Фиктивная жена дракона, или Хозяйка проклятой долины (fb2)

- Фиктивная жена дракона, или Хозяйка проклятой долины 874K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Тася Огонек

 

Глава 1

— Значит, повторяю еще раз. Слушай внимательно и запоминай. Я буду с тобой

честен. Я сделал тебе предложение только потому, что на моем браке настоял Его Величество. Но на что-то большее, чем сделка, можешь не рассчитывать. Мне не нужна ни жена, ни любовница, ни наследники, — звучит мужской голос, холодный и безжалостный. — И этого уже не изменить. Ты согласна?

— Согласна, — отвечаю совсем тихо, опустив взгляд.

— Вот и договорились... — он продолжает что-то говорить, но голова взрывается болью, и я просыпаюсь.

Тяжело дыша, сажусь на кровати и утираю липкий пот со лба. Просто сон? Видимо так. Но какой реальный...

А почему так темно?

Оглядываюсь, шарю рукой по стене в поисках выключателя. Но вместо гладких

обоев ладони натыкаются на что-то шершавое. Ничего не понимая, встаю с кровати, пытаясь оглядеться. Вокруг темно, только сквозь пыльное окошко пробивается тусклый лунный свет.

Кое-как умудряюсь разглядеть узкую кровать, небольшой сундук... и почти сразу понимаю, что все это непохоже на мою привычную комнату.

Еще сплю?

Машинально чешу шею, и пальцами натыкаюсь на грубую ткань. А это что такое? Я ведь засыпала в топике на тонких лямках. Ничего не понимаю.

Иду на ощупь дальше, сама не зная, что хочу найти. Громкий стук взрывает ночную тишину, и я понимаю, что задела какую-то метлу, упавшую на пол. Из темноты доносятся грузные шаги, дверь со скрипом открывается, являя мне внушительных размеров женщину, что подсвечивает все вокруг светильником.

— Чего вскочила, блаженная? — рявкает она. — Шуму тут навела... так и знай, утром с рассветом подыму, от работы не отвертишься. Живо спать, и чтоб тихо, а то выпорю!

М-да, так со мной давно не разговаривали...

— Ты кто такая? — выдаю, даже не пытаясь быть вежливой.

С такими только так — иначе они не понимают. Уж этому жизнь меня научила.

— Чего? — искренне удивляется грузная тетка. — Ты как со мной разговариваешь? Ух, я тебе...

Она замахивается, словно собираясь ударить.

Продолжаю стоять, держа в поле зрения всю ее фигуру. Из-за веса женщина двигается медленно, так что среагировать я в любом случае успеваю.

Кажется, мое поведение ее удивляет.

Она опускает руку, грозит мне кулаком и произносит:

— Ух... утром ты у меня получишь.

Собирается уходить, но я останавливаю ее фразой:

— Фонарь оставь.

— Ха, видать совсем спросонья не в своем уме, — кривится женщина.

Но фонарь все-таки протягивает. Смотрит на меня с угрозой и уходит, бормоча:

— Получишь ты у меня утром, пигалица. Выпорю, как козу... хозяйке еще все доложу, уж она скажет, как тебя проучить.

С облегчением закрываю за ней дверь и остаюсь наедине с собой.

Так, и что здесь происходит?

Обвожу пространство фонарем, что больше напоминает керосиновую лампу,

которые использовали давным-давно. Комната маленькая, голый деревянный пол. Помимо того, что успела заметить — пустое деревянное ведро в углу, явно для естественной нужды, и злосчастная метла, наделавшая столько шума. Какого-то понимания вся эта картинка не прибавляет.

Тогда подхожу к окну, и подсвечивая лампой, пытаюсь разглядеть себя в отражении. Что ж, совершенно точно, что это не я. Никакого носа картошкой и короткой стрижки, скорее наоборот — тонкие черты лица, длинные каштановые волосы. Губы тоже тонкие, но оно к лучшему — так даже привычней, да и к остальному больше подходит.

Тихонько отхожу, ставлю лампу на пол, опускаюсь на кровать. Что ж, майор Прохорова. Ты попала. Осталось только понять — куда и зачем.

В памяти всплывает сон с мужиком. Тем самым, которого вынуждали жениться. Лица его я не могу вспомнить, как ни пытаюсь, только голоос.

Что он там говорил? Кажется, предлагал фиктивный брак. На который я, то есть она, согласилась. М-да... всегда полагала, что фиктивный брак подразумевает выгоду для обоих сторон. А тут вышло как-то однобоко.

Снова поднимаю фонарь и осматриваю все более тщательно, в поисках хоть каких-то зацепок или новой информации. И тут же нахожу — на сундуке лежит записка и обломанный кусочек угля.

Почерк аккуратный, буквы разборчивые.

Читаю:

«Я больше так не могу. Уж мою смерть тебе скрыть не удастся. Надеюсь, лорд Ксандр тебя покарает. А даже если и нет, то ты все равно лишишься всего».

Понятно. Что ничего не понятно. Кроме того, что того мужчину из сна, вероятно, зовут лорд Ксандр. Но если он мне приснился, значит я могу вспомнить что-то еще? Пытаюсь сосредоточиться, но вместо памяти получаю лишь головную боль.

Хорошо. Раз вспомнить нельзя — будем думать. Что мы имеем? Юную деву снаружи и меня, майора полиции, внутри. Это раз. Потенциального мужа, некоего лорда Ксандра, который женился на юной деве из-под палки. Это два.

Таинственного неприятеля, который что-то скрывает от лорда Ксандра. Это три. Причем, скрывает, судя по всему, то, как обращаются с его супругой, теперь уже мной. Это четыре. И что делать?

Эх, найти бы того, кто довел бедняжку до такого состояния, да настучать ему по макушке. А еще добраться до лорда Ксандра, и ему тоже настучать за то, что бросил свою жену (пускай и фиктивную) на произвол судьбы.

Цель ясна, но есть нюансы.

Во-первых, табельного у меня с собой нет. И если с той теткой я точно справлюсь, даже в этом теле, то с толпой недоброжелателей или каким-нибудь сильным и опытным мужиком — вряд ли.

Во-вторых, раз этот Ксандр до сих пор ничего не заметил, значит ему плевать на то, что здесь творится. И на его помощь рассчитывать не стоит. Значит, буду действовать по обстоятельствам. И для начала — допрошу ту тетку. Плевать, что на дворе ночь — тем больше шансов, что она скажет правду. Тем более, я-то уже все равно не сплю.

Тихонько выскальзываю из своей комнаты, заодно прихватив лампу, и оглядываюсь.

Узкий коридор с обшарпанными стенами и деревянным полом ведет прямо и направо. Но прямо тусклым квадратом света виднеется еще одно окошко, низкая лавка и несколько пар простой потрепанной обуви. Значит, направо. Крадусь в выбранном направлении, толкаю первую попавшуюся дверь. И понимаю, что угадала.

Передо мной комната, чуть побольше той, в которой спала сама. На кровати, укрытая выцветшим одеялом, лежит женщина, тихонько похрапывая. Значит, меня оскорбила, и сама уснула? Нет, лапушка, так дело не пойдет.

Прикидываю варианты, и в конечном счете решаю действовать на опережение.

Судя по всему, характер у этой матроны сволочной, да и хозяйку этого тела она

явно не раз колотила, а значит, сама заслужила. Несильно бью сверху-вниз в солнечное сплетение, скорее уж, чтобы припугнуть. Женщина на кровати просыпается, шумно хватает ртом воздух и пучит глаза.

— Будешь кричать, или противиться, сделаю еще больнее, — предупреждаю спокойно.

На самом деле, это больше похоже на ложь, потому что я вовсе не терминатор. Но уверенный тон делает свое дело, и отдышавшись, женщина смотрит на меня со смесью ненависти и страха.

— Кто ты? — начинаю задавать вопросы.

— Тетка твоя, Джина, — хрипло отвечает та. — Ты совсем ополоумела, Лана? Знаешь, что...

— Молчать. Вопросы здесь задаю я, — замахиваюсь, чтобы прервать поток угроз. А про себя запоминаю свое новое имя. — Где мы?

Лана... неплохо. Почти как мое Светлана.

— Так знамо где, — Джина смотрит на меня, как на чокнутую. — В поместье...

— Это поместье? — фыркаю, обводя взглядом обстановку, что даже в темноте

выглядит жалко. — Больше похоже на сарай. Почему я здесь оказалась? У меня

ведь есть муж.

— Тебе память что ли отшибло, болезная? — тетка хмыкает, но после очередного замаха все-таки выдает интересующую меня информацию. — Твоему мужу на тебя плевать, забыла? После свадьбы он сослал тебя в дальнее поместье и ни разу не навещал.

— Вот в это поместье? — все-таки уточняю, потому что чую в словах Джины какой-то подвох.

— Это-это, — кивает тетка, сверкнув глазами. — И велел никуда тебя не пущать, да пороть, как упрямую козу.

Уж чему меня научила работа в органах, так это распознавать ложь. Видала я подобный взгляд у подозреваемых, которые знали, что виновны, но всеми силами пытались выйти сухими из воды. Вспоминаю все обрывки информации, полученные ранее, и выдаю уверено:

— Врешь. Сюда меня сослала твоя хозяйка, а лорд Ксандр даже не в курсе. Ты

верно заметила, ему нет дела до меня. Но такого безобразия он бы все равно не потерпел.

Для убедительности подкрепляю свои слова несильным тычком, и тетка воет:

— Ну да, сюда тебя отправила госпожа Ираида. Но ты сама виновата. Она всю душу вложила в твое воспитание, а ты хотела сбежать, не расплатившись за ее доброту. Думала бросить свою родню с долгами, раз повезло заинтересовать дракона? Нет уж…

Хмурюсь, пытаясь уложить в голове новую информацию.

Во-первых, Лана жила с некоей Ираидой. Ираида воспитывала ее, но с учетом текущего положения, скорее уж унижала. Поэтому Лана согласилась на предложение лорда Ксандра, желая сбежать от такой родни. Что случилось дальше остается только гадать. Зато здесь есть нехилое такое «во-вторых» — драконы. Или это было просто фигурой речи? Ладно, в любом случае, я не Лана и помыкать собой не позволю.

— И часто Ираида здесь меня навещает? — задаю новый вопрос.

— Навещает? — тетка смеется. — Зачем ей тебя навещать? Она и в поместье живет неплохо.

Так, кое-что уже понятно.

— Значит так, слушай меня внимательно, — шиплю с угрозой. — Теперь я не позволю собой помыкать, так что только попробуй еще раз поднять на меня голос или руку. Сама тебя выпорю. И Ираиде о случившемся не смей сообщать.

Закончив с тирадой, отхожу от кровати Джины и принимаюсь шарить по ящикам письменного стола, расположенного здесь же. Потому что не верю, что эта тетка меня послушает, а лишние неприятности мне не нужны.

— А ну, что ты делаешь? — Джина пытается помешать, но я показываю ей кулак, и она отступает.

Конечно, люди, которым нравится унижать слабых, на деле всегда трусливы.

В столе много разных бумаг‚ какие-то камни неизвестного происхождения. Света от лампы маловато, чтобы разобраться со всем сразу. Плюнув, забираю ящик целиком и ухожу обратно в свою комнату. Затем возвращаюсь, подпираю дверь тетки метлой так, чтобы она не смогла выйти. Для пущего спокойствия.

Ну вот, теперь можно и подумать спокойно. Сажусь на кровать, вздыхаю и пытаюсь пораскинуть мозгами. Значит, Лана была сиротой, или вроде того. Потому что, со слов Джины, раньше ее воспитывала Ираида. Кто она? Может, мачеха? Или золовка?

В целом, неважно. Ясно, что Лане приходилось несладко, и потому она пошла замуж за первого встречного, чтобы сбежать от родни и издевательств куда подальше. А первым встречным оказался этот лорд Ксандр, некий дракон.

Дальше шли уже мои догадки, но скорей всего, близкие к истине.

Дракон с самого начала не собирался жить со своей фиктивной супругой. Равно как и не собирался навещать ее, или беспокоиться о ее состоянии. Скорей всего, он обеспечил Лану всем необходимым, вроде просторного имения и денежного пособия. А затем просто позабыл о ее существовании, вернувшись к привычным делам. Зато жадная родня, к тому же имевшая долги, о Лане не забыла. Приехала, захватила имение, а тихую скромную девушку выставили вон, в этот сарай, под присмотр Джины. Прекрасно понимая, что лорд Ксандр не навещает свою жену, а значит, о произволе ничего не узнает.

Наверно, они запрещали Лане с ним связываться, чтобы она не смогла нажаловаться. И бедняга мирилась с этим, пока не решилась на отчаянный поступок. Вот же мерзавцы. Несчастную Лану было искренне жаль, хотя подобная бесхребетность и удивляла. Но с другой стороны, что могла сделать девчонка, если они применили силу? Заступиться за нее явно было некому.

Лорд Ксандр тоже хорош — неужели ни разу не поинтересовался самочувствием супруги? Впрочем, он виноват меньше всего. Он ведь заключил сделку. Ладно, а что делать мне?

Отчего-то мысль о чужом мире чувства страха не вызывала, и смирилась я с ней легко. Возможно, потому что в родном мире меня ничего и не держало — замуж я не вышла, детей не завела, родители уже умерли. Но вот смиряться с таким положением дел точно не собиралась.

Вздыхаю, ставлю лампу поудобней и принимаюсь разбирать полученное в честном бою добро. Камни, пару странных мешочков и украшения откладываю отдельно, первым делом изучая бумаги. Несколько писем от Ираиды для Джины, в которых она неизменно называет Лану мерзавкой. Но ладно, если бы только это... Щурюсь, вглядываясь в чужой острый почерк, содержащий указания издеваться над Ланой, но не причинять ей явный физический вред. А еще обещания отписать Джине часть полученного в итоге...

В голове щелкает, и становится дурно от осознания ужасной вещи. Они специально доводили Лану. Чтобы получить наследство. Немного странно, ведь Лана была замужем, да и в прощальной записке написала совсем другое. Но возможно, в этом мире законы действуют иначе, чем в моем, а сама Лана плохо в них разбиралась. Вот же ж твари. Других слов просто нет.

Хочется подскочить и пойти придушить эту Джину, но я сдерживаюсь, хоть и с трудом. Увы, но это не поможет, потому что основной враг не она. И что же делать?

Как понимаю, поместье Ксандр переписал на Лану, и наглая родня хотела получить именно его. Зачем, если муж выделял жене жалование, которое они и без того забирали? Наверное, его не хватало. А может, у них скопилось слишком много долгов. В любом случае хорошо, что эта Ираида не стала действовать грубо напрямик, иначе Лана была бы уже мертва. Ладно, мотивы не так важны. А вот мне нужно выжить в этом мире.

Может, написать лорду Ксандру и обо всем рассказать? Идея была хорошей и самой очевидной. За исключением одной маленькой детали. Я не знала ни адреса этого лорда, ни какой-то еще информации.

Приехать в поместье и выгнать всех оттуда к чертовой бабушке? Но я одна, а Ираида наверняка обзавелась слугами. Меня просто выгонят, а то и того хуже — все-таки прибьют. Значит, действовать надо осторожно. Сперва выбраться из этой дыры и разузнать, где я вообще нахожусь. Затем найти местного адвоката или нотариуса, и узнать у него о законах. Если получится — переделать завещание, а еще лучше продать имение и свалить туда, где меня не найдут. Хотя, продать — это вряд ли. Лорд Ксандр наверняка предусмотрел что-то подобное. Может, подать на развод? Тогда он точно всполошится и явится лично... Ага, вот только никаких документов, удостоверяющих личность, я среди бумаг не нашла — очевидно и здесь Ираида постаралась.

Хлопаю себе по коленке и решаю разбираться с проблемами по мере их поступления. Дочитываю остальные бумаги, но ничего важного не нахожу. Только письма, не более.

Тогда складываю камешки и остальное в отдельный мешочек — интуиция говорит мне, что это может пригодиться. Оглядываю себя на предмет ценностей — нотариусу нужно чем-то платить. Но ничего, кроме тонкого колечка, не нахожу. Ладно, заработаем. Сперва надо выбраться отсюда. Вечно караулить грымзу Джину у меня не выйдет. А если она сообщит обо всем Ираиде, то та может прислать подмогу. Или пойти на более решительные меры. Так что нужно валить. Все равно спать и жить в этом сарае почти то же самое, что на улице. А за себя постоять я смогу.

До самого утра собираю скудные пожитки, под вопли тетки, осознавшей, что она заперта. Пошарив по дому, нахожу небольшую кухню и сметаю в сумку мешок зерна и все съестное, что удается найти. Ну вот, готова. На улицу выхожу с первыми лучами солнца. Оглядываюсь по сторонам. Снаружи развалюха смотрится еще хуже, чем внутри, хотя рядом есть небольшой огородик.

Минуя калитку, иду по улице, слушая мычание коров и вопли петухов. Деревня. Небольшая, с бедными домиками, видимо земля здесь не слишком плодородная. Когда солнце встает окончательно, улочка выводит меня на более широкую дорогу. Значит, я двигаюсь в верном направлении. Что ж, Лана-Светлана. Вперед в новую жизнь.

 

Глава 2

Солнышко светит, птички поют. А я все иду и иду. Спустя полчаса такого пути деревня остается позади, а вот дорога вьется вперед светло-коричневой лентой. Но, наверно, это к лучшему. Сарай, где жили Лана с Джиной, стоял на самом отшибе поселения, но мало ли, сколько местных знало меня, и как они ко мне относились. То, что Лана до сих пор не сбежала от издевательств вовсе не значит, что она не пробовала этого сделать. Может, ее все считают тут за сумасшедшую, или какую-нибудь преступницу. В любом случае, пока все складывается успешно, так что радуюсь и этому. Только жарко. Но терпимо, жить можно.

Судьба вредной тетки, оставшейся в доме, меня не особо волнует. Не помрет. На крайний случай, будет кричать в окошко, до кого-нибудь да докричится. Места-то населенные, а не глухой лес. Кстати, про лес. Поначалу узкой полоской он маячил где-то вдалеке, но теперь подходит все ближе к обочине, давая спасительную тень.

Дорога делает поворот, а позади я слышу людские голоса и цокот копыт. Сперва это радует, ведь можно попросить их подбросить меня до ближайшего города. Но после вдруг вспоминаю, что друзей в этих местах у Ланы не было. Поэтому решаю спрятаться в ближайших кустах, благо они уже стали для этого достаточно густыми.

Ныряю в сочную зелень вовремя — спустя пару минут после этого вижу клубы дорожной пыли и повозку. Правит повозкой какой-то мужик, а внутри, среди мешков, сидит Джина.

— Паршивка, — жалуется тетка, охая и утирая потный лоб. — Совсем девка чокнулась. Заперла меня, убегла куда-то. Надо ее поймать и выпороть.

— Не боись, найдем, — успокаивает ее мужик с опухшим лицом и общим помятым видом. — Моя дочка видела ее на дороге, когда коров пастись выгоняла. Далеко не уйдет, в итоге нагоним.

Даже сюда доносится запах его пота, смешанный с «ароматами» перегара и чеснока. Фу, то еще амбре. Хочу чихнуть, и торопливо зажимаю нос пальцами, чтобы не выдать себя. Фокус удается, и затаив дыхание, продолжаю прислушиваться к чужому разговору.

— Так ужо сколько едем, а все нет, — жалуется тетка. — Вдруг она свернула куда. Это ты дрых долго, вот никак и не нагоним... насилу растолкала.

— Скажи лучше спасибо, что моя Мирка тебя услыхала, а то так бы и сидела взаперти, — огрызается мужик. — Да и вообще, чой-ты так взволновалась? Не

замечал, чтоб ты свою племянницу особо-то любила. Наоборот, колотила ее даже хуже, чем я Мирку. Так чаво теперь беспокоишься? Сгинет так сгинет.

Сжимаю кулаки, едва сдерживаясь, чтобы не выскочить и не надавать им по наглым рожам. И то лишь потому, что не уверена, справится ли с этим тело Ланы. Ну подонки... Один свою дочь бьет, а вторая несчастную сиротку. И вряд ли эта Джина действительно приходилась Лане теткой — рожей для этого не вышла. Скорей уж, представляла всем так девушку, чтоб вопросов избежать.

— Тю, сгинет, помолчал бы лучше, — сплевывает тетка в дорожную пыль. — Хотя, может, нехай и сгинет. Но найти ее все равно надо.

— Найдем, — снова успокаивает Джину мужик. — Тут только поле да лес, а дорога до города одна. Больше ей податься все равно некуда. Небось убегла от тебя лучшей жизни искать. Девка-то молодая, не только для хозяйства сгодится, но и для утех мужицких.

И он паскудно ухмыляется. Второй раз едва сдерживаюсь, чтобы не выскочить, благо телега уже скрывается вдали.

Значит, в город мне нельзя — там тетка явно станет меня искать. Еще и наплетет что-нибудь про буйную племяшку, которую надо вернуть, чтоб она делов не натворила. А если судить по самой Джине и мужику, то внешность у Ланы приметная — длинные и гладкие темные волосы, тонкие черты лица и острые скулы. Красивая, одним словом. Я такой красивой никогда не была. Тогда, что делать, если первоначальный план отменяется?

Жалею, что среди бумаг не нашлось карты, чтобы знать, куда идти. В город, может, и нельзя, но сгинуть в лесах, на радость мерзким родственникам, тоже не особо хочется. В итоге решаю двигаться дальше вдоль дороги.

А что, этот город самый близкий, но явно не единственный. В конце концов, я могу обойти его, или поймать какую-нибудь повозку, которая будет ехать в другую сторону. Что-нибудь придумаю. Иного выхода все равно пока нет. Как и денег. Только немного еды, да те кристаллы, украденные у Джины.

Иду дальше, продираясь сквозь кусты, но при этом не упуская дорогу из поля зрения. Иду еще не меньше часа, пока не устаю окончательно и не решаю сделать привал.

Лес к этому времени немного поредел, так что отхожу подальше, чтобы меня не заметили с дороги. Достаю скудные припасы, жую сухой хлеб, запивая водой из фляги, и остро понимаю, что возле города нужно будет искать повозку. Потому что до самого города я еще дойду, но дальше уже нет. А ночевать в лесу страшно. Нет, я, конечно, проходила курс молодого бойца, и костер разжечь сумею. Да только неизвестно, какие тут водятся хищники и сколько я так протяну.

Закончив с перекусом, извлекаю из мешка кристаллы, желая разглядеть их внимательней. Беру первый, верчу в пальцах... внезапно он начинает светиться, так что едва не отбрасываю его прочь. А потом прямо в воздухе возникает лист бумаги и с тихим шорохом падает мне на колени.

Почерк узнаю сразу — уже видела его в письмах, предназначенных Джине. Это та самая Ираида, сославшая сюда Лану и захапавшая то, что подарил ей муж.

Беру лист, читаю неровные строчки:

«Я собираюсь выезжать к вам завтра с утра. Не колоти эту мерзавку слишком сильно, скоро она мне понадобится».

Ха. А «эта мерзавка» уже сбежала, так что обойдетесь, гражданочка. Значит, этот кристалл что-то вроде почтового ящика.

Задумываюсь, почему тогда Лана не отправила крик о помощи лорду Ксандру. Не знала о существовании артефакта? Не смогла его достать? Или он действует

только на прием, но не отправление? И не смогут ли по нему меня отследить?

Кусаю губу, откладываю кристалл отдельно, потому что все равно не знаю, как им пользоваться и беру следующий. Здесь чуда не происходит — камень в моих руках так и остается простым камнем, так что понять его назначение не получается. То же самое и с мешочками-скляночками — этикеток на них нет, а разобраться самостоятельно я не могу. Убираю все обратно в мешок, вздыхаю.

Поднимаюсь, и снова слышу скрип колес со стороны дороги, поэтому крадусь

ближе. Как я успела понять, повозки или всадники здесь редкость — деревенские в город ездят нечасто, так что за все время пути я видела лишь пару телег, не считая той, в которой была тетка.

— И куда подевалась эта мерзавка? — слышу знакомый голос. — Ираида меня убьет за такое... твоя Мирка уверена, что она шла именно в эту сторону? Может она соврала?

Джина. Легка на помине. Значит, они уже побывали в городе и теперь возвращались обратно.

— Мирка хоть и не самая сообразительная, но врать не умеет. Раз сказала, что твоя ущербная в Терень шла, значит так оно и есть, — возмущается мужик.

— Тогда почему ее там никто не видел? И сквозь городские ворота она не проходила! — злится тетка, и от гнева ее плечи дрожат.

У-у, так бы и пришибла эту сволочь. Надо было не просто ее запереть, а еще и

хорошенько проучить. Вот же ж...

— Да почем я знаю? На меня чего орешь? — мужчина фыркает. — Может она в лес убегла? Хочешь ее там поискать? Так слезай и иди, ищи. Или вон, ловчего из Мингрида выпиши, раз она вдруг стала так тебе дорога.

— Да какой там дорога... — Джина машет рукой. — Паршивка не просто сбежала, еще и артефакты дорогущие украла.

— Дорогущие? — теперь в мужике просыпается интерес. — Откуда это у тебя дорогущим артефактам взяться?

Ага, значит эти кристаллы ценные. Прекрасно, будет что продать, кроме парочки драгоценностей.

— Откуда взялись, там больше нету, — отрезает тетка. — Вот же ж паршивка. Найду так выпорю, что неделю сидеть не сможет. Соплячка несчастная.

Усмехаюсь. Найди меня сначала, а там посмотрим, кто кого выпорет.

— Ежели она у тебя действительно дорогие артефакты слямзила, то найти ее точно надо, — кажется, тема денег не дает мужику покоя, заставляя его размышлять. — В городе мы везде ее портреты развесили. Объявится там, так ее стража сразу схватит и к тебе доставит. Но вот ежели она в лес ушла, то это действительно проблемы. Сгинет ведь, и артефакты твои вместе с ней.

— И чево делать-то теперь. Беда... Ираида мне этого не простит...

— Да кто такая эта твоя Ираида? Второй раз ее упоминаешь...

Ответ не услышала — телега уже уехала слишком далеко. А бежать следом не рискнула, чтобы меня не поймали вот так глупо. Новая информация печалила.

Что же мне делать? В город точно нельзя, раз эти двое успели постараться. Эх,

надо было не пешком идти, а лошадь у кого-нибудь украсть. Да, проработав в полиции, к воровству я была настроена резко негативно. Насмотрелась на последствия этого воровства. Как в лице плачущих старушек, которых мошенники опрокинули. Так и в лице начальства, у которого машина появилась, вместо ремонта в отделе.

Эх, тяжела жизнь честного человека.

Вздохнув, снова достаю кристаллы из мешка. Сжимаю один в ладони и бормочу:

— Значит, ты дорогой... вот только какой от этого толк, если в ближайшем городе я тебя не продам, а до дальнего не доберусь. Быстрее сдохну от голода... оказаться бы сейчас далеко отсюда. Где-нибудь, чтобы эта тетка с Ираидой меня не нашли. Разве много мне надо?

Камень начинает мерцать, а уже в следующую секунду все вокруг заливает ярким светом. Земля уходит из-под ног, и я куда-то падаю. Вместо земли, мха и веток мою пятую точку встречает нечто жесткое и холодное.

Когда свет меркнет, вокруг становится слишком темно, словно день вдруг сменила ночь. А еще очень грязно — взметнувшиеся клубы пыли щиплют горло и забивают нос. Несколько раз чихаю, отчего пыль вокруг поднимается с новой силой.

Где я? Уж точно больше не в лесу... Зажав нос ладонью, оглядываюсь по сторонам. Просторная, но обшарпанная комната. Каменный пол, мебель, укрытая чехлами. Сверху высокий потолок и щербатая люстра, прежде бывшая наверняка очень красивой. И на дворе до сих пор день, просто свет едва пробивается сквозь грязные до жути стекла. И как я здесь оказалась?

Кристалл-артефакт‚ мои слова... связываю два и два, и понимаю, что тот камень открыл портал. Я не верю в сверхъестественное, но я верю своим глазам. А они говорят мне, что я переместилась. Просто так, без всяких повозок, лошадей или автомобилей. Что ж, это более странно, чем камень-почтовый ящик. Но в фильмах я подобное видела.

Снова смотрю на кристалл, и тот на моих глазах рассыпается в мелкую пыль. Видимо, он мог сработать только один раз. И наверно, именно о нем говорила

мерзкая тетка-Джина. Значит, обратно так вернуться не получится. Но мне и не надо обратно. Я ведь хотела оказаться как можно дальше.

Поднимаюсь на ноги, кричу:

— Эй, здесь есть кто-нибудь? Хозяева?

Очевидно, что дом давно пустует, раз тут так грязно, но я все равно желаю сперва убедиться.

Мой голос отскакивает от стен, эхом разносится по комнате. Ответа, что ожидаемо, не получаю.

«Место, где меня не найдут», — кажется так я тогда сказала.

Прекрасно.

И хорошо, что я прихватила с собой крупу. Теперь надо найти воду, и голодной

точно не останусь. А эти «родственники» пусть хоть обыщутся меня. Может и

безалаберный муженек заодно всполошится, да накажет их.

Первым делом решаю обследовать дом, в который меня перенес кристалл. Брожу из комнаты в комнату, оглядываясь по сторонам, и стараясь подметить каждую мелочь. Дом по-настоящему большой — одна комната здесь превосходит весь тот сарай, где жили Лана с Джиной. Однако везде царит запустение, хотя остатки роскоши до сих пор видны.

Наверно, прежде дом был очень красивым и жили в нем богатые люди. Только

странно, что внутри все до сих пор цело, хотя хозяина у особняка, кажется, нет.

Все пустые здания, так или иначе, приходят в запустение. Это начинается незаметно. Сперва все покрывает пыль, затем какой-нибудь мальчишка случайным мячом выбьет первое окно.

После разбитых окон станет больше. Кто-нибудь проберется внутрь, выломает дверь. Потом все, что можно утащить ценного — растащат. А то, что нельзя —

поломают. И в конце жители соседних домов будут звонить властям, с требованием снести постройку-развалюху. И полиции — чтобы мы прогнали с заброшки подростков и маргиналов. Здесь же подобного не наблюдалось.

Да, пол покрыт грязью и пылью едва ли не в палец толщиной. Окна тоже грязные, а кое-где валяется мелкий мусор. Но в остальном такое чувство, будто в дом никто не заходил. Останавливаюсь, осторожно приподнимаю ближайший чехол. Зажимаю нос, чтобы не закашляться от пыли.

Под чехлом — тахта. Деревянные резные ножки из лакированного темного дерева, обивка с изысканным узором, шитым золотой нитью. Наверняка раньше эта мебель стоила очень дорого.

После осмотра выясняю, что в доме два этажа. На второй ведет широкая деревянная лестница, такая же запущенная, как и все остальное. Подниматься опасаюсь — не хочется провалиться сквозь прогнившие ступени и сломать себе ногу, или и вовсе свернуть шею.

На первом же этаже нахожу просторную комнату с камином, очевидно гостиную. Еще одну, с длинным столом в центре, похожую на столовую... тьфу-ты. Старая привычка с отчетов. Как в той шутке про «металлическое изделие желтого цвета, состоящее из отдельных звеньев. Предположительно золотая цепочка».

В общем, на первом этаже четыре комнаты — столовая, гостиная, кухня с каменной печью и подсобное помещение. А еще нечто среднее, между бассейном и ванной — купель с каменными стенами, заполненная водой. Только за минувшее время вода успела позеленеть, и теперь отчетливо отдавала запахом тины. Причем, странно, что окна во всех комнатах есть только с одной стороны. Что ж, работы много. Даже не представляю, как все это можно привести в божеский вид.

С другой стороны, все и не надо — достаточно для начала одной комнаты, в которой можно будет спать. Но прежде нужно найти воду. Она понадобится и для уборки, и чтобы приготовить поесть. Живот урчит, напоминая, что обед сейчас в приоритете. Иду на кухню, для более тщательного осмотра.

Кроме каменной печки здесь множество деревянных шкафов, а еще открытый очаг, похожий на камин, только с перекладиной наверху. Вдоль стены развешены пучки сушеных трав, но стоит тронуть один, как он рассыпается под моими пальцами мелкой трухой. Сколько лет здесь никого не было? Десять? Двадцать? И куда делись хозяева?

Открываю шкафы по очереди в поисках чего-нибудь полезного. В одном нахожу стопку деревянных глубоких тарелок, пыльных, но вполне целых. В другом, самом большом — чугунные закопченные котлы и сковородки. В третьем — блюда, но уже из металла, кажется, серебряные.

Столовые приборы тоже нашлись в отдельном ящике, как и несколько подносов, и каких-то поварешек, и еще много чего полезного. Нужно было только все это отмыть и можно приступать к готовке.

Осматриваю плиту и очаг. Все явно работает на дровах, но их видела возле камина, на первое время хватит. Остается только вода.

Зажав нос, возвращаюсь в то, что про себя обозвала купелью. Нет, ту зеленую воду использовать явно нельзя, иначе слягу с сальмонеллезом, или чем еще похуже. Но кажется, там был кран. Кран действительно есть, медный, но покрутив вентили слышу только гул пустых труб.

Несколько удивляюсь наличию водопровода, но раз он есть, значит его можно

починить. Что ж, остается только один способ добыть воду — выйти на улицу. Наверняка во дворе найдется что-то, вроде колодца. Должно найтись, иначе мне хана. Без еды человек еще может прожить какое-то время, а вот без воды...

Минуя гостиную, подхожу к огромным двустворчатым дверям, запертым изнутри на засов. С трудом двигаю металлический брусок, толкаю тяжелые створки.

Внутрь льется свет, и какое-то время я часто моргаю, пытаясь привыкнуть. А потом ахаю. Прямо передо мной простирается зеленая долина, залитая солнечным светом. Поля, темно-синяя лента реки, около сотни домиков, что отсюда кажутся не больше спичечных коробков. Там явно живут люди — я вижу стадо коров, мелкие фигурки, суетящиеся в поле, полосы огородов, отару овец, похожую на пушистое облако. Со всех сторон долину окружают высокие горы, чьи вершины украшены снежными шапками.

Вот это да... куда же я попала?

 

Глава 3

Сперва от увиденного дыхание перехватывает. Я все стою и смотрю, щурясь на солнце, и в груди странно щемит. Красота. Кажется, будто оказалась в картине — настолько идеально выглядит этот пейзаж. Несколько минут так и стою, вдыхая свежий горный воздух и разглядывая сказочную долину, пока наконец не вспоминаю, зачем вышла. Вода. Мне ведь нужно найти воду.

Оглядываюсь. Махина дома возвышается позади меня, и отсюда видно, что это

скорее замок. Стены, сложенные из крупных черных камней, уходят ввысь, цепляя острыми шпилями небо и словно сливаясь с горами. Интересно, кому понадобилось возводить дом так высоко? И как мне спуститься? Верчу головой, чтобы оценить обстановку целиком. Прямо передо мной полукруглая каменная площадка метров в тридцать, огороженная по периметру невысокими периллами. Справа — черный горный склон, примыкающий сразу к замку. Зато слева этот гигантский балкон делает поворот, скрываясь за стеной моего нового дома.

Сперва прохожу вперед, осторожно выглядывая за перилла. Отвесный склон уходит вниз почти под ровным углом, словно скалу здесь срезали гигантским ножом. И в этом склоне выбито нечто, похожее на ступеньки. Только узкие и кривые, созданные для каких-то совсем уж отчаянных скалолазов.

От увиденного кружится голова, и я тут же отступаю, боясь свалиться в эту пропасть. Господи, здесь жили орлы или горные козлы? Почему так высоко?

Высоты я не то, чтобы боюсь... просто недолюбливаю, как и любой человек с инстинктом самосохранения. Потому что если отсюда упасть, то от тебя останется одна лишь лепешка, размазанная по камням. А создатели замка даже не потрудились сделать нормальное ограждение, или хотя бы знаки какие повесить. Вроде, не подходи, опасно.

Живот урчит, напоминая о том, что одним видом горной долины сыт не будешь. Иду налево, от всей души надеясь, что за поворотом найду что-то полезное. Иначе умереть мне здесь от голода и жажды, ведь спуститься в долину я не смогу при всем желании.

Видимо, мои молитвы кто-то услышал, потому что надежда оправдывается. Хотя сперва мне кажется иначе. Свернув за угол, площадка превращается в туннель, вырубленный прямо в скале, к которой примыкают стены замка. Приходится идти туда, потому что других вариантов у меня все равно нет.

И, о счастье, туннель выводит на еще одну площадку, служащую подобием внутреннего дворика. С трех сторон его обступают горы, с четвертой находится замок, так что это место походит на огромный колодец. И, как и в колодце, тут есть вода. Ее журчание я слышу еще из тоннеля — кристально чистый родник течет прямо среди камней, скапливаясь в трех больших чашах.

В теории, он давно должен был переполнить их, но видимо на дне имелись щели, так что вода оставалась на одном уровне. К тому же, возле чаш нахожу деревянное ведро, а значит, прошлые обитатели замка явно использовали это все для питья.

Радостная, прямо ладонями загребаю ледяную воду. Умываю лицо, жадно пью. От холода ломит зубы, но вода невероятно вкусная, какая бывает только в подобных родниках. Утолив жажду, вспоминаю комнаты замка и составляю в голове примерную карту.

Судя по всему, та долина внизу окружена горами, а замок выдолблен прямиком в толще скал. Это кажется невероятным. Ведь у кого-то хватило смелости и наглости не просто забраться на эту высоту, но еще и построить такую махину.

Вот только, артефакт видимо принял мои слова буквально. Потому что едва ли

сюда кто-то сможет добраться, да и как мне спуститься вниз понятия не имею.

А ведь спуститься придется. Вода у меня есть, но что делать, когда закончится

крупа? Решаю подумать об этом позже, а пока что беру ведра и принимаюсь за работу. Сперва таскаю воду на кухню. Это трудно. Приходится каждый раз проходить по тоннелю, через «обзорную площадку», и только потом уже заходить в замок. Подозреваю, что наверняка есть способ проще, только я о нем не знаю, поэтому пока мучаюсь так.

Затем пытаюсь разжечь очаг — во-первых, это все равно нужно, чтобы сварить кашу. Во-вторых, котелок и тарелки требуется отмыть от скопившейся грязи, а в ледяной воде это невозможно. Здесь возникает первая трудность. Дрова-то у меня есть, а вот зажигалки в этом мире еще не придумали. К счастью, в одном из ящиков нахожу коробок со спичками. Они большие, длинные и не такие ровные, какие делают у нас. Но не сырые, так что зажигаются сразу.

После спичек ищу хворост, бересту или бумагу для розжига — все-таки поленья спичками просто так не поджечь. К счастью, это старые хозяева тоже оставили нетронутым — возле камина нахожу небольшую коробку с просмоленными шариками из древесной стружки. Сооружаю из дров шалашик, вниз подкладываю стружку, чиркаю спичкой.

Огонь занимается с третьей попытки, и уже вскоре весело трещит, озаряя кухню рыжими бликами. Сперва ставлю греться воду для уборки — как бы голодна ни была, а есть из грязной посуды не хочется. Затем принимаюсь оттирать самое необходимое — пару тарелок, ложки, поварешку, второй котелок поменьше, чтобы сварить в нем кашу. На все про все уходит не меньше часа, и живот у меня уже не просто урчит, а воет от голода.

Наконец по кухне разносится запах вареной гречки. Едва дожидаюсь того момента, пока она приготовится окончательно. Снимаю котелок с огня, накладываю себе большую порцию. Каша на воде, без масла и соли, но я и этому рада.

Быстро ем, обжигая язык. Уф, хорошо-то как. Половину котелка я уничтожила, остается еще половина на ужин. Откидываюсь на спинку стула, довольно глажу живот. Теперь хочется лечь и отдохнуть — все-таки поспать мне сегодня толком не удалось. Но дел слишком много, так что на отдых нет времени. Надо бы еще раз обследовать первый этаж замка, но уже более тщательно. Во-первых, мне нужно найти уборную. Во-вторых, какой-нибудь спуск вниз, в долину, не считая того, что я видела с обзорной площадки.

В кухне уже все исследовано, еще когда искала воду и посуду, так что перехожу сразу в столовую.

Там тоже ничего особенного — стулья и длинный стол, рассчитанный человек на пятьдесят, но сейчас укрытый посеревшим от пыли хлопчатым чехлом. Стены здесь обшиты резным деревом и украшены картинами со сценами охоты. С потолка свисает люстра, пыльная, как и все остальное в этом замке. На этом, собственно, все.

Перехожу дальше, в гостиную, заглядывая под чехлы. Здесь на полу лежит ковер, есть камин, диван, несколько кресел и низкий столик. Вместо картин на стенах висит оружие, старое и ржавое.

Будь я более суеверной — испугалась бы, уж больно место походило на замок с привидениями, какие показывали в фильмах ужасов. Но уж чем не страдала, так это суевериями — повидав то, что способны творить люди, призраков и мертвецов уже не боишься.

На всякий случай простукиваю стены — раз это замок, то здесь могут быть запасные ходы. Без результата.

Перехожу в холл с лестницей, ведущей на второй этаж. Кроме этой самой лестницы здесь тоже есть парочка диванов, поменьше, и вешалка в виде оленьих рогов. А может, это и есть настоящие рога — кто их разберет. Вот и все, комнаты первого этажа закончились.

Вздыхаю, понимая, что основную задачу провалила — спуск к людям найти так и не удалось. Благо, что хоть со второй задачей справляюсь — в местной ванной с затхлой водой, оказывается, еще и уборная, скрытая за отдельной дверкой. Правда, смыва здесь не имеется, а вся конструкция больше напоминает унитаз в вагоне поезда, ну да ладно. Мне ли привередничать.

Ради интереса снова выхожу на улицу. Оглядываю узкие ступеньки, на которые

даже смотреть страшно, не то, что по ним спускаться. Вздрагиваю и возвращаюсь обратно. Здесь точно жили какие-то орлы, другого объяснения у меня нет. Но спускаться все равно надо.

В итоге, после долгих раздумий, решаю рискнуть сделать это завтра. Лучше уж умереть, разбившись насмерть, чем медленно чахнуть от голода. Остаток дня уходит на уборку — мне нужно отвлечься от мрачных мыслей о печальном будущем. Поэтому я снимаю чехлы со всей мебели, складывая их отдельно. Сперва думаю связать из них веревки, чтобы хоть как-то подстраховаться при спуске. Но ткань старая и хлипкая, так что в итоге просто прячу все куда подальше, а часть пускаю на тряпки.

Затем таскаю воду из местного колодца, ставлю ее на огонь в самом большом

котле. В кладовке нахожу еще ведра и метлы. Пока вода греется — подметаю полы, чтобы собрать основную грязь и крупный мусор. Метлой же убираю клочья паутины, скопившееся по углам и под потолком. Разбавляю вскипевшую воду холодной, принимаюсь орудовать тряпкой. Ковер из гостиной скатываю и выношу на улицу, чтобы не мешал — пыли в нем накопилось столько, что одной мне его все равно не вытряхнуть.

После первой помывки тряпку приходится выкинуть — она становится такой черной, что дальше только лишь размазывает грязь. А ведь это я пока протерла только пол в гостиной и на кухне, потому что намывать весь замок было бессмысленно. Ничего, старых чехлов у меня еще много...

Ближе к вечеру я устаю так, что валюсь с ног. Зато грустные мысли уходят на второй план, а хотя бы одна комната в замке приобретает более-менее приличный вид. Ужинаю остатками каши, устраиваюсь на диване, надеясь, что если здесь когда-то и были клопы, то без пищи они давно сдохли.

Несмотря на отсутствие одеяла и подушки, отключаюсь моментально, словно по щелчку пальцев. Просыпаюсь от жуткого грохота. Гремит так, что звенят окна, а весь замок будто трясется. Вздрагиваю, спросонья не понимая, что случилось, и помимо грохота слышу заунывный вой.

Какого черта? Источник грома нахожу сразу — даже сквозь грязь на окнах, гостиную озаряют яркие вспышки, после которых все вокруг дрожит. Гроза. Простая гроза. Ну, может, не простая, а сильная. Но в целом ничего необычного. А вот вой...

Сперва мне кажется, что это ветер завывает в скалах, потому что снаружи творится настоящее безумие, словно погода сошла с ума. Но почти сразу понимаю, что воет внутри замка, а не на улице.

Поднимаюсь, из поленницы возле камина хватаю бревно и двигаюсь на звук. Каменный пол неприятно холодит ступни, но не обращаю на это внимания. Внутри все дрожит, точно натянутая тетива лука. Я ведь осмотрела замок днем. И выть здесь было явно некому. Разве что кто-то прятался на втором этаже, а сейчас спустился... потому что подняться сюда точно никто бы не смог. Вой становится все громче и доносится явно из кладовки. Резким движением открываю дверь и кричу:

— Майор Прохорова. Предъявите ваши документы!

Вой стихает, а я понимаю, что вместо полена следовало взять с собой факел.

В кладовке нет окон, да и в самом замке сейчас темно, так что вижу перед собой только чернильный мрак и два светящихся желтых шара. Да уж, табельное оружие мне сейчас бы точно не помешало.

— Майор Прохорова, ваши документы! — повторяю, скрывая за грозным тоном липкий комок страха, подкативший к горлу.

Как там говорила эта тетка Джина? Муж-дракон? Если здесь даже драконы водятся, то кто знает, какие есть еще твари, и насколько они опасны.

Хотя, судя по расположению этих шариков-глаз, тварь из кладовки не слишком

большая, ростом мне по пояс. С другой стороны, даже такая может загрызть, если у нее есть достаточно острые зубы.

— Какие такие документы? — доносится до меня вполне себе человеческий голос.

Вроде мужской, но писклявый, словно со мной говорит ребенок. Но откуда здесь взяться ребенку?

— Мальчик, ты кто? Выходи, я тебя не трону, — зову, мысленно удивляясь.

Если я не нашла его днем, значит он точно прятался на втором этаже. Тем более, что его вес старые доски лестницы наверняка бы выдержали. Но ведь как-то он сюда попал, верно? Может он знает и то, как отсюда выйти.

Сознание щекочет странное чувство, будто что-то упускаю. И только когда светящиеся глаза начинают приближаться, я понимаю сразу несколько вещей.

Во-первых, у детей глаза не светятся, если только они не дети кошки. Но котята по-человечьи не разговаривают. Во-вторых, первый этаж замка точно был пуст — пол покрывал такой густой слой пыли и грязи, что на нем сразу же отпечатывались мои следы. А вот других следов не было. Совсем не было. В-третьих, я из мира, где нет места магии и прочим штучкам. И слишком привыкла к тому, что все можно объяснить. А это место явно другое, раз здесь существуют камни, способные за секунду перенести тебя на другой конец света. И это стоит учитывать.

В общем, путем нехитрых размышлений, я прихожу к выводу, что в кладовке прячется явно не ребенок. И только замкнутость пространства да отсутствие выхода заставляют меня остаться на месте и не сбежать. Потому что убежать из замка можно лишь прямиком в пропасть, а туда всегда успеется.

— Какой я тебе мальчик? — спрашивает существо все тем же голосом. — И откуда ты здесь взялась, майор Прохорова?

Чем ближе оно подходит, тем дальше отхожу я, так что в итоге мы оба оказываемся в коридоре. Очередная вспышка молнии тусклым светом озаряет пространство, и я вижу...

Существо, да. С огромными глазами, перепончатыми крыльями, замотанное в

какие-то лохмотья, наподобие туники. С серой морщинистой кожей, худыми руками и ногами, а еще огромным ртом, похожим на прорезь почтового ящика.

Хочу закричать, но не успеваю — вслед за молнией все вокруг сотрясает гром, да такой, что кажется, будто сам замок сейчас рухнет. Взвыв, существо ныряет обратно в кладовку, и я понимаю, что оно боится. Только не меня, а грозы.

— Ты что, грома боишься? — спрашиваю ошарашено, размышляя, сходить ли все-таки за факелом, или моя психика пока не готова лицезреть эту жуть иномирную.

— Проклятой грозы только дураки не боятся, — с подвыванием отвечает мне это чудо-юдо.

— Подожди, я сейчас. И хватит выть, это бесит, — возвещаю и отправляюсь зажечь камин, а то без вспышек молний темнота кажется совсем густой и почти осязаемой.

Вскоре от спички занимается огонь, и гостиная наполняется мягким теплым светом. За окном по-прежнему бушует непогода, однако теперь это воспринимается иначе.

Не хватает только чашки горячего чая, теплого пледа и пушистого кота... Хотя, на кошек у меня аллергия, да и другой питомец в этом замке имеется.

— Эй, ты, выходи, — зову громко, дождавшись, пока рокот непогоды стихнет на пару секунд. — Буду тебя допрашивать.

На самом деле, существо по-прежнему кажется мне жутким, но я привыкла прятать страх за грубостью — иначе в моей работе было и нельзя.

По гостиной проносится тень, опускается рядом с камином, и я узнаю странного обитателя кладовки.

— Ты разожгла огонь, — искренне радуется существо. — Сотню лет не видел огня.

В отблесках пламени оно (точнее, он) выглядит еще более причудливо — темно-серая кожа, покрытая не то трещинами, не то складками, больше напоминает камень, а огромные глаза горят ярче.

— Так, давай по порядку. Кто ты такой и есть ли у тебя имя? — спрашиваю, стараясь не слишком уж глазеть на этого чудика.

А то вдруг он от подобного звереет. Новый раскат грома заставляет существо спрятаться под диван, и уже оттуда он отвечает:

— Я горгулий. И имен у нас нет. Но прошлые хозяева звали меня вторым.

Горгулий? Пытаюсь нашарить в памяти все, что знаю о горгульях, но на ум приходит только парижский собор и статуи.

— Значит, будешь Чарли, — возвещаю, потому что звать живое существо «вторым» не слишком удобно. — Если ты второй, то где первый?

— Раскололся в одну из гроз, — с дрожью в голосе отвечает Чарли. — Как третий, четвертый, пятый и шестой. Я остался один.

Ладно, значит больше незваных гостей не будет.

— Почему ты днем ко мне не вышел? Я ходила здесь с самого утра, — задаю следующий вопрос.

— Днем горгульи застывают в камне, — с толикой снисхождения отвечает Чарли‚ а после жутко воет из-за вспышки молнии.

— Да хватит тебе уже орать. Это просто гроза, — рявкаю, потому что от этих завываний болят уши.

— Это не просто гроза, — шепчет мой новый знакомый, но окончание фразы тонет в шуме стихии.

Переспрашивать даже не думаю — местная погода меня интересует в последнюю очередь.

— Ты сказал, что давно не видел огня. Значит, ты знал прошлых хозяев?

— Знал, — не отрицает Чарли.

— И кем они были? Они вернутся? Как давно они покинули замок? — в голосе

невольно вспыхивает надежда.

Конечно, с одной стороны, настоящим хозяевам не шибко понравится, что в их дом кто-то залез и распоряжается. Но я все смогу объяснить, а заодно спросить, как спуститься вниз.

— Фениксами были, — отвечает Чарли так, словно это разумелось само собой. — И, ясно дело, не вернутся. В эту долину вот уже сто лет никто не может попасть.

Надежда гаснет, как сырая спичка. Фениксы... ха. Понятно теперь. Нормальные люди на такой высоте замок бы себе не отгрохали. Можно сказать, с орлами я почти угадала... фениксы тоже ведь птички крылатые. Наверно, они прилетали сюда, приземляясь на обзорную площадку. И в лестницах не нуждались.

От безнадеги хочется плакать. Ну вот как так, а? Сбегая от злой тетки, я попала в место, куда сто лет никто не попадал. И наверняка еще столько же не попадет.

В - Везение.

 

Глава 4

— И что, получается, отсюда никак нельзя спуститься в долину? Та жуткая лестница не считается, по ней только горные козлы способны передвигаться... — спрашиваю, даже не надеясь на положительный ответ.

Зачем фениксам спуск, если у них есть крылья? Желанных гостей они могли поднять сами, а нежеланных можно и не пускать. Кстати, а кто такие эти фениксы? Нет, в смысле даже я знала, что это птицы, которые сгорают и возрождаются из пепла. Но зачем птицам замок? Или они могли превращаться в людей?

Хотя, сейчас это уже неважно.

— Та лестница просто для виду, чтоб всякие попрошайки в замок не таскались, — фыркает горгулий, подтверждая мои догадки. — А спуститься можно.

— И как? — уточняю, усилием воли заставляя себя не радоваться раньше времени.

Спуститься то отсюда действительно можно. Но после этого ты вряд ли останешься жив, потому что с такой высоты...

— На этой штуке, забыл, как называется... лофт... лафт...

Сперва мне кажется, что я ослышалась и просто принимаю желаемое за действительное. Тем более, что лица Чарли не видно — от раската грома он снова забрался под диван и бубнит уже оттуда.

— Лифт? — все же переспрашиваю, хотя это полная глупость.

Здесь печь на дровах, а вместо туалета почти что дыра в полу. Какой лифт?

— Да, лифт, верно, — подтверждает Чарли. — Иногда ночью, еще до всего этого, я помогал его крутить, поднимая тайных гостей.

От радости подскакиваю на ноги и позабыв всякий страх вытягиваю Чарли из-под дивана.

Кожа горгульи странная на ощупь — твердая, но при этом теплая, действительно похожая на камень, нагретый солнцем. А еще он кажется мне очень хрупким и слишком худым, хотя я понятия не имею, как на самом деле должны выглядеть такие существа.

— И где он? Где этот лифт? — спрашиваю, невольно тряхнув Чарли.

— Ай, я тебе что, мешок с крупой? — возмущается тот, вырывается из моих рук, слегка оцарапав, и с грохотом шлепается на пол, не удержавшись в воздухе. — Кто ты вообще сама такая и откуда здесь взялась?

— Я? — вопрос вводит в ступор.

Как вот ему объяснить, чтобы он мне помог? Хотя, если выгонит, то тоже неплохо. Главное, чтоб показал заветный лифт.

— Ты-ты, — важно трясет головой Чарли, но от вспышки молнии пищит, теряя всю эту важность. — Как ты забралась сюда? Ты точно не феникс.

— Не феникс, — соглашаюсь, потому что это и так очевидно.

— Тогда кто? Представься, — требует Чарли.

Из меня невольно вылетает:

— Майор Прохорова!

Спина выпрямляется, правая рука сама собой тянется вверх, но я вовремя вспоминаю, что в другом мире, да и одета не по форме. Поэтому так и замираю в нелепой позе, а вот горгулий смотрит на меня с интересом.

— Майор? Какое странное имя, — сверкает глазами он.

— Это не имя, это звание, — качаю головой. — А зовут меня Лана, и попала я сюда через портал.

— Врешь, — не дает мне закончить новый знакомый. — Сюда никто не может попасть, фениксы позаботились об этом, прежде чем покинуть замок.

— Мм... может это был не портал, — начинаю сомневаться, потому что в таких вещах мало что понимаю. — Какой-то камень. Я сжала его и захотела оказаться там, где меня никто не найдет. А оказалась здесь. И это правда. Но если тебе не нравится мое присутствие, то просто покажи лифт, и я уйду.

Искренне надеюсь, что предложение Чарли понравится, и он выпроводит меня из замка, но происходит ровно противоположное.

— Почему это не нравится? Нравится, даже очень... может ты и не феникс‚ но зато сможешь зажигать мне огонь каждую ночь и кормить, — заявляет горгулий. — Пускай я и не знаю, как ты сюда попала. Но никуда ты теперь отсюда не уйдешь. Я не хочу снова остаться один.

Приплыли. Решаю, что с вежливостью пора заканчивать, раз Чарли от нее наглеет и собираюсь поставить ультиматум. Но в этот момент молния вспыхивает последний раз, а после дождь и гроза прекращаются так резко, словно кто-то сменил канал телевизора. Теперь за окнами светлеет предрассветное небо, похожее на бледно розовый рисунок акварелью. От удивления пару секунд растеряно хлопаю глазами. Это что еще за шутки? Почему гроза закончилась столь внезапно? Куда делись все тучи?

Впрочем, почти сразу вспоминаю, что у меня есть дела важнее, чем думать о

местных погодных аномалиях.

— Чарли, я предупреждаю. Я и сама найду лифт, но тогда больше не вернусь сюда. А если ты покажешь мне его, то смогу тебя иногда навещать, — говорю холодно. — Так что лучше тебе по-хорошему сотрудничать со следствием.

Однако горгулий молчит, и вообще не подает никаких признаков жизни. Даже

больше не воет.

Нагибаюсь, собираясь снова вытянуть его из-под дивана, но пальцы хватают лишь холодный и твердый камень. А глаза чудика больше не горят в темноте, и выглядят совершенно безжизненно. Что? Почему?

Ответ приходит сразу. Он ведь говорил, что горгульи оживают только ночью, а днем спят в камне. И день уже наступил, потому что над горами показались первые лучи рассветного солнца. Значит, надо либо искать лифт самой, либо оставить все вопросы до следующей ночи.

Раздраженно хлопаю кулаком по дивану. Несмотря на то, что вчера выбивала его, в воздух все равно взлетает облачко пыли, и я чихаю. Душу топит сожаление. Эх, и почему я сразу не спросила о спуске, а вместо этого мы болтали о всяких глупостях? Сейчас бы уже смогла выбраться отсюда. А так снова придется варить пустую кашу и надеяться, что лифт удастся найти самостоятельно. Впрочем, раз теперь я знаю, что он есть, значит обязательно найду. Так что, соберись, майор Прохорова. Не время раскисать.

Оставляю застывшего Чарли под диваном, а сама поднимаюсь, размышляя, с чего бы начать. Вчера я тщательно все осмотрела внутри замка. Но ведь здесь есть еще обзорная площадка, туннель и задний двор. Возможно, лифт спрятан где-нибудь там. Зеваю и выхожу на улицу, решив, что найти дорогу вниз сейчас важнее завтрака.

Воздух по-утреннему свежий, вдыхаю его с удовольствием. Двигаюсь к туннелю, думая начать поиски со внутреннего дворика-колодца, а заодно и умыться. Уже шагнув под темный свод, понимаю, что что-то здесь не так. Внутреннее чутье ощущает некое несоответствие, хотя на первый взгляд все в

порядке. Но чутью я доверять привыкла — порой оно работает лучше разума.

Возвращаюсь на обзорную площадку, разглядываю долину, залитую рассветными лучами солнца. С первого взгляда все в порядке — те же маленькие домики, та же сочная зеленая трава. Жители еще не проснулись, но петухи уже начали свои песни.

Странно, вроде все нормально... Пожимаю плечами, разворачиваюсь и наконец до меня доходит. Камни и ковер, оставленный здесь проветриваться еще со вчерашнего дня. Все это сухое. Точнее, оно влажное от утренней росы. Но не настолько мокрое, каким должно быть после такой сильной грозы. А ведь я отчетливо слышала ночью шум дождя. Да уж, одно страннее другого.

Но разбираться с этим некогда — у меня иная цель. Поэтому захожу сперва в

тоннель, внимательно разглядываю гладкие каменные стены. Даже щупаю их, в поисках какого-нибудь скрытого механизма, но ничего не нахожу. Во внутреннем дворике поиски тоже заканчиваются полным провалом. Точнее, возле чаш с водой мне удается обнаружить странный выступ, и я даже дергаю его. Но ничего не происходит и никакая тайная дверь, ведущая к лифту, не открывается.

Ладно, это не беда. Ночью Чарли снова оживет, и тогда я проведу допрос с пристрастием. А пока можно позавтракать. Наполняю ведро водой и несу его в замок, снова сожалея, что нет способа проще и надо таскаться туда-сюда, да еще и с тяжестями.

Однако едва оказавшись внутри, слышу странный плеск, что явно доносится из местной ванной. Ставлю ведро на пол и спешу туда, уже даже не пытаясь угадать, какой сюрприз мне уготован в очередной раз. Сюрприз выходит приятным — едва открыв дверь, я снова слышу звук бегущей воды, льющейся из крана тонкой струйкой.

Точно. Я ведь вчера проверяла ее и крутила вентили. Видимо, обратно до конца их не закрыла, а тот рычаг возле чаш... он включает подачу воды в замок.

От счастья даже подпрыгиваю — теперь мне хотя бы не придется таскать ведра

туда-сюда. Радость усиливается, когда после проверки выясняю еще несколько вещей. Во-первых, в туалете теперь тоже есть вода, только там она не наполняет бачок, как у нас, а льется постоянно. Видимо, счетчиков в этом мире еще не придумали. Во-вторых, ванна-бассейн работает по тому же принципу, что и чаши во дворе. Прежде она стояла полной, но вода в ней успела зацвести и затухнуть. Однако, когда я включила кран сильнее, она не переполнилась через край, а осталась на том же уровне. И зеленая вода постепенно стала сменяться новой и чистой.

Странная конечно система, и непонятно как она работает, но главное, что работает. А я не инженер, чтобы разбираться в этих тонкостях. Но самым приятным оказалось то, что из крана текла не только холодная вода, но и горячая! А значит, сегодня мне не придется греть котлы, чтобы что-то помыть. Более того, когда вода в ванной обновится, я смогу и сама принять ванну. И это настоящее чудо, потому что вчера мне удалось только кое-как сполоснуться с помощью ковша.

При таких обстоятельствах новый день в замке уже не пугает, скорее наоборот‚

душа наполняется оптимизмом. Вот сейчас приготовлю завтрак, затем уберу то, что вчера не убрала. Потом с удовольствием отмою с себя грязь. А едва солнце сядет — поймаю горгулью и заставлю показать мне лифт. Живем, майор Прохорова!

Довольная, включаю кран на полную катушку, чтобы вода в ванной заменилась скорее. Затем несусь за ведрами. Уже вскоре над очагом висят два котелка, в одном из которых варится каша, а в другом греется вода для чая. Последний нашла случайно, в одном из кухонных шкафов, в мешочке. И пускай он немного отдает пылью, но кипяток все решит.

Завтракаю с огромным удовольствием. Не хватает лишь кофе, но об этом остается только мечтать. Прежде чем приступить к уборке, заглядываю в вещи, которые прихватила из дома Джины. И обнаруживаю, что на артефакт пришло новое письмо.

«Почему ты не отвечаешь, Джина?! Что-то случилось?».

Ага, значит на передачу сообщений этот артефакт тоже работает.

Достаю из камина уголек, пишу на обратной стороне того же письма:

«Джина тебе больше не ответит. И радуйся, что я пока занята. Потому что в итоге ты сама ответишь за все, что сделала».

Беру листок в одну руку, другой сжимаю кристалл и думаю об Ираиде. На самом деле, понятия не имею, кто она такая и получится ли. Просто хочу проверить внезапную догадку. Отправится письмо или нет? Стоит только подумать об отправлении, как кристалл вспыхивает, а листок исчезает.

Ага, отправилось. Наверно, этот кристалл и тот, что у Ираиды, работают между

собой. Тогда понятно, почему Лана им не воспользовалась — смысл писать той, кто тебя и сослал в сарай.

Мысленно ставлю галочку, чтобы спросить об этом у Чарли. После вопроса о лифте, разумеется. А что, вдруг горгулий знаком с такими артефактами?

Прячу кристалл обратно и принимаюсь за уборку. Сначала снова намываю кухню. Вчера толком оттереть все не удалось, а по поводу кухонь у меня пунктик — во всей квартире могу устроить бардак, но вот ненавижу грязную посуду в раковине, крошки на столе или нагар на плите.

На все это уходит несколько часов. Сперва драю полы и шкафы, как изнутри, так и снаружи. Затем уже берусь за посуду, жесткой губкой оттирая ее от многолетнего налета грязи. В конце расставляю все сушится, довольная собой. Ну вот, хоть где-то порядок.

Закончив с кухней, берусь за гостиную, подумав, что надо будет вечером устроить еще и большую стирку. Пускай я сняла чехлы, но салфетки с кухни, занавески на окнах и покрывала на креслах пропылились насквозь. И это не говоря об обивке мебели, которую постирать не удастся и придется вытряхивать.

После гостиной думаю браться за столовую, но в итоге решаю отложить. Там я вчера вообще не прибиралась, а значит, на это уйдет слишком много времени и сил. Поэтому‚ сперва собираюсь сделать кое-что более полезное. А именно — проверить лестницу, ведущую на второй этаж и попытаться туда подняться.

В конце концов, мне нужна сменная одежда, а то кроме платья, уже изрядно грязного, у меня ничего нет. А я же не могу, как Чарли, обернуться в старые чехлы.

К лестнице подхожу уверенно, но дальше вся уверенность заканчивается. Вот если бы надо было в кого-то пострелять, я бы постреляла с удовольствием. Я мастер спорта по стрельбе, и на всероссах в прошлом году второе место взяла.

А вот дряхлая лестница доверия не внушает. Не могли ее, что ли, из камня сделать, как все остальное? К счастью, Лана худенькая, поэтому, вцепившись в перилла, осторожно шагаю на первую ступеньку.

Ступеньки скрипят под ногами, дерево сухое, с щелями между досками. Но, к

счастью, не трухлявое, так что в итоге подъем проходит успешно. На втором этаже тоже вся мебель под чехлами, а кругом вьются клубы пыли. Комнат пять — кабинет, три спальни и библиотека. Наличие последней радует, ведь там могут оказаться книги с нужной информацией. К сожалению, библиотека довольно большая, а шкафы с книгами поднимаются до самого потолка, так что ее осмотр решаю отложить на потом. Если, конечно, лифт окажется рабочим, и мне удастся не только покинуть замок, но и вернуться сюда. А вот в одной из спален я нахожу то, что искала — парочку женских платьев. Даже не парочку, а гораздо больше. Наряды похожи друг на друга — они простого кроя, длиной до пола, расшитые золотыми и алыми нитями. Но при этом без лишних изысков, вроде бисера, рюш, или чего-то подобного.

Замечательно! А тебе сегодня везет, Прохорова.

Там же обнаруживаю гребень для волос, маленькое зеркальце, несколько отрезов ткани и иглы с нитками. Правда, нитки совсем хрупкие, но вот ткань на удивление приличная и прочная, да и платья тоже. По крайней мере, они не стремятся расползтись на лоскуты в моих руках.

Хватаю находки, спускаюсь вниз и берусь за стирку. Вечером я же собиралась

принять ванну, а после ванны хочется одеть что-то чистое. Пока руки полощут вещи, голова думает совсем о другом.

Сперва мне нужно спуститься в долину, это очевидно. А там уже расспросить местных жителей о замке, о его прошлых владельцах и обо всем остальном. Ну а дальше? Уезжать отсюда и пытаться найти лорда Ксандра, чтобы он помог разобраться с родственниками Ланы?

Нет, спасибо, этот гражданин свой шанс упустил. Если ему понадобится жена — пускай сам ее ищет. Мне вот точно муж не нужен. По крайней мере, чужой и такой безответственный. Нет, может я и повстречаю кого-то в этом мире, кто мне понравится. Но пусть это будет по взаимному согласию, а не из-за сделки.

Значит, остаться в долине?

Да, это вариант. Я никого не знаю в этом мире, а драгоценностей, которые можно продать, у меня не так много. Зато есть пустой замок. Работы здесь правда непочатый край — ремонт так и просится. Но в целом, это хороший старт. А как только узнаю этот мир получше, буду думать дальше.

Закончив со стиркой, ложусь на диван, желая чуточку отдохнуть. Но после физического труда и наполовину бессонной ночи глаза слипаются сами собой.

Просыпаюсь, когда в замке уже темно. Зажигаю камин, заглядываю под диван, но Чарли еще не ожил, значит заката не было. Да уж, надо бы поскорее отмыть окна, чтоб было понятно, какое сейчас время суток.

Выхожу на обзорную площадку, разглядывая долину. Домики и все внизу сейчас в тени, но горы напротив окрашены малиновыми лучами закатного солнца. Значит, окна замка выходят на восток, а вот двор-колодец на западе.

Пару минут стою, любуясь искрами света на снежных шапках гор и вдыхая прохладный вечерний воздух. Красиво. Давно я не смотрела просто так на природу — раньше все надо было то отчеты писать, то в магазин за продуктами, то еще куда-то.

Наконец, вершины тоже становятся темными. Отрываюсь от любования и собираюсь вернуться в замок, чтобы допросить Чарли. Уже дохожу до дверей, как вокруг сумерки резко сменяются тьмой. Безоблачное прежде небо теперь закрывают тучи. Свинцовые, очень низкие, они словно укутывают долину, скрывая ее от моего взгляда. В их глубинах мерцают зарождающиеся молнии.

Воздух становится заметно прохладней‚ на волосах оседают мелкие капли влаги — замок расположен высоко, и теперь тучи почти на одном с ним уровне.

Передергиваюсь и поскорее прячусь в замке. Никогда прежде не видела, чтобы

погода менялась так быстро‚ а тучи появлялись словно из ниоткуда.

Едва закрываю за собой дверь, как вспыхивает первая молния, и замок сотрясается от грома. Сразу вслед за этим раздается знакомый вой. Чарли проснулся.

 

Глава 5

Я иду на скрипучий голос горгулья, по пути коря себя за долгий сон. Собиралась же помыться как следует, а теперь придется ждать до утра, ведь расспросить обо всем Чарли гораздо важнее. Да еще и ковер внутрь не занесла, теперь он там промокнет под таким ливнем. С другой стороны, вчера же не промок, хотя тоже лило, как из ведра...

Не о том думаешь, майор Прохорова!

Тряхнув головой, захожу в гостиную, заглядываю под диван, куда забился Чарли и мрачно возвещаю:

— Отставить вой, гражданин горгулий. Вылезай, сейчас будет допрос с пристрастием.

— О, ты еще в замке, — радуется Чарли, действительно покинув свое укрытие. — А что такое допрос с пристрастием?

Очередная вспышка молнии и горгулий дергается, снова пытаясь улизнуть под

диван. Хватаю его за крыло, не дав спрятаться, и обещаю:

— Сейчас узнаешь на собственном примере. Значит так, гражданин горгулий.

Отвечать четко и по делу. Где находится лифт? Он в рабочем состоянии?

— Аууу, страшно, — воет Чарли, мелко дрожа. — Пусти...

Кажется, гроза пугает его до одури, и в следующий момент, не в силах улизнуть, он вцепляется в меня всеми своими конечностями. Больно — когти у горгульи каменные. Но не слишком острые, поэтому терпимо, разве что синяки останутся.

— Отпущу, если пообещаешь ответить на вопросы, — морщусь от крепких объятий Чарли.

Странно, он же оживший камень. Чего ему бояться? Хотя, есть чего, раз гроза расколола остальных его товарищей. Но сейчас он ведь в замке, где ему ничего не грозит. Неужели этого не понимает?

— Отвечу, — тут же обещает Чарли, и получив свободу кое-как отцепляется от меня, ныряя в свое укрытие.

— Тогда начинай, — чтобы было удобнее, я сажусь прямо на пол, неподалеку от камина.

Теперь спину согревает тепло пламени, да и Чарли мне так лучше видно. Но ковер завтра надо с улицы забрать, чтобы попа не мерзла. Это горгулью все равно, раз он каменный. А мне очень даже чувствительно.

— Ты хочешь уйти из замка? — насупившись, уточняет Чарли, высунув наружу свою странную морду с горящими глазами.

— Мне нужно выйти из замка, ведь иначе я умру от голода, — поясняю спокойно. — Но если лифт рабочий, и я смогу им пользоваться, то вернусь. Все равно жить мне больше негде, а замок, как поняла, пустует.

— Ну да, ты ведь человек и тебе нужна еда... — вздыхает горгулий.

— Я смогу накормить и тебя, если все выйдет, — решаю применить подкуп. — Тогда мы оба будем в плюсе.

— Не получится. Когда я сказал, что ты будешь кормить меня, то погорячился,

потому что мне подходит только магия фениксов, а ты не феникс, — горгулий

вздыхает еще громче. — Но и чтобы ты умерла, я не хочу, потому что тогда некому будет зажигать огонь. Конечно, огонь не так питателен, но хоть что-то...

— Вот и договорились, — едва заметно улыбаюсь. — Так где лифт?

Вжав голову в плечи, горгулий выползает из своего укрытия, и хлопая крыльями долетает до стены, на которой развешено оружие. Окон там нет, а с

противоположной стороны, по моим прикидкам, должен находиться дворик-

колодец.

Воя от страха, Чарли цепляет один из покрытых ржавчиной мечей. Наваливается на него всем своим хрупким тельцем, но вместо того, чтобы упасть с подставки, меч начинает двигаться.

Подскочив на ноги, помогаю ему. Днем я уже проверяла эту стену, но ничего не нашла. Теперь же мне ясно, что меч — это своего рода запорный механизм. Очень старый и ржавый запорный механизм, и у меня просто не хватило сил открыть его самостоятельно.

Наконец, меч делает два оборота по часовой стрелке и часть стены рядом с ним со скрипом выезжает немного вперед. Сделав дело, Чарли улетает обратно под диван, а я осматриваю свою находку. Не удивительно, что вчера мне не удалось ее обнаружить, хотя я даже простукивала стены в поисках пустот. Просто пустоты и не было — дверь оказалась такой толстой, что не пропускала звуки. А деревянные панели, которыми обшили стены, надежно скрыли от меня ее очертания. Ну ничего, теперь-то все должно получиться.

Поднатужившись, тяну дверь на себя. Беру факел, зажигаю его от камина и заглядываю внутрь. Все это сопровождается тревожным воем Чарли, к которому уже начинаю привыкать.

Взгляду открывается небольшая кабина, чем-то действительно напоминающая

кабину лифта. Внутри — небольшой диванчик и огромное круглое колесо, похожее на штурвал корабля.

— И как им пользоваться? — уточняю, хотя уже примерно догадываюсь, как.

Судя по всему, нужно крутить штурвал, чтобы привести механизм в действие. Один вопрос — не прогнили ли веревки за минувший срок. А то не хочется свалиться вниз и умереть в шаге от спасения.

— Надо крутить эту штуку, — подтверждает мои догадки Чарли. — В одну сторону, чтобы подняться и в другую, чтобы спуститься. Подниматься сложнее.

— Чарли, ты ведь умеешь летать, верно? — спрашиваю с улыбкой, склонив голову набок.

— Умею, — хмурится горгулий, почуяв подвох. И даже не воет от очередного раската грома, а просто вздрагивает.

— Тогда залезай, будем проводить следственный эксперимент, — широким жестом указываю в сторону кабинки. — Потому что я летать точно не умею, а значит, и работоспособность системы оценить не смогу.

— Не-не-не, — пятится горгулий, глубже забиваясь под диван. — С ума сошла?

Решила выйти из замка ночью?

Да уж, воет, будто сахарный и от дождика растает. Или дождик здесь кислотный? Нет, точно нет, иначе я бы это еще утром по ковру поняла.

— Ну, положим, не выйти, а спуститься и подняться на лифте, — качаю головой. — И не я, а ты. А я посмотрю на надежность конструкции. Вдруг этот лифт рухнет вместе со мной?

— То есть, ты хочешь, чтобы он рухнул вместе со мной, бессердечная? — фыркает горгулий.

Не знаю, нужно ли ему дышать для поддержания жизни, но сейчас Чарли задыхается от возмущения.

— Ты умеешь летать, — напоминаю ему. — К тому же сделан из камня. Если канаты прогнили, то эта штука может рухнуть от одного моего веса. И тогда некому будет зажигать тебе огонь в камине.

— А если я расколюсь на куски, то мне и не нужен будет огонь в камине, — спорит горгулий.

— Но ведь тебе не надо спускаться до конца. Просто немного покрути колесо, чтобы я смогла посмотреть на канаты и все, — не сдаюсь, ведь речь сейчас о моей жизни. — Тем более, что если ты спустишься на пару метров, то тебе не будет видно молний, которых ты боишься.

— Да нет, мне и под диваном бояться нормально...

Ладно, не хочет по-хорошему, придется по-плохому.

— Чарли, с тобой и правда веселее, чем в одиночестве, — вздыхаю, заглядывая под диван. — Но мне жизненно необходимо спуститься с этой горы.

Нашарив горгулия, хватаю его за шкирку и вытягиваю из укрытия.

— Изверг! Что творишь? Да как так? — воет Чарли, хлопая крыльями и пытаясь вырваться.

— Надо, Чарли, надо. Назови это превышением служебных полномочий, но сейчас без тебя мне не справиться, — пыхчу и тащу каменное тело к лифту. — Просто спустись на пару метров и все, я от тебя отстану.

Запихиваю тушку горгулия в лифт. Ловлю, когда он пытается улизнуть, снова запихиваю. Дурачок. На самом деле он легко мог спрятаться от меня под потолком, где я бы его не достала. Но Чарли слишком труслив, чтобы взлететь высоко.

Признаться‚ мне его жалко. Вот только себя жальче, а с Чарли ничего не должно случиться. После пятой попытки сбежать из лифта, горгулий сдается.

— Если меня расколет, то это будет на твоей совести, — бурчит он и начинает ловко крутить колесо.

Кабина лифта со скрипом приходит в движение и медленно опускается ниже уровня пола. Сперва из вида исчезает тело Чарли, затем его голова и крылья, которыми он усиленно машет. А потом я слышу жуткий скрежет и треск, и лифт с головокружительной скоростью летит вниз.

За долю секунды, пока слышу этот скрежет, успеваю нехило перепугаться. Что бы там ни говорила, но я действительно волнуюсь за Чарли. И уж точно не хочу, чтобы он раскололся или с ним что-то случилось. Каменный, или нет, но он живое существо. К тому же, единственный мой собеседник в этом забытом всеми замке. К счастью, грохот затихает почти сразу.

Осторожно приближаюсь к открытой шахте, заглядываю внутрь. Здесь все устроено примерно так же, как и в современных лифтах. От кабинки вверх тянется несколько канатов. Пеньковых, а не металлических, но очень толстых, примерно с мою руку, и на вид вполне целых.

Сама кабинка ушла вниз метра на три-четыре, да там и остановилась.

— Чарли, ты как? — спрашиваю, за громкостью голоса скрывая свой страх.

— Как-как... больше я тебе помогать не буду, вот как, — бурчит горгулий, судя по всему, вполне целый.

— Больше пока и не надо, — выдыхаю с облегчением. — Поднимайся обратно.

Сразу после этих слов снова раздается скрежет, и кабина начинает ползти вверх.

Задираю голову, пытаясь разглядеть механизм подъемника, но сейчас слишком

темно и света факела не хватает. Зато ясно, что скрипели не канаты, а скорей всего шестеренки, приводящие всю эту конструкцию в движение.

Подъем занимает куда больше времени, и я слышу пыхтение Чарли, но в итоге все проходит успешно. Кабина возвращается на положенное место, а сам горгулий последний раз крутит колесо до упора и тут же вылетает из нее.

Хватаю его на полпути, порывисто прижимаю к себе.

— Хорошо, что ты в порядке, а то я испугалась, — говорю, но кашлянув, добавляю: — Отдельная благодарность за содействие органам правопорядка!

— Испугалась она... сама же меня туда и отправила, — хмыкает Чарли, явно смущенный‚ если только горгульи вообще умеют смущаться.

Он хочет вырваться, но очередной раскат грома заставляет его вцепиться в меня сильнее.

— Но я так и не поняла, лифт работает? Канаты вроде в порядке, однако кабинка так резко полетела вниз, — меняю тему, чтобы отвлечь монстрика от грозы.

Его каменные когти снова больно впиваются в тело, но сейчас я почти этого не

чувствую — слишком рада, что он цел.

— Работает-работает, — Чарли отцепляется от меня и снова юркает под диван. — просто при спуске колесо надо крутить медленно, а я про это забыл.

Ага, понятно. Спускаться-то всегда проще, чем подниматься.

— Значит, завтра я смогу выйти из замка? — радуюсь, потому что запасы крупы уже подходят к концу.

— Сможешь, — утешает меня горгулий, хотя сам выглядит печально.

— Так это же здорово! Чего ты тогда грустишь?

— Ничего я не грущу, — Чарли разворачивается, чтобы не могла видеть его мордочку.

Его каменные когти царапают пол, высекая искры.

Погодите-ка... неужели он боится, что я не вернусь?

— Вот и славно, — говорю спокойно. — Добуду себе пропитание, разузнаю побольше про долину, а затем вернусь.

— Врешь ведь и не вернешься, — голос горгулия звучит безразлично.

— Конечно вернусь! — успокаиваю его. — Как я тебя одного оставлю? Да и жить мне все равно больше негде. А этот замок на самом деле уютный, если только его хорошенько прибрать.

— Точно вернешься? - Чарли выползает из-под дивана, сверкая своими огненными глазищами-шариками.

— Точно, обещаю! Майор Прохорова умеет держать слово! — улыбаюсь и протягиваю горгулию руку.

Сперва тот не понимает, чего хочу, но я хватаю его сухую ладонь, вкладываю в

свою и пожимаю. На душе радостно и жизнь кажется прекрасной. Я сбежала от мерзкой тетки и алчных родственников. В моем распоряжении целый замок с водой и всем необходимым. Лифт работает, так что с едой проблем не возникнет. И к тому же, теперь в этом мире у меня есть друг. И может горгулий не совсем человек (а скорее, совсем не человек), но зато он мне помог.

Все будет хорошо!

— Только не забудь, когда поднимешься, нужно выкрутить колесо до упора, чтобы кабинка не ушла вниз, — предупреждает меня оттаявший и подобревший Чарли. — А еще обязательно вернись до заката.

— Чтобы зажечь тебе огонь? — уточняю, мысленно сделав пометку насчет колеса.

Конечно, я видела на стене шахты, рядом с дверями, второе такое же колесо, явно предназначенное для подобных случаев. И даже каменную ступеньку, чтобы было удобней его крутить. Но лучше ведь сразу позаботиться обо всем, чем потом делать одну работу дважды, верно?

— Чтобы успеть до начала грозы, — фыркает Чарли. — Ну, и чтобы огонь зажечь, да.

— Ты так боишься грома? — спрашиваю серьезно.

Вопрос с лифтом решен, так что теперь можно и просто поболтать, пока есть такая возможность. Тем более, что ночи здесь довольно короткие.

— Я не боюсь грома! — возмущается Чарли. — Но во время проклятой грозы нельзя оставаться на улице. Раньше, когда сил в нас было больше, мы пытались... но в итоге всех, кроме меня, раскололо.

— Почему ты называешь ее проклятой? — спрашиваю, ведь Чарли повторял это слово уже несколько раз прежде.

Его товарищей жаль, хотя мне до сих пор не слишком понятно, отчего они раскололись.

— В смысле? — удивляется горгулий. — Потому что так оно и есть... — высунувшись из-под дивана почти целиком, он вглядывается в мое лицо, но после кое-что понимает: — А-а-а... ты же пришла сюда порталом. А значит, ничего не знаешь.

— Так, гражданин горгулий. Отставить разговор загадками, — собственная неосведомленность начинает раздражать. — Объясняй четко и по делу. Чего я не знаю? Что это за гроза? В конце концов, почему и куда ушли фениксы и отчего здесь так долго никого не было?

— У-у-у-у-у... - воет Чарли не то от испуга, не то от осознания того, сколько ему придется мне объяснять. Он прячется под диван и уже оттуда продолжает: — Даже не знаю, с чего начать... что ты знаешь о фениксах?

— Ничего, — мотаю головой.

— Неужели за минувшее время в остальном мире о них забыли? — хмурится Чарли.

Вот эти вот слова «в остальном мире» мне не слишком нравятся. Или он имеет в виду мир за пределами замка?

— Считай, что я жила в самой глухой глуши и в целом ничего не знаю, — говорю, ведь так оно и есть.

Я разве что про драконов от Джины слышала, да про артефакты знала, но только потому, что те сами попали мне в руки. Кстати, надо бы не забыть завтра проверить кристалл. Вдруг мне что-то еще написали.

— М-да уж... — цокает горгулий. — Ну значит, начну по порядку...

За разговором со мной он даже перестает вздрагивать от раскатов грома, хотя из-под дивана выползать все равно не спешит.

Понятие «по порядку» оказывается у Чарли весьма сомнительным, но мне все-таки удается выделить основное в его путанной речи.

Как он уже говорил, раньше, около ста лет назад, в этом замке жили фениксы. Но жили они здесь не от того, что им нравилась высота и горный воздух. А потому, что замок находился в особом месте, на границе с неким разрывом или разломом. И фениксы были своего рода стражами, защищавшими жителей этого мира от того, что могло проникнуть сквозь разрыв.

Говоря это, Чарли кивает на одну из стен, и я передергиваюсь. Выходит, таинственный разрыв располагается прямо здесь, за скалами, в которые встроен замок. Именно там, где находится внутренний дворик-колодец.

— Получается, что есть некое измерение, в котором обитают всякие твари, верно? И эти твари хотят проникнуть сюда, но не могут, потому что разрыв стерегут фениксы, — подвожу итог и хмурюсь.

Не такой уж этот замок оказывается уютный.

— Стерегли, — поправляет меня Чарли. — Они ушли, оставив взамен себя нас... Сказать большего он не успевает — гроза прекращается, а тело горгулия каменеет.

«Ушли, оставив нас»... — эта фраза звучит довольно мрачно.

А Чарли застыл на самом интересном моменте, так что узнать большее смогу теперь лишь после заката солнца. Вздохнув, оставляю тело горгулия и иду в ванну, по пути обдумывая все услышанное и размышляя над планом действий.

Значит, разлом... с одной стороны, мое везение, конечно, на высоте. В переносном смысле этого слова. Сперва я оказалась у черта на куличках, но едва разобралась с этой проблемой, как появилась следующая. Ведь если фениксы оставили замок, а друзья Чарли раскололись, то опасность реальная.

С другой стороны, прошло сто лет. А замок все еще на месте, да и деревня внизу явно не пустует. Значит, темные силы, о которых говорил Чарли, так и не пробрались в этот мир.

Вздохнув, трогаю воду в ванной, которую набирала еще вчера. Конечно, она уже остыла, так что заново включаю кран. После ночи бодрствования хочется спать, но у меня слишком много дел, которые не могу отложить на потом.

Может, Чарли преувеличил опасность? А что, он трусишка. А у страха глаза велики. Да и вообще, горгулий мог что-то не так понять... сомневаюсь, что прежние владельцы замка делились секретами со своими сторожами.

К тому же, я привыкла верить в то, что вижу. Вот Чарли увидела — и сразу в него поверила. А какой-то разлом, силы тьмы, монстры... все это больше походило на городскую байку, или сюжет для фильма, чем на реальность. Да и куда я денусь? Вариантов выжить у меня пока немного, так что лучше не думать о страшном, а сосредоточиться на повседневности.

Когда вода становится теплее, скидываю грязное платье Ланы и забираюсь в ванну. Она не настолько глубокая, какой казалась с виду. К тому же здесь есть каменная скамеечка, чтобы сидеть. Удобно. Устраиваюсь в воде и блаженно прикрываю глаза.

Так, какие у меня планы на день?

Спуститься в деревню, познакомиться с местными, раздобыть еды. Узнать новую информацию, договориться о том, что иногда буду их навещать, а потом вернуться в замок. Поспать и если останется время, то снова взяться за уборку. Ну а ночью продолжить пытать Чарли.

Прекрасный план, майор Прохорова.

Отмыв всю грязь, вылезаю из воды. Вместо полотенца у меня старый‚ но постиранный мебельный чехол, однако не жалуюсь. Вытираюсь, надеваю платье прежних хозяев замка. По размеру оно подходит идеально, и несмотря на минувшее время, ткань словно новая. Даже золотое шитье, вьющееся причудливым узором по подолу, тускло мерцает в лучах утреннего солнца.

А вот с волосами проблема. У Ланы они длинные, я к таким не привыкла и как

ухаживать за ними не знаю. Прежде ведь стриглась гораздо короче, как раз, чтобы не тратить время на уход и прически. В итоге руками отжимаю тугие локоны, удивляясь их густоте. Кое-как вытираю все тем же чехлом, а после заплетаю кривую косу.

Да уж... может, постричься?

Закончив с водными процедурами и приведя себя в порядок, хватаюсь за сумку,

перебирая свои скудные сокровища. Мне нужно что-то, на что можно обменять еду. В итоге кладу в карман самое простенькое украшение, надеясь, что этого хватит.

Проверяю артефакт, но новых писем пока нет — видимо, злобная Ираида до сих пор переваривает последнее мое послание. Собравшись с духом, иду к лифту. Дверь туда не закрывала, так что сразу шагаю в кабину, хватаясь за колесо-штурвал.

Внутри щекотно от волнения, а сердце ухает гулко и быстро. Страшно. Вдруг упаду. Но выбора все равно нет.

— Отставить панику. Вы майор, или кто? — бормочу вслух, чтобы придать себе уверенности и начинаю крутить колесо.

 

Глава 6

Лорд Ксандр

 

— ...Я настоял на твоей женитьбе, надеясь, что в итоге ты выберешь супругу по своему вкусу, и у вас все наладится. Я даже разрешил тебе взять любую девушку, лишь бы только ты выбрал ее добровольно. И уж точно я не рассчитывал, что ты откупишься от нее поместьем, а сам будешь продолжать жить холостяком! Зачем ты тогда вообще женился? — голос Его Величества, короля Норманна третьего, полон гнева.

Это личная аудиенция, поэтому он сидит в кресле, в своем кабинете. Я же стою

напротив, сохраняя каменное выражение лица.

Я многим обязан Его Величеству и отношусь к нему с уважением и любовью. Почти как к родному отцу, которого лишился рано, и которого он мне заменил. Норманн тоже ко мне не безразличен и частенько говорит, что я ему как сын. Но порой его забота оборачивается чем-то подобным.

— Потому что вы настояли на женитьбе, Ваше Величество, — отвечаю с поклоном, не дрогнув.

— Ах ты нахал... — король краснеет, поднимается с места, но сразу устало падает обратно. Трет лоб, на котором виден розовый след от снятой пару минут назад короны и спрашивает: — Ксандр, ну за что ты со мной так? Я ведь желаю тебе только добра.

— Благодарю за заботу, Ваше Величество, — снова кланяюсь, понимая, что разговор скоро подойдет к концу.

Потому что, о чем тут еще говорить? Король попытался устроить мне личное

счастье. Не вышло. Бывает. Но заставить меня сблизиться с моей женой он не

сможет, о чем и сам прекрасно знает.

— Паршивец, — уже почти беззлобно ругается Норманн и говорит совсем тихо: — Ксандр, я понимаю, после потери истинной ты... не в форме. Но уже столько лет прошло. Я не заставляю тебя любить кого-то. Просто дай своей жене хотя бы шанс, раз сам ее выбрал. Просто позволь ей позаботиться о тебе, родить для тебя наследника. Вот и все, о чем я прощу.

Опускаю голову, чтобы король не видел моего лица. Воспоминания о прошлом и тема истинной для меня до сих пор болезненны. Равно как и тема брака. Едва ли я любил ее тогда. Но ее любил дракон. И не смог пережить потери.

Я бы вообще больше не женился, потому что не нуждался ни в женской заботе, ни в наследниках. Зачем мне сын, если я не смогу поставить его на крыло? Зачем ребенку такой отец, что дракон только на словах?

Но Норманн не привык сдаваться, поэтому мне пришлось найти себе супругу.

Просто чтобы прекратить эти утомительные разговоры. Мол, видите, Ваше Величество, я исполнил вашу волю, так какой с меня спрос?

Я не мог взять в жены очень знатную или богатую девицу. Брак для меня был фикцией, а аристократка не потерпела бы к себе подобного отношения. И это не считая того, что их семьи наверняка захотели бы подобраться через меня к королю.

Поэтому я выбрал одаренную магически девушку, готовую заключить сделку — деньги в обмен на мнимый статус моей жены. Сразу предупредил ее обо всем, а получив согласие, исполнил желание короля. Затем отдал ей имение, назначил пособие и забыл о ней.

Вспомнив только сейчас.

— Вы требовали от меня свадьбы, и я женился. Остальное лишнее, — повторяю, поджав губу.

В упрямстве я ничуть не уступаю Его Величеству.

— Ты действительно всегда поступаешь по-своему, да? — вздыхает Норманн. — И я не смогу тебя переубедить?

— Простите, Ваше Величество, — киваю, с облегчением выдыхая.

Ну вот, разговор окончен. Вряд ли он станет последним — король наверняка еще вернется к этой теме. Но какое-то время я смогу жить спокойно.

Его Величество и впрямь машет рукой, отпуская меня. Кланяюсь, собираясь покинуть его кабинет, но тут глаза короля вспыхивают, а губы растягиваются в

улыбке. Он явно что-то придумал. И едва ли его идея меня обрадует. Собираюсь поскорее уйти, даже успеваю взяться за дверную ручку. Но Его Величество окликает меня:

— Постой-ка Ксандр...

В его голосе не осталось ни гнева, ни печали. Так, точно что-то придумал. Что-то, что мне очень не понравится.

— Да, Ваше Величество? — вздрагиваю, оборачиваясь.

— Пусть она прибудет во дворец, — сходу бухает Норманн, явно довольный своей идеей.

— Простите, вы хотите вызвать мою жену во дворец? — уточняю, ничего не понимая.

Во дворец? Зачем она ему здесь нужна?

— Хочу, — кивает король. — И что-ты все «жена», да «жена»? Ты хоть имя ее

помнишь?

Здесь Норманн попадает в точку. Я забыл имя сразу после исполнения всех формальностей. Потому что в моей голове она была не живым человеком, а некоей функцией. Галочкой, какие ставят в табелях адептов магической академии, когда те сдают экзамен.

— Ксандр, ты паршивец, — правильно понимает мое молчание Норманн. — Все настолько плохо? Тогда она точно должна прибыть во дворец.

Судя по его тону, дела мои действительно плохи. Однажды приняв решение, король менял его только в исключительных случаях. И если сейчас он решил поближе познакомиться с моей женой, то теперь не отступит, пока не добьется своего.

— Боюсь, она слишком пуглива, и подобная роскошь заставит ее волноваться. К тому же, что ей здесь делать, Ваше Величество, — бормочу, пытаясь хоть как-то выпутаться из сложившейся ситуации.

Впрочем, в моих словах есть доля правды — во время бракосочетания моя жена и впрямь показалась мне робкой и пугливой.

— Не зли меня, Ксандр, — грозит пальцем король. — Ты знатный лорд, но так и не представил мне официально свою избранницу, женившись молчком. Пришла пора это исправить.

Здесь он прав. Поняв, что брака избежать не удастся, и получив разрешение выбрать любую девушку, я быстро лишил себя статуса холостяка. А после просто уведомил об этом Его Величество, отговорившись компрометирующей ситуацией и необходимостью срочно решить это дело. А король лишь обрадовался тому, что компрометирующая ситуация вообще смогла возникнуть. Нет, позлился для виду, но я знал, что в итоге он спустит мне это с рук. Еще знал, что он наведет о моей избраннице справки и захочет познакомиться с ней лично. Но до сегодняшнего дня мне удавалось избегать подобного.

— Хорошо, я представлю ее вам, а после она вернется обратно, к своей привычной жизни, — киваю, поняв, что Норманн с меня теперь не слезет, и лучше его лишний раз не злить.

Ничего. Отправлю в имение слугу, велю супруге приехать в столицу. Наряжу ее, как куклу, предупрежу о том, как себя вести. Представлю королю и верну обратно. Уверен, она и сама попросится вернуться, ведь ей будет неловко во дворце.

— Она останется в столице, — хитро щурится король. — Понимаю, я сам разрешил тебе взять в жены любую... но у нее ведь нет магического образования, верно? И раз теперь она твоя супруга, то это следует исправить.

Я догадывался, что Норманн наведет справки, но ничего критичного в прошлом моей жены не было. Сирота, аристократка из мелкого обедневшего рода. Родители погибли, воспитывалась дальней родственницей. Получила минимальное образование, грамоте и счету обучена. Магия тоже имеется, ведь иначе от дракона не зачать. Да и возьми я в жены девушку без способностей, Норманн сразу бы обо всем догадался. Но резерв такой маленький, что его и вовсе почти нет.

Проклятье, как же ее зовут? Отчего-то именно эта деталь выпала из памяти.

Лира? Лара?

Какое-то простое имя...

— У нее небольшой потенциал, так что в образовании не имелось смысла. И я не стыжусь своей жены, — отвечаю, поджав губу.

Сегодня Норманн разошелся по полной. Того и гляди задушит меня своей заботой. Да, он желает мне счастья. Но наши понятия в этом плане расходятся.

— Любые способности надо развивать, — король говорит твердо. — Давай заключим сделку, Ксандр.

— Сделку? — вскидываю брови.

— Понимаю, ты уже мужчина, а не тот мальчик, каким я тебя помню. И наверняка имеешь свое представление о жизни, — Его Величество вздыхает, и в его голосе слышится ностальгия по былым временам. — Привези ее в столицу и оставь здесь под предлогом обучения основам магии. Проживите в одном доме хотя бы три месяца, большего не прошу. И если у вас ничего не сложится, то я навсегда закрою эту тему.

— Навсегда? — стараюсь не радоваться раньше срока.

Три месяца... это можно перетерпеть.

— Слово короля, — кивает Норманн. — Но ты не должен отлынивать или отговариваться делами. Будешь обучать ее лично, на это время я освобожу тебя от остальных обязанностей. И если внутри у тебя совсем ничего не екнет... что ж, тогда станешь жить, как хочешь.

Предложение слишком заманчиво.

— Я согласен, Ваше Величество, — улыбаюсь, подумав, что это будет не так сложно.

Выхожу из кабинета Его Величества и сразу слышу оклик:

— Брат! Ну что, сильно тебе перепало?

Ко мне подскакивает молодой человек в нарядном камзоле, русоволосую голову которого украшает тонкий золотой венец.

Принц Алекс, родной сын короля. Помню его еще совсем ребенком.

— Наследнику трона не пристало так прыгать, Ваше Высочество, — качаю головой, улыбаясь краешком губ.

Парень еще молод, едва исполнилось семнадцать, но у нас теплые отношения, и мы зовем друг друга братьями.

— Ой, да брось, Ксандр, никого здесь нет, — фыркает Алекс, обводя взглядом

коридор.

Тот и впрямь пуст, если не считать молчаливых стражников из королевской гвардии.

— Никого нет, кроме тебя. Подслушивал? — вскидываю брови.

— Еще чего... сам знаешь, на кабинете чары. Как бы я мог подслушать? — задирает нос Алекс, хотя в глазах сверкают хитрые искры.

Он с детства такой — непоседливый, любопытный, жизнерадостный. И даже десятки нянечек с гувернантками не смогли превратить принца в тихого послушного ребенка.

Порой Норманн в шутку вздыхал, говоря, что сделает меня своим наследником. А может, и впрямь сделал бы, если бы только я ни был так упрям...

— Еще я знаю, что ты с десяти лет умеешь их обходить, — хмыкаю. — И много

услышал?

— Скоро мы все познакомимся с твоей женой, — пожимает плечами Алекс. —

Наконец-то... ты даже мне ее не показал!

— Там нечего показывать, — качаю головой.

— Несправедливо, — Алекс вздыхает. - Ты мог бы выбрать любую и жениться по любви. А мне придется взять в жены ту, на кого укажет отец. Но в итоге ты взял в супруги первую встречную, не оценив данное тебе право выбора.

— Ты тоже решил воззвать к моей совести? — поджимаю губу.

Алекс моложе меня на тринадцать лет, так что сейчас видит мир в черно-белом

цвете. Еще не знает, что он на самом деле серый. Ничего, король Норманн третий крепок и здоров. К тому моменту, как Алексу придет время занять трон, принц еще успеет поумнеть и подуспокоиться.

— Нет, просто не понимаю тебя, — разводит руками Его Высочество. — Даже если отбросить чувства, зачем было отсылать ее так далеко? Ты ведь не писал ей все это время. Словно вообще не женат.

— И почему всех сегодня так волнует моя супруга? — цежу, скрипнув зубами.

Еще немного, и я начну злиться.

Конечно, никто из них не понимает, каково это — лишиться зверя. Они не драконы и думают, будто все, случившееся со мной, не страшнее перенесенной болезни. Главное, я ведь теперь здоров и сохранил магию. Зачем мне полеты?

Драконов всегда было мало, и они всегда служили королям. Как мой отец, как я сам. Поэтому мне вполне понятна напористость Норманна. Да, он желает мне счастья. Но помимо этого, он так же хочет получить от меня наследника. Чтобы у Алекса тоже был свой защитник-дракон.

Обоснованно и понятно. И сложись все иначе, я бы пошел против своих желаний и исполнил его волю. Но я сам рано потерял отца. И поэтому хорошо знал, как трудно будет моему сыну, если только он родится.

Первый оборот и страх в глазах окружающих, потому что только другой дракон

может помочь тебе в этот момент. Первые полеты, когда ты еще не управляешь зверем, и тебе нужно рядом надежное крыло. Вспышки гнева, когда огонь изнутри рвется наружу, и ты можешь спалить все вокруг, даже не осознав этого.

Я прошел через это благодаря Норманну. Но я бы не пожелал подобного кому-то другому. Дракону нужен дракон. А не тот, кто когда-то был драконом. Поэтому затея Его Величества обречена на провал.

— Ладно, не злись, — чуя смену настроения, Алекс толкает меня плечом. — Может я и не понимаю тебя, но я всегда на твоей стороне. Хочешь, поговорю с отцом?

— Это все равно бесполезно, — качаю головой, похлопав названного брата по руке. — Сам знаешь, если он решил что-то сделать, то обязательно это сделает.

— Ну тогда просто расправься с этим поскорее, — тянет принц, но тут хитро щурится, словно что-то придумав.

Да уж... Норманн порой жаловался, что они с принцем абсолютно непохожи. Но на самом деле, они походили друг на друга куда сильнее, чем считали оба.

— Что? Говори, — вопросительно вскидываю брови.

— Отец сказал, что ты должен будешь прожить с ней три месяца и лично обучать ее, верно?

— Верно, — киваю.

— Но он ведь не говорил, что при этом вы должны быть наедине, — Алекс коварно потирает ладошки. — Ты можешь пригласить ее родственников к себе в особняк, вместе с ней. Уверен, так ей будет даже лучше. С виду ты кажешься таким мрачным, что я бы тебя даже боялся, если бы только не знал, какой ты на самом деле душка.

И Алекс широко улыбается.

— Кто здесь душка, паршивец? — невольно улыбаюсь в ответ.

— С принцем так не разговаривают, — фыркает Алекса. — Но я все равно помогу тебе в этом. Буду предупреждать, если отец решит вас проверить и всякое такое.

Я молчу, но в целом идея принца не так плоха. Моя жена воспитывалась тетей,

наверняка они близки. И вместе им будет чем заняться без моего непосредственного участия. Выделю им в особняке отдельное крыло, пускай болтают о своем женском. Так три месяца пролетят еще быстрее, а после Норманн наконец оставит эти глупые попытки насадить мне свое видение счастья.

После дворца возвращаюсь к себе домой и сажусь за письмо. Рука сама выводит незамысловатые строчки:

«Дорогая супруга.

Его Величество изволит с вами познакомиться. Начинайте собираться, как только получите это послание. Мой слуга приедет и доставит вас в столицу, остальное обсудим позже».

Ну вот, готово. А благодаря подсказке Алекса, это будет даже проще.

Однако проще в итоге не получается. Закончив с короткой запиской, запечатываю ее в конверт с фамильным гербом и отправляю на специальный артефакт в поместье. Это первый случай, когда мне приходится воспользоваться им.

Ответа не жду — тот артефакт работает только на прием почты. А как связаться со мной иначе жена не знает — я опасался, что вопреки нашим договоренностям, она захочет чего-то большего.

Следующим утром вызываю к себе слугу. Выдаю ему указания забрать мою супругу из имения, а после возвращаюсь к своим делам. Ехать до поместья верхом около трех дней, если не задерживаться. Обратно дольше - все же экипаж движется куда медленнее. Но в любом случае, через пару недель жена уже будет здесь.

Вечером, спустя означенных три дня, от слуги приходит записка.

Развернув ее, сперва недовольно морщусь — зачем он пишет? Неужели так сложно просто исполнить указания и не тревожить меня?

Однако, чем дольше вглядываюсь в строчки, тем сильнее мое удивление. В поместье девушки нет, там только ее тетка Ираида со своими дочерями. Моя же жена пропала и, скорее всего, сейчас мертва.

Хмурюсь, перечитывая письмо несколько раз. Мертва?

Хмурюсь сильнее и открываю ящик стола, где лежит мое свадебное кольцо. Достаю украшение, внимательно разглядываю.

Несмотря на фиктивность, брак был заключен официально, со всем отсюда вытекающим. Поэтому кольцо не просто побрякушка, пусть и выглядит таковой. И если бы моя жена умерла, оно бы почернело и треснуло.

Сейчас кольцо цело, хотя цвет его стал темнее. Значит, моя супруга либо больна, либо очень далеко от меня и в опасности. В любом случае, дело здесь нечисто.

Цепляю кольцо на палец и велю слугам собирать мои вещи.

 

Глава 7

Лана

 

Колесо лифта поддается мне со второй попытки. И то, сперва оно идет туго, но

затем приходится сдерживать его, чтобы кабинка не улетела вниз, как это случилось с Чарли. Лучше уж медленно, но верно, чем со свистом и потом насмерть.

Вокруг все скрипит, отовсюду слышен скрежет, словно сотни кошек разом решили поточить свои когти. Очевидно, что кабинкой не пользовались очень давно, и вообще чудо, что она до сих пор работает.

Спуск занимает около получаса, не меньше. И то, под конец у меня устают руки и колесо все чаще начинает прокручиваться, отчего лифт движется резкими рывками. Наконец, дно ударяется о камни и спускаться дальше уже некуда. Однако вместо долины впереди туннель.

Впрочем, это не пугает. Кабинка ведь расположена на противоположной стороне от входных дверей. Если не ошибаюсь, туннель окажется коротким, а потом я доберусь до цели.

Снимаю со стенки лифта факел, прихваченный еще в замке, и двигаюсь вперед.

Насчитываю около сотни шагов, прежде чем передо мной возникает стена. Осматриваюсь, подсвечивая себе факелом, но вижу только голые гладкие камни. Тупик? Нет, глупости. Фениксы не стали бы рыть шахту и устанавливать лифт только ради смеха. Значит, выход должен быть. Наверняка дверь просто спрятана, как это было в замке.

Осматриваю все внимательнее, щупая буквально каждый сантиметр стены передо мной. Эх, жаль, что факел только один. Со светом вышло бы легче, но электричество в этом мире, видимо, тоже еще не придумали. Может подсказать им?

Ага, разбежалась, майор Прохорова. Нет, если бы сама знала, то может и подсказала бы. Стала бы местным Эдисоном, или кто там электричество придумал. А так я только с интернетом самая умная. А без него мои знания в любой области очень ограничены.

Сумбурные мысли не мешают делать дело, так что спустя какое-то время один из камней поддается. Давлю на него сильнее и вижу узкую щель, в которую пробиваются яркие лучи утреннего солнца. Прекрасно.

Вешаю факел на еще одну подставку, надеясь, что он не затухнет во время моего отсутствия. Давлю сильнее, теперь уже двумя руками. Наконец щель становится достаточно широкой, чтобы в нее протиснуться.

Выбираюсь наружу, щурясь с непривычки. Сейчас я у самого подножия отвесной скалы, на пригорке. Вокруг искрятся зеленью мелкие кусты, еще покрытые утренней росой. Между ними петляет едва заметная, изрядно заросшая тропинка. Она идет по склону вниз, к деревне, и я даже вижу крыши ближних домиков.

Оглядываюсь, желая убедиться, что каменная дверь не сможет захлопнуться сама. Я ведь обещала Чарли вернуться и собираюсь исполнить это обещание.

Подхватив подол платья, иду по тропинке. Склон довольно крутой, но не настолько, чтобы по нему было невозможно спуститься. А уж после тех козьих ступенек, виденных мной с высоты, он и вовсе кажется пологим.

Наконец, выхожу к самой деревеньке, с любопытством оглядывая деревянный забор и беленые стены крайнего из домиков. В нос бьет самый что ни на есть деревенский запах — сена, коровьих лепешек, печного дыма. Отовсюду слышится мычание и блеяние домашнего скота. Так, теперь надо познакомиться с местными и попросить у них еды. А заодно разузнать, где мы вообще находимся.

Первым навстречу мне попадается мальчишка лет семи, загорелый, со сбитыми коленками.

— Привет, — улыбаюсь ему.

Ребенок во все глаза глядит на меня, а затем резво убегает. Испугался? Ну да, в деревнях к пришлым могут относиться с подозрением. Шагаю дальше.

Возле каждого домика есть огород. Я не сильна в растениеводстве, но даже так

замечаю кусты с сочными темно-красными помидорами, веселые курчавые жгуты огурцов... о, а там, кажется, тыквы.

Все выглядит, как в рекламном ролике о фермерском хозяйстве, и живот урчит,

напоминая, что давно не видел ничего, кроме пресной каши. А раз я слышала

коров, то здесь даже масло с молоком есть, м-м-м...

Из ближайшего домика во двор выходит женщина с корзиной белья. То, что нужно.

— Извините, гражданочка... — начинаю я, но заметив меня, женщина бросает

корзину и скрывается в доме.

Что? Я такая страшная? Нет, понимаю, отчего шпана прятала за спиной бутылки с пивом, когда я раньше мимо них в форме проходила. Но сейчас-то на мне погон нет, только платье, вполне симпатичное. Да и Лана девушка красивая, такую пугаться грех.

Пожимаю плечами и иду дальше в поисках кого-то более дружелюбного, но деревня словно вымерла. А те, кто попадаются мне на пути, исчезают из вида прежде, чем успеваю с ними заговорить.

Наверно, проще было бы нарвать овощей и вернуться в замок, но я так не могу из-за совести. К тому же, собираюсь сотрудничать с местными и дальше, а значит, воровство неприемлемо в любом случае.

Искренне не понимаю, в чем здесь проблема. Они настолько боятся пришлых? Или я что-то делаю не так? Может, в этом мире при первом знакомстве принято делать сальто, а Чарли меня об этом не предупредил?

Спустя какое-то время это начинает злить по-настоящему. Да что у них там в головах? Наконец, когда еще один местный пытается улизнуть от меня, пускаюсь за ним в погоню. Петляю между домами, придерживая подол платья, но парнишка довольно шустрый.

Уф, да сколько можно...

— Стой, стрелять буду! — кричу ему вдогонку, пытаясь ухватить за ворот.

Парень останавливается так резко, что, не удержавшись, врезаюсь ему в спину, и мы оба валимся в придорожную пыль. Что ж, я хотя бы его поймала.

— Не гневайтесь, госпожа феникс, — пищит парнишка, лежа подо мной. — Если бы мы знали, что вы вернетесь, то встретили бы вас достойным образом.

Что? Он принял меня за феникса? Сперва собираюсь спорить, но вовремя останавливаюсь. Поднимаюсь с земли, тщательно отряхиваю платье, которое на самом деле совсем не испачкалось. А заодно размышляю.

Если замком владели фениксы, то может даже лучше, чтобы местные считали меня одной из них? Тогда они не смогут меня выгнать и может даже начнут помогать. И вообще, чем я не феникс?

Живу там, где они жили. И даже с горгульей общаюсь, как они. Так что это почти не ложь.

— Тогда, будь добр, отведи меня к остальным жителям, — прошу, не отрицая его слова, но и не соглашаясь с ними.

— Да-да, госпожа феникс, разумеется. Все как раз собираются, — тут же кивает парнишка, подскакивая вслед за мной и кланяясь.

Вот он теперь похож на воробья, искупавшегося в пыли — лицо чумазое, штаны с рубахой тоже. Сколько ему лет? Около четырнадцати.

Мальчишка идет вперед, непрестанно оглядываясь, но больше сбежать не пытается. Следую за ним, продолжая разглядывать домики, похожие один на другой. На самом деле, деревня довольно большая. Да и дома здесь выглядят вполне добротно, равно как и пышные огороды.

Наконец парнишка приводит меня к круглой площади с большим колодцем в центре, на которой действительно столпились местные.

Народу много и кажется, будто здесь собрались все жители, от мала до велика.

— Госпожа феникс пришла! — громко кричит мой провожатый.

И жители, один за другим, начинают опускаться передо мной на колени.

Ого, какие тут порядки. От подобного становится неловко, и я невольно задумываюсь, а отменили ли здесь рабство. Может, эти люди раньше были крепостными фениксов? Иначе с чего вдруг им такие поклоны бить?

— Кхм... достаточно, — кашляю в кулак, чтобы скрыть смущение. — Поднимайтесь, — и пока народ медленно встает с колен, обращаюсь уже к парнишке: — Ты живешь с родителями? Где твой дом?

Мне кажется, что с ним будет проще договориться, раз уж мы наладили какой-

никакой контакт. Но выходит ровно наоборот.

— Мой дом, госпожа феникс? — испуганно бледнеет он, бухаясь на колени. —

Пощадите, прошу вас.

Да что же это такое?

— Отставить поклоны, — говорю твердо, и за шкирку поднимаю его на ноги. — Госпожа феникс изволит узнать о том, что здесь происходило, пока замок пустовал. А еще госпожа феникс не завтракала, так что лучше бы сделать это за чашкой чая. У тебя ведь есть чай?

— Травяной, — кивает мальчишка, чуть успокоившись. — Пойдемте-пойдемте.

М-да. Наверно с этого и надо было начинать, а не тащиться на площадь. А то

подружилась, называется, с местными.

— И это, скажи остальным, чтоб возвращались к своим делам, — киваю в сторону толпы, которые хоть и встали, но все равно избегают смотреть в мою сторону.

— Госпожа феникс велела всем браться за работу, — передает мои слова парень, а после мы снова идем по деревне.

В этот момент подмечаю нечто странное, на что не обратила внимание раньше.

Здесь есть куры, овцы, коровы и прочий скот. И кошки тоже есть — вон одна,

развалилась на солнышке и плевать хотела, что мимо идет «госпожа феникс».

А собак нет. Совсем. Ну да, может местные и доверяют друг другу, так что защищать дома от людей не надо. Но ведь есть еще и дикие звери. Да и стада пасти удобнее с помощью собак. С другой стороны, может в этом мире собаки вообще не водятся. Или водятся? Когда я сбегала от Джины, то как-то не обратила на это особого внимания... Ладно, неважно.

Дом, где живет парнишка, довольно большой, в два этажа. За забором виден огород, а чуть дальше — хозяйственные постройки.

— Проходите, госпожа феникс, — парень отпирает калитку, пропуская меня вперед.

— Как тебя зовут? — спрашиваю.

А то все парень, да парень.

— Дюк я, госпожа феникс, — пожимает плечами тот.

Он по-прежнему поглядывает на меня со смесью страха и любопытства. Но больше страха.

— Один живешь? — продолжаю расспрос, надеясь хоть как-то наладить контакт.

— С родителями, они были на площади. Значит, матушка скоро придет, а отец уйдет в поле... — едва он заканчивает фразу, как позади скрипит калитка.

— Не гневайтесь, госпожа феникс! — слышу тонкий женский голос.

Да с чего они все решили, что я буду гневаться? Оборачиваюсь и вижу женщину... стоящую на коленях.

— Вставайте, — вздыхаю. — Госпожа феникс будет гневаться, если ей не нальют чаю.

Манипулировать вот так чужими страхами не слишком хорошо. Но раз я с самого начала согласилась с тем, что феникс, то брать свои слова обратно уже

поздновато.

— Чаю? Да-да, сейчас... Дюк, бегом, разожги огонь в печи, — бормочет женщина, не переставая кланяться.

Какие-то они тут реально суетные. Примерно так меня встречал освобожденный досрочно, нарушивший условия этого освобождения, когда пришла с проверкой. Но эти-то чего?

Пока Дюк с матерью накрывают на стол, я оглядываюсь. Дом как дом, вполне

обычный. Живут они явно без нужды. Полы чисто выметены, окна блестят, от

белизны занавесок слепит глаза.

Уже вскоре стол заполняется пиалами с вареньем, сметаной и сливками, а из печи женщина достает стопку блинов.

Рот наполняется слюной от одних только запахов, так что решаю все вопросы отложить на потом. Ведь это мой первый человеческий завтрак в новом мире.

Конечно, мне интересно узнать подробнее об этом месте и о фениксах. Сомневаюсь, что жители видели их лично, но раз называют меня так, значит какие-то легенды до них дошли.

Однако любопытство меркнет рядом с нормальной едой. М-м-м... майор Прохорова, да ты в рай попала.

Хватаю блинчик, макаю его в варенье, запихиваю в рот и блаженно жмурюсь. Не передать, как это вкусно после трех дней полуголодного пайка. Беру второй, окунаю уже в сметану... м-м-м... еще вкуснее. Тесто тонкое, кружевное. Сметана домашняя, жирная. Как говорится, когда вкусно — тогда вкусно.

Запиваю блины чаем. Здесь он травяной, терпкий, с ароматом чабреца и мяты. И горячий, аж язык щиплет, так что приходится пить медленно, постоянно дуя на чашку.

Наконец, когда в животе уже не остается места, отставляю чашку и откидываюсь на спинку стула. Дюк с матерью, кстати, к блинам так и не притронулись, а вот я умяла едва ли не всю стопку. Даже стыдно немножко.

— А теперь, граждане, рассказывайте, — командую, пользуясь тем, что меня приняли за представителя власти.

— Что рассказывать, госпожа феникс? — икает мама Дюка.

— Как вы здесь живете, что знаете про... хотя нет, — резко меняю план, решив сперва подумать о себе. — Сначала давайте договоримся.

— О чем, госпожа феникс? — теперь уже икает Дюк.

— О поставках провизии в замок, — развожу руками. — Мне ведь нужно чем-то питаться...

— Помилуйте, госпожа феникс! — теперь икают оба, порываясь бухнуться на колени.

— Отставить икоту и поклоны, — хмурюсь. — У вас совсем мало пищи? Я не говорю, что прошу конкретно у вашей семьи. Можно собрать со всей деревни...

С каждым моим словом их лица становятся все бледнее, но они молчат, и я продолжаю:

— Я ем немного, но в замке, как вы понимаете, нет даже такого. На неделю мне хватит килограмма помидор с огурцами, одной курицы и мешочка крупы... хотя, конечно, буду рада и большему разнообразию. Взамен могу...

— Курицы? — перебивают меня оба, в один голос.

Они что, в хоре петь собираются?

— Курицы, — киваю терпеливо, и подумав, что здесь курица может зваться как-то иначе, начинаю объяснять: — Это такая птица... ко-ко-ко говорит. Мясо тоже люблю, но пока решила не наглеть.

— Мясо? — мать Дюка по цвету совсем уж равняется с занавесками. — Нет-нет, мы дадим вам столько куриц, сколько попросите, госпожа феникс.

Много куриц это хорошо. Однако бесплатный сыр бывает только в мышеловке. И то, за него мышь все равно платит, только своей жизнью.

— И что вам нужно взамен за еду? — спрашиваю с подозрением.

Было бы, конечно, здорово получить все просто так, но в подобное верится с трудом. Кто станет безвозмездно кормить взрослую тетку? Ну, пускай не тетку, а девушку, но тем не менее... а предложить взамен я могу совсем мало.

Драгоценности, но их хотелось бы сберечь на потом. Свою рабочую силу, но мне ведь еще и замок надо в порядок приводить...

— Просто пощадите нас, госпожа феникс! — восклицает женщина и все-таки подскакивает с места, бухаясь на колени. - Мы будем давать вам столько еды, сколько нужно, только пощадите нас!

Получать продукты просто потому, что меня здесь боятся — весьма заманчиво, хоть и попахивает разбоем. Но я утешаю себя тем, что другого варианта пока нет, а целая деревня не обеднеет от того, что станет кормить одну хрупкую девушку.

— Отставить поклоны, — повторяю уже наверно в сотый раз. — Успокойтесь,

гражданочка, никто вас не тронет. Тогда я буду иногда спускаться в деревню за

необходимым, а вы станете передавать это мне, договорились?

— Конечно-конечно, госпожа феникс, — часто кивает мать Дюка.

— Вот и славно, — после сытной еды начинает клонить в сон, и я понимаю, что пора возвращаться в замок. — Тогда, пожалуйста, соберите мне немного крупы, овощей и курицу... — подумав, добавляю: — И еще мыло с полотенцем.

А совесть, твердящую о разбое, успокаиваю тем, что потом обязательно отплачу этим людям.

— Дюк, ты слышал госпожу феникс, — женщина смотрит на сына, и парнишка тут же убегает.

— Скажите, а что находится за пределами этой долины? — спрашиваю, чтобы хоть как-то сбить сонливость.

Да и неплохо было бы точно знать, где я оказалась. Нет, сейчас название близлежащих городов мне мало что скажет, но в замке есть библиотека.

— За пределами? — женщина смотрит на меня странно, словно я сморозила полную глупость. — За пределами долины ничего нет, госпожа феникс.

— Как это ничего? — удивляюсь.

— За пределами долины ничего нет, — повторяет женщина. — Потому что долину невозможно покинуть. Никак.

 

Глава 8

Слова женщины звучат зловеще. Да и на ум сразу приходят вопли Чарли — он ведьтоже упоминал что-то подобное, но тогда я не обратила на это внимания. Неужели из долины действительно нет выхода? И что, я останусь здесь навечно? Нет-нет. Хочется воскликнуть: «Что за глупости?». В конце концов, как-то ведь я в эту долину попала. Да и вообще...

С высоты замка мне открывался прекрасный вид на всю округу. И пускай долину со всех сторон окружали высокие горы, но кажется, на востоке между ними был проход. Даже не кажется — точно был. Я видела его с обзорной площадки. Так что, скорей всего, женщина имела в виду что-то другое.

Но переспрашивать я не рискую. Она и так смотрит на меня с подозрением. А мне не хочется лишиться пропитания, даже не получив его. Поэтому мы обе молчим, ожидая Дюка. Точнее, я молчу, а женщина принимается суетиться, убирать со стола, и то и дело спрашивает, нужно ли мне что-то еще.

Находиться в одном помещении с «госпожой феникс» ей явно некомфортно. Почему? Непонятно. И спросить прямо об этом тоже не могу.

Наконец паренек возвращается с двумя огромными плетенными корзинами. В

одной доверху навалены всякие овощи и фрукты — помидоры, огурцы, баклажаны, яблоки. В другой вижу клубни картофеля, пару мешочков, явно с крупами, а еще курицу. Целую и даже не ощипанную. Кхм... видимо, придется отложить ужин с мясом до завтра. Потому что понятия не имею, что делать с такими вот «одетыми» птицами.

Нет, в детстве я, конечно, бывала в деревне, у бабушки. И даже видела, как этих кур рубили, а потом они еще какое-то время могли по двору без головы носиться. Но всю сознательную жизнь провела в городе. Картошки, вот, почистить могу хоть три ведра. А курицу ощипать... придется просить помощи у Чарли, потому что меня блага капитализма избаловали.

— Спасибо вам, — киваю, принимая корзинки. — Думаю, этого мне хватит надолго.

— Угощайтесь, госпожа феникс! Рады стараться, госпожа феникс! — как болванчики кланяются Дюк с матерью, провожая меня до самой калитки.

Им явно не терпится поскорее избавится от «госпожи феникс», и я не смею их

задерживать. Правда, спустя шагов десять понимаю, что одной мне эти корзинки не дотащить. Лана не так хорошо развита физически, да и до тайного лифта идти далековато. Это же сперва надо добраться до края деревни, а потом еще лезть вверх по лесистому склону, до подножия скалы.

Нужна тележка. Ставлю корзинки на землю и тихонько возвращаюсь к знакомому дому. И тут же слышу испуганный голос матери Дюка:

— И почему именно нам так не повезло? Она сказала, что будет приходить раз в неделю... ох, я такого не выдержу. А вдруг мы чем-то не угодим ей?

С этой стороны вдоль забора растут густые кусты, так что со двора меня не видно. Замираю, вслушиваясь дальше.

— Прости, маменька, я побоялся ей отказать, когда она попросила отвести ее к нам домой, — виновато бормочет Дюк. — Но мне не показалось, что она такая уж кровожадная, как говорится в преданиях.

— Глупец... не слышал, что ли, как она угрожала съесть нас, если мы не найдем ей курицу?

— И то верно, — Дюк вздыхает. — Мамочки, что же теперь будет с нашей деревней, если фениксы вернулись?

— Ничего хорошего, — мрачно отвечает ему женщина. — Идем в дом.

Они уходят, а я так и стою, пребывая в полнейшем... как бы это помягче выразиться? В полнейшем недоумении, вот. Кровожадная? Угрожала съесть их? Неужели фениксы и впрямь были настолько жестокими, что даже спустя сотню лет местные продолжали бояться их? Или дело здесь в чем-то другом?

Тряхнув головой, я в задумчивости возвращаюсь к корзинкам с провизией. Слова, которые услышала от Дюка и его мамы, вызывают двоякие чувства. С одной стороны, мне страшно. Ведь если фениксы действительно были такими злыми и вдруг надумают вернуться, то что они сделают со мной, нагло занявшей их замок? А еще мне немного обидно, потому что на самом деле я вовсе не такая. Ну, может ругаюсь иногда, но младенцев точно не ем.

С другой стороны, пока что мне это выгодно. Я должна не сдохнуть от голода, пока разбираюсь с замком, жадными родственниками Ланы и ее пропащим муженьком. И раз мне готовы давать еду, лишь бы их не трогала...

В общем, решаю до поры до времени местных особо не нервировать, а обо всем остальном подробнее спросить у Чарли. Пока же хватаю корзинки и тащу их к склону горы, попутно размышляя о невозможности покинуть долину.

Не то, чтобы мне прямо сейчас требовалось ее покидать. Но и остаться здесь

навечно тоже бы не хотелось. В своем старом мире я не путешествовала, не считая пары поездок в столицу. В новом мире хочется это как-то компенсировать. Иначе глупо выйдет — попала туда, где есть драконы и магия, а в итоге всю жизнь просидела в замке с трусливым горгулием.

Вздыхаю и делаю остановку, вытирая пот. Тяжело. Провизии для меня точно не пожалели, навалив ее с горкой. Обратная дорога в итоге занимает в два раза больше времени, но я все-таки добираюсь до кабинки лифта. К этому моменту руки уже гудят от таскания тяжестей, а мне ведь еще предстоит подъем наверх.

К счастью, человек, придумавший эту конструкцию, обо всем позаботился, и крутить колесо в обратную сторону выходит не так сложно, как ожидала. Но все равно, вывалившись в гостиной замка, я отношу корзинки на кухню, а сама

падаю на диван. И тут же засыпаю, не успев ни переодеться, ни разобрать продукты.

Просыпаюсь еще до заката солнца. Живот урчит, потому что сегодня я ничего не ела, не считая блинов. На фоне голода все остальные мысли улетучиваются, и я бегу на кухню, готовить. Сперва растеряно смотрю на куриную тушку, пытаясь понять, как ее ощипать. Кажется, надо ошпарить кипятком...

Вздыхаю, ставлю котелок с водой и пока занимаюсь остальным.

Картошку складываю в один из нижних ящиков. Помидоры с огурцами мою и

стругаю из них салат, в процессе схрумкав пару штучек. Еще мне дали разной крупы, но ее я тоже пока убираю в шкафы. Пускай сегодня у меня будет куриный супчик.

Когда вода на очаге закипает, опускаю туда курицу, держа ее за лапки. Вынимаю спустя полминуты и начинаю дергать мокрые перья. Занятие занимает куда дольше времени, чем ожидала, и в процессе я от души радуюсь, что мне не приходилось заниматься этим всю жизнь, как нашим бабушкам.

К концу мне уже кажется, что супчик я хочу не так сильно, да и вообще, вегетарианство не такая плохая штука. Наконец, курица ощипана. Теперь ее нужно разделать.

Мне кажется, что с этим будет попроще, но я не учитываю одного факта — в

магазинах даже целые тушки продают уже обескровленными. Здесь же... В общем, спустя еще минут десять оглядываю заляпанные руки и кухню, похожую сейчас на картинку из фильма ужасов. Только платье фениксов каким-то чудом остается чистым, что искренне радует.

Сама курица теперь висит над тазом. Грожу ей пальцем и собираюсь пойти умыться, как за окном раздается первый раскат грома. День закончился, началась ночь. Дождь барабанит в окна, а я печально думаю, что опять забыла убрать с улицы ковер, который вытаскивала туда проветриться еще в первый же день.

Так меня и застает Чарли, но вместо приветствия истошно орет:

— А-а-а-а призрак!

Горгулий, боящийся грозы, которая расколола его товарищей — это еще приемлемо. Но горгулий, боящийся призраков...

— Отставить панику, — рявкаю. — Чего орешь? Какие призраки? Это же я...

В этот момент вспыхивает молния, и в узком отражении вижу свое лицо.

А после понимаю, какая картина предстала Чарли — я в длинном платье, с окровавленными руками и брызгами крови на щеках и лбу. М-да, разделала, курицу, называется.

Тогда понятно, чего он так испугался. Вместо ответа горгулий снова воет и забивается под диван. Вздыхаю, и все-таки иду в ванную, умываться.

Закончив приводить себя в порядок, возвращаюсь в гостиную и заглядываю под диван:

— Гражданин горгулий, вылезайте. Обещаю, что документы проверять не буду.

— М...майор Прохорова? — наконец узнает меня Чарли. — Ты...

Он тыкает меня своей лапой в живот, словно пытаясь убедиться, что я жива.

— Ау, больно. Между прочим, нападение на сотрудника полиции при исполнении уголовно наказуемо, — возмущаюсь.

— Больно было мне. Да я чуть от страха на куски не разлетелся. Смотрю, а ты

стоишь, вся в крови... — отчитывает меня горгулий. — Еще и платье это... на секунду я подумал, что это хозяйка замка вернулась в образе мертвеца, чтобы наказать меня...

— А тебя есть за что наказывать? — щурюсь с подозрением.

— Неважно, — отмахивается горгулий. — Ты зачем вообще это платье нацепила? Решила в феникса поиграть?

— Платье? А что не так с этим платьем? — оглядываю узорчатую ткань. — Как по мне, оно красивое. И к нему грязь вообще не липнет.

— Еще бы к нему грязь липла... это платье моей бывшей хозяйки. Оно и в огне не горит, и под водой не мокнет... — бурчит Чарли. — Странно, что ты вообще в него влезть рискнула.

Нет, я, конечно, догадывалась, что это платье принадлежало фениксу. Но вот новости о его магических свойствах для меня внезапны. Наверно поэтому оно и сохранилось так хорошо, хотя нитки, лежавшие рядом, совсем истлели.

— Погоди-ка, а жители деревни тоже знают, что платье принадлежало фениксам? — начинаю что-то понимать, но сразу же отмахиваюсь. — Но как они могут помнить? Сто лет ведь прошло. Я не помню, что неделю назад надевала, а тут...

— Ты вообще глазами на платье смотрела? Себя в зеркале видела? — фыркает

Чарли. — Не знаю, как в остальном мире, но жители долины дело другое.

Зеркало? Признаться честно, новая внешность меня до сих пор смущала, так что в зеркала старалась смотреться пореже. Да и когда было бы смотреться, если переодевшись, сразу пошла в деревню, а потом спала и готовила... и даже пару минут назад я видела только свое лицо, но не всю себя целиком.

Следуя совету горгулия, иду в холл, где висит ростовое зеркало. И ахаю, увидев

свое отражение.

Когда я разглядывала платье, то оно казалось мне самым обычным, разве что украшенным шитьем. И даже сейчас, опустив взгляд, я вижу простой подол. Но в серебристой глади все смотрится иначе — золотое шитье складывается в

изображение птицы с длинным хвостом, и от него словно бы исходит сияние.

Значит, так меня и видели жители деревни? Тогда понятно, почему посчитали за феникса. Но как же это странно... Пару минут я растеряно разглядываю себя, а затем возвращаюсь к Чарли.

— Так, отвечай по порядку. Почему я не заметила этого сразу? И что, все в дерене видели это сияние? — требовательно спрашиваю у горгулия.

— Не заметила? — в свою очередь удивляется тот. — Я думал, ты поэтому его и нацепила, что решила прикинуться фениксом. Странная ты какая-то... магию

платья не заметила, да еще и в замок как-то попала, хотя не должна была попасть. Ты вообще из этого мира?

— Кхм... отставить глупые предположения, гражданин горгулий, — хмыкаю, и перевожу тему, потому что делиться своей тайной я пока не готова ни с кем. — И вообще, вопросы здесь задаю я. Лучше скажи, фениксы и впрямь были такими жестокими?

— Жестокими? О чем ты? — переспрашивает Чарли, действительно забывая о

платье. — Фениксы охраняли этот мир от сил зла. Как они могли быть жестокими?

— Но в деревне местные испугались меня, — возражаю. — Кажется, они всерьез думали, будто я могу их съесть, или убить.

— Они просто глупые людишки, вот и все, — пожимает плечами горгулий, но за окнами снова гремит гром, и он с воем забивается под диван.

Провожаю его взглядом, вздыхаю.

Не то, чтобы я не верю Чарли. Но горгулий всегда охранял замок, не спускаясь в долину. Поэтому он мог просто не знать, как его хозяева обращались с местными. Пока Чарли воет, сажусь на диван и размышляю над дальнейшим планом действий. Итак, что у меня есть?

Жадная родня, желающая моей смерти. Фиктивный муженек, которому нет до меня дела. Заброшенный замок, в котором я могу жить. Деревня людей, боящихся меня до дрожи. Странная погода и силы зла, от которых охраняли мир фениксы, и которые я пока в глаза не видела.

Так что делать? С муженьком связываться не хочется. Только если ради того, чтобы получить развод и наказать родню. Но пока я все равно не знаю, как это сделать, так что думать об этом рано. Значит, сперва нужно привести в порядок замок. Убрать до конца первый этаж, починить лестницу на второй, чтобы не страшно было по ней подниматься.

Затем посмотреть в библиотеке какие-нибудь карты, чтобы понять, где я нахожусь. Ну и дальше налаживать контакт с остальным миром. И с местными, раз уж они признали меня фениксом, а значит, и хозяйкой этой долины.

А странная гроза и таинственный разлом... это все как-то прежде без меня обходилось, значит и сейчас обойдется. Вперед, майор Прохорова!

Решительно сжав кулаки, поднимаюсь с дивана. Беру масляную лампу, зажигаю ее от камина и прохожусь по всему первому этажу замка.

Таких ламп тут много, они развешаны по стенам, но прежде я их не трогала. Ночью мне хватало огня от камина и кухонного очага. Да и за пределы гостиной я выходила редко, все больше болтая с Чарли. А днем были лучи солнца, пробивавшиеся сквозь пыльные окна. Сейчас же мне нужен свет. Конечно, можно все отложить и до завтра. Но я уже выспалась, а вдвоем делать что-то быстрее и веселее.

Когда замок наполняется светом, горгулий высовывает из-под дивана морду и

радостно восклицает:

— Огонь! Ты решила зажечь для меня побольше огня? А почему не сделала этого раньше?

Глаза его вспыхивают ярче, и я вспоминаю, что он как-то упоминал, будто пламя может его подпитывать. Действительно, и почему не сделала этого раньше? Наверно потому, что еще привыкала к этому месту и к самому Чарли.

— Могу снова погасить его, если будешь задавать глупые вопросы, — фыркаю. — А сейчас вылезай.

— Что? Куда? Зачем?

— Будешь мне помогать, раз уж я помогаю тебе.

— Помогать? Опять попробуешь меня расколоть в этом лифте? — Чарли с подозрением щурится, но все-таки вылезает целиком.

При свете сотни маленьких огоньков гроза не пугает его так, как раньше. Меня же она никогда особо не пугала, но так я тоже чувствую себя куда комфортнее.

— Нет, в этот раз все гораздо проще, — успокаиваю горгулия и тут же сую ему в лапы пустое ведро. — Займемся уборкой.

— Ты хочешь, чтобы я, величественное и могучее существо, призванное охранять замок, занялся уборкой? — возмущается Чарли, выпятив впалую каменную грудь.

На величественное существо он похож примерно так же, как я на королеву Англии. То есть, вообще не похож.

— Раз ты такой могучий, может мне загасить лампы обратно? — вскидываю брови.

— Ладно-ладно, — сдувается Чарли. — Уборка так уборка.

Вот и славненько.

С «великим и могучим» существом уборка идет не то, чтобы сильно легче. Но хотя бы веселее. Сегодня я нацелилась привести в порядок столовую и кухню. В первой вообще еще конь не валялся, а вторую я успела изрядно заляпать, пока разделывала курицу. Еще в холле тоже было бы неплохо тряпкой пройтись, зато гостиная уже чистая. Ну, почти чистая. Ковер с улицы я в дом так и не вернула, да и по углам мыла не столь тщательно.

В общем, развлечений мне не только на сегодня, но и на неделю вперед хватит.

Сперва мы с Чарли тащим теплую воду из ванной. Точнее, тащу в основном я. Свое ведро горгулий наполовину расплескивает в полете. Что ж, зато полы намочил.

Выдаю монстрику самую драную тряпку, чтоб не жалко было. А то тряпок у меня дефицит, а горгулий похож на того мужика из анекдота с двумя шариками. То есть, вполне способен потерять и сломать все, что угодно.

Далее обозначаю фронт задач:

— Значит так, ты протри полы на кухне, а я вытру стол.

— А почему я должен вытирать там, где ты испачкала? — возмущается Чарли,

оглядывая перья, нащипанные мной с курицы.

— Потому что живем мы вместе, а значит и убираться будем вместе, — заявляю тоном, не терпящим возражений.

Пока горгулий возюкает тряпкой, возмущенно бурча себе что-то под нос, привожу в порядок всю остальную кухню. К счастью, сильно много времени это не занимает. Закончив, смотрю на мокрый пол и несчастного Чарли, успевшего превратить тряпку в лоскуты.

— Вот и доверяй тебе после этого рабочий инвентарь, — качаю головой.

Кажется, вреда от такого помощника больше, чем пользы. Но это не значит, что я позволю ему бездельничать. Во-первых, всегда неприятно работать, когда кто-то другой рядышком отдыхает. Во-вторых, труд сделал из обезьяны человека, так что и из горгулия вполне может выйти что-то приличное. Ну и в-третьих, надо же его окончательно отвлечь от грозы, бушующей за окнами.

— Вообще-то у меня когти каменные, — фыркает Чарли. — Они нужны, чтобы рвать врагов на части...

— И чем тебе тряпка не угодила? В прошлой жизни вы что ли были врагами? — усмехаюсь, подтирая за монстриком мокрое безобразие, которое он оставил на полу. — Ладно, переходим в столовую. Выдам тебе метелку, будешь сбивать паутину под потолком.

С этим заданием Чарли справляется гораздо лучше. Крылья позволяют ему добираться до самых высоких мест, до которых я бы не смогла достать при всем желании. Значит, надо потом заставить его пройтись так и по остальным комнатам.

— А как вообще жили фениксы? — спрашиваю, попутно орудуя метелкой. — Ну, в смысле, сколько их тут было? И правда ли они умели превращаться в птиц?

— Ты правда совсем ничего не знаешь о фениксах? — фыркает Чарли.

— Я же уже говорила, что нет.

— Фениксы обладали небесным огнем и кормили им нас, чтобы ночами мы могли нести стражу. А еще они могли сгореть сами и возродиться из пепла, — как всегда путанно поясняет Чарли. — А сколько их было... я здесь с самого начала и появился вместе с замком, когда фениксы вдохнули огонь в камень. Но я ночной страж и не лез в их дела, только исполнял поручения.

Возник вместе с замком? Ого. Так передо мной не просто древность, а настоящее ископаемое, потому что замок выглядит довольно старым.

На пару минут воцаряется тишина. Я обдумываю сказанное, а Чарли, как ни в чем не бывало, борется с паутиной и пылью.

— Ну вот, где-то родился мой коллега, — бормочу тихо, чтобы сбросить собственное напряжение, и добавляю уже громче: — Ты говорил, что фениксы ушли, запечатав это место. И что они сюда не вернутся, потому что не смогут попасть. Но зачем тогда они позаботились о мебели, закрыв ее чехлами? Куда и почему они вообще ушли? Что-то случилось?

— Куда они ушли я не знаю, — горгулий разводит лапами и сверху на меня летят клочки паутины. — И зачем позаботились о мебели тоже. Они просто наказали нам выполнять свою работу и наложили на долину защитный барьер. А ушли потому, что молодая хозяйка так и не нашла себе пару.

— Пару? — удивляюсь, потому что причина звучит глупо.

Это, как если бы патрульный уехал с вызова, потому что его девушка бросила. И неважно, что там люди дерутся, или муж с женой сковородками друг друга фигачат.

В конце концов, фениксы же были стражами на посту.

— Фениксы живут дольше людей, а сгорая раз за разом, они очищают этот мир. Но чтобы возродиться из пепла им нужна пара. Молодая хозяйка так и не нашла себе пару, вот и все, что я знаю, — еще больше путает меня Чарли, а потом опомнившись, кричит: — Ай, рассвет.

Бросив метелку, он пикирует вниз и уже на полу обращается в камень.

 

Глава 9

Вздыхаю. Смотрю на статую Чарли. Снова вздыхаю. Поднатужившись, убираю этот памятник импрессионизму в дальний угол — горгулий застыл прямо посреди столовой, преградив проход. Затем заканчиваю с мытьем полов и иду на кухню. Рассказы о фениксах — это конечно любопытно, но курица сама себя не приготовит, а холодильников здесь не придумали. Вскоре под котелком весело трещит огонь, а я в предвкушении потираю ручки. Кажется, сто лет не ела мяса.

Пока варится бульон, нарезаю овощи, попутно сожалея, что у меня нет лапши. Хотя, кажется, ее можно сделать самой, но как именно, понятия не имею. Ладно, без лапши обойдусь. Супчик с овощами тоже очень вкусно. А вот с остальным надо что-то делать. Не могу же я всю жизнь просидеть в этом замке, как затворница.

И фениксы... после вчерашних слов Чарли все только еще больше запуталось. Было бы неплохо найти нормальный источник информации. Но для этого сперва нужно починить лестницу. Вот это, кстати, я смогу. С молотком и гвоздями управляться всегда умела. Осталось только найти материал, притащить его сюда.

И фениксы... тьфу, да что же это такое? Бывшие владельцы замка никак не выходят у меня из головы. Кажется, будто я что-то упускаю, но что именно, понять не могу. Ай, ладно. Надо просто не думать об этом, и тогда ответ придет сам, хоть и не сразу.

Когда суп готов, наливаю его в тарелку. У меня уже слюнки текут от аппетитных запахов. Хватаю ложку и приступаю не то к завтраку, не то к очень позднему ужину. М-м-м... вкусно. И горячо, аж язык щиплет. Умяв всю тарелку, чувствую, что меня клонит в сон.

Эх, и почему Чарли оживает только после заката? Из-за этого я сейчас не сова и не жаворонок, а какой-то зомби, который спит урывками и когда придется. Зевнув, собираюсь лечь, но перед этим решаю посмотреть, не пришло ли новых писем от тетки Ланы.

Письма пришли, аж три штуки.

«Ты что, сбежала, мерзавка?! Немедленно возвращайся!», — гласит первое.

Усмехаюсь в кулак. Ага, бегу, аж волосы назад. Интересно, и чего Ираида так нервничает? Лорду Ксандру все равно наплевать на свою супругу. Или дело в чем-то еще?

«Почему не отвечаешь? Надеюсь, тебя уже сожрали волки».

М-м-м... вот это доброта. Любезность Ираиды просто поражает воображение. Кстати. Как понимаю, лорд Ксандр выделил Лане поместье и содержание, которое заграбастали себе ее жадные родственнички. Саму же Лану они сослали в деревню, с теткой Джиной, чтобы сиротка им глаза не мозолила. Но зачем они пытались довести ее? Какая в этом выгода? Ведь тогда они бы лишились денег лорда Ксандра. Вряд ли он бы стал помогать семье покойной супруги, раз на саму супругу ему было плевать.

Тогда что? Завещание? Ну глупости же. Они и при живой Лане были в шоколаде. Так зачем все усложнять? Но, как известно, у любого преступления имеется мотив. А значит, мне надо его выяснить.

«Хорошо. Буду считать, что ты мертва», — а вот это уже третья записка.

Мертва? Не дождетесь, дорогие родственнички.

Беру уголек и пишу на обратной стороне последней записки ответ:

«Выкуси, тетушка. Я живее всех живых. А вот ты скоро сдохнешь от собственной желчи, если будешь продолжать в том же духе».

Отправляю послание и хихикаю. Да уж, наверняка эта Ираида вся раскорёжится от злости, когда его получит. Ничего, милые родственнички, майор Прохорова и до вас доберется. Следующие несколько дней проходят примерно одинаково.

В деревню я пока больше не спускаюсь, чтобы зазря не нервировать местных. Тем более, в замке и без того дел предостаточно, а припасов мне вполне хватает. Поэтому конкретно берусь за уборку, желая сперва покончить хотя бы с чем-то одним.

Я встаю где-то ближе к вечеру и готовлю себе ужин-завтрак. Затем берусь за тряпки и мою-мою-мою. Когда оживает Чарли — вручаю ему метелку, и он летает под потолком, смахивая пыль. Свет теперь горит по всему первому этажу, поэтому горгулию не так страшно.

О фениксах его больше не расспрашиваю. Не то, чтобы мне это не интересно... нет, очень даже интересно. Но я не хочу еще больше запутаться, и к тому же боюсь узнать что-то, что может меня расстроить. Поэтому решаю лучше пока сосредоточиться на одной задаче, а потом уже браться за другое.

К исходу четвертого дня усердной работы замок приобретает более-менее жилой вид. Теперь мебель здесь не такая пыльная, паутина больше не свисает клочьями, а полы вполне себе чистые. Конечно, работа еще остается. Например, окна помыть у меня руки так и не добрались, а Чарли делать это категорически отказался.

К тому же, за сто лет многое все равно обветшало, так что замок лишился былого лоска. Но я не привередливая, мне и так сойдет. А вот ковер с улицы обратно внутрь затащить руки так и не дошли... но это дело не первостепенное. Как-нибудь потом разберусь.

На пятый день я все-таки решаю спуститься в деревню. Во-первых, запасы у меня подходят к концу и нужны новые. А во-вторых, хочется все-таки узнать о долине поподробнее. Как люди живут здесь, чем занимаются, что делают. В конце концов, не могу же я вечно сидеть на их шее. Надо чем-то и отплатить за продукты. Может, им нужен участковый, раз физически я не особо полезна?

Впрочем, признаваться, что я вовсе не феникс, тоже не собираюсь. Зачем? Раз

меня приняли хозяйкой, то буду хозяйничать, навязывая им закон, порядок и счастье. Стоило сразу это сделать, но тогда я немного ошалела от такого приема, зато теперь уборка прочистила мне мозги.

В этот раз надеваю простое платье, в котором ходила еще Лана. Все равно меня там уже запомнили, а пугать народ лишний раз не хочется. Выхожу почти сразу после рассвета, когда Чарли снова застывает камнем. Спуск на лифте проходит вполне успешно, и я двигаюсь прямиком к знакомому дому, стараясь не обращать внимания на взгляды только что проснувшихся жителей.

Спину держу ровно, а голову высоко поднятой — выправка у меня хорошая, так что это получается без труда. Стучусь в калитку и мне открывает сонный Дюк. Увидев меня, парнишка испуганно охает и кланяется.

— Госпожа феникс, вы пришли за продуктами? — спрашивает, не поднимая головы.

Нет, это надо исправлять. Меня не должны так отчаянно бояться. Опасаться и

уважать — да. Но не бояться.

— Не только. Давай пройдем в дом и сперва я поговорю с тобой, а после созовем остальных жителей деревни для важного объявления. И прекрати так дергаться, я не кусаюсь.

— Правда не кусаетесь, госпожа феникс? — спрашивает Дюк и снова испуганно замолкает, понимая, что сморозил глупость.

— Правда. Я ж не собака, — хлопаю парнишку по плечу. — Когда-то был у меня знакомый, Сережа Грушинский, вот он псина та еще. А я нет. Так ты пропустишь меня в дом?

— Да-да... — спохватывается Дюк. — Прошу вас, госпожа феникс.

В доме аппетитно пахнет жаренными яйцами и свежим хлебом — мать парнишки уже встала и сейчас готовит завтрак.

Когда мы заходим, она тоже охает и из рук у нее выпадает ложка, со стуком ударяясь об пол.

— Ну зачем вы так, гражданочка, — вздыхаю. — Я вас не трону. Накрывайте на стол, разговор есть.

Подхватившись, мать Дюка ставит на стол свежий хлеб, овощи, яичницу. Сама она садиться не спешит, так что улыбаюсь ей:

— Вы тоже присаживайтесь. Какие могут быть разговоры на голодный желудок?

Судорожно кивнув, женщина буквально падает на лавку. М-да, что же фениксы им такого сделали? Быстро уплетаю горячую глазунью, наблюдая за парнишкой и его родительницей. Они хоть и сели, но есть не спешат. Скорее уж вздрагивают при каждом моем движении.

Вытираю желток с тарелки хлебушком, причмокиваю и вздыхаю.

— Так, давайте сначала познакомимся, — говорю вежливо. — Ты Дюк, а вы?

— Ханна, — тоненьким голоском шепчет она.

— А я Лана, — представляюсь в ответ. — Ханна, Дюк. Прекращайте. Я обещаю, что не причиню вам никакого вреда. Если вы, конечно, сами не попытаетесь навредить мне. Вы можете вести себя свободно, а не жаться по углам. Поняли?

— Да, госпожа феникс, — кивают оба, но видно, что бояться не перестают.

Ладно, пообщаемся подольше и сами все поймут.

— Хорошо. А теперь перейдем к делу. Вы же знаете, что фениксы не появлялись в долине уже сто лет? — спрашиваю, заодно проверяя сведенья Чарли.

— Но теперь пришли вы, госпожа... — Ханна мнется, но поглядев на меня, заканчивает: — Госпожа Лана.

Значит, горгулий не соврал.

— Пришла. И хочу знать подробности. Что изменилось за это время, что произошло. В конце концов, вы же сами никогда не видели фениксов, так как вы меня узнали?

— Как мы могли не узнать вас, если истории о фениксах передаются у нас из поколения в поколение? — охает женщина.

Так, неплохо бы послушать эти предания, но позже. Сейчас они еще слишком

боятся меня, чтобы сказать правду.

— Хорошо. С этим разобрались. Теперь о вас. Покинуть долину нельзя, так как вы здесь живете? — говорю, осторожно подбирая слова. — И кто-нибудь вообще пробовал покинуть ее?

Вот сейчас и узнаю, что там с этой изоляцией от мира.

— Что вы, госпожа Лана, — женщина отшатывается. — Какой дурак бы рискнул сделать это? Нам жизнь дорога.

Понятно. Значит, просто не пробовали. Возможно, я буду первой.

— Тогда как вы живете? Откуда берете одежду, еду? — задаю следующий вопрос.

— Мы разводим кур, овец, коров и лошадей, — перечисляет Ханна. — Здесь

плодородная земля, она дает хороший урожай...

Чем дольше я слушаю, тем сильнее удивляюсь. Деревня живет действительно автономно. Долина довольно большая, поэтому поля они засеивают разными культурами. Дома строят из дерева — склоны гор покрыты лесом, поэтому с ним проблем нет. Одежду шьют из шерсти или льна. Да и не так много надо этой одежды в деревне. Здесь есть местный мастер, который выделывает кожу и кузнец, который может переплавлять то железо, что осталось с былых времен. А еще староста, следящий за порядком и в целом управляющий остальными.

В общем, от изоляции жители не страдают и их все в целом устраивает. М-да уж, любопытно. Никогда такого не видала.

— Хорошо, — хлопаю по столу. — Значит, теперь мне надо поговорить со старостой. А пока я это делаю, соберите всех жителей на площади, хочу им представиться. Дюк, проводишь меня?

— Да, госпожа феникс, — кланяется парнишка. — И жителей тоже соберу.

— Что ж, спасибо за теплый прием, Ханна, — киваю хозяйке дома и следую за

Дюком.

Дом деревенского старосты немного выделяется на фоне остальных — он выше и больше, да и выглядит более нарядным. Ну вот, даже в закрытом поселении у власть имущих есть привилегии. Ладно, посмотрим, что там за человек живет.

Отпускаю Дюка и стучусь в дом. Дверь мне открывает мужчина, еще крепкий на вид, но уже с наполовину седыми волосами. Надо бы потом у Дюка перепись всех жителей что ли попросить. Чтоб знать их по именам и обращаться соответствующе, а то непорядок.

Меня мужчина узнает даже в простом платье, и с поклоном произносит:

— Здравствуйте, госпожа феникс.

— И вам не хворать, гражданин староста, — отвечаю, разглядывая местного главу.

В целом, мужчина приветлив и словно заискивает передо мной. Но что-то в нем есть отталкивающее, хотя что именно понять не могу.

— Проходите, проходите, — вновь кланяется мужчина, пропуская меня в дом.

Внутри чисто, а в небольшой столовой, куда меня проводит староста, уже накрыт стол. Но при этом никого из людей не видно, только слышно тихий шорох, словно кто-то ходит в соседней комнате.

— Ну-с, рассказывайте. Как обстоят дела в подведомственном вам поселении. Всем ли довольны граждане, все ли в порядке, — без спроса сажусь за стол, но еду не трогаю.

Отчего-то при взгляде на этого мужчину у меня сам собой включается тот тон,

каким я раньше разговаривала с хулиганами и рецидивистами. Ну не внушает он мне доверия, хоть тресни. Наверно из-за взгляда. Вот Ханна и Дюк смотрят на меня со страхом, но при этом страх их вполне искренен, и ничего они не прячут. А у этого... одним словом, какой-то мутный тип.

— Простите, госпожа феникс, вы так витиевато говорите, я вас не понимаю, —

разводит руками староста. — Что вам рассказать?

— Как здесь народ жил в те сто лет, что нас не было, — спрашиваю у него то же самое, что и у Ханны.

Староста рассказывает мне все в точности, как и мать Дюка — деревня изолирована, с миром не связана, находится на полном само обеспечении. Люди живут хорошо, никто не жалуется. Преступности нет, ибо все друг друга знают. А если возникают какие-то конфликты, то он (то есть, староста) их решает честно и по совести. Говоря все это, мужчина то и дело смотрит куда-то в сторону, где явно находится вторая комната. За домашних что ли переживает?

— Позвольте задать вопрос, госпожа феникс? — под конец говорит он.

— Позволяю, гражданин староста, — киваю.

— Ханна передавала мне, что вы договорились о поставке продуктов в замок раз в неделю. Позвольте мне заняться этим. Буду собирать все самое лучшее и

доставлять к скале, вам останется лишь забирать это в назначенный срок, — и

староста снова кланяется.

Хм... подозрительный энтузиазм. Это у меня уже проф. деформация, или староста хочет с этого что-то поиметь?

Ладно, выводы пока делать рано.

— Я подумаю над этим позже, — сообщаю и смотрю в сторону комнаты, куда

постоянно поглядывает мужчина: — А там что?

— Там моя спальня, госпожа феникс.

Думаю проверить — все равно ведь собиралась познакомиться с местными. Но в этот момент в дверь стучат.

— Госпожа феникс, сделал все так, как вы велели, — сообщает вернувшийся Дюк. — Все жители ждут вас на площади.

— Хорошо, — киваю и встаю.

На площади и впрямь уже полно народу. Последними приходим мы втроем.

— Передашь остальным мои слова? — спрашиваю мальчишку, чтобы не орать самой.

Тот кивает и выдает звонким голоском:

— Госпожа феникс изволит изъявить всем жителям свою волю.

Э как завернул.

— Теперь они могут обращаться ко мне в случае споров. Я сумею рассудить их по справедливости и непредвзято, — говорю дальше.

— Непречто? — хлопает глазами Дюк.

— В смысле, без личного интереса. Ну, украдут, например, у кого курицу, а я помогу найти вора, — Поясняю.

— А-а-а, понял, госпожа феникс, — кивает Дюк и громко озвучивает: — Госпожа феникс сказала, что найдет ту лису, которая иногда таскает куриц...

Тьфу-ты!

— Так, повторяй слово в слово, — указываю, потому что кричать самой теперь уже как-то глупо: — Госпожа феникс...

— Госпожа феникс... — послушно орет парень.

— Ратует за порядок. Если у вас возникнет спор с соседом, и вы не сумеете добиться справедливости, она поможет разобраться во всем по чести. Не надо ее бояться, просто так она никого не накажет, — диктую новый текст.

Вообще, здесь есть намек на старосту, ведь он занимается этими вопросами. Но если он все делает по совести, то это должно его только обрадовать — так ему и работы меньше, и мне не скучно.

Местные встречают мое заявление почтительным поклоном, но особого восторга в их глазах не видно. Понятно, пока что они мне не доверяют, а больше боятся. Оно и ожидаемо, раз у фениксов здесь такая слава. Кто пойдет к монстру с жалобой, если за эту жалобу тебя могут сожрать, а потом сказать, что проблема решена самым эффективным способом?

Ну ничего, привыкнут со временем.

А вот староста смотрит на меня не слишком довольно — несмотря на заискивающую улыбку, его взгляд колюч и холоден. Нет, надо все-таки к нему приглядеться.

— На этом пока все, — сообщаю Дюку, а когда народ начинает медленно расходиться с площади, спрашиваю: — Кстати, ваш староста женат?

— Женат, — кивает парнишка, быстро поглядев на спину уходящего мужика.

— И где его жена? Она была здесь сегодня?

— Никак нет, госпожа феникс, — ежится Дюк. — Она хворая, поэтому редко выходит из дома.

— Ладно, — поджимаю губу.

Это еще ничего не значит, но все равно напрягает.

— Какие продукты вам нужно собрать, госпожа феникс? — спрашивает Дюк.

Проницательный парнишка, да и к моему обществу он уже слегка попривык.

— Давай сперва соберем мужчин, — улыбаюсь, решив на полную воспользоваться своей властью.

— Мужчин? — ахает Дюк. — Вы их того... собираетесь съесть?

— Зачем же сразу есть? Я собираюсь использовать их по прямому назначению, — фыркаю, и заметив глаза парня, ставшие совсем уж как блюдца, добавляю: — Мне нужно починить лестницу.

— А-а-а... — вот теперь на лице Дюка отражается понимание. — Правильно, госпоже фениксу таким лично заниматься не пристало. Тогда вам нужен плотник.

— И доски, — киваю. — Ну и еще еды на пару дней, а потом я приду снова... да не пугайся ты так. Разве я тебе что плохого сделала?

— Нет, госпожа феникс.

— И не собираюсь. А теперь веди к плотнику.

Спустя полчаса я возвращаюсь в замок в компании двух плечистых мужчин. Один из них несет готовые доски для ремонта. Второй — тащит корзинки со снедью. На меня оба стараются не смотреть, видимо, чтобы не разозлить случайно, хотя я меньше их раза в два.

А вот куда они смотрят, так это на те козлиные ступени, вырубленные в скале и годящиеся разве что для самоубийц.

— Госпожа феникс, а как мы... ну это, наверх станем подниматься? — наконец

решается спросить один из них.

— Сами увидите сейчас, — фыркаю, потому что мы как раз подходим к проему в скале. — Залезайте.

Вот теперь в глазах мужчин вспыхивает настоящий ужас.

— Госпожа феникс, просим вас, не надо! — наперебой начинают умолять они.

— Что не надо? — уточняю, не совсем понимая, чем их так лифт напугал.

— Не надо муровать нас в скале!

— Граждане, успокойтесь пожалуйста, это просто подъемный механизм, — вздыхаю. — Или вы хотите подняться вон по тем наружным ступеням?

Подавая пример, первая захожу в туннель, ведущий к кабине. Потом понимаю, что троих, да еще и с грузом, лифт может не выдержать и сообщаю ближнему ко мне мужчине:

— Так, мы поднимемся первыми, а потом я спущусь за вашим товарищем.

Тот икает от страха, но все-таки соглашается.

Загружаем в кабинку доски с припасами. Подъем проходит быстро — колесо крутит мой спутник и управляется с этим куда ловчее, чем я.

Показав обозримый фронт работ чуть успокоившемуся мужику, оставляю его в замке и спускаюсь за вторым. О сохранности имущества не волнуюсь — все равно ему никуда не деться и вынести тайком ничего не выйдет. Да и побоится он воровать у «госпожи феникса».

Однако, когда я спускаюсь за вторым работником, того уже и след простыл. Испугался небось. Ладно, чтобы починить лестницу, одного вполне хватит. А потом я займусь расследованием. Надо же понять, почему все так боятся фениксов и что скрывает староста.

 

Глава 10

Лорд Ксандр

 

До поместья я еду без остановок, лишь меняю лошадей по дороге. Конечно, быстрее было бы добраться по воздуху — так обычно и путешествуют драконы. Вот только крыльев у меня не осталось. Наверно именно поэтому я редко когда покидаю столицу. Слишком больно осознавать собственную неполноценность, что в такие моменты проявляется во всей красе. К счастью, король знает об этом, и потому никуда меня обычно и не отправляет.

Еще быстрее было бы попасть в нужное место с помощью портального камня. Но такие артефакты стоят дорого, да и делаются на заказ, заранее. В запасе же у меня остался только один, поэтому решаю его оставить.

В поместье въезжаю на рассвете и встречает меня слуга, отправленный сюда.

— Рассказывай, — командую коротко.

Спрыгнув на землю, передаю поводья конюху и иду в дом.

— В поместье проживает госпожа Ираида со своими дочерями, — отчитывается слуга, повторив то же самое, что было в его письме. — Госпожу Лану, вашу супругу, никто из местной прислуги уже давно не видел, и никто не знает, где она.

— В каком смысле? — хмурюсь, ничего не понимая.

Да, я и сам ни разу не видел свою жену после церемонии. Но разве она не поехала в поместье? Кому же я тогда высылал содержание? Прикрыв глаза, вспоминаю нашу свадьбу.

Невеста — хрупкая и болезненно-скромная, не смеет лишний раз поднять на меня взгляд. Самый подходящий для меня вариант. Мне ведь требовалось получить статус мужа, но никак не жену. А сразу после церемонии я отправил ее сюда. Таков был уговор. Она не лезет в мою жизнь и вообще не трогает меня. Я — обеспечиваю ее. Все просто.

— В прямом, лорд Ксандр, — вздыхает слуга. — Боюсь, случилась беда...

— Рассказывай все по порядку, — рявкаю и принимаюсь слушать.

За то время, что я добирался, слуга успел нарыть много интересного.

Местная прислуга считает владельцами поместья госпожу Ираиду и ее дочек.

Госпожу же Лану они видели только однажды, когда та пыталась выгнать своих

родственников, крича, что это она здесь хозяйка. Разумеется, никто ей не поверил, потому что всех, начиная от горничной и заканчивая конюхом, на работу нанимала Ираида. А Лану представили, как бедную и чокнутую сиротку, которую приютили из жалости.

С каждым новым словом волосы у меня буквально встают дыбом. Происходящее кажется нереальным. Как так вышло? Почему я не знал об этом? Но почти сразу до меня доходит, почему...

Конечно, это поместье я купил для Ланы, чтобы поселить ее подальше от себя. Я был здесь только однажды, когда заключал договор с бывшим владельцем. А все остальное, включая подбор слуг, предоставил на волю своей жене, лишь выделив на это деньги. Я знал, что Лана росла с теткой, но не подозревал, что у них могут быть настолько плохие отношения.

И как у них только совести хватило присвоить себе все поместье? Почему они не побоялись меня и моего гнева?

Трясу головой, желая отогнать невольное чувство вины. Ничего, ничего. Сейчас-то я здесь и смогу навести порядок. Вытрясу из этих нахалок всю душу, но узнаю, что случилось с Ланой, и как они посмели обнаглеть до такой степени. А затем найду жену, исполню волю короля и снова вернусь к привычной жизни. Лучше узнать о проблеме поздно, чем никогда. В конце концов, кольцо не треснуло. А значит, я смогу найти Лану и расставить все по своим местам.

Местной прислуге меня представляют, как лорда Ксандра Даррена, приближенного короля и дракона. От последнего морщусь, но молчу — официально я все еще дракон.

Меня провожают в просторную гостиную и подают чай. Со второго этажа слышен шум — Ираиду с дочками только что разбудили, и теперь они готовятся предстать перед таким почтенным гостем.

Мой слуга не дурак. Он специально проводил свое расследование тайком. Чтобы не спугнуть этих нахалок, если они виновны, и не оскорбить подозрениями, если бы они оказались не при делах.

Поэтому Ираида наверняка еще рассчитывает на снисходительность и готовится наврать мне с три короба. Что ж, тем лучше. Послушаю, какую сказку она мне расскажет.

Ираида с дочками спускается вниз при полном параде. На всех троих платья с

тугими корсетами и глубокими вырезами. Волосы уложены в локоны, губы алеют. Но при этом лица печальные. Точнее, они пытаются сделать их печальными, но в глазах то и дело проглядывает страх. Боятся, что я узнаю правду?

— Ах, лорд Ксандр, — вздыхает Ираида и глубоко кланяется мне, принуждая дочек сделать то же самое. — Мы рады наконец познакомиться с нашим дорогим зятем, но очень опечалены, что это случилось при таких обстоятельствах. Это наша вина, мы не смогли уберечь дорогую Лану...

И она всхлипывает, потерев сухие глаза платочком. Балаган, честное слово. Уличные актеры и то лучше играют.

— Что случилось? Я хотел свозить жену в столицу, но сейчас выясняется, что она пропала. Как и почему это произошло? — спрашиваю строго, но холодно.

— Ванесса, Инесса, поухаживайте пока за лордом Ксандром, — командует она своим дочерям, и толкает вперед только что подошедшую женщину в переднике. — А ты расскажи, что случилось с госпожой Ланой.

Сестры пристраиваются ко мне поближе, наливают чай, пододвигают пиалочки со сладостями. А женщина в переднике начинает свой рассказ:

— Ох, как мне жальче, лорд Ксандр. Этоть... мы с госпожой Ланой отправились в соседнюю деревню. Она любила там иногда отдыхать на природе и в одиночестве. Но по пути на нас напали лихие люди. Бедняжка убежала в лес, да и я сама едва спаслась. Потом мы долго искали ее, но так и не смогли найти. Наверно, ее растерзали дикие звери. Мы собирались сообщить вам, да вы сами вперед прибыли...

Слушая эту тетку, не забываю думать, сопоставляя факты. Раз слуги не видели Лану в поместье, значит жила она не здесь. Искоса гляжу на своего слугу, тот кивает на тетку и отрицательно мотает головой. Выходит, она не из местной прислуги. Скорее всего, приглядывала за Ланой, чтобы та не высовывалась и не мешала Ираиде с дочками жить-поживать в поместье.

Но с чего они так обнаглели? Нет, о том, что я не стремился жениться, знали многие. Но о том, что мой брак фикция, и жена меня абсолютно не волнует...

А ведь у них бы все получилось, если бы не Норманн со своей идеей, что больше не кажется мне такой уж дурацкой.

— Ты... — щелкаю пальцами, глядя на тетку.

— Джина, господин, — поспешно отвечает та, и в свою очередь с опаской глядит на Ираиду.

— Джина, ты готова понести наказание за смерть госпожи? Я любил свою жену и теперь просто в ярости. Может тебя тоже казнить, м? — спрашиваю, пристально разглядывая лица присутствующих.

— Лорд Ксандр, это разбойники... я защищала ее, как могла, — падает на колени та.

— А вы? — оборачиваюсь к одной из сестер, и от неожиданности она роняет чашку с чаем, которую держала в руках.

Горячий напиток плещет мне на брюки.

— Лорд Ксандр? Ох, сейчас все уберут, лорд Ксандр, — бормочет та и хлопает

ресницами.

— Почему вы жили здесь с Ланой? — спрашиваю, пристально разглядывая лицо этой не то Инессы, не то Ванессы.

Странно, но оно кажется мне знакомым.

— Мы были семьей Ланы, и она сама позвала нас сюда, от одиночества. После

свадьбы вы ведь не навещали ее, — вместо дочки отвечает Ираида.

— Вот как? — растягиваю слова, прожигая взглядом теперь ее. — А если мы спросим слуг, они подтвердят все это?

На какое-то время в гостиной воцаряется полная тишина. Я сижу на диванчике,

постукивая пальцами по колену и пытаюсь найти причины всему случившемуся.

Хорошо, предположим семья Ланы никогда с ней не ладила. Предположим, они как-то узнали о нашей сделке и поняли, что я просто так не полезу к жене, да и вообще, не стану ей интересоваться.

А дальше?

Лана бы наверняка их простила, если бы они сказали все искренне. Но нет... они выбрали иной путь. Если подумать, то это довольно печально. По сути, совершенно чужой мне мужчина, взял на себя роль моего отца. Воспитал, обеспечил всем необходимым. Не убоялся второй ипостаси. Не отказался, вырастил как сына, хотя мог ничего этого не делать.

И эти, так называемые родственники, которые не смогли позаботиться о сиротке. А ведь Лана не дракон. Ей не требовалось особого внимания и подхода. Она не грозила разрушить дом при первом обороте, или спалить того, кто рядом, в момент гнева. Она нуждалась только в любви, вот и все. Но кажется, не получила даже этого.

— Ох, лорд Ксандр, — округляет глаза Ираида и притворно охает, хотя взгляд у нее бегает. — Я не понимаю, о чем вы...

— Вы правда думали, что так легко сможете меня обмануть? — щурюсь. — Лучше скажите, где Лана, и возможно тогда я буду к вам милосердным.

— Лорд Ксандр, вы должно быть устали с дороги, — начинает суетиться эта женщина, кивая своим дочкам. — Вот, Инесса и Ванесса о вас позаботятся.

— Ах, лорд Ксандр, — подхватывают те, снова оживившись. — Выпейте чаю,

успокойтесь. Для нас это тоже трагедия, мы потеряли любимую сестру...

— Довольно, — почти рычу, устав от этого балагана. Кажется, эта троица намерена вертеться до последнего, а я не привык терять время зря. — Созовите сюда всю домовую прислугу. А этих заприте где-нибудь на время разбирательства, чтоб не мешали.

Поднимаюсь с диванчика и для увесистости слов снимаю перчатку с одной руки, демонстрируя королевский перстень. Он дает мне почти все привилегии, доступные членам королевской семьи, пускай я и редко ими пользуюсь.

Киваю своему слуге, и тот идет к нахалке Ираиде, вежливо проговорив:

— Лучше вам не противиться, иначе мне придется применить силу.

— А вы что стоите? — оборачиваюсь к парочке горничных, застывших на месте от страха. — Созовите сюда всех, начиная от конюха и заканчивая экономкой.

Те подрываются, и кланяясь, улепетывают прочь.

— Лорд Ксандр, но ведь... — кажется, до Ираиды начинает доходить, что я настроен серьезно. Она пятится, а когда слуга собирается схватить ее, визжит: — Нет, вы не имеете никакого права!

— Не имею права? — усмехаюсь, в очередной раз удивляясь наглости этой женщины.

Нет, мне, конечно, встречались нахалки. Но эта превзошла их всех.

— Не имеете, лорд Ксандр, — чуть увереннее произносит Ираида. — Может на вас перстень короля, но мы не сделали ничего плохого.

— Вы жили в чужом доме, вопреки воле его хозяйки. Вы избавились от моей жены. Вы... — двумя пальцами подхватываю чашку со стола, которую мне собирались подсунуть сестрички. Нюхаю и добавляю с презрением: — Вы пытались опоить лорда. Так что сейчас вам лучше слушаться, иначе я разозлюсь окончательно и могу случайно вас покалечить.

Сестры оказываются чуть умнее матери, а может просто более пугливы. Они замирают и молчат, опустив головы, хотя лица у них кислые. Неужто поняли, что натворили?

С «опоить» я, конечно, преувеличил — от чашки пахнет шафраном, корицей и

мускатом. Плохо бы мне с этого напитка не стало, разве что либидо бы повысилось.

— Опоить? Не понимаю, о чем вы, лорд Ксандр, — упрямая Ираида одна не желает сдаваться. — Это обычный травяной чай, полезный для здоровья. И от Ланы мы не избавлялись. Я любила ее, как родную, и сейчас опечалена ее смертью. Кто вам сказал, что мы жили здесь вопреки ее воле? При всем уважении, но вряд ли вы интересовались состоянием жены, иначе бы знали, что в последнее время она болела душевно. Поэтому нам пришлось изолировать ее, чтобы она не навредила сама себе. Инесса, Ванесса, верно?

— Да, матушка, да матушка, — часто кивают дочурки, воодушевившись примером матери.

А я смотрю на них и вдруг до меня доходит...

Почему они так обнаглели? С чего были уверены, что я не приеду к Лане? Откуда знали, что и самой Лане будет трудно со мной связаться? Ответы на эти вопросы оказываются совсем просты. Не зря лицо одной из дочерей с самого начала кажется мне знакомым. Потому что я уже видел ее прежде.

Она какое-то время работала в моем столичном особняке служанкой. Наверно думала, что я не запомню ее. И окажись на моем месте, например, принц Алекс, возможно так и было бы — редко кто из лордов обращал внимание на горничных. Но у меня прекрасная память на лица. То, что ее не узнал мой слуга тоже неудивительно — он не жил в особняке, а выполнял мои личные поручения.

Прикрыв глаза, пытаюсь вспомнить подробности.

Ну да, кажется, она появилась в доме через какое-то время после свадьбы. На глаза мне попадалась только пару раз, затем исчезла. Дальнейшее выстраивается в голове само собой. Значит, мы с Ланой поженились, и девушка уехала в поместье сразу после брачной ночи, которую провели с ней в разных комнатах.

Ираида, прознав о ее браке, подослала ко мне одну из своих дочерей... в том, что именно Ираида все организовала можно даже не сомневаться. Ну а Ванесса (или Инесса) разузнала уже подробности. Кажется, примерно в то время ко мне приходил принц Алекс, возмущенный тем, что не пригласил его на свадьбу, и мы говорили об этом. А я даже подумать не мог, что кому-то будет интересна моя личная жизнь...

Что ж, мои овации. Эта Ираида с дочками знатно подсуетилась, чтобы заграбастать себе имение. Вот только... нет, неужели?

— Поэтому, лорд Ксандр, вы не можете обвинять нас в том, чего не было, —

воодушевляется Ираида, приняв затянувшееся молчание за мою слабость или

сомнения.

— О том, было или нет, я узнаю лично у Ланы, когда найду ее, — отвечаю холодно. — А пока у вас есть два варианта. Либо посидеть тихо взаперти. Либо всем дружно отправиться в темницу. Этот дом не ваш, хозяйки сейчас здесь нет, а вы проживаете в нем без всякого дозволения. Я могу счесть вас воровками. Вы же помните, что в нашем королевстве полагается за воровство?

С куда большим удовольствием я бы отправил их всех в столичную темницу без всяких разбирательств. Посидели бы там, подумали над своим поведением, а потом пускай Лана сама бы решила, как с ними поступить.

Останавливает меня только то, что Норманн мне всю плешь проест, если узнает, что я допустил подобное обращение со своей женой. Тогда одним месяцем совместной жизни отделаться не удастся. Да и найти Лану сейчас важнее, чем наказать этих нахалок. Все равно они никуда не денутся.

К тому же, чуется мне, что неспроста они даже не огорчились пропаже Ланы. И дело тут вовсе не в моем безразличии к жене. Догадка оказывается верной.

— При всем уважении, лорд Ксандр, но вы не имеете права так говорить, — Ираида старательно играет оскорбленную гордость. — Может мы и не настолько знатны, но при этом и не чернь какая-нибудь, чтобы вы так обращались с нами. К тому же, Лана передала нам бумаги на это имение. И раз моя несчастная падчерица погибла, теперь оно наше.

Ну да, дочка не зря ошивалась в моем особняке. Когда я решился на фиктивный брак, то главным условием было отсутствие в моей жизни будущей жены. Все должно было остаться так, словно никакого брака и вовсе не случилось.

Именно поэтому при покупке я оформил имение на Лану. А чтобы она не смогла воспользоваться этим, добавил одну оговорку — в случае развода, или иного форс-мажора, имение переходит предъявителю договора. Да, именно предъявителю, а не мне — не хотелось, чтобы Норманн как-то прознал об этом и решил, будто я собираюсь развестись.

Разумеется, все бумаги хранились у меня, а у Ланы была только выписка из королевского реестра, подтверждавшая ее права. По крайней мере, раньше хранились...

— Бумаги? — уточняю, вскинув бровь. — Как она могла передать вам бумаги, которых у нее не было? Покажите же мне их.

— Простите, а вы с какой целью и по какому праву это требуете? — Ираида, воодушевившись успехом, берет инициативу в свои руки. — Поместьем владела Лана, что можно подтвердить в королевском реестре. Но в случае ее смерти дом и все остальное переходит держателю договора. Сейчас держатель я, так что имею полное...

— Заткнитесь, пока не сделали себе хуже, — перебиваю ее. — Если вы украли у меня бумаги, то этим лишь разозлите меня. Лучше одумайтесь и верните все, пока не оказались в темнице.

— Я ничего у вас не крала, могу принести любую клятву, — наигранно возмущается женщина, но глазки у нее все равно бегают.

Ну да, она не крала. Крала ее дочурка.

— И ваши дочери тоже могут поклясться? — хмыкаю, глядя на эту троицу, как на мелких надоедливых насекомых. — Могут принести магический обет на смерть, что не крали бумаги? Или, что вы все здесь жили с согласия Ланы?

— Вы не королевский дознаватель, чтобы мы приносили вам такие клятвы, — тут же отказывается от своих слов Ираида.

— Значит так, — прикрыв глаза, тру переносицу. — В любом случае, сейчас имение принадлежит Лане, так что вы здесь незаконно. Даю вам последний шанс и советую не злить меня. Возвращайте договор, который вы украли, и тогда я просто запру вас в здешнем подвале. А дальше вашу судьбу будет решать уже Лана, когда вернется. Если же через десять минут документы не окажутся у меня на руках, то я отправлю вас в темницу, где вы будете гнить до конца своей жизни.

Я даю им этот шанс только потому, что какие-никакие, но они родственники Ланы. А еще потому, что сейчас куда важнее найти жену, чем мстить этим курицам. У меня просто нет на них времени. Но после, когда все разрешится, я ими обязательно займусь. Проживание в чужом доме, растрата, кража... Норманн конечно разозлится, что я позволил так относиться к собственной жене. Но эта троица пыталась сделать из меня дурака. Так что я лучше потерплю ворчание короля, чем позволю им отделаться без всяких последствий.

И все-таки, я не понимаю, почему. Из нашего разговора складывается впечатление, будто они были бы рады смерти Ланы. И пускай их не интересует сама девушка, а волнуют только деньги, но даже так...

Поместье не приносит прибыли, поэтому его продавали. Да, вокруг есть парочка деревенек, которые платят за пользование землей. Но этих средств едва хватает на содержание дома, не более. А остальное я платил Лане из своего кармана. И после ее смерти, даже получив имение, они все равно останутся в проигрыше, если вообще не в долгах.

Тогда к чему все?

Ответ на этот вопрос приходит внезапно и почти мгновенно — именно в этот момент испуганная служанка сообщает о прибытии некоего господина Брамса. А следом в комнату заходит мужчина, болтая на ходу:

— Ах, милая Ираида, все уже готово? Теперь мы сможем подписать документы?

Заметив меня, он замолкает и кланяется в знак приветствия.

При его появлении Ираида бледнеет, начиная заметно нервничать. Она выразительно пучит глаза, словно призывая господина Брамса поскорее скрыться.

— Какие документы? — спрашиваю, прищурившись.

— Э-э-э... господин? — теряется визитер.

У него довольно дорогой сюртук и широкое лицо с толстыми щеками. На пальцах пара перстней, в кармане часы на цепочке. Взгляд оценивающий и беглый, словно он хочет продать все, что есть в этой комнате, и прикидывает, сколько оно может стоить.

Я встречал таких дельцов. Обычно их цель — заключать выгодные сделки.

— Лорд Ксандр, законный супруг владелицы имения, — представляюсь холодно. — Так что за документы и почему я о них не в курсе?

— Ну как же... — чуть теряется тот.

Молча подхожу, выхватываю из его рук бумаги, которые он принес с собой. Пробегаюсь по ним взглядом. Это запрос на добычу руды на территории имения. Теперь все окончательно прояснилось, и пора приступать к решительным действиям.

 

Глава 11

Лана

 

Мужик, которого мне посоветовал Дюк, оказывается мастером своего дела. Пока я езжу туда-сюда на лифте, он успевает оценить примерный план работ, и сообщает мне:

— Ну это, госпожа феникс. Вы правильно сделали, что меня позвали. Лестница

старая, доски подгнили и их лучше заменить. А вот опоры еще крепкие. Их оставлять будем, или тоже менять?

— Тоже менять, — киваю, решив, что раз гулять, то гулять по полной. — Хочу ходить по лестнице спокойно. Сколько дней тебе на это потребуется?

— Ну... — мужик задумчиво чешет бороду. — Пару дней точно, в один не управиться, а в деревню надо вернуться до заката.

И этот тоже промокнуть под дождем боится? Хотя, мне без разницы днем больше или меньше. Главное, чтобы результат вышел достойный.

— Хорошо, — снова киваю. — Тогда начинай.

Пока мужчина занят делом, оттаскиваю на кухню корзинки с едой и приступаю к готовке. Иногда прислушиваюсь к звукам, доносящимся из холла — скрипу пилы, или стуку молотка.

Сама же в это время ставлю котелок на огонь, нарезаю овощи. Сегодня Дюк положил в корзинку и приличный кусок говядины, так что собираюсь потушить ее с картошкой.

Нет, и все-таки умный малый этот парень. Из него точно выйдет толк.

Насвистывая себе под нос, обжариваю мясо, добавляю к нему овощи и воду. Вскоре по кухне разносятся такие аппетитные запахи, что аж слюнки текут. Когда все готово, накладываю еду в две миски и иду в холл.

— Стоять-бояться, — восклицаю и мужик замирает на месте, едва не попав молотком себе по пальцу.

Да уж, в следующий раз надо с ним аккуратно, а то вон какой нервный.

— Что-то случилось, госпожа феникс? — спрашивает, вжав голову в плечи.

— Случилось, — подтверждаю. — Обед случился. Иди помой руки и поешь. Чтобы работать нужны силы.

— Да не стоило, госпожа феникс... — смущается тот.

— Шагом-марш, отказ не принимается, — командую, и мужчина, оставив инструменты, идет в указанном направлении.

Вскоре мы вдвоем сидим за столом в столовой и обедаем. Точнее, это я обедаю, а рабочий больше мнется и стесняется.

— Ты ешь, — киваю на его тарелку. — Вроде неплохо вышло.

С осторожностью мужик цепляет горячее мясо с картошкой. Отправляет его в рот, искоса поглядывая на меня.

— Да не бойся, не отравлено, — усмехаюсь и мужик кашляет.

Хлопаю его по спине, и решив не мешать процессу пищеварения, иду наливать чай. Когда с обедом покончено, мужчина возвращается к работе, а я устраиваюсь рядом. У меня есть, чем заняться еще — замок уже выглядит чище, но метла не везде пока побывала. Да и мое присутствие деревенского жителя явно нервирует.

Но когда еще у меня будет такой случай поболтать с местным?

— Ну и как тебе замок? — захожу издалека, глядя, как ловко он управляется с

досками.

Хороший мужик, и не такой пугливый, как его товарищ.

— Красивый, госпожа феникс, — осторожно отвечает тот.

— Только запущенный, — замечаю доброжелательно. — Фениксов ведь в нем не было сотню лет. А что скажешь насчет старосты?

— В каком смысле, госпожа феникс? — мужик вздрагивает.

— В прямом. Что это за человек, все ли им довольны?

— Хороший человек, никто не жалуется. Да и жаловаться у нас все равно некому.

— Как это некому, — возмущаюсь. — Теперь есть я. Можно жаловаться мне.

— Конечно, госпожа феникс, — торопливо соглашается со мной мужчина.

Но по его лицу заметно, что в гробу он видал жалобы страшным фениксам. Ничего, они еще ко мне привыкнут.

Какое-то время я пытаюсь разговорить его, но он отвечает односложно, так что в итоге оставляю бедолагу в покое. Без дела сидеть скучно, а убираться в присутствии чужих людей я терпеть не могу. Чарли не считается, мы с ним уже сроднились, да и человеком его назвать сложно.

Хочется спать, но ложиться при постороннем мужике совсем дурная идея, так что решаю напрячь мозги. Для разнообразия.

Беру одну из досок, предназначенных для ремонта лестницы. Выбираю самую

большую по ширине, а после тащу ее в гостиную. Вооружившись угольком из

камина, устраиваюсь поудобнее.

В этой деревне явно что-то нечисто, нутром чую. И дело тут не только в странной ежедневной (точнее, еженощной) грозе, защитном барьере и невозможности покинуть это место. К тому же, было бы неплохо разложить по полочкам историю Ланы, но сперва решаю все-таки заняться деревней.

Пишу на доске: «фениксы» и рядом «ушли сто лет назад». Чуть ниже вывожу свой главный вопрос: «почему их считали злыми?».

В том, что они на самом деле были злыми, очень сильно сомневаюсь. Скорее уж поверю, что они смотрели на жителей деревни свысока, во всех смыслах этого слова. И не особо вникали в чужие проблемы, занимаясь своими делами.

Но кто-то же эти слухи распустил, верно? А кто и зачем надо разобраться.

Подумав, добавляю: «стражи этого мира», «сгорают, очищая все вокруг», «для

возрождения нужна пара».

Это не слишком относится к моему делу, но думаю, что лучше записать, чтобы не забыть. Ладно, едем дальше.

В сторонке пишу «староста», «неограниченная власть», «подозрительное поведение». Вот хоть убей, ну не понравилась мне его реакция. Она отличалась от того, что выдавал Дюк со своей матерью.

Стучу пальцами по теплому дереву, разглядывая свои же каракули. Если рассуждать логически, то слухи о плохих фениксах выгодны старосте. Замкнутый кусочек мира, где все варятся в общем котле, и один человек, наделенный властью.

Какие преимущества он получает от этой власти? Вряд ли деньги, здесь практикуют натуральный обмен. Но вот уважение, взятки продуктами, избавление от обязательной для всех остальных работы...

Однако если он начал бы превышать свои полномочия, то остальные его быстро бы поставили на место. Свергли бы, так сказать. Чтобы подобного не произошло, лучше держать их в страхе. Но чем один мужик может напугать целую деревню? Ага, вот именно...

Если бы Чарли не говорил о барьере, я бы и вовсе решила, что староста его выдумал. Чтобы быть царьком в этом мирке. Хотя, может и горгулий ошибся... это еще следует проверить.

Еще дальше пишу «барьер». Тоже, чтобы потом не забыть, но мыслями возвращаюсь к старосте. На вид ему лет шестьдесят. Дюк вроде говорил, что старостой его выбрали еще по молодости, значит во главе деревни он стоит лет тридцать пять или сорок. Почти половина от срока, который отсутствуют фениксы.

А что, теория вполне правдоподобная.

Нет, скорее всего местные и раньше побаивались фениксов, как крестьяне на Руси побаивались царя. Но если староста взрастил этот страх и воспользовался им, то вполне мог иметь с этого нехилую выгоду. Например, подчинение остальных жителей.

Сразу вспоминается один мой начальник, работавший в органах еще тогда, когда я только поступила на службу. Ух, как его все боялись, слова поперек сказать не смели. Потому что он был родственником кого-то сверху и всех пугал этим. И пользовался своей властью на всю катушку — брал взятки едва ли не открыто, продвигал тех, кто лизал ему за... кхм.

Потом, правда, его родственника посадили. Громкая история была, из тех, где в квартире миллионы находят. Ну а после и он сам быстренько сдулся. Трясу головой, снова разглядывая свои заметки. Да уж, майор Прохорова, вот это ты нафантазировала, хоть книгу пиши. Не факт, что все так и есть. Далеко не факт.

Но приглядеться к старосте все равно не помешает.

— Простите, госпожа феникс, — от размышлений меня отвлекает рабочий.

Тьфу-ты, так увлеклась, что совсем про него забыла.

— Да? — убираю уголек и отряхиваю руки.

— Это... можно мне домой, да? Вы ведь меня отпустите? — мнется мужчина, искоса поглядывая на мои заметки.

— Конечно отпущу, у меня гостевые спальни не предусмотрены, — фыркаю. — А что, уже пора?

— Ну дык вечереет, госпожа феникс, — мужик махает рукой в сторону окошка. — Скоро солнце сядет...

Точно, гроза ведь потом начнется.

— Тогда иди, конечно, — киваю. — Давай я тебя провожу.

— Спасибо, госпожа феникс, спасибо, — кланяется мужик, явно польщенный моей заботой.

А может, ехать в лифте одному ему куда страшнее, чем вдвоем с «госпожой феникс».

Впрочем, я тоже делаю это не по доброте душевной. Просто все равно потом придется поднимать кабинку наверх — я же не хочу, чтобы ко мне кто-то внезапно пробрался. Вряд ли местные пойдут на такое безрассудство, но лучше все равно перебдеть.

— Спасибо большое за помощь. Завтра утром жду тебя здесь же, — выдаю напутствие на прощание. — И можешь прихватить своего товарища, если он надумает.

— Обязательно, госпожа феникс. До завтра, госпожа феникс, — прощается мужик и спешит скрыться с моих глаз.

Я же возвращаюсь в замок и широко зеваю. Спать хочется жутко. Нет, надо что-то придумать с этим странным графиком. И кофе бы раздобыть... но это уже из раздела несбыточных фантазий.

Решаю немного вздремнуть и засыпаю сразу, едва приняв горизонтальное положение. Сквозь сон слышу, как началась гроза, как завыл Чарли. Но так устала, что не могу заставить себя подняться. Скорее наоборот, еще глубже проваливаюсь в блаженную тьму, а просыпаюсь позже, от бурчания горгулия:

— Ну ты бы хоть огня побольше зажгла. Сколько можно дрыхнуть? А как же я? Мне вообще-то скучно одному... сама к своей болтовне приучила.

— А разве ты, по правилам, не должен сидеть снаружи и охранять замок от сил зла? — спрашиваю, потягиваясь.

Снаружи... блин, ковер! Опять я его занести забыла. Как вытащила в первый день проветриться, так он и лежит. Интересно, когда-нибудь я его верну на место, или он так и останется там на веки вечные?

— Снаружи меня вообще-то может расколоть, — возмущается Чарли. — И что тогда ты будешь делать?

— Спокойно спать по ночам? — усмехаюсь.

— Жестокая... — обижается горгулий, но тут же меняет тему. — А что это там за беспорядок и куда делась лестница? Ты решила разрушить замок?

— Наоборот, я решила его починить, — отвечаю, вскинув палец. — И раз уж ты такой умный, бери метлу и доскреби всю паутину с потолка.

— А ты что будешь делать?

— А я приму ванну.

— Разве это честно, что я один буду работать? — качает мордой Чарли.

— Кстати... — с любопытством оглядываю каменное тело. —- Может тебе тоже стоит принять ванну?

Действительно, горгулий изрядно запылился за последние дни, и его стоило помыть.

— Чего? — шарахается от меня Чарли. — Нет уж, ни за что. Давай лучше свою

метелку.

— Поздно, Чарли, я уже настроилась, — прицеливаюсь, чтобы схватить монстрика.

В этот раз горгулий оказывается умнее и сразу взлетает под потолок, где мне его не достать. Уже оттуда он кричит:

— Расстраивайся обратно. Я не позволю такие издевательства.

Вот уж не знала, что горгулии не любят воду, как и кошки.

— Все равно ведь потом тебя помою, когда ты застынешь, — трясу кулаком.

— Не сможешь, — фыркает Чарли. — Я каменный и тяжелый, ты не дотащишь меня до ванны.

Что ж, в этом он прав, но...

— Я тебя тряпочкой влажной протру.

— Я тебе что, комод что ли? — возмущается Чарли.

— Скорее, статуя... не хочешь тряпочкой, лучше спускайся сам. Как раз успеем до рассвета.

— Нет уж...

Спустя пятнадцать минут уговоров и угроз Чарли все-таки удается загнать в ванную. Скажу вам, что мыть вредного и упрямого горгулия, не желающего мыться — удовольствие весьма сомнительное. Нет, он все-таки разумный, поэтому не вырывается. Но и помогать не спешит, и вообще, терпит процедуру с таким видом, будто я его не чистым делаю, а пытаю с особой жестокостью.

Успеваем мы как раз до рассвета. Когда смываю пену, Чарли выскальзывает из

ванной. Не знаю, куда он собирался спрятаться. Может, хотел мне назло снова

забраться под диван и запылиться. Но восход солнца настигает его посреди холла, и он застывает на месте, точно памятник безумному скульптору.

Минут пять я с удовольствием любуюсь результатом собственных усилий. Теперь Чарли гладкий и блестящий, и вроде даже стал тона на два светлее, чем был. А еще, кажется, раздался в размерах.

Щурюсь, вглядываясь внимательней. Ну да, не сильно, но все-таки поправился, что ему только к лицу. Теперь он хотя бы немного похож на грозного стража, а не на ходячий скелет с перепончатыми крыльями.

Наверно, так на него действуют зажженные факелы — он ведь говорил, что питается огнем. Вот и славно, пускай растет. Потом будет мне помогать мебель двигать, если надумаю сделать здесь перестановку.

Отдохнувшая и вполне довольная собой, отправляюсь в ванную — горгулия помыла, теперь можно помыться самой. Закончив с мыльными процедурами, закалываю влажные волосы в тугой узел, надеваю свежее платье и иду завтракать.

Когда допиваю чай, как раз подходит время идти встречать моего работничка. Или работничков, если второй сегодня тоже набрался храбрости и явился.

На лифте спускаюсь в прекрасном настроении, и оно становится лучше, когда у скалы вижу двоих мужчин.

Видимо, первый вчера рассказал всем, что госпожа феникс на деле не такая страшная. Выпустила его живым и здоровым, и в процессе даже обедом покормила.

— Доброе утро, госпожа феникс, — кланяются они мне.

— И вам того же. Вижу, сегодня бригада в полном составе, — улыбаюсь доброжелательно. — Тогда идемте.

Поскольку сегодня у нас нет ни досок, ни корзин с продуктами, в кабинку заходим все втроем и быстро поднимаемся наверх.

Очутившись в замке, новенький удивленно хлопает глазами и вертит головой.

— Эк у вас здесь красиво, госпожа феникс, — произносит завороженно.

Ну да, по сравнению с деревенскими домами здесь наверно и впрямь красиво.

Особенно после того, как навела минимальный порядок. Окна бы еще помыть надо, но это уже после лестницы.

— А ты ожидал скелетов и черепов? — фыркаю.

— Нет-нет, госпожа феникс, — отнекивается он, хотя, судя по лицу, именно этого и ожидал.

Крепко же в них засела вера в чудовищ из замка.

— Ладно, фронт работ твой товарищ тебе покажет, он вчера неплохо постарался, — киваю ему. — А я пока вам обед приготовлю. Суп любите?

Новенький искоса глядит на друга, словно спрашивая, действительно его хотят

покормить, или на самом деле отравят. Второй выпячивает грудь и гордо кивает, мол, да, здесь кормят, и я это ел, потому что храбрый.

Невольно усмехаюсь этому мимическому диалогу.

— Суп любим, госпожа феникс, — наконец отвечают мне робко.

— Вот и прекрасно, — улыбаюсь и отправляю их в холл, а сама иду на кухню.

Однако едва успеваю взяться за нож, как слышу истошный вопль.

Господи, ну что опять у них там случилось? Быстрее бегу на звуки, не понимая, чего они так испугались. Может, недостроенная лестница обвалилась? Или они друг другу на ноги молотки уронили?

Залетаю в холл и застаю чудную картину — два взрослых мужика забились в угол, испугавшись... статуи. Ну, точнее не статуи, а Чарли. Но все равно. Чего это они? Понимаю, горгулий не эталон красоты, но и не настолько страшный, чтоб так истошно вопить. Скорее, монстр средней ужасности.

— Отставить панику, — командую, взмахнув рукой. — Что за хоровое пение вы здесь устроили? Памятников, что ли, никогда не видели?

Работнички синхронно поворачиваются в мою сторону, но успокаиваться не спешат, скорее наоборот. Глаза их становятся еще шире, и не сговариваясь, они вдвоем бегут к входной двери, которую я, как назло, забыла запереть. Причем, нога в ногу бегут. Прям команда по синхронному бегу, а не плотники.

Неужели они настолько испугались, что коллективно решили убиться? Потому что это только у нормальных людей за дверями есть выход. А у фениксов — обзорная площадка, огороженная низенькими перилами.

Спешу следом, надеясь, что мужики не свалятся вниз. А то жалко их. Да и перед остальными жителями неудобно будет. Не объяснишь же, что это они сами. Как в той черной комедии, где «детишки приехали и как давай убиваться».

— Эй, а ну стоять, — кричу, торопясь следом.

Оказавшись снаружи, мужики и сами поняли, что загнали себя в ловушку. Позади них пропасть. Впереди я. А до туннеля, ведущего во внутренний дворик, еще добраться надо.

— Давайте вы успокоитесь и расскажете мне, что случилось? — говорю, видя, что мужики замерли. — Это вас так статуя в холле напугала? Так не бойтесь, днем она не кусается...

— Помилуйте, госпожа феникс. Не убивайте нас, — не слыша меня кричат мужики и бухаются на колени.

Снова, кстати, синхронно.

— С чего вы взяли, что я стану вас убивать? Я вас вроде только обедом накормить собиралась, да и лестница сама собой не сделается, — удивляюсь вполне искренне.

— Так это... у вас же это... — мямлит тот, который храбрее, и косится на мою правую руку.

Смотрю туда же... етить твою налево, майор Прохорова! Я так торопилась на крики, что даже нож не положила. И бежала, получается, размахивая этим самым ножом.

— Это у меня, — показательно откладываю нож прямо на пол. — Потому что я овощи в суп резала. А вам бы валерьяночки попить. Я же сказала, что с вами все будет в порядке. Вы в моем замке гости, а значит, под моей защитой. Так что слушайте указ: отставить панику и вернуться к работе.

— Простите, госпожа феникс, — кланяются мужики. — Но как мы можем? Там же...

— Что там? — уточняю с любопытством. — Говорите, не стесняйтесь. Чем вас так испугал камень?

Может хоть чего нового узнаю.

— Так мы же знаем, что это не камень, а ночной монстр, — заикается один из

рабочих.

Нет, ну в целом определение верное. Чарли зверь ночной и на монстра вполне

похож. Да только горгульи — стражи, и жителям уж точно ничего плохого сделать не могли.

— Давайте с этого момента поподробней. Чем он вам насолил?

— Так это... ночные монстры приходят с проклятой грозой. Они зло...

Понятно, очередные суеверия.

Кроме этой смутной фразы вытянуть из них ничего не удается. И вот как мне

докопаться до сути их страха, если они меня так боятся, что ничего толком не

говорят?

— Ответственно заявляю, что этот монстр злом не является. К тому же, до самого заката он не пошевелится. Но если вы его так боитесь, то можете куда-нибудь унести.

— Мы унести?

— Ну не я же, — фыркаю. — Он вообще-то тяжелый.

Трогать Чарли мужики тоже боятся. И работать при нем толком не могут. В конце концов, мы приходим к компромиссу — я накрываю горгулия мебельным чехлом, чтобы он не так сильно смущал рабочих.

Да уж... цирк с конями, только вместо коней Чарли.

 

Глава 12

Мужчины худо-бедно, но приступают к работе над злосчастной лестницей. Я же пока ставлю вариться бульон для супа и вспоминаю, что давненько не брала в руки почтовый артефакт.

Интересно, родственнички снова что-то мне написали, или смирились с моим

исчезновением? Хотя, какие они родственнички... судя по тому, как жила Лана, они скорее уж черные риэлторы.

Новое письмо действительно есть, даже несколько. Но все они примерно одного содержания:

«Лана, где ты? Ты в порядке? Ответь пожалуйста».

В порядке ли я? Хм... как-то поздновато они спохватились. Хотя, если так подумать, то стиль письма отличается от тех, что посылала мне Ираида. Может, его написал кто-то другой?

Нет, больше некому. Со сводными сестричками отношения у Ланы были так себе. А кроме этой троицы к артефакту доступ никто не имел. По крайней мере, судя по тому, что мне известно.

Если только какой-то слуга вдруг вспомнил, кто его настоящая госпожа, и стащил у Ираиды камень. Ну, или ее фиктивный муженек вдруг решил объявиться, но это совсем уж за гранью фантастики.

Он ведь ясно дал понять, что свадьба ему нужна только для виду, а жена и вовсе не нужна. Иначе давно бы уже узнал, в каком бедственном положении находилась Лана. Может и вовсе перестать им отвечать? А то так и будут спамить своими глупыми вопросами.

Откладываю письмо и возвращаюсь к супу. Снимаю с бульона пенку, нарезаю

картошку. Вздыхаю, снова беру артефакт. Ну не могу я оставлять письма без ответа. Размашисто пишу на обратной стороне листа, не стесняясь в выражениях:

«Я-то в порядке, а вот вам скоро не поздоровится, кошелки газированные. Вернусь и глаза на пятки натяну, а потом моргать заставлю. Так что идите на х... пока вежливо посылаю. Иначе сама отправлю, и вам придется там еще вертеться».

Пару секунд любуюсь своим шедевром эпистолярного жанра, а затем отправляю. Ну вот, надеюсь, так поймут. В лучше случае еще и бояться начнут моего возвращения. А я обязательно вернусь и покажу им. Или, вон, Чарли отправлю, раз он у нас ночной монстр. Только позже.

Мысленно представляю реакцию этих лядей, когда они прочитают мое письмо, и хихикаю, однако вскоре забываю об этом. Сперва доготавливаю суп и зову своих работников обедать. Они все еще чувствуют себя скованно, но от утреннего инцидента, вроде как, отошли. По крайней мере, едят без дрожи, так что более-менее освоились.

— Как продвигаются дела? — спрашиваю, когда тарелки пустеют. — Все в порядке, всего хватает?

— Часть уже готова, госпожа феникс. Думаю, еще день-два и закончим, —

отчитывается первый.

— Хорошо, — радуюсь, подумав, что совсем скоро наконец смогу ограбить местную библиотеку.

В целом, мне здесь и так неплохо живется. Но хочется же узнать, что там на самом деле случилось и какой разлом охраняли фениксы.

— Желаете посмотреть?

— Желаю, — киваю и вместе идем в холл.

Забавно, но Чарли, завешенного чехлом, они обходят по широкой дуге, словно он может ожить и цапнуть их за ногу.

Мужчины сказали, что часть уже готова, но я не вижу ничего особо готового. Только целую кучу живописно разбросанных по полу деревяшек и еще больше стружки. На что-то это похоже...

— И? — вскидываю брови, широким жестом указав на все это безобразие.

— Простите, госпожа феникс, — пугается мужик, почуяв в моем голосе нотки

недовольства. — Здесь работать несколько неудобно, иначе закончили бы раньше. Но сейчас большая часть деталей готова. Когда все сделаем, собрать лестницу будет быстро. Смотрите...

И, видимо, желая продемонстрировать свое трудолюбие, он берет две деревяшки и соединяет их между собой, подбивает молотком, и они встают, как литые.

Точно. Все это похоже на конструктор. Ну конечно... деревня закрыта от мира, и пускай с древесиной здесь особых проблем пока нет из-за лесистых склонов гор, а вот с железом... поэтому у них нет гвоздей и лестницу они делают совсем другим способом.

— Молодцы, — киваю важно. — Сообщите, как закончите на сегодня, я вас провожу. И приведите завтра с собой Дюка пожалуйста.

Остаток дня проходит без происшествий. Мужчины работают над лестницей и, вроде как, делают это вполне успешно. Родственнички больше не пишут, видимо впечатленные моим последним сообщением.

Я же после обеда начинаю немного скучать. Общаться местные со мной по-прежнему не спешат, весь первый этаж замка уже изучен. Так что, кроме уборки, делать нечего. А убираться при чужих я не люблю...

В конце концов, решаю прогуляться. Не вниз, конечно, а во внутренний дворик

замка. Я не была там с тех пор, как наладила подачу воды. Вдруг что-то изменилось? Например, чаши протекают... ну мало ли.

Кивнув сама себе, иду в холл. Сообщаю мужикам, что отлучусь по делам, а после выхожу через двери на обзорную площадку. За спиной слышу перешептывания — местные решили, будто я отправилась полетать фениксом. Мысленно усмехаюсь. Ну да, они же не знают о внутреннем дворике. Может объяснить им? Хотя нет, это не имеет смысла. Пусть думают, как хотят, тогда не усомнятся, что я феникс.

По пути к туннелю, цепляю взглядом злосчастный ковер. Сегодня вечером его точно надо занести. Или лучше подождать до завтра? В холле сейчас полно стружки, еще запачкается, и тогда снова придется вытряхивать. Если так подумать, он и здесь неплохо смотрится... уюта добавляет.

Покинув обзорную площадку, миную темный проход и оказываюсь во внутреннем дворике. С последнего раза здесь ничего не изменилось — все те же чаши с водой и отвесные скалы вокруг. И чего я сюда приперлась?

Пару минут просто брожу кругами, хотя особо бродить здесь негде. Затем останавливаюсь, услышав что-то странное. Прижимаюсь щекой к холодному камню и до ушей доносится странный гул, но понять, что это у меня так и не получается.

Постояв еще какое-то время, но также без результата, возвращаюсь в замок. Тем более, что закат уже скоро, и мне надо проводить своих работников вниз. Когда они уходят, добавляю к своим заметкам на доске еще пару слов — «что по ту сторону скал» и «проверить, действительно ли деревню нельзя покинуть», а затем ложусь спать.

Просыпаюсь почти сразу, от возмущенных воплей Чарли:

— Что это такое? Нет, я спрашиваю, что это такое?

Зеваю и поднимаюсь с дивана, желая уточнить, в чем же дело. Но горгулий уже сам влетает в гостиную, размахивая чехлом.

— Я тебе что, мебель? — кричит так громко, что невольно морщусь. — Зачем ты меня накрыла?

— Надо же, грозы ты теперь не боишься, — замечаю, зевая и потягиваясь. — Значит, можно притушить огонь? А то у меня так дрова скоро закончатся, а за новыми идти далеко...

Ну вот, больше теперь не смогу уснуть, раз уже вздремнула часок.

— Не надо тушить, — сбавляет обороты Чарли. — Что, уже и спросить нельзя?

— Спросить можно, но не факт, что тебе ответят, — усмехаюсь, но потом все же жалею горгулия. — Мои плотники тебя боялись, назвав ночным монстром. А двигать отказались. Вот и пришлось завесить, чтоб работа спорилась. Так что в следующий раз застывай где-нибудь в укромном месте.

— Я страж, а не монстр, — возмущается Чарли, а потом, вспомнив про свой страх, взвизгивает от особо громкого раската грома.

— Ага, страж, — киваю.

Сама я к странной грозе уже привыкла и перестала замечать. Ну грохочет и грохочет. Подумаешь.

— И чем сегодня займемся? — меняет тему Чарли.

— Уборкой, — пожимаю плечами. — Надо же когда-нибудь с этим закончить.

К рассвету замок и впрямь окончательно приобретает божеский вид.

Теперь нужно только помыть окна, да прибрать беспорядок в холле, наделанный из-за строительства лестницы. А в остальном везде чисто — паутина собрана, пыли больше нет, полы почти сверкают. Красота.

По ходу уборки болтаю с Чарли, пытаясь выяснить что-то новое, но горгулий полезной информацией явно не обладает. Только твердит, что он страж, а его сородичей расколола гроза.

К утру, когда нужно быть бодрой и выспавшейся, я наоборот, чувствую себя сонной и уставшей.

Но варианта прилечь все равно нет — скоро придут работники, доделывать лестницу. К тому же, я просила привести их с собой Дюка, с которым собиралась поболтать. Когда спускаюсь, мальчишка и впрямь на месте, и с любопытством разглядывает меня, вышедшую прямо из скалы.

— Вперед, лестница уже ждет, — махаю рукой, приглашая всех идти за мной.

Мужики, явно храбрясь перед Дюком, важно кивают:

— Да, госпожа феникс.

В кабинку лифта мальчишка заходит со страхом. А уж когда она со скрипом начинает подниматься, он невольно цепляется за подол моего платья, совсем позабыв, что недавно боялся меня куда больше всего остального.

Только наверху он понимает, за что именно держался. Смущенно отпускает изрядно смятую ткань и искоса глядит на меня. Делаю вид, будто ничего не заметила.

— Зачем вы звали меня, госпожа феникс? — спрашивает Дюк, хотя глазками так и стреляет по сторонам.

Никто из жителей прежде не бывал в этом замке. А мужики за пару ночей наверняка успели наболтать много всякого, так что теперь Дюку интересно вдвойне.

— Кроме тебя я никого толком не знаю, а мне иногда хочется с кем-то поговорить, — пожимаю плечами. — Но сперва идем, покажу тебе тут все. Если захочешь, то сможешь потом прийти еще.

На это Дюк ничего не отвечает. Видимо, пока не решил, что в нем сильнее — страх или любопытство.

Пока мужчины работают, действительно провожу мальчишке небольшую экскурсию. Не показываю только Чарли, чтобы не испугать. Благо, в этот раз горгулий предусмотрительно забился под диван незадолго до рассвета, так что его не видно. Особенно Дюка впечатляет ванная.

Минут десять он, с моего позволения, крутит кран, разглядывая струю воды и все приговаривая:

— Вот это да... и что, совсем к колодцу ходить не надо? И мыться можно прям вот здесь? Одному? И своей очереди ждать не надо?

— Если хочешь, то можешь приходить, когда захочешь, — улыбаюсь. — А сейчас давай приступим к допро... к готовке.

— К готовке, госпожа феникс? — Дюк наконец отрывается от созерцания волшебной ванной.

— Ну надо же мне накормить вас всех обедом. Или не хочешь помогать?

— Не слишком умею, госпожа феникс. Но помогу, чем смогу.

Сейчас мальчишка разговаривает со мной куда свободнее, чем даже утром. Удивительно, ни мои обещания, ни хорошее отношение не смогли его заставить хоть немного перестать бояться меня. А ванна смогла.

Поручаю мальчишке нарезать часть ингредиентов, и пока он занят делом потихоньку начинаю расспросы:

— Скажи, Дюк, а сколько в деревне всего людей?

— Ну... — мальчишка задумчиво трясет головой. — Много. Если честно, то точно не знаю, госпожа феникс. Это у старосты надо спрашивать, он в курсе.

— У старосты? Хорошо, — киваю. — А как вы выбрали его себе в старосты? Или не выбирали?

— Выбрали? — Дюк чешет затылок. — Тоже не знаю, госпожа феникс. Он был нашим старостой, сколько я себя помню.

— Постоянство — это хорошо. Раз он так долго на роли старосты, значит исправно выполняет свои обязанности.

— Это да, — соглашается мальчишка. — Говорят, в большом мире люди воруют, или даже убивают друг друга. У нас такого никогда не было. Мы живем все вместе, и староста говорит, что каждый должен быть добр к другим, иначе это может закончиться плохо. А сам он следит за всеми и решает споры.

— Правильно говорит, — снова киваю.

Может, чутье подвело меня, и староста не такой плохой человек? По крайней мере, транслирует он верные мысли.

— И что если мы не будем его слушаться, то он не станет защищать нас от тварей, созданных фениксами, — продолжает Дюк, забывшись окончательно, но тут же ойкает и испуганно смотрит на меня.

Так-так-так...

— А можешь рассказать подробнее, о каких тварях идет речь? — спрашиваю осторожно, но Дюк уже замыкается в себе.

Поняв, что был неосторожен и наболтал лишнего, мальчишка хмурится. Сейчас он напоминает одного из тех трудных угрюмых подростков, которых мне прежде приходилось видеть. А я для него пока враг, хотя где-то в глубине души он уже чувствует, что мир не черно-белый, и все в нем совсем не так, как он себе представлял.

— Дюк, у тебя есть братья или сестры? — вздохнув, меняю тему.

Сейчас от него все равно ничего не добиться. А если надавить, то можно и сломать ненароком.

— Нету, госпожа феникс, — мотает головой мальчишка, вернувшись к прежней отчужденной вежливости.

— И у меня нет, — развожу руками. — Но зато у тебя есть друзья, да?

— Конечно, — Дюк говорит это так уверено, и даже начинает перечислять: — Ив, Рам, Вилл... а зачем вам это, госпожа феникс?

И снова смотрит на меня колючим взглядом. Что, решил, будто за слова о темных тварях я его друзей сожру?

— Мы же коротаем время за разговором, разве нет? — пожимаю плечами. — А у меня друзей нет, так что здесь ты меня обставил.

— Совсем нет? — удивляется Дюк.

— Совсем. Я же в замке одна живу. Но раньше были. Хотя, иногда из-за них мне влетало от матери.

— У вас была мать? — глаза мальчишки становятся круглыми.

— Конечно, — смеюсь. — У всех она есть. Или ты думал, что фениксы из яиц вылупляются?

Судя по взгляду, именно так он и думал, но, чтобы не выглядеть глупо, Дюк усмехается:

— Нет, я же не дурачок.

— Не дурачок, — киваю и возвращаюсь к старой теме. — Так вот, про друзей.

Представляешь, однажды моя подруга разбила соседский горшок с цветами,

который стоял на окне. А сама так быстро убежала, что я не успела за ней. И в

итоге все решили, будто это я горшок разбила. Меня тогда ремнем выпороли.

— У меня тоже похожее однажды было, — подхватывает Дюк. Судя по лицу, факт с ремнем попал в цель, и теперь он снова расслабился. — Как-то Ив заходил к нам в гости и случайно разбил миску. Но побоялся признаться сразу, а просто спрятал осколки под стол.

— А дальше что было? — уточняю с интересом, радуясь, что контакт более-менее налажен.

— Пришла мать, нашла осколки и отругала меня сильнее, чем обычно. За вранье, вот. А я даже знать не знал о той миске, — жалуется Дюк. — Потом я нашел Ива, и тот во всем сознался. Мама, конечно, извинилась, но все равно...

— Обидно было, да?

— Жуть как. Если бы это я сделал, то еще нормально. А так наказали за то, о чем даже не знал...

— Вот и мне обидно, — вздыхаю.

— Из-за горшка?

— Нет, — отрицательно качаю головой. — Из-за другого.

— Тогда из-за чего? — Дюку явно становится любопытно.

— Ну, выходит, что жители считают, будто я создаю каких-то тварей, от которых вас защищает староста. А я знать не знаю, что это за твари. Я ведь совсем недавно пришла в замок, — развожу руками, но снова меняю тему. — Можешь сходить проверить, как там идет ремонт лестницы? Все-таки ты мужчина и больше в этом понимать должен. Заодно можешь еще раз осмотреть замок, если хочешь. А я пока закончу с готовкой.

Дюк кивает, а я и впрямь занимаюсь обедом. Мальчишке нужно время обдумать мои

слова и принять решение.

Спустя минут двадцать он возвращается на кухню и осторожно спрашивает:

— Госпожа феникс?

— Да? — оборачиваюсь и ободрительно улыбаюсь.

— А вы правда... ну, не знаете о тварях?

— Правда, — подтверждаю, стараясь скрыть радость. — Если бы знала, то помогла бы разобраться. Сам подумай. Вы меня кормите, лестницу мне чините. Зачем мне на вас кого-то насылать?

— И то верно, — чешет затылок Дюк. — А если я вам поподробнее расскажу, то вы не разозлитесь? Вдруг это просто ошибка, а из-за моих слов вы старосту накажете, или других жителей?

— Я наказываю только преступников, Дюк. Но в деревне живут хорошие люди и наверняка это все какое-то недопонимание, — успокаиваю его. — Так что расскажи мне обо всем, а потом я попробую вам помочь.

Сперва Дюк продолжает мяться и осторожно подбирает слова, словно опасается меня обидеть или задеть. Но затем увлекается, начиная говорить уверенней.

Я его не перебиваю, стараясь всем своим видом продемонстрировать интерес и благодушие. Чтобы, не дай бог не спугнуть откровения мальчишки хмурым

выражением лица. Хотя хмуриться есть от чего, равно как и есть над чем подумать.

Из-за замкнутости деревни здесь сложилось свое подобие мифологии. И последние сто лет эти легенды передавали из уст в уста. Правда, это Дюк сказал уже позже, а сначала долго нахваливал свою деревню. Мол, в остальном мире страшно, потому что там царят хаос и беззаконие. А здесь мир и покой благодаря старосте.

Нет, в чем-то он был прав. Ту же Лану из большого мира пытались сжить со свету собственные родственники. Но с другой стороны, такие слова попахивали явной пропагандой.

Впрочем, это еще было объяснимо. Если мир замкнут, то незачем тратить ресурсы на попытки из него выбраться. Куда логичнее убедить всех, что это самое лучшее место. Примерно так убеждал себя мой знакомый Прошкин, просидевший пятнадцать лет в одной должности.

А вот после перерыва на обед Дюк подходит к уже более интересной теме. К фениксам.

Согласно местным поверьям, фениксы давным-давно жили в этом замке, и были злыми и жестокими. Ну, это я уже и без того поняла, по отношению жителей деревни. Они практиковали злую магию, а для своих ритуалов просили приносить в жертву девиц и детей. И поделать с ними никто ничего не мог, потому что они были слишком сильны, и все их боялись. Поэтому от них просто пытались откупиться.

М-да уж. После этих слов Дюка я сразу вспоминаю день, когда впервые спустилась в деревню. Вот теперь все точно встало на свои места. Впрочем, дальше оказывается еще интересней.

Согласно легендам, фениксы ушли не навсегда, а собирались вернуться. И чтобы местные никуда не разбежались, закрыли деревушку от остального мира. А чтобы не забывали свое место — наслали проклятие и монстров.

Монстры эти летали по ночам и кошмарили жителей, но староста нашел способ избавиться от них и всех защитить. Правда, после этого усилилась магическая гроза, но внутри помещений она была безопасна, да и староста раздал всем защитные амулеты.

Слова Дюка идут вразрез со словами моего горгулия. И чуется мне, что врет здесь вовсе не трусишка-Чарли. И не мальчишка, конечно. Он лишь повторяет

рассказанное другим. Значит, староста все-таки не так прост. Может, именно он и расколотил других горгулий? Но зачем? Просто лишь для того, чтобы остальные его слушали?

— Поэтому все так испугались, когда вы вернулись в деревню, — заканчивает Дюк. — И боятся до сих пор.

— А сам ты что думаешь? — осторожно спрашиваю я.

— Ну... — мальчишка мнется. — В жертву вы пока никого, кроме куриц, не требовали. И младенцев на обед не едите. И монстра своего наружу не выпускаете, хотя, говорят, он у вас есть. Кажется, вы не такая, как прошлые фениксы. Так может и от грозы нас избавите? Тогда остальные были бы вам благодарны...

Хм. Монстр это, выходит, Чарли.

— Тут дело в том, что я не насылала грозу. А значит, пока и избавиться от нее не могу, — вздыхаю. — Но спасибо, что все мне рассказал. А то я даже не понимала, почему от меня все шарахаются. Я ведь никому из вас ничего плохого не делала и делать не собиралась. Наоборот, теперь все зная, попробую помочь.

Признаться честно, после такого рассказа мне хочется пойти и надавать старосте по башке. Он ведь явно всем врал. Но из-за Дюка я воздерживаюсь от столь опрометчивого поступка. Мальчишка только-только начинает доверять мне. Нельзя все испортить.

К вечеру мужики доделывают лестницу, и я провожаю их троих, предложив Дюку приходить в гости почаще. Затем строго предупреждаю ожившего Чарли, чтобы сегодня он меня не трогал, и ложусь спать. Мыслей в голове слишком много, и поэтому мне нужно время, чтобы переварить все услышанное. Просыпаюсь от того, что сверху на меня наваливается что-то тяжелое и теплое.

— Чарли, я ведь просила, — недовольно пихаю это нечто.

Открываю глаза, сонно зеваю. И вместо горгулия вижу на себе смутно знакомого мужчину. Сон тут же улетучивается.

Подскочив, принимаю защитную стойку и грозно спрашиваю:

— Кто ты такой и как сюда попал? Быстро отвечай.

Мужчина растеряно вертит головой и выдает:

— Я? А кто я?

 

Глава 13

Растерянность мужчины кажется искренней, а его вопрос ставит меня в тупик.

— В смысле, кто? Мне откуда знать? Это ты должен... — фыркаю, отступив на пару шагов назад.

Голос мужчины тоже кажется знакомым, но, когда пытаюсь вспомнить, мысль

ускользает, словно влажный кусок мыла.

— Я... я не помню, — поморщившись, мужчина хватается за голову. — Ничего не помню.

— Прекрасно. Только мужиков с амнезией мне тут не хватало, — я нервно усмехаюсь. — Чарли, ты не видел, откуда он взялся? Чарли?

Верчу головой, в поисках горгулия, и с запозданием понимаю, что за окнами брезжит рассвет. Ну надо же, этот несносный монстрик действительно дал мне

выспаться. Видимо, боялся, что если проснусь, то заставлю его убираться. А может, это просто я так крепко спала.

— Чарли? — мужчина оглядывается вслед за мной. — Это я Чарли? Ты меня знаешь?

— Ты точно не Чарли. Боже, откуда ты свалился на мою голову. И что теперь с тобой делать? — бормочу, пытаясь придумать что-то стоящее.

Будто мне проблем со старостой мало, теперь еще и этот. Но откуда он все-таки взялся? Не из деревни это точно. Во-первых, одежда не та. Во-вторых, лифт сейчас наверху, а без него сюда не подняться.

Пока думаю, мужчина смотрит на меня настороженно. Глаза у него серые, как небо в пасмурный день, и в целом его можно назвать довольно красивым. Только слишком хмурым, но с учетом потери памяти — это неудивительно.

Одежда явно дорогая. Красивый переливчатый пиджак (или как это называется), украшенный золотым шитьем. Узкие брюки заправлены в высокие сапоги. По сравнению с нарядами деревенских мужиков или даже платьями Ланы, вещи мужчины сильно выделяются. Видимо, аристократ. В этом мире же еще есть аристократия.

Догадку о знатном происхождение подтверждает и, что называется, породистые черты лица незнакомца, и вычурный перстень на длинном пальце. Стоп, а это что? Тяну руку, желая рассмотреть одно из украшений поближе, но мужчина перехватывает мое запястье. Резким рывком разворачивает меня, заводит руку за спину. Теперь я в захвате.

Не на ту напал, лапушка. Чтоб меня кто-то заламывал, да еще в моем же замке?

Ага, щас... Наши комплекции различаются, так что силы на стороне незваного гостя. А на моей стороне неожиданность.

Склонив голову, быстро откидываю ее назад, стараясь попасть затылком по носу мужчины. Судя по вскрику, получается. Пользуясь его замешательством, вырываюсь и разворачиваюсь, готовясь заехать наглецу между ног.

— Ты что творишь? — возмущается мужчина с крайним недовольством.

Из носа у него течет тонкая струйка крови. Ему явно больно, но вида он не показывает.

— Это ты что творишь? — отвечаю не менее возмущенно, решив, что сперва все-таки стоит поговорить, а потом уже драться. — Зачем ты мне руки заломил?

— Ты потянулась ко мне... — на смену возмущению снова приходит растерянность. — Не знаю. Ты дернулась и руки сработали вперед головы.

Рефлексы? Видимо, раньше ему приходилось драться. Плохо. С подготовленным бойцом я могу и не справиться. Даже несмотря на то, что от ежедневных физических нагрузок и уборки тело Ланы заметно окрепло.

К счастью, мужчина больше агрессии не проявляет. Пока что.

— Я просто хотела посмотреть твои украшения, — поясняю.

— Украшения? — он подносит пальцы к глазам, вертит ими перед лицом, а затем протягивает мне. — Хорошо, смотри.

Не теряя бдительности, осторожно беру его теплую ладонь в свои руки. На одном пальце красуется перстень-печать с какими-то гербом, явно фамильный.

Но мне он ни о чем не говорит. А вот простое золотое колечко...

— Погоди, — отпускаю его руку и достаю мешочек, куда еще в самом начале сложила все ценное, доставшееся в наследство от настоящей Ланы.

Выуживаю оттуда тонкое кольцо один в один похожее на украшение мужчины. И наконец вспоминаю, когда слышала его голос. В самый первый день, когда только попала в тело Ланы. Тогда этот же голос говорил о свадьбе и о том, что настоящая жена ему не нужна.

Значит... муженек явился. Как его там зовут?

— Ксандр! — говорю вслух, вспомнив нужное имя. — Ты — Ксандр.

— Значит, ты все-таки меня знаешь? — муж Ланы хмурится сильнее, и его серые глаза темнеют. — И кто я?

— М-м-м... — снова напрягаю память. — Лорд и вроде даже дракон.

— Дракон... — лорд Ксандр словно катает это слово на языке, пробуя на вкус. — Да, пожалуй, я дракон. А ты...?

И он смотрит на меня.

В том, что мы женаты признаваться точно не собираюсь. Мне этот муж вот вообще не сдался. Скорее наоборот. Хотя, раз из этого места нет выхода, то и девать его пока некуда.

— А я леди Лана, хозяйка этого замка, — фыркаю. — И возиться мне с тобой некогда. Поэтому слушай меня внимательно, два раза повторять не стану...

И я кратко обрисовываю ему положение дел. Рассказываю о том, что это место

закрыто от остального мира. Это говорю для того, чтобы он пока не пытался уехать. А то потом еще придется искать его в горных лесах. О том, что внизу есть деревня. Чтобы, если что, потом его туда выгнать. И о том, что мы с ним друг другу никто и вообще, ему здесь не рады. Чтобы даже не пытался распускать руки.

По лицу лорда не понять, что он обо всем этом думает. Хотя слушает меня вроде внимательно. По крайней мере, не перебивает.

— Поэтому, выбирай, — заканчиваю. — Ты мне не слишком нравишься, но совесть у меня есть. Можешь спуститься в деревню и обустроиться там. А можешь остаться в замке, но на моих условиях.

— И каких же? — лорд Ксандр вскидывает одну бровь.

Делает он это так изящно, что невольно восхищаюсь. Что ни говори, но этот дракон хорош собой.

— Помогать будешь, — развожу руками. — Мне как раз только лестницу на второй этаж починили. Там уборки столько, что всем хватит.

— Хм... — лорд Ксандр усмехается, кажется, окончательно справившись с первой растерянностью. — А теперь скажу я. Я, может, ничего и не помню, но дурака из себя делать не позволю. Если я лорд, то ты моя жена.

— С чего такие выводы? — удивляюсь проницательности этого мужчины.

Или он просто притворялся, что потерял память? Да нет, выглядел вполне искренне.

— Потому что, во-первых, ты меня знаешь, — принимается загибать пальцы лорд Ксандр. — А, во-вторых, раз деревня с твоих слов закрытая, а замок тут только один, то я должен жить в нем. Я же лорд. Так может, это ты меня памяти и лишила, чтобы выгнать? Или сама незаконно пробралась сюда, а теперь прикидываешься хозяйкой?

Да уж, майор Прохорова. Облажалась ты. А этот лорд Ксандр оказался умен, вон как быстро сопоставил факты. Зато я спросонья и от удивления выложила ему то, чего не следовало. Впрочем, правда все равно оставалась на моей стороне. К тому же, раз он так хорошо соображает, то может и поможет мне в деле со старостой.

— Лапушка, если бы я хотела тебя обмануть, то сказала бы, что ты мой слуга. Ты же все равно ничего не помнишь. Но раз считаешь себя здешним лордом, то иди в деревню и спроси об этом у местных, — качаю головой. — Потому что меня они уже успели узнать, а тебя точно еще не видели. И я тебя памяти не лишала. Ты свалился на меня сегодня утром. Причем, свалился в прямом смысле этого слова.

— Ну, это только твои слова, — щурится лорд Ксандр.

Пару минут мы сверлим друг друга подозрительными взглядами.

Кажется, этот мужчина не только умен, но еще и чертовски упрям.

— Хорошо, — наконец выдыхает лорд Ксандр. — Пока что сделаю вид, будто поверил тебе. Мне нужно подумать обо всем этом. Где мои покои?

Покои... ишь, царь нашелся.

— Можешь выбрать любую комнату на втором этаже, — кривлюсь. — Только приводить ее в порядок сам будешь, слуг здесь нет.

Ксандр открывает рот, словно собираясь выразить свое возмущение. Но в итоге

говорит совсем другое:

— Как тебя зовут?

— Лана.

— Хм... хорошо, Лана. А сейчас вынужден откланяться, — и он уходит.

Правда, в сторону кухни.

— Не туда, — кричу ему вдогонку. — Лестница в той стороне.

С непроницаемым лицом лорд Ксандр разворачивается и следует в указанном направлении. Провожаю его взглядом.

На самом деле, не выгнала его поганой метлой еще по одной причине. Чарли

говорил, что в это место нельзя попасть. Но раз лорд Ксандр как-то смог это сделать, то может с его помощью получится отсюда выбраться?

Не знаю, чем там занимается лорд Ксандр, но сверху доносятся его вздохи и какой-то шум. Я не реагирую. Сам со своей комнатой разберется, а мне есть над чем подумать.

Значит, что мы имеем? Во-первых, староста. Когда фениксы исчезли, кто-то распустил о них гадкие слухи. Возможно, отец нынешнего главы, или его дед. А тот продолжил дело. Зачем? Неужели только ради власти? Или есть что-то еще? Ладно, чтобы понять мотивы, нужно поговорить с самим старостой.

Во-вторых, его жена. Вот не дает она мне покоя, поэтому с ней тоже надо бы встретиться. Или расспросить об этом у Дюка.

В-третьих, горгульи. Мальчишка сказал, что когда «ночные монстры» были повержены, магическая гроза усилилась. Значит, они и впрямь ее сдерживали.

И если их расколол староста, то понимал ли он последствия своих действий? Или ему просто требовалось запугать народ и выставить себя героем?

Тру переносицу, пытаясь сложить все известные детали дела.

Я знаю несколько мотивов для преступлений. Это деньги, выгода или сильные

эмоции, вроде ревности и ненависти. Ну, или психические отклонения, но не думаю, что староста маньяк.

Однако в этом мире есть один непривычный мне фактор, который может влиять на многое. Магия. Если бы дома мне сказали, что преступник убивал, потому что был одержим, то я бы лишь рассмеялась. Но после говорящей статуи и не в такое поверишь. А значит, помимо привычной жажды власти, староста может мотивироваться еще и получением каких-то сверхъестественных сил.

Снова тру переносицу и вздыхаю. Слишком мало данных для таких выводов. Но то, что староста что-то мутит теперь точно известно. Как бы он и вовсе не попытался причинить мне вред, чтобы повысить свой авторитет среди местных.

Ладно, а что с лордом? Как он попал сюда и почему потерял память?

Впрочем, раз он попал именно в мой замок, да еще и свалился прямо на меня, то очевидно, это не случайность. Похоже, нерадивый муженек очухался, заметил пропажу жены и стал ее искать. Эх, а ведь его даже допросить не выйдет, раз он ничего не помнит.

В этот момент сверху доносится какой-то грохот, и не выдержав, иду узнавать в чем дело. Он что, решил мне весь замок развалить?

По пути отмечаю, что лестница получилась отличной. Она пока еще остро пахнет древесиной, да и перила отполировать не успели, и с них можно нацеплять заноз. Но в остальном новые ступеньки куда надежней старых, и прослужат еще долго, так что поднимаюсь по ним уже без страха.

Прежде я была на втором этаже всего один раз, так что толком его не изучила.

Помню лишь, что там была библиотека, пара спален и кабинет. Лорд Ксандр обнаруживается именно в библиотеке.

Сперва я пугаюсь, решив, что мужчина покалечился — он лежит, заваленный книгами и мне видно только одну из его ладоней, да край сапога. Выходит, грохот, который я слышала, был от поваленного шкафа.

И чего он тут, интересно, забыл? Эх, не стоило отправлять его сюда одного. Мало того, что сам ушибся, как бы еще и книжки не испортил...

— Так и будешь стоять, или поможешь? — доносится из кучи фолиантов недовольный голос Ксандра.

Что ж, раз ворчит, значит цел.

— Зачем ты сюда приперся, если собирался отдохнуть? — спрашиваю недовольно, даже пальцем не пошевелив.

— Хотел найти какие-нибудь бытовые чары, — поясняет лорд Ксандр. — Не самому же мне убираться... я даже не знаю, как это делается.

Книжная гора шевелится, и мужчина наконец поднимается. Выглядит он довольно потрепано, но видимых повреждений нет.

— Это делается тряпкой, — вздыхаю. — И напоминаю, что это мой замок, так что не хозяйничай тут. Идем.

— Куда?

— На кудыкину гору. Дам тебе тряпку с ведром и покажу, где набрать воды.

— Нет, — качает головой нерадивый муженек. — Если внизу есть деревня, то почему у тебя нет слуг?

Вот уж точно, лорд нашелся... небось ни разу в своей жизни тряпку в руках не

держал.

— Ты хочешь, чтобы тебе подмешали в чай яду? — спрашиваю ехидно.

— Не хочу, — озадаченно отвечает лорд Ксандр.

— Вот поэтому их тут и нету. Жители деревни ненавидят и боятся меня. А значит, и тебя, раз ты теперь в моем замке, — фыркаю. — Так что, идешь за тряпкой или будешь жить в пыли?

— Я тебе еще это припомню, когда верну память, — бурчит лорд, но все же плетется следом.

Видимо, уже понял, что на меня где сядешь, там и слезешь.

Я быстро показываю ему ванную, объясняю принцип работы волшебного крана. Затем выдаю нужный инвентарь, хранящийся в кладовке. Собираюсь уже оставить его одного, но мы как раз проходим через холл, и в этот момент лорд замечает двери, ведущие на смотровую площадку.

Странно, что раньше их не увидел, но видимо был слишком растерян из-за потери памяти, чтобы зыркать по сторонам.

— Говоришь, там деревня? — бормочет лорд, оставляет ведра и идет к выходу.

— Ага, внизу, — киваю, следуя за ним, чтобы посмотреть на его реакцию.

Я ведь тоже сначала думала, что здесь выход из замка.

Лорд Ксандр уверенно толкает тяжелые створки, делает несколько шагов наружу и замирает. Останавливаюсь рядом с ним.

От высоты захватывает дух, а вид отсюда открывается поистине потрясающий.

Наверно, я бы бывала здесь чаще, если бы не эта хлипкая оградка и опасность

разбиться вдребезги.

— Это... что? — лорд без страха подходит к перилам, облокачивается о них и

смотрит вниз.

Я остаюсь чуть позади, поэтому не могу видеть его лица. Но в голосе чувствуется странная ностальгия.

Точно, он же дракон. Это у меня крыльев нет, а для него наверно такое вовсе не проблема.

— Это посадочная площадка, — снова фыркаю. — Вон, даже ковер постелила для удобства и уюта.

— Но я не чую здесь других драконов, — замечает лорд, подергав носом. Потом переводит взгляд на ступеньки, вырубленные в скале, и удивляется: — Ты спускаешься в деревню прямо так?

— Кажется, я говорила, что раньше здесь жили фениксы и площадка для них, — поясняю, и не удержавшись, добавляю: — Конечно, прямо так. Другого пути нет. Хочешь в деревню и тебе так придется. Ну или можешь драконом. Тогда местные станут бояться тебя больше, чем меня.

— Драконом... — тянет лорд, и лицо его обретает задумчивое выражение, словно он прислушивается к чему-то в глубине себя. — Пожалуй, я снова сделаю вид, что поверил тебе и спускаться пока не буду.

Мы возвращаемся в замок и остаток дня, с перерывом на обед, лорд занимается

тем, что пытается отмыть свою комнату. Хотя, как по мне, он больше грязь развозит и ворчит, чем действительно убирается. Пару раз я даже порываюсь ему помочь — мне смотреть больно, как он насилует тряпки. За такое надо по статье за издевательства сажать.

Но в итоге все-таки сдерживаюсь. Нечего ему расслабляться, пусть сам к такому привыкает. Хватит с Ксандра и того, что я еду приготовила и накормила его. Он, кстати, даже не поблагодарил, лишь кивнул небрежно, словно так и надо. Так что решаю завтра подумать над тем, угощать ли его обедом снова.

Сама весь день занимаюсь... да особо ничем. Больше брожу, слежу за Ксандром, да обдумываю то, что удалось узнать. По-хорошему, надо бы спуститься в деревню и снова опросить Дюка. А еще лучше, наведаться в дом старосты. Но пока что мне не хочется показывать лорду лифт. Так что просто продумываю в голове грядущие разговоры и вопросы, которые нужно будет задать. Такая подготовка тоже ведь часть дела.

К вечеру лорд Ксандр наконец заканчивает свои боевые действия с тряпкой и

ведром. Ужинает, снова даже не поблагодарив меня за еду, а затем отправляется к себе. На прощанье мужчина прожигает меня таким взглядом, что невольно передергиваюсь.

Тоже ложусь на привычный диван в гостиной. Прислушиваюсь к звукам, доносящимся сверху. Какое-то время лорд ворчит, но тут я его понимаю. К гостям я не готовилась, да и лестницу починили совсем недавно, так что свежие простыни есть только у меня. Остальное либо постирано и сушится, либо вытряхнуто и постелено лорду, но все равно пахнет пылью.

Наконец, Ксандр затихает. Довольно рано, потому что солнце только-только скатилось к горизонту, но дни здесь длинные. Я тоже невольно начинаю дремать, устав от безделья даже больше, чем от работы.

Впрочем, почти сразу меня будит вой Чарли.

— Ты чего? — бурчу, широко зевнув.

— Та сегодня мало огня зажгла, — доносится из-под дивана. — Специально, да? Жестокая...

— Ну прости, сейчас исправлюсь, — поднявшись, подхожу к камину.

Появление Ксандра и весь следующий день выбили меня из колеи, так что я действительно забыла разжечь огонь для своего ручного монстра. Спустя минуту пламя в камине пылает в два раза ярче, и Чарли выползает из своего укрытия. Однако особенно громкий раскат грома заставляет его снова взвыть и с испугу броситься мне на ручки.

Я давно знаю, что максимум вреда, который может причинить мне горгулий — это оцарапать кожу своими каменными когтями. Но отчего-то совсем забываю, что в замке сегодня ночует еще один человек, незнакомый с этим существом.

Да-да, лорд Ксандр.

Как потом пойму, первый вой Чарли будит его, поэтому он решает спуститься и проверить, в чем тут дело. Раскат грома заглушает его шаги и наш с горгулием разговор, так что Ксандру удается подкрасться совсем незаметно.

И что он видит? Правильно, крылатую ожившую статую, которая напала на бедную девушку. Ксандр ведь не знает, что «бедная девушка» вполне способна постоять за себя, а монструозный вид Чарли обманчив, и он тот еще трусишка.

В общем, прокричав что-то доблестное, лорд бросается спасать меня от горгулия.

Храбро бросается — стоит отдать ему должное.

— А-а-а! — визжит Чарли, улепетывая от не в меру инициативного Ксандра.

Как и прежде в моменты испуга, взлететь вверх горгулий не догадывается, и потому лишь перепархивает на другое место, похожий на курицу.

— Умри, чудовище, — кричит ему Ксандр, и на ладони его появляется сгусток

пламени.

Это первое настоящее проявление магии, которое вижу, не считая артефактов и самого Чарли. Наверное, поэтому я и теряюсь, замерев на месте.

Впрочем, огонь горгулию не страшен, скорее наоборот. Он, как собака, хватает

сгусток пламени прямо на лету. Проглатывает, на пару секунд засияв изнутри и довольно выдает:

— О, драконий огонь.

Ксандр замирает, но после снова бросается в бой. Чарли шарахается от него, с

грохотом врезается в шкаф. Э-э-э... да так они и друг друга перебьют, и замок мне разгромят.

— А ну замерли оба! — кричу, но это не действует.

Словно не слыша, эти двое продолжают. Ксандр бросает второй сгусток пламени, только гораздо больше. Чарли снова ловит его, однако часть падает на каменный пол. Так, еще пожара мне не хватало... хорошо, что ковер на улице, не то бы точно загорелся.

Встаю на диван, свищу, а потом кричу еще громче, решив привлечь их внимание руганью, раз простые слова не помогли:

— А ну, петухи газированные! Быстро закончили, пока я вам глаза на пятки не

натянула.

— Он первый начал, — визжит Чарли и прячется за меня.

А вот лорд Ксандр замирает. Хватается за голову, морщится. Затем смотрит на меня и бормочет:

— Лана, я тебя нашел.

И если прежде взгляд его все равно был чуточку растерянным, то теперь обретает полную осмысленность. Что? Он все вспомнил?

 

Глава 14

Лорд Ксандр

 

Несколькими днями ранее...

 

А я гадал, почему эта Ираида со своими дочками не могли просто извиниться перед Ланой и жить с ней в мире. Значит, все дело было в деньгах. Ну да, самые мерзкие поступки в этом мире зачастую совершаются ради денег.

И видимо, содержание, которое я перечислял Лане, значительно уступало возможным доходам от добычи руды. Поэтому они с радостью признали девушку мертвой, полагая, что я не стану искать ее, или вникать в дело, раз прежде не интересовался супругой. И даже выкрали документ на имение из моего особняка. В том, что бумаги у них, не сомневаюсь, иначе вся эта афера не имеет никакого смысла.

— Значит, рудники, — тяну задумчиво, вчитываясь в строчки. — По добыче падрикса, верно?

— Все так, — кивает господин Брамс. — Простите, пожалуй, я зайду немного позже.

— Стоять, — рявкаю и мужчина замирает.

Снова перечитываю документы. Падрикс — довольно распространенный камень, который в основном используют при строительстве. Стоит он недорого, добывается просто и заниматься этим может любой, оформивший нужные бумаги и нашедший подходящее место.

Вот только сумма вознаграждения, обещанного Ираиде за разрешение на добычу руды, никак не соответствует доходу, который можно получить с продажи падрикса. Да и много ли его можно добыть на территории небольшого имения?

— Лорд Ксандр, с вашего позволения, все-таки вынужден откланяться, — господин Брамс действительно кланяется едва ли не до земли. — Бумаги еще не до конца готовы, да и вижу, госпожа Ираида сейчас занята...

— Этих троих запереть где-нибудь, — командую, указав на Ираиду и ее дочерей. — Я с ними еще разберусь, пока же пускай подумают над своим поведением. А вы, господин Брамс, извольте проводить меня до места предполагаемых рудников.

Прожигаю мужчину взглядом, и шумно сглотнув, он кивает. Вдвоем мы выходим из дома.

— Право слово, лорд Ксандр, там пока не на что смотреть, — бормочет Брамс,

семеня к экипажу, на котором прибыл сюда. — Раскопка шахт еще даже не началась, сейчас это просто поле...

— Не думал, что этот камень встречается в полях, — щурюсь. — Если мне не

изменяет память, падрикс добывают в горных и холмистых областях.

— Чтобы подтвердить наличие месторождения нужны раскопки. А для этого сперва следует получить разрешение у владельцев земли, — изворачивается господин Брамс, а мои догадки перерастают в уверенность.

Падрикс дешевый, и не стоит таких усилий, а вот лотриан... Лотриан — редкий камень и действительно стоит немало денег. Из него делают в основном артефакты. Из-за особых свойств лотриан нельзя обнаружить магическим путем, или как-то предугадать, где проходит руда. В основном, его находят по

чистой случайности, и от этого он ценится сильнее. И права на добычу лотриана принадлежат государству. Однако черный рынок, увы, существует и в нашем королевстве.

Если здесь нашли лотриан, то все сходится. Тогда сумма, обещанная Ираиде,

вполне оправдана и даже несколько маловата. А добычу лотриана вполне можно зарегистрировать, как добычу падрикса, и тогда раскопки ни у кого не вызовут вопросов. Да уж... такая махинация тянет даже не на темницу, а на плаху.

В экипаже едем молча. Господин Брамс то и дело поглядывает в окошко, оттягивая от горла ворот рубахи. И его поведение окончательно убеждает меня в верности догадок. Если бы все было честно, то он не стал бы так нервничать. А вот если там залежи лотриана... похоже, господин Брамс и сам уже понимает, что его дела плохи.

В какой-то момент я стучу пальцами по колену, и господин Брамс шумно сглатывает, только сейчас заметив королевский перстень на моей руке. Странно, что раньше не увидел, ведь перчатки я снял еще в поместье.

Если бы я знал, что поиски супруги обернутся возможной находкой залежей лотриана, то не приехал бы в имение один. И, видимо, теперь мне не избежать

объяснений с королем. Утаить такое я не могу, а значит, в итоге он узнает и обо

всем остальном, и по возвращению в столицу меня ждет нехилая взбучка.

Впрочем, сперва стоит убедиться, что на территории имения действительно есть лотриан.

— Скоро приедем, лорд Ксандр, — отвлекает меня от суетных мыслей господин Брамс.

— Вы же понимаете, что лучше вам не играть со мной, — предупреждаю его. — Не знаю, что вам наплела эта женщина, но я в любом случае доложу о возможных раскопках Его Величеству. И чуть позже проверю всю территорию имения, так что скрыть вам ничего не удастся.

Говорю это на тот случай, если господин Брамс решил меня сейчас обмануть и привезти в другое место. Пусть знает, что в итоге я узнаю правду, и с подпольной добычей лотриана у него ничего не выйдет.

Видимо это и становится моей ошибкой. Я слишком привык к тому, что со мной считаются, ведь даже без второй ипостаси могу одолеть почти любого.

— Я и не собирался ничего скрывать, лорд Ксандр, — поспешно отвечает господин Брамс, но глаза его бегают.

Мы едем еще довольно долго, так что предупреждал я его не зря — в первый раз он явно хотел обмануть меня. Наконец экипаж останавливается, и господин Брамс первым выпрыгивает наружу, а после почтительно открывает мне дверь.

Вокруг простирается луг, а метрах в двадцати от нас виднеется наспех сколоченная сторожка. Видимо, там и есть место будущих раскопок.

— По моим предположениям, залежи камня неглубоко, но точно убедиться можно будет позже. У меня ведь нет магии, чтобы проверить это, лорд Ксандр, — бормочет господин Брамс, следуя к сторожке.

— Понимаю, — киваю. — Кстати, вы знали, что за обнаружение залежей лотриана положена награда?

Этим вопросом я даю понять, что раскусил планы господина Брамса. И что ему

лучше поскорее изменить их, чтобы не оказаться в лапах палача. Если добыча камня еще не началась, то у него есть шансы выйти сухим из воды. Да, пускай награда и уступает возможным доходам с продажи лотриана, но лучше ведь так, чем смерть.

К тому же, куда больше я злюсь на Ираиду. Господин Брамс, по сути, просто жадный торгаш. А вот Ираида не только жадная, но и неблагодарная. И раз она посмела так обращаться с моей супругой (хоть и фиктивной), то теперь это касается меня лично. Я должен найти Лану, а с лотрианом, если он тут есть, пускай разбирается король.

— Конечно-конечно, — с некоторым запозданием соглашается господин Брамс. — Если это действительно лотриан, то вы можете сами доложить Его Величеству. Сейчас, погодите... возможное месторождение прямо здесь.

Он отпирает сторожку, и сквозь распахнутую дверь я сразу вижу, что раскопки уже начались. Вместо пола внутри яма глубиной метра два. А на ее дне сверкают кристаллы... лотриана.

Прежде мне дважды приходилось бывать в шахтах, где добывали этот камень.

Поэтому кое-что я в этом смыслю. И судя по тому, что мне открывается сейчас, месторождение крупное. Возможно, даже самое крупное в королевстве.

Пока оцениваю кристаллы, господин Брамс времени даром не теряет — откуда-то взяв лопату, он замахивается, явно желая огреть меня по голове. В чем-то я его понимаю — его волнуют деньги, а тут денег столько, что и представить сложно.

Я успеваю среагировать — мои рефлексы срабатывают даже вперед разума, и с пальцев срывается огненный шар. Вот только... лотриан не зря ведь так ценен при изготовлении артефактов. Он может впитать магию и сохранить ее в себе. А здесь его так много, что мое пламя вихляет, улетая мимо цели. Зато удар господина Брамса попадает, куда надо, и в итоге я лечу на дно ямы.

Перед тем, как потерять сознание, успеваю лишь подумать, что так и не нашел

Лану. В себя прихожу почти сразу. Все-таки простого удара по голове маловато, чтобы меня одолеть.

Видимо, господин Брамс решает так же — вижу его уже на дне ямы, прямо над

собой. Он по-прежнему сжимает лопату, готовясь сделать новый удар, уже решающий. Логично — теперь ему нельзя оставлять меня в живых, иначе плахи точно не избежать.

В этот раз лопата летит не плашмя, а острым краем. Перекатываясь по земле,

ухожу от удара. Быстрым движением достаю из голенища сапога кинжал, который всегда ношу при себе. В первый раз господин Брамс смог достать меня, воспользовавшись внезапностью и залежами лотриана. Во второй раз так уже не получится.

Силы явно неравны — мой противник делец, а не воин. Впрочем, убивать его в мои планы не входит. Вскинув кинжал, цепляю острым лезвием икру господина Брамса чуть выше края сапога. Получив рану, он падает на колени, выронив лопату. Я же, напротив, подскакиваю на ноги. Пара секунд — и господин Брамс в захвате, подвывает от боли. Стянув пояс, завязываю ему запястья, а после цепляюсь руками за края ямы и выбираюсь наружу.

В очередной раз пожалев, что приехал в поместье один, возвращаюсь к экипажу и зову кучера.

— Только без глупостей, — предупреждаю его. — Господин Брамс нарушил закон. Станешь помогать ему и вместе с ним пойдешь на плаху.

— Да-да, разумеется, господин лорд, — в страхе часто-часто кивает он.

Вдвоем мы вытягиваем орущего господина Брамса и запихиваем его в экипаж.

По пути в имение перевязываю его ногу носовым платком. Этого явно недостаточно — рана довольно глубокая, ее нужно зашивать. Но на какое-то время хватит.

Наше возвращение вызывает переполох — слуги явно не подозревали, что поездка закончится ранением господина Брамса.

— Окажите ему помощь и заприте где-нибудь, чтоб не сбежал, — командую. — А мне нужно отправить послание Его Величеству.

Поскольку дело не терпит отлагательств, использую почтовый артефакт. Записка выходит короткой:

«На территории имения моей супруги обнаружены залежи лотрия. Прошу вас направить людей, чтобы разобраться с этим и забрать преступника, пытавшегося начать незаконную добычу камня».

Ну вот, с одним делом покончено — вряд ли господин Брамс сумеет сбежать, да и стеречь я его велел особо строго. А потом сюда прибудут люди Его Величества. Мне же нужно найти Лану и покончить со всем этим.

Постучав пальцами по колену, велю позвать к себе одну из дочек Ираиды. Потому что разговаривать с самой Ираидой явно бесполезно — она слишком наглая и наверняка будет изворачиваться до последнего.

— Ты у нас...? — спрашиваю, когда девушку приводят ко мне.

Запомнить, кто из них Ванесса, а кто Инесса я так и не сумел.

— Ванесса, лорд Ксандр, — хлопает глазками та.

— Хорошо, Ванесса, слушай внимательно, — говорю, нахмурившись. — Сейчас дела обстоят примерно так. Одна из вас похитила у меня из дома бумаги на имение. А кража серьезное преступление. Затем вы втроем заняли чужое жилище, выставив настоящую хозяйку прочь. Это вам тоже с рук не сойдет. Более того, если моя супруга хотя бы заикнется о том, что вы над ней издевались, или били, то я позабочусь, чтобы остаток жизни каждая из вас провела за решеткой. Я ведь фактически названный сын короля, и у меня хватит власти испортить вам жизнь так, чтобы вы молили о смерти. Но я даю тебе шанс спастись. Уверен, все задумала твоя мать. Так что расскажи мне правду о том, где сейчас Лана, и я тебя пощажу. Считаю до пяти, а потом предложу то же самое твоей сестре. Но прощение получит только одна из вас. Раз, два, три...

Жестко? Возможно. Но мне уже надоело возиться с этими клушами. Да, я пытался быть мягким из-за их родства с Ланой, но господин Брамс окончательно вывел меня из себя.

— Я все скажу, лорд Ксандр! — кричит Ванесса еще прежде, чем заканчиваю считать. — Я тут вообще не при чем. Это все маменька придумала. Сказала, что раз она столько времени растила эту девку, то с нее должен быть прок! И что хватит нам жить в долгах, когда появился такой шанс.

— Рассказывай, — киваю.

Слова девушки подтверждают часть моих догадок. Ираида, хоть и вырастила Лану, но вряд ли когда-то хорошо к ней относилась. Скорее уж, воспринимала ее, как обузу и бесплатную рабочую силу. А терпела только потому, что после смерти родителей, Лане досталось наследство, которым Ираида распоряжалась, как ее опекун. И хоть денег там было не так много, ведь род Ланы обеднел. Но куда больше, чем имелось у Ираиды.

В небольшом городке, где они жили, все представители власти благоволили Ираиде, считая ее добросердечной женщиной, приютившей сиротку. Лана же была так запугана, что никому не смела жаловаться на жизнь и даже не пыталась отстоять свое.

Когда наследство исчерпало себя, к Лане стали относиться еще хуже, чем прежде. Но не выгоняли и уйти не давали, поскольку она исполняла роль служанки и кухарки в одном лице. Мое предложение для девушки оказалось настоящим спасением, поэтому она и ухватилась за него, надеясь избавиться от алчной родни.

Сперва у нее получилось. Сразу после свадьбы Лана уехала в это имение и какое-то время жила спокойно. Слуг она нанимать не стала, слишком привычная все делать самостоятельно.

Ираида же, прознав о ее браке, стала наводить справки. Она слышала обо мне,

поэтому знала, что я достаточно богат, и надеялась урвать себе кусочек. Сперва

она послала Ванессу навестить Лану в имении. Ираида понимала, что сама она у Ланы теплых чувств не вызывает, а подружиться со мной ей очень хотелось.

Когда Ванесса, прогостив у сводной сестры пару дней, сообщила, что Лана живет одна в большом имении, Ираида навострила уши. Конечно, ведь я столько времени оставался холостяком, что некоторые даже поговаривали, будто мне больше нравятся мужчины. Потом они, конечно, пожалели о своих словах, но это уже другая история.

В итоге, Ираида отправила в мой дом Инессу, чтобы та разузнала подробности.

Девушке хватило пары дней убедиться в фиктивности нашего брака. Тогда же она случайно увидела и договор на имение, и прихватила его с собой, на всякий случай.

Ну а после наглая семейка силой захватила дом, вышвырнув Лану прочь. Как? Да очень просто. Наняли слуг, которых не нанимала Лана, и представились хозяйками имения. Поразительная наглость вкупе с уверенностью в своей безнаказанности.

Впрочем, глупой Ираиду назвать было нельзя. Она не просто выставила Лану, нет. Она приставила к хрупкой и не умеющей постоять за себя девушке тетку, и сослала их в какую-ту деревню. Тетка, за определенное жалование, приглядывала за Ланой, а Ираида с дочками жили припеваючи, получая мое содержание.

А потом к ним пришел господин Брамс. Сперва Ираида отказала ему. Ей не хотелось привлекать лишнее внимание к имению, принадлежащему другому человеку. Но Брамс пообещал Ираиде такую сумму, что у той затуманился разум. Вот только имение формально все еще принадлежало Лане, а Брамсу требовался именно владелец. Ведь незаконную добычу лотриана требовалось оформить чисто, чтобы никто не смог придраться.

Поэтому, по указке Ираиды, тетка стала травить Лану. Изначальный план состоял в том, чтобы девушка сама наложила на себя руки. Затем ее тело переместили бы в имение с помощью портального артефакта. А после Ираида вызвала бы из ближайшего городка нотариуса с лекарем, чтобы зарегистрировать смерть и официально оформить имение на себя.

Я бы тоже узнал о смерти жены, но ничего поделать бы не смог — документы ведь были на предъявителя. А когда шум бы утих, господин Брамс начал раскопки.

Впрочем, в итоге все пошло не по плану. А когда приехал мой слуга, Ираида

испугалась, но все равно попыталась выкрутиться. Она ведь знала, что между мной и супругой никогда не было любви, и надеялась отвлечь меня своими дочками.

Выслушав все это, передергиваюсь от омерзения. Ираида вообще человек?

— Почему твоя мать решила пойти на все это? Почему не могла просто помириться с Ланой? Зачем надо было заходить так далеко? — спрашиваю, даже не надеясь на вразумительный ответ.

— Я... — Ванесса вздыхает. — Господин Брамс пообещал очень много денег. Гораздо больше, чем можно себе представить. А маменька всегда ненавидела Лану и с самого детства лупила за любой проступок. Однажды она напилась и

проговорилась, что Лана слишком похожа на своего отца, которого маменька ненавидит еще сильнее.

— А вы? Почему вы не остановили ее? Вам совсем не было жалко свою сводную сестру?

Ванесса молчит, но по взгляду видно, что не было. Скорее уж, повторяя за матерью, они считали, будто Лана сама виновата. Даже если сестры не обижали Лану (в чем я сильно сомневаюсь), они все равно никак не мешали своей матери и заслужили наказание. И Ванессе повезло, что я уже дал обещание.

— Это все? — спрашиваю наконец, сверля девицу тяжелым взглядом. — Больше добавить нечего?

— Маменька сказала вам, что Лана умерла... но я точно знаю, что она жива, —

бормочет та. — Буквально в тот же день, что вы прислали нам письмо, она сбежала от Джины, прихватив все артефакты. Найти ее так и не смогли, но она отвечает на письма...

— С этого и надо было начинать, — обрываю Ванессу на полуслове. — Как вы с ней связываетесь?

Спустя пять минут девица приносит мне стандартный посыльный артефакт, зачарованный на передачу одному адресату. Хватаю бумагу, лист и пишу:

«Лана, где ты? Ты в порядке? Ответь».

Письмо исчезает, а я гляжу на кольцо, по-прежнему темное. Проклятье, если Лана больна, то у нее может не быть сил на ответ. Нужно искать ее. Она ведь пострадала не только из-за жадных родственников, но и из-за моей безответственности. Мне следовало хотя бы послать к ней своих слуг, а не просто отправить ее одну в это имение.

Отправляю Ванессу в ее комнату, велев внимательно следить за ней. Сам же ищу выход. У меня есть портальный артефакт. Может, попробовать настроить его на кольцо, чтобы он привел меня к Лане? Да, это идея...

Берусь за дело, одновременно отсылая еще несколько писем примерно одного и того же содержания, но ответа пока нет. Держись, Лана. Я скоро найду тебя.

Связываю артефакт с кольцом, готовясь к перемещению, но... ничего не происходит. Я остаюсь на месте, а вот кристалл трещит в моих руках, разлетаясь на мелкие осколки. Ничего не понимаю.

Может, Лана так далеко, что силы артефакта не хватает? Да, наверно именно так и есть. Но куда же ее занесло? Радуюсь, что на территории имения есть залежи лотрия. Достать новый портальный артефакт за короткий срок было бы ой как непросто.

Пока езжу к месторождению и обратно, на письма приходит ответ. Вот только...

Выпучив глаза, читаю слова, которыми не принято выражаться в приличном обществе. Это... точно Лана? Как-то непохоже на тихую и скромную девушку, которую я брал в жены. Совсем непохоже.

Я даже спускаюсь в подвалы к Ираиде, чтобы убедиться в авторстве записки.

— Тварь неблагодарная, — сплевывает та, едва пробежав взглядом по строчкам. — Она совсем страх потеряла... а ведь я растила ее.

Понятно, значит почерк Ланы. Что ж, разобраться с изменившимся характером жены можно позже. Радует хотя бы то, что раз она способна на подобные выражения, значит вполне здорова. Просто где-то очень далеко.

Остаток дня, ночь и весь следующий день уходят на изготовление артефакта. Я методично вливаю в кристаллы лотрия силу, надеясь, что ее хватит. В итоге портальный камень выходит раза в три больше, чем их обычно делают. Снова настраиваю связь. Вторая попытка переместиться к Лане и... Не знаю, что именно, но что-то идет не так. Очертания комнаты размываются, однако я не вижу ни Ланы, ни чего-то еще. Словно утыкаюсь в невидимый барьер. Пытаюсь барахтаться, чувствуя себя мухой, увязшей в смоле. Кажется, когда-то давно я слыхал о чем-то подобном... да, давным-давно, еще до моего рождения, на рынок поступила партия бракованных артефактов. Месторождение лотрия было скудным, но тем, кто его нашел, хотелось денег.

Поэтому они переплавили кристаллы со стеклом, а после продали по более низкой цене.

В лучшем случае, при попытке переместиться, такие артефакты просто рассыпались в руках. В худшем — люди исчезали. Тогда-то и был принят закон об исключительном королевском праве по добыче лотрия. И что? Мне уготовано сгинуть вот так?

Нет уж... Стиснув зубы, пытаюсь идти вперед, хотя «идти» это не то слово, которое подходит для ситуации. На голову и грудь давит, словно смола теперь превратилась в плотную глину. Но я не сдаюсь. Шаг, второй, третий. Каждый из них отнимает прорву физических сил, а пространство словно высасывает из меня магию.

Я уже не помню, кто я и куда иду. Знаю лишь, что надо двигаться дальше. Наконец, становится легче, и я валюсь на что-то мягкое.

Девушка? Кто она?

 

Глава 15

Лана

 

Пару секунд сверлю Ксандра подозрительным взглядом. Ну да, кажется, к нему и впрямь вернулась память... интересно только, что стало для этого триггером?

— Так, Чарли, иди под диван и не отсвечивай, — командую горгулию, что вцепился в меня своими когтями. — Взрослым надо поговорить.

— Напал он, а под диван прятаться мне? — возмущается монстр, но глянув на меня, смиряется: — Ну под диван, так под диван. Там хоть гром от грозы не так пугает...

— Это твой монстр, Лана? — вскидывает брови Ксандр. — Что ты здесь делаешь? Где мы вообще?

— Ты вспомнил меня, но забыл все остальное, что ли? — фыркаю. — Мы в моем замке, на скале. Ты свалился на меня с неба, и я любезно выделила тебе спальню.

— И заставила там убираться... — отмахивается Ксандр. — Я спросил, где находится этот замок? И как ты? Не пострадала? Я узнал, что твои родные обижали тебя и... — он смотрит на свою руку, где сверкает тонкое золотое колечко, и выдыхает: — Значит, ты не пострадала, просто была далеко.

— Э-э-э, поздно опомнились, батенька, — кривлюсь. — Надо было думать о жене раньше.

— Жене? Это твой муж что ли? — пищит из-под дивана Чарли.

— Я просила тебя не мешать, — рявкаю на него, хотя злюсь скорее на Ксандра.

Чего он вообще приперся? Спасать меня? Так я уже сама спаслась. А вот Лана — нет, и это целиком его вина.

— Ты совсем непохожа на Лану, хотя выглядишь точно, как она, — мотает головой муженек и задумчиво добавляет. — Хотя, может так подействовал переход? Очевидно, это место защищенно магически. И я сам чуть не умер, пытаясь прорваться. Наверно, с тобой было тоже самое. Тогда со временем это пройдет...

— Наивный, — хохочет горгулий, но нос из-под дивана не высовывает.

— Чарли! — делаю замечание, а после оборачиваюсь к Ксандру. — Даже не надейся, это не пройдет. Не знаю, с чего ты вдруг решил меня искать, но как видишь, я и без тебя в порядке. И меньше всего мне сейчас нужен муж. И я бы предложила тебе проваливать обратно, но не уверена, что у тебя получится это сделать.

— Проваливать? Глаза на пятки натяну? Разве приличные девушки так выражаются, Лана?

— Можно подумать, она приличная, — снова вставляет свое ценное мнение Чарли.

— Помолчи! — в этот раз кричим мы оба.

— Короче, гражданин лорд, — вздыхаю, устало потерев глаза. — Давай все подробно обсудим завтра, а пока иди-ка спать. И заодно хорошенько обдумай, нужна ли тебе такая жена, как я. Искренне надеюсь, что ты придешь к отрицательному ответу. Я с удовольствием дам тебе развод и даже на имущество посягать не стану.

И я указываю Ксандру в сторону лестницы на второй этаж. Лорд окидывает меня нечитаемым взглядом. Кажется, хочет что-то возразить, но в итоге качает головой и действительно уходит.

— Вот и славно, — киваю сама себе.

Этот переполох с Чарли и внезапное возвращение памяти застали меня врасплох. Но все это даже к лучшему. Зато теперь он вспомнил, как попал сюда, и сможет вернуться назад. Я же... нет, я пока возвращаться не буду. Сперва разберусь с местными, а потом уже пойду расправляться с гнусными родственничками. Главное, в одиночестве. Муж мне точно не нужен.

— Я думаю, он не согласится, Лана, — замечает Чарли, выползая из-под дивана.

— А?

— Он не даст тебе развод. И решит, что ему нужна такая жена, как ты, — важно

объявляет горгулий.

— Что? С чего ты взял?

— Только дурак захочет взять тебя в жены.

— И? — даже не ругаюсь за такое, потому что слишком уж заинтригована ходом мыслей Чарли.

— Ну он ведь напал на меня, да?

— Да, — киваю. — И как это связано?

— Значит, он дурак, — делает вывод горгулий. — Значит, захочет оставить тебя.

— Кажется, кто-то прям нарывается, чтобы я погасила огонь, — фыркаю.

— Не-не-не... хорошо, он умный и даст тебе развод.

— Чарли!

— Вас, женщин, не понять, — бурчит горгулий обиженно. — Как лучше ведь хотел...

— А получилось, как всегда. Все. Я спать, — сообщаю, накрыв голову подушкой.

Завтра. Буду разбираться с лордом завтра.

 

***

— Ну-с, гражданин Ксандр, рассказывайте, — строго говорю мужчине.

Сейчас мы сидим в гостиной и пожираем друг друга взглядами.

Уснуть я ночью так и не смогла, только подремала. Да и Ксандр, судя по шарканью, что доносилось до меня со второго этажа, тоже не спал. Поэтому, едва настал рассвет, он спустился ко мне, и вот мы молчим уже минут пять, играя в гляделки.

— Гражданин? — хмурится мужчина. — Это какое-то местное ругательство, Лана?

— Не меняй тему, — дергаю плечом я. — Рассказывай. Зачем пришел?

— Помочь тебе хотел, — Ксандр разводит руками. — Брачное кольцо потемнело, а это плохой знак.

— А-а-а... — киваю. — Значит, как увидел, так сразу помчался меня спасать, да? Вот только... я тут уже давно кукую. А ты, как говорится, покинул вечеринку в самом разгаре, а вернулся под утро. Короче, мне твоя помощь больше не нужна.

— Да, ты права, — вздыхает Ксандр. — Я опоздал. Но все-таки пришел.

Что ж, ему хотя бы совестно. Уже неплохо.

— Если тебе интересно, — продолжает мужчина. — То я разобрался с твоими

родственниками. Больше тебя никто не потревожит...

— Зря, — фыркаю. — Я сама хотела с ними разобраться. Так что должной себя за помощь не считаю. А теперь рассказывай, как попал сюда. Может, так у тебя

получится вернуться.

Со стороны мы сейчас наверно похожи на двух главарей преступных банд, явившихся на сходку, перетереть условия мирного договора. Оба так же напряжены и смотрим друг на друга с подозрением.

— Вряд ли, — качает головой Ксандр. — Для перемещения мне потребовалось много кристаллов и связь наших колец. И то, портал вышел нестабильным, а затем артефакты рассыпались. Сейчас же портальных камней у меня больше нет.

— Значит, ничего нового, — бормочу. — Мой кристалл тоже рассыпался сразу после перемещения.

Плохо. А я-то надеялась, что Ксандр расскажет что-то интересное.

— И что теперь? Мне нужно отчитаться перед королем. Да и тебе, как моей жене, следует пройти обучение в академии. К тому же, Его Величество хотел с тобой познако...

— Не-не, завязывай! — машу руками я. — Никаких «моей жене». Уясни кое-что раз и навсегда. Твоя скромная и согласная со всем жена закончилась. Теперь есть я, несогласная. Хочешь оставаться моим мужем? Ладно, я потерплю, штамп не так уж и важен. Если только ты исчезнешь из моей жизни, и никогда в ней не появишься. Усёк?

Лорд Ксандр морщится. Кажется, мои слова задели его. Ну и хорошо, меньше

проблем будет. Пусть лучше сразу лишится своих иллюзий и живет в реальности.

— М-да... так вот, каково это... —- бормочет он невнятно. — Так ты поэтому вчера скрыла, что я твой муж?

— Ага, поэтому, но не суть. Сейчас мы оказались здесь, — продолжаю, перейдя уже к делу. — Я так и не поняла, что это за место, но оно явно защищено. Чарли вообще говорил мне, что сюда невозможно попасть, но раз мы с тобой попали, значит он не все знает...

— И что ты предлагаешь? — на лету схватывает Ксандр, хотя лицо у него все равно мрачное.

— Мирный договор. В магии ты явно смыслишь больше меня, поэтому займешься поисками способа вернуться обратно. Хотя, идеально было бы и вовсе снять барьер, чтобы деревня сообщалась с остальным миром, — предлагаю я. — Там наверху есть библиотека, можешь ей пользоваться.

— А ты? — мужчина вскидывает брови.

Нет, все равно хорош, зараза. Красивый, аж скулы сводит.

— А я займусь проблемами местных, — пожимаю плечами. — Видел же ночную грозу? С ней тоже надо кому-то разобраться. И пока мы здесь, даже не думай распускать руки. Иначе я свои распущу, и это закончится мордобоем. И женой меня звать не советую.

— И как тебя звать тогда? — с легкой улыбкой уточняет Ксандр.

Кажется, в серьезность угрозы мордобоя он не поверил.

— Майор Прохорова, — усмехаюсь, отчего у лорда глаза становятся круглыми. — Ну или просто Лана. А я буду звать тебя просто Ксандр.

— Договорились, — после полминуты раздумий кивает лорд.

Протягиваю ему ладонь для рукопожатия. Такой жест Ксандра явно удивляет, но он все-таки несильно сжимает мои пальцы.

Ну вот, все готово. Можно считать сходку закрытой.

— Ах да, главное забыла, — спохватываюсь я уже перед уходом. — Я буду готовить, а ты выполняй мужскую работу, вроде ремонта. А уборка напополам.

Все-таки о таких вещах лучше договариваться сразу, даже если брак фиктивный. Решив, что переговоры благополучно завершены, отправляюсь на кухню.

Пусть Ксандр займется своим делом, а я пока завтрак приготовлю. Затем надо

будет спуститься в деревню. Во-первых, съестные запасы почти закончились. Они, знаете ли, очень быстро кончаются, когда приходится кормить сперва работников, а потом еще и непутевого муженька. Но даже если бы погреб был забит под завязку, я бы все равно спустилась — пора бы уже снова поговорить со старостой. И посмотреть на его больную жену было бы неплохо.

С готовкой не заморачиваюсь — просто варю кашу, поэтому заканчиваю быстро.

— Гражданин Ксандр! — зову мужчину, усвиставшего на второй этаж. — Еда готова. Кто не успел, тот обходится холодным.

И, не дожидаясь ответа, сажусь за стол. Ксандр спускается минут через пять, когда я почти доела — привычки рассиживать подолгу у меня нет. Скорее наоборот, я запихиваю в себя все быстро, потому что в родном мире иногда и на это времени не хватало.

Пока мою за собой тарелку, Ксандр садиться за стол. Судя по взгляду, завтракать он привык более роскошно, но недовольство вслух не выказывает. И правильно, а то бы надела ему тарелку на голову. Пустую, чтоб кашу зря не переводить.

— Ты нашел библиотеку? — спрашиваю, но тут же хлопаю себя по лбу. — Хотя, о чем это я, точно нашел, еще вчера. Тогда тебе будет, чем заняться.

— А ты куда-то собралась, Лана? — вскидывает брови лорд.

Ест он настолько аккуратно, что это даже раздражает. Прям так и хочется макнуть его моськой в тарелку... или просто я зла на него за судьбу Ланы.

— Ага, собралась. На кудыкину гору... — киваю, но все-таки поясняю. — Думаю спуститься в деревню...

— Я с тобой, — прерывает Ксандр, даже не дослушав.

— Еще чего, я и сама справлюсь.

Поскольку хотела поговорить со старостой, лишние свидетели мне не нужны. И даже не от того, что я не доверяю лорду. В конце концов, мы пока что на одной стороне, так что дело не в этом. Скорее уж просто не хочу, чтобы кто-то путался под ногами. Вот пускай лучше окончательно придет в себя, тогда и посмотрим.

— Раз ты собралась в деревню, значит где-то должен быть другой выход из замка. Мне нужно посмотреть на него, — качает головой Ксандр.

— Зачем, если ты дракон? — хмурюсь. — Надо будет спуститься — вперед. Расправь свои крылья, пусть желанья станут былью.

Отказываю я больше из вредности. Мне и самой не с руки, чтобы он пугал местных своим жутким видом... пусть я и не видела драконов, но отчего-то мне кажется, что они обязательно должны быть жуткими.

Однако Ксандр мои слова воспринимает странно. На короткие мгновения его лицо искажает гримаса боли, а потом он молча встает из-за стола и уходит, оставив кашу недоеденной.

— Тарелку за собой надо убирать, — кричу ему вслед, хотя нутром уже чую, что перегнула, пусть и не понимаю, в чем именно.

Он ведь сам подтверждал, что дракон, а драконы должны уметь летать. Или у него с этим проблемы? Нет, неважно, это не мое дело.

Убираю за Ксандром тарелку и иду приводить себя в порядок. Все-таки, со старостой встречаюсь. И после всех тех гадких слухов мне нужно выглядеть внушительно. Поэтому переплетаю волосы и облачаюсь в форменное платье феникса.

Когда уже подхожу к стене, за которой спрятан лифт, спиной чувствую чужой взгляд. Обернувшись, вижу Ксандра — мужчина стоит, заложив руки в карманы и наблюдает за мной. Значит, все-таки решил посмотреть, где проход. Ладно, пускай смотрит.

Нарочно медленно нажимаю тайный рычаг, захожу в кабину лифта и кручу колесо. Ко мне Ксандр так и не присоединяется, оставшись на месте. Вот и славненько. До деревни иду быстрым шагом, придерживая подол длинного платья. Где находится дом старосты уже запомнила, так что двигаюсь сразу к нему, решив навестить Дюка немного позже.

Народу на улицах не так много — большинство ушло работать в поле, а остальные заняты своим делом. Впрочем, те, кто видят меня, тут же склоняются едва ли не до самой земли, испуганно отводя взгляды. Вежливо киваю им в ответ, стараясь выглядеть доброй и благосклонной, но при этом все-таки хозяйкой. Статус феникса ведь надобно блюсти, чтоб ни у кого не возникло желания его проверить.

Дверь староста открывает почти сразу.

— Госпожа феникс? Вы пришли за запасами? Я думал, у вас еще осталось... — чуть удивленно спрашивает он, а затем кланяется.

И хотя поклон его глубок, но чуется в нем некоторая неохота. Что-то мне это не нравится... Дюк бы сразу за корзинками побежал. А этот думал, ишь...

— Большая часть продуктов ушла на жителей деревни, помогавших мне с починкой лестницы, — холодно улыбаюсь. — А сейчас, гражданин староста, позволите пройти?

— Да-да, госпожа феникс, — спохватившись, мужик уступает мне дорогу.

Ведет сразу в столовую, как и в прошлый мой визит. И, как и раньше, остро чувствую, что в доме есть кто-то еще — из спальни слышен какой-то шорох.

Сажусь за стол, стучу пальцами по гладкому дереву. Староста в это время суетно начинает расставлять тарелки с едой.

— Вы ведь наверно еще не завтракали, госпожа феникс? — спрашивает он. — Сейчас все быстро накрою.

— Не завтракала, — нагло вру. — А ваша супруга к нам присоединится?

— Как вы наверно слышали, моя супруга больна, — морщится мужик. — Она

предпочитает есть в своей комнате, госпожа феникс.

— Понятно, — киваю, решив пока не давить.

— Так что вы хотели, госпожа феникс? — спрашивает он, закончив суетиться.

— А что, мне нельзя просто навестить вас, гражданин староста? — вскидываю брови.

— Конечно можно, госпожа феникс.

— Вот и славно, — отхлебываю горячий чай.

Какое-то время мы оба молчим. Староста искоса поглядывает на меня, словно

пытаясь разгадать истинную цель визита. Я отвечаю ему прямым взглядом. Пусть понервничает, раз ему есть, что скрывать.

— Гражданин староста, — нарочито медленно тяну я, когда тишина длится слишком уж долго.

— Да, госпожа феникс?

— Заметила, что в деревне не особо жалуют фениксов, и в том числе меня. Не

знаете, отчего? — вопрошаю с милой улыбкой. — Вроде я ничего плохого местным не делала, так почему от меня все шарахаются, как злостные неплательщики от налоговой?

Прямо обвинить его в распространении слухов не могу, чтобы не подставить Дюка. Но докопаться до сути сегодня намерена любым путем.

— Не понял, госпожа феникс? — трясет головой староста, едва заметно поморщившись. — Вас просто уважают, вот и побаиваются. Вы же хозяйка замка.

— Уважение — это хорошо, — довольно киваю, и мужик расслабляется.

Рано, лапушка. Ой, рано.

— Да, госпожа феникс, вас должны уважать, — частит староста.

— Но как уважение связано со страхом я по-прежнему не понимаю, — щурюсь. — Фениксы всегда были стражами и защитниками. Значит, меня должны уважать из благодарности, а не из страха. Может, собрать всех местных и объяснить им, что они заблуждаются из-за собственного неведения?

— Как вам будет угодно, госпожа феникс. Но если вы все-таки хотите знать мое мнение...

— Хочу.

— Лучшее уважение исходит из страха. Оно надежнее.

— М-м... — внимательно разглядываю мужчину.

Фениксы никогда особо не лезли в дела жителей деревни, а просто делали свою

работу. Поэтому и получилось так быстро распространить о них ложные слухи — просто никто с ними близко не связывался.

И да, до моего прихода старосте было выгодно все это. Так его считали защитником и дружно боялись какого-то большего зла. Но сейчас ведь все немного иначе. Я здесь и начала налаживать связи. Он должен понимать, что в итоге его лжи придет конец. Я бы на его месте попыталась как-то договориться со мной, предложить свою помощь или вроде того. Чтобы в глазах остальных снова стать героем, сумевшим усмирить жуткого феникса.

Но он... нет, он, конечно, предложил мне помощь с поставкой продуктов, но в

остальном... В остальном он вел себя так, словно знал, что я здесь ненадолго. И это мне категорически не нравилось.

— Спасибо, что уделили мне время, гражданин староста, — приняв решение, встаю из-за стола.

Сознаваться в своих грехах мужчина явно не собирается. А применить силу или прижать его фактами не могу уже я. Иначе, в первом случае и впрямь выставлю себя монстром перед местными. А во втором случае подставлю Дюка. Но и уйти ни с чем не в моем стиле.

— Что вы, госпожа феникс, двери моего дома для вас всегда открыты, — кланяется староста, мелкими шажками семеня следом.

Я же, покинув столовую, резко меняю направление и иду к запертой двери, за

которой кто-то шуршит. Уж хоть про его жену мне нужно выяснить. Тем более, еще на подходе к дому заметила, что окон в этой комнате нет. Точнее, они есть, но наглухо закрыты ставнями.

Староста, удивительно резво для своего возраста, преграждает мне дорогу.

— Вам туда нельзя, госпожа феникс, — почти кричит, выставив вперед руки.

— Почему? — удивляюсь. — Я всего лишь хотела поприветствовать вашу супругу. Я у вас второй раз, но до сих пор с ней незнакома. Разве это вежливо?

— Я уже говорил, она больна и ей нужен покой, — мотает головой староста.

— Так я не нарушу ее покой, — тоже мотаю головой, не оставляя попыток решить это дело диалогом. — Просто поздороваюсь и уйду. Или вам есть, что скрывать, гражданин староста?

— Если честно, то есть, — внезапно признается он, так и не отступив с пути. — На самом деле, она заразна. Наша деревня закрыта, если болезнь распространится, это будет означать конец для всех. Но я слишком люблю ее и не могу...

На секунду замираю. Вдруг это и есть его тайна, а все остальное я сама выдумала? Но тут же одергиваю себя. Нет, не сходится. Во-первых, откуда взяться вирусу в закрытой деревни? Вряд ли они здесь проводят эксперименты над летучими мышами. Во-вторых, будь она так больна, староста бы тоже заразился. Он же живет с ней и наверняка приносит еду. В-третьих, инстинкты просто вопят, что мужик врет.

— И все-таки, я загляну. Вдруг ей требуется помощь. Отойдите, гражданин староста, — говорю решительно, потянувшись к ручке.

— Нет! — теперь мужик почти рычит, перехватив меня за руку. — Я сказал нет!

— Что же вы, не боитесь гнева страшной госпожи феникс? — вскидываю брови, а дальше откровенно блефую. — Я ведь могу испепелить вас на месте.

— Фениксы никогда не трогали людей. Их магия способна только очищать мир от тьмы, — свистящим шепотом выдает он, наконец открыв свое истинное лицо. — А уж со слабой девчонкой я справлюсь.

Бинго. Видимо, там действительно что-то важное, раз он пошел во-банк и сознался во лжи. Интересно, что? Может, он садист и бьет свою жену? И поэтому она даже на улицу не выходит... Мысли проносятся в голове быстро, а вслух я выдаю с ядовитой улыбкой:

— Ошибаешься, лапушка.

Перехватываю занесенную для удара руку мужчины, заламываю ее за спину. Тычком заставляю упасть на колени. Верчу головой в поисках какой-нибудь веревки.

Староста, впрочем, сдаваться не собирается. Воспользовавшись заминкой, вырывается. Поднявшись, снова пытается меня ударить. Отскакиваю, повалив стул. Так, надо бы его вырубить. Хорошо, что за минувшее время тело Ланы успело немного обрасти мышцами и уже не такое слабое, как прежде.

Уворачиваюсь от нового удара. Староста бьет медленно, он явно в этом не мастер и рассчитывает только на свое физическое превосходство. Пригибаюсь, выкидываю вперед руку, целясь в кадык. Попадаю и мужик начинает кашлять. Пока не опомнился, добавляю еще несколько точных ударов, и еще, и еще. Да, они слабые. Но я знаю, куда бить, чтобы вышло болезненно. А когда он снова падает на колени, хватаю стул и опускаю его на голову старосты.

Нокаут.

Стянув с бесчувственного мужика его же пояс, связываю ему руки за спиной. Ну вот, пришла пора посмотреть, что там он сделал с несчастной женой. Впрочем, увиденное превосходит все мои фантазии...

 

Глава 16

Бытовые ссоры, поножовщина и побои — все это я уже видела, так что привыкла. Распухшие лица, гематомы или кровь давно не пугали меня и особой брезгливости не вызывали. Проф. деформация, чтоб ее.

Но здесь...

Жена у старосты действительно имеется. Вот только... Из-за закрытых ставен в комнате довольно темно, так что сперва часто моргаю, пытаясь привыкнуть к новому освещению. И только потом вижу странную высокую фигуру, что бесцельно бродит туда-сюда. Ноги она передвигает медленно, едва ли отрывая их от пола, так что каждый шаг отдается тем самым шуршанием.

Шорх. Шорх. Шорх.

— Простите... — говорю совсем тихо, отчего-то вдруг испугавшись. И тут же,

откашлявшись, добавляю уже громче: — Эй, гражданочка.

Вроде здесь нет ничего такого. Темная комната и в ней человек. Но на спине все равно проступает липкий холодный пот.

Услышав звук, фигура замирает. Развернувшись, идет на меня. Все так же медленно, словно зомби. И я наконец могу разглядеть ее получше. Платье рваное, потому что слишком ей мало. Из-под подола виднеются мужские ноги с большими ступнями. Руки тоже мужские, с широкими ладонями и короткими

пальцами. На уровне плеч кожа странно темная, почти черная и... похожа на камень. Как у Чарли, когда он оживает. А выше — тонкая женская шея, маленькая головка с длинными волосами, сейчас сальными и слипшимися.

Лицо же... Охнув, прикрываю рот рукой. Не выдержав, делаю шаг назад. Такое я тоже видела. В фильмах ужасов, ага. Потому что у существа буквально нет лица. Вместо глаз, носа и рта — складки кожи, и от этого все выглядит совсем жутко.

— Что это, мать твою, за фигня?! — восклицаю, быстро захлопнув дверь прямо перед этим чудовищем.

Дергаю щеколду, на которую прежде была заперта комната. Тяжело дыша, пытаюсь успокоиться. Хорошо, в этом мире есть драконы и фениксы. Это я уже приняла. И даже магию, артефакты и почтовые камни приняла. Но эту фиговину... Что это вообще такое? И откуда взялось?

С той стороны створки доносится ритмичный стук — существо добралось до двери и теперь колотит в нее. Страх выливается в адреналин. Теперь мое тело вопит — бей или беги. И я выбираю первое.

Подскакиваю к пришедшему в сознание старосте. Переворачиваю его с живота на спину и начинаю слепо молотить по лицу, повторяя:

— Что это такое? Что это, блин, такое?

— Моя жена. Я же говорил, что она больна, — ухмыляется мужик, и я наконец

прихожу в себя.

Больна? Даже я, со своими скудными познаниями, понимаю, что никакая болезнь не смогла бы сделать что-то подобное. Это магия. Темная, извращенная магия.

— Это ты больной ублюдок, — сплевываю, пожалев, что кулак Ланы не так крепок.

Сильно навредить старосте мне не удалось. И даже нос сломать не получилось — всего лишь порвала губу, да оставила ссадину под глазом. Зато у меня костяшки теперь сбиты.

Стук в дверь продолжается, ударяя по и без того натянутым нервам. Нужно успокоиться. В таком состоянии я не могу мыслить здраво.

— Подожди, я скоро вернусь. И просто так этого не оставлю... — угрожаю хрипло, а после быстро выхожу из дома.

Я прекрасно знаю, что так делать неправильно. Сейчас нельзя оставлять старосту, скорее наоборот, нужно хватать его и тащить в замок для допроса. Но в горле застрял горький комок, а сердце вот-вот выпрыгнет из груди, и мне надо отдышаться.

Последний раз я себя так чувствовала, когда впервые увидела труп. Одинокая

старушка почти неделю пролежала в своей постели, прежде чем ее нашли по

запаху. Тогда меня вывернуло наизнанку, и сейчас я тоже зажимала рот рукой, и все шла, сама не зная куда.

Отвратительно. Что он сделал с бедной девушкой? И главное, зачем?

— Госпожа феникс? — слышу удивленный голос Дюка. — Вы пришли за продуктами?

Надо же, ноги сами привели меня к единственному человеку в этой деревне, с которым я более-менее наладила отношения.

— Нет-нет, — мотаю головой, пытаясь взять себя в руки. — Я только что была у старосты.

Я всегда считала Дюка сообразительным малым и не ошиблась. Он сразу понимает, что со мной явно что-то не так, и предлагает:

— Может вам чаю налить? Впервые вижу вас такой...

Киваю, и когда мы уже садимся за стол, спрашиваю:

— Какой такой?

— Испуганной, — ежится Дюк. — Не думал, что фениксы умеют бояться.

— Фениксы умеют все то же самое, что и люди, — вздыхаю, ухватившись за горячую чашку.

Терпкий аромат трав щекочет ноздри, а сделав глоток, успокаиваюсь окончательно.

— Госпожа феникс, так что там... со старостой? — ерзает на месте Дюк. — Вы пришли разбираться с ним из-за моих слов?

— Отчасти, — киваю. — Но он с самого начала не внушал мне доверия. Впрочем, дело не в этом. Его жена... у нее были темные волосы? Когда ты ее в последний раз видел?

Теперь, когда первый шок прошел, я пытаюсь собрать побольше информации.

— Темные, — подтверждает Дюк. — Такие длинные и красивые. А когда видел... да уж не припомню. Она ведь заболела.

— А лицо у нее было? — мой вопрос звучит странно, но мне на это плевать.

— Конечно было, — удивляется мальчишка. — Как это, чтоб не было? Но ноги у нее ходили плохо. Она их даже от земли поднять не могла и все шоркала по пыли. Староста ее даже придерживал, чтоб не упала.

— Понятно, — снова киваю.

Даже темное колдовство перестает быть таким страшным, если разложить его по полочкам. Значит, это произошло не сразу. И лицо у девушки до определенного момента было. Уж не знаю, какого мутанта пытался из нее сделать староста, и каким образом, но изменения явно начались снизу. А сейчас почти завершились, раз темная линия на уровне плеч. Наверно сперва бедная девушка и сама не понимала, что с ней. А потом... потом стало уже поздно.

— А зачем вы все это спрашиваете, госпожа феникс? — склоняет голову Дюк, чье удивление сменяется любопытством. — Что-то случилось?

— Случилось. Ваш староста занимается черной магией, — хмыкаю. — И его нужно остановить.

Вот теперь я готова к решительным действиям и даже имею четкий план. Послать Дюка, чтобы он сообщил местным о злодействах старосты. Самого старосту скрутить и доставить в замок. В качестве доказательства преступления показать всем несчастное существо, бывшее когда-то его женой. И тоже доставить ее в замок — вдруг еще не поздно остановить процесс?

Правда, сама я в этом не смыслю ни шиша. Но может Ксандр или Чарли поймут

больше? Впрочем, как оказалось, я слишком много времени потратила впустую. И староста успел этим воспользоваться, обернув случившееся себе на пользу.

Потому что едва встаю из-за стола, как с улицы слышатся крики толпы:

— Монстр! Она чудовище!

И судя по ним, народ жаждет моей крови. М-да, вот тебе и помогла местным...

Так, и что теперь делать? Одна против большого количества народу я точно не справлюсь. Дюк здесь не помощнник, он совсем еще мальчишка, да и магии у меня нету. Прежде спасал титул госпожи-феникс, но не уверена, что он поможет в этот раз. А выйти и разобраться точно надо. Бежать мне все равно некуда — даже если сейчас спрячусь в замке, то без продуктов жителей в нем же и помру с голоду.

— Ну, вперед, майор Прохорова, — бормочу тихо.

Велев Дюку оставаться внутри, выхожу на улицу с самым невозмутимым видом и гаркаю во всю мощь легких:

— А ну успокоились, граждане!

— Вот она! — впереди толпы деревенских стоит староста и совсем невежливо тычет в меня пальцем. — Это она! Она сотворила такое с моей больной женой.

Вот значит, как он все провернул. И ведь вовремя подсуетился, гад.

Картинка в голове складывается быстро, потому что все и так очевидно. Пока я в раздрае брела к дому Дюка, староста придумал, как ему выкрутиться. Созвал жителей, предъявил им свою жену и выставил меня виноватой, а себя жертвой. Хитер-бобер.

Повинуясь его жесту, толпа собирается двинуться вперед. Со стороны эта картинка наверняка напоминает сцену из какой-нибудь истории о сожжении ведьм. Местные вооружены кто чем — вилами, молотками, простыми досками и палками. Я же без оружия, зато красивая и в нарядном платье феникса. Не придется Ксандру думать, в чем меня в гроб положить. Если только этот фиктивный муженек соизволит устроить своей супруге похороны. Впрочем, мрачные мысли не отвлекают меня, а скорее наоборот, помогают сконцентрироваться.

— Еще шаг и я буду вынуждена применить силу, — цежу холодно, откровенно

блефуя. — Напоминаю, что вы говорите с фениксом. Впрочем, хорошо, что все в сборе. Я как раз хотела позвать вас, чтобы объявить свое решение. Приказываю схватить старосту и доставить ко мне в замок. Он обвиняется в применении черной магии в отношении своей супруги. Право хранить молчание ему не положено, равно как и адвокат.

Толпа замирает, озадаченная моими словами. Я же продолжаю держать хорошую мину при плохой игре. Раз они не заржали, значит про черную магию все сказала правильно.

— Чего вы встали? — берет слово староста, злой, как черт. — Она врет! Схватите ее.

— Но она же феникс... — шепчет один из мужиков. Тот, что мне лестницу чинил. — Она нас испепелит...

Первый боевой пыл у всех явно поутих, и теперь они вдруг вспомнили, против кого решили выступить. И пускай сил их спалить у меня нет, да вот только староста так долго пугал их злыми фениксами, что теперь это неважно.

— Чего встали? — повторяю за старостой. — Схватите его. Он сотворил такое со своей несчастной женой втайне ото всех. А теперь, когда его преступление наконец раскрыто, пытается отвертеться. Но я, как гарант справедливости, накажу его по закону.

— Не бойтесь, она ничего не сможет вам сделать! — гнет свою линию тот. — Она истратила все силы на черное колдовство. Поэтому надо схватить ее сейчас же! За мной!

И староста шагает ко мне первым. Может он и считает меня фениксом. Но он же единственный знает, что фениксы неспособны причинить вред людям.

— Еще шаг и ты пожалеешь, — предупреждаю, но и сама понимаю, что против такой толпы бессильна.

А остальные, словно чуя это, идут за старостой, пока что медленно, но с каждой секундой их уверенность растет.

— Я пыталась решить все миром! — кричу и скорчив из пальцев какую-то крокозяблю, выставляю руки вперед.

Понятия не имею, как творят настоящие чары, но надеюсь, что это испугает жителей. К удивлению, получается — толпа, включая старосту, замирает.

И впрямь испугались? Но надолго ли...

Я смотрю на их лица, поэтому не сразу осознаю, что сработала не моя клоунада. Просто вокруг меня вдруг вспыхнул круг из огня, отгородив от разъяренной толпы. Наверно, удивление на моем лице было видно даже из космоса. Что, это сделала я? Серьезно? Вот прям взяла и наколдовала огонь? А я, однако, хороша...

Впрочем, все быстро встает на свои места, потому что, локтями распихивая толпу, ко мне спешит Ксандр.

И откуда он здесь взялся? Хотя, ясно откуда — он же видел, как я спускалась на лифте. Наверно заскучал в замке и тоже решил посмотреть на местных. А может и вовсе спустился в облике дракона... нет, это точно нет. Крылатое чудище в небе я бы заметила еще раньше, так что он пришел ножками. Впрочем, появление нерадивого муженька меня впервые радует.

А вот местные, увидев проявление «силы госпожи феникс» в действии, выбирают тактическое отступление. То есть, начинают разбегаться, бросая свое импровизированное оружие.

Эх, не к добру это. Так они сами себе всякого надумают, а потом их разубеждать придется.

— Граждане, стоять! — гаркаю. — Разбирательство еще не окончилось. И держите старосту!

Ага, кто бы меня еще послушал... скорее наоборот, мой голос только придает деревенским ускорения. К счастью, Ксандр приходит мне на выручку во второй раз.

Он уже успел добраться до меня, а теперь, взмахом руки, создал второй огненный круг, чтобы «храбрые воины» не разбежались окончательно. Надо бы поблагодарить его после. Заслужил.

— Что здесь происходит, Лана? — шепотом спрашивает Ксандр, склонившись к моему уху.

— Потом объясню, пока помолчи, — отвечаю так же шепотом, а затем громко свищу, привлекая к себе внимание и добавляю: — Граждане, успокойтесь. Мне нужен только староста.

М-да, вот это мрак. Толпа, огонь, суета. Как бы не ушибся кто ненароком. Окруженные пламенем, люди замирают, наконец осознав, что бежать им некуда. Правда, происходит это не сразу. Если бы Ксандр не контролировал огненную стену, отдаляя ее при необходимости, кто-нибудь бы обязательно пострадал.

А так ничего, вроде обходится без жертв.

— Простите нас, госпожа феникс! — бухается на колени самый ближний из мужиков и остальные начинают повторять за ним.

В конце стоять остается только староста. А вот лицо Ксандра, наблюдавшего эту картину, удивленно вытягивается — он подобного явно не ожидал.

— Встаньте, — добавляю в голос властности. — И давайте поговорим спокойно. Выведете подозреваемого вперед.

Те, кто совсем недавно пришел меня побить, теперь повинуются, и староста летит к моим ногам.

Впрочем, это пока не значит, что вопрос закрыт. Скорее наоборот, они сделали это из страха, а не от того, что доверяют мне. И их нужно переубедить.

— Все вы видели жену старосты, верно, граждане? — говорю я, решив побыть

сегодня прокурором и судьей в одном лице. — И всех вас ужаснуло увиденное. Но этот подлец во всем обвинил меня, и вы поверили. Я не держу на вас зла. Его вы знали всю свою жизнь, а я появилась недавно. Но я прошу вас мыслить здраво. Какой мне резон среди бела дня врываться в дом старосты и творить что-то подобное? Правильно, никакого. А теперь вспомните, когда вы в последний раз видели несчастную потерпевшую? И вас не смутило, что, вступив в брак, вполне здоровая девушка вдруг захворала? Уверена, что смутило, вы ведь все умные люди. Но еще вы добрые и привыкли доверять друг другу, поэтому даже не заподозрили старосту. Правильно?

И примолкнув, я обвожу взглядом притихшую толпу. Похвалы насчет ума и доброты действуют — люди начинают перешептываться и сомневаться в своем бывшем товарище.

— Но я обещаю, что разберусь во всем по справедливости, — продолжаю свою

пламенную во всех смыслах речь. — И не причиню вред невиновному. Вы ведь все сегодня видели мою силу. Будь я настолько жестока, как вы считаете, пощадила бы я вас? Нет. Но я не жестока и предпочитаю руководствоваться не чужим страхом, как делал это ваш староста, а доверием. Подумайте обо всем этом, а я заберу подозреваемого и потерпевшую. Надеюсь, снять черное колдовство еще не поздно, и девушка сможет спастись.

— Вот уж не знал, что в тебе умер оратор, Лана, — под конец шепчет Ксандр.

— Почему умер? — фыркаю. — Он еще жив. Хватай старосту и помоги выяснить, что он сделал с женой, раз уж пришел.

Судя по виду местных, мои слова их и впрямь впечатлили, заставив задуматься.

Теперь нужно закрепить успех, чтобы они окончательно перешли на мою сторону. В идеале — исцелить девушку... тьфу-ты. «Исцелить». Я уже и говорить, как местные начала. Поздравляю, майор Прохорова. Пятерка за навыки работы под прикрытием. Но жену старосты вылечить и впрямь было бы здорово. И даже не столько для того, чтоб заручиться поддержкой деревенских жителей, сколько потому, что мне ее по-человечески жалко. Как говорится, не ходите девки замуж, делать там нечего.

— Думаю, вам пора расходиться, — говорю уже громко, пока Ксандр магией сковывает старосту. — О результатах расследования и состоянии потерпевшей я обязательно сообщу вам немного позже. И мне нужны двое добровольцев, чтобы помочь проводить жертву в замок, где ей окажут помощь.

Если честно, не уверена, что добровольцы найдутся, но они находятся. Как раз те два мужика, чинившие мне лестницу. Вот и славно.

Собираюсь уже идти за всеми, но кое-что вспоминаю.

— Ты ведь справишься сам? — шепчу Ксандру. — Я быстро.

Тот молча кивает.

Знаете, о человеке можно многое узнать, оказавшись с ним в стрессовой ситуации. И сегодня этот мужчина показал себя с самой лучшей стороны — действовал быстро, лишних вопросов не задавал, отношения выяснить не пытался. Может муж из него и паршивый, но напарник вышел хороший. Поэтому оставить с ним старосту не боюсь, а сама возвращаюсь в дом Дюка.

— Все слышал? — спрашиваю мальчишку, что отбегает от двери, едва я к ней

подхожу.

Тот кивает.

— А понял хоть что-нибудь?

— Не особо, — пожимает плечами Дюк. — Вроде как староста что-то сделал со своей женой, а обвинил в этом вас.

— Верно. Веришь, что это могла быть я?

Мальчишка думает до обидного долго, но в итоге все-таки мотает головой:

— Нет. Вы верно сказали, госпожа феникс. Вам темную магию и впрямь творить не за чем. А жена старосты заболела еще до вашего появления здесь.

— Эх, все бы были такими сообразительными, — вздыхаю. — Ты прав, это сделал староста. Думаю, он распускал слухи о фениксах, чтобы все боялись нас и слушались его. Но, к сожалению, чужаков всегда воспринимают плохо. Поэтому даже сейчас не уверена, что местные жители поверят в правду. Ты поможешь убедить мне их?

— Смотря чем, — осторожно тянет Дюк. — Если надо кого-то побить, то я в этом не мастак. Да и мамка заругает.

— Побить я и сама могу, — улыбаюсь. — От тебя мне нужно другое. Я хочу, чтобы ты слушал разговоры взрослых обо мне и о том, что случилось в деревне. Чтобы иногда случайно упоминал про меня что-то хорошее. Ну, и чтобы обо всем мне рассказывал. Не волнуйся, врать не надо. Просто расскажи, что я вкусно готовлю, или что собираюсь разобраться с проклятой грозой. Справишься?

— Да, — кивает Дюк. — Вы ведь и впрямь вкусно готовите. Но если я начну вам рассказывать о других...

— Не переживай, за слова я их не обижу, — качаю головой.

— Тогда ладно.

— Рассчитываю на тебя, — махнув мальчишке на прощание, покидаю его дом и спешу за Ксандром.

Кажется, что теперь мне должно стать легче, но я не радуюсь раньше времени. Это только начало. Староста и его жена лишь первый шаг. Ведь мне еще надо разобраться с грозой, снять барьер с деревни и плюнуть в рожу Ираиде.

 

Глава 17

До замка добираемся тремя небольшими группками. Первыми идут Ксандр и связанный староста, которому на всякий случай еще и рот заткнули. Чтоб не отвлекал своими орами. Затем двое деревенских ведут жену старосты. Бедняжка не может говорить, ничего не видит и идет очень медленно. Но судя по всему, прекрасно осознает происходящее и все слышит. Впрочем, так еще ужаснее — это ж сколько она мучилась, не понимая, что с ней происходит. И как же ей сейчас страшно... арр, убила бы этого подонка.

Ну а замыкаю эту процессию я, шагающая чуть позади всех. В голове пусто и впервые мне непонятно, что делать и как помочь несчастной. На Ксандра в этом плане надежды тоже мало — когда он увидел жертву, то у него буквально глаза на лоб полезли. И стало очевидно, что лорд с подобным столкнулся впервые.

Может, в библиотеке что-нибудь отыщется? Мне давно хотелось туда наведаться, но сперва лестница была сломана, затем Ксандр на мою голову свалился...

У лифта выходит небольшая заминка. Подняться все вместе мы не можем —

слишком нас много. Поэтому сперва наверх уезжает Ксандр и староста, а затем уже я и пострадавшая. Деревенских отпускаю обратно — они тут больше не нужны.

Ехать вдвоем с девушкой мне, если честно, страшно. Умом я вроде понимаю, что она человек и ни в чем не виновата. Но жуткое лицо, стянутое кожей и огромное тело... б-р-р. Этот подъем кажется мне самым долгим в моей жизни.

— Что делать с этим? — спрашивает Ксандр, кивнув на старосту, когда мы наконец оказываемся в замке.

И снова мысленно ставлю мужчине плюсик. Хоть он и лорд, и по нему видно, что сам привык командовать. Но сейчас он отдает бразды правления мне, понимая, что это мое дело.

— Запри пока в кладовке, я допрошу его позже, — киваю, осторожно усаживая жену старосты на диван.

— Никогда не встречал ничего подобного, — замечает Ксандр, вернувшись уже один. — Странная магия.

— Странная или нет, но мы должны все вернуть обратно. Или хотя бы попытаться, — вздыхаю и обращаюсь уже к жертве. — Ты же нас слышишь, да?

Ответить та не может, но часто трясет головой.

— Это хорошо. Я подготовлю для тебя комнату, поживешь в ней, пока мы не придумаем, что с тобой делать. Согласна?

Та снова кивает, а вот я хмурюсь.

Комнату... комнаты, как таковые, есть только на втором этаже. И я не уверена, что двери в них запираются. А если бедняжка случайно выйдет, свалится с лестницы и свернет себе шею? Нет, так дело не пойдет.

— Но сегодня придется поспать на диване, — вздыхаю. — И пожалуйста, постарайся никуда не ходить, чтобы случайно не пораниться. А если захочешь в туалет... — запинаюсь.

Чтобы захотеть в туалет, надо сперва что-нибудь съесть или выпить. А у нее даже рта нет. Черт, надо разобраться с этим как можно скорее.

— В общем, посиди пока здесь, — заканчиваю и жестом зову Ксандра за собой.

Вдвоем мы выходим в столовую — оттуда видно гостиную, так что можно спокойно поговорить, одновременно наблюдая за бедняжкой.

— Что здесь происходит, Лана? — спрашивает муженек, когда мы остаемся наедине. — И почему они зовут тебя фениксом?

— А что, я не могу быть фениксом? — щурюсь, сама думая о другом.

Так, с чего бы вообще начать? Может, допросить старосту?

— Не можешь, — отрезает Ксандр. — Во-первых, я наводил о тебе справки перед свадьбой. А во-вторых, я кое-что слышал о фениксах...

— Слышал? — перебиваю его. — Что именно?

Возможно, новая информация поможет.

— Расскажу. Но и ты должна рассказать все, что тебе удалось узнать. Только так мы сможем что-нибудь придумать и помочь этой несчастной.

— Хорошо, — думаю над ответом недолго, а затем и впрямь вываливаю ему все, что удалось узнать.

О фениксах, о разломе, о горгулиях и грозе, о старосте. Все равно мы сейчас в одной лодке. Ксандр слушает меня внимательно, не перебивая. Даже чуть склоняется вперед, словно опасается пропустить нечто важное.

— Ну а ты что расскажешь? — спрашиваю под конец и немного отстраняюсь.

Мне неловко, когда Ксандр так близко. Хотя пахнет от него очень приятно — кожей, горной свежестью и лесом.

— Я слышал о фениксах от отца, — отвечает мужчина, нахмурившись. — Помню смутно, потому что был тогда еще маленьким. Но знаю, что они связаны с драконами.

Несмотря на скромные слова, помнит Ксандр достаточно. Уж точно куда больше, чем знаю я. Драконы и фениксы — стражи этого мира. Драконы издавна служили королям, сохраняя покой среди людей и равновесие между странами. Фениксы же защищали мир от тьмы изнанки. Их замки располагались возле разломов, где грань между мирами была такой тонкой, что порой стиралась. Впрочем, то было очень давно.

— Тьма изнанки? — спрашиваю, тряхнув головой.

Пока что слова Ксандра сходятся с историей Чарли — тот тоже что-то упоминал о разломе и хтонических монстрах.

— Как бы тебе объяснить... — мужчина оглядывается по сторонам, отходит на кухню, но сразу возвращается, высыпав на стол с десяток зерен гречки. — Представь, что каждое зернышко — это целый мир. А что между ними?

— Эм... столешница, — хлопаю ресницами, разглядывая темные крупинки, лежащие на гладком дереве.

— Между ними изнанка, — хмыкает Ксандр. — И если скорлупа мира недостаточно прочна, может случиться...

Он резко ударяет кулаком по столу и несколько зерен рассыпаются на кусочки. Блин, это ж наверно больно... впрочем, смысл после такой наглядной демонстрации сразу становится понятным.

— Но благодаря фениксам наш мир давно окреп и разломов не осталось, —

заканчивает Ксандр. — По крайней мере, я думал, что не осталось. Но если это

замок фениксов...

— Тогда что нам делать? — дергаю плечом.

Вот не нравится мне все, что нельзя объяснить или потрогать руками. Особенно, если речь идет о какой-то невидимой тьме.

— Судя по всему, фениксы так и не смогли закрыть последний разлом, — вздыхает мужчина. — Поэтому заперли долину, чтобы хоть так защитить мир. Но что нам делать, если они не вернутся, Я не знаю.

— Жаль, — тоже вздыхаю.

Не получилось из Ксандра рояля в кустах, способного одним махом решить все проблемы. Значит, придется думать вместе.

— Полагаю, что магическая гроза как-то связана с разломом, — Ксандр качает

головой. — Раньше ее сдерживали эти каменные страшилы, но сейчас она стала сильнее.

Спасибо, капитан очевидность.

— Да, я тоже так думаю, — киваю. — Чарли последний из горгулий, и вряд ли он способен чем-то помочь. Но... раз ты дракон, может у тебя получится? Сам сказал, что драконы и фениксы связаны.

— Дракон... — как-то странно усмехается Ксандр. — Прости, но здесь я бессилен. Давай лучше для начала займемся старостой и библиотекой. Может так у нас получится что-то узнать.

Странно, но упоминание драконов словно выбивает мужчину из колеи. Наверно поэтому я решаю проявить несвойственную для меня скромность и не настаиваю. Просто киваю:

— Да, давай так. Тогда я допрошу старосту, а ты поищи что-нибудь в книгах...

— Хорошо, — соглашается Ксандр и прежде чем уйти наверх добавляет: — Есть кое-что еще, но вряд ли это будет полезно.

— Что?

— Слышал, что раньше фениксы и драконы становились парами. Их объединяла истинная связь и они могли исцелить друг друга.

— Ты прав, — кусаю губы. — Это нам не поможет.

После разговора мы с Ксандром расходимся. Мужчина идет на второй этаж, инспектировать библиотеку. Я же двигаюсь в кладовку, где заперли старосту.

— Ну что, гражданин преступник? Будем сотрудничать со следствием? Срок скостить за это не обещаю, но хоть совесть облегчишь, — говорю, нависнув над ним.

При этом не забываю краем уха прислушиваться к звукам из гостиной. Там ведь пока так и осталась проклятая бедняжка. Не хотелось бы, чтобы с ней что-то случилось. Староста молчит. Неудивительно — рот ему заткнул еще Ксандр, а я так и не потрудилась вынуть кляп. Впрочем, судя по взгляду, желания покаяться в нем нет ни капли.

— А теперь давай я объясню тебе положение дел, — вздыхаю и опускаюсь на

корточки, чтобы лучше видеть его лицо. — Тебя поймали на горячем. Так или иначе, но я вылечу твою жену. А потом она всем расскажет, что ты с ней сделал. Думаю, жителям деревни не особо понравится то, что их старший поступил подобным образом. Но я добрая и позволю им расквитаться с тобой. Если же этого будет мало, то займусь твоим наказанием лично. Например... ммм... оставлю под ночной грозой. Поэтому лучше бы тебе меня не доводить. Ну так что? Расскажешь мне что-нибудь интересное?

Я развязываю тряпку, мешающую старосте говорить. Но сотрудничать он по-

прежнему не желает. Вместо этого злобно цедит:

— Да пошла ты...

Пытается плюнуть мне в лицо, но я уворачиваюсь — видала уже таких верблюдов, ничего нового.

— Эх, лапушка, и что же мне с тобой делать? — хлопаю его по щеке, вернув кляп на место. — Время терять не хочется, а говорить ты отказываешься. Здесь, конечно, не особо правовое общество и можно применить силу. Но, веришь или нет, я не люблю насилие.

Снова вздохнув, проверяю, хорошо ли он связан, а после выхожу из кладовки,

заперев за собой дверь. Похоже староста еще не до конца осознал, что его песня спета. Может действительно отлупить? За превышение полномочий в этом мире меня точно не накажут.

Эх… После размышлений в итоге решаю немного подождать. День у нас в запасе точно есть. Пускай посидит один в темноте, без еды, воды, движения или даже возможности нормально сходить в туалет. Глядишь и станет сговорчивей. Подобное порой более эффективно, чем банальные побои.

— Эх, ну и жестокая ты, майор Прохорова, — бормочу, а после принимаюсь за

готовку.

Все равно помочь Ксандру в библиотеке не смогу — боязно оставлять без присмотра жену старосты. А больше мне заняться нечем.

К вечеру из кладовки доносится возня и мычание, но я игнорирую — все равно

клиент еще не готов. Завтра утром точно выложит все, как миленький.

— А нельзя было... ну... просто вытряхнуть из него правду? — спрашивает за ужином Ксандр, косясь в ту сторону.

Сейчас мы вместе с ним сидим за столом, словно настоящая пара, и обсуждаем

дальнейший план действий. Забавно даже. Еще сегодня утром я воспринимала его, как абсолютно чужого мужчину, по недоразумению оказавшегося моим мужем. Да и сам Ксандр относился ко мне настороженно, хоть и с толикой вины. Но в экстренной ситуации, мы без лишних разговоров сплотились и действуем слажено. Словно действительно близки и понимаем друг друга с полуслова.

Потерпевшая же на диване — весь день она сидела там, иногда бродя по гостиной, а теперь, кажется, уснула.

— «Вытряхнуть» это как? — вскидываю брови. — Отлупасить по почкам?

— Кхм... — Ксандр кашляет. — Лана, ты же все-таки леди.

— Ледей ищи в другом месте, а я страж правопорядка, — пожимаю плечами. — Думаешь, так вышло бы быстрее?

— Возможно, это не для женских ушей, но дыба способна развязать язык любому, — хмуро замечает Ксандр.

Дыба... да уж...

— И что, ты видел в этом замке дыбу? — хмыкаю. — Вот и я нет. Ну, если завтра не заговорит, то песок в носок.

- И...?

— И по почкам, по почкам.

— Лана, иногда ты меня пугаешь... — Ксандр вздрагивает.

— Только иногда? — удивляюсь. — Значит, ты довольно храбрый. Впрочем, это не так важно. Лучше расскажи, нашел что-нибудь в библиотеке?

В ответ Ксандр печально качает головой:

— Библиотека слишком большая. Я начал изучать некоторые книги, но пока ничего подобного в них не встретил.

— Жаль... — поджимаю губу. — Ну ладно. Посмотрим, что завтра скажет староста.

На этой невеселой ноте мы расходимся спать. Ксандра отправляю наверх, в его

спальню. Сама же остаюсь в гостиной, устроившись в кресле, чтобы приглядывать за больной.

Муженек, кстати, собирался сделать это сам, чтобы я смогла выспаться. И я бы

даже согласилась, но увы. Во-первых, жена старосты больше привыкла к моему голосу и успокаивалась, едва услышав его. А во-вторых, мне еще хотелось поговорить с Чарли. Сомнительно, конечно, ведь от горгулия прежде было мало толку. Но вдруг он мог что-то знать?

Поэтому, вытолкав Ксандра к лестнице, я поплотнее укрываю бедняжку и иду к камину, делать огонь жарче. Когда солнце скрывается за горизонтом и Чарли

оживает, первый этаж замка так протоплен, что похож на баню.

— О, это хорошо! Это я люблю! — сразу замечает мою заботу горгулий. — Ммм... огонь. Спасибо Лана. Кстати, может попросишь своего приятеля покидать в меня еще пламенных шариков? Они сытнее.

Чарли сейчас и впрямь стал гораздо больше, чем был в самом начале. Чудеса, но под каменной кожей у него появились мышцы, а монструозная морда выглядела сытой и довольной.

— Он мне не приятель, — отмахиваюсь. — Но я попрошу, только сперва сделай мне одолжение.

— Какое? — Чарли заинтересованно вытягивает шею вперед, но тут же дергает

носом и хмурится. — А это что? Четвертый?

И резко развернувшись, он с небывалой резвостью бежит к дивану. Откидывает одеяло и тут же отшатывается, взвизгнув:

— Четвертый! Что с тобой сделали? Лана, что это такое?

— Четвертый? — с большим трудом мне удается вспомнить, что раньше у горгулий были только номера вместо имен. — Погоди, успокойся! Да успокойся ты, зараза!

Кое-как перехватываю горгулия, что в панике начал метаться по комнате. Чарли еще немного дергается, но в итоге все-таки замирает.

— А теперь отвечай на вопросы, — разворачиваю его мордой к жене старосты. – С этой девушкой сотворили что-то, и мы с Ксандром не знаем, как ей помочь. Может ты знаешь? Хочешь сказать, что она горгулья?

— Я... я... — Чарли продолжает волноваться.

— Вдох-выдох. Вдох-выдох. Ну так что?

— Я чую в ней огонь феникса, который был в четвертом, — наконец выдает нечто более-менее внятное горгулий. — Но на четвертого она совсем не похожа.

От шума жена старосты ворочается и встает, но я тут же говорю ей:

— Все в порядке. Не бойся. Я нашла того, кто может объяснить твое состояние, — и уже Чарли добавляю: — То, что она не четвертый, я и так вижу. Как помочь ей знаешь?

— Не уверен. Отпусти, я уже успокоился. Надо посмотреть... — горгулий осторожно приближается к девушке, обнюхивает ее со всех сторон.

Я не мешаю, наблюдая за этой картиной. Наконец Чарли выносит свой вердикт:

— Я ведь уже говорил, что нас создали фениксы. Поэтому мы питаемся их огнем, и поэтому способны противостоять тьме из разлома, хоть и не на таком уровне, как наши хозяева.

— И? — вскидываю брови, пока так ничего и не сообразив.

— И ты ведь знаешь, что фениксы способны перерождаться? — продолжает Чарли. — Отдав свои силы, они сгорают и обновляются. Не знаю, как, но с ней сделали примерно то же самое...

— В каком смысле?

— Посмотри, — горгулий кивает на темную полосу в районе плеч, сразу напомнившую мне каменную кожу Чарли. — Она перерождается. Правда точно не в феникса, а во что-то странное...

— И ты знаешь, как ей помочь?

— Ну... — ручной монстрик задумчиво склоняет голову. — Полагаю, что да. Но это не точно. И вообще, я не готов брать на себя такую ответственность...

— Чарли!

— В общем, тут два варианта, — вздыхает горгулий. — И чтобы я точно мог ответить, надо сперва узнать, как именно это сделали.

Понятно. Значит, пришло время допросить старосту. Надеюсь, он уже готов во всем сознаться. Прежде чем успеваю дойти до кладовки, меня перехватывает Ксандр. Судя по виду, он и вовсе не ложился спать, а спустился вниз из-за шума.

— Что такое, Лана? — спрашивает, и я кратко обрисовываю ему ситуацию.

Пытать... ой, то есть допрашивать старосту в итоге идем уже вдвоем. При нашем появлении связанный мужчина оживленно начинает мычать и мотать головой.

— Готов сотрудничать со следствием? — уточняю, стянув с него повязку.

— Туалет... — хрипло сипит он. — Срочно...

Надо же, он все это время, оказывается, терпел.

— Ксандр, отведи его пожалуйста, — киваю мужчине и обращаюсь уже к старосте. — Но учти, если потом нам не расскажешь, то вот он тебя изобьет. А если и это тебе язык не развяжет, то я потом снова запру и уже не проявлю снисхождения. Будешь сидеть здесь, ходить под себя и жрать корку хлеба раз в два дня. Так что выбор за тобой, лапушка...

— Лана... — изумленно лупит глаза Ксандр.

— Лана я, Лана, — киваю. — Веди уже, пока он тут чего не загадил.

В полной прострации мужчина уводит старосту, а я вздыхаю. Ну да, иногда приходится показывать и эту свою сторону. Наверно даже хорошо, что Ксандр ее увидел — теперь уж точно даст развод, когда из этого выпутаемся.

Вернувшись из уборной, староста нам все-таки рассказывает обо всем. Не сразу, правда, а после парочки оплеух, выданных Ксандром. Но от его рассказа волосы на голове у меня встают дыбом. Никогда бы не поверила, что подобное возможно. А вот поди ты...

— Я узнал об этом случайно, — начинает он, с опаской поглядывая на крепкий кулак Ксандра.

И все-таки иногда от мужа есть определенный прок. В целом, Ксандр оказался не так плох, как думала о нем поначалу. Можно сказать, превзошел все ожидания — информацию схватывал на лету, неплохо соображал. И главное, пока что больше не пытался мной командовать.

Большинство мужчин, которых встречала прежде, не любили сильных женщин. А если и любили, то либо сами были тряпками, либо пытались соревноваться. Словно желали утвердить свою власть и показать, что вот они-то сильнее. Ксандр так не делал. При этом от него исходила уверенность в себе, и, несмотря ни на что, он относился ко мне именно как к женщине, хотя мои манеры и шокировали его порой. Стоп, не о том думаешь, Прохорова.

— Рассказывай внятно и по порядку, — одергиваю старосту. — О чем именно узнал. Когда. Что сделал со своей женой.

— Так я и начал по порядку, — хрипит тот. — Когда только фениксы ушли из долины...

Очень хочется спросить, какого черта он мелет. Когда только ушли? Это же было сто лет назад. Но я сдерживаюсь. Раз начал говорить, пусть продолжает. Вопросы потом задать успею, а то мы так и до рассвета не закончим.

В общем, когда только фениксы ушли из долины, староста захотел пробраться в их замок — он знал о лифте, но не знал точно, где тот находится и как им пользоваться. Поэтому и шарил возле скал. И даже не догадывался, что за ним тайком увязалась ревнивая супруга, подозревавшая его в измене. Дело случилось вечером — тогда еще не было магической грозы, заставлявшей людей прятаться по домам. Когда стемнело окончательно, староста собирался уже возвращаться ни с чем, но тут на него набросилась его жена, с криками «Изменник!» и «Покажи мне ее!». В результате короткой потасовки они вдвоем свалились в ущелье, и староста потерял сознание. Очнувшись, он обнаружил рядом свою жену, живую, но парализованную — от падения у нее повредился позвоночник. Сам староста тоже был ранен и вылезти бы не сумел. Два дня они лежали там и на третью ночь у старосты начались галлюцинации — ему казалось, будто трещина в скале с ним разговаривает. И эта трещина подсказала ему, как спастись.

Вот тут я уже не выдерживаю. Открываю рот, чтобы возмутиться, но меня опережает Чарли. Он кидается на старосту с криком:

— Подлец! Он заключил сделку с тьмой изнанки! Значит, это все из-за него! Из-за него другие раскололись!

— Спокойно-спокойно, — перехватываю монстрика на полпути.

С учетом того, что за минувшее время Чарли порядком вымахал, подпускать его к старосте опасно. Когти-то у него внушительные, хоть и каменные.

— Да он! Да я его! — продолжает бушевать горгулий. — Расколол! Остальных!

— Сказала цыц! — рявкаю. — Если ты что-то понял, то надо изложить все внятно, чтобы другие тоже поняли. Вдох-выдох. Вдох-выдох. А теперь выкладывай.

— Другие горгульи... я думал их расколола гроза... но наверняка это он, — пыхтит Чарли, все еще пылая возмущением.

М-да, допрашивать это чудо-юдо и в спокойном состоянии сложно, а уж когда он так взбудоражен, и подавно.

— Ты расколол горгулий? — спрашиваю уже у старосты, все-таки кое-что уловив в невнятном потоке речи Чарли.

После пары тычков от Ксандра тот кивает.

А картинка-то складывается. В горгулиях был заключен огонь фениксов, чтобы те могли охранять разлом в отсутствие своих хозяев. Значит, этот козел перешел на сторону зла и расколол всех. А заодно внушил местным, что горгулии были монстрами и выставил себя героем. И без стражей разлом стал шире, так что теперь по ночам здесь бушует магическая гроза, хотя в самом начале ее не было.

Понятно. Теперь осталось два вопроса. Первый — нафига все это было старосте. Второй — как излечить бедняжку.

Пока Чарли пытается успокоиться, обращаюсь к бывшему главе деревни:

— Ну и что тебе предложила темная сторона? Печеньки?

 

— Печеньки? — удивляется тот, но после пинка, в этот раз уже от меня, добавляет: — Жизнь. Мне предложили жизнь.

— И что потребовалось отдать взамен? — вскидываю брови. — Душу?

— В первый раз я отдал всего лишь свою жену, — сплевывает староста. — Все равно эта старая ведьма заслуживала смерти.

— Подробности выкладывай. Иначе отправлю тебя проводить следственный

эксперимент. Прямо ночью, пинком со скалы, — хмурюсь и киваю Чарли. — А ты слушай внимательно, раз больше всех знаешь. Чтобы потом найти способ вернуть все обратно. Иначе больше огонь тебе зажигать по ночам не буду.

Разбирательства занимают почти весь остаток ночи, но в итоге мне все-таки удается докопаться до истины. Правда, поверить в нее куда сложнее.

В общем, сам не зная, староста заключил сделку с тьмой изнанки. И то, эта самая тьма смогла до него достучаться лишь из-за того, что он оказался на границе между жизнью и смертью. Затем староста приманил первую горгулью, расколол ее, что-то там намагичил и в итоге... возродился живым и здоровым. Как феникс. Вот только тут был один нюанс. Поскольку силами феникса обладали исключительно женщины, для возрождения ему потребовалась жена. С помощью темных сил он как-то связал их души и изменил ее тело, сделав своим. Затем выбрался из ущелья, вернувшись в деревню, как ни в чем не бывало, а жену объявил пропавшей без вести. Возможно, этим бы все и закончилось. Но найдя путь однажды, изнанка не оставила его, продолжая нашептывать всякое разное. Например, что необязательно ему умирать от старости... можно снова жениться, расколоть еще одну горгулью и обновить свое тело. И еще одну... и еще.

Вздрогнув, внимательно смотрю на его последнюю жертву. Мужское тело, черная каменная полоса в области плеч... С помощью горгулий, темной магии и жен, староста создавал себе новые тела, вроде големов. А после перепрыгивал в них и снова становился молодым. Вампир гребанный. И ведь, выходит, он уже сотню лет так делал...

Конечно, жители должны были заметить, что их староста не стареет, а все его жены спустя время начинают болеть и умирают. Но те же темные силы подсказали мужчине рецепт особого зелья, которое он разливал всем на общем деревенском собрании. А взамен староста помогал им расширить разлом.

— Ксандр, выведи его, пока своими руками не задушила, — цежу мужу и обращаюсь уже к Чарли: — Ну что? Есть способ ее спасти?

— Так извратить светлую магию... это ужасно, — голос горгулия дрожит. — Но, если он выводил ее на улицу ночью, чтобы стимулировать превращение... возможно поможет огонь феникса.

— У нас нет огня феникса! — кричу и на секунду мне кажется, что все пропало.

— Есть. Внутри меня.

— И что, предлагаешь расколоть и тебя тоже? Совсем сбрендил?

— Зачем раскалывать? — обижается Чарли. — Я могу им поделиться и так.

 

Глава 18

Лорд Ксандр

 

Лана изменилась. Причем, изменилась почти до неузнаваемости. Я бы даже посчитал, что это прежде она притворялась при наших мимолетных встречах, чтобы произвести на меня нужное впечатление. Потому что человек неспособен стать абсолютно другим за такой короткий срок.

Но нет, если верить рассказам тех же сестер и Ираиды, Лана прежде была кроткой и покорной. Ровно такой, какой я ее запомнил. Такой же, как моя погибшая истинная. Наверно это было еще одной причиной того, что я выбрал именно ее — так мне уж точно хотелось держаться от нее подальше. Потому что воспоминания о событиях прошлого до сих пор вызывали во мне щемящую боль. Не от того, что я потерял истинную — здесь меня больше печалила потеря зверя и крыльев. А от предательства.

Тогда метка только зажглась, и мы заключили помолвку. Просто потому, что того требовал зверь — он тянулся к своей паре с таким отчаянием, что иногда это даже пугало меня. Возможно, со временем я бы тоже полюбил ее, но, по иронии судьбы, ничего из этого не случилось. В нашу первую встречу Лана опускала взгляд точно так же, как та, другая. Та всегда краснела при наших встречах и говорила столь тихо, что мне с трудом удавалось это расслышать. А потом заманила меня в ловушку, где в итоге погибла сама. Вряд ли она сделала это из-за того, что ненавидела меня. Скорее уж все случилось из-за ее кротости и покорности.

Но она все равно понимала, что это предательство. Иначе не извинилась бы перед своей смертью. Уже позже выяснилось, что ее семья давно лелеяла планы захвата власти и весьма обрадовалась, узнав, что их дочь — истинная королевского дракона. То, что Норманн третий воспитывал меня, как сына, знали многие. И решили этим воспользоваться, одной стрелой поразив двух зайцев сразу. С моей смертью Норманн не только лишился бы дракона и союзника, но и был бы раздавлен болью от утраты близкого человека.

Она соврала, что попала в беду, и дракон тут же сорвался на помощь своей паре. Разум человека уступил место инстинктам зверя, иначе я бы смог заподозрить неладное. Но когда оказался на месте было уже поздно. Меня ждали и завязалась потасовка, в результате которой погибла истинная. Дракон сам убил ее по случайности. А после не выдержал этого и тоже ушел, перед этим выплеснув на врагов всю свою ярость. Так я лишился и невесты, и крыльев.

Да, прежняя Лана во многом напоминала мне истинную. Прежняя, но не теперешняя. Сейчас от былой кротости и смирения не осталось и следа. Она стала ураганом в платье. Теперь запас ее ругательств поражал воображение, а манера поведения повергла бы придворных леди в ужас. Она словно стала идеальным примером того, какой не должна быть жена аристократа. Но, к удивлению, когда первый шок прошел (причем прошел очень быстро), новая Лана стала нравиться мне гораздо больше Ланы прежней.

Сейчас она прямо говорила то, что думает и не боялась показаться глупой. Из

хрупкого тепличного цветка она превратилась в шиповник, покрытый колючками. Казалось, ей больше не нужен никто — она и сама способна справиться со всеми бедами этого мира. Умная, смелая, красивая и независимая — таких девушек я не встречал прежде. И неудивительно, ведь рядом с такими мужчины не могли чувствовать себя сильными лишь за счет чужой слабости. Для такой не вышло бы стать милостивым покровителем, или властным командиром, ведь она и сама командовала не хуже генерала. Но именно такая, если не пытаться ее сломать, могла бы стать надежным союзником, на которого можно положиться. И именно рядом с такой открывалась истинная сила мужчины.

Да, может теперь Лана порой выражалась до невозможности грубо. Но за этими ее грубыми словами всегда стояли хорошие намерения. Правда, понял я это не сразу, и сперва она показалась мне обычной хамкой... Надо же, сейчас я даже думал о Лане прошлой и Лане настоящей, как о двух разных людях.

Впрочем, куда важнее изменений в характере супруги, был староста. Может, он и выложил нам все после дня взаперти и нескольких тычков, но мне не нравится его взгляд.

— Ты слишком довольный для мертвеца, — говорю ему, сопровождая в подсобку, как велела Лана. — Неужто считаешь, что сможешь легко отделаться?

Лично я бы не сдержался — пришиб бы подлеца сразу после его жуткого рассказа. Потому что существо, заключившее сделку с тьмой изнанки, и убивавшее жен ради своей жизни даже человеком назвать сложно. А значит, он заслуживает только смерть. Но пока мы не исцелили последнюю жертву, не следовало торопиться с наказанием. Он мог еще пригодиться.

— Сейчас это уже неважно, — усмехается староста. — Вы все равно опоздали.

В глазах у него пылает огонек безумия. А может, это и есть тьма, завладевшая его сердцем.

— Поясни, — останавливаюсь, а после сопровождаю требование несколькими

прямыми ударами по самым болезненным местам.

— Разлом расширился, — говорит староста, сплюнув кровь. — И вы уже не сможете его закрыть. И спасти ее тоже не сможете. Для вас все кончено.

— Не мели чушь, — начинаю злиться, встряхнув старосту за плечи. — Или мне добавить?

— Добавляй или нет, но я все равно восстану из мертвых. И тогда вы уже не сможете меня одолеть, — сейчас голос старосты звучит странно.

Словно со мной говорит не он, а сам хаос.

— Что это значит? — спрашиваю, а когда мужчина молчит, добавляю еще пару

ударов.

Впрочем, добиться чего-то внятного мне так от него и не удается — в конце концов, он просто теряет сознание. Связав, оставляю его в подсобке и возвращаюсь к Лане. Все, что мне было известно о разломе я уже рассказал ей.

Миры — это жизнь. Изнанка — это тьма и хаос, которыми полнится пространство между мирами. И если оно сможет проникнуть внутрь через разлом, то весь мир сам станет изнанкой. Просто исчезнет, словно его и не было.

Так уже случалось — я читал об этом в старых книгах. Из-за глупости, самонадеянности или досадного стечения обстоятельств великие цивилизации

превращались в прах и пепел. А затем растворялись в пустоте, не оставив после себя ни руин, ни памяти, ни жизни.

Но что имел в виду староста? Если нам не удастся спасти девушку, то это станет концом всего мира?

— Ксандр, нам нужна твоя помощь, — едва возвращаюсь в гостиную, как Лана

решительно хватает меня за руку. — Мы нашли способ.

— Способ? — не сразу понимаю, о чем она говорит, но ее хрупкая теплая ладонь приятно греет мою.

И кровь старосты на костяшках пальцев ее совершенно не смущает.

— Как исцелить девушку, — поясняет Лана с улыбкой. — Чарли, рассказывай.

— Я думаю, можно обратить ритуал с помощью огня феникса, — деловито поясняет этот странный каменный монстрик. — Он есть во мне, и я способен поделиться им.

— Но, чтобы Чарли было проще, ты должен подпитывать его, — заканчивает вместо горгулия Лана. — Своим огнем.

— И как мне это сделать? — мысленно выдыхаю с облегчением.

Раз они нашли способ, значит можно не воспринимать слова старосты всерьез.

— Просто пуляй в него фаерволы, — пожимает плечами Лана.

Значение последнего слова мне неясно — иногда она говорит такое, что я совсем теряюсь. Но общий смысл все равно понятен.

— Хорошо, — соглашаюсь. — Я готов.

— Тогда приступим, пока не рассвело, — с предвкушением Лана трет руки.

А я невольно улыбаюсь, глядя на ее улыбку.

 

Лана

Услышав слова Чарли, я радуюсь так, как никогда прежде. Почему-то мне особенно важно спасти эту несчастную и вернуть ей приличный вид. Возможно потому, что только так получится хоть немного возместить вред, нанесенный старостой.

— Значит, тебе нужно больше огня? А драконий подойдет? — уточняю у горгулия. — У нас тут ведь как раз завалялся один бесхозный дракон...

Чарли кивает, и когда Ксандр возвращается, хватаю его за руку. Ну вот и снова

муженек пригодился. Оказывается, у замужества довольно много преимуществ. Есть с чьей помощью заключенных бить и чьим огнем монстриков кормить.

До самого рассвета Чарли передает свой огонь феникса жене старосты. Происходит это так: горгулий прижимается к несчастной, заключив ее в свои

твердые объятия, и между ними мерцает свет. А позади него стоит Ксандр и без устали пуляет в спину Чарли огненные шары, которые с шипением втягиваются в каменную кожу. Впрочем, несмотря на усилия муженька, к концу процедуры горгулий становится заметно худее, фактически вернувшись к своему изначальному состоянию.

Зато и результат явно на лицо, причем во всех смыслах этого слова. К рассвету,

когда Чарли застывает, предварительно отступив, черная полоска на теле девушки спускается значительно ниже, на уровень талии. И пускай ноги у нее все еще мужские, но зато сверху она больше не похожа на оживший ночной кошмар. Глаза, рот и нос теперь снова на своих местах, и уже от этого хочется петь и танцевать. Вот только, увы, на песни и пляски нет времени.

— Тише-тише, успокойтесь, — подхожу к ошалевшей бедняжке, закричавшей при виде окаменевшей морды Чарли совсем рядом с собой. — Вы же помните мой голос?

— Д-да... — заикается та и тут же начинает кашлять.

— Сейчас-сейчас, — бегу за водой. — Вот так, не торопитесь, маленькими глоточками. Теперь давайте познакомимся, затем я сварю вам супчик... вы же наверняка голодны, верно? А уже после расскажете нам, как все было. И не бойтесь Чарли. Он страшный только с виду, но именно его следует благодарить за ваше исцеление, хоть пока и не полное.

— А вы красивее, чем я вас представляла, — вяло улыбается та, с опаской продолжая поглядывать в сторону горгулия. — Я Мари.

— Очень приятно, я Лана, а это Ксандр, — представляюсь в ответ. — Отдохните пока, я быстро. Вы ведь наверняка голодны.

— Безумно.

— Вот и славно. Ксандр, сможешь оттащить Чарли подальше, чтобы он не смущал нашу гостью? — спрашиваю у муженька, а дождавшись кивка, бегу на кухню.

Быстро разжигаю огонь, нарезаю овощи. Сейчас Мари нужно что-то легкое, чтобы это принял желудок. И какое же счастье, что у нас получилось! Пусть пока и не до конца, но прогресс ведь определенно есть!

— Не думал, что ты умеешь быть такой вежливой, тем более с крестьянами, —

спустя время ко мне присоединяется Ксандр.

Несмотря на смысл, злобы я в его словах не слышу, скорее удивление.

— Невежливая я только с преступниками и нахальными мужьями, — фыркаю. — А не с обычными гражданами, и уж точно не с потерпевшими. Мари и без того досталось, сейчас ее лучше не беспокоить.

— Гражданами... — Ксандр словно катает это слово на языке, пропустив все остальное сказанное. — Я и прежде от тебя это слышал. Звучит сурово, даже будто гордо. Мне нравится. Что это значит?

— Жители королевства, — поясняю, подумав, что вот по таким словечкам и можно узнать мое иномирное происхождение.

К счастью, Ксандр о подобном явно не думает.

— Хорошо. Я запомню, — кивает он. — Тебе чем-то помочь?

— А ты умеешь готовить? — теперь удивляюсь уже я.

Судя по тому, как этот лорд обращался с тряпкой, от ведения быта он весьма далек.

— Нет, — с улыбкой разводит руками тот.

— Тогда лучше пригляди за Мари, — невольно улыбаюсь в ответ.

А когда он выходит, вдруг чувствую, что покраснела.

Прижимаю тыльную сторону ладоней к щекам. Горячие... и впрямь покраснела. Так, соберись, майор Прохорова! Сейчас вот вообще не время краснеть из-за какого-то мужика, даже если он и муж. Есть дела куда важнее! Например, Мари.

Когда легкий супчик готов, она набрасывается на него с жадностью, так что приходится ее остановить:

— Не торопитесь, больше вас никто не обидит. Если будете запихивать все в себя после голодания, живот заболит.

— Просто очень вкусно, — бормочет девушка, но все же замедляется.

А вот Ксандр смотрит на меня с толикой удивления:

— Не думал, что ты знаешь подобное. Разве тебя касался голод?

— Я много чего знаю, — фыркаю, так и не ответив прямо на его вопрос.

А то мало ли, чего там у Ланы было в прошлом. Лучше промолчать, умнее покажусь.

Наконец Мари заканчивает с едой и сонно хлопает глазами. Если честно, после

бессонной и нервной ночи я и сама сейчас хочу прилечь куда-нибудь и уснуть часов так на десять, минимум. Но лучше сперва все обсудить, а потом уже отдыхать.

— Расскажи, когда это началось и как долго продолжалось, — прошу у Мари,

невольно переходя на «ты».

В целом, мы уже слышали все от старосты. Но неплохо было бы узнать и версию самой пострадавшей. Для последующего вынесения приговора, так сказать.

— Почти сразу после свадьбы, — всхлипывает та. — Сначала я почувствовала

тяжесть в ногах, потом они почернели...

Рассказ Мари целиком совпадает с показаниями старосты и моими догадками.

Когда пальцы ног стали каменными, она испугалась. Но муж убедил ее никому не говорить об этом. Мол, деревня закрытая и странностей здесь не любят. Увидят, что ты больна — сразу в горы изгонят, чтоб никого не заразила. И не посмотрят, что моя жена.

Мари с такими доводами согласилась, а муж начал давать ей лекарство. Но от

«лечения» становилось только хуже — черная полоса ползла вверх, а саму Мари начала мучить кошмары. Последнее происходило от того, что ночью староста выносил ее, спящую, на улицу.

Подлец, одним словом.

— Теперь все закончилось. Еще несколько дней, и мы сможем вылечить тебя окончательно, — говорю, но без особой уверенности.

С учетом того, как Чарли исхудал после первого сеанса, излечение займет пару недель, не меньше. Иначе горгулий и сам просто исчезнет.

— Спасибо! Спасибо вам огромное... — Мари хватает меня за руку, а в ее глазах блестят слезы.

— Ну-ну, не стоит, — глажу ее по волосам. — А теперь ложись спать. Нам всем нужно хорошо отдохнуть.

Девушку решаю уложить в гостиной на диване, а уже завтра подготовить ей нормальную комнату на втором этаже. Сама же собираюсь устроиться в кресле, но Ксандр не дает этого сделать.

— Иди наверх, в мою спальню, а я прилягу здесь, — говорит он.

Сил спорить уже нет, поэтому молча киваю и плетусь на второй этаж, а после

моментально отключаюсь. Просыпаюсь еще до заката, и иду проверить Мари с Ксандром. Первая до сих пор умиротворенно спит. Второй дремлет, мгновенно встрепенувшись при моем приближении:

— Уже выспалась, Лана?

— Да, — киваю. — Тщ, слышишь?

— Что?

— Какой-то перезвон...

Ксандр растеряно моргает, а я наконец нахожу источник странного звука — лифт. И что это? Магическое оповещение?

Вниз спускаемся вместе, на всякий случай, и у скалы натыкаемся на Дюка.

— Госпожа феникс, госпожа феникс! — радуется он при моем появлении. — Как хорошо, что вы спустились! Уже и не знал, как к вам попасть...

— Что случилось?

— Жители... — Дюк оборачивается в сторону деревеньки. — Они решили, что раз вы до сих пор не привели жену старосту, значит убили их обоих. И хотят завтра напасть на замок...

Приплыли. Да когда же это закончится?

— Заходи, сегодня останешься здесь, — мгновенно принимаю решение я, ухватив Дюка за руку. — Заодно и расскажешь все подробно.

Солнце скоро сядет, поэтому отправлять мальчишку обратно в любом случае опасно — а вдруг не успеет вернуться до начала магической грозы? А если и успеет, ему все равно может не поздоровиться из-за того, что предупредил меня. Уже в замке наливаю Дюку чай, чтобы тот успокоился, а он сообщает, что подслушал планы деревенских, испугался и прибежал сюда.

В целом, ничего страшного в грядущем нападении нет. Да, немного обидно, что местные так и не научились доверять мне. Вдвойне обидней, что в замок их вызвались провести те двое, чинившие лестницу. Похоже, они здесь главные по переобуванию — меняют свое мнение уже который раз на дню. Но правда ведь на моей стороне. Да и жена старосты жива, хоть пока и не до конца

здорова, но сейчас крепко спит на диване.

— А я знал, что вы не такая, — гордо заявляет Дюк, увидев Мари. — Но мне никто не поверил. Вы ведь не станете их наказывать, да? Они просто так доверяли господину старосте...

— Не стану, но это в последний раз, — вздыхаю, подумав о том, что похоже и впрямь пора начинать применять карательные меры.

Надоело уже быть для всех плохой, когда ничего плохого на самом деле не сделала.

— Что будем делать, Лана? — уточняет Ксандр, подойдя ближе и положив ладонь на мое плечо.

Мне это нравится. Не ладонь, в смысле, хотя оно тоже приятно. А вот это «мы» и то, что Ксандр оставляет решение за мной.

— Что? — поджимаю губу. — Самым простым будет наглядно показать им, что они не правы. У нас сейчас и без того дел полно, так что только войны с местными не хватало. В конце концов, продукты в замке берутся из деревни.

— Хочешь показать им Мари? — на лету схватывает Ксандр.

— Да. Думаю, утром надо спуститься вниз и встретить там местных. Успокоить их и заодно сходить в деревню за новыми запасами, — выкладываю план действий.

— Хорошо, — соглашается мужчина.

Оставив Дюка под его присмотром, поднимаюсь наверх — теперь гостей у нас

прибавилось и нужно успеть подготовить комнаты до темноты. Закончив с уборкой, собираюсь проверить старосту. В конце концов, пока он здесь его тоже нужно иногда кормить. Но к счастью, Ксандр позаботился о пленнике вместо меня. И это радует, ведь видеть старосту у меня нет никакого желания.

— По поводу завтра... — говорит муж чуть позже.

Солнце уже село, но Мари пока до сих пор спит. Как и Дюк, отправленный на второй этаж.

— Я бы предложил свою помощь, но не понимаю, о чем речь, — вяло выдает Чарли.

Он уже ожил, но особой разговорчивостью сегодня не отличается, греясь у разожженного камина.

— Отдыхай пока, — отмахиваюсь от него и обращаюсь к мужчине. — Да, я тоже об этом думала. Да и Мари... пока лечение не закончено, ей нужно оставаться в замке каждую ночь. Конечно, лучшим вариантом будет, если она сама все расскажет местным. Но здесь надо спросить у нее, готова ли она к подобному.

— К чему? — разбуженная нашим разговором, девушка садится на диване. А

выслушав всю историю, отвечает: — Разумеется, я согласна! Я расскажу им правду. К тому же... мне бы хотелось навестить отчий дом и успокоить родных.

— Тогда решено, — киваю. — Завтра с утра мы с тобой сами отправимся в деревню...

— Погоди, Лана, — перебивает меня Ксандр. — Не все так просто. А если на тебя нападут раньше, чем все успеет проясниться?

Сперва хочу возразить, что справлюсь. Но вспоминаю разозленную толпу, однажды уже загнавшую меня в угол, и невольно морщусь.

М-да уж, дилемма.

— Я бы предложил пойти в деревню сам, но и оставлять тебя со старостой тоже не вариант, — продолжает Ксандр.

В конце концов, после обсуждений решаем так:

Завтра утром Ксандр с Мари и Дюком спустится в долину, чтобы успокоить местных. А заодно сделает им строгое внушение по поводу того, что и огромное терпение госпожи феникс однажды может закончиться. И что лучше больше ее не провоцировать.

Затем он прихватит продуктов и быстро вернется в замок, а уже вечером в долину спущусь я, чтобы забрать Мари на ночь.

С одной стороны, меня немного коробит такой вариант — я все привыкла делать сама. Но с другой, так действительно будет лучше. С одним связанным старостой справиться будет не проблема. Но если на меня нападут в деревне, то пострадать могу не только сама, а еще Мари и Дюк. Ксандр же обладает магией и уже показал себя в деле.

— Да, давай так и поступим, — киваю мужчине. — Это лучший вариант.

 

Глава 19

В эту ночь лечение Мари пришлось сильно сократить. Во-первых, завтра нас ждали дела, перед которыми требовалось хоть немного поспать. А во-вторых, сколько бы Ксандр не подпитывал Чарли, но горгулий продолжал худеть прямо на глазах. И я боялась, что если мы продолжим в том же духе, то от моего монстрика вообще ничего не останется. В итоге черная полоска сдвинулась вниз не больше, чем на пару сантиметров. Но Мари радуется и этому.

— Спасибо! Спасибо вам всем! — говорит она, уже без страха, а наоборот, с теплотой глядя на Чарли. — Вы уже столько для меня сделали. И неважно, месяц это займет или год. Главное, что теперь у меня есть надежда!

И поддавшись порыву, она обнимает горгулия.

— Да ладно, чего там... — смущенно бурчит тот.

Но клянусь, в этот момент он бы точно покраснел, если бы только мог.

— Иди наверх, отдохни, — говорит мне Ксандр чуть позже, когда Мари снова

засыпает.

— Тебе сейчас это нужно больше, — качаю головой. — Завтра ты встретишься с местными, так что побереги силы. А за ними я присмотрю сама.

И я киваю в сторону девушки и Чарли. Последний свернулся в клубочек возле

камина и притих, больше похожий на кота, чем на горгулия. На каменного, лысого и немного уродливого кота, но уж что есть.

— Как скажешь, — не спорит со мной Ксандр.

Но вместо того, чтобы подняться наверх, устраивается в одном из кресел.

— Что ты делаешь? — возмущаюсь. — Иди поспи, сказала же, что послежу.

— Следи, — кивает мужчина с самым серьезным видом. — Но наверх я не пойду. Я все равно хотел подпитать Чарли огнем, чтобы он быстрее восстановился. А когда усну, можешь последить еще и за мной.

Недовольно пыхчу, но не спорю. Одного взгляда на каменного монстрика достаточно, чтобы осознать правоту Ксандра. Подпитка Чарли сейчас явно нужна — он так исхудал, что теперь его даже я бы смогла поднять.

Впрочем, наверх уходить тоже не собираюсь. Из-за собственного упрямства и

чувства солидарности. Ничего, на завтра мне сил точно хватит, а потом одной

проблемой станет меньше.

Так мы и сидим в креслах, как два дурака.

Мари дремлет и мечется во сне. Чарли будто бы тоже спит — он лежит, не шевелясь, и лишь вздрагивает, когда в него попадает очередной огненный шарик Ксандра.

За окнами гремит проклятая гроза, но этот шум давно стал привычным, так что

теперь почти не обращаю на него внимания. Зато здесь, в гостиной замка, пламя в камине уютно трещит, как и пламя Ксандра, что врезается в каменную кожу горгулия с монотонной периодичностью.

Ш-ш-ш... ш-ш-ш... ш-ш-ш...

В конце концов, я тоже начинаю дремать. Сквозь сон слышу, что шипение прекратилось. Открываю глаза и вижу, как Ксандр склоняется надо мной с пледом в руках. Укрывает меня, заботливо подоткнув теплую шерсть со всех сторон, и только после этого замечает, что я проснулась.

— Прости, Лана, не хотел тебя разбудить, — шепчет он. — Спи...

Я киваю и действительно снова засыпаю, свернувшись в клубочек.

Забавно. Я привыкла быть сильной. Но рядом с Ксандром не стыдно иногда и побыть слабой.

Утром, как и планировалось, Мари, Дюк и Ксандр идут в деревню, успокаивать

местных. Я провожаю их. Тепло хлопаю мальчишку по плечу, обнимаю жену старосты, теперь уже бывшую. А вот напротив мужчины замираю, чуть растерявшись, но в итоге улыбаюсь и махаю ему рукой.

— Я скоро вернусь, — тот улыбается в ответ.

Когда лифт уезжает вниз, собираюсь готовить завтрак. В груди странно щемит от предчувствия беды, но отгоняю эти мысли подальше. Ничего не случится. Уж Ксандр сможет постоять и за себя, и за Мари с Дюком. Так что волноваться не о чем. Совершенно не о чем...

После перекуса я иду проверить старосту. Надо бы все-таки решить его судьбу в ближайшее время — нельзя же вечно держать этого подонка в замке. Не заслужил он такого счастья, как быть заключенным. Оказывается, Ксандр и здесь успел раньше меня — в кладовке вижу наполовину пустой кувшин воды и крошки хлеба. Сам же староста бессовестно дрыхнет и связанные конечности ему ничуть не мешают.

Пару секунд смотрю на него, едва сдерживая желание со всей дури пнуть эту тушу, которую даже человеком назвать нельзя. Но в итоге все-таки разворачиваюсь и ухожу. Пускай выспится напоследок. Раз сегодня вопрос с местными жителями решится, значит завтра старосту будет ждать справедливое наказание.

Закрыв дверь кладовки, поднимаюсь на второй этаж. Лечение Мари отвлекло меня на какое-то время. Но проблем с грозой и защитным барьером никто не отменял. Да еще и этот разлом, из которого в любой момент может хлынуть неведомая тьма изнанки...

В общем, пока у меня есть время, решаю заняться поисками информации.

В библиотеке я прежде была только однажды, и то недолго. Сейчас же собираюсь тщательно изучить местный ассортимент книг — вдруг найду что-то полезное. Немного сомнительно, ведь Ксандр здесь уже все посмотрел, а в магии он поопытней меня будет. Но мало ли... как говорится, новичкам везет.

Прохожу мимо полок, касаясь корешков кончиками пальцев. Тут так много книг, что аж дух захватывает. Названия большинства из них мне ни о чем не говорят, но решительного настроя не теряю. Наконец, когда в глазах уже рябит от тисненных золотом буковок, нахожу нечто странное. Простая... м-м-м... не книга даже, а скорее тонкая брошюрка или тетрадка, что лежит поверх остальных фолиантов. Причем, лежит на достаточно видном месте, на той полке, что находится ровно напротив двери. Только вот я начала свою проверку от стены, поэтому нахожу ее лишь сейчас.

«Последней надежде этого мира, нашему драгоценному потомку», — значится на обложке аккуратным почерком.

«Нашему» — это явно про фениксов, раз они тут жили.

Хмурясь, осторожно беру тонкую книжку и присаживаюсь прямо на пол, уже

предчувствуя, что если и не найду внутри нужную информацию, то хотя бы узнаю, куда делись прежние владельцы замка. Странно только, что Ксандр об этой книге не упоминал. Или просто решил, что внутри нет ничего значимого?

Ладно, неважно... Открыв первую страницу, приступаю к чтению. По стилю это напоминает смесь сказки и личного дневника. Да к тому же с черно-белыми рисунками, выполненными тушью.

Сперва здесь рассказывается о фениксах и разломах. Мол, фениксы своим огнем защищали мир от хаоса изнанки и закрывали его бреши. И так продолжалось до тех пор, пока не остался последний разлом, такой огромный, что его не удалось закрыть сразу, а получалось только сдерживать. Дальше идет о силе фениксов, и кажется что-то подобное мне уже доводилось слышать от Чарли.

«Силы фениксов не бесконечны, и мы не берем их из пустоты», — гласят строчки, написанные все тем же ровным почерком. — «Противостоять тьме и хаосу может только свет, а нет ничего чище и светлее, чем любовь. Сгорая, мы отдаем самих себя, но любовь помогает нам вернуться, чтобы сражаться дальше. В детстве ее дают нам родители, а затем возлюбленный».

Перевернув страницу, вижу два красивых рисунка.

Первый изображает маленького ребенка в объятиях матери, и от обоих словно

исходит сияние. Не совсем понятно, как автор смог передать это с помощью одного лишь черного цвета, но тем не менее. А вот втором... на втором изображена огромная птица, а напротив нее дракон.

Ого, значит, фениксы искали себе пару среди драконов? Феникс и дракон... м-м-м... что-то такое я и в своем мире слышала, но где именно уже не вспомню.

Ладно, все это конечно красиво, и возможно в чем-то романтично, но абсолютно бесполезно. На мгновенье даже думаю вернуть тонкую книжицу на место и поискать что-то еще. Но любопытство все-таки берет верх, и я переворачиваю страницу. Дальше идет описание проблем, с которыми столкнулись фениксы. Драконов и прежде было мало, а птичек-пиромантов и того меньше. А когда все другие разломы закрылись, фениксы остались только в этом замке. Исчезающий вид, можно сказать. Или, с учетом обстоятельств, уже исчезнувший.

Просто любой дракон им не подходил — между парой должна была возникнуть истинная связь.

Истинная связь... тьфу-ты, гадость какая. Звучит так, будто двух бычков одной

веревкой связали и на случку отправили.

В общем, у бывших хозяев замка остро встала демографическая проблема —

молодая госпожа феникс осталась без пары. А из-за близости разлома и специфики силы фениксов это грозило волшебным существам полным и окончательным вымиранием. Потому что, сгорев без любви, она могла уже не воскреснуть из пепла, а так в пепле и остаться. Нужно было что-то делать, и фениксы приняли трудное решение. Они накрыли долину защитным куполом, чтобы никто не смог сюда проникнуть, и чтобы хаос из разлома не попал в остальной мир. Затем оставили вместо себя горгулий, чтобы те сдерживали тьму в их отсутствие. Ну а сами исполнили ритуальное сожжение, отправив свои души в закрытый мир без магии. Потому что только там они могли сохранить силы, передав их потомкам, а не растратить все на борьбу с тьмой изнанки. Чтобы однажды душа феникса вернулась сюда и закрыла разлом навсегда.

Вздохнув, тру лоб и пытаюсь осмыслить прочитанное. Получается, что рядом с разломом начинала работать магия фениксов. А без любви они не могли восстанавливаться. И поэтому ушли в мир без магии. Нет магии — нет тьмы и разломов — никто не сгорел и не умер. Ясно-понятно. А перед уходом они даже в замке прибрались, накрыв мебель чехлами. И жителей деревни не выгнали, чтобы вернувшемуся потомку было что кушать по возвращению. И хотя подобное несколько несправедливо по отношению к самим жителям, но,

увы, такова логика феодального мира.

Только как-то все это подозрительно. Фениксы ушли туда, где нет магии. И я

пришла оттуда, где нет магии. Совпадение? Или... Но нет, Чарли же сразу сказал, что я не феникс. С другой стороны, тело-то у меня чужое. И я так легко попала в замок, хотя Ксандру переход дался трудно. Настолько, что он даже память на время потерял.

Так, стоп, майор Прохорова, успокойся. Или что, так долго слушала в свою сторону «госпожа феникс», что сама решила поверить в это? Трясу головой, желая выбить из нее всякие глупости. На феникса я похожа так же, как СИЗО похож на пятизвездочный отель. То есть, никак. Да и магии во мне ни шиша нет, иначе я бы ее точно заметила. Значит, долой пустые рассуждения, лучше вернуться к делу. Переворачиваю последнюю страницу брошюрки и читаю:

«Если ты читаешь эти строки, дорогой потомок, значит ты нашел наше послание, ведь никто другой бы не смог этого сделать. Значит, ты вернулся в свой родной замок. Значит, в этом мире есть твоя пара, и ты скоро встретишь ее, а может уже встретил.

Мы не знаем, сколько времени прошло с момента нашего ухода, но надеемся, что тьме не удалось пробраться сквозь защиту.

Прости, что тебе придется разбираться с этим, но мы не видели иного выхода.

Мы верим, что ты справишься и закроешь разлом раз и навсегда».

Вздрогнув, захлопываю книжку. Из-за последних строчек кажется, будто кто-то следит за мной в узкую щелочку. Дорогой потомок? Нет, не верю. Родство тестом ДНК определяется, а не тем, что я смогла найти какое-то послание.

Да и вообще, я теперь что, должна закрыть разлом? Я, конечно, все равно собиралась это сделать при возможности. Но после послания чувствую груз ответственности.

Так, надо успокоиться.

Хорошо, предположим, на книжку наложены какие-то особые чары и найти ее

может только потомок фениксов из немагического мира. Предположим, я и есть тот потомок. Точнее, душа потомка, оказавшаяся в теле Ланы, потому что физические перемещения из закрытого мира невозможны.

Но дальше что? Магии у меня от этих заявлений больше не стало. Эх, жаль, что здесь Ксандра сейчас нет. Он бы наверняка понял больше. Надо будет обязательно показать ему книжку, когда вернется.

Но фениксы тоже молодцы. Что, не могли подробную инструкцию оставить? Вроде «чтобы получить силы нужно трижды попрыгать на левой ноге и четыре раза прокукарекать».

С другой стороны, кажется, я начинаю догадываться, что нужно для пробуждения магии. Истинная связь. Вначале ведь столько талдычилось про любовь и ее силу. Забавно, а ведь у меня даже дракон есть в наличии... интересно, если я свяжу нас вместе, это за истинную связь сойдет? Полагаю, что нет.

Крепко зажмуриваюсь и несколько раз стукаю себя по лбу, чтобы выбить из головы все эти глупые мысли. Не стоит сейчас думать о любви и фениксах, ведь мне это никак не поможет. Да, Ксандр начал мне нравиться как мужчина, признаю. Но это не значит, что я ему тоже нравлюсь, и в итоге мы влюбимся.

Но книгу ему показать все равно стоит...

В этот момент снизу доносится какой-то шум. Бегу на первый этаж, сперва думая, что Ксандр вернулся. Но вместо этого вижу старосту. Мерзавец каким-то чудом сумел освободиться от веревок и выбраться из кладовки. А теперь шарит по стене гостиной, пытаясь открыть двери лифта. Видимо, просто не в курсе, что лифт сейчас внизу и сбежать у него все равно не выйдет.

— Стой, стрелять буду! — кричу, бросившись к старосте.

Шустрый козлина. Получается, когда я его проверяла, он просто притворился

спящим...

Мужик хватает один из ржавых клинков, висящих на стене вместо украшения.

Швыряет его в меня, но промахивается. Впрочем, мне схватить старосту тоже пока не удается. Он ведь уже знает, что я способна его одолеть, поэтому держит расстояние, так что мы просто кружим друг напротив друга.

— Для тебя все равно все закончено, — говорю, примеряясь к броску. — Ты не

сможешь сбежать из-за барьера, а в деревне все знают о твоих злодеяниях.

Староста стоит возле потухшего камина и сейчас нас разделяет только диван.

— Ошибаешься, — усмехается мужчина, шаря взглядом по комнате.

Швыряет в меня сперва дрова, а затем и тяжелую дровницу. Непонятно откуда

только силы взялись ее поднять, если он нормально не питался с того момента, как мы его поймали.

В попытке увернуться я падаю на пол, больно приложившись локтем и коленом. А староста, не теряя времени, хватает что-то с дивана и бежит в холл. Там нет выхода, ведь единственные двери ведут на обзорную площадку. С нее можно только улететь, но староста не феникс и даже не дракон. Нет, если он решил спрыгнуть, то оно и к лучшему. Но проследить все равно надо.

Поднявшись, бегу следом. Староста и впрямь выскочил на местный балкон, и сейчас стоит почти у самых перилл, за которыми простирается пропасть.

— Это вы проиграли, — кричит он, а я наконец понимаю, что он схватил с дивана.

Чарли. В руках у старосты изрядно похудевший за последние дни горгулий. Он

неподвижен и похож на страшненькую статую. Статую, которую вот-вот сбросят вниз. И тогда Чарли тоже расколется.

— Успокойся и не делай глупостей, — вытянув вперед руку, мелкими шажками

приближаюсь к старосте.

Вот же козлина! Моего Чарли решил расколоть? Нет уж, не позволю...

— Фениксов больше нет, а это последний защитник, оставленный ими. Я делаю то, что должен, — отвечает староста, поднося несчастного горгулия к пропасти.

Дальнейшее происходит за считанные секунды, потому что времени на раздумья у меня совсем нет. Сейчас я в шагах шести-семи от мужчины и не успею остановить его силой. А если завяжется драка, то мы все втроем, включая Чарли, можем перевалиться за перилла и погибнуть.

Но мне в голову приходит безумная идея. Сам староста стоит на краю ковра. Того самого, что когда-то вытащила сюда проветриться, постелила, а после так и забыла вернуть его в дом. Нагнувшись, я хватаю противоположный край, и резко, изо всех сил, дергаю его на себя.

Потеряв равновесие, староста начинает заваливаться за перилла. Туда бы ему и дорога, если бы не Чарли. Делаю несколько огромных прыжков, словно в замедленной съемке наблюдая, как тело мужчины (вместе с моим монстриком в руках) исчезает за парапетом.

В самый последний момент я успеваю перегнуться через ограду и ухватить Чарли за каменную голову. К сожалению, староста тоже успевает ухватить его за ноги. Теперь картинка следующая:

Я животом лежу на периллах, словно мокрое белье на веревке, и изо всех сжимаю горгулия. Сам Чарли висит над пропастью, безразличный ко всему происходящему. Ну а на Чарли висит уже староста. И вот он в этой связке явно лишний.

— Отпусти, скотина! — кричу, чувствуя, как ноги начинают скользить.

Да и рукам тяжело держать такой вес, поэтому долго мне не выстоять. Одну минуту, не более. А потом либо мы все вместе полетим в пропасть, либо мне придется отпустить Чарли.

Староста не отвечает. Он лишь пыхтит и пытается залезть наверх, используя тело горгулия вместо лестницы.

— Отпусти сказала! Урод! Петушара! — пытаюсь тянуть Чарли на себя, но из-за дополнительного веса старосты у меня ничего не получается.

Сволочь. Не стоило его держать взаперти. Надо было завернуть в этот же ковер и сразу спустить вниз. Тогда сейчас я бы не оказалась в подобной ситуации.

Но выбор сделан и уже ничего не изменить. Эх... шло бы к черту твое человеколюбие, майор Прохорова.

В безумной попытке спасти каменного товарища, я сую одну ногу между периллами и стараюсь наступить старосте на пальцы. А лучше и вовсе спихнуть его вниз.

На, петух газированный, получай! За всех разбитых горгулий. За всех убитых жен. За Мари. За обманутых жителей.

Староста отчаянно пытается убрать руки и терпит боль, когда я попадаю по ним. Еще бы, ведь он хочет жить, как и любой другой человек. Но в итоге ему не удается удержаться.

Я вижу, как он, ломая ногти, цепляется за Чарли. Как соскальзывают его пальцы. Как его лицо искажает гримаса ужаса. Как он, нелепо размахивая руками, летит вниз. Вот только я так хотела его спихнуть, что не удержалась сама. И когда староста наконец отпускает Чарли, мои ноги отрываются от пола.

Но что хуже всего — каменное тело горгулия тоже выскальзывает из рук, и мы оба летим вслед за этой сволочью.

Получается, я ни себя не спасла, ни Чарли? И что? Вот так все и закончится?

 

Глава 20

За долю секунды падения я успеваю попрощаться со своей жизнью и трижды

проклясть старосту. А потом чувствую, как кто-то схватил меня за ноги, но ничего не вижу из-за задравшегося подола платья.

Теперь я повисла вниз головой прямо над пропастью, на волоске от смерти. Адреналин кипит в крови, все тело дрожит, а сердце разрывается от ужаса, гнева и печали.

Чарли... мой Чарли... я не смогла его удержать, и он улетел вниз, вслед за старостой.

Нет. Нет.

— Лана, держись, — слышу голос Ксандра. — Я вытащу тебя.

Значит, это он меня спас. Пришел в самый последний момент, но все-таки успел. Чувствую резкий рывок, больно ударяюсь о перила сперва бедрами, затем животом и грудью. Но в итоге все-таки валюсь на твердый пол, уткнувшись носом в сапоги Ксандра.

Кое-как оправляю платье. Тяжело дыша, поднимаюсь на ноги, но тут же падаю

обратно — все тело до сих пор дрожит.

— Лана, Лана... — ко мне подползает Ксандр. — Ты как? Что случилось?

Вид у мужчины не просто встревоженный, а полный настоящего ужаса, будто это он только что висел над пропастью. Никогда его таким не видела.

— Староста... Чарли... — бормочу, задыхаясь от слез.

А мне казалось, что давно разучилась плакать.

— Лана, дыши глубже, — Ксандр сжимает мои плечи, легонько встряхивает. — Староста освободился? Где он?

Мужчина весь вытягивается, словно охотничий пес.

— Упал... — махаю рукой в сторону пропасти. — Насмерть.

— Хорошо, — с облегчением выдыхает Ксандр. — Все позади, и главное, что ты цела. А староста еще легко отделался.

— Нет, ты не понимаешь... Чарли... надо проверить, — беру себя в руки настолько, чтобы подняться.

— Но... — Ксандр собирается спорить, однако посмотрев на мое лицо, все понимает. — Идем, я помогу тебе.

— Да, спасибо, — опираюсь о его руку, потому что все еще трясусь после пережитого.

В голове гулкая пустота. Я видела все своими глазами, но не хочу верить в увиденное. Чарли ведь не погиб, да? Он не мог погибнуть. Он же не просто камень, а живой камень. Наверняка с ним все хорошо.

Вдвоем мы кое-как добираемся до лифта. Пока я сижу на диванчике и пытаюсь

унять дрожь, Ксандр крутит колесо. Он торопится, поэтому кабинка движется

рывками, издавая жуткий скрежет. В другой ситуации я бы поругалась на нерадивого муженька из-за подобного бестактного обращения с техникой. Но сейчас молчу и наоборот, благодарна за спешку. Чарли... хоть бы с ним все было в порядке.

Наконец мы добираемся до самого низа. Подножье скалы заросло невысоким кустарником, так что какое-то время мы бродим по окрестностям. Я уже окончательно собралась с силами и теперь методично исследую территорию. Мое волнение выдает только губа, которую искусала до крови.

Первым находим старосту, а точнее то, что от него осталось.

— Надо будет сказать деревенским, чтобы похоронили его, — безразлично говорю Ксандру и отворачиваюсь.

Мне не жалко старосту. Вот совсем. За свои злодеяния он заслужил куда больше этого. Я бы и вовсе оставила его гнить прямо здесь, потому что он даже похорон недостоин. Но его труп может привлечь диких зверей, а это плохо и для жителей деревни, и для меня самой.

Но где же Чарли?

— Лана... — хрипло зовет меня Ксандр спустя еще какое-то время поисков.

И судя по голосу, новости у него плохие.

— Нашел? — подбегаю к нему, стараясь не терять надежды.

— Вот... — печально вздохнув, мужчина протягивает мне что-то круглое. — И там еще.

Сперва кажется, что это просто валун, коих тут предостаточно. Но приглядевшись, вижу знакомые жутковатые черты лица моего монстрика.

— Нет... нет, — мотаю головой, не в силах поверить.

Чарли... он раскололся.

Как так? Почему? Неужели этот трусливый ворчун пережил всех своих товарищей, чтобы в итоге закончить вот так? Комок в горле становится больше, мешая дышать. Кое-как переставляю ноги, шагаю ближе к Ксандру и забираю у него из рук валун.

Нужно опознать его. И если это действительно Чарли... Нет, даже думать об этом больно. Холодный и безжизненный камень нагревается под моими пальцами. Обжигает их, выпустив вспышку света, а после снова холодеет.

Это длится не дольше секунды, но я четко понимаю — Чарли действительно раскололся. И сейчас искра огня феникса покинула его.

— Собери... собери остальное... — хрипло шепчу Ксандру.

Прижимаю к себе голову горгулия и бреду обратно к лифту. По пути несколько раз спотыкаюсь, едва не падаю, но все-таки держусь на ногах. В груди болит. Я не просто успела привязаться к Чарли. Он стал моим первым и единственным другом в этом мире. Моей семьей. И сейчас думать о том, что больше не услышу его испуганный вой, не увижу его хмурую мордочку... невыносимо. Но я должна справиться. Потому что выбора у меня нет.

Остановившись возле лифта, жду Ксандра. Он нагоняет меня быстро и держит еще два каменных обломка, бывших когда-то телом Чарли.

— Лана... — говорит, но я прерываю его одним взглядом.

В замок поднимаемся молча.

Я все так же прижимаю к себе голову Чарли. Держу ее так крепко, что костяшки пальцев побелели и немного расслабляюсь только в гостиной.

Подхожу к камину, кладу свое сокровище рядом и указываю Ксандру:

— Положи здесь. Он любил огонь.

— Лана... — мужчина выполняет просьбу, а после шагает ко мне. — Ты как?

— Никак, — мотаю головой, но все-таки не выдерживаю и утыкаюсь носом в грудь Ксандра.

Мне так больно, что хочется спрятаться от всего мира. Мужчина обнимает меня за плечи, крепко прижимает к себе. От него приятно пахнет чем-то знакомым и уютным. Это успокаивает.

Минут десять, не меньше, мы так и стоим. Я не плачу. И хотела бы, чтобы выплеснуть все свое горе, но слезы словно высохли. Зато внутри пылает так, что удивительно, почему меня до сих пор не сожгло дотла.

Ксандр молчит. Он не пытается меня утешить, да и не помогли бы сейчас никакие слова. Он просто стоит и обнимает меня. Словно одним этим пытаясь передать, что он рядом и на него можно положиться. Это действует лучше слов. Я впитываю его тепло, его запах и это немного унимает боль, хотя внутри продолжает пылать.

Наконец, я сама отступаю от него. Мимолетом ловлю собственное отражение в зеркале — лицо белое, губы сжаты в тонкую линию и тоже бледные. Зато глаза красные от невыплаканных слез.

— Лана... — Ксандр ладонью касается моей щеки.

— Я справлюсь, — накрываю его руку своей.

За эти короткие минуты объятий мы словно стали ближе, чем за все дни, проведенные вместе.

— Я знаю, — кивает мужчина. — Скажи, что мне делать?

— Собери всех жителей. Нужно предупредить их, чтобы сегодня ночью они были особенно осторожны. Раскололся последний страж, оставленный фениксами, — судорожно вздыхаю, но почти сразу беру себя в руки. — Это значит, что тьму изнанки больше некому сдерживать. Скоро грянет гром, и я должна всех защитить.

Почти минуту Ксандр молчит, разглядывая меня, но не пытаясь остановить.

Затем сжимает мою ладонь и кивает:

— Я с тобой.

Я могу справиться со всем и сама, но благодарна Ксандру за поддержку, честно. Даже когда он просто стоит рядом, мне становится чуточку легче. Потому что я знаю, что на него можно положиться. И что после... после того, что случилось с Чарли я все равно не осталась одна.

Когда мы идем по деревне, жители выглядывают из своих домов, перешептываются между собой. Но теперь я не слышу в их голосах былого ужаса. Нет, страх до сих пор остался. Нельзя за несколько недель избавиться от того, что взращивали десятилетиями. Однако сейчас, кроме страха, появилось и кое-что еще.

Уважение. Благодарность. Надежда.

Правда о случившемся с Мари уже разнеслась по всей деревне, поэтому каждый житель наконец осознал, кого стоило бояться по-настоящему.

— Госпожа феникс... — из ближайшего дома навстречу нам выходит сама Мари.

Девушка движется неуклюже, ведь мы не успели вылечить ее до конца, но при этом кажется вполне счастливой. Впрочем, при взгляде на меня, лицо ее встревоженно вытягивается.

— Пусть все немедленно соберутся на площади, — коротко указываю я, и не останавливаясь, иду дальше.

Сейчас меня хватает только на такие короткие разговоры. Внутри продолжает

пылать от боли, и я боюсь, что если позволю себе хоть на секунду расслабиться, то все это вырвется наружу. А потом я расклеюсь окончательно и не смогу собраться вновь.

Когда доходим до площади с колодцем, там уже потихоньку начинает собираться народ. Но большинства местных еще нет, поэтому приходится ждать.

— Госпожа феникс! — вот к нам подбегает Дюк со своей матерью.

Я лишь киваю головой им в знак приветствия. После того, что произошло, я просто не могу болтать о пустяках, или делать вид, будто ничего не случилось.

Ксандр что-то шепчет мальчишке на ухо, тот хмурится, молчаливо кланяется мне, а после отступает. И снова я благодарна мужчине за то, что не пришлось ничего просить и объяснять.

Наконец все деревенские в сборе. Ксандр встает рядом и крепко сжимает мою ладонь.

— Граждане... — начинаю я, с мимолетным удивлением отметив, что голос громко разносится над площадью, и здесь тоже явно не обошлось без помощи мужа. — Вам уже наверняка известно о злодеяниях старосты, но я повторюсь. Этот... этот преступник давным-давно вступил в сговор с тьмой. Чтобы продлить жизнь, он жертвовал своими женами и раскалывал стражей, которых оставили фениксы. Все его слова были ложью. Он очернил доброе имя моих предков и заставил вас бояться их. Потому что напуганными людьми проще управлять. Из-за его действий хаос получил доступ в наш мир и началась проклятая гроза, которой вы все так боитесь...

Чем дольше я говорю, тем громче шепчутся между собой жители. Многие начинают вспоминать прошлое и сопоставлять факты. Хотя сделать это им следовало раньше. Тогда все могло бы обойтись.

— Он управлял вами, изображая доброго и мудрого руководителя, хотя на самом деле действовал исключительно в своих интересах. И за все свои преступления он понес заслуженное наказание, — продолжаю.

Голос мой звучит холодно и резко, а лицо сейчас наверняка похоже на каменную маску.

— И что с ним стало? — робко спрашивает один из местных, но тут же вжимает голову в плечи и замолкает.

— Сперва я хотела передать его вам. Но в попытке разбить последнего стража он упал со скалы. Теперь староста мертв. К сожалению, у него получилось исполнить задуманное. Поэтому... поэтому и стража больше нет, — на этих словах мой голос дрожит, но я быстро беру себя в руки. — Это значит, что ночью гроза усилится. Возможно, тьме удастся окончательно прорваться сквозь разлом и проникнуть в этот мир.

— Но вы же защитите нас, госпожа феникс? — со страхом спрашивает уже знакомый мне плотник.

— Я сделаю все, что в моих силах, — киваю. — А теперь слушайте внимательно...

Просить жителей помочь в борьбе с хаосом нет никакого смысла. Потому что они просто неспособны чем-то помочь. Самое главное сейчас — это суметь защитить всех. Поэтому выдаю следующие инструкции, основанные на рассказах старосты и личном опыте:

Во-первых, никто из них не должен оставаться в одиночестве после заката. Лучше собраться в домах по нескольку человек. Особенно это касалось стариков и больных, ведь тьма смогла достучаться до сознания старосты, когда он был уязвим.

Во-вторых, огонь. Даже простое пламя подкармливало Чарли, а значит, могло хоть как-то защитить от хаоса. Поэтому приказываю разжечь огонь не только в печах и каминах домов, но и сложить костры по всей деревне.

Сама же... я пока не знаю, что конкретно буду делать, но сидеть, сложа руки, точно не собираюсь.

Закончив речь, молча киваю всем жителям и ухожу. Ксандр идет рядом, продолжая сжимать мою ладонь.

— Что теперь, Лана? — спрашивает он уже в замке.

— Теперь... — поджав губу, вздыхаю. — Нам тоже надо разжечь огонь для начала, и как можно больше. Фениксы построили свое жилище совсем рядом с разломом. Думаю, все начнется именно здесь. И сегодня мне придется выйти на улицу ночью. Пора бы уже посмотреть, что это за гроза такая.

Ксандр не спорит. Просто обдумывает мои слова, а после говорит:

— Хорошо, я с тобой. Не могу отпустить тебя одну.

— Но ты не феникс, — качаю головой.

— Ты тоже не феникс, но будешь сражаться, — возражает Ксандр.

— Я... я не та Лана, которую ты взял в жены, — что ж, кажется пришло время

рассказать ему правду.

Потому что завтра у меня может не оказаться шанса сделать это. И потому что

скрываться больше нет никакого смысла.

— Да, ты изменилась, — кивает Ксандр. — Но силы феникса...

— Ты не понял, — перебиваю его. — Сто лет назад фениксы ушли в мир без магии. Чтобы однажды их потомок вернулся сюда и закрыл разлом. Я не знаю, что случилось с Ланой, и почему я оказалась в ее теле. Не знаю даже, потомок ли я, или это просто совпадение. Но я пришла из мира без магии. И я не привыкла отступать перед трудностями.

Ксандр молчит очень долго, а потом наконец произносит:

— Кажется, я догадывался об этом. Понимал, что ни один человек неспособен

измениться настолько сильно за такой короткий срок...

— Я сказала это лишь для того, чтобы ты знал. У меня есть шанс справиться с

изнанкой. Но ты ведь точно дракон. Не лучше ли тебе улететь, пока еще не поздно?

— Улететь? — Ксандр горько усмехается. — Да, я дракон по рождению, но теперь это лишь название. Я потерял своего зверя и крылья, и никогда не смогу их вернуть. Я знаю, что абсолютно бесполезен. Но я все равно не могу отпустить тебя одну. Не могу допустить, чтобы ты пострадала из-за моей беспомощности.

— Дракон без крыльев и феникс без огня, — из меня вырывается истеричный

смешок. — Да мы отличная команда. Команда камикадзе...

— Не понимаю твоих слов, но давай сделаем это вместе, — Ксандр накрывает мои руки своими ладонями. — Кроме нас больше некому защитить деревню и мир.

— Ты прав. Отступать некуда, позади Москва, — сжимаю его пальцы, вдруг почувствовав решительность. — Да и майор Прохорова так просто не сдается.

Плевать, что у меня нет магии. У меня ее и раньше не было, но это не мешало мне бороться со злом в родном мире. Страж-феникс или сотрудник полиции... по сути, я всегда защищала простых граждан. Вот и сейчас смогу сделать это.

Ради Дюка и его матери. Ради того, чтобы плюнуть в рожу Ираиде. Ради всех

разбитых горгулий. И ради Чарли.

Мы готовимся до самого заката, хотя, по сути, вся подготовка сводится к разведению огня. Мы зажигаем камины, очаг, лампы и факелы, и теперь все, что может только гореть — горит.

Затем Ксандр спускается вниз и набирает побольше хвороста, чтобы сложить костры на смотровой площадке и во внутреннем дворике-колодце.

— Занести его внутрь, Лана? — спрашивает он, глядя на несчастный ковер, про который вечно забывала прежде.

— Как хочешь, — мотаю головой и отворачиваюсь.

Вроде ничего такого, просто кусок ткани. Но смотреть на него больно, ведь он

напоминает о последних минутах Чарли. Горгулий даже не успел осознать, что же с ним случилось... стоп. Об этом точно нельзя сейчас думать.

Когда потухают последние лучи солнца, все готово. В замке столько огня, что

внутри стало сухо и жарко. Да и деревенские тоже постарались — с высоты видно, как внизу пылает множество костров.

Что ж, время пришло.

 

Глава 21

— Еще не поздно уйти в замок и переждать там, — говорю шепотом, искоса глянув на Ксандра.

На самом деле, очень надеюсь, что он никуда не уйдет. Сейчас я безоружна и понятия не имею, как сражаться с тьмой изнанки. У меня есть только зажженный факел в руках и собственное упрямство, вот и все. Словно я сижу в засаде, с ножом против огнестрела, и заранее знаю, что ничего хорошего не

выйдет. Но и отступить не могу, потому что от этого слишком многое зависит.

И присутствие Ксандра успокаивает. Он будто мой напарник. Такой же безоружный, но настолько же упрямый.

— Если я скажу тебе то же самое, ты меня послушаешь? — вскидывает брови

мужчина.

— Нет.

— Вот тебе и ответ.

— Упрямый, — фыркаю, но краем губ улыбаюсь.

В этот момент словно из ниоткуда набегают густые тучи. Воздух сразу становится влажным, а вокруг повисает густая взвесь. Деревню больше не видно. Ничего не видно, только этот молочный туман — из-за высоты облака не над нами, а вокруг нас.

Где-то совсем рядом вспыхивает первая молния, а вслед за ней барабанные перепонки разрывает грохот грянувшего грома. Вот она... проклятая гроза.

Костер, который мы разожгли прямо в центре смотровой площадки, не потух от влажности. Он горит и язычки пламени улетают ввысь, разгоняя туман. Вот

только... огонь не ярко-оранжевый, каким был еще пару минут назад. А совсем

бледный, словно кто-то в минус выкрутил яркость на дисплее телефона.

— Ты слышишь? — спрашиваю у Ксандра, невольно подступив к нему ближе.

Волоски по всему телу у меня встают дыбом.

Я не знаю, как объяснить эти ощущения. По логике, гроза на такой высоте и должна пугать. Но это не обычный страх... это что-то более глубокое. Словно нечто инстинктивное, что спало во мне прежде и никогда бы не проснулось, не окажись я здесь.

— Шум дождя, — кивает мужчина.

Я слышала его каждую ночь в замке и вполне привыкла к этому частому стуку

капель. Но проблема в том, что капель или дождя сейчас нет. Вытягиваю вперед руку с факелом. Огонь на нем тоже выцвел, и почти ничего не освещает. А вокруг продолжает что-то стучать и шуметь. Что-то очень маленькое, быстрое и невидимое.

Внутри у меня все дрожит, но я ни на секунду не забываю, зачем мы здесь. Ради Чарли. И жителей деревни. Ради защиты.

Шагаю вперед, но свободное запястье перехватывает Ксандр.

— Не отходи от меня, — говорит глухо, а затем зажигает свое пламя.

Драконий огонь сперва горит ярче, однако затем быстро тухнет. Впрочем, мне

удается заметить кое-что. То, что долгое время считала дождем, на самом деле и было тьмой изнанки. Крошечные капли пустоты и хаоса. Точнее, это раньше они были крошечными, потому что их сдерживали горгулии. А теперь с каждой секундой становились все больше и больше.

Хаос стремился прорваться в этот мир, чтобы уничтожить его. Это оказывается страшно.

Я привыкла бороться с чем-то осязаемым и понятным. Можно скрутить преступника, или отразить атаку ножом. Можно даже дать по роже какому-нибудь инопланетному монстру, как обычно делают в кино.

А здесь что? У хаоса междумирья нет оболочки или тела, поэтому просто дать по роже не выйдет. Тьма изнанки вокруг, разделенная на тысячи маленьких крупиц, и непонятно, что же с ней делать. Она пожирает свет от костров и драконье пламя. А ее касания отдаются внутри гулкой пустотой и бессилием.

Моя решительность начинает таять, как поздний снег под весенним солнцем. К чему бороться, если нельзя победить? Зачем страдать, когда в итоге все равно

проиграешь? Я не феникс, я майор полиции из другого мира и не готова к чему-то подобному. Я люблю, когда все просто и ясно. Я неспособна справиться с темной магией, ведь здесь не помогут ни кулаки, ни дубинка, ни пистолет.

А Чарли? Как же Чарли и жители деревни? Разве я могу допустить, чтобы их

поглотил хаос? Не могу, но ничего иного мне не остается. Чарли мертв, за него больше нет смысла бороться. А жители ничего хорошего мне не сделали.

Пустота внутри сменяется апатией и тоской. Глупая бесполезная Прохорова. Возомнила себя спасительницей, хотя сама ни на что не пригодна. Не смогла снять барьер. Не смогла вовремя поймать старосту. Не смогла защитить Чарли. Да я просто ничтожество.

— Лана... Лана... — сквозь гул в ушах до меня доносится голос Ксандра. — Лана, я рядом.

Чувствую, как его теплые пальцы крепко сжимают мою ладонь, прогоняя мрачные мысли.

— Держи меня. Держи меня изо всех сил, не отпускай. И продолжай говорить, — прошу хрипло.

Нет, я не должна сдаваться. Это не мои мысли, это мне навязал хаос. Я не такая. Я всегда иду до конца.

Вокруг темно, словно мы провалились в бездну. И эта тьма рябит, точно неисправный монитор черно-белого телевизора. Молний теперь не видно, лишь слышен отдаленный грохот грома. Факел мой тоже потух, а большой костер, который мы разожгли, превратился в бледную светлую точку, похожую на робкое пламя свечи.

— Лана, мы справимся. Мы обязаны справиться. Ты не одна. Я буду с тобой до

конца, — продолжает Ксандр.

Я не вижу его, только ощущаю рядом. И понимаю, что его слова искренние. Что прямо сейчас он готов умереть, но ни за что не оставит меня одну. И от этого внутри разливается странное тепло.

Я всегда считала себя сильной. Я никогда ни от кого не зависела и полагалась только на себя. Я не любила и не доверяла кому-то до конца. Я ни с кем не делилась своими переживаниями или страданиями. Если мне было больно, то я терпела это в одиночестве. Если мне хотелось плакать, то я сжимала зубы и шла дальше. Я не просила помощи, справляясь со всем сама. И даже сражаться с хаосом я хотела в одиночку.

Возможно потому, что мать всегда твердила мне — рассчитывать нужно только на себя. А может от того, что за все время работы я лишь убедилась в ее словах.

Я видела, как братья готовы друг друга убить ради наследства. Как мужья избивают жен, хотя клялись быть с ними в болезни и здравии. Как выросшие дети сводят родителей-стариков с ума, чтобы те поскорее освободили им трешку в центре города. И в этом мире я видела все то же самое — родня Ланы, пытавшаяся свести ее в могилу и староста, убивавший своих жен ради долголетия.

Но сейчас Ксандр стоит рядом, сжимает мою руку и не собирается отступать. И я вдруг понимаю, что он именно тот, на кого могу положиться и кому могу довериться. От этого осознания жар внутри становится нестерпимым, а тьма вокруг немного уступает.

Туман все еще висит в воздухе густым плотным одеялом, но теперь я вижу немного больше. Вижу, что огонь факела, который сжимаю в руке, снова вспыхнул и стал чуточку ярче, будто ему вернули краски. И вижу, откуда исходит хаос — с той стороны, где находится дворик-колодец.

Значит, разлом там. И если мы хотим закрыть его, то нужно двигаться в ту сторону.

— Ты прав, мы обязаны справиться, — отвечаю Ксандру с некоторым запозданием. — И кажется, я поняла, что нужно делать.

Вместе с жаром внутри зарождается странное предчувствие, постепенно перерастающее в уверенность. Возможно, это во мне отзывается наследие фениксов, а может я просто сама все придумала, не желая признавать собственную беспомощность.

Но в любом случае, теперь у меня есть план.

— Я буду рядом, — кивает Ксандр. — Только скажи, что делать.

— Идем, — тяну его в сторону тоннеля, что ведет во внутренний дворик замка.

В груди продолжает пылать и кажется, будто я вот-вот взорвусь.

Капли тьмы теперь не могут коснуться меня, или проникнуть в душу — их отгоняет мой свет. Этот свет не видно со стороны, но я знаю, что он есть. И будет дальше. По крайней мере, до тех пор, пока Ксандр держит мою руку.

Шаг, второй, третий. Чем ближе мы к разлому, тем гуще становится тьма вокруг. Но к нам она приблизиться все-равно не смеет, держась на расстоянии.

Это выглядит странно и страшно — пару квадратных метров пространства и двое людей. А вокруг беспроглядный мрак, словно мы оказались в космосе. Словно все остальное пространство сожрали лангольеры из ужастика, оставив лишь маленький клочок реальности, окруженный пустотой безвременья.

И вот наконец сам разлом, хотя на «разлом» это похоже меньше всего. Каменная стена. Та самая, к которой я однажды прижималась щекой, вслушиваясь в странный тихий гул, доносившийся с другой стороны. Только теперь она странно рябит и дрожит, словно вместо настоящих камней здесь всего лишь их цифровая проекция. Крупицы хаоса просачиваются сквозь нее, как капли воды сквозь москитную сетку. Эта сетка, отделяющая мир от изнанки, такая тонкая, что вот-вот порвется окончательно. И тогда тьма польется сюда огромной рекой, поглотив свет, а всему живому придет конец.

— Что дальше, Лана? -— с каким-то странным рычанием спрашивает Ксандр.

Не знаю, как много он сейчас видит, но близость разлома точно чувствует.

— Дальше... дальше мне нужно сгореть, — развернувшись, я быстро касаюсь губами его губ.

А когда жар в груди становится нестерпимым, вырываю свою руку из его пальцев и шагаю прямо туда, в разлом.

Фениксы долгое время пытались закрыть проход отсюда. Но все, что им удавалось, так это сдерживать хаос, не более. А потом им пришлось уйти, и этот мир защищали горгульи и магический барьер, отделивший долину от остальных земель. Но из-за старосты, заключившего сделку с тьмой, все их прошлые усилия оказались напрасными — разлом снова расширился, а горгулий раскололи. Поэтому сейчас у меня нет другого выхода.

Откуда-то я четко знаю, что мое первое пламя феникса будет самым чистым и

сильным. И что только снаружи я смогу закрыть разлом и защитить всех остальных. Ксандра, который стал мне дорог. Дюка и его маму, которые поддержали меня первыми. Да даже тех двух мужчин, чинивших мне лестницу. Я должна это сделать, чтобы спасти их.

Тонкая пленка, отделяющая мир от изнанки, пропускает меня легко, словно так и нужно. А потом я выпускаю жар наружу.

 

Лорд Ксандр

Я думал, что после потери зверя мое сердце навечно застыло в камне. Но этой

странной, грубой и такой храброй девчонке понадобилось всего пару дней, чтобы твердый гранит дал трещину.

Да, я догадывался, что она не Лана. Сразу после того, как оказался в замке и вернул память, я чувствовал, что передо мной не та скромная девушка, которую брал в жены. Значит, душа из мира без магии...

Впрочем, окажись она хоть из самой изнанки, мне было бы плевать. Потому что, стоя под магической грозой в окружении тьмы, я вдруг осознал, что не хочу отпускать ее руку. Ни сейчас, ни после. Словно мы с ней были связаны с самого начала. Словно она попала сюда именно для того, чтобы найти меня.

Я знал, как выглядит истинная связь — успел испытать на собственном опыте. Тогда мой дракон сходил с ума по своей паре. Для меня же она оставалась незнакомкой, не более. Сейчас же все обстояло ровно наоборот. Я чувствовал странную близость с этой девушкой. Тепло, трепет. Будто после долгого и изнурительного путешествия наконец вернулся домой.

Впервые за минувшие годы я стал забывать о том, что теперь неполноценный. И когда нам предстояло сразиться с хаосом я пожалел о потере зверя не потому, что лишился полетов, силы и части самого себя. А потому, что без него был неспособен защитить Лану.

О том, что у меня нет второй ипостаси знали прежде только король и Алекс. Все свидетели смерти истинной уже давно были тоже мертвы, а остальные могли лишь догадываться о моем состоянии. Лана стала первой, кому я сказал об этом сам. Сказал, хоть и с горечью на сердце, но при этом без всяких сомнений. Не думая о том, что покажусь ей слабым, или что она сможет после

воспользоваться этим знанием против меня.

Впрочем, не только без зверя, но даже без магии и при смерти я бы все равно не отпустил ее сражаться в одиночестве. Я держал ее руку, и мы шли сквозь мрак к еще большему мраку. А Лана сияла, как солнце, разгоняя не только тьму вокруг, но и тьму из моего сердца.

Прежде мне не доводилось видеть силу фениксов. Их огонь совсем не походил на драконье пламя, способное только сжигать врагов. Он не уничтожал и не жалил. Он согревал и исцелял, отгоняя страх. Он походил на все самые лучшие мгновения, слитые воедино. На объятия матери, на первую улыбку сына, на саму жизнь. Но все хорошее в итоге заканчивается.

Мы с Ланой подходим к разлому, и я до последнего момента не понимаю, что

именно она задумала. А затем ее теплая хрупкая ладошка ускользает из моей руки, и я не могу ее удержать. С непоколебимой решимостью Лана шагает в разлом, а затем все пространство по обе стороны заполняет яркий свет. Но он не слепит меня, скорее наоборот, позволяет видеть большее.

Вот Лана превращается в феникса. Огненное оперение, длинный хвост, похожий на падающие звезды. Она пылает в хаосе изнанки, единственное живое и теплое существо посреди пустоты, холода и безвременья. И своим теплом, своей любовью, светом и жизнью залечивает раны этого мира, чтобы больше ему ничего не угрожало. Она отдает всю себя, чтобы спасти тех, кто ей дорог. Не потому, что хочет умереть, а потому, что не может жить, пока страдают другие.

Прямо на моих глазах каменная стена, всего пару секунд назад похожая на мираж, обретает былую твердость. А сама Лана, сгорев дотла, снова становится хрупким человеком. Потеряв сознание, она начинает падать в бездну изнанки. С отчаянной решимостью я шагаю в разлом за ней следом. Раскидываю руки, как делал это прежде, до потери зверя, и даже не задумываюсь, что зверя больше нет. Раньше я думал, что нуждаюсь в драконе. Но только сейчас понял, каково это — нуждаться в нем по-настоящему.

В этот момент мне плевать на себя и на то, что случится после. Все, чего я хочу, так это снова взять Лану за руку. Чтобы она не была одинока в этой холодной пустой тьме.

Перепончатые крылья раздуваются и подхватывают меня. Здесь, в изнанке, драконий рык звучит глухо и тихо, словно урчание котенка. Я не сразу понимаю, что зверь вернулся, и не знаю, как долго это продлится и придет ли он снова. Я просто хватаю Лану и спешу обратно, к разлому, что стремительно затягивается.

Дракону не пройти в эту узкую щель. Делаю последний рывок и обращаюсь в

полете, крепко прижимая к себе Лану. Кажется, что мы не успеем, но мы все-таки успеваем. Края почти затянувшегося разлома царапают мне спину и плечи, а после мы падаем на камни внутреннего дворика замка.

 

Лана

Во рту сухо и хочется пить, а все тело словно провернули через мясорубку. М-да, майор Прохорова, видимо, знатно ты вчера погудела... только с кем и по какому поводу?

Не открывая глаз, пытаюсь сосредоточиться, но выходит плохо. В голове, словно куски пены в мыльной воде, плавают смутные обрывки воспоминаний. Другой мир, замок у черта на куличках, гроза, староста... точно, разлом! Староста заключил сделку с тьмой изнанки, разбил Чарли и расширил разлом. А я пыталась этот самый разлом закрыть, потому что возомнила себя фениксом.

А дальше?

Помню горячую ладонь Ксандра, сжимавшую мои пальцы. Помню беспроглядный мрак, сквозь который мы шли, и дрожащие камни стены, за которой была пустота. И я, как дурочка, в эту пустоту шагнула...

Но что было потом?

Здесь память подводила, выдавая нечто странное. Мое желание спасти этот мир и отчаянная надежда, что все получится. Ослепительный свет и жар, что разогнали тьму. А затем все закончилось.

Я стала падать куда-то, успев перед этим увидеть другие миры, похожие на стеклянные подарочные шарики. В одном был уже знакомый замок и испуганное лицо Ксандра. Стекло другого казалось плотным и мутным, а за ним виднелись высокие здания из стекла и бетона. Третий изнутри полыхал алым...

А потом мне почудился дракон, летящий ко мне сквозь мрак. Но это точно почудился, ведь Ксандр сам сказал, что лишился крыльев. Так что в итоге? Я умерла? Вот уж не думала, что трупы чувствуют себя так паршиво, и даже после смерти ощущают боль.

Сбоку доносится странный шум, и я с трудом разлепляю глаза. Потому что шуметь в присутствии мертвеца это уж точно верх неуважения.

Первое, что вижу — мужскую спину. Обнаженную, но разодранную в клочья, словно обладателя этой спины голым повозюкали по асфальту.

Затем картинка становится четче, и я понимаю, что это Ксандр. Он сидит рядом, намазывая свои раны какой-то пахучей зеленой мазью. Это где его так потрепало? Неужели...

Второе озарение заставляет меня осознать, что я точно жива и сейчас лежу на

знакомом диване, в гостиной замка, а сквозь так и не помытые толком окна пробиваются лучи рассветного солнца.

Почувствовав движение, Ксандр оборачивается и с тревогой спрашивает:

— Лана? Лана, как ты?

— Да уж явно получше, чем ты... — фыркаю и с трудом присаживаюсь.

Ощущения такие, будто меня наизнанку вывернули, а потом обратно собрали.

— Лежи-лежи, — машет руками Ксандр.

Я и впрямь ложусь обратно. Чтобы он не попытался уложить меня сам. Руки-то у него до сих пор в зеленой мази, а я белье совсем недавно стирала.

Впрочем, эти глупые мысли скорее являются последствием стресса, потому что забота Ксандра мне очень даже приятна.

— Что случилось? — спрашиваю хрипло. — У меня получилось?

О драконе не уточняю. Если это и впрямь был Ксандр, то хорошо. А если мне просто привиделось, то не стоит лишний раз бередить его болезненные воспоминания.

— Получилось! — кивает мужчина, и на его лице расплывается радостная улыбка. — Ты закрыла последний разлом, Лана! Ты спасла этот мир! Теперь все закончилось...

Впрочем, кроме радости, в голосе Ксандра слышны и нотки грусти.

Закончилось? Вспоминаю свои заметки, которые писала на доске еще до прихода мужчины...

— Ага, щас прям, разбежался, — фыркаю. — Ничего не закончилось!

— В каком смысле?

— Во-первых, надо проверить, не повторится ли гроза, — принимаюсь загибать пальцы. — В этот мир уже проникло много тьмы, и если все оставить, как есть, то разлом снова может появиться. Во-вторых, надо снять барьер с деревни. Даешь глобализацию! В-третьих, раз я теперь феникс, то должна вылечить последнюю жену старосты. А в-четвертых...

Тут запинаюсь, чтобы Ксандр не услышал дрожь в моем голосе. Потому что в этот момент я думаю о Чарли, и о том, что надо попытаться его вернуть.

— В-четвертых? — уточняет мужчина, так и не дождавшись от меня ответа.

— В-четвертых, я еще не плюнула в рожу этой мерзкой Ираиде и не наслала на нее лучи поноса.

— Лучи поноса? — Ксандр хмурится, пытаясь осознать сказанное, а затем громко смеется. — Лана, ты невероятная.

— Только сейчас понял? — бурчу под нос и невольно краснею.

Раньше в этом списке был еще и пункт, касавшийся развода. Но теперь... теперь

мне не хочется отпускать Ксандра. Правда я не уверена, что он сам не думает об этом.

Что-то ответить мне Ксандр не успевает — со стороны лифта доносится тихий звон. Значит, к нам пожаловали гости из деревни.

— Лежи, я сам, — тут же подскакивает мужчина, наспех натягивая рубаху.

— Нет уж, я вполне пришла в себя, — возражаю. — И вообще, разборки с жителями — это мои проблемы.

Ксандр пару секунд пристально смотрит на меня, но в итоге не возражает. Однако и одну не отпускает, так что вниз мы спускаемся вместе. Уже в самом лифте он на короткое время перестает крутить колесо. Берет меня за руку и совсем тихо говорит:

— Лана, а может все проблемы теперь будут не твоими, а нашими?

— Думаешь, я сама не в состоянии справиться с чем бы то ни было? — хмурюсь и одновременно краснею.

Мне приятна забота Ксандра. Нравится тепло его ладони и то, как он смотрит на меня. Да и сама ведь недавно думала о том, чтобы повременить с разводом,

потому что не хочу его отпускать. Но есть определенные вещи, к которым я

привыкла, и этого уже не изменить.

Я просто неспособна свалить все свои заботы на мужские плечи, а самой сидеть, сложа руки. Что бы я ни чувствовала к Ксандру и как бы мне ни хотелось быть с ним... Я не смогу остаться с человеком, который этого не примет и попытается сломать меня.

— Думаю, что ты в состоянии справиться со всеми бедами этого мира, — улыбается Ксандр. — Но разве не приятней поделить их на двоих? Поэтому я и сказал «нашими». Я не прошу тебя ничего не делать и оставить все мне, ведь знаю, что ты так не сможешь. Просто помни, что ты не одна.

Удивительно, но Ксандр говорит именно те самые слова, которые мне хочется услышать.

— Хорошо, — шепчу и краснею еще сильнее, что совсем для меня несвойственно.

Затем вспоминаю, что я вообще-то не абы кто, а майор полиции, и добавляю сурово: — Но только при условии, что и твои проблемы тоже станут нашими.

— Договорились, — кивает Ксандр. — И еще кое-что.

— Что?

В этот момент лифт достигает самого низа, но из кабинки мы не выходим.

— Я не распробовал.

— Что? — ничего не понимаю.

— Тогда, перед разломом. Я не распробовал, — сообщает Ксандр важно.

Пальцами зарывается в мои волосы, притягивает к себе, а после целует. Сначала легко, едва касаясь губами. Но когда видит, что я не отстраняюсь, углубляет поцелуй. От этого мое сердце гулко грохочет, а в животе порхают бабочки. Никогда не думала, что скажу такую слащавую банальщину, но чувства в этот момент у меня именно такие.

Я даже не замечаю, как сама цепляюсь за его плечи. Как глажу щеку, успевшую

зарасти колючей щетиной. Внутри все горит, и так сладко и радостно, словно я съела кило шоколада и выиграла в две лотереи одновременно.

— Кхм... пожалуй, нам пора, — наконец отстраняюсь первой, хотя мне этого совсем не хочется. — Нужно решать наши проблемы.

— Да... да, — выдает Ксандр с самым серьезным видом, а затем широко улыбается, точно подросток.

Однако оказывается, что никаких проблем нет.

Едва мы выходим из скалы, как к нам бежит Дюк с криками:

— Госпожа феникс, госпожа феникс! Какое счастье, что с вами все в порядке!

— Привет, — ерошу ему волосы. — Да, я цела и невредима. А как в деревне пережили ночь?

— Ой, страшно было, аж жуть, — мальчишка обхватывает свои плечи, а затем

рассказывает впечатления местных.

Началась гроза как обычно, и сперва все подумали, что я специально их запугала. Но затем все на улице почернело, костры почти потухли, а старики, дети и больные начали сходить с ума. Пытались выскочить на улицу, что-то кричали страшными голосами. В этот момент все и оценили мой совет собраться вместе.

В какой-то момент безумие закончилось, но гроза так и бушевала, и до самого

рассвета никто толком не спал, потому что все боялись.

— В общем, сейчас все отдыхают, а меня послали передать вам благодарности, — заканчивает Дюк. — Если бы не ваши предостережения, с половиной деревни бы беда случилась.

— Что ж, передай им, что я спущусь к ним позже, — улыбаюсь. — И что по ночам на улицу лучше не выходить, пока не разрешу.

— Хорошо! Но вы справитесь с грозой, да?

— Конечно, я же обещала, — теперь у меня в этом нет сомнений.

Мы с Дюком прощаемся, и я провожаю мальчишку взглядом. Что ж, миф о злодействах фениксов рассеян окончательно.

 

Глава 22

— Давай я, — говорю Ксандру, когда мы поднимаемся обратно в замок.

— Что ты? — не сразу понимает мужчина.

— Займусь твоими ранами. Ты ведь так и не закончил, — поясняю, и прежде, чем он успевает возразить, добавляю: — Раздевайся.

— Вот так сразу, Лана? — шутит Ксандр, но рубашку послушно стягивает и поворачивается ко мне спиной.

Оглядываю поле деятельности и вздыхаю. Эх, ну кто ж так делает... мало того, что толком раны не обработал, так еще и не перевязал их, испортив одежду.

Хотя, спина у мужчины очень красивая — широкая такая, мускулистая. Видно, что он в хорошей форме.

— Где ты так? — спрашиваю, осторожно нанося мазь на царапины.

— Во внутреннем дворике. Еле успел вытащить тебя, пока разлом не закрылся.

Выходит, дракон не почудился мне, и это действительно был Ксандр.

— Понятно... — киваю. — Значит, зверь вернулся? Я видела тебя тогда.

— Вернулся? — мужчина замирает, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя. — Я бы не сказал, что он вернулся. Скорее, воскрес. Это тот же дракон, но словно и не тот. Даже не знаю, как объяснить...

— Можешь не объяснять, — качаю головой, продолжая покрывать раны целебной мазью. — Я понимаю. Я и сама испытываю нечто похожее.

Действительно, за короткую ночь я изменилась внутри, но при этом осталась прежней. Будто пламя феникса сожгло самые черные моменты моей жизни, очистив их.

— Спасибо, — после короткого молчания говорит Ксандр. — Я и забыл, каково это, быть настоящим драконом.

— Не за что, — смущаюсь и меняю тему. — Кстати, что скажешь насчет дальнейшего? Я уже озвучивала тебе список дел. Как думаешь, с чего нам лучше начать?

Он ведь просил делиться проблемами. Вот я и попыталась.

— Хм... — я не вижу лица Ксандра, но чувствую, что в этот момент он улыбается. — Думаю, что сперва лучше уничтожить тьму, проникшую в этот мир. Затем исцелить Мари. И уже после заняться барьером. Но окончательное решение за тобой. В том, что касается изнанки я бессилен. Зато по поводу Ираиды можешь не волноваться. Она сейчас взаперти, ждет, пока ты плюнешь ей в рожу.

— Значит, так и поступлю, — соглашаюсь.

— Но перед всем этим... — Ксандр мнется, словно боясь меня расстроить. - Я

слышал, что фениксы создали горгулий. Может тебе...

И он замолкает.

Тема ведь и впрямь тяжелая. Настолько, что сама боюсь даже думать об этом.

Потому что слишком большим будет разочарование, если у меня ничего не выйдет.

— Да. Я и сама хотела попробовать, — голос мой невольно дрожит.

— Лана, — Ксандр разворачивается и гладит меня по щеке. — Что бы ни случилось, я буду рядом.

На сердце становится теплее, но я смущенно бурчу:

— Давай сперва закончим с твоей спиной.

Наконец раны Ксандра обработаны и перевязаны. Мне хочется найти себе новое занятие — сготовить завтрак, или прибраться, или навестить деревню. Потому что, пока я не попробовала, у меня есть надежда спасти Чарли. Но если я попробую и ничего не выйдет...

Впрочем, усилием воли заставляю себя подойти к камину. Именно здесь лежат

обломки горгулия, на которые я старалась не смотреть прежде.

— Я верю в тебя, — Ксандр встает позади меня.

Находит мои пальцы и переплетает их со своими.

Я не знаю, что конкретно нужно сделать. В конце концов, магия появилась во мне недавно и пользоваться ей толком не умею. Поэтому действую чисто интуитивно, основываясь на внутренних ощущениях. Не отпуская ладони Ксандра, свободной рукой касаюсь тела горгулия. Прикрыв глаза, отчаянно желаю его спасти. В груди нарастает жар. Прокатывается от плеча до запястья и перетекает в кончики пальцев. Даже сквозь сомкнутые веки вижу яркий свет.

Живи, Чарли, живи.

Когда открываю глаза, голова горгулия приросла обратно к телу, но больше ничего не изменилось. Он не очнулся, не начал ворчать, как обычно. От разочарования хочется плакать. Не получилось. Не получилось...

— Погоди, Лана, — Ксандр обнимает меня сзади, прижав к своей груди. — Рано расстраиваться. Солнце еще не село.

Ксандр прав, но спокойней от этого вовсе не становится.

Скорее наоборот, в груди копится напряжение, хотя я изо всех сил пытаюсь его

отогнать. Рано надеяться, но и расстраиваться пока тоже рано. В этот день, словно нарочно, время до заката тянется невероятно долго. Будто сутки внезапно решили стать длиннее в два раза, а то и больше. Конечно, это только мои ощущения, но избавиться от них очень сложно. Поэтому пытаюсь занять себя делом, чтобы было не столь мучительно.

Сперва вместе с Ксандром спускаюсь в деревню и собираю всех жителей на площади. А когда народ прибывает — отчитываюсь о проделанной работе и о дальнейших планах.

В целом, повторяю все то же самое, что сказала Дюку — выходить на улицу ночью пока рано, но я на полпути к тому, чтобы решить эту проблему и насадить всем светлое будущее.

Отдельно предупреждаю Мари — из-за темной магии ей вдвойне опасно подобное. А взять ее в замок пока не могу. Только не сейчас, когда я в таких смешанных чувствах.

— Я ни за что не выйду под грозу и буду терпеливо ждать, — с пониманием кивает та. — Я верю вам, госпожа феникс. И точно знаю, что вы обязательно сдержите свое слово и вылечите меня.

— Спасибо за доверие, — киваю.

В другое время меня бы тронули такие слова. Сейчас же внутри только суматошное ожидание и тревога, которые не получается прогнать.

Закончив в деревне, возвращаюсь в замок. Собираюсь убраться, но едва взяв метелку, бросаю ее и иду готовить. Хватаю поварешку, но и она валится из рук, и с тихим стуком падает на пол.

— Да чтоб тебя! Чего ты такая скользкая, сволочь, — ругаюсь на ни в чем не повинную утварь.

Собираюсь поднять, но Ксандр перехватывает мою руку.

— Лана, все будет хорошо, — говорит, прижимая меня к своей груди.

— Пусти, мне готовить надо, — пытаюсь вырваться, но мужчина держит крепко, и я затихаю.

Стою, вдыхая его запах, чувствуя тепло рук, и мне становится немного спокойней.

Наконец, последние лучи солнца скрываются за горизонтом. Я не вижу этого, ведь окна замка выходят на восток, но отчего-то чувствую. А еще чувствую тьму изнанки, что днем пряталась в расщелинах скал, а теперь выползла наружу.

Ее не так много, как прежде, когда каждую ночь хаос проникал в этот мир сквозь разлом. Но вполне достаточно, чтобы небо заволокло тучами и грянул гром.

Впрочем, куда больше меня сейчас волнует Чарли. Сажусь на корточки рядом с горгулием, протягиваю к нему руку. Вторую ладонь мою сжимает Ксандр.

— Ну же, очнись, — шепчу, коснувшись холодного камня.

Кажется, что Чарли вот-вот откроет свои глаза, похожие на огненные мячики.

Пробурчит что-то вроде: «Почему так мало огня зажгла?», а затем взвоет, испугавшись раската грома. Забьется под диван и уже оттуда будет утверждать, что проклятой грозы не боятся только дураки, а он вовсе не дурак.

Но ничего из этого не происходит. Чарли все так же неподвижен и холоден, словно застыл в камне навечно.

— Не получилось... — кусаю губу и из глаз невольно капают слезы. — Не получилось.

Наверно впервые в жизни я близка к истерике.

Хоть и пыталась не надеяться раньше срока, но все равно невольно поверила в

лучшее. Поверила, что Чарли оживет и снова будет с нами.

Не вышло. Закрыв глаза, я так и сижу над телом Чарли, молча проливая слезы и изо всех сил сжимая руку Ксандра.

— Лана... — говорит тот со странной осторожностью. — Я где-то слышал, что слезы феникса исцеляют... посмотри.

Открываю глаза и вижу, что там, где маленькие соленые капли касаются каменной кожи Чарли, вспыхивает теплое сияние.

— Чарли! Чарли! — хватаю горгулия обеими руками, снова поверив в чудо. — Чарли, очнись!

Какое-то время ничего не происходит, и я опять начинаю терять надежду, но...

— Брехня все это, — бурчит Чарли, не открывая глаз. — Исцеляет магия, а не слезы. Просто юные фениксы не умеют ее толком контролировать, и она проявляется так.

— Чарли! — выдыхаю от облегчения и прижимаю монстрика к себе.

Живой! Живой!

Чарли пыхтит, пытаясь выпутаться из моих объятий. А когда я наконец его отпускаю, смотрит на меня так, словно впервые видит.

— Лана, ты... то есть мне... — бормочет явно удивленно. — Госпожа феникс? Но как?

— Как-как? Ж... животом об косяк, — фыркаю. — Сама без понятия, но это неважно. Главное, что ты теперь снова живой!

— Живой? — Чарли недоверчиво оглядывает себя. — Ну да, живой. А я разве

помирал?

Еще какое-то время я рассказываю ему обо всем случившемся. Горгулий ахает,

удивляется и все порывается называть меня «госпожой феникс». Я эти попытки резко пресекаю — мне хватает деревенских, а в Чарли нравится его простота и ворчливость.

К счастью, горгулий не помнит ничего из того, что с ним случилось — ни как староста его расколол, ни остальное. Ему кажется, что он просто застыл на рассвете, а проснулся на закате, очень удивившись тому, что я стала фениксом.

Подобное радует — сомневаюсь, что в этом мире есть психологи. И уж точно нет психологов для расколотых и снова собранных воедино горгулий.

— Лана, кажется ты устала, — в какой-то момент замечает Ксандр.

Я и впрямь устала. Закрытие разлома выпило из меня прорву сил, а исцеление Чарли забрало остатки.

— Да, ты прав, — киваю, широко зевнув.

Оставлять горгулия не хочется — слишком уж рада его видеть. Но выспаться все равно надо, поэтому зажигаю внизу побольше огня и бреду наверх, в спальню. Отключаюсь моментально и сквозь сон чувствую, как под одеяло ко мне забралось что-то странное и жесткое.

Уже утром понимаю, что это был Чарли. Наверно из-за силы феникса, но он, как котенок, прижался ко мне, да так и застыл на рассвете. В другое время надавала бы за такое по ушам — тоже мне, мейн-кун переросток нашелся. Но сегодня слишком рада, поэтому совсем не злюсь, скорее наоборот. Тем более, это явно пошло Чарли на пользу — он подпитался огнем феникса и словно стал больше. Когда спускаюсь делать завтрак, Ксандр тоже выходит из своей комнаты.

— Проснулась? — спрашивает, взяв меня за руку. — Чарли тебе не мешал? Он все порывался пойти к тебе, но я запрещал. Хотел, чтобы ты отдохнула.

— Все в порядке, — улыбаюсь. — Ему тоже нужно восстановить силы, отданные Мари.

Этот день мы проводим ровно так, как проводят выходной самые обычные люди. Ну, по крайней мере, в моем мире.

Пока я не могу лечить Мари — сперва нужно накопить силы и избавиться от

остатков тьмы и грозы. В деревне дел особых тоже нет — все нужное уже сказала им вчера. Поэтому сперва мы с Ксандром просто вместе готовим завтрак. Точнее, готовлю я, а он больше мешается, хотя изо всех сил старается помочь. Затем садимся за стол и с медлительным удовольствием едим, а после спускаемся вниз, в долину.

Но не идем к местным, а просто гуляем по лесу, держась за руки. Я с упоением вдыхаю аромат трав и хвои, чувствуя покой и умиротворение. Это непривычно — с момента попадания сюда у меня и минуты свободной не было. Поэтому сейчас особенно приятно просто гулять и дышать воздухом, держа за руку мужчину, который мне нравится.

Мы с Ксандром болтаем ни о чем и обо всем сразу. Рассказываем друг другу о

своем прошлом, смеемся над какими-то шутками. И в этот момент мне кажется, будто мы знакомы уже давным-давно. Словно наши души связаны. Словно я и пришла в этот мир не ради закрытия разлома, а только из-за этого мужчины. Странно и немного страшно — раньше я никогда не испытывала ничего подобного. Но в то же время тепло и приятно. Будто после долгого путешествия я наконец вернулась домой.

А когда солнце садится, я вдруг понимаю, что готова. Готова снова сгореть и очистить долину от тьмы. Потому что здесь есть тот, ради кого стоит воскреснуть из пепла. Тот, кто будет всегда держать мою руку.

Теперь я не иду вслепую, как это было в прошлый раз, а точно знаю, что делать.

Когда солнце садится, спрашиваю у Ксандра:

— Пойдешь со мной?

Он молча кивает, и вдвоем мы направляемся к высоким дверям, ведущим на смотровую площадку.

— Лана, совсем сдурела, там же гроза! — возмущается оживший Чарли. Затем

вспоминает и машет своими лапами, приговаривая: — А, точно, ты же теперь

феникс... иди-иди, тебя гроза не расколет. А я здесь посижу, возле камина.

— Сиди, — киваю. — И не смей выходить. Если с тобой что-то снова случится, я тебя воскрешать не буду.

Вру — конечно буду. Но не хочется, чтобы что-то случилось. Чарли до сих пор слаб и похож на каменный мешок с костями. Да и вообще, в прошлый раз староста расколол его днем. Вдруг только поэтому мне и удалось все исправить. Вопреки собственным словам, когда открываем двери, Чарли пытается выскользнуть наружу с воплем:

— Ауууу, чтоб вас, ненавижу!

При этом горгулий весь дрожит от страха.

Перехватываю его на полпути, швыряю обратно, а Ксандр поскорее запирает двери. Прости, Чарли. Я знаю, что ты, хоть и трусишка, но на самом деле храбрый. Однако так мне и впрямь будет спокойней.

В этот раз вокруг не так темно, и все больше напоминает обычную грозу — влажный воздух, запах озона, густой молочный туман облаков. Но я все равно чувствую, что это обман, и тьма изнанки до сих пор осталась в этом мире.

— Жаль, что здесь нет видеокамер. Хотела бы посмотреть на себя со стороны, — бормочу, а после раскидываю руки в стороны.

Теперь мне понятно, отчего фениксы сбежали в мир без магии. Реагируя на хаос, внутри меня нарастает жар, готовый вот-вот вырваться наружу. И я не могу его сдержать, как бы ни старалась.

Высоко в небо устремляется яркий луч света, похожий на прожектор. А затем

балкон замка и стоящий на нем Ксандр отдаляются — обернувшись фениксом, я взлетаю в небо. Вижу свои крылья и яркое оперение, словно охваченное язычками пламени. Но этот огонь не обжигает, а согревает и исцеляет.

Я не задумываюсь, как надо лететь. Я просто лечу, словно это само собой разумеющееся. Словно это так же естественно, как дышать и жить. Делаю круг, не боясь сверкающих повсюду молний, а затем слышу чужой рев. Дракон.

Огромный и завораживающе-красивый зверь появляется рядом. Его перепончатые крылья дрожат, подстраиваясь под потоки воздуха. Всего месяц назад я бы такого до одури испугалась. Сейчас же, наоборот, чувствую радость. Потому что знаю — это Ксандр.

Так мы и парим в вышине, рядом друг с другом. Феникс и дракон. Как на том

рисунке из книги, найденной мной в библиотеке.

Наконец я чувствую, что силы подходят к концу. Но мне не страшно упасть и

разбиться — я знаю, что Ксандр поймает. Так и происходит. Прежде чем потерять сознание я чувствую, как меня хватают крепкие лапы дракона.

В себя прихожу уже в замке.

Открываю глаза, понимая, что нахожусь сейчас в спальне, в своей кровати.

— Лана, очнулась? — Ксандр сидит рядом и держит меня за руку.

— А я говорил, что с ней все в порядке, — а это уже Чарли, пристроившийся здесь же, под одеялом. Его твердый бок приятно теплый. — Просто она пока еще совсем молодая и не знает, когда остановиться. Кто ж все силы за раз отдает? Только дурочки.

— Еще раз назовешь меня дурочкой, и я тебя на неделю без огня оставлю, — говорю строго. — Я майор Прохорова, а не дурочка.

Раньше Чарли относился ко мне иначе. А сейчас такое чувство, будто горгулий

смотрит на меня, как на неопытного птенца, только что покинувшего гнездо.

— Злая ты, Лана, — вздыхает монстрик. — Я ж со всей душой...

— Я тоже со всей душой. Иначе давно бы уже исполнила все свои угрозы, —

фыркаю.

О том, получилось или нет, не спрашиваю. Нутром чую, что получилось и с тьмой покончено. С барьером, кстати, тоже — он рассеялся сам, но вряд ли кроме меня кто-то еще об этом знает.

Остается только Мари.

Я не особо люблю внимание, но из исцеления бывшей жены старосты решаю сделать настоящее шоу. Почему? Да потому, что пока не знаю, что будет дальше со мной. Но точно знаю, что должна покинуть замок и преподать урок наглым родственничкам Ланы, доведшим ее до такого состояния. Неизвестно, как много времени это займет, поэтому хочу, чтобы местные запомнили меня надолго и в самом позитивном ключе.

Следующим же днем прошу Дюка снова собрать всех деревенских на площади, а после принимаюсь вещать:

— Граждане, рада сообщить вам, что с проклятой грозой покончено! Теперь вы можете не прятаться по домам с заходом солнца.

В ответ слышу одобрительный гул, даже более громкий, чем ожидала — многие вчера видели в небесах свет, поэтому сомнений мои слова не вызывают.

— Так же, я готова исцелить вашу землячку прямо сейчас, — продолжаю, поманив Мари пальцем, и уже ей на ухо добавляю: — Ты согласна?

— Конечно, госпожа феникс, — кивает та.

— Что ж... кхм... — кашляю, припомнив все эти шоу с заряженной, через экран

телевизора, водой. — Так узрите чудо, граждане.

Беру Мари за руки, закрываю глаза.

Я еще не до конца умею контролировать силы феникса. Но точно знаю —

искреннего желания помочь для их работы вполне достаточно. А такое желание у меня было с самого начала, едва узнала, что староста сделал с Мари.

Чувствую, как по кончикам пальцев струится тепло, а затем слышу оханья и аханья. Значит, все получается.

Чтобы сдвинуть черную полоску хоть немного вниз, Чарли потребовалось много сил и времени. Ведь в нем горит лишь малая искра пламени феникса. Я же справляюсь за один раз — после разлома и тьмы изнанки проклятье Мари

кажется пустяком.

— Госпожа феникс! Госпожа феникс! — когда открываю глаза, девушка обнимает меня, а по щекам ее бегут слезы. — Спасибо, я никогда этого не забуду!

— Разве я не просила называть меня Ланой, — укоряю ее мягко, похлопав по спине. — И я сделала это не просто так. Взамен мне от тебя кое-что потребуется.

— Для вас все, что угодно! — с готовностью кивает та. — Чего вы хотите?

— Чтобы впредь ты тщательнее выбирала себе мужа, — улыбаюсь.

— Лана... - расплывается та в улыбке и снова обнимает меня.

— И загляни завтра ко мне в замок, — прошу, а после ухожу под восторженные крики деревенских.

— Теперь осталось только снять барьер? — спрашивает Ксандр, что сопровождал меня все это время.

— Не совсем, — мотаю головой. — На самом деле, барьер уже снят.

— Вот как... и что дальше? — в голосе мужчины чувствуется напряжение.

Конечно, мы ведь так и не поговорили о будущем. Точнее, поговорили, но совсем немного и без какой-то конкретики. А конкретика в отношениях самое важное...

— А чего хочешь ты? — спрашиваю, решив сперва узнать мнение Ксандра.

— Тебе ответить честно? — вскидывает брови тот.

— Конечно.

— Я хочу детей. Минимум двоих.

— Ну ты... мда… — от неожиданности давлюсь и кашляю. — Мы с тобой может и женаты, но пока только пару раз целовались. Не торопи события.

Я не ханжа, да и Ксандр меня очень даже привлекает. Но честности подобного рода от него точно не ожидала.

— Как скажешь, Лана, — мужчина широко и как-то по-мальчишески улыбается.

— Чего лыбишься? — уточняю с подозрением.

— Ну так ты мне не отказала, — поясняет Ксандр, обхватив меня за талию.

Нет, это я после получения силы мягче стала или просто остальные обнаглели?

— Вообще, я имела в виду другое, — меняю тему. — Барьер снят, разлом закрыт. Но... ты ведь вроде из столицы, да?

— Да. Я с детства жил при дворце, и король Норманн воспитал меня, как сына, — охотно поясняет Ксандр.

Ого. Это мне не только дракон, но и почти что принц попался.

— Вот-вот, — вздыхаю. — Там твоя семья. А я не знаю, смогу ли покинуть замок надолго, и как местные справятся с тем, что теперь их деревня открыта для мира...

— Давай решать проблемы по очереди, Лана, — Ксандр прижимает меня к себе. — Ты ведь хотела плюнуть в рожу своей мачехе? Можем начать с этого. Потом я познакомлю тебя с королем, а затем уже будем думать, как быть дальше.

— С королем? Ты уверен, что хочешь знакомить меня с ним? — фыркаю.

Нет, я, конечно, умею вести себя прилично при необходимости. Но с этикетом дружу слабо, хотя, скорее, и вовсе не дружу. А здесь все-таки феодальное общество... и дворец — это вам не затерянный в горах замок.

— Уверен. Тем более, что король и сам жаждет с тобой познакомиться.

— А Чарли? — запинаюсь. — Я не могу оставить его...

— Ну конечно, как же мы без Чарли, — кивает Ксандр. — Возьмем с собой. Пускай он тоже плюнет в рожу Ираиде...

— Какой-то ты подозрительно покладистый...

— Лана, — Ксандр останавливается, разворачивает меня к себе и заглядывает в глаза. — Я согласен на все, лишь бы ты была рядом. Ты буквально вернула меня к жизни. Поэтому я точно знаю: любые проблемы не имеют значения, пока ты держишь мою руку. Так что просто не отпускай ее.

— Ну ты подлиза, — краснею, невольно улыбнувшись.

Впрочем, я согласна с Ксандром. Не знаю, что там будет с королем и как мы разберемся с остальным. Главное – чувствовать его тепло рядом.

 

Глава 23

Следующий день целиком уходит на подготовку к отъезду. Сперва я встречаюсь с Мари и прошу ее об услуге — следить за порядком в замке, пока меня не будет.

— Вы столько для меня сделали, что это самое малое, чем могу отплатить вам! — с радостью соглашается девушка.

— Я сделала это не ради платы, но благодарна за помощь, — улыбаюсь в ответ.

Что ж, теперь не придется снова здесь все драить, когда вернусь.

Затем через Дюка я прошу местных выбрать себе нового старосту, честного и

порядочного. Все-таки деревне нужен глава, способный разрешить конфликты,

если потребуется.

— А как же вы, госпожа феникс? — удивляется мальчишка. — Разве не вы теперь хозяйка?

— Ну, хозяйка — это не совсем подходящее слово, — кашляю. — Скорее уж, страж правопорядка. Но мне нужно уехать на какое-то время, а порядок кто-то должен поддерживать.

— Уехать? — лицо Дюка вытягивается. — Куда?

— По делам, — пожимаю плечами, но заметив грусть в глазах мальчишки, глажу его по голове. — Не переживай, я обязательно вернусь.

— А разве из деревни вообще можно уехать? — хмурится тот.

— Теперь можно, — киваю. — Сообщи об этом новому старосте, когда его выберут. У людей должен быть выбор, остаться здесь или покинуть это место. А еще раздобудь для меня повозку. Хочу выехать завтра на рассвете, чтобы после поскорее вернуться.

Пару минут Дюк молча сопит, словно хочет спорить. Но потом все-таки выдает:

— Хорошо, госпожа феникс.

Ну вот, кажется, обиделся. Жаль конечно, но мне и впрямь нужно уехать. А взять мальчишку с собой не могу — здесь его дом и семья.

Остаток дня мы с Ксандром собираем вещи в дорогу, а следующим утром покидаем замок. Выглядит со стороны это наверняка забавно — я несу пару мешков с одеждой и всем необходимым, а Ксандр тащит на себе застывшего Чарли.

Горгулий, кстати, не в курсе, что очнется уже за пределами долины. Сперва я

хотела ему рассказать, но он первым подслушал наш разговор с Ксандром. И потом долго вопил, что его снова покидают, и что больше некому будет зажигать для него огонь. В общем, Чарли так увлекся игрой в несчастного брошенного сиротку, что даже слова вставить мне не дал.

Идти пешком приходится до самой деревни — тропка узкая и петляет по склону, так что подогнать повозку непосредственно к замку не было никакой возможности, и она ждет нас у крайнего дома.

Дюк явно старался исполнить мое поручение. Транспорт запряжен двумя большими лошадьми, а в самой повозке лежат еще и корзины с провизией. Ксандр садится на козлы, и мы отправляемся в путь. Несмотря на ранний час,

местные жители выходят нас проводить. Они машут руками и желают нам удачи, словно прощаются не с «госпожой феникс», а с хорошими друзьями —

показательное исцеление Мари сработало, как надо.

Сама девушка тоже здесь и плачет, а вот Дюка я не вижу. Видимо, сильно обиделся. Жалко, я бы хотела посмотреть на него еще разок.

Ближе к обеду мы доезжаем до входа в долину. Из замка это место казалось узким ущельем, но на самом деле склоны гор, хоть и возвышаются с двух сторон, но довольно далеко.

— Останови на минутку, — прошу Ксандра.

Повозка замирает, а я оглядываюсь, желая рассмотреть замок, но его уже не видно.

— Приехали? — откуда-то снизу доносится знакомый голос.

Что? Послышалось?

Заглядываю под телегу и вижу там... Дюка. Этот паршивец привязал себя к доскам днища, поэтому никто сразу его не заметил.

— Ты что здесь делаешь? — кричу. — А ну вылезай!

— Не ругайтесь, госпожа феникс, — мальчишка возится с веревками, а потом валится на землю и выползает из-под повозки. — Вы ведь меня с собой брать явно не хотели, поэтому я решил схитрить.

— А как же твоя семья? — я даже не знаю, плакать мне или смеяться. — Дом? А ну живо возвращайся! Ксандр, разворачивайся.

— Нет! — Дюк упрямо вскидывает подбородок. — Вернете обратно, я все равно потом уйду. Я всегда хотел узнать, что там за пределами деревни. Но боялся, ведь староста рассказывал нам всякую жуть. А потом подумал, что раз он про фениксов врал, то и про это, должно быть, соврал. И насчет семьи не волнуйтесь. Я сказал матери, что поеду с вами. Она пускать не хотела сначала. Но я предупредил, что все равно уеду, а с вами мне будет безопасней, и тогда она согласилась. Сами же вчера сказали, что каждый должен иметь выбор: остаться, или уйти.

Я качаю головой и по-новому смотрю на Дюка. Это для меня он с самого начала был мальчишкой, но я забыла, что здесь другой мир и другие нравы. Ему около тринадцати-четырнадцати на вид. А значит, по местным меркам, он почти уже мужчина.

— Хорошо, можешь поехать с нами, — киваю наконец.

Довольный Дюк поскорее забирается в телегу и радостно выдает:

— Уф, хорошо. А то внизу было жутко неудобно и пыльно. Я так боялся чихнуть...

Мы снова трогаемся, но спустя минут десять кони останавливаются и начинают ржать, а я слышу незнакомый, но явно недовольный голос:

— Тьма тебя побери, брат! Отец с ног сбился тебя искать, ни спать, ни есть не

может, а ты тут в кучеры заделался?

Брат? Вот уж не знала, что у Ксандра есть брат... или это родной сын короля, о

котором он как-то упоминал? Интересно, откуда здесь взялся принц?

— Алекс? — Ксандр такому внезапному появлению тоже удивляется. — Как ты меня нашел?

Соскочив на землю, он хлопает названного брата по плечу, но тот лишь недовольно сбрасывает его руку и ворчит:

— Как-как... по перстню, разумеется. А теперь рассказывай, что с тобой стряслось и куда ты пропал. Мы думали уже, что ты погиб.

— А может мы тогда устроим привал, граждане? — я тоже соскакиваю с телеги. — Раз уж время все равно обеденное. Там все и обсудите.

Со мной соглашаются, и уже вскоре расстилаю покрывало рядом с дорогой, и все рассаживаются вокруг него. Первым рассказывает Алекс, который и впрямь родной сын короля. Оказывается, Ксандр сообщил его величеству о месторождении каких-то особых магических кристаллов, а после просто-напросто исчез. Перестал выходить на связь с королем, и вообще, пропал с волшебных радаров.

На этом моменте тихонько усмехаюсь. У меня ведь был почтовый артефакт, связанный с артефактом Ираиды. Но после появления в замке муженька я о нем даже не вспоминала. И Ксандр, видать, был так увлечен решением местных проблем, что совсем позабыл о нем. А его личные артефакты все самоуничтожились в момент перехода из-за силового барьера. Это ведь мне просто повезло, потому что я была потомком фениксов.

В общем, король принялся искать своего пасынка, но ничего из этого не вышло — Ксандр словно исчез. Алекс тоже искал брата, и вот ему уже повезло. Он активировал портальный камень уже после снятия барьера. И в итоге оказался

здесь.

Пока мужчины разговаривают, разглядываю принца — никогда вживую их не видела. Алекс явно моложе Ксандра, а еще непривычно энергичный. Но лицо у него располагающее к себе, и он кажется мне хорошим человеком.

— И чего вы всполошились? Разве я отсутствовал так долго? — Ксандр говорит нарочито грубо, но в его голосе слышится вина.

Брата он явно любит, и теперь ему стыдно, что заставил всех понервничать.

— Ну ты даешь... — Алекс укоризненно качает головой. — Ты же раскрыл попытку незаконной разработки месторождения лотриана. Мало того, что тайная добыча этих кристаллов карается смертью, так еще и стоят они целое состояние. А ты был там один, не считая слуги. Вот мы и испугались, что с тобой беда случилась. Ты ведь нам одну короткую записку отправил, а после пропал.

— Признаю, ваше высочество, виноват, — кланяется Ксандр, выслушав брата.

Впрочем, в его излишней почтительности чувствуется насмешка, но не злая, а

добродушная.

— Это ты отцу скажешь, — пихает его локтем Алекс.

— Госпожа феникс, а кто это? — шепчет мне Дюк.

Все это время он слушал историю молча, только глазами хлопал, пытаясь разобраться во всем сказанном.

Сам же принц ни на него, ни на меня особого внимания не обращал, полностью

поглощенный общением с братом. Впрочем, и не удивительно — сегодня на мне было простое платье, которое одолжила у Мари, не желая привлекать в пути ненужного внимания. Поэтому Алекс наверняка принял нас за слуг.

— Это будущий правитель всего королевства, — отвечаю так же тихо.

— Непременно скажу, — кивает Ксандр брату. — Но сперва мне нужно доставить свою супругу к ее родственникам... кстати, ты так жаждал с ней познакомиться, а теперь игнорируешь.

Алекс озадаченно хлопает глазами, переводя взгляд с меня на Дюка, словно пытается понять, кто из нас двоих и есть его невестка.

— Я Лана. Приятно познакомиться, ваше высочество, — вежливо киваю ему, даже не пытаясь изобразить поклон, потому что все равно этого не умею.

Да и какие поклоны здесь, посреди лесистых склонов гор?

— Брат! — возмущается Алекс, затем разворачивается ко мне: — Леди Лана! Рад наконец встретиться с вами лично. Вы ослепляете своей красотой.

— Так вот почему вы сразу меня не заметили... из-за красоты, — не могу удержаться от ехидного замечания я, но почти сразу замолкаю.

А вдруг с принцами так нельзя? Вот говорила же, что не создана для дворцового этикета. К счастью, Алекс не злится, а наоборот смеется.

— Так что можешь передать отцу, что мы навестим его сразу, как только закончим с делами моей супруги и ее родственниками, — подытоживает Ксандр. — Правда, не знаю, как много времени это займет.

И мужчина с нежностью сжимает мою ладонь. Вот это удивляет Алекса настолько, что он давится и кашляет. А затем, кое-как справившись с собой, выдает:

— Да уж... отец точно будет рад твоему возвращению. Но если ты имеешь в виду госпожу Ираиду, то ее с дочерями уже доставили в столичную темницу.

Закончив с обедом, мы снова собираемся в путь, но тут Алекс преподносит нам по-настоящему приятный сюрприз.

— Я не знал, получится ли у меня найти тебя сразу, поэтому припас побольше портальных каменей, — говорит он, достав из тканевого мешочка несколько кристаллов. — Тем более, что отцу наверняка не терпится услышать обо всем, так может воспользуемся ими?

Звучит очень заманчиво, вот только...

— А как же повозка? — качаю головой. — Там Чарли, мы не можем его оставить. К тому же, если вдруг кто-то из деревенских найдет ее брошенной, то родители Дюка наверняка будут волноваться.

— Хм... — Ксандр задумчиво хмурится. — Но если кристаллов много, то мы можем разместить их на повозке, связав между собой.

В итоге, именно так и делаем, а затем все рассаживаемся в телеге. Я уже однажды перемещалась с помощью портального камня, но сейчас мне все равно жутковато — все-таки целая телега, да еще и с двумя лошадьми, это вам не одна худенькая девушка. А вот глаза Дюка, напротив, горят предвкушением чего-то интересного.

Управление теперь на себя берет Алекс. Причем, во всех смыслах — и лошадьми, и нашим перемещением. В прошлый раз все случилось быстро и мне показалось, что я исчезла из одного места, сразу появившись в другом. Сейчас же вижу, как пространство перед мордами лошадей охватывает марево, а затем там появляются очертания уже другого места — мраморный пол, высокие колоны, зажженные свечи в золотых канделябрах.

Звери пугаются происходящего и встают на дыбы, но Алекс ловко направляет их прямиком в это сияющее марево, и в итоге телега выезжает уже... в зале.

И судя по мужику, сидящему прямо напротив нас в огромном кресле и с короной на голове, это тронный зал дворца. М-да, не так я представляла себе знакомство с отцом Ксандра.

Все вокруг сияет, блестит и сверкает — начищенные полы, картины в рамах и даже костюмы собравшихся аристократов. А посреди этого великолепия мы — на простой открытой телеге, запряженной крепкими деревенскими лошадками.

Что ж, уверена, что если бы сейчас я убила своего деверя, то судья меня бы оправдал в связи со смягчающими обстоятельствами.

— Ваше величество, я привез вам подарок, — громко произносит Алекс, пытаясь перекричать шум испуганных нашим появлением вельмож.

Явно довольный своей выходкой, он соскакивает на пол и замысловато кланяется.

— Ваше величество, — вслед за ним из телеги вылезает Ксандр.

Пару секунд король разглядывает царящее вокруг безобразие. Затем властным

жестом выгоняет из тронного зала всех лишних, и молча смотрит на своих сыновей, один из которых явно непутевый.

— А это моя супруга, Лана, — в воцарившийся тишине, голос Ксандра звучит

особенно громко.

Он подает мне руку, подхватывает за талию, помогая спуститься на пол.

— Эм... рада познакомиться, — выдаю я, и от волнения сперва пытаюсь отдать

честь, а затем все-таки изображаю какой-то жутко корявый и странный поклон.

Король молчит, но глаза его широко открыты — он явно ожидал увидеть что-то другое. Кажется, будто сейчас его величество разразится бранью, причем нецензурной. А кто бы не разразился, увидев пыльную телегу посреди тронного зала, а в ней невестку-оборванку.

— Не волнуйся, — шепчет Ксандр, крепче сжав мою ладонь.

А затем король открывает рот, но вместо ругани слышу:

— Леди Лана, как же я рад наконец-то с вами познакомиться... надеюсь, этот негодник вас ничем не обидел? Порой он бывает груб, но сердце у него доброе...

— Поверьте, ваше величество, если бы я ее обидел, то от нее же и получил бы, — усмехается Ксандр.

За что тут же получает от меня возмущенный тычок в бок. Король, наблюдающий за этой сценой, заливисто смеется. М-да, это ж как надо было довести отца, чтоб он так искренне радовался невестке, вроде меня.

После первых приветствий, слуги проводят нас в гостевые комнаты. Благодаря

камням Алекса мы особо и не путешествовали, так что отдыхать с дороги нам не нужно. А вот привести себя в порядок — самое то.

С удовольствием смываю с себя пыль в горячей ванне, а затем переодеваюсь в

чистое и свежее платье, что от щедрот своих выделил мне король. А попутно пытаюсь отогнать служанок, присланных тем же королем. Я же не инвалид, и руки у меня на месте, так что одеться могу самостоятельно, а присутствие чужих скорее нервирует, чем помогает.

Затем за мной заходит лично Алекс.

— Дорогая невестка, — с хитрой улыбкой говорит он. — Пока мой брат докладывает королю обо всем случившемся, я взял на себя честь показать вам замок.

— Благодарю, — киваю, подумав, что вряд ли когда-нибудь привыкну ко всем этим расшаркиваниям. — Тогда давайте захватим с собой и Дюка.

Мальчишку сперва хотели тоже поселить в крыле для гостей — король ведь так толком и не понял, кто он такой и откуда взялся. Но Дюк, совсем уж непривычный к подобной роскоши, засмущался и попросился в крыло для слуг.

— Сейчас пошлю за ним кого-нибудь, — не спорит Алекс.

Не то он лишен предрассудков в плане классового разделения, не то просто хочет мне понравится, раз я жена его брата.

— Госпожа феникс, госпожа феникс, — вскоре к нам присоединяется и Дюк. — Вот уж не думал, что в большом мире так живут... мне казалось, что ваш замок роскошный, но по сравнению с этим дворцом...

Его тоже приодели. И теперь он стал похож, если и не на лорда, то на сына какого-нибудь влиятельного горожанина уж точно.

— Согласна, — киваю, а после наша маленькая группка туристов приступает к экскурсии.

Сперва Алекс проводит нас по сияющим дворцовым залам. Здесь красиво, не поспоришь. Но, как по мне, на такое лучше смотреть раз в год, а постоянно жить в этом великолепии затруднительно. И даже страшно представить, сколько нужно слуг, чтобы поддерживать все это в первозданном блеске. Затем мы гуляем по дворцовому саду, похожему на картинку из книги сказок. Ну, или из учебника по ландшафтному дизайну — множество цветов, аккуратные тропинки, присыпанные мелкими камешками, ажурные беседки и беленые скамейки. В какой-то момент слышу лай и невольно поворачиваю голову в ту сторону.

— Там королевская псарня, — поясняет Алекс.

— Ага, значит собаки в этом мире все-таки водятся, — бормочу совсем тихо, вспомнив, что в деревне меня удивило отсутствие этих друзей человека.

Уже потом, значительно позже, я узнала, что их всех уничтожил староста, ведь своим лаем они мешали ему творить темные делишки.

Когда экскурсия подходит к концу, нас ждет ужин с королем. Здесь Дюк снова

тушуется и тихонько сваливает. Я бы тоже свалила, если честно, но мне нельзя.

Впрочем, на деле король оказывается мировым мужиком. В нем нет чопорности и надменности, которых ожидала. Но при этом и простаком его не назвать, скорее наоборот — он кажется мне немного хитрым, но вполне справедливым и честным. Если только короли бывают честными. Так что в итоге я быстро перестаю волноваться.

— Кстати, Ксандр говорил тебе о моем предложении касательно твоего обучения? — спрашивает он. — В тебе есть магия, но ты не получила должного образования.

— Он затеял это еще давно, чтобы мы могли сблизиться, — шепчет мне на ухо

Ксандр. — Но решать тебе.

Обучение? Б-р-р... Вряд ли с моим характером я смогу спокойно слушать учителей. Да и магия феникса штука уникальная, и в этом плане Чарли будет куда полезнее.

— А это обязательно, ваше величество? — вскидываю брови. — Если честно, то как-то не очень хочется...

— Ваше величество, прошу прощения... там... — в этот момент в зал врывается

запыхавшийся и явно перепуганный слуга.

— Чарли! — хором выдаем мы с Ксандром, подскочив со своих мест.

Нет, я не забывала про горгулия. Просто не учла, что здесь солнце садится раньше, чем в замке фениксов.

Из коридора уже слышится знакомый вой, и я поскорее лечу туда. Ксандр бежит следом, по пути успев добавить:

— Прошу прощения, ваше величество, мы скоро.

Горгулия находим возле моей спальни.

Мы успеваем как раз вовремя — его уже окружили стражники, но вреда причинить пока не успели.

— Лана! — радуется Чарли, увидев меня. — Где мы вообще? Что происходит?

— Знакомство коренных жителей королевства с иностранной фауной происходит, — фыркаю, пока Ксандр разгоняет стражу.

Вскоре Чарли успокаивается, хотя про остальных такого не скажешь — может

копьями в него больше никто тыкать не пытается, но смотрят с подозрением.

М-да уж, навел он тут шороху...

Знакомить горгулия с королем в мои планы точно не входило, но привлеченный

всеобщим переполохом, его величество тоже является посмотреть на каменное

чудо-юдо.

— Я о таких слышал, но никогда прежде не видел, — цокает языком он. — Это ведь страж, созданный фениксом. Но откуда он здесь?

— Что значит «откуда»? — дуется Чарли, знакомый с понятием «этикет» еще меньше, чем я. — Прибыл с госпожой феникс.

И он указывает на меня.

— Леди Лана, ты феникс? — искренне удивляется Норманн.

— Ну да, ваше величество, — пожимаю плечами. — Сама вот недавно узнала об этом. А разве Ксандр вам не сказал?

— Нет, — цокает король и с упреком смотрит на приемного сына.

— Не успел, ваше величество, — разводит руками тот. — Но говорю сейчас. Лана — феникс, поэтому мы не задержимся в столице надолго. У нее есть свой замок в горной долине, и она хочет туда вернуться. Пока что мы не до конца продумали, как с этим быть. Но можете не волноваться, я в любом случае буду прилетать в столицу при необходимости.

— Прилетать? — глаза короля становятся не по-королевски круглыми.

— Ты ему и о драконе не сказал? — шепчу, ткнув Ксандра в бок. — О чем вы тогда вообще так долго разговаривали?

— В основном меня отчитывали за плохое обращение с женой, — смущается мужчина, вжав в голову в плечи. — А остаток времени я обещал, что подобного больше не повторится.

— Значит, ты вернул зверя? — шепчет король, словно никак не может поверить в это.

— Благодаря Лане, — кивает Ксандр. — Она исцелила меня.

Норманн третий разворачивается ко мне, берет за руки и говорит:

— Какое счастье! Ты даже представить себе не можешь, насколько я тебе благодарен. Проси все, что хочешь...

По щеке его стекает одинокая слезинка, а мое сердце екает. Король действительно любит Ксандра, как родного сына, и мне приятно, что в этом мире все-таки есть хорошие люди.

- Не думаю, что это моя заслуга, — смущаюсь. — Но все-таки мне бы хотелось

повидать родственников.

— Хочешь, чтобы их освободили из-под стражи? — удивляется король. — После всего, что они сделали?

— Нет, я просто...

— Она хочет плюнуть им в рожи, ваше величество, — заканчивает за меня Ксандр.

Пару секунд король хлопает глазами. Он явно не привык к подобным выражениям в своем присутствии.

А вот Алекс за его спиной громко хохочет и выдает:

— А она мне нравится, отец. Кажется, она умеет управляться с братом получше тебя и меня вместе взятых...

В темницу к Ираиде мы идем тем же вечером. Вчетвером, включая Чарли и Алекса. Первого нельзя оставлять одного, чтобы он не пугал местных. Ему и так пришлось повесить на шею особую ленточку, обозначавшую, что каменный монстрик — королевская собственность. Чтобы никто не посмел его тронуть.

Ну а Алексу просто любопытно.

— Одну из сестер я обещал помиловать за то, что она рассказала мне правду, — по пути сообщает Ксандр. — Вторая не знала о незаконной добыче лотриана, поэтому ее заперли в другом месте. Но твоя мачеха здесь.

— Угу, — киваю коротко, потому что былая злость вспыхивает во мне с новой силой.

Эта женщина пыталась довести ни в чем неповинную сиротку из-за собственной жадности. Плевать мне на лотриан, за одно это ей уже нет прощения.

Вскоре мы спускаемся в сырой подвал и идем по коридору, вдоль которого расположены камеры. Они маленькие, с холодным каменным полом и больше

похожи на клетки для зверей — видимо, о гуманизме здесь пока не слышали. С другой стороны, может оно и к лучшему. Чем страшнее наказание, тем меньше желающих совершить преступление.

Ираиду узнаю сразу — ее образ всплывает в обрывках воспоминаний, доставшихся мне от Ланы. Впрочем, из-за заключения женщина изменилась. Сейчас лицо ее сильно исхудало, а волосы висят грязными сосульками. Платье тоже грязное, да и запашок от женщины идет тот еще, так что она больше не похожа на ту холеную госпожу, что издевалась над Ланой.

Меня Ираида тоже узнает.

— Ты... — шипит она, подскочив к прутьям решетки. — Дрянь!

Краем глаза вижу, как Алекс хочет вмешаться, но Ксандр останавливает его.

Правильно, нечего, это мое дело.

— Дрянь здесь только ты, — усмехаюсь презрительно, а потом выдаю такой поток трехэтажного русского-народного, что любой сапожник позавидует.

Пока говорю, молчат все. И Чарли, что хотел было тоже броситься на эту женщину. И Ксандр с Алексом, и даже Ираида.

Фух, ну вот, вроде отвела душу...

— Кхм... надо бы пару слов запомнить, — в воцарившейся тишине задумчиво

произносит Алекс. — Вдруг пригодится...

— Тебе легче, Лана? — Ксандр берет меня за руку.

— Вроде бы, — киваю. — Хотела еще плюнуть в нее, да слюней жалко.

— А мне не жалко, — Чарли подскакивает к клетке и действительно плюет прямо в лоб замешкавшейся Ираиде.

Вот только слюни у него тоже каменные...

Темницы мы покидаем под вопли мачехи.

— Знаешь, Лана... — говорит Ксандр уже гораздо позже, когда остаемся наедине.

— Что? — разворачиваюсь к нему и немного смущаюсь от того, что он успел

подкрасться так близко.

Прежде чем ответить, мужчина берет мое лицо в ладони, внимательно разглядывает. Затем склоняется ниже и выдыхает в самые губы:

— Я счастлив быть твоим мужем. И счастлив, что встретил тебя.

— Я... — хочется съязвить по привычке, но лицо Ксандра так близко, что мысли путаются в голове, и вместо этого я говорю правду: — Я тоже счастлива.

В этот момент, когда все проблемы позади, я действительно чувствую себя бесконечно счастливой. Потому что рядом человек, который принимает меня целиком. Который хочет быть со мной, несмотря ни на что. Который никогда не отпустит мою руку.

Человек, которого я люблю.

 

Эпилог

— Лана, оставь, я сам... — Ксандр подходит ко мне, выхватывает из рук горшочек, который собиралась поставить на очаг. — Тебе же нельзя таскать тяжести.

И он выразительно смотрит на мой выпуклый живот.

— Я беременная, а не при смерти, — ворчу, но горшок все же отдаю. — Ты и так слишком внимательный, скоро вообще вставать мне запретишь.

— Король убьет меня, если с его драгоценной невесткой что-то случится, —

усмехается Ксандр. — Ты ведь в курсе, что тебя он любит больше?

— Не преувеличивай, — фыркаю.

Впрочем, в чем-то Ксандр прав. Король проникся ко мне искренней благодарностью, как только узнал, что я вернула его пасынку крылья. Однако эта благодарность не избавила меня от вопросов о детях, которые Норманн неизменно задавал при каждой нашей встрече, на протяжении почти трех лет.

Поэтому, когда я забеременела, он и вовсе расплылся, и, кажется, радовался этому даже больше Ксандра.

— Ты просто не знаешь, как он тебя нахваливает, — хихикает муж, положив руку на мой живот.

— Ну так это ты его довел своим нежеланием жениться, — тыкаю Ксандра пальцем в лоб. — Впрочем, я от этого только выиграла. И муж мне достался, а не кому-то еще. И свекр любит... кстати, а как там Чарли поживает? Скучаю по этому ворчуну.

После всего случившегося мы с Ксандром жили фактически на два дома — я же не могла оставить замок, а ему требовалось бывать в столице. К счастью, драконьи крылья решили вопрос с перемещением вполне эффективно, хотя впервые лететь верхом на Ксандре мне было страшно. На случай же чего-то экстренного у нас всегда имелось в запасе несколько портальных камней — спасибо месторождению лотриана, найденному в имении Ланы.

Однако после беременности я осела в родном замке — пускай дом Ксандра мне

тоже нравился, но здесь было как-то уютнее.

А вот Чарли так понравился дворец и столица, что он захотел остаться там. Король на это согласился, особым указом предупредив жителей о новом страже города. Дворцовые слуги сперва побаивались Чарли, но вскоре, как и я, привыкли к нему и даже полюбили. Теперь важный и откормившийся вдали от разлома горгулий вышагивал по сверкающим коридорам, принимая поклоны. Ему даже сшили особый мундир с прорезями для крыльев, который он носил с гордостью. А к рассвету он обычно застывал на крыше особняка Ксандра, приняв самый грозный вид.

— Просился со мной и жаловался, что ты редко его навещаешь, — фыркает мужчина. — Хочет обучиться грамоте, чтобы писать тебе письма.

В этот момент по замку разнесся тихий звон — пришел кто-то из местных.

После снятия барьера деревня стала открыта для мира. Кто-то из жителей уехал, но большинство остались. Сама долина располагалась на границе двух королевств, одним из которых правил Норманн, и теперь сюда иногда заезжали торговые караваны, но в остальном мало что изменилось.

— Отдохни, я спущусь, — подрывается Ксандр.

— Это наверняка Ханна, проводи ее сюда, пожалуйста, — киваю.

Не то, чтобы не могла сделать это сама... просто за овощным жарким, кипящем в котелке, надо кому-то следить.

— Госпожа Лана, — спустя пять минут на кухню вбегает мама Дюка, в сопровождении Ксандра. — Письмо! Прочитайте его пожалуйста...

Дюк тоже захотел остаться в столице. Ксандр оплатил его обучение, так что теперь парень грыз гранит науки. А чтобы мать за него не переживала, мы подарили им обоим почтовые артефакты. Я даже предлагала Ханне научить грамоте и ее, чтобы она могла сама отвечать на письма сына. Но пока процесс шел туго, и она все больше прибегала ко мне.

Вместе мы читаем послание Дюка, где есть пара слов и для меня. Составляем

ответ, а после Ханна тепло благодарит меня и уходит. Вслед за ней приходит Мари, чтобы помочь с уборкой, хотя я сто раз говорила, что это не нужно. Затем прибегает Генри, один из плотников, выбранный новым старостой, и приносит продукты, а заодно отчитывается, что в деревне все спокойно...

— Этот магический колокольчик можно отключить? — шепчет мне в ухо Ксандр. — Я хочу провести время со своей женой.

— Мы можем просто не открывать, — хихикаю в ответ, разворачиваюсь и целую мужа.

Он целует меня в ответ, затем кладет руки на живот и спрашивает:

— Как думаешь, мальчик или девочка?

— М-м-м... не знаю, — пожимаю плечами. — А ты кого хочешь?

— Здорового малыша, — улыбается Ксандр. — И неважно, будет ли это девочка-феникс, или мальчик-дракон.

— Вот и я тоже, — соглашаюсь и добавляю сурово: — Знаете что, гражданин муж?

— Что, товарищ майор? — вытягивается Ксандр, что уже давно нахватался от меня иномирных словечек.

— Я люблю вас.

— И я люблю тебя, Лана, — мужчина нежно проводит большим пальцем по моей щеке. — Люблю так сильно, что сам не верю в свое счастье.

— Придется поверить, потому что я от тебя никуда не денусь, — закрыв глаза,

опускаю голову на его плечо.

В этот момент я точно знаю:

Наверняка в нашей жизни еще будут трудности. Но мы преодолеем их вместе. Мы будем ссориться, и ругаться, и даже плакать. Но еще чаще мы будем улыбаться. Иногда мы будем расставаться на время, и скучать в разлуке. Но всегда найдем путь друг к другу. Мы пронесем нашу любовь сквозь года. И когда мы постареем, то все равно он будет держать мою морщинистую руку своей, такой же морщинистой, рукой.

 

Конец