Тонкие грани чувств (fb2)

- Тонкие грани чувств (Молодые, горячие боссы - 2) 1539K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Олли Серж

Олли Серж
Тонкие грани чувств

Пролог

– В следующий раз хорошо читай то, что подписываешь, девочка.

– Ты не дал мне этой возможности. – отвечаю тихо, сгорая где-то в глубине его взгляда.

– Не думай, что тебе сойдёт это с рук. – встаёт и кладёт на стол денежные купюры. – Поехали.

– Куда? – понимаю, что он не шутит и наказание состоится.

– Тебе понравится, – его рука скользит вниз по оголенной спине и по-хозяйски ложится на мою попу. – Я решил продлить твое сегодняшнее удовольствие.

Выходим из ресторана к припаркованному автомобилю. Иван открывает мне дверь, но сразу сесть не даёт, прижимает к себе и целует, развернув так, чтобы все видели.

– Надеюсь, что твой любовник нас заметил. Если я ещё раз почувствую запах его одеколона на твоих губах, ты сильно пожалеешь. Поняла?

Я только коротко киваю в ответ, кажется, что язык прирос к небу, послушно сажусь в машину и забиваюсь в угол сиденья.

– Перестань шугаться. Я не делаю с женщинами ничего ужасного, даже если они меня упорно провоцируют. – мужчина смотрит на дорогу, увеличивая скорость.

Алиса

– С днём рождения тебя! С днём рождения тебя! – старательно выводит подружка и, звонко чмокая меня в щеку, протягивает розовый пакетик Victoria's Secret.

– Спасибо, Лена. – целую ее в ответ и заглядываю в пакет.

– Ну а теперь рассказывай, какое желание ты загадала? Красную машинку, пухлые губки, или чтобы в следующем году я дарила тебе не 75 B, а C или D? Что у нас сейчас хотят девочки? Точно! iPhone! – хохочет сумасшедшая.

Улыбаюсь Лене в ответ. Она шутит. Поддерживает прекрасный образ куколки, но на деле очень серьезная девушка. Танцуем вместе почти три года. За дверью слышу шелест цветочной бумаги, и к нам в гримерку заходит новый владелец клуба Роман Фетисов.

– С днём рождения, Алиса! – дарит большой букет орхидей, – Ты очень талантливая девушка и невероятно ценный сотрудник.

В день нашего знакомства мы поругались. Я ещё не зная кто он такой, выгнала его с репетиции вечерней программы, а он принёс мне документы на клуб, торжествующе сунул под нос и устроился рядом. Надо сказать, что работа после этого пошла псу под хвост. Босс красив. Броня танцовщиц потекла от его присутствия, как масло по сковородке. Психанула. Закончила раньше, чтобы дурочки не переломали себе шеи или ноги, которые их не слушались.

После этого стычки возникали у нас стабильно. Мне кажется, что он специально провоцирует меня. Оспаривает мои идеи, переставляет танцоров. Короче, бесит. Поэтому, сегодняшнее его появление для меня – сюрприз, не иначе.

– Спасибо, Роман Иванович. Мне очень приятно.

– Зайди, пожалуйста, ко мне после репетиции.

– Хорошо…

Рома, обворожительно улыбнувшись Лене и мне, уходит в зеркальный лабиринт коридоров.

Работаю я в одном из самых красивых и дорогих клубов города. Предыдущий хозяин Феликс Карлович вложил кучу денег в ремонт и подготовку персонала, теперь «Мезонин» – достойный представитель HoReCa. Полгода назад у бывшего хозяина родилось сразу трое внуков. Счастливый дед вместе с супругой и детьми отбыли на лазурные берега выращивать потомство. Так что, Роман Иванович отхватил «лакомый кусочек» по невероятно низкой цене. Определенно радует, что он настроен заниматься клубом самостоятельно, готов разбираться и развивать его успех. Молодой, недавно вернувшийся из-за границы, возможно, даже вдохнёт новые силы в предприятие.

– Эй, чего задумалась, подруга! – со смехом окликает меня Лена. – Босс и тебя что ли сразил? Не замечала, чтобы ты на красивые веники падкая была.

– Не говори ерунду. Пойдём лучше поставим чайник. Я испекла вкусный торт, сегодня немного порепетируем и с ребятами чай попьём.

– О Боги, твой торт! Я умру от ожирения или лопну. Как ты это делаешь? Девчонки на Новый год салфетки облизывали, пока никто не видел.

– Ой, перестань. Дело практики и хорошей духовки. А ещё бабушка у меня кондитер.

– Здорово. Вот у меня не было бабушки. Я наверно, неправильная какая-то. Все завидовали мне, а я – им. Все ездили в деревню к бабушкам, а я на моря в сверкающие отели. Было так скучно, что мне тоже хотелось этих тёплых воспоминаний о парном молоке в шесть утра, о пирожках из печки и только что окотившейся кошке с шестью котятами.

Подруга говорит что-то ещё, а я падаю в свои мысли. Бабушка, бабуленька. Единственный человек которому до меня было дело. Родители мои – люди не от мира сего. Мама просидела дома ровно год после моего рождения и отбыла следом за папой в дебри Амазонки изучать племена. Они познакомились в институте на историческом, ездили вместе на раскопки, а потом увлеклись исследованиями. Сначала мама звонила часто, даже приезжала, а потом просто забыла о нас.

Но нам с бабушкой Тамарой Васильевной было очень хорошо. Тогда мало кто умел вкусно готовить, а она доставала редкий белый шоколад, сливки и марципан. Добавляла в торты их совсем немного, чтобы не узнал никто. Было ошеломительно вкусно. Очень быстро клиентов стало столько, что пришлось оформить частного предпринимателя. Благо, тогда стало уже можно.

Это был женский и невероятно прибыльный бизнес, неподвластный рэкету и прочей черни.

Мы переехали в хорошую квартиру, я поступила в институт. Как вдруг, моя уже немолодая бабуля поскользнувшись, упала и сломала шейку бёдра. Пришлось делать серьёзную операцию. Наркоз на Тамару Васильевну подействовал тяжело. Стали стремительно разрушаться нейронные связи мозга и начался склероз. Ситуация осложнялась тем, что бабуле нельзя было вставать после операции, чтобы она лежала, ей стали давать транквилизаторы.

Когда я – ещё совсем несмышленая девчонка разобралась в ситуации, поставила на уши старых бабушкиных клиентов, её перевели в хорошую больницу. Но врачи разводили руками и говорили, что момент упущен, и выпустить из стен бабулю здоровой они уже не смогут. Так живём мы уже два года, перебиваясь редкими встречами, разрешёнными врачом.

– Эй именинница, – в дверь просовывается голова Марьяны, – чего застряла? Ребята все ждут тебя поздравлять.

– Пошли, Лен! – потом с тобой поплаваем в меланхолии. – Нам все-таки не семьдесят пока.

– Точно! У меня лично ещё ни разу брюнета не было! И в лифте тоже ни разу, – ржёт Ленка.

– В смысле?

– В интимном, балда!

– А как же твой Миша?

– Да шучу я, шучу. – смеётся подруга.

Под грохот конфети и искры бенгальских огней мы заходим в зал.

– С Днём Рождения! – кричат ребята.

Роман

Интересная девушка эта Алиса. Чувствуется стержень, ещё ни разу мне не уступила. Узнать её поближе стало навязчивой идеей последние три недели после возвращения из Турции, куда пришлось срочно уехать по бизнесу отца. Предок решил утопить печаль о сбежавшей последней женушке в алкоголе, поэтому сам поехать не смог физически.

Мачеха всегда была отборной стервой, но красивой. Пять лет назад мне казалось, что она даже любила его, по крайней мере то, как она на него смотрела, не могло оставить равнодушным никого. Восхищенно, восторженно. Что уж у них произошло, я не знаю, но, видимо, большие деньги быстро переплавили последние мозги в силикон. Остановиться Кристина не могла, постоянно что-то в себе поправляла. После восьмой операции гормоны начали шалить и у дамочки поехала крыша. Она люто возненавидела отца, стала нетерпимой. Как вишенка на торте, ей стали нравиться исключительно женщины. Предок старался принять ситуацию, лечить, но спустя пол года Кристина все равно ушла.

Партнеры отнеслись настороженно к тому, что он приехал не сам, и решили не откладывать встречный визит. Прилетают они завтра, и теперь я должен организовать им приём в доме отца.

Стук в дверь отвлекает от раздумий.

– Роман Иванович, можно?

– Да, Алиса. Давай на ты?

– Мне так будет не очень удобно перед коллегами.

– Ладно. Я вот что хотел предложить. Завтра есть возможность выступить на одной вечеринке. Нужна полноценная программа. Заплатят вам в три раза больше, чем в обычный вечер, привезут и отвезут.

– Сейчас спрошу у ребят в чате. Они согласны.

– Отлично. Оставь здесь пять человек. Для буднего дня в клубе будет достаточно. Выступать будете для турецких гостей. Подумай чем порадовать любителей шоу.

– Поняла. Спасибо. Я пойду?

– Подожди. Я хочу сделать тебе сюрприз. Закрой глаза.

Девушка с недоверием выполняет просьбу.

Достаю из стола бархатную коробочку. Мне будет приятно, если Алиса примет подарок. Подхожу к ней сзади. Чёрный спортивный купальник выгодно открывает всю спину, нос улавливает аромат ее духов, который наполняя легкие, обостряет ощущение близости женщины. Опускаю россыпь топазов по тонкой цепочке на её шею и провожу руками между лопаток, чувствую легкую дрожь под пальцами и она открывает глаза.

– Что это?

– Мой сюрприз. Тебе очень идёт, – разворачиваю её лицом к зеркальной стене.

Голубые глаза Алисы отражают освещение, сияя ярче камней, я просто не могу от них оторваться, вглядываюсь в глубину, пытаясь разглядеть намёк на взаимность.

– Извините, – накрывает колье ладошкой, – Это слишком дорогой подарок, а мы с вами чужие люди. – снимает украшение и кладёт назад в коробку.

– Хорошо, тогда давай просто поужинаем вместе и отметим твой праздник.

– Давай, – чуть задумавшись, отвечает девушка.

– Я заеду за тобой в семь.

Мои читатели! Мне будет очень приятно видеть ваши комментарии к книге. Подписывайтесь на мою страницу, чтобы не пропускать обновления ♥

Алиса

Как давно я не была на свидании. Стоп. Я просто ужинаю с боссом, заводить роман на рабочем месте не собираюсь. Ну да, ага… Именно поэтому из шкафа летят в кучу платья, на голове появились кудри, а ноги затянули чулки с умопомрачительным тонким швом сзади. Разгребаю обувные коробки, чтобы успокоить, уже третий раз подряд звонящий телефон.

– Алиска привет! С днём рождения тебя, наша красавица! – кричат в трубку Марго и Катя.

– Привет, девочки! Спасибо, – отвечаю курортницам.

– Мы тебе подарков накупили. Вернёмся через неделю и отметим твой день рождения!

– Договорились, – улыбаюсь я, – Как водичка?

– Все просто здорово. Тебе привет от мальчиков. Ладно, мы пошли удовлетворять Катин двойной аппетит. Целуем-целуем тебя.

– Пока, целую.

Вот ещё одна причина почему я согласилась на ужин с Романом. Получается так, что отметить свой праздник сегодня мне больше не с кем. Подруги отмокают от городских проблем в тёплой морской водичке.

Наношу на губы красную помаду и я готова. В окно замечаю машину босса, беру сумочку и выхожу из квартиры, не дожидаясь, пока он позвонит. Рома встречает меня около машины и помогает устроиться на сиденье.

– Ты прекрасно выглядишь, – чувствую на себе его внимательный, ласкающий взгляд.

Почему я раньше не замечала какие интересные у него глаза? Темно карие с широкими, как омут, зрачками. Хочется наклониться к ним ближе, заглянуть, почувствовать…

– Куда едем? – стараюсь стряхнуть с себя наваждение.

– Секрет, – теперь еще и улыбка, – Тебе понравится.

Приезжаем в известный панорамный ресторан молекулярной кухни, оказывается, босс умеет удивлять. Нас встречает администратор и ведёт к столику. Понимаю, что Рома выбрал это место ради вида из окна, только от ощущения высоты захватывает дух.

– Вижу, что ты оценила мой выбор.

– Здесь очень красиво! Спасибо. Надеюсь, что и вкусно.

– Давай проверим. Я, честно говоря, здесь тоже первый раз. Просто прочитал отзывы в интернете.

– Знаешь, – листаю меню и не могу сдержать улыбку, – Пожалуй, как истинная леди, предоставлю тебе право выбора блюд. Просто не могу сама определиться между попкорном из гречки и борщом в ледяном шаре.

– Мне приятно твоё доверие, – хитро улыбается и подзывает официанта, – Говяжьи ребра в шоколаде, мясо, томленое в сидре, глазированный тофу с жемчужинами. На десерт грушу с дымком, морковный воздух и мандариновый гранит, – официант кивает и внимательно записывает заказ.

– Звучит совершенно невероятно.

– Согласен. – расслабленно откидывается на спинку стула, – Чем ты занимаешься помимо танцев?

– Заканчиваю институт. Я – журналист.

– Собираешься работать по профессии?

– Пока не решила. Когда поступала, мне нравилось писать. Сегодня я понимаю, что мир журналистики лишь отвечает на вопрос «Сколько денег вы готовы предложить, чтобы «это» стало новостью?» Да и танцевать у меня получается гораздо лучше. А ты? Почему вернулся?

– Вникать в семейный бизнес. Не стал продлевать контракт в штатах.

Официант ставит на стол первое блюдо. Пробуем с опаской и обоюдно приходим к выводу, что странная субстанция была вкусной.

– Расскажи мне ещё о себе. С кем живешь?

– Живу одна. Родители исследуют племена. Я не видела их с самого детства. Меня вырастила бабушка. А ты? Почему так долго не женат?

– Живу один. Есть отец. Как же жениться? – босс включает дурашливый тон. – Одну выберешь, а остальные обидятся.

Наше внимание привлекает интересная пара за соседним столом. Беременная женщина бурно жестикулирует, громко смеётся, потом вдруг резко оглядывается и цепляется за руку спутника. Он нежно гладит её, смущается, и они покидают ресторан.

– Какая странная девушка.

– Не странная. – отвечает Роман. – У неё острая фаза биполярного расстройства. За границей это не редкость. Видимо, из-за беременности женщина не принимает препараты. Говорят, психические заболевания штука наследственная. Лучше знать такие нюансы до брака.

– Ты бы не женился на такой?

– Скорее всего нет. Это нормальное желание сделать максимум для здоровья своих детей.

– Понимаю. – ответ неприятно царапает сердце. Отгоняю мысль в сторону.

Официант меняет блюда одно за другим. Мы не стесняясь, пробуем еду друг у друга из тарелок. Но настоящим чудом становится подача комплимента от шеф-повара. Нам привозят дымящиеся колбочки пены с запахом свёклы. Официант эффектно разбивает сливочные сферы в наших тарелках. Внутри мы видим много маленьких шариков суфле из селедки с шапкой картофельных макарон.

– О! Это же селедка под шубой! – смеюсь я, пробуя на вкус.

– Ты ещё макни шарик в пену и почувствуешь вкус русской беленькой.

Следую его совету и чувствую на языке настоящую водку.

– Алис, ты не против, если мы все-таки сменим место и поедим? Блюда были невероятно вкусными, но я остался голодным.

– Конечно. Только давай немного погуляем. Я часто вижу город на рассвете и редко по вечерам.

Оплачиваем счёт и выходим из ресторана в вечернюю уличную прохладу. Моя кожа покрывается мурашками, босс замечает это и одевает мне на плечи свой пиджак.

Мы гуляем по улицам, болтая обо всем. Рома осторожно берет меня за руку, рассказывает, что хочет развить сеть клубов, подобных нашему. У моих коллег будет возможность стать командой открытия и много путешествовать по России. Переходим дорогу и, видя знакомую вывеску с желтой буквой «эм», вспоминаем, как голодны. Аромамаркетинг заставляет набрать целые бумажные пакеты еды. Садимся на плиты набережной и я первая откусываю свой бургер.

– Господи, как же это вкусно, – кетчуп остаётся на щеке. Босс тянется к пятнышку, убирает его и облизывает палец.

– Очень вкусно. – подтверждает он и смотрит мне в глаза.

От интимного жеста по спине бегают мурашки. Рома приближается ко мне, не отрывая взгляда. «Кажется, меня сейчас поцелуют!» Но в последний момент мужчина резко откусывает от моего бутерброда большой кусок котлеты. Жуёт с набитыми щеками и хохочет. Чувствую разочарование. Шутливо бью ладошкой его по плечу.

По дороге к парковке замечаем уличного саксофониста. Мужчина играет очень профессионально и явно испытывает от этого удовольствие, полностью растворившись в классической мелодии.

– Потанцуем? – мой начальник продолжает удивлять.

– Давай. – я попадаю в его объятия.

О Господи! Он ещё и танцует… А с виду не скажешь, что этот молодой медведь с грудой каменных, перекатывающихся под одеждой от каждого движения мышц, может так умело вести в танце. Музыкант, заметив нас, играет «Love me tender». Я вдыхаю запах своего мужчины и уже сгораю от желания поцеловать его сама, но в последний момент сдерживаюсь и просто тону в янтаре взгляда.

Незаметно возвращаемся к машине. Снимаю пиджак и сажусь на переднее сиденье, ощущая, как машина набирает скорость в потоке, любуюсь ночным городом в окно. Рома снова держит меня за руку, поглаживая большим пальцем ладонь. Вдруг крепко сжимает, привлекая мое внимание.

– Я больше не могу, Алиса… – сбрасывает скорость, тормозит посреди дороги, включает аварийку и… целует меня.

Страстно ласкает губы, в порыве покусывая язык. Почувствовав соленый привкус крови, сбавляет напор, старается целовать нежно, почти трепетно. Возбуждение локомотивом несётся по моим венам, ещё минута и я окончательно перестану здраво соображать…

– Пора остановиться, – шепчу ему в губы, – Нам уже сигналят сзади.

– Как скажешь, красавица моя…

Алиса

Прислушавшись к ощущениям, выключаю звонок будильника и открываю глаза. В комнате после вчерашних сборов царит настоящий погром, да, Алиса, совсем ты отвыкла ходить на свидания. Вечер с Романом Ивановичем прошел на удивление приятно, а самое главное то, что привезя меня после ужина домой, босс не просился на чай, не делал сальных намеков и вообще был «само очарование», многообещающе поцеловав на прощание. Ммм как же круто он целуется, с дурацкой улыбкой зарываюсь в подушки носом… На тумбочке вибрирует телефон, последний раз потянувшись, встаю, чтобы ответить на звонок.

– Алиса, здравствуйте, – звонит бабушкин лечащий врач.

– Здравствуйте, Мариетта Рустамовна.

– Знаю, что вы сегодня собрались навестить родственницу. Перед этим загляните, пожалуйста, ко мне в ординаторскую.

– Что-то случилось? – пропускаю вдох от напряжения.

– Нет. Обсудим с вами дельнейшее бабушкино лечение.

– Хорошо, я буду через час.

Нехорошее предчувствие тысячей иголок шевелится в душе, раньше женщина никогда не звонила заранее. Погода за окном портится, серые тучи, сгущаются, обещая резкие перепады давления и жуткую мигрень. Без вкуса жую бутерброд, пью чай, кладу в контейнер торт, одеваюсь и выхожу из квартиры.

Больница встречает длинными пустынными коридорами и глухим стуком каблуков по идеально чистому серому кафелю. Это хорошая государственная клиника, но нахождение пациентов тут платное на долгий период. Самое главное – здесь не пичкают пациентов лекарствами, хорошо готовят, ухаживают, проводят развлекательные программы и гуляют каждый день, не зависимо от времени года.

Содержание бабушки забирает больше половины зарплаты, но это самое маленькое, что я могу для неё сделать. Резко выдохнув, стучусь в кабинет.

– Войдите. А, здравствуйте, Алиса, – вижу, что врач напряжена. Она не дописывая историю болезни, откладывает ее в сторону и делает глубокий вдох.

– Здравствуйте… – присаживаюсь на самый конец стула, будто не хочу рассиживаться, хочу побыстрее убежать. Меня топит состоянием ее серьёзности. Понимаю, я уже ВСЕ понимаю.

– Буду с вами откровенна. Состояние вашей бабушки резко ухудшается. Контролировать ее с ограниченным количеством персонала становится сложно. Санитарки отказываются с ней работать. Это тяжело. Боюсь, что даже вас сегодня она может не узнать…

Голос медсестры доходит сквозь вату. «Как не узнать? А мой торт? А день рождения?»

– … Я боюсь – продолжает женщина. – Что бабушке все-таки будут назначены транквилизаторы.

– Что же делать? – сухой язык липнет к небу.

– Тут есть три варианта. Забрать ее домой, но вы не сможете оказывать ей надлежащий уход. Оставить ее у нас или… перевести в очень дорогую закрытую клинику.

– Что за клиника?

– Я дам вам визитку. Вот. Не могу обещать, полного отсутствия препаратов, но они однозначно будут лучше, чем у нас. Оплату принимают за год. Это очень большая разовая сумма. Может быть, вы что-то придумаете…

– Спасибо, я подумаю.

– Решение надо принять сегодня-завтра, пока я могу вам помочь. Пациентов туда принимают только на освободившееся место. На сегодня их всего два и желающие найдутся в течение двух недель с погрешностью на оформление документов.

– Поняла. Пойду навещу бабушку, – под тяжёлым взглядом в спину покидаю кабинет.

Дохожу до палаты, сжимаю-разжимаю кулаки, чтобы унять тремор рук, и «надеваю улыбку». Затаив дыхание, открываю рассохшуюся дверь, неаккуратно, с потеками покрытую белой краской.

– Бабуль, привет! Я принесла наш любимый торт! – осекаюсь… Вижу женщину у окна, но это не моя бабушка. Вернее, выглядит она как и раньше, вот только взгляд… будто сквозь меня, – реальность бьет наотмашь, руки становятся липкими, я начинаю медленно моргать, чтобы не разрыдаться и не испугать ее.

– Торт? Обедать тортом? Как здорово! – ее восприятие на уровне ребёнка вводит в моментальный ужас. Он проникает под кожу, сбивая нервы в комки, и мешает сердцу разгонять кровь.

– Да, вам понравится, приятного аппетита, – киваю. Ставлю на стол контейнер и, закрывая дверь, прижимаюсь спиной к стенке. Зажимаю ладонями рвущуюся изо рта истерику и тихо оседаю на пол. Слышу по коридору быстрые шаги медсестры, она подходит, присаживается рядом и гладит меня по голове.

– Ну что же ты так, девочка. Предсказуемое дело это, к сожалению. Не ругай себя…

Понимаю, что она права. В таком состоянии бабушку тут держать не станут. Говорю какие-то слова благодарности и со звенящей головой выхожу из здания.

Бреду по аллее парка, загребая ногами грязные листья и растирая соленые дорожки на щеках. Как же быть? Пятьдесят тысяч долларов за две недели… Мне даже в кредит столько никто не даст. Я ведь работаю неофициально. А если попросить оформиться? Тогда придётся рассказать Роме про бабушку. Исключено… Вчера я уже услышала его отношение к этому вопросу. Налетевший холодный ветер распахивает пальто, продувая тело насквозь. Холодно. Быть одной, не имея возможности выплакать слёзы – это очень холодно.

Так, сейчас в любом случае надо ехать домой и приводить себя в человеческой вид. Подводить коллег я не имею права, проигнорировать вечерние выступление не получится, а свои проблемы артисты на сцену не берут.

* * *

Подготовка к корпоративу – вещь годами отработанная, поэтому пока ребята таскают костюмы и реквизит в микро автобус, последний раз уточняем программу и выезжаем.

Я всегда выступаю первой, чтобы прощупуть «температуру» публики и сделать правки в программе. Танцую разогревающий сольный номер, общаясь взглядом со зрителями и переключая их внимание с алкоголя на импровизированную сцену. Обвожу глазами зал и попадаю в плен двух бездонных темных омутов. Взрослый мужчина. Для меня однозначно стар. Отгоняю оцепенение ослепительной улыбкой и отрабатываю ещё три групповых номера, перманентно ощущая между лопаток колючий взгляд. С последним аккордом облегченно выдыхаю. Все. Дальше ребята сами. Чувствую, что мигрень все-таки накрывает меня с первыми каплями дождя. Зарождающаяся в горле тошнота заставляет идти на поиски воды и туалета. Пройдя в глубь коридора, в одной из приоткрытых комнат замечаю раковину. Подхожу к зеркалу, беру с тумбочки полотенце, смачиваю его холодной водой и кладу себе на лоб. Как же хорошо… Посижу пять минуточек на тахте с закрытыми глазами и вернусь в зал…

Алиса

Резко прихожу в себя ото сна. Сколько я просидела? Звуков музыки не слышно. Спускаюсь в зал – никого. Даже кейтеринг уже уехал. Время? Ищу по карманам телефон. Четыре утра! Ого! Вот и пять минуточек. Все эта чертова мигрень. Самое ужасное, что я даже не знаю адреса куда вызвать такси, а смартфон предательски мигнул и отключился. Придется искать хозяев.

Из большой столовой с террасой иду на второй этаж. Дом просто огромный. Здесь наверняка есть все, и бассейн, и тренажёрный зал, и что там ещё положено иметь с жиру?

Танцевальные туфли не стучат каблуками-поднимаюсь по лестнице почти беззвучно. Порядком нервничаю. Может быть и так, что в доме никого нет. Тогда сработает сигнализация, а дальше – менты и прочие «приятности» сложившейся ситуации…

Передо мной длинный коридор. Аккуратно прислушиваюсь к первой комнате – тихо. Решаю открыть ту, что под номером два. В нос бьет терпкий мужской запах, открываю дверь шире и захожу-пусто. Женских вещей нет. Комната стильная, в черно-белой лаконичной гамме. Даже можно сказать, что аскетичная. Больше ничего понять о хозяине не могу и закрываю дверь.

Чуть стуча, захожу в комнату рядом. Женская спальня. Валяются сумки и туфли дорогих брендов. Чисто, но совсем отсутствует стиль, как будто скупили все и сразу. На стенах красивые фотообои с изображением женщин в дорогих украшениях, приглядевшись, понимаю, что девушка одна и та же.

Где-то в глубине души начинает зарождаться паника. Так, спокойно, наверняка здесь есть телефон. Дохожу до конца этажа. Свет! Толкаю заветную дверь рукой, замирая на пороге. Твою ж мать! Мне бы бежать подальше, а я не могу оторвать взгляд от тусклого помещения. На стенах ластнится чёрный бархат, хочется подойти и потрогать рукой. Как под гипнозом, делаю шаг за порог и слышу мужской баритон…

– Как ты сюда попала? – тишину коридора разрезает низкий голос с «песком», идущий со стороны лестницы.

По спине от страха бегут огромные мурашки, оборачиваюсь и вижу хозяина тех самых чёрных глаз.

Отхожу на два шага в сторону.

– Простите. – мой голос сейчас похож на блеенье овцы. – Я из вечернего шоу. Меня после выступления мучила сильная мигрень. Села посидеть в одной из комнат на первом этаже и, видимо, очень крепко уснула. Ребята уехали, мой телефон сел. Пришлось пойти искать вас, чтобы узнать адрес и вызвать такси.

– Да? – мужчина недоверчиво приподнимает бровь, – Верится с трудом, кошечка. – раскатывает по языку слова. – Ты уже что-то сперла? В доме полно дорогих побрякушек. Думаю, мне стоит тебя обыскать, прежде чем вышвырнуть за дверь, – в его глазах загорается охотничий азарт, – А может быть, ты решила ещё сегодня заработать? – мужчина отрывается от парапета и движется на меня.

Отступаю назад и упираюсь спиной в стену. Дальше бежать некуда. Хозяин дома нависает надо мной, грубо хватает за челюсть, сжимая щеки пальцами, и дышит запахом коньяка мне в лицо. Пытаюсь судорожно сглотнуть слюну, но во рту сухо. Страх сжимает грудную клетку в тиски. Хватаю воздух как рыбка, пока он разглядывает меня со всех сторон.

– А ты ничего, кошечка. И не испугалась моего любимого интерьера. Поиграем? Тебе знакомы все эти кожаные штуки на стенах? Ну? Чего дрожишь? – отпускает меня и я могу сделать полный вдох.

– Послушайте. Вы не поняли. Я не шлюха. – стараюсь говорить быстро. – И ничего не брала. Сама покажу все карманы.

– Я похож на идиота? У вас баб много таких мест, куда можно что-то засунуть. – его взгляд жадно блуждает по лифу платья. – Ты покажешь себя везде? – задирает рукой юбку и давит между бедер.

Стискиваю ноги со всей силы. Резко выбрасывая колено вперёд, бью мужчину в пах, делаю рывок и добиваю носом об колено. Бегу вперёд со всей дури вниз по лестнице, перескакивая через порожки.

– Ах ты ж суука! – рычит мне в след хозяин. – Тебя же найдут, маленькая дрянь, и ты сядешь. Не отмоешься.

Добегаю до входной двери и дёргаю. Заперто! Тяну ручку, разворачиваюсь в поисках ключа и замечаю мужчину. Нос в крови. Глаза полыхают яростью. Все. Колени подгибаются, падаю на пол и начинаю рыдать. Громко, со всхлипами размазываю по щекам концертный макияж. Капли падают темными пятнами на пол…

– Не порти мне ковер. – фраза больше всего похожа на добивание.

Почему-то именно от этих слов истерика утихает. Чувствую в себе невероятные силы и злость, вскидываю голову и скрещиваю свой взгляд с его.

– Да пошёл ты на хрен, придурок озабоченный! – выплевываю ему в лицо. – Тебе что? Бабы просто так не дают? И даже твоё бабло уже не помогает? Чего тебе нужно? – смотрю на него в упор.

Я не справедлива. Он сильно помят, не молод, но красив. Такое в мужчинах редкость.

Замечаю, что он смотрит на меня по-другому. С интересом что ли…

– Какой интересный экземпляр, – скалится и небрежно кивает, – Иди за мной. Поговорим.

На деревянных ногах плетусь за ним по коридору. Заходим в кабинет. Мужчина подходит к бару, наливает виски, но сам не пьёт, а протягивает стакан мне.

– Пей. Залпом.

По его взгляду понимаю, что лучше не спорить в мелочах. Стараясь, чтобы руки не дрожали, принимаю стакан. Глотаю обжигающую жидкость. У меня перехватывает дыхание, зажимаю рот тыльной частью ладони, чтобы проглотить алкоголь полностью. Хозяин внимательно следит за каждым моим движением.

В голове созревает план. В той комнате с туалетом было окно. Она соседняя.

– Могу я узнать как вас зовут?

– Иван. – только дёрнувшаяся бровь выдаёт удивление.

– Иван, я могу воспользоваться туалетом? – стараюсь звучать искренне.

– Он в соседней комнате. У тебя пять минут. – снова голос, который привык подчинять.

Забегаю в туалет и закрываюсь на задвижку. Подхожу к раковине, выкручиваю краны на полную мощность и умываюсь. Из зеркала на меня смотрит бледная девушка с шальными глазами. Не теряя время, распахиваю окно и переваливаюсь за подоконник, оценивая возможность побега. Снимаю туфли, заворачиваю подол за пояс и спрыгиваю вниз. До каменного забора метров пятьдесят, я смогу его перелезть. Крадусь босыми ногами по идеальному газону, как вдруг чувствую у себя за спиной чьё-то дыхание. Оборачиваюсь. О, Господи! Ужас стекает по лбу крупными каплями пота и подгибает колени.

Два здоровенных чёрных волкодава готовы сорваться на чужака. Делаю несколько шагов назад. Собаки зажимают меня к стене, коротко вскрикиваю и бегу в другую сторону. Животные с лаем догоняют меня. О чем я думала, когда убегала? Силы явно не равны. Падаю спиной к забору, доползаю до него, царапая землю руками, меня трясёт крупной дрожью. К горлу подступает паника, но кричать не получается, закрываю от них лицо руками…

– Вайс! Гета! Фу! Охранять! – властный голос Ивана прокатывается громом в тише двора.

Понимаю, что собаки просто сидят рядом и открываю глаза. По освещённой дорожке вальяжно идёт хозяин. Подойдя ко мне вплотную, присаживается на корточки, чтобы видеть лицо.

– Набегалась? Запомни. Только я здесь решаю когда кому войти, а когда выйти. Тебе уходить я не разрешал. – встаёт и скрывается в темноте, – Рядом! – я уже не понимаю это команда волкодавам или мне.

Нащупываю руками туфли, держась за забор, встаю на ноги и иду следом за ним.

В свете прихожей хозяин замечает мой потрёпанный внешний вид и пренебрежительно кривится. Сам он уже переодет в свежую белую футболку.

– Слушай внимательно. Говорю один раз. Мне нужна женщина. На две недели. Я решил, что ею будешь ты. В твои обязанности входит сопровождение меня и моих гостей. Жить будешь в этом доме. Можешь понадобиться и ночью. Справишься хорошо – получишь пятьдесят тысяч долларов.

Услышав сумму, поднимаю на него глаза. Мне нужны эти деньги. Кто там верит во вселенную и метафизику? Да, я просила. Но почему таким диким способом?

Мужчина расценивает мой взгляд по-своему.

– Любишь деньги? Да, маленькая? – подходит ко мне вплотную.

– А если я откажусь?

– Тогда завтра утром получишь повестку. Уверен, что менты найдут тут твои пальчики, а я к твоему несчастью, до сих пор не посчитал сколько побрякушек вынесла моя бывшая жена, когда сверкала отсюда пятками. Могу подумать и на тебя… – проводит ладонью мне по щеке и трёт пальцем нижнюю губу.

– У меня есть одно условие, – выдыхаю и замираю в ожидании реакции.

– Смело. Поэтому, слушаю.

– Никакого секса.

– Ты не знаешь от чего отказываешься, кошечка.

– Или можете вызывать полицию прямо сейчас.

– Принято. В остальном отношения должны выглядеть правдоподобно, – мужчина обжигает меня бездонным взглядом. – А теперь, раздевайся.

– Зачем? – холодею от первой мысли.

– С тебя валится кусками земля. Я не люблю грязь в доме.

– Было бы лучше сейчас мне поехать домой, привести себя в порядок, решить вопрос с работой. А вечером, я приступлю к обязанностям. – пусть мне придётся провести с ним две недели, но быть безмолвной овцой не собираюсь.

– Что лучше, решать буду я. Раздевайся. Или тебе помочь?

Черт с тобой! Иван внимательно смотрит, как я снимаю грязное платье и остаюсь в одном белье.

– Где я могу помыться? И что мне одеть после?

– Твоя комната первая на втором этаже.

Прохожу мимо мужчины. Играть радушного хозяина и провожать меня никто не собирается. Не оборачиваясь, поднимаюсь по лестнице и физически ощущаю, как он меня рассматривает. Хорошо, что сегодня на мне непрозрачное, бесшовное белье.

Комната гостевая. Очень напоминает гостиничный номер в дорогом отеле. Толкаю одну из дверей. Своя ванная. Можно закрыться на два замка. Пускаю воду в джакузи, проверяю щеколды и снимаю остатки одежды. Опускаюсь в воду. Как хорошо!

Нет! Все очень плохо. Очень похоже на дурной сон. Какие у меня гарантии, что я получу свои деньги? А вот про пальчики он не ошибся. Менты найдут их на ручке каждой двери. Вот блин! Надо будет что-то вразумительное придумать на работе. И сказать Роме…

При мысли о шефе сердце предательски сжимается. Мне было с ним хорошо. Даже очень хорошо. От его поцелуев кружилась голова. Дурной знак.

Последний и единственный раз так было в девятом классе с Мишей. Первая, яркая любовь. От дрожи до истерики. Схлынула и разбилась о камни реальности. Он был старше на два года и уже хотел интимных отношений. Понимал, что меня трогать нельзя – я ещё не готова. Так у него появилась Марина. В один из вечеров он просто мне признался, а я всю ночь рыдала в душе, разрывая бабушкино сердце. Потом было много свиданий и мужчин, но больше никто меня не зажигал. Сердце как будто заледенело. Вся страсть выходила в танцах. В них я преуспела.

Какое у нас будущее, если Рома узнает, где бабушка? Правильно, никакого, он бы слился. Так почему бы самой не сделать вид, что это был всего-лишь вечер. Не усложнять. Ничего ж не было.

Из невеселых мыслей вырывает стук в дверь.

– Ты там жива? Выходи!

Ну просто нет от него покоя, лупит так, что петли трясутся.

– Все хорошо. Я выхожу.

Заворачиваюсь в полотенце. И аккуратно выглядываю из-за двери. Фух! Никого. На кровати лежит новый комплект белья и платье с этикеткой. Он даже принёс мою сумку. Надо же! Какая забота.

Одежда мне подходит. Белье одеваю своё. Интересно. Это шмотки бывшей жены? Если да, то у неё дурной вкус. В здравом рассудке я бы никогда не купила это желтое безобразие с синими цветами.

– Знаешь, есть бабы, на которых хоть Шанель, хоть Армани – выглядят как швабры. А на тебе эта дичь выглядит, как искусство, – оборачиваюсь. Вот это да! Это ж почти комплимент! Он умеет быть нормальным? – Нашёл у уборщицы в подсобке. Даже она дочери забирать не стала. Ей бывшая жена часто вещи отдавала на тряпки. По какой-то энергетической фигне вещь должна отработать, – а нет! Показалось! Значит, тряпку половую на меня одел!

– Большое спасибо. – рычу ему в ответ. – Скажите, а какие у меня гарантии, что я получу деньги?

– Сегодня днём будет готов договор. Ты его подпишешь. Я учёл твоё пожелание. Сейчас ты свободна до четырёх часов. Такси ждёт за воротами. – уходит, не обернувшись.

Пулей вылетаю из дома и сажусь в машину. В голове зреет кромешная мысль взять билет на первый попавшийся рейс и улететь. Искать же он меня не станет. Или станет? Но… пятьдесят тысяч долларов и бабушка достойна лучшего. Кто я буду без неё…

Роман

Букет роз вял на столе. Алиса после корпоратива не вернулась с коллегами. Телефон не доступен. Она – взрослая девочка и может быть с кем угодно и где угодно, только вот меня это злит. Злит, что я не имею права спросить где она, узнать не нужна ли ей помощь и смять, в конце концов, ее сладкие губы в поцелуе.

– Твою мать! – кулак летит в стену.

С ней было мое первое свидание за пять лет, которое не закончилось сексом. Я просто должен ее увидеть и мне плевать, что на часах восемь утра.

Дом Алисы. Поднимаюсь на этаж и звоню в квартиру. Долго никто не открывает. Воображение подкидывает яркие картинки, что она сейчас не одна. Спит, удовлетворённая другим мужчиной, в его объятиях. Черт! Остановись! Жму на кнопку ещё настойчивее. Девушка открывает в банном халате на голое тело. По тёмным кругам под глазами понимаю, что она не спала. Маленькая, где ж ты все-таки была?

– Привет! Это тебе. – протягиваю цветы.

– Привет. – меня она увидеть не ожидала. В глазах смятение, на губах лёгкая улыбка, – Спасибо. – зарывается носом в букет и впускает в квартиру.

– Ждал тебя в клубе после выступления. Как все прошло?

– Хорошо. Зачем ты меня ждал?

– Хотел увидеть. – разговор не клеится. Чувствую ее напряжение. – Алиса, что-то случилось?

– Нет. Точнее да. Мне нужен отпуск на две недели.

– Ты устала? Хочешь уехать?

– Да, примерно так.

– Послушай, милая, – обнимаю ее за плечи, – Я бы очень хотел, чтобы ты позволила мне быть с тобой. Давай попробуем по-серьезному… – секунда. В глазах боль и снова ничего…

– Рома, нам лучше не продолжать наши отношения. Служебный роман – плохая идея.

– Не говори ерунды, – сердце ухает и сбивается с ритма, – Нам же было хорошо вместе, – что за хрень? Я же чувствовал, как она горела от поцелуев, как была готова отдаться мне в машине, будь я настойчивей.

– У меня есть другой мужчина. – фраза пробирает до дрожи, вырывая из глубины все бушующие эмоции.

Ревность… Такая едкая, яркая, туманящая разум. Прижимаю девушку к себе и жадно припадаю к губам, лаская, заставляю ее принять поцелуй еще глубже. Половинки халата распахиваются, и я вижу красивую, правильную грудь с напряженными розовыми сосками. Шумно вдыхаю воздух и выпускаю девушку из рук, иначе не смогу остановиться. А взять ее силой в коридор – это уже полный пиз*ц!

– С другим у тебя тоже так? – со свистом втягиваю воздух, стараясь сдержать зубной скрежет.

– Пожалуйста, уходи, – малышка шипит и пытается отдышаться, – Я не обязана перед тобой отчитываться.

Хватаю за ее руку и разворачиваю к себе спиной. Как кот, прикусываю шею за ухом, с наслаждением слушая женский сдавленный стон. Врешь, девочка моя, ты хочешь меня. Запускаю руку под халат и провожу между ног.

– Лгунья, – вжимаю пальцами перешеек ее трусиков между губок, и они моментально пропитываются влагой, – Или ты течёшь от всех мужиков? – идиот! Что я несу? Ее надо зацеловать, нежно, страстно. Чтобы она больше никогда не смогла даже подумать о другом…

– Пошёл вон. – голос хриплый и припечатывающий. Она вырывается из моих рук и прижимается спиной к стене, прикидывая глаза. – Считай, что у тебя отпуск, – зло сплёвываю слова и выхожу из квартиры.

В след за мной, за дверь летят розы. Придурок. У меня в постели были и проститутки. Но даже с ними я так не разговаривал… А эта девушка сводит с ума. Две недели. Хватит, чтобы ее забыть.

В совершенном раздрае сажусь в машину.

– Да чтоб тебя! – бью кулаком об руль и гудок оглушает двор.

Алиса не единственная баба на свете. У меня целая телефонная книга тех, кто будет рад в любое время дня и ночи. Листаю список контактов. Алина, так, кто это? Вспомнил. Брюнетка сунула телефон мне в клубе. Пока отходила от столика своего мужика. Отличный вариант. Вечер в гостинице и шикарный минет бонусом.

– Алло… – голос сонный.

– Привет! Ты одна?

– Да. Приезжай. – голос становится игривее.

– Кинь адрес сообщением.

Даже недалеко. Хорошая новостройка. Это ее? Или снимает тот мужик? Кажется, он какой-то старый нефтянник и женат. Насрать.

Поднимаюсь в квартиру. Алина встречает меня в чёрном кружевном халатике с бокалом шампанского в руке.

– Привет! – окидываю ее взглядом. Кажется, губы стали больше. Кукла, бл*ть… – Не рановато пьёшь?

– В самый раз, котик! – подходит и облизывает кончиком языка мою шею. Прижимается пышной грудью, начиная расстёгивать ремень прямо в коридоре.

– Даже не спросишь как дела? – усмехаюсь я. Мой член уже у неё во рту.

– Ммм… – мычит она мне в ответ и с удовольствием заглатывает его еще глубже.

Наматываю длинные волосы на кулак. Начинаю трахать сам, так, как мне нравится. Берет профессионально, глубоко в самое горло, не стесняясь слюней, текущих по подбородку. Кончать быстро не хочется. Поднимаю девку на ноги, разворачиваю спиной. Растирая ей клитор, довожу до кровати, ставлю на колени. Достаю и надеваю презерватив. Она выгибает спину и поднимает задницу, предоставляя выбор для продолжения. Для анала слишком сухо, а искать смазку мне неохота. Вхожу по- классике резко, с оттяжкой, ее попа с хлюпаньем бьется об мои бёдра. Шлёпок по ягодице, и девушка вскрикивает, сжимая внутренними мышцами мой член сильнее.

В какой-то момент замечаю, что стоны Алины переходят в икания. Выхожу из неё, отталкиваю от себя дальше и разворачиваю лицом. Зрачки расширены, грудь начинает сотрясаться под приступом хохота, голова запрокидывается.

– Твою мать! Под чем ты? – глаза закатываются. Бью по лицу ладонью. Взгляд становится туманным, но осмысленным. – А ну-ка садись. Дура, блин! Кто дурь с алкашкой мешает?

Иду на кухню, наливаю два стакана воды. Один выливаю ей на голову, второй сую в руки.

– Пей.

– Ты думаешь, что я совсем сука продажная? – голос с горькой усмешкой, – Нет. Он просто никогда от жены не уйдёт. – Большими глотками пьёт воду. – А я тоже замуж хочу. Детей. У меня шуб в шкафу целый зоопарк, но каждый праздник только с телеком. Вот тут, – бьет себя в районе сердца, – дырень.

– Алина, сколько тебе лет?

– Двадцать четыре.

– Я думал больше… Тебе лучше?

– Даааа, – она раскачивается в стороны, как змея.

– Свою жизнь ты творишь только сама…

– Учить меня решил? – дотягивается до стола и наливает себе бокал шампанского.

– Нет. – надеваю штаны. Кладу три сотни баксов на подушку и выхожу в коридор, – Будь здорова. Завязывай с дурью.

Закрываю дверь. Слышу, как об неё бьется бокал.

Дерьмовое утро. Ничего не скажешь. В кармане звонит телефон. Отец. Ну вот, для комплекта только его не хватало.

– Алло!

– Почему ты не явился вчера на банкет?

– Я все организовал. Приехать не получилось. Дела в клубе. – вру. Не люблю праздники тщеславия.

– Сегодня ужинаем в «Херсоне». Партнеры будут к восьми. Не опаздывай.

– Я постараюсь, но не обещаю.

– Относись к семейному бизнесу серьезнее.

– Хочу дать тебе тот же совет. И это твой бизнес.

Гудки. Вот и поговорили.

Я уже не помню отца нормальным. Но он им был. Носил мамин портфель, долго за ней ухаживал. Хоть и был отъявленным хулиганом, а мама ювелирной принцессой.

Когда союз рухнул, появилась возможность вести бизнес с иностранными компаниями.

Мамин отец, в восьмидесятых преуспевший в производстве синтетических камней, смог быстро развить сеть магазинов ювелирного масс маркета.

Зятя принял со скрипом. Но потом проникся. Всему научил и передал бизнес.

Когда родился я, папа был безумно счастлив. Катался со мной на велосипеде, учил драться и вносил в мою жизнь прочие мальчишеские радости.

Родители очень хотели ещё одного ребёнка. У них долго ничего не получалось. Маме назначили популярную в то время гормональную терапию. Что-то напутали с дозировками и у неё не справились почки.

Дед с трудом перенёс утрату любимой дочери, а через год его догнал инфаркт.

Отец замкнулся и ушел в бизнес. Увеличил его в четыре раза.

Молодой, красивый, конечно, у него были женщины. Много разных женщин. Чем его зацепила мачеха не ясно, но он ею дорожил. Как-то я стал свидетелем скандала. Отец отказывался оплатить клинику для лечения от бесплодия. Думаю, женщина хотела детей. Это стало одной из причин того, что брак потонул в истериках, дорогих шмотках и алкоголе.

Сегодня придётся появиться в ресторане.

Алиса

С силой захлопываю за Ромой дверь. Как в дешевой мелодраме, стекаю по ней на грязный коврик. Слезы сами набегают на глаза и бегут по щекам ровными дорожками. Не плакать! Слышишь. Но гадкое сердце ноет. Утыкаюсь носом в воротник халата, вдыхаю запах его туалетной воды. Мазохистка. Он бы все равно ушёл. Тебе ли не знать о его похождениях. Да каждая вторая девушка клуба мечтает залезть к нему в трусы. Эта мысль немного отрезвляет.

На часах девять утра. Можно позвонить в клинику.

– Здравствуйте, Мариетта Рустамовна! Это Алиса.

– Здравствуйте! Как ваши дела? Приняли решение?

– Да, необходимая сумма будет, но через две недели.

– Это прекрасная новость. Я сообщу, чтобы придержали место. Потяну с оформлением документов.

– Спасибо вам большое.

– Не за что, детка. Твоя бабушка хороший человек. Тошке моему такие торты пекла на дни рождения. Цену не задирала. Я же одна сына тянула. Мало что позволить себе могли.

– Спасибо ещё раз, до свидания.

– До свидания.

Ну вот. Назад пути нет.

Часы неизбежно приближают время обнуления моего морального облика. Если бы ещё неделю назад мне кто-то сказал, что я буду жить с мужчиной за деньги, я бы просто послала фантазёра на хрен!

У меня осталось пять свободных часов. Можно поспать, а можно снять стресс. Однозначно выбираю второй вариант.

Достаю телефон.

– Валерка, привет!

– Здравствуй, сестрица! Давно тебя было не слышно. Чего надо? – ехидничает. Он точно знает зачем я звоню.

– Пусти погонять а?

– Я тебе говорил, что больше не пущу. Если хочешь, то приходи в школу и учись. К тому же, на сегодня трек уже забронирован.

– Ой, братец, чего грузишь? Давно сам правильным стал? Или уже забыл, почему «когти драл» из родного городишка? – я знаю, на что надавить.

– Ладно. Приезжай. Но это в последний раз.

– Ура! Спасибо, ты – лучший брат. – чмокаю динамик и отключаюсь.

По сути, я и Валерка друг другу никто. Его родители, будучи в разводе, постоянно пытались сплавить сына бабке, которая была нашей соседкой на старой квартире. Мы проводили вместе все лето, а на учебный год его забирал кто-то из предков.

Щуплый, младше меня на два года, он следовал за мной хвостом, пока в его жизнь не ворвалась новая любовь – автомобили.

Прибившись к какому-то автосервису, в шестнадцать лет братец купил свой первый “распил”. Оказалось, что приобрёл Toyota Mark II Tourer V. Драг-рэйсинг быстро стал настоящей страстью молодого парня. Валерка нашёл старый аэродром и начал устраивать полулегальные заезды. Когда стало собираться по триста машин, его заметили власти. Откаты не помогли. Ребят начали гонять. Гаишники находили любой предлог, чтобы штрафовать тюнингованные машины. Из-за бесконечных «приводов» в милицию ему светила армия, да и родители достали окончательно.

Больше в родном городе его ничего не держало. «Свалился» на голову своей старушки, пожил три недели, освоился, и каким-то чудом, устроился работать инструктором экстремального вождения. За два года «поднялся» до профессионального трека и теперь периодически допускает меня к недетскому развлечению.

Благодаря нашей дружбе, вожу я прекрасно, но свою машину мне пришлось продать, когда бабушка заболела.

Одеваю комбинезон, беру шлем. Открываю приложение каршеринга, нахожу машину и доезжаю до трека за полтора часа.

Валерка встречает у входа.

– Так, у тебя двадцать минут. Пока гости оформляют страховку. – подаёт ключи от своей машины.

– О, спасибо за доверие. – не могу сдержаться от подколки.

– Постой! Что-то у тебя сильно глаза блестят? А ну верни ключи! – вижу в глазах парня настоящее сомнение в моей адекватности.

– Честное слово все хорошо! – чмокаю парня в щеку, и пока он не опомнился, убегаю в гараж.

– Ну здравствуй, моя красавица. – рука сама тянется, чтобы погладить машину по капоту, как породистого жеребца. У этой старушки под крышкой восемьсот пятьдесят лошадок.

Выезжаю из гаража и вижу на старте ещё одну машину. Новенькая BMW M8 ловит солнечные блики и просто «вопит» о понтах своего хозяина. За рулём явно брутальный мужчина.

– Вот ты то мне и нужен, дорогой. – во мне начинает играть азарт. Я знаю, что приду первая.

Призывно урчу двигателем и показываю три пальца. Он кивает в ответ.

– Ты ж мой сладкий. Ну держись. – звук мотора отзывается возбуждением внизу живота. Ждём сигнала для старта. Три, два, один. – Еххууу!

Автомобили срываются с места. Все мысли улетучиваются из головы, как только скорость переваливает за сто восемьдесят. Я уже не помню о владельце BMW, просто ловлю ощущение свободы.

Прохожу третий круг, сбрасываю скорость и жму тормоз. Замечая боковым зрением, что к машине бежит Валерка, пытаюсь отодрать руки от руля, унять пульс, восстановить дыхание…

– Ты одурела, ненормальная? – рвёт дверь, – Зачем стала гоняться? Так и ещё обогнала его? Он же турок! У них такие вещи не приняты! Я знал, что не надо давать ключи, этот взгляд из тысячи узнаю. – парень просто готов вытряхнуть меня из машины.

– Прости. Я понятия не имела кто он. В конце вообще просто кайф ловила.

– Вот что, Алиса, быстренько уматывай отсюда, пока он не опомнился. И пока я держу себя в руках. Машину сам загоню.

– Ладно, не сердись. – вылезаю из машины и иду ко выходу.

Мне все равно пора ехать, чтобы не опоздать к назначенному Иваном времени.

Алиса

Сижу в такси возле дома Ивана и не могу заставить себя выйти. Это последний шанс сейчас придумать что-то и развернуть машину домой. Но в голове вата. Как заворожённая, гипнотизирую стрелку на часах, которая приближается к четырём. Опаздывать ещё страшнее. А вдруг он передумает и выполнит угрозу про ментов? Такие как он, могут все. Эти мужчины, чуть старше сорока лет, получившие закалку в девяностых. Я видела их много, когда начинала работать на корпоративах. Перед ними лебезят администраторы самых дорогих заведений, резко теряют зрение гаишники и достают из кожаных кресел свои грузные попы чиновники, чтобы почтительно привстав, пожать руку.

– Девушка, вы выходить будете? – я начинаю напрягать водителя.

– Да. Вот, возьмите. – подаю деньги. – Сдачи не надо.

Машина с пробуксовкой, как умеют делать только таксисты, срывается с места, обдавая меня грязью. Вот гадина! Достаю салфетки, пытаясь оттереть пальто, церляю взглядом часы. Вот же черт! Я опоздала на пятнадцать минут. Бросаю попытки привести себя в порядок, звоню в дверь. Забор отъезжает в сторону и я захожу на территорию.

При свете дня двор выглядит даже симпатичным. Деревья и кустарники причудливых форм создают впечатление чего-то экзотического. Сразу видно работу ландшафтного дизайнера. Газон глубокого зеленого цвета, по которому я вчера бегала от собак, идеально подстрижен. Трава здесь эксклюзивного сорта, та, которую выводят агрономы специально для футбольных полей.

Толкаю входную дверь и попадаю в уже знакомый хол. Меня никто не встречает. Кто бы сомневался! Иду по коридору в сторону кабинета.

– Ты опоздала. – от голоса с хрипотцой мое сердце ухает пару раз и проваливается в желудок.

– Я… – поворачиваюсь на голос.

Какой же он огромный! Стоит, прислонившись к лестнице, и сверлит звериным взглядом. Сразу захотелось спрятаться, да хоть под ковёр залезть и не дышать. Собираю остатки смелости по крупицам, чтобы поднять глаза до уровня его лица.

– Я же пришла. Готова подписать контракт. – стараюсь придать голосу твёрдость.

Иван отделяется от лестницы и в несколько шагов сокращает расстояние между нами. Замечает кусочки грязи на пальто, лице и волосах. Кривит рот в усмешке.

– Обычно бабы приходят ко мне одетыми в свои лучшие тряпки, а ты решила даже не мыться? Или раздеваться передо мной понравилось? Так чего тогда ждёшь, маленькая? – его рука тянется ко мне, и я не могу отойти.

– Меня обрызгал водитель такси. – успеваю выдавить из себя, перед тем как он кладёт широкую ладонь мне на затылок и притягивает к себе.

– Потом расскажешь.

Его язык проходит по моей нижней губе. Я замираю, прислушиваюсь к ощущениям. Мне не противно, даже наоборот. Иван грубо берет меня за подбородок, надавливает на него большим пальцем, заставляя приоткрыть рот, и врывается в него влажным, дерзким поцелуем. Не пытаюсь его оттолкнуть, но и участия не принимаю. Как сторонний наблюдатель, жду когда закончит. Он отстраняется, зарывается носом в волосы около моего уха и хрипит так, что меня пробирает до печёнок.

– В следующий раз надо сделать вид, что тебе нравится, кошечка. Иди в кабинет. У тебя на договор осталось десять минут, он лежит на столе.

Почти бегом скрываюсь за дверью, и пытаюсь унять дрожь в коленках. Как же я с ним проведу две недели? Замечаю пачку бумаг листов в сорок на столе и понимаю, что прочесть договор за десять минут будет просто нереально. Он это специально! Вот сволочь! Сажусь на стул и беру первую страницу в руки, вторую, третью, десятую – нигде не нахожу своего пункта.

– Пункт о сексе на тридцатой странице, а сумма на последней. – похоже, он читает мои мысли.

– Спасибо, приятно, что вы не забыли.

– Я всегда держу обещание. Секс будет, если ты сама попросишь. Через пять минут приедет стилист. Он привезёт платье и поможет тебе собраться к вечеру. Ужин в восемь в «Херсоне».

– Мы будем вдвоём?

– Это не свидание, девочка. Сегодня я должен подписать один договор.

Дрожащей рукой ставлю подпись на последней странице рядом с росчерком Ивана. Хозяин убирает свой экземпляр в сейф.

– За домом присматривает экономка. Приходит утром, готовит и вызывает клининг. Два раза в неделю приходит садовник. Ещё у меня есть сын, но он бывает редко. Больше здесь ты никого не увидишь, – хозяин садится за стол и откидывается в кресле. – Вопросы?

В ответ отрицательно мотаю головой. Мне просто не терпится поскорее остаться одной. В дверь раздаётся звонок.

– Открой сама. Люсьен тебе понравится. Он по мальчикам, но из любой козы за час конфетку сделает.

– Козы? В смысле это я коза? Ну хамотина неотесаная! – бормочу вслух пока иду до домофона.

В хол входит стильный молодой парень с мелированной длинной чёлкой в узких джинсах и белых кроссовках, оглядывает меня с ног до головы, как подиумную вешалку и кивает.

– Привет! Я – Люсьен. Ты – Алиса? – ох уж этот манерный голос…

– Да, на все согласна только волосы не крась.

– Годится! – в глазах стилиста мелькает удовлетворение. – Веди в комнату.

Через час я стою возле кровати с причёской и макияжем. Со стилистом мы даже подружились, но что делать с платьем? Во все глаза таращусь на кусок тонкого красного шелка разложенного на покрывале.

– Я это не надену. Люсьен, даже не думай.

– Элис, – он произносит мое имя на американский манер, – твой мужчина дал по платью точные указания. Оно участвовало в съемке лукбука украшений и, видимо, ему понравилось.

– Это же чистая порнография! – я перехожу на крик, сейчас просто взорвусь от негодования.

– Ну ты преувеличиваешь, дорогая, это очень красивое платье. Просто у него открыта спина и носка не предусматривает нижнего белья.

– Ну уж нет! Жди меня здесь. – хватаю платье, спускаюсь по лестнице и прямо в банном халате врываюсь в кабинет Ивана.

– Ты решил одеть меня, как проститутку? – от распирающих меня эмоций перехожу на «ты». – Чего уж сразу не голой? Я это не надену!

Хозяин дома медленно поднимает голову от документов, откидывается на спинку кресла и со звуком, показавшимся мне настоящим грохотом, кладёт ручку на стол.

– Ты стоишь мне почти десять тысяч рублей за час. Не считая стоимости платья и других расходов. Проститутка бы мне обошлась дешевле. Эти условия ты подписала сама. Впредь постарайся переживать все свои эмоции самостоятельно и не тратить мое время на тупые истерики. – разворачивается ко мне спинкой кресла, показывая, что разговор окончен.

Чертов самодур! Плетусь в комнату и понимаю, что сегодня мне будет стыдно и холодно. Не от температуры, а от нервов, которые уже мешают дышать и покрывают тело мурашками, давая осознать в какое говно я вписалась.

Алиса

Стою перед зеркалом и пытаюсь к себе привыкнуть. Платье, словно вторая кожа, очерчивает каждый изгиб тела. Я просто ходячее преступление или красивая дорогая кукла.

Оборачиваюсь на звук открывающейся двери, в комнату заходит Иван. На нем темно серый твидовый костюм и белая рубашка. В комнате становится сразу тесно. Есть такой особый тип людей, появление которых невозможно игнорировать. Они просто заполняют собой окружающее пространство запахом и силой. Он опасный мужчина, я его чувствую каким-то женским нутром.

Иван, увидев меня, на секунду замирает. Да, видимо, эффектность моего внешнего вида сюрприз даже для него. В глазах мужчины я вижу желание, он знает, что под платьем ничего нет.

– Повернись ко мне спиной. – голос вязкий, как мёд. Если закрыть глаза, можно подумать, что мы в постели.

Отворачиваюсь от него к окну, уже через несколько секунд слышу щелчок коробки, ощущаю его дыхание за ухом и на мою шею ложится тяжелое бриллиантовое колье в виде змеи. Ее голова начинается на одной из ключиц, тело огибает шею, заканчиваясь хвостом глубоко между грудей. Очень символичное украшение.

– Ты красивая, Алиса. Я уже жалею, что согласился на твоё глупое условие. Поехали, пока я не передумал. – он проводит ладонями по моим голым плечам и крепко их сжимает.

Нервно сглатываю. Какая у него бешеная энергетика. Позволяю взять себя за локоть и спускаюсь на первый этаж. Подхожу к гардеробу, чтобы надеть своё пальто. Нужно будет отдать его в химчистку, пока не въелись пятна.

– Тебе оно больше не нужно, – Иван подаёт мне другое. С опаской смотрю на обновку. И не беру.

– Алиса, ты тратишь мое время. – небрежно бросает мне шерстяную вещь. – Надевай и пошли.

Последний взгляд в зеркало. На меня из него смотрит дорогая игрушка богатого мужчины. Это не я. Я не ношу мех и драгоценности. Все это утяжеляет, мешает двигаться и добавляет возраста.

Молча иду за Иваном к машине. Он открывает мне дверь и помогает сесть. Что это? Соблазнение или ему не чуждо нормальное поведение? Стараюсь не смотреть в его сторону всю дорогу. Вздрагиваю от голоса.

– Алиса, привыкай. Я буду тебя касаться, обнимать, целовать губы и другие части тела. Просто расслабься и тебе понравится.

– Хорошо. – вдох-выдох. Собираюсь с силами, поднимаю на него глаза и пытаюсь улыбнуться.

– Вот и умница. Веди себя хорошо с гостями. Они мои давние партнеры.

Выходим из машины и идём к зданию отеля. Шикарный гостиничный комплекс горит сотнями прожекторов, на парковке ждут своих владельцев дорогие автомобили, вечерний воздух пропитан ароматами элитной парфюмерии. Метрдотель встречает нас у входа, забирает верхнюю одежду и провожает до столика.

– Ваши партнёры уже ждут вас. – улыбается распорядитель. Похоже, Иван здесь частый гость.

Вглядываюсь в глубь зала. За столом сидят двое мужчин. Одному около пятидесяти, а другой молод и по-восточному красив. Скорее всего турки… О, Боже! Что ж я за неудачница! Шанс этой встречи был один к сотне. В молодом мужчине узнаю своего сегодняшнего соперника по треку. Надеюсь, что он никак не сопоставит двух девушек.

В ресторане я произвожу эффект бомбы замедленного действия. Женщины недобро косятся мне в спину. Мужчины откровенно пялятся, раздевая глазами. Чувствую, как рука Ивана обнимает меня за талию ещё крепче и притягивает вплотную к себе. Хочется поскорее спрятаться за стол.

– Добрый вечер, друзья. – мужчины поднимаются из-за стола в приветствии. Жмут руку Ивану и переводят явно заинтересованные взгляды на меня. – позвольте представить Алису мою подругу. Алиса, мои партнеры Арслан, – показывает на старшего, – и Осман. – передставляет младшего.

– Здравствуйте, мне очень приятно познакомиться. – коротко делаю наклон головы в знак почтения.

Садимся за стол, а я пытаюсь спрятаться за меню. Читать мне его нет необходимости. Заказ все равно сделает Иван сам. Пока старшее поколение, не теряя времени, обсуждает пункты соглашения, Осман не сводит с меня глаз. Ласкает, задерживается взглядом на уровне губ и груди. Я знаю, что он не должен никак проявлять ко мне интерес, ведь для него я чужая женщина. Но, похоже, ему на это плевать. Что-то, Алиса, последнее время тебе везёт на мужчин, желающих залезть под юбку. И, признаться, неслабых мужчин.

К тому времени, как приносят заказ, я уже сравниваюсь с цветом платья от смущения. Извинившись, шепчу что мне надо отойти. Под внимательный взгляд Османа, получаю поцелуй в ладонь от своего вечернего покровителя, и почти бегом, на сколько позволяет высокий разрез платья и каблуки, выхожу из зала.

Из широкого холла попадаю в узкий коридор с диванами. Опираюсь руками на спинку кресла и пытаюсь унять волнение. Я просто не привыкла к такому вниманию. Даже в ночном клубе, в одном купальнике на сцене чувствуешь себя защищеннее.

– Алиса? – от голоса обдаёт жаром. Рома! Только не он! Нет, нет, пожалуйста. – Что ты здесь делаешь?

Он стоит в десяти шагах от меня. Невероятный в чёрных брюках и без пиджака. Под белой рубашкой перекатываются крепкие мышцы. Сердце начинает радостно биться. Ты дура, Алиса.

Роман подходит ко мне и весь его внешний вид не обещает ничего хорошего, во взгляде закипает настоящая ярость, когда он замечает колье.

– Ты здесь с мужиком? – проводит рукой по шее. – То украшение, что я дарил тебе, стоило и правда меньше. Что же просто не сказала, что нужны бриллианты, девочка? – он уже держит меня за шею и зло шепчет в самые губы. – Я думал, что ты другая, а ты просто бестыжая сука.

Больно прикусывает мне нижнюю губу, я всхлипываю, но не от боли. Мне нужен Рома. Чувства собираются внизу живота в комок, и я плыву от его близости. Сильные руки, обжигая даже сквозь ткань, скользят по талии вниз, почувствовав, что под платьем ничего нет, задерживаются на линии бёдер. Резко останавливается, хватает меня за волосы и заставляет посмотреть в глаза.

– Блять, – выдох, – Алиса. Алииисааа. – целует дико, больно, губы саднит от щетины.

Нас могут увидеть, но мне все равно. Как и плевать на то, что он обо мне сейчас думает. Я не могу отказаться от Ромы. Сейчас не могу. Мужчина берет меня за руку и тянет за угол. Вваливаемся в туалет и он закрывает дверь.

Руки Ромы хаотично блуждают по моему телу, вызывая чувственные отклики, и не дают ни малейшего шанса отстраниться. Сознание растворяется в запахе одеколона, который я глубоко вдыхаю в легкие, прижимаясь поцелуем к его шее. Ощущаю мужскую ладонь у себя на затылке, он запускает пальцы в волосы и вытаскивает из прически заколки, бросая на пол по одной, пока локоны не начинают ниспадать по плечам.

– Мне так больше нравится. – шепчет мне, посасывая мочку уха.

Спускается долгими поцелуями вниз по шее до ключицы, обжигая нежную кожу горячим дыханием.

Где-то вдалеке проскакивают мысли, что восстановить прическу уже не получится, и мы слишком далеко зашли, но новая волна удовольствия, стоном срывающаяся с моих губ, отключает голос разума окончательно. Рома проводит руками по бёдрам вверх, чуть раздвигает мне ноги и проскальзывает ладонью в разрез платья.

– Я так и думал, что ты без белья, моя сладкая, мокрая лгунья.

– Аах, – мой стон заглушает страстный, жесткий поцелуй, от которого подгибаются колени.

Пальцы мужчины ласкают меня между ног, чуть задевая, губы и клитор. Незнакомое, до боли приятное чувство пульсирует внизу живота, заставляя тело сжиматься от ощущений. Я в состоянии нирваны расстёгиваю пуговицы на Роминой рубашке, провожу языком по его груди, облизывая соски и понимаю, что мне этого мало. Хочу почувствовать его внутри по-настоящему, но не могу попросить. Только не здесь, не в туалете.

– Плевать с кем ты здесь. Поехали ко мне. – рычит мне в губы Рома, словно читая мои мысли.

Прикрываю глаза, я знаю, что не могу уехать, делаю вид, что ничего не слышала. Но Рома ощутимо дёргает меня за волосы.

– Не делай вид, что не слышала. Смотри на меня. – впивается в меня безумным, откровенно жадным взглядом.

– Я не могу. – пытаюсь оттолкнуть мужчину, но его пальцы резко прижимают клитор. Получаю безжалостные, с привкусом крови поцелуи и сама представляю под них горящие губы.

– Ты не уйдёшь Алиса, пока не кончишь. Со мной. – находит чувствительную точку и жестко массирует ритмичными движениями, запуская болезненную пульсацию по всему телу.

Кажется, что я распадаюсь на части, жаркие волны захлестывают меня, заставляют хвататься руками за его плечи, прикусывая тонкую ткань рубашки, чтобы не закричать.

– Сегодня, когда ляжешь с другим в постель ты будешь думать обо мне. – Рома отшвыривает меня от своей груди и резко выходит из туалета, грохнув об косяк дверью.

Держусь обеими руками за край раковины, чтобы не упасть, и стараюсь унять ещё до конца не отпульсировавшее удовольствие. Пытаясь не зарыдать от обиды, поднимаю глаза и вижу в зеркале совершенно дикое зрелище. Макияж размазан по лицу, губы распухли, от причёски осталось одно название, глаза блестят, как у наркоманки.

Пора возвращаться в ресторан. Меня и так уже нет около двадцати минут. Придётся объясняться.

Кое-как восстанавливаю макияж, главное-крашу губы, волосы распускаю окончательно, долго держу запястья под струёй холодной воды, чтобы сбросить сердечный ритм.

Медленно иду по коридору, мне кажется, что все знают, чем я сейчас занималась. Понимаю, что это не возможно и немного успокаиваюсь.

На входе в зал сталкиваюсь с партнёрами Ивана, они уже уходят. Старший мужчина кивком головы прощается со мной, а младший впивается оценивающим взглядом, явно замечая перемены во внешнем виде. Берет меня за руку и целует пальцы, едва касаясь губами. Я слишком быстро стараюсь отдернуть руку, он довольно ухмыляется и уходит.

Возвращаюсь за стол и под тяжелым взглядом Ивана опускаюсь на своё место.

– Где ты была? – в голосе звучит металл.

С опаской поднимаю на мужчину глаза и натыкаюсь на два чёрных урагана вместо зрачков. Стараюсь держать себя в руках и говорить спокойным голосом.

– В туалете. Там была очередь, какой-то девушке стало плохо.

– Алиса, не ври мне. Забудь как это делается. Или ты думаешь, что я мало видел женщин после оргазма? Ты трахалась в туалете? – я понимаю, что только то, что мы в ресторане, удерживает Ивана, от того, чтобы объяснить мне на месте, как я не права. – А что делали твои пухлые губки? – проводит по ним большим пальцем, смазывая помаду.

– Я действительно не занималась в туалете сексом! – считаю, что говорю правду, но Иван больно сжимает мне запястье.

– Только что ты трижды нарушила договор. Пункты о лжи и других мужчинах. Я могу прямо сейчас аннулировать сделку или наказать тебя. На мой выбор. – он делает вид, что ласкает мою шею рукой, но на самом деле держит, не давая опустить голову или отвести взгляд.

Я остро ощущаю приступы его жуткой, агрессивной ревности, но мысленно прошу, чтобы он не расторгал договор.

Роман

Глаза застилает пеленой от зверской ярости, заполняющей каждую клетку тела. Кажется, что она бежит по венам, надувая их, и подаёт сигналы в мозг о необходимости срочного выхода. Ну давайте, рискните уже кто-нибудь здоровьем, хоть посмотрите косо. Но я иду по коридору элитнейшего отеля, здесь не может быть склоки. Выгляжу, наверно, слишком впечатляюще, раз две официантки, ойкнув, разбегаются в стороны, разрешая мне двигаться прямо, не меняя курса. Чертова кукла! Всего за сутки она умудрилась послать меня два раза. Я точно знаю сколько стоит это гребаное колье на ее шее, как можно не узнать изделие из собственного эксклюзивного магазина? Тот, с которым она сейчас, очень богатый человек. Считает, маленькая дрянь, что не прогадала, сделав выбор не в мою пользу. Может быть, стоило рассказать ей о своих возможностях? Даа, дожился, Рома, уже сам хочешь предложить девушке спать с тобой из-за большого счёта на карточке. Желание обладать Алисой только увеличивается не смотря ни на что. Широким шагом подхожу к бару.

– Три водки.

На стойке появляются стопки, жонглируя бутылкой «Абсолют», бармен одним движением наполняет порции. Заливаю в рот по-одной и прошу повторить, закидываю четвертую, когда замечаю эффектную брюнетку в чёрном платье, которая с томной ухмылкой приближается ко мне.

– Ну здравствуй, Рома Фетисов. Вот уж не думала, что застану тебя за таким гиблым делом да ещё и в одиночестве. – садится на соседний стул и, улыбаясь, кокетливо постукивает по пустому стеклу красным наманикюренным ногтем.

Опирается на барную стойку локтями, выгодно демонстрируя глубокое декольте. Несколько лет назад я бы уже активизировался, а ещё через час она стонала бы подо мной в ближайшем гостиничном номере. К себе домой женщин я никогда не приглашал, а она скрывала наши отношения от брата и отца.

– Здравствуй Света. – разглядываю сестру старого товарища. – Ты совсем не изменилась. Прекрасно выглядишь. Одна здесь?

– Была с отцом на встрече. Сейчас поеду в клуб к Ярославу, у него сегодня тотализатор. Нужно присмотреть талантливых ребят. Кстати, зря ты тогда бросил драться, из тебя мог бы выйти толк, – кладёт руку мне на плечо и поглаживает мускул, – А ты все такой же вкусный, Рома, даже больше стал. У меня есть час, поднимемся в номер? – вот за что она мне всегда нравилась.

Прямая, мы всегда были с ней на равных. Нас объединяла неуемная страсть к сексу без обязательств и жажда экспериментов. Ловлю ее руку на плече, вдыхая аромат духов на запястье, целую ладонь и понимаю, что ничего не чувствую. Я не хочу эту девушку.

– Знаешь, Свет, лучше подвези-ка меня к брату в клуб. – это то, что мне сейчас нужно – набить кому-то морду на законных основаниях.

– Даа, Фетисов, интересно посмотреть на неё.

– На кого? – с первого раза не понимаю о чем речь.

– На ту, которая тебя в бараний рог скрутила и, похоже, отшила.

– Дело не в женщине, я просто устал. – не собираюсь подтверждать ее догадку. – Ночной клуб купил и отец постоянно привлекает к управлению своим детищем.

– Ну-ну, а вот про клуб интересно. Публика часто просит смены локаций для крупных боев.

– Поехали, обсудим по дороге.

Света плавно разгоняет машину до ста двадцати, легко играя в шашечки на центральном проспекте.

– Дай угадаю, у нас номера невидимки. – с удовольствием откидываюсь на сиденье, ощущая скорость.

– Машина оформлена на Ярика, ему надоели штрафы и он решил проблему разовым взносом.

– Ты же собиралась замуж за какого-то медика?

– Микробиолога. Не собралась. Папа просто купил его, предложив финансировать в проект.

– Не думал, что ты всерьёз останешься в профессии спортивного агента.

– Мне нравятся сильные мужчины и за это хорошо платят. – на лице Светы появляется кошачья улыбка.

– Да ты просто нимфоманка! Не замечал за тобой такого раньше.

– Ты был слишком занят сотней девиц в своей постели, чтобы что-то замечать. – кажется, слышу в голосе девушки ноты горечи, – А я никогда не отставала, – нет, вроде, показалось.

– Что ты хочешь сделать в моем клубе?

– Установить ринг и трибуны. Кстати, какой клуб твой?

– «Мезонин».

– О, так там места полно. На випке сверху будут отпадные места для просмотра.

– Я подумаю, – в окно вижу плотный ряд дорогих автомобилей и гудящую толпу девушек на входе. – «Бункер» все такой же. – киваю в сторону клуба.

– Да, бабы здесь отборные и отбитые на всю голову. Сделают все, что захочешь, хоть впятером. Так что, если я не гожусь, выбирай любую. – девушка паркует машину и кивком предлагает выходить.

– Не, Света, лучше тебя может быть только качественный нокаут. – улыбаюсь молодой женщине и целую в губы.

– Ладно, Фетисов, ты почти прощён. Пошли найдём брата, он будет тебе рад.

Заходим через боковой вход, попадая в длинные коридоры с раздевалками. Хорошо знакомый, тягучий запах крови, пота и мужских дезодорантов бьет в нос. Света проходит до самой дальней стены и, не стучась, открывает кабинет директора.

Вот никогда не заставал никого «на горячем», поэтому на секунду онемел от открывшейся за дверью картины. Старый знакомый, спустив штаны, вдалбливал в стол стонущую блондинку.

– Ярик, твою мать! Я за этим столом тоже работаю между прочим! – Света ничуть не смущаясь, заходит и садится на стул. – Смотри, кого тебе привезла.

Мужчина отрывается от девчонки, разложенной на документах, в глазах на секунду появляется злость на сестру, за то, что их прервали. Но увидя меня, начинает улыбаться, быстро застегивает штаны и отходит от партнёрши.

– Вещи собрала и вышла отсюда. – сухо говорит ей, – Живей давай. – и уходит в комнату рядом со шкафом.

– Круто у вас, – немного офигев, говорю Свете.

– Сейчас вернётся, он в душ ушёл. Вот сколько раз его просила сюда не водить девок. Придётся снова клининг вызывать. Ром, а ты почему вернулся?

– Предок уже не справляется с оборотами компании. Решил, что пора мне взять на себя часть вопросов.

В кабинет возвращается уже переодевшийся Ярослав с мокрыми волосами.

– Ну вот теперь здорова, друг! – расплывается в широкой улыбке, пожимая мне руку. – Извини за шоу, я не ждал гостей. Ты давно в России?

– Чуть больше трёх месяцев. Твоя сестрица уже мне сотрудничество предложила.

– Это она быстро да.

– У тебя найдётся экипировка для меня, хочу разбавить свой томный вечер парочкой сломанных ушей?

– Ром, ты уверен, что в форме? Сегодня ребята будут за деньги мочиться.

– А я за идею. Уверен, как никогда.

– Братец, прикинь, я его в баре подобрала, за четвёртой рюмкой сидел, – с ехидной усмешкой влезает в разговор Света.

– Ты пил? – во взгляде Ярослава читается настоящее удивление. – Я не выпущу пьяного на ринг.

– Ну перестань, Яр. Уже выветрилось все давно.

– Ладно. Но только один бой вне программы, к тебе выйдет тот, кто захочет и если он выиграет, заплатишь ему сам.

– Годится. – довольно улыбаюсь, чувствуя, как давно забытое чувство адреналина перед боем смешивается с ещё не утихшей злостью на Алису.

Алиса

– В следующий раз хорошо читай то, что подписываешь, девочка.

– Ты не дал мне этой возможности. – отвечаю тихо, сгорая где-то в глубине его взгляда.

– Не думай, что тебе сойдёт это с рук. – встаёт и кладёт на стол денежные купюры. – Поехали.

– Куда? – понимаю, что он не шутит и наказание состоится.

– Тебе понравится, – его рука скользит вниз по оголенной спине и по-хозяйски ложится на мою попу. – Я решил продлить твое сегодняшнее удовольствие.

Выходим из ресторана к припаркованному автомобилю. Иван открывает мне дверь, но сразу сесть не даёт, прижимает к себе и целует, развернув так, чтобы все видели.

– Надеюсь, что твой любовник нас заметил. Если я ещё раз почувствую запах его одеколона на твоих губах, ты сильно пожалеешь. Поняла?

Я только коротко киваю в ответ, кажется, что язык прирос к небу, послушно сажусь в машину и забиваюсь в угол сиденья.

– Перестань шугаться. Я не делаю с женщинами ничего ужасного, даже если они меня упорно провоцируют. – мужчина смотрит на дорогу, увеличивая скорость.

Повисшая тишина подкупает. Решаюсь посмотреть на Ивана и заворожённо замираю, в темном салоне автомобиля он выглядит, как настоящий Мефистофель. В чёрных глазах отражаются огни билбодов, фары встречных машин подсвечивают лицо, делая черты ещё мужественнее и острее. Надеюсь, что меня сегодня ждёт не Вальпургиева ночь, но задавать вопросы по-прежнему опасаюсь.

С центральных улиц постепенно съезжаем на периферию, едем темными закоулками так долго, что я перестаю ориентироваться на местности. Иван паркуется в одном из дворов без освещения и вызывает такси.

– Алиса, сейчас мы приедем в одно место. Просто не удивляйся ничему, а постарайся получить удовольствие.

– Что мы будем там делать? – нервно сглатываю слюну.

– С тобой не произойдёт ничего плохого, если не забудешь чья ты женщина. А теперь поцелуй меня сама.

Я понимаю, что это дрессировка, но на столько филигранная, что безропотно дотрагиваюсь до его рта сначала кончиками пальцев, а потом прижимаюсь губами. От продолжения меня спасает уведомление о подаче машины.

– Умница. Ты быстро привыкнешь.

Пересаживаемся в такси и в молчании доезжаем до здания без опознавательных знаков. В такие моменты особенно ценишь бизнес тариф, в котором никто и никогда не задаст тебе вопросов, а только погромче сделает радио «Монте-Карло». Осторожно ступая по дорожке выложенной валуном, проявляю инициативу и цепляюсь побелевшими ладонями в руку мужчины, пытаясь не упасть на тонких шпильках. Мне зверски страшно, как будто я иду с завязанными глазами по краю пропасти.

– Хорошая девочка. – Иван переплетает пальцы с моими.

На входе нас сканирует камера, дверь с легким щелчком открывается. Мы проходим по узкому коридору и попадаем в тусклую комнату. До меня начинает доходить, что это какой-то закрытый ночной клуб. В помещении нас встречает красивый парень в чёрной водолазке, темных штанах и красной маске.

– Добро пожаловать. – обращается к Ивану. – Давно у нас не были. Какой цвет масок предпочитаете сегодня вы и ваша спутница?

– Чёрный.

Забирает у нас верхнюю одежду и завязывает мне маску, пока Иван надевает её сам.

– Позвольте напомнить вам, что основными принципами нашего клуба является безопасность, добровольность и разумность. Хорошего вечера. – говорит парень и открывает дверь в измерение киловаттов звука и светового безумия.

Действие, происходящее на сцене завораживает с первого взгляда. Белоснежки, гномы, падшие ангелы, ведьмы в различных позах совокупления заводят возбужденно ревущую толпу. Нет, это даже не оргия, это настоящая вакханалия. Элитный алкоголь вливается в тела прямо из бутылок, клубы цветного дыма прячут от глаз сосущиеся парочки сказочных существ.

По ноге царапает что-то острое, я отскакиваю в сторону, впиваясь ногтями в руку своего мужчины. Задеваю локтем стеклянную вазу до верху наполненную презервативами и она падает к моим ногам, разлетаясь осколками. Ошалело провожаю глазами убийственную парочку – почти голого мужчину, которого ведёт на поводке с шипами женщина в кожаном плаще.

– Не переживай, здесь нет проблем с контрацепцией. – шепчет мне на ухо Иван, откровенно издеваясь.

Даже не протестую, когда он сажает меня к себе на колени за столиком в лаунже, так однозначно спокойнее.

– Я же говорил, что ты оценишь. – в наглых глазах читается полное удовлетворение произведённым эффектом.

– Что это за место? – нервно ерзаю на его коленях, ощущая многообещающую твёрдость в районе ширинки.

– Ночной клуб с некоторыми вольностями, – ухмылка не сходит с его лица. – Мы обязательно присоединимся к развлечениям, но чуть позже. Сегодня я разрешу тебе выпить.

– Разве мне на это нужно твоё разрешение?

– Этот пункт есть в договоре, кошечка.

Смотрю на официанта почти с благодарностью, когда он приносит бутылку джина и разливает по стопкам.

– Пей, Алиса. – послушно вливаю жидкость с можжевеловым запахом в рот. – Ещё пей. – вторая порция алкоголя учащает пульс, в голове появляется лёгкий дурман. Иван внимательно следит за моей реакцией. – Тебе хватит. Хочешь потанцевать?

С опаской кошусь на танцпол в виде огромного траходрома и отрицательно мотаю головой. По крайней мере, теперь в своём платье я чувствую себя почти пуританкой.

– По правилам клуба к тебе никто не подойдёт. Чёрная маска на твоём лице означает, что ты пришла с партнером.

– Что значат другие цвета? – не могу сдержать интереса.

– Красная – что ты готова к традиционным знакомствам, синяя – поиск хозяина или партнера неклассической ориентации, а золотая – готовность к любым экспериментам.

– Какой цвет маски обычно твой, когда ты здесь бываешь? – джин уже играет в крови, притупляя скромность.

– Отправляйся на танцпол. Ты задаёшь слишком много вопросов. – каким-то шестым чувством улавливаю смену настроения и появившуюся жесткость в голосе Ивана. Решая не искушать «своего личного дьявола», иду исполнять его пожелание.

Полностью раствориться в музыке мешает чей-то пристальный взгляд. Оглядываю толпу фриков, тонущих в анархии вседозволенности, и замечаю красивую женщину с угольно чёрными волосами в золотой маске, сидящую за барной стойкой. Что ей от меня нужно? Решая не забивать себе голову фантазиями ненормальных, продолжаю двигаться в танце.

К концу трека мне становится нестерпимо жарко, ищу глазами Ивана, но за столиком его нет. Дыхание учащается, перед глазами начинают расплываться предметы и лица. Надо выйти в туалет, видимо, надышалась дыма. Кто знает, что они в него подмешивают кроме глицерина?

Ледяная вода не приносит облегчения, лицо горит красными пятнами, во рту наступает такая сухость, что я делаю несколько глотков из-под крана. Ощущения очень похожи на отравление, но разве может быть так плохо от двух стопок джина?

Надо срочно найти Ивана и попроситься домой. С гудящей головой, стараясь не делать лишних движений, иду по коридору. Вдруг кто-то хватает меня за руку из-за угла и прижимает к стене.

– Вы сумасшедшая?! – пытаюсь оттолкнуть от себя ту самую тетку из бара. – Я же в чёрной маске, вы не можете.

– Тебе понравится, глупая. – она начинает хохотать и прижимается поцелуем к моей шее.

Ожидаю почувствовать отвращение, раздражение, что угодно, но точно не возбуждение, которое неожиданно выдают мне рецепторы. Этого не может быть! Мне не может нравиться незнакомая женщина! Видя мой шок, брюнетка начинает смеяться ещё громче и кладёт руки на грудь.

– Здесь тебе тоже приятно. – сжимает пальцами напрягшиеся сквозь платье соски, а мне позорно хочется застонать в ответ.

Закрываю глаза, пытаясь представить себе что-то противное, чтобы сбросить нарастающую волной игру либидо, но горячее цунами уже накрывает низ живота.

– Достаточно Адалина, отпусти девушку. – понимаю, что острые ногти больше не впиваются в мои запястья и открываю веки.

– Скоро на малолеток перейдёшь, – зло шипит в ответ ведьма и, толкая меня в руки мужчины, скрывается в хаосе танцпола.

Кожа зудит под платьем, вызывая нестерпимое желание раздеться. Поднимаю безумные глаза на Ивана.

– Мне очень плохо, кажется отравилась, – еле шепчу губами.

Он внимательно на меня смотрит и неожиданно дотрагивается холодной ладонью до щеки. Я трусь об неё, как кошка, желая ощутить спасительную прохладу не только на лице. Окончательно прихожу в ужас от отзывчивости своего тела.

– Ты в порядке, Алиса. Просто испытываешь здоровую реакцию на афродизиак. Нам лучше прямо сейчас поехать домой, пока тебя не накрыло.

В затуманенный мозг врывается трезвая мысль, отбиваясь от мужчины руками и ногами, падаю на пол.

– Так вот что у тебя за наказание? Доволен? Лучшего способа переспать со мной не придумал? – я вся трясусь от злости и набирающего обороты желания.

– Это не я, кошечка. – он рывком возвращает меня в вертикальное положение. – На тебя были другие планы. Афродизиак предназначался мне. Адалина владелица этого клуба и прекрасно знает, что я люблю джин, а вот своим женщинам пить запрещаю, поэтому подсыпала его в бутылку. Разреши помочь тебе, маленькая, сама ты не справишься.

– Да пошел ты на… – фразу договорить не успеваю.

Висну на шее Ивана. Стараясь унять бешеные пульсации между ног, трусь, с напором прижимаюсь к его бедру.

– Не сдерживайся. – с рыком приказывает мне и целует, глубоко проникая в рот языком.

Его правая рука крепко держит меня за талию, уберегая от повторного падения, а вторая с силой давит на низ живота, поглаживая пальцами лобок через тонкую ткань. Содрогаюсь в его объятиях и ощущаю, как оргазм стекает соками вниз по ногам.

– Поехали, – крепкая ладонь сжимает мое плечо и тащит к выходу. – У нас есть максимум пятнадцать минут.

Когда приходит время надеть пальто, начинаю хныкать, кажется, что шерстяная ткань растирает кожу в кровь. В такси усидеть на одном месте получается с трудом, трусь об кресло, ощущая, как из лона выделяется смазка, оставаясь мокрым пятном на подоле. Хочется залезть под платье рукой и погладить себя между ног так, как это делал Рома.

Из машины самостоятельно выйти уже не могу, Иван берет меня на руки и заносит в дом.

Новая волна возбуждения оказывается ещё сильнее, чем предыдущие. Я просто сдираю с себя пальто, швыряя его на пол, к нему же присоединяются колье и туфли. Поднимаюсь в свою комнату на столько быстро, насколько позволяют трясущиеся коленки, и снимаю платье.

Сил хватает только на то, чтобы лечь в кровать. Прикосновение постельного белья к коже отзывается болью. Делаю то, что просит мое тело-дотрагиваюсь пальцами до распухшего клитора, ритмично прижимаю его несколько раз, и сознание разлетается на осколки в экстазе. Ловлю минуты расслабленного блаженства, пока сексуальное напряжение снова не начинает растекаться лавой по венам.

В комнату заходит Иван, натягиваю простынь до подбородка, обжигая тканью чувствительную грудь.

– Уходи! – кидаю в него подушкой, та попадает ему в лицо.

– Угомонись, Алиса, я не собираюсь тебя насиловать, просто хочу помочь. У тебя самой не хватит фантазии на три часа.

– Сколько? Оооо! Почему так долго?

– Конечно, зависит от дозы, эффект может длится до шести часов.

– Что это за хрень?

– Судя по скорости реакции обычная шпанка. Мы обязательно с тобой поговорим, но позже. Сейчас используй время между оргазмами рационально – просто отдыхай.

К следующему всплеску желания Иван приносит из ванны ковшик с водой. Дождавшись моего состояния исступления, прикладывает холодное, кажущееся мне грубым, полотенце к промежности. От сочетания жара и холода моментально кончаю, в изнеможении откидываясь на подушки.

– Девочка моя, – он нависает надо мной, пожирая голодными глазами. – Мне нужно войти в тебя, иначе это не закончится.

– Ты… ты же мне обещал! – в бессильном страхе начинаю рыдать, понимая, что если он захочет, то возьмёт меня. И его ничто не остановит.

Иван, игнорируя истерику, сминает руками мою грудь и захватывает губами по-очереди каждый сосок. Со смаком посасывая, чуть прикусывает их зубами и довольно наблюдает, как я выгибаю спину, отдаваясь его власти, в новом приступе стирающего стеснение чувства. Слёзы продолжают течь по щекам, скатываясь на подушки, мне кажется, что я схожу с ума. Тело живет отдельной жизнью, полностью игнорируя разум, сладкая боль внизу живота набирает обороты и требует немедленной разрядки.

– Пожалуйста… – облизываю пересохшие губы, срываясь на стон, – Помоги мне… Просто дотронься… там…

– Девочка, – мужчина, тяжело дыша, перехватывается мои руки, заводя за голову, и прижимает всем телом к постели, – Не дразни меня. Я могу облегчить твою жизнь на следующе несколько часов, только если ты тоже поможешь мне. Я безумно хочу тебя, Иван берет мою руку и кладёт на твёрдую выпуклость в районе ширинки.

– Потрогай его, – хрипит мужчина и не даёт отдернуть ладонь.

Чувствую, как его плоть от моих прикосновений напрягается ещё сильнее, остатки здравого рассудка кричат, что пора остановиться, пока не поздно.

– Просто скажи «да», Алиса, – страстный поцелуй смешивается с удовольствием, которое дарят его пальцы, массируя клитор по кругу и чуть придавливая, чтобы сдерживать накатывающую лавину, – Тебе будет хорошо…

– Нет!! – собираю остатки сил и кусаю его за нижнюю губу, отталкивая руками широкие плечи.

Иван грубо выматерившись, отпускает меня, но всё-таки даёт кончить, продлив обжигающую ласку на пару умелых движений.

– Значит дальше тебе придётся решать вопрос самостоятельно, – резко встаёт с постели и выходит из комнаты, размашисто грохнув дверью.

Почти перестав осознавать происходящее, следующие несколько часов я металась по кровати, ища облегчение в смене поз и интенсивности самостоятельных ласк, ведущих к желанному облегчению. Ещё никогда окружающие предметы не казались мне такими эротичными, но я усердно отгоняла мысли приспособить к собственной разрядке интерьер спальни. Уснуть удалось лишь спустя два часа прямо в ванне в обнимку с душем, найдя спасительный покой в струях прохладной воды. Сквозь сон слышала, как кто-то вошёл, сильные руки вытащили меня из воды и отнесли на кровать, заботливо завернув в полотенце. Сознание отключилось, как только тело снова почувствовало горизонтальную поверхность, поэтому я не почувствовала жесткий поцелуй в губы.

Иван

Бешенство, неудовлетворение, полнейший раздрай и это далеко не все чувства, которые я испытываю сейчас. Холодный душ после отказа девчонки не помог сбросить сексуальное напряжение от слова «совсем». Каменный стояк ждал женского влажного тепла, ждал шелковых губ и страстных стонов, пришлось «передергивать» в душе, как малолетнему сопляку. Как же хотелось вогнать чувственной малышке до упора, почувствовать, как сжимается ее узкое лоно не только пальцами. Оставить следы поцелуев на нежной шее, узнать, как она может полностью принадлежать мужчине. Черррт! Какого хрена строит из себя эта вкусная стерва! Ее колбасило в эротическом угаре, стирало в порошок от желания, но она отказалась от секса.

Точнее от классического полового акта, против ласк Алиса ничего не имела. Если бы не сегодняшняя сцена в ресторане, я бы даже подумал, что мне досталась девственница. Но красивая, яркая девушка, работающая в одном из самых дорогих ночных клубов просто по определению не может быть невинной, а вот второй вариант – наличие чувств к мужчине, вполне реален. Да, вот она причина прожигающей меня злости – банальная ревность, думал, что уже не способен на это чувство. Я мог бы сегодня взять ее против воли, сделать своей, а утром заплатить всю обещанную сумму и поискать барышню посговорчивей, без моральных закидонов. Но что-то заставляло меня не переступать хрупкую грань. Очаровательная прямота, конечно, может быть искусной игрой, но опыт подсказывал, что у девчонки есть дно.

Стоп! Не собираюсь же я на самом деле выяснять, что там у неё с душой? Какая нафиг разница? Ни к чему хорошему эмоции с женщинами не приводят. Двух отвратительных попыток семейной жизни вполне достаточно, чтобы приобрести стойкий иммунитет к слезам, готовым вот-вот сорваться с нагуталиненых ресниц, и прочим уловкам, делающим из нормального мужика сопливого кретина, который, позорясь, не желает видеть очевидных вещей. Да, я не желал и во второй раз тоже. Даже несмотря на жесткий контракт. Ладони непроизвольно сжались в кулаки при мысли о бывшей жене. Носился с Кристиной, как с писаной торбой, сдувал пылинки, а гадина просто рылась в документах и узнала то, что знать не должен был никто! Никогда! Поняла, на что давить, и я сдался, женился, поверив мнимой беременности. Жажда перевести наши отношения в ванильный реал была для Кристины слишком велика. Почему не выгнал ее, когда обман вскрылся инсценировкой выкидыша? Привязался, ведь с ее стороны была любовь, такое своеобразное, но чувство. Теперь же вынужден изворачиваться, чтобы из-за ее выкрутасов не потерять все, что создал за последний десяток лет. Сууууки! Мой кулак смачно впечатался в гипсокартонную стену кабинета, пробив насквозь. Костяшки засаднили и стали моментально наливаться красными буграми, отдаваясь прострелами в кисть. Боль приносила долгожданную разрядку и ясность в мозг, забирая на себя часть сексуального возбуждения. Зубами откручиваю крышку бутылки джина и делаю несколько глотков прямо из горла. Делаю глубокий вдох, ощущая, как горючая жидкость бежит по пищеводу в пустой желудок. Никто не должен знать, что твоя жизнь Фетисов – это чертово болото, да и ты сам не нужен никому кроме Ромки…

Кристина хочет бабло и она его получит, привычка сытой жизни стоит дорого, если не заплачу, змея продаст все мое грязное белье ради суммы с шестью нулями на карточке. Чуть позже, я решу как ее приструнить, но сейчас для Арслана и остальных партнеров все должно выглядеть так, будто жену бросил я сам. Это в России и Европе всем все равно какой ты религии, что ешь на завтрак, с кем спишь и на что живешь. Патриархальные устои не признают слабостей, конечно, они не святые, но признание того, что твоя баба ушла из дома да ещё и не к мужчине, поставит на сотрудничестве жирный крест. Уважение и авторитет – вот что держит наши капиталы вместе многие годы, стабильно принося большие деньги. Старый делец приехал не просто так, почувствовал приближение жирного куша и хочет забрать управление компанией себе, но пока у меня контрольный пакет акций, он бессилен. Я почему-то уверен, что через неделю на совете будет пытаться усадить своего щенка в мое кресло. Не зря же в ресторане Арслан заводил речь о старухе, хочет, чтобы она впервые за последние пять лет присутствовала на собрании лично. Не уверен, что теща захочет почтить меня своим присутствием, но пока она чувствует свою вину, ее пятнадцать процентов акций будут поддерживать мою кандидатуру, надеясь, что любимый внук когда-нибудь возьмет управление на себя полноценно и предприятие вернётся в ее семью. Карга всегда смотрела на меня, как на дворового пса. Видимо, только ледяная дворянская кровь не давала ей замерзнуть на вершине своего снобизма и помогала жить с той тяжкой ношей последствий, на которые она обрекла всех своим малодушием.

Сегодня в ресторане ловил кайф от того, как вытягивались спесивые лица знакомых при виде Алисы. Я не ошибся в том, что девушка качественно отвлечёт внимание и избавит меня от необходимости отвечать партнерам на вопросы о личной жизни.

Хреново, что остальной вечер пошёл совсем не по плану, я ещё никогда не был так близок, чтобы нарушить собственное слово. Мне до зубного скрежета, не хотелось оставлять малышку одну. Острая на язык, бессовестно красивая и гордая – вызывающее сочетание для любого мужика. Что говорить, конечно, видя ее бурные оргазмы мне хотелось стать их частью. Плотно закрытые двери не позволяли слышать стоны ее желания и окончательно потерять голову, но картинки растрепанных чёрных волос по подушкам, широко распахнутых, затянутых пеленой безумства глаз и искусанных губ не желали покидать сознание.

Заливаю в себя остатки алкоголя, морщась от острого спазма в животе. Если буду и дальше накидываться без закуски, то заработаю приступ панкреатита.

Совершенно без аппетита направляюсь в сторону кухни и, проходя мимо лестницы, ловлю себя на мысли, что в доме полная тишина. Девчонка успокоилась. Интересно, как себя чувствует? Что-то рановато ее отпустило. Пытаясь убедить себя в том, что не хочу ее увидеть ещё раз, а просто волнуюсь о здоровье, поднимаюсь на этаж и захожу в гостевую спальню. Нахожу спящую Алису в ванне с душем, зажатым между ног. Воображение мигом возвращает напряжение в пах, разливая по телу похоть. Пытаясь разбудить девушку, дотрагиваюсь до плеча и понимаю, что она сидит в ледяной воде и спит на столько крепко, что даже не чувствует этого. Придётся ее вытащить самому и отнести на кровать, иначе – заболеет. Алиса, оказавшись на руках и почувствовав тепло, крепко прижимается к моей груди. Сдерживаясь из последних сил, кладу ее на простынь, плотно закутывая в махровое полотенце, целую в распухшие губы и выхожу из комнаты, боясь, что если задержусь ещё хоть на минуту, лягу в постель рядом с ней.

Придя на кухню, открываю огромный двустворчатый холодильник и мысленно благодарю домработницу за то, что еда заботливо разложена по контейнерам, а закуски по тарелкам под плёнкой. Но кусок не лезет в горло, мысли снова и снова возвращаются на второй этаж. Так и свихнуться можно. Сколько сейчас времени? Три ночи… Ничего проснётся, за те деньги, которые я ему плачу, могу звонить в любое время суток.

– Слушаю, Иван Евгеньевич, – личный помощник отвечает с шестого гудка.

– Тимур, девку мне найди. Такую, чтобы рот на замке и на все согласна была. Жду через час.

– Принято, шеф. К скольки прислать завтра машину?

– Не раньше двенадцати, я позвоню. И еще… Собери мне всю возможную информацию на Маликову Алису Игоревну.

Алиса

Как же далеко в этом доме кухня. Шаг, ещё шаг, каждую клеточку тела ломает так, будто по мне проехала танковая рота, а потом развернулась и ещё раз проехала. Только пустыня во рту заставила меня сползти с кровати и направить нижние конечности в сторону воды. Это я ещё полностью трезвая! А что делать несчастному, который перепил? Лежать на краю лестницы? В моей скромной квартирке, с кухней три на три жить гораздо комфортнее. Оох! Хватаю первую попавшуюся кружку, наливаю живительную минералку и пью, захлёбываясь от жадности. Как же хорошо! Достаю из холодильника ещё одну бутылку, собираясь утащить добычу к себе в спальню, разворачиваюсь к выходу из кухни и прямо в арке налетаю на девушку в чёрном мини с туфлями в руках.

– Твою ж мать! – орет испуганная девица. Быстро оценивает обстановку, окидывая меня бегающим взглядом, – Ты жена что ли?

– Чья? – мозг со скрипом прикидывает, что на домработницу создание явно не похоже, – Вы кто?

– Блин, ты извини, – девушка почти также жадно, как я смотрит на сосуд из зелёного стекла, – Дай водички глотнуть а? – молча протягиваю ей свою минералку, – Мужик твой – зверюга просто, еле ушла от него. Как ты ещё жива, не понимаю, – она в пять глотков осушает бутылку, – Спасибо. Теперь можешь меня выгнать.

Тупо таращусь на наглый объект женского пола, кажущийся мне смутно знакомым.

– Вика? – если представить девушку в очках и с рыжими кучерявыми волосами, то получится вылитая староста класса, – Воскобойникова?

Ты ошиблась, – хрипит барышня. Нервно сглатывает, отводит глаза в сторону и со скоростью газели, так и не надев туфли, скрывается за входной дверью.

Если сегодняшним утром мне могло бы стать хуже, то непременно стало бы. Осознание, что я ничем не лучше мадам легкого поведения, которая показалась мне похожей на одноклассницу, затопило волной жгучего стыда. Может, с девушкой я и правда обозналась, но это не меняет главного. Двое! За вчерашний день меня ласкало двое мужчин, и я испытала столько оргазмов, что потеряла им счёт. Где только не были их руки и губы… Господи, как же стыдно, как пошло! И как же приятно быть в опытных руках. Надеюсь, мой организм не работает по системе предоплаты, и я не использовала весь лимит удовольствий, отведённый на жизнь.

Единственное, что не даёт мне окончательно поставить на себе клеймо падшей женщины после прошедшей ночи, это то, что мое состояние нельзя назвать полностью адекватным. Если бы я не нашла в себе последние силы отказать Ивану, сегодняшний отходняк был бы гораздо жёстче.

Какая забавная получается математика. Он мог бы быть первым, а стал сто первым, и это обстоятельство меня совершенно не трогает. Потому что даже кончая в его присутствии, я думала о другом мужчине. Рома плотно засел в моей голове, как помешательство, и будь в моей жизни сейчас все проще… Слёзы подступили, сдавив и так пересушенное горло.

Не желая столкнуться ещё с кем-нибудь, возвращаюсь в спальню, сворачиваюсь клубочком в постели и закрываю глаза. Уговариваю себя ещё немного подремать, но мысли драными кошками орут в голове и терзают душу. Спустя пол часа метания по матрасу признаю идею гиблой, достаю из шкафа свой экземпляр договора с Иваном и, усевшись на кровати по-турецки, начинаю познавательное чтение.

Примерно на тридцатой странице в голове начинает складываться более менее оформленное представление о новой «работе». В совокупности пунктов выходит так, что я – нечто среднее между личным помощником, любовницей и сабмиссивом. Одеваю, что скажут, ем, пью, что велят, говорю только правду, не имею личной жизни, присутствую на переговорах и обязуюсь не разглашать услышанное. Играю роль радушной хозяйки, безгранично влюблённой в своего мужчину. Все вещи, подаренные за время действия договора, по его завершению переходят в мою собственность вместе с денежным вознаграждением. Приятно удивила оговорка о том, что в случае насильственных действий со стороны Ивана, я получу сумму, прописанную в договоре, полностью и в тот же день. Интересно, это жест уважения в мою сторону, или он сам себя подстраховал? Вот почему ночью мужчина не был настойчив. Моя девственность стоила бы ему круглой суммы, действительно, проститутка дешевле. Положа руку на сердце и отбросив предрассудки, подобному контракту была бы рада каждая третья женщина в России, а увидев Ивана, каждая вторая.

Завернувшись в одеяло, выхожу на балкон и вдыхаю сырой, чуть горьковатый запах осеннего утра. Рассвет, лениво пробираясь сквозь верхушки сосен, раскрашивает светлыми мазками серое небо, обещая день без дождя. Периодически по дороге проезжают лучшие представители иностранных автопромов, вывозя из-за глухих заборов владельцев соседних домов. Интересно, хотя бы в одном из них живет шумная и счастливая семья? Как это вообще? Иметь мужчину, который о тебе заботится, хотеть общих детей, иметь совместные мечты? Вовремя, Алиса, ты решила растечься мыслями о прекрасном. Твоё ближайшее будущее – это фальшивые улыбки, холодные поцелуи и беспрекословное подчинение яркому представителю семейства циников. Я выдержу, задушу, наступлю на горло гордости, представлю, что это обычная нелюбимая работа и продержусь две недели. Решу все организационные вопросы с бабушкиным лечением и уеду.

Одеяло от плотного тумана потяжелело и стало влажным, волосы покрылись капельками воды, а ноги в домашних туфлях начали замерзать. Пора возвращаться в дом, если не хочу словить насморк. Только его для полного счастья мне и не хватало. Расправив одеяло сушиться на краю кровати, заворачиваюсь в покрывало и, почувствовав приятное после сырости тепло, незаметно засыпаю.

Чья-то нежная ладонь трогает мой лоб, будто пытаясь определить температуру. Усилием воли открываю веки, резко садясь на кровати, и вижу рядом с собой женщину лет шестидесяти с мягкими чертами лица и легким беспокойством в глазах.

– Здравствуйте! Я наверно, вас напугала, – примирительно улыбается, – Меня зовут Лидия Семёновна, тружусь здесь помощницей по хозяйству. Иван Евгеньевич беспокоился о вашем самочувствии, велел присматривать и не будить.

– Я рада с вами познакомиться, – какая милая женщина работает на Ивана, – Меня зовут Алиса и можно на «ты». Который сейчас час?

– Так обед почти. А ты все спишь и спишь, вот я и решила проверить нет ли температуры. Принесла немного перекусить, – и правда, справа от меня стоял поднос с ароматным кофе и булочкой.

– Спасибо большое, Лидия Семёновна.

– Давай просыпайся и спускайся в столовую завтракать, а я побегу на кухню. Курицу поставила запекать.

Ну не все в этом доме плохо при свете дня. Наскоро приняв душ, через пол часа я сидела за столом и поглощала вторую порцию сырников подряд, запивая их апельсиновым соком. Желания искать хозяина дома не было, зачем самой будить лихо, пока сидит в кабинете тихо?

– Теть Лид, привет! Где отец? – в прихожей хлопнула дверь и по паркету застучали каблуки мужских туфель.

Совсем по Роме крышей поехала, уже и тут его голос мерещится. Иван говорил, что сын приезжает редко, но я ж редкий везунчик. За одно утро перезнакомлюсь со всеми.

– Эй, где вы все? – а вот про лихо я вспоминала зря. Очень зря. Потому что мне не показалось, и сейчас за спиной у меня стоит… – О, а ты кто? Новенькая? Отец не теряет времени.

Всего несколько секунд отделяют нас от встречи, и мне проще умереть, чем посмотреть ему в глаза. Я забываю дышать, наверно, именно так чувствуют себя люди, застуканные на месте преступления. Тело от напряжения пронзают тысячи иголок…

– Ты что немая? – закрываю глаза и… – Алиса… – Рома выдыхает мое имя, будто вынося приговор, – Какого черта?

Роман

– Чай или кофе? – заметив, что я не сплю, Света, уже одетая в бежевое узкое платье, подходит ближе к кровати.

– Кофе с таблеткой обезболивающего, – хочу потереть глаза и морщусь от боли. Костяшки пальцев не желают сгибаться, а челюсть открывается с трудом. Наверняка и скула светится всеми оттенками фиолетового. Мда… Тот ещё видок у меня, но я доволен.

– Не видела раньше тебя таким лютым, Фетисов. Уложить действующего чемпиона на десятой минуте – это лихо. Люди хотели даже поставить на тебя… – кидает блистер с таблетками, – На, закидывайся и перезвони отцу, телефон все утро разрывается.

– Подай телефон! – сажусь на кровати, чтобы проглотить капсулы и понимаю, что сейчас будет утреннее шоу.

Девушка по-кошачьи грациозно выгибает спину, наклоняясь за смартфоном, платье приподнимается до линии чулок, но Света не спешит приводить себя в порядок. Пристально смотрит мне в глаза и опускается на одно колено между моих ног, блокируя одеяло.

– А ты отними, – игриво облизывает губы и опускает телефон в ложбинку между грудей.

Каждое ее движение четко отработано, одежда выгодно демонстрирует прелести хозяйки – идеальная, умелая любовница. А меня не вставляют, даже злят все эти блядские ужимки, борясь с желанием сбросить с себя подругу, остаюсь просто безучастным.

– Свет, – ловлю ее руки на резинке боксеров и строго смотрю в глаза, – Телефон отдай.

– Ты чего такой напряженный? Хочешь… – острые ноготки царапают член сквозь ткань трусов, ладонь обхватывает ствол, совершая скользящие движения вверх, а потом вниз, – Я начну с массажа…

– Не хочу, – сжимаю ее запястья с ощутимой силой и блокируя дальнейшие действия, переворачиваю под себя. Увидев в глазах промелькнувшую на долю секунды обиду, добавляю чуть мягче, – Давай не усложнять, ты сама привезла меня к себе, желая оказать медицинскую помощь. Честно, мне было просто лень с тобой спорить.

– Какой же ты гаденыш, Ромочка, – язвительно изогнувшись, шипит ее рот.

Вот это уже что-то новенькое. Света устраивает сцены, неужели стерва ревнует? Молча встаю с кровати, одеваю рубашку, штаны и направляюсь в сторону выхода. Наклоняюсь, чтобы надеть ботинки…

– Прости, Ром, не уходи, – летит мне вслед. Черт! Извинения от неё – это совсем плохо, – Давай позавтракаем, а потом я тебя до машины подкину.

Пока я размышляю о том, что правильнее все-таки уйти, Света тащит меня за руку на кухню и заискивающе улыбается.

– Что-то я психанула. День рождения, знаешь ли, – грустный праздник, – она уже полностью владеет собой.

– День рождения? – да, я не обязан был вообще об этом вспоминать, но совесть где-то шевельнулась.

Следующая мысль заставила напрячься посильнее, это значит, что у отца сегодня тоже день рождения. Праздник у них со Светой в один день. Родитель почему-то никогда его не отмечает, но приехать я обязан, стойко вытерплю гневную тираду о том, что вчера проигнорировал встречу в ресторане и можно смело не появляться ещё месяц.

– Ну да, это день такой, когда женщина мучается много часов в роддоме, а потом вся семья его каждый год отмечает, – язвительность Светы выводит из размышлений.

– Да я вот задумался о том, что тебе подарить, – улыбаясь уголками губ, вру нагло и сходу. Давай мы сначала тебя порадуем, а потом ты меня к отцу подвезёшь.

– Хм… Идёт, – она расцветает на глазах, превращаясь из профессиональной стервы в нежного котёнка.

Облегченно выдыхаю – женские истерики сегодня не входили в мои планы. В большинстве случаев подобные всплески эмоций бесполезны и совершенно не пробуждают положительные эмоции, добивая и без того умирающие отношения. Сценарий всегда стандартен. Обвинения, что ты – такой-сякой, и она всегда об этом знала, но была влюблённой дурой, поэтому потратила лучший месяц своей жизни на наши встречи. Дальше следуют отборные ругательства с пожеланиями, чтобы предмет мужской гордости застрял в дупле с пчёлами и там отсох. Когда до чаще всего крашеной головы доходит, что через пять минут я уйду, следуют жаркие объятия и щедрые предложения оставить все как есть…

Делаю глоток обжигающего кофе, радуясь, что Света, стараясь загладить вину, щебечет об общих знакомых.

– Рома! Ты совсем меня с слушаешь? – девушка со вздохом откладывает вилку.

– О чем ты? – стараюсь сделать присутствующий вид.

– Я хочу, чтобы ты пришёл на мой день рождения.

– Не обещаю, – вот только показухи, что мы снова вместе мне не хватало, – Поехали, надо ещё заехать переодеться.

Молоденькие продавщицы тихонько перешёптываются и с завистью поглядывают на меня, пока Света вальяжно рассматривает в зеркале гарнитур с бриллиантами. Надо признать, что со вкусом у неё все в порядке. Рисунок из камней по платиновой цепочке плавно переплетается в узоры и аккуратно лежит на ключицах, создавая единый ансамбль с сережками и кольцом.

– Мне нравится, – девушка влажно целует мои губы, – Отлично подойдёт к вечернему платью. Спасибо, милый.

– Я рад. Поехали, – продавщицы упаковывают комплект в коробку и фирменный пакет.

– Не хотела расставаться с подарком, – Света любуется кольцом на пальце, ловя солнечный свет в грани, и хитро улыбается.

В ответ ей только пожимаю плечами. Ее фантазии – это ее проблемы.

– Я сам сяду за руль, – девушка удивленно подаёт ключи и не спорит.

Делаю вид, что сосредоточен на дороге, включая погромче музыку, как только выезжаем с МКАДа, сжимаю крепче руль и вдавливаю педаль до упора. Корки на костяшках натягиваются, сочась кровью и напоминая о событиях вчерашнего дня. Алиса – мое чертово наваждение, граничащее с паранойей. Надо поскорее трахнуть девчонку, закрыть долбаный гештальт, и может быть тогда мне перестанет мерещиться запах ее духов. Я просто одурел, слетел с катушек, когда понял, что девушка в ресторане не одна. В первый раз жалею, что обычно веду себя с женщинами осторожно, стараясь не оставлять следов страсти на коже. А ее хотелось пометить везде. Черт! Меня не отпускало ощущение, что Алиса отдаётся полностью, ее тело выбрало меня своим хозяином, отзываясь на малейшее прикосновение. Мммм… Хотелось войти в неё глубоко и кончить, поставить печать собственности, оставить яркие засосы на самых видных местах. Чтобы ни один мужик не приближался к ней ближе десяти шагов. Мысли о девчонке будят первобытные инстинкты, кружат голову и отдаются тяжестью в паху. Приходится чуть шире развести колени, чтобы ослабить тесноту джинс.

– Фетисов, ты можешь хотя бы при мне не думать о другой бабе, – блин, совсем забыл о подруге. От опытной соблазнительницы не укрылось мое состояние, – Это как минимум неприятно.

– Давай кое-что проясним, Свет. Не знаю, что ты себе напридумывала по поводу нашей случайной встречи, но мы с тобой друг другу старые, хорошие знакомые и не более того.

– Я услышала тебя, не надо так нервничать. Скорость сбрось, а то поворот пролетишь.

Оставшуюся дорогу проехали в напряженном молчании. Девушка с кем-то переписывалась в телефоне, видимо, принимала поздравления, а я просто боролся с сознанием, зарывая поглубже чувства к бывшей сотруднице. В том, что Алиса решила больше не танцевать в клубе, я даже не сомневался. Но вот хрен я дам ей, а не увольнение, задеру такую неустойку, что даже ее богатенький Буратино охренеет. Открыв пультом ворота, въезжаю на территорию дома и паркуюсь.

– Посиди в машине, пожалуйста, я быстро вернусь. Отец может быть не в настроении, вам ни к чему встречаться.

– Как скажешь, – Света равнодушно пожимает плечами и снова возвращается в мир онлайна.

Если бы не преданность тети Лиды – нашей помощницы по хозяйству, дом бы уже давно превратился в приведение, а она каким-то волшебным образом продолжала поддерживать в нем жизнь и тепло, как во времена моего детства. Благодаря ей в холодильнике всегда водилось много готовой еды, да что уж говорить, если даже волкодавы с ней становились милыми щенками и ели с рук, а отец не позволял себе повышать голоса.

– Теть Лид, привет! Где отец? – иду в сторону кухни, чтобы поздороваться с экономкой, но ее нет на привычном месте, – Эй, где вы все? – заглядываю в столовую, но вместо старой женщины, вижу молодую девушку, сидящую за столом ко мне спиной.

Нахалка даже не оборачивается на звук голоса, просто игнорирует мое появление, как факт. Ну нихрена себе! Одна коза свалила, так папаша новую приволок?

– О… А ты кто? Новенькая? Отец не теряет времени, – хочу посмотреть поближе на молоденькое «обоже», – Ты что немая? – огибаю стол, собираясь опустить барышню пониже плинтуса, но готовые сорваться с языка едкие слова застревают в горле.

На меня нападает столбняк, поочередно сменяющийся морозом колотящим крупные мураши по рукам и падающим до ноля сердцебиением.

– Алиса… – выдаю на глубоком выдохе ее имя. Мозг неумолимо подставляет факты в единую цепочку, вызывая желание убить наглую девку голыми руками. Придушить прямо за этим гребаным столом… – Какого черта ты тут делаешь? – вижу, как ей страшно поднять голову и посмотреть в глаза. Значит, все это правда…

В порыве безумства одним ударом сбиваю со стола чашку с чаем. Она с грохотом отлетает в стену, рассыпаясь на цветные осколки, а горячая жидкость выплескивается мне на руку (но я не чувствую боли) и попадает на грудь Алисе. Оттянув рукой край футболки, девушка начинает беззвучно плакать, а я сгораю в аду. Какая-то часть меня хочет стащить с неё мокрую тряпку, зацеловать каждый сантиметр нежной, обожженной кожи, услышать, что ее присутствию в доме отца есть нормальное, логичное объяснение, а не то, что успел нафантазировать разум ревнивца. Но Алиса не пытается говорить, оправдаться, встаёт из-за стола и на дрожащих ногах собирается уйти из кухни. В два огромных шага догоняю ее, снимаю через голову футболку и прижимаю к стене. В состоянии помешательства не сдерживаюсь, провожу пальцами по шелковым волосам и шее. Крупицы здравого рассудка отмечают, что крупных ожогов на теле нет, грудь спас лифчик.

– Говори, что ты тут делаешь, черт тебя дери, Алиса! – я как чокнутый псих, даже в этой абсурдной ситуации кайфую от близости ее тела, как наркоман затягиваю в легкие запах духов, приследовавший меня последние сутки.

– Ты все правильно понял, Рома. Я теперь здесь живу… – она поднимает на меня свои пронзительно-голубые глаза, окутывая льдами реальности.

– Шлюха… – отпускаю ее, испытывая острую необходимость помыться, – Подлая, лживая шлюха… – душу разрывает на части, во рту горько от сорвавшихся оскорблений…

– Кто бы говорил, – тихий голос звенит от рвущихся слез, – От тебя бабой за километр несёт. В следующий раз выбирай ту, которая не пользуется «Шанель».

– Просто почему? – крышу окончательно срывает от злости, – Тебе нравятся его предпочтения? Или ради денег ты готова на все?

– Хватит! Замолчи! Пожалуйста… – Алиса трясется в рыданиях, – Тебе не понять…

– Рома? – в столовую заходит Лидия Семёновна, – Что здесь произошло? Почему девочка плачет?

– Все в порядке, – отвечает Алиса, – Я случайно уронила чашку с чаем и обожглась. Рома мне помог.

– О Господи, иди скорее сюда, – тетя Лида подходит ближе и замечает красные пятна на теле у девушки, – Надо срочно намазать мазью пока не пошли волдыри, – набрасывает ей на плечи полотенце и уводит на кухню.

– Что у тебя с лицом? – в дверях столовой стоит отец, скрестив руки на груди, и буравит тяжелым взглядом, который не предвещает ничего хорошего. Но сегодня хуже мне уже быть не может…

Уважаемые мои читатели! Если вам интересна история, мне будет приятно видеть ваши комментарии, читать мысли о героях. Я буду писать быстрее, если буду видеть обратную связь. Спасибо, что вы со мной! ♥

Алиса

– Терпи-терпи, – Лидия Семёновна толстым слоем наносит на мою грудь лекарство от ожогов, – Сейчас немного пощиплет, зато кожа цела останется. На кухне без такой мази никуда. Я то за противень, то за сковороду схвачусь пальцами, вроде бы столько лет кручусь по-хозяйству, но и на старуху, как говорится, бывает… – женщина осторожно дует на болезненные участки, – Посиди немного в полотенце, пока впитается, чтобы на одежде пятен не осталось.

– Спасибо, – на самом деле я совсем не чувствую физической боли, возможно, позже, когда в душе перестанут рваться волокна последнего светлого чувства, обреченного на вечное погребение под тяжестью вынужденной алчности. До крови кусаю щеку с внутренней стороны, чтобы не захлебнуться истерикой жалости к самой себе.

– Стоило мне отойти с кухни к Ивану Евгеньевичу в кабинет, как вы тут членовредительство учинили. Что за вожжа попала Роме под хвост, не понимаю, – экономка ловко освобождает картофель от кожуры овощечисткой и ставит запекаться в духовку, – Обычно он очень воспитанный молодой человек, ну ничего, отец быстро освежит у него в памяти нормы приличия. Не, ну ты подумай! Эка невидаль – разбила девочка чашку, так что? Убивать ее теперь?

Мне откровенно страшно представить какой разговор происходит сейчас за закрытыми дверями кабинета между двумя самыми близкими людьми. Я превращаюсь в слух, стараясь уловить необычные звуки с другой стороны дома. Расскажет ли Рома отцу о наших отношениях, и как Иван объяснит сыну мое присутствие в доме? Интересно ещё, как он представил меня Лидии Семеновне? Мне почему-то совсем не хочется, чтобы эта хорошая женщина смотрела на меня с укором.

– …Так хотела побаловать вас сегодня вкусненьким, – экономка со вздохом снимает фартук и направляется в сторону прихожей, – Но сестра позвонила пол часа назад. Ее срочно в больницу кладут, так что недельку придётся без меня побыть. Мне уже ехать пора, ты присмотри за готовкой. Иван хоть и не любит свой день рождения, но я все равно стараюсь, чтоб по-людски угощения имелись.

– День рождения? – ошалело повторяю я за женщиной и почему-то думаю о том, что у меня нет ему подарка.

Какой нафиг подарок? Я вообще знаю его всего третьи сутки, так ещё и в нездоровой форме. Мне сейчас надо думать о том, что я буду делать, если Иван расторгнет контракт, и где искать новую работу. Шок постепенно начинает отпускать, уступая место здоровому эгоизму.

– Ну все, не забудь про ужин, – экономка с улыбкой машет мне рукой, поправляет берет перед зеркалом и, открывая входную дверь, сталкивается в проеме с холёной молодой женщиной в пальто цвета марсала.

– Здравствуйте, Лидия Семёновна, – приторно сладко улыбается девушка.

– Здравствуйте, Светлана, – а вот по помощнице не скажешь, что она рада встрече. Серые глаза не дарят тепла, а холодно сканируют гостью, – Алиса, познакомьтесь, пожалуйста, с давней подругой Ромы.

– Света, – барышня уверенно входит в дом, закрывая за собой дверь, – Вы – новая домработница?

– Нет… – надо ли говорить, как мне сейчас унизительно знакомиться, очевидно, с той, чьи духи после бурной ночи остались на Роминой рубашке, – Я…

– Познакомься с моей личной помощницей Алисой, – за спиной раздаётся жесткий, но сейчас кажущийся мне спасательным кругом, голос Ивана.

– Очень приятно, – девушка складывает на груди руки так, чтобы продемонстрировать всем изящное кольцо с крупным бриллиантом, а я беспомощно крепче запахиваю на себе полотенце, пряча дрожащие плечи. Помолвлен, он ещё и помолвлен… – Что же вы Иван Евгеньевич, на сотрудниках экономите так, что они у вас в тряпку завёрнутые ходят, – губы девушки складываются в ухмылку, а идеально вытатуированная правая бровь ползёт вверх.

– Ты что-то перепутала, Света, мой дом – не место для поединков, даже словесных, – Иван подходит ко мне совсем близко и, будто защищая, приобнимает за плечи, – Тебе ещё больно, Алиса? – я с изумлением поворачиваюсь к нему, смотрю в глаза и не вижу в них неприязни. Мужчины не говорили обо мне? Странные отношения у родственников…

– Почти прошло, спасибо, – стараюсь улыбнуться ему благодарной улыбкой.

– Ромочка, – все-таки у этой Светы мерзкий голос, как у тетки из окошка в паспортном столе, – Ярослав телефон оборвал, ему срочно понадобились вчерашние контракты.

– Ты можешь ехать, Света, – пересекнув холл размашистыми шагами и даже не взглянув в мою сторону, Рома подходит к девушке вплотную и, притянув к себе, целует в щеку, – Пойдём, я провожу тебя.

Стерва в ответ сияет, словно новенькая чеканная монета, правда, номиналом не более пятидесяти копеек. Мне жаль, Рома, что я испытываю к тебе чувства, раз в невесты ты выбрал себе элитную гадину. Только какое право ты имел тогда на меня? Зачем было это свидание, зачем были страстные сцены ревности, в которых тебя самого выжигало? Последний романчик на прощание или наивная дурочка в любовницы? Дверь захлопывается за парой, а я начинаю дышать, как астматик – короткими вдохами и трудными выдохами, чтобы не заплакать и не выдать себя с головой перед Иваном.

– К сожалению, Алиса, вам придётся встречаться с Романом, – хозяин дома разворачивает меня к себе и, осторожно приподняв лицо за подбородок, пытается по глазам считать состояние, – Партнеры требуют его личного присутствия на переговорах, будем считать, что сегодняшний день у тебя выходной. Постарайся к вечеру привести в норму внешность и чувства, в таком виде, как сейчас, тобой только ворон распугивать.

– Я поняла, хорошо, – мужчина выпускает меня из объятий и идёт в строну шкафа с верхней одеждой, – Иван…

– Что? – он замедляет шаг и поворачивается ко мне.

– Как ты представил меня Роману?

– Это имеет значение? – теряясь под его выжидающим взглядом, понимаю, что зря задала этот вопрос. Отрицательно мотаю в ответ головой, – Он сам сделал выводы, а я не стал его переубеждать, – видя, что я набираю в легкие воздух, чтобы задать следующий вопрос, он останавливает меня жестом, – Мы поговорим вечером, Алиса.

За Иваном закрывается дверь, и я остаюсь одна в огромном и совершенно чужом мне доме.

Роман

– Ну и какого лешего ты опять в этот гадюшник поперся? – отец дотрагивается до настольного маятника, запуская мерное постукивание шаров Ньютона, и откидывается на спинку мягкого, обитого коричневой кожей кресла, – Энергии дохрена? Так ты только скажи, я помогу в дело направить.

– Перестань, – морщусь от его спокойного тона. Мне было бы проще развести скандал, но если отец сам на это не пошёл, то не поддастся на провокацию, – Мне не восемнадцать, чтобы перед тобой отчитываться. Ты лучше скажи, что в этом доме забыла моя сотрудница?

– То есть ты считаешь, что я должен отчитываться перед тобой? – на лице отца появляется ухмылка, а внимательный взгляд остриём проходится по мне, улавливая едва сдерживаемое напряжение.

– Извини, «мамочкой» звать не буду! – ехидно давлю ему в ответ, хватаю раздражающий меня стуком офисный сувенир и сбрасываю его в мусорку под столом, – Да ты совсем охренел? Она даже младше меня!

– Алиса находится здесь добровольно, и думаю, что не на долго, – отец хмурится, но тон остаётся спокойным, словно не замечает мое до предела взвинченное состояние, – Если тебя что-то не устраивает, излагай аргументы или поступи, как всегда – сделай вид, что ее не существует.

– Ты хочешь сказать, что я убегаю от проблем? – вот только воспитательных монологов мне сегодня не хватает до полного морального уничтожения.

– Я хочу поговорить о работе и предстоящем заседании акционеров. А ты втираешь мне про баб! Вот, ознакомься с цифрами, – кидает мне в руки папку с документами, – Через два часа у нас встреча, если Арслан будет настаивать на смене генерального директора, то я выдвину твою кандидатуру.

– Тебя разжаловали? Хотя, это неудивительно. Последнее время твоё лицо действительно «non grata», вчера был джин? – кивком головы указываю на бутылку, брошенную на столе, – Или твои синяки под глазами заслуга изобретательной фантазии красивой шлюхи, что пьёт чай на кухне? – при мысли, что Алиса исполняла в постели пошлые желания отца, хочется блевануть.

Но в уже в следующее мгновение я оказываюсь схваченным за лацкан пиджака и притянут вплотную к лицу, нависающего надо мной родителя.

– Сначала научись отвечать за свои поступки, а уже потом осуждай других, – несколько секунд мы мы сверлим друг друга глазами в безмолвном поединке.

Что вообще за нахрен здесь происходит? По-молодости я совсем не стеснялся в выражениях о мачехе, папаша орал в ответ, злился, но никогда не распускал руки. Видать не только по моей душе прошлась шпильками голубоглазая кошка. Бл*ть!

– Поехали в офис, – с яростью откидываю в сторону его руку от своей груди, борясь с желанием разнести кабинет и этот дом к чертовой матери.

Отцу хватает двух секунд, чтобы прийти в себя и надеть маску непробиваемого равнодушия.

– Не забудь документы, – резко выходит из кабинета, оставляя дверь нараспашку, а я тупо смотрю в пустоту перед собой.

Бар манил опрокинуть в себя пару стаканов янтарного пойла, нет, не пару… Фак! Мне понадобится не меньше литра, чтобы забыться, стереть из памяти горящие желанием глаза, страстные стоны и терпкие поцелуи женщины, которая принадлежит отцу. Это какая-то долбаная шизофрения, почему в моей семье не может быть все «нормальным», скучным, как у всех? Не похоже, чтобы их роман был долгим, значит, познакомились они благодаря мне. И именно здесь Алиса провела ночь после выступления, пока я, как влюблённый болван, искал круглосуточный цветочный магазин. Романтичный придурок! Поверил, что это «оно», то самое, прекрасное, искреннее, не находил себе места, желая прикоснуться и боясь обидеть. Если бы знал, что она дешёвка, трахнул бы ее ещё в своём кабинете, без прелюдий.

Очередной припадок яростной тошноты, приправленной ядовитой ревностью, скручивает желудок, когда вижу, как отец обнимает Алису в коридоре. Я до одури завидую ему, что он касается ее плеч, дышит ее запахом, ловлю себя на мысли, что интересно было бы поведать бате о том, как девчонка извивалась подо мной в туалете. Но тут же отгоняю от себя подлую идею. Здесь решение приняла Алиса, пусть так и будет. Очень кстати обнаруживаю, что Света не дождалась меня в машине, а приперлась в дом, показательно целую ее и вывожу за порог, не желая становиться свидетелем вымораживающих нежностей парочки.

– На кого были рассчитаны показательные выступления? – подруга тесно прижимается ко мне возле машины и оставляет на щеке отпечаток помады, – Неужели эта зашуганная пташка и есть предмет твоих эротических фантазий?

– Ты, кажется, спешила, Света, – открываю ей дверь, приглашая сесть за руль и поскорее убраться по своим делам, оставив меня в покое.

– Ооо! – ехидно скалится, – Стал пускать слюни на работниц отца? Это все возраст, Ромочка, не молодеешь.

– Скажи, если я пообещаю, что приду вечером на твой праздник, ты сразу прыгнешь в машину и свалишь по своим делам?

– Семь вечера, ресторан «Гальбани», – Света садится за руль, надевает солнечные очки и уже через пять секунд «испаряется» с участка.

Я повёл себя с подругой, как мудак, но девушка, открыто напрашивающаяся на эротические отношения, должна быть к такому готова, равно как и к отсутствию обещаний.

Рядом со мной, заурчав двигателем, оживает отцовский «мерин».

– Сядь за руль, – отец спускается с крыльца и кидает мне ключи от машины, зависает на секунду около открытой двери и внимательно смотрит на меня, – Вчера было много джина, не уверен, что выветрился. Поехали.

Три часа дотошного копания в документах, вызов юристов, сверка отчётностей, кажется, партнеры просто задались целью доказать отцовскую профнепригодность. Но все было в идеальном порядке, а я просто сидел и тихо охреневал, как предок мог все это контролировать один? Оказывается, я не был посвящён и в половину дел компании. Дед бы однозначно гордился успехами своего маленького бизнеса, начатого на «блошином рынке», да собственно, отцом восхищались все, кроме той, чьё отсутсвие на заседании выставили последним и самым весомым аргументом, чтобы признать голосование на должность директора недействительным. Абсолютно не сомневаюсь, что бабка в очередной раз просто проигнорирует письменное извещение, она не приезжала в Москву с того года, как отец женился на Кристине, а я покинул Россию, но отказать совету в отправке не могли.

– На завтра запланирована поездка по заводам, – родитель с облегчением закрыл дверь за партнёрами и опустился в кресло, – Ты почтишь своим присутствием?

– Сделаю все, что скажешь, – да мне просто не позволит совесть бросить его один на один со сворой, жаждущей «крови».

– Тогда до завтра, – отец переводит внимание на документы, а я пытаюсь остановить шальные мысли о том, что от эту минуту до завтрашнего утра разделяет ночь, которую он проведёт с Алисой.

С этим пора заканчивать! Я вытравлю голубоглазую занозу из мыслей, выжгу из души, замылю образ в памяти сотней девушек, если потребуется. И начну прямо сегодня, или я не Роман Фетисов.

Алиса

Мыться пришлось прохладной водой, подставляя спину, чтобы струи не попадали по меткам кипятка. Вдоволь наглотавшись соленых потоков, бегущих по щекам, завернулась в махровое полотенце и вышла из кабины. Подошла к туалетному столику, села на пуфик перед зеркалом, уныло уставившись на «бледную поганку» со всклоченными темными волосами в отражении, и горько усмехнулась. Кому нужна эта пресловутая природная красота, когда все можно купить? Меня целиком, курносый нос, синий цвет глаз, да даже тату веснушек сделать, откачать откуда не надо жир и закачать туда, где будет глаз радоваться. И ЕМУ на это совершенно наплевать, он будет с одинаковым желанием иметь любой приятный глазу образец. А честь, ну та, что смолоду, скорее жирный минусище. В моем возрасте от женщины уже ждут инициативы и прочих искушенностей для пересыщенеых удовольствий. Но если я все понимаю, и товарно-денежные отношения полов не стали для меня открытием, почему же мне так больно, что Рома сейчас с другой, а я здесь… с другим… Зажимаю щеки с двух сторон ладонями, рассматривая синяки под глазами, да, регулярные слёзы из любой женщины сделают страшилище.

Макияж наносила остервенело, тщательно, руководствуясь принципом «чем гаже в душе, тем краше снаружи». Зато, спустя час была вполне удовлетворена внешним видом и бесцельно слоняясь по дому, придумывала занятие. В социальные сети заходить не хотелось, с кем-то разговаривать сейчас было выше моих сил. Уговаривая себя, что в кабинет мне заходить никто не запрещал, пробралась в мужскую «святая святых» и замерла на пороге, вдыхая смесь мужского, терпкого аромата с нотами табака, карамели, амбры и каких-то специй.

Без всякого сомнения, помещение принадлежало очень образованному мужчине с тонким вкусом, что сложно было сказать об остальном доме с первого взгляда. Мебель из ценных пород дерева ручной работы, сделанная на заказ, необычные вещицы, привезённые из разных уголков мира, здесь же на стеллажах расположились блестящие кубки и медали. Перевернув одну, прочитала: «За первое место в открытом чемпионате по рукопашному бою 2006 г.» Слишком молодая награда для старшего Фетисова, значит, я рассматриваю заслуги Ромы. Очень интересно, он ещё и спортсмен, оказывается, и отец им гордится.

Далее мое внимание привлекли книги, аккуратно расставленные рядами в шкафу. Приятно удивило то, что на них совсем не было пыли. Картонные, мягкие бумажные и кожаные переплеты переходили от старых коллекционных изданий в современные, но больше всего меня заинтересовала толстая тетрадь. Мятая, с пожелтевшими страницами и разлинеенными вручную полями, манила какой-то важностью, особым положением на полке. Рука сама потянулась к ней и открыла на первой попавшейся странице. Почувствовав легкий шорох у ног, обнаружила, что из рукописного фолианта выпала старая фотография. На ней кто-то запечатлел счастливую молодую семью за столиком в кафе – маму, папу и мальчика лет пяти. Приглядевшись к лицам, в мужчине узнала Ивана, значит, рядом сидит его первая жена. Настоящая красавица невысокого роста, с модной химической завивкой и солнечной улыбкой держала на руках кудрявое чудо в шортах с подтяжками. Маленький Рома… Такой смешной… Пока родители смотрели в камеру, пытался стащить пирожное. В попытке найти больше фотографий, внимательно осмотрела кабинет и, наконец, поняла, что меня смущало в этом месте. На стенах, на полках, на камине не было ни одной рамки с фотографией. Будто, прошлого этого большого дома не существовало. Присев в кожаное кресло, снова открыла тетрадку. Размашистый женский почерк, где-то явно в спешке, где-то с пометками и сносками на полях, «зарябил» перед глазами…

«1. Налить в подходящую емкость молоко комнатной температуры, вбить туда яйца, добавить соль и сахар.

2. Постепенно подсыпать муку, при этом помешивая, чтобы не получалось комочков…» Что это? Рецепт блинов?

Пролистнув еще несколько страниц, окончательно убедилась в том, что мне в руки попалась самодельная кулинарная книга, видимо, с самыми любимыми блюдами своей хозяйки. Интересно, кто эта женщина? Неужели первая супруга Ивана? А если нет, то что там делала фотография…

Надо сказать, что только от чтения у меня потекли слюнки, а когда я дошла до блока десертов, руки так и чесались что-то приготовить. Почему бы и нет? Например, вот этот морковный бисквит. В конце концов, не могу же я совсем не поздравить Ивана с праздником. А десерт – это ненавязчиво и, наверняка, вкусно.

Зажав подмышкой пузатый блокнот, спустилась на кухню, заполненную запахом запеченых курицы и овощей. Необходимые по списку игридиенты нашла быстро, поставила тесто в духовку и приготовила крем. Бурная деятельность отвлекала от актов самокопания и грустных мыслей. Спустя два часа все было готово, торт выглядел настолько аппетитным, что я не удержалась и аккуратно собрала пальцем крем с крошками бисквита по краю. Мммм… очень вкусно. Интересно, как часто владелица тетрадки готовила по своим рецептам? Или, может быть, она была из тех, кто любит их просто записывать в надежде реализовать на особый случай?

Входная дверь хлопнула ровно в тот момент, когда по окну застучали крупные капли дождя, а последняя кастрюлька была поставлена в посудомоечную машину. Выйти к Ивану на встречу в прихожую я не решалась, крутила в руках салфетку, пока мужчина сам не появился в дверном проёме, отрезав выход. Я почти забыла, какой он сильный, породистый, поэтому, от неожиданности вжалась попой в столешницу для ощущения опоры.

– Привет, Алиса, – внимательно окинул взглядом мой внешний вид, – Как прошёл день? Не скучала?

– Нет… – ответ выдыхаю тихо, – Я готовила. Надеюсь, ты не против.

– Напротив, рад, что ты осваиваешься, – сложив руки в замок на груди, хозяин наблюдал за моим замешательством, – Ну так что? Покормишь?

– Да, конечно, – засуетилась я в поиске чистой посуды, а Иван уверенно сел за стол, терпеливо сопровождая глазами мои кухонные трепыхания.

– Приятного аппетита, – поставила перед ним тарелку с едой и поспешила в другой угол кухни, делая вид, что увлечена завариванием чая.

– Ты не будешь ужинать? – вопрос заставил меня обернуться и несколько секунд наблюдать за тем, как мужчина задумчиво крутит в руке вилку, – Я всегда ужинаю один, но раз ты здесь, составь мне компанию.

– Я… Попью с тобой чай, – присела перед ним за стол, зажав в ладонях кружку, – Лидия Семёновна рассказала мне, что у тебя день рождения, и я…

– Она не говорила, что я не нуждаюсь в поздравлениях? – рука мужчины замерла над тарелкой, а пальцы стиснули столовый прибор.

– Говорила, но не сказала почему…

– Тебе это знать совершенно необязательно.

– Поняла, – от чего-то напрягшись, уткнулась носом в свою чашку и отпила ароматную жидкость с сахаром мелкими глотками.

– Других вопросов у тебя нет? – Иван первым нарушил затянувшееся дольше пяти минут молчание.

– Есть. Я бы больше не хотела таких сюрпризов, как вчера. Ты обещал рассказать об этом… хм, – мои щеки затопило жаром от воспоминаний прошедшей ночи, – Подробнее.

– Адалина – любовница моей бывшей жены, и моя тоже. У нас был опыт секса втроём. Понятия не имею, какого черта ей понадобился балаган с афродизиаком. Возможно, причина в обычной ревности. Ты – красивая девушка, Алиса, сложно поверить в то, что мужчина, который находится рядом, просто любуется и не прикасается, – хозяин дома, скользнул по мне горячим взглядом, чуть задержавшись на губах.

– Я… – в горле, не смотря на чай, пересохло, и я сделала большой глоток, – …Хотела сказать, что то, что было между нами в спальне, не меняет моего главного условия.

– Это понятно, – Иван откинулся на спинку стула и отодвинул от себя пустую тарелку, – Позволь спросить, почему? Тебе же нравилось.

– Обычно, я не захожу с мужчинами так далеко…

– Ты девственница? – хозяин дома с ухмылкой на губах приподнял бровь вверх.

– А если да, то что? – я подхватилась со своего места и принялась наливать чай, чтобы не показывать накатившее смущение.

– То это очень забавное и занятное обстоятельство, – ухмылка сменилась хитрой улыбкой.

– Ты считаешь забавным, что девушка не спит с кем попало? – не удержалась и повысила голос, ставя перед мужчиной чашку и тарелку.

– Нет, – в его тоне прорезались предупреждающие властные ноты, и он крепко перехватил запястье моей дрогнувшей руки, – Я считаю, что странно, лишать себя удовольствия, когда твоё тело о нем умоляет, но это личное дело каждого.

– Хорошо, может тогда ты поделишься, какого это изменять жене с ее подругой, так ещё и втроём? – съязвила ему в ответ и тут же сильно об этом пожалела, заметив потемневшие и расширившиеся от ярости зрачки.

– За деньги женщины готовы к сексу всегда и везде, это быстро начинает надоедать, хочется не количества, а качества. Так в моей жизни появилась Адалина. Она привела меня в тему и потом нашла сабу. Ею оказалась Кристина. Нас связывали только сессии и жёсткий контракт, но девушка влюбилась. Это была непростительная ошибка, как верхнего, с моей стороны. Она придумала беременность, все было на столько продумано, что я поверил и женился. Когда ложь вскрылась, не развёлся, потому что меня устраивал наш секс. Я сделал хуже – оставил в контракте только один пункт. Запретил возможность беременности своей молодой жене навсегда. В итоге Кристина забесилась от бесконечного количества операций по самосовершенствованию и ушла сабой к Адалине, подав на развод, – суть изложил жестко, пресекая дальнейшие колкости, – Сядь и поешь в конце концов, я почти жалею, что решил говорить с тобой.

– Прости, – аппетит пропал окончательно и я вяло заковыряла ложкой десерт, – Я больше не буду…

– Что это, за нахрен, Алиса? – внешний вид Ивана прям на глазах менялся, приобретая очертания «конца света», – Откуда это, – он с презрением ткнул в тарелку с куском торта, – В моем доме?

– Тебе не понравилось? – присмирев от грубого тона, тихо блеела, не зная, как реагировать, – Я готовила первый раз, может, что-то напутала с ингредиентами. Ты можешь выбросить…

– Ты издеваешься? – мужчина поднялся со своего места и двинулся в мою сторону, – Кто тебе рассказал? – расставив руки по обеим сторонам стола, навис надо мной, вынуждая вжаться в спинку стула.

– Объясни, пожалуйста, что я сделала не так, – чуть не плача пискнула в ответ, – Я не понимаю… Просто нашла рецепт и приготовила его. Неужели он настолько плох?

– Хорошо, – скрипнув зубами, прорычал Иван, – Спрошу по-другому. Откуда у тебя рецепт торта, который готовила жена на мой день рождения, пока была жива?

– Я нашла его в твоём кабинете, наверно, в ее тетради… – язык уже еле шевелился, мне было откровенно страшно даже поднять голову и посмотреть ему в лицо.

– Ты рылась в моих вещах? – крепко оплетя тонкие запястья пальцами, Иван рванул за них вверх, – Что ты ещё успела найти? – опасно сощурившись, встряхнул меня, – На меня не действуют испуганные коровьи глаза! Отвечай!

– Ничего! Просто хотела почитать! Нашла блокнот с рецептами и решила тебя порадовать. Предугадать всех тараканов я просто не могу по той причине, что знаю тебя третий день! – вырываю у него руки и, растирая покрасневшие запястья, отшатываюсь назад.

Я бы отбежала ещё дальше, но уперлась спиной в холодную стенку холодильника и не мигая, смотрела, как Иван запустил руку в торт и с особой кровожадностью начал уничтожение. Мял, пропуская сквозь пальцы и размазывая по столу сладкие кусочки, а потом перевернул блюдо целиком, со всей дури грянув об пол и отборно выругавшись, вышел вон из кухни.

Сделав два шага в сторону бисквитно-кремового месива, присела и положила в рот маленький ошмёток, подняв его прямо с пола. Жевала долго, смешивая во рту со стекающими в горло слезами, но проглотить все равно не получалось. Привалилась позвоночником к дверце гарнитура и затолкала в рот ещё одну горсть припарированной сладости. Как же он так может? С живым человеком… Я же старалась, готовила, два часа на него потратила… Чертов сатрап! Псих! Да с тобой ни один нормальный человек рядом не выдержит! Обхватив руками колени, размышляла о том, что стоило бы оставить здесь все, как есть. Пусть сам вытирает свои припадочные художества. Останавливала меня только одна маленькая деталь – совершенно неестественная, нечеловеческая боль в его взгляде, которую не возможно было скрыть за маской жесткости. Будто я прошлась шиповаными камелотами по свежей, ещё недавно кровоточащей душевной ране, и сейчас это именно она лежала, размякшей от теплого пола, кучкой на кафеле.

Сначала сухими полотенцами, затем мокрой тряпкой, очистила кухню от липкости и поднялась в свою спальню, чтобы переодеться. Джинсы с футболкой сменила на спортивный костюм и подошла открыть окно на проветривание, когда загородную тишину разрезал первый, а через пару секунд ещё несколько хлопков со звоном бьющегося стекла. От неожиданности зажмурила глаза, рухнула под подоконник и закрыла голову руками, ожидая, что сейчас посыпятся осколки. Но ничего не произошло. Сообразив, что выстрелы доносятся с улицы, выбежала на балкон и, прижимаясь спиной к стене, огляделась по сторонам. Поняла я только одно – звук шёл с нашего участка, больше ничего в темноте рассмотреть не получилось. В голове крутилась мысль, что выстрелов слишком много даже для перестрелки и почему каждый выброс пули сопровождается рассыпающимся звоном? Вдруг все снова стихло, только противная морось опускалась пеленой, будто разгоняясь пред новым небесным потоком. Воображение дорисовывало страшные кровавые сцены, Иван – богатый человек, наверняка, у него полно недоброжелателей. Не в силах сидеть и ждать развязки, припустила к выходу из дома, страха не было, точнее он был, но не за себя. Я очень боялась, что хозяину дома сейчас на столько плохо, что моя помощь ему уже не потребуется. Поскользнувшись в домашних тапочках на крыльце, чуть не пересчитала попой порожки, в последний момент успела схватиться за перила. Шлепки квасили элитный газон, прилипая к нему каблучками и оставляя проплешины, а я бежала в ту сторону, откуда слышала шум. Завернув за угол на скорости, резко затормозила и чуть не свалилась в грязь от увиденного. Вымокший до нитки мужчина перезаряжал пистолет, периодически прерываясь, чтобы влить в себя коньяк. Пил жадно, вульгарно стирая рукавом потоки, текущие по бороде на одежду.

– Иван! – мне казалось, что я крикнула, но в реальности из горла вырвался полусип, – Иван! Что ты делаешь?

– Чего приперлась? – с пьяным презрением выдавил из себя и, шатнувшись, прицелился в другой конец двора, – Иди спи! Завтра поедешь работать своими невинными глазками, – хохотнул озлоблено с привкусом боли и, задержав дыхание на пару секунд, спустил курок.

С вниманием маньяка следила за его рукой, как в замедленной съемке. Мне казалось, что я даже вижу пулю, которая, выйдя из дула, разрезала воздух и прошила у самого основания бутылку, стоящую вместо мишени возле забора.

* * *

Двор наполнился звоном стёкла, осыпающегося в траву. Мне бы стоило уйти в дом, разозлиться на незаслуженное оскорбление и оставить мужчину одного, любезно предоставив возможность упиваться собственной истерикой. Но я не могла. Мелкими, приставными шагами продвигалась ближе, почти не замечая хлестких капель дождя, бивших по плечам и щекам, меня морозили нервы, спускаясь вибрациями к копчику. Каким-то шестым чувством, знала, что кроме меня никто не видел его таким, знала, что должна быть сейчас рядом, даже если придётся лечь возле ног, и слушать, как он будет рычать, отстаивая своё право на анонимную боль.

– Пошла прочь, я сказал! – взревел, но не отошёл в сторону, замер, ожидая моего побега.

– Ваня… – протянула руку и сократила расстояние до метра, – Отдай мне пистолет, пожалуйста. Хочешь? Я могу просто выпить вместе с тобой…

– Черта с два! – процедил в ответ, еле сдерживаясь, чтобы с силой не отшвырнуть меня, пока я пыталась повиснуть на его шее, прижавшись всем телом, – Отойди в сторону. Спущу обойму и положу оружие. Все равно бутылки закончились… – усмехнулся и, развернувшись, допил остатки алкоголя, стоящие на столе, – Иди поставь посередине. Ну! Делай, что говорю, раз навязалась!

– Я хочу выстрелить вместе, – старалась говорить уверенно, чтобы голос не дрожал, – Ты… Научишь меня?

– Ставь и возвращайся, – приказал хриплым голосом, – а я кинулась исполнять, тихонько радуясь отвоёванному контролю над ситуацией.

– Что мне делать? – спросила и робко подошла к мужчине совсем близко.

Я чувствовала запах спирта и специй на его губах, а он смотрел мне в глаза, гипнотизируя, лишая возможности ровно дышать и не пытаясь скрывать целый спектр эмоций, от травяной горечи до нежной любви. Нет, не ко мне. Просто в эту секунду он не прятался, искрил, как оголенный провод, но не закрывался.

– Повернись ко мне спиной и прижмись, – горячее дыхание Ивана обожгло затылок, – Бери пистолет, сожми крепко рукоятку и закрой левый глаз. Целься, вот так, опусти чуть ниже, мушка должна быть посередине целика. Теперь сравняй ее с краями, – послушно, словно кукла, исполняла все, что он говорил, сбивалась с мыслей от жара крепкой груди, который не могла заглушить даже насквозь мокрая рубашка, – Перестань трястись и задержи дыхание, плавно жми на курок… Умница! – почувствовав небольшую отдачу, вдруг ощутила знакомый впрыск удовольствия в кровь, когда мишень с хлопком разорвало на части.

Вскрикнув, резко обернулась и уткнулась носом в ворот его рубашки. Мои руки опускались вниз по его напряженным плечам и литым мышцам, пистолет упал в траву, сильные ладони легли на мои бёдра и крепко сжали. Скользнули вверх по спине, запутались в волосах и оттянули голову назад.

– Почему ты не ушла? – выдохнул в мою щеку, убирая с лица мокрые прилипшие пряди, а я кончиками пальцев ощущала, как он расслабляется.

– Ты мне за это платишь, забыл? – усмехнулась ему в ответ, но поймав его темнеющий взгляд, осеклась, – Я замерзла, – сглотнула из горла комок, – Пойдём, пожалуйста, в дом.

– Девочка… – с силой прижал свой лоб к моему и прикрыл глаза, фиксируя мою голову рукой, – Иди, – втянул со свистом в лёгкие воздух и скрипнул зубами, – Я сейчас приду…

– Хорошо, – содрогнувшись от порыва ветра, повела плечами, – Но пистолет я заберу с собой, – воспользовавшись замешательством мужчины, быстро отстранилась и, присев, подняла с земли оружие, – Ты очень сильно испугал меня.

– Боишься, что некому будет оплатить твои услуги? – усмехнулся, уверенно забрал у меня из рук «Беретту», вытащил магазин и поставил предохранитель.

– Почему ты постоянно пытаешься меня оскорбить? – опустив глаза в землю, спросила грустно и очень тихо, – Упивашься? Конечно, тебе же все позволено. Но поверь, у тебя ничего не получится! Подобрать слова хуже, чем те, которыми мысленно называю себя я, просто не возможно! Для меня это все впервые! – говорила стараясь не выстукивать зубами чечётку и не шмыгать уже окончательно замёрзшим носом, – Я просто хочу, чтобы все побыстрее закончилось, и да, мое благополучие напрямую зависит от твоего здравия, – отвернувшись, уткнулась в рукав и, не оборачиваясь, побежала в дом.

Нервная лихорадка не отпускала даже после того, как я переоделась в сухую одежду. Порывшись в косметичке, вытащила две таблетки ибупрофена и проглотила на всякий случай, прямо без воды. Горькие горошины оставили на языке неприятный привкус. Немного подумав, надела сверху платья мешковатый кардиган, прекрасно понимая, что сделала это не только, чтобы согреться, но и для того, чтобы слоев одежды стало больше. Броня. Да, так я чувствовала себя гораздо спокойнее, спускаясь вниз к пьяному, сильному мужчине, под одной крышей с которым, мне предстояло провести ночь. Видимо, сегодня моя нервная система обретёт стабильность только тогда, когда экспрессивный хозяин отправится смотреть нетрезвые, цветные сны.

Я даже не сомневалась, что найду его в кабинете. Он стоял ко мне спиной, мокрая рубашка валялась на полу возле кресла. Почувствовав мое присутствие Иван обернулся, убрал в сейф какие-то документы, положил пистолет сверху на бумаги и захлопнул дверцу.

– Сделай мне горячий кофе, надеюсь, что кофемашиной пользоваться ты умеешь, – вышел из-за стола и стал расстегивать штаны, плотно прилипшие к ногам.

Я, как завороженная, следила за его пальцами, которые сначала вытащили из шлейки язычок, а потом, ослабив крепление пряжки, легли на пуговицу ширинки, заставив мои глаза опуститься с живота на ту самую выпуклость, которую я стеснялась потрогать сегодняшней ночью.

– Алиса, я – не мальчик-стриптизер, отправляйся на кухню, – вздрогнув от резкого голоса, покраснела и бросилась исполнять просьбу.

Дура, дура, дура! Какого черта я на него пялилась? Руки не слушались, кофе пылью разлетался по столешнице, не желая насыпаться в рожок. Безумие! Я ведь ничего не чувствую к нему! Так уж ли ничего? Наконец, вставив холдер в варочную группу, нажала кнопку, и из крана в чашку с шипением полилась ароматная жидкость. Опершись, ладонями на гарнитур, провожала взглядом коричневую струйку, утопающую в пене, осознавая, что не в чувствах дело. Все гораздо проще… Он сам того не зная, оказался рядом, оказался способным помочь, когда больше всего хотелось завыть побитой собакой. Дал мне надежду, что я на этом свете не останусь совсем одна. Как когда-то остался он. Очевидно, что этот глупый контракт лишь защита, легальный способ заботиться о ком-то, понимая правила игры на берегу. А разве не этого же хочет каждая женщина, отдавая своё сердце мужчине? Мне стало до боли грустно, что я не влюблена в Ивана, что мы не можем дать друг другу то, в чем так отчаянно нуждаемся. Ища порой очень странные способы заполнить пустоту в сердце. Надеюсь, что Рома со Светой не будут мешать ему любить своих внуков. А в том, что хозяин дома может любить глубоко и искренне, я после сегодняшних событий даже не сомневалась. Свора диких кошек разодрала остатки моей души в клочья, я даже покачнулась, будто, боль была реальной, при мысли о том, что эта холодная, высокомерная женщина родит Роме ребёнка. Ну почему меня угораздило в него влюбиться, как и всей предыдущей пустоголовой сотне девиц до меня. Пусть поставит галочку напротив моей фамилии. Сто первую. И выпишет расчёт.

Поставив чашку на блюдце, положила рядом два сахара и, стараясь ничего не расплескать, отправилась назад в кабинет.

– Не думал, что где-то ещё остались фотографии, – Иван, сидя в кресле, задумчиво крутил в руках утренний снимок, а я не решалась нарушить тишину, разбавленную треском камина, поэтому, просто стояла в дверях, – Тогда я был совершенно не в себе, отправил сына к теще, велел найти и выбросить все, что могло напомнить о супруге. Горячка. Сейчас так не поступил бы.

– Она болела? Почему ее не стало так рано? – поставила кофе на столик и спросила, затаив дыхание, готовясь к любой реакции, без всякой надежды на ответ.

– Наина вышла за меня замуж уже беременной от другого мужчины. Она была очень молода, испугана и, послушавшись мать, скрыла этот факт. Сейчас я понимаю, что это было первостепенной причиной, по которой ее родителей позволили случиться мезальянсу, – я перестала дышать, замерла, превратилась в слух, впитывая в себя каждое слово, – А в один из дней, когда Ромка свалился в колодец, распарол ногу и ему необходимо было переливание крови, потому что нашли искателя приключений не сразу, выяснилось, что его группа крови не совпадает ни с моей, ни с группой Наи. Тогда ее и прорвало. С сыном все обошлось, а у жены желание родить общего ребёнка переросло в навязчивую идею. Ничего не получалось, именитые врачи не помогали, а ждать, терпеливо продолжать лечение Наина не хотела. Вбила себе в голову, что на день рождения подарит мне положительный тест. Самовольно увеличила дозу таблеток втрое и просто отравилась… Почки не справились, – мужчина судорожно выдохнул, будто сдулся, как воздушный шарик. Провёл обеими руками руками по голове, ерша волосы, и снова выдохнул, – Я не знал. Понятия не имел, что творилось у неё в душе, был слишком занят работой, желанием доказать тестю, что я все могу…

Я сама не заметила как оказалась сидящей возле его ног перед огнём, положив голову на ручку кресла, словно домашняя кошка. Он перебирал мои волосы, пропуская пряди через пальцы, и выворачивал на изнанку самые проржавевшие уголки души. А мне до ломоты в суставах хотелось его обнять, пообещав, что никто и никогда не узнаёт о сегодняшнем вечере, пусть выговорится, отпустит прошлое. И начнёт, наконец-то, жить заново. В порыве охватившего меня сочувствия, поймала его руку и прижалась губами к ладони, вложив в этот поцелуй всю нежность, на которую была способна. Но мужчина вдруг резко отдернул руку и вскочил с кресла, подхватив меня за плечи следом за собой. Впился безумным, отрешённым взглядом в мое лицо, а я заметила, как дёрнулся его кадык, и сердце ускорило темп.

– Тебе пора спать, – легко, но уверенно оттолкнул меня в сторону. Обошёл стол и встал у противоположного края, выстраивая физическую преграду между нами, – Завтра насыщенный день, будь готова к девяти утра.

– Спокойной ночи, – понимая, что мне и так сегодня позволили больше чем положено, не пыталась задавать вопросы.

Подобрав с пола резинку для волос, подошла к двери, но в последний момент что-то заставило меня обернуться у порога.

– С днём рождения, Ваня, – прошептала чуть слышно, давая шанс проигнорировать поздравление.

– Спасибо, Алиса, – голос мужчины прозвучал ровно, без намёка на эмоцию, но я знала настоящую цену этого ответа…

Роман

Весь вечер ощущал себя чертовым баобабом, пока Света висла на мне, как самка обезьяны, и, поигрывая кольцом, представляла десятой по счету подруге. Элене, кажется? Да что ж за гадство! Я просто задыхался, ее руки оплели меня проводами по каждой конечности и уже начали туго сдавливать горло запахом сандала на запястьях, когда мое терпение лопнуло. Плюнув на все правила приличия, начал пить. Чтобы сегодня лечь с ней или с любой другой бабой в постель, ни о ком больше не думая, я должен быть алкогольно невменяем. Ну и куда же подевалась вся сексуальная решимость, а? Пусть подруга скажет мне спасибо, что я вёл себя учтиво и прилично три последних часа, даже согласился на короткую фотосессию с журналистами возле пресс вола. Все-таки, не каждый день наследнице самой крупной сети АЗС по стране исполняется тридцатник. Отулыбавшись очередным прибывшим гостям, понял, что мне срочно надо прогуляться по свежему воздуху, иначе испорчу не только праздник, но и многие деловые отношения. На террасе ресторана было немноголюдно, в углу уединилась влюблённая парочка, и следом за мной вывалились покурить два пьяных мужика из соседнего зала. Тот, что повыше ростом, минуту шарил по карманам, достал пачку сигарет и угостил приятеля.

– А зажигалка где, Егорыч? – поинтересовался тот, что ниже.

– Так ты ж в пиджак себе сунул. Во, давай сюда, – глубоко затянулся, раскуривая сигарету, – Скучновато здесь. На прошлой неделе Славка днюху в клубе отмечал, вот где жара. Погоди, ща фотки покажу, – достал смартфон и привалился к стене, – Смотри, брюнеточка хороша была, жалко, что трахнуть их нельзя. Прикинь, не принято у них. А вот рыжая…

– Я бы рыженькую натянул, сиськи хороши… – протянул второй мужик.

Стараясь абстрагироваться от пьяного трёпа, отошёл подальше и, облокотившись на парапет, вглядывался в ночную Москву. Около входа в ресторан вереницей толпились люксовые бренды автомобилей. Из них вальяжно ступая на ковровую дорожку, выползали «чёрные галстуки» в дорогих костюмах и помогали выйти своим явно скучающим спутницам. Лицемерный террариум. Хочу ли я такой жизни через двадцать лет? Чтобы вот так приехав с женой, возможно, с женщиной, подарившей мне детей, в ресторан, надраться до зелёных соплей и обсуждать молодых любовниц? Почему не останавливаю Свету, не пресекаю расползающиеся слухи о нашей помолвке? Бред. Чем я лучше их всех? Отец прав. У меня блестяще получается делать вид, что ничего не происходит. Блефуя, мелочно прятаться под столом, как маленький одинокий мальчишка, мир любви которого рухнул в один день, не явью, а щемящим холодом оставив после себя только бесконечный список глаголов с приставкой «должен». И даже гребаные пять лет не помогли, я так и продолжил двигаться импульсами, исключительно по инерции, злясь и пытаясь подмять под себя, под привычный уклад все, что попадалось на пути. Не делая пауз, не спрашивая себя, чего я хочу на самом деле. И тут уже не обвинишь окружающих, ты – свободен. Пожалуй, покупка клуба – единственное решение, которое принесло искреннее и полноценное удовольствие. А эта зараза, мать ее, Алиса… Сердце съежилось, противно засвербело, запуская по грудной клетке, как по воде, обжигающие круги и принося в голову простое осознание того, что мне жизненно необходимо получить от девчонки ответ, почему она выбрала не меня. Я просто не смогу двигаться дальше, не смогу ее забыть. Она незримо будет третей в моей постели, с кем бы я не был.

– Рома, куда ты пропал? – неожиданно на мою спину ложится рука именинницы. Черт, так задумался, что не заметил, как она подошла, – Мы решили продолжить в клубе, поедешь с нами?

– Извини, – снимаю с себя ее ладонь без сожаления, – Завтра рабочий день, мне пора ехать. Отдохни хорошо, – целую растерянную девушку в щеку и быстро возвращаюсь в здание ресторана.

– Ты – гад, Фетисов, слышишь меня! – шипение именинницы настигает уже в дверях.

Слышу, все знаю и ничего не могу предложить взамен.

Утро следующего дня было гадостным по определению, и неудачная попытка напиться тут совершенно не при чем. Мне всю ночь снилась ОНА. Красивая дрянь. Чёртово наваждение. Утренний, до боли каменный стояк заставил сильно пожалеть о том, что вчера решив сыграть в благородство, не притащил с собой в постель женское тело. А ровно через час я снова увижу ее. С ним. Без возможности прикоснуться. Зашвырнув в стену подушку, скатился с кровати сразу в упор лежа. Отжимался долго, остервенело, пока икры не скрутило судорогой. Ледяной душ и чашка отвратительно горького кофе без сахара немного привели в чувства. Я был почти готов пережить ещё один день, по крайней мере я так думал, пока не зашёл в комнату переговоров и не увидел, как отец что-то шепчет Алисе на ухо, а она делает пометки в планшете. И вообще, где б*лть долбаный Тимур. Почему отец таскает с собой ее вместо личного помощника? Хотя вопрос «почему» отпал после первой Алисиной улыбки. Девушка одним своим присутствием снижала градус любого каверзного вопроса, опытный махинатор знал, как дезориентировать оппонента. Меня же выбивало из колеи каждое ее движение. Сводили с ума нежные запястья, тонкие пальчики, которыми она скользила по экрану рабочего девайса. Я, как особо опасный маньяк, отсчитывал ее пульс по бьющейся венке на шее, борясь со звериным желанием прикусить нежное место…

– Роман Иванович! – от прикосновения к руке вздрогнул, – Простите, Роман Иванович, – секретарша Юлечка сразу «потухла» от моего хмурого взгляда, – Я только хотела уточнить, что вы будете, – попятилась назад, – Чай или кофе?

– Кофе. Двойной.

– Я поняла, простите, что отвлекла вас, – где ж отец откапал эту малахольную? Видимо, выбирал из тех, что не лезли в постель.

Хорошо, что после обеда мы все-таки покинули офис и отправились с ревизией на три ближайших завода. К нашей делегации постоянно добавлялись новые люди. Технологи, геммологи, маркетологи, директора с бесконечным ворохом документов, решение вопросов которых приходилось брать на себя. Спустя четыре часа голова гудела от информации, а желудок требовал выделить ему что-то существеннее кофейного допинга. Поэтому, вендинговый автомат с шоколадками, стоящий на лестнице между этажами, был воспринят организмом, как долгожданное благо, а батончик Сникерса растерзан прямо на месте. Забрав у дизайнеров распечатки ещё не утверждённых моделей последней коллекции, наткнулся в цехе моделирования на Алису. Она стояла возле 3-D принтера и завороженно наблюдала, как в маленькой коробке из тонкой струйки пластика рождается кольцо.

– Хочешь такое? – она замерла, но не обернулась. Не удержавшись от соблазна, подошёл к ее спине вплотную, впуская в лёгкие обостряющий все рецепторы запах. Ее запах.

– Красивое, – выдохнула девушка, и я заметил, как ее кожа покрылась мурашками.

Потеряв всякий стыд, крепко стиснул хрупкие плечи. Цепляясь за гладкий шёлк кремовой блузки, провёл шершавыми ладонями вверх и перекинул волосы через плечо, открывая себе доступ к желанному островку кожи за ушком.

– Если бы я подарил его тебе… Чтобы ты мне ответила? – дыхнул горячим дыханием в шею, с удовольствием ощущая под пальцами вибрации, бегущие по позвоночнику девушки вниз, – Ты дрожишь…

– Будет лучше, – голос Алисы сорвался, – Если ты задашь этот вопрос своей невесте. Думаю, что ей оно понравится… – в соседнем помещении послышались голоса, и она отпрянула от меня, как от прокаженного.

– Мы не договорили… – от досады, что нас прервали, угрожающе скрипнул зубами.

– Мне нечего тебе сказать, – прошептала и, вздёрнув подбородок, процокала шпильками к двери, которая открывшись впустила в цех двоих громко спорящих людей.

За ужином турецкие гости сообщили, что остались полностью удовлетворены работой предприятий, и они не видят смысла затягивать визит дольше завтрашнего дня. Поэтому, окончательное решение об утверждении кандидатов на управляющие позиции состоится на обеденном совещании.

– Ром, подожди! – отец с задумчивым видом задержал меня в коридоре ресторана, – Мне звонила твоя бабка. Она всерьёз собралась прилететь и присутствовать завтра на заседании.

– Я думаю, что она не станет мешать. Но в любом случае с ней поговорю.

– Добро. Проводишь гостей до отеля? Я отвезу Алису домой, она с непривычки еле на ногах стоит.

– Не вопрос, – отец с благодарностью хлопает меня по по плечу и идёт в гардероб, а я обреченно смотрю через стеклянную дверь, как он помогает Алисе надеть пальто, помогает поправить волосы, и она с улыбкой берет его под руку.

Что ж за долбаное бл*во! Где в жизни я так знатно успел накосячить, что заслужил этот медленный, кропотливый суицид? Может быть, я просто до конца не верю, что у отца это всерьез, и жду, когда он сам бросит девушку? Точно, беременности или кольца на ее пальце не хватает, чтобы подтвердить масштабность задницы, в которую я попал. Кого больше хочу? Брата или сестричку? Сука! Чуть не взревел в голос, но вовремя опомнился. Как раз в тот момент, когда на меня подозрительно стали коситься люди. От греха подальше, дождался пока Алиса с отцом сядут в машину, и только после этого вышел на улицу из ресторана.

Алиса

– Почему ты не раздеваешься? – скинув с ног ботильоны на шпильке, с удовольствием ступила на мягкий ворс ковра и стала расстёгивать пальто.

– Я сегодня заночую в городе. Накопились дела, и завтра рано утром прилетает бывшая теща, мне стоит встретить ее лично, – отстегнул от связки ключей небольшой телефон с кнопками и протянул его мне, – Это рация, совмещённая с пультом управления. Красная кнопка – экстренный вызов охраны, зелёная – связь, если что-то потребуется, ребята привезут необходимое в любое время суток, остальные клавиши открывают шлагбаумы, калитки и двери, – заметив мое замешательство, вложил пульт в мою ладонь уже более настойчиво, – Тебе нечего бояться. Утром за тобой заедет водитель и мы где-нибудь позавтракаем.

– Хорошо, спасибо, – по всем разумным доводам я должна бы была сейчас испытать радость и облегчение от его решения. Но мне разом стало грустно и одиноко. Как будто от меня отказался ещё и он. А может быть, у Ивана просто свидание с женщиной, и он не собирается говорить об этом мне? – Тогда желаю тебе хорошего вечера, – стараясь сохранить равнодушный вид, повесила пальто в шкаф и улыбнулась дежурной улыбкой.

– Ты сегодня хорошо справилась, Алиса, – хозяин дома внимательно посмотрел в мои глаза, и мне показалось, что он прочитал каждую эмоцию, которую я старалась спрятать, – Может быть, пришло время сменить танцы на что-то более серьезное?

– В клуб теперь я не вернусь в любом случае, – эта мысль была неприятной, но пока ещё не стала осознанной, – Получу диплом и попробую устроиться по профессии.

– Обсудим это завтра после совещания, – приподняв руку, посмотрел на часы, – Сейчас мне уже пора ехать. Если что, звони, не стесняйся, – взялся за ручку двери, но в последний момент, видимо, не выдержав моего растерянного взгляда, в два широких шага сократил расстояние между нами и, уверенно притянув к себе за шею, поцеловал в лоб, – Так будет правильно, девочка. Поверь, – резко выпустил из захвата, щелкнул брелком сигнализации и вышел из дома, оставив меня ошалело стоять в прихожей.

То, что отношение ко мне изменилось, я почувствовала ещё утром, но логично списала это на вчерашнюю дозу откровений. Решение же не ночевать со мной в одном доме не вписывалось вообще ни в какие рамки. Неужели, соблазн переспать со мной на столько велик? Да ну, бред какой-то. Иван просто не способен взять женщину силой, к тому же, такая возможность со мной у него уже была. Господи! С этими мужчинами можно сойти с ума! А как после грубостей и хамства объяснить сегодняшнее поведение Ромы? Он совсем не опасался, что нас увидят, вёл себя, будто одержимый желанием идиот. Да, а потом равнодушно смотрел на ухаживания отца. Стоп! С Ромой я все сделала единственно правильно! Лучше вообще перестать думать и анализировать. Предугадать этих двух загадочных мужчин я все равно не смогу.

Стоит принять ситуацию, отдохнуть и, наконец-то, выспаться.

Поднявшись в свою комнату, скинула одежду на кровать, подключила телефон к акустической стстеме и, пощёлкав подгрузившиеся из интернета папки с музыкой, сделала выбор в пользу романтической подборки. Тишину разбавили первые аккорды «Insatiable» Даррена Хейза. Предвкушая удовольствие от звуков голоса австралийского певца, сделала звук громче, включила воду в душевой кабине и подставила уставшее за день тело под тёплые струи. Только сейчас, полностью расслабившись, поняла на сколько сильно морально истощена от событий последних дней. Надо попробовать поговорить с Иваном, возможно, он согласится принять меня на обычную работу. Его иностранные гости завтра уезжают, а значит, держать меня рядом оставшийся срок договора, смысл отпадает. Окинув взглядом баночки на полке, выбрала гель для душа с изображением персика на этикетке и не ошиблась, запах оказался очень приятным. Щедро налила ароматное мыло на мочалку, и взбив в пышную пену, провела шершавой губкой по шее и плечам.

Подпевая артисту, коснулась мочалкой груди, потёрла, чуть задевая напряженные соски, и поняла, что задержалась на этой части тела дольше положенного. Приятно, черт возьми, интимные ласки – это очень приятно. Удовольствие импульсом тока пробежало по животу и отдалось разрядом в требующем прикосновений лоне.

И хотя бы самой себе стоит признаться, что мое бушующее возбуждение – это заслуга младшего Фетисова. Ведь только рядом с ним я превращаюсь в наркоманку, ищущею спасительную дозу внимания, и совершенно не задумываясь о последствиях, была готова сегодня отдаться Роме прямо на чужом рабочем месте, если бы нас не прервали. Потому что мечтаю сейчас именно о нем, потому что ни один мужчина до него не отключал во мне инстинкт самосохранения быстрее алкоголя.

Бестыдное сумасшествие! У него уже есть невеста, и сейчас, возможно, он занимается с ней сексом. Вот так! Выключаю горячую воду, и взвизгнув от неожиданности, стою пару секунд под ледяным дождем.

Дробно стуча зубами друг об друга, заворачиваюсь в широкое белое полотенце и в совершенно скверном расположении духа стираю с зеркала ладонью запотевшую полоску, мешающую увидеть отражение. Удивительно, но макияж остался на месте, а у волос намокли только кончики. Бабушка говорила, что я очень сильно похожа на свою мать, особенно цветом волос. Но почему-то фотографий в доме было всего три. На одной запечатлён день бракосочетания родителей, на второй – мама с папой вместе сидят в походной палатке, а третья – из роддома с белым ажурным свёртком. Ну и что же я у вас получилась такая красивая и такая несчастная! Психанув, дернула из прически шпильки, и темные тяжёлые локоны рухнули на мои голые плечи. Как я не старалась выпрямить завившиеся от влаги волосы при помощи фена с расчёской, у меня ничего не вышло. Достала из шкафа шёлковый пеньюар и одела его ещё на чуть влажное тело. Раз в доме я сегодня одна, то могу позволить себе ходить в том, в чем хочу. Вот сейчас пойду, выберу себе какую-нибудь книгу из библиотеки и с бокалом вина окунусь в художественную реальность на пару часов. Долго стояла перед книжными полками разрываясь от многообразия классической литературы и современных бестселлеров, но всё-таки мой выбор пал на подарочное издание «Собора Парижской Богоматери». Кожаный переплёт без единой царапины с золотым тиснением и металлическими вензелями, плотные, ещё пахнущие типографской краской страницы, легкий, едва уловимый треск при открывании – все признаки говорили о том, что я – первый читатель у классического шедевра, заключённого в помпезную обложку. Меня сразу же захватило щемящее чувство чего-то великого и прекрасного, и это ощущение было в каждой реплике героев, в каждом их действии, в каждом дотошно-подробном описании улочек и ступенек. Полноценной атмосфере погружения способствовал бокал Château Lafite-Rothschild (Шато Лафит-Ротшильд), который я потягивала в моменты перелистывания страниц, удобно устроившись в кожаном кресле перед камином. Неожиданно обнаружив, что бокал опустел, положила книгу на колени и вскрикнула от неожиданности.

– Что ты здесь делаешь? – расширив от изумления глаза, растерянно прошипела сбившимся голосом Роме, который вальяжно прислонившись к дверному косяку наблюдал за мной. И, очевидно, делал это давно.

– Кричишь так, словно приведение увидела, – оттолкнувшись спиной от стены, мужчина сделал несколько шагов в мою сторону и остановился на середине комнаты, – Не меня ждала?

– Ты гораздо хуже, Фетисов! Я вообще никого не ждала! Ваня сказал… – от меня не укрылось, что Рома поморщился, от того, что я назвала отца по имени, – Что будет ночевать в городе.

– А ты, значит, пьёшь и познаешь все грани больной любви? – подойдя вплотную к креслу, поддел рукой книгу, с хлопком закрыл ее перед моим носом и вернул на книжную полку.

– Ну знаешь! – от его фамильярности меня затрясло, к глазам подступили слёзы, горло сдавило першением, – Проходят столетия, но ничего не меняется. Не важны страна и даже вероисповедание. Мужчины всегда будут готовы на все, чтобы обладать женщиной, к которой воспылали страстью. Даже если эта страсть ее сломает, погубит, сожжет, оставив от сердца только тлеющие угольки. Даже если эта страсть исковеркает судьбы и души нескольких человек, нет силы способной их остановить, кроме любви. Которую сможет им подарить все та же женщина, в очередной раз влюбившись вопреки и не в того, в кого следовало бы. Круг, кажется, замкнулся…, – подняла лицо и посмотрела ему в глаза, – И что же делать мне? Может быть, ты знаешь?

– Алиса, выслушай меня…

– Не подходи ко мне! Даже не приближайся! – предупреждающе выкинув вперёд руку, задела локтем бутылку вина. Стараясь поймать ее на лету, подскочила с кресла, но сделала только хуже. Бутылка, изменив траекторию, задела бокал и грохнулась вместе с ним на паркет, выплёскивая бордовую жидкость. Окончательно потеряв равновесие, я ступила босой ногой на битое стекло и слёзы, уже давно ждавшие своего часа, брызнули из глаз.

Рома оказался рядом за доли секунды.

– Черт, маленькая! – уверенно подхватив меня за талию, поднял на руки, крепко прижал к себе и, с явным сожалением отпустил, усадив на стол.

Мой бессовестный мозг поплыл, едва только запах одеколона Ромы коснулся носа. До белых костяшек вцепившись в ворот его рубашки, понимала, что уже не принадлежу себе. Есть только этот мужчина, его руки на моем теле и безумное желание стать его женщиной. Хотя бы на одну ночь.

– Покажи, где болит! – бережно отцепив от себя мои ладони, опустился на колено и внимательно осмотрел ногу, – Ты загнала осколок, надо его вытащить. Пожалуйста, посиди смирно, я принесу пинцет и аптечку.

Роман

– В какой из папок результат геммологической экспертизы на последнюю партию камней? – в телефонной трубке раздался шорох бумаги и чертыхания отца.

– В красной, которая толще всех, – отвечаю в полном недоумении, – Ты же уехал домой? Или вы остались на квартире?

– Алиса дома, а мне нужно «переварить» все, что вы понарешели без меня. А то потом концов не найду.

– Иван Евгеньевич, извините, – в трубке послышался робкий голос секретарши, – Вот ваш кофе. Я… Могу идти домой?

– Нет, Юля, подождите. Сделайте по три копии вот этих актов. Ты здесь ещё, – вспомнил он про меня, – Я все нашёл, давай, до завтра, – голос в трубке сменился тремя гудками.

В моей голове, заставляя сжимать крепче руль, пульсом билась только одна мысль: «Алиса сейчас одна». Пытаясь отогнать от себя очередной заскок на девчонке, с силой приложился три раза затылком об кожаный подголовник автомобильного кресла, но легче мне не стало, удары отозвались звоном в висках. Кровь закипела, вздувая давлением вены. Запрещая себе думать о последствиях своего решения, резко вывернул в сторону руль, хорошо, что встречка загородной трассы была пустая. Баня Ярого подождёт, а вот мой личный «цианид» – нет, меня больше не вставляют микро дозы. Я хочу отравиться ей сегодня, пустить по венам, затереть в десны, приобрести долбаный иммунитет, иначе… иначе ничерта хорошего…

До закрытого посёлка долетел за каких-то двадцать минут, скорость, которую выжимал из «мерина» на максимум всю дорогу, так и не помогла остыть. Хваленая выдержка, холодный рассудок, адекватные реакции – все летело к чертям, а поступки становилось реально опасным для жизни, стоило только замаячить на горизонте ее имени, образу, запаху, тёмным шелковым прядям, нежной коже и синим, как небо на высоте десяти тысяч метров, глазам. Да, бл*ть! Я просто стал ею одержим! Воображение старалось на всю катушку, подбрасывая образы обнаженной Алисы, с той самой поволокой страсти в глазах, которую я видел в ресторане, с припухшими от грубых поцелуев губами, лежащую подо мной, на кровати, на столе, прижатую к влажной стенке в душе… да похрену где! Я не мечтал так ни об одной девушке со школьных лет, украдкой рассматривая и пытаясь разгадать взаимность в каждом взгляде. Хотя девушки всегда окружали меня самые отборные, спасибо надо сказать удачной внешности, спортивным достижениям и большому банковскому счету. Прямо таки квинтэссенция женской благосклонности. Я пользовался этим, брал, то, что предлагали, трахал и безжалостно прощался. И думал, что больше никогда не наступлю, сука, на те же личные грабли. Почти забыл эту меркантильную шалаву Марину. Ей было всегда мало, бесило, что я – молодой студент хочу достичь чего-то сам, без глобальной помощи отца. Она отказалась выйти за меня замуж, и вишенкой на торте, я получил фотки от одного из знакомых отца, на которых сука брала в рот у начальника охраны, приняв его за возможного спонсора. Я сравнивал двух девушек, знал, что Алиса не смогла бы поступить также, но хотел долбаной правды. Жал педаль в пол и понимал, что специально накручиваю себя. Снова пытаюсь задавить сильное, совершенно не подвластное нежное чувство, заменив на тяжелое, темное и циничное.

Въехал на участок, едва не врезавшись в забор, и замер, давая себе минуту, чтобы прийти в подобие эмоциональной нормы. А после, быстро нашёл девушку, я даже не сомневался в ее местоположении. Кабинет отца чем-то всех располагал к себе, запахом, уютом, энергетикой. Одного взгляда на Алису, сидящую в кресле с книгой, хватило, чтобы все жестокие, почти отрепетированные слова, рассыпавшись на бессвязный набор букв, упали к ее ногам. Я, как пьяный, завис в дверях и просто смотрел, впитывал каждую эмоцию, каждое плавное движение женского тела. И, мать вашу, она читала! Не смотрела ролики в интернете, не трепалась по телефону, не сидела с чёрной маской на лице… Такая тёплая, такая вкусная, такая манящая в шёлковом халатике со спущенным плечом. Оторваться и с жадностью не рассматривать стройные ножки, оголенные почти до бёдер, было бы сродни мазохизму. Заметив мое присутствие девушка вскрикнула от неожиданности, и дальше все пошло совсем не по плану. Выплеснувшиеся через край чувства, черт, я не был уверен до конца, что она имела ввиду меня, но очень хотел поверить в это. Хотел впиться поцелуем в губы этой красивой заразы, держал в руках растерянную, всю в слезах и понимал, что скорее сдохну сам, чем смогу ещё раз ее обидеть.

– Покажи, где болит! – бережно отцепил от себя нежные ладошки и опустился на колено, чтобы осмотреть последствия ее «танцев на стёклах», – Ты загнала осколок, надо его вытащить. Пожалуйста, посиди смирно, я принесу пинцет и аптечку.

Мне самому нужна эта передышка, чтобы не сорвать с неё одежду и не взять прямо на столе. Что же ты творишь со мной, девочка… Голова соображала туго, поэтому аптечку в кухонных шкафах нашёл не сразу. Я ждал, что за это время Алиса подорвётся, спрячется, сбежит, но она осталась на столе, в той же позе, в которой я ее оставил, с чуть раздвинутыми в стороны ножками, демонстрируя мне охренительный вид на полоску трусиков. Твою ж… Сердце отчаянно колотило рёбра, а инстинкты сдерживались только морально-волевыми предохранителями, когда мои пальцы дотронулись до нежной кожи ног.

– Не дёргайся, – приказал хриплым голосом, зафиксировал пятку и осторожно вытащил пинцетом два острых кусочка стекла, – Сейчас чуть-чуть пощиплет.

– Я поняла… – прошептала Алиса, закусила губу и едва сжала пальцы, когда перекись зашипела в порезах.

– Почти закончили, – аккуратно наклеил широкий пастырь на сочащиеся кровью ранки и поднял на девушку глаза, все ещё опасно находясь между ее ног.

Алиса замерла, резко втянув воздух в лёгкие.

– Спасибо, Рома…, – она смотрела, не отводя взгляд, и я видел в зрачках нереальную пляску эмоций: от липкой паники до едва сдерживаемого желания.

Разум предал окончательно. Прижавшись губами к щиколотке, проложил дорожку поцелуев вверх по ноге до нежной кожи бёдер. Резким движением раздвинув ноги девушки шире, дернул на себя и впился губами в шёлковые трусики. Провёл языком по нежной ткани, чуть вдавливая ее между влажных от соков складочек и получив в ответ грудной сладкий стон Алисы, прикусил нежную кожу. Озверев от женского запаха и вкуса, с силой сжал ее бёдра, сдёрнул трусики вниз, открывая для себя самую желанную картину. Мокрые, идеально нежные, припухшие розовые губки манили вылизать их, затрахать дырочку языком, пока хозяйка не начнёт биться в экстазе, выкрикивая мое имя на каждом пике.

– Рома, пожалуйста… – Алиса резко выдохнула и выгнулась мне навстречу, вцепившись ногтями в мои плечи.

Черрррт! Слишком просто! Я хочу ее всю. Поднявшись, одним рывком впечатал в себя девушку и набросился на ее губы жадным поцелуем, словно изголодавшееся животное. Терзал, мял, вдыхал ее жаркие выдохи, пока она не обвила мою шею своими руками, прижимаясь к груди, раскрываясь полностью, переставая стесняться и соображать.

– Я дурею от тебя, девочка, – жарко шепчу ей, прикусывая мочку уха, и получая в ответ короткий полустон, возвращаюсь к горячим губам, – Ты будешь моей, – дёргаю полы ее халатика вниз и спускаю по плечам тонкие бретели, освобождая себе доступ к груди, которая больше ничем не прикрыта.

– Рома… – она заливается румянцем под моим жадным взглядом и, судорожно выдохнув, тянется прикрыть грудь ладошками.

– Не смей закрываться от меня, – рычу на неё и, перехватывая за тонкие запястья, укладываю руки себе на грудь, – Раздень меня, Алиса, – отдаю приказ и она подчиняется.

Путаясь тонкими пальчиками в петлях, рвёт пуговицы, царапает ноготками кожу на груди и тут же порывисто целует красные полосы. По моему телу разбегаются разряды в полные двести двадцать и взрываются в штанах бешеным желанием войти в тёплую влагу малышки до упора. Брать ее глубоко до всхлипов, до бессвязных, страстных криков, чтобы выбить жесткими толчками из неё всю дурь, чтобы быть в ее жизни последним мужчиной. Какая-то крышесносная смесь робости и похоти в этой девушке, сбивает меня с толку и не позволяет выпустить на волю набирающее обороты безумство.

– Аааххх…, – Алиса дрожит в моих объятиях, когда я припадаю ртом к напряженным соскам, посасывая каждый по очереди. Выписываю по ареолам пьяные влажные дорожки языком и возвращаюсь к сахарным вершинам, облизывая и прикусывая их зубами. Скольжу рукой между ее ножек и погладив нежные губки, нахожу пальцем припухший клитор, – Ещё, пожалуйста… – она смешивает стоны с дыханием и я понимаю, что девочку сейчас накроет.

– Тише, тише… – под ее протестующий стон прерываю ласку, успокаивая поцелуем, – Не здесь, моя хорошая, – подхватываю ее на руки, несу в соседнюю гостевую спальню и укладываю на кровать.

Алиса

Руки… немного грубые не оставляют меня даже на секунду, горячее дыхание скользит по шее. Полная потеря связи с реальностью. Есть только его безумные глаза, в которые я падаю, как в темные пропасти, не зная, что потом, что будет дальше, но почему-то совсем не боюсь. Выдержу? Сейчас мне на это наплевать. Ловлю ртом его пальцы, скользящие по моему лицу, прикусываю подушечки, и слышу, как мужчина рычит. Нас лихорадит. Это очень приятно – знать, что он сейчас кайфует также, как я. Сминает мои губы поцелуем, собственническим, немного резким. Сильные руки ложатся на грудь и раскатывают соски по ладоням. По всему телу вспыхивает огонь, накаляя низ живота до предела. Я зажмуриваюсь, чтобы не потерять себя в его порочном взгляде, споря с сердцем, которое неумолимо ускоряет кровь по венам.

– Открой глаза, Алиса, – снова этот приказной тон, которому хочется подчиниться.

Артерия на его шее выдаёт все сто тридцать, прижимаюсь к ней губами и легко прихватываю зубами кожу с любимым запахом туалетной воды. Я чувствую, как его разрывают эмоции, чувствую, как сильно он сдерживается и, видимо, даже примерно не представляю, чтобы Рома со мной сделал, если бы его башню повело окончательно.

На несколько мгновений, осторожно целуя следы пятен от горячего чая на моей груди, Рома становится смертельно нежным, трепетным, каждым касанием губ доставая до души и, будто, прося прощения. Я плавлюсь, как свечка, соображаю рвано. Он между моих ног и уже полностью обнажен. Господи, мужчины не должны быть такими красивыми! Рома спускается поцелуями к моему животу, ведёт вниз мокрую дорожку языком и снова целует ТАМ… Меня накрывает волнами от ощущений, а он с силой вжимает мои бёдра в кровать и не даёт увернуться от безумных, пошлых, умопомрачительных движений его языка. Я начинаю метаться по подушкам, жадно хватаю воздух ртом, и он прерывает агонию, возвращая своё внимание вверх к ноющим соскам.

– Моя вкусная девочка, – поцелуй в губы, я чувствую на них свою влагу.

– Я… – он снова прерывает мои слова глубоким поцелуем, будто специально. Будто боится что-то услышать. Его язык настырно проникает в мой рот, сплетается с моим языком, и я улетаю, отодвигая важную мысль на периферию сознания.

Ощущаю, как его горячий член упирается головкой в лоно, и инстинктивно напрягаюсь, пытаясь свести ноги.

– Нет, детка, – подхватывает меня под бёдра и резко входит.

Меня обжигает тупой болью. Пульсируя и опоясывая низ живота, она заставляет меня сжаться и замереть.

– Бл*ть! Что за… Алиса! – он тоже замирает, надсадно дышит и нависает надо мной. Перехватывает мое лицо за подбородок и проворачивает к себе. Видя скатывающуюся из уголка моего глаза слезу, сцеловывает ее, повергая меня в шок. Потому что эта нежность никак не вяжется с яростью в глазах, разгоревшейся за секунду до, – Как у тебя с ним было?

Сквозь отголоски боли вопрос доходит не сразу. Так значит, Рома сейчас брал меня, как любовницу Ивана? Оооо! К горлу подкатывает тошнота, меня словно опускает в ванну с холодной водой. Возбуждение сходит на нет.

– Слезь с меня! – начинаю трястись от отвращения, – Слышишь? Пошёл ты! – Упираюсь кулачками в плечи мужчины, пытаясь освободиться, но он не спешит отстраняться, – Никак! Никак у нас не было! – вскидываю ладонь вверх, пытаясь ударить его по лицу, но реакция Ромы быстрее.

Он перехватывает запястья, заводит руки над моей головой и жестко прижимает их к кровати, делая бедрами глубокий толчок в меня и заполняя собой до упора. Новая волна боли проходит током по напряжённому животу, и меня будто отключает. Я застываю. По щекам на постель стекают горькие слёзы, закрываю веки, чтобы не видеть Рому. Но вдруг захват мужских рук ослабевает, и холодные губы касаются моего виска вперемешку с горячим дыханием.

– Прости меня, маленькая… – его голос дрожит, – Пожалуйста…

Дорогие мои читатели! ♥ Мне очень интересно, какие эмоции вызывают у вас герои? Что думаете об их поступках? Мне будет приятно обсудить с вами в комментариях. ♥

Рома

– Хорошая моя девочка, прости… – шепчу ей прижимаясь губами к мокрой соленой щеке, – отпускаю ее руки и она тут же закрывает ими лицо от поцелуев.

А мне хочется приложить себя об стену головой. К горлу подкатывает комок металлической изжоги, и самому от себя мерзко. Сейчас в ее глазах я – фантастический ублюдок, и у меня нет слов, чтобы адекватно объяснить ей своё поведение. Слетел с катушек от ревности, решил показать власть над девушкой, взять, сделать своей. Напалмом, подчинив, как самку. Молодец, блин! Мужик же! Да она и так была твоей, так играть чувства просто невозможно. Дрожь от самой макушки, сладкие рваные стоны, глубина восхищенных, затягивающих, как водоворот, глаз. Поговорил блин… Что теперь с ней делать?

Выхожу из ее горячего лона и замечаю следы крови на постели. Бл*ть! Опускаю свою голову на ее живот и нежно целую.

– Ты как, Алиса? – замираю, жду ее ответа.

– Ты можешь просто уйти? И никогда не возвращаться, – в ее голосе серебряными колокольчиками звучат слезы, перемешанные с тихой болью, от которой у меня самого скручивает желудок.

– Не могу, милая, – даю ей возможность свести ноги и закрыться, отвернувшись от меня на бок. Прижимаю девушку спиной к себе, всем телом ощущая, как вздрагивает ее дыхание, – Не прогоняй меня. Я знаю, что оправдания мне нет, но клянусь тебе, что никогда бы не сделал тебе больно. Не довести дело до конца было бы очень глупо, зато в следующий раз…

– Даже не говори мне об этом! – в голосе Алисы слышится начинающаяся истерика, – Дай мне одеться, – пытается вырваться из моих объятий, но я только крепче прижимаю ее к себе.

Не отпущу. Моя. Я все исправлю, маленькая, все решу. Тебе будет безумно хорошо со мной, только не уходи. Покрываю поцелуями ее плечи, шепчу на ушко все нежные слова, которые знаю. Черт! Очень мало я их знаю. Никогда раньше не было такой надобности, но девушка расслабляется.

– Пойми, пожалуйста, меня, девочка, – разворачиваю к себе лицом, – Я не смогу больше смотреть, как к тебе прикасается другой мужчина.

– По какому это праву? Кто ты мне такой? Мужик, который лишил девственности? – решила царапнуть меня по живому? Ладно. Терпение. Я заслужил. Только, блин, вопрос ее проживания в этом долбаном доме стал для меня ещё непонятнее. Мы ещё поговорим, чуть позже.

– Сейчас мы идём в ванну, Алиса. И это не обсуждается, – понимаю, что эта истерика никогда не закончится, если девушку не переключить, поэтому говорю строгим голосом, – Обещаю, что не обижу тебя, – снова беру ее на руки, и несу в ванную. Опускаю в джакузи и включаю воду.

Девушка совершенно отрешенно сморит на струю воды, будто меня рядом нет, будто это не я сейчас прихожусь пенной мочалкой по ее груди. Она меня попросту игнорирует, старается остаться безучастной к любой ласке. Так я не согласен!

– Ты! – шипит Алиса, подрывается из ванны, расплескивая воду, когда я опускаюсь рядом с ней в мыльную пену, – С меня достаточно! – ну хоть кричит, и на том спасибо. Ловлю ее за бёдра, утягиваю снова в воду и укладываю на себя сверху.

– Лисичка, – шепчу в ей в кожу за ушком, – Разреши мне все исправить. Я буду любить тебя очень нежно, тебе понравится, не хочу, чтобы твой первый опыт остался таким.

– НЕТ! – ее вскрик лупит по нервам, – Ты же понял, что я не дорогая проститутка, отпусти меня, – а мне уже хочется проораться от этого бреда.

Да, блин, я ей верю, мать вашу. И собственник внутри меня уже готов кинуться на любого, кто посмеет посмотреть в сторону этой девочки. Моей девочки.

– Тшщщ… – целую ее в макушку и шепчу на ушко:

– Рома… – она поворачивается ко мне лицом, распахнув от удивления глаза.

– Ты знаешь, что я сейчас сказал?

– Это же стихи Есенина?

– Верно, маленькая, – спасибо вам, Хельга Ильинична, за любовь к языкам. Смешно. Сейчас моя благодарность институтскому преподавателю выглядит очень двусмысленной, потому что Алиса, прикрыв глаза, целует меня в уголок рта и обводит кончиком языка мои губы.

– Исправляй, Рома Фетисов, – и меня снова срывает от ее сладости.

Прихватив за волосы на затылке, фиксирую ее голову и углубляю поцелуй. Мой язык гладит, дразнит, играет с ее языком, нежные касания губ смешиваются с легкими укусами. Алисе не хватает дыхания. Вдох – рваный выдох. Она заглатывает воздух урывками, жадно, глубоко, глаза становятся пьяными, оторвавшись от ее сладкого распухшего рта, опускаюсь поцелуями к шее. Такая вкусная, что хочется ее укусить, больно, грубо, до крови. Кожа под моими губами оживает мурашками, и я чувствую, как эта дрожь проходит по всему телу девушки. Давай, теки, моя сладкая девочка. Прижимаю девушку к себе спиной, прикусываю мочку с сережкой и обвожу кончиком языка ушко, кайфуя от ее тахикардии. Задыхается. Алиса хочет касаться меня руками, пытается повернуться, но я не даю ей этого сделать. Зажимаю крепче. Сейчас – только ее удовольствие, своё я обязательно возьму позже. Накрываю руками упругую, нежную грудь, обрисовываю большими пальцами ареолы сосков и резко сжимаю их, под рваный стон девушки. Чуть приподнимаю полушария, черррт, они идеально ложатся в мои ладони, сминаю и выпускаю на свободу, продолжая исследование желанного тела. Глажу ее живот, а моя малышка запрокидывает голову, чтобы поймать поцелуй в губы. Жаркое дыхание обжигает щеку, да, ей очень нужен поцелуй. Она пьёт мою страсть, миксует со своей, начиная доверяться моим прикосновениям и подстраиваясь под общий ритм. Я улетаю от ее глаз, в которых плещется удовольствие. Хочу войти в неё сзади, жестко насадив, и прямо сейчас, но она пока не готова к таким позам. Прижимаю девушку попой к своему паху и, уверенно раздвигаю ее ноги в стороны. Моя. Прохожусь костяшками пальцев по клитору и вхожу в неё пальцами. «Крышу» срывает от мысли что я у неё первый, и больше никого не будет. Алиса выгибается навстречу толчкам. Тугая, такая мокрая, что я ощущаю это даже в воде.

– Ты – просто кипяток, Лисичка, – рычу ей в плечо и тут же покрываю его поцелуями.

– Ммм… Ах, – она плывет и уже ничерта не соображает.

– Кончи для меня, – кладу большой палец на ее клитор, выписываю по нему узоры и ритмично трахаю ее киску пальцами.

Алиса вскрикивает, лоно начинает пульсировать по пальцам, становясь ещё теснее, первая дрожь взлетает по ее позвоночнику вверх. Девушка вгрызается в мои губы, тяжело дышит и со стоном ловит вторую волну удовольствия, вибрируя в моих руках. Это просто охренительно! Я сам чуть ли не кончаю от вида ее оргазма. Алиса сжимает мои запястья, тянет ладонь вверх и кладет мои пальцы к себе в рот, со вкусом посасывая. Бл***яяя!

– Я хочу в тебя, маленькая, – подтверждаю своё намерение твёрдым членом, упирающимся в ее бедро. А она краснеет и гладит его кончиками пальцев. Беру большое полотенце, вытираюсь и достаю из воды свою поплывшую Лисичку.

Мы падаем на кровать. Алиса сама раздвигает ноги в стороны, приглашая меня к себе. Это просто крышесносный вид. С рыком нависаю над ней, как над добычей, она кусает губы и тянется за поцелуем.

– Скажи, что хочешь меня, – мне нужно, чтобы она осознавала, что происходит.

– Очень, – вдох, – Хочу, – выдох, – тебя, Рома, – сходя с ума, она в нетерпении трется об мое бедро.

Припечатывая на ее губах страстный поцелуй, толкаюсь внутрь ее тела.

– Расслабься, не думай, – шепчу ей на ушко и вхожу на всю длину.

Даю ей несколько секунд, чтобы привыкнуть к размеру и толкаюсь резче. Меня кроет, я больше не могу сдерживаться, выколачиваю из ее горла грудные стоны, чередуя лёгкие скольжения по всей длине с жёсткими толчками. Глубокие поцелуи в губы кружат голову, запахи наших тел смешиваются в единый. Алиса, как дикая кошка, рвёт ногтями кожу на моей спине и плечах, ловит ритм моего сексуального помешательства и нас накрывает оргазмом одновременно. Выхожу из неё, сжимаю в крепких объятиях и целую во влажный висок.

– Это было невероятно, Алиса, – мысли улетают далеко, я кайфую даже от того, что просто держу эту двушку в руках, – Ты как, милая? – переворачиваю ее на себя, чтобы видеть глаза.

– Ты не обманул… – смущаясь, прячет лицо на моем плече, вдыхаю запах ее волос, чувствую, как мерно двигается под моими руками женская грудь, и меня вырубает. Охренительно…

Алиса

Осторожно выбравшись из-под тяжелой руки Ромы, по-хозяйски обнимавшей мое бедро, обернулась и невольно залюбовалась мужчиной, с которым провела ночь. Одну? Вот сейчас я уже совсем не была уверена в том, что буду против повторения. Да и вообще, какая женщина сможет отказаться от Ромы, побывав в его постели хотя бы раз. Я должна рассказать ему все с самого начала, должна попытаться объяснить сложившуюся ситуацию, и даже если этот разговор ничего не изменит, возможно, мы сможем просто встречаться. Иногда. Алиса, твою мать, у него есть невеста! Да? Правда? Что-то вас обоих вчера этот факт несильно волновал. С Иваном контракт тоже нарушен, но надеюсь, что мужчины смогут решить этот вопрос между собой. Осторожно, на цыпочках обошла кровать с другой стороны и прижалась поцелуем к плечу Ромы. Полностью терять здравый рассудок от одного прикосновения к мужчине – это чистая шизофрения. Очень быстро, пока не передумала, выхожу из спальни и иду в свою комнату. Не хватало, чтобы кто-нибудь застал нас в одной постели.

Снимаю с ноги пластырь, в целом, порезы выглядят очень удовлетворительно, и ступать на пятку почти не больно. Скидываю с себя халатик и погружаюсь в ванну. Между ног от воды с мылом немного саднят последствия бурного секса. Нет, рефлексии сейчас не будет, я бы жалела всю жизнь, не случись со мной эта ночь. Да, мои мысли совершенно аморальны, как и поступки последние несколько дней, но говорят, что боги прощают людям счастье. Вот знайте, сегодня ночью я была безумно счастливой женщиной.

Надев джинсы и футболку, спустилась на кухню. В холодильнике нашла упаковку бекона и яйца. Учитывая, что экономки нет вторые сутки, набор продуктов вполне себе царский. Разложив завтрак по тарелкам, включила кофемашину и поставила на поддон две чашки. Запах свежемолотых зёрен заполнил кухню, поднимая настроение. От медитации на темно коричневую струйку, наполняющей чашку напитком, прервала громкая вибрация телефона на столешнице. На экране высветилось уведомление от банка:

«Баланс Вашего счета пополнен. Сумма на вашей карте составляет 3120650 руб.»

– Что это такое? Ай! – от неожиданности задела рукой горячий «рожок», выключила кофемашину и присела на стул, уставившись в телефон.

Иван перевёл мне полную сумму по договору, а сделать он это мог только в двух случаях: по окончанию и… от мыли о втором варианте желудок скрутило в спаме, а ладони моментально стали влажными. Он меня продал? Роме? Или я сошла с ума? Именно поэтому он не ночевал?

За спиной разжался шорох и я обернулась, ожидая увидеть младшего Фетисова. Даже попыталась выдавить из себя улыбку, которая моментально погасла. В нише арки стояла женщина в белоснежном шерстяном костюме.

– Кофеек гоняешь? – она недобро прищурилась и сделала шаг ближе, – И что в тебе такого? Обычное, серое НИЧТО с сиськами и задом, – вальяжно присела на стул за барной стойкой, перекинув одну ногу на другую.

– Кто вы такая? – стиснула в кулак телефон, чтобы не зашвырнуть ничего тяжелого в элитную суку. Уже примерно предполагая кто она, – И кто вам позволил общаться со мной подобными выражениями?

– Мне, как хозяйке этого дома, а так же завтрака и кофе в твоей чашке, позволено делать любые выводы. Когда на своей кухне я застаю девицу, зарабатывающую себе на трусы, крутя жопой перед мужиками в ночном клубе. Милая, так зачем тебе трусы? Без них быстрее! – тонкими пальцами с длинными ногтями достала из сумочки пачку сигарет и закурила.

– Я не желаю с вами общаться, – с презрением рычу ей в ответ. Она специально меня провоцирует, но я не подарю ей кайфа склоки. Выливаю кофе в раковину и направляюсь в сторону второго выхода. Пусть Иван сам разбирается с бывшей женой.

– А ну стоять! И меня слушай, дрянь! – мне в спину летят «осколки» ее ненависти и больно ранят.

Попадая в сердце, режут по самому живому, совсем не так лайтово, как в пятку. Тут не вытащишь и перекисью не промоешь, а заживают такие раны долго. Кровоточат, реагируют на смену погоды и на каждое, хотя бы малейшее напоминание, даже спустя годы, – Через час здесь будет моя невестка, ее выпишут из больницы. Светлана не могла всю ночь дозвониться до Ромы, бедняжку увезли на скорой с тонусом матки. Я решила оградить девочку от ненужного стресса…

Хорошо, что я стою спиной и женщина не видит моего лица. Не видет предательски замерших на краю ресниц крупных слез, не видит, как гаснут мои глаза и как трясутся руки. Все? Все. За все уплачено. Я просто не воспринимаю то, что она говорит дальше.

– Я сейчас уеду, – отвечаю и, не оборачиваясь, выхожу из кухни. Залетаю в свою комнату, скидываю в сумку вещи и вызываю машину.

Надеюсь, что у этой девушки Светы все хорошо, я не хочу зла ее малышу. Одно дело – молодой помолвленный мужчина, совсем другое – наличие ребёнка. Дрожащими руками делаю дозвон на номер Ивана, но ровный автоматический голос отвечает мне, что «абонент недоступен». Другого я и не ждала. В полном изнеможении, подавляя рвущиеся приступы рыданий, откидываюсь на спинку кресла в такси и закрываю глаза. Я верну всю сумму, до копейки. Мимо нас проносятся несколько пожарных машин с включёнными сиренями, привлекая внимание к окну. Перед глазами, в огнях просыпающегося города ярко светят билборды, обещая жаркие круизы, качественную сантехнику, тушь, которая не склеивает ресницы и услуги нотариуса… Стоп! Квартира. Я должна попробовать продать квартиру. Бабушке она больше не пригодится, а остатка суммы мне вполне хватит, что бы снимать жильё. Оглядываюсь, запоминая адрес специалиста на рекламном объявлении.

– Остановите где-нибудь, пожалуйста, – сую таксисту деньги и выхожу из машины.

Роман

– Лисичка, ты где от меня прячешься? – услышав звон посуды, двигаюсь в сторону кухни. В душе до боли приятно от мысли, что сейчас я смогу обнять свою девочку. Тёплую, утреннюю, нежную после сна… Смогу снова любить ее идеальное тело, оставляя на нем сладкие метки поцелуев, дела подождут до обеда, – Мммм…Вкусно пахнет… – захожу в арку и столбенею на пороге, – Ты, б*ть, что здесь забыла? – бывшая мачеха поднимает голову от тарелки с завтраком и оскаливается, откладывая столовые приборы в сторону.

– Ты совсем мне не рад, сы-но-чек? – сжимаю руки в кулаки, стараясь подавить острое желание надеть ей на голову тарелку с едой и растереть масло по лицу с поплывшим перманентом. Откуда, нахрен, завтрак? Эта овца за все время брака с отцом даже бутерброда не сделала! От промелькнувшей догадки, сердце замерло и забилось с удвоенной силой.

– Где девушка? Где, мать твою, Алиса? – подлетаю к барной стойке и нависаю над Кристиной, испепеляя взглядом.

– Добровольно уехала, – гадкая усмешка перекашивает рот, – Ударишь меня? – острый красный ноготь впивается в мое плечо, – По-са-жу и папаша не поможет. Нахрен ты ему вообще сдался, ублюдок? Он только рад будет избавиться от тебя, давно заграбастал все денежки, ждёт только когда старая корга сдохнет! Жаль, что я не дождалась!

– Ты обдолбаная? Или совсем башкой уже поехала, – от омерзения даже отхожу на несколько шагов назад, – По тебе дурка плачет!

– Ой! – она жеманно прикрывает ладошкой рот, – А маленький не знал, что он не родной папочке? – глаза женщины стекленеют и начинают темнеет, – Что твоя мать-шлюха тебя нагуляла и этому порядочному придурку подсунула? – она закатывает глаза и начинает хохотать, – Ооо, вот это кайф! И я продам эту душещипательную историю желтушникам, а они мне много дежек отсыпят, надеюсь, что твою бабку от нервов хватит второй инфаркт…

– Откуда ты знаешь? – меня срывает в неконтролируемый приступ ярости. В один бросок сокращаю расстояние между нами, хватаю ее за волосы и вжимаю щекой в столешницу, – Только попробуй тронуть мою семью, тварь, – рычу, перехватывая за плечи и болезненно встряхивая, – Клянусь тебе, что ты об этом пожалеешь…

– Отпусти ее, внук! – в мою спину врезается волна едва сдерживаемой ледяной ненависти и я, подчиняясь этому тихому властному голосу, отпускаю мачеху из рук, отступая на два шага.

– Здравствуй, Ба…

– Здравствуй, Роман, – она степенно втекает в кухню. Чёрное лаконичное платье длинной до икры, на голове – маленькая чёрная шляпка с вуалеткой, волосы стянуты в тугую «ракушку», на шее – несменная нить крупного белого жемчуга. Как всегда сдержана, спина прямая, движения четкие и размеренные. Я не знаю ни одной женщины кроме неё, которая может носить пальто просто накинутым на плечи несколько часов, ни разу не уронив, – Не утруждайте себя, Кристина. Мой внук в курсе деталей своего рождения, – она брезгливо окидывает взглядом остатки завтрака, – Ничего не изменилось, вы – все также аморально безнадёжны. За столько лет упорно метя в парвеню, стоило бы запомнить, что глазунью едят ложкой и вилкой, нож – просто вопиющий моветон.

– На метле прилетела, корга старая? – лицо бывшей жены отца покрывается красными пятнами от злости, – Как жаль, что ты не откинулась в день нашей свадьбы.

За моей спиной в кухню тихо заходит отец, сдержано кивает мне и оглядывает расклад баталии. Это не его битва.

– Хочу вас лично поставить в известность, – бабуля непробиваемый игрок. Для неё оскорбления Кристины равны мышиному писку, – Что лишу эту планету вашего жалкого существования в тот же самый день, как вы откроете свой немытый рот и произнесёте фамилию моих детей. Мне терять нечего. Я прожила не самую правильную жизнь, но пришло время все расставить на свои места. И сейчас вы, милочка, поедете со мной к адвокатам. Там мы с вами оформим развод до конца, я перепишу свою долю акций на внука, а вы подпишете несколько бумажек лично для меня. И могу пообещать вам только одно, если дернитесь за моей спиной, ваша смерть красиво прокатится по первым полосам прессы, – не сомневаясь в произведённом эффекте на оппонентку, бабуля подходит к родителю, тот помогает надеть ей пальто и провожает в прихожую.

– Какие же вы твари, – бессильно шипит Кристина, размазывая по щекам слёзы, – Ты, – она сталкивается в арке с отцом, – Ты отнял у меня все! Молодость, время, удовольствие, возможности…

– Ошибаешься, Кристина, – он крепко придерживает ее за предплечья, блокируя, возможные пощечины, – Я хотел дать тебе все. Ты не справилась с нагрузкой, а я не нянька… Довольно. Тебя ждёт машина, – разворачивает ее к себе спиной и придаёт легким толчком в спину направление к выходу.

В прихожей громко хлопает дверь и мы с отцом как-то синхронно выдыхаем.

– Как давно ты знаешь о маме, Рома? – голос вкрадчив, батя действительно переживает. Боится, что я узнал правду только что, а наша старуха просто блефовала.

– Ба рассказала перед моим отъездом в Штаты, когда лежала в больнице…

– Почему ты не пришёл ко мне?

– Зачем? Для меня ее признание ничего не изменило. Другого отца у меня нет, – он снова судорожно выдыхает воздух из лёгких, тянет мне руку, но в последний момент кладёт ее за мою шею и крепко стискивает в грубых объятиях на пару секунд.

– Пойдём в кабинет, – хлопает два раза ладонью по моему плечу, стараясь сгладить мужскую неловкость от проявления чувств, – У нас с тобой есть ещё одна тема для разговора.

– Постой… – по моей спине пробегает холодок, а нервы сплетаются в тугой узел, понимая, о чем пойдет речь.

– Пойдём, Рома, – в его голосе нажим, – Нам нужно поговорить.

Алиса

– Алиса Игоревна, я понимаю особенность вашей ситуации, – немолодой, щуплый мужчина в сером костюме глубоко вздыхает, – Но обойти закон в предлагаемых обстоятельствах мы с вами не сможем. Права детей, сирот и стариков по вопросам жилплощади система защищает маниакально. Да, даже если мы с вами это запустим, ни один адекватный покупатель не будет вступать в сделку, которую можно оспорить впоследствии. У вашей бабушки нет другого жилья, и она прописана в квартире. Сама не может принимать участие в сделке, – захлопывает папку с документами и встаёт со своего места, показывая, что наш разговор окончен, – Мне правда жаль, но я бессилен. Вы не сможете продать квартиру.

В сотый раз прокручиваю у себя в голове разговор с нотариусом, разбившим мою последнюю надежду получить деньги быстро. Придётся звонить Кате и Марго, знаю, что их мужья никогда и никому не дают деньги в долг, но я должна попробовать, я же не ради бизнеса или забавы… Достаю из сумки ключи, роняю их, поднимаю грязными, а потом ещё долго не могу из-за этого открыть магнитный замок домофона.

– Алиса? – оборачиваюсь на звук женского голоса за спиной.

В пяти шагах от меня стоит немолодая, но очень красивая женщина. Аккуратное шерстяное пальто белого цвета по «тонкой» фигуре, чёрные ботильоны и чёрные шёлковые, распущенные по плечам волосы притягивают мое внимание. Фокусирую взгляд на ее лице, и мои руки начинают трястись крупной дрожью. Не может быть! Этого не может быть! Хватаюсь рукой за дверь, чтобы не упасть в грязь. Это не может быть ОНА!

– Здравствуй, доченька… – ее голос срывается. Женщина делает два шага ко мне, но видя мой шок, замирает. Прижимает руки к груди и тихо шепчет:

– Только не прогоняй меня, выслушай пожалуйста… Алисааа… – она выдыхает последнее слово со стоном боли, видя, как я отворачиваюсь от неё и собираюсь зайти в прдъезд.

– Я вас не знаю! И знакомиться не имею ни малейшего желания! – она догоняет меня на пороге, цепляется руками в мой локоть, падает на колени и начинает рыдать.

– Постой, просто постой со мной ещё секундочку. Я хочу подышать твоим запахом, хочу запомнить его, – поднимает на меня синие, точно такие же, как у меня глаза полные слез, – А потом я уйду, если ты скажешь…, – она сжимает холодными пальцами мою ладонь, гладит ее, а я забываю, как дышать.

Обида маленькой брошенной девочки рвёт меня, расщепляет на атомы, я хочу коснуться женщины, которую столько лет считала погибшей, но не могу. Конечности наливаются свинцом, веки тяжелеют и я лечу в какую-то темную пропасть. Зазеркалье? Кроличья нора? Мне бы кусочек кремового торта, чтобы уменьшиться, стать невидимой. Я буду жить в шкатулке с украшениями, качаться на качелях из нитки жемчуга, выйду замуж за прекрасного принца и улечу с ним в далекую страну…

– Алиса! О, Господи! Детка, приди, пожалуйста, в себя! – я лежу на диване в гостиной. Перед моим носом большой кусок ваты с резким запахом, от которого хочется чихать.

– Аапчхи!

– Ну слава Богу! – рядом со мной мама. Мне не приснилось. Она заплаканная и бледная. Хочу встать, но голову ещё кружит, поэтому, просто отворачиваюсь от неё лицом к спинке дивана и снова прикрываю глаза.

– Я не уйду, Алиса, – в дрожащем голосе решительность, – Хоть ты и перенервничала от встречи, я обязана рассказать тебе всю правду. Второго шанса у меня может не быть, – она кладёт руку на мое плечо и делает глубокий вдох, – Я очень любила тебя, доченька, и люблю. Мое сердце разорвалось на части в тот день, когда тебе исполнилось полтора года, а нам с твоей бабушкой сообщили, что твой отец серьезно заболел в экспедиции. Мне пришлось уехать к нему. Я звонила, как только могла скопить нужную сумму на международный звонок. Отцу становилось хуже, он вытягивал из меня все силы, мне приходилось работать в порту, чтобы обеспечивать его лекарствами… Через три года его не стало. К моему облегчению, чего уж греха таить. Но на обратный билет домой мне ещё нужно было заработать. Твоя бабушка сошла с ума от горя и во всем винила меня. Мне нужны были деньги, чтобы забрать тебя у нее, ведь меня она вместе с твоим отцом объявила пропавшими без вести. Видимо, ей так было проще справиться с утратой. Я работала поварихой в портовой гостинице, когда в неё заселился один турок. Обстоятельства сложились таким образом, что я спасла ему жизнь во время перестрелки, а он увёз меня собой в Турцию, иначе бы его враги отомстили. Мы влюбились в друг друга, Арслан – невероятно умный и красивый мужчина. Я не смогла устоять. Он бережно приводил в человеческий вид мое тело и душу, тут ты можешь презрительно меня спросить, почему я не попросила его о помощи с тобой? Все просто. Твоя бабушка угрожала, что лишит меня родительских прав, если я попробую забрать тебя у неё, костьми ляжет, а если не получится покончит с собой. Ты была очень к ней привязана, а я совершенно обессилена для войны. Она присылала мне твои фотографии почтой, потом какой-то мальчик Валерий начал отправлять через интернет. Я регулярно клала на ваш счёт деньги, и вы смогли купить квартиру. Фотографии перестали приходить и я попросила мужа заказать расследование. Так я узнала, что свекровь в больнице. И вот, наконец, у меня появилась возможность встретиться с тобой, а я начала бояться. Понимаю, что не зря, – она переводит дыхание, а я не выдерживаю и проворачиваюсь к ней лицом, – У мужа в России большой бизнес, кстати, ты тоже являешься его собственником в равной доле с сыном мужа и нашей общей дочерью Ланой… Твоей сестрой… Возникла острая необходимость присутствия Арслана на заседании акционеров, и я напросилась поехать с ним. Поняла, что дальше тянуть больше не смогу. Я искала тебя, ждала около подъезда… И вот, увидела только спустя четыре дня, – я поднимаю на маму обезумевшие от событий и информации глаза. Снова турки, снова заседания, снова акции. Я – богатая наследница. Господи, как в сказке… И мама, вот она. Живая…

– Мамааа, – я хватаю ее за одежду, карабкаюсь руками, чтобы притянуть ее крепче к себе, и пусть она тысячу раз не права и пока совершенно чужая мне, я не хочу потерять ее еще раз.

Ее хлопковая блузка мокрая от наших слез. Плакать – это хорошо, слёзы очищают, уносят, смывают боль.

– Доченька, – поцелуи… много. Нежные в макушку, в заплаканные щеки и глаза, – Прости меня.

– Мама, ей надо помочь. Последний раз, пожалуйста.

– Кому? – женщина внимательно смотрит в мои глаза.

– Бабушке. Нужно оплатить дорогую клинику для психически нездоровых людей, – слова даются мне с трудом, – Иначе ее просто убьют лекарствами, чтобы не мешалась.

– Мы все сделаем. Сегодня же, не переживай, моя любимая, – она баюкает меня на руках, прижимая к груди, я почти засыпаю, как в комнате раздаётся звонок телефона.

– Алло, – мама берет трубку, что-то быстро говорит по-турецки и бледнеет, сбрасывая вызов, – Алиса, я не планировала улетать сегодня. Но Лана…, – она передергивает плечами, стараясь унять нервную дрожь, – Ее сейчас везут в госпиталь на операцию. Аппендицит. Я должна улететь…, – Я просто киваю ей в ответ. Что я могу сказать… – Если ты захочешь, ты можешь полететь со мной в Турцию. Там твой дом, детка. Там тебя ждут…

– Я еду… – отвечаю ей после небольшой заминки. Здесь меня больше ничего не держит… А мама в порыве стискивает меня в крепких объятиях.

– Спасибо, моя родная… Ты не пожалеешь, клянусь тебе.

Роман

– О как! – родитель замедляет шаг на пороге кабинета, оглядывая испорченный вином белоснежный ковёр и осколки, которые хрустят под подошвой его ботинок, на паркете с бордовыми засохшими пятнами. Опускается в кресло и жестом руки предлагает мне занять соседнее.

– Алиса – моя женщина. Я не верну ее тебе, – ладони потеют, но голос звучит жестко и уверенно.

– Неужели ты думаешь, – цепкий взгляд отца просвечивает меня насквозь, словно рентген, – Что я не знал, где и с кем ты проведёшь эту ночь? – на его лице появляется ухмылка, а кончик брови еле заметно ползёт вверх, – Я дал тебе шанс сделать ее своей. Если бы я захотел обратного, захотел бы ее присвоить, твои ванильные чувства не спасли бы эту историю.

– Ты знаешь где она сейчас? – цежу сквозь зубы вопрос, с трудом сдерживая ходящие под скулами желваки.

– Знаю. Но… – он жестом руки останавливает мой вопрос, – Погоди, Роман. Прежде чем я отвечу на твой вопрос, прочти сначала вот эти, а потом вот эти документы, – отец подает мне в руки две папки.

Пока я тупо втыкаю в смысл печатных строчек, он подходит к бару и наливает мне виски, – Выпей, чтобы не подавиться.

– Не хочу, – отставляю стакан в сторону, – Что это такое? – я, конечно, далеко не впечатлительный мальчик, но от договора в первой папке хочется пойти и помыть с мылом глаза, – Алиса сама это подписала?

– Подписала. А теперь ответь себе на вопрос, что ты знаешь о ней? Почему девушка предпочла разорвать ваши отношения? Почему не доверилась тебе? Я же правильно понимаю, что она тебя отшила?

– Что у вас было? – мои пальцы стискивают край папки, – Говори все, раз начал.

– Хочу тебе напомнить, что она СВОБОДНАЯ красивая женщина. И по сути, ни я, ни она не обязаны перед тобой отчитываться. Но я отвечу ради неё. Морально мы были близки больше, чем физически, комплектом прилагались некоторые тактильные вольности без секса. Это было ее условие.

– Я – ее первый мужчина. Сегодня ночью.

– Приятный бонус, – комментирует отец мою реплику с легкой ухмылкой. Бл*ть, меня напрягает, что он пробует эту мысль «на вкус»! Моя! – Тогда зачем тебе был нужен мой ответ?

– Чтобы понимать твоё отношение к ней, – открываю вторую папку, быстро пробегаю глазами первую страницу и зависаю, – Ты собрал на неё досье? Зачем?

– Хм… Почему у меня такое чувство, что ты – идиот? А я не ошибся, и знаю ее лучше тебя? – он берет со стола мой стакан с виски и выпивает его парой больших глотков, – Неужели у тебя до сих пор не появился вопрос почему принципиальная девочка Алиса фактически продала мне себя? Зачем ей три ляма? – стакан бьется дном об стол, – Читай дальше.

Ещё две страницы текста и я чувствую себя такой порядочной свининой. Она отдаёт почти все деньги на содержание больной бабушки… Я что? Не внушил доверия, чтобы рассказать мне о своей проблеме? Что за бред?

– Раз она тебе так дорога, – меня начинает топить собственным ядом, – Почему не дал денег и не отпустил?

– Я дал. И отпустил, да ещё и к тебе, только вот что-то не вижу ее за твоей спиной, – он тяжело вздыхает и усмехается, – На самом деле, я – не меньше тебя сейчас выгляжу идиотом. Алиса владеет пятнадцатью процентами акций нашей компании, – видя, как мои глаза раскрываются шире, он только кивает головой, – Да, она – падчерица Арслана. Только девочка ничего об этом не подозревала ещё час назад. Честно говоря, я даже обрадовался, когда маячок в ее телефоне сработал на пересечение территории посёлка. У меня были на руках все факты ещё вчера, я понял мотивы по поводу контракта и перевёл деньги, но о родителях ничего не знал. Хотел предложить ей работу в компании. А утром позвонил Арслан и попросил найти дочь своей жены. Кратко рассказал мне историю, которую я уже знал и мог сопоставить факты. Пазл сложился. Я сбросил ему координаты Алисы. Надеюсь, – отец со «смешком» трёт переносицу пальцами, – Что Алиса не успеет до заседания познакомиться ни с кем кроме матери. Иначе – битое лицо и потеря кресла президента кампании будут для меня «малой кровью».

– Просто охренеть! – моя рука сама тянется к бокалу, в котором был виски, но он пуст. Это хорошо. Лучше не пить, – Я же могу ей позвонить?

– Не отвлекай. Девочка мать больше двадцати лет не видела. Им надо до чего-то договориться. Позвонишь после заседания. Кстати… – он движением руки поддёргивает рукав рубашки и смотрит на часы, – Пора ехать. На въезде пробки, а у наших гостей в четыре самолёт.

Кандидатура отца, как генерального директора кампании, была поддержана единогласно. Тон диалога ощутимо потеплел, юристы тихонечко выдохнули, подсчитывая в умах премии и подсовывая партнерам документы на подписи. В конце совещания маркетологи представили новогоднюю рекламную кампанию украшений и тоже выдохнули, получив на неё одобрение вместе с полным финансированием идеи.

– Был рад вашему визиту, – отец жмёт на прощание протянутые через стол руки партеров.

– Мы плодотворно поработали, Иван. Восхищён. Признаюсь, думал, что ты стареешь, – Арслан, отделяясь от остальных участников собрания, жестом приглашает отца к выходу из конференц зала, – Жаль, что сегодня ваша прекрасная помощница не присутствует, – при упоминании Алисы бросаю нервозный взгляд на экран телефона. Оба сообщения, которые я не удержался и отправил, прочитаны.

– К сожалению, – отец разводит руками, – Попрощаться с нашей феей не удасться. Тимур – мой заместитель поможет вам быстро добраться до гостиницы и проводит в аэропорт, – они ещё о чем – то говорят пока отец провожает гостей до лифтов.

А я уже второй вызов подряд слушаю длинные гудки на номере любимой женщины. Черт, Алиса, детка, возьми трубку! Пожалуйста! Остаюсь в конференц зале один, швыряю телефон, кажущийся мне сейчас корнем всех бед, на стол и отхожу к окну. Когда-то монохромность и лаконичность деловых «каменных джунглей» за стеклом меня успокаивали, придавали решениям взвешенности и циничности, но, оказывается, этой серостью можно нажраться за глаза. Или я просто сейчас безнадежно заштампован диагнозом «влюблён по самые яйца», и готов научиться отличать сиреневый цвет от фиолетового? Да я действительно готов на все, лишь бы Алиса каждый день засыпала в моей постели. Хочу знать где она, что делает и иметь право решать ее проблемы. Почему она не попросила помощи у меня? Потому что я – ее начальник? Хм… Просто не сочла надежным вариантом? В голове мелькают образы свидания, и я вспоминаю наш разговор о том, что не стал бы связывать жизнь с той женщиной, у которой родственники имеют психические расстройства. Оооо! На столе вибрирует телефон. Подлетаю, хватаю кусок стекла и пластика с кнопками, и, как ненормальный, впиваюсь глазами в экран:

«Рома, не звони и не пиши мне больше, пожалуйста. Все подробности ты сможешь узнать у своего отца, а я приняла решение уехать из страны. Вылет сегодня вечером. Будь счастлив. Все.» Все?? Заорать? Затопать ногами? Что значит «все»?

– Ты чего мобильник гипнотизируешь? – я даже не заметил, что в кабинет зашёл родитель. Плечи нервно дергаются, будто от холода, а телефон хочется расквасить об пол. Кладу его на стол от греха подальше.

– Алиса не желает говорить со мной. Написала, что улетает куда-то сегодня вечером. Может, правда, дать ей остыть? Пусть отдохнёт? – я в полной растерянности поднимаю глаза на отца.

– Пока мы с Арсланом шли по коридору, ему позвонили из дома. Их младшая девочка в больнице с аппендицитом. Ей делают операцию. Очевидно, что Алиса полетит в Стамбул сегодня вечером вместе с матерью.

– Твою ж мать! – кулак с грохотом впечатывается в стол, – Как ее остановить?

– А как ты хочешь, я не пойму? На цепь посадишь? Или самолёт захватишь? – скрещивает на груди руки и выжидательно на меня смотрит, – Ну?

– Помоги мне, – смотрю отцу прямо в глаза, – Она не должна уехать, потому что больше не вернётся.

– Предложения?

– Ее должна не выпустить таможня! – мои глаза загораются нездоровым блеском от идеи, кажущейся прекрасным решением всех бед, – Помоги мне, пусть твои ребята создадут фэйковое заявление в полицию.

– Это отвратительная идея, Рома. Подлая. Я предупреждаю, – очень строгий голос отца вибрирует на обертоне.

– Я знаю… – вот не надо так на меня, блин, смотреть! Не хочу отдавать свою девочку никому. И за все сам отвечу.

Алиса

– Алиса, – мама нарушает наше молчание, повисшее в салоне такси, и осторожно накрывает мою руку своей, – Расскажи мне о себе.

– О чем ты хочешь узнать? – перестаю считать капли дождя на окне и поворачиваюсь к женщине лицом.

Я не думала, что мне будет так сложно уезжать. Не думала, что мне дороги эти огни никогда не спящего мегаполиса, какие-то кафе, магазины и улочки, ночной клуб, не думала, что в груди будет так больно, что не продохнуть. Все дело в НЕМ. Я уезжаю от своей любви, бегу, оставляя без ответов вопросы. Только ты, пожалуйста, будь счастлив. Хотя бы чуть-чуть, или по-своему, или просто, как умеешь. Ведь мы вернулись в точку отсчета, я вернула деньги. Ничего не было.

– Что ты любишь? Что кушаешь на завтрак? Мне интересны любые мелочи, – уголки ее губ дергаются, скрывая смущенную улыбку, а глаза смотрят прямо в мои.

– Спроси, пожалуйста, точнее. Не знаю с чего начать, – у меня не получается скрыть усталый вздох. Лучше вопроса, который задала моя мама, может быть только вопрос «Как дела?» от старого знакомого в социальной сети. Который больше года молчал, а теперь живо предлагает общение. И ты принципиально не против с ним общаться, но пока ещё пытаешься его прощупать. «Не мошенник ли? Не предаст?» Собираешь в кучу события последних дней и понимаешь, что рассказать то нечего. Никто не женился, не поступил в институт, не родил ребёнка, а остальное – это только твоё. Личное. И объяснить человеку, почему дела – плохо, и ты рыдаешь, лёжа лицом на коробке конфет «птичье молоко», просто так не получится. А если начать, то будешь выглядеть идиотом, ведь просто у всех конфет коричневая начинка, а ты любишь желтую, и это тебя добило. Да, поэтому ты плачешь. Но что-то же ещё было до, и позавчера было, и, вообще, надо было не идти в семь лет заниматься танцами. Тогда сегодняшней боли бы не было.

– Хорошо. Ты любишь сладости?

– Люблю. Ты, наверно, не знаешь, что Бабушка пекла торты на заказ. Я ей помогала.

– Не знала, – женщина удивленно качает головой, – При мне свекровь практически не готовила. Ела только то, что готовила я и ни разу не поблагодарила. Уж прости, детка. Наши реальности о твоей бабушке сильно разнятся. Хорошо, ты водишь машину?

– Да, и очень хорошо. Представляешь, я на днях обогнала на треке одного турка… – я вздрагиваю, неожиданная догадка подкидывает меня вверх и заставляет немного истерично стиснуть мамину руку в кулак, – Покажи мне фото Арслана, пожалуйста, – голос хрипит. Таких совпадений не бывает.

– Вот, смотри. Эти фото с дня рождения Ланы. Листай вправо, – с экрана телефона на меня смотрят иностранные гости Ивана. Этого не может быть! Я – партнёр семейства Фетисовых. И те заводы, на которых я была, частично мои.

– Мама, я должна тебе рассказать кое-что действительно важное, – закрываю глаза и откидываюсь головой на подголовник, – Я очень хорошо знакома с русскими коллегами твоего мужа. И они тоже успели познакомиться со мной. Арслан и Осман думают, что я – Помощница и любовница Ивана.

– Алиса, – мама смотрит на меня строго и испуганно, – Это так?

– Не совсем. Я, к своему сожалению, люблю его сына и сегодняшнюю ночь провела с ним. А с Иваном у нас был договор, чтобы я исполнила роль его женщины перед Арсланом.

– Это какой-то бред, – частое дыхание выдаёт волнение родительницы. Она всматривается в мое лицо, но я только закусываю губу и отвожу глаза, осознавая кошмар ситуации, – Я хочу услышать эту историю ещё раз, – она косит глаза на водителя такси, – С подробностями и без свидетелей.

Шумный терминал международного аэропорта позволил на некоторое время расслабиться и ни о чем не думать, совершая механические движения.

– Сумки – на ленту, вещи – в корзину. Девушка, – это работник окликает меня, потому что пищат детекторы «рамы», – Ремень с платья снимите и пройдите ещё раз.

На второй раз прохожу контроль успешно, и мы спешим к стойке регистрации. До ее окончания осталось пятнадцать минут, мама заметно нервничает, стоя в очереди.

– Почему не открыли VIP обслуживание? – она теребит в руках обложку паспорта и обмахивается билетом.

– Не переживай так, здесь все быстро. Мы – следующие.

– Маликова Алиса Игоревна, – таможник забирает паспорт у оператора и внимательно вглядывается в мою фотографию, – К сожалению, вы не можете вылететь из России.

– Почему? – я в полном шоке открываю и закрываю рот, прикидывая в голове основания для отказа.

– Для подробной информации вам стоит пройти со мной, – он жестом указывает на ряд прозрачных кабинок к глубине аэропорта, в которых обычно заполняют декларации и возвращает мне чемодан, – Прошу.

– Моя дочь никуда не пройдёт без меня! – мама хватает меня за руку и едва поспевает следом за мужчиной, пытаясь одновременно выяснить ситуацию, – Это просто беспредел! Мы будем жаловаться.

– Послушайте! – таможник резко поворачивается и мы врубаемся в его спину, – Я ничего не решаю. Есть закон. И вы, Алиса Игоревна, его нарушили, – открывает стеклянную дверь в бокс. Внутри есть стол и несколько стульев, – Ваша дочь совершеннолетняя, – мужчина резко останавливает маму за локоть, – Я не могу пустить вас в переговорную.

– Алиса, ничего не бойся, – мама немного в истерике, а я на удивления совершенно спокойна. С меня просто достаточно эмоций, – Я уже звоню Арслану. Он все решит, – я захожу в помещение и за мной закрывают двери.

– Могу я узнать, почему мне отказано в выезде? – голос звучит совершенно беспристрастно, что сильно удивляет мужчину.

– На вас заведено уголовное дело по статье сто пятьдесят восемь УК РФ. Кража.

– Это какая-то ошибка… – по спине начинает строиться липкий пот, – Это какая-то ошибка. Я в жизни ничего ни разу не крала.

– В особо крупном размере, Алиса Игоревна, – в комнату заходит девушка в форме, подаёт таможеннику несколько распечатанных бумаг, что-то тихо говорит на ухо и выходит, – Вот, можете ознакомиться с постановлением и повесткой.

Вчитываюсь в расплывающиеся перед глазами строчки: «Потерпевший – Фетисов Роман Иванович…»

– Это какая-то не смешная шутка? – хочется скомкать и швырнуть эти сраные бумажки в лицо работника в форме, но умом, я понимаю, что он ни в чем не виноват. Это так практикуются во всевластии двое зажравшихся циников. Которые с чего-то решили, что могут управлять моей жизнью.

– Это не шутка. Более того, на выходе из аэропорта уже ждёт машина, которая доставит вас в отделение для выяснения обстоятельств, – в бокс заходят двое мужчин в тёмных костюмах.

– Пойдёмте с нами, Алиса Игоревна, – один из них подхватывает мой чемодан и несёт к выходу. Заботится? Да ну, чтобы не сбежала.

– Алиса, – на выходе в меня вцепливается мама, – Что происходит? – я смотрю на неё такую испуганную, несчастную и не могу сказать правду. Набираю в лёгкие побольше воздуха, – Ошиблись, мам, – выдавливаю улыбку, – Представляешь? Говорят, штраф не заплатила за двойную сплошную. Вот поеду разбираться.

– Так как же теперь лететь? – она не может скрыть, как ее разрывает. Я ее понимаю, там, в двух часах лета, моей сестре нужна мама.

– Лети, мамочка, – целую ее и крепко обнимаю, – Ну не плачь, пожалуйста, я решу этот странный вопрос и тоже приеду.

– Обещаешь, доченька? – женщина поднимает на меня наполненные надеждой и любовью глаза, и я киваю ей в ответ.

– Обещаю.

Алиса

Чёрный внедорожник тормозит возле элитного жилого комплекса, замки блокировки дверей отщёлкиваются. Первым из машины выходит мужчина, сидевший справа от меня и подаёт руку.

– Алиса Игоревна, идите за мной, – отдаёт распоряжение ещё двум мужчинам оставаться на улице, и мы заходим в подъезд.

– Что-то слабо похоже на отделение полиции, – я не удерживаюсь от сарказма, – И с каких пор доблестным стражам правопорядка хватает на классические костюмы от «Версаче»?

– Вас ждут, Алиса Игоревна, – мой конвоир непробиваем, – У меня нет полномочий говорить с вами.

– Да куда уж тут, конечно, – на самом деле, всю дорогу я искренне радовалась, что меня не втягивали в разговор. Ибо могла сорваться и высказать все, что думаю совсем не тем людям. Зато сейчас мой горшочек полон, он кипит, а я просто горю желанием пообщаться с автором этого балагана.

Мы заходим в стеклянный прозрачный лифт и поднимаемся на самый последний этаж. Кто бы сомневался.

– Дверь открыта, входите, – мужчина в костюме указывает рукой на одну из двух квартир, – Я останусь снаружи.

Делаю шаг за порог и с силой захлопываю за собой дверь, волна удара гулом разносится по подъезду, а со стены падает небольшая деревянная ключница.

– Решила разгромить мою квартиру? – из комнаты мне на встречу выходит Рома, – Или просто эффектно появляешься?

– Ты и твой отец совсем офигели? Я вам ничего не должна. Откуда в базе таможни появилось дело о краже ювелирных изделий?

– Алиса, давай поговорим спокойно.

– Ты сейчас шутишь, Фетисов? – шиплю я ему в лицо. От злости у меня сводит мышцы шеи, – Да ни один суд не даст ход этому делу. Ты же уже наверняка знаешь, что я могу вывести из кампании ещё десять раз по столько же! Хоть наличными, хоть металлом, хоть камнями!

– Лисичка… – он делает шаг в мою сторону, – Вся информация уже уничтожена. Я не мог дать тебе улететь, прости меня, когда узнал, что могу больше тебя не увидеть, чуть с ума не сошёл.

– Ты даже не понимаешь, что натворил, Рома… – обречённо качаю головой, обхватываю себя за плечи руками и прижимаюсь спиной к стенке с рельефной гипсовой плиткой, – Я не видела маму с самого детства. Я держала ее руку в своих руках, а ты… Ты заперся, как слон в посудную лавку, и все разбил. Просто ради своего эгоизма, ради долбаного удовольствия легиона чертей в твоей голове… – мой голос садится и затухает, – Не дал мне уехать к тем людям, которые, может быть, первый раз в жизни могли мне дать полноценную любящую семью.

– Девочка моя, – он стекает по стене рядом со мной вниз и пытается притянуть меня к себе, – Что тебе наговорила Кристина? Почему ты уехала и не дала шанса все объяснить? Я все знаю, про твою бабушку и родных, это ничего не меняет. Ты очень нужна мне. Поговори со мной, пожалуйста.

– Нам не о чем говорить. В вашем мире свой «In God We Trust»^[1], а в моем свой. Я уеду, а ты… Просто делай, что должен. Женись на Свете, пусть она рожает тебе здоровых детей…

– Алис, при чем тут Света и дети? – он сгребает меня в объятья, пытаясь заглянуть в глаза, а я упираюсь в его плечи кулаками, – Я люблю тебя…

– Это ложь! – от его признания мне становится тяжело дышать. Да как он вообще смеет… Хлесткая пощечина приземляется на его щеку, и я замираю, потрясённая тем, что он позволил мне это сделать.

– Бей ещё, – он говорит резко, надсадно, смотрит мне прямо в глаза. Меня затягивает на глубину его страсти, – Бей сразу столько раз, сколько хочется, – я вижу на его лице ещё до конца не зажившие следы драки, и мои руки опускаются. Собираю остатки сил, концентрирую их в трясущихся ногах, пытаюсь резко встать, чтобы уйти, но он перехватывает мои руки и заводит их за спину, прижимаясь своими губами к моим, – Пусти! – кричу ему в губы, а меня трясёт. Сознание мутнеет от запаха его возбуждения, по низу живота растекается жидкий свинец.

– Просто до одури люблю, я ничего не могу с этим сделать, – целует меня глубоко, жадно, словно я – родник, а он не может напиться.

Стягивает с моих плеч пальто, я теряю равновесие и, мы, не прерывая поцелуи, падаем на него.

– Рома, это неправильно, то что мы делаем, – я пытаюсь воззвать к адекватности, но шерстяное платье летит в сторону, а горячее мужское дыхание скользит по моим щекам, смешиваясь с нежными поцелуями, и спускается по шее вниз до груди.

– Правильно, девочка моя, – сильные руки сминают кружево, и я чувствую, как Рома обхватывает губами мои соски по очереди, втягивает в себя, на несколько секунд сжимает ладонями груди с обеих сторон, зарывается в ложбинку между ними носом и глубоко вдыхает мой запах, – Твоё место в моей жизни, в моей постели подо мной, как сейчас, – он спускается поцелуями по моему животу, поддевает пальцами резинку колготок и тянет их вниз. Расстёгивает замки ботильонов, снимает обувь с ног и расправляется с колготками, отправляя их в сторону платья.

Чувствуя, что мое возбуждение сбавляет градус, резко раздвигает мои бедра, убирает полоску трусиков в сторону и проходится языком по моим влажным складочкам.

– Какая ты мокрая, моя любимая девочка, – прижимается губами в откровенном поцелуе и легко прикусывает распухший клитор, заставляя меня выгнуться ему навстречу и застонать от пронзительно-сладкого удовольствия, – Кричи для меня…

Мои пальцы зарываются в его волосах на макушке и дергают голову назад в попытке затормозить накрывшее нас безумие. Рома останавливается, возвращается к моему лицу, смотрит на меня пьяными, затуманенными глазами, и я понимаю, что не хочу, чтобы сейчас все закончилось. Притягиваю его губы к своим.

– Почувствуй, какая ты вкусная там, – он шепчет мне между поцелуями. Я обвожу языком контуры его губ и ощущаю, как мужское тело прижимает меня к полу сильнее, вдавливаясь холодной пряжкой ремня в горячую, влажную полоть между моих ног.

– Рома… – тело бьют мурашки от жарких поцелуев на нежной шее. Мои руки сами тянутся к мужскому ремню, расстёгивают его и штаны, стягивая их вниз, – Возьми меня, – я интуитивно ощущаю взрыв в его голове, и Рома перестаёт сдерживаться.

За несколько секунд его одежда улетает к моей и сильное, тренированное тело накрывает меня сверху, возвращая головокружительные, вкусные поцелуи в губы и крепкие ладони на бёдрах.

– Моя девочка, – он входит в меня одним толчком, – Черррт… – прижимает к себе крепче, – Тебе не больно? Ты слишком узкая.

– Не останавливайся, – шепчу ему, прикусывая солоноватую кожу на плече и развожу бёдра в стороны максимально, принимая его член на всю длину, – Аааххх…, – впиваюсь ногтями в спину и отдаюсь полностью ритмичным толчкам в своё тело.

– Дикая лисичка, – рычит мне в губы Рома, подхватывает под поясницу и начинает насаживать меня на себя ещё резче, изменяя угол и глубину проникновения.

В моей голове плывет туман, тело искрит фейерверками, подчиняясь только одному мужчине. Единственному, невероятному… Удовольствие накатывает, сводя судорогами пальчики на ногах, бежит вверх по позвоночнику, дурманит, вырывая из груди громкие стоны.

– Давай вместе, моя сладкая, – его тело вибрирует на тех же волнах, – Кончай детка, – сквозь бессвязный эротический бред, в голову просачивается здравая мысль.

– Не в меня, Рома, – он на пару секунд замирает, впивается расширенными до размеров радужки зрачками в мои глаза, и меня сносит его яростью, смешанной со страстью.

– В тебя, – перехватывает мои руки, заводя вверх за голову, сминает мои губы в собственническом поцелуе и нас уносит. Я чувствую как сжимается мое лоно, с удовольствием принимая горячие толчки спермы. По плечам мужчины проходит дрожь и он отпускает мои руки, позволяя обнять себя.

Несколько минут мы лежим не двигаясь, нам хорошо и мне уже кажется, что да, только так правильно. Но реальность возвращается неумолимо. Так нельзя! Нельзя признаваться в любви и непредохраняться, когда уже есть ребёнок от другой женщины!

Почувствовав надвигающийся с моей стороны холод, Рома отстраняется, выходя из меня. Я отскакиваю от него ещё дальше, поправляю белье и натягиваю на себя платье, ощущая, как трусики пропитываются вытекающей из меня вязкой жидкостью.

– Алиса, – Рома перехватывает мои руки, – В чем дело? – повышает голос, – Куда ты собралась?

– Ничего не изменилось, Рома. Секс ничего не меняет, – дрожащими руками надеваю колготки и засовываю ноги в ботильоны, – Вызови мне такси.

Рома натягивает штаны и не даёт мне надеть пальто.

– Алиса, – его голос жёсткий и вкрадчивый, – А если ты беременна? Мы не предохранились ни ночью, ни сейчас, – его передёргивает от того, как тяжело ему себя контролировать, – И черт! – он прижимает меня к стене, расставляя руки по бокам, – Я не жалею, маленькая. Не уходи.

– Я решу этот вопрос, Рома, – жёстче, жёстче голос Алиса. Не плакать.

– Значит, трахаться со мной понравилось, а для остального рылом не вышел? – грубо впечатывает в мои губы поцелуй, зажимая щеки пальцами. Больно… Почему я сейчас ощущаю, что ему больнее?

– Пошла вон… – сплевывает слова мне в лицо и отпускает. Кулак летит в стену возле моей головы, а пальто к ногам – это контрольный в голову, – Тебя отвезут, куда скажешь. Такси не потребуется, – разворачивается и уходит в комнату, даже не обернувшись.

Глаза слепнут от накативших слез, я выхожу из квартиры практически наощупь. Грудь жжёт, в голове звенит его «Пошла вон…»

– Алиса Игоревна, куда едем? – из троих парней остался только водитель. Он смотрит на меня через зеркало заднего вида и ждёт ответа.

– Домой, – выдыхаю я и называю адрес.

Турция. Стамбул

Элена. (Мама Алисы)

– Как она? – подбегаю к мужу, сидящему под дверью операционной. Он встаёт с пластикового кресла и нежно обнимает меня за плечи.

– Все под контролем. Недавно выходила медсестра и сказала, что наркоз Лана переносит хорошо, аппендицит негнойный. Думаю, что врачи уже близки к завершению, – напряжение эмоционального дня заставляет меня уткнуться носом в грудь любимого мужчины и судорожно вдохнуть родной запах одеколона, – Meleğim (ангел мой), пожалуйста, только не переживай. Я уже отдал распоряжение юристам, они готовят документы на выход из партнёрства с этим arza (больной на всю голову). Но должен сказать тебе, что я в настоящем шоке. И как только сам не разглядел в девочке тебя? Вы с ней удивительно похожи.

– Не делай этого, Арслан, – поднимаю голову и смотрю мужу в глаза, качая головой, – Алиса осталась в Москве не потому, что не смогла улететь, а потому что ее сердце там.

– Да, отец, – к нам подходит Осман и раздаёт стаканы с горячим кофе, – Пусть лучше эта женщина приедет на мою территорию чьей-то женой. Дай ей шанс остаться тебе дочерью, а мне – сестрой. Иначе, я не прощу себе, если не попытаюсь надеть ей на палец семейное кольцо.

– Твоя дочь превзошла тебя, – Арслан недовольно смотрит на меня, а затем на сына и рывком забирает у него из рук контейнеры с едой, – И кто в итоге счастливец?

– Роман, – ощущая, как внутри у супруга закипает вулкан, глажу его по руке, – Алиса будет с ним счастлива, я уверена.

– Почему нельзя найти ей достойного супруга здесь? Она – завидная невеста, красива, образована, немного строптива, но сейчас это скорее плюс, чем минус…

– Меня, например, – Осман хитро улыбается и развозит руки в стороны, – Я не против содействия.

– Этому не бывать! – взрывается супруг уже не сдерживаясь.

– Что-то ты не сильно спрашивал разрешения у родных, когда женился, – сын с ухмылкой смотрит на отца. Понимаю, что он клонит к тому, что меня семья Арслана приняла только после рождения дочери. Хорошо, что Осман полюбил меня сразу, и я смогла подарить мальчику, по глупости родных потерявшему мать, всю свою нерастраченную нежность.

– Будь по-вашему. Но некоторые вопросы нам придётся решить на моих условиях.

– Какие? – прижимаюсь губами к щеке теряющего воинственный настрой мужа, а Осман закатывает глаза и старается сдержать улыбку.

– А вот это уже, – Арслан не ведётся на мою уловку и бережно отстраняет от себя, – Не твоё дело, моя красавица. Я хочу, чтобы мои внуки не зависили от русского непостоянства и были обеспечены на всю жизнь.

Алиса

Просыпаться не хочется. Глаза режет, будто в них засыпали песка, в голове гулкая, выламывающая виски пустота, а сердце, кажется, бьется только для того, чтобы поддерживать вялую жизнедеятельность организма. Это было сложно – сообщить маме, что я не прилечу сегодня, и завтра тоже, что я хочу взять паузу и подумать. Что мне невыносимо поставить точку в истории с Ромой даже после вчерашнего. Со мной ни один мужчина не будет обманывать свою жену, на второстепенную роль любовницы я не гожусь, но и перестать думать о нем я не могу. Надо просто как-то начать жизнь с чистого листа. Ведь, по-большому счету, у меня все прекрасно. Своя квартира, я – молода и здорова, нашла родных людей, которые в любой момент готовы поддержать меня морально и финансово. Вот все-таки на счёт финансов лучше не торопиться. Я привыкла ни от кого не зависеть, поэтому новую работу стоит найти в ближайшее время. Настойчивый звонок в дверь заставляет спустить ноги с кровати, накинуть на плечи халат и дойти до прихожей.

– Кто? – мне даже лень посмотреть в глазок.

– Алиса, открывай, – за дверью раздаётся голос Валерки, – Я тебе пытался несколько дней дозвониться.

Вспоминаю, что действительно сбрасывала звонки старого друга, не желая объяснять ему своё состояние, – Лисица, блин! Ты что? Обиделась? – понимаю, что отвязаться от парня нет ни малейшего шанса и открываю дверь.

– Привет…

– Фьюю… – он окидывает меня взглядом с ног до головы, разувается и топает на кухню.

– Спасибо за комплимент, – обижено поджимаю губы, – Вот думаю, может выгнать тебя?

– Иди сюда, – я слышу, как Валера открывает холодильник. Иду следом за ним и зависаю на пороге, – Негусто у тебя, – он достаёт пачку яиц, масло и упаковку сосисок, – Садись, кормить тебя буду.

– Не хочется, можем выпить кофе.

– Алис, выглядишь отвратительно, – он ставит сковороду на плиту и зажигает газ, – Мне кажется, что ты сейчас просто рухнешь. Ты случайно не беременна?

– Нет, – я сажусь за стол и провожаю глазами яйца, которые друг разбивает ножом, – Скажи, а как давно ты знаешь, что моя мать жива?

– Я не знаю, – он оборачивается и замирает, – Откуда такая информация, систер?

– Ты несколько лет подряд посылал мои фотографии в письмах по интернету. Скажи, неужели у тебя не возникло вопроса почему бабушка просит это делать тебя, а не меня? – я с раздражением кручу в руках кухонное полотенце и откидываю его в сторону, резко поднимаясь из-за стола, – Я пойду в душ.

– Алис, – он догоняет меня в дверях, – Да я сейчас затупил даже. Это столько лет назад было, да как только интернет провели. Бабушка твоя что-то о подруге детства талдычила и денег на диски подкидывала. Вот же ж! Я и подумать не мог, – он смотрит на меня растерянно и виновато, – А что? Она как-то связалась с тобой?

– Да, приходила вчера…

– Черт! И что ты?

– Это долгая история, Валер, сейчас сил нет рассказывать…

– Да я вижу, – он качает головой, – Это из-за неё ты такая убитая?

– Не совсем… Это мужчина.

– Он тебя обидел? – друг внимательно вглядывается в мое лицо.

– Он женится на другой, она от него беременна, а я с ним спала, – грустно усмехаюсь я, – Это если совсем коротко.

– Ну капец, Лисица! Это все успело произойти с тобой за четыре дня?

– Яйца сгорят, – я веду носом и киваю в сторону плиты.

– Блин! – он кидается спасать завтрак, а я смываюсь в ванну.

Выхожу из душа, завернувшись в махровый халат. Из кухни доносится запах свежемолотого кофе и яичницы с колбасой. Желудок громко напоминает урчанием о том, что в нем не было ничего со вчерашнего обеда с мамой в кафе.

– Садись завтракать, Лисица, – друг ставит передо мной тарелку с едой и садится напротив, – Я чего звонил то тебе. У меня один клиент хочет поставить шоу у себя в клубе. Тебе вообще была бы эта тема интересна?

– А что? У него в клубе своих работников нет? – я все-таки начинаю через силу засовывать в себя завтрак, – Спасибо, очень вкусно. Сама сегодня я бы вряд ли готовила.

– Обращайся, – он поддевает у меня с тарелки кусок сосиски и отправляет себе в рот, – Ты не поняла. У него бойцовский клуб. Какие-то именитые мужики ожидаются, можешь своих из клуба подтянуть. Он хорошо заплатит. Ты как завтра работаешь? Можем вечерком сгонять познакомиться с заказчиком, все сама посмотришь.

– Я ушла из клуба, поэтому предложение вполне себе актуально.

– Как это ты ушла? Ты ж с открытия в нем?

– Ну… Как говорится, от тюрьмы, от сумы и от романа с начальником не зарекайся.

– Не ожидал от тебя, – Валерка машинально отпивает у себя из чашки кофе и, скривившись, проглатывает, – Не могу без молока, а тебе самое то, чтобы мозги взбодрило. Ладно, у меня гонки через час, завтра заеду за тобой. Ты звони если что, – целует меня в макушку и уходит в прихожую, – Доедай, я дверь захлопну!

Подхожу к зеркалу в прихожей, стягиваю с хвоста резинку, распуская волосы, и действительно не узнаю в привидении, которое странным образом ещё отражается в зеркале, себя. Мне нужна реанимация, иначе, мне не то что шоу ставить не доверят, да даже на роль тапера в студенческом КВНе не возьмут. Нахожу в сумочке телефон, не глядя, скидываю все уведомления и набираю номер своего стилиста.

– Алекс, привет!

– Здравствуй, моя хорошая! Ты куда пропала? Девочки заливают, что ты заболела?

– Не врут, – бурчу в трубку, не желая отвечать на вопросы, – Ты окажешь экстренную помощь тяжело больной?

– И на сколько все плохо у моей девочки? – вот именно за абсолютную чуткость и тактичность я люблю «радужных», ни одного лишнего вопроса, – Как из орка в Феону, – тяжело выдыхаю в трубку, но уже улыбаюсь.

– Кошмар! Жду завтра в девять утра. И я тебя умоляю, – манерный голос доходит до гротеска, – Никакого алкоголя и кофе. Только вода и сон. Обещаешь?

– Обещаю, – целую трубку и сбрасываю вызов. Не заканчивается после тебя жизнь, Фетисов. Вот так.

Алиса

– Ну вот теперь я узнаю свою систер, – Валерка одобрительно окидывает взглядом высокий хвост на моей голове, кожаное бордовое платье, яркий смоки на глазах и губы, тронутые с внутренней стороны алым блеском, от чего они кажутся зацелованными и смазанными, – Я боюсь за здоровье сегодняшних резидентов клуба, у них и так там тестостерон кипит. А ты – просто огонь, детка!

– Заводит? – хитро веду бровью, подыгрывая его шутливому тону.

– Мне иногда кажется, – друг помогает мне надеть пальто, – Что ты забываешь, что я тоже мужик.

– Не забываю, – с улыбкой чмокаю его в щеку, – Просто не воспринимаю, как сексуальный объект.

– Алиса, – он вдруг резко разворачивает меня к себе, придерживая за плечи. И я действительно первый раз в жизни вижу в нем молодого мужчину. В глубине его взгляда проскакивает сексуальное влечение, которое он тщательно прикрывает заботой, – Будь осторожна! От тебя флюиды идут, как от кошки. Такого раньше никогда не было. Я знаю тебя всю сознательную жизнь, но окажись я сейчас под приличным градусом, не смог отказать себе в удовольствии тебя попробовать, – он отпускает меня так же резко, – Глазки притуши, и пошли в машину.

Поражённая выбросом мужской энергии от старого друга, еду до клуба молча. Но, увидев возле входа большое скопление людей, оживаю, впитывая в себя энергетику возбужденной толпы.

– Интересное место, – я вглядываюсь в окно, пытаясь почувствовать контингент.

– Мы зайдём с заднего входа, нас встретят, – Валерка помогает мне выйти из машины и ведёт за угол здания.

– Сумку откройте, – мужчина в костюме осматривает ее содержимое, – Верхнюю одежду можете оставить здесь, – кивком приглашает следовать за ним.

В коридорах людно. Постоянно на глаза попадаются широкоплечие «белковые» качки, в чёрных футболках. Охрана? Почему их так много?

– Здесь находятся частные раздевалки, – говорит братец мне на ухо, словно читает мысли, – А эти быки – их охрана друг от друга. Еще есть массажисты, тренеры, но через пятнадцать минут начнутся бои, поэтому все в режиме готовности сидят по раздевалкам.

– Атмосферненько… – тяну я, ощущая давящую энергию адреналина. Он проникает в кровь, заставляя пульс стучать быстрее, – Откуда ты знаешь заказчика? – музыка становится громче, и мне приходится повышать голос.

– Берет у меня уроки экстремального вождения. Недавно купил Porsche Cayman.

– Ярослав Игоревич ждёт вас в баре, – к нам неожиданно оборачивается охранник, – Сейчас пройдёте до конца коридора и сразу свернёте направо, – отчитывается кому-то по рации и уходит на свою исходную позицию.

– Этот Ярослав Игоревич и есть заказчик? – наклоняюсь к уху друга.

– Да, обычно его зовут Ярым. Но тебе сам представится.

Нужного нам мужчину я узнаю сразу, ещё один альфа-самец на мою голову. Такой же большой, плечистый как Рома, только черты лица более острые, и от него веет холодной, арктической красотой, подчёркнутой прозрачной глубиной голубых глаз. Он встаёт из-за стола и протягивает руку Валерию.

– Ярый, познакомься, это – Алиса. Именно о ней я тебе рассказывал. Работала в Мезонине, недавно ушла.

– Ярослав. Рад познакомиться, – хозяин клуба сканирует меня взглядом, явно реагируя интересом на детали внешности, – Вы уже осмотрелись? Что можете предложить?

– Видела только служебные помещения и этот бар, – отвечаю честно, – Если вы не против, я бы хотела погулять, освоиться, а потом смогу озвучить варианты и примерные расходы.

– Прошу прощения, – Валерка смотрит на экран телефона, – Важный звонок. Я ненадолго отойду, – коротко киваю ему в ответ, а Ярослав тут же переключает мое внимание на себя.

– Я могу предложить вам небольшую экскурсию, – в его голосе появляются вибрирующие ноты, – Пойдёмте, сейчас как раз начнутся первые поединки. Кстати, – он направляет взгляд на меня, когда мы выходим в огромный шумный зал с двумя рингами и трибунами, – Сейчас будет биться ваш бывший начальник. Можете с наслаждением понаблюдать, как Роман Фетисов отобьёт реванш.

– Реванш? – машинально переспрашиваю, пока мои глаза выхватывают из толпы фигуру мужчины в перчатках, спортивных шортах и с шингардами на ногах. На его голой спине ещё хорошо заметны следы моих ногтей, – А почему он без шлема? Разве не нужна полная экипировка?

– Шлем обязателен, если спортсмену нет двадцати одного года. Да не переживайте вы так, Алиса, – мужчина с легкой улыбкой накрывает своей ладонью мои пальцы, схватившие его за рукав пиджака, – Роман – профессионал. Он на татами с четырёх лет. А когда зол, ему вообще лучше не попадаться.

– Я не понимаю, – перевожу взгляд на лицо своего собеседника, – Ему же не нужны деньги. Что значит реванш? Был другой бой? Он просто хочет сравнять счёт?

– Фетисов принял вызов на реванш. Честно говоря, у меня его желание помяситься вызывает такое же недоумение, как и у вас. Но моя сестра, кстати, вон и она, – Ярослав кивает в сторону, слежу за его взглядом и мое сердце срывается вниз. Падает с грохотом на пол и разлетается в дребезги. Светлана. В чёрном, идеально сидящем по фигуре брючном костюме лениво наблюдает за боем с бокалом шампанского в руке. Шампанского? Она залпом осушает его, ставит на поднос к официанту и берет второй. Меня начинает трясти, Ярослав продолжает что-то рассказывать, а я не воспринимаю, не могу сосредоточиться. Обреченно смотрю, как Света опрокидывает в себя третий бокал и понимаю, что она не беременна. Варианта два. Либо никогда и не была, либо… – Алиса? – хозяин клуба смотрит на меня вопросительно.

– Что, простите?

– Вы хотите выпить? – теперь я замечаю официанта, стоящего рядом со мной. Киваю в ответ Ярославу и он подаёт мне бокал, – За наше с вами знакомство и плодотворное сотрудничество, – он берет мою руку и легко касается губами пальцев, – Ты вкусно пахнешь, Алиса, – я в панике отдергиваю свою ладонь и делаю большой глоток алкоголя.

– Ярослав, – отрицательно качаю головой, замечая удивление мужчины, – Возможно, это прозвучит самонадеянно, но я бы хотела сразу обозначить, что романы на работе я не завожу.

– Бл*ть! – голос Ярослава становится жёстким.

– Что, простите? – понимаю, что его взгляд устремлён в строну ринга, где происходит странное оживление.

– Извините, Алиса, – мужчина быстро двигается в сторону бурлящей эмоциями толпы, а я еле успеваю за ним. Судья отсчитывает технический нокаут. Роме.

– Этого не может быть, – Ярослав заходит за ограждения со стороны представителя Ромы и что-то бурно ему говорит. Я перевожу взгляд на Фетисова и вижу, как у него закатываются глаза, а по щеке стекает струйка алой крови.

– Рома! – меня срывает с места, но охрана не даёт подойти ближе к клетке.

– Представитель Фетисова требует дополнительного взвешивания и осмотра перчаток противника, – звенит в голове голос. К судьям подходят люди из команды оппонента, очевидно, отказываясь от процедуры и требуя засчитать победу.

Рому подхватывают под руки и выводят в строну раздевалок, а я просто не могу заставить себя остаться на месте и бегу следом.

– Алиса, – меня перехватывает за локоть Ярослав, – Вам туда нельзя, – чувствую, как он зол.

– Что с Ромой? – видя, как я пытаюсь вырваться, он удивлённо приподнимает бровь, – Я хочу пройти к нему!

– Сначала ты скажешь, что у тебя с ним, – он прихватывает меня жёстче, заставляя затормозить и посмотреть в лицо.

– У нас с ним НИЧЕГО!!

– Как занимательно, – его взгляд чернеет и разгорается огнём инквизиции, – Значит, вот чья ты, детка. Он ведь не предложил твоей помощи с шоу, хотя я просил. Не захотел тобой делиться. Я его понимаю. Что же ты творишь, девочка? Мужику от тебя совсем крышу снесло. А если это придурок ему сейчас мозги вышиб? Света, сука, поставила свою подпись на перчатках Назира. К ним претензий быть не может, но по характеру рассечения я могу сказать, что у соперника в перчатках были вшиты свинцовые пластины.

– Что будет с Ромой? – я холодею, примерно представляя, какой вес удара он получил в голову.

– Скорую вызвали. В отключку ушёл твой герой-любовник. Двигай ногами, – он твёрдо держит меня за предплечье, проводя через «стену» охраны, – С ним поедешь.

Роман

– Ромыч, мать твою! Ты же понимаешь, что вестись на ущемлённую гордость Назира – это тупо. Откажись. Давай накинем килограмм, ты в пограничном весе, – Ярослав рассекает раздевалку, как клетку. Я его понимаю, он мне не верит. Не верит в спортивный интерес и если бы он знал правду, что я иду добровольно получать в голову из-за девчонки, сам бы мне навешал прямо здесь.

– Нет, я сказал, – встаю с массажного стола, – Бой будет. Я уже не сольюсь. Возвращай сюда всех, люди под дверью стоят.

– Ну как знаешь, – цедит сквозь зубы друг. Выдыхает и подаёт мне кулак, по которому я бью своим, – Раскатай его.

– Не сомневайся, – чувствую, как вены разрывает возбуждение. Оно примерно такой же силы, как от запаха, от одного безумного запаха Алисы. Единственное, что сейчас способно меня остановить – это войти в ее тело. И чтобы она клялась мне чертовой любви. Только так. Я хочу прав на эту женщину, полных, неоспоримых прежде всего ею самой. Хочу ее капитуляции, преданного взгляда, каждую ночь и не согласен на меньшее.

– Выход, Ром, – мне на плечи ложится халат, чтобы не остыли мышцы, и мы выходим в коридор, где нас тут же окружает стена охраны. Напрягает, что в этот раз все слишком серьезно. В первый с Назиром бой все вышло «по-ребячьи», вышли, махнулись. Я выиграл.

– Не ведись, – мне подают в рот капу, – Назир любит побегать. Подсекай при первой возможности и в партер уводи, – киваю головой в ответ на все наставления.

Лучи прожекторов на несколько секунд меняют положение и освещают зал, открывая моим глазам картину, от которой хочется убивать. Алиса стоит рядом с Ярославом и держит его за рукав пиджака. Бл*ть! Сука! Когда они успели познакомиться? Он накрывает ее руку своей. Освещение снова меняется, и теперь я могу только отпустить срывающуюся с катушек адекватность. Давление глушит уши, по-хорошему, мне надо остановить бой. Но она смотрит.

– Бой! – соперник кружит. Это бесит. Рывком сокращаю расстояние между нами и бью двойку. Ай! Хорошо зазвенела. Назир бывший боксёр, поэтому, расстояние вытянутой руки для него комфортное. Стоит очень уверенно, знает, что я его свалю сразу же, как только он ошибётся. Пробивает. Отвлёкся. Я не могу выбросить девушку из головы. Злость затапливает, и я пру сериями на оппонента. Чего блин? Какие нахрен локти? Не было их! Ритм боя сбивается, и я пропускаю хлесткую плюху. Скулу сводит. Да ладно? В прошлый раз сила удара была меньше. Делаю захват, подсекаю, и мы улетаем в партер. Болевой. Ёрзает гад, скидывает меня. Судья возвращает в стойку. Прожекторы снова меняют фокус, и я вижу Алису с Ярославом на том же месте. Гадство… Он целует ее руку. Висок обжигает тяжестью удара. Я плыву. Ну пиз*ц… Предметы меркнут и расплываются…

Перманентный яркий свет и запах нашатыря сводят с ума, но глаза открыть я не могу.

– Говорите с ним, – уверенный мужской голос вклинивается в сознание, – Он в отключке третьи сутки. Мы должны сделать все возможное, чтобы не допустить кому, – хлопает дверь, а под ногами человека мерно поскрипывает пол.

– Ты как, мужик? – Ярослав подходит ближе, – Что тебе, блин, там такого снится, что ты к нам назад не хочешь… – голос усталый. Реально переживает? Трогает мою женщину и печётся о моем здоровье? Делаю титаническое усилие и привожу язык в движение, разлепляя пересохшие губы.

– Нахрен пошёл, – сил больше нет, провариваюсь снова в темноту. Туда, где мне хорошо, где она – моя.

Чувствую запах отца, он с кем-то тихо разговаривает в коридоре. В голосе резкие, нервные ноты, да я знаю, что он сейчас думает. Ну и пусть. Снова накатывает сон, но не темнота, и этот момент меня сильно радует.

Просыпаюсь уже утром от обыкновенного холода. Открываю глаза, прислушиваясь к ощущениям. Голова болит, но не внутри, а снаружи, не тошнит и хочется есть. Замечаю справа движение, и ко мне подбегает немолодая медсестра.

– В себя пришёл, хороший ты мой, – она помогает укрыть ноги, – Я сейчас врача позову. Девочка твоя ушла только, но ей поспать пора. Четверо суток около тебя, почти не евши.

– Девушка? – сердце ухает, оно не отказалось от своих предпочтений ни на секунду, пока я мозгом ненавидел любой образ любимой женщины.

– Конечно, – медсестра кивает и смотрит на меня с подозрением, – У тебя не амнезия случаем? Как зовут помнишь?

– Роман Фетисов.

– Ну и слава Богу, а то тут все вокруг тебя с ума посходили.

* * *

Значит, это не бред? Алиса была со мной… Она сплетала наши пальцы, что-то шептала на ухо, а я не мог разобрать ни слова, мне было просто хорошо и жизненно необходимо растворяться в ощущении ее близости. Сознание качало в эйфории, как на волнах, иногда на руки падали редкие тёплые капли слез. Ощущал ее нежные губы на своих щеках. Я все это придумал? Или нет? Ты – помешан, чувак, ты – болен… Зачем я купил этот чертов клуб?

На завтрак приносят пустой куриный бульон, корзинку хлеба и сладкий чай. Пока молоденькая медсестричка сервирует прикроватный стол, медленно раскладывая на нем приборы и тарелки, в палату заходит Ярослав в небрежно накинутом на плечи белом халате.

– Ну, Ромыч, ты даёшь! – недобро слежу за ним глазами, пока он берет стул, придвигает его ближе ко мне и садится, – Я должен, наверно, извиниться перед тобой… Что так все вышло, – стискиваю зубы и ничего не отвечаю. В голове сверлит только один вопрос и я, не выдерживая, цежу его сквозь зубы.

– Спал уже с ней?

– С кем? – друг удивлённо вскидывает брови, черт почти искренне у него выходит, – Я вообще о Свете пришёл поговорить… Отправил ее к родителям, пусть голову полечит. А ты будешь знать, как больных баб трахать! Дура решила посмотреть, как ты по клетке будешь летать от перчаток с утяжелителем…

– Нахрен твою сестрицу! – я дёргаюсь, задеваю стол с завтраком, и он с грохотом летит на пол. Меня скорчивает от резкой боли в затылке, и я опускаюсь на подушку, прикрывая глаза.

– Выйди отсюда. Живей давай. Пришли через десять минут санитарку и новый завтрак. Сама больше не появляйся, – Ярослав с пренебрежением выпроваживает за дверь нерасторопную медсестру, которая рисовалась перед нашими лицами последние пару минут в надежде привлечь внимание, – Я понял о ком ты, – делает паузу и возвращается к стулу, – Не стану отрицать, что девочка мне «зашла». Познакомился с ней минут за десять до твоего боя, она мне отказала в близком общении. Алису привёл в клуб один парень, кажется, ее брат, чтобы она поставила мне экшен – шоу.

– У неё нет братьев, – шиплю в ответ, открывая глаза. Там бл*ть ещё и брат какой-то нарисовался. Ну просто охренительно!

– Фетисов! В себя приди! – повышает голос друг, – Ты кто ей? Муж? Совсем головой поехал? Она от тебя четыре дня не отходила, мылась и ела только в то время, когда приезжал я или твой отец! А ты девчонку в шлюхи записал? Думай лучше, чем обидел ее! Ты отсюда выйдешь, а я подожду пока она по тебе перебесится, и заберу себе! Думал, что у тебя глюки были, когда ты меня в отключке послал… Идиот! – он подрывается и идёт к двери, – Будь здоров! – жмёт ручку двери…

– Погоди, Ярый, – его рука замирает, а я сжимаю голову пальцами, – Черт, болит то как, капец! Привези ее.

– Нет!

– Ярый! – с нажимом повышаю голос, – Нам с ней очень надо поговорить, ты просто себе не представляешь КАК!

– Я попробую, – он кивает и выходит из палаты.

– Спасибо, – отключаюсь.

Глубоко вдыхаю запах ее духов. Моя девочка здесь, но не подходит. Стоит у окна ко мне спиной и тяжело дышит.

– Лисичка, – зову чуть слышно. Медлит, не реагирует, – Иди ко мне, маленькая, – руки обхватывают хрупкие плечи крест на крест, и она поворачивается.

– Я не твой трофей, Фетисов, чтобы меня доставляли к тебе и увозили по щелчку пальцев, – вздрагивает, нервно ведёт плечами, – Я думала, что сойду с ума здесь, – всхлипывает, – Когда увидела тебя среди проводов, – голос дрожит, вся на эмоциях.

– Подойди, пожалуйста, и сядь рядом, – сейчас я могу пробить ее только своей уверенностью. Делает шаг, ещё, подходит к краю кровати, – Ближе, Лисичка. Садись, – опускается на матрас и смотрит в пол. Беру ее ладонь и подношу к губам, целуя каждый пальчик, – Ты – не трофей, ты – ценность. Мое сокровище, моя любимая, единственная и глупенькая девочка, – пытается вырвать руку – не отпускаю, – Моя Банши, – притягиваю к себе, не соображая от чего меня сильнее кружит: от головной боли или от того, что моя любимая не сопротивляется и рвано дышит.

– Даже не надейся помереть, Фетисов, ты будешь жить долго, – она уже сама тянется ко мне. Вкусная, нежная… – Только ответь мне честно, – останавливается и серьезно вглядывается в глаза, – У тебя со Светой был ребёнок? Я расстроила вашу свадьбу?

– Откуда этот бред? – напрягаюсь, в ожидании ответа.

– Та женщина сказала утром, и Света крутила кольцом перед моим носом…

– Сууки! – у меня подлетает пульс, а голову моментально сковывает в стальные тиски. Боль вызывает непроизвольный глубокий выдох со стоном, – И ты поверила…

– Рома? – она пугается и хватает мою руку, – Тебе плохо? Я сейчас позову врача, – вскакивает, но я успеваю перехватить ее в самый последний момент и укладываю головой себе на грудь.

– Алиса, я не буду тебе врать. Со Светой спал, вытворял многое и разное, но ребёнок между нами не возможен. Собственно, как и брак. Такой вопрос никогда не поднимался, – она пытается что-то возразить, – Тихо! – чуть рычу на неё, – Только от тебя детей хочу. Жить с тобой хочу.

– Прости меня… – она поднимает голову и смотрит в глаза. Преданно, влюблённо, да… Моя маленькая, – Я все испортила? – закусывает свою припухшую губку. Прижимаю девушку к своим губам, она, подчиняясь порыву, целует сама.

– Это ты скажи мне, – отстраняю от себя, а Алиса прикрывает веки. Длинные ресницы порхают по скулам, на губах следы поцелуев, и уголки рта дергаются в улыбку.

– Я тебя люблю, – прячется, целуя в ключицу. Дышит, опаляя мне шею, губы скользят дорожкой до груди.

– Алиса… – пах наливается тяжестью и начинает ощутимо пульсировать, – Остановись, милая. Мне нельзя, но клянусь, что сделаю это.

– Я не буду, – она, смутившись, отстраняется.

– Хочу, чтобы ты переехала ко мне. Пока не ясно, когда меня выпишут, но мне нужны гарантии, что мы вместе, – девушка краснеет и отрицательно качает головой.

– Нельзя, – на лице появляется хитрая улыбка, – Ты ведь не знаешь, как шкалили децибелы, когда Арслан узнал, что я остаюсь в России ради тебя. Он до сих пор пророчит мне в мужья почтенного турка.

– Ты будешь моей женой, Алиса, – я не спрашиваю, а утверждаю. Говорю немного жестко, – Свыкнись с этой мыслью. Но это не предложение. Не здесь и не сейчас. Хочу, чтобы день, когда я задам тебе вопрос, а ты ответишь согласием, стал для тебя особенным.

– Мне нравится твоя уверенность, Фетисов, – она игриво прорисовывает кончиками пальцев мышцы груди, – Я обещаю подумать.

– Зараза! – я расслабленно улыбаюсь.

– А кто сказал, что будет легко? – она прижимается и прикусывает мой сосок.

– Держись детка! – со свистом выдыхаю, стискивая ее талию и вжимая в себя, – Дай только отсюда выйти, и тебе будет горячо. Кстати, можешь сразу забыть о всех вариантах контрацепции.

Алиса

Две недели спустя…

Самолёт выпустил шасси и мягко коснулся посадочной полосы. Пассажиры первого класса отличаются от эконома только тем, что свои гаджеты они не отключают даже на время полёта. За двадцать часов нахождения в воздухе звук вибрации и специфическое пощёлкивание клавиатур макбуков стали аккомпанементом моей жизни и перманентным гулом звенели в ушах.

– Лисичка, – шепчет мне Рома, касаясь губами мочки уха так нежно, что волоски на моих руках встают дыбом, – Перестань дуться, любимая. Ты молчишь почти сутки, тебе понравится мой сюрприз, я обещаю.

– Ты выкрал мой паспорт, Фетисов! – от возбуждения начинаю чувствовать свой пульс на запястьях, – Посадил в самолёт с завязанными глазами! Мы пробыли в пути день и ночь, из чего я делаю справедливый вывод, что мы, мать твою, на другом континенте! А ты предлагаешь мне не задавать вопросов, и снова собираешься надеть эту повязку? – фыркаю и отворачиваюсь к иллюминатору, – Даже не мечтай!

– До того момента, – он уверенно берет мою ладонь и прижимает к своей щеке, заставляя почувствовать легкую щетину кончиками пальцев, – Как ты станешь Фетисовой, тебе стоит научиться доверять мне. Абсолютно и беспрекословно. Ты пойми, Алиса, – он разворачивает мое лицо к своему и коротко целует в губы, а я ловлю себя на мысли, что поступаю глупо, дуясь на этого невероятного мужчину, – Мы с тобой всегда будем привлекать излишнее внимание. Ты – мужчин, я – женщин, и всех доброжелателей вместе взятых. Таким образом, мы разбежимся со скандалом лет через пять.

– Какой вы неординарный человек, Роман Иванович, – я ехидничаю, чтобы не потонуть одним махом в нежной серьёзности взгляда любимого, который держит меня, не позволяя спрятать глаза, – Говорите о семье и тут же ставите условия. Я, между прочим, не давала согласия на смену фамилии.

– Перестань кусаться, Лисичка. Тебе будет легче, если я скажу тебе, что идею сюрприза мне подсказала твоя мама?

– Ты говорил с ней обо мне?

– О нас. И не только с ней.

– Очень интересно, – не могу скрыть, что мне до жути любопытны подробности, – И чем все закончилось?

– Тем, что я получил разрешение на твою руку и сердце, – усмехается Рома, – И заплатил за это настоящий махр, ибо кажусь твоим близким ненадёжным кандидатом.

– В смысле? – непонимающе качаю головой, – Заплатил за меня деньги?

– Несовсем. В случае беременности, моя доля компании переходит тебе и нашим детям. По сути, этим Арслан получает контроль основного пакета акций.

– О, – только это могу выдавить я, переваривая информацию, – Это серьезная сделка. А Иван знает?

– Знает, – кивает Рома, – Он считает, что либо я смогу продолжить бизнес в рамках нашей с тобой семьи, либо он отойдёт Осману.

– Честно говоря, Ром, – мне резко становится грустно, – У меня сейчас такое противное чувство, будто я чем-то обязана, а ты вынужден.

– Нет, Алиса. Ты можешь послать меня смело и в любой момент. Я же для себя все решил и люблю тебя на столько сильно, что мне наплевать на формулировки. Иди сюда, – он разворачивает меня к себе спиной и накладывает мягкую темную повязку на глаза. Завязав узел на затылке, его пальцы спускаются по моей шее вниз, чуть касаясь подушечками, – Сегодня я буду учиться говорить о любви на твоём языке, – жаркое дыхание касается шейных позвонков и тысячей электрических импульсов разбегается в самые чувственные точки тела.

Да уж, Алиса. И перед кем ты там пытаешься отстоять независимость?

Если готова на все прямо в салоне самолёта.

Такси вместе с багажом уже ждёт нас на лётном поле. Я надеялась, что объявления в здании аэропорта помогут мне определить местонахождение, но, похоже, что Рома все продумал. Так ничем себя и не выдав, снял с меня повязку только в номере отеля.

– Шторы не открывать, – он предугадывает мои мысли, – Отравляйся в душ и не задерживайся, – легко шлепает по попе, придавая направление в строну ванной комнаты, пока я пытаюсь проморгаться после темноты и привыкнуть к блеску гостиничного хрусталя и зеркал.

– А ты? – вижу, что он идёт к выходу из номера.

– А я решу некоторые вопросы, вернусь и тоже приму душ в соседней комнате.

– Здесь две ванны?

– Я приглашу тебя в свою сегодня ночью, малыш, – он обнимает меня за талию и притягивает к себе, одновременно впиваясь в губы глубоким поцелуем, – В моей ещё есть джакузи, – усмехнувшись моему растерянному виду, выходит за дверь. И мне ничего не остаётся, как топать под горячую воду.

Запах шампуня от Lancôme, едва уловимое радио в душевой кабине, транслирующее звуки танго, и пушистые полотенца снимают накопившуюся усталость. Ощутимо повышая настроение, придают сушке волос и нанесению макияжа эффект ожидания чего-то особенного, интимного. Интрига, как игра, правила которой тебе известны не до конца, заводит, добавляя пикантности сборам. Достаю из чемодана чёрный комплект нижнего белья из тончайшего кружева и надеваю его. Повернувшись лицом к кровати, замечаю на ней две коробки серебряного цвета. Подарки? Мне? Распаковываю первую, и в моих руках оказываются новые мягкие танцевальные туфли. С нетерпением распечатываю вторую, сдираю упаковочную бумагу, открывая для своих глаз платье из нежнейшего атласа чёрного цвета. Невероятное! И размер идеально мой. Держится на плетении тонких бретелей по шее и спине. Подхожу к зеркалу и остаюсь очень довольна своим внешним видом. Интересно, Рома сам его выбирал? И почему туфли именно танцевальные, да подходят они прекрасно, но… Мои мысли прерываются и смешиваются в кучу, когда в дверном проёме между комнатами появляется Рома в костюме. Ой, Мамочки! Я облизываю взглядом его мускулы, которые обтянула белая рубашка, узкие бёдра, подчеркнутые чёрными прямыми брюками и небрежно изогнувшиеся в улыбке губы, которая говорит мне о том, что сейчас со мной займутся сексом. Никто до ночи терпеть больше не собирается. Нашу безмолвную похотливую прелюдию прерывает стук в дверь.

– Ты просто невероятная, моя девочка, – взгляд сменяется на восхищенный. Мужчина подходит ко мне и, обхватив за затылок, запрокидывает голову, открывая шею для поцелуев. Горячая дорожка касаний сверху вниз и я абсолютно не воспринимаю окружающий мир.

– Я люблю тебя, Фетисов, – он ловит с моих губ стон и по-хозяйски очерчивает руками каждый изгиб тела под тонкой тканью.

Повторный стук заставляет прийти в себя.

– Ром, надо открыть, – шепчу ему охрипшим голосом и лащусь виском об его щеку.

– Это приехал сюрприз, – он отстраняет меня, в несколько широких шагов доходит до входной двери и распахивает ее.

– Buenas noches (Доброй ночи), – на пороге стоит мужчина лет пятидесяти. Загорелый, подтянутый, в чёрном костюме тройке, с ослепительно белой улыбкой, от него за несколько метров веет харизмой, – Are you ready*(вы готовы)? – он переходит на английский и ждёт от нас ответа.

– Мы в Аргентине, – удивлённо шепчу сама себе и чувствую, что сюрприз придется мне по вкусу, – подхожу ближе к мужчинам, возвращая улыбку незнакомцу, – We are always ready for tango* (к танго мы готовы всегда)

– Догадалась, – улыбается Рома и кладёт руку на мою голую спину, – Тогда познакомься с Александром. Сегодня он – наш «танго-такси».

Алиса

– Какие красивые, – я не могу отвести взгляд от стен в танцевальном классе, на которых развешаны фотографии. Черно-белые и современные цветные снимки, запечатлевшие страстные объятия, трепетные касания и идеальную синхронность тел, отзываются во мне настоящим возбуждением.

– Эту коллекцию я собираю уже двадцать лет. Каждая фотография уникальна. Если присмотреться к изображённым парам, то можно увидеть, как прошёл день мужчины и женщины, какие чувства они испытывают к друг другу, и даже какое время они в отношениях.

– Невероятно! – я, как заворожённая, двигаюсь по залу, пока Рома замер возле двери, пытаясь справиться с напряжением. Он задумчиво переводит взгляд то на картины, то на меня, то на Александра, видимо, прикидывая возможную степень интимности нашего урока, и хмурит брови. Ревнует? А ведь всего пару часов назад этот собственник вливал в мои нежные уши что-то про доверие. Или оно у нас одностороннее? Тогда он ещё и шовинист. Мммм…

– Прошу Вас, Роман, – Александр подаёт ему руку, приглашая на середину паркета. Я еле сдерживаю смех, видя, как вытягивается лицо моего жениха.

– Эээ, – он пытается найти способ избежать тесных мужских объятий, – Я думал, что буду танцевать со своей девушкой, а вы просто покажете основные фигуры, как преподаватель.

– Молодой человек, – тангерос обезоруживающе улыбается, – Есть несколько версий происхождения танго. Одна из них гласит, что танец много лет был суровым и исключительно мужским. Танцем – дуэлью, можно даже и так сказать, в которой приз – внимание женщины. Основной задачей было наступить как можно больше раз на ноги оппонента. Иногда дело доходило и до поножовщины, ведь именно при тесном контакте легче всего всадить «перо» в бочину.

– Может быть, Алиса первая преступит к уроку, а я немного «втянусь» в атмосферу? – делает последнюю попытку отказаться.

– Я понимаю ваши сомнения, Роман, но девушку учить я не буду. Ее научите Вы сами так, как понравится только вам. Женщина в танго всегда полностью ведома своим мужчиной, она должна почувствовать ваш контроль и покориться, – Рома ошарашено кивает и все-таки идёт вслед за хореографом на исходную позицию.

– Два шага, затем поворот, – Александр включает музыку с пульта, – Четыре шага по линии и «качели», – опытный танцор ведёт мягко и твёрдо, – Ни в коем случае не смотрим под ноги. Вы должны быть уверенным в следующем действии. Иначе, как за вами сможет пойти женщина? Не понимая, что вы задумали, она будет постоянно спотыкаться и наступать вам на ноги, – он начинает двигаться на Рому, сокращая дистанцию до минимума, – Сейчас «скада» – я будто вторгаюсь в ваше пространство. Чувствуете? Теперь одна нога осталась свободной, опишите ею небольшой круг по полу «лапис». Так. Великолепно.

Удивительно. Странно и эстетично. Два высоких, сильных и совершенно разных мужчины держат друг друга, пытаясь не допустить вторжения на личную территорию. Для них цель движений не доверие, а компромис, законченный рисунок, целостность. Казалось бы, просто танец. Ну что такого? Но какая глубокая в нем философия для обоих полов. Все, как должно быть в жизни. Состоялся ли наш урок? Я уже сейчас могу сказать, что определённо да.

– Я все правильно делаю? – спрашивает Рома, а Александр проводит ещё одну цепочку шагов и резким движением по оси разворачиваете его ко мне.

– Вот сейчас и узнаём, – тангерос вкладывает мою руку в ладонь Фетисова, и мы встречаемся с Ромой взглядами. Я чувствую, что пойду сейчас за ним, куда бы он не сказал. Хоть на край света, – Не разговариваем, – предупреждает наш возможный диалог хореограф, – Алиса, закройте глаза, отдайтесь своим чувствам.

Я послушно иду в центр зала, растворяясь в музыке, в любимом, узнаваемом с первых сандаловых нот, запахе, в нежных и твёрдых руках. Мне кажется, Рома чувствует, что я хочу быть ещё ближе к нему, делает поворот и впечатывает меня в свою грудь спиной. Он контролирует мое равновесие, а я не могу даже выровнять собственное дыхание. Грудь вздымается под тонкой тканью, Рома мажет по ней взглядом. Я ощущаю, как напрягаются и покалывают от возбуждения соски. Шаг, второй, мозг превращается в кисель. Мои бёдра скользят по его. Вдруг он резко прогибает меня назад, в последний момент уберегая от падения и удерживая на весу, обводит полукруг, медленно возвращая к своей груди. Теперь мужчина успокаивает, горячие ладони скользят по моим плечам вниз, по рукам до колотящихся пульсом запястий. Чуть склоняет голову, и опалив дыханием шею, отступает от меня, заставляя следовать за собой, желать, искать его опоры. Когда тяжёлые ладони возвращаются на мою оголенную спину, меня накрывает какое-то необъяснимое чувство эйфории. Рука в руке. Снова глубокий прогиб на грани моего равновесия, и я оплетаю оголенной ногой его бедро. Нежная кожа горит от интимного прикосновения к ткани брюк. Тот, кто придумал для танго каблук высотой в девять сантиметров, совершил последний сокрушительный удар по женской самостоятельности в этом танце.

– Кхм – Кхм, – раздаётся за моей спиной тактичное покашливание и я вздрагиваю. Александр! Совсем забыла, что мы не одни, – Мне очень жаль вас прерывать, господа, – он с удовлетворённой улыбкой смотрит на наши будто приклеенные к друг другу тела. Рома после остановки не отпустил меня от себя ни на шаг, а только крепче прижал, прошептав на ухо какую-то убийственно эротичную нежность, которую мой поплывший мозг уловил разве что настроением, но ни как не смыслом, – Через час начнётся представление в «Доме Карлоса Гарделя». Нам пора выезжать, если мы хотим сегодня вкусно поужинать и продолжить знакомство с национальным танцем Аргентины. У вас есть несколько минут, чтобы прийти в себя. Я подожду внизу. – Александр, подмигнув нам, выходит из танцевального класса.

– Девочка моя, – губы Ромы находят мои и едва ощутимо прикасаются в поцелуе, – Ты знаешь, меньше всего на свете я сейчас хочу есть и смотреть спектакль, – от его откровенного, порочного взгляда, меня заливает стеснением. Что здесь сейчас происходило? Проходит минута, прежде чем, я сама отстраняюсь от его груди, чувствуя в себе силы разорвать тесный контакт.

– Может быть, – голос дрожит от пережитых эмоций, – Все-таки стоит поехать? Александр говорил, что люди покупают билеты за три месяца, наверно, оно стоит того.

– Да! – Рома выдыхает и дарит мне улыбку искусителя, – Ты права, но ночью… – я даже прикрываю глаза от того, на сколько чувствительно мое тело реагирует на сексуальные вибрации в его голосе, – Ночью я хочу продолжить наш танец.

Он не выпускает мою руку из своей весь оставшиеся вечер. Я обезоружена, покорена, влюблена, растворившись в нем, как сахар, в обжигающем чае. Рома часто, едва сдерживая себя, касается губами моей открытой ладони, не позволяя себе более откровенных ласк при посторонних. Постоянно ловлю восхищенные взгляды на нашей паре.

Едва за нашими спинами закрывается дверь номера, Рома прижимает меня к ней с обратной стороны и жадно целует, отпуская тормоза.

– Я так долго ждал, – развернув к себе спиной, он спускает тонкие бретели с моих плеч, покрывая каждый сантиметр оголенной кожи поцелуями. Платье падает к ногам. Я переступаю через него, оставаясь в нижнем белье, которое на самом деле ничего не прикрывает, – Алиса, – чуть шершавые ладони ложатся на мои бедра, – Хочу, чтобы ты сегодня продолжила подчиняться мне, – его руки скользят вверх по животу и накрывают грудь. С моих губ срывается нетерпеливый стон, – Моя отзывчивая, любимая девочка, – жарко! Я горю от его слов, от хриплого голоса, который проникает в мое сознание и заставляет соглашаться на все, лишь бы ласки не заканчивались, – Ты уже привыкла к повязке на глазах? – он отходит в сторону, и мне резко становится холодно.

– Рома… – губы сами шепчут любимое имя.

– Подойди, Алиса, – в его руках знакомая темная лента. Рома ждёт моего решения, не давит, а предлагает выбор. И я подхожу, потому что отступать назад уже поздно.

Он завязывает мне глаза. Его пальцы зарываются в волосах и массирующими движениями спускаются к шее.

– Никогда не думал, что буду сходить с ума от женщины. Ты похитила мое сердце, разум, заставила пересмотреть свои привычки… – горячее дыхание бежит волной от затылка по позвоночнику, отдаётся внизу живота сладкой истомой, а я начинаю глубоко дышать, чтобы не начать умолять взять меня прямо сейчас, на этом месте, около стола.

Скользнув по спине, мужские руки ложатся на застежку лифчика, без колебания расстёгивают его и отбрасывают в сторону. Грудь обдаёт прохладой движения, а соски болезненно напрягаются.

– Вау! – слышу, как Рома громко сглатывает, – Я клянусь тебе, милая, что в жизни не видел ничего совершеннее, – он бережно берет потяжелевшие полушария в ладони, приподнимает и обводит каждую ареолу языком по очереди. Отстраняется и немного грубо прижимает соски большими пальцами. Вскрикиваю от неожиданности и затопившего меня острого желания. По телу рассыпаются мурашки, а тонкое кружево между ног пропитывается влагой, выдавая мое состояние.

– Как же я люблю, когда ты такая, – шепчет мужчина. Я не вижу его, но чувствую обжигающий взгляд.

– Какая? – выдыхаю, сдерживая дрожь в голосе.

– Возбужденная, доверчивая, моя девочка…

– Обними меня, пожалуйста, – мне хочется спрятаться на его груди. Почему-то я чувствую себя очень уязвимой с завязанными глазами, не имея возможности контролировать ситуацию.

Рома берет мою правую руку в свою ладонь, слышу легкий щелчок, и на безымянный палец садится кольцо. Металл тяжелого украшения холодит кожу.

– Так лучше? – его губы касаются кольца, а рука подхватывает меня под поясницу, впечатывая в мужское возбужденное тело.

– Да… – выдыхаю тихо и трусь щекой об его грудь, царапая кожу пуговицами на рубашке.

– Я хочу, – в голосе серьезность, неприкрытое желание и… надежда? – Чтобы ты прислушалась к себе. Какие ощущения вызывает у тебя мысль, что ты станешь моей женой? – ооо! Голова идёт кругом. Он что? Всерьёз думает, что я могу отказаться?

– Ощущения… – я медленно провожу руками вверх по его плечам. Перебираю кончиками пальцев по щетине на скулах, губам, которые опаляют рваным дыханием, тянусь к ним своими губами и жарко шепчу, – Что я самая счастливая женщина во вселенной, – прижимаюсь в коротком поцелуе и отстраняюсь, пока Рома не успел перехватить инициативу, – Что люблю, что любима. Я очень хочу стать твоей женой.

Земля резко уходит из-под ног, мир начинает кружиться, как в калейдоскопе, но мне не страшно.

– Моя любимая лисичка, – Рома кладёт меня на кровать и придавливает собой, – Я безумно счастлив от мысли, что ты будешь принадлежать только мне. Юридически в том числе.

– Я уже твоя, Рома, – он целует, Господи, как он целует! Страстно, несдержанно, умело. Сердце отзывается приступом тахикардии на каждое касание губ. Колотится, мешая сделать вдох на полную грудь и заставляет кровь приливать к низу живота.

– Ты доверяешь мне? – он перехватывает мои ладони, пытающиеся нащупать пуговицы рубашки, и поглаживает большими пальцами пульсирующие вены.

– Да… – отвечаю на выдохе и выгибаю спину, – Мммм, – чувствуя, как Рома всасывает в себя сосок, слегка прикусывая его.

– Умница, моя девочка, – он заводит руки мне за голову, и по ним скользит холодный шелк.

– Что ты делаешь? – интерес в голове борется с паникой.

– Тссс, – завязывает узлы на запястьях, – Расслабься, отдай мне своё равновесие.

– Рома! – в голосе появляются испуганные ноты, а тело начинает нервно подрагивать, – Ты…, – пытаюсь подобрать слова, – Ты тоже любишь необычный секс? – он резко останавливается, и я чувствую, как между нами сгущается воздух, – Рома… Не молчи.

– Все хорошо, маленькая, – его пальцы подрагивают, пульс зашкаливает, но он нежно гладит мой живот, успокаивая, – Ты ведь все мне рассказала?

– Да… но твои предпочтения мы не обсуждали. Я понимаю, что далеко не первая женщина в твой жизни… Черт! Сними с меня хотя бы повязку! – Рома накрывает истерику поцелуем.

– Тише, – губы прокладывают дорожку по щеке к шее и прихватывают нежную кожу, ставя метку, – Прости, милая, я очень ревнив до всего, что касается тебя, и в свою очередь могу пообещать, что никогда не притронусь к другой женщине. Мне нравится обычный секс, но и игры в нем – это прекрасно. Ты ещё доверяешь мне? – прислушиваюсь к ощущениям.

Нервы искрят, но я все равно тихо отвечаю:

– Да…

* * *

– Никогда не бойся меня, – пальцы поддевают резинку трусиков и тянут их вниз, царапая кружевом по коже. Рома подхватывает мои бедра, раздвигает и устраивается между ними, упирая ногу себе в плечо.

– Туфли… ммм, – проводит языком по клитору, я подаюсь вперёд, полностью раскрываясь под ласками любимого мужчины. Хорошо, что каблуки не острые – проносится последняя осознанная мысль в моей голове. И Рома входит в меня пальцами, продолжая играть с чувствительной точкой. Руки невольно сжимаются в кулаки, от накатывающих острых ощущений, ленты врезаются в кожу, мне хочется запустить пыльцы в волосы на голове Ромы, гладить его плечи, впиваться ногтями в твёрдые мышцы. Я забываю дышать, срываясь на громкие, несдержанные стоны, меня кроет только от одной мысли, на сколько пошло я сейчас выгляжу с растрёпанными по подушкам волосами, с распухшими губами и полностью открытая для любых наглых действий. Перед глазами плывут яркие круги, а Рома бессовестно тормозит меня, прикусывает кожу, останавливается в последний момент, отрезвляя и не давая сорваться в оргазм. Когда он в очередной раз отстраняется, я не сдерживаюсь и начинаю хныкать, прося продолжения. Но уже через несколько секунд контраст обжигающего холода и разгоряченной ласками плоти разносит мое сознание на кусочки фантастически ярким удовольствием. Меня продолжает трясти и раскачивать на волнах эйфории, пока Рома развязывает ленты на руках, разминает на коже следы узлов и целует запястья, переворачивая меня на живот. Я слышу, лязг пряжки ремня, треск ниток, стук рассыпающихся по полу пуговиц, шорох одежды и, наконец, ощущаю на себе вес мужчины.

– Дааа, – срывается с моих губ, и я слышу его довольную усмешку.

– Моя сладкая, – он распинает меня на кровати, прикусывает кожу на загривке, как у кошки и замирает, упираясь каменным членом в истекающее влагой лоно.

– Войди в меня, Рома, – потеряв всякий стыд, шиплю, приподнимаю бедра и стараюсь насадиться на него самостоятельно.

– Замри, Лисичка, – он целует меня в поясницу, – А то я снова тебя привяжу, – жмёт мне на спину между лопаток, прижимая к кровати, и я вскрикиваю, когда на мой позвоночник ложится первый ледяной кубик.

– Мммм, вот, что это было, – обалдело шепчу и вздрагиваю от следующих, зарываясь носом в подушки. Я не сразу замечаю, что последним кусочком Рома рисует дорожку вниз до самой попы и проходит им между ягодиц, – Нет! – испуганно вскрикиваю, тело подкидывает вверх от нового контраста температур, Рома, предвидя это, властно удерживает бедра, приподнимает их и резко входит в меня, заполняя собой до основания. Жестко вколачивается, слишком страстно, слишком глубоко, вырывая из моей груди громкие крики. Сейчас я хочу, чтобы он брал именно так, по-животному, на голых инстинктах и никак иначе. Ставит меня на четвереньки, слизывает дорожки воды, оставшиеся от свалившихся на кровать кубиков, берет за волосы и наматывает их на кулак, прижимая мою спину к своей груди. Его дыхание врезается мурашками в шею.

– Да, Алиса, – прихватывает губами мочку уха, покусывает, играет с ней, кладёт руку мне на горло и слегка сжимает пальцами. Меня начинает коротить, реальность глохнет, – В следующий раз это будет твоё «Да». И ты будешь сама просить меня, как сегодня. Черррт! – его рык отдаётся вибрациями во всем теле, входит в резонанс с сердцем, растекается лавой внизу живота, – Я обожаю, когда ты просишь взять тебя! – я кончаю, содрогаясь в его крепких объятиях. Рома делает ещё пару резких движений и со стоном изливается в меня, ловя мои губы в глубокий поцелуй. Разворачивает к себе лицом, срывает с глаз повязку и, жадно впиваясь в них взглядом, «пьёт» отголоски нашего безумия.

– О Господи, – падаю на постель, сворачиваясь калачиком и пытаюсь восстановить дыхание.

– Так меня ещё не называли, – ухмыляется Рома, притягивая за талию к себе, – Ты – невероятная, не могу тобой насытиться.

– И не надо, – я заливаюсь смущением, – Хочу с тобой ТАК каждый раз.

– Я знал, что ты – плохая девочка – целует в макушку и я чувствую, что он улыбается, – Только МОЯ девочка, – ради этого факта, я уже заранее согласна на все, – Спи, завтра у нас вылет в двенадцать.

– Вылет? Домой? – я оборачиваюсь на Рому.

– Нет, милая, нас ждёт Стамбул и твоя мама с новыми родственниками, – он тянется к моим ногам, освобождает их от туфель и возвращается.

– Спасибо, – шепчу, ложусь щекой к любимому мужчине на грудь и засыпаю абсолютно счастливой под стук его сердца.

Эпилог
Два месяца спустя…

Роман

– Алиса отлично поработала, – Ярослав разливает виски по стаканам, – Я доволен. Пришлось пожарным на лапу дать, но газовые факелы того стоили. У тебя в клубе целый цветник, – он с неприкрытым интересом наблюдает через непрозрачное снаружи стекло за девушками, которые похожи на райских птиц в клетках, – Как следишь, чтобы с клиентами не спали? – кидает лёд в янтарную жидкость и подаёт мне, – Ну, за успех! – салютует стаканом, – Я честно говоря, уже увольнять устал. Как блохи, по койкам скачут. У меня ж не бордель.

– Я этого даже не касаюсь. Клуб достался упакованным. Почти весь персонал работает дольше меня и не горит желанием быть уволенным. Прежде всего, у девочек надежная охрана и есть мозги. А ты, смотрю, тоже не горишь желанием купаться в отцовском бензине.

– Ммм, – Ярослав делает глоток, – Ты не прав. Здесь сегодня такие люди, что контрактами озолотятся не только ребята, но мой отец. Пусть немного подраскиснут, девочек посмотрят, выпьют, а как бои стартанут, спущусь пообщаться. Светка в порыве злости рассказала родителям, что ты женишься. Теперь мать и на меня присела, – друг хитро прищуривается, – Может, надо было у тебя девочку отбить? Она просто ходячий секс в этом костюме с зеркалами. Вообще удивлён, что ты ей разрешил танцевать, я бы ее запер дома. Сегодня на неё будет дрочить несколько сотен мужиков.

– В смысле танцевать? – заводясь с пол оборота от полученной информации, ставлю стакан на стол, достаю из кармана телефон и делаю вызов, – Я разрешил ей работать с тобой только при условии, что она не выходит на сцену, а выступит организатором, – повышаю голос, потому что в трубке уже больше минуты идут длинные гудки, – Камеры мне выведи. Где она?

– Зачем камеры? – он кивает головой в сторону сцены и едва сдерживается, чтобы не засмеяться, – Смотри туда же, куда сейчас все смотрят.

– Зараза! – вскакиваю с места и подхожу к стеклу. Алиса невероятно красива. Лёгкая, пластичная, по телу вспыхивают световые искры. Одета в короткий блестящий топ, короткие кожаные шорты, белые перчатки, похожие на полусферы диско шара и… Она что? Босиком? – Твою ж мать! Они снимают. Выведи! Где твоя гребаная охрена? Выведи и проверь, чтобы все удалили! – возвращаюсь к столу, опрокидываю в себя содержимое стакана залпом и делаю два глубоких вдоха. Ярослав связывается с охраной, давая распоряжение прошерстить всех, кто делает записи вечера на телефон. С этой женщиной я сойду с ума, – Вот сейчас мне очень нравится идея обосноваться в Стамбуле. Я сниму ее со сцены! – срываюсь к выходу, но Ярослав догоняет меня около двери.

– Остынь, – он видит как вздуваются на моих скулах желваки, – Она уже танцует, дай ей закончить номер. Не порть удовольствие ни ей, ни моим гостям. В конце концов, посмотри, как она кайфует. Ты знаешь, что танцы – лучшее, что она умеет. Считаешь своё поведение справедливым?

– Она мне СОВРАЛА! Я хочу доверять своей жене. Понимаешь, в чем проблема?

– Понимаю. Я бы бесился так же.

Алиса

Звучат последние аккорды трека, свет гаснет, я быстро спрыгиваю с платформы, а мое место занимает другая девочка. Адреналин и возбуждение зала все ещё плещутся в моей крови, когда завернув за поворот к раздевалкам, я впечатываюсь в груду каменных мышц. В следующую же секунду меня одним рывком перекидывают через плечо, и тяжёлая ладонь ощутимо приземляется на мою попу.

– Ааай! – опешив, глубоко вдыхаю родной запах туалетной воды. В первую секунду успокаиваюсь, что это не посторонний мужчина, а уже в следующую осознаю, что мой жених зол. И не просто, судя по вибрации мышц, он в настоящей ярости. Собственно, был очень маленький шанс, что Рома не увидит меня на сцене, будет занят или ещё не приедет. Я же могла его предупредить? Могла. Но не стала. Он с ноги открывает дверь какого-то кабинета и сваливает меня на стол. Раздвигает мои колени в стороны, упирается ладонями по бокам в столешницу и нависает надо мной тайфуном, готовым прорваться в любой момент.

– У тебя минута, Алиса, чтобы объяснить своё поведение, – сжимает губы в плотную линию и дёргается, приземляя два одновременных удара кулаками по деревянной поверхности, от которых я подпрыгиваю.

– Ром, это не то, что ты подумал, – я тяну ладони, чтобы погладить его, но мужчина отшатывается в сторону, – У меня девочка заболела. Утром с острым аппендицитом увезли прямо с репетиции. Наверно, надо было тебя предупредить, но ведь ты же все равно был бы против! А я… Да мы два месяца готовились, все связки знаю только я, – я соскакиваю со стола и начинаю ходить по кабинету, – К тому же… Да, мне очень захотелось. Доволен?

– Я доволен? – он снова надвигается на меня, впечатывая попой в стол, – Да я просто счастлив, что завтра голая задница моей жены будет набирать просмотры в интернете! Ты хоть осознаёшь, что они все отымели тебя глазами во всех позах за время танца? А мне хочется вскрыть лицо каждого! Каждого, Алиса, просто за взгляд!

– Я пока тебе не жена, – в душе холодеет, но я понимаю, что должна отстаивать то, что мне нравится делать, – Я готова к компромиссам, но не готова к авторитарным запретам, – Рома с силой сжимает мои плечи и ничего не отвечает, – Уже жалеешь? Быстро, – хмыкаю по-своему расценивая его молчание.

– Я жалею только об одном, что твоя талия до сих пор влезает в эти чертовы блестящие тряпки. Иного способа утихомирить тебя я не вижу, – он нежно касается моих скул, приподнимает голову за подбородок и, всматриваясь в глаза взглядом с плохо сковываемым желанием, проводит пальцами по моей шее вниз до ключиц, – Хочу сына, Алиса, – Рома прижимает меня к себя, пачкая белую рубашку в серебряную краску для боди-арта, и впечатывается своими губами в мои.

– Девочка, – выдыхаю ему в губы, а он отстраняется.

– Что девочка? – переспрашивает уже с совершенно безумными глазами.

– У нас, Ром, будет девочка, – сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться, от того, как меняются эмоции на его лице, в попытке переварить информацию.

– Почему? – тупо переспрашивает и хлопает ресницами.

– Потому что я беременна, Рома. И срок три месяца, – он с недоверием смотрит на мой ещё плоский живот.

– Почему ты молчала? – хмурится, но нежно касается голой кожи возле пупка пальцами.

– После свадьбы сказать хотела, – я закусываю губы, – Для чистоты эксперимента.

– Чего? – Рома взрывается, в я понимаю, что сильно сдурила, – Господи! Я прошу тебя, глупая моя девочка! Говори! Я хочу знать все, – покрывает мое лицо, плечи, руки, ладони короткими поцелуями, – Неужели я так и не заслужил твоего доверия? – мне становится стыдно, очень стыдно.

– Ты заслужил. Ты-самый лучший. Я в общем то, не специально. Первый месяц подумала, что цикл из-за перелетов сбился, а потом, ты сам не замечал, что меня тошнило… – я начинаю шмыгать носом, хоть и раньше этот факт меня совсем никак не обижал.

– Я дурак? – киваю ему в ответ, – Контролировал, да не то. Иди сюда, – он берет меня на руки и опускает на кожаный диван рядом с собой, а после, видимо, до конца не удовлетворённый степенью нашей близости, пересаживает к себе на колени и зарывается носом в волосы за ухом, – Прости меня, любимая. Работы после отпуска было вагон, но это не оправдание, я знаю, – отстраняется и нежно целует в щеку, – Алис, а хочешь арбуз?

– Что? – теперь наступает моя очередь удивляться, – На улице зима. Ты не забыл?

– Нет, ну ты же беременна, должна чего-то хотеть. А я хочу порадовать своих девочек.

– Хочу, – хитро улыбаюсь ему, – Тебя. И прямо сейчас, – увлекаю за собой на диван, но Рома отстраняется.

– Не здесь. Мы едем домой, Алиса.

– К тебе или ко мне? – не удерживаюсь я от подколки и улыбаюсь. Беременным женщинам нельзя отказывать.

– К нам, – он прикусывает мою нижнюю губу и тут же зацеловывает жжение, – Ещё одна такая глупая шутка, и я тебя отшлепаю.

– Я согласна, – игриво шепчу ему, соскакиваю с дивана и, покачивая бёдрами, иду к выходу из кабинета.

– Стой, детка, – он догоняет меня возле двери и накидывает пиджак, – Пожалей парней, у них может сердце не выдержать. Как и у меня…

– Я люблю тебя, Ром, – теряя голову, тону в его запахе, который, как кислород, вдыхаю с воротника, – Очень сильно.

– И я, маленькая моя, – сильные руки оплетают талию и ложатся на живот, – И я вас не меньше.

Дорогие мои читатели, история подошла к концу! Спасибо, что прожили ее вместе с героями. Я буду очень рада вашим отзывам, комментариям и звездочкам) ♥

Эпилог
Четыре года спустя…

Шея начинает неприятно ныть. Откидываюсь на спинку офисного кресла и слегка покачиваюсь, расслабляя позвоночник. Сегодня снова засиделся на работе. Новые филиалы завалили отчётностями. Прежде чем продавать следующие франшизы ночного клуба, контролирую прибыли первых пяти городов лично. И как тут из штанов не выпрыгивай, заканчивать до десяти вечера не выходит. А утром в десять отец ждёт на собрании. Есть снова реальный шанс встретиться с бодрствующей женой только по дороге на него.

Экран ноутбука загорается от нового сообщения. Машинально щелкаю на прочтение и зависаю в глубоком шоке. Что это, бл*ть за херня? Резко подлетаю к экрану ближе. Передо мной фотографии практически обнаженной жены. Вот на ней только туфли и шорты, топа нет. Она стыдливо прикрывает пышную грудь рукой в высокой лаковой перчатке. На другой фотографии она в безумно коротком платье с широко раздвинутыми ножками в чулках. Я понимаю, что там, в затемнении под юбочкой, возможно, нет белья. Член в штанах наливается, приходя в боевую готовность, а мозги начинают «вытекать» через уши. Злость пенится только от одной мысли, что фотограф мог видеть Алису голой. А если поправлял, трогал ее в тот момент? На секунду у меня даже перед глазами темнеет, но я торможу. Стоп. Кто вообще отправитель фото? Какой глупый псевдоним. Они же могут быть просто старыми? Увеличиваю фотографию, чтобы рассмотреть детали и неожиданно замечаю выглядывающий из-под кромки низких шорт кусочек шрама от кесарева. Да ну нахрен! В висках стучит. Когда моя примерная девочка успела? А с кем была Агата? Прокручиваю сообщение вниз и только сейчас замечаю текст. Охеревая от наглости отправителя, даже перечитываю два раза. Значит, хочешь бабла, а иначе жена моя по нету пойдёт? Я ж тебя урою, гнида.

Хватаю со стола телефон хочу набрать Алису, но вместо этого загружаю поиск ее телефона с геолокацией. Дома. Немного отпускает. Вот там и поговорим моя девочка «хентай». Смотрю на экран телефона. Десять минут одиннадцатого. Конечно, мужики сейчас уже детей укладывают, но у меня форс-мажор! Фёдор на звонок не отвечает, зато Серега отзывается уже после первого гудка.

– Сазонов! – мне хочется отборно материться, но я понимаю, что рядом могут быть его сыновья, которые всегда слышат то, что им не надо, – Здорова друг! Сильно занят на лоне природы? Кто ты сегодня? Затаившийся на диване тигр или Ленин а мавзолее? – даже в такой ситуации не могу удержаться от подколки. Серега с рождением близнецов научился играть в сотню игр, не вставая с дивана. Его парни просто балдеют.

– Здорова, Фетисов! Говори быстро, если по делу. Сейчас будем этим жукам витамины в рот заливать. Сами не пьют ни в какую, – слышу на заднем фоне строгий голос Кати, призывающий детей к тишине. Интересно, подружки знают, во что вляпалась моя благоверная? Хотя, зная их таланты, они ещё и помогали.

– Я тебе сейчас файлик перешлю. Сделай так, чтобы персонаж был стёрт из жизни. Лет так на пять, чтобы в перманентный офлайн. Ну как тебе?

– Фью… – друг аж присвистывает, – Вот это поворот. А жена у тебя – огонь! – стебет меня, но слыша рычание, осекается, – Ладно, ладно!

– Ты на сумму посмотри. Кто ж такие бабки просит за выкуп информации. Его убить дешевле.

– Это верно, – ржёт Серега, – Все! Не было фотографа Сафронова Геннадия Викторовича в интернете. И компьютера тоже у него никогда не было. Зато уже завтра нагрянет к нему ГНК и обязательно найдут «волшебную страну» под подушкой.

– Как всегда. Восхищён, – благодарю друга и отпускаю в семью. Теперь у нас так. И мы не жалеем ни секунды.

До дома доезжаю быстро. Меня подгоняет адреналин гнева. Машину бросаю возле гаража, не загоняя. Дверь открываю аккуратно, не смотря на то, что грохнуть хочется от души. Агата, наверняка, уже спит. Прислушиваюсь. На втором этаже тишина, а из кухни доносится плеск воды. Застаю Алису, моющей посуду. Она не слышит меня, потому что в ушах стоят наушники. Беременность не испортила ее фигуры, даже наоборот. Сделала по-женски индивидуальной и аппетитной. Жена красиво двигается по кухне, застывая в эротичных позах. Мах рукой и стакан отправляется на сушку. Низкий прогиб, и теперь передо мной виляет только ее попка в серых плюшевых шортах. Детка… Я нервно сглатываю. Ты же только моя? Откуда у того мудака твои фотки? Подхожу к жене и нагло сжимаю ее попу двумя руками. Она вскрикивает и резко дёргается в моих руках, вырывая наушники из ушей.

– Спятил, да? – грозно шипит, – То тебя нет, то появляешься ниоткуда.

– Ты мне не рада, любимая? – скалюсь ей в ответ.

– Фетисов! Вот не надо сейчас с больной головы на здоровую только! Это ты у нас только ночуешь дома. На том спасибо. А Агата «папой» сегодня тренера по плаванию назвала!

– Нам нужен другой тренер, – крепко сжимаю бедра жены, подхватываю и сажаю на столешницу. Хрупкая, лёгкая… Ее шортики сползают и я вижу тот самый шрам, подаривший мне дочь, а теперь красующийся на фотографиях, присланными сталкером.

– Нам не нужен другой тренер! – Алиса взрывается и швыряет в меня полотенце, – Нам нужен другой… – она осекается и прикусывает язык.

– Ну, продолжай, моя дорогая жена, кто вам нужен? – я смотрю в ее широко распахнутые глаза, – Муж тебе нужен другой?

– Ром… – она прикрывает пальчиками рот, – Прости меня…

– Ты больше ничего мне сказать не хочешь, Алиса? – угрожающие понижаю голос, – Например где ты бываешь по вечерам последнюю неделю? Что делаешь? – от переполняющих меня чувств, припечатываю кулаком столешницу и отхожу от жены. От греха подальше.

– Откуда ты знаешь? – она ошарашено следит за мной глазами, – Я только один раз. Хотела попробовать…

Где-то в моем мозге начинает коротить адекватность. Мне первый раз в жизни хочется ударить любимую женщину. По прежнему, до безумия любимую.

– Ты меня запер! – она повышает голос, – Я уже не помню, кто я такая! Теряю форму. Ещё пару лет и я просто не смогу вернуться в танцы!

– Ты очень необычно решила повысить самооценку, Алиса. Быстро. Мне. Все. От идеи и до конца! – я с шумом отодвигаю стул и сажусь за стол.

– Тише, Агату разбудишь…

– Я очень зол, Алиса. И я хочу правды!

– Господи! – она всхлипывает, – Да не получилось ничего. Кастинг объявили в большой мюзикл. Меня девочки пригласили. А там тема такая анимешная…специфическая.

– Алиса! Бл*ть! Хентай – это не специфическое аниме! Это мультяшный жёсткий трах!

– Откуда ты знаешь? – она округляет глаза, – А ну да, – ухмыляется, – Ты же все знаешь. В общем, когда я узнала, что мьюзикл достаточно хммм… эротичный, я поняла, что ты это никогда не одобришь, и ушла с кастинга. Вот и все…

– Не все, Алиса! Твои полуголые фото прислали сегодня мне и попросили бабки за молчание!

– Ооо… – Алиса покрывается красными пятнами, – Ты видел… Что теперь делать? Они казались нормальными…

– Да, видел и решал сегодня вопрос аморального поведения своей жены, – на месте сидеть не получается и я снова оказываюсь возле девушки, – А вот кто ещё видел то, – Алиса так часто дышит, что на груди натягивается футболка. У меня срывает тормоза и я сдираю тряпку с жены. Алиса вскрикивает, а я накрываю ее грудь ладонями, сдирая чашечки лифчика вниз, – Что должен видеть только я, – хриплю и силой сжимаю тяжелую грудь.

– Я никогда, Ром… – жена задыхается под моими грубыми ласками, – Рома… Я… Больно! – я прикусываю сосок и резко дёргаю бедра девушки на себя, – Рома! Нет!

– Чего это? – я нагло стаскиваю с неё шорты, но Алиса начинает брыкаться, – Не хочешь?

– Поговори со мной! Рома! Где эти фото? Там только мои были? А девочки?

– Я думаю, моя дорогая жена, – я снимаю Алису со столешницы и разворачиваю к себе спиной, – Что у меня есть хорошее лекарство от твоего вранья.

– Только тронь меня, Фетисов, – пытается укусить мою руку, прижимающую ее тело к столешнице, – И я съеду!

– Теперь я уверен на сто процентов в методе, – одним движением стаскиваю шортики и трусы с ее попы. Намётываю длинные волосы на кулак, чтобы не творила беспредел, и смачно опускаю первый шлёпок на ее попу.

– Ааай! Шшш… – жена прогибается и уже кусает свои пальцы, чтобы не закричать, – Больно, ненормальный! Я тебя убью!

Я опускаю ещё один удар на покрасневшую попку. Хватит? Нет. Ещё разок или парочку. Я вижу, что Алису трясёт от необычных ощущений. Она неосознанно виляет бедрами, и я понимаю, что Алиса возбуждена, но сама не понимает этого. Просовываю руку между ее сжатыми бедрами и глажу влажные губки.

– Рома… ммм, – она раздвигает ножки, чтобы мне было удобнее, и сладко расслабляется. Алиса стонет в свою ладонь, я дёргаю девушку к себе за волосы, разворачиваю лицо и впаиваюсь в губы.

– Это пока только предупреждение, любимая, – она уже просто моргает вместо ответа. Я расстегиваю джинсы, чуть спускаю их вниз и вхожу в свою девочку сзади. Горячую, узкую и бессовестно мокрую!

Не хочу сдерживаться, поэтому прихватываю ее бедра, фиксирую и вколачиваю тот ритм, который хочется. А хочется мне очень жестко. Алиса старается глушить громкие стоны, но она уже на грани и контролирует ситуацию слабо. Просто ловит мой ритм и закусывает свои губки. Отпускаю по ее розовой попе ещё два хлестких шлепка, отрезвляя накатывающую разрядку.

– Ро-ма, – она сбивается на каждом слоге, – Ну пожалуйста… Я больше никогда так не сделаю.

Усмехаюсь плывущему голосу жены и ускоряюсь. Ее бедра начинают дрожать, вдохи становятся глубокими, пальчики впиваются в столешницу. Алиса всегда кончает красиво, и от этого вида меня тоже накрывает. Мне хватает пары подач. Я заливаю спермой ее попку. Алиса падает грудью на столешницу и тихо постанывает, приходя в себя. Я любуюсь сочетанием покрасневшей кожи и белых потоков. Стираю их полотенцем, подхватываю жену и разворачиваю к себе лицом.

– Люблю тебя, Лисичка, – впаиваюсь в искусанные губы поцелуем, – Выбрось из головы весь бред.

– И я очень люблю, – она обхватывает мою шею ладошками и хнычет, – Но ты – сволочь! Все горит.

– Ты заслужила, детка. Я был зверски зол. Сейчас в душ, а потом намажу мазью.

– Прости меня, – она опускает глаза, – А что с фото Лены и Марьяны? Они тоже пробовали…

– Так вот кого я завтра уволю! Я что? Плачу мало? Или охраняю от блядства сильно?

– Ром! Мы попробовать… Сцена большая. Интересно.

– Сазонов обрушил этому горе-фотографу всю онлайн и офлайн жизнь на ближайшие лет пять. Так что спите спокойно. А ты! Чтобы не смела говорить девочкам им до завтрашнего дня, что у них все хорошо! Воспитательные меры мне сорвёшь.

– Спасибо, – на лице жены появляется хитрая улыбка, – Ты – мой герой. Я не скажу, – она ластится, трется щёлкой об мою грудь.

– Ну говори, – я сдаюсь.

– Верни меня на работу, Ром…

– Нет. Не обсуждается, – я отпускаю Алису и возвращаю джинсы на место, – Кто будет заниматься дочерью? И, в конце концов, я хочу ещё ребёнка. Ты участвуешь в собраниях акционеров. Этой работы вполне достаточно.

– Да я там ничего не решаю! Я свое хочу, неужели ты не понимаешь? Иначе нафига затеял эти клубы? У нас на счетах столько, что хватит ещё внукам.

Я останавливаюсь. Где-то слова Алисы попадают в цель. И медленно сдаюсь. Наверно, нужно пойти ей навстречу. А в клубе она ещё и под контролем будет.

– Ладно! – нагибаюсь и подаю ей шорты, – Завтра поедешь со мной. Познакомишься с новым коллективом и выберешь себе людей. Мне не понравились перформансы филиалов на открытия. В следующие будет ездить твоя будущая команда.

– Без меня? – Алиса грустно смотрит в пол.

– С тобой, с тобой, – выдыхаю и, видя расцветающее лицо жены, понимаю, что все сделал правильно. Она набрасывается на меня и засыпает поцелуями во все места, куда дотягивается.

– Спасибо, спасибо, спасибо! – взвизгивает и обнимает. Господи! Улыбаюсь сам.

– С отцом и Юлей будешь договариваться сама.

– Ой, это ерунда, – она отмахивается, – Юля давно просила Агу. Они хорошо играют с Артуром. К тому же, ей интересно, как это «с двумя».

– В смысле с двумя, Алиса?

– Ой… – глаза снова начинают бегать, – Ну ладно! Беременна Юля!

– Отец не в курсе?

– Не-а. Ром, ты не выдавай ему. Она на день рождения тест подарить хочет.

– Это плохая идея, жена, ты же знаешь, – я хмурюсь, а пальчики Алисы гладят мой лоб.

– Нет, Ром. Это хорошая идея. Не было другой жизни. Есть только вы, а у вас мы. Даже твоя Бабушка обещала приехать.

– О, – я теряюсь против такого заговора, – Надеюсь, вы знаете, что творите.

– Знаем, Ром. Мы творим ваше счастье.

Примечания

1

«In God We Trust» («На Бога уповаем») – официальный девиз США. Фраза печатается на оборотной стороне ныне выпускающихся долларовых банкнот.

(обратно)

Оглавление

Пролог

Эпилог Два месяца спустя…

Эпилог Четыре года спустя…