Герцог на счастье (fb2)

- Герцог на счастье 976K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Ирина Владимировна Смирнова (cobras, Carbon) - Ива Лебедева (Джейд Дэвлин)

Джейд Дэвлин, Ирина Смирнова
Герцог на счастье

Глава 1

— Шыть! Что ж ты, кошелка слепая, мимо-то ползешь!

Старая подруга вздрогнула и едва не уронила палку, которой довольно бодро стучала по тротуарной плитке, двигаясь вдоль кустов.

— Ты, что ль, Полька? — Она, как заправская шпионка, полезла в сумочку за очками, сделав вид, что ее очень заинтересовало объявление на двери подъезда.

— А ты кого ждала, Патриса Лумумбу, что ли? — хмыкнула я. — Значит, так, Наталка. Гадюка клюнула. Сегодня придет ко мне, якобы давление померить. Как я и думала, в поликлинике, подлая, окопалась. Уж я ей порасскажу нужного, она от меня быстро не выберется.

— Может, ну его? — Подруга напряженно поджала и без того запавшие морщинистые губы. — Сколько бы нам ни осталось, все жизнь.

— Ленка тоже жить хотела, — вздохнула я. — А мне осталось с гулькин хрен, диагноз подтвердили. Мало кто старухе с такими сосудами и сердцем химию делать рискнет, только за большие деньги. Зато на прощание дверью хлопну и за себя, и за Ленусю!

Во рту стало горько, потому как помирать вовсе не хотелось. Люблю я жизнь, даже сейчас. Но справедливость и Ленку люблю больше. Так что действуем по плану.

— На вот. Отдельный телефон тебе со всеми настройками. С доступом к моему умному дому. До квартиры добредешь, выходи на связь.

Ленка была нашей общей подругой. Елена Дмитриевна Дрогуневская, профессор филологии. Вот только на старости лет она совсем крышей поехала, бедолага. Впустила в дом мошенников, переписала на них квартиру в столице и после этого не прожила и недели.

Никого не удивила смерть старой развалины. Никого не насторожила. Родственников у Ленки не было. Только мы с Наталкой, две старые перечницы, еще интересовались, как она там шуршит в своей норе.

Слава богу, ни моих мозгов бывшего следователя, ни Наталкиных насквозь педагогических извилин маразм не тронул. Ну, то есть если не учитывать нашу последнюю авантюру, конечно.

Но мы решили отомстить за подругу и вывести преступников на чистую воду. Просто подать заявление в полицию не помогло бы, ведь доказательств у нас не было. И связей у меня, как назло, не осталось, я на пенсию уже давненько вышла. Те, кто меня помнил, уже из органов ушли, а то и померли вообще.

Так что ловить решили на живца. На все мои гробовые закупились аппаратурой — чтобы писать гадов в реальном времени и сливать видео в облако. Наташкин правнук научил. Правда, он не понял, чего бабкам в облаке понадобилось, но и спрашивать особо не стал. Хороший мальчик, умненький.

А вот у меня родни, как и у Ленки, не осталось, во всяком случае той, о которой стоило бы упоминать. Прожила бобылкой всю жизнь, замуж вышла за работу. Не сказать, чтобы раньше жалела, а сейчас так и вообще удобно: не за кого бояться.

Не за себя же?

Спасибо, отбоялась. Отжила. Зато квартирка двухкомнатная, в хорошем районе, недалеко от метро. И до недавнего времени — вполне сносное здоровье. Только вот сколько веревочке ни виться, а конец все равно в онкологическом отделении.

Ну нет!

— Раз-раз! — уже дома, сбросив галоши на меху и пройдя в кухню, позвала я. — Алиса, дай мне Наталку.

— Сейчас дозвонюсь, — приятным голосом мурлыкнула система. — Наталья Леонидовна на связи.

— Молодец, — сказала я и отключила Алисе голос, чтобы она чего не сболтнула при засланной медсестре-подлюке. — Наталка, слышишь меня? Как обзор?

— Ты, старая, будто в порно сниматься собралась, а не в ящик сыграть, — раздался голос подруги. — С таких ракурсов я тебя еще не видала ни разу.

— И отлично. — Я с энтузиазмом прошлепала к мойке и взяла чистую чашку. — Сейчас кофейку… мне уже все можно. Подлюка-засланка через полчаса должна прийти. Успею следы преступления ликвидировать. А ты проверь пока, как видео на облако пишется.

Тем же вечером, лежа в кровати, я устало улыбалась в потолок. Все шло по плану. Банда мошенников клюнула. Мало того, они повелись на мою легенду о непроходимой глухоте. Поганка из поликлиники пару раз проверила — обозвала меня старой дурой вполголоса, глядя прямо в глаза. А я только благостно кивала в ответ и предлагала ей конфетку к чаю.

Ну и в результате девица с кислотным цветом волос довольно бодро принялась болтать в телефон, когда я попросила прощения и отлучилась в ванную. А Наталка все это писала. Конечно, имена-пароли-явки вот так сразу из гадины не высыпались, но кое-что она все же сказала вслух.

Думаю, недели им хватит, чтобы меня окучить. Я уже пожаловалась «милой медсестричке» на свое тотальное одиночество и плохое здоровье. И на то, что с головой стало сложно, все забываю, все путаю…

Как планировала, так и случилось. Всего на один день дольше эта банда со мной возилась, чем мы с Наталкой рассчитывали. Проверяли, видать, через реестр недвижимости и по своим каналам, что там у меня с квартирой и родней. Невдомек было паразитам, что у нас с Наталкой все предусмотрено. В тот же день и час, как эти сволочи решат меня кончать, Наталка не только выложит в интернет все подробности дела с видеодоказательствами и моими заверенными показаниями, не только позвонит в полицию, но и пнет своего старшего внука в сторону нотариуса. Завещание в его пользу я составила ровно на день позже, чем подписала похожее на ту самую ядовито-волосатую паскуду из поликлиники. Да и ей вместо нормальной своей подписи везде с шикарным росчерком написала «ФигТебе». У меня профессионально нечитаемый почерк следователя, так что зараза ничего не заподозрила. А вот профессионалы прочтут правильно.

Сегодня наверняка все решится. Я так устала… даже рада, что скоро все кончится. Бояться, что опухоль в мозгу выключит мне этот самый мозг раньше, чем я довершу последнее свое дело, неприятно. Но слава всем чертям, проходимцы тоже торопятся.

Не зря же на моей старушечьей кухне, отремонтированной и чистенькой, но нарочно старомодной, сидит эта молоденькая пакость, смотрит на меня во все глаза и лыбится как гиена. Очень забавно слушать, как она бормочет чуть в сторону, чтобы я не прочла по губам: «Достала, грымза старая». И все время косит взглядом в телефон.

Поскольку я по легенде полуслепая и почти глухая, девка не боится оставлять телефон в сумочке, когда идет в туалет. А бегает она туда сегодня часто — я ей мочегонного и слабительного в кофе добавила. Небольшую дозу, только чтоб слегка прослабило. Все честно, она же мне в чай плеснула чего-то явно убойного? Ну и я не лыком шита.

Зато пока она постоянно облегчается, я строго по инструкции дала доступ к ее телефону Наталкиному правнуку. Он опять ничего не понял, но пообещал выкачать и список контактов, и фото, и документы, и еще много чего интересного.

Баста, карапузики, кончилися танцы. Вся банда пойдет под суд, за Ленуську и за меня. Я даже сегодня на всякий случай проглотила кошачий GPS-трекер. А то вдруг эти бандиты решат меня в лес вывезти? Глупо, конечно, ведь в их же интересах, чтобы мой труп как можно скорее нашли и смерть признали естественной. Но подстраховаться не помешает. Это только в кино преступники умные и хитрые, как профессор Мориарти. Мой опыт следователя доказывает: самоуверенных дураков среди них больше, чем среди нормальных людей. Так что если понадобится, меня откопают по гугл-карте.

Глядя в чашку с чаем, от которой вовсю воняло чем-то медицинским, я устало и удовлетворенно улыбнулась в сторону скрытой камеры. Прощай, Наталка, даст бог, на том свете свидимся. А я ухожу как положено настоящему следаку — вцепившись, пусть и виртуально, в горло преступников. Хорошая смерть.

И, мысленно чокнувшись с камерой, я выпила махом всю кружку.

Глава 2

— Дура! — жарко прошипел кто-то мне в самое ухо. — Не лезь! Ты ничего не сможешь сделать, слышишь? Ничего!

Как-то я иначе представляла себе смерть. Отродясь не верила ни в тот свет, ни в другую какую мистику. А между тем туман в глазах поредел, я проморгалась и оторопела. Что? Может, не добили, ироды-халтурщики? Хм…

Для начала, никакой кухни вокруг не наблюдалась. И могилки тоже. Я стояла на… на площади? Да, на небольшой площади в окружении красивых зданий несколько готичного вида, хотя некоторые вполне тянули на новострой.

Вокруг была толпа каких-то косплееров. Буквально в полушаге от меня торчала чем-то очень довольная девица, разряженная по невероятной моде с претензией на историчность. А прямо напротив посреди пустого пространства высился эшафот. И на нем кого-то вешали.

Странно, но я даже без очков сумела рассмотреть довольно молодого мужчину, раздетого до пояса, со связанными руками и исхлестанной кнутом спиной.

Казнь, по всей видимости, была показательно-мучительной, потому что петля, накинутая несчастному на шею, не должна была сломать ее сразу. Ее затягивали медленно, так, чтобы преступник бился в агонии как можно дольше.

И вот я открыла глаза как раз для того, чтобы увидеть первую судорогу.

Именно это зрелище взорвало что-то в моей голове.

Рваными, невнятными обрывками, как старая пленка с частично испорченными кадрами, ко мне приходили чужие воспоминания.

Стоящая рядом девица — моя подруга, наверное теперь бывшая, а еще дальняя родственница и единственная наследница мужчины, которого сейчас вешают. Конечно, его смерть в ее интересах, а еще она, по-моему, что-то знает… Неважно, потом разберусь!

Главное, висельника еще можно спасти, и девчонка, в тело которой меня занесло (всегда презирала книжки про попаданок, так что это явно мне наказание свыше за высокомерие), как раз собиралась это сделать. Собиралась, но не успела, потому что ее маневр разгадали. И подружка задействовала свое кольцо с выпадающим шипом.

Надеюсь, девица лишь хотела, чтобы мою предшественницу временно парализовало. Хотя, будучи подругой, должна была знать и про аллергию на вполне безобидную с виду траву, и про слабое сердце, на которое как раз проще всего свалить смерть во время такого страшного зрелища. Так что поди разберись, глупость или злой умысел…

И свалилось это все на меня, так как перед смертью девчонка взмолилась к высшим силам. А у тех, видать, приемные часы как раз были. Выслушали, прониклись.

В итоге молодая коза натворила дел и ускакала, а мне, старой, вместо заслуженного отдыха теперь все это расхлебывать. Здорово высшие силы вывернулись. Делегировали задачу на мою голову.

Правда, дело вроде плевое и очень на Ленкино похоже. Может, поэтому меня на него и перекинули? Понять бы еще, за награду или просто так.

Нет, уже ясно, что мужик теперь мой будет, сто лет бы он мне не сдался! А с другой стороны — жалко. Он-то точно ни в чем не виноват. Ну, разве в том, что наследница у него, похоже, интриганка оказалась. Приютил дальнюю родственницу на свою голову!

Только уж как-то все больно складно выходит. Подозрительно.

Эх, ладно, сначала спасу, а потом уже разбираться стану. Что я, не найду, куда бесхозного мужика пристроить?

— Стойте! — Я отскочила на шаг от раскрывшей в изумлении рот красотки и кинулась к помосту. — Стойте! Остановите казнь! Я, как особа королевской крови, заявляю, что готова выйти за этого мужчину замуж и взять его под свою ответственность!

На площади разом стало так тихо, что скрип натянутой веревки и мучительный хрип казнимого ударил в уши. А потом палач отпустил свой конец, и мужчина в петле бессильно рухнул на колени, кашляя и пытаясь дышать.

Еще бы они тут все не обалдели! Судя по всплывшим в моей голове воспоминаниям, такой цирк в королевстве уже лет двести никто не устраивал. Желающих из королевской родни не было.

В моей предшественнице, кстати, той крови кот наплакал. Но она есть! И формально отказать мне в сумасшествии никто не может.

Вот только и помогать никто не собирается. Так что я сама влезла на эшафот и принялась стягивать петлю с шеи бедного висельника. За что заработала от него взгляд. Такой, наполненный высокомерным презрением и испепеляющий морально. Даже мурашки по коже пробежали!

М-да. Новая партия воспоминаний незаметно вклинилась в мои мысли. Что-то я-прежняя там подписала…

А! Все становится немного яснее. Этот парень — ректор местного университета и по совместительству герцог. Обвинили его в покушении на короля. Ого!

И по уликам сразу определили, что использовался для этого некий артефакт, действие которого и подтвердила моя подруженька. Заявила во время экстренного допроса по горячим следам, что видела то ли свечение, то ли сияние, то ли вообще только жужжание слышала, где-то там, в районе спальни преступника, у которого она проживала на правах бедной родственницы.

Тут картинки становились смутными, потому что прежняя хозяйка тела испытывала слишком много разных эмоций по данному поводу.

Она в тот день впервые оказалась в герцогском замке, ее захлестнули томления и впечатления. Ведь тут обитал предмет ее трепетно-невинной влюбленности.

Когда же в дом вломились гвардейцы, она инстинктивно подтвердила про жужжащее свечение, потому как подруга слишком уж реалистично его описывала.

Интересно, это специально было сделано или по недомыслию? Ведь очевидцев правильно допрашивать по отдельности, иначе один свидетель с богатым воображением так красочно поделится увиденным, что все остальные тут же поверят, что и они лицезрели нечто подобное.

Эффект стопроцентный! Даже те, кто видел белое, все равно начнут сомневаться: а может, все же было черное?

Вот примерно так и произошло. Девчушка еще ничего осознать-то не успела, как ей убедительно пересказали, точнее подсказали, что именно она должна была увидеть. И быстро потребовали подтвердить правоту подруги. А подруг же не предают?

Поэтому Оливия Рокруа (это я наконец-то вспомнила, как меня теперь зовут!) кивнула, промолчала и подписала протокол почти не задумываясь. По инерции. А потом, когда поняла, к чему привело ее свидетельство, ужаснулась и начала вспоминать, что же она видела на самом деле. Ну и довспоминалась до того, что ничего-то она не видела, лишь слышала вопли наследницы герцогства в духе «смотри, смотри, что это жужжит и светится?!».

Короче говоря, эта дуреха своими руками отправила свой тайный любовный интерес в петлю. О чем недовисельник наверняка прекрасно знает.

Протоколы-то видел и подписывал, наверное. Или на суде слышал. Без разницы… Позже разберусь, как здесь судебные процессы протекают. Но уведомить, с чьих слов его обвиняют, должны были обязательно.

Главное, моя предшественница была уверена в его невиновности и старалась спасти. А я теперь за нее. Так что пусть хоть углядится, мне его надо с эшафота стащить. Ноги-то у бедолаги не идут.

Глава 3

Звали моего спасенного красиво и смешно. Кеннет Майбар, герцог Оттон Гемс. Кен! А я при нем теперь, стало быть, вместо Барби буду…

Мой нервный смешок заставил мужчину судорожно закашляться — он, кажется, пытался что-то сказать и не смог. Неудивительно — его же вешали. Хорошо, подъязычную кость не сломали. Но горло наверняка травмировали.

Ладно, с эшафота я его свела. Точнее, почти снесла. А дальше куда? Палачи только начинают переглядываться, глашатай на помосте крутит головой и хлопает глазами, толпа потихоньку начинает гудеть. Моя пятая точка отчаянно чешется — на ней наверняка выступила крупная надпись прыщиками: «Беги, пока они не опомнились!»

А куда бежать-то? И как? Пешком мы с недовисельником Кеном далеко не уйдем. Значит, нам нужен извозчик. Тут есть извозчики?

Как назло, пленка с памятью Оливии именно в этот момент заклинила. Пришлось воспользоваться интуицией.

Поскольку за спинами расступающихся в шоке горожан виднелся всего один экипаж, к нему я и устремилась. Ну и что, что он черный, а выпученные глаза возницы вот-вот выпадут на мостовую? Колеса есть? Лошадь есть? Годится.

— Любезный… — Я подтащила своего «мужа» к этой странной конструкции. Сиденья там… хм. Не экипаж, а телега какая-то со скамейкой. И к скамейке еще веревки зачем-то привязаны. Ремни безопасности?

И только когда мы уже влезли, а недовисельника принялось еще сильнее корчить, я вдруг поняла: мать моя! Похоже, мы забрались на катафалк, на котором Кеннета приволокли на площадь для казни, а потом должны были увезти труп.

— Любезный, вам ведь заплатили за работу? — спросила я у возничего.

Тот замороченно кивнул.

— Тогда отвезите нас…

— На кладбище? — прохрипел несчастный водитель кобылы. А недовисельник снова согнулся в кашле. Хотя я не уверена, почему его так колбасит — отходняк накрыл или просто ржет от абсурдности происходящего. Лишь бы крышей не поехал…

— Нет, на кладбище рано. Отвезите нас в дом герцога. Это ведь ближе?

Пока мы ехали на катафалке через половину города, у меня было время подумать. Понаблюдать за недобитым герцогом. Поглазеть по сторонам. Включить интуицию следака на полную мощность и едва подавить порыв заерзать на лавке: надпись на чувствительной к неприятностям части тела явно меняла конфигурацию. И там добавились новые строчки. Эдак у меня не попа-чуйка будет, а роман Льва Толстого «Война и мир».

А еще я немного подергала заклинившую пленку чужих воспоминаний. Не то чтобы совсем безуспешно, но в итоге вышло весьма криво, медленно и печально.

Помирать было проще, чем выживать в новой реальности, с висельником под мышкой и неясными перспективами.

Хорошо еще, что под оградой стоять не пришлось, выискивая способы проникновения. Ворота в довольно большое поместье засветились, повинуясь всего лишь прикосновению руки владельца.

О! Не все так отстало и средневеково, как мне показалось? Сенсорный замок? Стоп, а это что за бумажка?

— Подожди! — Я схватила Кеннета за руку, но было поздно. Он уже толкнул ажурную кованую створку, и тонкая полоска желтого цвета с красными загогулинами порвалась.

Я задержала дыхание, ожидая, что сейчас ка-а-а-ак… ну, раз тут магия, а эта пакость мигает, логично ждать большой бадабум.

Но ничего не произошло. Можно выдохнуть. Вот только окончательно расслабляться рано.

Даже если нарушителей не пришибло на месте, это не значит, что полоска с каракулями всего лишь печать на поместье опального герцога. Вполне возможно, что она еще и сигналка, типа как в моем мире, только с помощью магии.

И скоро нас посетят гости. Официальные.

А пока, отпустив катафалк, я потащила «мужа» по дорожке среди цветущих кустов к входной двери. На ней тоже была бумажная лента, но теперь я не пыталась остановить хозяина, когда он и это препятствие устранил одним прикосновением.

Дом внутри оказался удивительно просторный и светлый, хотя снаружи напоминал жилище семейки Аддамс: готический стиль с устремленными в небо острыми башнями, огромные витражные окна и мрачные цветовые оттенки, среди которых темно-серый смотрелся ярким пятнышком.

А еще в центре композиции имелась роскошная лестница с мраморными перилами и бежево-золотистой дорожкой на ступеньках. Прямо как в мексиканских сериалах времен моего выхода на пенсию. И, судя по жалким ошметкам памяти, а также слабым шевелениям герцога, нам надо было именно туда.

Кеннет, кстати, более-менее отдышался. Только синяя полоса поперек горла никуда не делась. Он все еще непроизвольно тер ее и мучительно сглатывал. Говорить по-прежнему не пытался. Но в целом глаза у мужика прояснились.

Будущий супруг вертел головой и посматривал на меня… странно и совсем не влюбленно.

Что ж, понимаю. Ведь это я, то есть Оливия, мужика притопила, подтвердив, что именно в его спальне моргал, светил и звякал опасный артефакт, с помощью которого покушались на его величество Нортриджа Третьего, если верить оглашенному перед казнью обвинению. Только чему стоит верить, а чему — нет, я пока не решила.

Мне вообще сложно представить, как надо из спальни ректора моргнуть и звякнуть, чтобы где-то в другом месте кого-то пришибло.

Ладно, это магия, я в ней ничего пока не понимаю. Зато в оплаченных подставах и следственных ошибках разбираюсь слишком хорошо. Но выяснять, кто прав и кто виноват, буду позже.

А вот Кеннету понять, кто я такая, хотелось именно сейчас. И мне было даже немного жаль бедолагу. Он-то еще не знает, что власть в теле Оливии сменилась!

Представляю, как у него сейчас шестеренки в голове скрипят. Сначала с моей помощью его подводят под петлю, потом из нее в последний момент вытаскивают. Я бы на его месте тоже сильно задумалась, что из себя представляет эта странная подружка племянницы. А теперь еще и почти жена.

Поднявшись по лестнице, мы оказались в широком коридоре, в который выходило множество белых двустворчатых дверей. Скорее всего, где-то за одной из них прятались покои хозяина. За которой?

Пока я растерянно стояла на последней ступеньке, машинально поддерживая герцога под руку, с его стороны вдруг послышался невнятный то ли хрип, то ли хмык. Я вздрогнула, повернулась, и мы уставились в глаза друг другу. Наступила неловкая пауза.

Точно, мне же полагается знать, где именно жамкал и мыргал проклятый артефакт! Вот только возникает интересный вопрос: как меня занесло в спальню к мужчине?! Но вроде бы в воспоминаниях никакой эротики, лишь томление и страдание. Уф-ф!

Я уже открыла рот, чтобы сострить нечто на грани приличия и за этим нахальством скрыть свою неосведомленность. Спросить что-то вроде «к тебе или ко мне?». Однако где тогда спала Оливия, мне тоже неизвестно.

Но ничего такого я не успела. Снизу послышался грохот, скрежет и топот тяжелых сапог.

— Именем короля!

Глава 4

— Я вас слушаю, господа. — Герцога я оставила оплывать свечкой на верхней ступеньке, прислонив к перилам. Надеюсь, он догадается сесть, а не скатится по лестнице под ноги гостям, даже если у него подкосятся колени. На дурака ректор не похож.

— Вы, сударь… — начал было ворвавшийся в холл официального вида человек в золотых очках.

— Оливия Рокруа. С кем имею честь? — Я вежливо склонила голову, напряженно наблюдая за очкастым бюрократом. За ним следом в дом ввалилось сразу с десяток гвардейского вида товарищей, и, честно говоря, сердце у меня на мгновение замерло. Вдруг сейчас все отменят, схватят Кеннета и утащат обратно на площадь, казнить?

— Чрезвычайный уполномоченный королевской канцелярии Далтон Бонд, — уверенно блеснул очочками мужчина. — Итак, сударь. Я требую объяснений.

Сударь? Где он сударя нашел?

Но, услышав скрип лестницы за спиной, сообразила, с кем, игнорируя мое присутствие, он ведет беседу. Кен не стал сидеть на ступеньках, а спустился вслед за мной. И теперь стоял, гордо выпрямившись, но при этом вцепившись в перила так, что костяшки пальцев побелели.

— Прошу прощения, господин Бонд. — Поскольку говорить Кеннет не мог, я сделала еще шаг вперед, чтобы меня точно заметили. — У господина Майбара некоторые затруднения с голосом, надеюсь, вы простите ему маленькую невежливость. Итак. Что вы хотели?

— Госпожа Рокруа намерена представлять интересы лорда Оттона Гемса? — после недолгой паузы спросил чрезвычайный уполномоченный, осуждающе поджав губы.

— Намерена. — Я кивнула.

— Значит, ваше заявление о том, что вы берете этого мужчину в мужья, не является спонтанным?

— Не является. — В какой-то мере ситуация начинала забавлять. Точнее, не так. Было бы забавно, если бы я всем своим существом не чуяла опасность.

— В таком случае вы должны понимать, что отныне несете бремя ответственности не только за имущество, долги и обязательства данного господина, но и за его последующие действия!

Кажется, меня пытаются напугать?

В прелестной головке моей предшественницы не было юридических тонкостей внезапной женитьбы. Она просто знала, что капля королевской крови дает ей право забрать осужденного с эшафота.

Но вряд ли обычай появился бы и стал законом, если бы таких внезапных невест казнили сразу после свадьбы вместе с преступниками.

Скорее всего, бюрократ в очках намекает на то, что меня повесят вместе с герцогом, если тот еще раз проштрафится. Похоже, все-таки придется выяснять, кто же на самом деле покушался на короля, мой будущий муж или некто другой? И как держать Кена на коротком поводке, чтобы не угодить на эшафот.

— Я понимаю, спасибо. У вас все, господин Бонд?

— Оливия! — В холле появился новый человек. И даже не один. — Оливия, детка, не делай этого! А как же Джонас?!

Киноаппарат в голове заскрипел и рывком сдвинулся на несколько кадров.

Винсент Рокруа, старший брат Оливии. Добрый полноватый увалень, тихий и домашний. Любит жену, детей и младшую сестру. Приютил ее после смерти родителей и хорошо о ней заботился. Служит в королевской библиотеке.

Фанни Рокруа, его жена. Тоже милая, тоже кругленькая, но ни разу не тихая блондинка, мать троих обормотов и сорви-голов, теперь моих племянников. Могла бы стать подругой Оливии, если бы у нее было хоть пять минут свободного времени.

И наконец Джонас. Такого человека в холле не было, но его имя тоже вызвало ряд воспоминаний.

Друг детства Оливии и ее самоназначенный жених. Поскольку девушка знала его давно и даже питала некую привязанность, то против звания невесты не возражала. Ровно до роковой встречи с господином ректором Большой королевской академии.

— Оливия, детка, — брат с удивительной для его характера решимостью отстранил господина Бонда и буквально кинулся ко мне. Схватил за руки, заглянул в глаза, — ну зачем ты, глупенькая? Мы бы справились, я бы что-нибудь придумал! Зачем губить себя? Никакие деньги того не стоят, маленькая!

У меня едва челюсть не отвалилась. О чем это он? И почему Фанни кивает в такт каждому слову, а смотрит с горестью и признательностью подобранного из лужи щенка? Где еще кинопленку заклинило, я хочу знать, как ее перезарядить!

Едва слышный кашель за спиной дал понять, что господин ректор как раз что-то там понял. Я оглянулась и обнаружила, что он теперь смотрит на меня с легкой брезгливостью и презрением. Ну здрасьте, приехали! Оливия, мать твою, где ты там потерялась в недрах моего разума, сейчас же объяснись!

— Ну что же, сударыня, я надеюсь, слова ваших ближайших родственников прояснили ситуацию? — вкрадчиво заметил очкастый Бонд. — Вы даже можете получить компенсацию за моральный ущерб… — тут он сделал многозначительную паузу и как-то странно улыбнулся, — если правильно и вовремя подадите прошение в благотворительный комитет на имя ее королевского величества.

Пока он все это говорил, стражники за его спиной странно перестраивались, изображая то ли свинью из псов-рыцарей, то ли фалангу из отмороженных македонцев. А еще они отчетливо позвякивали. Чем?! Цепями, что ли?

Хотят наброситься на Кеннета и заковать в железо? Или сразу придушат, чтобы больше ни одна чокнутая девица не помешала?

— Благодарю, господин Бонд, — достаточно сухо оборвала я самодовольного чиновника. — Мое решение остается неизменным. Я беру этого мужчину в мужья.

Фанни тихо всхлипнула, брат отпустил мои руки и даже отступил на полшага, горестно глядя мне в глаза. Мне еще пришлось успокаивающе кивнуть, чтобы они сильно не переживали.

Еще бы меня саму кто-то успокоил! Память заклинило, а у родственников такие лица, будто я иду замуж за Синюю Бороду. Может, господин ректор славится тем, что ест молоденьких жен на обед? У него настолько дурная репутация? Или все из-за покушения на короля? Ладно, при мне Кен покушаться ни на кого не станет, уж я найду способ проследить.

Физиономия у господина очкастого стала такая, словно он откусил от тухлого лимона. А сзади послышался шумный выдох. Еще бы! Наверняка Кеннет уже приготовился второй раз за день повисеть в петле.

Похоже, все решили, что Оливия вышла замуж за висельника ради его денег. И если дать взятку из благотворительного фонда — продаст обузу с потрохами. Но я не продала, вот досада.

— В таком случае, сударыня, я вынужден принять чрезвычайные меры! — Господин Бонд обернулся к стражникам и подал непонятный знак рукой.

Глава 5

Я напряглась и прикинула: если поскользнуться на нижней ступеньке вовремя, то Кеннет успеет взбежать на второй этаж. Наверняка там есть окно. Сообразит, большой мальчик.

Нет, я не собиралась жертвовать жизнью ради мужика, которого едва знаю. Но вряд ли бедную хрупкую девушку, упавшую от испуга, будут убивать. А упасть, особенно если правильно, мне было не трудно.

Просто к сомнениям Оливии о виновности Кена добавились и мои собственные. Поэтому никаких повторных повешений!

— Я должен вручить вам опись имущества герцога Оттона Гемса и провести брачную церемонию немедленно! — В глазах Далтона сверкала ненависть, не скрываемая даже очками. — Если вы рассчитывали, сударь, таким образом потянуть время и сбежать, у вас ничего не выйдет.

Уф-ф! Это он не мне такую рожу скорчил, а герцогу.

Хм… Надеется, что Кен испугается и не распишется в книге отзывов и предложений? Тьфу ты… в том фолианте записи гражданских состояний, который ткнул нам под нос очкастый чиновник?

Так, а мне почитать? Почему только Кеннету дали бумаги? Кто тут кого берет в мужья?

Но отнимать у герцога папку я не стала — бедолага и так кашлял в нее настолько мучительно, что у него глаза кровью налились. Надеюсь, не от прочитанного? Хотя я уже ничему не удивлюсь.

Далтон Бонд не спускал с ускользающей добычи внимательного взгляда, словно только и ждал момента, когда герцог потеряет терпение, наплюет на все и швырнет бумаги гаду в рожу. Тогда его можно хватать и…

В воздухе витало и искрило от напряжения. И я, увлекшись, не сразу среагировала, когда Кен повернулся ко мне и пощелкал пальцами. Как дрессированной собачке! Вот свин! Хотя ладно, у него стресс. Но чего он хочет-то?

А!

— Будьте добры, перо и чернила, — перевела я его пантомиму, обращаясь к чиновнику.

— То есть вы готовы это подписать?! — Кажется, мистер Бонд был шокирован до глубины души. Да что ж там такое?!

Кеннет не удостоил его даже взглядом. Он смотрел только на меня. Гордо и презрительно, как революционер на вошь.

Получив в руки перо, уже заряженное чем-то зеленым и светящимся, герцог без малейших колебаний расписался. Два раза. А потом так же презрительно сунул мне и книгу, и папку с бумажками.

Так. Наконец-то. И что у нас тут?

Вот эти листочки похожи на опись имущества. Логично, что его пересчитали, вдруг получится конфисковать? Или уполовинить на законных основаниях при передаче наследникам. Плавали, знаем.

Дальше что? Ага, брачный договор. Очень интересный.

Пробегая глазами пункт за пунктом, я не выдержала и тихонько хмыкнула. Вот в чем дело. Я не просто выхожу замуж. Я буквально беру в мужья. С приданым. Все имущество господина Майбара, герцога Оттона Гемса, переходит в мою собственность.

Хорошо хоть, сам муж в собственность не переходит. Но! Он будет считаться как бы под моей опекой. Пожизненно. Я буду обязана представлять его во всех официальных делах и инстанциях. Нести ответственность за его проступки. Одобрять сделки. Давать разрешение на работу…

И кто тут должен паниковать?! Здоровый, недружелюбно настроенный мужик и казнь в перспективе — если не услежу. Впору сразу вешаться.

Ладно, где наша не пропадала. Если я с криминальными авторитетами справлялась, то уж с воспитанным герцогом как-нибудь договорюсь.

Надеюсь, у меня было такое же уверенное и гордое лицо, как у Кеннета, когда я подписывала и опись имущества, и согласие на взятие мужа под опеку.

Судя по некоторой корявости последнего текста, его на скорую руку переделывали из другого брачного договора. Уверена, что в том речь шла о передаче под опеку женщины. Вот мужиков и корежит, каждого по-своему.

Даже гвардейцы на Кена косятся кто с сочувствием, кто с презрением. Можно подумать, сами бы предпочли смерть такому позору! Обо мне, вернее об Оливии, переживает только моя семья и, как ни странно, мистер Бонд.

— Освящение брака богами проведете сами, — вздохнул он, забирая у меня книгу регистрации гражданских состояний, как я обозвала этот фолиант про себя. — Брачный договор остается у вас на руках, а копию я отнесу в королевскую канцелярию. Сверять имущество по описи будете?

Я бросила быстрый взгляд на герцога. Он лишь нахмурился, закусил нижнюю губу и крепко, до побелевших костяшек, вцепился в перила. Бедолага, едва же на ногах стоит! Ему бы лечь, выпить чего-нибудь теплого, ванну принять… И надеюсь, не мне придется всем этим заниматься? Мне бы самой чего-нибудь выпить, желательно покрепче.

— Сверять ничего не будем, благодарю. Но я хотела бы знать, где находятся слуги его светлости.

Господин Бонд сморщился от этого вопроса, как будто я ему предложила все зубы без наркоза выдернуть. Но как раз через те самые невыдернутые зубы процедил:

— Вся прислуга была задержана как свидетели и потенциальные пособники подозреваемого. Невиновных рассчитали и отпустили.

Ясно. Скорее всего, отпущенные драпанули куда-нибудь в глухомань, чтобы отсидеться там, пока все не забудется.

Я бы сама года два в столицу носа не высовывала. Тут вон герцога мучительно и медленно вешали на площади. А с простонародьем, небось, еще меньше церемонились. Надеюсь, никого не отправили на плаху просто потому, что они служили бунтовщику.

Зато нам теперь придется новых людей искать. Прислуживать покусившемуся на короля желающих будет очень мало, даже за повышенное жалованье. Ладно, разберусь.

— Прошу прощения, — вдруг подал голос брат Оливии. — Когда мы сюда шли, у центральных ворот стояла какая-то пожилая пара. Может быть, это кто-то из слуг господина Майбара?

Герцог, все это время с мрачным видом растирающий горло, требовательно взглянул на меня. Одновременно он едва заметно склонил голову, пытаясь изобразить намек на просьбу, не иначе.

— Если не сложно, пригласи этих людей сюда, пожалуйста, — улыбнулась я Винсенту.

Он, похоже, смирился, что его сестра вышла замуж за страшного преступника, и без возражений вышел.

Фанни присела на крохотный диванчик между двумя окнами и затихла там мышкой. Судя по мелькающим у меня в голове воспоминаниям Оливии, такое поведение ей вовсе не свойственно. Но она наверняка в шоке от случившегося. Поэтому молчит, приходит в себя и думает. Надо обязательно с ней подружиться. Умная и надежная союзница мне не помешает.

Винсент вернулся довольно быстро. Пришедший с ним пожилой мужчина с военной выправкой и густыми моржовыми усами действительно оказался мажордомом господина Майбара. А его жена, стройная до худобы женщина с ледяным взглядом, — экономкой, управляющей всем домашним хозяйством. И она не возражала побыть какое-то время горничной, пока не будут наняты новые слуги. А мажордом, тоже временно, готов был прислуживать герцогу как обычный лакей. К тому же Джоана когда-то очень вкусно готовила, так что несколько дней сможет прокормить четырех человек.

Все это пожилой морж, которого звали Ховард Симс, с достоинством сообщил нам с герцогом, напрочь игнорируя гвардейцев и господина Бонда.

На меня пожилая пара поглядывала настороженно. Но я по этому поводу не переживала. Открытой враждебности нет — и хорошо. Кухарка и лакей — еще лучше. Званых вечеров не планируется, но обед по расписанию желателен каждый день.

— Что-то еще, господа? — любезно спросила я недовольно шевелящего бровями Бонда. — Господин Майбар устал и плохо себя чувствует. Если никто не против, Ховард, пожалуйста, отведите хозяина в его покои.

Мажордом с готовностью кивнул, и они вместе с Джоаной, подхватив герцога под руки, потащили его вверх по лестнице. Тот, может, и хотел бы остаться. Вот только сил сопротивляться у него не было. Последние пару минут бедолага держался на ногах из чистого упрямства.

Все трое уже скрылись за лестничным пролетом, когда я спохватилась: черт! А стоило ли оставлять моего недовисельника наедине с этими людьми? Вдруг они не просто так вернулись в дом и вообще имеют отношение к заговору? Только не против короля, а против своего хозяина?

— Итак, господин Бонд?

— Герцогиня, — кисло поклонился тот. — Напоминаю, что закрепить брак в храме вы обязаны в течение тридцати дней. И сразу же консумировать. Иначе все это, — он сделал неопределенный знак рукой, — будет расцениваться как попытка помешать правосудию. С соответствующими последствиями. Позвольте откланяться.

Глава 6

— Винсент, извини, что заставила волноваться. — Едва господин Бонд со товарищи удалились, я переключилась на родню Оливии.

Как бы цинично ни звучало, но пока они мой единственный более-менее предсказуемый ресурс. Стоит поддерживать с ними отношения и узнать поближе.

— Это было хоть и спонтанное, но осознанное решение. Так что вы можете спокойно вернуться домой. А мне нужно наверх, ну, вы понимаете… — И я сделала неопределенный знак рукой.

— Мы подождем, пока ты позаботишься о своем муже.

В памяти Оливии ее брат был покладистым и добродушным человеком, но сейчас и по выражению лица, и по голосу, и по тому, как он выделил слово «муж», чувствовалось — не уйдет. И Фанни останется с ним.

— Лучше дай мне бумаги. Все равно ведь ничего в них не поняла. — Вот теперь Винсент улыбнулся, как и полагается заботливому старшему брату, мягко и снисходительно. — Я еще раз внимательно все прочту. Раз ты в это ввязалась, должна знать свои права и обязанности.

Память Оливии выдала еще кусочек из прошлого. Винсент Рокруа был не только очень добрым человеком. Но и весьма умным, начитанным и внимательным. Логично, ведь кого попало не возьмут на службу в королевскую библиотеку. Поэтому его идея с бумагами — как нельзя кстати.

Вручив брату папку с брачным договором и описью имущества, я мимолетно улыбнулась Фанни и поспешила наверх.

Уже у самой двери в покои господина Майбара, когда я взялась за бронзовую ручку в виде затейливой ветви, меня снова нагнало чужое воспоминание. Причем на этот раз такое яркое и живое, что пришлось схватиться еще и за стену, чтобы не упасть и не провалиться в прошлое. Сейчас это было яркое красочное кино, а не альбом с полузабытыми фотографиями, промелькнувшими у меня перед глазами на площади.

«Лив, да ты просто трусишь! Ты же хотела посмотреть? Хотела же? Хотела? А теперь что? Как всегда, сбежишь в последний момент?!»

Голосок у «подружки» Оливии оказался на редкость пронзительный, хотя и мелодичный. Но провоцировала она уж слишком прямо, по-детски, «на слабо». Впрочем, пробежавшись по краю воспоминаний, я поняла, что это ее обычное поведение.

Оливия была при ней не только как «страшненькая подруга для контраста», но и как подушечка для ядовитых иголок. Моя бедная предшественница и злилась, и даже плакала, но поставить на место эту козу не могла.

К тому же Селестина не всегда была врединой. Иногда она могла по-настоящему помочь, поддержать, с ней можно было весело провести время.

В тот жуткий вечер Лив злилась, волновалась — и да, очень хотела заглянуть в спальню господина ректора. Для чего — сама не смогла бы объяснить. Просто… ну просто посмотреть, как там. Как он живет. Его вещи. Личные, скрытые от чужих глаз. Это нехорошо, это гадко, но соблазнительно до дрожи в руках. Только без подначивания Селестины Оливия бы никогда не решилась.

Я мотнула головой и открыла дверь в покои мужа. За ней оказалась небольшая гостиная, дальше, наверное, спальня, потом гардеробная. Целая анфилада комнат.

В ту ночь девушки тоже сначала попали сюда. Вот интересно… Оливию нарочно заманили или все вышло случайно?

«О боги! Ты видела?! Видела?! Вот это? Это что?! Разве не родовой артефакт дяди?» — голос Селестины звучал словно наяву.

Хм-хм-хм… А когда та начала верещать, дергать подругу за руку, а потом вытащила из покоев герцога едва ли не волоком, Оливия окончательно растерялась.

Какой артефакт? Что мигало? Мигало же? Вроде бы… Кажется…

Окончательно дезориентировал девушку сам герцог, взмыленным жеребцом прискакавший по коридору откуда-то из другой части дома. Он сначала попытался просто выпинать племянницу с подружкой подальше, потом накинулся на них, требуя объяснить, что они вообще тут делают!

А довершила кошмар королевская гвардия, вломившаяся в дом посреди бедлама. Не иначе как телепортировались прямо к воротам. Интересно, кто их впустил? Хотя отказывать гвардейцам при исполнении опасно, это же практически местная полиция. Или даже круче.

Кена схватили и скрутили, не дав сказать ни слова, а на девчонок насел седобородый мужчина, назвавшийся старшим королевским дознавателем.

Оливия сначала даже не поняла, в чем обвиняют хозяина дома. Селестина взахлеб рассказывала, как именно мигало, звенело, светилось и сияло нечто, похожее на дядин родовой артефакт, то и дело дергая подругу: «Олив, скажи! Моргало же? Ты видела? Ты же первая и заметила! Да?»

Перепуганная дурочка замороченно кивала. Ей уже и самой казалось, что да, все так и было. Моргало. Светилось. И это был родовой артефакт герцога Оттона Гемса.

Вот откуда ей было знать про артефакт? Она до этого вечера в глаза его не видела, лишь слышала краем уха. Все-таки старинная редкая реликвия, как о таком — и не знать?

Но бесконечное повторение одного и того же сделало свое дело. Оливия не только подтвердила слова подруги, но даже подписала все подсунутые ей дознавателем бумаги.

Все это — классика того, как не надо допрашивать свидетелей. Или здешние дознаватели идиоты-неучи, в чем я сомневаюсь, или все было сделано нарочно.

Теперь даже и не узнать, почему сработал родовой артефакт. Кто его запустил? Герцог? Когда? Из кабинета? Тогда зачем примчался? Проверять?

В воспоминаниях Оливии Кен выглядел рассерженным, а вот я, проанализировав мелькающие у меня в голове кадры, решила бы, что он скорее удивлен, напряжен и даже слегка напуган. Так что в герцога как пусковой механизм верилось с трудом.

Неодобрительно хмыкнув, я прошла в комнату и огляделась. Вспомнила первый допрос и все последующие. Так…

Судя по расположению пыли, покрывающей полку, вот тут стояло что-то с круглым дном. Возможно, пресловутый артефакт.

Но от входной двери, там, где была Оливия, увидеть его невозможно, разве что заметить слабое свечение из щелей загораживающего полку шкафа. Если судить по мелькающим в памяти кадрам, был все же тусклый желтый свет, как от лампы.

Зато Селестина могла разглядеть отражение артефакта в зеркале, висящем на двери шкафа. Узнать бы, что она действительно видела, что ей померещилось, а что нагло выдумала.

И почитать про этот таинственный артефакт и его возможности не помешает. Но тут-то все просто, Винсент поможет достать нужные книги.

Мои размышления прервало появление Ховарда. Он вышел из спрятанной за драпировкой двери, за которой, как я поняла, была спальня герцога. Внимательно осмотрел меня с ног до головы и только потом с достоинством доложил:

— Господин Кеннет принял ванну, переоделся и лег в постель. Если госпожа позволит, я бы хотел дать вам совет относительно здоровья господина.

Я молча кивнула.

Ховард с готовностью продолжил:

— Господину требуется осмотр врача, но семейный лекарь Майбаров вряд ли приедет на вызов. Репутации его светлости был нанесен серьезный урон. Приглашать в дом посторонних без рекомендаций я бы не советовал.

— И что же тогда делать? — У Ховарда явно были какие-то идеи, но ему требовалось подтверждение, что мне не безразлична судьба мужа.

— Если это возможно, следует послать за господином Де Баром. Он — наша последняя надежда.

И уставился на меня так, словно я должна была понять, что к чему, сорваться с места и побежать звать нашу надежду. Вот только мне не удавалось вспомнить никакого господина Бара, как я ни старалась. Поэтому в свою очередь уставилась на мажордома, ожидая объяснений.

— Господин Де Бар — близкий друг хозяина Кеннета, — тяжко вздохнул Ховард. — Он преподает анатомию и физиологию в академии. Конечно, лекарской практики у него нет, но…

— Поняла, — перебила я слугу, стремительно разворачиваясь к двери. — Надеюсь, брат сумеет с ним договориться!

По тому, как вздохнул за спиной Ховард, было понятно, что он тоже на это надеется.

Уже слетая вниз по лестнице, я подумала, что преподаватель анатомии и вправду мог быть только последней надеждой и сильно рассчитывать на него не стоило, но врач Кену необходим, тут не поспоришь.

Глава 7

Винсент уехал, обещав привезти Де Бара, даже если тот будет сопротивляться. Выглядел брат решительно, так что я очень рассчитывала на успех миссии.

А его жена вызвалась помочь Джоане на кухне — там все было разгромлено во время обысков и описи имущества. Непонятно, что именно королевская гвардия искала в горшках и сковородках, но сейчас это не имело значения.

Поблагодарив Фанни, я снова поднялась на второй этаж. Хотелось поговорить с Кеннетом, раз он немного пришел в себя. Если даже не сможет отвечать, так хоть выслушает.

В спальне горел всего один светильник. Скорее всего, магический, так как для свечи огонек был слишком ровный и неподвижный. Желтовато-оранжевые отблески лежали на атласном постельном белье, среди которого и затерялся господин Майбар.

Впрочем, расслабленным он не выглядел, хоть и возлежал в груде подушек. Сверкал на меня из постельных недр глазами, как настороженный кот, и чуть слышно покашливал. Горло было перевязано — Ховард соорудил что-то вроде компресса.

Я сначала не поняла, что мне в его позе не нравится. А потом едва не хлопнула себя по лбу. Склеротичка старая! У него же следы от кнута на спине, да и другие пытки наверняка применялись. Вон, ссадины от кандалов прячет под манжеты ночной рубашки.

— Кеннет? — Я остановилась у изножья кровати и чуть склонила голову к плечу, разглядывая мужа. — Как вы себя чувствуете?

Судя по суровому взгляду, относительно виселицы все же было неплохо. Вот только сглотнул Кен все равно непроизвольно и явно болезненно. И поерзал.

— Если вам слишком трудно разговаривать, просто кивайте, — предложила я, огляделась и нашла стул у окна. Переставила его ближе к постели и устроилась с удобствами. — Нам с вами надо решить, как будем жить дальше. Сразу предупреждаю: строить из себя невинность не собираюсь. Вы мне были нужны, я вас получила.

Кен презрительно прищурился и фыркнул, словно кот. Злой раненый кот.

— И собираюсь пользоваться вашими деньгами и вашим титулом. — Я замолчала, давая ему переварить сказанное. Лишь потом добавила: — В том числе и для того, чтобы разобраться в том безобразии, которое устроили неизвестные личности.

У герцога на лице большими буквами было написано напряженное ожидание пояснений, легкое недоумение и много-много подозрений. Думаю, если бы он сейчас мог спросить что-то вроде: «Ты кто такая, мать твою?!» — узнала бы много нового о здешней непечатной лингвистике.

Но я этот невысказанный вопрос проигнорировала. И задала свой:

— Мне надо знать одно: вы замешаны в покушении на… — тут пришлось срочно вспоминать, в чем именно обвиняли герцога, — на его величество или вас подставили?

Мужчина гордо хмыкнул, мотнул головой и закатил глаза к небу. Пантомима вышла вполне выразительная и понятная: бедолага устал доказывать, что он не верблюд. Даже если на самом деле замешан и виновен.

Но чем дальше, тем яснее мне становилось, что это все одна большая подстава.

— Я вам верю. И рассчитываю на вашу помощь и доверие. В пределах разумного, конечно. В свою очередь, обещаю сделать все, что в моих силах, чтобы снять с вас обвинение. Мне не доставляет удовольствия быть женой государственного преступника.

Герцог скептически поджал губы, долго пристально смотрел мне в глаза, потом вздохнул…

— Кеннет! — Дверь в спальню распахнулась так стремительно, что ударилась о стену. — Живой?!

На пороге воздвигнулся худющий и длиннющий парень в сером клетчатом костюме и странных очках — тонкая золотая оправа, цепочка за уши, одно стекло прозрачное, другое непроницаемо-черное. На голове у него красовался потрясающий цилиндр, графитово-глянцевый, инкрустированный шестеренками из миниатюрных человеческих костей.

Больше всего друг Кена был похож на стимпанковского Паганеля. И прибор, что он выхватил из кармана, тоже смахивал на магомеханическую помесь бинокля и стетоскопа.

На меня он даже не глянул, с порога рванул через всю комнату к кровати и вцепился в болящего обеими руками. Словно хотел пощупать — действительно тот материален или только приснился?

Герцог на него закашлялся, причем так экспрессивно, что Де Бар почти мгновенно опомнился.

— Да-да, друг мой! — торопливо сверкнул он черным стеклом в очках и протер его неизвестно откуда вытащенной замшевой тряпочкой. — Сейчас. Сейчас… Сей… С-с-с… скоты!

Как интересно. На зря я заподозрила, что его окуляры вовсе не просты. Кажется, черное стекло — что-то вроде местного рентгена. Потому что «Паганель» в цилиндре прищурил тот глаз, который был за прозрачным стеклом, и сканировал лежащего Кена непрозрачным. И ругался. Здорово ругался, наш человек!

Только муж, поморщившись, дотянулся и дернул друга за пиджак. А потом повел подбородком в мою сторону, напоминая, что мужчины в комнате не одни.

— Ах да, — опомнился Де Бар. Надо, кстати, узнать, как его имя. — Простите, сударыня. Вы ведь…

— С сегодняшнего дня герцогиня Майбар, — кивнула я. — Не буду вам мешать, господа. Посижу за ширмой, вдруг вам понадобится помощь.

И сама скользнула за расписной шелк — зачем в спальне герцога притаилась эта красивая штуковина явно в азиатском стиле, неизвестно, но сейчас пригодилась. Я подвинула ее к окну, туда же отправился стул. Совсем выходить из комнаты мне не хотелось. Что-то удерживало.

Мужчины как-то странно переглянулись, пока я двигала мебель. Только после этого до меня вдруг дошло: не стоило делать это самой. Наверняка нежная леди из здешних аристократов будет ждать, пока все удобства ей обеспечат кавалеры. А я по старой привычке самостоятельность проявляю… ну да ладно, поздно об этом жалеть.

Сначала за ширмой, где остались мужчины, было слышно только сиплое дыхание герцога и какие-то невнятные хмыки и мычания его друга. Потом последний вдруг натурально зарычал.

Я не выдержала. Ширма была сделана из резных деревянных рам, затянутых расписным шелком и соединенных медными петлями. Щели между рамами были в волос, но через них все равно можно подглядывать.

Неспортивно? Я старая любопытная бабка с опытом следователя. Мне все можно.

Тем более если этот, как его… о, вспомнила имя! Оливия о нем слышала. Гаспар Де Бар. Красиво и в рифму. Так вот, этот Гаспар рычит абсолютно по делу.

Потому что на теле Кена были следы не только от кнута, но и от других пыток. Например, большой ожог на животе, сине-багровые полосы на руках от запястий до самых плеч. Это значит, Кена связывали и подвешивали на дыбе. Сволочи…

Глава 8

Что там особенно зверского Гаспар разглядел через свое стекло сильно ниже талии Кеннета, я уже высматривать не стала. У меня от размеров ожога сердце сжалось.

Все-таки не постороннего человека осматривают, а типа мужа. Мне с ним какое-то время вместе жить под одной крышей и, возможно, консумироваться. К тому же я терпеть не могла такие методы дознания. Это глупо и непрофессионально.

Гаспар между тем окончил осмотр, покосился на ширму и прикрыл пациента одеялом до пояса. Потом полез в саквояж, который принес с собой, и, пока там копался, начал негромко выдавать последние новости:

— Я прилетел только утром и сразу отправился в комитет дознания. Но пока громил канцелярских крыс, пришло известие, что казнь отменили. Причины никто не знал, и у всех было столько разных версий! — судя по смешку, Де Бар пытался пошутить. — Так что я вернулся к себе и закинул в свою сумку все, что могло пригодиться! Поэтому уже был полностью готов, когда ко мне ворвался господин Рокруа. Он так торопился, что даже воспользовался правом сотрудника королевской библиотеки на телепортацию!

Из услышанного я сделала сразу два вывода. У Оливии очень хороший и ответственный брат, но это и так было ясно. А еще тут действительно есть телепортация. Правда, пользоваться ею могут не все, а только те, кто служит в королевских учреждениях.

— Да! Ты не переживай, вещи твои из академии я лично перевезу. — Гаспар плавно сменил тему со сбора собственной сумки к сумкам друга.

— М-м? — вопросительная интонация у Кена получилась очень выразительная. Он беспокойно ерзал в подушках, стараясь умоститься в них поудобнее. И тоже косился в сторону ширмы.

Я ее поставила очень продуманно: возле окна, но плотно зашторенного. А у изголовья кровати Де Бар зажег еще два светильника. Так что мне было прекрасно видно в мою щелочку, а мужчинам меня — нет.

Наверное, поэтому, когда я затихла, они не то чтобы забыли обо мне. Нет. Просто постепенно самую малость расслабились и начали разговаривать несколько свободнее.

А я пожалела, что не догадалась захватить сюда блокнот и карандаш. Очень полезная привычка была во время работы следователем. Пора к ней вернуться. Краткие тезисы, стрелочки по наитию, имена, даты… легче сразу записать, чем по двадцать раз переспрашивать.

— Сам понимаешь, Кеннет, тебя туда уже не пустят. Не теперь, когда ты не оправдан, а лишь помилован благодаря старому обычаю. Там уже новый ректор свои порядки наводит и, кстати, нормально справляется. Я ожидал худшего.

Кашель и недовольное хмыканье из подушек стали громче. И это никак не относилось к голубым и зеленым лучам, которыми Гаспар облучал ожог из какой-то трубки. Хотя это было явно больно, потому что Кен вздрагивал и морщился. Но все равно старался сосредоточиться на разговоре.

И Де Бар с готовностью этот разговор поддерживал, отчасти ради того, чтобы отвлечь пациента от неприятных ощущений. После облучения пришел черед каких-то мазей, шипевших на коже и тоже заметно неприятных.

— Да ты с этим господином несколько раз встречался, он был заместителем ректора в нашем филиале в Артреджи. Лысоватый такой, похож на печального гоблина с западных болот. Но администратор толковый.

Ага. Значит, в этом мире есть гоблины. И западные болота. Когда доберусь до собственной комнаты (ее еще надо организовать себе в этом доме), обязательно все запишу куда-нибудь.

— Твоего заместителя из академии убрали, как и того новенького парнишку с кафедры артефакторики. Вы в последнее время слишком много времени проводили вместе. К тому же эти двое громче всех выступали в твою защиту. Но с ними все в порядке, — тут же успокоил Де Бар разволновавшегося Кена. — Уехали на время из столицы, отсидятся немного, пока шумиха не уляжется, отдохнут. Ты вот тоже все в отпуск хотел, ну и наслаждайся теперь. — Гаспар закончил обрабатывать все следы от пыток, даже те, что прятались под одеялом. И старательно переводил тему.

Подмигнув, он демонстративно покосился на мою ширму:

— Молодая жена, медовый месяц. Где ты раньше эту красавицу прятал?

В ответ из подушек так сердито зашипели, словно там поселился целый прайд злющих камышовых котов. Правда, Де Бар не впечатлился:

— Что значит «не знаешь»? Сам не знаешь? Да ты, Кеннет, везунчик! К тебе даже на виселице женщины пристают! Ладно, молчу-молчу. А чтобы голос вернулся, тебе надо вот эту настойку принимать по чайной ложке три раза сегодня и завтра, будешь как новенький! — Тут Гаспар снова стал серьезен и еще раз пощупал горло друга. — Повезло, что только мягкие ткани травмированы.

В этом я была согласна с доктором. Если бы мое попадание задержалось еще хоть на минуту, герцогу пришлось бы гораздо хуже. Как вовремя я, однако, померла.

— Кстати, невеста наследника поспешно покинула нашу страну, хотя свадьба была назначена на следующий месяц. Это подтверждает слухи, что с принцем что-то произошло.

Я навострила уши, а Кен на подушках вскинулся и тут же рухнул обратно, застонав сквозь зубы. Почему он не может сесть нормально? Местные извращенцы от следствия его и по заднице кнутом приложили? Сволочи.

Но реакция красноречивая. Запомним. Конечно, ничего по-настоящему секретного эти двое не скажут. Но я-то вообще ничего не знаю, мне все полезно. Например, то, что на лице предполагаемого заговорщика явственно проступило досадливое выражение. Даже рука дернулась, будто он хотел по лбу себя стукнуть, но сдержался.

— Я насторожился, еще когда узнал о казни. Его высочество никогда бы не допустил подобного без неоспоримых доказательств. — Де Бар, сначала спокойно рассуждающий вслух в присутствии умного слушателя, начал потихоньку кипятиться. — Да это вообще полный абсурд, обвинять тебя в заговоре против короля! Тем более неудачном!

Гаспар нервно рассмеялся. Опять посмотрел в сторону ширмы. Решительно тряхнул головой и продолжил:

— Где ты, а где заговоры! Тебе на личную жизнь внимания не хватало, ты был женат на работе — и тут вдруг нашел свободное время, чтобы свергнуть покровителя своего отца? Зачем?!

Герцог нафыркал на него из кровати и так красноречиво развел руками, что его друг буквально забулькал от возмущения.

— Чтобы возвести на трон и так официального наследника? — с сарказмом усмехнулся он. — Или ты внезапно встал на сторону королевы и ее сына? — судя по презрению в голосе, подобное предположение было верхом абсурда. — Какие у них доказательства твоего участия?

Гладко стелет. Интересно, этот спич предназначен вселенной или конкретно мне? Ну, типа как подтверждение невиновности Кена?

Про доказательства герцог промолчал, и Гаспар вернулся к лечению:

— Ладно, мазь на ожоге впиталась. Снимай штаны.

— М-м-м?! — вытаращился из подушек Кен.

— Надо обязательно удалить клеймо, — вздохнул Гаспар. — И остальное… ну… ты, в конце концов, теперь женатый человек.

Даже я за своей ширмой слегка оторопела. Что он имеет в виду? И что за поползновения такие, на которые Кеннет реагирует сердитым рыком явно матерного характера?

— Не веди себя как девственник в публичном доме! — сердито отчитал его Гаспар. — Чего я там не видел? Ты хоть понимаешь, что клеймо обязательно воспалится? Тебе еще наследников делать!

Ну ни хрена себе! Тут что, преступников клеймят… там?! Ненормальные! Зачем?!

Даже если этот мужик в самом деле тайно пытался укокошить своего короля, так издеваться над ним — перебор. Башку оттяпать — понимаю. Даже повесить. Медленно, как Кена, — более-менее объяснимо. Но вот это?!

Подробностей я, конечно, не видела. Не то чтобы они могли меня шокировать. Но как-то некрасиво в первый день знакомства и при таких обстоятельствах любопытничать насчет конфигурации полового аппарата мужа. Да и подглядывать в щелку за процессом раздевания — несколько не по возрасту. Тем более я и так все неплохо вижу. С тыла этот Кен очень даже хорош. Задница что надо. И хватит пока.

Де Бар что-то бормотал и не давал герцогу одеться. Но внезапно дверь затряслась от громкого стука. Я вздрогнула, мужчины тоже напряглись. Особенно после того, как раздался суровый голос Ховарда: «Стойте! Вам туда нельзя!»

Глава 9

— Леди, вашему дяде нужен покой! Леди, вы помешаете врачебному осмотру! Леди! Это просто неприлично! — Судя по всему, Ховард никак не мог подобрать правильный аргумент и просто стоял стеной на пути рвущегося в спальню источника беспокойства.

Не надо быть великим Шерлоком, чтобы понять: пожаловала Селестина. Тогда, на площади, она слишком растерялась, а я буквально ускользнула из ее рук и провернула все по-своему. Но прошло время. Наследница герцога опомнилась. Сама или получила инструкции? Неизвестно. Только теперь она рвалась в бой.

Ведь с моим появлением состояние дядюшки помахало ей ручкой и уплыло из-под носа. А она уже считала его своим, можно сказать, примеряла перед зеркалом.

Пока я об этом думала, герцог рывком натянул штаны на положенное место, нахрипел что-то на друга и нырнул в подушки. Де Бар и не пытался спорить с пациентом. Наоборот, еще и одеяло ему подоткнул.

Ну и я больше не стала прятаться за ширмой. Покашляла для порядка, отодвинула расписную створку и вышла из своего укрытия. Сама направилась к двери и приоткрыла ее.

— Ховард? Спасибо за заботу, вы можете пропустить леди Селестину.

Бывшая подружка Оливии вовсе не влетела в комнату бомбой, как я ожидала. И не бросилась к дяде, чтобы доказать свою преданность. Нет, она с порога схватила за руки именно меня:

— Лив! О боги, как ты меня напугала! С тобой все в порядке?!

Учитывая, что именно эта милая девушка укокошила мою предшественницу, такое поведение ввело меня в короткую оторопь. Ничего себе заявочки!

— Лив, я знала, знала, что ты задумала какую-то ужасную глупость! — продолжала Селестина, не обращая внимания на молча переглянувшихся мужчин. — Я же видела, что ты ищешь в книгах! Прости, но я должна была тебя остановить!

Так. Так. Погодите.

То есть это она так пыталась уберечь подругу, а не свое наследство? Моя циничная душа старого следователя передернулась от недоверия. Но микроскопический шанс на подобное развитие событий имеется.

— Селестина, ты…

— Лив, одумайся! Ты погубишь себя! Связаться с государственным преступником! Ты соображаешь, что творишь?!

— Кхм-кхм! — напомнил о своем присутствии Де Бар. — Леди, вам не кажется, что сейчас не самый лучший момент для таких излияний? Учитывая состояние вашего дяди.

— Простите. — Селестина действительно опомнилась. Но ответила довольно сухо и дяде с его другом кивнула тоже без особого энтузиазма. А ведь память Оливии вовсю показывала мне отрывки прежней жизни, где эта милая девочка буквально обожала дядюшку, поедала его преданным взглядом и старалась предугадывать все его желания.

— Простите, — еще раз повторила Селестина. — Но сейчас меня больше волнует моя подруга. Что касается дяди… Мне жаль. Но никто не заставлял его покушаться на короля.

Мужчины переглянулись. Де Бар выразительно поднял глаза к потолку. Герцог молча покачал головой. Вся эта пантомима происходила в полной тишине и оттого смотрелась еще более внушительно.

— Лив? — после паузы потеребила меня Селестина. — Лив, ну скажи хоть что-нибудь! С тобой точно все… Может, надо показать тебя королевскому менталисту?

Еще чего не хватало! А вдруг он найдет пришелицу в теле королевской подданной и нас за компанию с Кеном тут же упрячут по отдельным гробам, чтоб неповадно было?

— Со мной все в порядке, спасибо, — сказала я спокойно и чуть прохладно. — Ты зря беспокоилась. И зря, — тут я сделала многозначительную паузу, — решила, что можешь действовать подобными методами.

Какими именно, я уточнять не стала. Селестина сама знает, вон, даже изобразила покаянное смущение. А мужики, думаю, догадаются. Переглянулись уж больно понимающе.

— Мне так жаль, — похоже, это слово скоро набьет мне оскомину. — Дядя, от вас я не ожидала. Но рада, что вы остались живы. Вам невероятно повезло, что вы богаты, вы герцог, вы молоды и привлекательны. И вас все любят.

И замолчала, маленькая змеючка. Ничего такого не сказала, просто констатировала факт. Тонкий намек на толстые обстоятельства. Даже то, в каком порядке она произнесла достоинства Кеннета, было не просто так. Богат, герцог, молод, красив. Всеми любим. Ну да, ну да.

Кен из подушек что-то прокашлял. Селестина тут же вздохнула:

— Не переживайте, дядя. Я уже сняла номер в гостинице. Не смею обременять вас собой после всего, что случилось. Но хотела бы иметь возможность видеть подругу.

Герцог закашлялся сильнее, даже покраснел. И махнул на племянницу рукой. Что должен был означать этот жест, было в целом понятно. Особенно когда он повернулся ко мне и вопросительно моргнул.

— Какие глупости! Даже не думай. — Я скрыла усмешку. Держи друга близко, а врага еще ближе. — Ты же теперь и моя родственница. — Да, я еще не уверена, насколько эта девушка друг или враг, но тем более не стоит отпускать ее бегать без присмотра по городу. — Так что можешь оставаться в этом доме сколько захочешь!

— Спасибо, Лив. — Подруга едва заметно поджала губы. Если бы я в этот момент внимательно на нее не смотрела, не заметила бы этой гримасы. — Я очень беспокоюсь за тебя и твою семью. Ты так мечтала учиться в академии. А твой брат приложил столько усилий, чтобы получить место в королевской библиотеке. И теперь все это может пойти прахом.

— Кхм-кхм! — не выдержал Гаспар. — Леди, я настоятельно советую не волновать моего пациента и покинуть его комнаты. Ему сейчас необходимо поспать. И не забудьте про лекарства.

Последнее он сказал куда-то в пространство между мной и застывшим в дверях Ховардом. То есть, если я правильно поняла, оплатить лекарства нужно мне, а давать по расписанию будет дворецкий.

Понять бы еще, как именно я буду распоряжаться деньгами Кеннета. Надо вынуть из сейфа мешок налички? Найти чековую книжку? Написать расписку аптекарю? Как? Оливия знала только о монетах, которыми выплачивалось жалованье ее брату. Но она же смутно представляла себе, что у богатых и знатных все устроено иначе.

Тут я сообразила наконец, что раз Оливия этого не знала, то и мое невежество не будет выглядеть подозрительным. И выжидательно уставилась на герцога.

Как ни странно, на помощь пришла Селестина:

— Наличные деньги из дома дяди наверняка конфисковала служба дознания. Они должны были вернуть их под расписку. На первое время должно хватить. А в дальнейшем придется обратиться в банк.

— Мне ничего не возвращали, — нахмурилась я.

— Тогда надо съездить в их управление и спросить!

Не знаю, почему так оживилась Селестина, но мне это не понравилось.

А она развивала успех:

— Я поеду с тобой! Иначе места себе не найду от беспокойства!

Глава 10

Вот уж с кем мне не хотелось никуда ехать, так это с Селестиной. В том, что она враг Оливии, я пока еще сомневаюсь. Зато в том, что не такая уж добрая подруга, как хочет показаться, — уверена.

Но она знала, в каком банке лежат деньги ее дяди, знала управляющего счетом, а еще — прекрасно была знакома со следователем, который вел дело герцога. И заявила, что, если мы появимся в канцелярии дознавателей вместе, нам не придется ждать в общей очереди.

Кроме того, у меня не было причины резко отказать. Личная неприязнь — как-то уж слишком непрофессионально. А вдруг в дороге эта девица выболтает что-нибудь интересное?

Так что я оставила Кеннета на попечении Гаспара и Ховарда, заодно выяснив, что чета Рокруа уехала к себе домой, предупредив Джоану. Бумаги мои Винс забрал с собой, чтобы спокойно с ними разобраться. Это замечательно, потому что я в местных законах пока ничего не понимаю и брату Оливии доверяю гораздо больше, чем ее подруге.

Жаль, что в местное отделение государственной безопасности нельзя съездить вместе с ним. Мне было бы спокойнее. А то я всю дорогу крутилась на пятой точке, активно предсказывающей неприятности. А мое мягкое место — лучший вредноскоп.

Нас с Селестиной, тактично помалкивавшей во время поездки, действительно сразу проводили к следователю. Подсознательно я ждала кого-то вроде господина Бонда или похожего на него товарища. Но это оказался высоченный блондин с лицом и улыбкой голливудской звезды. У него был такой холодно-пронзительный взгляд, что у меня сразу замерзла спина.

Несмотря на лед в глазах, старший следователь оказался весьма вежливым и даже радушным. Сам придержал мне дверь, сам подвинул стул.

Судя по остаточным воспоминаниям, мы уже встречались раньше, но Оливия запомнила его очень смутно. Обидно, но она не помнила почти все, связанное с расследованием, то есть самое важное и интересное, настолько была погружена в собственные переживания.

— Проходите, сударыня, садитесь. Вы готовы признать, что ошиблись? Не переживайте, еще все можно исправить!

— Спасибо, сударь. — Я вежливо, хотя и несколько суховато улыбнулась. — Никаких ошибок. Мне просто нужно получить доступ к финансам моего супруга. И хотелось бы узнать, что стало с деньгами, конфискованными из его сейфа.

Вот так, прямо. Без хождений вокруг да около. И пусть считают меркантильной дрянью, в какой-то степени это мне даже на руку. Меньше будет подозрений насчет любых других мотивов.

— Кхм… — Кажется, моя циничная прямота озадачила даже господина следователя. Но он быстро взял себя в руки и участливо склонил голову к плечу: — Сейчас я вызову секретаря, он предоставит все отчеты. Но, сударыня, разве эти деньги стоят благополучия вашей семьи?

— Моей семьи? — Улыбка у меня стала еще более натянутой.

Однако, просто повторяя два последних слова собеседника в виде вопроса, можно успешно довести собеседника до белого каления и не выглядеть при этом полной дурочкой.

— Ваш брат работает в королевской библиотеке? Не боитесь, что ваше замужество за государственным преступником плохо скажется на его карьере?

«То есть могут уволить», — перевела я его фразу для себя и внутренне сжалась. Вредить Винсу не хотелось. Да, он мне не брат. Но он хороший человек и может стать по-настоящему близким.

— К тому же ваши племянники… Им ведь тоже предстоит искать хорошую школу, потом захочется, чтобы мальчики поступили в академию, — продолжал вкрадчиво рассказывать господин следователь. — Это будет сложно с таким родственником. Да и вы… не сочтите за наглость, сударыня, но куда вы собираетесь тратить деньги герцога? На наряды и драгоценности? Но ведь их некуда будет носить и некому показывать. Ни одна приличная семья не решится пригласить вас на прием, в салон и тем более на бал. Репутация королевского преступника неизбежно испортит и вашу.

— Спасибо за заботу, сударь, — еще суше улыбнулась я, пряча за холодной вежливостью острую неприязнь.

Что им всем сделал господин ректор, интересно? Уже второй госслужащий упорно пытается убедить меня вернуть мужика, где взяла — на виселицу. Может быть, зря я, самонадеянная дура, поверила влюбленной Оливии?

Нет, даже если герцог — редкий гад, доставший всех вокруг, это еще не означает, что он виновен во всех навешиваемых на него преступлениях. Тут явно попахивает предвзятым отношением к обвиняемому.

— Я никогда не любила балы. А о брате и его детях при моих нынешних средствах сумею позаботиться.

Вот так. Меркантильно? Зато честно.

Мой собеседник едва заметно поморщился и посмотрел на притихшую мышкой Селестину. Подруженька, как и в дороге, упорно делала вид, будто ее нет, но под строгим взглядом мужчины едва заметно сжалась. Не оправдала возложенных на нее надежд? Сочувствую, но я баба упрямая и без прямых доказательств верить в чью-то вину не намерена.

— Что ж, тогда прошу меня извинить, — тоже перешел на официальный и строгий тон следователь.

В этот момент в кабинет просочился невзрачный молодой человек с пачкой бумаг. Обещанный секретарь с отчетами. Его появление оказалось настолько идеально вовремя, что сразу навеяло мысли об особом знаке или сигнале, который я не заметила. Магия, не иначе.

А дальше начался форменный дурдом. Кто бы знал, как меня всегда бесила работа с бумажками!..

— Вот эти документы вам понадобятся в банке, чтобы переоформить все чековые книжки герцога Оттона Гемса. Вот по этой расписке, — я едва успевала читать и потом подписывать везде, куда указывал пальцем следователь, — вам выдадут изъятые из сейфа наличные. Но не обольщайтесь, за движением средств на счетах бунтовщика будет осуществляться строгий контроль.

У меня перед глазами мелькали огромные числа, выписанные красивым изысканно-витиеватым почерком. Суммы в местной валюте, оценка столичной недвижимости, имение раз, имение два, имение три… Долевое участие в какой-то мануфактуре, ценные бумаги, оценка хранящихся в сейфе банка семейных драгоценностей, стоимость родовых артефактов…

Не понимаю, почему все так обо мне переживают? Я смогу безбедно жить сама и содержать не только брата с женой и детьми, но и его будущих внуков с правнуками! Особенно если найду кого-то порядочного и разбирающегося во всех этих мануфактурах, чтобы деньги производили новые деньги.

Глава 11

Кто бы сомневался, что деньги здесь из металла. Хорошо хоть, не золотые. Конечно, по объему они могли быть меньше, чем вот эти четыре мешка монет, но по весу вряд ли.

И как мне дотащить богатство до кареты? На Селестину надежды нет. Она гораздо больше местная дама, чем я, тяжести отродясь не поднимала. И теперь вряд ли собирается.

К счастью, я не зря пятьдесят лет отпахала бабой в мужском коллективе. Помимо профессиональной зубастости отточила еще один важный навык: не пытаться самой лезть туда, куда можно отправить мужчину.

Для этого не надо особенно кокетничать или притворяться слабой. Достаточно улыбнуться и признать себя женщиной.

Даже господин следователь, такой строгий и непреклонный во время подписания бумаг, не устоял. И сам взялся за два мешка монет, кивнув на два других секретарю.

— Сударыня, позвольте проводить вас до экипажа.

Мешки с богатствами мужчины уложили в «багажник» — запирающийся на ключ сундук, приделанный к задней стенке кареты. После этого господин следователь галантно подал мне руку, чтобы помочь подняться в экипаж, при этом чуть нагнулся и интимно выдохнул мне в ухо последний на сегодня выстрел в охоте на герцога:

— Помните, сударыня, до венчания в храме все еще можно отменить. Вам даже не придется возвращать все деньги.

И ушел.

А я ехала домой — банк решила отложить на завтра — и едва сдерживала злую усмешку. Не первый раз меня пытаются купить, ох не первый. И явно не последний.

Селестину удалось стряхнуть с хвоста только после ужина, поданного Джоаной в малую столовую на первом этаже. Во время еды подружка продолжала выразительно помалкивать, благо я подстраховалась и пригласила Гаспара. В конце концов, это теперь личный доктор моего мужа, можно сказать, семейный врач, ну и друг, ко всему прочему.

Так что, отдав свой цилиндр Ховарду, Де Бар с благодарностью присоединился к нашей компании и принялся увлеченно рассказывать о том, что герцог уже принял два раза настойку для возвращения голоса, так что сегодня остался всего один прием. О том, что Кеннет сейчас крепко спит благодаря сонному зелью и моя задача — поить его этим зельем каждый вечер. О том, что нервная система у герцога раньше была довольно крепкой и вскоре обязательно восстановится, но сейчас ее следует поберечь.

В общем, Гаспар общался со мной как с женщиной, заинтересованной в выздоровлении своего мужа, а не как с меркантильной дрянью, решившей прибрать к рукам чужое богатство. Я чувствовала на себе его внимательный изучающий взгляд, но в нем не было неприязни. Возможно, потому, что я внимательно слушала и старалась запомнить все рекомендации.

Посмотрим, что будет дальше. Но союзники, особенно среди друзей Кеннета, мне не помешают.

После ужина Гаспар вежливо откланялся, пообещав навестить нас завтра после полудня.

Стоило нам с Селестиной остаться вдвоем, как я сослалась на усталость и отправилась наверх.

Мне уже приготовили спальню по соседству с мужем. Так что я умылась, переоделась в лежащую на кровати ночную сорочку, обнаружила висевший на стуле теплый халат и застыла, заметив неизвестную мне юную стройную блондинку в зеркале…

Вот же дура старая! Это теперь я. Вспомни, баба, как девкой была. М-да. Ни морщин, ни ревматизма. Зато попытка убийства, заговор, подкуп и прочие прелести. Прямо как в свою рабочую молодость вернулась!

Я улыбнулась своему отражению и вдруг поняла, что зверски устала. Первый день новой жизни измотал меня сильнее, чем последний день старой!

Перед сном я заглянула к герцогу и залила в него третью ложку настойки. Он при этом даже не проснулся, инстинктивно сглотнул, не раскрывая глаз, пока я аккуратно придерживала ему голову.

Правда, спал Кеннет беспокойно, метался в подушках, кусал губы, стонал. И неудивительно. Бедный парень… Рука сама потянулась погладить по волосам, но я ее отдернула, побоявшись лишний раз беспокоить больного.

Вот только буквально через час, когда я наконец задремала в своей кровати, за стеной раздался уже не стон, а громкий, захлебывающийся хрип.

Подорвавшись, словно меня шилом снизу кольнули, я помчалась в соседнюю комнату. Вдруг там герцога убивают?! А что, решили втихаря, если на людях не вышло…

Кеннет в кровати был один, целый и невредимый. Только он уже не стонал и не метался, а бился едва ли не в судорогах, рвал с горла компресс и хрипел, пытаясь закричать.

Для начала я запаниковала. Что поделать, живой человек, имею право на слабость. Другое дело, что в прежней жизни первоначальный приступ паники давал жесткого пинка моим мозгам и они начинали работать с утроенной скоростью.

Слава всем ктулхам, так случилось и на этот раз. Я распахнула окно, впуская свежий прохладный воздух, и оказалась на постели рядом с бьющимся телом раньше, чем сообразила, что делаю. Одеяло долой, он запутался в нем, как в веревках палача. Компресс с шеи долой — любое прикосновение к этому месту еще долго будет вызывать у герцога только ужас. За неимением деревяшки в зубы я сунула ему угол подушки — чтобы не прикусил язык. Мокрое полотенце — графин на тумбочке оказался кстати.

— Т-ш-ш, все хорошо… это просто сон. Кошмар. Ничего не случилось, все хорошо… — Обтирать его лицо и широкие плечи оказалось неожиданно приятно, словно гладить. И успокаивающе бормотать всякую чушь на ухо мне тоже понравилось. И позволять его пальцам ощупывать свободное от компресса горло, а потом вцепиться в мою руку до синяков.

А еще я не ожидала, что в этом времени герцоги носят подобное белье. Полупрозрачное. Подштанники из тонкого шелка или батиста, уж не знаю, — это все, что было надето на Кеннете.

Вот же старая ты развратница, Полька! Мужику плохо, а ты думаешь о том, что в этих труселях до колен он выглядит более голым, чем без них!

И волос у него на теле совсем нет… нигде. А у меня, в смысле у Оливии, кстати, есть. Хм-м… нет, подумаю об этом в другой раз!

Но память Оливии помимо моей воли подсунула мне картинку: Селестина в своей шикарной ванной хвастается темно-зеленой штучкой, похожей на губку. Очень дорогой, очень элитной и убирающей волосы на несколько недель после каждого мытья.

Возможно, позже стоит озаботиться.

— Все хорошо. Вот, вот так. — Я поднесла к губам мужчины стакан с водой. И он послушно приоткрыл рот, сглотнув немного, не просыпаясь.

Дыхание стало ровнее, кошмар отступил. Я снова укрыла Кена одеялом, чтобы не замерз, — из открытого окна дуло. А когда конвульсии окончательно стихли, попыталась встать с кровати и тихо слинять в свою комнату. Не тут-то было. Хватка на запястье стала крепче, лицо спящего исказилось болезненной гримасой, он снова захрипел.

М-да. И что делать? Что-что… спать. Не с кем же попало, а практически с законным мужем! Утром разберемся, кто куда и что к чему.

Глава 12

Спросонок я не разобралась, что происходит. Почему в моей кровати кто-то есть? Какому геронтофилу, господи прости, бабка понадобилась?!

Пару секунд лежала и в изумлении пялилась на лепной потолок со скромной позолотой по канту.

Наконец вспомнила. Моя смерть. Оливия и площадь с виселицей. Кеннет. Ночные кошмары.

Очень осторожно повернув голову, я полюбовалась четким профилем еще спящего мужчины. Красивый, чертяка. Будет обидно, если он окажется настоящим заговорщиком. Хотя с какого перепугу меня должна волновать судьба здешнего короля? Вдруг он тиран и ест на завтрак младенцев?

Нет, все же я человек системы. В стране должна быть твердая легитимная власть. А заговоры и революции — это всегда кровь, боль и трындец. Так что пусть лучше мой герцог будет невиновным.

Я усмехнулась, оценив, с какой скоростью подсознание приняло Кеннета за своего. Все правильно. Нервные клетки уже частично потрачены, бумаги тоже частично оформлены, так что этот красивый мужик — мой.

Вот только пора сматываться, пока он не проснулся. Лежать на теплой мускулистой груди приятно даже бабушке, не спорю. Но хорошего понемножку.

Увы. Первая же попытка уползти окончилась провалом. Кеннет дернулся и сжал мое запястье. Оказывается, он его так и не отпустил.

А потом герцог открыл глаза, и первые несколько секунд, пока он окончательно не проснулся, я читала на его лице все мысли, словно они были написаны плакатным шрифтом с неоновой подсветкой.

Сначала это был взгляд человека, обнаружившего утром в своей постели незнакомую красивую бабу. Ничего страшного, невероятного и неприятного. Со всеми бывает. С ним, судя по реакции, тоже.

Потом, чуть проморгавшись, Кеннет разглядел мое лицо. Узнал. Испуганно распахнул ресницы. Даже попытался промычать что-то вроде «где Селестина?». Понятно, вспомнил, кто я такая, и решил, что соблазнил нимфетку. Обалдел и пришел в ужас.

Вот только едва Кен попытался заговорить, как боль в горле живо напомнила, что же произошло на самом деле. И мужчина мгновенно застыл, напряженно глядя на меня.

— Вам снились кошмары, — пояснила я, осторожно отнимая руку. Герцог удивленно глянул на собственные пальцы, сомкнутые вокруг моего запястья. Отпустил. Нахмурился, глядя на посиневшие отпечатки.

— Ничего страшного. Со временем пройдет. Сейчас вам надо выпить лекарство, умыться и поесть. Наверняка Ховард принесет какой-нибудь бульон… а мне пора.

И, воспользовавшись тем, что меня больше никто не держит, я ртутным шариком скатилась с кровати. Где мой халат? Или черт с ним, до соседней двери и так добегу?

Судя по сдавленному кашлю за спиной, халат все же стоило поискать. А еще лучше — не снимать вовсе, когда я вчера полезла к мужу под одеяло. Потому что ночные сорочки здешних дам сшиты из той же полупрозрачной нежной ткани, что и трусы у мужиков. Толку, что до пят и с рукавами, если просвечивает все самое интересное?

Впрочем, то, как Кеннет оценил мои новые достоинства и прелести, мне понравилось. Кашлял он уж больно выразительно. Может, что и сладится, кроме расследования. К тому же такой живой интерес к женскому телу демонстрирует успешное выздоровление его собственного.

Интересно, какая у нас разница в возрасте? Оливия выглядит совсем девочкой, а герцог — мужик в самом расцвете сил. Ровно настолько, чтобы даже такая старая бабка, как я, не считала его «слишком молоденьким».

Под эти мысли я миновала кабинет и без всякого стеснения высунулась в коридор. Два шага до своих покоев. Ну кого можно успеть встретить?

М-да. Есть кого.

— О… Оли…вия… — на моей памяти Селестина заикалась впервые. — Ты… вы… вы консумировали брак?!

— Извини, но это наше личное дело. — Я прибавила скорости и скрылась за своей дверью раньше, чем бывшая подруга успела опомниться.

М-да… про консумацию надо бы не забыть. Сколько нам на это дело выделили, тридцать дней? Считая со вчера? Хоть календарик на стену вешай, чтобы дни вычеркивать. А то увлекусь расследованием и про главное забуду. Как про квартальный отчет по раскрываемости. Сколько раз начальство шею мылило, прежде чем я научилась сочетать азарт ищейки и правильно, а главное, вовремя оформленную документацию? Много. Аж первые лет пять.

А здесь шею мылить будут не мне, причем не фигурально, а в самом прямом смысле. Так, ладно, на стену ничего вешать не стану, но в блокнотик запишу. Только для этого надо завести блокнот.

Кстати! А где вещи Оливии? В доме брата, я так полагаю? Ну да… надо бы послать за ними.

За этими мыслями я успела одеться. Благо платье моя предшественница носила простенькое и недорогое, услуги горничной не требовались. Все застежки спереди. А снимала я наряд вчера не просто так. Внимательно смотрела, что где привязано и пристегнуто. Складывала в том порядке, в каком утром стану надевать. Не всю же дорогу полагаться на память Оливии.

Покончив с туалетом, я вышла к завтраку. К счастью, Джоана успела накрыть его в малой столовой. И там меня ждал только брат, успевший приехать с утра пораньше. Деловитый такой, собранный. Ему на работу-то не надо? Или отгул взял?

— Доброе утро. — Настроение было необычайно приподнятое, я с удовольствием проследила, как Джоана наливает мне кофе в чашку, и подхватила с блюда слоеную булочку. — Ты приехал, чтобы помочь мне разобраться с банковскими делами, да?

— Верно. — Улыбнувшись, мужчина благодарно кивнул, когда я взяла кофейник и сама налила ему кофе. — И не только с банковскими.

— Спасибо! А Селестина где? — Не то чтобы я хотела видеть «подружку». Но ее отсутствие показалось мне странным.

— Уехала куда-то. Очень спешила, — буркнул брат, увлеченно намазывая булочку маслом.

— Спешила?

— Да, знаешь, странно. — Винсент прервался и нахмурился. — Я никогда не видел ее без фамильного экипажа. Она всегда приезжала за тобой только в карете с гербом, даже если вы собирались посетить торговые ряды напротив дома. А тут, как раз когда я сходил с извозчика, выскочила из ворот поместья словно ошпаренная.

— Понятно…

На самом деле все очень запутанно. Возможно, Селестина побежала кому-то докладывать о том, что я уже переспала с мужем? И после этого у нас с Кеннетом начнутся проблемы. Или ее срочный отъезд объясняется чем-то более банальным?

— Мы поедем сразу в банк? — уточнила я, допивая кофе.

— Мне бы хотелось, чтобы ты заехала домой, — серьезно ответил Винсент. — Мальчики скучают по тебе. Но сначала дела. Нам надо посетить банк и академию.

В памяти резко всплыли слова блондина-следователя. Стало подозрительно, отчего все же брат не на работе. Неужели уже уволили?

— А у тебя не будет неприятностей из-за моего замужества? — виноватые нотки поневоле прозвучали в голосе. — Я понимаю, что об этом поздно спрашивать, но…

— Глупости, — улыбнулся Винс. — Возможно, я не самый лучший муж и брат. Но на службе меня ценят очень высоко. К тому же, — добродушная улыбка мужчины сменилась на саркастическую, — вряд ли они найдут кого-то еще, готового тянуть на себе все, что волоку я, за выплачиваемое мне жалованье.

— А в школе у мальчиков не будет неприятностей?

— Пока они на домашнем обучении. — Винс озабоченно нахмурился, и в его взгляде отчетливо проявилось беспокойство. — Дальше разберемся.

— Сразу после банка мы поедем домой, — объявила я, резко вспомнив подробности, связанные с болезнью племянников Оливии. — Вызовем того врача, на которого постоянно не хватало денег. И начнем лечение. Даже не спорь! — Встав, я подошла к брату и уверенно положила ладонь ему на плечо, удерживая от возражений. Но их не последовало. Винс лишь вздохнул и ласково погладил меня по руке.

— Ты изменилась, — признал он, заставив меня напрячься. — Мне всегда казалось, что мы оба похожи на отца. Но со вчерашнего дня ты очень напоминаешь нашу мать. — Уф, отлично, прямо от сердца отлегло. Хорошо, что Винсент сам нашел подходящее объяснение происходящим со мной метаморфозам. — В критические моменты она вела себя точно так же. Служила нам всем надежной опорой. Мне очень стыдно, что я не унаследовал ее решительность и напористость.

— У тебя много других достоинств. — Наклонившись, я исключительно по-братски поцеловала Винса в щеку. — Ты добрый, умный, надежный, и я всегда могу на тебя рассчитывать в тяжелой ситуации. Как сейчас, с банком.

— Я уже прочел часть документов, что передал тебе господин Бонд. — Винсент слегка воспрянул духом. — Пока ничего неожиданного. Есть лишь пара моментов, которые стоит уточнить с личным поверенным. До завтрашнего утра закончу и обязательно поделюсь с тобой выводами.

— Завтра утром? — удивилась я. — А ты успеешь? Я думала, дела в банке и академии займут весь день.

— Ты всегда забываешь о моих способностях, — вздохнул Винсент. — И о своих, к слову, тоже. Ладно. — Махнув рукой, он тоже выбрался из-за стола. — Поехали?

— Да, — кивнула я, размышляя, о каких таких способностях Оливии упоминал ее брат. — Сейчас прикажу подать экипаж. Не знаешь, его уже вернули на каретный двор?

В целом поездка в банк мне не очень запомнилась. Обычная бюрократия. К тому же мне почти ничего не пришлось делать. Всем заправлял Винсент. Он держался учтиво, но уверенно. Разговаривал с клерками на их языке. И добился результата в рекордные сроки. Мне даже показалось, что в современном отделении какого-нибудь банка с электронной очередью и компьютерами не справились бы с моим делом быстрее.

Очень скоро у меня на руках оказалась чековая книжка, оформленная на дорогой бумаге с магическими водяными знаками и золотыми монограммами. Насколько я поняла, стоило вписать сумму и выдернуть один лист, как тот превращался в уже оформленный чек на предъявителя, которым можно было расплатиться с кем угодно. Удобно.

А вот потом мы поехали в академию. И там все оказалось далеко не так просто.

Глава 13

— Не думаю, что подобным девицам есть место в элитном заведении!

Миловидная синеглазая секретарша нового ректора смотрела на меня как рачительная хозяйка на приблудного таракана — с брезгливой гадливостью.

— Разрешите уточнить. — Я улыбнулась так любезно, что, будь у меня прежнее лицо и прежний мир, все знакомые уже разбегались бы с криками. — Меня отчислили из академии? Существует официальный приказ?

Винсент стоял за моим правым плечом и в любой момент готов был вступить в вежливые препирательства. Отчасти именно его поддержке я была обязана своей уверенностью.

Пока мы ехали в академию, брат Оливии успел прочесть мне лекцию о законодательстве. И по всему выходило, что никаких законов я не нарушила и в правах меня не ограничивали. Так что официальных поводов для моего отчисления у них не было.

Другое дело — неофициальные отношения. Тут каждому не угодишь.

Пока мы шли до кабинета ректора, на меня таращились все кому не лень, от привратников у ворот до высунувшейся из окон столовки кухонной прислуги. В коридорах толпились студенты и преподаватели, но они хотя бы не показывали на меня пальцами.

Выходка Оливии оказалась настолько шокирующей для местного общества, что никто толком не знал, как на нее реагировать.

За исключением секретарши ректора. Та не сомневалась ни секунды, высказывая мне свое презрение.

Я спиной чувствовала, как напрягся Винс. Я знала, что он ненавидит воевать с бюрократами, но ради сестры был готов сразиться даже с драконом. Хороший человек, как ни посмотри. Стоит его поберечь.

— Эулалия, — раздался в приемной мужской голос. — Что происходит? Почему вы кричите?

По правде говоря, секретарша вовсе не кричала. Всего лишь немного повысила голос. Но здесь, наверное, настолько привыкли к тому, что леди разговаривают тихо и скромно, что даже пара тонов выше — уже крик.

— Господин ректор, — секретарша ничуть не смутилась, — тут пришла эта… со второго курса. Оливия Рокруа.

— Оливия Оттон Гемс, — педантично поправила я, не глядя на блондинку.

— Сударыня. — Высокий, лысоватый и носатый господин, выглядевший как слегка побитый молью английский лорд, учтиво склонил голову. — Вы прибыли, чтобы забрать документы?

Мне сразу же припомнилось, что Де Бар вчера сравнил его с печальным гоблином, и, несмотря на напряженную обстановку, на душе стало по-боевому задорно.

Если честно, я бы предпочла сразиться с драконом. Или настоящим гоблином. Но выбора не было. Пришлось настроиться на победу. Может, конечно, гоблин-бюрократ хуже простого бюрократа. Но уж всяко не страшнее паспортистки из нашего ЖЭКа.

— Забрать? — изобразила я удивление. — С какой стати?

Ректору ничего изображать не пришлось. Он действительно изумился:

— Позвольте, сударыня. А вы разве не хотите оставить обучение, чтобы заняться семейными делами?

Я поборола соблазн оглянуться на брата, просто чтобы удостовериться — ничего не накосорезила совсем мимо Оливии. В ее памяти даже мельком не пробегала мысль после свадьбы оставить учебу.

— Нет, я не собираюсь бросать академию.

— Хм… — Усталый гоблин несколько завис. — Поймите, сударыня. Формально вы имеете на это полное право. Но ваш поступок слишком взбудоражил общество. К тому же ваш муж все еще государственный преступник, хотя и помилованный.

— И что же, я не имею права на образование?

— Отчего же, имеете. Но я бы советовал вам взять академический отпуск, скажем, на год. Уверен, за это время все наладится и все успокоятся. К тому же вам потребуется время, чтобы вникнуть в дела семьи. Такое состояние требует присмотра. Да и ваш муж… тоже.

Винсент за моей спиной шевельнулся и едва слышно покашлял. Плюнув на приличия, я оглянулась. Брат Оливии энергично кивнул, намекая на согласие. Как он собирался аргументировать это решение, я выясню потом. А пока надо самой все обдумать, и быстро.

— Это интересное предложение. — Я посмотрела на господина гоблина чуть благосклоннее. — Но ведь для этого не нужно забирать документы?

— Верно. — Кажется, ректор понял, что мы придем к соглашению, и расслабился. — Вы хотите посоветоваться с вашим сопровождающим? Можете пройти в мой кабинет, вас никто не потревожит.

— Благодарю. — Посоветоваться я хотела, но лучше это сделать дома. — В этом нет необходимости. Я готова оформить академический отпуск. Что для этого потребуется?

— Эулалия, займитесь, — не оглядываясь, бросил секретарше ректор. — С вашего позволения, сударыня. Если возникнут затруднения, я к вашим услугам.

Усталый гоблин скрылся в своем кабинете, а секретарша принялась яростно долбить по клавишам смешного агрегата, похожего на помесь прялки и печатной машины. Из узкой прорези на макушке этого чуда техники споро вылетали листы, которые мне надо было прочесть и подписать.

Краем уха я отчетливо слышала, как блондинка шипит сквозь зубы:

— Без году неделя, а туда же… выскочка, заполучила его светлость обманом и воображает, что он… да кто ей позволил вообще! Несправедливо! Надо созвать совет и подать официальный протест!

Так-так. Кажется, эта девушка здесь давно работает. И наверняка была секретаршей прежнего ректора — то есть моего мужа. Оливия ее не помнит, ну так она сюда и не смела никогда заглядывать, вздыхая по герцогу издалека и украдкой. А если и заходила в ректорат, то думала не о секретаршах.

Блондинка все не унималась, мешая мне внимательно читать документы. Такое впечатление, что она делала это нарочно. Вот это, например, что?

Подтверждая мои опасения, Винс тоже внимательно вчитался в последнее предложение, напечатанное на затерявшемся среди других листочке. Поднял глаза на меня. Я только улыбнулась в ответ, показывая, что заметила подвох.

— Госпожа Эулалия, — мой голос прозвучал вкрадчиво и нарочито вежливо, — извините, вас ведь так зовут? Не могли бы вы объяснить, как среди документов на оформление академического отпуска оказалась эта расписка?

— Какая еще расписка? — фыркнула блондинка. Встала из-за стола и выхватила листочек у меня из рук. Глянула, скривилась и, ничего не объясняя, попыталась выбросить его в корзину для мусора.

— Нет, позвольте. — Я оказалась проворнее и перехватила бумажку. — Думаю, это мне еще пригодится.

— Что вы себе позволяете?! — возмутилась было Эулалия. Но наткнулась на мой уверенно-насмешливый взгляд, считала готовность устроить скандал и молча сжала зубы.

— Ну что, вы все подписали? — прошипела она спустя пару минут, после того как швырнула в меня еще пачкой бумаг.

— Да, спасибо. Кстати. Подумайте вот о чем, сударыня. Если вы попытаетесь как-то опротестовать мой брак, пострадает ваш бывший начальник. Или вы именно этого добиваетесь?

Глава 14

— Академический отпуск действительно лучший выход, — уже сидя в экипаже, сказал Винс, с озабоченным видом перебирая бумаги в папке. — Тебе все равно не дали бы спокойно учиться. И за его светлостью действительно нужен присмотр. — Оторвавшись от бумаг, он серьезно посмотрел мне в глаза. — Я верю твоей интуиции и готов тебя поддержать, если ты считаешь его невиновным. Но все же…

— Все же лучше присмотреть и не рисковать, — кивнула я. — Мне совсем не хочется на виселицу.

— Зачем ты забрала у секретарши расписку? — Брат Оливии успокоился насчет того, не застит ли мне любовь мозги, и вернулся к делам насущным. — Это же чушь. Она вряд ли рискнула бы предъявить ее к оплате.

— Она собиралась с ее помощью шантажировать меня, а теперь будет переживать, что я стану шантажировать ее.

Секретарша не походила на мошенницу, способную ограбить наивную дурочку. Зато надеялась спасти своего бывшего начальника от свалившейся на него меркантильной гадины. Ну вот, теперь ей придется поумерить свои защитные инстинкты.

— А ты станешь? — Взгляд Винса стал азартно-внимательным.

— Только если понадобится. — Судя по удовлетворенному лицу мужчины, мне удалось скрыть злорадство под мягкой успокаивающей улыбкой.

Винсент попросил остановить экипаж возле своего домика. Мне пришлось надавить, чтобы он пообещал как можно скорее договориться о приеме у мага-лекаря. Я выписала ему чек и сунула в руку, не слушая возражений. Не для него — для детей!

В особняк я прибыла в приподнятом настроении. Все же, что ни говори, перенестись из старого тела в молодое — чудо. Из-за всех свалившихся проблем не сразу удалось им проникнуться. Ну вот, с запозданием, но до меня докатилось осознание свалившегося счастья.

Ничего не болит. Нигде не тянет. Не скрипит и не потрескивает. Голова не кружится, память вернулась, соображать стала как прежде. Двигаюсь вновь так же легко, как раньше. Не хочется присесть, а лучше прилечь после двух десятков шагов. Желания молодые просыпаются. Даже аппетит такой, о каком я давно и думать забыла.

Увы, долго наслаждаться прелестью молодости мне не дали. Стоило только войти в двери дома, как на пятой точке активировалась интуиция. То ли дворецкий слишком быстро отвел глаза. То ли вернувшаяся с прогулки Селестина выскочила навстречу как-то неожиданно и прицепилась словно банный лист. То ли… не знаю.

Селестину пришлось обломать. Я отправила ее в столовую ждать обеда, категорически запретив навещать дядю.

Не открывает на ее стук? Значит, спит! Нечего беспокоить моего мужа, он должен отдыхать. А мне можно. Я же жена.

Подруженька привычно надула губы, посмотрела тяжелым ядовитым взглядом и удивилась, когда поняла, что на меня это совершенно не действует. Пока она удивлялась, я сбежала.

Дверь в покои герцога действительно оказалась заперта, но стоило мне пожелать войти, как она раскрылась. Магия? Наверное…

Вот только мне сейчас было не до тайн, связанных с поведением дома. Войдя в спальню, я обнаружила, что Кеннета в ней нет. Ни в кровати, ни в соседней комнатенке с полками, нигде! Сбежал! Испарился! Вот… гад! И бежать-орать об этом на весь свет нельзя, потому что в доме Селестина.

Получается, он все же преступник? Думай, бабка, думай, молодость сохранишь. Теоретически у герцога нет особых причин мне доверять. Да, я его спасла от смерти. Но меркантильных мотивов не скрывала, и вообще… вдруг это тайный план его врагов?

То есть уйти он мог не только для того, чтобы довести начатое покушение до конца. К тому же покушенец из него сейчас так себе.

Выдохнув, я огляделась, чтобы убедиться — передо мной не место преступления и убийств здесь без меня не происходило. Кена никто не похищал. Но не голый же он ушел? Что взял, что оставил?

С гардеробом мужа я пока в подробностях не знакома. Однако вчерашняя обстановка в комнате очень ясно отложилась в памяти. Так что я быстро провела сравнительный анализ.

Дверца платяного шкафа приоткрыта чуть больше. В корзине для грязного белья прибавилось тряпок. И блокнота на тумбочке у кровати раньше не лежало.

Вот блокнотом я первым делом и занялась. Классика протокола осмотра места происшествия, сто раз описанная в детективах. Листок, на котором беглый муж что-то написал, вырван.

Унес с собой? Или отправил кому-то?

Писал Кеннет с определенным нажимом, скорее всего, не пером, поэтому я без особенного труда с помощью оконного стекла и дневного света прочла, что же он там чиркал такого секретного.

Так. «Желтое, перечница, пятнадцать сантиметров». Шифровка прямо какая-то! Но хоть слова знакомые.

Зато под ней вообще что-то условно похожее на схему. В моей собственной памяти ничего похожего нет. А память Оливии вся в дырах, словно решето. Но скорее всего, именно через него просочилось знание, что стрелочками в кружочках обозначают направление магических потоков.

Потом опять слова, вроде понятные по отдельности. Но вместе — лишь новая шифровка, причем Кеннет тоже не все понимал, похоже.

Например, сначала написано «Дублированное воздействие», затем куча вопросительных знаков. Так и тянет рядом еще свои подрисовать.

Потом в столбик какие-то цифры и буквы через дефис. О! А я знаю, что это — номера стеллажей и обозначения полок в библиотеке при академии!

Точно записка, чтобы кому-то передать. Если Кеннет наизусть помнит, где какую книгу искать, ему нет нужды записывать это для себя.

Значит, выдал кому-то задание. Наверняка через дворецкого, то-то Ховард глаза отвел при встрече. Дворецкий-то он отличный, а вот шпион так себе.

Но если записку герцог отправил через слугу, куда потом поперся сам? Он же сидеть нормально не мог, не то что ходить!

Глава 15

Гадая и обдумывая, я продолжила обыск спальни. Даже удивительно, насколько хорошо в памяти отложилось, как все здесь было вчера. У меня, конечно, тренированная наблюдательность следователя, но настолько четкой картинки никогда перед мысленным взором не возникало. Даже в полюбившейся мне на старости лет компьютерной игре, когда на экране надо было найти изменения или спрятанные предметы, так ловко не выходило.

В голове навязчиво зажужжало что-то про особые способности Оливии. Но я совершенно не привыкла к такой глупости, как магия. Поэтому отключила настырную жужжалку, чтобы не мешала заниматься привычным делом.

Изучив спальню, я решила заглянуть в гардеробную. Просто так, из любопытства, чтобы оценить, во что тут мужчины наряжаются. Все же нижнее белье произвело на меня неизгладимое впечатление. Ну и еще для того, чтобы поискать улики какие-нибудь, подсказки направления поиска мужа.

Едва зайдя в небольшую, по сравнению со спальней, комнатку, я застыла, разве что не принюхиваясь. Пятая точка вспыхнула, намекая, что мы с ней на верном пути.

Зеркало, расчески, парики… Зачем парик на такую шикарную шевелюру, как у Кеннета?! Шляпы, галстуки, рубашки и камзолы. Все аккуратно развешано и разложено по полочкам.

Странно, почему сюда не заглядывали с обыском? Я бы как раз искала тайную переписку, бумаги и прочие незаконные мелочи среди одежды, а не внизу, на кухне. Спальню, кстати, тоже не разнесли. Может, гвардейцев просто не пустили выше первого этажа? А здесь обыск проводили профессионалы?

Мой взгляд несколько раз споткнулся о стоящую на призеркальной тумбе шкатулку. Во-первых, очень нервировал не полностью задвинутый ящик. Во-вторых, шкатулка была не плотно закрыта, а прикрыта, причем довольно небрежно, наспех. Все это сильно выделялось из общей картины идеального порядка.

Естественно, было сложно удержаться и не открыть. Внутри лежал браслет. Я взяла его и принялась разглядывать. Хм, странный рисунок. Несимметричный. Будто на серебряной пластине нарисовали геометрический узор, потом отрезали половину, согнули остаток широким незамкнутым кольцом и сделали украшение.

И что мне с ним делать? Только беспокойство все усиливалось.

Куда же делся этот олух, прости господи? Не схватили ли его снова? Хочет мужик повисеть еще раз — на здоровье, конечно. Только теперь я с ним в одной связке! Но как же мне отловить его раньше, чем это сделают власти?

Словно услышав мое желание, браслет, который я машинально примерила на руку, резко нагрелся. А в следующую секунду я обнаружила, что спальня герцога исчезла. Зато появилась витая решетка, за которой зеленел буйный, но упорядоченный парк, в глубине которого высилось что-то подозрительно напоминающее дворцовый комплекс. И будто этого мало, за ближайшими к ограде кустами что-то панически шуршало вдаль, а перед этим местом у решетки застыл беглый муж. К которому стремительным шагом направлялся отряд стражи во главе с уже знакомым господином очкариком, то есть Бондом. Пришлось кинуться наперерез врагам.

— Я готова, дорогой. — Мне удалось подхватить герцога под руку в самый последний момент. — И ты был прав, пожалуй. Эти розы слишком блеклые для нашего сада.

Во взгляде Кеннета промелькнуло изумление, граничащее с ужасом. Бедолага оказался совершенно не готов к моему появлению. Однако он даже не пытался вырваться, так как едва стоял на ногах. И подхватила я его весьма кстати, не дав покачнуться.

— Сударыня. — Бонд с гвардейцами домчались до нас как раз в тот момент, когда я хмуро рассматривала розовый куст за оградой и втолковывала мужу:

— Нет, нет и нет. Слишком светлые. Я понимаю, дорогой, что ты хотел мне показать, но все же у нас не королевская резиденция. Этот пурпур будет смотреться вызывающе, а этот алый не будет гармонировать с бархатной сиренью.

Господи, что я несу? Но ничего другого в голову не пришло. Зато розы вон, за ажурной решеткой, в наличии. Аккуратными куртинами. И лиловые, и алые, и нежно-розовые. Пахнут так, что голова кружится. Р-р-романтика!

А стража здесь совершенно неуместна.

— Сударыня! — настойчиво напомнил о себе мужчина, сердито сверкнув на меня очками. — Что вы здесь делаете?

— Господин Бонд? — Я очень натурально удивилась. — Вы нас преследуете? Я уже не могу обсудить с мужем устройство своего сада?

— Его светлость не нашел другого места, чтобы обсуждать садоводство? — ядовито отозвался представитель закона, сверля нас подозрительным взглядом. — Только возле королевской резиденции? Там, где государственным преступникам появляться без присмотра категорически запрещено?

— Па-азвольте, — тут же отреагировала я с вызывающей вежливостью.

Локоть Кена, на который я якобы опиралась, вздрогнул. И вообще, герцог даже через рубашку и длиннополый пиджак казался неестественно горячим.

— Во-первых, мой муж получил королевское помилование и формально чист перед законом. Во-вторых, кто вам сказал, что я за ним не присматриваю?

После моей отповеди разобрало обоих мужчин. Один нахмурился, словно съел что-то кислое, второй закашлялся. Подумаешь, какие все впечатлительные!

И присмотрю, и дотащу, если придется. На ногах ведь не стоит уже. Так что сначала лекарствами накачаю, потом скандал устрою в воспитательных целях.

Интересно, в этом мире наручники есть? Похоже, придется закупить, чтобы сидел дома, а не цветами любоваться бегал!..

А еще я мельком заметила на Кеннете браслет, скрытый от чужих глаз под манжетой. Правильно, посторонним видеть наши украшения не нужно. Ведь они, словно половинки друг друга, притянулись и нагрелись, едва мы оказались рядом.

Но я-то не чужая и стояла очень близко, намертво вцепившись в мужа. И отчаянно переживала, что не могу обхватить всю его руку сразу своей маленькой узкой ладонью.

Меня саму тоже ощутимо пошатывало. То ли неизвестный способ переноса браслетом подействовал, то ли в целом переволновалась. Но мы с герцогом сейчас были похожи на два дерева, ударенных бурей, которые не падают только потому, что опираются друг на друга.

При этом мы оба продолжали настороженно следить за господином Бондом. На его лице отразилась целая гамма разнообразных чувств, однако лидировали настороженность и подозрение. Придраться стало не к чему?

Уж не знаю, откуда он узнал, где Кеннет, но бежал сюда быстро, даже запыхался немного. Надеялся схватить бунтовщика и довести казнь до конца?

— Сударыня, вы выбрали неподходящее место для прогулок, — сквозь зубы процедил мужчина, угрожающе сверкая на меня стеклами очков. — Настоятельно советую вам его покинуть. Где ваш экипаж? Не будете же вы утверждать, что пришли через полгорода пешком, чтобы полюбоваться на королевский розарий? — со злым ехидством поинтересовался он.

От его вопросов я ощутила легкий зуд и желание выругаться, по-нашему, по-следовательски.

Откуда мне знать, где экипаж и как тут вообще появился Кеннет? Точно не на своих двоих прибежал, такой полудохлый. Скорее всего, тоже браслетом принесло, и теперь стоит, боится, что я про украшения проговорюсь. Вон как рука закаменела и лицо вытянулось.

Совсем меня за дуру держит, не иначе. И главное, молчит, зараза такая, словно воды в рот набрал!

А, точно! Он же говорить нормально не может. Так что думай, Полина, думай… Здесь есть личный транспорт и вызываемый, прямо как у нас, только вместо машин кареты. И с личным что-то не так, раз с утра Селестина им не воспользовалась.

— Почему пешком? В экипаже. Приехали и отпустили. — С хорошо сыгранным недоумением глядя на Бонда, я пожала плечами. — В чем проблема нанять новый, когда решим вернуться домой? — Вложив в вопрос побольше насмешливого сарказма, я добавила пару ложек дегтя: — У нас же теперь нет даже домашней прислуги, не то что кучера. Да и лошадей не пересчитывали, вдруг их поголовье тоже под шумок сократили?

По тому, как одобрительно покосился на меня муж, я поняла, что моя отповедь ему понравилась.

А вот господин Бонд всем своим видом выражал осуждение и недовольство. Но раз даже оправдываться не рискнул, значит, мои предположения насчет лошадей могут оказаться правдой.

Однако я чувствовала, что канцелярский чинуша от нас теперь так просто не отвяжется.

У него сработал профессиональный нюх на вранье. Пусть доказательств пока нет, но искать станет обязательно, и очень настойчиво. Тем более подозревает он теперь во всех грехах не только Кеннета, но и меня, за компанию.

Глава 16

Домой мы вернулись в наемном экипаже. Да-да, прямо на глазах у господина Бонда сели в стоящую у обочины пролетку и укатили, провожаемые его недовольным взглядом.

В дороге молчали. Муж говорить не мог, а я не собиралась скандалить на улице при посторонних. Но в том, что поскандалить надо, даже не сомневалась.

Конечно, бить посуду о голову Кеннета пока еще рано, даже в шутку. А вот насчет наручников я задумалась всерьез. Если он продолжит убегать, никаких браслетов не хватит. Окажемся на виселице сладкой парочкой.

На крыльце нас встретил встревоженный Ховард и попытался отобрать у меня мужа. Тихо бормоча, что хозяин устал и надо помочь ему подняться, он подставил плечо и потянул Кеннета в сторону лестницы.

Не тут-то было. Я вцепилась в добычу обеими руками так хищно и недвусмысленно, что оба мужчины посмотрели на меня с откровенной опаской.

Только тогда я опомнилась и отпустила Кена, предварительно сняв с него браслет и старательно проигнорировав возмущенно-испепеляющий взгляд. Зато теперь дальше спальни он даже с помощью Ховарда не убежит. Ругаться в холле и на лестнице мне не хотелось, так что пусть ползут.

Я пока хоть отдышусь и немного подумаю. План составлю, что и как сказать мужу, чтобы не матом. А то он решит, что в Оливию вселился бес, а не старая бабка-попаданка.

Проводив взглядом ковыляющих беглецов, я убрала оба браслета во вшитые в платье карманы и отправилась на кухню, уселась за небольшой столик и попросила у Джоаны кофе с чем-нибудь покрепче. Надеюсь, что здесь имеется нечто похожее на коньяк, мне сейчас очень надо!

Домоправительница окинула меня оценивающим взглядом, хмыкнула и выдала чашечку, ложечку, блюдечко, песочное пирожное. И маленькую бутылочку настойки с приличным для леди содержанием алкоголя, безумным количеством сахара и каких-то душистых трав.

Пирожное было очень кстати, теперь я хотя бы не съем мужа в ближайшие полчаса. А то ведь так и не пообедала нормально, и, между прочим, из-за него!

Когда я все же поднялась в спальню, бессовестный беглец вовсю делал вид, что он самый больной мужчина в мире и потому просто невероятно крепко спит. Я бы даже поверила, если бы не едва заметная дрожь ресниц и мелькнувшая за поворотом коридора пола форменного сюртука дворецкого. Ховард только-только вышел от хозяина, но постарался сделать так, чтобы я этого не видела.

Бутылочка с микстурой Де Бара стояла на тумбочке рядом с кроватью, и жидкости в ней не убавилось. То есть и лекарство не выпил, и по улицам с плохими дядьками бегал, и вообще нехороший мальчик.

Фыркнув про себя дурацкому сравнению, я вошла в комнату, села на кровать и бесцеремонно потянула с мужа одеяло.

— Сударь, вы слишком взрослый для таких трюков. Давайте поговорим как разумные люди. В другой раз я могу и не успеть на обсуждение королевских роз.

В ответ ресницы еще раз дрогнули, поднялись, и меня одарили мученическим взглядом усталого трудяги, который в конце дня обнаружил дома не сытный ужин и мягкую кровать, а злую стерву-жену со сковородкой наперевес.

— Во-первых, браслет я вам пока не отдам. Чтобы снова не сбежали. — Я пододвинулась ближе и потянулась за микстурой и ложкой. — Во-вторых, откройте рот.

Ресницы — черт, мне бы такие! — моргнули. Потом его светлость прищурился на бутылку в моих руках и скривился так, словно ему предложили выпить яду. Но приподнялся, явно не собираясь отлынивать от лечения. Даже ложку у меня отобрал и сам налил в нее лекарство. И сам проглотил.

Я тут же протянула стакан с водой, чтобы запить, и вполне мирно поинтересовалась:

— Ну и куда вы бегали так срочно?

Муж выразительно покашлял, потирая шею. И сердито нахмурился на с готовностью подсунутый блокнот:

— Писать вы умеете, я уверена.

«У меня была срочная тайная встреча». У него даже буквы вышли гордо-нетерпеливые, словно он каждым завитком отмахивался от меня, как от надоедливой мухи.

— Это я уже поняла. Но хотелось бы знать подробности.

«Мой собеседник рисковал жизнью». Теперь буквы стали немного пафосными. Как и выражение лица герцога.

— Как мило. О том, что вы рисковали своей, думаю, напоминать не стоит. Но вот то, что и моя жизнь теперь накрепко привязана к вашей, я, извините, забыть не могу. И вы, получается, рисковали мной. Большое спасибо, — с непередаваемым выражением протянула я. Непередаваемым — потому что цензурных слов для моих чувств еще не придумали.

Кеннет попытался состроить суровое недовольное лицо, но во взгляде промелькнуло чувство вины. Во! Хороший мужик, надо брать. В смысле, беречь. Я бы на его месте непременно напомнила, что за косы к виселице меня никто не тянул, сама захотела. Риски же сполна оплачены положением и герцогским состоянием.

Но мужчина, видимо, счел ниже своего достоинства тыкать женщине под нос очевидные вещи. Тем более спасительнице. Он просто замолчал. В смысле — отложил карандаш.

— Я вам очень сочувствую, — от всей души проникновенно проговорила я.

Вопросительный взгляд мужчины вернулся с потолка ко мне.

— Да-да. Видите ли, вы просто еще не понимаете, с кем связались. Ваших денег, дома, слуг и титула мне мало. Я хочу безопасную обеспеченную жизнь и вас в придачу. Целиком. Живого и невредимого. В полное свое пользование. И твердо намерена помешать порче собственного имущества с неизвестными мне целями!

Интересно, если мужика как следует выбесить, он от злости скажет что-нибудь полезное? На допросах срабатывало. Главное — не передавить.

Не, не выбесился. Просто обалдел. Сначала смотрел на меня с искренним изумлением, потом во взгляде проступило и налилось тяжестью не менее искреннее подозрение. Если бы он на лбу себе маркером написал что-то вроде «Кто ты такая, мать твою?!», это не было бы так наглядно и понятно.

Кеннет уже задавался этим вопросом, но в тот раз его отвлекли. Зато теперь эта мысль полностью заняла мужской мозг, и зуб даю, выбить ее оттуда можно будет только вместе с этим самым мозгом.

— Я девушка скромная и законопослушная. Но практичная. И не хочу быть казненной вдовой преступника. Предпочитаю быть живой женой живого и оправданного герцога. Это понятно?

Кен кивнул. Все еще напряженно-опасливо поджимая губы и хмурясь, но уже с некой долей облегчения. Что может быть логичнее эгоистичных мотивов, не правда ли?

— Вот, о главном мы уже договорились, — обрадовалась я и поерзала, удобнее устраиваясь на кровати. — Остались мелочи. Например, ваше слово, что вы не станете убегать в одиночку на подвиги. Ну и правдивый рассказ, какого демона это вообще было. Я имею в виду покушение, арест и казнь. Хочу послушать вашу версию.

Кеннет почти полминуты хмурился, шевелил губами, надувал их, покусывал, в общем мучил нещадно, изверг, привлекая к ним внимание. Потом решительно схватил блокнот и написал там всего одну фразу сразу во весь лист: «Это же вы меня оговорили!»

Глава 17

— Не совсем так, — вздохнула я. — Мы с Селестиной в ту ночь ничего толком не поняли. Что-то моргало, что-то светило, все бегали и орали, вас арестовали. Но официальную трактовку событий я худо-бедно знаю. Теперь расскажите, что на самом деле произошло.

«То есть вы, не понимая, что именно видели, сказали следователю, что сработал мой артефакт?» — продолжил извергать обвиняющие вопросы Кеннет, недовольно поджав свои красивые губы.

Я про себя одобрительно хмыкнула. Такое чувство, что это он меня допрашивает. Разошелся, перехватил инициативу. Ничего, иногда это даже полезно.

— Выходит, что так. — Слегка наигранно пожав плечами, я постаралась изобразить намек на смущение. Вышло не слишком естественно, поэтому пришлось нарочно перегнуть палку: — Понимаете, девушка я слабая, впечатлительная и местами не очень умная.

Скептически-насмешливый взгляд не помешал мне как ни в чем не бывало гнуть свою линию.

— Во всяком случае, свою ошибку я исправила. Теперь ваша очередь. — И повторила, отреагировав на саркастически-горькую ухмылку: — Как смогла, так и исправила!

«Вот и я хочу исправить. Пусть ни в чем, в отличие от вас, не виноват, — торопливо настрочил Кеннет. — Его высочество при смерти».

— Старший принц? — уточнила я, на всякий случай торопливо обшаривая закрома памяти. — Он ваш друг? Хотите сказать, что не стали бы на него покушаться? То есть на его отца? Так, погодите… погодите. — Торопливый серфинг по волнам «Оливии» выдал кучу разрозненной информации, которую я на ходу пыталась отсортировать и выстроить в систему. — Погодите… О вашей дружбе всем известно. То есть вы хотите сказать, что не стали бы… Нет, не клеится. Рассказывайте с самого начала.

«Кто не клеится?» — тут же отреагировал на, скорее всего, не распространенную здесь фразу Кеннет.

Надеюсь, хотя бы клей здесь уже изобрели, вот только назвать могли как-то иначе. Но постоянно следить за своей речью, оказывается, безумно сложно!

— Никто. Не заговаривайте мне зубы, дорогой муж. — Я мило улыбнулась и придвинулась ближе.

«Вы не Оливия», — опять на весь лист написал герцог, вытянул вдоль одеяла руки и с вызовом посмотрел в глаза.

— Докажите. — Я пожала плечами и улыбнулась еще милее. Судя по отражению в зеркале, улыбка моему новому телу невероятно шла, превращая из обычной, хотя и симпатичной девушки в настоящую красавицу.

«Зачем? — с ласковостью котика, загнавшего в угол мышку, ухмыльнулся Кеннет. — Вы как жена меня вполне устраиваете».

Что ж, ответочка не заставила себя долго ждать. Хорошо, хоть про порчу собственности шутить не стал. Плохо, конечно, что меня так быстро рассекретили. А может, наоборот, нам теперь станет легче достигнуть взаимопонимания. Ведь если я не Оливия, значит, в его аресте не виновата.

— Тогда тем более давайте вернемся к делу. — Тихо засмеявшись, я потянулась и дотронулась до его руки, державшей карандаш.

Интересно, она такая же гладкая на ощупь, как на вид? Хотя ночью я Кеннета уже обнимала и даже гладила, успокаивая. И у королевского забора придерживала за запястье. Так что кожа у него действительно очень нежная и ухоженная, даже теперь, после нескольких недель заключения и пыток.

Кен наблюдал за мной, чуть приподняв правую бровь. Зрачки у него становились все больше и больше. Похоже, он не мог выбрать, как реагировать на мой интерес. Кокетливо шарахнуться со вскриком «Я не такая», смиренно наслаждаться моими ласками или ответить тем же.

Стрельнув глазками, я с уверенным видом накрыла ладонью длинные пальцы с вытянутыми овальными ногтями, на которых еще можно было заметить следы профессионального маникюра.

Имею полное право! Замужем я, в конце концов, или где?

Муж решил выбрать смирение по всем пунктам и, пусть кратко, описал, что же, по его мнению, произошло: «Здесь светился не мой артефакт. Но покушение на принца совершено схожим по действию. Возможно, сработал двойник. Но я никогда не слышал о существовании подобного».

— Понятно… Версия принимается. — Поскольку руку отбирать мужчина не спешил, позволяя мне поглаживать его пальцы в паузах между письменными ответами, я совсем перестала стесняться. — Что, по вашим предположениям, могло светиться? И почему гвардейцы прибыли так быстро?

«Вы никогда не слышали про телепорт?» На губах Кена промелькнула быстрая улыбка.

Писал он размашисто, листы перелистывал быстро. Бедный блокнотик такими темпами скоро закончится, и придется идти искать новый.

— Зато я им сегодня пользовалась, — не упустила случая поворчать я. — По вашей милости. Но сейчас не это важно. Я имела в виду другое. Почему они явились именно к вам? С какой стати?

«Подозреваю, что меня планировали подставить, и им это удалось».

Да уж… кто бы сомневался.

— Вы кого-нибудь подозреваете? — Профессиональная привычка снова взяла свое. Допрос обычно строится по определенному плану, выверенному годами практики. Нет смысла придумывать новое взамен отлично работающего старого. — Составьте список, пожалуйста. Поименно, с кратким пояснением: кто это, какова причина неприязни — личные или деловые мотивы, какими возможностями он обладал или обладает. Сможете?

«Выбирать надо тех, кто мог и кому выгодно. — Кеннет замер, задумчиво глядя на меня. Пришлось приободрить, погладив его по пальцам, и взглядом указать на блокнот. — Писать такое опасно».

И герцог, упрямо поджав губы, вытянул руки вдоль одеяла.

— Понятно. — Я слегка озадаченно почесала бровь. — Значит, кто-то слишком высокопоставленный. Вряд ли сам король, так? Тем более он должен был пострадать. Так…

Новый серфинг по остаткам чужой памяти высветил не слишком оригинальную картину. В моей практике склоки между наследниками нуворишей бывали и покруче. Особенно в девяностые.

У местного короля уже имеется наследник — взрослый парень. Друг моего герцога, кстати. А еще у короля наличествует вторая жена. Молодая мачеха первого наследника. И у нее, вот же чудеса, есть свой собственный сын.

Думаем дальше. По идее, на мужа молодой акулке покушаться рано. Ведь есть старший сын, мимо которого к трону не пройти. Вот если от этого старшего избавиться…

— Главной целью был наследник, верно? — спросила я после длинной паузы.

О! Как приятно, однако. Давно на меня не смотрели с таким искренним восхищением. Это даже лучше, чем когда мужики на службе оценивающе вздыхали на мой полновесный четвертый размер под форменным ментовским кителем.

Я бы еще понаслаждалась. Но неплотно закрытая дверь в спальню герцога вдруг тихо скрипнула, словно от сквозняка. Или оттого, что тот, кто за ней стоял, поспешно шмыгнул прочь.

Глава 18

Допрос пришлось прервать. Я опрометью рванула в коридор, чтобы выяснить, кто там подслушивает, живой человек или ветер. Добежала до самой лестницы, но так никого не обнаружила.

Зато внизу послышались громкие мужские голоса. Кого опять принесло?!

Как оказалось, принесло господина преподавателя анатомии и по совместительству лечащего врача моего мужа, Де Бара. И он, раскланявшись со мной, направился к своему пациенту.

Я попыталась было пристроиться рядом, чтобы с полным правом послушать, о чем будут ворковать между собой мужчины, но на меня практически в буквальном смысле налетела Селестина.

Сначала она громко пожаловалась на погоду, природу, подавленное настроение и бог знает что еще. Вцепилась в мой локоть как клещ и принялась щебетать прямо в ухо о том, как она переживает из-за сплетен обо мне.

— Селестина, твое самочувствие мне неинтересно! — буркнула я, пусть и понимая, что веду себя непрофессионально.

С образом прежней Оливии все равно придется в ближайшие дни распрощаться, списав изменение характера на шок и потрясение. Но любительницу слухов следует придержать рядом, ведь ей многие сейчас расскажут гораздо больше, чем мне. А знать, о чем болтают люди вокруг, очень полезно.

— Представляешь, флаг академии обвис! Говорят, что это из-за тебя! — Селестина состроила загадочное лицо и похлопала на меня ресницами.

— В смысле — из-за меня? — Конечно, я поняла намек, но решила потянуть время, для того чтобы подумать.

Де Бар, поднявшийся первым, вскользь упомянул, что вчера вечером с главной башни спустили флаг. Решили поправить истрепавшуюся шелковую кисть на конце королевского треугольника во избежание сплетен о дурном предзнаменовании.

После его слов я четко вспомнила, что флага действительно не было. Казалось бы, незначительная мелочь, но и ее можно использовать.

Ведь если бы Селестина действительно была утром в академии, то никакого обвисшего флага она бы не увидела. Потому что обвисал он вчера вечером.

Значит, наглая девица врет и не краснеет. Зачем? Чтобы напугать меня неодобрением однокурсников и преподавателей? Или чтобы скрыть, где она была на самом деле? Я бы поставила на второе.

По-хорошему надо установить за бывшей подружкой слежку. Жаль только, с оперативными сотрудниками у меня здесь напряженно, только я и еще раз я. И едва живой герцог. За которым за самим глаз да глаз!

В рамках этого самого «глаз да глаза» я попыталась заказать обед прямо в спальню мужа. Поймала на лестнице бодро рысившего куда-то в сторону кухни Ховарда и высказала пожелание.

Но дворецкий неожиданно нахмурился, посмотрел на все так же висевшую у меня на локте Селестину и важно доложил:

— Его светлость пожелали спуститься к обеду в столовую. Господин Де Бар не возражает.

Коротко и ясно. Муж не желает продолжать разговор наедине. Лечащий врач ему подыгрывает. Кстати, надо бы не забыть про зелье. Хотелось бы поскорее закончить курс лечения, чтобы можно было нормально общаться, а не переписываться.

— Ну что же, значит, пообедаем в столовой. — Развернувшись, я сама покрепче сжала руку Селестины и повлекла ее в нужную сторону. — Правда же, платье Эулалии сегодня было особенно безвкусным? — вопрос был задан тоном завзятой сплетницы, так что соблазн ответить будет очень велик. — Розовый ей совершенно не идет!

Платье на Эулалии сегодня было зеленым. И мне очень хотелось узнать, что скажет подружка по этому поводу. Подтвердит розовый цвет, чтобы укрепить свою ложь? Сообразит сказать, что не видела секретаршу утром? Поправит меня и скажет, как была одета девушка на самом деле?

От ответа Селестина технично увильнула, заведя длинную проникновенную речь о том, как она беспокоится о дяде. Потом отвлекла меня краткой историей встретившегося на нашем пути мраморного бюста, само собой предка герцога. А зарихтовала городскими сплетнями.

Вот их я внимательно выслушала, получив клок шерсти с паршивой овцы. Мне было безразлично, что незнакомые люди оценивали мое поведение или как блажь, или как хитрый расчет простушки, пытающейся озолотиться за чужой счет. Думаю, Кеннета их мнение тоже не волновало. Однако, чтобы спокойно жить дальше, надо было убедить все аристократическое общество в невиновности моего мужа. А для этого следовало понимать, что вообще произошло.

Едва мы расселись за столом, я напрягла остатки чужой памяти и попыталась направить щебет Селестины в нужное мне русло:

— Помнишь, как мы веселились на прошлогоднем балу? Ты еще тогда так сожалела, что мы не сестры.

— А еще о том, что мне не стать невестой принца, — тут же попалась на мое ехидство подруга и закипела от возмущения. — Вот почему не сбылось это мое желание?!

Ага, значит, память Оливии меня не подвела.

Сам король выглядел тогда вполне еще бодрячком. Перетанцевал со всеми придворными дамами, несмотря на присутствие жены.

Но при этом объявил, что планирует уйти на покой и передать трон сыну после того, как поцелует внука.

— Точно! И тогда же объявили о свадьбе…

— Да, — резко оживилась Селестина. — Эта северная выдра смотрела на нас всех, словно мы грязь у нее под ногами! Как будто мысленно уже примеряла корону! — Кеннет вежливо покашлял, но остановить разошедшуюся язву ему не удалось. Невесту принца обласкали вдоль и поперек. И только когда запас яда временно исчерпался, Селестина с довольным видом закончила: — А теперь ни о каком браке даже речи быть не может!

Я вся замерла, выжидая. Вот-вот наконец-то услышу, что именно случилось с принцем… Но увы, подружка перескочила на другую тему.

Однако от щебета Селестины все равно была польза: она меня отвлекала, иначе я бы лопнула от любопытства. Уж очень хотелось узнать причину приезда Де Бара, ведь не просто же так он примчался! Скорее всего, что-то нашел в библиотеке академии.

Жаль, спросить напрямую было нельзя. Не сейчас.

Мне даже уделить внимание собственному мужу не удавалось. Едва я задавала ему вопрос, причем подразумевающий лишь два варианта ответа — да или нет, зато создающий иллюзию диалога, как Селестина тут же влезала со своими комментариями. Она словно поставила перед собой цель захватить все мое внимание целиком.

Зато мужчины помалкивали, но загадочно переглядывались. И пока ели суп, и когда принесли тушеное мясо с какими-то корнеплодами. Вот вроде как уткнутся в тарелки, а потом встретятся взглядами, состроят многозначительные лица и опять вилкой по тарелке тыкают.

Я мысленно плюнула, прекратила бесплодные игры в угадайку и, медленно ковыряя ложечкой нежную массу, похожую на фруктовое мороженое, задумалась. Надо ли мне допытываться, с кем именно встречался Кеннет у ограды королевского сада? Или меньше знаешь — крепче спишь? Я же следователь, а не политик.

Еще на работе терпеть не могла, если обычное криминальное дело сворачивало на рельсы высоких интриг. Но увы. Если тридцать лет назад можно было поднять трубку телефона, поговорить с начальником и скинуть неприятное дело другому следователю, то сейчас ни телефона, ни начальства, ни подходящего коллеги. А чертова политика касается меня так непосредственно, что того и гляди затянется скользящей петлей на шее.

Значит, будем разбираться. Загоним мужа в угол, и не одного, а в компании с ближайшим другом. Вот только подходящий предлог нужен.

После мороженого подали бодрящий горячий напиток, очень похожий на густой кофе со сливками и специями. От пары глотков мне захотелось возобновить светскую беседу.

— Дорогой, совсем забыла тебе сказать. Я решила взять академический отпуск и на время оставить учебу, но именно на время. Хотя многие, — мой взгляд многозначительно скользнул на Селестину, — уверены, что для пересчета твоих денег знаний у меня уже достаточно, — последние слова были полны сарказма.

Похоже, городские сплетни меня все же задели. Почему большинству людей проще поверить в циничные мотивы, чем в благородное желание спасти невиновного? Ладно, с «благородным» я перегнула. Но о финансовом состоянии моего мужа я узнала уже после его спасения. А Оливия вообще об этом не думала.

Судя по скептическому взгляду Кеннета, он тоже относился к большинству, а вот Де Бар одобрительно кивнул:

— Правильно, сейчас такие времена, что даже женщинам необходимо образование.

— Погоди! — влезла со своим непрошеным мнением дорогая подружка. — Так ты действительно собираешься вернуться к учебе через год?!

— Конечно! — Поставив крохотную чашечку с кофе на тоненькое блюдечко, я с грустью вспомнила любимую кружку, ту самую, из которой пила чай перед смертью в другом мире. И с вызовом посмотрела на Селестину: — Кто мне сможет помешать?

— Но зачем?! То есть я хотела сказать…

— Что денег твоего дяди действительно хватит, — немного насмешливо закончила я. — Мы же так давно дружим. Как ты могла забыть о моих настоящих мечтах?

Подруга замолчала и так выразительно посмотрела на меня, что я срочно полезла в закрома памяти.

Все оказалось вполне прилично, ожидаемо, но довольно забавно. Оказывается, моя предшественница даже не скрывала, что мечтает выйти замуж за господина ректора. Вот Селестина и опешила, не понимая, в чем я ее обвинила. Ну, это к лучшему — пока она в прострации, от нее вреда и болтовни меньше.

Зато на пару секунд за столом стало тихо. Все дружно сделали вид, будто ничего не произошло и они наслаждаются кофе с пирожными.

Обед уже подходил к концу, а я все еще не придумала, как бы так половчее загнать мужа и его друга в угол, чтобы там прижать и допросить. Эх… прошли те времена, когда я могла вызвать нужного свидетеля в свой кабинет повесткой и прямо потребовать отвечать на вопросы.

Впрочем, и тогда приходилось хитрить, строить разговор по-особенному, ловить мельчайшие внешние намеки на испытываемые эмоции. Значит, и теперь справлюсь. За моими плечами не только профессиональный, но и жизненный опыт.

Кеннет снова едва заметно покашлял, и его рука рефлекторно дернулась. Хотел потереть шею, но сдержался. Ты ж моя умничка. И придумывать больше ничего не надо!

— Гаспар, я могу попросить вас задержаться? Боюсь, мой муж все еще не слишком хорошо себя чувствует. Вы не могли бы сопроводить нас в его покои, чтобы дать консультацию насчет его горла?

Глава 19

Когда мы поднялись наверх, оба мужчины выглядели очень раздраженно. Конечно, они же заговорщики, занятые серьезным делом, а я — надоедливая девчонка, отвлекающая их на всякие глупости.

Однако Гаспар даже взял в руки баночку с настойкой, чтобы действительно еще раз повторить мне курс лечения, мало ли, я запамятовала? Но тут же недоуменно нахмурился и вопросительно посмотрел на друга.

Просто я с уверенным видом встала в дверях, скрестив руки на груди. Иногда на допросах такой метод давления срабатывал, правда, тогда моя душа была в теле плечистой тетки в форме.

Главное — не заржать, потому что я внезапно сообразила, как смешно выгляжу. Девятнадцатилетняя хрупкая малявка, чисто Барби, против двух взрослых мужчин. Неважно, что одного из них зовут Кен.

— Итак, господа, чем закончились ваши поиски в академической библиотеке?

Де Бар выразительно зашевелил бровями, требуя от друга пояснений. Но Кеннет лишь пожал плечами и уселся на кровать. Самоустранился, предоставив все объяснять мне.

Выглядел муж уставшим, причем не только физически. Наверное, это очень тяжело — вдруг оказаться бесполезным, слабым, зависящим от других. Особенно от внезапно свалившихся на его голову старушек.

Ну и что мне с этой загадочной парочкой делать? Пистолетом погрозить? Так у меня его нет. Да и вообще самое главное оружие следователя — это разум. Свидетелем надо манипулировать, наладить контакт, уловить нужную волну. Головой надо работать, а не пистолетами размахивать. Иначе грош тебе цена как профессионалу.

— Кеннет, я не смогу помочь, если вы будете все скрывать.

Конечно, уставшего мужа было жаль, но себя жальче. Меня уже укачало от всех этих тайн и секретов.

Кен в ответ сделал строгие глаза, но я не повелась.

Гаспар не посторонний, а ближайший друг и доверенное лицо мужа. В расследовании без него все равно не обойтись. Так что разумнее и проще объединиться, вместо того чтобы идти к одной и той же цели разными путями, скрываясь друг от друга.

Да и вообще надоело строить из себя дурочку двадцать четыре на семь, хочется поговорить с кем-нибудь «на умном».

Никогда не думала, что притворяться так сложно!

Хочу нормально, привычно работать, а не вот это все. Я следователь, а не опереточная дива.

Несколько секунд мы поиграли в гляделки, потом Кеннет сдался и, обреченно вздохнув, повернулся к другу. Не знаю уж, какими тайными знаками они обменялись, но Гаспар прокашлялся, поправил очки, покосился на нас всех недоверчиво, словно уточняя, что мы не шутим, а потом все же заговорил:

— Мне жаль, сударыня. В библиотеке академии я не нашел никаких сведений об артефакте, который заметил на полке Кеннет. А ведь у меня есть доступ в секретный раздел и большой опыт работы с магическим каталогом. Но увы.

В моей голове сразу же высветился еще один кусочек информации от прежней Оливии. Про магический каталог и редкое умение так составить запрос, чтобы заклинание среди тысяч книг отыскало одну и открыло на той странице, где подробнее всего описано то, что нужно.

А еще я вспомнила, почему мой брат не боится увольнения из огромной королевской библиотеки с десятками залов и сотнями стеллажей.

Он не просто хороший специалист. Он ас в составлении таких запросов и может отыскать все что угодно, имея всего лишь тень зацепки. Даже если клиент сам толком не знает, что ищет. Даже если это, как в рассказе классика, «лошадиная фамилия».

— Все ясно. Отчаиваться рано. Нам просто нужен Винсент, — уверенно заявила я.

И так как оба мужчины посмотрели на меня как на слабоумную, пояснила:

— Мой брат считается лучшим в поиске по каталогу. К нему обращаются даже более опытные служители королевской библиотеки. Я думаю, если где и можно найти описание нужного нам артефакта, так это в самом большом книгохранилище королевства.

— Вы правы, сударыня, — после долгой паузы согласился Гаспар. — Но откуда такая уверенность, что ваш брат согласится помогать? У него своя семья, дети, служба, которой не очень разумно рисковать из-за ваших… безрассудных поступков.

— Спасение вашего друга вы называете безрассудным поступком? — Я с удивлением посмотрела на мужчину.

— Кхм, — красноречиво, хотя и коротко вмешался в наш диалог сам Кеннет, разряжая легкое напряжение.

— Что ж, — промямлил Де Бар. — Будем надеяться на помощь вашего брата. А я все же еще поэкспериментирую с запросами, может быть, удастся найти что-то интересное и в академии.

После этого Гаспар быстро попрощался и, отозвав меня в коридор, еще раз повторил про настойки, лекарства, максимум спокойствия и минимум нагрузок. Заодно предупредил, что делать, если вдруг у Кеннета наконец-то получится заговорить.

— Почему-то считается, что шепот дает меньшую нагрузку, только это не так! Пусть просто говорит, но понемногу. Он болтуном никогда не был, но все же проследите, чтобы не нагружал связки.

И, заметно смутившись, попросил:

— Я наслышан об удивительных способностях вашего брата. Это большая удача, если он согласится присоединиться к поискам. И еще… — Тут Де Бар слегка покраснел и принялся почесывать переносицу. — Если он поделится со мной парочкой запросов, я был бы очень ему признателен. Возможно, мне просто не хватает знаний, чтобы найти нужную книгу.

После его ухода и до самого вечера не происходило ничего примечательного. Даже Кеннета потерзать не вышло — бедолага настолько утомился после обеда, что сразу уснул. Ну или хитро притворился, что спит. Сжалившись, я не стала его тормошить, ведь полагающуюся ему порцию дневных лекарств он принял. Однако когда муж даже к ужину не спустился, я немного напряглась.

Зато мы с Селестиной провели вечерок «как в старые добрые времена». И мне как минимум полагалась награда за то, что не пристукнула эту козу.

Обидно, что ничего полезного она так и не выболтала, несмотря на старательно задаваемые мной наводящие вопросы. Селестину подозрительно зациклило. Она перескакивала с темы на тему, вот только этих тем было всего три, и сбить ее с них у меня не получилось.

Первая была гипнотическая. О том, что мы ведь на самом деле видели, как сработал артефакт. Значит, дядя… ах нет, не хочется в это верить. Но мы ведь видели! Ты сама видела!

На это я могла лишь хмуриться и строить задумчивые рожицы, потому что уже знала, что видели мы не артефакт Кена, а другой. Сведения о котором теперь так настойчиво пытается отыскать Де Бар. Но, конечно, Селестине об этом знать необязательно.

Вторая тема была агитационная. О том, что мне обязательно надо позаботиться о своей репутации и поэтому необходимо сотрудничать с властями.

Но тут как бы тоже возражать опасно, поэтому я усердно кивала и соглашалась. Тем более насчет репутации и правда надо позаботиться. Оправдать поскорее мужа и зажить спокойно, раз уж представился второй шанс.

Ну а третья тема была гендерно-психологическая. О том, что финансы — это не женское дело. Поэтому я обязана нанять порядочного управляющего, и мне готовы посоветовать подходящего.

Тут самым главным было не рассмеяться и не начать уточнять, для кого именно этот ее знакомый станет подходящим управляющим — для меня и Кеннета или для Селестины?

В итоге я убедилась лишь в одном. Моя бывшая подруга очень мутная барышня и, даже когда пытается прикинуться перепуганной дурочкой, дурит слишком целеустремленно.

Сразу после ужина, сославшись на головную боль, я сбежала в свою спальню, по пути заглянув к Кеннету. Он все еще спал.

Спокойно приняв ванну, переодевшись в ночную рубашку и накинув халат, я вернулась в покои мужа и задумалась, глядя на спящего мужчину.

Что делать дальше? Идти к себе в кровать? А что, если мой резвый муженек выспится к полуночи и опять ускачет на поиски врагов и приключений? Прошлую ночь мы уже провели вместе. Что мешает и теперь поступить так же?

Еще пара минут сомнений, неясный звук из кровати, отдаленно похожий то ли на негромкий стон, то ли на тяжелый вздох, — и я решилась, скинула халат и нырнула к мужу под одеяло. Вот только не учла, что с прошлой ночи Кеннету стало заметно лучше. И я совершенно неожиданно оказалась в крепких объятиях, абсолютно не похожих на товарищеские. За ними последовал тоже абсолютно не дружеский жаркий поцелуй, от которого мне даже в голову не пришло увернуться. Не иначе как от растерянности.

Ну и в качестве рекламы местным лекарственным снадобьям нависающий надо мной Кеннет негромко, чуть хрипловато произнес:

— Я уже не ректор, а вы не студентка, так что у меня больше нет этических причин против консумации брака.

— А у меня есть, — прошептала я, пытаясь срочно придумать хоть одну.

Глава 20

— Какая же? — жарко выдохнул мне в ухо Кен и, по-моему, улыбнулся.

— Понятия не имею, — честно призналась я, вывернувшись и удобно устроившись сверху. А потом сама его поцеловала, потому что, собственно, какого черта? Муж мой, тело теперь тоже мое, стало быть, и плюсы от нашего брака тоже мои! Не только же минусы расхлебывать?

Кеннет тут же ответил на поцелуй. И вместо того чтобы рвать и мять шелковую ночную рубашку, он удивительно ловко проник под нее. Чувствуется многолетний опыт. Мужские руки уверенно ласкали мое тело, гладили спину, поясницу и ниже…

Во мне что-то словно перемкнуло, не иначе как сработал «инстинкт истинной пары», или как это там в любовных романах называется? Мир-то магический, и закинуло меня сюда не просто так! Или просто давно уже с хорошим мужиком время не проводила, особенно в постели?

Но, выгибаясь от нежных прикосновений, я четко для себя решила: мое! Никому не отдам. Даже королю и прочим слугам закона. Плевать на консумацию и прочие глупости, я его просто хочу. Сейчас же!

— Оливия? Ты здесь?!

Кажется, застонали от разочарования мы с мужем одновременно.

— Селестина! Что ты тут делаешь?!

Рявкнула, кстати, не я. Не успела просто. Кеннет сам справился, да так выразительно и громко, словно с его голосом никаких проблем никогда и не было.

— Дядя?! — Кажется, еще секунда — и незваная гостья хлопнется в обморок. Не знаю, от чего раньше — от увиденного или от услышанного.

— Нет, кролики на полянке, — это уже я не удержалась. — А кого ты еще хотела здесь застать?!

И, не став скрывать неудовольствия, проворчала:

— Тебя не учили, что врываться в чужую супружескую спальню неприлично?

— Оли…вия… — Селестина прижала обе ладони к алым щекам и жалобно заморгала. — Но ты… ты же… как ты можешь?!

— Могу что? — От удивления я чуть не ляпнула «с мужем спать?», но вовремя вспомнила, что вообще-то приличная девушка в патриархальном средневековом обществе. Пока еще девушка… — Консумировать брак?

— К-консумировать?! — Голос Селестины совсем ушел в писк.

— Выйди вон! — достаточно резко и строго приказал Кеннет. — Сейчас же.

Кажется, он никогда не разговаривал с племянницей в таком тоне. Во всяком случае, Оливия не помнила. И племянница, судя по ее расширившимся глазам и намокшим ресницам, тоже. Но слезы и всхлипывания не помогли, пришлось выметаться, пока дядя не встал и не вывел собственноручно.

— Надо, наверное, за ней дверь запереть, — предположила я, откинувшись на подушку. — Но мне лень. Все настроение сбила.

— Надо, — согласился герцог, вздохнул, встал, продефилировал в одних подштанниках до двери и щелкнул замком.

«Мужик сказал, мужик сделал, идеальный вариант!» — хихикнула я про себя.

Вернувшись, Кен устроился рядом, подоткнув вокруг нас одеяло. Посмотрел на меня искоса и игриво подмигнул, шевельнув бровями:

— Что ж, учтем на будущее.

Естественно, он не собирался сдаваться. Мужчину, настроенного на секс, сложно сбить с намеченной цели, но на его настойчивый нежный поцелуй я ответила мягко, без прежнего жара.

Так что Кеннет отстранился, внимательно посмотрел мне в глаза и просто лег рядом на спину, задумчиво глядя в потолок.

— Будем спать или поговорим? — спросила я. Раз уж консумацию нам обломали, можно было воспользоваться возникшей близостью и поговорить по душам.

— Что ты хочешь услышать? — с интересом покосился на меня Кен. — На женщину, которой хочется песен о своей неотразимости, ты не похожа.

— Неотразимость подождет, — согласно кивнула я, улыбнувшись. — Я бы хотела услышать, что ты помнишь о том вечере. И что обо всем этом думаешь.

— Думаю, что меня лихо подставили, — спустя недолгую паузу признался Кен. — Когда я вбежал в комнату, то сразу заметил на полке незнакомый артефакт, похожий… на перечницу без ручки. Ярко-желтого цвета, как канарейки в королевском саду. Однако когда сюда с обыском ворвались гвардейцы, он исчез.

У меня что-то интенсивно зачесалось в мозгу после слов про канареечную перечницу. Неуловимое воспоминание. Даже смутные образы перед глазами замелькали. Но поймать хоть один и разглядеть как следует — не удавалось.

— Все предметы на этой полке под магической сигнализацией. Их не может коснуться никто посторонний так, чтобы я не узнал, — продолжал Кен, покосившись на мою внимательно-задумчивую физиономию. — Только доверенная прислуга и теперь ты, раз мы женаты. — Вопреки средневековым романам, муж резко перестал обращаться ко мне на «вы», едва мы оказались в одной постели. Признал наконец-то родственницей, не иначе. — Забрать ничего нельзя, но зато можно добавить. Что-то яркое, сверкающее, издающее громкие звуки и привлекшее внимание двух молодых девиц, потерявших стыд и проникнувших в чужую спальню. К мужчине. Что вы у меня забыли?! — Быстро же меня из родственников вычеркнули…

Хотя нет. Это же он про нас Селестиной, во множественном числе.

— Тебя, — призналась я, посмотрев на мужа с легкой хитринкой.

— В смысле?

— Мне очень хотелось посмотреть на твою комнату. На твои личные вещи. Может, даже утащить платок… или носок. Что-то, чего касалась твоя кожа. — Вопреки ситуации меня разбирал смех, но я сдерживалась. Признаваться в глупостях, которые творила настоящая Оливия, было совсем не трудно и не совестно. — Наверняка не я первая хотела бы пощупать твои вещи, между прочим. О тебе половина девчонок в академии мечтает.

— Это я знаю, — заявил он несколько самоуверенно и в то же время равнодушно. — Но от тебя такого не ожидал. Ты всегда казалась такой далекой от девичьих глупостей. К тому же у тебя ведь был жених?!

— Жених? — Я с трудом вспомнила, что у Оливии действительно был этот… как его… ладно, неважно. — Это детское увлечение, мы с ним все равно как брат с сестрой. А ты совсем другое дело. — Я вздохнула и села в постели, глядя на мужа сверху вниз в полутьме. — Ты был такой… такой. Мужественный, загадочный. Взрослый. А я живой человек, знаешь ли. К тому же романтичная юная девушка. Имею полное право на милые женские глупости. И не спорь!

— Ты не Оливия, — еще раз вслух повторил Кеннет то, что недавно написал в блокноте.

— А ты зануда. — Я вздохнула и снова улеглась, поудобнее устроившись на подушке. — Ладно. То, что я тебе рассказываю об Оливии, правда. И я не могу гарантировать, что мы с ней разные люди. Если уж я, прожженная материалистка, сроду не верившая ни в бога, ни в черта, ни в магию, оказалась здесь так вовремя, чтобы выдернуть тебя из петли, значит, возможно все. В том числе и то, что твоя Оливия не просто умерла, а возродилась в другом мире, выросла, повзрослела, прожила целую жизнь и вернулась туда, где у нее осталось незаконченное дело. Возможно такое? Она хотела тебя спасти сильнее, чем саму себя.

М-да, судя по размеру скепсиса в глазах бывшего господина ректора, он верил в прекрасные порывы души юной девицы еще меньше, чем я в инопланетян. А зря. Как выяснилось, и другие миры существуют, и молоденькие девочки жертвуют жизнью ради мужчин, которых толком даже не знают.

Вот только эти самые мужчины, точнее, один конкретный, похоже, больше не хотел беседовать, а хотел кое-чего другого. Иначе не полез бы с поцелуями и прочими приятными глупостями. Мое молодое тело тут же откликнулось жаркой волной возбуждения, а старушечий здравый цинизм не нашел никаких причин для отказа.

Желание есть, юридическая необходимость тоже. Дверь мы заперли, и никакая Селестина больше не втиснется между нами и консумацией брака.

Увы… только-только мы вновь дошли до приятных и сильных мужских рук под моей ночной рубашкой, как запертая дверь задергалась. То есть сначала в нее, кажется, деликатно постучали, но мы с Кеннетом были слишком заняты, чтобы обратить на это внимание.

Тогда постучали громче и сильнее. А потом заколотили кулаком.

Глава 21

— Какое интересное слово, — пробормотала я, чувствуя, как исчезает приятная тяжесть придавившего меня к постели мужского тела. Такого острого разочарования старая баба Поля не ощущала давно. Может, даже никогда. — Повтори потом, я запишу. Буду использовать в нужный момент.

Кеннет только хмуро глянул на меня и отправился к двери. В нее по-прежнему тарабанили с другой стороны, а еще я расслышала голос Ховарда, призывающего моего мужа: «Простите, ваша светлость, это срочно!»

Кеннет отпер замок, высунул нос наружу и застыл. Значит, за дверью происходило что-то интересное. Так, встаем-встаем и рысью к театру военных действий! Знаем мы этих Кеннетов. Сейчас начнет играть в секреты или опять под какой-нибудь королевский куст побежит на встречу с информатором…

Нет, ну вы подумайте! Я угадала!

— Лично в руки, — бубнил мажордом. — Очень срочно, иначе я не стал бы вас беспокоить в такой ответственный момент. Он сказал — вопрос жизни и смерти. Причем вашей.

— Понятно, — коротко кивнул Кеннет. — Давай. Не обожгло еще?

— Нет, но уже начинает греться.

Я слегка озадаченно склонила голову к плечу, и тут же подъехал еще кусочек чужой памяти. Когда здешние маги хотят передать срочное сообщение через третье лицо, они зачаровывают его так, что самого конверта в руках посредника нет. Зато есть татуировка на запястье, чей хвостик завивается на ладонь кренделем. Стоит коснуться этим кренделем руки адресата, как послание перейдет к нему, а посредник даже при всем желании не сможет его прочесть.

Если маг, отправивший весть, хочет поторопить письмоносца, он накладывает дополнительное заклятье, которое постепенно начинает нагревать татуировку. Мало ли, почтальон вздумает загулять, передумать или просто забыть о том, что дело срочное?

Неизвестный, что домогался моего мужа, использовал нашего мажордома как такого вот письмоносца. Неудивительно, что Ховард начал долбить в дверь спальни кулаком.

— Что за послание? — Я даже не стала пытаться скрывать свое любопытство. Наоборот, стоя у двери, притоптывала босыми ногами от нетерпения.

Кеннет, отпустив мажордома, посмотрел на меня и обреченно вздохнул.

— Опять подкустовый выползень? — Догадка напрашивалась сама собой. — Вы о чем-то не договорили в королевском парке?

— Мой друг назначил встречу в таверне у северной окраины. — Герцог не ответил прямо на заданный вопрос, но перешел сразу к делу.

— Так и знала, — вздохнула я. — Брачная ночь, брачная ночь! Вместо того чтобы развлекаться как нормальные молодожены, мы будем таскаться по тавернам и бегать от настырного очкарика.

Что-то я разворчалась как старушка, несмотря на молодое тело. Или как раз из-за него? Только настроилась на хороший секс, и вдруг срочный вызов, как тут не расстроиться?

— Куда запропастились мои трусы? — Не обращая внимания на вспыхнувший легкий шок в глазах мужа, я полезла под кровать и действительно обнаружила там пропажу. — Ты же все равно пойдешь на эту встречу, по глазам вижу. И одного я тебя не отпущу. Будем надеяться, что у твоего друга действительно важные и полезные новости.

Кеннет молча вздохнул. Понял, умница, что спорить с такой занозой бесполезно. И открыл шкаф — искать собственную одежду.

А я вот озадачилась. Батистовые панталончики с кружевами — это мило. И ужасно неудобно, когда тебе предстоит оперативная работа. Особенно если поверх этих кружавчиков предполагается десяток пышных юбок. Увы, других у Оливии не водилось.

Кеннет уже оделся в неприметный темный костюм и явно был недоволен тем, как задумчиво я медитирую на свое нижнее белье. Но опять же, шикарный мужик — он и в мелочах хорош.

Герцог не стал кривиться и бухтеть, вместо этого занялся делом. Подошел к окну так, чтобы его не было видно из-за занавесей, и сосредоточенно принялся что-то колдовать. Это я определила по тому, как он напряженно прищурился в темноту и сделал странный жест пальцами, словно снял со стекла невидимую паутину.

А потом довольно зло выругался. Обернулся и застыл.

— Что вы делаете, сударыня? — Кажется, на секунду бедолага даже забыл, кто там за окном настолько сильно напакостил.

— Ворую твою одежду, — охотно объяснила я. — В пышной юбке будет неудобно заниматься авантюрами. А что, собственно, у нас случилось? — Подпрыгивая, я изо всех сил пыталась застегнуть брюки Кеннета. Вот его рубашка села на мне идеально! Шикарный свободный оверсайз из черного шелка. Очень удобно и даже элегантно.

Мельком взглянув на застывшего мужчину, я покачала головой:

— Надо сказать Ховарду, чтобы выдавал тебе двойную порцию за завтраком, обедом и ужином. Разве можно быть таким худым?

При внушительной ширине плеч в бедрах мой муж оказался строен, словно юноша. Оливия тоже худенькая, изящная барышня, но у нее все же имелись женские округлости. И попа.

В другой ситуации я подобные объемы и формы исключительно одобряю. Но не тогда, когда приходится запихивать их в узкие мужские штаны.

Кеннет отмер только тогда, когда я накинула его же плащ поверх мужского костюма, и прокашлялся. Голос к нему вернулся, но першение еще оставалось и, кроме физического дискомфорта, напоминало, как у нас все сложно. И ничего еще не кончилось.

— Мы не сможем уйти через портал. — Все, что он думает по поводу моего переодевания, герцог продемонстрировал осуждающим взглядом и перешел к более важным проблемам: — После моего похода ко дворцу почти вплотную к ограде поставили артефакт, измеряющий магический фон и умеющий вмешиваться в заклинания. Уверен, если мы воспользуемся браслетами, нас не остановят, а незаметно подвесят маячок. И на месте встречи появится отряд гвардейцев.

— Какие подробности… — буркнула я, заодно обдумывая, как выкрутиться из сложившейся ситуации.

— Я сам этот артефакт разрабатывал, — кривовато улыбнулся Кеннет. — И знаю все его слабости. Например, радиус действия у него довольно ограниченный из-за высокого потребления энергии. Но за домом теперь постоянно следят.

— Значит, сразу из спальни вылезать не будем. — Деловито поправив занавеску, я потопала аккуратными ботиками, убедилась, что привычка Оливии носить обувь без каблуков еще сослужит мне хорошую службу, и направилась к двери. — У дома есть черный ход? Только один? Может, какое-нибудь окно в комнате на первом этаже расположено удачно? В кустах?

— Кхм. — Кажется, с такой женой у Кеннета будет першить в горле постоянно. И вовсе не из-за несостоявшейся казни. — Ты еще предложи сбежать из окошка уборной для прислуги.

— А оно выходит в кусты? Как близко к забору? А в самом заборе где-нибудь поблизости от этого окошка есть дырка?

— Вообще-то, это была шутка. — Герцог покосился на меня с подозрением, даже с некоторым опасением. Переживает из-за отсутствия у меня чувства юмора? Да, дорогой, твоя жена полна сюрпризов!

— Отлично пошутил, — улыбнулась я, похлопав мужа по спине. — Сбежать нам надо? Надо. Мне твоя шея нравится такой, какая есть, петля на ней совершенно лишняя. И на моей тоже. Ну? Идем?

Шутки шутками, а самое удобное окно действительно было в уборной для прислуги. Через него мы и вылезли в сад. В этом месте он был слегка запущен, давно не стрижен, и мы с легкостью замаскировались под очередную парочку подкустовых выползней. Дыры в собственном заборе Кеннет, умница, знал наперечет. Правда, когда-то сам лично законопатил ту, через которую, будучи подростком, сбегал в кабак и на гулянки. Зато теперь так же быстро ее распечатал, лишь слегка коснувшись пальцем почти невидимой паутинки.

— Извини, дружок, — мягко сказал он очень недовольному паучку с полосатыми ногами, проворно удравшему в листья после того, как мы потревожили его кружева. — Утром починишь. — И пояснил для меня: — Такой легкий всплеск магии проходит на уровне бытовых потребностей.

Это хорошо, а то мне уже начали везде мерещиться солдаты…

Вот против паучка я ничего не имею. Особенно если он не станет падать мне за шиворот. Так-то я к ним равнодушна, но близко знакомиться не рвусь.

Глава 22

Браслетами мы воспользовались, только отойдя от дома на пару кварталов и затерявшись в переулках.

Таверну, в которую надо было добраться, муж знал, во всяком случае, так я поняла из его сосредоточенного бормотания, когда он возился с настройкой адреса. Но вылетели мы не сразу внутрь, к барной стойке, а на ближайшую улицу.

Сам переход мне не запомнился. Зато место, куда мы попали, слишком напоминало задворки трех вокзалов из девяностых. С их вонючими помойками, стаями почти безобидных бомжей и откровенно опасных личностей с бегающими глазами.

Ко всему прочему, фонари тут горели через один, а неровная мостовая была полита чем-то очень напоминающим сточные воды или помои.

— Зато соглядатаи только из шушеры, — прокомментировал мою попытку прикрыть нос плащом Кеннет. — Заговорщиков здесь не ждут, лишь мелких воришек отлавливают.

— Угу. — Тут он прав. В этом месте легче найти заточку в бок или заразную болячку, чем заговорщиков против короля.

— Прошу вас, сударыня, позвольте мне с моим другом поговорить наедине, — попросил муж, едва мы зашли в нужную таверну.

Даже спорить не о чем. Азбуку работы с информаторами мне объяснять не надо. Устроившись за столиком прямо у комнаты, в которую тихо просочился Кеннет, я внимательно оглядела зал. Поработаю охранником. Прослежу, чтобы ничье любопытное ухо не прижималось к нужной двери.

И оказалась в очередной раз права. Опыт оперативной работы не пропьешь, как ни старайся. Особенно если вместо крепкого алкоголя тебе подали какой-то фиолетовый лимонад. Местная популярная в народе химоза, не иначе.

Все приставленные к нам с мужем соглядатаи остались возле ограды герцогского особняка. А вот таинственный друг Кена играл в подкустового выползня совершенно бесталанно. И притащил за собой хвост — молодого блондина с цепким взглядом и слишком вкрадчивыми манерами. Точно не из полиции, к бабке не ходи. Я своих нутром чую. Другой породы тварюшка. Прикинувшись ветошью, он сидел в углу, из которого открывался отличный обзор на переговорную комнату. Место козырнее моего, потому что более незаметное.

Я спокойно пила свой лимонад и наблюдала за этим товарищем, да и за другими посетителями.

Поднимать тревогу рано. Кеннет в плаще с капюшоном, закрывающим лицо, его друг наверняка одет так же. То есть своего заговорщика я смогу эвакуировать куда подальше неопознанным.

Вот только как бы тактичнее выяснить, закончили ли они там свои переговоры? Не стоит мужчинам выходить в общий зал. Браслеты муж оставил мне, значит, зайду за ними и заберу своего.

Главное, пусть договорят. Хотя мне кажется, чтобы сообщить нужные сведения, два часа болтать не нужно. Пяти минут хватит.

К тому же топотун, которого привел друг моего мужа, в последние две минуты как-то занервничал. Либо ждет кого-то еще и тот опаздывает, либо… хм. С улицы послышался какой-то подозрительный шум.

Если бы я не была одно большое ухо, то сквозь гудящий звуковой фон таверны ни за что не услышала бы этих шагов. Так идет отряд из нескольких ментов, которым велено не шуметь, чтобы не спугнуть.

Не теряя времени, я подбросила на ладони серебряную монету, которую вручил мне Кеннет, перед тем как идти на переговоры, а потом сделала вид, что неловко стукнулась локтем о столешницу, тихо охнула, и звонкий кружочек запрыгал по каменным половицам в тот угол, где еще больше напрягся подозрительный тип.

Взгляды всех посетителей поневоле следовали за монеткой, а там натыкались на соглядатая. И поскольку его напряжение стало еще заметнее, народ в таверне тоже зашевелился, начал оглядываться. Я уже хотела подлить масла в огонь, но меня опередил какой-то шустрила, засевший у пыльного окошка. Он первый сообразил выглянуть на улицу и хрипло каркнул, вскакивая:

— Ах ты гад! Гоблов навел! Облава!

Собственно, что и требовалось одной хитрой бабке. В общей бешеной суете, которую устроила местная шушера, я скользнула в комнату переговоров, словно мышка в норку, тихо махнув хвостом.

И меня ничуть не волновало, что соглядатай уже получил кулаком по морде. А бонусом может прилететь и заточка в бок от возмущенных завсегдатаев таверны. Так уж вышло, что в этом мире моя сторона — антигобловская.

— Облава, — спокойно сказала я двум настороженно смотревшим мужчинам, плотно прикрыв за собой дверь. — Вам нельзя выходить.

— Вот же… не при дамах… — со злостью рубанул рукой безымянный друг мужа. — А я так надеялся, что оторвался!

Сняв с запястий оба браслета, я протянула их Кеннету и тяжко вздохнула:

— Не оторвались.

Покрутив украшения в руках, муж вопросительно посмотрел на меня.

— А что мне смогут предъявить? — Я равнодушно пожала плечами. — Пить в одиночестве не запрещено. Особенно слабым, переволновавшимся за последние дни женщинам. Имею право хоть бочонок заказать в отдельный кабинет. И никто мне ничего не скажет.

— Только этого не хватало, — возмущенно рыкнул герцог. — Запри дверь и не впускай никого. — Защелкнув один из браслетов на своем запястье, Кен передал второй своему другу. — Я переправлю Ай… — тут муж запнулся, но потом все же решился выдать мне имя подкустового выползня: — Айдона в безопасное место и сразу вернусь за тобой. Из этой комнаты ни шагу. Поняла?

— Конечно. — Пожав плечами, я послушно уселась на освободившийся стул. — Если только не выведут силой.

— Я успею раньше, — решительно заявил Кеннет и увлек благоразумно помалкивающего товарища в открывшийся телепорт.

Гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Ни через пять, ни через семь минут искрящийся дымчатый овал в воздухе так и не появился. Я выжидала, поцеживая довольно гадкое, но крепкое пойло, заказанное мужчинами то ли ради конспирации, то ли для успокоения нервов.

И дождалась. В дверь заколотили. Судя по звуку и тому, как содрогались старые, но крепкие доски, — ногами.

— Именем короля, — гаркнул кто-то хорошо поставленным «сержантским» басом. — Открывайте! Сопротивление бесполезно!

Глава 23

М-да. Открывать я, конечно, не спешила. Даже снова налила себе в стакан отвратительно кислого пойла, его тут пытались выдать за вино, и некоторые даже верили. Еще бы, сивушного первача в это пойло добавить не пожалели!

За дверью недолго совещались, секунд на тридцать стало тихо, а потом подтянулась тяжелая артиллерия. Потому что в дверь долбанули как минимум из пушки.

И надо же, ровно в ту секунду, как продольная трещина разделила преграду между мной и остальной таверной на две неравные половинки, воздух пошел волнами и из пространства в комнату шагнул Кен. Ну епть, ни раньше, ни позже!

На то, чтобы понять — активировать портал и смыться мы не успеваем, понадобилась доля мгновения. Увы, браслетам требовалось больше времени, чтобы перезарядиться. Всего минуты две-три, но как раз их-то у нас и не было.

— Садись живо! — дернула я мужа за руку, буквально роняя его на стул. К счастью, Кеннет соображал даже быстрее меня, потому что не только расселся с вальяжным видом, но и одним движением затащил меня к себе на колени, распустил завязки на моем плаще и запустил обе ладони под него.

Коротко вдохнув, я опрокинула в себя стакан с паршивеньким вином. Зря, что ли, наливала?

Все это произошло очень быстро. Обычно в таких ситуациях говорят: глазом моргнуть не успела!

— Именем короля! — Разлетевшаяся дверь еще продолжала падать вдоль стены, а в комнату уже ворвались вооруженные люди.

Кеннет лишь повернул голову в сторону вторженцев. И такую морду состроил, что я внутренне восхитилась. Вот оно, истинное аристократическое презрение! Мне подобного не изобразить, как ни старайся.

— Не двигаться! Вы арестованы!

— На каком основании? — вступила в игру я, откидывая капюшон. — Его величество издал закон, запрещающий супругам посещать питейные заведения и уединяться?

Только тут, кажется, до вторженцев дошло, что те самые заговорщики, которых они рассчитывали схватить на месте преступления, ведут себя странновато. И один из них сидит на коленях другого. Довольно необычный способ для бунта.

— Э-э-э… — очень информативно высказался решительный стражник, судя по всему старший в отряде. — Сударь… и сударыня. Что вы здесь делаете?

— Отдыхаем, — зло произнес Кеннет, и не думая отпускать меня. — Я провожу вечер со своей женой. И мы рассчитывали просто выпить спокойно в уединенной обстановке.

— А где лорд Айдон? — поинтересовался мужчина, растерянно оглядывая помещение. Остальные стражники тут же ринулись ворошить все, даже под стол заглянули, надеясь найти там сбежавшего преступника.

— Я, сударь, придерживаюсь традиционных взглядов на отношения между супругами, — чопорно поджал губы Кен. — Зачем нам здесь второй мужчина?

— Нам приказано арестовать лорда Айдона и всех, кого застанем рядом с ним, — вернул себе суровый вид служака.

— И? — Презрительное неудовольствие на лице мужа приобрело оттенок высокомерной ироничности. — От нас вам что нужно?

— Приведите этого, — недовольным тоном приказал стражник куда-то себе за спину.

Я почувствовала, как слегка напряглись руки Кеннета у меня на талии. И незаметно успокаивающе погладила его по плечу.

Чтоб мне лопнуть, если того соглядатая, который мог утверждать, будто в эту комнату точно входил подкустовый выползень, уже и бутылкой по голове отоварили, и в печень пырнули. Он не свидетель. Значит, позовут кого-то другого. Скорее всего, из местной шушеры.

Я не ошиблась. Стража в дверях шевельнулась и вытолкнула на свет трактирщика. Тот щурил бегающие глазки, мял грязный фартук и жалобно вздыхал, глядя на начальство.

— Ну? — грозно нахмурился на него главный от стражи. — Живо говори! Эти господа снимали у тебя кабинет?

— Дык… — Трактирщик, что неудивительно, при всем своем подобострастии сотрудничать с властями не горел желанием. И на нас косился с заметной опаской. А еще более затравленно оглядывался куда-то назад, за дверь, туда, где шебуршала его постоянная публика. — Кто ж его разберет, сударь… вроде он. В черном плаще был, с капюшоном. Мы люди маленькие, нам ихние личности без надобности… под плащ не заглядываем. А вот баба евонная точно была, сидела в общем зале, а потом сюда шмыг! Полюбовница, небось. Ну дак милостивый король полюбовниц вроде не запрещал…

Я едва сдержала хихиканье. Действительно, даже там, где их запрещали, они все равно водились. А тут сам бог велел.

Главный стражник зло скрипнул зубами.

— Пшел вон. С тобой позже поговорят. А вы, милостивые господа, будьте любезны проследовать домой. Вас проводят.

До дома нас довезли в казенной карете, естественно под конвоем. Правда, обозвали конвой с претензией на вежливость: мол, время позднее, обстановка в городе неспокойная, вы бы, господа, не шастали по злачным местам, коли голова дорога. А мы вас из любезности и домой проводим, и по дороге защитим.

Судя по тому, как морщился в казенной карете Кеннет и как старался незаметно потереть горло, ассоциации с этим транспортным средством у него были самые неприятные. А главное — опасность все еще висела над нашей головой той самой петлей на виселице.

Ну, хоть подкустового выползня спровадили. И не попались на горячем. Подозрений дали — выше крыши. А доказательств ноль.

Оказавшись снова в спальне, я без лишних слов принялась раздеваться. Кеннет последовал моему примеру. И судя по тому, как синхронно и медленно это проделывали, устали оба одинаково.

Под одеяло мы забрались с одной мыслью — спать!

На обратной дороге я здорово замерзла. В казенной карете гуляли сквозняки. И погреть заледенелые лапы о родного мужа — святое дело. А Кен сжалился и обнял покрепче.

Мне почудилось, что я ему была нужна не меньше, хоть и для другого. Как доказательство того, что он все еще жив и имеет все шансы остаться живым до старости…

А про то, куда он отправил своего друга, можно и утром поговорить. За ночь тот далеко не убежит. Надеюсь.

Все эти спасательные операции нас так измотали, что про брачные поползновения мы оба так и не вспомнили. Уснули почти сразу. Для консумации у нас еще двадцать восемь ночей впереди.

Глава 24

— Уже двоих моих друзей пытались подвести под смертную казнь. А при попытках скрыться что-то случалось с их браслетами перемещения.

Хороший способ проснуться, ничего не скажу. Сначала разбудили поцелуем, а потом, с явным сожалением убрав руки из-под моей ночнушки, Кен решил все же поговорить о делах.

— Угу. — У меня мозги, как ни странно, от утреннего поцелуя включились быстрее, чем обычно. — Дай угадаю. Эти друзья изначально не верили в твое предательство и пытались разобраться в том, что произошло?

— Верно. — Кеннет откинулся на подушку и сердито посмотрел в потолок. — На них сразу начинали сыпаться неприятности, каждая из которых могла стать причиной ареста.

— Куда ты его спрятал? — полюбопытствовала я и села, потягиваясь.

Кеннет сначала не без удовольствия полюбовался на мою грудь, отчетливо просвечивающую сквозь тонкую батистовую рубашку. Потом, заложив руки за голову, потянулся, будто демонстрируя себя, и не спеша ответил:

— У меня есть небольшое поместье в отдаленной части королевства. Наследство от троюродного деда. Досталось мне меньше месяца назад, и о нем еще вряд ли известно в королевской канцелярии.

— Умно, — похвалила я. — А второй куда делся? Впрочем, нет, не говори. Мало ли… пусть будет запасной вариант на случай непредвиденной ситуации. Давай вставать?

— А консумация? — приглашающе двинул бровью муж.

— С удовольствием, — усмехнулась я. — После завтрака. Потому что, если я сейчас не поем, я скорее от тебя кусочек откушу, чем доставлю удовольствие.

И даже дыхание затаила после этой фразы. Дело в том, что я как-то читала статью про женское попаданческое фэнтези. Так вот, там все героини обязательно бурчали животом на героев. А герои страшно умилялись.

М-да, опять мимо. Живот бурчать отказался. Зато Кеннет отчего-то закашлялся. То ли пытался не ржать, то ли от шока. Не знаю. Я лишь подкрепила свое голодное ехидство, спуская босые ноги с кровати:

— И вовсе не тот кусочек, о котором ты подумал. С другой стороны и мягче, и больше.

— Какой ужас, — совершенно искренне сказал муж и захохотал.

В общем, к завтраку я спустилась в почти хорошем настроении. Которое мне тут же попытались испортить.

— Оливия, дорогая! — На лице Селестины была написана искренняя тревога. — Как ты себя чувствуешь?!

— Нормально, — ляпнула я раньше, чем нокаутированный запахом яичницы, бекона и свежего хлеба мозг очнулся и сообразил, что к чему.

— Ах… — Селестина едва не села мимо изящного кресла, с которого соскочила при моем появлении. — Но… ах… понятно. Понятно, дорогая. С добрым утром.

Так и хотелось направить заразе лампу в лицо, в лучших традициях штампа про допрос в гестапо, и потрясти за шкирку: «Что тебе понятно, коза ты драная?!»

Впрочем, я сама догадалась. Видя мою сияющую физиономию, бодрую походку и получив отчет о самочувствии, мымра решила, что от девственности меня ночью так никто и не избавил. Собственно, угадала. Хотя признаки для подтверждения выбрала дурацкие.

А вдруг бы мне просто понравилось? Вдруг ее дядя хороший, бережный любовник, который умеет доставить женщине удовольствие?

Или тут так не принято от слова «вообще»? То ли жене удовольствие доставлять (тут сомневаюсь, уж больно ловко Кен у меня под ночнушкой за нужные места гладил), то ли признаваться в этом. Скорее всего, новобрачной после лишения девственности положено лежать, стонать, бледнеть и жаловаться на жизнь. В крайнем случае еле сползать к завтраку и с бледным видом просить какую-нибудь успокоительную настойку.

Вроде в викторианской Англии это было модно. Впрочем, не уверена, меня в свое время больше интересовала история тамошней криминалистики, а не будуарные тонкости высшего английского света.

В общем, я спалилась и спалила Кеннета. Одно непонятно — с чего дорогая Селестина так довольна этим фактом. Вот прямо лезет из-под ее сочувствующей маски удовлетворение, словно грязная пена из-под крышки унитаза, в который залили кислородный очиститель.

М-да… все еще надеется получить наследство, если дорогого дядюшку вздернут? Брак не консумирован, герцог повешен, можно подать в суд и выгнать меня погаными тряпками… к примеру. Нужно расспросить Винсента, насколько реален такой оборот событий.

Брат словно услышал мои мысли и явился прямо к завтраку. Серьезный такой в своих очочках, с пухлой папкой документов под мышкой и явным намерением вынести мне мозг юридическими подробностями.

Последний маневр, впрочем, я только приветствовала. Правда, лучше было бы позвать Кеннета и побеседовать втроем, но к завтраку мой муж отчего-то не спустился, а когда я спросила о нем дворецкого, Ховард сказал только, что его светлость чем-то заняты в кабинете и просили не беспокоить. Хм… ну ладно.

— Что ты узнал? — После того как мне удалось ненавязчиво спровадить Селестину куда подальше, я предложила Винсенту прогуляться в сад и заодно поговорить. Вдали от лишних ушей, так сказать.

— Оливия, ты все еще уверена, что хочешь в это ввязаться? — первым делом спросил брат, как только мы отошли подальше от крыльца.

— Уже ввязалась, — пожала я плечами. И сделала такое лицо, что сразу стало понятно: обсуждение закончено.

— Я так и думал, — вздохнул Винсент. — Ты всегда была упрямой. Только тот, кто плохо тебя знал, мог подумать, что моя сестра рохля и мямля. Ладно. Тогда сосредоточься. Твои проблемы только начинаются.

— Давай подробности, — продублировала я тяжелый вздох брата.

— Во-первых, в делах его светлости демон ногу сломит, так там все запутано, — начал Винс. — Во-вторых, его обкрадывают. Сказал бы «возможно, обкрадывают», но вероятность так велика, что сомнений не остается. И в-третьих… с его счетов регулярно уходит определенная сумма, которая никуда не приходит. Растворяется в пути, исчезает. Адресата отследить не удается. А ведь я обратился за консультацией не к кому-нибудь, а к мэтру Бурштейну. Ну ты помнишь, какой он волшебник в банковских аферах. — Я с умным видом покивала, хотя воспоминаний об этом мэтре не было ни у меня, ни у Оливии. По крайней мере сразу же ничего не всплыло. — Он предупредил меня, что транзакции очень подозрительные. И следует нанять охотничьего пса, способного разобраться, что за лиса засела в этой норе!

— Под псом мэтр имел в виду себя? — Понимающе хмыкнув, я сорвала какой-то цветочек с ближайшего куста и машинально понюхала. Ой, фу-у-у… а на вид красивый. Вот так всегда!

— Угадала. Но я пока не дал ответа. Ты же помнишь, сколько стоят услуги старины Бурштейна? — Само собой, я не помнила, но опять состроила умное лицо. — Не уверен, что твой муж одобрит подобные траты.

— У финансового руля сейчас я, а не мой муж, мне важно разобраться во всем, — уверенно ответила я. — К тому же вряд ли Кеннету понравилось на виселице. Чтобы не попасть туда снова, он спокойно потратит в десять раз больше. Особенно из тех денег, что формально ему уже не принадлежат.

— Хорошо, — после длинной паузы кивнул Винс. — Тогда я спущу Бурша с цепи. Кто бы ни окопался на том конце денежной веревочки, наш пес его достанет.

— С этим разобрались, но вижу, тебе есть что еще сказать. — Я все время разговора держала брата под руку, а сама внимательно осматривалась по сторонам. Мне уже какое-то время казалось, что я чувствую щекотку между лопатками — верный признак того, что за мной кто-то пристально наблюдает.

Глава 25

— И давно твоя подруга за тобой следит?

Да, шпион из Селестины вышел не самый удачный, раз ее жалкие потуги даже Винс заметил. Слишком уж шумно она кралась вдоль кустов, стараясь подобраться к нам с братом поближе.

Вместо того чтобы намекнуть подружке, что ее рассекретили, мы предпочли ретироваться в дом. И я прямо на ходу решила, что кабинет мужа — лучшее место для приватной беседы. Если запереть дверь покрепче, то сгорающим от любопытства даже приложенное к замочной скважине ухо не поможет.

К тому же там должен быть Кеннет, и говорить мы будем о его финансовых делах. Так что пересказывать все по второму разу не придется, сразу вместе обсудим.

Муж обнаружился там, где я и думала. Точнее, сначала он вообще не обнаружился, и это меня очень напрягло. Я надеялась, что сегодня с нас хватит Селестины в роли подкустового выползня и никаких новых развлечений не предвидится. Иногда надо проводить время дома, а не шариться по злачным местам в поисках сбежавших супругов и приключений на свою задницу.

Однако почти сразу Кен вынырнул из-за приоткрытой дверцы шкафа. Недовольный такой, озабоченный. И вопросительно уставился на нас с братом.

— Надо поговорить, — без лишних предисловий объявила я, проходя в комнату и устраиваясь в одном из кресел, самом удобном. Как мужчины будут решать вопрос со своими посадочными местами, меня, признаться, не волновало. Большие мальчики, которые к тому же выросли в патриархальном обществе.

Кеннет и Винс, не задумываясь, передвинули два других кресла так, чтобы сесть напротив меня.

— У тебя что-то случилось?

Ха… Кажется, «муж и жена — одна сатана» — это про нас с Кеном. Потому что вопрос мы задали оба одновременно, и так же синхронно улыбнулись.

— Рассказывай первый, — кивнула я. — Наши новости не слишком приятные.

— Мои тоже, — вздохнул Кеннет, покосился на Винса и решительно выпалил: — Похоже, меня обокрали.

Я с трудом удержалась, чтобы не ляпнуть «Как ты узнал?», а дождаться объяснений.

— Исчезло несколько артефактов. Они были замаскированы под дешевые безделушки и вряд ли кого-то могли заинтересовать. — Да, в таком случае гвардейцев из подозреваемых вычеркиваем. — Только мой управляющий знал, насколько они на самом деле ценные.

— О! — выразительно покосилась я на брата. — Похоже, артефакты захватили, когда стало ясно, что систематически обкрадывать уже не получится. В качестве заключительного штриха.

— Надо начать проверять с бывшего управляющего, — с понимающим видом кивнул Винсент.

Зато Кеннет глядел на нас с недоумением.

— В смысле? Что значит «систематически»? Мой управляющий честнейший человек!

— Боюсь, что нет, — с сочувствием вздохнула я.

— Позвольте, я вам сейчас все объясню. — Винсент полез в свою папочку, потом с легким скрежетом придвинул низенький столик так, чтобы он встал между креслами мужчин, и принялся методично выкладывать на него бумажку за бумажкой, чуть нудновато комментируя каждый счет.

Получалось, что последние лет так десять в отчетах для моего герцога дебет к кредиту притягивался за длинные заячьи уши, и это не считая таинственной черной дыры, в которую регулярно утекала не такая уж и маленькая сумма.

— Возможно, вашего управляющего тоже обманывали, — тактично предположил Винсент, выложив на стол последнюю бумажку.

Но эта версия была настолько нелогичной, что даже Кеннет скептически поджал губы.

— Ты же знаешь, как его найти? — уточнила я. — Но пока не дергаемся, чтобы не спугнуть раньше времени. Сначала соберем доказательства.

Слежку бы еще установить за этим товарищем. Причем надо же профессионалов нанять, то есть местную полицию, а у нас с ними отношения довольно натянутые. Ладно, выкрутимся. Если что, потом гвардейцев натравим, пусть ищут. Преступник является преступником, даже если он обворовывал другого преступника.

Финансовые махинации и в моем мире требовали привлечения специалистов, к тому же крупными хищениями занимался другой, особый отдел. Но как вести расследование, я примерно представляла и сейчас чувствовала себя охотничьим псом типа мэтра… Бурштейна вроде.

Точно, старина Бурш! Воспоминание вяло промелькнуло где-то в глубине подсознания, но мне и этого хватило. Одногруппник моего брата, гений, аудитор, которого нанимают самые влиятельные аристократы, как только начинают подозревать своих управляющих.

— Вот только кто сейчас заведует всеми твоими финансами? — неожиданно спустилась я с небес на землю, вспомнив, что теперь не только следователь, но и довольно богатая землевладелица, плюс у меня какие-то мануфактуры есть. Которыми тоже управлять надо.

— У меня есть на примете один кандидат, — тут же успокоил меня Винсент. — Если вас устроят его условия, то…

Разговор затянулся. Какое-то время мы обсуждали дела втроем, потом я немного выпала, потому что Кеннет и Винс углубились в сухие цифры. Не то чтобы я ничего в этом не понимала — наличие логики и элементарные знания математики позволяют разобраться в простой бухгалтерии. Мне просто стало скучно. С возрастом и опытом приходит умение перекладывать проблемы. Надо только в людях разбираться чуть лучше, чем мой муж. А то и родственницу пригрел, змею подколодную, и управляющего себе нашел, афериста и вора. Хорошо хоть, со мной и с Гаспаром ему повезло.

Когда мужчины закончили разбираться с делами, я вспомнила еще об одной нашей проблеме, которую неплохо было бы переложить на более опытные плечи:

— Винс! Не мог бы ты поискать в королевской библиотеке кое-какую информацию об одном артефакте?

Кеннет сразу напрягся — он понял, о каком именно артефакте я говорю. Но, наслышанный о чудесных способностях моего брата, быстро взял себя в руки и даже кивнул мне: мол, продолжай.

Я пересказала суть нашей просьбы. Винсент сразу сообразил, насколько важны нам эти сведения, и засобирался:

— Поеду на поиски прямо сейчас. На ужин не останусь, куплю чего-нибудь перекусить у библиотеки.

На ужин?

Я растерянно посмотрела в темнеющее окно. Поздний вечер. То-то Ховард пару раз деликатно совал нос в кабинет. Мне даже показалось, что он там за дверью установил постоянный охранный пост, не позволяя никому подслушать наш разговор.

Винс умчался, в буквальном смысле слова. При его комплекции и добродушной пухлощекости это выглядело мило и забавно — эдакий торопливый Винни-Пух.

Я тоже встала, чтобы спуститься в столовую, но до цели не дошла, потому что меня поймали у самой двери, обняли, развернули и поцеловали.

Из головы разом вымело все расследование и прочие мысли. Можно же нам на пять минут расслабиться? У меня полувековой опыт оперативной работы, я точно знаю: если время от времени не отрываться на полную катушку, эта самая катушка укатится к чертям.

Я уж понадеялась, что вот сейчас мы супружеский долг-то друг с друга и взыщем. Потому как крючки на моем довольно строгом платье уже вроде как сами собой расстегнулись, рубашка у Кеннета тоже малость уползла вдаль с широченных плеч, поцелуи становились все безумнее…

— Сударь, к вам гость! — Стук в дверь и голос Ховарда в который раз обломали всю малину. Ну что ж такое, а?! Кого опять принесло?!

Глава 26

Принесло… жениха. Моего собственного! То есть Оливиного, конечно. Только я его, естественно, не узнала и из закоулков чужой памяти не сразу вытянула нужный образ.

Поэтому сначала с полминуты в недоумении пялилась на стоящего в холле симпатичного светловолосого парня, пытаясь вспомнить, кто это вообще и почему у него на физиономии крупными буквами нарисованы претензии в мой адрес.

А потом и вовсе схватилась за спустившегося следом за мной Кена как за спасательный круг.

— Оливия! — Самое обидное, что, если бы парень хоть капельку переиграл или пересолил с надрывом в голосе, я бы просто расслабилась и послала его лесом с чистой совестью. Но пацан не играл. — Оливия… как ты могла?..

— Джонас, я тебе ничего никогда не обещала, — я постаралась сказать это как можно мягче. Еще и потому, что в этот момент муж ласково поглаживал мои пальцы, словно я и вправду маленькая девочка. Это было… так непривычно-приятно.

И мне действительно не хотелось обижать вроде бы хорошего парня. Иногда одно необдуманно сказанное слово может спровоцировать человека на глупости.

— Но у нас были планы… совместные планы! Он тебе угрожал? Запугивал? Шантажировал? У тебя проблемы с деньгами? Я могу помочь…

— Так, стоп! — Отпустив Кеннета, я выставила вперед раскрытые ладони. — Остановись, пока не наговорил еще каких-нибудь глупостей. Спасибо за твою заботу и готовность помочь. Но я вышла замуж за любимого мужчину по доброй воле и в защите не нуждаюсь. Поэтому буду благодарна, если ты проявишь капельку уважения к моему супругу. Я всегда относилась к тебе как к брату, ты это знаешь. Давай не будем портить нашу дружбу необоснованными обвинениями.

Мой уверенный отпор обескуражил юношу. Он явно не закончил заготовленную заранее речь, но, к счастью, сумел остановиться.

Создавалось впечатление, что Джонас явился сюда на кураже, кем-то накрученный. Только оказался несколько умнее, чем от него ожидали. Правда, теперь окончательно растерялся и сник.

Я подняла глаза на мужа. Кеннет, пожав плечами, взглядом дал понять, что дело мое, а он тут для красоты и поддержки.

В самом начале, когда Джонас начал швыряться обвинениями, Кен заметно напрягся. Я ощутила это всем телом, ведь сама прижималась к нему, как пташка при виде змеи. Вряд ли он всерьез приревновал к мальчишке. Скорее переживал за меня.

Оливия действительно очень хорошо относилась к Джонасу. Теперь оставшаяся мне в наследство частичка ее подсознания страдала из-за того, что другу так плохо. Ну а я сама, как Полина, в первый момент даже слегка испугалась от неожиданности. Пока Кеннет не оправдан и наш брак не консумирован, я буду вздрагивать от каждого внезапно вылезшего из-под кустов незнакомца. Подозреваю, что и муж тоже. Приятностей от них маловато, а вот проблемы тащатся за ними товарными вагонами.

— Оливия… — Джонас потерянно смотрел на меня глазами брошенного щеночка.

С одной стороны, мне было его жалко, с другой… ну извини, друг. Если, находясь рядом с самого детства, не сумел увлечь девушку так, чтоб у нее только на тебе свет клином сошелся, значит, не твоя это девушка.

— А ты откуда узнал, что я вышла замуж и теперь живу здесь?

Вроде как этот милый блондинчик вообще отсутствовал в городе пару последних недель по делам своего наставника. В памяти со скрипом всплывало, что он подмастерье известного артефактора и уезжал в провинцию за какими-то редкими ингредиентами. Прощался с Оливией на несколько месяцев, это я тоже вспомнила. И вдруг оказался у нас дома, да еще удивительно «вовремя»?

— Письмо получил…

— Та-ак. — Я прямо почувствовала, как моя внутренняя ищейка перетекла в охотничью стойку. — И от кого же?

— Подписи не было. — От моего допроса парень слегка сбился с трагически-любовного настроя. — Там было о том, что ты попала в беду и была вынуждена… и что мне стоит поспешить!

Рядом многозначительно хмыкнул Кеннет. Он уже успел как-то незаметно снова взять меня за руку. Немного собственническим таким жестом… но мне от этого стало и смешно, и приятно.

— Жаль, Джонас, но тебя обманули. — Вздохнув, я улыбнулась бывшему жениху Оливии.

Практичная часть меня сразу воодушевилась, едва в памяти всплыло, что парень связан с артефакторикой. Неплохо было бы обновить наше приятное и очень выгодное знакомство.

— А знаешь, давай ты с нами поужинаешь?! — предложила я, введя в ступор сразу двоих мужчин. — Тебе надо узнать правду о моем замужестве. Потом ты расскажешь о своем путешествии. Наверняка ведь даже домой не заезжал, сразу примчался меня спасать? Голодный с дороги? Давай поболтаем за ужином, как раньше. Ты ведь не против? — Я легонечко пихнула локтем слегка задеревеневшего Кена. Муж постарался натянуть на лицо подобие радушной улыбки. Вышло не очень, но в качестве приглашения сойдет.

Подхватив такого же оторопевшего от моего напора Джонаса, я бодренько потащила его в столовую, к уже накрытому столу, источающему аппетитные запахи.

Бедный парень сначала не успевал вклиниться с возражениями, так как я щебетала не затыкаясь, а потом просто не смог из-за обильного слюноотделения.

Когда мы уже расселись вокруг стола, Кеннет попытался тактичным покашливанием прояснить ситуацию, но я лишь успокаивающе ему кивнула и снова переключилась на Джонаса.

Понятно, что Кен не слишком-то доверяет моему другу детства. Вдруг его вообще подослали враги? Накрутил же кто-то мальчишку.

Это Винсент — родственник, к тому же довольно известный в кругах Кена как надежный и умный человек.

Зато мне, насмотревшейся кинопленки из памяти Оливии, уже было ясно, что Джонас никогда меня не предаст. Просто сразу хватать несчастного за грудки и трясти, взывая о помощи, я посчитала не слишком приличным. Конечно, он бы мне не отказал. Пусть теперь я и чужая жена, но мы же ведь друзья!

— Нам всегда было так хорошо вместе, и мне бы не хотелось терять тебя как друга. — Продолжая щебетать, я похлопала подавившегося соком Кена по спине. — У мужа до сих пор проблемы с глотанием. — Ловко выкрутившись, я перешла к самой важной части беседы, ради которой Джонас и был приглашен на ужин: — Весь заговор выстроен на подмене артефактов. Но это государственная тайна, сам понимаешь. — И выразительно замолчала, выжидая, клюнет моя рыбка или нет.

— Хочешь сказать, что твоего мужа подставили, подменив его артефакт?.. Но это же невозможно! Он же сделан в единственном экземпляре.

— А ты уверен?!

Отлично! Рыбка клюнула и теперь будет искать информацию ради моего спасения. Вдруг таких артефактов, как у герцога, действительно несколько?! Тогда мы легко выйдем на виновного.

Главное, чтобы Джонас вел себя как можно осторожней и не привлек ненужного нам внимания.

Глава 27

Джонас покинул наш дом весьма озадаченный, но воодушевленный, как азартный фанатик, которому досталась никем еще не решенная задача. Интересно, насколько искренне этот парень был влюблен в Оливию и как это сочеталось с его поистине фанатичной преданностью артефакторике? У него глаза загорались неземным светом, едва разговор касался дела его жизни. Они так не сверкали, когда он страдал в качестве покинутого возлюбленного.

Скорее всего, Джонас, как и Оливия, просто привык к мысли, что они рано или поздно будут вместе. Ребята действительно дружили и, если вспомнить характер прежней хозяйки этого тела, жили бы долго и счастливо. Без особых всплесков страсти, но уважая и поддерживая друг друга.

Увы, не сложилось.

Настроен Джонас был по-боевому и обещал выяснить все, что сможет, про родовой артефакт Кеннета.

Зато Кеннет к вечеру явно утомился, да и я устала. Поэтому упустила момент, когда муж ушел наверх готовиться ко сну, и не успела скрыться вместе с ним. А потом уже было поздно — на меня налетела Селестина, тоже воодушевленная и с фанатично азартным блеском в глазах.

В первый момент вынырнувшую откуда-то сбоку бывшую подруженьку захотелось стукнуть чем-нибудь тяжелым. Или послать в известное место, адрес которого все знают, но ходить не торопятся.

Однако волевым усилием я подавила этот порыв. Девчонка подозрительно много суетится. И мне стало интересно, что она придумала на этот раз. К тому же Кеннет успеет немного отдышаться, а то у меня на эту ночь намечались большие планы.

— Оливия, давай сядем… да-да, прямо здесь. Мы так давно с тобой не разговаривали. Помнишь, как раньше?

«Как раньше» оказалось интересно, с графинчиком мягкого, похожего на фруктовый компот вина. Слишком сладкого и подозрительно терпкого.

Не думаю, что Селестина решила травануть меня чем-то серьезным, потому что вроде бы смело пила сама. А на такие сложности, как заранее принятое противоядие, у нее не хватило бы времени.

Я вспомнила ее напряженное личико перед ужином — она постоянно косилась то на меня, то на Кеннета.

Если бы у нее уже был готовый план, она бы так не хмурилась и не кусала губы, блуждая взглядом по гостиной, в которой, кстати, стоял буфет с винными бутылками.

Где-то на третьем бокале у меня случилось прозрение. Все оказалось банально и просто. Оливия плохо переносила алкоголь. Всегда. Без всяких вспомогательных зелий. И если ее напоить — она точно ночь проспит, не покушаясь на дядю и супружеский долг.

Понять бы еще, почему для Селестины это так важно. Неужели дело только в наследстве?

— Ох, Оливия…

Внезапно моя стройная система про отравление дала сбой, потому что подружка вроде бы подливала одинаково в оба бокала, но каким-то чудесным образом, когда она наполняла свой, уровень вина в бутылке не изменялся. Занятный фокус… магия?

Мало кто обратил бы на это внимание, но у меня же профессиональная деформация, внимание к деталям. Да и просто недоверие к этой хитрой проныре.

— Ох, Оливия, — повторила Селестина. — Я уже не знаю, что и думать… мне тебя так жаль!

— Жаль? — Очень хорошая тактика, между прочим, повторять с вопросительной интонацией последнее слово собеседника. Создаешь видимость заинтересованности и провоцируешь на откровенность.

— Ну я же тебя знаю! Столько вместе! — чуть экзальтированно воскликнула девушка. Если бы она на самом деле пила, я решила бы, что хмель ее уже слегка повел. — Я знаю! И представляю, как тебе тяжело было пойти на сделку с собственной совестью… Неужели ты настолько сильно влюбилась, Оли?!

— Влюбилась?

— А что еще могло заставить тебя так поступить? — Потерянный, несчастный взгляд из-под ресниц мне не померещился. Непростая ты девочка, Селестина, ох непростая… — Мы же вдвоем там были. И все видели своими глазами. Он мой дядя, я его тоже люблю, но… но… как быть с тем, что он убийца?!

Удивительно, но даже мне пока не удалось разобраться, врет она или действительно верит в то, что говорит.

— Убийца?

— А кто? Ведь его величество всегда хорошо относился к дяде. А его высочество и вовсе был его другом! И оба пострадали от его действий!

— От его ли? — Я притворилась, что тоже захмелела. — Не уверена. А что, если Кеннета обвинили несправедливо? Ты об этом не думала?!

После этих слов я чуть более размашистым, чем нужно, жестом отобрала бутылку у Селестины и сама налила в ее бокал вино. С интересом пронаблюдала, как оно вроде льется, но не выливается. А в мой? Ага. То есть дело не в личной магии собеседницы и не в особой бутылке, а именно в бокале. Наверное, какой-то артефакт.

Но мне надо было убедиться, что вино не отравлено. И там нет снотворного, слабительного или еще чего-то неожиданного.

— Давай как всегда! — И я с пьяной улыбкой поменяла наши бокалы местами.

Селестина и чирикнуть не успела. Зато под моим выжидающим взглядом ей пришлось выпить все, что налито. Судя по мимике и взгляду, пить она, конечно, не собиралась, но и в вино ничего не добавляла.

Расстались мы с ней за полночь, примерно вничью. Но брачную ночь паршивка мне в очередной раз сорвала — в голове шумело, ноги заплетались и дико хотелось спать.

В процессе культурного распития я старательно пропихивала в голову Селестины мысль о том, что ее дядю могли и подставить.

Конечно, если эта милая девочка и так в курсе, то весь мой замысел коту под хвост. Но вдруг ее обманули по молодости и глупости? Да, она имеет финансовый интерес, однако хотелось бы понимать, насколько глубоко увяз коготок у этой птички.

Где-то ближе к полуночи, когда я начала слишком намекающе посматривать на часы, подружка удивила, выдав заплетающимся языком:

— Ты меня так напугала, когда во время казни побелела и чуть не упала в обморок!

Что ж, это она удачно тему сменила и, главное, вовремя. Как раз, чтобы и тут внести ясность с коготком.

Селестина очень гордилась своим кольцом, внутри которого был шип, смазанный чем-то вроде местного аконита. Яда там была микродоза, то есть при попадании в кровь наступал лишь временный, минуты на три — пять, паралич. Зачем такая защита для девушки, не гуляющей по злачным местам ни днем, ни вечером, — непонятно. Но это было наследство от матери, вот Селестина с ним и не расставалась.

— Но мне надо было тебя остановить и удержать от глупостей…

— В смысле — от спасения твоего дяди? — съехидничала я. С речью у меня тоже были проблемы, но голова работала отлично.

— Да, — с вызовом призналась Селестина. — Мне очень хочется верить в его невиновность, но гораздо больше я верю собственным глазам. Нет, ты пойми! — выдала подруга с усиленным алкоголем пафосом. — Если бы его просто помиловали, это одно! А тут ты принесла себя в жертву! Свою молодость, свободу, счастье с Джонасом…

Я задумчиво кивала в такт каждому ее слову. Пока всходы сомнений не взошли, но ведь они только засеяны.

— Пришлось решиться и царапнуть тебя шипом. Я думала, яда хватит хотя бы на пару минут. Но похоже, он весь выдохся. Его же не обновляли уже столько лет…

М-да. Что ж, или Оливии хватило остатков, или кто-то, хорошо знающий Селестину, позаботился и о такой мелочи, как шип на ее кольце. Надо бы попросить Гаспара осмотреть опасное украшение повнимательнее.

Если Кеннет меня и ждал в постели, то не дождался. Когда я на цыпочках (угу, как жена в анекдоте, ну та, которая куковала вместо кукушки в настенных часах) пробралась в спальню и залезла под одеяло, муж спал сном праведника.

Я устроилась ему под бочок и мельком подумала о том, почему мне даже в голову не пришло уснуть в своей собственной постели. Нет, даже спьяну приползла именно сюда. Словно так и надо. Словно так было всегда.

А ведь не было. Я никогда не была замужем. У меня были любовники, были многолетние прочные отношения. Но мы никогда не жили вместе, максимум ездили отдыхать в один санаторий или отель. И ходили друг к другу в гости. Но даже так необходимость спать с кем-то в одной кровати быстро выводила меня из себя. Мне это не нравилось, независимо от того, насколько мужчина был приятен во всех других своих проявлениях.

А здесь… что это?

— С Селестиной напилась? — Оказывается, мое нетрезвое вошканье и борьба с одеялом все же разбудили Кеннета.

— Угу…

— Стакан с антипохмельным зельем на тумбочке с твоей стороны, утром выпей сразу, как проснешься.

— Тебя не бывает, знаешь? Слишком уж ты идеальный.

— Тебя тоже. Хотя ты не идеальная ни разу.

— Это фича, а не баг…

— Что?!

Но ответить я не смогла. Уснула.

Глава 28

Антипохмельное с утра не понадобилось. Я проспала все на свете, зато проснулась с ясной головой и отличным самочувствием. Но кисло-соленый компотик, заботливо приготовленный мужем, все равно выпила — на всякий случай и потому, что пить хотелось.

Потом быстро привела себя в порядок и спустилась к завтраку. Удивительно, но мне очень хотелось увидеть Кеннета, хотя мы вроде как провели рядом ночь и весь вчерашний день. И позавчерашний. Может, причина как раз в этом? Я просто… привыкла?

Супруг завтракал не один. К моей большой радости, компанию ему составляла не Селестина, а Гаспар Де Бар. Странное пенсне висело у него на шее, как цепочка с кулончиком, а цилиндр с шестеренками из костей он водрузил на свободный стул.

Вчера Гаспар прислал записку, что посетит нас, только я рассчитывала на гостей к обеду. А завтрак — дело семейное!

Остановившись в дверях, я не скрывалась, но и не спешила обнаружить свое присутствие. Разговор за столом был уж больно интересный, так зачем перебивать?

— Не знаю уж, что они там с артефактами переноса делали и как до них добирались, но у всех трех они в итоге не сработали! — возбужденно делился Кеннет с другом. Это он о тех своих друзьях, кто рискнул выяснить, что же на самом деле произошло во дворце? — Айдона мы вчера спасали вместе с Оливией. Она очень ловко нас прикрыла, так что я все больше верю в переселение душ.

Что значит «все больше»? Я прожгла Кена осуждающим взглядом, и он его даже почувствовал! Передернул плечами, покрутил шеей, но не обернулся.

На самом деле, если бы мне в моем мире кто-то на серьезных щах заявил, что теперь внутри хорошо знакомого мне тела находится душа другого, я бы тоже сразу не поверила. Поэтому возмущалась исключительно для порядка.

— Мы с леди Оливией до того, как она стала твоей женой, практически не общались, — задумчиво почесывая переносицу, произнес Гаспар, покосившись на дверь, за которой я как раз и притаилась, — но ведет она себя странно. Однако ее брат ничего не заподозрил!

— И ее жених. — В голосе Кена отчетливо прозвучали сомнения. — Но Селестина мне все уши прожужжала, что с Оливией что-то не так!

Я мысленно от души выматерилась, сурово так, по-ментовски, не выбирая выражений. Вот ведь подруженька! На два фронта трудится, гадина такая!

— На сумасшедшую моя жена не похожа, мыслит вполне разумно, действует тоже. Просто не так, как положено молодой невинной девице ее лет. Но меня все устраивает. — Подмигнув другу, Кеннет глотнул из чашки с чем-то, судя по запаху, кофеиносодержащим. Пока Гаспар налегал на пироги с сочной, вроде бы вишневой начинкой.

Пришлось смириться, что еще немного — и я буквально захлебнусь слюной. И сдаться. То есть войти в столовую, пожелать всем доброго утра и приятного аппетита, после чего усесться рядом с Кеном и ухватить самый большой кусок пирога. Уф-ф!

— А где, кстати, Селестина? — совсем не благовоспитанно, с набитым ртом поинтересовалась я, мысленно представляя, что бы я сделала с бывшей подруженькой, если бы мне не надо было втереться снова к ней в доверие и выяснить, на кого эта паразитка работает. Вера в то, что она бедная обманутая овечка, у меня резко испарилась.

— Уехала в академию. — Судя по смешинкам в глазах Кеннета, мое поведение его абсолютно не раздражало.

— Ясно. Поэтому вы так спокойно болтаете, — сразу сообразила я. — Слушайте, а поделитесь тогда, что случилось с принцем? Я же вообще ничего не знаю! А с тобой подкустов… Айдон столько раз секретничал.

Мужчины переглянулись, словно телепатически пытались решить, достойна ли я их доверия. В итоге меня все же приняли в клуб заговорщиков.

— Его величество вызвал его высочество, чтобы обсудить одно важное дело. И, судя по слухам, намечался разговор о передаче власти, — нервно покусывая губы, принялся рассказывать Кен. — Но как только принц распахнул двери кабинета, его величество покачнулся и схватился за сердце. Именно так действует мой артефакт…

— И сердечный приступ, — тут же влез с саркастическим замечанием Гаспар.

— Да, и сердечный приступ, — согласился Кеннет и жестом попросил друга не перебивать. — Принц кинулся к отцу, но упал, тоже схватившись за сердце. А потом впал в забытье. Именно так работает артефакт: вгоняет жертву в сон, все глубже и глубже. Разум постепенно ослабевает, и со временем… Со временем, даже если удастся разбудить уснувшего, он будет несколько… эм…

— Недееспособен как мыслящая личность, — снова не удержался и влез Гаспар.

— Именно. И вроде бы все указывает на то, что изначально жертвой должен был стать король. Свидетели, видевшие все происходящее, искренне в этом убеждены.

— Как мы с Селестиной? — тут уж не удержалась и влезла я. За что получила осуждающий взгляд и потом согласный кивок от Кеннета.

— Именно. Постановщик, подозреваю, у обоих спектаклей один и тот же. Но дело в том, что его величество последнее время страдал от сердечных болей и каждое утро должен был принимать магически заряженные капли, которые ему приносил его лекарь. Вот только как раз в то утро лекарь запоздал.

Естественно, я тут же сделала стойку на столь явное совпадение, и Кен, заметив, как заблестели мои глаза, понимающе улыбнулся.

— Да-да, именно эта информация чуть не стоила двоим моим друзьям жизни. Но Айдон, рискуя, сумел донести эти сведения до меня.

То, что и мы при этом рисковали, Кеннет или не осознавал, или не считал достойным упоминания. А вот меня до сих пор потряхивало после нашего приключения в баре и от воспоминаний о том, как я изощрялась у дворцовых ворот, спасая Кена от чрезвычайного уполномоченного королевской канцелярии Далтона Бонда.

Кстати, если не придираться, хороший ведь мужик вроде… ответственный. За меня, опять же, искренне переживал. Может, попытаться ему глаза раскрыть? Ну не все же они тут замешаны в заговоре против моего Кена?!

— И знаешь, кто задержал королевского лекаря?

Несмотря на загадочную полуулыбку, я чувствовала, что тема беседы моему мужу не очень нравилась. Еще бы, ведь они с принцем дружили!

Но самое страшное не то, что его обвиняют в покушении на королевских особ, а то, что принц действительно находится под воздействием заклятья. Которое, кстати, судя по описанию, очень похоже на банальную кому.

— Королева? — предположила я, даже не сомневаясь, что угадаю. Ну правда же, а ради кого еще мог задержаться королевский лекарь, спешивший к королю с каплями?

Судя по тому, как недовольно и многозначительно переглянулись мужчины, именно она.

— Младшему наследнику внезапно стало плохо. Его стошнило красноватой пеной, и ее величество запаниковала, — достаточно сухо перечислил основные факты Гаспар, пока Кен с мрачным видом цедил свой кофе. — Женщину можно понять. Она не отпустила лекаря до тех пор, пока ребенку не промыли желудок и не убедились, что малыш больше не выворачивается наизнанку.

— Понятно. — Я принюхалась и безошибочно нашла взглядом высокий кувшин, из которого пахло так же, как из мужниной чашки.

Муж заметил мой жаждущий взгляд, и через полминуты я уже наслаждалась горьковатым бодрящим напитком, вот почти точь-в-точь эспрессо, только с синим отливом.

— И что же тебе понятно? — Кен смотрел на меня внимательно и с легкой улыбкой, совсем неподходящей к теме разговора.

— Устроить легкую и безопасную тошноту маленькому ребенку проще простого. — Я поставила чашку и вздохнула. — Особенно для матери. Любое рвотное подойдет. Вы знаете какие-нибудь снадобья с таким эффектом? — И я внимательно посмотрела на Гаспара. Он ведь у нас почти доктор.

Глава 29

Де Бар открыл рот… и закрыл. Но по его лицу было видно, что он сходу нашел в своей голове десяток подходящих зелий, чтобы и пена красненькая, и вид страшненький, и истерика у королевы натуральная. А вреда никакого.

— Что ж, как минимум с заказчиком мы определились, — резюмировала я.

Судя по взглядам мужчин, они-то определились еще раньше меня, просто доказательств не было. И это определение их не слишком радовало. Но они оба крепились. Гаспар с отсутствующим видом жевал пирог, а Кеннет подлил мне и себе еще кофейного напитка.

Помешивая ложечкой сахар, я тоже пригорюнилась. Вроде бы привыкла к людской циничности, но все равно иногда накатывало что-то типа философской грусти. Вроде бы и мир другой, а причины преступлений все те же — власть и деньги.

А королева хотела все сразу. Ведь ее ребенок должен был остаться единственным наследником при престарелом короле, у которого, как выяснилось, проблемы с сердцем. Естественно, он и без всякого проклятия долго не протянет. Особенно если его сын трагически погибнет. Править при малолетке будет его мать.

Коронованная гадина все хитро придумала. Мало того, что убрала с дороги старшего принца, так еще и обвинила во всем тех, кто составлял костяк его друзей и советников.

Вот только не сумела предугадать мое появление. Коварства не хватило.

Как же я ненавижу политические интриги! Расследовать их без прикрытия свыше и допусков к высокосидящим практически невозможно, тем более когда я конкретно так не местная.

Все преимущества у дамочки со змеиным складом ума. Вот только не зря же меня в этот мир выкинуло, да еще в тело влюбленной в Кеннета бедняжки?

Да, со змеючестью у меня не очень… Зато опыта хоть отбавляй. За долгую жизнь судьба сталкивала с самыми разными людьми, мужчинами и женщинами.

— Мать года, — я размешала сахар, сделала пару глотков и пояснила свою мысль заметно приунывшим мужчинам: — Можно сто раз перестраховаться и применить самое безопасное средство, но ребенок все равно покалечится. Просто потому, что непредсказуем.

У меня самой детей не было, но во время расследований иногда приходилось с ними сталкиваться. А еще во время разбора бытовых преступлений выслушивать завывания горе-матерей, которые не учли, не рассчитали, не подумали…

— Не вовремя вдохнет, не туда наступит, поперхнется, захлебнется, — с мрачным видом перечисляла я. — Ее величество рискнула собственным сыном, чтобы расчистить ему же дорогу к трону. Целеустремленная женщина, — и это очень опасная характеристика для того, кто готов убивать, чтобы достичь своей цели. — Но не слишком умная, раз вы так быстро раскусили ее интриги.

— Не быстро, — Кеннет поморщился и потер шею. Кажется, этот жест становится его дурной привычкой. — Доказательств против нее нет, все обвинения предъявлены мне. Если бы не твое вмешательство, я был бы казнен, а моих друзей постепенно настигли несчастные случаи. Расследование прекращено, а его высочество угас бы под воздействием артефакта в течении пары недель. И все.

Да уж, действительно «и все». Самое страшное, что пока мы лишь робко пытаемся это все притормозить. Но не можем обвинить королеву, излечить старшего принца, оправдать Кеннета. Пока не можем.

— Вряд ли королева смирится с тем, что ее план провалился, пусть и отчасти, — вступил в разговор Гаспар. — Ее категорически не устраивает то, что Кеннет остался жив. Да, он все еще бесправный преступник, хотя и помилованный. Но ее величество понимает, что герцог Оттон Гемс не будет сидеть тихо, а станет искать настоящего виновника.

— И найдет, — уверенно кивнула я. — Найдем. Вместе.

— Ваши слова, да богам удачи в уши, — прокомментировал Гаспар. — Что ж… Спасибо, было очень вкусно. Кеннет, я хочу тебя осмотреть. Насколько вижу, все в порядке, но желательно бы устроить так, чтобы не осталось и следов… ты понимаешь. Сударыня, вы позволите?

Я, конечно, позволила. Мужчины удалились в спальню. А я — в библиотеку. Взяла с собой тетрадку, местный карандаш и занялась делом, которое очень редко описывают или показывают в детективах.

Бумажная работа. В ней утопаешь, как в зыбучем песке. Ненавидишь ее, потому что бумагомарательство занимает львиную долю твоего времени. Но она действительно нужна.

Конечно, не имея начальства и прочих требовательных товарищей над головой, можно и не упахиваться с отчетами. Но вести записи — обязательно. Результаты допросов и расспросов надо аккуратно зафиксировать. Выстроить схему. Сделать пометки.

И на всякий случай — кириллицей. Я уже наловчилась переключаться письменно на родной язык, который тут кроме меня никто не понимает. Проверено на Селестине и чете Симс. Так что все увидят лишь тайный шифр, даже если сунут любопытный нос в тетрадку.

Де Бар уехал, Кеннет отправился в кабинет заниматься какими-то своими делами, а я просидела со своими записями в библиотеке до самого ужина.

Джоана несколько раз заносила мне «кофе» вместе с закусками и сдержанные рекомендации поесть нормально, а не вести себя как герцог Оттон Гемс. Но ни я, ни Кен не захотели прислушиваться к добрым советам и отвлекаться от своих занятий ради такой мелочи, как обед.

И, кстати, насчет любопытного носа. Козы, которая должна была бы уже давно вернуться из академии, так и не появилось! Под вечер мне уже стало интересно, где она шляется и что делает?

Селестина вернулась затемно. Усталая, но чем-то взбудораженная. Поужинала с нами, потрещала о своем, о девичьем, а как настало время всем приличным людям идти спать, снова ухватила меня под локоток и потащила в буфетную.

Хм, она что, хочет, чтобы я спилась? А сама не боится закончить тем же?

— Давай хоть посплетничаем, как раньше, — начала сольное выступление подруженька. И выудила из бара такую же бутылку, какую мы приговорили вчера. И те самые два бокала.

Я хмыкнула, но на этот раз не стала ничего предпринимать. Менять бокалы в мои планы не входило. Наоборот, хотелось посмотреть, что станет делать Селестина, если останется трезвой.

Удовлетворится очередным срывом брачной ночи? Попытается что-то внушить? Что-то вызнать? Что?

Я ловко выпаивала свое винишко боковой мягкой кушетке. Мебелью пришлось пожертвовать, потому что никакого подходящего цветочного горшка рядом не случилось. Пить не хотелось, лить на пол нельзя, слишком заметно. Вот кушетка (или банкетка? Не разбираюсь я в таких тонкостях) и пострадала за великую цель. Ничего, потом отдадим в перетяжку.

Со стороны Селестины лишней мягкой мебели не нашлось. Но ей и не нужно было прибегать к подобным трюкам, у нее был волшебный стаканчик. Так что мы обе успешно притворялись, что пьем, а я еще и делала вид, что стремительно косею. Вчерашний опыт настоящего опьянения пригодился — я запомнила, как ведет себя это тело под воздействием алкоголя. И в точности имитировала процесс.

Заполночь Селестина от меня наконец-то отцепилась. И даже проводила до двери моей спальни, потому что я хорошо притворялась, что ноги сами не идут.

Закрыв за мной дверь, плутовка позволила себе удовлетворенную улыбочку. И бодро заспешила вниз по лестнице, а не в свою спальню.

Вот только дверь закрылась не до конца, осталась маленькую щель. Для этого мне пришлось постараться и прищемить подол. Зато появилась возможность спокойно понаблюдать, потому что неопытная шпионка слишком торопилась и не стала дожидаться звуков укладывания тела на кровать.

Я же тихо выскользнула из комнаты и успела с лестничной клетки засечь, как дорогая подруженька отправилась куда-то в холодную темную ночь, самостоятельно открыв парадную дверь ключом.

Глава 30

— Где ты была и почему ноги такие холодные? — Кеннет то ли не спал, то ли проснулся, когда я в рассветных сумерках нырнула под одеяло и принялась тихо стучать зубами в подушку.

Вместо того, чтобы отстраниться, он обнял, притянул меня к себе, и даже не думал возражать, когда я прижала к его груди замерзшие ладони.

Мда… раньше я как-то не пробовала большого теплого мужа в постели, особенно с мороза. Оказывается, это мегаполезный девайс!

— Следила за твоей племянницей.

— Ее понесло среди ночи на свидание? — в полутьме было видно, как Кен нахмурился. — С кем? Я его знаю?

— Ты-то может и знаешь, — тяжело вздохнула я, невольно вспомнив Маньку-Облигацию в исполнении потрясающей Людмилы Удовиченко. — А вот я паспорт спросить не догадалась.

— Паспорт?!

— Документ, удостоверяющий личность. Но если честно, я шучу от огорчения. Селестина оказалась слишком шустрой. Сбежала, паршивка и потерялась где-то к западу отсюда. Там такая путаница переулков… Чуть не заблудилась!

Да уж, к сожалению, Оливия плохо знала этот район. Особенно в темноте.

— Ты что, пошла туда одна?! — мужчина, к которому я уже прижалась всем телом в поисках тепла, напрягся.

— Звать на помощь было некогда, — я виновато шмыгнула носом. — Селестина тоже была одна, кстати. Но топала весьма уверенно, значит знала, куда идти. И мне очень интересно… что там за свидание у нее. Любовному, в ее-то годы, самое времечко. А вот если…

— Ты думаешь, мою племянницу втянули во всю эту грязь?

— А ты сомневаешься? — я, как кошка, потерлась макушкой о подбородок мужчины, утешая. Потому что голос у Кена был уж очень расстроенный.

— Не знаю, — после долгой паузы признался муж и легонько коснулся моих волос губами.

— Именно поэтому я пыталась за ней проследить. Увы, не вышло. Но ничего, в следующий раз подготовлюсь получше, и…

— И никуда не полезешь сама.

— Эм? — за столько лет самостоятельной одинокой жизни я привыкла все решать сама, а тут у меня внезапно в кровати властный ректор обнаружился.

Я очень выразительно посмотрела на это чудо, телепатически внушая, что ограничивать мою свободу не получится.

— Это слишком опасно, — Кен уловил вибрации в воздухе и быстро сменил суровый тон на заботливый.

— И?! — я с интересом посмотрела на него, ожидая продолжения. Можно подумать свидания с подкустовыми выползнями не опасны!

Но, вместо ответа, Кеннет обнял меня покрепче и… поцеловал.

Все мысли о расследовании тут же испарились из моей головы, как я не пыталась их удержать намеками, что мне на самом деле не двадцать… Но не помогло! Остались лишь избранные: про супружеский долг, про «наконец-то» и про «Селестина удавится, если узнает».

Впрочем, о Селестине я этим ранним-ранним утром вспомнила последний раз. Потому как очень быстро стало не до нее.

А проснулись мы поздно. Так поздно, что солнечные лучи уже вовсю гуляли по комнате и пытались пробраться к нам в кровать. Значит было не меньше полудня…

А чему удивляться? Краешек алого диска уже вылез из-за горизонта, когда мы, наконец, угомонились и оторвались друг от друга. Потому что супружеский долг отдавать можно бесконечно, пока силы есть.

У нас они были. И даже на рассвете не то чтобы закончились. Но мой заботливый муж вспомнил, что для меня это все же первая брачная ночь и волевым решением прекратил безобразия.

Мужик, что уж. Сказал — сделал. И даже уснул только после того, как сам отнес меня в ванную, выкупал, вернул обратно в постель, укутал, обцеловал… и усыпил.

А проснувшись, я поняла, что давненько не чувствовала себя так великолепно! Полюбовалась еще дремлющим Кеннетом, потянулась его поцеловать, получила ответ…

Мде, если бы не осторожный и деликатный стук в дверь, долги пошли бы на второй круг. Даже несмотря на то, что последствия ночных расплат вполне себе ощущались. Девственность — дело такое…

— Что-то случилось? — поинтересовалась я у присевшего на кровать Кена. Его перешептывания с Ховардом через дверь оказались слишком тихими, а вылезать из постели, чтобы подслушать, мне было лень. Да и зачем, когда можно просто спросить?

— Селестина пораньше вернулась из академии и спрашивает, выйду ли я к обеду, — возможно это была обычная ситуация, учитывая достаточно заботливое отношение Кеннета к своей племяннице, но только не после ее ночного побега и настойчивых попыток помешать нашей консумации.

— Хм-хм, — поддержала я невысказанную мысль. — А была ли она в академии? Во сколько туда уехала? Ховард видел ее рано утром? Или эта красотка просто сделала вид, будто умчалась на учебу не свет ни заря?

Муж недовольно нахмурился. Удивительный человек… Ведь частично именно Селестина с ее неуемной активностью виновата и в пережитых им пытках, и в чуть было не свершившейся казни. И сейчас ее поведение более чем подозрительно. А он все равно относиться к ней, как к… ребенку, которого вырастил. Наверное, все дело именно в этом.

Хотя я ведь тоже пытаюсь придумать этой девчонке оправдание. Потому что много раз видела, как страдают те, кого предали самые родные и близкие. Те, кому больше всего верил. И не хочу, чтобы Кен страдал. Хватит уже с него!

Встав с кровати, я накинула халат и отправилась к двери в свою комнату. Хорошо, что здесь есть магия и обычаи, по которым спальни супругов должны быть смежными и иметь общую дверь, которую мне наконец-то показали. Чтобы я больше не скакала по коридору в случае внезапно настигшей среди ночи страсти.

— Сделаю вид, будто только проснулась. А ты якобы работал у себя в кабинете и не спускался, — это предложение показалось мне уместным. — Пусть Селестина думает, что вчера я опять уснула под воздействием винных паров. Позову ее к себе и пожалуюсь на головную боль. Заодно откажусь впредь злоупотреблять вином — дескать, мне не нравится собственное самочувствие.

— Ты хочешь, чтобы для окружающих наше… окончательное воссоединение осталось в секрете? — догадался Кеннет.

— Да, лучше придержать информацию и посмотреть, что будут делать разные люди по этому поводу. Я бы и венчание провела в тайне, но как можно скорее. Чтобы раз и навсегда обезопасить твою шею хотя бы с этой стороны.

Что ж, из Кеннета получился отличный актер. Он спустился вниз один, мельком бросил, что супруга все еще спит и даже слегка отругал Селестину за то, что та спаивает его жену. А потом попросил ее подняться ко мне, проверить, как я себя чувствую.

Я встретила интриганку в постели, поныла ей о том, что такие возлияния на ночь глядя до добра не доведут. А потом пристала с расспросами про академию.

Так что Селестина расслабилась. И это было очень подозрительно. Она же ведь должна была понимать, что от этой проклятой консумации зависит жизнь ее дяди?! Не совсем же глупенькая…

Однако подруга явно не собиралась останавливаться на достигнутом.

Глава 31

После ужина, раз уж вина я больше не хотела, Селестина напросилась ко мне в спальню «пошушукаться, как в детстве». Я, естественно, согласилась. Только обменялась с мужем парой незаметных и выразительных взглядов.

В целом ничего криминального подружка больше не делала. Не пыталась меня заколдовать, не поила вином, не подливала в чай снотворное.

Следующие несколько вечеров Селестина просто сидела со мной, как приклеенная, часов до трех ночи и болтала, пока мои глаза не начинали закрываться сами по себе. Тогда она подтыкала мне одеялко, заботливая такая. Но продолжала сидеть, настойчиво выжидая, когда я окончательно усну.

Выставить ее вежливо не получалось, намеки она игнорировала. Обострять и выпроваживать надоедливую козу пинками я пока не хотела. Интереснее было понаблюдать, чем этот цирк закончится.

Так что в какой-то момент я притворялась спящей. Но было очень сложно не войти в роль и не уснуть по-настоящему. Спать хотелось без шуток — днем-то некогда. Дел было по горло!

Надо было подыскивать и нанимать слуг — Джоана и Ховард не могли бесконечно обслуживать большой дом без помощников.

К тому же я старательно конспектировала все, что знаю, записывала любые пришедшие в голову идеи, чтобы не забыть, пыталась выстраивать логические цепочки.

И занятия же еще! Учеба, будь она неладна.

Кеннет решительно настоял, чтобы я, не смотря на академический отпуск, продолжала грызть гранит науки. Точнее, пережевывала по второму разу то, что уже знала Оливия. Я восстанавливала ее навыки, много читала дополнительной литературы, а властный ректор сам следил за этим и помогал где надо.

Нам в конце концов обоим стало интересно, что получится из гибрида иномирных мозгов и местной школы. Знания лишними не бывают. Магия и нюансы здешних реалий очень пригодятся в расследовании.

Несколько дней все так и шло — Кеннет восстанавливался и помогал мне.

Мэтр Бурштейн с подачи Винсента начал аудиторскую проверку на предприятиях герцога Оттон Гемс, а у него по результатам сразу принимал дела новый управляющий. Мы наняли его без проблем, потому что старый смылся с рабочего места сразу, как только Кеннета арестовали.

Кстати, выходное пособие себе этот жук начислил не стесняясь. Но в розыск мы не подавали, дожидаясь окончательных результатов проверки.

Мой брат зарылся в библиотечные фонды, что не мешало ему каждый день навещать нас и докладывать о своих изысканиях. Пока ничего существенного он не нашел, но сдаваться не собирался.

А я, не слушая никаких возражений ни от Фанни, ни от него, занялась здоровьем племянников. Консультации лучших специалистов, самые дорогие лекарства, да не простые, а приготовленные с использованием магии — все то, что моя семья раньше не могла себе позволить.

И совесть за то, что я трачу деньги Кена, меня не мучила. Потому что я спасла его шею от веревки и продолжаю этим заниматься, так что могу себе позволить вылечить мальчишек.

Впрочем, муж и не думал возражать. Только один раз спросил у меня, чем я руководствуюсь в своих действиях — эмоциями прежней Оливии или своими собственными?

Смешно, но ответить я не смогла. Даже когда всерьез задумалась. Черт его знает… Сама я близнецов даже не видела, они существовали исключительно в памяти Оливии. Но… это дети. Если можно помочь — почему нет?

Мужу этого хватило. Вопрос интересовал его скорее с научной точки зрения. Потому что помимо своего собственного расследования — Кен тщательно штудировал книжные залежи в доме и вел обширную, в целом открытую и невинную переписку с кучей разного народа — он не на шутку увлекся изучением попаданчества. То есть, ездил мне по мозгам всякую свободную минуту, когда мы были не заняты делами, общением с домочадцами или любовью.

Его жутко интересовал мой прежний мир. Меня же интересовали порядки в новом.

Но, не менее жутко, интересовало, куда шастает Селестина по ночам, после того, как «уложит подругу спать» и уболтает ее до полумертвого состояния.

Она ведь еще и по утрам моталась в академию. Я навела справки — девушка посещала занятия, пусть не все, но в прогульщицах все равно не числилась. На лекции являлась умытая и прилично одетая в свежее платье. Значит, домой все же заглядывала после своих ночных похождений.

Мы с Кеннетом после первой брачной ночи не остановились. С чего бы, собственно? Мне все нравилось, ему тоже, а неразрешимая загадка и нависшая над нашими головами угроза только придавала остроты сексу.

Так что на рассвете мы обычно еще не спали. И несколько раз видели возвращение блудной племянницы через окно.

Мне, кстати, приходилось бежать к себе и притворяться спящей, потому что добросовестная надсмотрщица над моей девственностью не ленилась и заходила проверять, в чьей постели эта самая девственность ночует.

Мде. Упорная девушка. Как бы ее выследить?

Кену после прыжков по злачным заведениям столицы и утроенного патруля вдоль нашего забора высовываться в город было опасно. А я одна не могла поспеть за шустрой подружкой. Даже когда меня скрипя зубами отпустили в сопровождении Ховарда.

Даже вдвоем с дворецким мы потеряли беглянку-конспираторшу в путанице переулков так же быстро.

Нужно было придумать что-то новое. Сидеть и ждать не было никаких сил. К тому же у меня возникло чувство, будто время утекает сквозь пальцы. Да не только у меня — Кеннет становился все мрачнее и напряженнее.

Еще бы! Ведь это его друг находится во власти заклятья, и с каждым днем возрастала вероятность того, что он так и не проснется.

В конце концов у меня лопнуло терпения. Воспользовавшись тем, что Ховард очень удачно увел Кена на конюшни, чтобы представить ему новых конюхов, я сбежала. Конечно, недалеко, а в те самые переулки, где так легко скрывалась от нас Селестина.

Если я не могу выследить ее там ночью, может, сумею разобраться в лабиринте узких проходов и дворов засветло?

Увы. Я, конечно, взяла с собой блокнот, карандаш и собственную голову. Но райончик оказался настолько велик, что поневоле вспомнились южноамериканские фавелы. Хотя здесь все выглядело чище и на первый взгляд зажиточнее. Но в сотнях проходов, подворотен и сквозных дворов черт ногу сломал бы!

Нет, я обязательно разберусь, если буду бродить здесь каждый день и отведу на это минимум год. Вот только результат нужен гораздо быстрее.

Значит, пойдем другим путем. Чем отличаются не слишком богатые и очень запутанные районы всех небольших городков? Правильно. Обилием детворы, которой часто нечем заняться. И тут не только Шерлок Холмс вспомнится, но и другие бодрые книги нашего детства. Кортик, например, или Бронзовая Птица.

Пацаны, да и девчонки, чего уж, народ ушлый и патологически любопытный. Им частенько даже не надо никаких заданий давать, они станут следить по собственной инициативе, из природной непоседливости и детской меркантильности. Приключения, конфеты, пара лишних монеток и даже просто похвала от взрослых — отличная валюта лет до двенадцати-тринадцати.

Поэтому я потратила примерно полчаса, чтобы приглядеться к местным ребятам и вычислить среди них предводителя. И устроившись на лавочке в крошечном — буквально шагов двадцать в длину и ширину — скверике на скамеечке, приступила к стандартной работе с осведомителями.

Правда вместо попавшей на крючок гопоты или бабульки-борца за нравственность мне достался подросток. А с такими немного другой подход нужен.

— Эй, ты! Да, ты! Подойди, не укушу. Или боишься? — я лукаво улыбнулась.

Пацан, оглянувшись на свою ватагу, с которой только что увлеченно играл в местный аналог «пристеночка», повелся на слабо как… как пацан.

Глава 32

— Джон меня зовут. — Пацан сидел на лавочке рядом со мной, лопал пряник из запасов Джоаны и ничуть не смущался. Впрочем, другого я от уличного заводилы не ждала. — Джон Пек. Че те надо, тетенька?

— Проследить за одной дамой. — Достав еще один пряник, я задумчиво покрутила его в руке. Сюсюкать с детьми у меня не получалось. Всегда воспринимала их как обычных людей, просто мелких. — Хочешь заработать?

Кажется, пацану такой прямой подход к делу понравился. Он внимательно осмотрел меня с ног до головы еще раз (первый осмотр был проведен до того, как ватага подошла ко мне и взяла сладости), потом без лишних слов кивнул:

— Че за дама? Сколько заплатишь?

Я красноречиво подбросила на ладони серебряную монету. И положила на скамейку рядом с собой бумажный кулек с оставшимися пряниками и конфетами.

— В день? — деловито прищурился пацан.

— Лопнешь, — хмыкнула я. — По результатам. Мне надо будет знать, с кем она встречается. Если зайдет в дом — кто там живет, сколько она там пробудет.

— А как я эту даму узнаю? — вполне резонно спросил пацан, почесывая одну босую пятку о другую. — Сама покажешь или как?

В общем, начался продуктивный разговор. Даже то, что следить за Селестиной надо не только днем, но и ночью, парня не смутило. Он только затребовал двойную плату за ночную смену. На что я сразу же согласилась.

Потом отдала остатки сладостей своему будущему агенту, и ватага молодежи проводила меня до дома. Почти до дома — мы остановились в ближайшем переулке, не выходя на площадь к воротам поместья. Там мы и дождались Селестину. Она приехала из академии в наемном экипаже, и, пока расплачивалась с возницей, дети успели ее хорошо рассмотреть.

На том мы с мошкарой и расстались. И встретились на следующий день все в том же скверике. Увы, для начала новости были так себе.

— Ушлая оказалась девка, — хмуро пожаловался Джон, отодвинув от себя очередной кулек пряников. — Шмыг, зараза, юбкой махнула, и нет ее. Я только и успел услышать, как в соседнем переулке колеса по булыжнику щелкают. То ли она проходным двором метнулась и на извозчике дальше умотала, то ли случайный выпивоха домой к жене от кабака поехал… не знаю.

— Не огорчайся. — Я снова подвинула ему еще один кулек сладостей. — Сообразил днем-то проверить, в какую щель она могла шмыгнуть?

— А то! — вскинулся пацан. — Я ж тут родился, каждую дыру знаю! Нету там проходного-то, только если она в дом вошла, там булочная, так они ночью не торгуют… а хозяева ее на другую улицу внутри провели.

— И что делать станешь? — Мне было любопытно, догадается Джон сам или ему надо подсказать. Если сам — увеличу ему жалованье, потому как сообразительные пацаны на дороге не валяются.

— Обижаешь! — хмыкнул маленький наглец. — Расставлю своих по переулкам, а дом, куда она шмыгнула, вовсе со всех сторон обложим. А если она в карету сядет, то у нас есть ловкие парни, живо на запятки пристроятся, никто и не заметит. Доедут до места и все разузнают.

— Вот и умница, — улыбнулась я. — За результат будет премия. Завтра жду на этом же месте сразу после полудня.

На том и расстались. Пацан побежал раздавать сласти своим подельникам, а я отправилась домой. Меня все еще ждали дела. Сегодня утром по дороге на работу к нам забежал Винсент и успел сказать, что, кажется, нащупал что-то интересное в архиве. Но продолжить изучение он сможет только ближе к вечеру, так как на него внезапно свалилась уйма работы. Так что завтра обязательно прибудет к завтраку с новостями.

И словно судьба сама повернулась к нам лицом, а не тем местом, каким раньше стояла. Потому что у самого дома меня перехватил Джонас. Он выпрыгнул из наемного экипажа и подхватил меня под руку так неожиданно, что сначала я испугалась. От хорошего тычка локтем под дых молодого мужчину спасло чудо. Ну и еще то, что реакция у тела Оливии оказалась хуже, чем у опытной бабки-следователя. Я просто не успела приложить супостата инстинктивно, до опознания.

— Лив? Ты чего? — Мое резкое движение не укрылось от глаз Джонаса. — Лив, ты очень изменилась… У тебя действительно все хорошо?

— Насколько возможно в нашем с мужем положении. — Я пожала плечами и улыбнулась. — Меня никто не обижает дома, если ты об этом. Но внешние враги покоя не дают.

— Знаешь… — Джонас остановился и развернул меня лицом к себе. — Я ведь не просто так пришел… Я кое-что разузнал. И…

Закончить ему не дали. Мы как раз подошли к воротам, когда сзади раздался топот копыт и скрежет колес. Потом — резкий звук трубы.

Вздрогнув, я застыла, инстинктивно заткнув уши. Тело Оливии испугалось настолько, что мне не удалось сразу сдвинуть его с места. Хорошо, что мой сопровождающий оказался более привычным и резко отдернул меня в сторону.

Воротав наш двор распахнулись, словно в них ударили тараном, и мимо нас промчалась черная карета. С ног, конечно, не снесло, но мелкий щебень из-под копыт и колес все равно долетел, больно ударив по ногам.

— Кто это? — Я машинально отряхнула рукава и подол, глядя, как неизвестный экипаж лихо развернулся и затормозил перед парадным крыльцом.

— Карета королевская, — растерянно пробормотал Джонас, снимая шляпу и хлопая ею о колено. — Королевской службы. Перед такой открываются любые ворота. На такой приезжают за государственными преступниками или…

У меня сердце провалилось в живот и принялось там трепыхаться. Кеннет! Опять?!

Я совсем не аристократично рванула с места, путаясь в юбках и прогоняя из головы картинку петли, захлестывающей шею мужа. Да сколько можно?!

Но когда мы с Джонасом добежали до дома, там не было ни стражников, ни следователей, ни еще каких-то врагов.

В холле обнаружился только Кеннет, склонившийся в учтивом поклоне перед довольно молодой женщиной в глухом черном платье и с густой вуалью, спускающейся на лицо с простой, но элегантной шляпки.

Дама сняла перчатку, протянув руку для поцелуя. Такая нежная белая кожа могла принадлежать моей ровеснице или кому-то слегка постарше. Лицо можно оштукатурить до неузнаваемости, но руки выдадут сразу и с головой. Даже если ты в жизни не держала в своих пальчиках ничего тяжелее иглы для вышивания или цветочного стебелька.

Глава 33

Я не стала спорить, когда муж одними глазами, но очень выразительно просемафорил: «Скройся с глаз немедленно». И шустро отступила за драпировку, мягко обрамлявшую вход из холла в столовую. Еще и Джонаса за собой утащила. Так что дама, даже если заметила, что кто-то пришел, разглядеть нас не успела.

Она, кстати, и не пыталась. В этой тонкой фигуре, словно нарисованной пером и черной тушью на акварельном эскизе, было столько уверенности и достоинства, будто она королева вселенной.

Королева? Да не может же быть!

Я оглянулась на Джонаса. Но он сам ничего не понимал. И явно тяготился неловким положением — ему не нравилось прятаться за шторой в компании жены хозяина. Так что я не стала его держать, подтолкнула в сторону столовой. Но сама, естественно, никуда не ушла. Еще чего!

Увы. Подслушать и подсмотреть не удалось. Кеннет предложил даме руку и увел куда-то в сторону библиотеки. Они переговаривались вполголоса, так тихо, что я ничего не смогла разобрать.

И даже следом побежать, чтобы прижаться ухом к двери, не вышло. Во-первых, очень «вовремя» с занятий заявилась Селестина. Во-вторых, она пришла не одна.

Впрочем, этого гостя мы ждали. Гаспар навещал нас каждый день с регулярностью и методичностью метронома. Он щупал горло Кеннета, просвечивал его своими чудными очками, что-то втолковывал пациенту и почти все время бухтел. Но беззлобно.

Вот и сейчас он на ходу кивнул Ховарду и попытался пройти в библиотеку. Мажордом тормознул его в последний момент, у самой двери. И что-то сказал, отчего Де Бар затормозил на полном скаку.

Потоптался немного и согласно кивнул. Безропотно пошел туда, куда указали, — в нашу сторону. Пришлось отступать в столовую. Конечно, Ховард ни слова не скажет, если застанет меня за подслушиванием. А вот Селестина, которая с большим интересом следила за другом дяди, точно не промолчит.

Так что гостей мы встретили, чинно сидя за столом. Ховард тут же спросил, не подать ли чаю, и я благосклонно кивнула, сделав вид, будто сижу тут давно. Беседую. С бывшим женихом. Имею право, если собственный муж с какой-то молодой бабой закрылся в библиотеке!

Смех смехом, а ведь я даже не удосужилась спросить мужа, какие у него были планы до покушения на короля и ареста. Может, он вообще состоял в отношениях, просто не афишировал перед племянницей и тем более ее подругой. М-да, неловко вышло… получается, я третья лишняя.

Так, Поля. Давай не будем придумывать себе проблемы. Для начала все узнаем в подробностях. Потом решим, что дальше. В конце концов, ты не Оливия, не побежишь бросаться со скалы от несчастной любви. Да, Кеннет шикарный мужик. Мне хорошо с ним в постели. А ему со мной — тут не обманешь. Но на самом деле это ничего не значит, тебе ли не знать.

А если рассиропилась маленько — бери себя в руки. Ничего страшного не случилось, не вешают — уже хорошо. Подумаешь, другая баба…

М-да. Кого я обманываю?

Не то чтобы я прямо влюбилась на старости лет… если только чуть-чуть. И я смогу это контролировать. Смогу же? Ну вот. Просто реально внезапно попался подходящий мужик. И нет ни малейшего желания отдавать его какой-то левой выдре.

А значит, что?

Значит, мы еще посмотрим, с кем он останется. Приковывать цепью за ногу к кровати я его не буду. Но и просто так не отступлюсь. Решено.

Пока я грузилась всеми этими мыслями, незваная гостья покинула дом. Я крякнуть не успела, только и увидела, как в проеме, соединяющем столовую с холлом, мелькнуло черное платье. И через полминуты снаружи раздался цокот копыт. Карета отъехала.

А мой собственный муж соизволил явиться в столовую к чаю. Прямо вовремя возник, уселся на свое место и несколько напряженно улыбнулся.

— Как прогулялась? Вижу, ты прислушалась к моему совету и взяла с собой в сопровождающие Джонаса.

Джонас чуть не подавился чаем. Но сумел справиться с собой. Селестина с интересом прищурилась. Ховард сделал вид, что его тут нет вовсе, а чайник сам порхает между гостями, подливая в тонкостенные чашечки янтарный ароматный напиток.

— Отлично погуляла, дорогой. А у тебя как дела?

Про гостью за столом спрашивать не стала. Только посмотрела на мужа очень выразительно. Он, впрочем, не впечатлился. Зато эти переглядки заметил Гаспар и, недолго думая, выдал:

— Век бы таких дел не иметь, чтоб ее величество была здорова.

— Ее величество?! Была здесь?! — нет, это спросила не я, а Селестина. Спасибо ей за это. Боюсь, я сама в этот момент не справилась бы с неожиданно вспыхнувшими во мне эмоциями Оливии. Вот уж радость… но моя предшественница дико ревновала господина ректора к королеве! Хар-рошие новости.

Перед глазами сама собой возникла картинка. Какой-то бал или другое мероприятие. И в центре зала кружит в танце потрясающе красивая пара — мужчина в черном и хрупкая девушка в лавандовом.

Герцог Оттон Гемс и княжна из пограничья, Анетта Эвлонская, за руку которой бились лучшие мужчины этого королевства. Бились-бились… готовы были бросить к ее ногам свои руки, сердца и владения. Но в итоге прекрасная юная княжна стала второй женой весьма пожилого вдового короля. По своей или по чужой воле, неизвестно.

А один из главных претендентов, герцог Оттон Гемс, смирился с поражением и остался холостяком. До недавнего времени!

— Ее величество очень обеспокоена состоянием своего мужа и его первого наследника, — суховато ответил Кеннет, подарив Гаспару холодно-укоризненный прищур. — Она готова на все, чтобы им помочь. Даже на переговоры с первым и главным подозреваемым.

Де Бар неопределенно хмыкнул и явно что-то хотел сказать. Но в последний момент поймал себя за язык, наткнувшись на взгляд друга. Все равно нахмурился и зачем-то перевел глаза с лица Кеннета на стол, а потом и ниже. Словно пытался рассмотреть что-то под ним. И упрямо, неодобрительно сжал губы.

В мою сторону он даже не повернулся. А я сделала вид, что ничего не заметила и вообще удовлетворилась ответом мужа. Мне было о чем подумать.

Во-о-от как… Интересно. Значит, только что здесь побывала та самая королева, которая всю эту кашу заварила? Рискнула собственным сыном, подставила Кеннета, да так основательно, что его медленно вешали, растягивая казнь на потеху публике?

Та самая, в которую он когда-то был влюблен? Но отступил и считал, что остальные претенденты поведут себя столь же благородно?

Женщина, которая отправила его на пытки. И зреет во мне смутное подозрение. То клеймо… в самом неудобном месте… мне и раньше казалось, что в этом есть что-то очень личное. Неужели?..

Глава 34

— Ее величество пыталась вернуть ваши отношения после того, как вышла замуж? — прямо спросила я, когда мы с мужем остались одни и добрались до спальни.

Гости разъехались только после ужина.

Правда, брат снова прислал записку с извинениями. Ему пришлось задержаться на службе, а оттуда срочно заехать к лекарю, у которого наблюдались близнецы. Ничего страшного, просто что-то обсудить.

Джонас тоже не успел сообщить ничего важного, пообещав навестить нас на следующий день. А все потому, что Селестина прицепилась к нему, словно клещ.

Главное, непонятно, почему эта вертихвостка обратила внимание на скромного подмастерья. У нее же амбиции как отсюда и до луны. И пусть наследство дяди ей уже не светит, но приданое осталось неплохое: поместье родителей и трастовый фонд от Кеннета, доступ к которому она получит после замужества.

Так что тут даже в поклонники требовался как минимум сын другого герцога, а не скромняга Джонас. Или эта подружка подколодная рассчитывала у него что-то выпытать?

— До рождения наследника королева должна быть вне подозрений, а после… — Кеннет на мгновение задумался, — всем женщинам хочется подтверждения, что их красота не увяла, несмотря на беременность и бессонные ночи с капризным младенцем.

— То есть? — Я присела на кровать рядом с мужем и как-то машинально погладила его по рассыпавшимся по подушке волосам. Потом сама с изумлением посмотрела на свою руку. Это что? Хм…

— Ты ревнуешь? — вдруг заинтересовался Кеннет, многозначительно облизнув при этом губы.

Я задумалась. А потом честно сказала:

— Да. Ревную. Это для меня самой сюрприз. Я не рассчитывала так быстро к тебе привязаться. И влюбленность Оливии тут ни при чем. Это моя ревность. Мое нежелание делиться тобой с кем бы то ни было. А самое смешное, что я никогда ни одного своего мужчину не ревновала. Ты первый.

— У тебя было много мужчин? — двинул бровью Кеннет.

— Достаточно. Я прожила долгую жизнь и умерла глубокой старухой. Скажи, — надо было попытаться вынырнуть из интимных откровенностей и вернуться в деловое русло, — то клеймо… Я правильно понимаю, это была месть за что-то очень личное? Ты оказался слишком благородным и правильным для того, чтобы подтверждать чужую привлекательность?

— Эм… — Судя по вспыхнувшему на щеках румянцу, Кен не ожидал от меня настолько откровенных вопросов и попытался защититься нападением: — Ты что, никогда не была раньше замужем?

— Нет. — Я пожала плечами. — Как-то не сложилось. Я работала кем-то вроде нашего знакомого господина Бонда, делала карьеру, жила полной жизнью. Интересные расследования и скучная рутина, квартира в столице, подруги, отдых на море, любовники… Замуж некогда было сходить. Но мы сейчас не обо мне. О тебе. Я правильно угадала с клеймом? Чего хотела эта женщина, заявившись сюда лично? Она тебе угрожала? Чего-то требовала? Мне уже пора выдрать ей все волосы или пока рано?

— Пока рано. — Глубоко вдохнув, Кен улыбнулся. Мой воинственный настрой его удивлял и умилял одновременно. — А что ты имела в виду под «глубокой старухой»?

— Мне было… — Я, как всегда, на пару секунд зависла, подсчитывая собственные годы. Десятки-то без труда поддавались учету, а вот мелочи типа восемьдесят два или восемьдесят три — другое дело. Каждый раз надо было вспоминать, какой нынче год, в каком году я родилась, и заниматься арифметикой. И вот пока я считала, в голову пришла еще одна мысль: — А сколько лет живут люди в этом мире?

— Долго. Особенно жены магически одаренных герцогов, — усмехнулся Кеннет. Судя по хитрющему взгляду, он явно тоже что-то вычитал и складывал.

— В той жизни я не была ни магом, ни женой одаренного герцога. Поэтому прожила среднестатистическую жизнь среднестатистической старухи. Целых восемьдесят с гаком.

— С чем-чем? — Муж даже привстал. Очевидно, гаки в качестве единицы измерения в этом мире отсутствовали.

— С хвостиком. Не заговаривай мне зубы, дорогой. За каким бесом эта стерва приходила? Что ей нужно?

— Восемьдесят… — Расслабленно откинувшись на подушки, Кен довольно зажмурился и улыбнулся как кот. Только не замурлыкал. — А я уж было решил, что женат практически на ровеснице.

— Покусаю, — пообещала я самым серьезным голосом. — Отвечайте на вопрос, сударь!

— Его величество заменил мне отца, когда тот умер. Я вырос вместе с наследным принцем. Как вы думаете, сударыня, мог ли я воспользоваться слабостью женщины, ставшей женой моего опекуна?

— Не мог, — без малейших колебаний кивнула я. — И дама разобиделась. Насмерть. Гадина.

— Я все же надеюсь, что виновник случившегося кто-то другой, а не ее величество.

— Ты ее все еще любишь? — вопрос был очень важный, и от ответа зависело очень многое. Я даже не пыталась это скрыть.

— Я не уверен, что вообще любил ее когда-то, — немного подумав, пожал плечами Кеннет. — Она была… как свет, на который хотелось лететь сломя голову. Но когда мы познакомились ближе, я оценил любимое выражение наших звездочетов: «И на солнце есть пятна». У ее величества этих пятен оказалось слишком много. Но я всегда относился к ней с уважением.

— Чем бесил до красных кругов перед глазами, — задумчиво кивнула я. — Мало что может так задеть уверенную в своей неотразимости стерву, как «уважение» от сорвавшегося с крючка поклонника. Де Бар думает, что клеймо — ее прямой приказ?

— Он посмел сказать тебе это лично?! — вот теперь взбесился Кен, снова подскочив на кровати.

— Нет, у него просто очень выразительная мимика. — Я успокаивающе погладила мужа по руке. — А еще он смотрел. Куда надо. И судя по твоей реакции, мы оба угадали. Так что ей нужно от тебя сейчас?

— Чтобы я признал свою вину и покинул столицу. Потому что спасти наследника у меня не получится — ее величество уже испробовала все возможные способы.

— Вот су… нехорошая женщина! — констатировала я, демонстративно не обращая внимания на смешливые искры в глазах мужа, появившиеся в тот момент, когда я поймала себя за язык и не стала выражаться привычным следовательским. — Ты еще сомневаешься в том, что она замешана?

— Нет, — коротко качнул головой Кеннет. — Уверен, что она не глава заговорщиков. Но эта ситуация выгодна ей, как никому.

— Именно. В любом случае даже если она не организатор, то пойдет за паровозом.

— За кем пойдет?!

— Не обращай внимания. Это термин из прежнего мира. Означает, что она в любом случае соучастница, и преступникам нужно, чтобы ты не вмешивался в их замыслы. Не просто нужно — жизненно необходимо. Это значит, что у нас еще есть надежда спасти старшего принца! Иначе заговорщики не стали бы так суетиться. И тем более эта женщина не заявилась бы сюда лично.

Глава 35

Обсуждение наших дел и дальнейших планов как-то неожиданно оборвалось поцелуем. Я даже не помню, кто первый начал, просто вдруг диалог на полуслове прервался, наши взгляды встретились, и… Причем я точно знала, что тянусь к Кеннету, потому что он нравится именно мне. Влюбленность Оливии уже давно выветрилась, сменившись моими собственными, не совсем понятными чувствами. И разбираться в них пока не хотелось.

Кен умел целоваться так, что я забывала обо всем. Даже о Селестине и о том, что она может заглянуть ко мне перед сном пожелать спокойной ночи.

Будем надеяться, не заглядывала.

Утро после бурной ночи началось тоже приятно, с немного ленивого и необычайно ласкового супружеского долга. Однако после утренних поцелуев и кофе в постель я вернулась к нашим баранам, то есть к расследованию. Вот прямо как была, в тонюсенькой полупрозрачной ночнушке.

— Расскажи по минутам, что случилось в тот день.

— Так прямо и по минутам, — усмехнулся Кеннет, но потом все же призадумался, погрузившись в не слишком приятные воспоминания. — В тот день я рано вернулся из академии, так как лорд Роберт хотел обсудить со мной межевой акт. — Естественно, услышав о каком-то лорде, я тут же насторожилась. — Он недавно приобрел соседнее с моим имение, и граница там проходит по берегам реки. Но в акте это не указано. Я как раз показывал ему наш договор с предыдущим владельцем, когда сработал артефакт. — Вот тут во мне проснулось дикое желание выругаться. С трудом сдержалась, позволив мужу договорить. — Естественно, я сначала проводил лорда Роберта к черному ходу и только потом прибежал выяснять, что происходит.

— Так, погоди! — Резко откинув одеяло, я села и уставилась на мужа как на душевнобольного. — Этот лорд Роберт навещал тебя в тот момент, когда сработал артефакт? И видел, что ты ничего не активировал? То есть у тебя с самого начала был свидетель твоей невиновности?! И ты молчал?! Почему?

— Леди! Вы ведь тоже видели, что я не присутствовал при активации артефакта, однако это никому не помешало. Меня хотели обвинить в государственном преступлении и обвинили. Доказать, что артефакт нельзя запустить на расстоянии, я не могу. Во-первых, он изъят, во-вторых, для запуска нужна цель! — Тут Кеннет нахмурился и уставился куда-то вдаль. Очевидно вспомнив, что ему пришлось недавно пережить. — Так что я не стал вмешивать постороннего человека в эту грязь, — закончил он спустя примерно минуту молчания, в течение которой я тоже сидела и помалкивала.

Честность, совесть, благородство — отличные качества, пока они не идут вразрез с твоим собственным существованием. И в случае с Кеном речь шла не о метафоре. Насколько же благородным идиотом надо быть, чтобы во имя спасения собственной жизни не выдать свидетеля, который мог бы тебя спасти!

Хотя слуг вон разогнали, друзьям тоже досталось, так что, может, Кен и прав, скрывая своего свидетеля. Возможно, с ним бы тоже внезапно произошел несчастный случай. Да и насчет запущенного на расстоянии артефакта… Нам очень нужно подтверждение, что это невозможно! Весомое, к которому прислушаются.

Судя по упрямо поджатым губам и нахмуренным бровям, просить у мужа адрес лорда Роберта бесполезно. Или не даст, или поедет вместе со мной, а мне бы хотелось поговорить с возможным свидетелем невиновности Кеннета наедине. Но у меня есть прекрасный осведомитель, Ховард. Он наверняка знает, что это за лорд и где его искать.

— Пойду прогуляюсь по злачным местам, — со смешком предупредила я мужа и поцеловала, лишив возможности меня остановить. — Светлый день на дворе, и у меня назначена встреча с малолетними шпионами.

— Хорошо, — с недовольным видом смирился Кеннет. — Но недолго.

— Конечно, дорогой, — рассмеялась я, одеваясь. — Только встречусь, расплачусь — и обратно.

Но перед тем как уйти из дома, я нашла Ховарда, и он выдал мне адрес лорда Роберта, который ему, похоже, не слишком нравился. Конечно, дворецкий, как и полагается хорошему слуге, держал свое мнение при себе, однако считывание эмоций по мимике и тембру голоса — необходимейший навык для следователя. И я прекрасно им владела.

Название улицы, на которой стоял дом лорда, показалось мне знакомым. У меня прямо руки чесались поскорее проверить свои подозрения. Однако вначале я честно отправилась в знакомый сквер, купив по дороге кулек конфет и разменяв крупную монету на серебро и медь.

Джон Пек не подвел. Он со своей гоп-компанией уже крутился вокруг той самой лавочки. И готов был выложить мне все, что случилось на его территории за сутки.

Увы. Этой ночью моя дорогая подруга бессовестно прогуляла. В смысле, никуда из дома не выходила, чем разочаровала готового на этот раз обложить ее со всех сторон парня.

Пришлось утешить информаторов конфетами и ежедневным гонораром.

— Спасибо, Джон. — Я отдала сидевшему рядом на лавочке парню остатки конфет в бумажном кулечке и подмигнула: — Бдительность не ослабляй. Вчера не пришла — может сегодня отправиться на прогулку. У тебя все шансы заработать целый золотой!

— Никуда эта… — Джон явно хотел сказать все, что думал о Селестине, но вспомнил, что разговаривает с начальством, и героически сдержался, — эта дамочка от нас не денется! Выследим! Чтоб мне провалиться!

— Отлично, — одобрила я. — Тогда до завтра. И по сторонам смотри внимательно, вдруг еще что-то необычное заметишь.

— Будет сделано! — браво отрапортовал хитрец, покосившись на весьма похудевший кулек в своих руках.

— Намек ясен, — рассмеялась я и отправилась ловить экипаж, оставив детей дальше играть в свои «игры».

Как и полагается «таксисту», каждый извозчик имел в голове встроенный навигатор, так что к цели мы добрались минут за пять-семь. И, выйдя возле нужного дома, я порадовалась, что память не подводит меня даже в новом мире.

Улица, на которой жил лорд Роберт, находилась на границе квартала, где обитали мальчишки и плутала Селестина, с другим, чуть более респектабельным районом. И когда я пыталась нарисовать планы лабиринтов, естественно, мне встречалось ее название. Если добавить к этому так вовремя возникшие вопросы по межевому акту, то в совпадение верится с трудом.

Ладно, постараюсь быть непредвзятой. Разное бывало в моей обширной практике. Опыт подсказывал: все надо проверять, и желательно не один раз!

Отдельный дом — это, конечно, не квартира в коммуналке, но и не особняк, как у моего Кеннета. Правда, Ховард упоминал, что обычно лорд Роберт живет в своем имении. Да и вообще он же мог просто уехать куда-то по делам, ведь его никто не предупредил о моем посещении.

Поэтому я заранее настроилась, что могу приехать лишь для того, чтобы постоять и полюбоваться на закрытую дверь. Однако мне повезло.

Глава 36

Первым делом я отметила внешний вид дворецкого. Выглядел он так, будто Ховард его бедный родственник из провинции. Но, приглядевшись, решила, что не променяю скромную элегантность и сдержанность на самую шикарную и вышколенную спесь.

Промелькнувшая парочка лакеев тоже выглядела очень пафосно. Словно здесь королевский дворец, а не дом в средненьком квартале. Интересно, хозяин окажется под стать слугам?

Приняли меня очень достойно, даже предложили местный кофе и какой-то дамский журнал, чтобы не скучала в тесноватом, но вылизанном и с претензией оформленном холле.

Но долго ждать мне не пришлось.

— Сударыня? Чем обязан?

Оторвав взгляд от журнала, я мысленно присвистнула. Вот это да!

Кеннет был очень красивым мужчиной, но лорд Роберт ему не уступал. Уверена, многие дамы предпочли бы его моему мужу. Шикарный блондин с профилем греческого бога… и абсолютно не в моем вкусе.

Встать с кресла мне не дали. Шустрый оказался блондин. Моргнуть не успела, как он расшаркался, как бы невзначай выяснил мое имя, охнул, одернул себя, рассыпался в извинениях, потом выразил сочувствие своему старому другу. И тут же отвесил комплимент моему вкусу, даже намеком не упомянув обстоятельства, при которых я вышла замуж.

— Итак, сударыня… что же привело вас в мою скромную обитель? Надеюсь, у лорда Кеннета все хорошо?

— Спасибо, мой муж в полном порядке. — Я не менее вежливо и приветливо улыбнулась. — Всеми его делами теперь занимаюсь я. И поэтому решилась вас побеспокоить.

— Я весь внимание! — Лорд Роберт присел в соседнее кресло и как бы невзначай щелкнул пальцами. Рядом тут же возник один из лакеев с подносом, и через секунду на столе появилась свежая выпечка, а моя наполовину опустевшая чашка сменилась новой, полной нежно-сливочного напитка.

— Лорд Роберт, мой муж не знает о нашей встрече. Он слишком благороден и не хочет вмешивать друзей в свои неприятности. А вот я излишним благородством не отличаюсь, потому что рождена среди плебеев, — стесняться последнего я не собиралась, так что сопроводила свое признание милой улыбкой. — И поэтому хочу в подробностях знать: что вы видели в доме Кеннета в тот день, когда его арестовали?

Мой собеседник не донес чашку до рта. Его изумление было таким искренним, что я даже опешила на короткий миг.

— Сударыня, прошу меня простить… но, если не ошибаюсь, в тот день я был в банке, потом навестил контору своего поверенного и уехал на прием в загородное поместье. С лордом Кеннетом мы даже не встречались…

Вот тебе и здрасьте. И кто из них врет? Кен? Пытается меня запутать? Для чего?

Лорд Роберт? А этому с какой стати скрывать свой визит? Его ни в чем не обвиняют.

— Вы уверены? — осторожно переспросила я, ставя на столик чашку со своим кофе.

Блондин вполне натурально задумался. Потом отрицательно покачал головой. Глаза его наполнились сочувствием.

— Мне так жаль, что я не могу вам помочь! Может, вас интересует еще что-то?

— Нет, спасибо. — Я вздохнула. — Благодарю за угощение, сударь. Вы были очень любезны. Не смею больше отнимать ваше время.

Дальше мы еще минут пять мусолили разговор вокруг вежливости. Но результат был предсказуем: дорога до прихожей и к двери. Я все это время пыталась понять, кто из них врет: Кеннет или Роберт. И зачем они это делают?

Но на последней минуте прощания все мои размышления выбила стойка для зонтов! Она притаилась у самого выхода, и, заходя в дом, я ее не заметила. И один из красовавшихся в ней зонтов привлек мое внимание.

В тот день, когда Оливия стала свидетельницей «моргания» в доме герцога, много часов шел проливной дождь. Они с Селестиной едва добрались до поместья в наемном экипаже, потому что у него были более высокие колеса, чем в личной карете дома Оттон Гемс. И всю дорогу хихикали на тему того, что именно Лив заставила подругу с утра надеть плащ, а сама взяла из дома старенький, слегка потрепанный, но очень большой зонт. Под ним они и добежали от экипажа до крыльца.

Этот зонт Оливия очень тщательно отряхнула, чтобы тонкая кожа какого-то заморского зверя не задубела в неправильных складках и не потрескалась при следующей попытке спрятаться от дождя. И пристроила семейное сокровище слева от двери, на специальной стойке. Там уже стояло несколько зонтов, и среди них…

— Сударыня? — Кажется, мое замешательство удивило лорда Роберта.

— Ах, простите. — Мне пришлось улыбнуться со всей возможной учтивостью. — Я слегка забегалась в последние дни и стала очень рассеянной. Простите еще раз!

Уф… значит, врет у нас лорд Роберт. И это очень подозрительно. Точнее, я бы поверила, что благородный блондин просто трус и не хочет быть замешанным в деле о заговоре против короля. Но в его прихожей стоит зонт с желтой затейливой резной ручкой в форме той самой канареечной перечницы, что моргала в кабинете Кеннета! Тот самый, который Оливия видела в доме будущего мужа в роковой вечер.

Выбравшись на улицу, я огляделась. И первое, на что наткнулись мои глаза, была вывеска… булочной. Одной из многих, весьма скромной, хотя и изысканной. Той самой, с двумя выходами. Один в квартал, где в основном жили слуги, работавшие в богатых домах, а другой на более респектабельную улицу.

Зонтик с необычной ручкой, Селестина с ее исчезновениями, булочная с двумя выходами, непонятная ложь шикарного блондина — все вдруг выстроилось в одну стройную цепочку. Жаль, конец ее пока терялся в неизвестности. Но я, по крайней мере, уловила направление!

Постояв буквально пару секунд на тротуаре, я заторопилась в сторону дома. Оценивающе посмотрела в сторону булочной: интересно, их сквозным проходом из квартала в квартал может воспользоваться любой посетитель или у Селестины эксклюзивный абонемент? До дома окажется сильно ближе, если проскочить заведение насквозь.

Или не стоит самой соваться? Поймаю извозчика и спокойно поеду. Будет как раз время еще раз все сопоставить. Сколько же странностей вокруг этого покушения, запутаться можно, даже с моим опытом. Хитросплетение, достойное профессора Мориарти. Но ничего, конечно, я не Шерлок Холмс, но разберусь потихоньку.

Завидев в конце улицы ярко-красный кожух над пролеткой — признак наемного извозчика, я подняла руку. И карета действительно притормозила рядом. Вот только в ней уже кто-то сидел…

— Вот и вы, сударыня. Нам как раз есть о чем поговорить!

Глава 37

Время плавно двигалось к обеду, а Оливия все еще не вернулась. Ее недолгая встреча с «агентами» затянулась уже на несколько часов, и Кеннет начал беспокоиться. У его супруги было много странностей, но обычно она была пунктуальна и предупреждала, если собиралась задержаться.

В первые дни их повторного знакомства Кеннет верил, что эта женщина нужна ему, только чтобы избежать повторной казни. Потом затеплилась надежда спасти принца, а ради этого Кен готов был рискнуть даже собственной жизнью. И внезапно придавило осознанием, что теперь от него зависит судьба кого-то еще.

Потом было недоумение с удивлением оттого, что этот кто-то старается сделать все возможное, чтобы обелить его имя. Какая этой девчонке разница?! Трать себе деньги и радуйся. Но она напрягла всех своих… вернее, не совсем своих… напрягла всех знакомых, чтобы докопаться до истины.

И даже сейчас убежала не по дамским магазинчикам, а на встречу с малолетними беспризорниками, которых она привлекла, чтобы следить за его, Кеннета, племянницей.

Конечно, он, как порядочный человек, был благодарен этой женщине. А будучи молодым здоровым мужчиной, испытывал к ней физическое притяжение, явно взаимное.

И вполне естественно волноваться о своей любовнице и одновременно напарнице. Вдруг с ней что-то случилось?!

— Госпожа расспрашивала о вашем знакомом, лорде Роберте, — обронил между делом Ховард, заглянув в кабинет и понаблюдав пару секунд, как его хозяин с напряженным видом прожигает застывшим взглядом стену.

Карандаш, который герцог сжимал в руке, с треском сломался.

— Отлично!

Подскочив со стула, Кеннет с уверенным видом пересек кабинет и вышел в коридор, отодвинув попытавшегося встать у него на пути Ховарда.

— Ваша светлость, но вам нежелательно покидать усадьбу. Соглядатаи…

— Домашний арест на меня не накладывали, — уже по пути к лестнице откликнулся Кен. — Соглядатаи пусть отправляются следом. Я лишь хочу вернуть домой свою собственную жену. Ничего противозаконного!

* * *

— Всего хорошего, мистер Бонд, — с несколько ядовитой любезностью попрощалась я, покидая наемный экипаж у ворот собственной усадьбы. — Буду держать вас в курсе этого дела.

— Всего хорошего, — не менее язвительно ответили из полутьмы. — Надеюсь на ваше благоразумие, сударыня. У вас есть прекрасная возможность помочь правоохранительным органам королевства и заслужить их благодарность.

Я хмыкнула про себя. Еще бы высокостоящий бюрократ, уполномоченный королевской канцелярии, сказал мне на прощание что-то другое.

Экипаж отъехал, цокот копыт стих за углом. Я постояла минутку в задумчивости, а потом заторопилась к дому. Ведь обещала вернуться еще к обеду и задержалась. Не люблю опаздывать.

Дома было тихо — меня не встречали ни Кеннет, ни его племянница. Даже странно. Я уже немного привыкла, что, как бы ни был занят муж, он всегда выходил из библиотеки или спускался со второго этажа, когда я возвращалась из своих разведывательных рейдов. А сегодня я еще и опоздала.

— Его светлость отправился вас разыскивать, — заметив мое замешательство, доложил стоящий у меня за спиной Ховард.

Я мысленно выругалась. Ну вот, стоит только задержаться, как муж сбегает из дома навстречу приключениям. Понятно, что ему тут скучно под домашним арестом, но уж лучше так, чем в королевских казематах или на виселице! Меня он искать пошел…

— Куда? — рыкнула я, обернувшись к дворецкому.

Но тот лишь испытующе посмотрел на меня и в свою очередь спросил:

— Сударыня, с вами все хорошо? Я запомнил этого полицейского в экипаже. Если он вас обидел или пытался к чему-то принудить…

— Нет. — Я зачем-то сняла перчатки и положила их на столик у двери. — Господин Бонд, как и многие другие следователи, ведет несколько дел одновременно. И очень удивился, заметив, как я вышла из дома лорда Роберта. У него к этому человеку возникло несколько вопросов касательно каких-то дел с контрабандистами.

На самом деле господин главный уполномоченный был поражен настолько, что без всяких церемоний втащил меня в экипаж. И устроил допрос не отходя от кассы. В смысле — не отъезжая далеко от дома подозреваемого.

Ну, я тоже долго раздумывать не стала и выложила господину Бонду все, что старина Бурштейн успел накопать в делах моего мужа. И про воровство, и про наши подозрения, что бывший управляющий может быть связан хоть с самим чертом, не только с контрабандистами. Наябедничала, короче, с чистой душой.

Бонд от таких новостей напрягся еще больше, но с недовольным видом пообещал проконсультироваться с господином Бурштейном лично. Конечно, подозревать меня и Кеннета во всех смертных грехах он не перестал. Но и другие варианты решил рассмотреть.

Все же приятно работать с профессионалом, старающимся вести себя непредвзято! Так, глядишь, совместными усилиями докопаемся до истины.

— Его светлость вас не дождался и отправился к лорду Роберту лично, — прервал Ховард мои мечты о счастливом будущем.

Я мысленно произнесла много интересных слов. И кажется, они большими буквами высветились на моем лице, потому что наш дворецкий как-то подобрался.

— Как досадно. Значит, мы разминулись, — медленно, контролируя каждый произнесенный звук, выдала я. — Значит, надо…

— Сударыня, прошу простить меня за дерзость. Но я бы настоятельно просил вас не покидать дом, пока не вернется его светлость.

— Я понимаю ваше волнение, Ховард, и благодарна за заботу о моем муже и обо мне, — все так же раздельно и медленно ответила я. — Но последовать вашему совету не могу. Поскольку его светлость не только слишком благороден, но и обзавелся привычкой влипать в неприятности, мне стоит поторопиться.

Дворецкий поджал губы и посмотрел на меня так внимательно, словно пытался просверлить во мне дыру взглядом и по состоянию внутренних органов определить, что я за птица.

Не просверлил. Вздохнул. И решительно заявил:

— Еще раз простите, сударыня. Одну я вас никуда не отпущу. Если его светлость, как вы изволили выразиться, опять попал в неприятности, одинокой женщине там делать нечего. А вот вдвоем мы, возможно, сумеем справиться.

О как. То есть этот пожилой, на вид не очень физически развитый человек собирается лезть за нас с Кеннетом в драку, если понадобится? Или происходит что-то совсем из ряда вон выходящее, а Ховард таким образом отвлекает мое внимание? Ему Кеннет приказал?

— Тогда поспешим. — Что бы ни происходило в голове у нашего дворецкого, сейчас в приоритете события в доме лорда Роберта. Моя задница отчетливо чуяла надвигающиеся проблемы. И ведь не ошиблась!

Торопились мы не зря. Короткий путь через булочную, под испуганное кудахтанье румяной подавальщицы, пришелся очень кстати. Опоздай мы на пару минут — и Кеннет влип бы в очередную неприятность.

Глава 38

Признаться, в дверь мы барабанили без всякой деликатности. Точнее, Ховард колотил, а я стояла в шаге и притопывала от нетерпения. Было чувство, будто время стремительно убегает, вот-вот опоздаем.

Наконец дворецкий лорда Роберта соизволил спуститься и щелкнуть замком. И Ховард тут же снес его с нашего пути, не обращая внимания на попытки сопротивляться и даже кукарекнуть что-то там про «хозяин не принимает!».

Хорошо, что наш собственный дворецкий не отпустил меня одну. Я бы, конечно, прорвалась через препятствие, но не так быстро.

А поспешить было куда. Одна сцена на лестнице чего стоила! Мы с Ховардом аж затормозили с разбегу.

То есть сначала мы их услышали — мужчины ругались на лестничной площадке где-то наверху. Здорово так ругались, судя по интонациям.

— Эту женщину я вам не прощу! — Холодом в голосе Кеннета можно было заморозить все вокруг. — Если с ней что-то случилось, вы ответите!

— Виселица не пошла на пользу вашим манерам, — не менее холодно и с легкой издевкой отозвался лорд Роберт.

Вот козел! Я бы ему сама в морду дала за такие слова. Но если Кеннет спустит хозяина дома с лестницы, у нас будут неприятности. Так что шевелим ногами, шевелим!

Я стремительно взлетела по лестнице, будто меня сзади шилом кололи или ракету привязали. И тут же вцепилась в мужа.

Весила Оливия не слишком много. Но даже такой груз, повисший на локте, помешал Кеннету без всяких церемоний двинуть лорду Роберту в челюсть. А умный Ховард как-то очень ловко и ненавязчиво втиснулся между сторонами конфликта и застыл с невозмутимым лицом, на котором большими буквами было написано: «Что угодно несдержанным молодым господам?»

— Еще раз доброго вам дня, лорд Роберт, — старательно засияла я во все тридцать два зуба. Из-за моих попыток в воздухе попахивало озоном, как перед грозой. Или у меня от нервов уже галлюцинации начались?

— Дорогой, нам пора. Лорд Роберт, была рада повидать вас еще раз. Прошу простить моего супруга, он последнее время слишком нервно реагирует, если я где-то задерживаюсь. Лорд Кеннет тоже приносит вам свои извинения, правда? — И, не особо церемонясь, ущипнула мужа за руку, на которую опиралась.

— Приношу, — сквозь зубы выдавил Кен.

Умничка. Местами. Если бы еще раньше думал, чем бегал, цены б ему не было.

— Несомненно, сударыня. — Голос лорда Роберта звучал несколько… напряженно. Но не более. — Ради такой прекрасной дамы простительно потерять голову. Я готов удовлетвориться лишь извинениями, благо мы обменялись лишь словесными оскорблениями и не задействовали магию.

Я еще раз принюхалась, потому что примерещившийся мне запах озона постепенно испарялся. Как же вовремя мы с Ховардом примчались на выручку!

— Могу порекомендовать своего личного аптекаря, он умеет приготавливать великолепную успокаивающую микстуру, — продолжил ехидничать Роберт.

Судя по зубовному скрежету, моему мужу требовался сразу таз.

— Но не смею вас задерживать. Кажется, вам есть о чем поговорить наедине, — одарил нас хозяин дома вежливой улыбкой, похожей на акулий оскал.

Козел. Оба козлы. Нашли время… никаких нервов на мужиков не хватает! Что в той жизни, что в этой. Уф.

Пока мы спускались по лестнице в холл и чинно топали к двери, оба молчали. Только я вцеплялась в Кеннета все крепче — меня накрыл легкий отходняк. Особенно когда я мельком увидела в боковом коридоре целых троих лакеев. Здоровенных, плечистых и неуловимо вооруженных. Опыт не пропьешь, эти молодцы оказались в засаде неспроста…

Оценив мое состояние, Ховард поймал наемный экипаж и влез на облучок рядом с «водителем кобылы», чтобы оставить нас с Кеннетом наедине.

Первые пять минут мы молчали под цокот копыт. Потом я не выдержала:

— Ну как? Понравилось волноваться о том, кто бегает сломя голову непонятно куда и норовит влипнуть в неприятности?

— Это ты о себе? — тут же фыркнул дорогой муж.

— О ком же еще, — хмыкнула я. — Обо мне, о тебе, о нас. Я тоже каждый раз волнуюсь, когда ты скачешь на подвиги с рвением молодого козленка.

Кеннет возмущенно покосился на меня, гордо помолчал почти минуту, но потом сдался:

— Как, по-твоему, я должен был отреагировать на то, что этот мерзавец угрожает моей жене?! Надо было сразу спустить подлеца с лестницы!

— Как неаристократично, — промурлыкала я, жмурясь, словно кошка на солнышке.

«Эту женщину я вам не прощу» и «мерзавец, угрожающий моей жене» — как же приятно слышать подобное. Значит, я ему небезразлична.

Сама-то я не то чтобы влюбилась по уши, но… Взаимность в этом деле очень к месту.

— Мы пока не можем спускать с лестницы всех знакомых мерзавцев, как бы сильно ни хотелось. К тому же конкретно этого ты уже раз спустил, тайно, к черному ходу, — напомнила я. — О чем он благополучно забыл. И вполне мог на тебя пожаловаться. — Убедившись, что Кеннет внимательно меня слушает и уловил намек о склерозе у лорда Роберта, я продолжила: — Удовольствия от битой морды на полторы минуты, качели в виде виселицы — навсегда. А мне бы не хотелось тебя потерять. — Заметив самодовольно-гордый блеск во взгляде Кеннета, я чуть спустила его с небес: — В твое спасение столько моих нервов вложено! Так что еще одна выходка, и… — глядя на губы Кена так близко, было трудно ругаться. В голове вместо реальных угроз кружились одни лишь глупости, — я тебя банально покусаю. Привяжу к кровати и буду кусать за все места, до которых дотянусь!

— Звучит ужасно… ужасно заманчиво. — Кеннет, как специально, облизнулся, пристально глядя мне в глаза. — Но после твоих слов мне стало еще обиднее, что я не спустил этого прохвоста с лестницы. Может быть, от сотрясения у него восстановилась бы память?

— Вряд ли, — выдохнула я прямо ему в губы.

И дальше мы целовались как ненормальные до тех пор, пока деликатное покашливание где-то над головой не перешло в кашель бывалого каторжника, подавившегося кровью.

Оказывается, мы уже давно приехали. Экипаж остановился, и Ховард открыл дверь. А потом они с извозчиком на пару пытались привлечь наше внимание, как умели.

От экипажа до спальни муж нес меня на руках. И я даже не успела заметить, попался ли нам кто-нибудь по дороге. Честно говоря, если бы где-то в холле нам попытались помешать Селестина, королева и даже отряд королевской стражи, у них ничего бы не получилось. Кеннет был настроен очень решительно.

Глава 39

— То есть ты думаешь, что моя племянница… — Кеннет отчетливо скрипнул зубами.

Мне не хотелось портить раннее, томное и расслабленное утро такими разговорами. Но он первый начал. К тому же оттого, что мы всю ночь не давали друг другу спать, наша главная проблема никуда не делась.

— Слишком много совпадений. Селестина тайно бегает куда-то через проходную булочную. И теряется ровно там, где стоит дом лорда Роберта, внезапно позабывшего, что он был свидетелем неких событий. Мне кажется, эти факты связаны. А если вспомнить, кто так старательно мешал нам консумировать брак…

Кен поджал губы и отвернулся. Я стала гладить его плечи, потом приникла и положила ему голову на грудь. Предательство близких — это больно. Это больнее удавки…

— Возможно, она просто дурочка, которую используют втемную, — предложила я мужу более мягкий вариант предательства. — В любом случае за ней стоит проследить. У вас тут есть какие-нибудь магические средства подслушивания?

Кен, поддавшись на мою незамысловатую ласку, тоже принялся гладить меня по спине, но после вопроса его движения стали чуть медленнее. Задумался, не иначе.

— Есть. Это, конечно, не слишком порядочно, и без связей такие артефакты не достанешь…

— То есть прямо сейчас их у нас нет, — сделала вывод я и нахмурилась. Потом вздохнула и вспомнила: — Джонас — подмастерье артефактора. У него могут быть нужные связи?

— Могут. — Кен сначала ответил, потом резко нахмурился. — Но просить о таких вещах в нашей ситуации…

— Знаешь что? За собственную жизнь надо бороться, — не согласилась я. — Любыми способами, не несущими вред невиновным. Так что с Джонасом я обязательно поговорю, потому что с Селестиной надо разобраться как можно скорее. У меня интуиция воет, как мигалка на депутатской крыше.

— Как кто?!

— Такая специальная штука, которая мигает и орет, прямо точь-в-точь как твой фамильный артефакт, — хмыкнула я и попыталась сесть. Но была поймана в кольцо рук и неожиданно уложена обратно. На грудь к мужу. Там я полежала еще немножко и с удивлением обнаружила, что веки наливаются тяжестью, сонливость исподволь наполняет тело, вставать уже не хочется, обсуждать дела тоже…

— Я сам поговорю с Джонасом, — неожиданно сказал Кеннет. — И даже не возражай! Ты все время что-то делаешь, чтобы спасти мою шкуру, а я сижу, как девица в заколдованной башне.

— Ты хотел, чтобы было наоборот? — Сон пропал, но расслабленность никуда не исчезла. И протестовать не хотелось. Я слишком хорошо понимала, что он имеет в виду.

— Как ни странно… нет, — подумав, признался Кен. — Я, кажется, потерял мечту юности.

— В смысле? — Подняв голову, я заглянула мужу в лицо.

— Какой мальчишка не мечтал о прекрасной принцессе в башне? — задумчиво улыбнулся он. — Чтобы ты весь такой мужественный, а она такая «ах» — и упала тебе в объятия.

Не выдержав, я начала хихикать, щекоча грудь мужчины дыханием, отчего он тут же заерзал. Но упрямо продолжал:

— А теперь я хочу женщину, которая бегает по улицам, расследуя преступления. И мне крупно повезло, что девиц не обучают пользоваться оружием и применять магию в боевых целях.

— Табуреткой тоже очень удобно бить врагов, — подсказала я, продолжая хихикать.

— Какой ужас. Моя мечта — женщина с табуреткой, — хмыкнул Кен, рассмеялся, а потом принялся щекотать меня в ответ.

Само собой, мы почти сразу перешли к поцелуям, потом… к очередной консумации. А когда отдышались, муж совершенно неожиданно сменил тему:

— Знаешь, я и раньше подозревал, что Оливия умерла не от переживаний.

Мне очень не хотелось рассказывать Кеннету правду про его племянницу, пока имелись хоть малейшие сомнения в ее предательстве. Поэтому я постоянно увиливала от ответа на его настойчивые, иногда прямые, иногда завуалированные вопросы. Но похоже, настал день истины.

— Теперь я практически уверен, что с ней произошло нечто… в чем, возможно… очень надеюсь, что это не так, но, возможно… — Кен глубоко вдохнул и пристально уставился мне в глаза: — Скажи честно: это Селестина что-то сделала с Оливией?!

Судя по взгляду мужа, в этот раз увернуться у меня не получится.

— В моем мире во время судебного процесса любое неустранимое сомнение трактуется в пользу обвиняемого. — После долгой паузы мне удалось точно воспроизвести формулировку. — Вот и здесь так же. Со слов Селестины, она хотела уберечь подругу от опрометчивого шага. Потому что считала тебя виновным, а Оливию невменяемой от любви.

— Перстень, — губы у Кеннета побелели, когда он это произнес.

— Селестина уверена, что вещество в нем за давностью лет почти испарилось. — Я принялась гладить мужа по груди, по шее, легонечко провела кончиками пальцев по его скуле. Кеннет не отстранился, но каждая его мышца была напряжена. — И не могло всерьез никому навредить, только парализовать на несколько минут. Мы не знаем, так ли это. Возможно, Селестина не врет и права в своих предположениях, а у Оливии оказалась индивидуальная непереносимость. Плюс наложилось сильное волнение. Вот сердце и не выдержало.

— Ты в это веришь? — Кен перехватил мою руку, сжал, но тут же отпустил и сам погладил.

— Я следователь и привыкла опираться на факты. Но в то же время мой опыт говорит, что возможно все. Селестина могла сознательно убить подругу, чтобы та не помешала каким-то планам. Она могла ради этой цели ее парализовать и не рассчитать дозу. А могла вообще не знать о том, что в ее кольце кто-то обновил или сменил яд.

— Что ж, значит, начнем поиски истины с кольца. Сможешь незаметно его забрать, скажем ночью, когда моя племянница спит? Ведь должна же она иногда спать, — последняя фраза больше походила на недовольное бурчание.

Углубившись в планирование, муж слегка расслабился и, по-моему, предпочел пока что верить в невиновность Селестины. Условную невиновность.

Он помолчал еще и продолжил:

— Кольцо досталось моей сестре в наследство от нашей матери, но я прекрасно умею им пользоваться и сразу увижу, как давно заливался туда яд.

— Но ты же не сможешь выяснить, кто именно его туда заливал, — ткнула я Кена в очень важный для обвинения или оправдания нюанс.

— Почему же, смогу. Тайник открывается или вручную через систему сложных рычагов с применением силы, или под воздействием родовой магии. Если его недавно кто-то открывал руками, то он наверняка оставил какие-то следы. Царапины, отпечатки… Я знаю каждую щербинку на этом кольце! — Почувствовав грусть в глазах и голосе Кена, я приобняла его и уткнулась в плечо. — Так что замечу, если что-то изменилось. — Закончив, муж тоже обнял меня и поцеловал в макушку. — И я буду искать очень тщательно, потому что… потому что хочу верить, что не вырастил убийцу.

Глава 40

Понятно, что ни утром, ни днем у меня не было возможности стащить у Селестины кольцо. Единственное, в чем я точно убедилась, — девчонка носит его не снимая и часто машинально гладит, особенно если волнуется.

А поволноваться ей пришлось. Раньше Селестина старалась отловить меня и заморочить голову, но теперь пришла моя очередь не давать ей прохода.

Стоило племяннице мужа вернуться из академии, как я вцепилась в нее словно клещ и не отлипала ни за обедом, ни после. Селестина, правда, намекала, что у нее какие-то дела, занятия, и вообще день выдался напряженным… напрасно. Теперь я игнорировала ее намеки. Таскалась следом с упорством ишака, практически не умолкая и при этом умудряясь с самым невинным видом вставлять в свой щебет не слишком удобные вопросы.

— Ты уверена, что именно Кеннет активировал артефакт? А откуда знаешь, что это мигал и светил именно он? Ты видела раньше, как он действует? А когда? А где прочитала? А почему мне не показала эту книгу?

Доведя подружку до нервной трясучки, я неожиданно сменила тему:

— А мэтр Альберт все еще придирается к красивым студенткам? Ты не хочешь пожаловаться на него своему жениху? — На удивленно-настороженный взгляд Селестины смущенно потупилась: — Ну как же… ты каждую ночь к кому-то бегаешь, — и тут же с невинным личиком засыпала подругу вопросами: — А кто он? Мы с ним знакомы? Он тебя любит? А когда ты с ним познакомилась?

Не знаю, то ли подруга сочла эту тему более безопасной на фоне расспросов про фамильный артефакт герцога. То ли ее, как любую нормальную влюбленную девчонку, давно распирало от желания поделиться хоть с кем-то… но она, сделав при этом таинственный вид, начала потихоньку выдавать информацию.

— Имя я назвать не могу… но он такой… такой… благородный, красивый, воспитанный. Ну ты понимаешь? — Я преданно закивала, как китайский болванчик. — И он меня любит. Беспокоится обо мне. И о тебе. Ты же моя самая близкая подруга!

«Угу. Беспокойный какой. Заботливый», — мысленно брюзжала я, пряча скепсис за экзальтированной восторженностью.

— А как ты узнала?! — спохватилась тем временем подруженька. И вся аж вытянулась в струнку от волнения.

— Селести, мы же подруги. — Я погладила ее по руке и удобнее устроилась на кушетке.

Мы расположились в библиотеке и секретничали в сумерках, перед ужином, не зажигая местных магических свечей.

— Я вижу, что ты светишься по утрам. А еще мне как-то кошмар ночью приснился. Мужа будить постеснялась, побежала к тебе в комнату, а там никого! Но не беспокойся, я никому не расскажу. — «Больше никому», — добавила про себя и скрестила за спиной пальцы.

Селестина принялась нервно покусывать губу. Кажется, она была свято уверена, что ее беготня по ночам для всех секрет. А тут облом. Но соображала моя «подружка» очень быстро. И уже через пару секунд придумала:

— Лив, обещай, что никому не расскажешь, особенно дяде!

— Уже пообещала, но с одним условием! Хочу знать все! — Я изобразила нетерпение охочей до любовных историй девчонки. — Это же так здорово! Мы обе будем замужем по любви!

Последнее утверждение казалось мне ложным минимум наполовину. Селестина, возможно, влюблена, а вот Роберт, скорее всего, просто ее использует как источник информации.

Вот только зачем он интересуется мной и моими делами? Как бы так исподволь с телячьих нежностей перевести тему и выяснить, что именно подруженька рассказала своему ненаглядному?..

Мне повезло. Увлекшись романтикой, Селестина вскользь сболтнула о том, как за день до казни выспрашивала у любимого, что я могла найти в книгах из юридического раздела. Особенно в старых законах, о которых никто уже лет сто не вспоминает.

Именно Роберт объяснил моей ненаглядной подруге, что Оливия собирается сделать величайшую глупость в жизни и надо ее остановить. Только как?

А вот это придумала сама Селестина. Точнее, она была уверена, что сама. Но я слишком хорошо знала силу тонких намеков во время нежных поцелуев.

Прямо о своем опасном украшении подружка не рассказывала, только намекнула, что есть средство. И если она в тот момент вот так же, как сейчас, крутила на пальце кольцо, время от времени диковато на него косясь… то любой наблюдательный и умный собеседник сам обо всем догадался бы. А лорд Роберт дураком точно не был. Справки навести о родовом перстне несложно. И вуаля. Прощай, Оливия, здравствуй, баба Поля.

В любом случае сегодня ночью Селестина к своему ненаглядному не побежит, потому что у нас был разработан прекрасный план.

Никаких попоек тет-а-тет, чтобы можно было все спиртное в кушетку спустить. Просто во время ужина Ховард подаст каждому бокал с подогретым слабеньким вином. А Кеннет уже озвучил ему четкие указания: племянница слишком плохо спит и слишком много бегает, с этим надо что-то делать. Поэтому в набор специй для вина будет добавлена еще пара безобидных ингредиентов. Исключительно ради здоровья и спокойствия «маленькой девочки», о которой его светлость привык заботиться.

За операцию «Кольцо» можно не переживать. Ночью заберу предполагаемое орудие убийства, Кеннет проведет экспертизу, а я потом все верну на место. И никто ничего не заметит.

А к ужину к нам приехал мой брат. И память Оливии тут же замахала красным флагом: внешне невозмутимый и привычно медлительный Винсент на самом деле был очень взволнован. Ему не терпелось сообщить какую-то важную новость, но для этого нам надо было оказаться наедине.

Конечно, пока все мы сидели за столом, ни о каких темах помимо погоды и речи не шло. Зато когда подали десерт, я с удовольствием констатировала: забористые тут специи, снотворное сработало очень быстро. Селестина начала моргать все чаще и явно с большим трудом сдерживалась, чтобы не зевать. Ну конечно, она бог знает сколько уже ночами нормально не спала: то мне мозги канифолила, то по любовникам бегала. Юность — страшная сила, но не вечный же двигатель.

— Дядя, я что-то устала… — сдалась наконец подружка. — Всем приятного вечера.

Вот и правильно. Иди-иди, деточка. Крепче будешь спать — меньше будешь знать. И прыгать. Правда, при этом пришлось подпрыгнуть мне.

— Я тебя провожу. А то ты и правда ужасно выглядишь!

Селестина попыталась вяло отбрыкиваться, но быстро смирилась. Так что сегодня именно я подоткнула подружке одеялко, убедилась, что коза спит, и со всех ног поскакала к мужчинам.

— Винсент, ты что-то узнал?

Глава 41

— Да, был такой журнал. — Кеннет кивнул и устроился в кресле у окна, я отошла к стеллажам с книгами, а Винсент раскладывал на библиотечном столике пожелтевшие страницы. — Кажется, он назывался «Наука и артефакторика». Он издавался года два или три, в начале правления его величества Нортриджа.

— Все верно, сударь, — кивнул Винсент, сосредоточенно продолжая раскладывать листы в одному ему известном порядке. — Тираж у журнала был очень небольшой, поэтому его почти не осталось. Разве что в частных библиотеках. Ну и в королевской была одна подшивка. Мне стоило большого труда вынести ее из здания.

Я подошла ближе, рассматривая странные листы.

— Здесь далеко не все вышедшие номера, и в некоторых не хватает страниц. Но нужная нам статья сохранилась, и я сумел найти ее, пусть и не сразу… — Винсент сказал это без всякого пафоса или попытки прихвастнуть своими способностями. Скорее, он был озабочен и слегка возбужден. — Итак. Смотрите, что получается…

Брат принялся зачитывать нам статью, изобилующую научными терминами. Кеннет понимающе кивал, а мне приходилось изо всех сил напрягаться, чтобы вникнуть в смысл. Получалось с переменным успехом. Но суть я уловила.

Итак. Был когда-то на службе у богатого знатного семейства некий артефактор, большой любитель бытовых приспособлений. Он снабжал своих хозяев самыми разными штуками, облегчающими работу их служащих. И однажды сделал набор для ночного сторожа: зонт и фонарь.

Самое главное, что оба этих предмета невозможно было потерять. Если их где-то оставить и уйти, они перемещались следом за хозяином, стараясь при этом попасться ему на глаза.

Но фонарь еще мог стоять, висеть или двигаться рядом с хозяином, и светить в нескольких режимах. Он чем-то напомнил мне светодиодные приблуды из моего мира: у них тоже можно было кнопкой регулировать уровень света. И главное! У него имелся режим аварийного мерцания!

Управлять фонарем можно было мысленно, даже находясь в другой комнате или в другой части сада, например. Однако подчинялся он только членам того семейства и тем, кого эти члены посчитают достойным. Хозяин же у набора мог быть лишь один.

Удивительно, но лорд Роберт к этому семейству не принадлежал и вряд ли успел послужить у них сторожем.

Винсент бережно разгладил последнюю страничку неведомого журнала — с большой, очень детальной картинкой, на которой были изображены те самые зонт и фонарь.

Мы с Кеннетом одинаково внимательно вгляделись в изображение. Муж зло прищурился, наверняка узнав «перечницу без ручки, ярко-желтого цвета, как канарейки в королевском саду».

А я опознала ее «напарника»:

— Это тот самый зонт, который был здесь в день покушения, а вчера я видела его у лорда Роберта. Так что косвенных улик для обвинения у нас уже предостаточно.

Муж лишь зубами скрипнул. Ну а что тут скажешь?

Кеннет сам вывел лорда Роберта через черный ход. И зонт с фонарем устремились вслед за хозяином. А благородный Кен остался один на один с гвардейцами.

Вот и раскрыта тайна исчезновения перечницы. Неплохо было бы понять, как она оказалась в кабинете, но это уже рабочие мелочи. Личность преступника, подставившего моего мужа, мы выяснили. Вот только как нам теперь доказать, что Кеннет невиновен?

— Твой родовой артефакт конфисковали и установить, что он не включался, невозможно?

Мужчины продолжили хранить многозначительное молчание, которое было красноречивее всяких слов. Я задумалась, накручивая на палец прядь волос — новая привычка, скорее всего доставшаяся мне от Оливии, — и попробовала развить мысль.

— Но если ты не запускал свой родовой артефакт, то каким образом пострадал наследник?

До этого вопроса надо было додуматься уже давно, и не мне, а именно Кеннету. Но мой муж иногда соображает очень быстро и мыслит нестандартно, а иногда запутывается в элементарных логических последовательностях. Ладно, лучше поздно, чем никогда.

— Значит, у нас две версии. Либо проклятие — инсценировка, принц пострадал от чего-то другого, замаскированного под действие артефакта. Либо…

— … либо артефакт не один, — закончил за меня Кеннет, и, судя по удивленно-недоверчивым интонациям, возможность подобного казалась ему слишком уж фантастичной. Но мы должны были рассмотреть все варианты.

— Я пришел к похожим выводам, — с сочувствием покосился на нас Винсент. — Однако пока мне не удалось найти подтверждение о наличии дубликата. Но я продолжу поиски.

— Время уходит, — обреченно вздохнул муж. — Принцу требуется помощь, как можно скорее.

— Зато ты останешься в живых. — Подойдя к мужу, я обняла его за руку и потерлась щекой о плечо. Винсент деликатно отвернулся, складывая свои журналы обратно в саквояж.

— Ненадолго, — криво усмехнулся Кен, но на ласку ответил, поцеловав меня в макушку. — Как только власть сменится, найдется новый повод отправить меня на виселицу. Надеюсь, что хоть ты не пострадаешь. Может быть, уедешь? Заберешь достаточно денег, брата и его семью, а потом…

— Глупости не говори! — С внешностью Оливии сложно изобразить суровость. Пришлось сильно постараться.

— Простите, сударь, — поддержал меня брат. — Даже я, так же, как вы, беспокоясь о своей семье, не совершу столь малодушного и, не побоюсь этого слова, подлого поступка.

— Почему-то я не удивлен, — хмыкнул Кеннет. — Однако, если вы так упрямы, придется думать, что делать дальше. И побыстрее.

— Как фонарь мог попасть в кабинет? — не удержавшись, задала я навязчиво зудящий у меня в голове вопрос. Даже на мелочи должны иметься внятные и четкие ответы. — Ты водил туда лорда Роберта в тот день?

— Хм… — Кеннет нахмурился, вспоминая. — Нет, не водил. Здесь у меня хранятся только личные бумаги, все остальное — в другом, втором кабинете.

— Значит, либо ушлый лорд сам тайком прошмыгнул в нужное место, либо это сделал кто-то из слуг.

— Нет, я не оставлял Роберта одного, — помотал головой муж. — А насчет слуг… Теперь уже и не выяснить. Их же всех рассчитали, и многие разъехались.

Ну, на примере бывшего управляющего я уже поняла, что Кеннет очень плохо разбирается в людях. Да и прислугу, за определенную сумму, попросили не своровать, а, наоборот, поставить на полку к хозяину непонятную штуку. Лорд Роберт вполне мог задурить голову какой-нибудь деревенской дурочке… Глупость иногда работает даже лучше, чем жадность.

— То есть хвостов не найти. Не удивлюсь, если кто-то из горничных не доехал до родного дома, — мрачно подытожила я.

— Это уже неважно. — Мягко высвободившись из объятий, Кеннет подвел и усадил меня в кресло. А сам устроился на подлокотнике. — Нет смысла доказывать мою невиновность, если его высочество погибнет. Значит, надо сосредоточиться на его спасении.

— То есть надо выяснить, виновен ли твой или похожий артефакт в его состоянии, — кивнула я. — А если нет, понять, от чего тогда пострадал наследник и как его теперь лечить.

— Я продолжу поиски. — Винсент решительно сложил остатки бумаг в свой саквояж и посмотрел на нас. — Ваша светлость, мне нужны полные параметры и желательно история вашего родового артефакта. Не уверен, что это поможет, но… А ты, Оливия, попробуй выяснить что-то через своего бывшего жениха. Он хороший парень, а кроме того, очень талантливый артефактор, приближенный к главе гильдии. Как раз у него и может оказаться нужная нам информация.

— Да, ты прав. — Я кивнула и вспомнила кое-что: — Винс, скажи: это ты написал Джонасу то письмо, что заставило его все бросить и вернуться в столицу, чтобы спасать меня от брака с Кеннетом?

Глава 42

— Какое письмо? — не понял брат, но тут же догадался: — А… нет, конечно. Ты же ясно дала понять, чего хочешь. Зачем зря тревожить парня?

— Интересно, кто же тогда у нас такой заботливый? — осуждающе съехидничала я.

— Есть у меня кандидат, — виновато вздохнул Кеннет. — Но мы обсудим это позже.

Его рука сжалась на моей талии, и я только кивнула. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, кто у нас главная подозреваемая. Селестина, само собой.

— Что ж, мне пора домой. Завтра продолжу поиски, — понимающе хмыкнув, попрощался с нами Винсент.

Мы вышли его провожать и встретили поднимающегося на крыльцо Гаспара, решившего заглянуть к нам перед сном.

— Мало ли, вы, как обычно, за приключениями отправитесь? Я бы вам тогда компанию составил.

Кеннет пригласил друга в столовую, попить чаю. А я забежала к себе, чтобы быстренько записать в блокнот все, что мы сегодня узнали.

Значит, вместо артефакта на полке моргал фонарь… Если мне не изменяет память, причем чужая, в тот день Селестина упоминала, что подходит время ежедневной уборки. Возможно, мерцающую перечницу должны были заметить не мы, а одна из убирающихся горничных. Вот только как некто, столько лет служащий в доме, сумел бы перепутать столь разные артефакты?! Хотя Селестина вон перепутала… И Оливию постаралась запутать.

Ох… И так слабая надежда на невиновность племянницы Кеннета испарялась с каждой секундой.

Ладно, разберемся. Завтра обязательно поговорю с Джонасом по поводу существования парных артефактов, а пока…

А пока у нас запланирована операция «Кольцо». Не зря же мы на подозреваемую усыпляющие препараты тратили?

Забрать украшение оказалось просто и сложно одновременно. Просто — потому что Селестина спала, как барсук в норе. А сложно потому, что чертово кольцо никак не хотело сниматься с ее пальца. Словно прилипло или нарочно цеплялось за родную руку.

Если бы не снотворное, подружка обязательно бы проснулась. Но, пусть не с первой попытки, я победила проклятое украшение и быстро спустилась на первый этаж.

Оказалось, что мужчины уже переместились из столовой в библиотеку. Они негромко разговаривали, причем голос мужа звучал неожиданно зло. Именно поэтому я чуть притормозила в дверях, прислушиваясь.

— Не вздумай! — рыкнул в ответ на не расслышанную мной фразу Гаспар. — Твоя жена права! Ты помилованный преступник в шаге от повторной казни, а он добропорядочный гражданин! Ему стоит лишь свистнуть, и ты снова окажешься или на виселице, или на плахе!

Кеннет на это прошипел что-то, как рассерженный кот.

— Опять сцепились из-за женщины? — слегка язвительно хмыкнул Де Бар.

Я насторожилась. Так-так-так. Это он о ком? Обо мне или… о королеве? Или была какая-то третья?

Хм, если речь о королеве, выходит, именно лорд Роберт был основным соперником моего мужа в том давнем противостоянии за сердце прекрасной княжны?

Как интересно…

И главное, подозрительно хорошо укладывается в общую картину. Мой муж не согласился подтверждать неотразимость замужней женщины, а вот его давний друг оказался не таким щепетильным.

Увы, я снова не расслышала, что рыкнул в ответ Кеннет. И дальше стоять в дверях было уже неприлично, и я вошла, деликатным покашливанием дав понять собеседникам, что они больше не одни.

Мужчины резко обернулись, и мне показалось, что Кеннет самую капельку покраснел. Вечернее освещение, даже магическое, обманчиво… но на долю секунды на его лице мелькнуло забавное выражение мальчишки-хулигана, которого чуть не поймали на горячем.

— Кольцо, — напомнила я, пресекая неловкую ситуацию. — Селестина крепко проспит до утра. Но лучше поторопиться, чтобы я как можно скорее вернула артефакт хозяйке.

Кеннет вскинулся, разом позабыв о всякой неловкости. Де Бар посмотрел на него, потом на меня и вопросительно выгнул бровь.

Поскольку муж доверял своему другу в вопросах жизни и смерти, я не видела надобности особо секретничать. Подошла и выложила на лакированный столик из красного дерева то самое кольцо.

Гаспар подошел и вгляделся, но руками за чужой артефакт хвататься не спешил. А вот Кен не стал стесняться. Миг — и старинный перстень оказался в его руках. Он повертел его и вдруг прищурился, держа предмет на раскрытой ладони. Я подошла поближе и только потому расслышала совсем негромкий щелчок.

А когда вгляделась, увидела, что одна из лапок, в которых держался большой зеленый камень, будто бы отогнулась и теперь торчала острым шипом наружу. Пожалуй, таким и несколько слоев ткани можно проколоть…

Муж кивнул Гаспару, и тот взял перстень из его руки. Повертел, потом отдал обратно и вынул из кармана сюртука свой навороченный стимпанковский лорнет, что-то там покрутил, настраивая, и наклонился к кольцу.

— Яд свежий, — вынес он вердикт меньше чем через минуту. — Глянь, видишь зеленоватые крапинки в жидкости? Это остатки панциря изумрудных жужелиц. — Я уже успела вычитать, что здесь это один из самых популярных источников яда. Со временем кусочки хитина без следа растворяются в жидкости, она становится однородной и немного меняет цвет. — Этот яд добыли и поместили в резервуар перстня не больше месяца назад.

Кеннет жестом попросил прибор и тоже внимательно изучил артефакт. Я же в эксперты не рвалась, мне интереснее было наблюдать за лицом мужа. После слов Гаспара о том, что яд свежий, он будто заледенел изнутри.

Но через минуту, после каких-то непонятных манипуляций под сильным магическим прибором, вдруг выдохнул. Посветлел как-то, положил и монокль, и перстень на столик и поднял на меня глаза. В них светилось такое облегчение…

— Значит, она действительно не знала, — констатировала я и поневоле улыбнулась.

Не то чтобы мне так уж хотелось убедиться в невиновности Селестины. Это был скорее профессиональный интерес. Но для Кеннета эта девчонка — родная кровь. Ребенок, которого он вырастил. Ему было важно, что она непричастна хотя бы к убийству Оливии.

Гаспар негромко кашлянул, прерывая наш обмен взглядами:

— Я правильно понял, вы говорите о Селестине? Но если это не она сменила яд в своем кольце, то кто мог это сделать?!

— Есть у нас на примете один кандидат, — почти дословно повторила я недавнюю фразу мужа.

Глава 43

— Но в кабинет она заманила меня с определенной целью.

Я часто прокручивала в голове отрывки чужой памяти, записывала в блокнотик, сортировала, складывала как пазл, анализировала. Мне нужно было упорядочить для себя весь тот страшный день даже не по минутам — по секундам. И не только для расследования.

Мы уже выпили по три чашки местного кофе. Последнюю даже с коньяком. Беседа была очень увлекательной, и расходиться не хотелось. Я только быстро сбегала в комнату к Селестине и вернула ей кольцо. Теперь можно было общаться спокойно, не переживая о том, что неожиданно проснувшаяся подруга обнаружит пропажу любимого артефакта.

— Ее могли обмануть и настроить против меня, — тут же высказался Кен.

— Несомненно, — согласилась я. — Особенно после того, как мы узнали про зонт и фонарь. Явных доказательств, что таинственный возлюбленный Селестины и лорд Роберт одно лицо, у нас, конечно, нет. — Оба мужчины натянуто хмыкнули, давая понять, что никаких доказательств им и не нужно. — А опытный сердцеед сможет внушить влюбленной девчонке любую глупость. Даже то, что ее дядя украл луну с неба. И она поверит.

— Я тоже считаю, что твою племянницу использовали, — вмешался Гаспар. — Может, стоит с ней поговорить?

— Не подействует, — вздохнула я. — Она будет защищать Роберта даже вопреки здравому смыслу. Но можно попробовать убедить ее, что их великая любовь не взаимна. Найти доказательства того, что лорд к ней равнодушен…

— Жестокая и очень болезненная прививка, но Селестине она не помешает, — с сочувствием вздохнул Гаспар, почему-то посмотрев при этом на моего мужа.

— Что возвращает нас к подслушивающим артефактам, — резюмировал Кеннет. — Они нужны нам как можно скорее. Ты отправила записку Джонасу? Когда он придет?

— Завтра утром. — Я вытянула ноги и откинула голову на спинку кресла. Вроде бы ничего не делала целый день, а чувствую какую-то разрушающую усталость, причем не только телесную. Голова работает тоже с перебоями.

— Я сам с ним поговорю, — напомнил Кеннет, кинув на меня быстрый суровый взгляд. Да даже если бы у меня было желание возразить, сил все равно не осталось!

Оценив мой усталый вид, муж подошел и без всяких церемоний поднял меня на руки. Я обвила его шею руками, прижалась щекой к его плечу и поняла, что сейчас засну прямо вот так. Удобно, надежно и спокойно. Под стук чужого сердца.

Но меня донесли до нашей спальни, уложили в кровать и даже накрыли одеялом.

— Не жди меня, спи. Мы еще посидим, поговорим… на мужские темы. Если договоримся до чего-то важного, я расскажу тебе утром.

Я лишь сонно угукнула. Конечно, расскажет, куда он денется… от меня…

Утро предсказуемо началось поздно и с супружеского долга. А потом, когда мы отдышались и лежали в кровати расслабленные и довольные, я вспомнила то, о чем хотела спросить:

— Дорогой муж, в прошлый раз вы сцепились с лордом Робертом из-за будущей королевы?

— Угу. — Еще секунду назад бодрый и активный, Кеннет резко притворился спящим.

Не тут-то было. Я перекатилась по кровати, легла на него сверху и провокационно поерзала:

— А сейчас ты готов был прибить его ради меня?

Кеннет открыл один глаз, посмотрел на меня с укоризной и опять ответил односложно:

— Угу.

— Хм-хм… — Не помню, кто там кому задолжал в постели, но мы оба уже были готовы и возвращать, и взымать супружеский долг по новому кругу. — Исключительно ради меркантильных интересов или тобой двигали иные мотивы?

— Дорогая, ты зануда. — Резко перевернувшись, Кеннет придавил меня к постели, намекая, что отведенное на бесполезные разговоры время подошло к концу и пришла пора действовать.

— Это профессиональное. — На самом деле это было скорее женское. Очень хотелось подтверждения, что не только на меня свалились странные и непривычные чувства. — Я же следователь. Мне положено задавать вопросы и докапываться до самого дна.

— Не думаю, что мы с вами влюблены, — самоуверенно заявил Кен, довольно страстно целуя меня при этом в грудь и шею. — Но мы нравимся друг другу, — признал он, переходя от поцелуев к более интимным ласкам, — и я чувствую… что без тебя… мне было бы… уже сложно.

— Отличный секс… — Мое дыхание тоже сбилось. — Красивый мужчина… интересное расследование… в моей жизни… еще ни разу не было все так идеально!

На этом наша попытка объясниться прервалась…

Спустя где-то час муж отнес меня в ванну, которую мы приняли вместе, потом нам принесли кофе в спальню. Обсуждать серьезные проблемы с таким настроем не хотелось, а надо было.

— Знаешь, — начала я, отпивая молочную пенку с края чашки, — ты мне, пожалуй, слишком нравишься для делового соглашения. Но если мы спасем его высочество раньше, чем истекут тридцать дней, я тебя отпущу.

Если не задумываться, то смысл первой фразы противоречил сказанному дальше. Но я не могла удерживать рядом мужчину, который не испытывает ко мне ничего, кроме благодарности, страсти и, возможно, симпатии. С другой стороны, многие долгие и крепкие браки строились и на меньшем стартовом фундаменте.

— Если захочешь, — добавила я с легким ехидным смешком, хотя на самом деле от подобных мыслей мне было совсем не весело.

— Глупости! — возмущенно фыркнул в свою чашку Кеннет. — Отпустит она меня… — ворчливо продолжил он и уверенно, с лицом властного патриарха объявил: — Нет! Мы поженимся, и это не обсуждается.

Странно, но в этот раз желания возражать и спорить у меня не возникло. Я с радостью готова была смириться с подобным деспотизмом.

— Всегда хотел, чтобы это произошло не в столице, а в маленьком храме при мамином поместье… — неожиданно сентиментально закончил Кеннет.

— Я не против, — пришлось высунуть нос из опустевшей кофейной кружки и посмотреть мужу в глаза. — Тем более от этого зависит твоя жизнь.

— Не смешивай, — вдруг рассердился Кен. — В благодарность за спасенную жизнь ты получила все мое состояние. А теперь я желаю получить тебя… рядом, навсегда. И это… это другое! Но если ты считаешь, что нам лучше расстаться, то нам тем более следует поторопиться со спасением принца.

— Поторопиться нужно, — улыбнулась я.

Как же сильные мужчины любят скрывать свои сомнения под маской равнодушного безразличия. Кеннет не был исключением. Сначала «хочу», «желаю», даже церковь выбрал. И только потом, между делом, допустил, что я могу не хотеть и не желать нашего брака.

— Но я считаю, что мы с тобой хорошая пара, причем не только в постели…

Но именно там мы снова и оказались.

А потом пришел Ховард и объявил, что к нам с визитом прибыл Джонас и уже ждет лорда и леди в гостиной.

Я еще никогда так шустро не одевалась.

Кен справился быстрее и вышел из спальни, не став меня ждать. Хотя я и не настаивала. Он ведь собирался поговорить с Джонасом сам. Не стоило ему мешать. Спущусь попозже, оценю результат, а дальше видно будет…

Но Кеннет прекрасно все устроил — судя по лицам мужчин, когда я вошла в гостиную, они успели договориться и уже переместились в столовую, где Ховард как раз накрывал на стол. У нас намечался очень плотный завтрак, немного напоминающий обед.

Удивительно, но Селестина еще спала. Хорошие тут, однако, специи…

Глава 44

— Я еще в прошлый раз хотел рассказать, что наткнулся на что-то странное.

Мы с Кеннетом переглянулись и оба как по команде изобразили полное внимание.

Выглядел Джонас очень усталым и заметно напряженным. И несколько глотков кофе ситуацию не улучшили. Требовалось что-то более внушительное, возможно специи Ховарда.

Когда все закончится, мы обязательно соберем тех, кто нам помогал, и устроим грандиозный отпуск… Себе, конечно, тоже.

— До меня дошел слух, что у родового артефакта Майбаров был двойник. Но источник этих слухов не внушает мне доверия, а тот, кто может все подтвердить или опровергнуть, пока не соглашается со мной встретиться. Я же всего лишь подмастерье. — Горестно вздохнув, Джонас поставил пустую кружку на стол, и я аккуратно пододвинула к нему тарелку с булочками. Наличие нормальной еды вокруг наш помощник почему-то игнорировал. Возможно, от волнения у него пропал аппетит.

— Я напряг своего мастера, попросил порекомендовать меня. Долго выдумывал причину, чуть не потерял место… Но это слишком важно, так что я обязательно выясню правду! Ну а теперь мне пора. — И мой бывший жених бросил выразительный взгляд на дверь.

Точно, там вроде что-то зашуршало. Но не у самой двери, а на лестнице. Мы с Кеннетом дружно встали из-за стола и пошли провожать гостя.

Как и ожидалось, в холле обнаружилась Селестина. Она была одновременно и взволнованна, и растеряна, хотя выглядела при этом лучше, чем вчера: исчезли темные круги под глазами, вернулся здоровый румянец юной девушки. Правильно, выспалась в кои-то веки.

— Дядя? Оливия? Ко мне… никто не приходил? — спросила она и испуганно закусила губу. А потом посмотрела на меня таким многозначительным взглядом, мол, ну ты-то понимаешь?!

— Никто, Селести. — Я покачала головой. — И записок тоже не присылали.

— Я должна бежать! — подхватилась племянница Кеннета, слетая с лестницы чуть ли не через две ступеньки. — Вдруг что-то…

— … случилось с твоим таинственным возлюбленным? — сухо спросил Кен, перехватывая девчонку на пути к двери. — Не думаю. Вот что, Селестина. Нам нужно серьезно поговорить. Идем со мной. И ты, Оливия… пожалуйста.

— Предательница! — Бывшая подружка обернулась ко мне, и сквозь слезы в ее глазах светилась нешуточная злость. — Как ты могла?!

— Но ты же смогла убить меня, Селести, — спокойно ответила я.

— Что?! Нет! Что за глупости! — заморгала та.

— Идемте, девушки. — Мой муж крепко взял нас обеих под руки. — Давно надо было это сделать.

В библиотеке Селестина сразу забилась в угол, в кресло, даже ноги поджала и демонстративно от нас отвернулась, едва сдерживая слезы.

Мне было ее немного жаль. Она-то по-настоящему еще мелкая, девчонка совсем. Но даже в юности надо хоть иногда думать головой, а не гормонами. И вообще, неизвестно, насколько она обманутая жертва, а насколько соучастница.

Мы с Кеннетом успели коротко обсудить эту ситуацию вчера. И решили, что я буду «злым следователем», а он «добрым».

Я рассказала об этом приеме из своей практики. На нем, несмотря на всю наигранность и прозрачность, иногда ломались и опытные преступники.

Читая в книгах, глядя на экран телевизора, мы не испытываем тех чувств, которые переживает человек во время настоящего допроса. Страх, злость, обида, просто усталость от неизвестности… Это только со стороны кажется, что все легко и просто.

— Ну же, подружка, — жестко спросила я, пододвигая кресло поближе, — расскажи, зачем ты меня отравила? Чтобы помешать спасти твоего дядю? Хотела побыстрее стать его наследницей?

— Да как ты смеешь?! — вызверилась Селестина. — Да ты сама! Да я… да как ты!..

— Что сама? — перебила я подружку, потому что та явно отвлеклась от темы.

Но мне было интересно, что такого Селестина может сказать об Оливии, чего я сама не знаю. Вдруг какой-то важной мелочи в памяти еще не всплыло? Или я не знаю, что на нее надо обратить внимание?

— Да ты сама захватила все дядино состояние и еще смеешь мне что-то говорить! Думаешь, я поверила в твою дурацкую любовь? Лгунья! Притворщица! Ты обещала никому не рассказывать о…

— Не уводи разговор.

Я скосила глаза на стеклянную дверцу шкафа и убедилась, что моя родная неприятная улыбка следователя прекрасно подошла к лицу Оливии. На фоне ее юности и невинности эта гримаса смотрелась особенно пугающе.

— Селестина, мне ведь ничто не помешает послать слугу за господином Бондом. И обвинить тебя в попытке убийства. Ведь благодаря твоим стараниям Кеннета считают преступником. И следствие легко поверит в то, что ты такая же.

— Да что за чушь ты городишь?! — ахнула девчонка. Но было видно, что она испугалась, несмотря на сомнения. Ведь так сложно поверить, что тебя может предать собственная подруга!

— Твое кольцо, дорогая. В нем свежий яд. Это определит любой эксперт. И у меня на руке до сих пор есть след от твоего укола. — Нагло блефанув, я потерла чуть выше запястья, но рукав отодвигать не стала. — Ты хотела меня убить, Селести, и избавиться от собственного дяди.

— Я?! Я хотела тебя спасти! Не дать совершить глупость… Я не успела спасти короля…

— Погоди! — Кеннет, до этого молча сидевший в другом кресле, опустился на корточки рядом с Селестиной, из последних сил борющейся с рыданиями. — Милая, с чего ты решила, что надо спасать короля? Кто тебе это сказал?

Со вторым вопросом муж, конечно, поспешил. Но привычные заботливые интонации, ласковые слова и протянутый носовой платок сделали свое дело. Девчонка почувствовала, что рядом с ней есть защитник. Ее не оставят на растерзание злобному монстру, в которого неожиданно превратилась тихая и робкая Оливия.

— Меня предупредили, что ты… что ты захочешь убить короля… и что я должна следить за тобой… и постоянно проверять артефакт… И они были правы, ты… артефакт… желтым!

Я уже было открыла рот, чтобы выдать про дальтонизм и тупизм у некоторых влюбленных личностей, но Кеннет меня опередил, незаметно для Селестины погладив по коленке.

— Милая, каким цветом должен светить мой артефакт?

Девчонка гордо расправила плечи, нахмурилась, потом растерянно захлопала большущими темно-синими, как у дяди, глазами и виновато ахнула. А потом проговорила заученную фразу тем особенным голосом, каким вещают зазубрившие весь учебник отличницы:

— Ровным фиолетовым светом. Это родовой цвет траура герцогов Майбаров…

— Именно, милая. А какой цвет видела ты?

— Желтый… Дядя! Прости… Я… Не понимаю, что на меня нашло!

Селестина наконец-то дала волю чувствам, подскочила, шлепнулась на ковер возле кресла и разрыдалась как девчонка, уткнувшись в грудь Кеннету.

Тихо, чтобы не прерывать семейную идиллию, я выскользнула из кабинета и вытерла вспотевший от напряжения лоб. Пальцы до сих пор были белыми от усилий, с которыми я сжимала подлокотник кресла, сдерживаясь, чтобы не вмешаться. Нет, в целом свой первый допрос Кен провел успешно. Но как же тяжело наблюдать за работой дилетанта и волноваться, как бы он не завалил все дело…

Тут дверь приоткрылась, и в коридор вышел Кеннет. Сначала он поцеловал меня, не страстно, как обычно, а нежно, благодаря за возвращение блудной племянницы. А потом подтолкнул в сторону кабинета:

— Селестина хочет с тобой поговорить. Будь с ней помягче, пожалуйста…

Глава 45

— Куда я денусь. — На меня в который раз навалилась усталость. Что за безобразие, это молодое тело, оно должно скакать кобылкой, а не ныть про подушку и одеялко! Или нервы Оливии не выдерживают постоянного стресса? Непорядок. У меня другой темперамент. Придется тренировать.

— Селести? — Я вошла в библиотеку и села не в свое кресло, а в то, в котором сидел Кеннет. Простой прием позволил изменить мизансцену и сломать впечатление от моей недавней жесткости. — Как ты? Прости, если напугала. Но у меня не было другого выхода.

Зареванная, с красным лицом и припухшими губами, бывшая подружка парадоксально стала еще милее. Она шмыгала носом и старалась не смотреть на меня. Но уже не вопила о том, что я «сама такая».

— Прости… прости меня, — бормотала Селестина невнятно сквозь всхлипывания. — Я же не знала, я… — Кольцо с открытой полостью для яда лежало на столике рядом с креслом.

Понятно, Кеннет вынудил ее саму открыть тайник и убедиться в том, что яд в нем свежий. И это привело девушку в ужас.

Какой бы стервочкой она ни была по отношению к ведомой подружке, убивать ее она не хотела.

— Пойми, все очень серьезно. — Я подсела ближе и взяла Селестину за руку. — Те, кто задумал эту подмену яда в кольце и артефакта в кабинете, не остановятся. Вы все в опасности. И ты сейчас рискуешь больше всех.

— Почему я?! — Зареванная девчонка вздрогнула и приоткрыла рот.

— Слишком много знаешь и можешь рассказать, кто тебя научил.

— Даже не думай! Это не он! — тут же взвилась влюбленная дурочка.

Понятно. В то, что яд мог подменить идеальный Роберт, она ни за что не поверит. Кстати, имени своего лорда она до сих пор так и не назвала. И, подозреваю, не назовет, хоть режь.

— Селести, — сделала я глубокий выдох, — но его тоже могли обмануть, понимаешь? Запутать, заставить.

— Да-да! — тут же закивала девчонка и снова расплакалась.

Про зонт и фонарь, которые сами по себе улики в пользу виновности ее прекрасного лорда, говорить сейчас было бесполезно. Селестина не поверит. Придумает тысячу отговорок. Поссорится снова со всеми. Я решила временно сместить акценты, отвлечь ее и подойти к проблеме с другой стороны.

— Скажи, неужели ты так просто поверила, что твой дядя, человек, который столько лет о тебе заботился, стал убийцей и заговорщиком?

Девушка торопливо отвела глаза и после длинной паузы начала рассказывать почти шепотом:

— Я сначала не… а потом стала обращать внимание на то, о чем говорил… говорили… и дядя действительно изменился. Стал нервный, сердитый и… и некоторые детали… Мне говорили: смотри, будет вот так и лорд Оттон Гемс поступит так-то и скажет то-то… И правда… а потом… потом…

— Селестина, ты в опасности, — уже совершенно серьезно заключила я. Система обработки у таинственных «некто» была на высоте. Такие люди свидетелей в живых не оставляют. — Тебе нельзя покидать дом.

— Почему? То есть ты думаешь, его тоже обманывали? — Сказанное мной, пусть и с запозданием, было услышано и использовано. — Тогда он тоже в опасности! Надо обязательно его предупредить!

— Тебе нельзя выходить, — повторила я и посмотрела на девчонку выжидающе.

Но она не повелась.

— Я не могу назвать его имя! — Слезы хлынули ручьем. — Я поклялась!

— А записку ты ему можешь отправить? — склонила я голову к плечу.

— С кем, с нашими слугами? — подшмыгивая носом, уточнила Селестина. — Это все равно что назвать имя. Лив, ты нарочно?

Сообразительная, когда не надо.

— Необязательно. Под охраной Ховарда быстренько высунемся на улицу, подзовешь любого мальчишку из уличных, дашь ему монету, и он отнесет.

Дежурный пост у наших ворот Джон завел почти сразу, едва мы начали вместе работать. Отличный пацан, надо будет проследить, чтобы в будущем не испортился. Сообразительные и верные люди нужны всем и всегда. Впрочем, до будущего надо дожить.

— Я… — Селестина на пару минут зависла, обдумывая варианты.

А у меня в голове блохами скакали мысли. Можно ли будет с запиской передать Роберту подслушивающий артефакт? Как они хоть выглядят? Это вроде бы не вещь из железа, камня, фарфора, это просто очень специфическое, сложно рассчитываемое заклинание? Его создают с помощью разработанного мастером предмета, потом с этого предмета снимают и навешивают… на что?

Вот когда пришлось пожалеть, что не подслушала разговор Кеннета с Джонасом. Только отрывок. Но если можно прицепить «жучок» к записке, то…

Так. Так… срочно уводим разговор на другую тему, я еще не готова. Надо получить люфт во времени, чтобы все рассчитать, со всеми договориться, и…

— А письмо Джонасу тоже ты написала? — Поскольку Селестина была погружена в свои мысли, тоже просчитывая варианты, то и кивнула чисто машинально, не уворачиваясь. И только потом спохватилась, заморгала на меня мокрыми ресницами и жалобно скривила губы:

— Лив, я же думала…

— Ладно, это в прошлом, — отмахнулась я. — Но мне нужно было это знать. Сейчас лучше расскажи подробнее, что именно тебе говорили про Кеннета, когда убеждали в его виновности. И успокойся. Мы все в беде, и нам надо держаться вместе, чтобы спастись.

— Но письмо надо отправить скорее! — попыталась трепыхнуться Селестина.

Но я отрицательно покачала головой:

— Если мы сейчас начнем суетиться и привлекать внимание, твой возлюбленный пострадает первым. Думаю, он простит тебя за одно пропущенное свидание. Если он взрослый мужчина… — тут я сделала паузу, намекая на недавние откровения девушки о том, какой ее жених умный, заботливый, рассудительный и вообще самый лучший, — то не станет поднимать панику. А мальчишку пошлем уже в сумерках, чтобы вышло незаметнее.

И я встала, чтобы позвать Кеннета. Теперь его очередь выслушивать излияния Селестины. Пусть выясняет, какие предсказуемые вещи он делал, помогая злоумышленникам облапошить его племянницу.

А я сбегаю к Джонасу, потороплю с «жучками». Ничего, что он ушел лишь пару часов назад. Если я попрошу, он быстро сделает хотя бы один артефакт. Заодно вывалю на бедного парня кучу вопросов и странных идей.

Конечно, Джонас насторожится внезапными прорехами в знаниях Оливии, но наверняка подскажет что-нибудь.

Главное — выскользнуть в город с самым невинным видом. Я давно заметила, что следящие за нашим домом гвардейцы больше сосредоточены на «преступнике», а меня воспринимают как жадную стервочку или влюбленную дурочку. Особенно если я начинаю свой променад с кружевной лавки в начале улицы. Там дальше шляпные, перчаточные, потом лавка благовоний, потом еще что-то женское… А потом поворот в скверик, к пацанам. Ну и дальше можно спокойно отправляться по своим делам. Даже хвост скидывать не надо, потому что его ни разу не было.

Глава 46

Джонас, чей дом я нашла практически сразу благодаря взбитой миксером нетерпения прежней памяти, понял мои сбивчивые объяснения с полуслова. Кстати, я верно угадала, а точнее выловила из недр чужого подсознания, что подслушивающее заклинание «вяжется» из магических потоков на специальной рогульке, напоминающей вилку с растопыренными зубцами.

Связав, Джонас одним лишь взглядом бережно опустил заклинание на тонкую пачку сиреневых листов — первое, что подвернулось мне под руку, когда я выбегала из дома. К сожалению, радиус подслушивания оказался невелик, так что придется кому-то ошиваться неподалеку от дома лорда Роберта.

Вернувшись, я подсунула Селестине, уже успевшей нервно изорвать несколько листов обычной бумаги, всю пачку меченой. А сама под ручку с Кеннетом демонстративно отошла к окну, не мешая девчонке упражняться в эпистолярном жанре. Мы даже отвернулись, внимательно наблюдая за отражающейся в оконном стекле Селестиной.

Она писала нервно, чиркала, комкала листы, всхлипывала. Но наконец результат ее удовлетворил. Свернув записку затейливым конвертиком, Селестина пропечатала ее родовым кольцом и устремилась к выходу. Уф-ф-ф…

Строгий Ховард отправился с ней в качестве сопровождения и охраны. А еще с четкой инструкцией нанять посыльного прямо за нашими воротами. Мы же с Кеннетом якобы остались дома для надежной сохранности инкогнито любовника.

— Оливия, ты не пойдешь одна, — попытался обуздать мое нетерпение муж, пока я лихорадочно переодевалась прямо в его спальне, натягивая самое неприметное платьице, способное выдержать даже прыжки через кусты.

— Тебе нельзя высовываться, — помотала я головой. — Наоборот. Постарайся маячить в окне как можно заметнее, чтобы все внимание стражи сосредоточилось здесь. Я не собираюсь рисковать и пробираться в дом Роберта. Меня вполне устроит проходная булочная, там уютные столики, ароматная выпечка и горячий чай.

Кеннет ответил недовольным бурчанием, похожим на сдержанный рык рассерженного тигра. Но вынужден был признать, что мой план неплох. Так что я выскользнула через дыру в заборе, которую мы уже использовали раньше, и порадовалась ранним сумеркам. Записка уже была в пути. Мне тоже следовало поторопиться, причем не привлекая внимания. Правда, у нас с Джоном был уговор, что мальчишка-посыльный отдаст конверт дворецкому только после моего сигнала.

В булочной, несмотря на то что на улице почти стемнело, было полно народа. Я с трудом нашла свободный столик в самом углу, заказала кофе с пенкой и пирожное, а потом кивнула пацану в слишком большой для его возраста кепке. Он толкался тут же, у витрины с выпечкой, среди других уличных мальчишек. Через пару секунд паренек отступил и побежал через мощенную серо-голубым булыжником улочку прямо к нужному крыльцу.

Я осторожно расправила на пальцах подслушивающее плетение и сделала вид, что задумалась, подпирая щеку рукой. Все готово.

На самом деле, на какие-то уж очень потрясающие результаты я не рассчитывала. Ну прочитает Роберт письмо, возможно, выругается, потом придумает ответ, который нам еще надо будет как-то перехватить.

Конечно, если бы мы отправили к нему саму Селестину, вероятность услышать что-нибудь ценное оказалась бы заметно выше. Но рисковать племянницей Кеннета не хотелось. Муж расстроится. А я то ли от старости, то ли от чего-то другого последнее время стала слишком сентиментальной.

Так что с паршивой овцы… Что-то да услышим. По крайней мере, мы теперь уже точно знаем, что любовник Селестины и лорд Роберт — одно и то же лицо.

В ушах раздалось шумное шуршание. Я отчаянно закрутила головой и лишь потом сообразила, что это кто-то разворачивает конверт.

— Вот дура! — От раздражения мелодичный голос Роберта превратился в хрипловато-визгливый, как у простуженной торговки на рынке.

Бумагу вместе с заклинанием скомкали и куда-то швырнули. Недалеко, потому что я продолжала выслушивать не очень лестные эпитеты об умственном развитии Селестины. Главное, даже возражать не хотелось.

Но когда я уже смирилась, что, кроме расширения запаса местных нецензурных выражений, никакой другой пользы от подслушивания не светит, случилось чудо.

— Ты на работе? — более-менее спокойным тоном поинтересовался у кого-то Роберт. — У нас проблемы. Девчонка выболтала все Майбару. Так что придется задействовать план Б. Самого Майбара не трогай, он должен сдохнуть одиноким и опозоренным. Страдать так, как страдала она. Поэтому, начни с девчонки.

Следом раздался неприятный хруст, и руку с подслушивающим плетением опалило горячей волной. Я едва успела отдернуть ее от уха и с трудом сдержалась, чтобы не начать трясти пальцами. Кажется, записку подобрали с пола и бросили в огонь… но что-то я все же услышала.

Есть некто третий во всем этом дурдоме. Некто, работающий… зуб даю, в официальных органах. А у Роберта есть артефакт вроде нашего мобильного телефона, с помощью которого он связывается с подельником. Я тоже такой хочу! Надо потрясти Джонаса…

Еще у негодяев есть план Б. «Страдать так, как страдала она…» тоже понятно — имеется в виду королева. У меня нет доказательств, но чутье бывалого следователя трудно обмануть. И следующий удар врага нацелен на Селестину. Значит, хочет девчонка или нет, будет сидеть под домашним арестом. А на ночь пить вино со специями! Даже если мне придется вливать ей это зелье через воронку.

Ну и попутный вывод: я была права в своих подозрениях. Роберт даже не думал влюбляться в Селестину, это все нечистая игра взрослого мужчины против наивной юной дурочки.

Оставаться в булочной не имело смысла, поэтому я одним глотком допила кофе, расплатилась и глазами указала на тарелку с нетронутыми пирожными тому самому пацану в кепке не по возрасту. Здесь так принято — если клиент оплатил лакомство, а сам его не доел, он может подозвать кого-то из крутившихся рядом детей. А этот гвоздик со шляпкой не только догрызет выпечку, но и согласно уговору незаметно проводит меня домой, присматривая, не идет ли следом еще кто-нибудь. Только выйти надо сразу на ближнюю к поместью улочку, незачем мелькать подле вражеского крыльца.

Все шло по плану, я почти добралась до дома и предусмотрительно не стала ломиться в главные ворота. Проследила за «сменой караула», хмыкнула про себя — лица соглядатаев за прошедшее время успели примелькаться. Кивком издалека отпустила мальчишку в кепке — его доклад завтра передаст мне на словах Джон. И пошла себе тихонько в обход, к той самой дыре в заборе, через которую вылезла чуть больше часа назад.

Но, к сожалению, не дошла. Абсолютно внепланово сзади раздался топот сапог по мостовой. Обернуться я уже не успела, только заметила руку, вроде бы мужскую, потом перед глазами вспыхнуло что-то ослепляюще ярко, и…

Глава 47

— Хотел бы я знать, сударыня, почему вам не сидится дома и кому вы успели так насолить?

Голос показался мне смутно знакомым. Где я? Что случилось?

Сквозь вату, заполнившую череп, с трудом пробивались вялые мысли. Кажется, я шла домой… почти дошла. А потом…

Едва слышно застонав, я попыталась сесть. Мне даже помогли чьи-то руки и поднесли ко рту чашку — я ощутила холодное твердое прикосновение к губам и инстинктивно сглотнула. Вода! Какое блаженство.

Когда мне удалось проморгаться и сфокусировать взгляд, из темноты первым делом выплыло знакомое и порядком сердитое лицо господина Бонда.

Я моргнула. О, тот самый казенный экипаж. Я в нем как-то уже побывала.

— Это вы меня?.. Но зачем? — Голос звучал хрипло, словно воронье карканье.

— Я вас спас, сударыня! — возмутился сыщик, злобно фыркнув. — Мой долг — спасать любого жителя этой страны. Даже тех, кого покинул инстинкт самосохранения! Вы же осознаете, сколько явных и скрытых врагов у вашего супруга? И как опасны ваши прогулки без сопровождения слуг?!

Я медленно пила воду из чашки, пытаясь собрать мозги в кучку. Так-с… Кажется, вышел грандиозный просчет.

«План Б» и «девчонка», с которой собирались начать, — это все не про Селестину. Скорее всего, племянница Кеннета пока никому не нужна. А вот Оливия, на которую завязана его жизнь, очень даже.

Вот же дура, господи прости. Опытный следователь, а два плюс два сложить не сумела. И что теперь?

— Я жду объяснений, сударыня, — напомнил о себе господин Бонд, прерывая мои самокопания.

— Дайте с мыслями собраться, — слабо отмахнулась я почти пустой чашкой. — У кого вы меня отобрали, не поделитесь, кстати?

— Вопросы здесь задаю я.

Мне с трудом удалось подавить улыбку, услышав стандартную фразу моего мира из уст местного канцелярского бюрократа. Я замаскировала ее под дружелюбную гримасу, протянув пустую чашку. Бонд с недовольным видом подлил туда еще воды из пузатой бутылки, очень похожей на термос. Чашкой, кстати, служила его крышка.

— Еще бы у меня были ответы. — Вздохнув, я сразу выпила все до дна. Вода была удивительно свежая и приятная на вкус. — Но опасность я осознаю.

Как и то, насколько же мне повезло, что сам уполномоченный королевской канцелярии ведет слежку за лордом Робертом. А я, тупица, не учла такой важный момент. Хотя брат даже рассказывал мне, что старину Бурштейна вызывали в королевскую канцелярию побеседовать о подозрительном поведении управляющего герцога Майбара.

— Но понятия не имею, кто на меня напал и что со мной собирались сделать. Подозреваю — ничего хорошего. Кстати, что будет, если жена помилованного преступника исчезнет или умрет?

— Вы о себе? — с подозрением покосился на меня Бонд. — Зависит от того, успели ли вы обвенчаться и консумировать брак.

Я быстро прокрутила в голове факты: Селестина уверена, что Оливия все еще девственница, и венчания не было. Вот тут действительно косяк… О котором знает и Роберт.

— А если не успели?

Мужчина посмотрел на меня как на последнюю идиотку. Разве что пальцем у виска не покрутил — мол, дура, кто ж тебе мешал?

— Среди приближенных к королевской семье есть лица, жаждущие справедливого возмездия и недовольные сложившейся ситуацией. Но они скорее попытались бы свершить самосуд над вашим мужем, а не над вами, — рассуждал он вполне здраво, конечно.

— Но напали именно на меня, и не для ограбления!

Я разжала ладонь, в которой все еще слабо светилось подслушивающее плетение. Оно больше не могло передать звуков из дома лорда Роберта, но зато сумело воспроизвести сказанное ранее. Как маленький диктофон.

Мы с Бондом внимательно прослушали запись. Потом по знаку мужчины я запустила ее еще раз. После третьего проигрывания он выпрямился и потер указательным пальцем между бровей.

— Возможно, это как раз преданный короне гражданин, который хочет наказать преступника, ускользнувшего от правосудия, — с сомнением произнес Бонд и процитировал: — «Самого Майбара не трогай, он должен сдохнуть одиноким и опозоренным». — Однако, еще немного похмурившись, признал: — Правда, методы борьбы за справедливость у него противозаконные.

Я мысленно вздохнула. Вот она, изнанка профессионализма. Очевидно, чрезвычайным уполномоченным Бонд стал не за красивые глаза, а за умную голову. Поэтому просто так он мне, конечно, не поверит. Но, надеюсь, рассмотрит все версии.

— Скажите, сударь, а голос не кажется вам знакомым?

— Кажется, — усмехнулся мужчина. — Только я даже не уверен, что запись подлинная. Возможно, вы пытаетесь очернить лорда Уорбейна, — я сразу же догадалась, что речь идет о Роберте, — чтобы отвлечь расследование, — вот тут я ненадолго подвисла, пытаясь сообразить, о чем это он. А потом мысленно застонала.

Ну конечно! Поверить в то, что ректор столичной академии, герцог, взрослый мужчина в самом расцвете сил не разбирается в людях настолько, что нанял управляющим вора, довольно трудно. Но и то, что человек с состоянием Кеннета опустится до связей с контрабандистами, тоже не слишком правдоподобно. По крайней мере для меня. Однако для Бонда мой муж — государственный преступник, от которого можно ожидать чего угодно.

— Я предоставила вам факты. — Невинный взгляд из-под ресниц в сочетании с внешностью Оливии должен был глубоко врезаться в память господина уполномоченного, не давая ему покоя. — Выводы извольте сделать сами, сударь.

— Я сделал. — Судя по лицу господина Бонда, ничего лестного для меня в этих выводах не намечалось. — Вы, сударыня, нарушили закон, проникнув в частный дом и установив там подслушивающее устройство. И совершенно закономерно нарвались на неприятности. Только поэтому я не стану привлекать вас к ответственности. — Вот уж повезло так повезло! Только пары ночей в местном «обезьяннике» мне и не хватало. — Кто надоумил вас действовать подобным образом? Муж?

Я отрицательно замотала головой, выдавливая из глаз слезинки для надежности.

— Лучшее, что вы сейчас можете для него сделать, — обвенчаться и консумировать брак, а не бегать по городу в нелепом наряде с незаконными артефактами!

Судя по злющему лицу, Бонд бы с удовольствием не только отчитал, но еще и постучал мне по мягкому месту, чтобы лучше дошло. Причем чувствовалось, что он искренне переживает, надеясь вразумить и направить на путь истинный.

— Вы правы, сударь. — Стараясь не усугублять конфликт, я серьезно посмотрела на мужчину. — Но мы пытаемся спасти не только свои жизни.

— Скажите еще, что ваша цель — снять проклятие с его высочества! — насмешливо фыркнул Бонд. Осекся. Посмотрел на меня внимательно. И с грустью констатировал: — Сумасшедшие!

— Вы видели тех, кто пытался меня похитить? — быстро сменила я тему.

— Мельком. Мне даже показалось, что я узнал одного из них, — машинально ответил мужчина, задумавшись после моих откровений. Но быстро спохватился: — Нападавшие были в плащах с капюшонами, надвинутыми до подбородка, так что опознать их было невозможно. А вы их видели? Разглядели?

— Они подошли со спины, — покачала я головой. — Разве что… запах. Пахло чем-то травяным и едким.

— Странно… артефакт, которым вас оглушили, ничем не пахнет. Но там недалеко аптека.

— Либо запах шел оттуда, либо один из нападавших предпочитает странный парфюм. — Я потупила взгляд и принялась расправлять юбки.

— Предлагаете обнюхивать всех подозреваемых? — ехидно ухмыльнулся Бонд, однако в его взгляде промелькнуло что-то… Похоже, один из нападавших ему действительно кого-то напомнил, и теперь мои слова усилили подозрения.

— Почему бы и нет? — Я с вызовом посмотрела мужчине в глаза. — Главное, на меня было совершено нападение противозаконным артефактом.

— Он законен, — похоже, по инерции из чувства противоречия буркнул Бонд. — Разрешен для ношения гвардейцами и предназначен для усмирения буйных арестантов, — раздраженно процедил он, и, похоже, эти злые искры в глазах предназначались уже не мне. Однако про меня тоже не забывали: — Но его подделки есть в каждой банде. И вычислить, кто на вас напал, невозможно. Мало ли, вдруг вас все же хотели просто ограбить?

Мужчина нагло врал прямо мне в лицо, причем вроде как с благой целью. Надеялся, что напуганная девчонка забьется в самый дальний угол дома и больше не высунет даже носа на улицу?

Кто тут еще из нас наивный…

— В общем, так, сударыня. Запись разговора я изымаю. — Сопротивляться было бессмысленно, так что я позволила снять с руки плетение. Бонд аккуратно скинул его в конвертик. — Займитесь мужем, если не хотите оказаться вместе с ним на эшафоте. — Хорошая мысль, кстати. Нам с Кеннетом надо срочно кое-что сделать. Очень срочно! — И прекратите вашу пародию на расследование, ясно? — А вот сейчас обидно было. Пародия… Да у меня стаж… Хм… Ладно, тут же живут дольше, так что и стаж у Бонда, наверное, поболее, чем у меня. — Еще раз замечу вас у дома лорда Уорбейна — и следующий месяц вы проведете под домашним арестом!

Глава 48

— Так и сказал? — Кеннет нахмурился и бросил быстрый взгляд в окно, как будто там до сих пор мог маячить казенный экипаж с королевским уполномоченным на борту.

— Угу, — вздохнула я и вынула шпильки из волос, со стоном облегчения запустив пальцы в прическу. Надо отстричь к чертям большую часть этой шевелюры. То ли дело в прошлой жизни — мальчишеская стрижка и никаких проблем. А от тяжелых кос голова болит.

— В чем-то я с ним согласен…

— И в чем же? — Я переспросила без всякого сарказма, скорее с усталой улыбкой.

— Думаю, ты догадываешься, — вернул эту улыбку Кеннет, подошел, наклонился и поцеловал меня в шею.

— У нас осталось чуть меньше двух недель на то, чтобы обвенчаться. — Поскольку от этого поцелуя мысли сразу свернули не в ту сторону, я усилием воли вернула их в правильное русло. — Нужно поторопиться.

— Согласен, — кивнул муж. — Только Ховард сегодня утром после множества извинений признался, что они с женой самовольно решили озаботиться нашим бракосочетанием. Постепенно обошли все храмы в городе…

— И? — Я резко обернулась и прикусила губу.

— И во всех им отказали, едва узнавали имя будущих новобрачных. По уважительным причинам, конечно. Подозреваю, что в ближайшем пригороде нас тоже не ждут.

— Так, погоди. — Я растерла пальцами виски. — Погоди… но…

— Скорее всего, меня просто пытаются выселить из столицы. Поэтому ни в городе, ни поблизости нас не обвенчают. А время идет, и отпущенных мне дней становится все меньше. — Кеннет опять машинально потер горло, но это было единственным проявлением его нервозности.

— Значит, надо найти церковь где-то подальше, — логично предложила я. — У нас же есть браслеты, мы можем создать портал в любую точку мира…

— Было бы славно, — чуть печально усмехнулся Кеннет. — Правда, браслеты действуют лишь в пределах страны, но ты права. Мы можем перенестись туда, докуда не дотянулась рука Анетты. Я подумаю над подходящим местом.

— И не затягивай! — Обняв мужа, я поцеловала его сначала в щеку, потом в губы. Но отвлечь Кеннета от тревожных мыслей у меня не получилось.

— Семью твоего брата надо обязательно вывезти. Они в опасности!

— Мы об этом уже говорили, — напомнила я. — Винсент отказался.

— Но это было до сегодняшнего нападения.

Я только кивнула. Кен прав, все действительно очень серьезно. Меня открыто пытались похитить возле самого дома. Значит, стоит королеве и ее компании заподозрить, что мой брат и Джонас бегают к нам в гости не просто так, а помогают в расследовании, как и с ними может произойти что-то подобное. Вот только Бонда рядом с ними не окажется.

Так что семью Винсента действительно нужно спрятать где-то подальше от столицы. Вот только как убедить брата, что это не перестраховка, а здравая предусмотрительность?

— Пойдем ужинать? — предложила я, решив, что утро вечера мудренее и вот прямо сейчас мы все равно ничего путного не придумаем.

Селестина уже сидела за столом, тише воды, ниже травы. Наверное, ждала ответа на свою записку, с указаниями, как действовать дальше. А пока затихарилась в образе пай-девочки. Надо ей на всякий случай волшебных специй на ночь прописать, а то у меня нет желания караулить влюбленную паршивку под дверью.

Мы успели спокойно поужинать. Лишь к окончанию чаепития Ховард принес на подносе конверт и подал его Кеннету.

По тому, как муж изменился в лице, я поняла, что вести недобрые. Кен перечитал письмо несколько раз, плотно сжав при этом губы. Его брови сошлись к переносице, на лбу прорезались морщины, а под глазами резко проявилась синева. Да что ж такое случилось? Как будто нам проблем не хватает!

Делиться новостями муж не спешил, и я уж было решила поговорить с ним позже, без свидетелей. Но тут как раз именно ненужный свидетель вынырнул из своих мыслей и заметил, что происходит нечто странное.

— Дядя? Что-то случилось? Что-то с… — Селестина побледнела и явно приготовилась хлопнуться в обморок. — С лордом…

Кто о чем, а вшивый о бане. Эта трепетная дева первым делом вообразила, что в письме речь идет о ее любовнике. Как будто в мире нет других людей и других опасностей.

— С лордом Робертом ничего не случилось, — сухо перебил ее Кеннет, все еще глядя в письмо.

Селестина открыла рот и застыла мраморным изваянием. Вот тебе и секретность…

— Оливия, нам надо поговорить наедине. — Муж выразительно посмотрел на меня, резко встав из-за стола. Я только кивнула и молча пошла за ним в библиотеку.

— Мне нужно уехать. — Голос Кеннета звучал глухо. Он остановился возле окна, отодвинул занавеску и внимательно вглядывался в темный сад. — Думаю, это не займет много времени. К утру я постараюсь вернуться.

— Что случилось? — Конечно, я не собиралась отпускать этого любителя приключений одного. Однако было бы неплохо заранее выяснить все подробности.

— Тебе надо остаться. Надеюсь, меня просто хотят выманить из столицы, — нервно потер шею Кеннет. — И что женщина, заменившая мне мать, на самом деле жива и здорова.

— А можно еще чуть подробней? — Проигнорировав легкое раздражение во взгляде мужа, я соорудила на лице уверенно-независимое выражение. Пусть никто не сомневается в моей решимости встать на пути, звать подмогу, короче, активно мешать совершать глупости.

Кеннет уже достаточно хорошо меня знал, чтобы сделать правильные выводы. Так что в следующие несколько минут я узнала кое-что новое о личной жизни моего мужа.

Оказывается, у него была кормилица. Неудивительно. Здесь, в этом мире, все было так же, как в моем когда-то в девятнадцатом веке. Знатная дама рожала супругу наследника и считала свой долг исполненным. Она передавала ребенка на попечение кормилицы, а сама погружалась в собственную жизнь. Поэтому вырастившая наследника женщина очень часто становилась ему роднее собственных родителей.

Кормилица Кеннета жила в его поместье где-то в провинции и до недавнего времени ничем не болела и никому была не нужна. Но управляющий поместьем, написавший это письмо, уверял, что женщине внезапно осталась от силы пара дней, и вскользь намекал на отравление.

— Откуда ты знаешь, что это правда? — первым делом осведомилась я. — Вдруг известие ложное, специально, чтобы выманить тебя из города или, наоборот, заманить в ловушку?

— Возможно. Но даже если ее специально отравили, я могу попытаться ей помочь. — Кеннет старался, но полностью контролировать свои эмоции не мог. — Универсальное противоядие доступно только очень богатым людям, и…

— Так пошли туда Гаспара с противоядием. Это логичнее.

— А если там ловушка? Подставить Гаспара?! — Кеннет безнадежно махнул рукой. — Даже не спорь. Я еду…

— О соглядатаях ты уже забыл?

— Они не станут мешать мне покинуть столицу. Вот вернуться — могут. Но я что-нибудь придумаю…

Придумает он что-нибудь! Я была почти на сто процентов уверена, что это все подстроено для того, чтобы разлучить нас с Кеннетом. Он уезжает, я остаюсь. И все. Нам больше не дадут встретиться, пока не истечет отведенный на венчание срок или пока принц не умрет.

Глава 49

— И ты хочешь поехать один, зная это?! — У меня в голове не укладывалось.

Мне достался в мужья или слишком благородный мужчина, или полный идиот. Но на идиота Кеннет похож не был, значит, поддавался здравым аргументам. Надо лишь подобрать правильные слова.

— Пойми. Если мы поедем вдвоем, нас наверняка попытаются задержать, чтобы помешать вовремя обвенчаться. А одного меня выпустят.

— И не впустят обратно, — закивала я. — И что?! Свою кормилицу ты, возможно, спасешь. Но ты уверен, что после того, как мы оба окажемся на виселице, твой друг принц в могиле, а Анетта на троне, эту женщину не выкинут умирать на улицу?

— Никто не окажется на виселице! — не на шутку разозлился Кеннет. — Я придумаю способ… — тут он замолчал, посверлил взглядом точку в стене и вдруг хитро усмехнулся. — Ты же все равно не отпустишь меня одного?

— Даже не мечтай. — Я с подозрением уставилась на мужа, явно что-то задумавшего.

— Тогда давай всех обманем. Я, убитый горем, отправлюсь в карете, предъявлю письмо. Меня наверняка обыщут, так что никаких браслетов провезти не удастся. Но потом я подожду тебя в одной небольшой пригородной таверне. Но ты должна выбраться тайком и не в одиночестве! Лучше всего с Ховардом.

— Ну, мне не привыкать к твоему забору и тайным лазам. — Я пожала плечами. — Только штаны одолжи. Я себе уже купила удобные юбки, но они все равно слишком длинные и постоянно путаются, когда надо куда-то проползти.

Кеннет, пока я все это говорила, смотрел на меня со смесью восторга и ужаса. Потом, покачав головой, демонстративно тяжко вздохнул:

— Да, на хрупкий нежный цветочек ты похожа лишь внешне.

— И слава богу, — заверила я, одновременно роясь в шкафу мужа. — Сделаем так. Сначала я выберусь наружу с двумя браслетами и без Ховарда. Погоди, не спорь! — Я даже махнула на Кена выбранными штанами. — Он должен будет обеспечивать конспирацию. Зажечь свет в моей комнате, например. И присмотреть за Селестиной.

— Я не могу отпустить тебя одну!

— И не надо. От главных ворот Джон своего пацана отозвал, а вот у садовой ограды наверняка кто-то дежурит. Мальчишка-разведчик, на которого никто не обратит внимания, будет гораздо полезнее для моей безопасности — пойдет впереди и предупредит, если кого-то встретит. А как выберемся за пределы квартала — поймает мне извозчика.

О том, что извозчиков на пути в таверну я намереваюсь сменить минимум троих, пока уточнять не стоило. Зачем раньше времени волновать бедолагу? Он и так уже на взводе.

— Как только я сяду в экипаж, мальчишка вернется к ограде нашего дома и подаст тебе знак, что ты тоже можешь выезжать. Камнем в окно кухни запустит или еще какое-нибудь мелкое хулиганство учинит. Договоримся.

Судя по тому, как Кеннет нахмурился, в его первоначальном плане все было гораздо более безопасно для меня. Но возражать против внесенных изменений он не стал. Правильно, спорить с упертой ослицей на тропе следствия бесполезно.

Нет, без накладок не обошлось. Для начала я порвала штаны о ту самую ограду. Потом оказалось, что пацан, оставленный дежурить у дома герцога, заболел и ушел домой. Мне пришлось самой под покровом темноты бежать до скверика, где полуночничала банда юных хулиганов. Наскоро выдавать всем мотивирующих звездюлей, потом отполировать конфетами и мелкими монетками.

Зато извозчика от сквера до северных городских ворот я наняла быстро. А Джону, взявшемуся самолично исполнить запортаченное поручение, велела отправляться к ограде и швырять камнем в окно кухни сразу, не дожидаясь, пока я уеду подальше.

Кеннет мог спокойно подождать меня в таверне на западном тракте. А я покружила по городу от северных ворот к восточным, там пешочком выбралась за пределы городской черты, еще раз наняла извозчика и уже спокойно в объезд добралась до места встречи.

— Что-то случилось?! Почему так долго?! — накинулся на меня взволнованный муж, когда я вылезла из придорожных кустов и постучалась в окно его номера.

— Все в порядке, — отмахнулась я. — Лучше дай мне другие штаны. Эти я порвала.

— Чем ты в них занималась?! — опешил супруг. Глаза у него стали еще больше и синее, чем обычно.

— По кустам лазила, чем еще! — раздраженно отмахнулась я.

— Я привез твое платье, переодевайся, — с легким флером властности проворчал Кен. — Хватит бегать по городу в неприличном виде. Незачем посторонним смотреть, как ткань обтягивает твою… твое… твои формы!

— Они же плащом закрыты, — попыталась засмеяться я.

В юбку переодеваться не хотелось, мне так не хватало нормальных джинсов в этом мире! Только потеряв что-то такое простое, само собой разумеющееся, люди начинают понимать, как оно было им нужно. Просто необходимо!

— Но я-то знаю, что у тебя там под плащом. — Как бы ни был взвинчен Кеннет, кажется, его воображение уже не соглашалось держать себя в узде.

— Так я и под платьем голая, — резонно вздохнула я, понимая, что спорить бесполезно и дальше мне придется изображать приличную женщину. — Причем совсем! Это же тебе не мешает.

— Еще как мешает! — рявкнул муж, схватил меня за плечи и поцеловал. Хм, кажется, на кого-то азарт и опасность действуют как афродизиак… но использовать этот момент не получилось. Нам надо было торопиться, и Кеннет прекрасно это понимал.

Уже через полчаса карета с герцогским гербом грохотала колесами по мощеной королевской дороге в сторону провинции, а мы с мужем прокрались подальше от таверны, надели браслеты и мгновенно перенеслись в нужную точку.

Быстро, спокойно, надежно.

Скорее всего, зная слишком деятельный и благородный до идиотизма характер Кеннета, заговорщики были уверены, что он воспользуется браслетами сразу, едва получит письмо. Переместится из городского особняка, никого не предупредив, кроме меня, да и то не факт. И тогда гвардейцы арестуют его после возвращения, законопатив в темницу суток так на пятнадцать до выяснения обстоятельств. Чтобы уж точно ни обвенчаться, ни консумироваться не успел… Или же его просто не впустят обратно в столицу, как мы и предполагали. Законными или незаконными методами, уже без разницы.

Так что в имении нас поджидают неприятные сюрпризы, к которым было бы неплохо подготовиться. Хотя бы морально.

Глава 50

— Ну, хоть засады нет, — констатировала я сама для себя вслух. — Во всяком случае, пока.

Кеннет засел у Мариленны в комнате. Я не стала ему мешать, тем более что дорогущее противоядие все же пригодилось. Самочувствие больной улучшилось практически сразу.

Кормилица мужа по меркам моего мира внешне была в самом ягодном соку, где-то лет так сорока — пятидесяти. И помирать от старости ей было рановато. Ничем серьезным она в последнее время не болела. Так что сомнений не оставалось. Женщину отравили. Причем выбрали момент и провернули все, не оставив улик.

Можно было бы затеять расследование и найти злоумышленника. Хотя бы для того, чтобы попытка убийства не повторилась. Но у нас не было времени. Я просто уволила всех слуг, нанятых за последний год, оставив только самых старых и преданных лично Кеннету. Ну и сама Мариленна теперь настороже.

Да, за домом и садом какое-то время будет некому ухаживать. Но с этой проблемой мы разберемся после того, как решим другие, более важные. Обвенчаемся, выживем, спасем принца…

Ночь потихоньку сдавала свои права, небо за окном посветлело. Я постучалась в комнату кормилицы, напоминая мужу, что времени у нас совсем мало. Наше преимущество — скорость.

В этом мире совсем другой ритм жизни. Заговоры и интриги плетутся неспешно по меркам двадцать первого века. Меня, кстати, это бесило с самого момента попадания. Я-то привыкла нестись галопом, отвечать на звонки, отбиваться от начальства, делать десять дел сразу — как минимум. А тут…

Браслеты перемещения есть далеко не у всех, артефакты связи, как я поняла, тоже редкость.

Наверняка на обратном пути нас поджидает засада, только никто не подозревает, что мы можем вернуться сегодня. И уж тем более о том, что Кеннет здесь не один, а вместе с шилом в моей заднице. Которое раскалилось и вертится, подгоняя: быстрей, быстрей! Шевелись, пока никто не опомнился!

Рассвет мы встретили в саду, возле живой изгороди, окружавшей загородную усадьбу. Я даже успела полюбоваться на старинные витражи в родовой часовне мужа, но времени остро не хватало. И так почти опоздали.

Кеннет первый заметил на подъезде к имению нашу же карету. Но если в ночи от таверны экипаж отправлялся в гордом одиночестве, то теперь вокруг него скакала чуть ли не целая рота гвардейцев.

— Прощаться не будем, — констатировала я. — Ты предупредил Мариленну и остальных, что именно они должны сказать официальным властям?

Кеннет только коротко кивнул и осторожно потянул меня за собой в самую гущу зарослей. Так мы оказались скрыты от любых глаз и в то же время смогли подобраться почти к самой карете, остановившейся перед закрытыми воротами.

Вообще-то, кучеру, не так давно нанятому в наш городской дом, уже выдали все инструкции. Он должен был вместе с каретой оставаться здесь до особых распоряжений. Но мы с мужем не сговариваясь решили послушать, что именно скажут господа гвардейцы, пытаясь прорваться в дом. Зная стратегию врага, можно вернее отразить удар.

— Именем короля! — Голос одного из незваных гостей эхом отразился в колодце старинного двора, вымощенного камнем. — Откройте ворота и приготовьтесь к обыску!

— Интересно, на каком основании обыск? — проворчала я себе под нос. — Кто подписывал ордер? Ты не под следствием и вообще помилован.

— Вряд ли свой автограф там оставил королевский прокурор, — ответил Кеннет, затягивая меня еще глубже в кусты. — Скорее, кто-то из мелких сошек. Тот, кем не жалко пожертвовать в случае чего. Но нам-то какая разница?

— Пока никакой, — задумчиво кивнула я, прокручивая кольцо на пальце. Непривычно… — раз уж мы не собираемся высовываться и качать права. Пусть обыскивают. На какое расстояние надо отойти, чтобы они не смогли засечь обратный перенос? Ждать дальше опасно и бессмысленно, они даже между собой не переговариваются.

— На пару верст достаточно. Сейчас прямо отсюда через вон ту рощу, потом…

Я машинально кивнула, позволяя увлечь себя из нашего убежища, но вдруг притормозила.

— Что такое? — напрягся Кеннет.

— Запах, — встряхнула я головой и оглянулась в ту сторону, где за ветвями вьющегося растения исчезла карета и гвардейцы. — Совсем недавно я уже сталкивалась с чем-то похожим…

Мы благополучно выбрались в ближайший лесок и, как два подростка, пешком по кустам и буеракам припустили вдаль.

Нам никто не помешал. К счастью, нашим врагам не пришло в голову обложить поместье стражниками по периметру. И хотя времени оставалось все меньше, мы потратили несколько минут, целуясь чуть ли не под каждым встречным деревом.

— Здесь? — уточняла я после каждого поцелуя, оглядываясь в сторону поместья.

— Нет, давай еще подальше, — заявлял Кеннет.

И мы бежали к следующему дереву.

Но в конце концов пришлось все же активировать браслеты и перенестись в еще одну таверну, на этот раз у восточных ворот. Там нас уже поджидал Гаспар вместе с наемным экипажем. Закрытым. Хвала Джону и его банде малолетних преступников!

— В доме все спокойно? — первым делом спросил Кеннет, когда экипаж тронулся с места и загрохотал колесами по булыжной мостовой.

— Вроде да, — кивнул Гаспар. — Никто не приходил с официальными визитами, никто не пытался проникнуть с черного хода, и никто не выходил на улицу. Даже на рынок.

— Селестина? — продолжал допытываться муж.

— Спит. — Гаспар позволил себе легкую усмешку. — Я чуть подправил набор специй, так что твоя племянница отдохнет до полудня.

Большую часть разговора я помалкивала, но с радостью отметила, что план «Бешеный кузнечик», похоже, удался. Засады остались на дорогах где-то там, за городской чертой. А мы…

Даже если господин Бонд заявится с вопросами, даже если отряд гвардейцев со странным запахом…

И тут на меня снизошло озарение, да так резко, что я на миг застыла с широко распахнутыми глазами. Хорошо, что никто из мужчин в полутьме этого не заметил.

Наверное, это экипаж подействовал — внутри он был такой же неудобный и пошарпанный, как служебная карета чрезвычайного уполномоченного королевской канцелярии. Ассоциативный ряд сработал, и я вспомнила, что это был за запах! Так пахло в момент похищения!

То есть меня пытались похитить королевские гвардейцы? Или только кто-то один из них?

Глава 51

По дороге домой экипаж остановился недалеко от нашего сквера. Я быстро рассчиталась с мальчишками за уже выполненные поручения и сразу раздала новые.

Например, один из пацанят со всех ног помчался к Джонасу, хотя мы с Кеннетом и так ждали его к обеду. Надеюсь, ему будет чем с нами поделиться. И наверняка он захочет услышать, как сработала его подслушка. Но в свете последних событий молодому артефактору стоило быть осторожнее. Об этом я и предупредила его через посыльного.

Гаспар с нами в дом не пошел. Он вообще не высовывался из экипажа, словно его там и нет. Отъедет подальше, тогда и рассчитается с извозчиком. Так безопаснее.

— Слава богам, вы вернулись! — Ховард за одну ночь словно похудел килограммов на пять. Он заметно осунулся, под глазами залегли темные круги. — Молодая госпожа еще спит. Я сделал так, как вы велели. Вино вчера вечером она пить отказалась, но согласилась на чай с пирожными. Пришлось разделить специи, добавив их во все блюда.

— Хорошо, — устало кивнул Кеннет. — Спасибо, Ховард. Вы с женой очень нам помогли.

— Вам бы отдохнуть, лорд, — покачал головой дворецкий. — Да и вам, сударыня, не помешало бы поспать, — это он оценил мое состояние почти нестояния.

Что ж, устали мы сильно, но спать совершенно не хотелось. А вот добраться до спальни я была не против. Как и Кеннет.

Правда, начали все же с ванной.

Удивительно. Столько волнений, проблемы лезут одна за другой, угроза смерти висит над головой дамокловым мечом, а мы как молодожены в медовый месяц — чуть что, сразу вцепляемся друг в друга.

К обеду мы были все такими же усталыми, но в то же время парадоксально бодрыми. Зарядились друг от друга и от отличного секса.

Селестина же спустилась к столу вялая, какая-то погасшая и хмурая. Кажется, ее сильно волновало, что Роберт не ответил на письмо.

Это он, конечно, зря. Мог же передать послание все с тем же мальчишкой. Заверить в своих чувствах, успокоить… но не догадался. Точнее, он был так зол и взвинчен, что даже не подумал о дурочке. Интересно, какие оправдания ему придумала Селестина?

Внося в столовую горячее, Ховард пафосно объявил о приходе Джонаса.

— Зови, — сразу откликнулся Кеннет. — И принеси еще один прибор, пожалуйста.

— Дядя, можно я пойду к себе? — неожиданно подала голос Селестина. Она почти ничего не съела, только поковыряла вилкой в салате и отпила немного компота из каких-то местных ягод. — Мне нездоровится. К тому же не хочу слышать, о чем вы будете разговаривать. Меньше знаю — меньше буду болтать…

О-го-го! Я даже моргнула пару раз, с удивлением глядя на девушку. Неужели кто-то от переживаний слегка повзрослел и поумнел? Или это хитрый ход такой?

— Конечно, ступай, — после заметной паузы разрешил не менее удивленный Кеннет. — Пригласить лекаря? Надеюсь, к тебе он согласится приехать.

— Нет, дядя, я просто устала, — бледно улыбнулась девушка. — Голова болит, а еще мне надо подумать.

Ну-ну. В силу жизненного опыта и профессии я на редкость циничная тварь и не верю в стремительное перевоспитание. Но чем черт не шутит. Посмотрим.

А пока, подозвав Ховарда, я попросила проследить, действительно ли юная госпожа поднимется к себе или останется подслушивать под дверью.

Кстати! Может, она решила под шумок улизнуть из дома и побежать к своему ненаглядному? Я взглядом намекнула дворецкому на подобное развитие событий, и тот понимающе кивнул. Отлично.

Вошедший в столовую Джонас выглядел, примерно как мы с Кеннетом, — утомленным и возбужденным одновременно. Кажется, это состояние называется взбудораженным?

По нетерпению, пылающему в глазах, чувствовалось, что ему не терпится вывалить на нас что-то интересное и, надеюсь, важное.

Но сначала молодой мастер чинно поздоровался, сел за стол, даже закинул себе в рот пару тарталеток и хлебнул сока. Ерзая от нетерпения, я все же едва заметно улыбнулась, наблюдая за парнем. Похоже, он очень не хотел показаться деревенщиной и старался соблюдать местный этикет, раз уж его допустили в высшее общество. Наедине со мной друг детства вел себя гораздо проще.

Но как оказалось, причина столь многозначительной степенности заключалась в ином. У Джонаса произошел внутренний прирост собственной значимости.

— Со мной согласились встретиться, — стараясь сохранять на лице невозмутимость, произнес он. И даже паузу попытался выдержать, но молодой темперамент взял верх. — Сам глава гильдии порекомендовал! — Скрыть восторг уже не получилось, парень просто им фонтанировал. — Уж ему-то отказать не посмели. Так что через три дня у меня встреча с правнуками мастера, сделавшего родовой артефакт Майбаров. Мне позволят взглянуть на его записи!..

Мы с Кеннетом натянуто порадовались, потому как, с одной стороны, новость отличная. Еще немного — и мы выясним, задействовали ли заговорщики дубликат или вообще применили нечто иное.

Муж, правда, упоминал о какой-то магической экспертизе, по итогам которой и было принято решение в его виновности. Но, уверена, королева сумела бы повлиять на экспертов, финансово или как-то иначе, неважно. Однако если в ход был пущен дубликат, тогда действительно все указывало именно на Кена. Надо было лишь скрыть то, что артефакт Майбаров мирно стоял на полке. И тут пригодились перечница и Селестина…

— Кстати, может, ты поможешь решить еще одну проблему? — Я с надеждой взглянула на Джонаса.

Конечно, он был готов решить все, что в его силах. Поэтому я вкратце пересказала ему историю создания зонта и фонаря и попросила очень осторожно попытаться выяснить, кому теперь принадлежит этот интересный набор.

— Все страньше и страньше, — признал парень, машинально запустив руку в и без того всклокоченную шевелюру.

Я хмыкнула про себя — в этом мире точно нет книги про Алису в Стране чудес и нет переводчика, талантливо исковеркавшего русский язык по примеру оригинала. А похожее слово нашлось!

— Я узнаю все, что можно, — пообещал Джонас и, как всегда, не стал терять времени: — С вашего позволения, Оливия, лорд… В свете открывшихся обстоятельств… — Он не договорил, потому что и так было все понятно. Сейчас побежит с расспросами к старым мастерам гильдии. Главное, чтобы наше расследование никак не отразилось на его будущем.

Мы с Кеннетом вышли провожать Джонаса в холл. Едва за ним закрылась дверь, Ховард, повинуясь моему взгляду, быстро доложил, что молодая госпожа не покидала своих покоев.

И тут неожиданно объявились новые гости. Нас удостоил визитом сам господин Бонд.

Глава 52

— Соблаговолите ответить на несколько вопросов, лорд Оттон Гемс, — скупо кивнув нам обоим, сразу перешел к делу королевский уполномоченный.

Кеннет в ответ кивнул ему не менее сухо и величественно. И сделал приглашающий жест в направлении библиотеки.

Я мельком глянула на Ховарда, получила подтверждающий кивок и спокойно пошла следом. Дворецкий за всем присмотрит. А мне было очень интересно, что за вопросы господин Бонд собирается задать моему мужу и почему он так нарочито игнорирует меня.

— Итак, о чем вы хотели поговорить, сударь? — Вот поразительно, как Кеннет умеет соединить в одной фразе вежливость и ледяную неприязнь.

Впрочем, с Бонда весь негатив стек как с гуся вода. Он наверняка привык к высокородным подследственным. Профессионал. Уважаю.

— Я хотел поговорить о вашем бывшем управляющем, лорд. Вы знали, что ваш служащий находится в родстве с господином Альфредом Томпсоном?

— Не может быть! — Кеннет от изумления на долю секунды потерял свой холодно-вежливый вид. Но быстро оправился и отрицательно помотал головой.

У меня между лопатками зачесалось от любопытства. Кто такой этот Альфред? Судя по реакции мужа, он об этом Томпсоне, или как там его, слышал. А вот о родстве со своим управляющим точно не знал.

Кажется, королевский уполномоченный пришел к тем же выводам. Удовлетворенно кивнув, он сделал пометку в каких-то своих бумагах.

— Как здоровье вашей молочной матери? — как бы между делом, продолжая больше смотреть в бумаги, чем на собеседника, поинтересовался Бонд. — Надеюсь, вы успели ей помочь?

— Успел, — коротко ответил Кеннет. Делиться подробностями он явно не собирался.

Но Бонду и этого хватило. Он почти незаметно усмехнулся и посмотрел наконец на меня:

— Я ведь, кажется, предупреждал вас, сударыня. Сидите дома, занимайтесь мужем и не лезьте в неприятности. Я выразился непонятно?

Положив руку на локоть вскинувшегося Кеннета, я мило улыбнулась королевскому уполномоченному:

— А в чем дело, сударь? Разве я что-то нарушила? Вы меня в чем-то обвиняете?

— Должен признать, вы способны обмануть многих, в том числе и моих служащих, — прищурился господин Бонд. — Однако не меня. Что вы делали в поместье Оттон Гемсов? Только не надо сейчас уверять меня, что вы никогда там не бывали.

— Не буду.

Я не переставала улыбаться и даже не чувствовала себя при этом радужной идиоткой. Мне действительно нравилось, как ловко мы с Кеннетом все провернули.

— Но разве это противозаконно — сопровождать собственного супруга во время поездки в родовое имение? Кстати, это теперь мое имение. Могу ездить туда, когда и сколько захочу.

— Вы однажды доиграетесь, сударыня, — укоризненно покачал головой Бонд, и его очки не менее укоризненно блеснули. — Лучше бы вы не мешали мне делать мою работу. Это может плохо кончиться.

— Да оно и началось не слишком хорошо. — Мне не удалось до конца избавиться от проказливого настроя, только улыбаться перестала. — Кстати, сударь, а вы никогда не интересовались, как именно светит родовой артефакт Майбаров? Очень рекомендую уточнить этот момент и почитать показания свидетелей, заметивших сияние в покоях моего мужа. Вам понравится.

Бонд на это лишь хмыкнул, но я была уверена: после того как выйдет от нас, сразу же побежит выяснять. И про свет артефакта, и про то, что мы там с Селестиной наговорили.

— А еще я слышала одну очень занятную историю о двух артефактах, зонтике и фонаре. Желтых, ярких, запоминающихся. Не то что ваш черный зонт. Такой в коридоре увидишь и даже внимания не обратишь. А вот сочно-желтый, да еще и с ручкой, напоминающей птичью голову, и через несколько недель не забудешь.

— Мне нравится мой, черный, но ваш тонкий намек я уловил. Когда и где вы видели желтый зонт?

— Здесь. В день покушения, когда приехали с Селестиной из академии. Тогда тоже шел дождь…

Уф, обычно я вытягиваю из свидетелей и обвиняемых подробности, стараясь их запутать и заставить проговориться. А тут надо как-то ненавязчиво внушить следователю… Да, Бонд — уполномоченный королевской канцелярии, но по сути он следователь, только для аристократов, привыкший к уверткам и экивокам. И тут я, с зонтом и с фонарем. И главное, прямо обвинять Роберта нельзя, мне никто не поверит. Надо, чтобы Бонд сам до всего докопался.

— Хорошо. Есть еще что-то, чего вы не рассказали следствию?

— Вроде нет. — Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула, удерживая все это время Кеннета за локоть. Пока Бонду хватит и того, что мы уже рассказали. Пусть роет. Может, ему повезет даже больше, чем нам. — Разве что, знаете… Возле поместья мужа я ощутила знакомый запах. Он напомнил о недавнем нападении и попытке меня похитить.

Бонд посмотрел на меня так, словно мечтал придушить. У него даже пальцы начали сжиматься. Но людей со слабой выдержкой в уполномоченные не берут. Однако он все же чуть заметно вздрогнул, когда в библиотеку без стука ворвалась Селестина, а в дверях замаячило виноватое лицо Ховарда.

Да уж, судя по целеустремленности во взгляде, остановить племянницу моего мужа можно было, только оглушив пыльным мешком.

— Оливия! На тебя… напали?! Пытались похитить? Кто?!

Вбежав, девушка сразу вцепилась в одну из деревянных резных колонн, служивших и украшением, и страховкой от падения тяжелых, набитых книгами шкафов. Сейчас одна из таких колонн страховала побледневшую Селестину.

— Да, дорогая. Извини, я впопыхах схватила твою накидку и выскочила за сладостями к чаю, — ради нужного эффекта можно чуточку и приврать. — За шоколадными фигурками, которые мне так нравится выбирать самой. А на обратном пути на меня напали какие-то страшные незнакомцы. — Напуганное лицо у меня вышло без всяких усилий, я действительно тогда переволновалась. — Только благодаря господину Бонду им не удалось меня похитить. — С благодарностью кивнув спасителю, с интересом наблюдающему за спектаклем, я и сама выжидающе уставилась на Селестину.

Девчонка позеленела и осела на вовремя подставленный Кеннетом стул.

Ясно. Дуреха решила, что похитить собирались именно ее, чтобы она не выболтала нам секреты своих «доброжелателей». Ведь именно об этом я и предупреждала, когда запугивала. Поэтому моя импровизация лишь усилила нужный эффект.

Правда, я и сама, подслушивая разговор Роберта, в первую очередь подумала о Селестине. Так что мы с ней обе еще те дурехи.

— Этого и следовало ожидать, — с каким-то усталым удовлетворением завершил сцену господин Далтон. — Лорд Оттон Гемс, настоятельно рекомендую придержать двух этих шустрых особ дома под охраной! И никаких авантюр. Мне и без вас работы хватает. А теперь разрешите откланяться!

Бонд ушел, а мы, после того как снова напоили Селестину полезным вином со специями, тоже поползли в спальню. Все равно, пока не дождемся новостей от Джонаса, предпринимать что-либо бесполезно. Так почему бы не выспаться наконец?

Глава 53

М-да. Когда я мечтала отдохнуть и выспаться, то представляла нечто иное, а не два дня тягучего ожидания. От переживаний не отвлекали ни занятия магией, ни регулярный восхитительный секс… Хотя вру. Последнее средство срабатывало очень даже успешно. Но не заниматься же им все свободное время, прерываясь только на еду и сон? На подобный марафон никакого здоровья не хватит.

Так что приходилось постоянно изобретать развлечения, сидя взаперти в четырех стенах. Правда, у нас накопилось много бытовухи, которую мы подзапустили ради бурных приключений. Например, надо было нанять штат прислуги и купить вторую карету, раз уж первая осталась в поместье.

Селестина ездила теперь в академию в сопровождении нанятых Ховардом телохранителей и дуэньи. Да-да, здесь и такие водились.

Перепуганная девчонка даже не пыталась протестовать. Она слегка успокоилась, получив послание от своего «возлюбленного», чтоб ему пусто было. Однако мальчишка-посыльный принес письмо сначала мне. А я бессовестно прочитала и отдала Селестине вскрытый конверт, даже не попытавшись замаскировать свое любопытство.

В ответ на вопросительно-обиженный взгляд я лишь пожала плечами. Вдруг это отравленное послание от тех, кто хочет бедной девочке смерти? Осторожность прежде всего!

Селестина прониклась и притихла. Главное, любимый о ней помнит, переживает и сам попросил временно не встречаться, чтобы не подвергать ее опасности.

Кеннет все эти два дня маялся еще больше, чем я. Он рвался к принцу, но понимал, что его развернут, даже не позволив приблизиться к воротам дворца. Пробираться черными ходами было слишком рискованно, так как можно было легко оказаться снова на виселице с повторным обвинением в попытке покушения на коронованных особ.

Мы оба так измучились, что решились на сложную многоходовку: встретиться с королевским лекарем, тем самым, кто в роковой день опоздал к его величеству. Благо именитый специалист иногда появлялся в своем городском доме и имел обширную практику в высших кругах.

За бешеные деньги мы вызвали его к Селестине, пользуясь тем, что она носила фамилию родителей и с Кеннетом напрямую не ассоциировалась.

Поэтому лекарь соизволил приехать и не развернулся, опознав родовой герб на резиденции опального герцога. Возможно, его не волновали условности, учитывая положение и стоимость консультации.

В любом случае мы заполучили в свои загребущие лапы одного из важных свидетелей. И теперь надо было как-то вытянуть из него так необходимую нам информацию о состоянии принца.

Придворный лекарь оказался хорошим профессионалом. И начал свой визит правильно: с осмотра больной, само собой в моем присутствии. Все же его вызвали к молодой незамужней девушке, а таким не полагалось оставаться наедине с мужчинами.

Я с интересом пронаблюдала процедуру — почти всю насквозь магическую. Похоже, в здешних докторов по умолчанию встроен аппарат МРТ, электрокардиограф и еще с десяток медицинских приборов. Взял за руку, дунул слабо светящимся плетением в лоб — и считывай результаты.

— Ну что я могу сказать, — вздохнул лекарь, закончив с обследованием. — Переутомление, легкий гастрит на фоне нервной обстановки, небольшие проблемы с сосудами… Ничего страшного, все лечится полным покоем и курсом специальных зелий. Рецепт я сейчас выпишу. А вы, сударыня, — тут мужчина строго посмотрел на Селестину, — будьте любезны исполнять рекомендации. Вам обязательно надо есть орехи, бобовые, рыбу, курицу и яйца. А еще салаты со шпинатом. И настоятельно советую съездить к морю, как только позволят обстоятельства.

Как и полагается взволнованной родственнице, я поделилась своими переживаниями:

— Мы так испугались! Это любимая единственная племянница мужа. Представляете, все время была здоровой — и вдруг внезапная слабость, чуть ли не до обмороков.

Пришлось поднапрячься, но зато мне удалось притянуть нашу ситуацию к недавнему случаю с младшим сыном короля. Оставалось надеяться, что лекарь уловит мой завуалированный посыл.

Озабоченно нахмурившись, мужчина еще раз просветил Селестину магическим МРТ. Потом пожал плечами и, чтобы окончательно меня успокоить, привел пример из своей обширной практики.

— Был у меня недавно подобный случай. Совершенно здоровый бойкий мальчик внезапно упал в судорогах с пеной изо рта. Мать, само собой, испугалась. — Зато я чуть не подпрыгнула от радости. Похоже, ассоциации сработали идеально. — На самом деле ребенка просто вовремя не уложили спать, утром подняли раньше времени, завтрак запоздал… Малыш перевозбудился, а ему вместо успокаивающей микстуры дали настой на травах. Стечение обстоятельств. — И лекарь окинул меня оценивающим взглядом. Возможно, я слишком активно начала почесываться от нетерпения. Пришлось натянуть на лицо маску сочувствия. — Ему промыли желудок, прописали несколько дней покоя, диету. И вот мальчик совершенно здоров.

Было очень сложно сдерживать эмоции, так как меня просто распирало от гордости. Неужели мы с мужем и его другом, когда строили предположения, настолько угадали?!

Лекарь же тем временем раскрыл саквояж, вынул ручку, проштампованный рецептурный лист и как бы между делом пояснил:

— Многое решает наследственность. У того ребенка она превосходная, как, впрочем, и у вас, сударыня. В семействе Оттон Гемс никогда не было родовых заболеваний, да и ваш отец отличался завидным здоровьем. Если бы не то роковое путешествие…

Тут он печально вздохнул.

— Вы знали моих родителей?! — сразу же вскинулась Селестина.

— Имел честь, сударыня. Они были весьма достойными людьми.

— Расскажите мне о них! — Понятно, что просьба была совершенно не ко времени, но у меня вредности не хватило одергивать девчонку.

— Увы, сударыня, мы не слишком часто встречались. — Лекарь оставил рецепт на столе, встал и направился к выходу.

А ведь нам надо было выяснить еще и о здоровье принца. Вот только как бы поудачнее подвести к этому разговор?

— Я хотела спросить насчет наследственности. Например, если у отца проблемы с сердцем, желудком, почками, — так как местные аристократки вряд ли все повально разбираются в анатомии, пришлось притормозить и надеяться, что мужчина клюнет на столь явное перечисление внутренних органов, — это как-то отразится на ребенке?

— Несомненно, сударыня. Но если у отца такие проблемы начались в достаточно пожилом возрасте, то и у детей, скорее всего, проявятся поздно. Однако если ребенок был зачат уже во время болезни… — Остановившись в центре комнаты, лекарь на секунду задумался. — Это все трудно объяснить простыми словами. Но, например, у меня есть пациент с больным сердцем. — Я мысленно скрестила пальцы. Неужто нам повезло и за примерами опять обратились к королевской семье? — Он столько лет держался. Однако от внезапного страшного несчастья его состояние резко ухудшилось. И даже если бы сейчас удалось избавиться от источника стресса…

Тут мужчина нахмурился, покосился сначала на Селестину, потом на меня. Решив, что и так слишком уж разболтался, он направился к выходу, взглядом указав мне на стол с рецептом. Но в дверях притормозил:

— Проводите меня, сударыня?

Глава 54

Я даже не сомневалась, что мне собираются сообщить нечто важное, связанное опять же с королевской семьей. Но мы практически спустились с лестницы, когда лекарь наконец-то остановился и повернулся ко мне.

— Наследственность герцогов Оттон Гемс всегда была прекрасной, — тоже исподволь начал он, однако уже по интонации было ясно, что сейчас последует продолжение. — Но у них есть дурная привычка действовать совершенно необдуманно и слишком благородно. Поэтому я надеюсь, что вы очень выборочно поделитесь услышанным от меня с вашим мужем.

— Конечно, сударь! — Я уставилась на лекаря выжидающе-преданным взглядом.

Меня очень беспокоили негромкие голоса в коридоре. Одним из собеседников был Ховард, но второго я тоже узнала. И именно поэтому запереживала.

— У моего пациента с больным сердцем любимый сын уже довольно долго не приходит в себя. Надежды на излечение нет. Наоборот, сон становится все крепче. Так что мы вскоре можем потерять и одного, и второго.

— У этого «вскоре» есть какие-то более точные временные рамки? — деловито уточнила я.

Да, для Кеннета придется все очень тщательно отфильтровать, а то он сейчас же ринется на штурм дворца. А мы даже не знаем, как именно помочь принцу!

— Если не случится чуда, то старшему сыну осталось от силы дней десять. К счастью, младший ребенок чувствует себя превосходно, как и его мать.

Это был воистину королевский жест. Поделиться, пусть и завуалированно, настолько секретными сведениями. Возможно, мой информатор рассчитывал, что я сумею повлиять на мужа, тот раскается и спасет принца?

Пока я переваривала услышанное, к нам подошел Кеннет и вручил лекарю чек на довольно внушительную сумму.

Что ж, все по-честному. Мужик отработал. Не побоялся приехать в дом преступника и продемонстрировать, что он нам не враг. Конечно, не друг и даже не союзник. Но хотя бы нейтральная сторона.

Вот только знакомый голос мне не показался. Нас осчастливил очередным визитом Далтон Бонд.

Само собой, господин уполномоченный королевской канцелярии и королевский лекарь сразу же узнали друг друга и вежливо раскланялись. После чего один отбыл, а второй уставился на меня как на главного виновника всех последних бед в стране.

— Вы никак не уйметесь, сударыня?

Выглядел мужчина очень уставшим. Впахивает, наверное, бедолага, без сна и отдыха. Это медику можно всего лишь умыть руки и расслабиться. А Бонд прекрасно понимает, чем грозит стране смена власти.

— Вы, сударь, если вопреки всему минуете виселицу, еще наплачетесь со своей супругой, — пообещал этот неблагодарный гад, после того как мы пригласили его в столовую и я лично подвинула ему стул, а потом шепотом попросила Ховарда принести кофе.

— Не получается вмешаться в ход следствия напрямую, так она сбоку зайдет, под кустом пролезет, в окно запрыгнет. Не женщина, ходячий кошмар! — продолжил ворчать Бонд.

— Меня все устраивает, — как-то ненавязчиво успел вставить муж, вклинившись в поток возмущения.

— Еще бы! — тут же желчно откликнулся королевский уполномоченный. — Рассказывайте сию минуту, что вы разнюхали. И помните: подозрения я с вас не снимал! Что здесь делал королевский лекарь?

— Навещал свою постоянную пациентку, — пожала я плечами. — Селестина наблюдается у него с самого детства.

— И весьма кстати приболела именно сейчас? — окатили нас волной скепсиса. — А заодно почтенный господин поведал вам, каково самочувствие его величества и его высочества.

— Никаких имен он не называл, просто упоминал случаи из своей практики…

Однако, якобы из желания сотрудничать, я коротко и как можно более нейтрально пересказала все, что поведал нам лекарь о странном припадке у младшего сына некоего господина, больного сердечной болезнью. Старшего упоминать не стала, думаю, меня и без этого поняли.

А потом таким же равнодушным тоном добавила:

— Ужасно интересно было бы выяснить, не опоздал ли господин лекарь из-за сымитированного припадка у ребенка к другому пациенту.

Бонд весь вытянулся, словно охотничий пес, почуявший добычу. Но промолчал, только окинул меня профессионально пронизывающим взглядом. Не раз сама так глядела на подозреваемых и за коллегами замечала.

Я посмотрела на него так же пристально. Даже спина сама собой стала еще прямее, а плечи развернулись, придавая осанке особую несгибаемость.

— Вот что я вам скажу, сударыня. — Бонд отставил пустую чашку и откинулся на спинку стула. — Я проконсультировался с экспертами и так же, как они, убежден, что проклятие на старшего сына короля наложено с помощью артефакта рода Майбар. А учитывая показания свидетелей, в том числе и вас…

Краем глаза я заметила, как шевельнулась драпировка у двери. И в столовую буквально влетела Селестина.

— Сударь, я ошиблась! Все было не так! Родовой артефакт дяди при активации дает фиолетовое свечение, а мы видели желтое! Правда же, Олив?! — Взволнованная девушка повернулась ко мне и, дождавшись подтверждающего кивка, продолжила: — Простите, сударь! Я виновата… и ввела следствие в заблуждение! Но я не нарочно! Господин следователь в тот вечер не спрашивал, каким цветом мигало в комнате, а я… Я такая дура! Я забыла, каким должен быть правильный цвет! А потом уже не задумывалась, когда говорила про желтый.

Бонд замер, глядя на несчастную, как удав на цыпленка. Мне кажется, он был готов испепелить ее взглядом, мешали только свидетели и впаянный где-то на подкорку служебный долг.

— Моя племянница права, — прервал затянувшуюся паузу Кеннет. — Свечение родового артефакта должно быть фиолетовым, а девушки видели желтое. Так что, когда в мой дом ворвались гвардейцы, мой, — муж очень многозначительно выделил это слово, — артефакт не работал.

— И как тогда было наложено проклятие? — скептически фыркнул господин Бонд. Слезы Селестины и слова Кеннета не произвели на него особого впечатления. Ему требовались факты. — Не раздвоился же ваш артефакт, чтобы попасть в руки злоумышленников?

— А если раздвоился? — негромко произнесла я. — Скажите, господин Бонд, вы же никому не сообщали, что продолжаете расследовать покушение на принца? Потому что следствие давно закрыто по приказу очень высокопоставленного лица, верно?

Глава 55

Лицо господина Бонда стало каменным. Он молчал целую минуту, что само по себе было красноречивее любых слов.

— Я не собираюсь покрывать преступников, кем бы они ни были, — заявил он наконец сквозь зубы и встал, чтобы уйти. — Благодарю за гостеприимство. И боюсь, что это наша с вами не последняя встреча.

— Я даже не сомневаюсь, — кивнула я сухо. — Не смею вас задерживать.

Но задержаться господину Бонду все же пришлось. Не успели мы выйти из столовой, как к нам подошел Ховард и негромко предупредил:

— Пришел ваш друг, говорит, что дело очень срочное.

— Да что ж такое! — пронзил меня рассерженным взглядом Далтон. — Вас же нельзя оставлять без присмотра ни на минуту!

— Совершенно с вами согласен, — скупо улыбнулся ему Кеннет. И обратился к племяннице: — Селестина, будь добра, иди к себе, ты перенервничала и очень плохо выглядишь.

А я тем временем кивнула Ховарду и, развернувшись, направилась обратно в столовую. Бонд, естественно, устремился за мной, брюзжа себе под нос:

— Ужасная, ужасная женщина!

— Кстати, вы уже выяснили, кто может быть хозяином ярко-желтого зонта и фонаря, светящегося желтым цветом? — Обернувшись, я снова встретилась с разгневанным взглядом королевского уполномоченного. Похоже, пока что ничего важного выяснить не удалось, но на след Бонд встал и, надеюсь, движется в выгодном нам направлении.

— Оливия! — В столовую влетел возбужденный Джонас, уже предупрежденный Кеннетом о постороннем, при котором следует быть осторожней. Но при этом информацией делиться можно и нужно. Я больше не собиралась скрывать, что веду собственное расследование. Нам, наоборот, требовались помощь и защита Бонда.

— Вы не поверите! — Парень разве что не пританцовывал, так его распирало от новостей. — У артефакта Майбаров есть двойник! Это совершенно точно!

— Насколько точно? — Бонд мгновенно позабыл об усталости, у него даже тени под глазами посветлели.

— Я лично видел запись о создании. Мне было позволено взглянуть в дневник! Я видел почерк одного из величайших мастеров прошлого… — Тут Джонас прервался, вспомнив, что нам полностью не понять его восторгов и благоговения перед артефакторами прошлого. — Заказчиком был лорд Кристофф Майбар, герцог Оттон Гемс, — ясен пень, дальний предок моего Кена, — на свою свадьбу. Это должны были быть парные артефакты для него и его невесты…

Имя невесты мне ничего не говорило, но остальные присутствующие прекрасно поняли, о ком идет речь.

— Что-то пошло не так, да? — Я требовательно уставилась на мужа.

— Да, свадьба не состоялась. А вышеназванная леди чуть позже стала женой князя Эвлонского.

О, вот теперь у меня и, надеюсь, у Бонда все идеально сложилось. Ведь королева в девичестве носила ту же фамилию. Правда, я-то уже давно подозревала ее величество, а у несчастного сотрудника королевской канцелярии сейчас полный разрыв шаблона.

— Еще я внимательно прочел характеристики изготовленных объектов. Они могут запускаться только руками и никогда не ошибаются с целью. А еще…

Бонд жестом, выставив вперед ладони, остановил разгоряченного Джонаса. Ему явно требовалось время, чтобы смириться с услышанным. Тени под глазами к нему снова вернулись, став еще больше и чернее.

— Мне надо увидеть эти записи. Лично.

— Простите, сударь, — растерянно забормотал Джонас. — Нет, возможно… Конечно, давайте попробуем… Надеюсь, нас пустят. Но я не рассказал самое важное! — снова воодушевился он. — Артефакты дополняют друг друга. Если кто-то усыплен одним из них, то его всегда можно разбудить другим. Только главное — не перепутать! Повторный запуск лишь ухудшит состояние спящего.

Обедать мы с Кеннетом сели вдвоем, вот только ни мне, ни ему не сиделось, не елось… Лишь подпрыгивалось, вместе со стулом.

Но приходилось терпеливо ждать возвращения или Джонаса, или Бонда, или их обоих, чтобы узнать, как там все прошло. Позволили ли правнуки артефактора посмотреть записи снова?

Надеюсь, уполномоченному королевской канцелярии не отказывают. И очень надеюсь, что у друга детства Оливии не возникнет проблем в гильдии. И что вообще все будет хорошо!

Ведь благодаря этим записям мы сможем не только полностью оправдать Кеннета, но и призвать к ответу ее величество.

— Интересно, где она прячет свой артефакт? — Кеннет перевел взгляд с окна на меня и вздохнул.

— Знаешь… — Я задумчиво прикусила губу. — На ее месте я бы поменяла артефакты местами. Твой конфисковали в день покушения, верно? И кто-то из гвардейцев точно работает на сообщников этой… умной женщины. Значит, она имела доступ к уликам. Самое умное — сделать подмену. Положить в хранилище тот предмет, который наслал проклятие. И все, взятки гладки.

— Ты права… но тогда мы не сможем… она не отдаст тот артефакт, что может спасти принца!

Глядя, как побледнел от этих предположений муж, я подхватилась, налила ему местную разновидность коньяка — сразу полстакана, заставила выпить и принялась успокаивать.

— Не хочет — заставим, не отдаст — отнимем. Сейчас главное — убедить Бонда выступить на нашей стороне. Я правильно понимаю, что его контора не подчиняется регентше?

— Только королю, — кивнул Кеннет, приходя в себя. — И даже если его величество покинет этот мир, служба королевских уполномоченных будет следить за соблюдением законов вплоть до совершеннолетия нового короля. Она же не позволит регенту узурпировать власть, если он попробует отодвинуть повзрослевшую королевскую кровь.

Я кивнула. Наша история знала немало примеров, когда настоящий наследник так и не добрался до трона вовремя. Тот же Павел, сын Екатерины Второй, ждал свою корону вплоть до смерти маменьки. А здесь, значит, против этого особая служба есть. Умно.

Мы просидели в библиотеке с мужем и коньяком полночи. О том, чтобы пойти спать, даже речи не было. Все равно нервы не дадут отдохнуть, и никакой секс не поможет.

Наконец в холле послышался шум. Мы подскочили одновременно и кинулись к входным дверям, как встревоженные ворами собаки. И попытались с ходу наскочить на господина Бонда с расспросами. Ведь то, что он вернулся в наш дом с новостями, уже говорило о многом.

— Что вы пили? — принюхался мужчина, устало облокотившись на стену возле двери. — Мне тоже налейте. Я отказываюсь дальше вести это сумасшедшее расследование на трезвую голову.

Глава 56

— Да, я вынужден допустить, что осужденный за государственную измену и покушение на особу королевской крови герцог Оттон Гемс может быть невиновен, — кажется, Далтону пришлось сделать над собой нешуточное усилие, чтобы признать это. — Но следом возникает вопрос: и что с этим делать?!

— Я должен попасть во дворец, — сразу пошел с козырей Кеннет.

— Исключено! — Бонд допил коньяк и со стуком поставил стакан на стол, искоса глянув на меня.

Сегодня я взяла на себя роль бармена. И наливала всем понемногу в качестве успокоительного.

— Кстати, на вашего друга детства, сударыня, совершено покушение.

— Что?! — Я едва успела поставить бутылку на стол — руки задрожали. — Надеюсь, ничего серьезного?

«Кстати»! Кто так сообщает важные новости?!

Помощь нам была необходима, но голос совести, хоть и запоздало, принялся завывать о том, какая я эгоистичная тварь. Нагло использовала мальчишку, даже зная размер задницы, в которую мы тут все попали.

А ведь Винсент тоже может в любой момент пострадать! Надо обязательно его еще раз предупредить…

— Царапина, — мрачно отмахнулся Далтон. — Но сама ситуация дрянь. Мои люди захватили стрелка, это оказался один из гвардейских офицеров. Удивительно, но его выдала страсть к редкому сорту мыла. Оно очень специфически пахнет. — И мужчина очень выразительно пошевелил носом.

— Можно понюхать? — вырвалось у меня. Я не верила в совпадения, но по въевшейся в кожу привычке хотела иметь твердые доказательства.

— Нет, — поморщился Бонд. — Кто ж вам даст?! Тем более в нарушение всех правил я приказал доставить задержанного не в городскую тюрьму, а в карцер при управлении. И запретил его допрашивать.

Ну хоть что-то. Грамотное решение чуть ослабило пружину, все сильнее сжимавшуюся внутри меня.

— Вы не боитесь, что его убьют или что он сам покончит с собой? — Кеннет мало участвовал в нашей беседе, но каждое слово било в цель.

— Или что сработает какая-нибудь магическая защита? — сразу же занервничала я.

— Боюсь, — честно признался Бонд, зажмурился и потер глаза пальцами. — Но мне потребовалось время, чтобы собраться с мыслями. Пока что я не готов принять даже те факты, которые уже знаю. А во время допроса обязательно всплывут новые.

— Всплывут. — Сочувственно кивнув, я добавила несчастному еще забот: — Вы знаете, где хранится конфискованный артефакт Майбаров? Это ценная улика, ее наверняка держат не на общем складе, а отдельно.

Бонд вздрогнул, поставил на стол стакан и уставился на меня совершенно трезвым изумленным взглядом.

Вот… черт! Кажется, я слишком увлеклась и меня выдали специфические следовательские термины. Но мне на ум тут же пришло подходящее оправдание.

— Я очень много читаю специальной литературы. Ведь мой брат работает в королевской библиотеке.

Вот так. И не подкопаться. Термины — это же всего лишь слова. Их буквами на бумаге печатают.

Но Бонд продолжал с подозрением коситься в мою сторону. Ничего, сейчас ему станет не до меня.

— Понимаете, самый надежный способ помешать спасти наследника — это подменить артефакты. Вместо того, который принадлежит Майбарам, подложить в хранилище тот, который принадлежит королеве, — пока я говорила все это, Кеннет наполнил стакан нашего гостя очередной порцией алкоголя. Это было очень предусмотрительно, потому что после упоминания королевы мужчина залпом выпил его весь.

Я мысленно поставила точку в лечении нервов и закупорила бутылку. Хватит. Нам всем нужны крепкие нервы и более-менее ясная голова. Пока что мы все трое в идеальном рабочем состоянии. Странно звучит в сочетании с коньяком, но опыт не пропьешь, в буквальном смысле слова.

— То есть вы думаете, что… заговорщики… подменят тот артефакт, которым можно спасти его высочество, на тот, которым они его высочество… эм… которым они на него покушались?!

Высказав эту, явно сложную для его восприятия мысль, Бонд тряхнул головой, поправил очки и встал.

— Сударь. Сударыня. Мне надо немедленно приступить к допросу задержанного.

— Только поторопитесь, — подскочила я со своего кресла. — Артефакт попытаются подменить буквально завтра, если не сделали это уже сегодня!

— Почему? — чуть ли не хором спросили мужчины.

— Есть риск, что его уже подменили, — с раздражением выпалила я, злясь на себя в первую очередь.

Могла ведь раньше додуматься!

А с другой стороны, что бы я сделала? Даже сейчас мы с Кеннетом бессильны, все зависит от Бонда. А он до сих пор до конца не поверил в невиновность моего мужа. Вернее, не до конца принял виновность королевы.

— Ради перестраховки. Весь заговор выстроен очень продуманно, но идеальные преступления редкость. — Тут я чуть было не повторила недавнюю ошибку с терминами, но успела вовремя втиснуть оправдание: — Если верить книгам. А чтобы попасть в хранилище с такими важными уликами, нужен особый допуск. И он есть даже не у всех сотрудников королевской канцелярии, верно?

Далтон кивнул, настороженно поблескивая на меня очками.

— Ее величество не решилась бы заявиться туда самолично. Это было бы слишком подозрительно. Возможно, она попыталась бы отправить туда своего сообщника, при условии, что у него есть допуск. Но если нам повезло и допуска нет?

— Его всегда можно сделать, — тут же подсказал Кеннет.

— Да. Но подобная суета привлечет ненужное внимание. А у них все было прекрасно. Виновник покушения найден, на продолжение расследования никто не рассчитывал.

— Пока вы не полезли с прослушкой к лорду Уорбейну, — укоряюще заворчал Бонд. — И возможно, отравление вашей кормилицы было следствием неуемного любопытства вашей жены, — эта фраза предназначалась уже Кеннету.

Про отравление, кстати, мы никому не рассказывали, однако господин уполномоченный королевской канцелярии сам страдал неуемным любопытством.

— И теперь они кинутся менять артефакт, — вернула я разговор в исходную точку. — Поэтому надо торопиться, сработать на опережение, изъять его первыми…

— С-сударыня! Кража улик — должностное преступление, и я пока к нему не готов! — тут же возмутился Далтон. Но в его возмущении явственно слышались неуверенные нотки.

— А просто вернуть артефакт владельцу? — попытался предложить выход Кеннет.

— Э-это улика! — помотал головой Бонд. — Им совершено покушение… Мне надо подумать!

— Думайте, только недолго, — вздохнула я. — А пока думаете, охраняйте склад с уликами втрое бдительнее. Это ведь возможно?

Мне хмуро кивнули в ответ. Затем мужчины обменялись рукопожатиями (хороший знак!). И господин королевский уполномоченный заторопился на выход, бормоча при этом под нос что-то вроде: «И почему следователь не уточнял про цветовую гамму мерцания? И цель… Ошибиться невозможно. Значит…»

Я устало улыбнулась. Дальнейшие выводы Далтон сделает без меня. Он умный мужик и опытный следователь.

Сам поймет, что покушение изначально задумывалось не на короля, а на наследника. И тогда, по бессмертному правилу «ищи, кому выгодно», на первое место выходит ее величество. Прекрасная княжна и не менее прекрасная интриганка.

Король, само собой, ни о чем даже не догадывается. И вряд ли его сейчас волнует, кто именно виновен в случившемся. Он переживает за сына. А ведь с его помощью мы могли бы быстро вернуть артефакт и излечить принца.

Но добраться до больного короля можно только через королеву, которая правит от его имени. И этого не сможет сделать даже самый главный королевский уполномоченный. Приходится рассчитывать только на себя.

Глава 57

Новое мучительно тягучее испытание бездействием прервалось лишь утром. Во время завтрака в столовую буквально вбежал брат Оливии.

— Я нашел! Нашел!

Увидев сидящую с нами Селестину, Винсент сделал глубокий вдох, плюхнулся на подставленный Ховардом стул и залпом опустошил кружку с кофе.

— Приятного всем аппетита, мне пора в академию. — И до этого не слишком-то радостная, Селестина помрачнела еще больше.

Я даже на секунду ощутила что-то типа неудобства. Выгоняем ребенка в дождь практически из собственного дома, но неожиданно проснувшийся материнский инстинкт был задушен в зародыше.

Деточка сама виновата, что ей тут никто не доверяет. Нечего было по любовникам бегать и мусор из семьи лопатами выносить. Мозги-то свои надо включать хотя бы время от времени!

Едва за Селестиной захлопнулась дверь столовой, Винсент уже более-менее спокойно пояснил:

— Я встретился с членом той самой семьи, для которой был сделан набор артефактов, фонарь и зонт. Якобы совершенно случайно встретился!

Судя по довольному лицу брата, это «совершенно случайно» он подстраивал очень долго и старательно.

— Я предложил за набор внушительную сумму, но мне отказались его продать, знаете почему? — Винс взял у меня намазанную сливочным маслом булочку и благодарно кивнул.

— Потому что он уже продан? — совершенно логично предположила я, намазывая булочку для мужа. Почему-то такие простые действия помогали мне сосредоточиться.

— Да! Но мне отказались назвать фамилию покупателя. — Пригорюнившись, Винсент за два укуса уничтожил булку и взял с блюда один из круассанов, предложенных ему вернувшимся Ховардом.

Судя по спокойному лицу дворецкого, Селестина уехала в академию, причем без капризов. Значит, можно смело секретничать.

— Ничего, у нас есть тот, кому они все расскажут. Вот только…

Тут на меня накатило что-то типа панической атаки: руки вспотели, сердце бешено забилось, а в животе все скрутилось в тугой узел, да еще и придавленный сверху чем-то тяжелым.

Надо срочно связаться с Бондом, отправить его снимать показания с бывших владельцев перечницы, выдать охрану моему брату и Джонасу, выкрасть артефакт Майбаров, спасти принца… Такого бешеного дедлайна у меня, по-моему, за всю прошлую жизнь не случалось!

— Все будет хорошо. — Кеннет, заметив, что со мной не все ладно, взял меня за руку, погладил, а потом нежно поцеловал пальцы. — Мы успеем!

— А вы куда-то опаздываете? — тут же запереживал Винсент. — Я вас задерживаю?

— Нет, что ты! Ты, наоборот, нам очень помогаешь. — Я улыбнулась брату и смахнула с глаз неуместную слезу умиления.

Как же Оливии повезло с семьей и с друзьями… и с любимым мужчиной, на самом деле. Бедная девочка!

— Кстати, насчет дубликатов, — обратился Винс к моему мужу. — Я нашел список даров одного из ваших предков своей будущей невесте. Там упоминается парный артефакт, схожий по описанию с вашим.

— Это прекрасно! — Я подскочила и расцеловала неожиданно смутившегося Винсента в обе щеки. — Значит, у нас уже есть два подтверждения… Имя невесты упоминается?

— Да. И это очень странно, — задумчиво кивнул Винс. — Потому что женой лорда Кристоффа Майбара стала совсем другая женщина. А его первая невеста вышла замуж за князя Эвлонского.

Да! Что и требовалось доказать! Но повторение — мать не только учения. Два доказательства лучше, чем одно. И теперь королеве точно не отвертеться. Осталось только добраться до короля… И успеть спасти принца!

Нам нужен Бонд. Но где его искать? Бежать за ним в королевскую канцелярию слишком подозрительно. Так мы скорее подставим Далтона, чем поможем ему добраться до истины. Да и вряд ли он сейчас на рабочем месте. Скорее всего, отсыпается у себя после допроса.

— О чем задумалась? Судя по твоему лицу, ты что-то пытаешься вспомнить и не можешь, — вдруг заметил Винсент.

— Если бы вспомнить, — тяжко вздохнула я. — Ты, случайно, не в курсе, где живет чрезвычайный уполномоченный королевской канцелярии, который вел дело Кеннета?

Конечно, мой брат библиотекарь, а не работник адресного стола. Но за время нашего знакомства он столько раз меня выручал, вспоминал, находил, узнавал…

— Увы, — предсказуемо помотал головой Винс.

— Ты ведь все равно дома не останешься? — внезапно с ехидством в голосе поинтересовался Кен.

— Конечно. — Уверенно улыбнувшись, я замерла, выжидающе глядя на мужа. Не мог он задать этот вопрос просто так, значит…

— Тогда переодевайся. Я знаю адрес господина королевского уполномоченного.

— Я-то переоденусь. А вот тебе нельзя покидать дом. Помнишь?

— Исключено! — сразу взвился Кеннет.

Но был остановлен мягким покашливанием Винсента.

— Простите, лорд. Число соглядатаев на площади перед вашим особняком заметно увеличилось. Вам действительно лучше не покидать дом. Но не волнуйтесь, Оливия не поедет одна. Я сегодня взял отгул на работе. Как чувствовал.

Кеннету очень, просто до скрежета зубовного не хотелось меня отпускать. Он вел себя безупречно, стараясь этого не показывать, но… Это было приятно. Давно обо мне никто так искренне не беспокоился.

Примерно минут через двадцать-тридцать мы добрались до нужного дома. Пришлось взять наемный экипаж, но я успела вся искрутиться, утешая себя, что пешком вышло бы медленнее. И еще, чтобы легко бегать на такие расстояния, тело Оливии надо бы сначала потренировать. Обязательно займусь этим, когда жизнь станет чуть-чуть поспокойнее.

Бонд обитал неподалеку от своей канцелярии в мрачном высоком здании на улице, чем-то похожей на советско-киношную стилизацию под Бейкер-стрит.

Дверь нам открыл не менее мрачный старый слуга. И с ходу скорчил такую рожу, словно собирался пообедать незваными гостями:

— Хозяин изволит отдыхать! Не велено беспокоить!

Меня, признаться, слегка кольнула совесть. Которые сутки мужику выспаться не даем. А что делать?

— У нас важные новости, — вперед выступил Винс.

Мягкий, негромкий, постоянно извиняющийся за все подряд, в ответственные моменты брат Оливии преображался. Нет, он не рычал, не повышал голос и не давил. Но уверенная в своей непреклонности сила словно окутывала все вокруг него.

Я, кажется, поняла, как Винсент в свое время отбил свою Фанни у трех других претендентов на ее руку и сердце. Против такого напора невозможно устоять!

— Ну что опять?! — буквально взвыл Далтон, через несколько минут спускаясь к нам в маленькую приемную. Зевающий, несчастный, наспех одетый. Совесть опять начала тихо ворчать на меня вместе с разбуженным сыщиком: — Сударыня, от вас ни наяву, ни во сне покоя нет!

Глава 58

— Надеюсь, сударыня, у вас хватит ума не соваться мне под руку, — без всяких церемоний заявил мне Далтон, когда наша наемная коляска остановилась возле неприметного домика в одном из северных предместий. — Покружите между клумбами и декоративными кустами. — И он махнул рукой в сторону небольшого скверика. — Красивый вид, свежий воздух.

Мужчины понимающе переглянулись, и Винсент чуть ли не силой потащил меня прогуливаться по тропинкам.

Конечно, я не сильно рассчитывала, что Далтон возьмет нас с собой и мне удастся послушать беседу. Но надежда вяло трепыхалась. И вдруг такая внезапная мужская солидарность.

А ведь всю поездку я размышляла как раз о том, как бы отправить Винсента подальше от опасности, поближе к семье. Но, помня про его упрямство и отношение к младшей сестре, даже не рискнула предложить подобное.

— Ты так повзрослела, — заботливо поправив на мне плащ, вздохнул Винс, когда мы дошли до скверика. — Стала так похожа на маму. Я иногда смотрю, и сердце замирает. Будто время повернуло вспять.

Ох… мне повезло. По-настоящему, фантастически повезло. Я получила разом новую жизнь, новую молодость, потрясающего мужчину и… семью. Брата, которого у прежней Полины никогда не было.

Что по сравнению с этим королевские козни и угроза виселицы? Да тьфу и растереть. Главное — уберечь Кеннета и Винсента с его семьей. Ради Оливии и ради себя.

И как же хорошо, что у них была боевая, похожая на меня настоящую матушка…

За этими мыслями я не сразу опомнилась, когда из дома вышел Бонд. И отправился к коляске, даже не глянул в нашу сторону. Эй! Забыл? Не верится. Конспирация? По какому поводу? Он кого-то заметил?

Я молча перевела взгляд на Винса, и тот в ответ улыбнулся:

— Экипаж подъедет вон к тому углу. Нам нет необходимости бежать через сквер. Галантный мужчина этот королевский уполномоченный.

— А как ты…

— Разве ты не видела? Он прямо указал возничему, куда подъехать.

— А-а-а… — Я с удивлением покосилась на наемный экипаж, уже тронувшийся именно к тому самому углу, о котором и упоминал Винс.

Надо же! Про опасность подумала, про конспирацию. А про галантность как-то нет.

Между тем брат, как нормальный здешний мужчина, понял мотивы Бонда на раз. Ну не принято в этом мире гонять женщин по пыльным скверам. Даже если ты на службе, а дама прилипла, словно репей к ишачьему хвосту, и без конца колется, мешает расследованию. Ну и помогает иногда.

— Что вы узнали? — Меня просто подбрасывало от нетерпения. — Кто новый владелец?

— Вы это и без меня знаете, — сурово поджал губы Далтон и попытался эмоционально воззвать к моему чувству самосохранения: — Сударыня! Ваша беготня по городу может быть опасна. Неужели вам мало одного нападения? Хватит лезть в расследование. Это мужское дело.

— Вынужден согласиться, — вздохнул Винсент. Но тут же глянул на меня, слабо улыбнулся и добавил: — Только Оливия вся в матушку…

Я гордо отвернулась. Ладно, разберемся. Я и так знаю, что перечницу и зонтик купил Роберт.

До дома герцога Оттона Гемса ехали молча. Бонд коротко попрощался и высадил нас из кареты буквально в квартале от площади у ворот.

Его экипаж только тронулся с места, мы с Винсентом даже не успели пройти пары шагов. Грохот в конце улицы раздался совершенно неожиданно. А у меня вдруг встали дыбом волосы на всем теле.

Даже не оглядываясь, не пытаясь понять, что происходит, я метнулась в сторону, сбила брата с ног, и мы оба покатились по мощеному тротуару в сточную канаву.

Где-то над нашими головами громко ругался Далтон. При этом он еще шипел и будто бы плевался паром. Мне было уже не страшно, но очень любопытно. Только Винсент навалился сверху, вжимая меня в грязные камни и не давая пошевелиться. Даже дышать с такой тяжестью на груди было сложно.

— Винс! — Мое хрипение сделало бы честь бывалому висельнику. — Отпусти, задохнусь!

Тиски внезапно разжались, и я задышала полными легкими, чувствуя короткую эйфорию. А меня тем временем подняли с мостовой и начали ощупывать со всех сторон. Такое впечатление, что в четыре руки. Или даже в шесть!

— Оливия!

— Оливия!

— Сударыня, с вами все в порядке?!

— Да в порядке, в порядке… — Я выкручивалась как уж и вертела головой, пытаясь оценить диспозицию. Потом не выдержала и рявкнула: — Со мной все в порядке! Прекратите меня тискать!

— Узнаю вашу жену, герцог, — хмыкнул Бонд и сразу убрал руки.

Впрочем, он не особо усердствовал, иначе неизвестно откуда взявшийся Кеннет ему бы все конечности поотрывал. По крайней мере смотрел мой муж на остальных мужчин очень многозначительно.

Он был бледный и злющий. С трудом вытерпел короткие объятия, в которые заключил меня брат. Отнял у него и крепко стиснул так, что у меня на краткий миг снова перехватило дыхание. Эдак меня защитники угробят быстрее, чем преступники.

— Что это сейчас было?! — накинулась я на мужа как на свою единственную надежду. От остальных же подробностей не добиться.

— Покушение, сударыня, — неожиданно меланхолично-спокойно объяснил Далтон, делая шаг в сторону и подбирая с мостовой что-то маленькое и круглое. Пулю?! — Это было покушение. Мои люди вовремя среагировали, да и вы молодец, правильно упали. Одно странно… Я стрелял вслед экипажу наемников. Но такое впечатление, что на их карете были магические щиты чуть ли не королевского уровня.

— 'Чуть ли? — хрипло и зло рассмеялся Кеннет. — Я бы сказал, самые настоящие королевские! Иначе ваш кипящий шар пробил бы стенки экипажа насквозь. Отличный выстрел. Где служили?

— Седьмая пограничная рота, горные стрелки из Виленхайме, — коротко хмыкнул Бонд.

— Под командой полковника Гордона? — вдруг еще сильнее заинтересовался Кен.

— Так точно. А вы… — вскинул голову Бонд.

— Тоже, но, судя по всему, года на три позже.

— Вот как…

— Может, хватит уже обсуждать вашу воинскую службу? — язвительно одернула я мужчин.

Что ж такое, в обоих мирах стоит двум дурням выяснить, что они служили в одной роте, — и кранты. Мало того, что глотки друг за друга перегрызут, так еще и языками зацепятся — не разорвать! Нет, я все понимаю. К тому же в нашей ситуации это может оказаться крайне полезно.

Но у нас тут дело стынет! Покушение! На меня!

— Не беспокойтесь, сударыня, мои люди их не упустят. — Бонд аккуратно убрал подобранный предмет в маленькую коробочку и спрятал в карман. — Со щитами или без щитов, затеряться в переулках у преступников не получится. Не в этот раз.

— Угу. — Я даже не стала маскировать скептическую ухмылку.

— Вот вам и «угу». Сидеть! Дома! Лорд Оттон Гемс, повлияйте на свою жену! Иначе мне постоянно приходится отвлекаться на ее спасение!

Глава 59

Ну, хорошо хоть, к кровати за ногу не приковали. А то, когда я опрометчиво съехидничала на эту тему, муж как-то подозрительно воодушевился.

Вот только сидя дома держать руку на пульсе событий затруднительно. Я-то рассчитывала затащить королевского уполномоченного в особняк, чтобы он оттуда раздавал указания. Далтон даже почти поддался… и тут у него что-то зазвенело в кармане.

Ничего не объясняя, этот нехороший человек взвился ракетой и исчез в направлении своей конторы. Только крикнул на прощание, чтобы сидели и ждали его. И никуда! Даже на полшага!

Винсента, правда, мы к этому моменту уже отослали домой вместе с двумя дюжими дядьками удивительно неприметной для таких габаритов внешности. Брат против сопровождения не протестовал, я тем более. Если у него будет охрана, мне же спокойнее. А Фанни и детям безопаснее.

Бонд вернулся через час, когда я уже почти дозрела до того, чтобы развестись, потому что Кеннет меня за порог не пускал. За порог столовой. Даже в уборную лично конвоировал, а потом привел обратно. Смешной человек. Что я, маленькая девочка? Подросток с тягой к опасным приключениям? Я все понимаю… Но как же тяжело, когда все интересное и важное происходит без меня.

— Буду благодарен за обед, сударыня, — первым делом заявил Далтон. — Особенно если вы лично распорядитесь, дав нам с лордом вспомнить молодость и службу в горных стрелках.

— Нет. — Мило улыбнувшись, я даже не встала с кресла.

— Так я и думал, — хмыкнул канцелярский паразит, переглядываясь с Кеннетом. — Ну хоть покормите? По вашей вине с утра крошки во рту не было.

— Покормим. После того, как вы расскажете, что это звенело, куда вы с такой скоростью помчались и почему у вас такое довольное лицо. Слишком довольное для голодного.

— Мой кабинет ограбили, — гордо заявил Далтон, продолжая при этом излучать радость.

Хорошо хоть, не улыбался, а то у меня промелькнули опасения, что недосып с переизбытком информации все же доконали бедолагу. Возможно, пришла пора вызывать лекаря?

— И что именно украли? — Ехидно ухмыльнувшись, я кивнула Ховарду, что уже можно подавать еду.

Наблюдая за сидящими за столом мужчинами, с трудом сдерживала жгучее желание покусать их обоих. Одного за секреты, второго за мужскую солидарность. И за постоянный обмен выразительными взглядами.

Кеннет вел себя как последняя зараза. Кого я тут спасаю все время?! А этот гад чужому мужику глазки строит, не замечая, как собственная жена вот-вот лопнет от нетерпения!

И второй хорош… Но со здоровьем у него точно все в порядке, вон как светится!

— Украли изъятый у вас в качестве вещественного доказательства подслушивающе-записывающий артефакт, — меланхолично протянул уполномоченный гад.

— Что?! — Точно покусаю. И ногами попинаю еще, для самоуспокоения!

— Не волнуйтесь, сударыня. — Бонд повел носом, как довольный кот, потому что в дверях появился Ховард с полным подносом закусок, а с кухни прилетели ароматы густого рыбного супа. — Это было предсказуемо.

Я тоже одарила Далтона очень многозначительно-выразительным взглядом и, похоже, сумела передать свое желание совершить над ним акт насилия. Потому что мужчина перестал тянуть кота за хвост и объяснил все уже более-менее нормально, пусть и прерываясь на еду.

— Перед тем как вчера начать допрос подозреваемого, я пересекся с одним своим знакомым. Задержанный достаточно часто к нему заглядывал, хотя напрямую не подчинялся. Этот следователь был одним из троих, ведущих ваше дело. — Далтон вполне дружелюбно кивнул моему мужу. — Воспользовавшись своим не слишком трезвым состоянием, я проболтался, что веду слежку за лордом Уорбейном. И похвастался, что на днях сумел записать его разговор с кем-то из сообщников. При этом несколько раз подчеркнул, что мое дело связано с контрабандой, а вы у меня проходите как свидетели из-за бывшего управляющего.

Понятненько. Кинул дезу, заодно попытавшись снять с нас подозрения. С одной стороны, молодец, но с другой…

— Запись, естественно, давно выветрилась, но я подвесил на нее считывающее заклятие, переславшее мне отпечатки пальцев грабителя. В подходящий момент использую их в качестве доказательства, — самодовольно поблескивал очками Далтон.

— Вы же понимаете, что ваши действия спровоцируют не только следователя, но и Роберта, которому он наверняка все доложит!

Мне едва удавалось реагировать в рамках приличий. Похоже, я успокоюсь, только когда королеву упекут в монастырь, а еще лучше казнят. Ну или когда…

— Теперь надо срочно изъять артефакт Кеннета! Заговорщики вот-вот доберутся до него и подменят, если уже не подменили. Вы разворошили осиное гнездо! — Мне словно вставили в седалище реактивный двигатель, готовый вот-вот взлететь в космос.

— Я?! — Далтон даже от тарелки оторвался и посмотрел на меня так, что сердце екнуло. Вдруг он сейчас встанет и уйдет? И что нам тогда делать?! — Ну вы, сударыня, и нахалка! Простите, герцог. У меня просто нет других слов.

— Ой, да хоть горшком назовите, только в печь на сажайте. — Я выдохнула и мысленно залепила себе подзатыльник. Нервы ни к черту. Соберись, Поля, ты же профессионал. — Но артефакт, с помощью которого можно снять проклятие, как можно скорее должен оказаться в наших руках. Хорошо, в ваших! Главное, чтобы он не попал к заговорщикам. — И я пронзила Далтона суровым взглядом: — Что вы собираетесь предпринять по этому поводу?

— Как прекрасно, что женщин не берут на работу в сыск, — вызывающе фыркнул в ответ Бонд. — Иначе такие, как вы, сударыня, устроили бы там форменный дурдом.

Тьфу, сексист паршивый. Молчал бы про дурдом. Между прочим, ни у одного следователя-мужика на моей памяти не было такого процента раскрываемости и такого порядка в документах, как у меня и моих коллег-женщин! Но об этом Далтону, увы, знать не положено.

— Давайте ближе к делу, сударь. Что мы будем делать?

— Мы? — влез в наши препирательства Кеннет и глянул на меня эдак по-особенному.

— Мы! — Я и его одарила суровым твердым взглядом. — Если вы, мужчины, сию секунду ничего не предпримете, я сама возьму это управление штурмом, и…

Глава 60

— Не надо, сударыня. — Бонд, закашлявшись, торопливо отложил вилку. — Этого управление точно не перенесет. А насчет артефакта можете быть спокойны. Заговорщики до него не доберутся ни при каких условиях.

— Откуда такая уверенность? — Кен тоже отложил вилку, отодвинул тарелку и принялся комкать в руках салфетку.

Всю беседу он старался казаться собранно-невозмутимым. Но я-то видела, как его внутри потряхивает, вероятно даже сильнее, чем меня. Для него же принц не просто абстрактный человек, который может вскоре погибнуть, а друг.

— Ну, во-первых, охрана предупреждена. А во-вторых… — Далтон сделал длинную паузу, скрывшись за чашкой с кофе.

— Сударь, вы серьезно рискуете, — сквозь зубы прорычала я.

— Ничуть. Я всего лишь осторожен. Где именно настоящий артефакт, вам лучше не знать. А в хранилище его место заняла фальшивка, которая позволит окончательно уличить преступника.

В разговоре снова повисла пауза. Каждый смотрел в свою тарелку. Я тоже что-то ела, но плохо понимала, что именно. Не чувствовала ни вкуса, ни запаха.

Какая-то мысль болталась в голове, то и дело высовывая нос. Только едва я пыталась за нее зацепиться, эта дрянь ныряла в глубину подсознания.

Тут появился Ховард с предупредительным постукиванием и покашливанием. А следом за ним в столовую вошла Селестина. Выглядела она отвратительно. Всего за пару дней от нее осталась лишь бледная тень.

— Добрый вечер. Приятного аппетита. Я пойду к себе, не хочу есть…

— Селести, подожди! — Я подскочила и успела поймать девушку за руку. — Нельзя морить себя голодом. Съешь хоть что-нибудь.

Честно говоря, меня не сильно волновала диета этой девчонки. Гораздо сильнее было чувство, что распроклятая рыбка-мысль, что все время от меня ускользает, как-то связана с Селестиной.

Нет, это не про ее любовника. И не про кольцо. Это что-то более раннее… Что было раньше? Она не давала мне спать, мешала проводить время с Кеннетом. Или еще раньше? В тот первый день, когда я объявила себя женой герцога Оттона Гемса… В тот день у нас побывал Бонд, а потом…

Точно! Селестина потащила меня к какому-то следователю. И тот попытался чуть ли не силой заставить меня отказаться от мужа! Угрожал моему брату и смутно намекал на расположение некоей высокопоставленной особы, если я буду послушной. Обещал денежную компенсацию…

— Селестина, — медленно проговорила я, глядя, как Ховард ставит перед бывшей подругой тарелку с густым супом. — А как звали следователя, к которому ты меня отвезла после помилования твоего дяди?

— Я? Отвезла тебя?! — испугалась и попыталась сразу откреститься девчонка. — Оливия, но…

— Селестина. — Мой голос похолодел.

Девушка сразу сообразила, что это означает. Я уже разок поговорила с ней в таком тоне. Не как подружка Оливия, а как следователь Полина Аркадьевна при исполнении служебного долга.

— Как его имя? И почему ты потащила меня именно к нему? Тебе так велели? Кто?

Естественно, девчонка первым делом пустила слезу. Но на этот раз Кеннет не бросился ее успокаивать. Смотрел не менее внимательно и требовательно. Бонд же попивал свой чай и делал вид, будто он попал на дорогое представление в цирк. Еще бы, в кои-то веки не ему пришлось тянуть клещами слова из подозреваемого!

Но стоило Селестине промямлить имя, как чай был резко отставлен в сторону.

— Погодите, сударыня. Вы уверены?

— Они с Ро… с моим женихом дружат, — продолжала всхлипывать Селестина. Несмотря на все переживания, она все равно попыталась засекретить имя своего возлюбленного, хотя бы от сотрудника королевской канцелярии. — Именно этот человек убедил нас, что дядя… что дядя связан с контрабандистами и преступниками. Что он готовит заговор против его величества. И обязательно попытается использовать свой родовой артефакт!

— То есть… — Бонд отреагировал мгновенно, вцепившись в оговорку бульдожьей хваткой. — Получается, вы знали… — Тут он посмотрел в буквально позеленевшее лицо дурочки и поправился: — Они знали о готовящемся заговоре и покушении? Но почему тогда не предотвратили его? Вы не задумывались над этим?

Селестина открыла рот, уставилась на нас с непередаваемым ужасом и медленно сползла на пол.

— Я правильно понимаю, что это и есть тот самый следователь, которого слишком часто посещал один вонюч… сильно пахнущий гвардеец? — шепотом поинтересовалась я у Далтона.

Мы на некоторое время остались в одиночестве, так как Кеннет понес потерявшую сознание Селестину в ее комнату. Ховард поспешил за ними, попутно подзывая горничную с нюхательными солями.

Говорить громко почему-то все равно не хотелось.

— Это дело все целиком дурно пахнет, — поморщился Бонд. — Никаким заморским мылом вонь не перебить. Но какая же… эм… неумная племянница у вашего мужа.

— Дурная девица, — согласилась я, даже не думая смягчить истину вежливостью. — Но тут ничего не поделаешь — влюбленность в ее возрасте напрочь отбивает способность здраво мыслить. Хотя это, конечно, не оправдание.

— Кто бы говорил, — хмыкнул Далтон. — Вы за своим предметом страсти сразу на эшафот полезли.

— Ну, у меня-то все получилось, — пожала я плечами в ответ. — Значит, не так уж это было глупо.

— Почти получилось, — прервал нас вернувшийся Кеннет. — Еще ничего не закончилось. Артефакт не у нас, принц при смерти, у его величества проблемы с сердцем, а страной правит та, кто все это подстроил.

— Давайте обойдемся пока без политики, — недовольно поджал губы Далтон. — Я все же сотрудник королевской канцелярии и должен быть максимально лоялен к коронованным особам.

— Наша задача сейчас — спасти его высочество. На этом и надо сосредоточиться, — напомнила я. — Так что никакой политики, только простые и понятные действия.

— Вы правы, сударыня. — Бонд встал и церемонно склонил голову. — Позвольте откланяться. И всеми богами заклинаю, сидите дома. Не путайтесь под ногами!

— Но… — попыталась возразить я. Однако нас очень вовремя прервали.

В кармане Далтона снова что-то зазвенело. Будь мы в моем мире, я бы сказала, что там мобильник. Но здесь же такого нет. Вроде бы…

— Слушаю! — Мужчина вытащил что-то очень похожее на круглое карманное зеркальце с крышкой. Или пудреницу. Крышку он откинул и приложил к уху.

Я мысленно взвыла от восторга. Раскладушка! Прямо как мой допотопный неубиваемый сименс! Здесь есть такие! Хочу! Мне надо!

— Взяли? Вместе с имитацией? Сопротивление не оказывал? Второй подозреваемый не видел? Отлично, везите в карцер при управлении. Нет, не в тюрьму, в карцер! Утроить охрану. Без меня ничего не предпринимать. Никого не допрашивать!

Бонд закрыл раскладушку и еще раз коротко поклонился.

Ну нет! Так легко ценный источник информации от меня никогда не уходил. Понимаю, ему надо торопиться, значит, объяснит все быстро и понятно. Три минуты ни на что не повлияют, зато нам с Кеннетом станет легче.

Глава 61

— Пытать собираетесь? — правильно оценил мой взгляд Далтон.

Он еще раз посмотрел на свой «телефон», убрал его во внутренний карман сюртука и вернулся в то самое кресло, с которого встал пару минут назад.

Я совершенно бессовестно кивнула. Да, собираюсь пытать. Если понадобится.

— Ладно. Слушайте. Как вы и предполагали, заговорщики решили подменить артефакты. Господин обнаглевший следователь решил, что раз кража одной улики прямо из моего кабинета сошла ему с рук, значит, можно безнаказанно похитить и другую, прямо со склада. И совершил огромнейшую ошибку — сразу же поехал хвастаться своему покровителю.

— Королеве?! — изумилась я. Слишком нагло и глупо даже для непуганых здешних заговорщиков.

— Нет, всего лишь лорду Уорбейну, — усмехнулся Далтон и с намеком посмотрел в сторону чайника.

М-да. Ясное дело, без Роберта не обошлось. Вот скотина! Вылечить Селестину от любви к нему будет не так просто, он качественно запудрил дурочке мозги.

Я вздохнула, встала, сама налила ему чай и только потом спросила:

— Вы его арестовали?!

— Лорда? — пожал плечами Далтон, осторожно беря в руки хрупкую чашечку. — Нет, что вы, кто же тогда нас выведет к следующему звену этой цепочки? Арестован лишь исполнитель. Доказательств его вины у меня уже достаточно.

Я мысленно представила салют над крышами города. Впрочем, у меня не было причин сомневаться в профессионализме доставшегося нам королевского уполномоченного. За это можно выпить чего-нибудь покрепче.

Кеннет понял мой взгляд правильно и жестом подозвал Ховарда. Через пару десятков секунд на столе уже возвышалась вчерашняя бутылка коньяка и три бокала.

Бонд посмотрел на коньяк неодобрительно и проворчал:

— Благодарю, но сегодня воздержусь, а то такими темпами сопьюсь раньше, чем закончу расследование. Мне же на допрос ехать!

Я только кивнула. Но больше ничего не успела сказать, потому что меня опередил Кеннет:

— А где же настоящий артефакт?! Надо спасать принца!

— Сначала, сударь, — рассудительно напомнил Далтон, — нам надо найти того, кто проведет вас во дворец.

Тут Бонд получил на свой телефон какое-то краткое сообщение и после него мгновенно унесся прочь. Еще раз на прощание многозначительно оглядев меня и Кеннета.

Да поняли мы, поняли… Никто не собирается мешать королевскому уполномоченному выполнять свою работу. Мы не побежим в дом лорда Уорбейна, чтобы его схватить. Не станем прорываться во дворец, чтобы устроить разборки с королевой. Мы с мужем, как примерная супружеская пара, пойдем в спальню. Спать. Наверное…

Но, конечно, спать мы не стали. Чем меньше оставалось дней до спасения принца и нас самих, тем острее и жарче хотелось жить. Здесь и сейчас.

Так что целоваться мы с мужем начали еще в дверях. У обоих были какие-то планы — Кеннет обмолвился, что собирается на ночь почитать денежные отчеты, я хотела проведать Селестину.

Какое там… все дела побоку. Кроме нас двоих, никого на целом свете не осталось. И я не помню, когда мы заснули.

Зато проснулись вовремя. Ховард постучал в дверь и доложил:

— Милорд, к вам королевский уполномоченный. Говорит, что дело очень срочное.

Так быстро мы с Кеннетом еще ни разу не одевались. Я уже привыкла к тому, что муж виртуозно умеет расшнуровывать женские платья. Но сегодня убедилась, что он не менее ловко зашнуровывает их обратно. Бурная, похоже, была молодость. Даже любопытно насколько…

Впрочем, глупости вылетели из головы сразу же, как мы спустились вниз. Бонд выглядел еще более усталым, но относительно довольным. Он расположился в нашей столовой так привычно, будто здесь и живет. Ховард уже принес ему кофе и гренки.

На соседнем стуле лежал непонятный сверток, а поверх него — маленькая коробочка.

Кеннет потянулся к ней весь, словно узрел или, скорее, почувствовал что-то невероятно важное.

— Все верно, господин Оттон Гемс, — вздохнул Далтон. — Это ваш семейный артефакт. Пока я его, уж простите, в руки вам не дам. Не раньше, чем мы окажемся во дворце.

— А увидеть его в ваших руках я могу? — напряженно спросил Кеннет. — Я узнаю свой. За столько лет в нашей семье он обзавелся некоторыми незаметными, но важными приметами.

— Можете, — кивнул Далтон. — Перед тем, как мы отправимся спасать его высочество. А пока предлагаю позавтракать. И договориться с вашей женой. Потому что ее задача — сидеть дома и ждать. Ничего не предпринимать. Никуда не лезть. А этого она делать категорически не умеет.

— Умею, когда надо, — досадливо пожала я плечами. — Просто не люблю. И никто не любит. Я правильно поняла, что вы, сударь, придумали, как провести моего мужа не просто во дворец, но прямо в покои его высочества?

— Придумал, — кивнул Далтон и глазами попросил добавить кофе в чашку. — Должен признать, с вашей помощью.

— Вот как? — Мы с Кеннетом уселись на свои места и даже попытались оба что-то есть и пить. Спасибо Ховарду, без него мы давно померли бы от голода.

— Господин королевский лекарь, без страха и предрассудков посетивший ваш дом, навел меня на некоторые мысли. Я их проверил. И теперь у нас есть шанс. — Бонд выглядел одновременно довольным и напряженным.

— Господин лекарь готов провести меня к его высочеству? — сразу уловил главное Кеннет и тут же подскочил с кресла.

— Не торопитесь, сударь, — посмотрел на него Далтон. — Визит лекаря всегда происходит в одно и то же время: в два часа пополудни. Не стоит вызывать подозрения, изменяя обычный порядок. Мы все успеем. В том числе и подготовить вас к этой опасной авантюре. — Тут Бонд кивнул на сверток.

Я не сдержала любопытства, дотянулась до него и развернула. Хм, серый цвет с почти незаметной вышивкой каких-то то ли значков, то ли иероглифов. Если не ошибаюсь, королевский лекарь, когда приезжал осмотреть Селестину, был одет в такой же сюртук.

— Значит, мой муж войдет во дворец под видом помощника лекаря? — Мысль напрашивалась сама собой.

— Почти, — благосклонно кивнул моей догадливости Далтон. — Разверните платье до конца, сударыня.

— Платье? — Кеннет взял у меня лекарскую одежду из рук и встряхнул. — Женское платье?!

Глава 62

— Погоди, выпрямись. — Я одернула на муже накидку, отошла на два шага и разочарованно поцокала языком. — Нет, ссутулься обратно. Когда ты вытягиваешься во весь рост, платье коротко. Никто не поверит, что у королевского лекаря помощница гренадерского роста.

Кеннет скрипел зубами, но молчал, так как прекрасно понимал, что это наша единственная возможность. Он самоотверженно переоделся в женское платье, а теперь под моим руководством учился семенить и не размахивать руками при ходьбе.

Сначала получалось плохо, но потом я вручила ему саквояж:

— Держи его перед собой обеими руками, будто он тяжелый!

Помогло, хотя Кеннет не выдержал и выругался сквозь зубы.

Примерно через час господин королевский уполномоченный решил, что мы готовы.

— Накиньте поверх лекарской накидки темный плащ, — велел он. — На площади возле особняка не только мои соглядатаи. Заговорщики наверняка приставили своих. Лучше пусть думают, что я покинул ваш дом с какой-то неизвестной дамой.

Проводив мужчин, я принялась отчаянно искать, чем бы себя отвлечь. Просто сидеть и ждать в этом мире у меня получалось тяжелее, чем в прежней жизни.

Нет, Полина Аркадьевна тоже была азартной и резкой, однако возраст и профессия научили сдерживаться. Но Оливию этому никто не учил. А я чем дальше, тем больше ощущала себя именно ею. Прошлая жизнь уходила из реальности в область снов.

Нет, я ничего не забыла. Наоборот — память стала словно книга, листай с любой страницы и читай дословно всю мою биографию. М-да. В том-то и дело, что это была книга. Не раз прочитанная, но будто бы не мною прожитая.

Время тянулось как резина. Уехала в академию Селестина. Спросил, что подать к обеду, Ховард. Я смотрела на часы, отворачивалась, уходила в другую комнату, брала со стола в библиотеке какую-нибудь книгу, даже пыталась читать. Бросала, возвращалась в столовую, снова смотрела на часы. Десять минут прошло… всего десять! Черт, надо было отобрать у Бонда его раскладушку! Как я не догадалась?! Вот дура!

Наконец в прихожей послышался шум. Закусив губу, я буквально сама себя обхватила руками, чтобы удержаться и не кинуться туда, словно гарпия, почуявшая жертву.

Кеннет выглядел так, словно его в этом женском платье валяли по кустам. Причем целым полком. Впрочем, господин Бонд тоже напоминал встрепанного петуха, а не сотрудника королевской канцелярии.

— Вы что, прорывались с боем? — В моем голосе все равно было больше облегчения, чем ужаса. Даже если эти двое снесли дворец до фундамента, главное, вернулись живые! А дальше разберемся.

— С чего ты взяла? — удивился Кен, поспешно начиная сдирать с себя плащ, а потом женскую накидку.

Возможно, он бы и платье прямо в прихожей снял. Но воспитание победило раздражение, так что стриптиза для всех присутствующих не получилось. Правильно! Смотреть на него без одежды — только моя привилегия.

Краткий результат мне сообщили: проклятие с его высочество сняли. Но он еще не пришел в себя, на это понадобится время.

Понятное дело, я жаждала подробностей. Так что лично отконвоировала мужа в спальню и нависала над ним, как хищная птица над зайчиком, пока он переодевался. Этот мерзкий засранец мылся, подбирал рубашку и натягивал штаны молча!

Нарочно, я уверена. Ну ничего. Наступит вечер, и По… Оливия за все отыграется. А пока можно и потерпеть. Терпела три часа ожидания? Пятнадцать минут погоды не сделают. Вот он, живой-здоровый, паразит. Ему уже от меня никуда не скрыться.

Мы спустились в столовую, где нас ждал зевающий Бонд. Селестина уже поела и ушла к себе, а нам накрыли отдельно.

— Удивительно, — хмыкнул Далтон, когда мы с Кеннетом устроились на своих местах. — Я думал, сударь, что от вас спустится максимум половина. Остальное ваша жена откусит от нетерпения.

— Будете действовать мне на нервы — откушу от вас, — любезно отозвалась я, глядя, как невозмутимый Ховард разливает по тарелкам прозрачный куриный бульон и ставит на стол вазочку с хрустящими кубиками гренок. — Хватит издеваться! Сию минуту рассказывайте, как все прошло!

— Хорошо прошло. — Похоже, Далтон решил спровоцировать меня на покушение, чтобы потом временно запереть в своем карцере.

Я с многозначительным видом покачала в руке вилочку для мяса и сурово посмотрела на мужа. Почему у меня впечатление, будто эти двое на обратном пути опять вспомнили службу в армии, на этой почве чуть ли не побратались и теперь из одной вредной солидарности сговорились довести несчастную женщину до инфаркта или членовредительства?

— Никаких неприятностей по пути к принцу не произошло. Артефакт удалось запустить незаметно для охраны… — Кеннет решил, что перечисление по пунктам меня удовлетворит. Ну-ну.

— А подрались вы с кем-то на обратном пути? — как можно спокойнее уточнила я. — С кем? Не с лекарем же.

— Нет, королевский лекарь остался на своем посту, возле наследника престола, — пафосно сверкнул очками Далтон, задрав нос к потолку.

— Уже славно. — Мой голос стал еще ласковее. — Кто тогда помял на моем муже юбки и попортил ему прическу? Ну не вы же, сударь? Ни за что не поверю, что вы могли воспользоваться его беспомощным состоянием… — И закатила глаза. А вот так! Не будете дразниться, свинтусы! Я с вами по-хорошему начала!

Еще непривычный к моим шуткам Далтон закашлялся, поперхнувшись супом. Зато Кен лишь тихо хихикнул. И протянул салфетку в ответ на возмущенный взгляд гостя.

— Прошу заметить, сударь, — безмятежная улыбка мне всегда удавалась, — это я еще не начинала допрос с пристрастием. Лучше сдавайтесь. Итак?

— Это вы пользуетесь моим хорошим расположением, — якобы недовольно проворчал Бонд, при этом подлив себе еще супа.

— И дальше собираюсь пользоваться, — радостно закивала я.

— На обратном пути ваш прекрасный супруг привлек внимание компании подвыпивших гвардейцев. Так что пришлось его спасать, пока он не нарушил всю конспирацию.

— Да вы мои герои! — Ни капли иронии в голосе, честное слово!

Тут как раз очень кстати прибыл мясной пирог, и оба мужчины положили себе по солидной порции, приправленной моим ожидающим взглядом. Ну, хорошо же начали, продолжайте!

— Теперь будем ждать, — хмыкнул Далтон тоже практически без иронии, спрятав все ехидство за стеклами очков. — Состояние его высочества пока слишком нестабильно. Мы все рассчитываем на улучшение, но если об этом узнают заговорщики, то может произойти новое покушение, уже не магическое. Конечно, я приставил к принцу своих людей. Но все равно следует соблюдать максимальную осторожность, пока его высочество полностью не восстановится.

— Главное, проклятие снято! — с усталым удовлетворением произнес Кеннет.

— Да, самое время заняться собственной судьбой, — внимательно посмотрел на нас Бонд. — Повенчаться наконец! Не понимаю, почему вы до сих пор этого не сделали?!

Глава 63

— Да, я помню про запрет всем храмам нас венчать. Но попробовать стоит. — Кеннет стоял у зеркала, поправляя шейный платок, и разговаривал с нашими отражениями.

— Ты меня уговариваешь или себя? — хмыкнула я, разглядывая золотые цветы в своих светлых волосах. Хотелось их чем-то оттенить, но ленточками вышло бы ужасно безвкусно.

В этом мире самый необходимый аксессуар для заключения брака — золото. Лучше всего цветы в прическе невесты и массивная булавка из благородного металла в шейном платке жениха. А цвет остального наряда никого не волнует.

Но я все равно выбрала из своих платьев самое светлое — жемчужно-бежевый шелк, почти незаметная вышивка в тон. И плащ с подкладкой из золотистого меха, с широким и глубоким капюшоном. Кеннет на свой классический черный костюм накинет такой же.

— Что говорит королевский лекарь? — Поморщившись, я вытерла влажной салфеткой помаду. Жирное на губах, фу… размазывается постоянно. И мужа не поцеловать.

Здешняя косметика сильно недотягивала до уровня, к которому я привыкла в моем прежнем мире. Но зато помогала занять руки и не нервничать в ожидании торжественного выезда. Так что я сидела с кисточкой в руках и пробовала разные оттенки.

Прошло уже больше недели с того дня, как Кеннет под видом помощницы лекаря побывал во дворце и снял проклятие с принца. Все заинтересованные лица до сих пор хранили по этому поводу каменное молчание. Это давало надежду, что и заговорщики остаются в неведении.

К сожалению, принц не подскочил сразу с кровати. До сих пор все оставалось зыбко, непонятно, опасно. Во всяком случае, вчера новости от лекаря нас не обрадовали. Может, сегодня будет иначе?

Кеннет уже пообщался с Бондом, но мне не успел пересказать, о чем они там разговаривали по зеркальной раскладушке. Да-да! У моего мужа теперь имелся свой личный мобильный артефакт.

У меня такого же пока еще не было, но Джонас твердо пообещал: скоро появится.

Переговорные устройства — новомодная, почти секретная и редкая разработка в стадии тестирования. И мой друг детства вписался в проект чуть ли не волонтером, чтобы обеспечить нам места среди «тестировщиков».

— «Состояние его высочества нестабильно» — вот что он говорит, — недовольно процедил Кеннет. — И что на полное восстановление потребуется еще несколько недель, так как разум слишком долго находился в… отключенном состоянии.

Несколько недель. М-да. Жаль, что наши недели все уже истекли. Сегодня был тридцатый день с того момента, как я утащила Кеннета с виселицы. И тянуть дольше мы не могли. Завтра наверняка заявятся королевские гвардейцы и попробуют отменить помилование, так как мы не выполнили условия.

Почему мы тянули до последнего? Все просто. Отвлекали внимание от принца, надеясь, что он вот-вот очнется. Тыкались по очереди во все близлежащие храмы. Демонстрировали отчаяние и попытки покинуть город. Нам успешно мешали и проникались нашей обреченностью. Причем настолько успешно, что из людей королевы возле покоев его высочества остался всего один соглядатай. Чисто на всякий случай, как я поняла.

А у принца полным ходом шел курс магического восстановления. Но об этом не сообщили даже отцу.

Ведь чтобы обвинить королеву, надо предъявить слабому сердцем монарху адекватного здорового сына. Просто, учитывая все переживания, свалившиеся на бедного короля, он мог не вынести столь сильного двойного потрясения. И тогда не совсем еще излечившийся принц оказался бы в заботливых руках мачехи. А уж она бы подсуетилась и помогла ему отойти в мир иной вслед за отцом, причем, скорее всего, уже без всякой магии.

Очень кстати сегодня был какой-то большой религиозный праздник. Поэтому мы решили нагло поехать в главный столичный храм и потребовать нас обвенчать в присутствии кучи благородных свидетелей.

Этот «последний жест отчаяния» хорошо вписался в дымовую завесу вокруг его высочества. Да и нам не смогут без причины отказать на глазах у толпы.

— Ты сделал все, что мог, — в который раз произнесла я. — И продолжаешь делать. У нас все получится.

Кеннет подошел, наклонился и поцеловал меня в открытое плечо. Подал руку, и мы вместе спустились в холл.

Там нас уже ждали Селестина, которая должна была быть моей свидетельницей, и Гаспар, приглашенный свидетелем для Кеннета.

Бывшая подружка все еще выглядела отвратительно, хотя и ожила немного. Ей было запрещено не то что видеться с Робертом, но даже пытаться отправить ему записку. Я не вдавалась в подробности, но Кен каким-то образом взял с нее магическую клятву, лишив девчонку возможности провернуть все по-тихому.

И вроде бы Бонд по просьбе моего мужа внушил Селестине, что любая ее попытка связаться с любовником угрожает не только ей и ее семье, но и Роберту. Дескать, он под прицелом заговорщиков, малейшее подозрение — и любимый пострадает.

Вот после этого Селестина принесла клятву, для надежности, чтобы не поддаться соблазну. И страдала всю неделю молча. Даже ко мне не подходила.

Оно и к лучшему. Не до нее. Хотя я и видела со стороны, что девочка начала о многом задумываться и сопоставлять факты.

Наверное, сработал «детокс» — в отрыве от постоянно бьющего по гормонам жениха мозги у Селестины слегка прояснились и начали хоть что-то соображать. Нестыковок-то хватало.

— Ничего не бойся, — в очередной раз шепнул мне на ухо Кеннет. — Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось.

— Конечно, — улыбнулась я и позволила усадить себя в карету.

Впереди у нас была финишная прямая — от дома до храма. И мое сердце стремилось скорее ее преодолеть, а вот задница чуяла, что так легко мы до цели не доберемся.

Мы уже успели преодолеть половину пути, оказавшись на одной из центральных улиц. Все ехали медленно. Здесь, в центре, не принято носиться сломя голову, даже если очень торопишься. Особенно в праздничные дни, когда все дороги плотно забиты каретами — наемными, личными, узкими, широкими, нарядными и обычными.

— Именем королевы!

Даже через стены я ощутила направленные на нас любопытные взгляды прохожих и пассажиров соседних экипажей.

Еще бы! Ведь это к нам выскочил наперерез отряд королевской гвардии.

— Именем королевы! — повторил капитан, хватая одну из наших лошадей под уздцы. — Остановиться! Открыть карету! Кеннет Майбар, бывший герцог Оттон Гемс, вы арестованы!

— На каком основании? — спокойно спросил муж, положив руку мне на колено. Ласково намекая, что лучше пока не вмешиваться.

Глава 64

— Все верно, сударь. Вас помиловали, но с условием. — Капитан королевских гвардейцев выглядел смущенным, однако его голос звенел решительностью. — Вам полагалось в течение тридцати суток обвенчаться с этой сударыней. А вы не успели.

— Почему не успел? — абсолютно спокойно уточнил Кеннет.

Он вылез из кареты и смотрел на гвардейцев снизу вверх, только создавалось ощущение, что все наоборот. Именно поэтому капитан и чувствовал себя неуютно. Его послали задержать государственного преступника. Он ожидал сопротивления, скандала, а не уверенного взгляда глаза в глаза.

— Ваша казнь должна была свершиться утром, а сейчас уже полдень. Прошло более тридцати суток. Значит, вы не выполнили главное условие для помилования.

— Кто вам сказал такую глупость? — Не выдержав, я освободилась от Селестины, пытавшейся удержать меня в карете, и встала рядом с мужем.

Быстро сориентировавшийся Гаспар остался в экипаже и придержал мою взволнованную родственницу.

Мой вопрос очень озадачил капитана. В его широко распахнувшихся глазах читалось недоумение. Он зачем-то оглянулся на стоящую неподалеку наемную карету.

— Но разве сейчас вы не направляетесь в храм, чтобы обвенчаться?

Кеннет улыбнулся мне одними глазами и взял за руку. Потом посмотрел на капитана:

— Все верно, мы хотели повторить церемонию в присутствии родственников и близких друзей. Моя жена достойна праздника, а не простой венчальной молитвы в деревенской церквушке. Но наш брак давно подтвержден перед богами и консумирован.

— У вас есть доказательства?

Гвардеец довольно легко смирился с нашей невиновностью, ведь он просто выполнял свой долг. Но все же был слегка растерян, так как его приказ вступил в противоречие с реальностью.

— Свидетельство о браке вас устроит? — вежливо осведомился Кеннет и достал из внутреннего кармана плотный конверт. — Оформлено по всем правилам и заверено в родовой церкви герцогства.

Да, витражи в той церквушке были волшебные… Встающее солнце дробилось и распадалось на цветные кусочки, словно кто-то рассыпал по деревянному полу коробку мармелада. А старенький священник соединил наши руки странной светящейся петлей и дал концы двум свидетелям, чтобы они затянули узел…

— Это фальшивка! — рявкнул вдруг где-то рядом знакомый голос.

Из наемной кареты, как черт из табакерки, выскочил лорд Роберт Уорбейн и устремился в нашу сторону.

— Именем ее величества! Я требую исполнения приказа! Эти бумаги не настоящие! Исполняйте свой долг, сударь!

Капитан явно заколебался. Он отдернул руку от конверта, так и не взяв его, и на секунду замер. Потом оглянулся и выдохнул с явным облегчением:

— Ваша милость! — В толпе зевак обнаружился осанистый пожилой мужчина в темно-зеленом плаще с бронзовыми узорами. — Нам нужна помощь. Не соблаговолите ли вы, как храмовый служитель и маг, проверить подлинность заключения брака?

«Интересно, это подставной храмовый маг или случайный честный человек?» — отстраненно подумала я.

У нас с Кеном был запасной план на случай провала, но хотелось решить все максимально законопослушно и без скандала.

Мужчина в зеленом плаще выбрался из толпы зевак, подошел, с достоинством кивнул капитану и внимательно посмотрел на нас с Кеннетом. Затем поднял руку, сделал какой-то быстрый жест пальцами, и вокруг нашей пары на полсекунды закружил белый вихрь. А потом исчез.

— Брак между этими людьми заключен по всем правилам богов и консумирован, — произнес мужчина звучным хрипловатым басом. — Все здесь присутствующие могут убедиться — лента божественного благословения соединила их руки.

— Это обман! Мошенничество! У меня точные сведения!

Я с удивлением смотрела на разъяренного Роберта и пыталась вспомнить. Вроде бы раньше у него был довольно мелодичный приятный голос. Даже на прослушке его ругань не раздражала мой слух. А сейчас у него даже лицо перекосилось, превратив красавчика в довольно отталкивающую визгливую крысу.

За моей спиной где-то в экипаже всхлипнула Селестина. Она, конечно, дурочка. Редкостная. Влюбленная. Но не полная же идиотка!

Слишком много нестыковок обнаружилось в ее истории с лордом Робертом. И теперь, своими глазами увидев, как этот «благородный господин» кипит от злости, пытаясь погубить единственного родного человека, Селестина прозрела окончательно.

— Я тебя обманула, дорогой.

Ох ты, как она эффектно выпорхнула из экипажа! И посмотрела на Роберта как на… как на грязь, в которую случайно наступила.

— Я использовала тебя. И заставила поверить, что мой дядя пропустил все сроки. Но он действительно женат, и этот брак консумирован. Смирись.

Высказав все это, Селестина развернулась и упорхнула обратно в карету. Не удивлюсь, если там с ней случится истерика. Но этого никто не увидит, кроме Гаспара.

Роберт только на одну секунду замер с открытым ртом. Но быстро опомнился:

— У вас есть королевский приказ арестовать этого человека! Вот и арестовывайте. А виновен он или нет, решать не вам!

Гвардейский капитан закусил губу, но, судя по всему, склонен был покориться приказу.

Я сжала руку мужа. Браслеты на наших запястьях стали теплеть. Мы уже приготовились их активировать… Да, это означало полный уход на нелегальное положение. Отказ от титула, денег, собственности. Переживем. Точнее — выживем. Это главное.

— Действительно, офицер. — Еще из одного наемного экипажа вышел незнакомый мне молодой мужчина. Бледный, худой, как после длительной болезни. Вот только и Кеннет, и Роберт, и капитан склонились перед ним в поклоне, так что я тоже быстро присела в реверансе. У меня имелись некоторые догадки о том, кто этот человек.

— Ваш долг выполнять приказ ее величества, регента при его величестве. И даже я, наследник престола, не имею права его отменить. Могу лишь попросить вас отложить арест, позволив моему другу повторно обвенчаться со своей женой в присутствии самых близких друзей и родственников. Учитывая, что они уже и так женаты, это ни на что не повлияет, зато я буду вам очень благодарен.

— Конечно, ваше высочество. — Капитан тут же вытянулся и замер, преданно моргая на принца. — Для меня большая честь выполнить вашу просьбу.

— Вас же, сударь, — хм, улыбка у его высочества вышла настолько милая, что даже у меня по спине пробежал холодок. А Роберта, которому она была адресована, явственно передернуло, — попрошу присоединиться к нам. Капитан, помогите лорду Уорбейну не потеряться.

Глава 65

Едва обе кареты остановились на площади перед храмом, его высочество высунулся в окно, обменялся с моим мужем какими-то знаками и снова скрылся за занавесками.

— Нам велено немного подождать, пока толпа схлынет после благословения, — перевел мне Кеннет жестикуляцию принца. — И если ты не против, я ненадолго тебя оставлю? Его высочество желает переговорить со мной наедине.

Ну еще бы я стала возражать принцу. К тому же Кеннет всю дорогу просидел как на иголках. Ему не терпелось разглядеть поближе, а еще лучше — ощупать своего спасенного друга. Поэтому я спокойно отпустила мужа.

Гаспар тоже вышел из кареты, как он сказал — прогуляться и осмотреться.

Так что мы остались в женской компании. Оно и к лучшему — после недавней истерики Селестина еле держалась на ногах, и ей требовалась моя поддержка. Она уже не плакала, но дыхание у нее было прерывистым, как у долго рыдающего ребенка.

Теперь я готова была ее искренне пожалеть — как бы ни накосячила бывшая подруга в прошлом, она попыталась все исправить. И у нее даже что-то получилось.

Мы просидели, обнимаясь, минут пятнадцать. А потом Селестина не выдержала и спросила:

— А тебе совсем неинтересно, о чем они там разговаривают?!

— Наверное, готовят новый заговор. — Моя улыбка вышла несколько злорадной. — Но я уверена, что, вернувшись, Кеннет мне все расскажет.

* * *

Вот только разговор, который вели между собой герцог Оттон Гемс и его высочество Нортридж-младший, не предназначался для женских ушей.

— Кеннет, я понимаю, у тебя не было выбора… Хотя ты даже на эшафоте умудрился подцепить молодую красотку! Но до меня дошли слухи, что все твое имущество теперь принадлежит этой женщине.

— И она прекрасно справляется с таким тяжелым грузом, в отличие от меня. Уверен, слухи про моего управляющего до тебя тоже дошли. — Герцог кривовато ухмыльнулся и пожал плечами. — Да и с заговором я попался, как наивный болван. Доверился Уорбейну, еще и прикрывал его от властей. Нет, Оливия гораздо лучше разбирается в людях. Это она организовала твое спасение, я лишь нажал на кнопку артефакта.

— И пробежался по дворцу в женском платье, — рассмеялся принц. — Ценю! Это достойная верноподданническая жертва. Но все же если ты хочешь развестись, то я королевской волей могу аннулировать все ваши соглашения, а любой из священников — разорвать вашу связь. Конечно, эта женщина получит и титул, и деньги…

— Этой женщине нужен я. — В голосе герцога проскользнули гордые самодовольные нотки. — Она была готова бежать со мной, бросив и титул, и деньги, и родственников. — И, отогнув рукав камзола, Кеннет продемонстрировал другу браслет перемещения. — Мне тоже нужна только она. Поэтому нижайше прошу тебя как представителя королевской семьи благословить наш союз. И спасибо, что согласился приехать на наше венчание.

— Твой посланник был не слишком-то деликатен, — снова рассмеялся принц. — Он буквально настаивал, что я должен тайно проследовать за вашей каретой и это важно для раскрытия заговора. Конечно, я не слишком сопротивлялся. Но напор меня поразил! Пожалуй, этого чрезвычайного уполномоченного следует назначить управляющим всей королевской канцелярией.

* * *

Не знаю, о чем там они разговаривали, но выглядел Кеннет вполне довольным, когда заглянул к нам с Селестиной предупредить, что все идет по плану. И он, как и положено жениху, ждет невесту в храме. А меня проводит его высочество, в знак особого расположения.

— Сударыня, — Нортридж-младший подал мне руку, помогая выйти из кареты, — позвольте высказать свою благодарность и восхищение. Но я все же вынужден спросить…

Мы медленно шли по мостовой в сторону красивого величественного здания с куполами, как у наших церквей. Селестина и Гаспар заметно отстали, а брат с женой ждали у входа в храм. Так что, можно сказать, мы прогуливались в полном одиночестве. И естественно, принц воспользовался моментом, чтобы меня проверить, прежде чем доверить лучшего друга.

— … в какую сумму я оцениваю свой брак с герцогом Оттон Гемсом?

— Вы на редкость проницательны. Или это я слишком предсказуем?

— Скорее, ситуация достаточно банальна. Вы догадываетесь, что я вам отвечу, не так ли?

— Даже если я предложу вам сумму, вдвое превышающую стоимость всего герцогства Оттон Гемс?

— Ого… вы очень щедры, ваше высочество. — Я рассмеялась. — Только мне уже много раз предлагали внушительные отступные за моего мужа. От вас я, правда, такого предложения не ожидала. Но отвечу как и всем: у вас не хватит денег, чтобы заставить меня отказаться от Кеннета. Он бесценен.

Нортридж-младший удовлетворенно улыбнулся и поцеловал мою руку.

— Совершенно с вами согласен. Теперь я абсолютно спокоен за своего друга.

Мы обменялись с его высочеством понимающими взглядами, а потом меня перехватил Винсент. Все же передавать невесту жениху полагалось родственнику или опекуну.

Ох… вроде бы не первый раз замужем. В прямом смысле слова. Та маленькая церквушка с разноцветными витражами навсегда останется в моей памяти самым волнительным и, несмотря ни на что, счастливым моментом.

Но путь по ковровой дорожке до здешнего богатого алтаря под руку с Винсом оказался ужасно длинным и удивительно коротким. Я опомнилась, только когда в третий раз сказала Кеннету «да» и сияющая петля божественного благословения затянулась узлом на наших руках. Меня вернул в реальность горячий поцелуй мужа.

Впрочем, к чему помнить что-то еще?

Особенно если сразу после свадьбы нас ждал не медовый месяц, а последняя битва.

Его высочество попросил нас с Кеннетом сопроводить его во дворец для разговора с королем. Да и капитан гвардейцев с приказом от регента никуда не делся.

Зато лорд Уорбейн покинул наше общество. Я сама проследила, как господин королевский уполномоченный Далтон Бонд защелкнул на его руках наручники и посадил в свой служебный экипаж. Что ж, туда гаду и дорога. Надеюсь, обвинений хватит для прямой дорожки на эшафот.

Винсент, Гаспар и вверенная их заботам Селестина были отправлены домой. А мы поехали во дворец. Творить добро и причинять справедливость. Если получится.

В карете, после того как принц применил какое-то хитрое антиподслушивающее заклинание, мы наскоро обсудили все пришедшие нам в голову варианты развития событий и договорились, кто как будет действовать.

Нортридж-младший искренне переживал о своем отце и хотел по возможности минимизировать удар. Вот только, увы, это было практически невозможно.

— Не считая твоей женитьбы, у этого заговора есть еще один плюс. Он выявил самых честных и преданных королевской семье подданных, — пошутил принц, когда мы уже почти подъехали.

Едва мы вышли из кареты, рядом с нами оказался капитан гвардии, попытавшийся робко намекнуть, что у него приказ и арестованного следовало доставить не во дворец, а в тюрьму.

— Позвольте!

Естественно, капитан безропотно протянул его высочеству свернутый в трубочку документ.

— Вы хорошо запомнили, что там написано? — вдумчиво прочитав текст, поинтересовался принц и… дунув на ладонь, испарил бумагу. — Ну вот, как видите, магия считает, что у меня больше прав, чем у моей мачехи, — с абсолютно серьезным видом развел он руками. Настрой выдавали лишь искрящиеся смешинки в глазах. — Но я клянусь, что доставлю арестованного прямо к его величеству. А ваш долг лично сообщить ее величеству, что мы ждем ее в королевских покоях. Я, отец, герцог Оттон Гемс и его прекрасная супруга. — Принц снова поцеловал мне руку, пряча очень недобрую усмешку. — И, сударь! Про испарившийся приказ тоже надо упомянуть, обязательно. Ведь это означает, что королевская канцелярия уже лишила мою мачеху регентских прав. — Бравый гвардеец внимательно слушал, кивал с потерянным видом и явно не горел желанием стать вестником дурных новостей для королевы. — Надеюсь, вы будете первым, кто сообщит все это ее величеству.

Тут капитан оживился, расправил плечи и с уверенным видом отрапортовал:

— Мой отряд охранял церковь и задерживал всех, кто пытался ее покинуть, как вы и приказали.

— Что ж, можете рассчитывать на повышение, господин капитан. Если, конечно, переживете встречу с моей мачехой. — Судя по ухмылке, его высочество был редкостный… тролль. Тяжко будет его приближенным, когда он станет королем. Ответить-то достойно смогут не многие.

— Ну что ж… — Едва капитан, развернувшись, устремился по дворцовым коридорам к покоям королевы, принц снова стал серьезным и даже немного грустным. — А нам пора обрадовать моего отца. Надеюсь, лекарь где-то поблизости, его помощь очень скоро понадобится.

Глава 66

— Ложь, это все ложь! — Нежное личико красивой, еще молодой женщины исказилось в жалобной гримасе. — Как вы смеете! Ваше величество, вы же не позволите преступнику обмануть всех и оклеветать вашу жену?! — И она протянула руки в умоляющем жесте.

Надо отдать королеве должное, актрисой она оказалась великолепной. Если бы я не знала правды, даже мой многолетний опыт застыл бы в сомнении — разве может нежная трепетная лань с такими глазами лгать и убивать?

Вот и король засомневался. Хотя я видела, что слова внезапно ожившего старшего сына для него не пустой звук. Бледный как снег пожилой мужчина с трудом сидел в глубоком кресле и смотрел на все это представление глазами смертника. Королевский лекарь, уже напоивший своего монарха каким-то лекарством, тревожно дергался на заднем плане, готовый в любой момент начать реанимацию.

— Что ж, простите, но я вынужден использовать самое действенное доказательство вашей вины, — объявил Кеннет.

Сейчас он выглядел примерно так же, как в день нашего знакомства. Равнодушно-гордое выражение лица и презрительный взгляд, как на вошь. Только в этот раз все это досталось не мне, а другой женщине.

Но та смотрела лишь на своего мужа, уверенная, что сможет легко опровергнуть любые обвинения, если не логикой, то эмоциями, взывать к которым умела очень профессионально.

Только Кен все с тем же гордым равнодушием вытащил спрятанный в сюртуке родовой артефакт, с жалостью посмотрел на напрягшуюся королеву и выполнил то, в чем его обвиняли уже больше месяца. Несколько раз коснулся макушки магического оружия пальцами, будто набрал код, и та загорелась ровным фиолетовым светом.

— Я наслал проклятие на самого дорогого вам человека. И снять его сумеете только вы. Выбирайте, ваше величество. Продолжите отрицать свою вину или спасете сына?

Вот теперь мертвенно побледнела королева. И король в кресле вздрогнул, словно его ударило током. Вот уж кому подобные эксперименты не на пользу.

Нет, конечно, его величество знал, что проклятие Майбаров будет нацелено на другого человека, а малыша лишь напоят чаем с легким снотворным эффектом. И позволил провести проверку, когда принц заранее попросил об этом.

— Вы не посмеете! — прохрипела королева, мгновенно теряя всю свою схожесть с трепетной ланью. Теперь это была ядовитая змея, у которой пытаются отнять детеныша. — Будьте вы прокляты, вы не посмеете!

Словно в ответ на ее яростный крик, дверь в королевские покои отворилась, и на пороге возникла испуганная нянечка со спящим малышом на руках.

— Простите… его высочество вдруг уснул, — пролепетала она.

— Не-е-ет! — Королева рванулась к своему ребенку, но ноги ее подвели, она запнулась о ковер и упала в нескольких шагах от перепуганной прислуги.

— Дело только за тобой, дорогая, — бесчувственно-холодным голосом произнес его величество. Он протянул руку, и принц вложил в нее дубликат оружия Майбаров. — Выбирай. Ты можешь спасти нашего сына и сознаться в покушении на королевскую кровь. Или сделать вид, что впервые видишь эту вещь и не знаешь, как ею пользоваться. Я готов в это поверить…

Ради этого красивого жеста Бонду пришлось вновь посетить хранилище, но в этот раз он действовал согласно королевской воле, а не похищал важную улику на свой страх и риск.

— Будьте вы прокляты, — громким сорванным шепотом повторила несчастная женщина, затравленно глядя на нас всех по очереди. Наконец ее взгляд остановился на мне. — Это ты! Это ты все испортила… гадина!

Еле поднявшись на ноги, королева, шатаясь, сделала несколько шагов и выдернула из почти безвольной руки мужа свой артефакт. Улыбнулась безумной улыбкой, сжала его в ладонях и повторила все то, что недавно сделал Кеннет.

Стоило ей закончить, как принц тут же изъял опасное магическое оружие.

— Надо же, как похожи! Я бы ни за что не отличил, — с живым интересом заметил он. — Ну что ж…

— Будьте вы прокляты… я…

Тут ребенок завозился и захныкал в руках няньки. Ничего удивительного, ведь снотворный чаек был слабеньким, а материнский артефакт хоть и сработал, но вхолостую.

Королева не хотела навредить своему ребенку. А про Роберта, с разрешения его величества запертого Бондом через тоненькую стенку в соседней комнате, она не знала. Да и вряд ли бы стала рисковать ради него.

Так что одному из главных заговорщиков суждено было умереть от артефакта Майбара. Ведь именно на лорда Уорбейна Кеннет направил проклятие, чтобы все выглядело как можно реалистичнее. Правильно, не рой другому яму!

Хотя, если как следует подумать, Роберту очень повезло. Впасть в кому и тихо угаснуть — гораздо менее мучительно, чем задыхаться и дергаться в петле на потеху публике.

Вдруг королева расхохоталась. Она смеялась и смеялась, схватившись обеими руками за голову. А потом вытащила откуда-то из потайного кармашка маленькую колбочку, запрокинув голову, выпила все содержимое, захрипела и упала на ковер.

— Яд, — мрачно констатировал лекарь, на секунду отвлекаясь от основного пациента и переворачивая тело королевы. — Мгновенный. Эта женщина мертва. Надо бы…

И в этот момент всем стало наплевать на дохлую гадину. Потому что его величество в кресле застонал, схватился за левую сторону груди и обмяк. Бедолага…

Спустя четыре часа мы сидели в той же самой комнате рядом с тронным залом. Нортриджа Третьего с трудом удалось спасти, но сейчас ему требовались полный покой и отдых от мирской суеты. Единственное, на что хватило старика, — подмахнуть указ о передаче власти сыну.

Где-то за пределами дворцового комплекса шумела толпа. Король сменился, да здравствует король.

Нортридж Четвертый выглядел одновременно оглушенным и сосредоточенным. Отца он явно любил и уважал. А к власти, насколько я поняла, совсем не рвался. Но и не ныл по поводу того, что слишком молод для такой ответственности.

Раздал все нужные распоряжения. Выпил и съел все, что велел королевский лекарь. Посидел с нами, потом вздохнул и приказал стоящим в дверях гвардейцам:

— Позовите кого-нибудь, пусть унесут тело ее величества. И передайте, чтобы ее готовили к погребению в фамильном склепе. От нервов и потрясения королева скончалась.

Я покосилась в угол комнаты, где на составленных вместе стульях лежала накрытая покрывалом коронованная гадина. Бросать ее там, где она сдохла, было нельзя, а таскать по дворцу некогда, да и подозрительно. Так что мы ее аккуратно припрятали.

Я по глазам видела, что принц… точнее, уже король Нортридж с удовольствием утопил бы ядовитую мачеху в выгребной яме. И плюнул бы еще сверху. Но он не мог себе этого позволить. Престиж династии во всех мирах не пустой звук.

Гвардейцы поклонились и вышли в коридор, чтобы позвать слуг.

А едва за ними закрылась дверь, бывшая королева резко подскочила, уселась на разъехавшихся стульях, захрипела, закашлялась, рухнула на пол и выругалась… на великом-могучем и насквозь знакомом русском матерном!

— Вашу ж бать, колотить и не выколотить! Что происходит?!

Мужчины в первый момент вздрогнули, шарахнувшись от матерящегося зомби, потом дружно схватились за оружие.

А я, не веря самой себе, но с ходу узнавая любимые подругины выражения, кинулась к «телу», сорвала с него покрывало, в котором оно запуталось, и встряхнула женщину за плечи:

— Наташка?!

Глава 67

— Ну обалдеть теперь, — ворчала Наташка. — По ночам я еще не сбегала с места преступления… с занавеской на голове! Как воровка!

— С места воскрешения, — нервно посмеиваясь, поправила я. — Говори на местном языке, а то господин Бонд до сих пор вздрагивает и подозревает, что ты изрекаешь страшные шаманские проклятья всем и каждому.

— Потерпит! — насмешливо фыркнула подруга, одергивая юбку. — Ишь ты, токсик какой!

Королевское платье мы с нее сняли, взамен обрядив в первый попавшийся наряд горничной. В нем она и нырнула из черного хода прямо в служебный экипаж Далтона.

Мужчины ненадолго нас оставили, что-то важное завершая там, снаружи. А мы сидели, вцепившись друг в друга, как две замерзшие сиротки на ветру, и не могли наговориться.

— Я смотрю, ты от своих учеников понабралась жаргона. — Меня просто распирало от самых разных сложных чувств. Наташка! Живая! По-русски ругается! Господи, как, оказывается, мне этого не хватало! А то, что рожа у нее королевская, — вообще ерунда!

К тому же гримасы, движения, взгляд — все уже родное, Наташкино, как в молодости.

Опешивший в первый момент принц почти сразу поверил, когда Кеннет с моего позволения рассказал ему о попаданках. А господин Бонд, допущенный по необходимости до государственной тайны, так и вовсе ликовал: «Я знал, что с вами, сударыня, что-то не так. Слишком уж вы неугомонная! Нормальные женщины такими не бывают!»

Пф-ф-ф, знаток нашелся.

Даже доказательств предъявлять не потребовалось, типа умения писать на странном непонятном языке. Хотя я предлагала устроить эксперимент. Но нам с Кеннетом поверили на слово. Удивительно, конечно. С другой стороны — столько всего произошло. И мы доказали свою преданность его высо… теперь уже величеству.

— Скажи спасибо, что не матерюсь через слово, — привычно и уютно проворчала Наташка. — Они нынче все так разговаривают… бесстыжие. Я как-то в автобус села, а там школьники на переднем сиденье. Думала, уши мои старые отсохнут и попадают на пол!

— Можно подумать, в наше время мата никто не знал, — засмеялась я. — Расскажи лучше, как там… ну, там? Что было после того, как я померла?

— Так пять лет прошло, — выпалила Наташка и вдруг запнулась: — А у тебя тут сколько?

— Месяц. — Я покачала головой и выдохнула. — Впрочем, по сравнению с тем, что мы умерли и воскресли в другом мире, это мелочи. Так что там с квартирой и этими варнаками?

— Все нормально. — Наташка пожала плечами и поправила выбившийся локон ужасно знакомым жестом. Ей только очков очень не хватало, чтобы окончательно стать собой. — Взяли голубчиков. Ты бы слышала, сколько визгу было, когда они попытались предъявить права на твою квартирку и обнаружили, что у нас на руках завещание, датированное более поздним числом! У-у-у… приятно вспомнить. На выходе из нотариальной конторы их и взяли. Все сели, даже покровитель откуда повыше. — Она ткнула пальцем в потолок кареты для убедительности. — Мы твое дело по интернету разнесли под соусом «ветерана сил правопорядка отравили из-за квартиры».

— Я правильно понял? — Дверь кареты открылась, и в салон забрался Далтон. — Вы, сударыня, служили в…

— … в ведомстве, похожем на ваше, — мило улыбнулась ему я. — Всю жизнь, до самой пенсии. Так что обращайтесь, если понадобится консультация в сложном расследовании. Может, чего дельного подскажу.

Бедолага аж содрогнулся, но потом посмотрел с интересом. Сначала на меня. А потом, еще более заинтересованно, на Наташку:

— А вы, сударыня…

— Где уж нам, — пожала она плечами. — Мы люди простые, высшую математику всю жизнь преподавали. Ни в чем предосудительном не участвовали.

— Высшую… математику? Женщина?

— Похоже, наши дамы пришли из очень необычного мира. — В карете наконец-то появился Кеннет. Коротко обнял меня, ткнулся губами в щеку и сел напротив, рядом с Бондом. — И теперь нам предстоит придумать, что со всем этим делать. Как минимум потребуется помощь доверенного лекаря, чтобы слегка скорректировать внешность.

— Я помогу с документами, — деловито кивнул Бонд, с трудом оторвавшись от созерцания моей подруги. — Сударыня, вы будете вдовой моего армейского друга, приехавшей из провинции. Мой дом достаточно просторен…

— Лучше моего друга, — перебил Кеннет. — И приехала к нам. Ты холостяк, не забывай. Молодой незамужней женщине, даже вдове, неприлично будет жить в твоем доме. А в нашем две другие дамы составят ей компанию и позаботятся о репутации. — Угомонив Далтона, Кен вспомнил еще кое о чем важном: — Сударыня, нужно выбрать вам имя. Вряд ли вы захотите использовать королевское.

— Даже знать его не хочу, — замотала головой Наташка.

— Натали, — предложила я. Подружке и так придется привыкать звать меня Оливией. Пусть хоть свое собственное имя сохранит, раз подвернулась возможность. — А вот с фамилией…

— Фамилию мы подберем по мужу, — подозрительно торопливо перебил Далтон. — Я использую свои связи и найду подходящего офицера, скончавшегося относительно недавно, у которого бы не было других родственников.

Ой, неспроста Бонд так суетится! Неужели Наташка зацепила господина королевского уполномоченного? У нее с юности взаимная слабость к мужчинам в форме. Она и замужем была за моим коллегой.

— Меня одно удивляет, — подала вдруг голос подружка. — Вы так спокойно отреагировали. У вас тетка на глазах померла, потом ожила и говорит: я не я, а попаданка из другого мира. И вы все: ну нормально, ни о чем не беспокойся, сейчас мы тебе физиономию перекроим, документы сделаем, биографию придумаем. То ли лыжи не едут, то ли вы все ненормальные.

Мы втроем переглянулись и вдруг начали ржать. Не хихикать, не смеяться, а именно ржать, как три бешеные лошади. А что делать? Нервная разрядка нужна всем…

— Ох. — Мой муж первым справился с собой, вытер глаза руками и посмотрел на сурово поджавшую губы Наташку. — Сударыня, вы слишком похожи на мою жену. Такая же беспощадная прямота в разговоре. И такой же неженский напор…

— Нормальный у нас напор! — вмешалась я. — Тебе, подруга, просто повезло. Ты здесь не первая. И даже не вторая. Верно я догадалась? — И посмотрела на Бонда.

— Верно, — всхлипнул он, все еще хохоча. — Ваш муж, его высочество и ваш покорный слуга выросли на сказках о прекрасных пришелицах, спасающих свою страну, своего мужчину и всех подряд. Правда, было это в незапамятные времена и считается выдумкой. Но сама мысль о возможности такого переселения душ для нас не нова.

— Я никого спасать не собираюсь! — на всякий случай сразу открестилась Натка. — Волосы перекрашу, макияж нанесу и буду жить, как… как кто? — Она посмотрела на меня.

— Как захочешь. — Я обняла подругу за плечи. — Небольшое наследство от «покойного мужа» мы тебе организуем, а потом займешься высшей математикой. Если захочешь. А если нет — замуж выйдешь. Вон, за господина Бонда. Он явно на тебя засматривается.

— Сударыня! — возмущенно взвился Далтон и неожиданно покраснел.

Ох! Как там Наткина правнучка пищала? Мимими!

— Я подумаю. — Подруга одарила Бонда оценивающим взглядом. — Слушай, меня сейчас одна мысль догнала. Ты умерла и попала сюда. Я умерла и попала сюда. А Ленка?

Эпилог

Четыре года спустя

— Винс! Где мальчишки? — Я отвела рукой тонкий газовый полог, защищающий нас от солнца. Где-то в стороне шумело теплое море. В ста метрах от нашей лужайки раскинулось южное поместье герцогов Оттон Гемс.

— Побежали за фруктовым льдом, принесут на всех, — отозвался брат, поднимая голову от лодки, которую они всем мужским коллективом конопатили. Нашли себе развлечение — чинить рыбацкую развалину, когда у причала новенькая яхта…

Но мы с Фанни, Селестиной и Наташкой только снисходительно вздыхали.

Фанни держала на руках младшую дочь. Селестина поглаживала круглый животик и дула губки в сторону Гаспара. Мол, муж и сам бы мог сбегать за соком для своей королевишны. М-да, с тех пор как эта коза прорыдала в нашего «доктора» всю дорогу до храма и обратно, он ее уже не отпустил. Поженились через год.

Наташка, как и я, с детьми не торопилась. Собственно, она и замуж не рвалась. Хотя Далтон уже вовсю намекал. Он дважды просил ее руки и дважды получил согласие, но… не сейчас. И терпеливо ждал свою привередливую профессоршу.

Да, моя ученая подруга устроила фурор в академических кругах, блестяще сдав экзамены экстерном, а потом в своих работах скрестив теорию магии и высшую математику. Ее обожали и ненавидели всей столицей как потрясательницу основ и самую экстравагантную модницу в свете.

И никто даже не заикнулся, что госпожа Натали Шайн похожа на покойную королеву. Потому что Наташка похожа только на себя саму. Ну и плюс слегка скорректированные местными пластическими магами черты лица и цвет волос.

Я же скромно вернулась в академию, скромно закончила курс теории магии, официально работала ассистентом на кафедре мужа и неофициально, но весьма плотно консультировала местный сыск.

Интересный здесь получился сплав из артефакторики этого мира и криминалистики прежнего.

Нортридж Четвертый счастливо и спокойно правит. Причем по-прежнему дружит с Кеннетом. Я в их общение никогда не лезу и с королем сохраняю теплые, но отстраненные отношения. Моему мужу вернули титул и доброе имя, а я сознательно ушла в тень. Нас обоих это устраивает.

Его величество недавно затеял сватовство с какой-то очередной иностранной принцессой. На пару с бывшим королем-пенсионером воспитывает младшего брата. Наследник растет весьма милым, умным мальчиком и вовсю интересуется математикой, хотя очень скучает по матери.

В общем, все вроде бы хорошо. Кроме одного.

Мы так и не нашли Ленку. Конечно, поиски продолжаются. Даже есть пара перспективных версий…

Но это уже совсем другая история.

Конец

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Глава 48

Глава 49

Глава 50

Глава 51

Глава 52

Глава 53

Глава 54

Глава 55

Глава 56

Глава 57

Глава 58

Глава 59

Глава 60

Глава 61

Глава 62

Глава 63

Глава 64

Глава 65

Глава 66

Глава 67

Эпилог