Тишина (fb2)

- Тишина 1962K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Мари Ова

Глава Первая. Начало

Время текло сквозь пальцы как вода, ускользало как сигаретный дым, оставляя лишь неизгладимый след на лице в виде избороздивших морщин.

Иногда нужно побыть одному. Тишина необходима, чтобы услышать истинного себя. Слышать биение собственного сердца, чтобы быть откровенным. Самое отвратительное лгать самому себе, это оставляет вкус желчи во рту и желание стряхнуть с себя «чужое» пальто.

Чаще всего ложь самому себе приходит, когда пытаешься быть «удобным» кому-то. Становишься икеевским креслом, недорого и со вкусом – «беру».

В своей семейной жизни Анна была, мягко говоря, не «икеевским креслом», скорее каким-то стулом со времен инквизиции. Всю жизнь она слышала: «с таким характером, как у тебя – не выйти замуж». Как будто в двадцать первом веке замужество – есть главное достижение женщины (девочки) и – есть самоцель. Глупости какие. Жизнь велика и многообразна в своём проявлении, и занимаемых позициях, стремлениях.

Но так уж вышло, что Анна все-таки замужем.

Её муж – Павел – человек лет тридцати пяти, уравновешенный, практичный, с небольшой залысиной, бледностью и синяками под глазами от недосыпа. Ко всему прочему он был хронически тощим, и на голову был выше Анны. Анна же была очень миниатюрной, ростом чуть выше ста пятидесяти сантиметров, размер ноги и вовсе был смешным – тридцать четвертый. У неё были маленькие, выразительные глазки на круглом лице и слегка вздернутый нос.

Уравновешенность Павла помогала их браку сохранять баланс, чтобы не опрокинуть «семейную лодку». Так как у Анны всё было через край. Энергия била из каждой частицы её бытия и легко могла перевернуть и снести что угодно на своём пути. «Вижу цель – не вижу препятствий» – это было её девизом по жизни. В какой-то степени её можно сравнить с бурлящей горной рекой или хаски, которого пытаются запереть в квартире. Бесконечная внутренняя энергия искала выход, иначе разрывала изнутри. С ней было трудно, даже очень, но у неё было одно достоинство – она не давала останавливаться на достигнутом и всё время подталкивала самим своим существованием к вечному движению.

Но в минуты, когда и её оставляли внутренние силы, что случалось не часто, то наполнить вновь её стремлением и движением было некому. Для этого нужна была тишина. Она была необходима для самоанализа и принятия решения: «куда двигаться дальше?! Каков же новый вектор?!»

Поиск времени на себя привёл её в музеи, театры, библио-кафе и как ни странно к уличным музыкантам.

В самих музеях и театрах её забавляли не только выставки и спектакли, но и наблюдение за разношерстной публикой, посещавшей эти мероприятия. Кого там только не было: вечно снующие повсюду школьники, которые повсеместно приносили какофонию, пенсионеры, люди глядя на которых хотелось сказать: «Вы что здесь вообще забыли?», люди средних лет и по одежде видно, что средних достатков, такие же как Анна. Люди, пытающиеся хоть иногда выходить в «свет».

Она ходила всегда одна. Даже ещё в те годы, когда у них с мужем не было детей. Павел не интересовался светской жизнью и считал это пустой тратой времени, но не мешал Анне искать себя.

Очередной осенний день был наполнен последними солнечными лучами и списком дел, от которого кружилась голова. Хотелось лечь и сдаться. Но сдаваться было некому и некогда, поэтому разбудив сына и дочь, Анна собирала их в садик.

Сыну было почти пять, но место в садике дали лишь на три часа, что очень сильно злило и расстраивало Анну. Дочери вот на днях исполнился год, который пролетел незамеченным. Анна никак не могла понять, как так вышло. Но, с другой стороны, вспоминая отрывки прошедшего года, она не отдавала себе отчёта, как она смогла выжить и даже улыбаться. Без эпитетов «проклятая» – поликлиника не вспоминалась, а бесконечные кружки и секции старшего сына тоже не добавляли физических и моральных сил.

Сборы – это всегда сложный и стрессовый момент для всех мам и тех, кто оказывается в зоне поражения. Уговоры, угрозы и шантаж. В ход шло всё. Через сорок пять минут наконец всё и все были готовы и нужно было уже по обыкновению догонять маршрутку. Вообще посадка и поездки в транспорте больше напоминали жонглирование, так как нужно было поочерёдно забросить двух малолетних детей и коляску, при этом стараясь не задеть людей, присутствовавших при этом представлении.

Анне часто вспоминался мультик «Обезьянки» из детства, над которым она смеялась, будучи ребёнком. Сейчас она над ним рыдала, так как сама приблизительно так себя и видела со стороны. В общественном транспорте на нее смотрели с немым вопросом, как на бабушек в шесть утра: «Чего ж тебе неймется и не сидится в своем декрете? Куда ты едешь и зачем?»

Сын, ноющий о том, что опять не взяли самокат, зонт или что бы то ни было, которое можно было бы только в зубах переносить Анне. Очередной инвентарь среди жонглируемых предметов, воспринимался Анной болезненно. Муж, подливал масла в огонь, предложив как-то раз, чтобы Анна с детьми отвезли черепашку к ближайшему озеру, которую они спасли на дороге, но не сумевшую привыкнуть к неволе и мечтавшей о свободе, разумеется на маршрутке, полным составом гастролирующей трупы. Анна смогла ответить лишь красноречивым взглядом и больше Павел о таких глупостях не заговаривал.

Поездка в двадцать минут от дома до садика проходила беспокойно. Так как сидели все друг на друге. Народу было битком и любезно уступленное место было в радость. Анна посадила сына на одну коленку, дочь на другую, руками стараясь удерживать детей и примостившуюся коляску. Усердно делая вид, что так и задумано и вообще все под контролем. Но чаще всего в этот момент, раздавалось недовольно покрякивание дочери. Она страстно желала, несмотря ни на что, ходить. Соня размышляла просто: «я научилась ходить не для того, чтобы сидеть!». Данте не описывал таких пыток в своей «божественной комедии», так как тогда ещё не были изобретены «адские колесницы» – маршрутки. Выходя из общественного транспорта, Анна всегда испытывала чувство облегчения, как переход из ада в чистилище, а моментами и вовсе освобождение души от оков тела.

Слушая не умолкавший треск сына, о пауках и паутинах, Анна задумалась и говорит:

– А представляешь меня бы укусил такой паук и я бы стала, как человек – паук. Мы бы добирались до садика на паутине. Вжик и полетели туда-сюда. Раз и мы в саду. Здорово было бы?!

– Да, да и папа-паук и мама-паук и я человек-паук и Соня-паук.

– М-да-а-а-а, многовато пауков выходит, – Анну уже поглотила мысль из интернет картинки «я думала, что к две тысячи двадцатому будут летающие машины», а в итоге у меня пока никакой, хотя нет есть стиральная.

Анна любила сына Игоря, это был добрый, несмотря на то что своенравный мальчуган с гагаринской улыбкой, такой же солнечной и светлой. Он был по характеру точной копией Анны и от этого их отношения всегда были с огоньком. То с огоньком любви, то испепеляющим, среднее положение находилось крайне редко. Игорь любил делать маме комплименты о её красоте, регулярно дарить цветы. Анне было это приятно, даже несмотря на то, что не редкость это были колючки, выдернутые с корнем.

Соня – дочь Анны, была совершенно другой и более походила на папу характером. Когда это обнаружилось все сами того не замечая вздохнули с облегчением. Если бы и у Сони был характер Анны, то она не удивилась, услышать от мужа: «я домой приду, но в следующей жизни». Игоря и её всегда было много, они умудрялись занимать всё предлагаемое им пространство физически и морально, они были как коты.

Только отвезя Игоря в сад, надо было бежать обратно на остановку и ехать домой, чтобы что-нибудь сделать по дому. Гулять рядом с садиком уже не было никаких сил, этот вид ей за три месяца катаний сильно наскучил. Обычно по дороге обратно Соня засыпала на руках и предстояла задача вытащить коляску, не разбудив её. Перекладывать в коляску до дома было не резонно, так как в коляске Соня спала скверно, а положить и тут же достать было чревато пробуждением. Дома у неё был час-полтора и потом снова в путь дорогу за сыном. А забрав его нужно было ехать домой. Ночью Анне уже снилось это колесо сансары¹.

Игорь утром пошутил: «Мам, а давай заберём у папы машину!» и засмеялся искренним переливающимся голоском, похожим на колокольчик. Анна посмеялась, но идея зародилась в её голове. А почему бы в действительности не пойти учиться на вождение. Да это сложный шаг для семьи с точки зрения финансов. Финансы хромали на обе ноги и кошелёк мечтал сделать себе харакири, чтобы уйти из жизни достойно. К тому же, Анна до корней волос была пешеходом, и никогда за почти тридцать лет даже не садилась в водительское кресло. Но усталость брала своё.

Павел не был в восторге от идеи жены и сына забрать у него машину. Но он видел, насколько Анна была разбита и опустошена в последнее время, как она устала.

Когда Павел вернулся с недельной командировки Анна просто уткнулась в него и тихо заплакала.

– Я больше не могу....

Это всё что она смогла сказать и этого было достаточно. Павел просто ответил:

– Выбирай автошколу.

Ему не нужно было объяснять причину её ночных тихих слёз, так как он научился за годы их совместной жизни чувствовать и понимать её без лишних слов.

Глава Вторая. Первый урок

Первое занятие было ужасным. Особенно сложно давалась змейка. У Анны создалось впечатление, что она управляет толстозадым дирижаблем. Конусы чётко стоят по габаритам машины и нет никакого места для маневра. Если про педали она не забывала, то вот про руль, то и дело нужно было напоминать. Ко всему прочему, как выяснилось, рулем нужно было очень энергично управлять, это было откровением для Анны. Инструктор старался сделать снисходительный вид:

– Так ты говоришь, первый раз села за руль? Папа или брат, не давали порулить? – сказал инструктор с сильным восточным акцентом.

– Не кому было. И машины не было, – вцепившись в руль цедила Анна сквозь зубы, в очередной раз снося конус.

Его глаза так и были готовы рассмеяться в голос от очередной неудачи. С переднего пассажирского сыпались реплики:

– Ну смотри, я это вообще всё на скорости могу. Вот так – вот так! – говорил инструктор голосом продавца шаурмы.

– Глубокий вдох. Я всё смогу. Я справлюсь – повторяла Анна себе как молитву. – Я не сдамся.

Но моральные силы таяли как мороженное в полдень. Три часа катаний от забора до забора на автодроме дались с большим трудом.

Придя домой, она не выдержала и тихонько села в углу и заплакала. Павел никогда не умел её утешать и не знал с какой стороны подойти. Он всегда говорил не то и только раздражал. Правда считал это преимуществом: «Лучше злись на меня, но не плачь». В какой-то степени методика действенная. Но сейчас был не подходящий момент.

Прибежал Игорь и просто обнял. Какие это объятия: самые нежные и теплые. Анна давно была сиротой и забыла уже что кто-то может её так любить. Несмотря на сложные отношения с Игорем, только он мог её утешить. Соня такого эффекта не умела оказывать. Игорь с Анной могли ругаться и быть в ссоре, но он чувствовал, когда он ей нужен, а она ему. Они просто уходили от всех, чаще всего залазили в палатку Игоря и лежали обнявшись.

Анна усадила сына на колени. Он, не прекращая обнимать её серьёзно спросил:

– Что у тебя случилось? – с небольшим вздохом означавший: «ну что опять – то?». Этот тон и вздох несколько рассмешили её, и она улыбнулась уголками рта, но потом снова погрустнела.

– У меня не получается водить машину. Я из-за этого сильно переживаю.

– Может бросишь? Мы можем и на маршрутке ездить, —с некоторой надеждой спросил Игорь.

– Не могу.

– Почему? – не унимался Игорь.

– Мы заплатили уже деньги, и ты сам знаешь, как я устала ездить на маршрутках. Я должна научиться. Я справлюсь. – Анна говорила, пытаясь придать голосу уверенность, чтобы Игорь ей поверил и в какой-то степени убедить саму себя не отчаиваться.

– Брось. Только не плачь.

Анна взглянула на сына, удивляясь его чуткости и доброте. Игорь старался оберегать её как умел. Подражая отцу, интуитивно пытался оградить и защитить маму. Он не мог смотреть на её слезы. Она редко плакала, а при сыне старалась не плакать и вовсе. Но один раз не выдержала и это было три месяца назад. Тогда все пассажиры маршрутки во главе с водителем набросились на Анну, осуждая и крича, что она хамка от того, что не сложила коляску, заходя в маршрутку. А она просто не успела. Во время тренировки Игоря по гимнастике, Соня уснула в коляске. Когда Анна с детьми подошла к остановке, то тут же подъехала нужная маршрутка. Доброжелательный мужчина, предложив помощь с коляской, молниеносно забросил её вместе с Соней в салон, так что Анна даже ничего сказать не успела. В самом салоне, удерживая Игоря, бережно достать Соню из коляски, при этом не разбудив, и сложить коляску, усадив и уложив к себе на колени обоих было невозможно. На обвинения в свой адрес Анна не огрызалась, не спорила, тихо сидела осознавая, что в некоторой части люди правы и коляска мешает проходу, но ничего не могла с этим уже поделать. Тот доброжелательный мужчина, который ей помог затащить коляску в салон, единственный поддерживал её и утешал. Помогал решить сложившуюся ситуацию. Выйдя на своей остановке, Анна была больше не в силах сдерживать слёзы. Игорю очень ярко запомнились эти хрустальные капельки, которые текли по щекам его мамы. Он часто потом вспоминал, как она была расстроена.

Понемногу Анна успокоилась в объятиях сына, а тогда и Павел решился подойти. Всхлипнув, Анна спросила:

– Ты же в меня веришь?

– Если бы не верил, то не отпустил бы учиться – обнимая её проговорил Павел, мягким, успокаивающим голосом.

Через три дня, пока Игорь был на тренировке, Анна разговаривала с Леной. С ней она познакомилась здесь же на гимнастике. Их сыновья вместе ходили к одному тренеру. Лена была симпатичной молодой женщиной, приблизительно одного возраста с Анной. Лена обладала пышными кудрявыми волосами, доброжелательным лицом и немного грустными глазами. Тема вождения была ей сейчас особенно близка, так как незадолго до Анны она пошла тоже учиться на вождение, правда в другую автошколу. Лена была рада, что теперь было с кем поделиться своими удачами и поражениями, можно было обсудить возникающие сложности, кто как их преодолевает.

– Как твой первый урок?

– Ужасно. Просто «от забора до забора». А змейка…– Анна закрыла лицо руками и покачала головой.

– Будь терпеливее. Особенно к себе.

– Ты же знаешь, что мой фитиль терпения настолько короткий, что будь я мужчиной мне нужно было бы комплексовать.

– Какой ужас, Аня – они вместе засмеялись.

Глава Третья. Границы

Анна оберегала и поддерживала отношения детей к бабушке. Никогда не настраивала против. Наоборот приговаривала: «давай сделаем то-то. Бабушке будет приятно».

То же самое касалось и отношения к Павлу, как к отцу. Анна могла злиться на Павла как на мужа, но никогда детям не говорила, что папа плохой и не настраивала их против него. Авторитет отца для детей должен был быть не погрешим.

Родственники Павла, кроме его мамы, неодобрительно смотрели на Анну за то, что он берёт на себя бытовые моменты и принимает участие в жизни детей на равных. На все их охи и ахи она была равнодушна, твёрдо убеждённая, что отец такой же родитель, как и мать. И в ноги кидаться от переполняемой благодарности, что Павел посидел с детьми не торопилась.

Она старалась организовать их совместное времяпрепровождение максимально ярко и интересно. Анна была лишена таких отношений в своём детстве. Отец умер, не дожив и до её года, а бабушка разве что иголки под ногти не совала. Эта картинка всем навязанная с телеэкранов: «добродушная бабушка, которая так и рада внуку/ внучке и пичкает его/её вкусняшками» была явно не про детство Ани.

Валентина Васильевна, мама Павла, как раз была такой экранной бабушкой: добродушной и всегда с блинчиками, всем самым свеженьким, закатками самодельными и прочими неотъемлемыми атрибутами образа идеальной бабушки. Анна уважала свекровь и ценила то, что она к ней не лезла, понимая, что это дорогого стоит. Свекровь была женщиной верующей и вообще во многом их взгляды различались, но без спроса не влезала и не настаивала делать «по-стариковски».

Чего нельзя было сказать про тетушку Анны. Это была женщина странная, даже слишком. Беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что лучше не спорить, так как это бесполезно, не переубедить и вообще лучше держаться подальше. Анна была благодарна своей тете за то, что та её приютила и взяла опекунство после смерти мамы, за то, что прекратила угрозы детдомом за непослушание от бабушки. Но и хлебнуть лиха от жизни с ней тоже пришлось. О, этот звонок в десять часов вечера:

– Аня, тебе срочно нужно покрестить Игоря, – срывающимся голосом проговаривала Инна Олеговна в трубку.

– Почему? – закатывая глаза и пытаясь сохранять спокойствие говорила Анна. – я же вам объясняла почему не покрестила сына до сих пор. Для меня это не просто обряд для галочки. Пока что я не нашла такого человека, которому смогла бы доверить его жизнь в случае, если со мной и Пашей что-то случится. Для меня важно, чтобы этот человек был верующим, вы же знаете, что моим первым опекуном была моя крестная… – в то время Соня еще не родилась, поэтому речь шла только о крещении Игоря.

– Я тут сходила к знахарке с его фотографией – не слушая Анну, твердила тётя своё. – она сказала, что на нём порча и он умрёт иначе. Его нужно срочно крестить!

Анна понимала, что терпение её оставляет и попросила продолжить разговор Павла. Она изредка посматривала на мужа, пытаясь понять ход разговора. Вскоре он повесил трубку и тяжело вздохнул. Даже его уравновешенность пошатнулась на мгновение от такого не простого человека и темы.

Как сложно оказывается людям уважать чужой выбор, чужое мнение и не только. Человек становится плохим или хорошим не от цвета кожи или религии, ест он мясо или категорично нет, а от внутренних моральных устоев. Одно из важнейших качеств, которые Анна ценила в людях это было уважение к окружающим, к их выбору. Но здесь тонкая грань между «не трогать, так как уважаю!» и «безразличие».

Валентина Васильевна, не настаивала на крещении, но регулярно дарила иконы, не требуя отчета от Анны и Павла об их дальнейшей судьбе. Анну подкупало уважение её границ. Она уважала Валентину Васильевну, но никогда не знала как к ней обращаться. Это была целая проблема. Павел в эти женские тонкости, как он их называл, не лез. Он считал, что всё просто, но на прямой вопрос «как?» никогда не давал прямого ответа. Обращаться по имени отчеству, как-то Валентине Васильевне самой было не комфортно. Просто по имени было неудобно Анне, не отображало субординацию по возрасту. Обращение «мама» или «мама Валя» было не приемлемо, так как слово «мама» было свято для Анны, и после смерти своей мамы она просто не могла так никого называть. Это было слишком личное. Валентина Васильевна, зная сложную историю Анны, не настаивала на таком обращении. Анна мучилась и перепробовала разное, пока не родился Игорь. Его рождение разрешило этот вопрос самым простым образом. Теперь Анна обращалась к Валентине Васильевне –«бабушка», та была в восторге. Игорь был первым внуком, и она просто не могла надышаться им. Обращение «бабушка», никак не оскорбляло и не задевало, а наоборот подчеркивало новый приятный ей статус.

Глава Четвёртая. Видение

Откатав уже утреннюю норму поездок и проведя обязательные ритуалы: накормить обедом, почитать книги и уложить спать. Ана наслаждалась личным временем. Это была её La Pausa². Время для книг, тихой музыки, иногда даже просмотр какого-нибудь фильма с горячим и не очень чаем. Полтора – два часа в день, когда ей не нужно было быть в роли мамы, а можно быть просто собой. В этот момент время замедляло свой бег, энергетические волны затихали, ища баланса. Для Анны было жизненно важна организация тихого часа у детей, чтобы не терять ускользавшее душевное равновесие.

Проснувшись, Сонечка тихонечко стучала в дверь и это было сигналом к пробуждению всего дома. Важнейшим делом после разлуки было всем вместе поваляться на кровати и по обниматься, чтобы зарядиться снова любовью и теплотой. Плавно всё это перерастало в весёлые игрища: «догони пятку».

– Ох, уж эта шустрая пятка! Сейчас поймаю! – с веселостью придавалась играм Аня.

Дети отвечали переливающимся смехом на все тональности.

– Всё хватит! Хватит! – закричал Игорь, и на этом уважая его просьбу игра закончилась. Игорь с Сонечкой подошли к окну и встали спиной к Анне в лучах закатного солнца. И тут её поразило воспоминание из юности:

Анна жила при санатории, который по странным обстоятельствам был в центре города. Анна подрабатывала в тот период в фаст-фуде. Сначала, работала продавцом-кассиром, но из-за склочного характера напарницы перевелась в стюарды (убирала со столов). Правда удалось поработать ей не долго, так как она через недели полторы чем-то отравилась.

Утром после смены Анна не смогла встать с постели. Она испытывала жуткую сонливость. Проспав полдня, Анна решила, что все же следует спуститься к персоналу санатория и попросить градусник.

Еле спустившись, с четвертого этажа без лифта, на первый Анна оперлась на стойку ресепшена и стала дожидаться кого-нибудь из персонала. Через минут десять, может больше, а вполне вероятно и меньше, так как из-за недомогания Анна совершенно потеряла ориентиры во времени, подошла женщина чуть старше тридцати, с круглым лицом, с только-только первыми появившимися морщинками у уголков глаз, которые показывали, что она любила простодушно улыбаться, а синяки под глазами говорили о неправильном питании и режиме сна. Как и весь персонал санатория, она была в белом халате:

– Что с тобой, девочка? – добродушно сказала женщина.

– Добрый день, чего-то я себя неважно чувствую, у вас есть градусник? – спросила Анна.

– Я не медсестра, поэтому у меня его нет. Тебе нужно идти в медпункт, на втором этаже, знаешь где он?

– Нет, не знаю.

– Пошли провожу, что-то ты совсем неважно выглядишь.

– Чувствую себя соответственно. Спасибо.

Они вместе поднялись на второй этаж. По сложившейся традиции в таких местах в кабинете никого не было. Оставив ненадолго Анну, женщина с регистратуры сходила куда-то и привела медсестру. Медсестра была женщиной средних лет, чуть старше администратора, с выжженными перекисью волосами по старой моде и вызывающим макияжем. Явно недовольная тем, что её потревожили и заставляют заниматься должностными обязанностями. С сомнением измерив Анну взглядом, она подумала:

– Боже мой, что она тут устроила, цирк, да и только.

Она молча протянула градусник.

– Можно я прилягу? – с неуверенностью спросила Анна, поглядывая на потертый диванчик в кабинете. – мне что-то не хорошо. Слабость.

– Приляг, там есть подушка.

Анна прилегла, и медсестра засекла пять минут.

– Давай посмотрим, что там у тебя – сказала она по прошествии времени. – О, Господи! – медсестра в ужасе вскрикнула, чуть не выронив градусник. – у тебя тридцать девять и семь! Я бегу вызывать скорую!

– Тридцать девять и семь, – повторила Анна вслух, оставшись одна, – Спокойно, на градуснике было сорок, сорок один и сорок два. А у тебя даже сорока нет. Ничего страшного, будем жить. Прорвёмся.

Так Анна лежала и мысленно себя подбадривала. Тут прибежала запыхавшаяся медсестра:

– Ты ещё дышишь?! – встревоженно почти крича проговорила медсестра.

– Да вы оптимистка – подумала Анна, но вслух сказала, – Ещё, да. Всё нормально.

После этого они вместе дождались карету скорой помощи. Медсестра явно испытала облегчение, что Анна была ещё жива к приезду скорой.

Машина скорой помощи отвезла Анну в инфекционную больницу и там благополучно передав в заботливые руки медперсонала отправилась дальше. В приёмной кого только не было. Женщина с двумя детьми, которые вероятнее всего отравились арбузом. Был зелёный мужчина, который предполагал отравление грибами. После не очень продолжительной процедуры регистрации Анну повели по коридорам инфекционки.

Она брела сама не осознавая себя, куда она идёт и, собственно, зачем. Её взгляд привлёк вид палаты, всю залитую солнечным светом. Там были двое детей. Маленький мальчик и девчушка поменьше. Они стояли спиной к Анне и смотрели в окно. Почему-то от этой картины у Анны становилось тепло на душе, она просто расплывалась в любви. Анну окликнули, поэтому она отвернулась, что-то невнятное буркнув. Когда Анна снова повернулась, чтобы полюбоваться детьми, неожиданно увидела, что там никакой палаты не было. На месте, где была палата с окном и детьми, была стена, выкрашенная ужасно неприятным зеленым цветом снизу и побеленная сверху. Это несколько отрезвило её, но и ужаснуло одновременно. Дети были галлюцинацией.

Спустя, двенадцать лет, забыв уже о тех днях, Анна неожиданно испытала дежавю. То видение в полубреду, стало явью. Её собственные дети, стояли как тогда перед ней, те отчего-то очень притягательные, светлые образы. Знакомое чувство теплоты наполняло её, разливаясь по всему телу.

– Значит, я вас тогда видела?! – с нежной улыбкой сказала Анна, поглядывая на детей.

– Что мамуль? – обернувшись спросил Игорь.

– Ничего, дорогие мои. Просто мама вас сильно любит.

– И мы тебя! – с задорным смехом кинулся Игорь в объятия Анны, следом хихикая побежала и Соня.

– Куча-мала! – заливаясь от смеха, крикнул Игорь и повис у мамы на ноге. Вторую в этот момент облепила Соня.

– Ох, вы мои озорники. Ну держитесь! – смеясь отвечала Анна.

Она подняла сначала Сонечку, а затем и Игоря на руки. Они все вместе рухнули на кровать. Начинались их любимые беснования: все щекотали, целовали и обнимали друг друга. Это была их любимая «куча-мала». Комнату наполнял веселый смех Анны и детей, это её самые любимые звуки, помимо тишины.

Глава Пятая. Селёдка

Город блистал новогодними гирляндами. Повсеместная суета, была явным символом приближающегося Нового года. Анна делала явные успехи в вождении. Отношения с инструктором улучшились. Как и со многими другими людьми Анне помог сблизиться юмор.

Теперь Анна ощущала себя не криворукой курицей за рулем автомобиля, а вполне комфортно. Показательным был случай, когда её обрызгал встречный автобус с водительской стороны. Она не предприняла попытки отвернуть руль в сторону обочины и даже не зажмурилась.

Анна радовалась, как ребёнок, скорому приезду её лучшей подруги Маши. Это был особенный человек в её жизни. Их связывала долгая история весёлых неудач и взаимной поддержки.

Маша была ровесницей Анны. Они вместе какое-то время учились в школе, с тех самых пор и дружат. Маша уговорила как-то раз своих родителей даже удочерить Аню, зная её сложности во взаимоотношениях с тётей, но та отказалась.

Маша для Анны как «неверная весна» для Хемингуэя. Невероятно лёгкая, задорная и с таким же фантастическим везением попадать в неприятности – это была родная душа. Аня и Маша внешне были очень разными: блондинка и брюнетка, круглое лицо с маленькими карими глазками противопоставляло овальному с зелеными, невероятно большими, почти размером во всё лицо глазами. Они были как комедийная парочка «толстый и тонкий». Вместе они с усмешкой слушали о том, что женской дружбы не бывает. У них был совершенно разный вкус на мужчин. Маше была важна внешность, то какие руки и глаза у представителя сильного пола. Анна же даже после восьми лет брака не смогла бы сказать какого цвета глаза у Павла. Ей это было безразлично. Зато она могла рассказать какой он человек: надёжный, умный, уравновешенный, заносчивый, но в меру, с раздражающим чувством юмора и очень целеустремлённый.

Один раз, ещё в юности, они вместе ночевали. Уже засыпая, Аня сказала:

– Машуль, знаешь, ты мне не подруга.

Машины глаза округлились, сон пропал из них. Ком встал в горле.

– Ты мне больше, чем подруга. Ты мне как сестра. – добавила Аня, выдержав паузу.

Маша расхохоталась до слёз.

– Ну знаешь… Сейчас я тебя взгрею. Будешь знать, как пугать на ночь глядя. Не подруга я ей. Ишь чего! – не переставая смеяться и плакать Маша кинулась на Аню и начала неистово натирать ей волосы кулаком, в наказание за её седой волос.

Они обе любили вспоминать случай, когда Аня появилась на пороге Машиного дома, как побитая кошка после очередной истории. Они эту историю называли «селёдка».

Аня уже училась в институте, тогда ещё живя в Менделеево. С одногруппницей она отправилась на электричке в Мельникайт. Это был соседний город, но несмотря на это электричка ехала все четыре часа. Хорошо проведя время, девушки возвращались домой после выходных. Даже уже преспокойно сели в вагон электрички, чтобы отправиться обратно.

В вагоне было очень душно, поэтому одногруппница уговорила выйти Аню на пирон купить чего-нибудь попить, освежиться. Ехать четыре часа в духоте без воды было совсем грустно. Поддавшись на уговоры, в последние пятнадцать минут до отправления Аня вышла из вагона пирон, оставив сумку с вещами и телефоном у приятельницы.

Магазин был поодаль от вагона. Продавщица оказалась на редкость не расторопной и прошло минут десять пока наконец Ане удалось расплатиться и направилась к вагону. Но тут выяснилось, что вагон, где осталась её приятельница, уже закрыли. Так, бывало, на этой электричке. Дверь соседнего вагона была открыта, поэтому Аня не задумываясь запрыгнула в него, чтобы перейти в нужный изнутри. Зайдя в вагон, выяснилось, что переход между вагонами закрыт до отправления.

– Интересно она выпрыгнет с моими вещами или останется в вагоне? – приговаривала Аня. – Электрички завтра не будет, денег у меня пятнадцать рублей, благо проездной и билет при мне. Телефон мой у неё. Ключи от дома, – Аня сделала паузу проверяя карманы – тоже у неё. А тётя на сутках. Как быть? – напряжение росло. – А может не сможет выпрыгнуть? Вагон же закрыт?

Наконец поезд тронулся. Ещё, через минут пять, открыли переходы между вагонами. Пройдя в соседний вагон и не обнаружив приятельницы, Аня прошлась по всем вагонам. Нигде её не было. Аня наизусть помнила телефон одногруппницы и на просьбу одолжить телефон за небольшое вознаграждение позвонила:

– Ты выпрыгнула?

– Да. А ты нет что ли?

– Нет я в поезде, – со вздохом проговорила Аня – Что мне делать? Выпрыгнуть на следующей станции? У тебя мой телефон и ключи? Тётя сегодня на сутках, я не смогу попасть домой.

– Нет, не спрыгивай, поезжай лучше ко мне на съемную квартиру. Тебя там все знают и приютят. Не переживай. Я им сейчас позвоню и всё объясню, а завтра, – она запнулась. – ах, да… завтра же электрички не будет. Значит послезавтра, я приеду и всё привезу.

– Ладно.

Аня расплатилась за звонок и у неё остались последние пять рублей в кошельке. Электричка приезжала в город Менделеев очень поздно, её поджидал предпоследний автобус. Последний был для тех, кто не сможет втиснуться в предпоследний. Анна втиснулась, и сохраняя спокойствие ехала к одногруппнице.

Выйдя в городе, в среднестатистическом микрорайоне с унылыми девятиэтажками, серийной советской застройки, Аня уверенным шагом двигалась к нужному дому. Дойдя до дома номер сорок один, она нажала на домофоне номер квартиры – девяносто пять. Никто не отвечал. Тогда Аня снова и снова набирала, раз десять не меньше. Теряя надежду и терпение, она отошла посмотреть горит ли свет в нужном окне. На пятом этаже третьего подъезда, знакомые красные шторы не подсвечивались желтым светом. Во всех окнах интересовавшей Аню квартиры было темно.

Было почти одиннадцать. Приблизительно ощущая время, она кинулась обратно к остановке, чтобы успеть поймать последний автобус и доехать до дома. Даже если там никого нет.

– Может доехать до больницы? К тёте? Правда я совершенно не знаю в каком она корпусе и пустит ли меня охранник? – размышляя так, Аня бежала к остановке.

Бегун из Ани был скверный. Пробежав половину пути, она увидела пронесшийся без остановок последний автобус. Что было делать дальше она не знала. Но как часто в жизни бывает, в моменты, когда кажется, что всё пропало, жизнь подбрасывает лимоны, чтобы ты сделал лимонад. Анну окликнул её одногруппник.

– Ты что тут делаешь? – недоумевая, спросил Андрей.

– Бегаю, – иронично отвечала Аня. – думаю о вечном: как быть?

– Что случилось?

Все, кто хоть ненадолго попадал в окружение Ани, знали о её талантах попадать в неприятности, поэтому не удивлялись решительно ничему. Ночью встреча посреди безлюдного района явно означала неприятности.

Вскоре рассказав всё, Аня просто села на лавочке и мысленно перебирала какие имеются варианты. Обсудив с Андреем, решено было, всё-таки, ехать к дому, а там будь что будет. Андрей проводил до места, где всегда стояли такси и пошел договариваться:

– Добрый вечер, сколько будет до Школьной, дом 4?

– Шестьдесят.

Проверив карманы, Андрей увидел у себя лишь сорок рублей. Он уже был в курсе, что у Ани из денег осталось лишь пять рублей.

– Не хватает пятнадцати рублей, – в пол сказал Андрей.

– Я, что должна на конечке натурой расплачиваться? Глубокий вдох. Извините, пожалуйста, минутка истерии. Теперь всё прошло.

– Довезешь за сорок пять? – с надеждой спросил Андрей.

– Садитесь, – со вздохом, говорил таксист – довезу.

– Спасибо большое, простите за сцену, пожалуйста, – смущаясь проговорила Аня. – Я тебе завтра всё верну, в институте. – сказала она, обращаясь к Андрею, и пожимая его руку.

– Ладно, езжай, давай, – махнув рукой сказал Андрей.

Аня ехала в машине такси и думала: «ну вот приеду я и что дальше? Как попасть в подъезд? Ну допустим, как-нибудь попаду. Можно попробовать позвонить соседке». Тут у Ани блеснула надежда, так как она начала вспоминать, что вроде бы двоюродный брат должен был вернуться из командировки. «Может он, будет дома, не поедет ни к каким друзьям». Жиденькая надежда, зная этого человека, которого видела от силы месяц в сумме за почти двадцать лет.

Вот и запертая подъездная дверь. Уродливо свисавшие ветки деревьев в лучах уличного фонаря, производили жуткое впечатление. Район ко всему прочему был не самый благополучный, виднелись то тут, то там силуэты шатающихся сомнительных личностей. Откуда-то из темноты Аня услышала пьяный крик и судорожно набрала на домофоне номер соседки:

– Доброй ночи, Людмила Федоровна. Это Аня. Простите за поздний звонок, а можете открыть дверь? – затараторила Аня.

Дверь запищала, и Аня вбежала в подъезд, успев сказать спасибо своей ночной спасительнице.

Поднявшись на самый верх хрущевки, Аня начала стучаться в черную металлическую дверь. Каждый стук отражался неприятным звоном, нарушая тишину. Была уже почти полночь, все старушки, жившие в этом подъезде, спали или по крайней мере пытались спать.

Пять минут Аня барабанила в дверь и тихо, и погромче, разными переборами, но ответа не было.

– Ну, хотя бы в подъезде. Здесь сухо. Можно сказать безопасно, – Аня остановила мысли, так как внизу, кто-то открывал дверь. – Ох, этого только не хватало – подумала она.

На лестницу, проснувшись от барабанящего звука выходил сосед снизу – названый брат двоюродного брата Ани, а по совместительству настоящий наркоман.

– Ань, ты что ли? – сказал Вова. – Ты чего тут делаешь, барабанишь? Домой не можешь зайти что ли?

Вроде трезвый. В этот момент из двери выглянула жена Вовы, это был добрый знак. Так как она была с ним только, когда тот был в завязке и пыталась помочь ему победить зависимость.

– Доброй ночи. Дома никого. И ключей у меня нет. – застенчиво проговорила Аня.

– Бедняжка, заходи к нам, – приветливо сказала Юля, жена Вовы.

Аня не горела желанием заходить, так как компания была сомнительной. Юлю она знала поскольку постольку, изредка встречаясь на лестнице и здороваясь как всякий добропорядочный сосед.

– Не удобно как-то, – застенчиво проговорила Аня.

– Да ладно тебе. Что тебе делать тут? На лестнице, что ли спать будешь?

После ещё пары минут уговоров Аня зашла к ним. Её накормили вкусным ужином: пюре с котлетой и подливой. Юля очень вкусно готовила, как оказалось она была поваром в детском садике неподалеку. После Аню уложили на диван, где она не очень спокойно, но уснула.

Как только рассвело, началась жизнь в квартире. В очередной раз отблагодарив своих спасителей, Аня отправилась в институт на занятия. А там и тётина смена заканчивалась, можно было ехать домой. Благо был проездной, поэтому Аня спокойно могла ездить по городу, не думая о деньгах.

– Всем доброе утро! – заходя в аудиторию сказала Аня, приветствуя своих одногруппников.

– А где Люда? Вы же, вроде, вместе уезжали? – сказала одна из девушек.

– Ох, это долгая история, но она пока что в Мельникайте, с моими вещами и ключами. А также с телефоном. – ироничным тоном и улыбкой проговорила Аня.

– Ну, у тебя, как всегда, – со смехом сказала девушка.

– Жизнь бьёт ключом, при чем гаечным и по голове, – смеясь, говорила Анна. – Всё в лучших традициях.

В этот момент зашёл преподаватель:

– Всем доброе утро! Я пришёл сообщить, что на сегодня занятия отменяются, так как в здании нет воды и по пожарным нормам мы не можем проводить занятия.

– Да вы издеваетесь?! – подумала Аня, – Куда мне теперь? – сделав мысленную паузу, нащупывая идею – Точно к Марусечке! Теперь автобусы до неё ходят. Я могу попробовать поехать к ней.

У самых ворот института, где училась Аня ходили два автобуса: девятка и единичка. Ни один из этих маршрутов не ехал до Маши. Аня решила не садиться здесь на автобус, а немного пройтись и сесть сразу на нужный, чтобы не делать потом пересадку.

Маршрут был совершенно неживописный, нужно было пройти почти километр, но времени у Ани было более, чем достаточно. Даже поглазеть, несмотря на расстояние, было не на что. Взору открывался чудесный вид на проржавевший, покосившийся забор. Это был памятник обещаний о расширении территории института, о том, что у них будет своя спортивная площадка. Пока что все занятия спортом проходили на площадке школы, которая располагалась через дорогу от института. По другую сторону были по шарпанные девятиэтажки, которые совершенно не радовали глаз. Вообще Ане казалось, что небо серое, солнце куда-то спряталось и люди все вокруг идут грустные и хмурые.

– А если она уехала в свой институт? Ладно будь что будет. Если что буду кататься до посинения, – проговорила Аня вслух, из-за чего на неё обернулся прохожий. Пристыженная Аня засеменила быстрее.

Ехать нужно было минут тридцать. Маршрут петлял по всему городу, поэтому можно было расслабиться и любоваться городом. Особенно нравилось Ане, когда проезжали мимо Кремля. Белокаменные толстые стены, переливающиеся золотом и небесно-голубым цветом купола даже в пасмурную погоду, как сегодня были прекрасны. Кремль был излюбленным местом для прогулок местных жителей, а также туристов.

Маша в то время жила в аварийном деревянном доме, на первом этаже. Пол гулял под ногами, как палуба во время качки. Некогда прямоугольные дверные проёмы, больше напоминали параллелограмм из задачки по геометрии. Дверь Маши была старой, деревянной, выкрашенная её отцом белой краской. По всей двери были подтёки, так как отец делал это обычной кистью, не снимая дверь с петель. Провода шли вдоль откоса, какие-то уходили под потолок, один из них шёл к дверному звонку.

Короткое «бзынь – бзынь» – спящий дом никак не реагировал. Аня позвонила настойчивее. Наконец послышалось шарканье по ту сторону двери.

– Кто там ещё? – заспанным и недовольным голосом проговорила Маша.

– Это я, – расплываясь в улыбке прощебетала Аня.

Маша несколько удивилась увидеть подругу в столь ранний час, но ничего не сказала, зная, что скоро и так всё узнает.

– Чай будешь? Или что посерьезнее? – сказала Маша, открывая холодильник, – правда посерьёзнее есть только селёдка в масле, с лимоном. Могу ещё хлеба нарезать.

– Буду. Есть хочется.

В следующие часы Аня была счастлива. Она была дома. В этом покосившемся, в любой момент готовом рухнуть ей на голову доме, ей было тепло и спокойно. Рядом был человек, с которым она не задумываясь отправилась бы на плоту в открытый океан, и перед ней стояла банка с самой вкусной селёдки в её жизни.

Глава Шестая. Ты мне снишься

Маша прилетала в три часа ночи, или утра, смотря как посмотреть. Чтобы не тревожить детей: не везти их сонных в аэропорт, а потом обратно возвращать в лоно уютных кроватей, было решено, что Павел поедет один встречать Машу, а Аня останется с детьми.

Аня не могла уснуть от ожидания встречи. В час ночи её веки всё-таки отяжелели сном, и она погрузилась в сладкие сновидения. Ей снилась былая прогулка по Москве.

Уличные музыканты играли задорные ритмы джаза, Аня с юношеской непосредственностью подбежала к ним. Забрав их шляпу для подаяния, помогала собирать пожертвования для группы.

– Возьмите себе. Благодаря тебе, нам накидали больше обычного, – приветливо улыбаясь сказал светловолосый парень, в цилиндре, протягивая Ане пятьдесят рублей из шляпы.

– Спасибо, – Аня и Маша смеялись, не ожидая никакого вознаграждения, они просто наслаждались моментом и случайной встречей.

Встреча была случайной, так как Аня за два месяца до этого уехала из Менделеева в Подмосковье работать вожатой, а Маша не запланировано, по семейным обстоятельствам, пару дней назад приехала проведать тётку по отцу.

Аня купила фуражку пограничника старого образца, так как обожала странные головные уборы. Вообще ей очень захотелось купить цилиндр, как у того парня, но цилиндра нигде не было.

На Арбате гуляли толпы туристов, загорались вечерние иллюминации, каждые двести метров стояла новая группа молодых дарований, наполняя воздух звуками то скромной, мелодичной скрипки, то дерзкой бас-гитары, то барабаны, задающие ритм сердцу в стиле рок.

Девочки сели в метро и уехали на Воробьёвы горы, прочь от суеты и шума.

– Смотри можно взять на прокат велосипед! – сказала Маша.

– Ну это тебе. Я же так и не научилась кататься, – улыбаясь и смеясь отвечала Аня. Взявшись за руки и излишне активно размахивая ими, они отправились к палатке проката.

– Добрый вечер, сколько стоит аренда велосипеда и роликов? – бодро, со смешинкой проговорила Маша.

– Триста пятьдесят рублей час, оставляете в залог паспорт, – равнодушно отвечал мужчина, не поднимая глаз от экрана телефона.

– У тебя есть паспорт? – спросила Аня.

– Вроде был, надо посмотреть в сумочке.

Паспорт нашёлся на самом дне, где ему и полагается находиться. На Воробьёвых горах было не многолюдно. На редкой лавочке сидела парочка влюблённых или спокойно беседующих мужчин. Тусклый свет уличных фонарей отражался в глади озера. Был тёплый июльский вечер и приятный, нежный ветерок щекотал поверхность воды, оставляя мелкую рябь. Катание сопровождалось вожатскими песнями Ани:

– Еду на танке! Вижу корова! Здравствуй корова! Как поживаешь? Do you speak English? Чё обзываешь?

– Не позорь мою седую голову, – выкрикивала Маша, – я тебя не знаю!

Покатавшись в сласть и сдав велосипед с роликовыми коньками, девочки отправились обратно в центр, размышляя, где бы переночевать. После некоторого обсуждения, решено было идти на вокзал и попытаться поспать на сиденьях.

– Ты почему меня не встретила? – неожиданно сказала Маша, с горечью обиды, сидя на вокзале.

– Почему не встретила? – удивленно отвечала Аня и на этом проснулась, пораженная такой переменной после счастливых видений прошлого.

Судорожно взглянув на часы:

– Боже мой, пол пятого! Паша! – Аня энергично толкала мужа, пытаясь его разбудить – ты не встретил Машу! Ты проспал! Она сидит в аэропорту! Одна! – у Ани почти текли слёзы от обиды.

– Да спит она внизу, – буркнул Павел заспанным голосом.

– Как спит? Где? – не осмыслив сказанное и, считая, что Паша бредит, продолжала Аня.

– Внизу, говорю же. Я её встретил уже.

Аня кинулась вниз по лестнице. Внизу было темно и лишь слабый свет неоновой вывески, магазина напротив, подсвечивал комнату. На диване, кто-то в белом ёрзал, пытаясь улечься поудобнее.

– Машуля! – подойдя на ощупь к дивану, Аня обняла подругу. – Мне снилось, то, как мы были в Москве, а потом ты меня обвинила, что я тебя не встретила. Я растолкала Пашу, возмущаясь, что он дрыхнет, и проспал твой приезд.

– Ну ты даёшь, – тихо засмеялась Маша, чтобы не разбудить детей. – Бедный Паша. Я себе представляю, как ты его толкала. Нет, он встретил меня, помог с багажом. Да, и что я, по-твоему, сидела бы там и не позвонила?

– Я так рада, – обнимая «названую сестру» прошептала Аня.

Так они и заснули рядом. Оставалось дождаться утра.

Глава Седьмая. Дух Розы Марковны

Паша любезно остался с детьми, а Аня отправилась с Машей смотреть город.

– Какой-то он не очень красивый, – со смущением сказала Маша, проехав минут десять в автобусе и пока так и не добравшись до пункта назначения.

– Есть такое, но есть и красивые места. Мы поедем завтра в парк, все вместе, – улыбаясь отвечала Аня.

– Хорошо. Полностью тебе доверяю.

– А вечером какие у нас планы? – с любопытством смотря на подругу, спрашивала Аня, желая узнать предпочтения гостьи.

– Я бы полетала в аэротрубе, давно мечтаю об этом. – воодушевленно говорила Маша.

– Отлично, неподалеку от нашего дома есть такой центр. На обратном пути, тогда заглянем туда.

– О-о-о, я ещё хочу в какую-нибудь колоритную кафешечку. Что-нибудь кубанское, традиционное съесть. Ты знаешь такое место?

– Найдем.

Программа на день предстояла плотная: сначала было решено посетить музей, погулять по пешеходному Арбату Екатеринограда, а там и до набережной дойти.

Музей располагался в старинном здание: великолепная белоснежная лепнина внутри и снаружи строения, высокие потолки, старый потертый и скрипучий паркет. Вся эта обстановка обязана была создать почтительное отношение к месту. Все разговаривали шепотом. На тех, кто не соблюдал это правило шикали и смотрели крайне недружелюбно. Вообще дружелюбной в музее была лишь гардеробщица. Наверное, она работала там недавно.

– Какие выставки сейчас есть? – спросила Аня на правах принимающей стороны.

– Имеется постоянная выставка из фондов музея: Русское искусство шестнадцатого – начала двадцатого века. Также проходит фотовыставка «Иллюзия жизни», авторская выставка местного художника-современника «Кавказ» и выставка японских гравюр.

– Дайте, пожалуйста, два билета на японские гравюры и, – раздумывая протянула Анна последнее «и»

– Авторскую выставку про Кавказ, – решила добавить и помочь Маша.

– Хорошо. Экспозиция японских гравюр представлена в этом здании дальше по коридору. Выставка «Кавказ» располагается в соседнем здании, на втором этаже.

– Спасибо. Начнем, пожалуй, с гравюр, а потом в соседнее здание пойдем.

Выставка гравюр показалась Анне какой-то плоской. Данный формат искусства ей был не привычен. Раскосые лица красавиц смотрели с полотен. Это были не яркие рисунки, выполненные синей и чёрной тушью. Примечательным было то, что чем объёмнее была причёска и больше в ней украшений, напоминавших рукоятки мечей, тем, судя по подписям к картинам считалась привлекательнее жрица искусства. Было любопытно всматриваться в изображённые узоры кимоно, собственно, это практически единственное чем отличались картины. Лица были однотипны, а вот орнаменты одежд уникальны и расписаны кропотливо, с большой точностью.

На экспозиции были также представлены: театральные маски, напоминавшие демонические лица в уродливом оскале, традиционные кимоно, с изящным цветочным орнаментом, короткая и длинная катаны, напоминавшие своеобразные казачьи шашки, а также расписанная фарфоровая посуда.

Внимание Маши, и Анны привлекла гравюра самурая на зимнем пейзаже. Лицом он ничем не отличался от рисунков гейш, причёска была чуть скромнее: без украшений и не такая объёмная, в его руках был изящный бумажный зонтик, на поясе свисала связка катан.

После печатного искусства востока переход к современной живописи был разительной переменой. Буйство красок, выразительные мазки, а также узнаваемые пейзажи, создавало ощущение перемещения в другой знакомый им мир. На стенах свисали большие полотна, изображавшие повседневную жизнь жителей края. Здесь было много величественных гор, уходящих в небо. Зеленеющие луга на солнце, молодой джигит танцует со словно плывущей по земле красавицей, под неусыпным взором старейшин. Казаки с гордо поднятыми знамёнами возвращались на лошадях по степной дороге.

Насладившись искусством, подруги отправились искать заведение с традиционными кубанскими блюдами. Далеко идти не пришлось, в пятидесяти метрах от музея было кафе «Вечера на хуторе». В этом кафе была летняя терраса, которая сейчас пустовала, так как погода не располагала к продолжительному пребыванию на улице: моросил мелкий дождь, небо, затянутое угрюмыми тучами, дул промозглый ветер – была «южная зима». Рядом с террасой был стилизован плетеный забор из ивы, стояли фигуры кубанских девушек в кокошниках, с длинными русыми косами. В руках они держали каравай.

Уютно, разместившись, Аня с Машей стали выбирать из меню чтобы эдакое попробовать.

– Что вы посоветуете попробовать особо традиционное? – спросила Маша у официанта.

– Я бы вам предложил хинкали от шеф-повара, а также долма.

– Правда? Это традиционная кубанская кухня? – с изумлением переспросила Маша.

– Можете, конечно, попробовать борщ, а также заказать баранину «по-Крымски», блюдо подается в глиняных горшочках, – несколько запнувшись в начале, из-за реакции гостьи, скороговоркой продолжал официант.

– Хорошо. Принесите нам борщ, баранину и далму с хинкалями.

– Мы не лопнем? – переспросила Аня, зная какой Маша едок и скорее всего ей придется съесть большую часть из заказанного.

– Далму и хинкали можно заказать поштучно с разной начинкой.

– О, у вас ещё разные начинки есть, расскажите, пожалуйста – энергично вставила Маша.

– Спокойно, – закрывая рукой рот Маше, сказала Аня. – Не слушайте, её. Нам пару штучек, будьте добры.

– Ну уж, нет. Я хочу попробовать всё!

Официант удалился, приняв заказ.

– Вот, скажи мне, нас сможет поднять аэротруба после всего съеденного? – изучая дальше меню, говорила Маша.

– Другой вопрос не увидят ли окружающие, чем именно мы обедали?

– Может тогда батуты? – озаренная пришедшей идей проговорила Маша, глядя в глаза Ани.

– То есть ты считаешь, что на батутах нам будет легче? Еда утрясется? Ты так, рассуждаешь? – изумляясь говорила Аня, с нескрываемой иронией.

– Ну как-то так, – парировала Маша.

– Всё равно я считаю, что ты погорячилась.

Из кафе они выкатывались:

– Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл, – с отдышкой говорила Анна.

За время, проведенное в кафе, успело стемнеть. По выходным и праздничным дням дорога перекрывалась и превращалась в пешеходный Арбат. По нему шли толпы маргинальных личностей. Уличные музыканты, устанавливали аппаратуру, всё происходящее напоминало сон. Но почему-то в этот раз Ане было не комфортно и жутко хотелось домой.

– Знаешь, даже с тобой, мне здесь как-то не очень уютно. Хочу к Игорю и Соне.– смущаясь решила признаться Аня. Ей было несколько стыдно, что она не может быть как прежде. Ей было страшно брести в сумерках среди разношерстной толпы.

– Да?! – изумленно переспросила Маша. – А я себя как рыба в воде ощущаю. Но если хочешь вернемся домой.

– Нет-нет, ты ко мне так редко приезжаешь. Давай поедем на батуты. – оправдываясь и отмахиваясь руками говорила Аня.

Идя под руку с Машей, Аня размышляла о переменах, которые с ней произошли. Она была счастлива от того, что подруга рядом. Их встречи всегда были полным экспромтом и наполняли обеих энергией на новые свершения, одновременно придавая гармонию внутри. К тому же душа Анны требовала перемен и как никто другой для этого нужна была Маша. Анна могла не сомневаться, что её поддержат, какое бы безумство не пришло в голову.

Анализируя себя, Аня осознала причину беспокойства и отчего ей не комфортно: «Я беспокоюсь за себя и свою жизнь». Это было откровением для неё. Раньше ей было практически безразлично, что с ней будет, где она. Но не сейчас. Теперь она была мамой. И это самое важное в её жизни. Она ни в коем случае не хотела, чтобы дети остались без мамы. И тут её осенило:

– А будешь крестной моим детям?

– Что?! – изумленно переспросила Аня. – Тебе что это навеяло?

– Я давно ищу человека, которому смогла бы доверить детей, случись, что со мной и Пашей. Свекровь хорошая женщина, но она старше нас. Сама понимаешь, не факт, что ей хватит сил и времени воспитать их. К тому же, после операции…– воодушевленно говорила Аня.

– Тебе что это в голову взбрело? Помирать собралась? Ты это дело брось!

– Нет не собралась. Но ты достаточно религиозна. Регулярно ходишь в церковь, всё это для тебя не пустой звук. Тебя обожает Игорь. Ты его то же, что греха таить. Ты человек, которому я могу доверить всё, а они – это самое ценное. Я хочу быть уверенной, что о них кто-нибудь позаботиться, если случится как с мамой…. – Аня запнулась, не зная, как продолжить. Мысленно перебирая сказанное.

– Ты же знаешь, я их не брошу, ни за что. – сделав паузу, понимая, что весь разговор не шутка. – Я обещаю. Если тебе для подкрепления нужно пойти в церковь, я с радостью.

Аня улыбнулась, так как испытала облегчение.

– Ты знаешь! Моя душа требует перемен, – воодушевившись говорила Анна, меняя тему.

– Да?! – с сарказмом парировала Маша. – А только что? Что это было? Не перемены?! Атеист говорит о крещении и просит меня стать крестной её детям! – Всплеснув руками продолжала Маша.

Аня смеялась.

– Не спорю, что это шок – контент. Но продолжим…

– Есть ещё что-то чего я не знаю? Пойдем в аптеку, срочно! – Маша, говорила акцентируя на гласных и протягивая их.

– Зачем?!

– Мне определенно нужен корвалол!

Они разговаривали с сильным одесским акцентом. Надо заметить, что, когда Анна была счастлива, в неё вселялся дух карикатурной одесской бабушки Розы Марковны, эту манеру переняла и Маша.

– Я хочу что-то сделать новое с головой.

– Вылечить для разнообразия?

– Перестань. Я серьезно. Смотри! Парикмахерская! Мы идём туда, – Аня энергично подхватила Машу под руку и повела в сторону салона красоты «Стильная штучка».

– Жаль, нет рядом психиатра. Я ещё не могу оправиться от неожиданной ответственности, которая на меня свалилась. Я стала матерью! Крёстной, чтоб её матерью! У меня теперь двое детей… Волосы уже поседели?

– Не уходим от темы, – смеясь продолжала Аня. – Я хочу обрезать волосы или, наверное, покрасить их.

– Каждый охотник желает знать, где сидит фазан. Зелёный – был, красный – был, желтый – был. Оранжевый, можно сказать был. Фиолетовый был?

– Вроде был.

– Пожалуй, синего и голубого ещё не было на твоей голове.

– Перебор. Краситься не буду. – Анна открывала дверь перед Машей, как заправский швейцар. Идею с покраской было решено отбросить, как неудачную.

Они зашли в парикмахерскую. На ресепшене сидела очаровательная женщина с ультракороткой стрижкой и фантастическим пепельным оттенком. У Ани аж слюна потекла.

За пять минут прибывания в салоне Маша нашла очень заинтересовавший Аню вариант стрижки: это была ассиметричная стрижка с выбритым виском. Именно такую и решено было сделать на голове Анны.

– Как думаешь через сколько дней Паша заметит выбритый висок? – саркастично говорила Анна, тыча пальцем на триммер.

– В смысле, через сколько дней? Ты думаешь он не заметит выбритый висок? – Маша особенно акцентирована на словах «выбритый висок», повышая голос.

– Делаем ставки, господа. – не унималась Анна.

– Уверена он заметит, – решила включиться мастер.

– А вот тут вообще не факт.

– Я тоже думаю, что он заметит. Но не ручаюсь, что оценит. Он вроде консервативен, – продолжала Маша.

В каких-то двадцать минут Анну помыли, подстригли, побрили и сделали укладку. Она сияла от восторга. Новый образ удовлетворял изменениям, которых требовала душа.

– Теперь надо кофэ и батут, – с сильным акцентом выговорила Анна.

Глава Восьмая. Странная семейка

Паша заметил выбритую часть лишь спустя два дня, чем насмешил всех в доме.

– Как можно быть таким не замечательным? – смеясь готовила Анна завтрак на всех.

– У меня есть другие достоинства! – в шутливой форме парировал Павел.

– Да-да, я знаю. Ты – стрессоустойчивый, – вытянув губы уточкой, важным тоном говорила она.

– Именно! – с самодовольной, доброй улыбкой отвечал Павел.

– Ты ещё та «канцелярская скрепка», – расхохотавшись, подала Аня чай Паше.

Маша сидела, пораженная сценой шуточной перебранки. Она не была в курсе того, как при неудачной попытке утешить Анну Павел в очередной раз похвастался своей стрессоустойчивостью, на что она парировала: «у меня эмоциональный диапазон шире, чем у канцелярской скрепки». С тех пор, Паша получил столь странное прозвище. Чаще всего Анна его использовала, когда он особенно начинал хвастаться своей сдержанностью и попрекать её излишней эмоциональностью.

– Игорь, солнышко, будешь кашу или суп? – ласково спросила Анна, входящего в кухню сына.

– Нет, мамочка, я ещё маленький? – потирая глазки от сна, говорил Игорь.

– В смысле? – недоумевая спросила Аня.

– Я ещё не такой большой как папа. Я ещё не люблю суп, – с серьёзностью отвечал Игорь.

Все засмеялись, а у Маши в голове промелькнула мысль: «странная семейка».

– Значит овсяную кашу?

– Хорошо.

– А ещё я решил, что мы будем работать в цирке: Ты мама – будешь ходить по канату, я – тебя буду наряжать, Папа будет продавать шарики в виде снеговичков. Но не за дорого. Соня… А Соня будет сражаться с медведями.

– Очень неожиданно, – не сдерживая смех, от таких грандиозных планов сказал Павел.

– О, как! – только и смогла сказать Анна.

– Да! Соне нужно тренироваться теперь каждый день! – серьезно продолжал Игорь, развивая мысль.

– Нам нужно завести медведя? – увеличивая глаза от удивления, сказал Павел.

– Мне кажется, у меня на него аллергия, – со смехом и некоторым испугом, добавила Анна.

– Мне, по ходу, нужно срочно брать билеты… – Маша не успела закончить.

– На представление! – не сдерживая смеха, перебила Анна.

За окном была южная зима: пел заунывную песню ветер, а дождь отбивал ритм на крыше. Бессменно серое небо нагоняло тоску. Голые, чёрные деревья раскачивались от холодного дыхания природы. А дома было тепло и уютно. Был слышен смех. Теперь уже Маша обрела дом, в котором всегда были ей рады, куда можно было в любой момент прийти и спокойно заснуть после жизненных невзгод. Где не будут спрашивать: «Что случилось»? А дождутся, когда сама будет готова поведать, а если и не захочет, никто и не будет настаивать. Здесь живёт мир и покой, здесь живёт счастье.

Глава Девятая. И ты, Брут!

Четыре дня пронеслись как скорый поезд Москва – Питер, оставив новые воспоминания от встречи. Прощание традиционно сопровождалось планами о будущей встрече. Эта сцена напоминала последнюю стадию вечеринки, то, когда все договариваются и дают друг другу обещания куда-то вместе поехать. Классика.

Так как провожающим было запрещено проходить на территорию аэропорта, подруги прощались в зоне проверки багажа. Самолёт ещё не взмыл в небо, но садясь в машину, Аня чувствовала некоторую пустоту. Покрепче прижимала детей покрепче, чтобы сгладить горечь от расставания с близким человеком.

– А тётя Маша скоро вернётся? – с детской непосредственностью интересовался Игорь.

– Не знаю. Как получится, – отвечала Анна. Она никогда не лгала сыну. У них в семье было принято всегда говорить правду друг другу.

Неожиданно пошёл снег. Крупными, влажными хлопьями, как из Новогодней сказки. Очень редкое явление для зимы в Екатеринограде.

– Ух, ты! – вскрикнул Игорь, который очень соскучился по снегу за два года жизни на юге.

– Надо скорее остановиться у какого-нибудь газона и слепить снеговика! Пока снег не растаял, – оживляясь сказала Анну Павлу, который вёз их из аэропорта.

– Да. Это тебе не Мельникайт, где снег по полгода и сугробы. Вон, смотри, что-то вроде сквера, давайте туда. На траве не должен быстро растаять и катать удобнее. А то будет у вас не снеговик, а грязевик какой-то, – последние слова Павел говорил заговорщическим голосом, скривив лицо как у горбуна из Нотр-дам де Пари.

Пока Аня помогала детям катать снежные шары: побольше, средний и совсем маленький, Паша побежал в продуктовый магазин за морковкой. Морковка была довольно грязная, поэтому комья, прилипшие к корню, было решено использовать для глаз и пуговиц снеговика. Снеговик был маленький, ростом с Соню. Насколько уж хватило снега. Игорь нарвал высохших колосков для волос. Аня собирала щебень и прочие мелкие камушки с тротуара, после чего протянула собранные сокровища детям, чтобы сделали улыбку их снежному другу.

– Снег кружится, кружи-и-иться и та-а-ет, – запела Анна.

– Мам, не пой, пожалуйста, – смущённо прервал её Игорь. Он вообще с детства начинал только сильнее плакать, если Анна пела для него. Анна и без того комплексовала насчёт своих вокальных данных, а сын добивал остатки её уверенности. «И ты Брут!» хотелось сказать Анне, но не стала.

– Давайте его заберём домой?! – предложил Игорь.

– Как? И зачем? – оправляясь от вокального фиаско, интересовалась Анна.

– Пусть стоит у нас на участке. Охраняет. А то вдруг воришки придут, – последние слова произносились шепотом, как большой – большой секрет.

– Чем спасёт снеговик? Под ликом Луны оживёт и будет метлой всех отгонять? – иронизировала Аня.

– Да! Отличная идея! – обрадовался Игорь.

Наблюдая за беззаботной Соней, Аня вздохнула с сожалением. Она жалела, что развивала идею сына, сейчас будет сложнее отказывать.

– Игорь, снеговечки же почтальоны Деда Мороза, – пришёл на помощь Павел.

– Точно! – ещё не до конца понимая к чему ведёт папа, отвечал Игорь.

– Давай оставим снеговика тут, чтобы он помогал Дедушке Морозу. Вот он обрадуется, ещё одному помощнику! – уговаривал Павел.

– Отличная идея! – не кривя душой сказала Анна.

– Хорошо! Снеговик будет доставлять почту! Сонь, мы сделали помощника Деду Морозу! Ты знаешь про Деда Мороза? – оживлённо согласился Игорь и уже допытывался к сестре. Кризис миновал.

Павел бросил наскоро слепленный снежок в Анну, затем ещё и ещё. Игорь радостный присоединился к игре в снежки, но огорчался, если попадали в него. Поэтому ни Анна, ни Павел не кидали в него, чтобы не он не обижался, позволяя себя закидывать мокрым снегом. Один раз попали в прохожее, залюбовавшегося весёлой забавой, но он не огорчился, а лишь улыбкой проводил семью. Глаза его блестели от радости и желания присоединиться.

Поездка домой была светлой. На сердце снова стало легко и тепло. Тоска на душе развеялась и сменилась приятной решимостью и готовностью к грядущему. «Всё будет хорошо»!

– Снег был белый, белый. Белизною пол сиял… Белых комнат, белых³, – Анна нашептывала стихотворение из детской книги, строки, которого частично вспомнила, глядя на ещё сохранившийся местами снег.

Глава Десятая. Кривая дорожка

В связи, с тем, что новогодние праздники ещё не закончились, наша уже знакомая семья, решила отправиться к морю.

Аня любовалась окружающим: чарующий шелест волны, горы окружали бухту, в которую они приехали. Небо было подобно ватному одеялу цвета пыли. Голые, чёрные скелеты деревьев виднелись на вершине скалы. Вспенивание, набегающей на берег воды. Мерное, маятникообразное движение вперёд и назад убаюкивало. Редкая чайка дремала в морской колыбели.

Павел достал из машины воздушного змея, и больше Сони с Игорем резвился, запуская его в небо. То вверх взмывая, то падая вниз. Движения воздушного змея были подобны волне. Павел в детстве никогда не запускал змея. Фактически сейчас был его второй опыт. Нужно отметить, что в этот раз он им управлял куда лучше, чем в первый. Паше почти удалось поймать воздушный поток. То крепко натягивая леску, как струну, то позволяя ей скользить сквозь пальцы, разматываясь из клубка.

Анна вдыхала морской воздух, наслаждаясь вознёй детей на пляже, как в бескрайней песочнице. При всей безмятежности Анне в голову взбрела мысль:

– Может купим лотерейный билет?

– Может, – ответил Павел. – Я сам об этом подумывал.

Мысли о случайном богатстве посещали их обоих в часы полного безденежья и отчаяния. Признаться кому-то в своих сложностях было невозможно. Да и кто смог бы им помочь? То, что, выдался редкий повод потратиться из – за приезда Маши, не вменялось в вину Ане. Это было слишком редко и существенно не усугубило финансовое положение. Они барахтались, балансируя финансовыми потоками с появления Игоря. Декреты сильно подкашивали их. Из-за того, что Анна знала оборотную сторону материнства, и это касается не только усталости, эмоционального выгорания и прочего, но и финансовые сложности – она никогда никого не агитировала быстрее становиться родителями. Это личный выбор и нужно адекватно понимать, что быть родителями не просто. Но никогда не жалела, что стала мамой. Рождение Игоря было долгожданным и запланированным. С Соней было неожиданностью, но не менее радостной новостью. Несмотря, на сложности ни Анна, ни Павел не представляли своей жизни без детей. Как-то раз Павел даже спросил Анну помнит ли она их жизнь «до». Сильно задумавшись, оба не смогли вспомнить, чем занимались раньше. Вся прежняя жизнь им казалась бесцветной и выгоревшей на солнце, по сравнению с тем буйством красок, которое она приобрела после рождения детей. Материнство подобно американским горкам: взлёты и падения. Ты можешь испытывать: страх, ужас, потрясение, смятение, шок, эйфорию, восторг, взволнованность, отчаяние, но оставаться равнодушным практически невозможно. Родительство для Анны открыло космос чувств и их оттенков.

Анна в первый декрет практически сразу после рождения Игоря начала работать дистанционно, с ним на руках. Тяжело было, подгонять все режимные моменты под график работы и наоборот. Но она справлялась, беря не слишком большие объёмы по формированию аналитических отчётов. Сейчас с двумя детьми, работать не представлялось возможным.

Анна всегда пыталась найти подработки. Бывали периоды, когда у неё было и две и три работы в разных конторах. Плюс, благодаря былой репутации в «дипломный сезон», она писала дипломные работы на заказ. Павел не искал подработок, но не от того, что не хотел или это было ниже его достоинства. Нет. Его карьера росла стремительно, так как он вкалывал не помня себя, приходя раньше всех и уходя позже всех. Он работал прежде в крупной фирме в Мельникайте, теперь в Екатериноградском отделении этой же фирмы. Он пришёл туда инженером и в каких-то три года дорос до главного механика, став самым молодым главным механиком по всей группе компаний за тридцатилетнюю историю. Не сказать, что они плохо зарабатывали. Они хорошо жили, когда работали оба. Но так как заработная плата Анны была преимущественно «серая», то и декретные и детские были небольшие, а расходы только росли с появлением детей. Львиная доля доходов уходила на оплату кредитов: ипотека плюс автокредит, но без них было ни куда. Ко всему прочему, Анна с Павлом были фанатичными родителями, считая обязательным вкладываться во всестороннее развитие чад. Тем, кто хоть отдалённо сталкивался с ценами дополнительных занятий и вообще всего ореола детской индустрии, то рассказ о дороговизне излишний.

Павел и Анна не верили в случайное богатство. «Мы справимся! Мы не сдадимся!», слова дяди Генри из «Волшебник страны Оз» очень ёмко описывали их жизненную позицию, став их семейным девизом.

Но в минуты, когда Аня не знала откуда взять деньги, лихая звезда надежды озаряла лотерейный путь. Они оба не были любимцами Фортуны, когда дело касалось случайности. Анна была убеждена, что ей везёт по жизни с людьми. То какие душевные и фантастически отзывчивые люди ей встречались не давали сомневаться в том, что Вселенная не перестаёт наблюдать и заботиться о ней. В сложные моменты жизнь подкидывала кото-то или что-то, помогая, разрешить проблему или хотя бы не терять надежду. Это ли не везенье?

Например, когда дали место в группу краткосрочного пребывания, каждый день наблюдая за Аней женщина – цветочница из магазина напротив остановки, спросила её:

– Куда это вы всё ездите каждый день с детьми?

– Добрый день! Старшему, – указывая на Игоря, – садик дали за тридевят земель и лишь три часа, – запыхавшись, но приветливо улыбаясь отвечала Анна.

– Какой ужас! Бедняжка! – с нескрываемым удивлением, говорила добродушная продавщица, с заботой поглядывая на детей. – А какой у вас садик?

– Сто восемьдесят третий, «Звездочка».

– О! А может я смогу вам помочь, – преобразившись от пришедшей идеи продолжала она. – Моей внучке дали туда путёвку. Но моя дочь увезла малую в Москву и путёвка им не нужна. Может мы сможем вам её отдать? – с лёгким украинским говором говорила добродушная женщина. Приветливо улыбаясь, не глубокие морщинки показались в уголках её глаз.

– Это было бы чудесно! – просияв от радости воскликнула Анна.

К сожалению, с этой затеей ничего не вышло, но эта и другие подобные случаи подкрепляли веру в человечность.

Вернёмся на почти безлюдный зимний берег моря. Павел с Аней усевшись на пёстрое покрывало смотрели то в морскую даль, то на резвящихся детей, минутами закрывая глаза, чтобы прислушаться к безмятежному окружающему миру.

– Кто услышал раковины пенье,

Бросит берег и уйдет в туман;

Даст ему покой и вдохновенье

Окруженный ветром океан…

Кто увидел дым голубоватый,

Подымающийся над водой,

Тот пойдет дорогою проклятой,

Звонкою дорогою морской…⁴ – сделав паузу, Анна продолжила – Какие номера будем брать? – спросила Анна.

– Давай с датами рождения Игоря и Сони, – спокойно отвечал Павел.

– Согласна. Когда вернёмся домой нужно будет посмотреть. Значит двадцать пять и четыре. Наши тройка, семёрка и туз, – сказала Аня, усмехнувшись от проведённой параллели, пушкинской выигрышной карте.

Чайка села на воду и мерно покачивалась на волне. На берегу лежали горы водорослей, выброшенных приливом и отливом, усиливая запах моря. На языке ощущался вкус соли. Соня с Игорем построили замок, украсив его выброшенными водорослями и ракушками, а также выкопали к этому времени ров вокруг сказочного замка и попросили помочь наполнить его водой.

– Мы справимся. Мы не сдадимся, – вставая к детям, спокойно сказала Анна, с надеждой посмотрев в глаза Павлу.

– Это точно. Всё у нас будет хорошо, – смотря на детей, что особенно придавало ему уверенность, говорил Паша.

Волны усилились и с шумом набегали на берег. Ветер с моря усиливался. Безмятежность природы постепенно сменялась протестом.

Глава Одиннадцатая. Жернова Фортуны

Из-за сгущающихся туч на небе, они решили собираться раньше намеченного времени. Прежде, чем сесть в машину вытряхнули контрабандой проносимый песок из детских сапог. Набегавшись и надышавшись морским воздухом, дети мгновенно уснули в согретой машине.

Павел и Анна возвращались домой умиротворённые, с мыслями о благополучии. Они ехали по горной дороге, с плавными и крутыми поворотами. Взору открывались бескрайние вечнозелёные верхушки невысоких гор, скалистые склоны нежно-бежевых и сереющих оттенков. В начале пути, ещё можно было увидеть краешек моря. Его, уже начинающие чернеть, дали. С высоты, был виден одинокий кораблик, вышедший в плавание. Он казался игрушечным. Анне стало не по себе от мысли: «в такую погоду лучше, наверное не выходить в море? Всё ли с ними будет в порядке?». И тут случилось, то, что никто не ожидал: машина перестала слушаться Павла, мерно останавливаясь, несмотря на настойчивое нажатие педали газа.

– Что случилось? Почему мы останавливаемся? – ещё думая о кораблике, спросила Анна.

– Не знаю, она просто не дет. Сейчас встанем на обочину и почитаем инструкцию, – сохраняя хладнокровие, говорил Павел. Анна, зная хорошо мужа, всё-таки уловила в голосе тревогу.

Павел достал из бардачка инструкцию и тщательно её пролистал, местами углубляясь в чтение. Дети всё ещё спали на заднем сиденье. После нескольких безуспешных попыток завести машину, Павел ознакомил Анну с планом дальнейших действий:

– Я выйду, голосовать, чтобы доехать до места, где есть связь и вызову эвакуатор. Ты оставайся с детьми. Как только вызову, я вернусь к вам.

– Ох, Паша… Беда не приходит одна, что с ней случилось?

– Не знаю, машина не старая, ей всего четыре года. Но нужно в сервис, так как я ничего не смогу сейчас сделать.

Пошёл сильный дождь, с порывистым ветром. Капли с боем били по корпусу машины, полностью заливая лобовое и боковые стёкла. Павла быстро подобрали, чему безусловно Анна была очень рада, чтобы он не простыл и поскорее решил сложившуюся ситуацию. Её радовало, что дети спят и она очень хотела, чтобы они спали до возвращения папы.

После получаса бушевавшей непогоды, потихоньку начало рассеиваться и светлеть. Дождь пошёл мелкой моросью, небо очищалось от грозовых туч. Несмотря на барабанившие звуки дождя, дети спали спокойно, ничего не тревожило их. Лишь когда в машине стало несколько промозгло, из-за отсутствия печки, проснулась Соня. Соня обладала нравом буддийского монаха в ту пору, поэтому спокойно: без слёз и негодования, восприняла вынужденную остановку.

Прошло не меньше часа, ко времени возвращения Павла. С его куртки стекала вода струйками, устремляясь на сиденье. На его бледном лице выделялись красные щёки и нос, которые явно обветрились.

– Я вызвал эвакуатор, как смог, объяснил наше местоположение. Будем ждать, – растирая и дыша на замёрзшие руки говорил Паша.

– Боюсь даже подумать, то во сколько это всё дело обойдётся, – с жалостью говорила Аня.

Анна и Павел с напряжением смотрели на дорогу, каждую минуту ожидая, что появиться эвакуатор. Его всё не было и не было. Игорь с Соней уже в полную меру проснулись и хотели кушать. Найдя в сумке оставшиеся солёные крендельки и воду, Анна отдала детям. Для Павла отыскалась, несколько засохшая, баранка. Через двадцать минут эвакуатор вынырнул из-за поворота, и Павел выскочил из машины, чтобы помахать водителю, подав сигнал.

Так как было холодно в их салоне, водитель эвакуатора, любезно согласился предоставить место в кабине своей машины. Автомобиль погрузили на платформу и надёжно закрепили. После чего усадив на колени детей: Игорь сел на колени к Анне, а Соня к Павлу, все дружно поехали в направлении ближайшего населённого пункта. В кабине было тепло, негромко звучало радио, из которого доносились шансонские песни, на зеркале заднего вида болтались небольшие иконки и деревянные четки. Несмотря на антураж, водила создавал впечатление честного трудяги. Это был человек с большим круглым лицом, носом картошкой и добрыми глазами. На нём был утеплённый рабочий синий комбинезон, одетый на клетчатую рубашку, тонкая тёмно-серая куртка была на распашку. Большие мясистые руки, умело держали руль.

Павел старался найти работающие и обслуживающие Skoda автосервисы. Последних оказалось немного, и ближайший был в самом Екатеринограде. Уже темнело, когда они наконец доехали до сервиса и расплачивались за услуги эвакуатора.

– Сколько с нас? – спросил Павел.

–Восемь тысяч, – вытирая, рабочей тряпкой руки от грязи, ответил водитель эвакуатора. От этих слов, Анна чуть было не потеряла сознание.

– Переводом можно?

– Сбербанк онлайн только. Карта привязана к номеру телефона, – от слов водителя легче на душе не стало, так как перевод через Сбербанк онлайн был тот же вывод наличных денег, как если бы дойди до банкомата и снять их. Павел и Анна надеялись на возможность перевести с кредитки. Аня, холодной рукой проверила состояние счёта сберовской карты, через приложение на телефоне. Переведённое пособие на детей до праздников позволяло ей оплатить, но жаба душила её с неимоверной силой.

– Может, всё-таки поменьше? – с надеждой и жалостливой улыбкой спросила она, глядя на водителя.

– Ладно тебе. Человек честно заработал их, – не дав ответить сказал Павел. Он несколько рассердился на жену. Он был честный человек и не мог торговаться. В особенности он больше Анны ориентировался в прайсе услуг на эвакуаторы, и понимал, что торг не уместен. Анна показала на экране телефона водителю и мужу, информацию, о том, что перевод успешно произведён. После этого эвакуатор уехал в сгущавшиеся сумерки, а Анна, Павел и дети отправились в сервис.

После того как машину загнали в помещение сервиса, их любезно проводили в комнату отдыха. Комната была тёплой, светлой, небольшой, но главным её преимуществом был телевизор. Здесь даже чай или кофе можно было налить по вкусу. Дети радостно уставились в телевизор, когда Павел отыскал канал с мультиками.

Не прошло и двадцати минут, как приговор был вынесен: заклинило дроссельную заслонку. Такое бывает, но редко.

– Да, нам вообще везёт… Как утопленникам, – иронично заметила Анна.

– Вообще-то вам и вправду везёт, – с паузой говорил администратор сервиса, – дело в том, что, не так давно, к нам загонял на сервис один мужчина. У него была не исправность, и мы при анализе решили, что дело в дроссельной заслонке. Правда, после замены выяснилось, что причина была в другом. Не смотря, на то, что заслонка почти новая он отказался ставить обратно родную. Мы её сохранили, она в отличном состоянии, но так как уже б/у продаётся за тридцать процентов от первоначальной стоимости. Новая стоит двадцать четыре тысячи, а эту мы отдадим за восемь.

Анна чувствовала себя Прометеем, которому выклёвывают печень по кусочкам. Такие страдания ей причиняли слова администратора. «Двадцать четыре, но вам за восемь», в полубреду перебирала она в голове.

– Ладно, мы согласны, – со вздохом сказал Павел. – Такое, мы явно не планировали, – добавил он, когда администратор ушёл.

– О, Боги, за что такое испытание, – театрально говорила Анна.

Глава Двенадцатая. Не всё потеряно

Когда светит солнце, дождь кажется мифом.

Когда пасмурно – кажется, что солнце никогда не выйдет.

Вернувшись, разбитыми домой, под самую ночь, Павел всё-таки купил лотерейный билет.

– В одну воронку, два раза не падает, – из последних сил шутила Анна.

Разумеется, они не выиграли баснословных сумм. Но им посчастливилось: выигрыш составил сто пятьдесят рублей, что окупало стоимость билета. На семейном совете было решено больше не испытывать удачу, а найти более традиционный путь к финансовому олимпу.

Рано утром, когда Анна готовила завтрак: овсяная каша на молоке, раздался телефонный звонок и сбивчивым, женским голосом говорила коллега Ани:

– Анют, приветик! Ты получаешь выплату от организации? А то чего-то мне не приходит.

– Светочка и тебе привет. Подожди, ты имеешь в виду пособие по уходу за ребёнком? – недоумевающим голосом и несколько морщась, пытаясь вникнуть в суть проблемы говорила Аня.

– Нет – нет. Я про пособие от организации.

– Ничего не понимаю. ФСС перечисляют фирме деньги на выплату пособия по уходу за ребёнком до полутора лет и эти деньги уже работодатель переводит сотруднику. Ты про это? Тебе не приходят детские?

– Да, нет же говорю тебе, – раздражаясь отвечала Светлана. – Ты что не оформляла что ли? В нашей компании за то, что, – несколько понизив голос, переходя на шёпот, – «серая» зарплата, они доплачивают по пол оклада. Можно оформить ежемесячные выплаты, а можно сразу получить за полтора года.

Анна просияла от радости и не помня себя, затараторила:

– Как их оформить? К кому обратиться? Это моё спасение!

– Мне девочки в отделе кадров дали заявление. Позвони Наташе, она тебе даст форму. Не могу поверить, что ты не знала, – последние слова Светлана говорила повышенным тоном от удивления.

– Звоню. До скорого, дорогая. И про тебя спрошу! – воодушевлённая Анна, просто порхала по кухне с кастрюлей, накладывая в тарелочки Игорю и Соне.

Так как среди контактов телефона не было номера Натальи, из отдела кадров, Анна побежала на второй этаж к компьютеру, чтобы зайти в рабочую программу и получить доступ к контактам всех сотрудников.

– Наталья, здравствуйте! Мне поступила информация, что организация выплачивает половину оклада сотрудникам, находящимся в отпуске по уходу за ребёнком.

– Здравствуйте. Да, всё верно. А у вас был оформлен оклад? Назовите структурное подразделение, пожалуйста, – несколько гнусавым, молодым голосом говорили на том конце провода.

– Да, оклад был оформлен с две тысячи шестнадцатого года. Оформлена в структурном подразделении: отдел аналитики. Фамилия: Югина Анна.

– Да, я вижу сейчас ваши данные. Я уточню вопрос по вам у вашего руководителя и свяжусь с вами.

– Спасибо, очень буду ждать звонка. И ещё, чуть не забыла, мне Светлана, из моего же отдела, звонила и сказала, что так и не получила данную выплату.

– Ей придут деньги первого числа, пусть не волнуется.

Сколько раз Анна вбивала в калькулятор числа, вычисляя предполагаемый размер выплаты. От этих цифр в глазах Анны вспыхивали огоньки, и она предавалась мечтаниям о предстоящем. Еле утерпев, она дождалась вечера, чтобы рассказать Павлу.

– Это очень хорошая новость.

– Это не просто хорошая новость, а потрясающая! Это сродни выигрышу в лотерее. Сто двадцать шесть тысяч, если верны мои расчеты. Они должны быть верны, но сам знаешь… Всякое могут они там у себя насчитать.

Следующие три дня были мучительными от ожидания, но со слащавым привкусом надежды. Наконец Анне перезвонили и уточнили необходимые документы, которые она должна направить вместе с заявлением.

– Все эти документы: копия свидетельства о рождении и оригинал заявления вам необходимо выслать по почте в наш офис. Укажите в получателе меня.

– Хорошо, спасибо большое. Я вышлю вам квиток для отслеживания.

Анна была готова петь, несмотря на протесты сына. Они включили музыку погромче и устроили танцевальную вакханалию под фиксипелки. Всё это напоминало языческие пляски вокруг костра.

В честь радостного события, Анна не удержалась и заказала книг для детей. Такова уж была её слабость. Когда ещё в детстве она смотрела мультик «Красавица и Чудовище», больше всего её поразило и наполнило фантазиями, не красивое платье Бэль, а библиотека принца. Огромная зала, наполненная книжными полками от пола до потолка, это было потрясающе. Точно также, читая «Великий Гэтсби» она представляла себя в такой библиотеке, вальяжно выбирающей «чтобы нового почитать». Дети, зная мамину любовь к книгам, могли растолкать её в шесть утра, со словами: «мама, почитай стихи!». Еле открыв глаза и пробуждая тело, первое, что она видела сборник любимых детских стихов, которые она часто читала Соне и Игорю. Немой вопрос застывал в её глазах: «серьёзно? В шесть утра?», но отказать не могла. Силясь, проснуться она старалась читать с выражением. Анна была записана в трёх библиотеках в Екатеринограде, и из каждой всегда выходила как навьюченный ишак. Библиотекари её уже хорошо знали и даже попросили записаться и на детский, и на взрослый абонемент, чтобы делать им статистику.

Вселенная не оставляла Анну и дальше. Спустя две недели, от ранее описанных событий, смс-оповещение о статусе заявки по переводу Игоря на полный день застало её во время чтения детям сказок перед тихим часом. «Ваш пакет документов готов к выдаче». Судорожно, пройдя на сайт многофункционального центра, она проверяла статут заявки. Он никак не обновлялся, отображая прежнюю информацию, что статус был «Передано в организацию».

– Обновляйся, кому говорят! Что там пришло? Отказ или всё-таки место дадут?

Сделав глубокий вдох и плавно выдохнув, Аня решила снова попробовать обновить страницу, когда уложит детей. Прочтя увлекательный рассказ о приключениях жёлтого чемоданчика и необычного доктора, дети разошлись по комнатам. С Игорем у неё давно уже был уговор, что он может не спать в тихий час, а лежать, собирать пазлы или рассматривать картинки в книжках. Главное условие было: не покидать своей комнаты и вести себя тихо, но чаще всего он засыпал. Сонечка уже закрыла глазки, во время чтения. Они всегда ложились все вместе в кровать: Игорь с боку, заглядывая в книгу, рассматривал картинки. Сонечка любила ложиться к маме на живот и слушая истории, сопровождающиеся тихим биением сердца засыпать.

Переложив Соню в её кроватку и закрыв дверь в комнату Игоря, Анна отправилась в свою проверить статус заявки. Она была полна надежды, что статус на сайте обновился и, если звёзды сойдутся благополучно, то они наконец получат место в саду на полный день. А там уже можно будет подумать о выходе на работу.

«Положительное решение». Аня чуть не взвизгнула от радости. Слёзы потекли по её щекам, она почти задыхалась от радости.

– Господи, как хорошо! Спасибо, – шёпотом говорила она, чтобы не потревожить детей. Ей хотелось тут же ехать за путёвкой, но нужно было дождаться вечера, когда дети проснуться, а самым лучшим решением было поехать вместе с Павлом. Он мог бы их подвезти на машине. Поразмыслив над этим, она поняла, что не сможет ждать так долго. Она должна увидеть эту путёвку как можно скорее.

В три часа, когда все проснулись и наскоро пополдничали молоком с печеньем, они поехали в многофункциональный центр. Оно располагалось в том же торговом центре, что и гимнастика Игоря, только на другом этаже. Взяв льготный талон в очередь, так как Анна была с детьми, Игоря она отправила в игровую, а сама с Соней отправилась в окошко номер двадцать семь.

– Как забавно…– подумала Анна. Не так давно была годовщина смерти её мамы, как раз двадцать седьмого числа. Она не увлекалась нумерологией, но против своей воли подмечала совпадения, которые случались время от времени.

Аня не могла усидеть, ожидая, когда специалист вернётся с пакетом документов. Дело в том, что положительное решение, так же могло означать и группу краткосрочного пребывания, но в другой садик, не менее далёкий от дома.

– Мои поздравления, – сказала уже не очень молодая женщина, искренне улыбаясь. – Вам дали на полный день.

– Фу-у-у-ух, я сейчас пойду куплю вам шоколадку. Гонец хороших новостей, – смеясь и радостно восклицая говорила Анна, протягивая руку за путёвкой. Беглый взгляд и лицо Анны переменилось, на ужас.

– Что случилось? Вы резко изменились в лице! – шокированная резкой переменной, участливо говорила женщина.

– Место то дали, но дали в другом саду, и что-то мне подсказывает, что он будет намного дальше нынешнего, – потерянным тоном, уткнувшись уже в телефон и запуская приложение 2Гис, чтобы узнать, где именно расположен новый садик, говорила Анна. – Сонечка, не убегай. Зайка, пожалуйста. Хотя ладно, идём, не буду вас задерживать. До свидания. Хорошего дня, – извиняющимся тоном, сказала Анна последние слова.

– До свидания, – растеряно ответила специалист многофункционального центра, глядя на уходящую Анну.

Место дали в садике под номером сто восемьдесят три «А», как эта добавочная буква смогла резко всё изменить. Этот садик был филиалом сейчас посещаемого и располагался он, как и предположила Анна сразу, ещё дальше. От их дома ни один автобус туда не ездил, необходимо было ехать с пересадкой.

– Есть вариант отказаться от этой путёвки и подать ещё раз. Можно её не регистрировать и она опять-таки сгорит, аннулируется, – рассуждала Анна вслух, катя Соню в коляске к лифту, чтобы спуститься на первый этаж торгового центра. Игорь побежал вперёд нажать на кнопку вызова лифта. И в этот момент коляску резко накренило, и Соню сильно тряхнуло. Ещё не понимая в чём дело, Аня осмотрела справа и слева коляску, пытаясь понять, что именно произошло.

– Подруга, ты не можешь, так со мной поступить… – умоляюще проговорила Анна. Боковая стойка коляски сломалась пополам. – Хотя, учитывая сколько тебе пришлось вытерпеть за эти почти полтора года, к тебе не может быть никаких претензий. – со вздохом продолжала Анна, вынимая Соню из коляски.

Добравшись наконец до дома со сломанной коляской, Анна сидела за кухонным столом и пустым взглядом смотрела на не так давно желанную путёвку.

– Где-то прибыло, где-то убыло, – нашёптывала Анна, перемещая взгляд то на путёвку, то на коляску. – К тому же, не во всём же везти. Недавно вот с финансами неожиданно поправили положение. Не в сказке же, мать, живёшь. – со вздохом и некоторой ухмылкой продолжала она.

Когда, наконец приехал Павел, на семейный совет было вынесено два пункта: Первый – как быть с коляской, и второй – регистрировать ли путёвку?

По первому пункту решение было найдено быстро: вставить арматуру в полую боковую стойку и обмотать скотчем. Пока реализовывались эти мероприятия, обсуждался более сложный вопрос:

– Я туда возить не смогу. Это и экономически не целесообразно. Восемь проездов за день, – делая паузу, она считала на телефонном калькуляторе, – Это двести двадцать четыре рубля в сутки и почти пять тысяч в месяц на проезд. На работу с такими катаниями я опять-таки не смогу выйти, – таковы были доводы Анны.

– Давай попробуем. Пока что я смогу возить, а в скором времени получишь права и будешь уже возить ты. Когда у тебя сдача экзамена?

– Там в три этапа, первый вроде на день святого Валентина, – задумавшись отвечала Анна. Доводы Павла казались ей убедительными и успокаивали её.

Было решено регистрировать путёвку в ближайшее время, а там посмотреть, как будут справляться. Если что попытать счастье с переводом. После чего коляску поставили на колёса и убедившись, что ничем особым арматура не помогла: стойка прогибалась по-прежнему, так как арматура провалилась по полой трубке, начали думать снова как чинить.

– Ладно, поехал я тогда в строительный за эпоксидной смолой и стекловолокном, это уже точно мёртвой хваткой будет держать. Никуда не денется, – сказал Паша, глядя на ранее проделанную работу. – Пока не поздно, надо съездить, а то тебе без коляски, совсем тяжело будет. Могу взять Игоря с собой.

Глава Тринадцатая. Кто бы сомневался

Тестовый режим посещения нового садика проходил успешно. Анна разгрузилась в плане своих обязанностей. В первый день, даже наготовила пять блюд и полностью прибрала дом, что обычно делалось в несколько этапов. Хотя достаточно быстро, где-то через неделю, её пыл по-умерился и она начала входить в более плавный ритм жизни.

Анна готовилась к теоретическому экзамену по вождению, а из практических занятий оставалось то ли два с половиной, то ли полтора занятия, точное количество она не помнила, сбившись где-то на середине. Дело в том, что в автошколе, которой училась Анна, практические занятия были сдвоены и вместо двадцати семи занятий по полтора часа, там было тринадцать с половиной по три часа. Первый этап – теоретический экзамен, был назначен на четырнадцатое февраля. За неделю до назначенной даты, Павел, придя с работы, несколько заминаясь начал разговор:

– Милая, а когда ты говоришь у тебя экзамен?

– Четырнадцатого. Ничего не поменялось. А что? – предчувствуя, что ни к чему хорошему этот разговор не ведёт, спросила Анна.

– Меня тут в командировку отправляют…

– Когда? – садясь, на стул и в упор, глядя на мужа, говорила она саркастичным тоном, в котором сквозила обида. – На сколько?

– С тринадцатого, – виновато, склоняя голову ответил Павел, рефлекторно немного съёжившись, как будто Анна могла его ударить. – на четыре дня.

– Куда? – силясь смириться продолжала допрос Аня.

– Во Франкфурт. Наш главный подрядчик приглашает небольшую делегацию от группы компаний, к себе на завод, с целью укрепления сотрудничества.

–Так, – на выдохе сказала Анна, – значит, как раз, в мой экзамен. Как быть? Извечный вопрос: что делать? Детей с собой на экзамен взять я не могу, вообще не вариант. Они изведут и меня и всех, и сами сойдут с ума. Няня? Я пользовалась нянями в Мельникайте, когда Игорь болел. Но там я находилась в соседней комнате и работала, поэтому не переживала, что попадется слабо адекватная женщина, а тут оставить их одних с незнакомкой я не смогу. – она сделала паузу ища решение.

– А может Катя? Соседка? Она сможет посидеть? Дети её хорошо знают и дружат с её девчонками, – предложил Павел.

– Можно попробовать позвонить. Выручит ли она.

Аня стояла с телефоном в руках, не решаясь позвонить. Но всё-таки набрала соседку. Катя была чуть старше самой Анны. Это была худощавая женщина, с тёмно-коричневыми волосами, глазами цвета чёрного кофе, вытянутым носиком и небольшими округлыми щечками, которые смягчали черты её лица. У неё было две дочери. Одна постарше, её звали Варя, уже училась в школе, а младшая – Вероника – была ровесница Игоря. Аня с Катей и познакомились благодаря тому, что Игорь и Вероника вместе посещали, какое-то время, театральный кружок на районе и сдружились.

Катя с радостью откликнулась на просьбу Ани, сказав, что для неё не составит труда посидеть с Соней и Игорем. Чтобы не будить детей и минимизировать стресс для детей, решили, что Катя придёт к Анне. Но на всякий случай, Анна передаст Кате ключи, чтобы они все вместе, если что могли перейти в дом к Кате.

Договорившись о встрече, чтобы заранее посмотреть, чем кормить Соню с Игорем или из чего приготовить. Также Анна должна была подготовить книжки и игрушки, чтобы было чем развлекать в течение дня. Катя и Аня были солидарны, что мультики – это крайний вариант, но «на войне все средства хороши». Поэтому, на всякий случай, Аня покажет, как включать проектор и где найти мультики, которые смотрят дети.

Глава Четырнадцатая. Опасный момент

Рано утром, когда ещё звёзды освещали улицы, редкие пешеходы, ёжась от пронизывающего ветра торопливым шагом шли к остановкам общественного транспорта. Среди них была и Анна. Она торопилась уехать на экзамен, который проходил в областном ГАИ, располагающимся на другом конце города. Добираться было туда трудно и очень долго, поехать на такси Анна себе не смогла разрешить. Согласно данным, Яндекс.Такси и Убер стоимость поездки составила бы шестьсот двадцать пять рублей, что для Екатеринограда было баснословной суммой, а для Анны и подавно.

Когда Анна подъехала к месту сдачи экзамена уже рассвело. Людей и машин стало много больше на улице, и все копошились и торопились, как муравьи, с важным видом офисных работников. Представители правопорядка не отличались пунктуальностью, поэтому экзаменация началась с существенным опозданием почти в один час. Благодаря, директору автошколы, в которой Анна обучалась, она смогла пройти в первой волне, так как он знал, что ей нужно как можно скорее вернуться к детям. Это был полысевший мужчина, с круглым, добрым лицом. У него был уже небольшой животик, но, несмотря на это, он был очень активным и в целом подтянутым. Успешно пройдя теоретический экзамен, за много меньше, чем было отведено времени, Анна сидела, молча ожидая завершения остальных. Её заставило улыбнуться, то, что преимущественно среди сдающих были молодые девушки. Вскоре отведённое время закончилось и их приглашали по фамилии пройти получить документы, которые необходимо было предъявить на следующем этапе: практическом на площадке. Запись на практический экзамен была в соседнем кабинете.

Анна уже была в курсе, что для обучающихся на автоматической коробке передач, нужно будет записываться на площадку, располагавшуюся не на территории ГАИ, а другой автошколы, которая получила аккредитацию. На автодроме в ГАИ сдавали только с механической трансмиссией. Также за сдачу на «автомате» необходимо было платить за аренду машины, представителю той самой автошколы, которая получила аккредитацию и любезно предоставляющей свою площадку, за скромную плату в полторы тысячи рублей за попытку. Всю эту информацию Анне заранее озвучили при подписании договора, чтобы она понимала, что обучение на «автомате» повлечёт за собой дополнительные расходы и каков порядок цифр итоговой стоимости водительских прав.

Экзамен на площадке принимали по вторникам и четвергам, а в городе по средам и пятницам. Записавшись на ближайший вторник, Анна скорым шагом отправилась к автобусной остановке, чтобы поскорее вернуться домой к детям.

Мест в автобусе уже не оказалось, поэтому расположившись в проходе Анна начала набирать сообщение Кате, чтобы рассказать об успешной сдаче экзамена и поинтересоваться, как она справляется. Увлечённо клацая по клавиатуре, Анна не заметила, как автобус резко вошёл в поворот и не удержавшись в своём положении, стремительно попятилась к входной двери. Из-за неожиданности случившегося, она громко, на весь салон, зычным голосом с дикцией бывалого спортивного комментатора крикнула:

– О-о-опасный момент!

Все пассажиры автобуса и даже водитель, через зеркало заднего вида, с улыбкой смотрели на застенчиво краснеющую, миловидную девушку. Аня бы с радостью, вышла из автобуса, но ей нужно было как можно скорее оказаться дома. Так она и ехала, под добродушные ухмылки людей, думая: «зато людям настроение точно подняла». В действительности хмурых людей в салоне больше не было.

Ехать было долго и через минут пятнадцать освободилось место. Анна села у окошка и глядела на мелькавший город. Она испытывала странное чувство. Ей было абсолютно не привычно без копошащихся и дёргающих детей. Вообще за последние полтора года она была настолько в мыле, что её саму можно было на куски хозяйственного нарезать. Она ехала и грезила будущим. В радужных тонах рисовались поездки в парк, на гимнастику и садик. Забросив коляску и доехать из пункта А в пункт Б без томительного двадцатиминутного ожидания на остановке, невзирая на погоду. Всё это ей казалось не бывалом счастьем. Её удивляло с какой лёгкостью она воспринимала себя и автомобиль как единое целое. Прежде на многочисленные предложения учиться она отвечала, что пешеход до корней волос. И это было чистой правдой. Как сильно она изменилась со вторым декретом.

Анна ехала и придавалась воспоминаниям. Ей вспомнилась её былая поездка в юности. Как всегда, начавшаяся с неприятностей.

Глава Пятнадцатая. Воспоминания

Проспала. Это то, что Анна осознала в пять пятнадцать утра, когда открыла глаза. Лихорадочно закинула оставшиеся вещи в чемодан. Бедный чемодан ещё не знал, что было ему уготовано далее. Лифт в мини-гостинице отсутствовал, поэтому она сбрасывала чемодан с каждого лестничного марша, мысленно думая: ну вот он сейчас лопнет, от набитых вещей, и ты точно никуда не уедешь. Но этот парень оказался крепкого закала. Почему-то к своему чемодану Аня относилась, как к мужчине, хоть он и имел нежно-оранжевый цвет с яркими вкраплениями. Наверное, такое отношение пошло от того сколько вещей она в него могла набить и замок застегивался, не подводя её.

Три этажа, шесть лестничных маршей позади, но ещё рано радоваться. Предстоит забег на не очень длинную дистанцию, но в забеге участвует лошадь, на которую не поставил бы даже самый лихой и оптимистичный человек. Бег не её призвание.

Невский проспект прекрасен в утреннем свете, но сейчас все его красоты были скрыты от её взора. Она мерила его не метрами, а «твоюжматями», так как что именно делать, если автобуса не будет на месте не представляла.

Милая маршрутка, сколько раз Анин взгляд скользил по соблазнительной надписи: «поездка в Хельсинки». Сколько дней проходя мимо её посещала мысль: «вот были бы у меня документы, хоть сейчас бы поехала». Сейчас она стояла на том же месте рядом с пунктом отправления. Аниного туристического автобуса не было, он уехал без неё. Снова мысль отправиться в Финляндию на маршрутке посетила Аню, но документов, по-прежнему, не было.

У Ани был телефон для связи в экстренных случаях. Случай был определенно экстренный, поэтому несмотря на ранний час она набрала и услышала не очень воодушевлённую женщину, я бы тоже не испытывала восторга от звонка в пять сорок пять утра. После краткого рассказа Анны о сути её затруднений, Валентина, так звали даму на том конце провода, попросила подождать. Она попробует решить проблему и наберет её.

Время шло. Ане казалось, что оно идёт медленнее, чем она бегает. Делать ей было особо не чего, поэтому она всё-таки решилась и подошла к водителю маршрутки:

– Доброе утро. Вы едите в Финляндию?

– Да. В Хельсинки.

– А во сколько отправление?

– В семь утра и в два часа дня.

Погуляв еще минут пятнадцать, Аня подошла снова:

– А сколько стоит проезд?

– Двадцать пять долларов. В рублях тысяча триста.

Аня крутилась вокруг этой маршрутки со своим чемоданом и ждала, когда же ей позвонит Валентина и скажет, что именно делать. Время приближалось к семи часам утра. В шесть пятьдесят пять Аня не выдержала, и сама позвонила Валентине.

– Валентина, снова здравствуйте. Как успехи?

– Не важно, я могу вам передать документы, но не знаю, как вас отправить в Финляндию.

– Этот вопрос решила я…

Неловкое молчание, недоумение, в протяжение, которого Анна уже запрыгивала в маршрутку. Объяснив про сие чудо-машину, Валентина инструктировала Анну, где забрать документы и как переходить границу без группы, без документов на отели и прочее. Анне почудилось, что её готовят, как к войне. То, что в течение телефонного разговора Анин телефон, закончились деньги на балансе не стоит, наверное, даже дополнять, это было своеобразной особенностью Аниных путешествий, добавлявших остроту.

Оказавшись на автовокзале в Хельсинки, с лихим задором пробежав вокруг памятника Киви и не найдя двухэтажный черный автобус. Аня немного постаралась замедлиться, так как скорее всего её автобус в эту точку ещё не прибыл, так по крайней мере инструктировала Валентина пока была связь. Постепенно к Анне пришло осознание, что она абсолютно одна, с грошами в кармане, без связи в чужой стране, владея минимальным словарным запасом английского языка. Отчаяние и подступающую панику Аня отстранила с юношеской легкостью, ещё было время. Время наслаждаться моментом, поездка всё-таки началась.

Анна вошла в здание вокзала и приметила будку с сувенирами, так как всё-таки она была туристом, поэтому было просто необходимо обозначить это приобретением какой-нибудь памятной безделушки. Подойдя к сверкающей витрине ларька сувенирной продукции, её улыбку сменила кислое выражение лица. Причиной резкой смене настроения стали цены. Цены не то, что кусались, они для неё были почти как проплывший рядом мегалодон для человека с надувным кругом посреди океана. Встреча была памятной без сувенирной продукции. Кошелек остался цел и не вредим, что уже радовало. Возникло стойкое желание немедленно ехать дальше в поисках страны или хотя бы города, который был бы ей по карману. Согласно плану поездки, Анна должна была посетить Финляндию, Швецию и Норвегию за три дня в одну сторону и ещё три дня по этим же странам обратно в сторону «необъятной».

Она отправилась снова караулить свой автобус. Прогуливаясь по привокзальной площади, Аня то и дело любовалась зданием Национального театра и памятником Киви. То что привлёкшее внимание здание является театром она поняла из краткой, но очень содержательной надписи «National Theater», а памятник неизвестному для неё сидящему мужчине с выражением лица: «Ну вот и всё…», угрюмо смотрящим в пол – вообще ничего не говорил. Только надпись «Aleksis Kivi». Как Анна узнала позже это выдающийся финский писатель.

Аня блуждала между автобусами, столпившимися на привокзальной площади, отчаянно пытаясь найти свой двухэтажный, черный с табличкой «Аннекс тур». Это был последний шанс, дальше она их поймать не сможет. А жить в Хельсинки ей решительно не на что, судя хотя бы по ценам на сувениры и провизию.

И тут Аня услышала:

– Вы, наверное, Аня?

– Наверное, я… – несколько оторопев сказала она, женщине выходившей из белого двухэтажного автобуса с табличкой «Турку».

– Я так и подумала – усмехнувшись отвечала всё та же женщина.

– Как вы догадались? – немного придя в себя и наполняясь радостью, что дальше всё должно пойти куда размереннее, говорила Аня.

– По глазам. Они ищущие и несколько безумные, – смущаясь ответила она – Когда мне позвонила Валентина и сказала, что вы нас догоняете мы сильно удивились… Все. Меня, кстати, Ирина зовут.

– Да, Валентина мне говорила, что я должна найти двухэтажный, черный автобус с надписью «Анекс тур» и там будет Ирина. – они обе покосились на автобус и улыбнулись. – главное нашлись и я вас догнала.

– Да, это просто удивительно. Валентина, мне сказала, что вы нашли какую-то маршрутку. Где? Как?

Дальше забросив свой верный чемодан в багажное отделение, она поведала Ирине и остальным туристам из автобуса о своём приключении. Кто же знал, что на этом её приключения не закончатся, а только начинались в этой поездке. Её не безосновательно к концу путешествия прозвали «33 несчастья». Аня не обижалась.

Проезжая мимо роддома она вспомнила себя беременную. Ожидая Соню, Анне пришлось учиться быть беременной. И вроде должна была уже уметь, но первая беременность ничему её не научила. Она никак не могла замедлиться и так как новое положение ей давалось с Игорем легко, она его решительно не замечала. Всё с тем же жаром рассекая по городу.

Беременность с Соней была совершенно другой. Во-первых, был токсикоз, чего совершенно не было с Игорем. Во-вторых, появились странности в пищевых предпочтениях. Самое яркое, из которых сопровождалось сценой на кухне: в слезах Аня умоляла о чёрной икре и тут же рыча добавляла, о том, что откусит Паше голову, если он её купит. Паша, мягко говоря, был в растерянности, осознавая, что к такому его жизнь не готовила. В-третьих, к концу первого триместра возникла угроза выкидыша. Когда об этом мягким голосом, дабы не сильно шокировать будущую мать, сказал доктор у Ани похолодели и вспотели ладошки, сердце будто оборвалось и лежало где-то на полу врачебного кабинета. Её пронизывал страх. Ей пришлось против своей природы замедлиться ради того чьё сердце недавно начало биться внутри неё.

Благодаря своевременному обнаружению проблемы и срочных мер: медикаментозного характера, а также кардинальной смены ритма жизни, всё обошлось и появилась на свет ещё одно солнышко в семейной галактике Анны.

Нахождение в роддоме Екатеринограда оставило забавные воспоминания у Ани. Самым неожиданным было появление женщины через сорок минут после родов с фразой: «зарядка»! Анна было подумала, что это местная сумасшедшая, но на ней был белый халат. Да и не должны в послеродовое пускать людей с расстройством психики. Женщина спокойным и уверенным тоном призывала Аню делать зарядку. Недоумевая, но сохраняя спокойствие, тихим голосом она решила пояснить:

– Я только что родила, какая зарядка?

– Ложимся на спину делаем ножницы, велосипед, подъёмы ног вместе. Потихонечку, шесть повторений.

Эта странная дама приходила каждый день во все палаты и наставляла выполнять упражнения в течение дня. Ни одну девушку Анна не застала за зарядкой, если над ней не стояла блюстительница здоровья.

На этом забавном воспоминании Анна вышла из автобуса. Был уже полдень, ярко светило солнце. Когда Аня зашла домой, то дети даже не кинулись её обнимать, спокойно продолжая заниматься своими делами. Игорь просто небрежно кинул:

– А, привет, мам.

Они яростнее встречали Аню после пятиминутной разлуки, когда она выбегала за молоком в соседний магазин. Катя успокоила, что вели себя дети просто превосходно, никто не капризничал. Только слегка удивилась Сонечка, увидев рано утром Катю, а не маму. Но без слёз и совершенно равнодушно повела её на кухню, чтобы позавтракать.

– Еда – это святое, – с усмешкой, поглядывая на дочь проговорила Аня. – Спасибо тебе ещё раз, невероятно выручила. Скажи, как тебя отблагодарить?

– Да, ладно тебе. Ничего мне не нужно. Мне даже приятно было. Я уже соскучилась по таким маленьким, – обуваясь, чтобы уходить, отвечала добродушным тоном Катя.

Глава Шестнадцатая. Визг колёс

Пока Павла не было, Анна не возила Игоря в садик. Машина стояла во дворе и соблазняла её своим присутствием, так как очень подмывало ехать на гимнастику не на автобусе, а уже на машине. Но нельзя… Также каждый раз проходя по кухне и видя из окна стоящую машину, Анну охватывал трепет: «О, Паша приехал!», а потом она вспоминала, что ещё нет, что машина просто стоит сама по себе. Игорь, тоже постоянно видя машину кричал: «Папа, папа вернулся!», а Сонечка, когда, сидя в своём высоком стульчике кушала, непременно тыкала пальчиком в машину и ожидала, что сейчас зайдёт папа домой и всех обнимет.

Второй этап сдачи экзамена приближался, а приезд Павла неожиданно встал под сомнение из-за непогоды во Франкфурте. Взлётно-посадочная полоса обледенела, шёл снег с дождём, сопровождаемый порывистым ветром. Из-за нелётной погоды, самолёты, которые планово должны были сесть во Франкфурте отправляли в аэропорты других европейских городов, где ситуация не была такой критической. В срочном порядке Павлу пересогласовывали командировку, продлив ещё на два дня. Также была продлена бронь номеров в отеле. Радовало, что шенген открыли сразу на полгода и вопроса с увеличением срока визы не возникало, так как это было бы куда сложнее решить, чем оплатить ещё пару дней в отеле.

Анна была очень расстроена, морально готовясь снова обращаться за помощью к Кате. Ко всему прочему, по её ощущениям из-за отсутствия Паши, чувство пустоты поселилось в доме. Аня осознала, что они с Павлом почти никогда не расставались. Она чудовищно привыкла, что он всегда рядом и хотя бы самим своим существованием наполнял её силами и уверенностью. Теперь его рядом не было, дети скучали, и она тоже. Когда дневная суета заканчивалась, она чувствовала себя ужасно одиноко.

Катя согласилась снова посидеть с Соней и Игорем, даже если Павел вернётся. Так как его вероятнее всего сразу выдернули бы в контору отчитываться по результатам поездки, да и дела накапливались за время отсутствия.

На автодром было решено ехать вместе с инструктором. До экзамена планировалось заехать на площадку их автошколы и повторить элементы, так как последние занятия ездили по городу, и Анна могла уже частично отвыкнуть от автодрома. Так же это позволяло удобно добраться до места сдачи, так как оно располагалось ещё дальше ГАИ, куда не ходит ни один автобус, а за такси просили просто космические суммы.

Выйдя на сонную улицу, Анна вдохнула ещё ночной воздух и направилась на встречу с инструктором. Встреча была условлена на привычной автобусной остановке, на которой встречались для начала каждого занятия.

Анна сразу пересела за руль и поехала к автодрому.

– Чёт, меня сегодня кренит вправо, – стыдливо заметила Анна.

– Молодец, что заметила. Это колесо справа немного спустило. На автодроме остановимся и я подкачаю. Пока что не будем терять время. Надо успеть всё откатать до начала пробок, – жуя жвачку выговаривал инструктор, следя за движениями рук Анны и за тем, как она справляется с креном.

Приехав на площадку, она поняла, что решение повторить не лишено смысла. Так как после города ей показалось жутко тесно на автодроме, но это быстро прошло. Параллельно инструктор давал последние наставления об особенностях автодрома, на котором предстоит сдавать. Повторив минут двадцать элементы, Анна, сидя за рулём с инструктором в качестве штурмана поехала на экзамен.

Автодром располагался в промышленной зоне, повсюду были здания крупных предприятий с огороженной территорией. Виднелись многочисленные железнодорожные ветки, людей совершенно не было видно.

– А мы точно туда едем? – спросила Анна, так как предварительно не посмотрела, где именно будет проходить экзамен, а окружающее посеяло в ней сомнения.

– Да-да, едем спокойно.

Площадка ужаснула Анну. Разметка разметкой погоняла, частично вытерта до асфальта. Где именно была окончательная было не разобрать. Инструктор попрощался с Аней и уехал, а она стала ждать, когда пригласят сдавать деньги. Её вообще несколько удивляло откровенная коррупционная схема, а после того, как она увидела состояние площадки, так и вовсе пропали сомнения о нечестности полученной аккредитации. На территории была небольшая бытовка, в которой предлагалось ожидать очереди на экзамен. Она была очень скромных размеров, но там было тепло, а также были стулья.

На экзамен потихоньку стягивались люди. Многие были уже не в первый раз. Одна девочка и вовсе четвёртый. Аня старалась не думать об этом, чтобы не науськивать себя, было и без того достаточно поводов взвинтиться. Анна ужасно нервничала в присутствии людей в форме.

Подъехал белый автомобиль, фольксваген поло. Оттуда вышел мужчина средних лет, в узких джинсах с заниженной талией. Казалось, что джинсы ему были явно малы, так как свисали бока, а свитер ни на сантиметр это не прикрывал. Анна, аж поморщилась от такой неприятной картины. Все выстроились в очередь на оплату. Когда все многочисленные присутствовавшие записались, огласили первую десятку сдающих. Анны в их числе не было. Ей пришлось очень долго ждать. Лишь в четвёртом часу наконец настала её очередь.

Сев в машину, необходимо было отдать паспорт инспектору.

– Ваше Фамилия, Имя и Отчество на камеру, пожалуйста, – уставшим тоном сказал инспектор, делая запись в документах.

Аню пронзил ужас, так как она совершенно забыла, как её зовут. Она беспомощно хлопала ресницами, думая «Вот, дура! Как можно забыть, как тебя зовут?!». Решив, что если она выпалит быстро, то рефлексы должны сработать и она назовёт своё имя:

– Югина Анна Сергеевна, – от тараторила она, внутренне анализируя правильно ли назвала.

– Вы готовы приступить к сдаче экзамена на право управления автотранспортным средством? – слова инспектора означали, что Анна должна была пристегнуться, подогнать под себя кресло и по необходимости боковые зеркала.

– Да.

– Хорошо, приступайте.

Аня вновь себя ощущала криворукой курицей из-за нервов. Она удачно выполнила заезд в бокс или как в народе называют парковка задним ходом. Затем было руление по площадке, параллельная парковка, змейка, горка и наконец стоп-линия. Подъехав к горке, Анна притормозила, но от волнения забыла сначала поставить на ручник, но всё же вспомнила. Обязательным условием было убрать ногу с ножного тормоза, на её педаль и дублирующую педаль тормоза у инспектора были направлены камеры. Вообще камеры были повсюду, а также велась звуковая запись. Сзади мужчина выставлял контрольный конус, чтобы проверить насколько откатиться машина. Анне нужно было плавно набирая обороты опустить ручник. Со своим инструктором она всегда легко и непринуждённо выполняла этот элемент, но сейчас из-за стресса она слишком сильно нажала на газ, отпустив ручной тормоз и с диким визгом заехала на горку. Жутко испугавшись, и, чтобы скатиться плавно сразу начала давить на тормоз. Анна ждала, слов о том, что для неё экзамен закончен, что может записываться на пересдачу. Но этих слов, к немалому удивлению, она не услышала. Она плавно съехала с горки и подъехала к стоп-линии. Было очень важно подъехать не ближе полуметра, но не дальше одного метра. Её с первого занятия инструктор вымуштровал ориентироваться по боковому зеркалу: «как только появляется линия тормози, это расстояние будет идеальным для сдачи экзамена». Анна закончила выполнение упражнений, но не была уверена в успешной сдаче, так как подумала, что ей просто позволили закончить.

– Распишитесь здесь.

– Хорошо. А я сдала? – с неуверенностью проговорила Анна, заглядывая в глаза инспектору.

– Да, сдали. Записывайтесь на сдачу экзамена в реальных дорожных условиях. Знаете где? – с некоторым удивлением начал инспектор, но успокаиваясь от кроткого взгляда Ани.

– Да, знаю. Спасибо, – улыбаясь и ещё не веря, что этот ужас, который она показала только, что засчитали, выпорхнула из машины.

Теперь нужно было ехать домой. Чтобы узнать, как это сделать, Аня запустила 2Гис. Это приложение ей настоятельно рекомендовало ехать сначала поездом, а потом пересесть на автобус. Анна скривилась, представив себе эту картину, и побежала бегом с площадки в поисках тех, кто может уже вызвал такси. Ей повезло. Один мужчина минут тридцать или двадцать тому назад сдававший экзамен ожидал машину, которая вот – вот должна была подъехать. Анна упросила его ехать вместе, аргументируя тем, что так будет дешевле. Мужчина не возражал.

Аня заплатила сто пятьдесят рублей, что было вполне сносно, и выпрыгнула на автобусной остановке, позволявшей доехать, домой без пересадок.

Глава Семнадцатая. Герасим и Муму

Павел вернулся поздно вечером во вторник, восемнадцатого числа. Уже под самую ночь, когда дети мирно спали в своих кроватках. Крадучись пройдя на верх в спальню, он поцеловал Анну, чем и разбудил её.

– Привет, как сегодня откатала? Успешно?

– Да, не без позора, но засчитали.

– Пять минут позора, и права твои, – прошептал Павел, улыбаясь, – рад, что всё удачно. Как Игорь с Соней? Сильно капризничали?

– Скучали сильно по тебе. Каждый день спрашивали, когда папа вернётся.

– Завтра мне вести Игоря в садик?

– Нет, завтра его не примут. Нужна справка теперь с поликлиники, что он здоров, а я за ней не ездила сегодня. Завтра либо сама съезжу днём с ними, либо с тобой вечером. Посмотрю время приёма у нашего врача.

– Хорошо, давай спать, а то времени уже много. Доброй ночи, – и поцеловал её уже закрывавшую глаза от сна.

– Спокойной ночи, милый. Рада, что ты вернулся, – еле выговаривая от сонливости шептала Аня.

Днём Анна съездила с детьми сама в поликлинику, так как их врач принимала до обеда. Медсестра, вышедшая, чтобы отнести карточки в архив увидела Аню и пригласила в кабинет без очереди. Эта молоденькая, высокая, черноволосая женщина с похожей стрижкой, как у Ани ни раз уже выручала её, зовя вне очереди, чтобы дать справку Игорю или осмотреть Сонечку.

В четверг Игорь уже довольный пошёл в садик. Игорь очень любил садики с самого раннего детства и даже забывал прощаться с Анной, когда она его приводила. Ему нравилось проводить время с другими детьми. За его не долгую жизнь по разным причинам он уже успел сменить десять групп. Первый садик покинули из-за того, что администрация резко решила заработать на воспитанниках и пересмотрела ранее достигнутые договорённости: добавили видеонаблюдение, из-за чего увеличивали стоимость родительской платы на три тысячи каждый месяц, а также убрали перерасчет по болезни, теперь не было ни копейки компенсации, если ребёнок заболел и не посещал детский сад. Из другого садика пришлось уйти из-за того, что там не было огороженной собственной детской площадки и Игорь, как только зимнюю одежду сменили на более лёгкую демисезонную, начал сбегать, с разбега перекидываясь через забор. Третий сад был изначально временный, лишь на месяц – полтора, пока ремонтировали муниципальный сад, в который они планировали идти в Мельникайте. В четвёртом садике Игорю пришлось сменить три группы за полтора месяца. Первую группу (четвёртая в общем количестве) покинули из-за грубого отношения воспитательницы. Он впервые отказывался идти в сад. Найдя в себе силы, так как думал, как и многие дети, что его будут ругать за правду о плохом поведении взрослых, Игорь рассказал маме с папой, что его там обижали. В тот же день Павел договорился перевести его в другую группу (пятая в общем количестве), но так как она была не по возрасту Игоря, там были дети старше, уже средняя возрастная группа, через неделю его перевели в третью группу (шестая в общем количестве), в которой он был до самого переезда в Екатериноград. Пятый садик и, соответственно седьмая группа, была в частном садике Екатеринограда, которую Игорь посещал до выхода Анны в декретный отпуск. Шестой сад и, посещаемая восьмая группа, была группа краткосрочного пребывания, объединённая с детьми, посещавшие детский сад на полный день. Через два с половиной месяца администрация садика «Звёздочки» решила выделить детей с группы краткосрочного пребывания в отдельные, самостоятельные группы (девятая в общем количестве) и предоставила нового воспитателя. И наконец, седьмой сад и десятая группа, которую посещал Игорь в настоящее время. Воспитательница в его группе была хорошая, добродушная, не без своих странностей, но её красила, в глазах родителей, огромная любовь к детям. Было видно, что человек по призванию пошёл работать с детьми дошкольниками.

Вечер после рабочего дня. Павел привёз Игоря с садика. Все сидели за обеденным столом и кушали. Сегодня на ужин был борщ. Благодаря сложным переговорам с сыном, Анне удалось достигнуть компромисса, и Игорь ел вместе со всеми. Но он мог не есть овощи из супа, а только пить. В отличие от Игоря, у Сонечки был потрясающий аппетит. Насчёт её меню не приходилось ломать голову. Она была абсолютно не прихотлива в еде, чего не скажешь об Игоре. Он был крайне консервативен и чем дальше шло дело, тем хуже становилось. Был период, когда он питался одной лишь гречкой, что сильно раздражало и огорчало Анну, так как она, как любая мать, переживала за сбалансированное питание, чтобы дети росли здоровыми. Как завещал великий Гиппократ «ты то, что ты ешь», на одной гречке Геркулесом не вырастешь.

– Может Катя любезно посидит, с детьми и в третий раз? – заговорил Павел.

– Я не понимаю. Я замужем за Катей или за тобой? – с некоторым раздражением говорила Анна. Ей категорически не нравилось обращаться к посторонним людям, когда можно было решить в рамках семейного круга.

– Милая, пожалуйста. У меня на работе аврал. Я не смогу с ними посидеть. Ты же сама говорила, что они хорошо провели время и даже не заметили твоего отсутствия, – настаивал Павел.

– Да-да! Хотим ещё с тётей Катей! С ней весело, она обещала доделать со мной поделку.

Соня не принимала участие в семейной беседе, а увлеченно поглощала суп. Все её щёчки, животик и ручки были розового цвета. Где-то виднелись кусочки капусты и картошки, прилипшие к телу.

– Ладно, я спрошу её, но ты, друг, будешь в садике. Тётя Катя придёт посидеть с Сонечкой, – со вздохом отчаяния проговорила Аня, вытирая Сонечке лицо. Слова Игоря её заставляли идти на поводу у мужа.

– Хочу с тётей Катей, – упрямился Игорь, но после переговоров и подкупом в виде десерта согласился ехать в сад.

После ужина, так как у Ани было строгое правило за едой не пользоваться телефоном, она набирала Катю, пока совсем не было поздно:

– Катюш, привет! Можешь снова выручить? – виноватым тоном говорила Аня, – А то Паша говорит, что опять не сможет из-за работы… – с ноткой злости продолжила, ожидая ответа.

– Привет, – что-то жуя, отвечала Катя, – У тебя какого числа город?

– Приятного аппетита, кстати, – с извиняющейся улыбкой сказала Анна, радуясь, что Катя всё-таки согласилась.

– Спасибо.

– На город я записалась на двадцать первое число, это пятница и это уже завтра. Нормально? У тебя какие-нибудь планы?

– Всё отлично, также подойти к пяти утра?

– Спасибо тебе огромное. Ты просто не представляешь, как меня выручаешь!

– Да ладно тебе, ты главное сдай, а насчёт детей вообще не волнуйся.

– Кстати, Паша отвезёт в садик Игоря, так что будет лишь Сонечка.

– О, ладно. Надеюсь, без Игоря она не расплачется на чужую тётку, – с усмешкой говорила Катя.

– Думаю, она к тебе уже попривыкла.

– Давай, до завтра значит.

Анна положила трубку, радуясь, что есть, кому посидеть с детьми, но злясь на Павла, что свои обязанности он опять переложил на стороннего человека.

Третий этап начинался на парковке ГАИ. В машину приглашалось двое экзаменуемых. Один начинал на парковке и выезжал в город.

Превышение, хоть на один километр в час, было автоматической не сдачей. Все элементы перестроения, руления нужно было сопровождать поворотниками, начиная от намерения начать движение на парковке. Одна девушка даже не успела выехать с территории ГАИ, как уже завалила. Причиной тому стало, дважды не включённый поворотник – набрала шесть штрафных баллов. Проходной балл был до пяти. Обязательным элементом сдачи был разворот на Т-образном перекрёстке, на котором большинство сыпалось. Инструктор Ани акцентировал внимание на этом перекрёстке и просто выдрессировал, чтобы она проходила его на ура. Также ради экзамена необходимо было выполнить разворот в городе по правилам ПДД, но то, как противоречило нормальной практике. Нужно было разворачиваться по дальнему радиусу. Когда Анна с инструктором отрабатывали этот элемент в реальных условиях, остальные водители крутили у виска, показывая, что она не в своём уме, и кричали: «что ты вообще вытворяешь?!». Инструктор напутствовал:

– Пусть, крутят. Не обращай внимание. Главное сдай, а потом будешь ездить как человек.

Анну снова не вызывали и не вызывали. Наступил уже обед и караваны доставки еды понесли в кабинет служителей закона.

«М-да, конечно, на одну зарплату они так пируют» – подумала про себя Аня, но продолжила чинно сидеть и ожидать свою очередь.

В зале ожидания был телевизор и, как назло, с включенным Рен.ТВ. За три с лишним часа Анна уже успела наслушаться о комарах убийцах и о том, что не следует сразу убивать впившегося в тело комара, так нужно посмотреть: задирает ли он свою «жопку», если да, то он малярийный. Если нет, то можно спать спокойно и слегка почёсываться.

Когда в зале ожидания почти никого не оставалось, наконец, вызвали Анну. Она должна была ехать первая. Пристегнувшись и на этот раз, без проблем назвав своё имя, ответив положительно на традиционный вопрос о готовности к началу, Анна вновь запаниковала и холодеющими руками взялась за руль, понимая, что забыла, где педаль тормоза, а где газа.

«Да что с тобой, чёрт побери! Соберись, тряпка!» – мысленно ругала себя. – «Педаль тормоза побольше, а газа поменьше», – вспомнилось ей. – «Но ты в обуви! Как это почувствовать?» – вся эта внутренняя перепалка длилась не дольше секунды, за которые Анне удалось взять себя в руки, и она спокойно, не забыв про левый поворотник, начала движение.

– После регулируемого перекрёстка приступите к перестроению, чтобы развернуться в установленном месте, – механическим голосом говорил инспектор. Этот инспектор, Анне совершенно не понравился. Он был мелкий, с ястребиным носом, густыми бровями Брежнего, ещё черными, не поседевшими и казалось, что он «концентрированно вредный». Совершенно, не притягательная личность. Ни один мускул на его лице ни разу в жизни, скорее всего не улыбался, если конечно это не была кривая ухмылка при получении «благодарности» за содействие.

Анна старалась не думать об инспекторе, сидевшем рядом, а лишь механически исполнять его указания и внимательно следить за дорогой. Всё шло хорошо, она успешно соблюдала скоростной режим. Она не боялась скорости в шестьдесят километров в час, слишком медленная езда тоже грозила штрафными баллами. Точного определения слишком медленной езды не было. На маршруте было три участка с ограничением скорости до сорока. Инспектор в любой момент мог сказать:

– Едем с максимально разрешённой скоростью, – и это могло быть, когда ограничение стоит в сорок, а Анна ехала тридцать девять. Такова была ловушка, о которой её предупреждал инструктор, чтобы она не велась на уловку.

Пройдя почти весь маршрут, Анна приближалась к повороту на незагруженную, второстепенную дорогу, чтобы выполнить разворот на Т-образном перекрёстке и на этом её экзамен успешно будет окончен. Она начала перестроение в крайнюю правую полосу, и в этот момент бездомная собачонка бросилась под колёса машины. Экстренное торможение. Анне показалось, что она остановила машину в двух сантиметрах от шёрстки собаки. По глазам псины, когда та выползала из-под капота, было видно, что она уже попрощалась с жизнью и ещё не может поверить, что осталась жива. Аня вцепилась в руль, боясь смотреть на инспектора.

– Останавливаемся, пересаживаемся назад. Можно выключать запись. – скомандовал «орлиный нос». – Можете записаться на пересдачу.

Аня еле сдерживала слёзы от обиды. Пустота и отчаяние было внутри. Ей было стыдно перед Катей в этот момент, ведь получается, что она за зря сидела с Игорем и Сонечкой почти весь день. А она так опростоволосилась. Но как ей иначе нужно было поступить? Задавить несчастную собачонку? Она точно этого не могла… Да и за то, что раскурочишь экзаменационную машину, водительское удостоверение ей бы точно не дали. Правильного решения не было, но простить себя за такую неудачу, пока что Анна не могла.

Глава Восемнадцатая. Прощение

Анна прошла долгий путь прощания самой себя. За то, что она не идеальная мать, не идеальная жена, не идеальная подруга. А теперь ещё предстояло простить за то, что не идеальный участник дорожного движения.

Она смотрела на других девушек и женщин, таких степенных и размеренных, как изящные, нежные цветы в витрине магазина, ощущая себя одуванчиком, от которого трескается асфальт. Ей порой хотелось быть как они. Но все попытки умерить свой нрав ни к чему хорошему не приводили. В финале мог быть нервный срыв или ощущение опустошенности. Это был не её путь.

Простить и принять ошибки других людей Анна могла с лёгким сердцем, если это не искажало основных принципов гуманизма и общечеловеческой морали. Но простить себя оказалось намного сложнее. Этот путь был подобен восхождению по горной тропе в ночи, ориентируясь лишь на свечение звёзд, видневшееся где-то на вершине. Взойдя в предрассветный час и обернувшись, оценивая пройденный путь, можно было сказать: «оно того стоило». Она простила себя за то, что она не может жить и дышать только детьми. Ей необходимо собственное пространство. Она размышляла так: «чтобы наполнить их светлым и чистым – мне и самой нужно быть такой. Я должна обрести мир и покой в собственной душе. Найти себя». Она не знала правильное это решение или нет. Жизнь покажет. Так или иначе все допускают ошибки. Главное правило, которому она учила детей: «вы рождены, чтобы быть счастливыми».

Анне все в один голос говорили, что она правильно поступила, не задавив собаку:

– Не вини себя. Не бери в голову. Ты ведь не могла задавить пёселя!

– Мамочка, нельзя же обижать животных сама говорила?! Почему ты такая грустная? Ты ведь правильно сделала, что не задавила пёсика?!

– Вообще не бери в голову! Я посижу с детьми в следующий раз, даже не думай об этом. Ты была права, помни это.

– Да… были бы кровавые права, – с усмешкой, придавая зловещую интонацию голосу, говорила Анна. Пытаясь принять тот факт, что предстоит снова ехать и сдавать. Возможно, ещё раз слушать про комариные «жопки».

– А инспектор тебе сказал как нужно было поступить правильно?

– Нет. Да я, честно говоря, и не спрашивала. Была слишком подавлена и шокирована. Я лишь знаю, что я создала аварийно-опасную ситуацию, а это штрафуется пятью или шестью баллами и автоматически не сдача.

Катя, Павел и Игорь приобняли Аню и растирали её плечо, пытаясь приободрить. В этот момент прибежала Сонечка и попросилась на ручки. Так нежно и ласково обняла Аню, как раньше никогда не делала. Писклявым голосом, похожим на кряканье игрушечного утёнка сказала: «Мама!» и снова жамкая волосы, кинулась на шею. Это были самые крепкие объятия, на которые она была способна. Аня растаяла и больше не сожалела о сегодняшнем.

– Пошёл-ка я. Схожу за вином. Посидите с Катей.

– А знаешь, ты отличный муж, – смеясь, сказала Аня, глядя, как Павел одевается в магазин. – У тебя бывают шикарные идеи, как например жениться на мне! – она засмеялась, своим чистым и открытым смехом, который стирал все невзгоды и печали с её души. Она попробует снова. У неё всё обязательно получится. – Кать, ты как? Время позволяет посидеть? Может своих к нам приведёшь? Игорь соскучился по девчонкам.

– Нет, я, пожалуй, пойду. Уроки надо Варины проверить. Опять, поди, сидела с книжкой весь день, а про домашку забыла.

– Ну, смотри. Паша сейчас вернётся, – расплываясь в улыбке, заманивала Аня.

– Давай в следующий раз. На, когда ты записалась?

– Смогла записаться лишь на двадцать восьмое число, это следующая пятница.

– Хорошо, также буду утром. Давай, ещё раз не расстраивайся. Доброй ночи! – выходя, она столкнулась с Павлом.

– Как? Уже уходишь? Думал, посидите с Аней…

– В следующий раз. Пошла математику проверять у Вари. Посидите вдвоём.

– Ладно, давай. Пока. Ещё раз спасибо тебе.

Павел разливал по бокалам вино:

– Оно сейчас мне напоминает кровь. Б-р-р-р, как подумаю. Но животину я не могла убить. Я бы себя не простила.

– Забудь уже об этом. Ты молодец, что успела отреагировать.

– Ты скажи это инспектору, – с усмешкой ответила Анна, делая первый глоток.

– А как же тост?

– Ой… Какой?!

– За твои права!

– Какой ужас, – неприятно морщась, будто лизнула лимон, – Давай лучше за нашу семью. За наших детей.

– Хорошо.

– Чин-Чин, – вбежав на кухню крикнул Игорь, – Я тоже хочу! – ему налили в кружку яблочный сок, и он тоже радостный чокнулся с родителями.

– Ай! Яй! – жамкая руками и пальчиком указывая, что ей тоже нужна кружка, говорила Соня, только что вошедшая на кухню.

– Ну что ж! Теперь все в сборе. За нашу семью! Всё у нас будет отлично. Мы справимся – мы не сдадимся! – провозгласила Аня, и все чокнулись: кто постарше – вином, а кто помладше – гиапоаллергенным соком.

Глава Девятнадцатая. Три фунта лиха

У Ани была почти неделя перерыва. Она вдыхала весенний воздух, ища умиротворение и настраиваясь на новую попытку. Она задавалась вопросом: почему люди в форме на неё так действуют? Почему просто теряет дар речи и ведёт себя, так как будто совершает что-то противозаконное? Может было что-то в прошлом?

Ей вспомнились случаи, когда ей приходилось сталкиваться с блюстителями правопорядка. Оба раза были не сами приятными. В первый раз, когда Анна была студенткой и ещё жила с тётей в Менделеево. Инна Олеговна уехала в Мельникайт на переаттестацию, а её знакомый, находясь во власти горячительных напитков, обвинил Анну в убийстве тёти за то, что она не подозвала ту к телефону. Телефонный звонок:

– Здравствуйте, вас беспокоит дежурный сто шестьдесят четвёртого отделения милиции. К нам поступило обращение, поэтому могли бы вы позвать к телефону Инну Олеговну.

– Здравствуйте, к сожалению, нет она находится на переаттестации в Мельникайте. В чём дело?

– Дело в том, что гражданин Белкин утверждает, что вы совершили уголовное преступление, а именно убийство Инны Олеговны. В ближайшее время к вам приедет наряд милиции⁵.

– Ладно, буду ждать.

А самой Анне на следующий день нужно было уезжать в Мельникайт на олимпиаду.

– Вот… Человек же. Я прибраться собиралась. А если придут, то подумают, что я следы затираю. Мусор опять же не выкинешь. Поди подумают, чего. А ещё хуже, если застанут возвращающейся с мусорки, – так Анна сидела на диване и размышляла о том, что ей делать. Попытки позвонить тёте не увенчались успехом, девушка спокойным голос уведомляла: «Абонент находится вне зоны действия сети», – Час от часу не легче.

Через час с лишним, устав ждать наряд милиции, Анна решила позвонить сама.

– Здравствуйте, а ко мне приедет наряд милиции?

– Здравствуйте. А что у вас случилось?

– Да, дело в том, что меня в убийстве обвиняют, обещали приехать.

Немая пауза, Анна, услышав себя со стороны понимала, как ужасно это звучит.

– Эммм… а какой у вас адрес?

– Школьная четыре, квартира девяносто семь.

– Сейчас посмотрю. Нет к вам не едут, – оторопевшим голосом говорил дежурный.

– Спасибо. Всего доброго.

Другой раз, когда Анна ехала на поезде в сидячем вагоне с вахтовиками, от того, что других билетов не было. Всю ночь Анна спасалась в соседнем вагоне у проводницы, так как вагон наполнился несвязной речью, резким спиртным запахом и какофонией мужских голосов. Утром, на одной из станций зашли милиционеры из-за обращения граждан на пьяный дебош. Один из пассажиров, занимавший по билету соседнее место от Ани, и до этого проявлявший излишнее участие к ней, решил, что это она вызвала милицию. А когда её вызвали на допрос о происходившем в вагоне, вовсе надумал ещё больше. Из-за этого вернувшись с допроса ей поступила угроза о расправе, как только она выйдет с вагона. Анна сразу кинулась обратно к милиционерам, чтобы те её защитили. С абсолютным равнодушием они слушали её просьбы сопроводить её куда-нибудь. Открещиваясь тем, что только если она напишет заявление, указав паспортные данные и свой адрес проживания. От этих слов, слёзы хлынули у неё, ведь угрожавший тем самым мог наверняка получить нужные сведения и получить повод для мести. Участливые проводники заставили милиционеров придержать на несколько минут угрожавшего и вывести из вагона Анну первой, без написания заявления.

– Всё вы можете быть свободны, – небрежно и холодно бросил милиционер Анне.

– Я с вами. Я одна не пойду на остановку.

– Мы в участок, вам с нами нельзя.

– Нет я пойду с вами. Я боюсь. Можно?

– Не положено, – всё-таки немного смягчившись, – Ладно, идёмте.

Павел, как настоящий рыцарь примчался на такси и забрал из отделения, от всего того ужаса, в котором она была. Весь путь до дома он обнимал и утешал, трясущуюся от страха Анну.

Припомнив всё это, Анна перестала удивляться своей реакции на людей в форме.

Глава Двадцатая. Четыре поросёнка

Выходные прошли быстро, в привычной семейной суете: гимнастика, поездка в любимый парк. С самого утра там разливалось солнце по зеленеющим лугам. Игорь любил ходить к пруду с японскими рыбками. Пятнистые спины отливали золотом на солнце. Беззвучно открывающимися ртами, карпы оки, ловили мелкие крупинки еды. Они медленно плавали в своём небольшом водоёме, предоставляя немногочисленным зрителям полюбоваться своими пятнистыми телами. За полгода, как он появился в этом парке, дно затянуло тиной и приобрело ярко-зелёный цвет. Вода из-за этого на солнце отдавала ржавчиной.

Парк был много уровневый и во всём его пространстве открывался приятный взору вид. Аллеи похожие на лабиринты, с аккуратно выстриженными кустарниками, которым придавали правильную прямоугольную форму. Игорь с Сонечкой бежали вверх по белеющей на солнце тропинке. Игорь захотел идти по бордюру, Сонечка поспешила за ним повторить.

Анна вела за руку Сонечку, а Павел Игоря. Бордюр плавно уходил вверх, оставляя тропинку, по которой шли родители, внизу. Анне приходилось вести дочь, идя на цыпочках.

– Команда девочек и команда мальчиков. Папа, давай быстрее, – и Игорь ускорил шаг, затем перешёл на бег.

Павел скорее поспевал за ним, чтобы страховать. Анна схватила Соню на ручки, так как далее уже не доставала и побежала следом за своими мужчинами. Они резвились, играя в догонялки, плавно перешедшие в прятки за стволами деревьев.

– Я злой и страшный серый волк! Я в поросятах знаю толк! – вытянув руки, с опущенными кистями, шагала Анна, чтобы схватить детей, нагоняя жуть.

– А теперь кататься кубарем по траве!

Только Павел остался стоять на ногах, наблюдая за этой вакханалией. У Анны мелькнула мысль о зелёных пятнах, которых она скорее всего не отстирает, но тут же сразу же отбросила её, как не стоящую внимания.

Днём солнце разогревало уже очень сильно: больше двадцати градусов. Но, несмотря на это, очень много местных продолжали ходить в шубах и зимних пуховиках. Анна не могла смотреть на шкурки животных под палящим южным солнцем. Ей было жаль и шубки, и участь, постигшую зверьков. У самой Ани была ещё недавно шуба, на которую она заработала продажей дипломов. История была презабавная, так как именно Павел настоял на покупке шубы. Аня же хотела заработанные вложить в ремонт квартиры.

– Шикарный ты мужчина! Уговариваешь девушку на покупку шубы, а та ещё упрямится! – иронизировала со смехом Аня.

Перед переездом в Екатериноград Аня решила продать шубу. В комиссионке продавщица рассмешила Аню сказав, что она пятнадцатая в этом месяце, которая приходит продать шубу, переезжая из Мельникайта в Екатериноград.

Немного чумазые, но очень довольные дети проголодались, поэтому Игорь скандировал:

– А теперь пицца! Пиц-ца! Пиц-ца! Пойдёмте в пиццерию!

Под таким натиском, а также желая сделать выходные особенно светлыми и запоминающимися, можно сказать идеальными семейными, они все вместе отправились в любимую пиццерию.

Глава Двадцать первая. Новый план

В понедельник, когда мужчины уехали по своим делам: в садик и на работу, а Сонечка ещё сладко спала, раздался телефонный звонок с работы Ани.

– Анют, привет! Как твои малыши?

– Привет. Хорошо, спасибо. Что хочешь?

– У нас тут такой аврал. Сможешь ты выйти раньше?

– Так. Дай мне неделю, и я смогу дать тебе точный ответ. У меня остался последний этап по правам, а также Сонечку нужно определить в садик. Через неделю или даже в конце этой недели смогу тебе сказать точно. Но, чтобы не обнадёживать, давай лучше наберу тебя в следующий понедельник и скажу наверняка. В какие сроки и прочее.

– Хорошо, золотая моя. Целую. Буду ждать звоночка.

Положив трубку, у Ани было ощущение, что всё вокруг завертелось. Ритм жизни снова ускорялся. Она ещё с осени спрашивала на счёт возможности выйти на работу не официально, до завершения отпуска по уходу до полутора лет. Осенью ей говорили, что в Новый год. А в Новый год, что не раньше апреля. Сейчас в конце февраля опять всё пере игралось и теперь всё срочно.

– Ничего не меняется в конторе, – с усмешкой подумалось Анне. – Семь пятниц на неделе. Ладно, надо определиться с садиком и продумать адаптацию.

Обзвонив все садики в их районе, Анна с сожалением выяснила, что всё чудовищно дорого. А в шести из восьми, ещё и первоначальный взнос нужно заплатить. Первоначальный взнос – это плата за поступление в садик. В части садов она составляет стоимость месячной родительской платы, в других лишь половину. Так или иначе это «грабёж средь бела дня».

Аня пожаловалась на ценовую политику садиков Кате, которая не отдавала Веронику даже в муниципальный сад, имея путёвку на полный день. Причиной тому были транспортные неудобства. Катя состояла в группе мамочек по району, где они жили, поэтому была в курсе всех событий. Аня терпеть не могла все возможные чаты, поэтому её там не было. Если что-то было нужно, то она просто обращалась к Кате. Как раз в этот период открывался новый частный садик недалёко от дома Ани. В честь открытия, первый месяц (февраль) был без вступительного взноса и по льготной цене на весь будущий год – всего одиннадцать тысяч. Правда был и нюанс: никаких пересчётов. Ходит ребёнок или нет, всё равно будь добр «вынь да положь» одиннадцать тысяч.

– У них удобная система адаптации, так-то. Первое время почасовая оплата. По сто пятьдесят рублей за час. Первый день, полтора часа, потом на увеличение, если всё хорошо, – резюмировала вечером Анна Павлу. – Воспитательница меня не впечатлила. Не то чтобы она была плохой. Скорее я бы сказала, что она максимум нянечка. Ничему обучать там не будут скорее всего. Такой крайне средний сад, основная миссия которого это присмотр.

– Давай, попробуем. Как Сонечке самой будет нравится. Посмотришь на её реакцию и там решишь.

Со вторника, не откладывая в долгий ящик, Сонечка пошла на свои первые полтора часа в новый сад. Аня сидела на участке и решила почитать книгу, наслаждаясь тишиной и размеренностью течения времени. Но вскоре, ей захотелось отложить книгу, и она подставила своё лицо солнцу, от чего немного щурясь, просто наслаждалась тем, как энергия солнца проникала внутрь. Она чувствовала себя как солнечная батарея. «Пик-пик. Зарядка аккумулятора завершена. Время отправляться за дочерью».

В садике похвалили Сонечку, говоря, что очень самостоятельная девочка. Сама одевается, сама кушает.

– А какой аппетит! – всё восклицала полненькая воспитательница.

– Завтра на три часа, да?

– Да-да. Будем ждать.

– Если пойдёт всё успешно, то в пятницу я могу не обращаться к Кате. А ты, дорогая, будешь в садике до моего приезда, – ведя улыбающуюся дочь, рассуждала Анна вслух.

В среду Сонечка осталась в садике уже до самого обеда, а в четверг и вовсе осталась на сон. С таким количеством личного времени, Аня давно не сталкивалась и уже забыла, что с ним делать.

Так как адаптация шла успешно, было решено, не обращаться к Кате за помощью.

Рано утром в день экзамена, Анна услышала странное мяуканье за окном. Странным оно было, от того, что раздавалось с её участка, а у неё животных не было. Выглянув на улицу, она увидела совершенно чёрного кота, со склерами жёлто-песочного цвета и змеиными зрачками.

– Был он чёрен словно ворон.

От усов и до хвоста.

Сверху чёрен, снизу чёрен

Весь сплошная чернота⁶.

Привет, пушистый! Как тут оказался?

– Мяу!

– Ты хочешь стать пушистой няней?

– Мяу?

– У меня двое озорников. Работа тяжёлая, защиту не гарантирую, могут пустить на мохнатые ремешки, но ласку от себя лично и приличную еду могу обещать.

– Мяу? Мяу!

– Ох, пушистый, принеси мне удачу сегодня. Надеюсь, что сегодня никакая животина не пострадает, да и люди тоже. Я ведь люблю вашу мохнатую братию. Честно признаюсь, кошек больше.

Так Анна разговорила с непрошенным гостем, почёсывая ему за ушком.

– Пошла я собирать Сонечку в садик, ты пока в дом не заходи у тебя лапы грядные.

– Мяу.

Наверное, это означало хорошо, так как кот совершенно спокойно остался на участке, не предпринимая попыток проскользнуть в дом. Когда Анна вышла снова на улицу с дочерью, кота уже не было. Он исчез также неожиданно, как и появился.

Как ни душила Аню жаба, но так как садик принимал детей лишь с семи утра, пришлось ехать на экзамен на такси, дабы не опоздать. Как ни как, деньги за аренду машины собирали вовремя. Анна очень боялась новой неудачи, что из-за волнения сможет оцепенеть или опять что-то забудет.

Заплатив за аренду машины, Анна прошла в зал ожидания практической части экзамена в реальных условиях. Телевизор был настроен на тот же канал, и Анна с тяжёлым вздохом уселась на пошарпанный диван. Было уже давно восемь утра, но никого ещё не приглашали. Вспомнилось фраза из школы: «звонок для учителя». Здесь также.

Перед Анной прошёл инспектор с орлиным носом. Она мысленно молилась, чтобы в этот раз у неё принимал другой человек, с которым ей было бы комфортнее. По телевизору шёл повтор передачи про комаров. Некоторые ожидавшие своей очереди объединялись в небольшие кучки и обсуждали предстоящий экзамен: маршрут и нюансы успешной сдачи. Анна прислушалась:

– Разворот нужно выполнять по дальнему радиусу.

– Да ладно? А как это?

Далее следовал шепотом рассказ о тонкостях правил дорожного движения.

– Т-образный перекрёсток выполняют на Берёзовой. Нужно сначала включить правый поворотник, и поехать на право, а затем сразу переключиться на левый и выполнить разворот. Главное всем уступить. Если не поехать на право, не хватит радиуса и не впишешься.

Всё это Анна уже знала, а участвовать в беседе, чтобы напутствовать тех, кто в первый раз настроения не было.

Пара за парой выходили из зала ожидания. Кто-то возвращался счастливый за документами, кого-то больше не было видно и лишь слухи о допущенных ошибках и причине не сдачи тихо нашёптывались в стены. Стоял тихий, равномерный гул, который затихал при виде людей в форме.

Как в прошлый раз, Анну пригласили в четвёртом часу. На этот раз, она решила ехать второй. К машине подошёл молодой, высокий инспектор и приветливо улыбаясь, спросил:

– Кто поедет первой?

– Она, – указав пальцем на растерянную женщину рядом, быстро сказала Анна.

– А фамилия какая?

– Сергеева, – всё ещё пребывая в растерянности, слабым голосом отвечала та которой сейчас предстояло сесть за руль.

– Второй поедет значит Югина. Хорошо. Занимаем места в автомобиле.

Анну очень радовало, что будет принимать другой инспектор. И тот факт, что он доброжелательный и располагает к себе.

Когда они ехали, Анна могла наблюдать с пассажирского места весь маршрут. Всё казалось другим. Её начали раздирать сомнения: правильно ли она поступила, что решила ехать второй? Ведь первый маршрут она уже хорошо знала, а второй маршрут уже подзабыла.

Женщине по фамилии Сергеева, было уже за сорок, даже ближе к пятидесяти. Она была привлекательной, очень ухоженной с небольшой сединой в волосах, которая её только украшала. Аккуратные морщинки то тут, то там были на её лице и руках. Она не очень уверенно держала руль. Подметив это, Анна задумалась как же она сама выглядела за рулём?

С пассажирского кресла, на заднем сиденье Анна могла следить по монитору запись экзамена. Шесть разных камер одновременно фиксировали и демонстрировали всё что происходило в салоне и снаружи.

– Поздравляю с успешной сдачей экзамена в реальных городских условиях, – нажимая кнопочку, выключения камер, огласил инспектор. Анна была очень рада за напарницу, но наступление момента её собственного экзамена испугало. – Пересаживаемся на пассажирское сидение. Югина Анна Сергеевна, пересаживается на водительское сидение.

– Поздравляю, – тихонечко прошептала Анна, выйдя из машины.

– Спасибо. Я так переволновалась, – тяжело дыша и стряхивая с рук стресс сказала женщина.

– Теперь мне осталось не оплошать.

– Удачи!

Теперь её экзаменация начиналась с многострадального Т-образного перекрёстка. Она успешно его преодолела и выехала на оживлённую дорогу. Выполнила разворот, как велят правила дорожного движения, под непонимающие взгляды остальных водителей, сопровождавшиеся комментариями о её навыках. Анна их почти не слышала, она как будто была не здесь. Всё множество городских звуков доносилось приглушённым и воспринималось будто происходит не с ней. Она лишь наблюдатель, какой-то облачный зритель, направляющий руку. Неожиданно она очнулась от слов:

– Выбираем удобное место для парковки. Поздравляю с успешной сдачей экзамена в реальных городских условиях.

Ещё не понимая, что произошло, Анна поставила машину на режим «паркинг» и отстёгивала ремень безопасности. Выйдя из машины, чтобы пересесть на переднее пассажирское, так как инспектор довозил до территории ГАИ, Анна ощутила порыв души. Какая свобода ощущается после достижения поставленной цели. Ещё не веришь, что путь окончен. За одной вершиной встаёт новая вершина и так ни за кончится никогда. Восхождение будет до тех пор, пока жизненный путь продолжается. Анна сдала. Не смотря на некоторую скованность, она успешно проехала по маршруту, ни одна кошка или собака не решилась в этот день нарушить её планов. Пешеходы и голуби не сыпались с небес. Инспектор любезно сообщил куда необходимо пройти, чтобы сегодня же получить водительское удостоверение.

Пройдя в окошко двести один, Анна передала ещё дрожащей рукой документы.

– Вы готовы? – спросил усатый мужчина в форме.

Ни с того ни с сего Анна сказала:

– Да, Капитан! – и покраснела из-за сказанного. – Извините, я перенервничала.

– Оно и видно, – усмехнувшись, отвечал мужчина, добродушно глядя на краснеющую Анну.

– Ещё не хватало, чтобы меня на дополнительное обследование в психушку отправили, – подумалось Анне, а в слух сказала, – что вы имели в виду на счёт готовности?

– Вы готовы пройти в четыреста двадцать седьмой кабинет, чтобы сфотографироваться и получить водительское удостоверение?

– Да, готова. В какой кабинет идти, вы сказали?

– В четыреста двадцать седьмой, это четвёртый этаж, – со вздохом, отложил документы Анны, сделав нужные отметки. По её взгляду, следящим за документами, понял, что нужно пояснить, – я сам их занесу в этот кабинет, проходите к нему и ожидайте. Вас пригласят.

– Хорошо. Спасибо.

После сорокаминутного ожидания Анна получила свои ещё горяченькие права. Их фотографию радостная отправила Павлу.

– Здорово. Поздравляю!

– Теперь я имею право делать врум – врум.

– Не пугай меня, в тебя чей дух вселился?

– Ещё сама не поняла, до этого был Спанч Боб. Ни с того ни с сего, крикнула на «вы готовы?» – «да, капитан!». Стыдно жуть. Поехала я отсюда, поскорее.

– Пока не отобрали?

– Да, – смеясь и не отпуская новенькие документы, Анна выходила из здания областного ГАИ.

Глава Двадцать вторая. Случайности не случайны

Гори, но не сжигай,

Иначе скучно жить…

Гори, но не сжигай,

Гори, чтобы светить…⁷

Немного уже успокоившись, за долгую поездку в автобусе, Анна вышла на своей остановке и проходя мимо дома, намереваясь забрать поскорее Соню с садика увидела, что утром в спешке совершенно забыла закрыть ворота и вспомнила, что, как всегда, не закрыла входную дверь в сам дом. Весь день их дом был на распашку. Анна в ужасе, броня себя и проклиная побежала проверять нет ли непрошенных гостей и ничего ли не унесли. Убедившись, что всё на месте вышла на участок и тут вышел утренний гость как охранник после совершённого обхода.

– Привет. Ты нёс службу? Охранял наш дом?

– Мяу!

– Наверное, это да на твоём. Дождись меня я дам тебе сосиску, когда вернусь. Заслужил, – с этими словами Анна закрыла все двери и побежала за дочерью поскорее в садик.

Сонечка, увидев маму, бросилась к ней, крича: «Мама!» и радостно подпрыгивала, перебирая ножками. Вид детей всегда производил целебное влияние на неё, сразу светлело на душе.

Пока они шли домой, держась за руки, Сонечка на своём птичьем языке рассказывала последние новости. Время от времени заглядывая в глаза маме, чтобы убедиться, что её внимательно слушают.

Когда Аня с Соней открыли калитку, то оказалось, что и Павел с Игорем только что подъехали.

– Вы как уже дома? Почему так рано? – спросила Анна, забыв даже поздороваться.

– Привет, Милая! Сегодня же пятница, короткий день.

– Мама, приве-е-ет! – крича так, что барабанные перепонки почти лопались, радостно приветствовал Игорь. – А я сегодня в садике нарисовал радужного монстра! Вот!

Игорь показал небрежно нарисованного, детской рукой монстра. Тело было выкрашено вертикальными полосками разного цвета и напоминало радугу. Глаза были добрыми, что было для Анны не удивительно, так как все даже самые ужасные чудища, которых рисовал её сын были на самом деле добродушны, как и он сам.

– Какая прелесть! Очень добрые глаза!

– А знаешь, что он кушает?

– Нет. Чем же он питается?

– Носками! – заговорщически, но не удержавшись от смеха, отвечал Игорь.

– Надеюсь чистыми?

– Нет! Грязными, – чистым, переливающимся смехом каким только могут смеяться озорные мальчишки рассмеялся Игорь.

Они зашли в дом и выяснилось, что свет отключили. Такое часто бывало в их районе. На улице, как это бывает на юге, стремительно закатывалось солнце. Павел зажёг свечи, не доверив это дело Анне. Сегодня она успешно сдала экзамен и вполне было вероятно, чтобы уравновесить этот день, могла натворить что-нибудь ненароком опасное, к примеру поджечь дом.

Свечи всегда создают особую атмосферу, несут какое-то таинство в себе. В мерцании свечей, виднелись призраки прошлого, настоящего и будущего. Аня видела себя сидящей рядом с мамой. Это были счастливые воспоминания, так как это было только их время. Волшебные вечера, магия теней витала над ними. Настоящее: Аня любовалась белокурыми волосами Игоря и русоволосой Сонечкой, освещаемых мягким светом свечей. Время погрузиться в сказку, предаться историям передаваемых из уст в уста. Аня учила Игоря театру теней и вместе с ним придумывала истории. На стене появлялись чудаковатые силуэты китовых русалок, уносимых бабочками гигантами. Будущее: Она представляла как её дети вырастут. Аня видела их школьниками, бесконечные домашние задания. Их юность, с возможно первой влюблённостью. Ссоры и хлопанье дверьми, как неотъемлемый атрибут подросткового периода. То, как Игорь приведёт знакомиться свою девушку. Зная сына, ей чудилось, что это будет далеко не пай-девочка в белых носочках под босоножками. Вспомнились его, слова, что он хочет минимум трёх детей, а также о том, как он хочет быть продавцом игрушек, инженером и укрощать тигров. Какой станет Сонечка? Она будет такой какой Анна всегда хотела быть, но не могла. В ней есть то, чего ей лично не хватает. Она размеренная, спокойная и плавная с чарующей улыбкой. Они будут счастливы, Анна это чувствует. И что в её силах, сделает для этого.

Как сложится её жизнь с Павлом? Будут ли они всю жизнь вместе? Наверное, да. Ни один мужчина не выдержит Анны рядом с собой, а она не потерпит другого. Они как Инь и Янь. Две противоположности, дополняющие друг друга. Игорь с Соней уравновешивают в свою очередь один другого.

Прервав свои размышления, Анна вспоминала про сегодняшнее утро и сказала:

– Сегодня к нам заходил таинственный гость. Он, наверное, мне принёс удачу на своём хвосте.

– Кто?! Кто, мама?!

– Чёрный, пречёрный кот. С гипнотизирующим взглядом, жёлтых глаз.

– Я хочу кота. А ещё, а ещё льва, крокодила, бегемота и курицу.

– Вот нам только льва и крокодила не хватает, чтобы они нас съели.

– Да, да и корову нужно.

– Не хочу, чтобы меня скушали! – писклявым, детским голоском говорила Анна.

Когда Анна согревала воду для чая на походной газовой горелке, неожиданно решили пожарить сосиски на этой самой горелке.

– Как в походе, – говорил, довольный Игорь, держа нанизанную сосиску на шампур.

В этой семье сидеть впотьмах с шампуром над газовой горелкой не было чем-то удивительным, даже скорее обыденным. Они давно прослыли чудаками, но их это не волновало. Им просто было хорошо друг с другом. Как важно найти человека, с которым можно быть самим собой. Павел и Анна учили детей тому, что, если чего-то хочешь просто, бери и делай. Не нужно оглядываться по сторонам: «а что подумают другие?». Если в этот момент тебе хорошо, значит ты должен быть здесь, должен это делать. Жизнь слишком коротка, чтобы откладывать поход в кино, из-за того, что не с кем пойти. Иди один. Это ведь тебе хочется посмотреть кино. Хочешь танцевать – танцуй. Как умеешь, просто наслаждайся ритмом и энергией в самом себе.

Возможно, некоторые люди, как будто, тушат своё внутреннее пламя, всё время оглядываясь и заставляя себя сидеть смирно, чтобы не выделяться. Внутреннему огоньку нужен воздух и свобода, которую мы получаем, давая себе право следовать порыву.

Наступала уже глухая ночь, а электричества всё ещё не было. От нечего делать все вышли на улицу полюбоваться звёздным небом, так как уличные фонари спали и своим искусственным светом не ослепляли. Небо представилось им куда глубже и дальше, накрывая их тёмным полотном. Их взору не открылись бескрайние чернеющие дали с мириадами звёзд, всё было прозаичнее.

– Смотри, Игорь, вот там, похожая на ковш – это большая медведица, вот та, что поменьше – это малая медведица.

– А почему медведица похожа на ковш?

– Это очень хороший вопрос. Я сама им задавалась им раньше, а потом забыла. Спасибо, что напомнил. Давай, когда дадут свет, я заряжу свой телефон и вместе узнаем, почему большая и малая медведицы похожи на ковши, а то это как-то странно.

– Очень странно, – смеясь и улыбаясь отвечал Игорь.

Но и вид большой и малой медведицы отчётливо видневшихся на небосводе развлёк на сон грядущий. Так как солнце давно уже не согревало, на улице было промозгло, и они зашли в дом.

Анна готовила всё, чтобы спать всем вместе, вповалку, так как из-за отсутствия электроэнергии выключился и газовый котёл. С заходом солнца дом плавно начинал остывать, поэтому укладывать, как обычно, каждого в свою комнату было нерезонным, чтобы не простыли дети от того, что скинули одеяла. Вместе теплее.

Завтра будут их выходные, как всегда, полные маленьких безумств, куда-то будут ехать и бежать. Может быть поедут на выставку роботов или в музей ретро-автомобилей, который давно собирались посетить. А может быть рано утром, когда ещё солнце будет спать в своей небесной постели, отправятся к морю.

Когда все укладывались в постель вспыхнул свет точечных светильников, так как забыли переключить выключатель в положение «выключено», когда проверяли есть ли свет.

– Ура-а-а! Свет дали! – вскрикнул, немного ослеплённый Игорь.

– Давайте, всё-таки сегодня спать всем вместе, – мягко улыбаясь проговорила Анна, желая укрыть Сонечку. – Прибавь, пожалуйста отопление, чтобы прогреть дом, а то он успел остыть, – обратилась она уже к Павлу.

Дети кинулись за папой помогать прибавлять температуру, никому не лежалось в кровати. Анне пришлось следовать за ними. Когда миссия была выполнена, и они возвращались на верх в спальню, Сонечка попросилась на ручки к Ане, а за ней Игорь повторил, просясь на руки к папе.

– Вы маленькие обезьянки, – прижимая к себе Соню, говорила Анна, глядя на свисающие ножки Игоря и его довольное лицо, расплывавшееся в улыбке из-за спины Павла.

– Да, мы маленькие обезьянки. У-у! А-а!

Дети крепко прижались к родителям и болтали босыми ногами. В этот вечер читали весёлые истории из жизни многодетной норвежской семьи.

– Нам срочно нужно где-то раздобыть третьего ребёнка, – прервал чтение Анны Игорь, подражая дяде Фёдору из м/ф «Простоквашино» и пленяясь мыслью о многочисленной семье из книги.

– Я к этому не готова, – опешившим голосом отвечала Анна, округляя глаза от образов её возможной жизни с тремя детьми. Гипотетически она была бы не против, но сейчас сильно хотела уже выйти на работу и сменить свои будни.

– Соню я уже всему научил, теперь нам нужен новый ребёнок. Я буду его учить всему.

– Это конечно чудесно, но давай пока что лучше почитаем как жила семья из книги, какие у них были весёлые приключения.

– Тогда хочу толстого, претолстого хомяка… Глупого.

– Почему глупого и зачем толстого?

– Чтобы его всему учить.

– А толстого зачем?

– Потому что он будет миленький.

Нехотя, так как ему очень хотелось продолжать бесконечный разговор, но Игорь согласился и улёгся слушать дальше. Соня бегала по всей комнате: то перебирала книги и с важным видом листала, изучая иллюстрации к детским книгам. Каждый две минуты поднося новую книгу, как видимо в очередь на чтение. Через минут пять рядом с Анной была уже увесистая стопка, почти вся книжная полка. Павел прикинулся мёртвым и лежал с закрытыми глазами. Поэтому ничего не было удивительного в том, что первый уснул Павел, затем Сонечка и Игорь. Анна никак не могла уснуть. Она лежала и думала о её семье, о своей жизни.

Удивительным образом в семье Анны была достигнута гармония и сбалансированность. Случайность? Какова вероятность такого совпадения?

Люди подобно камушкам, разбросанным по дну реки. Благодаря течению времени нас сталкивает и шлифует. С ходом времени мы совершенствуемся и учимся замечать то самое течение. Множество маловероятных по отдельности событий, взаимно не коррелирующих, сходятся в одной точке, создавая ощущение сжатия вселенной. Жизнь многогранна и не предсказуема. В этом её прелесть, её наслаждение. Каждый день, находя счастье в малом: улыбке ребёнка, запахе весны, нежном солнечном луче, игриво скользнувшем по лицу, обретаешь безграничное счастье. От того, что само мироздание не прекращает свой вечный круг.

Бывают встречи с людьми подобным свечам: они согревают и освещают. Не сказать, чтобы Анна могла назвать таких людей больше, чем пальцев на одной руке, но то, что они были в её жизни, было неоспоримо и их пламя было подобно спасательному костру, служившим маяком в удивительном приключении длиною в жизнь.

Игорь с Соней, как маленькие морские звёздочки раскинули свои ручки и ножки. Удачно сыграв в этот кроватный тетрис и не очень удобно уместившись среди всех, Анна погружалась в приятную дрёму. Самые дорогие и любимые ей люди были рядом. Ей снилось то, как Сонечка и Игорь с букетами цветов, под звуки мелодичных колокольчиков убегали, оглядываясь на неё, освещённые солнцем. Павел крепко держал её за руку и помогал идти в гору, следом за детьми. День быстро сменился ночью. На небосводе вместо звёзд было бескрайнее множество парящих свечей, с мягким жёлтым пламенем. Потом свечи роем начали стремительно падать, подобно метеорному потоку, но не долетая до земли взрывались, превращаясь в брызги салюта.

Примечания

1

Колесо Сансары представляет собой буддийскую вселенную, которая состоит из шести миров. Согласно буддийскому учению, благодаря своим хорошим или плохим деяниям, человек после смерти перерождается в соответствующих мирах Сансары.

(обратно)

2

Перевод «Перерыв»

(обратно)

3

Стихотворение «Сказочка» Борис Заходер

(обратно)

4

«Возвращение» Анна Андреевна Ахматова [Источник Культура.РФ: https://www.culture.ru/poems/10386/vozvrashenie ]

(обратно)

5

В то время ещё не переименовали в полицию

(обратно)

6

Стихотворение «Сказочка» Борис Заходер

(обратно)

7

Отрывок из песни «Гореть» группы «Люмен»

(обратно)

Оглавление

Глава Первая. Начало

Глава Вторая. Первый урок

Глава Третья. Границы

Глава Четвёртая. Видение

Глава Пятая. Селёдка

Глава Шестая. Ты мне снишься

Глава Седьмая. Дух Розы Марковны

Глава Восьмая. Странная семейка

Глава Девятая. И ты, Брут!

Глава Десятая. Кривая дорожка

Глава Одиннадцатая. Жернова Фортуны

Глава Двенадцатая. Не всё потеряно

Глава Тринадцатая. Кто бы сомневался

Глава Четырнадцатая. Опасный момент

Глава Пятнадцатая. Воспоминания

Глава Шестнадцатая. Визг колёс

Глава Семнадцатая. Герасим и Муму

Глава Восемнадцатая. Прощение

Глава Девятнадцатая. Три фунта лиха

Глава Двадцатая. Четыре поросёнка

Глава Двадцать первая. Новый план

Глава Двадцать вторая. Случайности не случайны