёс с собой целую охапку мехов на продажу. Смит всё прикидывал, как бы заполучить хороший товар, и в конце концов придумал.

– Послушай, Три Орла, мне говорили, что ты здорово стреляешь.

– Тебя не обманули, – кивнул индеец.

– А вот я уверен, что это лишь слухи. Давай держать пари, что ты не попадёшь ни в одну утку, которые там плещутся.

Три Орла поглядел в указанную сторону.

– В тех? А что здесь трудного? Давай твоё ружьё.

– Если ты, Три Орла, не убьёшь ни одной утки, то ты отдашь мне все свои шкурки.

– А ты, Бледнолицый, заплатишь мне все твои деньги, если я попаду.

Джон Смит принёс ружьё и протянул его индейцу. Тот спокойно прицелился и выстрелил. Каково же было его удивление, когда дым рассеялся, но ни одна утка не упала. Три Орла долго качал головой, но делать было нечего. Многие смеялись ему вслед, называли пьяницей.

На следующий день Три Орла вновь пришёл к Смиту и потребовал ещё раз держать пари.

– У меня есть ещё шкуры, – сказал он, и торговец согласился.

Когда Смит принёс ружьё, Три Орла попросил налить ему выпить. Торговец с удовольствием улыбнулся и отвернулся, чтобы достать бутылку из-под прилавка. Когда он поднял голову, Три Орла уже стоял, прижав приклад к плечу. Грохнул выстрел, и теперь пришёл черёд Смита удивляться. Дробь из ружья покосила сразу несколько птиц.

– Как же так? – воскликнул торговец. – Это невозможно!

– Очень возможно.

– Но как ты попал? Ты же не мог!

– Я догадался о твоём обмане, мошенник. – ответил Три Орла и показал патрон. – Этот патрон ты вставил в ружьё и такой же дал мне вчера. В этих патронах нет дроби, поэтому я не попал вчера в уток. Но сегодня я заменил его на настоящий, пока ты искал бутылку. Ты обманщик, Джон Смит, бессовестный обманщик, как и все вы, собравшиеся тут. Отдавай мне мои вчерашние меха и деньги, которые ты проспорил.

Торговец набычился, но Три Орла направил на него ружьё.

– Ты же знаешь, что я хорошо стреляю, бледнолицый плут, – сказал Три Орла. – Не хочешь же ты послужить мишенью?

Смит с неохотой вытащил из-под прилавка шкуры, которые обманом заполучил вчера и положил на прилавок пачку денег.

– Вот и хорошо, – кивнул Три Орла и направился к выходу со своими вещами.

С тех пор он никогда не потреблял спиртных напитков.

ХОЛОДНАЯ ДОРОГА

Черноногие опять снялись с места. Переходы племени могли показаться непосвящённому человеку случайными скитаниями, но они имели строго определённую цель: обеспечить жизненные потребности племени. Группа кочевала там, где можно было надеяться на хорошую охоту. В форте были распроданы все меха и даже часть бизоньих шкур. А лето шло к концу. Было решено зимовать в этом году где-нибудь в Скалистых Горах, в местности, изобилующей пушным зверем. Там можно было поставить капканы и ловушки.

Шли слухи, что на севере бродили ещё большие стада диких лошадей-мустангов. Так как основная часть табуна племени так и пропала бесследно вместо с Диком Джонсоном, Черноногие нуждались в пополнении поголовья лошадей.

В далёком прошлом, когда у Черноногих не было лошадей, они использовали собак в качестве вьючной силы. Когда индейский лагерь переходил с места на место, все здоровые мужчины, женщины и даже большинство детей передвигались пешком. Вещи укладывались на волокуши, которые тащили собаки. Иногда старики, слишком немощные для похода, перевозились на носилках, состоявших из двух шестов и натянутой между ними кожи. Эти шесты крепились между двумя большими собаками, шедшими одна за другой. В те годы жилища Черноногих были маленькими, и покрышка палатки состояла из двух половинок, которые укладывались на волокуши порознь, а на стоянке сшнуровывались в одно целое. Когда появились лошади, палатки стали делать гораздо крупнее, так как лошадь может перевозить значительно более тяжёлый груз. Приход лошадей в жизнь Черноногих значительно облегчил существование индейцев. Но и теперь случалось прибегать к услугам собак во время переезда на новые места.

После нескольких дней перехода на запад группа достигла подножия Скалистых Гор. После однодневного отдыха племя вновь выступила в северном направлении. На третий день пути кончилось тёплое плоскогорье и пришлось начать восхождение по узким горным тропам, ущельям и теснинам, перевалить через высокие горные хребты. Здесь было не только холодно, но и лежал глубокий снег.

Переход через тяжёлые горы длился семь дней. Пришлось снять с коней часть вьюков и нагрузить их на собак, соорудив для них маленькие волокуши. Это были сильные псы, с примесью волчьей крови, они вполне годились для такой работы, но даже они после трёх-четырёх дней трудного пути стали останавливаться: крепкий снег и комья смёрзшейся земли калечили им лапы. Женщины наскоро шили для собак некое подобие мокасин, в которых псы выглядели весьма смешно.

Все собаки, в том числе и Пононка Серого Бизона, шли навьюченные, за исключением одной, самой маленькой. Это был карликового роста жалкий пёсик. Жизнь этого пёсика была нелёгкая. То ли из-за маленького роста, то ли по каким-то иным причинам, но индейские собаки не любили его и преследовали на каждом шагу. Мальчишки часто становились на его защиту, швыряя в больших псов камнями и палками. Эта маленькая собака никому не принадлежала и жила сама по себе.

У незадачливого пёсика был только один друг – Пононка. Этот сильный и солидный пёс, видимо, испытывал к малышу какую-то странную слабость. Пононка позволял ему тормошить себя, и когда они были вместе, обязательно защищал малютку от других собак. Во время того памятного перехода через горы крохотный пёсик был признан слишком слабым, поэтому никто не нагрузил на него ни одного тюка.

Когда у Пононки стали кровоточить лапы, этот пёсик увидел кровавые следы, обнюхал их и подскочил к Пононке, явно желая помочь ему. Всем телом собачонка прижалась к боку своего друга и так шагала, подпирая Пононку. Серый Бизон увидел это и был растроган до слёз.

– Мама, погляди, моему Пононке помогает этот странный малыш. Они совсем как настоящие человеческие друзья!

– Они и есть друзья, сынок. Это качество присуще не только человеку. Оно даётся Великим Духом, поэтому дружить и помогать друг другу могут все существа.

После семидневного перехода через заснеженные горы индейцы очутились, наконец, в более приветливом месте. Здесь почти не было снега. Горные хребты и утёсы стали менее угрюмыми, долины более – обширными. Густая растительность – главным образом ель – покрывала склоны. Но самое главное – вокруг было полным-полно зверья. То и дело пробегали олени и косули, мелькали хвосты лисиц, кричали в листве деревьев птицы.

В этом безлюдном краю племя решило зазимовать. Женщины приступили к сбору ягод и кореньев, чтобы засушить их на зиму. Мужчины и мальчики ходили на охоту. Дважды воины отправлялись на поимку диких мустангов и возвращались с хорошим уловом лошадей.

– Здесь прекрасное место, – улыбались люди. – Совсем похоже на наши края до появления в них белых людей.

Ушло лето, за ним пролетела осень. Черноногие справили несколько праздников, отдавая должное уходящим временам года. На душе у всех было хорошо, спокойно. Приближалась зима.

ПОДСКАЗКА ВОЛКА

Я, Нато Кина, хорошо помню один случай, который произошёл той зимой с воином нашего племени. Его звали Орлиное Перо.

Орлиное Перо, очень мужественный человек, считался одним из лучших охотников племени. Как и многие звероловы, он любил охотиться в одиночку. У него были свои навыки и секреты охотничьего мастерства. В ту зимовку в Скалистых Горах он часто забирался в лесные дебри и всегда возвращался тяжело нагруженный шкурами. Здоровый и энергичный человек, он добывал столько пищи, что его дом всегда славился достатком.

Свою жену, красивую и хозяйственную женщину, он любил всем сердцем. Она отличалась спокойным нравом и трудолюбием, хорошо готовила пищу, прекрасно выделывала шкуры, шила одежду и украшала её узорами из бисера. Только одно отличало её от других индеанок – она была бездетна.

Индейцы очень любили детей. Возможно, это качество развито в них даже гораздо сильнее, чем в белых людях. Рождение ребёнка всегда было для индейцев праздником. Орлиное Перо был огорчён тем, что у его жены никак не получалось родить ребёнка. Но он понимал, что в этом повинна не его жена – так уж было предначертано свыше, такова была воля Великого Духа, так он устроил природу этой женщины.

Уже миновали трескучие морозы, зима подходила к концу. Орлиное Перо был на охоте в дикой местности к северу от лагеря. Однажды, соорудив для себя шалаш на ночь, он вдруг увидел, как в чаще промелькнул большой лесной волк. Зверь протяжно завыл. Любопытный, как и все волки, он некоторое время зорко следил за каждым движением Орлиного Пера, потом неспешно удалился. Индеец не стал стрелять, ему было жаль терять тратить патроны попусту – слишком уж сумеречно было уже.

– Ступай, серый брат, – засмеялся Орлиное Перо. – Завтра я приду к тебе и сниму с тебя твою шубку.

Наутро, чуть свет, захватив ружьё и лыжи, индеец пустился по следу зверя. На снегу чётко отпечатались волчьи лапы. Видно было, что это сильный и крупный зверь: следы его отчётливо выделялись среди следов мелких зверюшек. Сначала они вели вдоль длинной долины, окружённой обрывистыми скалами, потом свернули в сторону и повели охотника к сильно заснеженным, но не очень высоким горам.

Преследование продолжалось несколько часов. Орлиное Перо был хорошим, выносливым бегуном и отличался большим упорством. Он не дал волку сбить себя со следа. Около полудня охотник убедился по следам, что зверь начинает уставать. Наконец он увидел вдалеке зверя: тот бежал по обнажённому склону, оглядываясь на преследователя.

– Попался, братец! Лыжи человека – волшебное средство, более верное, чем твои лапы.

День был ясный и морозный. Но после полудня погода начала портиться. На небе появились тучи. И тут Орлиное Перо с удивлением заметил следы двух людей. Следы были вчерашние и направлялись в ту же сторону, куда шёл охотник. Больше всего изумило его то, что люди, видимо, были больны, либо смертельно устали. Они едва волочили ноги и через каждую сотню метров падали в снег. По отпечаткам ног охотник легко определил, что это были две женщины.

Волк тоже заметил следы и, продолжая бежать, уже не отступал от них. Может быть, он звериным инстинктом почуял, что люди ослабели, и задумал напасть на них?

Охотник прибавил шагу. Теперь он не спускал глаз с волка, который упорно держался человеческих следов. За час до захода солнца внезапные порывы ветра и небольшие снежные вихри, поднявшиеся над землёй, возвестили о приближении метели. С каждой минутой ветер усиливался.

Охотник и волк очутились среди каменистых, поросших редкими елями взгорий. Волк поспешил к маленькому еловому леску. Это было единственное укрытие во всей округе; оно выглядело тёмным островком среди моря снега. Лесок был маленький – может быть, около ста шагов в поперечнике. Орлиное Перо быстро обежал его вокруг. Волк не вышел из леска – следов на поляне не было видно. Но что ещё больше потрясло охотника – он не находил больше и следов двух женщин. Они вошли в лесок и не вышли оттуда.

Метель становилась злее, вокруг всё трещало, качалось, гудело, выло. Даже под защитой деревьев трудно было устоять на ногах. И вдруг охотник увидел волка, следившего за ним из-за куста. Осторожно потянувшись за ружьём, Орлиное Перо прицелился в сверкавшие глаза зверя и спустил курок. Но выстрела не последовало, ружьё дало осечку. Когда охотник снова прицелился, волк сделал внезапный прыжок в сторону и исчез.

Орлиное Перо сделал шаг и зацепился ногой за что-то. Пошарив руками, он обнаружил возле себя мёртвое тело женщины. Совсем рядом звучал приглушённый плач ребёнка. Охотник перевернул мёртвую индеанку и обнаружил на её спине специальную кожаную корзинку, в которых женщины обычно носили детей. Ребёнок был жив и плакал.

Сердце охотника забилось от радости и страха за жизнь младенца. Он развёл большой костёр, хотя в такую бурю это было трудно сделать. Закутав ребёнка в одеяло, индеец всю ночь согревал его своим телом.

На рассвете быстро пустился в обратный путь.

Только к вечеру Орлиное Перо добрался до стойбища и положил ребёнка в руки своей жены.

– Видишь, Великий Дух дал нам младенца.

– Откуда он у тебя? – удивилась жена.

– В горах заплутали две женщины. Похоже, они были из Абсароков. Я нашёл только одну из них, у неё-то и был младенец.

– Но как ты нашёл их?

– Я шёл за волком, хотел поймать его, а он всё уходил и уходил от меня. Я думал, что он просто убегал, но получается, что он специально вёл меня к тем следам. Этот крупный волк был посланником Великого Духа. Хорошо, что моё ружьё не выстрелило.

– Значит, у нас теперь есть ребёнок.

– Да, – радостно ответил Орлиное Перо, – я назову его Волчий Зов. Отныне я никогда не буду стрелять в волков. А теперь малыша надо покормить. Он совсем изголодался, очень кричит.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ЗЛА

Пришла весна, и Черноногие вернулись на свои земли. Все были довольны жизнью как никогда. На пути домой индейцы наловили много мустангов и пополнили тем самым свой табун. По дороге шла постоянная охота на оленей и лосей. Посчастливилось им убить и нескольких медведей. Во время стоянок звучали барабаны, люди плясали и пели. Пищи было вдоволь. Пышные, красивые весенние цветы покрывали окружающее пространство.

Ближе к горам Альберты разведчики обнаружили что-то вдали. Поначалу они решили, что увидели бизонов, но затем выяснили, что у самого горизонта тянулась вереница повозок. Обоз белых людей! Из восточных штатов тянулись переселенцы. Они ехали навстречу Черноногим. Индейцы остановились на холме, чтобы пропустить белых людей мимо и понаблюдать за ними. Медленно катили несколько десятков фургонов. В каждой упряжке шло от шести до полутора десятка тяжеловесных волов. Вокруг повозок гарцевали всадники. Увидев индейцев, они насторожились, но не остановились и продолжали двигаться дальше.

– Посмотрите-ка, братья! – воскликнул один из разведчиков. – Вон тот всадник, третий от конца, видите? Это же Джонсон!

– Джонсон! – изумились остальные.

Повозки прошли. Индейцы-разведчики вернулись в племя и сообщили обо всём вождю.

– Вы точно знаете, что это был Джонсон? – спросил Блуждающий Дух.

– Да. Мы хорошо разглядели его.

Появление Джонсона в прериях не сулило ничего хорошего. В хорошей компании он не мог находиться, значит, с ним ехали такие же разбойники, как он сам.

Под вечер следующего дня в лагерь вернулся один из разведчиков. Он привёз сообщение о том, что прошлой ночью Джонсон и трое других белых отделились от колонны и повернули обратно. Видимо, они направлялись к тому месту, где видели индейцев.

Блуждающий Дух немедленно разослал в разных направлениях небольшие группы воинов, велев им тщательно осмотреть местность вокруг лагеря. Правда, утренний дождь смыл все старые следы, но тем отчётливее должен был выступить после дождя каждый новый след ноги и копыта. Вскоре выяснилось, что Джонсон действительно подъезжал к лагерю и наблюдал за Черноногими со стороны, затем уехал на юг. На юге жили Абсароки. Неужели он отправился к ним за подмогой?

Черноногие быстро свернули палатки и двинулись на восток. В течение нескольких недель жизнь в лагере шла своим чередом. То и дело вперёд выезжали дозорные и внимательно осматривали простиравшуюся вокруг землю. И вот однажды, вернувшись в стойбище, разведчики сообщили, что лагерь Абсароков был совсем недалеко. До наступления ночи всех лошадей завели в большой загон. Каждый воин привязал лучших своих лошадей возле жилища.

Около палатки, где жил Серый Бизон, стояли три коня – отца, брата и его, Серого Бизона. Красный Голос и Серый Бизон вызвались караулить коней всю ночь. Первую половину ночи не спал Серый Бизон. Держа наготове лук и стрелы, мальчик сидел около палатки, накрывшись тёмным одеялом, чтобы не очень выделяться на фоне травы. Лошади стояли так близко, что он иногда поглаживал их. Рядом с мальчиком сидел верный Пононка. Ничего не произошло за время дежурства Серого Бизона.

Когда миновала половина ночи, он разбудил брата, а сам отправился спать. Заснул он сладко.

Разбудил его Красный Голос – дёрнул за руку. Сон мгновенно пропал.

– Вставай быстро! – шепнул брат.

– Что случилось?

– Не забудь лук и стрелы.

Серый Бизон потихоньку позвал Пононку.

Наступала предрассветная пора, хотя было ещё совсем темно.

– Прислушайся, – тихонько сказал брат.

В лагере, как это обычно бывает, слышались различные звуки: где-то скулил щенок, где-то фыркала лошадь. Через минуту откуда-то с холмов донёсся протяжный вой койота.

– Странно, он уже давно воет, – сказал Красный Голос. – Это похоже на сигнал.

Тут вой койота послышался с противоположной стороны.

– Очень похоже на лазутчиков, – кивнул Серый Бизон.

Индейцы всегда пользовались голосами животных, когда подавали друг другу условленный сигнал. Конечно, могли выть и настоящие звери, но совсем уж далеко друг от друга были они, слишком подозрительны были их голоса.

Вдруг грохнул выстрел с той стороны, где был загон с лошадьми. Серый Бизон вздрогнул от неожиданности. Все собаки в лагере подняли лай. Ещё не отзвучало в долине эхо первого выстрела, как завязалась громкая перестрелка. Но пальба продолжалась недолго. Послышались крики, из палаток повыбегали люди.

– Всё в порядке, – прибежал в лагерь кто-то из дозорных. – Воры ушли, не решились проникнуть в наше стойбище. Мы были готовы к их приходу.

Восточная часть небосклона уже посветлела.

– Не будем ждать продолжения, – сказал Блуждающий Дух. – Сворачивайте палатки, складывайте вещи. Мы отправляемся дальше. Пусть сильный отряд выдвигается вперёд и следит за безопасностью. Абсароки могут сунуться ещё раз, если никто из них не пострадал при перестрелке.

Да, местность была явно ненадёжной, а соседство опасным. Впрочем, такова была вся жизнь индейцев – сплошная цепь схваток с природой и врагами, непрерывная нить горьких и трагических событий.

НОЧНОЙ ОРЁЛ

После первого поспешного дневного перехода Черноногие под вечер достигли Молочной Реки и, перейдя её, стали лагерем на левом берегу. Большинство воинов находилось в лагере, но некоторые выехали в прерию, рассыпавшись там. Враги могли появиться в любую минуту. Когда случалось одно нападение, могло последовать и второе, спланированное тщательнее.

Вскоре до лагеря донеслись выстрелы. Неужели опять Абсароки? Или же кто-то стрелял в антилопу?

На закате солнца в стойбище началось какое-то движение. В это время я, Нато Кина, ловил рыбу у излучины реки. Со мной был Серый Бизон. Из прерии послышался чей-то крик. На холме, освещённом последними лучами солнца, появилось двое пеших людей. Они медленно тащились к лагерю. В одном из них мы легко узнали нашего охотника, он поддерживал какого-то человека, то и дело припадавшего на ногу. Ковыляющий индеец был истощён.

Охотник что-то крикнул, но слова его не долетели до нас.

– Что случилось? – переспросил Серый Бизон.

– Бегите в деревню и скажите, что Ночной Орёл вернулся! – крикнул охотник.

Серый Бизон посмотрел на меня и первым побежал в деревню. Я поспешил за ним, так и не поняв до конца, что же произошло.

– Люди! Люди! Ночной Орёл вернулся в племя! – кричали мы.

Наши родители остановили нас и стали расспрашивать. Но мы ничего не могли сказать толком. Тогда несколько человек прыгнули на коней и помчались в ту сторону, откуда прибежали мы. Вскоре они возвратились в лагерь. С ними были охотник, кричавший нам, и усталый индеец, который действительно был очень похож на Ночного Орла.

Я услышал, как Серый Бизон спросил у своей матери:

– А это действительно Ночной Орёл? Может быть, это только его призрак?

– Нет, сынок, призраки не едят. Взгляни, с каким аппетитом он бросился на поставленную перед ним еду.

Пришёл вождь Блуждающий Дух.

– Люди! – воскликнул он. – Помните ли вы, как Белый Волк настаивал на том, что Ночной Орёл не погиб при столкновении с Абсароками? А мы не поверили ему! Шаман всегда знает, что говорит. И вот Ночной Орёл с нами.

Затем вождь сел рядом с воином и спросил:

– Как же случилось, что ты не пришёл в наше стойбище после того, как мы угнали у Абсароков лошадей?

Ночной Орёл задумался, вспоминая подробности той далёкой ночи, и начал своё повествование. От слабости он часто прерывал речь.

В памятную ночь стычки с Джонсоном и Абсароками Ночной Орёл был в числе воинов, которые обстреливали лагерь врага с холмов. Потом он вызвался вместе с другими поджечь лагерь Джонсона. Но противник был настороже и отогнал Черноногих. Ночной Орёл был ранен пулей в ногу. Рана оказалась тяжёлой, повредилась кость. Воин упал в реку, и вода отнесла его далеко вниз по течению. Ночной Орёл потерял сознание. Когда он пришёл в себя, вокруг было тихо. Он лежал на берегу, истекая кровью. Он собрался с силами и пополз обратно по берегу, но Черноногие уже снялись с места и ушли. Он не нашёл никого из соплеменников. Идти же по их следам у него не было сил. Он опять потерял сознание. А когда пришёл в себя, то увидел возле себя двух стариков-метисов. Они промышляли сбором лекарственных трав. Сжалившись над воином, они обработали его рану, усадили на одну из своих лошадей и взяли с собой. В их селении нашлось немало добрых людей, они заботились о нём как могли. Когда они двинулись на восток, то взяли его с собой. Нога понемногу крепла. Он начал ходить, опираясь на палку. Прошла зима, и Ночной Орёл решил вернуться на родину. Ему дали какую-то клячу, и он поехал в сторону Скалистых Гор. Но похоже, что с ногой всё-таки не всё было в порядке. Однажды он упал с лошади и снова поранил ногу в том же месте. Нога загноилась. Видно, перелом плохо сросся. Тут на Ночного Орла натолкнулись Абсароки. Они не убили его, так как не было никакого почёта в том, чтобы убить ослабшего врага. Они взяли его в свой лагерь. К своему удивлению Ночной Орёл увидел в этом лагере Джонсона. Но он увидел и другое: Абсароки не хотели враждовать с Черноногими, он слышал их разговоры. Но Джонсон всячески старался побудить в них злой дух, он постоянно спаивал их сивушной водкой. Тогда он решил сбежать от них к своим людям и рассказать обо всём, чтобы избежать войны.

– Ты думаешь, что Абсароки не хотят воевать? – уточнил вождь.

– Я уверен в этом, – кивнул Ночной Орёл. – Если мы отправимся к ним с трубкой мира, они примут нас радостно. Они не возьмутся за оружие.

– Что ж, – задумался Блуждающий Дух, – надо попытаться. Нам нужен мир.

Откладывать отъезд мирной делегации к Абсарокам не стали. Рано утром большая группа воинов, торжественно одетая, выехала из стойбища Черноногих. Впереди скакал Блуждающий Дух. Одной рукой он сжимал длинную трубку, набитую курительной смесью. Индейцы никогда не курили табак в чистом виде. Они пользовались специальной смесью, которая называлась «кинникиник». В переводе с языка Черноногих это означает «то, что смешивается». Кинникиник состоял из табака, полыни, хвои и медвежьей ягоды. Медвежья ягода встречалась и в прерии, но индейцы употребляли только ту, что росла в горах.

Приблизившись к лагерю Абсароков, от Черноногих выехал гонец и, остановившись в десятке метров от крайней палатки, стал кружиться на месте, показывая недавним врагам, что он хотел разговаривать. Обе его руки были при этом подняты вверх. Абсароки выехали навстречу и увидели делегацию в главе с вождём, который вытянул перед собой длинную трубку.

– Мы приехали выкурить эту священную трубку и установить мир между нашими народами! – сказал Блуждающий Дух.

– Мы готовы говорить о мире, – ответил вождь Абсароков. На его голове красовался пышный убор из перьев орла, а над висками торчали два длинных бычьих рога.

Представители двух племён устроились на расстеленных одеялах и начали долгий, важный, нужный всем разговор. Со стороны лагеря Абсароков доносился стук бубна и какая-то священная песня: люди обращались к Великому Духу, чтобы он послал им мир.

Когда переговоры завершились, поднялся вождь Абсароков и сказал одному из своих воинов:

– А теперь, когда мы заключили мир между нашими племенами, поезжай и скажи Джонсону, что ему больше не место в нашей деревне.

Гонец уехал, но очень скоро появился опять.

– Джонсон не дождался окончания наших переговоров и уехал гораздо раньше! – крикнул он.

– Он знал, что между нами будет мир, – засмеялся Блуждающий Дух, – он знал и поэтому сбежал заранее. Сейчас мои воины найдут его.

– Не стоит марать о него руки, – сказал вождь Абсароков. – Он слишком противный зверь. Пусть убирается прочь. Если же он снова появится в наших краях, мы легко расправимся с ним. Нас теперь достаточно много, и он не рассорит нас.

НА ПОВОРОТЕ ТРОПИНКИ

Общее веселье по поводу примирения двух племён продолжалось в течение нескольких дней. Как-то утром ребята из двух племён побежали, как это было принято у всех индейцев, купаться в реке. Они долго плескались, смеялись. Некоторые привели своих лошадей к воде и омывали их.

Неожиданно собаки подняли лай.

– Кого-то углядели, – сказал Серый Бизон.

Он с братом помчался в ту сторону, где стоял, ощетинившись Пононка. Вдруг Красный Голос остановился и прислушался.

– Пононка странно лает. Он не дичь учуял, не зверя.

– Я пойду посмотрю, – сказал Серый Бизон.

– Оставайся здесь, – велел брат.

И тут до них донёсся крик. Это был голос Джонсона.

– Джонсон! – испуганно прошептал Серый Бизон.

– Бежим отсюда! – закричал брат и замахал руками остальным мальчикам. – Опасность! Опасность!

Все опрометью бросились бежать. Едва мальчики сделали первые шаги, как сзади раздался выстрел. Затем еще и ещё. В речном овраге выстрелы звучали оглушительно. Вдруг мальчик по имени Чёрный Мокасин застонал и свалился на землю.

– Его убили!

Красный Голос подскочил к упавшему мальчику, поднял его и с трудом взвалил на свои плечи обмякшее тело Чёрного Мокасина. Бежать Красный Голос не мог, он шатался от тяжести. Оглянувшись, Серый Бизон увидел в кустах человека с карабином в руках. В зубах человека торчала короткая курительная трубка. Из-за спины этого белого выскочили двое других, они сидели на лошадях, пришпоривая их. Лошади поскакали к реке. Ещё несколько раз грохнули выстрелы, и пули взбили воду в ногах бежавших мальчиков.

Вскарабкавшись на берег, Серый Бизон увидел родное стойбище и стал размахивать руками, чтобы привлечь внимание взрослых. Но они уже и без того услышали стрельбу.

Одна из пуль ударила в землю возле правой ноги мальчика, и он вздрогнул.

– Чёрт с ними! – кричал Джонсон позади, – пора удирать, иначе дикари перебьют всех нас. Они уже скачут сюда!

Разбойники поспешно повернули коней и помчались обратно. Со стороны лагеря уже мчалось множество воинов на лошадях и с оружием в руках.

– Что здесь случилось? – подъехал отец Серого Бизона.

– Там он!

– Кто?

– Джонсон! – выпалил мальчик.

– Джонсон?

– Да, он застрелил Чёрного Мокасина.

Воины быстро спустились в овраг. Некоторые не стали приближаться к воде, а помчались дальше в прерию, обогнув излучину реки. Там, впереди, виднелись три удаляющиеся фигуры на лошадях – Джонсон с компаньонами.

Серый Бизон опять спустился к реке и увидел своего Пононку. Собака лежала около воды, а из её груди текла кровь. Пуля пробила Пононку насквозь. В глазах мальчика потемнело. Он опустился на землю и обнял окровавленное тельце четвероногого друга. Он горько заплакал. Остекленевшие глаза Пононки были широко открыты. Теперь у Серого Бизона было только одно слабое утешение – сознание того, что Пононка погиб храброй смертью, пытаясь остановить ужасных белых убийц. После Птицы Серый Бизон потерял теперь ещё одного настоящего друга.

Наплакавшись вволю, он двинулся по оврагу в сторону, где толпились остальные ребята. На берегу он застал брата, родителей и многих других людей из обоих племён. На земле неподвижно лежал Чёрный Мокасин, но в глазах его теплилась жизнь. Пуля пробила ему правый бок.

– Шаман вылечит его, – уверенно сказал Красный Голос.

Раненого мальчика перевязали, положили на носилки и отправили в стойбище. Из прерии послышались выстрелы. Пальба звучала долго.

Через некоторое время воины вернулись. Они настигли беглецов и застрелили их лошадей. Как ни прятались белые люди за трупами лошадей, они долго не смогли продержаться. Воины были слишком яростны, чтобы бояться, и очень быстро сломили сопротивление белых убийц. Джонсон и его сообщники пали под ударами топоров, стрел и пуль. Их окровавленные тела приволокли в стойбище на длинных верёвках.

– Вот эти негодяи, причинившие нам столько бед! – сказал Блуждающий Дух. – Больше они не будут мешать нам никогда.

Так как никто из индейцев не погиб в бою, было решено провести праздник победы. Застучали барабаны, люди ярко раскрасились и пошли плясать по кругу. То был последний большой праздник победы в истории этой группы Черноногих. До глубокой ночи множество костров освещало луг и склоны холмов. Барабанный бой разносился по всей долине. Он заставлял биться живее сердца не только танцоров, но и всех, кто был в деревне.

Я, Нато Кина, взобрался с моими сверстниками на холм и сел рядом с грустившим Серым Бизоном. Как зачарованные глядели мы на живописное зрелище. Как прекрасен был в ту ночь наш мир, наш индейский мир. Он казался нам самым безопасным и уютным из всех миров.

ВРЕМЯ БЕЛОГО ЧЕЛОВЕКА

Осенью племя перебралось на территорию Канады, и канадские власти выделили Черноногим резервацию. Индейцы должны были отправиться туда и жить там, как звери в клетке.

Я, Нато Кина, помню отчаянье всех наших людей. В глазах Черноногих появилась смертельная тоска. Резервация означала нашу медленную смерть. Резервация означала жизнь на строго ограниченной территории за колючей проволокой. Наш народ никогда не согласился бы осесть в резервации, но нас одолел голод: бизоны исчезли, лоси и олени встречались совсем редко. За прошедшее лето индейцы почти не добыли зверя, а правительственны агенты обещали выдать племени продовольственные пайки – муку и коровье мясо. Из опыта других племён индейцы уже знали, чего можно было ожидать от резервации – принудительное бездействие могло превратиться в кошмар. Но что было делать, когда маленьким детям нечего было есть? Взрослые воины готовы были умереть в бою и считали такую смерть почётной. Но дети… Дети должны были выжить. И старейшины согласились на жизнь в резервации.

Прежняя жизнь Черноногих состояла из непрерывной цепи увлекательных, пусть и опасных, приключений, постоянных неожиданностей. Трудности борьбы за выживание не пугали никого. Трудности служили возбудителями жизненной энергии.

Но резервация придавила краснокожего человека томительным прозябанием. Зачем нужна была жизнь, если правительство требовало от индейцев постоянно сидеть на одном месте? Зачем такая жизнь? Какая прелесть в постоянном бездействии? Мир индейцев рухнул. Всё пошатнулось и затянулось зловещей мглой.

Черноногих толкали на «тропу белого человека». Белые миссионеры были щедры на всевозможные посулы, но при этом учили индейцев закону «белого Бога» и выражали отвращение не только к вере краснокожих, а также ко всем их привычкам. Христианские проповедники унижали индейцев на каждом шагу. С опытными и заслуженными воинами, великую мудрость которых племя уважало, белые люди поступали, как с несмышлёными ребятами.

Индейских детей отправили в школу. Им остригли волосы – гордость каждого Черноногого. Велели переодеться в европейское платье, в котором индеец чувствовал себя, как чучело. Запретили раскрашивать лица. Пригрозили заковать в кандалы каждого, кто осмелится принять участие в Пляске Солнца.

Почти в самом начале жизни в резервации открылась школа. В глазах Черноногих она тоже была символом власти белого человека, поэтому была встречена недоброжелательно не только родителями, но и детьми. В Черноногих говорило чувство протеста. Это было естественно. Однако отдельные люди племени давно уже начали понимать, что знания необходимы каждому человеку. Как-то раз я сидел возле реки с Серым Бизоном и к нам подошёл Три Орла. Он увидел наши грустные лица и сказал:

– Дети мои, дети племени Черноногих. Послушайте, что я скажу вам. Вам не нужны знания белого человека для того, чтобы стать белым человеком. Но его знания нужны вам для того, чтобы понимать белого человека. Отныне все люди вынуждены жить бок о бок друг с другом. Мир сделался тесным. Чтобы выжить, теперь не требуется война. Уничтожить друг друга можно и без оружия. Взгляните на наш образ жизни: он тает на глазах. Почему? Потому, что мы не знаем белого человека, а он знает нас и может воздействовать на нас. Я уже стар, но вы молоды. Пойдите в школу и познайте то, что знают Бледнолицые. Тогда вы получите мощное оружие, которое по-настоящему послужит нашему племени…

И я отправился вместе с Серым Бизоном в школу, построенную на территории резервации. За нами последовали и другие дети. Я учился хуже Серого Бизона, но всё же вскоре познал английский язык и легко мог говорить на нём. Серый Бизон учился быстрее меня, его ум живее реагировал на всё новое. Я ничуть не завидовал ему, ведь он был моим соплеменником, и его успехи были успехами нашего племени, значит, и моими тоже.

Кроме чтения, письма и арифметики, нас, мальчиков, учили обрабатывать землю. Мужчины нашего племени никогда не стали бы копаться в земле – это было противно нашему мировоззрению. Мы тоже стыдились первоначально наших лопат. Когда кто-нибудь из взрослых воинов проходил мимо школьного огорода, где мы вскапывали грядки, мы отворачивались. Затем мы привыкли. Мы сказали себе:

– Если этому надо обучиться, чтобы стать сильнее, мы обучимся этому.

Мы готовы были одолеть любые знания, которые сделали бы нас могущественными и полезными нашим людям.

Сегодня, преодолев много трудностей и унижений, я могу сказать с уверенностью – я прошёл дорогу испытания не зря. Если бы я не научился идти по дороге белых людей, я не смог бы рассказать в письменном виде о жизни нашего племени, о жизни Черноногих. Возможно, я не очень талантливый рассказчик, но я не смог бы сделать даже этого, если бы не учился в школе. История, рассказанная мною, вышла, быть может, не слишком увлекательная, но она правдивая, а это важнее.

ДОПОЛНЕНИЯ

от издателя

ВРЕМЕНА ГОДА ПЛЕМЕНИ ЧЕРНОНОГИХ

Индейцы делили год на два сезона – лето и зиму. Зима начиналась, как только выпадал снег. Именно снег был для Черноногих разделительной полосой между прошедшим годом и новым. Подсчитывая годы, индейцы подсчитывали число зим. Они так и говорили: «пять зим тому назад» или «я прожил семьдесят зим». Когда снег таял, наступало лето. Иногда снег таял позже, иногда раньше. Из-за этого лето могло быть длиннее или короче.

Каждый сезон делился на месяцы. Названия каждого месяца могли меняться. Случалось, что одно и то же название у разных общин Черноногих относилось к двум различным месяцам. Ниже приведены разные варианты названий месяцев племени Черноногих.

Октябрь – Когда Начинается Зима; Первая Большая Буря; Когда Листья Опадают.

Ноябрь – Когда Начинается Зима; Когда Гуси Летят На Юг; Когда Дуют Сильные Ветры.

Декабрь – Когда Замерзают Реки; Когда После Большой Бури Наступает Тишина.

Январь – Когда Падает Тяжёлый Снег; Помогающий Кушать (из-за того, что морозы не позволяли охотиться и вынуждали людей быстрее съедать запасы еды).

Февраль – Орлиный Месяц; Непредсказуемый Месяц; Много Больших Бурь; Большой Ветер; Короткий Месяц (Короткая Луна).

Март – Гуси Возвращаются; Время Воспалённых Глаз (снежной слепоты).

Апрель – Распускаются Листья; Последняя Снежная Буря (приносящая глубокий снег и опрокидывающая бизонов с заснеженных обрывистых берегов рек).

Июнь – Зелёная Трава; Время Высокой Воды (половодье); Месяц Лягушек.

Июль – Месяц Цветов; Месяц Грозы; Грозовая Луна.

Август – Месяц Ягод; Месяц Магической Палатки.

Сентябрь – Месяц Долгих Дождей; Месяц, Когда Ветер Сдувает Листву; Конец Лета.

ИЗ ИСТОРИИ ПЛЕМЕНИ ЧЕРНОНОГИХ

Черноногие были наиболее сильным народом на северных и западных равнинах. Они завоевали и подчинили себе территорию от подножия Скалистых Гор на западе до территории примерно в трёхстах километрах от Гор на востоке и от северных рукавов реки Миссури на юге до верхней части реки Саскачеван на севере. Другие племена из числа их союзников тоже иногда охотились на указанном участке земли и на территории Великих Равнин. Условия жизни на равнинах наделяли индейцев особыми чертами, которые сильно отличали их от лесных жителей. Лесные люди вели мирный образ жизни, полагаясь на собственный труд, добывали себе пропитание и одежду для семьи; летом они делали каноэ, а зимой перевозили на санях своё имущество. Равнинные же индейцы не пользовались каноэ, часто стояли на одном месте по много дней, передвигались и перевозили свой скарб с помощью лошадей и собак, летом и зимой таская с собой провизию и вещи. Они имели могучих врагов, из-за которых они пребывали в состоянии постоянного бдения и никогда не знали настоящего спокойствии в своих больших стойбищах.

Обычаи всех равнинных племён весьма схожи между собой, поэтому, рассказывая о Черноногих, можно вполне иметь в виду и других. С раннего детства они приучались к оружию, чтобы вырасти хорошими воинами. Многие вели себя по-рыцарски, были готовы к любым подвигам. С младенчества они закалялись под резкими перепадами погоды. Черноногие – по настоящему выразительные люди, они высокие и мускулистые, с мужественными чертами, умными выражениями лиц, с большими чёрными глазами, с пронзительным взглядом, с прямыми крупными носами, с правильными белыми зубами. У них были чёрные волосы, очень длинные и прямые.

Белые люди часто говорили, что индейцы были совершенно невозмутимы, что ничто не беспокоило их и ничто не отражалось на их лицах. На самом деле это больше показное, чем истинное. Дело в том, что на людях они старались показать, что ничто не может поколебать их, однако в кругу семьи или друзей любой индеец проявлял себя чувствительным к самым незначительным мелочам. После всех его стараний добыть что-либо на охоте или после иных забот, когда у него что-то не получалось, индеец просто говорил:

– Это воля Великого Духа.

Их основным занятием являлась охота, а не развлечения. Но и возможность охотиться у индейцев всегда была ограничена недостатком боеприпасов. Так что вся жизнь индейца, вместе со всеми её страстями и желаниями, была напряжённая.

Коренные жители всех этих земель очень любили своих детей. Они не наказывали битьём своих детей за провинность. Если надо наказать ребёнка, родители выражали ему презрение, могли высмеять, но никогда не колотили. Дети вырастали с хорошим пониманием, что такое стыд.

Один из первых белых людей, попавших на землю Черноногих, был Дэвид Томпсон. Он собирал и записывал истории из жизни Черноногих. Жил он у старого индейца по имени Саукамапи (Молодой Человек). Старик был очень высокий, широкий в плечах, с выразительными чертами, его волосы были седые и богатые, лоб высокий, нос выпуклый, на лице виднелись следы оспы. И всё же его облик казался мягким, а то и жалостным иногда. Хотя его походка отличалась твёрдостью, а на лошади он держался легко, он уже не ходил на охоту. Этим занимались его сыновья. История, рассказанная этим индейцем, относится к временам примерно 1730 года, когда Черноногие ещё не обзавелись лошадьми. Вот как звучит этот рассказ.

«Черноногие всегда были пограничным племенем, на которое беспрестанно нападало племя Змей. Сами Змеи были очень многочисленным народом, даже если выступали без своих союзников. Черноногим приходилось отправлять гонцов за помощью. Мне было около шестнадцати лет. У нас было несколько ружей, но совсем мало боеприпасов, да и те остались в наших семьях для охоты. Нашим оружием были копья, в большинстве с металлическими наконечниками, а некоторые – с каменными, луки и колчаны со стрелами. Луки изготавливались из лиственницы. Длиной, если их поставить вертикально, они достигали подбородка. В колчане было пятьдесят стрел, из которых десять имели железные наконечники, остальные – каменные. Отец носил свой нож на груди, а топор держал за поясом. Так был вооружён мой отец. Остальные индейцы имели почти такое же оружие. У меня был лук со стрелами и нож, которыми я очень гордился.

Черноногие стояли лагерем на равнине на северном берегу реки. Отряд был большой. Была воздвигнута Военная Палатка. Несколько дней прошло в разговорах, пиршествах и плясках. Вожди избрали военного вожака, и мы приготовились к выступлению. Вперёд выступили разведчики и обнаружили большой лагерь Змей на равнине близ Орлиных Холмов. Мы перебрались через реку на каноэ. Нас насчитывалось 350 воинов. Враги тоже выслали разведчиков и пошли на нас. Оба отряда были многочисленны. Мне показалось, что врагов было больше, чем нас.

Они исполнили песни и танцы, после чего устроились на земле, поставив перед собой свои большие щиты. Мы поступили так же, но у нас было меньше щитов, поэтому за некоторыми приходилось укрываться сразу двум людям. Щиты врагов касались друг друга. Их луки не были такими длинными, как наши, но из лучшего дерева, и с обратной стороны луки были обтянуты бизоньими сухожилиями, что делало их значительно эластичнее, их стрелы летели далеко и свистели над нами, как ружейные пули. Наконечники стрел были из гладкого, чёрного, острого камня (кремень), который обязательно ломался при ударе о твёрдое. Наши стрелы с железными наконечниками не пробивали вражеские щиты, но застревали в них. С обеих сторон имелись раненые, но никто не упал на землю. Ночь положила конец сражению. Никто не снял ни единого скальпа.

Великая хитрость прошлых войн, как и сегодняшних, заключалась в том, чтобы нападать и уничтожать маленькие лагеря из десяти или тридцати палаток, на которые большие стойбища дробились для ведения охоты.

Я вырос, стал взрослым мужчиной, превратился в умелого и удачливого охотника. Мои родственники подыскали мне жену. Она была молодой и симпатичной. Мы нравились друг другу. Мы провели вместе одну зиму. Затем появились гонцы от наших союзников, прося нашей поддержки.

К этому времени состояние дел обеих сторон заметно изменилось. У нас появилось много ружей и стрел с железными наконечниками. Зато у Змей и их союзников имелись лошади, на которых они мчались быстро, как олени, налетали на Черноногих и своими каменными топорами пробивали им головы. Так погибли несколько лучших воинов Черноногих. Эту новость мы не совсем поняли и забеспокоились, так как мы ещё ничего не знали о лошадях в то время и не могли понять, о чём шла речь.

Только трое из нашего племени согласились пойти на зов. Я бы тоже не пошёл, если бы наши родственники не повторяли слишком часто, что магическая сумка моего отца нуждалась в том, чтобы её украсили скальпом Змеи. Добравшись до наших друзей, мы увидели, что Военная Палатка уже стояла. Произносились речи, устраивались торжественные кушанья, проводились танцы. Когда Военный Вождь увидел, что мы пришли с ружьями и каждый имел по сорок зарядов, он решил сделать нас главной ударной силой.

После нескольких дней похода разведчики прибежали с известием, что неподалёку находился большой вражеский отряд, но они шли без лошадей, так как в те годы их табуны были малы. Встретившись, мы, как всегда, показали друг другу свою силу, оружие и щиты. Змеи во всём превосходили нас, но мы не показали им наши ружья. Мы хранили их в кожаных свёртках, и в таких упаковках они были похожи на длинные боевые палицы.

Змеи долго держали нас в ожидании. Их вождь был очень высокого роста. Он собирал отряд для нанесения удара по нашему центру. Мы готовились к схватке, как только могли. Те из нас, кто имел ружья, стояли в первом ряду и держали в зубах по две дополнительные пули, а в левой руке – рожок с порохом. Мы заметили, что враги несли множество коротких дубинок с каменными набалдашниками для близкого боя. Это считалось опасным оружием. Предприми они решительную атаку, мы бы проиграли, так как их было гораздо больше, да и вооружены они были лучше. Мы же не могли сделать больше двух выстрелов и находились на открытом пространстве, не зная, как себя вести. Каждый вождь подбадривал своих людей. Все мы следили с напряжением за высоким вождём Змей, за его движениями, которые, казалось, противоречили советам нескольких старых вождей. Всё это время мы находились друг от друга на расстоянии хорошего полёта стрелы.

Наконец, высокий вождь отступил, и Змеи заняли привычную боевую линию, выставив перед собой щиты и образовав сплошной заслон толщиной чуть ли не в три фута. Мы выстроились напротив них, и большинство из нас с нетерпением ожидало прихода ночи, чтобы незаметно отступить. Наш Военный Вождь стоял близко от нас, желая увидеть, какой эффект произведут на врага наши ружья. Мы находились ещё на слишком большом расстоянии, чтобы сделать точное попадание в цель, поэтому мы попросили его продвинуть нашу линию вперёд. Мы все прошли ярдов на шестьдесят дальше. Мы вытянулись на земле за щитами, выжидая удобного случая, когда Змеи начнут целиться из луков и откроются нам. Дождавшись нужного момента, каждый из нас выстрелил, убив или смертельно ранив врага.

Наш Военный Вождь остался доволен результатом. Змеи, обнаружив, что сразу много воинов рухнуло на землю, немедленно спрятались за свои щиты. Тогда Военный Вождь поставил нас, владеющих ружьями, через каждых двух воинов вдоль всей линии. Наши выстрелы привели Змей в ужас.

Бой начался около полудня, и солнце не прошло после этого и половины пути, а мы уже видели, как некоторые из врагов отползали от своих щитов и пускались наутёк. Обнаружив это, наш Военный Вождь обратился к младшим вождям, чтобы они приготовили людей для общего броска, как только он даст сигнал. Он вышел вперёд со своим копьём и, позвав остальных за собой, побежал на врагов. Через мгновение мы все следовали за ним. Большинство Змей побежало от нас, но некоторые стали храбро драться. С нашей стороны погибло десять человек и многие получили ранения.

На следующее утро Военный Вождь произнёс речь, восхваляя храбрость воинов. Он велел воздвигнуть большую Военную Палатку, дабы отпраздновать победу. К установлению палатки приступили немедленно, и к полудню она была закончена.

Военный Вождь теперь кликнул других вождей и распорядился, чтобы они созвали своих воинов в Палатку. Вскоре все пришли. У тех, кто потерял своих родственников, лица были покрыты чёрной краской. Те, которые сразили врагов или хотели, чтобы о них так думали, поверх чёрной краски провели красные полосы. Те, кто не выделился ни тем, ни другим, вымазали лица красной охрой. Мы, которые владели ружьями и тем самым отличались от всех остальных воинов, не раскрашивали наших лиц до тех пор, пока Военный Вождь не распорядился, чтобы мы разрисовали наши лбы и наши глазницы чёрной краской, а остальное лицо – красной. Снявшие скальпы вышли вперёд со скальпами, чисто выскобленными и туго натянутыми на круглые каркасы, к которым была приделана рукоятка. Их насчиталось более пятидесяти человек. Они громко кричали, издавая победные кличи. Когда всё это закончилось, Военный Вождь сказал им, что если у кого-то и было право взять военный трофей, то это у нас, то есть у тех, кто сражался при помощи ружей и помог добиться победы. Он сказал, чтобы нам отдали десять скальпов. Так и было сделано. Он дал каждому из нас по скальпу.

Те, у которых лица были выкрашены в чёрный цвет в знак скорби по погибшим родственникам, выступили вперёд и потребовали, чтобы им тоже дали скальпы. Это долго обсуждалось с теми, кто добыл скальпы. Наконец, заговорили те, которые сняли скальпы с врагов, которых они лично убили. Они заявили, что души тех погибших принадлежали им, поэтому они хотели передать души поверженных врагов в качестве рабов, которые будут сопровождать их скончавшихся родственников в иной мир. Те же индейцы, которые срезали скальпы с мертвецов, найденных на поле брани, не знали, что сказать, ведь души этих убитых не принадлежали им. Снова началось бурное обсуждение. В конце концов старые вожди пришли к заключению, что послать душу убитого в качестве раба в мир иной мог только воин, собственноручно сразивший врага. Многие не были удовлетворены решением вождей, так как хотели обеспечить погибшим родственникам спутников в мире мёртвых, но ничего поделать с решением вождей не могли.

После этого старые вожди повернулись к нам и выразили нам своё восхищение, свою признательность. Они сказали, что каждый из нас убил по два, а то и больше врагов; они сказали, что по возвращении домой мы должны будем посоветоваться, кому из наших умерших родственников предоставить души уничтоженных врагов, чтобы они служили им спутниками в мире мёртвых.

Когда все военные церемонии были завершены, стойбище осталось на границе со страной Змей. Мы охотились на бизонов и на оленей, которых бродило повсюду великое множество. Нам очень хотелось поглядеть на лошадь, о которой мы столько уже слышали. В конце концов, когда наступила осень, мы услышали, что кто-то убил лошадь стрелой. Верхом на лошади ехал индеец-Змея, но ему удалось ускользнуть. Многие из нас пошли поглядеть на убитую лошадь. Нам показалось, что она была похожа на оленя, который сбросил рога. Мы не знали, как обозвать это животное. Оно было рабом у человека, как собака, на которой принято перевозить домашний скарб, поэтому мы назвали его Большой Собакой.

Ужас, который мы навели на врагов нашими ружьями, привёл к тому, что крупных сражений с тех пор больше не происходило. Вся наша война свелась к мелким засадам или нападениям на небольшие стоянки. Обычно мы имели преимущество над врагами, так как у нас были ружья, железные наконечники стрел, длинные ножи, плоские штыки и топоры, которые мы получали от торговцев. У нас были все эти вещи, а у Змей не было. То немногое, что им удавалось раздобыть, они захватывали, нападая на наши мелкие стойбища, но с торговцами они не встречались. Поэтому мы всё глубже проникали на прекрасные равнины вдоль Оленьей Реки.

Но внезапно пришла смерть и унесла более половины наших людей. Это была оспа, о которой мы ничего прежде не знали. Мы получили её от Змей. Как-то раз наши лазутчики отправились на разведку и вернулись с сообщением о том, что увидели большой лагерь. Лагерь был слишком велик, чтобы мы могли напасть на него. Кроме того, было что-то подозрительное в том лагере. С высокого косогора лазутчики хорошо обозревали всю деревню, но так и не увидели ни одного охотника, отправляющегося за дичью. Людей не было видно, между тем, совсем близко к лагерю паслись бизоны. Они приметили несколько лошадей, но никто не находился возле них, никто не охранял их. Нас всех это очень обеспокоило. Мы решили, что это была военная хитрость. Наши воины решили, что поблизости должна была стоять другая, более крупная деревня Змей, откуда непременно примчалась бы подмога, если бы мы осмелились напасть на эту, сильную без всякой помощи деревню. Такое уже случилось однажды, и мы потеряли много людей.

Военный совет принял решение, разведчикам велели вернуться и разузнать, нет ли поблизости второго лагеря Змей. Мы же тем временем продвинулись нашим стойбищем вперёд. Лазутчики пришли обратно и сказали, что никаких других палаток нигде не было. Сами же они полагают, что слишком долго ходили в поле зрения лагеря Змей и поэтому их наверняка обнаружили.

Утром, едва забрезжил рассвет, мы напали на палатки. Мы распарывали нашими плоским штыками пологи жилищ и врывались внутрь, готовые драться. Но наши воинственные кличи внезапно стихли. Наши глаза расширились от ужаса. Во всём лагере не было никого, кто мог бы сразиться с нами. Все враги лежали мёртвыми или умирающими. Каждый из них был похож на сплошную гниющую массу. Мы не прикоснулись к ним, но быстро покинули их палатки и провели совет, решая, как нам поступить. Мы единодушно думали, что Злой Дух сделался правителем этого стойбища и уничтожил всех его обитателей. Мы пришли к заключению, что надо забрать лучшие из вражеских палаток и всё остальное, что было в хорошем состоянии. Так мы и поступили. Мы также взяли нескольких их лошадей и возвратились в нашу деревню.

На второй день после этого болезнь внезапно разразилась в нашем лагере. Она мчалась из палатки в палатку так быстро, будто Злой Дух переносил её. Мы не могли даже подумать, что болезнь могла передаваться от одного человека к другому, ведь никакой человек не способен передать свою рану другому.

Мы страдали меньше тех, которые жили возле реки. Они бросались в воду и гибли там. Нас было мало, скончалась примерно треть, но в некоторых других лагерях были палатки, в которых умерли все обитатели.

Когда болезнь, наконец, отступила от нас, мы двинулись в путь, чтобы отыскать наших людей. Мы совсем не пели и не плясали, мы плакали, причитали, выли, выражая нашу скорбь по умершим соплеменникам. Мы больше не думали о войне. Нам хватало забот, связанных с охотой и заготовлением провизии для наших семей, ведь мы поглотили все запасы сухого мяса, пока лежали и болели. Но к этому времени бизоны и красные олени все ушли. Мы не встретили даже половины тех стад, которые паслись там прежде. Мы не знали, куда они подевались. Мы думали, что Добрый Дух покинул нас и отдал на растерзание Злому Духу. То немногое, чем мы владели в тот момент, мы отдавали в качестве жертвы Злому Духу, умоляя его оставить нас в покое и переброситься на наших врагов. Доброму Духу мы предлагали перья, ветви деревьев, душистую траву. Наши сердца совсем упали, нас преследовало уныние. Мы знали, что никогда не станем прежними людьми. Нашим единственным занятием стала охота ради того, чтобы прокормить наши семьи. Мы также били бобров, волков и лис, чтобы обменивать их у торговцев на нужные нам вещи. Но о войне мы больше не помышляли.»

Вот какую историю поведал старый индеец о днях своей молодости, о далёком прошлом племени Черноногих.

Оглавление

БЕЛЫЕ ЛЮДИ