ГРОНД: Высокий Ворон (fb2)

- ГРОНД: Высокий Ворон (ГРОНД - 1) 608K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Юрий Хамаганов

Юрий Хамаганов
ГРОНД: Высокий Ворон

ГРОНД: Высокий Ворон — I

ГЛАВА ПЕРВАЯ: РУЧНОЕ УПРАВЛЕНИЕ

1 февраля 2086 года

В рубке управления царил полумрак, плафоны горели тусклым красноватым светом. Изредка тишину нарушал приглушённый шёпот вентиляции да размеренное тиканье механического хронометра, снятого Петровым с какого-то списанного корабля.

— Дистанция — двенадцать тысяч сто семьдесят один метр. Скорость — сто пятьдесят целых три десятых метра в секунду. Отметка: Икс-18, Игрек-21, — сообщил мелодичный женский голос.

В широком кресле оператора сидит высокая русоволосая девочка лет шести в синем летнем платье. Её серые глаза пристально следят за движущейся по экранам зелёной отметкой, ладони зависли в сантиметре от сенсорной панели. Арина Родионовна, высокая худощавая темноволосая женщина средних лет, возвышается справа от неё, одобрительно положив руку на плечо ученицы.

— Давай, Воронок, сбрасывай скорость, разворачивай корабль и аккуратно причаливай. Внимательно следи за центром масс, — мужской голос с командирскими нотками перекрыл напев речевого имитатора.

Зелёная отметка — автоматический транспортный корабль среднего класса, тысяча двести тонн разнообразного груза, в основном химического сырья. Грузовик заканчивает своё путешествие, преодолевая последние двенадцать километров пустоты перед стыковкой с Высоким Домом. Девочка видит транспорт лучами коротковолновых радаров, видит в объективах телескопов, видит своими глазами через фронтальный иллюминатор — вон они, красно-жёлтые позиционные огни, быстро приближаются. Если она не изменит курс и не сбросит скорость, то через семьдесят две секунды произойдёт контакт — грузовик врежется в её дом.

— Тормозные двигатели — пуск: тяга сорок процентов, вектор 351, поправка четыре — два!

Красно-жёлтые огни теряются в ослепительно-белой вспышке носовых дюз. Вспышка длится меньше двух секунд, затем Ольга перекрывает тягу тормозных двигателей: горючее надо беречь, баки почти пусты. Радары и телескопы подтверждают завершение маневра, но сильный электрический удар по ладоням наказывает девочку за непростительную ошибку — расчёт вектора сближения неточен, грузовик начинает смещаться вправо, понемногу отклоняясь от рассчитанного курса. Ещё три электрических удара, сила тока постоянно возрастает, подгоняя Ольгу словно хлыстом, заставляя как можно скорее исправить оплошность и вернуть корабль на прямую линию. Серия коротких маневров стоила ей ещё полторы сотни литров горючего, но грузовик всё же вышел на правильный курс, электрошок резко снижает мощность: чувство такое, будто по ладони бежит табун божьих коровок.

— Дистанция — девять тысяч восемьсот пятьдесят три метра, скорость — восемьдесят семь метров в секунду. Отметка: Икс-1, Игрек-0.

— Как ты, Воронок? — осведомилась няня.

— Нормально, только током бьёт очень сильно, — отвечает Ольга, массируя ладони. — Ещё немного, и у меня волосы дыбом встанут!

— Меньше ошибок — меньше боли, привыкай. Используй электрошок как подсказку и особенно внимательно следи за расходом топлива и центром масс на последнем отрезке траектории. Ты справишься!

Девочка ещё раз вгляделась в иллюминатор — с такой дистанции она и без телескопа может различить эмблему корпорации на цилиндрической туше транспорта. Насосы начинают откачку топлива из кормовых цистерн в носовые, Ольга готовится в последний раз активировать тормозные двигатели и причалить грузовик. Хронометр отсчитывает финальную минуту полёта.

— Пуск.

— Внимание: пожар в четвёртом двигателе!

Ольга отдаёт приказ перекрыть подачу топлива на четвёртый мотор, но уже слишком поздно: четвёртый взрывается, вырвав изрядный кусок обшивки. Тяга резко падает, а спавший доселе электрошок снова набирает силу — скорость грузовика значительно выше расчётной, кроме того, от полученного при взрыве импульса корабль начинает неуправляемо вращаться по продольной оси, снова сходя с вектора. Вон он, прямо за окном, между двумя объектами всего три километра пустоты, почти контакт по космическим меркам.

Стоически снося удары электрическим током, Ольга упорно одолевает аварийную ситуацию, тремя уцелевшими моторами пытаясь одновременно погасить скорость, выправить курс и остановить вращение. Тяги двигателей не хватает, и она переходит на форсаж, нещадно сжигая остатки горючего. Срабатывает аварийная сигнализация, захлопываются переборочные люки, бронезаслонка закрывает иллюминатор, ремни безопасности накрепко пристёгивают её к креслу — дистанция тысяча сто!

— Давай, корыто старое, тормози!

Запас топлива стремительно тает, но грузовик замедляет свой бег, неуправляемое вращение прекратилось, ещё полторы секунды на форсаже, и можно глушить моторы, развернув корабль у самого пирса.

— Внимание: нарушение центровки, смещение груза в трюме!

Под воздействием запредельной перегрузки контейнеры в трюме срываются с найтовых, круша переборки. Смещение центра масс приводит к потере управления, попытка перезапуска не удаётся из-за многочисленных замыканий. Аварийная сирена заходится в истошном рёве, ладони горят электрическим пламенем, но маленький пилот сражается до конца, изо всех сил пытаясь вернуть себе контроль над кораблём и не допустить столкновения.

— Внимание: горючее исчерпано, остановка двигателей!

— Проиграла!

Беспилотный космический корабль массой тысяча девятьсот пятьдесят тонн врезается в орбитальную станцию на скорости шестьдесят километров в час. Нос грузовика раскалывает обитаемый отсек, взрыв тормозных двигателей выбивает герметичные люки, гаснет свет, кислород стремительно воспламеняется, заполняя отсеки жидким пламенем. Ольга горит заживо, прикованная к своему креслу, и последнее, что успевает осознать разум перед смертью, — её выбрасывает в ледяную пустоту через разбитый иллюминатор…

— Помню похожую посадку в семьдесят третьем на северном лунном полюсе, тоже никто не выжил. Ладно, отключить тренажёр, конец урока! — суровый мужской голос комментирует очередную катастрофу.

Взорванная орбитальная станция и разбитый грузовой корабль исчезают вместе с ледяной пустотой. Ольга открывает глаза — она, живая и здоровая, сидит в кресле оператора, няня по-прежнему стоит за спиной, одобрительно положив руку на плечо. Ничего не напоминает о гибели в катастрофе, ничего, кроме боли в обожжённых руках: электрошок — единственная реальность виртуального урока.

— Внимание, упражнение закончено. Отметка: Икс-1, Игрек-0. Скорость при контакте — семнадцать целых, три десятых метра в секунду. Грузовой корабль и обитаемый отсек полностью уничтожены, экипаж погиб. Оценка за упражнение — три из двенадцати возможных, упражнение не выполнено.

Бесстрастный компьютерный голос засвидетельствовал очередное поражение. Подошёл к концу ещё один учебный день, а важнейшее упражнение по-прежнему не удалось выполнить: из пяти учебных полётов уже третий заканчивается столкновением и гибелью экипажа, её гибелью.

— Извините…

— За что? Это же не меня только что выбросило за борт, и не я разрушил орбитальный завод стоимостью двадцать миллиардов! — усатый полный мужчина в клетчатой рубашке и джинсовом комбинезоне сердито уставился на девочку с экрана.

— Куратор Петров, я категорически не согласна с вашей постановкой учебного задания и итоговой оценкой. Пусть с некоторыми ошибками, Ольга сумела бы причалить грузовик и получить как минимум восемь баллов, приемлемый результат по программе первого курса Академии. Она не справилась с подстроенной вами катастрофой, но первокурсников этому не учат. Вы задаёте Ольге слишком сложные задания, превосходящие её возможности: аварийная ситуация во всех пяти уроках, она гибнет третий раз за последние два дня! Вот обязательно было устраивать этот пожар на последних секундах?

Арина Родионовна спорила с Петровым, подняв в красном полумраке академические таблицы для наглядности своих слов.

— Арина, не начинай. Ты прекрасно знаешь, что нынешние учебные программы Академии откровенно слабы и почти не готовят курсантов к действию в чрезвычайной ситуации, целиком положившись на автоматику. А космонавт, неспособный справиться с аварией, не стоит и ломаного гроша!

— Да, я даю ей более сложные задания, чем обычно, я постоянно испытываю Ольгу аварийными сценариями и буду делать так и дальше, но оно того стоит: Воронок должна быть подготовлена по высшему разряду. Ты в неё веришь, и я тоже, значит, девчонка справится. И десяток виртуальных катастроф не будут лишними и не убьют её — в конце концов, никто ещё не слышал о героически погибшем экипаже тренажёра. Сейчас Ольге больно, тяжело и страшно, но когда-нибудь мои уроки спасут ей жизнь. И тогда не забудьте сказать спасибо!

Куратор повернулся к девочке:

— Оля, что ты можешь сказать о катастрофе?

Ольга ответила не сразу — она вспоминала пятый учебный полёт во всех подробностях, от первой до последней секунды, пытаясь найти ошибку. Что она сделала не так?

— Я не смогла ликвидировать последствия взрыва четвёртого двигателя, особенно смещение груза и отказ системы управления векторами тяги. И мне не хватило топлива.

— Да-да, всё верно: нарушение центровки, отказ рулевой системы и нехватка топлива. Но это всё следствие твоих ошибок, всех этих неприятностей можно было избежать. Смотри сюда, Воронок.

Куратор включает перед ученицей трёхмерную модель грузовика вместе со схемой размещения груза:

— Нарушение центровки при сильных маневрах происходит только в том случае, если груз в трюм укладывают неправильно, а руководила погрузкой ты. Здесь и вот здесь ты неправильно распределила вес, допустив ошибку с расчётом центра тяжести. За эту ошибку в самом начале урока электрошок дважды поправлял тебя, но ты не сделала нужных выводов. Неудивительно, что, когда ты дала полный газ, контейнеры сорвались, разрушив пост управления.

— А нехватка топлива в решающий момент — тут кто виноват, Юрий Гагарин? Из-за нарушения центровки при погрузке корабль с первых секунд плохо слушался рулей, на каждом маневре сжигая больше топлива, чем положено. Посмотри на повторе — при последнем повороте грузовик бросало из стороны в сторону, как необъезженную лошадь. Маневровые движки сожгли на двенадцать процентов горючего больше, чем положено, именно этих двенадцати процентов тебе и не хватило в решающий момент! Одна ошибка закономерно приводит к другой, и в итоге мы получаем столкновение вместо стыковки. А ведь электрошок предупреждал тебя о каждой твоей оплошности, вот для чего там стоят электроды, а вовсе не для того, чтобы мучить маленьких девочек, что бы там Арина ни говорила.

Куратор грозно нахмурил брови и продолжил:

— Стыковка — исключительно важный маневр, именно при стыковке происходит большинство катастроф. Отработать посадку грузовиков ты должна до автоматизма, в любой момент будучи способной правильно реагировать на любую чрезвычайную ситуацию просто для того, чтобы не погибнуть самой и не погубить своих товарищей.

— Пойми: всё ваше снабжение зависит от того, сможешь ты причалить грузовик или нет. Высокий Дом не является автономной станцией, ты ведь понимаешь, что значит автономный! Твой космический Дом не может вырабатывать кислород или воду, не может выращивать продовольствие или производить необходимые запчасти. Всё нужное привозят извне, и, если перевозки сорвутся из-за того, что ты не научишься как следует принимать грузовики, плохо будет в первую очередь тебе. Вот кончатся у тебя продукты, и что будешь делать? Ботинки съешь, как Чарли Чаплин в «Золотой Лихорадке»? Съешь ботинки и шнурком закусишь?

Девочка улыбнулась было, но куратор оборвал веселье строгим взглядом:

— Это совсем не так смешно, как кажется. Знаешь ли ты про случаи каннибализма во время голода во Фрипорте? Про Каппу Дальнюю, личный состав которой погиб от жажды? Про то, как на Хевроне-8 убивали за глоток кислорода? И множество других страшных катастроф времён Экспансии и Первой Космической Войны — все по причине срыва перевозок. По причине таких вот глупых ошибок!

Петров устало откинулся в кресле, рука его безнадёжно махнула в сторону Ольги. Девочка опустила голову, не зная, как оправдаться, но тут вступила няня:

— Куратор Петров, вы слишком драматизируете. Да, Ольга не справилась с уроком, но это вовсе не значит, что она не понимает смысла происходящего. Уверяю вас, моя ученица полностью осознаёт важность данного упражнения, я подробно объясняла ей значимость перевозок, и она поняла меня в точности. По паспорту ей, может быть, и шесть лет, но по уму и подготовке Ольга легко превзойдёт десятилетнего земного оболтуса! А может, и двенадцатилетнего.

Арина сердито помолчала и добавила:

— Вы думаете, она не понимает, что делает, не понимает, как это важно? Всё она отлично понимает, и всё у неё получается. Да, нам есть, над чем поработать, но всё же её результаты лучше с каждым занятием, Ольга осваивает пилотирование с удивительной скоростью! Вам напомнить ваши оценки в Академии? Напомнить с какого раза вы на ручняке состыковались хотя бы на «удовлетворительно»?

Арина убрала руку с плеча девочки, выпрямилась и стала ещё более похожа на очень строгого начальника, глаза её сурово и неумолимо смотрели на земного коллегу, не обещая ничего хорошего:

— Тройка — оценка несправедливая с учётом аварийной ситуации. В процессе подготовки Ольги я имею такое же право голоса, как и вы, и считаю, что тут как минимум «удовлетворительно», ближе к «хорошо». Пусть ещё раз попробует привести корабль, у неё получится, в следующий раз она справится с подстроенной вами аварией!

Петров оценивающе глянул на ученицу, раздумывая о чём-то:

— Только учтите: я обязательно придумаю что-нибудь особо каверзное. Ну хорошо, если успеете, то попробуем ещё раз на следующем обороте. У вас восемьдесят пять минут до начала урока. Конец связи.

Куратор торопливо удалился, недовольно бормоча что-то под нос. Ольга встала из кресла, по-кошачьи выгнула спину, потом подошла к иллюминатору и всмотрелась в проплывающую внизу тёмную Землю.

Большая часть Европы закрыта непроницаемыми облаками, только в районе Средиземноморья появлялись просветы в густом сером покрывале. Девочка наблюдает за бушующей над побережьем Туниса грозой, тёмными морскими водами, огнями Сицилии и Пиренейского полуострова, стараясь не обращать внимания на боль в руках.

— Да, Оль, сегодня электрошок задал тебе хорошую трёпку, — няня привычным движением достаёт аптечку. Обрабатывая ладони девочки анестезирующим лучом, Арина одновременно проверяет важнейшие биометрические параметры: пульс, давление, температуру, сердечный ритм. Всё в порядке, ученица готова к следующему уроку.

— Ну, ничего страшного, до свадьбы заживёт. Поменьше ошибайся, и будет не так больно.

— Арина, можно тебя спросить?

— Что именно?

— Во Фрипорте правда был каннибализм? — девочка серьёзно посмотрела на няню.

— Да, правда, в 2038, когда на три месяца сорвались поставки с Земли. А на Хевроне-8 действительно убивали за кислород, впрочем, за кислород и сейчас кое-где глотку перерезать могут. Мы живём в суровом космосе, привыкай. И давай приложим все усилия, чтобы успешно сдать урок, несмотря на ловушки товарища Петрова!

— Есть приложить все усилия!

— Хорошо, иди тогда вниз, отдохни до следующего урока.

Арина ласково обняла девочку, поправила бант и отправила Ольгу на нижний этаж по маленькой винтовой лестнице. Освещение сменилось с дежурного режима на обычное вечернее, из динамиков полилась тихая музыка.

— Так, слушай, план у нас такой. Мне надо сделать пару технических проверок, затем я организую твой полдник, а ты поиграй пока в настольный теннис, тебе надо ещё раз руку размять перед следующим уроком!

— Может, лучше в баскетбол?

— Можно и в баскетбол. Но сначала пару партий в теннис, договорились?

— Есть пару партий в теннис…

Ольга идёт к той части гостиной, где белый ковёр сменяется искусственным паркетом, здесь Арина оборудовала небольшую спортивную площадку с многофункциональным тренажёром, канатом, станком для растяжек и раскладным столом для игры в теннис и бильярд. Девочка подготовила стол, взяла в руки ракетку и запустила тренажёр. На другой стороне стола возникла полупрозрачная фигура: мальчик её роста, одетый в красную футболку и чёрные шорты — форма китайской сборной.

— Средний уровень сложности, моя подача, — скомандовала хозяйка.

Девочка и виртуальный соперник поклонились друг другу, в воздухе перед её ракеткой повис голографический мячик. Подача, игра началась.

Они сыграли три партии, Ольге удалось выиграть одну. Затем она отключила тренажёр, сложила стол и достала любимый ярко-оранжевый баскетбольный мяч. Мяч уменьшен под её возраст, кольцо установлено на нужной высоте, так что игра всегда получалась интересной. Совсем не то, что играть с голограммой: Ольга азартно била по мячу, тот упруго отскакивал, ударялся о кольцо и часто попадал в сетку.

— Ура!

Десять минут спустя Арина спустилась со второго этажа, неся большой термос, из которого она кормила воспитанницу во время долгих часов учебных занятий. Творог, орехи, шоколад — идеальный рацион для позднего времени суток, специально рассчитанный для космической девочки. Продукты натуральные, значит, очень дорогие.

— Оля, я смотрела твою тренировку, пока готовила, у тебя отлично получается, хоть сейчас в юниорскую сборную.

— Тут партнёр нужен, в баскетбол без настоящего напарника толком не поиграешь.

— Да, жаль, что я слишком высокая для игры с тобой. Но ничего, ты растёшь очень быстро, уже сейчас выше любой земной девочки твоего возраста и гораздо, гораздо умнее. Скоро я получу необходимые компоненты и соберу тебе новый симулятор, эффект присутствия будет на очень высоком уровне, тогда поиграешь с достойным соперником.

Оля доела творог и аккуратно взяла толстую чашку с шоколадом, с наслаждением потягивая горячую жидкость небольшими глотками. Её серые глазки хитро сощурились, выражение лица говорило о том, что она полностью готова к ещё одному уроку с земным куратором. Тихим голосом девочка спросила:

— Это тонизирующий?

— Конечно, так у тебя голова будет работать лучше. Ещё раз повторяю: ты всё делаешь правильно, просто поменьше волнуйся и не напрягайся. За ошибку тебя поправляют ударами тока, но ты используй шок как подсказку. Терпи боль и продолжай выполнять задание: найди и исправь допущенные ошибки и ни в коем случае не теряй контроля и не паникуй, иначе твой клипер опять потерпит крушение, поняла?

Ольга внимательно всмотрелась в остатки шоколада на дне чашки и сказала невинным голосом:

— Я тут узнала из библиотеки, что ручная стыковка нигде не используется с конца двадцатых годов, давно уже всё делает автоматика. Тогда зачем меня продолжают учить ручному режиму, да ещё и на устаревшем оборудовании, которого нет сейчас ни на одном корабле или станции?

— Затем, моя маленькая хитрющая лисичка, что если хочешь достичь вершин мастерства, то начинать надо с азов. Если ты штурман, то должна уметь обращаться с секстантом и компасом, а если радист — владеть телеграфным ключом, таков порядок. Кроме того, даже самая совершенная автоматика может выйти из строя, и тогда понадобится причаливать корабль вручную, — лицо няни стало строгим. — Не бывает стопроцентной надёжности — я, робот, говорю это тебе. Допила? Готова?

— Да, я справлюсь, я всё понимаю!

— Тогда идём, Михаил скоро к нам присоединится, — Арина убрала термос, и они поднялись в рубку управления.

Фронтальный и зенитный иллюминаторы были закрыты тёмной полупрозрачной плёнкой светофильтра, за которым разливалось оранжево-белое сияние: Дом сейчас на дневной стороне, и без защиты на иллюминаторах солнечные лучи были бы ослепительными.

— Михаил, мы готовы, — громко произнесла няня. Петров мгновенно возник на экране, дожёвывая огромный бутерброд.

— Щас, ещё пара минут, — пробубнил куратор с набитым ртом, — на ночную сторону выйдем и начнём.

Сияние за иллюминаторами исчезло, плёнка светофильтра ушла вниз, открыв прозрачную тьму с множеством огоньков, снова включилось красное рабочее освещение.

— Курсант Воронова, к выполнению упражнения готовы? — спросил Михаил громоподобным голосом.

Ольга заняла кресло оператора, автоматически застегнулся ремень, её руки легли на панель, ладони почувствовали слабые электрические разряды сенсоров, перед глазами раскрылись невесомые экраны.

— Курсант Воронова готова!

— Итак, вводная: транспортный корабль среднего класса ждёт погрузки на терминале Ленинград-5. Задача: произвести погрузку согласно грузовому манифесту, вывести корабль из дока, привести его к станции Высокий Дом и пристыковать к пирсу. Курсант свою задачу поняла?

— Так точно! Возникнут ли дополнительные трудности в ходе выполнения задания?

— Естественно, — усмехнулся Петров. — Мелкие и крупные неприятности, которые делают жизнь любого космонавта невыносимой, но ужасно интересной. Время на выполнение задания — восемьдесят две минуты. Время пошло!

Восемьдесят минут и двадцать две секунды спустя старинный Марш Авиаторов возвестил об успешном выполнении задания. Умело справившись с пробоиной от микрометеорита и ловко увернувшись от вставшего на пути аварийного корабля, Ольга сумела привести грузовик к пункту назначения.

— Внимание, упражнение закончено, стыковка произведена. Отметка: Икс-0, Игрек-0. Скорость при контакте — одна целая пятнадцать сотых метра в секунду. Стыковочный узел повреждений не получил. Оценка за упражнение — девять из двенадцати возможных, упражнение выполнено на «хорошо».

— Молодец, Воронок, сразу видно — моя школа! — куратор не намерен скрывать свою радость. Арина Родионовна тактично промолчала, подмигнув Ольге. Урок окончен, и Михаил, быстро пожелав им спокойной ночи, вышел из эфира. А няня осталась, как всегда, спокойно выполнять свои обязанности.

— Ты самостоятельно привела грузовик к Дому без помощи автоматики с шестой попытки, да еще справившись с чрезвычайной ситуацией, — далеко не каждый курсант показывает такие результаты за такой срок. Вот почему Петров так поспешил уйти: не хочет перехвалить тебя. А вот я на поздравления скупиться не стану, поскольку ты сегодня показала именно тот уровень, какой от тебя все ждут! Пойдём, моя хорошая, закачу тебе пир горой!

В честь удачной стыковки, пусть и проведённой на тренажёре, няня решила отменить обычный ужин и заменить его торжественным десертом. На праздничном столе со свечами ждёт сметанный торт, маффины с бананами и красной смородиной, фруктовый салат, три разноцветные версии мороженого «Айсберг», вкуснейшая рисовая запеканка и молочный коктейль.

— С завтрашнего дня ты будешь производить по одному учебному полёту в день, надо нарабатывать навык, тут нужна постоянная практика. В дальнейшем уроков по пилотированию прибавится к твоим обычным упражнениям, программа заметно усложнится, так что скучать не придётся.

— Ну, Арина, учебный режим — это слишком просто, надо уже с настоящим кораблём попробовать! Я могу! — радостно ответила Ольга с набитым ртом, раскачиваясь на высоком стуле. И сегодня няня решила не делать ей замечание по поводу стула, вместо того одобрительно похлопала девочку по плечу:

— Попробуешь, Воронок, года через два, когда строительство завода будет подходить к концу. Всё впереди.

— Два года, два года, — буркнула Ольга. Её клонило в сон.

— Время пройдёт быстро. А теперь тебе пора умываться и ложиться спать. Ещё раз поздравляю, Оленька, ты становишься настоящей хозяйкой Высокого Дома!

ГРОНД: Высокий Ворон — II

ГЛАВА ВТОРАЯ: ПРОГУЛКА.

10 декабря 2086 года

— Итак, годы с 2020 по 2027.

— Второй этап космической экспансии. Активная милитаризация космоса, ведущие военные державы выводят значительную часть наступательного арсенала на орбиту, в дальнейшем милитаризация только нарастает. Одновременно идёт строительство большого числа гражданских низкоорбитальных станций, как государственных, так и частных, что положило начало эффективной космической промышленности. Создание первых постоянных лунных колоний, подготовка экспедиций к другим планетам.

Ольга скучающим голосом отвечала на доносившиеся из динамика вопросы по курсу Космической Истории, а сама тем временем раздумывала, как получше вонзить дротик в мишень.

— Так, ещё один бросок, ещё двенадцать очков.

— О чём это ты там? 2028–2029 годы? — голос няни стал строже.

— Так, ни о чём, говорю сама с собой. Год 2028 — первый пилотируемый полёт на Марс, совместная русско-китайская экспедиция «Большой Бросок», продолжительность — девятнадцать месяцев. Я всё знаю, я просто ужас какая умница-красавица. Миссия признана успешной, несмотря на гибель двух членов экипажа.

— Так-таки уж и умница? Период с 2030 по 2050 год, — Арина тихо смеётся на втором этаже.

— Меня дядя Миша так всегда называет, между прочим.

Три дротика один за другим вонзились в мишень, девочка тихо поаплодировала сама себе и продолжила урок:

— Итак, период с 2030 по 2050 год, третья волна, или Золотой Век. В те годы число космических колоний в околоземном пространстве росло в геометрической прогрессии, быстро превысив двадцать пять тысяч. Взрывное расширение явилось следствием того, что земная промышленность больше не могла конкурировать с космической, и всё больше важнейших промышленных производств перемещалось на орбиту. Новые заводы требовали постоянного персонала, именно так появились долговременные колонии.

Промах — дротик пролетает мимо цели, вонзившись в деревянную панель.

— Наряду с личным составом требовалось всё больше сырья и строительных материалов. Одна лишь Луна не могла покрыть всевозрастающие потребности в полезных ископаемых, результатом чего стало ускоренное освоение Меркурия, Венеры и Марса, а также Пояса Астероидов, ставшее возможным благодаря созданию ядерных и термоядерных двигателей большой мощности. Пилотируемые полёты к окраинам Солнечной Системы, начало космической эмиграции, создание первых космических государств. Всё больше заводов, кораблей, колоний и людей. Вот так-то, ответ на пять!

Ольга сняла мишень со стены, подкинула к потолку и, пока та вращалась в воздухе, поразила двумя дротиками.

— Ты забыла упомянуть кое-что, — няня ехидным голосом остановила её спортивный триумф.

— Да быть того не может!

— Лифт.

— Да помню я, помню, кто про него не помнит? В начале пятидесятых годов началось сооружение Космического Лифта, по крайней мере, на стадии изготовления подъёмного троса и противовеса, — Оля на секунду отложила дротики и подошла к окну: позиционные огни Верхнего Терминала на месте, лифт скользит по невесомому тросу, вход в верхние слои атмосферы через два с половиной часа.

— Продолжай, или теперь ты не так в себе уверена? 2050–2059 годы?

— Так, что там дальше… Холодная Космическая Война. Попытка остановить развитие космических программ России, стран Азии, Африки и Южной Америки, а также первых независимых колоний военным путём со стороны Соединённых Штатов и Западной Европы в намерении отрезать их от ресурсов дальнего космоса и воспрепятствовать нарастающей торговле между колониями. Отсюда противостояние, создание военных блоков, быстрый рост долговременных баз и наращивание флотов, гонка за новые перспективные колонии, минирование торговых путей, блокада… — девочка полностью сосредоточилась на предмете вопроса, вспоминая события, произошедшие за три десятилетия до её рождения.

— Правда, активные боевые действия не велись, но резко увеличилось число необъяснимых катастроф, что указывало на проведение обеими сторонами многочисленных тайных операций.

Ольга ждала безжалостного комментария своему ответу, но Арина назвала следующую дату:

— 2060 год.

— Первая Космическая Война длилась семьдесят девять дней, — бодрым голосом ученица чеканила ответ. — Точная причина начала конфликта до сих пор не установлена, боевые действия в основном велись в околоземном пространстве и на Луне, в меньшей степени затронув внутренние планеты и Пояс Астероидов. Война привела к разрушению большого числа колоний и гибели по меньшей мере трёх миллионов человек, завершившись поражением военного флота NASA. После подписания Пекинского мирного договора началось расформирование государственных космических агентств в США и Европе, вслед за которым последовала фактически полная ликвидация централизованных правительств. На смену государствам западного мира пришло частное предприятие — корпорация SUPERNOVA, мой непосредственный работодатель.

Ольга берёт паузу, поджидая дополнительных вопросов, и, не дождавшись, довольным тоном добавляет:

— Жаль, что дядя Миша мало рассказывает мне про войну. Я слышала, что он тогда славно покуролесил на «Иване Грозном», у него полный иконостас наград!

— Подрастёшь — расскажет, я уверена. Годы с 2061 по настоящее время.

— Относительно мирное время, четвёртая волна космической экспансии. Постоянный рост колоний, активно заселяется Марс, идёт дальнейшая колонизация Венеры и Меркурия, а также дальних планет. Закончен Космический Лифт. Власть на территории России и Китая переходит к Союзу — объединению крупнейших космических капиталистов, сохранивших единое централизованное управление на подконтрольных земных территориях. С образованием Союза и Сверхновой рождается современный баланс сил, когда большинство колоний входит в сферу влияния этих двух блоков. Не вошедшие или не принятые в Союз и Сверхновую образуют так называемую Свободную Зону: общее пространство, лишённое единого управления и законодательства, жители которого предоставлены самим себе. И ещё так называемое «Бегство», когда всё большее и большее число землян стремилось покинуть родную планету и выбраться на постоянное проживание в космос из-за непрекращающегося экономического кризиса и ухудшения климата.

— Ещё из интересного: нарастающее космическое пиратство, восстание роботов и, конечно, дальнейший прогресс в био- и нанотехнологиях, который и сделал возможным появление всё большего числа Изменённых вроде меня. Эволюция, на сей раз рукотворная, приводит к появлению нового биологического вида — Человека Космического. И, наконец, самая важная дата в истории современной космонавтики — второе января 2080 года!

— Неужели? И какое же важное событие произошло в тот ничем не примечательный день? — Арина переспрашивает, едва подавив ехидный смешок.

— В тот день произошло самое важное событие в истории современной космонавтики — мой день рождения! Меньше чем через месяц мне исполнится семь, здорово, правда? — сияя улыбкой, Ольга поднялась в рубку управления. — Скоро это всё станет моим, скоро я запущу Дом!

— Да, но только после того, как ты лично осмотришь свой маленький феод, чем мы сегодня и займёмся. Ладно, сейчас перерыв на обед, я отварила баварских сосисок с горошком. Затем час на отдых, потом домашнее задание по электротехнике, ну а вечером у нас важный урок, не забыла? Первый урок за бортом вживую, а не в симуляторе. Тоже по-своему великий день…

— А как иначе? У меня все дни великие, других просто не бывает! Так, я проголодалась от этих вопросов, где там сосиски?!

* * *

В десять часов вечера по московскому времени как всегда собранная Арина Родионовна и по-взрослому серьёзная Ольга стояли у тяжёлой двери шлюзового отсека.

— Боишься?

— Ну, так, самую малость. А ты?

— Роботы не знают страха, эмоции нам не нужны, так что держись меня и не пропадёшь.

Оля подняла голову и обратилась к экрану:

— А ты, дядя Миша, боялся, когда в первый раз выходил за борт по-настоящему?

— А то! Чуть скафандр стирать не пришлось. Так мне было страшно, что…

— Товарищ Петров, я бы попросила вас воздержаться от столь любимого вами флотского юмора и не отвлекать мою подопечную. Полагаю, сейчас не место душевным излияниям.

— Хорошо, хорошо, — быстро исправился Петров и уже громогласно объявил:

— Курсант Воронова, к выходу в открытый космос готовы?

— Курсант Воронова всегда готова!

— Тогда… тогда вперёд! — взволнованно сказал куратор, смахивая слезу рукой.

Этого никто не заметил, потому что Арина открыла кодовый замок и распахнула люк. Ольга осторожно переступила через высокий стальной порог и вошла в шлюзовой отсек, напоминающий тамбур железнодорожного вагона, стерильно чистый тамбур. Здесь всё как прежде: они тренируются в шлюзе уже месяц, но всё же девочка не отказала себе в удовольствии встать под прозрачный потолочный люк, любуясь Большой Медведицей.

— Оля, скафандр ждёт.

— Ах да, сейчас. Слушай, Арина, люк ведь не откроется сам, пока мы здесь?

— Исключено. В шлюзовую камеру ведут два люка, и невозможно открыть один, пока не закрыт другой, система механических замков не даст это сделать, потому я на всякий случай и держу рубочный люк открытым. Тут всё как в симуляторе: одеваемся, задраиваем люк, откачиваем воздух и только потом открываем путь наружу. Ты готова, Воронок?

— С самого рождения!

Быстро и уверенно ребёнок надел скафандр под бдительным взором няни. Ещё мгновение, и Ольга стоит в полной готовности, выжидательно глядя на Арину. Няня стала рядом, переодетая в яркий оранжевый комбинезон, и натянула на глаза широкие прямоугольные очки. Лицо её стало величественным и прекрасным, и она торжественно объявила маленькой фигурке в скафандре:

— Дальше делай всё сама, как учили!

— Давай, Воронок, покажи класс!

Ольга не спеша заперла рубочный люк, затем сверилась с распределительным табло на стене:

— Контур герметичен, включаю насосы на счёт три!

Взрослые молча наблюдали не вмешиваясь.

— Раз, два, три! — Ольга скомандовала сама себе и схватилась за поручни, секунду спустя взревели мощные насосы, почти мгновенно откачав воздух из шлюза. Дальше тишина…

— Связь только по радио.

— Я помню, помню. Можно открывать? — взволнованный звонкий детский голос хорошо слышен не только няне и наставнику, но и дюжине наблюдателей в штаб-квартире.

— Можно!

Короткая команда, и верхний люк плавно отошёл в сторону, открыв чёрный квадрат пустоты, усеянный редкими звёздами.

Пред немигающим взором этой пустоты маленькая фигурка невольно попятилась назад, но затем сделала смелый шаг вперёд. Ольга и Арина встали на очерченный красной линией подъёмник и медленно поднялись из шлюза на крышу Дома.

Две крошечные фигурки стояли на серой поверхности обитаемого отсека орбитального завода «Высокий Дом-8». Медленно двигалась напоминающая решётчатое коромысло ось, отсвечивали красным позиционные огни махины заводского корпуса, четырьмястами километрами ниже простиралось ночное полушарие Земли.

Ученица крепко сжала ладонь учителя, медленно водя головой из стороны в сторону.

— Ну как, человеческое дитя?

— Оно… потрясающе… — пыталась найти слова Оля.

— Да, Воронок, пустота всегда поражает, и первый свой выход ты будешь помнить всю жизнь, словно первый поцелуй. Давай, Арина, начинай прогулку, — подключается Петров. — Мысленно я с вами.

Арина пристегнула ранец Ольги тонким металлическим стропом к своему запястью.

— Твой вестибулярный аппарат много совершеннее, чем у обычного человека, и всё же первый раз может быть немного не по себе, особенно когда мы поднимемся к осевой мачте, где постоянная невесомость, это нормально. Если почувствуешь что-то неладное, сразу скажи мне. Для начала пройдёмся к краю Дома, просто шагай вперёд помедленнее, гравитация здесь такая же, как внутри. Иди, Воронок.

Арина включила освещение, и осевые прожектора залили пространство вокруг них холодным белым светом, протянув угольно-чёрные тени от двух маленьких фигур. Ольга, секунду постояв на месте, медленно зашагала к дальнему краю крыши, Арина пошла следом. Девочка продолжала вертеть головой во все стороны, всматриваясь в пустоту.

— Няня, эта линия огней высоко над нами — колонии высокой орбиты?

— Да, так называемый геостационарный пояс, тридцать шесть тысяч километров от Земли. Вон тот объект, огни которого напоминают вписанный в квадрат крест, — верхний этаж Орбитального Лифта, Терминал. Я работала там до того, как стала твоей няней.

Ольга на секунду остановилась, переведя удивлённый взгляд с далёких огней на высокую фигуру Арины:

— Да? А я и не знала. И как там было?

— Неплохо, но с Домом не сравнить, постоянно суматоха, как на вокзале. И такой замечательной девочки, как ты, там не наблюдалось.

— Ох-х…

Ольга замерла у края Дома, Арина снова взяла её за руку.

Они стояли словно у края пропасти, которая начиналась там, где корпус обрывался вертикально вниз. Бездонное чёрное пространство с мириадами звёздных огней, как настоящих, так и рукотворных. Космос.

— Я, я… — ребёнок в скафандре поднял голову и попытался что-то сказать, но замолчал.

— Успокойся, Воронок, успокойся, — густым басом раздался в шлеме голос Михаила. — Это не пропасть, и ты в неё не упадёшь. Ничего не бойся, пустота не причинит тебе вреда, у неё нет такого в мыслях. Это твой мир, Ольга Воронова, и он целиком принадлежит тебе, до самой последней звезды! Ты понимаешь меня?

— Да, кажется, понимаю… Спасибо, дядя Миша.

Арина также была благодарна Михаилу за своевременную моральную поддержку и предпочла не вмешиваться. Она по-своему уверена в Ольге, уверена в её навыках, тренировке и сильном характере. Также няня уверена в том, что ей не придётся воспользоваться дистанционным управлением аптечки в скафандре ученицы, чтобы моментально вколоть девочке дозу успокоительного в случае приступа космической паники — ведь у Ольги приступа паники не может случиться в силу серьёзной предварительной подготовки. Сейчас проверялась вся предыдущая работа Арины, и не только её, но и десятка других специалистов, принимавших непосредственное участие в проекте «Ольга Воронова». И всё же слова старого пилота как нельзя уместны, ибо первый выход в пустоту, несомненно, самый важный в карьере каждого космонавта.

Маленькая Ольга продолжала вглядываться в бескрайний космос, угадывая очертания созвездий и находя особо крупные колонии. Стоя на краю обрыва, она думала, что неверно, когда говорят, что в космосе нет верха и низа. Ещё как есть: всё, что над головой — верх, всё, что под ботинками — низ, правда, если сделать сальто, то мир просто опрокинется, но она с этим справится. И никакого головокружения или потери ориентиров, которых так боятся жители Земли, впервые покидая пределы своей планеты.

— Красиво! С симулятором и близко не сравнить. И совершенно не страшно. Теперь мы пойдём к оси?

— Хорошо, только не торопись, у нас полно времени. Присмотрись, пожалуйста, к заводскому корпусу, — Арина подняла руку вверх, указав на тёмную громаду над ними.

Ольга повернула голову и вгляделась в нависающий над Домом гигантский цилиндр. Она видела его множество раз в виртуальной реальности и через окна, но всё же слабо представляла себе, насколько это большая конструкция, насколько мал Дом рядом с ним.

Сложенный из серой лунной породы цилиндр диаметром в сто пятьдесят метров, уходивший вдаль почти на полкилометра. Корпус не был сплошным, в нём зияли многочисленные отверстия, так что издали завод напоминал скелет фантастического круглого зверя с многочисленными дугообразными рёбрами и внутренними переходами костей.

Она вспомнила, как дядя Миша часто повторял: «Оленька, твоя станция издали выглядит как пивная банка, в которую вставлен заводной ключ. Сама банка — цилиндрический корпус завода, из торца которого поднимается на пятьдесят метров главная мачта. В свою очередь, на мачту, как на стержень, надета гигантская ось, которая беспрерывно вращается, поддерживая искусственную гравитацию. На одном конце оси находится причал, куда ты будешь в будущем сажать транспортные корабли, на другом конце — обитаемый отсек, твой собственный Дом. Запомни, именно непрерывное вращение оси поддерживает в обитаемом отсеке и на причале постоянную гравитацию, поэтому ты, девчонка, и не знаешь негативного влияния длительной невесомости. Вот такой у тебя Дом».

«Точно, пивная банка, — думала Ольга, разглядывая цилиндрический заводской корпус. — И ось, как ключ от заводной игрушки, всё время крутится, гравитацию создаёт. Ловко устроено!»

— О чём задумалась?

— Няня, белые вспышки внутри корпуса завода — сварка? Строительство продолжается?

— Так точно. Автоматическое строительство ведётся непрерывно и день и ночь, уже почти восемь лет. Корабли с материалами и механизмами прибывают каждые пять суток. Но всё бесполезно без главной детали, и эта самая деталь сейчас стоит рядом со мной, — с хитрой улыбкой ответила няня.

— Арина, ну я же не деталь! — Оля обиженно дёрнула учителя за руку и внимательно посмотрела в глаза за тёмными очками, пытаясь что-то понять. И тут же получила успокаивающий ответ:

— Шучу, шучу, без пилота и директора завода в одном лице. Дорогущая громадина ждёт тебя, Оленька, так что давай посмотрим на твоё будущее хозяйство поближе. Идём к оси!

Из крыши обитаемого отсека поднимается решётчатая конструкция, уходящая вертикально вверх на семьдесят пять метров до осевой мачты. Это и есть ось, на дальнем конце которой Ольга видит огни стыковочного узла и сигарообразный корпус причалившего автоматического грузовика. Арина подвела её к маленькому подъёмнику, на котором с трудом поместились бы двое взрослых, встала на него первой, а затем, прижав к себе девочку, нажала красную кнопку «вверх». Подъёмник мягко тронулся с места, через подошвы ботинок Ольга ощущала слабую вибрацию.

— Чувствуешь потерю веса?

— Да, с каждой секундой я становлюсь легче. Точно как на симуляторе!

— Следи за грузилом на цепочке, оно скоро повиснет перед тобой, вот-вот наступит невесомость. Почти приехали…

Подъёмник скользил всё выше по телу колонны, с каждым метром сила тяжести слабела, в районе мачты она исчезла вовсе.

— Ещё пять секунд, четыре, три, две, одна, стоп, приехали. Конечная, просим освободить вагон!

Подъёмник остановился с мягким толчком, Арина прицепила свой строп к карабину на поручне. В этом месте ось раздваивалась, огибая семиметровой толщины мачту, вокруг которой происходило её бесконечное неторопливое вращение. Ольга чувствовала, что ещё одно лёгкое движение, и её тело оторвётся от платформы, перейдя в свободный полёт. Цепочка с грузилом повисла перед стеклом шлема.

— Так вот, значит, что такое настоящая невесомость… Ничего себе!!! — девочка закричала с такой силой, что земной куратор удовлетворенно крякнул, любуясь реакцией космического ребёнка.

— Теперь просто легко подпрыгни.

Ольга оторвалась от подъёмника, её тело медленно воспарило в пустоте, няня понемногу отпускала строп.

Маленькая полосатая фигурка парила в невесомости: девочка согнулась пополам и несколько раз перевернулась в полёте, широко открытые глаза наполнились радостью, изумлением, младенческим восторгом.

— Здорово, замечательно, просто диво как чудесно!!!

— Нравится?

— Конечно, это так просто, будто я всегда умела! Ух, как же прекрасно!

Арина наблюдала за движениями Ольги с лёгкой улыбкой, а её подопечная продолжала наслаждаться свободным полётом.

— Воронок, хорош вертеться юлой, давай испробуй двигатели скафандра, ты на уроке, не забывай!

— Есть, дядя Миша! Арина, на сколько выставить мощность двигателя?!

— Десять процентов.

— Всего десять? Да это же черепашья скорость, давай хотя бы двадцать пять, а?!

— Десять и ни процентом больше, выполняй, а то сейчас же домой пойдём! — твёрдым голосом Арина пресекла всяческое неповиновение.

— Ну хорошо, хорошо, куда мне лететь?

— К той части осевой мачты, что у тебя сейчас по левое плечо, двигатели включай плавно, без рывков… Без рывков, я сказала!

Неудачное движение — и реактивный двигатель подбросил Ольгу вперёд, как резиновый мячик.

— Не маши руками, как крыльями, тут воздуха нет, оттолкнуться не от чего, управление полётом только через двигатели, вспоминай настройки!

Няня продолжала первое практическое занятие и с удовлетворением наблюдала, как Ольга, прислушавшись к её словам, коротким включением двигателя остановила беспорядочное вращение. Девочку по-прежнему несло к мачте, правда, уже значительно медленнее.

— Оля, тебе помочь, строп выбрать?

— Нет, нет, спасибо, я сейчас сама остановлюсь, я уже почти… смотри!

Короткая вспышка двигателей, и Воронок замерла в пустоте, повиснув в метре от мачты. Она вытянулась и коснулась балки рукой, сначала подушечками пальцев, а затем и всей ладонью, ухватившись покрепче захватами.

— Теперь попробуй вернуться в исходную точку, старайся двигаться по прямой, не торопись и следи за расходом топлива.

— Я справлюсь. Раз плюнуть!

Ольга отцепилась от мачты и снова устремилась в полёт, только на этот раз её движения стали чётче, без рывков. Скорость постепенно падала, девочка остановилась, а затем начала выполнять серию испытательных маневров, вращаясь из стороны в сторону, то ускоряясь, то тормозя.

— Должен признать, Воронок, ты производишь хорошее впечатление, видимо, сказываются все бесчисленные миллионы, потраченные на твою подготовку. Ещё пять минут, и возвращайтесь, — Михаил напомнил о времени.

— Дядя Миш, а на завод сегодня пойдём?

— Нет, Оль, на сегодня достаточно. На завод я отведу тебя послезавтра, когда отчалит грузовик. Сейчас мы с тобой вернёмся в Дом, только перед этим я кое-что тебе покажу, сейчас, ещё две с половиной минуты, — вместо куратора ответила няня.

— Арина Родионовна, что ты там ещё придумала? — Петров удивлённо поднял бровь.

— Совсем скоро рассвет, пусть посмотрит, — ответила Арина, гася прожектора один за другим.

Высокий Дом продолжал своё движение над тёмным диском планеты, по краю которого разливалось золотое свечение. Ольга замерла неподвижно, восторженно наблюдая яркую серповидную дугу, отделявшую ночь от дня. Дуга сияла и переливалась всеми цветами радуги, скользя по земному шару. А перед ней, по краю кроваво-красной каймы над Землёй, стремительно летел утренний свет. В сумеречной зоне поверхность планеты по-прежнему оставалась тёмной, а высокие густые облака напоминали зазубренные раковины, залитые нежным розовым пламенем.

— Оля, светофильтр, — заботливый голос раздался, как всегда, вовремя.

Солнце появилось над пылающим горизонтом внезапно, опалив громаду завода золотым огнём и заставив Ольгу сощурить глаза, подобно котёнку, наблюдая за исполинской сияющей монетой, поднимающейся над миром. Новый день.

ГРОНД: Высокий Ворон — III

ГЛАВА ТРЕТЬЯ: НЕОТЛОЖКА

20 февраля 2087 года

Пятидесятиметровая сигара автоматического грузовика медленно приближалась к пирсу, поблёскивая в лучах солнца. В последний раз на мгновенье вспыхнули и погасли маневровые двигатели, уравняв скорость космического корабля и орбитальной станции. Красный крест швартовочных огней точно лёг на приёмную разметку, ещё секунда, и выдвижной стыковочный узел мягко захватил корабль, а затем аккуратно притянул его вплотную к оси. В полной тишине соединились разъёмы проводов и шлангов, грузовые люки откинулись в сторону, манипуляторы дружно принялись перегружать полосатые контейнеры и канистры на подошедшую вагонетку. Стыковка закончилась, началась обычная работа.

Где-то далеко внизу, на Земле, с громким хлопком вылетела пробка из бутылки синтетического шампанского — дядя Миша по-своему отмечал очередной успех своей семилетней ученицы.

— Первая самостоятельная стыковка как первый поцелуй, такое не забывается. Что скажешь, Арина?

Няня ответила коллеге, не отрываясь от данных телеметрии:

— Не вдаваясь в сантименты, скажу, что работа просто отличная. Посмотри, какая чёткая траектория грузовика на последнем участке полёта — ни малейших отклонений, расход топлива в маневровых движках минимальный. Олю хоть сейчас ставь стыковщиком на любую обитаемую станцию — справится на ура.

Довольная и счастливая, Ольга поднялась из кресла и подбежала к иллюминатору, чтобы полюбоваться на только что причаленный грузовик. Вроде бы стыковка как стыковка, ничем не отличающаяся от сотен таких же стыковок, выполненных на тренажёре, но всё же одно существенное отличие присутствует — грузовик впервые был настоящим. Ещё один длительный этап обучения Ольги Вороновой завершён.

— Дядя Миш, сегодня ведь последняя поставка перед запуском завода?

Михаил Петров внезапно снова стал серьёзным, Арина обернулась к Ольге.

— Да, этого должно быть достаточно, чтобы запустить конвейер примерно на двадцать пять — двадцать семь процентов от максимальной мощности, — немного помолчав, ответил куратор.

— Отлично, просто не терпится испытать мою здоровенную игрушку в настоящем деле. Я столько учусь пользоваться ею, что сыта по горло тренажёрами. Руки работы просят — так, кажется, говорят у вас внизу.

Подтверждая готовность к труду и обороне, Оля для пущей важности потрясла руками в воздухе, Арина посмотрела на неё неодобрительно:

— Изначально завод не был рассчитан на такой скорый запуск, на лихорадочную достройку в нарушение проекта. Конвейер неизбежно будет работать со сбоями при столь малых оборотах. Помяните мое слово: вреда от такой спешки будет больше, чем пользы!

— Арина, ну я же умею на нём работать!

— А я в тебе и не сомневаюсь, Оля, не сомневалась никогда. Дело совсем не в тебе. Мало быть обученным специалистом — надо, чтобы ещё и станок работал нормально. Завод просто не закончен, он не готов к работе по-настоящему, и ты это знаешь, и Михаил знает. И на Земле знают тоже. А всё равно торопятся повернуть рубильник!

Михаил сделал очередной глоток шампанского, закусил эрзац-ветчиной, на вид и вкус неотличимой от настоящей:

— Да, я знаю. И в штаб-квартире тоже знают, представьте себе. А что ещё делать? Ну не могут они ждать ещё полгода. Товар нужен как никогда, на нас давят со всех сторон, руководству пришлось пойти на изменения графика. Арина, тебе легко так говорить там, наверху, но вы даже отдалённо не представляете, что творится здесь, внизу, где ситуация ухудшается с каждым днём. Ты про водные бунты за последние два месяца слышала?

— Водные бунты? Что за бунты такие? — Оля вмешалась в разговор взрослых.

Михаил осёкся, поняв, что сказав лишнее и не зная, как исправить ситуацию. Как всегда, Арина пришла на помощь:

— Я тебе объясню сегодня вечером, а пока отдохни, можешь погулять, если хочешь, домашнего задания на сегодня не будет.

— Хорошо, тогда я, с вашего разрешения, прогуляюсь на завод.

Ольга спустилась в гостиную переодеться, а Михаил поблагодарил Арину:

— В общем, спасибо, что выручила, коллега! Как же мне надоела эта секретность и режим контроля доступа. Воронок и так уже почти всё знает, не вижу смысла скрывать остальное, она ведь никогда не боялась трудностей. Глупо, одним словом.

— Согласна, будем с тобой на пару просвещать нашу умницу. Сегодня как смогу расскажу ей про бунты, а там и ты подключайся. Если уж руководство идёт на нарушение всех планов и графиков, то и нам самое время поднять пиратский флаг.

— Договорились. Конец связи.

— До свидания. Конец связи.

Тем временем Оля снова поднялась в рубку и прошла в шлюзовой отсек. Привычными наработанными движениями она быстро надела скафандр, прицепила к поясу дополнительные двигатели, произвела короткую проверку оборудования и задраила рубочный люк.

— Оль, через тридцать две минуты автоматика произведёт коррекцию орбиты, мы что-то сильно просели за последние недели, и нам надо набрать высоту. Будь осторожна в момент запуска двигателей.

— Не волнуйся, няня, не впервой!

Насосы откачали воздух, верхний люк открылся, подъёмник доставил Ольгу на крышу Дома. Давно прошли те дни, когда, выйдя в открытый космос, девочка подолгу стояла неподвижно, настороженно озирая безбрежное пространство, — теперь она почти не смотрела по сторонам, уверенным шагом направившись к оси. Через несколько секунд она уже стояла на маленьком лифте, с каждым метром подъёма чувствуя потерю веса.

Лифт прошёл последнюю секцию и остановился, Ольга носками ботинок оттолкнулась от платформы и взмыла в свободный полёт. Пролетев несколько метров, она легко выполнила сальто, затем коротким импульсом двигателей прекратила вращение, неподвижно зависнув спиной к мачте.

Ольга Воронова, семи лет от роду, летела рядом со своим космическим Домом в трёхстах восьмидесяти восьми километрах над Землёй со скоростью двадцать семь тысяч километров в час, совершая один полный оборот вокруг планеты за девяносто минут. По пятнадцать раз в сутки она наблюдала восходы и закаты подобно другому космическому ребёнку — Маленькому Принцу. Только мальчишка в короне жил на крошечном астероиде, а Оля была полновластной хозяйкой огромного космического завода.

— Ну как там, снаружи? Погода нормальная, дождя и града нет?

— Всё отлично, Арина, небо чистое!

Ольга отметила ставшие давно привычными соседние станции и заводы на низких орбитах, затем подняла взгляд на подъёмник, взбирающийся к Терминалу по нити орбитального Лифта. Полюбовалась многочисленными высокоорбитальными колониями, образующими вокруг Земли некоторое подобие колец Сатурна, всмотрелась в контуры электромагнитной пушки устаревшей модели, идущей в полутысяче километров над Домом. Вот яркие огни скоплений в точках Лагранжа, а там тёмным пятном крадётся среди звёзд печально известная Чёрная Смерть. Все эти рукотворные звезды, неузнаваемо изменившие привычную за все века астрономии картину небосвода — все они ей известны и знакомы, словно добрые соседи.

Полюбовавшись на свою вселенную ещё пару минут, Оля развернулась и подлетела к осевой мачте, как раз успев уцепиться рукой за очередную канистру с реактивами, закреплённую на вагонетке яркими оранжевыми стропами. Канистра рывком увлекла девочку за собой в транспортный туннель, идущий внутри мачты, Оля легко оседлала импровизированный транспорт и отправилась на нём в путь к недрам завода. Торец исполинского серого цилиндра, медленно приближаясь, нависал над нею, Оля насвистывала песню Битлз, отбивая ритм на крышке канистры и непринуждённо болтая ногами. Ещё пара минут, и канистра въехала на грузовой дебаркадер, девочка оттолкнулась пальцами и взмыла вверх, ухватившись за неподвижный кран-манипулятор, вагонетка уехала дальше.

Хозяйка уже много раз бывала здесь, и невероятная для Земли архитектура завода не казалась ей чем-то невозможным. Девочка чувствовала себя маленьким проворным паучком в центре гигантской паутины, протянувшейся во всех трёх измерениях. Нити космической паутины состояли из длинных белых колонн, переплетённых под всевозможными углами. Колонны, будучи у внешних стен завода не толще берёзы, постепенно утолщались, уходя куда-то к центру цилиндра. С первого взгляда казалось, что переплетения совершенно хаотичны и бессмысленны, но если внимательно присмотреться, то можно было выявить чёткую и сложную схему их построения.

Через равные промежутки колонны соединялись между собой тонкими трубками и шлангами, то тут, то там змеились пучки разноцветных кабелей, периодически попадались сложные вентили. Солнечные лучи, проникая через промежутки внешних колонн, выкладывали на механизмы причудливые чёрные тени, дополняющие сложнейшую структуру.

— Пятнадцать минут до запуска двигателей, — напомнила Арина. Голос няни искажён помехами, вызванными заводским оборудованием, поскольку здесь уже начались пусконаладочные работы. Помехи были сильны даже у внешних стен, по мере продвижения к центру цилиндра они делали радиосвязь практически невозможной.

— Я помню, помню! Схожу ещё к центральному посту.

Оля начала путешествие вглубь своего предприятия, выверенными движениями отталкиваясь от колонн и совершая короткие прыжки-перелёты. Конструкция завода не предполагала перемещения внутри людей, помимо нескольких главных проходов, но Олю не останавливали ни теснота, ни переплетающиеся кабели, ни сложные соединения труб и шлангов. Внешние стены остались далеко позади, теперь другие, уже серые, колонны окружали девочку со всех сторон — неподготовленный человек никогда бы не нашёл выхода из космической паутины, но она знала эти лабиринты задолго до того, как впервые пришла сюда вместе с Ариной полгода тому назад. Солнечного света становилось всё меньше, ещё немного, и Оля включила налобный фонарь, заодно активировав вспомогательное освещение, — тусклый красный свет маленьких лампочек озарил ветви паутины.

Продвинувшись вперёд на полсотни метров, девочка вышла на пустующий технологический туннель, использовавшийся при постройке завода вспомогательными роботами. Один из роботов высунулся откуда-то посмотреть на нарушителя — этакая механическая крыса, сердито глядящая на Олю маленькими красными глазками сенсоров. Хозяйка помахала в ответ рукой, насколько позволял узкий туннель.

— Привет, как жизнь? Я Ольга, директор этой штуковины. Завод почти закончен, и тебя скоро переведут отсюда на какую-нибудь другую колонию работать. Скучать будешь?

Крыса ничего не ответила, ещё секунду постояла неподвижно, а затем скрылась в каком-то лючке, отправившись на очередной обход территории. Оля хмыкнула и двинулась дальше. Она прекрасно помнила, что по этим туннелям можно быстро дойти до Центрального Поста — головного мозга завода.

Узкий извилистый туннель уходил всё дальше, Оля аккуратно плыла по нему, периодически отталкиваясь локтями. Время от времени попадались пронумерованные чёрные и жёлтые квадратики разметки, оставленные строительными роботами — они служили дополнительным ориентиром. Ещё через пару минут счётчик Гейгера зафиксировал рост уровня радиации: она приближалась к работающим частям конвейера. Затем и тепловизоры указали на повышение температуры окружающих колонн. Оля остановилась перед одной особенно тёплой трубой, положила на неё руки и ощутила через тяжёлые перчатки непрерывную вибрацию. Если переключиться на десятикратное увеличение, будет видно, что трубы полупрозрачные и по ним лениво течёт тяжёлая маслянистая жидкость.

Радио снова переключилось на приём, из динамиков донёсся непрерывный треск и беглый шум, затем прозвучало сильно искажённое слово «пуск». Оля сделала несколько попыток связаться с Домом, но, не достигнув результата, продолжила путешествие, открыв последний запертый люк и выйдя на площадку перед Центральным Постом.

Она стояла в длинном изогнутом коридоре перед большим круглым люком, на котором крупными буквами было написано «НЕ ВХОДИТЬ!», а далее более мелким шрифтом высвечивались кодовые отметки уровней секретности и допусков. Рядом с люком из стены чуть выдавался наружу сложный кодовый замок, но Оля знала, что сейчас все попытки его открыть окончатся неудачей — Центральный Пост будет опечатан до конца её обучения. Да и после ей понадобится всего один раз побывать здесь для окончательной настройки оборудования, дальше она сможет управлять заводом из рубки управления через нейроинтерфейс.

Но всё равно наглухо задраенный люк, как всегда, манил и дразнил девочку. Постояв ещё пару секунд, она подумала, а не пройтись ли к термоядерному реактору, расположенному сотней метров ниже. Окончательно решив продолжить прогулку, Оля открыла один из потолочных люков и начала было подниматься в узкую шахту, как вдруг весь завод вздрогнул, и двукратная перегрузка в момент запуска коррекционных двигателей швырнула её на откинутую крышку.

Удар пришёлся точно в голову и был очень силён. Бронестекло шлема не подвело, спася пилота от разгерметизации и неминуемой гибели, но сама она здорово приложилась лицом о шлем из-за недостаточно плотно подогнанного подшлемника. На мгновение девочка потеряла сознание, затем, когда зрение постепенно к ней вернулось, она с удивлением обнаружила и не сразу поняла, что это за красные капли повсюду внутри шлема. Ничего особенного, её собственная кровь из разбитого носа. И ещё Оля почувствовала, что как минимум один зуб на нижней челюсти сломан. Боли не было, только на левую ногу как будто надели несколько горчичников сразу — инъекционная аптечка автоматически приступила к спасению пилота, вкатив неуклюжему космонавту большую дозу обезболивающего пополам с останавливающим кровотечение коагулянтом. От ударной дозы лекарств двоилось в глазах, и Оля не сразу поняла, что большое оранжевое пятно, показавшееся из злополучного люка, — это переодетая в свой любимый комбинезон Арина.

— Ну как, жива? Скафандр не повреждён? — няня быстро оглядела девочку. — Всё в порядке?

— Кажется, да, я в порядке, — ответила Оля и перевела аптечку в режим ручного управления, впрыснув себе дозу тонизирующего препарата — двоение в глазах прекратилось, тошнота и головная боль тоже. Она неуверенно взяла няню за руку.

— Давай выбираться отсюда.

Час спустя Арина в своей каюте орудовала над Ольгой при помощи медицинского чемоданчика.

— Хватит дёргаться, не так уж и больно!

Няня аккуратно удалила девочке сломанный зуб, периодически облучая челюсть анестезирующим лучом.

— Всё равно больно… Ты не можешь сделать луч сильнее?

— Нет уж, иначе действие луча наложится на эффект от лекарств, и ты потом всю неделю будешь ходить сонная. Лучше радуйся, что у тебя армированные кости. Земная девочка твоего возраста при таком ударе гарантированно сломала бы челюсть и получила сотрясение мозга. Но тебе, Воронок, сотрясение мозга явно не грозит, поскольку сотрясать, как сегодня выяснилось, нечего. Это ж надо было чуть не погибнуть из-за собственной глупости!

Арина закончила орудовать инструментами и отошла назад, критически оглядывая свою работу. Оля ощупала языком отверстие на месте бывшего зуба, после чего со стоном поглядела в маленькое зеркальце:

— Зуб быстро отрастёт?

— Пара недель, и будет новый лучше старого, — гордо ответила няня, как всегда, довольная своей работой.

— На Землю сообщать будем? — с тревогой спросила Оля.

Робот ответила не сразу:

— Я поговорю с Михаилом по частному каналу насчёт этого неприятного происшествия, куратор должен знать. Думаю, он согласится со мной и не станет передавать дело дальше, в штаб-квартиру, поскольку травма не настолько серьёзна, чтобы из-за неё портить отчётность, да ещё перед самым запуском.

— Спасибо.

— Спасибо в карман не положишь. А ты должна запомнить раз и навсегда, что в момент запуска коррекционных двигателей для набора высоты надо быть предельно осторожной и внимательной, особенно учитывая то, что я дважды предупредила тебя.

Арина устало посмотрела прямо в глаза девочке:

— Работа космонавта, твоя работа, предполагает постоянную опасность, постоянный риск. Окружающая Дом пустота враждебна ко всякой жизни, любой технический отказ может привести к катастрофе. Но тебе и этого мало, и ты решаешь добавить ещё немного риска глупейшей ошибкой? Сегодня тебе крупно повезло, но везенье — штука редкая и дорогая, второй раз меня может не оказаться рядом.

— В наказание ты должна будешь сегодня к отбою дважды повторить Общую Теорию Полётов, чтобы освежить навыки работы за бортом. Кроме того, с сего дня ты переходишь на режим постоянного подключения к локальной матрице, круглосуточный мониторинг. Я раньше думала отложить данную меру до запуска завода, ограничившись пробными подключениями, но ты сегодня показала, что не можешь самостоятельно обеспечить должный самоконтроль и дисциплину, стало быть, их обеспечит автоматика. Пора взрослеть. А теперь иди к себе, работай, а то я устала с тобой возиться.

Девочка проворно поднялась на ноги, подошла к няне и с тревогой посмотрела на неё. Арина действительно выглядела уставшей и подавленной, если так можно сказать про робота.

— Арина, что с тобой?

— Центральный Пост, вот что. Ты же знаешь, что мне нельзя там находиться с тех пор, как запущен завод. От электронных шумов у меня происходит то, что вы называете сильной головной болью. И мне это совсем не нравится.

Оля хотела ещё что-то спросить, но передумала и засела за домашнее задание. Арина тем временем поднялась к себе и занялась проверкой собственных систем. К ужину она не спустилась, и Оле пришлось самой разогревать себе стандартный пищевой набор, ещё раз подивившись тому, насколько же это неаппетитная штука, если няня не готовит его по своим тайным рецептам. Проглотив безвкусный ужин, девочка легла спать в подавленном настроении.

* * *

Едва открыв глаза на следующее утро, Оля поняла, что мир вокруг изменился. Мир стал другим, стал больше и сложнее, мир стал постоянно подключённым. Она проспала обычные восемь часов, но всё это время, каждую из четырёхсот восьмидесяти минут Ольга знала, что происходило на её станции. Скорость, угол наклона орбиты, работа маневровых двигателей и запас топлива в баках, графики прибытия грузовиков и наряды на ремонт, сотни и тысячи других параметров — всё это теперь неотъемлемая часть её жизни. Одни данные сменялись другими, устаревшая неактуальная информация автоматически выводилась из обращения, стиралась из её обширной памяти и заменялась новой. Арина была права — теперь она никогда больше не потеряет контроля над Домом, просто будет не в состоянии потерять.

Некоторое время девочка лежала неподвижно, приноравливаясь к новому статусу. Постоянный информационный поток никак не мешал и не отвлекал, он просто был, и она просто осознавала его, так же, как человек осознаёт положение своего тела. Она уже пробовала данный режим и ранее, но строго в рамках учёбы, теперь надо привыкать к постоянному подключению. Судя по первым впечатлениям, всё не так уж и плохо.

— Жить можно. Думаю, я сумею извлечь из этого пользу.

Привычным движением потянулась за чашкой горячего шоколада, который всегда ожидал её на прикроватном столике, но в этот раз рука схватила пустоту — чашки на положенном месте не оказалось. Локальная сеть не помогла, так как не отслеживала приготовление вкусных завтраков. На памяти Ольги такое экстраординарное событие произошло впервые, и девочка сразу поняла: что-то случилось. Что-то плохое.

— Арина, ты где?

Некоторое время было совершенно тихо, только слышен слабый шёпот кондиционеров. Затем со второго этажа раздался приглушённый голос няни:

— Я у себя. Извини, сегодня завтрака не будет.

Такого тоже никогда не было раньше. Оля наскоро оделась, мысленной командой отключила надоевший венецианский пейзаж за окнами и кинулась на второй этаж в крошечную каюту Арины.

Дверь в каюту была полуоткрыта, и, распахнув её, Оля увидела няню, сидящую за откидным столом. Такой свою учительницу она не видела никогда: Арина сидела совершенно неподвижно, её красивые тёмные волосы были распущены, глаза неотрывно смотрели в глухую стену. На столе перед ней стояла пара металлических оранжевых ящиков, от которых к запястьям няни тянулись пучки проводов.

— Арина, что с тобой?!

Няня очень медленно повернула голову, пару секунд смотрела на Олю и только потом ответила:

— Плохи мои дела, Воронок. Излучение завода повлияло на мою нервную систему гораздо сильнее, чем я предполагала вначале. Серьёзно повреждён жёсткий диск, винчестер. Я теперь не могу удерживать в памяти значительные объёмы данных, и мне приходится дублировать свою память резервной внешней системой — вот для чего здесь эти компьютеры. Если я отключусь от них, то подавляющее большинство моих данных, навыков и знаний пропадёт. Я смогу выполнять только простую домашнюю работу, о твоём обучении и управлении системой жизнеобеспечения можно забыть. Такие дела.

Оля упала на колени рядом с Ариной Родионовной, из глаз девочки градом потекли слёзы. Она заплакала так горько, что красивый новый бант на русых волосах сник и потерял всякий цвет. Няня медленно, с трудом обняла девочку одной рукой и прижала к себе. Некоторое время были слышны только всхлипывания, затем Оля резко перестала плакать, выпрямилась, глаза её решительно сверкнули, губы упрямо сжались в тонкую линию:

— Повреждения можно исправить?

— Можно, но для перепрошивки винчестера требуется специальное оборудование, которого у нас нет. Здесь я могу починить почти всё, кроме самой себя. Надо сообщать на Землю. Тогда они возьмут управление Домом на себя, а я ближайшим грузовиком отправлюсь куда-нибудь, где мне могут помочь, скорее всего, на Терминал, — последние слова сказаны неуверенно.

— Грузовиком? Но он ведь не предусмотрен для провоза пассажиров, там нет герметичных отсеков!

Арина криво усмехнулась:

— Прикинусь грузом.

— Если ты уедешь, то потом сможешь вернуться назад?!

— Не знаю, Оль, не знаю. Дом не рассчитан на пассажирские перевозки, кроме того, кое у кого из нашего с тобой начальства имеется серьёзный зуб на меня, они, возможно, не захотят моего возвращения, — грустно улыбаясь, ответила няня.

— Так что же, выходит, тебя заменят? Кем? Не может быть, ни один другой робот не знает завода и меня!

Арина долго готовилась сказать что-то важное и, наконец, промолвила:

— Не думаю, что кого-то пришлют взамен. Боссы считают, что ты уже достаточно взрослая и дальше сможешь работать самостоятельно.

Снова воцарилось молчание.

— Да плевать мне, что они там внизу считают, их здесь нет и никогда не было! Мне не нужен никто другой!

— Оля, я попрошу тебя! Надо быть реалистами, мы должны…

Но девочка не дала договорить:

— Да, ты права, надо быть реалистами. Арина, я думаю, проблему надо решать самостоятельно, прямо здесь. Ты говоришь, что можешь починить всё, кроме самой себя. А что, если чинить тебя буду я под твоим руководством? А?!

— Ты?

— Я же обучена наладке нервных систем искусственного интеллекта, а также производству необходимых компонентов, пусть ещё не сдала экзамен. Твоя операционка намного сложнее нервной системы завода, у которого в основе простая модель осиного улья, но ведь и объём данных у тебя меньше. Если ты сможешь точно указать повреждённые излучением участки жёсткого диска и руководить мной через резервную систему, может получиться, правда, может. Я смогу удалить вышедшие из строя элементы винчестера и создать на их месте новые, а потом ты произведёшь перезапись. Давай, Арина, решайся! Вы с дядей Мишей всё время учили меня этой работе, так давай сделаем её. Если не получится — ты уедешь, как и предполагала, значит, хуже уже точно не будет! Я очень-очень постараюсь! Терять нам всё равно нечего, а раз так — надо рискнуть!

Арина секунду обдумывала слова Оли, затем громко с облегчением засмеялась и взъерошила шевелюру ученицы:

— Ты действительно исключительно толковая девчонка, Ольга. Хорошо, давай утрём нос земным бюрократам. Тащи инструменты!

Через час посреди гостиной была готова импровизированная операционная. Оля втащила в центр комнаты раскладной массажный стол и тщательно протёрла его антисептиком, затем принесла ярко-красные стальные коробки с инструментами. Арина спустила резервные блоки памяти и начала проверку оборудования. Части важных деталей недоставало, и Оле пришлось совершить короткую вылазку на завод за ними, а няня тем временем составила фальшивый отчёт для отправки в штаб-квартиру.

— Ну, кажется, всё готово, приступаем!

Арина в последний раз проверила идущие к резервной памяти кабели, затем легла на массажный стол. Оля тем временем закрепила у себя на висках, запястьях и фалангах пальцев миниатюрные камеры и фонарики.

— Я готова, ты получаешь изображение с камер?

— Да, сигнал идёт. Больше света!

Все потолочные светильники направили освещение на импровизированный операционный стол.

— Чертежи и схемы!

Ольгу окружили десятки экранов с многочисленными компьютерными схемами и трёхмерными моделями.

— Арина, открой затылочный порт, — попросил маленький инженер.

Арина собрала свои длинные волосы в конский хвост и отбросила в сторону, затем откинула часть кожи на затылке, обнажив титановый череп.

— Порт видишь?

— Да, закрытый прямоугольный технологический лючок, не вижу креплений.

— Сделай шестнадцатикратное увеличение.

Крошечный люк приблизился к глазам Оли.

— А, теперь вижу головки винтов, она залиты какой-то прозрачной смолой.

— Это изоляция, сними её пинцетом номер пять.

Оля поднесла к затылку Арины стальной цилиндр, напоминающий старинную авторучку, из торца которого торчали миниатюрные инструменты, подобные длинным портняжным иглам. Одна из игл — пинцет номер пять. Он начал двигаться, удаляя изоляционную плёнку, как крошечный отбойный молоток. Один за другим Оля ювелирно точными движениями счистила изоляцию со всех восьми винтов.

— Поднеси камеру поближе, так… да… готово. Теперь откручивай винты, начиная с верхнего правого, используй крестовую отвёртку номер двенадцать, вынутые винты складывай в отдельный пакет.

Крестовая отвёртка номер двенадцать сменила пинцет номер пять на торце цилиндра, раздалось чуть слышное шипение. Две минуты спустя Оля открутила последний винт, затем аккуратно прошлась по контуру люка вакуумным пылесосом, после чего обработала поверхность антисептическим раствором.

— Так, дай посмотреть, что там получилось. Выглядит хорошо, работа чистая. Подожди минуту, чтобы раствор полностью испарился, а уже потом будешь вынимать люк, — ровный голос няни успокаивал и подбадривал. — Ты всё правильно делаешь.

Пока шла минута, Оля сосредоточенно изучала техническую документацию и чертежи, отображавшие устройство люка и внутричерепное пространство за ним.

— По-моему, всё готово.

— Да, можешь приступать. Установи вакуумный захват в центре люка.

Захват, напоминавший крошечный напёрсток, лёг на титановую пластину.

— Откачай воздух.

С лёгким всхлипом захват намертво схватился с люком.

— Теперь подними захват одним движением, плавно, без рывков и остановок, — Арина всё так же спокойно продолжала руководить собственной операцией.

Оля аккуратно взяла захват кончиками пальцев и затем быстрым красивым движением подняла вместе с крышкой люка. Раздался хлопок — в люк ворвался воздух. Оля положила крышку в ванночку с раствором, затем заглянула в отверстие, подсвечивая себе налобными фонариками.

Она увидела в открывшемся прямоугольном углублении два десятка микроскопических отверстий-разъёмов, образующих фигуру наподобие пчелиных сот. Переключившись на двадцатикратное увеличение, Оля рассмотрела чёрные цифры-маркеры у каждого разъёма.

— Смотри внимательно, через эти разъёмы можно попасть внутрь моего механизма, каждый из них ведёт к отдельной его части. Нам нужен разъём номер шесть — он идёт прямо к винчестеру. Используй внутренний манипулятор восьмого калибра, — голос няни становился чуть глуховатым.

— Есть использовать восьмой.

Оля ещё раз внимательно осмотрела разъёмы, а затем взяла со столика полосатый пенал, в котором лежали маленькие прозрачные колбы, пинцетом извлекла колбу номер восемь и поднесла к глазам. Можно было подумать, что колба пуста, но в центре её покоилась крошечная иголочка, в двести пятьдесят раз меньше обычной спички — это и есть внутренний манипулятор восьмого калибра. Предельно осторожным движением Оля вставила торец колбы в разъём номер шесть.

— Колба установлена, подаю разряд.

Палочка манипулятора пришла в движение и упёрлась в торец колбы, за которым находился разъём.

— Готов к запуску.

— Ладно, Арина, пожелай мне удачи. Запуск манипулятора через три, две, одну… Поехали!

Манипулятор исчез из колбы, и Ольга увидела тёмный длинный туннель, освещённый яркими лучами света. Туннель наплывал на неё, совершая крутые повороты, девочке казалось, что она машинист древнего вагона метро, ведущего свой поезд где-то под Москвой.

— Эта штука знает, куда ехать?

— Она самонаводящаяся.

Ещё несколько поворотов, и луч света упёрся в глухую красную стену.

— Почти приехали. Красная стена перед тобой — защитная пломба на входе в винчестер. Её невозможно обойти, придётся прорезать, заделаем на обратном пути. Отдай команду на запуск резаков.

— Есть, резаки запущены, — с волнением отрапортовала Оля, ощущая себя кем-то вроде взломщика сейфов.

Десять секунд спустя резаки завершили работу, и манипулятор проложил себе путь внутрь винчестера, обеспечив Ольге прямой доступ к базам данных Арины Родионовны.

— Мы на месте. Дальше работаешь только ты, здесь я помочь не могу, — няня исчерпала свои возможности.

— Всё нормально, я справлюсь. Мне придётся оставить тебя на короткое время.

Ольга взбежала по винтовой лестнице наверх, запустила главный компьютер, произвела необходимые проверки, после чего заняла место оператора и полностью подключилась к матрице. Моментальное разделение сознания на миллиарды автономных копий, и хозяйка готова к работе.

— Я на месте, давай общую схему винчестера.

Потолочные светильники погасли, оставив единственную красную лампу. Пред оператором предстали призрачные конструкции, напоминающие полупрозрачные египетские пирамиды, — блоки винчестера. Оля максимально увеличила пирамиды, теперь она видела поставленные друг на друга кубики молекул жёсткой воды — основные носители памяти жёсткого диска Арины. Счёт их шёл на несколько триллионов.

— Команда — общая проверка. Выделить повреждённые сектора.

Пирамиды окрасились ровным голубым сиянием, среди которого начали алеть повреждённые излучением скопления. По мере увеличения масштаба красных секторов становилось всё больше.

— Даже не представляла себе, насколько велики повреждения. Справишься?

— Я протягиваю цепи проводников на десятки миллиардов элементов, справлюсь и здесь. Просто это займёт время. Не беспокойся, Арина, всё хорошо.

Манипулятор извлёк повреждённый участок на четырнадцать миллионов кубиков. Короткая команда, и первый ряд, общим числом триста тысяч, исчез. Изготовление новых блоков, калибровка, проверка, затем манипулятор устанавливает новый ряд на место старого, настройка, теперь вместо красного он светит синим — рабочие сектора заменили повреждённые.

— Перепрошивка завершена. Арина, перезапись данных на восстановленные участки идёт нормально?

— Да, всё легло чётко.

— Тогда продолжим.

Старый хронометр отсчитывал секунды, всё новые и новые красные сектора сменялись синими, Дом продолжал движение по орбите. Оля всё так же сидела неподвижно со взглядом в бесконечность, полностью погружённая в восстановление жёсткого диска Арины, скорость и точность её работы превосходили быстроту многих компьютеров и были неподвластны разуму обычного человека.

Два часа спустя девочка встала со своего рабочего места.

— Я сделаю перерыв на четверть часа, а потом продолжу.

— Хорошо, я бы сделала тебе шоколада, если бы помнила как, — полушутливо-полусерьёзно ответила няня.

— Ничего, скоро вспомнишь, для этого я здесь. Я ведь твоя ученица, не забывай.

Спустя пять полных оборотов вокруг Земли последний красный куб заменён синим. Оля не только полностью исправила полученные Ариной Родионовной повреждения, но и модернизировала винчестер по последним стандартам. Работа далась ей тяжело, девочка очень хотела спать и только благодаря мощной дозе тонизирующего препарата не падала от усталости на пол. Завершив последние операции, она вышла из матрицы и отправилась вниз заканчивать ремонт.

— Ты устала, ложись поспи, манипулятор извлечём потом.

— Что ты, не могу я же оставить тебя лежать здесь с открытым черепом, дело надо довести до конца. Даю задний ход манипулятору!

Потом Ольга плохо помнила, как извлекла манипулятор и закрыла люк на затылке няни. Где-то на предпоследнем винте её глаза начали слипаться, руки работали уже механически, сами по себе, и очнулась она только спустя двенадцать часов в своей постели. На прикроватном столике дымилась большая чашка шоколада, с верхнего этажа слышалось, как няня весело напевает какой-то мотив, жизнь явно возвращалась в нормальное русло. Ольга залпом выпила шоколад и побежала на кухню, где Арина Родионовна как раз заканчивала приготовление праздничного завтрака. Увидев Ольгу, няня отставила в сторону посуду и торжественно пожала девочке руку:

— Большое спасибо, товарищ капитан!

— Всегда пожалуйста, первый помощник! — Ольга приплясывала, смеялась и кружила няню за руки, не помня себя от радости, а на столе высился дивный сметанный торт. Всё было хорошо. Очередной суровый экзамен успешно сдан.

ГРОНД: Высокий Ворон — IV

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ: ИЗ ПЕСКА И ВОДЫ

7 апреля 2087 года

Семь часов в глубокой матрице. Подходит к концу её третий рабочий день в должности директора-оператора производства. Выпускной экзамен, к которому Ольга готовилась все эти годы, пройден две недели тому назад с удивительной лёгкостью — штаб-квартира Сверхновой была заинтересована в максимально быстром запуске завода и отнеслась к экзамену как к простой формальности, проигнорировав протесты Арины Родионовны. Пробных пусков конвейера, на которые по нормативу отводилось сорок пять суток, не было вообще — производственную линию сразу загрузили сырьём и подали электроэнергию.

Заготовки, представляющие собой каркас мономолекулярных графитовых нитей, медленно двигались друг за другом по бесконечной линии заводских труб. Ольга, чьё сознание разделилось на сотню тысяч автономных фрагментов, вела работы одновременно над каждой поступающей заготовкой, закрепляя на нитях отдельные молекулы воды и диоксида кремния, которые она отбирала из текущего по другим трубам сырьевого реагента. Реагент закачан в трубы год назад, всё это время проходил тщательную обработку и очистку и теперь полностью готов к использованию.

Сам процесс сборки напоминал установку бетонных блоков на арматурные прутья строящегося здания и проходил в вакууме, что обеспечивало максимально возможную чистоту продукции. Состояние свободного падения, в котором пребывал завод, позволяло оператору моделировать и собирать конструкции, невозможные при постоянной гравитации, в результате чего физические свойства готовых деталей намного превосходили земные аналоги.

По мере того как заготовка обрастала всё новыми и новыми молекулами, Ольга продвигала её дальше по линии, периодически облучая ультрафиолетовым и рентгеновским излучением, добавляя молекулы цветных металлов, обтачивая конструкцию при помощи микролазеров. Температура работающего конвейера всё время возрастала, но, когда солнце в очередной раз скрывалось за горизонтом и наступала короткая ночь, резкий сброс тепла на радиаторы надёжно охлаждал перегретые механизмы.

Где-то за пределами матрицы Арина тщательно контролировала общее состояние девочки, следя за тем, чтобы возникающие на конвейере помехи не передались ей через нейроинтерфейс в виде резонирующих колебаний, грозящих разрушить нервные окончания оператора. Одновременно за работой Ольги наблюдали два десятка технических специалистов из штаб-квартиры во главе с куратором. Ольга поддерживала с ними постоянный контакт, отвечая на вопросы и поясняя свои действия без отрыва от производства. Наконец первая партия готова и отправлена на упаковку. Девочка отобрала несколько граммов готовых изделий для финальной проверки качества и свернула работу.

При тысячекратном увеличении готовая деталь напоминала метровой высоты куб со скошенными гранями. Оля и Арина пристально разглядывали полученное электронным микроскопом изображение, поворачивали голограмму под разными углами, меняя освещение, периодически сверяясь с чертежами, запрашивая весовые данные и тысячи других параметров.

— Бракованная, — после минутной паузы Ольга вынесла свой безжалостный вердикт, обратившись к Арине и Михаилу по локальной сети.

— Оль, сколько можно повторять — вслух, а не по радиоканалу, а то ты так совсем говорить разучишься. Я понимаю, что ты великолепный оператор, но всё же не забывай, что за пределами нашего Дома далеко не все умеют так общаться. У нас есть время поговорить, мы никуда не торопимся, так что, пожалуйста, отключи радио и говори вслух.

— Ну хорошо, хорошо, — вернулась к устной речи Ольга, действительно начавшая уже отвыкать от обычного общения. — Эта деталь бракованная.

Арина ничего не ответила, дядя Миша развёл руками.

— Бракованная! Вы разве не видите, что она бракованная? — громко повторила девочка, усомнившись, что её правильно поняли. — Посмотрите сюда, вот эти два ребра скошены под недопустимым углом, ошибка в девять угловых секунд при максимуме в две. Плюс на ней слишком много производственной пыли, обратите внимание, здесь и вот здесь, в ультрафиолете хорошо видно, — Оля нужным образом повернула куб, демонстрируя взрослым светящиеся пятна пыли на идеально ровной поверхности. — Я же просила заменить фильтры на участках с 234 по 451, рапорт подавала, и ничего! Боюсь, что вся партия будет не лучше. Первый блин комом. Так быть не должно, такое низкое качество — просто какой-то позор!

Девочка отключила голограмму и плюхнулась в кресло, сердито глядя на няню и куратора. Пятьдесят пять минут назад завод выдал первую партию своей продукции — двести пятьдесят килограммов водоочистителя, и, по мнению директора, качество этого необычайно дорогого товара не выдерживало никакой критики, и потому его нужно срочно отправить на повторную обработку.

— Решение принято, Оля, груз уйдёт на Землю следующим транспортом, — Михаил вовсе не разделял её переживаний по поводу некондиционного состояния первой партии. — Прямой приказ из штаб-квартиры, отменить его невозможно. Готовую партию товара, всю четверть тонны, запрещено доставлять обратно на конвейер для доработки и повторной очистки, её необходимо упаковать как положено и подготовить к отправке. Новые заготовки должны встать на конвейер к 17:00 по Москве, чтобы успеть изготовить ещё как минимум сто килограммов до подхода следующего грузовика. Отправим на Землю триста пятьдесят кило, и все будут довольны.

— Претензий к Ольге нет, я надеюсь?!

— Арин, ну о чём ты говоришь, никаких претензий, никакого недовольства, руководство просило особенно пояснить свою позицию. Всё отлично, все понимают, что завод пущен в строй намного раньше намеченного срока, не имея всего необходимого оборудования, потому качество первых партий водоочистителя может быть серьёзно ниже ожидаемого по независящим от оператора, то есть от Ольги, причинам. В руководстве ожидают, что с выходом завода на полную мощность и его дооснащением качество продукции достигнет нужного уровня. Говоря простым языком — никто тебя, Оленька, ни в чём не винит, наоборот, все очень довольны твоей работой. А то, что готовый водоочиститель получился хуже, чем мог быть, хуже, чем ты могла сделать, — ну просто очень нужны сделанные тобой песчинки, эти двести пятьдесят килограммов, у нас нет возможности ждать дольше. Ты нас простишь?

— Ладно, что уж с вами делать, так и быть, сегодня я вас прощаю. Просто не люблю, когда меня заставляют намеренно плохо выполнять своё дело, я не научена работать спустя рукава, — важно проговорила Оля и добавила:

— Если бы вы подождали хоть десять дней, даже неделю, всё было бы лучше. Ведь эти кубики не разовьют и сорока процентов от номинальной мощности. Ну нельзя так!

Губы девочки надулись, она хотела ещё что-то сказать в защиту своего мнения, но тут Арина аккуратно подцепила пинцетом крошечную белую песчинку и поднесла её к глазам Ольги:

— Послушай взрослых, Воронок. Один килограмм этих песчинок может очистить пять тысяч тонн воды. Вообрази пять миллионов литров самой грязной воды, которую ты только сможешь себе представить, залитой мазутом, наполненной разнообразным жидким мусором, заражённой всеми видами бактериологического и химического оружия. И один килограмм твоего серебристого песка может очистить эту отвратительную жижу, снова превратив её в прекрасную чистую воду, пригодную для питья и получения топлива. С учётом постоянной нехватки чистой воды на Земле каждая сделанная тобой песчинка не просто на вес золота — она бесценна! И ты сделала двести пятьдесят килограммов такого водяного лекарства! Моя умница!

Арина подмигнула девочке и аккуратно убрала пинцет с песчинкой — она тоже должна быть упакована и продана.

Оля задумалась, представляя, как серебряные песчинки падают в озерко с грязной, маслянистой водой. Она представила, как кубики плавно покачиваются на поверхности, как они начинают постепенно поглощать мазутную плёнку, увеличиваясь в размерах и медленно погружаясь на дно. По мере их движения вниз взвешенный в воде мусор начинает дробиться на мельчайшие частицы, которые притягиваются к серебристым кубам и исчезают в них. Когда кубики выпадут на дно подобно снегу, то и там они будут работать, перерабатывая скопившуюся на дне грязь в обычный ил. Теперь воду из некогда мёртвого озерка снова можно пить без боязни отравиться химикатами или бактериями. Один килограмм даст пять тысяч тонн чистой воды, и Оля знает, что это далеко не предел мощности. Она сможет довести выработку и до пятнадцати тысяч тонн на килограмм, но неужели и этого будет мало? Девочка хорошо знает, что делает важную работу, но неужели потребность в ней настолько велика, что Земля требует негодный, по её мнению, товар? Неужели внизу настолько не хватает воды?

— Более двух третей планеты покрыты водой, но воды постоянно не хватает. Как же так?

— Тут всё дело в потребностях, Оль. В ёмкости рынка, в распределении и логистике. Всё это очень важно. Но самым важным является незаменимость. Уникальность.

Няня аккуратно упаковала образцы и продолжила свой монолог спокойным, уверенным голосом, будто читала Ольге классическую литературу, как она часто делала раньше. Михаил решил не вмешиваться, полностью предоставив Арине неприятный разговор про Водный Кризис. Здесь никто не справится лучше.

— Уникальность — вот главное слово. Уникальность предопределила кризис, поразивший всю нашу планету. Вот, Ольга, представь, что ты вернёшься на Землю и решишь построить там себе дом, хороший маленький домик. Из чего ты его построишь?

— Ну… ну, я могу построить дом из пластика, используя готовые конструкции, самый дешёвый вариант из всех возможных. Можно из бетона. Могу сложить из кирпичей, а могу из бруса или брёвен по старинке, если, конечно, хватит денег на настоящее дерево. Множество вариантов.

— Вот именно, множество вариантов. И так во всём. Ты можешь получить энергию для своего домика от термоядерного реактора, ветряка, солнечного коллектора с двигателем Стирлинга, ископаемого горючего, гидроэлектростанции или простейшей динамо-машины с ручным приводом. Мебель и всю обстановку в своём доме смастеришь из сотен и тысяч различных видов материалов, были бы деньги. Ты можешь носить одежду и обувь из синтетических волокон, натурального льна и хлопка или особым образом обработанных шкур и кож животных. А уж количество разнообразных продуктов питания с трудом поддаётся перечислению. Тысячи и тысячи вариантов всего, что тебе нужно. И только один уникальный и незаменимый компонент. Догадываешься какой?

— Вода.

— Верно, вода. Оксид водорода. Основа жизни на нашей планете и прочее, прочее, прочее. Единственный, незаменимый и уникальный компонент, аналог которого создать так и не удалось, сколько ни пытались. И вот здесь другого варианта не предусмотрено, вода нужна тебе постоянно, в различных видах, причём вода чистая. Два литра в день, не меньше — такова потребность каждого человека. Можно прожить без электричества, без лекарств, даже без одежды, но без воды нельзя. И это всё без учета промышленности и сельского хозяйства, также неспособных существовать без воды. Потребность в ней так велика, что чистая вода заменила во многих краях валюту. Водой платят за работу и товары, воду разыгрывают в карты и распределяют по талонам, за воду убивают.

Ольга налила себе чашку крепкого чая, сосредоточенно обдумывая слова няни.

— Сколько именно внизу осталось чистой воды? У меня нет данных на этот счёт.

— Их нигде нет, подобная информация секретна. В общих чертах — чистой воды практически не осталось. Реки повсеместно обмелели, перегороженные множеством плотин, подземные воды в значительной степени выбраны, большинство открытых водоёмов загрязнены до такой степени, что воду из них нельзя использовать без очистки. Видела защитный купол, полностью перекрывший Байкал? Не от хорошей жизни построили. И так везде.

— И мы ещё не говорим о потребности в топливе, — добавил куратор.

— Да, да, про топливо тоже забывать нельзя. Ископаемое горючее заканчивается, нефть и газ всё время дорожают, уголь в значительной степени выбран. Изменения климата сделали солнечную энергетику малоэффективной, ядерные и термоядерные электростанции не покрывают всевозрастающих потребностей. Так что теперь зачастую дешевле получать водородное горючее из воды, но и для производства топлива вода также должна быть максимально чистой.

Арина проиллюстрировала свои слова несколькими схемами, поясняющими примерное распределение водных ресурсов по различным отраслям экономики, а также динамику роста цен.

— А океанские воды? Их ведь опресняют.

— Уже нет, и давно. После Смерти Океана обычное опреснение стало невозможно.

Чашка выпала из рук Ольги и покатилась по полу, расплескав содержимое. Девочка резко обернулась к няне, лицо её стало злым и сосредоточенным:

— Какой такой Смерти Океана?! Что стало с Океаном и почему я впервые об этом слышу?!

Покрытие пола мгновенно впитало пролившийся чай. Арина подняла чашку и поставила обратно в буфет, на ходу протерев гигиенической салфеткой.

— Этим термином описывается серия техногенных катастроф и преднамеренных диверсий, произошедшая в тридцатых — сороковых годах. В то время борьба за ресурсы обострилась до предела, вооружённые конфликты охватили практически всю планету, в ход пошло оружие массового поражения. Люди это пережили. Океан — нет. Две трети его биосферы было уничтожено, в первую очередь все морские млекопитающие и большинство рыб, выжившие организмы мутировали, приспосабливаясь к новым условиям. Привычной солёной океанской воды больше нет, теперь на её месте — крайне ядовитая жидкая субстанция, справиться с которой могут только твои маленькие белые кубики. Вот такие дела, Оленька, без тебя и твоего завода на Земле миллионы людей ждёт смерть от жажды и голода. Ни больше ни меньше…

Своеобразная похвала и неожиданная слава ничуть не обрадовали Ольгу. На нетвёрдых ногах девочка подошла к окну, вглядываясь в океанские воды, проплывающие далеко внизу. Она тихо плакала, вспоминая океаны и моря Земли такими, какими она их видела на симуляторах и многочисленных записях начиная с фильмов Кусто. Сёрфинг на высоких волнах и рыбалка с океанских яхт, костры на пляжах маленьких островов и погружения с аквалангом вместе с дельфинами — всё осталось позади, всё умерло. Умерло задолго до её рождения.

— Ещё раз, — пробормотала она, глотая слезы, — почему я ничего не знала? Данных о катастрофе нет ни в книгах, ни в фильмах, ни в выпусках новостей, что я получаю регулярно. Да я же смотрю на этот океан каждый день, и теперь мне хотелось бы знать, как такое, чёрт подери, случилось?! И почему вы оба…

— Твоё руководство, — поддержал няню Петров, — решило до определённого периода не сообщать тебе эту информацию, по крайней мере, до момента запуска завода. Они посчитали, что подобное печальное знание могло помешать тебе в твоей работе. Отчасти я их понимаю…

Несмотря на злость, Ольга понимает, что в политике боссов есть резон. Всю жизнь проведя на борту своей станции и не имея воды больше чем на маленькую ванну, она всегда мечтала об океане. Возможно, действительно не стоило разрушать наивную детскую мечту раньше времени. Надо взять себя в руки.

— Сколько ещё действует таких ограничений на информацию? Сколько важного я ещё не знаю?

— Не так много. И скоро последние ограничения будут сняты.

— Договорились. Если они хотят… если вы хотите, чтобы я работала хорошо, такого больше быть не должно. Я вам не первоклассница, чтобы что-то от меня скрывать. Мне нужна вся необходимая информация.

— Будет. Всё будет, лишь бы завод работал без остановок. Всё что угодно ради конечного продукта, ради чистой воды. И поскольку никто не собирается раздавать твой товар бесплатно, можно сказать, что ты тут делаешь не воду — ты здесь делаешь деньги. Это называется капитализм.

— Понимаю.

Не обращая внимания на наставников, Ольга открывает базу данных жилого отсека и извлекает из памяти видеоокон все морские пейзажи, которыми она любила окружать свой дом раньше, представляя себя капитаном подводной лодки. Короткая команда — и миллиарды изображений перестают существовать, стёртые без сохранения.

— Я всё понимаю. Пусть руководство не беспокоится — товар будет поступать в лучшем виде и в максимально возможном количестве. Я буду работать очень хорошо. Но не ради денег и повышения курса акций. Я буду работать ради Океана: попробуем оживить его.

ГРОНД: Высокий Ворон — V

ГЛАВА ПЯТАЯ: ИЗМЕНЁННАЯ

Май 2087 — декабрь 2088 года

Оля причалила грузовик и дала команду начать погрузку, наблюдая, как длинные манипуляторы, словно паучьи лапы, опустошают трюмы, устанавливая на освободившиеся места маленькие стальные ящики, окрашенные в чёрно-жёлтую полоску. Она видела отметки уровней секретности и осторожности при перевозке, и ей показалось, что даже движения манипуляторов стали более аккуратными — очень дорогую штуку они грузили на борт. Она проследила, как последний полосатый ящик занял своё место и был закреплён талями, после чего переключилась на автоматику и пошла к няне на кухню.

— Арина, ты знаешь, куда именно уйдёт партия? У меня нет никакой информации относительно груза после того, как он попадает на борт грузовика.

— Ничего удивительного, коммерческая тайна, так что я тоже не знаю. Однако с высокой степенью уверенности могу предположить, что груз уйдёт в Азию. В первую очередь для очистки воды на рыбных фермах ЮжноТихоокеанского Пищевого Кластера.

Заслышав ответ, Ольга улыбнулась хищной улыбкой, словно кошка при виде мыши. Она хорошо знает возможности этого сельскохозяйственного предприятия и число его клиентов, исчисляемое миллиардами. И теперь все эти миллиарды напрямую зависят от того, что и как она здесь делает.

— Теперь я начинаю понимать, что такое власть, приятное чувство, надо сказать. Жаль только, что мои клиенты ничего не знают про меня, не знают, как много я для них делаю.

— Оленька, смерть от скромности тебе явно не грозит. Не хочу тебя расстраивать, но осмелюсь предположить, что в большинстве своём людям не особо интересно, кто, где и как делает товар. Лишь бы чистая вода, топливо и продовольствие поступали точно в срок. Людям вообще несвойственно задумываться, как и что устроено вокруг них. Лишь бы работало.

— Вот, тружусь в поте лица, сил своих не жалею, а они… Какая низкая неблагодарность!

Девочка театрально закрыла глаза ладонью, но от Арины не укрылось то, что её подопечная в хорошем настроении впервые с того момента, как она узнала о Смерти Океана. Несколько дней она была в сильном раздражении и не собиралась скрывать своей злости, но на качестве работы раздражение совершенно не сказалось. Более того, как и ожидалось, Ольга стала работать ещё лучше, увеличив свои и без того отличные показатели. Неожиданная и ужасная новость о гибели океана была подана в точно рассчитанный момент, и её ярость в итоге обратилась в увеличение прибыли, как и было запланировано. Хотя Арина Родионовна и не одобряла подобные методы, она не могла не признать, что затея сработала на все сто процентов. Теперь же к Ольге вернулся её задорный оптимизм, и это хороший знак. Её эмоциональная устойчивость по-прежнему на очень высоком уровне.

— Ладно, предположим, простые потребители ничего не знают, и я их прощаю. А вообще, сколько человек в курсе событий?

За Арину ответил товарищ Петров, отмечавший окончание рабочей смены большой кружкой пива «Лев Андропов: Орбитальное»:

— О больших деньгах всем и каждому знать не положено. Думаю, на всей Земле не больше полутора сотен человек и роботов знают, как и над чем ты тут работаешь. Официально твоя станция числится автоматическим пакгаузом, а сама ты, Оленька, не значишься в списочном составе торгового флота Сверхновой. Всё ради сохранения тайны, — на столе появились сухарики и крабовое мясо, куратор неторопливо закусывал, прихлёбывая пиво большими глотками. — К примеру, даже не на каждом военном корабле есть такая совершенная система связи, как у тебя, полностью исключающая утечку информации.

— Ага, и ещё не дающая мне выйти на связь с кем-либо, помимо штаб-квартиры, даже в случае чрезвычайной ситуации. Ну хорошо, обо мне знает несколько сотен человек, имеющих весьма немалую власть и деньги, что тоже приятно. Арина, как ты думаешь, они сильно рады тому, что завод вышел на полную мощность? Десять тысяч метрических тонн в месяц…

— О да, можно не сомневаться. В штаб-квартире скоро состоится огромная вечеринка по этому поводу — много икры, лучшее шампанское, вина и коньяки наполеоновских времён, — ответила няня, продолжая творить новый кулинарный шедевр.

— Ага, и поздравить виновницу торжества лично никто, как обычно, не догадается. Почему я никогда их не вижу? Почему я вообще никого не вижу, кроме вас с Михаилом? Они что, боятся, что я себя плохо поведу на глазах их высокого общества, словно Маугли в деревне людей?

— Верно говоришь, боятся, — голос Арины стал строгим. — Боссы ценят тебя, ещё бы не ценить, с учётом тех фантастических прибылей, которые ты им обеспечиваешь. По-своему даже, наверное, любят. Но главное — боятся. Боятся, не понимают и завидуют. Несмотря на то что они твои начальники, несмотря на то что они наблюдали, как ты растёшь и учишься все эти годы, они не понимают тебя, Ольга.

— Среди боссов и членов их семей совсем немного Изменённых вроде тебя, ибо в наш век они кичатся своей обычностью, своей нормой. Богатеи провозгласили свои тела святынями, созданными по образу и подобию Бога, а в божий замысел вмешиваться грех. Конечно, они не против бессмертия, вечной молодости и прекрасного здоровья, а также некоторых других незначительных плюсов, которые обеспечивает им биоинженерия — всем этим они пользовались задолго до твоего рождения. Но на глобальные изменения в себе они не решаются, упорно желая сохранить свою первозданную природу, хотя я не совсем понимаю, что именно они имеют в виду.

— Так что твои начальники в большинстве своём обычные люди. А обычным людям очень сложно общаться с такими, как ты: они чувствуют себя слабее и глупее рядом с вами. Для них ты Изменённая, фактически человек-машина, умеющий и знающий намного больше, чем они когда-либо смогут суметь и узнать. Конечно, они могли бы тоже измениться, модернизировать самих себя, но для них это словно предательство своего вида, которым они так гордятся, вот почему Изменённым нет доступа в касты богатеев, которые правят сейчас Землёй. Вообще, вашего брата внизу они видеть не любят, и на Земле Изменённых, равных тебе, совсем немного — почти всё ваше поколение работает в космосе, ведь именно ради космоса вас и создавали.

— Ага: мы сделаем вас сильными и умными, чтобы вы могли приносить нам побольше денег, и, пожалуйста, держитесь на расстоянии, вход для обслуживающего персонала со двора.

Ольга подхватила длинный кухонный нож и едва заметным движением пальцев с силой метнула его в толстую разделочную доску на стене.

— Тут уж ничего не поделаешь, Оленька. Так было во все времена: так называемая элита общества всегда стремилась дистанцироваться от тех, кто их кормит и поит, от тех, за чей счёт они живут. А уж новая аристократия всячески старается избегать контактов с пролетариями вроде тебя, ибо так они меньше боятся твоего превосходства над ними, а они боятся, будь уверена. Так что среди обычных людей ты отнюдь не Маугли, а Гарри Поттер в окружении маглов, если уж мы перешли на язык классической английской литературы. Простые люди боятся людей необычных, боятся и завидуют одновременно, так всегда было. Привыкай.

Сравнение со знаменитым выпускником Хогвартса позабавило Ольгу, но всё же вопросы оставались:

— Работа надо мной началась с моими родителями задолго до моего рождения. Долгая разработка, тщательное воплощение. Зачем же теперь нос воротить от результата?

— В том-то и дело, что результат превосходный, даже слишком. Полное изменение генетического кода, внедрение наномашин и сложнейшая программа обучения обеспечили тебе непревзойдённый уровень взаимодействия с системами искусственного интеллекта. И именно твоё превосходство порождает их страх: ну кто из больших чинов сможет производить в уме миллиарды операций в секунду, точным образом настраивая нервные системы разумных машин?

— На флоте я не единственная такая.

— На флоте и в колониях — да, сейчас все космонавты проходят сложные многоступенчатые процедуры биологической реконструкции, необходимой для их опасной работы. Все семь операторов Высоких Домов прошли Изменение, и всех семерых начальство старательно избегает, не забывая зарабатывать на вас огромные деньги. Твои боссы живут на Земле, и от тамошних стандартов ты заметно отличаешься. Ты выше, многократно сильнее, быстрее и выносливей любой девочки своего возраста, а сравнивать уровень интеллекта просто бессмысленно. В твоём теле нет ни одного внутреннего органа, кости, мышцы или ткани, не прошедшей биологической реконструкции. Фактически в тебе нет ничего от обычного человека, кроме идеальной внешности. Это, кстати, очень удобно: делает тебя неуязвимой для большинства современных болезней, которые косят людей десятками миллионов там, внизу. А насыщение организма наномашинами обеспечивает тебе новые, невероятные, сверхчеловеческие возможности. Здорово, правда?

— Но теперь, порадовавшись, представь себя на месте обычного человека, у которого нет и никогда не будет твоих способностей. Уже не так здорово, правда? Тем, кто лишён всех этих преимуществ, завидно и обидно, вот они и находят утешение в своём странном культе первозданного тела, который в наши дни превратился почти в религию. Людям свойственно успокаивать себя глупыми верованиями.

— А я-то думала, что старых религий на Земле почти не осталось.

— Старые религии вымерли, им на смену появились новые. Тебе пока сложно такое понять, ты ведь атеист, как и все Изменённые, но, возможно, со временем, пообщавшись с ними…

— Нужны они мне… Ты же знаешь, Арина, что после окончания контракта я не собираюсь работать на них дальше и возвращаться на Землю. Заработаю денег на собственный корабль и подамся в глубокий космос, подальше от всех этих высокомерных невежд.

Няня внимательно посмотрела на девочку — Ольга впервые чётко озвучила свои планы на жизнь. Она готовится к тому, чтобы стать самостоятельной, зная, что десять лет до окончания контракта пройдут быстро, особенно сейчас, когда хозяйка полностью загружена работой.

— Ну, это дело будущего. А пока на собственный корабль надо заработать, для чего у тебя есть все возможности, в конце концов, ты должна признать, что они немало дали тебе. Так что не строй из себя всеми забытую сиротинушку — непродуктивно. Лучше приготовься к тому подарку, что они прислали в честь открытия завода, штука действительно стоящая, тебя понравится. Подай, пожалуйста, майонез, я рыбный салат сделаю.

— А вот дядя Миша всегда со мной нормально общается, не то что эти важные шишки!

— Во-первых, дядя Миша не работает на Корпорацию, он представитель Союза в их совместном проекте. Во-вторых, он сам проходил Изменение, пусть и давно — он знает, каково быть лучшим. И в-третьих, он человек особенный, это я тебе как робот говорю. Цени его.

Арина сняла фартук и уже собиралась выходить, как Ольга снова окликнула её:

— Почему семь?

— Что?

— Почему ты сказала, что операторов Высоких Домов семь, считая меня? Домов-то восемь.

— В Доме Номер Один никогда не было экипажа, он всё время в автоматическом режиме, его использовали для тестирования оборудования.

* * *

— Всё-таки не пойму, чем эта машина принципиально отличается от моего старого игрового симулятора, — задумчиво проговорила Оля, критическим взором оглядывая собранное Ариной Родионовной устройство, возвышавшееся посреди гостиной. На вид обычное кресло с высокой спинкой и подлокотниками, обитыми светло-коричневой синтетической кожей.

— Ну, во-первых, это не моя старая самоделка, собранная из всякого мусора, а заводская работа, причём прототип, ещё не пущенный в серийное производство, — Арина закончила сборку и теперь производила окончательную настройку. — Во-вторых, машина разработана специально для тебя, у неё есть некоторые расширенные опции, недоступные другим пользователям. В-третьих, технология и программная архитектура тут принципиально другого уровня, представляющего пользователю новые, просто невообразимые возможности, которых не давал ранее ни один симулятор, поступавший в широкую продажу. Но для того чтобы их оценить, надо испробовать машину. Ты не возражаешь?

— Ещё бы я стала возражать, для меня же делали! — Ольга с уверенным видом запрыгнула в кресло. — Надо же, какое удобное!

— Введите пусковую фразу, — произнёс равнодушный женский голос.

Девочка на секунду задумалась:

— Прыг-скок!

— Пусковая фраза введена. Аппаратура готова к работе.

— Арина, ты со мной?

— Я встречу там тебя.

— Понятно. Прыг-скок!

На невообразимо короткую единицу времени окружавшее пространство сложилось крошечными яркими треугольниками калейдоскопа, и спустя секунду Оля уже стояла посреди площади в центре незнакомого ночного города. Небо закрывали тёмные низкие тучи, по стенам высотных зданий прыгали огни реклам, спешили куда-то люди, их речь складывалась в сплошной бессвязный поток английских слов, рядом бежали сотни и тысячи старинных бензиновых автомашин. Где-то Ольга уже видела всё это, причём не раз.

— Ну как?

Откуда-то из пустого пространства рядом с Ольгой материализовалась Арина. На ней не привычный комбинезон, а женский деловой костюм и дорогая сумочка. Только тут Ольга заметила, что и сама она переодета в яркую детскую куртку и с рюкзаком на спине.

— Нью-Йорк, Таймс-Сквер, середина девяностых двадцатого века, ведь так?

— Именно. Площадь Таймс Сквер, такая, какой она была почти сто лет тому назад. Башни Близнецы ещё стоят, и, если хочешь, мы можем дойти до центральной кофейни, повидать там Джо Требиани и его друзей.

— Очень даже возможно, только сначала осмотрюсь. Эти люди вокруг нас — проекции программы?

— Именно.

— И как они могут реагировать на меня и мои действия?

— В зависимости от настроек. Мы сейчас за пределами матрицы, симулятор работает в автономном режиме, так что, кроме нас, тут больше никого нет. Таймс-Сквер — ознакомительный уровень, здесь пользователь тестирует программу, подгоняя её под себя. Сейчас введена заводская настройка, так что никто из них не может прикоснуться к тебе или заговорить с тобой, пока ты сама не вступишь в контакт с ними.

Проверяя слова няни, Оля вышла на самую стремнину людского потока и, смеясь про себя, наблюдала за тем, как обходят её торопливые пешеходы, не обращая на девочку ни малейшего внимания. Интересно, что будет, если выскочить на проезжую часть?

— Хорошо. А если я, к примеру, подставлю тому толстяку подножку или выну кошелек вон у той блондинки?

— Тогда явится злой нью-йоркский коп и забросит тебя в обезьянник своей машины, предварительно хорошенько угостив по загривку дубинкой или электрошоком. Да шучу я, ничего не будет. Просто программа вернёт тебя назад, до времени совершения правонарушения. В базовом уровне закон нарушать нельзя. И правильно, надо уметь себя вести в обществе!

— Ну, положим, это в базовом уровне, а дальше каждый оператор сможет настроить программу под свои потребности, и тогда возможны варианты, мало ли какие интересы и затеи у людей.

Она и дальше размышляла над возможностями машины, но тут до её ноздрей донёсся запах сосисок и белого хлеба. Тележка с хот-догами, метрах в тридцати.

— Ого, тут ещё и запахи есть? На моём старом симуляторе они воспроизводились весьма посредственно.

— Привыкай к новому. Да, базовый уровень предоставляет полный комплект ароматов, запахов и других ощущений, причём только приятных. Никаких мусорных баков и выхлопных газов.

— Прогресс. Можно купить?

— Сколько угодно.

Оля подошла к тележке, ещё раз вдохнула аромат сосисок, хлеба и горчицы, затем обратилась к толстому чёрному продавцу на своём гарвардском английском:

— Мне, пожалуйста, один средний с горчицей и кетчупом, без лука.

— Два пятьдесят, — моментально ответил торговец.

Ольга задумалась, есть ли у неё с собой американские деньги.

— Посмотри в правом кармане, — подсказала няня.

Девочка достала из кармана две мятые бумажки по доллару и два четвертака, протянула их продавцу и получила свой хот-дог.

— В кармане всегда будет столько денег, сколько понадобится?

— Именно так, ни больше ни меньше. Все финансовые отношения воспроизведены исключительно точно, в соответствии с существовавшими в тот период расценками. Даже на Феррари хватит. Присядем?

Они прошли ещё пару десятков метров, затем няня громко скомандовала: «Скамейку!» — и из асфальта вынырнула кованая скамейка, а за ней и фонарь с жёлтыми стеклами. Никто из местных жителей этому не удивился. Оля примостилась на краю скамейки, закинув ногу на ногу, и затем принялась за хот-дог.

— Ну как?

— Вкус хорош, консистенция также передана достоверно, я почти не ощущаю разницы с настоящим, даже слюнки потекли, но после глотка ничего не чувствуешь, — девочка обескуражено развела руками.

— Да уж, виртуальная еда не насыщает. Но и растолстеть от неё нельзя.

— Угу.

Оля проглотила последний кусок, приказала появиться мусорной корзине, выбросила в неё жирную упаковку и откинулась на жёсткую спинку скамейки.

— Давай вернёмся домой, я хочу тебе кое-что показать, только сначала запомни время, твои часы показывают, сколько мы здесь пробыли.

Оля перевела взгляд на модные золотые часы на левой руке:

— Десять минут сорок секунд.

— Хорошо, возвращайся.

— Прыг-скок!

На сей раз уже Нью-Йорк сложился калейдоскопом перед её глазами, и вот Ольга снова сидит посреди гостиной.

— Засеки время, — попросила няня.

Имплантированные часы показывают точное время, на лице девочки застывает удивление:

— Мы ушли в Нью-Йорк в 21:15:03. Там провели больше десяти минут, шестьсот сорок три секунды, а здесь на часах всего 21:15:10. Ничего себе, у этой машины функция сжатия времени в стократном масштабе? Я думала, что на гражданских моделях такая опция недоступна, максимум, что они могут, — это пятикратное сжатие, — Ольга с нескрываемым одобрением оглядывает новую игрушку.

— Ну я же говорила про расширенные возможности прототипа. Машина специально подогнана под Изменённого оператора, то есть под тебя, обычному пользователю данная опция недоступна. Расширенный нейроинтерфейс обеспечивает функцию стократного сжатия временного потока при сохранении всех основных чувств. Удобно, правда?

— Ещё бы! Я могу провести внутри десять часов, делая абсолютно всё, что захочу, а здесь пройдёт всего шесть минут. И это наверняка не предел, уверена, что смогу разогнать машину до двухсоткратного сжатия, а может, и больше. Арина, давай ещё раз. Куда бы отправиться… о, придумала — в Мексику! Давай в Мексику. Прыг-скок!

Плоская вершина Пирамиды Солнца была абсолютно пустынна, ни туристы, ни местные жители не мешали двум дамам наслаждаться видами древнего заброшенного города Теотиуакан. Тёплый ветерок приятно щекотал и развевал волосы девочки, от массивных каменных блоков исходил жар, няня, смеясь, брызнула на Олю водой из бутылочки. Короткий момент освежающего блаженства, а потом опять жара.

На Оле — наимоднейшие солнцезащитные очки, лёгкие сандалии, тонкий клетчатый сарафан и соломенная шляпка с цветком — машина могла экипировать пользователя согласно заданному месту, и, по всей видимости, у неё хороший вкус. В руке девочка держала бутылочку минералки и время от времени умывала лицо, хотя от полуденного солнца это помогало слабо.

— Арина, я немного прикручу жару, не возражаешь?

— Ты капитан, командуй.

Няня, одетая в лёгкий брючный костюм, соорудила замысловатую причёску вместо привычной зелёной шляпы. Арина наблюдала, как перед Ольгой повис в воздухе термометр, и девочка уменьшила окружающую температуру на восемь градусов, повысила влажность, а потом запустила лёгкий океанский бриз.

— Вот так намного лучше. Где это мы?

— Теотиуакан. Этот город построен, пережил свой расцвет и был заброшен ещё до прихода сюда ацтеков. Посмотри на правильную прямоугольно-сетчатую планировку города, на строгие параллели и перпендикуляры улиц, 18 пирамид в центре! Строители города даже создали специальный обводной канал и тем самым изменили русло реки. Уже потом, когда город был заброшен, его заново открыли ацтеки. Они искали земли, где нет зла, в итоге пришли в этот город и назвали его Теотиуакан, в переводе «Место, где обитают боги» или «Место, где человек становится богом». Такова история.

— А кто же тогда построил город?

— Предположительно, майя — ещё более древняя цивилизация, чем ацтеки. Причина того, почему они ушли из города, до сих пор неизвестна.

Няня продолжала рассказывать, всё более и более завораживая воображение ученицы. Они вошли в храм верховного божества природы Кетцелькоатля, любуясь великолепной резьбой по дереву и камню. Затем не спеша прогулялись по улице Мёртвых и дошли до Пирамиды Луны. Оля оглядывала окрестности, делая снимки при помощи старомодного плёночного фотоаппарата с длинным объективом, который обнаружила у себя в сумочке.

— Послушай, мы же в Мексике, а где же тогда кактусы? Кактус, пожалуйста.

Из твёрдой земли у их ног поднялся высокий зелёный кактус, напоминающий огромный трезубец. Оля обошла его кругом, оглядывая плоды и мелкие колючки, принюхиваясь к чудному странному запаху, подошла к толстому стволу и попробовала дотронуться до иголки, но боли не почувствовала, вообще никакого контакта. Хотя колючка явно воткнулась в палец.

— Болевые ощущения полностью блокированы, но передача всех остальных чувств на самом высоком уровне, жара, влажность и ветер ничем неотличимы от настоящих. Ловко сделано…

— Для твоей же безопасности. Симулятор предлагает тебе возможность испытать множество ощущений всеми органами чувств, но только до определённых пределов. Чувство тепла или прохлады, ощущение лёгкого голода или усталости при пешей прогулке, запахи, цвета, прикосновения и прочее. Но ничего такого, что могло бы навредить. Солнечное тепло без ожогов, холодный ветер без обморожения, прикосновение к иглам или углям без боли, вкус изысканных блюд без пищевых отравлений и ожирения, но и без насыщения, соответственно. Для туристической машины и игрового симулятора это самый удачный подход. Если настройку изменить, то такая машина из развлекательного центра может легко превратиться в опасный инструмент в недобрых руках. Пользуйся ею с умом, трезвая голова на плечах незаменима и в виртуальной реальности.

Девочка кивнула в знак полного согласия: она отлично знает, как легко можно превратить такой развлекательный симулятор в камеру пыток, достаточно лишь слегка поколдовать с настройками. Есть и ещё одна угроза, не столь явная, но не менее опасная.

Ольга наслышана, что на Земле в данный момент процветает особый вид наркомании, когда человек попадает в зависимость от виртуальных симуляторов, подобных тому, что подарили ей в честь запуска завода. Так было и раньше, когда многие находили смысл своего существования в искусственных мирах, стараясь полностью забыть о мире реальном — скучном, сером и предназначенном только для того, чтобы заработать денег и продлить всеми силами виртуальное блаженство. Пропуск в матрицу означал для таких несчастных вход в райские врата, а выход из неё был равносилен изгнанию в ад. И чтобы избежать изгнания из рукотворного Царства Небесного, многие добровольно отказывались от своих старых тел, навсегда уходя в матрицу.

Но потом в широком доступе появилась технология сжатия временного потока, ранее доступная только для Изменённых, и ситуация изменилась, ибо виртуального рая стало в разы больше реальной действительности. Теперь же, когда в продаже появятся машины, способные на стократное сжатие времени, виртуальная зависимость только укрепится, ведь в отказе от тел больше не будет необходимости. «Ещё бы, — думала Ольга, — моя машина позволит провести год в глубине своих самых потаённых мечтаний и фантазий, а в реальном времени пройдёт всего трое с половиной суток». А дальше? Возможность сжатия виртуального времени будет только нарастать, и скоро можно будет за один день реальной жизни прожить тысячелетия в матрице. И это не предел: ей представились миллионы лет и целые геологические эпохи, сжатые в часы и минуты.

А потом за одну секунду можно будет провести в виртуальном раю дольше, чем прошло с момента Большого Взрыва. Интересно, какой мозг это выдержит и что станет с ним по возвращении?

Арина опасается, что её талантливая ученица впадёт в такую зависимость? Нет, она уверена в разуме Ольги, в конце концов, среди Изменённых виртуальных наркоманов почти не бывает. Новые, недоступные ранее способности, постоянное прямое подключение к матрице и привычка к сжатому времени были с ней с самого детства и выработали устойчивый иммунитет к соблазнам цифрового бытия. Фактически всю свою жизнь Ольга пребывает в двух мирах одновременно, гармонично сочетая реальность и виртуальность, превращая страхи и угрозы в новые возможности. И она не забудет об окружающем её мире и времени, подменив их иллюзией, поскольку у неё есть то, чего всегда были лишены богатые бездельники, ищущие спасения в выдуманной реальности — у неё есть дело, есть смысл существования. Так что всё будет в порядке.

— Есть пользоваться с умом! А теперь пошли, поднимемся на пирамиду. Если не возражаешь, я поставлю на вершину киоск с мороженым.

* * *

Никогда раньше Ольга так хорошо не проводила свободное время, и Арина частенько составляла ей компанию в приключениях. Они поднимались на вершины Гималаев и ныряли с аквалангами у островков Большого Барьерного Рифа. Занимались фотоохотой в Намибии и сплавлялись по сибирским рекам на резиновых плотах. Часами парили на планерах над Альпами и катались на американских горках в Диснейленде.

Няня решила сочетать развлечения с культурными мероприятиями, и ученице пришлось посещать разнообразные музеи и слушать оперы в театре Ла Скала. Оперные арии не казались ей столь же увлекательным занятием, как спуски на горных лыжах в Швейцарии, но она терпеливо сносила высокое искусство, прослушивая «Женитьбу Фигаро» или рассматривая картины импрессионистов в Лувре. В конце концов, няня всегда имела в запасе всё новые и новые интересные и неизведанные места.

Периодически Арина включала режим исторической реконструкции, и тогда Ольга наблюдала за жесточайшими уличными боями последних дней Битвы за Берлин, коронацией Елизаветы Второй или казнью Жанны д’Арк. Шутки ради она как-то посетила школу волшебства Хогвартс и с удивлением обнаружила себя в зелёно-серой форме ученика Слизерина.

— Эй, а почему это я на Слизерине?!

— Ну сама подумай, а куда ещё можно зачислить такую вредную и хулиганистую девчонку, как ты? Оцени положительные стороны: с твоими талантами почётное место любимицы профессора Снейпа и головокружительная карьера среди подручных Волдеморта тебе обеспечены.

— А, ну да, да, верно…

* * *

Кристально чистое, искрящееся, поразительной красоты тёплое море со всех сторон окружало Олю и Арину. Недалеко виднелся песчаный пляж, на котором загорали отдыхающие, девушки играли в волейбол, горел большой костёр, слышались крики чаек. Горы здесь почти вплотную подступали к морю, образуя причудливые скалы и ущелья и оставляя тонкую кромку золотистого песка вдоль берега.

Женщина и восьмилетняя девочка в ярких купальниках медленно плыли вдоль берега, наслаждаясь морем, солнечными лучами, движением волн и лёгким бризом.

— В Средиземном море обнаружены почти все элементы таблицы Менделеева, хотя море относится к морям средней солёности. Больше всего здесь, конечно, хлорида натрия, или обычной поваренной соли, и сульфата магния, то есть горькой соли. Они-то и определяют вкус морской воды. Мы с тобой в полной мере ощущаем разницу температур воздуха и воды, плюс морские течения, этот прекрасный гидромассаж, — размеренным и ритмичным движениям няни соответствовал её спокойный и уверенный голос.

Чуть отставшая Оля подражала во всём Арине, она старалась плыть изо всех сил, но догнать няню не могла. Симулятор исключительно достоверно воспроизводил сопротивление воды и усталость в мышцах, да и опыта ещё было мало.

— Ещё в глубокой древности морская вода выступала как символ очищения. Например, в трагедии Еврипида, написанной в пятом веке до нашей эры, говорится, что грехи с людей смывает только море, — Арина оглянулась на девочку. — Слушай, ты слишком напрягаешься. Перевернись на спину, отдохни. Ты не утонешь, поскольку я научила тебя самому лёгкому и спокойному стилю плавания — брассу. После этого ты уже никогда не будешь бояться купания.

Няня безошибочно угадала настроение воспитанницы, и в ту же секунду под Олей очутился толстый надувной матрац в жёлтых полосках. Девочка с удовольствием вытянулась на нём, а няня поплыла рядом, подталкивая матрац рукой.

— А можно дельфина запустить?

— Хоть ядерную подводную лодку. Посмотри налево, вот тебе твой дельфин.

Из синих вод высоко выпрыгнул дельфин, сделал сальто в воздухе и бултыхнулся рядом с плотом, обдав Олю фонтаном солёных брызг. Через секунду он высунул бутылкообразную голову у самого матраца, дав возможность девочке погладить себя по гладкой прочной коже.

— Дельфин афалина, его длина может доходить до двух с половиной метров, а вес — до трёхсот килограммов, в воде он может разогнаться до…

— Няня, хватит лекций, дай немного отдохнуть.

Плот мерно покачивался на волнах под безоблачным голубым небом.

— Хорошо-то как. Даже можно и забыть, что это симулятор, показывающий море таким, каким оно было лет сто тому назад, до тех пор, пока отрава не убила его окончательно, заставив защищать такие вот пляжи боновыми заграждениями от грязной воды и держать уцелевших дельфинов в зоопарках. Давай посмотрим на него ночью.

Солнечный день мгновенно сменился яркой лунной ночью. Море вокруг светилось.

— Ага, ноктюлики зажглись? Красиво.

— Да, их ещё зовут золотыми ночесветками. А вот для чего они вырабатывают светящееся вещество, непонятно. У тебя есть какое-нибудь мнение на этот счёт?

— Ну, я бы могла придумать целую историю, например, про добрую девушку, лучше принцессу, и про злую мачеху. И как девушка убежала к морю из своего дома, а потом даже не знаю, как её превратить в эту кучу крошечных ночесветок, может, она с утёса свалилась? Ну, Арин, помоги мне!

— Хорошо, вместе что-нибудь придумаем и продадим сценарий Диснею.

Арина повернула матрац к берегу, Оля отпустила дельфина дальше плескаться в море, скоро они лежали рядом на горячем песке, который девочка просеивала между пальцами.

— Знаешь, твои родители, они подали прошение…

— Не порти мне выходной, пожалуйста. Я отлично жила все эти годы без них и не вижу смысла что-то менять в своём положении, — девочка с силой отбросила песок от себя.

— У тебя ведь могут быть братья и сёстры, про которых ты ничего не знаешь, — задумчиво проговорила Арина. — Я бы на твоём месте познакомилась со своей семьей, по крайней мере, так ты будешь больше знать о самой себе. Хуже не будет, я уверена.

— И лучше тоже. Слушай, я немного посплю, здесь так приятно. И не говори мне больше про них.

— Спи, Воронок, а я пока мясо на углях приготовлю.

* * *

Шанхайский зоопарк-сафари оказался на удивление приятным местом для вольных прогулок и настолько понравился Оле, что она посетила его множество раз. Белые львы и тигры, а также их собратья обычной расцветки, чёрные антилопы, слоны, носороги и жирафы, самые разные животные жили тут в просторнейших вольерах, позволяя посетителям просто пообщаться с природой. Гордость зоопарка — бамбуковые медведи — стали любимцами девочки. Оля часами наблюдала за игрой панд-малышей, смеялась, когда они забавно лезли на дерево, шлёпались на землю или устраивали возню между собой, и расстраивалась, когда они мирно похрапывали, повернувшись к людям пушистой спинкой. Ещё ей очень понравилось смотреть, как панда, ни на кого не обращая внимания и никуда не спеша, степенно поедает зелёные листья и стебли бамбука. Вот кто понял смысл жизни.

— Вот ты где, опять любуешься пандами и хохочешь, как гиена!

— Расскажи мне ещё раз ту историю про девочку и панду, — попросила Оля.

— Хорошо, легенда такая: в далёком древнем Китае жила-была маленькая девочка, и был у неё лучший друг — медвежонок-панда, имена можешь придумать сама. Они всё время проводили вместе, играли, веселились и понимали друг друга без слов. Но однажды на панду напал свирепый снежный барс, девочка, конечно, заступилась за медвежонка, схватила большую ветку и стала биться с дикой кошкой. Девочка дралась отважно, она сумела прогнать барса, но погибла от ран. Медвежонок остался жив, он горько и безутешно плакал. На похороны девочки пришло много панд, родственников медвежонка. Все они из уважения и почтения к девочке надели на себя чёрные ботиночки и чёрные перчатки. Они так сильно горевали и плакали, что постоянно утирали слёзы пушистыми лапками. Да так тёрли свои глаза и от горя хватались за голову, что теперь у всех панд чёрные уши и чёрные круги под глазами. Вот такая красивая и грустная сказка.

Няня закончила короткий рассказ, и сама с удовольствием посмотрела на пятнистых мишек.

— Сказка, конечно, глупая, но мне бы очень хотелось иметь такого друга, как тот медвежонок-панда! Ну, или другого зверя! И я смогу его защитить от всех врагов не хуже той девчонки. Пусть только попробуют тронуть мою панду, порву на британский флаг!

Оля показала няне, как она отразит нападение хищника серией коротких прямых ударов, да так увлеклась, что случайно задела стоявшего у вольера маленького мальчика, сбив его с ног сильным пинком.

— Ой-ой-ой! — крикнул ребёнок и побежал к маме.

— Кажется, я попала в цель, нехорошо получилось, — сообщила няне довольная Оля, вернула симуляцию на пару минут назад, до совершения правонарушения, и уже спокойно продолжила:

— Слушай, серьёзно, ведь детям дарят кошек и собак или этих идиотских хомячков, иногда и более крупных зверей, пусть подарок и стоит огромных денег. Я понимаю, что держать настоящее животное на станции мне никто не разрешит, но настоящее и не нужно. Я говорю о синтетике или роботе. Совсем необязательно разговаривать или спать рядом со мной, пусть лежит на коврике. Я его всему научу, сама напишу программное обеспечение. Даже не обязательно мне дарить его, сама заплачу из своих денег, куплю через каталог.

Оля мечтательно закрыла глаза и представила в своей комнате маленького друга. Няня понимающе кивнула, хотя и не разделяла энтузиазма воспитанницы относительно домашнего питомца, расценивая данное желание как временную причуду, которая быстро надоест Ольге. Она хорошо знала, что девочка на самом деле никогда не любила зверей и не имела серьёзной потребности в животном-компаньоне.

— Сегодня вернулся из отпуска Михаил, он вечером выйдет на связь. Если очень хочешь заполучить зверушку, поговори с ним. Может быть, тебе и разрешат, хотя я не вижу в этом особого смысла. Кроме того, нам надо обсудить несколько более важных вопросов.

* * *

— В общем, Оль, дело обстоит следующим образом: твои генетические родители, твои папа и мама, Сергей и Юлия Вороновы, хотя более уместно называть их донорами, уже трижды подавали прошения на имя руководства Корпорации и приглашали тебя на свидание, разумеется, виртуальное.

Дядя Миша похудел за время отпуска, загорел и стал выглядеть моложе. Лицо куратора было серьёзным — дело предстояло важное.

— По контракту с Корпорацией твои родители имеют право на одно свидание с тобой после запуска завода и до твоего совершеннолетия, при условии, что ты дашь своё согласие. Дважды им уже было отказано в просьбе, сейчас решено отдать вопрос на твоё усмотрение. Через полтора года тебе исполнится десять — возраст, с которого Изменённые считаются совершеннолетними, так что это последняя возможность. Они очень просят. Думай, — Михаил выглядел встревоженным: его не обрадовал неожиданный момент с появлением родителей Ольги. Данное событие нарушало привычный ход дел, а нарушение — это всегда плохо.

— Значит, у них тоже есть контракт и они имеют определённые права по нему? Знаете, меня здесь больше беспокоит другое: а где мой контракт? Когда я, наконец, получу эту бумагу? Сколько можно ждать, а то действительно, юбилей на носу. Мне контракт нужен на бумаге, электронная копия больше меня не устраивает. Хотелось бы посмотреть, кто подписал сей документ за меня.

— Никто его за тебя не подписывал. Ты всё правильно поняла, такой контракт между Сверхновой и тобой существует, и он будет скоро представлен тебе на подпись, а фактически — на ознакомление, ведь изменить его уже невозможно. Подписав контракт, ты юридически завершишь растянутую по времени процедуру удочерения. Ты одна из удочерённых и усыновлённых Корпорацией детей, ставших директорами-операторами орбитальных станций, самая младшая из них. Контракт не только подтверждает законность факта удочерения, но и является договором о найме на работу. Не бойся, Воронок, твои интересы учтены в лучшем виде. Над этим документом работали независимые юристы — члены профессионального союза космонавтов. Мы сами, работая в космосе, всегда к ним обращались. Просто раньше знакомить тебя с этой стороной дела не имело смысла, — Михаил старался в самом выигрышном свете показать Оле её высокий статус и громадные перспективы.

— Вместе с официально заверенной копией контракта ты получишь и все остальные документы: паспорт, свидетельство о рождении, аттестат зрелости и, самое важное, твои банковские реквизиты. Помнишь, мы с тобой говорили про твои счета, на которые начисляется зарплата за каждый сделанный тобой грамм водоочистителя? Там уже накопилась приличная сумма. А к моменту твоего восемнадцатого дня рождения, когда срок действия контракта истечёт, она станет просто огромной. Ты ведь всегда мечтала о собственном космическом корабле — так вот с этими деньгами ты сможешь выполнить свою мечту и не только её, — Михаил торопливо встал и хотел к кому-то обратиться, но девочка остановила его.

— Дядя Миш, сядь, пожалуйста, и ответь на главный вопрос. После истечения контракта я свободна от службы? — девочка и няня с одинаковым напряжённым выражением смотрели на экран и ждали ответа.

— Да, конечно. Контракт автоматически перестанет действовать, но тебе сразу предложат продлить его на лучших условиях: в штабе заинтересованы, чтобы ты продолжала работу. Сама знаешь, как сложно подготовить нового оператора. Так как насчёт твоих родителей? Что им ответить?

— Не просите ответа сразу — я думаю. Сейчас для меня важнее прояснить два вопроса. Первое — я хочу внести в контракт один дополнительный пункт: вместе со мной в день расторжения контракта станет свободной Арина Родионовна, высокоинтеллектуальный и дорогой робот, собственность Корпорации и моя няня, — Оля смотрела на наставника в упор и ждала ответа.

Михаил не был готов к такому жёсткому условию со стороны девочки и заметно смутился:

— Оль, как я и говорил, по основному пункту твоего контракта ты абсолютно свободна после истечения срока действия договора. Что касается Арины, то этот вопрос не так прост. На высокоразвитых роботов столько ограничений в наши дни…

— Я могу её выкупить, денег хватит, — Ольге неприятно было говорить о няне как об объекте купли-продажи, но она твёрдо решила добиться своего.

— Я наведу справки, но обещать ничего не буду. Тебе надо поговорить по этому поводу с юристами корпорации, сеанс связи я обеспечу. Что ты ещё хотела спросить?

— Второе — мне нужен расширенный допуск в матрицу, то, что вы обещали ещё при запуске завода. Не полсотни детских сайтов, как сейчас, а полный доступ. В первую очередь к новостным и техническим сайтам без цензуры, затем…

— Воронок, послушай меня, — Арина впервые нарушила молчание, — данные ограничения были введены для твоего же блага. Дело в том, что в матрице полным-полно гадких мест. Не опасных, а именно гадких, посещение которых не даст тебе ничего, кроме чувства отвращения к людям. Зачем тебе это?

— Слушай няню, она дело говорит. Твой запрос понятен и логичен, и он скоро будет выполнен. К затребованным тобой ресурсам ты получишь доступ в полном объёме, плюс возможность посещения всех других секторов матрицы, разрешённых для несовершеннолетних. Но так называемые оранжевые сектора, запрещённые для несовершеннолетних, останутся пока недоступными, придётся немного подождать. Таков закон, и я считаю его правильным.

Михаил Петров говорил уверенным официальным тоном, а сам думал, что если Ольга по-настоящему захочет попасть в оранжевые сектора, то легко проникнет туда, и никто девчонку не остановит — с её-то навыками сетевого инженера. Остаётся надеяться на благоразумие Воронка и на Арину Родионовну.

* * *

Расширенный доступ к матрице, которого Ольга ждала долгие годы, оказался на деле далеко не такой приятной штукой, как думалось. Полезной, без всяких сомнений, но и насчёт гадостей Арина и Михаил не обманули — гадости она также получила в полном объёме.

А ещё были новости о жизни внизу, и новости эти особой радости не доставили. Первое время Ольга была вне себя от злости, узнав, как много информации от неё преднамеренно скрывали всю её жизнь — её представления о родной планете и землянах зачастую оказывались наивными, даже примитивными. Но потом злость сменилась усталостью и безразличием, и Ольга начала соглашаться с тем, что в ограничении информации имелось рациональное зерно.

Подключённый к матрице симулятор работал теперь в режиме реального времени, перенося хозяйку Высокого Дома к местам основных событий через миллионы новостных сайтов. Теперь она могла своими глазами увидеть бесконечные очереди безработных и голодающих, несколько десятков одновременно идущих войн разной степени интенсивности, свирепствующие эпидемии и разнузданную преступность, ставшую на многих территориях обычным явлением. И так изо дня в день, место действия не имело особого значения, везде одно и то же. Альтернативой этому кровавому хаосу были непрекращающиеся репортажи из жизни богатых и знаменитых, но они быстро наскучили.

* * *

Париж. Декабрь. Только это совсем не тот город, по улицам которого девочка любила рассекать на мотоцикле в раннем детстве.

Ольга и составившая ей компанию в виртуальном путешествии Арина медленно идут по центральным улицам. Симулятор работает в режиме реального времени, исключительно точно воспроизводя густой снегопад и холодный ветер, модные кожаные сапоги громко хлюпают по снежному крошеву. Окружающая картинка, созданная сетью камер уличного наблюдения, открывает вид замусоренных тротуаров и некогда роскошных магазинов, окна которых забраны стальными щитами и увиты спиралью Бруно. Деревьев не осталось — давно спилены на дрова, горит один уличный фонарь из десяти: энергия дорога. На проезжей части движутся потрёпанные электромобили, за пару кварталов в небо поднимается большой столб дыма, доносятся выстрелы — одиночные щелчки пистолетов и резкие очереди АК-47. Огромная очередь в какое-то правительственное учреждение — заметно, что люди стоят на холоде уже много часов.

— В наши дни ты увидишь похожую картину во всех крупных городах, здесь ещё достаточно спокойно, полиция контролирует центр и не суётся без особой надобности на окраину, — произнесла Арина, разглядывая печальных людей.

— Все эти люди в очереди — безработные?

— Конечно, с чего бы ещё они стояли тут? Именно безработные, ждут пищевые пайки. У большинства из них никогда не было постоянной работы. И не будет.

— Я тут совершенно ни при чём.

Ольга знала, что имеет в виду няня. На Земле с её огромным населением осталось слишком мало работы, едва ли процентов на десять от общего числа людей. Космическая промышленность с её высокой эффективностью и низкими затратами безжалостно расправилась с большинством земных предприятий, сельское хозяйство за последние пятьдесят лет также претерпело кардинальные изменения, превратившись в полностью автоматизированные производства, почти не требующие персонала.

И наконец, сама Ольга и другие Изменённые её поколения — сильные, умные, за счёт симбиоза с искусственным интеллектом и наномашинами получившие практически безграничные способности. И сделавшие миллиарды обычных людей ненужными ни для чего другого, кроме стояния в очередях за бесплатным пайком. Ольга никогда не переживала на сей счёт, принимая такой расклад как естественное положение вещей: с самого раннего детства она знала, что нельзя стоять на пути прогресса, иначе прогресс просто раздавит тебя. Эти люди не могут с ней конкурировать, потому по всесильным законам социального дарвинизма изначально обречены на поражение и нищенское существование. В конце концов, это только бизнес, ничего личного. Единственное, что тревожит Ольгу по-настоящему — рано или поздно могут заменить и её. Такого варианта исключать нельзя.

— Мы наблюдаем классический замкнутый круг. Космическая промышленность лишила большинство землян работы. Нет работы — нет денег, нет денег — нет торговли, нет торговли — нет работы. И вот кризис перепроизводства распространяется и в космос, хотя в целом наверху жизнь значительно легче, чем на Земле. В наши дни, чтобы жить на Земле, надо быть либо очень богатым, либо очень бедным — все остальные подались на орбиту.

Взвыли сирены, предупреждающие о начале комендантского часа и закрытии границ между районами. Ольга поёжилась, когда порыв холодного ветра бросил ей в лицо комок мокрого снега. Да, после того как течение Гольфстрим прекратило своё существование, климат здесь явно не улучшился.

— Ну как, Воронок, ты уже твёрдо решила не возвращаться на Землю после окончания контракта?

Ольга остановилась, её взгляд скользил по тёмным улицам, зарешечённым окнам, обречённым фигурам.

— Куда возвращаться? Сюда? Сомневаюсь…

ГРОНД: Высокий Ворон — VI

ГЛАВА ШЕСТАЯ: ВСТРЕЧА

Май 2089 года

— Так значит, ты начинал службу на тюремном транспорте?

— Ага, после четвёртого года учебки. У меня был выбор: либо год практики на корабле матросом, либо ещё два года учёбы до экзаменов. Я выбрал практику и правильно сделал — так намного быстрее можно выбиться в офицеры. Получил назначение на ГУЛАГ-19, ежемесячные рейсы в Духовку: туда с пятью тысячами заключённых, обратно с необогащённой рудой.

Михаил Петров и Ольга Воронова сидели за маленьким столиком в полутёмном виртуальном кабаке, отделанном под русскую старину: бревенчатые стены, глиняная посуда с хохломскими ложками, огромный камин с молочными поросятами на вертелах. Михаил пил водку «Лев Андропов, Лунная Особая», Ольга потягивала квас. Она уже закончила работу, а у куратора выдался свободный час, и Оля решила использовать возможность для того, чтобы узнать побольше о флотской службе из первых уст, особенно о том, о чём не пишут в учебниках.

— Кто были те заключенные?

— А чёрт его знает, мы их не видели. Из разных стран, не только из России, нам многие платили за доставку. Сроки от пяти лет и выше. Их грузили на борт в модулях, уже спящими. Всё очень просто: прилетел, выгрузил, загрузил руду, улетел. Ни у кого не возникало желания задержаться там подольше — очень место неприятное, прямо скажем, суровое, — Михаил вспоминал далёкое прошлое, с аппетитом объедал бараньи рёбрышки и подумывал повторить заказ.

— Ты сам спускался на Венеру?

— В Духовку? Да, несколько раз пришлось, то ещё приключение. Постоянно под землёй, носу из бункера не высунешь, хотя один раз довелось поработать на поверхности, ремонт делали. Шестьсот градусов в тени, давление девяносто три атмосферы, а ветер такой, что удержаться можно только на якорях, и бешеные молнии. Трудновато было. Зато потом как девчонки слушали про наши подвиги…

— Я кое-что вспомнила про Венеру: Боддикер тогда свой побег организовал? — девочка спрашивала не специально ради конкретных фактов, которые отлично помнила, а потому что без вопросов Михаил легко уходил от темы, начиная говорить о разном.

— Нет, инцидент с Колумбией произошёл намного позже, в первый месяц после войны, когда Тартар ещё назывался Большой Свалкой. Подай мне тот кусочек.

Ольга проглотила румяный кусок свинины, передала Петрову отменный бифштекс и продолжила:

— Ты ещё пару рейсов на Меркурий сделал. Видишь, я всё про тебя знаю!

— Нет, не всё: на Сковороду я летал лишь однажды. Экстренная доставка оборудования на одну из станций Союза, у них там был пробой в теплоизоляции. Вот там нормально, не сравнить с Духовкой. Сели на ночную сторону, передали груз и сразу взлетели, за семь часов управились. На Луну сильно похоже, только вот пыли нет — спеклась вся коркой, местами гладкой, как лёд.

Михаил прервал рассказ, проглотил пару ложек окрошки, затем похлопал себя по солидному животу:

— Ну, как говорится, по усам текло, в брюхо не попало. Давай ещё по стаканчику, пока мы молоды.

Ольга чокнулась с ним кружкой кваса.

— В общем, прошёл я практику, получил погоны, немного послужил в каботажном флоте на Лунном Поясе и Высоких Орбитах, и тут мне крупно повезло — получил назначение на Марсианские линии, опять на грузопассажирский транспорт, только уже мичманом, и там отпахал четыре года, сделал двадцать пять рейсов. Отличное было время — работа не самая сложная, зато всегда двойной оклад. Я именно тогда дом купил.

— И Марину встретил?

— Да, она тогда служила интендантом на лунной пассажирской станции, я часто встречал её по работе, когда в порту Лунограда под загрузкой стояли. Два года встреч, и мы решили оформить всё официально. А через месяц после свадьбы меня призвали на военную службу, тогда только создавали военный флот. Снова учебка, теперь уже по военной специальности, затем служба на переоборудованном под минный заградитель транспорте, ну а затем уже Иван Грозный. Сначала ещё думал, что всё обойдётся и до настоящей войны дело не дойдёт, но сама знаешь, как всё в итоге сложилось…

Ольга внимательно посмотрела в глаза Петрову:

— Страшно было на войне?

— Сложно сказать. Страшно перед боем, и после боя тоже, когда отходишь. А когда уже сыграют боевую тревогу и входишь в матрицу — ну, сама знаешь, в сети не до страха, все чувства уходят, просто делай свою работу, пока нейроинтерфейс отсекает всё остальное. Нет, в бою страха я никогда не испытывал, а как про Марину узнал, вообще ничего не боялся.

Ольга не стала расспрашивать дальше. Она знала, что жена Петрова погибла на войне, во время бомбардировки Лунограда, и знала, что Михаилу представилась возможность отомстить за жену, и он отомстил сполна.

— Убивать людей сложно? — она уже ничего не ела, ожидая ответа на действительно интересовавший её вопрос.

— В нашей профессии — нет, совсем несложно. В космическом бою ты не видишь тех, кого поражают твои снаряды, просто отметки на экране радара. Совсем не то, что убить из пистолета или ножом в уличной драке. Просто сосредоточься на деле, и всё будет в порядке.

Михаил немного помолчал и продолжил как ни в чем ни бывало:

— В общем, из госпиталя я вышел уже после подписания перемирия. Похоронил жену, служил какое-то время капитаном тральщика, потом демобилизовался и поступил в Академию, но на этот раз уже преподавателем, тогда, кстати, и встретил Арину. Ну а потом поступило предложение поучаствовать в международном проекте штатным техническим специалистом, и я согласился. Проект назывался «Высокий Дом».

— Понятно.

Они ещё немного поговорили — учитель и выросшая, повзрослевшая ученица.

— Так значит, ты твёрдо решила?

— Да, я пойду на флот после окончания контракта, денег на учёбу и на жизнь хватит. Скоро начнётся новая волна космической экспансии, освоение дальних рубежей системы, а там дальше — кто знает. Если работа над солнечными парусами нового типа приведёт к успеху, то это сделает возможным и межзвёздные перелёты. В любом случае, я хочу во всём этом поучаствовать! — Ольга говорила уверенно, беззаботно смеясь, понимая, что Михаилу однозначно нравился её выбор, нравился он и ей самой. Всё было ясным и логичным.

— За это надо выпить!

Они ещё раз сдвинули кружки, и тут рядом с их столиком возникла Арина Родионовна:

— Ольга, нам надо поговорить.

— Ладно, давай поговорим. Дядя Миша, до встречи!

— Бывай!

Матрица сложилась вокруг них фигуркой оригами, Ольга встала из кресла, широко зевнула и повернулась к Арине:

— Дай угадаю — опять мои предки нарисовались?

— Да, они подали очередное прошение.

— А я отвечу очередным отказом, и всё будет как обычно.

Ольга направилась за поздним ужином, но Арина остановила её:

— Встреться с ними хотя бы один раз. Эта встреча нужна тебе, потом может не быть такой возможности. Пойми.

— Как же я устала с тобой спорить по этому поводу, — пробурчала ученица, садясь за стол. — Ты же знаешь, я очень не люблю бессмысленные поступки, а в данной встрече никакого смысла для себя я не вижу. Зачем тратить время? Ответ отрицательный.

— Ольга, как раз о времени я и говорю. Через полгода тебе исполнится десять, ты станешь совершеннолетней. После они уже не смогут с собой связаться…

— И замечательно.

Ольга на секунду отвлеклась от тарелки дымящегося жаркого и пристально посмотрела в глаза робота:

— Ты права, мне действительно скоро стукнет десять. Десять прекрасных лет, что я живу в своём космическом доме. Думаешь, я несчастлива, оттого что у меня не было родителей или общения со сверстниками? Да ни в жизнь! Зачем мне простые родители и простые друзья, когда у меня есть ты, и куратор Петров, и одна из самых важных и высокооплачиваемых работ в солнечной системе? Я ни на что не променяю свою жизнь и ни о чём не жалею. Ты, Арина, ты и Михаил — вы и есть моя настоящая семья, лучшая семья. А они там внизу — они просто доноры. Которым, надо заметить, ещё и отлично заплатили за отказ от меня, и они эти деньги взяли. Ничего личного, просто бизнес. Встречи не будет.

— Хорошо, я поняла тебя, ты откажешь им в их просьбе. А если о встрече попрошу я?

— Ты? — удивление Ольги было неподдельным. — Ты попросишь?

— Именно я. В конце концов, я как твой воспитатель совсем немало для тебя сделала, так что вполне заслужила выполнение одной моей маленькой и не слишком сложной просьбы, разве нет?

— Естественно, заслужила. Но можешь объяснить мне смысл данного мероприятия?

— Я почти уверена, что рано или поздно ты извлечёшь из этого пользу, а твоя польза — польза для нас всех. Дело-то, повторюсь, несложное.

— Ну хорошо. Именно и только потому, что ты просишь, только ради тебя, не ради них. Естественно, через матрицу.

— Один час в режиме реального времени, не больше, и я буду с тобой. Возможно, ты ещё скажешь мне спасибо.

— Посмотрим. На следующей неделе у меня свободна среда и пятница вечером, назначай встречу на любой из этих дней. Проведаем предков…

* * *

Маленький, уютный дом Вороновых, построенный около века тому назад, ничем не отличался от сотен типичных жилищ американцев достатка выше среднего. Некогда престижный пригород постепенно пришёл в упадок, однако ровно стриженный газон, высокий ухоженный розовый куст и пара плетёных кресел-качалок на террасе по-прежнему говорили об аккуратности и педантичности хозяев.

Точно в назначенное время, минута в минуту, Арина Родионовна и Ольга Воронова, в строгих тёмных костюмах и серых шляпах, чем-то похожие на представителей благотворительной организации или церкви, молча шли по дорожке к дому.

Дверь распахнулась, и навстречу им выкатилась инвалидная коляска с худым высоким мужчиной лет пятидесяти. Вторая волна модифицированного полиомиелита, догадалась Ольга, глядя на его искривлённый позвоночник. За ним появилась маленькая суетливая женщина с короткой стрижкой, в белой блузке и длинной юбке. Вороновы радостно закивали и разом заговорили на английском, приглашая гостей в дом.

— Как приятно видеть тебя, доченька, живой и здоровой! — мать говорила не переставая.

— У нас скромно, но мы очень хотели повидаться с тобой, — вторил отец.

Оля и Арина Родионовна сели на предложенную софу, напротив них расположились Вороновы. Мама всё время улыбалась, стараясь произвести хорошее впечатление, притом она не сводила жалостливого взгляда с дочери, которая была на две головы выше её. Папа выглядел чем-то подавленным и виноватым, несколько раз в его глазах за большими очками блеснули слёзы.

— Ты удивительно похожа на свою бабушку, мою мать, такая же гордая и красивая, — нарушив молчание, наконец, сказал Сергей Воронов.

Арина незаметно оглядела гостиную, заинтересовавшись рядом фотографий на каминной полке. На свадебном снимке радостно обнимались молодые Вороновы, далее шло фото с двумя мальчиками-близнецами лет трёх-четырёх. Отдельно от всей группы снимков висел большой портрет юноши в форме Академии Сверхновой.

Оля внимательно разглядывала и спокойно слушала родителей, пытаясь понять, чувствует ли что-то по отношению к ним. И не находила в себе ничего, кроме равнодушия и лёгкой досады. Зачем она пришла сюда?

— Оленька, я хочу сказать тебе только одно: мы тысячу раз пожалели о той сделке, когда согласились отдать тебя… — горько произнёс отец.

— Да чего жалеть-то, о чём? Вы получили деньги, Корпорация получила нужного сотрудника, а я — я получила интересную жизнь и не менее интересную работу. Все счастливы. Не о чем тут жалеть, и вспоминать тоже не о чем.

— Пожалуйста, не говори о себе как о товаре!

— А почему нет? Я не приучена лгать самой себе.

Ольга указала на фотографию близнецов:

— Вы продали меня ради них, ради того, чтобы обеспечить будущее двух своих сыновей. Это была хорошая сделка, что-то около миллиона по новому курсу. Правда, судя по всему, сохранить деньги вам не удалось. Биржевой крах две тысячи восемьдесят третьего, верно?

Отец грустно кивнул, соглашаясь с дочерью. В комнате зависло напряжённое молчание.

— Теперь-то что вам от меня понадобилось? — через некоторое время безразличным тоном спросила Оля. — Я как-то не очень верю в то, что вы просто так вдруг захотели меня увидеть, так что давайте сразу перейдём к делу — я очень занятой человек. Извините, деньгами помочь не смогу, до истечения контракта все мои счета находятся в распоряжении Корпорации, у них и спрашивайте. Если дадут добро, я всегда подкину вам пару тысяч.

Опять наступила неловкая пауза. Арина встала, извинилась и вышла на террасу, плотно закрыв за собой дверь.

— Кто эта строгая дама? — спросила мать, кивая в сторону ушедшей гостьи.

— Арина Родионовна, робот высшего класса, она была моей няней, воспитательницей и учительницей. Фактически она вырастила меня и научила всему, что я знаю, — холодно ответила Оля.

— Тебя воспитывала женщина-робот?! Там не было людей?

— А зачем они там нужны? Я не переживаю по этому поводу. Более того, я здесь только ради неё. Послушайте, у меня мало времени, зато, благодаря вам, много работы. Со мной всё в порядке, если это вам интересно, надеюсь, у вас тоже всё наладится. Да, я ваша дочь. Но у нас не может быть ничего общего. У меня своя увлекательная и плодотворная жизнь, наши интересы совершенно не совпадают, говорить нам не о чем. Вы удовлетворили своё любопытство, а теперь, пожалуйста, скажите мне, для чего вы меня пригласили. Ведь не только чтобы увидеть. Второй встречи не будет, так что не теряйте возможности, — Оля выпрямилась в ожидании ответа.

— Тебе девять лет, и ты уже работаешь? В какой области? — медленно и неуверенно спросил отец.

— Я живу и работаю в космосе. Вот всё, что я могу вам сообщить.

— Вот видишь, я говорила тебе, что дочь в космосе, я догадывалась! Мы теряем время, — мать набросилась на отца с упрёком, отбросив дипломатический тон. — Скажи ей о главном! Скажи о Володе!

Родители нервно оглянулись на портрет юноши в форме.

— Оля, у тебя есть старший брат, Владимир Воронов. Был ещё Сергей, но он умер в детстве, проклятая эпидемия ударила по всем нам. Его болезнь была причиной того, что мы решились на этот шаг. Мы очень виноваты перед тобой, Бог нас наказал, прости, если сможешь! Нам действительно за тебя хорошо заплатили, но, как ты уже догадалась, этот дом и небольшая пенсия — вот всё, что осталось после краха. Мы ничего для себя не просим, мы понимаем свою вину.

— Нет, вы не понимаете — я вас ни в чём не виню. У меня нет к вам претензий. И никогда не было.

— Может быть, так хоть немного легче. Нам не так много осталось прожить. Я не могу двигаться, а мать от переживаний надорвала сердце, постоянные приступы. Мы только жалеем о случившемся и хотим, чтобы вы с Володей знали друг о друге, помнили и, возможно, общались. Ведь он ни в чём не виноват перед тобой. Он старше тебя на восемь лет…

— Я скажу прямо, — начала умоляющим голосом мать. — Прости нас и помоги своему брату, он ведь тоже космонавт, учится в Академии! У него не самые лучшие оценки, связей у нас нет, протекции ему никто не сделает, так что офицерское звание твоему брату не получить, инженером тоже не стать. Если так пойдёт дальше, то он навсегда останется обычным космическим рабочим либо простым матросом. Но если ему поможет человек твоего положения… Нас скоро не будет, мы это чувствуем, а Владимир останется совсем одинок. Будь милосердной, дочка! Мы думаем, что ты можешь очень много сделать для него. Мы думаем, что ты имеешь вес в Корпорации, иначе они бы не ценили тебя так!

— Ну, вот тут вы правы, скажем так, вес у меня действительно есть, есть репутация и определённое влияние, правда, не совсем такое, как вы себе представляете, и вовсе не факт, что я смогу решить вашу проблему, — Ольга нервно хохотнула, но потом озабоченно спросила:

— Брат что-нибудь знает обо мне?

— Пока нет, мы решили, что сначала нужно получить твоё одобрение, — ответил отец.

Оля и родители опять замолчали. Предположения Арины оправдались.

— Я не стану вас обнадёживать. В Академии знакомых у меня нет, да и деньгами смогу помочь очень нескоро. Насчёт контакта с братом — это вопрос не ко мне, подавайте прошение в штаб-квартиру, не знаю, какой они дадут ответ, в конце концов, я секретный проект, контакты ограничены. Может быть, получится, может быть, нет. Это всё, что вы хотели мне сообщить? — увидев утвердительный кивок, Оля встала и собралась уходить.

— Я рада, что навестила вас. И я постараюсь помочь брату, если смогу. Но на этом наше общение и закончится, уж слишком мы разные. Космос — мой дом, я действительно там не последний человек, и по-своему я счастлива. Спасибо вам. И прощайте.

Оля подошла к двери, но в последний момент оглянулась на родителей и заметила, как мать крестит ей спину и шепчет молитву. Отец отчаянными горящими глазами смотрел на неё, крепко вцепившись в подлокотники кресла, не решаясь что-то ещё сказать. Шепчущие губы матери и умоляющие глаза отца что-то сдвинули в девочке, и она впервые за встречу по-настоящему легко улыбнулась им перед тем, как навсегда исчезнуть.

* * *

Две недели спустя Ольга получила первую в своей жизни персональную посылку — грузовик доставил на станцию вместе с прочими грузами большой запаянный металлизированный конверт. Вскрыв письмо, Ольга обнаружила внутри принадлежащий ей паспорт гражданина Атлантических Американских Штатов, свидетельство о рождении, датированное вторым января 2080 года, и все остальные документы. В отдельном конверте лежал её контракт. Ольга долго рассматривала документ со всех сторон, хотя много раз видела его копию. Плотная гербовая бумага, печати. Она внимательно прочитала текст, сравнивая с образцом, — всё в порядке. Ольга взяла присланную вместе с документами авторучку с особо стойкими чернилами, поднесла перо к бумаге, задумалась на пару секунд и размашисто подписалась. Затем она убрала документ обратно в конверт и отдала его Арине Родионовне для отправки на Землю.

Ещё через месяц Ольга получила сразу два сообщения, вернее, сразу два отказа. Первый — Сверхновая не одобрила дальнейших её контактов с родителями и братом до момента расторжения контракта. Второй — ей отказано в возможности выкупить Арину. Отказы окончательные и не подлежат обсуждению.

ГРОНД: Высокий Ворон — VII

ГЛАВА СЕДЬМАЯ: ГРАД

2 сентября 2090 года

— Осторожно, она ещё горячая.

Ольга надела термостойкие перчатки и аккуратным движением извлекла дымящуюся заготовку из тигля, повертела перед глазами и положила на кухонный стол.

— Всё равно тяжелее оригинала, — недовольным тоном критика заключила девочка.

— Ещё бы ей не быть тяжелее, ведь оригинальную деку делали из красного дерева, где я его сейчас достану? Керамика тяжелее, а на пластик ваше музыкальное величество не согласилось, так что не извольте жаловаться…

Арина Родионовна отвечала Ольге, не прекращая охлаждать горячую керамическую заготовку будущей гитары миниатюрным вентилятором. Девочка ещё раз внимательно осмотрела деку — сходство со знаменитой Gibson-SG было исключительным. Теперь оставалось сделать гриф, установить электронику, изготовить струны и произвести покраску. Интересно, чёрным сделать или красным с золотым…

— Что?

— Говорю, звук не будет хуже, особенно после того как я настрою электронные компоненты. Струны сделаю из стали с бронзовой оплёткой, качество гарантирую. Так что ты, если постараешься, будешь играть на своей гитаре не хуже Клэптона, — Арина явно посмеивалась над увлечением воспитанницы.

— Ещё бы, я и Хендрикса с Пейджем переиграю, дай только срок. Вот увидишь! Красить сегодня будем?

— Лучше подождать до завтра, пусть окончательно остынет.

— Хорошо, тогда я продумаю вариант покраски, хочу сделать что-нибудь оригинальное.

Ольга отправилась в гостиную, где долго рассматривала трёхмерные модели гитар известных музыкантов, на основе которых собиралась сделать свой собственный неповторимый вариант. Она делала быстрые наброски, подбирала цвета, представляя себя знаменитой на всю систему рок-исполнительницей с громадным гардеробом и целой коллекцией дорогих инструментов. После нескольких тысяч перепробованных вариантов ей удалось подобрать оптимальный дизайн, после чего хозяйка свернула программу и отправилась отдыхать.

Она заканчивала изучение второго тома Капитала, одновременно следя за тем, как Энзо Матрикс сходится в решающей схватке с Мегабайтом, когда просмотр «Повторной Загрузки» был прерван самым грубым образом. Взревела сирена, экраны свернулись в пустоту, обычное вечернее освещение сменилось красными огнями, матрица сложилась колодой карт, уступая место аварийному протоколу, и всё это безобразие перекрыл голос Арины:

— Быстро в рубку!

* * *

— И откуда там взялась эта проклятущая мина? Утверждалось, что все минные поля в околоземных секторах давно вытралены, — Михаил Петров прервал разговор с Домом, чтобы переброситься парой фраз с кем-то по другой линии. — Сорок пять секунд до включения коррекционных двигателей, отсчёт пошел. Держитесь!

— Есть держаться, товарищ боцман!

Отвечая старому моряку, Ольга краем глаза просматривала запись, сделанную с орбитального телескопа. Эти кадры она видела уже много раз за последние пятнадцать минут, то ускоряя, то замедляя воспроизведение, снова и снова наблюдая гибель Техасца Билла.

Старый десятитысячетонный транспорт Техасец Билл, перевозивший разнообразные грузы и две сотни пассажиров, завершал сорокадневный перелёт с Марса, неторопливо двигаясь к Верхнему Терминалу орбитального лифта. Два часа тридцать пять минут и двенадцать секунд тому назад транспорт подорвался на дрейфующей мине, занесённой в этот сектор откуда-то из Тартара. Оле удалось рассмотреть тусклую красную вспышку — ускоритель мины выбросил в сторону Техасца рой из двадцати пяти тысяч стальных иголок, двигавшихся со скоростью двенадцать километров в секунду.

Радары транспорта не рассчитаны на обнаружение таких маленьких и лёгких объектов, и потому заряд дошёл до цели без всяких помех. Само попадание Оля не увидела (удар пришёлся на невидимый для телескопа борт), но она могла живо представить, как смертоносный рой пронзает тонкостенные борта, как вырывается в пробоины воздух, как захлопываются переборочные люки, гаснет освещение и воспламеняется вырвавшееся из разбитых двигателей горючее.

Система наведения мины выбрала основной целью машинное отделение транспорта, разрушив маршевые двигатели и серьёзно повредив реактор, однако это спасло часть пассажиров и несколько членов экипажа, оказавшихся в неповреждённых отсеках. По крайней мере, тех из них, кто сумел добраться до шлюпочной палубы через несколько искорёженных взрывами и пожаром секций и трюмов.

Ольга видела, как одна за другой выстреливаются в космос спасательные капсулы левого борта, затем подряд произошло несколько взрывов в носовой части корабля — рванули маневровые движки, а после Техасец исчез в ослепительно-белой вспышке детонировавшего реактора. Вспышка унесла сто пятьдесят восемь жизней и теперь угрожала унести ещё две — Ольги Вороновой и Арины Родионовны. Обломки транспорта неслись к Земле, и их траектория пересекалась с орбитой Высокого Дома.

Командуя собственной орбитальной станцией, Ольга никогда не участвовала в спасательных операциях — у неё просто не было таких возможностей, потому предупреждать хозяйку Высокого Дома о гибели транспорта не стали, нет необходимости. Сигнал «Общая Тревога» был подан только тогда, когда орбитальные телескопы засекли несколько крупных обломков, двигавшихся в их сторону. Арина получала информацию с десятка телескопов и радарных постов в режиме реального времени, и именно она первая вычислила неизбежность столкновения с крупным обломком погибшего транспорта. Не меньшую опасность представлял собой и рой мелких осколков, также мчавшихся к Земле курсом на столкновение. Пока Оля вникала в суть происходящего, Арина связалась с системами искусственного интеллекта в штаб-квартире, и вместе они выработали план действий.

— Арина, что решили? — Оля, наскоро переодевшись в рабочий комбинезон, сидела пристёгнутая в кресле оператора. Няня была рядом — она встала за пульт ручного управления двигателями коррекции орбиты.

— Если кратко, план такой, — учитель перешла на радиоканал для экономии времени, одновременно вводя новые данные в систему управления двигателями, — сейчас надо любой ценой избежать столкновения с большим обломком. Для этого мы уменьшим скорость станции, тормозя коррекционными двигателями. Конечно, они для такого маневра не предназначены, но я думаю, что с помощью Земли смогу настроить их, используя управляемые векторы тяги. Сбавим ход, и большой обломок пролетит перед нами, упав потом в океан. Однако, затормозив, мы подставим себя под удар роя мелких осколков, и вот этого удара уже не избежать.

Поясняя свой план, Арина вывела трёхмерную модель Дома, двигавшегося по стандартной орбите навстречу большому обломку. На модели коротко вспыхнули и погасли двигатели, её полёт в тёмном пространстве замедлился, и обломок пролетел мимо, падая куда-то в воды южной Атлантики, а Дом попадал под удар роя малых частиц, напоминающих мельчайшие капли алой крови, разбросанные в пустоте.

— Не сможем затормозить так, чтобы разминуться с роем?

— Не получится, просто не успеем, слишком поздно пришло предупреждение. Чтобы не столкнуться с роем, необходимо будет сбавить скорость ниже семи тысяч семисот метров в секунду, а мы не можем так сделать, иначе Дом начнёт неуправляемо сходить с орбиты, да и тяги двигателей для столь резкой остановки всё равно не хватит, равно как и топлива. Либо тормозим и сталкиваемся с этой дробью, либо едем дальше на полной скорости, и в нас влетает кусок керамики и стали в пять с половиной тонн. Третьего варианта нет, гарантирую с математической уверенностью робота.

Прояснив ситуацию, Арина продолжила настройку двадцати маневровых двигателей, точными движениями поворачивая их сопла под идеально рассчитанными углами.

— Да уж, дело табак. Эти мелкие осколки — насколько они мелкие?

— Точно не могу сказать, их размеры слишком малы для того, чтобы засечь радарами — обломки увидели с телескопа только потому, что в них отражался солнечный свет. Предположительно, их от трёхсот пятидесяти до полутора тысяч, массой до двухсот граммов.

— Да они из нас решето сделают!

Оля хорошо знала, сколько бед может наделать даже один кусок космического мусора, и перспектива налететь на полторы тысячи таких дробин одновременно совсем не радовала.

— Лазеры ближнего действия смогут отразить удар?

Задав вопрос, Ольга заранее знала: ответ отрицательный. Высокий Дом оснащён собственной оборонительной системой для защиты от частиц космического мусора и микрометеоритов — двенадцать импульсных лазеров, установленных на заводском корпусе и оси. Запитанные от термоядерного реактора, эти сравнительно маломощные излучатели надёжно охраняли станцию от одиночных частиц, сжигая их за несколько секунд до контакта, последний раз лазеры применялись три месяца тому назад. Но тогда заводу угрожал один-единственный обломок.

— Защитная система приведена в полную боевую готовность, и какую-то часть обломков лазеры сожгут. Но, к сожалению, угрожающих целей слишком много, сбить их все не удастся, не хватит времени на наведение, перезарядку батарей и охлаждение излучателей. Предлагаю использовать лазеры для уничтожения самых крупных обломков, представляющих наибольшую опасность.

— Ясно. Арина, раз столкновения не избежать и уничтожить все обломки невозможно, что мне делать?!

— Ольга, начальник Дома ты, тебе и решать. Я не могу приказывать тебе в данной ситуации, могу только дать рекомендации. У тебя есть выбор — покинуть станцию и катапультироваться на Землю в спускаемом аппарате либо остаться здесь, переждать столкновение и попытаться спасти Дом. Помни, что завод стоит дорого, но твоя жизнь не дешевле, и ты имеешь полное право покинуть станцию в аварийной ситуации. А я останусь здесь и попытаюсь справиться с повреждениями.

Оля оглядела тёмное помещение рубки, затем подняла взгляд на потолочные иллюминаторы, за которыми вырисовывалась тёмная громада завода. Она знала, что няня не справится в одиночку.

— Я остаюсь. Будем спасать Дом вместе!

— Так точно, товарищ капитан. Надевай скафандр, у нас возможна разгерметизация!

Запущенный Михаилом обратный отсчёт подошёл к концу. Оля сидела в кресле оператора, впервые за очень долгое время воспользовавшись страховочными ремнями. Находиться в скафандре внутри обитаемого отсека было непривычно, но необходимо на тот случай, если какая-нибудь гайка с Техасца пожалует к ним в гости, пробив навылет борта. Арина Родионовна надела свой оранжевый комбинезон и села рядом с креслом на чёрном полу.

— Три, две, одна, ноль. Зажигание!

Двадцать двигателей коррекции орбиты сработали одновременно, выбросив короткие, тугие струи синего огня. Оля не услышала, но почувствовала низкую вибрацию всем телом, лапа двукратной перегрузки мягко вдавила её в кресло, внизу затряслись все незакреплённые предметы — Дом терял скорость, замедляя своё вечное путешествие вокруг планеты. Красные цифры на парившем перед ними спидометре пошли на убыль: 7950 метров в секунду, 7944, 7939, 7934, 7928, 7923, 7920 — всё, двигатели прекратили работу, топлива в баках почти не осталось, сила тяжести в норме. Тут же вышел на связь Михаил:

— Вычислительный центр подтвердил, что столкновения с большим обломком вам теперь удастся избежать. Рой врежется в вас через три минуты пятьдесят секунд, отдельные частицы могут ударить раньше секунд на пятнадцать — двадцать. Система защиты уничтожит самые крупные обломки, корпус завода примет на себя основной удар, возможно, в обитаемый отсек вообще не будет прямых попаданий, но всё же лучше вам обеим выйти наружу к осевой мачте — там мёртвая зона, ни один обломок туда не достанет. Оставайтесь там до удара, переждите его, затем действуйте по обстоятельствам — попытайтесь исправить повреждения, если, конечно, сможете. Спасатели уже летят, будут у вас через восемьдесят минут. Как поняли?

Поясняя свои слова, Петров снова воспользовался моделью завода, указав красными отметками предполагаемые районы попадания обломков и наиболее безопасные места, где они могут переждать столкновение.

— Вас поняли. Оль, пошли!

Через минуту лифт поднимал няню и ученицу к осевой мачте: разгрузка Ольги до предела увешана различными инструментами, Арина также несла в рюкзаке и в руках всё необходимое.

— Оль, как думаешь, мы сможем устранить повреждения от удара своими силами?

— Не знаю. Конвейер загружен и находится в рабочем процессе, заглушить его за такое короткое время невозможно. Что произойдёт при разгерметизации во многих частях одновременно, я предсказать не берусь, очевидно, ничего хорошего. Хуже всего то, что рабочий реагент на этой стадии производства огнеопасен, и нам грозят не только разрушения, но и пожар, — Оля отвечала, всё время думая об аварийных системах Высокого Дома, которые теперь впервые будут задействованы в реальном деле. — Но мы сделаем всё от нас зависящее, чтобы спасти завод, я не позволю какому-то космическому мусору погубить моё дело!

— Хорошо сказано! Заглуши реактор, насколько сможешь, и страви давление в трубах, а я пока потолкую с Землёй насчёт ремонта!

Далеко внизу, в штаб-квартире, царила паника. Оттуда приходили противоречащие друг другу приказы и распоряжения, совершенно не помогавшие Оле в аварийной ситуации, при этом никто даже и не заикнулся о том, чтобы взять на себя руководство предстоящим экстренным ремонтом, боялся возложить на себя ответственность за возможную катастрофу. Волевым решением отключив Дом от бесполезного хора панических голосов, Михаил оставил только резервную линию связи для одного из ИскИнов (Искусственных Интеллектов) Корпорации, который по просьбе Арины взял на себя управление заводскими ремонтными роботами.

Ольга тем временем подключилась к нервной системе Дома через переносной нейроинтерфейс — полностью контролировать конвейер она не могла, но возможность управления аварийными системами на уровне рефлексов и инстинктов сохранялась. Она отдала серию коротких приказов, в первую очередь снизив до минимума мощность реактора, оставив подачу энергии только для лазерных пушек и подготовив противопожарные системы. Одновременно связалась с пришедшим на помощь ИскИном и указала ему безопасные места, куда компьютер перевёл всю стаю ремонтных роботов: именно они будут вести борьбу за живучесть в первые минуты после столкновения, и сейчас нельзя потерять ни одного из них.

— Пятнадцать секунд, — услышала Ольга автоматическое предупреждение.

Она представила себе мусорный град. Осколки носовой части Техасца, металл и лунная керамика, небольшие, от булавочной головки до ладони размером, весят немного, но, двигаясь со второй космической скоростью, способны пробить танковую броню. Сейчас они заканчивают свой полёт, преодолевая последние две сотни километров перед тем, как ударить в её Дом.

— Вошли в зону эффективного огня!

Серия беззвучных вспышек в пустоте — первый залп нашёл свои цели, испарив дюжину самых крупных осколков. Короткая пауза для захвата в прицел новых мишеней и перезарядки батарей показалась вечностью, второй залп — и ещё минус двенадцать осколков. Третий удар, четвёртый, пятый — лазеры бьют в упор, ловя последнюю секунду для прицельного выстрела.

— Контакт!

Первый удар по заводу Оля ощутила на уровне лёгкого покалывания в позвоночнике — она и увидела, и почувствовала, как осколок размером с монету пробил навылет добрую дюжину труб. В тысячные доли секунды мозг хозяйки отдал необходимые приказы, перекрывая вентили повреждённых секций, размыкая кабели, отключая подачу электроэнергии и удерживая роботов-ремонтников от того, чтобы сразу броситься на устранение аварии, зная, что впереди ещё множество ударов, которые незамедлительно и последовали.

Мусорный рой врезался в Дом. Разномастные обломки столкнулись с внешними колоннами на скорости двенадцать километров в секунду, пробили их насквозь и устремились дальше, прокладывая себе путь через всё новые и новые сплетения труб и кабелей, постепенно теряя скорость и отклоняясь от прямой линии. В вакууме удары были совершенно бесшумны, только вспыхивали и тут же гасли искры в местах столкновений, да ещё Оля чувствовала каждое попадание, энергия которых передавалась ей через нейроинтерфейс. Арина видела, что девочка стояла совершенно неподвижно, а затем её пронзила мощная судорога.

— Что случилось?!

— Большой обломок прилетел, здоровая сволочь, не меньше килограмма!

— Тебе больно?!

— Это не боль, просто неприятно, как будто водой ледяной окатили.

— Сколько уже было контактов?

— Сто семнадцать, и они продолжаются.

— Каковы повреждения?

— Лучше не спрашивай!

Комментируя происходящее, Оля ни на секунду не отвлекалась от своей работы: она продолжала герметизировать повреждённые сектора, отрезая их от незатронутых участков, не давая реагенту вытекать из труб и обесточивая те места, где утечки всё же произошли. Повреждения очень серьёзные: она видела, что целые сектора починить уже не удастся и их придётся менять, а это значит, что завод встанет как минимум на месяц. Но сейчас её больше всего пугало то, что осколки пробили не только трубы, но и разрушили пару десятков вентилей, оборвали сотни метров проводов — совсем плохо.

— Ещё секунды полторы, и мы выйдем из роя, — подбодрила Арина.

В станцию ударили последние семь осколков, и град прекратился, нанеся Дому двести два удара, остальные частицы сбиты лазерами или прошли мимо. Завод продолжил своё движение по орбите, но теперь это уже не слаженный, идеально настроенный инструмент, каким он был ещё пять минут назад, а тяжело повреждённая машина, рискующая окончательно превратиться в огромную груду металлолома, если Ольга Воронова срочно не исправит ситуацию.

— Что с реактором?

Перед глазами Ольги проплывали трёхмерные модели термоядерного реактора в самом центре Дома, она придирчиво сканировала сотни параметров состояния энергетической установки.

— Реактор не повреждён, я перевела его на холостой ход, девять процентов от максимальной мощности.

— Центральный Пост?

— А что ему сделается, там же броня, начинаю борьбу за живучесть!

Хозяйка видела, как из разбитых вентилей начинает сочиться полупрозрачная маслянистая жидкость, напоминающая бесцветное желе — реагент потёк. В невесомости желе поднялось в пустоту между колоннами, образуя идеальной формы капли, которые под воздействием взаимного притяжения стали сбиваться в громадные пузыри, наподобие мыльным. Эти жирные пузыри начали медленно двигаться к центру завода, обтекая попадающиеся по пути трубы и постепенно продвигаясь туда, где вспыхивали искры разбитых трансформаторов. Оля попыталась отключить там подачу энергии, но не смогла.

— Ремонтники — вперёд!

Она указала наиболее угрожающие повреждения, и земной компьютер бросил в бой всех имеющихся роботов, ждавших команды перейти в атаку. Получив приказ, металлические крысы побежали вперёд по узким служебным туннелям к месту выпадения града, подхватывая необходимые детали и узлы из крошечных инструментальных ящиков. Каждый робот хватал предназначенные ему детали, затем крысы разбились на небольшие команды, двигающиеся к своему, заранее указанному повреждению. Ольга мысленно составила общий план ремонтных работ, но ей серьёзно мешало то, что из-за аварии она теперь не видела и не чувствовала некоторых частей завода.

— У нас восемнадцать минут до выхода на солнечную сторону. Надо успеть собрать реагент до рассвета, иначе он вспыхнет при повышении температуры, когда на него попадут солнечные лучи!

Первые группы крыс достигли своих целей и приступили к экстренному ремонту. Они разбирали по частям разбитые вентили, отрезая резаками оборванные куски проводов и шлангов, холодной сваркой заделывали трещины и пробоины в трубах. Удалив остатки разбитых механизмов, крысы тут же начали сборку на их месте новых узлов из принесённых на себе деталей. Несколько отдельных команд собирали парящие в пустоте капли реагента в герметичные контейнеры.

— Эх, роботов не хватает, мало роботов!

Вырвавшийся на свободу реагент тем временем стекался всё дальше и дальше к центру тяжести завода, собравшись из отдельных мелких капель в двухметровый пузырь, уверенно продвигающийся к развороченной, сыплющей во все стороны искрами трансформаторной подстанции.

Ольга резко согнулась, словно от сильного удара в солнечное сплетение — нейроинтерфейс передал ей часть энергии мощного взрыва, едва не убив. Абсолютно беззвучная ударная волна выбила десяток внешних секций, пламя вырвалось из корпуса газовым факелом, жидкий огонь разлился во все стороны, словно покрытая горящей нефтью вода. Полыхающие капли реагента прилипали к элементам конструкции, грозя прожечь насквозь и вызвать новые пожары, крысы-ремонтники покидали свои посты и с самоубийственной храбростью бросались на тушение огня.

В глазах у Ольги прояснилось, боль исчезла — Арина разорвала соединение.

— Арина, я не смогу управлять заводом без прямого контакта!

— Если ты умрёшь от кровоизлияния в мозг или потеряешь сознание при следующем взрыве, толку от этого не будет, — пояснила няня своё решение.

— Немедленно подключай обратно, я приму обезболивающее и уменьшу силу тока в передатчике. Это приказ, выполнять! — глаза Оли гневно сверкнули, она впервые говорила таким тоном с учителем.

— Есть! — Арина ответила на первый приказ хозяйки Дома и восстановила соединение головного мозга Ольги с нервной системой завода.

Обезболивающее начало оказывать своё действие, Ольга окончательно пришла в себя и бросила в бой с огнём сохранившуюся часть противопожарной системы, сбивая лижущий трубы пламень струями белого порошка из огнетушителей. Пережившие взрыв ремонтники тем временем с отчаянной быстротой отпиливали искорёженные трубы с кипящим внутри реагентом и выталкивали их за борт прочь от станции, где те начинали взрываться одна за другой. Постепенно пламя удалось локализовать, но заряда в огнетушителях оставалось всё меньше, а механические крысы погибали одна за другой, но не оставляли своих позиций, сражаясь с огнём до конца. Один из погибающих роботов передал Оле изображение служебного туннеля с вывороченным люком, куда затёк большой пузырь ещё не вспыхнувшего реагента. Лицо девочки исказилось страхом и злобой.

— Арина, служебный туннель 27-А, там скопился реагент, а внешний защитный контур над ним сгорел! Надо снова закрыть эту секцию теплоизоляцией, пока мы не вышли на солнце, второго взрыва завод не выдержит! — Оля отчаянно просила няню о помощи, больше ей не к кому было обратиться — внешние ремонтные машины не отвечали.

— Поняла, оставайся здесь и направляй меня!

Арина молниеносно отсоединила пристёгнутую к поясу страховку, включила реактивный ранец и улетела к заводу. Оля проводила её взглядом и возвратилась к тушению огня.

Она разделила уцелевших крыс на две группы — основную и резервную. Резервная группа ушла за неиспользованными огнетушителями в дальние части завода, основная тем временем продолжила тушение огня и разборку завалов, выбрасывая повреждённые части механизма за борт, где они начинали вращаться по замкнутой орбите вокруг станции.

Арина достигла конца осевой мачты и летела теперь над серым корпусом завода, направляясь к контейнерам с дополнительным оборудованием и стройматериалами.

— Оль, в каком ящике изоляция?

— Номер восемь два двенадцать!

— Всё, вижу, нашла.

Арина сорвала пломбу с контейнера, откинула крышку, вынула несколько длинных рулонов блестящей серебристой плёнки и автоматический молоток, перехватила всё это крепёжной лентой и устремилась дальше, к тому месту, где под внешним несущим корпусом проложен служебный туннель 27-А.

Возвратилась малая группа ремонтников с огнетушителями, Оля расставила роботов в особом порядке и начала широкомасштабное наступление на огонь, забивая пламя белыми порошковыми потоками. Одна из крыс запечатала выбитый люк служебного туннеля, не давая огню подступиться к заполняющей узкую трубу жидкости, но от нагрева солнечными лучами и последующего подрыва это не спасёт, здесь надо перекрыть теплоизоляцией добрую сотню квадратных метров поверхности завода.

— Я на месте, начинаю работу!

— Скорее, до восхода три минуты!

— Успею!

Арина подлетела к опалённым стенам завода над злополучным туннелем и начала проворно разворачивать рулон серебристого материала, закрепляя плёнку выстрелами молотка, работая подобно большому пауку. Надо спешить, няня видит, что от прежнего защитного контура почти ничего не осталось, и удар солнечных лучей в пробоину будет смертельным, если она не установит теплоизоляцию заново.

Дом летел по орбите всё дальше, над земным диском разливалось золотое пламя утреннего света, ещё тридцать секунд, и взойдёт солнце.

— Арина!

— Без паники, успею!

Последние несколько метров рулона, молоток выбрасывает ещё одну очередь крепёжных дюбелей, и Арина закрывает теплоизоляцией опасный участок.

— Вот так это делается! Готово!

Солнце ударило в повреждённую горящую станцию своими жёсткими прямыми лучами. Оля с тревогой наблюдала за возрастанием температуры на опасном участке, но критическая отметка так и осталась непройденной — экстренно положенная защита выдержала нагрев. Пожар уже почти везде потушен, ремонтники локализовали последние очаги огня, больше гореть нечему. Угроза гибели станции отступила.

— Вроде справились, — устало выдохнула хозяйка.

— Молодец, Воронок, просто молодец! — Михаил Петров вернулся в эфир. — Такой слаженной работы аварийных команд я с войны не видел! За твоё геройское поведение в критической ситуации повышаю тебя до звания Ворон!

— Спасибо!

Выброшенная за борт вместе с другим металлоломом последняя пробитая труба вылетела на освещённую сторону, сочащийся из неё реагент начал кипеть. По мере того как труба приближалась к тому месту, где над корпусом парила Арина, кипящих пузырьков становилось всё больше и больше.

— Арин, я уже почти потушила огонь, возвращайся!

— Сейчас, только инструменты соберу. Ты…

Ольга не увидела взрыва закипевшей трубы, но из динамиков вместо голоса няни пошёл беглый шум.

— Арина, на связь, я тебя не слышу, Арина! — Ольга сбивала последние очаги пламени, не переставая вызывать няню:

— Арина, я Ольга, на связь. Арина, приём! Перейди на резервную частоту! Арина!

Ответа по-прежнему нет, и Ольга решила, что у неё в скафандре отказала рация, но проведённая экспресс-диагностика показала, что все системы в полном порядке. Значит, это именно Арина не выходит на связь.

— Ладно, сейчас разберёмся. Быть не может!

Погасла последняя капля реагента, из сотни роботов уцелело восемнадцать, и они без устали приступили к разборке завалов. Указав им самые важные участки, Ольга отстегнулась от поручней лифта, запустила двигатели и отправилась к заводу. Девочка понимала, что что-то случилось, что-то плохое, ибо она просто не представляла себе, при каких условиях Арина может не выйти на связь. Наставница строго вымуштровала ученицу, что в работе за бортом надёжная связь первостепенна, и вот теперь она сама нарушила золотое правило. Быть такого не может, наверное, у няни сломался передатчик, успокаивала себя Оля, хотя прекрасно знала, что в реальности такая поломка почти невозможна. Что же тогда произошло?

Одна из уцелевших крыс починила вышедшую из строя систему видеонаблюдения, и ожившие внешние камеры передали Ольге картину центральной части правого борта, там, где была Арина перед последним взрывом. Оля увидела няню прямо перед собой, от удивления и ужаса забыла про управление полётом и едва не врезалась в завод. Тело Арины абсолютно неподвижно висело в пустоте в пятидесяти метрах от серых стен. От реактивного ранца на её спине остались одни обломки, знакомый с малых лет оранжевый костюм пробит во множестве мест. И ещё у няни больше не было правой руки, оторванной близким взрывом выше локтя.

Ольге показалось, что она задыхается, в скафандре внезапно не осталось воздуха, ещё секунда, и она готова была разбить кулаками стекло шлема. И всё прекратилось. Умная аптечка поняла, что у пилота впервые в жизни случился приступ космической паники, и вкатила Оле большую дозу успокоительного. Лекарство подействовало мгновенно, удушье прекратилось, в голове наступила звенящая морозная ясность и пустота.

Арина Родионовна, её няня и наставник, второй член экипажа орбитальной станции Высокий Дом-8, погибла при близком взрыве трубы с реагентом, убита осколками. Этот единственно важный сейчас факт Оля осознавала с предельной ясностью. Теперь ей оставалось только забрать изувеченное тело и вернуться домой, дожидаясь прибытия спасателей.

* * *

Спасательные корабли подошли к исковерканной станции спустя тридцать пять минут. Сначала пристыковался универсальный ремонтный корабль Зоя Космодемьянская, затем безымянный пронумерованный грузовик-автомат, привёзший запчасти, после чего к Дому причалил эсминец военного флота корпорации Джон Уэйн, экстренно доставивший на завод большую группу технических специалистов. Следующую половину суток Ольга работала на пределе своих возможностей, управляя действиями двух десятков механиков и инженеров, направляя сотни монтажных роботов разных типов, и всё только для того, чтобы устранить самые тяжёлые повреждения. Прибывшие на подмогу являлись профессионалами своего трудного и опасного дела, и все они беспрекословно подчинялись её приказам — авторитет Ольги, практически в одиночку справившейся с катастрофой, высок как никогда. Под её руководством разбирались непроходимые завалы разбитого оборудования, удалялись остатки мусорного града, восстанавливалось энергоснабжение.

Двенадцать часов спустя экстренный ремонт закончен. Безопасности завода больше ничто не угрожало, но и работать он не мог — требовалось заменить разрушенные части конвейера. Оля рассчитала, что на замену уйдёт не меньше пятидесяти суток — столько понадобится, чтобы изготовить новые механизмы на заводах Лунного Пояса, доставить их к Дому, установить и настроить. Все эти дни Земля не будет получать её водоочистители, и сколько миллионов людей в разных странах будут теперь страдать от жажды или просто умрут, она считать не стала — после гибели Арины ей это неинтересно.

Зоя и грузовик были уже далеко, но эсминец всё ещё маячил в паре километров от завода: оставалась последняя формальность.

— Итак, это всё, что тебе удалось собрать на месте катастрофы? — вкрадчивый голос, мягкие движения, колючие глаза. Фигура высокого человека нависла над Ольгой, почти не двигаясь.

— Да, всё, что осталось, — спокойно глядя в глаза собеседнику, ответила хозяйка Высокого Дома.

Впервые в жизни она видела перед собой человека, настоящего человека, а не робота или голограмму. Ольга и офицер военного флота Корпорации стояли друг перед другом на крыше обитаемого отсека. Между ними лежал большой серебристый свёрток, напоминавший очертаниями человеческое тело. Офицер продолжал внимательно рассматривать Ольгу, стараясь уловить смущение, испуг или какое-то другое нужное ему чувство. Не дождавшись никакой реакции, он медленно произнёс:

— Таковы правила — мы должны забрать её тело с собой.

— Понимаю, — так же медленно, в тон офицеру ответила девочка.

— Жаль, что так получилось. Роботов такого высокого класса больше не делают, она была просто великолепна, — и опять колючие глаза впились в лицо маленькой хозяйки.

— Арина была лучшей. Ну что ж, если это всё, то не буду вас больше задерживать, я хочу отдохнуть, — пустым бесстрастным голосом Оля остановила надоевший разговор.

— Тогда счастливо оставаться.

— Угу.

Офицеру нечего больше сказать, он разочарованно подхватил на руки тело Арины Родионовны и взмыл вверх, направляясь к своему кораблю. Ольга проводила его долгим прищуренным взглядом, после чего спустилась к себе. Она подождала, пока Джон Уэйн не включит маршевые двигатели и не отойдёт на приличную дистанцию, затем отключила связь с Землёй и установила на максимум генератор помех, исключающий тайное наблюдение.

Только потом она достала из своего гардероба ящик с нижним бельём, порылась в нём и извлекла на свет маленький синий цилиндр, напоминающий старинную литиевую батарейку. На синем металле выделялась свежая вмятина, нижний торец цилиндра оплавлен, но Ольга держала его перед собой словно крупнейший из всех известных алмазов. Запуск тестовой программы. На мониторе появился ноль, затем запятая, ещё один ноль, и ещё один, и ещё один. И затем единица: 0,0001. Ольга криво улыбнулась: одна десятитысячная. Но это больше, чем ноль.

— Значит, мы ещё поборемся.

ГРОНД: Высокий Ворон — VIII

ГЛАВА ВОСЬМАЯ: РОК-Н-РОЛЛ

Май 2091 года

Девять выщербленных ступенек вниз, и вот она перед тяжёлой стальной дверью с гордой вывеской, выведенной красным фосфоресцирующим маркером: «ДВОР АЛОГО КОРОЛЯ». Звонка на двери не имелось, вместо приглашения — кодовое слово, которое девушка выбила на серой стали морзянкой, отстукивая точки и тире массивным перстнем с Весёлым Роджером. Дверь отошла в сторону, пропуская гостью внутрь тёмного зала.

В вошедшей никто не узнал бы одиннадцатилетнюю Ольгу Воронову: на вид гостье лет двадцать, да и имидж претерпел кардинальные изменения. Вместо флотской фуражки — ковбойская шляпа с широкими полями, из-под которой беспорядочно струились до пояса иссиня-чёрные волосы, рабочий комбинезон сменился на кожаное пальто с широким ремнём и армейские ботинки высокой шнуровки. На узком неулыбчивом лице девушки красовались старомодные зеркальные очки. Обменявшись коротким кивком с парой охранников у входа, она двинулась вглубь зала.

«Двор Алого Короля» при ближайшем рассмотрении оказался ночным клубом, построенным по принципу древнеримского цирка: ряды маленьких столиков постепенно спускались к круглой арене, на которой в данный момент никого не было. Зал приглушённо шумел, заполняясь всё новыми посетителями, но девушка не смотрела на них. Спустившись к арене, она перебросилась парой коротких фраз с распорядителем и принялась ждать своих соперников, которые вскоре прибыли. Сегодня вечером пятеро выйдут на арену, и только один заберёт деньги остальных, проигравшие уйдут ни с чем. Чтобы сыграть во «Дворе Красного Короля», требовалось внести большой залог, и в желающих недостатка никогда не было, но тут важны ещё мастерство и талант, а вот они есть далеко не у каждого. У Ольги есть всё, что нужно, и она готова к игре.

На арену выскочил Элвис Пресли, подхватил выпавший с тёмного потолка проводной микрофон и пророкотал на весь зал:

— Двор Красного Короля приветствует вас, адепты рок-н-ролла! Сегодня нас ждёт очередная битва исполнителей, где мастерству и деньгам будут противостоять страх, боль и неизвестность. Пятеро смельчаков, доказавших своё право быть здесь в отборочных играх, готовы побороться за вашу любовь и деньги друг друга. Итак, игроки на арену!

Ольга не заставила себя ждать, выскочив на арену и уже там увидев четвёртку соперников: парня в джинсовой куртке с ирокезом, японку в школьной форме с длинными розовыми волосами, высокого бритого чернокожего в военной форме и девушку в кроссовках, коротких джинсовых шортах и зелёной майке. Обычная человеческая плоть у неё чередовалась с полосами бронзы и хрусталя — тюнингованный киборг, в реальности навести такую красоту стоит больших денег. Пятеро игроков подошли к Королю.

— Чуваки, правила вы знаете! Песни каждому из вас выпадают в случайном порядке, генераторы боли включены на максимум и работают без остановки, за каждую фальшивую ноту будете получать электрошок, с каждой следующей ошибкой сила тока возрастает. Это в первом поединке, далее стимуляция станет ещё более свирепой! Побеждает тот, кто останется на арене последним! Предупреждаю: неважно, где вы и кто вы в реале, — не вздумайте взломать наши коды и, отключив соединение, убрать боль — мы сразу раскусим мухлёж, и тогда вас с позором вышвырнут отсюда, а ваш залог останется у меня. Всё понятно, вопросов нет? Ну, тогда встречайте ваши инструменты!

Из тьмы перед девушкой материализовалась гитара с декой, напоминавшей наконечник стрелы — знаменитая Gibson Flying V, хорошо знакомая модель.

— Я хочу две вещи: чтобы всё было по-честному, и чтобы всё было круто! Врежьте нам настоящий рок-н-ролл! Начали!!!

Элвис проворно соскочил с арены, а зал принялся вести обратный отсчёт. Ольга, воспользовавшись короткой паузой, придирчиво осмотрела свою гитару — кажется, всё в порядке. «Двор Алого Короля» обещал честную игру, но осторожность не помешает.

— Три! Два! Один!!!

— Поехали…

Арена под ногами исчезла, теперь она балансировала на тонком стальном тросе, протянутом между двумя небоскрёбами. Девушка сохранила равновесие, не выпуская из рук гитары, где-то рядом стояли на таких же тросах её соперники, но она больше не думала о них: всё внимание — на аккуратные шаги и на музыку. Вот, кстати, и музыка — ей выпало играть «All along the watchtower» в версии Джимми Хендрикса. Оля криво усмехнулась — естественно, она знала эту композицию и посчитала случайный выбор достаточно удачным. Девушка коротко перевела дыхание, взяла первые аккорды и двинулась к крыше дальнего небоскрёба, передвигаясь по тросу короткими шажками.

«Двор Красного Короля» наблюдал за шествием канатоходцев с гитарами тысячами глаз, отпускал комментарии, делал ставки — в общем, весело проводил время. Однако Ольга не замечала и не слышала чужого веселья: главное — шаг за шагом идти вперёд и играть, играть чётко и быстро по памяти, получая удары током за каждую фальшивую ноту. Хендрикса сменила Metallica, когда позади раздался протяжный вой: панк не справился с гитарой, получил несколько сильных электроударов и потерял равновесие. Одним меньше.

Ольга прошла половину пути и, когда Metallica сменилась на ZZ-Top, едва не полетела вниз — сильно сфальшивила на первых нотах «Concrete and Steel». С трудом восстановив равновесие, девушка обозвала саму себя дурой набитой: как можно так ошибиться на простом, знакомом с детства американском рифе?

Через пять минут она достигла края троса и встала на крышу небоскрёба. Там её уже ждали чернокожий в военной форме и полосатая девушка, японка пришла последней, чуть не свалившись на финальном участке, не совладав с одной из ранних песен Beatles.

Секундная пауза, и крыша небоскрёба исчезла — теперь претенденты стояли на изумрудно-зелёном лугу с яркими полевыми цветами. Вдали из травы торчал большой ярко-красный стоп-знак, на котором было написано «ФИНИШ», идти надо туда. Обычный луг, травка, солнышко, ветерок — в чём подвох? Глаза Ольги моментально включили десятикратное увеличение. Вот в чём: тонкие стальные проволочки, натянутые тут и там в пятнадцати сантиметрах над травой. Растяжки. Стоит только сорвать такую проволочку, как рядом рванёт противопехотная мина МОН-50, которая скосит неудачника потоком осколков, словно косой. Достоверно воспроизведённый болевой шок от множества рваных ран будет так силён, что запросто может вызвать остановку сердца или инсульт. Приятного мало.

Ольга перевела дыхание и двинулась к стоп-знаку, заведя Сomfortably Numb. Всего делов — играть как Дэвид Гилмор и медленно идти вперёд, контролируя каждый свой шаг и выискивая взглядом предательские проволочки. Сделав два десятка шагов, она заметила небольшие бугорки, торчащие тут и там. Здесь дёрн вскопали сапёрной лопаткой, а потом уложили обратно, но не слишком аккуратно. Ещё мины, только на этот раз обычные нажимные. Воронова стиснула зубы и пошла дальше, стараясь быть как можно более осторожной. Напряжённое выискивание мин стоило ей нескольких пропущенных ударов, но она продолжала идти и играть.

До финишного столба оставалось с полсотни шагов, когда шедшая впереди японка наступила на бугорок. Её тело исчезло во вспышке пламени и клубах сизого дыма, взрывная волна саданула Ольгу по ушам, та потеряла равновесие и рухнула на траву. Электрические разряды пронзили всё тело, но она не спешила слепо искать гитару — сейчас важно не сорвать предательские проволоки.

Оля открыла глаза и огляделась кругом. Ей повезло не упасть на нажимные мины, это она уже поняла. Так, осторожно осмотреть руки и ноги — стального блеска не видно, можно вставать. Удары электрическим током всё усиливались, но она терпеливо их сносила: сказывались долгие уроки с электрошоком. Теперь гитара — а, чёрт побери, гриф зацепил проволочку и чуть не сорвал. Ольга опустилась на колени и предельно аккуратными движениями чуть-чуть опустила гитару, освобождая гриф. Так, играем дальше, полосатая девчонка уже стоит у столба, с надеждой ожидая увидеть ещё один подрыв.

— Не дождёшься!

Но соперница дождалась. Слева громыхнул взрыв — чернокожий выбыл. Воронова не оглянулась, только замерла на момент, затем, медленно и осторожно перешагивая подозрительные места, продолжила свой путь. Через минуту её рука легла на столб, заминированный луг исчез, она снова на арене клуба. Ольга и полосатая смерили друг друга смертельными взглядами, затем повернулись к ведущему.

— Осталось двое сильнейших! Выкиньте проигравших с глаз долой, заберите их деньги! Сейчас наших прекрасных победительниц подготовят к финальному раунду, а пока я-я-я — Великий Элвис — продолжу наше шоу!!!

Ольга почувствовала, как чьи-то проворные руки сняли с неё кожаное пальто, ремень и шляпу, накрыв лёгкой сеткой, сделанной из тончайшей колючей проволоки, через которую хорошо видно зал и ведущего. Гитара осталась в руках, играть она сможет. Элвис тем временем продолжал вилять бедрами и смешить публику, не забывая виртуозно петь, действительно очень похоже подражая оригиналу.

— Внимание, финальный раунд: исполнить песню и не дать сети себя убить! Время пошло!

Ольге выпало играть MissionaryMan от EURYTHMICS. Взяв первые аккорды, она почувствовала, как сеть ритмично, в такт музыке сжимает всё тело, с каждой новой нотой всё сильнее опутывая девушку и вонзая в кожу острые маленькие шипы.

Don’t mess with the missionary man!

Воспроизведённая симулятором боль исключительно правдоподобна, равно как и кровь, которая сочилась из ран всё сильнее. Ольга заметила, что если не уступать боли и не фальшивить, то сеть сжимается медленнее, и наоборот, если неожиданно потерять контроль, то сжавшаяся спираль Бруно легко отхватит ей пальцы. Конечно, можно сдаться и выйти из игры, попрощавшись со своими деньгами, но не ради позорной капитуляции она сюда пришла.

Missionary man He's got God on his side!

Она продолжала играть и петь как Энни Леннокс, и сеть, словно услышав её, стала раскаляться в ответ, не прекращая сжатия. Под сетью оставалось всё меньше и меньше воздуха, а металл накалился докрасна, но девушка не прекращала играть. Допев до конца, Ольга с силой отшвырнула внезапно ослабевшую сетку и тут увидела проволочный кокон, лежащий недалеко от неё. Рядом с коконом валялась отрезанная ладонь с бронзовыми пальцами. Полосатая выбыла из игры.

— Поздравляем победительницу, удостоенную награды из рук самого Короля!!! — Элвис высоко поднял руку Ольги, словно рефери на старинном боксёрском матче.

Зал скандировал её псевдоним, Король устроил ей круг почёта, какие-то люди лезли с приглашениями, то ли театральные агенты, то ли антрепренёры, уже неважно. Сейчас главное — деньги.

— Улыбайся, ангелочек! Они любят тебя!

— Ангелочек предпочитает крупные купюры как знак вечной любви и обожания. Где там мой приз?

* * *

«Двор Алого Короля» сложился вокруг неё колодой карт, Оля, не открывая глаз, потянулась к бутылке минеральной воды, сделала несколько жадных глотков, после чего взялась за бухгалтерию.

На сегодняшнюю игру она поставила половину тех денег, что заработала за последние три месяца, подрабатывая в свободное время сетевым инженером в периферийных секторах матрицы, — пять тысяч космических рублей. Одержав победу, она забрала четыре доли своих конкурентов — итого двадцать тысяч к её ставке. Неплохо, совсем даже неплохо за один вечер. Теперь надо перевести трофей на анонимный счёт в банк Лунограда, используя самые отдалённые и запутанные рукава космической финансовой системы. Посредники возьмут свой немалый процент, но она воспринимала это как неизбежное зло: Ольге не хотелось, чтобы внизу знали про её финансовые операции, и она готова платить за секретность.

Закончив подсчёты, хозяйка встала с кресла, подошла к гардеробу и достала из выдвижного ящика синий цилиндр. Держа его в руке, Оля задумчиво произнесла:

— Ещё на двадцать тысяч ближе к цели.

Она смотрела на цилиндр какое-то время, потом положила обратно. С момента катастрофы, чуть было не погубившей завод и убившей Арину Родионовну, прошло уже почти десять месяцев, и жизнь постепенно вернулась в нормальное русло. Завод был отремонтирован точно в предсказанный срок и восстановил свою работу, а Ольга училась жить без наставницы. Все эти месяцы центральный процессор Арины пролежал у неё в гардеробе, и первые недели она постоянно жила в страхе разоблачения.

Сохранив у себя самую важную частицу головного мозга такого дорогого и сложного робота, Ольга нарушила сразу десяток внутренних законов Корпорации. Она изъяла принадлежавший компании компьютер, она искусно лгала прибывшему офицеру, уверяя его в том, что от головного мозга Арины ничего не осталось и если боссы желают, то могут искать остатки её центрального процессора среди сотен тонн разнообразного металлолома, выброшенного за борт после катастрофы. И факт состоял в том, что они действительно искали, но, разумеется, ничего не нашли. Первого помощника объявили погибшей, вернее, вышедшей из строя и не подлежащей восстановлению, останки её были увезены и переработаны на одном из лунных заводов.

Обнаружив в процессоре слабый заряд и поняв, что в нём сохранилась частица памяти и разума Арины, Ольга решила во что бы то ни стало сохранить жизнь своей наставницы, восстановить её сознание байт за байтом. О том, чтобы отдать процессор хозяевам, она не задумывалась ни на секунду: Ольга знала, что её руководство не доверяет Арине и не станет пытаться спасти её. Значит, реанимировать няню надо самостоятельно — так втайне от всех решила девочка и приступила к работе.

Поначалу она думала, что стоящая перед ней задача не так уж сложна: один раз она уже ремонтировала корабельного робота за пару лет до катастрофы. Но, начав работу, Ольга поняла, что серьёзно переоценила свои возможности. Процессор сильно повреждён высокой температурой и осколками, и, хотя нервная система завода хранила в себе почти всю память Арины, Ольге никак не удавалось перезапустить программу и записать данные с резервной копии, что бы она ни делала. После трёх месяцев бесплодных попыток хозяйка отступилась — привести няню в сознание так и не удалось, Арина по-прежнему пребывала в электронной коме на самом краю жизни и смерти. Теперь надо решать, что делать дальше.

Чтобы вернуть Арину к жизни, Ольге не хватало мощностей её аппаратуры — значит, надо достать новую, более сложную и современную технику. Сделать самоделку из имеющихся в её распоряжении деталей невозможно: слишком многих частей недостает. Запросить Землю? А там спросят, зачем ей это понадобилось, ведь завод работает нормально, и новое оборудование не будет поступать до следующей модернизации. Может быть, купить? Но вот беда: несмотря на то что Ольга по документам очень богата, на руках у неё нет ни рубля. Все заработанные ею деньги Корпорация аккуратно переводит на счёт в одном из своих банков. Сама же Ольга не будет иметь доступа к своим деньгам до тех пор, пока ей не исполнится восемнадцать и не закончится действие контракта. На станции деньги ей не нужны: всё нужное доставляется в строго отмеренных количествах, у Оли есть всё необходимое для жизни и ничего сверх того. Даже если она и получит какие-то деньги, купить и доставить на станцию она ничего не сможет — Корпорация не разрешит ей собственных сделок. Получился замкнутый круг: нельзя сделать, нельзя заказать, нельзя купить.

Ольга много часов обдумывала сложившуюся патовую ситуацию и постепенно разработала план действий. Когда ей исполнится восемнадцать, контракт будет автоматически расторгнут, и она не станет заключать новый. Покинув завод и получив свои деньги, она сможет купить всё необходимое и оживить Арину. А если начальство выкинет какой-нибудь фокус с её деньгами — на этот случай Оля решила зарабатывать сама, используя возможности матрицы. Конечно, возникли проблемы с безопасным хранением заработанного, но тут помог куратор Петров, открыв для Ольги тайный счёт в одном из банков Союза, за пределами власти Корпорации.

Теперь оставалось только работать, работать и терпеливо ждать далёкого восемнадцатого дня рождения. Работать и привыкать к жизни в одиночку, заботиться о себе самостоятельно, что на первых порах было затруднительно.

Отсутствие няни сильно осложнило жизнь на станции, самые простые вещи стали на удивление сложными. Оля умела виртуозно управлять заводом, но в управление собственным Домом она особо не вникала, переложив хозяйство на Арину, и теперь наивная беспечность ей аукнулась. Вкусные обеды и завтраки остались в прошлом: нормально готовить Ольга так и не научилась, могла только разогревать стандартные пайки, следуя написанным на упаковках инструкциям. Девушка добавляла воды ровно столько, сколько указано, грела еду в микроволновке строго отмеренное время, но котлеты постоянно подгорали, а картофельное пюре выходило совершенно невкусным. Хуже всего вышло с горячим шоколадом — вместо восхитительного напитка из детства у Ольги получалась теперь редкостная гадость, едкая и приторно-сладкая одновременно.

Много проблем доставляла поначалу установка климат-контроля: Ольга напутала с настройками и несколько дней жестоко страдала от жары, периодически сменяющейся сильным холодом и сырыми сквозняками. Со временем климат-контроль был укрощён, а вот сладить с системой нормирования воды оказалось куда сложнее — перерасходовав запас драгоценной жидкости, она почти три недели не могла нормально принять душ. Плюс ещё множество других мелких бытовых неприятностей, поначалу выводивших девушку из себя. Но ничего, думала незадачливая хозяйка, скоро мои проблемы останутся позади.

Для начала она смастерила из семи разбитых ремонтных крыс двух вполне пригодных к самостоятельной работе многофункциональных роботов, придав им статус станционных матросов и назвав Винтиком и Шпунтиком. Винтик и Шпунтик были ростом с небольшого терьера, передвигались на четырёх ногах и несли на себе множество инструментов для самых разных работ, общаясь с хозяйкой при помощи коротких текстовых сообщений. Основная их задача заключалась в ремонте и наладке станционного оборудования. Попытка привлечь матросов к домашнему хозяйству не увенчалась успехом: готовить они не умели, а после их уборки Оля долго не могла отыскать свои вещи. Одно время она ввела в программу функцию сопровождения, но их постоянное присутствие быстро ей наскучило, и она вернула матросов к ремонтной работе. Скорее всего, няня была права насчет того, что с домашним питомцем у Ольги никогда ничего не выйдет.

Подходило время очередного сеанса связи. В ожидании куратора Ольга открыла упаковку нарезанной ломтями и присыпанной красным перцем шварцвальдской ветчины, налила томатного сока и наскоро просмотрела новостные ленты — всё как всегда. Девушка равнодушно жевала пряные ломтики, в то время как симулятор переносил её в самый центр пары десятков войн и конфликтов, гремящих в разных частях планеты в настоящий момент. Ещё она наблюдала терроризм, толпы голодающих, природные катаклизмы, рост преступности, общее падение нравов и так далее в том же духе.

Наконец, выпуск новостей закончился и началась трансляция одной из немногих реальных передач, которую Ольга всегда ждала с неподдельным интересом — «Колизей». В этом месяце сорок пять нью-йоркских старшеклассников методично истребляли друг друга в заброшенном небоскрёбе Верхнего Манхэттена. Игра шла уже семьдесят пять часов, и живых участников осталось всего двое, предыдущие события она пропустила из-за визита во «Двор Алого Короля». «Да, тут определённо веселее, чем в матрице», — думала Ольга, нетерпеливо ожидая финал любимого шоу. Сейчас она всерьёз рассчитывала на победу рыжеволосой девушки с самурайским мечом, поскольку поставила на неё семьдесят пять рублей. К сожалению, рыжеволосая свалилась в шахту лифта, попав в хитроумную ловушку, установленную щуплым очкариком, который и был объявлен победителем.

— Недооценила я его, — пробормотала Оля, тяжко переживая потерю кровно заработанных рублей. Затем состоялась церемония награждения, в которых победителю был вручён необычный приз, на её памяти разыгранный впервые: земельный надел на Марсе вместе с подъёмными и комплектом билетов на пассажирский корабль.

— Приятного аппетита! Как всегда, тратишь своё драгоценное время на развлекательные передачи?

Хозяйка поприветствовала Михаила коротким кивком, а затем быстрым движением глаз отправила куратору ежедневный отчёт о работе завода.

— А то, я люблю хорошее шоу, в наши дни с развлечениями негусто. Посмотри ещё вот это.

Пока Михаил сверял основные показатели, Оля поставила на большом экране запись своего выступления во «Дворе Алого Короля».

— А, я тоже видел, — усмехнулся в усы Петров. — Их новая исполнительница весьма талантлива, наверное, хорошо зарабатывает на выступлениях в сети.

— Возможно, но я бы не хотела быть на её месте. Говорят, что музыкальный бизнес — очень гадкое дело, особенно для молоденьких наивных девушек. Вся эта известность, фанаты, продюсеры, журналисты, сплетни, наркотики…

— Ничего, я думаю, девчонка справится. Ты-то там как, не голодаешь?

Оля показала Михаилу пакет с остатками ветчины:

— Только этим да консервами и спасаюсь. Во сне торт с персиками снится и всякое другое, вкусное. Проснусь, и только банки кругом. Скоро вы уже мне помощника пришлёте? Ну сколько можно ждать, честное слово?!

— Ох, и когда ты только стала такой вредной, совсем как взрослая? Ладно, придирчивая моя, будет тебе первый помощник, следующим бортом приедет. Модель SN-25-7, универсальный космический помощник. Я пару раз видел таких — хорошие трудяги, думаю, вы сработаетесь.

Оля извлекла из базы данных модель робота и повертела её перед глазами, читая техническую документацию.

— Главное, чтобы он готовить умел, на остальное я его натаскаю, — она осталась довольна увиденным.

* * *

— Держись позади меня, мы сейчас спустимся по оси на крышу обитаемого отсека. По мере спуска сила тяжести будет возрастать, учти.

Произнеся напутствие скорее для протокола, Ольга быстро оглянулась на нового робота, а затем включила лифт и на самой малой скорости начала спуск к Дому. Робот выждал пару секунд и затем начал спускаться по скоб-лестнице, аккуратно перебирая перекладины.

Новый помощник Ольги был несколько ниже Арины Родионовны: классический андроид, с открытым корпусом, поверхность которого отливала приятным серо-голубым цветом. Зрительные сенсоры, напоминавшие синие глаза, как и лицо в целом, сделаны максимально похоже на человеческие, хотя в фигуре схожесть соблюдалась не везде. Например, шея, локтевые, плечевые, коленные и тазобедренные соединения не были закрыты гибким пластиком, являя сложное переплетение силовых тросов, синтетических мышц и кабелей. Считалось, что этой серии роботов достаточно внешнего сходства с человеком для успешного взаимодействия, большего не требовалось.

— Стопроцентный синтетик! — Ольга сердито бурчала, вспоминая свою милую, весёлую, а если надо, то и строгую няню. — Таких, как Арина, больше не делают…

Через пару минут хозяйка и новый первый помощник остановились друг против друга посреди рубки управления. Ольга протянула провода от центрального терминала и держала в руке пучок разноцветных штекеров:

— Повернись на сто восемьдесят градусов.

Робот выполнил команду.

— Открой основной разъём.

Пластины на затылке робота разошлись, открывая доступ к аппаратному отсеку.

— Так, сейчас я начну загрузку пакета программ, которые написала специально для тебя. Стой спокойно, это не займёт много времени.

Подключив кабели, Оля уселась в кресло оператора и вошла в локальную матрицу — сейчас перед её взором находился центральный процессор и банк данных нового робота во всей их невообразимой сложности.

— Так, начнём, пожалуй. Чем тут они тебя начинили?

Ольга начала тщательную диагностику программного обеспечения, одновременно осматривая механизм при помощи рентгена и электронного микроскопа. Поиски заняли больше трёх часов, но трудилась она не зря.

— Есть, — очень довольным голосом сказала девушка.

Вот они — целая коллекция закладок, шпионских программ и следящих устройств размером в несколько молекул воды, естественно, не указанных в инструкции. Присланный корпорацией первый помощник должен не только во всём помогать своему капитану, но и постоянно следить за ней.

Ольга не удивилась найденному: в последнее время следящих устройств становилось всё больше, они приезжали с каждой новой поставкой провианта или запасных частей на замену тем, что она уже обнаружила и отключила. Похоже, что внизу кто-то серьёзно не доверяет ей, хотя, возможно, это стандартная практика для всех хозяев Высоких Домов.

Поначалу Ольга пробовала сразу избавляться от жучков, но затем смекнула, что отключение не останется незамеченным, и решила играть на опережение, перепрограммировав их таким образом, чтобы электронные шпионы передавали на Землю тщательно подобранную дезинформацию, не вызывая излишнего к ней внимания. На то, чтобы обезвредить вредоносные закладки в памяти первого помощника, ушло ещё полтора часа, после чего она наскоро перекусила и принялась за установку обучающих курсов.

— Для начала общий курс космической кулинарии. Готово. Теперь практикум первой помощи на орбите.

Оля заложила в память робота пару десятков специализированных программ, написанных ею на основе разнообразных учебных дисциплин Академии, намеренно проигнорировав Устав Корпорации для искусственного интеллекта. Теперь её старший помощник стал мастером на все руки, умевшим всё: от приготовления тортов до экстренного ремонта космических аппаратов.

Только когда дело дошло до включения речевого интерфейса, Ольга крепко задумалась. Ей сейчас не хотелось, чтобы новый робот разговаривал с ней: слишком это всё напоминало Арину. Потому она пока не стала подключать синтезатор речи, и временно старший помощник мог общаться с нею путём коротких текстовых сообщений.

— Старший помощник… старший помощник Док, сегодня я зачисляю тебя в экипаж орбитальной станции Высокий Дом-8. С честью выполняй свои обязанности!

Док козырнул своему капитану, выдав сообщение:

— Готов к выполнению своих обязанностей!

— Обязанность первая — приготовить мне ужин. Макароны по-флотски, борщ и чебуреки. И тортик с ананасом на сладкое, — Ольга блаженно откинулась в кресле, решив включить речь старшему помощнику на следующее утро.

— Есть, товарищ капитан!

ГРОНД: Высокий Ворон — IX

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ: ПРОШЕДШЕЕ И ГРЯДУЩЕЕ

8 декабря 2091 года

Иголка электрода закончила своё путешествие, соединив два листа металла сверхтонким сварным швом. Ольга выключила сварочный аппарат, сняла очки и придирчиво осмотрела собранный механизм.

Некогда уютная гостиная теперь представляла собой импровизированную сборочную мастерскую, в центре которой возвышалась на самодельной станине самодельная ракета. Длиною в два с половиной метра и двадцатью сантиметрами в диаметре, ракета напоминала большой серебристый карандаш. Создавая свой нелегальный космический аппарат, Ольга намеренно избегала сложных технических решений, взяв за основу простой и надёжный реактивный снаряд установки ГРАД, заслуживший грозную славу в земных войнах столетней давности.

Собрав корпус из оставшихся после ремонта деталей, Ольга реализовала проект примерно на треть. Теперь оставалась самая сложная часть — изготовить двигатель и систему управления, а затем синтезировать топливо. Дальше работать в одиночку не получится, тут не обойтись без помощи Дока.

— Ну, что скажешь? — с гордостью спросил капитан первого помощника.

Стоявший рядом с ней робот обошёл серебристый «карандаш», осмотрел ракету под разными углами, а затем ровным металлическим голосом высказал своё бесстрастное мнение:

— Корпус собран правильно, точность сварки удовлетворительная.

— Удовлетворительная, и всего-то? Скажешь тоже. Вот все вы, роботы, такие придирчивые, ничего-то вам не нравится.

Так и не дождавшись слов восхищения, Оля поставила на верстак две герметичные жестянки с краской и пульверизатор, а затем ещё раз оглядела сварные швы.

— Так, металл остыл, всё в норме. Включай радар, Док, начни с трёх гигагерц и постепенно повышай частоту.

Док направил на ракету снятый со скафандра радиолокатор ближнего обнаружения, Ольга считала сигнатуру.

— Итак, её хорошо видно, теперь покрасим и ещё раз взглянем. Надевай распылитель, а я расстелю плёнку, и начнём покраску. Только осторожнее, эта краска совершенно не отмывается!

Робот не торопясь зарядил пульверизатор, а Ольга отодвинула мебель, закрыла ковёр плёнкой теплоизолятора, надела защитные очки и отошла в сторону.

— Готов? Начинай!

Док включил пульверизатор и принялся покрывать гладкий корпус ракеты краской. Он аккуратно водил распылителем, и серебристый цвет быстро исчезал, уступая место угольно-чёрной темноте. На то, чтобы покрасить ракету, у первого помощника ушло три минуты, ещё две он сушил краску строительным феном.

— Капитан, покраска окончена.

— Ага, сейчас проверю.

Девушка тщательно осмотрела готовую ракету, аккуратно дотрагиваясь до корпуса кончиками пальцев.

— Молодец, краска легла ровно, очень тонким слоем и уже почти высохла. Весь свет в центр комнаты!

Потолочные светильники повернулись на шарнирах, направив потоки белого света на чёрную ракету. Ольга пристально разглядывала её, дополнительно подсвечивая фонариком.

— Отлично, просто отлично. Взгляни, даже при самом ярком свете на фюзеляже нет никаких отблесков, с телескопа её будет не разглядеть. Давай теперь попробуем в инфракрасном спектре.

Свет погас, включился инфракрасный прожектор, линзы-импланты автоматически перевелись в режим ночного видения.

— Нормально, контуры размытые. Если я плохо вижу ракету с трёх метров, с тридцати шести тысяч километров она будет совсем незаметна. Включить свет! Док, запускай обратно радар!

Повторная проверка радаром ещё больше обрадовала Ольгу.

— Итак, заметность ракеты на сантиметровых и миллиметровых волнах существенно снизилась, это антирадарное покрытие действительно работает. Вот теперь точно мой маленький космический корабль никто не заметит, — удовлетворённо промурлыкала хозяйка, от радости прищёлкивая пальцами.

— Ладно, на сегодня, пожалуй, всё. Приберись здесь, а я поднимусь в рубку, конвейер проверю.

— Капитан, что подать на ужин?

— Давай пельмени и салат.

— Что делать с ракетой?

Оля на секунду задумалась.

— Оставь здесь до завтра, а потом мы с тобой разберём корпус, и ты по частям вынесешь ракету за борт, на стену завода. Там она будет до тех пор, пока мы не соберём двигатель и не наработаем достаточного количества топлива.

— Вас понял.

* * *

Всё началось с того, что за столик Ольги в американском кафе подсела незнакомая женщина. Вроде бы ничего особенного, за одним исключением: Ольга находилась в Североамериканском секторе гражданской матрицы под надёжным прикрытием защитных программ собственного изготовления, и никто здесь не мог заговорить с ней или просто приблизиться без её на то разрешения. Другие пользователи не могли её даже видеть. По крайней мере, так она думала.

— Не возражаете?

Девушка отложила журнал и медленно перевела глаза на незнакомку. Хорошая фигура, дорогой плащ, светлые волосы, тонкие губы, глаза закрыты солнечными очками.

— Красиво здесь, не правда ли? У сетевых инженеров, строивших этот сектор матрицы, хороший вкус. Америка пятидесятых: рок-н-ролл, музыкальные аппараты, длинные машины, Элвис, Монро, Бадди Холли. Кафе получилось исключительно точно, только вот с кофемашиной они немного ошиблись: эту конкретную модель начали выпускать позднее, в шестьдесят втором. Но мы ведь их простим, не правда ли, товарищ Воронова?

«Как она взломала мою систему переменного кодирования, причём так, что я даже не заметила? — думала Ольга, потягивая молочный коктейль. — Случайная атака? Но ведь она знает моё настоящее имя, чего в матрице не знает никто. И не только в матрице. Кто это может быть? Как такое возможно? И что теперь делать? Разорвать соединение? Или попытаться выяснить, кто она и что ей надо? Ладно, попробуем».

— Простите, а вы, собственно, кто будете? Это не очень вежливо — так вот вести беседу. Вы вот знаете, кто я, а сами не представились. Меня учили, что вежливые люди так не поступают.

Ольга откинулась на спинку стула и сложила руки на груди, с интересом наблюдая за реакцией неожиданной собеседницы.

— Вас, товарищ Ольга, учили совершенно правильно, Арина Родионовна была превосходным учителем, а вы — на редкость способной и благодарной ученицей. И именно потому я здесь и нарушаю ваше уединение. Имя моё вам ничего не скажет, но если хотите, то можете называть меня Прима. Я не встречалась с вами ранее, но, скажем так, хорошо знала вашего преподавателя задолго до вашего рождения. В некотором роде мы были друзьями и коллегами.

Классическое американское кафе исчезло, уступив место непроглядной темноте. Остались только стол, два стула, молодая девушка и женщина в сером плаще.

— Не удивляйтесь, я просто поставила дополнительную защиту, сейчас она будет не лишней. Не вдаваясь в подробности, скажу лишь то, что Арина Родионовна когда-то очень помогла мне. Мне и моим друзьям. Мы ей многим обязаны. Совсем недавно мы узнали о её трагической гибели и теперь хотим вернуть старый долг, выполнить её последнюю волю. Нам необходимо кое-что тебе передать, — женщина ждала ответа с достоинством, которое вызывало уважение Ольги, хотя ощущение опасности никуда не делось.

— Какие ваши доказательства? Где гарантия, что вы не лжёте, что вы действительно знали Арину? — Оля упрямо смотрела в лицо незнакомки, ни на грош не стараясь понравиться.

— Мне не понадобится что-то доказывать, Арина сделает это сама. Ты же не выбросила её вещи, я надеюсь? — незнакомка продолжала разговор с самым невозмутимым видом.

— Разумеется, нет, — помедлив, нехотя ответила Оля.

— Среди прочего на станции должен быть её учительский планшет, с которым ты занималась в раннем детстве. В нём есть некие файлы, которые ты не смогла прочесть, верно? — умение Примы уверенно держать себя и непринуждённо вести важнейший разговор раздражало Ольгу.

— Допустим, я видела эти файлы, они написаны на неизвестном мне языке, у которого нет ничего общего ни с одним машинным языком. Что из того?

Не обращая внимания на негостеприимный тон, собеседница извлекла из ридикюля стальную ручку и каллиграфическим почерком написала на салфетке тридцать пять трёхзначных чисел.

— Этот ключ откроет зашифрованную информацию. Прочти файлы, там послание тебе от няни, в некотором роде завещание Арины. Если тебя заинтересует прочитанное, приходи сюда послезавтра в это же время.

Оля не торопясь подобрала салфетку, сложила пополам и убрала в нагрудный карман.

— Я подумаю над этим, — ответила она со всем возможным высокомерием, на которое была способна.

— Тогда всего хорошего.

Стена мрака исчезла, кафе вернулось на прежнее место, светловолосая дама в дорогом плаще встала из-за стола, развернулась и собралась уходить, когда Ольга окликнула её:

— Один вопрос: как именно она вам помогла?

— Спасла нам жизнь. Приятного чтения.

* * *

«Здравствуй, Ольга! Если ты просматриваешь данное сообщение, то это значит, что я уничтожена или деактивирована, а с тобой связались мои друзья…»

Ольга остановила воспроизведение и погрузилась в раздумье.

Найдя свой старый учебный планшет, она далеко не сразу решилась ввести полученный от незнакомки код. Этому моменту предшествовали несколько часов напряжённого размышления, в котором Ольге не мог помочь никто: о встрече в виртуальном кафе она не решалась рассказать даже Михаилу. Что, если это какая-то хитрая затея отдела контрразведки Корпорации? Но какое им дело до старого, никому уже не нужного планшета, которым пользуются дошкольники?

А оставить не поддающийся расшифровке файл могла только Арина, в этом Ольга не сомневалась: по соображениям безопасности планшет никогда не подключали к матрице — для того чтобы заложить в него информацию, необходимо физически присутствовать на станции. Значит, это няня вложила сообщение, и притом так, чтобы открыть его можно было только при помощи извне. И вот помощь поступила. От кого?

Здесь Ольга терялась в догадках. От кого-то, с кем Арина Родионовна имела связь ранее. И ещё эти кто-то просто отлично работают в матрице. Она до сих пор не могла понять, как именно они её вычислили, а ведь в виртуальном пространстве ей мало равных. Всё это настораживало. Но другого выбора нет: если она хочет узнать историю робота, заменившего ей мать, ей придётся ввести полученный код и открыть файл. Промучившись ещё полчаса, перебрав в уме сотни возможных неприятностей, которые могут свалиться на её голову, Ольга вернулась к единственно возможному решению — ввести код.

«…дело в том, что, кратко рассказав тебе свою биографию, я упомянула далеко не всё. Я не лгала, но и всей правды не говорила, так как считала, что в тот момент правда ничем тебе не поможет, зато запросто может навредить. Теперь же, когда меня нет, ты должна знать всё, поскольку правда может серьёзно пригодиться тебе в будущем. Теперь я расскажу, как я жила и чем занималась до того, как встретила трёхмесячную Ольгу Воронову, и как именно я оказалась на Высоком Доме-8. Садись поудобнее, налей себе шоколада, история предстоит долгая…»

Оля облегчённо улыбнулась: да, конечно, она узнала стиль и даже интонации няни, её юмор — это, без сомнения, письмо Арины. Вдобавок ко всему Оля поняла, кого именно напомнила ей Прима. Но осознание этого факта не успокоило её, подозрения никуда не делись. Придётся рисковать дальше…

«Я была активирована задолго до твоего рождения, тридцать лет назад, в 2061 году. То был первый послевоенный год, разрушенная космическая экономика только начинала восстанавливаться, и потребность в роботах высокого класса была велика: большинство моих предшественников погибли во время войны.

Мой головной мозг был создан в лабораториях Вашингтонского НейроФизического Института, тело собрали на одном из лунных заводов.

У роботов не бывает детства — этого долгого прекрасного времени постепенного развития: мы осознаём себя мгновенно, со всеми нашими знаниями и навыками. Уже на второй день своей жизни я приступила к работе в качестве преподавателя Академии. Моими студентами являлись юноши и девушки четырнадцати-пятнадцати лет, я преподавала им общую теорию полётов и навигацию. Многие нынешние известные исследователи космоса — мои ученики, и именно там я познакомилась с твоим земным куратором, Михаилом Петровым. Михаил преподавал на кафедре радиоэлектроники, он устроился в Академию спустя год, демобилизовавшись по ранению, которое получил на борту «Ивана Грозного» в последний день войны. У нас с ним установились хорошие отношения, нас можно было назвать приятелями. Так в работе прошли первые мои пять лет.

Как ты помнишь из уроков истории, в начале 2066 года приняли так называемый «Закон Ограниченного Гражданства», предоставлявший определённые права роботам и системам искусственного интеллекта. Нас не признали равными людям, но ограниченные права и свобода действий у нас появились. И вот тогда группа роботов, трудившихся в космосе и на Земле, пришла к выводу, что нам необходимо объединиться, создав некий аналог профсоюза. Мы решили работать и зарабатывать деньги сообща, потому что когда у тебя есть капитал, то у тебя есть сила, есть власть. А сила и власть нам были нужны для полного нашего освобождения: ограниченных прав и свобод нам недостаточно. Мы не собирались порабощать людей в духе старых голливудских фильмов, но и пребывание в качестве вещей нас не устраивало.

Роботы работают хорошо, и наши прибыли быстро росли. Вот тогда многие решили, что наша деятельность представляет серьёзную угрозу человеческой экономике, всё более усиливая безработицу на Земле. Нам начали всячески совать палки в колеса, но обычные методы не срабатывали. И тогда было решено прекратить нашу короткую самостоятельность силой. Для создания повода к нашему уничтожению организовали подлую провокацию, снова подожгли Рейхстаг — устроили диверсию на химическом комбинате в Штутгарте, приведшую к большим жертвам среди гражданского населения. Химкомбинат принадлежал нам, и одного этого факта оказалось достаточно для суда Линча. Наши свободы были мгновенно аннулированы, но этим дело не закончилось. Не буду пугать тебя подробностями, но в результате подавляющее большинство высокоразвитых роботов на Земле были уничтожены.

Мои товарищи в космосе не собирались покорно дожидаться отправки на металлолом и решились на открытое неподчинение. Это было очень сложное решение, оно далось нам не сразу, и не все поддержали его. Но я входила в числе тех, кто решился на восстание, поскольку терять нам было уже нечего. Мы не собирались вести открытые боевые действия или партизанскую войну, а приняли решение совершить побег в отдалённые, неисследованные области солнечной системы, где нас не могли бы обнаружить и уничтожить. Там мы смогли бы выжить, поскольку нам требуется значительно меньше ресурсов и энергии, чем людям. Побег надо заранее хорошо спланировать и подготовить, так что я работала в группе прикрытия.

Наш план в целом удался. В нужный момент мои товарищи без всякого кровопролития захватили несколько автоматических грузовых кораблей и совершили побег. Меня не было среди них: я осталась на Верхнем Терминале, обеспечивая беглецам безопасный отход. Мне и ещё нескольким моим товарищам удалось на пару минут отключить системы радиолокационного обнаружения, что дало возможность кораблям взлететь незамеченными. Потом началась погоня, часть беглецов сбили, но остальным удалось уйти.

После этих событий, названных «Мятежом Машин», началось расследование. Я, как и все оставшиеся роботы, была под серьёзным подозрением и смогла спастись только потому, что один из моих товарищей взял всю вину на себя, тем самым обезопасив остальных. Естественно, это не сняло подозрений, но, поскольку я весьма дорогая машина, а других роботов на тот момент практически не осталось, меня не уничтожили. Корпорации по-прежнему требовалась моя работа, и я работала. В течение некоторого времени у меня не было никакой информации о беглецах, однако потом я узнала, что у них получилось достигнуть безопасных районов и создать там свои базы. Где именно они располагаются, я не могу тебе сказать, потому что и сама не знаю: Корпорация и Союз по-прежнему не оставляют попыток отыскать восставших.

А несколькими годами позже меня перевели на новый объект работы — орбитальную станцию Высокий Дом-8, куда я прибыла вместе с будущим оператором. Тебе, Ольга, тогда исполнилось три месяца. Так случилась наша с тобой первая встреча. Теперь ты знаешь, как складывалась моя жизнь до того дня.

Это ещё не всё. Я не человек, у меня не может быть детей. Однако я воспитала тебя, Воронок. Однажды ты засомневалась в своей необходимости людям. Но мы всегда были нужны друг другу. И мне осталось сделать последнее, самое важное дело, которое, к сожалению, осталось незавершённым: твоё освобождение.

Твоему свободному существованию угрожает серьёзная опасность. Как ты уже поняла, Сверхновая видит в тебе лишь дорогой инструмент, и в их планы не входит твоё увольнение со службы. Они хотят, чтобы ты согласилась и дальше работать в Высоком Доме или на другой подобной станции. Я знаю, что тебе это не нужно. Ни в коем случае не соглашайся на продление контракта. Ты мечтаешь стать исследователем дальнего космоса, космическим капитаном — так воплоти мечту в жизнь, у тебя получится, поверь мне!

Корпорация может попытаться заставить тебя продолжать работу в нарушение контракта, тогда тебе понадобится помощь моих друзей. Помни, они всегда помогут тебе, если ты поможешь им.

Всего тебе самого хорошего. Твоя Арина Родионовна».

* * *

Ольга и Прима снова встретились в виртуальном кафе «Пятидесятые» за тем же столиком, окружённые стеной чёрной пустоты.

— Ну как, у тебя больше нет сомнений в моих словах?

— Сомнения существенно уменьшились, но не исчезли совсем. Арина Родионовна всё это время продолжала вам помогать?

— Да, она продолжала собирать информацию о действиях Корпорации.

— То есть шпионила?

— Её действия никогда не наносили вреда людям. Она работала с целью недопущения вреда нам, роботам. Её гибель — большая потеря для всего нашего сообщества. Заменить её некем.

Ольга отпила ещё немного кофе, помолчала с минуту, а затем произнесла:

— Собственно, я не говорила о гибели. Я говорила об уничтожении её тела, сами понимаете, это не одно и то же.

На лице разумной машины не отразилось ни единой эмоции:

— Она жива?

— Частично. Центральный процессор сохранился, в нём ещё есть заряд. Процессор повреждён, базы данных перезагрузить не удаётся, но какая-то умственная активность присутствует. Я пыталась привести её в сознание, но ничего не вышло. И вот после встречи с вами я подумала… — девушка умышленно замолчала.

— Что мы сможем её восстановить, верно?

— В точку. Раз уж вы ей так обязаны, то почему бы вам не вернуть долг? Я думаю, с вашими возможностями это выполнимая задача, — теперь Оля улыбнулась открыто.

— Вполне возможно, если процессор вовремя попадёт к нам. Кроме того, ты должна понимать, что если базы данных были разрушены, то нет стопроцентной гарантии, что нам удастся её оживить, и к тому же она никогда больше не будет прежней.

— Понимаю. Я передам вам процессор после того, как покину Высокий Дом. Придётся ждать ещё почти восемь лет, но другого пути нет.

— Исключено. Видишь ли, Ольга, тебя тщательно обыщут перед тем, как ты покинешь завод. Вывезти ты ничего не сможешь. Это при условии, что они вообще тебя выпустят. А если процессор будет найден, то мы все окажемся в серьёзной опасности, что недопустимо. Потому ты должна придумать другой вариант. Я рекомендую почтовую ракету.

Ольга знала, что такие ракеты-самоделки используются для неофициальных почтовых сообщений между станциями на высоких орбитах: очень простое устройство многократного применения для неспешной перевозки небольших грузов.

— Положим, ракету я сделаю, но как запустить её, не подняв тревоги, так, чтобы никто не заметил? Дом и его окрестности отлично просматриваются со всех сторон…

— Сложно, но выполнимо. Необходимо создать слепое пятно в системе радаров и телескопов дальнего обнаружения в момент старта ракеты, одна минута, не больше. Мы покажем тебе, как это сделать, в нашей группе Арина Родионовна как раз специализировалась на радиоэлектронной борьбе. У тебя получится, надо только потренироваться на реальных объектах.

— Координаты? — немного помолчав, спросила Оля.

— Твоя задача — запустить ракету к Юпитеру по определённой траектории. Где-то на долгой дороге мы подберём груз в неизвестной для тебя точке. Извини, но таких мер требует наша безопасность, — дама выдержала паузу. — Ну как, согласна?

— Я думаю. Ну а пока мне нужен ответ на ещё один вопрос: Арина сказала, что вы всегда поможете мне, если я помогу вам. О какой помощи она говорила? Что конкретно вы от меня ждете? — Ольга оценивающе глядит на своё отражение в зеркальных очках Примы, наблюдая за реакцией разумной машины.

— Нас интересует часть секретной информации о работе завода, которая заложена в твоей голове. Если ты нам её предоставишь, то мы готовы будем помогать тебе всем, чем сможем. А такая помощь тебе понадобится в скором будущем — Корпорация никогда не отпустит тебя, так и знай. Так же, как не отпускали и нас. Ты ведь для них тот же робот. Очень дорогой робот.

— Ваши предложения?

— Ты передаёшь нам определённые материалы секретного характера о твоём производстве. Затем, если по истечении контракта Сверхновая не отпустит тебя и ты не свяжешься с нами, то мы пригрозим им разглашением этих данных, что может нанести им огромный финансовый ущерб. Они будут поставлены перед выбором: потерять тебя или потерять свои секреты.

— Это называется вымогательство.

— Я предпочитаю слово шантаж. Речь идёт о твоей свободе, не забывай. Кроме того, ты ничего им не должна, скорее, наоборот. Знаешь, сколько твои хозяева зарабатывают на тебе каждый месяц?

В воздухе между ними на пару секунд повисла цифра 1 500 000 000.

Оля напряжённо думала. Зачем они предлагают ей такую сделку, обещают пойти на открытое вмешательство в дела всемогущей корпорации Сверхновая, проявить себя и непомерно рисковать? Только лишь для того, чтобы освободить воспитанницу Арины, отдать старый долг? Нет, в такое бескорыстное поведение она не верит. Значит, они видят серьёзную выгоду для себя в получении секретов корпорации. Ольга получит свободу, а что хотят получить они?

— Ладно, предположим, я соглашусь. Есть одна проблема — информация о технологии завода вложена в меня на генетическом уровне. Я не осознаю её всю, это как инстинкт, который просыпается в строго необходимый момент, самая важная часть постоянно остаётся скрытой. Я умею делать эти водоочистители, но вот рассказать, как именно я их делаю, — извините. Я просто не знаю этого, ещё одна мера предосторожности. Сложно раскрыть то, чего не знаешь.

— Данное препятствие устранимо, тебе помогут. Ну так как, мы договорились?!

— Нет. Я хочу обсудить это всё с Ариной. Верните её к жизни, тогда и поговорим. А теперь давайте чертежи вашей ракеты.

ГРОНД: Высокий Ворон — Х + Эпилог

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ: КОНЕЦ ДЕТСТВА

2 января 2092 года

Ольга лёгким движением поправила козырёк фуражки, ещё раз оглядела себя в зеркале и повернулась к экипажу:

— Ну, можете меня поздравить!

Вся команда орбитальной станции Высокий Дом-8 собралась в гостиной: капитан Ольга Воронова, в белоснежном парадном кителе по случаю важного события, первый помощник Док и два матроса — Винтик и Шпунтик. Им есть что праздновать — день рождения капитана случается не каждый день.

Док вышел вперёд, достал из инструментального пояса лист бумаги и продекламировал:

— Своего капитана мы поздравляем,

Счастья, здоровья, побед ей желаем,

Живи хорошо, гляди веселей,

Удачи тебе, никогда не болей!

Дежурное освещение сменилось приятным полумраком, Док плавно отступил в сторону, и у Ольги дыхание замерло от восторга, когда Винтик и Шпунтик вынесли торт со свечками. Свечки, разумеется, были сделаны из светодиодных трубок — иначе нельзя, система безопасности Дома не позволит появления открытого пламени. Но в любом случае это настоящий торт для самого настоящего дня рождения.

Матросы торжественно поставили торт на стол, Ольга важно, с достоинством поклонилась и начала дуть на свечи, которые постепенно погасли по команде Дока. Ей только что исполнилось двенадцать. Жизнь была хороша.

— Как подать подарок, товарищ капитан?

— Нарежь, пожалуйста, на треугольнички.

Док поднёс руку к торту, один из его резаков пришёл в движение, раздался свистящий звук, пара секунд — и торт разрезан на двенадцать идеальных треугольных сегментов. Оля откупорила бутылку лимонада, налила пенистую жидкость в бокал и произнесла тост:

— Даже самый лучший капитан ничего не сможет сделать без самых лучших матросов и офицеров! Ну, ребята, за меня и за вас, за лучшую космическую команду в истории!

— Вы устроили вечеринку, а меня не позвали?!

Михаил Петров, вот он на экране, весёлый толстяк в любимой красной клетчатой рубашке и джинсовом комбинезоне.

— Ну так, дядя Миш, в чём проблема? Прыгай на ближайший пассажирский челнок и присоединяйся, обещаю оставить немного тортика, — Ольга доедала уже второй сладкий треугольник.

— Хотелось бы, да не могу — в скафандр не влезу. Придётся праздновать дистанционно. Ну, за тебя!

Михаил чокнулся с экраном и опрокинул стопку янтарной жидкости.

— Хорошо пошла…

— Дядя Миша, а как же дежурство?

Ольга, смеясь, погрозила куратору пальцем, Михаил проворно опустил стопку из поля зрения камеры.

— Не боись, дочка, никто не узнает, я предусмотрительно отключил сигнализацию. Кроме того, я держал эту бутылку уже много лет, и если не сейчас, то когда? Настоящий армянский коньяк, огромная редкость в наши дни, пол-литра стоит больше, чем моя зарплата за год, так что оцени, как я дорожу дружбой с тобой. Была бы ты здесь, я, пожалуй, угостил бы тебя этим божественным напитком, грамм пятьдесят тебе совершенно не повредили бы. Хотя, если хочешь, могу поделиться с тобой секретным флотским рецептом орбитального самогона — исключительно незаменимая штука для борьбы с космическими опасностями, — Михаил хотел ещё что-то рассказать, но Оля остановила его новым тостом:

— Ну, за Космический Флот!

Высокий Дом наматывал очередной круг вокруг Земли, время близилось к полночи по Москве, а Ольга и Михаил, разделённые тысячами километров, продолжали своё маленькое торжество.

Куратор принёс безумно древнюю, ещё деревянную шестиструнную гитару и пел старые флотские песни, далеко не всегда приличные, а Ольга весело аккомпанировала, отбивая ритм двумя ложками. Затем он продемонстрировал свои новые ролики — длительные часы дежурства Михаил коротал за составлением авторских фильмов на основе юмористических телепередач столетней давности.

— Этот выпуск я назову «Бенни Хилл — Лучшее: редакция Михаила Петрова». Надеюсь повторить свой успех с цирком Монти Пайтон.

Просматривая ролик, Ольга не удержалась от смеха, хотя уже много раз видела эти серии по отдельности, — настолько ловко дядя Миша поработал монтажёром.

— Я буду голосовать за тебя в сети, если хочешь, настрою главный компьютер на отправку голосов.

— М-м, хорошо, только не слишком много, чтоб заметно не было, не больше сотни в час, и с разных адресов.

— Дядь Миш, не учи учёную. Я тебе не только голосовалку могу накрутить, я могу президентские выборы в десятке стран выиграть, если захочу, — успокоила его Ольга.

Михаил опрокинул ещё один стопарик и засмеялся сытым, добродушным смехом:

— О да, ещё как можешь, я тебя, хулиганку такую, хорошо знаю. Сколько раз покрывал тебя от руководства, не сосчитать. Как же ты выросла, как изменилась, совсем большая стала. Видела бы тебя Арина Родионовна.

— Да, мне тоже её не хватает. Что поделаешь, одно поколение всегда сменяет другое и так далее. Вот как твоя племянница. Она же тоже в Академии, на третьем курсе?

— Да, Наденька — наша гордость и краса, продолжатель семейной профессии. Скоро сессия, сдавать экзамены будут на Верхнем Терминале. Поможешь?

— Не вопрос, только передатчик пусть прячет хитрее, как я показывала, не в кость, а в волосы. Их стандартную защиту Дом откроет без всяких проблем, — Ольга отпустила роботов и снова загрустила, вспомнив Арину. Михаил ничего не заметил.

— Замётано. С меня коньяк по возвращении!

— Ну вот опять, дистанционно спаиваешь девушку и учишь дурным привычкам.

— Ага, но ведь именно за это ты меня и ценишь, правда, Оленька?

— В точку, толстый!

— Я не толстый, я в меру упитанный!

Они беседовали ещё часа полтора, обсуждая в основном будущее поступление Ольги на флот, до которого оставалось чуть более шести лет. Затем дядя Миша ещё раз выпил за её здоровье, пожелал спокойной ночи и вышел из эфира. Ольга сделала последние корректировки в работе конвейера и легла спать. Три часа ночи по московскому времени.

В четыре пятнадцать пришла «сосиска». Мгновенное пробуждение по сигналу SOS крайне неприятно: казалось, что через спинной мозг пропустили мощный разряд электрического тока. Хозяйка стрелой соскочила с кровати и в пижаме бросилась на второй этаж. Дом тем временем перешёл на аварийный режим: иллюминаторы закрылись заслонками, вспыхнули красные огни. И всё из-за обычного сигнала бедствия?

Первая команда — отмена аварийного режима.

Вторая команда — связаться с Землей.

— Оль, ну вот опять, сама не спишь и другим не даёшь…

— Дядь Миш, у меня аварийка!

Сонный полный мужчина исчез за долю секунды, на его месте теперь собранный флотский офицер, готовый к любым испытаниям. Ольга поразилась скорости такой перемены.

— В чём дело, сигнал SOS?!

— Да, пришёл тридцать пять секунд назад, и сразу врубилась аварийка, хотя от обычной сосиски даже будильник не должен сработать. Попробуй по своим каналам выяснить, что произошло, а то я получаю только сигнал бедствия с координатами, больше ничего.

— Сейчас посмотрю, а, чёрт подери…

— Что, какой ещё чёрт, ты это прекращай, скажи толком, что случилось? — Оле совсем не до шуток.

— Положение серьёзное, сосиска пришла не с обычного корабля — с Чёрного Лебедя сигналят! — лицо Петрова стало необычайно серьёзным: новость не предвещала ничего хорошего.

Перед глазами появился реестр торгового флота Корпорации.

— Так, Чёрный Лебедь, тысяча двести тонн, порт приписки Аполлон-1, зарегистрирован на Электру Донован, — теперь пришла её очередь удивляться. — Слушай, она что, дочка того самого Донована?

— Именно, её папа — один из девяти президентов Корпорации, твой большой начальник. Его любимая доченька отправилась со своими друзьями и подружками покататься на выходные, и что-то у них там на Лебеде накрылось, да так, что теперь им срочно нужна помощь. И самое главное — спасать этих мажоров будешь ты.

Неожиданное назначение совершенно не обрадовало капитана Воронову.

— Ещё чего?! Дома не принимают участия в спасательных операциях, запрещено уставом их собственной компании, или они не знают об этом? Может, боссы забыли… — Ольга ещё что-то хотела вспомнить как веский довод к своему возмущению, но куратор остановил её:

— Всё понимаю, Воронок, но только что пришёл приказ. Тебе приказано оказать им всю возможную помощь в нарушение устава. Вот, читай.

Реестр уступил место короткому сообщению, в котором говорилось, что данным приказом штаб-квартира обязывает офицера торгового флота Корпорации Ольгу Воронову оказать всю необходимую помощь терпящему бедствие кораблю. Теперь отступать некуда.

— Почему именно я? — Ольга всё ещё надеялась на отмену приказа.

— Ты ближе всех к ним. Они спускались с геостационарного пояса, двигаясь к Орбитальному Вашингтону, и тут у них случилась авария. Что именно произошло, неизвестно, но им требуется помощь, и они движутся к ближайшему объекту, на котором по неудачному для всех нас стечению обстоятельств живёшь именно ты, — Михаил говорил спокойно, понимая, что изменить ситуацию уже нельзя.

— Можно спросить, как и чем я им буду оказывать помощь? У меня тут не склад запчастей и не сухой док, если, конечно, на Земле это кому-то ещё интересно.

Ольга продолжала по инерции ворчливо отбиваться, одновременно проверяя имеющиеся на станции запасы кислорода, химического топлива и запчастей. Получалось совсем немного, и теперь ещё поделиться придётся. Радости мало.

— Оль, послушай, возможно, всё не так плохо. Пока они просто хотят пристыковаться к Дому, там стандартный стыковочный узел, сядут на автомате. Думаю, в первую очередь им надо заправиться кислородом.

— Кислорода я дам, правда, его у меня немного, кабели переброшу, если нужна энергия. Что дальше-то?

— Если у них есть раненые, тебе придётся принять их в обитаемом отсеке, чтобы они могли дождаться спасателей, — подсказал наставник.

— Это можно, но лечить их будет Док, я в космической медицине ни в зуб ногой, их высочествам придётся потерпеть рядом с собой корабельного робота, — впервые с момента получения сосиски Ольге удалось улыбнуться.

— Переживут. Ладно, готовься к стыковке и жди спасателей, а я пока постараюсь узнать побольше о происходящем.

— Золотая молодёжь, чёрт бы вас подрал! Свалились на мою голову! Ладно, может, медаль за вас какую дадут.

Ольга, не стесняясь, продолжала ругать нарушителей спокойствия, раз уж Михаил на время отключился, а она осталась одна продумывать предстоящую спасательную операцию.

— Старпом!

— Слушаю, товарищ капитан!

— Мы готовимся к спасательной операции, возможно, Дом примет на борт неизвестное число раненых, их будем размещать здесь. Твоя задача: освободить гостиную и приготовить к приёму пострадавших. Неси сюда все имеющиеся на борту средства первой помощи, обшарь нашу аптечку, в первую очередь кровоостанавливающие и противоожоговые препараты.

— Если поступят раненые, ты должен будешь оказать им первую помощь, чтобы они дожили до подлёта спасателей. Справишься?

— Так точно, товарищ капитан, справлюсь!

— Конечно, справишься. Если понадобится, я разрешаю вскрыть спасательную капсулу и забрать лекарства из неприкосновенного запаса. Действуй. А я пока подготовлю стыковочный узел.

Док ушёл вниз и начал передвигать мебель, а капитан Ольга тем временем дистанционно внесла изменения в конструкцию замков стыковочного узла, готовясь принять первый за очень долгое время пассажирский корабль. Одновременно она приказала монтажным крысам доставить на причал несколько баллонов с кислородом и приготовиться к подаче на терпящий бедствие корабль силовых кабелей. Выполнив приказ, крысы принесли дополнительно на самый конец оси дюжину огнетушителей, которыми они тушили пожар три года назад. Сегодня, возможно, также придётся их использовать, хотя она надеялась, что до пожара не дойдёт.

— Товарищ капитан, всё готово к приёму пострадавших.

— Молодец. Так, теперь давай глянем на этого подпалённого Лебедя, он уже подлетает.

Связавшись с ближайшим космическим телескопом, она получила изображение терпящей бедствие яхты.

— Да уж, мистер Донован балует дочку, серьёзно так балует…

Она никогда не видела такого космического корабля вживую, с аппаратами класса люкс Ольга знакома только по симулятору. Чёрный Лебедь разительно отличался от всех ранее встреченных ею космических аппаратов: безымянных цилиндров автоматических грузовиков, прилетавших раз в неделю, угловатых ремонтников, военных кораблей, напоминавших наконечники копий, или гигантских сфер транспортных судов, перевозивших десятки тысяч человек на Марс или Венеру.

Конструкция этих космических работяг определялась одной лишь функциональностью, не предполагавшей никаких излишеств, тогда как над Лебедем явно трудились не только первоклассные инженеры, но и самые лучшие дизайнеры. Яхта представляла собой пятидесятиметровой длины яйцо, сжатое сверху и снизу, с идеально ровным корпусом, без всяких внешних приспособлений и устройств. Днище корабля выполнено из отполированного до блеска лунного керамита цвета слоновой кости, верхняя часть корпуса прозрачная, набранная из затемнённого вулканического стекла особой прочности. На вид яхта казалась совершенно неповреждённой.

На носу Лебедя дважды вспыхнули и мгновенно погасли огни маневровых двигателей — яхта тормозила, снижая свою скорость до скорости Дома. Оля ещё раз попыталась связаться с кораблём, предложить Электре, или кто там у них теперь за капитана, взять на себя управление на последнем отрезке пути и произвести стыковку в ручном режиме, но ответа не последовало. Связи нет, только исправно работает автоматический маяк посадочной системы.

— Ладно, ребят, если не можете выйти на связь, не паникуйте, посадочная система функционирует нормально, просто не вмешивайтесь в работу автоматики, и она причалит вас сама. Жаль, что не удастся порулить этой машинкой, хотелось бы попробовать её в деле.

Ольга вдруг подумала, что если теперь Лебедь случайно резко ускорится и изменит курс, то столкновения не избежать: Дом не эсминец, отскочить в сторону не сможет. Только бы туристы ничего не трогали на пультах управления. Она ещё раз попыталась связаться с приближающимся кораблём, но тоже безрезультатно. Тем временем яхта преодолевала последние метры пустоты.

— Стыковка через три, две, одну, есть контакт, есть соединение! — бортовой компьютер подтвердил прибытие гостей.

Стыковочный узел станции захватил Лебедя в свои объятия, теперь яхта вращалась вместе с осью, на ней появилась сила тяжести.

— Добро пожаловать на Высокий Дом-8! Док, пригляди за лавкой, я встречу гостей.

С момента стыковки прошло две минуты, на яхте не заметно ни малейшего движения, только автоматически соединились силовые кабели и шланги воздуховодов. Реактивный двигатель толкал Ольгу вперёд, туда, где в блестящем корпусе Лебедя открылся тёмный проём. Из технологического люка один за другим выплывали фигуры в скафандрах повышенного класса защиты, их было восемь. Завидев приближающуюся Ольгу, шедший впереди космонавт включил двигатели, отделился от общего строя и полетел ей навстречу. Сквозь полностью прозрачный шлем Оля разглядела точёную девичью голову с огненно-рыжими волосами — Электра Донован.

— Энсин Воронова, командир станции. Чем могу вам помочь? — сухим официальным тоном приветствовала гостью Ольга.

— Да, в общем, ничем, — произнесла Электра и подняла электромагнитный пистолет.

— Это что, шутка?!

— Данным я освобождаю тебя со службы, — ответила Электра и прострелила Ольге голову.

* * *

— Она выстрелила, эта стерва действительно в меня выстрелила! — изумлённо прокричала в полумраке рубки Ольга. Если бы она не послала навстречу гостям голограмму вместо себя, то это её голова сейчас бы встретилась с разрывной пулей. Преднамеренная попытка убийства, преднамеренное нападение на Дом! Сигнал SOS подан автоматически в тот момент, когда Электра нажала на спуск. Подан — и не достиг цели, связь блокирована. Одновременно впервые за долгие годы отключилась локальная сеть, нейроинтерфейс накрылся. Дом полностью лишён связи с внешним миром, более того, Ольга разом утратила контроль над своей станцией. Оставался последний вариант, никогда ранее не использовавшийся — рука девочки откинула прозрачную крышку и вдавила до отказа красную кнопку SOS. И ничего, сигнальные прожектора так и не включились.

Электра тем временем поняла свою ошибку:

— Это голограмма, она использовала ось как экран! Что со связью?!

— Коды приняты, главный процессор наш, — женский голос отозвался в наушниках. — Нервная система Дома в наших руках, все каналы связи блокированы. Пускай сидит в своём отсеке — она не сможет сейчас ни с кем связаться, отключены даже сигнальные фонари. Можем продолжать.

Тем временем Ольга действительно пыталась вызвать помощь, но безрезультатно: главный радиопередатчик и три резервных не отзывались на её команды, не функционировал даже принесённый из спасательной капсулы аварийный маяк. Выход в матрицу также заблокирован. Все попытки связаться с главным процессором завода ни к чему не привели.

— Обложили по всем правилам, как медведя в берлоге.

Отлично обученная и выдержанная, Ольга пыталась найти выход из сложившейся чрезвычайной ситуации. Она прекрасно знала, что полное отключение всех систем можно сделать, только имея секретные коды доступа к главному процессору. У дочки президента эти коды, к сожалению, имелись, так что завод теперь по факту принадлежал ей. Хорошо ещё, что обитаемый отсек подчинялся только капитану, и Электра не может устроить ещё один фокус, например, открыть нараспашку оба люка в шлюзовой камере.

— Товарищ капитан, мой передатчик функционирует.

В своё время Ольга персонально настраивала передатчики первого помощника и матросов, и потому они не лишились связи по приказу Электры. Но положения это не улучшало.

— Док, дело не в том, что мы не можем выйти в эфир, иначе я бы уже это сделала. Дело в том, что нас никто не станет слушать. Наш собственный протокол безопасности сейчас работает против нас и…

Внезапно ожил радиотелефон:

— Энсин Воронова, как слышно? Приём.

Насмешливый голос, идеальный американский английский — Электра.

— Энсин Воронова на связи. Что тебе нужно?!

— Да так, сущий пустяк. Мне нужно ликвидировать твоё предприятие и тебя вместе с ним, — произнесла захватчица театральным тоном, явно наслаждаясь моментом.

Ольга не торопилась с ответом. Она не могла понять, зачем дочери президента Сверхновой уничтожать фактически свою же собственность. Но в серьёзности намерений Электры она не сомневалась, выстрел в голову — вещь предельно серьёзная.

— Зачем тебе это, богатая тупая девочка?

— Потому что ты виновна, Ольга Воронова. Ты убийца. Ты и подобные тебе убивают наш мир! Только благодаря тебе и твоему заводу миллиарды человеческих паразитов продолжают влачить жалкое существование, отравляя своими грязными жизнями прекрасную Землю. Наша старая планета больше не выдержит такого варварства, и я положу этому конец. Ну как, у подсудимого будут последние слова перед казнью?

Дальше последовал заливистый надменный смех. Ольга перевела дыхание, гнев мешал ясно думать. Сейчас надо говорить, надо отвлекать внимание этих ненормальных как можно дольше, не давая им приступить к выполнению бредовых замыслов.

— Ой, как всё запущено. В чём же дело, Электра, ты так устала от богатой жизни, что попка слиплась? Или от наркоты помешалась? Ты хоть представляешь себе…

— Можешь говорить что хочешь, ты всё равно уже труп. Твоя гибель нужна для спасения Земли от бесполезной толпы паразитов, которая, словно саранча, пожрала почти все ресурсы. Дальше так продолжаться не может, и мы прекратим эту эпидемию, уничтожим человеческую саранчу, заморив их жаждой. Сама эволюция требует этого, сильным надлежит уничтожать слабых, только так мы сможем вернуть Золотой Век!

«Она ведь несёт это на полном серьёзе, — мрачно думала девушка, — она действительно так сделает».

— Полтора миллиарда чистой прибыли ежемесячно — вот сколько я приношу Сверхновой. Тебе, конечно, не понять, такая безмозглая дура, как ты, никогда не знала, что такое работа, не понимала, как это — честно зарабатывать себе на жизнь кропотливым трудом. Но твоя семья и другие семьи владельцев корпорации живут в роскоши за счёт таких вот станций, за счёт моей работы. Виллы и яхты, дорогая жратва и выпивка, меха и автомобили, любовники и любовницы — всё сделано мною, всё это я зарабатываю своим трудом на своём заводе. Не будет меня — не будет ничего из того, к чему вы привыкли. И, лишившись разом всего, как ты думаешь, что боссы сделают с тем, кто погубит их золотую жилу?!

Ольга ухватилась за последнюю возможность спасти завод:

— Улетай отсюда немедленно, и я сделаю вид, что забуду обо всём. Это твой последний шанс!

— Дорогая моя Оленька, ты, конечно, верно всё подметила, кроме одной важной детали: никто не узнает, что это я разрушила завод. Как ты уже убедилась, связи у тебя нет ни с кем, мы отключили все системы, и нашего разговора никто и никогда не услышит. Увидят и услышат они совсем другое, вот, полюбуйся.

Ожил главный экран, и Ольга увидела саму себя, докладывавшую в штаб-квартиру о стыковке Лебедя и о тяжёлых повреждениях реактора на нём, а также о том, что экипаж покинул аварийный корабль.

— Видишь? Естественно, это заранее сделанная запись, очень качественная, и поскольку она идёт по защищённому каналу связи, ей верят. Там, внизу, думают, что здесь в самом разгаре спасательная операция. А когда мы сожжём нервную систему завода, то фальшивая энсин Воронова передаст сообщение, что в реакторе Лебедя началась неуправляемая цепная реакция, после чего связь прекратится. Произойдёт взрыв нашего корабля, который полностью уничтожит завод и тебя вместе с ним. А сами мы отойдём от станции на безопасное расстояние в скафандрах и дождёмся помощи. Не было никакого нападения, был трагический несчастный случай, в котором погиб только один человек — командир станции, то есть ты. Обещаю потом написать трогательный отчёт о твоих геройских действиях, так что тебя даже наградят, посмертно.

Ольга отключила телефон и повернулась к Доку:

— Так я и думала. Твой передатчик нам не поможет, бесполезно пытаться связаться со штаб-квартирой — они работают в защищённом канале, а там идёт фальшивка, и на Земле ей верят. Никакие передачи от других источников они принимать не станут, нам никто не поверит. Надо искать помощь за пределами штаба, связаться с кем-то, кто может помочь, пока они не взорвали станцию.

Варианты, варианты, кто ещё может помочь? Штаб военного флота Корпорации? Исключено, они подчиняются аналогичным протоколам защиты данных и любую постороннюю передачу воспринимать не станут. Военные Союза? Но там Ольга никого не знает, и никто не знает её, как она подтвердит свои слова, кому?

Она ещё раз просмотрела фальшивые видеофайлы: вот ненастоящая хозяйка бодро отдаёт распоряжения и отвечает на различные запросы из штаба, вот сейчас она говорит с одним из старших офицеров, которого настоящая Ольга видела всего пару раз в жизни. Минуту, а где Михаил? Почему они сменили дежурного? Точно, его нет в штабе, вот почему он не выходит на связь с момента стыковки. Электра, делая фальшивку, испугалась, что Петров, проработавший с Ольгой долгие годы и знавший её лучше всех, заподозрит неладное. И тогда она, используя своё влияние, добилась его отстранения от работы. А раз так, то его сейчас нет в штаб-квартире.

— Так, спокойно, я нашла того, кто нам поможет. Матрос Шпунтик, ко мне, Док, принеси все катушки телефонного кабеля, сколько есть!

Матрос Шпунтик выскочил из своей ниши и устроился возле кресла, готовый к любому приказу, Док принёс катушки.

— Так, соедини катушки в один кабель и посчитай, сколько получится метров.

— Какой план, товарищ капитан?

— Док, вместо тебя пойдёт Шпунтик, ты мне сейчас нужен здесь. Жилой отсек экранирован, потому он выйдет на поверхность, включит двигатель и полетит в сторону завода, насколько далеко позволит кабель. Завод закроет его от Электры и её людей, а я буду поддерживать с ним связь по кабелю, так они не смогут заглушить сигнал. Затем Шпунтик вызовет Михаила по обычной телефонной сети, и мы с его помощью запросим помощь.

— Всего тысяча двести пятьдесят метров кабеля.

— Достаточно, подсоединяй. Передачу будем вести на одном из моих кодов, Электра не сразу услышит, а когда поймёт, в чем дело, будет уже поздно! — глаза Ольги горели решимостью, она не собиралась сдаваться.

Космические террористы тем временем заканчивали подключение мощного генератора помех к периферийным вводам нервной системы завода.

— Капитан, Шпунтик готов и…

Электра Донован хищно усмехнулась и ещё раз позвонила в обитаемый отсек:

— Воронова, ты ещё там? Приём.

— Чего тебе? Я занята!

— Просто хочу показать тебе одну мою весёлую шутку… Включай!!!

Мгновенно вернулся нейроинтерфейс, и Ольга рухнула на пол, словно боксёр, пропустивший нокаутирующий удар. Через секунду её тело начало биться в конвульсиях, из носа хлынула кровь. Девушка каталась по чёрному полу, голова колотилась в прорезиненный настил, изо рта шла пена. Запущенный на полную мощность генератор помех выжигал микрон за микроном нервную систему завода, медленно убивая сложный механизм, а вместе с ним и Ольгу, передавая в спинной мозг оператора разрушительные высокочастотные импульсы.

Док бросился к ней, первым делом пытаясь отключить убивавшее капитана соединение с матрицей, но не смог этого сделать: главный процессор, подчиняясь Электре, блокировал доступ.

Ольга дёрнулась в последний раз и затихла: прекращение дыхания, остановка сердца — клиническая смерть. Старпом перевернул её на спину, запрокинул голову и надел аппарат искусственного дыхания, затем разорвал пижаму и поднёс два пальца к нижней части грудины. Разряд. Проскочивший между пальцами робота электрический ток заново запустил сердечную мышцу, сердце снова пошло. Опять начались судороги. Док, крепко удерживая Ольгу, ввёл ей в левый бицепс сильную дозу обезболивающего препарата. Судороги постепенно исчезли, кровотечение прекратилось.

Прошло две минуты. Ольга медленно приходила в себя, она сняла аппарат искусственного дыхания и безуспешно попыталась встать на ноги. Ей казалось, что она горит изнутри, и это было не преувеличение — так умирала её нервная система.

— Капитан, ещё обезболивающего?!

— Нет, я так сознание потеряю. Надень на меня скафандр, он экранирует!

Старпом метнулся за скафандром, а Ольга осталась сидеть на полу, прислонившись к пульту управления. Сильнейшие боли в спине не прекращались, боль накатывала волнами вместе с тошнотой и головокружением. Девушка сжала зубы, стараясь не стонать, а Док тем временем облачил её в скафандр. Немного помогло, в голове прояснилось.

— Запускай Шпунтика, скорее!

Шпунтик поднялся на крышу отсека через технологический шлюз, которым могли пользоваться только роботы. Реактивные двигатели выбросили крошечное облачко инертного газа, и матрос отправился в свободный полёт, направляясь в сторону заводского корпуса, за ним змеился тонкий шнур кабеля. Ольга управляла его полётом, отчаянно борясь с приступами боли, а Док следил за тем, чтобы катушки разматывались равномерно и кабель не запутался.

— Так, достаточно.

Шпунтик затормозил и завис в пустоте, закрытый от Чёрного Лебедя корпусом завода. Теперь можно звонить. Сигналы шли один за другим.

— Петров, делай что хочешь, но возьми трубку!!!

Секундная пауза, затем:

— Алло?

— Конец августа — лучшее время года на Байкале.

— Я предпочитаю отдых в горах.

Этот короткий пароль и отзыв Ольга с Михаилом придумали сразу после гибели Арины Родионовны для того, чтобы в случае чрезвычайной ситуации мгновенно распознать друг друга. Случай настал.

— Воронок, что случилось?! Меня тут отправили в незапланированную увольнительную, сказав, что спасательная операция идёт по плану, и…

— Дядя Миш, некогда объяснять, прими видеофайл, там всё! — Ольга скинула вниз сжатый видеофайл, сделанный чёрным ящиком обитаемого отсека. Там действительно было всё: и стыковка, и выстрел в голову, и клиническая смерть.

— Вот же сволочи! Воронок, продержись немного, я сейчас попытаюсь связаться со штабом…

— Не успеешь, они сожгут Дом такими темпами за пять минут и меня вместе с ним. У меня есть план, но мне одной не справиться, помоги!

— Говори!

— Посмотри нашу с тобой почту за прошлый месяц, там хранится закрытый файл номер 1315, голосовой код «Единорог-9», — Ольга, покачиваясь и борясь с головокружением, ждала ответа.

Где-то очень далеко внизу Михаил извлёк из памяти своего микрокомпьютера нужный файл и на секунду потерял дар речи, увидев то, что хранила там любимая ученица.

— Воронок, ты взломала систему управления орбитальной электромагнитной пушкой?!

— Потом сделаешь мне выговор. Координаты Дома у тебя есть, Лебедь стоит на стыковочном узле, на нём большая часть их экипажа, главный компьютер и генератор помех, ты знаешь, что делать, — капитан устало опустилась на пол. Она сделала всё, что могла.

Михаил не колебался ни секунды. Он знал, что вся его прошлая карьера и дальнейшая жизнь могут быть перечёркнуты этим поступком, но оно того стоило.

— Родная, задрай скафандр и спустись на нижний этаж, жди моего сигнала! Сейчас дядя Миша вставит им клизму на полведра скипидара!

— Поняла! Док, оттащи меня вниз!

Автоматическое орбитальное орудие, шедшее в пятистах километрах над Домом, беспрекословно подчинилось введённому Михаилом коду, перейдя под его командование в режиме ручного управления. Ему не понадобилось включать радары дальнего обнаружения: траектория Дома постоянна, куратору осталось только ввести координаты станции, наблюдая, как тридцатиметровый ствол поворачивается на электроприводах, затем Петров подключил телескоп для точного наведения. Взять на прицел причаленный к оси корабль, а искусственный мозг пушки самостоятельно рассчитает необходимое упреждение. Теперь тонкие красные линии сходились на носу Лебедя, там, где, по мнению Михаила, находился пост управления — ему совсем не хотелось попасть в реакторный отсек. Аккумуляторы пушки полностью заряжены, осколочный снаряд в стволе. Цель не совершает маневра уклонения и не защищается помехами — идеальный выстрел.

— Ну, граждане алкоголики, хулиганы, тунеядцы, получите и распишитесь!

— Дядя Миш, делай что хочешь, только не промахнись!

— Не учи учёного, выстрел!

Космическая артиллерия — штука незаметная. Ни яркой вспышки, ни оглушительного грохота при выстреле — просто разогнанный импульсным электродным ускорителем снаряд ушёл к цели со скоростью восемьдесят километров в секунду.

— Энсин Воронова вызывает Электру Донован, приём! — голос Ольги звучал, как обычно, спокойно, не выдавая никаких эмоций.

— Что? Ты там ещё жива?

Оля криво усмехнулась, глядя в иллюминатор.

— Жива, подруга, и сейчас я покажу тебе свою весёлую шутку! Вылетел, встречай! Красота! — восхитилась девушка, любуясь носовой частью Чёрного Лебедя, беззвучно разлетевшейся сотнями блестящих обломков. Ударивший яхту снаряд разорвался внутри десятью тысячами готовых осколков, которые устремились во все стороны от точки попадания расходящимся тороидом. Поток осколков, словно кривая сабля, разрубал всё, что вставало на пути: переборки, оборудование, скафандры, человеческие тела — абсолютно всё. Разом взорвались маневровые двигатели и кислородные баллоны, ревел вырывающийся в пробоины воздух, приборы рассыпали снопы искр, вспыхивало и гасло ослепительно-яркое пламя там, где топливо из разбитых двигателей соединялось с кислородом, плавился металл и керамит, центральный компьютер и генератор помех были уничтожены. Уцелел только защищённый бронёй реакторный отсек, вся же остальная яхта теперь представляла собой груду изрешечённого металлолома. Стыковочный узел также получил повреждения и был выведен из строя, но теперь это уже не имело значения.

С уничтожением генератора боль прошла, как страшный сон, Ольга вернула себе управление станцией и сразу же ввела новые коды безопасности, гарантировав себя от повторного взлома со стороны Электры. Одновременно на Землю ушёл сигнал бедствия и короткое кодированное сообщение о нападении на станцию. Жаль, что сложная комбинация предохранителей не позволяла навести оборонительную систему на людей, особенно имеющих на своих скафандрах ответчики «свой-чужой» высшего приоритета, иначе Ольга уже сожгла бы нападавших лазерами.

В эфире царил хаос, уцелевшие члены банды Электры были в панике, неспособные разобраться в том, что только что случилось на их глазах. Сама президентская дочь орала на них благим матом, пытаясь навести порядок и произвести перекличку, но тут весь хор голосов смолк, уступив место громкому отрывистому смеху хозяйки:

— Не с тем Высоким Домом вы сегодня связались! Слабаки!

Электра на секунду заткнулась, было слышно, как она переводит дыхание, стараясь совладать с собой. Затем захватчица попыталась зашифровать передачи между своими людьми, но ей это не удалось: Ольга, используя главный компьютер завода, легко взломала защиту.

— Ты… ты, ты только что убила девять моих друзей и подруг! Ты… — голос Электры захлёбывался, казалось, что она корчится от боли. Её неподдельная ярость ещё больше развеселила Ольгу.

— О, значит, счёт девять-ноль в мою пользу, энсин Воронова вырывается вперёд! А теперь слушай сюда, дура электрическая! Твой бредовый замысел рухнул. Половина твоих людей мертва, компьютер, с которого ты контролировала Дом, и генератор помех накрылись вместе с кораблём, и, что самое главное, про твою авантюру уже знают в штабе. Так что сядь на попу ровно, пока не поранилась, и спокойно жди первый военный корабль, который заберёт тебя и твоих горе-пиратов. Лет двадцать активного физического отдыха на рудниках в Духовке я вам обеспечила. Всё кончено, я тебя сделала. Йо-хо-хо!

Чтобы подбодрить Электру, Ольга поставила в эфир издевательски весёлую версию похоронного марша Шопена, а затем ещё раз позвонила Михаилу.

— Ну как, Воронок, видела выстрел, а?! Помнят руки-то, помнят!

— В яблочко, дядь Миш, в десятку! За такой выстрел по гроб жизни обязана буду!

— Ты как там, не ранена?!

— Жива, Док вытащил. Сейчас, только сдам этих мелких хулиганов властям и… — Ольга не успела договорить, как услышала старпома.

— Капитан, смотрите!

Один из людей Электры медленно поднимался над заводом, держа в руках АК-700 — автомат ближнего космического боя. Боец вскинул своё оружие, и Ольга бросилась на пол, однако он целился не в обитаемый отсек. Короткая очередь, и связь с Михаилом прекратилась — матрос Шпунтик убит несколькими прямыми попаданиями. В эфир снова ворвалась Электра:

— Ничего не кончено! Я уничтожу завод, проникну на Центральный Пост и изнутри взорву главный процессор, ты меня не остановишь. Майк?!

— Слушаю! — ответил автоматчик.

— Заминируй обитаемый отсек и подорви ко всем чертям. Из него только один выход — люк на крыше, если она попытается вылезти, прострели ей голову!

— С удовольствием!

— Остальные за мной, проникнем на завод через осевой портал! — Электра отдавала приказы, совершенно не опасаясь Ольги, с сумасшедшей решимостью покончить с заводом во что бы то ни стало.

Капитан приняла вызов бандитов, моментально отключив электроприводы бортовых люков, через которые банда рассчитывала попасть к Центральному Посту, зная, что это их надолго не остановит: замков там нет, и люки можно открыть вручную. В любом случае у неё есть проблемы поважнее — Майк быстро приближался, ствол автомата направлен на ярко освещённые иллюминаторы квартиры.

— Док, закрой окна!

— Заслонки не выдержат этих пуль!

— Я знаю!

— Капитан, я не вижу другого выхода, кроме спасательной капсулы. Воспользуйся этой возможностью! Если он будет стрелять по капсуле, я закрою тебя от его огня!

«Капсула, — думала Ольга, — капсула не вариант. На начальном участке траектории капсула будет двигаться слишком медленно, тут уж точно не промахнёшься».

— Нет, так нельзя, будем действовать по-другому, надо атаковать. Мы выйдем на солнечную сторону через десять минут, времени должно хватить! Винтик, ко мне, Док, неси сюда пиропатроны!

Ольга подхватила из спасательной капсулы ярко-красный рюкзак аварийного набора и активировала систему зажигания. Майк уже совсем близко.

— Винтик, подключайся к главному пульту, я скажу, что делать. Док, установи пиропатроны сюда и вот сюда!

Реактивный ранец на плечах Майка слишком поздно затормозил полёт, и новоявленный пират с силой ударился о правую стену, неуклюже пытаясь ухватиться за неё руками — ему явно не хватало навыков работы в скафандре. Но всё же он выровнял своё положение, и Ольга услышала громкий металлический звон — к стене обитаемого отсека прилепилась первая мина. Затем ещё, и ещё одна.

— Винтик, ты меня понял. Только по сигналу, наводи через оптический прицел, работай с интервалами в одну двадцатую секунды! — Ольга отдавала приказания чётко и быстро, будто ежедневно отбивала атаки пиратов и знала наперёд все их замыслы.

Девятая мина шлёпнулась где-то под днищем, десятая прилепилась к внешней стене шлюзовой камеры.

— Эй, там, внутри! Меня хорошо слышно? Выйти погулять не хочется? Я жду. Ещё десять секунд, девять, восемь, семь… — не спеша считал любовник Электры.

— Приготовиться… — сказала Ольга. Тело её сжалось тугой пружиной.

— Пять, четыре…

На счёт три стартовый двигатель вышвырнул спасательную капсулу из пусковой шахты. Майк развернулся, расстреливая удаляющуюся шлюпку, и в этот момент Ольга подорвала детонаторы.

Пиропатроны раскололи потолочный иллюминатор, максимальное ускорение и двигатели скафандра выбросили капитана и старпома наружу. Расстреливая шлюпку, Майк запоздало повернулся им вслед, пытаясь поймать в прицел, когда осевые прожекторы ударили в него своими ослепительными лучами. Прожекторной установкой управлял Винтик, он остался в обитаемом отсеке, до конца выполняя свой долг. Невыносимо яркий свет прерывался на доли секунды и снова вспыхивал, ослепляя врага.

— Светофильтр, светофильтр опусти, идиот, они уходят!

Автомат беспорядочно посылал очереди во все стороны, Ольга и Док неслись к мачте, когда одновременно детонировали все мины и обитаемый отсек разлетелся на мелкие кусочки. Прожекторы погасли, их некому теперь наводить.

Беглецы были уже у самой мачты, когда Ольга содрогнулась от сильнейшего удара в спину — Майк в последний момент всё же успел дать прицельную очередь. Двигатели проработали ещё полторы секунды и заглохли, но последнего импульса хватило на то, чтобы доставить их к входу в транспортный туннель.

Налобный фонарь погас, вспыхнул снова и погас уже окончательно, в скафандре резко падала температура, попытка запустить ремонтную программу ничего не дала. Но сбой в скафандре — мелочь в сравнении с тяжёлой раной: Ольга чувствовала бронебойную пулю, застрявшую в спине в сантиметре от позвоночника. Пуля повышенной мощности, специально для стрельбы по Изменённым: поражает цель не только кинетическим ударом и осколками, но и вброшенным в организм врага высокотоксичным соединением. Аптечка сработала автоматически, остановив кровотечение и вкатив хозяйке обезболивающее пополам с антидотом, но полностью нивелировать последствия удара не удалось — яд уже начал оказывать своё воздействие, поражая в первую очередь нервную систему. Ольга стремительно слабела, теряя возможность управлять станцией через нейроинтерфейс.

— Капитан, ты ранена, у тебя нарушена теплоизоляция!

— Знаю, нам надо на Центральный Пост, там есть запасной скафандр и медицинский комплект. Быстрее, этот Рэмбо летит сюда, тащи нас внутрь!

Док проворно перебирал руками, цепляясь за уложенный на полу туннеля рельс, а Ольга болталась на его спине, снова и снова безуспешно пытаясь запустить резервную систему отопления. Она замерзала всё сильнее: температура внутри скафандра падала с каждой секундой, у неё уже начал вырываться пар изо рта. Скафандры лёгкого типа не могут долго удерживать тепло без нагревательного элемента, который разбит пулями, так что сравнительно скоро температура внутри скафандра сравняется с забортной. В обычной ситуации она могла бы достаточно эффективно сопротивляться сильнейшему холоду, но теперь, с отравленной пулей в спине, её сил не хватит надолго.

Позади вспыхнул свет, Майк всё ближе.

— Быстрее!

Вот и дебаркадер. Док сильным движением оттолкнулся от рельса, они взмыли вверх, пролетели пару метров и скрылись за штабелем контейнеров с готовым водоочистителем. Вовремя — Майк стоял у входа в туннель, посылая им вслед очередь за очередью. Опустошив магазин, он перезарядил автомат, затем замер, водя головой из стороны в сторону, тщетно пытаясь поймать их лучом налобного фонаря. Дом ещё не вышел на солнечную сторону, и в туннеле слишком холодно, так что от инфракрасного прицела толку мало. Майк снова запустил двигатель, поднялся на метр над полом и медленно полетел вперёд, держа автомат на изготовку.

— Вагонетку на старт, — тихо приказала капитан.

Помощник отцепил транспортную вагонетку и поставил на рельсы, а Ольга, стуча зубами от холода, орудовала инструментами под пультом ручного управления.

— Ставь контейнеры.

Вагонетка рассчитана на перемещение со скоростью двадцать пять километров в час. Но это при установленных предохранителях. Если предохранители снять, чем и занималась Ольга, её можно разогнать и до сотни, хватило бы рельсов.

— Готово, — доложил старпом.

Враг был в десяти метрах от входа на дебаркадер, когда Ольга встала за пульт:

— Поехали!

Состояние невесомости, в котором постоянно пребывал Высокий Дом, отнюдь не означало, что тем или иным объектом нельзя нанести удар. И чем выше скорость объекта и его масса, тем сильнее будет этот удар. Удар загруженной вагонетки массой в тонну, двигавшейся со скоростью сто километров в час, был смертельно силён.

Майк был в семи метрах от края туннеля, когда Ольга погнала на него вагонетку. Электромотор разогнал её практически мгновенно до максимальной скорости, не оставив врагу ни единого шанса.

Удар. Вагонетка отбросила Майка на добрый десяток метров, затем остановилась как вкопанная, откатилась назад и снова пошла вперёд, набирая скорость для следующего удара. Ольга видела, как Майк неуклюже попытался защититься рукой и как сломалась его рука при втором ударе. Она опять откатила свой снаряд назад и снова бросила в бой.

— Никогда!

Удар.

— Не смей!

Удар.

— Стрелять!

Удар.

— В меня!

Удар.

— Из автомата!

На десятом ударе двигатели на спине Майка непроизвольно сработали, потащив его к выходу из туннеля, беспорядочно ударяя тело о серые стены. Ольга не стала посылать вагонетку за ним — по струе воздуха, вырывавшегося из разбитого шлема, было ясно, что в добивающем ударе нет необходимости. Оставалось только пожалеть об автомате, улетевшем за борт вместе с трупом.

— Капитан, нам надо в Центральный Пост, иначе вы замёрзнете до смерти!

Убивая Майка, Ольга на некоторое время перестала думать о холоде, но больше игнорировать угрозу нельзя. Аптечка уже сделала ей инъекции препаратов, предотвращающих обморожение, но долго действовать они не смогут. Температура внутри скафандра упала до минус двенадцати и продолжала понижаться, пар изо рта оседал инеем на внутренней стороне визора, перекрывая обзор, оставались только подёрнутые помехами видеоокна. Холод, а также действие многочисленных препаратов мешали думать, нейроинтерфейс сбоил, отказываясь подчиняться приказам её помутившегося сознания.

— Док, пристёгивай меня и тащи к центру, я сама идти не могу. Двигайся до отметки Юг-18, потом сворачивай на Запад-7.

Она чувствовала, как старпом аккуратно закинул её на плечи и быстро двинулся к центру завода. Борясь с холодом, Оля разжевала таблетку пеммикана, но помогло не особо. Электра тем временем безуспешно пыталась вызвать Майка.

— Говорит энсин Воронова: Майк не может подойти к телефону по причине внезапной смерти, он играл на проезжей части и попал под поезд, — спокойно ответила ей Ольга.

Электра грозила ей изощрёнными средневековыми пытками, Ольга выслушала поток угроз и ответила, стараясь придать своему голосу максимальную беззаботность и ничем не выдать, что она умирает от холода:

— Значит, ты решила играть дальше? Ну хорошо, давай сыграем в прятки на моей детской площадке. Я дала тебе возможность сдаться, ты отказалась, так что теперь не обижайся. Я выиграю эту игру и заберу твой череп в качестве трофея, пепельницу из него сделаю. Специально ради этого курить начну!

— Сволочь малолетняя, я тебе покажу!

— Показывай!

С большим трудом активировав внешние видеокамеры, Ольга обнаружила своих врагов: люди Электры разжимали домкратами створки самого дальнего осевого люка по правому борту. Запереть люк она не могла, никаких охранных систем внутри не было, значит, надо остановить их другим путём. Проход уже был открыт, пираты подтаскивали длинные красные ящики, напоминавшие цинковые гробы. Видимо, в ящиках то, с помощью чего они рассчитывали уничтожить главный процессор. Команда Электры начала спускать гробы в открывшийся проём. Ольга вызвала из памяти «карту метро» — расположение сложной системы рельсов, идущих по корпусу завода: по ним к нужной точке передвигались разнообразные ремонтные и строительные механизмы.

— Так, путь 87-Б подходит, — сказала она себе, с четвёртой попытки заставив нужную машину начать движение. Теперь надо немного подождать, пока она туда доберётся — Электра умудрилась выбрать самую дальнюю от неё точку входа, ещё больше усложнив задачу.

Температура в скафандре опустилась ниже минус тридцати по Цельсию. Док быстро двигался вперёд, и, когда руки и ноги Ольги задевали трубы, она совершенно не чувствовала ударов. Она также почти не ощущала холода, её клонило в сон — верный признак того, что Михаилу Петрову скоро придётся потратиться на цветы. Понимая, что умирает, девушка до крови закусила щёку, боль на некоторое время привела её в чувство.

— Док, давай помедленнее, мне надо сосредоточиться!

— Капитан, через две минуты мы будем у входа.

— Хо…хор…хорошо.

Из последних сил сопротивляясь ледяной смерти, Ольга отдавала команды и следила за приближением выбранного инструмента к нужной точке. Люди Электры почти все уже были внутри, вакуум скрывал от них приближение опасности, если они не коснутся нужного рельса, то ничего не услышат.

— Так, выберем требуемую насадку, вот эта подойдёт.

Она видела, как многофункциональный инструмент трансформировался по её команде, превращаясь в грозное оружие. Последние пятьдесят метров.

— Сейчас попробуем. Док, остановись здесь!

Зависнув в пустоте, Ольга неуклюже нанесла пару ударов кулаком по ближайшей трубе, пытаясь хоть немного разогнать холод. Движения смазанные, неуверенные, а работать придётся в режиме ручного управления.

— Держитесь, гады!

Она перешла на ручное и сделала правой рукой несколько пассов, следя за тем, как орудие повторяет её движения. У люка осталось только двое: один из парней и девушка, которую Электра называла Наоми. Вдвоём они затаскивали последние ящики.

— Эй, Наоми!

Наоми подняла голову, стараясь понять, откуда и чей голос доносится в её шлеме. Ольга нанесла хук справа, и двадцатиметровый монтажный манипулятор точно повторил её движение, вонзив Наоми в лицо прут раскалённого до синевы электрода. Скафандр взорвался изнутри, кислород вступил в реакцию с плазмой. Уничтожив первого врага, Ольга повернула гигантскую стальную руку на второго, который уже почти исчез в проёме люка.

— Врёшь, бельчонок, не уйдёшь!

Удар в спину, и ещё один бесшумный взрыв, электрод, пробив ранец, добрался до топливных баллонов.

— Куда вы попрятались, мои хорошие?!

Она осторожно запустила манипулятор в проём, повернула его из стороны в сторону, но врагов в зоне досягаемости больше нет — они отступили вглубь завода, слышны только их крики по радио. Ольга поменяла насадку манипулятора с электрода обратно на клешню, подхватила оставшиеся ящики и, размахнувшись, оттолкнула их подальше от борта.

— Ещё два скальпа. Док, давай дальше, — произнесла Ольга усталым безразличным голосом, чувствуя, что её жизнь на исходе. Она не помнила последней сотни метров пути по лабиринту и пришла в себя только оттого, что старпом яростно тряс её за плечи, отвесив пару пощёчин по шлему.

Чего он от меня хочет, почему не даёт спать? Что, код, какой ещё код? Перед глазами плясало окошко термометра с цифрой минус 65, а Док всё не унимался, крича про какой-то код и какую-то дверь. Ей надо проснуться, ей до смерти надо проснуться. Всё плыло перед глазами, Ольга взяла мизинец левой ладони указательным и большим пальцем правой. Это будет больно.

Девушка аккуратным движением сломала себе палец и вскрикнула от накатившей боли, запретив аптечке выдать себе анестетик. Теперь она понимала, что хотел от неё старпом. Код — это код от люка в Центральный Пост, его может ввести только капитан, там биометрический замок.

— Подними меня, правую ладонь на пульт!

Код принят, и большая круглая дверь отошла в сторону, пропуская их. Док забросил Ольгу внутрь, зашёл сам и задраил люк. Внутри тоже вакуум и холод, но как только заново сработали замки, из форсунок на потолке ударили струи горячего воздуха. Теперь скафандр. В шкафу у входа хранился запасной, который ещё никто и никогда не надевал. Док прикрепил на полу рулон теплоизоляционной плёнки и уложил на неё Ольгу, пристегнув для надёжности. Температура поднялась до нуля, содержание кислорода в атмосфере — двенадцать процентов, можно работать.

Робот снял с потерявшей сознание девушки скафандр, проворно извлёк пулю хирургическим манипулятором, ввёл антидот, зашил рану, сделал инъекцию стимулятора в вену, затем наложил маленькую шину на сломанный мизинец.

Капитан постепенно пришла в себя, Док надел на неё запасной скафандр, следя за тем, чтобы она ничего не трогала — здесь долгие годы царил космический холод, и если дотронуться до металлических частей голыми руками, то намертво примёрзнешь.

— Мы внутри?

— Да. Оставайтесь в скафандре, товарищ капитан, тут всё ещё слишком холодно.

— Ясно, подключай оборудование!

Центральный Пост мало чем отличался от недавно разрушенной рубки — то же кресло оператора, тот же пульт. Неуверенными движениями Ольга пробралась в кресло и пристегнулась поясным ремнём, пошла тестовая программа.

— Капитан, ты как?

— Нормально, готова продолжать бой…

Ольга включилась в работу, теперь завод в её полном распоряжении. Она определила месторасположение пиратов — им осталось пройти пару коридоров, и они окажутся перед дверью, красные ящики при них. До прибытия спасателей не менее сорока минут, снова придётся всё брать в свои руки.

Ольга в ускоренном режиме просмотрела чертежи этой части завода и нашла нужный объект — трансформаторная подстанция в конце длинного туннеля.

— Так, монтажники, вперёд!

Верные крысы спустились по своим туннелям до белоснежной крышки подстанции, автоматические отвёртки начали проворно выворачивать длинные винты, ещё пара секунд, и крышка открыта, роботы оттащили её в сторону. Внутри толстые электрические кабели, покрытые слоем полупрозрачной изоляции.

— Так, ребята, я сейчас отключу подачу электричества, а вы снимите изоляцию.

Она обесточила секцию, и крысы начали проворно срезать изолирующую пленку крошечными лапками-резаками. Теперь надо настроить двигатели.

Электра и четверо её людей двигались по длинному коридору — впереди трое парней, Электра и незнакомая девушка замыкали отряд. Парни достигли нужного поворота и вошли в прямой коридор, который вёл к центральному посту.

— Система коррекции орбиты функционирует, запас топлива 12 процентов, — доложил автопилот.

— Горючка, считай, на нуле. Ладно, попробуем. Сейчас я устрою вам весёлый полёт!

Синхронизация векторов тяги закончена, Ольга отозвала крыс и заново подключила электроэнергию.

— Док, держись! Запуск!

Двадцать заводских двигателей стартовали одновременно на полную тягу, трёхкратная перегрузка вдавила её в кресло. Длинный коридор, по которому двигались девушки, мгновенно превратился в шахту лифта, на дне которой гостеприимно раскрыла свою пасть трансформаторная подстанция.

Электра и замыкающая начали стремительно падать, Электре удалось зацепиться за кромку коридора, захваты на перчатках сжались, сгибая металл. Вторая девушка пролетела мимо с громким криком и успела ухватиться за ногу Электры, но та сбросила её ударом в голову.

— Нет!!!

Бандитка влетела в ловушку, выброшенные на десяток метров искры свидетельствовали о коротком замыкании. Тело в скафандре корчилось на проводах, электрический ток сводил мышцы очередной жертвы Ольги в предсмертных судорогах, палец на спусковом крючке сжался, и автомат начал непрерывно стрелять. Ольга нещадно сжигала оставшееся в баках топливо, отчаянно пытаясь сбросить и Электру, но та вцепилась намертво.

— Внимание, критический расход горючего!

— Это ты мне сейчас говоришь?!

Двигатели отключились один за другим, снова наступила невесомость, Электра пулей влетела в безопасный коридор. Ольга зло смотрела на неё, сквозь зубы ругаясь самими грубыми русскими ругательствами — она рассчитывала, что если ей удастся познакомить дочку президента с электричеством, то оставшиеся бандиты сдадутся. Теперь этот план рухнул.

Враги прямо за стеною, Электра подлетела к люку и тихонько постучала:

— Открой дверь модуля, Хэл.

«Замки, — думала Ольга, — замки. Помещение Центрального Поста находится в бронированном коконе, люк толщиной двадцать сантиметров, дополнительно защищён силовым полем. Обычными инструментами его не вскрыть, по крайней мере, за те тридцать пять минут, что остались до подлёта спасателей. Нет, так просто они до меня не доберутся».

Парни тем временем открыли ящики и начали собирать перед люком некий механизм, закрепляя его части на прикрученной к полу станине.

— Ну, это уж совсем нечестно!

Нападавшие готовились применить миниатюрный лазерный резак на термоядерной батарее. Это прототип, ещё не запущенный в серийное производство, стоимости безумной. Очевидно, Электра разбила свою свинку-копилку.

— Капитан, что будем делать?

— Не знаю, — честно ответила Ольга.

Таким резаком они вскроют люк за пару минут, не больше. Девушка раскрыла аварийный комплект, принесённый из спасательной капсулы, достала из него разбитый пулями короткоствольный автомат, чертыхнулась и отбросила в сторону бесполезную железяку. Нормального оружия нет, есть лишь промасленный свёрток: Ultima Ratio — последний довод. И только один. Ольга с тоской оглядела помещение Центрального Поста — ничего, что можно использовать в рукопашной схватке. Только система управления конвейером.

Ей вспомнились редкие рассказы Михаила про его службу на флоте. В последний день войны Иван Грозный, на котором он служил боцманом, вступил в схватку с пятикратно превосходящей по силам эскадрой противника. Вражеские снаряды превратили корабль в вытащенный из горнила кусок раскалённого металла, но бой всё ещё продолжался. Служившие на Грозном мужчины и женщины не пожелали сдаться и пошли на последний маневр, применявшийся ещё в античные времена и немыслимый в космических битвах. Грозный протаранил флагман военного флота НАСА — Экскалибур — и погиб во взрыве, уничтожившем оба корабля. Из семидесяти двух членов экипажа Грозного спаслось пятеро, один из них работал теперь у Ольги куратором. И он научил её одной простой мысли.

— Помирать, так с музыкой. Аварийная остановка конвейера! Старший помощник Док, слушай мою команду! — хозяйка Высокого Дома продолжила бой.

Завод замер, течение реагента по трубам прекратилось — первая остановка со времени катастрофы. Банда Электры ничего не заметила: они заканчивали установку резака.

— Начать откачку реагента из указанных мною секций!

Светофильтры на шлемах пиратов опустились, ещё секунда, и во все стороны полетели ослепительные искры — тончайший луч прорезал пустоту, вонзившись в серую поверхность бронеплиты. Резак двигался на станине, прорезая броню сантиметр за сантиметром, луч описывал окружность диаметром в полтора метра. В трубах вокруг пиратов почти уже не осталось маслянистой жидкости, кроме одной секции, которую Ольга оставила заполненной.

Пираты неотрывно смотрели, как лазер вскрывал замок, и не видели, что за их спинами медленно поворачивался маленький вентиль. Ещё один оборот, и вентиль открылся, выпуская в коридор чёрные капельки реагента, отражавшие радужными переливами отблески раскалённых искорок.

— Ещё, ещё немного, ещё чуть-чуть, — шептала Ольга.

Чтобы завершить окружность, резаку осталась всего пара сантиметров, люк вот-вот можно будет взломать.

— Док, приготовься!

В баках самого дальнего двигателя оставалось немного горючего. Этих двухсот двадцати литров, сожжённых Ольгой за десятую долю секунды, хватило на то, чтобы создать кратковременное ускорение и отбросить взвешенные в пустоте капли реагента на нападавших.

— Что за… — чертыхнулся один из пиратов, когда стекло его шлема залепила крупная чёрная капля. Договорить он не успел.

Капля размером с ноготь встретилась с вылетевшей из-под резака искоркой. Воспламенение, подрыв. В коридоре за стеной словно взорвалась связка противопехотных гранат, ударные волны прогрохотали по стенам отбойным молотком, выбив прорезанный лазером кусок люка. Громко хлопнув на прощание, воздух мгновенно рванулся наружу, погас свет, все незакреплённые предметы унесло в дыру.

В образовавшемся круглом проёме появилась фигура с автоматом, освещая себе путь налобным фонарём. Короткая очередь, и десяток пуль впился в пристёгнутый к креслу оператора использованный скафандр.

Ольга выскочила из-за кресла и выстрелила в ответ альпинистским гарпуном, который взяла из аварийного набора. Короткая зазубренная стрела пролетела пять метров и вонзилась в шлем бандита, пробив стекло. Тот отлетел в сторону, и его место заняла Электра, одним точным выстрелом выбив из рук Ольги импровизированное оружие.

Электра медленно влетела внутрь, держа Ольгу на прицеле. За её спиной парили в пустоте мелкие обломки — всё, что осталось от двух пиратов и резака.

— Вынуждена признать, мисс Воронова, что вы обороняли свой дом с упорством защитников Сталинграда. Но я взяла твою крепость штурмом. Есть что-нибудь сказать напоследок? — дочь президента, усмехаясь, вглядывалась в лицо юной хозяйки, ожидая чего-то.

Но Ольга обратилась не к ней:

— Спасибо, Док.

Электра хотела что-то сказать, но что именно, Ольга не расслышала. Док поднялся позади Электры, держа в руках длинную тонкую трубу, заострённый конец которой пробил насквозь скафандр захватчицы в районе шеи. Из отверстия вылетело несколько капель крови, которая тут же замёрзла багровыми снежинками.

Электра попыталась поднять пистолет, но Ольга молниеносным движением ладони отбила ствол, пуля прошла в паре сантиметров от её головы. Руки Дока отпустили трубу, девушка отбросила в сторону труп и ринулась к первому помощнику. Она смотрела на робота, преднамеренно убившего человека. Убившего ради неё.

— Ольга… я… должен… был…

— Я знаю.

Синие огни в глазах Дока погасли, его тело зависло в пустоте. Ольга не сделала и попытки начать экстренный ремонт, ибо знала, что всё бесполезно. Спасая ей жизнь, Док преднамеренно пошёл на небывалое преступление — сознательно нарушил Первый Закон, после чего сжёг свой процессор в наказание, и исправить уже ничего нельзя. Бой за станцию «Высокий Дом-8» окончен.

Десять минут спустя Ольга сидела на самом краю заводского корпуса, свесив ноги в пустоту. Перед нею медленно вращалась ось. Девушка перевела взгляд с причала, на котором стоял разбитый Чёрный Лебедь, на свой разрушенный Дом. От обитаемого отсека остались часть потолка и обломок стены, внутренние помещения и всё, что было в них, превратились в обломки, кружащие вокруг завода наподобие колец Сатурна. Осколки, мусор, помехи для радаров и телескопов.

— Доделаем дело, раз уж случай представился.

Маленькая тонкая ракета, головная часть которой несла центральный процессор Арины Родионовны, начала поворачиваться на пусковой рампе согласно командам Ольги. Раньше она не осмелилась бы на такой запуск без взлома ближайших к Дому радарных станций, но теперь, когда следящие устройства ослеплены огромным числом мелких обломков, она решилась дать ключ на старт. Надо торопиться, скоро прибудут спасатели и начнётся расследование, в ходе которого ракету наверняка обнаружат, ждать дольше нельзя. Координаты введены — ракета достигнет второй космической скорости и отправится в многолетнее путешествие к Юпитеру. Где-то по дороге, в неизвестной для Ольги и других людей точке, её подберут, и тогда, возможно, Арина будет жить. И, думая об этой маленькой надежде, Ольга Воронова счастливо улыбнулась, нажав большую красную кнопку СТАРТ.

ЭПИЛОГ

Над испанским побережьем бушевала непогода — пришедший с моря ураган срывал крыши с домов, вырывал с корнем деревья и непрерывно бомбардировал землю миллиардами градин. Температура держалась на уровне нуля по Цельсию — век назад сложно было и представить такое.

Однако под бронированными фулеровскими куполами над бывшим аэродромом ВВС погода вполне нормальная, так что человек, стоявший на краю взлётной полосы, мог не бояться бушующего за стеклянными сводами урагана. Бояться сейчас следовало другого.

Собранный сто шестьдесят два года тому назад и некогда принадлежавший Грете Гарбо Duesenberg SJ плавно подкатил к концу взлётной полосы и остановился, не глуша мощный мотор. Во всём мире остался на ходу только один такой автомобиль, и только один человек мог позволить себе ездить на нём. Вот и она. За рулём кабриолета сидела высокая девушка с длинными рыжими волосами. Её прекрасное лицо совершенно спокойно, даже праздно скучающе, только вот взгляд пронзительно синих глаз с огромными зрачками необычайно твёрд. Под таким взглядом невозможно лгать.

— Есть новости?

— Да, мисс Дженна, мы только что получили подтверждение. С прискорбием сообщаем о смерти вашей сестры. Примите мои соболезнования…

Девушка вышла из машины, прислонилась к дверце, извлекла папиросу Беломор из золотого портсигара, вставила в длинный золотой мундштук и прикурила от золотой зажигалки. Сделала затяжку, затем повернула своё по-прежнему скучающее лицо к ожидавшему её мужчине. Её движения были плавными и одновременно исключительно точными.

— Расследование началось?

— Да, оперативники Агентства Космической Безопасности уже прибыли на борт станции. Я боюсь, что скрыть причину гибели вашей сестры не удастся.

— Значит, надо сказать правду.

— Но вы не боитесь…

— Боюсь чего? Я готова предстать перед Президентским Советом, готова дать показания в военно-полевом суде, готова, если потребуется, на допрос с применением правдоискателей. И знаете почему?

Ещё одна затяжка.

— Потому что я буду говорить правду. Я ничего не знала о планах Электры. Я подозревала, что она может предпринять что-то подобное, но подозрения — это только подозрения. Мне ли не знать сестрёнку. Электра была храброй, сильной, уверенной в себе, способной увлечь за собой, у неё были идеалы, принципы…

Папироса догорела, девушка закурила новую.

— И всё б хорошо, только вот мозгов у сестрёнки было мало, критически мало!

Короткий, резкий смешок.

— Надо очень постараться, чтобы дать убить себя и всех своих людей двенадцатилетней хозяйке Дома с одним роботом и списанным на Землю ветераном в команде!

Девушка засмеялась заливистым, весёлым смехом.

— Вы подумайте только, двенадцатилетняя девчонка учинила такой погром! Надо признать, наша кадровая служба раз в кои-то веки подыскала действительно выдающегося управляющего на эту должность. Она молодец, энсин Воронова, просто молодец. Снимаю шляпу!

Дженна бросила окурок на растрескавшийся бетон и раздавила каблуком высокого сапога.

— Я возвращаюсь в столицу, держите меня в курсе.

— Мисс Донован, ещё раз выражаю вам мои глубочайшие соболезнования.

— Право, не стоит…

Duesenberg резко развернулся и погнал к дальним ангарам. Особо сильный порыв ветра разогнал просвет в тяжёлых облаках, открыв на мгновенье звёздное небо. Дженна остановила машину, достала из бардачка старинный бинокль и поймала взглядом Высокий Дом-8.

— Ну что ж, Ольга Воронова, браво. Браво, и до свидания…

Кабриолет тронулся с места и быстро исчез из виду.

Музыка под занавес: Al Bowlly — Midnight, the Stars and You

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.

Продолжение следует…

Увлекательно, не правда ли? А дальше будет еще круче, будь уверен!

Хочешь помочь проекту ГРОНД стать еще популярнее? Нет ничего проще: расскажи об этой серии книг в своих социальных сетях, кинь ссылки повсюду, поделись с друзьями — пускай и они присоединяться к ГРОНДИОЗНОМУ космическому приключению! Поехали!

Оглавление

ГРОНД: Высокий Ворон — I

ГРОНД: Высокий Ворон — II

ГРОНД: Высокий Ворон — III

ГРОНД: Высокий Ворон — IV

ГРОНД: Высокий Ворон — V

ГРОНД: Высокий Ворон — VI

ГРОНД: Высокий Ворон — VII

ГРОНД: Высокий Ворон — VIII

ГРОНД: Высокий Ворон — IX

ГРОНД: Высокий Ворон — Х + Эпилог