Хождение по музам (fb2)

- Хождение по музам 1927K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Анна Владимировна Рожкова

Анна Рожкова
Хождение по музам

После развода Валя сбросила восемьдесят килограммов, шестьдесят из которых приходились на бывшего мужа, Федора. Обретя свободу, Валентина порхала стокилограммовым мотыльком, её леопардовые лосины часто мелькали в клубах и кафешках. Валя хвастаясь знакомым: "Словно гора с плеч". На гору бывший муж походил мало. "Зато хлопот доставлял, паразит. Камнем висел на шее", – жаловалась Валюха.

Спустя полгода Валя затосковала, забросила клубы, порвала с новыми знакомыми и сменила номер телефона. Свобода начала тяготить. Несмотря на гренадерский рост, косую сажень в плечах и генеральский бас, Валя была натурой тонкой, ранимой и чувствительной. Душа ее стремилась к прекрасному, можно даже сказать, возвышенному. Сердце жаждало любви. А самое главное – в Вале мощным голосом заговорил материнский инстинкт. "Сама-то я неграмотная, знаю только, что Гоголь "Горе от ума" написал. Но ребенок достоин самого лучшего. В первую очередь – подходящего отца, умного и образованного", – рассуждала Валентина.

Срочным образом был составлен план действий. Пункт первый – оценить свои шансы найти умного отца для своего ребенка, а, заодно, любящего мужа. К этому пункту Валя подошла со всей основательностью. Села вечером за стол, разделила листок пополам, как учил модный журнал, и, наслюнявив карандаш, задумалась. Слева значились плюсы, справа минусы.

– Тэкс, начнем с плюсов, – за годы брака Валя приобрела привычку делиться всем с мужем. Теперь приходилось разговаривать с собой, – палатка на рынке, однокомнатная квартира, – старательно выводила она. Откинувшись на спинку стула, залюбовалась проделанной работой. – Палатка или полатка? – женщина задумалась. Махнув рукой, решила, что это не столь важно. Пусть будет полатка. – Возраст – скорее под, чем за – це плюс или минус? Тут как рассудить. Ежели глянуть в зеркало, це, безусловно, минус. Но! – Валя подняла указательный палец. – Ежели посмотреть с другой стороны, то, определенно, плюс. Возраст – це знания, опыт, зрелость, – она загибала пальцы. – Да ну ее, дурацкую бумажку. Нету минусов. Нету. Одни плюсы. Так-то. – Валя смяла листок и закинула в дальний угол.

Далее значился пункт второй: непосредственно поиски. В этом нелегком вопросе Валентина решила спросить совета подруги, Раисы:

– Хде, ну, хде их, мужиков-то искать? – вздыхала Валя, переступая с ноги на ногу возле своей палатки на рынке.

– Где, где, в Интернете, – сообщила Райка, гордая своими познаниями.

– Це что за зверь? – от удивления Валя даже остановилась.

– Це не зверь, це высокие технологии, – выдала Райка, довольная произведенным эффектом. – Тьфу ты, набралась от тебя этого "це". Уже сама как хохлушка стала. Где ты этого "це" нахваталась, ты ж вроде русская?

– Я-то русская, а вот моя внучатая бабушка была спод Херсона. Ты мне зубы не заговаривай. Что за высокие технологии? Хде ты слова-то такие выдрала, подруга? – презрительно скривила губы Валя.

– От оболтуса своего, от кого же еще? – повинилась Райка.

– Лучше б он тебе палатку подлатал, скоро на голову свалится. Снега-то вон сколько навалило, – заметила Валя.

– Некогда ему, учится он, – буркнула Райка.

– Некогда, некогда, как деньги у мамки брать, так есть когда, – ворчала Валя.

Обиженная Райка круто развернулась и двинулась в сторону своей палатки.

– Да ладно тебе дуться, Райка, ну ты чего, – Валя в два прыжка догнала подругу и положила руку ей на плечо.

– Ох, – от такой тяжести птичьобразная Райка чуть не согнулась пополам.

– Ты мне Женьку-то своего пришли завтра, буду этот, как там его, ентертнет, учить. И оболтус твой подзаработает. Слухай, – вспомнила Валя. – А как правильно пишется, полатка или палатка?

– Валь, ну ты даешь, – всплеснула руками подруга. – Темнота. Конечно, п-о-л-а-т-к-а, – произнесла по слогам Райка.

С появлением Интернета у Валюхи началась совсем другая жизнь, завязались новые, интересные знакомства. Чаще всего заглядывала Валя на литературный сайт. "Писатели – они умные, плохому ребенка не научат", – рассуждала Валентина, штурмуя особо полюбившегося поэта со звучным именем Анатоль.

– Ох, как пишет, едрить твою мать, – Валя утирала салфеткой слезы, – душу наизнанку выворачивает, стервец. А имя-то какое, Анатоль, – женщина мечтательно вздохнула.

У Анатоля еще не было столь горячей поклонницы. Валя брала напором, закидывала поэта восторженными комментариями, виртуальными сердечками и открытками. "Нет такой крепости, которую нельзя взять", – повторяла Валя. Крепость держалась недолго. Спустя несколько дней нарядная Валя, облачившись в леопардовые лосины, восседала в гордом одиночестве в кафе. Анатоль опаздывал. "Творческая личность, что с него возьмешь", – вздыхала потенциальная невеста. Творческая личность оказалась маленьким засалено-потрепанным мужичонкой с длинными грязными патлами, постоянно падающими на лицо. "Ничего, – думала Валя, краем уха слушая излияния поэта, – отмоем, подстрижем, побреем, станет на человека похож. Дело поправимое. Поэты – они ведь тоже люди".

Под Валиным чутким руководством Анатоль приоделся, отъелся и "только что на сметану не мяукал".

– Толечка, тебе чего, за пивасиком сбегать? – суетилась Валя.

– Пиво – напиток пролетариата. Тащи водку, – стукнул по столу Анатоль. "Кого напиток? – не поняла Валя. – А, чем бы мужик не тешился, лишь бы не рыпался", – рассудила она, наливая в стопку водки.

– Понимаешь, Валя, – рассуждал дошедший до кондиции Анатоль, стуча себя кулаком в тощую грудь, – хорошая ты баба. Но душишь ты меня, душишь. Не даешь творить. Художник, он должен быть голодным. У поэта душа должна болеть, тело – страдать, тогда рождается шедевр, понимаешь?

– Понимаю, Толик, понимаю, – кивала Валя, забрасывая поэта на могучее плечо.

Вскоре Анатоль пропал. "Погуляет и вернется, эка невидаль", – успокаивала себя Валя. Но когда поэт не объявился ни на следующий день, ни через день, всерьез забеспокоилась.

– Райка, что же делать? – утирала Валя слезы, отогреваясь с подругой в любимой кафешке.

– Сдался тебе этот Анатоль? – презрительно бросила Райка. – Что мой кот, налево потянуло, кастрировать его надо, вот что.

– Как кастрировать? – опешила Валя. – Ты серьезно?

– Серьезнее некуда, – отрезала Райка.

– Ну, ты даешь. Он меня любит. Стихи вот написал. Щас прочитаю. – Валя опрометью бросилась к висящему на вешалке бушлату. Долго рылась в карманах. Наконец, с победным видом села за стол. – Слухай:

В стихах поэта Нина пламенно воспета.

Рифмы найдены для Нины:

Для нее цветут долины,

Для нее и крик орлиный,

Для нее с крутой стремнины

Мчится бурная река*

Ну, как? – расцвела улыбкой Валя.

– Ты ж вроде Валя, – Райка непонимающе хлопала глазами.

– Да, какая разница, – отмахнулась Валя. – Главное, что стихи Толик написал для меня. И потом, он иногда меня ласково Ниночкой называет, – Валя зарделась и потупилась. – Красиво ведь?

– Красиво-то красиво. Но, кажись, це тетка одна написала, нерусская, – Райка подозрительно сощурилась.

– Какая еще тетка? – не поверила Валя.

– Да не помню я. Фамилия у нее какая-то неприличная, то ли Бедро, то ли Бордо, – задумалась Райка, силясь вспомнить.

– А что в бордо неприличного? – озадачилась Валя.

– Ну, це все равно, что у тебя бы фамилия Портвейнова была. Ох, – Райка не успела развить мысль. Валя пребольно ткнула ее локтем в ребра:

– Я тебе дам тетка нерусская, Портвейнова ты моя недоделанная. Не знаешь, нечего на Толика клеветать.

Райка хотела было возразить, но от боли сперло дыхание, и на глазах выступили слезы.

Вечером, вооружившись стопкой бумаги и карандашом, Валя принялась писать объявление.

"Пропал кот, – старательно выводила она. – Ой, Райка, зараза. – Она смяла испорченный листок и взяла другой. – Пропал мужчина. Окрас темный. – Тьфу ты. – Следующий бумажный шарик полетел в угол комнаты. – Пропал мужчина. Волосы темные. Отзывается на имя. Да что же это такое? – Валя психанула и, накатив коньячку, легла спать. – Утро вечера мудренее".

Анатоль явился сам, похудевший, грязный и ободранный.

– Ты где был? – уперла Валя руки в боки.

– Искал вдохновение, – покаялся Анатоль.

– И что, нашел?

– Ага.

Я помню чудное мгновенье:

Передо мной явилась ты,

Как мимолетное виденье,

Как гений чистой красоты**, – декламировал нараспев поэт.

Валя в восхищении всплеснула руками. Анатоль вернул пошатнувшиеся позиции. Он был вновь обласкан, обогрет, откормлен, одет и обут. Но через месяц вновь пропал.

Валя дожидаться не стала. "Годы-то идут, еще не хватало тратить оставшиеся на всякий котов, вернее, козлов".

На сей раз выбор Валентины пал на фотографов. Литераторами она была сыта по горло. "Почему нет? Фотограф – классная профессия. И вдохновения не нужно. Щелкаешь и щелкаешь себе. А то и себя. Красота". По такому случаю был приобретен фотоаппарат типа "мыльница" и окрыленная Валя бросилась на поиски курсов.

– Ну и как твоя фотография? – интересовалась Райка, отхлебывая из чашки обжигающий кофе.

– Ах, Игорь, настоящий профессионал. А уж педагог, – вздыхала Валя, устроив себе и Райке незапланированный перерыв. – А волосы. Какая у него шикарная шевелюра, не то, что у Федьки, паразита. Так и хочется запустить в нее пальцы, – мечтала Валя.

– Ну, ну, – скептически хмыкнула подруга, попивая купленный Валей кофе.

– Ладно, мечты мечтами, пора и честь знать, – произнесла Валя, натягивая бушлат. Поверх шали на голову была водружена шапка-ушанка.

– Все равно людей нет, – вздохнула Райка.

– Ничего, подруга, прорвемся. – Валя уверенно топала по снегу в валенках сорок третьего размера. Райка семенила по следам подруги.

– А вот и людь, – у палатки Вали прохаживалась женщина неопределенного возраста.

– Проходите, девушка, проходите. Что желаете? – приветливо спросила хозяйка.

Женщина густо покраснела, от чего ее бледная кожа покрылась красными пятнами. – Мне бы бюстгальтер.

– Какой размер? – Валя демонстрировала товар.

– Пятый, – проблеяла клиентка.

– Ну, пятый, так пятый, – Валя недоверчиво скосилась на бюст покупательницы. – Идите туда, в уголок, я простынку подержу.

– Только отвернитесь, – пискнула дама. – Я стесняюсь.

– Да, ради Бога, – Валя демонстративно отвернулась.

На следующий день клиентка явилась снова.

– Смотри, опять твоя курица пришла, – хохотнула Райка. Сомлевшие после плотного обеда дамы возвращались на рабочие места. Перед палаткой Вали прохаживалась вчерашняя покупательница.

– Что желаем? – бодрым голосом спросила Валя.

– Трусики, – клиентка потупилась и вновь залилась краской.

– Вот, – Валя выложила на прилавок труселя.

– Не такие, – женщина скривилась. – Кружевные, ажурные.

– И зря. Холодно. А эти теплые, с начесом, – пробасила Валя, убирая рейтузы.

– А как вас зовут? – робко спросила покупательница, дрожащей рукой протягивая деньги.

– Валя.

– Как Валя? – женщина побледнела и стала медленно оседать на пол.

Валя успела подхватить лишившуюся чувств покупательницу.

– Райка, – орала она, хлопая клиентку по щекам.

– Ты чё делаешь-то, – кинулась на спасение женщины прибежавшая на крик Райка. – Ты ж ей голову оторвешь.

Спустя полчаса все трое рыдали в кафешке.

– Что за невезуха, – плакала клиентка, назвавшаяся Марией, – думала, раз в кои-то веки мужика нормального встретила – высокого, широкоплечего. А он Валей оказался. Ну, просто бушлат этот, шаль, шапка стерли все половые признаки.

– Чего стерли? – пробасила Валюха.

– Ну, непонятно, женщина вы или мужчина, – уточнила Мария, наткнувшись на Валин тяжелый взгляд.

– И я все одна, да одна, несчастливица, – вторила Марии Райка.

– У тебя, Райка, Женька есть, а у меня никогоооо, – завывала Валя.

– Как никого, а Игорь? – удивилась Райка, ненадолго прервав рыдания.

– Покончено с Игорем, – махнула рукой Валя. – У него голова отвалилась, – доверительно прошептала она.

– Как отвалилась? – ужаснулась Мария. – Что, совсем?

– Хорошо, хоть не причиндал, – рассмеялась Райка сквозь слезы.

– Кончай ржать, дура. Я так перепугалась, чуть в штаны не наложила. Пойду, коньяка для успокоения нервов плесну.

– Валя, так что с Игорем? Живой? – обеспокоено спросила Мария, пока Райка давилась смехом.

– Да живее всех живых, что ему сделается. Пригласил он меня на свидание. Душевно так посидели, выпили, поговорили. Вызвался до дому проводить. Вышли мы, идем под ручку, романтика. Тут ветер задул. А Игорь без шапки. Я повернулась ему сказать, чего это он без шапки вышел, застудится же. Вдруг ветер налетел, голова-то у него и отвалилась. Я как заору. Вся улица сбежалась. Кавалера моего тут и сдуло.

– Так что у него с головой-то случилось? – хрюкнула Райка.

– Да лысый он. Вот что. Волосы отрастил с одного боку и на макушку зачесал. Вся эта конструкция и завалилась.

Райка сползла под стол.

Но Валя сдаваться не собиралась, обратив свой взыскательный взор на живопись. "Художники – не хуже, чем поэты и даже лучше, чем фотографы", – рассудила она.

– Рай, пошли завтра на выставку, ну, этого, как его, Николоса, – предложила Валя.

– Никаса, что ли? Сафронова? – поправила Райка.

– Ага, его самого, – кивнула Валя. – Так что, пойдешь?

– Ну, не знаю, – мялась Райка.

– Да не ломайся. За билеты я плачу.

Довод оказался решающим. Райка согласилась.

– Хорошо рисует, – вздохнула она, выходя из зала.

– Как рисует? Он что, живой? – гаркнула Валя.

– Да не ори так. Живой, конечно.

– Чё ж ты мне раньше-то не сказала? Это я что, за живого художника такие бабки отвалила? – возмущалась Валя.

– А что такого-то? – удивилась Райка.

– Так одно дело за покойника платить, а другое – за живого. Аферисты, – Валя сплюнула под ноги. – В выходные пойду в музей. Там точно все покойники. Царство им небесное, – Валя перекрестилась.

В ближайший выходной Валя посетила музей. Она неторопливо переходила от картины к картине, подходя чуть не к самому холсту и подслеповато щурясь.

– Девушка, кто ж так картины смотрит, – окрикнул ее мужской голос.

Валя величаво повернулась, выпятив предмет своей особой гордости.

– Не подскажете, как надо? – она обнажила в улыбке все свои двадцать шесть зубов, сверкнув золотыми коронками.

– Картины нужно смотреть издалека, – объяснял мужчина, приобняв новую знакомую за плечи.

Издалека Валя видела лишь размытое пятно.

– Шедевр, просто шедевр, – громко восхищалась она, положив пальцы на локоть мужчины.

– Девушка, вы не могли бы потише, – возмутилась смотритель зала, старушка-божий одуванчик. – Вы здесь не одна.

– Вот еще, – фыркнула Валя.

– У меня есть предложение получше. Не выпить ли нам за знакомство? – предложил мужчина.

Предложение было незамедлительно принято.

– Райка, он просто чудо, – хвасталась Валя. – Вчера угощал меня в кафе.

– Ага, за твой счет, – напомнила Райка.

– Ой, это такие мелочи, – отмахнулась Валя. – Он гений, гений, понимаешь? Ники сказал, что я достойна кисти художника, – гордо произнесла Валя.

– А почему только кисти, а не всей руки? – прыснула Райка.

– Дура ты, Райка, темнота, – обиженно обронила Валя. – Ники начал рисовать мой портрет, – Валя кокетливо поправила локон. – Я каждый вечер ему позирую. Представляешь, лежу я нагая в ванной, – мечтательно произнесла она.

– Какая лежишь? – переспросила Райка.

– Ох, Райка, ну и дура ты, – рассердилась Валя. – Голая. Так понятней?

– Так бы сразу и сказала, – буркнула Рая. В ней боролись два чувства: гордость звала ее уйти, но меркантильность призывала остаться и отведать чего-нибудь вкусненького за счет подруги. – А как картина-то называется? – спросила Рая, победив в себе гордость и заедая кофе пироженкой. – Купание красного коня***? – Райка рассмеялась своей шутке.

– Почему это красного? – разозлилась Валя. Ее пунцовые с мороза щеки пылали праведным гневом. Валя вскочила и, опрокинув стул с визжащей Райкой, выскочила на улицу, пытаясь на бегу попасть руками в рукава бушлата.

– Выгнала я и этого мерзавца, – изливала присмиревшая Валя душу подруге.

– Что на этот раз? – заинтересованно спросила Райка, попивая маленькими глотками кофе и жмурясь от удовольствия.

– Закончил этот… этот козел картину, – захлебывалась Валя от возмущения. – А там… там мазня какая-то. Я на него накинулась. Где мой портрет, говорю. А он, Валечка, успокойся, это модное направление, кубизм называется. Хренизм, я говорю, это называется. Одела я ему эту картину на голову и взашей вытолкала. Пусть катится колбаской.

– Как же он покатится, с картиной-то на шее? – смеялась Райка. – А выгнать давно пора. Змею на груди пригрела, – подытожила Райка.

– Точно. Змея. Горыныча, – захохотала Валя.

Вечером Валя закрыла палатку и устало брела к выходу с рынка.

– Репродукции, покупаем репродукции, – кричал тщедушный мужичок. Валя, подобно крейсеру, проплывала мимо. Мужичок натужно закашлял. – Репродукции, берем репродукции. Приобщаемся к прекрасному. Налетай, не скупись, покупай живо… пись. "Утро в сосновом бору", "Купание красного коня".

Валя притормозила:

– Что-что ты сказал? – она нависла над продавцом всем своим внушительным ростом.

– Репродукции, – пискнул он.

– Дальше, – требовала Валя.

– Приобщаемся к прекрасному, – проблеял горе-продавец, из-под шапки-ушанки торчал красный нос.

– Дальше, – настаивала Валя.

– "Утро в сосновом бору", "Купание красного коня", – мужичок совсем сник.

– Во, давай сюда, этого, коня, – Валя разглядывала картонку. – Красиво, – восхищенно пробасила она.

– Ага. Петров-Водкин.

– Просто Иванцова. Валя, – произнесла она, любуясь картиной.

– Федотов. Сергей, – ответил продавец, шмыгнув носом.

– Чего? Ты ж сказал Петров-Водкин, – удивилась Валя, сверля продавца взглядом.

– Так то художник. А я Федотов. Сергей, – повторил он, улыбаясь.

– Да ладно тебе, Федька. Узнала я тебя. Собирайся, – устало произнесла Валя.

– Так я того, Валечка. Я мигом.

– Давай, шевелись, Федор Петров-Водкин, пока ничо не отморозил. Домой пошли.

И, легко подхватив сумку с репродукциями, двинулась к выходу.

* Агния Барто "Нина-солонина" (да простит она авторскую невинную шутку)

**А.С. Пушкин "Я помню чудное мгновенье"

***К. Петров-Водкин "Купание красного коня" (иллюстрация в приложении)