Туманный Альбион: Возвращение Богов (fb2)

- Туманный Альбион: Возвращение Богов 1204K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Greshnnik

Greshnnik
Туманный Альбион: Возвращение Богов

Глава 1

Абернети захлестнула волна ужаса, густая и липкая, как погребальный смрад. На старинном погосте, где надгробия, словно древние стражи, хранили тайны ушедших, нашли юную девушку. Изъеденная глубокими багряными полосами, она превратилась в жуткий холст, на котором неведомый художник оставил следы своей извращенной фантазии. Но настоящий ужас вызывала рана в самом сердце — идеально круглая, словно выжженная печать. Криминалисты, хмурясь, бормотали про крис — нож с лезвием, извивающимся, как змея.

Вердикт, прозвучавший в промозглом воздухе погоста, был безжалостен и страшен: сектант. Безумец, чья вера утопает в крови и мраке. И словно насмешка судьбы, всего три месяца назад это же место приняло еще одну невинную жертву.

Полиция, как стая голодных псов, бросилась по кровавому следу, понимая, что преследует не просто убийцу, а монстра, умело прячущегося в тени обыденности. В домах Абернети гас свет, двери запирались на все засовы, а страх, словно ядовитый туман, проникал в самые потаенные уголки душ.

«Тихая командировка, говорите?» — прорычал я себе под нос, сжимая газету, чей заголовок вонзился в мозг, как осколок стекла. «Ритуальное убийство потрясло Абернети». Скомкав бумагу в яростный шар, я запихнул ее в карман сиденья, будто мог таким образом избавиться от навязчивого кошмара. Я прилетел сюда, чтобы отдохнуть от столичной суеты, окунуться в атмосферу старой Шотландии, а получил… это. Неприятное предчувствие, словно ледяная рука, сжимало сердце.

— Дмитрий Алексеевич, позволите предложить кофе? — Мягкий голос стюардессы, как звон колокольчика, вырвал меня из мрачных мыслей. На ее лице играла приветливая улыбка.

— Нет, спасибо. Я, пожалуй, немного вздремну, — ответил я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Но все равно благодарю, красавица.

Ее уход, сопровождаемый еще одной лучезарной улыбкой, принес облегчение, как будто я сбросил с плеч тяжелый груз. Но я знал, что это лишь временная передышка. Что-то в этой истории в Абернети меня настораживало, что-то заставляло почувствовать себя не туристом, а участником какой-то зловещей игры. И это “что-то” начинало меня пугать.

Я перевел взгляд за иллюминатор, но вместо живописных видов увидел лишь бескрайнее, колышущееся море облаков. Они, словно призрачные корабли, плыли в невидимом океане, но их вид, вместо того чтобы убаюкать меня, погрузил в водоворот воспоминаний.

«Вот ведь удача!», — подумал я с иронией. И правда, шеф отправил в командировку именно меня, вчерашнего выпускника института, а не его заместителя, которому уже чемоданы собирали в Шотландию. Но обстоятельства распорядились по-другому: срочный вызов в Иркутск, связанный с открытием филиала газеты, и вот я тут, за тысячи километров от дома, в самолёте, лечу в самое сердце туманной Шотландии. И если поначалу я боялся, что поездка будет скучной, то теперь, после прочтения газеты, я понимал, что со скукой точно пролетел. Но ведь это шанс! Шанс показать себя, доказать, что я не просто так протирал штаны в университете. Тема моей статьи — “Культура проведения праздников и самобытный фольклор Шотландии”, на первый взгляд казалась простой и незамысловатой. Но, думаю, теперь, после всего прочитанного, я смогу посмотреть на Шотландию с другой стороны, глубже прочувствовать ее дух, в особенности сейчас, в канун Самайна, древнего кельтского праздника, чьи отголоски и по сей день живут в сердцах жителей Альбиона. Пусть он и совпадает с навязшим в зубах Хэллоуином, для коренных шотландцев Самайн — это нечто большее, нежели просто маскарад и веселье. Это время, когда грань между мирами истончается, и духи могут свободно бродить по земле, а значит и я, журналист, должен быть готов ко всему.

Под мерный гул двигателей, словно под монотонное пение древних заклинаний, я медленно погружался в сон. Мозг, уставший от впечатлений и тревог, рисовал мрачные картины.

Я оказался на сумрачной улице Перта, где готические дома, словно безмолвные стражи, высились по обе стороны, омываемые холодными струями дождя. Они выглядели не просто мрачными, а пугающе безликими, как и люди, спешившие по своим делам с надвинутыми капюшонами и раскрытыми зонтами, словно стремясь спрятаться от зловещего мира. Капли дождя, как ледяные иглы, стекали по моему лицу, еще больше затуманивая и без того унылый обзор. Ветер, пронизывающий до костей, казалось, вытягивал остатки тепла из моего промокшего тела. Зубы, словно кастаньеты, выбивали нервную чечетку, а суставы ныли от холода. Мне отчаянно нужно было согреться.

Я бросился к ближайшему прохожему, словно утопающий, хватающийся за соломинку.

— Простите, мистер, — прохрипел я, перекрикивая дождь и ветер. — Не подскажете, где здесь можно как можно быстрее согреться парой стаканчиков виски?

Но он, словно каменная статуя, не обращая на меня внимания, продолжал медленно скользить по мостовой. Терпение мое лопнуло, и, не выдержав, я подскочил к нему, схватив за рукав. С силой развернув его к себе, я замер, словно пораженный громом. От этого человека исходила такая пронзительная волна холода, что, казалось, она заморозила не только кожу, но и саму душу. Его лицо, вынырнувшее из-под капюшона, было бледным, с синюшным оттенком, словно у мертвеца, пролежавшего несколько дней на морозе. Глаза были покрыты мутной пленкой, а зрачки оставались неподвижными, словно у стеклянной куклы. Приблизившись, он провел своей иссохшей, ледяной рукой по моей щеке, и с холодной хрипотцой произнес:

— Тепло… Мне нужно твое тепло…

Оттолкнув его от себя, я сделал пару шагов назад. И в этот момент я заметил нечто ужасное. Все люди, спешившие по своим делам, замерли, как манекены, но, словно по чьему-то зловещему приказу, начали поворачивать головы в мою сторону. В их глазах не было ничего, кроме пустоты, и я увидел, что это не люди, а лишь их жуткие копии: женщины, старики, дети — все они выглядели, как трупы, пролежавшие несколько дней в могиле. Организм действовал на автомате, и вены наполнились ледяным адреналином. Развернувшись, я бросился бежать, как зверь, спасающийся от преследования. Петляя по лабиринтам узких улиц Перта, я надеялся оторваться от преследователей, но, обернувшись, увидел, как толпа этих жутких существ упрямо следовала за мной, словно ведомая невидимой нитью. Их шепот, хором повторяющий одни и те же слова, ледяными иглами проникал в мой мозг:

— Тепло… Нам нужно твое тепло…

Я не знал, куда бежать. Я не знал, где я. Неумолимо приближающаяся смерть гнала меня, словно загнанного зверя. И тут, в этом хаосе тьмы и теней, я заметил свет. Единственный, крошечный светлячок, мерцающий вдали, на площади. И не было сомнений, что этот свет — мой единственный шанс. Я бросился к нему, как мотылек к пламени. Добежав, я увидел лежащий на мостовой фонарь, в котором ярко горел, как последний огонек надежды, маленький уголёк. Оглянувшись, я заметил, что существа уже окружили меня, словно стая голодных волков, но они пока не решались приблизиться, словно их сдерживало пламя. С каждым мгновением уголёк угасал, и меня снова пронзал холод. Отчаяние сковало меня, и, словно в бреду, я начал раздувать тлеющий уголёк, надеясь хоть как-то согреться, надеясь хоть на толику спасения. Но с каждой секундой холод проникал все глубже и глубже, сковывая мое тело. Лежа на мостовой, я смотрел на уголёк, который, вопреки всему, продолжал упрямо сиять багровой искрой. Последнее, что я увидел, — это окоченевшие руки этих жутких существ, тянущиеся к моему лицу… Их прикосновение, словно ледяной поцелуй, ознаменовал конец моего кошмарного сна.

— Дмитрий Алексеевич! Проснитесь! — голос стюардессы, словно колокольный звон, пронзил пелену сна, и резкая тряска за плечо вырвала меня из мрачных объятий кошмара.

— Наш самолет совершил посадку в Эдинбурге, — добавила она, с легкой тревогой в голосе. — Все пассажиры уже покидают борт.

Я постепенно приходил в себя, словно поднимался из темной бездны. Сфокусировав взгляд на милом, обеспокоенном лице девушки, я с облегчением осознал, что пережитый ужас был лишь порождением больного воображения.

— Прошу прощения, — пробормотал я, стараясь скрыть легкий трепет в голосе. — Плохо переношу перелеты.

Встав с кресла, я с трудом вытащил из багажного отсека свой потрепанный портфель. Приведя в порядок галстук и захватив с собой газету, я направился к выходу, стараясь оставить позади тень ночного кошмара.

— Дима, а ты ведь из Москвы? — спросила девушка, словно вынырнув из-под крыла самолета, и я почувствовал её легкое прикосновение к своему локтю.

— Да, именно так, — ответил я, слегка улыбнувшись.

— Позвони мне, как вернешься, — проговорила она с некоторой надеждой в голосе. — Может, как-нибудь пересечемся в столице, сходим куда-нибудь? — девушка протянула мне небольшой, аккуратно сложенный платок, словно вручая нечто большее, чем просто кусок ткани.

Взглянув на него, я увидел написанный от руки номер телефона и короткую подпись — “Маша”.

Возможно, Маша…. Всё возможно, подумал я, невольно улыбнувшись, и спрятал платок в карман.

Глава 2

Я ступил на прохладный пол аэровокзала. Благо, не было нужды томиться в унылой очереди за багажом — мои верные спутники, самое необходимое, покоились в недрах потрепанного портфеля, а камера, словно бдительное око, висела на шее, готовая запечатлеть все чудеса, что мне повстречаются. Я всегда был легкий на подъем, типа фрилансер-путешественник, не обремененный лишним барахлом. Зал гудел, как растревоженный улей, где суетливые «пчелки», спешащие по своим делам, хаотично сновали туда-сюда, будто потеряли вай-фай и забыли, куда вообще шли.

Наконец, я покинул объятия аэропорта и вдохнул прохладный, терпкий воздух Шотландии. Пасмурное небо, затянутое свинцовыми тучами, и моросящий дождь, словно тихий плач небес, создавали свой неповторимый, меланхоличный пейзаж.

Моей целью была железнодорожная станция, откуда, словно из порта в иное измерение, я надеялся отбыть в сторону Перта. Я направился к стоянке такси, где вереница черных “Фольксвагенов”, словно стадо вороных коней, ждала своих седоков. Таксисты, собравшись в небольшую артель, вели жаркий спор, сопровождая свои доводы взмахами рук и громкими возгласами, словно тореадоры, сражающиеся на арене словесных баталий.

— Да «Селтик» снова затащит кубок! — с пылом выпалил белобрысый парень в кислотной футболке, его слова как раскат грома прокатились по стоянке.

— Не спеши, Энтони, — протянул задумчиво пожилой мужик, с седыми волосами, поправив свою драную кожанку, будто доспех, защищающий от жизненных передряг. — «Мотеруэлл» дышит им в спину, как тень, а их нападающий — зверь, которого ничем не остановишь.

— Майкл Хигдон, конечно, зверь, — уверенно парировал белобрысый, будто профи-аналитик, — но защита «Селтика» — это просто стена, об которую сломаются все его наезды.

— Добрый день, господа, — встрял я, стараясь не лезть в их разборки. — Никто не подбросит меня до вокзала?

— Легко, чувак! — отозвался белобрысый Энтони, с широкой улыбкой во все тридцать два. — Сотка, и я домчу тебя как на Соколе Тысячелетия с гиперскоростью.

— Эх, Энтони, — покачал головой пожилой таксист, как мудрый сенсей. — Ты что, заладил, как пластинка, доить туристов? Чел приехал в Шотландию, чтобы почувствовать её атмосферу, а ты тут как барыга с рынка. — И, обратившись ко мне с хитрым прищуром, добавил: — Молодой человек, полтинник, и я прокачу тебя с комфортом за двадцать минут. А если не торопишься, то по пути задвину тебе за все достопримечательности, что проедем?

От их улыбок меня в момент перекосило.

— Да вы че, офигели? — возмутился я, будто меня кинули на бабки. — Я на автобусе за три фунта доеду!

Лицо седого таксиста стало суровым.

— Самый умный, что ли? — прорычал он, как будто я высказал несусветную дичь. — Ну и вали на своем автобусе, остановка — вон там. — И махнул рукой в направлении, где, виднелась одинокая остановка. Потом вернулся к обсуждению футбола, оставив меня с ощущенем, как будто я зашел не в свой район.

Прошло полчаса, прежде чем на горизонте замаячил мой ярко-желтый спаситель — автобус. Возможно, стоило забить на экономию и раскошелиться на такси, но моя внутренняя жаба торжествовала, ликуя от осознания того, что меня не развели, как последнего лоха. Таксисты во всем мире — это, блин, какая-то отдельная каста, неважно, шотландцы они, индусы или русские. У меня возник вопрос: как, с такими бешеными ценами, эти извозчики еще не загнулись от голода? Ведь можно же было скинуть ценник и толпы клиентов хлынули бы, как на бесплатный концерт, тем более, аэропорт под боком, отбоя быть не должно. Но нет, в их логике проще сорвать куш с одного богатенького буратино, чем с кучи обычных смертных. Бензина меньше, времени свободного — вагон.

Автобус, словно солнечный луч в пасмурном дне, ярко выделялся на фоне унылых зданий. Но самое главное — он был двухэтажным! С детства мечтал затестить этот агрегат! Купив билет, я пулей влетел на второй ярус и, как только уселся у окна, автобус плавно тронулся в путь.

Пока мы петляли по узким улочкам старого Эдинбурга, я не мог оторвать взгляд от местной архитектуры. Она, конечно, немного смахивала на Старый Арбат в Москве, но местные достопримечательности явно несли в себе тяжелое, средневековое эхо. Многим этот город, полный готики и классицизма, с преобладанием мрачных оттенков и георгианского орнамента, мог показаться депрессивным. Но для меня Эдинбург словно шептал: “Ну что, смелости хватит заглянуть мне в душу?”. И пусть на улице продолжал моросить дождь, я не сдержался и, достав камеру, начал щелкать кадры. Капли дождя, скользящие по стеклу автобуса, добавляли фоткам особой атмосферности, как будто я снимал не просто город, а кадры из старинного нуарного фильма.

В процессе настройки экспозиции, мое внимание привлек звонкий голосок экскурсовода.

— Обратите внимание, как местные жители украшают здания потусторонней атрибутикой, — начала она, словно жрица, раскрывающая древние тайны. — Самайн отмечался не только как начало нового года, но и как день почитания усопших. В Ирландии и Шотландии его даже прозвали “праздником мертвых”, ведь, по поверьям, именно в эту ночь умирали те, кто нарушил свои гейсы — личные клятвы. Праздник начинался в ночь с 31 октября на 1 ноября, считавшуюся последним днем сбора урожая, и длился целых семь дней — по три дня до и после самого Самайна. Этот праздник часто путают с Хэллоуином, но для шотландцев Самайн — это серьезное культурное событие, а Хэллоуин, к сожалению, всего лишь повод для молодежных тусовок в костюмах, раскрученных благодаря американским маркетологам. Самайн, будучи одним из четырех главных кельтских праздников, знаменует начало темной, зимней половины года. Таким образом, он связывает две половины года — темную и светлую, а также два мира — мир людей и Иной мир, также известный как Сид. Священные дни Самайна не принадлежали ни уходящему, ни наступающему году — это были Дни Безвременья. Именно в этот промежуток времени граница между мирами становилась тонкой, как паутинка, и, как гласят легенды, в ночь Самайна открываются холмы, на свободу вырываются силы хаоса, и тогда в мир людей проникают бессмертные.

— Хоть фэнтези-боевик снимай по её рассказу, — пробормотал я, разминая затекшее тело. Лёгкая сутулость и ноющие суставы — верные спутники долгих перелётов и сидения в неудобных креслах. Потянувшись, я перевел взгляд на улицу и увидел, как наш ярко-желтый автобус, словно гигантский шмель, прибыл к месту назначения. Он, поворчав напоследок пневматическими тормозами, остановился на просторной парковке и, словно извергающий вулкан, выплюнул из себя поток пассажиров. Разумно дождавшись, пока суета при выходе утихнет, я вышел одним из последних, не желая толкаться в этой человеческой реке.

Выбравшись из автобуса, я заметил, что дождь прекратился, и солнце, словно стеснительная девушка, выглянуло из-за туч, осыпая все вокруг яркими бликами, отражаясь в капельках воды, словно в тысячах маленьких зеркал. Вокзальная площадь, залитая светом, производила приятное впечатление, некий оазис спокойствия посреди шумного города. Как я слышал, на этом месте когда-то плескалось озеро Нор Лох, но, в связи с расширением города, его осушили, превратив в железнодорожный узел, а прилегающую территорию — в уютную парковую зону. Взглянув на отель “Олд Уэверли”, который пользовался популярностью у туристов благодаря своему выгодному расположению и панорамному виду на Эдинбургский замок, я невольно вздохнул с сожалением. Изначально я планировал остановиться именно там, но, узнав о командировке в Перт, от этой идеи пришлось отказаться. Проходя мимо скамеек, расставленных в тени деревьев, я решил присесть, чтобы немного передохнуть и собраться с мыслями. Открыв бутылку с водой, я стал наблюдать за окружающими людьми. Лавочки были заняты молодыми людьми в пиджаках, с ноутбуками на коленях, — эдакие современные кочевники цифровой эпохи, — а также парочкой фотографов, увлеченно снимавших величественный монумент Скотта. В центре этого архитектурного шедевра, словно утомленный от писательства, восседал сам великий сэр Вальтер Скотт, держа в руках перо и книгу, а у его ног, словно верный страж, лежал его любимый пес Майда. Чертовски хотелось подняться по всем двумстам восьмидесяти семи ступеням наверх и запечатлеть Эдинбург с высоты птичьего полета, но, увы, до отправления поезда оставалось совсем немного времени. И, свернув налево, я отправился в сторону вокзала Эдинбург-Уэверли.

На входе мне пришлось пройти через рамку металлоискателя, и мой портфель подвергся тщательному досмотру со стороны хмурых сотрудников службы безопасности. Заметив мой легкий акцент, меня даже попросили предъявить документы. Я терпеливо проходил все процедуры, совершенно не напрягаясь. Единственное, чего я опасался, — это опоздать на поезд, до отправления которого оставалось меньше десяти минут.

— Ваши документы в порядке, — прозвучал голос полицейского, возвращая мне загранпаспорт. — Извините за неудобства, но, в связи с усилением мер по борьбе с терроризмом, мы вынуждены тщательно проверять всех иностранных граждан.

— Да не проблема, — ответил я, забирая паспорт. — Подскажите, пожалуйста, где можно узнать, с какой платформы отправляется поезд на Перт?

— Вам нужно пройти прямо до зала ожидания, и на табло междугороднего сообщения, слева, вы увидите всю необходимую информацию.

Кивнув полицейскому, я протиснулся сквозь толпу и вышел к табло. Отправление поезда Эдинбург-Перт значилось со второй платформы в 15:26. Глянув на часы, я с ужасом понял, что до отправления оставалось всего три минуты. Сердце екнуло, и я пулей вылетел из зала, лихорадочно ища указатель на вторую платформу. Расталкивая зазевавшихся пассажиров, я наконец выскочил к арке, над которой большими буквами красовалась надпись: «Платформа № 2». Проводник уже заходил в вагон, когда я, задыхаясь, подбежал к нему, протягивая билет и загранпаспорт.

— Вы успели чудом! — улыбнулся он, глядя на двери вагона, захлопнувшиеся буквально у меня перед носом. Проверив билет, проводник быстро скрылся в коридоре вагона, оставив меня одного в тамбуре, в легком недоумении от того, как лихо мне удалось вскочить в последний вагон.

С каждой секундой перрон, словно кадры старого фильма, всё быстрее и быстрее уплывал из поля зрения, пока, наконец, совсем не растворился в дымке воспоминаний. Закинув сумку через плечо, я пошёл по вагону, словно исследователь, пробирающийся по неизведанным джунглям, к своему купе. Нет, оно не было тем самым злополучным последним купе возле туалета, куда обычно ссылают самых невезучих пассажиров, но и до центра вагона было далековато. Прогуливаясь по узкому коридору, словно по лабиринту человеческих судеб, я заметил, что двери большинства купе были открыты. Моё любопытство взяло верх, и я стал невольным наблюдателем чужих историй.

В одном из купе пожилой мужчина в строгом деловом костюме, с нахмуренными бровями и барабанной дробью пальцев по столешнице, читал газету, словно пытаясь расшифровать какой-то древний свиток. Наверное, он из тех людей, кто принимает политические новости слишком близко к сердцу, словно личную трагедию. Я, хоть и журналист, давно забил на газеты и, тем более, на зомбоящик. Политика наших государств требует от СМИ продавать информацию в выгодном для нее ключе, в итоге получаются одни фейки и лицемерие. Именно поэтому я стараюсь писать о событиях в культурной сфере. Тут, как минимум, можно писать, как оно есть на самом деле, а еще посещать фестивали, концерты любимых групп, и ходить на выставки. Работа, прежде всего, должна приносить удовольствие, а не превращать тебя в зомбированного клерка.

В соседнем купе, словно невидимые нити судьбы, рядом друг с другом ехали качок лет тридцати пяти с внушительной мускулатурой, пышной бородой и зачёсанными набок волосами, и молодая мама лет двадцати с ребенком двух лет. Качок с растерянностью на лице наблюдал за тем, как эта, ещё, по сути, девчонка, пыталась успокоить орущего ребенка. Малыш визжал, словно пророк, понимающий, что этот мир — дерьмо, и, чтобы в нем выжить, ему придется с головой нырнуть в этот хаос. Вместо того чтобы приласкать или покачать малыша, она просто включила на айфоне мультики, и с тупой улыбкой тыкала гаджет перед его носом. Мы с качком переглянулись. Он сделал фейспалм, словно выражая всю безысходность ситуации, обреченно вздохнул и засунул наушники в уши, пытаясь сбежать от этой детской симфонии ужаса. Я слышал, как до меня доносились брутальные рифы финского death metal — эдакий крик протеста против унылой реальности. И вот, наконец, передо мной — двери купе номер восемь. Пора познакомиться с попутчиками, подумал я, словно предвкушая новое приключение.

Открыв дверь, я чуть не отшатнулся — в лицо мне ударил густой клуб дыма, или, скорее, пара с кислотно-тропическим запахом, от которого в носу защекотало. Выяснив, что источником этих миазмов является молодой парень, на вид мой ровесник, я усмехнулся. Худощавый блондин с небесно-голубыми глазами, обрамленными аристократично тонкими чертами лица, он выглядел так, будто сошел со страниц глянцевого журнала. Он даже был немного слащавым, эдакий принц на белом коне, от которого у школьниц срывает крышу. На нем были надеты вельветовые штаны и фиолетовая футболка с забавным принтом — Леонардо да Винчи, протыкающий себя кистью. На столике, как верный спутник, лежал исписанный скетчбук, где парень старательно что-то выводил, не забывая время от времени прикладываться к электронной сигарете, словно пополняя запасы творческого вдохновения.

— Ты бы хоть форточку открыл, — сказал я, поморщившись.

— Парю где хочу, — парировал он, ухмыльнувшись. — Законом не запрещено, да и как может не нравиться этот божественный аромат манго и маракуйи?

— У меня дома освежитель воздуха в туалете с таким же запахом, — ехидно ответил я, — так что у меня не очень приятные ассоциации.

Парень расхохотался так, что электронка, словно неуклюжий штурман, улетела куда-то под стол.

— Ладно, извини, — сказал он, протягивая руку, как будто после драки. — Меня зовут Эрик Брайс. Я художник-реалист, а ещё стрит-дизайнер по совместительству.

— А я Дима, — ответил я, пожимая его ладонь. — Журналист из России, еду на фестиваль в Абернети, статью писать.

Глаза парня расширились от удивления, и, с силой хлопнув ладонью по столу, он воскликнул:

— Да это же капец какое совпадение, чувак! Мне тоже предложили подработать художником-декоратором на Самайне! Здорово, значит, мы с тобой сможем каждый день после работы тусить в барах, ты будешь клеить тёлок своим загадочным иностранным акцентом, а я их буду очаровывать своей харизмой! Только представь, русский и шотландец, да мы уделаем их все пиво, потом какой-нибудь баклан подкатит к красотке, слово за слово, и начнется наше следующее развлечение — драка в баре! А после того, как мы покажем этим недомужикам всю мощь настоящих альфачей, спасенные нами леди сами падут к нам в объятия.

Эрик, словно улетевший в параллельную реальность, мечтательно смотрел в окно, и на его лице расцветала идиотская улыбка. Но вот он снова подскочил, и, словно заводной, замахал руками, готовясь продолжить свою зажигательную речь.

— Пиво-то мы их все уделаем, если оно дерьмом не окажется, — вставил я, слегка подумав. — Вот ты пил их пиво? — обратился я к Эрику.

— Да ты что! — возмутился он, словно оскорбленный в лучших чувствах. — В Шотландии лучшее крафтовое пиво в мире! А их вересковый эль? Да даже в самой задрипаной забегаловке тебе фигни не нальют!

— Да что я тебе рассказываю, — выпалил он и, как фокусник, сунув руку в свою сумку, достал еще запотевшую бутылку Belhaven. — Вот, попробуй сам! — он словно тыкал мне этой бутылкой в лицо, словно предлагал волшебную палочку.

— А разве в поезде вообще можно бухать? — спросил я, взяв бутылку и рассматривая замысловатую этикетку.

— Одному нет, — подмигнул он. — Но не парься, я помогу тебе в этом нелегком деле! — словно по мановению волшебной палочки, в его руке появилась вторая бутылка, и ловким движением он открыл наши крышки, используя зажигалку, как некий магический инструмент.

Звякнув бутылками, словно два рыцаря, скрестившие мечи, я произнес:

— За знакомство и за то, чтобы наше пребывание на празднике не было скучным!

— О, скучно точно не будет, — ответил Эрик, хитро прищурившись. — Это я тебе гарантирую!

Мы, как старые приятели, травили байки, шутили, делились историями из жизни. После первой бутылки, словно завороженные магическим ритуалом, в ход пошла вторая. Эрик оказался довольно классным типом, не тем слащавым мальчиком с обложки, каким я его увидел в начале. Повернув голову, я заметил сумку, бесхозно лежащую на соседнем сидении.

— У нас, оказывается, есть попутчик? — поинтересовался я, подняв бровь.

— Попутчица, — поправил меня Эрик, кривя губы. — Та еще штучка! На все мои комплименты скривила такую рожу, будто я не восхищался ее красотой, а полил ее отборным матом. А когда я предложил помощь закинуть её чемодан на верхнюю полку, она мне чуть руку не сломала! — он поморщился и потёр пострадавшую часть тела.

— Да, феминизм глубоко проник в сердца прекрасных дам, — усмехнулся я.

— Не, здесь скорее это отпечаток её рода деятельности, — возразил Эрик. — Что-то вроде бойца MMA или пожарной, не иначе.

Тут мой желудок издал звук, словно умирающий кит, призывающий спасателей.

— Слушай, Эрик, тут вагон-ресторан случайно не завалялся? — спросил я, поглаживая живот. — А то я сегодня еще ничего не закинул в топку, не считая завтрака для лилипутов в самолете. Да и бухали мы без закусона, как-то не по-людски.

— Да, он через пять вагонов, ближе к хвосту поезда, — сказал Эрик, махнув рукой, словно отпуская птицу в полет. — Ты иди, а я чувствую, у меня сейчас муза проснулась, после наших пивных посиделок.

— Ну, как знаешь, — ответил я, прикрывая за собой дверь купе, и в последний момент заметил, как Эрик, словно одержимый, яростно черкал карандашом в своем скетчбуке, словно высекал на бумаге послания богов.

Глава 3

Пропетляв по вагонам, словно заблудившийся в лабиринте Минотавр, я почувствовал, как голову начинает давить пульсирующая боль, словно злой дух, бьющий в виски крошечными молоточками. Зайдя в тамбур, я ощутил, как мир вокруг качнулся, словно корабль в шторм. Облокотившись на стену, я пытался прийти в себя.

Напротив меня стоял парень, увлеченно смоля самокрутку. Его дреды покачивались в ритме регги, который вырывался из наушников, словно заклинание. Заметив, как я корчусь, он, пошатываясь, словно марионетка, приблизился ко мне, положил руку на плечо, и, пошарив в кармане, достал косячок.

— Что, друг, ломка? — усмехнулся он, словно черт, предлагающий запретный плод. — На, курни травки, вмиг отпустит. Не парься, со мной такое уже бывало, — его слова звучали как ленивое бормотание.

Наблюдая, как белёсые змейки дыма поднимаются с тлеющей сигареты, я посмотрел в лицо любителю регги. Вокруг, словно в мутном аквариуме, все было затянуто дымкой, но сквозь нее я увидел одурманенные глаза наркомана, в которых плескалось наслаждение, граничащее с безумием. И тут, словно озарение, меня осенило жуткое подозрение. Постепенно дым рассеивался, и я, содрогнувшись, увидел странное существо, словно пиявку, присосавшееся к его голове. Оно напоминало толстого, пульсирующего черного червя, издававшего хлюпающие, отвратительные звуки. Испугавшись, что испарения наркотика уже вызвали у меня галлюцинации, я оттолкнул парня так, что он с грохотом влетел в дверь, как будто его отбросило невидимой силой.

— Отстань от меня, нарик! — прорычал я, стараясь скрыть дрожь в голосе. — Я не из ваших, кури дальше сам!

— Воу, парень, не слишком ли ты груб для туриста? — процедил он сквозь зубы, доставая из кармана финку и, поигрывая ею, словно змею, медленно двинулся ко мне.

— Черт, — пробормотал я, понимая, что в таком состоянии из меня боец никудышный. Пытаясь защититься, я принял боксерскую стойку, но новая волна боли скрутила меня, словно в тиски, заставив вновь схватиться за голову.

Наркоман уже замахнулся на меня ножом, как его руку перехватил внезапно появившийся мужчина. Ловким движением, словно мастер единоборств, он вывернул запястье парню, и нож с глухим стуком упал на пол. Затем, развернув наркомана к себе, он перекинул его через плечо, словно мешок с картошкой, и растянувшийся на полу нарик вырубился, словно подкошенный.

— Ненавижу наркоманов, — с презрением бросил он, отряхнув руки и поправив пальто. Затем, переведя взгляд на меня, спросил: — Парень, с тобой всё в порядке?

Посмотрев на него, я понял, что туман рассеялся, а головная боль отступила, оставив меня в полном недоумении.

— Да, спасибо, что помог, — пробормотал я, потирая затылок. — Чуть не отхватил люлей от этого фаната Боба Марли. Голова разболелась, всё вокруг словно в тумане, как на хреновой дискотеке.

— А в этом тумане ты ничего этакого не видел? — спросил мужчина. Его глаза, глубокие и проницательные, казалось, пытались прочесть меня насквозь.

— Видел… паразита, который присосался к башке этого нарика, — ответил я, удивленный собственной откровенностью, словно сболтнул что-то сокровенное.

— Хм, я так и думал, — пробормотал незнакомец, и, прежде чем я успел поинтересоваться, что же он такого надумал, и не считает ли меня пациентом психиатрической клиники, он, словно вспомнив о чём-то важном, сорвался с места.

Стремительно раздвинув дверь тамбура, словно разрывая ткань реальности, он на миг замер, глядя на проносящиеся мимо окрестности, — словно на кадры ускоренной кинохроники, а затем, немного замешкавшись, повернулся ко мне, и его губы тронула едва уловимая ухмылка.

— Я бы с тобой ещё поболтал, но у меня тут возникли кое-какие траблы, поэтому вынужден тебя покинуть, — бросил он, словно прощаясь перед прыжком в бездну, а его слова прозвучали, как странный анонс к фильму ужасов.

Я, опешив, смотрел на незнакомца, который совершенно спокойно готовился к прыжку с мчащегося на бешеной скорости поезда, словно это был обычный вечерний променад.

— Но проблемы — это не повод для прыжка с поезда! — попытался воззвать я к его разуму, словно уговаривая сорвавшегося с цепи психа.

Парень глянул на меня, как на полнейшего кретина, и, ехидно усмехнувшись, словно притворяясь, что мои слова его тронули, сиганул вниз, словно в колодец. Подскочив к двери, я хотел посмотреть, что с ним стало, но он, словно растворился в воздухе.

Кое-как закрыв дверь, я, тяжело вздохнув, словно выпустив наружу накопленный стресс, рухнул на пол, словно подкошенный.

— Что, черт возьми, здесь только что произошло? — пробормотал я, словно взывал к невидимым силам. Мысли метались в голове, как шальные пули, пытаясь рассортировать реальность от галлюцинаций, словно сортировали грязное белье. Через пару минут я убедил себя, что всё это — побочные эффекты наркотических испарений, и на самом деле ничего потустороннего я не видел.

Нервно рассмеявшись, словно доказывая себе, что всё в порядке, я начал медленно подниматься с пола, как вдруг дверь в соседний вагон резко распахнулась, ударив меня в спину, как разъярённый бык. Рефлекторно выставив руки вперёд, я попытался ухватиться за стену, но шатающийся пол поезда имел иное мнение на этот счёт, мои ноги разъехались, и я с грохотом приложился затылком о дверь. Всегда угарал над тем, как в мультиках злодей получал люлей, и вокруг его головы начинали плясать звёздочки, как на рождественской ёлке. Сейчас у меня были примерно те же ощущения.

Потирая затылок из положения лежа, я заметил, как в тамбур влетела девушка. Она была довольно миловидной брюнеткой с глубокими карими глазами, которые, нахмурившись, словно ураган, подозрительно сканировали меня. Одета она была в обтягивающие джинсы и кожаную куртку — и скажу я вам, обтягивать там было что. В руке она сжимала пистолет, словно какой-то экзотический цветок, непонятной мне марки. Подскочив ко мне, она открыла свой прекрасный ротик, но вместо нежного «Всё ли с вами в порядке?» или «Не нужна ли вам помощь?» она, словно фурия, прокричала:

— Это он сделал?! Почему вы его не задержали?! Куда он свалил?! — с пулемётной скоростью, выкрикивая вопросы, словно залп из штурмовой винтовки, девушка трясла меня за плечи, словно пыталась выбить из меня правду.

— Кто, он? — прохрипел я, пытаясь хоть как-то отбиться от её натиска, как от стаи голодных гиен. — И, блин, может, хватит уже издеваться над человеком, которого минуту назад чуть не убило дверью?

Девушка, хмыкнув, словно оценивая мой уровень идиотизма, помогла мне подняться с пола и, вытянувшись, словно струна, чётко, как заправский сержант на смотре, произнесла:

— Мужчина, примерно 26–28 лет, рост около 180 сантиметров, телосложение спортивное, брюнет с длинными волосами, одет в чёрное пальто, тёмные брюки и высокие ботинки. Подозревается в краже ценного для истории трактата, украденного у профессора Кинеберга, ехавшего в пятом купе шестого вагона.

Пересказав ей, как он помог мне, вырубив любителя травы, а потом, как ни в чём не бывало, сиганул из вагона наружу, словно каскадёр в дешёвом боевике, девушка смотрела на меня с таким недоверием, что, казалось, ещё чуть-чуть, и её глаза просверлят во мне дыру.

— Вот так прямо, взял и спрыгнул? — проговорила она, как будто подозревая меня в сговоре с грабителем. — Он совсем по-твоему больной? Не думаю, что он мог настолько испугаться того, что я его арестую.

— Судя по его виду, он знал, что делает, — ответил я, вспоминая его ехидную ухмылку, словно дьявол, собравшийся совершить очередную подлость.

— Глянь! Кажется, это выпало из его кармана, — сказал я, поднимая с пола чёрную, как смоль, визитку.

— Компания “Туманный Альбион”, — прочла девушка, вырвав визитку у меня из рук, словно сорвав её с поля боя.

— И что это значит? — спросил я, словно ждал ответа на главную загадку вселенной.

— Не знаю, — ответила она, — надо будет пробить по инету. В любом случае, я забираю это, как улику. — С этими словами девушка засунула визитку в задний карман джинсов, словно кладя её в надёжный сейф.

— Ну, бывай, парень, и больше не попадай в передряги, — бросила девушка, развернувшись и направившись к выходу в коридор вагона, словно ураган, сносящий всё на своём пути.

— Подожди! Как тебя зовут? — окликнул я её, словно пытаясь удержать уходящий поезд.

— Кейтлин, — бросила девушка, даже не обернувшись, словно я был очередным незнакомцем, мелькнувшим в её жизни.

— А меня Дима, — добавил я, но это уже звучало, словно обращение к закрытой двери, а в моей голове начинало складываться ощущение, что я попал в какой-то странный, сюрреалистический фильм.

Поезд, словно уставший зверь, начал плавно замедляться, пока, наконец, не замер, издав напоследок усталый вздох тормозов. Взглянув в окно я увидел платформу Перта, залитую серым светом унылого шотландского дня. Пока происходила вся эта чертовщина, словно вырванная из какого-то плохого сна, я уже успел добраться до пункта назначения.

Возвратившись в купе я обнаружил, что оно совершенно пусто. Видимо, Эрик сорвался с поезда сразу после остановки, не желая терять ни секунды. Оглядевшись, я заметил, что на столе лежал клочок бумаги отвратительного цвета фуксии. Развернув его, я увидел надпись, выполненную каллиграфическим почерком, словно пером старинного мастера: “Встречаемся в 21:00 в трактире 'Time to be King'. Я надеюсь, ты не забыл о нашем налёте на пивные погреба?” И внизу красовался подмигивающий смайлик — насмешливое напоминание о планах, которые мы строили, словно два безумных стратега. Усмехнувшись, я сложил клочок бумаги и спрятал его в карман, — планы на вечер уже были свёрстаны. Развернувшись, я посмотрел на соседнее сидение и заметил отсутствие сумки. Нет, не моей, а нашей попутчицы, словно ветром сдуло. Похоже, она так же оперативно покинула поезд, как и Эрик, словно сбежала с места преступления. Жаль, хотелось бы глянуть на эту амазонку, которая так лихо разделала Эрика, словно заправский боксёр. Хмыкнув, я подхватил свой рюкзак, словно старый друг, и двинулся на выход, вдыхая свежий воздух свободы.

Серое небо, затянутое тучами, казалось, нависало над городом и вот-вот готово было разразиться проливным дождём. На это намекал и усилившийся ветер. Натянув капюшон от непогоды, я прибавил шаг, стараясь обогнать пассажиров, сошедших с поезда, — я терпеть не мог очереди, особенно очереди у турникетов, где каждый ждал своей порции унижения. Но не один я был такой умный — у турникетов уже скопилась внушительная толпа приезжих, с громоздкими сумками и чемоданами, словно полчище завоевателей. Набравшись терпения, я смиренно ждал своей очереди, слушая, как кто-то отдавливает кому-то ноги, и тихонько проклиная тех, кто придумал эти турникеты.

Наконец, выбравшись с вокзала, я остановился возле урны. Достав помятую пачку Lucky Strike, я натренированным движением стукнул по дну, и, поймав зубами вылетевшую сигарету, словно фокусник, закурил, наслаждаясь ядом. Потихоньку убивая лёгкие никотином, я пытался решить, что мне сделать в первую очередь: закинуть вещи в номер отеля или заехать в газету “Finish Trips”, с которой мы сотрудничали. Там мне должны были выдать инфу по статье и оформить местное удостоверение журналиста. Бросив окурок в урну, словно избавляясь от лишней ноши, я направился к автобусной остановке — после случая в аэропорту меня конкретно отвернуло от такси, как от назойливой мухи. Оглядываясь, я заметил, что Перт активно готовился к празднику — точнее, к приезду туристов, словно к нашествию полчища саранчи. Вокруг уже повсюду стояли палатки с сувенирами, словно выросшие из-под земли грибы после дождя. Около магазинов, украшенных в потусторонней тематике, ходили зазывалы в костюмах вампиров, призраков и прочей нечисти, словно пытаясь завлечь на свою тёмную сторону. Особенно выделялся персонаж в чёрном фраке, плаще и с тыквой на голове, словно сошедший с картины средневекового художника, — он, словно фонарщик из мрачных сказок, зазывал прохожих в магазин, держа в одной руке масляный фонарь. Я, хоть и был фанатом хорошего фэнтези, не мог вспомнить, откуда этот чувак с тыквой на голове — может быть, какая-то местная легенда? Проходя мимо одной из лавок, меня окликнул женский голос.

— Молодой человек, — окликнула меня женщина, и, несмотря на её девичий голос, выглядела она лет на пятьдесят, будто время решило сыграть с её обликом злую шутку. — Не желаете ли вы узнать свою судьбу?

— Ревностные христиане не верят в судьбу, — пробормотал я, стараясь отмахнуться, как от назойливой мошкары.

— От судьбы не уйти, — парировала гадалка, будто вещая истину свыше, — но у судьбы множество троп, и по какой идти, выбирает сам человек. При должном упорстве можно, постоянно меняя направление, избежать неприятностей. И то, что христиане не верят в судьбу, не доказывает её отсутствие. — С этими словами она хитро прищурилась, оглядывая меня, будто я был диковинкой из музея кошмаров.

— И какова же моя участь? — усмехнулся я, желая разбавить напряжённую атмосферу.

— Дай мне свою руку, — произнесла гадалка, и в её голосе прозвучали нотки зловещей таинственности. Я протянул ей свою кисть, наблюдая, как она, сосредоточившись, водила пальцами по ладони, ища ответы в переплетении линий, словно по старинной карте. Вот её палец скользит по линии жизни, и, остановившись в центре, она недовольно цокает, как будто обнаружила тёмное пятно на безупречном полотне. Но при этом её глаза выдавали тревогу, будто она увидела то, что лучше было бы скрыть от мира.

— Что-то не так? — улыбнувшись, спросил я, — Помру скоро? — я не верил в хиромантию, гороскопы, и прочую эзотерическую чушь.

— Вижу людей, связанных с тобой общей целью, — загадочно произнесла она, — Каждый из вас способен принести другому погибель, так же, как и спасти от неё. Ближайшее время судьба предоставит тебе шанс, где не ты будешь марионеткой обстоятельств, а обстоятельства будут зависеть от тебя. Все тропы на перепутье судеб для тебя открыты, но окутаны мраком. Это значит, что ступать на них придётся с риском для себя.

— Как и следовало ожидать — ничего вразумительного, — вздохнул я, — Можно больше конкретики, как для особо одарённых?

— Со временем ты всё поймёшь, — ответила она, с самоуверенностью фанатика.

Рассмеявшись, я сунул руку в карман, выудил крупную купюру в десять фунтов, немного покрутил её в пальцах, затем, смеясь, протянул гадалке.

— Спасибо, что подняли мне настроение, — сказал я, — Вы так искусно изображаете прорицательницу, хотя понимаю, это ваш заработок. Это вам за труды.

— Ты щедр, хоть и недалёк, молодой человек, — произнесла она, разглядывая купюру, будто оценивая её подлинность, — Здесь слишком много.

— Я настаиваю, — ответил я, — Считаю, что любой труд должен быть оплачен.

— Хорошо, тогда я буду тебе должна, — сказала она, будто придумывая свой тайный план, — Возможно, тебе ещё придётся навестить меня.

— Это вряд ли, — бросил я, — Прощай. — И, развернувшись, двинулся к автобусной остановке, словно стремился убежать от её предсказаний.

— До свидания, Дима, — прозвучало у меня за спиной.

Сбившись с шага, я остановился, и мои глаза, словно блюдца, расширились от удивления. Откуда она узнала моё имя? Резко обернувшись, я увидел, что лавка гадалки исчезла, растворилась в воздухе, оставив после себя лишь пустоту, словно её и не было.

Слишком много глюков за один день, — пробормотал я. — Наверное, недосып или тяжёлая акклиматизация, — Тем не менее, у меня впервые в жизни возникло навязчивое желание посетить психолога, — словно я и вправду начинал сходить с ума.

Глава 4

Передо мной высилось монолитное здание местной газеты “Finish Trips”. Оно выделялось своей колоритностью на фоне всех тех офисов СМИ, которые мне когда-либо доводилось видеть, — впрочем, для архитектуры Перта эта постройка не казалась чем-то из ряда вон выходящим. Я вошел внутрь, словно ступил в пасть каменного чудовища, и, уточнив на ресепшене номер кабинета директора газеты, направился к нему, словно приговорённый к казни.

Постучав в дверь, я вошёл в кабинет, и меня окатило волной света. Комната была заставлена всевозможными сувенирами, привезёнными из туристических поездок — калейдоскоп культур в одном помещении, — и, особенно, выделялось обилие различного оружия: катаны, мечи, всевозможные виды кинжалов, и даже на стене висело настоящее чо-ко-ну, словно трофей из Китая.

Сам же хозяин этого колюще-режущего арсенала сидел в центре за столом и, погружённый в телефонный разговор, казалось, совершенно не замечал моего присутствия. Он напоминал моего преподавателя философии из университета — пожилой мужчина с кудрявыми волосами, в очках, потирал окладистую бороду, словно высекая из неё мудрость. Через пару минут он нахмурился, издал тяжёлый вздох, и проговорил:

— Мы бы с радостью оказали вам помощь, но вы же знаете, что наш единственный журналист из криминального отдела ушёл на пенсию, — голос мужчины звучал устало и обречённо. — Я понимаю, что у вас в связи с недавним убийством все сотрудники на пределе, — добавил он, — но я не могу ничем помочь с вашим запросом на журналистское расследование, у меня просто не хватает людей. Ладно, я что-нибудь придумаю. Всего вам доброго.

Мужчина положил трубку и, заметив меня, словно вырвавшись из лап телефонного разговора, спросил:

— Могу я чем-то помочь, молодой человек?

— Добрый день, — ответил я, — Меня зовут Дмитрий Озеров. Я журналист из Москвы, прибыл для написания статьи о Самайне по вашему запросу.

Лицо мужчины просветлело, как будто на него снизошло озарение. Указав мне на кресло напротив стола, он произнёс:

— Здравствуйте, Дмитрий. Я Эдвард Сайфер. Мы вас ждали не раньше завтрашнего дня. Вы, наверное, только с поезда, может быть, хотите чаю, кофе, или, может быть, коньяка?

— Не откажусь от чашки кофе, — ответил я, и, хотя я не планировал оставаться здесь надолго, мне уже начинало нравиться это мрачное, но колоритное место.

Спустя несколько минут, когда тёмный, ароматный, кофе был выпит, Эдвард заговорил, его голос звучал монотонно, словно эхо из каменного склепа.

— Насчет вашей статьи о празднике можете не беспокоиться, это обыденность, — сказал он, — Праздник проходит каждый год, и мы, наблюдаем за ним, накопив немалый опыт. Мы подготовили для вас кое-какие материалы, они, возможно, помогут вам не сгинуть в этом хаосе.

— Это весьма любезно с вашей стороны, — ответил я, скользя взглядом по бумагам, словно пытаясь разглядеть знаки судьбы.

— Да что вы, никаких проблем, — отмахнулся Эдвард, — мы рады сотрудничеству, как-никак обмен опытом, — его слова прозвучали, как призрачное эхо из прошлого.

Я посмотрел на директора, изобразил на лице подобие вежливости, и снова ушёл в изучение бумаг. Внутри меня что-то дрогнуло, словно перед прыжком в бездну. Здесь было всё, что нужно для работы: расписание мероприятий, контакты людей, способных пролить свет на этот праздник: смотритель музея, главный историк Перта, союз археологов Шотландии, — это был настоящий джек-пот для журналиста. Теперь мне не придётся тратить время на поиски информации в интернете, словно ища иголку в стоге сена.

Я уже собрался благодарить Эдварда, как вдруг он, задумчиво глядя на меня, словно пытаясь проникнуть в мои мысли, спросил:

— Дмитрий, а как вы смотрите на то, чтобы немного разнообразить ваше пребывание в нашем славном городе?

— Что вы имеете в виду? — спросил я, словно почувствовав ледяное прикосновение.

Немного помолчав, Эдвард начал издалека, его слова звучали, как зловещее вступление к мрачной пьесе:

— Возможно, вы уже слышали об убийстве девушки, произошедшем несколько дней назад в деревушке Абернети.

— Да, я видел новости, — ответил я, — Да и на улице только об этом и шепчутся.

— Такое происходит не часто, поэтому слухи распространяются с быстротой чумы, — пояснил Эдвард. — Понимаете, наш городок мал, и штат сотрудников нашей газеты невелик. Полиция обратилась к нам с просьбой провести журналистское расследование и предоставить все данные детективу из Эдинбурга. Но наш единственный сотрудник из криминального отдела вышел на пенсию, и я прошу вас взяться за эту работу.

Увидев сомнение на моём лице, Эдвард торопливо добавил:

— Подумайте, опыт проведения журналистского расследования, да еще и публикация в иностранной прессе, — это весомая строчка в вашем резюме, не говоря о том, что за это хорошо заплатят.

Я задумался, словно стоял на краю пропасти. Жорики, как мои коллеги называли журналистские расследования, всегда доверялись самым опытным, — это работа, что выявляла профессионализм и личное мастерство репортёра. Но, взявшись за это дело, я знал, что мне придётся погрузиться в преступный мир, и это совсем не безопасно в чужом городе. Однако, доводы Эдварда, да и моё извращённое любопытство всё же склонили меня к принятию этого зловещего предложения.

— Хорошо, — ответил я, — Я займусь этим.

Эдвард просто сиял, пожимая мне руку, он воскликнул, словно освобождённый от тяжкого бремени:

— Я знал, что журналисты из России не боятся трудностей! Я также обязательно отпишу благодарственное письмо вашему руководству, — его слова звучали, как заклинание, призванное усыпить мою бдительность. — Вот номер телефона детектива, он введёт вас в курс дела.

Я принял листок с номером, и не глядя сунул его в карман, словно избавляясь от лишнего груза. Бросив взгляд на часы, директор направился к вешалке, его движения были быстрыми, словно он боялся упустить что-то важное.

— Так как дела мы обсудили, прошу прощения, но моя семья уже ждёт меня на ужин, — проговорил он, — Всего вам доброго.

Посмотрев на часы, я с удивлением обнаружил, что уже начало девятого вечера, словно время решило ускорить свой бег. И мне пора собираться в бар, если я не хочу пропустить встречу с Эриком, — мой вечер только начинался, и я совсем не знал, чего от него ждать.

Тепло попрощавшись с Эдвардом, я спустился к администратору, где меня ожидало удостоверение представителя СМИ Перта, — теперь я был, словно легальный призрак, способный проникать в любые уголки этого города. Убрав карточку во внутренний карман, я с чувством выполненного долга вышел на улицу, где меня ожидали свои тайны и тёмные переулки.

На улице я принялся искать, у кого бы спросить дорогу до бара, как вдруг меня привлёк ритмичный стук музыки, словно зов далёких барабанов. Оглядевшись, я увидел группу молодых людей, устроивших импровизированное представление прямо на улице. Один из них, словно шаман, ритмично колотил по барабанам, а остальные, в такт музыке, демонстрировали акробатические элементы, в которых я узнал капоэйру. Это бразильское боевое искусство, которое многие ошибочно считают танцем, — на самом деле, это нечто большее: танец, боевое искусство и игра в одном флаконе. Здесь действительно большое значение играют музыка, ритм, и слаженность движений игроков, но на первом месте стоят удары и уходы от них, — это был диалог между телом и душой, где каждый жест, каждый поворот, — это ответ на движение противника.

Несмотря на моросящий дождь, вокруг ребят собиралась толпа зрителей, подбадривая их выкриками, и кидая монеты в коробку для пожертвований.

Подойдя ближе, я стал наблюдать за этими завораживающими движениями, — это был диалог двух людей на языке тела, когда один из них отвечает на движение другого, и из этих реплик складывается игра, — удары здесь вовсе не обязательно должны достигать своей цели, потому что любой из них — это намёк, что игра может в любой момент перейти в настоящую схватку, где в ход пойдут броски и захваты. Парень, играющий на барабанах, неожиданно начал петь на бразильском языке, его голос звучал хрипло и надрывно, — это было похоже на завывание ветра, или вой ночного зверя. Один из парней, выполнявший акробатические элементы, крикнул:

— Ричард, нельзя петь таким дурным голосом с таким серьёзным выражением лица!

— Долго эту подколку придумывал? — моментально отозвался барабанщик, и его голос прозвучал хрипло, как будто он пытался скрыть усмешку.

— Чтобы на меня снизошла умная мысль, мне достаточно постоять на голове, — проговорил парень, и тут же, словно демон, вырвавшийся из заточения, продемонстрировал это, перейдя из арабского сальто в стойку на руках, словно бросил вызов законам гравитации.

Оглушительные аплодисменты вывели меня из состояния, близкого к трансу, — я почувствовал, как просыпаюсь от колдовства движений. После поклона, один из капоэйристов, с ослепительной улыбкой, поднял коробку и принялся обходить людей, собирая монеты. Вскоре он подошел ко мне, и я почувствовал, как в моей душе зарождается искра восхищения.

— Это было потрясающе, — сказал я, — Нужно быть просто фанатом капоэйры, чтобы так профессионально и с таким чувством исполнять роду. — И, положив в коробку пару фунтов, словно отдавая дань уважения искусству, я почувствовал, как мои деньги превращаются в часть этого волшебства.

— Видишь, Алекс, не только мы заметили, что ты помешан на капоэйре, — с улыбкой сказал один из подошедших парней, и в его голосе звучала лёгкая ирония.

— Точнее сказать, не помешан, а психически болен, — ехидно выкрикнул парень в жёлтом балахоне, и в его словах чувствовалась давняя неприязнь к своему товарищу.

— Я не псих! — раздражённо воскликнул Алекс, и стало ясно, что это уже не первая шпилька в его адрес.

— Да ладно, вполне адекватный парень, — решил я заступиться за него, — Вот если бы он назвал свою собаку Джинга, тогда можно было начинать беспокоиться за его психическое состояние.

Тут стоящие вокруг парни просто покатились со смеху, словно у них начался приступ истерии. Барабанщик, стоя на карачках, вытирал слезы, и только Алекс затравленно озирался, словно загнанный зверь.

Удивлённо оглядывая хохочущих парней, до меня постепенно начало доходить.

— Что, и вправду Джингой назвал? — спросил я у парня, с трудом подавляя смех.

— Ну да, — смущённо ответил он, — А что, отличное имя.

Тут уж и я не выдержал, и присоединился к этому всеобщему веселью, и только Алекс продолжал стоять, словно одинокий камень, не понимая, почему все над ним так потешаются. Немного успокоившись, я вспомнил, для чего изначально подошёл к этим ребятам.

— Не подскажете, как мне пройти до бара Time to be King? — спросил я, надеясь, что они смогут помочь.

— Тебе нужно идти прямо по Хай-стрит и повернуть на втором повороте направо на Киркгейт-стрит, — отозвался Стоун, словно бывалый проводник, — Через пару сотен метров будешь на месте. Мы сами с друзьями собираемся туда. Сегодня в баре играют выходцы из нашего города, группа Alestorm.

— Никогда о них не слышал, — признался я.

— Значит, тебя ждёт особое наслаждение, — ответил Стоун, — Так как они играют в весьма оригинальном жанре.

— И в каком же? — с интересом спросил я.

— Пусть это будет сюрпризом, — подмигнул он.

— Ладно, тогда увидимся в баре, — сказал я, и, махнув ребятам рукой, направился в сторону мрачной неизвестности, в которую меня тянуло какое-то мистическое влечение.

Шагая по Хай-стрит, я погрузился в размышления о свалившемся на меня расследовании. Так как опыта в подобных делах у меня не было, я понятия не имел, с чего вообще начинать. Судя по основам журналистики, которые нам вдалбливали в университете, первым делом нужно собрать всю возможную информацию о жертве, а также о вещественных доказательствах, полученных криминалистами на месте преступления. Но строить какие-либо планы до встречи с детективом — это всё равно, что пытаться построить карточный домик на зыбучем песке. Ладно, это мой первый вечер в Перте, и начинать его нужно с отдыха и пары кружек пива.

Вырвавшись из плена собственных мыслей, я обратил внимание на окружающих людей. Улица была наводнена толпами молодёжи, словно здесь проходил какой-то тайный карнавал. Не знаю, было ли это связано с тем, что мы находились на главной улице Перта, или всё дело было в том, что сегодня пятница, но я ожидал увидеть более пустынные улицы в городке с населением в чуть больше сорока тысяч человек.

Подойдя к оживлённому перекрестку на Киркгейт-стрит, я увидел пешеходный переход с электронным табло, отсчитывающим время до момента, когда можно будет переходить дорогу. С удивлением я заметил, что зелёный свет загорится только через три минуты — это был настоящий ад для пешеходов. Оглядевшись, я увидел рядом с местным рестораном урну, около которой курили двое парней в форме официантов. Подойдя к ним, я достал свою пачку Lucky Strike, и, привычным движением ударив по дну, поймал сигарету зубами, — этот трюк всегда вызывал у окружающих либо восторг, либо недоумение. Один из официантов присвистнул, глядя на меня, и показал большой палец, словно одобряя мой цирковой номер.

Прикуривая, я обратил внимание на красивую девушку в тёмной одежде, которая, словно заведённая, бегала от одного прохожего к другому, размахивая кучей флаеров, и настойчиво впихивая их всем подряд. Насколько я мог разобрать, она агитировала людей посещать какую-то секцию по саморазвитию, — типичный развод для наивных туристов. Выдыхая колечки дыма, я заметил, что около стены одного из заведений стояла напарница этой девушки. Она была в чёрном пальто и элегантном белом шарфе, который контрастно подчеркивал её ярко-алые губы, — она была, словно видение из ночного кошмара. В руках она держала кипу флаеров, но казалось, что это занятие не доставляет ей никакого удовольствия — она смотрела на всё с равнодушием, как будто это всё не имело для неё никакого значения. Отстранённым взглядом она осматривала улицу, и, очевидно, почувствовала мой взгляд, пронзивший её, как ледяная игла. Этот взгляд, словно ожог, коснулся меня, и заставил меня рассматривать её ещё внимательнее, уже собираясь подойти к ней. Наблюдая за мной, девушка вопросительно изогнула бровь, словно ждала, что я сделаю первый шаг. Увидев хоть какую-то эмоцию, я лучезарно улыбнулся в ответ.

Девушка, всё так же задумчиво глядя на меня, вдруг кивнула, словно придя к какому-то решению, и молча облокотилась на стену, отвернувшись от меня. Я растерялся от такого поведения, словно попал в театр абсурда. Не зная, как начать разговор, я заметил, как она достает сигареты из кармана, словно приглашая меня на этот мрачный ритуал. Достав зажигалку, я помог девушке прикурить, словно участвуя в какой-то древней церемонии.

— Благодарю, — проговорила девушка, затягиваясь своей тонкой сигаретой, — Я вижу, ещё существуют воспитанные мужчины.

— Конечно, — воскликнул я, стараясь скрыть своё волнение, — Каждый настоящий мужчина должен стремиться с каждым днём становиться всё лучше и лучше, — добавил я, — Главное это развитие, без него нет жизни, — мой голос звучал немного напыщенно, как у начинающего актёра на сцене. К сожалению, я всегда начинал говорить какую-то дичь, когда меня зацепляла какая-нибудь девушка.

— Хм, развитие говорите, — задумчиво протянула девушка, и её голос прозвучал, как шёпот ночного ветра. — Возможно, вам будет интересно посетить наш семинар по духовным практикам?

— Если там будете вы, то такое развитие… наших отношений, мне будет однозначно интересно, — выпалил я, словно глупый школьник, с трудом сдерживая глупую улыбку.

Девушка рассмеялась, изящно прикрыв рот тыльной стороной ладони, — её смех звучал, как хрустальный перезвон. Рукав её пальто натянулся, и я заметил краешек татуировки, которая шла от запястья и скрывалась под одеждой, — это было что-то вроде цепи, или дерева с начертанными вокруг знаками, похожими на руны.

Заметив, что я рассматриваю её татуировку, девушка спрятала ладонь в карман, словно прятала свою тёмную тайну.

— Становится холодно, — проговорила она, — Мне пора, жду тебя на Юнион-лейн в понедельник к восьми, — добавила она, — Скажешь, что от Сьюзи. Мира, мы уходим! — позвала она свою напарницу.

Потушив сигарету, Сьюзи бросила на меня ещё один взгляд и, развернувшись, пошла вдоль улицы, её походка была грациозной и неуловимой, как у ночной тени.

Моргнув, словно вырвавшись из какого-то наваждения, я увидел, что от моей сигареты остался только тлеющий окурок, и, бросив его в урну, я направился к пешеходному переходу, за которым уже виднелось здание бара, сияющее в полумраке от множества огней. Но из головы никак не выходила эта девушка, Сьюзи, которая зацепила меня чем-то неуловимым и зловещим, — и я дал себе обещание, что в понедельник мы обязательно встретимся вновь.

Глава 5

В баре царила удивительная атмосфера уюта. Резные столы из тёмного дерева, массивные лавки вместо стульев и огромная барная стойка создавали антураж средневековой таверны, в которой уставший путник мог укрыться от тягот путешествия, утолить голод куском сочного мяса и запить его кружкой тёмного пива. Приглушённый свет придавал помещению какой-то шарм, навевая романтические грёзы, — казалось, что я переместился во времени, в эпоху странствующих менестрелей и таинственных сказаний. Восхищенно оглядывая зал, я прошёл к одному из столов и сел, словно готовясь к встрече с призраками прошлого. Усмехнувшись, я заметил первых пришельцев из двадцать первого века, — выключенные ЖК-телевизоры, они так сливались со стеной, что сразу заметить их было почти невозможно. Ну конечно, там, где есть пиво, обязательно должен быть и футбол — владелец был бы последним идиотом, если бы не показывал трансляции матчей в своём баре.

Тем не менее, для подобного заведения обстановка была какой-то нетипичной, словно здесь затесался незваный гость.

— А тебя, парень, я что-то не припомню, — раздался грубый голос, словно раскат грома.

Оглянувшись, я увидел невысокого, но крепко сбитого мужчину с огромными руками, — он был в брюках и клетчатой рубашке, что в сочетании с его шикарной бородой делало его похожим на канадского лесоруба.

— А вы знаете всех своих посетителей? — спросил я, стараясь скрыть свое удивление.

— Именно так, — ответил он, — В этом году будет двадцать лет, как я являюсь хозяином этого заведения. Без ложной скромности могу сказать, что мой бар — лучший в Перте, и я знаю каждого его обитателя в лицо.

— Меня зовут Дмитрий, прибыл в Перт по работе, — представился я, пожимая его крепкую руку. — Скажите, если ваше заведение лучшее в этом городе, то почему, кроме нас, тут никого нет?

— Фридрих, владелец сего заведения. — Дело в том, что до девяти вечера это ресторан, а начиная с десяти — бар, — объяснил он, — С девяти и до десяти у нас технический перерыв, так как нужно прибраться и подготовить сцену для выступления музыкальных групп и актёров.

— Актёров? — удивлённо спросил я.

— Да, у нас проходят выступления учеников местной школы искусств, а также я даю возможность молодым людям попробовать себя в стендапе, — ответил он, — Желающих хватает, и сцена не пустует до самого закрытия. Я уже почти закончил с приготовлениями, — добавил он, — Так что вполне могу предложить вам что-нибудь из нашего меню.

Немного подумав, я попросил Фридриха принести лучшее, что у них есть, на его вкус, словно отдавая свою судьбу в руки гастрономического жреца. Хозяин, одобрительно кивнув, произнёс:

— Правильно сделали, что доверились мнению профессионала, — Подождите несколько минут.

И Фридрих, натягивая фартук, удалился на кухню, словно на алтарь священнодействия.

Достав мобильник, я проверил почту, убедившись, что новых писем нет, я уже собирался ждать свой заказ, как вдруг с удивлением увидел Фридриха, стоящего передо мной с подносом, — его движения были тихими и незаметными, словно он призрак из другого мира.

— Вот, это одно из фирменных блюд нашего бара, — проговорил он, — Стейк из шотландского ангуса.

Взглянув на тарелку, я увидел, что в качестве гарнира к мясу подавался картофель фри, горошек, жареные луковые кольца и помидоры, запечённые в масле. Выглядело всё так аппетитно, что я не смог устоять, и тут же схватился за вилку, словно я никогда не ел нормальной еды.

— И конечно, сочный кусок мяса не может обойтись без кружки хорошего тёмного эля, — произнёс Фридрих, ставя передо мной внушительную кружку, и, пожелав приятного аппетита, оставил меня наедине со своим гастрономическим шедевром.

Отхлебнув немного из кружки, я скривился, словно откусил кусок лимона. Эль оказался слишком горьким, возможно, шотландцам и нравился такой вкус, но для меня это было чересчур. Стейк же, напротив, оказался выше всяких похвал. Кусочки ангуса таяли во рту, словно божественный нектар, оставляя после себя лишь приятное послевкусие. Пока я наслаждался шотландской кухней, зал постепенно наполнялся людьми — удивительно, что здесь были как пожилые, так и молодые, словно все поколения Перта решили собраться под одной крышей.

— Эй, Дим! Я тебя еле нашёл, — воскликнул Эрик, хлопнув меня по плечу и плюхнувшись на скамейку напротив, словно незваный гость. — Не думал, что ты успеешь занять столик прямо перед сценой.

— А я думал, именно поэтому ты попросил меня прийти в бар к девяти, — подколол я его.

— Ну, и это тоже, — усмехнулся Эрик, — Ты уже познакомился с хозяином?

— Да, классный мужик, — ответил я, — прямо рубаха-парень.

— Ладно, я сейчас закажу себе пива, — проговорил он, — Я вижу, ты уже приступил к воплощению нашего плана, — и, выразительно посмотрев на мою огромную кружку, добавил: — Эй, Фридрих! — Эрик стал размахивать руками в сторону барной стойки, как будто пытался остановить поезд. — Неси сюда пару кружек Белхевена.

Хозяин появился с подносом, на котором красовались две кружки пива для Эрика и какая-то сырная нарезка на тарелке. Резво выставив заказ нам на стол, он обратился к Эрику, и его голос зазвучал, как рычание недовольного зверя:

— А это ты, засранец, — прорычал Фридрих, — Ещё раз устроишь дебош в моём баре, я живо вышвырну тебя на улицу! Ты ещё не оплатил мне за сломанный стол в прошлый раз.

— Эй, они первые начали! — воскликнул Эрик, — Я не виноват, что спина того бугая оказалась крепче твоих хвалёных столов, — попытался он оправдаться.

— Я тебя предупредил, — ответил Фридрих, — За трактирными драками ступай в какой-нибудь захолустный паб, — и, прихватив поднос, он отправился в сторону кухни, его походка была тяжёлой, словно земля содрогалась под его ногами.

— Да, я смотрю, ты уже успел отличиться, — сказал я Эрику с удивлением, — Его внешний вид совсем не вязался с образом любителя подраться.

— Этот ирландец был такой забавный, я не мог не пошутить над ним, — ответил Эрик, невинно хлопая на меня глазами, — Я даже не мог предположить, что у него полностью атрофировано чувство юмора.

Тут в баре выключили свет, и всё освещение сосредоточилось на сцене, словно перед началом тайного ритуала.

— О, сейчас начнётся, — тихо прошептал мне Эрик.

Отхлебнув пива, я с интересом наблюдал, как к микрофону вышел молодой человек в чёрном плаще, накинутом поверх костюма-тройки. Поклонившись, он громко прокричал, его голос эхом отозвался в зале:

— Дорогие жители и гости Перта! В преддверии Самайна, времени волшебства и мистических тайн, мы хотим напомнить вам, как зарождался этот праздник, как ваши предки, под гнётом сурового климата Шотландии, благодаря своей несгибаемой воле, шаг за шагом осваивали то, чем мы сейчас можем наслаждаться: прекрасную пищу, тепло и уют. Все знают, что на Самайн принято украшать свои дома и сады фонарями из тыквы с ухмыляющейся рожицей. Каждый ребёнок знает, что этот светильник, по прозвищу Джек-Фонарь, защищает ваше жилище от злых духов. Но мало кто знает, откуда взялся этот обычай. Мы представляем вашему вниманию легенду о Джеке Фонаре!

На сцену, словно из мрачного подземелья, вышли актёры, и ведущий, чьё лицо было освещено снизу прожектором, начал свой рассказ, его голос звучал зловеще и завораживающе, как будто он читал древнее пророчество.

— Давным-давно, — проговорил он, и его слова эхом отозвались в зале, — жил нерадивый фермер по имени Джек. Был он скуп, как демон, ленив, как спящий дракон, и обожал выпить так, что мог посоревноваться с самим богом виноделия, — пауза. — Однажды вечером Джек зашёл в паб, чтобы пропустить пару кружек эля, и, надо же было такому случиться, что именно в этот момент там сидел сам дьявол, рыскавший в поисках новой души, — голос ведущего понизился до зловещего шёпота, — Нечистый, зная Джека как жадного и вздорного обманщика, решил выторговать у него душу, словно старую монету. После долгих споров, фермер согласился продать свою душу в обмен на кружку эля, — на этом месте в зале раздался смех, но он был каким-то нервным и тревожным. — Чтобы заплатить за выпивку, дьяволу пришлось превратиться в монетку. Но хитрый Джек положил её в карман, где у него лежал серебряный крест, который не позволил дьяволу принять первоначальный облик. В конце концов, Джек всё-таки освободил дьявола, но сначала выторговал себе десять лет спокойной жизни, — произнёс ведущий, и в его голосе прозвучала зловещая насмешка.

— Когда дьявол явился к Джеку, чтобы стребовать должок — душу фермера, — продолжил ведущий, — хитрый Джек попросил его об одолжении: съесть в последний раз яблоко перед тем, как покинуть этот мир. И когда дьявол залез на яблоню, Джек выхватил нож и нацарапал на стволе крест. Попавший в западню дьявол взмолился о пощаде. Фермер, наслаждаясь победой, поставил условие: дьявол не тронет его ещё десять лет и никогда не заберёт в ад. Дьявол согласился, — в голосе ведущего звучала злорадная ирония.

— Но прожить эти десять лет ему было не суждено, — сказал ведущий, и в зале воцарилась тишина, — Через несколько лет Джек умер. За свою недостойную жизнь он не мог попасть в рай, а когда предстал перед вратами ада, дьявол преградил ему путь: “Я обещал, что никогда не заберу тебя в ад, так что держи свою душу и проваливай!” — с усмешкой сказал он, и в его голосе прозвучали нотки яда.

— Но куда же мне теперь идти? — растерянно спросил Джек, и актёр, игравший фермера, опустился на колени.

— Возвращайся туда, откуда пришёл, — ответил дьявол и злобно захохотал.

— Обернувшись, Джек увидел только тропу, уходящую в непроглядную тьму, — голос ведущего зазвучал, как эхо из преисподней, — “Дай мне хотя бы что-нибудь, чтобы осветить дорогу”, — попросил Джек, и в его голосе послышалась обречённость.

– “Держи, только не обожгись”, — ухмыльнулся дьявол, и швырнул ему тлеющий уголёк души Джека из адского костра, — произнёс ведущий и на сцене воцарился красный свет.

— Бедняге Джеку ничего не оставалось, как вырезать из тыквы фонарь и поместить внутрь уголёк своей обгоревшей души, — закончил свой рассказ ведущий, и в зале воцарился мрак, — И с тех пор, в ночь Самайна, Джек с фонарем, символ проклятой души, бродит по земле в ожидании судного дня, когда он сможет упокоиться с миром.

В зале раздались аплодисменты, словно вырвались из оцепенения. Я тоже хлопал вместе со всеми, впечатлённый мрачной и завораживающей игрой актёров.

— Занятная история, не находишь? — спросил меня Эрик, словно пытаясь разорвать мистическую атмосферу.

— О, да, — ответил я, — Удивительно, что голливудские режиссёры ещё не сняли мистический триллер по этой легенде, — и в моей душе поселилось неясное предчувствие, что всё это было лишь мрачной прелюдией к тому, что нас ждёт впереди.

— Да, какие легенды, — отмахнулся Эрик, словно от назойливой мухи, — Сейчас тренд в кинематографе — это герои комиксов. Вчера как раз вышел фильм про наёмника, который хотел вылечиться от рака, а ему вкололи икс-ген, и он приобрёл возможность ускоренной регенерации, — его глаза загорелись, словно у фанатика, рассказывающего о своей религии, — Но его тело оказалось обезображено, и он, нацепив красное трико и вооружившись мечами, собрался мстить тем, кто это сделал. Правда, он немного с катушек слетел, — добавил он с некой задумчивостью, — А ещё он очень любил чимичанги. Интересно, что это?

— Фридрих!!! — прокричал Эрик в сторону барной стойки, как будто вызывал древнее божество. — А у тебя чимичанги есть?

— Чего? — взревел хозяин бара, словно разбуженный медведь, — Ты чего несёшь? У меня только традиционная шотландская кухня! Езжай в Мексику за своими чимичангами!

— Мне теперь ещё более интересно, что такое эти чимичанги, — вздохнул Эрик, и, запрокинув голову, вылил в себя остатки Белхевена, — Тогда неси ещё пива, — И, посмотрев на пустую кружку рядом со мной, добавил, — Два.

Я хотел сказать Эрику, что мне пока хватит выпивки, но тут меня перебил человек, вышедший на сцену, его голос звучал громко и торжественно, как фанфары:

— Внимание всем гостям нашего любимого бара! Сегодня, вернувшись после европейского турне, нас посетили выходцы из нашего города — группа Alestorm!

На сцену вышли парни, одетые в пиратские костюмы, словно сошедшие со страниц старинной легенды. И, схватив музыкальные инструменты, они без лишних слов начали играть пиратские мотивы в метал-обработке. Песня была просто забойная, она словно пронзала мою душу, заставляя её трепетать в такт музыке. Слова были о морских путешествиях, оружии и выпивке, — впрочем, чего ещё ждать от пиратов с электрогитарами?

Эрик направил на меня уже изрядно нетрезвый взгляд и пробормотал:

— Дим, я пойду, опорожню клапан, так сказать, — его слова звучали бессвязно и немного забавно.

Почувствовав, что наши потребности в данный момент схожи, я решил отправиться вместе с ним, — меня тоже начинало клонить в сон, или это был отравляющий эффект эля?

Мы покинули шумный зал и спустились по лестнице в цокольное помещение, — это место казалось какими-то тёмными и заброшенным. Перед нами был длинный коридор, словно уходящий в преисподнюю, — ни одного намёка на указатель, где же находится туалет, мы не заметили, словно этот путь был предназначен только для тех, кто ищет забвение.

— Ну что, давай разделимся, — проговорил Эрик, и, качнувшись, пошёл налево по коридору, — Его движения были неуверенными и вялыми, словно он был марионеткой в руках невидимого кукловода.

Я смотрел, как он шёл нетвёрдой походкой, — что-то быстро его развезло, всего-то после пяти кружек пива.

Я уже прошёл мимо нескольких дверей, но все они были закрыты, словно вели в никуда. Проходя мимо одной из них, я увидел, как из-под двери просачивается какая-то густая красноватая жидкость, — она напоминала мне кровь, или запекшуюся смолу — и в этот момент я почувствовал, как по спине пробежал холодок, и что этот бар хранит в себе не только алкоголь и веселье, но и какие-то тёмные тайны.

— Неужели бочка с вином протекла? — пробормотал я, присев на корточки и зачерпнув немного жидкости ладонью. Поднеся её к губам, я попробовал на вкус, и мои глаза в ужасе расширились — это была кровь! Отшатнувшись от двери, я собирался позвать хозяина, но любопытство, словно дьявольское искушение, взяло верх, и, аккуратно приоткрыв дверь, я шагнул в темноту, словно в пасть ночного чудовища. Внутри было мрачно, как в преисподней. Пытаясь нащупать включатель, я ощутил, как коснулся чего-то холодного и влажного — меня пронзила паника, словно ледяная игла. С силой оттолкнув от себя тело, я попытался выскочить из комнаты, но в темноте никак не мог нащупать дверную ручку. Что-то с силой ударило меня, и я отлетел к стене, — боль была острой и пронзительной, словно от укуса ядовитой змеи. Вдруг включился свет, и я, протерев глаза, увидел развешенные туши свиней — они раскачивались на крюках, словно повешенные грешники. Посмотрев в сторону, я заметил разделочный стол, в который был воткнут топор, его лезвие поблёскивало, словно хищный глаз. Теперь-то я понял, чья кровь была в коридоре — Фридрих не лгал, говоря, что у него всегда самое свежее мясо. В глубине комнаты была ещё одна дверь, но уж нет, с меня достаточно, — решил я, вспомнив, чем закончилась моя прошлая попытка. Щёлкнув по выключателю, я вышел обратно в коридор, оставив позади себя этот жуткий мясной цех.

Осталась последняя дверь в конце коридора, и я уже собрался идти к ней, как вдруг она открылась. Из неё вышел тот самый незнакомец, что спас меня от любителя травки в поезде. Заметив меня, он даже не удивился, словно уже знал о нашей новой встрече. Хмыкнув, он уверенной походкой подошел ко мне, и в его глазах промелькнул какой-то задорный огонёк.

— Ну, привет, парень, — произнёс он, — Я вижу, наши дороги опять пересеклись.

— Первая встреча в поезде была случайность, а сейчас — просто совпадение, — ответил я, стараясь придать своему голосу уверенности.

— Да, но третья уже будет закономерностью, не так ли? — хитро посмотрел на меня незнакомец.

В его словах была какая-то пугающая логика, словно мы были частью какого-то таинственного плана.

— Я хотел спросить, что произошло в поезде? Что за существо присосалось к наркоману, и что такое Туманный Альбион? — спросил я, стараясь добиться ответов на свои вопросы.

— Туманный Альбион — это образное название Британии, — смеясь, ответил он, словно издеваясь над моей наивностью.

— Я серьёзно, мне нужны ответы, — произнёс я, и мой голос зазвучал, как набат.

— Ты их получишь, но позже, — сказал он, — Я тебя сам найду, — и, уже собираясь уйти, он вдруг замер, словно почувствовал чьё-то приближение. В этот момент в коридор выскочила девушка из поезда — Кейтлин, — она была напряжена, как охотник, выслеживающий свою добычу. Осмотрев коридор, она остановила свой взгляд на мне, и в её глазах промелькнула неприязнь.

— Опять ты! — произнесла она, — Это уже вызывает подозрение. Впрочем, вопрос к тебе всё тот же: ты не видел высокого парня в чёрном пальто?

Мы с незнакомцем переглянулись. Он, улыбаясь, приставил палец к губам, словно просил меня молчать о его присутствии, — но он стоял в паре метров от неё! Как она могла его не видеть?

— Так что, ты видел его? — нетерпеливо спросила Кейтлин.

— Нет, после того инцидента в поезде мы не встречались, — ответил я, решив подыграть его странной игре.

— Хм, ладно, — пробормотала Кейтлин, — Жди меня здесь, у меня к тебе будет пара вопросов, — и, достав пистолет, она скрылась за той дверью, из которой несколькими минутами раньше вышел незнакомец, — её движения были резкими и стремительными, как у ночной хищницы.

— Похоже, тебе придётся дать мне ответы прямо сейчас, — сказал я, поворачиваясь к незнакомцу, — но его и след простыл, — словно он растворился в воздухе, — В коридоре я остался один, окружённый тишиной и мистическим мраком, и я почувствовал, как за мной пристально наблюдает что-то невидимое.

Возвращаясь в зал, я встретил Эрика. Он был весь мокрый, как будто его только что вытащили из реки, — под глазом наливался синяк, похожий на распустившийся тёмный цветок. Его футболка была порвана, но сам он счастливо улыбался, как будто только что выиграл в лотерею.

— Это чем же ты таким занимался в туалете? — спросил я, рассматривая Эрика, словно диковинную зверушку.

— Да уж, ни тем, чем собирался, — ответил он, — Я решил первым делом умыться холодной водой, чтобы немного прийти в себя, — его голос звучал хрипло и немного задорно, — Умываюсь, и тут слышу, как пьяный голос меня спрашивает: “За красных дьяволов, значит, гоняем?” — Я повернулся, вижу, передо мной стоит мужик в куртке “Селтика” и так выразительно засучивает рукава, — Эрик засмеялся, — Я понял, что драки уже не избежать, и с криком “Манчестер — чемпион!” я прописал ему с правой, — он словно рассказывал о великом подвиге, — Он оказался не робкого десятка. Мы неплохо так друг друга отдубасили, пока не сорвали раковину, и поток ледяной воды, хлынувший из трубы, не охладил наш пыл. Тут мы, видимо, протрезвев, пожали друг другу руки и разошлись, — закончил Эрик и заразительно рассмеялся.

— А ты что, правда, за “Манчестер Юнайтед” болеешь? — спросил я, глядя на его красно-жёлтую куртку, — его выбор казался мне странным и нелогичным.

— Нет, — отмахнулся Эрик, — Просто думаю, мужик бы меня всё равно не послушал, скажи я, что если на мне куртка “Манчестера”, то это лишь значит, что мне нравится её фасон, — он подмигнул, и его глаза хитро сверкнули, как будто он рассказал мне тайный шифр.

Мы уже собирались подняться в зал, как вдруг меня за руку кто-то схватил, — это была Кейтлин.

— Куда это вы собрались? — её голос прозвучал, как окрик надзирателя, — Я же просила никуда не уходить.

— Может, милая дама согласится присоединиться к нашему столику? — предложил Эрик, — Я думаю, там мы сможем разрешить возникшее между нами недоразумение, — он улыбнулся, словно очарованный змеёй.

— Ты всё ещё хочешь, чтобы я сломала тебе руку? — улыбнулась Кейтлин, и в её глазах промелькнул зловещий огонёк.

— А, так это мы с тобой ехали в поезде? — спросил Эрик, — Это ещё один повод устранить непонимание между нами, — его тон был ироничным и насмешливым.

Мы все вместе прошли к нашему столику. Эрик, оценивающе посмотрев на Кейтлин, кивнул и прокричал в сторону барной стойки:

— Фридрих, чашку кофе с пирожным для дамы! — его голос был громким и властным, словно он был хозяином этого места.

Кейтлин благодарно улыбнулась, приняла чашку кофе от подошедшего Фридриха и сделала глоток, словно утоляла жажду в жаркой пустыне, — её движения были плавными и изящными, как у пантеры.

— А теперь будь любезен объяснить мне, как так получается, что где бы я ни преследовала похитителя, я везде натыкаюсь на тебя? — спросила она, и в её голосе звучали нотки недоверия и подозрения.

— Совпадение и случайность, — ответил я, стараясь скрыть своё волнение, но мой голос звучал неуверенно и скомкано.

— Ты ещё скажи судьба, — усмехнулась Кейтлин, — Если это всё, что ты можешь мне сказать, то наш разговор мы продолжим в полиции.

Перспектива пребывания в полицейском участке совсем не входила в мои планы, и в этот момент я вспомнил, что директор газеты дал мне телефон детектива, с которым я должен сотрудничать по расследованию убийства, — это был мой последний шанс избежать неприятностей.

— Подожди минутку, мне надо сделать один телефонный звонок, — сказал я, доставая листок бумаги, словно волшебный талисман, и набрал номер детектива.

Тем временем у Кейтлин тоже зазвонил мобильный, её лицо напряглось, словно она почувствовала некую угрозу.

Гудки прервались, и женский голос ответил:

— Слушаю вас.

— Здравствуйте, — сказал я, — Вас беспокоит журналист из газеты Перта, меня направили для содействия в расследовании убийства в Абернети, — в моей душе поселилось неясное предчувствие, — Вы не могли бы помочь мне в одной ситуации?

— Откуда у тебя мой номер? — закричала одновременно девушка на проводе и Кейтлин, и их голоса прозвучали, как два раскалённых клинка.

Люди в зале затихли и с интересом смотрели в нашу сторону, словно мы были участниками циркового представления.

Подняв на Кейтлин взгляд, я ошарашенно наблюдал, как она смотрит на меня с таким же удивлением, словно мы были отражением друг друга в кривом зеркале. И только звонкий смех Эрика нарушил висевшую в зале тишину.

Глава 6

Сквозь веки пробивался раздражающе яркий луч солнечного света, словно пытаясь выжечь мои глаза. Где-то под ухом истошно вопил будильник на телефоне, словно демон, призывающий меня к пробуждению. Не открывая глаз, я на ощупь хлопнул по нему и, о чудо, попал по кнопке выключения сигнала. Кряхтя, как старый механизм, я с трудом принял вертикальное положение, словно меня вытащили из могилы. Схватившись за гудящую голову, я с трудом пытался вспомнить вчерашний вечер, — он казался каким-то мутным и нереальным. После того, как выяснилось, что Кейтлин и есть тот самый детектив, с которым мне предстоит работать, она в категоричной форме заявила, что не нуждается в услугах дилетанта, — её голос звучал, как приговор, вынесенный самой судьбой. Естественно, я вспылил, как порох, брошенный в костёр. Я заявил, что если её не научили работать в команде, то это её личные проблемы, и что я сам смогу провести расследование, — мой голос звучал высокомерно и дерзко. На что она мне ответила, что если я буду путаться у неё под ногами, то она меня посадит за решётку, как опасного преступника. Положив деньги рядом с недопитым кофе, она, гордо вздернув носик, словно королева, покидающая своё королевство, удалилась, оставив меня в одиночестве со своими обидами.

После этого мы с Эриком пустились во все тяжкие, словно решили утопить своё отчаяние в море алкоголя. Заказав ещё пива, мы принялись веселиться, как дети, которые нашкодили. Через пару кружек Эрик захотел попробовать себя в стендапе, — его эго требовало признания. Выйдя на сцену, он начал рассказывать монолог про ирландцев, которые совсем не умеют пить, — и в его словах прозвучало откровенное пренебрежение. Фридрих неодобрительно поглядывал на него от барной стойки, словно сердитый медведь, наблюдающий за играющими медвежатами, но не вмешивался, пока Эрик вёл себя в рамках приличия. Но потом, после особо острой шутки, один из ирландцев, находившийся уже в изрядном подпитии, взревел, как разъярённый бык, и рванул на сцену, скрутив Эрика, словно тряпичную куклу. Я не мог оставить своего собутыльника в беде и с криком «Наших бьют!» бросился на помощь, как храбрый рыцарь, спешащий на выручку к попавшей в беду даме. Я сам не заметил, как вскоре все посетители бара были втянуты в потасовку, — началась настоящая вакханалия. Через несколько минут, когда один из парней разбил торшер, Фридрих, взревев, как пробудившийся после долгой спячки медведь, вступил в драку, и там, где он проходил, он выкашивал людей своими огромными кулачищами, словно косой. И, увлекшись этой вакханалией, я не заметил, как один из его пудовых кулаков приземлился мне на макушку, — в голове словно взорвалась бомба, и я на мгновение потерял сознание.

И вот теперь я с подбитым глазом и раскалывающейся головой стоял в ванной своего номера, подставив голову под струю ледяной воды, словно пытался смыть с себя грехи прошлой ночи. Постепенно боль начала отступать, и, вытерев лицо, я повернул вентиль крана. Зайдя в комнату, я увидел, как мой телефон, который я оставил на виброрежиме, скачет по тумбочке, словно сумасшедший. Успев подхватить его, прежде чем он рухнул на пол, я ответил на звонок:

— Слушаю, — мой голос прозвучал хрипло и устало.

— Здравствуйте, Дмитрий, — ответил приятный мужской голос, — Меня зовут Рой Рэнулф, я представляю союз историков Перта, — мой хороший друг Эдвард Сайфер отзывался о вас как о человеке, интересующимся историей Шотландии, это так?

— Скорее легендами и фольклором, — поправил я его.

— Об этом нам тоже известно, — проговорил Рой, — Наша задача часто состоит в том, чтобы сопоставить известные исторические факты с фактами из легенд, чтобы узнать, где вымысел, а где правда, — и добавил: — Я приглашаю вас в наш музей, где я проведу для вас подробную экскурсию и уверен, что смогу открыть для вас много нового.

— Конечно, с огромным удовольствием воспользуюсь вашим предложением, — ответил я, словно предчувствуя, что это приглашение выведет меня из мрака неизвестности.

— Тогда жду вас после обеда, — заключил Рой.

Попрощавшись, я нажал на кнопку сброса вызова. Я удивился, как Эдвард озаботился моим комфортом, — он даже позвонил своему старому приятелю с просьбой предоставить мне материал для статьи, — это было похоже на жест старого товарища, беспокоящегося о своём коллеге. Нужно будет ответить ему тем же и не затягивать с выполнением его просьбы, словно возвращая старый долг. До похода в музей у меня оставалось ещё порядка шести часов, и я мог потратить их на прогулку и отдых. Выглянув в окно, я заметил, что сегодня один из тех редких дней, когда в Шотландии установилась хорошая погода, — небо было изумительно чистым, как горный хрусталь, и солнце ярко сияло, переливаясь в лужах, словно в зеркалах, оставленных прошлым дождём. Сменив своё пальто на осеннюю куртку, я захватил камеру и бумажник и вышел из номера, словно отправлялся на охоту за новыми впечатлениями. На ресепшене стояла хмурая портье, — работа в ночную смену ещё никому не прибавляла счастливого выражения лица, и она выглядела, как уставшая от жизни тень. Увидев меня, она выдавила дежурную улыбку и произнесла:

— Доброе утро, сэр! Хорошего вам дня.

Было заметно, что держать эту улыбку было выше её сил, — она смотрелась на её лице, как маска.

Махнув рукой, я ответил:

— Спасибо, желаю вам хорошо выспаться, — словно пытался хоть немного облегчить её тяжёлую ношу.

Я вышел на улицу и, взглянув на прохожих, увидел, что жители Перта сменили плащи и пальто на свитера и куртки. Они были настолько разнообразны, что улица выглядела необыкновенно пёстрой, как будто здесь проходил карнавал, в сравнении со вчерашним вечером, когда всё казалось серым и мрачным. Я сделал пару снимков и направился к центру города. Проходя мимо одной из кофеен, меня обдал аромат свежесваренного кофе, — я решил, что не стоит пропускать завтрак и, поддавшись искушению, зашёл внутрь, словно пчела на запах мёда. Хоть помещение было и не большим, столика на восемь, но благодаря полностью стеклянной стене, которая соединяла улицу с кофейней, пространство казалось более вместительным, как будто оно растворялось в окружающем мире. За одним из столиков я заметил таинственного незнакомца, — сегодня он немного сменил свой имидж, как будто надел другую маску, сменив пальто на косуху с металлическими шипами на плечах, он поглощал какой-то бургер, запивая его кока-колой, — он был похож на рок-звезду из какого-то альтернативного мира. Заметив меня, он приветливо махнул рукой, указывая на стул рядом с собой, — это было приглашение, от которого я не мог отказаться.

— Вот я тебя и нашёл, как и обещал, — произнёс он, и в его голосе звучала уверенность и некая зловещая ирония.

— Сомнительно, — ответил я, — если бы я не захотел позавтракать в этой кофейне, то мы бы так и не встретились, — мой голос прозвучал немного скептически.

— Может быть ты прав, а может быть и нет, — пожал он плечами, словно играя со мной в какую-то непонятную игру, и снова вгрызся в бургер, как голодный волк, — его поведение было странным и противоречивым.

— Могу я принять ваш заказ? — спросила подошедшая официантка, прервав наш молчаливый диалог.

— Мне, пожалуйста, обычный шотландский завтрак и чашку капучино, — ответил я, пытаясь отвлечься от странного поведения незнакомца.

Записав заказ в блокнот, девушка оставила нас наедине, словно предоставляя нам возможность погрузиться в наш таинственный разговор.

— Ну как, насчёт того, чтобы ответить на те вопросы, которые я тебе задал в баре? — спросил незнакомец, откинувшись на спинку стула и внимательно посмотрев на меня, его взгляд был пронзительным и завораживающим, как будто он сканировал мою душу.

— Я, пожалуй, начну издалека, — проговорил он, словно собирался рассказать мне древнюю притчу, — Когда-то демиург создал человека по образу и подобию своему, но то, что получилось, его разочаровало, — его слова звучали, как эхо из прошлого, — Жизнь людей была наполнена инстинктами, их интересовало только удовлетворение собственных потребностей, не было в них той черты создателя, которая отличала демиурга среди своих сородичей. И тогда он вложил в них свою искру, — его голос стал тише, словно он рассказывал мне тайну, — Искру создателя миров, частицу демиурга. Он предоставил им выбор: быть ли им животными или развивать тот дар творца, что он вложил в них. Те, кто справятся с этой задачей, сами могли стать такими, как он, его братьями, — пауза. — Но, как и у любого создателя, с окончанием работы над этим миром его интерес угас, — его слова прозвучали, как вздох сожаления, — Ему хотелось создать что-то новое, и он покинул этот мир. Время шло, а люди не менялись. Но однажды один из пещерных людей был так впечатлён встреченным саблезубым тигром, что захотел показать его изображение своему роду. Вытащив уголёк из тлеющего костра, он, подойдя к стене, начертил первую картину. Так люди познали искусство, — его голос звучал, как музыка из далёких времён. — Искра демиурга начала разгораться от поколения к поколению, — продолжал он, — И через какое-то время совокупное излучение искр от всех людей образовало особое энергетическое поле. Сейчас учёные называют его ноосферой. Эта сфера, так как содержит предельную энергию от искр, со временем начала материализовывать мысли людей, где катализатором процесса является вера, — его слова звучали, как магическое заклинание. — И так люди со временем начали одушевлять природные явления. Их вера породила элементалей, фей, дриад и других существ, — продолжил он, — Мы их обобщённо называем фейри, — в его голосе звучала грусть, — Они не приносили особого вреда человеку, так как их жизнь поддерживала их вера, и они многие тысячелетия сосуществовали друг с другом, — пауза. — Со временем появились высшие фейри, — он посмотрел на меня с каким-то странным выражением лица, — Зевс, Локи, Осирис и другие боги, известные нам по мифам, появились благодаря вере человека. Каждый из них отвечал за свою сферу влияния, и многие из них помогали людям в обмен на энергию их искр, которую они передавали с верой, — он замолчал на несколько секунд, словно обдумывая свои слова. — Но однажды один молодой фейри явился иудею и помог ему сбежать вместе с его народом из Египта. Со временем его религия начала с огромной скоростью охватывать народы земного шара, — он продолжил свой рассказ, — Он понимал, что не все люди одинаковы, и ему пришлось изменять свою религию под потребности тех народов, куда он засылал миссионеров. Когда огромный поток энергии хлынул к нему от неисчислимых верующих, он принял решение избавиться от всех остальных фейри, — в его голосе прозвучала злость, — Местные боги были готовы дать бой и уже собирали своё воинство. Но один из могущественных магов того времени понял, что эта война будет разрушительна для человечества. Он смог провести ритуал переноса всех фейри на изнанку нашего мира, — его слова звучали, как проклятие, — С тех пор запечатанные фейри не могут прорваться в нашу реальность, они могут отправлять лишь свои астральные тела с изнанки мира. Их астральные тела не обладают и десятой частью той силы, что была им доступна, — заключил он, — И только высшие фейри могут отправлять своих эмиссаров и аватаров на землю. — Но оказалось, фейри не только питались энергией искр, они ещё и насыщали ею ноосферу наравне с людьми, — продолжал незнакомец, — И с их исчезновением насыщенность поля упала настолько, что люди лишились своих способностей, которые им давала ноосфера, — его голос звучал с грустью и горечью, — Вместо радужного спектра разлитой вокруг энергии остался лишь серый туман, — его слова, словно описывали какой-то апокалипсис, — В котором и поселились астральные сущности запечатанных фейри. Люди же с развитыми искрами, которые смогли увидеть туман, получили свой индивидуальный дар, — его голос звучал, как приговор, — Но это ничто по сравнению с тем, что могли делать такие, как мы, раньше.

Незнакомец прервал свой рассказ, чтобы немного смочить горло, и я почувствовал, как в моё сознание постепенно проникает страх.

— И ты думаешь, я поверю в этот бред? — спросил я, приподняв бровь, мой голос звучал с иронией, но внутри меня всё похолодело.

— Ты хочешь сказать, с тобой не происходило ничего необычного в последнее время? — спросил меня незнакомец, и его взгляд, словно острый нож, пронзил меня насквозь.

Я задумался, и в моей памяти стали всплывать события последних дней, — тот паразит на парнишке в тамбуре, предсказательница, которая таинственно исчезла, да и этот незнакомец, которого люди не видят в упор, — что-то явно было не так, и моё сознание невольно начинало верить его бредовым речам.

— Допустим, я тебе поверю, — сказал я, — И какая же способность у тебя?

— Отвод глаз, — ответил он, — Я могу сделать так, чтобы люди скользили по мне взглядом, не обращая на меня внимания, — в его голосе звучала гордость, — Эта способность не давала осечек, пока я не встретил тебя.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я, и в моём сердце зародилась тревога.

— То, что на тебе я тоже использовал отвод глаз, только он не сработал, — его слова звучали, как приговор.

— Я тоже был в тумане, может, это моя способность, — попытался я отшутиться, словно хотел скрыть свой страх.

— Иммунитет к отводу глаз? — ухмыльнулся он, — Не думаю.

— Ладно, ты обещал мне рассказать, что такое Туманный Альбион, — напомнил я ему, словно пытаясь сменить тему.

— Туманный Альбион — это организация людей, которые были в тумане и имеют способности, — начал незнакомец, — Её создали ещё во времена инквизиции, чтобы обезопасить туманников от внимания церкви, — его слова звучали, как отголоски далёкого прошлого, — Раньше это было просто негласное содружество людей, ходящих в тумане, — продолжил он, — Но с девятнадцатого века нас начали отлавливать сотрудники тайной канцелярии для научных опытов, и нам пришлось создать организацию с чёткой иерархией, с советом старейшин во главе.

Посмотрев на часы, незнакомец сказал:

— Я, как и обещал, ответил на твои вопросы, — его взгляд был загадочным и печальным, — Мне уже пора.

Резво встав из-за стола, он направился к выходу, но, пройдя пару шагов, обернулся и произнёс:

— То расследование, за которое ты взялся, не так просто, как кажется, — его голос прозвучал, как предупреждение, — Будь осторожен.

— Подожди! — воскликнул я, — Как твоё имя?

— Тебе оно не понадобится, — улыбнувшись, ответил парень, и в его глазах промелькнул огонёк. Застегнув косуху, он надел наушники и вышел на улицу, словно растворился в воздухе, оставив меня наедине со своими мыслями.

До визита к Рою оставалась ещё куча времени, и я решил, что не стоит сидеть сложа руки, — поэтому, расплатившись за завтрак, я решил заняться расследованием, словно погружался в тёмный омут, — Первым делом мне нужно было получить информацию о жертве, и, так как я поссорился с Кейтлин, у меня не было никакого желания идти в полицейский участок. Я решил получить информацию из первых рук, у судмедэксперта в морге, как будто отправлялся в царство мёртвых. Я вышел из кофейни и свернул на набережную, словно надеялся отыскать там ответы на свои вопросы, — мне нужно было дойти до моста и на той стороне реки сесть на автобус, который следовал в пригород. С интересом я рассматривал ограду пертской набережной, — на её столбиках изображены в полном беспорядке разные интересные и смешные штуки, словно кто-то хотел оставить здесь свои воспоминания. На одном из барельефов я с удивлением обнаружил герб Пскова, — эта находка показалась мне странной и загадочной, словно она пришла из другого мира. Я достал камеру и начал делать снимки, пытаясь запечатлеть все эти странные и таинственные символы. Фотографируя набережную, в мой объектив попал мужчина с удочкой, — он увлечённо удил рыбу, периодически подбрасывая подкормку, словно пытался поймать ускользающую удачу. Я решил подойти к нему, узнать, клюёт или нет, и когда я приблизился, я услышал, как он недовольно бормочет, словно проклиная весь мир.

— Добрый день! Как поклёв? Поймали что-нибудь? — окликнул я мужчину, пытаясь развеять его мрачное настроение.

— Обычно с этим проблем нет, но сегодня рыба, как будто издевается надо мной! — воскликнул рыбак в сердцах, и в его голосе звучала обида и отчаяние.

— Здесь действительно можно что-то поймать? — спросил я, словно сомневаясь в его словах.

— Парень, в реке Тей огромное количество лосося, — ответил рыбак, — Да, в городе поймать лосося считается удачей, но только выйди за черту города, и улов тебе обеспечен, — в его голосе звучала уверенность бывалого рыбака.

— Почему тогда вы не едете в пригород на рыбалку? — спросил я, пытаясь понять причины его странного выбора.

— Здоровье, к сожалению, не позволяет, — ответил он, и в его словах прозвучала грусть, — Раньше я был морским волком и без воды не мог прожить и месяца, — его глаза загорелись воспоминаниями о прошлом, — После того как я вышел на пенсию, чтобы хоть как-то унять тоску, я решил заняться рыбалкой.

— Ладно, удачного вам клёва, — сказал я, словно желая ему удачи в его нелёгком деле.

— Пусть благоволит к тебе Бригит, — произнёс мужчина, снова взмахнув своей удочкой, и в его голосе прозвучала какая-то древняя магия.

Интересно, кто такая эта Бригит, — подумал я, шагая по мосту, словно переступал грань между мирами.

Мне повезло, — как только я подошёл к остановке, тут же подъехал автобус, и я почувствовал, как удача улыбается мне, — В пригород ехало мало народу, и свободных мест было предостаточно. Я сел к окну и достал наушники. Поставив случайное воспроизведение на плеере, я облокотился головой на стекло и прикрыл глаза, — музыка начала погружать меня в мир грёз. Слушая её, я сам не заметил, как уснул, словно меня кто-то унёс в сон.

Я шёл сквозь чащу, продираясь через раскидистые ветки кустарника, — серый туман, словно саван, закрывал обзор, своим пронизывающим холодом он заставлял двигаться вперёд, — в этом месте царила какая-то первобытная тьма. Взглянув вверх, я увидел белёсый диск полной луны, которая своим потусторонним сиянием хоть как-то освещала мой путь, — этот свет был зловещим и завораживающим. Так медленно продвигаясь, я вышел на тропинку, что, извиваясь, уходила в глубины леса, — этот путь казался мне бесконечным и таинственным.

Я услышал звук взмахивающих крыльев, и, медленно планируя, мне на плечо приземлился необычного окраса рыжий ворон, — повернув голову, я увидел, как он внимательно смотрит на меня глазами небесного цвета, словно ища во мне родственную душу.

— Тоже чувствуешь себя некомфортно здесь? — спросил я, и мой голос прозвучал хрипло и устало.

— Карр, — прокричал ворон, словно отвечая на мой вопрос.

— Ладно, — пожал я плечами, — Вместе веселее, — и в этот момент я почувствовал, что в моей душе что-то меняется, и я начинаю верить в реальность этого странного сна.

Только я собрался идти дальше, как ворон на моём плече взбесился, — широко расправив крылья, он начал кричать, словно был объят яростью. Я пытался успокоить его, но все мои действия были тщетны, — пытаясь его утихомирить, я проследил за его взглядом и увидел, что на ветке перед нами сидел ещё один ворон, — в отличие от моего попутчика, он был чёрным, как ночь, только маленькие багровые угольки взирали на нас с усмешкой, словно он был тёмным двойником моего спутника.

— Привет, — махнул я ему рукой, — Не составишь нам компанию? Второе плечо у меня пока свободно.

Рыжий ворон обиженно клюнул меня в щёку, — его действия были странными.

— Не бросать же нам твоего товарища в таком тумане, — обратился я к рыжику, пытаясь успокоить его.

Черныш сорвался с дерева и приземлился мне на левое плечо, крепко впившись в куртку своими коготками, словно заявляя свои права на меня.

— Все готовы? — обратился я к пернатым, и мой голос прозвучал немного неуверенно, — Тогда можно выдвигаться, — и, вздохнув, я продолжил свой путь по тропе, словно повиновался какой-то неведомой силе. Я не мог определить, какое расстояние уже преодолел, и эта неизвестность начинала меня пугать, — дорога выглядела удивительно однообразно, туман, тропинка и деревья, окружавшие меня со всех сторон, словно вечные стражи. Воронам на моих плечах было явно не скучно, — они то и дело, покрикивая друг на друга, словно о чём-то споря, скакали каждый на своём плече, — их поведение казалось мне каким-то нелогичным и странным. Наконец тропа вывела меня на поляну, — здесь раздавались протяжные стоны, среди которых можно было расслышать и жалобное мяуканье, шипение и даже свирепое рычание, — эта какофония вызывала во мне тревогу и беспокойство. Я шёл на этот звук, словно меня звала какая-то неведомая сила, пытаясь найти место, из которого он доносится. В центре поляны я увидел огромную ловчую яму, накрытую решёткой и закрытую на замок, — это зрелище вызвало во мне ужас и отвращение. Присев, я заглянул сквозь решётку и увидел, что в яме находится огромное количество самых разнообразных зверей. Кого здесь только не было: змеи, тигры, белки, совы, лошади и многие другие существа, — все они с мольбой смотрели на меня, словно просили о помощи, и в их глазах я увидел свою собственную боль. Я поднялся и задумался, чем бы открыть замок, и в моей душе разгорелся гнев, и меня охватила ярость. Черныш, распахнув крылья, сорвался с плеча и, пролетев десяток метров, крича, начал наворачивать круги, словно хотел привлечь моё внимание.

— Что-то нашёл? — окликнул я ворона, спеша к нему, и мой голос прозвучал немного взволнованно.

Когда я подошёл, я увидел лежащий скелет, прогнивший от времени, — рядом с ним валялся тронутый ржавчиной меч, и в этот момент я почувствовал, как на меня накатила какая-то непонятная тоска. Взяв его, я поспешил к решётке, словно торопился спасти кого-то из беды, и, когда я заносил меч над замком, я никак не мог избавиться от ощущения чего-то неправильного, — каждый раз, когда я собирался разбить замок, меня пробирал холод, и я чувствовал, как что-то меня останавливает. Опустив меч, я обернулся посмотреть, куда делись мои вороны, — они стояли по бокам от ловчей ямы, словно её стражи. Если Рыжик внимательно смотрел на меня, никак не выдавая своих эмоций, то Черныш, то и дело, подпрыгивая, носился вокруг меня, иногда начиная тянуть за штанину, и в его поведении я почувствовал какое-то беспокойство. Время шло, я стоял и размышлял над причиной своих ощущений, и в моей душе разгорелась борьба между разумом и чувствами. Черныш с каждым разом становился всё беспокойнее, и я почувствовал, как земля начала дрожать, — решётка вместе с землёй начала обваливаться, плотно погребая под собой попавшихся в западню зверей, — и в этот момент я понял, что совершил непоправимую ошибку.

Валяясь на земле, я увидел, как воронов начало корёжить, их тела начали удлиняться, деформируясь и принимая человеческие очертания, — это было похоже на какой-то жуткий и пугающий перфоманс, и я почувствовал, как меня парализует страх. Через некоторое время рядом со мной стояли две девушки, словно сошедшие со страниц старинных легенд. Одна из них была в белых одеяниях, с прекрасными длинными огненно-рыжими волосами, волнами, ниспадающими на плечи, — у неё были широкие бёдра и крупная грудь, и от неё шёл нестерпимый жар, от которого у меня на лбу выступила испарина. Если от первой из них веяло женственностью и мягкостью, то от второй скорее сексуальностью и опасностью. Вторая была жгучая брюнетка с игривым и немного безумным взглядом, — она держала в руках полуторный меч, а сама была одета в чёрную броню, которая не скрывала её фигуру, а только подчёркивала хищные изгибы её тела, и она была похожа на суккуба из кошмарных сновидений.

— Кто вы такие? — спросил я, и мой голос прозвучал хрипло и напугано.

— Бездействие равно поражению, — произнесла воительница, и в её голосе прозвучал холод и жестокость.

— Лишь сделанный выбор даёт результат, — добавила рыжая дева, и её слова прозвучали, как пророчество.

Вдруг пространство начала заполнять тьма, — она наваливалась отовсюду, словно огромная чёрная волна, и я почувствовал, как меня окутывает холод. Я пытался сопротивляться ей, но тьма постепенно поглощала меня, словно я тонул в бескрайнем океане, и в этот момент в моей душе зародился ужас. Резко вскочив на ноги, я попытался вырваться, и тут холод отступил. Открыв глаза, я увидел, что нахожусь в автобусе, — кроме меня и водителя больше никого не было, и я почувствовал, как на меня накатывает облегчение. Двери автобуса захлопнулись, и водитель, словно безумный кукловод, весёлым голосом выкрикнул:

— Будьте осторожны, следующая остановка — морг, конечная.

Глава 7

Здание морга внешне совсем не походило на место, где люди провожают своих родственников в последний путь, — оно казалось каким-то отчуждённым и равнодушным, словно не желало иметь ничего общего со смертью. Мне раньше никогда не доводилось посещать морг, и аккуратное, состоящее из двух корпусов строение светло-бежевого оттенка в моём представлении скорее напоминало обычную поликлинику, — эта обманчивая видимость спокойствия лишь усиливала моё внутреннее беспокойство. Я зашёл внутрь и сразу попал в пустующий зал, в центре которого находилось пару окошек регистратуры. В зале стояла атмосфера тягучей тишины, казалось, будто время здесь остановилось, и я почувствовал, как впадаю в сон. Зевнув, я проследовал к ближайшему окну регистратуры. Сидевшая там молодая девушка с апатией стучала по клавиатуре компьютера, словно зомби, запертый в собственном плену. Я не успел сказать ей и слова, как она скучающим голосом, не отводя взгляда от монитора, спросила:

— Фамилия?

— Озеров, — ответил я, чувствуя, как на меня накатывает раздражение.

— Пол?

— Мужской.

— Дата смерти?

— Вообще-то я ещё жив! — сказал я, сплюнув через левое плечо и постучав по дереву, словно пытался отвести от себя беду, и в моём голосе зазвучала насмешка.

Девушка перевела на меня взгляд, с удивлением рассматривая меня, как какое-то диковинное существо, — её лицо выражало полнейшую апатию.

— И правда живой, — пробормотала она, и в её голосе прозвучало изумление, — Встряхнув головой, она уже осмысленным взглядом уставилась на меня и, немного покраснев, проговорила: — Молодой человек, а вы собственно, по какому вопросу?

— Я из газеты Перта, — сказал я, протягивая ей своё удостоверение, как пропуск в иной мир, — Мне нужно поговорить с вашим судмедэкспертом насчёт убитой девушки, которая поступила к вам вчера утром.

Внимательно прочитав удостоверение, девушка произнесла:

— Вам нужен Кун Бедвир, это девятый кабинет налево по коридору, — и, помолчав, добавила: — Только прошу вас, не шутите над ним по поводу его имени, — в её голосе прозвучало предостережение.

Заверив девушку, что у меня и в мыслях такого не было, я захватил удостоверение и направился к девятому кабинету, словно шёл навстречу своей судьбе.

Пару раз, остановившись, пропуская санитаров с каталками, я преодолел длинный коридор, соединяющий корпуса, — это место казалось мне каким-то тёмным и гнетущим, словно я проходил через преисподнюю. Я прошёл мимо нескольких дверей, пока передо мной не появилась табличка кабинета номер девять, и в моей душе зародилась какая-то непонятная тревога. Постучавшись, я зашёл внутрь. В кабинете была довольно домашняя обстановка, — это меня удивило, как будто я оказался в какой-то параллельной реальности. Около окна стоял кухонный стол, напротив него холодильник, в углу стоял работающий телевизор, а около стены был диван, на котором сидел мужчина в белом халате, лет тридцати пяти, и то и дело отправлял в полёт до противоположной стены дротики из дартса, как будто с их помощью он пытался убить свою скуку. После одного из бросков он перевёл взгляд на меня. Тяжело поднявшись, он вытер руку об халат и протянул её мне:

— Добрый день, чем могу быть полезен?

— Здравствуйте, мне нужен Бедвир Кун, — произнёс я, и мой голос звучал немного настороженно.

У мужчины дёрнулся глаз, но, увидев, что я произнёс это без какой-либо насмешки, немного смягчился и ответил:

— Да, это я, можешь звать меня просто Бедвир, — в его голосе прозвучала усталость и раздражение.

— Меня зовут Дмитрий, — сказал я, и в моём голосе зазвучало уважение, — Я журналист из местной газеты, и меня послали узнать информацию о смерти молодой девушки из Абернети.

— Хорошо, следуй за мной, — ответил Бедвир, и его голос прозвучал сухо и отстранённо.

Выдав мне халат и пару резиновых перчаток, он провёл меня в холодильник, — это место казалось мне каким-то жутким и нереальным, словно я оказался в самом сердце смерти. Он выдвинул одно из отделений, и я увидел молодую девушку с длинными чёрными волосами, — несмотря на неестественную бледность, её даже можно было назвать красивой, и в этот момент я почувствовал, как меня пронзила жалость.

— Каким составом вы обработали её кожу? — спросил я Бедвира, пытаясь разрядить тягостную обстановку, — Многие девушки были бы не прочь узнать рецепт, — и в моём голосе зазвучала насмешка.

— Записывай, — ответил он с кривой усмешкой, — Пакет с формалиновым раствором надеваем на голову и оставляем на ночь, — и, добавив после паузы, — Правда, красоту своей кожи девушка не сможет оценить, так как будет уже мертва.

— Девушки, конечно, на что только не пойдут, чтобы прекрасно выглядеть, но не в этом случае, — пробормотал я, словно разговаривая сам с собой.

Бедвир начал зачитывать бумаги из папки, — его голос звучал сухо и отстранённо, словно он читал приговор:

— Эна Гордон, двадцати трёх лет, студентка филологического факультета последнего курса университета Абердина, — начал он, — Смерть наступила в результате удара колющим предметом в сердце, серьёзных заболеваний не имела, на всём теле вырезаны кельтские руны, при вскрытии в желудке был найден… проросший желудь.

— Проросший желудь? — переспросил я, и в моём голосе прозвучало удивление.

— Да, — подтвердил Бедвир, — Я сам не понимаю, как он мог оказаться в её желудке.

Я провёл пальцем по одному из символов на её теле, словно пытаясь разгадать тайну, сокрытую в них.

— А вырезанные руны? — спросил я, — Как она не скончалась от потери крови?

— Судя по спекшимся краям нанесённых ран, руны были вырезаны раскалённым лезвием, — ответил Бедвир, и в его голосе прозвучало удивление.

Продолжая разглядывать руны на её теле, я автоматически произнёс:

— Интересно, что они могут означать?

Бедвир с любопытством приблизился к телу жертвы, рассматривая символы, словно пытаясь найти в них какой-то скрытый смысл.

— Вот эта руна — хагалаз, она означает перерождение, — сказал Бедвир, и его голос звучал, словно он раскрывал какую-то древнюю тайну, — Здесь же, — он перевёл палец на соседнее место, — Турисаз, это положение руны означает врата, — пауза, — Дальше, в центре, руны соединяются в рунескрипт, его я прочитать, к сожалению, не могу.

Я с удивлением смотрел на Бедвира, и в моей душе зародился интерес к его познаниям. Заметив мой взгляд, он отмахнулся, словно смутился.

— В юности я увлекался эзотерикой, и значение основных рун Футарка ещё помню, — его слова прозвучали немного грустно, — Но если тебе действительно нужен кто-то, кто сможет разобрать эту вязь, тебе надо поискать профессионала.

Немного подумав, я спросил Бедвира, и мой голос звучал взволнованно:

— Этот желудь, на него можно взглянуть?

— Конечно, он в моём кабинете, — ответил Бедвир, — Заодно я отсканирую для тебя информацию по Эне Гордон и фотографии вязи рун на её теле, — и в его голосе прозвучала готовность помочь. Убрав девушку обратно в холодильник, мы направились к его кабинету, и я почувствовал, как меня накрывает какое-то мрачное предчувствие.

Когда мы с Бедвиром подошли к кабинету, его двери распахнулись, и в коридор вышел молодой человек в белом халате, — мой новый знакомый, нахмурив брови, спросил:

— Кто вы такой? И что вы делали в моём кабинете? — его голос звучал нагло и дерзко, словно он считал себя хозяином этого места.

— Здравствуйте, мистер Бедвир, — сказал парень, протягивая руку, и в его голосе прозвучало притворное уважение, — Вы, наверно, меня не знаете, я студент из университета, уже пару дней как прохожу здесь практику у доктора Свонсона.

— Допустим, и что ты забыл в моём кабинете? — спросил Бедвир, и в его голосе звучала неприкрытая неприязнь.

Парень, немного помявшись, сказал:

— У мистера Свонсона с утра тяжёлое похмелье, и он отправил меня в ваш кабинет, сказав, что мне нужно принести недопитую бутылку виски из вашего холодильника, — и в этот момент он аккуратно вытащил из-под халата бутылку. Бедвир, подобрев, хлопнул его по плечу и произнёс:

— Да, мы вчера с ним отлично посидели за парой стаканов виски, неудивительно, что ему нужно поправить здоровье, — старина Эрни никогда не умел пить, — его голос зазвучал мягче и теплее.

Молодой человек улыбнулся и, спрятав бутылку обратно, кивнув нам, отправился к выходу из коридора, словно растворился в воздухе.

Посмеиваясь, Бедвир открыл дверь, пропуская меня в кабинет, — жестом указав мне на диван, он занялся ксерокопией документов, его движения были ловкими и точными, словно он всю жизнь занимался этим делом.

— Есть ли ещё что-то, о чём вы могли бы мне рассказать? — спросил я у него, чувствуя, как меня начинает охватывать нетерпение.

— Ничего такого, чего не было бы в документах, — ответил Бедвир, — По экспертизе можно сделать вывод, что с момента смерти до того, как тело поступило к нам, прошло не более шести часов, — его голос прозвучал задумчиво, — На теле жертвы не было следов насилия, ни синяков, ни отметин от того, что её хватали, даже следов от верёвок не было, — и, помолчав, добавил: — Это удивительно, не могла же она добровольно дать себя изуродовать. — Возможно, её накачали какими-нибудь препаратами, и она сама не понимала, что делает, — предположил я, и в моём голосе прозвучала надежда на какое-то логичное объяснение.

— Мы взяли образцы крови на анализ, — ответил Бедвир, — Через пару дней мы узнаем это наверняка, — его голос звучал сухо и бесстрастно, — Оставь мне свой номер телефона, я сообщу тебе, как лабораторный анализ будет готов.

Пока я писал на листе из блокнота свой номер, Бедвир продолжил:

— Насколько мне известно, тело нашёл местный старик, когда он выгуливал своего пса.

— Получается, это было около пяти утра? — спросил я, — Не рано ли для выгула собаки?

— Для деревни в ранней прогулке нет ничего необычного, — пожал он плечами, и в его глазах промелькнула какая-то усталость.

— А как насчёт информации о возможных свидетелях, близких родственниках и с кем девушка общалась в последнее время? — спросил я, — Мне нужна любая информация.

— Я не полицейский, я судмедэксперт, — ответил Бедвир, — Всё, что я мог тебе сообщить, я сообщил, и даже более того, — добавил он, — За всей остальной информацией тебе нужно в полицейский участок.

Вспомнив о Кейтлин, я непроизвольно скривился, и моё лицо выразило отвращение, — эта бойкая девушка сама кого захочет, доведёт до могилы, и от одной мысли о ней у меня начинала болеть голова.

— Что, у человека, который занимается расследованием убийства, проблемы с полицией? — спросил Бедвир, увидев мою реакцию на его слова, и в его глазах промелькнула насмешка.

— Нет, с полицией проблем нет, — ответил я, — Проблемы с некоторыми её индивидами.

— Бывает, — сказал он, продолжая шарить у себя в полках, и его движения были какими-то нервными и беспорядочными. Пока мы разговаривали, он успел открыть все полки, которые были в комнате, так же успел проверить свой портфель и даже заглянуть под стол, — он был похож на потерявшегося ребёнка.

— Тебе не кажется, что склероз в твои годы — это ненормально? — спросил я у него, и мой голос звучал с иронией.

— Смешно, — сухо сказал Бедвир, посмотрев на меня, — Я никак не могу найти банку с желудем, я точно помню, что клал её в шкаф на верхнюю полку, но её там нет, да её нигде нет! — и в его голосе прозвучало отчаяние.

Он сел рядом со мной на диван, и несколько минут мы провели в тишине, словно оплакивали утрату.

— Может, тот практикант забрал её? — спросил я у него, и в моём сердце зародилась какая-то тревога.

— Зачем ему банка с желудем? — со скепсисом спросил Бедвир, и его взгляд стал подозрительным.

— Не знаю, но кроме него мы никого не видели, — ответил я, — Тем более что он сам сказал, что шарил в твоём кабинете в поисках бутылки, — и в моей душе разгорелся неясный страх.

— Ладно, — сказал Бедвир, хлопнув себя по коленям, словно решился на что-то важное, — Пойдём к Эрни.

Мы вышли из кабинета, дверь которого на этот раз Бедвир не забыл тщательно запереть, — это меня удивило, и я невольно усмехнулся, Мы прошли по коридору и вошли в зал второго корпуса, и я почувствовал, как меня обволакивает какой-то холод и тревога.

— Здесь находится отделение лабораторных исследований, — сказал мой спутник, и его голос звучал сухо и бесстрастно, — Органы, кровь, соскобы с тела — всё отправляется от нас к нашим специалистам. Они разберут всё на молекулы, но докопаются до истинной причины смерти, если внешний осмотр не смог дать результат, — его слова прозвучали, как мрачное пророчество.

Проходя мимо одной из комнат, Бедвир, резко вскинув ногу, распахнул дверь, — это движение было неожиданным и резким. Он нырнул в кабинет, и я услышал, как он воскликнул:

— Эрни, старина! Мы тут к тебе по очень важному делу!

Последовав за ним, я вошёл внутрь, и я почувствовал себя так, как будто я попал в какую-то параллельную реальность, — кабинет был точной копией комнаты Бедвира. Я обратил внимание на девушку в форме медсестры, которая бегала вокруг пожилого мужчины с блестящей лысиной, словно вокруг короля, — она то совала ему какие-то таблетки, то подсовывала чашку с горячим чаем, и её действия были какими-то назойливыми и раздражающими.

— Отстань, женщина! — воскликнул Эрни, — И без тебя тошно, — и его голос звучал хрипло и раздражённо.

— Но, доктор Свонсон, горячий чай с лимоном поможет вам справиться с последствиями алкогольного опьянения, — серьёзно сказала медсестра, и её лицо выражало сочувствие.

— У меня похмелье! Мне срочно нужно выпить чего-нибудь горячительного, а не горячего! — возразил он, и в его голосе прозвучало отчаяние.

Наконец заметив Бедвира, он проорал:

— Кун! Почему ты выглядишь, как будто и не пил вчера, а я так, будто готовлюсь отправиться в холодильник к твоим пациентам?

— Закусывать нужно, — коротко бросил Бедвир, и в его голосе прозвучала усмешка. Он сел за стол и махнул мне рукой на соседнее кресло, словно приглашал меня к трапезе.

Доктор Свонсон тяжело вздохнул, продолжая массировать свои виски, — его действия были мучительными и неловкими.

— Ладно, какого чёрта ты пришёл? — спросил он, — И представь, в конце концов, своего спутника, — и в его голосе звучало раздражение.

— Дмитрий, — сказал Бедвир, подмигнув мне, — Следователь из полиции, прибыл насчёт вчерашнего трупа девушки, — и в его голосе прозвучала какая-то несерьёзность.

Доктор Свонсон сразу подобрался и сказал:

— Здравствуйте, Дмитрий, простите мне мой помятый вид, — его голос звучал более собранно и уважительно, — Чем могу вам помочь? Анализ крови мисс Гордон будет готов только через несколько дней.

— Нам нужно поговорить с твоим практикантом, которого ты посылал за бутылкой виски ко мне в кабинет, — сказал Бедвир, и его взгляд стал подозрительным.

— С каких это пор у меня есть практикант? — удивился Доктор Свонсон, — Хотя не спорю, иметь своего мальчика на побегушках, было бы неплохо, — и в его голосе прозвучала мечта. Мы с Бедвиром удивлённо переглянулись, и в наших глазах отразилось полное недоумение.

— А кто же тогда выходил из твоего кабинета? — спросил я у него, и мой голос звучал растерянно.

— Похоже, вор желудей в баночках, — ответил Бедвир, и в его голосе прозвучала ирония, — Пошли к охраннику, проверим камеры наблюдения, — и в его словах промелькнула надежда на то, что мы сможем пролить свет на эту таинственную ситуацию.

Попрощавшись с доктором Свонсоном, мы вышли в коридор, и, закрывая дверь, я услышал, как Эрни закричал, — его крик был полон негодования и гнева:

— Ты что за таблетки мне дала? В них же парацетамол! Хочешь, чтобы у меня печень отказала!

Усмехнувшись, я последовал за Бедвиром, словно шёл навстречу приключениям. Вскоре мы дошли до комнаты охраны, — не став объяснять охраннику причины, мы просто попросили посмотреть записи видеокамер за последний час, как будто эта комната была какой-то священной. Охранник ответил, что это невозможно из-за сбоя в системе, — и в этот момент я почувствовал, как меня охватывает разочарование. Увидев наши кислые физиономии, он заметил, что сейчас всё в порядке и сбой устранён, и в его голосе прозвучала надежда, — система работает в штатном режиме. Махнув рукой, мы с Бедвиром вышли на улицу, словно покинули какой-то душный и мрачный мир. Он вытащил из кармана пустую пачку сигарет и, с досадой смяв её, выбросил в урну, — этот жест выражал его разочарование и раздражение. Я протянул ему свой “лаки страйк”, словно предлагал ему немного успокоиться. Взяв у меня сигарету, он достал старую бензиновую зажигалку и с наслаждением закурил, — в его движениях чувствовалась грусть и задумчивость. Через некоторое время, что мы курили, Бедвир произнёс, и его голос звучал хрипло и устало:

— Уж не знаю, зачем ему эта банка с желудем, но его поведение точь-в-точь, как у преступника, который избавляется от улик.

— Похоже, мне ещё предстоит с этим разобраться, — сказал я, и в моём голосе прозвучала твёрдость.

— Удачи тебе, если будут какие-либо вопросы, обращайся, чем смогу, тем помогу, — сказал Бедвир, отправив свой окурок прямо в мусорный бак, словно избавляясь от какой-то тягостной ноши. Он отдал мне папку с информацией по Эне Гордон и, махнув мне рукой, скрылся за дверью, оставив меня одного наедине со своими мыслями.

Уже сидя в автобусе, ехавшем до центра, я прокручивал в голове всё, что произошло, и раскладывал все по полочкам, когда понял, что забыл взять у Бедвира его номер телефона.

Глава 8

Во время поездки я сидел, уткнувшись в смартфон, зависнув на порталах, посвящённых шотландской культуре, словно искал там ответы на свои вопросы, — я отследил ближайшие мероприятия на афише города, также скачал подробный путеводитель, так как возможности GPS не могли предоставить полную информацию об окружавших меня зданиях на маршруте, и в этот момент я почувствовал, как меня начинает захлёстывать тревога. В путеводителе я узнал, что музей Перта находится на Джордж-стрит, и мне будет проще пройти по набережной, — эта новость меня немного успокоила.

Прислонившись к стеклу, я наблюдал за проносившимся пейзажем, словно смотрел в окно другого мира. Я обдумывал утреннюю встречу с тенью, и в моей голове возник хаос. Скажи мне кто-нибудь, что я поверю в существование сказочных существ и мифических богов, — я бы рассмеялся ему в лицо, как будто он рассказывал мне небылицу, — за всю свою жизнь я не замечал даже намёка на потусторонние явления.

Ещё в детстве, когда мне было пять лет, я помню, как в цирке я пищал от восторга, когда фокусник вытаскивал кролика из пустой шляпы или, затаив дыхание, наблюдал, как он вонзал шпаги в короб, где сидела его ассистентка, — это казалось мне настоящим чудом. После выступления я убежал за кулисы, чтобы пообщаться с так поразившим меня волшебником. Аккуратно заглянув за ширму, я увидел, как он заталкивает в пружинный механизм, находящийся в рукаве, цветы, — потом он открыл короб, в который втыкал шпаги, и, сняв одну из стенок, начал протирать потайное отделение. Я понял, что все его чудеса были обманом, и в моей душе поселилось разочарование. Не выдержав, я подбежал к нему и спросил:

— А вы умеете показывать настоящие чудеса? — сделал я ударение на слове “настоящие”, желая докопаться до истины.

Фокусник, повернув голову, ослепительно мне улыбнулся и сказал:

— Конечно, малыш, чудеса существуют, — и, подхватив трость, он щёлкнул пальцами, и у него в руке оказался букет роз — те самые, которые он пять минут назад заталкивал себе под рукав, — и я понял, что все его чудеса были лишь ловкими трюками.

После того случая я перестал ходить в цирк и верить во всякую мистическую чепуху, но последние события заставили меня пересмотреть свои взгляды, — словно я проснулся от долгого сна.

Пролистывая разделы форума, я нашёл бестиарий мифических существ Перта, — роаны, баньши, глейстиги и другие фейри занимали важное место в традициях древних кельтов, и я почувствовал, как меня охватывает интерес и удивление. Зачитавшись описаниями сказочных существ, я не заметил, как автобус подъехал к набережной, и я почувствовал, как меня накрывает какая-то тревога. Я вышел из автобуса и пошёл вдоль реки Тей, словно пытался найти в ней ответы на свои вопросы.

Я шёл по набережной, наслаждаясь прохладой и отблесками солнечных лучей, сиявших по водной глади, — эти отблески казались мне какими-то таинственными и нереальными. Мимо проходила группа подростков, которая общалась, активно вправляя в речь отборную ненормативную лексику, попросту грубую матерщину, — их поведение казалось мне каким-то вульгарным и неуместным. По внешнему виду — дети из благополучных семей, прилично одетые, привлекательные, и на этом фоне то, что они курят, было не удивительно, — я и сам довольно рано начал курить, самое обидное, что никакой веской причины для пристрастия к серому змию у меня не было, я даже не помню, что в первый раз меня побудило выкурить свою первую сигарету. Проводив взглядом молодёжь, я направился к ближайшей лавке, — в такой солнечный денёк мне хотелось немного посидеть в этом прекрасном месте, наслаждаясь тишиной и покоем, и я почувствовал, как меня окутывает какая-то внутренняя гармония.

На лавке сидел пожилой мужчина, хотя пожилым его можно назвать только по полностью седым волосам, — сам он был стильно одет в коричневый костюм в клетку, а его борода была так мастерски подстрижена, словно он был завсегдатаем популярных в последнее время барбершопов, и я почувствовал, как меня охватывает невольное уважение. Приятно видеть, как человек, несмотря на свой возраст, продолжает следить за собой, — это было похоже на вызов времени. Когда я сел на лавку, мужчина окинул меня взглядом и продолжил чтение газеты, словно не заметил моего присутствия.

Солнце начало припекать, и, сняв куртку, я облокотился на спинку лавки, откинул голову и, взглянув на солнце, зажмурил от удовольствия глаза, словно наслаждался его теплом. Перестав наблюдать за окружающей обстановкой с помощью зрения, я начал вслушиваться в звуки, которыми была наполнена набережная Перта, — сначала я слышал тишину в ответ, потом шуршание шин по асфальту, потрескивание трамвая, и в этот момент я понял, что каждый город имеет свой звуковой код — звуки, которые идентифицируют его, словно его неповторимую мелодию. Звуки и музыка могут объединять людей, и я почувствовал, как меня захватывает некая ностальгия.

Мимо меня проходили сотни людей, — у каждого своя цель, каждый стремится добраться до неё как можно быстрее, а ты один, никто не знает, кто ты, и ты всего лишь наблюдатель, плывущий по течению жизни, — мой философский настрой прервал хриплый голос, и я почувствовал, как меня вырывают из мира грёз.

— У вас не найдётся немного мелочи? — и я открыл глаза и увидел мужчину в обносках с грязным лицом и красными глазами, стоявшего напротив моего соседа по лавке, и в его глазах было столько отчаяния, что меня охватила невольная жалость.

Мужчина опустил газету и, смерив взглядом нищего, произнёс:

— Милостыню не подаю, — после чего вернулся к чтению новостей, словно этот человек не существовал в его мире.

Нищий с надеждой перевёл взгляд на меня, и в его глазах я увидел мольбу, — порывшись в карманах, я достал немного мелочи и протянул ему. Мужчина взял деньги и, увидев, как я перекладываю пачку сигарет, попросил угостить его. Взяв у меня сигарету, нищий отошёл к ограде набережной и, достав зажигалку, прикурил, словно наслаждался моментом.

— Зря вы ему дали денег, — сказал мой сосед, и его голос звучал с предостережением.

— Почему? Бедность — не порок, — ответил я, — Если я имею возможность помочь человеку, то почему бы и нет, — и в моих словах была искренняя доброта.

— Да, бедность не порок, вот только он не бедняк, а нищий, — ответил он, — А вот нищета — это порок, — и в его голосе прозвучала твёрдость.

— Какая разница? — спросил я своего собеседника, и в моём сердце зародился интерес.

— Бедность — это лишь временное отсутствие денег, вызванное непредвиденными обстоятельствами, а нищета — это образ жизни, где человек просто не хочет менять свою жизнь в лучшую сторону, — ответил он, и его слова прозвучали, как приговор.

— Не согласен с вами, — сказал я, чувствуя, как внутри меня разгорается спор.

— Смотри сам, — ответил мужчина, — Эй, мистер! — окликнул он нищего, словно готовил какую-то провокацию. Нищий оживлённо подошёл и уставился на нас, и в его глазах промелькнула жадность.

— Мне в фирму требуется грузчик по переносу строительных материалов, — сказал мой сосед, и его голос звучал уверенно и спокойно, — С тебя добросовестный труд, с меня жильё и зарплата, по рукам? — и в его словах была какая-то уловка.

Нищий с досадой сплюнул и сказал:

— Лучше бы денег дал, из-за тебя только половину сигареты зря выбросил, — и в его голосе прозвучала обида и разочарование.

— Что и требовалось доказать, — сказал мой собеседник, смотря вслед уходящему нищему, и в его взгляде была какая-то победа.

Он повернул голову и победно посмотрел на меня, и в его глазах я увидел насмешку. Не увидев во мне желания продолжать разговор, мужчина вернулся к своему прерванному занятию, словно всё это его не касалось. Я же, подхватив куртку, встал с лавки и направился к выходу с набережной на Джордж-стрит, чувствуя, как меня начинает раздражать это место.

Я подходил к пешеходному переходу и увидел, как таймер на электронном табло отсчитывал последние секунды до красного сигнала светофора, словно отмерял мою жизнь. Остановившись, я наблюдал, как люди, шедшие с другой стороны улицы, перешли на бег, — практически все успели, кроме женщины, которая из-за больших сумок в её руках была вынуждена идти, лишь слегка ускорив шаг, и в этот момент я почувствовал, как меня начинает охватывать тревога. Загорелся красный свет, автомобили начали набирать скорость, — женщина вскрикнула, дёрнувшись в сторону, она оступилась и упала, и в этот момент я понял, что сейчас произойдёт непоправимое. На этом перекрёстке она оказалась в слепой зоне, и автомобили, совершавшие поворот из центра города, не видели её.

Предчувствуя дальнейшее развитие событий, я бросился к ней, словно меня тянула туда какая-то неведомая сила. Маневрируя в потоке машин, я смог приблизиться, — время было дорого, я не раздумывая, подхватил её на руки и сделал последний рывок, благо до конца проезжей части оставалось совсем немного. Наконец мы оказались около автобусной остановки, я аккуратно опустил женщину на лавку и почувствовал, как на меня навалилась усталость, и моё тело было наполнено болью. Организм, работающий на пределе возможностей, испытывал сильный стресс. Задыхаясь, я сел на лавку, — сердце бешено стучало в груди, руки дрожали, и я чувствовал себя так, как будто я побывал в аду. Повернув голову, я увидел, как женщина постепенно отходила от шока, — она посмотрела на автомобили, мчащиеся по дороге, потом перевела свой взгляд на меня. Бросившись мне на грудь, она, плача, сказала:

— Спасибо вам большое, вы спасли мою жизнь, если бы не вы, то я… я могла бы… — женщина была готова разрыдаться, и в её голосе прозвучал ужас и благодарность.

— Главное, что всё обошлось, — сказал я, поглаживая женщину по голове, и в этот момент почувствовал какое-то непонятное волнение.

Немного отстранившись от меня, она посмотрела мне в глаза, — это была женщина под сорок лет с девичьей хрупкой фигурой и кукольным лицом, и только глубокие морщины вокруг глаз выдавали её возраст, её глаза расширились, и она вскочила на ноги, закричав — Боже! Мои сумки! Ай! — женщина так же резко села, потирая лодыжку, и в её голосе прозвучала боль и отчаяние.

— В них было что-то ценное? — спросил я, и в моём голосе была искренняя забота.

— Ничего особенного, продукты, но всё равно жалко, — ответила она, вздохнув, и в её глазах промелькнула грусть.

— Разрешите вас проводить, боюсь, сами вы не сможете дойти до дома, — сказал я, и в моих словах была готовность помочь.

Женщина попробовала встать ещё раз, наступив на ногу, она поморщилась, и её лицо выразило боль.

— Если вас не затруднит, — сказала женщина, скромно улыбнувшись, и в её глазах я увидел благодарность.

Подхватив женщину на руки, я весело спросил:

— По какому адресу вас доставить? — и в моём голосе прозвучала ирония.

— Здесь недалеко, я тебе покажу, — ответила она, — Мы, кстати, не представились, меня Аин зовут.

— А я Дима, — ответил я, и в моём сердце зародилось какое-то странное волнение.

Пока мы шли, она рассказывала о себе, — Аин работала администратором в филармонии, — работа имела гибкий график и позволяла ей в первую половину дня заниматься своими делами, как, например, сейчас, — её дочь должна была вот-вот прийти на обед со школы, и ей пришлось отправиться в магазин за продуктами.

— Как же ты собираешься кормить дочь, если сумки с продуктами разметали автомобили по асфальту? — спросил я, и в моём голосе прозвучала насмешка.

— Ничего не поделать, придётся ей пообедать яичницей с тостами, — вздохнув, сказала Аин, и в её глазах промелькнула грусть.

Оглянувшись, я заметил небольшой итальянский ресторанчик, — это место казалось мне каким-то уютным и привлекательным.

— Подожди меня тут пару минут, — сказал я, усаживая её за один из летних столиков, стоявших при ресторане, — и в этот момент я почувствовал, как во мне просыпается какой-то азарт.

— Куда же я денусь, — услышал я перед тем, как войти внутрь, и в её голосе прозвучала ирония.

Не успел я зайти, как ко мне подскочила молодая девушка, державшая меню в руках, и её движения были ловкими и быстрыми.

— Добро пожаловать в наш ресторан! Чем могу помочь? Хотите пообедать или, может, заказать столик на вечер? — протараторила девушка, и в её голосе прозвучала приветливость.

— Я бы хотел заказать еды с собой, первое, вторые блюда и десерт, — сказал я, и в моём голосе прозвучала твёрдость.

— Конечно, какие именно блюда вы бы хотели? — спросила она, и её глаза выражали любопытство.

— Что-нибудь на ваш вкус, — ответил я, и в моём голосе зазвучала усталость.

— Хорошо, вам придётся подождать полчаса, пока ваш заказ будет готов, — сказала она, и в её голосе прозвучала готовность помочь. — Извините, но я не могу ждать, дома ребёнок голодный сидит, — добавил я, глядя на непонимающий взгляд официантки, и в моём голосе зазвучала тревога.

Девушка, приложив палец к губам, наморщила лобик и задумалась, словно пыталась решить какую-то сложную задачу.

— Думаю, я смогу вам помочь, одну минутку, — сказала девушка и убежала в сторону кухни, и её движения были быстрыми и лёгкими, как у птицы.

Через несколько минут она вернулась с пакетом, набитым коробками, и в её глазах я увидел какое-то озорство.

— Вот, возьмите, с вас двадцать три фунта, — отфыркиваясь, сказала девушка, протягивая мне пакет, и её голос звучал с иронией.

— Быстро вы, — удивился я, и в моём голосе прозвучало восхищение.

— А, не берите в голову, — махнув рукой, сказала девушка, — У нас есть служба доставки, и я забрала один из готовых заказов у курьера, — и в её глазах промелькнула хитрая усмешка.

Взглянув на моё удивлённое лицо, девушка быстро сказала:

— Ничего, ничего, мужчина, заказавший у нас еду, может и подождать, а голодного ребёнка заставлять ждать нельзя! — и в её голосе прозвучала искренность и забота.

— Спасибо вам большое! — сказал я, и в моём сердце зародилась благодарность.

— Заходите ещё! — лучезарно улыбнувшись, сказала девушка, и я почувствовал, как её улыбка согревает мою душу.

Когда я вышел, Аин заметила меня с пакетом и спросила:

— Это что? — её глаза выражали любопытство.

— Кое-что получше яичницы с тостами, — сказал я, улыбнувшись, — Ребёнку нужно правильно питаться, — и в моём голосе прозвучала ирония.

— Мне так неловко, — сказала Аин, и в её голосе промелькнула застенчивость.

— Перестань, лучше скажи, куда мне идти дальше, — сказал я, подхватив её на руки, — и в моём голосе была какая-то уверенность.

— Нам осталось совсем немного, через полквартала будет мой дом, — ответила она, махнув рукой в сторону многоквартирного двухэтажного здания.

Пока мы шли, я замечал взгляды людей, направленные на нас, — да, не каждый день увидишь, как молодой парень несёт на руках женщину вместе с пакетом продуктов, и в этот момент я понял, что мы вызываем всеобщее внимание. Молодые люди посмеивались, мужчины показывали большой палец, а женщины завистливо поглядывали на Аин, и я почувствовал, как она покрепче обхватила меня, и её прикосновение было таким нежным и волнительным.

— А вот и мой дом, — Аин махнула рукой в сторону многоквартирного двухэтажного здания, и её голос звучал с облегчением. Я зашёл внутрь и поставил Аин на пол, чувствуя, как меня охватывает какое-то странное волнение, — подхватив рядом с вешалкой богато инкрустированную трость, Аин взяла пакет и направилась на кухню, словно хозяйка, прекрасно знающая своё дело. Быстро стащив ботинки, я было двинулся за ней, но она сказала:

— Не волнуйся, мне не нужна помощь, проходи в гостиную и располагайся, — и её голос звучал уверенно и спокойно.

Пожав плечами, я вошёл в гостиную, и меня охватило изумление, — комната была огромной, больше походила на небольшой зал, словно я попал в какое-то другое измерение. В углу стоял добротный камин, в центре комнаты стоял большой круглый стол, и вокруг также стояли всевозможные застеклённые постаменты, словно я находился в музее, — это место было наполнено какой-то тайной. Я подошёл к одному из них и увидел под стеклом макет древнего города, — он был обнесён деревянным частоколом, в центре было большое каменное строение, наверное, ратуша или что-то подобное, и в этот момент я почувствовал, как меня охватывает неясная тоска. Снизу я увидел табличку — “Город Скон, десятый век”. По всей комнате висели старинные картины и раритетные вещицы, — наверное, её муж какой-нибудь знаменитый коллекционер, подумал я, и в моей душе зародилось любопытство. Проходя мимо камина, я решил разжечь его, словно хотел согреться не только телом, но и душой. Подбросив пару поленец, лежавших рядом, я достал зажигалку и подпалил их, и в этот момент я почувствовал, как меня обволакивает какая-то магия. Я сел за стол и наблюдал, как древесина постепенно разгоралась, как волокна древесины с треском и искрами покрывались языками пламени, и в этом огне я увидел какую-то свою собственную историю. Через некоторое время я услышал, как хлопнула входная дверь.

— Мама, я дома! — прозвучал тонкий девичий голосок, и меня словно вырвали из оцепенения. Раздался топот, и в гостиную вбежала девочка лет десяти, сверкая улыбкой, — заметив меня, она немного растерялась, и в её глазах я увидел любопытство.

— Здравствуйте, а вы кто? — спросила она, и в её голосе была какая-то застенчивость.

— Привет, я Дмитрий, знакомый твоей мамы, — ответил я, — Она сейчас на кухне разогревает обед.

— О, нужно ей помочь, — воскликнула девочка и, бросив портфель на кресло, убежала на кухню, и я почувствовал в ней какую-то непоседливость.

Через пару минут они зашли с подносом разогретой еды, и я почувствовал, как меня охватывает какая-то умиротворённость. Девочка споткнулась и начала падать вместе с подносом, — благо, она была около стола, и я успел подхватить их.

— Я смотрю, у вас это семейное, — сказал я Аин, улыбнувшись, и в моём голосе прозвучала ирония.

— Да, у нас такое частенько бывает, — ответила она, и в её голосе прозвучала какая-то невозмутимость.

— В этом доме я то и дело спотыкаюсь, — добавила девочка, — Да, кстати, я не представилась, меня Флора зовут, — и в её глазах я увидел какое-то озорство.

Пожав друг другу руки, мы сели за стол, и я почувствовал, как меня охватывает какая-то теплота. Пообедав, Аин налила чаю, и я спросил её так интересующий меня вопрос:

— Твой дом больше напоминает музей, похоже, твой муж заядлый коллекционер.

— Археолог, и он умер, — с грустью сказала Аин, и в её голосе прозвучала печаль.

— Прошу прощения, — сказал я, чувствуя, как меня охватывает неловкость. — Да ничего. Эдвин был настоящим фанатом своего дела, он все время пропадал в своих археологических экспедициях. И он никогда не возвращался с пустыми руками. Несомненно, большинство находок он передавал в музей. Но некоторые особо полюбившиеся экземпляры он приносил домой. Он был прекрасным человеком хоть и немного странноватым. Его привычка останавливаться и пялиться в пустоту, а еще он каждый вечер ставил миску молока к камину. Но самое главное, что он был любящий муж и хороший отец.

— Мам, меня поставили танцевать на школьном утреннике. Напомнила о себе Флора.

— Молодец дочь. Я тобой горжусь.

— Смотри, какой мне танец поставила наш хореограф. Флора вскочила и начала танцевать. Она была пластична и видно было, что танец доставляет ей удовольствие. Но она то и дело сбивалась.

Я перевел взгляд на камин и задумчиво наблюдал за дымом, шедшим от горящих поленьев. Дым становился все объемнее, и я заметил, как серая пелена начала обволакивать всю комнату. Я перевел взгляд на танцующую Флору и увидел как вокруг ее ног носился маленький человечек. Его голова и руки, которые виднелись из под кожаной куртки были полностью покрыты коричневым мехом. Он гнусно хихикая хватал своими маленькими руками Флору за ноги. В очередной раз, схватив ее Флора не удержав равновесия, свалилась на пол. Брауни а это был он, плюхнулся на пятую точку и обхватив руками живот заливался смехом.

— Странно в школе все получалось идеально. Сказала Флора, вставая с пола.

Потянувшись, я попытался схватить за шкирку брауни, но тот ловко извернувшись, клацнул своими зубами в опасной близости от моей ладони, и ловко метнулся под шкаф. Посверкивая оттуда своими золотистыми глазами, он ехидно посмеивался. Брауни являлись в шотландском фольклоре кем-то вроде домовых на Руси. Они обычно появлялись в домах трудолюбивых людей и помогали им по ночам в их ремесле. За что их вечером благодарили, ставив миску молока или кусочек хлеба на пол. Но если хозяева переставали кормить или как то обидели маленький народец, то они начинали всячески пакостить.

— Что-то не так? — спросила Аин, заметив, как я немного завис, и в её глазах промелькнуло беспокойство.

— Нет, всё в порядке, — ответил я, пытаясь скрыть свои мысли, — Я бы хотел вам посоветовать продолжить традицию вашего мужа и ставить на ночь миску с молоком к камину, — и в моём голосе прозвучала какая-то таинственность.

— Зачем? — спросила она, и в её глазах промелькнуло удивление.

— Я думаю, Эдвин делал это не зря, — ответил я, — Да и на моей родине тоже есть такой обычай, для сохранения порядка в доме, — и в этот момент я почувствовал, как меня окутывает какая-то мрачная мистика.

— Хорошо, я попробую, — сказала Аин, и в её голосе прозвучала неуверенность.

— Спасибо за гостеприимство, но мне пора на деловую встречу, — сказал я, посмотрев на часы, и в моём голосе прозвучала решимость.

— Это тебе спасибо, ты сегодня так меня выручил, — ответила она, — Подожди минутку, я сейчас, — Аин встала из-за стола и вышла из комнаты, и в её действиях промелькнула какая-то загадочность. Через некоторое время она вошла, держа в руках укороченные ножны с выглядывающей рукояткой меча, и в этот момент я почувствовал какое-то странное предчувствие.

— Вот, прими это в благодарность за твою помощь, — сказала она, — Муж привёз это из поездки в Грецию, — и в её голосе прозвучала благодарность.

Взяв ножны с мечом в руки, я выдвинул его из ножен, и меня охватило удивление, — рукоятка оказалась лишена лезвия, словно во время схватки клинок сломался у самой рукояти, и в этом сломанном оружии я увидел какое-то отражение своей собственной жизни.

— Я понимаю, что это не имеет никакой ценности, но я бы хотела, чтобы он напоминал тебе о том, как ты спас мою жизнь сегодня, — сказала Аин, и в её глазах промелькнула искренность.

Защёлкнув рукоять в ножны, я пристроил их к поясу под куртку.

— Удачи тебе, Аин, — сказал я, и в моём голосе прозвучала какая-то грусть.

Попрощавшись, я вышел на улицу и поспешил к Рою в музей.

Глава 9

Музей Перта встретил меня прохладой и тишиной, разительно отличавшимися от суеты и шума улиц. Пройдя мимо кассы, я направился вглубь здания, ориентируясь по указателям. Вскоре я оказался в отделе, посвященном местной истории. За стеклянными витринами расположились старинные артефакты, оружие и предметы быта, погружавшие меня в атмосферу прошлого. Я заметил Роя, стоящего у одного из стендов, и подошёл к нему. Он был увлеченно рассматривал какой-то древний манускрипт, его очки съехали на кончик носа, а в глазах горел неподдельный интерес.

— Привет, Рой, — сказал я, и в моем голосе прозвучала улыбка. Рой вздрогнул от неожиданности и резко обернулся, чуть не выронив свои очки.

— Дмитрий, ты как здесь оказался? — спросил он, удивленно рассматривая меня.

— Я решил заглянуть к тебе, — ответил я, — Да и кое-какие вопросы появились.

— Я тебя слушаю.

— Начнем с того, что вчерашнее “событие”, не было случайностью.

— В смысле?

— Сегодня утром я встретил двух барышень, которые… гм… ну, скажем так, не совсем обычные, и они меня предупредили о грядущих неприятностях. Рой удивленно поднял брови, потом снял свои очки и протёр их.

— Дмитрий, ты точно в порядке? — спросил он, и в его голосе зазвучала озабоченность.

— Вполне, просто это сложно объяснить. К тому же сегодня я спас одну женщину от смерти.

— Ничего себе! — воскликнул Рой. — Ты прямо герой дня.

— И вот что странно, эта женщина подарила мне меч, ну точнее то, что от него осталось. Я расстегнул куртку и продемонстрировал Рою рукоять меча.

— Это же… — начал Рой, в его глазах промелькнул испуг.

— Что это?

— Это… — Рой замялся, — Мне нужно посмотреть кое-какие записи. Пойдём в мой кабинет. Рой быстро пошел к выходу из зала, и я последовал за ним. По пути к кабинету, Рой зашёл к одному из охранников и попросил того никого не впускать и не выпускать из музея пока он не вернется.

— Что происходит, Рой? — спросил я, чувствуя, как меня начинает охватывать тревога.

— Пожалуйста, давай поговорим об этом в моем кабинете, — ответил он, и в его голосе звучала какая-то напряженность. Мы вошли в кабинет Роя, и он быстро закрыл дверь на ключ. Комната была завалена книгами, свитками и различными картами.

— Присаживайся, — сказал он, указывая на стул у своего стола, и его движения были какими-то нервными. Я сел на стул, с тревогой ожидая объяснений Роя. Он подошел к стеллажу и принялся листать старинные тома.

— Так… так… вот оно, — пробормотал он, доставая из стеллажа одну книгу, — Это «Хроники Талмора», древний манускрипт, описывающий войны между кельтами и пришедшими с севера захватчиками.

— И что это значит?

— Твой меч… точнее его рукоять, принадлежит, так называемым, “воинам тьмы”, это воины-фантомы, чья основная задача захватывать магические реликвии.

— Звучит как бред. — Я знаю, но по «Хроникам» их можно узнать по сломанному оружию. Я посмотрел на Роя, пытаясь понять, шутит он или говорит всерьез.

— И что теперь?

— Теперь тебе надо держаться подальше от любых странных предметов и людей, — ответил Рой, — И самое главное, не доверяй никому, особенно в этом городе.

— Ты хочешь сказать, что я теперь ходячая мишень для каких-то фантомов с поломанными мечами? — спросил я, и в моем голосе прозвучала ирония, смешанная с тревогой.

— Вроде того, — ответил Рой, и его взгляд стал серьезным, — Но, судя по Хроникам, они не могут причинить вреда простым смертным, их интересуют только магические предметы. Но не стоит забывать, что это всего лишь древние хроники, и кто знает, как все обстоит на самом деле.

— И как мне узнать, какой предмет магический, а какой нет? — спросил я, чувствуя, как мое раздражение растет.

— Тут я тебе не помощник, — ответил Рой, — Этим занимаются совсем другие люди, и они точно не в восторге от того, что в городе объявились “воины тьмы”.

— Круто, — сказал я, — А что же это за «другие люди»?

— Это, скажем так, “хранители”, тайный орден, занимающийся защитой от всякой паранормальной активности, и, к сожалению, они очень скрытные, и я понятия не имею, как с ними связаться.

Я тяжело вздохнул, чувствуя, как меня охватывает безысходность.

— Ладно, — сказал я, — А что насчет убитой девушки, есть ли какие-то новости?

— Да, — ответил Рой, — У нее на теле были вырезаны руны, и в желудке нашли проросший желудь.

— Желудь? — переспросил я, и в моем голосе прозвучало удивление, — Бедвир говорил, что он сам не понимает, как такое могло произойти.

— В этом весь прикол, — ответил Рой, — Желуди, как и многие другие природные вещицы, могут быть мощными проводниками для магии.

— Опять магия? — устало спросил я, — Может, просто кто-то психованный решил поразвлекаться?

— Возможно, — ответил Рой, — Но тот, кто нанес руны, явно знал толк в оккультизме. К тому же, Хроники Талмора указывают на наличие в жреца древних богов, чья сила возрастает после человеческих жертвоприношений.

Я в ужасе посмотрел на Роя.

— Жрец? Жертвоприношения? Это же, как в фильмах ужасов! — сказал я, и в моем голосе звучал страх.

— В этом и вся соль, — ответил Рой, — И я боюсь, что убийство девушки — это только начало.

— И что же нам делать? — спросил я, чувствуя, как меня охватывает отчаяние.

— Нам? — переспросил Рой, — Это тебя преследуют фантомы с поломанными мечами. Я просто директор музея.

— Но ты ведь знаешь все про эти потусторонние дела, — сказал я, — Ты должен мне помочь.

Рой на секунду задумался, потом встал из-за стола и подошел к окну.

— Я не знаю, чем я могу тебе помочь, но… — сказал он, глядя в окно, — У меня есть один знакомый, он может помочь с переводом рун. Но его лучше не злить.

— Ну и что же это за парень? — спросил я, — И почему его не стоит злить?

— Его зовут Финн, и он… друид, — ответил Рой, — Но не такой, как в книгах. У него свой взгляд на жизнь. И он немного, как бы это сказать, непредсказуемый.

— Друид, — пробормотал я, — Я, кажется, все-таки сплю.

— Если хочешь разобраться во всем, то тебе придется встретиться с ним, — сказал Рой, — Но я тебя предупреждаю, Финн — это тот еще фрик. — Ладно, — сказал я, пытаясь собраться с мыслями, — Где мне найти этого друида-фрика?

— Он обитает в старом лесу за городом, — ответил Рой, — Там, где, по слухам, ещё сохранились остатки древних кельтских святилищ.

— Звучит, как начало плохого хоррор-фильма, — пробормотал я, — Но я уже ничему не удивлюсь.

— Вот адрес, — сказал Рой, протягивая мне листок бумаги, — Но будь осторожен, лес — не самое безопасное место, особенно ночью.

Я взял листок, на котором был криво нацарапан какой-то адрес, и убрал его в карман.

— А что насчет этих, как ты их там назвал, хранителей? — спросил я, — Нет ли у тебя хоть какой-нибудь зацепки, как их найти?

Рой покачал головой.

— К сожалению, нет, — ответил он, — Они ведут себя очень скрытно, и никто не знает, кто они и где они находятся. Но я слышал, что у них есть свои тайные символы, которые они используют для общения.

— И что это за символы? — спросил я, и в моем голосе прозвучал интерес.

— Это различные кельтские узлы и спирали, — ответил Рой, — Если ты где-нибудь увидишь их, то, возможно, сможешь их вычислить.

— Ладно, я буду внимателен, — сказал я, вставая со стула, — Спасибо за помощь, Рой, ты как всегда выручил.

— Будь осторожен, Дмитрий, — сказал Рой, — И не доверяй никому.

Я махнул рукой и вышел на улицу, чувствуя, что меня преследуют неудачи. Похоже, этот город не желал меня отпускать. Посмотрев на небо, я понял, что солнце уже клонится к закату. Нужно было поспешить, чтобы добраться до леса до наступления ночи.

Выйдя из музея, я почувствовал на себе холодный взгляд приближающейся ночи. Городская суета казалась какой-то далекой и нереальной, словно я уже находился в другом мире. В кармане лежала записка с адресом друида, и я понимал, что тянуть больше нельзя. По пути к лесу я старался не задерживаться, ускоряя шаг при каждой возможности. Городские улицы постепенно сменялись тихими пригородами, а потом и вовсе лесными тропинками.

Солнце уже практически скрылось за горизонтом, когда я достиг окраины старого леса. Тьма сгущалась вокруг меня, деревья казались какими-то мрачными и зловещими, словно пытались заманить меня в свои объятия. Я достал из кармана записку и, сверившись с ней, двинулся вглубь леса, чувствуя, как меня охватывает какая-то зловещая тишина.

Вскоре, посреди густой чащи, я заметил старинное каменное сооружение, полуразрушенное временем. Вокруг него росли высокие, искривленные деревья, словно охраняя его от посторонних глаз. Это место казалось каким-то древним и магическим, и я почувствовал, как меня пробирает озноб.

Я подошел ближе к сооружению и вдруг услышал тихий шепот. Он раздавался из ниоткуда, проникая прямо в мои мысли.

“Ты не должен был приходить сюда,” — прошептал голос, и меня охватил леденящий ужас.

Внезапно, из-за деревьев появились три фигуры. Они были одеты в старые, потрепанные доспехи, их лица скрывали темные шлемы. В руках они держали поломанные мечи, и в этот момент я понял, что передо мной “воины тьмы”.

Сердце бешено заколотилось в груди, адреналин хлынул в кровь. Я понимал, что сейчас начнется битва.

Воины тьмы начали наступать на меня, их шаги были тихими, но уверенными. Я выхватил из-под куртки рукоять меча, и в этот момент почувствовал, как меня наполняет какая-то непонятная сила. Воины тьмы засмеялись, и их смех был леденящим и жутким.

Я бросился в атаку, уклоняясь от их ударов. Бой был яростным и хаотичным, и меня охватило удивление, когда я понял, что воины тьмы двигаются не так быстро, как ожидалось. Я наносил удары рукоятью меча, чувствуя, как они проникают в тела фантомов, разрывая их на куски тьмы. Один из воинов тьмы попытался задеть меня поломанным мечом, но я увернулся от удара, и, поднырнув под него, ударил его по шлему рукоятью меча. Шлем слетел с воина тьмы, и я увидел, что под ним нет лица, а лишь черная пустота, словно дыра в самом пространстве.

Второй воин тьмы замахнулся на меня, но я успел пригнуться и ударить его рукоятью меча в живот. От этого удара он закричал и рассыпался на тысячи черных искр.

Третий воин тьмы был самым сильным, и я чувствовал, как его мощные удары сотрясают мою защиту. Я отбивал его атаки рукоятью меча, чувствуя, как меня наполняет ярость. Воин тьмы попытался заколоть меня сломанным клинком, но я ловко увернулся и ударил его рукоятью меча в висок. Воин тьмы рухнул на землю, и из его тела вырвалось черное облако, которое тут же исчезло в воздухе.

Битва закончилась так же внезапно, как и началась. Я стоял посреди поля боя, задыхаясь и чувствуя, как мое тело дрожит от напряжения. Вокруг меня был лишь лес и каменное сооружение, и я чувствовал себя абсолютно обессиленным.

— Неплохо, — услышал я тихий голос, — Для человека без магии.

Я резко обернулся и увидел мужчину, который вышел из-за одного из деревьев. Он был одет в простую кожаную куртку и джинсы, на его лице были заметны шрамы, а взгляд был пронзительным и каким-то загадочным.

— Кто ты? — спросил я, чувствуя, как меня охватывает подозрительность.

— Мое имя Альтаир, — ответил он, — И я, можно сказать, один из тех, кого ты ищешь. — Один из тех, кого я ищу? — переспросил я, чувствуя, как во мне нарастает недоверие. — Ты что, хранитель?

Друид усмехнулся, и в его глазах промелькнула какая-то насмешка.

— Я не отношусь к этой пародии на орден джедаев, — ответил он, — Главное, что я знаю о твоих проблемах, и, возможно, смогу тебе помочь.

— Ты видел, как я сражался с этими фантомами? — спросил я, и в моем голосе прозвучала удивление.

— Я видел больше, чем ты думаешь, — ответил Альтаир, — И я вижу, что у тебя есть потенциал.

— Какой ещё потенциал? — недоверчиво спросил я. — Я обычный человек.

— Обычные люди не видят в тумане, — ответил Друид, — И не сражаются с фантомами, используя лишь рукоять от меча.

Я нахмурился, не понимая, о чем он говорит.

— Ты можешь видеть в тумане? — спросил Альтаир, и в его глазах я увидел любопытство.

Я задумался, вспоминая, как легко я ориентировался в густом лесу, несмотря на сгущающуюся темноту.

— Да, — ответил я, — Кажется, могу. Но при чем здесь это?

— Это одна из твоих способностей, — ответил друид, — И их еще много. Но сейчас это не главное. Ты ведь хочешь знать, кто убил девушку и зачем?

Я кивнул, чувствуя, как меня снова охватывает гнев.

— Я могу тебе помочь с рунами, — сказал Альтаир, — Покажи мне их.

Я достал из кармана фотографию рунных символов, которую мне дал Рой, и протянул ее друиду. Он внимательно изучил ее, и его лицо стало серьезным.

— Это древние руны, — сказал Эрик, — Их используют для привлечения сил тьмы и для жертвоприношений.

— И что это означает? — спросил я, чувствуя, как внутри меня нарастает тревога.

— Это означает, что в городе действует секта, — ответил Эрик, — Которая поклоняется древним силам тьмы, и они не остановятся на одной жертве.

— Секта? — повторил я, — Кто эти люди?

— Их называют “Последователи Тени”, — ответил Эрик, — Они прячутся в тени и избегают света.

— И где мне их искать? — спросил я, и в моем голосе звучала готовность действовать.

— Они обычно собираются в заброшенных местах, — ответил Эрик, — В катакомбах или старых церквях.

Я достал телефон и набрал номер Роя.

— Рой, это Дмитрий, — сказал я, — У меня есть новости.

— Дмитрий, ты цел? — спросил Рой, и в его голосе прозвучала тревога.

— Да, я в порядке, — ответил я, — Но у меня проблема, я узнал, что в городе действует древняя секта.

— Секта? — воскликнул Рой, — Где ты это узнал?

— Неважно, — ответил я, — Мне нужна твоя помощь, мне нужно найти все старые церкви и катакомбы в городе.

— Я понял, — ответил Рой, — Я пришлю тебе список на телефон, и, пожалуйста, будь осторожен.

— Буду, — ответил я, и положил трубку.

— Я так понимаю, ты собираешься идти к сектантам? — спросил Эрик, и в его глазах промелькнула усмешка.

— Да, — ответил я, — И я не собираюсь их оставлять в покое.

— Ну что же, удачи тебе, — сказал Друид, — Но помни, не недооценивай своих врагов, особенно тех, кто поклоняется ушедшим.

Я кивнул, понимая, что меня ждет еще много опасности, но я был готов к этому. Я чувствовал, как меня наполняет какая-то новая сила, и я понимал, что я уже не тот обычный человек, каким был раньше.

— Спасибо за помощь, — сказал я, — Я, кажется, знаю, что делать.

Глава 10

После всех безумных событий я чувствовал себя выжатым как лимон. Мое тело болело, разум был затуманен, и все, чего я хотел, это отдохнуть и поесть чего-нибудь нормального, не из гостиничного буфета. Решив, что лучшим решением будет отвлечься, я отправился в тихий бар в пригороде, надеясь найти там покой и немного еды.

Бар оказался уютным местечком с приглушенным светом, деревянными столиками и мягкими диванами. Заказав себе бургер и пиво, я устроился за одним из столиков, стараясь абстрагироваться от какафонии, которая доносилась из телевизора, висящего над барной стойкой.

Вскоре, ко мне подсела эффектная девушка. Она была высокой, с длинными волнистыми волосами, алыми губами и глазами, в которых плескался огонь. Ее облегающее платье, выгодно подчеркивало ее пышные формы, особенно впечатляющую грудь, от которой было сложно отвести взгляд.

— Привет, — сказала она, и ее голос был мягким и соблазнительным, — Не скучаешь тут один?

Я сглотнул и попытался не покраснеть.

— Привет, — ответил я, стараясь звучать как можно более непринужденно, — Немного устал, хотел отдохнуть.

— Я тебя понимаю, — сказала она, загадочно улыбнувшись, — Я тоже не люблю сидеть в одиночестве.

Наш разговор завязался легко и непринужденно. Она представилась Лилит, и мы стали флиртовать. Лилит, как будто знала все мои слабости, говорила комплименты, смеялась над моими шутками, и я, словно загипнотизированный, не мог отвести от нее взгляд.

— А, может, — произнесла она, многозначительно улыбаясь, — Поднимемся наверх? У меня там есть кое-что интересное.

Мой разум, словно в тумане, согласился, и мы поднялись по скрипучей лестнице наверх. Комната, куда привела меня Лилит, была окутана полумраком и наполнялась ароматом благовоний. На кровати лежал шелковый плед, а на стенах висели какие-то странные амулеты. Я почувствовал, как меня охватывает какой-то непонятный трепет, но, в то же время, меня тянуло к ней, как магнитом.

— Я давно ждала тебя, — прошептала она, и ее голос прозвучал как заклинание.

Лилит начала медленно раздевать меня, и я, словно одурманенный, не сопротивлялся. Вскоре, я остался в одних трусах, а она, с сатанинской улыбкой, показала свою истинную сущность. Ее кожа покрылась чешуей, из спины выросли крылья, а глаза налились красным цветом.

— Я суккуб, — прошипела она, — И я сделаю все чтобы вернуть моего господина.

— Суккуб? — прохрипел я, стараясь не выдать своего страха. — Ты слуга одного из богов?

— Да, — ответила Лилит, и её голос стал грубым и злым. — Я служу тому, чьё имя вы боитесь произносить, и он жаждет вернуться в этот мир.

Комната, в которой минуту назад царила атмосфера томного соблазнения, теперь походила на поле битвы в каком-нибудь второсортном боевике. Лилит, сбросив с себя маску обольстительницы, превратилась в демоническую фурию. Ее лицо исказила звериная гримаса, обнажив клыки, достойные вампирского блокбастера, а глаза, казалось, горели адским пламенем, вырываясь из-под густо накрашенных ресниц, которые, к слову, были совершенно неуместны в этой ситуации.

“Ну вот, опять эти дьявольские штучки”, — пронеслось у меня в голове, и я отскочил от нее, как ужаленный, едва не споткнувшись о край ковра.

Лилит, в свою очередь, выпустила пару взмахов крыльями, посылая в мою сторону поток воздуха, и с нечеловеческой скоростью бросилась на меня. Ее когти, больше напоминающие лезвия, чем девичьи ноготки, оставили за собой алые полосы на обивке кресла, едва не зацепив мою бедную кожу.

— Ах ты, падшая ангелица! — заорал я, уклоняясь от ее очередной атаки и чувствуя, как мои волосы встают дыбом, — Только и умеете, что соблазнять бедных мужиков, а потом, бац, и в демона превращаться!

И тут меня чуть не убило ее крылом, от которого меня отбросило к стене, ударившись головой о полку, где стояли дурацкие амулеты, типа “глаза гора”. Один из них упал мне на голову и я отбросил его в сторону. “Ирония судьбы, блин”, - подумал я.

Лилит лишь ухмыльнулась, словно читала мои мысли, и, насмешливо прищурившись, произнесла:

— Ой, да ладно тебе, — промурлыкала она, издеваясь над моим положением, — Ты же вроде как настоящий мужчина, должен уметь решать проблемы, или только трусы снимать быстро научился?

Я, почувствовав, как кровь приливает к щекам, разозлился до предела. Вот же наглая тварь, она не только пыталась меня убить, но еще и унижала. И тут, мой внутренний самец дал о себе знать.

— Ах ты, суккубина ты этакая! — прорычал я, бросившись на нее, словно бульдог, — Я тебе сейчас покажу, кто тут трусы быстро снимает!

Мои кулаки со свистом рассекали воздух, а ноги, подобно молниям, летели в ее сторону. Я, словно в каком-то боевике, уклонялся от ее когтей и крыльев, стараясь нанести ей как можно больше урона, попутно матерясь, как сапожник.

В пылу битвы, я заметил, что на мне остались только трусы, на которых был нарисован логотип “Star Wars”. Я вспомнил, что это были мои “счастливые” трусы, которые я надевал на свидания, ну, а тут как то не срослось.

И вот тут произошло то, что бывает только в комедиях. Я, замахнувшись для удара ногой, поскользнулся на каком-то лепестке розы (видимо, часть декораций), и с грохотом рухнул на пол, словно мешок картошки, распугав всех летучих мышей, прятавшихся под потолком.

Лилит, не упустив свой шанс, тут же навалилась на меня сверху, ее когти сжали меня в стальной хватке, а ее клыки были уже готовы вонзиться в мою бедную шею.

— Ну, всё, — прошипела она, — Попался, теперь ты мой!

Я, понимая, что это может быть мой последний момент, собрал остатки сил, со всей дури ударил ее коленом в солнечное сплетение, да так, что она отлетела, словно тряпичная кукла, ударившись спиной о стену, и свалившись на диван, порвав при этом обивку.

— А это тебе за всех мужиков, — прорычал я, поднимаясь на ноги, словно Рэмбо, — И за то, что ты мои счастливые трусы порвала!

Лилит, с ошалевшим взглядом, попыталась атаковать снова, но я уже был на кураже. Я бросился на нее, как лев, и обрушил на нее град ударов, используя все свои силы и ярость. В итоге, она свалилась, как мешок с костями, и ее тело рассыпалось на тысячу черных искр, оставив после себя лишь запах серы и разочарование.

Я остался в одних трусах, в центре разгромленной комнаты, пыхтя, как паровоз. “Ну и денёк”, — подумал я, и тут же добавил: “Надо бы сменить трусы, и может быть, найти себе нормальную девушку”.

Спускаясь по скрипучей лестнице, я чувствовал себя так, словно побывал в мясорубке. Тело ныло от боли, трусы были изрядно порваны, а в голове царил хаос. Я не знал, что именно произошло в этой комнате, но точно знал, что мне нужно выбираться отсюда как можно скорее.

Когда я переступил порог бара, то чуть не упал в обморок. Бар, который ещё недавно казался таким обычным и уютным, теперь превратился в странный кабачок из сказок.

Вместо привычного лысого бармена за стойкой стоял сатир — существо с козлиными ногами, заострёнными ушами и небольшой бородкой. Он ловко наливал напитки из странных бутылок, и его козлиные глаза с любопытством наблюдали за окружающими.

За столиками сидели самые невероятные создания. Лепреконы в своих зелёных камзолах и остроконечных шляпах играли в карты, а пикси, маленькие феи с крыльями бабочки, летали между столиками, оставляя за собой искрящийся след. За одним из столиков сидел гном и громко потягивал эль из огромной кружки, а за другим кентавр задумчиво читал какую-то книгу.

Все они, резко повернули голову ко мне и смотрели на меня с неподдельным интересом.

— Эй Гимли! Толкнул своего соседа длиннобородый гном. — Кажется он смог уездить нашу Лилит.

— Точно Фили! Сразу видно настоящего мужика, бармен налей ему за наш счет!

Сатир хмыкнув налил кружку пенного и отправил по барной стойке в мою сторону.

Я, понимая, что не вписываюсь в общую картину, решил, что нужно сматываться отсюда, пока меня окончательно не зачислили в этот зоопарк.

— Эм, привет, — сказал я, стараясь говорить как можно непринуждённее. — Я тут… немного умаялся.

Все сказочные существа тут же устремили на меня взгляды. Сатир за стойкой перестал наливать напитки, лепреконы бросили карты, пикси перестали летать, а гном перестал пить эль. Все, словно заворожённые, смотрели на меня, и казалось, что они хотят задать мне миллион вопросов.

— Я это… — продолжил я, — тут такое дело… В общем… эээ… меня Шрек ждёт на улице, он припарковался в неположенном месте, и если я сейчас не выйду, его эвакуируют, и, как бы, я не могу остаться. Спасибо за приятный вечер и… до свидания!

Не дожидаясь ответа, я бросился к выходу и молнией вылетел на улицу. На улице было холодно, но, по крайней мере, там не было гномов, эльфов и прочей нечисти.

Когда Дмитрий выскочил на улицу, оставив позади бар, превратившийся в филиал сказочного мира, внутри заведения царило недоумение, сменившееся восхищением.

Сатир отставил в сторону странную бутылку с напитком и задумчиво почесал козлиную бородку.

— Ну и мужик, — пробормотал он, и его козлиные глаза округлились от удивления. — Укротить такую девицу, как Лилит, — это вам не на дудочке играть.

Лепреконы, прекратившие играть в карты, восхищённо переглянулись.

— Говорю же, — воскликнул один из них, поправляя свою зелёную шляпу. — Мужик с яйцами, каких поискать! Она же всем нам покоя не давала, а он вон как ее приструнил!

Пикси, переставшие летать, с любопытством переглянулись, их крылышки затрепетали от возбуждения.

— Он такой… смелый, — пролепетала одна из них, и ее глаза засияли от восторга.

— Надо бы позвать его обратно, — предложил гном, громко отхлебывая эль из своей кружки. — Такого мужика нужно уважить.

— Да, — согласился кентавр, отрываясь от своей книги. — Он явно заслужил нашу компанию. И у меня припасён неплохой абсент как раз для такого случая.

И с этими словами все сказочные существа в баре, забыв о страхе и ужасе, охвативших их минуту назад, принялись наперебой галдеть и предлагать позвать Дмитрия обратно.

— Да ладно, — воскликнул сатир, — такого, как он, мы больше нигде не найдём! Надо оставить его с нами! Будем гулять до утра, пить абсент и играть в карты!

Лепреконы одобрительно закивали и, недолго думая, начали собираться в шумную толпу, чтобы последовать за Дмитрием.

— Постойте, — сказал сатир, поднимая руку, — может, ему сказать, что мы его уважаем? Надо как-то это обставить. Короче, я сейчас ему скажу, что он крутой и всё такое!

И с этими словами вся толпа сказочных существ высыпала на улицу.

Тем временем Дмитрий, шагая по улице, по-прежнему чувствовал себя неловко и спешил поскорее убраться подальше от этого странного бара. Но, к его ужасу, его догнала вся эта разношёрстная компания.

— Эй, ты! — крикнул сатир, размахивая бутылкой абсента. — Стой, мужик! Мы тебя уважаем!

Дмитрий остановился и с ужасом посмотрел на приближающуюся толпу сказочных существ.

— Э-э, ребята, — пробормотал он, — я это… уже ухожу…

— Нет, не уходи! — закричал один из лепреконов, и его голос был полон отчаяния. — Ты настоящий мужик! Ты нас всех впечатлил! Мы хотим выпить с тобой и тусить до утра!

— Ну да, — подтвердил гном, — у меня есть отличный эль, и мы можем поиграть в карты!

— И у меня есть абсент! — добавил кентавр. — Такого мужика нужно уважить!

Дмитрий, понимая, что у него нет ни единого шанса от них отвязаться, стал быстро соображать, как от них сбежать.

— Э-э, ребята, — сказал он, — вы, конечно, все очень классные, но у меня, как бы, дела, ну, это… нужно срочно, короче, мне нужно идти.

Воспользовавшись их замешательством, Дмитрий быстро развернулся и как можно быстрее побежал. Сказочные существа, поняв, что он убегает, с криками и воплями бросились за ним, но Дмитрий был уже далеко.

Глава 11

После того, как я чудом уцелел, едва не лишившись своего мужского достоинства, я привёл себя в порядок. С трудом просмотрев список Роя, я пришёл к выводу, что, за исключением одного пункта, адреса представляли собой жалкое зрелище: обветшалые церкви, заброшенные склады, унылые здания, не внушающие абсолютно никакой тревоги. Однако один-единственный адрес выделялся. Не знаю почему, но он вызывал у меня какое-то странное, леденящее душу предчувствие. Словно комок льда застрял у меня в животе, заставляя интуицию настойчиво кричать об опасности. Когда я понял, где видел этот адрес, меня словно ударило молнией. Это был тот самый чёртов адрес, который Сьюзи дала мне при нашей первой случайной встрече на улице. «Совпадение?» — промелькнула мысль, — «Не думаю». Сьюзи явно не просто так подсунула мне эту бумажку.

Я направился к последнему пункту назначения. Это было мрачное, полуразрушенное здание на самой окраине города. Заколоченные окна зияли, словно пустые глазницы, а стены были покрыты слоями мерзких граффити и густой паутиной. В воздухе стоял удушающий запах сырости и тлена, от которого начинало мутить. У входа, словно в нерешительности, я толкнул дверь.

С пронзительным скрипом, напоминающим стон призрака, дверь поддалась. Внутри царила кромешная тьма, которую лишь слабо освещали факелы, расставленные вдоль стен. Но даже при таком тусклом свете картина, представшая передо мной, вызвала приступ тошноты. Огромная толпа одурманенных, словно зомби, людей стояла на коленях и неистово поклонялась каменной статуе, возвышавшейся в центре зала.

Статуя представляла собой подобие человеческой фигуры, но вместо лица из неё росли отвратительные щупальца, мерзкие, как черви, переплетающиеся между собой. Меня охватило необъяснимое отвращение, смешанное с первобытным ужасом. Это, без сомнения, было логово секты «Последователей Тени», и здесь они совершали свои тёмные ритуалы.

Внезапно я почувствовал, как нечто чужеродное проникает в моё сознание. Скользкие астральные щупальца, словно извращённые щупальца осьминога, пытались подчинить себе мой разум. Я отчаянно сопротивлялся, но с каждой секундой давление становилось всё сильнее, словно стальной пресс давил на мой мозг. В отчаянии я вспомнил слова Эрика о внутренней силе и, сосредоточившись, отбросил отвратительное наваждение. В этот самый момент я понял, что отличаюсь от обычных людей. Я не был одним из них.

Сектанты, словно марионетки, дергаемые за ниточки невидимым кукловодом, в едином порыве вскочили на ноги. Из их глоток вырвался утробный звериный рык, наполнивший зал первобытным ужасом, а глаза, словно раскаленные угли, пылали фанатичным огнем. Лица, искаженные ненавистью и безумием, превратили их в кровожадных демонов, готовых разорвать меня на куски. Я понимал, что бежать бессмысленно и что эта схватка неизбежна. Адреналин, словно ледяной поток, хлынул в мои вены, и моё тело, словно сжатая пружина, приготовилось к битве. В этот момент я почувствовал, что туман, словно союзник, наделил меня силой, способной противостоять тьме.

Взгляд, словно в замедленной съёмке, уловил первую атаку. Сектант с искажённым от ненависти лицом замахнулся на меня, словно пытаясь разрубить топором. Я, используя своё обострившееся зрение, словно сквозь туман, увидел его движение за мгновение до того, как оно было совершено. Уклонившись от удара, я резко развернулся и, словно молния, нанёс удар рукоятью меча по его виску. Меч, подаренный Айн, был без лезвия, но рукоять, сделанная из какого-то неизвестного чёрного металла, была тяжёлой и прочной, как кувалда. Удар был сокрушительным, и сектант рухнул на пол, как мешок с песком, оглушённый и дезориентированный.

Но времени на передышку не было. Сектанты навалились на меня со всех сторон, словно голодная стая, их руки тянулись ко мне, словно когти, а голоса выкрикивали проклятия и угрозы. Я увернулся от захвата, прогнулся назад, как акробат, и, оттолкнувшись от пола, взмыл в воздух, словно раненый зверь. В полёте я увидел, как сектанты окружают меня, словно стена, и, осознав своё положение, решил использовать свою новую силу, доставшуюся мне от тумана.

Я сосредоточился на потоках энергии, циркулирующих в моем теле, и высвободил их. Вокруг меня, словно из ниоткуда, сгустился туман, густой и непрозрачный, окутав меня, словно защитный кокон. Сектанты замедлили свои движения, словно барахтаясь в воде, а их крики стали приглушенными и отдаленными. Используя силу тумана, я стал двигаться быстрее и ловчее, словно тень, скользящая между ними.

Я наносил удары рукоятью меча, словно клинком, и каждый удар, казалось, пронзал их тела жгучей болью, словно раскалённое железо. Я целился в уязвимые точки: виски, подбородки, солнечное сплетение, и каждый удар отправлял сектантов на пол, оглушённых и дезориентированных. Я использовал туман как маскировку, появляясь из ниоткуда и нанося удары, сбивая их с толку. Я двигался как призрак, и сектанты, словно слепые котята, не могли меня поймать.

Но, несмотря на свою силу и ловкость, я понимал, что это лишь временная мера. Сектантов было слишком много, и они наваливались на меня, словно волны, пытаясь утопить. Я чувствовал, как силы покидают меня, а адреналин постепенно спадает, оставляя меня с чувством усталости и отчаяния. Вскоре меня, словно пойманного зверя, повалили на пол, заломили руки за спину, и чувство беспомощности и безысходности накрыло меня с головой. Казалось, что это конец и что я погибну в этом проклятом месте.

Внезапно, словно луч света во тьме, в дверях появилась фигура, и я с радостью узнал Сьюзи. Но она была не одна: рядом с ней стояли двое высоких, как скалы, накачанных парней, чьи мускулы напряглись перед яростной схваткой. Без лишних слов эти гиганты с рычанием набросились на сектантов, разбрасывая их в стороны, как кукол.

Сьюзи бросилась ко мне, перерезала веревки, связывающие мои руки, и закричала:

— Пора уходить! — Ее голос был полон решимости и силы, и в этот момент я знал, что мы справимся.

Я понимал, что сейчас не время задавать вопросы. Быстро вскочив на ноги, я вместе со Сьюзи и её телохранителями бросился к статуе, понимая, что именно она является источником силы этих фанатиков. Ударив её рукоятью меча, я заставил её задрожать, а от следующих ударов куски каменной плоти разлетались в стороны. И наконец, после очередного сокрушительного удара, статуя рассыпалась на осколки, и в этот момент я почувствовал, как наваждение рассеялось, словно дым, и безумие отпустило сектантов.

Сектанты закричали от ужаса, и я понимал, что у нас есть шанс сбежать. Мы бросились к выходу, прорываясь через толпу ошарашенных сектантов.

Мы вырвались на улицу, хватая ртом воздух и чувствуя, как адреналин, словно отхлынувшее море, медленно покидает наши тела. Мы были спасены, словно из пасти хищника. Внутри меня боролись противоречивые чувства: облегчение от спасения и тревога за будущее, и я чувствовал себя канатоходцем, балансирующим на грани безумия.

— Сьюзи, что, чёрт возьми, происходит? — выдохнул я, глядя на неё с недоумением. — Почему ты меня спасла? Почему ты вообще там оказалась?

Сьюзи, тяжело переводя дыхание, словно после марафона, ответила:

— Это долгая история, достойная отдельной книги, — произнесла она с лёгкой усмешкой. — Но если вкратце, то я — одна из «хранителей», о которых тебе рассказывал Рой.

Я вскинул брови, удивление пронзило меня, словно разряд тока.

— Ты? — переспросил я, не веря своим ушам. — Но ты же просто обычная девушка, раздающая листовки на улице. Или у вас это типа такая маскировка?

Сьюзи усмехнулась, и ее глаза, словно изумруды, сверкнули озорством.

— Именно, — ответила она. — Это было всего лишь прикрытие, обычная роль. Нам нужно было следить за тобой, как за ценным экспонатом, и я дала тебе адрес той секты не просто так. Это был своего рода тест, проверка на вшивость, если угодно.

— Следить за мной? — повторил я, чувствуя, как раздражение накатывает на меня, словно волна. — Зачем? Почему я?

— Потому что ты — ключевая фигура в надвигающихся событиях, — ответила Сьюзи, и её голос стал серьёзным. — Мои наставники, старейшины ордена, считают, что ты сыграешь ключевую роль в грядущем пришествии древних богов.

— Каких ещё богов? — воскликнул я, чувствуя, как внутри меня нарастает беспокойство, словно я попал в кошмарный сон. — Вы что, все здесь сумасшедшие?

— Это не имеет значения, — ответила Сьюзи, отмахиваясь от моих слов, как от назойливой мухи. — Важно то, что ты не можешь оставаться один, особенно после того, что произошло в логове секты. Мы должны доставить тебя в орден, где тебе будет безопасно.

— В какой ещё орден? — спросил я раздражённо. — Я что, теперь должен стать каким-то адептом или принести клятву верности, как в рыцарских романах?

— Ты должен встретиться с нашими старейшинами, — ответила Сьюзи, словно не замечая моей иронии. — Они решат, что с тобой делать и что тебе предначертано судьбой.

Сьюзи, словно уставший проводник, повела меня и своих мускулистых друзей к неприметному входу в подземелье, словно к порталу в другой мир, который располагался в тени заброшенного здания. Спустившись по винтовой лестнице, ведущей в преисподнюю, мы оказались в длинном узком коридоре, пахнущем сыростью и камнем, который вёл вглубь земли. Пройдя через мрачные тоннели, мы вышли в огромный зал, освещённый мерцающим светом факелов, где нас встретила большая толпа людей. Это были мужчины и женщины разных возрастов, одетые в простые, но прочные одежды, словно воины, готовые к битве. В центре зала возвышался огромный каменный стол, вокруг которого сидели старейшины ордена, словно судьи, готовые вынести свой приговор. Их лица были суровы и задумчивы, а глаза, казалось, видели нечто недоступное взгляду обычных смертных.

Напряжение в зале сгустилось, как туман перед грозой, когда мы приблизились к массивному каменному столу. Старейшины, словно древние истуканы, устремили на меня свои изучающие взгляды, пронизывающие насквозь, как рентген. Казалось, что в их глазах отразились века, полные мудрости и разочарования.

— Это он? — спросил один из старейшин, чей голос звучал как скрежет камня, а лицо было испещрено морщинами, словно карта древнего мира. Его взгляд, полный скепсиса и недоверия, словно пытался найти во мне изъян. — Это тот юноша, которому, согласно пророчествам, суждено спасти наш мир?

— Да, — ответила Сьюзи, и в ее голосе звучали твердость и уверенность. — Его зовут Дмитрий, и он, несомненно, проявил свою силу, сражаясь с «Последователями Тени». Он показал свою храбрость и отчаянность в бою.

— Силу? — презрительно фыркнул другой старейшина, чей голос звучал как шипение змеи, а взгляд был полон яда. — Он всего лишь неопытный юнец, переполненный самомнением. Из-за своего невежества он может навлечь беду на всех нас. Его появление здесь — роковая ошибка, и я сильно сомневаюсь, что мы можем ему доверять. Он ещё слишком молод и полон глупых амбиций.

— Но он спас нас от «Последователей Тени», — возразила Сьюзи, и её голос стал резким, как клинок. — Разве этого недостаточно, чтобы заслужить его доверие?

— Спас нас? — усмехнулся третий старейшина, поглаживая несуществующую бороду, а в его глазах таилось коварство. — Или, напротив, он лишь привлёк внимание этих тварей, словно маяк во тьме? Может быть, именно из-за него они сейчас действуют так нагло и безнаказанно?

— Вы не понимаете, — с отчаянием в голосе сказала Сьюзи, сжав руки в кулаки. — Он не виноват, он не хотел этого, это вышло случайно.

— Неважно, — отрезал первый старейшина, и в его голосе зазвенел металл. — Мы не можем позволить себе рисковать, мы не можем рассчитывать на его помощь. Мы вынуждены отказать ему, мы не примем его в свои ряды.

Меня охватила ярость, и я почувствовал, как кровь прилила к лицу. Я, прошедший через столько испытаний, был готов сражаться за этот мир, а меня вот так, словно мусор, выбрасывали на помойку.

— Как вы можете так поступать со мной? — воскликнул я, и в моем голосе прозвучала горечь. — Вы сами твердите, что я должен спасти этот мир, а когда я появляюсь перед вами, вы прогоняете меня, как прокаженного! Вы сами сказали, что я избранный, так что же происходит?

— Ты ещё не готов, — ответил старейшина, и его голос был холоден, как лёд. — Ты должен пройти испытания, доказать свою силу и заслужить наше доверие, но пока ты лишь источник опасности. Ты как бомба замедленного действия, и мы не можем позволить тебе находиться рядом с нами.

— Да пошли вы все к чёрту! — рявкнул я и, развернувшись, как разъярённый зверь, направился к выходу. Я не собирался тратить время на этих высокомерных стариков и собирался доказать им, что они ошибаются.

Сьюзи побежала за мной.

— Дмитрий, подожди! — крикнула она.

— Оставь меня, — ответил я, — Вы все одинаковые.

— Нет, — сказала Сьюзи, — Я не такая, как они, я тебе верю, и я не собираюсь тебя бросать.

— Но что же ты будешь делать? — спросил я, — Они же твои друзья.

— Они не мои друзья, — ответила Сьюзи, — И если они отказываются тебе помогать, то и я не буду их поддерживать.

— Ты… ты хочешь уйти? — спросил я, чувствуя, как меня охватывает какое-то тепло.

— Да, — ответила Сьюзи, — Я уйду с тобой. Мы сами сможем найти способ остановить “Последователей Тени”.

Я посмотрел на нее, и в ее глазах я увидел уверенность и решимость.

— Хорошо, — ответил я, — Тогда идем отсюда.

И, взяв Сьюзи за руку, мы вышли из зала, оставив старейшин ордена позади. Я понял, что теперь я больше не один, и что у меня есть человек, которому я могу доверять.

Глава 12

Выйдя на улицу, я почувствовал свежий ночной воздух, как глоток свободы после удушающей атмосферы ордена. Сьюзи шла рядом, ее рука уверенно лежала в моей ладони. Мы оба молчали, обдумывая произошедшее, но я знал, что теперь мы — команда, и мы справимся со всем, что бы нас ни ждало.

Внезапно тишину нарушила вибрация моего телефона, словно назойливый сверчок. В кармане задрожал мой старенький смартфон, сообщая о входящем звонке. Это был Эрик, и в его голосе, слышалось возбуждение.

— Дмитрий, это ты? — выпалил он, не давая мне опомниться. — Ты в порядке?

— Да, — ответил я, — я в порядке. Что-то случилось?

— Случилось! — воскликнул Эрик, и в его голосе слышалось волнение. — Помнишь, я рассказывал тебе о своём кореше, который занимается организацией всяких мероприятий?

— Да, — ответил я, вспоминая странного знакомого Эрика. — И что?

— Итак, — затараторил Эрик, — он сегодня заявился на ярмарку и, кажется, знает кое-что о твоих «воинах тьмы». Он видел что-то подозрительное и, похоже, знает, с чем мы имеем дело. Хочешь встретиться сегодня вечером?

— Конечно, хочу! — выпалил я, и мое сердце забилось сильнее, словно барабан. — Где тебя найти?

— На ярмарке, возле той здоровенной карусели, — ответил Эрик. — Жду тебя, не опаздывай.

Я положил трубку и, повернувшись к Сьюзи, сказал:

— Нам нужно на ярмарку. Эрик, кажется, что-то нашёл.

— Хорошо, — ответила Сьюзи, и в ее глазах мелькнула тревога. — Но мы должны быть предельно осторожны, кто знает, что нас там ждет.

Мы направились в сторону ярмарки, и чем ближе мы подходили, тем громче становился гул толпы, словно назойливое жужжание пчелиного роя, и всё отчётливее слышались звуки музыки, словно приглашение в сказочный мир. Ярмарка была полна людей, смеющихся, разговаривающих и снующих между разноцветными огнями, и атмосфера была наполнена праздничной, но обманчивой беззаботностью.

Вдруг посреди этой пёстрой толпы, словно призрак из прошлого, я заметил знакомую фигуру. Это был тот самый практикант из морга, укравший жёлудь. Его фигура, словно тень, скользила сквозь толпу, а в глазах горел какой-то фанатичный огонь, словно он был одержим тёмной силой.

— Сьюзи, это он! — прошипел я, и мой голос, дрожащий от ярости, прорезал гул ярмарочной толпы. — За ним!

Мы, словно сорвавшиеся с цепи хищники, бросились в погоню, продираясь сквозь пёструю толпу, как пловцы сквозь назойливые водоросли. Практикант, словно юркая змея, ускользал от нас, извиваясь между рядами палаток, и его бегство было похоже на танец, исполненный под аккомпанемент нарастающего адреналина. Он нырнул в тёмную подворотню, словно крыса в нору, и мы, повинуясь инстинкту, бросились за ним, надеясь, что это не ловушка.

Подворотня, словно пасть зверя, поглотила нас, и шум ярмарки, словно по мановению волшебной палочки, сменился зловещим шелестом. Тишина давила, словно свинцовая плита, а во тьме, словно призраки, колыхались тени. Из мрака возникли трое, словно кошмар, воплотившийся в реальность. Они были не людьми и не демонами, а чем-то средним, пугающим своей неестественностью. Их тела, словно сшитые из кусков теней и костей, были покрыты жуткими шрамами и отметинами. Их лица, искажённые вечной мукой, напоминали дьявольские маски, а из спин, словно обгоревшие перья, торчали обрывки тёмных крыльев. Красные, как тлеющие угли, глаза горели ненавистью, и от них исходил ледяной холод, проникающий до самых костей, словно прикосновение смерти.

— Пепельники, — прошептала Сьюзи, и в ее голосе прозвучал ужас, смешанный с отчаянной решимостью. — Падшие ангелы.

Слово «ангелы» звучало как насмешка, как злая шутка, когда я смотрел на этих изуродованных существ, и в этот момент я понял, что битва будет тяжёлой. Они двигались с неестественной грацией, словно танцевали в объятиях тьмы, и их движения завораживали, как танец смерти. Первый пепельник сорвался с места, словно летучая мышь, и его рука с длинными, как когти, пальцами метнулась к моей шее. Я едва успел отпрянуть, и его когти, словно бритва, лишь скользнули по моей коже, оставив жгучую, но терпимую боль.

Мои пальцы, словно повинуясь инстинкту, сжали рукоять меча, и в этот момент меня пронзил острый прилив адреналина, словно удар током. Движения стали резкими и быстрыми, словно я был не человеком, а зверем, готовым к смертельной схватке. Я уклонился от очередного выпада пепельника и, воспользовавшись моментом, нанёс ответный удар рукоятью меча. Удар, словно молния, пришелся демону в ребро, и он, хрипло завыв, отшатнулся. Я увидел, как в его теле образовалась тёмная дыра, словно пролом в самом пространстве, и от этого зрелища у меня по спине пробежал холодок.

Тем временем Сьюзи, словно вихрь, вступила в бой со вторым пепельником. Ее движения были быстрыми и точными, как танец профессиональной балерины, но в то же время смертоносными и отточенными, как клинок самурая. Она уклонялась от атак демона с поразительной легкостью, ее тело казалось пластичным и гибким, как лоза на ветру. Она наносила удары, словно молнии, и в каждом из них чувствовалась сила и решимость. После очередного мощного удара пепельник, взвыв от боли, отступил назад, и Сьюзи, воспользовавшись его замешательством, нанесла еще один удар, заставив его отступить в тень.

Третий пепельник, самый крупный и сильный из них, словно гора, двинулся на меня. Его удары были мощными и сокрушительными, как удары молота по наковальне, и от них разлетались искры. Я едва успевал уклоняться, мои руки дрожали от напряжения, а по лицу градом катился пот. Он схватил меня за плечо и с силой швырнул в стену. Боль пронзила все мое тело, словно осколки стекла, и я на секунду потерял ориентацию.

В этот момент словно пелена спала с моих глаз, и я осознал, что мы проигрываем. Эти падшие ангелы были слишком сильны, их атаки были отточены веками, и у нас не было ни единого шанса победить.

И тут, словно из мрака, в бой вмешалась Тень, и ее появление было таким же внезапным и таинственным, как и исчезновение. Словно сгусток густого тумана, она скользнула по подворотне, и ее движения были плавными и изящными, словно танец под лунным светом, и я понял, что это нечто иное, нечто нечеловеческое. Она набросилась на пепельников, ее удары были быстрыми и невидимыми, словно порывы холодного ветра. Они заставили их отступить, и демоны, закричав от боли, исчезли во тьме, оставив нас одних в подворотне.

— Это была Пляшущая Тень, — ответила Сьюзи, и в её голосе звучало уважение, смешанное с удивлением. — Она приходит на помощь тем, кто сражается с тьмой и чьё сердце полно отваги.

— Но кто она? — спросил я, все еще не придя в себя после битвы с падшими ангелами. — И почему она помогла именно нам, а не кому-то другому?

— Это не имеет значения, — ответила Сьюзи, и её рука, словно бальзам, легла мне на плечо. — Главное, что мы живы и что она на нашей стороне. Теперь нам пора на ярмарку, Эрик, наверное, уже извёлся от ожидания, как кот, которому вовремя не дали поесть.

Оставив жуткую подворотню позади, словно кошмарный сон, мы со Сьюзи, с трудом переводя дыхание и чувствуя жгучую боль от полученных ран, вышли на залитую светом и шумом ярмарку. Яркий свет огней, словно назойливые мотыльки, метался вокруг, а шум толпы, словно волны бушующего моря, обрушился на нас, словно отрезая от тёмной подворотни. Мир вокруг казался сюрреалистичным, словно после тяжёлого кошмара я вдруг очнулся в калейдоскопе ярких красок и безудержного веселья.

Мы быстро нашли карусель, словно маяк в этом хаосе, и возле нее нас ждал Эрик. Он стоял, облокотившись на столб, его силуэт вырисовывался на фоне разноцветных огней, и что-то сосредоточенно рассматривал в своем телефоне, словно пытаясь разгадать древние иероглифы. Его лицо, как всегда, было серьезным, но, заметив нас, он слегка улыбнулся.

— Вы в порядке? — спросил он, отрывая взгляд от экрана, и в его голосе звучала искренняя забота. — Вы выглядите так, будто только что вернулись с поля боя или из преисподней — не знаю, что хуже.

— На нас напали пепельники, — ответил я, и мой голос звучал устало и мрачно, словно я только что вылез из могилы. — Но, к счастью, мы выжили, хотя и не без потерь.

Эрик присвистнул, словно пытаясь скрыть свое удивление, и в его глазах мелькнуло беспокойство.

— Пепельники? — переспросил он, и его брови взметнулись вверх, словно крылья испуганной птицы. — Это, черт возьми, серьезно, и, судя по всему, мы тут просто теряем время.

— Что ты хотел нам сказать? — спросил я, и в моем голосе прозвучала настойчивость, а в душе поселилось нетерпение.

— Я поговорил с ним, — ответил Эрик, и его голос зазвучал более воодушевлённо, словно он нашёл долгожданный ответ. Он сказал, что местный шаман, торгующий сувенирами, может дать нам подсказку о том, что на самом деле происходит, и пролить свет на эту зловещую тайну.

— Шаман? — переспросила Сьюзи, и в ее голосе послышалось скептическое недоверие, словно она не верила во все это. — Что он делает здесь, в этом балагане, где продают всякий хлам?

— Он приехал на ярмарку как обычный торговец сувенирами, — ответил Эрик, пожимая плечами, словно ему самому это казалось странным. — Но, по словам моего друга, он видит больше, чем все остальные, его взгляд проникает сквозь завесу реальности, и он может рассказать нам то, что мы не в силах понять сами.

— Где его найти? — спросил я, чувствуя, что времени остаётся всё меньше и что мы должны поторопиться. — Нам нужно спешить, пока эти пепельники снова не вылезли из-под земли.

— Он где-то в районе палаток с едой, — ответил Эрик, указывая рукой в сторону шумной толпы. — Пойдемте, не будем терять ни секунды, времени у нас, как всегда, в обрез.

Ярмарка, словно живой организм, гудела и пульсировала, наполняясь аппетитными ароматами жареного мяса, сладкой ваты и попкорна. Громкая музыка, словно ритмичный пульс, била по ушам, а смех детей, словно звон колокольчиков, раздавался отовсюду. На мгновение я, словно зачарованный, забыл обо всём ужасе, через который мы прошли, и, словно обычный человек, гуляющий по ярмарке, наслаждался этим калейдоскопом ярких красок и безудержного веселья.

— Не расслабляйся, — сказала Сьюзи, толкнув меня в плечо, и ее голос, словно холодный душ, вернул меня в реальность. — Мы еще не закончили, и сейчас не время витать в облаках.

— Ты права, — ответил я, и мой голос звучал более собранно. — Но разве немного веселья не помешает нам в этом мрачном мире, где правят демоны и падшие ангелы?

В этот момент между нами словно пробежала искра, и мы посмотрели друг на друга, и наши губы, словно повинуясь невидимой команде, растянулись в озорных улыбках.

— Пойдем в комнату страха? — спросил я, и в моем голосе прозвучала ирония, смешанная с любопытством. — Надо же как-то немного развлечься.

— Ты что, издеваешься надо мной? — ответила Сьюзи, и в ее глазах заплясали озорные огоньки. — После всего, через что мы только что прошли, ты предлагаешь пойти в какой-то балаган, где пугают ненастоящими призраками?

— Именно поэтому, — ответил я, и моя улыбка стала шире. — Нам нужно как-то снять напряжение и развеять мрачные мысли. А что может быть лучше, чем испугаться чего-то ненастоящего после того, как мы столкнулись с настоящим злом?

— Ну, если мы будем держаться вместе, то почему бы и нет? — ответила Сьюзи, пожав плечами, словно соглашаясь на какую-то авантюру. — Повеселимся немного, а потом продолжим наши дела.

— А ты, Эрик? — спросил я, повернувшись к нему. — Пойдешь с нами в царство кошмаров?

— Нет уж, — ответил он, покачав головой, и в его голосе прозвучала твёрдость. — Я лучше подожду вас здесь, у палатки с шашлыками. Мне не нравятся все эти ваши аттракционы, и я предпочитаю наблюдать за происходящим, а не участвовать в этой клоунаде.

Мы оставили Эрика возле палатки с шашлыками, где он собирался наслаждаться ароматами жареного мяса, и направились в сторону комнаты страха, словно путники, идущие навстречу своей судьбе. Она зловещим силуэтом вырисовывалась на фоне разноцветных огней ярмарки и была выполнена в виде старого готического замка с тёмными окнами и острыми шпилями, словно была создана для того, чтобы пугать людей. Жуткая музыка, похожая на похоронный марш, создавала таинственную и зловещую атмосферу, и у меня по спине пробежал неприятный холодок.

Мы купили билеты и вошли внутрь, в царство теней и кошмаров. Внутри царила кромешная тьма, которую лишь слабо рассеивали приглушённые лампы, и пахло сыростью и плесенью, словно мы попали в древнюю гробницу. Мы шли по узким коридорам, где казалось, что стены сжимаются вокруг нас, мимо кривых зеркал, которые искажали наши отражения, превращая нас в пугающие карикатуры, и внезапно из ниоткуда раздавались громкие звуки и пронзительные крики, словно вопли призраков. Но все это казалось каким-то фальшивым и наигранным, словно мы были не в доме страха, а в дешевом театре, где нам пытались продать фальшивые эмоции.

Но вдруг, когда мы подошли к одному из поворотов, всё изменилось, словно по мановению волшебной палочки, и атмосфера стала более зловещей. Стены коридора, словно живые, начали плыть, и всё вокруг нас стало размытым и нечетким. Мы словно попали в какой-то потусторонний лабиринт, где всё было не на своих местах. Коридоры изгибались под странными углами, словно их создал безумный архитектор, а двери, словно издеваясь, вели в никуда. Всё стало каким-то странным, и я понял, что мы не просто в комнате страха, а в каком-то волшебном лабиринте, и что выбраться отсюда будет непросто.

— Эй, ты где? — крикнула Сьюзи, и ее голос, словно далекое эхо, прозвучал где-то вдалеке.

Я попытался найти её, но коридоры, словно заколдованные, продолжали меняться, и я, словно волк, отбившийся от стаи, понял, что остался один и что нам предстоит выбраться из этого жуткого лабиринта в одиночку.

Глава 13

Оказавшись в одиночестве, я ощутил, как лабиринт затягивает меня в свою зыбкую реальность. Коридоры, словно живые, менялись с каждым шагом, превращаясь в бесконечную череду поворотов и тупиков. Стены стали казаться мягкими, словно обтянутые бархатом, а пол под ногами зыбким, как морской песок. Но хуже всего был туман. Он сгустился, словно молоко, и наполнил все пространство, и от этого видимость упала до нескольких метров.

Я попытался ориентироваться, но туман обволакивал меня со всех сторон, и я начал терять ощущение времени и пространства. Внезапно, в тумане появились видения, словно фрагменты старой киноленты. Я увидел горные пейзажи, покрытые вереском, старинные замки, возвышающиеся над озерами, и людей в клетчатых юбках, танцующих у костра. Это была Шотландия, словно портал в прошлое, и я понимал, что этот лабиринт играет с моим разумом.

Я попытался игнорировать эти видения, но они становились все ярче и навязчивее, словно пытались меня затянуть в свой мир. Я понял, что если я поддамся этому гипнозу, то я потеряюсь в этом лабиринте навсегда. Собрав все свои силы, я заставил себя двигаться вперед, прорываясь сквозь туман, словно плывя против течения.

И вдруг, впереди замаячил свет, словно маяк в бушующем море. Я пошел на него, и, пройдя сквозь густую пелену тумана, оказался в просторной комнате. Комната была заполнена мерцающим светом, который исходил от множества фонариков, подвешенных на тонких нитях. Внутри каждого фонарика горел маленький уголек, и от этого они казались живыми, словно светлячки в ночном лесу.

В центре комнаты стоял человек, одетый в длинный, черный плащ, а его лицо скрывалось в тени. Он медленно двигался вокруг комнаты, зажигая каждый фонарик, и от его прикосновения угольки вспыхивали ярче.

— Добро пожаловать, Дмитрий, — произнёс он, и его голос, словно бархатный шёпот, прозвучал с какой-то зловещей мягкостью, заставляя кожу покрыться мурашками. — Я ждал тебя.

— Кто ты? — спросил я, и мой голос, несмотря на попытки казаться уверенным, звучал осторожно и настороженно.

— Меня зовут Джек Фонарь, — ответил он, и в его голосе прозвучала какая-то печаль. — И я, словно страж, охраняю этот лабиринт и являюсь хозяином этого места.

— Ты страж? — переспросил я, и мой голос звучал недоверчиво. — Ты держишь меня здесь, в этом проклятом лабиринте?

Джек Фонарь, словно тень, скользнул в сторону, и его фигура расплылась в полумраке, а губы растянулись в зловещей ухмылке, словно кошачья пасть.

— Я никого не держу, — ответил он, и его слова, словно змеи, поползли по воздуху, наполняя комнату ложью. — Все здесь добровольно, все они марионетки в руках судьбы, и все они пришли сюда по своей воле. Но ты, Дмитрий, ты отличаешься от остальных, и твоя душа, словно факел, горит ярче всех. Ты видишь то, чего не видят другие, и ты чувствуешь то, чего не чувствуют остальные, и это, как ни странно, делает тебя особенным.

— И что с того? — спросил я, и мой голос звучал вызывающе. — Это даёт тебе право задерживать меня здесь? Ты играешь со мной, как кошка с мышкой, и мне это не нравится.

— Не злись, Дмитрий, — ответил Джек Фонарь, и в его голосе прозвучала какая-то странная нежность. — Все мы в этом мире лишь марионетки, исполняющие волю судьбы, и у каждого из нас есть своя роль в этом спектакле. Но ты, у тебя есть сила, чтобы изменить её, у тебя есть выбор, которого никогда не было у меня, и в твоих руках будущее этого мира, и это пугает меня и в то же время вызывает во мне некое восхищение.

Он, словно злой проповедник, начал философствовать, словно вещал с высокой кафедры, а не в каком-то лабиринте, где всё было не на своих местах. Я понимал, что он, словно паук, пытается меня запутать, и его слова, словно липкая паутина, пытаются опутать мой разум. Я чувствовал, что он не такой, каким кажется, и от него, словно от открытой могилы, веяло какой-то тёмной силой, которая пыталась проникнуть в мою душу.

— Я здесь не для того, чтобы выслушивать твои проповеди, — сказал я, и мой голос зазвучал твёрдо, как сталь, а во взгляде появилась решимость. — Где выход из этого лабиринта и где Сьюзи? Я не собираюсь тратить время на пустые разговоры.

Джек Фонарь, словно кот, играющий с мышью, посмотрел на меня с лукавой, хищной улыбкой, и его глаза, словно чёрные омуты, сверкнули в полумраке.

— Не спеши, Дмитрий, — ответил он, и его голос, словно ласковое прикосновение ледяного ветра, прозвучал обманчиво мягко. — У нас ещё есть время насладиться этой игрой, к тому же ты мне очень нужен, и я, как паук, сплел для тебя ловушку, из которой тебе не выбраться.

В этот самый момент меня словно молнией пронзило озарение. Я понял, что он не просто страж этого лабиринта, а нечто большее, нечто тёмное и зловещее, и в его планах есть что-то ужасное. Он пытался обмануть меня, играя на моих чувствах и страхах, он хотел забрать мою душу и поглотить её в своей бездонной тьме.

Я вырвался из плена его слов и бросился на него, словно молния, пытаясь схватить его за горло и разорвать на куски. Джек Фонарь, словно призрак, ловко уклонялся от моих атак, и его тело, словно тень, скользило по воздуху, и все мои попытки нанести удар заканчивались провалом. Он начал смеяться, и его смех, словно скрежет костей, разносился по комнате, наполняя её первобытным ужасом. Ярость, словно лава, наполнила меня, и я, повинуясь инстинкту, направил свою силу в рукоять меча, словно пытаясь вложить в неё всю свою ненависть, и, нанеся мощный удар, я попал в Джека, но от этого удара он лишь отлетел на пару шагов назад, словно перышко.

Я понял, что не одолею его силой и что он, словно тень, ускользает от моих ударов. Мне нужно было действовать по-другому и найти его слабое место, чтобы пронзить его, словно осиновым колом. Вспомнив его слова о том, что все эти фонари, словно зеркала, отражают души и являются неким источником силы, я решил сосредоточиться на своей способности видеть сквозь туман и понять их истинную природу. Я, словно воин, закрыл глаза и сосредоточился на своём внутреннем зрении, словно пытаясь заглянуть за завесу тайны и найти то, что скрыто от обычного взгляда. И тут, словно вспышка, я увидел, что за спиной Джека Фонаря, словно зловещая звезда, горит необычный фонарь, и от него, словно ядовитые щупальца, исходит слабая тёмная аура, как будто он был заражён тьмой.

Я, словно гепард, бросился к этому фонарю и, словно вырывая сердце из груди зверя, выхватил его из воздуха. Джек Фонарь, как раненый зверь, закричал от ужаса, и его тело задрожало, а из его глаз, словно чёрные слёзы, потекли потоки тёмной вязкой субстанции, и от этого зрелища меня чуть не стошнило.

— Не трогай! — прохрипел он, и его голос был полон боли и отчаяния, словно он потерял самое дорогое. — Это моя душа!

— Ты хотел забрать мою, — ответил я, и в моём голосе звучала ярость, но в нём появилась и капля жалости. — Теперь ты заплатишь за все свои грехи и за все страдания, которые причинил невинным душам!

Джек Фонарь, словно подкошенный, вдруг задрожал и, растеряв всю свою зловещую надменность, словно сдувшийся воздушный шарик, съёжился, и его фигура, словно призрак, стала бледной тенью былого величия. Его зловещая аура, словно угольки, угасла, оставив лишь жалкую дрожащую тень, и он смотрел на меня с мольбой, его пропитанный страхом голос казался каким-то хрупким и слабым, словно дуновение ветра.

— Я всё тебе расскажу! — прохрипел он, и его голос был полон отчаяния. — Я расскажу тебе всё, в чём ты замешан, и какова твоя роль, если только ты меня пощадишь!

Джек Фонарь, как марионетка, у которой оборвались нити, поник, и всё его былое величие, словно призрачный туман, испарилось, оставив лишь дрожащую тень. Его глаза, словно чёрные бездны, наполнились страхом, а голос, словно треснувший колокол, казался каким-то хрупким и слабым.

— Ты… ты должен меня выслушать, — прохрипел он, и его голос дрожал от страха. — Это не просто секта, Дмитрий, они хотят изменить весь мир, и ты, как ни странно, являешься частью их коварного плана.

— Я слушаю, — ответил я, и мой голос звучал холодно, как лёд, но внутри меня всё кипело, и я, словно следователь, пытался вытянуть из него правду. Я держал в руке его фонарь, как козырную карту, и был готов разорвать его, если он попытается меня обмануть. — Но если ты попытаешься меня провести или солжёшь, я уничтожу твою душу, и она будет вечно скитаться в этом проклятом лабиринте.

— Хорошо, — прошептал Джек Фонарь, и его слова были полны отчаяния. — Ты должен знать, что «Последователи Тени» — лишь пешки в огромной и зловещей игре. На самом деле они поклоняются не теням, а древним богам, которых когда-то давно, словно проклятых, изгнали на изнанку мира, и они жаждут мести.

— На изнанку мира? — переспросил я, и в моём голосе прозвучало недоумение, а по спине, словно от прикосновения ледяной руки, пробежал озноб. — Это где, чёрт возьми?

— Это место, где обитают все мифические существа, которых мы привыкли считать сказками, — ответил Джек Фонарь, и его голос звучал как похоронный марш. — Все боги, демоны, драконы и чудовища — все они там, в мире, где реальность переплетается с кошмаром.

— И что, эти сектанты, эти фанатики, хотят вернуть их? — спросил я, и меня охватил леденящий страх, словно я заглянул в бездонную пропасть.

— Да, — ответил Джек Фонарь, и его голос был полон ужаса. — Они хотят открыть портал, словно врата в ад, через которые они смогут вернуться в наш мир и поработить нас, как марионеток.

— И как они это сделают? — спросил я, чувствуя, как адреналин наполняет моё тело и как я готовлюсь к битве.

— С помощью древнего и ужасного ритуала, — ответил Джек Фонарь, и его голос был полон отчаяния. — Ритуала вечного древа, которое, как ось мира, соединяет наш мир и изнанку.

— Вечного древа? — переспросил я, словно пытаясь убедиться, что не сошел с ума.

— Да, — ответил Джек Фонарь, и его голос был полон печали. — Это дерево находится в самом центре изнанки мира, и оно, словно магнит, притягивает всех мифических созданий. Но чтобы открыть портал, они должны принести в жертву двенадцать невинных душ, и на этом держится их коварный план.

— Двенадцать? — воскликнул я, и мой голос дрожал от ужаса. — Но зачем? Что им это даст?

— Такова воля древних богов, — ответил Джек Фонарь, и его голос звучал как приговор. — Каждая жертва, словно ключ, открывает новый уровень портала, и, когда все двенадцать будут принесены в жертву, врата в наш мир откроются, и нас ждут ужас и тьма.

— И когда они собираются это сделать? — спросил я, чувствуя, как внутри по коже пробежал холодок.

— В Самайн, — ответил Джек Фонарь, и его голос был полон зловещей тишины. — В ночь, когда завеса между мирами становится тоньше, и тьма выходит на охоту, и хаос может ворваться в наш мир.

— Самайн? — повторил я, словно переспрашивая судьбу, и мое сердце забилось быстрее. — Но ведь это, черт возьми, уже скоро!

— Именно, — ответил Джек Фонарь, и его глаза, словно тёмные омуты, пристально смотрели на меня, и в них мелькнула какая-то злобная насмешка. — Поэтому они так спешат и, словно жаждущие крови волки, ищут тех, кто сможет им помешать, кто может разрушить их коварный план.

— И я, видимо, один из них? — спросил я, и мой голос звучал горько, и я, словно песчинка, понял, что я всего лишь марионетка в чужой игре, где моя жизнь не имеет никакого значения.

— Да, — ответил Джек Фонарь, и его слова, словно приговор, прозвучали в звенящей тишине. — Ты тот, кто видит изнанку мира, ты, словно странник между мирами, можешь видеть сквозь туман Альбиона, и это, как оказалось, является ключом к гибели всех нас. Они знают о пророчестве, которое, словно приговор, висит над всем нашим миром, о том, что кто-то вроде тебя встанет у них на пути и сорвёт их коварный план.

— Но почему именно я? — спросил я, и в моем голосе прозвучало отчаяние. — Почему именно я, и почему это бремя свалилось на меня, как проклятие?

— Потому что ты, сам того не понимая, являешься ключом, — ответил Джек Фонарь, и его слова звучали как шепот демона. — И ты, как судьбоносный герой, должен сделать свой выбор, и от твоего выбора зависит будущее всего мира. Ты можешь вмешаться или оставить все как есть, и это твоё бремя, которое ты должен нести.

— Какой выбор? — спросил я, и моё сердце сжалось от страха, словно в тисках.

— Выбор, который определит судьбу всего этого мира, — ответил Джек Фонарь, и его слова эхом разнеслись по комнате. — Если ты, как герой, будешь бороться, то сможешь спасти этот мир от тьмы, но последствия, как землетрясение, будут непредсказуемыми, и ты можешь потерять всё, что тебе дорого. Если ты оставишь всё как есть, то мир, погрузится в хаос, и ты будешь в этом виноват.

— И что же мне делать? — спросил я, чувствуя, как меня охватывает отчаяние, словно я стою на краю пропасти.

— Это решать тебе, — ответил Джек Фонарь, и его голос, словно приговор, звучал холодно и отстранённо.

Глава 14

Выбравшись из лабиринта, я ощутил, как мир вокруг расплывается, словно акварельный рисунок после сильного дождя. Ориентироваться было почти невозможно, я чувствовал себя дезориентированным, словно проснувшийся после кошмарного сна. Вернувшись к тому месту, где мы оставили Эрика, я обнаружил пустоту. Опустевший стул, неподвижное, словно выжженное, пространство. Моё сердце заколотилось, сжавшись в комок ледяного ужаса. Что-то ужасное произошло.

Я бросился назад, в лабиринт страхов, пробиваясь сквозь вереницу испуганных посетителей, чьи лица были напряжены, как натянутые струны. Наконец, я нашел выход, но он был пуст, как выжженная земля. За стойкой, вместо ожидаемого администратора, сидел бледный подросток, его лицо было искажено смесью страха и непонимания, будто он только что видел нечто невообразимое.

— Вы не видели девушку? — выкрикнул я, голос мой дрожал от нарастающего ужаса. — В тёмном пальто? С короткими волосами?

Подросток, казалось, не услышал меня, его взгляд блуждал по пустому пространству, словно он искал что-то ускользающее. — Нет, — наконец, хрипло произнёс он, его взгляд был пуст, как бездонная яма. — Все разошлись. Я… я собирался уходить.

Отчаяние, холодной змеёй, обвило моё сердце. Сьюзи пропала. Где она? Ещё один неотвеченный вопрос, который закручивал меня в спираль безвыходного ужаса. Время, словно песок сквозь пальцы, ускользало, и тьма, густая и зловещая, неотвратимо сжималась вокруг нас. Мы должны были действовать быстро, пока тьма не поглотила нас окончательно.

Я направился к выходу с ярмарки, решив найти Эрика, рассказать ему о страшной находке в лабиринте. Наконец, я увидел его, стоящего у входа, словно охраняя от незваных гостей. Его лицо было напряжено, словно он ожидал чего-то ужасного.

— Эрик, ты где был? — прохрипел я. — Я тебя уже заждался.

— Я был в палатке шамана, — ответил он, и его голос звучал, как сдавленный вздох. — Но… он мертв.

— Мёртв? — воскликнул я, вздрогнув. — Что случилось?

— Его убили, — ответил Эрик, его голос дрожал, — Но я не знаю, кто… и зачем. Там, словно в сновидении, остались лишь пугающие фрагменты… Все было очень странно

Мы бросились к палатке шамана. Внутри, на грязном ковре, лежал мужчина, его глаза были открыты, но лишены всякого света. На его лице застыло выражение ужаса, словно он в последний миг видел нечто невыносимое. В воздухе витал едкий запах жжёных трав и крови, и эта смесь запахов, словно демон из преисподней, наводила на меня ужас.

Внезапный щелчок, словно выстрел из старинного механизма, заставил меня обернуться. Передо мной возникла Кейтлин, её лицо, обычно спокойное и собранное, исказилось от гнева. В её руке — серебряный револьвер, ствол которого был направлен прямо на нас. Воздух вокруг неё потрескивал от напряжения, как накаляющаяся электрическая дуга.

— Стоять! — прорезала она тишину, её голос был хладнокровен, как лезвие бритвы. — Вы арестованы за убийство!

Эрик, не успев сглотнуть, выпалил: — Мы его не убивали! Мы только что… Только что пришли!

Кейтлин невозмутимо парировала: — Не ври. Я знаю, что вы были здесь, и теперь ответите за свои действия.

— Но это не мы! — Мой голос звучал отчаянно, с мольбой, но, как в кошмаре, она не верила нам. — Мы ищем секту, которая угрожает всему миру!

Усмешка Кейтлин была холодной, как лед. — Секта? Ты свихнулся? Это обычное убийство, и вы будете наказаны.

Я понял, что бесполезно что-либо объяснять. Её разум, словно запертый в стальной клетке, был непреклонен.

Внезапно, пространство вокруг нас содрогнулось. Тьма, словно живое существо, сгустилась, и из её недр начали выплывать тени — бесформенные, текучие, как дым, с горящими красным огнём глазами. Они извивались, как змеи, ползли по земле и с устрашающей лёгкостью пронизывали стены.

— Умраны… — прошептал Эрик, его лицо покрылось испариной. — Они здесь…

Тени, словно хищные кошки в ночной тьме, бросились на нас, их обволакивающая темнота пульсировала зловещим светом. Кейтлин, не колеблясь, пустила в ход свой серебряный револьвер. Звук выстрелов, словно оглушительные взрывы фейерверка в ночном небе, сотрясал воздух. Каждая пуля, словно серебряная стрела, разрывала текучую, зловещую сущность теней. Они отскакивали, разлетаясь во все стороны, словно потревоженные призраки, и растворялись в клубах чёрного дыма, оставляя после себя лишь мутную вибрацию страха.

Но тень, особенно огромная и зловещая, словно демоническая тварь, вознеслась над нами. Её когти, словно лезвия острых клинков, с ожесточённым шипением, впивались в воздух, предвещая неизбежную трагедию. Она набросилась на Кейтлин, с лёгкостью и ужасающей силой выбивая из её дрожащей руки серебряный револьвер. С громким хрустом, словно ломающийся хрусталь, пистолет упал на пыльный пол. Тень, как хищный хищник, прижала Кейтлин к холодной кирпичной стене. Её когти, словно гигантские ножи, пронзали плоть, оставляя зияющие раны. Крик Кейтлин, полный боли и безысходности, потерялся в грохоте ярмарочных звуков, но остался в воздухе, как зловещая призма.

Я понял, что медлить нельзя. Момент, когда жизнь станет тьмой. Сжав в руках рукоять меча, я бросился вперед, подобно одинокой фигуре на поле боя. В моей душе отчаяние боролось с отвагой. Размах был молниеносен, удар — сокрушителен. Резкий, звонкий звук столкновения металл о плоть. Вспышка света, как разрыв молнии, ослепила меня на мгновение. Тысячи искр, словно звёзды в бездонном космосе, разлетелись от точки удара. Тень, оказавшись под напором моего рывка, зашипела, словно разъярённая змея, и рассыпалась на бесчисленные, мерцающие осколки тьмы, оставляя после себя лишь пустоту. Кейтлин тяжело упала на землю, револьвер лежал рядом, на нем сияли тусклым светом вырезанные руны.

— Эй, ты как, цела? — хрипло спросил я, протягивая ей руку, как будто только что вытащил из горящего дома.

Кейтлин, словно очнувшись от ледяного душа, медленно поднималась на ноги, ее глаза, полные удивления, метались по сторонам, пытаясь понять, что вообще произошло.

— Какого черта это было? — выпалила она, и голос ее был полон ошарашенности. — Вы… вы вообще кто такие?

— Да мы пытаемся прикрыть лавочку одной секте, — ответил я, стараясь казаться спокойным. — И нам бы очень не помешала твоя помощь.

Кейтлин на мгновение задумалась, нахмурив брови, словно пытаясь сопоставить факты, а потом, словно приняв какое-то важное решение, резко кивнула, и ее глаза, до этого полные удивления, зажглись решимостью.

— Ну, ладно, — сказала она, и ее голос звучал твердо. — Учитывая происходящее, выбора нет, я с вами.

С детективом Кэйтлин, в качестве неожиданного союзника, мы отступили от места, где шаман испустил дух. Она, как будто протрезвев после ночного кошмара, начала сыпать вопросами, и в ее взгляде, словно ледяная сталь, проступали решительность и жажда возмездия. Эрик, словно волшебник, все еще держал в руках свой изрисованный скетчбук, и с беспокойством озирался по сторонам, ожидая нового нападения призрачных теней.

— Так, давайте по порядку, — начала Кэйтлин, осматривая свой серебряный револьвер, словно надеясь найти в нем ответы. — Вы, значит, не прикалываетесь, и на самом деле рубитесь с какими-то демонами и сектантами?

— Типа того, — ответил я, стараясь говорить как можно проще, как будто объяснял элементарные вещи. — И если мы их не остановим, то произойдет что то ужасное.

— И этого мужика, шамана, они тоже убрали? — спросила Кейтлин, и в ее голосе засквозила злость, и она, похоже, уже была готова разорвать виновных на части

— Похоже на то, — ответил Эрик, и его голос был тихим и задумчивым. — Они, вроде как, хотели у него что-то выведать, но теперь он, как говорится, уже не скажет.

— Тогда, черт возьми, хватит тут языками чесать, — заявила Кэйтлин, и ее слова прозвучали, как выстрел из револьвера. — Надо найти их логово, и прихлопнуть этих гадов раз и навсегда!

— Слушайте, у меня тут одна мысль, — сказал я, и мой голос был полон надежды. — Кажется, я догадываюсь, где они могут сейчас находиться, но чтобы это проверить, нам нужно найти Сьюзи, она может нам тут все разложить по полочкам.

— Сьюзи? Это еще кто? — нахмурила брови Кейтлин, и ее голос звучал с недоумением.

— Наша подруга, помогала нам со всем этим бредом, — ответил я, — Но она пропала в этой чертовой комнате страха, словно сквозь землю провалилась.

— Ты серьезно? В комнате страха? — Кейтлин подняла бровь, ее взгляд выражал смесь недоверия и удивления. — Они что, даже туда добрались?

— Да, это был не просто какой-то аттракцион, — ответил я, и мой голос приобрел оттенок таинственности. — Это был лабиринт с магическими штуками, и она, скорее всего, все еще там.

— Тогда нам надо туда, и по-быстрому, — заявила Кейтлин, и ее голос звучал решительно, как у настоящего детектива. — Чем быстрее мы ее вытащим оттуда, тем скорее сможем остановить этих чокнутых сектантов.

Мы, как три мушкетера, снова отправились на ярмарку, и направились к этой жуткой комнате страха, но на этот раз решили не лезть в парадную дверь, а решили зайти с черного хода. Обойдя здание, я заметил старый, ржавый люк, который кто-то прикрыл мусорными баками, как будто это был какой-то тайный проход. И это, казалось, был наш шанс пробраться в лабиринт с другой стороны.

Спустившись в люк, мы, словно искатели приключений, оказались в темном и сыром подземелье. Мы, пробираясь по узким коридорам, словно по лабиринту в каком-то старом фильме, проходили мимо странных механизмов, и стеллажей, покрытых толстым слоем пыли, пока, наконец, не оказались в комнате, где стоял большой круглый стол, и все вокруг было завалено какими-то бумагами и старыми свитками.

— Похоже, это их берлога, — проговорила Кейтлин, внимательно осматривая комнату, — Они тут явно что-то искали, и, судя по всему, довольно давно.

Мы, словно следователи на месте преступления, принялись осматривать помещение, и я заметил на столе странный свиток, словно старую карту. Развернув его, я увидел на нем древние руны, и они показались мне знакомыми, как будто я уже видел их где-то раньше.

— Это же скандинавские руны! — сказал я, — Сектанты их используют, как будто это их секретный код.

— И что они тут делают? — спросила Кейтлин, и ее голос звучал напряженно, она словно чувствовала, что мы вот-вот подобрались к разгадке.

— Похоже, что они искали какую-то информацию о портале, — ответил я, и мое сердце забилось быстрее, словно я бежал марафон. — И, судя по всему, они её нашли, и теперь, как мне кажется, они готовы провести ритуал.

— Значит, они знают, как открыть портал? — спросил Эрик, и в его голосе прозвучала тревога.

— Да, — ответил я, — И они сделают это в Самайн, и у нас осталось очень мало времени.

— Значит, нам нужно поспешить, — сказала Кэйтлин, — Но что мы можем сделать?

— У нас еще есть одна карта в рукаве, — ответил я. — Мы должны найти Сьюзи, и как бы банально это не звучало, она, возможно, сможет нам помочь со всей этой кашей.

— Окей, а где ее искать? — спросила Кейтлин, и ее вопрос был полон скепсиса.

— У меня есть ощущение, что я знаю где она, — ответил я, и мой голос был полон уверенности, как будто я знал секретный код. Я, словно навигатор, пытался вспомнить все коридоры, и как я ориентировался в тумане, и где она может быть. — Я чувствую, как она где-то здесь бродит, совсем рядом.

Я, закрыв глаза, сосредоточился на своей способности видеть изнанку мира, и в этот момент почувствовал, как будто мое тело наполняется какой-то непонятной силой, словно магической энергией. Коридоры лабиринта, словно карты на ладони, начали проявляться в моем сознании, и я видел их ясно, как будто они были передо мной.

— Пошли за мной, — сказал я, открыв глаза, и мой голос прозвучал уверенно, словно я знал верный путь. — Я, вроде как, вижу, где она сейчас.

Мы двинулись за мной, словно ведомые призрачной нитью, и, петляя по лабиринтам темных коридоров, погружаясь все глубже в чрево лабиринта, мы, наконец, вышли в просторную комнату, от вида которой по спине пробежали мурашки, словно ледяные пальцы коснулись позвоночника. Стены, словно черные зеркала, поглощали свет, и в центре комнаты, словно зловещее око, зияла огромная дыра в полу, окруженная странными символами, начертанными, кажется, кровью.

“Странно как-то”, - пробормотала Кейтлин, и ее голос, обычно такой уверенный, прозвучал с нотками неуверенности. “Какого черта они тут устроили?”.

Внезапно, пол под ногами начал вибрировать, и из дыры поднялся столб тумана, который, словно змея, начал извиваться в воздухе, образуя перед нами призрачный образ Сьюзи.

“Помогите”, - прошептал туман, и голос Сьюзи, словно эхо из потустороннего мира, прозвучал в комнате. “Я не могу выбраться отсюда”.

“Это какая-то ловушка”, - сказал Эрик, и его рука, словно по привычке, потянулась к скетчбуку. “Надо что-то придумать”.

“Подождите”, - сказал я, внимательно изучая символы на полу. “Похоже, здесь есть какая-то загадка, и нам нужно ее разгадать, чтобы помочь Сьюзи”.

Я, внимательно изучая символы, понял, что это был своеобразный пазл, и для того, чтобы открыть проход, нам нужно было выстроить их в правильной последовательности. После нескольких минут напряженных раздумий, и с подсказками Кейтлин, которая подметила, что один из символов повторяется, мы, наконец, смогли выстроить символы в правильном порядке. Пол перестал вибрировать, и туман рассеялся, открывая проход в следующий коридор.

Пройдя сквозь проход, мы оказались в длинном, узком коридоре, стены которого были усеяны острыми шипами. Казалось, что коридор ожил, и каждую секунду стены сдвигались, словно пытаясь нас раздавить.

“Ловушка”, - крикнула Кейтлин, и ее рефлексы сработали моментально, она, прижавшись к стене, начала отстреливать шипы из своего серебряного револьвера.

“Надо бежать!” — крикнул Эрик, и его ноги понеслись вперед, но коридор не собирался нас отпускать.

Я, поняв, что бежать бесполезно, начал искать какой-то выход, и мое внимание привлекли несколько небольших отверстий в стене, из которых, как я понял, и вылетали шипы. Подбежав к одному из отверстий, я понял, что это своеобразный механизм, и, закрыв его, шипы переставали вылетать. Работая, как единое целое, мы, закрывая все отверстия, смогли проскочить этот проклятый коридор, оставив ловушку позади.

Следующая комната, в которую мы попали, была полностью пуста, если не считать огромной, металлической двери в конце. Стены комнаты были гладкими, как стекло, и на них не было ни единого следа или каких-то признаков присутствия.

“И что дальше?” — пробормотала Кейтлин, и ее голос звучал с раздражением. “Здесь нет ничего”.

“Подождите”, - сказал Эрик, который, все время, пока мы пробирались по лабиринту, не выпускал из рук своего скетчбука. “Здесь какой-то механизм”.

Он начал водить руками по стене, словно искал что-то невидимое, и, наконец, нашел скрытую панель, которая открывала тайный проход за дверью. В самом центре комнаты, словно экспонат в музее кошмаров, стояла огромная клетка, сплетённая из костей. Внутри, как пленённая птица, сидела Сьюзи, её тело было скручено верёвками, а сознание, казалось, покинуло ее, погрузив в глубокое беспамятство.

— Сьюзи! — выдохнул я, и мой голос, полный беспокойства, эхом пронёсся по каменным стенам. — Ты жива? Ты слышишь меня?

— Расслабься, — сказал Эрик, и его голос был полон решимости. — Я её сейчас вытащу.

С этими словами, Эрик, словно волшебник, подошёл к клетке, и его рука, ловко вытащила из кармана скетчбук. Он начал быстро, словно одержимый, набрасывать на бумаге сложные символы, и, казалось, что он творит какое-то тайное заклинание. И как только его рука закончила последний штрих, костяная клетка, словно мираж, начала растворяться в воздухе, исчезая без следа, словно никогда и не существовала. Я, словно молния, рванулся к Сьюзи и быстро развязал её, освобождая из пут, которые связывали её, как пленницу.

— Что… что произошло? — прохрипела она, и ее голос был слабым и дрожащим. Она, словно бабочка, которая только что выпорхнула из кокона, с трудом возвращалась в сознание. — Куда… куда меня занесло?

— Эти безумцы из секты тебя сюда притащили, — ответил я, и мой голос был полон гнева. — Но теперь ты в безопасности, мы тебя вытащили.

— Спасибо, ребята, — прошептала Сьюзи, и в её глазах, словно звезды, зажглись искры благодарности. — Но у нас нет времени на пустые разговоры, я чувствую, они уже начали свой ритуал, и тьма вот-вот вырвется наружу.

— Мы в курсе, — ответил я, и мои слова звучали, как вызов. — Надо остановить их, и по-быстрому.

— Тогда за мной, — решительно произнесла Сьюзи, и ее голос стал уверенным, как у настоящего лидера. — Я знаю, где они затеяли свой шабаш.

Глава 15

Сьюзи, словно феникс, восставший из пепла, встала на ноги, и в её глазах, словно в глубинах горного озера, отразилась решимость. Она больше не казалась слабой пленницей, и теперь она была полна уверенности и энергии, и это, как глоток свежего воздуха, придало сил нам всем. Мы, выбравшись из мрачного подземелья, и ловко лавируя среди толпы гуляющих, словно тени, направились к окраине города, туда, где заканчивались асфальтированные улицы, и начинались дикие дебри.

— Они там, — сказала Сьюзи, указывая рукой в сторону холма, на котором возвышался старый, заброшенный замок, словно из сказки о рыцарях и драконах. — Это их место силы, их штаб-квартира.

— Замок? — переспросила Кейтлин, и в ее голосе прозвучал сарказм. — Прямо как в кино, ну просто голливудский сценарий.

— Не думай, что это какое-то кино, — ответил я, и в моем голосе зазвучала горечь. — Это, черт возьми, реальность, и она намного хуже любого фильма ужасов.

Дорога к замку оказалась совсем не такой простой, как мы предполагали. Едва мы пересекли черту города, как нас поглотил лес, и чем дальше мы уходили вглубь, тем мрачнее и гуще становились заросли. Деревья, словно скрюченные пальцы, тянулись к небу, их ветви переплетались, создавая темные туннели, и под ногами хрустели сухие листья и ветки, словно кости на кладбище. Атмосфера становилась все тяжелее, словно перед бурей, и тишина, давила на уши, и даже треск сломанных веток, под нашими ногами, звучал зловеще, как зловещие голоса духов.

— Идем тихо, — прошептала Сьюзи, и ее голос был полон предостережения. — Эти придурки любят ловушки, их здесь как грязи, и нам надо быть предельно осторожными.

Мы шли очень осторожно, стараясь не шуметь, и, казалось, что лес, словно живой, наблюдал за каждым нашим шагом. Внезапно, на нашем пути выросла странная постройка, сложенная из темного камня, словно древний монолит, преграждая нам путь. Это сооружение напоминало небольшой лабиринт, и в его центре возвышался каменный пьедестал, на котором сидело странное существо.

Существо, словно из древних мифов, было похоже на льва с огромными крыльями, как у орла, но у него было человеческое лицо, и его глаза горели желтым огнем, словно раскаленное железо. Это был сфинкс, и его присутствие, словно прикосновение к вечности, заставило меня содрогнуться.

— Приветствую вас, путники, — проговорил сфинкс, и его голос был низким и хриплым, словно скрежет камней. — Вы сможете продолжить свой путь, только если ответите на мою загадку.

— Ну вот, опять, — пробормотал Эрик, закатив глаза, словно это был скучный урок истории.

— И что же за загадка? — спросил я, и в моем голосе звучало напряжение.

— Я хожу утром на четырех ногах, днем на двух, а вечером на трех, — сказал сфинкс, и в его глазах заиграли искорки, словно он был доволен своим умом. — Кто я?

— Такое чувство, что все Сфинксы, как под копирку, задают одну и ту же загадку, — воскликнул Эрик, словно это было самое очевидное дело на свете.

— Не важно, ответ — Человек, — ответил я, как будто объяснял элементарные вещи, как будто решал задачку по алгебре. — Ребенок ползает, взрослый ходит на двух ногах, а старик с тростью.

Сфинкс, оскалив зубы, как хищник, усмехнулся, и его глаза вспыхнули еще ярче, словно раскаленный уголь.

— Правильно, — сказал он, и в его голосе, прозвучало некое удовлетворение. — Вы свободны, и можете идти дальше.

Я почувствовал, как волна облегчения накрывает меня, но едва мы сделали шаг вперед, сфинкс, словно демон из преисподней, издал ужасающий крик, от которого все вокруг задрожало, словно в преддверии землетрясения.

— Ха! — произнес он, и его голос, словно скрежет гвоздей по стеклу, стал жутким и злым. — Думали, что все так просто закончится? Вы заплатите за свою наивность, за свое невежество!

В мгновение ока, из-под земли, словно черви из могилы, вырвались каменные щупальца, и они, словно змеи, обвились вокруг нас, и мы, словно бабочки в паутине, поняли, что угодили в западню, и что выбраться отсюда у нас нет шансов.

— Все кончено, — прошептала Сьюзи, и в ее голосе звучал ужас и безысходность. — Он собирается нас убить, и мы ничего не сможем сделать.

Сфинкс, запрокинув голову, издал зловещий смех, и его смех, как леденящая вода, сковал все мое тело, а его глаза, словно два раскаленных угля, приближались к нам, и я уже приготовился к неминуемой смерти.

Внезапно, из тени, словно вихрь, вырвалось темное существо, чьи очертания были похожи на клубы дыма, оно было похоже на Пляшущую Тень. Она, словно ураган, налетела на сфинкса, и, используя свои невидимые атаки, начала разрывать его, словно куклу из тряпок. Сфинкс, взвыв от невыносимой боли, издал ужасный крик, от которого задрожал весь лес, а затем, как будто он никогда и не существовал, исчез, растворившись в воздухе.

Каменные щупальца, которые нас сковывали, обратились в пыль, и мы, словно птицы из клетки, смогли освободиться, и вздохнуть полной грудью.

— Пляшущая Тень… — прошептала Сьюзи, и в ее голосе, звучала благодарность и удивление. — Она вновь пришла нам на помощь.

Тень, словно растворяясь в воздухе, плавно переместилась ко мне, и я, ощутил, как она, словно обнимая меня, наполняет мое тело силой, и в этот момент, я понимал, что она пришла, чтобы защитить нас, и помочь в борьбе с темными силами.

— Спасибо тебе, — произнес я вслух, и мой голос был полон искренней благодарности. — Мы ценим твою помощь, и без тебя мы бы точно не справились.

Пляшущая Тень, кивнув в знак согласия, словно ее темный силуэт засиял от теплых слов, и она, словно невидимый страж, присоединилась к нам, и мы, осознавая, что времени у нас нет, поспешили к замку.

Добравшись до заброшенного замка, мы словно шагнули в пасть чудовища, и его мрачная аура, словно липкая паутина, окутала нас, заставляя сердце биться быстрее. Темные, словно поглощающие свет стены, казались живыми, и в воздухе, словно дыхание смерти, витал тошнотворный запах тления и сырой земли. Войдя во двор, мы, словно персонажи из кошмарного сна, увидели ужасную картину — Вечное Древо, чьи корни, словно щупальца гигантского спрута, расползлись по земле, а на его корявых ветвях, словно уродливые плоды, висели тела жертв, раскачивающиеся на ветру, и этот вид, как удар под дых, парализовал нас на мгновение.

Вокруг дерева, словно личинки в мертвом теле, копошились сектанты, их лица, скрытые в тенях капюшонов, были лишь мрачными силуэтами на фоне темных одежд. Они, словно безумные, бормотали какие-то непонятные заклинания, и их голоса, сливаясь в жуткий хор, создавали какофонию, от которой хотелось заткнуть уши, и в центре этого мрачного действа, словно зловещий дирижер, стоял верховный жрец, его голос, пропитанный фанатизмом, словно гипноз, заставлял сектантов совершать ужасные действия.

— Нам нужно, как можно быстрее, действовать, — прошептал я, и мой голос, несмотря на решимость, дрожал от напряжения. — Портал, словно пробка, вот-вот вылетит из бутылки, и может открыться в любую секунду.

— Мы готовы, — ответила Сьюзи, и в ее глазах, словно угли, горела решимость, а Пляшущая Тень, словно ее тень, замерла рядом, готовая к битве.

— Кэйтлин, прикрой нас, — скомандовал я, и мой голос прозвучал, как приказ. — Эрик, держи свой скетчбук наготове.

Кэйтлин, с серебряным револьвером в руках, словно бесстрашный воин, выдвинулась вперед, и ее взгляд, словно лазер, был сосредоточен на враге, а Эрик, сжимая в руке скетчбук, как самое дорогое сокровище, начал быстро, словно сумасшедший художник, рисовать символы, похожие на заклинания. Я же, словно натягивая тетиву лука, направил свою силу в рукоять меча, готовый атаковать в любую минуту.

Сектанты, почувствовав наше присутствие, словно потревоженные муравейники, обернулись к нам, и их лица, словно маски из фильма ужасов, были искажены гримасами ненависти, и их глаза, словно фары в ночи, пылали жаждой насилия. Они, с криками, словно бешеные псы, бросились на нас, и их тела, двигались хаотично, и казалось, что темные силы полностью овладели ими. Кэйтлин начала палить из револьвера, и ее серебряные пули, словно молнии, пронзали сектантов, отбрасывая их в сторону, но их было так много, словно бесконечная волна, и они, как муравьи, продолжали прибывать. Эрик, словно волшебник, с поразительной скоростью рисовал на своем скетчбуке, и с каждым его рисунком, темные тени, окружающие нас, словно пленники, запечатывались в нем и исчезали навсегда.

Но поток сектантов, словно неумолимая река, не уменьшался, они наступали, словно зомби, и нам, словно гладиаторам, приходилось отбиваться от их атак, и я чувствовал, что силы меня, словно песок, покидают. Я, словно вихрь, с криком бросился в бой, и каждый удар, словно кузнечный молот, сбивал с ног сектантов, и их тела, как безвольные куклы, падали на землю.

В этот момент я увидел его. Верховный жрец, словно каменная статуя, стоял спиной ко мне, его голос, пропитанный фанатизмом и ненавистью, становился все громче, и я понял, что он, словно безумный часовщик, заканчивает свой зловещий ритуал. Мое тело, словно стрела, рванулось вперед, и, собрав всю свою силу в кулак, я нанес сокрушительный удар рукоятью меча по его спине, и этот удар должен был остановить безумца. От этого удара он пошатнулся, но, как ни странно, остался на ногах, словно демон, которого ничто не могло убить. Он обернулся ко мне, и в этот момент, как гром среди ясного неба, я увидел его лицо.

Мое сердце, словно лед, замерло в груди, и у меня перехватило дыхание, словно кто-то сдавил мои легкие, и меня, словно парализовало. Передо мной стоял Фридрих, владелец бара, тот самый, с кем я, словно старые друзья, так душевно общался, и пил пиво в его заведении. Его глаза, словно два раскаленных угля, горели фанатичным огнем, а его лицо, словно маска, было искажено гримасой ненависти, и в этот момент я понял, что моя интуиция меня не обманула.

— Ты! — прошипел он, словно змея, и его голос, словно лезвие бритвы, прорезал тишину. — Ты все испортил, и за это ты ответишь!

Он, словно одержимый, поднял руку и попытался нанести удар, но я, словно молния, успел увернуться, и, сжав в руках рукоять меча, нанес еще один удар, и этот удар, словно ураган, сбил его с ног. Он рухнул на землю, словно мешок с мукой, и его тело, словно рыба, которая выбросилась на берег, задрожало, но его фанатичный взгляд, словно лазер, все еще был устремлен на меня. Он, словно безумец, поднял руку и достал черный, словно уголь, камень, и начал бормотать заклинания, и его голос, словно колокол, зазвенел в воздухе, и я почувствовал, что скоро, произойдет нечто непоправимое, и что тьма вот-вот поглотит этот мир.

— Нет! — крикнул я, и мой голос прозвучал, словно отчаянный вопль, — Ты не откроешь этот проклятый портал!

И тут, словно в замедленной съемке, произошло нечто ужасное, и в это не хотелось верить. Верховный жрец, с безумной улыбкой на лице, словно марионетка, бросился прямо на мой меч, и его тело, словно солома, пронзила рукоять, и этот вид, словно кадр из фильма ужасов, навсегда врезался в мою память. Но его глаза, словно два раскаленных угля, продолжали гореть фанатичным огнем, и его дыхание, словно ледяной ветер, обжигало мою кожу.

— Спасибо тебе, глупец, — прохрипел он, и его слова, словно яд, просочились в мой мозг, и эхом, словно зловещее пророчество, разнеслись по двору.

В этот самый момент, когда Фридрих пронзил себя моим мечом, из его тела, словно из разорванного сосуда, вырвался ослепительный столб света, и этот свет был настолько ярким, что я на мгновение ослеп и единственное, что я чувствовал, это жгучая боль, словно все мои кости, как в тисках, сжимало невидимой рукой, и этот свет, словно пожар, охватил все вокруг. Свет, как торнадо, окутал все пространство, и сектанты, словно пепел на ветру, рассыпались на части, словно их никогда и не существовало, и их крики, словно эхо, исчезли в оглушительной тишине.

Сьюзи, Кэйтлин и Эрик, словно ослепленные, отступили назад, прикрывая глаза руками, а Пляшущая Тень замерла на месте, и ее темный силуэт был единственным, кто не отступил перед ослепительным светом, словно она была темным стражем, который готов был защитить нас от любой угрозы.

Я как щепка в водовороте, почувствовал, как меня тянет куда-то, и в этот момент я увидел, как из моего тела, будто серебряные нити, вырываются лучи света, и они тянулись к небу, словно корни огромного дерева, и в этот момент я понимал, что этот свет, это не просто какая-то энергия, это нечто гораздо большее, чем мы могли себе представить.

Свет начал сгущаться и из него, словно из глины, начали проявляться контуры, и сначала это были абстрактные формы, и постепенно они начали приобретать человеческий облик, и передо мной предстали двое существ, они были похожи на людей, но их тела, словно звезды, светились изнутри, и их глаза были наполнены мудростью и силой, и в этот момент я понял, что это были те самые боги, древние и могущественные, чье возвращение мы, словно отчаянные герои, так отчаянно пытались предотвратить.

Я, словно приговоренный к смерти, понимал, что мы потерпели поражение, и наши усилия, как попытка потушить пожар соломинкой, оказались напрасны. Портал был открыт, и теперь боги, словно кошмар, вернулись в наш мир, и я почувствовал, как меня, словно ледяной волной, охватывает отчаяние, и я понимал, что всему пришел конец.

Боги, словно не замечая нас, медленно начали ступать по земле, и они начали осматриваться, и их взгляды, словно прожекторы, пронзили меня насквозь, и я почувствовал, как их сила, словно лавина, обрушивается на меня, и мои кости, словно стекло, начали трещать, но в последний момент, Пляшущая Тень, успела укрыть меня темной вуалью, защитив от их божественной силы, и, в этот момент, я почувствовал, что она, словно герой, пожертвовала собой ради нашего спасения.

Глава 16

Сцена, развернувшаяся перед нашими глазами, была настолько сюрреалистичной, что казалась каким-то бредовым сном, и в это не хотелось верить. Двое существ, только что сияющих божественной энергией, словно по волшебству, превратились в самых обыкновенных парней, словно сошли с обложки модного журнала. Белобрысый паренек в черном, как смоль, костюме и брюнет в ослепительно белом, как будто сошедшие со съемок рекламы, стояли рядом, как закадычные друзья, и их разговор, как будто сцена из дешевого ситкома, совершенно не вязался с их божественным могуществом, как будто они играли какие-то роли, которые им совершенно не подходят.

— Ну, че, братан, — заговорил белобрысый, похлопывая брюнета по плечу, словно друга, с которым давно не виделся. — Давненько же мы тут не зависали, лет эдак, пару тыщ, по-любому, ты как считаешь?

— Ага, — ответил брюнет, и его голос, словно уставшего от дел бизнесмена, прозвучал с неким сарказмом. — Я уже, честно говоря, заждался этого бардака, тут у них такой трэшак, прям вайб 90-х, как будто застряли во времени, ностальгия, блин.

— Так что, го сферы делить? — белобрысый, как маленький ребенок в песочнице, прищурился, словно выбирал любимую игрушку, и начал тыкать пальцем в разные стороны. — Африку, я так думаю, я себе заберу, там сафари прикольные, хочу фотки в инсту выложить, хайпануть немного.

— Эээ, нет, — брюнет, с ухмылкой на лице, покачал головой, как будто спорил о своем имуществе. — Африка моя, у меня там бизнес-план, хочу ресорты замутить, инфлюенсеры будут приезжать, бабки косить, и, как говорится, жить и радоваться.

— Да ты задрот, — белобрысый, закатив глаза, как будто ему стало скучно. — На пляжах втыкать будешь, как все зумеры, не умеешь веселиться, как я.

— Сам такой, — ответил брюнет, толкнув белобрысого плечом, как старого друга, и его голос был полон веселья. — А ты тусишь, как миллениал, как старик, и потом будешь унывать, что жизнь не удалась, как все остальные старики.

— Да, ну, не гони, — махнул рукой белобрысый, как будто отгонял назойливую муху. — У меня все по масти, я там со скандинавами затусую, у них там сейчас Вальгалла, прям как в фильмах Marvel, и говорят, что там крутые вечеринки.

— Да ну их, — брюнет, скривившись, как будто откусил лимон. — Эти викинги, только и умеют, что бухать да воевать, лучше с египтянами зафренжусь, они там пирамиды строят, и мы, как говорится, словим хайп, инфа сотка, и о нас будут говорить на всех углах.

— Ну, эти сфинксы у них, как по мне, так кринж, — белобрысый фыркнул, как будто увидел что-то противное. — Ты посмотри на греков, вот там движуха, Дионис с Зевсом устраивают голые вечеринки, как последние русские блоггеры, гуляют на полную катушку, и ни о чем не думают.

— Да они там все, как на дискотеке 80-х, — брюнет засмеялся, и его голос звучал насмешливо

— Да пофиг, — ответил белобрысый, и его голос звучал беспечно, как у школьника, которому наплевать на оценки. — Главное, тусануть нормально, а там, как говорится, будь что будет. Ладно, пора мне на базу, там мой босс позвонил, говорит, африканские слоны, как инста-модели, надо заценить, и сделать парочку интересных фоток.

— Ну, давай, не тормози, — ответил брюнет, и его голос, словно уставшего от дел менеджера, прозвучал с сарказмом. — И не забудь селфи закинуть, чтоб у меня, как говорится, бомбило от зависти, и чтобы у меня был повод тебя подкалывать.

Белобрысый, словно подросток, достал из кармана своего идеально черного костюма мобильный телефон, и я, словно ошарашенный, с трудом поверил своим глазам, он просто разговаривал с кем-то, как будто это был обычный рабочий день, как будто боги — это обычные офисные работники.

— Ага, босс, — сказал он, и его голос был полон беспечности. — Портал открылся, все по чеку, как и договаривались, да, уже делим… А, нет, пока… хорошо, я сейчас буду, и буду готов к новым заданиям.

Положив трубку, белобрысый, словно школьник, посмотрел на нас, и подмигнул, словно он был наш старый друг.

— Ладно, всем пока, — сказал он, словно прощался с соседями по лестничной клетке. — Тусите тут, как хотите, и не забудьте помыть посуду, как говорится, и оплатить счета, а то свет отключат.

И, словно испарившись в воздухе, как будто его и не было, он исчез, и нас обдало легким ветерком, как будто он просто прошел мимо. Брюнет, словно очнувшись от своих мыслей, посмотрел на нас, и в его глазах, на мгновение, словно в глубинах моря, проступила тоска, словно он осознал что рабочий день только начинается.

— Ну, что же, — проговорил он. — Мир больше никогда не будет прежним.

И, словно растворившись в ослепительном свете, как будто он был частью луча солнца, он исчез, и оставил нас одних.

Из портала, словно из разорванной раны в самой ткани реальности, хлынули потоки разноцветных огней, словно тысячи фейерверков одновременно, ослепляя своей неземной яркостью. Эти огни, словно живые существа, метались в воздухе, танцуя свой безумный танец, и, присмотревшись, мы, словно в калейдоскопе, смогли различить в их очертаниях до боли знакомые фигуры, словно ожившие персонажи древних мифов.

В одном из огненных потоков, словно раскаленная комета, мы увидели огненного мужчину, чьё тело, словно было соткано из самого пламени, и он, как будто на съемках боевика, мчался на колеснице, запряжённой валькириями на стероидах. Их крылья, словно языки пламени, рассекали воздух, и их вой, как мощный сабвуфер, словно песня смерти, наполнял пространство вокруг, и это был не какой-то там косплей, а самый настоящий Один, бог войны и смерти, вернувшийся из Вальгаллы, чтобы собрать своих воинов и начать новую битву за власть, словно он вернулся на войну из отпуска.

В другом потоке, словно извержение вулкана, мы увидели седобородого мужчину, атлетическое телосложение которого, словно у культуриста, говорило о его силе и мощи, и его бицепсы были, как горы. В его руках сверкали молнии, словно игрушки для гиков, и его взгляд, словно лазерный прицел, был полон гнева и ярости, и было понятно, что этот бог не в настроении. Это был Зевс, бог грома и молний, вернувшийся на Землю, как будто он вернулся из командировки, чтобы наказать всех, кто осмелился бросить ему вызов, и при этом забыл выключить режим бога.

В третьем потоке, словно капля утренней росы, мы увидели женщину неземной красоты, чьи волосы, словно шелковое море, струились по ветру, а глаза излучали сияние, способное очаровать кого угодно, словно у нее был встроенный фильтр из инстаграма. Она, словно русалка, ехала верхом на огромном морском чудовище, которое по виду напоминало мамонта, и её взгляд, словно змеиный гипноз, был полон коварства и желания, и было понятно, что этот бог — настоящий манипулятор. Это была Афродита, богиня любви и красоты, вернувшаяся в наш мир, чтобы соблазнить и покорить всех, кто встанет у неё на пути, и она явно пришла не для того, чтобы играть в шахматы.

И таких богов, таких фигур, словно героев из старых комиксов, было множество, и каждый из них, как инопланетный корабль, распадался и разлетался в разные стороны, как будто это были кадры из фильма Трансформеры, и каждый выбирал себе свой континент, чтобы, как в какой-то игре, устанавливать свои собственные порядки, и устанавливать свою гегемонию. Мы, словно в кошмарном сне, с ужасом наблюдали, как древние боги, словно голодные звери, вырвались на свободу, и, словно вирус, начали распространяться по всему миру, и мир, как мы его знали, начал рушиться, словно карточный домик.

Глава 17

Утренний свет, проникающий сквозь неплотно задернутые шторы гостиничного номера, казался тусклым и тревожным. Завтрак, состоящий из тостов, яичницы и кофе, казался совершенно неуместным на фоне творящегося в мире безумия. Телевизор, висящий на стене, стал зловещим зеркалом, отражающим хаос, царящий за пределами нашей комнаты.

Диктор, с натянутой улыбкой, как у куклы, читал новости, словно пытался убедить себя и зрителей, что всё под контролем, но, как говорится, его улыбка не могла скрыть ужас, который творился в мире. Но кадры, мелькавшие на экране, словно кадры из фильма-катастрофы, красноречиво говорили об обратном, и весь мир, казалось, сходил с ума. Индия, с ее вечными традициями и духовностью, словно сошла со страниц древних мифов, и превратилась в фэнтезийный фильм. Посреди города, словно гриб после дождя, вырос огромный храм, посвященный Шиве, чей синий лик смотрел с высоты на толпы людей, одетых в яркие сари и дхоти, словно это был маскарад. Они двигались в синхронном танце, словно заведенные механизмы, их руки простирались к небу, в поклонении богу с синими руками, и их глаза, казалось, светились каким-то фанатичным огнем, словно зомби в фильме ужасов.

Австралия, страна пустынь и дикой природы, предстала в совершенно ином виде, как будто это был кадр из фильма ужасов. Из глубин океана, словно из пасти чудовища, поднялись огромные, чешуйчатые змеи, чьи глаза горели изумрудным светом, словно у кошки. Они, словно гипнотизеры, медленно извивались по побережью, и за ними, словно загипнотизированные зомби, шли люди, возводя для них алтари из песка и камней, украшая их ракушками и костями, словно в каком-то древнем ритуале. Казалось, что древние мифы аборигенов ожили, словно их выпустили из клетки, и их боги вернулись, чтобы заявить свои права на эту землю, и их возвращение — это не сулило ничего хорошего.

Америка, страна небоскребов и технологического прогресса, погрузилась в хаос, достойный голливудского блокбастера, как будто все это было частью какого-то фильма ужасов. На улицах городов, словно летучие мыши из пещеры, появились крылатые гарпии, чьи крики, словно ножи, пронзали воздух, и от их криков по спине пробегали мурашки. Они, словно стервятники, кружили над головами людей, своими острыми когтями и клювами, словно стаи голодных ворон, сеяли страх и панику, заставляя их бросать к их ногам еду и драгоценности, как будто это была жертва кровожадным богам, и это был уже не мир, который мы знали.

Сьюзи, бледная, как полотно, прижала руки к груди, словно пыталась сдержать дрожь, и ее глаза, обычно полные решимости, теперь выражали лишь страх и беспомощность, и она, казалось, не понимала, как жить дальше.

— Это… это кошмар, — прошептала она, ее голос звучал хрипло и сломленно, как будто кто-то сломал ее. — Эти боги… они действительно вернулись, и они устанавливают свои правила, словно тираны, и захватывают наш мир, как паразиты, и мы ничего не можем с этим сделать, мы просто пыль на их пути.

Эрик, сжимая в руках недопитую чашку кофе, словно талисман, покачал головой, и его лицо выражало смесь недоверия и разочарования, как у человека, проигравшего в лотерею.

— Как гнусные политики, — пробормотал он, и его голос звучал горько, как будто он разочаровался в мире. — Захватывают страны одну за другой, устанавливая свои порядки, и всех, кто не согласен, выбрасывают на обочину истории, и от нас ничего не зависит.

На экране, тем временем, дикторы, словно роботы, продолжали твердить о “мерах предосторожности”, и их голоса звучали фальшиво, как будто они не верили в то, что говорили. Они советовали людям оставаться дома, не выходить на улицу без крайней необходимости, не контактировать с богами, так как их магия может оказаться опасной, не доверять своим глазам и ушам, и, вообще, лучше не думать, и просто довериться государству.

Но следом за этими, словно фальшивые ноты, предупреждениями, шли интервью с обычными людьми, и их реакция на происходящее, словно из параллельной вселенной, по-настоящему пугала, и их слова, словно кривое зеркало, отражали безумие, которое охватило мир. Люди, казалось, были в каком-то массовом трансе, как будто их загипнотизировал какой-то шарлатан, и они говорили о богах с восторгом и радостью, словно их пришествие было величайшим благом, которого они так долго ждали, и они воспринимали их, как своих спасителей.

— Афродита, — говорила одна женщина, и ее глаза, словно драгоценные камни, сияли, и она смотрела на мир, как будто через розовые очки. — Она обещала, что подарит всем женщинам вечную молодость и сексуальное тело, и это же просто мечта, мы все будем, как модели с обложки журнала, и мы всегда будем молоды и красивы!

— А Посейдон, — говорил другой мужчина, и его голос дрожал от волнения и предвкушения, словно он только что выиграл в лотерею. — Он обещал, что каждый рыбак поймает огромную рыбу, словно из сказки, и мы больше никогда не будем голодать, и мы все будем сыты, и будем жить в достатке!

— А Один, — говорил ученый, в очках, и его глаза, словно от лампочки, блестели от восторга, и он был, как ребенок, которому подарили долгожданную игрушку. — Он пообещал, что поделится со мной всеми своими знаниями, как будто я стал его учеником, и я смогу совершить великий прорыв в науке, и мы все вместе, как супергерои, сможем полететь в космос, и будем покорять новые миры!

Я чувствовал, как по моей коже пробегает холодок, словно ледяной ветер, и меня, как будто затягивало в воронку, охватывало беспокойство, и я, словно тонул в море безумия, не понимал, что происходит. Неужели люди настолько слепы, что не видят, что происходит на самом деле, и они, как марионетки, пляшут под чужую дудку? Неужели они так легко готовы отдать свою свободу в обмен на призрачные обещания, и они, словно глупцы, поверили в сладкую ложь?

— Это… это как какая-то массовая истерия, — пробормотал я, и мой голос, словно уставший путник, звучал бессильно и сломленно. — Они что, не понимают, что эти боги используют их, как марионеток, как будто они пешки в чьей-то игре? Они не видят, что их желания — это всего лишь приманка, как у рыбака, и они, как рыбки, попались на крючок? Мы должны остановить их, пока не стало слишком поздно.

Кейтлин кивнула, и ее глаза, обычно сверкающие озорством, теперь были полны решимости.

— Хорошо, — сказала она твёрдым голосом, — я с вами. И если этим богам нужна война, они её получат.

Эрик откинулся на спинку стула, и на его лице появилась хитрая ухмылка.

— Ну, раз уж такое дело, — сказал он, — то я готов устроить им пару неприятностей. У меня есть несколько идей, которые им точно не понравятся.

Сьюзи выпрямилась и посмотрела на меня, и в её глазах я увидел пламя, которое горело ярче, чем когда-либо.

— Мы не позволим им забрать наш мир, — сказала она, и ее голос звучал уверенно и властно. — Мы будем бороться и победим.

Я кивнул, чувствуя, как меня переполняет уверенность.

— Тогда, — сказал я, — нам нужно составить план. Мы не можем действовать наугад. Нам нужно узнать больше о богах, об их силах и слабостях. Мы должны выяснить, как работает эта магия и как её можно использовать против них. Нам также нужно найти союзников, тех, кто не ослеплён их обещаниями и готов бороться вместе с нами.

— И где же нам их искать? — спросила Кейтлин. — Мир кажется таким, будто сошел с ума. Кому мы можем доверять?

— Хороший вопрос, — ответил Эрик, — но у меня есть одна идея. Я слышал, что за изнанкой мира есть существа, которые помнят старый мир и не приняли новый порядок. Возможно, они смогут нам помочь.

— Изнанка мира? — спросила Сьюзи, и на ее лице отразилось сомнение. — Разве это не просто легенда?

— Возможно, — ответил Эрик, — но, как говорится, в каждой легенде есть доля правды. И, возможно, именно там мы найдём ответы, которые ищем.

— Тогда решено, — сказал я. — Мы отправляемся туда. Но сначала нам нужно подготовиться. Нам нужно собрать все необходимые вещи, оружие, снаряжение и знания. И нам нужно узнать как можно больше об этом месте, прежде чем мы отправимся туда.

Мы встали из-за стола и, словно переродившись, начали собираться. В воздухе витало напряжение, но в нём также чувствовалась надежда. Мы не знали, что ждёт нас впереди, но были готовы к этому. Мы были командой, и мы были вместе, и это делало нас сильными.

Кейтлин, как заправский оружейник, колдовала над своим серебряным револьвером. Она, словно алхимик, смешивала травы и порошки, нанося их на пули, придавая им особую магическую силу. Ее руки, ловкие и умелые, словно руки хирурга, выводили на них руны, похожие на древние письмена, и эти символы, как будто ключи, должны были открыть дверь к победе над богами. Каждая пуля, как будто заряженный снаряд, становилась смертоносным оружием против тьмы. Она, словно снайпер, проверяла прицел, и ее взгляд был сосредоточен и тверд, словно она смотрела в глаза самой смерти.

Эрик, словно гениальный изобретатель, погрузился в свои скетчи, и страницы его блокнота, как будто волшебные свитки, были исписаны сложными чертежами и символами. Он, словно безумный художник, создавал устройства, способные противостоять магии богов, и он верил, что его изобретения станут ключом к победе. Его карандаш, как волшебная палочка, выводил на бумаге схемы генераторов, блокираторов и усилителей, и каждое из них, как будто часть большого механизма, должно было стать нашим щитом против тьмы. Он, как будто инженер, проводил расчеты и тестировал свои изобретения, словно от этого зависела наша жизнь.

Сьюзи, словно жрица, ушла в мир древних текстов, и ее лицо, как будто светильник, освещалось светом старых книг. Она, словно археолог, изучала забытые знания, пытаясь раскрыть тайны богов, и ее пальцы, ловко перелистывая страницы, находили подсказки и ответы, словно сокровища. Она, как будто мудрец, читала старинные легенды и мифы, и в них она искала слабости богов, и она верила, что именно эти знания помогут нам одолеть их. Она делала пометки на полях, и ее ручка, словно меч, выводила фразы, которые могли бы стать нашим оружием против богов.

Я, словно стратег, занимался планированием, и моя голова была полна планами и схемами. Я изучал карту мира, пытаясь найти проходы за изнанку мира, и мои пальцы, словно компас, скользили по линиям и отметкам, и я, как будто полководец, анализировал информацию и продумывал каждый шаг нашего путешествия. Я, как будто шахматист, просчитывал каждый ход и каждое действие, и я должен был предусмотреть все возможные варианты развития событий.

Ночной город встретил нас тишиной, нарушаемой лишь отдалённым гулом машин и редкими криками птиц. Улицы, казавшиеся днём оживлёнными, сейчас были пустынны и мрачны, словно декорации к фильму ужасов. Мы шли, стараясь не привлекать внимания, и наши шаги, казалось, эхом отдавались в тишине.

Добравшись до окраины города, мы нашли старый заброшенный гараж, где Эрик по своим чертежам, с помощью рун и печатей и старых машин собрал транспортное средство, которое он назвал «Король дорог». Это был потрёпанный, но мощный автомобиль, оснащённый двигателем, работающим на альтернативном топливе, и защищённый от магического воздействия. Глядя на него, я невольно улыбнулся.

— Что думаете? — спросил Эрик, с гордостью оглядывая свое творение. — Неплохо для старого хлама, правда?

— Впечатляет, — сказал я. — Дай угадаю, твой любимый фильм это "Безумный Макс"?

— Ты еще спрашиваешь? — ответил Эрик, — да это же шедевр кинематографа!

Мы погрузили свои вещи в машину и, устроившись внутри, приготовились к отъезду. Эрик завёл двигатель, и гараж наполнился гулом мотора, напоминающим рычание зверя. «Король дорог» тронулся с места и, выехав из гаража, направился в сторону Туманного Альбиона.

Дорога, словно путь в преисподнюю, была долгой и трудной, как будто это было испытание на прочность. Мы, как в какой-то игре, ехали по пустынным трассам и просёлочным дорогам, стараясь объезжать города, где царил хаос, и это была не прогулка по парку. Иногда, как будто в боевике, нам приходилось останавливаться, чтобы пополнить запасы топлива и еды, а иногда отбиваться от заблудших сектантов, словно от стаи диких псов, и странных существ, которые стали появляться в нашем мире, и которые не собирались давать нам расслабиться.

Кейтлин, как всегда, была начеку, держа в руках револьвер и внимательно наблюдая за происходящим. Ее глаза, словно сканеры, выискивали любую опасность, и она была готова вступить в бой в любой момент.

Сьюзи, в свою очередь, молча наблюдала за пейзажами за окном. Ее взгляд был задумчивым и тревожным, и я чувствовал, что она думает о чем-то важном. Иногда она доставала из своего рюкзака старинные книги и свитки и, погрузившись в них, искала ответы на вопросы, которые мучили нас.

Эрик, сидя за рулём, то и дело что-то бормотал себе под нос, управляя автомобилем с ловкостью профессионального гонщика. Он, как всегда, был полон идей и энтузиазма, и его настроение, словно пламя, поддерживало наш боевой дух.

Мы ехали всю ночь, и с восходом солнца перед нами предстала граница изнанки мира — старая полуразрушенная стена, окутанная густым туманом. Казалось, что она отделяет наш мир от мира грёз и фантазий, и, переступив её, мы навсегда изменим свою судьбу.

Эрик остановил машину, и мы вышли из неё, чтобы осмотреться. Туман, словно густая пелена, окутывал всё вокруг, и деревья, стоявшие на обочине, казались призраками, появившимися из ниоткуда. Было тихо и спокойно, но это спокойствие было обманчивым, и я чувствовал, что в этом тумане скрывается какая-то тайна, которая ждёт своего часа. Стоя на границе Туманного Альбиона, я чувствовал, как по моей коже пробегают мурашки. Этот туман был не просто атмосферным явлением, он был словно живым существом, окутывающим все вокруг, скрывающим в своих объятиях тайны и опасности. Старая стена, поросшая мхом и лишайником, словно страж, преграждала нам путь в этот неизведанный мир.

Кейтлин прищурилась и огляделась, держа револьвер наготове.

— Похоже, мы на месте, — сказала она. — Только я не уверена, что нам здесь понравится.

— Согласен, — ответил я. — Атмосфера здесь гнетущая. Нужно быть начеку.

Сьюзи оторвалась от своих свитков и задумчиво посмотрела на нас.

— Я нашла кое-что интересное об этом месте, — сказала она.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Эрик, с интересом рассматривая стену.

— Похоже, что этот туман — не просто природное явление, а магическая завеса, — ответила Сьюзи. — Она скрывает от нас истинную природу этого места и делает его таким загадочным и опасным.

— Ну, тогда нам нужно прорваться сквозь эту завесу, — сказал Эрик. — Думаю, у меня есть пара идей на этот счёт.

Эрик подошёл к стене и, достав из рюкзака какой-то странный амулет, начал произносить заклинание. Туман вокруг нас сгустился, и в воздухе запахло серой и старым пергаментом. Стена перед нами начала мерцать, и в ней образовался проход, похожий на портал.

— Готовы? — спросил Эрик, оглядываясь на нас.

— Настолько, насколько это возможно, — ответила Кейтлин, сжимая рукоять револьвера.

— Я готова ко всему, — сказала Сьюзи, и в её глазах я увидел решимость.

— Тогда пошли, — сказал я и, глубоко вдохнув, шагнул в портал.

Мы прошли сквозь стену и, оказавшись по другую сторону, поняли, что попали в совершенно другой мир. Туман здесь был еще гуще, и видимость ограничивалась несколькими метрами. Деревья вокруг нас были огромными и кривыми, словно их сгибала какая-то невидимая сила, и их ветви, словно когти, тянулись к небу. В воздухе витал запах влажной земли и плесени, и тишина здесь была зловещей и тягучей, словно ожидание зверя в засаде.

— Где мы? — спросила Кэйтлин, оглядываясь вокруг.

— Не имею ни малейшего понятия, — ответил Эрик, оглядывая сухую бескрайнюю лесостепь без намека на жизнь.

Мы начали осторожно продвигаться вперёд, пробираясь сквозь густой туман. Каждый наш шаг сопровождался хрустом веток и шорохом листьев, и я чувствовал, как внутри меня нарастает напряжение.

Глава 18

Местность, куда мы попали не поддавалась описанию привычными словами. Это был словно сон, который то и дело пытался ускользнуть, меняя свои очертания и правила. Реальность здесь не была чем-то твердым и незыблемым, а скорее, текучей субстанцией, где видения и явь сплетались в причудливый узор.

Туман, словно плотная завеса, окутывал все вокруг, не позволяя увидеть дальше, чем на пару шагов. Он был не просто дымкой, а чем-то осязаемым, словно шелковая ткань, обволакивающая нас со всех сторон. Он менял свою плотность, то становясь густым и непроницаемым, то, наоборот, рассеиваясь, и тогда сквозь его пелену проглядывали фрагменты странных ландшафтов. Иногда странная тишина прерывалась резким карканьем, напоминающим крик Навигаторов — мифических воронов, которых индейцы племени тлинкит считали проводниками между мирами.

— Я чувствую здесь что-то неладное, — прошептала Сьюзи, оглядываясь по сторонам..

— Неудивительно, — ответил я, осматриваясь. — Здесь, похоже, обитают духи и тени.

Внезапно Эрик остановился. Его лицо выражало крайнюю степень волнения.

— Блин, — пробормотал он, — мне тут что-то не нравится. Это место почему-то напомнило про Бильбо Бэггинса из Хоббита. Помните, как на гномов пауки напали во тьме?

— О чем ты, Эрик? — спросила Кейтлин, не понимая его испуга. — Что за пауки?

— Да ну, забей, — отмахнулся Эрик, стараясь скрыть свое волнение. — Просто дурацкая мысль в голову пришла. Минус моего безудержного воображения.

— Эрик, не накаркай, — сказал я, с усмешкой. — А то еще и вправду на нас нападут.

— Да ладно вам, — отмахнулся он. — Что мы, пауков испугаемся? Мы же крутые перцы, а не какие-то там хоббиты.

И тут же, словно в ответ на его слова, из тумана, словно из темных глубин, показались огромные пауки. Но это были не простые пауки, а демонические создания, с когтистыми лапами, ядовитыми челюстями и глазами, горящими зловещим огнем. Их тела были покрыты хитином, а их движения были быстрыми и смертоносными. Они, словно ночные кошмары, выползли из тумана и начали окружать нас, и в их взглядах читалось намерение убивать.

— Ну вот, — пробормотала Сьюзи, и ее голос дрожал от отвращения. — Эрик, ты накаркал.

— Я же говорил, — сказал Эрик, и на его лице отразился ужас. — Ребята, хочу вам признаться, у меня арахнофобия.

Туман вокруг нас, словно зловещая пелена, сгустился, и демонические пауки, словно ожившие кошмары, начали наступление. Их когтистые лапы скребли по листве, а ядовитые челюсти клацали в предвкушении кровавой трапезы. Мы, четверо героев, приготовились к битве, понимая, что это сражение будет нелегким. Пауки, словно демонические машины смерти, наступали на нас, и мы, словно маленькие муравьи, оказались в их ловушке.

Я старался уклоняться от их атак, и мой меч рассекал воздух, нанося удары по их уязвимым местам. Мои удары были точными и смертоносными. Но пауки были быстры и сильны, и они, словно живые машины смерти, наступали на нас, не оставляя нам ни единого шанса на передышку.

Кейтлин, словно пантера, скользила между пауками, и ее пули пронзали их хитиновые покровы. Но пауки, словно рой, окружали ее со всех сторон, и ей приходилось постоянно отступать, чтобы избежать их ядовитых челюстей.

Эрик создавал вокруг пауков призрачные образы, заставляя их атаковать пустоту. Он, словно фокусник, водил их за нос, заставляя их терять ориентацию и сталкиваться друг с другом. Но пауки, словно зомби, быстро восстанавливались и продолжали наступление.

Битва была жестокой и кровавой. Воздух был пропитан запахом крови и яда. Мы отбивались от пауков, и наши силы постепенно иссякали. Мы с трудом уклонялись от их атак, и наши тела были покрыты ранами и царапинами.

Наконец, после долгой и изнурительной битвы, мы смогли одолеть всех пауков, кроме одного. Последний паук, самый большой и сильный, стоял перед нами, словно демон из преисподней. Его глаза горели зловещим огнем, и его челюсти клацали в предвкушении нашей гибели. Он приготовился к последнему нападению, и я понимал, что нам нужно что-то сделать, чтобы его остановить.

Но в тот самый момент, когда он прыгнул на нас, в его хитиновый панцирь вонзилась стрела. Стрела, летевшая с такой скоростью, что ее было невозможно разглядеть. Стрела, которая пронзила его сердце и заставила его замереть в воздухе, словно статуя.

Паук рухнул на землю, и его тело забилось в конвульсиях, а затем застыло навсегда. Мы замерли, глядя на мертвое тело паука, и пытались понять, что же произошло.

Из тумана, словно призрак, появился лучник, и его фигура, словно вырезанная из света, привлекала к себе внимание. Его лицо, скрытое капюшоном, выражало спокойствие и силу, а его лук, словно продолжение его руки, казался живым существом. Внезапно туман перед нами начал рассеиваться, и мы увидели то, что заставило нас замереть в изумлении. Перед нами стояли существа, чья красота была настолько неземной, что казалось, будто они сошли со страниц сказочных книг. Это были эльдары, но не те, которых мы привыкли видеть в фильмах в жанре фэнтези. Их кожа сияла, словно перламутр, а длинные шелковистые волосы переливались всеми цветами радуги. Их глаза были огромными и пронзительными, как два бездонных озера, и они смотрели на нас с лёгким любопытством и в то же время с лёгкой настороженностью. Они были одеты в одежды, сотканные из тончайших нитей и украшенные драгоценными камнями, и двигались с грацией и лёгкостью, словно танцоры на сцене.

— Кто вы? — спросил лучник, его голос был мелодичным и мягким, как дуновение ветра.

— Мы путники, — ответил я, стараясь говорить вежливо. — Мы пришли из другого мира и ищем ответы на свои вопросы.

— Вы нашли ответы не там, где стояли, — ответил эльдар с лёгкой улыбкой, — и вам не следовало сюда приходить. К сожалению, ваша судьба не в ваших руках, как и свобода выбора. Вы будете доставлены к нашей королеве.

В одно мгновение эльдары окружили нас, и прежде чем мы успели среагировать, нас связали магическими нитями, которые, словно паутина, оплели наши тела. Мы пытались сопротивляться, но их магия была настолько сильной, что мы не могли пошевелиться.

— Что вы делаете? — возмутилась Кейтлин, пытаясь вырваться.

— Не сопротивляйтесь, — ответил один из эльдаров, — это бесполезно. Просто доверьтесь нам, и мы доставим вас к нашей королеве. Эльдары вели нас по извилистым тропам Туманного Альбиона, словно тени, скользящие по лесу. Чем дальше мы углублялись в чащу, тем сильнее менялся ландшафт. Деревья становились выше и массивнее, их ветви переплетались, словно кости исполинских скелетов, а корни, словно щупальца, уходили глубоко в землю. Туман, казалось, стал ещё гуще, и теперь он витал не только вокруг нас, но и внутри нас, создавая ощущение нереальности происходящего.

Вскоре мы вышли на огромную поляну, в центре которой возвышался великолепный дворец, он был построен из белого камня и мрамора, и его башни, словно иглы, вонзались в облака. Его стены были украшены резными узорами и барельефами, а его окна, словно глаза, смотрели на нас с высоты. Мы вошли внутрь, и оказались в огромном зале, где нас ждали эльдары, словно призраки прошлого.

Эльдары, словно живые скульптуры, стояли вдоль стен зала, и их лица выражали спокойствие и силу. Их тела были одеты в белые одежды, а их волосы, словно нити серебра, спадали на их плечи. Их глаза, словно два глубоких озера, смотрели на нас с пониманием и мудростью.

— Добро пожаловать в замок королевы, — произнес один из эльдаров, и его голос звучал, как тихая музыка. — Она ждет вас в тронном зале.

Мы прошли через зал, и каждый шаг, словно отдавал эхом в наших сердцах. Мы чувствовали, как нас окружают магия и сила. Мы поднялись по длинной лестнице, и вышли в еще один зал, где нас ждали эльдары, словно стражи, охранявшие путь к королеве.

— Пройдите, — сказал один из эльдаров, и его голос звучал, словно приказ.

Мы вошли в огромный тронный зал, где на возвышении сидела эльдарская королева. Она была настолько прекрасна, что казалось, будто она сошла со страниц мифов. Ее глаза, словно два сияющих сапфира, излучали мудрость и силу, а длинные волосы, переливаясь всеми цветами радуги, каскадом ниспадали на плечи. Она была одета в платье, сотканное из света и тени, а на голове у нее красовалась корона, украшенная драгоценными камнями.

— Добро пожаловать, — произнесла она мелодичным и властным голосом. — Я — королева Эллендира, и вы прибыли ко мне не случайно.

Мы опустились на колени, и королева взглянула на нас с лёгкой грустью.

— Я знаю, кто вы такие, — сказала она, — и знаю, зачем вы пришли. Вы ищете способ остановить древних богов, которые решили вернуться в ваш мир. Но у вас ничего не получится.

— Почему? — спросил я. — Почему вы не можете нам помочь?

— Потому что люди, — ответила королева, и её голос стал твёрдым, — на протяжении всей своей истории совершали ошибки, они постоянно уничтожали свой мир и друг друга, и теперь они сами навлекли на себя беду. И именно поэтому мы, эльдары, решили остаться на Изнанке мира, чтобы избежать хаоса и разрушений, которые вы постоянно создаёте.

— Но мы не такие, — сказал я. — Мы готовы бороться за свой мир и не хотим, чтобы он был уничтожен.

— Слова — это ничто, — ответила королева. — Мы видели множество таких, как вы. Вы лишь вредите себе и окружающему миру.

— Тогда дайте нам шанс доказать, что вы ошибаетесь, — сказал я. — Мы готовы сражаться и готовы пойти на всё, чтобы спасти наш мир.

Королева смотрела на меня долгим взглядом, и казалось, что она видит меня насквозь.

— Я вижу в тебе что-то, — сказала она. — В твоих глазах есть что-то, что отличает тебя от остальных. Возможно, ты и есть тот, кто сможет изменить судьбу своего мира.

Она сделала паузу и продолжила:

— Я помогу вам, но знайте, это будет нелегко, и цена будет высока. Древних богов нельзя просто уничтожить, их можно лишь запечатать, и это потребует огромной силы и знаний.

— Как это сделать? — спросил Эрик.

Чтобы открыть портал, вам понадобятся три артефакта, которые усилят ваше могущество и позволят вам совладать с силой богов.

Она указала на первое изображение, на котором был нарисован изогнутый нож, лезвие которого было тёмным, как ночь, а рукоять украшена рубинами, похожими на застывшую кровь.

— В Индии, в самом сердце джунглей, вы найдёте Нож Кали, — сказала королева. — Этот артефакт был выкован самим богом Шивой, и он способен рассекать саму ткань реальности. Но чтобы получить его, вам придётся сразиться с ракшасами, могущественными демонами, которые его охраняют, и доказать, что вы достойны обладать его силой.

Затем она указала на изображение меча, лезвие которого было сделано из обсидиана и украшено перьями экзотических птиц, а рукоять, казалось, светилась изнутри и излучала таинственный свет.

— В Северной Америке, на вершине самой высокой горы, вы найдёте Меч Уицилопочтли, — сказала она. — Этот меч был создан жрецами ацтеков, и он обладает способностью управлять стихиями. Но чтобы получить его, вам придётся сразиться с коатликуи, змеями, чья мудрость и сила могут свести с ума даже самого храброго воина, и которые будут пытаться сбить вас с пути.

И наконец она указала на изображение секиры, лезвие которой было сделано из закалённой стали и украшено узорами, напоминающими молнии, а рукоять была обмотана шкурой дикого зверя.

— В России, в глубине бескрайних лесов, вы найдёте Секиру Перуна, — произнесла королева. — Этот топор был выкован самим богом грома, и он способен призывать гром и молнии. Но чтобы заполучить его, вам придётся сразиться с лешими, духами леса, которые блуждают между мирами, и с самой Макошью, чьи чары могут свести вас с ума, и вы никогда не вернётесь назад.

Королева умолкла на мгновение, и ее взгляд стал суровым.

— Но это ещё не всё, — продолжила она. — Эмиссары других богов будут идти по вашему следу, и они будут пытаться помешать вам, и они будут делать всё, что в их силах, чтобы заполучить артефакты для себя. Вам придётся сразиться с ними, и вам придётся доказать, что вы достойны победы.

— Мы готовы к этому, — сказал я, и мой голос был полон решимости. — Мы не боимся ни богов, ни их приспешников. Мы будем сражаться до конца.

После слов королевы Эллендиры тронный зал наполнился ярким пульсирующим светом, исходящим от нее самой. Свет окутал нас, словно мягкое одеяло, проникая в каждую клеточку нашего тела, и мы почувствовали, как внутри нас зарождается нечто новое, нечто могущественное и неизведанное. Это была магия эльдаров, древняя и загадочная, способная изменить саму нашу сущность.

Сначала свет окутал меня, и я почувствовал, как моё тело наполняется силой, превосходящей всё, что я когда-либо испытывал. Мои мышцы напряглись, словно натянутые струны, и мои чувства обострились, как у дикого зверя. Я почувствовал, как время замедляется, и я смог видеть каждое движение своих врагов, а моя реакция стала мгновенной, как молния. Я понял, что королева наделила меня «Даром Предвидения», способностью видеть будущее на несколько секунд вперёд, что позволяло мне предсказывать действия противников и наносить удары с невероятной точностью.

Затем свет переключился на Кейтлин, и она почувствовала, как в ее руках появляется сила, которой она раньше не знала. Ее зрение стало острее, и теперь она могла видеть в темноте и, словно ястреб, замечать каждую деталь на большом расстоянии. Ее ловкость и скорость увеличились в разы, и теперь она двигалась так быстро, что становилась похожей на тень. Она почувствовала, что королева наделила ее «Даром Скорости», позволяющим перемещаться быстрее ветра и сражаться с молниеносной точностью, как настоящий эльдарский лучник.

Свет переместился на Эрика, и он почувствовал, как его разум наполняется новыми знаниями и способностями. Он стал видеть мир через призму магии и теперь мог видеть магические потоки и ауры живых существ. Он понял, что королева наделила его «Даром Иллюзий», позволяющим управлять реальностью, создавая обманчивые картины и вводя своих врагов в заблуждение, тем самым манипулируя их чувствами. Он мог создавать вокруг себя иллюзорные миры и заставлять противников видеть то, чего на самом деле нет.

И, наконец, свет окутал Сьюзи, и она почувствовала, как её тело наполняется мощной энергией. Её разум стал более восприимчивым к древним знаниям, и теперь она могла понимать языки, забытые давным-давно. Её связь с миром духов стала сильнее, и теперь она могла общаться с ними и призывать их на помощь. Она поняла, что королева наделила её «Даром Слова», позволяющим подчинять себе волю других и влиять на события с помощью убеждения и призыва духов на помощь. Она могла с помощью слов исцелять раны, и обращать врагов в союзников.

— Вы готовы? — спросила королева, с легкой улыбкой на лице.

— Мы всегда готовы, спасибо за апгрейд — ответил я, и мои слова были полны уверенности.

— Тогда идите, — сказала она, — и пусть сила эльдаров принесет вам удачу.

С этими словами она провела нас к порталу, ведущему обратно в наш мир.

После того, как портал запульсировал и, словно зловещее чрево, захлопнулся за нами, один из придворных магов королевы Эллендиры, человек с лицом, словно высеченным из камня, и глазами, полными древней мудрости, обратился к ней. Его голос, ровный и глубокий, звучал, словно перезвон колоколов в отдаленном храме.

«Ваше величество, — произнес он, — почему вы выбрали именно эти три артефакта? Почему не любой божественный предмет, способный концентрировать энергию? Ведь подобные предметы разбросаны по всему миру, а их количество велико».

Королева Эллендира не ответила. Она лишь медленно повернула голову, и ее глаза, словно два отражающих глубокий космос озера, засияли, в них плескалась загадочная смесь мудрости и тайны. Улыбка, словно искра, промелькнула на ее губах, загадочная и неуловимая, как сама суть магии.

Глава 19

Синеватый портал, словно разрыв в ткани реальности, захлопнулся за нами, оставив позади магическое сияние эльдарского мира. Мы оказались на пыльной стоянке, где стоял наш верный “Король Дорог”. Дождь закончился, и сквозь прорехи облаков проглядывало бледное солнце, отбрасывая длинные тени на окружающие дома.

— Ну что, герои, с возвращением на бренную Землю, — сказал я, хлопнув по капоту “Короля Дорог”. — Предлагаю не терять времени и сразу приступать к поискам ножа Кали.

— Согласна, — ответила Кейтлин, запрыгивая в машину. — Индия, жди нас!

— А что там насчет горячего чая и чего-нибудь перекусить? — спросил Эрик, устраиваясь на заднем сиденье. — Мои магические резервы не безграничны, знаете ли.

— Эрик, вечно ты о еде думаешь, — с улыбкой сказала Сьюзи, пристегиваясь. — Но признаю, подкрепиться не помешает.

“Король Дорог” взревел, как загнанный зверь, съезжая с трассы на пыльную обочину, где, словно маяк, светилась вывеска придорожной забегаловки с названием “У Дяди Руфуса”. Запах жареного мяса, специй и придорожной пыли ударил в нос, словно удар кулаком, и я понял, что пора бы подкрепиться и обсудить дальнейший план действий.

— Ну что, герои, предлагаю сделать привал, — сказал я, паркуя машину. — Еда, обсуждение стратегии, и небольшая передышка перед Индией.

— Заманчиво, — ответила Кейтлин, потягиваясь.

— Я поддерживаю, — проворчал Эрик, потирая живот. — Мой желудок начал бунтовать, требуя немедленного пополнения запасов.

— Главное, чтобы еда была не магической, — усмехнулась Сьюзи. — А то я уже ничему не удивляюсь.

Мы вылезли из “Короля Дорог” и направились к забегаловке, и, открыв дверь, мы словно шагнули в другой мир. Внутри, за несколькими деревянными столами, сидели колоритные личности, чьи лица были украшены шрамами, татуировками и морщинами, словно летопись их жизни. Они замолкли, повернувшись к нам, и в их глазах читалось неприкрытое любопытство.

— Добрый день, — сказал я, стараясь сгладить напряжение. — Пришли пообедать.

— Добро пожаловать, путники, — ответил один из них, бородатый великан с татуировками драконов на руках. — Садитесь, не стесняйтесь. Дядя Руфус накормит всех.

Мы выбрали столик в углу и сели. Официантка, женщина с добрыми глазами и веселым румянцем на щеках, принесла нам меню. Заказав несколько порций жареного мяса, картофеля и крепкого чая, мы приступили к обсуждению плана по поиску ножа Кали.

— Итак, — начал я, развернув карту на столе. — Согласно легендам, нож Кали хранится в храме, скрытом в джунглях штата Карнатака. Путь не будет легким, и нам нужно будет проявить все свои способности.

— А что там насчет ловушек и защитных механизмов? — спросила Кейтлин, набивая рот картошкой. — Не думаю, что артефакт будут хранить просто так, на видном месте.

— Безусловно, будут, — ответил Эрик, допивая чай. — Я чувствую магические отголоски вокруг этого места, и там наверняка будут мощные защитные заклинания и ловушки.

— А как же приспешники других богов? — спросила Сьюзи. — Неужели они не попытаются нас остановить?

— Они уже наверняка в пути, — сказал я, посмотрев на своих друзей. — И мы должны быть готовы к встрече с ними. Нам нужно действовать быстро и слаженно, и мы должны заполучить нож Кали первыми.

В углу забегаловки, где висел старый телевизор, раздался голос диктора, и в его интонации прозвучала тревога.

— Внимание, внимание, — говорил диктор, и его голос стал напряженным, — количество случаев заражения силой Локи в нашей стране резко возросло. Поклонники бога обмана становятся все более активными, и мы просим вас быть предельно аккуратными, чтобы не попасться на их обман. Не верьте их лживым речам и их обещаниям, и не поддавайтесь на их манипуляции.

Мы замерли, словно громом пораженные, и наши взгляды обратились к экрану телевизора. На экране показывали кадры с безумными людьми, чьи глаза горели фанатичным огнем, и их тела были покрыты странными символами и татуировками.

— Вот черт, — пробормотал я, чувствуя, как напряжение вновь нарастает. — Похоже, что Локи не намерен сдаваться так просто.

— Он набирает силу, — сказала Сьюзи, и ее взгляд стал серьезным. — И его влияние, словно ядовитая зараза, распространяется по всему миру.

— Нам нужно действовать быстрее, — сказал Эрик. — Иначе он заполучит все артефакты, и тогда наступит конец света.

— А что, если эти поклонники не только служат Локи, но и ищут артефакты? — спросила Кейтлин. — Может, они уже знают о ноже Кали и ждут нас в Индии?

— Это весьма вероятно, — ответил я. — И нам нужно быть готовыми к любой неожиданности.

Фраза “Ешьте, гости дорогие, и пусть ваши приключения будут полны радости и побед,” прозвучала, словно натянутая струна, готовая оборваться. И в этот самый момент, когда я взглянул на Дядю Руфуса, я заметил, как в его глазах, словно ядовитые змеи, мелькнул зеленоватый отблеск. Сердце екнуло, словно предчувствуя беду, и я понял, что наша передышка превратилась в ловушку.

— Что происходит? — пробормотала Кейтлин, чувствуя, как напряжение витает в воздухе.

— Я не знаю, но мне это не нравится, — ответил Эрик, и его взгляд стал настороженным.

— Мне кажется, мы попали, — прошептала Сьюзи.

И в этот самый момент, словно по щелчку пальцев, все изменилось. Колоритные посетители забегаловки, которые еще минуту назад казались обычными людьми, сбросили маски добродушия. Их глаза, словно изумруды, запылали ядовито-зеленым огнем, и их тела окутала странная аура.

— Добрый вечер, герои, — произнес Дядя Руфус, и его голос стал хриплым и зловещим. — Вы попались в нашу западню.

И тут же, словно по команде, сидения, на которых мы сидели, превратились в металлические оковы, сковывая наши руки и ноги. Я попытался вырваться, но цепи, словно змеи, крепко держали меня в плену.

— Что это за чертовщина? — крикнул я, чувствуя, как меня охватывает гнев.

— Это дар Локи, — ответил один из посетителей, и его голос зазвенел от злобы. — И вы не уйдете от нас.

Я повернул голову и увидел, как Сьюзи, словно беспомощную жертву, растянули на дыбе, и боль пронзила ее тело. Она закричала, и ярость заполнила меня до краев.

— Оставьте ее в покое! — прорычал я, стараясь вырваться из оков.

— А ты замолчи, — ответил Дядя Руфус, и его глаза засияли еще ярче. — Ты и твои друзья, будете страдать вместе.

Я взглянул на Эрика и увидел, как его, словно муху в паутину, заключили в пентаграмму, и его тело, словно парализованное, билось в конвульсиях. Магия Локи, словно темная тень, накрыла нас, и мы оказались в ловушке, где нас ожидали боль и страдания.

Крик Сьюзи, разорванный болью, заглушил зловещий смех последователей Локи. Я, скованный цепями, отчаянно пытался высвободиться, но металл, словно живой, держал меня в тисках. Эрик, зажатый пентаграммой, дергался, пытаясь разбить магический барьер. Кейтлин, выведенная из равновесия криком Сьюзи, пытаясь освободить её, но всё было тщетно. Ловушка захлопнулась.

Внезапно, дверь распахнулась с грохотом, словно взорвавшийся вулкан, и в забегаловку ввалился человек. Байкер. Светловолосый, мускулистый, по его коже, словно по проводам, бегали электрические разряды. В каждом его движении чувствовалась невообразимая мощь, а глаза, цвета глубокой синевы, сияли неземным светом.

Его взгляд, полный холодной решимости, пробежался по нам, скованным и беспомощным. Он обвел взглядом Дядю Руфуса и его подручных, остановившись на каждом из них. В его глазах отражалось понимание ситуации. Взгляд обжег всех присутствующих, словно раскаленная молния.

И вдруг, без единого слова, байкер начал действовать. Его руки, словно два стальных тиска, разрушили оковы, скрепляющие меня и Эрика. Пентаграмма вокруг Эрика треснула, и магическое воздействие, созданное последователями Локи, распалось, как разбитое стекло. Он взглянул на Сьюзи, пронзил ее взглядом, словно луч света пронзил мрак, и боль отпустила ее.

Быстро, но точно, он вырвал отчаянно кричащую Кейтлин из лап злобных последователей Локи. Затем, с необыкновенной скоростью, он выбил ножи из рук последователей Локи, а потом — один за другим — испепелил их магические жезлы.

Байкер, молниеносно расправившись с цепями, остановился, взгляд его, цвета ночного неба, остановился на нас. Он не говорил, но его присутствие было грозным, как приближающаяся буря. В воздухе витала энергия, словно грозовые облака, нарастая и сгущаясь.

«Не время для слов, смертные», — прозвучал голос, словно раскаты грома, но без единой дрожи. Это был не просто голос, а сама стихия, обрушивающаяся на нас, и в то же время нежная как шёпот.

Затем он посмотрел на Эрика. «Я тебя чуть не спутал с псом Локи, — его голос звучал низко и глубоко, — твой дар — обман, но обман должен служить благу. Иллюзии не должны затмевать истину. Ты должен видеть мир не через искажения, а через чистую энергию».

И байкер ринулся в бой. По воздуху пролетали невидимые, но мощные удары, смешанные с раскатами грома. Звуки боя сливались в единую какофонию — хруст ломающейся магии, скрежет металлических осколков и треск электрических разрядов. Байкер, словно несокрушимая скала, неумолимо шёл к цели, его рука двигалась с молниеносной скоростью, испепеляя магические преграды, а его тело, словно живой разряд, разрывало защитные барьеры злобы.

Последний из последователей Локи, израненный и сломленный, лежал у ног байкера, словно побитый пес. Остался лишь Дядя Руфус, забившийся в угол и дрожащий от страха. Байкер, словно неторопливый палач, подошел к нему, и в его глазах, сиявших синевой, застыла ирония.

— Ты, — произнес он, и его голос звучал, как далекие раскаты грома, — ты выбрал Локи? Бога обмана и лжи? Неужели ты настолько слеп, что не видишь истинного величия?

Дядя Руфус, словно жалкий кролик, что-то пролепетал в ответ, но байкер лишь усмехнулся, и от этого смеха по его телу пробежал разряд молний.

— Ты думал, что сила Локи даст тебе власть? Но ты всего лишь марионетка, танцующая под его дудку. Ты жалок.

Взмахом руки, словно стряхивая пыль, он лишил Дядю Руфуса магической силы, и тот, обмяк, словно тряпичная кукла, рухнул на пол.

— Что ж, — сказал байкер, поворачиваясь к нам, — битва окончена. Похоже, что я неплохо размялся. — Он взглянул на нас так, как смотрят на забавных детей.

«Теперь вам пора, Я же, — продолжил он, — пожалуй, останусь тут перекусить. Что-то я проголодался, после хорошей битвы. Надеюсь, у Дяди Руфуса остались съестные припасы».

С этими словами он отвернулся от нас, и направился к прилавку, а мы, понимая, что медлить больше нельзя, быстро выбрались из забегаловки и направились к «Королю Дорог».

— Что это было? — пробормотал Эрик, и его голос дрожал.

— Похоже это был поклонник Тора, — ответила Кейтлин, и ее глаза сияли от восхищения. — Настоящая сила Тора, как в Марвел, кайф.

— Мы между прочим так и не поели. — тихо сказал Эрик.

— Скажи спасибо, что ноги у несли, — сказал я, запуская двигатель.

Мы сели в машину и, словно выпущенная стрела, «Король Дорог» рванулся с места. А в нашей памяти, словно маяк, сияло лицо байкера, последователя Тора, который остался в забегаловке, готовый насладиться своим заслуженным перекусом.

— Итак, план таков, — начал я, взглянув на карту, которую уже успел набросать Эрик с помощью своей новообретенной способности видеть магические потоки. — Нам нужно добраться до храма как можно быстрее, до того, как его обнаружат другие охотники за артефактами.

— А что там насчет эмиссаров других богов? — спросила Кейтлин. — Не думаю, что они будут спокойно смотреть, как мы заполучаем артефакт за артефактом.

— Согласен, нужно быть готовыми ко всему, — ответил я, бросив взгляд на зеркало заднего вида. — Будем надеяться, что сюрпризов не будет.

— А у меня ощущение, что сюрпризы уже на подходе, — проворчал Эрик, и я тут же понял, что его чутье, подкрепленное магическим даром, не стоит игнорировать.

Мы мчались по трассе, и пейзажи за окном, словно кадры из фильма, быстро сменяли друг друга. Городская суета сменилась полями, затем пошли леса, и чем дальше мы уезжали от портала, тем больше ощущалось, что мы всё больше и больше погружаемся в нашу миссию.

“Король Дорог” проглотил последние километры, и вот, словно выброшенные на берег из бушующего океана, мы оказались на парковке аэропорта Эдинбурга. Здание, словно гигантский спрут, раскинуло свои щупальца-терминалы, а в воздухе витал привычный запах авиационного топлива и тревоги.

— Итак, — проговорил я, заглушив двигатель, — план “Корбан Даллас” в действии. Мы должны быть как можно менее заметны. Кейтлин, твоя ловкость пригодится при прохождении через терминал. Эрик, твои иллюзии помогут отвлечь внимание от нас, если что. Сьюзи, будь готова воздействовать на разум, если потребуется, и я буду прикрывать тылы.

— Звучит неплохо, — ответила Кейтлин, натягивая капюшон куртки. — Но что насчет поклонников Локи? Судя по новостям, это стало эпидемией.

— Это и беспокоит, — пробормотал Эрик, оглядываясь по сторонам. — Не хватало нам еще религиозной войны в аэропорту.

— Постараемся не привлекать внимания, — сказала Сьюзи, и ее взгляд стал серьезным, как будто она почувствовала что-то неладное. — Но интуиция мне подсказывает, что мы в центре внимания.

Мы вышли из “Короля Дорог”, и, стараясь выглядеть как обычные туристы, направились к терминалу. Но, чем ближе мы подходили к зданию, тем сильнее я чувствовал на себе взгляды, и это было что-то большее, чем обычное любопытство. В толпе мелькали лица, в которых горел фанатичный огонь, и их взгляды, словно сканеры, скользили по нам, словно желая выявить наши истинные намерения.

— Кажется, нас рассекретили, — прошептал Эрик, и его голос был напряженным. — Вон, посмотри на того копа. Его взгляд не сулит ничего хорошего.

Я взглянул в указанном направлении, и в толпе, в форме полицейского, увидел мужчину с безумными глазами, который смотрел прямо на нас, и в его руке я заметил странный жезл, с которого исходил зеленоватый свет.

— Это не просто коп, — пробормотала Сьюзи, — он, как и многие другие, заражен силой Локи. Он чувствует нас, как хищник чует добычу.

— Бежим! — скомандовал я, понимая, что медлить больше нельзя.

Мы бросились бежать, проталкиваясь сквозь толпу, и за нами, словно стая волков, помчались полицейские, чьи лица исказила фанатичная гримаса. Зеленые вспышки магии, которые они выпускали из своих жезлов, пролетали над нашими головами, разрушая все на своем пути, и в воздухе раздался грохот и крики.

— Разделимся! — крикнула Кейтлин, и, выхватив револьвер, она выпустила несколько пуль, которые, врезались в жезлы преследователей, заставляя их на мгновение замедлиться.

Мы разделились, и каждый из нас побежал в своем направлении, стараясь запутать наших преследователей, но я чувствовал, что это была лишь временная отсрочка. Мы играли с ними в кошки-мышки, и, если мы не переиграем их, мы станем их добычей. Нам нужно было добраться до самолёта, и сбежать с этого проклятого места, прежде чем безумие Локи захлестнет нас.

* * *

Сердце Сьюзи колотилось в груди, словно пойманная птица, и адреналин, как горячая лава, обжигал ее вены. Бежать от разъяренных, зараженных магией полицейских, было все равно что спасаться от стаи голодных волков.

Сьюзи почувствовала, как ее переполняет древняя энергия, и ее “Дар Слова” словно проснулся, готовый к действию. — Я не стану убегать, я поверну эту игру в свою пользу. Девушка укрылась за колонной, чувствуя, как к ней приближаются преследователи, их безумные глаза метались в поисках добычи.

— Вы не сможете нас поймать, — прошептала Сьюзи, и ее слова, словно семена, начали прорастать в их сознании. — Вы слабы, вы лишь марионетки в руках злобного бога.

Голос девушки, усиленный магией, проник в их разум, как стрела, выпущенная из лука. Их глаза, на мгновение, перестали гореть фанатичным огнем, и в них вспыхнул проблеск сомнения. Это был ее шанс.

— Вы люди, — продолжила Сьюзи, — а не безвольные куклы. У вас есть семьи, есть близкие, и вы не хотите причинять им вред. Вы заслуживаете лучшей участи, чем служить богу обмана.

Ее слова словно волны накатывали на их разум, смывая тлетворное влияние Локи, и в их глазах, словно маяки в темном море, начинала просыпаться человечность. Они начали опускать свои жезлы, и на их лицах, словно рассвет после долгой ночи, появилось смущение.

— Я не хотел… — пробормотал один из них, и слезы покатились по его щекам. — Я не понимал, что делаю.

И пока Сьюзи, словно садовник, вырывала сорняки из их душ, она начала направлять свои слова друзьям.

— Кейтлин, Эрик, Дмитрий, собираемся у фонтана в зале ожидания! Я создаю коридор безопасности, — её слова, как призыв, звенели в их сознании.

Девушка видела, как они, словно по ниточкам, начали двигаться в нужном направлении, и она усилила свое влияние, прокладывая путь, где, словно по волшебству, на пути не было преследователей, а если и были, они отступали в ужасе, их воля уже была сломлена.

Добравшись до фонтана, мы собрались вместе, словно стая птиц, вновь нашедших свое гнездо. Полицейские, освобожденные от чар Локи, стояли вокруг нас, словно потерянные дети.

— Теперь вы свободны, — сказала Сьюзи им, — и вы можете вернуться к своей нормальной жизни. Вы снова будете теми, кем были до этого.

— Спасибо, — прошептал один из них, и на его лице, словно утренний свет, засветилась улыбка. — Мы больше никогда не станем марионетками.

Словно кадры из культового фильма, где реальность причудливо переплетается с фантазией, мы пробирались к нашему самолёту, словно команда на секретной миссии. Полицейские, наши неожиданные союзники, отвлекли внимание службы безопасности, и мы, словно призраки, скользили по служебным коридорам, обходя камеры наблюдения и сторонясь любопытных взглядов. Кейтлин, словно ловкая кошка, перепрыгивала через ограждения, а Эрик, с помощью своих иллюзий, маскировал наше присутствие. Я, как капитан, вел нас вперед, а Сьюзи, словно хранительница, следила за тем, чтобы никто не заметил нашу высадку.

Мы пробрались на взлетную полосу и, словно участники гонки на выживание, быстро добежали до нашего самолета. Самолет уже готовился к взлету, и двигатели, словно драконы, ревели на полную мощность. Но, как и в любом хорошем фильме, нам повезло — открытый люк для загрузки багажа ждал нас, словно гостеприимный вход в тайное убежище.

— Вперед! — прошептал я, и, словно каскадеры, мы, один за другим, запрыгнули в темный проем.

Мы оказались в грузовом отсеке, среди чемоданов и коробок, и, стараясь не привлекать внимания, расположились на куче мягких мешков. Самолет начал разгоняться, и я почувствовал, как нас вдавливает в сиденье, словно рука великана.

— Ну что, герои, — сказал Эрик, усмехаясь. — Похоже, что мы решили повторить приключения Корбена Далласа.

— Главное, чтобы мы не встретили Зорга, — ответила Кейтлин, подкладывая подушку под голову. — А то у меня, как у Лилу, нет суперспособности вызывать такси.

— Надеюсь, что по прилету нас будет ждать не мусорный бак, а индийские джунгли, — вздохнула Сьюзи, закрывая глаза.

— Все будет хорошо, — сказал я, стараясь сохранять оптимизм. — Мы заполучим нож Кали, и мы победим зло.

Самолет оторвался от земли, и мы, словно бесстрашные пираты, отправились в свое тайное путешествие в Индию.

Глава 20

Самолет, словно гигантская металлическая птица, содрогнулся, коснувшись раскаленного асфальта. Колеса с визгом уткнулись в землю, и нас тряхнуло так, будто мы столкнулись с чем-то твердым. Внутри, напряжение, висевшее в воздухе с самого начала полета, достигло апогея. Когда дверь, наконец, распахнулась, на нас обрушилась волна жаркого, влажного воздуха, густого, как суп, и насквозь пропитанного запахами специй, благовоний и чего-то, отдаленно напоминавшего дым от сгоревших покрышек. Индия приветствовала нас, как и обещала, не самым приятным образом.

— Ну, что скажете, ребята? — пробормотал я, пытаясь отдышаться и протирая глаза от слепящего солнца. — Добро пожаловать в Дели, город контрастов. Похоже, мы прилетели прямо на кухню какого-то огромного ресторана.

— Скорее на помойку, — проворчала Сьюзи, помахивая рукой перед лицом. — Фу, как тут воняет. Я, конечно, ожидала чего-то экзотического, но не настолько же!

— Зато как колоритно! — воскликнула Кейтлин, с восторгом оглядываясь по сторонам. — Посмотрите, сколько людей, какие наряды, и это все только начало! Это вам не чопорная Европа. Как говорил Марк Твен, «Индия — колыбель человеческой расы, родина человеческой речи, мать истории, бабушка легенд и прабабушка традиций».

— Да, Кейтлин, — усмехнулся Эрик. — Но если мы сейчас застрянем в этом человеческом муравейнике, то до храма Кали нам добираться еще тысячу лет. Нам бы не мешало обзавестись тут каким-нибудь проводником. И желательно тем, кто не продаст нас первому встречному за пару рупий.

Мы спрыгнули на раскаленный асфальт, стараясь не привлечь внимания, но это было почти невозможно. Работники аэропорта, одетые в униформу, напоминающую одежду космонавтов из фильма 70-х, сновали туда-сюда, громко переговариваясь на хинди. Вокруг бибикали тук-туки, ревели мотоциклы и раздавались крики уличных торговцев, предлагавших все — от поддельных Rolex до свежевыжатого сока. Хаос был не просто беспорядочным, а каким-то живым и бурлящим, словно сам город был огромным, дышащим организмом.

Мы прошли к выходу из аэропорта, чувствуя себя чужаками на этом празднике жизни. Толпа, словно река, подхватила нас, и мы, как потерянные щепки, неслись в ее потоке. Люди вокруг нас были самых разных национальностей и религий, одеты в яркие сари, длинные курти, традиционные тюрбаны и современные футболки с логотипами любимых брендов.

— Ну и дурдом! — пробормотала Сьюзи, стараясь не потерять нас из виду. — Я думала, что пробки в Москве это ад, но тут, похоже, сам Сатана на велосипеде ездит.

— Расслабься, Сьюзи, — сказал я, ухмыляясь. — Это же Индия, детка. Здесь хаос это не баг, а фича. Главное, не потеряться и не попасть под колеса какого-нибудь тук-тука. Помните, как в “Индиане Джонсе”? “Держитесь поближе к толпе, она всегда ведет куда надо”.

Мы углубились в узкие переулки, и город, словно живое существо, поглотил нас целиком. Дома здесь были обшарпанными и обветшавшими, словно скелеты древних зданий, но они были полны жизни и истории. Белье, сохнущее на веревках, свисало с балконов, словно яркие флаги, а на каждом углу, словно грибы после дождя, вырастали лавочки и прилавки с разными диковинками. Запахи специй, жареной пищи и благовоний смешивались в причудливый букет, а шум голосов и музыки создавал неповторимую атмосферу.

— Кажется, мы попали в лабиринт Минотавра, — сказал Эрик, поправляя очки. — Только вместо быка тут, скорее всего, будут карманники. И да, не забудьте, что в Индии более 20 официальных языков, так что “спасибо” на хинди нам может пригодится.

— Полагаю, что “где ближайший туалет” будет более актуально, — пробормотала Сьюзи

И тут, словно по сигналу невидимого режиссера, наш путь преградила группа мужчин. Они возникли из переулка, словно тени, и сразу же перекрыли нам дорогу. Их одежда — темные дхоти и накидки — казалась мрачной на фоне ярких красок Дели. Лица, скрытые за густыми бородами и капюшонами, выражали суровость и фанатичную преданность. На лбах, нарисованные пеплом три полосы — трипундра, выдавали их, как последователей Шивы, бога разрушения и созидания, но сейчас, казалось, от созидания в них осталось мало. У каждого из них были на поясе прикреплены ритуальные кинжалы, а руки сжимали посохи, концы которых были украшены зловещими черепами.

— Что за цирк? — проворчал Эрик, стараясь скрыть волнение за маской иронии. — Похоже, тут на улицах не только карманники, но и косплееры богов бегают.

— Эрик, потише, — прошипела Сьюзи, прижимаясь ко мне. — Что-то мне подсказывает, что они тут не для того, чтобы автографы раздавать.

— Согласна, — Кейтлин погладив ствол своего револьвера, стараясь казаться непринужденной. — Похоже, у них тут свой фан-клуб имени Шивы. Но что-то мне не нравится их горящие глаза. Не напоминает ли это тебе взгляд Ракшасов, демонов из Рамаяны, что пожирают души?

Мужчины молча окружили нас, образуя кольцо. В воздухе повисла тишина, нарушаемая лишь гулом города и тяжелым дыханием их преследователей. Я почувствовал, как внутри меня поднимается волна тревоги. Мое предвидение подсказывало мне, что это не случайная встреча, что эти люди преследовали нас с самого аэропорта, и что их намерения явно недобрые.

— Вы кто такие? — спросил я, стараясь сохранять спокойствие. Мой голос звучал уверенно, но сердце бешено колотилось в груди.

Один из мужчин, с лицом, испещренным шрамами, выступил вперед. Его взгляд, казалось, прожигал нас насквозь, а его голос, хриплый и низкий, звучал, как похоронный колокол.

— Мы слуги Шивы, — проговорил он на ломаном английском. — Мы чувствуем в вас… нечто. То, что противоречит воле нашего бога. Вы оскверняете нашу землю своим присутствием.

— Ну, вот началось, — вздохнул Эрик, качая головой. — Мы что, похожи на каких-то вандалов? Мы вообще-то туристы, просто слегка заблудившиеся. Да еще и фанаты ваших богов.

— Вы ищите не то, что нужно, — продолжил мужчина, игнорируя реплику Эрика. — Вы ищите нож Кали. Это запретно.

— Ой, да неужели? — Кейтлин саркастически изогнула бровь. — А может, это не ваше собачье дело?

— Мы не позволим вам осквернить святыню, — сказал другой последователь, пожимая свой посох. — Мы пленим вас и доставим туда, где вы не сможете никому навредить.

— А как это по вашему будет выглядеть? — спросила Сьюзи, глядя на них с недоверием. — Вы что, собираетесь нас вязать и бросать в реку Гангу? Может, сначала чаю попьем?

— Ваше шутки неуместны, — прорычал первый мужчина. — Вы должны подчиниться воле Шивы.

— Знаете что, — сказал я, сжимая рукоять меча под плащом. — Мы подчиняемся только нашей воле. И если вы попытаетесь нас остановить, то вам придется очень сильно пожалеть об этом. Шива — бог разрушения, это конечно хорошо, но у нас есть тоже кое-что, чем можно разрушить.

В воздухе повисло напряжение. Последователи Шивы сжали посохи, и я знал, что столкновения не избежать. Мои руки непроизвольно потянулись к мечу, и я понял, что нам придется прорываться с боем. Но что было особенно пугающим — так это то, что я не мог прочитать их мысли. Их фанатичная преданность Шиве создавала барьер, сквозь который мое предвидение не могло проникнуть, и эта неизвестность заставляла меня нервничать еще больше. Индия, с ее яркими красками и хаосом, только что обнажила свои клыки, и мы оказались в пасти зверя.

И с этими словами, как по команде, последователи Шивы ринулись в атаку. Они двигались быстро и слаженно, словно единое целое, их посохи со зловещими черепами на концах, мелькали в воздухе, словно костяные косы. Я успел выхватить свой меч, и его клинок засверкал в лучах солнца, словно искра гнева. Кейтлин, словно дикая кошка, выпустила свою первую пулю, и она, как молния, пронзила воздух, врезавшись в плечо одного из нападавших. Эрик, не теряя времени, начал плести свои иллюзии, создавая вокруг последователей призрачные копии самих себя, пытаясь их дезориентировать. А Сьюзи, словно заклинательница змей, произносила на древнем языке заклинания, пытаясь сдержать ярость нападавших.

— Ну, что, потанцуем? — выкрикнул Эрик, создавая вокруг нападавших калейдоскоп из своих двойников. — Как вам мой новый индийский танец?

— Не до шуток, Эрик! — прошипела Кейтлин, уклоняясь от удара посоха. — Здесь, похоже, одними иллюзиями не обойдешься.

Посох, украшенный черепом, просвистел у меня над головой, и я отбил его мечом, отступая назад. Последователи Шивы, словно фанатичные роботы, не обращали внимания на иллюзии Эрика, и, словно зомби, шли вперед, их глаза горели фанатичной преданностью. Я понимал, что это не обычные бойцы, а люди, полностью отдавшиеся своей вере, и именно это делало их такими опасными.

Я выпад за выпадом наносил удары своим мечом, и последователи Шивы, словно танцоры, пытались уклониться от них, но мой клинок был быстрым и точным. Я чувствовал, как магия течет во мне, делая мои удары более сильными и точными, но этих бойцов было слишком много, и они наступали, словно волна, готовая нас поглотить. Кейтлин, словно лесной дух, порхала между нападавшими, выпуская пули со скоростью света, но ее пули, хотя и наносили раны, не могли остановить последователей Шивы, чья вера, казалось, давала им сверхчеловеческую силу. Сьюзи, словно жрица, читала свои заклинания, но я чувствовал, что ее силы не безграничны, и ей становилось все труднее и труднее сдерживать напор нападавших.

— Нам нужно уходить! — крикнул я, отбивая еще одну атаку. — Здесь их слишком много.

— Согласна, — крикнула Кейтлин, прикрывая наш отход. — Я не собираюсь тут вечно танцевать с этими фанатиками.

Мы начали отступать, пробираясь по узким переулкам, и последователи Шивы, как гончие псы, не отставали от нас ни на шаг. Они бежали за нами, словно тени, и каждый их шаг сопровождался зловещими криками и угрозами. Мы бежали, словно в кошмарном сне, по запутанным улицам Дели, а последователи Шивы преследовали нас, не давая нам передышки.

Улочки петляли и извивались, словно змеи, и мы, словно охотники и дичь, то и дело менялись местами. Мы бежали мимо лавочек, прилавков, мимо спящих нищих, мимо детей, играющих на пыльных улицах. В воздухе витал запах жареной еды, благовоний и нечистот, и все это создавало атмосферу безумного калейдоскопа, в котором мы пытались найти свой путь. И чем дальше мы бежали, тем больше мне казалось, что мы попали в ловушку, из которой не было выхода.

Мы свернули за угол, надеясь оторваться от преследователей, но тут наткнулись на узкий тупик. Казалось, всё, конец. За нами уже слышались тяжелые шаги, и я приготовился к последнему бою. Внезапно, из-за груды мусора, словно призрак, возник парнишка. Он был худ, но крепко сбит, одет в потертые, но чистые одежды, а его темные глаза, словно два уголька, блестели какой-то необычной проницательностью. На вид ему было не больше четырнадцати, но в его осанке, в манере держаться, чувствовалась уверенность, граничащая с хитростью.

— Проблемка, да? — спросил он, едва заметно улыбаясь. Его голос был тих, но пронзителен, словно шепот ветра в пустыне. Он говорил на английском с лёгким, но приятным акцентом.

— Да, — выдохнул я, оглядываясь назад на приближающихся последователей Шивы. — Большая.

— Значит, нужно найти решение, — спокойно ответил парень, окинув нас быстрым взглядом. Его пальцы, тонкие и жилистые, словно веточки, скользили по бусам, висевшим на его шее. Бусы были сделаны из каких-то темных, непонятных мне семян. — Вы не местные, да? И несёте в себе… нечто большее, чем просто человеческую сущность. Что-то… необычное.

— Ты всё правильно понял, — сказала Кейтлин, потирая затекшую руку. Она, как и я, почувствовала странное спокойствие рядом с этим ребенком. Несмотря на опасность, какая-то скрытая сила излучала от него.

— Мне это знакомо, — кивнул мальчик. — Духи, они видны лишь тем, кто умеет их видеть. И вас, похоже, они не обходят стороной. Давайте, за мной.

Не колеблясь ни секунды, он нырнул в узенький проход между двумя домами, проскользнув словно змейка. Мы, не раздумывая, последовали за ним. Это был лабиринт узких улочек, где стены домов казались почти слитыми друг с другом, а воздух был наполнен сладковато-дурманящим запахом специй и дыма. Парнишка двигался легко и уверенно, как будто знал каждую трещину в этом каменном мегаполисе.

— Не бойся, — прошептал он, оглядываясь через плечо. — Здесь знают, как обходить собак Шивы. Они охотятся за громкими звуками, а не за тишиной.

Парень скользил между домами, словно призрак, используя любое укрытие: выступы стен, скопления мусора, и даже открытые канализационные люки. Заметить его среди этих узких улиц и высоких домов было невероятно сложно. Он словно растворялся в окружающей обстановке. У него, без сомнения, был какой-то дар, какое-то особое видение, что помогало ему не только избежать преследователей, но и, казалось, предсказывать их движения.

— Ты… кто ты? — спросила Сьюзи, еле переводя дыхание.

— Назови меня просто Аруном, — ответил мальчик, не останавливаясь. — Я тот, кто помогает тем, кто попал в беду. А те, кто следует за вами… они не остановятся, пока не добьются своего. Нам нужно добраться до рынка. Там, может быть, вы сможете отыскать то, что ищете, и заодно скрыться от этих ищейок Шивы. Но поспешите, их настойчивость… впечатляет.

Арун, словно маленький вихрь, вел нас сквозь лабиринт узких улочек, и я начинал понимать, что его помощь была не просто случайностью. Он чувствовал нас, словно камертон, настроенный на одну волну, и его интуиция, казалось, безошибочно подсказывала ему, куда нужно двигаться.

— Как ты узнал, что нам нужна помощь? — спросил Эрик, стараясь не отставать от быстрого темпа парнишки. — Ты что, экстрасенс? Или у тебя какая-то там индийская суперсила?

Арун на мгновение остановился, посмотрел на Эрика своими темными глазами, и едва заметно улыбнулся.

— Я просто чувствую, — ответил он, пожимая плечами. — Духи говорят, что у вас есть цель. А когда у человека есть цель, он становится как яркий свет во тьме, его трудно не заметить.

— Духи? — Сьюзи скептически нахмурила брови. — И что, эти духи тебе говорят, что нужно помогать всем подряд? А если это какие-нибудь демоны, переодевшиеся в прохожих?

— Не беспокойся, — заверил ее Арун, снова ускорив шаг. — Я знаю, как отличить свет от тьмы. И ваши души, они светятся.

Мы продолжали следовать за Аруном, и я начал замечать, что он не просто бегает по улицам, а словно танцует, используя каждое углубление в стене, каждый выступ и каждую лавку, как части своего танца. Он знал город, словно свои пять пальцев, и с каждым его движением, с каждым его шагом, преследователи оставались позади, все дальше и дальше.

— Похоже, у этого парнишки и вправду есть какая-то суперсила, — пробормотала Кейтлин, поглядывая на Аруна с восхищением. — Он как будто сливается с городом, становится его частью.

— Это не суперсила, это знание, — ответил Арун, перепрыгивая через сломанную тележку. — Знание о том, как живет город, как течет кровь на его улицах. И как в нем можно спрятаться, если знать, где искать.

Он привел нас к узкому проходу, где стоял старый мусорный бак. За ним была небольшая арка, которая вела в узкий, темный переулок.

— Проходим, — сказал он, пропуская нас вперед. — Здесь мы их точно потеряем. Этот переулок знает только ветер.

Мы нырнули в арку и очутились в узком, темном переулке, где царила тишина и покой. Снаружи слышался шум города, но здесь он казался приглушенным и далеким.

— Ну что, — спросил я, осматриваясь. — Похоже, нам удалось оторваться. Но куда дальше?

— Теперь на рынок, — ответил Арун, загадочно улыбаясь. — Там мы найдем ответы на все ваши вопросы. И там же, возможно, вы найдете и то, что так настойчиво ищите. И будьте осторожны, там не только торговцы, там и тени… их тоже там много.

Арун провел нас через лабиринт переулков, каждый поворот которых казался случайным, но на самом деле вел нас к определённой цели. Вскоре мы оказались перед неприметной каменной стеной, поросшей плющом. Казалось, это обычная часть городской стены, но Арун, прикоснувшись к камню, прошептал несколько слов на хинди, и стена словно растворилась, открыв перед нами проход в другой мир.

Мы очутились на огромном рынке, но не таком, как все, которые мы видели раньше. Он был скрыт от посторонних глаз, словно тайное убежище, где царила своя особая атмосфера. Воздух здесь гудел от магии, от множества разных энергий. Свет проникал сюда лишь сквозь узкие щели между домами, создавая причудливые узоры и тени. Торговцы, одетые в необычные наряды, словно персонажи из древних сказок, предлагали свои товары — амулеты, талисманы, старинные манускрипты, редкие травы и причудливые зелья. Все здесь дышало магией, историей, тайной.

Каждая лавка была словно портал в другой мир. Одна торговала экзотическими животными, другие — древними свитками, исписанными непонятными письменами, а некоторые предлагали товары, о существовании которых герои даже не подозревали. На прилавках лежали сушеные корни, излучающие едва уловимый свет, камни, поющие неведомые мелодии, и флаконы, наполненные зельями, меняющими настроение и цвет. Порой сложно было понять, где заканчиваются обычные товары, а начинаются настоящие чудеса.

В воздухе витала смесь ароматов — резкие ноты благовоний, сладкие запахи неизвестных цветов, и горьковатый запах редких трав, которые могли как исцелять, так и убивать. Эти запахи, словно ключи, открывали двери в различные миры, в разные измерения, полные как чудес, так и опасностей.

Шепот, доносившийся со всех сторон, смешивался в многоголосный хор, но его отдельные слова были неразборчивы, словно секреты, хранимые веками. Торговцы, словно призраки, появлялись и исчезали из виду, оставляя после себя лишь легкое ощущение чуда или ужаса.

Мы шли по рынку, словно по сцене волшебного театра, и каждый торговец, словно герой отдельной пьесы, был окружен своей собственной атмосферой. Один из них продавал ритуальные кинжалы, украшенные рунами и драгоценными камнями. Другой предлагал самоцветы, излучающие необычный, почти ослепительный свет. А третий колдовал с какими-то травами и кореньями, приговаривая на непонятном языке.

Мы обошли множество лавок, пока, наконец, не остановились перед клеткой, сделанной из темного дерева, инкрустированного серебром. Внутри клетки сидело существо, похожее на человека, но с прозрачной кожей, словно у призрака. Его глаза горели неестественным голубым светом, а лицо, хотя и казалось уставшим, излучало невероятную древность и мудрость.

— Что это? — прошептала Сьюзи, оцепенев от неожиданности.

— Бхут, — ответил Арун, почти не шевеля губами. — Индийский дух, захваченный торговцем. Он продает его знания, его силу, его историю. Опасное дело, но кому-то и это нужно.

— Неужели кто-то может поймать и продавать духов? — удивленно спросила Кейтлин.

— В Индии все возможно, — ответил Арун, и его глаза блеснули. — Эта земля стара, очень стара. Здесь живут не только люди, но и другие существа, и некоторые из них, к сожалению, готовы продать свои души за деньги. Или за что-то другое.

Арун указал на лавку, за которой торчала одинокая фигура продавца в длинном, пыльном халате. Его лицо было скрыто капюшоном, но его движения были неторопливыми и размеренными, словно он знал каждую книгу в своем магазине.

Мы подошли к прилавку, и продавец, словно очнувшись от дремы, медленно поднял на нас свой взгляд. Его глаза, темные и глубокие, казались бездонными колодцами, полными знаний и тайн. Он не произнес ни слова, но в его взгляде читался вопрос, и я понял, что он уже знает, зачем мы пришли.

— Мы ищем информацию, — сказал я, стараясь не выдавать своего волнения. — О храме Кали. О пути к нему.

Продавец медленно кивнул, и его губы тронула легкая улыбка, от которой по спине пробежал холодок. Он поднял руку, и его пальцы с длинными, ухоженными ногтями, скользнули по книгам, словно клавиши на древнем инструменте. Он выбрал несколько старинных манускриптов, перевязанных кожаными шнурками, и протянул их нам.

— Эти книги говорят о многом, — проговорил он, и его голос звучал, словно шелест старых листьев. — Но чтобы понять их истинный смысл, нужно уметь читать между строк. И за это, конечно, тоже нужна плата.

— Мы заплатим, — ответила Кейтлин, доставая из сумки несколько золотых монет. — Только скажи, сколько ты хочешь.

Продавец усмехнулся, и его глаза блеснули, словно драгоценные камни.

— Мне не нужно ваше золото, — сказал он, отталкивая монеты. — Мне нужна истина. Расскажите мне, зачем вам нужен храм Кали?

Мы переглянулись, и я понял, что не смогу обмануть этого человека. Он чувствовал нас, словно открытую книгу, и если мы хотим получить то, что нам нужно, мы должны быть с ним честными.

Я рассказал ему о нашей миссии, о Локи и ноже Кали, о том, что мы должны помешать его коварным планам. Продавец слушал нас молча, и его лицо, словно маска, не выражало никаких эмоций. Когда я закончил, он снова кивнул, и его пальцы снова заскользили по книгам.

— Хорошо, — сказал он. — Я помогу вам. Но помните, что знание — это сила, и ее нужно использовать с умом.

Он открыл один из манускриптов, и его пальцы указали на карту, нарисованную на старом пергаменте. Карта была очень подробной, и на ней были отмечены все пути и тропы, ведущие к храму Кали.

— Вот путь, — сказал продавец, обводя пальцем по карте. — Но не думайте, что путь будет легким. Вас ждут опасности и испытания, и не каждый сможет пройти их до конца. Но я знаю, что вы сможете, если только ваша вера и ваша воля будут сильны.

Продавец перевернул страницу манускрипта, и перед нами возникло изображение храма Кали — величественного сооружения, возвышающегося над джунглями, словно титан из древних легенд. Его стены, сложенные из черного камня, были покрыты резьбой и барельефами, изображающими богиню в различных проявлениях — то как разрушительницу, то как защитницу, то как мать. Вокруг храма простирался густой, непроходимый лес, полный тайн и опасностей.

— Храм Кали, — проговорил продавец, словно произнося заклинание. — Это место силы, место, где встречаются небо и земля. Он построен на границе миров, где реальность переплетается с видениями. Много веков он стоит, словно страж, охраняя древние знания и тайны.

Он указал на изображение богини, нарисованной на соседней странице. Кали — богиня времени, перемен и разрушения. Ее имя означало «Черная», и она всегда изображалась с темной кожей и растрепанными волосами. Она носила ожерелье из черепов, и ее язык, словно змея, высунут из открытого рта.

— Кали — это не просто богиня, — продолжал продавец. — Она — сама жизнь, с ее разрушением и созиданием, с ее любовью и ненавистью. Она — воплощение силы, и тот, кто осмелится войти в ее храм, должен быть готов к тому, что его ждут испытания.

Он пролистал еще несколько страниц, и на них появились изображения странных существ — демонов и духов, охраняющих храм.

— Храм Кали, — сказал продавец, — это не просто здание. Это лабиринт, наполненный ловушками и опасностями. Его охраняют не только демоны, но и сам разум богини. Каждого, кто осмелится войти, ждут испытания, предназначенные специально для него. Испытание веры, испытание смелости, испытание мудрости. Не каждый сможет пройти их до конца.

Продавец провел пальцем по карте, и его палец остановился на отметке, находящейся в самом начале джунглей, словно это был старт нашего путешествия.

— Вот здесь, — проговорил он. — Начинается ваш путь. Место, где кончается цивилизация и начинается дикая природа. Здесь, у подножия священной горы Кайлас, вам нужно найти тропу, ведущую в сердце джунглей. Но помните, что тропа может меняться, и ее нужно искать не только глазами, но и сердцем.

— Что это за место? — спросил я.

— Это место, где пересекаются миры, — ответил продавец. — Здесь живут духи, хранители и искатели приключений. Они будут вам либо помогать, либо мешать. И помните, что не все то, чем кажется, — мудро произнёс торговец, глядя на нас. — А теперь ступайте, — и он махнул рукой.

С этими словами он закрыл манускрипт, и я понял, что наша беседа подошла к концу. Он дал нам все, что мог, все, что знал.

Мы вышли из лавки продавца, переполненные информацией и чувством предстоящих приключений. Арун ждал нас, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

— Ну что? Нашли, что искали? — спросил он, с улыбкой.

— Найдем, — уверенно ответила Кейтлин, разворачивая карту. — Вот он, наш путь к священной горе Кайлас. Похоже, нам предстоит настоящее путешествие.

— Путешествие? — фыркнул Эрик, с хитрецой поглядывая на карту. — Звучит как-то скучновато. А драконы будут? Или хотя бы мифические змеи-наги? А то я весь в ожидании…

— Эрик, — прошипела Кейтлин, — твои фантазии могут подождать. Сейчас нам нужно составить план, а не сочинять очередную сказку для детей. Мы должны добраться до горы Кайлас, найти этот храм и…

— …и добыть нож Кали, — закончил за нее Эрик, театрально взмахнув руками. — А потом — похитить слона, научиться летать на ковре-самолете и стать йогами-миллионерами. Неплохой план, да?

Кейтлин закатила глаза, но улыбнулась. Она знала, что Эрик шутит, но его озорной характер всегда вызывал у нее смешанные чувства. Он всегда был готов к шуткам, даже в самых опасных ситуациях.

— Эрик, — пробормотала Сьюзи, — мы сейчас обсуждаем планы по спасению мира, а ты тут про слонов и ковры-самолеты.

— А что? — улыбнулся Эрик. — В Индии все возможно, правда, Арун?

Арун кивнул, с улыбкой наблюдая за их перепалкой. Он, как опытный проводник, умел замечать подобные моменты и использовать их, чтобы разрядить напряжение и создать более непринуждённую атмосферу.

— Хорошо, — сказала Кейтлин, взяв себя в руки. — Сначала нам нужно добраться до точки старта, которую нам указал торговец. Арун, ты можешь нас провести?

— Конечно, — кивнул Арун. — И я помогу вам немного замаскироваться. В таких местах, как эти джунгли, лучше не выделяться.

Арун быстро переодел нас в более скромные одежды. Мы перекусили местным стритфудом — вкуснейшими самсами и панирами. После вкусного обеда и забавных историй, Арун, словно волшебник, устроил нас в туристическую группу, направляющуюся к горе Кайлас. Он объяснил, что это единственный способ безопасно и незаметно попасть в нужный район, не вызывая лишнего внимания.

— Благодарю тебя, Арун, — сказала Сьюзи, искренне улыбаясь. — Ты настоящий друг.

— Не за что, — ответил Арун. — Путь к храму Кали… он нелёгкий. Но помните, сила духа важнее любого оружия. Удачи вам. И пусть Кали благословит вас на этом пути.

С этими словами Арун исчез в толпе, словно растворился в воздухе.

Глава 21

Гора Кайлас возвышалась над нами, словно исполин, чья вершина терялась в облаках. Ее склоны, покрытые снегом и льдом, сверкали под ярким солнцем, словно драгоценные камни. Кайлас был не просто горой, он был символом, излучающим чувство древности и священной силы. Его внушительные размеры подавляли, а его молчаливое величие внушало одновременно трепет и благоговение. Чувствовалось, что это место — не просто вершина земли, а врата в иные миры, место, где дух встречается с материей. Каждое дуновение ветра несло с собой эхо древних легенд, и казалось, что сама гора дышит священной энергией.

Пристроиться к туристической группе оказалось проще, чем мы думали. Арун, словно опытный фокусник, ловко подделал нам документы и снабдил необходимыми сведениями. Мы выглядели как обычные туристы, немного уставшие, но полные энтузиазма. В группе были люди самых разных национальностей и возрастов — тибетские паломники в ярких одеяниях, загорелые европейцы в спортивной одежде и молчаливые азиаты, больше похожие на медитаторов, чем на путешественников.

Мы старались не выделяться из толпы, держались в середине группы, не привлекая к себе лишнего внимания. Эрик, мастер перевоплощения, играл роль немного рассеянного, но добродушного фотографа, постоянно щелкая затвором своего фотоаппарата. Кейтлин, прекрасно владеющая несколькими языками, легко поддерживала беседу с другими туристами, рассказывая о своих путешествиях по миру. Сьюзи, напротив, играла роль тихой, наблюдательной туристки, внимательно изучавшей окружающие пейзажи. Моя роль была самая простая: я был тем, кто тихо наблюдал за остальными. Мы тщательно следовали плану Аруна — не привлекать внимания, не показывать своих истинных возможностей.

Взаимодействие с другими туристами было минимальным, но достаточным, чтобы не вызвать подозрений. Мы вежливо отвечали на вопросы, смеялись над шутками и деликатно отводили взгляд, когда разговоры заходили о каких-то мистических или странных явлениях. Наша задача была проста — слиться с толпой, стать незаметными, как камешки на склоне великой горы. Маскировка была идеальной, и никто не подозревал, что среди обычных туристов, поднимающихся к святым местам, скрываются герои, на плечах которых лежит судьба мира.

Подъем начался с пологой тропы, петляющей по подножию горы. Поначалу всё казалось лёгким, мы с интересом рассматривали окружающие пейзажи — цветущие луга, журчащие ручьи и стада яков, мирно пасущихся на склонах. Но чем выше мы поднимались, тем более крутой и каменистой становилась тропа. Воздух становился разряженным, и каждый шаг давался с трудом. Первые впечатления постепенно сменялись усталостью и напряжением.

Гора Кайлас казалась живой, словно дышала и менялась вместе с нами. Ее склоны, испещренные трещинами и каньонами, превращались в огромный каменный лабиринт. Солнце палило нещадно, отражаясь от сверкающего снега и льда, слепя глаза и обжигая кожу. Ветер, сначала легкий и освежающий, превращался в порывистый ураган, норовящий сбить нас с ног. Туристическая группа растянулась по тропе, и между нами и другими путниками выросла невидимая стена из усталости и молчания.

Я чувствовал, как гора проверяет нас на прочность. Она, словно живое существо, испытывала нашу выносливость, испытывала наши намерения. Каждый шаг требовал усилий, каждый вздох становился тяжелым, и мы чувствовали, как наши тела наполняются усталостью. Но чем труднее был подъем, тем яснее становилось осознание, что мы находимся в особенном месте.

И я начал замечать, как гора меняет мое восприятие мира. Проблемы и тревоги, которые волновали меня внизу, стали казаться незначительными, мелкими и никчемными. Передо мной разворачивалась вечная и безграничная красота. Масштаб горы, ее безмолвное величие заставляли меня чувствовать себя крошечным и ничтожным, но в то же время — частью чего-то большего, необъятного и непостижимого.

Каждый шаг к вершине становился шагом к себе, шагом к пониманию, и к принятию. Я, словно растворялся в этой величественной панораме. Я не думал о прошлом, не думал о будущем, жил только здесь и сейчас, в этом суровом, но прекрасном мире. И я понял, что Кайлас не просто гора. Это храм, это место, где человек обретает себя, где преодолевает свои слабости и где понимает, что все мы, такие маленькие, но такие важные, составляем часть этого огромного и прекрасного мира.

Мы продолжали восхождение, погруженные в собственные мысли и ощущения, как вдруг небо, до этого ясное и голубое, словно затянулось пеленой. Вокруг нас начал сгущаться густой, молочно-белый туман, и в мгновение ока мы оказались в непроглядной мгле. Все звуки, до этого громкие и отчетливые, приглушились, словно мы оказались в огромной вате. И тут, словно вспышка молнии, в тумане вспыхнул яркий, ослепительный свет, озаривший все вокруг, словно днем.

Свет был настолько ярким, что мы невольно зажмурились, и когда, наконец, открыли глаза, то поняли, что гора исчезла. Исчезли туристы, исчезла тропа, исчез привычный мир.

В воздухе витало странное напряжение, и я чувствовал, как мир вокруг меня изменился, как законы физики и логики, которые я знал, перестали работать. Я попытался сделать шаг вперед, но почувствовал, что мое тело стало легче, словно я потерял часть своей массы. Эрик, который всегда был скептиком, пытался вытащить свой компас, но стрелка начала беспорядочно вращаться, словно сошла с ума. Сьюзи пробовала читать заклинание, но ее слова звучали искаженно, словно они не принадлежали этому миру. Кейтлин попыталась выстрелить из револьвера, но пуля, выпущенная ею, не пролетела и метра, словно столкнулась с невидимой стеной.

Новая реальность, в которую мы попали, была похожа на сон, на причудливый лабиринт, сотканный из магических нитей. Гигантский зал, в котором мы оказались, простирался во все стороны, и его размеры казались непостижимыми. Стены из черного обсидиана, как зеркала, отражали свет, создавая иллюзию бесконечного пространства, и казалось, что мы находимся внутри огромного, пульсирующего сердца. Пол был выложен из каменных плит, покрытых светящимися рунами, и каждая руна, казалось, дышала своей собственной, едва уловимой энергией.

В этом пространстве было ощущение неуловимой переменчивости, словно сам мир постоянно перестраивался, меняя формы и очертания. Прямые углы исчезли, заменяясь плавными, искаженными линиями, и потолок, как огромное небо, то отдалялся, то приближался, создавая иллюзию бесконечного падения. Мы почувствовали, что в этом мире не действуют обычные правила физики и логики. Тяжесть казалась переменчивой — то мы чувствовали себя легкими, как перья, то тяжелыми, как каменные глыбы. Наши движения стали медленными, плавными, словно мы плыли в невесомости.

Звуки, которые мы издавали, звучали странно и неестественно, словно проходили через фильтр, а наш голос раздавался с эхом, растворяясь в необъятном пространстве. В этом мире не работали наши привычные представления о времени и пространстве. Расстояния, казалось, менялись, и то, что находилось рядом, могло внезапно оказаться далеко, и наоборот. Тени на стенах, словно живые, шевелились и меняли формы, создавая жуткие иллюзии, и мы чувствовали, что этот мир живой и постоянно изменяется.

Нам приходилось учиться адаптироваться к новым условиям, использовать наши способности по-новому, и опираться на свою интуицию, чтобы ориентироваться в этом странном и загадочном пространстве. Мы поняли, что в этом месте не выживает тот, кто полагается на старые правила, а тот, кто готов меняться и приспосабливаться к новой реальности.

(Мы сосредоточились на рунах, высеченных на колоннах. Они были не похожи ни на один язык, который мы когда-либо видели. Каждая руна состояла из переплетения линий и кругов, словно фрагменты древних звездных карт. Они мерцали тусклым светом, создавая впечатление, что они живые, что они дышат и вибрируют. Кейтлин, благодаря своим знаниям древних языков, первая сделала шаг вперед.)

— Я думаю, что это не просто буквы, — сказала она, внимательно изучая одну из рун. — Это символы, каждый из которых имеет свое значение. Они напоминают древние письмена, которыми пользовались первые жрецы этого храма.

Она коснулась руны пальцем, и та засветилась ярче. Кейтлин закрыла глаза, и, казалось, прислушалась к чему-то, словно ловила эхо из прошлого.

— Эти руны — это энергия, — сказала она. — Каждая руна — это поток, который управляет определенным барьером. Но чтобы понять, как их активировать, нам нужно найти ключ.

Эрик, используя свои навыки криптографии, пытался найти какой-то порядок в расположении рун. Он заметил, что руны расположены не случайным образом, а в определенной последовательности, и они образуют какой-то код.

— Здесь есть закономерность, — сказал он. — Похоже, нам нужно соединить руны в определенной последовательности, как в коде. Но как именно — вот в чем вопрос.

Сьюзи, используя свою интуицию, пыталась понять связь между рунами и барьерами. Она, словно медиум, пыталась уловить колебания энергетических потоков.

— Я чувствую, — сказала она, — что каждая руна создает свой собственный энергетический поток. И эти потоки, как ключи, открывают разные пути через лабиринт.

Я, в свою очередь, пытался найти логику в этом хаосе. Я осматривал руны, искал связи между ними, пытался представить их как части целого. И в какой-то момент, словно молния, меня осенило.

— Я понял! — воскликнул я. — Руны — это не просто символы, это ноты! И последовательность, в которой они расположены, — это мелодия!

— Мелодия? — переспросил Эрик, удивленно глядя на меня.

— Да! — подтвердил я. — Нам нужно воспроизвести мелодию, и тогда барьеры откроются.

Мы начали работать вместе, как единый механизм. Кейтлин, используя свои знания, переводила руны в ноты. Эрик находил порядок, в котором эти ноты нужно было сыграть. Сьюзи чувствовала энергетические потоки, и с помощью этого могла предугадывать движение барьеров. Я же пытался руководить нашими действиями и соединить все наши знания воедино. И мы, наконец, расшифровали все руны.

После того, как мы расшифровали руны и поняли их взаимосвязь, перед нами предстала новая головоломка. Появились новые колонны, и на каждой из них возникла панель, на которой были расположены те самые руны, что мы изучали ранее. Эти панели словно клавиши на огромном органе, и мы поняли, что нам нужно “сыграть” определенную мелодию, чтобы активировать энергетические потоки и открыть путь через лабиринт.

— Похоже, теперь нам нужно не просто знать, что значат руны, но и в какой последовательности их нужно активировать, — сказала Кейтлин, внимательно изучая панели.

— Это как музыкальная головоломка, — добавил Эрик, с легкой усмешкой. — Интересно, какая мелодия открывает проход.

Сьюзи, словно почувствовав колебания энергии, нашла связь между последовательностью рун и изменением энергетических барьеров.

— Я чувствую, — прошептала она, — что каждая комбинация рун вызывает определенное движение энергетических потоков. Нам нужно подобрать правильную последовательность, чтобы барьеры открылись.

Я вспомнил то, что мы поняли, расшифровывая руны — что каждая руна это не просто символ, а нота. И я понял, что у нас есть музыкальная партитура, которую нужно сыграть. Мы начали экспериментировать, нажимая на руны в различных комбинациях. Каждый раз, когда мы активировали руну, энергетические потоки меняли свое положение, как будто танцевали под невидимую музыку. И мы, словно дирижеры, пытались управлять этим танцем, пытаясь подобрать правильную последовательность, которая приведет нас к цели.

Комбинации рун были сложными и запутанными, но мы, работая вместе, шаг за шагом приближались к разгадке. Мы чувствовали, что каждое наше действие, каждая нажатая руна влияют на общую картину, и любое неверное движение может нас отбросить назад. Это была не просто головоломка, это была игра с энергией.

Когда мы, наконец, нашли правильную последовательность рун, лабиринт начал меняться. Энергетические барьеры, словно послушные танцоры, начали двигаться в ритме нашей «музыки». Проходы, которые ранее были закрыты, открылись, а там, где были раньше проходы, возникали непроходимые стены. Теперь нам предстояло преодолеть сам лабиринт, используя свои навыки, знания и интуицию, чтобы не угодить в энергетические ловушки.)

— Готовы? — спросил я, с волнением глядя на своих друзей.

— Как никогда, — ответила Кейтлин, сжимая свой лук.

— Эрик, приготовь свою иллюзию, — добавил я. — В любой момент она может нам пригодиться.

— Не вопрос, — ответил он, с лукавой улыбкой.

Мы вступили в лабиринт, словно акробаты, ступающие по тонкому канату. Каждый наш шаг был выверен и точен, каждое наше движение — рассчитано наперед. Энергетические барьеры двигались непредсказуемо, словно волны, и нам приходилось постоянно меняться, приспосабливаясь к новым условиям.

Кейтлин, используя свою ловкость и меткость, точно в прыжке перепрыгивала через внезапно возникающие барьеры, и уклонялась от энергетических ловушек, словно танцуя. Эрик, в свою очередь, создавал иллюзии, отвлекая барьеры и создавая ложные проходы, которые сбивали лабиринт с толку. Сьюзи, используя свою интуицию, чувствовала, где находятся ловушки и опасные места, и направляла нас по безопасному пути.

Я, используя свое аналитическое мышление, постоянно изучал лабиринт, искал закономерности в движении барьеров, предугадывал их изменения. Мы, словно единый механизм, действовали слаженно и четко, дополняя друг друга. Мы не спорили, не сомневались, просто двигались вперед, к нашей цели. Мы понимали, что каждый шаг, каждое движение, может стать последним.

Мы, словно неутомимые путники, добрались до самого центра лабиринта, и перед нами открылась кристальная сфера, пульсирующая ярко-синим светом. Она висела в воздухе, словно сердце этого места, и от нее исходила мощная, почти осязаемая энергия. Но, как и ожидалось, путь к сфере был не так прост, и перед ней возникло магическое существо, охраняющее этот кристалл.

Существо, словно вышедшее из древних легенд, представляло собой переплетение тьмы и света. Оно имело форму огромной птицы, чьи крылья были сотканы из энергетических потоков. Его глаза горели холодным, синим огнем, и казалось, что они видят нас насквозь. От него исходила аура магической силы, способная свести с ума любого.

— Похоже, это финальный босс, — проговорил Эрик, слегка нервно улыбаясь.

— Его сила — магия, — добавила Сьюзи, с тревогой глядя на птицу. — Он, кажется, умеет управлять энергетическими потоками, как и мы.

Я кивнул, понимая, что перед нами не обычный враг, а настоящий повелитель энергии.

— Мы должны использовать наши знания, — сказал я. — Помните, как мы расшифровывали руны? Помните мелодию, которая открыла нам путь? Теперь нам нужно использовать эти знания, чтобы победить его.

Мы понимали, что победить эту птицу, используя обычные методы, не получится. Нам нужно было применить свои знания о рунах и энергетических потоках, использовать «музыку» лабиринта, чтобы сломить его магическую силу.

Битва была не похожа ни на что, что мы когда-либо видели. Птица, словно ураган, летала вокруг нас, создавая энергетические вихри, которые то отбрасывали нас в стороны, то, наоборот, притягивали к себе. Мы, словно дирижеры, пытались управлять энергетическими потоками, используя руны, которые мы выучили, создавая «музыкальные» атаки, которые то ранили птицу, то защищали нас от ее атак.

Битва достигла своего апогея. Птица, яростно кружась, обрушивала на нас волны магической энергии, создавая смертельные вихри. Кейтлин, используя свой револьвер, стреляла не обычными пулями, а сгустками энергии, которые она формировала, используя свои знания о рунах. Каждый выстрел был подобен ноте в сложной мелодии, и мы чувствовали, что только точная комбинация таких «нот» могла сломить врага.

Эрик, мастер иллюзий, создавал призрачные копии себя, отвлекая внимание птицы и давая нам время для атаки. Его иллюзии не были просто обманом зрения, они были созданы из той же энергии, что и барьеры лабиринта, и птице было сложно отличить реальность от иллюзии. Каждый созданный Эриком мираж был подобен паутине из энергии, и птица, запутавшись в ней, теряла свою мощь.

Сьюзи, словно проводник энергии, чувствовала каждый энергетический поток, и направляла его. Она создавала защитные барьеры, отводя удары птицы, и направляла энергию Кейтлин, усиливая ее атакующие способности. Ее движения были грациозны и точны, словно она танцевала со смертью, и это дополняло нашу «мелодию» необходимым ритмом и точностью.

Я, как дирижер, координировал действия команды, указывая каждому, какие руны нужно активировать и в какой последовательности. Я видел, как каждый наш шаг, каждая нота, влияет на птицу, как ее движения становятся более неуверенными, ее атаки — менее точными. Мы чувствовали, что наша «музыка» все сильнее воздействует на врага.

Наконец, после долгих напряженных минут, когда наши “ноты” сплелись в мощную, уничтожающую мелодию, энергетические потоки, подчиняясь нашей воле, сошлись в одну мощную атаку. Светящийся луч, сотканный из энергии всех рун, обрушился на птицу, словно небесный меч. Птица издает пронзительный крик, и растворяется, превращаясь в пыль, оставляя после себя только мерцающий кристалл, излучающий яркий синий свет. Мы победили! Мы прошли первое испытание.

С победой над магической птицей, напряжение в воздухе спало, и мы почувствовали, как сила, исходившая от кристалла, наполнила нас. Кристальная сфера, словно пульсирующее сердце, начала светиться еще ярче, и мы почувствовали, что она связана с нами невидимыми нитями.

— Это… невероятно, — прошептала Кейтлин, смотря на кристалл с благоговением.

— Я чувствую, как энергия пронизывает меня, — добавил Эрик, широко улыбаясь. — Кажется, теперь я могу создать еще более крутые иллюзии.

— Я тоже чувствую силу, — произнесла Сьюзи. — Она словно… усиливает меня, даёт мне контроль над энергией, которой я раньше не могла управлять.

Кристальная сфера начала медленно опускаться с пьедестала, и мы, словно зачарованные, протянули к ней руки. Когда наши пальцы коснулись ее гладкой поверхности, мы почувствовали, как поток энергии входит в наши тела, наполняя нас силой и уверенностью.

— Кажется, это не просто кристалл, — сказал я, глядя на своих друзей. — Это ключ, он дает нам контроль над энергетическими потоками этого места.

Сфера, словно подчиняясь нашей воле, начала меняться. Она уменьшилась в размерах, и превратилась в небольшой, пульсирующий камень, который я взял в руки.

— Этот камень, — произнес я, — даст нам силы для прохождения следующих испытаний. Он словно часть нас, часть нашей команды.

Вместе с камнем, перед нами возникла новая дверь, словно арка, сотканная из энергии, и мы понимали, что путь открыт, и впереди нас ждет еще более сложные и загадочные испытания.

Глава 22

Мир вокруг нас снова изменился, и мы оказались на странной, пугающей арене. Она напоминала поле для индийской игры Кхо-Кхо, но искаженное и обезображенное, словно злой карикатурой на детскую забаву. Земля была покрыта темной, местами засохшей, а местами свежей кровью, и повсюду виднелись отметины от когтей и зубов.

Поле было разделено на прямоугольники белыми линиями, но эти линии были неровными и словно написаны чьей-то рукой, оставившей за собой кровавые следы. Вместо обычной гладкой поверхности, пол был усыпан острыми камнями, готовыми пронзить каждого, кто оступится. По краям поля зияли темные ямы, на дне которых сверкали острые шипы, словно ждущие, чтобы принять в свои объятия неосторожных. В воздухе витал запах железа и разложения, а в центре поля стоял небольшой пьедестал, на котором, как и в предыдущем испытании, горел синий огонь, но теперь он был словно измазан кровью.

Зловещие отголоски эхом разносились по арене, а над нами навис зловещий полумрак. Мы почувствовали себя словно гладиаторы на арене, готовые к кровавой битве, и поняли, что это испытание не будет легкой прогулкой. Наше предыдущее испытание было основано на интеллекте и ловкости, а теперь мы понимали, что здесь нам понадобится совсем другое: выносливость, сила и умение выживать. Атмосфера арены нагнетала напряжение, словно само место жаждало крови, и мы знали, что это место будет испытывать нас, словно сталь, кузнечным молотом.

Из ниоткуда раздался зловещий, искаженный голос, словно произнесенный из глубин ада. Он пронзал наши уши и заставлял кровь стыть в жилах.

— Приветствую вас, смертные, — произнес голос. — Добро пожаловать на арену Кхо-Кхо Крови! Здесь ваша ловкость и выносливость будут подвергнуты жестокому испытанию.

Мы осмотрелись, пытаясь найти источник голоса, но никого не увидели. Голос продолжал, словно наслаждаясь нашим замешательством.

— Правила просты, — сказал он. — Вы помните детскую игру Кхо-Кхо? Здесь она немного… изменилась. Один из вас будет убегать, а остальные будут стараться его поймать. Но будьте осторожны, ловить вас будут не обычные игроки, а клоны Рактабиджи!

Перед нами возникли фигуры, словно сотканные из дыма и крови. Это были ужасные, искаженные копии Рактабиджи, с острыми когтями и зубами, и их глаза горели злым огнем.

— Вы можете касаться убегающего только рукой, — продолжил голос, — и если вы коснетесь его, убегающий выбывает из игры, и на его место становится охотник. Но если вас поймает клон Рактабиджи, вы… познаете истинную боль. Играйте и надейтесь на выживание!

Голос затих, и мы остались в тишине, понимая, что правила этой игры изменились не просто так. Теперь это было не просто соревнование, а игра на выживание. Мы понимали, что если мы будем действовать разобщенно, то клоны Рактабиджи разорвут нас на части. Нам нужно было работать как единый механизм, помогать друг другу, и использовать все свои навыки, чтобы не только выжить, но и победить.

Мы переглянулись, и я понял, что нам нужно было быстро принять решение. Нам нужно было выбрать того, кто начнет убегать, и остальных, кто будет его защищать. Я посмотрел на своих друзей и кивнул, и Кейтлин, ловкая и быстрая, сразу же заняла позицию убегающего.

— Готовы? — спросил я, глядя на Эрика и Сьюзи.

— Всегда, — ответил Эрик, сжав кулаки.

— Да, — кивнула Сьюзи, сосредоточенно глядя на клонов.

Раздался громкий гонг, и клоны Рактабиджи, словно выпущенные из клетки звери, бросились на Кейтлин. Они двигались быстро и агрессивно, их когти и зубы сверкали в полумраке. Кейтлин, ловко уклоняясь, бегала по арене, не давая клонам себя поймать. Она двигалась быстро, словно тень, и ее грация восхищала.

Эрик и Сьюзи, словно верные стражи, пытались защитить Кейтлин, отвлекая клонов и перекрывая им путь. Они не могли касаться клонов, но могли их задерживать и сбивать с толку, давая Кейтлин возможность убежать. Они работали как единый механизм, и их слаженность поражала.

Но мы быстро поняли, что это не просто игра в кошки-мышки. Клоны Рактабиджи были не просто быстрыми, они были жестокими и коварными. Они не просто бегали за нами, они атаковали, используя свои острые когти и зубы. Мы почувствовали, как их атаки оставляют царапины на нашей коже, а их зубы готовы впиться в нас. Мы поняли, что каждый раз, когда нас касаются клоны, это причиняет нам боль, и мы должны защищаться. Мы должны были адаптироваться к этим новым условиям, и выработать стратегию, которая помогла бы нам выжить в этой кровавой игре.

Игра продолжалась, и напряжение росло с каждой секундой. Мы двигались как единый механизм, но клоны Рактабиджи были все более агрессивными, и их атаки становились все более опасными. Сьюзи, во время одного из своих маневров, оступилась и попала в ловушку, которую, казалось, создал один из клонов.

Клон, словно молния, набросился на Сьюзи, впиваясь когтями в ее руку, а затем и зубами, которые прокусили кожу, оставив глубокую и кровавую рану. Мы отреагировали мгновенно, оттолкнув клона от Сьюзи, и я увидел, как ее лицо искажается от боли, а кровь течет по ее руке, пропитывая одежду.

— Сьюзи! — закричала Кейтлин, подбегая к ней.

— Я в порядке, — прошептала Сьюзи, ее голос дрожал. — Просто… немного больно.

Но я видел, что это не «немного больно». Это была серьезная рана, и она ставила под угрозу не только ее, но и всю команду. Мы знали, что не можем позволить Сьюзи остаться без помощи, но мы так же понимали, что не можем проиграть в этой игре.

— Нам нужно что-то делать, — проговорил Эрик, глядя на рану Сьюзи с тревогой. — Она не сможет долго так держаться.

— Нам нужно продолжать, — сказал я, пытаясь сохранять спокойствие. — Нам нужно использовать все свои силы и навыки, чтобы выжить.

Травма Сьюзи словно наложила проклятие на нашу команду. Ее рана не только причиняла ей боль, но и сковывала наши движения, замедляя нашу скорость и снижая нашу эффективность. Мы больше не могли двигаться как единый механизм, и наши действия стали хаотичными и нерешительными.

Кейтлин, словно потерявшая уверенность, уже не так ловко уклонялась от клонов, и ее атаки потеряли свою точность. Эрик, глядя на Сьюзи, постоянно отвлекался и пропускал удары клонов. Я чувствовал, как мои мысли путаются, и мой разум не мог правильно анализировать ситуацию.

Клоны Рактабиджи, словно почувствовав нашу слабость, стали действовать еще более агрессивно. Они нападали с яростью, и их когти и зубы становились все более смертоносными. Каждый раз, когда один из нас получал удар, это ощущалось как удар по всему нашему отряду. Мы чувствовали, что наша связь, наша слаженность, наша «мелодия» распадается на части.

Мы были похожи на разбитый оркестр, который не может исполнить свою музыку. Мы были словно раненые животные, которые пытаются выжить в стае хищников. И с каждым ударом, с каждым шагом, с каждой секундой мы все больше теряли надежду. Мы видели, как клоны Рактабиджи приближаются к нам, как их глаза горят все более зловещим огнем, и мы понимали, что нам осталось недолго. Мы чувствовали, что эта кровавая игра закончится нашей смертью, и отчаяние окутывало нас, словно саван.

Я смотрел на происходящее, словно со стороны, наблюдая за тем, как наша команда распадается на части. Боль Сьюзи, агрессия клонов, наше отчаяние — все это словно туман окутало меня. Но в какой-то момент, словно прозрение, я увидел то, чего раньше не замечал. Я перестал фокусироваться на хаосе, и сконцентрировался на клонах, на их движениях, на их реакциях.

Я заметил, что клоны, хоть и быстры и сильны, но действуют словно запрограммированные. Они не меняли свою траекторию, бежали только по прямым линиям поля, и не могли, казалось, отклоняться от них. Они были похожи на марионеток, которых дергает за ниточки неведомый кукловод. И чем сложнее траектория, тем больше они “путались”, натыкаясь друг на друга и теряя ориентацию.

В этот момент, словно вспышка, я понял, что нам нужно делать. Нам не нужно было убегать от клонов, нам нужно было запутать их, использовать их слабость против них самих. Нам нужно было использовать поле не как место для бегства, а как инструмент для победы. Мы должны были использовать их ограниченность в нашу пользу.

— Стойте! — крикнул я, словно разрывая тишину. — Я знаю, что нам нужно делать!

Я посмотрел на своих друзей, и в моих глазах горела надежда, и они, как по волшебству, тоже посмотрели на меня с надеждой.

— Они не могут менять траекторию! — сказал я. — Они бегут только по прямым линиям! Нам нужно начать двигаться по сложной траектории, чтобы заставить их столкнуться друг с другом!

Я начал объяснять свой план, быстро и четко, словно опытный тактик, объясняющий своим солдатам план битвы. Я говорил о том, как мы должны двигаться, как мы должны менять траектории, как мы должны использовать линии поля, чтобы запутать клонов. Мой план был прост, но он мог дать нам шанс на победу.

Мои слова, словно лекарство, начали исцелять отчаяние, и с каждым новым словом, в глазах моих друзей загоралась надежда. Они кивнули, понимая, что мой план — это наш шанс на выживание. И тогда мы, словно герои аниме, готовы были принять вызов и использовать свой ум, чтобы победить превосходящего противника. Мы знали, что нам предстоит жестокая битва, но мы также знали, что мы можем победить, если будем действовать как единое целое.

С новой стратегией в голове, мы снова вступили в игру, но на этот раз мы двигались не хаотично, а по четко выверенному плану. Кейтлин, Эрик и я начали двигаться по полю, словно танцоры, исполняющие сложный танец. Мы бегали не по прямым линиям, а по ломаным траекториям, перескакивая с линии на линию, заставляя клонов Рактабиджи постоянно менять направление.

Клоны, словно запрограммированные роботы, пытались следовать за нами, но их прямолинейность мешала им. Они начинали сталкиваться друг с другом, путаться и терять ориентацию. Я наблюдал, как клоны врезаются друг в друга, и их тела начинали рассыпаться на кровавую пыль.

— Работает! — воскликнул Эрик, с радостью в голосе. — Их можно запутать!

— Продолжаем в том же духе! — добавила Кейтлин, ловко перепрыгивая через очередную линию.

Сьюзи, хотя и была ранена, поддерживала нас своей интуицией, указывая нам на опасные места и направляя нас по безопасному пути. Она была нашим проводником в этом хаосе, и ее помощь была бесценной.

Мы двигались, словно одно целое, как механизм, который был тщательно отлажен. Мы использовали линии поля, как оружие, и заставляли клонов Рактабиджи сталкиваться и уничтожать друг друга. Мы чувствовали, как наша сила возвращается, как наше отчаяние превращается в уверенность, и как наша «мелодия» становится все более сильной и гармоничной.

Мы понимали, что мы не просто бегаем по полю, мы сражаемся за свою жизнь. Мы играли в кровавую Кхо-Кхо, и нашими противниками были демоны, жаждущие нашей смерти. Но, используя наш ум, нашу ловкость, нашу командную работу, и главное — нашу новую стратегию, мы переломили ход игры, и теперь мы были теми, кто контролирует ситуацию.

С каждым столкновением клонов Рактабиджи, арена покрывалась все большим количеством кровавой пыли. Это было жуткое зрелище, но оно давало нам надежду. Мы понимали, что нашли ключ к победе, и теперь мы могли использовать его, чтобы уничтожить всех демонов.

— Видите? — крикнул я, указывая на двух клонов, которые, не заметив друг друга, врезались в друг друга и распались на кровавую пыль. — Они исчезают, когда сталкиваются! Продолжаем!

Мы продолжали наш танец смерти, заставляя клонов натыкаться друг на друга. С каждым новым столкновением, их число уменьшалось. Кейтлин, с помощью своих выверенных движений, направляла клонов к друг другу. Эрик создавал ложные траектории, заставляя клонов двигаться в сторону других клонов, а Сьюзи, несмотря на рану, указывала нам, где находятся еще оставшиеся демоны и как лучше их использовать.

Мы стали похожи на опытных охотников, которые знают слабости своей добычи. Мы не просто убегали, мы охотились. И наша добыча — это демоны Рактабиджи, которые когда-то внушали нам страх, а теперь становятся легкой мишенью для нашего плана.

— Еще один! — крикнул Эрик, направив одного из демонов к группе из трех. Три демона столкнулись, их тела распались на кровавую пыль.

Оставшиеся клоны стали более осторожными, они пытались предвидеть наши движения. Но наша слаженность, наше понимание игры, наша «мелодия», была слишком сильна, и мы продолжали заставлять их сталкиваться, уничтожая одного за другим.

Наконец, последний клон Рактабиджи растворился в кровавой пыли, оставив после себя лишь зловещую тишину. Мы перевели дыхание, оглядываясь вокруг, чувствуя усталость, но и удовлетворение от проделанной работы. Но эта тишина была обманчивой; мы чувствовали, что что-то еще должно произойти. И в этот момент, словно из ниоткуда, в центре арены материализовался истинный демон Рактабиджа.

Он был ужасен — гораздо более могущественный и внушительный, чем его жалкие копии. Его тело, словно сотканное из темной энергии и застывшей крови, извивалось и пульсировало. Острые, как бритвы, когти и зубы сверкали, а глаза горели яростным, неукротимым огнем. Он поднял руку, и земля задрожала, из-под нее взметнулись кровавые фонтаны, словно пытаясь затопить нас.

Рактабиджа рыкнул, и его голос был подобен грому, сотрясающему землю. Он обрушил на нас волну темной энергии, но мы, помня о наших прошлых битвах, действовали слаженно. Кейтлин, используя свои последние силы, создала энергетический щит, защищая нас от первой волны атаки. Эрик, несмотря на напряжение, создал несколько иллюзий, которые отвлекли внимание демона на мгновение. Сьюзи, стиснув зубы, несмотря на рану, направила небольшую часть накопившейся в нас энергии, укрепляя наш щит.

Я знал, что мы не можем противостоять ему в прямом столкновении. Наша “мелодия” уже не так сильна как прежде, после битвы с клонами. Нам нужен был один мощный удар, последний аккорд. Я собрал всю оставшуюся энергию кристалла, вспоминая ритм рун, и настроился на частоту “музыки” лабиринта.

— Сейчас! — крикнул я, и мы все, одновременно, направили свою энергию в направлении Рактабиджи.

Луч света, сотканный из нашей энергии и усиленный силой кристалла, пронзил демона. Это был не просто луч, это был концентрированный взрыв чистой энергии, “финальная нота” нашей песни. Рактабиджа издал пронзительный, полный боли крик, и его тело, рассыпаясь на миллионы осколков темной энергии и крови, исчезло. Тишина вернулась на арену, прерванная только нашим тяжелым дыханием. Мы победили. Мы выжили.

Мы стояли, тяжело дыша, посреди арены, усеянной кровавой пылью. Напряжение от битвы постепенно спадало, оставляя нас уставшими, но полными гордости. И вдруг, из ниоткуда, раздались громкие аплодисменты. Это были не просто хлопки в ладоши, а мощные раскаты, словно тысячи зрителей приветствовали нашу победу на арене.

Мы оглянулись вокруг, пытаясь понять, откуда исходит этот звук, но никого не увидели. Это было странно, словно невидимые наблюдатели радовались нашему триумфу, подобно зрителям на трибунах. С каждым новым раскатом аплодисментов, мы чувствовали, как наша усталость уходит, и нас наполняет новая энергия.

— Что это? — прошептала Кейтлин, оглядываясь по сторонам.

— Не знаю, — ответил Эрик, — но мне это нравится.

Аплодисменты продолжались, становясь все громче и громче, и в этот момент, мы почувствовали, как что-то нас тянет. Перед нашими глазами все закружилось, и мы потеряли ориентацию. В мгновение ока, мы перенеслись, и оказались в совершенно другом месте.

Когда зрение восстановилось, мы увидели, что стоим перед огромным, величественным храмом Кали. Его каменные стены были покрыты резьбой, изображающей сцены из древних мифов, а в воздухе витал аромат благовоний. Это был храм, за которым мы так долго шли, и наше сердце забилось чаще, при виде этого.

— Мы сделали это, — проговорила Сьюзи, с улыбкой на лице.

— Мы здесь, — добавил я, чувствуя волнение.

Глава 23

Я первым переступил порог. Холод пронзил меня до костей, словно приветствуя. Вдохнув, я пожалел об этом. Запах ударил в нос, заставив поморщиться: ладан отчаянно боролся с мерзким запахом крови и застарелой гнили, но проигрывал. И дело было даже не в запахе… а в его густоте, в его тяжести. Он словно давил на плечи, заставляя согнуться.

— Аккуратнее, — сказал я, нащупывая рукоять меча. Под пальцами кожа покрылась мурашками. Меч словно сопротивлялся, не желая находиться здесь.

Кейтлин вошла следом, вытянув руку вперед, словно пытаясь нащупать воздух. Ее лицо исказилось в гримасе.

— Магия… — выдохнула она, словно с трудом подбирая слова. — Она здесь… нездорова. Пульсирует, дёргается… как больное сердце, — кончики ее пальцев засияли слабым, неровным голубым светом.

Эрик проскользнул внутрь, как тень, прислонившись спиной к стене. Взгляд быстро пробежался по залу, выхватывая детали: огромные статуи с пустыми глазницами, свисающие цепи, покрытые запекшейся кровью, и иероглифы, вырезанные на стенах, похожие на гримасы боли.

— Тихо, — прошептал он, не отрывая взгляда от тёмного угла. — Слишком тихо.

Сьюзи споткнулась на пороге, схватившись за руку Кейтлин. Её глаза расширились от ужаса и наполнились слезами. Она дрожала, как от сильного холода, хотя в храме не было ветра.

— Я… я чувствую… боль, — запинаясь, прошептала она. — Много боли… страданий… крики… словно кто-то умирает… прямо сейчас…

По залу прокатилось эхо ее слов. Тишина стала еще более зловещей. Мы переглянулись, понимая, что этот храм — не просто очередное испытание. Это ловушка. Это могила. И мы только что в нее вошли.

Я окинул взглядом зал. Огромные колонны, словно кости гигантских чудовищ, уходили в темноту под потолком, теряясь в тенях. Факелы, прикрепленные к стенам, тускло горели, отбрасывая пляшущие блики, которые превращали неподвижные статуи в жутких танцоров. А запах… с каждой секундой он становился все невыносимее. Это был запах смерти, отчаяния и забытых грехов.

— Кейтлин, ты можешь что-нибудь почувствовать? Что это за магия? — я старался сохранять спокойствие, хотя мое сердце колотилось как бешеное.

Кейтлин медленно покачала головой, все еще глядя на стены. Ее лицо было бледным, а губы дрожали.

— Я… я не понимаю, — прошептала она. — Она словно живая… но изуродованная. Словно кто-то взял прекрасную мелодию и сломал её, разорвал на части, оставив лишь какофонию боли…

Эрик, не отрывая взгляда от темного угла, проговорил, не поворачивая головы:

— Здесь кто-то есть. Я слышу дыхание… и оно не наше.

Сьюзи еще сильнее вцепилась в руку Кейтлин. Она задыхалась, пытаясь что-то сказать, но из ее горла вырывались лишь нечленораздельные звуки, полные ужаса.

— Сьюзи, что с тобой? — обеспокоенно спросила Кейтлин, пытаясь успокоить девушку.

Сьюзи покачала головой, ее глаза были полны слез.

— Они… они страдают… — прошептала она, — все… все, кто был здесь… я чувствую их боль… их страх… их отчаяние… они просят о помощи… но никто их не слышит…

Нахмурившись я чувствовал, что она видит что-то, чего не видим мы.

— Сьюзи, постарайся успокоиться, — я старался говорить мягко и уверенно. — Нам нужна твоя помощь. Скажи нам, что ты видишь.

Сьюзи сделала глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки.

— Я… я вижу… лица, — прошептала она, — лица, полные страха… лица, полные боли… они смотрят на нас… умоляют…

Внезапно один из факелов на стене погас, погрузив часть зала во тьму. Напряжение возросло, и мое сердце бешено заколотилось. Я почувствовал, как крепче сжимаю рукоять меча. Что-то приближалось… и это что-то было недружелюбным.

Эрик шагнул вперёд, вытянув руку, словно охотник, выслеживающий добычу. «Слева», — прошептал он, не отрывая взгляда от темноты. Его тело напряглось, готовое к молниеносному рывку. «Там кто-то есть. Несколько… и они наблюдают за нами».

Кейтлин крепче сжала руку Сьюзи, стараясь придать ей хоть немного уверенности. «Сьюзи, сосредоточься», — сказала Кейтлин, глядя ей в глаза. «Попробуй понять, чего они хотят. Они настроены враждебно?»

Сьюзи закрыла глаза, пытаясь отвлечься от давящей атмосферы и сосредоточиться на ощущениях. Ее лицо исказилось в гримасе, словно она пыталась разглядеть что-то невидимое. “Они… они разные”, — прошептала она. “Одни… жаждут силы, другие… хотят отомстить… но все… все они полны злобы”

Я огляделся, чувствуя, как волосы на затылке встают дыбом. Атмосфера в храме становилась всё более зловещей. Тени сгущались, словно пытаясь поглотить их, а запах смерти становился всё более невыносимым. Мы не одни в этом проклятом месте. И те, кто наблюдают за нами, не желают добра.

«Нам нужно двигаться», — сказал я, доставая меч из ножен. «Нужно найти выход из этого… этого склепа». Меч сверкнул в тусклом свете факелов, словно призывая к бою.

— Куда? — спросила Кейтлин, с тревогой посмотрев на меня. — Куда мы можем пойти? Этот храм… он словно живой. Он не позволит нам уйти просто так.

В этот момент ещё один факел на стене погас, погрузив зал в ещё большую темноту. Раздался тихий скрипучий звук, словно кто-то передвигал камни. Затем ещё один. И ещё. Звуки приближались, словно кто-то медленно и неумолимо подкрадывался к ним.

— Они идут, — прошептал Эрик, его глаза сузились. — Приготовьтесь.

Эрик сорвался с места, словно тень, метнувшись к одному из темных углов. Через мгновение раздался приглушенный стон, и Эрик вернулся, таща за собой закутанную в лохмотья фигуру. Фигура слабо сопротивлялась, бормоча что-то нечленораздельное.

— Крыса, — прорычал Эрик, швырнув фигуру к моим ногам. — Подслушивала.

Фигура подняла голову. Под грязными волосами скрывалось бледное лицо с узкими, злыми глазами.

— Не убивайте! — взвизгнула фигура. — Я знаю, что вы ищете!

— И что же? — холодно спросил я, приставляя свой меч к горлу фигуры.

— Кали! — выдохнула фигура. — Испытание… дар… власть! Все хотят этого!

— Власть? — раздался насмешливый голос из темноты. — Вы слишком глупы, чтобы понять ее истинную цену.

Из тени вышли Последователи Локи. Они двигались плавно и бесшумно, словно змеи, готовые к броску. Их лица скрывали маски, украшенные перьями и камнями.

— Мы тоже здесь, — сказал один из них, снимая маску и обнажая бледное лицо с тонкими чертами. — И мы не намерены делиться.

— Вы опоздали, — раздался громоподобный голос из другого угла. — Сила принадлежит сильнейшим.

Из тени вышли Последователи Шивы. Они были огромными, мускулистыми воинами, облаченными в броню, покрытую рунами. В руках они держали топоры и булавы, готовые к бою.

— Убирайтесь с дороги, — прорычал один из них, сжимая кулак. — Или умрете.

Я огляделся, оценивая ситуацию. Мы оказались в ловушке, окруженные врагами. Последователи Локи и Шивы были сильными и опасными, и они не собирались отступать.

— Что ж, — сказал я показательно разминая руки. — Похоже, нам придется проложить себе путь силой.

Пока я произносил эти слова, последователи Локи и Шивы начали сближаться, окружая их плотным кольцом. Напряжение в воздухе стало почти осязаемым. Казалось, что в любой момент может начаться ожесточённая схватка.

— Силой? — усмехнулся последователь Локи, вертя в руке тонкий кинжал. — Вы уверены, что у вас хватит сил тягаться с нами? Мы здесь не впервые.

— Слова ничего не значат, — прорычал последователь Шивы, обнажая свой огромный топор. — Только кровь доказывает правоту.

Я взглянул на Кейтлин, Эрика и Сьюзи. Они были готовы. Кейтлин уже начала шептать заклинание, ее руки светились слабым голубым светом. Эрик занял оборонительную позицию, готовый к молниеносному броску. Сьюзи выглядела испуганной, но в ее глазах горел огонек решимости.

— Кейтлин, прикрой нас, — сказал я. — Эрик, ты знаешь, что делать. Сьюзи, будь начеку. Давайте посмотрим, кто здесь самый сильный.

С этими словами я бросился в атаку, мой меч рассекал воздух, словно молния. Последователи Локи и Шивы ответили мгновенно, их оружие столкнулось с моим клинком, высекая искры и издавая громкий звон.

Последователи Локи двигались быстро и ловко, словно тени, нанося быстрые и точные удары своими кинжалами. Они пытались меня окружить, запутать и ослабить, прежде чем нанести решающий удар.

Однако я уже был слишком опытен, чтобы попасться в их ловушку. Я двигался быстро и уверенно, отражая их удары и нанося собственные. Древний меч кружился в воздухе, словно смертоносный вихрь, сметая все на своем пути.

Последователи Шивы были более прямолинейны в своей атаке. Они наступали на меня, словно каменные големы, размахивая топорами и булавами, пытаясь сокрушить грубой силой.

Я почувствовал, что не смогу долго сдерживать их натиск.

— Кейтлин! — крикнул я девушке, уклоняясь от удара топора. — Сейчас!

Кейтлин кивнула и закончила своё заклинание. Вокруг меня возникло мерцающее поле, которое отразило несколько атак последователей Шивы. Затем Кейтлин обрушила на врагов поток магической энергии, заставив их отступить.

Эрик воспользовался замешательством врагов и бросился в атаку, словно разбойник из казуального рпг. Он наносил быстрые и точные удары своими кинжалами, выводя из строя одного за другим последователей Локи.

Сьюзи, несмотря на свой страх, оставалась начеку, готовая прийти на помощь своим друзьям в любой момент.

Я отразил сразу два удара — кинжалом от последователя Локи и топором от последователя Шивы. Рука горела от напряжения. Оттолкнувшись от земли, я перекатился в сторону, избегая летящей в меня булавы. «Слишком близко», — пронеслось в голове.

Кейтлин, несмотря на все усилия, не могла сдержать натиск врагов. Последователи Локи, оправившись от ее магической атаки, начали создавать иллюзии, сбивая ее с толку и отвлекая. Последователи Шивы, словно не чувствуя боли, продолжали наступать, пытаясь прорвать ее защиту.

— Кейтлин, левее! — крикнула Сьюзи, уворачиваясь от очередного удара.

Кейтлин мгновенно отреагировала, переместившись в указанное место. В ту же секунду там, где она только что стояла, обрушилась булава, раздробив каменный пол.

Эрик продолжал свою бесшумную и смертоносную работу, вырезая одного за другим последователей Локи. Однако их оставалось еще слишком много, и они начали окружать его, лишая пространства для манёвра.

Сьюзи, видя, что Эрику грозит опасность, набралась смелости и бросилась ему на помощь. Она не умела сражаться, но знала, как отвлечь врагов.

— Эй, вы! — закричала Сьюзи, указывая на последователей Локи. — Что вы так набросились на него? Боитесь, что он не расскажет вам где спрятана маска вашего покровителя?

Последователи Локи, озадаченные ее словами, на мгновение остановились. Этого было достаточно, чтобы Эрик смог вырваться из окружения и отскочить в безопасное место.

Я воспользовался этой передышкой и нанёс мощный удар рукоятью меча, сбив с ног одного из последователей Шивы. Однако в тот же миг на меня набросился другой воин, размахивая топором. Лезвие со свистом рассекло воздух, целясь прямо мне в толову.

Я успел среагировать в последний момент, отбив удар мечом. Однако сила удара была настолько велика, что меня отбросило назад, и я врезался спиной в каменную колонну.

— Агх! — выдохнул я, чувствуя, как боль пронзает мое тело.

Я понимал, что долго не протяну. Последователи Локи и Шивы были слишком сильны и многочисленны. Если мы быстро не придумаем что-нибудь, то проиграем.

Вдруг мой взгляд упал на главный алтарь, где стоял идол Кали. Его глаза были пустыми и безжизненными, но я ощутил, что в нём скрыта какая-то сила.

— Кейтлин! — крикнул я. — К алтарю! Читай заклинание из книги!

Кейтлин нахмурилась, но, увидев решимость моих глазах, кивнула. Она отбила несколько атак и, воспользовавшись моментом, побежала к алтарю, оставляя за собой след из искр. Последователи Локи и Шивы, поняв, что происходит, попытались остановить ее, но Эрик, словно разъяренный зверь, бросился им наперерез, не давая пройти.

Я с трудом поднялся на ноги, чувствуя, как пульсирует боль в спине.

Собравшись с силами, я снова бросился в бой, мой меч кружился в воздухе, словно смертоносный вихрь. Он наносил мощные удары, отражая атаки и прокладывая себе путь к Кейтлин.

Кейтлин, добравшись до алтаря, начала читать заклинание, ее голос звучал все громче и увереннее. Вокруг нее начали собираться искры энергии, и воздух наэлектризовался.

Внезапно один из последователей Шивы прорвался сквозь оборону Эрика и бросился на Кейтлин, намереваясь остановить ее любой ценой. Он поднял свой топор, готовясь нанести смертельный удар.

Я увидел, что Кейтлин в опасности бросился ей на помощь. Я прыгнул вперёд, и отбил удар топора своим мечом. Однако я не успел полностью увернуться, и лезвие задело мне плечо, оставив глубокую рану.

— Аргх! — выдохнул я, чувствуя, как боль пронзает мое тело.

Не обращая внимания на боль, я нанёс мощный удар мечом, сбив с ног последователя Шивы. Затем я повернулся к Кейтлин, готовый защищать её любой ценой.

Кейтлин, закончив читать заклинание, коснулась руками идола Кали. В тот же миг в храме раздался оглушительный грохот, и всё вокруг затряслось.

Пол под ногами провалился, и все, кто находился в храме, полетели в бездну. Свет погас, и воцарилась полная тьма. Но тьма не была пустой. В ней было что-то еще… что-то древнее… что-то могущественное… что-то жуткое…

Падение казалось бесконечным. В ушах звенело, перед глазами плясали искры. Я успел схватить Кейтлин за руку, пытаясь удержать ее рядом, но в хаосе падения это было почти невозможно. Я чувствовал, как тело ударяется обо что-то твердое, а затем снова летит в пустоту.

Внезапно все закончилось и я рухнул на землю, потеряв сознание.

Когда я очнулся, первое, что почувствовал, был запах. Запах крови. Но не такой, как в храме. Здесь он был свежим, горячим, пульсирующим жизнью. Я раскрыл глаза и увидел, что лежу на каменном полу, а вокруг меня стоят жрецы в окровавленных одеждах.

Я поднялся на ноги и огляделся. Я находился в том же храме, но тот выглядел иначе. Новым. Живым. Факелы ярко горели, освещая каждый уголок зала. Статуи сияли чистотой, а на стенах не было следов гнили и разрушения.

Затем я увидел их. Жертв. Связанные и прикованные к алтарям, они смотрели на него с ужасом и отчаянием. Они ждали своей смерти.

— Что… что происходит? — пробормотал я, не понимая, что случилось.

Один из жрецов, услышав его слова, повернулся к нему. Его лицо было надменным и жестоким.

— Ты проснулся, чужак, — сказал жрец. — Ты прибыл вовремя, чтобы стать свидетелем великого события. Сегодня мы принесём жертвы богине Кали, чтобы она даровала нам силу и власть.

Я посмотрел на жреца, а затем на жертв. Все ясно, я перенесся в прошлое. В то самое время, когда в этом храме совершались кровавые ритуалы.

— Вы не можете этого делать! — воскликнул я. — Это безумие!

Жрец рассмеялся. Его смех был холодным и зловещим.

— Безумие? — сказал жрец. — Такова воля богини. И ты не можешь ей перечить.

Он махнул рукой, и несколько жрецов подошли ко мне, намереваясь схватить меня. Я достал меч, готовый к бою. Я понимал, что должен остановить этот ритуал. Во что бы то ни стало.

Голос Кали прозвучал в моей голове, наполнив меня силой и решимостью.

«Вспомни свои ценности, воин», — прошептала Кали. «Твой выбор определит твою судьбу».

Я взмахнул мечом, и клинок, словно молния, рассек воздух, сбив с ног одного из жрецов. Остальные отшатнулись назад, пораженные его скоростью и силой.

— Остановитесь! — крикнул я, голос эхом разнесся по залу. — Вы не понимаете, что творите!

Жрец, который разговаривал с ним раньше, нахмурился. В его глазах вспыхнула ярость.

— Ты смеешь перечить нам? — прорычал жрец. — Ты заплатишь за свою дерзость!

Он поднял руку, и жрецы, словно по команде, бросились на меня, размахивая ритуальными кинжалами. Я отбивал их удары, двигаясь быстро и ловко, стараясь не нанести им смертельных ран. Я не хотел их убивать. Я лишь хотел остановить ритуал.

Внезапно я услышал голос Кейтлин.

— Дмитрий! Осторожно!

Я обернулся и увидел, что Кейтлин и Эрик тоже пришли в себя и сражаются со жрецами. Сьюзи стояла в стороне, дрожа от страха, но готовая прийти на помощь в любой момент.

Кейтлин посылала в жрецов потоки магической энергии, заставляя их отступать. Эрик, словно неваляшка, метался между ними вперед и назад, нанося быстрые и точные удары и выводя их из строя.

— Что здесь происходит?! — взревел жрец, увидев, что его план нарушен. — Схватить их всех!

Жрецы, словно разъярённый рой, набросились на героев. Началась ожесточённая битва. Я, Кейтлин и Эрик сражались бок о бок, отражая атаки врагов и защищая друг друга.

Я понимал, что мы не сможем долго сдерживать натиск жрецов. Их было слишком много, и они становились всё более агрессивными.

Вдруг мой взгляд упал на одну из жертв, прикованных к алтарю. Это была молодая девушка, её глаза были полны слёз и страха. Она смотрела на меня с надеждой.

Я почувствовал, как мое сердце сжимается от жалости. Я не мог позволить ей умереть. Я должен был ее спасти.

Решение пришло мгновенно. Я знал, что должен сделать.

— Кейтлин! Эрик! — крикнул я. — Прикройте меня! Я иду за жертвами!

Кейтлин и Эрик, услышав мои слова, удвоили усилия, отбиваясь от атак жрецов и прокладывая мне путь к алтарям. Прорываясь сквозь ряды врагов, я подбежал к первой жертве — молодой девушке, которую заметил ранее. Я взмахнул мечом, и сковывавшие ее цепи упали на землю.

— Беги! — крикнул я девушке. — Беги и спрячься!

Девушка, все еще дрожа от страха, послушно побежала прочь. Я бросился к следующей жертве, освобождая ее от цепей.

Жрецы, увидев, что я освобождаю жертв, пришли в ярость. Они бросились ко мне, намереваясь остановить любой ценой.

Кейтлин и Эрик, видя, чем я занимаюсь, тоже начали освобождать жертв, прикрывая меня от атак врагов. Сьюзи, набравшись смелости, побежала к освобождённым жертвам, помогая им спрятаться.

Вскоре все жертвы были освобождены и спрятаны в укромных уголках храма. Жрецы, оставшись без своих жертв, пришли в ярость.

— Вы поплатитесь за это! — взревел главный жрец, его лицо исказилось от злобы. — Вы все умрёте!

Он воздел руки к небу и начал читать заклинание. Вокруг него начали собираться тёмные силы, и воздух наэлектризовался. Я почувствовал, что надвигается что-то ужасное.

— Кейтлин! — крикнул Эрик. — Останови его!

Кейтлин, услышав его слова, бросилась к главному жрецу, намереваясь прервать его заклинание. Однако жрец был слишком силен. Он оттолкнул ее мощным потоком энергии, и Кейтлин отлетела назад, ударившись о колонну.

Главный жрец закончил свое заклинание. Собравшиеся вокруг него темные силы начали формировать огромный портал, из которого стали вырываться демонические существа.

— Теперь вы увидите истинную силу богини Кали! — торжествующе провозгласил жрец.

Я посмотрел на портал и увидел, как из него вырываются ужасные демоны, готовые уничтожить всё живое.

Вдруг я вспомнил слова Кали, которые она сказала ему, когда он только прибыл в этот храм.

«Вспомни свои ценности, воин», — прошептала Кали. «Твой выбор определит твою судьбу».

Дмитрий понял, что Кали испытывает его. Она хочет, чтобы он сделал выбор. Выбор между силой и состраданием. Выбор между победой и жертвой.

Посмотрев на жертв, спрятанных в укромных уголках храма. Я посмотрел на Кейтлин, Эрика и Сьюзи, которые сражались за него. Я посмотрел на портал, из которого вырывались ужасные демоны.

И я сделал свой выбор.

Я глубоко вздохнул и сосредоточился. Я почувствовал, как энергия храма, несмотря на тьму, исходящую от портала, пульсирует вокруг меня. Я закрыл глаза и попытался услышать Кали, почувствовать ее присутствие.

— Кейтлин, — сказал я, не открывая глаз. — Я чувствую, что портал можно закрыть, но для этого потребуется… жертва.

Кейтлин с трудом поднялась на ноги и посмотрела на меня с ужасом.

— Жертва? Что ты имеешь в виду?

— Энергия портала слишком велика, чтобы просто уничтожить его, — ответил я. — Её нужно направить в другое место… запечатать… но для этого потребуется… живой проводник.

Эрик, тяжело дыша, подошёл к ним.

— Ты хочешь сказать… кто-то должен пожертвовать собой?

Я открыл глаза и посмотрел на своих друзей.

— Да.

В воздухе повисла тишина. Сьюзи заплакала, закрыв лицо руками. Кейтлин и Эрик молча смотрели на меня, понимая, что он имеет в виду.

— Нет, Дмитрий, — сказала Кейтлин. — Я не позволю тебе это сделать. Должен быть другой способ.

— Другого способа нет, — ответил я. — Я чувствую это. Это единственный способ спасти этих людей… и этот мир.

Я повернулся к жрецу, который с торжествующей улыбкой наблюдал за происходящим.

— Я предлагаю сделку, — сказал я. — Я стану проводником энергии вашего портала… если вы отпустите всех этих людей.

Жрец нахмурился.

— Ты думаешь, я тебе поверю?

— У вас нет выбора, — ответил я. — Если вы не примете моё предложение, я уничтожу портал… и вы умрёте вместе с ним.

Жрец колебался. Он знал, что я говорю правду. Он чувствовал исходящую от меня силу, способную уничтожить всё. Но ему не хотелось терять возможность получить безграничную власть.

— Хорошо, — наконец сказал жрец. — Я принимаю твоё предложение. Но если ты обманешь меня… я лично вырву тебе сердце.

— Договорились, — ответил я.

Я повернулся к Кейтлин, Эрику и Сьюзи.

— Простите, — Но я должен это сделать.

Затем я сделал глубокий вдох и направился к порталу.

Внезапно раздался оглушительный грохот, и в храме появился аватар Кали. Она была прекрасна и ужасна одновременно, её глаза горели огнём, а в руках она держала окровавленный меч.

— Остановись, воин, — сказала Кали. — Твой выбор испытал твою душу. Твоя жертва принята.

— Ты доказал свою мудрость, сострадание и силу воли, — сказала Кали. — Ты достоин моего дара.

Она протянула руку, и в ее ладони появился кинжал из черного обсидиана. Он сиял призрачным светом, словно в нем была заключена тьма вселенной.

— Этот клинок — Клинок Судьбы, — сказала Кали. — Он даст тебе силу защищать этот мир от тьмы. Но помни, сила требует ответственности. Используй его мудро и с состраданием.

Кали подошла ко мне и вложила кинжал в руку. Я почувствовал, как энергия клинка пронизывает меня, наделяя новыми силами и возможностями.

— Теперь нож твой, — сказала Кали, — используй его во благо.

Затем она повернулась к жрецу, который с ужасом наблюдал за происходящим.

— Ты пытался использовать мою силу в своих корыстных целях, — сказала Кали. — За это ты будешь наказан.

Она взмахнула мечом, и жрец упал замертво. Портал, оставшись без подпитки, начал разрушаться, и вырвавшиеся из него демоны исчезли в небытии.

Затем Кали повернулась к Дмитрию.

— Твое испытание окончено, — сказала Кали.

Она взмахнула рукой, и все исчезло, оставив храм погруженным в тишину.

Мы снова стояли в разрушенном храме, в своем времени. Но все было по-другому. Воздух был чище, тьма рассеялась, и в храме чувствовалась какая-то умиротворенность.

Я посмотрел на кинжал в своей руке. Клинок Судьбы. Я чувствовал, как его сила пульсирует в нём, наделяя меня новыми возможностями.

Кейтлин подошла ко мне и обняла.

— Ты сделал правильный выбор, — сказал Эрик. — Я горжусь тем, что сражался рядом с тобой.

Я обнял своих друзей, чувствуя благодарность и любовь. Я знал, что они прошли через тяжёлое испытание, но вышли из него более сильными и сплочёнными.

Глава 24

Чтобы не привлекать лишнего внимания, мы решили не пользоваться услугами местных гидов или транспорта. Вместо этого, пробираясь по извилистым улочкам и переулкам, мы старались держаться подальше от туристических маршрутов. Эрик, обладая отличным знанием местности, вывел нас на небольшую автостанцию, откуда отправлялись автобусы в ближайший к аэропорту город.

Солнце, словно раскаленный диск, опалило нас, когда мы вышли из аэропорта Мехико. Знойный воздух, густой от выхлопных газов и аромата уличной еды, ударил в лицо, заставляя на мгновение зажмуриться. Индия осталась позади, и теперь мы стояли на пороге нового приключения, в самом сердце древней цивилизации ацтеков.

Нож Кали, спрятанный в моем рюкзаке, словно живой, пульсировал, напоминая о нашей цели. Я чувствовал мощную энергетику этого места, но она была иной, нежели в Индии. Там была мудрость и умиротворение, здесь же — дикая, необузданная сила, словно дремавший вулкан, готовый в любой момент извергнуть свою ярость.

— Похоже, нас ждет не менее жаркий прием, чем в Индии. — сказал я,

Кейтлин нахмурилась, прикрывая глаза от солнца.

— Чувствую здесь что-то… неспокойное, — пробормотала она. — Словно духи предков наблюдают за нами.

Эрик, как обычно, попытался разрядить обстановку.

— Может, это просто мексиканский колорит, — сказал он, усмехаясь. — Текила, сомбреро, мариачи…

— И злые боги, — мрачно добавила Сьюзи.

Мы наняли такси и поехали в центр города, где заранее забронировали небольшой отель. По дороге я рассматривал Мехико — огромный, хаотичный мегаполис, где древние руины соседствовали с современными небоскребами, а бедность трущоб контрастировала с роскошью богатых районов. Это был город, где история переплеталась с современностью, где мифы и легенды жили бок о бок с реальностью.

Прибыв в отель, мы первым делом решили осмотреться и поискать какую-нибудь информацию о мече Уитцилопочтли.

Первым делом мы решили обратиться к книжным сокровищницам — библиотекам. Они манили тишиной и запахом старых книг, надеждой на то, что в пыльных томах удастся отыскать забытые знания. Я часами просиживал за чтением древних кодексов и исторических трактатов, пролистывая страницы, заполненные сложными иероглифами и изображениями богов. Сьюзи, с ее даром лингвиста, пыталась расшифровать древние тексты, но информация о мече оказывалась скудной и противоречивой.

В Национальном музее антропологии, где собраны артефакты доколумбовой эпохи, мы бродили среди витрин с каменными идолами и ритуальными предметами, надеясь на интуицию. Кейтлин, с ее острым зрением, внимательно рассматривала каждый экспонат, пытаясь уловить хоть какой-то намек на меч. Но, увы, меч Уитцилопочтли словно растворился во времени, не оставив видимых следов.

Антикварные магазины с их лабиринтом полок, заваленных старинными вещами, казались последней надеждой. Здесь, среди пожелтевших фотографий, потускневших украшений и полуистлевших манускриптов, можно было наткнуться на что угодно. Мы расспрашивали владельцев, пожилых людей с проницательными взглядами, знающих историю каждой вещи. Они рассказывали нам о легендах и мифах, но о мече Уитцилопочтли лишь пожимали плечами. Казалось, эта информация тщательно скрыта, словно охраняется какой-то могущественной силой.

После нескольких дней бесплодных поисков, мы почувствовали разочарование. Информация о мече Уитцилопочтли словно растворилась во времени, оставив лишь обрывки легенд и смутные воспоминания. Мы словно шли по лабиринту, где каждый поворот приводил в тупик.

— Такое чувство, что мы ищем иголку в стоге сена, — пробормотала Сьюзи, потирая уставшие глаза.

— Или кто-то намеренно пытается помешать нам найти эту иголку, — добавила Кейтлин, с подозрением оглядываясь по сторонам.

— Похоже, кто-то очень хорошо постарался скрыть все следы, — сказала Сьюзи, разочарованно вздыхая.

— Не думаю, что стоит так быстро сдаваться, — ответил я. — Нужно просто искать в правильных местах.

Эрик, задумавшись, почесал затылок.

— А что, если попробовать поискать информацию в эзотерических лавках или у уличных гадалок? — предложил он. — В таких местах иногда можно найти то, чего нет в книгах.

— Неплохая идея, — согласилась Кейтлин. — А я думаю, стоит посетить трущобы. Говорят, там хранятся древние артефакты и тайные знания.

Я задумался. Идея Кейтлин была рискованной, но в то же время заманчивой. Трущобы Мехико славились своей преступностью и нищетой, но вместе с тем они были хранилищем древней культуры и традиций.

— Ладно, — сказал я, принимая решение. — Разделимся. Эрик и Сьюзи отправятся на поиски в эзотерические лавки, а я и Кейтлин исследуем трущобы. Но будьте осторожны, и не лезьте на рожон.

Мы договорились встретиться вечером в отеле и, вооружившись картами и надеждой, отправились на поиски меча Уитцилопочтли. Я и Кейтлин вызвали такси и попросили отвезти нас в один из самых опасных районов города.

— Вы уверены, что хотите туда поехать? — спросил таксист, с тревогой глядя на нас. — Там очень опасно.

— Не волнуйтесь, — ответил я, стараясь выглядеть уверенно. — Мы знаем, что делаем.

Район, куда нас высадил таксист, был похож на зияющую рану на теле Мехико. Узкие, грязные улицы, словно переплетенные змеи, терялись в лабиринте лачуг, построенных из картона, жести и обрывков ткани. В воздухе витал удушливый запах гнили, мусора и жареного мяса. Здесь, в этом мире нищеты и отчаяния, царили свои законы, далекие от цивилизованного общества.

Мы пробирались сквозь толпу, состоящую из оборванных детей, подозрительных мужчин и женщин с усталыми лицами. Каждый взгляд, брошенный в нашу сторону, был полон неприязни и любопытства. Здесь ощущалась плотная аура преступности и безысходности. Торговля наркотиками, кражи и уличные банды — все это было частью повседневной жизни. Но, помимо этого, в воздухе витало нечто большее — едва уловимое ощущение магии, колдовства, древних обрядов, которые до сих пор практиковались в этих забытых богом местах.

Я чувствовал себя неуютно, словно за нами кто-то наблюдает. Инстинктивно я прикоснулся к рукояти меча, пытаясь успокоить нервы.

— Нужно быть осторожными, — прошептал я Кейтлин. — Здесь что-то не так.

Она кивнула, взведя курок своего револьвера. Её глаза, словно у хищника, сканировали окружающее пространство.

Почувствовав неладное, я решил использовать свой дар предвидения. Я закрыл глаза, пытаясь заглянуть в будущее, но увидел лишь хаос и тьму. В моем сознании мелькали обрывки образов — кровь, смерть, ужас… Я не мог понять, что именно нам угрожает, но знал, что опасность близка.

— Нам нужно уходить отсюда, — сказал я, открывая глаза. — Здесь небезопасно.

Но было уже поздно. Из темного переулка, словно из кошмарного сна, выскочила тварь, которую сложно было описать словами. Это было нечто среднее между человеком и животным, с длинными когтистыми лапами, звериной мордой и горящими красными глазами. Его тело было покрыто густой шерстью, а изо рта торчали острые клыки. От него исходил запах гнили и смерти.

Я сразу понял, что это Нагваль — оборотень из мексиканской мифологии. Но этот Нагваль был не просто оборотнем, а чем-то большим, более злым и жестоким. Он явно находился под влиянием проклятия, которое исказило его душу и превратило в ужасное чудовище.

Нагваль издал утробный рык и бросился на нас, словно хищник на свою жертву. Он был силен, быстр и свиреп, и его атаки были яростными и беспощадными.

— Кейтлин, прикрой меня! — крикнул я, выхватывая меч из ножен.

Она выпустила пулю, которая с молниеносной скоростью полетела в Нагваля. Но оборотень увернулся и, словно тень, приблизился ко мне. Я едва успел блокировать его удар мечом. Сила удара была такой, что меня отбросило назад.

Нагваль набросился на меня снова, и я начал сражаться с ним, используя все свои навыки и умения. Я уклонялся от его когтей, блокировал его удары мечом и пытался нанести ответный удар. Но Нагваль был слишком силен, слишком быстр, слишком жесток.

Кейтлин продолжала стрелять, но оборотень ловко уклонялся от пуль или сбивал их на лету. Я понимал, что мы не сможем долго продержаться. Нагваль был слишком силен, и его проклятая душа делала его практически неуязвимым.

В отчаянии я выхватил из рюкзака нож Кали. Я знал, что это рискованно, но у меня не было другого выбора. Нож Кали был единственным оружием, которое могло противостоять силе Нагваля.

Я подбежал к оборотню и попытался нанести ему удар ножом. Но Нагваль отбил мою руку и выбил нож из моей руки. Нож Кали, словно живой, упал на землю и засветился зловещим красным светом…

Удар, выбивший нож Кали из моей руки, отозвался болью во всем теле. Но я не дал себе времени на раздумья. Нагваль, оскалившись, готовился к новому нападению. Я понимал, что сейчас все решится: либо мы победим, либо станем его добычей.

Кейтлин, видя мое затруднительное положение, переключила тактику. Она больше не пыталась стрелять в Нагваля, а сосредоточилась на том, чтобы отвлечь его внимание и дать мне шанс. Пули, словно разъяренные осы, проносились мимо головы оборотня, заставляя его отвлекаться и уклоняться.

Я воспользовался этой возможностью и, собрав все свои силы, ринулся в атаку. Я обрушил на Нагваля град ударов мечом, стараясь поразить его уязвимые места. Я знал, что нужно действовать быстро и решительно, пока Кейтлин сдерживает его натиск.

Бой был жестоким и яростным. Нагваль, словно разъяренный зверь, яростно отбивался, не давая мне ни единого шанса на передышку. Его когти рвали мою одежду, оставляя на теле глубокие царапины. Я чувствовал, как с каждым ударом силы покидают меня, но не сдавался. Я знал, что на кону не только моя жизнь, но и судьба всего мира.

В какой-то момент мне удалось нанести Нагвалю несколько ударов мечом в грудь. Оборотень зарычал от боли и отступил на шаг. Я воспользовался этим и, подбежав к ножу Кали, схватил его и, сжав в руке, почувствовал, как по телу разливается волна энергии. Нож словно ожил, и его зловещий красный свет стал еще ярче.

Теперь я был готов к финальному сражению.

Нагваль снова бросился на меня, но на этот раз я был готов к его атаке. Я уклонился от его когтей и, использовав нож Кали, нанес ему удар в бок.

Оборотень взвыл от боли и отшатнулся. Я почувствовал, как нож входит в его плоть, словно в масло, и как проклятая энергия, заключенная в нем, начинает разрушать тело Нагваля.

Оборотень начал трансформироваться, его тело корчилось в судорогах, а из пасти вырывались клочья пены. Он больше не был страшным чудовищем, а скорее жалким, страдающим существом.

Я понимал, что сейчас произойдет что-то ужасное. Проклятие, державшее Нагваля в облике чудовища, собиралось вырваться на свободу и обрушиться на нас.

— Кейтлин, берегись! — крикнул я, отталкивая ее в сторону.

В тот же миг из тела Нагваля вырвался сноп черного дыма, который начал распространяться вокруг, окутывая все вокруг пеленой тьмы. Я почувствовал, как тьма проникает в мое сознание, заполняя его страхом и отчаянием.

Но я не поддался. Я знал, что должен остановить проклятие, иначе оно поглотит нас всех.

Собрав все свои силы, я поднял нож Кали и вонзил его в землю. Из ножа вырвался мощный луч света, который рассеял тьму и испепелил проклятие.

Нагваль, лишенный проклятия, упал на землю, превратившись обратно в человека…

Мы стояли, тяжело дыша, глядя на мертвое тело оборотня. Вокруг нас царила тишина, нарушаемая лишь звуками ночного города. Победа далась нам нелегко, и мы оба чувствовали себя измотанными и обессиленными.

Но, как оказалось, это было только начало. Из темноты, словно тень, появился силуэт человека. Он держал в руках лук, и его стрела была направлена прямо на нас.

Темная фигура, словно сотканная из ночной мглы, не двигалась, оставаясь неподвижной мишенью для наших уставших глаз. Лук в его руках казался продолжением его самого, угрожающе нацеленным на нас, словно на двух диких зверей, загнанных в угол. Сердце бешено колотилось в груди, адреналин волной прокатился по телу, заставляя мышцы напрячься, готовые к новой схватке.

— Кто ты? — выдохнула Кейтлин, первой нарушив гнетущую тишину. Голос ее дрожал, выдавая пережитое напряжение.

Фигура медленно вышла из тени, позволяя лунному свету очертить его контуры. Это был молодой мужчина, смуглый, с пронзительными черными глазами, которые казались, видели нас насквозь. На его плече висел колчан, полный стрел с серебряными наконечниками, а на поясе висели два коротких кинжала с костяными рукоятями. Он не выглядел как бандит или приспешник сил зла, скорее как охотник, привыкший к опасностям этих мест.

— Я Рикардо, — ответил он, его голос звучал тихо, но уверенно. — Охотник.

Рикардо опустил лук, но не расслабился. Его взгляд скользил по нам, оценивая, словно он пытался понять, кто мы и что мы здесь делаем.

Рикардо вздохнул и подошел ближе, оглядываясь по сторонам, словно опасаясь, что нас могут подслушать.

— Нагваль… — начал он, запнувшись. — То, что вы убили, было лишь тенью настоящего. Он… она… была проклята.

Мы переглянулись с Кейтлин. Проклятие. Это объясняло нечеловеческую силу и ярость оборотня.

— Кто ее проклял? — спросила Кейтлин, ее голос стал более мягким.

Рикардо опустил голову.

— Злой шаман, — ответил он. — Он позавидовал нашей любви и решил нас разлучить.

— И кто был этот Нагваль? — спросил я, хотя уже догадывался об ответе.

Рикардо поднял глаза и посмотрел на меня с болью.

— Мария, — прошептал он. — Моя возлюбленная.

Тишина снова воцарилась над трущобами, нарушаемая лишь отдаленным воем бродячих собак. Я почувствовал укол совести. Мы убили существо, которое, возможно, было жертвой, а не злодеем.

— Нам жаль, — сказал я искренне. — Мы не знали.

Рикардо кивнул, принимая наши извинения.

— Я знаю, — ответил он. — Вы не виноваты. Вы лишь пытались защитить себя. Но… теперь, когда Мария мертва, я остался один.

Рикардо подошел к мертвому телу Нагваля и опустился на колени. Он провел рукой по бледной щеке девушки, а в его глазах стояли слезы.

— Я охотился на нечисть, чтобы найти способ снять проклятие с Марии, — продолжил Рикардо, его голос дрожал. — Я искал древние знания, артефакты, все, что могло бы ей помочь. Но все было тщетно.

Я посмотрел на нож Кали, валявшийся неподалеку. Возможно, его сила могла бы снять проклятие, но было слишком поздно.

— Возможно, мы могли бы помочь, — сказал я, не зная, насколько искренне звучат мои слова.

Рикардо поднял голову и посмотрел на меня с надеждой.

— Вы? — спросил он. — Вы обладаете силой, которой я никогда не видел. Возможно, вы сможете помочь мне найти покой для ее души.

Я задумался. Мы искали меч Уитцилопочтли, а не спасали проклятых оборотней. Но что-то в глазах Рикардо заставило меня пересмотреть свои планы. Его боль была настолько сильна, что ее было невозможно игнорировать.

— И что мы получим взамен? — спросила Кейтлин, вернув меня в реальность.

Рикардо усмехнулся.

— Я знаю много о тайнах этого города, — ответил он. — Я могу рассказать вам о мече Уитцилопочтли. Я знаю место, где вы сможете найти ценную информацию.

Я переглянулся с Кейтлин. Похоже, наша охота на меч приняла неожиданный поворот.

Предложение Рикардо повисло в воздухе, словно густой дым от тлеющих углей. С одной стороны, отклонение его просьбы означало бы упустить шанс получить ценную информацию о мече Уитцилопочтли. С другой — мы рисковали потратить драгоценное время на помощь незнакомцу, вместо того чтобы преследовать свою главную цель.

Я взглянул на Кейтлин. В ее глазах читалось сомнение, смешанное с сочувствием. Мы уже не раз сталкивались с ситуациями, когда приходилось делать выбор между долгом и милосердием. И, как правило, мы выбирали последнее.

— Хорошо, — сказал я, наконец, принимая решение. — Мы поможем тебе найти покой для души Марии.

На лице Рикардо появилась слабая улыбка.

— Спасибо, — прошептал он. — Я не знаю, как вас отблагодарить.

— Просто расскажи нам все, что знаешь о мече Уитцилопочтли, — ответила Кейтлин. — И покажи нам место, где мы сможем найти дополнительную информацию.

Рикардо кивнул и поднялся с колен.

— Сначала мы должны провести ритуал, — сказал он. — Ритуал, который позволит душе Марии освободиться от проклятия и обрести вечный покой.

Рикардо объяснил, что ритуал необходимо провести в особом месте, где сходятся энергии мира живых и мира мертвых. Это место находилось в глубине трущоб, в заброшенном храме, посвященном древним ацтекским богам.

Мы двинулись в путь, пробираясь по узким, извилистым улицам, вдыхая удушливый запах гнили и мусора. Рикардо шел впереди, словно призрак, направляя нас к своей цели. Кейтлин шла следом за ним, ее лук был наготове, готовая отразить любую угрозу. Я замыкал шествие, держа в руке меч и нож Кали, чувствуя исходящую от них силу.

По пути мы встречали странных людей — нищих, гадалок, торговцев наркотиками, бандитов… Каждый из них бросал на нас взгляды, полные подозрения и неприязни. Мы чувствовали себя чужаками в этом мире отчаяния и безысходности.

Наконец, мы добрались до заброшенного храма. Это было мрачное, полуразрушенное здание, стены которого были покрыты древними фресками, изображающими ацтекских богов и ритуальные сцены. Крыша обвалилась, и лунный свет проникал внутрь, освещая полуистлевшие алтари и рассыпавшиеся статуи.

Рикардо начал готовить место для ритуала. Он собрал камни и выложил из них круг, затем зажег свечи и расставил их по периметру. После этого он достал из сумки различные травы и благовония и начал их сжигать, наполняя воздух терпким ароматом.

— Теперь вам нужно встать в круг, — сказал Рикардо. — И повторять за мной слова, которые я буду произносить.

Мы с Кейтлин послушно встали в круг, взявшись за руки. Рикардо начал читать заклинания на древнем языке, который я никогда раньше не слышал. Его голос звучал монотонно и завораживающе, словно он вызывал духов из мира мертвых.

Вскоре я почувствовал, как воздух вокруг нас начинает вибрировать. В храме появились тени, которые словно танцевали в такт словам Рикардо. Мне казалось, что я вижу лица умерших, которые смотрят на нас с любопытством и надеждой.

Рикардо продолжал читать заклинания, его голос становился все громче и сильнее. В какой-то момент он достал из сумки нож и надрезал себе руку. Кровь начала капать на землю, окрашивая камни в багровый цвет.

— Сейчас душа Марии должна появиться, — сказал Рикардо, его голос дрожал. — Будьте готовы.

Внезапно в центре круга появился яркий свет. Свет становился все сильнее и сильнее, ослепляя нас. Затем свет рассеялся, и мы увидели перед собой… Марию.

Но это была не та Мария, которую мы видели в образе Нагваля. Это была молодая красивая женщина с печальными глазами. Она была одета в белое платье, и от нее исходило мягкое сияние.

— Рикардо… — прошептала Мария, глядя на своего возлюбленного.

Рикардо бросился к ней и обнял ее.

— Мария… Я так долго ждал этого момента, — сказал он, его голос был полон слез.

Я чувствовал, как энергия в храме начинает меняться. Напряжение спало, и в воздухе повисла атмосфера любви и покоя.

Но вдруг, из ниоткуда, появился злой смех. Смех, который заставил кровь стынуть в жилах.

— Неужели вы думаете, что все так просто закончится? — прозвучал голос из тени. — Я не позволю вам обрести покой.

Ситуация замерла в напряженном равновесии. Дух шамана, словно голодный волк, кружил вокруг меня, выжидая момент для атаки. Душа Марии, превратившаяся в ужасающего Нагваля, рычала, готовилась разорвать Рикардо на части. В комнате витала атмосфера ужаса и отчаяния.

Рикардо смотрел на Марию с невыразимой болью в глазах. Он понимал, что его возлюбленная находится под контролем проклятия, но не мог заставить себя поднять на нее руку.

— Я не могу этого сделать, — прошептал он, сжимая в руках амулет. — Я не могу уничтожить её.

— Тогда отойди, — сказал я, решительно шагнув вперед. — Я не позволю ей причинить тебе вред.

Я направил на Нагваля нож Кали, и клинок вспыхнул ярким красным светом. Оборотень зарычал и отступил назад, словно опасаясь силы артефакта.

— Дмитрий, подожди! — крикнула Кейтлин. — Может быть, есть другой способ?

Я остановился, задумавшись над её словами. Нанести вред душе девушки было последним, что я хотел сделать. Но как можно было спасти её, не причинив ей вреда?

Внезапно, в моей голове возникла мысль. Я вспомнил о силе ножа Кали, о его способности не только уничтожать, но и очищать. Может быть, с его помощью можно было снять проклятие, не уничтожая душу Марии?

— Кейтлин, — сказал я, — мне нужна твоя помощь. Мне нужна твоя энергия.

Она поняла меня без слов. В её глазах загорелся огонь решимости.

— Что я должна сделать? — спросила она, приближаясь ко мне.

— Мы должны попытаться очистить ауру Марии, — ответил я. — Но для этого нам понадобится много энергии.

— Я готова, — сказала Кейтлин, беря меня за руку. — Я отдам тебе всю свою силу.

Мы закрыли глаза и сосредоточились, пытаясь объединить наши энергии. Я чувствовал, как сила Кейтлин перетекает в меня, наполняя мое тело теплом и светом.

Открыв глаза, я увидел, что нож Кали сияет еще ярче, словно он сам жаждет совершить это чудо.

— Рикардо, — сказал я, — нам нужна твоя помощь. Мы должны направить всю нашу объединенную энергию на Марию.

Рикардо кивнул, понимая, что это наш единственный шанс. Он встал рядом с нами, и, взявшись за руки, мы образовали круг, направляя нашу общую силу на Марию.

Я медленно приближался к Навалю, держа в руках нож Кали. Оборотень рычал и извивался, пытаясь вырваться из-под воздействия нашей энергии.

— Не бойся, Мария, — сказал я, стараясь говорить мягко и успокаивающе. — Мы хотим тебе помочь. Мы снимем с тебя проклятие.

Я поднес нож Кали к телу Нагваля и начал медленно проводить им вдоль его ауры, вытягивая из нее тьму проклятия. Оборотень закричал от боли, но я не останавливался, продолжая очищать его душу.

Тьма, выходящая из тела Нагваля, собиралась вокруг нас, образуя зловещие тени. Но наша объединенная энергия была сильнее, чем проклятие, и тени постепенно рассеивались, не в силах противостоять нашему свету.

Наконец, после долгой и напряженной борьбы, проклятие было снято. Тело Нагваля перестало извиваться, и он рухнул на землю, потеряв сознание.

Когда пыль осела, мы увидели, что на месте ужасного Нагваля парит душа красивой молодой женщины. Она была бледной и измученной, но на её лице читалось облегчение и благодарность.

Рикардо, не веря своим глазам, подбежал к ней и опустился на колени рядом с ней.

— Мария! — прошептал он, беря её лицо в свои руки. — Ты вернулась, прости, что я не смог тебя спасти!

Она открыла глаза и посмотрела на него с любовью.

— Рикардо, — прошептала она в ответ, — я так рада, что с тобой все в порядке.

Обнявшись, они заплакали от счастья, забыв обо всех ужасах, которые им пришлось пережить. Мы с Кейтлин, стоя рядом, чувствовали, как сердца наполняются радостью и облегчением.

Объятия Рикардо и Марии были полны благодарности и нежности. Казалось, они навсегда забыли о мире за стенами этой комнаты, о тьме, которая едва не поглотила Марию.

Когда первые лучи солнца пробились сквозь щели в стенах, Рикардо, повернулся к нам с благодарным взглядом.

— Я никогда не смогу отплатить вам за то, что вы сделали для нас, — сказал он, его голос дрожал от волнения. — Но я сдержу свое обещание.

Он принес из сундука старый потрепанный кусок картона.

— Это пропуск на черный аукцион, — начал он, — На черном аукционе вы сможете найти зацепку к вашим поискам.

— В Оахаку живет человек по имени Элиас. Он мой старый друг и знаток древних легенд. Он сможет помочь вам. Но будьте осторожны, Элиас не доверяет чужакам. Вам придется заслужить его доверие.

Он достал из кармана небольшой амулет, сделанный из птичьих перьев.

— Покажите ему это, — сказал Рикардо, протягивая амулет Кейтлин. — Это знак нашей семьи. Он поймет, что вы пришли от меня.

Мы поблагодарили Рикардо за помощь. Они проводили нас до выхода из трущоб, провожая взглядами, полными надежды и благодарности.

Мы позвонили Эрику и Сьюзи и взяли такси до автовокзала, чтобы купить билеты в Оахаку где проходил черный аукцион. Мексиканские тени все еще окружали нас, и нам предстояло пройти сквозь них, чтобы достичь своей цели.

Глава 25

Солнце, низко висевшее над горизонтом, окрашивало черепичные крыши Оахаки в багряные тона. Город, казавшийся днем тихим и спокойным, словно готовился к чему-то таинственному и неясному. Мы прибыли в Оахаку на стареньком автобусе, пропахшем пылью и потом, после долгих часов тряски по горным дорогам. Сьюзи чувствовала себя неважно, а Кейтлин нервно теребила свой амулет. Только Эрик, казалось, был в отличном настроении, подшучивая над нами и расхваливая местную кухню.

Но нам было не до шуток. Мы приехали в этот город не ради туристических достопримечательностей, а ради Черного аукциона — подпольного мероприятия, где, по слухам, торговали артефактами, рабами и знаниями, запретными для смертных. Именно там, по словам Рикардо, мы могли найти информацию о мече Уитцилопочтли.

Оахака, как и Мехико, представляла собой город контрастов. В самом центре, вокруг площади Сокало, царила атмосфера туристического праздника. Яркие краски, музыка мариачи, сувенирные лавки и толпы иностранных туристов создавали иллюзию благополучия. Но стоило лишь немного отойти от центральных улиц, и мы попадали в мир бедности и разрухи. Полуразрушенные дома, грязные переулки, подозрительные взгляды местных жителей напоминали о том, что в этом городе есть и другая, темная сторона.

Именно в этой темной стороне нам и предстояло искать правду. Рикардо предупредил нас, что Черный аукцион проходит где-то на окраине города, в одном из заброшенных рудников или древних храмов. Он также дал нам имя человека, который мог помочь нам попасть на аукцион — старого шамана по имени Элиас.

Поиски Элиаса привели нас в самую глушь окраинного района, где асфальт сменялся грязью, а кирпичные дома уступали место покосившимся лачугам из фанеры и картона. GPS-навигатор отказывался работать, и нам приходилось спрашивать дорогу у местных жителей, которые, в основном, отворачивались от нас с неприязнью.

Наконец, один старик, копавшийся в мусорном баке, указал нам на узкую тропинку, уходящую в заросли колючего кустарника.

— Там живет старый Элиас, — прохрипел он, сплевывая на землю. — Но он не любит чужаков.

Тропинка вела нас сквозь густые заросли, сквозь облака назойливых мух и комаров. Через какое-то время мы вышли к небольшой поляне, в центре которой стояла покосившаяся хижина, словно выросшая из земли.

Хижина была построена из глины и соломы, а крыша заросла мхом и лишайником. Вокруг хижины были развешаны странные амулеты, сделанные из костей, перьев и камней. На земле были нарисованы таинственные символы, которые напоминали древние ацтекские письмена. В воздухе витал терпкий запах трав и благовоний.

Это место источало такую мощную энергетику, что у меня по спине пробежали мурашки. Я почувствовал, что мы, наконец, добрались до цели.

— Похоже, мы на месте, — сказал я, оглядываясь на своих спутников.

Кейтлин кивнула, заряжая свой револьвер рунными пулями.

— Будьте осторожны, — прошептала она. — Я чувствую здесь что-то… неспокойное.

Мы медленно подошли к хижине и постучали в дверь.

Тишина, повисшая после нашего стука, казалась оглушительной. Слышалось лишь жужжание насекомых и отдаленный лай собак. Через минуту дверь, сделанная из грубо сколоченных досок, медленно отворилась.

На пороге стоял старик с морщинистым лицом и пронзительными, черными глазами. Его длинные седые волосы были заплетены в косу, а на шее висел амулет из зубов ягуара. Он был одет в простую хлопчатобумажную рубаху и штаны, а на ногах носил плетеные сандалии.

Это был Элиас.

Он окинул нас подозрительным взглядом, словно пытаясь прочитать наши мысли.

— Что вам нужно? — спросил он хриплым голосом. — Кто вы такие?

— Мы друзья Рикардо, — ответил я, стараясь говорить спокойно и уверенно. — Он послал нас к вам.

Старик прищурился, словно не веря моим словам.

— Рикардо? — переспросил он. — Я знаю многих Рикардо.

Я достал из кармана амулет из птичьих перьев, который нам дал Рикардо, и протянул его Элиасу.

Элиас взял амулет и внимательно его осмотрел. В его глазах мелькнуло удивление.

— Так значит, Рикардо прислал вас, — пробормотал он, словно обращаясь к самому себе. — Что ж, заходите.

Он посторонился, пропуская нас в хижину. Внутри было темно и душно. В воздухе витал густой запах трав, благовоний и чего-то еще, трудно определимого.

— Зачем вы пришли? — спросил Элиас, усаживаясь на низкий табурет. — Что вам нужно от меня?

— Мы ищем информацию о мече Уитцилопочтли, — ответил я. — Рикардо сказал, что вы можете нам помочь.

Элиас усмехнулся.

— Меч Уитцилопочтли? — повторил он. — Это опасная игрушка. Зачем вам он?

— Мы должны найти его, — ответил я уклончиво. — Это очень важно.

Элиас внимательно посмотрел на меня, словно пытаясь прочитать мои мысли.

— Вы не похожи на искателей сокровищ, — сказал он. — Что вами движет?

Я понимал, что должен быть честным с ним, хотя бы частично.

— Мы хотим вернуть богов туда откуда они явились, — ответил я. — Меч Уитцилопочтли может помочь нам в этом.

Элиас молчал какое-то время, обдумывая мои слова.

— Боги, — пробормотал он. — Боги всегда приходят. Но остановить их не так просто, как кажется.

Он встал с табурета и подошел к полке, заставленной различными снадобьями и амулетами.

— Я помогу вам, — сказал он, поворачиваясь ко мне.

Он подошел к сундуку, стоявшему в углу хижины, и достал оттуда несколько предметов.

— Я помогу вам попасть на Черный аукцион, — сказал он, поворачиваясь к нам. — Но вы должны быть осторожны. Это очень опасное место.

Он протянул мне небольшой кожаный мешочек.

— В этом мешочке — особый порошок, — сказал он. — Он поможет вам скрыть свою ауру и не привлекать лишнего внимания.

Затем он достал из сундука маску, сделанную из дерева и украшенную перьями и камнями.

— Надень эту маску, — сказал он. — Она поможет тебе остаться незамеченными.

И, наконец, он достал старый, потрепанный плащ с капюшоном.

— Этот плащ принадлежал одному из моих предков, — сказал он. — Он может помочь вам проникнуть на аукцион. Но он только один.

Я понял, что Элиас предоставляет нам способ попасть на Черный аукцион, но пропуск только один. Кому-то из нас придется остаться за бортом.

Я посмотрел на своих друзей. Мы должны были решить, кто пойдет на аукцион, а кто останется. Это было трудное решение, но мы должны были принять его вместе.

Напряжение повисло в воздухе, как перед грозой. Каждый из нас понимал, что это важный момент, момент, который может решить нашу судьбу. Один пропуск, один шанс. Кому-то из нас придется остаться, ждать, надеяться.

Я первым нарушил тишину.

— Думаю, на аукцион должен пойти я, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно, хотя внутри все кипело. — Я обладаю даром предвидения, и это может быть полезно там. Я могу почувствовать опасность, предсказать действия других участников.

Кейтлин тут же возразила:

— Но ты будешь один! Там опасно, там могут быть сильные противники, демоны… Тебе нужна поддержка. Я должна идти с тобой. Я смогу прикрыть тебя в бою.

Эрик, как всегда, попытался разрядить обстановку:

— А может, мне стоит пойти? Я умею убеждать людей, а на аукционе наверняка будет много торгов, много переговоров. Я смогу выбить нужную нам цену.

Сьюзи молчала, но в её глазах читалась решимость. Она была самым осторожным из нас, но и самым рассудительным.

— Я думаю, Дмитрий прав, — сказала она, наконец. — Его дар предвидения может быть решающим. А мы с Кейтлин будем на связи, будем ждать новостей. Мы сможем помочь ему, если что-то пойдет не так.

Её слова прозвучали убедительно. Я знал, что Сьюзи права. Мой дар мог быть критически важен для успеха.

— Хорошо, — кивнула Кейтлин, сжимая кулаки. — Тогда я остаюсь здесь с Сьюзи. Мы будем ждать тебя и поддерживать связь. Будь осторожен, Дмитрий.

Я взглянул на Эрика. Он пожал плечами, соглашаясь с нашим решением. Он был расстроен, но понимал, что это необходимо.

— Ладно, — сказал он. — Удачи тебе, чувак. Будь внимателен и возвращайся живым.

Элиас, наблюдавший за нашей дискуссией, молчал. Теперь, когда решение было принято, он наконец заговорил.

— Вы сделали правильный выбор, — сказал он. — Но помните, аукцион — это опасное место. Там нет друзей, только соперники. Будьте осторожны, доверяйте своей интуиции и не забывайте о цели.

Он протянул мне плащ. Плащ был темно-зеленого цвета, с глубоким капюшоном, который мог скрыть лицо.

— Надень это, — сказал он. — Этот плащ поможет тебе остаться незамеченным. Но помни, он не защитит тебя от всего.

Я взял плащ и надел его. Он идеально подошел мне по размеру, и капюшон скрыл мое лицо.

— Не забудь про порошок, — напомнил Элиас, протягивая мне кожаный мешочек. — Он поможет тебе скрыть свою ауру.

Я взял мешочек и спрятал его в карман.

— Я готов, — сказал я, чувствуя, как адреналин начинает бить в кровь.

Я попрощался с Кейтлин, Эриком и Сьюзи. Они пожелали мне удачи и напомнили о необходимости быть осторожным.

Тропа, уводящая от хижины Элиаса, привела меня к заброшенному руднику на окраине Оахаки. Вход в рудник зиял черной дырой, словно пасть огромного зверя, готового поглотить меня целиком. В воздухе чувствовался запах сырости, гнили и чего-то еще, трудноописуемого, но вызывающего тревогу.

Я остановился перед входом, чтобы собраться с мыслями. Натянув капюшон плаща, я достал из кармана мешочек с порошком и рассыпал его по себе, стараясь не пропустить ни одного участка тела. Порошок имел резкий, землистый запах, который тут же заполнил мои ноздри.

Затем, глубоко вздохнув, я вошел в рудник.

Тьма окутала меня, словно плотный саван. Я достал из кармана небольшой фонарик и включил его. Луч света выхватил из мрака стены рудника, покрытые мхом и плесенью. Впереди меня ждал узкий, извилистый туннель, уходящий вглубь земли.

Я двинулся вперед, стараясь не издавать ни звука. Каждый мой шаг отдавался эхом в тишине рудника, заставляя меня вздрагивать. Я чувствовал, что за мной кто-то наблюдает, но не видел никого.

Туннель становился все уже и круче. В некоторых местах мне приходилось ползти на четвереньках, чтобы продвинуться дальше. В воздухе становилось все душнее и тяжелее.

Наконец, я выбрался в просторный зал, освещенный факелами, которые были развешаны на стенах. Я огляделся вокруг.

Зал был заполнен людьми, или, вернее, существами, которых сложно было назвать людьми. Они были одеты в дорогие наряды и маски, скрывающие их лица. Некоторые из них выглядели как люди, но с нечеловеческими чертами — длинными когтями, острыми зубами, странными татуировками на теле. Другие были похожи на мифологических существ — гаргулий, демонов, ангелов. Я видел даже несколько богов, известных из древних легенд.

Все они общались между собой, переговариваясь шепотом и жестами. В воздухе витал запах денег, власти и опасности.

Я почувствовал себя не в своей тарелке. Я был простым человеком среди этих могущественных и опасных существ. Я должен был быть осторожным, чтобы не привлечь к себе внимания.

Я натянул капюшон еще ниже и стал пробираться сквозь толпу, стараясь не задевать никого. Я чувствовал, как на меня смотрят, как меня оценивают. Я старался не показывать страха и сохранять невозмутимый вид.

Мне удалось пробраться к краю зала, где я мог наблюдать за происходящим, не привлекая к себе лишнего внимания. Я понимал, что Черный аукцион — это не просто место торговли, это место, где заключаются союзы, плетутся интриги и решаются судьбы. И я, Дмитрий, обычный человек, оказался в самом центре этого мира теней, где правила устанавливали боги и демоны.

Зрелище, представшее передо мной, поражало воображение. Маски… чего я только не увидел! От простых, вырезанных из дерева, с грубыми чертами, до изысканных, покрытых золотом и драгоценными камнями, изображающих лики богов и демонов. Именно по маскам, как я быстро понял, можно было приблизительно определить, под чьим покровительством находится тот или иной гость аукциона.

Под стенами рудника, облокотившись на грубо отесанные каменные столбы, стояли фигуры в масках ягуаров, украшенных перьями кетцаля. Их тела обвивали золотые цепи, а в руках они сжимали копья с обсидиановыми наконечниками. Это явно были последователи Тескатлипоки, бога тьмы и колдовства, воины и жрецы, чьи глаза горели нечеловеческим огнем. От них исходила аура силы и опасности, которую можно было почувствовать кожей.

В центре зала, окруженные свитой приспешников, облаченных в одеяния, расшитые изображениями кукурузы и плодов, расположились представители Кукулькана, пернатого змея, бога мудрости и плодородия. Их маски были сделаны из перьев птиц, и каждое движение сопровождалось шелестом, словно змеи скользили по земле. Их взгляды были холодными и расчетливыми, словно они просчитывали каждый шаг и каждое слово своих собеседников.

Ближе к сцене, где должны были проходить торги, я заметил группу существ в масках смерти, украшенных костями и черепами. От них исходил запах разложения, а в глазах можно было увидеть отблеск потустороннего мира. Это были прислужники Миктлантекутли, владыки подземного мира, охотящиеся за душами смертных. Они переговаривались тихим, шепчущим голосом, словно перечисляли имена тех, кто скоро отправится в царство мертвых.

В углу, в тени, притаилась фигура в простой, глиняной маске, скрывающей все черты лица. От этой фигуры исходила аура смирения и мудрости, а в ее присутствии чувствовалась необъяснимая легкость. Я подозревал, что это мог быть последователь Кетцалькоатля, бога милосердия и справедливости, пришедший на аукцион, чтобы попытаться выкупить несправедливо осужденных.

Рядом с ним, сидела группа облаченных в зеленые одежды, их маски изображали дождь и молнии. Они громко смеялись и переговаривались между собой, распивая из глиняных кувшинов какой-то мутный напиток. Это были последователи Тлалока, бога дождя и плодородия, щедрые, но капризные, способные как даровать жизнь, так и уничтожить посевы градом.

И, конечно же, нельзя было не заметить представителей Уицилопочтли, бога войны и солнца. Их маски, изображающие орлов и ягуаров, были украшены драгоценными камнями, а их тела покрыты шрамами, свидетельствовавшими о многочисленных битвах. Они вели себя агрессивно и самоуверенно, словно им принадлежал весь мир.

Вся эта пестрая толпа, объединенная лишь желанием наживы и власти, создавала гнетущую атмосферу, наполненную интригами, обманом и скрытой угрозой. Каждый здесь преследовал свои цели, и каждый был готов пойти на все ради их достижения.

И я оказался в самом центре этого змеиного клубка.

В поисках хоть какой-то полезной информации я, по совету Элиаса, старался общаться с участниками аукциона. Большинство отмахивалось от меня, как от назойливой мухи, но одна женщина привлекла мое внимание. Она выделялась из толпы своим спокойствием и изяществом. Ее маска, изображавшая стилизованный цветок агавы, говорила о покровительстве богини Майяуэль, богини опьянения и агавы. Ее платье из шелка переливалось оттенками зеленого и серебристого, а на пальцах сверкали кольца с изумрудами. Она пила мескаль из тонкого хрустального бокала, не сводя глаз со сцены.

Я подошел к ней и, стараясь говорить непринужденно, произнес:

— Вечер обещает быть интересным, не так ли?

Женщина повернулась ко мне, окинув меня оценивающим взглядом. Ее глаза, скрытые за прорезями маски, казались холодными и проницательными.

— Интересным? — повторила она с легкой усмешкой. — Скорее, предсказуемым. Черный аукцион — это всегда одна и та же история. Богатые становятся еще богаче, а бедные — еще беднее.

— Не всегда, — возразил я. — Иногда случаются неожиданности.

— Неожиданности? — Она покачала головой. — В этом мире все предрешено. Каждый играет свою роль.

— А что, если кто-то решит изменить правила игры? — спросил я, намекая на то, что ищу информацию о мече.

Женщина заинтересовалась.

— Изменить правила? — Она отпила мескаль из бокала. — Это невозможно. Судьба неумолима.

— Я не верю в судьбу, — сказал я. — Я верю в выбор.

— Вы верите в выбор? — Она рассмеялась. — Хорошо. Тогда давайте сыграем.

— Во что? — спросил я, насторожившись.

— В спор, — ответила она. — Я уверена в своей правоте. А вы? Готовы поставить что-нибудь на кон?

— Что вы предлагаете? — спросил я.

Женщина задумалась на мгновение.

— У меня есть золотая карта на сто миллионов долларов, — сказала она. — Если я выиграю, вы отдадите мне… свой интерес к мечу Уитцилопочтли. Вы забудете о нем и оставите его в покое.

Я нахмурился. Это была высокая цена.

— А если я выиграю? — спросил я.

— Если вы выиграете… — Она снова отпила мескаль. — Я расскажу вам все, что знаю о том, как найти проход в Теночтитлан.

Это было именно то, что мне нужно.

— Согласен, — сказал я, не раздумывая.

— Отлично, — сказала женщина. — Тогда вот наш спор. Я уверена, что опьянение — это дар богов, способ познать истину и освободиться от оков разума. Вы должны доказать мне, что это не так. Убедите меня, что можно достичь просветления без помощи алкоголя или других опьяняющих веществ.

Это был непростой вызов. Майяуэль — богиня опьянения, и убедить ее последовательницу в том, что можно обойтись без этого, казалось невозможным.

Я задумался, наблюдая за тем, как она крутит в руках бокал с мескалем. В его глубине, казалось, пляшут отблески факелов, словно искорки тайны. И убедить жрицу Майяуэль в иллюзорности опьянения, это как убедить солнце перестать светить.

— Вы говорите, опьянение — это дар богов, — начал я, — способ познать истину и освободиться от оков разума. Но позвольте мне спросить, что происходит после опьянения?

Она слегка наклонила голову, ожидая.

— Возвращение, — продолжил я, — к той же реальности, но уже с головной болью и смутным воспоминанием об истине, если она вообще там была. Разве истина, полученная под покровом тумана, может быть настоящей? Разве освобождение, требующее искусственного вмешательства, может считаться истинным освобождением?

Я сделал паузу, позволив её мыслям поработать.

— Боги, как я понимаю, стремятся не к кратковременному бегству, а к постоянному просветлению, — продолжил я. — Они не ищут легких путей, они ищут путь вечный. И этот путь лежит не в опьянении, а в осознанности.

Я посмотрел на ее маску, пытаясь угадать её мысли.

— Подумайте о цветке агавы, — сказал я. — Она отдает всю свою жизнь, всю свою энергию, чтобы создать этот волшебный напиток. Это дар, безусловно. Но дар не в самом опьянении, а в процессе, в трансмутации, в превращении грубого растения в нечто утонченное и возвышенное.

Я подошел ближе, понизив голос.

— Истинное просветление, истинное освобождение, это не момент опьянения, а постоянное состояние осознанности, — сказал я. — Это как агава, которая отдает всю себя ради дара, но сама остается непоколебимой, укорененной в земле. Это процесс превращения себя в лучший вариант, это постоянная работа над собой, это путь, требующий дисциплины и самоотверженности, а не мимолетного забвения.

Я снова посмотрел ей в глаза.

— Разве боги, — спросил я, — не ценят больше всего труд и настойчивость? Разве они даруют истинную силу тем, кто ищет легких путей?

Я замолчал, позволяя моим словам проникнуть в ее разум. Женщина долго молчала, размышляя над моими словами. Мескаль в ее бокале больше не выглядел таким привлекательным. Кажется, она впервые задумалась, что путь к просветлению, возможно, лежит не в бокале, а в чем-то большем, чем она привыкла считать.

Наконец, она подняла на меня глаза.

— Знаете… а вы правы, — прошептала она. — Вы видите то, чего не видят другие.

Она вздохнула и протянула мне золотую карту.

— Вы выиграли, — сказала она. — А насчет прохода в Теночтитлан. На аукционе будет выставлен лот в виде ключа, с помощью него вы сможете попасть в Теночтитлан.

Глава 26

Атмосфера в зале накалилась до предела. Аукцион шел полным ходом, и ведущий, облаченный в маску демона, с циничной ухмылкой представлял все новые и новые лоты. Среди них были древние артефакты, книги с запретными знаниями, части тел мифических существ… Но все это не вызывало у меня особого интереса. Моей целью был Теночтитлан, и я ждал момента, когда появится хоть что-то, связанное с этим таинственным городом.

Большинство участников аукциона, казалось, больше интересовали артефакты силы и власти. Они готовы были платить огромные суммы за возможность обрести могущество, не понимая, что истинная сила лежит внутри них самих.

И вот, когда я уже начал терять надежду, ведущий объявил о продаже нового лота:

— Господа и дамы, леди и джентльмены, приветствую вас! Представляю вашему вниманию исключительный лот — рабыню!

В зал вывели девушку. Она была потрясающе красива, но ее красота была омрачена страданием и истощением. Пышные рыжие волосы, обычно сияющие, сейчас тускло свисали с плеч. Большая грудь и округлые бедра, безусловно, привлекательные, казались неестественными на фоне торчащих ребер и худощавого лица. Но самое главное — ее глаза. Яркие, глубокие, словно озера, отражающие в себе боль и отчаяние. В них горел слабый огонек надежды, который, казалось, вот-вот погаснет.

Я почувствовал острую жалость к этой девушке. В ней было что-то… особенное. Что-то, что заставило меня забыть о своей цели и захотеть спасти ее. Это было иррационально, импульсивно, но я не мог противиться этому чувству.

— Начальная цена — сто тысяч золотых! — провозгласил ведущий.

В зале поднялся шум. Торги начались. Цены росли с каждой секундой. Я видел, как люди, одержимые желанием обладать, повышают ставки, не задумываясь о последствиях.

Я тоже включился в торги.

— Двести тысяч! — выкрикнул я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно.

— Триста тысяч! — ответил мне кто-то из толпы.

— Четыреста тысяч! — не сдавался я.

Цены росли, и я начинал нервничать. Я боялся, что мне не хватит денег на золотой карте. Но я не мог отступить. Я должен был спасти эту девушку.

— Пятьсот тысяч!

— Шестьсот тысяч!

— Семьсот тысяч! — Мой голос дрожал. Я понимал, что рискую всем.

Вокруг меня воцарилась тишина. Все взгляды были прикованы ко мне. Они смотрели на меня с удивлением и презрением. Кто-то осмелился бросить вызов могущественным участникам аукциона ради какой-то рабыни?

— Восемьсот тысяч! — выкрикнул я, чувствуя, как пот струится по моему лицу.

В зале снова воцарилась тишина. Никто не решался перебить мою ставку.

Ведущий, с удивлением глядя на меня, объявил:

— Восемьсот тысяч золотых! Больше ставок нет? Продано! Рабыня принадлежит господину в плаще!

Я выдохнул с облегчением. Я сделал это. Я выкупил ее.

Девушку увели со сцены, сказав, что доставят ее в мою комнату до конца аукциона.

Аукцион продолжался, но мое внимание было приковано к двери моей комнаты, ожидая появления девушки. Мои мысли метались, пытаясь осмыслить произошедшее и предугадать, что будет дальше.

Внезапно ведущий объявил о новом лоте:

— Господа и дамы! Представляю вашему вниманию уникальный артефакт, который может открыть вам двери в древний город Теночтитлан!

В зале воцарилась тишина. Все взгляды обратились к сцене. Ведущий, держа в руках небольшой, искусно сделанный ключ, продолжал:

— Этот ключ — не просто предмет, это портал, это связь с прошлым! С его помощью вы сможете проникнуть в Теневой город, где хранятся древние знания и несметные сокровища! Начальная цена — сто тысяч золотых!

Мое сердце забилось быстрее. Теночтитлан! Это было именно то, что я искал. Я должен был заполучить этот ключ.

Торги начались с ожесточенной борьбы. Цены росли с невероятной скоростью. Я видел, как участники аукциона, забыв о благоразумии, повышают ставки, одержимые желанием попасть в Теневой город.

— Сто пятьдесят тысяч! — выкрикнул один из участников.

— Двести тысяч! — ответил я.

— Триста тысяч! — не сдавался третий.

Я понимал, что у меня нет шансов. Я потратил почти все свои деньги на рабыню, и теперь у меня не хватало средств, чтобы участвовать в торгах.

Я чувствовал, как надежда угасает во мне. Теночтитлан был так близко, но я не мог его достичь.

Но я не сдавался. Я лихорадочно думал, пытаясь найти выход из этой ситуации. Может быть, я смогу договориться с кем-нибудь? Или украсть ключ?

Но все мои планы рухнули, когда ведущий объявил:

— Четыреста тысяч! Больше ставок нет? Продано! Ключ от Теночтитлана принадлежит господину в маске ягуара!

Я с ужасом смотрел, как последователь Тескатлипоки забирает ключ и уходит в сопровождении своей свиты. Все было кончено. Я упустил свой шанс.

Разочарование захлестнуло меня с головой. Я стоял, как громом пораженный, не в силах поверить, что упустил такую важную вещь. Ключ от Теночтитлана… он был так близко, и теперь его нет. Моя миссия под угрозой, и все из-за импульсивного решения спасти девушку.

Я сжал кулаки, чувствуя, как злость и бессилие переполняют меня. Зачем я вообще ввязался в это? Нужно было думать головой, а не сердцем.

Но, глядя на дверь своей комнаты, я вспоминал глаза этой девушки. В них была такая боль, такая надежда… И я не мог просто пройти мимо. Не мог допустить, чтобы она стала еще одной жертвой этого жестокого мира.

Мои размышления прервал стук в дверь. Это была она. Рабыня. Мой проигрыш, и, возможно, мой шанс.

Сделав глубокий вдох и выдох, я подошел к двери и открыл ее. На пороге стояла девушка. Она была бледной и дрожала, но смотрела на меня с какой-то странной решимостью.

— Спасибо, — прошептала она, опуская глаза.

— Все в порядке, — ответил я. — Я рад, что смог помочь тебе.

Я впустил ее в комнату. Она огляделась вокруг, словно впервые увидев что-то хорошее в своей жизни.

— Меня зовут Иша, — сказала она, поднимая на меня свои яркие глаза.

— Дмитрий, — ответил я.

Я чувствовал, что она что-то скрывает, что она знает гораздо больше, чем говорит. И сейчас, когда ключ от Теночтитлана ускользнул от меня, она могла стать моим последним шансом.

— Иша, — сказал я, — я купил тебя не просто так. Мне нужна информация.

Она молча смотрела на меня, ожидая продолжения.

— Я ищу способ попасть в Теночтитлан, — сказал я. — Ты что-нибудь знаешь об этом?

В ее глазах мелькнул испуг. Она отвела взгляд и замолчала.

— Иша, пожалуйста, — сказал я. — Это очень важно. Если ты что-то знаешь, скажи мне.

Она долго молчала, и я уже начал терять надежду. Но вдруг она подняла на меня свои глаза, полные страха и решимости.

— Я знаю, — прошептала она. — Но это очень опасно.

В комнате повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь потрескиванием факелов, освещавших стены. Слова Иши прозвучали как приговор, полный опасности и неизвестности.

— Опасно? — переспросил я, чувствуя, как напряжение нарастает. — Что ты имеешь в виду?

Тревога, читавшаяся в глазах Иши, внезапно сменилась чем-то… игривым. Ее поза расслабилась, а уголки губ слегка приподнялись в хитрой улыбке. Я даже не успел осознать, что происходит, когда ее хрупкий облик начал меняться. Кожа засияла мягким светом, волосы стали длиннее и гуще, а глаза засверкали нечеловеческим огнем.

— Опасно? Милый Дмитрий, — пропела она мелодичным голосом, который уже не казался испуганным, а скорее… соблазнительным. — Ты даже не представляешь, насколько! Но не волнуйся, я позабочусь о тебе.

Она откинула голову назад и рассмеялась — звонкий, хрустальный смех, который заполнил всю комнату. В этом смехе не было злобы или насмешки, лишь озорство и безграничная радость.

— Ты спас меня, Дмитрий, — промурлыкала Иша, приближаясь ко мне. — И за это я щедро тебя отблагодарю. Ты ищешь путь в Теночтитлан? Что ж, он всегда был с тобой. Вернее, со мной.

Она прикоснулась к моему плечу нежными пальцами, и я почувствовал, как по телу пробегает волна тепла.

— Я — Ахуатони, дух воды и покровительница удовольствий, — прошептала она мне на ухо. — И я знаю все тайные тропы, ведущие в Теневой Город.

Ахуатони! Мифическое существо из легенд Мексики, дух, способный принимать любой облик, обожающий игры и шутки, но при этом обладающий огромной силой. Теперь стало понятно, почему я почувствовал к ней такую необъяснимую жалость, почему в ее глазах была мудрость веков. Я спас не просто рабыню, я освободил древнюю силу.

Не теряя времени, Ахуатони обвила мои руки вокруг своей талии и прижалась ко мне всем телом.

— Доверься мне, Дмитрий, — прошептала она. — И я открою тебе врата в Теночтитлан.

Я не успел ответить. Ее губы накрыли мои, и я почувствовал, как мое тело охватывает неземное блаженство. В этот момент мир вокруг перестал существовать. Была только она, ее тепло, ее энергия, ее сила.

Поцелуй становился все более страстным и всепоглощающим. Я чувствовал, как Ахуатони растворяется во мне, как ее сущность проникает в каждую клетку моего тела. И вот, когда поцелуй достиг своего апогея, произошло нечто невероятное.

Ахуатони отстранилась от меня и улыбнулась. Ее тело начало светиться еще ярче, пока не превратилось в ослепительный шар света. А затем… свет погас.

Я оглядел себя. Вроде бы ничего не изменилось. Но тут я почувствовал легкое покалывание на плече. Я закатал рукав и увидел татуировку. Это был сложный, изящный узор, изображающий волны, луну и женскую фигуру, держащую в руках цветок агавы.

— Я всегда буду с тобой, Дмитрий, — прозвучал в моей голове голос Ахуатони. — Я стану твоим духом-хранителем, твоим проводником в мир Теночтитлана, твоей защитой от темных сил. Просто доверься мне, и я приведу тебя к мечу Уитцилопочтли.

Я прикоснулся к татуировке. Она казалась живой, теплой, наполненной энергией. Я чувствовал, как внутри меня бурлит сила, о которой я раньше и не подозревал.

Ошеломлённый и переполненный новыми ощущениями, я несколько минут стоял неподвижно, пытаясь осознать произошедшее. Дух, богиня, татуировка… все это казалось невероятным сном. Но тепло, исходящее от татуировки на плече, и внутренний голос Ахуатони, звучавший у меня в голове, убеждали меня в реальности произошедшего.

“Дмитрий, успокойся, — прозвучал в моей голове игривый голос Ахуатони. — Ты прекрасно выглядишь с новой татуировкой. Давай не будем тратить время на переживания и подумаем, как нам найти выход отсюда. Этот аукцион — ловушка, и нам пора уходить.”

Я оглядел свою скромную комнату. Чёрный аукцион, несмотря на все его богатства и магию, оставался опасным местом. Упустив ключ, я понимал, что интерес ко мне мог возрасти. Последователи Тескатлипоки теперь явно следили за мной.

“Ты права, Ахуатони. Надо уходить.”

Я достал свой коммуникатор и связался с Кейтлин.

— Кейтлин, у нас проблемы. Нам нужно срочно эвакуироваться.

— Что случилось, Дмитрий? Все в порядке?

— Я выкупил рабыню, но она оказалась не совсем человеком… или, скорее, не только человеком. Кроме того, ключ от Теночтитлана уплыл у меня из-под носа. Сейчас я объясню все позже. Нам нужно выбраться отсюда как можно быстрее. Где вы?

— Мы ждем тебя у входа в рудник, как и договаривались. Будь осторожен, Дмитрий. Я чувствую что-то неладное.

— Буду. Скоро буду, — ответил я и отключился.

“Ахуатони, как нам лучше выбраться отсюда?” — мысленно спросил я у духа.

“Есть секретный выход, известный немногим, — ответила она. — Он ведет к старой шахте, которую редко используют. Но нам придется поторопиться. Я чувствую, что за нами следят.”

Она направила меня к задней стене комнаты, где я обнаружил еле заметный шов между каменными плитами. С помощью Ахуатони я смог открыть скрытую дверь, за которой скрывался узкий проход, ведущий в темноту.

“Будь осторожен, Дмитрий. Впереди могут быть ловушки.”

Шагнув в темноту секретного прохода, я ожидал столкнуться с ловушками или стражами, но вместо этого меня встретила… тишина. Настораживающая, давящая тишина, которая резала слух сильнее любого крика.

“Что-то не так, Ахуатони, — прошептал я, стараясь уловить хоть какой-то звук. — Слишком тихо.”

“Согласна, Дмитрий, — ответила она. — Но я не чувствую никакой прямой угрозы. Будь настороже, но не паникуй.”

Мы продвигались по узкому туннелю, с каждым шагом погружаясь все глубже в недра рудника. Воздух становился все тяжелее и влажнее, а запах сырости и гнили с каждым метром усиливался.

Внезапно Ахуатони резко остановила меня.

“Стой! Впереди портал!”

Портал? В этом старом, заброшенном руднике?

Приглядевшись, я действительно заметил впереди мерцание, словно воздух вибрировал и искажался. Чем ближе я подходил, тем отчетливее становилась картина: в туннеле зияла овальная дыра, в которой колыхались разноцветные огни, словно отражение звездного неба.

“Это не простой портал, Дмитрий, — предупредила Ахуатони. — Он нестабилен и ведет… куда-то не туда.”

— Куда не туда? — переспросил я.

— Я чувствую здесь присутствие Миктлантекутли, владыки подземного мира, — ответила Ахуатони, и в ее голосе впервые прозвучала тревога. — Этот портал ведет в его владения, в Миктлан.

Миктлан! Царство мертвых! Это было безумие. Зачем кому-то создавать портал в это ужасное место?

Не успел я задать этот вопрос, как из портала вырвался луч черного света и ударил в стену туннеля прямо перед нами. Камень разлетелся в пыль, открыв проход в другое помещение.

И в этот момент в туннеле появились они.

Десяток фигур, облаченных в черные плащи, с масками черепов на лицах. Последователи Миктлантекутли.

“Они искали нас, Дмитрий, — прозвучал в моей голове голос Ахуатони. — И они не собираются оставлять нас в живых.”

Похоже, у нас не было выбора. Вместо того чтобы бежать обратно, в ловушку аукциона, мы решили рискнуть и войти в портал.

— Держись крепче, Ахуатони, — сказал я, и, схватившись за татуировку на плече, бросился в неизвестность.

Пронзительный холод пронзил меня, как только я переступил порог портала. Запах серы и тлена забил все рецепторы, заставив закашляться. Зрение отказывалось фокусироваться, будто я смотрел сквозь толщу воды. А потом все стабилизировалось, и я увидел… ничего.

Абсолютная, непроглядная тьма.

Лишь слабый, призрачный свет, исходящий от моей татуировки, позволял различать очертания окружающей обстановки. Мы находились в пещере, огромной, как собор, с высокими, неровными стенами, покрытыми какими-то наростами, похожими на кости.

“Добро пожаловать в Миктлан, Дмитрий, — прозвучал в моей голове печальный голос Ахуатони. — Это место пропитано страданием и отчаянием. Будь сильным.”

Но самое страшное было не вокруг, а внутри меня. Я чувствовал, как тьма проникает в мою душу, пытаясь сломить мою волю, посеять страх и сомнения.

“Не поддавайся, Дмитрий! — крикнула Ахуатони. — Сосредоточься на свете, на своей цели! Не позволяй Миктлану завладеть тобой!”

Я закрыл глаза и попытался вспомнить все хорошее, что было в моей жизни: лица моих друзей, солнечный свет, запах свежескошенной травы. Я цеплялся за эти воспоминания, как утопающий за соломинку.

И это помогло. Тьма немного отступила, и я смог открыть глаза.

В этот момент из темноты появились они.

Не последователи Миктлантекутли, как я ожидал. А… дети.

Грязные, оборванные, с большими, испуганными глазами. Их было много, десятки, сотни. Они выходили из темноты, словно тени, и молча смотрели на меня.

“Кто вы?” — спросил я, стараясь говорить уверенно, хотя внутри меня все дрожало.

Дети молчали.

“Что вы здесь делаете?” — спросил я снова.

Один из детей, самый маленький, лет пяти, подошел ко мне и протянул мне руку. В его ладони лежал… цветок. Красивый, яркий цветок, совершенно не уместный в этом мрачном месте.

“Возьми его, — прошептал ребенок. — Он поможет тебе.”

Я взял цветок. Он излучал тепло и свет, словно маленький маяк во тьме. И в этот момент я понял.

Миктлантекутли не хотел поработить нас. Он хотел… спасти нас.

Ахуатони, которая до этого молчала, потрясенно прошептала:

“Невозможно… Но это правда. Миктлантекутли не злодей. Он — хранитель. Он заботится об этих детях.”

Оказалось, что портал, через который мы прошли, был не дорогой в ад, а способом спрятать этих детей от чего-то ужасного, что надвигалось на мир живых. Детей, лишенных всего, брошенных и забытых, он укрывал в своем царстве, защищая от тьмы, которая гораздо страшнее, чем смерть.

И тут я понял, что ключ от Теночтитлана — не просто артефакт. Это ключ к пониманию того, что происходит в мире, к осознанию истинной угрозы, нависшей над ним.

Нас обманули. Последователи Миктлантекутли, которых мы встретили в руднике, были предателями, желающими использовать силу Теневого Города для своих темных целей. Они хотели освободить древнее зло, заточенное в Теночтитлане, и обрушить его на мир.

Миктлантекутли, владыка царства мертвых, предстал передо мной не в виде ужасного скелета в короне из человеческих костей, как я представлял, а в облике высокого, худощавого мужчины с пронзительным взглядом и печальным выражением лица. Он был облачен в простую тунику из темной ткани, и единственным украшением служил амулет в виде бабочки на шее.

“Ты видишь мир не таким, какой он есть, Дмитрий, — произнес он тихим, бархатным голосом, словно разговаривал не со мной, а сам с собой. — Ты видишь его сквозь призму своих предрассудков и страхов.”

Он подошел к одному из детей и ласково провел рукой по его волосам.

“Эти дети — жертвы жестокого мира, — продолжил Миктлантекутли. — Мира, где правят алчность и насилие. Я дал им убежище, защитил их от тьмы, которая пытается поглотить все живое.”

Я почувствовал стыд. Я судил об этом месте, не зная его истинной природы. Я считал Миктлана врагом, а он оказался спасителем.

“Но тьма не дремлет, — сказал Миктлантекутли, поворачиваясь ко мне. — Предатели, о которых ты упоминал, хотят освободить древнее зло, заточенное в Теночтитлане. Если им это удастся, мир будет обречен.”

“Что это за зло?” — спросил я.

“Древняя сущность, имя которой лучше не произносить вслух, — ответил Миктлантекутли. — Она питается страхом и страданием. Она способна уничтожить все живое, превратить мир в безжизненную пустыню.”

“Что мы можем сделать, чтобы остановить их?” — спросил я.

“Нужен меч Уитцилопочтли, — ответил Миктлантекутли. — Только он может противостоять этой тьме. Но прежде, чем ты сможешь им воспользоваться, ты должен пройти испытание. Испытание, которое покажет, достоин ли ты владеть такой силой.”

“Какое испытание?” — спросил я, готовый ко всему.

“Ты должен пройти через круги Миктлана, — ответил Миктлантекутли. — Каждый круг — это проверка твоей воли, твоей смелости, твоей способности любить и сострадать. Если ты выдержишь все испытания, ты станешь достоин меча Уитцилопочтли. Если нет… ты останешься здесь навсегда.”

Я посмотрел на детей, собравшихся вокруг нас. В их глазах читалась надежда. Они верили в меня. И я не мог их подвести.

“Я готов, — сказал я, глядя прямо в глаза Миктлантекутли.”

Миктлантекутли кивнул.

“Да будет так, — сказал он. — Ахуатони будет твоим проводником. Она знает все тайные тропы Миктлана. Но помни, Дмитрий, самое главное — оставайся верным себе. Не позволяй тьме сломить твою волю. И верь в любовь. Только она может победить страх.”

И с этими словами Миктлантекутли взмахнул рукой, и перед нами открылся портал, ведущий в первый круг Миктлана.

Глава 27

Шагнув в портал, мы оказались в месте, совершенно непохожем на предыдущую пещеру. Первый круг Миктлана, Ицкиммикилан, оказался бескрайней пустыней, усыпанной острыми, как бритвы, обсидиановыми камнями. Небо над нами было свинцово-серым, а воздух — сухим и обжигающим. Единственными признаками жизни были костлявые собаки, скитающиеся по пустыне в поисках хоть какой-то пищи.

“Этот круг — проверка твоей выносливости и решимости, Дмитрий, — прозвучал в моей голове голос Ахуатони. — Ты должен пересечь эту пустыню, не сломавшись физически и морально. Но будь осторожен с собаками. Они охраняют этот круг и не любят чужаков.”

Я взглянул на бродячих псов. Они были худыми, голодными и выглядели очень злобно. Их глаза горели красным, зловещим огнем.

“Как нам пройти мимо них?” — спросил я.

“Есть только один способ, — ответила Ахуатони. — Ты должен доказать им, что достоин пройти. Ты должен предложить им дань.”

“Дань?” — переспросил я. — Что я могу им предложить? У меня ничего нет.”

“Ты ошибаешься, Дмитрий, — ответила Ахуатони. — У тебя есть кое-что очень ценное. Твоя боль.”

“Моя боль?” — Я не понимал.

“Собаки Ицкиммикилана питаются болью, — объяснила Ахуатони. — Они чувствуют страдание и притягиваются к нему. Ты должен поделиться с ними своей болью, рассказать им о своих страхах и разочарованиях. Если они почувствуют, что ты искренен, они позволят тебе пройти.”

Я задумался. Рассказать этим злобным псам о своих самых сокровенных страхах? Это казалось безумием. Но у меня не было другого выбора.

Сделав глубокий вдох, я подошел к стае собак и остановился. Они зарычали, оскалив клыки, готовые наброситься на меня в любой момент.

“Я знаю, что вы чувствуете боль, — сказал я, стараясь говорить искренне. — Я тоже знаю, что это такое. Я потерял много близких мне людей. Я пережил предательство и разочарование. Я боюсь, что не смогу выполнить свою миссию, что я подведу тех, кто верит в меня.”

Я рассказал им о своих страхах, о своих сомнениях, о своих неудачах. Я вылил им свою душу, не скрывая ничего.

Собаки слушали меня молча, не прерывая. Постепенно их рычание стихло, а в глазах появился отблеск понимания.

Когда я закончил, одна из собак, самая старая и мудрая на вид, подошла ко мне и лизнула мне руку.

“Мы видим твою боль, — прозвучал в моей голове ее голос. — Мы чувствуем твою искренность. Ты достоин пройти.”

И с этими словами собаки расступились, открывая мне путь через пустыню.

Я прошел сквозь строй псов, чувствуя их благодарность и уважение. Я понял, что сила не всегда заключается в физической мощи или магических способностях. Иногда достаточно просто быть честным и открытым, чтобы завоевать доверие даже самых злобных существ.

Преодолев первый круг, мы перешли во второй — Тепемекемонакан, место, где горы сталкиваются друг с другом. Представьте себе лабиринт, состоящий из бесконечно движущихся, сталкивающихся скал, высотой до небес. Грохот, скрежет, и пыль стояли столбом, а вероятность быть раздавленным в лепешку стремилась к ста процентам.

“Здесь нужно быть предельно внимательным и полагаться на интуицию, Дмитрий, — предупредила Ахуатони. — Малейшая ошибка может стоить жизни. И помни, эти горы живые. Они чувствуют твой страх и могут использовать его против тебя.”

Идти было практически невозможно. Скалы двигались хаотично, меняя направление в последний момент. Казалось, что законы физики здесь просто не работают.

Я начал концентрироваться, пытаясь почувствовать ритм этого хаоса, предвидеть движения гор. Ахуатони помогала мне, направляя и подсказывая, где лучше встать, куда бежать.

В какой-то момент я заметил закономерность. Горы двигались не случайно, а словно в ответ на мои мысли. Если я думал о страхе, они становились более агрессивными и непредсказуемыми. Если я концентрировался на уверенности и спокойствии, они становились более плавными и предсказуемыми.

Я поделился своим наблюдением с Ахуатони.

“Это правда, Дмитрий! Ты должен контролировать свои мысли и эмоции. Горы питаются твоей энергией. Они отражают твое внутреннее состояние.”

Я закрыл глаза и попытался очистить свой разум от всех мыслей. Я стал представлять себя единым целым с этим местом, частью этого хаоса. Я перестал бороться с движением гор и начал танцевать вместе с ними.

И это сработало! Горы стали слушаться меня, словно я управлял ими силой мысли. Я легко лавировал между скал, находя проходы там, где их, казалось бы, не было.

Я шел все дальше и дальше, чувствуя, как сила Миктлана наполняет меня. Я становился сильнее и увереннее в себе.

Внезапно Ахуатони закричала:

“Дмитрий, берегись! Ловушка!”

Передо мной возникла пропасть. Бездонная, черная, зловещая. А над пропастью висел тонкий, качающийся мост, сделанный из человеческих волос.

“Ты должен пройти по этому мосту, — сказала Ахуатони. — Но помни, мост выдержит только того, кто чист сердцем и душой. Если ты запятнан ложью или предательством, он рухнет, и ты упадешь в бездну.”

Я посмотрел на мост. Он выглядел очень ненадежно. Любое неверное движение, и я мог сорваться в пропасть.

Но я не мог отступить. Я должен был пройти этот тест.

Я сделал глубокий вдох и шагнул на мост.

Волосы под моими ногами затрещали. Мост начал раскачиваться все сильнее и сильнее. Я чувствовал, как подступают страх и неуверенность.

Я закрыл глаза и попытался вспомнить все свои поступки. Я старался вспомнить все случаи, когда я говорил неправду, когда я причинял боль другим людям.

Я признал свои ошибки и попросил прощения за них. Я пообещал себе, что буду лучше, что буду честным и справедливым.

И когда я открыл глаза, я увидел, что мост стал крепче и устойчивее. Раскачивание прекратилось, и я смог спокойно пройти до конца.

Я оглянулся назад и увидел, как мост рассыпался в пыль.

Пропасть позади меня зияла, словно раскрытая пасть самого Миктлантекутли. Но я стоял на твёрдой земле, живой и полный решимости. Успешно пройденное испытание не принесло чувства облегчения. Скорее наоборот, тревога усилилась. Осознание того, что этот мир испытывает меня, проникает в мою душу, заставляло быть начеку.

“Дмитрий, не время расслабляться,” — прозвучал в моей голове предупреждающий голос Ахуатони. — “Впереди ещё много опасностей. И помни: доверяй своей интуиции. Она подскажет тебе, когда нужно действовать.”

Я кивнул, прислушиваясь к ее словам. Мой дар предвидения, усиленный силой Ахуатони, должен был стать моим главным оружием в этом мире тьмы.

“А что дальше?” — мысленно спросил я у Ахуатони.

“Дальше… игра становится интереснее,” — ответила она с ноткой предвкушения в голосе. — “Впереди — Зеркальный лабиринт. Он покажет тебе не только путь, но и твои самые потаенные страхи.”

Мы вступили в лабиринт. Коридоры, стены, потолок — всё вокруг было покрыто зеркалами. В них отражалось моё лицо, искажённое и размноженное в сотни раз. Было сложно ориентироваться, понять, где реальность, а где всего лишь отражение.

“Не смотри в зеркала,” — предостерегла Ахуатони. — “Они запутают тебя, завладеют твоим разумом. Сосредоточься на своём внутреннем голосе. Он проведёт тебя.”

Я закрыл глаза и попытался почувствовать энергию лабиринта. Холодный, давящий страх пронизывал каждый уголок этого места. Я попытался отогнать свои страхи, сосредоточиться на своей цели. Но чем больше я старался, тем сильнее становились мои сомнения.

“Ты боишься неудачи, Дмитрий,” — прошептал голос в моей голове. — “Ты боишься, что не справишься, что подведёшь своих друзей. Ты не достоин силы, которую тебе дала Ахуатони.”

Я открыл глаза. Передо мной стоял мой двойник — точная копия меня, но с искажённым, злобным лицом.

“Это ты, Дмитрий, — произнёс двойник. — Это твои истинные чувства. Ты слаб и беспомощен. Ты никогда не достигнешь своей цели.”

Страх парализовал меня. Я не знал, что делать. Я понимал, что это всего лишь иллюзия, порождённая моими страхами, но она казалась такой реальной, такой убедительной.

“Не слушай его, Дмитрий! — закричала Ахуатони. — Он питается твоими страхами. Ты сильнее, чем думаешь!”

Собрав всю свою волю в кулак, я взглянул своему двойнику в глаза.

— Ты не я, — сказал я твёрдым голосом. — Ты всего лишь отражение моих страхов. Ты не имеешь власти надо мной.

Двойник попытался наброситься на меня, но я оттолкнул его. И в этот момент произошло нечто невероятное. Зеркала вокруг меня начали трескаться и рассыпаться в осколки. Иллюзия лабиринта начала исчезать, растворяясь во тьме.

Когда рассеялся морок, я увидел, что стою в просторной пещере, освещённой тусклым светом. Передо мной простиралась узкая тропа, ведущая вглубь тьмы.

“Ты справился, Дмитрий,” — прозвучал в моей голове голос Ахуатони. — “Ты победил свои страхи.

С каждым шагом по узкой тропе мрак сгущался, окутывая меня холодом и тревогой. Но решимость в моем сердце горела все ярче, подпитываемая словами Ахуатони и близостью цели. Наконец, впереди забрезжил свет, а затем тропа вывела меня к краю огромной пропасти.

И тут я замер, ошеломленный открывшимся передо мной зрелищем. Прямо в центре пропасти, словно выросший из глубин земли, возвышался Теночтитлан! Город, построенный на воде, сиял в лучах невидимого солнца. Пирамиды, храмы, дворцы — все было сделано из белого камня и украшено золотом и драгоценными камнями. Это было невероятно красиво и величественно.

Но самое удивительное ждало меня на другой стороне пропасти. Там стояли Кейтлин, Эрик и Сьюзи! Они улыбались и махали мне руками.

— Дмитрий! Мы здесь! — закричала Кейтлин.

Я был в шоке. Как они сюда попали?

— Как вы здесь оказались? — спросил я, когда перебрался к ним по висячему мосту, словно сотканному из тумана.

— Это долгая история, — ответил Эрик с загадочной улыбкой. — Но самое главное, что мы смогли достать ключ!

— Ключ? — переспросил я, удивленный.

— Да, тот самый ключ, который купил последователь Тескатлипоки, — пояснила Сьюзи. — Мы проследили за ним после аукциона, внедрились в его свиту, и, пережив массу приключений, смогли выкрасть ключ прямо из-под носа!

— Стоп! — перебил я Сьюзи, нахмурив брови. — Вы проникли в свиту Тескатлипоки? Это же самоубийство! Как вы это сделали?

Эрик усмехнулся. — Ну, у нас был один козырь в рукаве… или, скорее, на плече.

Тут я заметил, что на шее у Эрика красуется новая татуировка, изображающая змея, обвивающего кинжал. Сердце у меня екнуло.

— Это… что, Кукулькан вам помог? — с подозрением спросил я.

Кейтлин вздохнула. — Не совсем помог. Скорее, воспользовался нашей ситуацией. В обмен на ключ он потребовал, чтобы Эрик стал его… посредником.

В ее голосе звучала тревога, и я понял, что все не так просто. Кукулькан был хитрым и коварным богом, и его помощь всегда имела свою цену.

— Что это значит, “посредником”? — спросил я, глядя на Эрика.

Эрик попытался выдать нервный смешок, но у него это плохо получилось. — Ну, это значит, что… теперь я должен выполнять некоторые его поручения. Не беспокойся, это ничего серьезного… пока.

Я почувствовал, как гнев закипает во мне. Они рисковали всем, заключили сделку с опасным богом, чтобы помочь мне, а я даже не знал об этом!

— Вы поступили безрассудно! — закричал я. — Зачем вам было это делать? Вы знаете, что это может иметь серьезные последствия?

— Мы делали это ради тебя, Дмитрий! — воскликнула Сьюзи. — Мы знаем, как важен для тебя этот меч. И мы не могли позволить тебе сдаться.

— Но это не оправдывает то, что вы поставили себя под угрозу! — настаивал я.

— Мы взрослые люди, Дмитрий, — вмешалась Кейтлин. — Мы сами принимаем решения. И мы решили помочь тебе.

Я понимал, что они правы. Но я не мог избавиться от чувства вины и тревоги. Кукулькан никогда не делает ничего просто так. И я боялся, что Эрику придется заплатить высокую цену за эту сделку.

— Ладно, — сказал я, стараясь успокоиться. — Сейчас не время для споров. Мы уже здесь, и нам нужно найти меч. Но учтите, что я не позволю Кукулькану воспользоваться вами. Я сделаю все возможное, чтобы защитить вас.

Все кивнули, соглашаясь с моими словами. Я посмотрел на Теночтитлан. Город манил нас своими тайнами и сокровищами, но я знал, что там нас ждут не только приключения, но и новые опасности, новые испытания.

И теперь, помимо поиска меча, мне нужно было еще и защитить своих друзей от коварного Кукулькана. Задача усложнилась, но я был готов к этому.

Перешагнув зыбкий мост, сотканный из тумана и надежды, мы вступили в Теночтитлан. Город поражал своей красотой и величием, но сразу ощущалось, что он погряз в упадке. Дома были полуразрушены, на улицах царила запустение, а от некогда сверкающих пирамид остался лишь бледный отблеск былой славы.

“Чувствую сильную магию, Дмитрий,” — прошептала Ахуатони у меня в голове. — “И она… нестабильна. Здесь что-то не так.”

Мы шли по улицам Теночтитлана, стараясь не привлекать внимания. Город не был совсем безлюдным, но его обитатели, казалось, потеряли всякую надежду. Они бродили по улицам с пустыми взглядами, словно тени самих себя.

Вскоре мы наткнулись на огромную пирамиду, посвященную Уицилопочтли, богу войны и солнца. У ее подножия стояла группа воинов, одетых в рваные доспехи. Они что-то горячо обсуждали, но их голоса были полны отчаяния.

Я решил подойти к ним.

— Что здесь происходит? — спросил я.

Один из воинов посмотрел на нас с подозрением.

— Это не твое дело, чужак, — огрызнулся он.

— Мы ищем меч Уитцилопочтли, — сказал я. — Может быть, вы сможете нам помочь.

Услышав эти слова, лица воинов изменились. В их глазах вспыхнула искра надежды.

— Меч Уитцилопочтли… — пробормотал один из них. — Это наша последняя надежда.

Он рассказал нам, что Теночтитлан находится в упадке из-за гнева богов. Уицилопочтли потерял свою силу, а тьма Тескатлипоки распространяется по городу, пожирая его изнутри. Меч Уитцилопочтли — единственный способ остановить эту тьму и вернуть городу былое величие.

Воины проводили нас в храм, где, по их словам, хранились древние свитки, указывающие путь к мечу. В храме мы встретили старого жреца, который согласился помочь нам. Он рассказал нам, что меч Уитцилопочтли спрятан в пещере Чикомосток, где, согласно легендам, родились ацтеки.

— Но путь туда полон опасностей, — предупредил жрец. — Пещеру охраняют мифические существа и ловушки, созданные самими богами.

Чтобы добраться до пещеры Чикомосток, нам нужно было пересечь озеро, окружающее Теночтитлан. И вот тут начались настоящие проблемы.

Когда мы подошли к берегу озера, на нас напали ужасные существа — Ахуицотль! Мифические водяные собаки с обезьяньими руками и человеческими головами. Они выпрыгивали из воды, пытаясь схватить нас своими когтистыми лапами.

“Вода здесь отравлена, Дмитрий!” — предупредила Ахуатони. — “Она наполнена темной энергией Тескатлипоки!”

Мы отбивались от Ахуицотль, используя все свои навыки и оружие. Кейтлин, как всегда, была на передовой, мастерски орудуя своим мечом. Эрик, благодаря силе Кукулькана, создавал вокруг нас защитные барьеры. Сьюзи использовала свои знания алхимии, чтобы создавать взрывчатые смеси, отпугивающие водяных собак. Я же, под руководством Ахуатони, контролировал воду, отбрасывая существ обратно в озеро.

Бой был жестоким и изнурительным. Ахуицотль были свирепыми и беспощадными. Но в конце концов, нам удалось их победить.

“Мы должны быть осторожны, Дмитрий,” — прошептала Ахуатони. — “Тескатлипока знает о нас, и он не остановится ни перед чем, чтобы помешать нам.”

И она оказалась права. Перебравшись на другую сторону озера, мы столкнулись с ещё большей опасностью.

Нас окружили Циуатетео, духи женщин, умерших при родах. Они были прекрасны, но их красота была смертоносной. Циуатетео пытались заманить нас в свои сети, используя свои чары и иллюзии.

Я почувствовал, как мои мысли начинают путаться, а зрение — меркнуть. Передо мной появилась красивая женщина, обещающая мне любовь и вечное блаженство. Но благодаря Ахуатони, я понял, что это всего лишь иллюзия.

“Не поддавайся их чарам, Дмитрий! — крикнула Ахуатони. — Смотри им прямо в глаза! Они боятся правды!”

Собрав всю свою волю в кулак, я посмотрел Циуатетео прямо в глаза. И в этот момент их красота исчезла, обнажив их истинное лицо — ужасные, разлагающиеся трупы.

Циуатетео закричали от боли и отступили, не выдержав моего взгляда.

Мы продолжили свой путь, преодолевая все новые и новые препятствия. Но чем ближе мы подходили к пещере Чикомосток, тем сильнее ощущалось присутствие богов.

В какой-то момент мы оказались на перепутье. Перед нами было три тропы, ведущих в разные стороны.

“Какая из них ведет к пещере?” — спросила Кейтлин.

Я закрыл глаза, пытаясь почувствовать правильный путь. Но ничего не получалось. Все три тропы казались одинаковыми.

“Здесь что-то не так,” — прошептал я. — “Я чувствую чье-то вмешательство.”

И тут появилась она. Богиня Чальчиутликуэ, владычица вод и покровительница рожениц. Ее лицо было прекрасным и строгим, а в глазах читалась печаль.

— Я вижу, вы ищете меч Уитцилопочтли, — сказала она своим мелодичным голосом. — Но вы должны знать, что этот меч — не только оружие, но и проклятие. Он приносит лишь разрушение и страдание.

— Мы знаем, — ответил я. — Но мы должны остановить тьму, которая поглощает этот мир.

— И вы думаете, что меч Уитцилопочтли поможет вам в этом? — усмехнулась Чальчиутликуэ. — Вы наивны, смертные. Боги сами должны решить свои проблемы.

И тут я понял, что мы попали в самую гущу перепитии отношений между ацтекскими богами. Чальчиутликуэ хотела помешать нам, потому что считала, что мы не должны вмешиваться в их дела.

— Мы не хотим вмешиваться в ваши дела, — сказал я. — Мы просто хотим спасти этот мир. Если вы хотите помочь, укажите нам путь к пещере Чикомосток.

Чальчиутликуэ задумалась. Затем, вздохнув, она указала на одну из троп.

— Идите по этой тропе, — сказала она. — Но помните, что вас там ждет. Меч Уитцилопочтли — это не выход. Ищите ответы в своем сердце, а не в оружии.

И с этими словами Чальчиутликуэ исчезла, оставив нас наедине со своими мыслями и тревогой. Мы последовали по указанной тропе, понимая, что впереди нас ждет еще много испытаний и что судьба Теночтитлана и всего мира зависит от нашего выбора.

Тропа, указанная Чальчиутликуэ, оказалась извилистой и коварной. Она петляла между скал, уводила в тёмные пещеры и выводила на узкие горные перевалы. Атмосфера вокруг становилась все более напряжённой, словно сам воздух был наэлектризован.

“Я чувствую его, Дмитрий,” — прозвучал в моей голове голос Ахуатони. — “Кукулькан наблюдает за нами. Он ждёт своего часа.”

Тревога сжимала мне горло. Я знал, что Кукулькан не станет помогать нам бескорыстно. Его цели всегда были скрыты за маской благожелательности. И теперь, чем ближе мы подходили к пещере Чикомосток, тем больше я опасался, что он вот-вот раскроет свои карты.

Мои опасения оправдались, когда мы остановились перед входом в пещеру. В воздухе появилась мерцающая фигура — сам Кукулькан, пернатый змей во всей своей красе.

— Вы хорошо потрудились, смертные, — прошипел он своим змеиным голосом. — Теперь пришло время для исполнения моей части сделки.

Все посмотрели на Эрика. Он выглядел бледным и взволнованным.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я, настороженно глядя на Кукулькана.

— Как что? — усмехнулся бог. — Эрик согласился стать моим посредником, верно? А посредники должны выполнять мои поручения.

— И что это за поручение? — спросила Кейтлин, сжимая кулаки.

Кукулькан обвёл нас всех презрительным взглядом.

— Мне нужен меч Уитцилопочтли, — ответил он. — Но не для того, чтобы остановить тьму Тескатлипоки. Я хочу использовать его силу, чтобы подчинить себе Теночтитлан и установить здесь свой порядок.

Я почувствовал, как кровь приливает к моему лицу. Кукулькан обманул нас! Он использовал нас, чтобы добраться до меча, а теперь хочет захватить власть над городом.

— Ты не получишь меч! — закричал я.

— Не торопись с выводами, смертный, — прошипел Кукулькан. — Эрик поклялся служить мне, и он выполнит свою клятву.

Все посмотрели на Эрика. Он стоял, как в трансе, не в силах пошевелиться.

— Эрик, очнись! — закричала Кейтлин. — Не слушай его!

Но Эрик не реагировал. Его глаза были пустые, а тело двигалось словно под чужим контролем. Он медленно потянулся к мечу, висевшему у меня на поясе.

— Остановись, Эрик! — закричал я, пытаясь выхватить меч.

Но было слишком поздно. Эрик схватил меч и направил его на меня.

— Прости, Дмитрий, — пробормотал он чужим голосом. — Я должен выполнить волю Кукулькана.

Я был в шоке. Мой друг, мой союзник, предал меня!

— Что ты наделал, Кукулькан! — закричал я, полным ненависти голосом.

— Я всего лишь воспользовался слабостью смертных, — прошипел бог. — Эрик добровольно заключил со мной сделку. И теперь он заплатит по счетам.

Я понимал, что должен что-то предпринять. Кукулькан контролировал Эрика, но я верил, что ещё есть шанс вернуть его.

“Ахуатони, помоги мне!” — мысленно взмолил я. — “Что я могу сделать?”

“Кукулькан силён, Дмитрий, — ответила она. — Но его сила имеет предел. Используй воду! В пещере Чикомосток есть источник силы, способный разрушить его контроль.”

Повинуясь ее подсказке, я сосредоточился и почувствовал, как по телу разливается поток энергии. Затем, я призвал силу воды, которая начала вырываться из-под земли, образуя мощный водоворот вокруг Эрика.

— Что ты делаешь, смертный! — прошипел Кукулькан, теряя свою надменность.

Водоворот воды усиливался, ослабляя контроль Кукулькана над Эриком. В его глазах появился проблеск сознания.

— Дмитрий… помоги… мне… — прохрипел он.

Я знал, что у меня мало времени. Нужно было действовать быстро.

— Ахуатони, что дальше? — спросил я.

— Прикоснись к нему! — ответила она. — Передай ему свою силу!

Я бросился к Эрику, игнорируя предостережения Кукулькана. Я прикоснулся к его руке, чувствуя, как сила Ахуатони перетекает в него.

В этот момент произошло нечто невероятное. Тело Эрика озарилось ярким светом, а затем от него отделилась тень змея и исчезла в воздухе. Контроль Кукулькана был сломлен!

Эрик упал на землю, обессиленный и дезориентированный.

— Что… что произошло? — пробормотал он.

— Ты свободен, Эрик, — сказал я, помогая ему подняться. — Кукулькан больше не контролирует тебя.

Кукулькан был в ярости.

— Вы пожалеете об этом, смертные! — прошипел он. — Я вернусь, и вы заплатите за свою дерзость!

С этими словами он исчез, оставив нас наедине с нашими страхами и тревогой.

Эрик тяжело дышал, приходя в себя после влияния Кукулькана. Кейтлин и Сьюзи окружили его, оказывая поддержку. Я знал, что сейчас главное — дать ему отдохнуть и восстановиться.

“Нам нужно двигаться дальше, Дмитрий,” — напомнила Ахуатони. — “Кукулькан не простит такого унижения. Он вернется, и тогда нам будет гораздо сложнее.”

Я кивнул, соглашаясь с ней. Времени оставалось мало.

— Эрик, как ты себя чувствуешь? — спросил я.

— Гораздо лучше, — ответил он, слабо улыбаясь. — Спасибо, что спасли меня. Я чувствовал, как будто меня кто-то контролировал.

— Не волнуйся, все в порядке, — заверила его Кейтлин. — Сейчас главное — отдохнуть.

— Но у нас нет времени, — сказал я. — Нам нужно найти меч Уитцилопочтли.

— Я с вами, — ответил Эрик, поднимаясь на ноги. — Я не позволю этому змею остановить нас.

Я был рад его решимости. Снова вместе, мы вошли в пещеру Чикомосток.

Пещера оказалась огромной и запутанной. Она тянулась вглубь земли, словно гигантский лабиринт. В воздухе витал запах древности и сырости. Стены пещеры были покрыты рисунками, изображающими богов, мифических существ и сцены из ацтекской истории.

Мы шли по пещере, стараясь не терять бдительности. Каждый шорох, каждая тень казались опасными. Ахуатони была начеку, сканируя пространство вокруг нас.

Вскоре мы наткнулись на первое препятствие — огромную каменную дверь, запечатанную магическими символами.

— Здесь нужна сила, — сказала Сьюзи, изучая символы. — Но не просто грубая сила. Здесь нужна энергия богов.

Эрик подошёл к двери и коснулся её рукой. Его глаза закрылись, и он начал что-то шептать. Вскоре символы на двери начали светиться, а затем дверь открылась с громким грохотом.

— Сила Кукулькана все еще со мной, — сказал Эрик, открывая глаза. — Но теперь я могу ее контролировать.

Я был поражен. Даже после того, как Кукулькан потерял контроль над ним, Эрик сохранил часть его силы. Это было опасно, но в то же время могло стать нашим преимуществом.

Мы вошли в следующую комнату. Она была заполнена ловушками — ямами, с копьями, качающимися лезвиями и отравленными стрелами.

Кейтлин взяла на себя роль разведчика, прокладывая нам путь через лабиринт ловушек. Ее ловкость и навыки воина помогли нам избежать множества опасностей.

Вскоре мы добрались до последней комнаты. В центре ее стоял постамент, на котором лежал меч Уитцилопочтли. Меч сиял ярким светом, словно солнце.

— Вот он, — прошептал я, завороженно глядя на меч.

Но когда я попытался подойти к нему, земля задрожала, и из темноты вышли они — Чималли, воины-оборотни, слуги Тескатлипоки!

Они были огромными и свирепыми, с телами ягуаров и головами людей. Их глаза горели красным огнем, а когти были остры, как бритвы.

— Вы не получите меч! — зарычал один из Чималли. — Он принадлежит Тескатлипоке!

Чималли бросились на нас. Началась битва.

Кейтлин сражалась с ними в ближнем бою, ловко уклоняясь от их ударов и нанося смертельные раны. Сьюзи использовала свои алхимические бомбы, чтобы отвлечь их внимание и создать дымовую завесу. Эрик использовал силу Кукулькана, чтобы создавать энергетические щиты и метать молнии в противников.

Я, под руководством Ахуатони, использовал воду, чтобы сбивать их с ног и создавать барьеры. Но Чималли были слишком сильны. Они окружали нас со всех сторон, и мы начали отступать.

“Дмитрий, используй свой дар!” — напомнила Ахуатони. — “Посмотри линии вероятностей! Узнай, как победить их!”

Я закрыл глаза и попытался увидеть будущее. Я увидел, как мы проигрываем битву, как Чималли забирают меч, и как тьма поглощает мир.

Но я также увидел другой вариант. Вариант, где мы побеждаем.

Я открыл глаза и посмотрел на своих друзей.

— Мне нужно время, — сказал я. — Прикройте меня.

Я отступил в центр комнаты и начал медитировать. Я сосредоточился на мече Уитцилопочтли, пытаясь установить с ним связь.

Вскоре я почувствовал, как сила меча наполняет меня. Я почувствовал его гнев, его ярость, его жажду крови.

Я понял, что меч Уитцилопочтли — это не просто оружие, это живое существо. И чтобы использовать его силу, нужно было отдать ему часть себя.

Я открыл глаза и посмотрел на Чималли. Они набросились на меня, готовые разорвать на части.

Но я больше не боялся. Я был готов отдать все, чтобы остановить тьму.

Я схватил меч Уитцилопочтли и взмахнул им.

Из меча вырвался ослепительный луч света, который испепелил Чималли. В комнате воцарилась тишина. Я чувствовал, как сила меча постепенно покидает меня. Но вместо нее оставался осадок, тёмное пятно в моей душе.

“Ты использовал его силу, Дмитрий,” — прошептала Ахуатони. — “Теперь ты должен научиться контролировать его влияние. Иначе он поглотит тебя.”

Я кивнул, понимая, что она права. Я получил силу, необходимую для победы, но теперь должен был научиться управлять ею.

Мы покинули пещеру Чикомосток, неся с собой меч Уитцилопочтли. Теперь нам предстояло найти Тескатлипоку и остановить его тьму. Но я знал, что это будет нелегко. Потому что сила меча манила меня, искушая поддаться ей и использовать ее для достижения своих целей.

И теперь, помимо борьбы с Тескатлипокой, мне предстояло бороться с самим собой, чтобы не стать тем, против кого я сражаюсь.

Нож Кали и меч Уитцилопочтли на моем поясе вошли в резонанс и нас затянуло в портал.

Глава 28

Хрустальные люстры, величиной с небольшую лодку, щедро рассыпали свет по залу, выхватывая из полумрака детали, достойные кисти великого мастера. Вернее, сразу нескольких великих мастеров, представлявших разные эпохи и цивилизации. Здесь барочный размах соседствовал с минимализмом дзен-буддизма, египетская монументальность уживалась с футуристическим хай-теком, и все это каким-то непостижимым образом создавало гармоничный, хотя и слегка сюрреалистичный, ансамбль. Конгресс-холл, казалось, был соткан из противоречий, словно отражая саму суть собрания, которое в нем происходило — Божественный Саммит.

За столами, покрытыми скатертями из звездной пыли, восседали боги. Да, именно боги — бессмертные сущности, чьи имена веками шептали в молитвах, чьи лики вдохновляли художников и поэтов, чьи деяния формировали ход истории. И сейчас, вместо того чтобы творить чудеса или вершить судьбы, они спорили о процентах с продаж небесной манны и жаловались на утечку паствы к конкурирующим пантеонам.

Впрочем, справедливости ради, стоит отметить, что обсуждались и более важные вопросы. “Божественные реформы”, например. Устаревшие ритуалы, которые больше не привлекали современных верующих, нужно было модернизировать. Кто-то предлагал ввести “Божественный интернет”, чтобы паства могла молиться онлайн, не выходя из дома. Кто-то ратовал за “Приложение для исполнения желаний”, где можно было заказать чудо в пару кликов. Консерватизм, как и следовало ожидать, давал бой прогрессу, и дебаты разгорались нешуточные.

Зевс, молниеносный гендиректор Олимпа, грозно оглядел собравшихся. Его белоснежная борода, отполированная до блеска божественной гордостью, чуть дрожала.

— Итак, коллеги, — прогремел его голос, усиленный (по требованию Анубиса) системой Dolby Atmos. — Цифровая трансформация на дворе! Аудитория разбегается по TikTok'ам и Twitch'ам! Мы теряем охваты!

По залу прокатился ропот, смешанный с лязгом золотых украшений.

— Ах, Зевс, ну что ты как дед, — протянула Исида, королева макияжа и магии Египта, поправляя безупречный локон. — Нужно просто адаптироваться. Египетский Инстаграм* заходит на ура! #МакияжБогини #КлеопатраСтайл #ВечнаяМолодость — подписчики валят толпами!

Один, одноглазый CEO Асгарда, хмыкнул, поглаживая свой планшет из мифрила.

— Ваш контент — сплошной фальш, Исида. Никакой достоверности. Аутентичность — вот, что нужно! У меня на YouTube-канале “Один Вещает” трансляции с валькириями, скандинавские руны для начинающих и DIY-гадания на кофейной гуще по-викингски! Аудитория в восторге! #АсгардНавсегда #ВикингиРулят #МудростьОдина

Шанго, громовержец йоруба, одетый в ярко-красный аше, откинулся на спинку трона, отделанного бивнями слонов.

— А я что вам говорил? — произнес он, жуя кокосовый орех. — Контент должен быть актуальным! У нас на Африканском сервере стримы с барабанными ритмами, ритуалы, как избавиться от сглаза в Tinder'е и гадания на кофейной гуще на африканском диалекте. #АфриканскаяСила #ЙорубаВТренде #ШаманскиеВибрации

Анубис, бог с головой шакала, нервно листал свой талмуд, исписанный цифрами и графиками.

— Проблема в языке, — прошамкал он, — Мы разговариваем на божественном, а нужно на молодежном! Нужно быть “в теме”, использовать сленг, иначе нас “закенселят”!

— Кенселят? — нахмурился Зевс. — Это что, новая форма наказания в Тартаре?

— Типа того, Зевс, — ответил Анубис. — Просто перестанут обращать внимание, заигнорят, как будто вас не существует.

— Не допустим! — воскликнула Исида, доставая свой божественный iPhone с логотипом в виде ока Ра. — Нам нужны свежие идеи! Например, “Зевс — краш”! Или “Один — батя Асгарда”!

— А как насчет “Анубис — лайфхаки по выживанию после смерти”? — предложил Один, отхлебывая из рога с медовухой.

Шанго хмыкнул.

— Слишком сложно! Надо проще! “Шанго — бог огня и дискотеки!” #Дискотека80хБогов #ЙорубаВТренде

Неожиданно в зале погас свет. На голографическом экране возникла фигура Гермеса, бога-посланника, который выглядел измотанным, как курьер после доставки ста пицц.

— Беда! — выпалил Гермес. — Атеисты атакуют! Они используют искусственный интеллект для создания “богов нового поколения”! Полностью цифровых, без души, но с идеальным маркетингом!

В зале воцарилась тишина.

— Искусственный интеллект? — пробормотал Зевс. — Неужели люди настолько обезумели, что готовы поклоняться алгоритму?

— Видимо, да, — ответила Исида. — Им нужна вера, но вера удобная, не требующая жертв и ритуалов. Вера, которая помещается в смартфоне.

— Эти ваши приложения — это профанация! — громыхал громоподобным голосом Тор, сжимая в руке кубок с медовухой. — Где дух жертвоприношений? Где пот и кровь во славу богов?

— Успокойся, Тор, — миролюбиво отвечала ему богиня Лакшми, поправляя сари, сотканное из лунного света. — Мир меняется, и мы должны меняться вместе с ним. Нельзя же заставлять людей резать козлов в эпоху нанотехнологий!

Раздел сфер влияния был еще одной горячей темой. Каждый бог стремился расширить свою паству, получить больше территории и ресурсов. Торг шел нешуточный.

— Послушайте, — пыталась урезонить их Гера, поправляя диадему. — Мы же должны соблюдать хоть какие-то приличия! Нельзя же переманивать паству друг у друга, словно на рынке рабов!

— Ой, а у вас опять паства к нам в буддизм побежала? — съязвил Будда, поглаживая свой живот. — Ну извините, карма у нас лучше работает.

Журналисты, коих здесь было видимо-невидимо, ловили каждое слово, каждый жест, каждый взгляд. Мифические существа, репортеры из разных пантеонов, снующие туда-сюда в поисках сенсации. Сирены с микрофонами в виде морских раковин, гномы с блокнотами, сделанными из драгоценных камней, ангелы с крылатыми планшетами — все они жаждали эксклюзивной информации.

— Госпожа Хель, как вы видите будущее божественной демократии? — пропела сирена, подплывая к богине разрушения.

Хель окинула журналистку своим кровавым взглядом.

— Будущее за кровью и хаосом, милочка, — прорычала она. — Только так можно очистить мир от скверны.

— Ваше мнение о новых трендах в жертвоприношениях, господин Один? — пискнул гном, тыкая микрофоном в лицо скандинавскому богу.

Один нахмурил свой единственный глаз.

— Молодое поколение совсем обленилось, — проворчал он. — Раньше воины сами летели на валькириях в Вальгаллу, а теперь хотят, чтобы их телепортировали за пару кликов! Где героизм, я вас спрашиваю?

Не обходилось и без сленга и пошлостей. Боги, как и обычные смертные, любили ругаться, отпускать сальные шуточки и флиртовать друг с другом.

— Вот черт, опять этот Гефест пялится на мою Геру, — ворчал Зевс. — Ну ничего, я ему еще подкину в сандалии серы, будет знать, как чужих жен заглядываться!

Афродита же, наоборот, наслаждалась всеобщим вниманием. Она кокетливо улыбалась, поправляя свои золотые локоны и посылая воздушные поцелуи направо и налево. Греческий бог войны Арес пытался подкатить к скандинавской богине Фрейе, но получил от ворот поворот.

— Я с викингами, — отрезала Фрейя, поправляя свой шлем. — Они брутальнее!

Атмосфера в зале, несмотря на всю серьезность обсуждаемых вопросов, была расслабленной и даже слегка развязной. Боги, как никак, тоже умели веселиться. И вдруг, в самый разгар веселья, в зале раздался громкий удар гонга. Все замолкли, обратив свои взгляды на трибуну.

На трибуну поднялся Зевс, сжимая в руке свой скипетр. Его лицо было серьезным и даже слегка встревоженным.

— Уважаемые коллеги, — произнес он громким голосом. — У меня для вас срочное сообщение.

В зале воцарилась тишина. Зевс откашлялся и продолжил:

— К сожалению, я должен сообщить вам о чрезвычайной ситуации. Смертный завладел двумя божественными артефактами — ножом Кали и мечом Уитцилопочтли!

Внезапно, привычную суету Божественного Саммита прорезал резкий звук — сигнал тревоги, прокатившийся по залу, словно ледяной ветер. Замерли споры, стихли перешептывания журналистов. Лица богов посерьёзнели.

— Что происходит? — громыхнул Зевс, сжимая в руке молнию.

На сцену выбежала Геката, богиня магии и перекрёстков, её лицо было искажено тревогой.

— Нарушение протокола! — выкрикнула она. — В зал проникли смертные!

Шок пронесся по залу. Смертные на Божественном Саммите? Невозможно! Такое не случалось никогда прежде. Проникновение в обитель богов было немыслимым, защищено мощнейшими заклинаниями и барьерами.

— Как такое могло произойти?! — воскликнула Исида, богиня магии. — Кто позволил им пройти?!

Геката указала на центральную часть зала, где из портала, искривленного и нестабильного, выпали… мы. Я, Кейтлин, Эрик и Сьюзи, в нашей потрёпанной одежде и с оружием в руках, посреди сверкающего великолепия Божественного Саммита.

Тишина была оглушающей. Все взгляды, сотни, тысячи божественных глаз, были прикованы к нам. Я чувствовал себя как под микроскопом, каждое мое движение было под пристальным вниманием.

— Что это значит? — прошипел Кукулькан, злобно глядя на Эрика. — Ты привёл их сюда?!

Эрик побледнел, отрицательно качая головой. — Я ничего не знаю! Клянусь!

— Какая наглость! — воскликнула Афродита, богиня красоты, брезгливо морщась. — Вторжение в нашу обитель! Немедленно уничтожить их!

Вокруг нас начали собираться охранники — Валькирии с копьями, анубисы с алебардами, демоны с огненными мечами. Мы были окружены.

Но тут яркая вспышка света ослепила всех присутствующих. Когда зрение вернулось, мы исчезли. Лишь легкий запах серы и озона остался напоминанием о нашем внезапном появлении и исчезновении.

В зале воцарился хаос. Боги, оправившись от шока, начали яростно обсуждать случившееся.

— Что это было?! — кричала Афродита, размахивая руками. — Они использовали какую-то магию!

Дионис, опрокинув на себя бокал с вином, пытался успокоить её:

— Не переживай, моя дорогая, — бормотал он. — Это всего лишь небольшая диверсия… Главное, чтобы у меня вино не закончилось.

— Эти смертные — угроза! — заявил Кукулькан. — Нужно немедленно их уничтожить!

— Но как мы их найдем? — спросила Исида. — Они умеют перемещаться между мирами.

Гея молчала, глядя в пустоту задумчивым взглядом. Она знала, что за нашим исчезновением стоит нечто большее, чем просто магия.

— Нам нужно остановить их, — проговорила она наконец. — Иначе они могут разрушить все, что мы создали.

— Я знаю, кто сможет нам помочь, — произнес мрачный голос.

Все обернулись. На троне, сделанном из костей и черепов, сидел Барон Суббота, повелитель мертвых. Его лицо было мертвенно-бледным, а глаза горели зловещим огнем.

— Барон Суббота? — удивился Один. — Что ты здесь делаешь?

— Я услышал о вторжении смертных, — ответил Барон Суббота. — И я знаю, как их найти.

— Ты можешь отследить их перемещения? — спросил Зевс.

— Конечно, — усмехнулся Барон Суббота. — Смерть оставляет свой след везде, где бы ни появились живые.

— Тогда отправляйся на их поиски, — приказала Гея. — И верни их ко мне. Живыми или мертвыми — неважно. Главное, чтобы они больше не представляли угрозы.

Пока Барон Суббота погружался в мир теней, преследуя наш след, в Конгресс-холле постепенно восстанавливался привычный хаос. Геката колдовала над порталом, пытаясь выяснить, как мы смогли его обойти, а техники судорожно восстанавливали трансляцию Божественного Саммита, прерванную нашим вторжением.

— Прошу прощения за временные технические неполадки, — прозвучал в эфире примирительный голос Геры. — Наш эфир был прерван… Но не волнуйтесь, всё под контролем.

Камеры снова заработали, выхватывая из толпы богов, пытающихся сохранить невозмутимый вид. Впрочем, нервозность все еще чувствовалась.

— И сейчас мы переходим к самому интересному пункту нашей программы, — продолжала Гера, стараясь говорить бодро. — Обсуждению новых трендов в жертвоприношениях!

Камера переключилась на Одина, который что-то яростно доказывал группе богов, размахивая руками.

— …Я вам говорю, нужно вернуть старые добрые человеческие жертвоприношения! — кричал он. — Никакого сравнения с этими вашими фруктами и цветами!

Камера быстро переключилась на Лакшми, которая закатывала глаза.

— О, пожалуйста, Один, — сказала она. — Мы же уже обсуждали это. Человеческие жертвоприношения — это неэтично и не соответствуют современным моральным нормам.

— Да бросьте, Лакшми! — ответил Один. — Какая еще этика? Мы — боги! Нам всё дозволено!

— Именно поэтому мы и должны придерживаться каких-то правил, — вмешался Будда, поглаживая свой живот. — Иначе мы ничем не будем отличаться от… налоговой инспекции.

В зале раздался смех. Даже Гера улыбнулась.

— Хорошо, хорошо, — сказала она. — Давайте вернемся к теме. Какие еще есть предложения по улучшению ритуалов жертвоприношений?

Камера переключилась на Афродиту, которая кокетливо улыбалась в камеру.

— Я думаю, что жертвоприношения должны быть более… чувственными, — промурлыкала она. — Больше цветов, больше музыки, больше… любви.

В зале снова раздался смех. Атмосфера постепенно разряжалась. Боги возвращались к своим привычным спорам и интригам.

Глава 29

Яркая вспышка. Пустота. А потом… запах хвои, влажной земли и чего-то дикорастущего, незнакомого. Мы рухнули кубарем на мягкую подстилку из мха и опавшей листвы. Сибирь, лето. Именно так это ощущалось всеми фибрами души, пропитанными городской пылью и запахом кофе.

— Ёшкин кот! — Кейтлин отплевывалась от хвоинок. — Где это нас угораздило? Последний раз так падал только с парашютом, и то ощущения были приятнее.

Сьюзи, как всегда, была собраннее всех. Поднявшись на ноги, она крутила головой, осматривая окрестности.

— Тайга, похоже, — констатировала она, поправляя очки. — Хвойный лес, умеренный климат. Думаю мы где-то в районе… ну, пусть будет Красноярский край.

Эрик молча отряхивался, его обычно бодрый вид слегка потускнел. Последствия приключений на Божественном Саммите, да и коварное влияние Кукулькана, всё еще давали о себе знать.

Я взглянул на горизонт. Небо было пронзительно-голубым, а солнце светило вовсю, несмотря на то, что время по моим часам должно быть около шести утра. Сибирский рассвет — он такой, бескомпромиссный.

— Ладно, хватит рассиживаться, — сказал я, поднимаясь на ноги. — Нас тут явно не ждали с хлебом-солью. Нужно понять, где мы, и как отсюда выбираться.

Ахуатони молчала. Обычно она засыпала меня комментариями, но сейчас ощущалась какая-то тишина, словно она тоже прислушивалась к новому окружению.

Мы двинулись вглубь леса, продираясь сквозь заросли папоротника и кустарника. Шли наугад, надеясь выйти к какой-нибудь дороге или поселению. Тишина вокруг была звенящая, нарушаемая лишь пением птиц и шелестом листвы.

Через пару часов мы вышли к просёлочной дороге, ведущей в… да никуда, судя по карте на моем коммуникаторе. Навигатор упорно показывал “неизвестную территорию”. Технологии, они такие, бесполезные вдали от цивилизации.

Вскоре вдалеке показались крыши домов. Мы ускорили шаг, предвкушая встречу с людьми и надеясь получить хоть какую-то информацию.

Посёлок оказался небольшим, деревянным, с резными наличниками на окнах и палисадниками, полными ярких цветов. Типичная сибирская деревня, словно сошедшая со страниц старой книги. Название на въезде гласило: “Таяты”.

Пока мы шли по главной улице, на нас с любопытством поглядывали местные жители. Женщины в цветастых платках, мужчины в телогрейках, дети, играющие в пыли. В воздухе витал аромат дыма из печных труб и свежеиспечённого хлеба.

Но чем ближе мы подходили к центру посёлка, тем больше ощущалась какая-то странная атмосфера. На площади, украшенной березками и цветами, шла активная подготовка к празднику. Но это был не обычный сельский праздник.

Повсюду развевались флаги с изображениями солнца, молний и животных. Люди были одеты в вышитые рубахи и сарафаны, украшенные славянскими символами. В воздухе витал запах благовоний и трав.

— Ёлки-палки, — пробормотала Кейтлин. — Да тут у нас прямо языческий шабаш!

На возвышении стояла молодая девушка в длинном белом платье, украшенном вышивкой. Она что-то говорила в микрофон, и ее голос разносился по всей площади.

— …и пусть Ярило одарит нас своим теплом и плодородием! Пусть Перун защитит нас от врагов! Пусть Макошь сплетёт нити нашей судьбы воедино!

Закончив речь, она взглянула на нас. В ее глазах было удивление и интерес.

— Здравствуйте, гости дорогие! — произнесла она, улыбаясь. — Вы откуда к нам пожаловали?

Мы переглянулись. Что ответить? Рассказать про божественный саммит и погоню Барона Субботы? Вряд ли они поверят.

— Мы… путешественники, — ответил я. — Забрели случайно в ваши края. Интересуемся культурой и традициями.

— Что ж, добро пожаловать в Таяты! — сказала девушка. — У нас сегодня большой праздник — Ивана Купала. Оставайтесь с нами, будет весело! Меня зовут Алёна.

Алёна подошла к нам ближе, и я заметил, что ее взгляд задержался на Эрике. В ее глазах мелькнула искра интереса.

— А ты очень красивый, — сказала она, обращаясь к Эрику. — У тебя такая сильная энергетика. Чувствуется связь с древними богами.

Эрик слегка покраснел под пристальным взглядом Алёны. Кейтлин тут же захихикала, толкая его локтем в бок.

— Да ладно, Эрик, не тушуйся, — прошептала она. — Может, это твой шанс стать языческим богом!

Эрик закатил глаза. — Очень смешно. У нас тут, вообще-то, миссия, а не курортный роман.

— Ой, да ладно тебе, — не унималась Кейтлин. — Вдруг Алёна знает что-нибудь полезное? Инсайдерская инфа, так сказать.

Сьюзи внимательно наблюдала за происходящим, сканируя Алёну своими проницательными глазами.

— Не будем торопиться с выводами, — проговорила она. — Нужно сначала разобраться, что здесь происходит.

Я тоже чувствовал, что в этом месте что-то не так. Языческое возрождение — это, конечно, интересно, но откуда такая мощная энергетика? И почему нас сюда занесло?

— Алёна, а чем вы тут занимаетесь? — спросил я. — Готовитесь к празднику?

— Да, конечно, — ответила Алёна, словно очнувшись от разглядывания Эрика. — Мы отмечаем Ивана Купалу по старым традициям. Будут костры, гадания, плетение венков… И, конечно, поиски цветка папоротника!

— Цветка папоротника? — переспросил я. — Это же легенда.

— Легенда? — улыбнулась Алёна. — В нашем лесу легенды оживают. Приходите вечером, сами увидите.

Алёна пригласила нас на праздник, и мы решили принять приглашение. Отказываться было бы невежливо, да и возможность разузнать больше информации упускать не хотелось.

— Ну что, пошли перекусим? — предложила Кейтлин. — А то у меня уже в животе бунтуют партизаны.

Мы направились к небольшому кафе, расположенному неподалеку от площади. Название было простым и незамысловатым: “АК” расшифровки аббревиатуры не наблюдалось. Запах из открытых окон манил ароматом домашней еды.

Внутри было уютно и по-домашнему. Деревянные столы, покрытые клетчатыми скатертями, самовары, расписные матрёшки на полках. У стены, словно сошедший с картины Кустодиева, расположился огромный пузатый кот, лениво наблюдавший за происходящим.

— Ну, что берём? — Кейтлин изучала меню, написанное от руки на листе бумаги. — Борщ, пельмени, вареники с картошкой… Эх, разгуляй душа!

Мы заказали всего понемногу, решив попробовать все местные деликатесы. Еда оказалась восхитительной — наваристый борщ с пампушками, сочные пельмени, тающие во рту вареники. Высокая русская кухня.

Пока мы уплетали сибирский обед, в зал кафе вошел мужчина, привлекший наше внимание. Высокий, широкоплечий, с короткой рыжей стрижкой и пронзительным взглядом. На нём был белоснежный поварской китель, безупречно чистый, а на голове — колпак, возвышавшийся над головой словно корона.

— Ну, здравствуйте, други мои! — прогремел он, оглядывая помещение. — Ишь, налетели, как коршуны на падаль! А ну-ка, Матрёна, живо гостям тройную порцию гречётто со сморчками!

— Что-то вы, гости дорогие, какие-то подозрительные, — сказал он, прищурившись. — Не местные, это сразу видно. Чё приехали? Щи да лапти хлебать?

Кейтлин, не растерявшись, ответила:

— Мы путешественники. Интересуемся местной кухней и… традициями.

— Кухней интересуетесь? — усмехнулся шеф. — Это я понимаю. Еда — это святое. Я вот, знаете ли, тоже своего рода служитель культа… культа вкусной еды!

И тут я понял, что передо мной — не просто повар, а, скорее, фанатик кулинарного искусства.

— Меня Шефом кличут, — представился он. — Так сказать, в миру. А в душе я — жрец еды.

— Жрец в смысле жрете много? — А что это вы так нарядно празднуете? — поинтересовался я.

— Так Иван Купала же! — воскликнул Шеф. — Самый вкусный праздник в году! Столько всего можно приготовить… Эх, если бы еще кабанчика дикого достать…

— Кабанчика? — переспросил я.

— Да, — вздохнул Шеф. — Нужен мне кабанчик для конкурса. “Состязание Шефов Всея Руси”, понимаете ли. Без него никак. А где ж его взять? В лесу эти черти рогатые совсем обнаглели, ни в какую не даются!

Я переглянулся с друзьями. Кажется, мы нашли источник информации. И у нас появился шанс заручиться поддержкой еще одного, весьма колоритного союзника.

— А что, если мы вам поможем? — спросил я. — Мы, знаете ли, охотники неплохие.

Шеф взглянул на нас с сомнением.

— Вы? — переспросил он, оглядывая нас с головы до ног. — Да вы этих кабанов только на картинках видели!

— Не скажите, — улыбнулся я. — Мы много чего видели. И кабанов, и даже… богов.

Шеф нахмурился.

— Что-то вы мне не нравитесь, гости дорогие, — пробормотал он. — Но если вы действительно сможете мне достать кабана… Я, так и быть, расскажу вам про одну поляну в нашем лесу. Там, говорят, можно встретить ту, кто судьбой заправляет. Говорят, она знает ответы на все вопросы.

Он посмотрел на нас испытующим взглядом.

— Ну что, согласны на сделку? Кабан в обмен на тайну? Что скажете, гости дорогие? Когда вкусно тогда вкусно! Ну, что скажет купечество?

В кафе повисла напряженная тишина. Кейтлин увлеченно ковыряла вилкой в варениках, Сьюзи что-то вычисляла в уме, а Эрик не сводил глаз с Шефа, словно пытаясь прочитать его мысли. От моего ответа зависело, куда мы направимся дальше, и как скоро сможем получить хоть какую-то зацепку по поводу нашей миссии.

— А какой именно кабан вам нужен? — спросил я, стараясь выиграть время. — Просто, чтобы знать, на что охотиться. Вдруг там какой-то особый вид, с позолоченными клыками и платиновыми копытцами?

Мужчина закатил глаза, но в его взгляде промелькнул огонек. Он любил, когда с ним говорят на его языке — языке еды.

— Нужен мне, понимаешь, кабанчик дикий, но породистый, — начал он, загибая пальцы. — Чтобы мясо было мраморное, чтобы жирок нежный, чтобы аромат… чтоб аж слюнки текли! И чтоб вес был килограмм эдак под семьсот. Не меньше! И чтоб дикий, подчеркиваю! Магазинное фуфло мне не нужно, там ни вкуса, ни души! Понял, нет? Внимание к мелочам — стремление к идеалу, понимаешь?

— Понял, — кивнул я, хотя в голове уже формировался план по упрощению задачи. «Породы, мраморность… Найдём самого большого, да и дело с концом», — подумал я.

— И еще одно, — добавил Шеф, понизив голос. — Говорят, у нас в лесу водятся кабаны, которых “лешими” называют. Говорят, они вкуснее обычных во сто крат, потому что питаются кореньями, настоянными на волшебных травах. Вот такого мне и надо! Если поймаете “лешего” — я вам не только про поляну расскажу, но и научу борщ варить так, что все повара мира обзавидуются!

Кейтлин, уловив мое настроение, подтолкнула меня под столом. — Да чего думать-то? Соглашайся! Кабан — это мясо, а мясо — это сила. К тому же, охота — это её стихия, а Сьюзи всякие отвары и отравы в лёт варит. Да и с Эриком, на которого всякая живность агрится, поимка хряка станет делом техники.

Я посмотрел на друзей. В их глазах читалось азарт и готовность к новому приключению. В принципе, ничего не теряем.

— Хорошо, — сказал я, протягивая ему руку. — Мы согласны. Поможем тебе поймать этого кабана. Но ты обещаешь рассказать нам про эту поляну, и честно рассказать, без всяких там отговорок.

Шеф крепко пожал мою руку.

— Договорились! — воскликнул он. — Я слово держу! Только смотрите, не подведите меня. Состязание на носу, времени мало!

Он достал из кармана поварского кителя клочок бумаги и протянул мне.

— Это карта, — сказал он. — Там указаны места, где чаще всего этих кабанов видят. Но будьте осторожны, лес у нас дикий, всякое может случиться. И помните, “когда вкусно, тогда вкусно” — это не просто слова, это философия!

Взяв карту, мы попрощались с Шефом и вышли из кафе. На улице нас ждал яркий сибирский день и новый квест — охота на “лесного” кабана.

— Ну что, — спросила Кейтлин, потягиваясь. — Пошли искать этого “мраморного” хряка?

— Пошли, — ответил я. — Только сначала нужно подготовиться. Сьюзи, что у нас там с отварами и мазями?

— Всё готово, — ответила Сьюзи, доставая из рюкзака несколько флаконов. — Мазь от комаров, от клещей, от представителей Орифлейм… В общем, на все случаи жизни.

Эрик молчал, глядя на карту.

— Я чувствую, что-то не так, — сказал он вдруг. — Сила Кукулькана говорит, что в этом лесу есть что-то… древнее. Что-то, что спит, но скоро проснется.

Солнце палило нещадно, заставляя пот струиться по лицу. Тайга дышала влажным жаром, переплетая запахи хвои, грибов и цветущих трав. Комары и мошки атаковали нас со всех сторон, невзирая на чудодейственную мазь Сьюзи. В общем, охота началась, как и ожидалось — весело и задорно.

— Да где же эти кабаны?! — ворчала Кейтлин, продираясь сквозь густые заросли. — Уже три часа бродим по этому лесу, а кроме комаров и шишек ничего не видели.

— Терпение, Кейтлин, терпение, — ответил я, сверяясь с картой Ярило. — Судя по его словам, они где-то здесь, в районе этого ручья.

— А что за ручей-то такой особенный? — спросила Сьюзи.

— Да ничего особенного, — ответил я. — Просто Шеф сказал, что там кабаны траву какую-то волшебную едят, от которой они становятся особенно вкусными.

— Волшебную траву? — усмехнулась Сьюзи. — Ну, это мы проверим. Вдруг там какая-нибудь новая разновидность галлюциногенов растет?

Эрик, как обычно, молчал, сканируя пространство вокруг. Его связь с Кукульканом позволяла ему чувствовать присутствие диких животных, но пока безуспешно.

— Ничего не чувствую, — сказал он, качая головой. — Кроме… чего-то древнего. Как будто здесь когда-то был какой-то ритуал.

Мы подошли к ручью. Вода была кристально чистой и холодной, а берега заросли сочной зеленой травой. И, действительно, трава выглядела необычно. Она была крупнее обычной, с серебристым отливом и каким-то странным блеском.

— Вот она, волшебная трава! — воскликнула Сьюзи, склонившись над ней. — Интересно, что в ней такого?

Она достала из рюкзака небольшой нож и срезала несколько травинок.

— Сейчас проверим, — сказала она, раскладывая траву на листке бумаги. — Если правильно помню, то в прошлом году я купила лабороторный набор юного химика, чтоб скрасить досуг в переездах.

Не успела Сьюзи закончить свой анализ, как из кустов выскочила… белка. Но это была не обычная белка. Она была огромной, размером с кошку, с ярко-красными глазами и острыми, как бритвы, когтями.

— Что за черт?! — воскликнула Кейтлин, отскакивая назад.

Белка завизжала и бросилась на нас, распушив свой огромный хвост.

— Это, наверное, тоже “лесной” зверек, — пробормотал я, выхватывая нож.

Мы отбивались от белки, как могли, но она была быстрой и ловкой. Она царапала нас когтями, кусала за руки и ноги, и все это с каким-то маниакальным остервенением.

— Да что с ней такое?! — кричала Кейтлин, уворачиваясь от атаки белки. — Она что, обкурилась этой травы?

Вдруг, Эрик схватил белку за хвост и резко бросил ее в дерево. Белка ударилась о ствол и рухнула на землю без сознания.

— Ну и зверюга, — сказал Эрик, отряхивая руки. — Не думал, что белки могут быть такими агрессивными.

Пока мы приходили в себя после встречи с бешеной белкой, Сьюзи закончила свой анализ травы.

— Ну что, Сьюзи? — спросил я. — Что там у нас?

— Ничего особенного, — ответила Сьюзи, качая головой. — Просто повышенное содержание каких-то редких микроэлементов. Никаких галлюциногенов, никаких наркотиков. Просто полезная трава.

— Полезная трава?! — воскликнул я. — И из-за этой полезной травы на нас кидаются бешеные белки?!

— Ну, может, она просто защищала свою территорию, — предположила Сьюзи.

— А может, что-то еще, — сказал Эрик, глядя на лес с задумчивым видом. — Я чувствую, что здесь что-то не так. Что-то древнее.

Он сделал несколько шагов в сторону леса и замер, прислушиваясь.

— Я слышу… хруст веток, — сказал он. — Кто-то идет к нам.

Мы напряглись, готовясь к встрече с новым противником. Кто это? Еще один “лесной” зверь? Или, может быть, сам Шеф решил проверить, как у нас дела?

Вдруг, из кустов вышли… кабаны.

Но это были не обычные кабаны. Они были огромными, покрытыми густой черной шерстью, с огромными кривыми клыками. Их глаза горели красным огнем, а от их тел исходил запах земли и сырости.

— Ну что, — прошептал Эрик. — Похоже, мы нашли наших “леших”…

Здоровенные, как “Уралы”, эти кабаны, будто сошедшие со страниц бестиария, смотрели на нас с нескрываемой злобой. Шерсть дыбом, клыки наружу, рык, от которого мурашки по коже — полный комплект агрессивного животного. “Лешие”, как их окрестил Шеф, явно были не в восторге от нашей компании.

— Ну, здравствуйте, — пробормотала Кейтлин, медленно вытаскивая свой меч. — Кажется, у нас намечается горячий обед… для них.

Первым ринулся в атаку самый большой кабан, настоящий “босс” этой рогатой братии. Он опустил голову и помчался на нас, как танк, сметая все на своем пути. Земля дрожала под его копытами, а воздух наполнился запахом земли и дикой ярости.

— Расходимся! — крикнул я, уворачиваясь от кабана. — Сьюзи, приготовь что-нибудь убойное! Эрик, придержи их! Кейтлин, ты с главным!

Сьюзи, не теряя ни секунды, начала копаться в своем рюкзаке, доставая какие-то склянки и ингредиенты. Она явно собиралась приготовить какой-то “коктейль Молотова” по-сибирски.

Эрик встал перед кабанами, расставив руки в стороны. Его глаза засветились синим светом, и вокруг него образовался энергетический щит. Кабаны замедлили шаг, опасаясь этой странной защиты.

Кейтлин тем временем вступила в схватку с “боссом”. Она ловко уклонялась от его атак, нанося быстрые и точные удары мечом. Но кабан был слишком силен. Его толстая шкура и мощные клыки делали его практически неуязвимым.

Я, вооружившись ножом, пытался отвлечь внимание остальных кабанов, бегая вокруг них и выкрикивая всякие оскорбления. Работала, конечно, так себе стратегия, но что-то надо было делать.

— Эй, рогатые! — кричал я. — Кто тут самый красивый? А? Что, язык проглотили? Идите сюда, я вам покажу, где раки зимуют!

Кабаны, похоже, действительно обиделись на мои слова. Они оставили Эрика в покое и бросились на меня, размахивая клыками и издавая злобные хрюканья.

Я понял, что пора менять тактику. Сделав глубокий вдох, я попытался сосредоточиться и призвать силу Ахуатони. Вода из ручья начала подниматься в воздух, образуя вокруг кабанов кольцо.

— Посмотрим, как вы будете драться в воде, — пробормотал я.

Кабаны, оказавшись в воде, замедлились. Им было трудно двигаться и маневрировать. Я воспользовался этим и начал атаковать их ножом, целясь в уязвимые места — глаза и пах.

Тем временем Сьюзи закончила приготовление своего “коктейля”. Это была какая-то дымящаяся смесь из трав, смолы и еще чего-то, чего я даже не мог идентифицировать.

— Ловите, засранцы! — крикнула Сьюзи, бросая “коктейль” в кабанов.

Смесь взорвалась, окутав кабанов густым дымом. Они начали кашлять и чихать, теряя ориентацию.

Кейтлин, воспользовавшись моментом, нанесла “боссу” решающий удар. Ее меч пронзил его сердце, и кабан рухнул на землю, издав предсмертный хрип.

Оставшиеся кабаны, увидев, что их вожак мертв, запаниковали и бросились врассыпную. Мы не стали их преследовать.

— Ну что, — сказала Кейтлин, вытирая пот со лба. — Кажется, мы победили.

— Да, — ответил я, тяжело дыша. — Но какой ценой…

Мы осмотрели “босса”. Он был огромен, с густой шерстью и огромными клыками. Настоящий трофей.

— Ну что, — спросила Сьюзи. — Как мы его потащим? Он же весит тонну!

И тут произошло нечто удивительное. Из леса вышел Шеф. В этот раз от него исходило белоснежное сияние.

— Не бойтесь, смертные, — сказал он. — Я — Хозяин этого леса.

— Я отведу вас к той, кто вершит судьбы, — ответил он.

Мы снова переглянулись.

— Мы согласны, — ответил я.

— Тогда быстрее, — ответил Шеф, — Мне еще на состязание тащить кабанчика и заниматься заготовками.

— Следуйте за мной, — сказал он. — И помните, что в лесу все не то, чем кажется на первый взгляд. Если долго смотреть на недельные щи то щи начнут смотреть на тебя.

Хозяин Леса плавно развернулся и потрусил вглубь тайги. Мы, слегка ошарашенные, двинулись следом. Кейтлин бурчала что-то про “ЛСД у белок” и “заколдованный лес”, Сьюзи судорожно записывала что-то в блокнот, Эрик молча сканировал окрестности, а я пытался переварить информацию.

— Ну и куда мы идем? — спросила Кейтлин. — Хоть бы GPS в этой глуши работал.

— Не парься, представь что мы на шоу Звезды в Сибири, — сказал Эрик, поправляя рюкзак.

Лес менялся с каждым шагом. Деревья становились выше и толще, ветви переплетались, образуя зеленый купол над головой. Солнце почти не проникало сквозь листву, и в лесу царил полумрак. Повсюду росли огромные грибы, с шляпками размером с тарелку. Некоторые из них светились в темноте, создавая мистическую атмосферу.

— Ого, — пробормотал я, глядя на светящиеся грибы. — Да тут прямо “Аватар” какой-то!

Хозяин Леса шел уверенно, не сбиваясь с пути. Он словно чувствовал дорогу, знал каждый поворот, каждое дерево. Через какое-то время мы вышли к небольшому болоту. Вода была черной и мутной, а воздух наполнен запахом гнили и тины.

— Ну вот, приехали, — сказала Кейтлин. — Теперь нам еще и по болоту лазить?

Хозяин Леса остановился на краю болота и посмотрел на нас.

— Здесь вам придется идти самим, — сказал он. — Я не могу пройти дальше.

— Почему? — спросил я.

— Это место защищено, — пожал плечами Хозяин Леса. — Здесь обитают духи болота. Они не любят чужаков и вкусную еду они тоже не любят.

— Что нам делать? — спросила Сьюзи.

— Будьте осторожны, — ответил Хозяин Леса. — Не шумите, не трогайте ничего и не смотрите в глаза духам. Иначе они заберут вас с собой.

С этими словами Хозяин Леса развернулся и исчез в лесу. Мы остались одни на краю жутковатого болота.

— Ну что, — сказала Кейтлин, вздыхая. — Похоже, придется “лезть в пекло”.

Мы начали осторожно пробираться по болоту, стараясь не наступать на гнилые кочки и не смотреть в черную воду. Воздух был тяжелым и влажным, дышать было трудно. Повсюду летали комары и мошки, но мы старались не обращать на них внимания.

Вдруг, Сьюзи остановилась и замерла.

— Что такое? — спросил я.

— Я вижу их, — прошептала Сьюзи. — Духи…

Я посмотрел туда, куда показывала Сьюзи. И, действительно, в черной воде появились какие-то фигуры. Они были прозрачными и бесплотными, словно сотканными из тумана. Их лица были искажены злобой, а глаза горели красным огнем.

— Не смотрите на них! — крикнул я. — Не смотрите им в глаза!

Мы опустили головы и продолжили идти, стараясь не обращать внимания на духов. Но они становились все ближе и ближе, окружая нас со всех сторон.

Я чувствовал, как их холодные руки касаются моей кожи. Мне становилось страшно. Я знал, что если я посмотрю им в глаза, то они заберут меня с собой в этот жуткий мир.

И тут Эрик что-то закричал. Я поднял голову и увидел, что он стоит в центре болота, окруженный духами. Его глаза были закрыты, а руки вытянуты вперед.

— Я — посланник Кукулькана! — кричал Эрик. — Я пришел с миром!

Духи, услышав имя Кукулькана, отступили назад. Они, казалось, боялись этой силы.

Эрик открыл глаза и посмотрел на меня.

— Идите, — сказал он. — Я задержу их.

Я колебался. Я не хотел оставлять Эрика одного в этом жутком месте.

— Иди, — сказал Эрик. — Ты должен найти ту, кто вершит судьбы. Это важнее.

Я кивнул и продолжил идти, вместе с Кейтлин и Сьюзи. Я знал, что Эрик справится. Он был сильным и смелым. Он сможет защитить себя от духов болота.

Глава 30

Пока мы продирались сквозь чавкающее болото, сердце мое колотилось как сумасшедшее. Оставить Эрика одного на растерзание духам было невыносимо, но он был прав. У нас была цель, и время поджимало.

— Надо будет потом Эрику орден дать, — пробормотала Кейтлин, шагая по кочкам. — Герой, блин, просто.

Сьюзи молчала, сосредоточенно рассматривая остатки нашей “экипировки”. Её глаза блестели, будто она уже строила планы по уничтожению духов болот.

Мы выбрались из болота, мокрые и грязные, но, к счастью, целые. Лес тут же сменился. Деревья стали тонкими и корявыми, а воздух — холодным и тягучим. Вдали, сквозь деревья, виднелась небольшая поляна.

— Вот мы и пришли, — сказала Сьюзи, указывая на поляну. — Или почти пришли.

Как только мы сделали пару шагов, из-за деревьев медленно вышел… Барон Суббота. Бледный как смерть, в цилиндре, с тростью в виде черепа, и в сопровождении десятка его верных слуг — зомби, скелетов и прочей нечисти.

— Ну, здравствуйте, дорогие мои! — проскрипел Барон Суббота, его голос звучал, как скрип старых дверей. — Как я погляжу, вы решили поиграть в прятки? А я не люблю проигрывать…

Мы оказались в ловушке. Он знал, где нас найти. Этот чертов Барон Суббота!

— Какого хрена ты тут делаешь? — рявкнула Кейтлин, выхватывая свой меч.

— Я пришел за вами, мои милые, — ответил Барон Суббота, ухмыляясь. — Мне приказали вернуть вас обратно. Живыми или мертвыми — это уже неважно.

Началась схватка. Настоящий ад на земле.

Зомби и скелеты атаковали нас со всех сторон. Они были медлительными, но их было много. Мы отбивались, как могли, но их было слишком много. Кейтлин рубила их мечом, Сьюзи кидала в них свои “коктейли Молотова”, а я призывал воду из ближайшего ручья, стараясь хоть как-то сдерживать натиск.

Барон Суббота, наблюдая за нами, лишь ухмылялся. Он не спешил вступать в бой, предпочитая наслаждаться зрелищем нашей борьбы. Он был слишком силен для нас.

— Ну что, смертные? — проскрипел он. — Как вам наш “маленький” сюрприз? Надеюсь, вам понравится!

Вдруг, один из зомби схватил Кейтлин за ногу и потащил ее в сторону. Кейтлин закричала, пытаясь освободиться, но зомби был слишком силен.

— Кейтлин! — закричал я, бросаясь ей на помощь.

Но было поздно. Барон Суббота поднял свою трость и направил ее на Кейтлин. Из трости вырвался поток темной энергии, которая поразила Кейтлин. Она закричала от боли и упала без сознания.

— Кейтлин! — крикнула Сьюзи, бросаясь к ней.

— А теперь, моя милая, — обратился Барон Суббота к Сьюзи, — твоя очередь.

Я был в ярости. Я был готов порвать этого мерзкого ублюдка на части. Я призвал всю свою силу и бросился на Барона Субботу.

Вода поднялась из земли, обвивая меня и превращая в подобие водяного голема. Я попытался ударить Барона Субботу, но он лишь усмехнулся.

— Ты ничего не сможешь мне сделать, смертный, — сказал он. — Я — повелитель мертвых. Смерть — моя стихия.

Он взмахнул своей тростью, и из земли вылезли новые зомби и скелеты. Их становилось все больше и больше. Мы были окружены.

— Сьюзи, беги! — крикнул я. — Спасайся!

Сьюзи смотрела на меня с ужасом в глазах. Она знала, что нам не выжить в этой схватке.

— Я не брошу тебя, — сказала она.

Она достала из рюкзака несколько склянок и начала смешивать их между собой. Она была готова сражаться до конца.

Сражение длилось долго, ужасно долго. Мы отбивались от волн зомби и скелетов, пытаясь удержаться на ногах. Я чувствовал, как мои силы иссякают, как тьма подступает все ближе и ближе. Но я не сдавался. Я должен был выжить. Я должен был спасти своих друзей.

И тут, в самый критический момент, когда я уже начал терять надежду, из леса выскочил… Эрик.

Он был весь в грязи и тине, но его глаза горели яростью. Он держал в руках меч Кукулькана, и его сила ощущалась на расстоянии.

— Я вас всех убью! — закричал Эрик, бросаясь в бой.

Сражение возобновилось с новой силой. Эрик был невероятно силен. Он рубил зомби и скелетов на куски, как нож масло. Он был воплощением ярости и гнева.

Но и Барон Суббота был не слабак. Он отражал атаки Эрика, используя свою магию и своих слуг. Он был неуязвим.

В этот момент Сьюзи бросила ему под ноги свой “коктейль”. Раздался оглушительный взрыв, и Барон Суббота окутался дымом и пламенем.

Мы воспользовались моментом и попытались сбежать. Мы схватили Кейтлин и побежали вглубь леса, надеясь оторваться от преследователей.

Мы неслись сквозь сумрак, спотыкаясь о корни и ветки, задыхаясь от страха и усталости. За спиной слышался злобный хохот Барона Субботы, эхом разносящийся по лесу. Мы понимали, что выжить в этой схватке будет непросто, но сдаваться было нельзя.

Эрик, как берсерк, рубаха нараспашку, крушил зомби и скелетов, закрывая нас спиной. Меч Кукулькана сверкал в сумраке, словно молния, разрубая врагов на куски. Но силы его были не безграничны, а слуги Барона Субботы прибывали всё новыми волнами.

— Нужно что-то делать! — крикнула Сьюзи, задыхаясь. — Мы долго так не протянем!

Я попытался сконцентрироваться, призвать силу Ахуатони. Вода вскипела вокруг нас, образуя вокруг подобие защитного кокона. Но эта защита была лишь временной. Барон Суббота щелкнул пальцами, и кокон начал трескаться, словно лед на весеннем солнце.

— Смертные, вам не скрыться от смерти! — проскрипел Барон Суббота, приближаясь к нам. — Я заберу вас всех!

Вдруг, Кейтлин очнулась. Ее глаза были мутными, но в них читалась ярость. Она схватила меч и бросилась на Барона Субботу.

— Получай, ублюдок! — крикнула она, нанося удар за ударом.

Барон Суббота увернулся от ее атак, но его лицо исказилось от злобы. Он явно не ожидал такого сопротивления.

— Ты… ты посмела? — прошипел он. — Ты пожалеешь об этом!

Он взмахнул своей тростью, и из нее вырвался поток темной энергии, который поразил Кейтлин. Она закричала от боли и отлетела на несколько метров, ударившись о дерево.

Но Кейтлин не сдавалась. Она поднялась на ноги, шатаясь, и снова бросилась в бой. Она знала, что этот бой — вопрос жизни и смерти.

— Не смей трогать моих друзей! — крикнула она, нанося очередной удар.

В этот момент я заметил, что под ногами у нас образовалась небольшая трясина. Это была ловушка, которую, видимо, подготовили духи болота, чувствуя что-то неладное в происходящем.

— Сьюзи, ко мне! — крикнул я. — Нужно уходить!

Я схватил Сьюзи за руку и потащил ее в сторону, уводя от опасной трясины. Кейтлин сражалась с Бароном Субботой, а Эрик прикрывал нас. Он был как машина для убийства, уничтожая одного врага за другим.

Но зомби и скелеты были неумолимы. Они окружали нас со всех сторон, не давая прохода.

Барон Суббота воспользовался моментом и направил свою трость на Эрика. Из трости вырвался поток темной энергии, который поразил Эрика. Он закричал от боли и упал на колени.

— Эрик! — закричала Кейтлин и потеряла сознание.

Барон Суббота рассмеялся.

— Теперь все кончено, — проскрипел он. — Вы все умрете!

Он направил свою трость на нас, готовясь нанести решающий удар.

Но тут произошло нечто неожиданное. Из-за деревьев выбежала огромная волчица. Она была черной, как смоль, с горящими красными глазами. Она бросилась на Барона Субботу, нанося удар за ударом.

Барон Суббота был удивлен. Он не ожидал такого поворота событий. Он попытался отбиться от волчицы, но она была слишком быстрой и ловкой.

Волчица схватила Барона Субботу за руку и с силой швырнула его на землю.

— Ты посмел вторгнуться в мои владения! — зарычала волчица. — Ты заплатишь за это!

Она набросилась на Барона Субботу, разрывая его на куски. Зомби и скелеты увидев, что их повелителя разбирают на части, разбежались в разные стороны.

Битва закончилась. Но какой ценой?

Эрик и Кейтлин лежали без сознания на земле. Сьюзи и я были изранены и истощены. Мы едва держались на ногах.

Мокошь, превратившаяся в красивую женщину, подошла к нам.

— Вы выжили, — сказала она. — Но теперь вам предстоит пройти еще одно испытание…

Голос Мокоши, спокойный и величественный, словно звук горного ручья, звучал эхом в ушах, отрезвляя после кошмарной схватки. Но облегчения не принес. Новое испытание? Чего еще можно было ожидать от этого безумного мира, где боги и духи плели свои интриги, а смертные расплачивались кровью?

— Что за испытание? — с трудом выдавил я, поддерживая пошатывающуюся Сьюзи.

Мокошь обвела взглядом поле битвы: разорванные тела зомби, искореженную землю, нас, перепачканных грязью и кровью, едва живых.

— Вы показали свою силу, смелость и преданность, — проговорила она, — но этого недостаточно. Чтобы остановить надвигающуюся тьму, вам нужна не только сила, но и понимание. Понимание того, что движет вашими врагами, и что вы готовы отдать ради победы.

Она подошла к Кейтлин, все еще лежащей без сознания, и провела рукой над ее лицом. На щеке Кейтлин вспыхнул странный символ — перевернутый крест в круге.

— Кейтлин была отравлена темной энергией, — пояснила Мокошь. — Чтобы спасти ее, вам потребуется найти цветок папоротника.

— Цветок папоротника? — переспросила Сьюзи. — Но он же цветет только раз в году, в ночь на Ивана Купалу!

— Именно, — подтвердила Мокошь. — Но ночь уже близко. У вас мало времени.

— Эрику тоже перепало темной энергией. — Спросил я у богини. — Разве он не отравлен?

Мокошь посмотрела на Эрика, и кинула в него сгусток зеленой энергии, который вспыхнул от столкновения с появившимся на мгновение золотистым божественным щитом.

— У вашего друга сильный покровитель. Отравить его проблематично.

В этот момент Эрик зашевелился и с кряхтением и ругательствами попытался встать на ноги. Через несколько попыток он отряхнулся и посмотрел на нас и показал большой палец. Ну хорошо что не средний.

Богиня указала на тропинку, ведущую вглубь леса.

— Тропа укажет вам путь, — сказала она. — Но помните: лес любит испытывать тех, кто ищет его сокровище.

И тут Мокошь посмотрела на меня, взгляд ее стал пронзительным и тяжелым.

— Ты, — сказала она, — заплатишь свою цену.

Я похолодел. Что она имеет в виду? Что я должен отдать? Жизнь, душу, свою память?

— Что ты хочешь от меня? — спросил я.

Мокошь промолчала.

— Время покажет, — ответила она уклончиво. — Идите. Спасите свою подругу.

С этими словами Мокошь растворилась в лесу, оставив нас наедине с нашими страхами и сомнениями.

Сьюзи помогла Кейтлин подняться на ноги. Та была бледной и слабой, но держалась.

— Что случилось? — спросила она, оглядываясь вокруг. — Где этот Барон Суббота?

— Он был вынужден отступить, — ответил я. — Но теперь нам нужно найти цветок папоротника.

— Цветок папоротника? — переспросила Кейтлин. — Ты шутишь?

— К сожалению, нет, — ответил я. — Мокошь сказала, что это единственный способ спасти тебя.

— Ну, отлично, — вздохнула Кейтлин. — Опять в лес? Я уже почти возненавидела эти деревья.

Мы двинулись по тропинке, указанной Мокошью. Лес стал еще более густым и мрачным. Деревья переплетались своими ветвями, образуя над головой сплошной зеленый навес. Солнце почти не проникало сквозь листву, и в лесу царил полумрак.

Повсюду слышались странные звуки — шорохи, шепоты, чьи-то тихие стоны. Казалось, что лес живет своей собственной жизнью, наблюдая за нами и испытывая нас.

Через какое-то время мы вышли к небольшой реке. Вода была холодной и быстрой, а переправа через нее казалась весьма опасной.

— Ну вот, еще одно препятствие, — пробормотала Кейтлин. — Что дальше? Водяные драконы?

— Не каркай, — ответила Сьюзи. — Лучше придумай, как нам перебраться через эту реку.

Мы осмотрели берег, пытаясь найти подходящее место для переправы. Но ничего не было. Река была слишком широкой и глубокой, а течение слишком сильным.

Вдруг, из воды вылезла… русалка. Она была красивой, с длинными зелеными волосами и рыбьим хвостом. Ее глаза были синими, как небо, а голос — сладким, как мед.

— Здравствуйте, путники, — пропела русалка. — Что привело вас в мои владения?

— Мы ищем цветок папоротника, — ответил я. — Нам нужно спасти нашу подругу.

Русалка посмотрела на Кейтлин и вздохнула.

— Я знаю, — сказала она. — Я чувствую ее боль.

Она помолчала, а потом сказала:

— Я помогу вам перебраться через реку. Но взамен вы должны исполнить мою просьбу.

— Какую? — спросил я.

— Вы должны найти моего потерянного ребенка, — ответила русалка. — Его забрал леший.

— Леший? — переспросил я.

— Да, — ответила русалка. — Он живет в самой глуши леса. Он злой и коварный. Он любит похищать детей.

Мы переглянулись. Еще одно задание? Еще один квест? Когда это все закончится?

Но у нас не было выбора. Чтобы перебраться через реку и спасти Кейтлин, нам нужно было помочь русалке.

— Мы согласны, — ответил я. — Мы найдем твоего ребенка.

Русалка улыбнулась.

— Спасибо вам, — сказала она. — Я отблагодарю вас сполна.

Она взмахнула своим хвостом, и река расступилась перед нами, образуя узкий проход.

— Идите, — сказала она. — Тропа укажет вам путь.

Проход, образованный русалкой, был полон иллюзий. Вода, казалось, обступала нас со всех сторон, но стоило протянуть руку, как она исчезала, обнажая сухую землю. Шорохи, шепчущие голоса, манящие видения — лес пытался сбить нас с пути, запутать, увести в сторону. Но мы шли вперед, сосредоточившись на нашей цели.

— Что-то тут нечисто, — пробормотала Кейтлин, оглядываясь по сторонам. — Кажется, лес играет с нами.

— Просто держитесь вместе, — ответил я. — Не отвлекайтесь. И помните слова Хозяина Леса: “В лесу все не то, чем кажется на первый взгляд”.

Тропа вела нас все глубже и глубже в лес, в самое его сердце. Мы шли молча, стараясь не обращать внимания на окружающие нас иллюзии. Мы должны были найти ребенка русалки и спасти Кейтлин.

Через какое-то время мы вышли к небольшой поляне, залитой солнечным светом. В центре поляны стоял огромный дуб, ветви которого простирались, словно руки, к небу. У подножия дуба сидел маленький мальчик, с белобрысыми кудряшками и сосредоточенным взглядом, который мастерил скворечник.

— Это он! — воскликнула Кейтлин. — Ребенок русалки!

Мы подошли к мальчику. Он испуганно посмотрел на нас и попытался спрятаться за дубом.

— Не бойся, мы не причиним тебе вреда, — сказал я. — Мы пришли, чтобы помочь тебе.

Мальчик молчал.

— Где ты живешь? — спросила Сьюзи. — Как тебя зовут?

Мальчик снова промолчал.

Вдруг, из-за дуба выскочил… леший. Он был высохшим и корявым, с длинными зелеными волосами и глазами, горящими злобой.

— Что вы здесь делаете?! — закричал леший. — Я вас не звал. Идите на…!

— Мы пришли за ребенком, — перебил его я. — Мы знаем, что ты его похитил.

Леший рассмеялся.

— Этот ребенок — мой! — закричал он. — Я нашел его в лесу. Он будет жить со мной и станет настоящим пионером! Я его научу любить природу, мать вашу!

— Он не твой, — сказал я. — Он принадлежит своей матери. Мы вернем его ей.

Леший рассвирепел.

— Вы не посмеете! — закричал он. — Я уже устал засыпать мангалы и собирать мусор после таких как вы. Вам только бы все загадить и уехать.

Он бросился на нас, размахивая своими корявыми руками.

Началась схватка. Леший был сильным и ловким. Он умел управлять деревьями и ветками, которые били нас, как хлысты. Мы отбивались, как могли, но он был слишком силен.

— Нужно что-то делать! — крикнула Кейтлин, уворачиваясь от удара ветки. — Мы долго так не протянем!

Вдруг, Сьюзи вспомнила про свои “химические штучки”. Она достала из рюкзака флакон с какой-то жидкостью и плеснула ею в лешего.

Леший закричал от боли. Жидкость оказалась ядовитой, и она начала разъедать его плоть.

— Получай! — крикнула Сьюзи. — Это тебе за похищение детей!

Леший ослабел. Он попытался убежать, но Сьюзи нагнала его и ударила по голове. Леший упал на землю без сознания.

Мы подошли к мальчику. Он был напуган, но цел и невредим.

— Ты в порядке? — спросил я. — Готов идти к маме?

Мальчик достал красный платок и повязал себе на шею.

— Всегда готов! — воскликнул он. — А теперь запевай! Взвейтесь кострами, синие ночи!

Мы — пионеры, дети рабочих.

Мы с друзьями переглянулись, пожали плечами и взяв мальчика за руку повели его к реке. Когда мы подошли к руслу реки, появилась русалка. Она была счастлива, увидев своего ребенка.

— Спасибо вам, — сказала она, обнимая мальчика. — Вы спасли моего сына. Я никогда этого не забуду.

Она снова взмахнула своим хвостом, и проход в реке исчез.

— Теперь я могу исполнить вашу просьбу, — сказала русалка. — Я знаю, как найти цветок папоротника.

Она указала на север.

— Идите туда, — сказала она. — Там, на вершине горы, находится пещера. В пещере вы найдете то, что вам нужно. Но будьте осторожны. Там обитают опасные существа.

Мы поблагодарили русалку и двинулись в путь. Нам предстояло подняться на вершину горы. Это было непросто, но мы были готовы к этому. Мы должны были спасти Кейтлин.

Дорога к вершине оказалась трудной. Нам пришлось преодолевать крутые склоны, переходить через бурные реки и сражаться с дикими зверями. Но мы шли вперед, не сдаваясь.

Через несколько дней мы достигли вершины горы. Там, на краю обрыва, находилась пещера. Вход в пещеру был завален огромными камнями, которые образовали над ним подобие арки.

— Это оно, — сказала Кейтлин. — Место, где растет цветок папоротника.

Мы вошли в пещеру. Внутри было темно и холодно. Мы зажгли факелы и стали продвигаться вперед.

Пещера оказалась огромной и запутанной. Мы шли по ней долго, проходя через узкие коридоры и большие залы. Повсюду были сталактиты и сталагмиты, которые напоминали причудливых животных и сказочных существ.

Вдруг, мы услышали странный звук. Он был похож на грохот грома.

Мы остановились и прислушались. Звук становился все громче и громче.

— Что это? — спросила Кейтлин.

— Не знаю, — ответил я. — Но это что-то нехорошее.

Вдруг, из-за угла выскочил… огромный медведь. Он был гигантским, с густой шерстью и огромными когтями. Его глаза горели злобой.

— Это хранитель пещеры, — сказала Сьюзи. — Он защищает то, что находится внутри.

Медведь бросился на нас, размахивая лапами.

Началась схватка. Медведь был сильным и свирепым. Он бил нас своими когтями, кусал и рычал. Мы отбивались, как могли, но он был слишком силен.

Мы поняли, что одними силами медведя не одолеть.

— Сьюзи! — крикнул я. — У тебя есть что-нибудь огненное?

Сьюзи достала из рюкзака бутылку с горючей жидкостью и передала ее мне.

Я облил медведя жидкостью и поджег ее факелом.

Медведь закричал от боли. Огонь охватил его шерсть, и он загорелся, как факел. Медведь начал метаться по пещере, круша все на своем пути.

Но потом огонь погас. Медведь упал на землю и затих.

Мы осторожно подошли к нему. Он был мертв.

Мы прошли дальше по пещере. Вскоре мы увидели то, что искали.

В центре пещеры, на высоком пьедестале, лежал… цветок папоротника. Он была сделана из металла, похожего на золото, и сиял ярким светом. На лепестках цветка были выгравированы руны.

Кейтлин подошла к цветку и взяла его в руки. Когда она коснулась цветка он начал менять форму, его стебель удлинился, превратившись в резную деревянную рукоять, а лепестки стали увеличиваться и превратились в острое отливающее синевой лезвие. Она была тяжелой, но удобной. Кейтлин охватило сияние и она почувствовала, как по ее жилам разливается сила.

— Это она, — сказала Кейтлин. — Секира Перуна.

В этот момент пещера задрожала. Из глубины пещеры раздался грохот, и перед нами появился он.

Глава 31

Пещера, насквозь пропахшая сыростью и вечностью, дрожала. Кейтлин, завороженная, держала в руках боевую секиру, покрытую древними рунами. В тот самый миг, когда ее пальцы сомкнулись на рукояти, воздух загустел, словно кисель, а в пещере вспыхнул ослепительный разряд молнии.

Перед нами, во всей своей яростной красе, возник Перун. Бог войны, грозы и справедливости. Его глаза горели электрическим огнем, длинные волосы и борода развевались, как будто он стоял в самом центре урагана. Кожа его была бронзовой от загара, мышцы напряжены, готовые к бою.

— СМЕРТНЫЕ! — прогремел голос Перуна, сотрясая пещеру. — КАК ВЫ ПОСМЕЛИ Осквернить МОЮ СВЯТЫНЮ?!

Мы застыли в ужасе. Перун был воплощением силы и ярости. Казалось, от него исходила такая мощь, что нас просто раздавит, как муравьев.

— Мы… мы не хотели, — пролепетал я, пытаясь хоть что-то сказать. — Мы просто… искали…

— Вы искали МОЮ СИЛУ! — проревел Перун, делая шаг вперед. — За это вы заплатите своей жизнью!

Он взмахнул рукой, и в воздухе появилась молния, готовая обрушиться на нас.

Кейтлин вцепилась в секиру, ее лицо исказилось от страха. Но она не отступила. В ее глазах промелькнула искра решимости.

— Это всего лишь кусок железа! — крикнула она, пытаясь хоть как-то оправдаться. — Я ничего не хотела плохого!

Но Перун не слушал. Он был в ярости. Он хотел крови.

Началась битва. Неравная, безнадежная битва.

Кейтлин пыталась атаковать Перуна, но он был слишком быстрым и сильным. Он уклонялся от ее ударов, как будто играючи. Его молнии обжигали воздух, заставляя нас отступать.

Сьюзи кидала в Перуна свои “коктейли”, но они не причиняли ему никакого вреда. Он просто смеялся над нами.

— Не смешите меня, смертные! — кричал он. — Ваши жалкие попытки смешны! Я провел за время своего существования сотни тысяч битв и проигрывал лишь единицы.

Эрик пытался использовать силу Кукулькана, но Перун был сильнее. Его молнии пробивали энергетические щиты, поражая Эрика.

Я пытался призвать силу Ахуатони, но в пещере не было воды. Нож Кали был бесполезен, так как Перун не давал ни единой возможности приблизится к нему. Я чувствовал себя беспомощным и никчемным.

Мы понимали, что проиграем. Перун был слишком силен для нас. У нас не было шансов выжить.

И тут в моей голове раздался голос Ахуатони.

— Дмитрий! — кричала она. — Бегите! Сейчас же! Я открою вам проход!

Я послушался. Я схватил Сьюзи и Кейтлин за руки и побежал к выходу из пещеры. Эрик прикрывал нас, отвлекая на себя внимание Перуна.

Вдруг, перед нами открылся портал, искрящийся синим светом.

— Быстро! — крикнул Эрик. — Бегите!

Мы прыгнули в портал, и он тут же закрылся, оставив Перуна в пещере, в бессильной ярости.

Мы оказались на дороге. Где-то в глуши, посреди тайги. Было темно и холодно.

— Где мы? — спросила Кейтлин, задыхаясь.

— Не знаю, — ответил я. — Главное, что мы живы.

Мы шли по дороге, надеясь встретить хоть кого-нибудь. Через какое-то время вдалеке показались фары.

Мы замахали руками, пытаясь остановить машину. Машина остановилась. Это был старенький УАЗ, за рулем которого сидел дед в телогрейке и ушанке.

— Куда путь держите, болезные? — спросил дед, оглядывая нас с любопытством.

— В Красноярск, — ответил я. — Подвезете?

— Да что ж не подвезти, — ответил дед, ухмыляясь. — Садитесь, места хватит. Только у меня тут не бизнес класс, а так, по-простому.

Мы залезли в УАЗ. Салон был прокурен и пах бензином. Но нам было все равно. Главное, что мы были живы и смогли сбежать от Перуна.

Дед завел машину, и мы поехали по дороге, вдаль от пещеры, от языческого бога войны, от всех наших проблем.

— Ну что, — сказал дед, закуривая самокрутку. — Рассказывайте, что за черти вас напугали? Вижу, не местные вы.

Я переглянулся с друзьями. Что рассказать деду? Про богов, про магию, про нашу миссию? Он же решит, что мы сумасшедшие.

— Да так, — ответил я, махнув рукой. — С туристами повздорили.

Дед усмехнулся.

— Туристы, говорите? — сказал он. — Ну-ну. А я вот вижу, что с вами что-то не так. Чувствую.

Он посмотрел на нас долгим, пронзительным взглядом. В его глазах читалась мудрость и знание.

— Ладно, — сказал он. — Не буду вас пытать. Езжайте с миром. А если что, обращайтесь. Я много чего знаю.

Он подмигнул нам и снова уставился на дорогу. Мы ехали в тишине, думая о том, что нас ждет впереди.

“Что-то вы, ребята, какие-то тихие”, - нарушил молчание дед, попыхивая самокруткой. Дым с запахом махорки медленно расползался по салону УАЗика, смешиваясь с запахом бензина и старой ткани. “Небось, натерпелись страху в этой тайге? Сейчас народ пошёл — бесам впору позавидовать”.

Я нервно переглянулся с друзьями. Дед, конечно, мужик колоритный, но его проницательный взгляд меня немного напрягал. Казалось, он видел нас насквозь.

— Да всё нормально, дед, — ответил я, стараясь говорить как можно более непринуждённо. — Просто устали немного. Долго шли пешком.

— Устали, говоришь? — усмехнулся дед. — Ну-ну. Я-то вижу, что у вас в глазах пляшет. Не усталость это, а… тревога. Большая тревога.

Кейтлин, сидевшая рядом со мной, вдруг вздрогнула. Она схватилась за секиру, словно почувствовала что-то неладное.

— Что такое? — спросил я.

— Я… не знаю, — ответила она. — Мне кажется, за нами следят.

В тот же миг, в зеркале заднего вида я увидел их. Четыре всадника, несущихся по дороге прямо за нами. Они были одеты в звериные шкуры, а лица их были скрыты под масками в виде волчьих голов. В руках они держали копья и топоры, а глаза их горели злобой.

— Держись, дед! — крикнул я. — За нами погоня!

УАЗик деда затрясся, словно в лихорадке, повинуясь резкому нажатию на газ. Двигатель взревел, и мы рванули вперед, оставляя за собой клубы пыли. В зеркале заднего вида всадники казались все ближе.

— Это кто такие? — закричала Сьюзи, вцепившись в сиденье.

— Слуги Перуна, скорее всего, — ответил я, стараясь сохранять спокойствие. — Он так просто нас не отпустит.

Кейтлин, сидевшая на переднем сиденье, прижалась к стеклу, внимательно наблюдая за преследователями.

— Они быстро приближаются! — крикнула она. — Что будем делать?

Не дожидаясь ответа, Кейтлин распахнула дверь и выпрыгнула из УАЗика, крепко сжимая в руках секиру.

— Кейтлин, ты что творишь?! — закричал я.

— Я их задержу! — ответила она, разворачиваясь лицом к преследователям. — Вы уезжайте!

И тут произошло нечто странное. Секира в руках Кейтлин засветилась ярким синим светом. Она взмахнула ею, и в воздух взлетела молния, поразив одного из всадников. Всадник закричал и упал с лошади.

— Вау! — воскликнула Сьюзи, высунувшись из окна. — Вот это мощь!

Кейтлин, окрыленная своей новой силой, продолжала атаковать преследователей молниями. Всадники в панике пытались увернуться от ее ударов, но безуспешно. Один за другим они падали с лошадей, пораженные электрическим разрядом.

УАЗик, ведомый дедом, неистово трясло на ухабистой дороге, но он гнал его вперед, словно заправский гонщик “Формулы-1”. Я смотрел в зеркало заднего вида, не отрываясь, с тревогой наблюдая за боем Кейтлин. Она, словно валькирия, кружила с секирой, метая молнии направо и налево. Но силы противников были неравны, и я знал, что ей нужна помощь.

— Дед, притормози! — крикнул я.

— Ты чего удумал? — возразил дед, не сбавляя скорости. — Сейчас остановлюсь — они нас мигом догонят!

— Нужно помочь Кейтлин! — ответил я. — Она одна не справится!

Дед нахмурился, но, увидев мое решительное лицо, тяжело вздохнул и сбросил газ. УАЗик остановился, и я выскочил из машины, готовясь к бою.

В этот момент из машины выскочил Эрик. Его глаза горели синим светом, а вокруг него клубилась энергия Кукулькана. Он поднял руки и прокричал что-то на незнакомом языке.

В ответ на его призыв, земля задрожала, и из-под земли вырвались огромные змеи, оплетая оставшихся всадников. Всадники закричали от ужаса, пытаясь освободиться от змеиных объятий, но было поздно. Змеи сжали их в своих кольцах, лишая возможности двигаться.

— Валите отсюда! — крикнул Эрик, направляя на всадников поток энергии.

Змеи, повинуясь его приказу, начали сжимать свои кольца, ломая кости всадникам. Через несколько секунд все было кончено. Часть всадников была уничтожена.

Мы снова запрыгнули в УАЗик, и дед, не теряя времени, вдавил педаль газа в пол. Мы мчались по дороге, словно на американских горках, подпрыгивая на каждой кочке.

— Держитесь крепче! — крикнул дед, крутя руль. — Сейчас будет весело!

Я посмотрел в зеркало заднего вида. Мы оторвались от преследователей, но я чувствовал, что это ненадолго. Перун не оставит нас в покое.

— Дед, а ты вообще кто такой? — спросила Сьюзи, глядя на него с подозрением. — Как ты так лихо гоняешь на этом драндулете?

Дед усмехнулся и посмотрел на нас с хитрым прищуром.

— А я, ребятки, — сказал он, — простой русский мужик. Только вот покровитель у меня не совсем обычный.

В этот момент небо над нами заволокло тучами, и поднялся сильный ветер. УАЗик начало трясти, словно его пытались оторвать от земли.

— Держитесь! — крикнул дед. — Сейчас Стрибог поможет!

Ветер усилился, и вокруг УАЗика образовался вихрь. Он начал кружить вокруг нас, словно защищая от невидимой угрозы.

— Что это такое?! — закричала Кейтлин, испуганно глядя в окно.

— Это Стрибог, бог ветров, — ответил дед. — Он защищает нас от слуг Перуна.

Ветер ревел, словно разъяренный зверь, но УАЗик, словно заколдованный, продолжал нестись вперед, подгоняемый невидимой силой. Вихрь вокруг нас становился все сильнее, отгоняя любые попытки преследования.

Вдруг, впереди, прямо на дороге, появилась огромная тень. Это была стая огромных птиц, похожих на грифов, с горящими глазами и острыми когтями. Они летели прямо на нас, словно намереваясь разорвать в клочья.

— Держись, Стрибог! — крикнул дед, сжимая руль.

В ответ на его призыв, ветер взревел с новой силой. Он начал кружить вокруг птиц, сбивая их с толку и лишая возможности лететь.

Птицы пытались прорваться сквозь вихрь, но безуспешно. Их перья вырывались из тел, а сами они, словно бумажные самолетики, уносились в сторону.

Через несколько минут все было кончено. Птицы исчезли, а ветер постепенно стих. Небо снова стало голубым, и солнце выглянуло из-за туч.

— Ну вот, — сказал дед, вытирая пот со лба. — Стрибог помог. Не зря я ему молился.

Мы ехали в тишине, переваривая произошедшее. Я смотрел на деда и понимал, что он — не просто обычный деревенский мужик. Он — часть чего-то большего, чего-то древнего и мистического.

— Спасибо, дед, — сказал я. — Ты нас спас.

— Да чего там, — ответил дед, усмехаясь. — Живите с миром. А если что, обращайтесь. Стрибог всегда поможет.

Он снова закурил свою самокрутку и уставился на дорогу.

Дед высадил нас на окраине Красноярска, у покосившейся автобусной остановки. Город шумел и жил своей жизнью, не подозревая о том, что мы только что пережили.

— Ну, ребятки, дальше сами, — сказал дед, пожимая нам руки. — Будьте осторожны. Мир полон опасностей, но и чудес тоже. Стрибог вам в помощь!

УАЗик задымил и скрылся за поворотом, оставив нас наедине с суетой большого города.

— И что теперь? — спросила Кейтлин, оглядываясь по сторонам. — Где нам остановиться? У нас же ни денег, ни документов…

— И нас, скорее всего, ищут, — добавил я, доставая свой коммуникатор.

Как я и ожидал, сеть была перегружена сообщениями о нас. Наши фотографии были на первых страницах всех новостных сайтов. Нас обвиняли в терроризме, вандализме и еще Бог знает в чем.

— Мы в розыске по всему миру, — констатировала Сьюзи, прочитав несколько статей. — Нам нужно залечь на дно.

— Согласен, — ответил я. — Но где? У нас нет никаких связей в этом городе.

Мы брели по улицам Красноярска, стараясь не привлекать к себе внимания. Мы выглядели как беженцы, потерянные и растерянные. Нас преследовало чувство, что за нами наблюдают.

— Стоп! — вдруг остановилась Кейтлин. — Я знаю одно место.

Кейтлин привела нас в старый район Красноярска, состоящий из покосившихся деревянных домов с резными наличниками. Этот район казался оторванным от остального города, словно машина времени перенесла его из прошлого.

— Моя бабушка жила здесь, — пояснила Кейтлин, указывая на один из домов. — Она давно умерла, но я помню, что она говорила, что здесь живут особенные люди.

Она постучала в дверь одного из домов. Через некоторое время дверь открыла пожилая женщина в цветастом платке и вышитой рубахе. Ее лицо было изборождено морщинами, но глаза светились добром и мудростью.

— Здравствуй, бабушка Марья, — сказала Кейтлин, протягивая ей руку. — Это я, Кейтлин, внучка Елены.

Бабушка Марья внимательно посмотрела на Кейтлин, а затем на нас.

— Кейтлин? — переспросила она. — Неужели это ты? Как вы выросли, деточка! Проходите, гости дорогие, нечего на улице стоять.

Она впустила нас в дом. Внутри было уютно и чисто, пахло травами и свежеиспеченным хлебом. На стенах висели иконы и фотографии, а в углу горела лампада.

— Садитесь, садитесь, — сказала бабушка Марья, указывая на деревянные стулья. — Рассказывайте, что привело вас в наши края.

Мы рассказали бабушке Марье о наших приключениях, о богах, о преследовании и о нашей миссии. Она слушала нас внимательно, не перебивая и не выражая удивления.

— Да, — сказала она, когда мы закончили свой рассказ. — Я знала, что рано или поздно вы придете сюда. Судьба привела вас в наши края.

— В Красноярске много тех, кто помнит о древних богах, — продолжила бабушка Марья, разливая травяной чай по расписным чашкам. — Есть и те, кто чтит Перуна, и те, кто славит Велеса, и те, кто поклоняется Матери Сырой Земле. Но есть и те, кто служит тьме.

Она посмотрела на нас с тревогой в глазах.

— Будьте осторожны, — сказала она. — Последователи богов повсюду. Они могут быть кем угодно — вашими соседями, вашими друзьями, даже звездами шоу-бизнеса. Они ищут вас.

— Звездами шоу-бизнеса? — переспросила Сьюзи с недоверием.

— Да, — ответила бабушка Марья. — Многие из них используют свою популярность, чтобы распространять свои идеи и привлекать новых последователей. Они устраивают концерты и шоу, на которых восхваляют своих богов и призывают к древним ритуалам.

Она замолчала, словно не решаясь говорить дальше.

— Кто они? — спросил я. — Назовите имена.

Бабушка Марья посмотрела на меня с сомнением.

— Я не должна этого говорить, — ответила она. — Это опасно. Но вы должны знать правду.

Она назвала несколько имен известных певцов, актеров и телеведущих. Мы были потрясены. Мы никогда бы не подумали, что эти люди могут быть связаны с древними богами.

— Они ищут вас, — повторила бабушка Марья. — Они хотят заполучить артефакты и использовать их для своих целей.

Она вздохнула и встала со стула.

— Но не все потеряно, — сказала она. — Есть еще надежда.

Бабушка Марья подвела нас к старинному шкафу, заставленному книгами в кожаных переплетах. Дверцы шкафа были украшены искусной резьбой, изображающей языческие символы.

— Здесь, в архиве моей бабушки, хранятся знания, которые помогут вам, — сказала бабушка Марья, открывая шкаф. — Здесь есть книги о богах, о ритуалах, об артефактах. Здесь вы найдете ответы на свои вопросы.

Она указала на огромную стопку древних рукописей.

— Но помните, — предупредила бабушка Марья. — Время ограничено. Последователи тьмы не дремлют. Вам нужно найти то, что вам нужно, как можно быстрее.

Мы начали изучать книги, погружаясь в мир древних знаний. Сьюзи, как обычно, скрупулезно читала каждый том, делая пометки и составляя схемы. Кейтлин, нетерпеливая по своей природе, просматривала книги в поисках каких-либо указаний на артефакты. Я же, пытаясь хоть как-то структурировать хаос, искал общие темы и тенденции.

Пролистывая страницы, мы узнали о ритуале, о котором нам раньше ничего не было известно. Ритуал, способный вернуть богов обратно на их изнанку мира. Но для его проведения требовалось собрать четыре божественных артефакта.

— Четыре артефакта? — переспросила Кейтлин. — Это же…

— Секира Перуна, меч Кукулькана, меч Уицилопочтли, нож Кали, — закончила за нее Сьюзи, перечисляя артефакты, которые уже были у нас. — Все четыре!

Наши сердца забились чаще. Мы были так близки к своей цели!

— Но что дальше? — спросил я. — Как провести этот ритуал?

Мы перевернули гору книг, но не могли найти ответа. Везде было написано о сборе артефактов, о силе богов, но нигде не было четких инструкций о том, что делать дальше.

— Должно быть, что-то упустили, — сказала Сьюзи, потирая глаза. — Давайте еще раз все проверим.

Мы перечитывали каждую страницу, каждую строчку, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку.

И тут… мы нашли последнюю книгу. Она была старой и потрепанной, с выцветшей обложкой. На ней не было названия.

Открыв книгу, мы увидели, что в ней всего несколько страниц. На первых страницах было описано место для проведения ритуала — Стоунхендж.

Но последняя страница была вырвана. Ее не было.

Тишина в комнате повисла гнетущим грузом. Последняя страница, вырванная из книги, оставила нас в полной растерянности. Как провести ритуал? Что нужно сделать? Куда нам идти? Ответы на эти вопросы остались скрыты.

— Черт! — выругалась Кейтлин, швырнув книгу на стол. — И что теперь?

— Может, где-то есть еще экземпляры этой книги? — предложила Сьюзи, лихорадочно перебирая стопку рукописей. — Или…

Она замолчала, глядя на меня с надеждой.

— Или что? — спросил я.

— Или, может быть, мы знаем, как провести ритуал? — предположила Сьюзи. — Ведь у нас уже есть все артефакты… Может, мы просто интуитивно почувствуем, что нужно делать?

Я задумался над ее словами. Это была безумная идея, но у нас не было другого выбора.

— Мы должны попробовать, — сказал я. — У нас нет времени на поиски других источников. Мы должны ехать в Стоунхендж.

Кейтлин и Сьюзи кивнули в знак согласия.

— Но как мы туда доберемся? — спросила Кейтлин. — У нас нет денег, нет документов…

— У бабушки Марьи наверняка есть какие-то связи, — ответил я. — Она поможет нам.

Мы рассказали бабушке Марье о нашей находке и о нашей решимости отправиться в Стоунхендж.

Она дала нам несколько рекомендаций и контакты, а также дала нам немного денег и еды.

— Будьте осторожны, — сказала она, обнимая нас на прощание. — Мир полон опасностей, но не теряйте веру.

Покидая уютный домик бабушки Марьи, мы ощущали тяжесть ответственности, возложенной на наши плечи. Мир висел на волоске, и только от нас зависело, сможем ли мы его спасти.

На вокзале, благодаря связям бабушки Марьи, нам удалось купить билеты до Москвы без документов, хоть и с немалым риском. В поезде царила суета, но мы старались не привлекать к себе внимания, углубившись в изучение карт и мифических историй о Стоунхендже.

— Смотрите, — тихо сказала Сьюзи, показывая нам старинную гравюру. — Говорят, что Стоунхендж — это портал в другие миры.

— И что, если мы просто откроем этот портал и выпустим всякую нечисть? — скептически заметила Кейтлин.

— Мы должны верить в то, что делаем, — ответил я, стараясь сохранить оптимизм. — У нас нет другого выбора.

По пути в Москву нам несколько раз приходилось уклоняться от полицейских проверок и подозрительных взглядов попутчиков. Напряжение нарастало с каждой минутой, но мы не сдавались.

Добравшись до Москвы, мы сразу же связались с человеком, чьи контакты нам дала бабушка Марья. Его звали Виктор, и он был историком и исследователем древних цивилизаций.

Глава 32

Москва встретила нас суетой и моросящим дождем. Квартира Виктора, забитая книгами и артефактами, казалась островком спокойствия в этом хаотичном городе. Он суетился, доставая карты, старинные манускрипты и, что немаловажно, поддельные паспорта для нас.

— Слушайте внимательно, — говорил Виктор, указывая на карту Европы. — Прямой рейс до Лондона — самоубийство. Летите через Прагу, там меньше контроля. В Лондоне вас встретит Алан, вот его телефон. Он историк, как и я, и в курсе вашей… миссии.

Он замялся, словно подбирая слова.

— Доверять ему можно, но будьте бдительны. В Англии культы древних богов очень сильны, особенно друиды. Они чтят древние кельтские божества, но и Перун, и даже Тескатлипока имеют там своих последователей.

Мы старались запомнить каждое его слово, понимая, что от этого зависит наша жизнь. Как только Виктор закончил инструктаж, в дверь раздался громкий стук.

— Полиция! Откройте!

Виктор побледнел.

— Это они! — прошептал он. — Бегите! Через заднюю дверь!

Мы рванули к двери, но было поздно. Дверь выбили, и в квартиру ворвались люди в черной форме. Они были вооружены и настроены крайне серьезно.

— Это они! Задержать их!

Первым среагировал Эрик. Он выхватил свой меч Кукулькана и ринулся в атаку, словно вихрь. Его движения были быстрыми и точными, как у дикого зверя. Меч сверкал в тусклом свете комнаты, отсекая воздух и оставляя за собой след из энергии.

Один из полицейских попытался выстрелить в Эрика, но тот уклонился от пули, словно почувствовал ее приближение. Он подскочил к полицейскому и ударил его мечом в руку, выбив оружие. Затем он нанес удар ногой в живот, отправляя полицейского в полет через всю комнату.

Кейтлин тоже не теряла времени. Она схватила секиру Перуна и бросилась на другого полицейского. Секира засветилась синим светом, и Кейтлин обрушила ее на голову врага. Полицейский попытался увернуться, но было поздно. Секира поразила его, словно молния, свалив его на пол без сознания.

Я чувствовал, что должен что-то сделать, но не знал что. Я не был воином, как Эрик и Кейтлин. Я был всего лишь историком, изучавшим древние мифы. Но я не мог позволить своим друзьям сражаться в одиночку.

Я вспомнил о силе Ахуатони. Я закрыл глаза и попытался сконцентрироваться. Я представил себе воду, текущую, живую, всемогущую. Я призвал ее, прося о помощи.

И вода откликнулась на мой зов. Из крана в ванной комнате хлынула мощная струя воды, выбивая дверь и обрушиваясь на полицейских. Они были ошеломлены и сбиты с ног внезапным потоком воды.

Сьюзи, как всегда, действовала быстро и расчетливо. Она достала из сумки несколько склянок и бросила их в толпу полицейских. Раздался взрыв, и комнату заволокло дымом и пламенем.

— Бежим! — крикнула Сьюзи, хватая меня за руку.

Мы побежали к задней двери, которую нам указал Виктор. Мы выскочили на улицу и скрылись в лабиринте московских переулков. За нами гнались, но мы были быстрее.

Петляя узкими переулками Москвы, мы пытались оторваться от преследователей, но их было слишком много. Они знали этот город лучше нас, и их количество росло с каждой минутой. Слышались крики, свистки и вой сирен, приближающиеся с разных сторон.

— Нам нужно укрытие, — задыхаясь, прокричала Кейтлин, оглядываясь по сторонам.

Эрик, как всегда, сохранял хладнокровие. Он окинул взглядом окрестности и указал на старый, полуразрушенный дом.

— Там, — коротко сказал он. — Это лучшее, что у нас есть.

Мы забежали в дом. Внутри было темно и сыро, пахло плесенью и гнилью. Казалось, здесь давно никто не жил.

— Нужно забаррикадироваться, — распорядилась Сьюзи, начиная отодвигать мебель к двери.

Мы принялись помогать ей, создавая подобие баррикады из старых шкафов, столов и стульев.

Тем временем Эрик и Кейтлин заняли позиции у окон, готовые к бою.

— Они скоро будут здесь, — предупредил Эрик, прислушиваясь к звукам улицы.

И он был прав. Через несколько минут мы услышали крики и топот приближающихся шагов. Полицейские окружили дом.

— Выходите! — прокричал кто-то снаружи. — Вы окружены! Сопротивление бесполезно!

Мы молча переглянулись. Мы знали, что сопротивление было бесполезно, но мы не собирались сдаваться. Мы должны были выиграть время, чтобы придумать, как выбраться из этой ловушки.

Первыми пошли в атаку полицейские из спецназа. Они выбили дверь и ворвались в дом, открыв огонь из автоматов.

Эрик и Кейтлин встретили их градом ударов и молний. Секира Перуна сверкала в темноте, сбивая с ног врагов. Меч Кукулькана рассекал воздух, лишая жизни тех, кто осмеливался приблизиться.

Я, вооружившись осколком зеркала, пытался прикрывать их спины, отвлекая на себя внимание полицейских.

Сьюзи метала в врагов свои химические бомбы, создавая дымовые завесы и дезориентируя их.

Бой был ожесточенным и кровопролитным. Полицейские гибли один за другим, но их становилось только больше. Они лезли в окна, прорывались через баррикады, пытаясь захватить нас живыми.

Мы сражались как львы, защищая свою жизнь и свою миссию. Но силы были неравны. Мы понимали, что рано или поздно нас сломят.

В разгар битвы, когда наши силы были на исходе, произошло нечто странное. Один из полицейских, вырвавшись вперед, сорвал с шеи амулет в виде волчьей головы и начал выкрикивать что-то на незнакомом языке.

Внезапно, его глаза засветились красным светом, а тело начало трансформироваться. Его кости трещали, мышцы набухали, и через мгновение перед нами стоял огромный волколак, ощетинившийся шерстью и оскаливший зубы.

— Слуги Перуна! — прокричала Кейтлин, отступая назад. — Они и здесь!

Волколак бросился в атаку, словно обезумевший зверь. Он был сильным и быстрым, его когти рвали плоть, словно бумагу.

Эрик попытался остановить его мечом Кукулькана, но волколак был слишком силен. Он отбросил Эрика в сторону, словно тряпичную куклу.

Кейтлин обрушила на него секиру Перуна, но волколак увернулся от удара и сбил ее с ног.

Я попытался помочь своим друзьям, но волколак отмахнулся от меня, словно от назойливой мухи. Я отлетел в стену, потеряв сознание.

Когда я очнулся, то увидел, что волколак стоит надо мной, готовясь нанести смертельный удар.

Я закрыл глаза, ожидая неминуемой смерти.

Но удар так и не последовал.

Я открыл глаза и увидел, что волколак лежит на полу, обездвиженный. Над ним стояла Сьюзи, держа в руках шприц.

— Что это было? — спросил я, поднимаясь на ноги.

— Снотворное, — ответила Сьюзи, устало улыбаясь. — Я всегда ношу его с собой на всякий случай.

Она помогла мне подняться и осмотрела мои раны.

— Ты в порядке? — спросила она.

— Да, — ответил я. — Спасибо тебе.

Мы снова присоединились к Эрику и Кейтлин, которые продолжали сражаться с полицейскими. Теперь, когда волколак был обезврежен, у нас появился шанс.

Мы сражались с новой силой, зная, что должны выжить. Мы должны были добраться до Стоунхенджа и выполнить свою миссию.

Но силы были неравны. Мы понимали, что долго не протянем.

Внезапно, сквозь грохот выстрелов и крики, раздался оглушительный раскат грома. Земля задрожала, словно от землетрясения.

— Что происходит? — прокричала Кейтлин, оглядываясь по сторонам.

В этот момент, потолок дома рухнул, и в комнату ворвался ослепительный луч света. В центре луча стоял Перун, бог грома и молнии.

Его глаза горели яростью, а вокруг него клубились молнии. Он был огромен и могуществен, словно воплощение самой стихии.

— Вы посмели украсть мои артефакты! — проревел Перун, его голос гремел, словно гром. — Вы заплатите за это!

Мы замерли в ужасе. Перед нами стоял бог, разъяренный и жаждущий мести. Мы знали, что нам не выстоять против него.

— Бегите! — прокричал Эрик, толкая нас вперед. — Я его задержу!

Эрик встал перед Перуном, обнажив свой меч Кукулькана.

— Ты не пройдешь! — заявил он, его голос дрожал, но в нем чувствовалась решимость.

Перун усмехнулся и взмахнул рукой. В Эрика ударила молния, отбросив его в сторону, словно пушинку.

Кейтлин бросилась на Перуна с секирой в руках, но он легко увернулся от ее удара и схватил ее за горло.

— Ты будешь моей! — прорычал Перун, сжимая ее горло.

Я почувствовал, как во мне закипает ярость. Я не мог позволить ему убить моих друзей. Я должен был что-то сделать.

Я вспомнил о силе Ахуатони. Я закрыл глаза и попытался сконцентрироваться. Я призвал воду, прося о помощи.

Но на этот раз вода не откликнулась на мой зов. Перун был слишком силен. Он блокировал мою магию, лишая меня силы.

В тот момент, когда Перун уже готов был расправиться с Кейтлин, в комнату ворвалась новая сила. Фигура в черном цилиндре, с тростью в руке и зловещей улыбкой на лице, появилась словно из ниоткуда.

— Перун, мой старый друг! — прозвучал хриплый голос, отдающий холодом могилы. — Неужели ты тоже здесь, чтобы забрать этих несчастных?

Перун отпустил Кейтлин, ошарашенно повернувшись к новому гостю.

— Барон Суббота! — прорычал Перун. — Какого черта тебе здесь нужно?

— О, я пришел за тем же, что и ты, — ухмыльнулся Барон Суббота, поправляя свой цилиндр. — За душами этих смертных. Мне они тоже приглянулись.

— Эти души принадлежат мне! — взревел Перун. — Они украли мои артефакты! Я накажу их!

— Не спеши, Перун, — покачал головой Барон Суббота. — Я думаю, мы можем договориться. Пусть они немного послужат мне, а потом ты можешь забрать их.

— Служить тебе? — рассмеялся Перун. — Никогда! Они умрут прямо здесь и сейчас!

Перун взмахнул рукой, собираясь обрушить на нас молнию, но Барон Суббота перехватил его руку своей тростью.

— Не так быстро, мой друг! — прошипел Барон Суббота. — Я не позволю тебе испортить мое удовольствие.

Перун оттолкнул Барона Субботу и обрушил на него град молний. Барон Суббота уклонялся от ударов с невероятной ловкостью, словно танцуя со смертью.

— Ты зря тратишь свою энергию, Перун! — крикнул Барон Суббота, щелкая пальцами.

Внезапно, из-под земли вырвались костлявые руки, хватая Перуна за ноги.

— Что это такое?! — взревел Перун, пытаясь освободиться.

— Мои слуги, — ухмыльнулся Барон Суббота. — Они помогут тебе немного остыть.

Перун пытался уничтожить костлявые руки молниями, но они были неуязвимы. Они крепко держали его, не давая двигаться.

— Я убью тебя, Барон Суббота! — кричал Перун, извиваясь в бессильной ярости. — Я сотру тебя в порошок!

— Не думаю, — ответил Барон Суббота, приближаясь к Перуну. — Сейчас я покажу тебе, кто здесь хозяин.

Завязалась схватка, какой я никогда не видел и, наверное, больше никогда не увижу. Два могущественных бога сражались в тесной комнате, словно два разъяренных зверя.

Перун обрушивал на Барона Субботу град молний, заставляя его постоянно уклоняться и защищаться. Барон Суббота, в свою очередь, призывал на помощь духов мертвых, которые атаковали Перуна со всех сторон.

Комната превратилась в поле битвы, где сталкивались молнии и души мертвых. Стены трещали, потолок рушился, земля дрожала. Мы лежали на полу, беспомощные и раненые, наблюдая за этим невероятным зрелищем.

Эрик и Кейтлин пытались подняться, но у них не было сил. Они были слишком ослаблены, чтобы принять участие в битве.

Я чувствовал себя бесполезным. Я не мог помочь своим друзьям, не мог остановить богов. Я был всего лишь человеком, заброшенным в мир мифов и легенд.

Битва продолжалась, и с каждой минутой становилась все более ожесточенной. Перун и Барон Суббота обменивались ударами, с каждым разом все более мощными и разрушительными.

В конце концов, Перун сумел освободиться от хватки костлявых рук и обрушил на Барона Субботу мощный удар молнией. Барон Суббота отлетел в стену, потеряв сознание.

Перун стоял над поверженным врагом, тяжело дыша. Его тело было покрыто ожогами, но его глаза горели яростью.

— Теперь ты мой, Барон Суббота! — прорычал Перун, поднимая руку для смертельного удара.

В тот момент, когда молот Перуна был занесен для смертельного удара, Барон Суббота, вопреки ожиданиям, не был безвольной жертвой. В его глазах вспыхнул зловещий огонь, и он, казалось, проснулся от оцепенения. С невероятной скоростью, неестественной для существа, только что получившего сокрушительный удар молнией, он откатился в сторону, избежав прямого попадания. Молот Перуна обрушился на каменный пол, расколов его на части.

Поднявшись на ноги, Барон Суббота отряхнул свой сюртук и ухмыльнулся, обнажая ряд острых, неестественно длинных зубов.

— Ты недооценил меня, Перун, — прохрипел он, и в его голосе послышались отголоски чего-то древнего и зловещего. — Ты думаешь, что твои молнии могут причинить вред тому, кто владеет силой Леяка?

В этот момент Барон Суббота перестал быть просто карибским духом смерти. Его лицо исказилось, превратившись в подобие ритуальной маски с длинными клыками и горящими красным глазами. Его тело окутала тень, из которой вырвались сотни острых, как бритва, когтей.

— Теперь ты почувствуешь гнев Леяка! — прорычал Барон Суббота, и его голос разделился на множество голосов, слившихся в какофонию ужаса.

Он бросился на Перуна, двигаясь с немыслимой скоростью. Когти Леяка оставляли глубокие царапины на теле бога грома, обжигая его плоть черной, тлеющей субстанцией. Перун пытался защититься своим молотом, но удары Леяка были слишком быстры и непредсказуемы.

Барон Суббота, используя божественные силы, начал менять реальность вокруг Перуна. Земля под его ногами стала зыбкой, превращаясь в болото, утаскивающее бога грома вниз. Воздух наполнился запахом гнили и разложения, отравляя легкие Перуна.

— Это лишь начало, Перун! — завопил Барон Суббота, продолжая терзать тело бога грома когтями Леяка. — Я покажу тебе, что такое истинная смерть!

Перун, ослабленный атаками и отравленный ядовитым воздухом, терял свою силу. Его молнии становились все слабее, а удары молота — медленнее и менее точными. Барон Суббота, используя силы Леяка, превращал битву в кошмар, из которого не было выхода.

Когда казалось, что Барон Суббота вот-вот одержит верх, и Перун, ослабленный и истекающий кровью, вот-вот падет, пещера задрожала, словно от подземного взрыва. Темнота сгустилась, поглощая последние отблески света, и откуда-то из недр земли раздался утробный, зловещий рык, заставляющий кровь стынуть в жилах.

Из расщелины в полу, словно вырвавшись из самого преисподнего мира, выполз огромный Ящер, покрытый черной, блестящей чешуей. Его глаза, подобно раскаленным углям, горели ненавистью, а из пасти вырывался смрад серы и гнили. За Ящером, словно тень, вырос Чернобог, окутанный непроницаемой тьмой, с костлявыми руками, сжимающими скипетр из человеческих черепов.

— Суббота? — прошипел Ящер, и его голос был подобен скрежету камней. — Что ты себе позволяешь на нашей земле?

— Ты зашел не в свой район, Барон, — добавил Чернобог, и в его голосе чувствовалась ледяная угроза. — Здесь всем, что касается тьмы, смерти и черноты, давно заправляем мы.

Барон Суббота, окруженный темными сущностями, на мгновение заколебался. Он чувствовал силу, исходящую от них, и понимал, что против троих богов ему не выстоять. Но гордость и жажда мести не позволили ему отступить.

— Вы ошибаетесь, — прохрипел он, собирая в кулак силы Леяка. — Этот мир принадлежит всем, кто владеет тьмой. И я докажу вам это!

Не дожидаясь ответа, Барон Суббота обрушил на Ящера и Чернобога всю мощь своих когтей и проклятий. Но они были готовы к его атаке.

Ящер, ощетинившись шипами, покрывающими его тело, отразил удары Леяка. Его мощный хвост обрушился на Барона Субботу, отбрасывая его в сторону, словно тряпичную куклу.

Чернобог же, взмахнув своим скипетром, призвал легион теней, которые обвили Барона Субботу, лишая его сил и сковывая движения.

— Ты слаб, Суббота, — прорычал Чернобог, приближаясь к нему. — Ты всего лишь дух смерти. Мы же — древние боги тьмы.

Ящер, оскалив пасть, полную острых зубов, бросился на Барона Субботу, разрывая его тело на части. Барон Суббота кричал от боли и ярости, но его крики заглушались рыком Ящера и зловещим смехом Чернобога.

Битва между богами тьмы и смерти продолжалась, но исход ее был очевиден. Барон Суббота, несмотря на свою мощь, не мог противостоять объединенной силе Ящера и Чернобога. Они терзали его, ослабляли и, в конце концов, разорвали на куски, поглотив его энергию и развеяв его останки по темному миру.

Перун, наблюдая за этой сценой, испытывал смешанные чувства. С одной стороны, он был благодарен Ящеру и Чернобогу за помощь. С другой стороны, он чувствовал себя униженным тем, что его спасли.

Мы же, воспользовавшись моментом, пока боги были заняты друг другом, с трудом поднялись на ноги и поползли к выходу из пещеры, надеясь уйти незамеченными.

— Нужно уходить, — прошептал я, с трудом поднимаясь на ноги.

Эрик и Кейтлин, собрав остатки сил, кивнули в знак согласия. Сьюзи, как обычно, быстро оценила ситуацию и указала на пролом в стене, образовавшийся во время битвы.

— Там выход, — тихо сказала она. — Но нужно действовать быстро.

Превозмогая боль и усталость, мы поползли к пролому, стараясь не привлекать внимания Перуна. Он был слишком занят поверженным Бароном Субботой, чтобы заметить нас.

Выбравшись из дома, мы побежали, не оглядываясь. Мы не знали, куда бежим, но знали, что должны оторваться от преследующих нас сил.

Мы бежали, пока не выбились из сил. Мы бежали, пока не оказались в темном и безлюдном переулке.

Остановившись, чтобы перевести дух, мы огляделись по сторонам. Мы были одни. Перун и Барон Суббота остались позади.

— Мы… мы сделали это, — прошептала Кейтлин, падая на колени.

— Пока еще нет, — ответил Эрик, осматривая свои раны. — Нам нужно залечь на дно и придумать, что делать дальше.

Мы понимали, что наша миссия под угрозой. Нас преследуют боги, нас ищет полиция, мы ранены и измотаны. Но мы не собирались сдаваться.

Мы должны были добраться до Стоунхенджа и выполнить свою миссию. Мы должны были спасти мир.

Но прежде всего, нам нужно было выжить.

Оставив за собой руины битвы богов, мы растворились в ночной Москве, побитые, раненые, но живые. Боги выясняли отношения, а мы, смертные, пытались ухватиться за жизнь, чтобы попытаться исправить их ошибки.

Глава 33

Кажется, отдохнули,” — Кейтлин выдавила слабую улыбку, потирая кровоподтек на плече. Боль пульсировала в каждом движении, напоминая о столкновении с божественной яростью. Эрик молча осматривал содранные костяшки на руках, Сьюзи пыталась залепить пластырем рваный край джинсов. Внутри было еще хуже, чем снаружи. Сознание лихорадило от пережитого, и было трудно поверить, что все это случилось на самом деле.

Тишину переулка разорвал вой сирены. Инстинкт сработал мгновенно — все замерли, прижавшись к сырой кирпичной стене. Машина промчалась мимо, но тревога не отступила.

“Надо уходить,” — прошептал Дмитрий, сканируя взглядом вход и выход из переулка. “Здесь небезопасно.”

Свернув за угол, они наткнулись на светящийся экран витрины магазина электроники. По телевизору бодро вещал диктор:

“…и полиция разыскивает группу хулиганов, совершивших дерзкое нападение на известного блогера и общественного деятеля Илью Перунова… Предположительно, преступники являются членами радикальной секты и представляют угрозу для общества… Просим всех, кто обладает какой-либо информацией, сообщить в правоохранительные органы…”

На экране появились размытые фотографии, сделанные, очевидно, с камер видеонаблюдения. Узнать их было сложно, но достаточно, чтобы понять — времени у них осталось совсем немного.

“Илья Перунов, ага. Блогер, общественный деятель… Хорошо прикрылся, змеюка,” — пробормотал Эрик, сплевывая на асфальт.

С другой стороны улицы, огромный билборд сиял неоновыми огнями. На нем улыбался усатый мужчина, одетый в расшитый золотом халат. Подпись гласила: “Верьте в Велеса, и ваши амбары будут полны!” Мелким шрифтом внизу: “Присоединяйтесь к нашей программе лояльности и получите щедрый процент от вложенных средств!”

“Только у нас вы гарантированно получите свои вклады обратно, да еще и с прибылью! Велес одобряет ваш финансовый рост!” — бодро звучал голос из динамиков, установленных рядом с билбордом.

По соседству другой баннер зазывал в “семью Стрибога”. На нем изображены сильные мужчины и женщины, занимающиеся спортом и одетые в стильную спортивную одежду. Слоган гласил: “Стрибог — бог движения! Будь сильным, будь здоровым, будь успешным! Вступай в наши ряды и получи бесплатный абонемент в лучший фитнес-клуб города!”

Листовки с рекламой богов валялись повсюду: на тротуарах, в урнах, на дверях подъездов. Каждая обещала счастье, любовь, богатство, здоровье — все, чего так не хватало простым людям. И каждая намекала на финансовые вложения, на необходимость стать частью “избранной группы”, на некую “программу лояльности”. Все это напоминало навязчивую рекламу МММ из девяностых, только теперь вместо акций были божественные благословения.

“Чтоб им икалось,” — пробурчала Сьюзи, сгребая очередную листовку в урну. — “Словно мало нам проблем.”

Бежать. Скрываться. Искать способ выжить. А вокруг — ложь и пропаганда. Москва, как всегда, встречала не распростертыми объятиями, а холодным равнодушием и навязчивой рекламой.

Запах бензина и гниющих отходов преследовал их на каждом шагу. С каждым днем Москва становилась все менее дружелюбной, пожирая остатки их сбережений. Вчерашний ужин в дешевой забегаловке у Курского вокзала оставил дыру в кошельке и неприятное послевкусие от синтетического мяса. Билеты на метро дорожали, а толпа в вагонах становилась все более враждебной, считывая в них чужаков.

Пытаясь сэкономить, они выходили на несколько остановок раньше и шли пешком, любуясь «красотами» Москвы. Вот величественный Большой театр, чьи колонны подсвечивались в ночи, а за ним, словно насмешка, зияющая дыра в асфальте, прикрытая покосившимся ограждением. Вот Красная площадь, где туристы делают селфи на фоне Мавзолея, а рядом — попрошайки, тянущие руки к прохожим. Контрасты, контрасты повсюду.

С каждым днем, с каждым потраченным рублем, надежда угасала. Они понимали, что долго так продолжаться не может. Рано или поздно их вычислят, и тогда их ждет тюрьма… или что-то гораздо хуже.

В итоге, когда деньги остались только на пару бутербродов, они оказались в промзоне на окраине города. Холодный ветер гулял между обшарпанными зданиями, разнося запах машинного масла и гнили. Вдалеке виднелись светящиеся окна многоэтажек — символы сытой и беззаботной жизни, до которой им сейчас было не дотянуться.

Пришлось ночевать в коробках из под холодильников, под старым бетонным козырьком. Крысы с наглыми мордами сновали вокруг, не обращая на них никакого внимания. Сон был тревожным, прерываясь от каждого шороха и скрипа.

Утром, продрогшие и голодные, они наткнулись на костер, вокруг которого грелись несколько бомжей. Рядом валялись пустые бутылки, грязные тряпки и остатки еды.

Нехотя, они подошли к костру. Бомжи посмотрели на них с подозрением, но не прогнали. Один из них, старик с седой бородой и пронзительными глазами, спросил:

— Чего приперлись? Работы нет?

Дмитрий вздохнул и рассказал им свою историю. Он умолчал о богах и секире, но упомянул о проблемах с законом и о том, что им негде жить и нечего есть.

Старик выслушал его молча, почесывая всклокоченную бороду. Затем он усмехнулся:

— А ты, парень, сказки хорошо рассказываешь. Видел я таких сказочников. Думаешь, мы тут лохи сидим, всему верим?

— Да какая нам выгода врать? — огрызнулась Кейтлин.

Старик посмотрел на нее долгим взглядом.

— Ладно, вижу, вы не совсем пропащие, — сказал он, смягчаясь. — Слушайте сюда, что вам дед Митя скажет.

Он представился дедом Митей и начал рассказывать о жизни на московском дне. О том, как выживать в условиях нищеты и бесправия, о том, как обманывать ментов и находить еду в мусорных баках. Рассказывал он это с юмором, цинично и иронично, но в его словах чувствовалась мудрость и опыт.

— Короче, ребятки, вам сейчас куда надо? — спросил он, закончив свой рассказ. — На дно, или наверх?

— Наверх, конечно, — ответил Эрик. — Только вот как туда попасть?

Дед Митя усмехнулся:

— А вот это уже сложнее. Но выход есть всегда. На Патрики вам надо, ребятки.

— На Патриаршие? — удивилась Сьюзи. — Что мы там забыли?

— А то ты не знаешь, что там творится? — хмыкнул дед Митя. — Там бабло крутится, как карусель. Звездуны всякие, богатеи, да эскортницы с чихуахуа. Легко в свиту к кому-нибудь попасть, а там и прокормитесь, и спрячетесь.

— Но это же… не наш уровень, — возразила Кейтлин. — Мы не умеем жить такой жизнью.

Дед Митя пожал плечами:

— А кто вас спрашивает? Жизнь вообще мало кого спрашивает. Хотите выжить — приспосабливайтесь. Научитесь улыбаться, льстить, и подлизываться. Это вам сейчас самое главное.

— Звучит отвратительно, — пробормотал Дмитрий.

— Зато эффективно, — парировал дед Митя. — Выбор за вами. Либо сдохнуть на помойке, либо попробовать пробиться наверх. Другого не дано.

С этими словами дед Митя отвернулся и принялся помешивать что-то в старом котелке. А ребята остались стоять, вглядываясь в горящие угли костра, думая о том, что им делать дальше.

План созрел в мозгу Кейтлин почти мгновенно. Им нужно было не просто попасть на Патрики, а стать его неотъемлемой частью — органично вписаться в эту гламурную среду, чтобы не привлекать лишнего внимания. А для этого требовалось преображение. Полное, тотальное и безжалостное.

“У нас есть дары, и мы их используем,” — заявила Кейтлин, глядя на немного растерянные лица своих друзей.

Идея была проста: Эрик, используя свой дар иллюзий, создаст видимость брендовой одежды, дорогой косметики и стильных причесок. Сьюзи же, благодаря своему дару слова, убедит окружающих в их избранности и принадлежности к “высшему обществу”. Операция “Патрики. Преображение” началась.

Эрик, немного поколебавшись, согласился использовать свой дар в корыстных целях. Он всегда считал, что его дар должен служить более высоким целям, но сейчас обстоятельства требовали компромисса.

Он закрыл глаза, сосредоточился и начал творить. Сначала его руки засветились мягким голубым светом, а затем вокруг них начали появляться призрачные образы. Брендовые джинсы, шелковые рубашки, кожаные куртки, дорогие кроссовки… Все это, словно по волшебству, появлялось прямо из воздуха.

— Ну как вам? — спросил Эрик, открывая глаза. — Похоже на оригинал?

Ребята ахнули. Иллюзии были настолько реалистичными, что отличить их от настоящих вещей было практически невозможно.

— Невероятно! — воскликнула Кейтлин. — Ты гений, Эрик!

— Главное, чтобы они не рассеялись в самый неподходящий момент, — предупредил Эрик. — И помните, это всего лишь иллюзия. Не стоит пытаться почесать спину через эту куртку.

Следующим этапом была бьюти-трансформация. Они посетили несколько салонов красоты, где, благодаря дару убеждения Сьюзи, им сделали бесплатные стрижки, макияж и маникюр.

Сначала они зашли в парикмахерскую премиум-класса “Кудри Венеры”. Сьюзи, очаровав администратора своей харизмой и пообещав сделать салону бесплатную рекламу в Инстаграме, уговорила стилиста поработать над их прическами.

— Вы же понимаете, что сейчас в тренде? — спрашивала Сьюзи, поправляя воображаемые очки. — Объемные локоны, легкая небрежность, эффект “только что проснулась”. Это же просто вау!

Затем они отправились в салон красоты “Сияние Афродиты”, где им сделали бесплатный макияж. Сьюзи убедила визажиста, что они готовятся к важной фотосессии и им нужен “макияж, который будет выглядеть естественно, но подчеркнет все достоинства”.

— Главное — никаких перегибов, — говорила Сьюзи, кокетливо улыбаясь. — Сейчас в моде нюд, свежесть и сияющая кожа.

В итоге, они выглядели как настоящие жители Патриков. Стильные, ухоженные и уверенные в себе.

— Ну что, ребята, — сказала Кейтлин, глядя на свое отражение в зеркале. — Похоже, мы готовы к операции “Инфильтрация”.

— Главное — не забывать, кто мы есть на самом деле, — напомнил Дмитрий. — Под всей этой мишурой.

И они отправились на Патрики, готовые сыграть свои роли в этом спектакле под названием “Московская жизнь”.

Солнце ослепительно сверкало, отражаясь от хромированных деталей роскошных автомобилей, припаркованных вдоль Малой Бронной. После унылой серости промзоны Патрики ослепляли своим блеском и лоском. Это был другой мир, где даже воздух казался более чистым и дорогим.

Вместо грязных картонных коробок — дизайнерские скамейки, вместо крыс — ухоженные чихуахуа в стразах, вместо запаха машинного масла — аромат дорогих духов и свежесваренного кофе. Контраст был оглушительным.

По тротуарам прогуливались представители «золотой молодежи»: юноши с аккуратно выбритыми бородами и девушки с губами, накачанными до неприличия. Они были одеты в одежду последних коллекций известных брендов, на руках красовались дорогие часы, а в руках — айфоны последних моделей. Казалось, что они только что сошли с обложки глянцевого журнала.

Рядом с ними неторопливо прохаживались бизнесмены средних лет, одетые в строгие костюмы и окруженные свитой помощников и охранников. Они громко разговаривали по телефону, обсуждая сделки на миллионы долларов. На их лицах читалась уверенность в себе и превосходство над окружающими.

Айтишники, как всегда, держались своей стайкой. В основном, это были молодые люди с бородами и в клетчатых рубашках, увлеченно обсуждающие последние новинки в мире технологий. Они потягивали крафтовое пиво и кидали презрительные взгляды на тех, кто не разбирался в блокчейне и криптовалюте.

И, конечно же, эскортницы. Девушки с длинными ногами, силиконовой грудью и накладными ресницами, способными взлететь в любой момент. Они выгуливали своих чихуахуа и томно поглядывали по сторонам, выискивая потенциальных клиентов.

В воздухе витал дух «успешного успеха». В каждом втором разговоре звучали слова «личностный рост», «саморазвитие», «достижение целей». Казалось, что все эти люди живут ради того, чтобы произвести впечатление друг на друга.

— Блин, ну ваще, я тут недавно коуча нашла, просто бомба! — щебетала одна девушка другой. — Она мне такие техники дала, я теперь просто пррру как танк к своим целям!

— А я вот на йогу пошла, — отвечала другая. — Такая тема, чакры открываются, все дела… Чувствую себя просто на миллион!

— А я на марафон желаний записалась, — вклинивалась в разговор третья. — Говорят, если правильно визуализировать, то все сбудется. Вот жду, когда мой принц на Bentley приедет.

Эрик, наблюдая за этой сценой, не мог удержаться от комментариев в стиле Гарика Харламова:

— Слушай, ребят, такое ощущение, что мы попали в филиал МММ для просветленных, — прошептал он. — Тут всем что-то впаривают, только вместо акций — чакры и визуализации.

— Да уж, — согласилась Сьюзи. — И каждый считает себя экспертом в области счастья.

— А я вот думаю, — добавил Эрик, оглядывая толпу. — Если бы все эти люди действительно были такими успешными, зачем бы им было так громко об этом кричать?

Он снова оглядел окрестности, и тут его взгляд упал на чихуахуа, дрожащую на руках у своей хозяйки.

— Смотрите, — сказал он, указывая на собачку. — Кажется, у нее больше проблем, чем у нас.

Маленькая собачка действительно выглядела несчастной. Ее огромные глаза были полны тоски, а тело била мелкая дрожь.

— Да уж, жизнь на Патриках — не сахар, — пробормотал Эрик. — Даже для чихуахуа.

Несмотря на весь этот гламур и блеск, в этом месте чувствовалась какая-то пустота и фальшь. Казалось, что все эти люди пытаются заполнить свои внутренние пустоты дорогими вещами и громкими словами. И под всем этим лоском скрываются те же самые страхи, сомнения и разочарования, что и у простых смертных.

— Ладно, ребят, хватит любоваться, — прервал их размышления Дмитрий. — Нам нужно найти способ влиться в эту тусовку. И сделать это как можно быстрее.

Басы колотили в грудь, заставляя вибрировать каждую клеточку тела. Толпа, словно бурлящий котел, сдавливала со всех сторон. В полумраке, прорезанном стробоскопами, мелькали лица, искаженные гримасами восторга и опьянения. В воздухе смешались запахи дорогих духов, пота и алкоголя. Клуб “Зеркало” на Патриках был во всей своей красе — эпицентр московской ночной жизни.

Втиснувшись внутрь, ребята оказались в эпицентре хаоса. Вокруг танцевали люди, словно одержимые, под ритмичную музыку. Официанты, словно ниндзя, пробирались сквозь толпу, неся подносы с дорогими коктейлями.

— Ну и дурдом, — прокричал Эрик, пытаясь перекричать музыку. — Кажется, у меня сейчас лопнут барабанные перепонки.

Кейтлин оглядывалась по сторонам с брезгливым выражением лица.

— Тут даже дышать нечем, — проговорила она. — И как здесь вообще можно кого-то увидеть?

Но Сьюзи, как всегда, была настроена оптимистично.

— Спокойно, ребята, — сказала она. — Мы же пришли сюда не отдыхать, а работать. Наша цель — Диана Белова.

Диана Белова… Ее имя гремело в светских новостях уже несколько месяцев. Инстаграм-звезда, певица, светская львица, икона стиля. Ее фотографии мелькали в журналах, ее песни крутили по радио, ее имя было синонимом роскоши и гламура.

Она была последовательницей Иштар, богини любви, красоты и плодородия. По крайней мере, так говорили слухи. И, глядя на нее, можно было в это поверить.

Наконец, они увидели ее. Она стояла в VIP-зоне, окруженная свитой поклонников и подруг. Диана была одета в сверкающее платье, которое подчеркивало ее стройную фигуру. На ее лице был безупречный макияж, а в глазах горел огонь. Она смеялась, танцевала и казалась абсолютно счастливой.

— Ну что, поехали? — прокричала Сьюзи, подталкивая остальных вперед.

Они начали пробираться к VIP-зоне, стараясь не наступать никому на ноги и не пролить дорогие напитки. Это было непросто, но они были полны решимости.

Первой в бой вступила Кейтлин. Она подошла к одной из подруг Дианы и, с самым искренним выражением лица, сказала:

— О боже, какое у вас потрясающее платье! Это же Balmain, да? Просто вау!

— Спасибо, — ответила девушка, кокетливо улыбаясь. — Да, это Balmain. Последняя коллекция.

— Вы просто потрясающе выглядите! — продолжала Кейтлин. — Мне так нравится ваш стиль. Вы просто икона.

Эрик, тем временем, начал флиртовать с другой девушкой из окружения Дианы.

— Привет, красотка, — сказал он, подмигивая. — Я что-то не припомню, чтобы видел тебя раньше в этом клубе. Ты тут новенькая?

— Ну, типа да, — ответила девушка, заливаясь краской. — Я вообще-то модель.

— Модель? — удивился Эрик. — Не может быть! Я думал, что ангелы не спускаются на землю.

Сьюзи решила зайти с другой стороны. Она подошла к самой Диане и, с деловым видом, сказала:

— Диана, здравствуйте! Я давно слежу за вашей карьерой и восхищаюсь вашей красотой. Я — диетолог и могу предложить вам уникальную программу питания, которая поможет вам всегда оставаться в форме.

Диана посмотрела на Сьюзи с интересом.

— Диетолог? — переспросила она. — Мне это интересно. Я всегда забочусь о своем здоровье.

И тут в разговор вклинилась одна из подруг Дианы:

— Ой, да ладно, Диан, — сказала она, закатывая глаза. — Ты и так выглядишь идеально. Зачем тебе еще какая-то диета?

— Никогда не помешает, — ответила Диана, загадочно улыбаясь. — Всегда нужно стремиться к совершенству.

Сьюзи воспользовалась моментом и продолжила:

— Я могу предложить вам не просто диету, а целый комплекс мер, направленных на улучшение вашего самочувствия и внешности. Это и правильное питание, и физические упражнения, и даже ароматерапия.

— А что, звучит неплохо, — сказала Диана, задумчиво нахмурив брови. — Особенно про ароматерапию. Я обожаю всякие бьюти-штучки.

И тут Эрик, воспользовавшись паузой, вклинился в разговор:

— Кстати, насчет бьюти-штучек, — сказал он, подмигивая Диане. — Я тут недавно услышал про одну новую процедуру, называется “вампирский лифтинг”. Говорят, после нее кожа становится как у младенца.

— Вампирский лифтинг? — заинтересовалась Диана. — Это что-то новенькое. Расскажи подробнее.

И вот, благодаря своей смекалке и обаянию, ребята оказались в самом центре внимания Дианы Беловой. Они начали рассказывать ей о своих увлечениях, о своих талантах, о своей жизни. И Диана слушала их с интересом, задавая вопросы и смеясь над их шутками.

После бурной ночи в “Зеркале” Диана, как и обещала, не забыла о новых знакомых. Уже на следующий день, когда они позавтракали в модном кафе на Патриках, она сделала им предложение, от которого сложно было отказаться.

— Знаете, ребята, вы мне очень понравились, — сказала она, небрежно помешивая ложечкой в чашке с латте. — Вы такие интересные, талантливые… И вообще, от вас какая-то аура идет… необычная.

Она сделала многозначительную паузу, окинув их оценивающим взглядом.

— Мне нужны такие люди в моей команде, — продолжила она. — Свежие лица, новые идеи… В общем, люди с потенциалом.

Она улыбнулась своей фирменной голливудской улыбкой.

— Что скажете? Хотите стать частью моей империи?

Ребята переглянулись. Это было именно то, на что они надеялись, но они не ожидали, что все произойдет так быстро.

— Мы… мы согласны, — ответила Кейтлин, за всех.

— Отлично! — воскликнула Диана, хлопая в ладоши. — Я знала, что вы не откажетесь. С вами будет весело.

И вот, буквально за один день, их жизнь перевернулась с ног на голову. Из бедных беглецов они превратились в членов свиты Дианы Беловой — иконы стиля, звезды Инстаграма и просто богатой и влиятельной девушки.

Первым делом Диана отвезла их в свой пентхаус, расположенный в одном из самых престижных районов Москвы. Это была не просто квартира, а настоящий дворец: огромные комнаты с панорамными окнами, дизайнерская мебель, произведения искусства, разбросанные по всему пространству.

— Чувствуйте себя как дома, — сказала Диана, жестом приглашая их войти. — Здесь места хватит всем.

Затем она повела их в свою гардеробную. Это была огромная комната, забитая до отказа одеждой, обувью и аксессуарами всех самых известных брендов.

— Выбирайте все, что вам нравится, — сказала Диана. — Больше не нужно беспокоиться о том, что надеть.

Их одели, обули и причесали, превратив из оборванцев в стильных и модных жителей Патриков.

Работа нашлась для каждого:

Кейтлин, как профессиональный стилист, взяла на себя заботу о внешнем виде Дианы. Она подбирала ей наряды для светских мероприятий, создавала новые образы и следила за тем, чтобы Диана всегда выглядела безупречно.

Эрик, благодаря своему умению находить общий язык с людьми, стал личным помощником Дианы. Он организовывал ее встречи, вел ее переписку и выполнял различные поручения.

Сьюзи, благодаря своим знаниям в области диетологии и алхимии, стала создавать для Дианы специальные коктейли, которые не только были вкусными и полезными, но и обладали различными магическими свойствами.

А Дмитрию досталась самая необычная роль. Диана видела в нем нечто большее, чем просто телохранителя или советника. Она чувствовала в нем силу, загадку и… сексуальное влечение. И, под влиянием Иштар, это влечение становилось все сильнее.

— Мне нужен кто-то, кто будет всегда рядом, — сказала она ему однажды, глядя в глаза. — Кто-то, кому я смогу доверять. Ты будешь моим… другом.

Но этот “друг” должен был быть не просто другом. Диана, не скрывая, флиртовала с Дмитрием, делала ему двусмысленные комплименты и старалась быть рядом с ним как можно чаще. Она явно хотела большего, чем просто дружба.

Так началась их новая жизнь — жизнь, наполненная роскошью, вечеринками и постоянным вниманием. Они ездили на лимузинах, ужинали в дорогих ресторанах, посещали светские мероприятия. Вокруг них всегда были поклонники, журналисты и фотографы. Казалось, что они попали в сказку.

Прошло чуть меньше месяца с тех пор, как они окунулись в сюрреалистичную жизнь в пентхаусе Дианы. Дни сливались в бесконечную череду вечеринок, модных показов и фотосессий. Они почти привыкли к постоянному вниманию, дорогим нарядам и бесплатным коктейлям. Почти забыли о преследующей их опасности. Но только почти.

Диана, словно одержимая, не оставляла Дмитрия в покое. Её прикосновения становились все более откровенными, взгляды — обжигающими. Её влияние, усиленное божественным покровительством Иштар, было трудно игнорировать.

Ахуатони, заточенная в татуировке Дмитрия, бурлила от негодования.

“Не смей поддаваться её чарам, Дмитрий!” — шипела она в его голове. “Эта пигалица Иштар и в подметки не годится древнему духу удовольствия! Не позволяй ей касаться того, что принадлежит мне!”

Дмитрию было сложно. С одной стороны, Диана была красивой, умной и щедрой. С другой — он чувствовал, что её влечение было не совсем настоящим, подпитанным божественной силой. И, конечно же, его раздражали постоянные ревнивые выпады Ахуатони.

Кейтлин и Эрик тоже чувствовали, что обстановка накаляется. Они видели, как Диана окружает Дмитрия вниманием, и как Ахуатони реагирует на это. Они понимали, что это может привести к серьезным проблемам.

Однако, помимо личных переживаний, у них была и другая, более важная цель — Стоунхендж. Меч Уитцилопочтли требовал своей энергии, подталкивая на решающие действия. Все больше времени Дмитрий проводил в медитациях, пытаясь установить связь с местом силы.

И вот, одним вечером, когда ребята расслаблялись в своем пентхаусе, обсуждая детали предстоящей фотосессии для обложки журнала “Cosmopolitan”, в комнату ворвалась Диана.

Она была возбуждена и взволнована. В руках она держала телефон, из динамика которого лилась зажигательная мелодия ее нового сингла.

— Ребята, у меня потрясающая новость! — закричала она, заглушая музыку. — Нас пригласили на гастроли в Лондон!

Кейтлин, Эрик и Дмитрий переглянулись в недоумении.

— В Лондон? — переспросила Кейтлин.

— Да, в Лондон! — подтвердила Диана, прыгая от радости. — Мы будем представлять мой новый сингл на самых крутых площадках города! Это будет бомба!

Она выключила музыку и начала расхаживать по комнате, рассказывая о предстоящих концертах, вечеринках и встречах с важными людьми.

— Лондон — это просто must see, это сердце мира, — тараторила она, — а теперь и мы будем его частью!

И тут в голове у Дмитрия что-то щелкнуло. Лондон… Стоунхендж… Всё сложилось в одну картинку. Это был знак!

— Диана, это прекрасная возможность, — сказал он, стараясь скрыть свое волнение. — Мы обязательно должны поехать.

— Я знала, что ты меня поддержишь! — воскликнула Диана, бросаясь ему на шею. — Ты всегда знаешь, что для меня лучше.

Эрик и Кейтлин тоже поняли, что это шанс, который нельзя упустить. С одной стороны, они понимали, что поездка в Лондон сопряжена с риском. Их могут опознать, за ними могут начать охотиться боги. С другой — это была возможность добраться до Стоунхенджа и, возможно, найти способ остановить надвигающуюся тьму.

— Хорошо, Диана, — сказала Кейтлин. — Мы едем в Лондон.

— Отлично! — воскликнула Диана, обнимая их всех по очереди. — Я знала, что на вас можно положиться.

Она снова включила музыку и начала танцевать, призывая всех присоединиться к ней. Все танцевали и веселились, словно забыв обо всех проблемах и опасностях.

Глава 34

Сверкающий борт частного самолета коснулся взлетной полосы аэропорта Хитроу. Лондон встретил их промозглым ветром и моросящим дождем, окутывающим город серым туманом. Даже роскошный лимузин, ожидавший их у трапа, не мог рассеять ощущение тревоги, проникающее в самое сердце.

“Что-то мне не по себе,” — прошептала Кейтлин, кутаясь в свой дизайнерский плащ. “Слишком спокойно.”

Дмитрий, прищурившись, осматривал окрестности. Чувство опасности обострилось до предела. За ними следили. Он чувствовал это всем своим нутром, словно хищник выслеживал добычу.

Лондон предстал перед ними в своем привычном амплуа: красные двухэтажные автобусы, черные кэбы, элегантные здания и толпы людей, спешащих по своим делам. Однако, под этим глянцевым фасадом скрывалась зловещая тень.

“Эти парни из охраны Дианы какие-то нервные,” — заметил Эрик, наблюдая за тем, как телохранители осматривают окрестности с подозрительностью. “Словно ждут нападения.”

Диана, как всегда, была в центре внимания. Она улыбалась фотографам, раздавала автографы и позировала для селфи. Казалось, что она совершенно не чувствует опасности.

“Не волнуйтесь, ребята,” — сказала она, садясь в лимузин. “В Лондоне все будет отлично. Мы покорим этот город!”

Лимузин тронулся, пробираясь сквозь лондонские улицы. За окном мелькали достопримечательности: Букингемский дворец, Биг Бен, Тауэрский мост. Но даже красота этих мест не могла отвлечь их от чувства тревоги.

“Я уверен, что за нами следят,” — сказал Дмитрий, обращаясь к Диане. “Я чувствую это.”

Диана посмотрела на него с сомнением.

“Дмитрий, ты слишком параноик,” — ответила она. “Это просто охрана перестраховывается. Мы же звезды, за нами всегда охотятся папарацци.”

“Это не папарацци,” — возразил Дмитрий. “Это что-то другое.”

“Ладно, хорошо,” — вздохнула Диана. “Если тебе так спокойнее, я попрошу охрану быть более внимательной.”

Лимузин остановился перед фешенебельным отелем в центре Лондона. Их ждал роскошный номер с панорамным видом на город.

“Вот ваш новый дом на время гастролей,” — сказала Диана, жестом приглашая их войти. “Надеюсь, вам здесь понравится.”

Они вошли в номер и огляделись. Все было идеально: дорогая мебель, шелковые шторы, картины на стенах. Но даже эта роскошь не могла скрыть ощущение тревоги.

“Что будем делать?” — спросила Кейтлин, когда Диана ушла. “Мы не можем просто сидеть здесь и ждать, пока нас схватят.”

“Нам нужно добраться до Стоунхенджа,” — ответил Дмитрий. “И сделать это как можно скорее.”

“Но как?” — спросил Эрик. “Диана явно не захочет нас отпускать. У нас же гастроли.”

“Мы должны ее убедить,” — ответила Сьюзи. “Использовать все наши навыки.”

На следующий день начался настоящий ад. Репетиции, интервью, фотосессии… График Дианы был расписан по минутам. У них практически не было свободного времени.

Но они не сдавались. Они искали любой шанс, чтобы поговорить с Дианой и убедить ее поехать в Стоунхендж.

Наконец, им это удалось. Во время короткого перерыва между репетициями они подошли к Диане и начали рассказывать ей о Стоунхендже.

— Это древнее место силы, — говорила Кейтлин. — Там можно получить ответы на все вопросы.

— Говорят, что в Стоунхендже можно увидеть будущее, — добавляла Сьюзи. — И даже изменить его.

— Это же идеальное место для вдохновения, — говорил Эрик. — Ты сможешь написать там новые песни, создать новые образы.

Диана слушала их с интересом. Она всегда верила в мистику и магию, и идея поехать в Стоунхендж ее заинтриговала.

— Знаете, ребята, — сказала она, задумчиво нахмурив брови. — В этом что-то есть. Я всегда хотела побывать в Стоунхендже.

— Так что насчет поездки? — спросил Дмитрий, глядя ей в глаза.

Диана посмотрела на него с сомнением.

— Я не знаю, — ответила она. — У меня слишком плотный график.

— Мы можем поехать ночью, — предложила Сьюзи. — Во время ночного солнцестояния. Говорят, что в это время Стоунхендж обладает особой силой.

Диана задумалась. Она знала, что это безумная идея. Но что-то внутри нее подсказывало, что она должна это сделать.

— Ладно, — сказала она, наконец. — Я согласна. Мы поедем в Стоунхендж во время ночного солнцестояния.

В ту же ночь, когда небо над Лондоном осветилось полной луной, они выехали в Стоунхендж. За ними следили, они знали. Но они были готовы к этому.

Они знали, что в Стоунхендже их ждет истина. И они были готовы принять ее, какой бы она ни была.

Дорога к Стоунхенджу пролегала сквозь окутанные туманом поля и холмы. Ночная тишина, нарушаемая лишь шумом мотора лимузина, давила на нервы. Дмитрий чувствовал на себе пристальные взгляды, словно из темноты за ними наблюдали невидимые сущности.

Диана, укутанная в меховую накидку, нервно теребила браслет. Даже ее привычный гламур мерк под тяжестью момента. Кейтлин и Эрик хранили молчание, напряженно вглядываясь в ночную тьму. Сьюзи достала из сумки несколько колб с успокаивающими травами, распространяя в салоне едва уловимый аромат.

“Нам нужно было стряхнуть хвост,” — пробормотал Дмитрий, глядя в зеркало заднего вида. “Я чувствую, что нас ведут.”

Эрик, обладающий острым слухом, подтвердил его опасения: “Сзади две машины. Держатся на расстоянии, но это они.”

Пришлось довериться водителям из охраны Дианы, которых она заверила в своей безопасности. Но Дмитрий не доверял никому.

Наконец, вдали показались очертания Стоунхенджа. Древние камни, возвышающиеся над равниной, в лунном свете казались мистическими стражами, охраняющими вековую тайну.

Лимузин остановился у подножия холма. Охрана осталась в машине, а Диана, Дмитрий, Кейтлин и Эрик, окруженные сумраком ночи, двинулись к каменному кругу.

Под ногами хрустела сухая трава, а ветер шептал что-то неразборчивое. Приблизившись к камням, они почувствовали мощный поток энергии, пронизывающий все вокруг.

“Здесь очень сильное место,” — прошептала Сьюзи, прикрывая глаза. “Я чувствую, как энергия пронизывает меня.”

Они вошли внутрь каменного круга. Лунный свет заливал пространство, освещая древние камни, покрытые таинственными символами. В центре круга возвышался огромный алтарь, на котором лежал… ничего. Но Дмитрий чувствовал его присутствие, скрытое за пеленой времени и пространства.

Диана, завороженная, смотрела на камни. “Это невероятно,” — прошептала она. “Я чувствую себя так, словно вернулась домой.”

Дмитрий достал из сумки меч Уитцилопочтли. Клинок засветился мягким светом, озаряя древние камни. В этот момент они услышали шепот.

Это был не голос, а скорее мысль, проникающая прямо в сознание. Шепот говорил о древних богах, о портале между мирами, о тайне Стоунхенджа.

“Боги… они не просто развлекаются,” — прошептала Кейтлин, словно повторяя услышанные слова. “Они используют нас… наш мир… как источник энергии.”

“Они питаются нашими эмоциями… нашей верой…,” — добавил Эрик, глядя на Диану. “Они зависят от нас.”

Диана, словно очнувшись от гипноза, посмотрела на них с ужасом. “Что… что вы говорите?”

“Это правда, Диана,” — ответил Дмитрий, глядя ей в глаза. “Боги не наши друзья. Они наши паразиты. Они используют нас, чтобы поддерживать свою жизнь.”

Он рассказал ей все, что узнал: о портале в Стоунхендже, о том, что меч Уитцилопочтли — это ключ, способный закрыть этот портал и отправить богов обратно за изнанку мира.

Диана слушала его, затаив дыхание. Она не хотела верить в это, но что-то внутри нее подсказывало, что это правда.

“Но… зачем им это?” — спросила она, наконец. “Зачем им питаться нашими эмоциями?”

“Без наших эмоций и веры в них они не могут существовать,” — ответил Дмитрий. “Им нужна энергия, чтобы выжить. И наша вера, эмоции и желания — единственный источник этой энергии.”

“Но это же ужасно!” — воскликнула Диана. “Мы должны что-то сделать!”

“Мы и сделаем,” — ответил Дмитрий, поднимая меч Уитцилопочтли. “Мы закроем этот портал и отправим богов обратно. Мы вернем себе нашу свободу.”

В этот момент вокруг них раздались голоса. Последователи богов, ведомые жаждой власти и страхом потерять своих покровителей, окружили Стоунхендж. Битва была неизбежна.

В свете луны, заливавшем Стоунхендж, надвигалась тень — люди, преданные богам, воплощение тьмы, готовые защищать своих властителей любой ценой. Они, как и предсказывал Дмитрий, пришли.

“Вы не посмеете,” — раздался резкий голос. Из тени выступила женщина в черном платье, ее лицо искажала гримаса фанатизма. В руках она сжимала кинжал, усыпанный рубинами.

— Мы не допустим, чтобы вы разрушили планы наших богов! — выпалила она.

Рядом с ней появились другие — мужчины и женщины, вооруженные мечами, топорами и даже архаичными луками и стрелами. Они были готовы к бою, их глаза горели фанатизмом. Среди них мелькнули знакомые лица — те самые, что следили за ними с самого приезда в Лондон.

“Мы знали, что так будет,” — прошептала Кейтлин, доставая свой меч. Её лицо выражало решимость.

“Мы должны защитить портал,” — добавил Эрик, сжимая кулаки. Он знал, что ему придется использовать свои иллюзии не только для маскировки, но и для боя.

Сьюзи, не теряя времени, достала из своей сумки флаконы с различными зельями и начала готовиться к бою. Она понимала, что в этой битве потребуется вся ее алхимическая мастерство.

Диана, охваченная страхом, но полная решимости, встала рядом с Дмитрием.

— Что нам делать? — спросила она, сжимая его руку.

— Защищать портал, — ответил Дмитрий, поднимая меч Уитцилопочтли. — И верить в себя.

Началась битва.

Кейтлин, словно танцующая со смертью, встретила натиск врагов грациозным вихрем движений. Нож Кали в ее руках сверкал, словно осколок ночного неба, нанося быстрые, точные удары. Она уклонялась от ударов мечей, словно тень, отбивала топоры отточенными движениями, изящно перетекала из одного стиля боя в другой. В каждом ее движении чувствовалась сила древней богини разрушения, Кали.

Она использовала технику Кунг-Фу, с молниеносными ударами ногами, локтями и коленями, отправляя врагов в нокаут. Её удары были усилены магией Кали, обжигая противников изнутри, вызывая дикую боль и парализующий ужас. Кинжал танцевал в ее руках, словно живой, нанося точные удары в сонные артерии, подмышки и пах, быстро нейтрализуя самых опасных противников.

Дмитрий, словно скала, выдерживал натиск вражеской волны. Он был непоколебим, его движения были отточены годами тренировок и закалены в боях. Каждый взмах его меча был подобен удару грома, отбрасывая врагов на землю, ломая кости и рассекая плоть.

Ахуатони, яростно пульсировала в татуировках на его теле, подпитывая его силу и скорость. Его кулаки, обернутые энергией древнего духа удовольствия, пробивали броню и сокрушали кости. Он использовал элементы борьбы, бросая противников на землю и ломая им суставы.

Внезапно, противник замахнулся на него мечом, целясь в голову. Дмитрий мгновенно среагировал, блокируя удар предплечьем. Использовав импульс противника, он вывернул его руку, сломал ему локоть и добил ударом ноги в челюсть. Противник рухнул на землю, без сознания.

Эрик, словно кукловод, дергал за ниточки иллюзий, превращая поле боя в театр абсурда. Перед последователями богов возникали миражи: их товарищи оборачивались демонами, безобидные камни — огромными монстрами, а тени — вражескими солдатами.

В панике и ужасе они атаковали друг друга, сея хаос и разрушение в собственных рядах. Эрик выкрикивал заклинания на языке майя, слышанные от Кукулькана, усиливая свои иллюзии, делая их более реалистичными и убедительными.

Один из противников, запаниковав, бросился на своего товарища с криком: “Демон! Сгинь нечистый!”, и зарубил его мечом. Другой, увидев, как камень превратился в огромного монстра, в ужасе побежал прочь, спотыкаясь и падая.

Сьюзи колдовала над своими зельями, создавая хаос и разрушение в рядах врагов. Она бросала в них колбы с кислотой, прожигающей до костей; с парализующим газом, лишающим их возможности двигаться; и с галлюциногенными веществами, погружающими их в мир кошмаров.

Один из противников, вдохнув галлюциногенный газ, увидел, как его меч превратился в огромную змею, которая обвилась вокруг его шеи и начала душить. В ужасе он закричал и бросил меч, пытаясь освободиться от кошмарного видения. Другой, получив кислотой в лицо, завопил от боли и упал на землю, корчась в судорогах.

Но силы были неравны. Последователей богов было гораздо больше, чем их. Постепенно они начали теснить героев.

— Мы не справимся! — закричала Кейтлин, отбивая натиск сразу нескольких противников.

Дмитрий понимал это. Если они не придумают что-то новое, они проиграют. Он посмотрел на Диану, в ее глазах отражался страх, но и решимость.

— Диана, ты должна помочь нам, — сказал он. — Используй свою силу.

Диана кивнула, понимая, что это их единственный шанс. Она сосредоточилась, призвала силу Иштар и начала петь. Ее голос был полон магии, он проникал в сознание противников, вызывая в них смятение и сомнения.

Враги замерли, не понимая, что происходит. Пение Дианы напомнило им о чем-то светлом, о чем-то прекрасном, о чем они давно забыли.

И тут, под воздействием волшебного пения Дианы, произошла странная вещь. Враги начали колебаться. Их фанатизм пошел на спад. Они начали понимать, что они делают, и ужасаться от этого.

Некоторые бросали оружие и бежали. Другие падали на колени, плача и моля о прощении.

И тут Дмитрий почувствовал чье-то присутствие. Чье-то могущественное и зловещее присутствие. Он знал, что боги прибыли.

Над Стоунхенджем разверзлась тьма. В небе появились силуэты древних богов, их лица искажались гримасами гнева и презрения.

“Вы посмели предать нас, смертные,” — раздался голос, сотрясая землю. “За это вы заплатите своей жизнью.”

Началась настоящая битва богов и людей. Битва, в которой решалась судьба мира.

Небо над Стоунхенджем разверзлось, и в мир людей хлынули древние боги, разгневанные дерзостью смертных. Перун, сверкая молниями, обрушил свой гнев на каменный круг. Тескатлипока, окутанный дымом и зеркалами, искажал реальность, создавая хаос и замешательство. Кукулькан, с перьями, развевающимися на ветру, исторгал смертоносные заклинания. Иштар, излучая обманчивую красоту, пыталась подчинить разум смертных, заставляя их сражаться друг против друга.

“Это конец,” — прошептал Эрик, глядя на надвигающуюся небесную армаду.

Но Дмитрий, сжимая меч Уитцилопочтли, не собирался сдаваться. “Не сейчас,” — ответил он. “Мы еще не проиграли.”

Битва началась. Боги обрушили на героев всю свою мощь, но те, словно сплоченная стена, отражали их атаки.

Кейтлин, используя нож Кали, танцевала между божественными ударами, словно тень. Её движения были быстрыми и смертоносными, как вспышка молнии. Она атаковала богов в самые уязвимые места, нанося им болезненные, но не смертельные раны. Кали яростно шептала ей на ухо, подбадривая и направляя каждый выпад.

— Бей! Режь! Не дай им опомниться! Покажи им ярость богини разрушения! — звенел ее голос в голове Кейтлин, вселяя азарт.

Эрик, используя силу Кукулькана, создавал иллюзии, запутывая богов. Он показывал им ложных врагов, заставлял их тратить энергию на пустые цели. Меч Кукулькана в его руках пульсировал древней магией, отражая заклинания и защищая его от атак. Он выкрикивал заклинания на языке майя, слышанный им от Кукулькана во сне, и с каждым словом мощь его иллюзий возрастала.

Диана, освободившись от влияния Иштар, решила использовать свою силу, чтобы помочь друзьям. Она призвала к себе силу любви и красоты, и направила ее на богов, пытаясь разбудить в них светлые чувства, отвлечь их от злобы и ненависти. Изначально Иштар была богиней плодородия и мира.

Дмитрий, с мечом Уитцилопочтли в руках, был главным защитником портала. Он сражался с Перуном, отражая его молнии и парируя его удары секирой.

«Ты не пройдешь!» — кричал он, вставая на пути у бога грозы. Меч жаждал битвы, пожирал энергию Перуна, усиливая Дмитрия.

Меч Уитцилопочтли, жаждущий крови, поглощал энергию Перуна, делая Дмитрия сильнее. С каждым отраженным ударом, он чувствовал, как в нем возрастает божественная сила.

Но силы были неравны. Боги были слишком могущественны, чтобы их можно было победить в открытом бою. Постепенно герои начали отступать, теряя силы и надежду.

И тут Дмитрий вспомнил о даре Перуна — секире, которую они забрали у него во время первой битвы. Он передал секиру Кейтлин.

— Используй ее вместе с ножом Кали, — сказал он. — Это поможет тебе справиться с ним.

Кейтлин, взяв в руки секиру Перуна, почувствовала, как в ней просыпается древняя ярость. Секира звала ее на бой, жаждала крови. Вспоминая обиды, которые принес ей Перун, Кейтлин бросилась в атаку, обрушив на бога грозы всю свою ненависть.

Увидев, что Кейтлин владеет его секирой, Перун пришел в ярость.

— Ты посмела взять мое оружие! — закричал он, обрушивая на нее всю свою мощь.

Но Кейтлин была готова к этому. Она использовала все свои навыки и умения, чтобы противостоять богу грозы. Она парировала его удары секирой, уклонялась от его молний, атаковала его в самые уязвимые места ножом. Ярость Кали и мощь Перуна соединились в ней, делая ее непобедимой.

И тут, внезапно, Сьюзи вскрикнула:

— Я поняла! Мы должны объединить наши силы! Только так мы сможем победить их!

Она предложила им создать круг, соединив все силы в одно целое. Иштар, Кукулькан, Кали и Уитцилопочтли. Любовь, знания, разрушение и война. Четыре стихии, соединившиеся в одном месте, в одно время.

Они встали в круг, взявшись за руки. Диана начала петь, призывая силу любви и красоты. Эрик создал иллюзии, скрывающие их от богов. Кейтлин использовала секиру Перуна, чтобы направить энергию битвы в портал. Дмитрий, с мечом Уитцилопочтли, активировал портал, готовый принять богов обратно.

Глава 35

В центре бушующей битвы, когда боги метали молнии и сотрясали землю, Дмитрий ощутил внезапный толчок в сознании. Голос, сильный и древний, прозвучал в его голове, отчетливо заглушая шум сражения.

“Смертный, ты близок к цели, но путь к победе лежит через жертву.”

Дмитрий опешил. “Кто ты?” — мысленно спросил он.

“Я — Стоунхендж, память камней, хранитель портала. Чтобы закрыть врата и изгнать богов, нужна одна вещь — отказ людей от божественного вмешательства.”

Сердце Дмитрия сжалось. Это было нечто, к чему он не был готов.

“Что ты имеешь в виду?” — спросил он.

“Боги существуют, пока в них верят. Они питаются вашей верой, вашими надеждами, вашими страхами. Чтобы изгнать их, нужно лишить их этой пищи. Нужно, чтобы люди отказались от них, приняли ответственность за свою судьбу, перестали полагаться на божественную помощь.”

Дмитрий посмотрел на своих друзей. Кейтлин, с секирой Перуна в руках, отчаянно сражалась с богом грозы. Эрик, измотанный, едва поддерживал иллюзии, скрывающие их от божественного взора. Сьюзи, израненная, продолжала бросать зелья в наступающих последователей богов. Диана, стоя рядом с ним, излучала свет и силу, пытаясь сдержать натиск Иштар.

Они рисковали всем ради спасения мира. Но теперь он узнал, что для победы нужно гораздо больше, чем просто сила и отвага. Нужно было убедить человечество в необходимости отказаться от богов.

“Это невозможно,” — подумал Дмитрий. “Люди никогда не откажутся от веры. Они слишком боятся неизвестности.”

“Возможно,” — ответил Стоунхендж. “Нужна лишь искра, способная зажечь огонь осознания. Нужен лидер, способный повести за собой людей.”

Дмитрий посмотрел на Диану. Ее лицо, измазанное кровью и грязью, все еще излучало красоту и силу. Она была знаменитой певицей, иконой стиля, любимицей публики. У нее была власть над умами и сердцами людей.

“Ты должна это сделать, Диана,” — сказал он ей, когда их окружили несколько приспешников богов.

Диана посмотрела на него с недоумением. “Что я должна сделать?”

“Ты должна обратиться к людям,” — ответил Дмитрий. “Ты должна рассказать им правду о богах и призвать их отказаться от веры. Ты должна стать искрой, способной зажечь огонь осознания.”

“Я? Но я не умею говорить речи,” — ответила Диана.

“Ты умеешь петь,” — сказал Дмитрий. “Ты умеешь вдохновлять. Используй свой талант, чтобы донести правду до людей.”

Диана замолчала, обдумывая его слова. Она знала, что это рискованный шаг. Если она попытается убедить людей отказаться от веры, она потеряет все: свою славу, свою карьеру, свою жизнь. Но она также знала, что это единственный шанс спасти мир.

“Я попробую,” — сказала она, наконец. “Я сделаю все, что в моих силах.”

Дмитрий кивнул. Он знал, что с помощью Дианы у них есть шанс победить. Но он также понимал, что их ждет еще много трудностей. Последователи богов будут пытаться их остановить, а сами боги не позволят им так просто разрушить свои планы.

Риск был огромен. Попытка обратиться к миру, находясь в эпицентре битвы с богами, казалась самоубийством. Но другого выхода не было. Дмитрий понимал, что медлить нельзя, каждая секунда промедления увеличивала силу богов, подпитываемых верой и страхом.

“Нам нужен способ донести правду до людей,” — прокричала Диана, уклоняясь от летящего в нее сгустка энергии. “Как мы это сделаем?”

Дмитрий оглядел поле боя. Каменный круг Стоунхенджа, древние монолиты, окутанные светом меча Уитцилопочтли, и хаос, творимый богами. И тут его взгляд упал на обломки чего-то знакомого.

“Телефон!” — воскликнул он. “Мой телефон! Он еще работает!”

Ринувшись к обломкам, Дмитрий отыскал свой мобильный телефон. Экран треснул, но батарея еще держала заряд. Это был шанс.

“Диана, у тебя есть миллионы подписчиков в социальных сетях,” — сказал Дмитрий, передавая ей телефон. “Используй его. Расскажи им правду. Призови их к пробуждению.”

Диана, дрожащими руками, взяла телефон. Она понимала, что это ее шанс, ее звездный час. Но она также боялась. Боялась, что ее не услышат, что ее слова будут заглушены шумом войны.

“Что я должна сказать?” — спросила она, глядя на Дмитрия.

“Скажи правду,” — ответил Дмитрий. “Скажи, что боги — не наши спасители, а наши поработители. Скажи, что они питаются нашей верой и страхом. Скажи, что мы должны отказаться от них, чтобы обрести свободу.”

Диана глубоко вздохнула и открыла приложение для прямой трансляции. Сердце бешено колотилось в груди.

“Привет всем,” — сказала она, дрожащим голосом. “Я знаю, что сейчас происходит что-то невероятное. Я знаю, что многие из вас напуганы и растеряны.”

За ее спиной грохотали взрывы, сверкали молнии, сражались боги и люди. Это была самая странная и опасная прямая трансляция в истории человечества.

“Я хочу рассказать вам правду,” — продолжала Диана, набираясь смелости. “Правду о богах. Они не те, кем кажутся. Они не наши друзья и не наши защитники.”

Она рассказала все, что узнала о богах: о портале в Стоунхендже, о том, что они питаются верой и страхом людей, о том, что их мир умирает и они используют наш мир, чтобы выжить.

“Я знаю, что вам трудно в это поверить,” — сказала Диана. “Я и сама долго не могла поверить. Но это правда. И мы должны что-то сделать, чтобы остановить их.”

Она призвала людей отказаться от веры в богов, перестать бояться и взять ответственность за свою судьбу в свои руки.

“Я знаю, что это рискованный шаг,” — сказала Диана. “Но это единственный шанс спасти наш мир. Мы должны объединиться и противостоять богам. Мы должны показать им, что мы больше не боимся. Мы должны показать им, что мы сами хозяева своей судьбы.”

Трансляция внезапно оборвалась. Связь прервалась.

“Что случилось?” — спросила Кейтлин, глядя на Диану.

“Кто-то отключил связь,” — ответил Эрик. “Боги не хотят, чтобы ее услышали.”

Но было уже поздно. Слова Дианы разлетелись по миру, как вирус, проникая в умы и сердца людей. Зерно сомнения было посеяно. И теперь оставалось только ждать, чтобы увидеть, что из этого вырастет.

Обрыв трансляции вызвал панику, но не смог остановить распространение слов Дианы. Запись ее обращения, захваченная несколькими зрителями, мгновенно разлетелась по сети, словно лесной пожар. Хештеги #TruthAboutGods, #TakeResponsibility, #Stonehenge стали вирусными, заполнив ленты социальных сетей.

Мир разделился. Одни, ослепленные верой, отвергали слова Дианы, обвиняя ее в ереси, безумии, сговоре с темными силами. Фанатичные последователи богов организовывали протесты, призывая к ее немедленному наказанию.

“Она лжет! Она одержима демонами! Не верьте ей!” — кричали они, размахивая религиозными символами.

Другие, очнувшиеся от многовекового сна, с трепетом и надеждой слушали ее слова. Они чувствовали, что в них есть правда, что-то важное и давно забытое. Сомнения закрадывались в их сердца, заставляя переосмыслить свои убеждения.

“Может быть, она права?” — спрашивали они себя. “Может быть, мы действительно живем в иллюзии? Может быть, пришло время взять ответственность за свою жизнь в свои руки?”

В научном сообществе начались бурные дискуссии. Ученые анализировали слова Дианы с точки зрения логики, истории, философии. Многие скептически относились к ее заявлению о богах, но признавали, что в нем есть рациональное зерно.

“Мы должны пересмотреть нашу концепцию реальности,” — говорили они. “Мы должны быть открыты для новых идей, даже если они кажутся безумными.”

В образовательных учреждениях начались споры между студентами и преподавателями. Молодое поколение, воспитанное в духе свободы и критического мышления, было более восприимчиво к словам Дианы. Они организовывали дискуссионные клубы, дебаты, флешмобы, посвященные теме веры и ответственности.

“Мы больше не хотим жить по чужим правилам,” — говорили они. “Мы хотим сами решать, во что нам верить и как нам жить.”

В религиозных организациях царил хаос. Многие священнослужители, почувствовав угрозу, пытались заглушить слова Дианы, используя свои авторитетные позиции.

“Не слушайте ее! Она хочет разрушить нашу веру!” — говорили они. “Она — посланник дьявола!”

Но их слова теряли силу. Все больше людей отворачивались от них, ища ответы на свои вопросы в науке, философии, искусстве.

Даже в самых отдаленных уголках мира, где вера в богов была непоколебима, слова Дианы находили отклик. Люди начинали сомневаться, задумываться, искать альтернативные пути.

“Может быть, мы все это время ошибались?” — спрашивали они друг друга. “Может быть, есть другой способ жить?”

Мир менялся. Медленно, постепенно, но неумолимо. Семена сомнения, посеянные Дианой, начали прорастать, давая первые ростки осознания. Битва с богами переместилась с поля боя в Стоунхендже в умы и сердца людей. Исход этой битвы решался прямо сейчас.

С течением времени, словно волны, накатывающие на берег, влияние слов Дианы на мир становилось все ощутимее. Эффект толпы, ранее подпитывавший религиозный фанатизм, начал обращаться вспять. Словно стая птиц, синхронно меняющая направление, люди стали отворачиваться от слепой веры, ища ответы в разуме и опыте.

Сократилось число посетителей храмов, мечетей и церквей. Религиозные церемонии теряли былой размах и привлекательность. Молодежь, в частности, все чаще выбирала научные конференции, художественные выставки и волонтерскую работу вместо религиозных собраний.

«Я больше не вижу смысла в ритуалах, которые не приносят реальной пользы миру», — писали в социальных сетях бывшие прихожане. «Я хочу тратить свое время на то, что действительно имеет значение».

В школах и университетах набирали популярность курсы критического мышления, научного анализа и философии. Студенты с энтузиазмом обсуждали вопросы этики, морали и ответственности, стремясь выработать собственные убеждения, основанные на логике и знаниях, а не на слепой вере.

«Мы должны научиться думать самостоятельно», — говорили они. «Мы должны задавать вопросы, сомневаться и искать истину. Это единственный способ построить лучшее будущее».

Научные исследования получали все больше финансирования и поддержки. Открывались новые лаборатории, проводились смелые эксперименты, совершались прорывные открытия. Люди, вдохновленные возможностью познания мира, с головой погружались в науку, забывая о религиозных предрассудках.

«Наука — это единственный путь к истине», — говорили ученые. «Она дает нам возможность понимать мир, изменять его и создавать лучшее будущее для всех».

Искусство переживало эпоху Возрождения. Художники, писатели, музыканты, режиссеры смело выражали свои мысли и чувства, не боясь религиозной цензуры. Они создавали произведения, вдохновленные наукой, философией, гуманизмом, призывая людей к свободе, равенству и братству.

«Искусство должно быть зеркалом общества», — говорили художники. «Оно должно отражать наши надежды, наши страхи, наши мечты. Оно должно вдохновлять нас на перемены».

Однако перемены не происходили гладко. Фанатичные последователи богов, почувствовав, что теряют власть, оказывали ожесточенное сопротивление. Они организовывали террористические акты, устраивали погромы, нападали на ученых, художников и активистов.

«Мы не позволим им разрушить нашу веру!» — кричали они. «Мы будем бороться до конца!»

Но их попытки были тщетны. Пламя разума и свободы уже загорелось в сердцах людей, и его невозможно было потушить. Мир менялся, и ничто не могло остановить этот процесс.

В Стоунхендже, посреди поля битвы, время словно замерло. На фоне отступающих теней богов и всеобщего пробуждения, Дмитрий, Диана, Кейтлин и Эрик, израненные, но непоколебимые, стояли у подножия древнего портала. Мир ждал их решения.

Дмитрий оглядел своих друзей. В их глазах он видел решимость, веру и надежду. Они прошли через ад, но не сломались. Они были готовы пойти до конца.

«Время пришло», — сказал Дмитрий, поднимая меч Уитцилопочтли.

Он почувствовал, как меч пульсирует энергией, как древние силы пробуждаются внутри него. Он вспомнил слова Стоунхенджа: портал может быть активирован только при условии отказа людей от божественного вмешательства.

Он посмотрел на Диану. Она знала, что делать. Она была готова к этому.

Диана вышла вперед и запела. Ее голос был полон силы и магии, он проникал в сердца людей, призывая их к последнему акту свободы. Она пела о любви, о надежде, о разуме, о мире без богов.

Ее голос разносился по всему миру, достигая самых отдаленных уголков земли. Люди, услышав ее пение, закрывали глаза и сосредотачивались на своих желаниях. Они хотели мира, свободы, справедливости. Они хотели сами решать свою судьбу.

Их желания, их надежды, их мечты соединялись в один мощный поток энергии, направленный в Стоунхендж. Портал начал активироваться.

Древние камни засветились, испуская яркий свет. В центре круга образовалась воронка, засасывающая в себя все вокруг. Воздух наполнился треском и шипением, словно разряды электричества.

Боги, почувствовав, что теряют власть, в ярости обрушились на Стоунхендж. Они метали молнии, создавали землетрясения, вызывали бури. Но их усилия были тщетны. Сила портала была слишком велика.

Дмитрий, Кейтлин и Эрик, используя свои навыки и оружие, защищали портал от атак богов. Они сражались, как львы, не давая им приблизиться к нему.

Диана продолжала петь, усиливая силу портала. Ее голос становился все громче и сильнее, перекрывая шум битвы.

И тут, внезапно, боги начали исчезать. Один за другим они засасывались в портал, словно в водоворот. Перун, Тескатлипока, Кукулькан, Иштар — все они, не в силах сопротивляться, уходили в Изначалье.

Эффект был поразительным. Боги, изрыгающие гнев и молнии секунду назад, внезапно сжимались, словно игрушечные, и пропадали в сияющем зеве портала. Свет и звук становились оглушительными, заставляя смертных прикрывать лица. Искры, молнии и странные, неземные фигуры мелькали в вихре энергии, пока все не стихло.

Наконец, остался только один — портал. Он сиял ярким светом, словно маяк, указывающий путь в новый мир. А затем он начал закрываться.

Медленно, постепенно свет угасал. Воронка исчезала. Камни Стоунхенджа возвращались в свое первоначальное состояние.

И вот, портал закрылся. Мир затих.

Наступила тишина. В Стоунхендже, посреди разрухи и хаоса, стояли четверо друзей.

Измотанные, израненные, но живые. Дмитрий, с мечом Уитцилопочтли, теперь просто куском металла, в руке; Кейтлин, опирающаяся на обугленную секиру Перуна; Сьюзи, с лицом, перемазанным зельями и сажей; и Диана, все еще дрожащая после пережитого.

Эрик первым нарушил тишину, как обычно, своим фирменным саркастичным тоном.

— Ну, что, ребятки, это было… оригинально, — проговорил он, оглядывая поле боя. — Я бы даже сказал, креативно. Кто бы мог подумать, что обычный поход в клуб закончится экзорцизмом богов?

Кейтлин фыркнула.

— Только ты мог найти юмор в такой ситуации, — проворчала она. — Я, например, еще долго буду видеть во сне этих… чудиков.

— Да ладно тебе, Кейт, — ответил Эрик. — Зато теперь у нас есть отличная история, чтобы рассказывать внукам. “Как мы с друзьями отправили богов обратно в ад, а потом пошли пить чай с печеньками”. Звучит неплохо, правда?

— Если мы вообще доживем до внуков, — добавила Сьюзи, с опаской поглядывая на небо. — Кто знает, что теперь нас ждет.

— Спокойно, Сьюз, — сказал Дмитрий, обнимая ее за плечи. — Мы справимся. Мы вместе.

Диана кивнула, соглашаясь с ним.

— Он прав, — сказала она. — Мы прошли через это вместе. И мы будем вместе в будущем.

— Да уж, “вместе” это конечно хорошо, — протянул Эрик. — Но лично я сейчас мечтаю о ванной с пеной, недельном запое и просмотре сериальчиков. И желательно, чтобы все это происходило на каком-нибудь тропическом острове, подальше от всякой мистики и божественного вмешательства.

— А я бы не отказалась от спокойного отдыха в горах, — сказала Кейтлин. — Свежий воздух, тишина, рыбалка…

— Рыбалка?! Ты серьезно? — удивился Эрик. — Ты, Кейтлин, и рыбалка? Не смеши мои тапочки! Ты же ненавидишь все, что связано с природой!

— Да, ненавижу, — призналась Кейтлин. — Но после всего этого хаоса мне просто хочется чего-то спокойного и предсказуемого. Чтобы не нужно было сражаться с богами и спасать мир.

— А я бы хотела поехать в путешествие по миру, — сказала Сьюзи. — Посетить все самые интересные места, узнать новые культуры, попробовать новые блюда…

— Звучит заманчиво, — сказал Дмитрий. — Но для начала нам нужно вернуться в Лондон и разобраться со всеми последствиями.

— Да уж, — вздохнула Диана. — Моя карьера, наверное, пошла коту под хвост после трансляции.

— Не волнуйся, Диана, — сказал Дмитрий. — Я думаю все совсем наоборот. Ты талантливая и умная. Ты сможешь все преодолеть.

Он посмотрел на нее с теплотой и любовью. И тут ему пришла в голову идея.

— А знаешь что? — робко предложил он, слегка покраснев. — Я давно хотел пригласить тебя в Питер. На белые ночи…

Диана удивленно подняла брови, глядя на смущенного Дмитрия.

— В Питер? А что там делать? — с легкой улыбкой переспросила она, чувствуя, как тепло разливается по телу.

— Бродить по набережным, любоваться разводными мостами, слушать уличных музыкантов… Просто гулять по ночному городу… И… просто быть вместе, — ответил Дмитрий, запинаясь и избегая ее взгляда.

В глазах Дианы заиграли озорные искорки. Она почувствовала, как ее сердце начинает биться чаще.

— Звучит… заманчиво, — протянула она, кокетливо улыбаясь в ответ. — Я подумаю.

Эпилог

Солнце, уставшее от прошедшей битвы, медленно опускалось за горизонт, окрашивая небо в палитру багровых, оранжевых и золотых оттенков. Ветер, стихший после божественной бури, ласково трепал траву на вершине холма, откуда открывался вид на уходящий Стоунхендж и разворачивающуюся внизу картину — разрозненные фигурки людей, спешащих покинуть поле битвы.

На этом холме, словно сошедшие с обложки глянцевого журнала, стояли двое. Один — белобрысый, с пронзительными голубыми глазами и ироничной усмешкой, облаченный в идеально сидящий черный костюм. Второй — жгучий брюнет с задумчивым взглядом и мягкой улыбкой, одетый в белоснежный костюм, словно сошедший с показа мод.

Они смотрели на уходящих героев, словно наблюдая за финальной сценой театральной постановки.

— Ну что, бро, — протянул белобрысый, нарушая тишину своим бархатным голосом, — отыграли мы этот квест на все сто. Честно говоря, я уже устал от всего этого божественного движа. Надоело таскать за собой этот груз ответственности за человечество.

Брюнет усмехнулся в ответ.

— Согласен, братан, — ответил он. — Задолбало быть нянькой для этих хомо сапиенсов. То им дождь, то им солнце, то им вечная любовь. А ты потом выкручивайся, как хочешь.

Белобрысый достал из кармана черный мундштук, вставил туда тонкую сигарету и закурил, с наслаждением вдыхая дым.

— Самое главное, что эти ребята вовремя смекнули, что к чему, — продолжил он, выпуская кольцо дыма в небо. — Вовремя отрубили эту божественную подписку. Пора им самим разруливать свои проблемки.

Брюнет кивнул.

— Истину глаголешь, — согласился он. — Хватит с них халявы. Пусть теперь сами учатся нести ответственность за свои поступки. Зато теперь у нас с тобой развязаны руки. Можно заняться своими делами, наконец-то.

— О да! — воскликнул белобрысый с энтузиазмом. — Я, например, давно мечтал открыть свой бар на Бали. С видом на океан, крутой музыкой и убойными коктейлями. Буду там чилить, серфить и потягивать маргариту. Кайф!

Брюнет мечтательно прикрыл глаза, подставляя лицо теплым лучам заходящего солнца.

— А я хочу заняться музыкой, — тихо произнес он. — Давно мечтал собрать свою группу и играть блюз на улицах Нового Орлеана. Никаких тебе божественных гимнов, только чистый, неподдельный блюз, льющийся прямо из сердца.

Белобрысый усмехнулся, стряхивая пепел с сигареты.

— Ну, что ж, звучит неплохо, — сказал он. — Бар на Бали и блюз в Новом Орлеане. У каждого свои тараканы, как говорится. Главное, чтобы это приносило удовольствие.

Он замолчал на мгновение, задумчиво глядя на уходящих вдаль героев.

— Хотя… — протянул он с саркастичной усмешкой, — не все так просто, как кажется.

Брюнет открыл глаза, вопросительно посмотрев на него.

— Это ты к чему? — спросил он.

Белобрысый вздохнул, выкидывая окурок на землю и давя его каблуком.

— К тому, что расслабляться нам еще рановато, — ответил он. — Наша смена закончилась, это да. Но… босс не из тех, кто так просто бросает человечество. Он еще вернется. Вопрос времени.

Брюнет нахмурился.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он.

Белобрысый пожал плечами.

— Просто говорю, что мне еще нужно будет подготовить базу для его возвращения, — ответил он. — Так сказать, расчистить авгиевы конюшни, убрать мусор с глаз долой, навести порядок в документах… Ты же знаешь, как он любит порядок.

Брюнет вздохнул.

— Ох, чую, это будет гемор еще тот, — сказал он. — Но что поделать? Работа есть работа.

Белобрысый хлопнул его по плечу.

— Не парься, бро, — сказал он. — Это не займет много времени. Главное, что после этого мы будем свободны, как птицы. Сможем делать, что захотим.

Он улыбнулся, глядя на Брюнета.

— Ну что, братан, удачи тебе в твоем Новом Орлеане, — сказал он. — Надеюсь, ты станешь крутым блюзменом.

Брюнет улыбнулся в ответ.

— И тебе удачи в твоем баре на Бали, — сказал он. — Надеюсь, ты будешь наливать самые вкусные коктейли в мире.

Они обменялись рукопожатием, полным теплоты и понимания.

Белобрысый отступил на шаг, подмигнув Брюнету.

— Ладно, чувак, мне пора, — заявил он, поправляя пиджак. — Дела не ждут. Времени в обрез.

Он указал пальцем на что-то, стоявшее чуть поодаль, за небольшим кустом.

— Я тут себе транспорт припарковал, — ухмыльнулся он. — Экологично и стильно.

Брюнет вопросительно приподнял бровь, и тут из-за куста показался… старенький велосипед. Ржавый, с облезлой краской, с одной педалью, обмотанной изолентой. Но белобрысый смотрел на него с нескрываемым восторгом.

— Чего ржешь? — возмутился он, заметив удивление на лице Брюнета. — Это мой верный конь. На нем я еще мир спасать буду! Экология, все дела, ты же в курсе!

Он запрыгнул на велосипед, лихо подмигнул Брюнету и, со скрипом и грохотом, покатил вниз по холму, в сторону Стоунхенджа.

Брюнет проводил его взглядом, пока тот не скрылся из виду. Затем он вздохнул, обернулся и посмотрел на закатное небо.

“Новый Орлеан… блюз… свобода…” — мысли вихрем проносились в его голове.

Он почувствовал внезапный прилив легкости и свободы. Все тяготы божественной службы остались позади. Теперь он мог делать то, что ему действительно нравится.

Он опустился на траву, срывая колосок и беря его в зубы. Закинул руки за голову, глядя на бесконечное небо, усыпанное россыпью звезд.

Ветер ласково трепал его волосы. Вдалеке пели птицы. Он почувствовал запах полевых цветов.

Впервые за долгое время он почувствовал себя по-настоящему живым.

Больше книг на сайте — Knigoed.net

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Эпилог