Горец-победитель (fb2)

- Горец-победитель [Highland Champion] (пер. Виктория Владимировна Челнокова) (Мюрреи/Murray Family - 11) 719K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Ханна Хауэлл

Ханна Хауэлл
Горец-победитель

Глава 1

«Что за ангел стоит рядом с братом Мэтью? – подумал Лайам, глядя из-под полуприкрытых век на хмурую парочку, наклонившуюся над ним. – И почему не удается полностью открыть глаза?»

Его толкнул очередной приступ боли, и когда он застонал, Мэтью и ангел склонились ниже.

– Думаешь, он выживет? – спросил Мэтью.

– Да, – отозвался ангел, – хотя какое-то время будет жалеть, что не умер.

Как странно. У ангела такой голос, который вызывает у мужчины мысли о спальне с камином, о нежной обнаженной коже и густой меховой шкуре, подумал Лайам. Он попробовал поднять голову, но движение причинило нестерпимую боль. Такое ощущение, будто он попал под лошадь, и может даже, под десяток очень больших лошадей.

– Красивый парень, – сказал ангел, и женская рука, маленькая, нежная, погладила Лайама по лбу.

– Как ты можешь видеть, что он красивый? Он выглядит так, будто его швырнули на землю и по нему проскакал табун.

Они с Мэтью всегда думали одинаково, вспомнил Лайам. Мэтью – один из немногих, по кому Лайам скучал, покинув монастырь. Сейчас он скучал по прикосновению маленькой ручки ангела.

Рука осторожно погладила его по лбу, но это легкое прикосновение, казалось, сняло какую-то часть боли.

– Я вижу, что он высок и хорошо сложен.

– Ты не должна замечать подобные вещи!

– Фи, кузен, я же не слепая.

– Может, и не слепая, но все равно это неправильно. А он сейчас не в лучшем виде, как можно заметить.

– Уж это точно. Однако я думаю, что его лучший вид очень хорош, правда? Может, он так же красив, как наш кузен Пейтон, как ты считаешь?

Мэтью презрительно фыркнул:

– Красивее. По правде говоря, я никогда не верил, что он у нас останется.

Выходит, кто-то по его внешнему виду определил, что он не пригоден для религиозной жизни? Лайам считал, что это не слишком справедливое суждение, но не мог подать голос, чтобы высказать свое мнение. Несмотря на боль, его сознание оставалось ясным, но он не мог позвать их или каким-нибудь движением показать, что слышит, как они его обсуждают. Хотя он видел их из-под ресниц, глаза не открылись достаточно, они не могли заметить, что Лайам очнулся.

– Думаешь, у него не было истинного призвания? – спросил ангел.

– Не было, – ответил Мэтью. – Он любил учиться, быстро все схватывал, но мы не многому его научили. Монастырь у нас маленький, бедный, это не какое-то солидное учебное заведение. Я думаю, для него здесь было слишком тихо, слишком мирно. Лайам скучал по своей семье. Я знаком с его родичами и могу его понять: большущая толпа здоровенных, горластых, невоспитанных мужчин. Образование несколько смягчило в нем эти черты, но не изжило до конца. По-моему, монастырская рутина, однообразие наших дней начало изнурять его дух.

Лайам слегка удивился, что старый друг так хорошо его знал. Он действительно был неугомонным, да и сейчас остался таким же. Тишина и строгий режим монастырской жизни постоянно давили на него, он задыхался и скучал по родственникам. На какой-то момент Лайам даже порадовался, что не может говорить: он боялся, что стал бы просить позвать их, как брошенный ребенок.

– Да, это тяжело, – сказал ангел. – Больше всего меня удивляет, как ты смог вписаться в эту жизнь. Наверное, у тебя такое призвание, да?

– Да, – согласился Мэтью. – С детства. Но ты не думай, что я все забыл, Кайра. Временами мне бывает очень тоскливо без вас, но здешнее братство – тоже своего рода семья. Вероятно, я вскоре вас навещу. Я стал проводить много времени в размышлениях о том, как вы там выращиваете зерно, все ли здоровы и сильны по-прежнему, и многое в таком роде. В письмах всего не расскажешь…

– Не расскажешь. – Кайра вздохнула. – Я тоже скучаю, ведь уже шесть месяцев, как я уехала.

«Кайра», – повторил в уме Лайам. Прекрасное имя. Он попробовал, невзирая на боль, шевельнуть рукой, а когда рука не подчинилась команде, его охватила паника. Похоже, он привязан к кровати, но… почему они это сделали? Не хотят, чтобы он двигался? Или у него такие серьезные травмы? А может, он ошибается и они не собираются оказывать ему помощь? Значит, он просто пленник?

Когда эти вопросы пронеслись в его голове, Лайам напрягся и натянул узы, но свирепая боль, пронзившая его тело с головы до пят, заставила несчастного застонать.

Мягкие маленькие ручки легли – одна на его лоб, другая на грудь, и он затих.

– Кажется, молодой человек очнулся, кузен, – сказала Кайра. – Тихо, сэр, лежите, спокойно.

– Почему меня привязали? – Лайам с трудом выдавил слова сквозь стиснутые зубы; при этом сильная боль сказала ему, что его лицо, без сомнения, жестоко избито.

– Чтобы ты не шевелился, Лайам, – спокойно ответил брат Мэтью. – Кайра не думает, что сломано что-то еще, а правую ногу мы зафиксировали, но ты весь разбит, и это нас тревожит.

.– Да, вас избили почти до смерти, сэр. Вам лучше оставаться совершенно неподвижным, чтобы не добавить новых повреждений. Вам очень больно?

Лайам выругался, настолько глупым был вопрос, и тут же услышал, как потрясенно ахнул брат Мэтью.

К его удивлению, Кайра тихо засмеялась.

– Действительно, глупый вопрос, – сказала она. – У вас на теле нет живого места, а правая нога сломана. Перелом чистый, я его вправила. Прошло три дня, но нет признаков нагноения или заражения крови, так что все очень скоро заживет.

– Лайам, мы с Кайрой принесли тебя в коттедж, тот, что стоит на краю монастырской земли. Боюсь, братья не разрешили бы ей ухаживать за тобой в пределах монастыря. – Мэтью вздохнул. – Они и так не слишком рады ее присутствию, хоть она живет вдали от них, в гостевом доме. Особенно возбужден брат Пол.

– Возбужден? – буркнула Кайра. – Кузина Элcпет сказала бы, что он…

Мэтью перебил ее:

– Я прекрасно знаю, что бы сказала кузина Элспет: по-моему, она слишком долго прожила среди этих буйных военных. У нее язычок слишком свободный, настоящей леди не приличествует так говорить.

Кайра фыркнула:

– Ну знаешь, кузен, ты что-то стал слишком благочестивым.

– Конечно, я же монах; нас учат быть благочестивыми. Ладно, если хочешь, я помогу тебе дать Лайаму какое-нибудь питье или сделать перевязку, а потом мне надо возвращаться в монастырь.

– Сначала проверь, может, ему надо облегчиться – сейчас самое время, раз он просыпается, – а я пока сбегаю в монастырский огород за травками и мигом вернусь.

– Он просыпается? Что ты имеешь в виду? – Мэтью повернул голову, но в ответ услышал только стук двери. – Никудышная девица, – сердито проворчал он.

– Она кузина? – спросил Лайам и понял, что у него повреждено не только горло, но также челюсть и рот.

– Ну да, эта особа – моя кузина. Одна из безбрежной орды моих кузин, если уж говорить начистоту. Мюррей, помнишь?

– Пресвитерианка?

– Да, как и я, и как ее бабушка. А теперь к делу: боюсь, как бы я ни старался, тебе будет больно.

Мэтью оказался прав. В какой-то момент Лайам закричал, но от этого ему стало только хуже, и он с благодарностью воспринял накрывшую его темноту.

– О Господи, он побледнел еще больше! – Кайра выложила травку на стол и подошла к кровати, на которой лежал Лайам.

– Он страдает от мучительной боли, а я, боюсь, ему еще добавил. – Мэтью покачал головой.

– Ничего не поделаешь, кузен. И все-таки ему уже лучше, но такие раны медленно заживают. На нем нет живого места; просто чудо, что сломана только одна нога.

– Ты уверена, что он всего лишь избит?

– Избит, я в этом не сомневаюсь. Может быть, его еще и сбросили с горы. Некоторые раны могли получиться от того, что тело катилось по каменистому склону, а потом упало на камни. Он так и не смог тебе рассказать, что случилось?

– Конечно, нет. Он произнес одно-два слова, потом закричал от боли и с тех пор находится вот в таком состоянии. – Мэтью вздохнул. – Хотелось бы мне понять, в чем тут дело. Кто и зачем сделал с ним такую ужасную вещь? Я, правда, мало с ним виделся после того, как он от нас уехал, но Лайам не такой человек, чтобы наживать врагов, тем более таких злобных.

Кайра без нужды проверила крепость веревок, которыми Лайам был привязан к кровати, и внимательно посмотрела на своего пациента.

– Подозреваю, что в ком-то он мог вызывать нешуточную ревность.

Мэтью нахмурился. Кажется, его кузина слишком сильно заинтересовалась Лайамом Камероном, и это нечто большее, чем интерес лекаря к пациенту. Лекарь не стал бы так часто трогать густые темно-рыжие волосы Лайама. Разумеется, сейчас Лайам не в лучшем виде, после жестокого избиения он потерял часть своей красоты, но в теле и в лице осталось вполне достаточно привлекательности, чтобы вызвать любопытство у Кайры.

Мэтью попробовал посмотреть на Кайру как на женщину, а не просто кузину, с которой играл в детстве, и вытаращил глаза, поняв, что из приставучей девчонки она превратилась в красавицу. Маленькая, изящная, при этом женственная – у нее хорошей формы грудь и округлые бедра; иссиня-черные волосы заплетены в косу, свисающую до пояса, а цвет волос подчеркивает белизну и чистоту кожи. Овальное личико придавало ее красоте изысканность, носик был прямым, в маленьком подбородке чудится намек на силу характера. Но что особенно должно было привлечь интерес мужчины, так это ее глаза: под аркой изящных черных бровей, под сенью густых ресниц они сияли зеленью, невинные и в то же время таинственно-глубокие. Мэтью даже вздрогнул, когда понял, что большой рот и пухлые губы, как и улыбка, могут быть воплощением невинности, но многие мужчины увидят в ней повышенную сексуальность. Он вдруг испугался, не допустил ли серьезную ошибку, позволив кузине ухаживать за таким мужчиной, как Лайам Камерон.

– Что-то у тебя слишком свирепое лицо, кузен, – усмехнулась Кайра, готовясь растирать мазь для Лайама. – Он не умрет, я тебе обещаю, хотя выздоровление займет много времени.

– Я тебе верю. Одна из причин, почему Лайаму было трудно жить в монастыре, – это…

– Там нет девушек, которым можно улыбаться. – Кайра насмешливо хмыкнула, видя, как сердитое выражение испортило мальчишечье красивое лицо кузена. – По-моему, этот человек, как и наш кузен Пейтон, имеет подход к девушкам. Ему достаточно просто улыбнуться, и…

– А по-моему, ему даже улыбаться не надо, – проворчал Мэтью.

– Может, и не надо. Ладно, не смотри так мрачно, сейчас он для меня не опасен, так ведь? А когда Лайам подлечится настолько, что сможет улыбаться, он будет опасен, только если я этого захочу. Неужели ты думаешь, что с такими родственниками, как у меня, я не научилась обращаться с мужчинами? – Кайра прищурившись посмотрела на Лайама. – И разве он плохой человек? Вряд ли он подлый, бессердечный совратитель невинности.

Мэтью вздохнул.

– Ничего такого я о нем не говорил.

– Тогда о чем беспокоиться? Лучше будем беспокоиться о своих делах, они куда более важны, чем вопрос, буду я или не буду сопротивляться сладким улыбкам красивого парня. Кузен, я прожила здесь два месяца, и за это время от моих врагов не поступило никаких известий, так что я думаю, можно попробовать вернуться домой в Донкойл.

– Понимаю, хотя… Меня очень смущает, что не приехал ни один из твоих родственников. Неужели их не удивляет, что ты так долго живешь в мужском монастыре и монахи тебе это разрешают?

Кайра подавила внезапно вспыхнувшее чувство вины: она так и не сообщила кузену, что не поддерживает контакты с семьей.

– Гости в монастыре не редкость – и мужчины, и женщины, а я хорошо заплатила за эту привилегию.

Мэтью смутился, потому что это была жестокая правда, и кузина с улыбкой похлопала его по руке:

– Оно того стоило: мне нужно было укрыться и залатать душевные раны, преодолеть страх и горе, убедиться, что когда я вернусь домой, я не приведу за собой к воротам Донкойла этого убийцу, ублюдка Рауфа.

– Твоя семья всегда защитит тебя. Они считают это своим долгом, своим правом и будут недовольны, что ты ими пренебрегла.

Кайра прищурилась:

– Признаю, но с этим я как-нибудь справлюсь, а пока мне надо решить, что делать. Дункан взял с меня слово, и я должна крепко подумать, как его сдержать и чего это будет мне стоить.

– Понимаю, это нелегко: Рауф – злобный и опасный противник. Но все-таки ты поклялась мужу проследить, чтобы его люди не страдали под правлением Рауфа, если он проиграет сражение. Дункан проиграл и умер той же ночью, а это значит, что твое обещание было клятвой у смертного одра. Тебе придется сделать все возможное, чтобы ее сдержать. – Мэтью поцеловал кузину в щеку и пошел к двери. – Увидимся завтра. Спокойной ночи, Кайра.

– И тебе того же.

Как только кузен ушел, Кайра со вздохом опустилась на стул возле кровати Лайама Камерона. Мэтью кажется, что все очень просто; хотела бы она, чтобы это было так. Клятва, которую она дала своему бедному, злосчастному мужу, лежала тяжким грузом на ее сердце, как и судьба людей Арджлина. Дункан очень заботился о своих людях, все они слабые и немного странные. Грустно думать, как они будут страдать под властью Рауфа. Кайра молилась за них каждый вечер, но не могла избавиться от чувства вины за то, что сбежала. Хотя не все из того, о чем просил Дункан, казалось ей правильным, люди Арджлина больше не могут ждать, пока она будет разбираться со своими сомнениями. Пора, давно пора что-то сделать.

Она не спеша протерла Лайама мягкой тряпкой, смоченной в холодной воде. Хотя у него не было жара, но после обтирания он стал спокойнее. Кайра была уверена, что этот сильный мужчина выздоровеет. К тому времени как он сможет сам о себе позаботиться, она должна будет решить, что делать с Арджлином и Рауфом. Как только она узнает, почему напали на Лайама, и будет уверена, что враги больше не будут за ним охотиться, она оставит его на попечение монахов и отдастся собственному предназначению.

При мысли, что придется покинуть Лайама, Кайра почувствовала укол сожаления и чуть не засмеялась. Какая нелепость: он весь покрыт синяками и за много дней не сказал ей трех слов. Возможно, необычная связь с ним возникла потому, что это она его нашла. Ее невольно тянула к нему странная смесь мечтаний и неизбежности. Это слегка пугало Кайру, потому что хотя такое у нее уже бывало раньше, но она никогда еще не понимала все так отчетливо и чувства не были так сильны. Она не могла избавиться от ощущения, что на этот раз ею движет нечто большее, чем простое желание залечить его раны.

– Глупости, – пробурчала Кайра, обтирая кожу больного сухой тряпкой, и покачала головой. Наверное, надо будет подать весть его людям; подумав об этом, она принялась готовить бульон, которым накормит его, когда он очнется. По словам кузена, родня сэра Лайама была вполне способна взять его под защиту, но Кайра быстро отвергла эту идею по той же причине, по которой не дала кузену сразу послать за Камеронами. Возможно, сэр Лайам этого не хочет; может быть, он не желает ввергнуть семью в те же беды, которые преследуют его. Такая позиция вызывала у Кайры сочувствие, потому что и она тоже не спешила посвящать семью в свои трудности.

Наверное, это все же глупо, хотя она не сделала ничего плохого, не накликала беду или опасность. Если бы кто-то из ее семьи оказался в такой же беде, она бы с готовностью пришла ему на помощь – такова инстинктивная потребность защитить любимых. Когда ее семья узнает правду, они рассердятся, может, даже обидятся, но поймут ее, потому что в глубине души знают: сами они поступили бы так же.

Если этот человек близок своей семье, как ей внушала кузина, он бы тоже так сделал, подумала Кайра. Когда она в последний раз виделась с кузиной Джиллианной, то многое услышала о Камеронах. Хотя эти истории рассказывались для того, чтобы позабавить слушателей, из них следовало, что у Камеронов такая же сплоченная семья, как у нее. Надо было также считаться с мужской гордостью сэра Лайама. Несомненно, он ощетинится против идеи оповестить всех о его беспомощном положении. Нет, решила Кайра, нельзя посылать за его людьми без разрешения.

Она перекусила хлебом, сыром и холодной олениной, потом наскоро помылась и, устроившись на топчане с соломенным тюфяком, долго лежала, глядя на огонь, в ожидании момента, когда придет сон. Она ненавидела это время ночи, ненавидела тишину, ненавидела то, что сон задерживается, оставляя ее наедине с воспоминаниями.

Как Кайра ни старалась, она не могла отделаться от этих мрачных картин; в лучшем случае ей удавалось подавить их на некоторое время.

Дункан был хорошим человеком: красивым, ласковым но Кайра его не любила и из-за этого до сих пор чувствовала себя виноватой. В возрасте двадцати двух лет она решила, что больше нельзя ждать, когда в ее жизнь войдет великая, страстная любовь; ей хотелось иметь дом и детей. Хотя она любила свою семью, внутри нарастала потребность расправить крылья, пойти собственной дорогой. Обычно брак не делает женщину свободнее, но инстинкт говорил Кайре, что Дункан никогда не станет ее подавлять. Он хотел партнерства, и, зная, как редко такое встречается, Кайра ответила согласием, когда он сделал ей предложение.

Ее семья, разумеется, не одобрила этот поступок, особенно бабушка, леди Молди, и кузина Джиллианна. Их особый дар сказал им, что Кайра не любит мужчину, за которого собирается замуж. Хотя они чувствовали ее беспокойство, причину которого она сама не могла объяснить, все же не надавили на нее, уважая ее выбор.

Для Кайры и сейчас оставалось загадкой, почему она почувствовала тревогу сразу, с того момента, как приняла предложение Дункана. Проблемы между ними начались через несколько часов после свадьбы, а через несколько дней, уже в Арджлине, начались проблемы с Рауфом. Сначала она думала, что этим и объяснялись странные чувства, мучившие ее, но теперь была в этом не так уверена. Инстинкт подсказывал ей, что загадка все еще не разгадана.

Кайра уже начала погружаться в блаженный сон, как вдруг больной хрипло закричал. Вскочив, она накинула халат и бросилась к нему: он изо всех сил натягивал путы и бормотал свирепые ругательства.

Погладив его по лбу, Кайра заговорила с ним, тихо сообщая, где он находится, кто о нем заботится, и уверяя, что он уже в безопасности.

Она даже удивилась тому, как быстро он успокоился.

– Джоулина? – прошептал Лайам. Интересно, почему она так рассердилась, когда он назвал чужое женское имя?

– Я Кайра. – Она накрыла руками его руки, чтобы он не натягивал путы.

– Кайра? – Он вздохнул и схватил ее за руку. – Да, Кайра. Черные волосы. Спутал. Я ведь не дома, в Дабхейдленде…

– А-а. Она ваша целительница? – Кайра попыталась высвободить руку, но Лайам держал ее крепко, и она опустилась на стул возле кровати.

– Жена Сигимора, хозяйка Дабхейдленда. Я подумал, что я дома.

– Вы уже говорили. Если желаете, могу вам дать болеутоляющее.

– Нет. Мне показалось, что меня опять схватили. Кайра видела, что ему больно говорить, и все же не удержалась и спросила:

– Вы помните, что с вами случилось?

– Меня поймали, потом избили и сбросили вниз. Это вы меня нашли?

– Да. Я и мой кузен Мэтью.

– Хорошо. Здесь безопасно?

– Да, безопасно. – Она еще раз попыталась выдернуть руку, и опять неудачно.

– Останьтесь. – Лайам тяжело вздохнул. – Пожалуйста, останьтесь.

Молча выругав себя за слабость, Кайра отозвалась на его мольбу и осторожно придвинула стул поближе к кровати, дожидаясь, когда он отпустит ее руку. Через несколько секунд тишины она подумала, не заснул ли больной, но он по-прежнему крепко держал ее руку, а потом большим пальцем начал поглаживать тыльную сторону ладони. Внутри у нее разлилась тревожащая теплота, но остановить его Кайра не решилась.

Плохо дело. Легкое поглаживание пальцем ничего не значит. Вообще-то рука была очень симпатичная, с длинными, элегантными пальцами, но такая ничтожная ласка не должна бы вызывать интерес. Или должна? Кайра посмотрела на разбитое лицо сэра Лайама и вздохнула. Как видно, ко всем ее бедам добавилась еще одна: мужчина, которого она не знает, с такой распухшей, синей физиономией, что ей можно пугать детишек, умеет вызвать волнение в крови простым прикосновением пальца.

Глава 2

Лайам открыл глаза и почувствовал странную искру предчувствия, связанного с его болью. Он гадал, что бы это могло быть, поскольку проснуться – значит в полной мере ощутить боль. Только тут он понял, что держит чью-то руку. Надо надеяться, он не цепляется за брата Мэтью? Вряд ли – рука маленькая и слишком мягкая: такая одним своим видом смягчает тело и душу.

Потом он вспомнил про женщину и осторожно повернул голову, стараясь припомнить, как ее зовут. Ах да, Кайра. Лайам стал внимательно разглядывать очаровательную нежную ручку и толстую черную косу женщины. Стул был вплотную придвинут к кровати, и Кайра спала наполовину на стуле, наполовину – на его кровати. Он вспомнил, что был привязан, но она развязала все, кроме правой ноги. Щека лежала у него на животе, и он мысленно посетовал на то, что их разделяет покрывало. Лайам смотрел на руку, которую прижимал к груди, и гадал, сколько же времени он держит в плену эту красавицу. Хотя он чувствовал себя виноватым за то, что ей приходится спать в таком неудобном положении, и понимал, что, когда она проснется, у нее все будет болеть, но все-таки медлил с тем, чтобы освободить ее.

Она спала, как невинное дитя, и лишь рисунок чувственного рта намекал на страстность натуры. Женщина была красива, и, возможно, когда она входила в комнату, мужчины бросали на нее сначала всего лишь краткий, любопытный взгляд, но вскоре смотрели снова и снова, пока она полностью не захватывала их интерес чистотой своих черт. Лайам вдруг вспомнил ее голос – певучий и нежный; несомненно, достаточно ей заговорить, и она надежно привлечет к себе внимание.

Он почувствовал, как нежная рука зашевелилась в его руке, и с трудом удержался от желания сжать ее покрепче. Его сиделка сдвинула руку на его сердце и вдруг свела брови. Можно было подумать, после одного лишь этого движения она поняла, что он проснулся, но Лайам знал, что такого не может быть. Потом Кайра медленно подняла голову и, посмотрев на него, медленно распрямилась и поморщилась, почувствовав, что от неудобного положения ее тело затекло.

Встретившись с Лайамом взглядом, она смутилась: ее голова только что лежала у него на животе, рука – на груди. Потом она вспомнила, как он не выпускал ее руку даже во сне, и смущение прошло.

На этот раз глаза больного выглядели не такими затекшими, хотя лицо по-прежнему представляло собой огромный синяк. Зато глаза – настоящий инструмент обольщения! Большие, красивого голубовато-зеленого цвета, окруженные по-женски длинными густыми ресницами, они загадочно мерцали. Однажды она уже видела такое и, чтобы стряхнуть очарование, даже покрутила головой.

– Сегодня вы выглядите лучше, – приветливо сказала она.

– Правда? А чувствую себя как раздавленный. – Лайам слегка поморщился: разбитые губы протестовали против любого движения.

– Так будет еще некоторое время, но уже скоро вы начнете ругать свою ногу за то, что она держит вас в постели.

– А, перелом! Понимаю, вы говорили что-то такое…

– Вам повезло: у вас очень чистый закрытый перелом, но все равно вам нужно быть очень осторожным. Я не стала отвязывать ногу, пока вы спали, потому что она должна быть хорошенько зафиксирована. – Кайра встала и расправила юбки. – Трудно сказать, сколько вам еще так лежать…

Она раздумывала, не спросить ли, нужна ли ему еще какая-нибудь помощь, и тут очень кстати появился брат Мэтью. Кайра облегченно вздохнула и вышла из домика. Она могла спокойно обращаться с мужчиной, лежащим без сознания, но когда он бодрствует и у него такие красивые глаза – совсем другое дело. Даже при том, что он – всего лишь истерзанное тело, она не могла оставаться беспристрастной, да и какая женщина смогла бы, если он такой красивый! Однако ей не хотелось, чтобы он заметил ее симпатию: это привело бы к осложнениям, на которые у нее сейчас не было времени.

Быстренько сбегав в кусты, Кайра остановилась возле колодца и помылась, насколько это можно было сделать не раздеваясь. С тех пор как она заметила, что брат Пол за ней подглядывает, она стала осторожнее. Кажется, он считает, что это она виновата в его греховных мыслях и желаниях.

Вздохнув, Кайра вернулась в дом. Ее терзало гнетущее чувство, что скоро у нее будут проблемы, и ей не становилось легче от мысли, что ни одна женщина не осталась бы равнодушной к такому мужчине, как Лайам Камерон. Ее все еще язвило воспоминание, что муж не хотел ее, и меньше всего она хотела снова испытать такое же унижение.

Мэтью осторожно уложил Лайама на кровать, и Лайам, распростершись на подушках, стал ждать, когда боль хоть немного утихнет. Монах отер тело больного от пота, и теперь он лежал слабый и беспомощный, как младенец. Это было унизительно, но Лайам не мог не признать, что ему все же стало легче.

– Кайра скоро придет и покормит тебя. – Мэтью внимательно посмотрел на него.

– Да, ужасно хочется есть…

– Это хороший знак. Признаюсь, когда мы тебя нашли, было мало надежд, что ты выживешь.

– А как вы меня нашли? Не думаю, что на меня напали на монастырской земле.

– Нет, но все равно здесь, неподалеку. У кузины есть дар, как у многих Мюрреев. Мы держим это в секрете, потому что некоторые считают, что этот дар – не от Бога, но… Кайре было видение: ей сказали, что произошло и где тебя искать. Значит, Бог пока не хочет забирать тебя.

– Не думаю, что Он вообще захочет меня принять, старина. После того как я отсюда ушел, я не слишком следовал вашим правилам.

– Это меня не удивляет. – Видя, что Лайам забеспокоился, брат Мэтью улыбнулся: – Не принимай за оскорбление, дружище. Некоторые люди могут быть истинно верующими, но мирская жизнь дает мало шансов следовать правилам монахов и священников. Как ни грустно, но не все монахи имеют возможность вернуться к прежней жизни, как ты; они остаются в церкви, становятся жалкими, и из-за них нас всех часто обзывают плохими кличками. Мы страдаем за их грехи. У монахинь то же самое. Я уверен, что если бы тебя заставили, ты имел бы успех на церковном поприще и делал все, чтобы сдержать обет, но ты не был бы счастлив. Это не вина и не грех. В конце концов, кто-то должен нести и преумножать слово Господне, верно?

– Верно, хотя, насколько я понимаю, мне пока ничего не удалось преумножить. Если это и грех, то небольшой. Мой лэрд, кузен Сигимор, хмуро смотрит на тех, кто плодит незаконнорожденных, и я тоже. Я хотел бы иметь жену, но у меня нет ни земли, ни особого богатства.

– А может быть, ты пока еще не встретил такую женщину, которая полюбила бы тебя не только за красивое лицо.

– Да, возможно. Так или иначе, но это лицо больше не будет красивым.

– А я думаю, ты непременно поправишься. Кайра сказала, ничто, кроме ноги, не переломано, хотя нападавшие старались повредить именно лицо. Особенно она удивляется тому, что нос не сломан.

Входя в дом, Кайра услышала последние слова кузена.

– Подозреваю, им было трудно попасть в лицо. И потом, они же хотели вас убить?

– В этом я не уверен, – задумчиво отозвался Лайам. – К тому времени как меня сбросили со скалы, я был в полубессознательном состоянии, и не могу с уверенностью сказать, что именно произошло.

– Сколько их было? – спросил Мэтью.

– Четверо.

– Тогда тебе очень повезло, что ты все еще дышишь.

– Не думаю, что они хотели меня убить; по крайней мере в тот раз: любой из них мог спуститься и добить, но не сделал этого.

– Может быть, и так. С другой стороны, они могли решить, что ты уже умер или скоро умрешь, и не утруждать себя.

– И то правда. Моя лошадь?

– В конюшне, и все твои вещи у нас. Определенно, это не был грабеж.

– Может быть, они просто выдохлись, гоняясь за Гилмором. Он сторонится незнакомцев, особенно мужчин, а бегает быстрее, чем их лошади.

– Когда мы вас нашли, ваш конь был рядом с вами, – сказала Кайра и пошла к очагу, чтобы подогреть бульон с целебными травами. – Преданное животное.

– У вас с ним были трудности?

– О нет. Поначалу Гилмор не доверял кузену и не хотел вас покидать, даже когда мы принесли вас сюда. Мне пришлось завести его в дом, и тогда он увидел, что вы в безопасности. Но все равно понадобилось еще два дня, чтобы уговорить его пойти на конюшню.

– Вы приводили Гилмора в дом?

– Да, потому что он беспокоился. – Кайра по-прежнему сосредоточенно размешивала в большой кружке смесь сидра и толченых целебных трав.

Заметив ухмылку Мэтью, Лайам тихо засмеялся. Впервые с тех пор, как он очнулся в этом коттедже, у него появилась уверенность, что он будет жить: человек, стоящий одной ногой в могиле, не может так веселиться.

– Ага, вы смеетесь! – Кайра поставила кружку с целебным питьем на столик возле кровати. – Это хороший знак. – Она присела на край кровати. – Умирающий редко находит повод для веселья.

Больной стал осторожно глотать питье, которое Кайра ложкой вливала ему в рот. Бульон был жидкий, но насыщенный запахами трав и овощей. Лайам надеялся, что ему не придется долго ждать, когда он сможет жевать, но даже простое глотание жидкости его изнуряло, и в конце концов ему стало ясно, что он еще не скоро окрепнет настолько, чтобы отказаться от кормления с ложечки.

Как только Кайра закончила кормить его, Лайам без сил обвис на подушках.

– Ты хоть знаешь, кто это с тобой сделал? – поинтересовался Мэтью.

– Есть одно подозрение, но я не уверен. Они что-то говорили, пока били меня, но я еще не скоро смогу вспомнить; да и вряд ли это поможет.

– Может, это старый враг из твоего клана?

– Нет, не думаю.

– Ничего, догадаешься, я уверен. Хочешь, мы сообщим обо всем твоей семье?

– Нет, пока я не буду уверен, кто это сделал и почему. Не хочу привести беду к их дверям. – Он нахмурился. – Может, мне следует и отсюда уехать.

– Куда, друг мой? Лучше уж оставайся здесь, покуда не выздоровеешь, а теперь отдыхай. Ничто так не лечит, как сон.

Лайам чуть заметно кивнул и устало закрыл глаза, но, услышав, как брат Мэтью и Кайра уходят, снова открыл их. Несмотря на слабость, он не был готов спать. Боль несколько утихла после трав Кайры, и он хотел какое-то время понаслаждаться этим. Надо было также подумать о видении, которое было спасшей его женщине. Хотя он более-менее верил в такие вещи, а брат Мэтью явно признавал их, Лайам чувствовал, что к ним надо относиться с осторожностью. Нельзя было исключать возможность, что она нашла его не потому, что ей было видение, а потому, что знала о нападении. Идея о причастности его спасительницы к этому нападению вызывала отвращение, но за время службы при дворе короля Лайам усвоил одну вещь: доверять малознакомым людям опасно. Особенно это касалось красивых девушек, мгновенно вызывающих вожделение.

– Кузен, сегодня тебе понадобится моя помощь в саду? – спросила Кайра, снимая с крючка над огнем бульон и вешая на его место горшок с тушеной бараниной.

– Да, лучше тебе остаться здесь. – Брат Мэтью сел за стол у очага. – Если не трудно, почини одежду, которую я принес.

– Нисколько не трудно. – Кайра села напротив него. – Все равно мне тут почти нечего делать, пока он спит.

– Ты закончила рукоделие? Ты ведь изготавливала подарки?

– Да, платье для мамы. Надо будет еще решить, чем украсить платье для бабушки, но у меня впереди еще несколько месяцев. По правде говоря, если бы я не купила полотно и нитки у леди Моррисон, я бы сейчас не делала подарки. А какие чудные кружева. – Кайра покачала головой. – Меня мучает совесть – так мало я за все заплатила.

– Ей были нужны деньги. Многие бы на твоем месте это сделали, если бы узнали, в каком леди Моррисон отчаянном положении. Она была очень благодарна за то, что ты ей дала. – Мэтью посмотрел на горшок, висящий над огнем: – Там баранина?

Кайра засмеялась:

– Да. Ты хочешь со мной пообедать?

– Когда приходится выбирать между тем, чем нас кормят в монастыре, и твоей бараниной, сопротивляться искушению нет сил. А потом мы сыграем в шахматы.

– Ага, ты думаешь, что если проиграешь мне, это будет достаточной платой за баранину?

– Какое высокомерие! – Мэтью поцокал языком. – Я могу и выиграть.

– Если я тебе позволю.

– Ладно, вернусь-ка я лучше в монастырь. – Мэтью встал. – Может, мне вернуться в полдень?

– Чтобы поухаживать за ним? Нет, я сама справлюсь.

Мэтью нахмурился:

– Это неправильно.

– Кузен, я же целительница, а Лайам – больной, привязанный за ногу к кровати. Ступай, займись своими делами, со мной все будет хорошо. Может, я даже найду время сделать овсяные лепешки на меду.

– Нехорошо, девица, искушать мужчину духовного сана, – проворчал Мэтью, но тем не менее отправился восвояси.

Кайра засмеялась и, оставив дверь открытой, чтобы услышать, если ее позовет Лайам, стала набирать воду из колодца. Безусловно, неприлично даже думать о том, чтобы мыться, находясь с мужчиной в одном маленьком домике, но у нее была сильнейшая необходимость принять ванну. Повесит пару одеял вокруг чана с водой, вот и все. Она подумала о брате Поле и решила, что на всякий случай еще закроет дверь на засов.

Лайам едва сдержал стон: после пробуждения боль накинулась на него с новой силой. Он с трудом вспомнил, как заснул, слушая разговор Кайры с братом Мэтью. Вероятно, Кайра добавила в бульон не только болеутоляющие травы, но и снотворное, не спрашивая, хочет он этого или нет.

Оглядев тускло освещенное помещение, Лайам задумался. Сколько же он проспал? Кайра сидела у окна в задней части дома и что-то шила, похоже, женское платье-рубашку; на стуле возле двери лежала аккуратно сложенная мужская одежда – значит, он проспал долго и она многое успела.

Глядя на Кайру, Лайам пытался вспомнить, что слышал перед тем, как провалиться в сон. Его спасители разговаривали, как двоюродные брат и сестра; они говорили об общих знакомых, поддразнивали друг друга. Эта женщина заботилась о нем уже в течение нескольких дней, и у нее имелась масса возможностей навредить ему, например, просто не оказывать никакой помощи. Умри он от полученных ран – и никто не задал бы ни единого вопроса. Может ли он не доверять ей после всего, что она для него сделала?

Однако была одна вещь, из-за которой Лайам все же не спешил с выводами. Почему Кайра живет в крохотном домике, стоящем на монастырской земле? Хотя в монастыре у нее есть родственник – кузен, все-таки странно, что женщина выбрала такое место для отдыха. И почему она не возвращается к семье? Лайам слышал о клане Мюрреев: о них говорили как о дружной семье, где все преданы друг другу.

Кажется, брат Мэтью не сомневался в той истории, которую Кайра ему рассказала, но Лайам знал доброту и наивность этого человека. Он мог быть ослеплен тем, что красивая маленькая женщина – его кровная родственница. Лайам понимал, что Мэтью было бы трудно в ней усомниться, особенно когда он смотрел в ее большие зеленые глаза или на соблазнительный рот.

Подвигавшись в тщетной попытке найти более удобное положение, Лайам понял, что сломанная нога обложена подушками и по-прежнему привязана к кровати. Заметив его движение, Кайра отложила шитье, встала и направилась к нему, а он жалобно смотрел на нее и думал: лучше бы ему покрепче зажмуриться, если хочет сохранить ясность ума.

– А вы быстро поправляетесь, сэр Лайам! – Кайра критически оглядела его.

– Хотелось бы верить, но… – Он мрачно посмотрел на сломанную ногу.

– Боль, от которой вы страдаете, скрывает от вас правду, но я ее узнаю по виду синяков и величине опухоли. То и другое уменьшается гораздо быстрее, чем у других людей, за которыми я ухаживала, и это очень хорошо. Даже ваша сломанная нога выглядит уже не такой опухшей.

– Тогда зачем же ее привязывать? И зачем вы подняли ее на подушки?

– Чтобы вы не очень сдвигали ее во сне, иначе легко повредить тому, что начало заживать. А поднята нога, чтобы уменьшить отек; но я думаю, что вскоре необходимость в этом отпадет. И все равно вам придется еще несколько недель давать ноге отдых, время от времени поднимать ее вверх, как сейчас, но если вы не сделаете какую-нибудь ужасную глупость, то скоро сможете пользоваться ногой почти как здоровый человек. Сначала она будет слабой, но не более того.

Лайам вздохнул.

– И сколько еще недель ждать?

– Примерно шесть; тогда можно будет снять лубки и повязку. Не могу сказать, как скоро вы станете выглядеть столь же грациозно, как раньше: это зависит от вас, но, по-моему, ждать придется недолго – вы молодой, сильный, здоровый, и если будете благоразумны, даже следа хромоты не останется.

– Значит, мне очень повезло? – Он слабой улыбкой ответил на ее улыбку, и Кайра торопливо подсунула ему под спину подушки, помогая сесть. – По-моему, сейчас многим монахам приходится спать на плоской постели.

Она засмеялась низким, хрипловатым смехом, от которого внутри у него разгорелось опасное тепло.

– Некоторые это и так делали, потому что считают грехом спать на мягких подушках, но вы правы, сейчас к ним прибавилось еще несколько человек.

– На этот раз брат Мэтью не придет? – Лайам почувствовал тяжесть в животе, но он не желал, чтобы в таком интимном деле ему помогала женщина.

– Нет, но здесь есть мальчик, который привез сено для вашей лошади. Сейчас я его приведу.

Как только она вышла, Лайам закрыл глаза и процитировал все ругательства, которые мог придумать. Наверное, надо прекратить осторожничать, а всю свою волю направить на то, чтобы не тянуться к ней. Он не мог припомнить ни одной женщины, которая бы возбудила в нем вожделение так быстро. Впрочем она и не пыталась этого делать; в ее манерах не было ни малейшего намека на флирт – ни взглядов искоса, ни завлекательных улыбок. И все же, несмотря на боль во всем теле, Лайам хотел ее так, как никогда в жизни не хотел ни одну женщину.

Вскоре Кайра вернулась, ведя за собой худощавого подростка. Сообщив, что его зовут Кестер, она быстро вышла, а юнец, глядя ей вслед, вздохнул. Очевидно, мальчик уже достаточно вырос, чтобы страдать от невнимания женщины. Лайам должен бы был находить утешение в том, что не один он околдован Кайрой, но в отличие от него Кестер не играл со своей жизнью.

Глава 3

Две недели обмана, размышляла Кайра, возвращаясь из монастырского сада, где рвала травы. Вернее, надо бы сказать – десять дней обмана, потому что четыре дня Лайам был без сознания. Зато когда его голова начала проясняться и они стали разговаривать не только о его ранах, обман стал постоянно увеличиваться.

Кайра тряхнула головой. Глупости. Обман необходим для самосохранения. Она не могла оставить больного, нуждавшегося в уходе, но в остальном ей пришлось воздвигнуть между ними стену. Если раскроются смутные, но все усиливающиеся чувства и он на них ответит, она пропала: для нее было очевидно, что Лайам являлся воплощением ее мечты и что эта мечта для нее недосягаема.

А еще был Арджлин и его люди, которым она должна помочь. Дункан заставил ее поклясться в этом незадолго до своей смерти, и эту клятву она не может нарушить.

Кайра поставила корзину на землю и подошла к колодцу, чтобы отмыться от грязи. Она чувствовала себя обязанной работать в саду в уплату за травы, и как ни мало в ней было тщеславия, не могла войти в коттедж, где лежал сэр Лайам, не приведя себя в порядок.

– Глупая женщина, – пробормотала она вслух, вытаскивая ведро из колодца.

– Вот именно. Ты думаешь, что можешь безнаказанно соблазнять мужчину, сводить его с ума, да?

Молча выругавшись, Кайра резко повернулась к брату Полу и сразу же заметила, что лицо его пылает, глаза горят и весь он выглядит как-то странно. Она была зажата между его телом и колодцем, и в руке у нее была только тряпка, которой она собралась мыться. Плохо дело, подумала Кайра, сейчас этот тип явно не в том настроении, чтобы выслушивать доводы разума.

Лайам присел на кровать и хмуро уставился на дверь. Его терзало беспокойство. Большая часть ран зажила, и теперь только сломанная нога держала его на месте, как в капкане. Он все утро ходил, опираясь о костыль, надеясь придать походке подобие элегантности, но в конце концов ему это надоело. Делать было нечего, разговаривать не с кем, поэтому он просто сидел и ждал, когда вернется Кайра. Печальный итог для мужчины, которому никогда не приходилось дожидаться женщину, подумал он и тут же усмехнулся тщеславности этой мысли.

Удерживать себя на расстоянии от Кайры оказалось трудно, как Лайам и предполагал, но не потому, что она была единственной женщиной в его окружении. Кайра возбуждала и очаровывала – опасное сочетание. Чем больше Лайам на нее смотрел, тем она казалась очаровательнее. К тому же у нее были какие-то секреты, и он хотел поскорее все их узнать.

Надо признаться, она тоже старалась выдерживать дистанцию, но это только еще больше интриговало Лайама. Вокруг Кайры витал дух загадки, это притягивало и искушало перейти границы, которые он для себя установил. Сколько он ни напоминал себе, что ему нечего предложить такой женщине, как она, это не останавливало его растущий интерес к ней.

Когда Лайам узнал, что она вдова, на короткий миг у него промелькнула мысль стать ее любовником, но он тут же выбросил ее из головы. По слухам, Мюрреи позволяли своим женщинам самим выбирать мужа, но вряд ли они обрадуются бедному безземельному рыцарю.

Услышав шум снаружи, Лайам сначала подумал, что Кайра вернулась вместе с Кестером, который теперь ходил за ней как преданный щенок, но потом понял, что разговор идет на повышенных тонах, иначе бы он не услышал голосов из-за закрытой двери. Он все еще раздумывал, стоит ли посмотреть, с кем спорит Кайра, как вдруг до него донесся женский визг.

Тяжело опираясь на костыль, Лайам дошел до двери, открыл ее, и его мгновенно охватила ярость. Какой-то бесноватый монах припечатал Кайру к земле. Краем глаза Лайам заметил, что издали на помощь бежит Кестер, но мальчик споткнулся и упал, а монах уже задирал юбки Кайры.

Забыв о сломанной ноге, забыв о боли, Лайам поспешил к барахтавшейся на земле паре.

Кайра изумилась тому, как быстро брат Пол оседлал ее. Только что они спорили, и вот она уже под ним.

От него воняло потом и элем, и он был гораздо сильнее, чем она ожидала.

– Брат Пол, да вспомните же наконец, кто вы! – кричала она, отбиваясь. – И потом, как же ваши обеты?

– Прежде всего я мужчина, – – пробормотал брат Пол, пытаясь задрать ее юбки и в то же время не дать ей улизнуть. – Я молил Бога дать мне сил, пока не разбил в кровь колени, но ты все равно меня искушаешь. Я накладывал на себя суровые наказания, но ты все равно околдовала меня. Я старался… – Неожиданно брат Пол издал булькающий звук и неуклюже соскользнул с нее на землю, а потом что-то подбросило его, и он завис в нескольких дюймах над землей – это подопечный Кайры держал его на весу одной рукой.

Брат Пол побледнел от страха.

– Ты плохо старался. – Лайам слегка встряхнул монаха. – К тому же ты еще и идиот, а если еще хоть раз тронешь эту женщину, станешь мертвым идиотом, это я тебе обещаю.

Кайра поднялась на ноги, и Лайам отшвырнул перепуганного монаха. Ударившись о землю, брат Пол лежал в нескольких футах от них, глотая воздух, словно рыба, выброшенная на песок.

– Миледи! Вы не пострадали? – спросил, подбегая к ним, Кестер.

– Нет, хотя и получила небольшой синяк. – Кайра улыбнулась и вдруг встревоженно взглянула на Лайама. Только теперь она поняла, что он на сломанной ноге кинулся к ней на помощь и одолел брата Пола.

– Ох, сэр Лайам, вам уж точно не следовало вставать! Конечно, я вам благодарна, но вы могли повредить ногу…

– Она и так повреждена. – Злость утихала, и Лайам почувствовал острую боль в ноге.

– Я имею в виду: вы могли повредить то, что зажило.

– Может, вы и правы. – Он понял, что отбросил костыль, когда набросился на монаха, и огляделся. – Во всяком случае, стоять мне совсем не нравится.

Быстро подобрав костыль, Кайра, подавая его Лайаму, заметила, как сильно он побледнел. Должно быть, этот человек испытывал смертельную муку, но не издал ни звука.

– Кестер, проследи, чтобы брат Пол вернулся в монастырь, – приказала она и стала помогать Лайаму, который с трудом ковылял к их убежищу.

– Да, миледи. – Кестер подошел к стонущему монаху. – Негодяй за это поплатится. Епитимья будет ужасной!

Кайре показалось, что мальчик этим очень доволен; сама она также надеялась, что он прав. Брат Пол накинулся на женщину, и, хуже того, при этом убеждал себя, что она сама в этом виновата. Правда, за последнее его вряд ли накажут – несомненно, многие монахи с ним согласятся.

Опустившись на постель, Лайам сразу затих и некоторое время лежал неподвижно, прикрыв лицо рукой, однако по прерывистому дыханию Кайра поняла, что ему очень больно. Она молилась только об одном – о выздоровлении. Не найдя признаков ухудшения состояния Лайама, она облегченно вздохнула. Постепенно дыхание больного становилось спокойнее, но… Не потерял ли он сознание?

Кайра положила ладони на сломанную ногу, закрыла глаза и сосредоточилась.

Лайам почувствовал прикосновение маленьких мягких рук и с трудом приоткрыл глаза. Под руками цели-тельницы боль уходила, вместо нее возникало тепло и странное покалывание. На миг его охватил суеверный страх перед непостижимым, и он как мог попытался успокоить себя.

После того как Кайра отняла руки, у Лайама слегка закружилась голова, но он твердо верил, что она не может причинить вред ни ему, ни кому-либо другому, как и подобает настоящей целительнице.

Он заставил себя сохранять вид человека, находящего в полубессознательном состоянии.

Поддерживая Лайама за плечи, Кайра влила ему в рот прохладный сидр; она была бледна и слегка дрожала. Затем, подойдя к очагу, она намазала хлеб медом и торопливо засунула в рот.

Лайаму вдруг тоже ужасно захотелось есть.

– Как вы думаете, можно и мне того же?

Кайра вздрогнула, и струйки меда потекли по ее подбородку. Утеревшись тряпкой, она быстро намазала медом несколько кусков хлеба, положила их на деревянную тарелку и отнесла Лайаму. Наверняка он понимает, что она сделала. Хотя в глазах сэра Лайама не было ни страха, ни осуждения, она напряженно ждала, что он скажет, разрываясь между надеждой, что он все знает и принимает, и противоположным – что он вообще не заметил ничего странного.

– Почему вы хромаете? – внезапно спросил Лайам, наслаждаясь хлебом, щедро намазанным медом.

Кайра безуспешно пыталась придумать причину внезапной хромоты. Когда она облегчала чужую боль, та часто перетекала в нее, а она пока еще не такой мастер, чтобы снимать ее у себя сразу же.

Ушиблась, когда брат Пол швырнул меня на землю, – сказала она и тут же увидела в его прекрасных глазах искру смеха.

– Ах, какой я глупый! Я подумал, что вы убрали боль из моей ноги и она как-то перекочевала к вам. Но почему вы не можете снять свою боль, как сняли мою? – Он с трудом сдерживал усмешку, глядя, как она уперла маленькие кулачки в плавно скругленные бока и рассерженно уставилась на него.

Однако веселье Лайама быстро угасло, когда он разглядел за ее злостью страх. Вот идиот! Конечно, она боится. Хотя ее кузен сказал, что ей было видение, Мюрреи, разумеется, не торопятся обнаруживать перед другими дар, которым их благословил Господь. Оно и понятно: обладать таким умением опасно, слишком многие считают его колдовством или дьявольским делом.

– Не мучайтесь, я не подам сигнал ханжам к изгнанию дьявола. Правда, когда я понял, что вы делаете, то сначала почувствовал суеверный страх, но… Жена моего кузена хорошо знает ваш клан И считает, что своей деятельностью вы приносите людям пользу, а не вред. Кайра вздохнула с облегчением.

– Как зовут жену вашего кузена?

– Фиона, в девичестве Макенрой – она сестра Коннора Макенроя, который, по-моему, женат на вашей кузине.

– Да, на Джилли. Я знакома с Фионой, и она тоже умеет лечить.

– Верно. Итак, вы приняли боль на себя… Кайра вдруг почувствовала страшную усталость и присела на край кровати.

– Да, и теперь ей надо куда-то уходить, верно? К несчастью, я еще не умею избавляться от боли сразу, но она продержится недолго. Иногда, когда есть возможность, я выхожу под дождь или под небольшой водопад, и холодная вода ее уносит. – Кайра закрыла глаза и постаралась представить, как она голая стоит под водопадом. Медленно дыша, она впустила в себя ощущение очищения тела и разума, и мало-помалу боль в ноге утихла, после чего наступила крайняя усталость.

Лайам с удивлением наблюдал, как с ее лица постепенно уходило выражение страдания.

– Так вас действительно посетило видение?

– Да. – Кайра от усталости не в силах была поднять глаза. – Жаль, что я не получила предупреждения о нападении, иначе мы попытались бы его предотвратить.

– Вы спасли меня, этого достаточно. У вас часто бывают видения?

Кайра не отвечала, и, присмотревшись, Лайам понял, что она спит сидя. Осторожно, стараясь не очень раскачивать кровать, он сел, нежно обнял Кайру за плечи и уложил ее на подушку. Тело женщины было таким безвольным, что он мог бы подумать, что она умерла, если бы не чуть заметное дыхание.

Когда Лайам снова лег на кровать и подтянул Кайру к себе, она пробормотала что-то похожее на «спасибо», а потом закинула на него руку и уютно прижалась к его плечу щекой, отчего он чуть не застонал.

Кайра Мюррей Маккейл была мягкой и теплой, от нее приятно пахло лавандой и немножко медом. Когда попытка оставаться отстраненно-вежливым потерпела полный крах, Лайам задался вопросом, не стоит ли ему перестать строить из себя монаха. Привлекательная идея. Наверняка сам Бог послал ей видение, чтобы они с Мэтью спасли его ничтожную жизнь, а это значило, что ей можно доверять.

Однако это нисколько не отменяло необходимости держаться от нее на расстоянии. Кайра Мюррей недосягаемо высока для кузена мелкого помещика, и ему не следует об этом забывать.

– Кайра! – внезапно услышал Лайам голос брата Мэтью, а затем на пороге появился и сам монах.

Движением руки Лайам приказал ему замолчать. Брат Мэтью подошел к кровати, и озабоченность на его лице сменилась подозрительностью; потом он вздохнул.

– Кайра заснула, сидя на кровати, – Лайам посмотрела на монаха немигающим холодным взглядом, – после того, как сняла боль в моей ноге.

– Наложила мазь и устала? – Мэтью нахмурился.

– Не мазь. Руки. Послушай, дружище, я не собираюсь осуждать женщину за ее дар и отлично понимаю, что это строжайший секрет.

Мэтью вздохнул и потер лоб рукой.

– Да-да, конечно.

– И никогда бы не соблазнил высокородную даму, недавно овдовевшую, занимающую такое высокое положение, которого мне никогда не достичь.

– Прости меня за мои подозрения. – Мэтью расстроенно покачал головой.

– Не надо извиняться. Признаюсь, я не был святым после того, как уехал от вас, и все же я не сделаю Каире ничего плохого. Просто когда я увидел, как этот дурак придавил ее к земле, то повел себя так, будто у меня обе ноги здоровы…

– Его сурово накажут. Надеюсь, она не пострадала? … – Нет, если не считать синяков. Он уже задирал ей юбки, и я подоспел как раз вовремя. После того как я его отшвырнул, злость начала- утихать, зато боль стала сокрушительной. Если бы не Кайра… Она взяла боль на себя, и это меня спасло.

– Да, так это и происходит. Потом ей нужно некоторое время, чтобы прийти в себя, поэтому она проспит несколько часов. Мы стараемся не рассказывать о ее видениях, но исцеляющие руки, способность снимать боль прикосновением – другое дело. И все равно это часто возбуждает страхи, пересуды, шепоты о колдовстве. Я думаю, муж знал о ее даре, хоть Кайра мне этого не говорила. По-моему, это единственная причина, почему он на ней женился.

– Он что, был нездоров?

– Нет, он выглядел достаточно крепким, но всегда сильно нервничал. Кайре об этом говорили люди из нашего клана, но она все равно вышла за него. Возможно, я излишне о ней беспокоюсь, но она моя любимая кузина, а последние месяцы оказались для нее очень тяжелыми. Боюсь, еще большие испытания ждут ее впереди. Кайра сильная, но слишком мягкосердечная и не очень искушенная в житейских делах.

— Как думаешь, она любила мужа?

– Если бы у них было больше времени, она бы его полюбила или хотя бы привязалась к нему и стала хорошей женой. Она согласилась, потому что ей было уже за двадцать и все еще не нашлось такого мужчины, который бы ее сильно любил. Понимаешь, ей хотелось иметь собственную семью, но они прожили вместе всего три месяца и детей он так и не оставил.

– Как он умер?

– Его убил Рауф Моубри. Кайра сумела бежать, но поклялась мужу перед смертью, что непременно поможет людям Арджлина вырвать их землю из загребущих рук Рауфа.

– Муж взвалил на ее хрупкие плечи тяжелый груз. Как можно ожидать от женщины, что она это сделает? Я слышал страшные рассказы о жестокости Рауфа Моубри.

– Скорее всего это правда. А насчет обещания мужу – я не понимаю, как она может это сделать, и Кайра, по-моему, тоже. Она не хочет втягивать в это дело семью, а одной ей не справиться. – Мэтью прикоснулся рукой к густым волосам Кайры. – В такие времена я почти сожалею о своем призвании, потому что я не воин и могу передать ей лишь малые познания о боевых искусствах. И все-таки я очень хотел бы стать ее защитником.

– Я тоже. – Лайам постарался не замечать удивленного взгляда брата Мэтью.

– Не забудь, у тебя сломана нога.

– Ничего, нога срастется. Кайра ведь не завтра отправится спасать Арджлин?

– Нет, но…

– Я обязан ей жизнью. Самое меньшее, что я могу теперь сделать, – это не дать ей погибнуть. – Он неожиданно подмигнул Мэтью. – А еще мне нравится идея стать защитником. Может быть, пройдут годы и кто-нибудь сложит обо мне песню. – Тут оба дружно засмеялись.

– Ладно, теперь мне не так тревожно, потому что я знаю, что в предстоящей борьбе рядом с Кайрой будет сильный мужчина.

– Значит, договорились.

– Да, но пусть это останется между нами. И не мучайся, если обнаружишь, что малышка очень упряма…

– Ничего, я тоже упрям, мой друг, поверь; так что посмотрим, чья возьмет.

Глава 4

Когда за дверью раздались глухой стук и скребущие звуки, Лайам посмотрел на Кайру, сидевшую напротив за шахматной доской, и улыбнулся. Красавица сосредоточенно обдумывала следующий ход, который, видимо, опять принесет ей победу, а ему ужасно хотелось притянуть ее к себе и поцеловать в губки, которые она беспокойно покусывала. Целый месяц день и ночь они проводили вместе в ограниченном пространстве, и последние клочки сопротивления быстро истлевали, так что под конец Лайам едва мог усмирять нарастающее чувство.

– По-моему, это Кестер приковылял с визитом. – Он усмехнулся, видя, как Кайра строго сдвинула брови.

Поднявшись, она решительно передвинула искусно вырезанную фигуру.

– Шах и мат.

Лайам схватился за голову, а Кайра, улыбнувшись, пошла открывать дверь. Лайам пока ни разу у нее не выиграл, хотя и оказывал достойное сопротивление, но это его не слишком огорчало: главным для него была не игра, а сам процесс.

За дверью Кестер очищал одежду от грязи, и Кайра вдруг подумала, что он станет большим и красивым мужчиной, когда вырастет. У нее было сильнейшее подозрение, что Кестер не хочет быть монахом; он постарается делать все, как надо, но в монастыре никогда не будет счастлив. Это удручало Кайру, но она не знала, чем ему помочь. К тому же у нее столько собственных забот, с которыми надо разбираться, что не остается ни сил, ни ума на чужие.

– Миледи, сэра Лайама ищет какая-то дама. – В голубых глазах Кестера светилось любопытство.

– Дама?

– Женщина, леди Мод Киннэрд.

Лайам заметил, что Кайра напряглась, и усмехнулся:

– Ей сказали, что я здесь?

– Пока нет, но скоро кто-нибудь скажет. Она ваш враг?

– Нет, но ее муж – враг.

– Муж? – Кайра повернулась к Лайаму: – Замужняя женщина гоняется за вами по стране?

Лайам поморщился. Объясняться ему было некогда, да и не хотелось. В голове пронеслись мрачные мысли насчет леди Мод Киннэрд, которая не способна понимать слова, но приближающийся топот копыт отвлек его.

– Ей уже сказали, чтоб им лопнуть! – Оттолкнув Кайру, Лайам рывком втащил Кестера в дом и захлопнул дверь. – Запри! – приказал он и похромал к углу, где за комодом был спрятан его меч.

Кайра задвинула засов, обернулась и ахнула, увидев, что Лайам вынимает меч из ножен.

– Это всего лишь женщина! Вы часто встречаете любовницу мечом?

– Она мне не любовница! – рявкнул Лайам.

– Ах да, сэр, в монастыре она сказала… – Кестер запнулся.

– Мне плевать, что она сказала. Я начинаю думать, что она сумасшедшая.

– Лайам, любимый! – послышалось из-за двери. – Я знаю, что ты здесь!

На мгновение Кайра увидела красивое лицо, прильнувшее к окну, но Лайам быстро задернул шторы. Сразу стало темно, и Кестер торопливо зажег свечи.

В дверь громко постучали.

– Лайам, мой сладенький принц, поговори со мной, пожалуйста! Как ты можешь так со мной обращаться после всего, что между нами было?

– Между нами ничего не было, черт побери! Не было и не будет.

В сравнении с резкими интонациями женщины Лайам говорил почти приветливо, но Кайра слышала в его голосе злость и жесткость.

– Ради тебя я бросила мужа, мой сладкий!

– Пропади вы оба пропадом, женщина! Я тебя об этом не просил.

– Для нас это единственный способ объединиться. У меня есть деньги, мы можем бежать во Францию!

Слушая, как женщина фальшивым тоном говорит Лайаму о своей любви, а он отвечает холодно и зло, Кайра призадумалась, не увлеклась ли она человеком, существовавшим только в ее воображении. Перед ней был совсем не тот улыбчивый мужчина, которого она знала, не галантный рыцарь, который, невзирая на боль, спас ее от брата Пола. Ей стало стыдно, что она забыла о людях Арджлина, убеждая себя, что сэр Лайам все еще нуждается в ее заботе, и все ради того, чтобы оставаться возле него. Он может выбрать женщину, которая будет о нем заботиться, из длинного списка имен…

Кайра схватила седельную сумку и стала укладывать в нее вещи.

– Господи, Мод, уйдешь ты наконец? – Лайам постучал кулаком в стену. Может, безумие, охватившее Мод, заразно?

– У тебя там женщина, да? Как ты можешь с такой легкостью отвернуться от всего, что между нами было? Как ты можешь разбивать мое бедное сердце? Я прощу тебя, мой дорогой, мой любимый. Меня не было с тобой, когда надо было выхаживать тебя после ранения; значит, есть и моя доля вины в том, что ты упал с высот милосердия.

– Женщина, ты рехнулась, я упал с высот милосердия много лет назад. Рухнул с такой силой, что удивляюсь, как не задрожала земля. – Лайам услышал мужской смех и понял, что Мод привела с собой личную охрану. И тут вдруг до него в полной мере дошло, что она сказала. – Мод, откуда ты узнала, что я был ранен?

– Монахи сказали.

Лайам посмотрел на Кестера, но тот покачал головой и хмуро показал глазами на дверь.

– Еще раз спрашиваю: откуда ты узнала?

– Роберт сказал! Он насмехался, день и ночь мучил меня разговорами о том, как ему удалось тебя изувечить, как он старался, чтобы больше ни одна девушка не пленилась твоей красотой. Мне пришлось поехать к тебе, чтобы помочь, как ты не понимаешь?!

Но Лайам понимал одно – он вовсе не собирается ее впускать. Повернувшись к Кайре, он чуть не задохнулся: его спасительница запихивала вещи в седельные сумки, которые валялись в дальнем углу комнаты.

– Кайра, что это значит?

– То, что я уезжаю. Вы вполне способны сами о себе позаботиться, а если вам что-нибудь понадобится, вы всегда можете рассчитывать на помощь. Я же должна выполнить обещание, данное мужу, и мне уже давно пора этим заняться.

– Это не помощь, – Лайам указал на дверь, – это причина, по которой меня избили до полусмерти и оставили подыхать.

– Так она просто вообразила, что вы ее любовник? Ее сладенький принц? Все это выдумки?

Лайам вздохнул. В сущности, Кайру не за что было винить. Не она, а он был в центре случившегося безумия и сам не знал, что теперь делать. Что бы он ни говорил, что бы ни делал, Мод продолжала свое фанатичное преследование.

– Лайам! Скорее впусти меня! Роберт уже здесь!

Лайам подошел к окну и, приоткрыв обитый железом ставень, выглянул наружу: дородный лэрд Киннэрд быстро приближался к его убежищу, и с ним шесть таких же могучих джентльменов. Для женщины, заявившей о своей любви к нему, Мод проделала прекрасную работу, подставив его убийцам.

Он захлопнул ставень, не в силах подавить желание что-нибудь разбить и таким образом сорвать злость. Две недели он с небывалым терпением обхаживал Кайру, добиваясь ее доверия, вызывая ее на откровенность, и именно сегодня рассчитывал сорвать легкий поцелуй. Теперь все его усилия пошли прахом. Лайам и сам удивлялся, почему его это бесит и вызывает сердечную боль. Глядя на Кайру, он подумал, что теперь она не проронит и слезинки, если лэрд Киннэрд выпустит из него кишки на пороге дома, в котором они провели целый месяц.

– Камерон, ублюдок! – завопил снаружи лэрд Киннэрд. – Хватит прятаться, выходи, и встретимся как мужчины!

Кайра хмуро посмотрела на дверь. Несмотря на злость, она испугалась за Лайама. Появление разъяренного мужа многое меняло: ведь Лайам был не в том состоянии, чтобы сражаться.

– Я уж постараюсь, чтобы у тебя не осталось того, чем наставляют рога!

Кайра и Кестер, побледнев, в ужасе уставились на Лайама.

– Вам лучше выйти… – Кайра невольно почувствовала легкую дрожь.

– Стоит мне ступить за порог, и я мертвец. – Лайам не верил, что Кайра может спокойно выставить его за дверь под меч разъяренного лэрда Киннэрда.

Снаружи раздался сокрушительный удар. Хотя дом был сложен из камней, а толстая дубовая дверь окована железом, Кайра понимала, что их убежище долго не выдержит такой натиск, и поэтому поспешно сдвинула коврик из овечьей шкуры. Под ковриком в полу обнаружился прикрытый дверцей люк подземного хода.

Она в упор посмотрела на Лайама:

– Собирайте манатки, и вперед, «мой сладенький принц».

Скрипнув зубами, Лайам быстро собрал вещи.

– Куда ведет ход?

– В конюшню. Дом выстроен прочно, но тот, кто его строил, не собирался возводить неприступную крепость. Нам лучше улизнуть, пока эти дурни не разнесли весь дом.

– Но как мы выедем из конюшни? Они нас увидят, и тогда вы тоже будете в опасности…

– Это мы еще посмотрим. – Кайра вдруг поняла, что хотя Лайам неплохо ходит на костыле, ему будет трудно спуститься по деревянной лестнице в подземный ход. – Кестер, возьми вещи сэра Лайама. Мы с тобой спустимся первыми, чтобы подстраховать его, если он оступится.

Лайам хотел что-то возразить, но один взгляд на деревянные ступени сказал ему, что на костыле туда он не спустится. Наступив на больную ногу, он заскрипел зубами от боли, и лишь оказавшись внизу, прислонился к лестнице, чтобы передохнуть. Однако и на это у него не было времени: лэрд Киннэрд все так же устрашающе громыхал дверью.

– Надо закрыть люк, – приказала Кайра, когда Лайам наконец отступил от лестницы. – Это замедлит преследование.

– Хорошо, как только вы уйдете, я его закрою и сверху положу коврик, – решил Кестер.

– Нет, это слишком опасно. Ты должен пойти с нами.

– Даже если тот тип ослеп от ярости, он не перепутает меня с сэром Лайамом хотя бы потому, что я русый, а он рыжий. Идите, миледи, я удержу их здесь. Так у вас будет больше шансов убраться отсюда незаметно.

– В какой-то момент этот дурак поймет, что в доме стало слишком тихо, – сказал Лайам.

– Он будет думать, что вы все еще здесь. – Кестер вдруг ухмыльнулся, и Кайра с изумлением взглянула на него: Кестер вдруг заговорил голосом Лайама.

– Как ты это сделал? – не выдержала она. Кестер пожал плечами:

– Я могу подражать голосам всех монахов и часто их разыгрываю.

– Хорошее дело, парень. – Лайам одобрительно хмыкнул. – Со временем это умение тебе пригодится. Вот только я не уверен, что сейчас эта игра безопасна: в данный момент лэрд Киннэрд определенно не в своем уме.

Кестер нахмурился:

– Я встану подальше от двери, чтобы они не сразу меня заметили.

– Ладно, – решила Кайра. – Как только дверь начнет трещать, кричи погромче разными голосами: тогда они подумают, что в комнате несколько человек.

– Так я и сделаю, миледи.

Кайра с напряжением смотрела, как мальчик поднимается по лестнице, а когда люк закрылся, на нее накатила волна страха. Она ненавидела темные тесные помещения: они напоминали ей могилу. Тусклый свет фонаря едва разгонял тьму.

У них над головами Кестер прокричал голосом Лайама какую-то непристойность, и Кайра покачала головой:

– По-моему, этому он научился не в монастыре.

– Я не стал бы так утверждать. В конце концов, все монахи родились не в монастыре. – Лайам усмехнулся. – Я уверен, что с Кестером все будет в порядке. Может, он и двух метров не может пройти не споткнувшись, зато соображает быстро. Идемте, нам надо поскорее убедиться, что разбушевавшийся лэрд не оставил в конюшне стражу.

Не зная, что их ждет, Кайра двинулась вперед. Она старалась не думать о тесноте подземного хода, об окружившем ее запахе сырой земли, желая лишь поскорее увидеть выход иа тоннеля, увидеть свободу. Лайам какое-то время пробудет рядом с ней и еще долгие годы будет жить в ее сердце и в мыслях, но сейчас они должны разойтись.

В конце тоннеля она отдала фонарь Лайаму, поднялась по лестнице и, приподняв крышку, стала осматриваться. К ее облегчению, людей Киннэрда нигде не было видно, а Кестер запер дверь конюшни после того, как утром навещал лошадей. Маловероятно, что люди, с остервенением осаждающие дом, увидят, как они с Лайамом будут удирать от них.

Последний шаг с лестницы Лайаму пришлось проделать с помощью Кайры. Он был глубоко благодарен ей за помощь, но как же тошно чувствовать себя инвалидом! К тому же это его проблемы выгнали их из уютного дома.

Подобрав вещи, Лайам поспешил к лошади, чтобы подготовить ее к дороге. По крайней мере хоть это он может сделать самостоятельно.

Кайра отправилась седлать свою кобылу, стоявшую в соседнем стойле рядом с Гилмором, конем Лайама.

– В задней стене конюшни есть проход, – тихо сказала она. – Ярдов пять открытой местности, и начнется густой лес, он надежно нас укроет. – Кайра посмотрела на его ногу; поверх бинтов и деревянных дощечек Лайам натянул башмак странного вида, сшитый одним из монахов из оленьей кожи. Башмак был ему несколько велик, голенище заменяли два длинных куска кожи спереди и сзади, скрепленные сыромятными ремешками. Все было сделано так, чтобы Лайам мог хоть и с осторожностью, но все же передвигаться.

– Если нам придется по дороге спешиться и нас заметят, вам надо быстро вскочить в седло, а вы не сможете это сделать, поэтому нам придется соблюдать крайнюю осторожность.

Лайам взглянул на перевязанную ногу и чуть не выругался. Оказывается, он не только не может защитить себя и других, но даже не влезет на лошадь без посторонней помощи. Может, он и простил бы Мод за то, что его избили, но едва ли простит это постоянное унижение, эту нескончаемую беспомощность.

– Да, вы правы. – Ему не удалось сдержать злость. – Я думаю, вам придется помочь мне сесть на лошадь. – Выведя Гилмора из стойла, Лайам подождал, когда она подаст ему руку.

Чтобы подавить сочувствие к нему, Кайра напомнила себе, почему Лайам пострадал. Наказание было слишком суровым, но мужчина обязан ожидать возмездия от обманутого мужа. Она понимала, что на самом деле злится в основном на себя, поскольку оказалась круглой дурой. Мимолетного взгляда на красивое лицо леди Мод для нее было более чем достаточно, чтобы вспомнить о своей непривлекательности. Красивые слова и нежные улыбки Лайама предназначены не ей одной. Правда горька, но это правда: такая женщина, как она, не может взволновать мужчину, покорившего красавицу леди Мод.

Когда Лайам оказался в седле, Кайра буркнула:

– Я должна запереть дверь, а вы поезжайте вперед. Не останавливайтесь, пока не углубитесь в лес.

Лайам секунду помедлил, потом кивнул. Он боялся, что Кайра может его бросить и отправиться своим путем, но ее слова убеждали, что она поедет с ним – по крайней мере сейчас. Ну а потом он сможет помочь ей набрать людей для освобождения Арджлина, и они будут квиты.

Пригнувшись, Лайам выехал из конюшни и направился к лесу, на каждом шагу напряженно прислушиваясь. К счастью, вскоре Кайра догнала его, и он с облегчением вздохнул.

– Почему бы нам не поехать в Скарглас, имение моего кузена? – предложил он.

– Но я собиралась ехать к родственникам.

– Боюсь, сейчас это опасно, а нога пока не позволяет мне стать вашим защитником. Скарглас всего в трех днях пути, и там найдутся люди, которые проводят вас до дома.

В словах Лайама определенно был смысл, и Кайра кивнула:

– Я согласна.

Лайам улыбнулся про себя. Она приняла его план. Отвезти ее в Скарглас хорошо само по себе, но это также даст ему возможность еще некоторое время побыть с Кайрой наедине, утихомирить ее злость и восстановить позиции, потерянные с появлением Мод. Лайам рассчитывал, что к тому времени, как они достигнут Скаргласа, Кайра расскажет ему, в чем состоят ее трудности, и тогда он предложит ей план предстоящего сражения, которое вовсе не обещало быть легким.

Глава 5

Кайра придирчиво оглядела Лайама: он выглядел таким бледным, непонятно было, как он еще держался в седле. В их бегстве от разъяренного лэрда Киннэрда Лайам взял лидерство на себя, и Кайра чуть не забыла, что он мучается от боли. Мужская гордость, подумала она и осуждающе покачала головой.

– По-моему, нам пора остановиться на ночлег, – предложила она.

– Еще достаточно светло, а для нас лучше уехать как можно дальше. – Лайаму отчаянно хотелось спуститься на землю и дать ноге отдохнуть, но он не мог себе этого позволить.

– У вас такой вид, будто вы вот-вот упадете.

– Нет, я…

– Сэр Лайам, я не настолько сильна, чтобы подхватить вас, если вы начнете падать, а падение может вызвать серьезные осложнения. Прошло всего две недели, как я сняла лубки с вашей ноги, и, надеюсь, вы не хотите начать все сначала.

– Хорошо. – Лайам кивнул. – Через час будет деревенька, там можно отдохнуть.

Кайра поняла, что больших уступок от него она все равно не добьется, и промолчала. Мужчины становятся ужасно упрямыми, когда задета их гордость. Не исключено, что если она будет настаивать, он проедет дальше, чем до ближайшей деревни, а она не желала всю ночь не отходить от бесчувственного тела или заново спасать ему ногу. Все же она надеялась, что у Лайама хватит здравого смысла сдаться раньше, чем он потеряет сознание.

Когда они въезжали в деревню, у Лайама и в самом деле начало темнеть в глазах. Он остановился возле маленького постоялого двора, где проезжим предоставляли комнаты, и из последних сил пытался не свалиться на землю, прежде чем ему удастся слезть с коня. Он глубоко дышал, подавляя боль и дожидаясь, когда Кайра подойдет помочь ему. Больше всего на свете ему сейчас хотелось поскорее улечься на одну из удивительно чистых и удобных кроватей старика Денни.

После того как с ее помощью Лайам слез с коня, Кайра продолжала поддерживать его и не отходила от него до тех пор, пока они не вошли внутрь.

Однако уже через минуту ей захотелось оказаться за сто верст отсюда, потому что какая-то женщина тут же выкрикнула его имя и чуть не сбила Лайама, кинувшись обниматься.

Проклятие! Лайам осторожно, но твердо отстранился от цепких объятий пышногрудой Мэри. Он не заслуживает такой кары! Незачем и смотреть на Кайру, без того ясно, как она отнеслась к доказательству его невоздержанности. Теперь будет еще труднее убедить ее, что леди Мод вводит себя и всех в заблуждение.

– Приятно снова увидеться. – Он изо всех сил пытался удержать Мэри подальше от себя.

– Ох, а мне-то как приятно! Но еще приятнее, когда мы…

– Позволь представить тебе мою жену. – Лайам не стал дожидаться, когда Мэри разразится воспоминаниями. Кайра, конечно, поняла, что он спал с этой женщиной, но ей совсем не нужно знать, когда, где и как.

Кайра открыла было рот, чтобы опровергнуть слова Лайама, но быстрый, колкий взгляд заставил ее замолчать. Здравый смысл подсказывал ей, что сейчас лучше притвориться. Лучше уж делить комнату с мужчиной, о котором она думает как о распутнике, чем спать в отдельной комнате без всякой защиты. Тем более что вид некоторых посетителей заставлял думать, что их не остановит ни запертая дверь, ни нежелание женщины. При всех его недостатках Лайам никогда не пытался воспользоваться преимуществом в силе.

Мэри все еще стояла рядом с разинутым ртом, и Кайра попыталась приветливо улыбнуться. В конце концов, Мэри не виновата, что Лайам не способен держать штаны застегнутыми.

– Так ты женился? – недоверчиво произнесла Мэри, потом отступила на шаг и, глядя на Кайру, сделала неуклюжий реверанс. – Ах да, ты же еще и был ранен. Тут приезжали твои кузины, разыскивали тебя.

– Когда?

– О, уже два раза, и последний раз был не далее как четыре дня назад. – Мэри усмехнулась. – Целая орава красивых шумных дам. Уж мы с ними повеселились!

Что ж, она не ошиблась, назвав Мэри шлюхой, подумала Кайра. Хорошенькая, жизнерадостная, не делает секрета из своего распутного образа жизни. Впрочем, мужчины часто тянутся к таким даже после свадьбы; что же удивительного в том, что Лайам такой же и не пропускает ни одной юбки!

Хорошо хоть, она очнулась от грез раньше, чем случилось непоправимое.

Узнав все, что можно, Лайам потребовал комнату, ванну, обед, и Мэри, не переставая щебетать, отвела их в маленькую спальню; при этом Лайам не спускал глаз с Кайры – как бы она не удрала в последний момент.

Этой ночью ему вряд ли удастся за ней поухаживать, подумал Лайам, когда Мэри, не умолкая ни на миг, втолкнула их в спальню. Может, Кайра вообще разговаривать с ним не будет. Ему вдруг показалось, что молчание – хорошая вещь. Раньше он не замечал, как много Мэри болтает. Впрочем, прежде он ко всему относился чересчур равнодушно. Печально признавать, но кузен Сигимор, возможно, был прав, когда говорил, что настанет день и он расплатится за все, чем пренебрегал; вот только Лайам не предполагал, что расплата будет так сурова.

Пока готовили ванну, Кайра молчала. Она была бы не прочь вести себя любезно, как будто ей дела нет до того, что Лайам – распутная свинья, но боялась сорваться на крик. Когда он ушел, попросив ее не затягивать купание, потому что он тоже хочет порадовать себя теплой водичкой, она вздохнула и стала раздеваться. Погрузив усталое тело в воду, она почти пожалела Лайама, который пока не мог наслаждаться ванной. Пройдет не меньше двух недель, прежде чем он окунется в воду, да и то ему придется влезать и вылезать из ванны с чужой помощью.

Ей представился обнаженный Лайам и как она помогает ему мыться. Кайра почти чувствовала под руками крепкие мышцы и упругую кожу, словно прямо сейчас намыливала его широкую грудь.

Тряхнув головой, Кайра обозвала себя идиоткой. У Лайама действительно красивая грудь, но ее касалось столько женских рук, что она даже не хотела об этом думать. Ей вдруг захотелось плакать, и она принялась изо всех сил. скрести себя мочалкой. Этот человек не стоит ее слез, но некоторые ее мечты были так сладки, что над ними можно и поплакать. Хуже того, она не сомневалась, что еще долго будет видеть его во сне. Вряд ли ее сны будут приятными, потому что в них обязательно проявятся неотвязные мысли о том, что Лайам делал с этими женщинами, и мучительно отчетливые сцены. Скорее ее сны будут похожи на ночные кошмары, но она найдет в себе силы вырвать его из сердца. Довольно, с глупостями покончено. С этой минуты Лайам для нее – случайно встреченный ею человек со сломанной ногой, которого она вылечила.

Кайра надеялась, что сумеет уверенно действовать в соответствии с заданным курсом. Перед Лайамом трудно устоять, даже если она на него злится. Даже когда пышная брюнетка повисла на нем, она не столько злилась, сколько страдала от потери иллюзий: ее галантный рыцарь оказался куклой на тряпичных ногах, и она его за это от души ненавидела.

Кайра вылезла из ванны, вытерлась и задумалась над тем, что надеть. Поскольку Лайам много раз видел ее в ночной рубашке и халате, она выбрала их. Когда он вымоется, она постирает свои вещи в теплой воде, чтобы избавить их от пыли и запаха.

Когда она расчесывала мокрые волосы, в комнату вошел Лайам с тяжелым подносом. Хлеб, холодная баранина, сыр, овсяные лепешки и яблоки – простая еда, но у Кайры заурчало в животе от предвкушения.

– Обед на столе, барышня. – Лайам поставил поднос и, получив в ответ холодный короткий кивок, незаметно вздохнул.

Кайра собралась сесть на табурет возле грубо сколоченного стола, но тут Лайам разделся до пояса, и она стиснула зубы, чтобы удержаться от мурлыканья. Он опасный тип, сердито подумала она и повернулась к нему спиной.

Лайам мылся, поглядывал на Кайру и посмеивался. У нее такая напряженно-прямая спина, что ей, видимо, больно сидеть. То, что она на него злится, – ничуть не смешно, зато немного смешно видеть, как эта злость проявляется.

Куда больше Лайама беспокоило то, что он ее в некотором роде разочаровал. Впрочем, вряд ли Кайра не знает, как ведут себя мужчины, особенно неженатые, так что чем именно он ее разочаровал, для него оставалось загадкой; возможно, отчасти тем, что наставил рога лэрду Киннэрду. Вот только едва ли ее родственники неповинны в таких же грехах еще больше, чем он. Кажется, Кайра каким-то образом составила о нем странное представление – как о совершенном рыцаре, чистом и безупречном, и вот теперь этот образ разбился вдребезги.

Ну и хорошо, решил он. Если она его таким себе представляла, то все равно эту роль он ни за что не смог бы долго выдержать. По характеру он лучше, чем многие из его сородичей, по крайней мере в отличие от них способен сначала думать, потом действовать, но у него не меньше недостатков, чем у любого мужчины. Его удивляло, как, прожив с ним месяц, Кайра об этом не догадалась, но, с другой стороны, он и сам тогда вел себя наилучшим образом.

Разумеется, он мог бы все объяснить про Мод и чувствовал, что Кайра по меньшей мере постаралась бы понять его, но злило то, что ей мало его слова. Конечно, он и с этим бы справился, если бы Кайра не встретилась с Мод, а потом и с Мэри.

Сидя на краю чана с водой и пытаясь вымыть, голову, Лайам нахмурился. Не оставить ли ему все как есть? Пускай злится. Однако что-то в нем решительно восстало против этого. Он понимал, что она заслуживает мужчину более высокого положения, с более толстым кошельком, достойна прекрасного места, которое могла бы назвать своим домом, но решил победить ее таким, каков он есть. Лайам и не думал разбираться в том, что стоит за его влечением; просто, глядя на нее, он чувствовал, что это его половинка, его партнер, мать его будущих детей. Чтобы ее добиться, придется приложить много сил и разозлить нескольких людей, но отступать он не собирался и заранее был уверен в победе.

Отжав волосы, Лайам вытер их и с трудом встал на ноги. Кайра начала было поворачиваться к нему с явным намерением помочь, но замерла и опять отвернулась – это давало надежду, что она не совсем к нему охладела. С ее злостью и разочарованием он справится, хоть это и утомительно, а вот если она его полностью отвергнет, он так упадет духом, что потом уже не сможет подняться.

Сев за стол напротив Кайры, Лайам положил себе еды и налил пива; обедая, он поглядывал на нее, и искра надежды в его душе разгоралась все ярче. То, как напряженно сидела эта женщина, как поднимала голову, чтобы посмотреть на него, доказывало, что она не в силах его игнорировать. Если бы она к нему совсем охладела, то не отводила бы взгляд так старательно. Ему надо только набраться терпения, и ее доверие восстановится.

Хотя Лайама злило, что Кайра не приняла его слова на веру, он старался притушить раздражение. У нее были веские причины усомниться в том, стоит ли ему верить. За последние несколько часов она сначала услышала, как одна женщина объявила его своим любовником, при этом он отвечал ей жестко, как черствый негодяй, безжалостно использовавший несчастную для своего удовольствия. А потом Кайра столкнулась с Мэри, с которой он действительно спал. На месте Кайры он бы тоже разозлился, если бы ему довелось представить Кайру в объятиях другого мужчины. Он должен убедить ее, что хотя прошлое его небезупречно, но если он даст ей обет, то эту клятву уже никогда не нарушит.

Когда Кайра, встав, собрала потрепанную одежду и принялась стирать ее в чане, Лайам улыбнулся и накинулся на еду с истинным наслаждением, радуясь тому, что к нему вернулся пропавший аппетит. Кайра Мюррей Маккейл к нему неравнодушна! Битва начинается, подумал он и чуть не засмеялся.

В то же время Кайра была отвратительна самой себе. Она месяц прожила с этим человеком и могла бы легко подавить в себе потребность смотреть на него. Прежде он был слаб, не мог сам о себе заботиться, и она вынуждена была видеть каждую часть его тела. Правда, тогда Лайам был не так красив, но потом опухоль и синяки стали спадать, и он с каждым днем становился все красивее, а сейчас и вовсе достиг предела совершенства.

Свирепо выкручивая белье, Кайра призналась себе, что встала из-за стола потому, что готова была потребовать, чтобы он снял рубашку, и он сразу понял, что она чувствует. Злость она бы еще могла объяснить: какая женщина не разозлится, если мужчина, над исцелением которого она так упорно трудилась, оказался немногим лучше охотничьей собаки, вынюхивающей суку в течке? Кайра также подозревала, что многие женщины злились бы, как она, по единственной причине – что эта собака вынюхивает не ее.

Думать об этом было еще больнее, чем вспоминать, что Дункан не испытывал к ней желания. Он целый месяц пробыл с ней в уединенном коттедже, но даже не попытался поцеловать. Что же удивительного в том, что она давилась слезами, глотая пищу?

Что-то промелькнуло перед ее глазами и шлепнулось в чан. Рубашка Лайама. Кайра подцепила ее и вытащила из воды. Кажется, он хочет, чтобы она ее постирала? На мгновение Кайра представила себе, как запихивает ее ему в рот.

Она обернулась и увидела, что Лайам спокойно доедает обед. Хотя он ласково ей улыбнулся, она просверлила его взглядом насквозь и снова принялась стирать.

Лайам чуть не засмеялся про себя. Она одарила его таким пронзительным взглядом, что оставалось только удивляться, как у него не потекла кровь. Он всегда считал, что манера кузена Сигимора злить людей для того, чтобы разрядить конфликты, – не лучший способ действий, но теперь увидел в этом определенные достоинства. Кайра дымилась от ярости, и если бы он продолжал смотреть на этот огонь, то из нее вырвались бы все слова, которые ее душат, и вряд ли они бы ему понравились.

Сделав несколько безуспешных попыток заговорить, Лайам несказанно обрадовался, когда пришли Мэри и два ее брата, чтобы забрать поднос и ванну. Разговаривать с Кайрой было все равно, что со стенкой или с самим собой, зато Мэри сразу заговорила о тех счастливых временах, когда он и несколько его кузин из Дабхсйдлеила останавливались здесь на ночлег. Тем не менее Лайам быстро вытолкал болтушку из комнаты, и все же по сузившимся глазам Кайры ему стало ясно, что он опоздал.

Сев на кровать, Лайам стал снимать сапоги.

– Что вы делаете? – Кайра неодобрительно посмотрела на него. Глядя на Лайама, она пыталась изгнать из памяти то, что сказала Мэри. Это было нелегко, и хотя Мэри не успела сообщить что-то определенное, но сказанного оказалось достаточно. Перед глазами Кайры прошли яркие картины того, что здесь происходило. Ее воображение разыгралось, и ей нужно было срочно его остановить, чтобы поскорее заснуть.

– Ложусь спать. – Лайам улегся на кровать и стал лениво поправлять подушку, пока не придал ей правильную форму.

– Мы не можем спать в одной кровати.

– Я в штанах, и мы прожили вместе целый месяц…

–: Но не спали в одной кровати. Наша совместная жизнь была необходима, пока вы не поправились настолько, чтобы делать для себя некоторые вещи самостоятельно. А вот делить кровать нам не обязательно, вы можете спать и на полу.

– Позвольте напомнить, что у меня сломана нога и ей плохо пришлось, пока я трясся на лошади в течение нескольких часов. Итак, я сплю на кровати, а вам, если вы не доверяете моей способности обуздать похоть хотя бы на ночь, придется спать на полу. Я беру верхнее одеяло, а вы заворачивайтесь в то, что останется. – Лайам натянул на себя покрывало и закрыл глаза.

Кайра поколебалась, затем сняла халат и залезла на кровать. Ее рыцарь очень раздражителен и невежлив, подумала она, и это вернейшее доказательство того, что у него болит нога. К тому же за все время, проведенное вместе, он ни разу не прикоснулся к ней. Едва ли мужчина может долго носить такую личину и не выдать себя хотя бы взглядом, а значит, она не вызывает в нем похоти, хотя становится все очевиднее, что с женщинами Лайам Камерон ведет себя весьма свободно.

Закрыв глаза, Кайра поборола тоску, вызванную этим суровым заключением, и поудобнее устроилась на чистой и мягкой постели. Она была благодарна изнеможению после долгой езды, надеясь, что тревожные мысли, собственная дурость и ноющее сердце не помешают ей заснуть.

Как только она улеглась, Лайам тихо спросил:

– Вероятно, все ваши родственники хранят невинность до свадьбы? – Он усмехнулся, услышав в ответ нечто похожее на рычание.

Лайам готов был признать, что в прошлом мог бы быть более сдержанным, но не собирался с кротостью принимать отношение к себе как к прокаженному всего лишь за то, что не сохранил девственность до брака. Он брал то, что ему предлагали, не давал пустых обещаний женщинам, с которыми ложился в постель, никогда не трогал девственниц, чужих невест и замужних женщин.

Последнее правило он должен будет донести до Кайры так, чтобы она ему поверила.

Кайра кипела от злости, и это вселяло надежду. Не может быть, чтобы женщина так злилась за его прежние амурные дела, если у нее нет других чувств, кроме доброты и дружбы. Он будет подпитывать ее злость, при каждом случае подливать масла в огонь, пока она не лопнет, как орех на сковороде, и тогда из нее вырвутся все слова, которые она держит в себе.

Погружаясь в царство сна, Лайам решил, что перед тем, как она лопнет, надо будет убедиться, что у нее под рукой нет оружия.

Глава 6

Гладкая теплая кожа грела ладони, и Кайра мурлыкала от удовольствия. У Лайама чудесная грудь. Кайра и раньше видела грудь у мужчин, даже трогала, занимаясь целительством, но не могла припомнить ни одной столь прекрасной, как у Лайама Камерона. Однако впервые она так ясно ощущала ее во сне. Хотя чей-то ворчливый голос говорил, что пора вставать, она решила еще понежиться в этом приятном сне.

Она прижалась щекой к упругой коже и слегка улыбнулась, услышав, что сердце под ней забилось чаще. По крайней мере во сне она вызывает у него интерес. Во сне Кайра всегда видела себя знойной и обольстительной, поэтому учащенное дыхание Лайама звучало для нее музыкой. Напрасно внутренний голос нашептывал, что Лайам гоняется за каждой юбкой. Может, это и так, но во сне ее заботило только то, что он гоняется за ней.

В конце концов Кайра поддалась искушению и поцеловала, а потом лизнула теплую кожу Лайама. До ее слуха донеслось шипящее ругательство, и она, улыбнувшись, пробормотала его имя. От восторга у нее кружилась голова – она возбудила кровь в таком красавце!

Длинные пальцы дотронулись до ее волос, и она вздохнула. Потом мозолистые руки перебрались на лицо, и она, повинуясь молчаливому требованию, запрокинула голову. Мягкие теплые губы прикоснулись к ее губам, и Кайра удивилась, что так явственно их ощущает. Потом он толкнулся языком, и она с готовностью приоткрыла рот. Его язык проник внутрь, и сладкое, сильное ощущение вызвало в ней такой жар, что сознание постепенно стало прорываться в ее сон. Она вцепилась в его подтянутые бедра, прижалась к нему, отчаянно желая оставаться в неведении, игнорировать резкий внутренний голос, говорящий, что это не сон.

– Барышня, если вы не уберете с меня ваши руки, скоро будет поздно отступать, – прохрипел Лайам.

Звук низкого голоса вырвал Кайру из забытья, и она открыла глаза. Глядя в глаза Лайаму, успела заметить, что они голубые, а потом кровь кинулась ей в лицо. Она резко отстранилась от него, не сообразив, что лежит на краю кровати, и с визгом полетела на пол, а Лайам, свесившись с края кровати, весело смотрел на нее.

Кайра в отчаянии закрыла глаза.

– Ничего смешного, сэр Лайам! – От смущения ее голос прозвучал холодно и жестко.

Лайам откинулся на спину, закрыл глаза и постарался справиться со смехом и неуемным желанием, охватившим его. Когда он в первый раз почувствовал, что Кайра его ласкает, и увидел закрытые глаза, он испугался, что ей снится муж. Она недолго пробыла вдовой, и такая путаница была вполне возможна. Но потом она пробормотала его имя! Давно сдерживаемое желание рывком разорвало все путы, которые он на себя наложил.

Лайам понимал, что невелика доблесть воспользоваться пребыванием Кайры скорее во сне, чем наяву, но все же не чувствовал себя виноватым. С того момента как он положил на нее глаз, ему хотелось вкусить этот чувственный рот. Он оказался именно таким сладким, каким Лайам его представлял.

Увы, в конце концов чувство чести возобладало над одурманенным разумом; к тому же он осознал, что не хочет получить ее обманом: ему нужно, чтобы она отдалась ему с полным пониманием происходящего.

По доносившимся до него звукам Лайам догадался, что Кайра торопливо одевается, и посмотрел на нее из-под ресниц. Никогда еще он не видел, чтобы женщина так покраснела. Еще он увидел, что она страшно рассержена и слегка подавлена, но запретил себе сочувствовать ей. Поцелуй подтвердил его осторожные надежды и превзошел все ожидания. Теперь он не даст ей пятиться назад. Может, ему придется украсть еще несколько поцелуев, прежде чем она признает силу страсти, вспыхнувшей между ними, но к этой задаче он готов. У него честные намерения, и он не будет испытывать чувство вины, соблазняя ее. Как ни коротко было их объятие, оно дало ему ощущение более горячее и полное, чем когда бы то ни было, и он намеревался оставить его себе навсегда.

Молчание Лайама только усиливало смущение Кайры. За короткое время в его объятиях она раскрыла свое желание, и если теперь станет отрицать его, он ей просто не поверит.

Отчаянно желая поскорее убежать, чтобы хоть так сохранить рассудок и самоконтроль, Кайра пошла к двери.

– Я скоро вернусь и принесу что-нибудь перекусить, – бросила она на ходу.

Лайам медленно сел, несколько раз глубоко вздохнул, чтобы избавиться от остатков вожделения, хотя подозревал, что тело все равно долго будет болеть от неосуществленной потребности. Его птичка упорхнула, но недалеко. Пока он будет одеваться и ждать, когда она принесет еду, он спланирует первый шаг в кампании по соблазнению.

Держа в руках поднос, нагруженный едой, Кайра стояла и смотрела на дверь спальни. Она уходила почти на час, чем заслужила несколько любопытных взглядов Мэри. Прогулка в сыром утреннем тумане освежила ее мозги, но и только. Она все еще чувствовала теплую кожу под руками, вкус поцелуя на губах…

Влечение – предательская штука. Кайра скрывала его, пользовалась им только для того, чтобы услаждать сны, но после поцелуя оно вырвалось на волю. Оно желало, чтобы Кайра не считалась с правилами и здравым смыслом. Ее сердце было под угрозой, теперь оно знало только одно – неразумный голод, и Кайра боялась, что похоть легко сделает из нее величайшую распутницу.

Когда Кайра постучала, Лайам тут же открыл дверь, но смотрел он ей под ноги.

– Что ты делаешь? – поинтересовалась она.

– Ищу того крошечного человечка, который постучался в дверь.

Чтобы не засмеяться, Кайра втянула щеки и посмотрела на него, как ей казалось, очень сурово. Со смеющимися глазами Лайам был неотразимо красив. Это у него один из множества приемов соблазнения, напомнила она себе, и, оттолкнув его, промаршировала в комнату. Даже если бы Кайра была вольна делать все, что захочет, она бы сопротивлялась его очарованию, потому что не желала становиться одной из его побед.

Лайам пока позволял ей молчать. Он убедился в ее желании и увидел, что по-прежнему может ее рассмешить: она с трудом удерживалась от того, чтобы не рассмеяться маленькой шутке, которую он разыграл в дверях.

Пока они завтракали и собирали вещи, Лайам сделал пару попыток распалить ее злость. Он видел, что осталось поднажать совсем немного, но не хотел устраивать сцен в маленькой комнате. Тем более болтушка Мэри, с которой он когда-то переспал, уж конечно, каждому желающему расскажет о том, что слышала. Зато пока они доедут до Скаргласа, у него будет уйма времени для того, чтобы разозлить Кайру.

«Как я могла не видеть, что этот человек умеет ужасно раздражать?» – спрашивала себя Кайра, пока они с Лайамом устраивались у костра на ночлег. Ее мутило от злости. Хуже всего то, что ей и самой не вполне было понятно, с чего она так взъелась. Его речь так подействовала только потому, что они долго были вместе, и еще из-за смятенного состояния Кайры. Временами она чувствовала, что Лайам прекрасно знает, что делает, и от этого она злилась еще больше.

Кайра знала, что Лайама все еще мучает боль в ноге, потому что его лицо выглядело каким-то серым и постоянно морщилось. Правда, раньше это не мешало ему помогать готовить еду, но всю его галантность как ветром сдуло, едва они оставили убежище.

– Очень вкусно, барышня, – сказал Лайам и подтолкнул пустую тарелку к ее ногам. – А в Скаргласе будет еще лучше. Там есть девушка по имени Мэг, и она так готовит кролика, что пальчики оближешь.

– Вы знаете хоть одну девушку, имя которой начинает не с «м»? – Кайра и сама удивилась, как это у нее получается говорить со сжатыми зубами.

– Разумеется. Анна, Бренда, Клара, Дейрдре, Элен, Фиона, Гай, Илза, Джоулина, Кети… Достаточно?

– Вы проделали путь по всему чертову алфавиту?

Начинается, подумал Лайам и приготовился держаться достойно и рассудительно, когда она начнет швыряться оскорблениями.

– Ну нет. Кажется, мне не попадалась барышня, я которой начиналось бы на «икс» или «зет».

– Вы распутная свинья, сэр, – прошипела Кайра. – Об этом я должна была догадаться раньше, чем заявилась та дура. Мужчина с такой смазливой физиономией всегда оказывается из породы тех, кто больше времени проводит со спущенными штанами, чем с надетыми и туго подвязанными.

– Я бы так не сказал… – неуверенно начал Лайам, но Кайру уже нельзя было остановить.

– Ах вы бы не сказали! Как и все мужчины, вы думаете, что это забава, развлечение, что вы запросто можете отдаваться половому возбуждению! У вас не больше контроля над собой, чем у самца горностая! – Кайра вскочила на ноги и принялась расхаживать, не прекращая обличительной речи. Кое-что из того, что она говорила, ее ужасало, но она никак не могла остановиться: слишком долго возмущение растравляло ей душу и сердце. – Мужчины – отъявленные лицемеры и всегда требуют от женщин чистоты, целомудрия, преданности, а сами лезут под юбку каждой горничной. Они сунут свой прибор даже в дырку в земле!

В ярости она сказала такую грубость, что сама была потрясена, и даже Лайам словно поперхнулся. Кайра густо покраснела. Когда ей на плечи легли его руки, она только мгновение упиралась, а потом повернулась к нему и уткнулась лбом в его грудь. Даже после этого словоизвержения ей не стало легче, и больше всего она боялась, что обнаружила свои чувства к нему.

Лайам ухмылялся. Ну и девица – мастер произносить речи. Хотя замечания Кайры по большей части касались мужчин в целом, он знал, что на этот раз они предназначены лично ему.

– В дырку в земле? – пробормотал он и тихо засмеялся. – Что ж, надо попробовать.

– Черт! – Кайра еще больше покраснела. – Поверить не могу, что я это сказала.

– Да, сказали и это, и много чего еще.

Кайра уже плохо помнила, что наговорила, да и не хотела вспоминать, поэтому просто кивнула.

– И все же я считаю, что вы не лучше других, – пробормотала она.

Это было больно, но Лайам решил, что потеря иллюзий – дело хорошее. Жить в соответствии с ее идеалом было невозможно. Он хотел, чтобы она его знала и принимала таким, какой он есть, со всеми недостатками. Если ей суждено потерять иллюзии, пусть это будет сейчас, а не тогда, когда он объявит ее своей.

– Милочка, мужчины начинают искать отзывчивую женщину с юного возраста, когда у них еще не заметна борода.

– И по-вашему, это правильно? – Кайра поморщилась, опасаясь, что ее слова прозвучали ханжески и крайне самонадеянно.

– Многие женщины рады расчесать этот зуд.

– Так вы – мужчина с повышенным зудом?

– Может быть, хотя вряд ли какой-нибудь мужчина станет таким, какими вы нас изображаете, если хочет прожить долго.

Кайра подумала, что, пожалуй, несколько преувеличила, но пусть он не надеется, что она в этом признается!

– Я не соблазняю девственниц, не трогаю женщин, которые обручены или замужем.

– Но леди Мод сказала…

– Леди Мод солгала.

Лайам говорил очень уверенно, каждое его слово казалось правдивым, но Кайра все еще колебалась.

– Она такая красивая…

– И значит, говорит только правду?

– Это значит, что у нее нет нужды охотиться на того, кто не хочет ее. Это мужчины должны гоняться за ней, а не она за ними.

– Что ж, так оно и есть, и, возможно, беда отчасти именно в этом. – Поскольку Кайра не старалась высвободиться из его рук, Лайам стал тихо поглаживать ее по спине. – Да, я пользовался успехом у женщин, – он пропустил мимо ушей ворчливое «еще бы», – но я не нарушал прав владения, отчасти из-за уроков Сигимора, отчасти благодаря годам, проведенным в монастыре. Невесты и жены дают обет перед Богом, и я не принимаю участия в его нарушении.

Кайра слушала внимательно, но сомневалась, стоит ли верить хоть единому его слову.

– Признаюсь, возможно, я был излишне свободен в своих пристрастиях. – Лайам начал покрывать ее лицо легкими поцелуями. – Мне… м-м… нравится |распутничать, вот и все.

– Вы не обязаны отчитываться передо мной.

– Нет, обязан. – Разумеется, он не собирался объяснять ей причины. – Вы меня спасли и вылечили. Должно быть, сейчас вы думаете, стоило ли трудиться? – Он улыбнулся и погладил приятно пахнущие волосы. – Да-да, вы удивляетесь, как это за несколько недель, проведенных вместе, вы не поняли, что я за человек. Да, мне нравится распутничать. Это одна из причин, почему я ушел из монастыря. Согласен, часто я был невоздержан. Сигимор предупреждал, что со временем, возможно, за это придется расплачиваться, и вот расплата наступила – вы во мне разочаровались. – Он быстро поцеловал ее. – Это так. Все, что я могу сказать в свою защиту, – это что я ни одной женщине не давал обещания, а значит, и не нарушал; не соблазнял девиц, не трогал женщин, на которых законным образом притязал другой мужчина. Хотя в прошлом у меня было много таких Мэри, но я ни разу не поощрял леди Мод. Понятия не имею, почему она так за мной гоняется, ведь эта красивая женщина может получить любого мужчину, которого пожелает. Из-за нее я уехал от королевского двора, но даже подумать не мог, что она станет за мной охотиться.

Кайре было трудно сосредоточиться на речи Лайама: прикосновение теплых губ не только разогревало кровь, но и обволакивало, туманило сознание. Подумав, что успокоить женщину после визгливой истерики можно было и без поцелуев, Кайра неохотно высвободилась из его рук.

– Если бы я была подозрительной, я бы решила, что вы меня соблазняете.

– Ну нет, милочка, я просто старался, чтобы вы простояли смирно достаточно долго и выслушали меня.

– О, я слушала внимательно.

– И по-прежнему думаете, что я старался вас соблазнить?

– Ну а что же это такое, если не соблазнение, все эти поцелуи и поглаживания?

Неплохо подмечено, подумал Лайам, глядя, как она очищает тарелки. Мысль о том, чтобы соблазнить Кайру, никогда не отступала далеко, и Лайам не мог непреклонно отрицать это. Однако на этот раз он всего лишь наслаждался вкусом ее кожи, гибкостью тела и тем, что она не очень злится.

– Я это делал не для того, чтобы вас соблазнить. – Он пожал плечами и улыбнулся. – Но мои губы оказались так близко к вашей прекрасной коже, что я просто должен был попробовать ее. У вас очень вкусная кожа, милочка. – Он ухмыльнулся, а она покраснела.

– Вот видите? Вы не можете без этого!

– Вообще-то я очень хорошо себя контролирую, поскольку несколько лет проучился у монахов, – спокойно сказал Лайам и пошел укладываться спать.

Кайра чувствовала, что разозлила, а может быть, даже оскорбила его своими подозрениями. Его мягкая лесть ее тронула, и она не смогла его высмеять. Для Лайама такие слова – пустяк, не более чем приятные комплименты, которые он разбрасывает, как капли росы.

Но как хочется позволить ему смягчить ее сердце словами и отдаться поцелуям, отбросив все предосторожности!

Она медленно покачала головой. Да, было бы чудесно обо всем забыть и кувыркаться с ним в вереске, познавая секреты страсти. Кайра не сомневалась, что Лайам Камерон знает много таких секретов. К несчастью, она не могла позволить ему научить ее: слишком много людей от нее зависят. В Арджлине ее давно ждут, надеются на спасение. Если Лайам узнает правду, может оказаться, что для людей, страдающих под сапогом Рауфа, пытка окажется вечной.

Лайам отвернулся к костру, и Кайра быстро приготовилась ко сну. Когда она завернулась в одеяло, он двинулся к своей постели, расположенной на расстоянии шага от нее, и начал раздеваться. Она поскорее зажмурилась. Кайра уже почти не злилась, зато была очень смущена, чтобы смотреть на какую-нибудь часть его чересчур красивого тела.

Хотя от ревности у нее все еще было горько во рту, многое из того, что сказал Лайам, она легко могла бы принять. Он свободный мужчина и может делать все, что захочет. В отличие от многих он следует замечательным правилам или пытается следовать, но… Кайре было трудно поверить, что такая женщина, как леди Мод, стала бы его преследовать без особой причины. Такая красавица должна быть слишком гордой, даже тщеславной, чтобы гоняться за мужчиной, хоть бы и очень красивым.

С ревностью надо было что-то делать. Она пожирала Кайру изнутри, подпитывала злость и страдание. Сейчас ей удалось от нее избавиться, но ревность легко может вернуться. Стоило Кайре подумать о Лайаме с другой женщиной, и это превращало ее в такую особу, которой ей совсем не хотелось быть. В конце концов Лайам от нее отвернется, а ей этого совсем не хотелось, хоть она и считала, что у них нет будущего. Пусть после того, как они расстанутся, Лайам вспоминает о ней по-доброму, как о хорошем друге.

Лайам посмотрел на нее и ухмыльнулся. Кайра из породы тех людей, кто всегда слишком много думает и смертельно тревожится, но сейчас ему не хотелось ее дразнить. Может, она обдумывает то, что он сказал? Лайам надеялся, что это придаст вес всему, что он говорил, и завтра он сможет начать за ней ухаживать, а потом даст понять, что будет ее защитником в борьбе за возвращение Арджлина.

– Спокойной ночи, моя нежная Кайра, – пробормотал Лайам.

Кайра в первый момент хотела резко отбрить его, но лишь проговорила: «Спокойной ночи, мой сладенький принц», – и злорадно усмехнулась. В эту игру можно играть обоим, решила она и была этим так довольна, что заснула без труда.

Глава 7

– Лайам! В ее шепоте было столько паники, что Лайам сразу проснулся. Схватив лежащий рядом меч, он подполз к Кайре и только тут сообразил, что они одни. Тогда что же произошло? Отчего глаза у Кайры стали большими, как блюдца?

– Никого. – Он вспомнил про ее особый «дар» и нахмурился. – Может, какое-то видение предупреждает вас об опасности?

– Нет, у меня что-то в волосах!

– Вы уверены? Ручаюсь, у старого Денни в кроватях нет паразитов.

– Это нечто гораздо большее, чем вошь. У него шерсть!

– Может, это мышь?

– Сбросьте ее с меня!

Удивительно, как можно тихим, шипящим шепотом выразить истерический вопль. Лайам положил меч и наклонился над Кайрой. Какое-то существо размером чуть больше мыши действительно возилась в ее волосах возле шеи.

Лайам вынул кинжал, примерился, но тут возня прекратилась и послышалось урчание.

– По-моему, их две, – сказал он.

Кайра прислушалась к звуку, раздававшемуся под самым ухом, и расслабилась.

– Тогда почему мурлычат?

– Мурлычат? Как кошка?

– Да, только не такая большая.

Когда Лайам вложил кинжал в ножны и осторожно, не уверенный в том, что урчащие существа угнездились в густых волосах, протянул руку, две пары глаз не мигая уставились на него.

Он наклонился ближе и усмехнулся.

– У вас в волосах котята, – сказал он и осторожно их вынул.

Кайра рывком села и уставилась на руки Лайама, где свернулись комочком два крошечных котенка.

– Как они сюда попали?

– В нескольких футах отсюда есть ручеек, и, возможно, их принесли топить, а они вылезли из мешка. А может, их просто выбросили, а уж будут они жить или нет – это как Бог даст. Ясно, что вы им показались теплой и безопасной.

Кайра взяла у него из рук котят и тихо засмеялась, когда они прижались к ее груди. Она обоих почесала за ушком, и они громко замурлыкали. Хотя Кайра понимала, почему люди избавляются от щенков и котят, когда их становится слишком много, ей это не нравилось. Она с улыбкой вспомнила старика Иена, который по доброте сердечной не мог делать такое и бдительно следил, чтобы женщины изолировали кошек и сук, когда у них начиналась течка.

Лайам вздохнул. Мало тоге что при одном взгляде на ее лицо ему хотелось его поцеловать, но, видимо, заодно теперь придется целовать и этих крошек. Прикусив губу, Кайра смотрела на него из-под ресниц, и его пронзило вожделение. Вот бы отобрать котят и вместо них уткнуться ей в груди!

Он еще раз вздохнул и покачал головой.

– Подозреваю, мы должны придумать, как их везти с собой, – сказал он, и Кайра одарила его такой прекрасной улыбкой, что у него сжалось сердце.

– О, спасибо, Лайам! – Она вскочила, но не выпустила котят из рук. – Я сооружу для них гнездо в своей седельной сумке из чего-то такого, чего не жалко, потому что они слишком малы и не сумеют сказать, что готовы испачкаться. – Она сделала два шага к кустам, но вернулась, передала Лайаму котят и вдруг поцеловала его в щеку, а затем быстро отошла.

Лайам посмотрел на малышей, которые уютно разместились у него на ладонях. Белый смотрел на него голубыми глазами, серый оглядывался по сторонам, и у него тоже были необычные глаза – по краям радужной оболочки светилось кольцо такого же цвета, как и у Лайама. Если бы он был суеверным, эти глаза вызвали бы дрожь, но сейчас ему хотелось их расцеловать. Может, судьба посылает ему помощь в деле восстановления доверия Кайры?

Когда Кайра вернулась, он отдал ей котят и пошел к ручью, собираясь умываться подольше, чтобы дать ей возможность побыть одной. Его нога болела, но хотя ночью он иногда просыпался от нестерпимой боли, ему хотелось верить, что он не повредил ее. Болела не только нога – он уже месяц не сидел на коне, и долгая поездка верхом отзывалась ломотой во всем теле.

– Да, хорош защитник, – проворчал Лайам, возвращаясь к лагерю. Тем не менее выздоровление идет полным ходом, и скоро он сможет помочь ей.

Тут Лайам увидел котят, которые что-то жадно ели из миски. Он вгляделся получше и понял, что они едят холодную баранину, которую он приготовил для себя.

– Вы дали им наше мясо? – спросил он подошедшую Кайру.

– Они голодные, и я подумала, что овсяные лепешки им не понравятся.

– Я тоже мясо предпочитаю лепешкам.

– Да, но вы большой и сильный, можете немного потерпеть.

Лайам нахмурился, но Кайра, не обращая на него внимания, взяла опустевшую миску, вычистила ее и убрала в сумку, пока котята умывали лапками мордочки.

– Неудивительно, что им понравилось мясо. Такой вкусной и нежной баранины я давно не пробовал.

– Она и вправду была нежная, потому я и отдала ее котятам. Они еще сосунки и не могут есть жесткую пищу.

Лайам следом за Кайрой пошел к оседланным лошадям.

– Вы уже дали им имена?

– Да – Гром и Молния.

– Какие звучные имена для двух комочков шерсти! – Лайам придвинулся к ней так, что она оказалась зажатой между ним и лошадьми. – Так вот, раз уж я согласился на то, чтобы вы взяли с собой этих зверюшек, и не очень сокрушался, когда они съели мою баранину, я заслуживаю награды за проявленную терпимость.

– Я же сказала спасибо.

– Пустые слова. Их легко говорить, и часто они ничего не значат.

Кайра понимала, что он собирается ее поцеловать. Надо было бы с силой наступить ему на ногу и оттолкнуть от себя, но она оставалась неподвижной, и тогда он положил руки ей на плечи. В ней еще шевелилась ревность к прошлому, но внутренний голос спросил: зачем отказываться от удовольствия, которое ей предлагается? Кайра еще помнила вкус его поцелуя и хотела это повторить. Она решила, что если кому и станет хуже от того, что она примет эту кроху восторга, то только ей, так что отказываться глупо.

Она посмотрела ему в глаза и увидела, что они не столько зеленые, сколько голубые. Значит, у него это признак желания, решила Кайра, и в ней взыграла кровь. Может, это обычный голод, который пробуждается в мужчине, когда рядом женщина, но она все равно растрогалась – еще ни один мужчина так не смотрел на нее.

Вскинув брови, Кайра с вызовом посмотрела на Лайама.

В ответ на молчаливый вызов Лайам чуть не зарычал, его тело напряглось. По причине, о которой он не смел задумываться, Кайра не собиралась отступать; это давало шанс показать ей, как хороша страсть, когда отдаешься ей без остатка.

С первым прикосновением губ Лайама Кайру охватило такое желание, что она покачнулась и вынуждена была ухватить его за плечи. Она приоткрыла губы, впуская его язык, и услышала тихий стон; сильные руки сомкнулись вокруг нее. Прижатое к ней худое, твердое тело наполнило Кайру восторгом. Она обняла Лайама за шею и постаралась приблизиться еще больше, слиться с ним, проникнуть в него.

Странное наваждение вскружило ей голову и отогнало все здравые мысли, все предостережения гордости. Она слышала только его голос, а он требовал, чтобы она взяла от него больше, взяла все, что он может ей дать, и упивалась этим. И пускай Лайам давал это многим женщинам, важно, что и с ней он разделит эту радость.

Лаская ее грудь, Лайам вдавил в нее чресла, и Кайра тихо застонала. Он вызвал в ней лихорадку, с которой было трудно бороться. «Почему нет? – шептал неугомонный внутренний голос. – Кто узнает?» Ее муж раз за разом терпел в этом неудачу, так разве она не заслуживает немного радости, краткий миг ослепления, перед тем как отправиться выполнять клятву, данную Дункану? Попытка освободить людей Арджлина от Рауфа скорее всего будет стоить ей жизни, так почему же не ухватить сейчас порцию удовольствия, как ни мимолетно оно будет?

Мгновение отделяло Кайру от того, чтобы, отбросив все опасения, взять в любовники этого мужчину, но тут лошадь передвинулась и толкнула обоих. Лайам быстро выпрямился, но момент был упущен. Безумно смущенная, Кайра опустила руки; от еще большего унижения ее спасли только вид напряженного, страстного лица Лайама и его тяжелое дыхание.

– Думаю, я достаточно вас отблагодарила. – Она отвернулась, делая вид, что проверяет подпругу.

В тщетной попытке остудить кровь Лайам медленно и глубоко дышал. Он еще чувствовал мягкие изгибы прижатого к нему тела, как будто созданного специально под его формы. Двигаясь более неуклюже, чем обычно, он побрел к своей лошади и остановился, дожидаясь помощи от Кайры.

Может, он и показал ей, что такое разделенная страсть, но также сделал некое открытие и в себе: Кайра полностью лишала его самоконтроля и мастерства любовника, которое он приобрел за прошедшие годы. Возможно, утренний поцелуй так сильно на него подействовал потому, что он проснулся после сладострастного сна и вдруг обнаружил ее в своих руках. Теперь стало очевидно, что если они отдадутся страсти, это будет горячее и прекрасное чувство, возможно, даже такое, какого он никогда не испытывал.

Взобравшись на коня, Лайам молча поехал к Скаргласу. Несмотря ни на что, они должны были добраться туда до закрытия городских ворот. Лучше не ночевать вдвоем на природе, по крайней мере пока Кайра видит в нем охотничью собаку, вынюхивающую женские юбки.

При мысли о том, что скоро они с Кайрой будут заниматься любовью, сидеть в седле стало совсем уж неудобно, и Лайам выбросил из головы соблазнительные картины. Пора было убедить ее, что он прекрасный помощник в деле борьбы с Рауфом Моубри, но сначала пусть она побольше расскажет про Рауфа, Арджлин и клятву, данную умершему мужу. Впрочем, Кайра не была расположена к разговору, а он медлил расспрашивать о муже, с которым она так недолго пробыла в браке. Причиной колебания была ревность. Лайам удивлялся, как можно ревновать к мертвому, но с горечью признал, что это так и есть. Когда Кайра будет принадлежать ему и только ему, он будет ревновать ее к любому человеку.

Придержав коня, Лайам поравнялся со своей спутницей:

– Когда вы готовились выгнать меня из коттеджа, вы говорили о какой-то клятве, которую должны выполнить. Что вы имели в виду? Клятву, данную мужу?

Кайра нахмурилась:

– Как вы поняли, что я дала клятву мужу?

– Ваш кузен сказал, потому что он о вас беспокоится. Время от времени я задавался вопросом, почему вы об этом не рассказываете. Правда, вы вообще редко говорите о муже…

Ничего удивительного, Кайра старалась думать о Дункане только как о добром, но несчастном человеке, который был зверски убит. Она вообще старалась как можно меньше думать о нем и о времени, когда ей довелось быть хозяйкой Арджлина, зато часто вспоминала добрых друзей, которых тогда завела. И уж конечно, ей не хотелось это обсуждать с мужчиной, который одним беглым взглядом вызывал в ней лихорадку.

Что же ей сказать? Лайам знает про клятву, так как брат Мэтью, конечно же, рассказал ему про беду Арджлина. Вот про это, и только про это Кайра и будет говорить. Что происходило между ней и Дунканом, полный провал их супружества и секрет, который ей теперь приходится хранить, – все это Лайама не касается.

– Мой кузен рассказал вам о Рауфе Моубри и его преступлениях?

– Да. Сейчас он держит в своих руках то, что по праву принадлежит вам. Он убил вашего мужа, и можно с уверенностью сказать, что жизнь людей Арджлина он превратил в мучение.

– Вы знаете, что он за человек?

– Нет, я его никогда не встречал, зато слышал о нем много разных мрачных историй.

Кайра кивнула:

– Не удивляюсь, но, думаю, эти истории даже отчасти не раскрывают его дьявольскую суть. Жестокий, злобный, холодный, беспощадный, он получал информацию от тех, кого пытками замучил до смерти. – Кайра слегка вздрогнула. – Он и его люди зарезали всех, кто стоял у них на пути. Дункан взял с меня клятву: если Рауф его победит, я помогу людям Арджлина. Он победил и разрезал бедного Дункана на куски, стараясь, чтобы каждая рана не убивала сразу, а продлевала агонию. Он наслаждался страданиями Дункана.

– А потом он стал преследовать вас?

– Да, но он не собирался меня убивать, а хотел лишь унизить. Рауф был так опьянен своей победой, так убежден, что ни у одной женщины не хватит смелости пойти против него, что не очень пристально за мной следил.

– Но он вас ранил – об этом мне сказал Мэтью.

– Я попыталась с ним бороться, и это его разозлило. Я сумела выбраться из имения, нашла помощь вне Арджлина и с тех пор пряталась в монастыре.

– Вам надо было залечить раны, – сказал Лайам, хотя был уверен, что этого простого объяснения, недостаточно, чтобы понять, почему за каждым ее словом ему чудится чувство вины. – И какие же теперь у вас планы?

– Я должна придумать, как выполнить клятву и помочь людям Арджлина. Это простые, мирные жители, их интересует только работа. Ткачи, граверы – ремесленники, но не воины. Я слишком надолго оставила их под властью жестокого Рауфа, а значит, пришло время выполнить клятву и помочь им.

– Мы выполним клятву.

– Мы? – Кайре очень хотелось принять его помощь, но она поборола себя.

– Да, мы. Я собираюсь вам помочь.

– Нет, это моя битва. Я дала клятву, мне ее и выполнять.

Лайам не удивился, что она отказалась разделить с ним риск. Брат Мэтью говорил, что Кайра не желает привлекать к битве даже родственников, поэтому он приготовил аргументы и будет стоять рядом с ней, хочет она того или нет.

– Милочка, из того, что мне сказал ваш кузен, следует, что вы едва избежали смерти.

– Это не ваша борьба.

– Я сделаю ее моей.

– Лайам, у вас сломана нога.

– Она почти зажила и совсем заживет к тому времени, когда соберутся бойцы и мы выработаем план битвы. Милая Кайра, почему вы отказываете человеку в праве отплатить вам добром за спасение жизни? Дайте мне шанс стать вашим защитником.

– Я отказываю вам всего лишь в праве погибнуть.

– Но если вы отказываетесь от помощи, то как вы избавите Арджлин от этого чудовища? Сомневаюсь, что Рауф будет смирно сидеть и ждать, когда вы прокрадетесь и вонзите кинжал ему в сердце.

Кайре очень не хотелось признаваться, что у нее нет никакого плана. Единственное, о чем она до сих пор думала, – это не дать семье присоединиться к ней в борьбе с Рауфом, учитывая то, что этот человек делает с каждым, кто осмелится ему перечить. По той же причине она не хотела, чтобы Лайам стал ее защитником.

– Не стоит ехидничать, – пробурчала она. – Я что-нибудь придумаю. Может быть, когда Рауф снова пожелает меня изнасиловать, я проткну ему живот. – Она тут же выругала себя за то, что выдала свой секрет.

Лайам схватил ее коня под уздцы и заставил остановиться.

– Вот от чего вы пострадали? Он вас изнасиловал?

– Пытался и ранил, когда я стала сопротивляться. Тогда он решил привести меня к покорности и сделать это посреди деревни, заставив всех смотреть.

Лайама охватило желание немедленно помчаться в Арджлин и убить Рауфа Моубри. Этот человек должен поплатиться за вред, который он причинил Кайре. Безумный порыв остановило простое соображение: если он в слепой ярости помчится в Арджлин, его запросто убьют.

– Мы будем бороться с Рауфом, – твердо сказал Лайам.

– Нельзя рисковать жизнями других людей, раз клятву давала только я. И только я выиграю, если этот человек потерпит поражение.

– Выиграете не только вы, но и многие другие. Люди Арджлина получат свободу. Подозреваю, что и соседние кланы выиграют, хотя бы в том, что получат мир. Такой человек, как Моубри, – угроза не только для вас. Безземельный и бедный, он был слабой угрозой, но теперь у него есть крепость и богатства, которые он высасывает из людей и земель. У него есть стены, которые его защищают, и деньги, на которые он покупает и вооружает бойцов. Рауф убил лэрда и присвоил его имущество; он не только преступник, но и подлинная угроза для окружающих. Сколько еще он будет радоваться победе? Нет уж, мы вместе будем бороться с Рауфом, и я уверен, найдется много мужчин, готовых присоединиться к нам в этой борьбе.

Лайам был прав во всем, что говорил, и у Кайры заныло сердце.

– Я не хочу, чтобы кто-то умирал из-за моей клятвы, – прошептала она.

Лайам наклонился и поцеловал ее.

– Я тоже не хочу, чтобы кто-то умирал, но борьба часто стоит риска. Да, земля ваша, и люди ваши, но это не меняет того, что Рауф – проклятие для каждого человека. Скоро Рауф выжмет Арджлин досуха и начнет искать новые жертвы. Даю слово, все, кто живет на границе с Арджлином, уже приготовились к тому, что Рауф до них доберется.

Лайам отпустил уздечку ее скакуна и поехал вперед, но Кайра догнала его.

– Вы думаете, кланы соседей согласятся к нам присоединиться?

– Да, если они не слепые дурни и не трусы. Рауф Моубри – как загноившаяся конечность, которую надо отсечь, пока она не погубила человека. Я не сомневаюсь, что многие из моих родственников будут рады выступить против него. Некоторые пойдут потому, что любят драки, но большинство сделают это по причинам, о которых я сказал.

– Так вот почему вы настаивали на поездке в Скарглас?

– Отчасти поэтому. Мои кузены умеют воевать и при этом оставаться в живых.

Кайра молилась, чтобы он был прав, потому что не хотела носить в себе тяжесть любой потери, любого ранения в предстоящей битве.

Глава 8

– Неужели Фиона живет здесь?

Кайра почувствовала невольный трепет. Все в этом замке говорило об обороне и сражениях. Кто-то не пожалел денег, сил и времени и сделал Скарглас неприступной крепостью. На такие усилия может вдохновлять только постоянная угроза.

– Да, это Скарглас. У них бывали трудные времена, но сейчас все успокоилось.

– Такое впечатление, что люди, живущие здесь, постоянно думают о возможной осаде.

– В некотором роде да. Старый помещик обладал даром наживать врагов. Видимо, вы мало слышали о Фионе после того, как она вышла замуж?

– Бабушка и кузина Джиллианна с ней переписывались, но я нет.

– Тогда старый помещик вас тем более удивит: он крутого нрава и до того, как женился на последней жене, собирался, кажется, родить целую армию. И все же помните: он больше лает, чем кусает. Может, нам повезет и его не будет дома, в последнее время старик любит разъезжать, навещая детей.

– Лайам, я чувствую, что не вправе просить помощи у ваших родственников, раз не попросила ее у своих.

Взмахом руки Лайам остановил ее протест.

– Это говорит только о том, что теперь самое время сообщить им о возникших проблемах. Брат Мэтью думает, что вы написали родственникам и рассказали хотя бы часть правды, но вы ведь этого не делали, не так ли?

Кайра вздохнула и покачала головой:

– Это было неправильно, я понимаю, но я несколько раз принималась за письмо и бросала. Не могла придумать, как сказать достаточно, но не все, и при этом не возбудить подозрения. Я немного удивилась, почему никто из них не приехал в монастырь, но, наверное, они забыли, что в детстве мы с Мэтью были очень близки.

– Тогда напишите им поскорее. Они наверняка уже слышали о смерти вашего мужа, и правда о ней будет лучше, чем мрачные домыслы.

Продолжая разговор, они подъехали к воротам, и их сразу окружила толпа людей. Среди них было так много больших, сильных мужчин, что Кайра растерялась. Рыжий красавец ловко снял Лайама с лошади, хмурый чернявый мужчина со шрамом на лице помог ей спешиться, но при этом смотрел только на Лайама. Как видно, их очень волновал тот факт, что Лайам пропал, и Кайра вдруг подумала, сколько же слухов ходит в ее семье о ней. Надо срочно послать им весточку, решила она и, сняв седло, передала лошадь подоспевшему слуге.

Подойдя к ней, Лайам представил ее окружающим. Имен было так много, что Кайра запомнила только Сигимора, лорда Дабхейдленда, и Эвана, лэрда Скаргласа. Остальных она узнает потом.

Как только они вошли в дом, их провели в большой зал.

– Кайра, неужели это ты? – раздался рядом женский голос.

Пока Кайра оглядывалась, на нее вихрем налетела белокурая женщина.

– Фиона!

Та с улыбкой отступила.

– Да, Фиона. Разве я сильно изменилась за пять лет?

– О нет, но я думаю, что за это время с тобой многое произошло, а мне никто ничего не рассказывал. – Она притронулась к шраму на щеке Фионы. – И не все было благополучно, да?

– Об этом мы поговорим позже. – Фиона оттащила Кайру от мужчин, подвела к громадному столу и заставила сесть. – Наверняка ты хочешь есть и пить. Давай твою сумку.

– Сейчас, подожди. – Кайра осмотрела холл. Собак нигде не было видно, и она осторожно вытащила из сумки котят. – Мы нашли этих крошек в лесу.

За едой, в промежутках между историями Фионы об испытаниях и победах за минувшие пять лет, Кайра тоже кое-что рассказала. Она размышляла, стоит ли говорить Фионе то, чего она еще никому не рассказывала. Ей очень хотелось узнать мнение подруги о том, чего она стыдилась и на что возлагала надежды в браке. Хотя Кайра была уверена, что Фионе можно доверить секрет, все же она решила повременить.

Кайра забавлялась с Громом, вертя у него перед носом кусочек сыра, и вдруг поняла, что в зале стало очень тихо. Она огляделась – все мужчины, стоящие и сидящие за столом, с изумлением и недоверием следили за тем, как они с Фионой играют с котятами. Мягкий свет в глазах сэра Эвана сказал ей, почему эта женщина вышла замуж за такого мрачного, солидного, покрытого шрамами мужчину, и ей пришлось даже подавить внезапный укол зависти.

– Фиона, на моем столе коты, – внушительно сказал сэр Эван.

– Котята, Эван, – засмеялась Фиона. – Маленькие, беспомощные существа; их выбросили в лесу, одиноких, без мамы, голодных и испуганных. Как Кайра с Лайамом могли не подобрать их?

– И по-твоему, это означает, что им можно сидеть у меня на столе?

– Всего один разочек. – Фиона чмокнула мужа в щеку. – Тем более что твоего отца нет дома. Ну как, убедился, что Лайам жив-здоров? – Она задорно посмотрела на Лайама, сидевшего напротив Кайры. – Не считая сломанной ноги, конечно. Кайра мне рассказала, как это случилось. Ты разозлил нескольких мужчин, да, Лайам?

– Вообще-то я начинаю думать, что это женщина послала их избить меня и сбросить со скалы, – ответил Лайам, накладывая себе на тарелку хлеб, сыр, холодную куропатку и хмуро глядя на котенка, усевшегося рядом с его тарелкой. –Ты сожрал мою баранину, маленький поросенок. Ничего больше не получишь.

Кайра вспомнила все, что говорила леди Мод, и ахнула, поняв, что Лайам прав.

– До чего странный поступок со стороны женщины, которая называла вас «мой сладенький принц».

Сигимор ухмыльнулся, а Лайам застонал:

– Леди Мод отравляет мне жизнь. Если она не прекратит эту безумную игру, ее муж и в самом деле меня убьет.

– Придется нам с этим разобраться, – решительно сказал Сигимор. – Мы не можем позволить, чтобы он убил нашего сладенького принца.

– О Господи! – пробормотала Кайра, поняв, что дала родственникам пищу для вышучивания Лайама. – Извините, Лайам.

– Вам есть за что извиняться, – буркнул он и, не в силах больше видеть, как котенок провожает взглядом каждый кусок, который он подносит ко рту, бросил ему кусочек мяса. – Однако моя проблема не самая главная.

– Да, битва за освобождение Арджлина будет предшествовать твоим романтическим заморочкам.

– С леди Мод нет никаких заморочек, потому что она замужем. К несчастью, муж верит, что между нами что-то было, но, как ты правильно сказала, это сейчас не важно. Меня больше всего заботят Арджлин и Рауф.

Сигимор кивнул и налил себе эля.

– Этот человек – нарыв, который надо вскрыть.

– Так вы его знаете? – удивилась Кайра.

– Я никогда с ним не встречался. – Сигимор пожал плечами. – Иначе мы бы сейчас не имели с ним проблем. Зато я видел, на что он способен. Он прямо как бешеный зверь. Убить его – значит сделать доброе дело.

Кайра почувствовала, как напряглась Фиона, и, повернувшись к ней, увидела, что та в упор смотрит на мужа.

– Ты собираешься воевать? – спросила Фиона у Эвана.

– Да, я думаю присоединиться к борьбе, и на то есть причины. Этот человек убил мужа Кайры, чуть не убил и ее, украл их земли, и, по словам Сигимора, те, кого он не убил, считают, что лучше бы им было умереть. Разумеется, я не собираюсь мчаться завтра с утра, это дело требует обдумывания.

Фиона медленно кивнула, но Кайра чувствовала, как она напряжена. Сэр Эван, кажется, тоже понял это, потому что, взяв руку жены, стал поглаживать ее большим пальцем. Об этой стороне войны Кайра не думала: ни о мужчинах, которые воюют и умеют страдать, ни о любящих женщинах, которым остается ждать и молиться о благополучном возвращении мужей. Она захотела сказать, что не надо так беспокоиться, что она никому не позволит сражаться вместо нее, но назад хода не было: Лайам уже все рассказал своим родственникам, и, как говорил ее отец, в них закипела кровь.

Они еще немного поговорили, и Фиона повела Кайру в спальню. Она прервала молчание только для того, чтобы познакомить гостью с детьми, и Кайра с каждым шагом чувствовала себя все более виноватой.

– Извини меня, Фиона, – сказала Кайра, как только они вошли в комнату, где ей предстояло жить.

– За что?

Кайра спустила на кровать котят и села сама.

– За то, что вовлекла людей в свои трудности.

– О нет, это не твоя вина. – Фиона села рядом с ней. – Это я извиняюсь, если мое дурное воспитание дало тебе повод думать, будто я тебя обвиняю. Мне всегда была ненавистна мысль, что Эван должен воевать, но скоро у меня это пройдет. Мужчины для того и созданы, и я благодарю Бога, что мой муж тщательно выбирает битвы и делает все возможное, чтобы их избежать. Он не похож на отца, который с удивительной легкостью наживает врагов. Хотя и этот старый дурак в конце концов понял свои ошибки. Нет, ты не виновата. Виноват отвратительный нахал, который украл у тебя земли.

– Так и Лайам считает. Рауф, получив укрытие и деньги для ведения войны, вскоре начнет искать, кого бы еще обобрать.

– Вот именно. Лучше остановить его в Арджлине. По-моему, тебе следует написать семье. Я уверена, они с радостью примут участие в сражении, а еще они будут рады узнать, что ты жива.

– Что ты хочешь этим сказать? – дрогнувшим голосом спросила Кайра.

– Я получила от них несколько посланий, где они спрашивали о тебе. Они знают, что твой муж убит, знают, кто убийца, и слышали, что тебя с тех пор никто не видел.

Кайра закрыла глаза и потерла лоб, ругая себя за то, что не подумала о последствиях своего молчания.

– Я надеялась, что они ничего не узнают. Как глупо. Меня следовало бы за это выпороть.

Фиона засмеялась и поцеловала Кайру в щечку.

– Я тоже доставила беспокойство семье. Когда я впервые встретилась с Эваном и он решил потребовать за меня выкуп, я отказалась сообщить хоть что-то о себе. И еще я решила, что это отличное место, где можно спрятаться от одного безумца, который за мной охотился. Долгое время моя семья не знала, жива ли я, и за время молчания у меня лишь пару раз мелькнула мысль, что мое исчезновение озадачит Коннора. Думаю, Сигимор вбил Лайаму в башку, как сильно он недоволен его скрытностью.

– Да, кажется, это всеобщий грех. Значит, моя семья меня искала?

– Еще как. Однажды они даже заезжали сюда и, чувствую, скоро снова приедут.

– Тогда надо поскорее послать им весточку. Для меня же лучше, если у них будет несколько дней, чтобы успокоиться после моих новостей.

– Сначала ванна, отдых и ужин вместе с нами. Мальчика с письмом пошлем завтра.

Кайра кивнула, и Фиона вышла.

Ванну принесли так скоро, что Кайра догадалась: ее приготовили заранее. Вместе с ванной внесли ящик с песком для котят и прелестное платье из темно-зеленой шерсти.

Как только горничная ушла, прихватив с собой в стирку все ее вещи, Кайра с восторгом погрузилась в воду, радуясь тому, что ванну не пришлось дожидаться.

Когда после ванны Кайра сидела у камина и сушила волосы, она вдруг поняла, что для полного счастья ей чего-то недостает. Не было Лайама, и он еще не скоро должен был к ней присоединиться. Кайра вздохнула. Она не была готова к расставанию. Больше не будет мирных разговоров у очага, игры в шахматы, ей больше не доведется прислушиваться к его дыханию, когда он спит в полуметре от нее. Конечно, они будут видеться каждый день, покуда не разобьют Рауфа, но потеря товарищеских отношений, которыми они наслаждались целый месяц, огорчала ее так, как она не могла и вообразить.

Она его любит. Ей не удалось защитить свое сердце, она всего лишь обманывала себя. Ей захотелось кинуться на кровать и плакать до изнеможения, но это все равно ничего бы не решило, зато если она будет в отчаянии кататься по кровати, ее лицо опухнет и она не сможет выйти в большой зал к остальным. Придется, чтобы предстать перед ними, перед Лайамом, делать вид, что ничего не изменилось с тех пор, как она вошла в эту комнату.

Кайра посмотрела на руку, держащую расческу, – ее рука дрожала; однако где взять силы для притворства, она не знала.

Сигимор тер Лайаму спину с такой силой, что он поморщился.

– Если хочешь проучить меня за то, что я скрывался, лучше ударь: это легче выдержать, чем если ты сдерешь с меня кожу. – Лайам вздохнул. – По-моему, достаточным наказанием является уже то, что не я сам, а ты меня моешь.

– Прошу прощения, я не лучший из твоих горничных, мой сладенький принц, – пропел Сигимор.

– Скажешь так еще раз, и я изобью тебя костылем.

Сигимор хмыкнул.

– Не понимаю, что тут унизительного.

– Меня никто не мыл с младенчества.

– За исключением новых девиц, да?

– И даже девицам я не давался. Правда, пока я был прикован к кровати, меня мыла Кайра, но это не одно и то же.

– Неужели ты, великий и расточительный любовник, никогда не мылся с девушками?

– Нет. – Лайам сжал зубы и зажмурился, видя, что Сигимор остановился и ждет объяснений. – Купание – очень интимная вещь, в это время ты крайне уязвим.

– А когда обжимаешься с девицей, разве ты не уязвим?

– Это разные вещи. Просто я не остаюсь с женщиной на всю ночь. Для тебя нет смысла ни в чем, что я говорю. Господи, иногда я и сам не вижу смысла. Просто я установил для себя некие границы и никогда их не преступаю. Да, я люблю девиц, люблю трахаться. Я с девушками добр, не насмехаюсь над их свободным поведением; я их веселю и даю им почувствовать себя красавицами. Но я не сплю с ними ночью и не купаюсь. – Лайам пожал плечами. – Я хочу получить немного удовольствия, и мне не надо, чтобы они думали иначе. Одни мне нравятся больше, другие меньше, но пусть они не думают, что получат от меня что-то большее, чем развлечение.

– Знаешь, а в этом есть смысл. – Сигимор стал промывать ему волосы. – Человек уязвим, когда спит и когда моется. Тут требуется огромное доверие и все такое – верно? Что ж, это означает, что ты не станешь спать с девицами, которые живут или работают в этом имении?

– Ни в этом, ни в тех, которые планирую часто посещать.

Сигимор вытер ему голову и помог вылезти из ванны. Смущение от того, что кузен его вытирает, было недолгим, потому что Сигимор действовал быстро и ловко.

Одевшись, Лайам сел на кровать, а Сигимор забинтовал ему ногу чистыми бинтами и прикрепил свежие шины.

– Нога выглядит неплохо, – сказал Сигимор, разливая эль по кружкам. – Немного бледная, и мускулы отощали, но это дело наживное. Тебе еще повезло.

– Да, повезло. Если бы Кайра и брат Мэтью не нашли меня, я бы умер медленной смертью.

Сигимор кивнул, пригубил эль и пристально посмотрел на Лайама.

– В чем дело?

– Я снова размышляю о тебе и о девицах. Думаю, ты всегда планировал со временем жениться.

– Но ведь каждый мужчина планирует когда-нибудь это сделать?

– Да, но, начиная резвиться, большинство не проводит четкую линию на песке, как ты. Может, ты сам не понимал, почему это делал, или забыл, но… Когда ты женишься, у тебя не будет недоразумений с горничными. Думаю, есть и другие вещи, которые ты не делаешь.

Лайам покраснел, и Сигимор улыбнулся и кивнул:

– Все к лучшему, потому что ты уже выбрал невесту.

– Может быть, хотя она стоит очень высоко. Я получу доходы, она – только меня.

– Какое это имеет значение, если она тебе подходит? Я женился на англичанке, дочери лорда Марчера.

– Потому что она тебе подходит?

– Да. Полностью.

– Кайра считает, что я распутная свинья. Сигимор захохотал, и Лайам слабо улыбнулся.

– Мне надо за ней ухаживать, восстановить доверие, которое я потерял, когда меня настигла та дура. И еще когда мы остановились в таверне и Мэри кинулась обниматься.

– Ну и что? Когда вы поженитесь, Кайра узнает, как много ты можешь ей дать, и ее ревность к прошлому успокоится. А теперь я помогу тебе спуститься в зал: там мы поужинаем, пока Макфингелы не съели все подчистую.

Лайам чувствовал, что у Сигимора есть какой-то план; он говорил так, как будто их с Кайрой свадьба – дело решенное. Кузен намеренно и умно отвлекал его от вопросов и тогда, когда они уселись за стол в большом зале.

Когда Сигимор слегка улыбнулся, Лайам насторожился, но не успел ничего спросить, потому что его отвлек приход Кайры. На ней было красивое зеленое платье, подчеркивающее цвет глаз. Иссиня-черные волосы, перевязанные широкой зеленой лентой, длинными волнами лежали на ее спине, и она выглядела прекрасной леди до кончиков ногтей. От этого решимость Лайама назвать ее своей заметно поколебалась: он с болью почувствовал, как мало может ей дать.

Когда он помог Кайре сесть за стол, она слегка покраснела, но тут же решила держать свои чувства под замком. Это поможет, когда они будут изредка встречаться вот так, как сейчас, думала она, не ощущая вкуса пищи. В окружении людей, вовлеченная в разговор, она сумеет обуздать свое сердце, свои тайные эмоции.

– Итак, вы выхаживали нашего сладенького принца в монастыре и спасли его от смерти? – спросил Сигимор.

Трудно было удержаться от улыбки, когда Лайам тяжело вздохнул, а его родственники фыркнули, но Кайра осталась серьезной.

– Да, на монастырской земле. Монахи отправили нас в маленький коттедж на ее границе.

– И вы оставались там одни? Целый месяц?

Все смотрели на нее и Лайама так пристально, что их взгляды пронизывали дымку спокойствия, в которую Кайра пыталась укутаться.

– Первые две недели Лайам был в очень плохом состоянии, но потом раны стали быстро заживать, как и сломанная нога.

– Послушай, Сигимор! – угрожающе прорычал Лайам.

– Что? Я только стараюсь узнать правду. Того же захотят её родственники.

– Правда в том, что Кайра меня лечила.

– Да-да, в маленьком домике в течение месяца. Только ты и она. И благодаря твоей несчастной, слегка поломанной ноге ты две недели был сам собой, а мы все знаем, каков ты сам по себе, не так ли? Подозреваю, ее родичи тоже что-то слышали, потому что часто посылали своих людей к королю. Слухи будут распространяться, ты понимаешь это так же хорошо, как и я. Нам надо сделать все возможное, чтобы восстановить доброе имя Кайры, а заодно и твое, и умиротворить ее родню.

– Я не верю, что монахи будут распространять такие слухи.

– Не намеренно. Наконец, ее родня может вспомнить про брата Мэтью, не так ли? Были и другие, которые искали тебя, а они отнюдь не монахи. Ты, как и я, прекрасно знаешь, что станут говорить, когда выяснится главное: вы провели немало времени наедине. Это неправда, это несправедливо, но кому какое дело? Думаю, семья Кайры будет недовольна и захочет выправить дело. У нас есть выбор: или готовиться к войне с Мюрреями, или готовиться к вашей свадьбе.

Кайра слушала Сигимора с ужасом; смысл его речей мгновенно разогнал ее с таким трудом обретенное спокойствие. Хуже всего, что Сигимор говорил правду, она понимала это по взглядам окружающих. Вынужденная свадьба с Лайамом – плохая идея по многим причинам, но одна из них пронзила ее мозг: брачная ночь! Понимание того, какие проблемы она может принести, мгновенно развязало ей язык.

– Нет!

Глава 9

– Да!

Кайра посмотрела на дверь и чуть не выругалась вслух: у входа стояли два ее брата, и по их лицам было понятно, что они слышали весь разговор. У нее появилось желание бежать и забиться в какую-нибудь щель, где ее никто никогда не найдет.

Вошедшие двинулись к столу с таким видом, будто желали кого-то отдубасить, и Кайра поняла, что их взгляды устремлены не на нее, а на Лайама. То были отнюдь не дружеские взгляды.

Она быстро встала и заслонила собой Лайама. Артан и Лукас привыкли сначала бить, потом рассуждать. На этот раз они с сознанием собственной правоты будут бить Лайама до тех пор, пока не превратят в пятно на чистом полу Фионы, и вряд ли родственники жертвы станут спокойно на это смотреть.

– Отодвинься, Ласточка. – Серо-голубые глаза Артана стали почти серебряными – верный признак ярости.

– Нет. – Кайра не сдвинулась ни на дюйм. – Вы гости в этом доме, а этот человек – родственник хозяев.

– Родственник? – прорычал Лукас. – Что ж, чтобы никто не упрекнул нас в плохих манерах, мы вытащим его отсюда и изобьем снаружи.

– Этого вы тоже не сможете сделать. У него сломана нога.

Лайам чуть подвинулся, чтобы братья увидели забинтованную ногу в лубках. Сначала его разозлило, что Кайра встала на его защиту, но потом здравый смысл все же взял верх. Он не хотел бы драться с близкими родственниками Кайры, даже если бы не хромал.

Пока Лайам изучал прибывших, Сигимор начал всех знакомить. Братья Кайры, Лукас и Артан Мюрреи, были рослыми молодцами, под стать ему, и того же возраста. Оба чрезвычайно красивы – взгляды женщин, сидящих в большом зале, подтвердили мнение Лайама. У них были такие же черные волосы, как у Кайры, густые и длинные, а когда их стройные тела несколько расслабились, серебряный цвет глаз превратился в серо-голубой.

Однако когда эти глаза жестко нацелились на Кайру, Лайам напрягся. Он надеялся, что братья не будут с ней слишком резки или злобны, иначе все, что сделал Сигимор для смягчения атмосферы, пойдет насмарку.

– Ты выглядишь довольно-таки неплохо, сестра. – Артан сдержанно улыбнулся. – Правда, Лукас?

– Да, очень здоровой. – Лукас оглядел Кайру с головы до ног. – А нам говорили, что ты умерла.

Артан схватил руки Кайры и осмотрел их:

– И на руках нет никаких повреждений. Я не вижу ни одного синяка.

– Странно, почему она не писала семье, что у нее все в порядке. Черкнула бы пару слов, мол, я жива и провожу время где – то между Арджлином и Д онкойлом…

Под взглядами братьев Кайра съежилась и покраснела.

– Я не знала, что вам сообщили, будто я умерла.

– Конечно, нет, иначе непременно написала бы.

– Для молчания были серьезные причины, – начала оправдываться Кайра, но тут Эван сделал приглашающий жест:

– Садитесь оба и поешьте, промочите горло, а потом мы поговорим. Нам нужно многое обсудить и многое решить.

– Например, когда будет свадьба. – Артан кивнул и вместе с Лукасом сел за стол.

Лайам быстро схватил Кайру за руку – у нее был такой вид, как будто она вот-вот упорхнет. Мягко, но властно он снова усадил ее на стул. Разумеется, ему хотелось, чтобы их отношения развивались иначе, но ловушка слишком быстро захлопнулась. Своих родственников Лайам еще мог бы убедить подождать, но сомневался, что ее братья это позволят.

Оба брата внимательно слушали рассказ обо всем произошедшим с их сестрой, начиная с убийства Дункана и до прибытия Кайры и Лайама в Скарглас; при этом Лайам не сводил глаз с Кайры, Когда речь зашла о свадьбе, он постарался не слишком злиться, видя, как она побледнела и расстроилась. Никто не любит, когда его силком тащат под венец. Что ж, ему придется начать ухаживать за Кайрой после свадьбы, решил он.

– Нам не нужна свадьба, – сказала Кайра, стараясь не выдать голосом своего отчаяния. – Мы не сделали ничего плохого.

– Охотно тебе верим. – Артан тяжело вздохнул. – Надеюсь, эти добрые люди тоже, но найдутся и другие. Лайам Камерон известен как любитель девушек, и кое-где о нем даже слагают легенды.

– Как мило! – Кайра коротко взглянула на Лайама и тут же обратила свой гнев на братьев: – Так вы считаете, это хорошо – выдавать меня замуж за человека, чье распутство стало легендой?

– Распутство – это уж слишком, – пробормотал Лайам, но на него никто не обратил внимания.

– Я овдовела всего несколько месяцев назад, – не сдавалась Кайра. – Хорошо ли так скоро снова выходить замуж? К тому же вдовам дозволяется больше свободы, чем девицам…

– Да, но в рамках приличий. Жить наедине с мужчиной в маленьком доме неприлично, а спать в одной спальне в трактире – тем более. К тому же вы три дня разъезжаете вдвоем.

– Вы так близко следовали за нами? – ехидно поинтересовался Лайам.

– Очень близко. Как только мы вспомнили, что Кайра была дружна с кузеном-монахом, то сразу поехали в монастырь и прибыли туда, когда Киннэрды все еще ругали вас. Такого позора больше не будет, потому что теперь вы женитесь на нашей сестре, – жестко добавил Артан.

Лайам пожал плечами.

– Артан, какое нам дело до того, что будут обо мне говорить? Как только мы выгоним Рауфа из Арджлина, я там поселюсь, и скоро все сплетни заглохнут.

– Да ну? И сколько раз нам придется сражаться за твою честь, пока они не заглохнут?

У Кайры тревожно сжалось сердце. Ей хотелось сказать, что такая проблема у них никогда не возникнет, но она понимала, что это не так. Мысль, что хоть один человек из-за нее пострадает или, упаси Господи, будет убит, была ей нестерпима. Ее братья так много узнали, что можно не сомневаться – сплетни о ней и Лайаме скоро появятся повсюду. Мэри будет рассыпать их полными горстями, леди Мод охотно распространит свои вымыслы. То, что эта дама сама преследовала Лайама по всей стране, не заставит людей закрыть уши, они станут пересказывать все, что услышали от нее. А то, что предполагаемый грех совершился на монастырской земле, только добавит пикантности.

Как это несправедливо! Они с Лайамом не делали ничего плохого. Правда, Кайру несколько утешало то, что собравшиеся в зале им поверили, но Артан, к сожалению, прав: никто другой не поверит. И даже не пресловутая репутация Лайама тут виной – людям будет достаточно того, что мужчина и женщина несколько недель прожили вдвоем.

Когда Лайам положил руку на ее сжатый кулачок, Кайре стало немного легче. Как ей хотелось, чтобы его прикосновение сгладило все беды, ждущие их впереди, однако пока Кайру поджидало одно специфическое осложнение, и она не знала, как с ним разобраться. Похоже, завтра они с Лайамом поженятся, а значит, у нее остается меньше одного дня, чтобы выступить с решением, в результате которого она не нарушит клятву, данную Дункану, и клятву, которой они вскоре обменяются с Лайамом.

– В нашем клане женщине дается право выбора мужа, – она сделала последнюю попытку остановить свадьбу, – а вы лишаете меня такого права.

– Выбор – дело хорошее, и тебе его уже давали. – Лукас усмехнулся. – Но бывают времена, когда ситуация меняется, и сейчас именно этот случай. Подобные ситуации уже были, но тогда пары утрясали свои дела заранее. Сейчас нет времени на такие игры, впереди сражение.

– Что ж, как я вижу, вы без меня готовы составить грандиозные планы на всю мою будущую жизнь. – Кайра вскочила. Лайам и все остальные молча смотрели, как она большими шагами идет через зал, а за ней семенит Фиона.

В другое время можно было бы посмеяться над тем, как мужчины настороженно и с досадой следят за маленькой Кайрой, но не сейчас.

Лайам повернулся к братьям.

– Может, лучше мне сначала поухаживать за ней? – сказал он, не слишком веря в их согласие.

– Было бы неплохо, – согласился Лукас, – но впереди битва. Не хочется говорить, может, этим я навлекаю беду, но мужчины, бывает, погибают в сражениях. Мы не можем ждать, когда ты ее уговоришь. – Он нахмурился. – Если Кайра тебе нравится, почему ты до сих пор не женился на ней? У тебя был на это целый месяц, верно?

– Я безземельный рыцарь, и хотя мои сундуки не пусты, они все же не очень набиты; тем не менее через какое-то время я решил не обращать внимания на то, что она сидит за столом выше, чем я. А потом возникли кое-какие проблемы, и мне пришлось начинать все сначала.

– Проблемы по имени леди Мод и Мэри?

– Я не притрагивался к леди Мод! – Лайам понял, что кричит, и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, потом попытался улыбнуться Сигимору. – Хотя признание встает мне поперек горла, но ты был прав: я дорого плачу за тот зуд.

– Боюсь, что так. Теперь, как только вы поженитесь, ты будешь расчесывать свою царапину с женой. – Сигимор беззлобно усмехнулся.

Внезапно смущение, охватившее братьев Кайры, при этих препирательствах быстро прошло.

– Значит, ты сдержишь клятву. Хорошо. – Артан кивнул.

– Что? И никаких угроз? Никаких предупреждений? – Видя, что братья переглянулись, Лайам еле сдержался, чтобы не выругаться.

– А зачем? – Артан пожал плечами. – По-моему, что бы мы ни сделали, это не идет ни в какое сравнение с тем, что с тобой сделает Кайра, если ты нарушишь клятву.

Лукас слегка нахмурился.

– Вот только не совсем понятно, отчего в этот раз она нас не била и не пыталась чем-нибудь в нас швырнуть. Может, ты ей что-нибудь сделал?

– Нет, разве что когда вылезло наружу мое прошлое, она во мне разочаровалась, сказала все, что обо мне думает, и тут уж огня было в избытке. – Лайам бросил взгляд на дверь, за которой скрылась Кайра. – Но теперь, кажется, она наконец смирилась.

– Ну да. – Сигимор с сомнением покачал головой. – Когда вы только приехали, у вас был такой вид, что я подумал – со свадьбой не будет проблем; но когда она села с нами ужинать, что-то в ней изменилось и я был уже не так уверен. Как будто, надев это платье, Кайра почувствовала себя во всеоружии.

– А по-моему, нет, – сказал Эван. – Когда Кайра только приехала, я увидел девушку, похожую на мою Фиону, – открытую, честную. Зато когда она спустилась к нам после ванны и отдыха, этой девушки уже не было, и она вновь возникла только во время разговора о свадьбе. Я думал, что, взглянув ей в глаза, увижу разные эмоции, загадки, но это все равно, что смотреть в зеркало.

Лайам усмехнулся:

– Верно, черт побери, она что-то надумала, когда купалась и отдыхала. Я весь извелся, пытаясь отгадать, что бы это могло быть.

– Кайра – любительница размышлять. – Артан согласно кивнул. – Тебе надо научиться угадывать ее мысли по выражению лица.

– По выражению лица?

– Да, по тому выражению, которое появляется на ее лице, когда она думает. Если научишься, у тебя будет время на то, чтобы заговорить ее и не дать подумать.

Кайра умная, но может запутаться в мыслях. Как говорит отец, нужно успеть обрезать нитки, пока она не намотала такой клубок, что за несколько дней не распутаешь.

Лайаму потребовалось сделать большой глоток эля, чтобы перевести раздражение в смех, тем более чтосмех уже плескался в глазах Сигимора и Эвана.

– Ну ладно, что бы она ни напутала, с этим можно подождать до завтра, – решил он. – А пока надо придумать, что нам делать с освобождением Арджлина.

– Там есть наследники? – спросил Эван.

– Только один, точнее, одна. Это было частью брачного соглашения. Хозяин земель был последним в роду и взял жену, надеясь получить наследника, а если это не удастся, передать все Кайре. Ее супруг понимал, что у нее достаточно родственников, которые ей помогут сохранить землю и позаботиться о людях. Конечно, теперь у нее появится новый муж. Думаю, народ будет этим доволен.

– Надеюсь, Кайра не считает, что я женюсь из-за ее земель…

– Я тоже, но об этом потом. Прежде всего мы расчистим это место от паразитов. – Сигимор явно намекал на то, что пора приступать к обсуждению предстоящей битвы.

Кайра уже собиралась хлопнуть дверью, но вовремя сообразила, что это будет воспринято как ребячество.

Пока она, расхаживая по комнате, старалась придумать, как избежать уготованной ей свадьбы, вошла Фиона; на ее лице светилось сочувствие. Сочувствие – это, конечно, хорошо, невольно подумала Кайра, но ей нужно не сочувствие, а выход!

– Он будет хорошим мужем. – Фиона налила обеим вина.

– Конечно, раз уж его заставили. – Кайра приняла бокал.

– Но он нисколько не возражал.

– Ха, пусть бы только попробовал!

– Так ты его не хочешь?

– Конечно, хочу! Как может женщина не хотеть такого мужчину? Какая женщина не желает крикнуть с самой высокой горы Шотландии всем остальным: «Теперь он мой, а не ваш!»

Фиона засмеялась, и Кайра вздохнула:

– Вот только слишком уж многие его получали.

– Послушай, ни один красивый мужчина не приходит к свадьбе нетронутым. Даже мой Эван, который всегда приходил в ужас от распущенности своего отца, и тот иногда поддавался, и Сигимор тоже. А есть еще мой братец Коннор, женатый на твоей кузине Джиллианне. Он прямо в имении имеет трех женщин, с которыми спит, когда у него появляется для этого настроение.

Кайра чуть не поперхнулась вином.

– О, только не говори, что и меня это ждет!

– Ну, насколько я знаю, Лайам никогда не брал любовниц из женщин, живущих в Дабхейдленде или где-либо во владениях семьи. По-моему, он понимал, что со временем приведет в дом жену, и не хотел заранее создавать для нее проблемы.

– А может, ему просто иногда надо было передохнуть.

Фиона так захохотала, что ей пришлось поставить бокал на стол. Кайра тоже засмеялась, несмотря на мрачное настроение. Наверное, глупо мучиться из-за прошлого, хотя прошлое Лайама много о чем говорило. Он переспал с кучей женщин, и хуже того, ему ничего не приходилось для этого делать! Женщины сами его преследовали, и это не обещало счастья в будущем.

– Может, Лайам чересчур проворно отзывался на все, – сказала Фиона, снова становясь серьезной, – Но ведь ему предлагали. Не удивлюсь, если даже те, кто продает себя за деньги, ложились с ним бесплатно. Едва ли найдется мужчина, который откажется от такого подарка, но я подозреваю, что он уже их всех забыл. Лайам никогда не хотел на ком-либо из них жениться, ни с кем не был обручен, никому не был верен.

– Может быть, он и не умеет быть верным.

– Умеет. Он долгих пять лет пробыл в монастыре и твердо придерживается правил, которые мало кто из мужчин соблюдает: не давал лживых обещаний, не трогал девственниц, замужних женщин и чужих невест. Он верит в клятвы. Многие Камероны такие же. Однажды мой брат Коннор сказал, что мужчина ищет женщину, потому что у него зуд и потому что хочется тепла. Если жена все это дает, то зачем искать на стороне? Лишние хлопоты. Не очень романтично, но так думают большинство мужчин. По-моему, в вашей семье мужчины такие же.

– Верно, такие же. – Кайра допила вино и хмуро уставилась на пустой бокал. – Ты думаешь, Лайам будет верен обету?

– Да. Знаешь, однажды Сигимор подумал, что у моего Эвана есть любовница, и пошел за ним, собираясь вправить ему мозги.

– Сигимор опекает всех своих мальчиков, не так ли?

– Да. Лайам не потому пять лет учился на монаха, что ему больше некуда было пойти. Он верует, но просто не имеет призвания к монастырской жизни. Такие люди очень серьезно относятся к священническому обету. Что до нас с тобой – вообще-то я сомневаюсь, что найдется такая женщина, которая выходит замуж девственницей.

Кайра чуть было не сказала, что это она, но вовремя прикусила язык. Может быть, это не правда, а один из многих доводов, которыми она оправдывала нежелание мужа заниматься с ней любовью.

Кайра подумала, не рассказать ли все Фионе, но ее удержала клятва, данная Дункану. Он плохо поступил, заставив ее жить во лжи, но она взвалила на себя эту ношу и не нарушит слово хотя бы потому, что это неудобно. Единственный, кому она сможет сказать, – это Лайам, после того как он станет ее мужем. Она не могла придумать, как это сделать, и даже начала гадать, какова будет его реакция. Кайра страшно боялась, что Лайам сочтет ее лгуньей, подумает, что она попросту всех разыграла и готова дурачить всех и каждого, лишь бы получить свой Арджлин.

– Ты все еще горюешь о муже? – Фиона внимательно взглянула на Кайру. – Это тебя останавливает?

– Я сожалею только о том, что он был слишком молод, чтобы умирать, и не заслужил такой мучительной смерти. Он мне нравился, я думала, что у нас могла бы быть неплохая семья, но… не более того. Однако Дункан женился на мне по своей воле, а Лайама принудили.

– Лайама никто не принуждал, его убедили. Я знаю этих мужиков, их никогда не заставишь делать то, чего они не хотят. И потом, Лайам совсем не протестовал. По правде говоря, я думаю, что он давно решил сделать тебя женой, если ты его примешь.

– Фиона, мы только два раза поцеловались, и то после бегства от нападавших. При этом он никак не дал мне понять, что хочет на мне жениться.

– Еще бы! У тебя – деньги и земли, у него – ничего, и к тому же ты выше по рождению. Не могу объяснить, почему я так думаю, но, по-моему, мысленно он уже женился. – Фиона рассмеялась. – Я не имею такого дара, как у Джилли, но она говорит, что я хорошо чувствую людей, а Лайама я знаю много лет и чувствую, что все его существо этого желает и что он будет прекрасным мужем. Неужели ты его совсем не любишь?

И тут Кайра внезапно решилась.

– Да, я его люблю – с того самого момента, как только его увидела, хотя тогда он был далеко не красавец. Я ему об этом не говорила и еще какое-то время не скажу. Возможно, в нем есть капелька таких же чувств, но рисковать я не хочу.

Фиона по-дружески обняла Кайру.

– Отлично тебя понимаю. Твое признание может вызвать у него дискомфорт, и ты разрушишь все, что создала. А еще хуже – если в ответ он лишь скажет: «Это очень мило, жена. Спасибо». – Фиона хихикнула. – Но лучше не мучиться тем, чего не можешь изменить. Завтра вы поженитесь, и слава Богу. В начале вашей жизни больше хорошего, чем плохого. Когда жена Сигимора злилась, я ей говорила: «Ты просто люби этого дурака». То же я говорю тебе; тогда у тебя все будет так же хорошо, как у жены Сигимора и у меня.

«За исключением того, что на вас не висела клятва, данная мертвому мужу», – подумала Кайра.

– Итак, пора готовиться к свадьбе. – Фиона потащила Кайру из комнаты. – Праздник, музыка и все такое прочее, но прежде всего платье.

Тут уж Кайра откровенно обрадовалась; приготовления к свадьбе отвлекут ее от мыслей о том, что за ней последует, а именно это ей нужно было сейчас больше всего.

Глава 10

– Может, она ночью сбежала? – Не обращая внимания на смех Сигимора, Лайам не сводил глаз с двери большого зала, удивляясь, почему Кайра до сих пор не идет.

– Странно; я бы и не подумал, что ты будешь так нервничать. – Сигимор покачал головой. – Ты – величайший любовник Альбиона, и вдруг…

Лайам с досадой посмотрел на него:

– Я не величайший любовник, да будет тебе известно.

– Многие женщины с этим не согласятся.

– Потому что не знают лучшего. Я люблю заниматься любовью. А кто не любит? Мне нравится нежная кожа женщин и их тепло. Я даже любил большинство тех, с кем спал, но это легко, когда союз мимолетный. Я умею говорить им красивые слова, знаю, куда нажать, чтобы их подготовить, вот и все – ни великого мастерства, ни волшебных секретов. А они видели во мне только это чертово лицо, а не человека. Мойгрех в том, что я все понимал, но брал то, что мне предлагали.

– Как делает любой мужчина, если девушка достаточно привлекательна и от нее не слишком воняет.

Лайам засмеялся:

– Печальная правда, но когда у нас зуд, мы и на вонь не обращаем внимания. – Он вдруг вздохнул. – Кайра не хочет выходить за меня.

– Никто не любит, когда им приказывают, но все соглашаются. Браки в основном устраивают старшие ради богатства и связей. По-моему, вы с Кайрой начинаете лучше, чем большинство других молодоженов: месяц прожили вместе, и все еще разговариваете друг с другом.

– Более-менее. Эта чертова леди Мод очень подпортила мои шансы, да еще горничная в трактире Денни распустила язык. Поразмыслив, Кайра снова начала разговаривать со мной, но она не верит, что я буду блюсти обет. Сам я не против ревности или чувства собственности, но не знаю, сколько смогу выдержать, если меня постоянно станут обвинять в том, что я распутник и предаю жену на каждом шагу.

Сигимор кивнул:

– Да, это проблема. Может, она не уверена ни в тебе, ни в себе, но это пройдет. К сожалению, у тебя нет времени на то, чтобы укрепить брак и успокоить жену, нам надо спланировать битву и идти сражаться, а с Кайрой ты разберешься, когда осядешь в Арджлине и вы вместе начнете исправлять то, что успели натворить до вашей встречи. Тогда ты докажешь людям, что являешься хорошим хозяином поместья и хорошим мужем.

– Интересно, как моя будущая супруга относится к тому, что я так много выигрываю от этой женитьбы? Муж объявил наследницей ее, но мы оба понимаем, что они будут считать хозяином меня, а не ее.

– Ты сильный мужчина-воин, а она слабая женщина. Думаю, у нее хватит ума это понять.

– Разумеется, она поймет, но вряд ли обрадуется.

– Тогда сделай так, чтобы она поверила, что вы одно целое.

Лайам собрался похвалить Сигимора за ценную идею, но тут вошла Кайра, и он забыл обо всем. На ней было платье винного цвета, отлично облегавшее ее формы. Волосы ложились на ее плечи черной волной, а кремовые ленты оттеняли их сочный цвет. Платье и волосы делали кожу Кайры молочно-нежной, и когда все лица повернулись к ней, она вспыхнула.

Лайам сделал шаг навстречу невесте.

– Он идет сюда, – прошептала Фиона.

– Да? И как я выгляжу? Может, не надо было распускать волосы – все-таки я вдова, а не девица…

– Глупости. Лайам не сводит с тебя глаз.

– Это не значит, что ему нравится то, что он видит. Может, он, приглядевшись получше, остолбенеет от ужаса.

Фиона засмеялась, но Кайра слишком нервничала и только чуть-чуть улыбнулась.

Лайам был ошеломляюще красив в черном камзоле, расшитом золотом. Кайра отчего-то подумала, что это придворное платье; теперь она легко могла понять, как на него реагировали женщины в королевском кругу.

Когда, поклонившись Фионе, Лайам повернулся, Кайра так резко вдохнула воздух, что чуть не закашлялась: глаза у него были голубого цвета, который появлялся каждый раз, когда они целовались. Ей сразу стало ясно, что Лайаму нравится, как она выглядит.

И тут же его одобрение навело ее на мысль о предстоящей ночи. Кайра задрожала. Накануне она долго лежала без сна, думая, как открыть ему свой секрет, но так ничего и не придумала и в изнеможении заснула, решив в последний момент, что, возможно, он ничего не заметит. Только сейчас, при свете дня, в двух шагах от венчания, Кайра поняла, как это нелепо. Лайам, может, и не спал с невинными девицами, но такую вещь мужчина не может не заметить, особенно когда знает, что женщина три месяца пробыла замужем.

Поцеловав ее в щеку, Лайам прошептал: «Все будет хорошо!» – потом он взял ее под руку и повел в другой конец зала, где их уже ждал священник.

Кайра очень хотела поверить утешительным словам, но она не могла лгать себе. Глупая часть ее существа говорила, что Лайам будет приятно удивлен, но здравая часть не соглашалась. До или после, но придется сообщить ему правду, а значит, выставить напоказ свое унижение. Кайра не могла просто взять и сказать: «Извините, но хотя я вдова, к сожалению, я не была женой».

К тому же это еще вопрос, станет ли она женой этой ночью. Вот в чем главный ужас. Лайам волнуется, целуя, но и Дункану нравилось целоваться. Это было в спальне; когда они от поцелуев двинулись дальше, все пошло прахом. В душе Кайры жил гнетущий страх, что Лайам так же унизит ее и отвергнет.

Когда они стали опускаться на подушку перед священником, Кайра заметила, что у Лайама на ноге не бьио деревянных шин.

– Где ваши лубки? – спросила она. – Шесть недель еще не прошли.

– Уже почти пять, – смеясь ответил он. – Бинты ведь остались. И потом, я бы не смог преклонить колени с деревяшками на ноге. Нацеплю их снова, когда обвенчаемся.

Кайра вдруг подумала, что из-за сломанной ноги можно будет отложить брачную ночь, и воспрянула духом.

– А позже снова сниму, – прошептал Лайам ей на ухо.

Она снова пала духом. Как убедить его, что он может необратимо повредить ногу, если будет заниматься любовью с женой?

Тут священник наконец обратился к ней. На какой-то момент Кайра решила отказаться повторять за священником слова клятвы, но Лайам настороженно наблюдал за ней уголком глаза, и она, вздохнув, продолжила обряд: не могла же она унизить его перед лицом всех родственников!

– Я думал, женщины улыбаются на свадьбах, особенно на собственных.

Кайра подняла глаза – возле нее с одной стороны стоял Артан, с другой – Лукас. Братья были неразлучны, как всегда.

– Это моя вторая свадьба. – Кайра вздохнула. – И на этот раз не я выбирала мужа.

Артан покачал головой:

– Не говори, что тебе не нравится Лайам и что ты его не хочешь.

Кайра покраснела.

– И все же лучше, когда есть свобода выбора.

– Ладно, так или иначе, выбор сделан, – Артан оглядел гостей, – и это хороший выбор. Мы всегда неплохо ладили, но теперь наш союз будет еще крепче.

– Очень рада, что смогла оказать тебе благодеяние.

Лукас обнял сестру за плечи:

– Спрячь обиду, девочка. Если будешь с ней носиться вечно, она пустит ядовитые ростки. Лайам – хороший человек и верит в нерушимость клятвы у алтаря.

– Все так говорят. – Кайра обернулась и стала наблюдать, как новоиспеченный муж по-дружески спорит с Сигимором.

– Ну так слушай их, потому что они знают его дольше, чем ты. Для Арджлина Лайам станет хорошим владельцем.

– А может, я сама хотела бы быть владельцем…

– И хорошо справлялась бы. Но ты достаточна умна, чтобы понять: дела пойдут лучше, если в кресле лэрда будет сидеть мужчина. Женщина-помещица – привлекательная мишень для мужчин, особенно из соседних кланов. Большой, сильный мужчина с ордой больших и сильных родичей придаст Арджлину силы.

– И принесет мирную жизнь, я понимаю. Но все-таки это несправедливо. – Кайра услышала, как Лукас вздохнул. – Не волнуйся, я не против и никогда не хотела управлять имением. Я не думала, что Дункан погибнет вскоре после свадьбы, и теперь счастлива, что все заботы перейдут к Лайаму.

– Однако тебя что-то тревожит, я вижу, и это продолжается весь день. Скоро ужин, а ты еще не успокоилась. Не догадываюсь, что тебя гнетет, и подозреваю, что ты не скажешь, но будет неумно тащить это за собой в брачную постель. – Лукас кивнул в сторону Лайама, который незаметно наблюдал за ними. – По его виду понятно, что он не будет долго ждать.

Кайра покраснела, потому что и сама видела выражение лица Лайама: оно согревало и одновременно страшило. В его глазах было желание и обещание, но она дрожала от страха, что в спальне обещание быстро рассеется в прах.

Лукас оказался прав: пока они ели, Кайра чувствовала растущее нетерпение Лайама покончить с церемониями; он молча терпел насмешки родственников, но его напряжение так разрослось, что заразило Кайру.

Когда Сигимор провозгласил третий тост, терпение Лайама лопнуло: он вскочил с места – удивительно ловко при туго забинтованной ноге. Кайра торопливо поставила бокал, и он тут же сгреб ее одной рукой, затем поднял на ноги и потащил к выходу. При этом Кайра с удивлением заметила, что он тоже покраснел от непристойностей, которые понеслись им вслед.

По крайней мере в этой свадьбе есть одна хорошая вещь, подумала Кайра. Поскольку она вдова, им не потребовалось сложных брачных процедур и их просто отпустили на ночь. Однако когда они вошли в комнату, у нее подвело живот. Неловкость усилилась тем, что Лайам крепко запер дверь. В результате она просто не знала, что делать дальше.

– Кажется, ты не спешишь отдаться наслаждению, жена. Может, тебя тревожат воспоминания? – Лайам медленно привлек ее к себе и поцеловал в лоб. – Хотя я получил наследство твоего первого мужа, мне не хочется, чтобы он присутствовал в нашей спальне.

Кайра отдалась туману поцелуя, боясь взглянуть в лицо правде, которая скоро выяснится. Она решила до этого момента взять все, что ей удастся. Может, желание Лайама неглубокое, может, он истощил его на многих женщинах, но она хотела погреться в его лучах, сколько ей будет дано.

Расшнуровывая платье, Лайам продолжал смущать Кайру поцелуями. Когда на ней осталась только рубашка, она густо покраснела, и Лайам подумал, что Дункан, видимо, был из тех мужчин, которые раздевают женщину в темноте. Он не мог продолжать, не сняв с ноги щитки, поэтому подвел ее к кровати и сел, чтобы избавиться от главной причины своей неуклюжести.

– Лайам, еще не прошло шесть недель, – забеспокоилась Кайра.

– Ты это уже говорила.

– Будь осторожен, так можно все испортить.

Он отбросил последнюю дощечку и поднял глаза:

– У меня сильнейшее впечатление, что нога выздоровела, любимая. За долгий день почти не болела.

Поскольку остальные раны зажили на удивление быстро, Кайра подумала, что, может быть, и сломанная нога Лайама срослась быстрее, чем у других. Но целитель внутри ее продолжал тревожиться.

Она присела, положила руки на ногу Лайама, стараясь уловить, есть ли причины для беспокойства.

– Нога в самом деле не так уж и болит. – Лайам потянулся к ней, но она шлепнула его по рукам.

– Я не это проверяю. Сиди тихо.

Лайам пожал плечами. Может, она наложила руки не для того, чтобы снять боль, но боль утихла. Надо надеяться, Кайра не приняла ее на себя, потому что он не хотел ждать, когда пройдет последующий ритуал: в противном случае ему придется часть брачной ночи бесцельно сидеть, пока она будет спать.

К счастью, когда Кайра встала, на ее лице не было заметно признаков страдания, как раньше, когда она накладывала руки на его раны.

– Ты хорошо себя чувствуешь?

– О да. Я лишь проверила, как у тебя дела.

– И что ты обнаружила? – Он приготовился услышать плохие известия.

– Ничего. – Она улыбнулась и с облегчением вздохнула. – Кажется, ты полностью выздоровел, но днем лучше надевать щитки еще по крайней мере неделю. Кость срослась, но нога ослабела, тебе нельзя падать, это приведет к несчастью.

Лайам взял ее за талию и усадил на кровать. Стараясь не напрягать ногу, он опустился перед ней на колени и снял нарядные туфельки. Ее ножка была такая маленькая, нежная, что он невольно вспомнил, что у других женщин, которых он знал, ноги были совсем не такие. Снимая чулки, Лайам получил возможность погладить Кайру по ноге и почувствовал, как немилосердно разгорячилась его кровь: нога была удивительно длинной для ее маленькой фигуры и очень красивой.

Поцеловав ее коленки, Лайам встал, чтобы раздеться. Он старался не спешить, но понимал, что не слишком успешно скрывает отчаянное желание прижаться кожей к коже.

Отбросив последнюю деталь, он посмотрел на Кайру и слегка усмехнулся: его красивая маленькая жена покраснела так, как будто у нее была лихорадка.

Проведя взглядом по его фигуре, Кайра задержалась на вздыбившемся члене мужа, и неожиданно Лайам увидел в ее глазах страх. Это его озадачило. Хотя член Лайама был размером намного больше, чем у других мужчин, он подумал, что Дункан Маккейл либо хотел казаться безумно благовоспитанным, либо был из тех дурней, кто считает, что жена не должна видеть такую непристойность, как пенис голого мужчины.

Когда Лайам сел рядом с ней и начал развязывать тесемки рубашки, Кайра испуганно дернулась. Лайам Камерон был прекрасен весь, от темно-рыжих волос до подошв, но она несколько недель не видела его голым, с того времени, как он очнулся, и тем более не видела в таком состоянии. Кайра знала, что сначала будет больно, но она не ожидала, что Лайам такой большой.

Тем временем Лайам снял с нее рубашку и отбросил в сторону, но Кайра думала только о размерах его органа и напряженно ждала, что будет дальше. Она помнила, что вид ее обнаженного тела привел прежнего мужа в расстройство, но когда Лайам смотрел на нее, он ничуть не казался расстроенным. В ней зашевелилась надежда, и когда он накрыл ее своим телом, она только слегка задрожала.

– Ах, дорогая, как ты прекрасна! – прошептал Лайам. – И не хмурься, когда муж говорит тебе комплименты.

Он чувствовал, что Кайра ему не верит, но сделает все, чтобы поверила. Она маленькая, легкая, но имеет все женские прелести, привлекающие мужчин. Может, груди не такие большие, чтобы назвать ее пышной женщиной, но пухлые, красивой формы, с темно-розовыми сосками, искушавшими до боли. Талия тонкая, бедра круглые, а зад размером как раз под его ладони. Аккуратная стрелка темных кудрей указывала дорогу в рай, и вся ее светлая, молочная кожа была гладкой-гладкой.

Он займется с ней любовью так, чтобы она поняла его, и, если потребуется, много-много раз докажет ей свою любовь.

Когда Лайам накрыл ее груди ладонями, Кайра чуть не сползла с кровати. Его ласки вызывали слишком бурные чувства. Ей хотелось убежать – и в то же время до боли хотелось большего. Когда он взял в рот напряженный сосок и лизнул его, она знала, что это и есть часть того большего.

Вскоре она перестала ожидать, что он вот-вот опустит руки, не в силах закончить то, что начал. Прошлое унижение было забыто, оно сгорело в пламени страсти, которую вызвал Лайам. Кайра инстинктивно погладила его по спине, и он одобрительно замычал, а когда она слегка потерлась о его тело, крепче прижал ее к себе. Кайра не понимала, что в ней изменилось, но зачем спорить со счастливой судьбой? В какой-то момент сила Лайама может ослабнуть, и потому она спешила поскорее получить все возможное наслаждение.

– О, ты меня сжигаешь, – пробормотал Лайам, и его рука скользнула в щель между ног.

Он пренебрег тем, что она напряглась, и на ее лице отразилось недоумение; то и другое прошло, когда он стал ласкать ее пальцем. Кайра очень недолго была замужем, и Лайам начинал думать, что ее муж оказался никудышным любовником. Что ж, приятно знать, что он будет первым, кто доставит ей удовольствие.

Решив, что довел Кайру до готовности, не в силах больше ждать, Лайам встал между ее ног. Она почему-то не торопилась обвить его ногами, и он решил, что это опять промах ее мужа. Ему пришлось слегка подтолкнуть ее ноги, и Кайра, к счастью, поняла, чего он хочет. Он целовал ее, даже когда прицеливался, стремясь поскорее ощутить, как его обнимет ее жар. Лайам почувствовал, что она напряглась, в отуманенном страстью сознании мелькнуло, что вход был не слишком гладким, и он заставил себя замереть. Стараясь овладеть собой, он посмотрел на нее – она казалась испуганной. Но ведь в этом нет никакого смысла!

Кайра с напряжением смотрела, как Лайам приподнимается на локтях. Она думала, что скрыла свою реакцию на короткую вспышку боли, но его нахмурившееся лицо говорило, что он что-то заметил. Поскольку он был в замешательстве, Кайра решила, что он не уверен, стоит ли продолжать, и поспешила этим воспользоваться. Обняв Лайама за шею, она поцеловала его так, как прежде делал это он. Потом она сжала ноги и услышала, как он, глухо застонав, начал двигаться. Кайра чуть не заплакала от облегчения.

По мере того как удары становились сильнее, в глубине ее тела возник какой-то узел, который призывал его внедряться в ее тело. Он сунул пальцы в то место, где соединялись их тела, и Кайра словно обезумела. Когда он сделал это во второй раз, тот тугой узел, щелкнув, послал по ее телу сладкую дрожь, и она крепче вцепилась в Лайама. Его движения становились все яростнее, потом он напрягся, выкрикнул ее имя, и Кайра, почувствовав тепло его семени, чуть не заплакала от счастья.

Рухнув на ее руки, Лайам горячо задышал ей в шею. Тело Кайры еще звенело от удовольствия, которое он ей доставил, и она спешила им насладиться. Скоро Лайам очнется, его ум станет острым и ясным, и тогда к нему вернется быстро промелькнувшая картина, а гнев и болезненные воспоминания о прошлом разорвут в клочья всю ее радость.

Глава 11

Лайам сидел на кровати и, глядя на влажный кусок ткани, которым он отер Кайру, не находил объяснения пятну на полотне. Возможно, он контролировал себя меньше, чем обычно, но не мог же он действовать так свирепо, что расцарапал ее в кровь. Хотя страсть туманила его ум, когда он ласкал и целовал ее, временами он чувствовал в ней неуверенность девственницы. Сейчас, когда страсть улеглась, Лайам вспомнил, что почувствовал, когда ворвался в нее. Ее поцелуй, обвившее его гибкое тело, а также собственное страстное ослепление вытеснили первую мысль, но теперь он понял. Его жена, женщина, которая три месяца пробыла замужем и должна бы иметь некоторый опыт, оказалась девственницей.

На миг ему стало чрезвычайно приятно, что он – ее первый любовник, но потом в душу закралось страшное подозрение.

Его жена – это слово все еще очень ему нравилось, несмотря на появившееся подозрение, – сидела, прислонившись к подушке, и прижимала к груди простыню, в ее огромных глазах притаилось страдание. Лайаму захотелось утешить ее, но он одернул себя. Пока он не узнает, в чем дело, у него есть основания ее бояться.

– Моим первым вопросом могло быть: «А была ли ты замужем?» – но это утверждают твои братья, так что вопрос будет другой: ты отказывала мужу в его правах?

Он говорил так тихо, так вежливо и с такой яростью, что Кайре пришлось несколько раз вздохнуть, чтобы успокоиться.

– Нет. Никогда. Дункан честно сказал, что хочет наследника, и я вступила в брак, понимая, что это мой долг.

– Он думал, что нужно дать тебе время привыкнуть к положению жены, потому что ты его не любила?

– Да, я его не любила, – прошептала она, желая, чтобы это звучало не так откровенно, – хотя он мне нравился. Дункан был хорошим, добрым человеком, истинным джентльменом, но об ожидании речь не шла.

– Черт возьми, Кайра, ты только что была девственницей! Ты не отказывала ему, а он не считал, что нужно дать тебе время привыкнуть к новой жизни. Тогда почему?

– Потому что Дункан меня не хотел!

– Он на тебе женился, значит, хотел. Ведь это он тебя выбрал? Мужчина не выбирает ту, которую не хочет.

– Он старался. Бедный Дункан старался, но у него не получалось. Я ему не подходила.

Лайам вздохнул и потер лоб. Надо бы ему сначала успокоиться. Или разговор пойдет по кругу, или она не все объяснила. Казалось непостижимым, что муж мог ее не хотеть. Пока он не понял, что прорвал девственную плеву, его страсть была горячей и сладкой, а Кайра отвечала ему в полной мере. Неужели другой мужчина мог оказаться настолько слеп?

– Он был бессилен?

Кайра на мгновение задумалась.

– Вряд ли. По-моему, его мужская часть вела себя… как надо. Дункан оставлял в комнате очень мало свечей, и я мало что могла разглядеть.

Лайам видел, что Кайра расстроена, и это снимало часть подозрений. В ее короткой семейной жизни случилось что-то такое, что заставило ее думать, будто она нежеланна. Дункан был не никудышным любовником – он вообще не был любовником. Лайам отчаянно хотел, чтобы Кайра сказала что-то такое, что дало бы ему право во всем обвинить Дункана. Неужели Кайра способна так лгать: выйти замуж и не разрешать мужу осуществить брак полностью, а потом объявить себя истинной наследницей его состояния?

– Ты можешь поклясться, что охотно легла к нему в постель?

– Да, первое время это так и было. Потом я стала спать в своей комнате, ожидая, что он придет ко мне, когда захочет еще раз попробовать.

– Ты говоришь, он не был импотентом и ты ему не отказывала, но тогда я просто не понимаю, в чем дело. Мне очень не хочется слушать, но тебе придется рассказать о том, как вы с ним спали.

– Неужели это обязательно?

– Да, потому что пока твои ответы не помогают мне понять ситуацию.

– Дункан хотел, чтобы наша брачная ночь прошла в Арджлине, поэтому после свадебной церемонии оставил меня на кровати одну, а сам спал на полу. Только в первую ночь в Арджлине он лег вместе со мной, поцеловал меня и снял с меня рубашку. – Она содрогнулась. – Он весь дрожал, и я подумала, что это от желания, но потом Дункан положил руку мне на грудь, затрясся, застонал и соскользнул с кровати. При этом он выглядел совершенно больным.

Лайам хмуро изучал ее лицо, наполовину прикрытое длинными волосами. Такая брачная ночь, естественно, должна надолго отбить желание повторить попытку, но едь не на три же месяца!

– У него был озноб?

– Сначала я и сама так подумала, поэтому соскочила с кровати и подбежала к нему. Дункан посмотрел на меня, и, кажется, ему стало еще хуже. Внезапно он закричал, чтобы я оделась, и сам принялся одеваться. При этом он все время бормотал что-то про мерзость, грех и все такое. Когда мы оба оделись, я накрылась одеялом, а он лег поверх одеяла и, похлопав меня по руке, сказал, чтобы я не беспокоилась и что мы попробуем в другой раз. Мы и правда пробовали, но ничего не получалось. Не знаю, моя ли это вина, но он не мог даже дотронуться до меня, потому что его рвало.

И тут Лайам все понял. Когда он жил в монастыре, то пару раз видел мужчину, который избивал себя в кровь за чувство вожделения, которое считал страшным грехом. Похоже, Дункан страдал чем-то подобным, и даже влечение к законной жене приводило к пароксизму вины.

– Кайра, скажи, тебе было хорошо со мной? – тихо спросил он и, окунув в таз с водой полотенце, бережно смыл слезы с ее лица.

– Хорошо, очень, но ты… ну, ты ублажил бы так любую женщину.

Он вздохнул и прижался к ней лбом.

– Нет, я никогда не смог бы, если бы девица вызывала у меня рвоту.

– Тогда что же случилось у нас с Дунканом?

– Не могу сказать с уверенностью, потому что не был знаком с этим человеком. Я встречал монахов, которые считали естественные мужские потребности такими грязными, такими греховными, что всеми силами выбивали их из своего тела. По-моему, брат Пол тоже этим страдал. Может, у него появлялись свежие шрамы на спине?

Кайра нахмурилась: i

– Шрамы были. Однажды я дотронулась до его спины и почувствовала их, но он отшатнулся. Я подумала, что ему больно, но Дункан не дал себя полечить, сказал, что это царапина и он ее получил, катаясь верхом и зацепившись за ветку Дерева. Странно, ведь он знал о моем даре и был очень им доволен.

– Твое прикосновение его бы не вылечило. Это болезнь мозга. Что-то исковеркало его еще до вашего знакомства. – Лайам видел, что Кайра не очень ему верит, но не мог найти других объяснений. – Почему ты мне раньше не рассказала?

– Из-за клятвы. Дункан понимал, что Рауф хочет отобрать у него Арджлин и считает, что с этим не будет проблем, раз у него нет наследников. Когда Дункан услышал, что Рауф где-то рядом и, видимо, планирует напасть на него, он взял с меня обещание, что я никому не открою правду. Тогда, хотя наш брак не был завершен, он сможет объявить меня наследницей, и если с ним что-нибудь случится, я займу его место, найду себе помощников и освобожу Арджлин. Одна из причин, почему он на мне женился, – это уверенность, что я смогу набрать достаточно людей, чтобы сразиться с Рауфом и победить, особенно если они будут знать, что Рауф украл имение, принадлежащее мне по праву. – Кайра пожала плечами. – Вот почему я не могла тебе это рассказать, пока ты не стал моим мужем.

– Возможно, ты боялась, что у меня будут такие же трудности, как у Дункана?

– Да, но я надеялась, что это не так, потому что…

– Я похотливая свинья?

– Я бы так не сказала, – пробормотала она.

– А тогда, когда мы укладывались на ночь в лесу? – Он с удовольствием увидел, что у нее засверкали глаза. Значит, отчаяние прошло, печальные воспоминания на время отступили. – Мы обсудим это потом, а пока я должен поговорить с Сигимором и Эваном.

Кайра рывком села.

– Ты не можешь все им рассказать!

– Я должен. Они готовы скакать на бой за тебя и твой Арджлин. Я не позволю им встать под мечи, пока они не знают всю правду.

На этот раз Кайре пришлось согласиться, и она, вздохнув, упала на спину и натянула на голову простыню.

Как только Лайам вышел и захлопнул за собой дверь, Кайра выбралась из кровати, подкинула поленья в камин, наскоро умылась, надела рубашку и, завернувшись в одеяло, налила себе вина. Сев перед камином на коврик из овечьей шкуры, она стала поджидать Лайама. Котята Гром и Молния подошли к ней, уселись по бокам, и она почесала обоих за ушком.

Лайам, конечно, прав: нельзя посылать людей на смерть, не сказав им всю правду, как бы унизительна она ни была. Но Дункан – как он мог! Он даже не объяснил ей причину, хотя должен был понимать, как ей больно, как унизительно встречать отказ. Почему он даже не попытался объяснить, что это не ее вина? Она сердито признала, что и в этом Лайам оказался прав. Трудно заставить ее упрямый умишко признать такую правду. И все же, с улыбкой подумала Кайра, если Лайам намерен доказывать свою позицию путем занятий любовью, не такая она дура, чтобы жаловаться.

Лайам нашел Сигимора и Эвана в комнате, где Эван держал бухгалтерские книги. Он терпеливо выслушал несколько историй о том, как мужья-новобрачные убегают от жен, и только потом рассказал им все, что узнал. Сигимор внимательно слушал, хмурился, потом ушел, сказав, что вернется через пару минут. Лайам пожал плечами, налил себе вина и сел за письменный стол напротив Эвана. Только он собрался начать обсуждать проблему с Эваном, как вошел Сигимор с братьями Кайры, у которых был такой вид, будто их только что вытащили из постели.

– Расскажи им, – приказал Сигимор.

Лайам секунду поколебался, но потом принялся рассказывать все заново. Было немного забавно смотреть, какая гамма чувств отразилась на лицах братьев. Если бы Дункан был жив, он бы сбежал, чтобы не поплатиться жизнью за то, что проделал с Кайрой.

– Почему же она нам не сказала? – пробормотал Артан. – Мы бы добились аннулирования брака.

– Кайра чувствовала себя униженной. – Лайам пожал плечами. – Это чувство у нее до сих пор не прошло. Еще не скоро она поверит, что в этом не было ни капли ее вины. Может быть, если бы брак протянулся дольше, она бы ушла к родителям.

– Пожалуй, – согласился Лукас, – но теперь это уже не важно. Дункан мертв.

– Он назвал наследницей свою жену, – сказал Сигимор. – Но поскольку брак не был завершен, следуя закону, можно сказать, что она не является наследницей.

– Это правда. – Лукас почесал подбородок. – Но Дункан все продумал. Насколько я помню, в соглашении говорится, что в случае смерти Дункана Кайра получает Арджлин, если не будет законного наследника. Очень просто и без каких-либо уточнений.

– Разве наследников нет?

– Нет. Дункан был последним в роду, не считая того бастарда.

Лайам подскочил:

– Какого бастарда? Сына Дункана? – На мгновение Лайаму показалось, что его обвели вокруг пальца, но он не желал этому верить.

– О нет, речь идет о человеке, которого зовут Малькольм. Отец хотел убедиться, что Дункан не врет, когда говорит, будто нет наследников, которые могли бы оспорить права Кайры, и послал людей проверить. Когда в свое время он узнал про Малькольма, то думал, что ему солгали, и сам поехал посмотреть на этого человека. Малькольм не хочет быть лэрдом, никогда не хотел и не захочет. Он не хочет, чтобы все узнали, что он незаконный сын старого лэрда. Для большей уверенности отец заставил его подписать бумаги, так что наследников действительно нет.

– Дункан был настоящим наследником, так что он имел полное право завещать имение любому, – решил Эван. – В отличие от англичан мы не так строги к законности и соблюдению линии наследства. Дункан чувствовал, что Кайра – наилучший выбор, потому что у нее сильная семья и надежные союзники. Артан кивнул:

– По словам отца, Малькольм сказал то же самое и пообещал, что даже если Дункан умрет, залезая на кровать в первую брачную ночь, он все равно признает Кайру законной наследницей. – Артан усмехнулся. – По-моему, с его стороны довольно странно говорить такие вещи.

– А может, он знал о проблемах Дункана, – предположил Лайам. – Если это так, я добьюсь от него правды, а пока… – Он сурово посмотрел на кузенов. – Полагаю, мы все еще идем воевать.

– Разумеется. – Сигимор кивнул. – Даже если право на эти земли под вопросом, Рауфа Моубри надо убить. Вот только найти его всегда было очень трудно.

– Зато теперь точно известно, где он.

– Избавить землю от этой напасти – доброе дело, а ты, Лайам, заодно станешь лэрдом. Ладно, ступай к жене.

Зная, как пунктуален Сигимор в своих планах, Лайам поспешил обратно в спальню. Увидев Кайру, сидящую на полу перед камином в окружении котят, он улыбнулся и запер дверь. Кайра подняла на него озабоченный взгляд, и Лайам, сев рядом с ней, обнял ее за плечи.

– Ты им все рассказал? – Ее снова охватило смущение.

– И им, и твоим братьям: Сигимор вытащил их из постели, чтобы они тоже послушали.

Кайра со стоном спрятала лицо у него на плече.

– В какую дыру мне забиться?

Лайам засмеялся:

– Если бы Дункан был жив, он бы сейчас улепетывал от твоих братьев.

– А что, ты всегда читаешь по лицам?

Отлично, подумал Лайам, к Кайре вернулась колкость, которая ему так нравится.

– Вот нахалка, – сказал он и поцеловал ее в губы. – Ни один из них не считает, что это твоя вина. Дункан должен был хотя бы попытаться рассказать тебе, что его мучает.

– Да, и поэтому я не верю твоему объяснению. Дункан был добрым, а добрый человек не позволил бы мне страдать от боли и унижения, от сомнений в себе, когда можно было все снять простым разговором. Он не мог быть таким жестоким.

– Мог, но не намеренно. Я думаю, Дункан стыдился своей слабости и, может, даже опасался, что повредился умом. Как можно говорить об этом с молодой женой? Правда, если бы вы оба понимали, что происходит, то ты могла бы его вылечить… может быть.

Рассуждая таким образом, Лайам не мог отделаться от радостной мысли, что Кайра – только его, что она никогда не принадлежала другому мужчине. Именно он лишил ее девственности, и это наполняло его первобытным чувством собственности, удовлетворения и даже победы. Еще приятнее, что она нашла наслаждение в его объятиях, при том что он из-за неистовости желания действовал без своей обычной утонченности.

– Бедный Дункан. – Кайра вздохнула. – Как же он страдал, и, видимо, много лет…

– Оставь Дункана в прошлом, – твердо сказал Лайам. – Ему уже ничем не поможешь, а вот людям Арджлина помочь можно.

– Значит, битва все-таки состоится?

– Да. Сигимор и Эван должны были знать правду и увериться, что у тебя есть права на Арджлин. Если бы Сигимор не притащил твоих братьев, мы бы не имели ответа на этот вопрос.

– По-моему, соглашение дает мне право на наследство в условии незавершенности брака, даже если бы мы были только помолвлены, а?

– Все так и решили, хотя ненадолго заколебались, услышав о Малькольме.

– Малькольм никогда не желал быть лэрдом, потому что ему не хотелось открывать свою тайну – ведь он бастард! – Кайра чуть улыбнулась. – Он хочет просто работать с деревом, металлом и делает очень красивые вещи.

– Разве он не задумывается над тем, чего захотят его дети?

– Пока нет, но он все же заключил с Дунканом соглашение, по которому дети Малькольма могут иметь все, кроме наследства. Если же у меня не будет детей, я могу выбрать в качестве наследника одного из детей Малькольма. Старый лэрд не признавал Малькольма и только со слов матери знал, что является его отцом. Теперь она умерла и не оставила ни бумаг, ни других документов. Даже Дункан о нем ничего не знал, пока не вырос. – Кайра покачала головой. – И все-таки это неправильно: законный или нет, но Малькольм – сын старого лэрда, и нельзя так бессердечно поступать с ним.

Лайам вздохнул.

– Какое счастье, что у меня нет незаконных детей! – Он встал и заставил Кайру подняться. – А теперь хватит о битвах и о прошлом, я хочу отвести в кровать свою женушку.

Кайра покраснела.

– У нас был такой трудный день, что нам не мешает отдохнуть.

– Вот мы и отдохнем вместе.

Она еще больше зарделась, и Лайам рассмеялся. Потом он размотал одеяло, в которое куталась Кайра, снял с нее рубашку, и она тут же нырнула под покрывало.

Лайам тоже разделся, и хоть Кайра покраснела, она совсем не возражала, когда он обнял ее и поцеловал. На этот раз он будет делать все медленно и, ублажая ее и наслаждаясь сам, не позволит страсти и потребности перевесить опыт, приобретенный за годы.

Лайам медленно приподнялся на локтях и посмотрел на Кайру. Она была восхитительна. Он остался доволен тем, что увидел, но все же мысленно покачал головой. Куда подевалось его мастерство любовника? Где все те ухищрения, которыми он себя сдерживал и контролировал? Начал он неплохо, но потом… Ее поцелуи, касания рук привели его в неистовство.

Кайра, конечно, ничего не имела против: она получала удовольствие, кричала, барабанила пятками по его ягодицам, но он чувствовал, как ее тело зажало его, когда он вошел в нее. Его жена – очень страстная женщина, с удовольствием подумал Лайам.

Было так приятно, что она изнемогла под его ласками! Он лег рядом с ней и притянул ее к себе, а она свернулась клубочком. Узкая спинка вдавилась ему в живот, и Лайам, почувствовав, что готов начать все сначала, усмехнулся. Кайра делает его ненасытным, и это прекрасно.

Улегшись щекой на ее волосы, он стал думать, как убедить ее, что причиной неудачи ее первого брака был только Дункан, но в конце концов решил пока отказаться от этой затеи, так как был слишком измотан и пресыщен. Единственное, чего он хотел, – это лежать, наслаждаясь близостью спящей Кайры. Это было новое чувство: никогда раньше он не проводил всю ночь с женщиной и даже не хотел этого. С Кайрой все было иначе. Кайра взяла его руку и подсунула себе под щеку, он улыбнулся. Хорошо все-таки иметь жену.

Глава 12

Кайра проснулась и обнаружила, что целует мужа в тугой живот. Ее била легкая лихорадка, и она уже знала, что эта боль – признак желания. Надежда, что он спит, быстро улетучилась: по крайней мере одна его часть была очень даже бодрой и тихонько потиралась о ее грудь. Кайра думала, что, выйдя за Лайама замуж, она перестанет видеть соблазнительные сны про него, но теперь сны осуществлялись наяву. Всю неделю, просыпаясь по утрам, она чувствовала его полную готовность.

– Извини…

– За что? – Он подхватил ее под мышки и усадил на себя. – Прекрасный способ встречать новый день. Может, завтра мне еще больше повезет и ты проснешься не так скоро.

Не успела она спросить, что это значит, как он ее поцеловал, и Кайра потеряла способность думать. Жадный поцелуй говорил, что она его возбудила, и это быстро передалось ей. Когда его рука проскользнула между ее ногами, понадобилось всего несколько толчков его умных пальцев, чтобы она почувствовала боль желания и начала сползать с него.

Лайам ухватил жену за бедра и усадил ее на себя.

– Теперь так, любовь моя, – хрипло прошептал он. Кайра не понимала, что ей надо делать.

– Как?

– Сейчас узнаешь.

Когда он показал, что надо делать, Кайра пришла в восторг. Она поднималась так, что он почти терял ее, потом медленно опускалась. Это было не только приятно, но при этом она сама управляла движениями! Ей хотелось поиграть с ним подольше, но Лайам зарычал и, ухватив ее за бедра, задал такую скорость, которую хотел сам. Она подхватила темп, поняв, что тоже не может больше вынести пустую игру. Под его хриплое одобрение она довела обоих до состояния полета, и от их криков у нее заложило уши.

Свернувшись у него на груди, Кайра старалась выровнять дыхание, и наконец Лайам, смягчившись, сдвинулся в сторону.

Смущенная своим чрезмерным энтузиазмом, Кайра уткнулась Лайаму в шею. Хотя ей нестерпимо было думать, что он это проделывал с другими женщинами, она стала лучше понимать, почему он не мог отказаться от такого удовольствия. Если бы во время ее печального замужества она испытала хоть долю этого, вряд ли их первое пребывание наедине было бы таким невинным. Лайам погладил жену по спине и усмехнулся. Между ними установился странный утренний ритуал, и он не собирался его менять. Он просыпался и видел, что Кайра во сне дерзко и вдохновенно занимается с ним любовью. Потом она от чего-нибудь просыпалась, и тут надо было быстро воспользоваться ее страстью, пока Кайра не сбежала. Потом, удовлетворенная, она будет очень стесняться. Было понятно, что только со временем она поймет, как ему нравится распутство, которое она проявляет во сне.

– По-моему, ты видишь очень заманчивые сны, – сказал он и засмеялся.

Она застонала.

– Радуйся, что у меня нет твоих богатых знаний, а то тебе грозила бы опасность.

Он отодвинул ее лицо от своей шеи и лег на бок, нос к носу.

– Жена, посмотри на меня. Да, я был жадным парнем, но богатых знаний у меня не было.

– Но…

– Чш-ш. Я тебе не говорил, потому что для меня это не важно, это всего лишь подростковое безрассудство; но это важно для тебя. У меня нет богатых знаний.

У меня нет сказочного мастерства. У меня нет даже нежных воспоминаний. Девушки ложились со мной из-за моего лица, а мои чувства к ним были мелкими и мимолетными, как и их ко мне. Тут нечем гордиться, но изменить ничего нельзя. Я никогда не вернусь к старым привычкам. А вот по твоим снам можно предположить, что там ты очень распутная девица. Когда захочешь представить мне эту даму из сна, можешь быть уверена, я встречу ее с раскрытыми объятиями. – Он шлепнул Кайру по спине и вылез из кровати. – Может, я даже буду плясать по комнате голый. Думаю, той красотке понравится. Может, она тоже спляшет со мной. Два счастливых существа скачут в костюмах Адама и Евы – тут есть о чем помечтать.

Кайра вытаращила глаза, и Лайам, засмеявшись, вышел.

Кайра смотрела на дверь, за которой скрылся муж. Она не знала, смеяться или же одеться, догнать его и стукнуть хорошенько. Теперь она несколько ночей будет видеть во сне, как он пляшет голый. Если бы не уверенность, что такого не может быть, она бы подумала, что Лайам знает о том, что во сне она всегда видит его голым. И в самом деле, если человек так красив в голом виде, зачем ему одежда?

В комнату вошла девушка с тазом горячей воды, и Кайра ее от души поблагодарила, а как только девушка ушла, она соскочила с кровати и принялась мыться, пока вода не остыла. Вымывшись хорошенько, она оделась в одно из платьев, привезенных с собой. Фиона щедро предоставляла ей свой платья, и Кайра за общим ужином выглядела великолепно, но днем она предпочитала носить что-нибудь не столь броское и более пригодное для домашних дел.

Заплетая косу, Кайра думала о том, что сказал Лайам. Он прав, черствостью в интимных делах нельзя гордиться. С другой стороны, это значило, что у него не было любви или безрассудной страсти и нет призраков прошлого, с которыми надо бороться. Любая жена может только благодарить за это судьбу. А с каким жаром он заявил, что больше никогда не ляжет ни с одной женщиной, которая ему призывно улыбнется! Приятно слышать. И все же Кайра не совсем этому верила.

Вот если бы он любил ее! Кайра вздохнула. Сама она, последовав совету Фионы, просто любила, но это не отразилось на ее сердце. Его страсть к ней была сильна, как и должно быть с появлением новой любовницы, но она не могла полагаться на страсть как на признак глубоких чувств. Иногда Кайра начинала думать, что небезразлична Лайаму, но по нескольку раз за день отказывалась от этой мысли.

Покачав головой, она решила последовать зову желудка, но по дороге все равно думала о том, что Лайам сказал о ее утренних нападениях на него. Во сне Кайра действительно превращалась в буйную, не знающую стыда распутницу; она подозревала, что ее действия в промежуток между сном и явью вызываются подспудным стремлением высвободить другую Кайру. Занятная мысль. Когда – и если – та Кайра вырвется на свободу, она непременно попросит Лайама сплясать голым!

– Ты о чем-то размышляешь?

Кайра вдруг обнаружила, что стоит в зале возле обеденного стола рядом с Фионой.

– Я представляла, как Лайам пляшет голый. Фиона расхохоталась. Кайра испуганно оглянулась, не слышал ли ее кто-нибудь, и тоже засмеялась. Поняв, что никого еще нет, она села и стала наполнять тарелку едой, а потом полила густую горячую овсянку медом и начала есть. Видя нарастающее изумление Фионы, она на мгновение остановилась.

– Фиона, я, кажется, забрала все, что предназначалось тебе? – Доев кашу, Кайра оглянулась, высматривая, что бы положить на кусок хлеба.

Фиона со вздохом поставила перед ней масло с травами.

– У меня будет еще один ребенок.

– О, Фиона, как это замечательно! – Кайра с трудом притушила вспышку зависти.

– Если проболтаешься Эвану, я тебя побью.

– Почему нет? Разве ты не понимаешь, что тогда он останется в Скаргласе? Ведь ты не хочешь, чтобы он ехал сражаться? – Кайра щедро намазала масло на хлеб.

– Он так хочет. Если Эван узнает, что я беременна, то останется, но душой и мыслями все равно будет с остальными. Вот почему я поклялась молчать даже под пытками.

Кайра засмеялась, и Фиона, улыбнувшись, вздохнула.

– Пока единственный признак – это то, что я ем за десятерых, почти как ты. Я это делаю тайком, пока Эван не видит. Через день-другой мне уже не придется скрывать свою прожорливость.

Кайра поняла и ахнула:

– Через день-другой?

– Ну да. Лайам тебе скажет, потому что ты поедешь с ними. Они бы предпочли обойтись без тебя, но ты знаешь тамошних людей, а они нет, так что ты им нужна. Будет лучше, если вы с Лайамом вместе войдете в дом лэрда, когда оттуда выгонят Рауфа. А что? Лайам не очень-то тебе рассказывает об их планах?

Кайра поморщилась:

– Я не спрашивала, и он, видимо, решил, что я не хочу об этом слышать.

– Наверное, ты не слышала и о том, что ночью приехали Камероны и мужчины из твоего клана. Большой зал будет забит храбрецами, готовыми сражаться. Они рвутся в бой. Мало кто из них видел Рауфа Моубри, но все знают, на какие жестокости он способен. Для них это шанс избавить от него нашу страну. Еще приехали воины моих братьев, брат Нанти и наши союзники Далглиши и Гауди. Отовсюду набралось понемногу, потому что никто не рискует оставлять свои земли незащищенными.

– Ну и правильно. – Кайра кивнула.

– Сигимор направил людей к Арджлину, чтобы осмотреться и поговорить с соседними помещиками. Сэр Иен Маклин прислал сказать, что приглашает войско остановиться на его земле и окажет им полную поддержку. От остальных еще нет известий.

– Остался еще только один близкий сосед, но я сомневаюсь, что вы получите от него письмо. Он осторожный, робкий до трусости и будет отсиживаться в сторонке, пока другие сражаются, а потом воспользуется плодами победы. Но я не удивлюсь, если один из его сыновей приведет своих людей и будет сражаться.

– Хорошо бы. Они познакомятся с Лайамом и, сражаясь на его стороне, признают его владельцем Арджлина. – Фиона пристально посмотрела на Кайру: – Ты уверена, что тебя это не огорчит?

– О, не скажу, что не чувствую время от времени укол отвращения, но не к Лайаму, а ко всему миру. Миру, в котором не могут признать женщину владелицей поместья, в котором ее объявляют слабой и этим пользуются.

– Когда ты говоришь «мир», ты имеешь в виду мужчин?

– Да, мужчин.

Обе задумались, а когда это заметили, то рассмеялись. Они еще немного поболтали о сезонных работах и о детях Фионы, а потом Кайра, наевшись, решила чем-нибудь заняться и пошла в оранжерею. Фионе запахи земли и растений казались слишком сильными, и она решила отпустить гостью одну.

По пути в оранжерею Кайра встретила мужчин, присланных Мюрреями: они разговаривали с ее братьями. Поскольку все это были ее родственники, они стали дружно выговаривать ей за то, что она долго не сообщала, где находится.

Немного послушав, как ее ругают, Кайра направилась в оранжерею, и братья пошли за ней. У нее тут же появилось гнетущее чувство, что они хотят поговорить о Дункане. Она этого ждала, но день шел за днем, все молчали, и Кайра подумала, что братья решили это не обсуждать. Теперь стало ясно, что все эти дни они просто обдумывали, как лучше приступить к этой щекотливой теме.

– Ты должна была сразу сказать нам, что у тебя проблемы с мужем, – начал Лукас.

Кайра вздохнула.

– Это были мои проблемы и мой муж. Я не считаю, что должна бежать жаловаться маме, тем более что сама его выбрала. – Она посмотрела на братьев как можно суровее. – И вообще, я не желаю больше об этом говорить.

– С этим парнем действительно было что-то неладно. Хоть ты не из тех пышечек, которые сразу притягивают глаз мужчины, но в тебе нет ничего плохого.

– Вот и твой новый муж не находит в тебе ничего неправильного, – подсказал Лукас.

Кайра прислонилась к столу и скрестила руки.

– Я понимаю, вы хотите сделать как лучше, и благодарна вам за заботу, но я сама разберусь. Три месяца я страдала от унижения; будем считать, что у меня остались синяки и нужно подождать, когда они пройдут.

– Пройдут, пройдут, – закивал Артан. – Твой новый муж поможет. Он отличный парень, этот Лайам, такой здоровяк.

– Да, здоровяк, и об этом знает половина женщин Шотландии. – Кайра усмехнулась, увидев, как братья поморщились.

– Свободный мужчина берет что может, – уверенно сказал Артан. – Извини, сестра, но мало кто из мужчин отвернется от предложенного удовольствия, лишь бы сохранить себя в целости до брака.

– Я вас понимаю, лицемеры. Вы, разумеется, ожидаете, что так себя будет вести та, которую вы выберете в жены.

– Ладно, нам пора уходить, – Лукас подмигнул брату, – иначе нас ждет лекция, напичканная жалобами на мужчин.

Артан кивнул и пошел вслед за Лукасом, но брат вдруг замер в дверях.

– Что, наши кузены опять повздорили с Макфингелами?

– Нет, они ведут сюда двоих: молодого монаха, который, кажется, слишком долго постился, и косоглазого дылду.

Кайра решила, что этого не может быть, но все же пошла к двери.

– У этого монаха русые волосы? Он еще не споткнулся?

– Три раза. – Лукас усмехнулся. – Ничего, дылда крепко его держит.

Кайра протиснулась между братьями и быстро вышла за дверь. Да, это действительно был Кестер! «Дылду», идущего рядом с ним, Кайра в монастыре не видела: он то ли поддерживал Кестера, то ли Кестер держался за него, но мужчина не отпускал мальчика ни на шаг.

– Миледи, мы пришли бороться вместе с вами за возвращение ваших земель! – радостно воскликнул Кестер.

Заявление было бы великолепно, если бы Кестер, взмахнув рукой, не угодил между глаз кузену Кайры Колину. Кайра торопливо извинилась, но, увидев, что Колин жаждет отмщения, быстро увела Кестера и его друга в дом.

Братья, ухмыляясь, пошли за странной парочкой. Кестер представил своего друга как сэра Арчибальда Керра. Через несколько шагов Кайра поняла, что сэр Арчибальд очень плохо видит.

Вскоре они уселись подкрепиться остатками пира в большом зале, где Фиона все еще подъедала кусочки.

– Кестер, прежде всего я хотела бы знать, почему ты ушел из монастыря. – Кайра налила сидр ему и сэру Арчибальду. – Вряд ли монахи одобрили твое решение идти сражаться.

Кестер запихнул в рот и проглотил большой кусок хлеба.

– Видите ли, когда я услышал от брата Мэтью о ваших бедах, то сразу захотел помочь.

– Очень доброе желание, но…

– Я не хочу быть монахом! – Мальчик покраснел. – Меня отослали к дяде по просьбе отца, а потом отправили в монастырь. Дядя сказал, что для его людей я опаснее, чем проклятые англичане. Отец не захотел принять меня обратно, и они послали меня учиться на монаха. Теперь, если я вам помогу, может быть, вы найдете место в Арджлине для меня и сэра Арчибальда. Я почти все могу делать. По правде говоря, я скорее соглашусь стать свинопасом, чем монахом.

Кайра обменялась взглядами с Фионой и увидела то же сочувствие к мальчику, которое испытала сама. Даже братья перестали ухмыляться. Она вздохнула, понимая, что не может отправить паренька назад к той жизни, которую он ненавидит.

– А вы, сэр Арчибальд? – спросила Кайра, пристально наблюдая, как Кестер вручил гостю бокал, а после того как рыцарь его осушил, помог поставить обратно на стол. И тут из широкой груди полился гулкий бас:

– Ну, от меня немного пользы, но я, как и паренек, хотел бы помочь вам. У меня беда с глазами, зато рука твердо держит меч.

– Вы потеряли зрение? – мягко спросила Кайра.

– Почти. Я неясно вижу предметы из-за того, что несколько месяцев назад получил удар по голове.

– Этого человека я нашел в лесу, когда бежал за вами и сэром Лайамом, – сообщил Кестер. – Он разговаривал с деревом.

– Я думал, это человек, – неловко пробормотал сэр Арчибальд. – В тот раз точно ошибся.

Кайра была очень благодарна братьям, которые быстро напихали в рот хлеба, чтобы не засмеяться. Ей был не нужен мальчик, который спотыкается о собственную тень, и рыцарь, который плохо видит, но она не могла это сказать вслух. Она как-нибудь придумает, что им поручить, чтобы они не вредили себе и другим. Надо только убедить в этом Лайама.

– Боюсь, Кайра, от них больше угрозы, чем помощи. – Лайам недовольно сдвинул брови. – Кестер – хороший парень, но таких неуклюжих я еще не видывал. Ну а сэр Арчибальд практически слепой.

– Печальный конец для воина, – пробормотал Сигимор, глядя в бокал с элем.

На лице Лайама Кайра видела сочувствие, но не согласие, в то время как по лицам Сигимора и Эвана, как всегда, ничего нельзя было прочесть. С ними Кайра решила поговорить в кабинете Эвана после ужина; до этого момента обсуждать Кестера и сэра Арчибальда не было никакой возможности. Хотя в ее распоряжении оставалось несколько часов на придумывание аргументов, она их так и не нашла.

– Я понимаю, что от этих людей мало пользы, но им некуда идти…

– Отчего же? Кестер может вернуться в монастырь. – Лайам тряхнул головой.

– Он не хочет быть монахом. Его туда послали отец и дядя, но призвания к монашеской жизни у него нет, а ты лучше других понимаешь, что это значит. Я не могу отослать его обратно, он окажется в капкане и будет несчастен. Должно же быть что-то…

– Ладно, возьмем их, – решил Сигимор и, увидев общее изумление, улыбнулся. – Кайра права, им некуда идти. Как монах Кестер никуда не годится, он хороший парень, и я вижу в нем сильного, надежного человека. Ему только надо встать на ноги.

– Но ведь сэр Арчибальд так плохо видит, что принимает дерево за человека! – Лайам усмехнулся.

– Он хороший человек, но очень скоро умрет, если не найдет место, где в безопасности сможет прожить до конца своих дней. У нас есть жилище и семья, которая в случае чего нам поможет, а у него ничего нет. Вдвоем они неплохо справляются: Кестер – глаза сэра Арчибальда, а сэр Арчибальд не дает Кестеру упасть. Хотя сэр Арчибальд уже не может зарабатывать на жизнь мечом, но он это делал лет двадцать, а то и больше, так что у него есть мастерство и знания. Тебе же понадобится учить новичков осаждать стены? – Сигимор подмигнул. – Этот человек все еще может показать, как надо пользоваться мечом и оставаться в живых.

При мысли о том, как много хороших людей погибло от рук Рауфа, Кайра опечалилась, но тут же отбросила грусть и сказала:

– Может, они останутся здесь, пока мы не вернем Арджлин?

– Нет, мы возьмем их с собой, – стоял на своем Сигимор.

Лайам нахмурился:

– Зачем, если они не могут сражаться?

– Они могут ухаживать за лошадьми и охранять Кайру. А что – что-то не так? Почему у тебя такой вид, будто тебя только что наградили за подвиг? – Сигимор удивленно посмотрел на Лайама.

– Верно, подвиг, но не мой. Просто я вспомнил, как Кестер ухаживал за лошадьми, когда мы жили рядом с монастырем. Он не спотыкался, в конюшне с ним не приключалось никаких неприятностей. Даже Гилмор, норовистая лошадь, ни разу не ударил Кестера.

– Значит, он имеет к ним подход. – Сигимор довольно усмехнулся. – Вот тебе и ответ.

– Но это трудный шаг вниз для высокородного мальчика и рыцаря, хоть бы и наемника.

– Не такой трудный, как первый шаг в могилу.

– Хорошо сказано. Ладно, согласен. – Лайам улыбнулся, едва Кайра чмокнула его в щеку, но тут же нахмурился, когда она то же проделала с Эваном и Сигимором, а затем побежала сообщать новость Кестеру и сэру Арчибальду. – Теперь, кузен, я хочу услышать правду. Зачем ты хочешь взять их с собой?

– Что делает Рауф Моубри с сильными, крепкими мужчинами, которых считает опасными? – спросил Сигимор.

– Убивает.

– Вот именно. Но ведь никто не сочтет опасным юного Кестера или сэра Арчибальда, так?

– Ага, значит, у тебя есть какой-то план.

– Там посмотрим. А пока я просто хочу иметь под рукой такой подходящий инструмент.

Глава 13

Запах жареного мяса проникал во все углы Скаргласа; вечером ожидался большой пир, но Кайра ему не радовалась. Утром они поедут в Арджлин; мечи пока не вынуты, но битва уже началась. Она отбросила сомнение и чувство вины, охватившее ее при этой мысли, и отправилась искать Фиону.

Скоро у них с Лайамом не останется времени на себя, и Кайра решила провести ночь перед битвой так, чтобы надолго ее запомнить, пусть даже это будет воспоминание, от которого ей придется краснеть. Она надеялась, что Фиона, пробывшая замужем несколько лет, сумеет дать ей нужный совет. А еще разговор с Фионой послужит тестом: если Кайра не сможет даже разговаривать о распутном поведении, то мало шансов, что она будет способна это делать.

К счастью, Фиона сидела одна в соларе – комнате наверху замка. Она что-то шила и тихо ругалась.

– Не получается? – спросила Кайра, садясь на лавку под окном.

–Да нет, отлично получается; просто я люблю результат, но не люблю работу. – Фиона отложила работу и улыбнулась гостье.

– Очень хорошо тебя понимаю.

– Ну, я слушаю.

Кайра удивленно посмотрела на Фиону:

– Откуда ты знаешь, что…

– По лицу. Ты вошла с выражением «Я это могу!». Какие-то неприятности?

– Никаких. —.Кайра глубоко вздохнула, набираясь храбрости. – Завтра мы едем в Арджлин, а в армии у нас не будет возможности для личной жизни; вот я и подумала…

– Хочешь устроить памятную ночь? Кайра засмеялась:

– Да, что-то в этом роде. Ты несколько лет замужем, и я подумала, может, ты дашь мне совет?

– Поделюсь ценным опытом, да?

– Вот именно. А еще у меня бывают сны, где я веду себя очень вольно, но не уверена, что мужу захочется, чтобы жена делала с ним то, что я вижу во сне.

– Вряд ли ты делаешь во сне такое, что может шокировать Лайама. – Фиона встала, чтобы налить обеим по бокалу сидра. – Если во сне тебе приятно то, что ты делаешь, то и наяву вам обоим будет очень хорошо. – Фиона подала Кайре бокал и села рядом ней. – Что ж, поговорим. – Она подмигнула. – По-моему, это интереснее, чем шить.

– Разве не этого мы ожидали? – Сигимор посмотрел на Лайама, нервно расхаживавшего по комнате.

– Понимаю, но я надеялся на лучшее. – Лайам швырнул на стол письмо, доставленное одним из посыльных Сигимора.

– То есть на какую-нибудь глупость со стороны Рауфа, которая дала бы нам шанс войти на цыпочках. – Лукас глубже зарылся в любимое дубовое кресло Эвана.

– Да, чего-нибудь в этом роде. – Лайам посмотрел на чертеж, сделанный Кайрой, где она изобразила план Арджлина и его окрестностей. – Теперь я вижу, что прямой штурм невозможен, вокруг замка открытая местность, и со стен нас сразу заметят.

– Вот почему я предлагаю выступить сейчас. – Сигимор передернул плечами. – Через несколько дней новолуние, а значит, будет полная темнота.

Лайам кивнул, молча одобрив предусмотрительность Сигимора, и оглядел собравшихся: Сигимор, Эван; брат Фионы Нанти лениво чистит меч возле камина; оба брата Кайры сидят, вытянув длинные ноги и сложив руки на животе. На первый взгляд могло показаться, что им просто скучно, но Лайам уже неплохо их изучил и понимал, что это далеко не так. Кестер сидел за столом рядом с Эваном и старательно копировал карту Кайры: она им понадобится, если удастся проникнуть внутрь. Рядом с мальчиком сидел сэр Арчи; напряженно вытянувшись, упершись кулаками в колени, он внимательно вслушивался в каждое слово.

– Этот тип получил свой приз благодаря предательству и воровству. – Кестер присыпал песком законченную карту. – Он постоянно ждет, что кто-нибудь сделает с ним то же самое, и зорко следит за возможными попытками отнять завоеванное.

В этой кудлатой голове острый ум, подумал Лайам.

– Значит, он заделал все дыры.

– А вот это вряд ли. – Голос сэра Арчи прозвучал настолько неожиданно, что все вздрогнули. – Такой человек недолго бы прожил, если бы отрезал себе все пути к отступлению. Да, он закрылся в стенах, но где-то оставил путь отхода на случай, если стены его не защитят.

Лайам порадовался, что сэр Арчи плохо видит, потому что гордость старика была бы уязвлена при виде всеобщего удивления. Только Сигимор и Кестер, казалось, ожидали от него подобной проницательности. Лайам с досадой признал, что кузен опять оказался прав. Может, сэр Арчи почти ослеп и никогда больше не сможет выступить бойцом, но за годы военной службы он многому научился.

– Вы правы, старина, – наконец сказал Сигимор. – Вопрос – где? И знает ли об этом кто-нибудь еще?

– Кто-нибудь обязательно знает, – уверенно произнес сэр Арчи. – Кто-нибудь такой, кого Моубри не замечает в своем высокомерии.

– Кайра знает все дырки, но мы не можем рисковать, проверяя каждую.

– Пустая трата времени, – подтвердил Артан.

– Значит, мы вернулись к тому, с чего начали, – подытожил Лайам.

– Не совсем. – Сигимор прищурился. – Нам нужна только капелька удачи. И план.

Обменявшись с Эваном хмурым взглядом, Лайам по шел к двери.

– Ну, я отправляюсь спать. Один знакомый сказал, что лучший способ осчастливить жену – это обработать ее в кровати так, чтобы у нее глаза полезли на лоб. – Он подмигнул Сигимору. – Вот и я попробую.

Кайра хмуро посмотрела на дверь и допила вино. Если Лайам не придет немедленно, она или разозлится, или так напьется, что не сможет осуществить свой план. Она вдруг подумала, что сейчас другая жена в другой спальне чувствует то же самое, и усмехнулась. К концу их разговора Фиона уже составила кое-какие планы по поводу своего мужа.

Хорошо, что она набралась храбрости поговорить с Фионой. Хотя сначала Кайра слегка испугалась, узнав, что Эван все рассказал жене про ее неудачу с Дунканом, но это в некотором роде ей помогло. Во-первых, Фиона узнала, что у Кайры нет ни опыта, ни знаний, во-вторых, она тонко подвела новую подругу к тому, что та ни в чем не виновата, и Кайра начала в это верить. Фиона убедила Кайру, что Лайам будет счастлив, если ночью к нему явится та женщина, какой его жена видела себя в своих снах.

Теперь Кайра уже не стыдилась встречать Лайама в тонкой вуали, накинутой на голое тело. Фиона назвала это нечто ночной рубашкой, но она явно приписала наряду несуществующее качество. Ночная рубашка должна греть и иметь скромный вид, а не выглядеть легкой струйкой голубого дыма.

Когда дверь распахнулась и вошел Лайам, Кайра чуть не опрокинула бокал с вином, так она испугалась, но уже первый его взгляд успокоил ее.

Лайам поспешно запер дверь, его глаза горели, словно сигнализируя о растущем желании. Фиона правильно подсказала, что мужчинам больше нравится полуприкрытая нагота, так что скорее всего она права и во всех остальных советах.

Кайра медленно улыбнулась Лайаму, и когда он подошел ближе, с озорством подумала, что сейчас самое время попросить его сплясать голым. Распутница, которая пробегала по ее снам, вырвалась наружу!

Наконец Лайам догадался похвалить ее наряд; он, казалось, боялся говорить, чтобы не исчезло то, что было на ней надето. Положив руки Кайре на плечи, он начал их медленно опускать, задержавшись только для того, чтобы отпить из бокала и поставить его на стол. Потом он развел ее руки в стороны и оглядел Кайру с головы до ног. Сквозь тонкую ткань просвечивало столько замечательных вещей, что он сразу захотел больше, чем красивую картинку.

– Где ты это взяла?

– Фиона дала на одну ночь.

– Теперь я понимаю, почему наш строгий Эван то и дело улыбается. Может, ты разузнаешь, где она достала такое тонкое полотно?

Слушая столь приятные слова, Кайра торжествовала. Она тут же принялась расшнуровывать его камзол.

– Попробую. В нем, конечно, не слишком тепло…

– Ничего, сейчас мы разведем огонь.

По тонкой улыбке мужа Кайра поняла, что он имеет в виду отнюдь не очаг. Она стала медленно его раздевать; любопытство в его глазах сменилось вызовом, но это не поколебало ее боевого настроения. Помня советы Фионы, она неторопливо вешала на стул каждую деталь его одежды, а Лайам молча стоял рядом и позволял ей играть с ним, что ее очень возбуждало.

– Жена, ты полностью проснулась? – спросил Лайам, когда она освободила его от одежды.

– О да. – Она осмотрела его с головы до пят медленно и внимательно, как до этого делал он.

– И сколько же вина ты выпила?

– Бокал и еще чуть-чуть. – Она положила руки ему на грудь и стала гладить каждую выпуклость и впадину, чувствуя, как быстро бьется его сердце. – Ты боишься, что я так себя веду из-за вина? – Она шлепнула Лайама по животу. – Ты ошибаешься, – прошептала она во впадину под горлом.

– Значит, теперь ты и есть та распутница, которая бегала по твоим снам?

– Возможно. Ну как, будешь плясать?

– Немного позже.

У Лайама вдруг сорвался голос – это Кайра ухватила его восставший член своими длинными пальцами. Раньше она его не касалась, и как ни хотелось Лайаму, чтобы она его потрогала, он заставлял себя быть терпеливым. Но теперь под ее толчками сохранять терпение было очень трудно.

К тому времени как Кайра опустилась на колени и стала гладить и целовать ему ноги, он уже дрожал от предвкушения. Неужели это его жена, вдова-девственница, которая извинялась, поцеловав его в живот? Она делала то, о чем он страстно мечтал. Однажды он испытал подобное наслаждение, но та женщина посчитала себя его госпожой, чего он никогда больше не допускал. Для этого нужно иметь доверие, какого Лайам не испытывал ни к одной из тех женщин, с которыми спал. Кайре можно доверять полностью, подумал он, эта женщина никогда не использует их обоюдное наслаждение для того, чтобы захватить власть над ним, в этом он был убежден.

Когда тепло ее губ коснулось разгоряченного члена, Лайам содрогнулся от силы желания, пронзившей его тело, тихо застонал и вплел пальцы в ее волосы, показывая, как ему нравится такая ласка. Он сходил с ума от страсти, когда она его целовала, толкала языком, гладила по ягодицам и бедрам нежными маленькими ручками. Да, Кайра никогда не воспользуется страстью для того, чтобы завладеть им, но у нее это уже получилось. Лайам возблагодарил Бога за то, что единственная женщина, которой он не в силах противиться, так нежна и так честна, что играет с ним в эту игру.

Кайра взяла в рот его член, и Лайам сжал колени, чтобы устоять на ногах. Остатками сознания он приказал себе уловить момент, когда придется отступить.

Этот момент наступил очень скоро.

– Хватит, любимая, – сказал он и поставил Кайру на ноги. – Я не хочу так кончить. Не сегодня.

Сегодня он хотел излить семя в нее, перед тем как они оба упадут в изнеможении. Лайам не думал в ближайшее время встретиться со смертью, но когда мужчина идет на войну, риск всегда существует, и он желал перед битвой посеять в лоно жены начало новой жизни.

Осторожно сняв с Кайры легкую ночную рубашку, он на руках отнес ее на кровать, иногда останавливаясь, чтобы поцеловать. Он знал, что ему никогда не надоест любоваться ее нежным телом, тем, как она выглядит в россыпи черных волос, и несколько раз глубоко вздохнул, чтобы обрести контроль над собой. Были вещи, о которых он знал, но никогда не делал, и теперь настало время их испытать.

Кайра тихо застонала. Она не знала, сколько сможет терпеть его ласки, потому что потребность впустить его в себя стала более сильной, чем ее воля. Занятие любовью возбудило ее больше, чем она воображала даже в мечтах.

Лайам процеловал дорожку вниз по ее животу и раздвинул ей ноги. Смущение, которое она, наверное, никогда не победит, слегка охладило страсть, и Кайра, поняв, куда он смотрит, попыталась отвлечь его внимание, пока неловкость не заглушила приятное тепло в теле.

– Лайам, кажется, я больше не могу вынести игру. – Она скомкала простыни, и он стал целовать внутреннюю поверхность ее бедер и тереться мягкими волосами о нежную женскую плоть, отчего по телу Кайры расходились волны желания.

– Наберись сил, жена, – сказал Лайам и легонько ущипнул ее, – Подумай о том, как чистят горшки.

Кайра собралась сказать, что это глупость, но только пискнула, потому что в этот момент он поцеловал ее туда, в то место, на которое до этого смотрел. Она напряглась и приподнялась на кровати. Когда она подумала, что такой интимности просто не вынесет, он толкнул ее языком. Кайре послышалось, что она произнесла богохульство, но способность мыслить ее покинула; она стала существом, которому доступны только ощущения, жар и потребность.

На какое-то мгновение Кайру охватило безумие – ей показалось, что она разбивается вдребезги. Она закричала, умоляя его соединиться с ней, но он проигнорировал ее просьбу. Через секунду она почувствовала освобождение, и оно пронзило ее с такой силой, что Кайра задрожала, но он не дал ей опомниться. Интимнейшие поцелуи снова стали сводить ее с ума, и когда она в очередной раз закричала, он дал ей то, о чем она просила. Соединение было свирепым, скачка быстрой и жесткой, но Кайра наслаждалась ею целую заключительную минуту.

Кайра осторожно открыла глаза, в замешательстве нахмурилась и тут же вспыхнула от нахлынувшего воспоминания. Она снова закрыла глаза, но бьио поздно – Лайам понял, что она очнулась, засмеялся, обхватил ее и перекатился на спину. Трудно бьио сохранять достоинство, лежа на его голом теле, особенно когда она вспомнила его сладкий вкус.

– Моя распутница опять улепетнула? – спросил Лайам, поглаживая ее по спине.

– Ей следует забиться под камень, сгорая от смущения, – ответила Кайра.

Лайам опять засмеялся. Может, распутная часть Кайры будет иногда прятаться, но он чувствовал, что она никогда не убежит насовсем. Лайам гордился и торжествовал, что любовью довел жену до обморока.

Ожидая, когда она откроет глаза, он понял, что в ее занятии любовью появилось что-то новое. Хотя Кайра не уступала ему в страсти, ее страсть нужно было выманивать, в нее часто врывалось смущение, которое затрудняло подъем к вершине. На этот раз колебание возникло всего один раз – когда он подарил ей интимнейший из поцелуев, но оно возникло так мимолетно, как будто его и не было вовсе. Выпустив на волю дерзость, которую она, видимо, испытывала в своих снах, Кайра заодно сбросила цепи с той чувственной женщины, которая бунтовала внутри ее. Она позволила себе свободно отдаваться каждому прикосновению, каждому поцелую, и как же это было замечательно! Лайам подумал, что никогда не допустит, чтобы она опять спрятала эту сторону своей натуры.

– О нет, приведи ее обратно, – прошептал он, расчесывая пальцами спутанные волосы жены. – Ей нечего стесняться.

– Я уверена, что она нарушила несколько церковных правил. – Кайра вдруг подумала, что ей на это наплевать. В конце концов, Лайам – ее законный муж.

– Несомненно, но я изучил все эдикты и считаю, что правил слишком много. Временами я думаю, их сочинили люди, которые не хотят, чтобы мы находили радость в той жизни, которую дал нам Господь.

Кайра перестала целовать грудь мужа и некоторое время изучала его лицо.

– В этом и есть причина того, что ты не смог вынести церковную жизнь?

– Одна из причин. В церкви, как и в миру, существуют лицемерие, алчность и жажда власти. Мое призвание не так сильно, чтобы это преодолеть, а вот твой кузен…

– Он тоже все это понимает?

Лайам кивнул.

– Впрочем, не время для таких серьезных мыслей, когда распутница из твоих снов лежит рядом со мной.

– Та, для которой ты собирался плясать голым? – улыбнулась Кайра.

К ее изумлению, Лайам столкнул ее с себя и вылез из кровати. Когда он подмигнул ей и стал приплясывать под собственное пение, Кайра засмеялась. У этого типа нет ни капли стыда.

– Помнится, я еще сказал, что распутница, может быть, спляшет вместе со мной. – Лайам за руку вытащил ее из кровати.

Какие они оба дурачки! Кайра смутилась, но Лайам снова начал петь. Эту песню она любила и стала ему подпевать. Они станцевали народный танец; оказывается, размеренные шаги и повороты обретают особый смысл, когда исполнители танцуют в чем мать родила.

Лайам запел довольно непристойную песню, и вскоре они как дети скакали по комнате, смеялись, пели и плясали, забыв обо всем на свете.

Кайра не поняла, кто из них первым почувствовал, что веселье вызвало горячую потребность, а может, оба одновременно. Она уставилась на Лайама, и он тоже пристально смотрел на нее. Кайра подозревала, что жар, который она видит в его глазах, есть отражение ее жара. Она облизнула губы, и он повторил ее сигнал.

Она игриво уклонилась от него, но погоня не может быть долгой, если убегающий хочет, чтобы его поймали. Лайам потащил ее на кровать, и она, взвизгнув, раскинула руки, встречая его. «Как хорошо быть отъявленной распутницей!» – подумала она перед тем, как страсть выжгла все мысли из головы.

Глава 14

Кайра потерла поясницу, которая после двух долгих дней в седле изрядно разболелась. Как жаль, что им опять придется ехать! Чего она действительно хотела, так это горячую ванну, но этого еще долго придется ждать, а пока она хотя бы помоется в холодном ручье, возле которого они разобьют лагерь, как только вернется Лайам.

Скоро ли она увидит Арджлин? Больше всего Кайру тревожил надменный отказ Лайама, Эвана, Сигимора и даже братьев взять ее с собой на разведку. Кайра предполагала, что они опасаются подпускать ее близко к Рауфу, но еще больше – что она может увидеть реальное положение дел. Никто не приносил ей новостей с тех пор, как они остановились на дальней западной границе Арджлина, и это было очень странно.

– Миледи, ваш сидр.

Кайра повернулась к Кестеру и улыбнулась:

– Спасибо, этим можно прекрасно промыть горло от пыли.

Кайра посмотрела на Кестера: широкое одеяние было подпоясано веревкой и от этого на несколько сантиметров приподнялось над землей. Он принес ей бокал сидра и при этом не проронил ни капли: вряд ли его юношеская неуклюжесть полностью прошла из-за того, что он подвязался, но, видимо, это все-таки помогло.

– Хочешь, я укорочу тебе одежду?

– О нет, спасибо. – Кестер покраснел. – Лэрд Сигимор это уже сделал, но он не велел отрезать. Пока.

Было ясно, что для Кестера слово Сигамора – закон.

– Он сказал, как только Арджлин станет ваш, я смогу носить брюки, – продолжал отчет Кестер.

– Не понимаю, почему он велел тебе подождать. – Кайра подозрительно посмотрела в сторону Арджлина. – Что-то их уж очень долго нет.

– Лорд Сигимор сказал, что они должны увидеть побольше, а хорошее наблюдение, если его правильно вести, требует времени.

Сигимор стал для Кестера новым кумиром. Этот человек был очень терпелив с мальчиком. Кайра удивлялась, как после черствого обхождения со стороны родственников Кестер горячо принимает руководство старших мужчин. Ко взрослым он относился без злобы и неприязни. Надо будет найти к нему такой подход, который сделает из него настоящего мужчину, подумала она.

– Я здесь, сэр Арчи. – Кестер замахал руками. – Идите прямо, на пути ничего нет. – Он взглянул на Кайру: – Понимаете, движение он видит.

Сэр Арчи благополучно преодолел расстояние от лошадей до Кестера и похлопал его по спине:

– Ты хороший парень.

Ветер взлохматил волосы сэра Арчи, и Кайра увидела рваный шрам, идущий по верху лба к правому уху.

– Вы говорили, ваши глаза пострадали после того, как вас ударили по голове?

– Да. Меня долго лечили. Зрение должно было улучшиться после того, как рана заживет, но она так и не зажила.

– Она сильно гноилась?

– Сэр Арчи, леди Кайра – целительница. Очень хорошая целительница, – поспешил сообщить Кестер.

– Думаю, никакой целитель тут не справится, рана гноилась несколько недель. Хорошо еще, что отрава дальше не пошла.

Может, и не пошла, но…

– Можно посмотреть? – Кайра протянула руку. Арчи кивнул, и она осмотрела рану. Поверхность была неровной, даже грубой. Кайра опасалась, что под сомкнувшейся кожей могло что-то застрять; она видела признаки того, что время от времени отрава оживляется, но большего не могла сказать, не вскрывая рану. В окружении множества людей она не осмеливалась проявлять свой дар.

– По-моему, сэр, рану нужно открыть и прочистить.

– Думаете, после этого я буду лучше видеть?

– Этого я обещать не могу. – Кайра считала, что шансы на улучшение есть, но не хотела возбуждать лишние надежды. В любом случае она не может быть уверенной, пока не осмотрит рану.

– Оставим пока все как есть, а когда вы вернетесь в свое имение, я об этом подумаю. – Арчи пожевал губами и вздохнул.

– А я обязательно вам напомню, сэр. – Кайра снова посмотрела в сторону Арджлина. – Почему они так чертовски долго не возвращаются?

– Нужно хорошенько осмотреть оборону врага, а это требует времени.

Слава Богу, со слухом у него все в порядке, подумала Кайра.

– Что ж, надеюсь, они скоро вернутся и мы узнаем, что они видели.

– Кайре нельзя об этом рассказывать, – прошептал Лайам, с ужасом глядя на стены Арджлина.

Сначала он ничего не замечал, разглядывая богатые земли, по которым они ехали, и расположившуюся на их пути большую деревню. Потом его внимание привлек всхлип Сигимора и шепот проклятий братьев Кайры, но он не сразу понял, на что надо смотреть, а когда понял, его чуть не вырвало. По всему периметру Арджлина на стенах висели мертвые тела, и эта картина напоминала омерзительное ожерелье.

– Подозреваю, эти люди пытались защищать свой дом и своего хозяина, – пробормотал Сигимор. – Рауф считает, что, казнив их, он этим вселит страх в сердца врагов.

– Вряд ли они испугаются.

– Да, скорее почувствуют то же, что я, – ужасную злость.

– В деревне слишком тихо, – сказал Лукас. – Кто-нибудь из вас видел животных? Еще не ночь. Почему не слышно коров, овец, хотя бы кур, черт побери?

Лайам оглянулся и понял, что Лукас прав: кругом стояла неподвижность и тишина; по деревне даже собаки не бегали.

– Он выскреб все дочиста, – решил Эван.

– Или запихал за стены. Когда приедет сэр Иен, он скажет точнее.

– Похоже, Рауф – как прожорливая саранча из Библии.

– Да, насколько я помню эту историю: все пожирает, но не думает сеять. Ему придется захватывать новые и новые чужие владения просто для того, чтобы не голодать. – Взглянув на пустую деревню, Эван добавил: – Рауфу дела нет, что своей жадностью он приговорил людей к голодной смерти.

– Я вам сразу сказал, что его надо убить, – сказал Сигимор и повернул назад.

Все быстро поскакали за ним, только Лайам задержался, чтобы еще раз взглянуть на крепость. Если Сигимор считает, что таков будет результат деятельности Рауфа Моубри, то неудивительно, что он жаждет избавить Шотландию от этого человека. Лайам понимал, что злодеяния Рауфа скрыть от Кайры не удастся, и думал, как уберечь ее от чувства вины, которое она испытает, хотя ничем его не заслужила. Он стал молиться за души повешенных, ожидающих погребения, а когда повернулся, чтобы ехать за всеми, увидел, что Сигимор все еще ждет его.

– Не совсем расстался с монастырем? – спросил Сигимор, подстраиваясь к шагу лошади Лайама.

– Нет, но… – Он пожал плечами. – Просто им нужна молитва.

– Послушай, а ведь она узнает. Скрыть не удастся.

– Я понимаю и постараюсь, насколько возможно, держать Кайру в стороне от этого безобразия. Ей нельзя на него смотреть, потому что она похоронит себя под чувством вины.

– Вины за что?

– Что она была не с ними и несколько месяцев не приходила на помощь.

– Ну и дура. Если бы она осталась, то уже умерла бы или жалела, что не умерла. А насчет ожидания – ее дело лечить, а у нас начинается период битв. Не вижу причин для чувства вины.

– Я тоже, но она не скоро от него освободится. Разве что когда она увидит, что никто из оставшихся в живых ее не обвиняет.

– Всегда найдутся люди, которым надо кого-то обвинить при любой беде. Подозреваю, большинство местных жителей удивится, что она вообще вернулась им помочь. Она же совсем недолго пробыла хозяйкой Арджлина.

– Это правда.

– А теперь у меня к тебе вопрос, пока мы не догнали остальных. Меня он мучает с тех пор, как мы выехали из Скаргласа.

– Ну так спрашивай.

– Я действительно ночью слышал пение и топот, доносившиеся из вашей спальни?

– Это был не топот, а пляска.

Сигимор так посмотрел на Лайама, что тот с трудом удержался от ухмылки.

– Ты же сказал, что идешь любить жену.

– А я это и делал. А заодно пел и плясал. Вместе с женой. Голый.

На этот раз Лайам не сдержался и захохотал. У Сигимора был такой вид, как будто он сомневался, в своем ли собеседник уме.

– Да, это большая глупость, зато необычно и… м-м… здорово. Должно быть, у вас с Джоулиной тоже случалось что-то такое, за что вас можно счесть сумасшедшими?

– Мы с ней иногда плаваем голыми, и при этом я чувствую себя как дурак. Хорошо еще, что в пруду вода теплая.

Лайам вспомнил пруд, который строили целый год. Он думал, что Сигимор собирается разводить в нем рыбу или привлекать диких уток, которых будут подавать к столу. Ему и в голову не приходило, что Сигимор и Джоулина прокрадываются туда и плавают голышом. Тогда понятно, почему пруд окружен высокой стеной, – не для того, чтобы не подпускать хищников, а для того, чтобы лэрд и его жена резвились вдали от посторонних взглядов.

– Интересно, Кайра умеет плавать? – пробормотал он, и Сигимор расхохотался.

Кайра услышала смех и слегка расслабилась. Братья и Эван приехали такими хмурыми, что она испугалась.

Их ответы про Арджлин были подозрительно туманны. Ничего, уж Лайам непременно расскажет ей правду. Теперь, услышав смех, она поверила, что все не так страшно. Лайам увидел Кайру, и его веселье как рукой сняло. Сигимор верно сказал, он не сможет прятать правду вечно, но будет делать это как можно дольше. Обняв Кайру за плечи, он поцеловал ее.

– Я не предполагаю, что луч заходящего солнца укажет нам путь, которым можно проникнуть в Арджлин. – Она кивнула Сигимору.

– Боюсь, что нет, любимая. Кругом высокие крепкие стены, как показано на твоем рисунке.

– Вы поехали проверить, насколько точен мой рисунок?

– Это одна из причин. Взгляд на крепость помог нам лучше понять ситуацию. Вокруг открытое поле, которое давно заброшено. Ехли пригнуться, трава может послужить укрытием. К тому же луна не светит, и это тоже хорошо.

– Разве не было бы лучше, если бы вы могли пробраться в крепость и сразиться в самом сердце врага?

– Да, лучше.

– Тогда, я думаю, надо поискать Малькольма.

– Слишком рискованно, нас могут увидеть. – Лайам покачал головой.

– Малькольм непременно знает что-то такое, что приведет нас к потайному ходу, в существовании которого вы так уверены.

– Малькольм может быть давно мертв. – Видя, что она побледнела, Лайам вздохнул и поцеловал ее в лоб. – Извини, я не подумал.

– Нет, ты прав. И все же надо попытаться. Его дом на краю деревни, ближайший к нам, – мы сумеем до него добраться, если только Рауф не поставил стражу на каждом углу.

– Мне это не нравится.

– Мне тоже, – Сигимор подошел к Лайаму с бурдюком вина, – но этим шансом нельзя не воспользоваться.

Лайам спорил еще несколько минут, но, поняв, что только впустую тратит силы, в конце концов сдался.

– Этому Малькольму можно доверять?

– Да, он хороший, честный человек.

– Такой хороший и честный, что хранит вам верность даже под сапогом Рауфа?

– Все, чего хочет Малькольм, – это жить со своей женой Джоан и делать красивые вещи. Он ненавидит таких людей, как Рауф, я в этом уверена.

– Мы не видели в деревне стражи, – заметил Сигимор.

Кайра подумала, что это странно, но сейчас ей было важно убедить Лайама поехать и поговорить с Малькольмом.

– Ради этих людей и тех, кто к нам еще присоединится, мы должны попытаться добраться до Малькольма; он не воин, но его воспитывали как рыцаря. Он мог что-то видеть за минувшие месяцы, какую-то слабину, которую вы сможете использовать против Рауфа.

Лайам вздохнул. То , что Сигимору понравилась идея Кайры, делало спор почти невозможным.

– Попробуем, когда совсем стемнеет, – сказал он, не сумев скрыть недовольство в голосе. – А пока займемся постройкой небольшого укрытия.

– Я могу спать на открытом воздухе. – Кайра внезапно улыбнулась.

– Я не хочу, чтобы ты спала посреди армии. Скоро приедут люди, которых мы плохо знаем.

Тут Сигимор тоже развеселился, и Лайам предпочел промолчать. В любом случае неплохо иметь укрытие на случай дождя. Она не возражает спать снаружи, но совсем не придет в восторг, если будет холодно и сыро.

Вскоре приехал посланец от сэра Иена Маклина и сказал, что Маклин со своими людьми прибудет через несколько часов; сын другого помещика предоставил десять человек, готовых оказать помощь. Когда Кайра увидела результат их работы, ей расхотелось жаловаться на излишнюю опеку. Стены убежища сложили из веток и камней, крышей послужила промасленная ткань. В высоту приют был такой, что Кайра могла в нем только сидеть, но он мог защитить от любой непогоды, кроме самой свирепой бури. А если завесить вход куском промасленной ткани, у них с Лайамом появится подобие дома.

Только после ужина Лайам решил, что достаточно стемнело и можно попытаться нанести визит Малькольму. Он опять пробовал высказать мнение, что едва ли можно доверять Малькольму, даже если он жив, но никто его не слушал.

Предоставив Кайре показывать дорогу, они пустились в путь.

Лайам выискивал признаки опасности и не обращал внимания на то, каким путем они идут. Только услышав сдавленный крик Кайры, он понял, что она увидела крепость Арджлин. Чертыхнувшись, он подъехал к ней и подхватил ее на руки. Она вцепилась в него, прижалась к его груди и заплакала.

Лайам посмотрел на крепость. Факелы на стенах тускло освещали отвратительные военные трофеи Рауфа: при их мерцающем свете трупы казались еще страшнее, чем при свете дня.

– Мне нельзя было их покидать, – хрипло сказала Кайра.

Лайам заставил себя превозмочь сочувствие.

– Дурочка, если бы ты осталась, он бы повесил и второе ожерелье.

Кайра застонала:

– Меня сейчас стошнит.

Лайам заставил ее глотнуть вина из своего бурдюка. Хорошо, что они взяли вино в недолгий путь – всегда надо готовиться к худшему. Лайам изначально не считал поход к Малькольму хорошей идеей и был готов к тому, что придется спасать жизнь бегством.

Сев рядом с Кайрой, он обнял ее за плечи и прижал к себе.

– Я не хотел, чтобы ты это видела.

– Но почему, почему люди делают такое?

– Чтобы запугать живых.

– Но ведь в живых никого не осталось?

– Некоторые остались. Сэр Иен сказал, что какие-то люди из Арджлина скрываются на его земле; от них мы узнали, что все запасные выходы запечатаны. Четверо побежали в такую дырку, но там стояли солдаты Рауфа, и только двое смогли от них убежать к другому выходу. Одна девушка почти три дня пряталась, прежде чем смогла уползти; она рассказала сэру Иену о том, что Рауф приказал всех запереть в крепости.

Кайра знала, что теперь будет видеть этот кошмар до конца своих дней. Ей захотелось бежать, все равно куда, и никогда не возвращаться, но она быстро взяла себя в руки. Дункан ее часто подводил, но она его не подведет, как и людей, страдающих под властью чудовища, называющего себя Рауфом Моубри. Может, сейчас ей приходится опираться на других, чтобы освободить Арджлин от Рауфа, но потом она сама восстановит все, как было. Наверное, призраки останутся навсегда, но она научится с ними жить.

Быстро встав, Кайра отряхнула юбку.

– Мы его убьем, да? – спросила она Лайама.

– Да. Мы его убьем.

– Хорошо. А теперь поехали к Малькольму. – Не обращая внимания на недовольное ворчание Лайама, она решительно пошла к своей лошади.

Глава 15

– Ты уверена, что он еще здесь и захочет нам помочь? – услышала Кайра в темноте, когда они крались к дому Малькольма. Она невольно вздохнула.

– Не знаю, жив ли, но если да, то непременно поможет.

Кайра осторожно прокралась к маленькой двери, спрятанной за большим камнем и толстым стволом ивы. Помолившись, она постучала условным стуком, которому ее научил Малькольм, и, к ее радости, через несколько мгновений дверь медленно отворилась. Кайра вошла, чувствуя, что Лайам у нее за спиной обнажил меч.

– Малькольм? – прошептала она, не уверенная в том, что этот мужчина – друг.

– Миледи, неужели это вы? Святая Дева Мария, мы думали, что вы умерли! – Малькольм начал закрывать дверь, но вдруг остановился, увидев Лайама. – Кто с вами?

– Мой новый муж…

– Так вы снова вышли замуж?

– Да.

Лайам сделал шаг вперед и, войдя, прикрыл за собой дверь.

– Свет из открытой двери и шепот могут привлечь ненужное внимание. Давайте лучше выяснять отношения в комнате.

– Конечно. – Малькольм кивнул. – Заходите. Лайам подтолкнул Кайру внутрь, затем вошел сам и осмотрелся. В тускло освещенной комнате стояли какие-то странные изделия. Когда Малькольм зажег вторую свечу, стало видно, что это прекрасная резьба по дереву и металлу; некоторые вещи по виду были серебряные. Деревянные кубки были такого качества, что Лайам не постыдился бы поставить их на стол.

Малькольм молча провел их в комнату размером поменьше и указал на лавки возле стола.

Сидя рядом с Кайрой, Лайам наблюдал, как Малькольм взял три кружки и кувшин. Он как-то неуклюже держал кувшин в правой руке, и когда поставил его на стол, Лайам поморщился: рука была вся в шрамах, пальцы скрючены.

– О Господи, что у вас случилось с рукой? – Кайра дотронулась до искалеченных пальцев, но Малькольм быстро ее отдернул. Однако даже короткого касания было достаточно, чтобы понять – он испытывает постоянную боль из-за сломанных костей, которые плохо срастались.

– Случился Рауф, – ответил Малькольм, разливая эль по кружкам.

– Он понимает, кто вы?

– Нет, иначе убил бы. Я пытался помешать ему увезти жену…

– Неужели Джоан у него?

– Да, моя Джоан в крепости. Туда затащили многих девушек, даже маленькую Мегги, дочь медника, а ей едва минуло тринадцать.

Кайра закрыла лицо руками. Ее трусость обошлась народу Арджлина дороже, чем она могла вообразить. Лайам погладил ее по спине, но это мало утешало. И все же она всеми силами старалась не расплакаться.

– Простите, мне надо было раньше вернуться.

– Чтобы умереть или быть изнасилованной этими животными? Когда я вас в последний раз видел, вы были сильно избиты, полагаю, вам пришлось какое-то время лечиться. – Малькольм помотал головой. – Нет, вам не в чем извиняться.

– Не в чем? Я пряталась в монастыре, а вы потеряли жену и средства к существованию. – Кайра снова дотронулась до его руки. – Я понимаю, как вы любили свою работу.

– Я и сейчас ее люблю.

– Вы все еще можете вырезать? С такой рукой?

– Не в этом дело. Видите ли, я левша. Некоторые считают это меткой дьявола, но я отдал бы руку, которая еще может резать, за то, чтобы этот ублюдок вернул мою Джоан. Мне плевать, что эти люди могли у нее отнять, вы понимаете, о чем я. Я просто хочу ее вернуть. Без нее я не вижу красоту и не могу ее выразить в работах.

– Мы вернем ее и всех остальных, – заверил Лайам; короткий взгляд Малькольма сказал ему, что он впитывает каждое его слово.

– У вас достаточно бойцов? – спросил Малькольм.

– Да, и еще подойдут.

– Рауф и его люди хорошо дерутся.

– Мы лучше. – Лайам улыбнулся. – У нас есть и такие молодцы, которые могут украсть саван с трупа, даже если его опустили в могилу.

– Не думаю, что здесь есть чем гордиться, – пробормотала Кайра.

– Может, и нечем, зато иногда это очень может помочь.

– А потом вы станете нашим лэрдом?

– Кайра говорит, настоящий наследник – это вы, хоть вы и незаконнорожденный.

– Я не хочу быть лэрдом и никогда не хотел. То же я сказал отцу миледи, когда он спросил. Я хочу жить с Джоан и искать красоту в дереве и металле. Если вы избавите нас от Рауфа Моубри, все с радостью примут вас как лэрда. Дункан понимал, что я не хочу такой ответственности, и отчасти поэтому искал себе жену. Мы были бы рады принять ее как жену нашего лэрда, раз Дункан погиб. – Малькольм внимательно посмотрел на Лайама.

– О Господи, я же вас не представила! – спохватилась Кайра. – Малькольм, это сэр Лайам Камерон из Дабхейдленда, мой муж. Лайам, это Малькольм Маккейл, сводный брат Дункана, родственник Макфингелов из Скаргласа. – Заметив, что Малькольм смутился, она улыбнулась. – Они тоже Камероны, но старый лэрд проиграл в споре с родственниками и взял себе другое имя. Они все еще спорят.

– Макфингелы – прекрасные бойцы, – сказал Лайам. – Они даже лучше моих, хотя я сильно рискую, говоря это. Большинство из них всю жизнь прожили в окружении людей, желавших их убить.

– Но они все еще живы.

– Именно.

– Сколько у вас воинов?

– Сорок. Камероны, Макфингелы, Макенрои и несколько их союзников и несколько Мюрреев.

– Еще Кестер и сэр Арчи, – сказала Кайра. – Ты забыл о них.

Лайам обменялся быстрыми взглядами с Малькольмом и увидел, что тот понял, почему они не включены в перечень бойцов.

– Не бойся, я придумаю, какая от них может быть польза.

Кайра поморщилась. Кестер и Арчи – отважные и честные люди, но Лайам прав, они не бойцы. У Кестера наметились улучшения, и со временем он станет ценным помощником, но пока это безусый юнец, который слишком часто шлепается на землю. А бедный сэр Арчи? Она вздохнула. Он обладает знаниями и мастерством, но пока она не поможет ему видеть больше, чем смутные тени, он остается угрозой не столько для врагов, сколько для союзников.

– Что от меня требуется?

– Информация. – Лайам перешел к делу и начал подробно расспрашивать об обороне Арджлина и вооруженных силах Рауфа.

Кайра слушала и все больше ужасалась. За то время, что Рауф правил Арджлином, он заметно укрепил его. Прежде всего он заделал все тайные проходы в крепость. В Арджлин можно было попасть только через главные ворота или перелезая через стены, но при такой атаке будет очень много убитых и раненых. Ей захотелось немедленно все остановить, но она знала, что это невозможно. Вот если бы она приехала раньше, Рауф не успел бы так прочно осесть за крепостными стенами, а Малькольм не был бы искалечен. Чем бы она ни оправдывалась, но в монастыре ее удерживал страх.

Чтобы отделаться от мыслей о своей трусости, Кайра взяла Малькольма за руку. Тот слегка вздрогнул, но Лайам удержал его на месте. Кайра знала, что Дункан рассказал Малькольму о ее даре, но подозревала, что он сомневается, может быть, даже боится. Сейчас, кажется, этот человек охотно предоставлял ей делать все, что она хочет, и Кайра быстро воспользовалась случаем.

Только после того как Кайра выпустила руку Малькольма и открыла глаза, она поняла, что мужчины давно прекратили разговор. Малькольм смотрел на нее во все глаза; в них не было ни страха, ни ужаса, однако Лайам твердой рукой придерживал его за лоб, не давая двигаться. Погрузившись в боль Малькольма, стараясь различить, не распространяется ли поражение вглубь, она не заметила, что в какой-то момент он постарался вырвать у нее руку.

– У вас есть хлеб, сыр, сидр? – спросил Лайам, увидев, что Кайра покачнулась и ухватилась за край стола.

– Да, – сказал Малькольм и хотел встать, но Лайам, схватив за плечо, удержал его на месте.

– Вам лучше посидеть. Скажите где, и я принесу. Лайам накормил Кайру и велел Малькольму тоже поесть. Заставив Кайру смыть холодной водой боль, перешедшую в руку, он усадил ее себе на колени и прижал к груди, а через минуту она обмякла и заснула.

– Дункан был прав, – тихо сказал Малькольм, глядя на свою руку. – Она и правда целительница.

– Да. Кайра редко пользуется своим даром в полную силу. Как видите, это ей дорого стоит. – Лайам посмотрел на руку Малькольма. – Она облегчила вам боль на день-другой. Это не лечит, вы же понимаете.

– Понимаю, но освободить человека от боли хоть ненадолго – уже подвиг.

– Когда Кайра очнется, она вам скажет, можно ли вас вылечить, хотя бы частично.

– Она видела то, что под кожей?

– Я думаю, да. А теперь скажите: почему Дункан был так доволен ее даром?

– Он надеялся, что она его вылечит.

– Он болел? Она мне не говорила.

Видя, что кружки опустели, Малькольм налил сидра себе и Лайаму.

– Главной причиной женитьбы Дункана на этой девушке было установление прочной связи с ее кланом. Дункан понимал, что в случае необходимости она сможет призвать их на свою сторону. А когда Кайра рассказала о своем даре, он еще больше захотел получить ее в жены, потому что, как он надеялся, со временем она сможет его излечить. – Малькольм сделал большой глоток эля. – Он был слаб по мужской части – именно это я имею в виду.

Лайам некоторое время изучал его.

– Как вы догадались?

– Что брак не был завершен? Видите ли, причина его болезни была не в теле, а в уме и, может быть, в сердце.

– Он был ненормальным?

– И да, и нет. У Дункана возникало желание, подспудное влечение к женщине, но он не мог ничего сделать. Виноваты его родители, особенно мать; но отец тоже был хорош. Не буду рассказывать все, что они делали с бедным парнишкой, но они преуспели – сделали его неспособным справляться с женщиной в постели. Все это они и тот священник, который годами жил у них в Арджлине. Вожделение – грех, мерзость, прямая дорога в ад и все такое прочее, включая побои и другие тяжкие наказания, – вот что ему внушали. Бедный парень не мог испытать явное, здоровое вожделение без мучений, вплоть до рвоты. Если бы он дольше прожил с женой, это могло бы пройти. В конце концов, плодить детей в законном браке не грех, верно? Но судьба решила иначе.

– Но без отца, даже такого, не было бы ни Дункана, ни вас…

– Отец избивал себя в кровь за эти грехи, причем постоянно. Его жена приводила меня в пример как результат мерзости мужчин и их скотских привычек.

– Не надо больше ничего говорить. Я учился в монастыре и видел несколько таких случаев. – Лайам почувствовал, как ревность к Дункану утонула в приливе сочувствия. – Должно быть, его детство было сплошным мучением.

– К сожалению, это так. Я уверен, он не рассказал мне и половины того, что с ним проделывали, когда подозревали в грешных мыслях.

– Но он ничего не сказал Кайре. Она думает, что сама виновата во всем. Я старался ее разуверить, но, по-моему, не слишком в этом преуспел.

Малькольм покачал головой:

– Я ему говорил, что он должен честно все сказать жене, но Дункан слишком долго набирался храбрости.

– Сколько еще людей понимают, что произошло?

– Не много, и они никогда ничего не скажут. Они хотят, чтобы Кайра и ее клан были владельцами Арджлина. Возможно, вам не сразу удастся утвердиться в правах, хотя, если вы избавите нас от этого дьявола, всеобщая преданность вам обеспечена.

Лайам покачал головой:

– Может быть, но чтобы Арджлин стал таким, как прежде, мало разгромить этого негодяя. Повсюду останутся следы его жестокости и жадности. Не удивлюсь, если он отнял ваши лучшие работы.

Малькольм оглядел комнату:

– Кое-что он взял, но какое это имеет значение? Рауф украл мое главное сокровище, мое сердце и душу, мою милую Джоан. – Его голос задрожал. – Я не могу спать, думая о том, как она мучается, и чувствую, что буду проклят, потому что ничего не могу сделать, чтобы ей помочь. Я много раз порывался пойти и сразиться с Рауфом, но меня останавливала трусость.

– Вас останавливал здравый смысл. – Лайам попытался говорить мягче. – Вы не думали, насколько усилятся страдания вашей жены, если перед ней будет висеть ваш труп, закованный в цепи, как те несчастные, которых Рауф повесил после битвы?

Малькольм слегка побледнел.

– Он вешал не только трупы, но и живых.

Лайам разразился злобными ругательствами.

– Его надо убить. – Он мстительно улыбнулся, и в этой улыбке была вся ярость и ненависть, которую он испытывал к Рауфу Моубри. – Я обязательно расскажу об этом своим кузенам и братьям Кайры.

– Для них это тоже что-то значит?

– О да, это их разъярит. У них есть причины выгнать этого ублюдка из крепости, потому что он обокрал их родственницу и оставил ее вдовой, но ярости им добавили трупы, развешанные по стенам. Ваша история довершит дело.

Малькольм посмотрел на свои руки:

– Я не настоящий воин, и все же могу держать меч, милорд.

Лайаму было приятно такое обращение. Битва еще не началась, а этот человек заявил, что уже признает его своим лэрдом. Многие будут недовольны его внезапным возвышением, но только мнение людей Арджлина имеет значение.

– Тогда милости прошу в наши ряды. Для начала нам нужен план действий. – Он повернулся и поцеловал Кайру, чтобы ободрить ее.

– Вы любите эту женщину? – Увидев, что Лайам смутился, Малькольм прищурился.

– Уверен, что могу полюбить, хотя она меня не выбирала. – Лайам рассказал Малькольму сжатую версию того, что привело их к браку. – Мне придется долго ее убеждать, что я верный муж и что причина нашего соединения вовсе не ее богатство.

– Да, нелегкая задача. Подозреваю, проблемы бедняги Дункана оставили в ее душе незаживающую рану.

Лайам кивнул и перевел разговор на предстоящее сражение. Ему стало ясно, что Малькольм знает много такого, что в ближайшие дни может им очень пригодиться. Хозяин дома прямо сказал, что желает к ним присоединиться, и Лайам решил не тратить время впустую; через несколько секунд он уже выводил Малькольма из деревни, при этом легко неся на руках спящую Кайру.

Быстро оглядевшись, Кайра нахмурилась. Как и когда она попала в лагерь? Когда Лайам, подойдя, протянул ей бокал, она узнала изделие Малькольма и, сев, жадно выпила холодный сидр.

Лайам сел рядом.

– Полагаю, Малькольм где-то здесь и, вероятно, разговаривает с Сигимором…

– Точно. – Лайам обнял ее за плечи. – У него имеются ценные сведения относительно устройства крепости. К сожалению, Малькольм не уверен, какой выход Рауф мог оставить для себя.

– Сражение скоро начнется?

– Как только подойдут все, кто спешит к нам на помощь.

– Значит, назад пути нет? Лайам поцеловал ее.

– Нет. Ты ведь не хочешь, чтобы мы ушли? Кайра покачала головой.

– Хорошо бы, чтобы пострадали только Рауф и его псы, но, увы, такой справедливый суд невозможен в сражении.

– Если мужчине суждено умереть, то лучше погибнуть в борьбе, которая освободит мир от этого подонка. Владельцы соседних земель присоединяются к нам, потому что понимают: Рауф скоро примется за них. Верно говорит Сигимор: этот человек – нарыв, который надо вскрыть.

– Мне следовало послушать тех членов моей семьи, которые выражали озабоченность нашим браком, – пробормотала Кайра.

Лайам взял в руки ее лицо и заставил посмотреть на себя.

– Ты ни в чем не виновата. Дункан хотел иметь жену, а Рауф хотел захватить Арджлин. То и другое существовало задолго до того, как вы с Дунканом познакомились, и Дункан все равно женился бы, не на тебе, так на другой. У тебя по крайней мере хватило сил на то, чтобы выжить и вернуться сюда с армией.

– Не слишком ли поздно? Я…

Он заставил ее замолчать коротким поцелуем.

– К тому времени как ты излечилась от ран и поняла, что Рауф тебя не преследует, он уже сделал свои самые жестокие дела, так что не надо больше терзаться.

Она положила голову ему на грудь.

– Надеюсь, у вас уже есть план? Это что-нибудь получше, чем прямой штурм стен?

– План скоро появится, и обещаю тебе, женушка, это будет очень хитрый план!

Глава 16

– Это и есть ваш блестящий, хитроумный план? Кайра с недоверием уставилась на Лайама, Сигимора, Малькольма и сэра Арчи. По настороженным лицам мужчин она догадалась, что у нее сейчас весьма сердитый вид. В самом деле, послать Кестера и сэра Арчи в крепость было полным безумием, но организаторы штурма, видимо, так не считали. Как им только в голову пришло посылать неуклюжего мальчишку и почти слепого мужчину? Их же сразу убьют! К несчастью, Кайра не могла этого сказать вслух, чтобы не задеть гордость Кестера и сэра Арчи. Более того, сами они прямо-таки рвались выполнить это задание.

– Лайам, можно поговорить с тобой наедине?

Лайам заколебался: что обсуждать, когда план принят и все согласились, что это наилучший способ избежать большого кровопролития? Однако он видел страх в глазах жены и хотел избавить ее от беспокойства за судьбу двух друзей, а для этого нужно было поговорить с ней наедине.

– Хорошо. – Лайам взял Кайру под руку. – Только не будем долго спорить. – Он повел ее к большому дереву на краю лагеря.

Как только они остановились, Кайра выпалила:

– Ты что, с ума сошел? Посылать двоих убогих в лапы кровавого Рауфа – это все равно что отдать ягненка хищнику! Ты сам говорил, что Кестер не может сделать двух шагов, чтобы не споткнуться, а сэр Арчи рубил мечом куст, думая, что это дикий кабан.

– Вот именно.

Кайра нахмурилась:

– Что значит «вот именно»?

– А то, что никто не будет их воспринимать как угрозу.

– Но из этого не следует, что им не грозит опасность. Просто Рауф не вспотеет, когда будет их убивать.

Лайам привлек жену к себе и поцеловал.

– Да, они встретятся с опасностью, однако Рауф убивает только сильных, представляющих угрозу, или тех, кто его разозлит. Никто не посчитает угрозой Кестера и сэра Арчи, а значит, и не нападет на них.

– Почему ты так уверен?

– Я не могу быть полностью уверен, но Кестер и сэр Арчи кажутся безвредными дураками, пока с ними не поговоришь и не поймешь, что они за люди. Вдвоем они – один сильный, умный боец. Кестер – глаза сэра Арчи, сэр Арчи – сила Кестера. Они войдут в крепость, заявив, что посланы твоим кузеном, чтобы поговорить о тебе, и Рауф по меньшей мере не станет спешить их убивать. Рауф захочет хитростью выведать, как удержать твой клан от нападения, пока он еще больше не укрепит свою оборону.

Кайра отодвинулась от него и нахмурилась:

– Но как они могут помочь вам проникнуть внутрь? Рауф за всеми следит, а его люди такие же бдительные и безжалостные, как он сам.

– Есть две вещи, которые им помогут. Рауфу они покажутся беспомощными и безвредными, и он не станет их прятать под замок. А еще Кестер может подражать голосу Рауфа.

– Да, но он не может стать похожим на него.

– Сэр Арчи может. Даже Малькольм говорит, что в темноте он вполне сойдет за Рауфа. – Лайам снова поцеловал Кайру, но та продолжала хмуриться. – Кестер и сэр Арчи уже потренировались, и при этом Кестер говорил, а Арчи шевелил губами. Я им посоветовал не предпринимать никаких действий, если риск будет слишком велик, а только оценить количество солдат, их вооружение, узнать, где может быть слабина.

– Похоже, ты очень хочешь это сделать, – пробормотала Кайра.

– Очень. Иначе нам придется штурмовать стены, а это будет стоить гораздо больше, чем жизнь двоих. Все готовы идти на штурм, но все же лучше сначала под покровом ночи проникнуть в крепость. – Лайам погладил ее по щеке. – Назад пути нет. Ты должна перестать колебаться, жена. Мы набрали армию, теперь пора действовать.

Кайра кивнула. В лагере, раскинувшемся под деревьями, расположились ее и его родственники и их союзники. Со вчерашней ночи, когда они ходили к Малькольму, армия заметно увеличилась, и ее удивляло, как Рауф до сих пор их не заметил. Они стояли на границе владений Маклина, но ведь не стали из-за этого невидимками!

– Как они могут не понимать, что мы здесь? Неужели этот человек умеет только прятаться за стенами?

– Похоже, это такая стратегия. У него должны быть разведчики, но они легко ускользают. – Лайам пожал плечами. – Возможно, их отогнали люди сэра Иена, которых он выставил на всем протяжении границы с Арджлином. Если Рауфу от кого и ждать неприятностей, то только от соседей, но клан сэра Йена невелик, и я сомневаюсь, чтобы Рауф всерьез его опасался. – Лайам обнял Кайру за плечи и повел обратно в глубь лагеря, где Кайра внимательно выслушала весь план.

Кестер и Арчи должны были войти в Арджлин как эмиссары монастыря, присланные братом Мэтью на поиски Кайры, и сказать, что несколько месяцев никто ее не видел, но они слышали, что муж Кайры умер и она вернулась к своим родственникам. Возможно, тогда Рауф решит, что она умерла и что никто не разнесет славу о его преступлениях. Кестер и сэр Арчи придут на закате перед самым закрытием ворот, так что им скорее всего предложат переночевать в Арджлине. Если им не удастся найти способ впустить армию осаждающих под покровом ночи, утром они уйдут, собрав всю возможную информацию.

План выглядел довольно неплохо, но Кайра не могла избавиться от тревоги за Кестера и сэра Арчи. Что, если Рауф поведет себя не так, как от него ожидают? Но она ничего не сказала. Было больно смотреть, как Кестер и Арчи гордятся тем, что их выбрали для этой вылазки. Выразить сомнение значило обидеть их.

Небо расцветилось закатными красками, когда сэр Арчи и Кестер отправились в путь. Сэр Арчи ехал на старой тягловой лошади, Кестер трусил рядом на горном пони. Оба выглядели безобидными крестьянами.

Сигимор, подойдя, попытался ободрить Кайру:

– Они вернутся, не сомневайся.

– Вы уверены?

– Конечно. У них есть мужество, мозги и необходимость.

– Необходимость?

– Да, остаться в Арджлине, когда вы с Лайамом объявите его своим. Им нужно доказать, что они этого заслуживают.

– Странный человек этот Сигимор, – заметила Кайра, идя с Лайамом в их часть разросшегося лагеря.

Лайам засмеялся и кивнул. Скорчившись над маленьким костром, который она заранее развела, и помешивая мясо в горшке, он стал рассказывать разные истории про Сигимора, стараясь объяснить его характер.

Кайра нахмурилась, и он легонько поцеловал ее в щеку.

– Он женат на англичанке?

– Да, его жена прелестная маленькая женщина, которая всегда стоит за него горой, хотя иногда он приводит Джоулину в ярость. Я вырос среди простолюдинов, но не знаю людей лучше, чем они.

– При всех своих странностях Сигимор – хороший человек. Он для своего клана нечто вроде отца. – Кайра улыбнулась. – И он прав в том, что говорит о Кестере и сэре Арчи: им необходимо завоевать это место, а не просто получить. А теперь скажи: по вашему плану я иду с вами?

– Ты останешься здесь.

– Но…

– Здесь, и точка. Я бы оставил Кестера и Арчи твоими охранниками, но теперь тебе придется остаться одной, пока я не приду и не заберу тебя. – Лайам взял жену за подбородок и крепко поцеловал. – Если кто-то появится здесь, спрячься.

Кайра кивнула. В сражении она ничем не сможет помочь и даже помешает, потому что ее надо будет охранять. Ее время наступит, когда нападающие победят и придет пора лечить раненых. Но как же трудно сидеть и ждать, гадая о том, что происходит совсем неподалеку.

Накормив Сигимора, Эвана, Малькольма и братьев, Кайра забралась в укрытие, которое построили для них с Лайамом: оно хорошо защищало от сырого ветра и тумана, который ночью лег на землю.

Завернувшись в одеяло, Кайра подумала, не решит ли Лайам, что его жена всегда будет смиренной и покладистой. Еще она надеялась, что он не засидится с мужчинами. Несмотря на неопределенность своего отношения к их браку, одно она знала точно: ей не хочется спать одной, без него.

– Ну, знаешь, никогда бы не подумал, что такой день наступит, но ты, кажется, приручил нашу Ласточку. – Артан посмотрел на Лайама с нескрываемым удивлением.

– Не очень-то в это верь. – Лайам усмехнулся. – Она не хотела уходить, но ее с первого момента тревожит, чго она в долгу у этих людей.

– Ей не в чем себя винить, и никто не будет считать, что она у них в долгу.

– Верно, но…

– Если кто и должен чувствовать себя в долгу, так это ты.

– Да, возможно, – согласился Лайам. – Я высоко поднялся благодаря женитьбе и понимаю это.

– Если ты сделаешь ее счастливой, тогда все в порядке.

Лайам вздохнул. Должно пройти время, чтобы братья Кайры признали его, хоть сами же заставили жениться. Остальные Мюрреи, находившиеся в лагере, казалось, с удовлетворением приняли тот факт, что он муж Кайры, хотя дали понять, что у нее мог бы быть муж и получше. Если он сделает неверный шаг, то лучше уж сразу бежать.

Видя, как ухмыляется Сигимор, Лайам понял, что он думает то же самое. Если он опозорит или обидит Кайру, Мюрреи разберутся с ним покруче, чем Сигимор.

– Я собираюсь быть хорошим мужем, – – твердо сказал Лайам. – Кажется, я вам уже это обещал. А теперь, может, еще раз обсудим предстоящие дела?

– Как строить планы, если мы не знаем, что там с сэром Арчи и с Кестером? – Малькольм прищурился.

– Верно, хотя всегда неплохо иметь больше, чем один-единственный план, – задумчиво заметил Сигимор.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Лайам, поняв, что кузен как-то уж слишком спокоен.

– Ничего. Я уверен, что их вылазка будет успешной, и если они не впустят нас внутрь сегодня ночью, то принесут важную информацию. Как я сказал вашей сестре, у них есть мозги, мужество и потребность. Они хотят обеспечить себе место в Арджлине.

– Но Кайра уже дала им место! – воскликнул Артан.

– Это слишком смахивает на благотворительность, а теперь все будет совсем иначе; эти двое отправились в логово льва, и именно они пробьют брешь во вражеских стенах.

– Ты очень хитрый человек.

– Стараюсь. – Сигимор ухмыльнулся и стал излагать план предстоящей битвы.

Когда Сигимор закончил, Лайам встал.

– Куда это ты так торопишься? – Артан подозрительно посмотрел на него.

– Иду спать туда, где, возможно, проявлю себя хорошим мужем.

Сигимор засмеялся и тоже встал.

– Пора нам отдохнуть! Скоро каждому потребуются все его силы.

Лайам загасил костер, разделся до пояса и помылся водой из ведра, стоящего при входе, а потом заполз внутрь. Там было настолько темно, что он с трудом нашел щель между одеялами. Обняв Кайру, он притянул ее поближе к себе, и она, пробормотав во сне его имя, свернулась клубочком возле его живота, отчего он в мгновение ока стал готов.

Лайам всегда имел здоровый аппетит, но Кайра сделала его прямо-таки прожорливым! Когда сражение закончится, он сделает все возможное, чтобы она поняла – ему не нужна другая и он никогда не захочет другую. При мысли о битве он возбудился еще сильнее. У него не было предчувствия близкой смерти, но Лайам знал, что скоро встретится с ней лицом к лицу, и потому страстно желал заняться с Кайрой любовью, чтобы оставить ей ребенка.

Он поцеловал ее в шею и засунул руку под рубашку.

Почувствовав мозолистую руку на своей груди, Кайра проснулась. Некоторое время она наслаждалась теплом прижатого к ней напряженного тела, разогревавшего в ней жар, но потом вспомнила, где они находятся.

– Лайам, может, нас не видно, зато слышен каждый звук.

– Значит, ты должна не издавать ни звука, – прошептал он и задрал ей рубашку до пояса.

Кайра захлебнулась – не прекращая поцелуев, он стал гладить внутреннюю сторону бедер, потом рука скользнула в щель между ног. Она напряглась, но игра умных пальцев по разгоряченной плоти быстро сняла ее смущение.

С тех пор как Кайра выпустила из плена распутницу, ее неуверенность почти исчезла. Она сама зажала себе рукой рот, когда не смогла сдержать легкие ритмичные звуки.

– Лайам, – прошептала она, дрожа от нетерпения. – Я уже выворачиваюсь наизнанку. Мне нужно…

– Чш-ш, я дам то, что тебе нужно. – Он закинул на себя ее ногу и медленно вошел в нее, восторгаясь ее дрожью. Медленное начало привело Кайру в неистовство. Она вцепилась ногтями ему в ноги, зная, что от этого Лайам сходит с ума, и его движения ускорились; рука его соскользнула с груди вниз, и быстрое касание унесло ее на небеса. Она почувствовала, как Лайам уткнулся ей в плечо, чтобы заглушить стон, отдавая семя во влагалище, и не сразу поняла, что он сомкнул ее ноги, не выходя из нее.

– М-м… Лайам?

– Позволь мне задержаться, женушка. Там так хорошо.

– Ох! Я не знала, что это можно делать тремя способами, – сказала Кайра и порадовалась, что вокруг темнота и не видно, как она покраснела. – Хочешь еще?

– Да, вот отдохну и покажу тебе кое-что.

– Может, тебе лучше не показывать, а то силы скоро понадобятся…

– Это я и делаю. Нет лучшего способа отдохнуть перед битвой, чем побыть в твоих объятиях. – Он легонько укусил ее за мочку уха.

Кайре так хотелось поверить этим сладким словам! Если Лайам хочет перед битвой заниматься любовью до изнеможения, она будет соответствовать ему как партнер.

И тут же вспомнились сэр Арчи и Кестер.

– Ведь они вернутся невредимыми, да, дорогой? – вдруг спросила она.

Лайам был занят тем, что решал, в какое место поцеловать ее прелестную шейку, и не сразу понял, о чем она спрашивает.

– Да, моя добросердечная женушка, они вернутся. Не забывай, у них тройное оружие.

– Да, я помню: ум, мужество и потребность. Молюсь, чтобы это оказалось достаточной защитой, как считает твой кузен.

Лайам выскользнул из ее тела и повернул ее к себе лицом.

– А теперь, чтобы снять твою тревогу, пора испытать четвертый.

– Четвертый что? О Господи! Четвертый способ.

Кестер подождал, когда затворится дверь комнатушки, куда препроводили его и сэра Арчи, и скрючился на одной из маленьких кроватей. Ему совсем недавно исполнилось пятнадцать лет, а он только что смотрел в лицо смерти. Опыт не из приятных.

– Тебе плохо, парень? – спросил Арчи, осторожно двигаясь вперед до тех пор, пока не наткнулся на край кровати.

– Я просто немного испугался.

– Ну что ж, не стану тебя осуждать. Человеку приходится нелегко, когда он оказывается в сердце вражеского лагеря.

Кестер сел, прислонился к стене и посмотрел на человека, который за короткое время стал ему ближе, чем отец.

– Вы на него похожи. Если я в темноте буду говорить его голосом, никто не подумает, что вы – не он. И в темноте не видны глаза.

– С его глазами что-то не так?

– Они желтые, как у кошки, а взгляд немигающий, как у гадюки.

– У кошек тоже немигающий взгляд.

– Ну да, но только когда они охотятся. Я никогда не боялся кошек, не считал, как некоторые, что от них идет зло. Злобные существа не так беспомощны перед хищником и не будут так громко выражать свою радость, если их погладить или почесать за ушком. А этот человек – зло. Если бы мы не выглядели такими беспомощными дураками, он бы нас тут же убил или, может быть, не сразу, а после пыток. Он так низко нас ценит, что даже не отобрал у вас меч. Стоит посмотреть в его глаза, и понимаешь, что холод пронизывает его насквозь. Такие люди хуже бешеных собак, не заслуживают ничего, кроме смерти.

– Ладно, довольно болтать. Надо поскорее найти способ помочь нашим незаметно проникнуть сюда. – Сэр Арчи неожиданно вынул меч из ножен.

– Что такое?

– Клянусь, я слышал какой-то звук за стеной.

– Крысы?

– Пока не знаю.

Кестер неохотно достал из рукава кинжал и стал оглядывать полутемную комнату. Неожиданно он увидел полоску света в центре стены и начал подкрадываться, но тут полоска расширилась, и в просвете показалось личико в окружении рыжих волос.

– Пойдемте, я покажу вам выход, – сказала появившаяся из щели, словно чертик из табакерки, маленькая девочка.

Опасаясь ловушки, Кестер притворился, что не понимает ее.

– Зачем это нам уходить?

– Затем, что вы хотите найти способ впустить сюда людей, которые убьют ублюдка Рауфа. Я знаю способ. Я Мегги, дочь медника, я прячусь в стенах замка с тех пор, как эти свиньи затащили меня в крепость. Я уже несколько раз выходила и видела, что на границе Арджлина собираются люди, а еще видела леди Кайру.

– Но нам говорили, что Рауф запечатал все секретные выходы.

– Как он может это сделать, если не знает, где они?

– А ты почему знаешь?

– Потому что я прошмыгиваю туда-сюда с тех пор, как нахожусь здесь. Некоторые из женщин тоже время от времени прячутся вместе со мной, но они не хотят, чтобы Рауф догадался об убежище в стенах.

– Почему же другие женщины не убегут?

– Куда? Они не могут вернуться домой, иначе пострадают их семьи. Одна девушка убежала, но ее поймали и заставили смотреть, как убивают ее отца. Со мной такого не случилось, потому что Рауфа и остальных не слишком заботит, куда я подевалась. А теперь слушайте: есть два выхода, которые закрыты не очень крепко. Один он не нашел, а второй просто заперт на засов. – Девочка протянула руку: – Ну же, идем.

– Иди с ней, парень, – сказал сэр Арчи. – Отодвинь засов и возвращайся. – Он повернулся к девочке: – Ты можешь сбегать к людям в лагере и рассказать все, что знаешь? И привести их сюда?

– А вы что, остаетесь здесь? – спросила Мегги.

– Нам надо сделать так, чтобы никто не помешал им войти. Ты их приведешь, а мы встретим.

Перед тем как уйти, Кестер улыбнулся сэру Арчи:

– Что ж, кажется, мы выполнили свою миссию, не пошевелив пальцем. Я уверен, настанет день, когда я с благодарностью разделю победу с этой малышкой.

Сэр Арчи тихо засмеялся, и Кестер захлопнул дверь.

Глава 17

– Пора вынуть меч, парень.

Лайам сначала уставился на руку, схватившую его за лодыжку, а затем, ухмыльнувшись, кивнул Сигимору, который тут же исчез.

Кайра тоже проснулась и стала торопливо одеваться.

Вскоре они выбрались из своего убежища, и Кайра увидела, что Сигимор разговаривает с какой-то рыжей девочкой.

– Где Кестер и сэр Арчи? – спросила Кайра, чувствуя облегчение от того, что можно беспокоиться о ком-то другом, кроме мужчины, которого она любит и который сейчас уйдет от нее.

– Пока в крепости, – ответил Малькольм. – Эта девчушка – Мегги, дочь медника – рассказала нам, как попасть внутрь, а Кестер и сэр Арчи последят, чтобы нам не подстроили ловушку.

– Значит, Рауф их не тронул?

– Нет, миледи.

– А Джоан? – спросила Кайра, уверенная, что Малькольм узнал у девочки о своей жене.

– Жива. – Малькольм вздохнул и повернулся к братьям Кайры.

Видя, как расстроилась Кайра, Лайам привлек ее к себе.

– Жива, это главное, а остальное со временем залечится. По крайней мере малышка Мегги теперь с нами.

Кайра кивнула, глядя, как девочка серьезно разговаривает с Сигимором.

– Что она будет делать, когда мы войдем в Арджлин?

– Мы? – Лайам отступил на шаг и покачал головой: – Нет, жена, ты останешься здесь.

– Останусь? Но это моя битва! Раз штурм отменяется, теперь я могу пойти с вами.

Лицо Лайама говорило, что шанс склонить его к этому невелик, но Кайра все же надеялась его переубедить. Проникнуть в крепость невидимыми не так опасно, как штурмовать стены, но на лице мужа она прочла: «Только через мой труп». Мужчина, которого она беззаветно любила, был ужасно упрямым.

– Сражение все равно состоится, жена. – Лайам постарался, чтобы это прозвучало не слишком деспотично, иначе Кайра может поступить по-своему из духа противоречия. – Да, судьба нам улыбнулась, открыла путь сквозь эти толстые стены, дала шанс напасть внезапно, но наш враг не собирается сдаваться, верно? На его руках слишком много невинной крови, и он это понимает.

– Думаешь, он решит умереть в бою? Но неужели люди так преданы ему?

– Некоторые постараются улизнуть, кое-кому это удастся, но у большинства выбор невелик: или умереть на виселице, или… Они будут яростно сражаться, и я не хочу, чтобы ты оказалась в центре этой мясорубки.

– Значит, я должна оставаться здесь и тревожиться за всех вас?

– Это лучше, чем погибнуть от меча. – Лайам прижал ее к себе и молча помолился, чтобы Господь позволил ему вернуться и обнять ее снова. – С тобой будет малышка Мегги.

– Разве Мегги не поведет вас в крепость?

– Как только мы окажемся внутри, то сразу отошлем ее к тебе. Мы старательно изучили карту, которую ты нарисовала, но эта девочка, Кестер и Арчи могут только сказать, где и кто из охранников должен или может находиться. – Лайам крепко поцеловал жену. – Оставайся здесь, если увидишь, что кто-то приближается, спрячься и замри. Если это будет один из нас, он подаст тебе знак.

Хотя все призывало Кайру к тому, чтобы идти в бой рядом с любимым, она кивнула. Так будет лучше для всех. Она дрожала при мысли о том, как будет в безлунную ночь ждать возвращения Лайама и братьев.

Подойдя к братьям, Кайра обняла их и по пылким ответным объятиям поняла, что они притворно сетовали на глупых женщин. Она обняла даже Малькольма, Эва-на и Сигимора. Двое последних так страстно ей отвечали, что она испугалась, и только когда Лайам оттащил ее от ухмылявшихся родственников, поняла, что они нарочно его дразнили.

Вскоре она осталась одна. Темнота поглотила всех людей, еще недавно находившихся в лагере, и даже звук множества шагов быстро стихал.

Обхватив себя руками, Кайра молилась, чтобы это не было мрачным предзнаменованием. От пугающих мыслей ее отвлекло прикосновение руки – это была Мегги; очевидно, мужчинам ее помощь не понадобилась.

– Они победят, миледи, – уверенно сказала Мегги. – Отец всегда верил в вас, и я тоже. А еще вы красивая.

– Спасибо. – Кайра улыбнулась.

– Вы ведь вышли замуж, да?

– Да. За сильного, красивого мужчину с целой армией очень сильных родственников.

– Не волнуйтесь, он вернется таким же красивым, каким был.

– Я молюсь об этом. – Кайра серьезно посмотрела на девочку и кивнула.

– Миледи, а этот Кестер – он действительно монах?

– Уже нет. В монастырь его отослали родственники, которые не хотели с ним жить, но у него нет истинного призвания. Когда Кестер узнал, что я собираюсь делать, он пошел за мной в Скарглас, имение родственников моего мужа, и по дороге встретил сэра Арчи. Я не знаю, что они будут делать дальше, но зато теперь у них есть дом. Кестеру надо еще подрасти, но я думаю, что со временем из него выйдет храбрый воин. – Кайра с любопытством взглянула на Мегги: – Скажи, у тебя есть братья?

– Трое. – Мегги вздохнула. – Очень хочется есть.

–Сейчас найдем что-нибудь. – Кайра быстро собрала для Мегги то, что осталось от последней трапезы: хлеб, сыр и рагу из кролика.

Когда девочка поела, Кайра пересилила себя и спросила:

– Как живется людям в крепости? Им плохо?

– Ужасно, миледи. – Мегги задрожала. – Рауф и его подручные такие злобные – они хватают девушек где попало, а тех, кто жалуется, избивают. Жене Малькольма еще повезло – она страдала только первую неделю, а потом Рауф обнаружил, что она хорошая повариха, и ее оставили в покое. Это животное есть любит больше, чем насиловать девушек. Меня спасло только то, что у меня маленькая грудь, а эти ублюдки повздорили между собой из-за более полных девушек, и мне удалось улизнуть. По-моему, они про меня просто забыли.

Кайра закрыла глаза руками, борясь с охватившей ее слабостью.

– Миледи, не плачьте, все скоро кончится. Отец говорит, если мужчина станет ругать женщину за то, что она перетерпела, его самого надо излупить.

До Кайры не сразу дошло, что стоит за словами Мегги.

– Ты виделась с отцом после того, как тебя похитили?

– Да, когда он приносил в крепость бочки. Потом ему пришлось убежать, а то бы его убили, и братьям тоже. Осталась только я, чтобы провести вас в крепость. – Мегги запихнула в рот последний кусок хлеба и с трудом проглатила. – Рауф пришел в ярость. Он чуть не до смерти избил тех двух дураков, которые упустили моих братьев.

– Мне надо было раньше прийти, – прошептала Кайра. – Я трусиха.

– Что вы! Никто так не думает. – Мегги облизала пальцы. – По правде говоря, никто не ожидал, что вы вернетесь. Некоторые даже думают, что вы умерли. Когда я рассказала Джоан, что в лесу собираются люди и что вы с ними, она очень удивилась, а потом заплакала от счастья.

– Ты рассказала Джоан?

– Да, а что? Она никому не скажет.

– Конечно, я в этом не сомневаюсь.

– Пришлось ей сказать на тот случай, если она станет меня искать. Я ей велела спрятать как можно больше людей в безопасные места.

– Какая ты замечательная. – Даже в слабом свете костра Кайра видела, что девочка покраснела. – Но почему другие женщины не сбежали, когда ты нашла выход из крепости?

– Потому что Рауф убил бы их родственников. Одна девушка попробовала бежать через ворота, так он убил ее отца, а потом и ее.

– Сигимор прав – Рауфу нет места на земле.

– Да, правда. Но что будет потом, когда его не станет?

– Не хочешь ли ты поработать в крепости?

– Кем?

– Это смотря что ты умеешь делать.

– О, я многое умею. А Кестер останется при вас?

– Надеюсь.

Тут девочка улыбнулась так по-взрослому, что Кайра поняла: у бедного Кестера нет никаких шансов.

Кестер открыл дверь, и Лайам зажмурился от яркого света. Он отметил, что и на других мужчин долгое хождение по темным коридорам произвело тягостное впечатление.

Когда глаза привыкли к свету, Лайам понял, что Кестер не один: с ним было несколько женщин, и помещение, куда они пришли, больше походило на кладовку. Он собрался спросить Кестера, зачем здесь женщины, но Малькольм ринулся мимо него, шепча имя своей жены.

Лайам удивился – Малькольм так говорил о жене, что Лайам думал, она красавица, а увидел маленькую, тощую, довольно заурядную служанку.

– Хорошо, что все вы в безопасном месте, – Лайам повернулся к Кестеру, – но ты рисковал, рассказывая о нас.

– Это не я, это Мегги. – Кестер вздохнул. – Она сказала Джоан, а Джоан привела сюда остальных. Похоже, Мегги, когда выбиралась за стены крепости, увидела наш лагерь и поняла, кто мы такие.

– Да, очень умная девица. Как, впрочем, и нынешний хозяин замка.

– Похоже, Рауфа и его людей еще никто не предупредил, если это вас тревожит.

– Что ж, тогда, – Лайам подошел к Малькольму и похлопал его по плечу, – нам пора двигаться. Нельзя, чтобы нас накрыли в этом углу, иначе все наше везение пропадет попусту. Кестер, ты остаешься здесь охранять женщин. Подозреваю, скоро их станет больше. – Он посмотрел на Джоан, и та кивнула.

– Вы думаете, я не могу сражаться? – обиженно пробормотал Кестер.

– Ты никогда не был в бою, парень, и сначала тебе нужно поучиться. В этом нет ничего постыдного. К тому же я поручил тебе самую важную часть дела: охранять путь отступления очень важно, и я не сомневаюсь, что ты с этим справишься.

Кестер, выпрямившись, кивнул, и Лайам начал выводить своих людей. Они выходили по двое, пользуясь картой Кайры.

Обычно Лайам считал, что удар кинжалом в темноте – это убийство, но сейчас угрызения совести его не мучили. Пока они шли к крепости, Сигимор пересказал ему все, что узнал от Мегги. Рауф и компания превратили некогда мирный Арджлин в сущий ад, и необходимо было как можно скорее очистить крепость от этого паразита.

Выйдя из комнаты, Лайам и Малькольм наткнулись на Сигимора, сжимавшего в руке окровавленный кинжал. Он был совершенно спокоен – никогда не подумаешь, что Сигимор только что убил человека.

– Неужели никто до сих пор не поднял тревогу? Едва Сигимор произнес эти слова, как в коридоре раздался громкий крик, предупреждавший Рауфа.

Лайам посмотрел на Сигимора и пожал плечами. Пока все было тихо: не раздавалось ни топота бегущих ног, ни призывов к оружию, ни звона мечей. Но битва все равно началась.

– Держи Малькольма возле себя, – приказал Сигимор. – Ублюдок мог оставить в живых людей Маккейла, и их надо будет опознать, а мы пойдем искать Рауфа.

– Ваш кузен немного странный, а? – заметил Малькольм, торопливо шагая вместе с Лайамом за Сигимором.

– Это ничего; зато если вы когда-нибудь увидите его жену, то упадете от потрясения.

– Она что, могучая воительница с пышными формами?

–. Нет, маленькая черноволосая англичанка. – Лайам весело посмотрел на Малькольма.

Когда наконец сражение началось, стало ясно, что люди Рауфа Моубри умеют хорошо делать только одно – защищать Рауфа Моубри. Пока остальные бились во дворе и на стенах, Лайам, Эван, Сигимор, Малькольм и сэр Иен пробивались к Рауфу. По дороге им попались несколько жителей Арджлина, и им дали возможность уйти в безопасное место.

В метре от входа в большой зал Лайам столкнулся с одним из приближенных Рауфа. Спиной к спине с Малькольмом, он оттеснил его вверх по лестнице, как вдруг его противник оступился, наткнувшись на скорчившегося от страха ребенка. Мужчина завопил и поднял меч с явным намерением убить ребенка, однако Малькольм успел пронзить горло негодяя ножом.

Ребенок громко закричал.

Не скрывая удивления, Лайам повернулся к Малькольму.

– Ты, оказывается, настоящий воин, – сказал он, глядя, как Малькольм спокойно убирает нож.

– Я плохо владею мечом, но нож – другое дело.

– Понятно. – Лайам вдруг увидел, что человек, которого они ищут, стоит в конце зала позади восьмерых вооруженных людей. – Малькольм, отведи ребенка в безопасное место, – быстро сказал он.

– А кто будет защищать твою спину?

Лайам оглянулся на дверь – там стояли Эван, Сигимор, сэр Иен и братья Кайры.

– Уведи ребенка, и если хочешь сражаться, возвращайся.

Малькольм схватил малыша и поспешил к выходу, а Лайам двинулся к Рауфу и его людям. Он слышал за собой шаги товарищей и знал, что означает такая позиция: как только Арджлин будет освобожден, он станет его лэрдом, и товарищи подтверждали это демонстрацией его защиты.

Злобный взгляд Рауфа подтвердил, что он тоже это понимает.

– Сразимся? – Лайам остановился на расстоянии меча от людей Рауфа и тут же понял: Рауф не торопится выходить на передний край.

– Ты кто такой? Какое ты имеешь право приходить и отбирать то, что принадлежит мне? – Рауф грозно нахмурил брови.

– Я сэр Лайам Камерон, муж леди Кайры Мюррей Маккейл.

– Так эта сука еще жива?

– Если ты надумал сдаваться, то неумно оскорблять мою жену.

– Если я доберусь до нее, я ее убью! Медленно! Посмотри, что она сделала с моим лицом!

Лайам с удивлением разглядывал неровный шрам на левой щеке Рауфа. Кайра говорила, что дралась с этим человеком, но не упомянула о ране в поллица.

Он холодно улыбнулся человеку, которого мечтал убить:

– Еще раз спрашиваю – сразимся или ты сдаешься?

– Ни то ни другое. Убейте его! – приказал Рауф.

Люди Рауфа двинулись вперед, встав перед ним живым щитом, и Лайам обратил все свое внимание на человека, который мешал ему добраться до Рауфа.

Его противник оказался не слишком ловким, и Лайам, быстро одолев его, оглянулся. Братья Кайры умело, даже грациозно делали свою смертельную работу, и люди Моубри один за другим падали замертво. Наконец остались лишь двое: они прикрывали собой Рауфа, и их бледные лица заливал пот; как видно, они поняли, что пришел их черед.

– Перестань прятаться за спинами этих дураков, все равно тебе придется сразиться со мной лицом к лицу! – Лайам сделал шаг вперед.

– А вот я так не думаю. – Рауф тихо засмеялся.

– Береги спину! – прокричал Эван, и Лайам поспешно обернулся. Через несколько секунд появились братья Кайры и несколько Макфингелов, но помощь опоздала: к тому времени как пал последний из людей Моубри, Рауфа уже не было на том месте, где он только что стоял.

Лайам пошел было прочь из большого зала с намерением разыскать Рауфа, но ему пришлось задержаться для того, чтобы отправить братьев Кайры и сэра Иена в комнату, которую оборонял сэр Арчи.

– Этому ублюдку наверняка известен путь для побега. Как сказал сэр Арчи, он из тех, кто всегда оставляет себе щель. – Лайам вместе с Сигимором и Эваном побежал туда, где прятались женщины и Кестер. Когда они стали спускаться по лестнице, ведущей внутрь крепости, к ним присоединился Малькольм.

Впереди раздался отчаянный вопль, и Лайам помчался вниз, не обращая внимания на усилившуюся боль в ноге; однако когда он ворвался в кладовую, то понял, что они опоздали. Два охранника Рауфа лежали на полу, но сам Рауф отсутствовал, и дверь была закрыта снаружи на засов.

– Может, сломать? – предложил Сигимор.

– Нет, это долго. – Кинув взгляд на двух людей Рауфа, Лайам понял, что они мертвы, и вдруг осознал, что крик, который они слышали, был криком ярости, а не страха. – О Господи! – прошептал он, точно зная, куда направился Рауф. – Кайра!

Глава 18

– Как вы думаете, битва уже кончилась? – спросила Мегги, заворачиваясь в одеяло.

– Хорошо бы. Еще лучше, если никто из наших не убит и не ранен. Как трудно сидеть и ждать!

– Отец говорит, именно поэтому женщины терпеливее и ласковее, чем мужчины.

– Потому что мы должны сидеть и ждать, когда наши мужчины вернутся с войны?

– Да. И есть еще много других вещей. Женщинам вообще часто приходится ждать.

– Может быть, Господь дал нам терпение и ласковость, чтобы мы не передушили всех этих мужчин?

Кайра усмехнулась. Девочка показала себя отличной компаньонкой: у нее были быстрый ум, мужество и присутствие духа. Кайра решила, что когда станет хозяйкой Арджлина, обязательно возьмет ее на воспитание, и оглядела опустевший лагерь. Внезапно ее проняла дрожь. Странно, что они никого не оставили охранять лошадей, припасы, ее и Мегги. Наверняка Лайам, Эван или Сигимор хотели это сделать. Даже братья захотели бы оставить здесь хотя бы одного человека, но в спешке такой приказ не был отдан. Теперь оставалось только надеяться, что никто не поплатится за эту ошибку.

Мегги зевнула, повернулась на бок и поплотнее закуталась в одеяло.

– Как тихо…

– Да, отдыхай, девочка. Ты сегодня хорошо поработала. Думаю, осталось недолго ждать, скоро мы обо всем узнаем. Спи, а если я тебя разбужу и велю спрятаться, делай это без вопросов.

– Хорошо, миледи. Я здорово умею прятаться. – Мегги улыбнулась и через минуту заснула, а Кайра вдруг почувствовала себя страшно одинокой. Впрочем, выбирать не приходилось – девочка много потрудилась, и все для их пользы. Кайру удивляло, что хотя Мегги в любое время могла убежать, она все-таки оставалась в крепости, надеясь на то, что когда придут освободители, она покажет им проход.

Если они победят Рауфа, то, в сущности, будут обязаны трем героям, с улыбкой подумала Кайра: неуклюжему мальчику, старому полуслепому воину и тоненькой девчушке. Если бы раньше кто-то сказал ей, что эти люди сыграют важную роль в битве, она бы сочла его сумасшедшим.

Чтобы не переживать о том, что сейчас происходит в Арджлине, Кайра начала думать о Лайаме. Она так любила этого человека, что временами ей становилось страшно. Попытки обуздать это чувство оказались бесполезны. Единственное, что ей удавалось, – не говорить Лайаму об этом по нескольку раз в день. Кайра не знала, сколько еще сможет удерживать в себе эти слова, они рвались из нее каждый раз, когда он улыбался ей.

Лайам оказался хорошим мужем, как и предсказывала Фиона. Хотя у него имелись все обычные мужские недостатки, они смягчались добротой и пониманием. Если Лайам что-то приказывал, то не ожидал немедленного исполнения, а объяснял и даже позволял ей спорить. Он всегда слушал, что она говорит, и Кайра не сомневалась, что Лайам станет хорошим хозяином Арджлина; он все сделает, чтобы обеспечить и защитить тех, кто будет от него зависеть.

А еще Лайам – замечательный любовник, и он обещал, что будет любить только ее. Правда, Кайра в этом сомневалась. Разумеется, это было несправедливо по отношению к нему, и все-таки – как долго мужчина может противиться искушениям, постоянно встающим у него на пути? Женщины слетаются к нему, как пчелы на клевер, и она опасалась, что теперь всю жизнь должна будет отбивать его от обожательниц.

– Если бы знать, как он ко мне относится, – прошептала Кайра, подбрасывая хворост в костер. В этом была главная проблема. Лайам ее хочет, в этом нет сомнений, но, к несчастью, мужское желание не всегда питается стремлениями сердца. Лайам переспал со многими женщинами и ни к одной не чувствовал особой симпатии. Кайра не понимала, как может мужчина вступать в интимные отношения с женщиной, которую не любит, но с правдой не поспоришь.

Отпив вина из бурдюка Лайама, Кайра решила все хорошенько обдумать. Лайам – собственник. Хотя мужчины могут испытывать чувство собственности к любимому бокалу, собственничество Лайама по отношению к ней нельзя сбрасывать со счета. Он наслаждается ее обществом, в этом она не сомневалась. Он с ней разговаривает, обсуждает самые разные вещи и никогда не ведет себя так, будто женский ум слаб для их понимания. А еще он всегда гладит ее по голове и целует. Вспомнив о том, как они занимались любовью, Кайра покраснела. Несмотря на его прошлое, она не верила, что Лайам мог бы быть с ней так нежен, так заботливо доставлять ей удовольствие и при этом не испытывать ничего, кроме животного желания.

Внезапно ее отвлек шум шагов: кто-то, громко топая, бежал к лагерю. В ночи звуки разносятся далеко, и Кайра не могла определить, где сейчас этот человек.

Она поспешно растолкала Мегги.

– Прячься скорее.

К счастью, Мегги не стала мешкать. Только что девочка крепко спала – и вот она уже исчезла в темноте.

Кайра стала искать, куда бы ей спрятаться, и в конце концов решила залезть на дерево в дальнем конце лагеря, но вдруг с ужасом поняла, что опоздала.

На поляне появился мужчина, которого Кайра сначала не узнала в темноте; однако когда он засмеялся, ее охватила дрожь. Это был Рауф Моубри.

Кайра подавила первый импульс – бежать, спасая свою жизнь. Это ничего не даст, просто Рауф схватит ее сзади, что доставит ему особое удовольствие.

– Наконец-то в эту ночь мне улыбнулась удача, – довольно произнес Рауф. – Я нашел не только тебя, но заодно лошадей и припасы.

– Ты не мчался бы через лес как испуганный заяц, если бы не проиграл битву. – Кайра расправила плечи. – Раз ты так стремишься спасти свою никчемную жизнь, предлагаю тебе бежать дальше.

Рауф сощурил холодные глаза. Наверное, оскорблять его было чистым безумием, но вряд ли что-то может изменить ее судьбу. Возможно, Рауф бежал, не ожидая ее встретить, но раз уж это случилось, он ее непременно убьет. Все, что могла сделать Кайра, – это попытаться затруднить Рауфу его задачу и молиться.

Когда она подумала о том, с какой жестокостью он убивал других, ее живот подвело от страха.

– Не спеши, красавица, – холодно сказал Рауф. – Ты еще не заплатила кое-какие долги.

– Долги? Какие долги? Может, я должна тебе что-то за то, что ты убил моего мужа? Или за то, что я не дала тебе изнасиловать меня на глазах у всех? Если и есть какие-то долги, то это ты должен мне за то, что украл у меня. А поскольку это в основном жизни дорогих мне людей, расплатиться ты можешь только своей жизнью.

– Первой умрешь ты, шлюха! Посмотри, что ты сделала с моим лицом!

Взглянув на ужасный шрам, Кайра содрогнулась. Ей никогда не забыть вопль ярости, боли и запах крови, когда она полоснула Рауфа по щеке кинжалом. Вот бы сейчас у нее был кинжал! Не в ее правилах причинять боль, но сейчас ей очень хотелось как-то обезвредить этого человека. Кайра подумала о бедном Дункане, о трупах, висящих на стенах Арджлина, о печальной судьбе женщин, запертых в крепости, и почувствовала в себе абсолютную, холодную, смертоносную силу.

– Ваше лицо лишь отражение вашей черной души! – гневно выкрикнула она.

Это оскорбление переполнило чашу. Кайра не успела понять, что произошло, как Рауф навалился на нее. Удар спиной о землю отнял у нее дыхание, и она старалась глотнуть воздуха, почти не замечая, как ее молотят жестокие руки.

Когда ей снова удалось вздохнуть, Кайра тут же сообразила, что руки у нее свободны, и начала бить Рауфа по голове, но это его только еще больше разозлило.

Большая мозолистая рука медленно сдавила горло Кайры, потом так же медленно отпустила.

– Я тебя возьму, женщина, а живая ты будешь или мертвая, это мне все равно.

Кайра перестала царапаться и изумленно посмотрела на него; и тут за спиной Рауфа ей почудилось какое-то странное движение, а уже через мгновение тяжелый обломок дерева обрушился на голову Рауфа, и он, как казалось, замертво упал на землю.

Перегнувшись через него, Мегги протянула ей руку, и Кайра потянулась к ней, но замерла, услышав сбоку шорох.

– Беги, Мегги! – Кайра пыталась крикнуть, но из ее горла вырвался только хрип.

Предупреждение запоздало: Рауф, внезапно вновь ожив, со звериным ревом вскочил на ноги. Мегги попыталась ударить его еще раз, но он выхватил у нее дубинку и отшвырнул в сторону, а потом схватил Мегги в охапку.

– Я знаю, кто ты – отродье медника. Этот трус сбежал со своими сопляками, но оставил тебя, и теперь я убью тебя так, как собирался убить твоего братца.

Кинувшись на Рауфа со спины, Кайра повисла на нем, обхватив руками за горло.

– Отпусти ее, вонючий ублюдок! Отпусти, или я выцарапаю тебе глаза!

В ответ Рауф злобно усмехнулся:

– Лучше я просто сверну ей шею.

– Да, но это будет последнее, что ты увидишь в своей жизни, потому что я тебя ослеплю, клянусь!

На миг Кайре показалось, что негодяй готов исполнить свою угрозу, и она, передвинув одну руку, надавила пальцами ему на глаза. Завопив так, что у нее заложило уши, Рауф отшвырнул от себя Мегги и попытался стряхнуть Кайру со своей спины.

Кайра, конечно же, понимала, что не сможет долго продержаться. Все, чем она могла защититься от его попыток ударить по голове, – это прижимать голову к его спине. Удары были неуклюжие, скользящие, но и их она не могла перенести. А еще она не знала, как спрыгнуть со спины и суметь быстро убежать, не говоря уж о том, чтобы защитить Мегги.

Ситуация становилась критической, и тут впереди Кайра увидела странный блеск, а потом в поле зрения вдруг оказался меч, направленный прямо в горло Рауфу. Она с изумлением уставилась на Лайама, позади которого Сигимор помогал Мегги подняться с земли.

Сильные руки оттащили Кайру от Рауфа – это Эван положил конец ее мучениям.

– Какой ты упрямый, Рауф, – холодно произнес Лайам. – Мог бы бежать и прожить еще несколько дней, но рискнул жизнью лишь для того, чтобы помучить двух слабых женщин.

– Думаешь, я не понимаю, что я уже труп? – сказал Рауф. – Может, я хотел заставить тебя заплатить за то, что ты отнял у меня Арджлин!

Все кончилось, подумала Кайра; ее тело ныло, ноги не держали. Она собралась спросить, почему никто не спешит убить Рауфа, но тут Рауф сам вынул меч, и никто не остановил его.

Лайам и Рауф начали поединок, и Кайра чуть не закричала от отчаяния, но каким-то чудом удержалась: она прекрасно понимала, что крик может отвлечь Лайама и это позволит Рауфу нанести смертельный удар.

Она заметила, что Эван подошел к ней и с пониманием кивнул.

Хотя у Лайама все еще болела нога, поединок закончился очень быстро. Рауф бился хорошо, но Лайам много лучше; тем не менее Кайра поклялась себе никогда больше не смотреть, как он сражается, иначе ее сердце может не выдержать напряжения.

Когда все было кончено, Лайам вытер меч о кафтан Рауфа и, убрав в ножны, повернулся к Кайре, но в этот момент его нога отказалась служить ему, видимо, решив, что на сегодня с нее достаточно. Все же Лайам с трудом сумел удержаться и не унизил себя падением в грязь, а лишь медленно опустился на землю.

Кайра присела возле него, и он улыбнулся ей вымученной улыбкой. Теперь, когда утихли страх и ярость, Лайам отчетливо ощутил острую боль в ноге: в последние дни он слишком нагружал ее и ничуть не щадил.

Когда Лайам понял, куда направился Рауф, он испугался не только за Кайру, но и за себя: он боялся ее потерять, боялся никогда больше не услышать ее смех, нежные бормотания, ритмичные звуки, которые она издавала, когда он предавался горячей страсти, боялся, что так и не узнает, любит ли она его. Игнорируя все советы успокоиться, он помчался к лагерю, и тогда Сигимор и остальные его товарищи последовали за ним.

Лайаму удавалось двигаться медленно и тихо; при этом он непрестанно повторял себе, что Кайра жива. Теперь, когда, слава Богу, все кончилось наилучшим образом, в какой-то момент он даже подумал, что прочтет ей нотацию за то, что она не спряталась и напала на мужчину, который был на полметра выше ее и гораздо тяжелее. Впрочем, это потом; наконец-то он может расслабиться, дать отдохнуть перетруженной ноге и понежиться в тепле ее благодарности за хорошо сделанное дело.

– Идиот! – раздалось рядом с ним, и Лайам, вздрогнув, повернул голову: Кайра поспешно расшнуровывала ему сапоги, в ужасе от того, что он мог повредить едва сросшуюся ногу. – Нога только-только зажила, а ты скачешь и сражаешься.

Что ж, забота о его здоровье – это почти так же хорошо, как похвала, утешил себя Лайам и тут же нахмурился. Что-то было не так с ее голосом, и вряд ли он такой тихий и хриплый оттого, что она борется со слезами.

– Что это с тобой? – подозрительно спросил он. Открыв голень, Кайра обнаружила только небольшой отек и, сразу успокоившись, ответила:

– Рауф решил мне показать, как легко задушить женщину одной рукой.

Взглянув в лицо Лайама, Кайра поняла, как сильно он страдает. Самое меньшее, что она могла для него сделать после того, как он освободил Арджлин и спас ей жизнь, – это снять боль.

Она задумчиво потерла руки, и этого оказалось достаточно, чтобы Лайам догадался: она собирается делать нечто, чего при посторонних делать не полагалось. Он схватил ее за руки.

– Послушай, дорогая, мы ведь здесь не одни, – тихо сказал он. – Ты рискуешь, открывая свой секрет.

– Мои братья и так знают, а своим родственникам ты доверяешь, не так ли? Мегги, по-моему, тоже можно доверить секрет. – Кайра улыбнулась девочке, которая подошла и встала возле Лайама. – Ты клянешься сохранить в тайне то, что я сделаю?

– Да. – Мегги кивнула.

– Спасибо. Я предпочитаю, чтобы об этом не болтали, потому что некоторые считают этот дар опасным. – Кайра глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, закрыла глаза и положила руки на ногу Лайама.

Лайам почувствовал, как ее руки начали свое волшебное действо. Он тихо приказал братьям Кайры разыскать еду и питье – хлеб, сыр, мед, сидр. Поскольку Кайра часто возила это с собой, он велел прежде всего обыскать ее седельные сумки, а потом сел так, чтобы сразу поймать ее, когда она закончит, и избавиться от боли, которую она перенесет на себя.

Пока Кайра трудилась, все молчали, а когда она откинула голову, братья быстро подали ей еду и питье. Лайаму пришлось поторопиться, чтобы урвать для себя часть этого изобилия, пока Кайра все не съела.

Как только Кайра покончила с едой, Лайам прижал ее к себе и стал нашептывать ей о прохладных весенних дождях, о вересковых полях. Он почувствовал, как она стала расслабляться и вскоре обмякла и крепко заснула.

Первой молчание нарушила Мегги:

– С ней всегда это случается после целительства?

– Что? То, что она ест как голодный вепрь, а потом проваливается в сон? – Лайам усмехнулся. – Целительство отнимает много сил. Кайра переносит большую часть боли на себя и потом должна как-то от нее избавиться. – Лайам оглядел лагерь и убедился, что кто-то уже взвалил труп Рауфа на лошадь. – Я думаю, мы с Кайрой останемся на ночь здесь.

– Правильно, – согласился Сигимор. – А мы пока уберем трупы.

– Не забудьте снять мертвых со стен.

– Это уже делается.

– Хорошо. – Лайам увидел, что Артан нагнулся над Кайрой и отодвинул волосы, чтобы осмотреть шею. – Что там?

– Хотел посмотреть, что с ней сделал этот ублюдок, – ответил Артан. – Надо бы ее полечить. – В тусклом свете костра он различил багровые синяки на шее сестры.

– А разве она не может сама себя вылечить? – удивилась Мегги.

– Нет, но Кайра взяла с собой мазь, которой может мазать себе горло.

– Сэр Иен со своими людьми скоро придут забрать лошадей и припасы, – сообщил Сигимор, – а пока пусть Кайра хорошенько отдохнет: ее умение понадобится, когда она придет в Арджлин. Хотя несколько легкораненых и двое убитых – оба люди сэра Иена – не слишком большая плата за победу.

Лайам согласно кивнул, потом поднял Кайру на руки и перенес к их маленькому убежищу. Осторожно раздев, он затащил ее внутрь, на грубую постель, и только собрался залезть сам, как пришел сэр Иен со своими людьми. К досаде Лайама, рыцарю не терпелось обсудить битву, и только перед рассветом он смог присоединиться к Кайре.

Забравшись под одеяло, Лайам обнял жену и с облегчением вздохнул. Последние страхи рассеялись, когда она свернулась клубочком, прижавшись к нему спиной. Ему до боли хотелось любить ее, но Лайам понимал, что Кайре нужен отдых. Рауф сделал много зла за те несколько месяцев, что просидел в Арджлине, и новая владелица замка, разумеется, захочет все восстановить как можно скорее.

– Лайам, мы уже в Арджлине? – сонно спросила Кайра.

– Нет, мы пока еще в лагере, и тебе нужно отдохнуть. – Он поцеловал ее в щеку.

– Но у меня так много дел…

– Ничего страшного, начнешь позже.

– Ты боишься, что это разобьет мне сердце?

– Боюсь, что так; но я верю, что сердце восстановится, как и крепость.

Глава 19

Не выпуская руки Лайама, Кайра оглядывала двор Арджлина. Ее пугала встреча с жителями, и она подозревала, что это было одной из причин ее долгого сна. Ей хотелось убежать назад, в лес, в их убежище, но она поборола трусливое чувство. Отныне ее дом – Арджлин, и она должна сделать все, чтобы очистить его от зловонного духа Рауфа и от горьких воспоминаний.

Было похоже, что здесь, снаружи, кто-то уже проделал огромную работу. Следов битвы почти не осталось, но на всем лежал отпечаток пребывания Рауфа. Ни ему, ни его людям дела не было до Арджлина, и понадобятся недели упорного труда, чтобы убрать грязь и восстановить все, что пострадало от их разрушительной силы.

– Вот негодяй, – пробормотал Лайам. – Печально, но это уже не поправить.

– Да. – Кайра посмотрела на тяжелые дубовые, покрытые тонкой резьбой двери дома. – Двери вроде бы целы.

– Но рано или поздно нам придется пройти сквозь них, милая, – мягко сказал Лайам. – Так что лучше уж с этим поскорее покончить.

Кайра кивнула, и они вошли внутрь. Им сразу же стало понятно, почему двери оставили приоткрытыми: несколько месяцев грубые мужики жили здесь как свиньи, и в холле стоял отвратительный запах. Кайра со страхом подумала, что, возможно, к нему добавляется запах от трупов, висевших на наружных стенах, и задрожала, но потом гордо выпрямилась. В Арджлине больше нет этого негодяя. Наверняка она недосчитается в доме каких-то красивых вещей, но это ничто по сравнению с потерянными жизнями. Арджлин можно отмыть и отремонтировать, а вот погибших не вернуть.

– Сначала надо осмотреть большой зал, – сказала она, и Лайам кивнул.

Едва войдя в зал, Кайра с изумлением остановилась. Полдюжины женщин мыли и отскребали пятна на полу и на мебели. Часть мебели погибла, но гобелены на стенах не пострадали.

Женщины вместе с Джоан не спеша подошли к ней.

– Миледи, мы надеялись к вашему приходу отчистить зал и еще несколько комнат, – сказала Джоан.

Кайра слегка кивнула.

– Не стоит так утруждать себя, Джоан. – Кайра увидела синяки на лицах некоторых женщин, и ее сердце заболело от жалости. – Вам надо полечиться, побыть с семьей.

– Мы и лечимся, миледи, – твердо сказала Джоан. – Избавляться от следов этих тварей – лучшее лечение.

Клара, прачка, вдруг покраснела и пригладила волосы.

– А это наш новый лэрд?

Кайра охотно представила Лайама, но ей было немного странно смотреть, как он здоровается с каждой женщиной, словно со знатной дамой, и у каждой спрашивал имя, положение в Арджлине, интересовался, какая у нее семья.

Кто-то осторожно тронул Кайру за руку, и она оглянулась; это была Джоан.

– Не надо так грустить, миледи, – сказала Джоан, отводя новую хозяйку в сторону.

– Вы здесь так страдали!

– Да, и некоторые раны останутся надолго. Пострадали все женщины Арджлина. Мы утешаем друг друга, поддерживаем, как делали это, когда находились взаперти.

– Наверняка многие остались вдовами… Джоан вздохнула:

– Это верно. Мало кто из мужчин выжил, вы не беспокойтесь, мы восприняли все это как испытание огнем.

– Я должна была…

– Нет-нет, вы сделали все, что могли. Бежали далеко и быстро. Мы все знаем, какие Рауф вынашивал планы на ваш счет, и очень удивились, когда вы вернулись, миледи. Вы были только слабой девушкой и совсем недолго пробыли замужем, но все равно вернулись и послали этого демона в ад, где ему и место.

Чувство вины» которое так долго терзало сердце Кайры, стало ее отпускать. Джоан говорила то, что все ей не раз повторяли, но слова этой женщины имели куда больший вес, ведь она сама пострадала от рук Рауфа.

– У вас красивый муж, миледи, – неожиданно сказала Джоан. – Малькольм говорит, что он хороший человек, а значит, вы привели нам прекрасного хозяина.

– О! – Кайра схватила Джоан за руку. – Я забыла поговорить с Малькольмом о его руке.

– Да, с ней плохо дело. – Джоан оглянулась и убедилась, что никто их не слышит. – Понимаете, рука очень болит. Я надеюсь, Моубри получит за это в аду тысячи мучений.

– Джоан, возможно, я смогу ему помочь, по крайней мере облегчить боль. – Кайра вздохнула. – К сожалению, сначала это будет не очень приятно…

– Что надо делать?

– Сломать пальцы еще раз и соединить кости так, как надо. – Она кивнула, видя, что Джоан морщится. – Скрюченные пальцы – это оттого, что они неправильно срослись. Операцию нельзя откладывать, иначе может быть уже поздно.

– Хорошо, я поговорю с мужем. Недолгую боль можно вытерпеть, если после этого страдания прекратятся.

– Его рука будет бездействовать недель шесть.

– Ничего, все равно она и сейчас бездействует. Кайра глубоко вздохнула, набираясь мужества.

– Я понимаю, что все вы пострадали, и если какая-то женщина обнаружит, что она беременна, и не захочет воспитывать ребенка, который будет напоминать ей о мучениях, пусть приносит его ко мне.

– Вы думаете, ребенок будет для нее позором?

– Нет, но если женщину изнасиловали, она может не обрадоваться ребенку, хотя если мужчина – животное и делает такие жестокости, это не значит, что ребенок будет на него похож.

– Я вас понимаю и скажу другим, но не думаю, что от Рауфа родится много детей…

– Миледи! Как хорошо, что вы пришли! – раздался поблизости громкий вопль, и Кайра, обернувшись, увидела, что к ним бежит Кестер; лицо его выглядело встревоженным, и когда он, споткнувшись, остановился перед ней, спросила:

– Что случилось, Кестер?

– Сэр Арчи опять разбил голову!

– Мне не сказали, что он ранен.

– Возможно, это открылась старая рана. Двое людей Рауфа пытались прорваться через комнату, которую охранял сэр Арчи, и когда одна из женщин направила его меч, он убил врага, а с другим справились остальные женщины, прятавшиеся в комнатах сэра Арчи. К несчастью, этот негодяй успел ударить сэра Арчи по голове.

– И где же он? – спросила Кайра, не замечая, что Лапам подошел ближе и внимательно слушает.

– В маленькой спальне, куда нас привели, когда мы только приехали.

– Ладно, я все равно хотела осмотреть рану, и теперь по крайней мере не придется ее вскрывать. – Кайра оглянулась, прикидывая, сколько в доме работы. – Кровотечение сильное?

– Иди и позаботься о нем, – посоветовал Лайам, не дожидаясь ответа Кестера. – Я могу заняться работой, хотя этим дамам, кажется, не нужны указания. Ступай; Мегги и Кестер тебе помогут достать все, что нужно. Заодно осмотришь других раненых. – Видя, что Кайра колеблется, Лайам быстро поцеловал ее. – Иди и делай то, что умеешь делать, а я пока буду наводить здесь порядок.

Когда наконец Кайра ушла с Кестером и Мегги, которые обещали помочь ей собрать то, что понадобится для лечения раненых, женщины обступили Лайама со всех сторон.

– Может, начать с того, что все подсчитать и записать? – предложила одна из них.

– Да, бумага и перо были бы очень кстати. – Лайам уже знал, что эту женщину зовут Клара, и благодарно улыбнулся ей.

Клара побежала за письменными принадлежностями, а Джоан между тем сообщила:

– В кухне ничего делать не надо, мужчины туда почти не заходили. Мы отскребли дочиста спальню для вас и нашей миледи, и сейчас там наводят порядок.

– Подозреваю, Рауф Моубри спал в комнате хозяина.

– Да, поэтому для вас мы отмыли другую, которую занимала женщина Рауфа. – Джоан кивком указала на полную брюнетку с усталыми карими глазами. – Это Хетти. Когда Рауф спросил, кто из нас был хозяйской шлюхой, она храбро выступила вперед, поняв, что он намерен вести себя здесь как хозяин. А еще она научила нас, как себя вести, чтобы выжить, потому что в своей жизни имела много дел с мужчинами.

К удивлению Лайама, Хетти засмеялась, и смех ее охотно подхватили остальные.

– Что ж, Хетти, если ты решишь прекратить дела с мужчинами, дай мне знать. – По округлившимся глазам Хетти Лайам увидел, что она его поняла, и подумал, что очень скоро получит от нее известие. – Есть еще люди, о ком надо позаботиться?

– Да, несчастные в темнице, которых Рауф туда бросил. Сейчас туда уже пошли два ваших лэрда.

– А что люди Рауфа?

– С тех, кто убит, сняли то, что представляет какую-то ценность, и закопали в грязную яму. Это сделали люди сэра Иена, которые тут ненадолго задержались, и сын Маккейла Адам со своими людьми. Когда они закончили, я их накормила перед отъездом. Они были очень довольны, что вы избавили эти края от Моубри.

Лайам удовлетворенно кивнул; отъезд означал, что соседи не будут оспаривать права на Арджлин по причине того, что его жена не долго пробыла замужем за Дунканом Маккейлом. Одним ударом он получил земли, прекрасную крепость и надежных союзников. Все прошло так хорошо, что он, наверное, не скоро полностью поверит в случившееся.

Как только Лайам устроился в комнате, служившей Дункану кабинетом, и задумался над списком неотложных задач, в дверь вошли Сигимор, Эван и братья Кайры.

– Мы уезжаем завтра утром, – объявил Сигимор, склонившись над огромным письменным столом.

– У меня нет слов, чтобы выразить вам мою благодарность. – Лайам быстро поднялся.

– Благодарность нам не нужна, это в любом случае надо было сделать. Завоевав это место, ты, разумеется, приведешь его в порядок.

– Да, я уже пытаюсь. – Лайам указал на лежащий перед ним лист бумаги.

– Что, плохо дело? – Эван, прищурившись, посмотрел на список.

– Я бы сказал, не слишком хорошо. Вы были правы, этот человек не задумывался, что будет, когда они все съедят. Людям удалось сохранить немного коров, овец и птицы, но поголовье восстановится еще не скоро.

– В этом мы можем помочь. Небольшой взнос нас не разорит, а тебе поможет отгонять волков среди зимы.

Эвана поддержали братья Кайры и Сигимор.

– Люди Рауфа погибли, но их лошади остались. У тебя сейчас их столько, сколько тебе никогда не понадобится; ты можешь поменять лошадей на то, что тебе нужно.

– А вы сами не хотите их взять? – спросил Лайам. Сигимор кивнул:

– Мне нужен жеребец-производитель или жеребенок, но это все.

– Как себя чувствует сестра? – поинтересовался Артан.

– Разумеется, она очень расстроена тем, во что превратились некогда прекрасные земли, – ответил Лайам, – а еще больше тем, что пришлось выстрадать этим людям. Однако это пройдет, и тогда Кайра наконец избавится от чувства вины, которое ее давно гнетет.

– Что ж, будем надеяться. – Сигимор вздохнул. – А теперь скажи, есть ли здесь работа для нас и наших людей, пока у тебя есть шанс использовать наши крепкие спины.

– Верно, – поддержал Эван. – Когда я вернусь к беременной жене, боюсь, меня долго не выпустят за пределы дома.

– Так у Фионы опять будет ребенок? – Лайам удивленно взглянул на него. – В таком случае я не понимаю, зачем ты пошел с нами.

– Зато я понимаю, почему она держала в секрете свою беременность. – Эван помотал головой. – Ничего, все равно я очень скоро все узнал. Теперь надо решить, притворяться ли мне удивленным или отругать ее.

Все засмеялись и уже вскоре стали обсуждать, какую работу каждый может сделать до отъезда.

Когда Лайама оставили одного, он отправился искать Кайру. Заявление Эвана о том, что Фиона носит ребенка, заставило его подумать о том, что его жена, возможно, тоже вскоре принесет ему сына или дочь, и у него появилось сильнейшее желание ее увидеть.

Кайру он нашел в соларе – комнате под крышей замка. Эта комната избежала разгрома, и теперь Кайра сидела на мягкой скамье под удивительно большим окном.

Подойдя, Лайам сел рядом и взял жену за руку. Только тут он заметил, что она разглядывает тонкий, длинный кусочек металла.

– Что это?

Она передала ему предмет, и он стал его внимательно рассматривать.

– Похоже на кусок цепа или штуку, которую некоторые вставляют в дубинку, чтобы сделать из нее более опасное оружие.

– Именно так. – Кайра кивнула. – Это я нашла в голове у сэра Арчи.

– О Господи! Это и был источник постоянной боли!

– Я тоже так думаю. Здесь же скорее всего и причина потери зрения, но это мы выясним через некоторое время. Мне пришлось воспользоваться помощью одного из кузенов, потому что металл застрял в кости. Сейчас сэр Арчи спит, и только когда проснется, я узнаю, помогло ли удаление этой штуки улучшить зрение.

– А остальные раненые?

– Раны, полученные в бою, скоро заживут, они не тяжелые. Хуже тем несчастным, кого Рауф запер в темнице: их придется долго лечить, потому что одни избиты, других пытали и всех не кормили и не давали им воды.

– Они выживут, потому что у них есть воля к жизни.

– Ах, Лайам, они так меня благодарили, – прошептала Кайра.

– Ну, теперь ты видишь, что тебе не в чем себя винить.

Кайра улыбнулась и положила голову мужу на плечо.

– Вижу. Я чувствую себя так, будто невидимые руки сняли груз с моего сердца. Теперь оно болит только о погибших, от сочувствия к боли оставшихся в живых и о разрушениях некогда прекрасного, мирного города.

– Так и должно быть. – Лайам огляделся и невольно отметил штрихи элегантности, пронизывающие весь дом насквозь, от красивых гобеленов до ковров на полу. – Маккейлы имеют вкус к прекрасным вещам?

– Да. Знаешь, большую часть всего этого сделали здесь. Давным-давно здешний помещик начал собирать красивые ручные изделия, и слухи об этом быстро распространились среди мастеров. Многие стали сюда приезжать, тем более что здесь красивые места и хорошая земля. Изделия из Арджлина ты найдешь на любом рынке. В отличие от многих других здешних поселений Арджлин – выгодное место для всех, поэтому мне было нестерпимо думать, что сюда придет Рауф. Единственное, чего хотят здешние люди, – это делать красивые вещи. Власть Рауфа была для них особенно отвратительна.

– Что ж, теперь здесь снова наступит мир. – Лайам рассказал Кайре о надежном союзе с соседями, о лошадях, которых можно использовать для обмена, обо всем, что можно было считать хорошими известиями, как бы малы они ни были.

Кайра слушала мужа с улыбкой: он так старался говорить о хорошем, чтобы не давать ей горевать о потерях. Когда Лайам тяжело вздохнул, она поняла, что он исчерпал все хорошие новости, и чуть не засмеялась, потом выпрямилась, взяла его за руки и поцеловала.

– Все это замечательно, и нам очень повезло с родственниками. А теперь расскажи плохие новости.

Однако все оказалось не так плохо, как она думала. Рауф Моубри и его люди – злобные чудовища – не слишком интересовались красивыми вещами, но Рауф собирался разыгрывать из себя лэрда, а гобелены, стекла в окнах и ковры он считал необходимьш признаком богатства. Очевидно, ему не приходило в голову беречь людей, которые делают эти вещи; он думал только о том, как набить кошелек.

Когда Лайам закончил, Кайра сказала:

– Если не считать погибших, то хуже всего потеря продуктов и задержка посевной. К счастью, в этом году нас выручат родственники.

– Сигимор и Эван тоже в выигрыше. Еще один помещик в семье, новые союзники – разве плохо?

– Да, они практичные люди, – съязвила Кайра и встала. – Пора бы нам найти место, где мы будем спать.

– Место уже есть, и это не спальня хозяина. – Лайам усмехнулся, увидев испуг в глазах жены. – Комната хозяйки подойдет? Там жила только Хетти. Тебя это не смущает?

– Потому что она проститутка? Нет. – Кайра потянулась. – Она очень чистая проститутка. Удивляюсь, как ей это удавалось.

Лайам рассказал, как вела себя эта женщина и какое предложение он ей сделал, и Кайра вытаращила глаза.

– Надеюсь, она его примет. Я всегда думала, что она этим занимается, потому что не умеет ничего другого или думает, что не умеет. Если она отойдет от прежнего, другие женщины ее признают и у нее начнется новая жизнь.

– Я тоже в это верю. Она по крайней мере умная женщина и сама все понимает.

– Ну что ж, приступим? – Кайра взяла Лайама под руку, и он, поцеловав ее, прошептал:

– Все будет хорошо, любимая.

Глава 20

Взглянув на огород, Лайам расплылся в улыбке: сидя на корточках, Кайра и Джоан бок о бок пропалывали сорняки, а на спине у каждой примостилось по кошке. Месяц назад из Скаргласа вместе с провизией привезли двух котят Кайры, которые уже заметно подросли. Рауф терпеть не мог кошек, его люди ловили и убивали их, и большая часть собак тоже пала жертвой кровожадности палачей. Выжили только две кошки, одна из них довольно старая. Когда Гром подрастет, он будет счастливым самцом!

После битвы прошло два месяца, и Арджлин стал почти таким же красивым, как раньше. Еще не были изжиты горе и невидимые раны, но выздоровление началось. Мужчины из соседних кланов стали поглядывать на арджлинских вдов.

Жизнь продолжается, подумал Лайам, подхватив со спины Кайры Молнию. Кошка проворно влезла ему на плечо и замурлыкала, а Гром соскочил с Джоан и уселся на его сапог.

Кайра засмеялась.

– Они роняют мое достоинство. – Лайам попробовал снять Молнию с плеча, но она только еще громче замурлыкала. – Лэрд не может быть обвешан котами.

Женщины засмеялись, и Лайам подумал, что выздоровление Арджлина продолжается.

– Я обнаружил у Кестера еще один талант: он отлично ловит кроликов, вот только потом не знает, что с ними делать.

Джоан встала и отряхнула юбку.

– Я прослежу за этим, милорд. У нас будет отличный ужин.

Кайра подхватила Грома и пошла вместе с Лайамом к грубой каменной скамье. Когда они сели, она посадила кота на колени.

– Мне надо пропалывать огород.

– Мы оба скоро вернемся к работе. – Лайам обнял ее за плечи. – Как ты думаешь, успеет на твоем огороде созреть урожай?

– Если в этом году зима придет позже, то да.

– Лэрд Маккейл говорит, что при необходимости он нам поможет. Солнце чередуется с дождями, и это очень хорошо для посевов. – Лайам улыбнулся, и Кайра засмеялась.

– Я не устаю повторять, что нам повезло с родственниками и союзниками, они не дадут нам голодать. Кстати, приехал твой кузен Тейт на должность помощника. Ты доволен?

– Да, очень. Тейт, безусловно, может мне понадобиться.

– И здесь он больше, чем просто младший брат лэрда.

– Отчасти это так. Нет греха в том, чтобы иметь амбиции. В Дабхейдленде Тейт был всего лишь одним из воинов, а здесь он мой помощник, у него есть некоторая власть. Когда я понял, что у сэра Арчи восстановилось зрение, я подумал сделать его своим помощником, но он, кажется, хочет только тренировать воинов. Хорошо, что я сделал по-другому. Сэр Арчи тепло принял Тейта, а значит, я прав. Кстати, сэр Арчи ухаживает за Хетти.

– Я знаю. – Кайра кивнула. Она наслаждалась солнечным теплом и близостью Лайама. – Хетти не знает, что делать. Она живет в своем домике, красит пряжу и не имеет дел с мужчинами, но в ней нарастает чувство одиночества.

– И от одиночества ее тянет к сэру Арчи?

– Она ему сказала, что пять лет была проституткой и ложилась со многими мужчинами, а сэр Арчи на это сказал, что он пятнадцать лет был наемником и уложил в могилу больше мужчин, чем она могла бы уложить в постель за всю жизнь. Еще он сказал, что, возможно, они оба пойдут в ад, но пока они здесь, могут пожениться, чтобы быть вместе. Кажется, она беременна. Сэр Арчи не возражает против ребенка, хоть это, безусловно, дитя Рауфа. Лайам кивнул:

– Кто будет воспитывать ребенка, тот и посеет в нем свои семена. Посмотри на Кестера – его высмеяли и отвергли отец и дядя, недобрые и жестокие люди, а он вырос хорошим парнем.

– По-моему, даже хорошо, что его отправили в монастырь и он не вырос под влиянием родственников.

Они еще немного посидели на солнышке, наслаждаясь покоем, и тут Лайам решил, что Кайра может не сказать ему, что носит ребенка, однако внезапно ему пришло в голову, что они не прерывали любовных игр ни на одну ночь с того дня, как поженились. Если у нее нет какой-то болезни, это означает одно – она беременна, хоть сама этого не замечает. Ему было все труднее не задать ей вопрос напрямую.

Лайам решил, что лучше уйти, пока не проговорился; пренебрегая недовольством Молнии, он сиял ее с плеча и сказал:

– Пора идти работать.

Перед уходом он поцеловал жену и подумал, что даст ей еще одну неделю, а там будет видно.

Кайра смотрела вслед Лайаму и восхищалась его изящной походкой. По случаю хорошей погоды он поверх рубашки из грубого полотна надел то, что называл арджлинским пледом, а также высокие сапоги. Цвета клетчатого пледа были ему очень к лицу – темно-зеленый, синий и черный.

Вздохнув, Кайра спустила Грома на землю и вернулась к прополке. Скоро придется сказать Лайаму, что через семь месяцев он станет отцом. Она слишком долго не замечала беременности, а новые ощущения объясняла тяжелой работой или беспокойством об Арджлине. Когда наконец ей стало ясно, что в ее животе ребенок Лайама, она пришла в восторг, а потом испугалась.

Почти полмесяца Кайра собиралась ему сказать, но слова застревали в горле. Глупо, конечно, но ей хотелось узнать, как он к ней относится, до того, как она станет матерью его ребенка. Если сейчас, когда их двое, она не может определить, что он чувствует, то после известия о будущем ребенке ей, видимо, никогда этого не узнать. Единственный способ – спросить напрямую, может быть, после того, как сама скажет ему о своей любви. Но на это у нее не хватало мужества; может, еще долго она не решится это сказать.

– Вы ему так и не сказали?

Кайра смутилась и подняла глаза на Джоан.

– Нет. – Она пожала плечами. – Почему-то это ужасно трудно. Глупо, конечно, как будто я его ревную к собственному ребенку. Я нисколько не сомневаюсь, что Лайам будет доволен и, наверное, станет очень заботливым отцом.

– Полагаю, ему нужно сказать.

– Да, верно.

Джоан схватила Кайру за руку и потащила к скамейке.

– Пора нам поговорить кое о чем. Кайра слабо запротестовала:

– У меня сегодня слишком много дел. Сорняки…

– Сорняки никуда не денутся. – Когда наконец Кайра села, Джоан довольно кивнула: – У вас хороший муж, миледи.

– Может, ты перестанешь называть меня миледи?

Джоан нахмурилась, и Кайра отвела глаза: этой маленькой уловкой она пыталась остановить предстоящую лекцию.

– Не пытайтесь сбить меня. Вы больше двух месяцев замужем и уже носите ребенка. Пора перестать удивляться, вздыхать и без конца думать об этом.

– Думать никогда не помешает.

– Да, но вы просто изводите себя. Вы его любите, да?

– О да, – тихо ответила Кайра. – Я так его люблю, что иногда по ночам бываю счастлива тем, что лежу рядом и слушаю его дыхание.

– Подозреваю, что так было с самого начала.

– Возможно.

– Co многими из нас такое бывает. Я только взглянула на Малькольма и сразу поняла, что этот человек для меня. – Джоан вздохнула. – Мне тогда было шестнадцать. Даже когда он на пять лет уехал учиться мастерству, я не теряла веры. Вам тоже нужно верить.

– Я верю в свои чувства, Джоан, и верю в Лайама. Он хороший, добрый и никогда не отступит от долга. Но во что у меня нет веры – так это в его чувства.

– По-вашему, он не может любить такую женщину, как вы? Или вы все еще не можете избавиться от воспоминаний о трудностях с Дунканом? Я думала, Малькольм все вам рассказал про беднягу. В том, что между вами произошло, не вы были виноваты, а он.

Кайра кивнула:

– Я знаю. Беднягу испортили еще до того, как мы с ним встретились.

– А раз знаете, почему печалитесь? Выходит, у вас нет веры в себя. – Джоан скрестила руки на груди. – Возможно, вы считаете, что недостаточно хороши для мужа?

– Ты не видела, каких женщин может к себе привлечь Лайам. – Кайра вздохнула.

– Ну и что? У вас прекрасные, яркие глаза, чудесные волосы, длинные, густые. Вы не слишком полная, но у вас достаточно мяса на костях, и все на правильных местах. – Джоан посмотрела на свою тонкую, как тростинка, фигуру и слегка улыбнулась. – Мне далеко до вас, но Малькольм не жалуется. Мужчину удерживает не тело, а дух и сердце, а у вас есть и то и другое.

Джоан протянула чистый платок, и Кайра поняла, что плачет.

– Как глупо, – прошептала она, вытирая слезы.

– Это из-за ребенка. А теперь послушайте меня и потом идите отдыхать…

– Отдыхать? – удивилась Кайра.

– Да. У вас очень хороший муж – он слушает вас, и это прекрасно. Вы оба здесь хозяева: вы говорите за него, а он за вас.

– О! Я этого не понимала.

– Для мужчины непросто делить власть с женой, с которой он каждую ночь делит постель. – Видя, что Кайра покраснела, Джоан засмеялась. – Он не может оторвать от вас взгляд, миледи, все время к вам прикасается, целует. Мы все понимаем, что он вас любит, и только вы этого не видите. Конечно, красивая высокородная дама должна иметь много поклонников…

– Я – нет. Отчасти поэтому сразу приняла предложение Дункана, хотя не знала, смогу ли его полюбить. Мне было за двадцать, и за мной никто никогда всерьез не ухаживал. – Кайра покачала головой и вздохнула. – Понимаешь, мне очень хотелось иметь детей.

– Я бы вот как это объяснила: может, вы не видели попыток ухаживания, потому что мужчины вас не очень интересовали? А потом вдруг решили принять любое предложение, и тут появился Дункан. Когда мужчина решает взять себе жену, он, так сказать, пробует воду, прежде чем войти в нее. Если его не приветствуют, он идет в другое место. По-моему, вы никогда не подавали мужчине знак, что приветствуете его ухаживания. Вы даже не понимали, когда за вами ухаживали, и ухажеры уходили к другим девушкам.

Кайра молчала, обдумывая слова Джоан. Она вспомнила, что родственники говорили ей похожие вещи. Надо будет после еще об этом подумать.

– Миледи, у вас есть волшебный дар целительства, – продолжила Джоан. – Господь вложил его в ваши маленькие ручки. Вы уехали отсюда и, оказавшись в безопасном месте, сами себя вылечили, восстановили силы, потом освободили нас от этого ублюдка Рауфа. В браке вы держались твердо, а мы знали о проблемах Дункана и верили, что вы сможете ему помочь. Вам просто не хватило времени, но зато вы излечили сэра Арчи. Мой Малькольм больше не мучается из-за нескончаемой боли. Вы вылечили своего мужа, и благодаря вам он лэрд, имеющий землю и власть, а не просто один из кузенов лэрда. Лайам обязан вам всем, что у него есть.

– Но какое это имеет отношение к чувствам?

– Никакого. Это имеет отношение к вашим мыслям о том, что вы для него недостаточно хороши. Да, большинство из нас считает, что ваш супруг – прирожденный лэрд, и если бы он оставался очередным кузеном, это была бы печальная потеря для нас. Вы его любите, вы согреваете ему постель, он во всем обращается с вами как с равной, и вы родите ему ребенка. – Джоан неожиданно улыбнулась. – Мне больше нечего сказать. Все, что вам нужно, – это получше посмотреть на себя и подумать о том, как сообщить радостную новость мужу.

– О, я обязательно скажу ему о ребенке.

– Это хорошо, но еще вы ему скажете, что любите его. А теперь идите отдыхать.

Придя в спальню, Кайра вымыла руки и только тут поняла, что ее, как непослушного ребенка, отослали в свою комнату – причем отослала кухарка. Она засмеялась и покачала головой. Ей прочли лекцию, сказали, о чем подумать, и отправили выполнять.

Кайра вздохнула. Во многом Джоан права: она действительно потеряла веру в себя, и это так печально! Кайра вспомнила, что почувствовала, впервые увидев Лайама, опухшего и в синяках, и поняла, что действительно до этого ее просто не интересовали мужчины.

Посмотрев на себя в зеркало, Кайра подумала, что она поразительно похожа на бабушку и на своих теток и кузин, которых всегда считала красивыми. Тогда почему она не перенесла это одобрение на собственное лицо? Возможно, в окружении похожих на нее женщин она стала считать себя чересчур обычной? Но даже если она не такая выдающаяся красавица, как леди Мод, у нее определенно нет причин стыдиться своей внешности или своего тела. Она маленькая и нежная, но у нее нет таких частей, которые надо прятать. А еще она сильная, здоровая и у нее хорошие зубы.

Кайра засмеялась. Раздевшись, она тщательно вымылась и легла в постель. До ужина еще несколько часов, и действительно неплохо будет отдохнуть перед тем, как придет пора накрывать на стол.

Кайра положила руки на пока еще плоский живот и улыбнулась. Она всегда советовала беременным женщинам побольше отдыхать, и теперь должна была прислушаться к собственным указаниям.

Ей надо хорошенько отдохнуть, потому что сегодня ночью у нее будет разговор с Лайамом. Если она не наберется храбрости и не скажет, что любит его, то по крайней мере сообщит про ребенка. Лучше не ждать, когда он сам поймет или узнает от других.

Лайам боролся с желанием потихоньку заползти на кровать, и тут жена наконец, откликнувшись на его тихие призывы, открыла глаза. Эти глаза смотрели так нежно и приветливо, что он почти поверил: в них светится любовь. И тут же ему пришлось отбросить надежду. Пока Кайра не откроет своих чувств к нему, он свихнется, пытаясь разгадать, что означает каждый ее взгляд, улыбка или поцелуй.

– Любимая, я был бы рад поваляться с тобой, но Джоан изрядно потрудилась, готовя ужин, а Кестеру не терпится узнать, что получилось из кроликов, которых он поймал.

Только тут Кайра поняла, что Лайам ей не снится, а на самом деле наклонился над ней. Ее рука все еще касалась его щеки, а на языке вертелось «я тебя люблю».

– Да, да, встаю, – пробормотала она и медленно села. – Кестер, наверное, ужасно гордится собой.

– Так и есть. – Если она не беременна, ее слабость означает какую-то болезнь, подумал Лайам. – Ты плохо себя чувствуешь? – осторожно спросил он. При одной мысли о том, что Кайра заболела, его пронзил страх.

– Нет, со мной все в порядке. Просто я слишком долго пробыла на солнце, когда полола огород. – Кайра улыбнулась. – У нас бывает так мало солнечных дней, что я к ним не привыкла.

– Хорошо, тогда встретимся в большом зале. – Лайам поцеловал ее и вышел.

Кайра посмотрела ему вслед и со стоном упала на кровать. Она чуть ему не сказала! Конечно, она собиралась это сделать, но… нужно выбрать лучшее время, место и сделать это поскорее.

Она поспешно начала одеваться. Молчать дальше – это трусость, так не может продолжаться. Даже если Лайам не в полной мере отвечает на ее чувства, он ни за что не отнесется к ее признанию в любви как к чему-то несущественному.

Кайра надела свое лучшее платье и расчесывала волосы до тех пор, пока они не заблестели, а затем заплела их в косу, потому что Лайаму так больше нравилось. Сегодня после ужина она предложит мужу прогуляться по саду и расскажет все свои секреты… или хотя бы половину.

Большой зал постепенно наполнялся народом: все смеялись, разговаривали, спорили. Это было пестрое сборище: родственники Кайры, родственники Лайама, несколько Маккейлов – те, кто выжил, – и даже несколько Маклинов и Маккеев. Лайам прав – все они начинают чувствовать себя единым целым. А еще так приятно, что в Арджлине снова звучит смех и даже женщины не прячут испуганных глаз в компании мужчин. Кайра очень надеялась, что смех отчистит это место от злобного духа Рауфа успешнее, чем любые щетки.

По правую руку от Лайама сидел Тейт Камерон, и Кайра, улыбнувшись ему, уселась слева от мужа. Тейт – красавчик, у него коричнево-зеленые глаза и рыжие волосы, чуть темнее, чем у Лайама. Странно, что он не завел интрижку ни с одной из женщин, работающих в Арджлине; наверное, придерживается тех же правил, что и Лайам. В настоящий момент Кайра была довольна уже тем, что он не так эксцентричен, как его старший брат Сигимор.

Пажи и горничные убрали со стола остатки последнего блюда и стали разносить фрукты и сладости. Кайpa протянула руку к Лайаму и уже открыла рот, чтобы предложить прогуляться или посидеть в соларе, как вдруг за дверью большого зала поднялся шум, и она, узнав голос женщины, спорившей с охранниками, отдернула руку. На этот раз ее признание остановила не трусость, а ярость.

Когда нежный женский голосок позвал из-за двери: «Лайам, мой сладенький принц, где ты?» – Кайра обратила глаза к Лайаму и, когда он выругался, готова была повторить за ним каждое слово.

Глава 21

Лайам подумал, что взгляд Кайры мог бы любого пригвоздить к месту. Странно, что у него не отнялись ноги. Впрочем, он все равно содрогнулся – от пронзительного голоса леди Мод, разносившегося по залам Арджлина. Тейт, тихо пробормотав: «Мой сладенький принц», – сурово посмотрел на него, и тут в зал ворвалась леди Мод собственной персоной.

– Лайам, дорогой! – воскликнула леди Мод и, пробежав несколько шагов, молитвенно прижала руки к пышной груди. – Наконец-то я тебя нашла, мой сладчайший возлюбленный!

Кайра увидела, что все мужчины и мальчики в большом зале уставились на грудь леди Мод, и чуть не заплакала. Спокойная, разумная часть ее существа старалась задержаться на том, что Лайам смотрел на прекрасную леди Мод как на крысу, попавшую в его тарелку, но она уже слишком разозлилась – не только из-за того, что леди Мод напомнила о прошлом Лайама, но еще и из-за того, что погибли ее чудесные планы на вечер.

Перед ней вставало унылое будущее – жена Лайама, которого женщины постоянно будут пытаться утащить у нее. Возможно, Лайам не был любовником этой женщины, но что с того? Сейчас она ему верит, а потом? Не превратится ли она в ревнивую каргу? Это тем более вероятно, что она до сих пор не знает, любит ли он ее.

Подбежав к Лайаму, леди Мод прыгнула к нему на колени и прижалась к его груди, после чего Кайра так сжала зубы, что у нее заболели челюсти. И хотя Лайам тут же оторвал женщину от себя, даже столь быстрая реакция не убавила ярости Кайры. Больше всего ей хотелось убежать в свою комнату и запереться, пока она не вцепилась в золотые волосы нахалки.

Все же, немного поразмыслив, Кайра выпрямилась и заставила себя сидеть неподвижно. Она не позволит себе слабости и бесхребетности и не уронит свое достоинство перед народом Арджлина.

– Черт возьми, Мод, что ты здесь делаешь? – Лайам силком усадил взволнованную даму в кресло, торопливо подставленное одним из мужчин.

– Ищу тебя, – ответила она, вынула изящный кружевной платочек и промокнула глаза, на которые вдруг навернулись слезы. – Муж все время держал меня взаперти после того, как притащил из монастыря, где я тебя нашла, мой любимый. Только через несколько недель я смогла вырваться, чтобы снова быть с тобой. О, мой красавчик, мой муж – просто грубое животное!

– Может быть, его несколько раздражает, что жена гоняется по всей стране за другим мужчиной? – пробормотала Кайра. Ей вдруг стало смешно при виде того, как леди Мод ухитряется исподтишка бросать на нее любопытные взгляды, продолжая разыгрывать помутнение рассудка от любви.

– Кто это, любовь моя? – осведомилась леди Мод.

– Моя жена, леди Кайра. Я ведь теперь женатый человек. – Лайам неожиданно усмехнулся.

Леди Мод играет, вдруг поняла Кайра. Хотя она уже верила, что Лайам не спал с этой женщиной, до сих пор ее мучило подозрение, что Лайам каким-то образом все же виновен в ее откровенном обожании. Теперь Кайра поняла, что леди Мод его даже не любит. Возможно, в ней говорит вожделение, потому что какая женщина не захочет переспать с Лайамом, если он не против, а она хочет завести любовника? И все же чего Кайра никак не могла понять, так это зачем леди Мод вообще играет в эту игру.

– Я бы предложил вам вернуться к мужу, миледи, – вежливо сказал Лайам, молясь, чтобы все решилось так просто, и не очень веря в удачу.

– К Робби? Мой сладенький принц, но он так жесток со мной! Я его боюсь. – Она задрожала, отчего взгляды всех мужчин мгновенно обратились к ее груди. – Ты и представить не можешь, как ужасно он со мной обращается.

Пока леди Мод рассказывала истории о варварстве мужа, Кайра смотрела на слушателей и думала, что женщина заигралась и не замечает, что зашла слишком далеко. Почти все, кроме Тейта и Лайама, поначалу слушали ее с сочувствием и возмущались поведением мужа. Потом Кестер, Малькольм и сэр Арчи первыми приняли скептический вид, а за ними один за другим опустили головы остальные сторонники леди Мод. Даже самые одураченные наконец поняли, что перед ними сидит красивая, здоровая, сильная и прекрасно одетая женщина. Те, кто пережил правление Рауфа, знали, как выглядят избитые женщины, на что похожи тела тех, кто страдал без еды и питья; теперь они смотрели на леди Мод с особым отвращением.

– Раз вы обвиняете мужа в тяжких преступлениях, миледи, – заметил Лайам, – вам, пожалуй, лучше все рассказать вашим родственникам. – Он кинул взгляд на трех мужчин, вошедших вместе с нежданной гостьей. – Если вам нужна более надежная защита, мы могли бы дать несколько человек в помощь вашим людям.

– Как ты можешь быть таким бессердечным?! Если я обращусь к родственникам, они отправят меня обратно к Робби и не защитят меня от мужа. – Она снова принялась плакать. – Когда они будут возвращать меня и отдавать в его жестокие руки, то обязательно скажут, что Робби – прекрасный муж, потому что он богат, могущественен, владеет прекрасными землями. Только об этом они и могут думать.

Женщина всхлипывала и жаловалась, а Лайам потирал правый висок, в котором нарастала боль, и уголком глаза поглядывал на Кайру. Она не спеша ела, не отрывая глаз от гостьи. Леди Мод этого не замечала, что с ее стороны было весьма неразумно.

– Пожалуйста, любовь моя, – взмолилась леди Мод, – позволь мне остаться с тобой.

– Я не стану скрывать вас от законного мужа, миледи. – Лайам отрицательно покачал головой.

– Но после всего, что я перенесла…

– Позвольте мне остаться при своем мнении на этот счет. Как и обещал, могу дать вам несколько человек для защиты в пути…

– Но, мой дражайший Лайам, солнце уже село, а погода такая скверная…

Быстро взглянув на ее свиту, Лайам понял, что это правда: все они выглядели промокшими, грязными и усталыми.

– Хорошо, можете остаться на ночь…

Едва Лайам произнес эти слова, как тут же понял, что совершил большую ошибку. Ему следовало немедленно выдворить эту даму из Арджлина, отправить в дальний коттедж на краю его земель или даже заплатить за ночлег в деревенском трактире. Хотя приглашение было вызвано сочувствием к мужчинам, которые везли леди Мод, он заметил, что теперь они смотрят с сочувствием на него. Сам он отвел взгляд, чтобы не смотреть на Кайру, но все равно кожей чувствовал, как ее взгляд прожигает дыру в его одежде. Хорошо еще, что ручка кресла пресекла попытку леди Мод заключить его в свои объятия.

– Как только погода улучшится, вы уедете, – твердо сказал он. – Что до меня, я отказываюсь участвовать в игре, которую вы ведете со своим мужем.

– О, Лайам, как ты жесток! – пробормотала леди Мод, но Лайам невольно отметил, что его жестокость ничуть не убавила ей аппетита – она накладывала себе на тарелку все, до чего могла дотянуться. Тихо приказав одной из прислужниц принести леди Мод и ее людям чего-нибудь горячего, Лайам обратился к жене:

– Ее людям нужен отдых.

– Конечно. – Кайра кивнула. – У них очень усталый, голодный и раздраженный вид. – Она с ненавистью посмотрела на леди Мод. – Простая вежливость требует не отсылать их в темноту и непогоду.

– Как я понимаю, войска уже выстроились в боевой порядок, – пробормотал Тейт, ухмыляясь, и Лайам свирепо взглянул на него.

– По-моему, ваша игра затянулась, леди Мод, и я от нее устал. Не понимаю, чего вы хотите этим добиться, но мне она дорого стоит. Я женатый человек…

– Да-да, я слышала, – перебила Лайама леди Мод и обвела взглядом большой зал. – Как вижу, ты очень хорошо устроился. У тебя много прекрасных черт, но я и подумать не могла, что ты взлетишь так высоко. – Она погладила Лайама по руке, ничуть не огорчившись тем, что он ее поспешно отдернул. – Теперь нам будет легче, любовь моя. Ты лэрд, у тебя под началом армия. Мы можем победить всех, кто встанет на пути нашей любви. Разве это не замечательно?

«Не сумасшедшая ли она?» – подумал с испугом Лайам. Впрочем, отступать было поздно.

– Не понимаю, что за странные фантазии вас обуяли, миледи, но меня вы в них не затащите. Я уже сказал – я не участвую в адюльтере и буду верен обету, который дал жене. Всегда следуя правилам, которые порядочные люди отлично понимают, я не собираюсь нарушать их ради вас.

– Но почему? Ты не очень-то следовал своим целомудренным правилам, когда спал с моей сестрой леди Грейс!

– Леди Грейс Макдонел?

– Да. Как вижу, ты ее прекрасно помнишь.

– Конечно, помню. Я много раз разговаривал с ее мужем Эдмондом, даже иногда ужинал с ним и его женой, однако никогда не спал с ней. – Лайам считал Эдмонда другом и никогда бы его не предал.

– Как же, она мне рассказала…

– – Меня не интересует, что она рассказала. Я никогда не спал с замужними женщинами. Вы поверили в ложь и внушили мужу еще большую ложь. Кстати, скоро ли нам следует ждать лэрда Киннэрда?

Леди Мод целую минуту неотрывно смотрела на него, потом пожала плечами:

– Не знаю. Когда я вырвалась из своей тюрьмы, его не было дома. – Мод фыркнула. – Я тебя нашла, а ты, как обычно, разбиваешь мое бедное сердце. Не понимаю, что мне теперь делать. Никто не хочет меня понять. Жизнь стала для меня невыносимой, она полна страданий, разочарований, и я часто думаю, стоит ли вообще продолжать борьбу…

– Что ж, если вы наконец решите, что не стоит, река там. – Лайам указал в сторону берега.

Мод ахнула, а Тейт засмеялся, и вскоре вслед за ним хохотал весь зал.

В этот момент Кайра встала, чтобы покинуть зал, и Лайамом овладело искушение вскочить на коня, умчаться куда подальше и не возвращаться в Арджлин, пока оттуда не уедет леди Мод Киннэрд. Он посмотрел на лестницу, вздохнул и стал подниматься вслед за Кайрой. Она не имеет права на него злиться: он не сделал ничего плохого, никогда не спал с этой ненормальной и не поощрял ее.

Потом он вспомнил, как хороша сегодня была Кайра. Отчего-то он был уверен, что она решила именно теперь рассказать ему о ребенке. Его вера укрепилась, когда Кайра за столом взяла его за руку и в ее глазах он опять увидел мягкий сияющий свет. К несчастью, леди Мод снова вмешалась в его жизнь и не дала Кайре сказать то, что она хотела.

– Эта женщина – чистая кара Господня, – буркнул Лайам, остановившись перед дверью спальни; потом он толкнул дверь, но она не открывалась. Он несколько раз подергал ручку и только тогда понял, что Кайра заперлась изнутри. – Эй, жена! – завопил он и пнул дверь.

– Чего тебе?

– Открой.

– Не сегодня. Я должна кое о чем подумать в одиночестве.

Подумать – это хорошо, но не сейчас. Лайам вспомнил, что говорили братья Кайры. Тогда его развеселили их замечания, но сейчас ему было не до смеха. Неизвестно, куда ее заведут долгие размышления. Лайам легко мог придумать несколько сценариев, и в любом из них ему придется плохо.

– По-моему, нам лучше поговорить до того, как ты станешь думать.

– Нет уж, поговорим после.

Лайам с досадой уставился на закрытую дверь. Может, позвать несколько здоровых мужиков с топорами и приказать им в щепки разнести эту преграду? Ну уж нет! Во-первых, это недостойно, а во-вторых, леди Мод будет счастлива.

– Ладно, так и быть, думай. Я найду чем заняться и с кем.

Глупо было так говорить, отругал себя Лайам, торопливо шагая к своему кабинету. Он хотел, чтобы Кайра ему доверяла, а сам оставил ее, словно какой-нибудь похотливый самец, которому отказали в его притязаниях.

В кабинете его ждал Тейт, и первой мыслью Лайама было выгнать его, но потом он увидел на столе большой кувшин вина и два кубка.

– Я подозревал, что ты придешь сюда прятаться. – Тейт усмехнулся и налил обоим вина.

Лайам плюхнулся в кресло и залпом выпил полкубка.

– Она заперла дверь спальни.

– Сказала хоть, почему забаррикадировалась?

– Ей надо подумать.

– Зловещая перспектива.

– И я, когда уходил, еще подлил масла в огонь. Тейт поморщился:

– Не слишком разумно.

– Да просто глупо.

– А о чем ей надо подумать: о тебе, о леди Мод или о вас обоих?

– Полагаю, обо всем сразу. – Лайам отпил вина. – Хотелось бы знать, что за игру ведет с нами эта мерзкая Мод.

– Ты уверен, что она играет?

– С каждым разом убеждаюсь все больше, но никак не могу понять, кого она больше держит за дурака: меня или мужа?

– А может, обоих, – хмуро сказал Тейт. – Думаешь, она уедет завтра утром? Эта злобная штучка слышит только то, что желает слышать.

– Ничего, до захода солнца она так или иначе уедет из Арджлина, и тогда я отопру эту чертову дверь. Клянусь, я не просплю в одиночестве дольше одной ночи.

Кайра чуть было не открыла дверь, когда прозвучала прощальная реплика Лайама, но все же пересилила слабость. Он говорил, что сдержит клятву, и она должна этому верить.

– – Думаете, он это серьезно? – спросила Мегги, почесывая Грома за ушком.

– Нет, конечно. – Джоан поморщилась. – Пустая угроза, данная со зла. Лайам хотел напугать миледи в отместку за то, что она заперла перед ним дверь, вот и все. Вы уверены, что это следовало делать? – спросила она у Кайры.

– Да. Мне действительно надо подумать, а с ним это не получится.

– И о чем же вам надо подумать? О нем и об этой женщине? Я верю, что Лайам с ней не спал.

– О, я тоже ему верю. – Кайра вздохнула. – Но должны же быть у этой женщины причины так себя вести. Леди Мод не чокнутая, а лишь изображает из себя таковую. На самом деле она ведет с нами какую-то игру. – Кайра посмотрела на огонь, словно прислушиваясь к своим ощущениям.

– Игру? Какую игру?

– Вот об этом мне и надо подумать. Я уверена, что она не любит Лайама, только кричит об этом. Тогда зачем она это делает? Какой в этом смысл? Кажется, всем известно, что Лайам не наставляет другим рога, и ради леди Мод он не отступит от своих правил.

– Мне она показалась очень нахальной, – заявила Мегги. – Вспомните хотя бы, как она привлекала внимание к своим грудям.

– О, это не тщеславие. – Кайра усмехнулась. – Просто мужчинам нравится такое изобилие, и некоторые женщины это используют. Леди Мод ведет игру, в которой Лайаму отведена роль пешки, и, возможно, она единственная фигура на доске, которая бьет эту пешку.

– Ее поведение похоже на ревность, – предположила Джоан. – Возможно, она его все-таки любит?

– Не обязательно. Понимаешь, ревность может вызываться разными причинами. Кто знает? Может, она хочет отомстить мужу. Она сама в припадке дурного настроения провоцировала мужа, потому что Лайам не желал играть в ее игру.

Джоан покачала головой:

– По-моему, эта женщина и вправду чокнутая.

– Чокнутая она или нет, но у нее хватило ума отыскать Лайама. Во всем этом есть одна закономерность: очень скоро здесь появится ее муж с кучей таких же здоровяков, как и он; лэрд Киннэрд будет требовать крови, и тогда…

Мегги нахмурилась:

– Так бывает каждый раз?

– Да, насколько мне известно. – Кайра кивнула. – По-твоему, женщина, которая достаточно умна, чтобы сбежать от бдительного мужа и найти мужчину, который не хочет быть найденным, оставит мужу след, по которому он легко и быстро ее находит?

– Вот я и думаю: кого из двоих она хочет видеть убитым?

Кайра внимательно посмотрела на девочку:

– У тебя удивительно острый ум, Мегги.

– Это хорошо?

– О, безусловно. Я только молюсь, чтобы он остался таким же острым и дальше.

– Почему?

– Потому что мы должны найти ответ на этот вопрос до того, как лэрд Киннэрд начет бушевать под нашими воротами.

Глава 22

– Сколько времени ты дашь ей на размышления? Лайам мрачно посмотрел на ухмыляющегося кузена; его злило, что Тейт застукал его в столь неприятный момент, когда он оказался в крайне нелепом положении. Ему далеко не безразлично, что жена с ним не разговаривает, и тем не менее он никак не мог найти решение проблемы.

– Она дуется уже шестнадцать часов…

– Думает, – поправил Тейт.

Не обращая на него внимания, Лайам продолжил:

– Если она сейчас же не откроет дверь, я ее выломаю. – Он грозно посмотрел на Тейта: – А если ты засмеешься, я ткну тебя мордой в грязь.

– Ладно, извини, Лайам, но я столько лет наблюдал, как девицы при виде тебя падали в обморок! Вот почему теперь мне смешно.

– Тебе смешно, что жена считает меня похотливой свиньей?

– Ох, нет, конечно. – Тейт скрестил руки на груди и с невинным видом посмотрел на окно, которое прежде разглядывал Лайам. – Вообще-то я не думаю, что Кайра верит этой женщине.

– Если она не верит Мод, то почему запирается от меня?

– Ей в самом деле надо подумать и решить, хватит ли у нее сил терпеть эту чушь до конца жизни.

– Я ей уже говорил, что буду верен клятве.

– Да, но ты не говорил, что любишь ее, – тихо заметил Тейт.

Лайам вздохнул и поскреб затылок. Он любил Кайру, но хотел, чтобы она первая сказала о своей любви. Возможно, теперь ему долго придется расплачиваться за свою нерешительность.

– Что заставило тебя так думать?

– Все. Не забывай, я годами наблюдал, как ты ведешь себя с женщинами. О, ты добрый, ты, конечно, говоришь им приятные слова. Я уверен даже, что ты старался доставлять им удовольствие, но не более того. Когда Сигимор рассказал, что ты нашел себе пару, девушку, которая…

– Которая мне подходит.

– Да, которая подходит. Я думал, он шутит, и, лишь пробыв здесь один день, поверил окончательно.

– Я женился не ради этого места, не ради того, чтобы стать лэрдом.

– Конечно, конечно. Ты будешь хорошим мужем, Лайам, я не сомневаюсь. – Тейт улыбнулся. – Еще я уверен, что и ты подходишь ей, хоть Кайра, подозреваю, тебе этого не говорила.

– А раз так, то почему я должен раскрывать перед ней душу?

– Потому что она нуждается в понимании и вере больше, чем ты. Согласен, трудно жить, не зная, как жена к тебе относится, но у тебя большой опыт с женщинами, и ты должен понимать, что она чувствует, заставляя тебя терпеливо ждать. Может, твоя жена и разбирается в мужчинах, но только не в любви и соблазне. Тебе нужно сделать первый шаг.

Лайам долгим взглядом посмотрел на окно Кайры:

– Может, мне лучше ее задушить?

Тейт засмеялся:

– Придется удовлетвориться угрозой.

– Милорд! – Прежде чем Лайам ответил, в комнату ввалился Кестер; за ним по пятам следовала Мегги. Паренек выглядел озабоченным, а Мегги – очень сердитой.

У Лайама упало сердце – он понял, что случилось что-то неладное.

– Там этот человек, – начал Кестер.

– Камерон, ублюдок! – донесся до них рев Киннэрда, и Лайам обреченно вздохнул.

– Похоже, единственный способ положить этому конец – убить дурака хотя бы для того, чтобы он не убил меня.

– Разве? А по-моему, не этот дурак держит поводья! – выкрикнула Мегги и тут же убежала.

– Что она имела в виду? – удивился Кестер.

– Я тоже хотел бы это знать, – пробормотал Лайам.

– Камерон, распутная свинья, выходи!

– Думаешь, мы сможем что-нибудь втолковать этому дурню? – спросил Тейт, вместе с Лайамом и Кестером направляясь во двор, где лэрд Киннэрд продолжал выкрикивать оскорбления.

– Раньше это не удавалось, – угрюмо отозвался Лайам.

– Что ж, посмотрим, как обернется дело на этот раз.

Кайра остановилась в дверях спальни, предоставленной в распоряжение леди Мод, и Джоан встала рядом с ней. Они с Мегги наконец оставили попытки разгадать, какую извращенную игру ведет эта женщина, и разошлись, чтобы лечь спать, а когда Кайра проснулась, то почувствовала сильную усталость. Ее голова болела, живот бунтовал. Она кое-как утихомирила его, оделась и почувствовала сомнения в сделанном вчера заключении о леди Мод.

Однако сейчас, стоя перед женщиной, которая посмела смеяться над ее мужем, Кайра отбросила все сомнения и решительно подошла к ней. Схватив леди Мод за руку, она вывернула руку ей за спину.

– Радуетесь пьеске, которую вы сочинили, миледи?

– Сейчас же отпустите меня! Кто вы такая, чтобы так со мной обращаться?

– Хозяйка дома, в который вы ворвались силой, и жена человека, которого ваш муж ищет, чтобы убить. Женщина, которая сломает вам руку, если вы не ответите на вопросы правдиво.

– Не понимаю, о чем вы!

Кайра сильнее нажала на руку женщины и поморщилась, когда та завизжала. Она тщетно прислушивалась к себе, чтобы понять, что говорит целительница про такое поведение, но не уловила ни намека на сожаление или возмущение. Леди Мод определенно хитрила, изо всех сил стараясь свести двух мужчин в поединке. Если теперь сломать ей руку, то эти двое по крайней мере не покалечат и не убьют друг друга, а значит, ее совесть будет спокойна.

– Не лгите мне, миледи, – Кайра нахмурилась, – я не в настроении шутить. У меня болит голова, и я не переношу запах, которым пропиталось все ваше лживое тело. Итак, отвечайте – кого из этих мужчин вы желаете видеть убитым и почему?

– Не говорите чепуху.

– Если вы не ответите, я сломаю вам руку, не сомневайтесь.

– Верно, – подхватила Джоан, – она совсем недавно сломала моему мужу все пальцы…

Леди Мод побледнела, и Кайра усмехнулась. Джоан блестяще подкрепила ее слова, а поскольку это было правдой, голос звучал очень убедительно. Леди Мод не могла знать, что все было проделано лишь для того, чтобы правильно срастить кости поврежденной руки.

– Вы не понимаете. Мы с Лайамом…

– Ничего не делали, – подсказала Кайра. – У Лайама правило – не иметь дел с замужними женщинами, и он его никогда не нарушает. Думаете, он пять лет провел в монастыре потому, что ему нравилось монашеское одеяние? Лайам верит в Божьи заповеди и умеет следовать правилам, даже тем, которые сам сочинил. Да, он несколько лет распутничал, но никогда никому не наставлял рога.

– Но он спал с моей сестрой! Она мне сама сказала!

– Она солгала.

– Характерная черта всей этой семейки, – прибавила Джоан.

– Что вы в этом понимаете! Вы не знаете мою сестру Грейс. – Голос леди Мод охрип от слез и, как подозревала Кайра, от злости. – Она уложит в постель любого, если пожелает! Она проделала это даже с моим мужем!

– А, теперь понятно. Вот почему вы пытаетесь изменить ему с Лайамом.

– А что, ему можно, а мне нельзя? Сэр Лайам Камерон, видите ли, облачился в доспехи святого, только сначала переспал с Грейс. От меня он отвернулся, а от нее нет!

– Значит, ваш грозный муж чуть не убил Лайама только потому, что вы поверили своей лживой сестре?

– Его никто не собирался убивать!

– Нет, конечно, нет, только проучить. Джоан, я думаю, этого достаточно. Мужчины уже дерутся?

– По-моему, до этого уже недалеко. – Джоан вздохнула. – Кажется, ваш муж пытается разумно поговорить с ее мужем, но этот дурак ничего не хочет слушать и продолжает выкрикивать оскорбления. Не думаю, что наш лэрд долго это вытерпит.

Кайра показала Джоан, как удержать руку леди Мод, и они втроем вышли из комнаты. На ходу Кайра подхватила меч, который прислонила к стене с наружной стороны двери: сейчас она готова была без колебаний пустить его в ход.

Когда слово «трус» пронеслось по притихшему двору, Лайам с досадой тряхнул головой. Если бы он не стоял на своей земле, в тесном кольце наблюдателей, то пропустил бы это оскорбление, как и все предыдущие, мимо ушей, но после того, как прозвучало роковое слово, он не мог просто стоять и увещевать хвастливого дурака. На такое оскорбление мужчина отвечает оружием, и теперь он ждал, что лэрд Киннэрд первым обнажит меч.

– Я не трус, сэр, и вы это прекрасно знаете, – спокойно сказал Лайам. – Но мне не хочется пролить кровь, свою или вашу, из-за лжи.

– Ты так говорил всем мужьям, которым наставлял рога? – прорычал Киннэрд.

– Я мог бы многое сказать некоторым мужьям. Например, что им надо бы выделить время на то, чтобы получше узнать своих жен. Если бы вы это сделали, вы бы поняли, что леди Мод лжет, и догадались, почему она это делает.

– Моя Мод была ангелом, пока не попалась в твои паучьи сети, распутная свинья! – выкрикнул Киннэрд, отталкивая своего приближенного, который пытался воззвать к его рассудку.

Лайаму стало ясно, что кое-кто из людей Киннэрда сомневается в правдивости своей хозяйки, но мужа ей как-то удалось убедить. Этот человек был ослеплен ревностью и, как показалось Лайаму, сильно страдал. Было бы справедливее, если бы леди Мод сама сражалась, отвечая за ложь и манипуляции, вместо того чтобы ставить под удар жизнь Лайама и своего несчастного, одураченного супруга – ведь это она довела их до столь опасной точки. А вот зачем и почему – это так и оставалось загадкой.

Киннэрд начал вынимать меч, и Лайам приготовился отразить удар, но вдруг его противник застыл с вытаращенными глазами, а все присутствующие во дворе повернули головы и стали смотреть на что-то позади него. Некоторые женщины даже начали улыбаться, и Лайам, обернувшись, увидел, что Джоан толкает перед собой бледную, хотя все еще разъяренную леди Мод. Понимая, что сейчас ему не грозит опасность со стороны лэрда Киннэрда, Лайам поискал глазами Кайру: его жена стояла за спиной лэрда Киннэрда, прижав к его спине острие меча.

– Жена, ты вмешиваешься в дело чести, – холодно заметил он.

– Здесь нет никакой чести! – выпалила Кайра, с трудом сдерживая острое желание нанести несколько болезненных уколов обидчику. – А теперь расскажите им правду, леди Мод, – приказала она.

– Мой сладенький принц, твоя жена меня так оскорбила…

– Давай, Джоан! – Кайра кивнула.

Джоан сильнее завернула руку Мод, и та отчаянно завопила.

– Остановитесь, вы не имеете права! – Последние слова Киннэрда совпали с тихим смехом Кайры, когда она больно ткнула его мечом в спину.

– Не дразните меня, милорд, у меня болит голова, и это может быть очень опасно для вас.

Кайра проговорила эти слова таким устрашающим тоном, что Лайам чуть не засмеялся, но быстро погасил неуместное веселье. Киннэрд выглядел изумленным, но на этот раз счел за лучшее промолчать. Было ясно, что Кайра обнаружила что-то такое, что положит конец смертельной игре.

– Итак, миледи, попробуем еще раз? – спросила Кайра, надеясь, что женщина наконец перестанет лгать, потому что меч был слишком тяжелым и оттягивал ей руку.

– Я никогда не брала сэра Лайама себе в любовники, – начала леди Мод.

– Вы хотели сказать, что мой муж никогда не брал вас в любовницы.

– Ой! Вы сломаете мне руку!

– Вполне возможно. Джоан несколько сильнее меня.

– Ладно! Сэр Лайам отказался быть моим любовником. Он заявил, что никогда не спит с замужними женщинами. Я должна была понять, что он лжет, как все мужчины, потому что после этого он переспал с Грейс, а она замужем! – Леди Мод уставилась на мужа: – Каково это – понять, что этот человек не верен своему слову, как ты не верен мне?

– О чем это ты? – Лэрд Киннэрд изумленно взглянул на жену. – Я никогда тебе не изменял.

– Не лги, Грейс мне все рассказала про свидания с тобой! – Она бросила быстрый взгляд на Лайама: – И с тобой тоже.

Киннэрд беспомощно переводил взгляд с жены на Лайама и обратно.

– Она солгала, и, как полагаю, ты тоже лжешь. – Он вложил меч в ножны и угрюмо посмотрел на Лайама: – Видимо, это ваша жена тычет мне в спину чем-то острым?

– Видимо. – Лайам тоже вложил меч в ножны. – Кайра, можешь опустить меч.

– И скажите этой женщине, чтобы отпустила меня! – закричала леди Мод, видя, что Кайра выходит из-за спины Киннэрда.

– Не сейчас, позже. – Киннэрд обернулся. – Наверное, тебе очень больно, а, Мод?

– Робби, как ты можешь позволять этой женщине меня оскорблять? – захныкала леди Мод.

– Кажется, только так можно заставить тебя говорить правду.

Лайам неуверенно посмотрел на Кайру:

– Может, ты могла бы…

– Нет! – Кайра выбросила вперед руку. – С меня довольно. Я полночи старалась понять, что выдумала эта женщина, и очень устала. Теперь у меня болит голова, поэтому все, чего я хочу, – это лечь, но сначала съесть пару печений и выпить козьего молока. Я уверена, Джоан будет не против помочь тебе распутать узлы, которые навязала эта испорченная особа. – Она повернулась и направилась в спальню, надеясь, что успеет дойти раньше, чем свалится с ног.

Лайам и лэрд Киннэрд одновременно взглянули друг на друга.

– Ваша жена – Мюррей до мозга костей, – одобрительно сказал Киннэрд и хмуро посмотрел на свою половину. – У вас больше не будет трудностей с Мод. Твоя сестра, моя дорогая, – лживая шлюха, а ты, дура, ей поверила и из меня сделала дурака. Из-за тебя я пытался убить человека, который не желал мне ничего плохого. – Он перевел взгляд на Лайама. – Кстати, я ведь тоже мог быть убит. Так каков же твой план?

– Но, дорогой…

– Тихо. Молчи. – Он снова посмотрел на Лайама: – Я сожалею, что Мод вовлекла вас во все это, и приношу вам свои извинения.

Лайама не удивило, что Киннэрд был потрясен и пришел в замешательство; он был уже уверен, что избиение заказала леди Мод, и не собирался скрывать это от ее мужа.

– Так это не вы натравили на меня людей?

– Когда наносится оскорбление, честь требует самому на него отвечать. Я думал, что вы нанесли мне оскорбление. – Киннэрд мрачно посмотрел на жену: – Скажи, за что ты преследовала этого человека? За то, что он отказался наставить мне рога?

– Но он наставил рога Эдмонду. – Леди Мод всхлипнула.

– Я так не думаю. – Лэрд Киннэрд посмотрел на троих молодцов, приехавших в Арджлин с его женой. – Вы должны были мне рассказать, что она сделала, – или я отдал вам недостаточно точный приказ? Теперь вы будете сообщать не только, куда она едет, но и все, что она делает, с кем встречается, что говорит. Отведите ее в карету.

Один из мужчин довольно грубо подтолкнул леди Мод.

– Но, мой любимый…

– Молчи, женщина, я поговорю с тобой позже, – прикрикнул Киннэрд и, как только его жену увели, обратился к Лайаму: – Вы должны позволить мне компенсировать вам ущерб, который она вам причинила, – избиение и прочие неприятности.

– В этом нет необходимости. – Лайам слегка улыбнулся. – В сущности, Мод сослужила мне неплохую службу – благодаря ей я получил жену. – Он обвел взглядом Арджлин. – И еще кое-что в придачу.

– Я слышал, что вам пришлось сражаться, и в результате вы избавили Шотландию от этой напасти – Рауфа Моубри.

– Да, удача была на нашей стороне.

– Этот ублюдок на всем оставил тяжелый след своего пребывания у власти. Я пришлю вам кое-что, чтобы наполнить на зиму ваши закрома.

Лайам понимал, что щедрость Киннэрда им пригодится, и поэтому долго не раздумывал.

– Благодарю вас. Это самый желанный дар. Киннэрд поклонился, и через несколько минут он, его жена и все их люди уехали из Арджлина.

Лайам, вздохнув, покачал головой. У этого человека впереди трудная дорога, и к тому же он только что испытал огромное разочарование. Мод пыталась послать мужа на смерть, и Киннэрд это отлично понимал.

– Что ж, твоя жена неплохо подумала! – воскликнул Тейт, подходя к Лайаму. – Леди Мод сходит с ума от ревности к сестре. Интересно, как Кайра до этого додумалась?

– Подозреваю, у нее возникли такие же сомнения, как и у нас с тобой, а выкручивание рук довершило дело.

Тейт ухмыльнулся:

– Ты правильно учишь жену.

– Подозреваю, что эта честь принадлежит ее братцам и многочисленным кузенам.

– По-моему, время, отведенное ей на раздумья, кончилось. Лучше бы тебе пойти к ней, пока она не обратила свой острый ум против тебя.

Лайам нахмурился:

– Может, лучше еще немного выждать?

– Как говорит Сигимор, «куй железо, пока горячо». Лайам кивнул и, вздохнув, пошел к дому, но возле лестницы остановился. Уж слишком легко Кайра поверила в лживые обвинения. С момента их знакомства он ничего не сделал, чтобы злоупотребить ее доверием, но в доверии ему было отказано. Она беременна, однако не считает нужным сообщить ему об этом. Правда, иногда ее взгляд намекает на глубокие чувства, в которых он так нуждается, но она по-прежнему молчит о них…

Скверное настроение готово было вот-вот прорваться, и Лайам поскорее напомнил себе, что срывы не раз приводили его к беде. Он попробовал открыть дверь спальни, но она по-прежнему была заперта.

Все ограничения, которые Лайам только что наложил на свой строптивый нрав, внезапно лопнули, и он изо всех сил замолотил в дверь кулаками.

Глава 23

– Немедленно отопри дверь!

Прикрыв один глаз, Кайра посмотрела на дверь, морщась от оглушительного шума. Она заперлась в спальне, чтобы никто не мешал ей отдыхать, но покой оказался недолгим.

– Открой сейчас же, или я вышибу дверь, клянусь! Кайра медленно спустила ноги с кровати, поднялась, открыла задвижку и поскорее отступила в сторону на случай, если муж резко распахнет дверь, как это делают некоторые разъяренные мужчины. Однако дверь открылась почти нежно, и Лайам вошел в комнату со своей обычной грацией. Тихо закрыв дверь, он запер на задвижку, и Кайра с трудом преодолела желание забиться под кровать: она не сомневалась, что под внешним спокойствием скрывается бешеный темперамент.

– Ты все еще дуешься?

– Я не дуюсь, я думаю, – возразила она.

– О том, какая распутная свинья твой муж? Кайра уже собиралась ответить, но Лайам не дал ей возможности оправдаться.

– Да, я несколько лет распутничал, – возбужденно заговорил он, нервно расхаживая по комнате, – и я это признаю. Но разве ты слушала меня, когда я говорил, что никогда не спал с этой ненормальной? Нет! Я не раз говорил, что никогда не спал с замужними женщинами, с чужими невестами, не соблазнял девственниц, не лез сам в постель женщины и никому не давал ни единого обещания, но ты не обращала на это внимания.

– Лайам, я… – Кайра замолкла, когда он остановился перед ней, уперев кулаки в бока.

– Я дал тебе торжественное обещание, но ты не поверила, так? Я поклялся, что буду верным мужем, но ты и в этом усомнилась. Я говорил тебе хорошие слова, а ты только пожимала плечами. С тобой я делал то, чего не позволял себе ни с одной другой женщиной; и после всего этого ты продолжаешь смотреть на меня так, как будто я готов сграбастать любую проститутку и изнасиловать ее прямо на столе!

– Что ты! Конечно, я так не думаю, – забормотала Кайра, но его хмурый вид остановил ее дальнейшие попытки сказать хоть что-то в свою защиту.

– Я приказывал себе быть терпеливым, и я был терпелив, но теперь с меня хватит. Ты немедленно прекратишь подозревать меня в предательстве на каждом шагу. Если бы я и захотел, то не сделал бы этого, потому что поклялся перед Богом и людьми. Я не хочу предавать свою жену, но не знаю, как заставить тебя в это поверить. – В его голосе появилась жалобная нотка, и он снова принялся расхаживать по комнате. Кайра уже решила поверить ему в том, что касается леди Мод, но внутренний голос велел ей помолчать: Лайам разглагольствовал, а когда человек разглагольствует, он может выдать свои глубинные чувства и потаенные мысли. Лучше стоять и слушать, а он пусть говорит. – Я пытался объяснить тебе во время занятий любовью, но ты не поняла. Это было в каждом моем поцелуе, в каждом прикосновении, но ты оставалась слепа. Ты прятала от меня часть своего существа, охраняла, как сокровище, которое я могу украсть или погубить. Раньше мне было все равно, что скрывает женщина в своем сердце, поэтому у меня нет опыта в разгадывании. Если ты не видишь, как я желаю тебя, то каким образом заставить тебя понять, что тебе принадлежит мое сердце? – Лайам покачал головой. – Я не собирался влюбляться и после общения со многими женщинами считал, что выработал иммунитет к любви. Иногда я даже жалел об этом, но сейчас от души хотел бы быть человеком, который не способен любить. Я…

Внезапно Кайра кинулась ему на шею, и Лайам заморгал, пытаясь сообразить, в чем дело. Ему было ясно одно: он только что сказал что-то правильное, и неплохо бы вспомнить, что именно.

Пытаясь сохранять самообладание, он крепко обнял жену. В какой-то момент пылкой, сумбурной речи его злость стала утихать, у него больше не было идей, и он не знал, что еще сказать; но теперь у Лайама создалось отчетливое впечатление, будто он уже сказал Кайре, что любит ее. Тейт оказался прав – ему следовало сказать это первым.

Тело Кайры дрожало, сердце билось от радости, разбегавшейся по жилам. Она чувствовала себя так, как будто выпила полный кувшин вина. Заявление Лайама прозвучало не в сладкий момент страсти и не в романтической обстановке, как ей это всегда представлялось; он не смотрел ей в глаза, не объяснялся внятным языком. И все же она не пропустила главное, и теперь у нее появилась уверенность: она может ему доверять.

– О, Лайам, я так тебя люблю! – Она попыталась обнять его еще крепче.

Лайам приподнял за подбородок ее лицо и поцеловал в губы. Поцелуй был жадным, требовательным, и Кайра охотно на него ответила. Она не заметила, кто первый стал снимать одежду, но скоро оба разделись донага, упали на кровать и сплели руки. Кайра полностью отдалась страсти, разбуженной словами любви. Лайам целовал и ласкал каждый дюйм ее тела, и она с восторгом отдавала все, что теперь знала и умела, ничего не скрывая от него. Он раз за разом доводил ее до исступления, заставлял принять в себя, и когда он был внутри, Кайра чувствовала, что они вместе улетают за пределы сознания.

Наконец Лайам заснул у нее на плече, и Кайра, оглядев комнату, усмехнулась. Стол опрокинут, повсюду разбросана их одежда, кругом полный беспорядок. Кайра не могла вспомнить, когда они успели так изменить все вокруг, зато отлично чувствовала, как это приятно – лежать, обнимая любимого человека.

Внезапно Кайра нахмурилась. Все-таки Лайам не сказал те слова, которых она ждала от него. Сам он, занимаясь любовью, заставлял ее повторять это снова и снова, как будто не мог наслушаться. Кайра не сомневалась в том, что ее любовь он встретил с восторгом и желанием.

С ее сердца как будто спали оковы. Теперь прошлое Лайама вызывало только легкий укол, но она не сомневалась, что и это скоро пройдет. Какие бы приятные слова Лайам ни говорил тем женщинам, как бы хорошо с ними ни обращался, они использовали его так же, как он – их. В таких отношениях не бывает чувств, только соблазн.

А она? Она его слушала, но не слышала, не верила. Теперь ей хотелось бы знать, что он с ней делал такое, чего не делал ни с кем другим.

В надежде получить ответ на этот вопрос Кайра стала дразнить мужа, проводя пальчиками вверх-вниз по спине.

Лайам открыл один глаз и, увидев перед собой изгиб прелестной груди, поцеловал его. Кайра его любит. Он заставил ее повторить это много раз, пока они занимались любовью. Непонятным образом это признание придало цельность его существу; теперь он чувствовал в себе силу и готовность встретить лицом к лицу все, что сулит им будущее.

– Дорогой?

Лайам улыбнулся, ему нравилась хрипотца в голосе Кайры после занятий любовью.

– М-м?

– Когда ты разглагольствовал…

– Я не разглагольствовал, а обсуждал с тобой кое-какие вещи.

– Конечно. Так вот, когда ты обсуждал со мной кое-какие вещи, ты сказал, что делал со мной то, чего не делал ни с кем другим. Я не так хорошо разбираюсь в словах и не понимаю, о чем это ты.

Услышав, что она без злости говорит о его проклятом прошлом, Лайам поднял голову и внимательно посмотрел на нее:

– Тебе любопытно?

– Да. Я ведь прежде ни с кем ничего подобного не делала и была девственницей. Поскольку я всему научилась у тебя, откуда мне знать, что для тебя ново?

– Истинная правда. – Лайам принялся осыпать поцелуями ее лицо. – Я никогда не проводил всю ночь с женщиной и никогда не купался с женщиной в ванне. – Он усмехнулся, видя, что у нее зарделись щеки от воспоминаний о совместных купаниях. – И я никогда не ублажал тело женщины поцелуями, как делал это с тобой.

Кайра покраснела.

– Значит, то были просто сношения, – пробормотала она.

– Вероятно. Я всегда следовал своим правилам: говорил им хорошие слова, чтобы они улыбались, и мне это было не трудно. – Он поцеловал Кайру в губы. – Я бы хотел прийти к тебе таким же нетронутым, как ты ко мне.

– О, как мило, но это к счастью, потому что в момент нашей встречи хоть один из нас имел некоторую практику.

Лайам вспомнил неловкость и смущение их первых минут и молча согласился.

– Я все еще учусь, – честно сознался он, и Кайра засмеялась:

– Чепуха. Мужчине с такой богатой практикой нечему учиться.

– Разумеется, есть! – Лайам неспешно поглаживал ее волосы. – После свадьбы я узнал вкус женщины, применил некоторые позиции, дающие особое наслаждение, которые мельком видел в не слишком святых книгах монахов… Раньше знал только две. – Он спрятал улыбку при виде ее остановившегося взгляда – Кайра явно подсчитывала в уме позиции. – И я узнал, что такое быть с женщиной, которую любишь. Такая любовь делает пустым и бессмысленным любое другое времяпровождение, потому что ничто не может сравниться с удовольствием, которое она мне доставляет.

Кайра обвила руками его шею:

– Ты сказал это. Я так ждала, и вот наконец…

– Ты тоже это сказала, причем очень громко. – Лайам засмеялся. – Я хочу, чтобы отныне ты в этом никогда не сомневалась.

Кайра улыбнулась:

– Эта женщина ужасно меня разозлила, и часть этой злости досталась тебе. Помни это, пожалуйста, Лайам. Я верю, что ты сдержишь свои обещания, верю, что ты меня любишь, но не одобряю женщин, которые на тебя смотрят, хотят тебя, думая перешагнуть через меня. И я буду злиться, не могу обещать, что не буду. Но даже если я начну рычать на тебя, то не потому, что не верю тебе.

– Но и с тобой может произойти то же. – Лайам нежно поцеловал жену. – Поверь, если ты когда-нибудь окажешься при королевском дворе, за тобой будут волочиться толпы кавалеров.

Кайра улыбнулась; она, разумеется, не поверила этим словам, но была довольна уже тем, что муж находит ее прекрасной и боится, что за ней станут волочиться мужчины.

– Лайам, я должна тебе что-то сказать. – Она неподвижно смотрела на его грудь, осторожно водя по ней пальцем.

Лайам ласково усмехнулся:

– Неужели это такой ужасный, мрачный секрет?

– У меня нет ни ужасных, ни мрачных секретов. Откуда им взяться? Я всю жизнь прожила в месте, похожем на это, а время, проведенное в монастыре, стало для меня лишь приключением. Но по-моему, скоро у меня будет еще одно приключение. Через семь месяцев.

Хотя Лайам знал, что она скажет, его тронуло то, как Кайра произнесла свое признание, и он ласково поцеловал ее.

– У нас будет маленькая девочка с черными кудрями и темно-зелеными глазами, – довольно сказал он и погладил ее по животу.

– Нет, мальчик с темно-рыжими волосами и глазами, которые могут быть то голубыми, то зелеными. —Кайра засмеялась. – Ты доволен? Почему ты никогда не говорил, что хочешь наследника?

– Ах, любовь моя, как ты можешь спрашивать? Я мечтал о тебе как о матери семейства еще до того, как мы поженились, и с самого начала их ясно видел: маленьких чернявых девочек, которых я буду баловать, а ты – школить.

– Господи, как ты мил! Кстати, у меня мелькнула одна мысль…

– Послушай, твои братья предупреждали, чтобы я не давал тебе много думать…

– Сейчас бы они этого не сказали. Я поняла, что надо пригласить Сигимора крестным отцом.

– Ты думаешь, это хорошая идея? – Лайам знал, что Кайра не очень уверена в Сигиморе. Теперь, когда она высказала намерение сделать Сигимора крестным отцом их первенца, он понял, что ситуация изменилась.

– Идея замечательная. Боюсь только, вы избалуете девочку – ты, мои братья и крестный Сигимор. – Она засмеялась, и Лайам обнял ее:

– У нас будет очень хорошая жизнь, любимая. В самом деле очень, очень хорошая.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23