Лунные хроники (fb2)

- Лунные хроники [сборник] (пер. А. Чертова) (Лунные хроники) 6678K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Марисса Мейер

Марисса МЕЙЕР
Лунные хроники
(цикл)

ХРАНИТЕЛЬ

Мишель листала на портскрине альбом фотографий, которые внучка прислала утром. Люк отправился посмотреть на руины Лувра, взял Скарлет с собой, и она нащелкала десятки фотографий крошащихся статуй и обломков. Там было даже их общее фото — Люк и Скарлет стоят на фоне безрукой статуи, закутавшись в одно огромное шерстяное пальто.

Мишель все время возвращалась к этой фотографии — единственной в альбоме, где Люк и Скарлет были вместе. Люк, как всегда элегантный, выглядел так, будто витает мыслями где-то далеко, а Скарлет улыбалась. Ее глаза сверкали, одного зуба впереди не хватало, вьющиеся рыжие волосы выбились из-под воротника куртки. Она выглядела счастливой.

На этот раз Люк старался, и это согревало душу Мишель. Так же как и долгожданные перемены в письмах от внучки. Жизнь Скарлет стала непростой с тех пор, как уехала ее мать… Нет, Мишель знала, что жизнь ее внучки стала непростой гораздо раньше. С самого начала она знала, что ее сын не очень-то годится на роль отца. Он слишком самодоволен и эгоистичен, и его молодая жена ничуть не лучше. Их отношения были страстными, драматичными. И с самого начала обреченными на провал.

Они ссорились едва ли не с первого дня, когда начали встречаться — ругались, кричали и били посуду, а соседи то и дело вызывали полицию. Когда стало известно о том, что у них будет ребенок, Мишель притворилась, что рада за них. Катастрофический финал их брака был неизбежен, и она знала, что бедный ребенок станет его жертвой.

Она узнавала новости, читая в письмах Скарлет между строк, ведь Люк никогда и ничего ей не рассказывал. «Скучно. Жду, когда папа вернется домой» означало, что Люк опять зависает в барах, а его шестилетняя дочь сидит дома одна. Или «Спасибо за подарок на день рождения. Папа обещал, что, когда погода наладится, мы отпразднуем его в парке развлечений» означало, что Люк снова забыл о дне рождения дочери и надеется, что до конца весны она забудет о его обещании. Или «Соседка снова принесла на ужин рататуй — третий раз за неделю. В нем опять слишком много баклажанов, а я НЕНАВИЖУ баклажаны, но папа сказал, что я вела себя плохо, и велел сидеть в своей комнате» следовало читать как «Люк проигрался, и на этой неделе денег на еду нет, но, слава богу, соседке не все равно. Во всяком случае, пока она очарована улыбкой Люка и еще не сообразила, что он — бесхребетный мошенник».

Мишель вздохнула. Она любила сына, но давно потеряла к нему уважение. А еще она знала, что и сама тоже виновата. Ведь это она его воспитала. Может быть, она слишком его баловала, а может быть, наоборот, недостаточно. Может быть, ему нужен был отец, чтобы наставлять его. Может быть…

Стук напугал ее. Она подняла взгляд от портскрина, на котором разглядывала лицо сына, с которым в этом году не перебросилась и дюжиной фраз. Наверное, это кто-то из соседских детей собирает деньги на благотворительность или кто-нибудь из города решил купить у нее яиц.

Положив портскрин на стол рядом со своим любимым креслом для чтения, она встала, вышла из спальни и спустилась вниз по узкой скрипучей лестнице в маленькую прихожую фермерского дома. Она не посмотрела в глазок и сразу открыла дверь.

Ее сердце замерло. Кажется, весь мир замер. Мишель отступила назад, оперлась о дверь.

— Логан…

Ей показалось, что в нее врезался астероид, выбив воздух из легких.

Логан смотрел на нее. Логан. Ее Логан. Он смотрел на нее, и его взгляд был таким же глубоким, бездонным, как она помнила. Хотя вокруг его глаз теперь появились морщины, которых раньше не было.

Больше тридцати лет прошло.

— Привет, Мишель. — Его голос звучал устало, но это был тот самый голос, которым она так восхищалась тогда. — Ужасно неловко, что я врываюсь к тебе вот так, — сказал он, — но мне отчаянно нужна твоя помощь.

Когда Мишель пригласили сопровождать земных дипломатов во время первого за много поколений визита на Луну, она была горда и немного напугана. Она была одним из четырех пилотов, лет на десять моложе остальных. Ей была оказана честь, хотя большинство из тех, кому она рассказывала о командировке, смотрели на нее как на сумасшедшую только потому, что она не отказалась сразу от этого предложения.

— Луна? — недоверчиво спрашивали ее. — Ты собираешься на Луну? Добровольно? Но… они же убьют тебя. Промоют мозги и превратят в раба. Ты никогда не вернешься домой!

Она смеялась и не обращала внимания на их слова, уверенная, что ужасные истории о жителях Луны основаны на глупых суевериях, а не на фактах. Она верила, что есть хорошие и плохие лунатики, точно так же, как есть хорошие и плохие земляне. Конечно же, они не могут все быть монстрами. И потом, она всего лишь пилот. Она не будет участвовать ни в каких политических дискуссиях или важных совещаниях. Мишель даже не знала, с какой миссией летят на Луну дипломаты. Целый месяц она проведет, наслаждаясь знаменитой роскошью Артемизии, и вернется домой с кучей историй. Она не позволит нелепым городским легендам удержать ее в стороне от такого исторического события.

Ей дали увольнительную почти сразу после того, как они добрались до Артемизии, и вскоре она обнаружила, что в белом городе есть все, чего она ожидала, и даже больше. Пышные сады и дворы заполняли пространство между домами из белого камня. Деревья возвышались над раскинувшимися особняками, некоторые почти достигали кронами купола, укрывавшего город. Из каждого переулка лилась музыка, а в каждый бокал — вино, и все, кого она встречала, были беззаботны и веселы. Они каким-то образом узнавали в ней жительницу Земли, даже если она ничего не говорила, и казалось, что каждый состоятельный торговец и аристократ в городе считал своим долгом обеспечить ей лучший досуг, какой только можно представить.

На четвертый день после прибытия она танцевала на центральной площади на солнечных часах с поразительно красивым мужчиной. Но, оказавшись слишком близко к краю, она упала и подвернула лодыжку. Она вскрикнула от боли. Ее партнер по танцу раздобыл штуковину, парящую на магнитной подушке и похожую на каталку, и отвез ее в ближайшую клинику.

Там она и познакомилась с Логаном.

Он был врачом, старше нее на несколько лет, и Мишель сразу поняла, что он отличается от тех лунатиков, которых она видела. Он был более серьезен. В его глазах было больше мысли. А еще его внешность была… несовершенной. Он осматривал ее лодыжку, а она разглядывала его самого. Сложение среднее. Светло-каштановые растрепанные волосы. На щеке родинка, а рот кривится на одну сторону, даже когда он улыбается. По земным стандартам, он был привлекательным, но на Луне…

И только тут до нее дошло, что он не использует чары, а все остальные, кого она здесь видела, использовали!

Логан предложил ей отдохнуть в восстановительной камере, но она покачала головой.

— Так вы скорее поправитесь, — сказал он, удивленный ее отказом.

— Не люблю замкнутых пространств, — ответила она.

— Тогда здесь, под биокуполом, вы должны чувствовать себя в ловушке.

Он осторожно бинтовал ей лодыжку. Все последующие годы, когда она думала о Логане, то вспоминала его нежные и ловкие руки.

— Тут так красиво, — сказала она, — я совсем не чувствую себя в ловушке.

— О, да. Мы построили очень симпатичную тюрьму.

Это был первый неприятный комментарий о Луне, который она услышала от лунатика.

— Вы считаете ваш дом тюрьмой?

Его глаза сверкнули, когда он встретился с ней взглядом. Потом он долго молчал. И наконец, вместо того чтобы ответить на ее вопрос, спросил приглушенным шепотом:

— Это правда, что небо на Земле голубое, как крылья сойки?

С этого дня Мишель уже не смотрела на аристократов в ярких одеждах (особенно когда Логан сказал, что человек, с которым она танцевала на солнечных часах, годится ей в прадеды). Они проводили вместе каждую свободную минуту, но оба знали, что это ненадолго. Часы отсчитывали время до ее возвращения на Землю, но она не тешила себя надеждой, что Логан улетит вместе с ней. Правила эмиграции с Луны были строгими. Лунная держава неохотно отпускала своих граждан, а на Земле их не очень-то ждали.

Времени у них было мало, и, может быть, именно благодаря этому их роман стал таким ярким. О чем они только не говорили: о политике и мире, о Земле и Луне, о созвездиях и истории, о мифологии и колыбельных. Он пересказывал ей ужасающие слухи о том, как на Луне относятся к беднякам, живущим во внешних секторах, разрушив этими рассказами блеск очарования, навеянный Артемизией. Она поделилась с ним мечтой уйти однажды из армии и завести свое маленькое дело. Он показал ей место в городе, откуда лучше всего виден Млечный Путь, и, когда они впервые занимались любовью, в небе над ними шел метеоритный дождь.

Когда ей настала пора улетать, они не стали обмениваться прощальными подарками. Не было ни слез, ни пламенных клятв. Он поцеловал ее в последний раз, она взошла на корабль, чтобы вернуться на Землю, и это был последний раз, когда она видела доктора Логана Таннера.

Когда спустя почти два месяца она узнала о своей беременности, ей ни разу не пришло в голову попытаться сообщить ему о ребенке. Она была уверена, что это ничего не изменит.

— Нам сообщили о ее смерти еще несколько месяцев назад, — сказала Мишель, положив руку на стеклянную крышку восстановительной камеры, заваленной грудой старых попон в задней части арендованного хувера. Она не пыталась сдерживаться. Ее было не так-то легко вывести из равновесия, но еще никогда она не соприкасалась с чем-то настолько печальным и ужасным. Судя по размерам тела, ребенку было три или четыре года. Девочка была похожа на мертвеца: бесформенного и покрытого следами ожогов. Невозможно было поверить, что она все еще жива.

— Говорили всякое… Кое-кто надеялся, что, возможно, она выжила, и Левана пытается это скрыть. Но я не верила.

— Хорошо, — ответил Логан. — Нужно, чтобы люди верили, что она мертва, особенно королева. Это единственный способ обеспечить ее безопасность.

— Принцесса Селена, — прошептала Мишель.

Все это казалось нереальным. Логан — на Земле. Принцесса Селена — жива. И он привез ее сюда.

— Это следы пожара?

— Да. Пожар случился в детской. Левана утверждает, что это случайность, но… Я думаю, что это поджог. Я думаю, Левана хотела, чтобы она умерла, а трон достался бы ей.

— Ты уверен? — с ужасом спросила Мишель.

Его темные глаза всматривались в очертания тела принцессы, лежавшей в герметичной камере.

— Спички и свечи — на Луне редкость. Мы живем под куполами и серьезно относимся к любому загрязнению воздуха. Не представляю, зачем няне понадобились спички и где она их взяла. И почему зажгла свечу в детском игрушечном домике, да еще и днем. — Он вздохнул и заглянул в глаза Мишель. — Кроме того, там была моя коллега, доктор Элиот. Она первой осматривала принцессу. Это она объявила, что принцесса мертва, и забрала ее из дворца. Ее сообразительность спасла принцессе жизнь. — Он отвел взгляд. — Две недели назад доктора Элиот обвинили в государственной измене, хотя подробностей преступления никто не знает. Я уверен, ее пытали, чтобы выведать информацию, а потом убили. Тогда я понял, что нужно бежать. Что нам с Селеной нужно бежать.

— Кто еще в курсе?

— М-м… Точно не знаю. Есть еще один человек, Сэйдж Дарнел. Он биоинженер и относился ко мне с подозрением, до того как я бежал. Он задавал вопросы, почти докопался до истины, но… Не знаю, удалось ему что-нибудь выяснить или это были просто догадки. А может быть, я просто параноик.

— А если он узнал правду… Он наш союзник или?..

Логан покачал головой:

— Не знаю. В Артемизии мы настолько привыкли скрывать свои мысли, что никогда нельзя сказать, кто счастлив жить под властью режима, а кто ненавидит Левану так же, как я. — Он разочарованно вздохнул. — Сейчас я с этим ничего не могу поделать. Разумеется, мое исчезновение вызовет подозрения, но я просто не мог оставаться там. Она не могла оставаться там. — Словно соглашаясь, камера издала низкий, булькающий звук.

— Что, если они придут с расспросами о тебе? — Сердце Мишель забилось сильнее. Тяжесть ответственности ложилась на ее плечи.

Королева Левана была самой могущественной женщиной в галактике. И если выводы Логана верны, она не прекратит поиски принцессы. А, значит, любой, кто помогает принцессе, находится в опасности.

— Не думаю, что они меня тут выследят, — ответил Логан, но в его взгляде было сомнение. — Я шесть раз менял корабли и хуверы с тех пор, как прибыл на Землю, и гипнотизировал всех, кого видел. Никто не сможет узнать меня.

— А как насчет наших… — Она запнулась на слове «отношения». — Нашей связи? Раньше мы не были так осмотрительны.

— Это было очень давно, а романы на Луне возникают так часто, что я сомневаюсь, чтобы кто-нибудь обратил тогда внимание на нас.

Романы… Он произнес это так обыденно, что Мишель вдруг почувствовала укол боли.

Лицо Логана смягчилось. Он выглядел усталым, изможденным, но в ее глазах оставался все так же красив. Может быть, даже еще красивее, чем в молодости.

— Ты единственная, кому я доверяю, Мишель. Я не знаю, куда еще ее отвезти.

Эти слова утешили ее. Боль отступила. Она глубоко вздохнула и снова посмотрела на ребенка.

— Дом у меня маленький, — сказала она. — Где я ее спрячу, если…

Она помедлила. Дом был построен во вторую эру. И пережил Четвертую мировую войну.

— Бомбоубежище, — сказала она. — Под гаражом есть маленькое бомбоубежище, там у меня генератор и все необходимое.

Логан сжал губы так, что они побелели. На лице его читалось сожаление и в то же время — надежда. И через некоторое время он кивнул.

— Ты понимаешь опасность, которой подвергаешь себя, скрывая ее здесь? Она — самая ценная персона на этой планете.

Мишель подумала о Скарлет. Ее внучка была всего на пару лет старше, чем принцесса. Скарлет… Внучка Логана. Она открыла было рот, но промолчала.

— Прости, — сказал Логан, неверно истолковав ее колебания. — Прости, что приходится просить тебя об этом.

— А что ты собираешься делать? — спросила она.

— Буду помогать тебе, пока состояние принцессы не стабилизируется, а ты не научишься ухаживать за ней. Потом я исчезну и буду скрываться, пока… пока она не вырастет, и ее можно будет вывести из стазиса.

Мишель хотела спросить его, где он собирается прятаться, и как, и когда вернется. Но ни о чем не спросила. Она понимала, что лучше ей этого не знать. Безопаснее.

— А что будет, когда она проснется?

Его взгляд стал отстраненным, как будто он вглядывался в будущее. Пытался представить, каким станет этот ребенок, когда вырастет.

— Тогда я расскажу ей правду, — сказал он. — И помогу вернуть трон.

Скарлет уже много раз ездила на поезде из Парижа в Тулузу, но она знала, что самостоятельное путешествие — это совсем другое. С того момента, как она села на поезд, она все время находилась в напряжении. У нее было не так уж много денег, так что билет она купила в самый дешевый вагон, сиденья тут были неудобные, особенно для такой долгой поездки. Мысль о том, что кто-нибудь может сесть рядом и спросить, куда она едет, и где ее родители, и не нужна ли ей помощь, приводила ее в ужас. Она подготовила речь на этот случай: она едет навестить бабушку, которая встретит ее на станции. Разумеется, родители знают, где она. Разумеется, ее ждут.

И, разумеется, ее никто не ждал.

Поезд подошел к следующей станции. Скарлет обхватила руками рюкзак, стоявший рядом, и постаралась смотреть на входящих пассажиров как можно неприветливей. Всеми силами она старалась излучать: «Оставьте меня в покое».

Это сработало. Никто не сел рядом, и, когда поезд снова встал на магнитную подушку, она вздохнула с облегчением.

Расстегнув верхний карман рюкзака, она вытащила портскрин и заткнула уши беспроводными наушниками.

Может быть, музыка поможет забыть о том, что происходит.

Она уехала из Парижа. И не собиралась возвращаться обратно. Она будет жить с бабушкой, и никто ее не остановит. Она задумалась: интересно, отец уже догадался, что она уехала? Наверное, нет. Наверное, он все еще пьян.

Скарлет закрыла глаза и, когда музыка взорвалась в ее ушах, попыталась расслабиться, но ничего не вышло. Она ощущала движение поезда, слышала разговоры пассажиров, объявления следующих остановок. Она ждала, когда на портскрине появится строгое сообщение от отца, спрашивающего, где она. Или встревоженное сообщение, в котором он умоляет ее вернуться домой. Или даже сообщение от полиции о пропаже ребенка.

Она прослушала целый альбом, но никаких сообщений не было.

Она смотрела, как появляются и исчезают вдали города, скрываются за холмами поля и виноградники, солнце клонится к горизонту, но никаких сообщений не было.

Через некоторое время в вагон набился народ, и рядом с ней сел мужчина в костюме. Скарлет напряглась, но он не заговорил с ней и не стал задавать вопросов. Просто читал новости на своем портскрине, а потом задремал, но Скарлет слышала достаточно историй о карманных воришках и похитителях детей, и не расслаблялась.

Альбом заиграл с самого начала. На бегущей строке в передней части вагона появилось объявление о том, что следующая остановка — Тулуза, и комок нервов опять скрутился у нее в животе. Ей пришлось разбудить соседа, чтобы пройти мимо него, он вытаращился и что-то сказал насчет того, что снова чуть не пропустил свою остановку. И засмеялся. Скарлет проскользнула мимо, стараясь не встречаться с ним взглядом, стискивая лямки рюкзака.

— Эй, малышка.

Она с грохотом сбежала по лестнице на платформу.

— Малышка!

Она ускорила шаг, паника и адреналин кипели в ее крови. Она оглянулась, ища, кто бы мог ей помочь. Кто-нибудь в форме, или андроид, или…

— Малышка, постой! — Рука легла на плечо Скарлет, и она обернулась, готовая закричать.

Это был мужчина в костюме.

— Ты оставила это в поезде, — сказал он, протягивая ей бутылку с водой.

Она схватила бутылку и, даже не сказав «спасибо», побежала через платформу и вверх по эскалатору. Ей было неловко, что она так отреагировала, но она все равно еще нервничала. Она тут одна, и никто этого не знает. Она знала, что не будет чувствовать себя в безопасности, пока не доберется до бабушкиного дома, и даже тогда ей придется уговаривать бабушку разрешить ей остаться.

Она нашла пустой хувер-такси, забралась внутрь и назвала адрес. Скрин попросил ее подтвердить стоимость поездки, и цена, появившаяся на экране, заставила ее вздрогнуть. Это были почти все деньги, что у нее еще оставались.

Вздохнув, она поднесла запястье к сканеру и подтвердила оплату.

Мишель заботилась о принцессе почти два года, и ей уже казалось, что она делала это всегда. Еще одна строка в ежедневном списке дел. Покормить животных. Собрать яйца. Подоить корову. Проверить показатели и отрегулировать уровни жидкости в восстановительной камере.

Принцесса росла. Ей было бы пять лет… Ей сейчас пять лет, напомнила себе Мишель. Даже спустя столько месяцев было трудно не думать о девочке как о мертвом теле, которое она скрывает в бункере под своим гаражом.

Девочка не была мертва, но и не жила. За нее все делали машины. Дышали. Перегоняли кровь. Посылали электрические сигналы в мозг. Логан сказал, что важно стимулировать мозг, чтобы она не проснулась с разумом трехлетнего ребенка. Вероятно, в ее мозг поступали знания и даже жизненный опыт, пока она лежала там неподвижно. Мишель не понимала, как это работает. Не могла представить, как может ребенок проспать всю жизнь в стеклянной камере, а потом вернуться в общество и стать королевой.

Но это будет делом Логана, когда бы он ни вернулся. А пока придется ждать еще долгие годы до тех пор, когда выяснится, кем же станет этот ребенок.

Мишель закончила записывать жизненные показатели Селены и выключила свет, идущий от генератора. Бомбоубежище, переоборудованное в домашний госпиталь и научную лабораторию, было теперь освещено только бледно-голубым светом из подвешенной на цепях камеры. Мишель прицепила портскрин на пояс и поднялась по лестнице в гараж. Там она взяла один из ящиков для хранения вещей, которые она постоянно перетаскивала из гаража в амбар и обратно — на случай, если кто-нибудь ее увидит. Бомбоубежище и тот, кто в нем находился, оставались секретом, опасным секретом, и она не могла позволить себе утратить бдительность.

Мишель думала об этом, когда шагнула на гравий подъездной дорожки и увидела зависший там хувер-такси. Она никого не ждала. У нее не бывало гостей.

Она расправила плечи и поставила ящик себе на бедро. Гравий скрипел под ногами. Проходя мимо хувера, она бросила на него взгляд, но внутри никого не было, и никто не ждал ее на крыльце.

Поставив ящик на землю, Мишель схватила единственное оружие, которое нашла снаружи — пару ржавых садовых ножниц, — и распахнула дверь в дом.

Она застыла.

На нижней ступеньке лестницы в прихожей сидела Скарлет, задвинув под ноги рюкзак. Она куталась в то же шерстяное пальто, которое Мишель помнила по фотографиям из Лувра, но теперь оно было совсем истрепано и стало ей мало чуть не на два размера.

— Скарлет! — воскликнула Мишель и положила ножницы на столик у входа. — Что ты тут делаешь?

Скарлет покраснела, и ее веснушки стали еще ярче. Она выглядела так, будто готова разрыдаться, но слез не было.

— Я приехала и хочу остаться с тобой.

— Это просто очередная попытка привлечь к себе внимание! — воскликнул Люк. Его щеки и нос были красными, а речь — неразборчивой. Он был где-то на улице, и на экране Мишель видела облачко его дыхания в ночном воздухе. — Просто посади ее на поезд обратно, и пусть сама выпутывается.

— Ей всего семь лет, — сказала Мишель, прекрасно зная, какие в ее доме тонкие стены. Скарлет наверняка слышит голос отца даже с первого этажа. — Удивительно, как ей вообще удалось добраться сюда без приключений. Она ведь была совсем одна!

— И что ты хочешь? Чтобы я примчался и забрал ее? У меня утром дела. Я только что получил новую работу, и…

— Это твоя дочь, — сказала Мишель. — А ты ее отец, и я хочу, чтобы ты заботился о ней.

Люк фыркнул.

— Маман, ты учишь меня, как быть хорошим родителем? Это смешно!

Его слова укололи Мишель в самое сердце. Она окаменела. Узел в животе затянулся так туго, что ей казалось, она не выдержит.

Больше всего на свете она жалела о том, что не была рядом с сыном, когда он был маленьким. Она была матерью-одиночкой и пыталась совместить воспитание сына и военную карьеру, обещавшую так много. Теперь она уже давно поняла, как непоправимо провалила попытку совместить два эти дела. Если бы только можно было начать все сначала…

Но это было невозможно. И хотя в том, что Люк вырос таким, была и ее вина, она не собиралась терпеть его пренебрежительное отношение к Скарлет.

Она отвела взгляд от портскрина.

— Разумеется, она может тут переночевать. Я не отправлю ее одну на поезде.

— Хорошо, — проворчал Люк. — Завтра я что-нибудь придумаю.

Мишель закрыла глаза и крепко зажмурилась. Представила себе люк, ведущий в бомбоубежище под гаражом. Полуживую девочку в светящемся голубом резервуаре. Подумала о незнакомой женщине — докторе Элиот, которую пытали, чтобы узнать, что стало с принцессой Селеной.

Мишель вздохнула.

— Может быть, ей лучше остаться здесь? — сказала она, открыла глаза и посмотрела на экран портскрина. Она уже приняла решение. — Может быть, я позабочусь о ней, пока… Пока ты не встанешь на ноги. — Но даже говоря это, она не верила, что это когда-нибудь случится.

Скарлет заслуживала большего, чем отсутствующая мать и безответственный отец. Больше, чем получил Люк.

— Завтра обсудим, — ответил ей сын. Он все еще сердился, но в его голосе слышалось облегчение. И Мишель знала, что он не станет возражать.

Она прервала связь, положила портскрин на кровать и снова спустилась вниз.

Скарлет сидела за обеденным столом, склонившись над миской с горохом — первым в этом сезоне. Рядом росла кучка пустых стручков, Скарлет лущила их один за другим. Когда Мишель вошла, Скарлет закинула горошину в рот, и та лопнула у нее на зубах.

Скарлет притворялась, что ей все равно — Мишель сразу узнала этот взгляд, То самое выражение лица, которое она и сама примеряла чаще, чем хотелось бы.

— Можешь остаться, — сказала Мишель.

Скарлет прекратила жевать.

— Навсегда?

Мишель села напротив.

— Может быть. Нам с твоим отцом еще многое нужно обсудить, но… пока ты можешь остаться со мной.

На лице Скарлет появилась улыбка — первая с тех пор, как она приехала, но Мишель подняла руку.

— Слушай внимательно, Скар. Это ферма, тут нужно много работать. Я старею и надеюсь, что ты будешь помогать мне.

Скарлет с готовностью кивнула.

— И это не только развлечения, вроде сбора яиц. Нужно выгребать навоз и красить заборы… Это не просто.

— Мне все равно. — Скарлет все так же светилась. — Я хочу остаться здесь. Хочу быть с тобой.

— С днем рождения, Скарлет, — пела бабушка, неся лимонный торт. Огоньки одиннадцати свечей плясали над белой глазурью. — С днем рождения, моя дорогая.

Скарлет закрыла глаза, чтобы сосредоточиться. Она ждала этого момента весь день. В первую очередь она, конечно, ждала вкуснейший лимонный торт, который бабушка каждый год пекла на ее день рождения — с тех пор, как Скарлет стала жить с ней. Но и в загадывании желания было нечто особенное. Скарлет не была суеверна, но ей нравилось появлявшееся при этом чувство, что в будущем возможно все, что угодно.

«Я хочу…»

Она думала целый день, но так ни на чем и не остановилась. Загадать хорошее желание непросто.

Чтобы тот хищник — кто бы это ни был, — который напал на курятник на прошлой неделе, больше не воровал кур?

Чтобы отец не забыл снова про ее день рождения, как это было в прошлом году и за год до этого?

Чтобы Педжет Дюбуа перестал смеяться над ее веснушками или чтобы в школе Жиль Ламбер наконец обратил на нее внимание?

Нет. Эти желания не были настоящими.

Она знала, что это рискованно, но…

«Хочу, чтобы бабушка научила меня летать».

Открыв глаза, она наклонилась вперед и задула все свечи разом. Бабушка захлопала в ладоши.

— Отлично! Такие мощные легкие достались тебе от меня, ты ведь это знаешь? — Она подмигнула и подтолкнула к ней через стол два свертка. — Открывай же, а я разрежу торт.

— Спасибо, бабушка. — Скарлет взяла самый большой сверток. Он оказался тяжелее, чем она ожидала. Она осторожно потянула за ленту и развернула старую наволочку. Открыла коробку. Заглянула туда и подняла бровь. Посмотрела на бабушку, которая слизывала глазурь с каждой потухшей свечки.

Это что, шутка? Конечно, ее бабушка довольно эксцентрична, но…

— Пистолет? — спросила Скарлет.

— Leo 1272 TCP 380, личное оружие, — ответила бабушка, разрезая торт. Она положила на тарелку кусок и протянула его Скарлет вместе с вилкой. Слои бисквита и белого крема были идеальными, ни один десерт, которые Скарлет доводилось пробовать, не мог сравниться с этим тортом. Но, к сожалению, бабушкино кулинарное мастерство не получило широкого признания. Чаще всего, упоминая о Мишель Бенуа, люди говорили, что она немного того. Отказывается от помощи на ферме. Бросается на непрошеных гостей с дробовиком. Работая на огороде, поет — утверждает, что овощи от этого становятся вкуснее.

Скарлет любила бабушку и все ее странности, но даже она, получив в подарок на свой одиннадцатый день рождения оружие — настоящее, смертельное оружие! — подумала, что это как-то чересчур. Конечно, она уже умела обращаться с ружьем, чтобы отгонять диких волков или стрелять по глиняным голубкам, когда становилось скучно. Но пистолет? Это ведь не для охоты. Это для… защиты.

— Не смотри так на меня! — Бабушка засмеялась и отрезала себе кусок торта. — Это отличная модель. Такая много лет была у меня. Вот закончим ужинать, и я покажу тебе, как его заряжать. Как только ты привыкнешь к нему, то больше ни за что с ним не расстанешься.

Скарлет отодвинула коробку с пистолетом. Она не спешила прикасаться к нему. И даже не была уверена, что в ее возрасте это законно.

— Но… зачем? Я хочу сказать, это как-то…

— Нетрадиционно? — Бабушка рассмеялась. — А что ты хотела получить? Куклу?

Скарлет скорчила рожу.

— Новые кроссовки пришлись бы очень кстати.

Бабушка отложила вилку. Она все еще улыбалась, когда потянулась к коробке, чтобы достать пистолет, но ее взгляд был серьезным, а движения — уверенными и четкими. Выглядело это так, будто она в своей жизни держала в руках тысячу пистолетов. А может, так оно и было.

— Не беспокойся, Скар, — сказала она, не глядя на внучку. — Я научу тебя им пользоваться, хотя надеюсь, что он тебе никогда не пригодится. — Она слегка передернула плечами и положила пистолет на стол между ними, повернув стволом в кухонное окно. — Я просто хочу, чтобы ты могла себя защитить. В конце концов, никогда не знаешь заранее, не захочет ли кто-то забрать тебя туда, куда ты вовсе не собиралась.

Ее слова звучали как-то… пророчески, и Скарлет вдруг почувствовала, что, когда смотрит на пистолет, ее руки покрываются мурашками.

— Спасибо… — неуверенно сказала она.

Бабушка съела еще кусочек торта и указала вилкой на вторую коробку.

— Открой и другой подарок.

На этот раз Скарлет не торопилась. Этот подарок был маленьким и уместился на ладони. Он был завернут в чистое полотенце. «Наверное, это отравленные дротики, — подумала она. — Или электрошокер. Или…»

Она приподняла крышку коробочки.

На сложенной в несколько раз бумажной салфетке лежал бабушкин значок пилота — звезда с желтым драгоценным камнем в центре и позолоченными крыльями по бокам. Скарлет положила его на ладонь и посмотрела на бабушку.

— Мне вручили его в тот день, когда я стала пилотом, — сказала Мишель, улыбаясь своим воспоминаниям. — Я хочу, чтобы он был у тебя.

Скарлет сжала значок в руке.

— Спасибо.

— На здоровье. Надеюсь, он будет защищать тебя в полетах так же, как защищал меня.

Сердце Скарлет забилось сильнее. Она едва смела надеяться…

— В полетах?

На щеках бабушки появились ямочки.

— Завтра утром начну учить тебя водить шаттл.

— Перегной защитит сад зимой, — сказала Мишель, обкладывая клумбы соломой. Высохшие стебли еще торчали из земли — жалкое напоминание о ярких георгинах и лилиях, которые цвели тут летом. — Слой должен быть толстым, как зимнее одеяло.

— Знаю, — ответила Скарлет. Она сидела на деревянном заборе, уткнувшись лицом в ладони. — Я знаю, что такое мульчирование. Мы это каждый год делаем.

Мишель выпрямилась и бросила грабли внучке.

— Если ты такой специалист, можешь закончить работу.

Закатив глаза — эта дерзкая гримаса знакома каждой тринадцатилетней девочке, — Скарлет спрыгнула с забора и взяла грабли. Солома шуршала и хрустела под ее старыми кроссовками. Мишель отступила на шаг, чтобы лучше видеть. Оказалось, что Скарлет действительно знает, что делать. Тогда она вытащила вилы из уменьшающейся кучи соломы и отправилась перекапывать компостную кучу.

Низкий гул приближающегося хувера заставил сердце Мишель екнуть — реакция, ставшая привычной за последние восемь лет. Ее ферма находилась на пустынной проселочной дороге, дальше за ней жили всего два соседа, и даже для коротких визитов в город они чаще использовали шаттлы. Хуверы были тут редкостью, а ее тревога с каждой неделей и месяцем только усиливалась. Наверное, пора уже было расслабиться, ведь за все эти годы никто ни разу не спросил ее о Логане, о связях с жителями Луны или о том, не знает ли она чего о пропаже принцессы. Видимо, никто даже не подозревал о ее причастности к этому делу. Большинство считало, что принцесса мертва, как это и было объявлено много лет назад. А разговоры о том, что смерть Селены инсценирована — всего лишь нелепые слухи, особенно теперь, когда война с Луной казалась неизбежной.

Но все это не могло успокоить Мишель. Скорее наоборот. С каждым днем, не требовавшим расплаты за то, что она решилась спрятать Селену у себя, крепла ее уверенность, что однажды ее секрет будет раскрыт.

— Это хувер? — спросила Скарлет, которая, опираясь на грабли и прищурившись, смотрела на черное пятнышко, маячившее над дальним холмом.

— Опять, наверное, какой-нибудь противный торговец, — ответила Мишель. Она кивнула в сторону дома. — Скарлет, иди внутрь.

Скарлет нахмурилась.

— Если это всего лишь торговец, то почему я должна уходить?

Мишель подбоченилась.

— Обязательно все время со мной спорить? Просто иди в дом.

Снова закатив глаза, Скарлет бросила грабли на клумбу, лишь наполовину укрытую соломой, и направилась к дому. Хувер приближался, и Мишель вдруг почувствовала, что сжимает вилы так, что костяшки побелели. На мгновение ей показалось, что хувер пролетит мимо, дальше к соседям, но он сбавил скорость и повернул к их подъездной дорожке. Мишель не разбиралась в хуверах, но знала, что это старая модель. Старая, но в хорошем состоянии. Хувер был уже совсем близко, и его окна сияли в лучах позднего осеннего солнца.

Мишель оглянулась только один раз, когда услышала, как хлопнула дверь дома. А потом пошла вперед, чтобы встретить гостя. Вилы она держала словно копье. Она не боялась, что ее примут за сумасшедшую. Не боялась напугать адвоката или какого-нибудь горожанина, который заблудился в сельской местности на незнакомых дорогах. Она не возражала против такой репутации, если та держала незнакомцев подальше от ее дома.

Но тот, кто вышел из хувера, не был незнакомцем.

Он почти не изменился за годы, которые прошли с тех пор, как он помогал ей превратить бомбоубежище в госпиталь. Те же морщинки, те же седеющие волосы.

И, лишь встретившись с ним взглядом, она увидела, что это не так. Он все-таки изменился. В его взгляде, в широко распахнутых усталых глазах появилось что-то новое… В них стало больше тревоги. И еле заметно подергивалась бровь.

Он открыл рот, но Мишель опередила его, крикнув:

— Не знаю, что вы там продаете, нам это неинтересно!

Логан замешкался. Ему понадобилось очень много времени, чтобы справиться с удивлением. И это тоже было чем-то новым. Раньше он очень быстро все понимал.

— Я… Сожалею, что побеспокоил вас… — Он запинался. Его взгляд метнулся за спину Мишель, к окнам фермы, и она увидела, как он замер. Наверное, заметил Скарлет, которая наблюдала за ними. — Мне нужна ваша помощь, — снова заговорил он. — Я… Э-э, кажется, я заблудился…

Мишель опустила вилы.

— А что у вас с машиной? Странный был звук, когда вы подъезжали.

Логан вновь посмотрел на нее, и его лицо немного прояснилось.

— Боюсь, что так. К сожалению, я ничего не понимаю в технике. — Он безнадежно махнул рукой в сторону хувера.

Изображая досаду, Мишель повернулась к гаражу.

— Мотор звучит так, будто вы давно не меняли гель-охладитель. У меня тут есть немного. И я могу нарисовать вам карту, как выбраться отсюда.

Она не оглядывалась, но слышала, как шаги Логана скрипят по твердой холодной земле, пока они шли к гаражу. Она не смотрела и на Скарлет в окне, хотя чувствовала спиной настороженный взгляд внучки.

Настороженный — ведь именно так ее воспитала Мишель. Она всегда чувствовала вину за это, но появление Логана напомнило, как они до сих пор рискуют, хотя прошло уже столько времени. Пока принцесса находится на ее попечении, они со Скарлет никогда не будут в полной безопасности.

Дверь гаража захлопнулась за ними, и она повернулась к Логану.

— Что случилось?

Лицо Логана снова стало напряженным.

— Прости. Я не знал, что ты… Я не думал, что у тебя… — Он не знал, как назвать Скарлет, и Мишель не стала подсказывать ему. Сказать, что у нее есть внучка? Нет, это значит оказаться в двух шагах от того, чтобы сказать ему, что внучка есть и у него. А ведь много лет назад она решила, что будет лучше… безопаснее для всех, если он никогда не узнает.

— Зачем ты приехал? — спросила она, прислонив вилы к деревянному шкафу с облупившейся краской. — Ты сказал, что не вернешься, пока ей не исполнится хотя бы пятнадцать лет. Я не ждала тебя так скоро.

— Я знаю. Но медлить больше нельзя… Мы должны завершить операцию. Должны разбудить ее, пока не стало слишком поздно.

Мишель нахмурилась. Когда Логан привез к ней принцессу, то очень подробно объяснил, что будет потом, когда она станет старше. Когда ее тело будет почти взрослым, они отрегулируют физические параметры, необходимые для ходьбы, дыхания, речи. Для того, чтобы стать той королевой, которая нужна Луне. Мишель понадобилось много времени, чтобы понять: Логан собирался превратить принцессу в киборга. Это было дико, странно, но она давно понимала, что это единственный возможный вариант. Сама она ничего не имела против киборгов. Просто еще один вид существ в ряду множества других. Однако Логан всегда говорил, что операция будет проведена, когда ребенок станет старше. Если не до конца развившееся тело получит конечности киборга взрослой длины, оно станет неуклюжим, а со временем эти конечности, возможно, даже станут несовместимы с растущими органическими тканями.

— Но почему? — наконец спросила Мишель. — Она еще такая маленькая. Зачем будить ее сейчас?

Логан изменился в лице и прислонился к шаттлу, на котором Мишель возила овощи на рынок.

— У меня лунная болезнь. — Его голос дрогнул.

Это прозвучало как признание в каком-то чудовищном преступлении. На лице Мишель отразилось непонимание, и его взгляд смягчился.

— Я схожу с ума, Мишель. Когда я прибыл на Землю, то мог использовать свой дар в полную силу, это помогало мне скрываться. Но теперь даже мелкие манипуляции стали опасными. Я все время боюсь, что рядом окажется другой лунатик и заметит, что я использую дар. Или что какой-нибудь землянин догадается, что я пытаюсь манипулировать чужим сознанием… — Между бровями у него залегла глубокая складка. — И я прекратил.

Я не использовал свой дар годами, а теперь… Теперь я за это расплачиваюсь. Это сводит меня с ума, и я думаю, что уже не смогу остановиться, даже если попытаюсь. Все развивается быстро. Гораздо быстрее, чем я ожидал…

Он закрыл лицо руками и застонал. Мишель смотрела на него. Она не была уверена, что поняла хотя бы половину из того, что он сказал. Она ведь была всего лишь пилотом и фермером. А Логан был жителем Луны, врачом, он бросил дом и рисковал всем, чтобы спасти ребенка. И если он уверен, что принцессу пора будить, Мишель не станет с ним спорить.

— Она готова? — спросила Мишель.

— Должна быть готова. — Логан хотел сказать что-то еще, но промолчал. И через некоторое время продолжил: — Я не оставлю ее тут, после того как она проснется и ее состояние стабилизируется. Я и так слишком долго подвергал тебя опасности.

Раньше они всегда избегали этой темы. Разговоров о том, что будет после.

Было очень непросто поддерживать жизнь принцессы, хранить все в тайне, быть постоянно готовой защитить ее. И слишком трудно представить, что с ней будет, когда операция завершится.

Но у них больше не было выбора.

Скоро она уже не будет телом в восстановительной камере. Она станет ребенком.

Одиннадцатилетней девочкой, напуганной и растерянной.

— Куда ты ее отвезешь?

— Я нашел человека, который живет в Восточном содружестве, в Новом Пекине. Его зовут Гаран Линь, он образованный человек, много знает об андроидах и искусственном интеллекте. Это хорошо, учитывая ее кибер… дополнения. Он изобретатель и создал удивительное устройство, которое присоединяется к нервной системе человека. Для землян это означает, что те, у кого есть лунный дар, больше не смогут ими манипулировать. А для жителей Луны это означает, что они не смогут подчинять себе чужое сознание, и в то же время это защитит их от галлюцинаций, свойственных лунной болезни.

Мишель снова нахмурилась, пытаясь понять то, что он сказал.

— Что ж… Хорошо. Это ведь и тебе поможет? Не позволит… сойти с ума?

— Нет, нет. Я не стану использовать этот прибор. Их всего два, пока это прототипы. Один, разумеется, достанется принцессе. Ведь пока она не научится контролировать свой дар, мы не можем рисковать и раскрыть ее личность. Другой прототип — для тебя.

— Для меня?

— На всякий случай. — Логан пристально посмотрел на нее. — На тот случай, если с тобой что-нибудь случится. Вдруг лунатики найдут тебя и… попытаются манипулировать, чтобы узнать, где находится принцесса.

Мишель стиснула зубы. Есть ведь и другие способы получить информацию. Более старомодные. Но Логан хотел защитить ее разум. Мишель слышала истории о королеве Леване и ее… методах. И была благодарна Логану, который хотел защитить ее хотя бы от этого. Она понимала, чем он жертвует ради нее, хотя он сам ни за что в этом не признался бы.

— Хорошо, — ответила она, вытирая вспотевшие ладони о джинсы. — Ты нашел изобретателя, и ребенок получит это его устройство. Что дальше?

— Она будет жить у него. Он согласился растить ее вместе со своими детьми. У него две дочери. Это будет хорошая приемная семья.

Мишель склонила голову.

— Он знает, кто она такая?

— Еще нет. — Логан вздохнул. — Но я должен буду ему сказать. Он должен понимать риск, которому я подвергаю его и его семью. И… и он должен знать, какую ценность представляет эта девочка. Я постараюсь присматривать за ней столько, сколько смогу, но не уверен, что буду в своем уме, когда настанет пора открыть ей правду. Возможно, эта обязанность также ляжет на его плечи.

Логан говорил так уверенно. Его решения были окончательными. Бесповоротными. И Мишель вдруг поняла, как он боится того, что происходит у него в голове. Логан всегда гордился своим умом. Как ужасно должно быть ему осознавать, что он его теряет.

Его лицо вдруг исказилось.

— Я не приму твоей жалости, Мишель. Я сам так решил и уверен, что поступаю правильно.

— Конечно, — ответила она. — Ты ведь изменил ход истории.

— Еще нет. Но, может быть, однажды… — Он потер лоб и посмотрел на люк, ведущий вниз, туда, где находилась Селена. — Как она?

— Все так же. Выросла. В этом году особенно. Растет как головастик.

Логан кивнул.

— Понадобится как минимум неделя, чтобы завершить операцию. Проводить ее придется поэтапно. Ты будешь готова через месяц?

Месяц. Столько лет ожидания… А теперь события развивались внезапно и стремительно, как летящий навстречу поезд.

— Нужно убрать отсюда Скарлет, — прошептала она сама себе. — Может быть, она сможет побыть это время с отцом. — Логан смотрел на нее. А она смотрела на него, ожидая вопроса: «Скарлет? Кто это — Скарлет? А ее отец?»

Он первым опустил взгляд, и она ничего не сумела в нем прочитать. Не могла сказать, догадался он или нет. Они были вместе так давно, так недолго. У него не было причин подозревать…

Но он всегда хорошо понимал ее молчание.

Он ничего не спросил. Только кивнул и сказал: «Велю Гарану готовиться к путешествию».

Все вокруг казалось до боли знакомым. Злость Скарлет немного утихла, пока поезд на магнитной подушке снова мчался из Парижа в Тулузу, но внутри у нее все еще было скручено в узел от ярости. Она больше не желает видеть отца. Никогда. Она твердила это себе еще в прошлый раз, когда ей было семь. А теперь была еще больше уверена в этом. Этот спившийся, наглый, высокомерный засранец больше для нее не существует.

Скарлет поверить не могла, что согласилась провести с ним целый месяц. Она вспоминала бабушкины слова о том, что это прекрасная возможность восстановить отношения и показать отцу, какой она растет сильной молодой женщиной, и бла-бла-бла… Какая чушь! Когда она приехала, он повесил заботу о ней на очередную по уши влюбленную в него девицу, а сам исчез и не появлялся, а когда возвращался, то от него разило коньяком. А если он все-таки и проводил с ней какое-то время, то без остановки критиковал ее выбор одежды или обвинял бабушку в том, что она забивает ей голову всякой чепухой, или упрекал Скарлет за то, что она слишком привязалась к этой «старой безумной летучей мыши».

Это стало последней каплей. Действительно, последней.

Десять минут неистового скандала, и Скарлет собрала сумку, пулей выскочила из его квартиры и с удовольствием хлопнула дверью. Она отправилась прямиком на вокзал. Отец даже не пытался ее остановить, а ей на этот раз было действительно все равно.

Она провела с ним девять дней. Это уже само по себе было подвигом. И теперь она едет на ферму. К бабушке. Домой.

Когда она сошла с поезда и тулузский вокзал остался позади, яростный узел начал рассасываться. Скарлет протяжно вздохнула, с нетерпением ожидая, когда почувствует знакомый запах сена и навоза, который раньше вызывал у нее отвращение, а со временем стал успокаивающим и почти приятным. Скоро она будет сидеть за чашкой густого горячего шоколада и рассказывать бабушке о том, что ей пришлось пережить. Скоро она уютно свернется под своими любимыми зимними одеялами, слушая уханье совы, поселившейся на ферме в начале года.

На этот раз она совсем не волновалась, пока ехала в такси.

Каждое мгновение, отдалявшее ее от Парижа и горе-отца, наполняло ее спокойным, приятным чувством возвращения домой. Когда хувер свернул на их узкую подъездную дорожку и она увидела дом, окруженный сугробами, облегчение, которое она почувствовала, едва не выплеснулось наружу.

Она дома!

Скарлет выскочила из хувера еще до того, как он полностью остановился, пробежала по дорожке и распахнула входную дверь. Но, сделав несколько шагов, она почувствовала, что дома не слышно ни звука. Она замерла. Ни звяканья кастрюль на кухне. Ни скрипящих половиц над головой…

Бабушки не было дома.

— Бабушка? — позвала она.

— Скарлет!

Она обернулась, и ее лицо озарилось улыбкой. Бабушка спешила к ней через двор, на лице ее читалось беспокойство.

— Я слышала, как улетал хувер, — сказала она, задыхаясь. — Что ты тут делаешь?

— Вернулась домой пораньше, — ответила Скарлет. — Я больше не могла там оставаться. О, бабушка, это было ужасно, ужасно! — Она хотела подбежать к бабушке, но вдруг остановилась.

Волосы Мишель были растрепаны, а под глазами появились темные круги, как будто она не спала с того самого дня, как Скарлет уехала. И она не улыбалась.

— Ты не можешь здесь оставаться! — резко сказала ей бабушка и сама вздрогнула от звука собственного голоса.

— Что? — Скарлет нахмурилась.

— Это не… — Бабушка вздохнула. Она подошла к Скарлет, не обняла ее, не поцеловала. Они не виделись целую неделю, но все, что она сделала, — просто втолкнула Скарлет обратно в дом.

Скарлет уронила рюкзак на пол.

— Что происходит?

Бабушка пыталась взять себя в руки, но лицо ее по-прежнему было искажено.

— Я рассчитывала, что ты еще несколько недель пробудешь в Париже. Почему ты не прислала сообщение, что возвращаешься раньше?

— Хотела сделать сюрприз, — огрызнулась Скарлет. Снова разозлиться было очень просто. Она и так злилась всю прошлую неделю. — Почему ты кричишь?

— Я не кричу! — Бабушка зарычала и скрестила руки на груди.

Скарлет повторила ее позу и зарычала в ответ. Они были уже почти одного роста. Бабушка вздохнула и потерла переносицу.

— Ладно, — сказала она. — Ладно. С этим уже ничего не поделаешь. Но раз ты дома… — Теперь она заговорила деловым тоном. В ее голосе все еще слышалась злость, но теперь Скарлет видела и то, что бабушка очень устала. — Я не смогла на этой неделе попасть в город. — Она прошла на кухню. — Так что туда поедешь ты. Мы вызовем такси. У меня для тебя несколько поручений. Зайди в булочную, и в магазин за продуктами, и еще отнеси шторы в химчистку, и…

— Прошу прощения? — окликнула ее Скарлет, с изумлением глядя, как она суетится, составляя список продуктов. — И это все? У меня была кошмарная, просто кошмарная неделя, а ты отправляешь меня по каким-то дурацким делам, даже не… — Ее голос дрожал. — Даже не сказав: «Рада тебя видеть»?

Бабушка замерла и обернулась. Тень вины пробежала по ее лицу, но она прогнала ее и выпрямилась.

— Если ты рассчитывала на торжественный прием, нужно было сообщить, что возвращаешься. У меня есть дела в городе, и они должны быть сделаны. Нужно, чтобы ты сегодня съездила за всем этим в город. В конце концов, если ты достаточно взрослая, чтобы приехать на поезде из Парижа, то сумеешь выполнить и несколько поручений.

— Хорошо, я сейчас вызову хувер, — сказала Скарлет, стискивая зубы и стараясь не заплакать. — Пришли мне список, когда составишь его. Я больше не стану отнимать у тебя драгоценное время. — Она рванула обратно к выходу. — Кстати, — крикнула она через плечо, — я тоже скучала!

Она так хлопнула дверью, что весь дом вздрогнул, но на этот раз она не почувствовала никакого удовлетворения.

Мишель задыхалась от чувства вины. Скарлет не сказала ей и двух слов с тех пор, как вернулась накануне домой. Да и сама Мишель избегала разговоров, ведь она не могла объяснить, почему так расстроена ее возвращением. Не могла извиниться. Так что молчать было проще. Жить вместе в маленьком доме и не замечать друг друга, пока все это не кончится.

Она знала, что это неправильно. И хотела рассказать Скарлет правду.

Но как объяснить внучке, что ты отослала ее в Париж, чтобы помочь врачу с Луны провести сложнейшую операцию: превращение пропавшей принцессы в киборга? Как объяснить, что изобретатель из Восточного Содружества явится сегодня, чтобы подключить прибор к нервной системе девочки, которую он потом удочерит. Девочки, которую восемь лет скрывали в твоем гараже? Как объяснить ей, что, если она обмолвится об этом хоть словом, если позволит этой огромной тайне просочиться наружу, это приведет к тому, что вас обеих найдут, будут пытать и убьют?

Нет, она ничего не могла рассказать Скарлет. И была вынуждена и дальше притворяться, будто раздражена тем, что Скарлет вернулась домой раньше, хотя ей хотелось только одного — прижать ее к своей груди.

От всего этого было тошно.

Но Мишель твердила себе, что все уже почти закончилось. Скоро принцесса уедет, они со Скарлет будут в безопасности и станут жить дальше, как будто ничего и не было.

Она проверила время по портскрину. Линь Гаран должен вот-вот приехать. Если бы вчера у нее было время подумать, она бы отправила Скарлет в город сегодня, но теперь уже поздно.

Поднявшись по скрипучим ступеням, она постучалась к Скарлет. В комнате послышалось какое-то движение, потом Скарлет открыла дверь и уставилась на нее.

Ненавидя себя за это, Мишель сделала вид, что все еще сердится. Она сказала, высоко задрав подбородок:

— У меня артрит разыгрался от холода. Сегодня я не могу ничего делать по дому. Займись хозяйством. И корову пора подоить.

Скарлет открыла дверь чуть шире и нахмурилась.

— С каких это пор у тебя артрит?

Мишель выдержала ее взгляд.

— Ты же знаешь, что я не люблю жаловаться. Так что я об этом особо не упоминала.

— Ты никогда об этом не упоминала, — заметила Скарлет.

Мишель вздохнула. Она не хотела затевать новую ссору.

— Я знаю, ты не любишь доить корову, но, пожалуйста, просто пойди и сделай это.

Скарлет вскинула руки.

— Ты ведь знаешь, что достаточно просто попросить. Я ведь тоже тут живу. Я никогда не жаловалась, но ты все равно обращаешься со мной как с избалованным городским ребенком, который чуть что закатывает истерику. Но все, чего я хочу, это быть тут своей и чтобы ты так ко мне и относилась.

На глазах у Мишель выступили слезы. Она попыталась ответить, но не смогла.

Скарлет вздохнула и отвернулась. На ее лице было написано разочарование. Мишель не думала, что может почувствовать себя еще хуже.

— Ты права, — наконец прошептала она. Скарлет бросила на нее взгляд, и Мишель слабо улыбнулась. — Я постараюсь исправиться. — Она кашлянула. — Так ты…

— Конечно, я все сделаю, — пробормотала Скарлет, глядя на нее уже мягче. — Дай мне переодеться.

Мишель смотрела, как внучка собирает рыжие волосы в узел. Звезды, как она любит этого ребенка! Который у нее на глазах превращался в женщину. Она не могла дождаться того момента, когда сможет сказать ей об этом.

— Спасибо, — ответила она и пошла вниз по ступенькам.

Несколько минут спустя она услышала шаги Скарлет на лестнице. Задняя дверь скрипнула и закрылась: не хлопок, но и не особо аккуратно.

Не успела она поднести чашку кофе к губам, как в дверь тихо постучали. Она напряглась. Гаран Линь приехал раньше. Оставалось только надеяться, что Скарлет его не заметит.

Вытерев руки полотенцем, Мишель открыла дверь.

— Бонжур, — сказала она темноволосому человеку, который стоял на пороге. — Вы, должно быть, месье Линь.

Он то и дело беспокойно поправлял ворот тяжелого зимнего пальто и не перестал это делать даже после того, как пожал ей руку. Но он широко улыбался. Широко, искренне, нервно и восторженно.

— А вы — Мишель Бенуа! — сказал он. — Хранитель величайшей тайны третьей эры. Огромная честь с вами познакомиться!

Все еще не придя в себя после перепалки со Скарлет, Мишель с трудом улыбнулась в ответ, шагнула в сторону и предложила ему снять пальто.

— Со мной живет внучка, и, боюсь, она ничего не знает обо всем этом. Так что я была бы признательна за вашу осмотрительность.

— Конечно. Если бы я не был осмотрителен, уверен, Логан и не поручил бы мне такое ответственное дело.

— Уверена, это так. Давайте пройдем на кухню. Внучка занята хозяйством, и у нас есть примерно полчаса, чтобы все обсудить.

Мишель снова и снова прокручивала в голове встречу с Гараном. Она сидела на своей кровати, на коленях у нее лежала коробка. Она смотрела в окно на половинку луны за тонкими зимними облаками и не понимала, как вышло, что бесконечно далекая политика и мировые тайны начали иметь какое-то отношение к ее жизни.

Она почти не спала. Им со Скарлет и раньше случалось ссориться, но ни одна из прежних размолвок не могла сравниться с этой. Никогда раньше Мишель не чувствовала, что все безнадежно испорчено. Она дала Скарлет слишком мало поручений. Скарлет справилась с делами почти так же быстро, как сама Мишель, и они все еще разговаривали с Гараном, когда она вернулась. Прокралась обратно и подслушала их. Мишель не знала, что именно она услышала, но было ясно, что Скарлет ничего не знает о принцессе Селене. Но она неверно истолковала услышанное и теперь уверена, что Мишель хочет отослать ее прочь. А Гаран собирается удочерить ее.

Мишель не знала, как ей все объяснить. Не знала, как все исправить.

— Скоро, — прошептала она. Скоро все это останется позади. Скоро она придумает, как помириться со Скарлет.

Она посмотрела на коробку, которую держала на коленях, и откинула крышку. Внутри лежала аккуратно сложенная новая толстовка с капюшоном. Красная, из мягкого хлопка. Это, конечно, не самый шикарный подарок, но весной, когда растает снег, он придется кстати. Скарлет любит все красное. Этим и своими рыжими волосами она как будто бросала миру вызов.

Мишель с нетерпением ждала, когда она сможет вручить ей подарок.

На портскрине зазвенел сигнал. Два часа ночи.

Пора.

Она сунула коробку под кровать. Открыв дверь, постояла минуту в узком коридоре, прислушиваясь, пока не различила дыхание Скарлет, доносящееся из другой комнаты. Она шагнула вперед и коснулась закрытой двери.

— Я люблю тебя, Скарлет, — прошептала она в ночной тишине.

Затем повернулась и осторожно спустилась вниз, стараясь, чтобы ступени не скрипели.

Логан и Гаран уже приступили к работе, когда она спустилась в бункер. За последнюю неделю принцесса из покалеченного ребенка превратилась в киборга с металлическими частями тела и сложным программным обеспечением, интегрированным в мозг. Мишель помогала Логану, подавала материалы и инструменты, наблюдала за показателями жизнедеятельности, а в остальное время старалась смотреть в сторону. Она не была слабаком, но это даже для нее было слишком.

Логан кивнул ей. Они с Гараном оба были в масках, и Мишель тоже надела маску, прежде чем подойти к операционному столу.

Принцессу перевернули на бок. Логан держал медицинский портскрин, и лазер аккуратно сплавлял надрез в задней части ее шеи. Они уже закончили подключение к ее спинному мозгу прототипа, который привез Гран.

Значит, до конца операции минут сорок, не больше. А потом настанет ее очередь.

— Как она? — спросила Мишель, бросив взгляд на металлическую руку и ногу принцессы.

— На удивление хорошо, — ответил Логан. — Ее тело адаптируется к новым протезам и проводке лучше, чем я надеялся. Думаю, худшее позади. — Разрез на шее стал уже почти невидимым. Остался только бледный шрам, но и он со временем исчезнет.

— Готово. Давайте перенесем ее обратно в восстановительную камеру.

Они сделали это вместе. Принцесса была хрупкого сложения, но теперь, с новой ногой и рукой, весила гораздо больше.

— Погрузим ее обратно в стазис? — спросила Мишель.

— Нет, — ответил Логан. — Мы ее разбудим.

Мишель окаменела.

— Как? Сегодня? Я думала, она будет готова лишь через неделю, если не больше.

— Через неделю она будет готова к путешествию, — сказал Логан.

Он склонился, чтобы подключить датчики к голове принцессы. Всю неделю после каждой операции датчики приходилось снимать и заново устанавливать.

— Но будить ее мы начнем уже сегодня. Делать это нужно медленно и постепенно. Ее нервная система и так пережила немало потрясений. Так что я постараюсь сделать этот переход максимально плавным.

— Значит, она будет в сознании всю следующую неделю? — спросила Мишель.

Этого она не ожидала. Проснувшуюся девочку нельзя держать в бункере, но и забрать домой она ее тоже не могла.

Логан покачал головой.

— В сознании, но все еще под действием медицинских препаратов. Пройдет пара дней, прежде чем она начнет различать окружающее. Гаран согласился остаться с ней и начать восстановление мышечной ткани. Восстановительная камера справилась с задачей, а новая система корректно подключена к ее организму, так что я надеюсь, что она сможет выйти отсюда через неделю.

Выйти… Столько лет прошло, и теперь принцесса будет заново учиться ходить, разговаривать и находиться в сознании.

Мишель шагнула ближе и вгляделась в лицо девочки. Каштановые волосы были испачканы гелем, которым она питалась с трехлетнего возраста. Лицо выглядело осунувшимся, тело было гибким и стройным. Мишель надеялась, что Гаран будет хорошо заботиться о ней, когда заберет в свою семью.

Она ведь еще ребенок, а на ее плечи уже взвалили столько надежд и ожиданий. Мишель вдруг стало жалко ее. А еще она поняла, что будет скучать по ней — по этой девочке, которая доставила ей столько хлопот. И так долго была неотъемлемой частью ее жизни, а теперь уедет, так и не узнав даже имени Мишель, которая так долго о ней заботилась.

— Все в порядке, — пробормотал Логан, глядя на портскрин, подсоединенный к восстановительной камере. — Приступаю к процедуре пробуждения. Она проснется через несколько минут, но еще раньше мы увидим признаки жизни, не зависящей от механизмов.

В основании подвесного резервуара послышалось гудение.

Девочка не двигалась. Ни вздоха, ни движения.

Мишель посмотрела на Гарана, который с жадным любопытством наблюдал за ребенком.

— Как вы ее назовете? — спросила она.

— Как назовем?

— Вы ведь не можете звать ее Селеной. Вы уже выбрали ей другое имя?

Гаран выпрямился, в его взгляде читалось недоумение.

— Я об этом даже не подумал.

— Мишель права, — сказал Логан, не отрываясь от портскрина.

— Если она останется тут, на Земле, ей будет нужен новый ID-чип. А еще нужно сочинить легенду о ее семье и какую-нибудь правдоподобную историю о том, как она стала киборгом. Чтобы отвести любые подозрения. У меня уже есть идеи, но вы, как ее будущий опекун, можете придумать имя.

Гаран посмотрел на девочку и нахмурился.

— Я не очень в этом разбираюсь. Имена для наших дочерей выбирала жена. Не думаю, чтобы у меня были какие-то соображения по этому поводу…

Мишель сказала:

— Кажется, у меня есть идея.

Логан и Гаран посмотрели на нее.

— Что, если назвать ее… Золой?

Они молчали, неуверенные в том, что поняли ее. Тогда Мишель объяснила:

— Это простое имя, но в нем скрыта определенная… сила. А еще это отсылка к ее истории — она побывала в огне и возродилась из пепла. Из золы.

Они все посмотрели на девочку.

— Зола, — сказал Логан и повторил: — Зола. Мне нравится.

— Мне тоже, — согласился Гаран. — Зола Линь.

Мишель улыбнулась, радуясь, что они так легко согласились. Выбор имени для ребенка — не то решение, которое следует принимать впопыхах, но она чувствовала, что это имя идеально подходит. И теперь у принцессы есть свой символ. Имя, которое Мишель дала ей, как прощальный подарок, пусть даже она никогда не узнает об этом.

Зола. Угли. Пепел. Мишель надеялась, что какая бы сила ни помогла этому ребенку выжить в огне многие годы назад, она все еще остается с ней. И продолжит гореть ярче и ярче, пока не станет такой же яркой, как восходящее солнце.

Принцессе понадобится сила, чтобы справиться с тем, что ждет ее впереди.

Мишель положила руку на крышку восстановительной камеры, прямо над сердцем девочки, и в этот момент экран мигнул.

Удар сердца.

И через десять секунд еще один. И еще.

Нервы у всех были напряжены до предела. Мишель склонилась ближе, стекло запотело от ее дыхания.

— Привет, Зола, — прошептала она. — Рада наконец познакомиться с тобой.

Как будто услышав, что ее позвали по имени, девочка открыла глаза.

ПРОГРАММНЫЙ СБОЙ

— Готова познакомиться со своей новой семьей?

Она отвернулась от окна, за которым снег заваливал бамбуковые заборы и приземистый андроид расчищал себе путь, и посмотрела на человека, сидевшего напротив. Он был добр к ней во время всего путешествия, которое заняло целых два дня. Они пересаживались с хувера на поезд, с поезда — на два пассажирских корабля, и снова на хувер. Но улыбался он по-прежнему нервно, и это заставляло ее беспокоиться. К тому же он постоянно забывал ее имя.

— Я не помню старую семью, — ответила она, поправляя тяжелую левую ногу, чтобы та не высовывалась так далеко в проход между сиденьями.

Его губы сложились в гримасу, которая, наверное, должна была выражать сочувствие, и на этом разговор закончился. Внимание ее спутника снова переключилось на устройство с экраном, бросавшим зеленоватый отсвет на его лицо. Он не был старым, но глаза его казались уставшими, а одежда сидела плохо. И хотя он был чисто выбрит, когда она впервые его увидела, сейчас ему не помешала бы бритва.

Она снова стала смотреть на заснеженную улицу. Пригород показался ей тесным и… странным. Ряд приземистых одноэтажных домиков, за ним — особняк с замерзшим фонтаном во дворе и с красной черепичной крышей. Еще ряд одинаковых особняков, облезлая многоэтажка, а за ней снова одноэтажные домики. Это выглядело так, будто кто-то зачерпнул пригоршню домов и рассыпал их по сетке дорог, не заботясь о том, что куда попадет.

Она подозревала, что то место, куда они едут, не будет похоже на холмистые просторы, которые она видела в Европе, но тогда она была в таком затуманенном состоянии, что едва могла что-то вспомнить. Она помнила только, что там тоже шел снег. Она устала от снега и холода. Из-за них болели кости — там, где ее тело соединялось с металлическими протезами.

Она снова посмотрела на человека, сидевшего напротив.

— Мы скоро приедем?

— Скоро, Зола, — он кивнул, не поднимая глаз.

Обхватив пальцами шрам на запястье, она ждала. Надеялась, что он скажет что-нибудь, чтобы ее успокоить, но, кажется, он был не из тех, кто замечает чужое беспокойство. Она попыталась мысленно назвать его «папа», но у нее ничего не вышло. Она даже не могла сравнить этого человека со своим настоящим отцом, поскольку в результате бесконечных операций все ее воспоминания почти исчезли. И все, что у нее осталось от родителей, — это их ID-профили с фотографиями, которые ни о чем ей не напоминали, и штампом сверху «УМЕР».

Они погибли в аварии, отнявшей у нее ногу и руку.

Согласно официальным записям, больше у нее никого не было.

Дедушка и бабушка Золы тоже были мертвы. У нее не было братьев и сестер. Никаких больше родственников. Никаких друзей… Во всяком случае таких, которые захотели бы напомнить о себе. Во всей Европе не нашлось никого, кто захотел бы взять ее к себе. Поэтому в поисках новой семьи они добрались до самого Нового Пекина. Она прищурилась, пытаясь вспомнить, кто это они. Безликие люди, которые вытащили ее из обломков и превратили в… это. Доктора и хирурги. Ученые. Программисты. Должно быть, там был и какой-нибудь социальный работник, но она не могла вспомнить. Ее память подсовывала ей лишь размытые образы французской глубинки и этого незнакомца, сидящего напротив, уставившегося на прибор, который он держал в руках.

Ее новый приемный отец.

Хувер начал снижать скорость, приближаясь к обочине. Уткнулся в сугроб и, вздрогнув, остановился. Зола ухватилась за поручень над головой, но хувер уже замер, выскочив немного из колеи на плотный снег.

— Вот мы и приехали, — сказал человек, когда двери хувера открылись.

Она вжалась в сиденье, ее рука сжимала поручень, а порыв ледяного ветра закружил вокруг них. Они остановились у одного из этих небольших домиков с облупившейся краской и водосточным желобом, провисшим под тяжестью снега. Тем не менее это был довольно симпатичный домик, белый и с красной крышей, окруженный голыми деревьями и кустами, так что Зола смогла представить себе, как этот сад выглядит весной.

Человек расплатился, проведя запястьем над сканером, выбрался из хувера и шагнул на подъездную дорожку, расчищенную от снега, но покрытую льдом. Раньше чем он успел сделать еще шаг, дверь дома распахнулась, и две девочки, ровесницы Золы, с радостными воплями сбежали по ступеням крыльца. Человек наклонился, раскрывая объятия, и девочки бросились ему на шею. Сидя внутри хувера, Зола впервые услышала, как этот человек смеется.

На пороге, запахивая толстый стеганый халат, появилась женщина.

— Девочки, не задушите отца. У него была долгая поездка.

— Не слушайте свою мать! Можете душить меня сколько угодно. — Он поцеловал дочерей в макушки и выпрямился, крепко держа их за руки. — Хотите познакомиться со своей новой сестрой? — спросил он, оборачиваясь.

Казалось, он удивился, увидев пустую дорожку.

— Выходи, Зола.

Она поежилась и разжала руку, которой держалась за поручень. Придвинувшись к двери, она попыталась выйти из хувера, но расстояние до земли оказалось меньше, чем она ожидала, и ее новая нога не успела согнуться. Лед затрещал, она вскрикнула и оступилась.

Мужчина поспешил к ней и поддержал, сжав ее металлические пальцы.

— Все в порядке, это вполне естественно. Твои мышцы пока еще слабы. Понадобится время, чтобы проводка полностью интегрировалась в нервную систему.

Зола уставилась в землю, дрожа от холода и унижения. Что могло быть естественного во вживленной проводке?

— Зола, — продолжил мужчина, выводя ее вперед, — это моя старшая дочь Перл, а это младшая — Пиона. А это их красавица-мать, Адри. Твоя новая приемная мать.

Из-под свисающих на глаза темных волос она уставилась на двух девочек.

Они обе во все глаза таращились на ее металлическую руку.

Она хотела убежать, спрятаться, но тут младшая, Пиона, спросила:

— Больно было, когда тебе ее приделали?

Почувствовав, что уверенно стоит на ногах, Зола высвободила свою руку и прижала ее к телу.

— Я не помню.

— Пиона, во время операции она была без сознания, — сказал мужчина.

— Можно потрогать? — спросила та, уже протягивая руку.

— Гаран, хватит. Люди смотрят.

Зола вздрогнула от пронзительного голоса, но когда подняла взгляд, ее приемная мать не смотрела на них. Она смотрела через дорогу.

Гаран — так зовут мужчину. Зола постаралась это запомнить. А потом проследила за взглядом Адри и увидела человека, уставившегося на них в окно.

— Тут холодно, — сказала Адри. — Перл, ступай, найди андроида, пусть она принесет багаж отца. Пиона, можешь показать Золе ее комнату.

— Ты хотела сказать мою комнату, — поправила Перл, и ее губы скривились, когда она направилась к дому. — Я старшая. Я не должна делить комнату с Пионой.

К удивлению Золы, младшая девочка повернулась и вцепилась в ее руку, потянув за собой. Зола едва не поскользнулась, что кончилось бы новым унижением, но тут она заметила, что и Пиона нетвердо ступает по льду.

— Пусть Перл забирает комнату, — заявила она. — Я согласна жить с Золой.

Адри напряглась, когда увидела их сплетенные руки.

— Вы обе, не спорьте со мной!

Конденсат выступил на металлической руке Золы, когда она вошла с морозного воздуха в теплую прихожую, но Пиона, кажется, этого не заметила и потянула ее дальше, в заднюю часть дома.

— Не знаю, почему Перл расстроилась, — сказала она, толкая дверь плечом. — Это самая маленькая комната в доме. Наша спальня намного лучше. — Отпустив руку Золы, она подняла жалюзи на маленьком окне. — Смотри, отсюда видно соседскую вишню. Она очень красивая, когда цветет.

Зола не пошла за ней к окну и окинула взглядом комнату. Она казалась маленькой, но была больше купе в поезде, и у нее не было других спален, с которыми можно было бы сравнивать. Матрас в углу, одеяло аккуратно подоткнуто, а у ближайшей стены — пустой маленький шкаф.

— У Перл тут был нетскрин, но мама переставила его на кухню. Ты можешь пользоваться моим, когда захочешь. Тебе нравится «Остров кошмаров»? Это мой любимый сериал.

«Остров кошмаров»? Не успела Зола переспросить, как в ее мозгу возник поток данных. Популярный сериал для девочек-подростков; в нем снимаются тридцать шесть молодых знаменитых актеров, погрязших во лжи, предательствах и романтике; еще там есть безумный ученый, у которого есть план…

— Только не говори, что никогда о нем не слышала!

Зола пожала плечами.

— Слышала, — ответила она, моргая, чтобы прогнать цифры и буквы. И невольно задалась вопросом, можно ли заставить собственный мозг прекратить это делать всякий раз, как она слышит незнакомые слова. После того как она очнулась после операции, это происходило почти постоянно. — Какой-то сериал, и там еще есть какой-то безумный ученый, так? Хотя я никогда его не видела.

— Не страшно! У меня подписка на целый сезон. Посмотрим вместе. — Она запрыгала от радости. Взгляд Золы остановился на коробке, наполовину задвинутой за дверь. Небольшая рука в царапинах свешивалась через край.

— Что это? — спросила Зола, нагибаясь. Руки она держала сцепленными за спиной.

— О, это Ико. — Отойдя от окна, Пиона нагнулась и вытащила коробку на середину комнаты. Она была набита частями разобранного андроида: округлое тело, блестящая белая голова, сенсорные датчики, прозрачный пакет, набитый винтами и чипами. — У нее был какой-то сбой в индивидуальном чипе. Мама слышала, что за нее можно выручить больше, если продать по частям, а не целиком, но ее никто не захотел покупать. И теперь она просто лежит тут, в коробке.

Зола поежилась, невольно задаваясь вопросом, насколько похожи между собой чипы андроидов. Или киборгов.

— Я очень любила Ико. Она была гораздо забавнее скучных садовых андроидов. — Пиона взяла трехпалую металлическую руку и сделала так, чтобы пальцы сомкнулись. — Мы с ней играли в ателье. — Ее глаза загорелись. — Слушай, а тебе нравится играть в ателье?

Адри появилась в дверях как раз в тот момент, когда мозг Золы сообщил ей, что «ателье» — это игра, в которую часто играют дети и где костюмы или взрослая одежда используются, чтобы развить воображение…

«Ясно», — подумала она, прогоняя сообщение.

— Ну, Зола, — сказала Адри, затягивая пояс халата и со страдальческим выражением лица оглядывая комнату. — Гаран сказал, что ты не очень требовательна. Надеюсь, тебе тут нравится?

Зола снова оглянулась: постель, шкаф, ветви вишни, которая зацветет в соседском саду.

— Да, спасибо.

Адри потерла руки.

— Хорошо. Скажи, если тебе что-нибудь понадобится. Мы рады разделить с тобой дом, учитывая, через что ты прошла.

Зола хотела еще раз сказать «спасибо», но тут в ее оптобионике мелькнул маленький оранжевый огонек, и она поняла, что хмурится. Это было что-то новое, и она понятия не имела, что это такое.

Может быть, какой-то сбой в мозгах?

— Идем, Пиона, — позвала Адри, отступая в коридор. — Мне нужна помощь на кухне.

— Но, мы с Золой собирались…

— Пиона, сейчас же.

Насупившись, Пиона сунула Золе руку андроида и последовала за матерью.

Зола помахала чужой рукой им вслед: «пока-пока».

Шесть ночей спустя Зола проснулась, потому что вокруг пылал огонь. Она закричала, скатилась с матраса и упала вместе с одеялом, обернувшимся вокруг ее киберноги. С минуту она лежала, задыхаясь и пытаясь руками сбить пламя, а потом наконец поняла, что оно не настоящее.

Перед ее глазами светилось предупреждение о перегреве, и она заставила себя лежать спокойно, дожидаясь, пока оно исчезнет. Кожа стала липкой, капли пота катились по лбу. Даже металлические конечности казались теплыми на ощупь.

Когда дыхание удалось выровнять, она на подкашивающихся ногах доплелась до окна, распахнула его и глотнула зимнего воздуха. Снег начал таять, днем превращаясь в слякоть, а ночью — в блестящий лед. Зола постояла, наслаждаясь морозным воздухом и с восхищением глядя, как почти полная луна окрашивает мир в призрачноголубой цвет. Она попыталась вспомнить приснившийся кошмар, но в памяти остался лишь огонь и горечь во рту.

Она закрыла окно и подкралась к двери в спальню, осторожно, чтобы не споткнуться о сумку с поношенной одеждой, которую Перл отдала ей накануне, после того как отец прочел ей лекцию о благотворительности.

Голос Адри она услышала еще до того, как добралась до кухни, и остановилась, держась за стену рукой и стараясь не опрокинуться на левую, более тяжелую сторону.

Она тянула шею, стараясь услышать разговор, и голос Адри становился все громче, но Зола вдруг сообразила, что это не Адри стала говорить громче, а что-то в ее собственной голове настраивает звук. Она потерла ладонью ухо и услышала звук как от удара.

— Четыре месяца, Гаран! — говорила Адри. — Мы задолжали уже за четыре месяца. Суюки Чи грозится продать наши вещи, если мы немедленно ей не заплатим.

— Она не станет продавать наши вещи, — сказал Гаран. В его голосе странным образом сочетались спокойствие и напряженность. Теперь она редко его слышала. Почти все время проводил Гаран в небольшом сарае за домом, что-то «мастеря» — так говорила Пиона, хотя она и не знала, что именно он «мастерит». Он приходил лишь для того, чтобы пообедать с семьей, но почти не разговаривал и, похоже, их разговоров тоже не слушал. Казалось, его мысли где-то очень далеко.

— Почему это она не станет продавать наши вещи? На ее месте я бы так и поступила! — воскликнула Адри. — Всякий раз, выходя из дома, я гадаю, не сегодня ли она это сделает. А потом и замки на дверях поменяет. Мы не можем и дальше рассчитывать только на ее терпение.

— Все будет в порядке, любимая. Удача скоро повернется к нам лицом.

— Удача!..

Голос Адри резко ударил Золе в уши. Она вздрогнула от визгливых интонаций и попыталась уменьшить громкость — для этого достаточно было простого желания. Она задержала дыхание, невольно спрашивая себя, какие еще секреты таит ее мозг.

— С чего бы это удаче поворачиваться к нам лицом? Только потому, что в прошлом месяце ты выиграл серебряную ленту на той ярмарке в Сиднее? Твои дурацкие награды не обеспечат нас едой, а теперь ты притащил в наш дом еще одного нахлебника… Да еще и киборга!

— Мы уже говорили об этом…

— Нет, это ты говорил!.. Я хотела бы во всем поддерживать тебя, Гаран, но из-за этих твоих дурацких схем мы всего лишимся! Мы должны думать о наших девочках. Я даже не могу купить Перл новые ботинки, а теперь тут еще и это существо, которому будет нужно… что? Новая нога каждые полгода?

Съежившись у стены, Зола посмотрела на свою металлическую ногу. Пальцы казались странными и огромными по сравнению с живыми, с теми, у которых были кости, кожа, ногти…

— Конечно, нет. Ей еще целый год или два ничего не понадобится, — ответил Гаран.

Адри истерично рассмеялась.

— А ее ногу и пальцы можно регулировать по мере того, как она будет расти, — продолжил Гаран. — Ничего не будет нужно менять, пока она не станет взрослой.

Зола подняла руку и в слабом свете, падающем в коридор, осмотрела свои руки. Раньше она не замечала, что ее фаланги вложены одна внутрь другой. Значит, эта рука может расти как и настоящая… Теперь это с ней навсегда. Она всегда будет киборгом.

— Ну, это, конечно, меняет дело, — ответила Адри. — Хорошо, что ты все продумал!

— Верь мне, любовь моя.

Зола услышала, как Адри оттолкнула стул, и отступила в коридор, но все, что за этим последовало, — звук воды, бегущей из крана. Зола прижала пальцы ко рту, но даже ее мозг не мог утолить жажду одним только звуком.

— На Токийской ярмарке в марте я покажу нечто особенное, — сказал Гаран. — Это все изменит. А пока ты должна быть терпелива с ребенком. Девочка просто хочет стать тут своей. Может быть, она сможет помогать тебе по дому, пока мы не заменим того андроида?

Адри фыркнула.

— Помогать мне? Что она может, таскаясь везде с этими ужасными железяками!..

Зола услышала, как на стол поставили чашку, потом — звук поцелуя.

— Дай ей шанс. Может быть, она еще тебя удивит.

Зола метнулась прочь при первом намеке на звук шагов, прокралась обратно в свою комнату и закрыла дверь. Ей хотелось плакать от жажды, но глаза оставались такими же сухими, как и язык.

— Вот, надень зеленое, — сказала Пиона и сунула в руки Золе охапку зеленого и золотого шелка. Зола с трудом удержала его: тонкий материал перетекал между пальцами как вода. — У нас нет настоящих бальных платьев, но эти такие же красивые. Вот это мое любимое.

Пиона подняла другой наряд: пурпурная ткань, расшитая парящими журавлями. Она просунула худенькие ручки в огромные рукава и плотно обмотала материю вокруг талии, придерживая ее, потом отыскала в куче одежды длинный серебристый пояс и повязала его.

— Красиво, правда?

Зола неопределенно кивнула. Шелковые кимоно были приятнее на ощупь любой одежды, к которой она когда-либо прикасалась, но Пиона выглядела нелепо. Край кимоно лежал на полу, рукава свисали почти до колен, а в вырезе, разрушая образ, была видна ее обычная одежда. Выглядело все это так, будто кимоно проглотило девочку.

— Давай, надевай свое! — скомандовала Пиона. — Вот, это пояс, который я обычно повязываю с ним. — Она вытащила широкую черно-фиолетовую ленту.

Зола предусмотрительно натянула рукава на кисти рук, приняв дополнительные меры предосторожности, чтобы винты или суставы не зацепили тонкую ткань.

— Адри не рассердится?

— Мы с Перл всегда играли в ателье, — сказала Пиона, оборачивая пояс вокруг талии Золы. — А потом, как мы поедем на бал, если у нас нет платьев?

Зола подняла руки, стягивая рукава назад.

— Мне кажется, мои руки не подходят к этому платью.

Пиона засмеялась, хотя Зола не шутила. Похоже, ей казалось забавным все, что говорила Зола.

— Ну, представь, что ты в перчатках, — сказала Пиона. — И никто не узнает.

Схватив Золу за руку, она протащила ее через коридор в ванную, чтобы они могли посмотреть на себя в зеркале. Тонкие волосы, падающие на спину, странные металлические пальцы, торчащие из левого рукава, — Зола выглядела так же нелепо, как Пиона.

— Идеально! — просияла Пиона. — Теперь мы на балу. Принцессой всегда была Ико, но теперь мы будем просто воображать, что она тут.

— На каком балу?

Пиона уставилась на Золу в зеркало так, будто у той только что вырос металлический хвост.

— Бал в честь Летнего праздника! Самое важное событие в году… Праздник устраивают в центре города, а вечером во дворце бал. Я там никогда не была, но в следующем году Перл исполнится тринадцать, и она в первый раз туда поедет. — Пиона вздохнула и направилась в коридор. Зола пошла за ней. Волочащееся по полу кимоно мешало ей.

— Когда у меня будет первый бал, хочу фиолетовое платье с такой пышной юбкой, чтобы она еле проходила в дверь.

— Кажется, это не очень-то удобно.

Пиона наморщила нос.

— Ну, платье должно быть эффектным. А то принц Кай не заметит меня, и ради чего тогда наряжаться?

Последовав за Пионой в спальню, Зола все-таки решилась спросить:

— А кто такой принц Кай?

Пиона обернулась к ней так резко, что запуталась в полах кимоно, и, вскрикнув, упала на кровать.

— Кто такой принц Кай? — кричала она, пытаясь сесть. — Всего-навсего мой будущий муж! Серьезно, девочки в Европе ничего не знают про него?

Зола, с трудом держась на ногах, не могла ответить на этот вопрос. Проведя целых двенадцать дней с Пионой и ее семьей, она теперь знала о Восточном Содружестве больше, чем о Европе. И у нее не было ни малейшего представления чем — или кем — одержимы девочки в Европе.

— Вот, — сказала Пиона, пробираясь через сбитые одеяла и хватая с тумбочки портскрин. — Он у меня на заставке.

Она включила экран, и мальчишеский голос произнес: «Привет, Пиона». Зола шагнула вперед и взяла портскрин. На экране она увидела мальчика лет двенадцати в костюме. У него были густые черные брови, и в костюме он выглядел нелепо. Он махал кому-то рукой. Зола догадалась, что это фото с какого-нибудь медиасобытия.

— Разве он не великолепен? — спросила Пиона. — Каждую ночь я обвязываю вокруг пальца красную нитку и пять раз повторяю его имя. Девочка в моем классе сказала, что так можно связать наши судьбы. Я знаю, он мой суженый.

Зола копалась в своей голове, все так же глядя на мальчика. Ее оптобионика сканировала фотографию, ища изображения в базе данных. На этот раз Зола была готова к тому, что на нее обрушится поток информации: номер чипа, дата рождения, полное имя и титул — принц Кайто, наследный принц Восточного Содружества.

— У него слишком длинные руки, — заметила она через некоторое время, наконец догадавшись, что в его внешности показалось ей странным. — Непропорциональные.

— О чем это ты? — Пиона выхватила у нее портскрин, с минуту таращилась на экран, потом бросила портскрин на подушку. — Да кому какое дело до его рук!

Зола пожала плечами, но не смогла удержаться от легкой усмешки.

— Ну, я просто обратила внимание.

Хмыкнув, Пиона перекатилась по кровати и спрыгнула на пол.

— Ладно, дело твое. Итак, наш хувер прибыл! Нам пора, а то опоздаем на бал, где я собираюсь танцевать с Его Императорским Величеством, а ты можешь танцевать с кем угодно. Может быть, с другим принцем? Надо придумать еще одного для тебя. Хочешь, чтобы у принца Кая был брат?

— Вы что тут делаете?

Зола резко обернулась. В дверях стояла Адри… Зола снова не услышала ее шагов и невольно подумала, не призрак ли она.

— Собираемся на бал! — ответила Пиона.

Адри вспыхнула, когда взгляд ее упал на шелковое кимоно на плечах Золы.

— Немедленно это сними!

Отступив назад, Зола принялась развязывать узел, который Пиона затянула у нее на талии.

— Пиона, о чем ты думала? Это дорогие наряды, а если бы она порвала… А если подкладка… — Она схватила ворот кимоно и стащила его с Золы, как только той наконец удалось развязать пояс.

— Но ты же разрешала Перл и мне…

— Теперь все изменилось, и вы должны оставить мои вещи в покое. Обе!

Нахмурившись, Пиона тоже начала снимать кимоно. Зола прикусила щеку, чувствуя себя странно уязвимой без тяжелого шелка, обернутого вокруг. Живот крутило от чувства вины, хотя она не понимала, в чем виновата.

— Зола!

Она отважилась поднять взгляд на Адри.

— Я пришла, чтобы сказать тебе: если ты хочешь быть частью этого дома, то должна исполнять определенные обязанности. Ты уже достаточно взрослая, чтобы помогать Перл по дому.

Зола кивнула. Ей и самой уже хотелось хоть чем-нибудь занять то время, которое было свободно от игр с Пионой.

— Конечно, я буду рада помочь.

Губы Адри сжались в тонкую линию.

— Пожалуй, не стану поручать тебе вытирать пыль, пока не буду уверена, что ты двигаешься достаточно осторожно. Твоя рука водонепроницаема?

Зола вытянула бионическую руку, распрямила пальцы.

— Я… Думаю, да. Но, наверное, она все-таки может заржаветь… Когда-нибудь потом.

— Прекрасно, значит, никакого мытья посуды и влажной уборки. Ну, а готовить ты умеешь?

Зола напрягла память, пытаясь понять, сможет ли та предоставлять ей рецепты так же просто, как и всякую бесполезную информацию.

— Не помню, чтобы раньше я готовила. Но я уверена…

Пиона всплеснула руками.

— А почему бы нам не починить Ико? И тогда она будет делать всю работу по дому, как ей и полагается!

Адри переводила взгляд с Золы на дочь и обратно, и взгляд ее пылал.

— Ну, — сказала она наконец, забирая оба кимоно и перебрасывая их через руку. — Думаю, мы сможем найти тебе какое-нибудь применение. А пока почему бы тебе не оставить мою дочь в покое, чтобы она смогла закончить свои домашние задания?

— Что? — воскликнула Пиона. — Но мы еще даже не попали на бал!

Зола не стала ждать начала неизбежного спора.

— Да, мачеха, — пробормотала она, опустив голову, и проскользнула мимо Адри к себе в комнату.

Внутри у нее все бушевало, но она не могла понять, какое именно чувство терзает ее больше всего. Ее сжигала ярость: она не была виновата в том, что ее новая нога уродлива и тяжела! И откуда ей было знать, что Адри не хочет, чтобы они играли с ее вещами. А еще она чувствовала какое-то оцепенение, потому что действительно могла оказаться совершенно бесполезной.

Ей было одиннадцать лет, и она ничего не знала. В ее сознании всплывали лишь фрагменты данных, которых она почти не понимала, и ей с трудом удавалось не выглядеть полной идиоткой. Если раньше у нее и были какие-то навыки, то она понятия не имела какие. Она все утратила.

Вздохнув, она закрыла дверь в спальню и привалилась к ней спиной. Комната не сильно изменилась за те две недели, что она считала ее домом. Старая одежда разместилась в ящиках шкафа, пара ботинок валяется в углу, одеяла сбились в ком в ногах ее кровати. Ее взгляд остановился на коробке с частями андроида, которая так и стояла за дверью. Неисправный датчик, длинные тонкие руки.

На спине туловища она увидела штрихкод, который не заметила раньше. Она и теперь не заметила бы его, если бы отвлекшийся мозг, обнаружив цифры, не загрузил в ее сознание информацию о модели андроида.

Список запчастей. Ориентировочная стоимость. Руководство по эксплуатации и ремонту…

Что-то знакомое шевельнулось в ней, как будто она уже знала эту модель. Знала, как соединяются отдельные части, как программы и механика функционируют вместе, как единое целое. И нет, это было не узнавание, а… подключение. Как будто она знала андроида изнутри.

Как будто он был ее продолжением.

Зола шагнула от двери, чувствуя покалывание в теле.

Может быть в конце концов у нее был один полезный навык.

Ей понадобилось три дня. За это время она выходила из комнаты, только чтобы пообедать со своей новой семьей, и один раз — поиграть с Пионой в снежки, пока Адри и Перл были на рынке. Когда игра закончилась, ее металлические конечности заиндевели от холода, но чашка зеленого чая в доме и смех быстро согрели ее.

Адри больше не просила Золу выполнять работу по дому, и Зола решила, что мачеха поставила на ней крест.

И все же она была полна надежд, которые крепли по мере того, как беспорядочные части андроида соединялись во что-то узнаваемое. Полое пластиковое тело на широких ногах, тонкие ручки, голова, лицо с большим экраном. С ним пришлось возиться дольше всего, и дважды пришлось переделывать проводку, снова и снова сверяясь со схемой, которая подгружалась в ее оптобионику и висела у нее перед глазами. И наконец убедилась, что все сделано правильно.

Вот бы андроид заработал. Вот бы она могла показать Адри и даже Гарану, что она — не бесполезный член семьи. Что она благодарна за то, что они взяли ее к себе, когда никто другой не сделал этого. Что она хочет быть своей.

Она сидела на постели, скрестив ноги, окно у нее за спиной было открыто, и оттуда доносилось дуновение прохладного, но приятного ветерка. Работа была закончена. Маленький чип личности с щелчком встал на место, и Зола задержала дыхание, ожидая, что андроид развернется и заговорит с ней, но потом вспомнила, что сначала его нужно зарядить. Зола тихонько вздохнула и упала на матрас. Ее нервы были на переделе.

В дверь тихо постучали.

— Войдите, — откликнулась она, но даже не пошевелилась, когда дверь открылась.

— Я только узнать, не хочешь ли ты пойти посмотреть… — Пиона замолчала. Зола подняла голову и увидела, как девочка, раскрыв рот, таращится на андроида. — Ико?

Усмехнувшись, Зола приподнялась на локтях.

— Ее еще нужно зарядить, но, думаю, она работает.

Все так же, с открытым ртом, Пиона вошла в комнату. Ей было всего девять лет, но она уже была на голову выше андроида.

— Как… как?! Как ты ее починила?

— Пришлось позаимствовать кое-что у твоего отца. — Зола махнула рукой на груду отверток и ключей в углу. Она не стала упоминать, что его не было в мастерской, когда она там шарила. Это было очень похоже на воровство, и эта мысль ее немного пугала, но все-таки это было ненастоящее воровство. Она не собиралась оставлять себе эти инструменты и была уверена, что Гаран обрадуется, когда увидит, что она починила андроида.

— Это не… — Пиона покачала головой и наконец посмотрела на Золу. — Ты сама ее починила?

Зола пожала плечами, не уверенная, должна ли она гордиться или чувствовать неловкость из-за того, с каким потрясением Пиона смотрела на нее.

— Это было несложно, — сказала она. — У меня был… У меня были инструкции. Я могу загружать информацию. В собственную голову. И я поняла, как сделать так, чтобы схема андроида все время была у меня перед глазами…

Она затихла, вдруг осознав, что этот ее самый полезный навык — еще одна новая особенность ее тела. Еще один побочный эффект того, что она теперь андроид.

Но глаза Пионы с каждой минутой горели все ярче.

— Ты шутишь, — сказала она, подняв одну из рук Ико и покачивая ею из стороны в сторону. Зола позаботилась о том, чтобы хорошенько смазать ее, чтобы суставы не заклинило. — А что еще ты умеешь делать?

— Ну. — Зола пожала плечами и задумалась. — Я могу… делать звуки громче. Ну, то есть я могу так отрегулировать свой слух, что мне они кажутся более громкими. Или тихими. Наверное, я даже могу отключить свой слух, если захочу.

Пиона засмеялась.

— Отлично! Тогда ты не будешь слышать маму, когда она кричит! Ой, я так тебе завидую! — Сияя, она потащила Ико к дверям. — Идем, зарядная станция там, в коридоре.

Зола спрыгнула с постели и пошла за ней к станции в конце коридора. Пиона подключила Ико, и вокруг штепселя замерцал слабый голубой свет.

Пиона подняла на Золу полный надежды взгляд, и тут дверь распахнулась, и в прихожую, спотыкаясь, вошел Гаран. С волос его текла вода.

Он был без пальто.

И замер, когда увидел стоящих в коридоре девочек.

— Пиона… — Он задыхался. — Где твоя мать?

Та бросила взгляд через плечо.

— На кухне…

— Позови ее. Скорее!

Пиона выглядела испуганной, но поспешила на кухню.

Сцепив пальцы, Зола подошла ближе к андроиду. После их долгой совместной поездки она впервые оказалась наедине с Гараном и ждала, что он скажет ей что-нибудь. Спросит, как у нее дела, не нужно ли ей чего… Он часто спрашивал ее об этом, когда они путешествовали. Но сейчас он, кажется, даже не заметил, что она стоит тут.

— Я починила вашего андроида, — сказала она наконец срывающимся голосом. И как будто в доказательство схватила безвольную руку андроида, но та просто упала обратно.

Гаран посмотрел на нее безумным взглядом. На мгновение ей даже показалось, что он сейчас спросит, кто она и что делает в его доме. Он открыл рот, но довольно долго молчал и наконец произнес:

— О, дитя…

Зола нахмурилась, услышав в его голосе… жалость. Это было не то, чего она ожидала. Он не был впечатлен, он не был благодарен. Подумав, что он, должно быть, не расслышал, она повторила сама для себя: «Да, я починила андроида». Тут из-за угла вышла Адри в домашнем платье. В руках у нее было кухонное полотенце, обе дочери следовали за ней по пятам.

— Гаран?

Он отшатнулся, ударился плечом о стену, и все замерли.

— Не… — он запнулся, улыбнулся извиняющейся улыбкой, когда капля воды упала ему на нос. — Я вызвал медицинских дроидов.

— Зачем? — На лице Адри застыло недоумение.

Зола вжалась в стену так сильно, как только могла, оказавшись между двумя людьми, которые ее даже не замечали.

Гаран сложил руки на груди, задрожал.

— Я заболел, — прошептал он. Глаза его наполнились слезами.

Зола бросила взгляд на Пиону, гадая, что это значит.

— Мне так жаль, — сказал Гаран, кашляя. Он повернулся назад к двери. — Мне не стоило сюда приходить. Но я должен был сказать… Я должен был… — Он прикрыл рот рукой, и все его тело содрогнулось от кашля или от рыданий. — Я так люблю вас всех. Мне так жаль, так жаль…

— Гаран, — Адри сделала шаг вперед, но ее муж уже вышел из дома. Хлопнула входная дверь. Перл и Пиона закричали и бросились вперед, но Адри схватила их за руки.

— Гаран! Нет!.. Девочки, вы останетесь здесь. Обе. — Ее голос дрожал, когда она оттаскивала их назад, а потом побежала за Гараном. Ее развевающееся платье задело стоящую у стены Золу.

Зола медленно двинулась вперед и увидела, как распахнулась входная дверь. Ее сердце стучало о ребра, как птица в клетке.

— Гаран! — крикнула Адри со слезами в голосе. — Ты не можешь уйти!..

Золу оттолкнули к стене — мимо нее пробежала Перл, она звала отца, а за ней следовала всхлипывающая Пиона.

На Золу никто не смотрел. Зола вдруг заметила, что все еще сжимает тонкую руку андроида. Она слышала всхлипывания, мольбы, крики «Нет!» и «Папочка!». Слова отражались от снега и летели обратно в дом.

Отпустив андроида, Зола двинулась вперед. Хромая, дошла до двери, за которой раскинулся ослепительно-белый мир, и остановилась, глядя на Адри, Перл и Пиону, упавших на колени на подъездной дорожке. Их одежда была в грязи.

Гаран стоял на обочине, все так же закрывая рот рукой. Его глаза покраснели от слез. Он выглядел маленьким и слабым, и, казалось, любой порыв ветра может унести его, утащить в снежные вихри.

Зола услышала сирену.

— Что мне делать? — кричала Адри. Ее руки покрылись гусиной кожей, она прижимала к себе детей. — Что я буду делать?

Хлопнула чья-то дверь, и Зола подняла взгляд. Старик, живущий через дорогу, вышел на порог своего дома. В дверях и окнах появлялись соседи, их глаза горели любопытством.

Адри зарыдала громче, и Зола снова повернулась к семье — своей новой семье — и поняла, что Гаран смотрит на нее. Она встретилась с ним глазами, ее горло свело от холода.

Сирены стали громче, и Гаран бросил взгляд на сжавшуюся в комок жену, на испуганных дочерей.

— Девочки мои, — сказал он, пытаясь улыбнуться.

Белый хувер с мигающими огнями повернул из-за угла, воем предупреждая о своем появлении. Зола нырнула обратно в дом, когда хувер приземлился в снег позади Гарана. Два андроида выкатились из боковой двери, везя за собой каталку; их желтые сенсоры мигали.

— В 17:04 поступило сообщение, что по этому адресу находится жертва летумозиса, — произнес один из них механическим голосом.

— Это я, — прокашлял Гаран. Крик Адри заглушил его слова.

— Нет, Гаран! Ты не можешь. Не можешь!

Гаран попробовал улыбнуться, протянул к ней руку. Он закатал рукав, и даже Зола, стоя на пороге, увидела на его запястье два темных пятна.

— Я заболел. Адри, любовь моя, ты должна позаботиться о девочке.

Адри отшатнулась, как будто он ударил ее.

— О девочке?!

— Перл, Пиона, — продолжал Гаран, как будто не слыша ее, — будьте добры с матерью. И никогда не забывайте, что я очень, очень люблю вас. — Он с трудом улыбнулся и залез на парящую рядом каталку.

— Ложитесь на спину, — сказал один из андроидов. — Вас зарегистрируют; ваша семья будет получать информацию о любых изменениях вашего состояния.

— Нет, Гаран! — Адри с трудом поднималась на ноги. Ее тонкие шлепанцы скользили по льду, она едва не падала, пытаясь подбежать к мужу. — Не оставляй меня одну! Только не одну не с этим!..

Зола задрожала и обхватила себя руками.

— Отойдите от больного, — произнес один из андроидов, становясь между Адри и хувером, в который переместили Гарана.

— Гаран, нет! Нет!

Перл и Пиона стояли рядом с матерью. Обе звали отца, но слишком боялись андроидов, чтобы подойти ближе. Андроиды вкатились обратно в хувер. Двери закрылись. Завывания сирены и мелькание огней наполнили тихий пригород, постепенно исчезая в отдалении. Адри и ее дочери сидели в снегу, рыдая и цепляясь друг за друга, и соседи смотрели на них. Зола тоже смотрела, спрашивая себя, почему ее глаза остаются такими сухими — обжигающе сухими. Ее снова сковал страх.

— Что происходит?

Зола посмотрела вниз. Андроид проснулся, отсоединился от зарядной станции и теперь стоял рядом с ней. Его сенсоры слабо светились. Она сделала это. Она починила андроида. Доказала, что чего-то стоит. Но ее успех был заглушен рыданиями и воем сирен. Смотреть на происходившее было невыносимо.

— Они забрали Гарана, — ответила она. — Сказали, что он «жертва летумозиса».

Андроид издал серию щелчков.

— О, боже… только не Гаран!

Зола едва ее слышала. Ее мозг уже некоторое время загружал информацию, но она была слишком захвачена происходящим, чтобы обратить на это внимание. Она стала вглядываться в обрывки информации, мелькавшие перед ее глазами.

«С тех пор как стало известно о первых жертвах летумозиса или голубой чумы — в северной Африке, в мае 114 года III эры, — болезнь унесла тысячи жизней…»

Зола начала читать быстрее и наконец добралась до слов, которых и боялась, и заранее знала, что увидит их: «Никто из заболевших не выжил».

Ико вновь заговорила, и Зола тряхнула головой, чтобы прогнать тревожившие ее мысли.

— …видеть не могу, как они плачут, особенно Пиона. Ничто не делает андроида таким беспомощным, как вид плачущего человека.

Внезапно почувствовав, что ей трудно дышать, Зола бросилась внутрь и привалилась к стене, не в силах больше слышать, как они рыдают.

— Тогда обо мне тебе беспокоиться не придется. Кажется, я теперь не могу плакать. А может быть, и никогда не могла.

— Правда? Как странно. Возможно, это программный сбой.

Зола уставилась в единственный сенсор Ико.

— Программный сбой?

— Конечно. У тебя же есть программа? — Ико подняла длинную тонкую руку, указывая на стальной протез Золы. — У меня тоже есть сбой: иногда я забываю, что я не человек. Не думаю, что это происходит со многими андроидами.

Зола уставилась на гладкое тело Ико, на гусеницы, на ее трехпалые руки и задумалась: каково это — существовать в таком теле и не знать, человек ты или робот.

Она хотела вытереть глаза, но они были сухими.

— Верно. Программный сбой. — Она попыталась улыбнуться, надеясь, что андроид не поймет, что это скорее гримаса, чем улыбка. — Вот в чем все дело.

ЗОЛУШКА

Люди и андроиды наводняют шумные улицы Нового Пекина. Население косит смертельная эпидемия. Извне, из космоса на происходящее взирает раса безжалостных лунных людей, ожидая, когда наступит время и им сделать ход. Никто не догадывается, что судьбы Земли находятся в руках одной девочки.

Зола — умелый механик, киборг и гражданка второго сорта. Ее прошлое окутано тайной, мачеха ее осыпает бранью и винит в болезни сводной сестры.

Однажды пути Золы и прекрасного принца Кая пересеклись, и с этого момента Зола оказывается в центре межгалактического противостояния, обуреваемая запретным влечением.

Мечущаяся между долгом и желанием быть свободной, между верностью и предательством, она должна раскрыть секреты прошлого, чтобы сохранить будущее для своей планеты.

Книга I

Отобрали они у нее красивые платья, надели на нее старую посконную рубаху и дали ей деревянные башмаки.

Глава 1

Винт в лодыжке Золы заржавел, ржавчиной покрылись крестообразные отметки, выгравированные по кругу. Ее суставы болели от напряжения, когда она с силой вдавливала отвертку в шляпку винта и вращала со скрипом, поворот за поворотом ослабляя крепление. К тому времени, когда винт начал вращаться в отверстии достаточно свободно, чтобы она могла вынуть его без помощи инструментов, стальной рукой-протезом, резьба на винте была сточена напрочь.

Швырнув отвертку на стол, Зола схватилась за пятку и рывком выдернула стопу из гнезда. С кончиков пальцев посыпались искры — и вот уже стопа свободно болталась на красных и желтых проводах, пучком свисающих из лодыжки.

Зола откинулась назад со стоном облегчения. Ощущение освобождения пронизывало ее до кончиков проводов. Четвертый год она носила эту стопу, слишком маленькую для ее тела, и в который раз клялась себе, что больше ни за что не наденет этот кусок металла. Оставалось только надеяться, что Ико со сменой скоро будет.

Зола была единственным механиком на еженедельной ярмарке в Новом Пекине. Над ее палаткой не было вывески, и о роде товаров сообщали только стоящие вдоль стен стеллажи, на которых сгрудились запасные части для андроидов. Палатка была втиснута между павильоном торговца подержанными нетскринами и ларьком торговца шелком. Они часто жаловались на запах металла и смазки, якобы исходящий от Золы, хотя его обычно перебивал аромат медовых булочек из пекарни на той стороне площади. Зола знала: на самом деле им просто неприятно находиться рядом с ней.

От базарной толчеи Зола была отгорожена цветной занавеской. По ту сторону была площадь, заполненная покупателями и разносчиками, детьми и шумом. Слышались крики мужчин, которые пытались торговаться с продавцами-роботами и уболтать компьютерную программу сбавить цену. Доносился гул ID-сканеров и монотонные механические голоса, сообщавшие о перемещениях денег с одного счета на другой. Не смолкала болтовня с экранов, которые сплошь покрывали стены и транслировали рекламу, новости и сплетни.

Слуховой анализатор Золы привычно воспринимал эти звуки как один сплошной поток, но сегодня над общим шумом плыл какой-то мотив.

— Пепел, прах, мы все умрем!

Перед входом в павильон Золы собрались дети — они встали в круг и распевали эту песенку, пока не рухнули прямо на мостовую в припадке истерического смеха.

Губы Золы тронула улыбка. Дело было не в детской неумелой рифме и уж точно не в теме смерти, снова завоевавшей популярность в прошлом десятилетии. Сама песня вызывала чувство брезгливости. Ей нравилось ловить возмущенные взгляды прохожих. Необходимость лавировать, чтобы не наступить на детей, которые все еще корчились от смеха прямо на земле, приводила всех в бешенство — и за это Зола просто обожала детей.

— Сунто! Сунто!

Радость Золы угасла. Она заметила Чан Сачу, булочницу, которая продиралась сквозь толпу в покрытом мукой фартуке.

— Сунто, вернись немедленно! Я тебе что сказала, не играть рядом с этой…

Сача поймала взгляд Золы, сжала губы, схватила своего сына за руку и пошла прочь, таща его за собой. Мальчик возмущенно извивался и дрыгал ногами — мать запретила ему далеко отходить от их ларька. Остальные дети исчезли в толпе — вместе с ними исчез и их чудесный смех.

— Провода — это не заразно, — пробормотала Зола, одна в пустом павильоне.

Она выгнула спину до хруста в позвоночнике и запустила грязные пальцы в волосы, собрав их в не слишком аккуратный хвост. Потом взяла почерневшие рабочие перчатки. Сначала она надела перчатку на свою стальную руку — и, хотя правая ладонь немедленно начала потеть в плотной ткани, Зола чувствовала себя куда уверенней в перчатках, когда никто не видел стальной обшивки ее левой руки. Она широко развела пальцы, разгоняя судорогу — большой палец свело, так сильно она сжимала отвертку — и снова выглянула на городскую площадь. Зола заметила множество коренастых белых андроидов — но Ико среди них не было.

Со вздохом Зола склонилась над рабочим столом. Порывшись в куче винтов и отверток, она нашла то, что искала, — щипцы, которые невесть сколько пролежали под грудой инструментов. Один за другим она отсоединяла провода, которые все еще соединяли со стопой ее лодыжку; когда она их отключала, с каждого проводка срывались крошечные искры. Сквозь перчатки Зола их не чувствовала, но на датчиках, встроенных в сетчатку, мигал красный текст, предупреждая, что прерывается связь с конечностью.

Когда она выдернула последний проводок, стопа со стуком упала на бетонный пол.

Разницу она почувствовала сразу же. Впервые в жизни Зола ощущала себя невесомой.

Она расчистила место на столе и положила стопу туда, как на алтарь, среди ключей и гаек, села на корточки, дотянулась до лодыжки, до оголившегося сустава — и принялась счищать старой тряпкой въевшуюся грязь.

БУМ.

Зола дернулась и ударилась головой о нижнюю поверхность столешницы. Она вылезла из-под стола, и ее мрачный взгляд остановился сначала на безжизненном андроиде, который сидел на ее рабочем столе, и только потом она заметила стоявшего за ним человека. Ее встретил оторопелый взгляд карих глаз — а еще она увидела, что у посетителя черные волосы, заправленные за уши, и губы, мечтам о которых тысячу раз предавалась каждая девчонка в стране.

Злость из ее взгляда улетучилась.

И вид у посетителя был уже не удивленный, а извиняющийся.

— Простите, — сказал он, — я не понял, что тут кто-то есть.

В голове у Золы не осталось мыслей, а сердце забилось чаще, пока зрительные анализаторы обрабатывали информацию о госте, чьи черты давно были ей знакомы — годами она видела его на всех экранах страны. В жизни он казался выше, а его серая рубашка с капюшоном не имела ничего общего с теми нарядами, в которых он обычно появлялся на экране, но встроенному сканеру Золы хватило двух целых шести десятых секунды, чтобы произвести замеры и сличить его образ с изображением, хранившемся в сети. В следующую секунду дисплей сообщил ей то, что она и так уже знала, — теперь эта же информация возникла зеленой бегущей строкой в нижней части поля зрения:

ПРИНЦ КАЙТО, НАСЛЕДНЫЙ ПРИНЦ ВОСТОЧНОГО СОДРУЖЕСТВА

ID 0082719057

РОДИЛСЯ 7 АПРЕЛЯ 108 Г. т. э.

FF 88, 987 МЕДИА ХИТЫ, ОБРАТНАЯ ХРОНОЛОГИЯ

ИЗДАНО 14 АВГУСТА 126 Г. т. э.: 15 АВГУСТА СОСТОИТСЯ ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИЯ, В КОТОРОЙ ПРИМЕТ УЧАСТИЕ ПРИНЦ КАЙ И В ХОДЕ КОТОРОЙ БУДУТ ОБСУЖДАТЬСЯ ТЕКУЩИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ЛЕТУМОЗИСА И ВОЗМОЖНЫЕ ВЫХОДЫ ИЗ…

Зола вскочила с места, забыв об отсутствующей конечности, — и чуть не упала. Она вернула себе равновесие, упершись обеими руками в край стола, и неловко поклонилась. Зеленый текст пропал из поля зрения.

— Ваше высочество, — невнятно пробормотала она с опущенной головой, радуясь, что за скатертью не видно ее отсутствующей ступни.

Принц вздрогнул и бросил быстрый взгляд через плечо, прежде чем наклониться к ней.

— Может быть, — он приложил палец к губам, — тсс насчет высочеств?

Зола глядела на него во все глаза. Она заставила себя кивнуть — кивок получился какой-то нервный:

— Да. Конечно. Как мне… как я могу вам…

Она сглотнула. Слова прилипали к языку, как бобовая паста.

— Мне нужен Линь Зола. Он здесь?

Зола решилась оторвать одну руку от стола и натянуть повыше край перчатки. Она уставилась принцу куда-то на подбородок и промямлила:

— Я… я — Линь Зола.

Она проследила взглядом за его рукой — он положил ладонь на голову андроиду.

— Вы Линь Зола?

— Да, ваше высо… — Она прикусила губу.

— Механик?

Она кивнула:

— Чем могу быть полезна?

Вместо ответа принц наклонился, вытянув шею, так что у нее не было иного выхода, кроме как посмотреть ему в глаза. Он улыбнулся ей. Ее сердце подпрыгнуло в груди.

Принц выпрямился, теперь Зола смотрела прямо на него.

— Я представлял вас несколько иначе.

— Да и я вас… в смысле… ммм. — Не в силах выдержать его взгляд, она переключила внимание на андроида и перетянула его на свою сторону стола. — Что с ним, ваше высочество?

Андроид выглядел так, как будто только что сошел с конвейера, но по слишком женственным очертаниям тела Зола могла сразу определить, что это устаревшая модель. Элегантный дизайн — круглая голова на грушевидном обтекаемом теле, глянцевая белая отделка.

— Не могу ее включить, — сказал принц Кай, наблюдая за Золой, изучавшей робота. — Вчера все было нормально, а сегодня не включается.

Зола перевернула андроида, так что теперь его датчик был обращен к принцу. Она радовалась, что может занять руки привычным делом и рот — привычными вопросами. Так, по крайней мере, ей было на чем сконцентрироваться, а значит, от волнения связь мозга с сетью не выйдет из-под контроля.

— С ней раньше были проблемы?

— Нет. Ее каждый месяц проверяют придворные механики, и раньше никаких проблем не возникало. Это впервые.

Наклонившись вперед, принц взял со стола маленькую металлическую стопу Золы и принялся заинтересованно разглядывать ее, поворачивая так и сяк в ладонях. Зола напряглась, увидев, как он заглядывает в суставы пальцев, внутри которых виднелись провода. Длинным рукавом он стер со стопы копоть.

— Вам не жарко? — спросила Зола и тут же пожалела об этом — теперь внимание принца переключилось на нее.

На долю секунды он, казалось, смутился:

— Погибаю от жары. Но я стараюсь сохранить инкогнито.

Зола уже собиралась сказать ему, что это не работает, но передумала. Отсутствие толпы визжащих девчонок вокруг ее павильона говорило о том, что это работает куда лучше, чем ей кажется. Вместо того чтобы выглядеть, как сердцеед голубых кровей, он просто выглядел, как сумасшедший.

Зола прочистила горло и снова сконцентрировалась на андроиде. Отыскала практически невидимый зазор и открыла спинную панель.

— Почему вы обратились ко мне, а не к придворным механикам?

— Я обращался, но они не смогли понять, в чем дело. И кто-то предложил отнести ее к вам. — Он положил стопу на стол и обернулся к стеллажам, заполненным старыми поломанными деталями — деталями андроидов, хуверов и нетскринов. Деталями для киборгов. — Говорят, вы лучший механик в Новом Пекине. Я ожидал увидеть пожилого человека.

— Так говорят? — тихо переспросила она.

Он был не первым, кто удивлялся. Большинство посетителей не могли взять в толк, как это девчонка-подросток может быть лучшим механиком во всем городе, а она никогда не говорила об источнике своего таланта. Чем меньше народу знает, что она киборг, тем лучше. Она была уверена, что просто свихнется, если у всех продавцов она будет вызывать такое же презрение и отвращение, как у Чан Сачи.

Мизинцем она раздвинула провода в спине андроида.

— Иногда они просто выходят из строя от старости. Может быть, пора перейти на новую модель?

— Боюсь, я не могу этого сделать. Она содержит сверхсекретную информацию. Это вопрос национальной безопасности — я должен восстановить ее и изъять… прежде, чем это сделает кто-то еще.

Пальцы Золы замерли. Она подняла глаза на принца.

— Шучу, шучу. Просто Наинси — мой первый андроид. Все дело в сентиментальности.

Сбоку в области обзора вспыхнул маленький оранжевый огонек. Это значило, что она что-то заметила, хотя и не знала, что именно: лишнее движение кадыка, слишком частое моргание, выдвинутый подбородок.

Она привыкла к маленькому оранжевому огоньку.

Он означал, что кто-то лжет.

— Национальная безопасность, — повторила она. — Забавно.

Принц тряхнул головой, словно бросая ей вызов: давай, возрази! Прядь темных волос упала ему на глаза. Зола смотрела в сторону.

— Модель Наставник восемь-шесть. — В тусклом свете она трудом разбирала мелкий шрифт внутри пластмассового черепа. Андроиду было почти двадцать лет. Изрядный возраст. — Сохранилась в первозданном виде. — И Зола с силой ударила андроида в висок, едва успев поймать прежде, чем он свалится и ударится головой об стол. Принц подскочил.

Зола снова усадила андроида на стол и нажала кнопку «Питание». Ничего не произошло.

— Вы удивитесь, если узнаете, как часто это срабатывает.

Принц только сдавленно хихикнул в ответ.

— А вы точно уверены, что вы действительно Зола Линь?.. Механик?

— Зола! Зола, получилось, я ее достала! — Ико вынырнула из толпы и направилась прямо к рабочему столу; ее голубой датчик мигал. Она подняла механическую руку и со стуком швырнула на стол совершенно новую, покрытую сталью стопу. Стопа осталась лежать в тени андроида. — Это невероятное усовершенствование! Никакого сравнения со старой моделью! Была в употреблении совсем недолго, и провода, похоже, совместимы. К тому же мне удалось выторговать ее всего за шестьсот юнивов.

Золу молнией прошила паника. Все еще балансируя на человеческой ноге, она схватила стопу со стола, спрятала за спину и уронила.

— Хорошая работа, Ико. Нгуен-сифу будет рад заполучить такую запчасть для своего эскорт-дроида.

Датчик Ико потускнел:

— Нгуен-сифу? Не понимаю.

Улыбаясь сквозь стиснутые зубы, Зола жестом указала на принца:

— Ико, вырази свое почтение нашему гостю. — Она понизила голос: — Его императорское высочество.

Ико вытянула шею, направляя свой круглый голубой датчик на принца, который возвышался над ней на три фута с лишним. Датчик вспыхнул ярко-голубым, распознав его.

— Принц Кай! — запищала Ико металлическим голосом. — В жизни вы еще красивее!

Принц засмеялся, но у Золы все равно скрутило живот от смущения.

— Довольно, Ико, спасибо. Зайди внутрь.

Ико повиновалась, отвела в сторону штору, вкатилась в павильон и скрылась под столом.

Принц облокотился о дверной косяк у входа.

— Не каждый день встретишь такую личность! — произнес он так, как будто каждый день приносил андроидов на рынок. — Вы сами ее запрограммировали?

— Хотите верьте, хотите нет, но она такая и была. Подозреваю, там какая-то ошибка программы, потому она и досталась моей мачехе по дешевке.

— Нет ошибки программы! — пропищала Ико у нее за спиной.

Зола снова поймала взгляд принца; еще один смешок — и она вновь спряталась за андроидом от его обладателя.

— Так что вы скажете?

— Придется провести диагностику. Это займет несколько дней, возможно, неделю. Заправляя за ухо прядь волос, Зола села, благодарная за возможность дать отдых своей ноге, и принялась изучать на ощупь механические внутренности андроида. Она понимала, что, вероятно, нарушает какое-нибудь правило этикета, но было не похоже, чтобы принц возражал — он склонился над ней, наблюдая за движениями ее рук.

— Вам потребуется оплата вперед?

Принц протянул ей левое запястье со своим ID-чипом, но Зола отрицательно махнула рукой в перчатке:

— Нет, благодарю. Работать с вами будет честью для меня.

Принц, казалось, собирался возразить, но передумал и уронил руку.

— Похоже, нет никаких шансов, что она будет готова до фестиваля?

Зола закрыла сенсорную панель андроида.

— Я не думаю, что возникнут какие-то проблемы. Но пока я не провела диагностику и не знаю, что именно с ней не так…

— Понимаю, понимаю. Просто мысли вслух.

— Как мне связаться с вами, когда она будет готова?

— Пошлите сообщение во дворец. Или, возможно, вы будете здесь в следующие выходные? Я мог бы зайти.

— О да! — сказала Ико откуда-то из глубины павильона. — Мы здесь, не пропускаем ни одного ярмарочного дня! Приходите снова. Это будет так мило.

Зола поежилась от неловкости:

— Вам вовсе не обязательно…

— С удовольствием. — Он склонил голову в знак прощания, одновременно накидывая капюшон и опуская его пониже на лицо. Зола кивнула в ответ, зная, что должна встать и поклониться, но не рискуя вновь подвергать проверке свою способность удерживать равновесие. Она дождалась, пока тень принца исчезнет с рабочего стола, и лишь тогда решилась бросить взгляд на площадь. Присутствие принца в пестрой толпе, казалось, осталось незамеченным. Зола наконец позволила своим мышцам расслабиться. Ико катилась к ней, колотя себя в металлическую грудь:

— Принц Кай! Кто-нибудь, проверьте мой вентилятор, а то я, кажется, сейчас перегреюсь!

Зола наклонилась, подобрала свою новую стопу и обтерла ее о рабочие штаны. Проверила покрытие, радуясь, что не повредила его, когда роняла.

— Представляешь, какое лицо будет у Пионы, когда она об этом услышит? — сказала Ико.

— Представляю, сколько будет визга и на каких высоких нотах, — сказала Зола. Она успела бросить еще один взгляд на толпу, прежде чем на нее накатил первый приступ головокружения. Она не могла дождаться того момента, когда скажет Пионе. Принц собственной персоной! Она коротко рассмеялась. Это было невероятно. Это было…

— О, нет!

Улыбка Золы потухла.

— Что такое?

Ико указывала на лоб Золы механическим пальцем:

— У тебя тут машинное масло!

— Шутишь! — Зола отступила на шаг и отерла лоб.

— Уверена, он ничего не заметил.

— Какая разница? — Зола уронила руку. — Лучше помоги мне надеть это, пока сюда не заглянуло еще какое-нибудь высочество. — И она закинула ногу на ногу, так что механическая лодыжка оказалась на колене, и принялась соединять проводки, ориентируясь по цвету и гадая, заподозрил принц что-нибудь или нет.

— Идеально сидит, да? — спросила Ико, которая держала пригоршню шурупов, пока Зола брала их по одному и вкручивала в отверстия.

— Неплохо, — отозвалась Зола, — только надеюсь, Адри ничего не заметит, а то она убьет меня, если узнает, что я потратила шестьсот юнивов на какую-то стопу.

Зола вкрутила последний винт и вытянула ногу, вращая стопой, двигая ею вверх и вниз, шевеля пальцами ноги. Суставы были еще не разработаны, и нервным окончаниям требовалось несколько дней, чтобы синхронизировать работу с новой частью механизма, но, по крайней мере, она больше не будет ковылять, как чучело.

— Она безупречна, — сказала Зола, надевая ботинок. Она увидела, что Ико щипцами держит ее прежнюю стопу. — Можешь выбросить этот кусок металлолома, он…

Уши Золы наполнил крик. Она передернулась. Звук электроразрядом прошел по ее аудиоинтерфейсу и заставил Золу обернуться к его источнику. Рынок безмолвствовал. Дети, которые как раз играли в прятки среди прилепившихся друг к другу павильонов и ларьков, выглянули из своих убежищ.

Вопль несся из палатки Чан Сачи, булочницы. Озадаченная, Зола взобралась на стул и глянула поверх толпы через площадь. За стеклянной витриной со сладкими булочками и пирожками со свининой Чан Сача таращилась на свои вытянутые руки и отчаянно, не переставая, кричала.

Зола закрыла нос ладонью в тот самый момент, когда понимание волной прокатилось по толпе.

— Чума! — взвизгнул кто-то. — У нее чума!

Улицу наполнила паника. Матери хватали своих детей и зажимали им ладонями носы, отчаянно продираясь сквозь толпу прочь от булочной. Продавцы с грохотом опускали жалюзи дверей.

Сунто завопил и бросился к матери, но она выставила руки ему навстречу — нет, нет, назад! Сосед-продавец подхватил мальчика под мышку и побежал прочь — Сача крикнула что-то им вслед, но слова потонули в реве толпы.

У Золы скрутило живот. Они не могут бежать — или Ико просто растопчут в этой неразберихе. Стараясь дышать ровно, она дотянулась до шнура в углу павильона и потянула — металлическая дверь поехала вниз. Они оказались в темноте, не считая полоски света, пробивавшейся из-под двери. От бетонного пола поднимался жар. В тесном павильоне становилось труднее дышать.

— Зола? — позвала Ико, в ее искусственном голосе слышалась тревога. Она сделала свой датчик ярче, залив павильон голубоватым светом.

— Не беспокойся, — откликнулась Зола, спрыгивая со стула и стаскивая со стола тряпку, заляпанную маслом. Крики теперь доносились издалека — казалось, павильон превратился в отдельный замкнутый мирок. — Она повсюду на площади.

А здесь мы в безопасности. — Но сама Зола все равно скользнула к дальней стене, сплошь увешанной стеллажами, сжалась в комочек и закрыла тряпкой рот и нос.

Так они и ждали — Зола старалась дышать настолько неглубоко, насколько могла, до тех пор пока они не услышали сирены хувера чрезвычайного реагирования, который явился за Сачей и увез ее прочь.

Глава 2

Сирены еще не успели смолкнуть в отдалении, когда рыночную площадь вновь наполнили гул и рев двигателя. Тишину раскололи звуки шагов по мостовой, затем резкие выкрики — кто-то отдавал команды. И кто-то гортанным голосом отвечал.

Зола перекинула сумку — с такими еще ходят почтальоны — через плечо и поползла по пыльному бетонному полу павильона, под скатертью, свисающей с ее рабочего стола. Просунула пальцы в просвет между полом и дверными жалюзи и медленно приоткрыла. Прижавшись щекой к теплому, засыпанному песком полу, она смогла разглядеть три пары желтых ботинок на площади. Бригада чрезвычайного реагирования. Она приоткрыла дверь еще чуть-чуть и стала наблюдать, как мужчины — все они были в противогазах — заходят в булочную и поливают стены и пол какой-то жидкостью из желтой канистры. Хотя они были на другом краю площади, Зола сморщила нос от вони.

— Что происходит? — спросила Ико сзади.

— Они собираются сжечь палатку Чан-цзе. — Зола быстро оглядела площадь. За углом припарковался новый белый фургон. Кроме троих мужчин, на площади никого не было. Перекатившись на спину, Зола уставилась в голубой датчик Ико, все еще мерцающий в темноте. — Мы сбежим, когда они подожгут булочную, тогда им будет не до нас.

— Мы в беде?

— Нет. Просто мне сегодня не до поездок в карантин.

Один из мужчин отдал приказ, ноги в желтых ботинках пришли в движение. Зола повернула голову и снова бросила взгляд наискосок через площадь. Палатку подожгли. Запах бензина смешался с запахом горелого теста. Мужчины стояли перед горящим ларьком, их одетые в форму силуэты четко вырисовывались на фоне быстро растущих языков пламени.

Зола вскочила, обхватила андроида принца за шею и положила рядом с собой. Взяв его под мышку, она приоткрыла дверь настолько, чтобы под ней можно было проползти, не спуская глаз с мужчин у горящей палатки. Ико не отставала — она уже была у дверей соседнего магазина, когда Зола опускала жалюзи. Они помчались мимо ларьков и палаток — двери большинства из них так и остались широко открытыми во время массового бегства — и свернули в первый же узкий проход между магазинами. Небо над ними затянул черный дым. Через несколько секунд где-то высоко прожужжала стайка хуверов — репортеры спешили на рыночную площадь.

Зола замедлила бег, когда они оказались на изрядном расстоянии от рынка и уже выбирались из лабиринта улочек. Солнце совершило полный круг и сейчас опускалось за небоскребы на западе. Воздух сочился августовским зноем, лишь иногда случайный теплый ветерок закручивал вихрем мусор у сточных канав. В четырех кварталах от рынка улицы снова стали подавать признаки жизни — по тротуарам шли пешеходы и шептались о вспышке чумы в центре города. Экраны, встроенные в стены зданий, в прямом эфире показывали языки пламени и дым в центре Нового Пекина, а заголовки сеяли панику — в списках зараженных одно имя следовало за другим, хотя, насколько Золе было известно, чуму обнаружили только у одного человека.

— Все те липкие булочки, — сказала Ико, когда они проходили мимо крупного снимка обгоревшей булочной.

Зола прикусила внутреннюю сторону щеки. Ни она, ни Ико ни разу так и не попробовали знаменитых булочек рыночной пекарни. У Ико не было вкусовых рецепторов. И Чан Сача не обслуживала киборгов.

Огромные здания офисов и торговых центров постепенно разбавляли жилые дома, построенные так близко друг к другу, что они казались бесконечной стеной из стекла и бетона. Когда-то квартиры в этой части города привлекали горожан своей огромной площадью, но с тех пор их не раз делили и перепланировывали, и теперь здания внутри превратились в лабиринт коридоров и лестниц.

Но теснота и уродство мигом забылись, когда Зола свернула на свою родную улицу. Заветные полшага на углу, откуда можно было бросить взгляд на Дворец Нового Пекина — он безмятежно раскинулся на вершине утеса, который возвышался над городом. Покатые золоченые крыши дворца сверкали оранжевым в лучах закатного солнца, а окна отражали свет в сторону города. Изукрашенные коньки крыш, ярусы павильонов, казалось, повисшие в опасной близости от обрыва, округлые святилища, устремившие крыши к небесам… Зола постояла на углу чуть дольше, чем обычно, глядя на все это и думая о том, кто жил за этими стенами, кто, возможно, был там в эту самую секунду.

Не то чтобы раньше, глядя на дворец, она не знала, что там живет принц — но сегодня она ощущала какую-то связь, которую никогда не чувствовала прежде, и оттого испытывала непонятный восторг с капелькой самодовольства. Она встретила принца. Он пришел в ее павильон. Он знал, как ее зовут.

Зола сделала вдох, набрав в легкие побольше влажного воздуха, и заставила себя отвернуться, ощущая себя ребенком. Она уже готова была начать вести себя, как Пиона.

Она перехватила андроида другой рукой, когда они с Ико оказались в тени Башни Феникса — ярусы верхних этажей нависали над улицей. Зола приложила освободившееся запястье с чипом к сканеру удостоверения личности и услышала глухой звук открывающегося замка.

Ико с грохотом спускалась вниз по лестнице, используя для этого свои раздвижные руки. Они шли в подвал — там был целый лабиринт хранилищ, огороженных проволочной сеткой. Им навстречу поднялась волна заплесневелого воздуха, и Ико включила голубой датчик, разгоняя тени от редких галогеновых ламп. Они шли хорошо знакомым путем от лестничной клетки к хранилищу 18–20 — тесной, всегда холодной клетке, которую Адри позволила Золе использовать для работы.

Зола расчистила для андроида место среди беспорядка на рабочем столе и поставила свою почтальонскую сумку на пол. Прежде чем запереть чулан, сменила тяжелые рабочие перчатки на менее безобразные хлопковые.

— Если Адри спросит, — сказала она по дороге к лифтам, — наш павильон очень, очень далеко от булочной.

Ико мигнула синим:

— Принято к сведению.

В лифте они были одни. Только когда они вышли на восемнадцатом этаже, здание превратилось в кишащий улей — дети носились друг за другом по коридорам, бездомные и домашние кошки куда-то пробирались вдоль стен, из-за дверей доносился неумолчный гул голосов, звучащих с экранов. Уворачиваясь от детей, по пути к своей квартире Зола настроила интерфейс мозга на восприятие белого шума.

Дверь была широко открыта — Зола помедлила, глянув на номер на двери, прежде чем войти.

Она услышала жесткий голос Адри, несущийся из гостиной:

— Пионе сделайте вырез поглубже. Она похожа на старуху.

Зола заглянула за угол. Адри стояла, опираясь одной рукой о голографическую доску, изображавшую камин, в банном халате с вышитыми хризантемами — он как раз гармонировал с репродукциями за ее спиной, которые там висели, чтобы придать комнате вид под старину. С лицом, напудренным так, что оно, казалось, светится в темноте, и чудовищно ярко накрашенными губами Адри и сама походила на репродукцию. На ней было столько косметики, как будто она собиралась куда-то пойти — но Зола знала, что Адри практически не выходит из дома.

Если она и заметила Золу, то проигнорировала ее появление.

Экран над холодными языками пламени транслировал репортаж с рыночной площади — от булочной остался только каркас духовой печи в куче щебня.

В центре комнаты стояли Перл и Пиона, обмотанные шелком и тюлем. Пиона приподняла свои темные кудри, пока женщина, которую Зола не узнала, возилась с линией выреза ее платья. Пиона увидела Золу через плечо женщины — глаза у нее засверкали, лицо вспыхнуло, она жестом указала на платье — было видно, что она с трудом удерживается, чтобы не взвизгнуть от возбуждения.

Зола отступила назад и улыбнулась. В этом платье — серебряном, с лавандовым отливом, лучше всего заметном в свете пламени, — ее младшая сводная сестра напоминала ангела.

— Перл. — Адри покрутила пальцем, и старшая дочь повернулась на месте, демонстрируя ряд жемчужных пуговиц, сбегающих вдоль спины. Ее платье было под стать платью Пионы — узкий лиф, юбка в оборках — только оно было цвета золотой космической пыли. — Давайте еще немного ушьем в талии.

Незнакомка, колдовавшая с иголкой и ниткой над вырезом Пионы, уставилась на Золу в дверном проеме, но тут же отвернулась. Отступив назад, женщина вытащила изо рта пригоршню острых булавок и склонила голову набок:

— Лиф уже и так очень узкий, — сказала она. — Мы же хотим, чтобы девочка смогла танцевать, не правда ли?

— Мы хотим, чтобы девочка нашла жениха, — сказала Адри.

— Нет, нет. — Швея захихикала, закалывая ткань вокруг талии Перл. Зола могла поклясться, что та изо всех сил втягивает живот; она так старалась, что под тканью платья стал виден край ребер. — Она слишком молода для брака.

— Мне семнадцать, — сказала Перл, окидывая взглядом женщину.

— Семнадцать! Вот видите! Совсем дитя. Самое время пожить в свое удовольствие, так ведь, девочка?

— Она мне слишком дорого обходится для удовольствий, — отозвалась Адри. — И я возлагаю надежды на этот наряд.

— О, не беспокойтесь, не беспокойтесь, Линь-цзе, в этом платье она будет прекрасна, как утренняя роса. — И, снова зажав булавки во рту, женщина вернулась к вырезу Пионы.

Адри вздернула подбородок и в конце концов признала присутствие Золы в комнате, опустив глаза на ее грязные ботинки и рабочие штаны.

— Ты почему не на рынке?

— Сегодня он рано закрылся, — сказала Зола, бросив на экран исполненный значения взгляд, которого Адри не заметила. Изображая беззаботность, она указала большим пальцем куда-то в сторону зала: — Так что я приведу себя в порядок и буду готова к примерке.

— Еще одно платье, Линь-цзе? Я не взяла с собой ткань для… — Швея запнулась.

— Ты уже сменила магбелт хувера?

Улыбка Золы угасла:

— Нет. Еще нет.

— Что ж, ни одна из нас не отправится на бал раньше, чем хувер будет исправен, не так ли?

Зола подавила раздражение. Они уже дважды говорили об этом на прошлой неделе.

— На магбелт нужны деньги. Восемьсот юнивов как минимум. Если бы доходы от рынка не поступали прямиком на ваш счет, я могла бы уже купить новый.

— И я должна верить, что ты не истратишь их на свои бестолковые игрушки?

Говоря «игрушки», Адри посмотрела на Ико — у нее даже губы искривились, хотя формально Ико принадлежала ей.

— Кроме того, я не могу себе позволить сразу и магбелт и платье, которое ты наденешь всего один раз. Тебе придется самой найти новый магбелт — ну, или платье, в котором ты пойдешь на бал.

Раздражение усилилось. Она могла бы указать Адри, что можно было купить для Пионы и Перл готовые платья вместо того, чтобы шить на заказ, и сэкономить, чтобы остались деньги и на платье для Золы. Она могла бы добавить, что они тоже наденут эти платья лишь однажды. В конце концов, она могла бы сказать, что это она зарабатывает деньги и ей решать, как их лучше потратить. Но во всех этих аргументах не было никакого смысла. По закону Зола принадлежала Адри, как какой-нибудь андроид-домработница, а значит, принадлежали Адри и ее деньги, и ничтожная горстка личного имущества, и даже эта новая стопа, которую она только что купила — и Адри любила ей об этом напоминать.

Так что Зола подавила раздражение прежде, чем Адри заметила признаки крамольных мыслей.

— Может быть, мне удастся на что-нибудь выменять магбелт. Я разузнаю в магазинах.

Адри фыркнула:

— Почему бы нам не продать этого бесполезного андроида?

Ико спряталась за лодыжками Золы.

— За нее никто много не предложит, — сказала Зола. — Никому не нужна такая старая модель.

— Естественно. Естественно, кому она нужна? Может быть, мне придется вас обеих продать… на запчасти. — Адри вернулась к незаконченной кромке рукава Перл. — Мне абсолютно безразлично, как именно ты починишь хувер, просто сделай это до того, как начнется бал, — и подешевле. Мне не нужна груда металлолома, которая занимает драгоценное место на парковке.

Зола засунула руки в карманы.

— Значит, вы говорите, что если я починю хувер и найду платье, я действительно могу поехать на бал в этом году?

От уголков рта Адри пролегли едва заметные складки.

— Будет настоящим чудом, если тебе удастся найти что-то, что скрыло бы твои… ммм… особенности. Но если ты починишь хувер, что ж, думаю, можешь ехать на бал.

Пиона одарила Золу потрясенной, ошарашенной полуулыбкой, а ее старшая сестра обернулась к матери, вытаращив глаза:

— Ты серьезно? Чтобы она? Поехала с нами?

Зола уже уходила, стараясь скрыть свое разочарование от Пионы. Перл не из-за чего было приходить в такую ярость. Зола заметила оранжевый огонек — Адри вовсе не собиралась сдерживать свое обещание.

— Что ж, — сказала она, стараясь выглядеть обрадованной, — тогда мне лучше пойти поискать замену для магбелта.

Адри махнула в сторону Золы рукой — иди, иди! — все ее внимание было снова поглощено платьем Перл. Никто с Золой даже не попрощался.

Зола бросила еще один взгляд на потрясающие платья своих сводных сестер, прежде чем, пятясь, окончательно покинуть комнату. Она едва успела развернуться лицом к коридору, когда Пиона воскликнула:

— Принц Кай!

Замерев на месте, Зола обернулась и посмотрела на экран. Сообщения о чуме сменились прямой трансляцией из зала пресс-конференций во дворце. Принц Кай обращался к толпе журналистов — среди них были и люди, и андроиды.

— Прибавьте звук, — сказала Перл, отталкивая швею.

— …исследования по-прежнему остаются для нас одной из приоритетных задач, — говорил принц Кай, сжав края кафедры. — Команда исследователей полна решимости найти вакцину от болезни, которая уже унесла жизнь одного из моих родителей и грозит унести жизнь второго, точно так же как и жизни десятков тысяч наших граждан. Ситуация стала еще более угрожающей после того, как сегодня произошла вспышка заболевания в черте города. Мы более не можем утверждать, что это болезнь бедняков, удел жителей сельской местности нашей страны. Летумозис угрожает всем нам, и мы отыщем способ остановить ее. Только тогда мы сможем начать перестраивать экономику с тем, чтобы вернуть Восточному Содружеству положение процветающего государства.

Толпа встретила речь принца вялыми хлопками. Исследования чумы велись еще с тех пор, как случилась первая вспышка в маленьком городке Африканского Союза десять с лишним лет тому назад. Похоже, с тех пор ученые не добились особого успеха. Тем временем болезнь одно за другим поражала сотни, казалось бы, никак не связанных друг с другом сообществ по всему миру. Сотни тысяч людей заболевали, мучились, умирали. Даже муж Адри столкнулся с этой болезнью во время путешествия по Европе — того самого путешествия, в котором он согласился стать опекуном одиннадцатилетней девочки-киборга, оставшейся сиротой. Одно из немногих воспоминаний, сохранившихся о нем у Золы, — как его увозят в карантин, а Адри кричит, что он не смеет оставлять ее с «этой штукой».

Адри никогда не говорила о своем муже, и мало что в доме напоминало о нем. Единственным свидетельством того, что он когда-то существовал на этом свете, были голографические почетные значки и резные медальоны — они выстроились в ряд на каминной полке. Это были награды за научные достижения и почетные призы с международной технологической выставки — их ему присуждали три года подряд. Зола понятия не имела, что он изобрел. Но что бы это ни было, очевидно, это не продавалось или продавалось плохо — после его смерти семья осталась практически без денег.

На экране выступление принца прервалось — на возвышение, на котором стояла кафедра, поднялся незнакомец и протянул записку принцу Каю. Глаза принца затуманились. Экран потемнел.

Зал для пресс-конференций сменился столом перед голубым экраном. За столом сидела женщина; ее лицо ничего не выражало, и только побелевшие костяшки пальцев на столе выдавали ее эмоции.

— Мы прерываем трансляцию пресс-конференции Его Императорского Высочества, чтобы сообщить последние новости о состоянии здоровья Его Императорского Величества Рикана. Врачи императора только что сообщили нам, что летумозис Его Величества вошел в третью стадию.

Охнув, швея вынула булавки изо рта.

Зола прижалась к дверному косяку. Ей-то и в голову не пришло выразить принцу свои соболезнования или пожелать императору выздоровления. Наверняка он теперь считает ее бесчувственной. Невоспитанной.

— Нам также сообщили, что делается все возможное, чтобы облегчить страдания Его Императорского Величества. Кроме того, во дворце нас официально заверили, что исследователи ни на минуту не прекращают работу по созданию вакцины. Для тестирования антидота срочно требуются добровольцы, несмотря на то, что продолжается набор киборгов. Из-за болезни императора было много споров по поводу Сто Двадцать Шестого Ежегодного Дворцового Фестиваля, но принц Кайто сообщил прессе, что Фестиваль состоится, как было запланировано ранее, и выразил надежду, что это принесет нам немного радости в это трудное время. — Дикторша запнулась и сделала паузу, несмотря на то, что перед ней был суфлер. Ее лицо смягчилось, а голос дрожал, когда она закончила свою речь: — Многая лета императору!

Швея пробормотала «Многая лета», словно отвечая дикторше. Экран снова потемнел перед тем, как на нем снова возник зал для пресс-конференций, но принц уже покинул сцену, а в толпе журналистов царила неразбериха — каждый надиктовывал последние новости на свою камеру.

— Я знаю киборга, который как раз годится в волонтеры для теста, — сказала Перл, — к чему ждать какого-то там набора?

Зола опустила взгляд на Перл, которая была почти на шесть дюймов ниже ее, даром что на год старше.

— Хорошая идея, — сказала она. — А ты тогда сможешь найти работу, чтобы расплатиться за свое чудесное платье.

Перл зарычала:

— Семьям волонтеров платят пособие, ты, клубок проводов вместо мозга!

Королевская исследовательская группа начала набор киборгов примерно год назад. Каждый день в лотерее персональных номеров всех киборгов, которых в Восточном Содружестве жили тысячи и тысячи, выпадал новый ID. Их привозили из самых отдаленных уголков страны, вплоть до Мумбаи и Сингапура, и использовали как морских свинок, чтобы тестировать антидот. Это преподносилось как дело чести — пожертвовать своей жизнью ради блага человечества, но на самом деле это было всего лишь напоминанием: киборги не такие, как все. Многим из них щедрая рука ученых подарила второй шанс на жизнь — а после само их право на существование стало принадлежать тем, кто их создал. Киборги должны быть счастливы, что уже прожили столько, сколько прожили — многие считали именно так. Так что справедливо, что они первыми должны отдать жизнь в поисках исцеления для всех.

— Мы не можем отдать нашу Золу. — Пиона вцепилась пальцами в юбку. — Она еще должна починить мой портскрин.

Перл фыркнула и отвернулась от них. Пиона сморщила нос за спиной у сестры.

— Прекратите препираться, — сказала Адри. — Пиона, ты мнешь юбку.

Швея вернулась к работе, а Зола отступила назад, в коридор. Ико уже опережала ее на два шага — ей не терпелось убраться подальше от Адри.

Зола оценила попытку Пионы ее защитить, но в конечном итоге Зола знала, это не имеет никакого значения. Адри никогда не отдаст ее в волонтеры — это будет автоматически означать потерю единственного источника дохода, а Зола была уверена, что ее мачеха сама и дня в жизни не проработала.

Но если выбор падет на нее, никто ничего не сможет с этим поделать. А в последнее время начинало казаться, что среди тех, чьи номера якобы случайно выпадают в лотерее, подозрительно много жителей Нового Пекина и окрестностей.

Каждый раз, когда жертвой лотереи становились девочки-подростки, Золе казалось, что у нее самой в голове тикают часы.

Глава 3

— Ты едешь на бал. — Ико хлопнула металлическими ручками-захватами, изображая аплодисменты. — Нам нужно найти тебе платье и туфли. Я тебя не отпущу в этих кошмарных ботинках. И еще нужны новые перчатки и…

— Можешь посветить сюда? — сказала Зола, выдвигая верхний ящик шкафа с инструментами. Она рылась в ящике — было слышно, как лязгают сваленные там болты и гайки — когда Ико подкатилась ближе. Полумрак кладовки залил голубоватый свет.

— Подумай только, какая там будет еда! — не унималась Ико. — А платья! А музыка!

Зола не обращала на нее внимания, выбирая из огромного множества инструментов нужные и прикрепляя их к намагниченному торсу Ико.

— Ох, звезды небесные! Подумай о принце! Ты сможешь танцевать с принцем Каем!

Это заставило Золу прерваться и заглянуть в голубой свет датчика Ико.

— С какой стати принцу Каю танцевать со мной?

Вентилятор Ико жужжал, пока она обдумывала ответ.

— С такой, что в следующий раз у тебя не будет машинного масла на лбу.

Зола подавила смешок. Иногда для андроидов все так просто.

— Мне очень жаль тебя разочаровывать, Ико, — сказала Зола, с грохотом задвигая один ящик и выдвигая другой, — но я не еду на бал.

Вентилятор Ико замер на мгновение — и тут же заработал снова.

— Не понимаю.

— Для начала, я только что истратила все свои сбережения на новую стопу. И даже будь у меня деньги, стала бы я тратить их на платья и ботинки? Глупости!

— А на что еще тебе их тратить?

— На новый комплект шурупов? На шкаф с нормальными выдвижными ящиками? — Для убедительности она толкнула второй ящик плечом. — На первый взнос за свою собственную квартиру, где я не буду больше ходить в служанках у Адри?..

— Адри никогда не подпишет вольную.

Зола выдвинула третий ящик.

— Знаю. Да, это выйдет куда дороже, чем какое-то дурацкое платье, но, — она схватила отвертку и целую горсть шурупов, — может быть, мне удастся сделать пересадку кожи.

— У тебя чудесная кожа.

Зола искоса глянула на Ико.

— Ох. Ты имеешь в виду, для тех частей, где ты киборг.

Задвинув третий ящик, Зола стащила свою сумку с рабочего стола и смела в нее инструменты.

— Как ты думаешь, что еще нам может… ох, точно, домкрат. Куда же мне его положить?

— Ты неблагоразумна, — сказала Ико. — Может быть, удастся обменять что-нибудь на платье. Или купить подержанное. Да я сама до смерти хочу в тот магазин винтажной одежды на улице Сакура, знаешь его?..

Зола прошлась вокруг кучи случайных инструментов, скопившихся под столом:

— Неважно. Я не еду.

— Нет, важно! Это же бал! И принц!

— Ико, я просто чиню его андроида! И это совсем не значит, что мы теперь друзья! — Упоминание об андроиде заставило ее о чем-то вспомнить, и мгновение спустя она уже вытянула из-под него домкрат. — И это тем более неважно, потому что Адри в жизни не позволит мне пойти.

— Но она сказала, если ты починишь хувер…

— Верно. И что будет, когда я починю хувер? Как насчет портскрина Пионы, который вечно барахлит? Или, — она оглядела комнату и заметила ржавого андроида в углу, — старого Садовника семь-три?

— Да что Адри делать с этой древней штукой?

У нее больше нет сада. У нее даже балкона нет.

— Я просто хочу сказать, что на самом деле она вовсе не собирается пускать меня на бал. Пока в этом доме есть что чинить, я никогда не покончу со своими «обязанностями».

Зола кинула в сумку двойную опору для домкрата, говоря себе, что это неважно. Не так уж важно. Да и в любом случае, она не годится для официального бала. Даже отыщи она платье, перчатки и туфли, которые скроют все ее уродства, на ее мышиных волосах не будет держаться завивка, и она ничего не смыслит в макияже. Все, что из этого могло бы выйти, — она будет сидеть, пока все танцуют, и потешаться над девчонками, которые из кожи вон лезут, чтобы привлечь внимание принца Кая. И делать вид, что она им не завидует. Делать вид, что ей вообще все равно.

Но еда, конечно, вызывала любопытство.

А принц Кай — они ведь теперь знакомы. В каком-то смысле. Он был так добр с ней на рынке. Может, он пригласит ее на танец. Просто из вежливости. Из благородства, когда увидит, как она стоит одна.

Хрупкая фантазия исчезла так же быстро, как и появилась. Это невозможно. Не стоит даже думать об этом.

Она киборг, и она никогда не попадет на бал.

— Думаю, это все. — Она постаралась скрыть разочарование, притворившись, что поглощена тем, как бы поудобнее перекинуть сумку через плечо. — Готова?

— Не понимаю, — сказала Ико. — Если Адри не собирается тебя пускать на бал, даже если ты починишь хувер, зачем тогда мы идем на свалку? Если ей так нужен этот магбелт, почему бы ей самой не покопаться в мусоре и не поискать?

— Затем, — ответила Зола, — что бал или не бал, а вот во что я верю, так это в то, что она продаст тебя на запчасти за гроши, дай ей только повод. И потом, когда они уедут на бал, мы останемся дома одни. Ну как, звучит?

— По мне, звучит просто великолепно!

Зола обернулась и увидела, как в дверь врывается Пиона — все еще в своем серебристом платье, но сейчас швы по краям рукавов и выреза были уже закончены. Швея добавила ленточку кружев в ложбинку между грудей — привлекая внимание к тому факту, что в свои четырнадцать Пиона уже вполне развитая девочка и обладает определенными выпуклостями, о чем Зола уже даже не мечтала. Если когда-то тело Золы и было предназначено для женственности, любые ее зачатки были уничтожены тем, что сделали с ней хирурги. Теперь ее тело было плоским как доска. Слишком угловатым. Слишком мальчишеским.

И слишком неуклюжим с этой искусственной стопой.

— Я готова придушить маму! Я с ней просто свихнусь. «Перл нужно выдать замуж», «Дочери — такие огромные расходы», «Никто не ценит моих усилий», бла-бла-бла. — Она покрутила пальцами в воздухе, изображая мать.

— А ты-то что здесь делаешь?

— Прячусь! Да, кстати, можешь посмотреть, что там с моим портскрином? — Она вынула экран из-за спины и протянула его Золе.

Зола взяла его, но смотрела вовсе не на экран, а на серебристый подол, который мёл краем грязный пол, собирая пыль.

— Ты испортишь платье. Тогда Адри тебя точно растерзает.

Пиона высунула язык, но потом подобрала платье обеими руками, так что оно задралось, обнажив ее ноги до самых коленок.

— Так что ты думаешь? — спросила она, встав на цыпочки — она была босиком — и удерживая равновесие в таком положении.

— Забавно смотришься.

Довольная собой, Пиона принялась кокетливо вертеться перед Золой, еще сильнее сминая подол платья. Но потом ее воодушевление улетучилось.

— Она должна была заказать платье и для тебя. Так не честно.

— На самом деле, я все равно не хочу идти. — Зола пожала плечами. В голосе Пионы слышалось такое искреннее сочувствие, что у нее не было сил возражать. Обычно ей удавалось не обращать внимания на собственную зависть к сводным сестрам — тому, как Адри на самом деле любила их до безумия, какой нежной была кожа их рук, особенно если учесть, что Пиона была ее единственным другом среди людей. Но когда она видела Пиону в этом платье, ее просто передергивало от зависти, и ничего поделать с этим она не могла.

Зола переменила тему:

— Что там не так с портом?

— Опять та же ерунда, — сказала Пиона. Она спихнула какие-то инструменты с пустых банок из-под краски и выбрала самое чистое место, прежде чем сесть. Ее пышные юбки волнами улеглись вокруг нее. Она принялась болтать ногами, так что голые пятки били о пластмассовую стенку ведра.

— Ты опять скачивала эти дурацкие приложения со звездами?

— Нет.

Зола подняла бровь.

— Только одну языковую программу. И все.

И она мне нужна для школы. Ох, пока не забыла, Ико, это тебе.

Ико подкатилась к Пионе. Та достала из-за корсажа бархатную ленточку — обрезок, который оставила швея. Стоило Ико увидеть его — и в комнате прибавилось света.

— Спасибо тебе, — сказал андроид, когда Пиона повязала ленточку на тонкий сустав запястья Ико. — Она такая красивая.

Зола положила экран на рабочий стол рядом с андроидом принца.

— Я посмотрю его завтра. А сейчас мы идем искать магбелт для Ее Величества.

— Да? И куда же вы идете?

— На свалку.

— Будет весело, — сказала Ико, снова и снова сканируя датчиком свой бархатный браслет.

— Правда? — спросила Пиона. — А мне с вами можно?

Зола засмеялась:

— Она пошутила. Ико упражняется в сарказме.

— Все равно. Что угодно лучше, чем возвращаться в эту тухлую квартиру.

Пиона обмахивалась от жары. Она рассеянно облокотилась о металлический стеллаж.

Зола кинулась к ней и отдернула прочь от стены.

— Осторожно! Твое платье.

Пиона оглядела юбку, потом покрытые въевшейся грязью полки и отмахнулась от Золы:

— Так что? Я могу пойти с вами? Свалка! Звучит здорово.

— Звучит так, как будто там грязно и воняет, — сказала Ико.

— Ты-то откуда знаешь, — возразила Зола, — у тебя же нет обонятельных рецепторов.

— Зато у меня живое воображение.

Усмехаясь, Зола уже наполовину вытолкала сестру за дверь:

— Иди переодевайся. Только быстро. Мне есть что тебе рассказать.

Глава 4

Пиона хлопнула Золу по плечу с такой силой, что та чуть не налетела на груду старых сточенных гусениц — на таких раньше передвигались андроиды.

— И ты до сих пор молчала? Как ты могла! Ты же была дома… стоп… четыре… нет, четыре часа!

— Я знаю, знаю, извини, — сказала Зола, потирая плечо. — Не было подходящего момента, и я не хотела, чтобы узнала Адри. Не хочу, чтобы она извлекала из этого выгоду.

— Да кому какое дело, что там подумает мама?

Я хочу извлечь из этого выгоду! Звезды небесные, принц! В твоем павильоне. Поверить не могу, что я все пропустила. Ну почему меня там не было?

— Ты как раз была занята примеркой шелков и парчи!

— Ух. — Пиона пнула сломанный налобный фонарь прочь с дороги. — Ты должна была послать мне сообщение. Я бы там была через две секунды, прямо в незаконченном платье и всем таком. Ух. Ненавижу тебя. Это официальное заявление: ненавижу тебя. И ты собираешься снова с ним встретиться? Я имею в виду, тебе же так и так придется, да? И знаешь что, может быть, я могла бы перестать тебя ненавидеть, если ты пообещаешь в следующий раз взять меня с собой, ну что, идет, по рукам?

— Нашла! Один есть! — крикнула Ико. Она шла на десять ярдов впереди. Луч ее прожектора выхватил из окружавшего их хаоса корпус старого хувера. В голубом свете позади него виднелись неясные груды металла.

— Ну и? Какой он? — спросила Пиона, ни на шаг не отставая от Золы, когда та заторопилась к хуверу, запорошенному землей, как будто теперь находиться рядом с ней было то же самое, что находиться непосредственно рядом с Его Императорским Высочеством.

— Не знаю, — отозвалась Зола, открывая верхний люк хувера и закрепляя его в этом положении. — Нам повезло, его еще не распотрошили.

Ико откатилась подальше от Золы.

— Он был достаточно вежлив, чтобы не сказать, что у нее на лбу огромное масляное пятно.

Пиона ахнула:

— Не-ет! Не может быть!

— Может. Я механик. Я пачкаюсь в масле. А если ему надо было, чтобы к его приходу все было вылизано, стоило сообщить заранее. Ико, мне бы не помешало здесь немного света.

Ико вытянула шею и наклонила голову, освещая двигательный отсек.

Стоя рядом с Золой, Пиона щелкнула языком.

— Может, он решил, что это родимое пятно?

— Спасибо, теперь я чувствую себя еще лучше.

Зола извлекла из сумки плоскогубцы. Ночное небо над ними было чистым, и, хотя городские огни затмевали любые звезды, острый серп луны маячил над горизонтом, как будто сонное око щурилось сквозь туман.

— Он и в жизни такой же красивый, как показывают?

— Да, — сказала Ико. — Даже красивее. И ужасно высокий.

— Тебе все высокие. — Пиона прислонилась к переднему бамперу, сложив руки на груди. — А я хочу знать, что скажет Зола.

Одного воспоминания об улыбке принца, такой естественной, оказалось достаточно, чтобы Зола перестала щелкать плоскогубцами вокруг двигателя. Хотя принц Кай уже лет сто был излюбленной темой Пионы — она, наверное, даже состояла в одной из его виртуальных фан-групп, — Золе и в голову прийти не могло, что однажды она сможет разделить восторги Пионы. На самом деле она считала это непомерное увлечение знаменитостями чем-то… ну, глупым, подростковым, что ли. Принц Кай это, принц Кай то. Невозможные фантазии.

Но сейчас…

Что-то в лице Золы, должно быть, и впрямь выдавало ее мысли, потому что Пиона внезапно завопила и, бросившись к Золе, обвила ее руками, не переставая при этом подскакивать на месте:

— Я знала! Знала, что тебе он тоже понравится! Поверить не могу, что ты его на самом деле встретила! Это нечестно. Я уже говорила, что ненавижу тебя?

— Да, да, я в курсе, — сказала Зола, высвобождаясь из объятий, — а теперь иди и верещи от восторга где-нибудь еще — я пытаюсь поработать.

Пиона скорчила рожу и поскакала прочь, петляя между кучами мусора.

— Что еще было? Расскажи мне все! Что он говорил? Что он делал?

— Ничего, — сказала Зола, — он просто попросил меня починить его андроида. — Она смела паутину с того, что некогда было солнечными батареями, но сейчас от них осталась только пластиковая скорлупа. Облако пыли взметнулось и попало ей прямо в лицо. — Зола отскочила, закашлявшись. — Храповик?..

Ико отцепила храповик от металлического торса и протянула Золе.

— И какой у него андроид? — спросила Пиона.

Зола отвинтила отверткой генератор отсека и положила его на землю рядом с хувером.

— Старый, — отозвалась Зола.

— Наставник восемь-шесть, — сказала Ико. — Старше, чем я. И он сказал, что зайдет за ним на рынок в следующие выходные.

Пиона пинком отшвырнула с дороги ржавую канистру и нависла над двигателем и Золой:

— В новостях сказали, в связи со вспышкой болезни в следующие выходные рынок будет закрыт.

— Ох… я об этом не слышала. — Зола вытерла руки о штаны и склонилась над нижним отсеком двигателя. — Тогда, думаю, придется отнести его во дворец.

— Да! — Пиона скакала на месте. — Мы пойдем вместе, и ты меня представишь, и…

— Вот он! Магбелт.

Пиона подперла щеку ладонью и возвысила голос.

— …и тогда он узнает меня на балу и пригласит танцевать — и Перл позеленеет от злости! — Пиона рассмеялась, как будто злить старшую сестру было величайшей целью ее жизни.

— Если только я вообще успею починить андроида до бала, — заметила Зола.

— Я хочу пойти на бал, — сказала Ико, глядя куда-то вверх, на линию горизонта. — Это все предрассудки — не пускать андроидов на бал.

— Тогда подай петицию в правительство, раз так. Уверена, Пиона почтет за честь передать твое обращение принцу лично в руки. — Зола легонько постучала Ико по круглой голове — та обернулась, и свет снова стал падать внутрь старого механизма. — Вот теперь постой спокойно. Еще чуть-чуть, и я отсоединю его с этой стороны.

Зола прицепила отвертку к Ико, вырвала магбелт из скобы и позволила ему упасть на землю.

— С одной стороной покончили, можем приступать к другой. — Зола обошла хувер, расчищая тропинку от мусора, чтобы в нем не увязли гусеницы Ико.

Пиона не отставала, она забралась на багажник хувера и уселась, подтянув под себя ноги.

— Знаешь, кое-кто говорит, что на балу он будет выбирать невесту…

— Невесту! — повторила за Пионой Ико. — Как романтично!

Зола уже легла на бок под задним бампером хувера и отстегнула маленький фонарик от пояса с инструментами:

— Дай-ка мне еще раз эту отвертку?..

— Ты что, не слышала, Зола? Я сказала, невесту. То есть после она станет принцессой.

— Только никакого после не будет. Ему всего сколько? Девятнадцать?

Зажав фонарик в зубах, Зола взяла отвертку у Ико. Винты в днище были не такими ржавыми — их защищал багажник, — и, чтобы ослабить их, хватило нескольких поворотов отвертки.

— Восемнадцать с половиной, — сказала Пиона. — И это правда. Перейди по любой ссылке в сети!

Зола застонала.

— Я бы тут же вышла за принца Кая!

— И я! — сказала Ико.

Зола выплюнула фонарик и перебралась к последнему углу днища с отверткой:

— Да, вы обе и еще каждая девочка в Содружестве.

— Как будто ты — нет, — сказала Пиона.

Зола ничего не ответила, ослабляя последний винт, на котором держался магбелт. Магбелт со стуком упал на землю.

— Всё, идем.

Она выскользнула из-под хувера и убрала фонарик и отвертку в карман пояса с инструментами, прежде чем встать.

— Поищем другие хуверы, которые стоило бы распотрошить, пока мы здесь? — Зола вытянула магбелт из-под хувера и сложила — теперь он хотя бы был не таким громоздким.

— Я тут кое-что видела неподалеку, — сказала Ико, поводя световым лучом среди груд мусора. — Не уверена, что за модель…

— Здорово. Веди. — И Зола слегка подтолкнула ее магбелтом. Ико сдвинулась с места, что-то бормоча на тему того, почему они должны блуждать по свалке, в то время как Адри сидит дома в чистоте и уюте.

— И потом, — сказала Пиона, спрыгивая с багажника, — слух о том, что он будет выбирать невесту на балу, куда лучше того, что говорят другие слухи.

— Дай-ка я угадаю. Принц Кай на самом деле марсианин?.. Или нет, нет, у него есть внебрачный ребенок от эскорт-дроида?..

— У эскорт-дроидов могут быть дети?

— Нет.

Пиона выдохнула, заодно сдувая прядь со лба.

— Хотя, по-моему, то, что говорят, еще хуже. Говорят, что он женится на, — она понизила голос до шепота, — королеве Леване.

— Королеве… — Зола замерла на месте и прихлопнула рот ладонью в перчатке, оглядываясь, как если бы кто-то мог прятаться среди груд мусора и подслушивать. Наконец она отняла руку ото рта, но продолжала говорить очень тихо. — Честное слово, Пиона, у тебя от этих глянцевых журналов скоро мозги протухнут.

— Я и сама не хочу им верить, но об этом пишут везде. Что этот чертов посланник королевы поэтому и остается при дворе. И это позволит сохранить коалицию… Это все вопросы политики.

— Я так не думаю. Он никогда на ней не женится.

— Ты этого не знаешь.

Но она знала. Зола могла многого не знать о межгалактической политике, но она знала, что надо быть совсем дураком, чтобы жениться на королеве Леване.

Зола бросила взгляд на бледную луну, и ее руки покрылись гусиной кожей. Луна всегда вселяла в нее параноидальный страх, как будто тем, кто жил на Луне, было ее видно, а слишком долгий взгляд вверх способен привлечь их внимание. Суеверная ерунда, но тогда все о лунатиках было суеверием — по-настоящему жутким суеверием. Лунатики были потомками колонии землян, высадившихся на Луне несколько веков назад, но сами они больше не были людьми. Говорили, что они способны обмануть человеческое сознание — заставить увидеть и почувствовать то, чего нет на самом деле, вынудить совершить то, чего ты на самом деле совершать не хочешь. Эта противоестественная способность превратила их в жадную и жестокую расу, но королева Левана была худшей из всех.

Ей было ведомо, когда люди говорили о ней — находись они даже за многие мили. Даже здесь, на Земле.

Говорили, что она убила свою старшую сестру, королеву Ченнэри, чтобы занять ее трон. Избавилась от мужа, чтобы иметь возможность составить более выгодную партию. Заставила свою падчерицу изуродовать себе лицо, потому что в нежном возрасте тринадцати лет та стала слишком прекрасна, чтобы королева могла с ней соперничать.

Говорили, что она убила и свою племянницу — единственную угрозу трону. Принцессе Селене было всего три, когда детскую охватило пламя, в котором она и погибла вместе со своей нянькой.

Были сторонники тайной теории, утверждавшей, что принцесса выжила — и теперь скрывается и ждет своего часа, чтобы вернуть себе корону и положить конец тирании королевы Леваны, но Зола знала, что настоящим источником этих слухов было отчаяние. В конце концов, на пожарище обнаружили следы детской плоти.

— Здесь. — Ико подняла руку и постучала обо что-то металлическое, горой возвышающееся над грудами мусора. Зола была потрясена. Она отмела ненужные мысли прочь. Принц Кай никогда не женится на этой ведьме. Он не может жениться на лунатике. Зола отодвинула несколько покореженных канистр из-под аэрозоля и старый матрац в сторону, прежде чем смогла ясно разглядеть хувер.

— Глаз-алмаз!

Вместе они убрали с дороги изрядную гору барахла, и теперь передняя часть механизма была на виду.

— Я никогда не видела таких вживую, — сказала Зола, проводя рукой по изъеденному временем хрому номерных знаков.

— Отвратно, — Пиона усмехнулась, — какой кошмарный цвет.

— Должно быть, он действительно старый. — Зола отыскала фиксатор и потянула на себя капот, открывая. Она заморгала и отступила на шаг от открывшейся ее взору мешанины металла и пластмассы. — По-настоящему старый. — Она попыталась заглянуть в передний угол двигательного отсека, но шасси скрывали крепления магбелта. — Уф. Посветишь сюда, ладно?

Зола склонилась над грязными внутренностями капота. Она потуже забрала волосы в хвост, прежде чем нырнуть под хувер, отпихивая кучу запасных частей, однажды брошенных ржаветь в траве под ним.

— Звезды, — пробормотала Зола, когда ей удалось заглянуть в механическое чрево. Свет фонарика Ико пробивался сверху сквозь путаницу проводов и кабелей, через каналы и коллекторы, гайки и болты. — Это настоящая древность.

— Эта твоя древность стоит на кладбище старых автомобилей.

— Я серьезно. Я ничего подобного вблизи в жизни не видела. — Она пробежалась пальцами вдоль кабеля с резиновой изоляцией.

Свет метался взад и вперед — Ико осматривала двигатель сверху.

— Какие-нибудь полезные части?

— Хороший вопрос.

Поле зрения Золы слегка окрасилось в синий, когда сознание подключилось к сети.

— Можешь считать идентификационный номер с ветрового стекла?

Пиона диктовала цифру за цифрой, и Зола отыскивала номер в сети; проекция загружалась — на это требовались минуты, и перед Золой, прямо на поверхности нависшего над ней двигателя, возникало изображение.

— Кажется, он и впрямь почти не поврежден, — пробормотала она, пробегаясь пальцами по связке проводов у себя над головой. Она следовала взглядом за пальцами, поворачивая голову, чтобы лучше рассмотреть механизм — от шлангов до шкива и осей, пытаясь представить, как все это когда-то выглядело. Как все это работало. — Он такой классный.

— Скучища, — сказала Пиона.

Вздыхая, Зола принялась искать магбелт на проекции, но система мигнула зеленым, выдавая сообщение об ошибке. Тогда Зола запросила просто «магнитный», а потом «ремень», и в конце концов поиск принес результаты. На проекции высветилась какая-то резинка, намотанная вокруг деталей в металлических кожухах, — и эта резинка называлась почему-то «пояс синхронизации». Нахмурившись, Зола нащупала болты и шайбы, на которых резинка крепилась к двигательному отсеку. Она думала, что пояса синхронизации не использовались с тех самых пор, как внутреннее сгорание было признано устаревшим.

Задыхаясь, она вытягивала шею в сторону.

В глубокой тени, под днищем механизма, что-то было, и это что-то крепилось к днищу. Колесо.

— Это не хувер. Это автомобиль. Автомобиль, который работает от бензина.

— Серьезно? — сказала Пиона. — Я думала, что настоящие автомобили должны быть… Ну, не знаю. Шикарными.

Зола почувствовала, как в ней вспыхнуло негодование.

— У него есть свой характер, — ответила она.

— Так, — сказала Ико секунду спустя, — и что, это значит, что мы не можем разобрать его на запчасти?

Игнорируя ее, Зола с жадностью сканировала проекцию. Масляное панорамирование, топливные инжекторы, выхлопные трубы.

— Это вторая эра.

— Чудненько, — отозвалась Пиона. — Нет!

Внезапно она взвизгнула, отскакивая прочь от автомобиля. Зола так резко дернулась, что ударилась головой о переднюю подвеску.

— Пиона, что такое?

— Крыса! Только что выскочила из окна! Большая, жирная, волосатая. Ох, силы небесные.

Издав стон, Зола снова откинула голову назад, в грязь, и принялась массировать лоб. Два раза удариться головой за один день… Если и дальше так пойдет, придется вдобавок к стопе покупать новую панель управления.

— Она, должно быть, сидела в обивке. А мы ее испугали.

— Это мы ее испугали? — У Пионы дрожал голос. — Может, мы пойдем? Пожалуйста.

Зола вздохнула:

— Отлично.

Свернув проекцию, она вылезла из-под автомобиля, ухватившись за протянутые ей навстречу руки Ико.

— Я думала, что все сохранившиеся бензиновые автомобили в музеях, — сказала она, вынимая паутину из волос.

— Не уверена, что назвала бы это словом «сохранившиеся», — заметила Ико, ее датчик потемнел от отвращения. — Это больше похоже на гниющую тыкву.

Зола резко захлопнула капот, и андроида окутало внушительное облако пыли.

— Кто-то говорил о живом воображении? Немного внимания и хороший уход — и эта машина засияет в своей былой славе.

Она ласково погладила капот. Корпус автомобиля в форме купола был выкрашен в желто-оранжевый цвет, выглядевший болезненно в свете датчика Ико — такой цвет никто бы сейчас не выбрал, но на этой машине старинной формы он выглядел почти чарующе. В пустующих гнездах, где раньше были фары, скопилась ржавчина, на крыле красовалась вмятина. Одно из задних стекол отсутствовало, но обивка кресел практически не пострадала, даром что была покрыта плесенью и кое-где продрана, и, вероятно, служила пристанищем множеству грызунов. Руль и навигатор, казалось, все эти годы оставались практически неподвластными времени.

— Возможно, именно на этом автомобиле мы могли бы совершить побег.

Пиона вглядывалась внутрь через пассажирское окно.

— Побег? От чего?

— От Адри. От всего Нового Пекина. Мы вообще могли бы уехать за пределы Содружества. Могли бы отправиться в Европу!

Зола обогнула автомобиль и, оказавшись со стороны водительского окна, принялась счищать перчаткой грязь со стекла. Внутри она увидела три педали в полу. Хотя все хуверы управлялись компьютером, Зола достаточно читала о старых технологиях, чтобы знать, что такое сцепление, и даже примерно представляла, как с ним управляться.

— В этой груде металлолома мы не добрались бы даже до границы города, — сказала Пиона.

Отступая назад, Зола вытирала руки. Возможно, они правы. Возможно, в этом автомобиле не было ничего фантастического; возможно, он вовсе не был ключом к спасению, но однажды, каким угодно способом, она покинет Новый Пекин. Отыщет место, где никто не будет знать, кто она такая — или что она такое.

— Плюс мы не сможем достать бензин, — продолжала Ико, — даже если мы продадим твою стопу, нам все равно не хватит топлива, чтобы выбраться отсюда. Плюс штраф за загрязнение окружающей среды. Плюс я ни за что не сяду внутрь. Может быть, под этими сиденьями десятилетиями жили крысы.

Пиона поежилась:

— Брр.

— Ладно, — засмеялась Зола, — так и быть, не стану заставлять вас тащить эту штуковину домой.

— Уф, а то я уж забеспокоилась, — отозвалась Пиона. Она улыбнулась, ведь на самом деле и не думала беспокоиться, и отбросила выбившийся локон за плечо.

Взгляд Золы остановился на чем-то странном — она заметила темное пятно ниже ключицы Пионы; из-под ворота рубашки была видна только его часть.

— Не двигайся, — сказала она, бросаясь вперед.

Пиона, наоборот, метнулась назад, в панике стряхивая воображаемую паутину с груди:

— Что? Что там? Жук? Или паук?

— Я сказала, не двигайся! — Зола схватила Пиону за запястье, взглянула на пятно — и застыла. Уронив руку Пионы, она отшатнулась назад.

— Да что там? Что? — Пиона рванула рубашку вверх, стараясь разглядеть то, чего там не было, и в этот момент Зола увидела у Пионы еще одно пятно на тыльной стороне руки.

Она подняла глаза на Золу, у которой кровь отлила от лица.

— С… сыпь? Из-за автомобиля?..

Зола сглотнула и приблизилась к ней нетвердыми шагами, сдерживая дыхание. Она снова протянула руку к ключице Пионы и потянула ткань рубашки вниз, оголив все пятно целиком. В лунном свете было хорошо видно красное пятнышко, окаймленное бордовым.

Пальцы у нее дрожали. Она отдернула руку, встретив взгляд Пионы.

Пиона закричала.

Глава 5

Вопли Пионы заполнили кладбище старых автомобилей, они просачивались в трещины сломанных машин и устаревших компьютеров. Слуховой интерфейс не мог защитить Золу от пронзительных воспоминаний — она, казалось, продолжала слышать крик, даже когда вопль Пионы затих и та зашлась в беззвучной истерике.

Зола сдерживала дрожь. Она оцепенела, не способная сдвинуться с места, разрываемая противоположными желаниями: одна ее часть жаждала утешить, успокоить Пиону, вторая — убежать прочь.

Как такое было возможно?

Пиона была молодой, здоровой. Она не могла заболеть.

Пиона кричала, снова и снова дотрагиваясь до пятен на коже. А Зола… В дело вступила сеть, как и всегда в те моменты, когда Зола была неспособна думать самостоятельно. Заработал поисковик, включилось соединение — и передало Золе информацию, которую она не хотела знать. Летумозис. Голубая лихорадка. Глобальная эпидемия. Сотни тысяч умерших. Неизвестна причина, неизвестно лекарство.

— Пиона…

Она инстинктивно шагнула вперед, но Пиона резко отступила назад, с силой прижимая ладони к своим мокрым щекам и носу:

— Не подходи ко мне! Ты заразишься! Вы все заразитесь!

Зола отдернула руку. Ей было слышно, как жужжит вентилятор Ико, стоящей в стороне. Голубой луч датчика метался по кладбищу старых автомобилей, не останавливаясь на Пионе. Луч подрагивал, мерцал. Ико была в ужасе.

— Я сказала, отойди! — закричала Пиона, падая на колени и обхватывая живот.

Зола отступила на два шага назад и остановилась, глядя, как Пиона раскачивается взад-вперед в неверном свете датчика Ико.

— Я… я должна вызвать хувер чрезвычайного реагирования, чтобы…

Чтобы они забрали тебя.

Пиона не отвечала. Ее всю трясло. Золе было слышно, как стучат ее зубы в промежутках между воплями.

Зола дрожала. Она ощупывала руки в поисках пятен. Ничего не нашла, но с недоверием смотрела на перчатку на левой руке, не желая снимать ее, не желая проверять.

Она снова сделала шаг назад. Ее обступили тени кладбища старых автомобилей. Чума. Она была здесь. Была в воздухе. Была в кучах мусора. Как скоро проявляются первые симптомы?

Или…

Она подумала о Чан Саче на рынке. Охваченная ужасом толпа, бегущая прочь от ее палатки. Вой сирен.

Внутри что-то резко оборвалось.

Что, если это ее вина? Что, если это она принесла чуму домой с рынка?

Она снова проверила руки, сметая невидимых жучков, которые будто бы ползли по ее коже. Отшатнулась еще дальше. Рыдания Пионы, казалось, заполнили ее голову и не давали дышать.

Красный предупреждающий сигнал на сетчатке сообщил о повышении уровня адреналина в крови. Она сморгнула, красный сигнал исчез; запросила соединение с сетью — и отправила короткое сообщение прежде, чем успела подумать.

Чрезвычайное происшествие. Свалка в районе Тайхан. Летумозис.

Она стиснула зубы, ощущая мучительную сухость в глазах. Пульсирующая головная боль подсказала, что сейчас она должна рыдать, всхлипывая вместе с сестрой.

— За что? — запинающимся голосом спросила Пиона. — Что я сделала?

— Ты ничего не сделала, — сказала Зола. — Это не твоя вина.

Зато вполне может быть, что моя.

— Что мне делать? — спросила Ико так тихо, что ее было едва слышно.

— Я не знаю, — ответила Зола. — Хувер уже в пути.

Пиона вытерла нос о предплечье. Глаза у нее покраснели.

— Вам н-надо идти. Иначе вы тоже ее подцепите.

Зола почувствовала головокружение и осознала, что все это время не дышала в полную силу. Она отступила еще на шаг, прежде чем набрать полные легкие воздуха.

— Может быть, я уже подцепила. Может быть, это моя вина, что ты заразилась. Эта вспышка сегодня на рынке… Я не думаю, что я была достаточно близко, но… Пиона… Прости.

Пиона снова зажмурилась и спрятала лицо. Ее каштановые волосы спутались, пряди в беспорядке спадали на плечи; сейчас они контрастировали с побледневшим лицом. Она еще раз икнула; еще раз всхлипнула.

— Я не хочу идти.

— Я знаю.

Это было все, что она могла сказать. Не бойся? Все будет хорошо? Она не могла лгать — по крайней мере не сейчас, когда ложь была так очевидна.

— Я бы хотела… — Она замолчала. Она услышала сирены раньше, чем Пиона. — Прости.

Пиона вытерла нос рукавом, оставив на нем склизкий след, и продолжила рыдать. Она не отвечала до тех пор, пока вой сирен не достиг ее слуха. Вскинув голову, она вглядывалась в даль, туда, где за кучами мусора был вход на свалку. Круглые глаза. Дрожащие губы. Лицо в красных пятнах.

Сердце у Золы сжалось.

Она ощущала себя абсолютно беспомощной. Если ей суждено было заболеть, она уже заболела.

Она рухнула на колени, обняв Пиону обеими руками. Пояс с инструментами впился ей в бедро, но она это едва заметила — Пиона вцепилась в ее футболку, разрыдавшись с новой силой.

— Прости.

— Что ты собираешься сказать маме и Перл?

Зола закусила губу:

— Я не знаю.

И затем:

— Правду, я думаю.

Она почувствовала вкус желчи во рту. Может быть, это знак. Может быть, нелады с желудком — это симптом болезни. Она посмотрела на руку, которой прижимала Пиону к себе. Все еще никаких пятен.

Пиона оттолкнула ее прочь и отшатнулась назад, в грязь.

— Отойди! Может быть, ты еще не заболела. Но они и тебя заберут. Тебе надо уйти отсюда.

Зола колебалась. Она услышала хруст шагов по алюминию и пластмассе. Она не хотела оставлять Пиону одну, но что, если она действительно еще не заразилась?

Она села на пятки, затем встала на ноги. Желтые огни приближались к ним из полной теней темноты.

Правая рука в перчатке вспотела. Дыхание снова стало поверхностным.

— Пиона…

— Уходи! Уходи отсюда!

Зола отступила назад. Назад. Едва ли имело смысл останавливаться, чтобы поднять свернутый магбелт. Она двигалась к выходу, чувствуя, что человеческие части ее тела находятся в таком же оцепенении, как протезы. Рыдания Пионы неслись ей вслед.

Три белых андроида встретили ее за углом.

У них были желтые датчики, на головах красовались красные кресты; между ними, покачиваясь, ехала каталка — они толкали ее с двух сторон.

— Вы — жертва летумозиса? — спросил один из них невыразительным голосом.

Зола спрятала запястье.

— Нет. Моя сестра, Пиона Линь. Она там… идите налево.

Медроиды с каталкой пошли прочь от нее, вниз по тропинке.

Оставшийся медроид спросил:

— Был ли у вас прямой контакт с зараженным в последние двенадцать часов?

Зола открыла рот, колеблясь. Вина и страх скрутили ей внутренности.

Она могла солгать. Сейчас не было никаких доказательств, что она уже заразилась, но, если они заберут ее в карантин, у нее не останется ни малейшего шанса выжить.

Но если она пойдет домой, она может заразить всех. Адри. Перл. Всех этих детей, которые с визгом и смехом носятся в коридоре.

Она едва могла расслышать свой голос:

— Да.

— У вас наблюдаются признаки?

— Н-нет. Я чувствую какую-то странную легкость, но… — она заставила себя замолчать.

Медроид приблизился к ней, его гусеницы скрежетали по грязной земле. Зола отшатнулась от него, но он ничего не сказал, только медленно приближался, пока лодыжки Золы не прижались к гниющему ящику. В одной руке медроид держал ID-сканер, и тут из его туловища появилась третья рука — на месте клешней был шприц.

Зола дрожала, но не сопротивлялась — медроид уже обхватил ее правое запястье и ввел шприц. Она дрожала, глядя, как темная жидкость, почти черная в свете желтого датчика, втягивалась в шприц. Она не боялась игл, но мир начал крениться. Медроид вынул иглу как раз вовремя — в следующий миг она осела на ящик.

— Что вы делаете? — прошептала она.

— Произвожу забор крови для исследования на предмет содержания болезнетворных микроорганизмов летумозиса.

Зола услышала, как внутри андроида запускаются какие-то механизмы; их запуск сопровождался еле слышными звуковыми сигналами. Датчик андроида потускнел, когда энергия распределилась между несколькими процессами.

Зола задержала дыхание, пока ее панель управления не включилась, заставив легкие сократиться.

— ID, — сказал андроид, протягивая ей сканер. Красноватый свет пробежал по ее запястью, и сканер пискнул. Андроид отдернул сканер и спрятал его в полом туловище.

Она думала, сколько времени займет исследование ее крови, чтобы подтвердить, что она переносчик и это она виновата. Во всем.

Звук гусениц, ползущих по тропинке, приближался. Зола повернула голову — это возвращались два андроида с каталкой, на которой теперь сидела Пиона. Она обхватила колени руками. Взгляд широко распахнутых глаз дико метался по кладбищу старых автомобилей, словно пытаясь отыскать путь к бегству. Как будто она завязла в ночном кошмаре.

Но она не пыталась бежать. Никто никогда не пытался сопротивляться, когда его забирали в карантин.

Их взгляды встретились. Зола открыла рот, но не смогла издать ни звука. Глазами она пыталась умолять о прощении.

Слабая-слабая улыбка тронула губы Пионы. Она подняла руку и помахала одними пальцами.

Зола помахала в ответ, зная, что на месте Пионы должна была быть она.

Однажды она уже выжила, перехитрив судьбу. Это ее должны были увозить сейчас. Это она должна была умереть. Она. Это все должно было случиться с ней.

Она попыталась сказать Пионе, что пойдет следом за ней. Что та не одна. Но тут андроид подал звуковой сигнал.

— Сканирование завершено. Болезнетворные микроорганизмы летумозиса не обнаружены. Прошедший проверку должен соблюдать дистанцию не менее пятидесяти футов от зараженного.

Зола моргнула. Облегчение и страх перекрутились у нее внутри.

Она не больна. Она не умрет.

Не пойдет с Пионой.

— Мы будем сообщать вам о последующих стадиях заболевания Пионы Линь. Благодарим за сотрудничество.

Зола обхватила себя руками, глядя, как Пиона по-младенчески свернулась на каталке, когда ее увозили прочь.

Глава 6

Зола крадучись шла сквозь пряную ночь; звук шагов по бетону отдавался, как будто обе ее подошвы были из стали. Для Золы пустынная ночь была соткана из звуков: вот гусеницы Ико, похрустывая, ползут по песку; потрескивает над ними масляная лампа уличного фонаря; слышится непрерывный гул сверхпроводника под улицей. Болт в лодыжке Золы звякает при каждом шаге. И все это меркнет и блекнет по сравнению с картинкой, которая крутится в голове.

Иногда ее интерфейс проделывал такие штуки — записывал моменты, когда эмоции были особенно сильны, и воспроизводил их снова и снова. Как дежавю — или как бывало, когда разговор окончен, но последнее слово еще долго висит в воздухе после того, как наступила тишина. Обычно ей удавалось остановить эту закольцованную память прежде, чем это сведет ее с ума, но сегодня вечером у нее просто не было на это сил.

Черная точка на коже Пионы. Ее крик. Шприц медроида — игла воткнута в локоть Золы, вверх по шприцу поднимается ее кровь. Пиона, маленькая и дрожащая, на каталке. Уже умирающая.

Она остановилась, прижав руки к животу, когда к горлу подкатила тошнота. Ико, ехавшая на несколько шагов впереди, остановилась, посветив на искаженное лицо Золы:

— Ты в порядке?

Свет пробежал вдоль всего тела Золы — и она была уверена, что Ико искала похожие на синяки пятна, хотя медроид и сказал, что она не заразилась.

Вместо ответа Зола стянула перчатки и сунула их в задний карман. Слабость проходила; она прислонилась плечом к уличному фонарю и сделала глоток влажного воздуха. Они почти пришли. Здание башни Феникса — на следующем углу; только верхняя его часть была видна в слабом свете месяца, остальная скрыта в тени. Окна черны за исключением нескольких, в которых горит свет, да еще тех, которые отражают голубоватый свет нетскринов. Зола посчитала этажи, отыскивая окна кухни и спальни Адри.

Свет, хотя и слабый, все еще горел где-то в недрах квартиры. Адри не была совой, но, возможно, она заметила, что Пионы еще нет дома. Или, может быть, не спала Перл — трудилась над каким-нибудь школьным проектом или посылала сообщения друзьям глубоко в ночи.

Может, это и к лучшему. По крайней мере, ей не придется их будить.

— И что я собираюсь им сказать?

Свет датчика Ико на миг скользнул по зданию, затем опустился на землю, выхватывая из темноты разномастный мусор, валяющийся вдоль тротуара.

Зола вытерла вспотевшую ладонь о штаны и заставила себя двигаться вперед. Но как она ни старалась, она не могла найти нужных слов. Объяснения, оправдания. Как сказать женщине, что ее дочь умирает?

Она с размаху приложила к кодовому замку свой ID и на этот раз вошла с главного входа. Серый холл, единственным украшением которого был нетскрин с объявлениями для жильцов — повышение квартплаты, петиция о новом ID-сканере в парадной двери, объявление о пропавшей кошке. Потом в лифт, громыхавший старыми механизмами. Коридор был пуст, не считая человека из квартиры 1807, который прилег прямо на пороге своего дома. Золе пришлось убрать с прохода его руку, чтобы Ико не проехала прямо по ней. До Золы донеслось тяжелое дыхание и запах рисового вина.

С колотящимся сердцем она медлила перед квартирой 1820. Она не могла вспомнить, когда видео с Пионой прекратило повторяться в ее голове, — все затмило нервное напряжение.

Что она собиралась сказать?

Зола закусила губу и задержала запястье перед сканером. Свет крошечного датчика сменился зеленым. Она открыла дверь настолько спокойно, насколько могла.

Яркий свет из гостиной лился в прихожую. Зола мельком увидела экран — он транслировал произошедшее сегодня на рынке: языки пламени охватывали ларек булочницы снова и снова. Звук был выключен.

Зола вошла было в комнату, но остановилась, сделав полшага. Ико врезалась ей в ногу.

Из центра комнаты на нее смотрели три андроида с красными крестами на круглых головах. Медроиды чрезвычайного реагирования.

Позади них Адри в шелковом банном халате стояла напротив фальшивого камина, хотя сейчас голографическое пламя было выключено. Перл была все еще полностью одета и сидела на диване, подтянув колени к подбородку. Обе прижимали к носам сухие тряпки для мытья посуды и следили за Золой со смесью страха и отвращения.

У Золы скрутило живот. Она отступила на полшага назад, в прихожую, пытаясь понять, кто из них заразился, но быстро осознала, что ни одна из них не могла быть больна. Медроиды забрали бы их немедленно. Они не защищали бы нос и рот. Все здание было бы в строгом карантине.

Она заметила тоненькую полоску бинта на локте у Адри. Их уже проверили.

Зола опустила свою курьерскую сумку на пол, но не выпустила из рук магбелт.

Адри прочистила горло и опустила тряпку от носа к груди. При слабом освещении она была похожа на скелет — мучнистая кожа, выступающие кости. Без макияжа были видны темные круги под налитыми кровью глазами. Она плакала, но теперь ее губы сжались в жесткую линию.

— Я получила сообщение час назад, — сказала она, когда в комнате повисла ледяная тишина. — Мне сообщили, что Пиону обнаружили на свалке в районе Тайхан и забрали в… — Ее голос прервался. Она опустила глаза. Когда она снова подняла их, ее взгляд сверкал: — Но тебе это уже известно, не так ли?

Зола отступила в сторону, пытаясь не смотреть на медроидов. Не дожидаясь ответа Золы, Адри сказала:

— Ико, можешь начать избавляться от вещей Пионы. Все, что она надевала за последнюю неделю, — на выброс, но вынеси это на улицу сама. Я не хочу, чтобы это забивало мусоропровод. Остальное, думаю, можно продать на рынке, — она говорила резко и уверенно, как будто этот список дел она повторяла про себя с того самого момента, как получила сообщение.

— Да, Линь-цзе, — сказала Ико, откатываясь обратно в прихожую. Зола осталась стоять, застыв, обеими руками держа магбелт, как щит. Хотя андроид не мог проигнорировать команду Адри, по тому, как медлительно Ико исполняла ее приказ, было ясно — она не хочет оставлять Золу в одиночестве, под взглядами пустых желтых датчиков медроидов.

— Как вышло, что моя младшая дочь оказалась этим вечером на Кладбище старых автомобилей?

Зола выставила магбелт пред собой — от плеча до кончиков носков. Он был из той же стали, что и ее рука, и почти так же потускнел; сейчас он казался ей продолжением ее самой. Язык распух, горло сжималось.

— Мне так жаль. Я не… я увидела черные точки и вызвала хувер чрезвычайного реагирования.

Я не знала, что делать.

Глаза Адри на краткий миг наполнились слезами, но она тут же их сморгнула. Она уронила голову, уставившись на скрученную ткань. Обмякла у каминной доски.

— Я не была уверена, что ты вернешься сюда, Зола. Я ожидала в любую минуту получить еще одно сообщение — о том, что и мою подопечную забрали в карантин. — Адри отвела плечи назад, подняла взгляд. Слабость прошла, взгляд темных глаз стал тверже. — Эти медроиды уже проверили меня и Перл. Ни на одну из нас чума не распространилась.

Зола начала кивать с облегчением, но Адри продолжала:

— Скажи мне, Зола. Если ни у меня, ни у Перл ничего не нашли, где Пиона могла подхватить заразу?

— Я не знаю.

— Не знаешь? Но ты знала о вспышке сегодня на рынке.

У Золы приоткрылся рот. Ну, конечно. Тряпки. Медроиды. Они думали, что она заразилась.

— Я не могу понять, Зола. Как ты могла быть такой эгоисткой.

Она мотнула головой: нет!

— Они и меня проверили — там же, на свалке.

У меня ничего нет.

Она вытянула руку, демонстрируя порез на внутреннем сгибе локтя.

— Они могут еще раз проверить, если хотят.

Один из медроидов впервые подал признаки жизни, посветив на маленькую красную точку, где белая игла недавно проколола кожу. Но они не двигались, и Адри не подгоняла их. Вместо этого она сосредоточилась на фотографии в рамке на каминной доске, затерявшейся среди детских фотографий Перл и Пионы. Фотографий, сделанных, когда они жили в прежнем доме, с садом. Фотографий самой Адри до того, как она перестала улыбаться. Фотографий с их отцом.

— Мне так жаль, — сказала Зола. — Я тоже ее люблю.

Адри коснулась рамки.

— Не оскорбляй меня, — сказала она, подвинув рамку поближе к себе. — Ты… ты и тебе подобные, вы хоть знаете, что такое любовь? Вы можете чувствовать хоть что-нибудь, или это просто… программа?

Она говорила сама с собой, но ее слова больно ранили. Зола осмелилась взглянуть на Перл, которая все еще сидела на диване, наполовину спрятав лицо в колени, но уже не прижимала тряпку к лицу. Заметив взгляд Золы, она уставилась в пол.

Зола перехватила поудобнее магбелт.

— Разумеется, я знаю, что такое любовь.

И печаль. Если бы она могла расплакаться прямо сейчас, в доказательство своих слов!..

— Хорошо. Тогда ты поймешь, что я делаю ровно то, что сделала бы любая мать, чтобы защитить своих детей.

Адри положила фото на каминную полку изображением вниз. Перл, не вставая, отвернулась, прижавшись щекой к коленям.

Страх снова начал скручивать Золе живот.

— Адри?

— Вот уже пять лет, как ты стала частью этого дома, Зола. Пять лет, как Гаран оставил мне тебя. Я до сих пор не знаю, что его заставило, до сих пор не знаю, почему он чувствовал себя обязанным путешествовать по Европе, по всей Европе — и все ради чего… Ради того, чтобы найти какого-то… мутанта и взвалить на себя заботу о нем. Он никогда не объяснял мне. Может быть, однажды он объяснил бы. Но мне ты никогда не была нужна. Ты это знаешь.

Зола закусила губу. На нее смотрели медроиды с пустыми лицами.

Да, она знала. Но не думала, что Адри когда-нибудь выскажется так ясно.

— Гаран хотел, чтобы о тебе позаботились, — и я делала все, что в моих силах. Даже когда он погиб, даже когда закончились деньги, даже когда… все развалилось.

Голос Адри надломился, и она прижала ладонь ко рту. Зола видела, как дрожат ее плечи, слышала прерывистые вдохи, когда Адри пыталась подавить рыдания.

— Но Гаран был бы со мной согласен. Пиона важнее. Наши девочки важнее.

Зола попыталась что-то сказать тонким от напряжения голосом. Она слышала в словах Адри попытку оправдаться. И решимость.

Ее передернуло:

— Адри…

— Если бы не ты, Гаран был бы все еще жив!

И Пиона…

— Я не виновата!

Зола заметила белую вспышку, увидела, как Ико нерешительно мнется в прихожей. Ее датчик практически почернел.

Зола пыталась что-то сказать. Чувствовала бешеное биение пульса; перед глазами плыли белые точки. В углу зрения замерцал красный огонек — предупреждение: программа рекомендует успокоиться.

— Я не просила, чтобы со мной сделали это! Не просила меня удочерять — ни вас, ни кого бы то ни было! Я не виновата!

— Я тоже! — Адри внезапно обрушила удар на экран, одним взмахов выбив его из скоб-держателей; тот упал и разбился, увлекая с собой две пластинки — свидетельства достижений ее мужа. Куски пластика рикошетом отскакивали от рваного ковра.

Зола отшатнулась назад, но приступ ярости прошел так же быстро, как и появился. Нервное дыхание Адри уже замедлялось. Она так ревностно старалась никогда не причинять беспокойство соседям. Быть незаметной. Не устраивать беспорядка. Не делать ничего, что могло бы бросить тень на их репутацию. Даже сейчас.

— Зола, — сказала она, вытирая пальцы тряпкой. — Ты пойдешь с этими медроидами. Не устраивай сцену.

Пол под ногами у Золы закачался.

— Что? Зачем?

— Потому что это наш долг — сделать все, что мы можем, а ты знаешь, как высок спрос на… тебе подобных. Особенно сейчас. — Она прервалась. Ее лицо пошло красными пятнами. — Мы все еще можем помочь Пионе. Им просто нужны киборги, чтобы найти лекарство.

— Вы записали меня в волонтеры для исследований чумы? — Язык ей повиновался с трудом.

— А что еще я должна была сделать?

У Золы отвисла челюсть. Она оторопело помотала головой, а три желтых датчика сфокусировались на ней.

— Но… после исследований никто не выживает. Как вы могли…

— Никто не выживает после чумы. Если Пиона тебе так небезразлична, как ты заявляешь, ты сделаешь, как я сказала. Если бы ты не была такой эгоисткой, ты бы сама записалась в волонтеры, как только вышла с рынка сегодня днем, прежде чем прийти сюда и разрушить мою семью. Во второй раз.

— Но…

— Заберите ее. Она ваша.

Зола была слишком ошеломлена, чтобы двигаться, когда ближайший к ней андроид поднял сканер к ее запястью. Сканер издал писк и снова втянулся.

— Линь Зола, — сказал металлический голос, — вашей добровольной жертвой восхищаются все жители Восточного Содружества. Она будет оценена по достоинству. Вашим близким будет выплачена компенсация в знак благодарности за ваш вклад в наши исследования.

Ее пальцы с силой сжали магбелт.

— Нет, вот в чем все дело! Вам плевать на Пиону, плевать на меня, вам просто нужна эта идиотская компенсация!

Глаза Адри расширились, на висках запульсировали жилки — их было хорошо видно под кожей, туго обтягивающей череп.

Она в два шага пересекла комнату и хлестнула Золу по лицу. Зола упала у дверей и прижала ладонь к щеке.

— Заберите ее, — сказала Адри. — Заберите ее прочь с глаз моих!

— Я не записывалась в волонтеры! Вы не можете забрать меня против воли!

Андроид был невозмутим.

— Ваш официальный опекун уполномочил нас взять вас под надзор, если потребуется, с применением силы.

Зола сжала пальцы, прикрыв голову рукой.

— Нет! Вы не можете заставить меня быть под-опытным кроликом.

— Да, — сказала Адри. — Могу, пока ты находишься под моей опекой.

— Вы и не думаете, что это может спасти Пиону, так что не притворяйтесь, что это ради нее! У нее в запасе дни. И шансы найти вакцину до того, как…

— Значит, моя единственная ошибка в том, что я ждала так долго, прежде чем избавиться от тебя. — Адри теребила в руках. — Поверь мне, Зола, ты — жертва, о которой я никогда не буду сожалеть.

Гусеницы одного из медроидов зашуршали по ковру.

— Вы готовы следовать за нами?

Зола сжала губы и убрала руку от лица. Бросила взгляд на Адри, но в глазах ее мачехи не было ни тени сочувствия. И Зола почувствовала, как в ней закипает какая-то новая ненависть.

— Нет. Не готова.

Она размахнулась и с силой ударила магбелтом по черепу первого андроида. Робот упал на пол; гусеницы продолжали двигаться в воздухе.

— Я не пойду! Ученые и так достаточно сотворили со мной!

К ней катился следующий андроид:

— Процедура двести сорок B: принудительное сопровождение киборга, подлежащего рекрутскому набору.

Зола презрительно ухмыльнулась и ударила концом магбелта в сенсор андроида, разбив линзу и опрокинув его на спину.

Она развернулась и оказалась лицом к лицу с третьим андроидом, уже прокручивая в мыслях, как выбежит из квартиры. Думая, не слишком ли опасно вызывать хувер. Прикидывая, где достать нож, чтобы вырезать ID-чип из запястья — с чипом они выследят ее, сомневаться не приходится. Гадая, достаточно ли быстро может передвигаться Ико, чтобы следовать за ней. И хватит ли ей сил всю дорогу до Европы проделать на своих ногах.

Медроид приближался слишком быстро. Она запнулась, пытаясь изменить траекторию магбелта, но металлические клещи медроида уже обхватили ее запястье. Выстрелили электроды. Слишком сильное напряжение для ее проводов. Ее рот раскрылся, но крик прилип к гортани.

Она уронила магбелт и отключилась. Красные предупреждающие сигналы мигали перед глазами до тех пор, пока мозг, повинуясь инстинкту самосохранения, как у всех киборгов, не заставил ее замолчать.

Глава 7

Доктор Дмитрий Эрланд провел пальцем по портативному экрану, изучая историю пациента. Мужчина. Тридцать два года. У него был ребенок, но никакого упоминания о супруге. Безработный. Стал киборгом три года назад в ходе лечения после несчастного случая на производстве. Несомненно, большую часть сбережений пришлось потратить на операцию. Он проделал долгий путь из самого Токио.

Слишком многое говорило против его кандидатуры — и этого доктор Эрланд не мог объяснить никому. Зажав язык между зубами, доктор издал губами не вполне пристойный звук, выражая разочарование.

— Что вы думаете, доктор? — спросила сегодняшняя ассистентка, темнокожая девушка, имя которой он никак не мог запомнить и которая была выше доктора на четыре дюйма как минимум. Ему нравилось давать ей задания, которые заставляли ее работать сидя.

Доктор Эрланд медленно наполнил легкие, потом резко выдохнул и сменил данные на экране диаграммой соотношения тела пациента. Шесть целых четыре десятых процента были искусственными — правая ступня, немного проводки, и контрольная панель размером с ноготь большого пальца, вживленная в бедро.

— Слишком старый, — сказал он, бросая порт на стойку перед окном наблюдения. По ту сторону стекла лежал пациент. Он казался спокойным — только пальцы выбивали безумную дробь по пластиковым подушкам. Он был босиком, но протезы были покрыты кожей.

— Слишком старый? — переспросила ассистентка. Она встала и подошла к стеклу, взмахнув портскрином в сторону доктора. — Теперь тридцать два — это слишком старый?

— Мы не можем его использовать.

Она сложила губы в трубочку и скривила рот.

— Доктор, это будет уже шестой доброволец за месяц, от которого вы отказываетесь. Мы не можем себе позволить продолжать в том же духе.

— У него есть ребенок. Сын. О чем прямо здесь и написано.

— Да, ребенок, которому будет чем поужинать, потому что его папочке посчастливилось соответствовать нашим требованиям.

— Соответствовать? С соотношением шесть целых и две десятых процента?

— Это лучше, чем ставить опыты на людях. — Она уронила портскрин рядом с подносом с чашками Петри. — Вы действительно собираетесь его отпустить?

Доктор Эрланд заглянул в палату карантина, издав тихий гортанный стон. Расправил плечи и надел лабораторный халат.

— Введите ему плацебо.

— Пла… Но он же не болен!

— Да, но если мы ничего ему не введем, у казначейства могут возникнуть вопросы, чем мы тут занимаемся. А теперь введите ему плацебо и составьте отчет, а он может быть свободен.

Девушка фыркнула и подошла к полке, чтобы взять с нее подписанную пробирку.

— И чем же мы тут занимаемся?

Доктор Эрланд поднял палец, но девушка посмотрела на него с таким раздражением, что он забыл, что хотел сказать.

— Напомните, как вас зовут?

Она закатила глаза:

— Вот уж действительно. Я всего-то навсего вам ассистирую каждый понедельник последние четыре месяца.

Она крутанулась, повернувшись к нему спиной, длинная черная коса взлетела и хлестнула ее по бедру. Брови доктора Эрланда сошлись в одну линию — он уставился на косу, глядя, как та жалит сама себя, закручиваясь в кольцо. Как блестящая черная змея поднимает голову. Шипит на него. Готовится к броску.

Доктор резко закрыл глаза и сосчитал до десяти. Когда он открыл их вновь, коса была просто косой. Блестящими черными волосами. Безобидными.

Стянув шляпу, доктор быстро провел по своим волосам — седым и ощутимо менее густым, чем у ассистентки. Видения становились все хуже.

Дверь лаборатории открылась.

— Доктор?

Он вздрогнул и снова надел шляпу.

— Да? — отозвался он и взял портскрин. Ли, еще один ассистент, стоял в дверях, держась за дверную ручку. Доктору всегда нравился Ли — тоже высокий, но не настолько, как девушка.

— Доброволец ожидает в комнате 6Д, — сказал Ли. — Тот, которого привезли прошлой ночью.

— Доброволец? — сказала девушка. — Давно их у нас не было.

Ли вынул портскрин из нагрудного кармана.

— Тоже молодая, подросток. Мы еще не проводили диагностику, но, похоже, процент соотношения будет высоким. Искусственных кожных покровов нет.

Доктор Эрланд оживился и поскреб висок уголком портскрина.

— Девочка-подросток, говорите? Как… — Доктор замялся, подбирая подходящее слово. Повезло? Совпало? Удачно?

— Как подозрительно, — тихо сказала девушка.

Доктор обернулся и увидел, что она зло смотрит на него:

— Подозрительно? И что же вы хотите этим сказать?

Она оперлась о край стойки, став ниже, так что теперь их глаза были вровень, но выглядела она по-прежнему угрожающе — руки сложены на груди, и по глазам ясно, что слова доктора не произвели на нее никакого впечатления.

— Всего лишь то, что вы всегда более чем готовы ввести плацебо мужчинам-киборгам, которые к нам попадают, но стоит вам услышать краем уха о девушке, особенно о молоденькой, глаза так и горят.

Он открыл рот, закрыл, потом начал заново.

— Чем моложе, тем здоровее, — сказал он. — Чем здоровее, тем меньше сложностей у нас возникнет. И не я виноват, что жребий выпадает девушкам.

— Меньше сложностей. Верно. В любом случае им придется умереть.

— Что ж. Благодарю вас за оптимизм. — Он жестом указал на мужчину по ту сторону стекла. — Введите ему плацебо, пожалуйста. И присоединитесь к нам, когда закончите.

Доктор вышел из лаборатории вместе с Ли и прикрыл лот ладонью:

— Напомните мне еще раз, как ее зовут?

— Фатин?

— Фатин! Никак не могу запомнить. В один из таких дней я забуду, как меня самого зовут.

Ли издал смешок, и доктор Эрланд был рад, что все свел к шутке.

Казалось, люди не обращали внимания, что старик выживает из ума, если его самого не слишком это беспокоило.

Коридор был пуст, если не считать двух медроидов, замерших у лестницы в ожидании распоряжений. До лаборатории 6Д было недалеко.

Доктор Эрланд вытащил из-за уха стилус и постучал по портскрину, загружая информацию, которую переслал ему Ли. На экране всплыл профайл нового пациента.

ЛИНЬ ЗОЛА, ДИПЛОМИРОВАННЫЙ МЕХАНИК

ID #0097917305

РОД. 29 НОЯ 109 т. э.

0 СООТВЕТСТВИЙ В МЕДИА

РЕЗИДЕНТ НОВОГО ПЕКИНА, ВОСТОЧНОЕ СОДРУЖЕСТВО

НАХОДИТСЯ ПОД ОПЕКОЙ ЛИНЬ АДРИ

Ли открыл дверь в лабораторию. Заложив стилус за ухо, доктор вошел, нервно постукивая пальцами.

Девушка лежала на столе по ту сторону окна наблюдения. Стерильная палата карантина была так ярко освещена, что ему пришлось прищуриться. Медроид как раз закрывал пластиковую пробирку, наполненную кровью, чтобы опустить ее на конвейер и отправить в лабораторию крови.

Руки и запястья девушки были пристегнуты металлическими ремнями. Левая рука была стальной, потертой, с потемневшими суставами, как будто нуждалась в хорошей чистке. Штанины были закатаны до голеней, открывая взору одну настоящую ногу и одну искусственную.

— К ней уже подключились? — спросил доктор, опуская портскрин в карман.

— Еще нет, — отозвался Ли. — Но вы посмотрите на нее.

Доктор Эрланд застонал, подавляя разочарование.

— Да, процент соотношения будет внушительным. Но не самого лучшего качества, верно?

— Может, с виду и не очень, но видели бы вы ее проводку. Автоконтроль и четырехуровневая нервная система.

Доктор Эрланд вскинул бровь — и тут же ее опустил.

— Она оказала сопротивление?

— Медроидам было непросто ее доставить. Она отключила двоих… магбелтом или чем-то вроде, прежде чем удалось парализовать ее систему. Она всю ночь без сознания.

— Но она записалась в добровольцы?

— Ее официальный опекун записал. Она подозревает, что наша новая пациентка уже контактировала с заболевшим. С сестрой — ее вчера привезли.

Доктор потянул на себя микрофон с другого края стола.

— Просыпайся, просыпайся, спящая красавица, — пропел он, легко постукивая по стеклу.

— Ее оглушили зарядом в двести вольт, — сообщил Ли, — но я думаю, она придет в себя с минуты на минуту.

Доктор Эрланд заложил в карманы большие пальцы.

— Что ж. Нам не нужно ее сознание. Давайте приступим.

— О, замечательно, — сказала Фатин, появляясь в дверном проеме. — Рада, что вы нашли кого-то, кто в вашем вкусе.

Доктор Эрланд прижал палец к стеклу.

— Молодая, — сказал он, глядя на металлическую обшивку стопы и кисти девушки. — Здоровая.

С гадкой ухмылкой Фатин заняла кресло перед нетскрином, на котором отображалась история киборга.

— Если тридцать два — это старый и дряхлый, то что тогда говорить о вас, а, старик?

— О, я крайне ценен на рынке антиквариата. — Доктор Эрланд наклонился к микрофону. — Мед? Подготовь, пожалуйста, детектор соотношения.

Глава 8

Она лежала на погребальном костре, спиной на горячих углях. Огонь. Дым. На коже вскипают волдыри. Ее стопа и кисть исчезли, оставив обрубки там, где когда-то их вживили хирурги. Из обрубков свисают мертвые провода. Она попыталась ползти, но была беспомощна, как перевернувшаяся черепаха. Она выбросила вперед здоровую руку, пытаясь оттащить свое тело от огня, но угли повсюду, куда ни глянь, до самого горизонта.

Она уже видела этот сон раньше — сотни раз. Однако сейчас сон изменился.

Обычно в этом сне она была одна. Теперь же ее окружали другие покалеченные жертвы — они корчились среди углей, стонали, умоляли дать воды. У всех отсутствовали какие-нибудь конечности. От некоторых остались только торс и голова — и рот, раскрытый в бесконечной мольбе. Зола скорчилась, пытаясь защититься от них — она заметила голубые пятна на их коже. На шеях, на обрубках бедер, на ссохшихся запястьях.

Она увидела Пиону. Пиона обвиняла Золу. Это из-за нее она заразилась. Это Зола принесла чуму в их дом. Это все ее вина.

Зола открыла рот, чтобы умолять о прощении, но осеклась, увидев свою здоровую руку. Ее кожа была покрыта голубыми пятнами.

От жара зараженная кожа начала плавиться, обнажая металл и провода под слоем плоти.

Она снова встретила взгляд Пионы, но голос сестры звучал как-то странно, слишком глубоко.

— Подготовь, пожалуйста, детектор соотношения.

Слова зажужжали, как пчелы, в ушах Золы. Ее тело тряслось, но она не могла двигаться. Руки и ноги слишком отяжелели. Запах дыма все еще оставался в ноздрях, но пламя затихало, оставляя после себя только ожоги на спине. Пиона растаяла. Растаяла и яма, наполненная углями.

По нижнему краю поля зрения побежала, прокручивалась, зеленая строка.

Сквозь темноту Зола услышала знакомый звук — стрекотали гусеницы андроида. Ико?..

ДИАГНОСТИКА ЗАВЕРШЕНА. ВСЕ СИСТЕМЫ СТАБИЛИЗИРОВАНЫ. ПЕРЕЗАГРУЗКА ЧЕРЕЗ 3… 2… 1…

Над головой раздался какой-то щелчок. Зажужжало электричество. Зола почувствовала, как у нее дергается палец — едва ли не большее, на что сейчас было способно ее тело.

Тьма начала теплеть, где-то вспыхнул свет, сквозь веки он казался малиновым.

Зола заставила себя открыть глаза, щурясь в резком свете люминисцентов.

— О! Джульетта просыпается.

Она снова закрыла глаза, чтобы дать им привыкнуть к яркому свету. Она попыталась поднять руку, чтобы прикрыть глаза, но что-то ее не пускало.

Нервы пронзила паника. Она снова открыла глаза и повернула голову, силясь разглядеть говорившего.

Стена была зеркальной. На нее дикими глазами смотрело ее собственное лицо. Хвостик растрепался, спутанные волосы уныло свисали и явно нуждались в мытье. Кожа была слишком бледной, почти просвечивала, как если бы напряжение последних часов высосало из нее энергии больше, чем у нее на самом деле было.

С нее сняли перчатки и ботинки и закатали штанины. В зеркале она видела не девочку — механизм.

— Как вы себя чувствуете, мисс… эээ… Линь? — спросил бестелесный голос с акцентом, происхождение которого она не смогла определить. Европейский? Американский?

Она облизала запекшиеся губы и вытянула шею, чтобы посмотреть на андроида, стоявшего за ней. Он управлял каким-то аппаратом, стоявшим на стойке среди другой аппаратуры. Медицинское оборудование. Хирургические игрушки. Капельницы. Зубцы.

Зола осознала, что она подсоединена к одному из аппаратов проводами, отходящими от ее подбородка и лба.

На стене справа от нее висел нетскрин, отображавший ее личные данные: имя, идентификационный номер. Кроме нее самой и андроида, в комнате никого не было.

— Если вы будете сохранять спокойствие и окажете содействие, мы не займем у вас много времени, — сказал голос.

Зола нахмурилась.

— Очень смешно, — сказала она, распластанная под металлическими полосками ремней-фиксаторов. — Я на это не подписывалась. Не записывалась в добровольцы на ваши дурацкие тесты.

Тишина. Что-то запищало у нее за спиной. Оглянувшись, она увидела, что андроид вытягивает из аппарата два зубца, прикрепленные к проводам. Вверх по позвоночнику пополз холодок.

— Держите эту штуку от меня подальше!

— Это совершенно безболезненно, мисс Линь.

— Мне все равно. Убирайтесь из моей головы.

Я не ваш лемминг-доброволец.

Голос хмыкнул:

— У меня есть подпись от мисс Линь Адри. Вы, вероятно, знакомы.

— Она не моя мать! Она всего лишь…

— Ваш официальный опекун?

Зола тяжело уронила голову на кушетку. Тонкая бумага под ней помялась.

— Это неправильно.

— Не волнуйтесь, мисс Линь. Своим пребыванием здесь вы оказываете своим соотечественникам неоценимую услугу.

Она уставилась в зеркало, надеясь, что смотрит на говорящего по ту сторону стены.

— Да ну? А они что-нибудь когда-нибудь сделали для меня?

Вместо ответа голос просто сказал:

— Мед, пожалуйста, продолжай.

Зола рванулась прочь, едва не свернув шею в попытке избежать холодных зубцов, но андроид уже схватил ее голову с безразличной механической силой и прижал правую щеку к бумажной простыне. Она пыталась извернуться, дергая руками и ногами, но все было бесполезно.

Возможно, если бы она сопротивлялась сильней, они бы вырубили ее снова. Она не была уверена, будет это лучше или хуже, но воспоминание о яме пылающих углей заставило ее прекратить сопротивление.

Ее сердце бешено колотилось, когда андроид открыл щиток у нее на затылке. Она закрыла глаза, пытаясь представить себя где угодно еще, только не в этой холодной стерильной комнате. Она не хотела думать о двух металлических зубцах, которые вставляли в ее контрольную панель — ее мозг, — но об этом нельзя было не думать, она слышала, как это происходит.

Тошнота. Она сглотнула желчь.

Она услышала щелчок зубцов. Она не могла ничего почувствовать — там не было нервных окончаний. Но дрожь, кажется, раздирала ее, заставляя руки покрываться гусиной кожей. Дисплей сетчатки известил ее, что теперь она подключена к детектору соотношения 2.3: СКАНИРОВАНИЕ… 2 %… 7 %… 16 %…

Аппарат жужжал на столе рядом с ней. Зола представила тонкий поток электричества, скользящего по ее проводам. Сильнее всего это чувствовалось там, где кожа соединялась с металлом, — как покалывание в тех местах, где прекращался кровоток.

63 %…

Зола стиснула зубы. Кто-то уже побывал до этого в ее голове. Факт, о котором она никогда не забывала — и всегда игнорировала. Какой-то хирург, какие-то незнакомые люди, которые открыли ее черепную коробку и вставили эту искусственную систему из проводов и проводников, пока она лежала, беспомощная, распластанная перед ними. Кто-то подменил ее мозг. Кто-то подменил ее.

78 %…

Она захлебнулась криком, который рвался выплеснуться из нее.

Это было безболезненно. Безболезненно. Но кто-то находился в ее голове. Внутри нее. Вторжение. Насилие. Она попыталась дернуться в сторону, но андроид твердо держал ее.

— Убирайтесь! — Крик эхом вернулся к ней, отразившись от холодных стен.

СКАНИРОВАНИЕ ЗАВЕРШЕНО.

Медроид отсоединил зубцы. Зола лежала, дрожа, ее сердце колотилось так, что, казалось, готово вот-вот разбиться о грудную клетку.

Медроид не обеспокоился тем, чтобы закрыть щиток у нее на затылке.

Зола ненавидела все это. Ненавидела Адри. Ненавидела безумный голос за зеркалом. Ненавидела неизвестных людей, превративших ее в это.

— Спасибо за достойное звезд сотрудничество, — сказал бестелесный голос. — Запись вашего кибернетического состава займет несколько минут, а затем мы продолжим. Пожалуйста, устраивайтесь поудобней.

Зола проигнорировала его и отвернулась от зеркала.

Это был один из тех редких моментов, когда она радовалась, что у нее нет слезных каналов, иначе — она была уверена — разревелась бы, шмыгая носом, и возненавидела бы себя за это еще больше.

Ей были слышны голоса, но они бормотали на каком-то своем профессиональном жаргоне ученых, которого она не понимала. Медроид суетился позади нее, убирая детектор соотношения. Готовя ее для следующего орудия пытки.

Зола открыла глаза. Нетскрин на стене изменился, он больше не показывал данных о ее жизни. Ее идентификационный номер все еще значился вверху экрана, озаглавливая голографическую диаграмму.

Диаграмму девочки.

Девочки, полной проводов.

Это выглядело, как если бы кто-то рассек ее посередине, разделив переднюю и заднюю части, и поместил картинку в медицинский учебник. Ее сердце, ее мозг, ее кишечник, ее мышцы, ее голубые вены. Ее панель управления, ее искусственные рука и нога, провода, которые проходят от черепа по позвоночнику к протезам. Шрамы там, где плоть переходит в металл. Маленькие темные квадратики в запястьях — чипы с идентификационным номером.

Но это она и так знала. Этого она ожидала.

Она не знала о металлических позвонках в позвоночнике, четырех металлических ребрах, не знала о синтетической ткани вокруг сердца и о металлических пластинах вдоль костей в правой ноге.

Внизу экрана значилось:

СООТНОШЕНИЕ: 36,28%

На 36,28 процента она не была человеком.

— Благодарю вас за терпение. — Внезапно зазвучавший вновь голос шокировал ее. — Вы, как вы, несомненно, и сами уже заметили, образцовая модель современной науки, юная леди.

— Оставьте меня, — прошептала она.

— Сейчас произойдет следующее. Медроид введет вам раствор, на десять процентов состоящий из возбудителей летумозиса, — произнес голос. — Они магнитно маркированы, так что вы сможете наблюдать их на голографической диаграмме в реальном времени в виде зеленых точек. Как только ваше тело войдет в первую стадию заболевания, в игру вступит ваша иммунная система и попытается уничтожить микробы, но потерпит неудачу. Тогда ваше тело вступит во вторую стадию болезни, которая начинается, когда мы видим синие пятна на вашей коже, похожие на ушибы. На этой стадии мы введем вам раствор с последней партией антител, которые в случае, если наши разработки были успешны, полностью остановят возбудителей. Абракадабра — и вы поспеете домой как раз вовремя для клецек. Вы готовы?

Зола пристально посмотрела на голограмму и представила, как наблюдает собственную смерть. В реальном времени.

— Сколько разных антител вы тестировали?

— Мед?..

— Двадцать семь, — сказал медроид.

— Но, — продолжил голос с акцентом, — каждый раз они гибнут чуть медленнее.

Пальцы Золы смяли бумажную простыню.

— Я думаю, что мы все готовы. Мед, продолжай. Шприц А.

Какая-то возня, звон и стук на столе — и вот медроид оказался позади нее. Обшивка его торса открылась, обнажив третью руку, которая заканчивалась шприцом, как у андроидов чрезвычайного реагирования.

Зола попыталась увернуться, но ей некуда было деваться.

Представив, как бестелесный голос по ту сторону зеркала наблюдает за ней и смеется, видя ее бесполезное сопротивление, она застыла и изо всех сил постаралась лежать спокойно. Быть сильной. Не думать о том, что они с ней делают.

Она почувствовала, какие холодные у андроида пальцы-зубцы, когда он взял ее за локоть — на нем все еще не зажили следы уколов: у нее дважды брали кровь за последние двенадцать часов. Она скорчилась, так что мышцы туго обтянули кости.

— В вену легче попасть, если вы расслаблены, — сказал андроид гулким голосом.

Зола напрягла мышцы руки так, что рука начала трястись. Кто-то из докторов фыркнул — как будто бесплотный голос веселили ее кривлянья.

Андроид был хорошо запрограммирован. Вопреки ее мятежу игла нашла и проколола вену с первого раза. Зола задохнулась.

Укол. Просто укол. Воля к сопротивлению исчезла, как только прозрачная жидкость влилась в кровь.

Книга II

Вечером, когда она уставала от работы, ей приходилось ложиться спать не в постель, а на полу, рядом с печкой, на золе.

Глава 9

— Успешная передача возбудителей, — сказал Ли. — Все реакции нормальные. Кровяное давление стабилизируется. Признаки второй стадии ожидаются завтра, в районе десяти утра. — Он хлопнул в ладоши и развернулся на стуле лицом к доктору Эрланду и Фатин. — Значит, мы можем отправляться по домам и хорошенько вздремнуть, верно?

Доктор Эрланд шмыгнул носом. Он вел пальцем по экрану, медленно поворачивая голографическое изображение пациента. Двадцать маленьких зеленых огоньков двигались по кровотоку, медленно распространяясь по венам. Но он видел это раньше десятки раз. Сейчас его больше занимала искусственная часть пациента.

— Вы когда-нибудь раньше видели что-то подобное? — сказала Фатин, устраиваясь рядом с ним. — Денег с продажи лишь одной панели управления хватит, чтобы покрыть компенсацию семье.

Доктор Эрланд постарался посмотреть на нее с безразличием, но ничего не вышло, стоило ему только поднять голову, чтобы взглянуть на Фатин. Зарычав, он резко отвернулся и возвратился к голограмме. Он постучал по верхушке позвоночника, где соединялась пара металлических позвонков, и увеличил изображение. То, что до сих пор казалось маленькой тенью, сейчас выглядело слишком вещественным, слишком геометрическим.

Фатин скрестила руки и наклонилась:

— Что это?

— Я не уверен, — сказал доктор Эрланд, поворачивая изображение для лучшего обзора.

— Выглядит, как чип, — сказал Ли, вставая, чтобы присоединиться к ним.

— В позвоночнике? — спросила Фатин. — Какой ей от этого толк?

— Я просто сказал, как это выглядит. Или, может быть, они напортачили с позвоночником и пришлось что-то заново сваривать, например.

— Это не просто сварной шов. — Фатин указала на изображение: — Смотрите, вот здесь гребни, как будто он вживлен прямо в… — Она колебалась.

Оба — и Фатин и Ли — обернулись к доктору Эрланду, который следил за маленьким зеленым огоньком, только что появившимся в поле зрения.

— Как маленький вредоносный светлячок, — пробормотал доктор, разговаривая сам с собой.

— Доктор, — сказала Фатин, снова привлекая его внимание, — почему у нее чип вживлен в нервную систему?

Доктор откашлялся.

— Возможно, — сказал он, вынимая очки из нагрудного кармана и плавно водружая их на нос, — ее нервная система была травмирована.

— Из-за несчастного случая с хувером? — удивился Ли.

— Повреждения спинного мозга были частым явлением до того, как управление хувером было полностью передано компьютерным навигаторам. — Доктор поскреб ногтем по экрану, разворачивая голограмму так, чтобы на ней был виден весь торс. Он прищурился, глядя сквозь линзы очков на экран, его пальцы порхали по изображению.

— Что вы ищете? — спросила Фатин.

Доктор Эрланд уронил его руку и взглянул на неподвижную девочку по ту сторону окна.

— Чего-то не хватает.

Шрам вокруг запястья. Унылый блеск искусственной ноги. Грязь под ногтями.

— Чего? — спросил Ли. — Чего не хватает?

Доктор Эрланд шагнул поближе к окну и вспотевшей ладонью оперся о стойку.

— Маленького зеленого светлячка.

Ли и Фатин обменялись взглядами у него за спиной, прежде чем вернуться к голограмме. Они начали считать — он про себя, она вслух, и Фатин, охнув, остановилась на номере двенадцать.

— Один только что исчез, — сказала она, указывая на пустую точку на правом бедре девочки. — Возбудитель, он только что был здесь, я смотрела прямо на него, а теперь он исчез.

Пока они смотрели на экран, еще две точки вспыхнули и исчезли.

Ли схватил свой портскрин со стола и приготовился печатать.

— Ее иммунная система просто взбесилась, — сказал он, наклоняясь к микрофону.

— Мед, пожалуйста, возьмите у нее второй образец крови. Быстро.

Девочка вздрогнула от звука его голоса.

Фатин встала рядом с ним у окна.

— Мы еще не вводили ей антидот, — сказала она.

— Нет, — подтвердил Ли.

— Так как же…

Доктор Эрланд прикусил ноготь большого пальца, чтобы унять головокружение.

— Тогда идите и принесите мне первый образец крови, — сказал он, пятясь и почти боясь отвести взгляд от девочки-киборга. — Когда все микробы исчезнут, переведите ее в лабораторию четыре.

— Лаборатория четыре не предназначена для карантина, — сказал Ли.

— Неважно. Она не будет заразной. — Доктор Эрланд щелкнул пальцами на полпути к двери. — И, наверное, пусть Мед ее развяжет.

— Развяжет? — Лицо Фатин искривилось от изумления. — Вы уверены, что это хорошая идея? Она была в ярости, когда медроиды пришли за ней, помните?

Ли сложил руки на груди:

— Она права. Не хотел бы я оказаться с той стороны стены, когда она разозлится.

— В таком случае вам нечего опасаться, — сказал доктор Эрланд. — Я встречусь с ней один.

Глава 10

Зола вздрогнула, когда таинственный голос снова наполнил комнату, требуя новой порции крови от жертвенного ягненка. Она взглянула в зеркало, не обращая внимания на медроида, который готовил очередную иглу с механической точностью.

Она сглотнула, смачивая горло.

— Когда мне введут антидот?

Она подождала, но ответа не последовало. Андроид сжал металлические пальцы вокруг ее руки. Она вздрогнула от холода, затем игла снова проткнула воспаленную кожу на сгибе локтя.

Теперь след останется на несколько дней.

Потом она вспомнила, что завтра она будет мертва. Или будет умирать.

Как Пиона.

Ее желудок сжался. Может быть, Адри была права. Может быть, это и к лучшему.

Дрожь пробежала по ее телу. Металлическая нога тяжело лязгнула о полоски-фиксаторы.

А может быть, и нет. Может быть, антидот сработает.

Она вдохнула, наполнив легкие прохладным стерильным воздухом лаборатории, и стала разглядывать голограмму, изображавшую ее. Две зеленые точки плавно перемещались по правой ноге.

Медроид вынул иглу и приложил ватный тампон, чтобы остановить кровотечение. Пузырек с ее кровью он поставил в металлическую коробочку, прикрепленную к стене.

Зола с силой ударила головой о каталку.

— Я задала вам вопрос. Антидот. Когда? Вы же собираетесь, по крайней мере, попытаться спасти мою жизнь, верно?

— Мед, — произнес новый голос, женский. Зола снова повернула голову, чтобы опять увидеть в зеркале только себя. — Отсоедините пациента от аппарата мониторинга и сопроводите в лабораторию четыре D.

Зола вцепилась пальцами в бумажную простыню. Что еще за лаборатория 4D? Специальное место, где наблюдают, как вы умираете?

Андроид захлопнул панель управления у нее на затылке и отсоединил датчики от груди. Кардиограмма вытянулась в прямую.

— Эй, — сказала Зола. — Можете объяснить мне, что происходит?

Никакого ответа. Зеленый свет мигнул за датчиком андроида, и открылась дверь в коридор, выложенный белым кафелем.

Медроид катил каталку мимо зеркала, прочь из комнаты.

В коридоре было пусто и пахло хлоркой. Одно из колес каталки время от времени скрипело. Зола подняла голову и вытянула шею, но не смогла встретиться взглядом с датчиком андроида.

— Думаю, у меня в голени есть немного масла, так что, если хотите, я могла бы починить колесо, — сказала она.

Андроид по-прежнему молчал.

Зола сжала губы. Пронумерованные белые двери скользили мимо них.

— Что такое лаборатория четыре D?

Молчание.

Зола барабанила пальцами, слушая шелест мнущейся бумаги и скрип колеса, который, она была уверена, скоро доведет ее до нервного тика. Она уловила звук голосов где-то далеко, в конце другого коридора, и почти готова была услышать крики, доносившиеся из-за дверей. Тогда одна из дверей открылась, и они въехали внутрь мимо черной таблички «4D». Комната была точной копией предыдущей, не хватало только зеркала.

На каталке Золу подкатили к еще одному столу для осмотра — на нем лежали знакомые пары ботинок и перчаток.

Затем, к удивлению Золы, раздался свист — ремни-фиксаторы разжались, освободив ее. Она выдернула руки и ноги из колец металла раньше, чем андроид мог бы осознать, что допустил ошибку, и связать ее снова, но андроид никак не отреагировал — просто молча отступил в коридор. Дверь за ним с лязгом закрылась.

Дрожа, Зола села и оглядела комнату в поисках скрытых камер, но ничего не бросалось в глаза. На стойке вдоль стены — электрокардиограф и детектор соотношения, как и в той, прежней комнате. Справа — нетскрин с пустым экраном. Дверь. Два медицинских стола. И она сама.

Она свесила ноги с каталки и схватила перчатки и ботинки. Зашнуровывая ботинок, она вспомнила об инструментах, которые спрятала внутри протеза, когда уходила со свалки — сейчас казалось, это было целую вечность назад. Она открыла обшивку — и с облегчением обнаружила инструменты на прежнем месте; их никто не забрал. Дыхание постепенно выровнялось; прежде чем закрыть обшивку и дошнуровать ботинок, она вытащила самое тяжелое, что было, — гаечный ключ.

С протезами, скрытыми от посторонних глаз, и с оружием в руке она почувствовала себя лучше. Все еще напряженной, но не такой уязвимой, как раньше.

Сбитой с толку более чем когда-либо.

Зачем они вернули ей вещи, если все равно убьют ее? Зачем перевели ее в другую лабораторию?

Она потерла след от уколов на сгибе локтя прохладным гаечным ключом. След выглядел почти как чумное пятно. Она нажала на него большим пальцем, радуясь тупой боли, которая доказывала, что это просто след от уколов.

Она вновь оглядела комнату в поисках камеры, почти ожидая, что комнату наводнит небольшая армия медроидов — раньше, чем она успеет уничтожить все лабораторное оборудование. Но никто не появлялся. В коридоре не было слышно звука шагов.

Плавно спустившись с каталки, Зола подошла к двери и попробовала ручку. Закрыто. В рамке был ID-сканер, но он замигал красным, когда она поднесла к нему запястье с чипом — видимо, он был запрограммирован на доступ только для персонала.

Она пошла к шкафам и принялась дергать ящички, но ни один не открылся.

Постукивая гаечным ключом по бедру, Зола включила нетскрин. Экран, оживая, вспыхнул и спроецировал голограмму. Казалось, с экрана спрыгнула еще одна Зола — рассеченная пополам. Она проткнула голограмму ключом — изображение мигнуло, но тут же вернулось в норму.

Дверь за спиной у Золы открылась.

Она обернулась, спрятав гаечный ключ.

В дверях стоял старик в серой шляпе, в левой руке он держал портскрин, в правой — пузырек с кровью. Он был ниже Золы. Белый лабораторный халат висел на нем, как на скелете. Морщины, избороздившие лицо, наводили на мысль о том, что он провел много лет в глубоких размышлениях над серьезными проблемами. Но его глаза были голубее неба — и сейчас они улыбались.

Он напоминал ребенка, пускающего слюну над липкой булкой.

Дверь закрылась за ним.

— Здравствуйте, мисс Линь.

Ее пальцы сжали гаечный ключ. Странный акцент. Бестелесный голос.

— Я — доктор Эрланд, ведущий ученый королевской лаборатории по исследованиям летумозиса.

Зола заставила себя расправить плечи.

— Разве вы не должны быть в маске?

Он поднял седые брови:

— Чего ради? Вы чем-нибудь больны?

Зола стиснула зубы и изо всех сил прижала гаечный ключ к бедру.

— Почему бы вам не присесть? Мне нужно обсудить с вами очень важные вещи.

— Ах, теперь вы хотите поговорить, — сказала Зола, делая шаг к старику. — У меня создалось впечатление, что вас не слишком волнует мнение ваших морских свинок.

— Вы несколько отличаетесь от прочих добровольцев.

Зола смерила его взглядом. Металл нагревался в руке.

— Чем же? Может, тем, что я здесь не добровольно?

Быстрым движением она вскинула руку, нацелившись ему в голову. Мысленным взором Зола уже видела, как он падает на пол.

Но вдруг она застыла, зрение затуманилось. Сердцебиение уже замедлялось — пик адреналина миновал раньше, чем дисплей на сетчатке успел ее об этом предупредить.

Хлынули мысли, ясные и отчетливые среди общей каши, царившей в голове. Перед ней был обычный старик. Хрупкий и беспомощный старик. С нежнейшими глазами, самыми невинными и голубыми из всех, какие ей доводилось видеть. Она не хотела причинять ему вред.

Ее рука задрожала.

Крохотная вспышка оранжевого света — и Зола от удивления выронила ключ. Он со стуком упал на пол, но она была слишком потрясена, чтобы беспокоиться о таких мелочах.

Он ничего не сказал. Так как он мог лгать?

Доктор не шелохнулся. Его глаза сияли, он был доволен реакцией Золы.

— Пожалуйста, — сказал он, жестом указывая на стол для осмотра. — Может быть, вы присядете?

Глава 11

Зола быстро моргнула, пытаясь рассеять туман в голове.

Оранжевый огонек, мигнувший в углу поля зрения, исчез, и она понятия не имела, что могло его вызвать.

Возможно, сказывался недавно пережитый шок и система дала сбой?..

Доктор ловко проскользнул мимо нее и махнул в сторону голограммы, спроецированной перед нетскрином.

— Вы, несомненно, узнаете это изображение, — сказал он, проводя по голограмме пальцем, так что спроецированное тело начало медленно вращаться. — Позвольте сказать вам, что в нем необычного.

Зола натянула перчатку повыше, чтобы спрятать рубец. Сделала шаг к доктору. Нащупала ногой гаечный ключ и пинком отправила его под стол.

— Должен сказать, тридцать шесть целых и двадцать восемь сотых процента этого тела довольно-таки своеобразны.

Пока доктор Эрланд не смотрел на нее, Зола быстро нагнулась и подобрала ключ. Он казался тяжелее, чем раньше. На самом деле, все казалось тяжелее, чем раньше — ноги, руки, голова.

Доктор указал на правый локоть голограммы:

— Вот сюда мы впрыснули раствор с возбудителями летумозиса. Они были маркированы так, чтобы мы могли контролировать их перемещение в организме. — Он вытянул палец и постучал себя по губе. — Теперь вы видите, что в этом необычного?

— То, что я до сих пор не мертва, а вы не боитесь находиться со мной в одной комнате?

— В каком-то смысле, — сказал он, потирая голову сквозь шерстяную шляпу. — Как вы можете видеть, возбудители исчезли.

Зола поскребла отметину на руке гаечным ключом.

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, что они исчезли. Пропали. Пфф! — Он всплеснул руками, изображая фейерверк.

— То есть… У меня нет чумы?

— Верно, мисс Линь. У вас нет чумы.

— И я не умру?

— Верно.

— И я не заразна?

— Нет, нет, нет. Замечательное чувство, не правда ли?

Она прислонилась к стене, испытывая неимоверное облегчение, которое, однако, вскоре сменилось подозрением. Они заразили ее чумой, а теперь она излечилась? Без всякого антидота?

Это выглядело, как ловушка, но оранжевый огонек не появлялся. Доктор говорил правду — неважно, какой невероятной она бы ни казалась.

— Такое уже случалось?

Обветренное лицо доктора расплылось в озорной улыбке:

— Вы первая. У меня есть пара предположений насчет того, как это могло произойти, но их нужно проверить, разумеется.

Он отвлекся от голограммы и направился к стойке, на которой были два пузырька.

— Это образцы вашей крови, один взят до инъекции, второй — после. И меня крайне волнует, что за секреты они содержат.

Зола быстро глянула на дверь, затем снова на доктора.

— Значит, вы говорите… Вы думаете, у меня иммунитет?

— Да! Именно так это выглядит. Крайне интересно. Крайне необычно. — Он сцепил руки. — Возможно, вы родились с этим. С чем-то таким в ДНК, что позволило иммунной системе справиться с возбудителями. Или, возможно, в прошлом в вашу кровь уже попадали возбудители — возможно, в детстве — и организм справился, выработав иммунитет, которым и воспользовался сегодня.

Зола отпрянула, чувствуя себя неуютно под настойчивым пристальным взглядом.

— Вы можете вспомнить какой-нибудь эпизод из детства, который может иметь к этому отношение? Какие-нибудь ужасные болезни? Когда вы оказывались при смерти?..

— Нет. Хотя… — Она помедлила, запихивая гаечный ключ во внутренний карман. — Я думаю, да. Мой отчим умер от чумы. Пять лет назад.

— Ваш отчим. Вам известно, где он мог контактировать с зараженными?

— Я не знаю. — Она пожала плечами. — Моя маче… Мой опекун, Адри, всегда подозревала, что он заразился в Европе. Когда удочерил меня.

Руки доктора дрожали — можно было подумать, что он сейчас взорвется и только сжатые пальцы удерживают его от этого.

— Так, значит, вы из Европы.

Она неуверенно кивнула. Было странно — чувствовать себя принадлежащей месту, о котором нет никаких воспоминаний.

— Там было много больных, в Европе, какой вы ее помните? Может быть, вспышки болезни в вашей провинции?

— Я не знаю. На самом деле, я не помню ничего из того, что было до операции.

Брови доктора поползли вверх, а глаза, казалось, вобрали весь свет в комнате.

— До кибернетической операции?

— Нет, по смене пола.

Улыбка доктора погасла.

— Я шучу.

Доктор Эрланд снова обрел самообладание:

— Что вы имеете в виду, когда говорите, что ничего не помните?

Зола сдула с лица прядь волос:

— Ровно это. Когда в мозг вживляли интерфейс, они повредили — ну, эту штуку — часть мозга, которая умеет запоминать.

— Гиппокамп.

— Вероятно.

— И сколько вам было лет?

— Одиннадцать.

— Значит, одиннадцать. — Он резко выдохнул. Его взгляд метался по полу, как будто на кафельных плитках был записан секрет ДНК Золы. — Одиннадцать. Из-за несчастного случая с хувером, верно?

— Да.

— Несчастные случаи с хуверами в то время уже были практически невозможны.

— До тех пор пока какому-то идиоту не приходило в голову выключить датчик столкновений, чтобы разогнать хувер.

— Все равно не верится, что несколько ушибов и порезов могут потребовать такого ремонта.

Зола забарабанила пальцами по бедру. «Ремонт» — какое же механическое слово!

— Что ж, моим родителям это стоило жизни, а меня вышвырнуло через ветровое стекло. От удара хувер слетел с магнитной дорожки, пару раз перевернулся и оказался прямо на мне, так что, когда меня из-под него извлекли, вместо некоторых костей у меня была костная мука. — Она снова принялась дергать перчатки. — По крайней мере, так мне рассказывали. Как я уже говорила, ничего из этого я не помню.

Все, что она помнила, — наркотический туман после операции. И боль. Каждая мышца горела огнем. Каждый дюйм кожи, казалось, кричал от боли. Как будто тело восстало, обнаружив, что с ним сделали.

— Вы испытываете какие-либо затруднения с запоминанием всех последующих событий?

— По крайней мере, я о них не подозреваю. Это имеет отношение к делу?

— Это крайне увлекательно. — Доктор Эрланд уклонился от ответа. Он вынул портскрин и что-то записал. — Одиннадцать лет, — пробормотал он снова. — Вы должны были перенести множество операций, чтобы дорасти до этих протезов.

Зола собрала губы в трубочку. Да, должна была, вот только Адри отказывалась платить за запасные части для приемной дочери-уродца.

Вместо ответа Зола перевела взгляд на дверь, потом на пузырьки с кровью.

— Так… я могу идти?

Глаза доктора сверкнули, как будто вопрос Золы резал их, как слишком яркий свет.

— Идти? Мисс Линь, вы, вероятно, осознаете, насколько возросла ваша ценность в связи с этим открытием.

Зола почувствовала, как напрягаются ее мышцы; пальцы сжали в кармане гаечный ключ.

— Значит, я по-прежнему пленник? Только теперь ценный.

Лицо доктора смягчилось, и он убрал портскрин с глаз долой.

— Это значит больше, чем вы можете себе представить. Вы понятия не имеете о собственной важности… собственной ценности.

— И что теперь? Заразите меня чем-нибудь еще более смертельным и будете смотреть, справится мой организм или нет?

— Звезды небесные, нет. Вы слишком драгоценны, чтобы убивать.

— Час назад вы совершенно точно говорили совсем другое.

— За этот час все переменилось.

Взгляд доктора Эрланда снова метнулся к голограмме; он сдвинул брови, словно пытаясь осознать ее слова.

— Все совершенно переменилось, мисс Линь. С вашей помощью мы могли бы спасти сотни тысяч жизней. Если вы то, что я думаю, вы, мы могли бы… ну, хорошо, мы могли бы для начала прекратить набор киборгов. — Он поднес руку ко рту. — Плюс, конечно, мы будем вам платить.

Подцепив большими пальцами петли ремня, Зола облокотилась о стол, на котором стояли все эти приборы, раньше казавшиеся такими страшными.

У нее был иммунитет.

Она была важна.

И деньги — это, конечно, звучало заманчиво. Если бы она могла доказать, что способна сама себя обеспечить, она могла бы аннулировать опекунство Адри. Могла бы выкупить свою свободу. Но даже эта мысль потускнела, когда она подумала о Пионе.

— Вы действительно думаете, что я могу помочь?

— Да. Действительно. На самом деле, я думаю, что каждый человек на Земле скоро будет вам неизмеримо благодарен.

Она сглотнула и уселась на стол для осмотра, поджав под себя ноги.

— Ладно, тогда — просто чтобы внести ясность — с этого момента я здесь действительно добровольно, и это значит, что я могу уйти в любое время. Без вопросов. Без споров.

Лицо доктора прояснилось, глаза в обрамлении морщинок сияли, как пара ламп.

— Именно так.

— И я ожидаю платы, но мне нужен отдельный счет. Такой, к которому мой опекун не будет иметь доступа. Я не хочу, чтобы она хоть что-нибудь знала о том, что я согласилась на эту работу, или о деньгах.

К ее удивлению доктор не колебался.

— Разумеется.

Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— И еще одно. Моя сестра. Ее вчера забрали в карантин. Если вы найдете антидот или хоть что-нибудь, что остановит возбудителей… Я хочу, чтобы она была первым человеком, который получит лекарство.

— Этого, боюсь, — сказал доктор, — я не могу вам обещать.

Он отвернулся и зашагал к голограмме, вытирая руки о подол лабораторного халата.

— Почему?

— Потому, что первым человеком, который получит лекарство, должен быть император, — ответил доктор; морщинки вокруг глаз выражали сочувствие. — Но я могу пообещать, что ваша сестра будет вторым человеком.

Глава 12

Принц Кай смотрел сквозь стекло, как медроид ставит капельницу его отцу. Всего пять дней прошло с тех пор, как у отца появились первые признаки болезни, но казалось, что с тех пор миновала целая жизнь. Как если бы годы тревог и страданий уместились в часы, которых теперь оставалось немного.

Однажды доктор Эрланд сказал ему о старом суеверии — беды приходят по три.

Во-первых, его андроид Наинси вышла из строя раньше, чем смогла сообщить о результатах своих изысканий.

А сейчас его отец был болен без всякой надежды на выздоровление.

Что произойдет следующим? Что бы могло быть хуже, чем это?

Возможно, лунатики объявят войну.

Он склонил голову, желая, чтобы эта мысль исчезла в тот же миг, в который возникла.

Конн Торин, советник его отца и единственный человек, кроме самого принца, которому было позволено видеть императора в таком состоянии, похлопал Кая по плечу.

— Все будет хорошо, — сказал он без выражения, тем особым голосом, каким говорил, угадывая чужие мысли.

Отец Кая застонал и открыл опухшие глаза. Комната на седьмом этаже, в крыле дворца, отведенном для исследований, была на карантине, но для комфортного пребывания императора было сделано все возможное. На стенах висели рядами многочисленные экраны, так что он мог слушать музыку или смотреть развлекательные программы. Комната, в остальном стерильная, была наполнена его любимыми цветами — лилиями и хризантемами. Постельное белье было из нежнейшего шелка, какой только можно было найти во всем Содружестве.

Но это ничего не меняло. Комната оставалась комнатой, предназначенной для того, чтобы отделить умирающего от живых.

Прозрачное окно разделяло Кая и отца. Сейчас отец смотрел на Кая, но взгляд оставался пустым, как это стекло.

— Ваше величество, — произнес Торин. — Как вы себя чувствуете?

В углах глаз императора появились морщинки. Он не был стариком, но болезнь быстро его состарила. Лицо было желтоватым и бледным, шею покрывали черные и красные пятна.

Он приподнял пальцы с одеяла — помахать он уже не мог.

— Вам что-нибудь нужно? — спросил Торин. — Стакан воды? Еда?

— Эскорт пять-три? — предположил Кай.

Торин метнул на принца осуждающий взгляд, но император издал тихий смешок.

Кай почувствовал, что его глаза затуманиваются, и стал смотреть вниз, на собственные пальцы, прижатые к стеклу.

— Сколько еще? — спросил он тихо, так, чтобы отец его не услышал.

— Несколько дней, если ничего не изменится.

Кай ощущал на себе взгляд Торина — сочувствующий, но пронзительный.

— Вы должны быть благодарны за то время, что у вас есть. Большинство людей не видит своих близких, когда их забирают в карантин.

— А кто захочет увидеть своих близких в таком состоянии? — Он посмотрел на отца. Император боролся со сном, его веки дрожали. — Мед, принесите ему воды.

Андроид приблизился к кровати, поднял спинку ложа, поднес стакан к губам императора и вытер пролитые капли белой тканью. Император выпил совсем чуть-чуть, но, казалось, это его освежило.

— Кай, — позвал он.

— Я здесь, — отозвался принц, его дыхание затуманило стекло.

— Будь сильным. Верь… — Его слова прервал кашель. Андроид поднес ко рту полотенце, но Кай заметил алые капли на белом хлопке. Он закрыл глаза, стараясь выровнять дыхание.

Когда он открыл их снова, медроид наполнял капельницу прозрачной жидкостью, чтобы облегчить боль.

Кай и Торин наблюдали, как император погрузился в неподвижный сон. Как будто наблюдали за незнакомцем. Кай любил его, но не мог соединить в голове образ больного человека перед ним с живым отцом, который у него был еще неделю назад.

Одна неделя.

Его пробрала дрожь, и Торин сжал руку у него на плече — Кай уже забыл, что она там была.

— Ваше высочество.

Кай ничего не сказал, глядя, как поднимается и опадает грудь его отца.

Пальцы у него на плече коротко сжались, потом Торин уронил руку.

— Вы будете императором, ваше высочество. Мы должны начинать готовить вас. Мы и так уже откладывали слишком долго.

Слишком долго. Одну неделю.

Кай притворился, что он не слышит.

— Как сказал Его Величество, вы должны быть сильным. Вы знаете, что я буду помогать вам всем, чем смогу. — Торин помолчал. — Вы будете хорошим правителем.

— Нет. Не буду. — Кай запустил руку в волосы и потянул.

Он будет императором.

Слова гулко звучали в голове.

Настоящий император был там, за стеклом, вот в этой кровати. А он был самозванцем.

— Я пойду поговорю с доктором Эрландом, — сказал он, отходя от стекла.

— Доктор занят, ваше высочество. Вам не стоит продолжать отвлекать его.

— Я просто хочу спросить, есть ли какие-то результаты.

— Я уверен, что он немедленно вам скажет, как только они появятся.

Кай сжал зубы и в посмотрел на Торина, человека, который был советником его отца еще до того, как Кай родился. Даже сейчас, стоя в одной комнате с Торином, он чувствовал себя ребенком — и возвращалось детское побуждение сделать наперекор. Он и сам хотел бы знать, сможет ли он когда-нибудь это преодолеть.

— Я должен чувствовать, что делаю хоть что-то. Я не могу просто стоять и смотреть, как он умирает, — сказал он.

Торин опустил глаза.

— Я знаю, ваше высочество. Нам всем тяжело.

Кай хотел сказать, что это не то же самое, но придержал язык.

Торин отвернулся от него к стеклу и с поклоном сказал:

— Многая лета императору.

— Многая лета императору, — повторил шепотом Кай с пересохшим горлом.

Они молчали, покидая комнату для посетителей и направляясь вниз по коридору к лифтам.

Их ожидала женщина. Каю следовало это предвидеть — в последние дни она постоянно была где-то рядом, но она была последним человеком на земле, кого он хотел бы видеть.

Сибил Мира. Главный маг при дворе лунной королевы. Исключительной красоты — с черными волосами до талии и теплым медовым оттенком кожи. Она была в форме, соответствующей ее положению при дворе и титулу: длинный белый плащ с высоким воротником и рукавами-фонариками, вышитыми вдоль швов рунами и иероглифами, которые ничего не говорили Каю.

В пяти шагах позади нее — как и всегда, верный страж, как и всегда, безмолвный. Это был юноша, такой же красивый, как Сибил, — со светлыми волосами, собранными в низкий хвост, и резкими чертами лица, на котором принцу до сих пор не удалось увидеть никакого выражения.

Губы Сибил изогнулись в улыбке, когда Кай и Торин подошли ближе, но взгляд серых глаз оставался холодным.

— Ваше императорское высочество, — обратилась она, изящно склоняя голову. — Как здоровье досточтимого императора Рикана?

Когда Кай ничего не сказал, ответил Торин:

— Не слишком хорошо. Благодарю вас за участие.

— Мне печально это слышать, — сказала она, но печали в ее голосе звучало столько же, сколько в голосе кошки, которая только что загнала в угол мышь. — Моя возлюбленная королева передает вам свои соболезнования и пожелания наискорейшего выздоровления Его Величеству.

Она сфокусировала взгляд на принце, и ему показалось, что изображение перед ним дрожит, как мираж. Голову наполнили тихие голоса, они шептали: уважение и восхищение, сочувствие и участие.

Кай оторвал от нее взгляд. Ему понадобился всего миг, чтобы заставить голоса замолчать.

— Чего вы хотите? — сказал он.

Сибил жестом указала на лифты:

— Перемолвиться словом с человеком, который станет императором… если судьбе будет угодно.

Кай взглянул на Торина, но не увидел сочувствия в ответном взгляде. Такт. Дипломатия. Всегда. Особенно когда дело касается этих проклятых лунатиков.

Вздыхая, он обернулся к ожидающему андроиду:

— Третий этаж.

Сенсор вспыхнул:

— Пожалуйста, пройдите к лифту С, ваше высочество.

Они вошли в лифт. Сибил вплыла, как перышко на ветру. Последним вошел страж. Он остался у дверей и смотрел на них так, как будто придворный маг находился в смертельной опасности. Каю стало неуютно под его взглядом. Сибил же, казалось, вообще забыла о присутствии стража.

— Какой неподходящий момент для болезни Его Величества! — сказала Сибил.

Принц стиснул поручень, словно загоняя свою ненависть в полированное дерево:

— Следующий месяц устроил бы вас больше?

— Я, разумеется, имею в виду переговоры о создании альянса, которые велись между императором Риканом и моей возлюбленной королевой. Мы стремимся к соглашению, которое равно устроило бы и народ Союза, и народ Луны.

От взгляда на Сибил у него закружилась голова, так что принц сосредоточился на номерах этажей, вспыхивавших над дверью.

— Мой отец пытался создать альянс с королевой Леваной с тех самых пор, как она взошла на трон. Это она всегда отказывалась.

— Все же ему стоило принять во внимание ее разумные требования.

Кай стиснул зубы.

— Я надеюсь, — продолжала Сибил, — что как император вы окажетесь более способны понять, откуда проистекают эти требования, ваше высочество.

Кай молчал, пока лифт отмерял этажи — шестой, пятый, четвертый.

— Мой отец — мудрый человек. И я не имею намерения в ближайшее время изменять какое-либо из его решений. Я надеюсь, что мы сможем достигнуть соглашения, но, боюсь, вашей хозяйке придется умерить свои крайне разумные требования.

Улыбка Сибил застыла.

— Что ж, — сказала она, когда лифт остановился на третьем этаже и двери открылись, — вы юны.

Кай склонил голову, притворяясь, что принял ее слова за комплимент, затем обернулся к Торину:

— Если у вас есть несколько свободных минут, может быть, вы пойдете со мной к доктору Эрланду? У вас могут быть вопросы, которые не приходили мне в голову.

— Конечно, ваше высочество.

Они оба сделали вид, что не замечают ни придворного мага, ни ее стража, но прежде, чем двери лифта закрылись, до них долетел сладкий голос:

— Многая лета императору!

Принц зарычал.

— Нужно было заключить ее под стражу!

— Вряд ли это хороший способ продемонстрировать мирные намерения, ваше высочество.

— Они поступят с нами еще хуже. — Принц запустил руку в волосы.

Заметив, что Торин больше не идет за ним, Кай уронил руку и обернулся. В тяжелом взгляде Торина читалось беспокойство.

— Я знаю, что для вас настали тяжелые времена.

Кай постарался подавить волну раздражения и агрессии:

— Они настали для всех.

— В конце концов, ваше высочество, вам придется вести переговоры с королевой Леваной — и лучше бы иметь какой-нибудь план.

Кай подошел поближе к Торину, пропуская группу лабораторных техников, которым пришлось протиснуться мимо них.

— У меня есть план. Я не собираюсь на ней жениться. К черту дипломатию. Вот и все. Разговор окончен.

Торин сжал зубы.

— Не смотрите на меня так. Они нас уничтожат, — тихо сказал Кай. — Превратят в рабов.

— Я знаю, ваше высочество. — Сочувствие в глазах Торина погасило нарастающий гнев Кая. — Пожалуйста, верьте мне, когда я говорю, что не стал бы просить вас об этом, как никогда не просил вашего отца.

Кай отступил назад и прислонился к стене коридора. Мимо спешили ученые в белых халатах, гусеницы андроида торопливо шуршали по линолеуму. Если они и заметили принца и его советника, виду никто не подал.

— Ладно, я слушаю, — сказал он. — И какой у нас план?

— Ваше высочество, здесь не лучшее место для подобных разговоров.

— Все мое внимание в вашем распоряжении. Пожалуйста, дайте мне подумать о чем-то еще, кроме этой треклятой болезни.

Торин сделал глубокий вдох.

— Я не думаю, что нам стоит изменять внешнеполитический курс. Мы последуем примеру вашего отца. И сейчас подготовим для подписания мирное соглашение.

— А если она его не подпишет? Если она устала ждать и исполнит свои угрозы? Как вы представляете себе войну, когда у нас чума, экономика и… Она уничтожит нас. И знает это.

— Если бы она хотела начать войну, она бы уже сделала это.

— Если только она не тянет время нарочно, дожидаясь, пока Союз ослабнет настолько, что нам останется только сдаться.

Кай почесал затылок, наблюдая за суматохой в коридоре. Все так заняты, так поглощены поисками антидота.

Был бы антидот.

Он вздохнул:

— Я должен был жениться. Будь я женат, королеве Леване и в голову бы не пришло… и ей бы пришлось подписать мирный договор… если, конечно, она хочет мира.

Кай взглянул на советника и удивился редкой теплоте, которой сейчас светилось его лицо:

— Может быть, вы встретите девушку на фестивале. Влюбитесь без памяти и будете жить счастливо до конца своих дней.

Кай попытался снова взглянуть на советника, но не смог. Торин так редко шутил.

— Отличная мысль. И как я сам об этом не подумал! — Он снова прислонился к стене и сложил руки на груди. — На самом деле, может быть, есть еще одна возможность, которой не предусмотрели вы и мой отец. Об этом я и думаю в последнее время.

— Говорите, ваше высочество.

Он понизил голос.

— В последнее время я был занят одним исследованием… — Он помолчал, прежде чем продолжить. — Насчет… насчет наследницы лунного престола.

Глаза Торина расширились:

— Ваше высочество!..

— Просто выслушайте меня. — Жестом он призвал к тишине прежде, чем Торин успел ему возразить. Принц уже знал, что тот скажет: принцесса Селена, племянница королевы Леваны, мертва, она погибла тринадцать лет назад. Других наследниц нет. — Каждый день появляются слухи, — продолжал Кай. — Очевидцы, люди, которые клянутся, что помогали ей, теории…

— Да, мы все наслышаны об этих теориях. Вы не хуже меня знаете, что они безосновательны.

— Но что, если это правда? — Кай скрестил руки и наклонился к Торину, понизив голос до шепота. — Что, если среди нас есть девушка, способная свергнуть Левану? Кто-то, кто окажется сильней?

— Вы сами слышите, что говорите? Кто-то сильней Леваны? Может, кто-то вроде ее сестры — той самой, которая приказала отрезать ноги своей швее, чтобы той ничего не оставалось, кроме как сидеть и шить для нее красивые платья?

— Мы говорим не о королеве Ченнэри.

— Нет, мы говорим о ее дочери. Кай, вся их семья, все они — жадные, жестокие, ослепленные собственной властью. Это у них в крови. Поверьте мне, принцесса Селена, если она жива, окажется ничуть не лучше.

Кай почувствовал, что слишком сильно сжал руки — пальцам стало больно, кончики побелели.

— Сильно хуже уже не будет, — сказал он. — И, кто знает, если слухи правдивы и все это время она провела на Земле, может быть, она и правда будет другой. Может быть, она нас поймет.

— Все ваши чаяния основаны на слухах.

— Тела так и не нашли.

Губы Торина сжались в жесткую линию:

— Нашли то, что от него осталось.

— В любом случае, небольшое исследование не повредит, верно? — Кай чувствовал, что впадает в отчаяние. Все свои надежды он возлагал на это исследование. Принимал его так близко к сердцу.

И не мог вынести мысли, что ему просто хочется в это верить, хотя, конечно, эта мысль всегда таилась на задворках сознания.

— Вот именно, что оно может повредить, — сказал Торин. — Если королева Левана узнает, что у вас на уме, мы лишимся шанса подписать мирный договор. Нам не стоило даже говорить об этом здесь, это слишком опасно.

— Ну, и кто теперь верит слухам?

— Ваше высочество, разговор окончен. Ваш долг — предотвратить войну, а не беспокоиться о призрачной лунной принцессе.

— А что, если я не смогу предотвратить войну?

Торин устало развел руками:

— Тогда Содружество будет сражаться.

— Верно. Отличный план. Я так рад, что мы наконец все обсудили.

Он развернулся и зашагал в сторону лабораторий.

Конечно, Восточное Содружество будет сражаться. И проиграет Луне.

Глава 13

— Ваша панель управления удивительно сложно устроена. Никогда не встречал у киборгов таких высоких технологий. — Доктор Эрланд поворачивал голограмму то одним боком, то другим. — Взгляните на эти провода вдоль позвоночника. Они практически полностью компенсируют ущерб, нанесенный нервной системе. Истинное мастерство. И вот! Смотрите, — он указал в область таза, — репродуктивная система практически не тронута. Вы знаете, множество женщин-киборгов становятся бесплодными, но, судя по тому, что я вижу, едва ли у вас возникнут какие-то проблемы.

Зола сидела на одном из столов для осмотра, положив подбородок на руки.

— Вот свезло-то мне, — прокомментировала она.

Доктор погрозил ей пальцем:

— Вы должны быть благодарны хирургам, проявившим такую заботу!

— Уверена, я буду им куда более благодарна, когда найдется парень, который решит, что куча проводов внутри девчонки — это круто.

Она ударила пятками о металлическую столешницу.

— Это имеет какое-то отношение к моему иммунитету?

— Может быть, да, а может быть, и нет, — ответил доктор, вынимая из кармана очки и водружая их на нос.

Зола склонила голову:

— Вам так мало платят, что вы не можете себе позволить хирургию глаз?

— Мне просто нравится это ощущение. — Доктор развернул голограмму так, чтобы была видна внутренняя сторона головы. — Кстати, если говорить о хирургии глаз… вы знаете, что у вас нет слезных желез?

— Да ну? Неужели? А я-то думала, что я черствый сухарь. — Она подтянула к себе ноги и обняла колени. — Я, если что, еще и не краснею — на случай, если вы как раз собирались сделать это замечательное открытие.

— Не краснеете? — Доктор повернулся к Золе и посмотрел на нее глазами, казавшимися огромными из-за очков. — Как так?

— Мой мозг контролирует температуру тела и заставляет охлаждаться, если я слишком быстро и слишком сильно нагреваюсь. Думаю, обычная человеческая система потоотделения их чем-то не устроила.

Доктор Эрланд достал свой портскрин и что-то вбил.

— Действительно, вполне разумно, — пробормотал он. — Должно быть, их волновало, чтобы система не перегревалась.

Зола напрягла шею, но не смогла разглядеть, что у него на экране портскрина.

— Это важно?

Он не обратил на нее внимания.

— А посмотрите на свое сердце! — сказал он, снова указывая на голограмму. — Вот эти две камеры, они сделаны из силикона пополам с биологической тканью. Удивительно.

Зола стиснула руки на груди. Ее сердце. Ее мозг. Ее нервная система. Что они не тронули?

Ее рука потянулась к шее — она ощупывала выступающие позвонки, глядя на металлические позвонки, изображенные на голограмме.

— Что это? — спросила она, заметив на голограмме тень.

— Ах, да, я уже обсуждал это с моими помощниками. — Доктор Эрланд почесал голову через шляпу. — Судя по всему, это сделано из какого-то другого материала, не из того же, из которого позвонки… И оно прямо над центральным нервным узлом. Возможно, они пытались исправить какой-то сбой.

Зола сморщила нос:

— Здорово. Во мне есть сбои.

— Вас когда-нибудь беспокоит шея?

— Только если я пролежу под хувером целый день.

И во сне. В кошмарах всегда казалось, что огонь был горячее всего именно под шеей, жар пробирался вниз по позвоночнику. Непрерывная боль, как от раскаленных углей, терзала кожу. Она вздрогнула, вспомнив Пиону в своем последнем кошмаре — том, где она плакала и кричала, обвиняя Золу в том, что с ней случилось.

Доктор Эрланд наблюдал за ней, постукивая портскрином по губам.

Зола поморщилась.

— У меня есть вопрос.

— Да? — сказал доктор, убирая портскрин в карман.

— Вы до этого сказали, что я перестала быть заразной, как только организм избавился от микробов.

— Это верно.

— Тогда… если я действительно контактировала с переносчиком чумы, скажем, пару дней назад… Сколько времени понадобилось, чтобы я перестала быть заразной?

Доктор Эрланд сморщил губы.

— Что ж. Допустим, организм с каждым разом справляется с возбудителями все быстрее. На этот раз вам понадобилось двадцать минут. Значит, в прошлый раз час… Максимум два. Конечно, каждый организм, как и каждая болезнь, обладает своими особенностями.

Зола сложила руки на коленях. Дорога от рынка до дома заняла чуть больше часа.

— А как насчет… оно может приставать к одежде?

— Только ненадолго. Возбудители не могут долго выживать без хозяина. — Он внимательно посмотрел на Золу. — Вы в порядке?

Она возилась с пальцами своих перчаток. Зола кивнула.

— Когда мы уже начнем спасать жизни?

Доктор Эрланд поправил шляпу.

— Я боюсь, мы немногое можем сделать до того, как я проанализирую образцы вашей крови и составлю карту ДНК. Но для начала я бы хотел получше разобраться с тем, как устроено ваше тело — на случай, если это как-то повлияет на результаты.

— Разве то, что ты киборг, может повлиять на ДНК?

— Нет, но были некоторые исследования, позволяющие предположить, что организм вырабатывает определенные гормоны, химические вещества, антитела и все такое в результате операции. Конечно, чем больше площадь вмешательства, тем выше уровень…

— Значит, это все-таки повлияло на мой иммунитет?

Его светящиеся глаза заставляли ее нервничать и вызывали головокружение.

— Я не уверен, — сказал он. — Но, как я уже говорил, у меня есть пара теорий.

— И вы собираетесь поделиться со мной своими теориями?

— О да. Как только я пойму, что прав, я собираюсь поделиться своим открытием со всем миром. На самом деле, у меня есть мысль об этой таинственной тени на вашем позвоночнике. Вы не возражаете, если я проведу небольшой эксперимент? — Он снял очки и плавным движением опустил их обратно в карман, к портскрину.

— Что вы собираетесь делать?

— Просто небольшой эксперимент. Не о чем волноваться.

Она повернула голову, когда доктор обошел вокруг стола и кончиками пальцев коснулся шеи, ощупывая позвонки. Зола замерла. Руки были теплыми, но она все равно дрожала.

— Скажите, если почувствуете что-нибудь необычное.

Необычное? Любое человеческое прикосновение казалось ей необычным, и она уже открыла рот, собираясь сказать об этом, но дыхание вдруг прервалось.

Огонь и боль, казалось, разрывали позвоночник и наполняли вены.

Она закричала и свалилась со стола на пол лаборатории.

Глава 14

Красный свет пронзал веки, дисплей сетчатки выдавал поток зеленой тарабарщины на изнанке век. Что-то случилось с ее проводкой — пальцы левой руки продолжали дергаться.

— Успокойтесь, мисс Линь. Вы в полном порядке. — Вслед за холодным голосом, в котором не было ни капли сочувствия, только этот странный акцент, она услышала другой, куда более встревоженный:

— В полном порядке? Вы с ума сошли? Что с ней случилось?

Зола застонала.

— Просто небольшой эксперимент. С ней все будет в порядке, ваше высочество. Вот, видите? Она уже приходит в себя.

Несмотря на внутренний протест, она открыла глаза. Только пара теней виднелась среди ослепляющей белизны лаборатории. Ее глаза сфокусировались, и она разглядела небесно-голубые глаза и шерстяную шляпу доктора Эрланда и принца Кая с неопрятными черными прядями, свисавшими на лоб.

Когда дисплей сетчатки снова начал проверку системы, уже второй раз за день, она прикрыла глаза, слегка опасаясь, что принц Кай заметит зеленый отблеск в глубине ее зрачков.

По крайней мере, она была в перчатках.

— Вы живы? — спросил Кай, отбрасывая прядку у нее со лба.

Прикосновения его пальцев казались горячими и липкими, а потом она осознала, что это у нее жар.

Жар, которого просто не может быть.

Она не могла покраснеть, у нее не могло быть жара.

Она не могла перегреваться.

Что доктор с ней сделал?

— Она ударилась головой? — спросил Кай.

Пальцы перестали дергаться. Зола прижала руки к телу, инстинктивно пытаясь спрятать их.

— С ней все в порядке, — повторил доктор. — Слегка напугана, но цела и невредима. Прошу меня извинить, мисс Линь. Не думал, что вы окажетесь столь чувствительны.

— Что вы сделали? — спросила она, сосредоточившись на том, чтобы не проглатывать слова.

Кай взял ее за плечи и помог сесть. На всякий случай она одернула штанину, боясь, как бы принц не увидел металлического блеска протеза.

— Я просто вправлял вам позвоночник.

Зола взглянула на доктора — ей не нужно было дожидаться оранжевого огонька, чтобы понять, что он лжет. В любом случае, огонек появился и уплыл вверх.

— Что такое с ее позвоночником? — Рука принца скользнула вниз по ее спине. Зола сделала глубокий вдох, ее пробрала дрожь. Она боялась, что боль возвратится и система снова даст сбой, как под пальцами доктора, но ничего не произошло, и вскоре Кай прекратил надавливать на позвоночник.

— С ним все в порядке. Но именно в области спины нервы переплетаются, прежде чем послать сигналы в мозг.

Зола смотрела на доктора дикими глазами, уже представляя себе, как принц быстро отдернет руку, обнаружив, что прикасается к киборгу.

— Мисс Линь жаловалась, что ей досаждает боль в шее, — сказал доктор.

Зола сжимала пальцы до тех пор, пока они не заболели.

— Так что я постарался вправить позвоночник. Это называется хиропрактика — удивительно эффективное средство. Вероятно, искривление оказалось сильнее, чем я предполагал, так что при вмешательстве нервная система испытала шок. — Доктор улыбнулся принцу, его взгляд не выдавал ни тени тревоги.

Оранжевый огонек мигал, не переставая.

Зола вытаращила глаза… Сейчас доктор прекратит свою бессмысленную ложь и выложит принцу все ее секреты. Что она киборг, у нее иммунитет к чуме и она его новая любимая морская свинка.

Но доктор Эрланд больше ничего не сказал — только улыбнулся ей невиннейшей улыбкой, заронив подозрения.

Чувствуя на себе взгляд Кая, Зола обернулась к нему, собираясь пожать плечами, как будто объяснение доктора говорило ей не больше, чем принцу, но слишком пристальный взгляд лишил ее дара речи.

— Я надеюсь, он говорит правду, поскольку с вашей стороны было бы просто бессовестно умереть, когда я только-только имел удовольствие вас встретить. — Его глаза вспыхнули, как бы призывая посмеяться этой шутке, понятной только им двоим, и Зола заставила себя выдавить смешок — никогда с ее губ не слетало настолько фальшивого звука. — Вы в порядке? — спросил принц, свободной рукой беря ее за руку — другая рука по-прежнему покоилась на ее талии. — Можете встать?

— Думаю, да.

Он помог ей встать. От мучительной боли не осталось и следа.

— Благодарю вас, — сказала она, отступая на шаг, и принялась отряхиваться, хотя даже пол лаборатории был безупречно чист. Она врезалась бедром в лабораторный стол.

— Что вы здесь делаете? — спросил он, уронив руки; секунду, пока он не убрал их в карманы, они неловко свисали вдоль тела.

Зола открыла рот, но доктор Эрланд прочистил горло.

— Вы уже встречались? — спросил он, седые брови уползли под шляпу.

— Вчера. На рынке, — ответил Кай.

Зола убрала руки в карманы, подражая Каю, и обнаружила в кармане гаечный ключ.

— Я… ммм… здесь… потому что… ох…

— Один из медроидов вышел из строя, ваше высочество, — перебил ее доктор Эрланд. — Я попросил, чтобы она пришла взглянуть на него. У нее репутация исключительного механика.

Кай начал кивать, но остановился и оглядел комнату:

— Что за медроид?

— Его здесь уже нет, разумеется, — ответил доктор, бодро чеканя слова, как будто ложь была веселой увлекательной игрой. — Наверное, берет образцы крови, пока мы беседуем.

— В-верно, — сказала Зола, стараясь, чтобы челюсть прекратила отвисать, как у идиота. — Я его уже починила. Теперь как новенький. — Она вынула из кармана ключ, как будто он служил неопровержимым доказательством.

Хотя Кай казался смущенным, он кивнул, как если бы эта история не подлежала сомнению.

Зола была благодарна, что доктор так легко изобрел отговорку, но в то же время это ее нервировало. Что заставляет его хранить секреты от наследного принца, особенно если он близок к прорыву в поисках лекарства от чумы? Разве Кай не заслуживает этого знать? Разве все не заслуживают?

— Я так думаю, у вас не было шанса осмотреть Наинси? — спросил Кай.

Зола прекратила вертеть гаечный ключ и сжала его обеими руками, чтобы сдержаться и не начать одергивать перчатки.

— Нет. Еще нет. Простите… за последние двадцать четыре часа столько всего…

Он пожал плечами в ответ на ее слова, но жест получился принужденным.

— У вас, вероятно, список клиентов длиной в милю. Я не должен ожидать королевского обращения… впрочем, — его рот дернулся, — думаю, я его и так получаю.

Сердце Золы дало сбой — улыбка принца застала ее врасплох, такая же чарующая и внезапная, как тогда, на рынке. И тут она увидела голограмму — та все еще выставляла на всеобщее обозрение ее внутренности — от металлического позвоночника до пучков проводов и совершенно нетронутых яичников. С бешено колотящимся сердцем она перевела взгляд обратно на принца.

— Обещаю, я осмотрю ее сразу же, как только будет время. До фестиваля. Определенно.

Кай повернулся, следуя за ее взглядом, и увидел голограмму. Зола сжала руки в кулаки, нервы, казалось, завязались узлом в ее желудке, когда Кай оторвался от изображения.

Девушка. Механизм. Уродец.

Она закусила губу и уже вынесла себе приговор — никогда больше принц не улыбнется ей одной из улыбок, от которых останавливается сердце, — когда доктор Эрланд шагнул к голограмме и щелчком выключил изображение:

— Прошу прощения, ваше высочество. Конфиденциальность пациента. Это из сегодняшнего набора.

Еще одна ложь.

Зола вцепилась в гаечный ключ, исполненная благодарностью пополам с подозрением.

Кай вздрогнул от удивления.

— На самом деле, из-за этого я сюда и пришел. Хотел узнать, есть ли какие-нибудь успехи.

— Сейчас сложно сказать, ваше высочество, но, возможно, мы нашли потенциальное решение. Я, разумеется, буду по-прежнему держать вас в курсе. — Он невинно улыбнулся сначала Каю, потом Золе. Было ясно, что он ничего не скажет Каю.

Она просто не могла понять почему.

Откашлявшись, она попятилась к двери.

— Я пойду, не буду вас отвлекать от работы, — сказала она, похлопывая ключом по ладони. — Думаю, мне стоит… ммм… зайти еще раз, убедиться, что с медроидом все в порядке? Скажем… завтра?

— Отлично, — сказал доктор, — в любом случае, у меня есть ваш ID, на случай, если вы вдруг понадобитесь. — Его улыбка поблекла — лишь слегка — как будто напоминая Золе, что статус добровольца будет сохраняться до тех пор, пока она будет возвращаться сюда сама. Сейчас она представляла ценность. И он совершенно не собирался отпускать ее насовсем.

— Я провожу вас, — сказал принц, ловя запястьем свет сканера. Дверь распахнулась.

Зола вскинула руки в перчатках, не выпуская гаечного ключа:

— Нет, нет, не стоит. Я смогу найти дорогу.

— Вы уверены? Мне не составит никакого труда…

— Уверена. Точно. У вас наверняка полно важных дел… королевских… правительственных… исследовательских… Которые надо обсудить. Но спасибо. Ваше высочество. — Она неуклюже попыталась поклониться, радуясь, что, по крайней мере, у нее на этот раз обе ноги на месте.

— Что ж, ладно, был рад увидеть вас снова. Приятный сюрприз!

Она иронически засмеялась и с удивлением обнаружила на его лице серьезное выражение. Его глаза смотрели на нее с теплотой и легким любопытством.

— И-и мне. — Она попятилась к двери. Улыбаясь. Дрожа. Молясь, чтобы на этот раз у нее не оказалось на лице масляных пятен. — Тогда я отправляю вам сообщение. Когда ваш андроид будет готов.

— Благодарю вас, Линь-мэй.

— Вы можете называть меня Зо… — дверь закрылась, — …ла. Зола. Будет мило с вашей стороны. Ваше высочество. — Она сползла по стенке коридора, постучала себя по лбу костяшками пальцев: — Я отправлю вам сообщение. Можете звать меня Зола, — передразнила она себя и закусила губу. — И не обращайте внимания на лепечущую девчонку.

О нем мечтали все девчонки страны. Он был так далек от ее реальности, ее мира, что она должна была перестать думать о нем в ту же секунду, как закрылась дверь. Должна перестать думать о нем немедленно. И больше не должна думать о нем снова — никогда — разве что как о клиенте и своем принце.

И все же память о прикосновении его рук к ее коже не желала исчезать.

Глава 15

Золе пришлось загрузить карту исследовательского крыла дворца, чтобы отыскать выход. Она была на грани нервного срыва — из-за принца, из-за Пионы, из-за всего. Она чувствовала себя самозванцем, который бродит по гладким залам, склонив голову, чтобы не встречаться взглядом с учеными в белых халатах и покрытыми белым металлом андроидами. Даже если она теперь и вправду доброволец. Ценный.

Она пересекла комнату для ожидания, снабженную двумя нетскринами и тремя мягкими стульями, и застыла, устремив взгляд в окно.

Этот вид.

Этот город.

С первого этажа город выглядел беспорядочно — слишком много строений теснилось на слишком маленьком пространстве, улицы кривые, и над каждой растянуты провода и веревки с бельем, все дороги извиваются и торопятся к вершине холма, каждый закуток огорожен бетонной стеной.

Но отсюда, с вершины утеса — и с высоты третьего этажа, — город был красив. Солнце было высоко, и его свет ликовал, отражаясь в стеклах небоскребов и золоте островерхих крыш. Золе было видно непрерывное движение нетскринов и блеск хуверов — они сновали от одного здания к другому. Отсюда казалось, что город наполнен не механическим гулом, а тихим шепотом жизни.

Зола отыскала скопление узких высоких зданий из голубого стекла и хрома — они стояли, как часовые, над рыночной площадью. Она попыталась проследить дорогу на север, чтобы найти Башню Феникса, но ее не было видно из-за скопища других домов и слишком густых теней.

Ее благоговение исчезло.

Ей нужно было возвращаться. В квартиру. В ее тюрьму.

Ей нужно было починить андроида Кая. И защитить Ико, которую Адри — не пройдет и недели — без нее просто продаст на запчасти или, еще хуже, решит заменить чип личности, как она выражалась, «бракованный». Она постоянно жаловалась, что с тех пор, как Зола поселилась с ними, ее андроид стал слишком самоуверенным.

И потом, ей больше некуда было идти. До тех пор пока доктор Эрланд не переведет первый платеж на счет, о котором Адри не будет знать, у нее нет никаких денег, и хувера тоже нет, а единственного друга забрали в карантин.

Она сжала кулаки.

Да, сейчас ей нужно возвращаться.

Но она не задержится там надолго.

Адри вполне ясно дала понять, что считает Золу никчемной обузой. Когда представился шанс избавиться от Золы, она не колебалась и не испытывала угрызений совести — ведь, в конце концов, Пионе нужен был антидот.

Пионе нужен был антидот.

И, возможно, она поступила правильно. Возможно, это был долг Золы как киборга — пожертвовать своей жизнью, чтобы нормальные люди могли вылечиться. Возможно, имело смысл использовать для опытов тех, кто уже был испорчен. Но Зола знала, что никогда не простит этого Адри. Ведь эта женщина должна была помогать ей, защищать ее. Если ее единственной семьей были Адри и Перл, лучше уж совсем без семьи.

Она должна была исчезнуть. И знала, как собирается это сделать.

По сравнению с выражением лица Адри, когда Зола вошла в квартиру, кошмар сегодняшнего дня показался почти развлечением.

Адри сидела на диване и что-то читала на портскрине. Перл была в дальнем конце комнаты и играла в голографическую доску, в которой герои были похожи на кумиров всех девчонок — в частности, там было три копии принца Кая. Это была их любимая с Пионой игра, но сейчас Перл играла с кем-то незнакомым по сети и выглядела одновременно скучающей и несчастной. Когда Зола вошла, Перл, как и Адри, уставилась на нее — и миниатюрная копия принца Кая упала на длинный меч своего соперника. Перл слишком поздно поставила игру на паузу.

— Зола? — сказала Адри, откладывая портскрин на придиванный столик. — Каким образом?..

— Они сделали какие-то анализы и решили, что я им не подхожу. Так что они отослали меня обратно. — Зола изобразила тонкими губами улыбку. — Не волнуйтесь, уверена, они не забудут о вашей благородной жертве. Может быть, даже пришлют благодарственное сообщение.

Адри встала, глядя на Золу и не веря своим глазам:

— Они не могли отправить тебя обратно!

Зола стянула перчатки и сунула их в карман.

— Думаю, вам стоит подать официальную жалобу. О, так неловко вторгаться. Вы, как я вижу, ужасно заняты своими делами. Так что, с вашего позволения, я пойду поработаю — у вас как раз будет время придумать удобный способ от меня избавиться.

Она зашагала в коридор. Круглая голова Ико выглянула из кухни — голубой датчик сиял от изумления. Зола сама удивилась, как быстро горечь сменилась облегчением. Совсем недавно она думала, что никогда не увидит Ико.

Недолгая радость тут же исчезла, когда Адри ворвалась в коридор следом за ней:

— Зола, стой.

Подавив искушение проигнорировать ее, Зола остановилась и обернулась к своему опекуну.

Они уставились друг на друга. Адри то открывала, то закрывала рот, как будто запиналась от удивления. Она выглядела старой. На годы старше, чем раньше.

— Я свяжусь с лабораторией, чтобы убедиться, что ты не лжешь, — сказала она. — Если ты что-то натворила… Лишила меня единственного шанса помочь моей дочери… — Гневный голос Адри надломился, затем взлетел до пронзительного крика. Зола слышала, что за словами Адри пытается спрятать слезы. — Ты не можешь быть настолько бесполезной! — Она расправила плечи и схватилась за дверной косяк.

— Чего еще вы от меня хотите? — закричала в ответ Зола, размахивая руками. — Давайте, звоните в лабораторию. Я не сделала ничего плохого.

Я пошла с ними, они взяли анализы, и я им не подошла. Прошу меня извинить, что они не упаковали меня в подарочную коробку, когда отправляли обратно, если вы на это рассчитывали.

Губы Адри вытянулись в линию:

— Твое положение в этом доме не изменилось, и я не испытываю восторга, когда сирота, которую я приютила, смеет разговаривать со мной в таком непочтительном тоне.

— Неужели? — ответила Зола. — Мне перечислить, от чего я сегодня не испытала восторга? Иглы под кожу, зубцы в голову, смертоносные микробы… — Зола спохватилась, она не хотела, чтобы Адри узнала правду. Ее настоящую ценность. — Честно говоря, мне все равно, от чего вы в восторге, а от чего нет. Вы предали меня, хотя я вам ничего не сделала.

— Достаточно. Ты прекрасно знаешь, что ты мне сделала. Что сделала этой семье.

— Смерть Гарана не моя вина. — Она отвернулась. Перед глазами от гнева мелькали белые точки.

— Ладно. — В голосе Адри ничуть не убавилось превосходства. — Добро пожаловать домой, Зола. Но, пока ты продолжаешь жить в моем доме, ты продолжаешь подчиняться моим приказам. Делаешь, что я тебе говорю, это ясно?

Зола оперлась металлической рукой о стену, выпрямив пальцы и успокаиваясь.

— Подчиняться вашим приказам. Ладно. Например, «Сделай уборку, Зола», «Найди работу, Зола, чтобы я могла оплатить мои счета», «Иди поиграй в лабораторную крысу с этими чокнутыми учеными, Зола» — да, все предельно ясно. — Она обернулась через плечо, но Ико спряталась в кухню. — Тогда вам тоже должно быть ясно, что из-за вас я потеряла половину рабочего дня, так что вы не станете возражать, если я одолжу вашу Служанку девять-два, чтобы возместить убытки. — Не дожидаясь ответа, она ринулась в свою спальню и захлопнула за собой дверь.

Она стояла, прислонившись к двери спиной до тех пор, пока предупреждающий текст не пропал с сетчатки, а руки не перестали дрожать. Открыв глаза, она обнаружила, что старый нетскрин, который Адри сбила со стены, лежит поверх стопки одеял, которая служила ей постелью, а осколки пластика просыпались на подушку.

Она не заметила, успела ли Адри купить новый или стена гостиной пустовала.

Вздыхая, Зола переоделась, стремясь избавиться от больничного запаха, пропитавшего одежду. Она ссыпала оставшиеся куски пластика в ящик с инструментами, взяла нетскрин под мышку и рискнула снова выйти в коридор. Ико не двигалась — она так и стояла, наполовину спрятавшись в кухне. Зола кивнула на выход, и Ико последовала за ней.

Она не стала заглядывать в гостиную, проходя мимо, но ей показалось, что она услышала предсмертный крик принца Кая из игры Перл.

Только они вышли в общий коридор — довольно тихий, если учесть, что соседские дети вернулись из школы, — как Ико обхватила неуклюжими руками ноги Золы:

— Как это может быть? Я была уверена, что тебя убьют. Что произошло?

Зола протянула роботу ящик с инструментами и направилась к лифтам.

— Я тебе все расскажу, но мне предстоит работа.

Она дождалась, пока они остались одни в лифте, спускающемся в подвал, прежде чем посвятить Ико во все, что произошло — исключая тот момент, когда принц Кай вошел и обнаружил ее без сознания на полу.

— Ты имеешь в виду, что тебе придется туда вернуться? — спросила Ико.

— Да, но это ничего. Доктор сказал, я сейчас вне опасности. Плюс они будут мне платить — и Адри ничего об этом не узнает.

— Сколько?

— Не знаю, но думаю, довольно много.

Ико схватила Золу за запястье, как раз когда Зола открывала дверь из проволочной сетки, ведущую в мастерскую.

— Ты понимаешь, что это значит?

— Какая именно часть?

— Это значит, ты сможешь купить себе бальное платье — красивее, чем у Перл! И сможешь пойти на бал, а Адри нечего будет возразить.

Зола сжала губы, как будто только что проглотила лимон, и выдернула руку из пожатия Ико.

— В самом деле, Ико? — сказала она, оглядывая беспорядок из инструментов и запасных частей. — Ты в самом деле думаешь, что сейчас Адри позволит мне пойти просто потому, что я смогу купить платье? Да она скорее сорвет с меня это платье… и попытается перепродать пуговицы, чем пустит на бал.

— Ладно, тогда мы ей ничего не скажем про бал. Тебе не обязательно идти с ними. Ты лучше них. Ты ценная. — Вентилятор Ико жужжал как сумасшедший, как будто ее процессор перегрелся от всех этих новостей. — У тебя иммунитет к чуме. Звезды мои, ты ведь можешь стать благодаря этому знаменитой!

Зола проигнорировала ее, наклонившись, чтобы прислонить нетскрин к стеллажам. Ее взгляд остановился на серебристой ткани, сложенной в дальнем углу, измятой, слегка сияющей в пыльном свете.

— Что это, Ико?

Вентилятор Ико замедлился — было слышно только тихое жужжание.

— Бальное платье Пионы. Я… я не смогла себя заставить его выбросить. И не думала, что кто-то еще пойдет сюда без тебя. И решила, что просто… оставлю его. Для себя.

— Это плохо, Ико. На нем могла остаться инфекция.

Зола колебалась лишь мгновение, прежде чем подойти к платью и взять его за расшитые жемчугом рукава. Оно было в грязи и помялось, и на нем действительно могла остаться инфекция, но ведь доктор сказал, что возбудители сами по себе долго не живут.

Кроме того, его больше некому было носить.

Она повесила платье на сварочный аппарат и отвернулась.

— Мы не будем тратить эти деньги на одежду, — сказала она. — И не пойдем на бал.

— Но почему? — В механическом голосе Ико отчетливо слышалось хныканье.

Зола подошла к столу, приподняла ногу и начала выгружать из голени спрятанные там инструменты.

— Помнишь автомобиль, который мы видели на свалке?

— Тот, старый, бензиновый?

Микрофоны Ико издали протяжный звук, изображая стон.

— Что с ним такое?

— Нам понадобятся деньги и время, чтобы его починить.

— Нет. Зола! Скажи, что ты шутишь!

Зола мысленно составляла список, закрывая отделение на голени и одергивая штанину. Слова бегущей строкой прокручивались у нее перед глазами: ДОСТАТЬ АВТОМОБИЛЬ. ОЦЕНИТЬ СОСТОЯНИЕ. ЗАГРУЗИТЬ СХЕМУ УСТРОЙСТВА. НАЙТИ ЗАПЧАСТИ. ЗАКАЗАТЬ БЕНЗИН. Взгляд упал на андроида Кая на рабочем столе. ПОЧИНИТЬ АНДРОИДА.

— Я серьезно.

Ощущая странное возбуждение, она стянула волосы в хвост на затылке.

Направляясь к ящику с инструментами в углу, она высматривала то, что могло пригодиться, — провода, цепи, тряпки, генераторы — все, что могло помочь привезти автомобиль, очистить или починить.

— Мы вернемся к ночи. Если получится, поставим его в гараж. Или придется чинить его прямо на свалке. Так, теперь мне нужно во дворец завтра утром и осмотреть андроида завтра днем. Но если постараться, думаю, мы сможем починить автомобиль за пару недель — может, и быстрее, смотря что придется делать, конечно.

— Но зачем? Зачем нам его чинить?

— Затем, что этот автомобиль увезет нас отсюда.

Глава 16

Ночные сиделки и андроиды прижались к стенам, когда принц Кай мчался по коридору. Он бежал всю дорогу от своей спальни на шестнадцатом этаже частных покоев дворца и остановился перевести дыхание, только когда пришлось ждать лифт. Он ворвался в дверь комнаты для посетителей и мгновенно замер, все еще сжимая дверную ручку.

Его безумный взгляд остановился на Торине — тот прислонился к стене, скрестив руки. Советник оторвал взгляд от стекла и обреченно встретил панический взгляд Кая.

— Я слышал… — начал Кай, расправляя плечи. Он вошел, смачивая пересохший рот. Дверь за ним со щелчком закрылась. Маленькая гостиная была освещена только настольной лампой и ярким флуоресцентом из карантина.

Кай вгляделся в комнату больного — как раз в этот момент медроид прятал под белой тканью закрытые глаза его отца. Бешено колотившееся сердце упало.

— Я опоздал.

— Это случилось лишь несколько минут назад, — сказал Торин, заставляя себя отойти от стены. Кай взглянул в изборожденное морщинами лицо советника, в бессонные глаза, потом на нетронутую чашку чая за портскрином. Он остался работать допоздна, вместо того чтобы идти домой, в свою постель.

Усталость и опустошение навалились на Кая разом, и он прижал пылающий лоб к холодному стеклу. Он тоже должен был быть здесь.

— Я назначу пресс-конференцию, — бесцветным голосом сказал Торин.

— Пресс-конференцию?

— Страна должна знать. Мы будем оплакивать его вместе. — Под размеренным дыханием Торин прятал потрясение, и в редкие моменты оно проступало наружу.

Кай зажмурился и потер глаза руками. Да, он знал, что это должно произойти, что его отец неизлечимо болен — все это были слова, лишенные всякого смысла. А теперь он в одночасье потерял все. Не только отца. Не только императора.

Свою молодость. Свою свободу.

— Вы будете хорошим императором, — сказал Торин. — Таким же, как он.

Кай отшатнулся от него. Он не хотел думать обо всем этом — и о том, насколько он не соответствует новой роли. Он был слишком молод, слишком глуп, слишком оптимистичен, слишком наивен. Он не мог этого сделать.

Экран позади них засвистел, затем из него раздался сладкий женский голос: «Входящее сообщение для Его Высочества наследного принца Кайто Восточного Содружества от королевы Луны Леваны».

Кай обернулся к экрану — пустому, если не считать вращающегося глобуса в углу, означавшего, что есть входящие сообщения. Подступавшие слезы превратились в начинающуюся головную боль. Воздух сгустился, но оба — и принц и советник — оставались неподвижны.

— Как она могла узнать? Так быстро? — сказал Кай. — У нее должны быть шпионы.

Краешком глаза он увидел, как Торин поднял на него взгляд. Предупреждая, что не стоит сразу предполагать заговор.

— Возможно, вас видели маг и ее страж, — сказал он, — бегущим через весь дворец посреди ночи. Что еще это могло значить?

Кай, стиснув зубы, выпрямился во весть рост и обернулся к экрану, как к врагу.

— Похоже, период траура подошел к концу, — прошептал он. — Экран, прошу принять сообщение.

Экран вспыхнул. Он увидел королеву, она была в вуали, скрывавшей лицо, как у вечной невесты. Все, что он видел сквозь завесу, — контур черных волос и призрачные черты. Лунатики объясняли это тем, что красота их королевы — дар, видеть который земляне недостойны, но Кай слышал другое: говорили, на самом деле очарование королевы — чары, с помощью которых она морочит людей, заставляя их видеть себя божественно прекрасной, — не передавалось через нетскрины, так что она никогда не позволяла смотреть на себя через них.

Какой бы ни была причина, у Кая всегда начинало жечь глаза, если он смотрел на фигуру в белом саване слишком долго.

— Мой дорогой принц-регент, — сказала Левана сахарным голосом, — позвольте мне первой выразить соболезнования вашей потере. Вы лишились отца. Чтимого нами императора Рикана. Да покоится он с миром.

Кай бросил взгляд на Торина. Шпионы?

Торин не посмотрел на него в ответ.

— Хотя это трагедия, я ожидаю продолжения переговоров о заключении альянса с вами как новым лидером Содружества Земли. Поскольку я не вижу причин откладывать переговоры до вашей коронации, я думаю назначить переговоры так скоро, как это позволит ваш траур. Мой шаттл готов. Я смогу отправиться в путь с вашим следующим восходом и лично принести вам как мои соболезнования, так и мои поздравления. Я предупрежу своего мага о прибытии. Она сможет обеспечить надлежащие условия для моего пребывания. Прошу вас не беспокоиться о моем удобстве. Уверена, у вас много других забот в это печальное время. Мои мысли с вами и всем Содружеством. — Она закончила сообщение кивком головы, и экран потемнел.

Кай с отвисшей челюстью обернулся к Торину:

— Она хочет приехать сюда? Сейчас? Еще и пятнадцати минут не прошло!

Торин прочистил горло.

— Мы должны обсудить это утром. Думаю, до пресс-конференции.

Кай отвернулся и уткнулся головой в стекло. По ту сторону под простыней виднелись очертания тела его отца — это напомнило Каю о королеве с ее вуалью. Император так сильно исхудал за последние недели, что казалось, под простыней скорее манекен, чем человек.

Его отец был уже не здесь. Он не мог больше защитить Кая. Предложить совет. Или когда-либо снова повести за собой страну.

— Она думает, что я слаб, — сказал Кай. — Она попытается убедить меня принять матримониальные условия альянса сейчас, пока вся страна в хаосе. — Он пнул стену и подавил крик боли; он и забыл, что не успел обуться. — Мы не можем отказать ей? Сказать, что она нежеланный гость?

— Я не уверен, что это демонстрация желания поддерживать мир, которого ваш отец такими усилиями добивался.

— Но это она угрожала войной последние двенадцать лет!

Торин скривил губы, и нескрываемое волнение в его глазах остудило гнев Кая.

— Обсуждение должно идти в двух направлениях, ваше высочество, — сказал он. — Мы выслушаем ее требования. Ей так же придется выслушать наши.

Плечи Кая поникли. Он развернулся и, вытянув шею, стал смотреть в потолок, по которому бродили тени.

— Что она имела в виду под тем, что ее маг обеспечит надлежащие условия?..

— Подозреваю, уберет зеркала.

Кай закрыл глаза:

— Зеркала. Точно. Я забыл.

Он помассировал лоб. Что же это за лунатики? И не просто какой-то там лунатик — королева Левана. На Земле. В его стране, в его доме. Он передернулся.

— Людям это не понравится.

— Да, — вздохнул Торин. — Завтра будет темным днем для Содружества.

Глава 17

Зола услышала свист, вслед за ним сквозь черноту сна перед глазами прокрутилось сообщение:

СООБЩЕНИЕ ИЗ 29-ГО КВАРТАЛА НОВОГО ПЕКИНА, КАРАНТИН ЛЕТУМОЗИСА. ЛИНЬ ПИОНА ВОШЛА В ТРЕТЬЮ СТАДИЮ ЗАБОЛЕВАНИЯ В 04:57 22 АВГУСТА 126 Т.Е.

Примерно минуту Зола боролась с сонным оцепенением и пыталась вникнуть в смысл слов, которые, казалось, корябали сетчатку. Она открыла глаза в своей спальне без окон и села. Все мышцы ныли после ночного путешествия на свалку. Спина болела так, что, казалось, этот старый автомобиль переехал ее, а не они с Ико тянули и толкали его по боковым дорогам. Но им все удалось. Автомобиль был ее — теперь он стоял в темном углу подземного гаража в Башне Феникса, и теперь она могла работать над ним каждую свободную минуту. И до тех пор, пока никто не пожалуется на запах, автомобиль останется их с Ико маленьким секретом.

Когда они наконец вернулись домой, Зола отключилась, как будто кто-то нажал на кнопку. И в первый раз у нее не было никаких кошмаров.

По крайней мере никаких кошмаров до того, как ее разбудило сообщение.

Мысль о Пионе — совсем одной, в карантине — заставила ее с приглушенным стоном вскочить со стопки одеял. Она натянула перчатки, стащила зеленое парчовое одеяло из бельевого шкафа в коридоре и прошла мимо Ико, работающей в режиме энергосбережения и подключенной к зарядному устройству в гостиной.

Она чувствовала себя странно, уходя без андроида, но сразу после она собиралась пойти во дворец. В коридоре она услышала чьи-то шаги этажом выше и звуки нетскрина, бормочущего утренние новости. Зола впервые вызывала хувер — и когда она вышла на улицу, он ее уже ждал. Она поднесла к сканеру свой чип и сообщила координаты карантина, прежде чем сесть далеко назад. Зола соединилась с сетью, чтобы проследить по карте, как хувер полетит в карантин. Карта загрузилась и теперь была у нее перед глазами; судя по ней, квартал карантина находился в промышленной зоне в пятнадцати милях за чертой города.

Город был сплошь тени, размытые очертания сонных домов и пустых тротуаров. Здания стали меньше, а пространство между ними больше, как только они оставили сердце города позади. Бледный солнечный свет полз вниз по улицам, и длинные тени ложились на тротуары.

Зола и без помощи карты знала, что они достигли промышленного района. Она сморгнула ее и стала смотреть на фабрику. Невысокие бетонные корпуса были снабжены огромными жалюзи над входом — таким широким, что туда поместился бы даже самый большой хувер. А может, и грузовые суда.

Зола приложила чип к сканеру при выходе, так что хувер списал с ее и так небольшого счета практически все средства, и попросила ожидать ее. Она направилась к ближайшему корпусу, у входа в который стояли андроиды. Над дверью мерцал новый экран-вывеска:

КАРАНТИН ЛЕТУМОЗИСА. ПАЦИЕНТЫ И МЕДРОИДЫ — ТОЛЬКО ДО ЭТОЙ ЧЕРТЫ.

Она несла одеяло перед собой, и старалась выглядеть уверенно, и думала, что скажет андроидам, если они начнут расспрашивать. Но медроиды, видимо, не были запрограммированы на случай прихода в карантин здоровых людей — они едва обратили на Золу внимание, когда она вошла внутрь. Она надеялась, что и уйти сможет так же легко. Может быть, ей стоило попросить пропуск у доктора Эрланда.

Запах испражнений и гниения коснулся ее ноздрей, как только она вошла. Она отступила назад, прикрывая нос ладонью. Желудок скрутило. Она жалела, что не может регулировать уровень восприятия запаха так же, как уровень звука.

Вдыхая через перчатку и задерживая дыхание, она заставила себя войти внутрь.

Внутри было прохладнее, солнечные лучи не достигали бетонного пола. Узкий ряд окон под потолком был покрыт непрозрачным зеленым пластиком, отчего здание было погружено в тусклую дымку. Наверху жужжали серые лампы, но они едва рассеивали мрак.

Сотни кроватей выстроились между стен, покрытые разномастными одеялами: часть была собрана из пожертвований, часть — из заводского брака. Зола порадовалась, что принесла Пионе хорошее одеяло. Большая часть кроватей пустовала. Этот корпус спешно открыли как раз в прошлые недели, когда болезнь подступила к городу. И все-таки часть кроватей уже была заполнена, и человеческое присутствие наполняло корпус гулом голосов.

Несколько больных, мимо которых прошла Зола, спали или неотрывно и безучастно смотрели вверх, в потолок, их кожа была покрыта голубой и черной сыпью. Те, у кого еще оставались какие-то эмоции, склонились над портскринами — своей последней связью с внешним миром. Они провожали Золу взглядом блестящих глаз, когда она проходила мимо.

По пути ей встретились еще медроиды — они сновали между кроватями, разнося еду и воду, но ни один из них не остановил Золу.

Она нашла Пиону спящей, замотанной в детское голубое одеяльце. Зола не была уверена, что узнала бы ее, если бы не каштановые локоны, рассыпавшиеся по подушке. Красноватые пятна распространились по коже рук. Хотя она дрожала, ее лоб блестел от пота. Она выглядела как старая женщина на пороге смерти.

Зола сняла перчатку и тыльной стороной руки прикоснулась ко лбу Пионы. Лоб был горячим и влажным на ощупь. Третья стадия летумозиса.

Она укрыла Пиону зеленым одеялом, затем замерла в нерешительности: она не знала, стоит ли будить Пиону или лучше дать ей поспать. Качаясь на пятках, она осмотрелась. Кровать позади нее была пуста. На той, что стояла с другой стороны от Пионы, чье-то маленькое тельце свернулось под одеялом в позе зародыша. Ребенок.

Зола вздрогнула, когда почувствовала, что кто-то взял ее за запястье. Пиона слабо сжимала ее стальные пальцы — на большее у нее не осталось сил. Ее глаза смотрели на Золу умоляюще. Испуганно. Потрясенно, как если бы Пиона увидела привидение.

Зола с усилием сглотнула и села в изножье кровати. Она была почти такой же жесткой, как и ее собственная.

— Заберешь меня домой? — Пиона с трудом выговаривала слова.

Зола вздрогнула. Она накрыла руку Пионы.

— Я принесла тебе одеяло, — сказала она, как если бы это объясняло ее присутствие.

Взгляд Пионы скользнул в сторону. Ее свободная рука отыскала парчовую ткань. Они ничего не говорили довольно долго, пока не услышали пронзительный крик. Пиона сжала руки, Зола обернулась, уверенная, что кого-то убивают.

Женщина в четырех проходах от них билась в кровати, крича и умоляя оставить ее в покое; медроид спокойно ждал со шприцом. Через минуту подошли еще два андроида — они держали женщину, заставляя лежать спокойно, пока первый андроид впрыскивал что-то в неподвижную руку.

Зола почувствовала прикосновение вьющихся волос Пионы и обернулась. Пиону трясло.

— Меня наказывают за что-то, — сказала Пиона, закрывая глаза.

— Не будьте смешной, — ответила Зола. — Чума — это просто… просто несправедливо. Я знаю. Но ты не сделала ничего плохого. — Она похлопала девочку по руке.

— Как мама и Перл?

— Убиты горем. Мы все очень по тебе скучаем. Но они не заразились.

Глаза Пионы широко раскрылись. Она осматривала лицо и шею Золы.

— Где у тебя пятна?

Приоткрыв рот, Зола растерянно потерла шею, но Пиона не ожидала ответа.

— Ты можешь спать там, ведь так? — сказала она, указывая на пустую кровать. — Они же не заставят тебя лежать далеко?

Зола сжала руки Пионы:

— Пиона, я не…

Она осмотрелась, но никто не обращал на них внимания. Медроид через две кровати поил какого-то больного водой.

— Я не больна.

— Но ты здесь!

— Я знаю. Это сложно объяснить. Понимаешь, я вчера была в исследовательской лаборатории, они взяли анализы и сказали… Пиона, у меня иммунитет. Я не могу заразиться чумой.

Напряженно поднятые брови Пионы вернулись на место. Она рассматривала лицо и шею Золы, ее руки снова и снова, как будто иммунитет — это что-то такое, что можно увидеть.

— Иммунитет?

Зола погладила руку Пионы быстрее, чем собиралась, обеспокоенная тем, что кому-то раскрыла свой секрет.

— Они попросили меня прийти сегодня снова. Доктор думает, что с моей помощью они смогут найти антидот. Я попросила, чтобы если они что-то найдут, первым человеком, который это получит, была ты. И он обещал.

Она с удивлением увидела, как глаза Пионы наполняются слезами:

— Это правда?

— Правда. Мы найдем антидот.

— Когда?

— Я… я не знаю точно.

Свободной рукой Пиона нашла ее запястье и сжала. Длинные ногти впились в кожу, но Зола нескоро поняла, что испытывает боль. Дыхание Пионы участилось. Она плакала и плакала, и из ее глаз ушла надежда, оставив после себя дикое отчаяние.

— Не дай мне умереть, Зола. Я хотела пойти на бал. Помнишь? И ты представишь меня принцу…

Она отвернулась, закрыв лицо в тщетной попытке то ли сдержать слезы, то ли спрятать, то ли заставить их течь быстрее. Изо рта вырвался грубый кашель с тонкой струйкой крови. Зола болезненно поморщилась, наклоняясь вперед, чтобы стереть кровь с подбородка Пионы уголком одеяла.

— Не сдавайся, Пиона. Если у меня иммунитет, значит, должен быть способ победить болезнь. И ученые его найдут. И ты пойдешь на бал. — Она собиралась сказать, что Ико удалось спасти ее платье, но тогда пришлось бы рассказывать, что исчезло все, чего Пиона когда-либо касалась. Она откашлялась и смахнула прядь с виска Пионы:

— Я могу что-нибудь для тебя сделать?

Пиона покачала головой, не поднимая ее со старой подушки, держа краешек одеяла у рта. Но потом подняла на Золу глаза:

— Мой портскрин?

Зола виновато вздрогнула.

— Прости. Он все еще сломан. Но я посмотрю его вечером.

— Я просто хочу послать сообщение Перл. И маме.

— Конечно. Я принесу его тебе, как только смогу.

Портскрин Пионы. Андроид принца. Автомобиль.

— Прости, Пиона, но я должна идти.

Маленькие руки сжались крепче.

— Я вернусь, как только смогу. Обещаю.

Пиона прерывисто вздохнула, шмыгнула носом и отпустила Золу. Она спрятала тонкие руки под одеяло, укрывшись им до подбородка.

— Попытайся поспать. Береги силы.

Пиона смотрела на Золу мокрыми глазами:

— Я люблю тебя, Зола. Я рада, что ты не больна.

У Золы сжалось сердце. Она наклонилась и поцеловала Пиону в лоб.

— И я тебя люблю.

Она старалась восстановить дыхание, одновременно заставляя себя уйти, она пыталась надеяться. Был шанс. Один шанс.

Она не смотрела ни на кого из других больных, идя к выходу из карантна, когда услышала, как ее окликают.

Она задержалась, думая, что голос, скребущий, как наждак, был не более чем плодом ее воображения — слишком много вокруг истерических криков.

— Зола?

Она обернулась и обнаружила знакомое лицо, наполовину скрытое под стеганым одеялом.

— Чан-цзе? — Она приблизилась к изножью, морщась от острого запаха, исходившего от кровати. Чан Сачу, булочницу с рыночной площади, было почти не узнать из-за опухших век и землистого цвета, который приобрела ее кожа.

Стараясь дышать нормально, Зола обошла кровать.

Стеганое одеяло, которое закрывало рот и нос Сачи, колебалось от ее дыхания. Глаза были блестящими и такими огромными, каких Зола никогда у нее не видела. Впервые она смотрела на Золу без пренебрежения.

— Ты тоже? Зола? — спросила Сача.

Вместо ответа Зола неуверенно спросила:

— Я могу что-то для вас сделать?

Это были самые добрые слова, когда-либо сказанные между ними. Одеяло сползло, и Зола заставила себя подавить вскрик, когда увидела испещренный пятнами подбородок и горло женщины.

— Мой сын, — сказала она, с хрипом выговаривая каждое слово. — Приведи Сунто? Мне нужно его увидеть.

Зола не двигалась, вспоминая, как несколько дней назад, на рынке, Сача запретила сыну приближаться к ней.

— Привести его?

Сача выпростала одну руку из-под одеяла и схватила Золу за запястье — там, где кожа переходила в металл. Зола скорчилась, пытаясь отнять руку, но Сача крепко держала ее. Вокруг желтых ногтей расплывались синие пятна. Четвертая и последняя стадия лихорадки.

— Я постараюсь, — сказала Зола. Она потянулась и неуверенно погладила Сачу по костяшкам.

Голубые пальцы выпустили ее и легли на кровать.

— Сунто, — прошептала она. Ее взгляд все еще был прикован к Золе, но узнавание померкло. — Сунто…

Зола отстранилась, слушая, как обрывается речь. Жизнь погасла в черных глазах Сачи.

Зола содрогнулась и обхватила руками живот. Она осмотрелась. Никто из больных не обращал внимания ни на нее, ни на труп женщины рядом с ней. Потом она увидела андроида, направлявшегося к ним. Наверное, подумала Зола, они запрограммированы так, чтобы знать, когда кто-то умирает.

Как скоро уведомление о смерти пошлют семье? Когда Сунто узнает, что остался без матери?

Она хотела отвернуться и уйти, но ноги словно приросли к полу, когда андроид приблизился к кровати и взял металлическими захватами вялую руку Сачи. Женщина посерела, за исключением багровых пятен на подбородке. Ее глаза были все еще открыты и обращены к небу.

Возможно, у медроида были вопросы к Золе. Возможно, кто-то может захотеть узнать последние слова женщины. Может быть, ее сын захочет. Зола должна кому-то передать.

Но датчик медроида даже не повернулся к ней.

Зола облизнула губы. Но не могла придумать, что нужно сказать.

В корпусе медроида открылась панель, он потянулся внутрь свободной рукой с тремя зубцами и вынул скальпель. Зола скорчилась от отвращения, когда он вонзил лезвие в мертвое запястье. По ладони Сача потекла тонкая струйка крови.

Стряхнув оцепенение, Зола шагнула вперед. Бедро прижалось к спинке кровати.

— Что вы делаете? — сказала она громче, чем собиралась.

Андроид помедлил, не вынимая скальпеля из плоти Сачи. Желтый прибор видения вспыхнул, повернувшись к Золе, затем померк.

— Чем я могу вам помочь? — спросил андроид с механической вежливостью.

— Что вы с ней делаете? — Ей хотелось броситься вперед, вырвать скальпель и отшвырнуть его прочь, но она боялась, что ошибается. Должна быть причина. Что-то очень логичное. Медроиды сплошь состоят из логики.

— Извлекаю ID-чип, — сказал андроид.

— Но зачем?

Прибор видения снова полыхнул, затем опять сфокусировался на запястье Сачи.

— Ей он больше не нужен.

Андроид взял вместо скальпеля пинцет, и Зола услышала, как металл звякнул о металл. Она поморщилась, когда андроид извлек маленькую схему. Его защитное пластиковое покрытие блестело алым.

— Но… Разве вам не нужно опознавать тело?

Андроид уронил чип в поднос, который открылся в его пластиковой обшивке. Зола увидела, как чип упал в кучу других окровавленных чипов.

Андроид скрыл под потрепанным одеялом немигающие глаза Сачи.

Вместо ответа он просто сказал:

— Я запрограммирован, чтобы следовать инструкциям.

Глава 18

Медроид встал на пути у Золы, когда она выходила из здания фабрики, и преградил дорогу, вытянув худые руки:

— Пациентам строго запрещено покидать территорию карантина, — сказал он, подталкивая Золу назад, в сумрак дверного проема.

Зола сглотнула панику и остановила робота, положив ладонь на его плоский лоб.

— Я не пациент, — сказала она. — Я даже не больна. Вот, — она протянула руку, демонстрируя внутренний сгиб локтя с незажившими ранками — слишком часто кожу протыкали за последние два дня.

Внутри андроида зажужжал процессор, просматривая базу данных в поисках логической реакции. Потом панель в его торсе открылась, обнаружив третью руку, увенчанную шприцом — и рука потянулась к Золе. Она вздрогнула, ощутив прикосновение нежной кожей, но постаралась расслабиться, пока андроид брал новый образец крови. Шприц исчез в корпусе андроида, и Золе оставалось только ждать, раскатав и одернув рукав, — теперь он прикрывал край перчатки.

Тест, кажется, занял больше времени, чем тогда, на свалке, — и вверх по позвоночнику Золы поползла паника. Что, если доктор Эрланд ошибся? Но тут она услышала низкий гудок, и андроид попятился, освобождая ей путь.

Она выдохнула и пошла прочь по горячему асфальту, не оглядываясь на медроида и его компаньонов. Хувер все еще ждал ее. Сев на заднее сиденье, она приказала отвезти ее во дворец в Новом Пекине.

В прошлый раз ее доставили во дворец без сознания, и теперь она приникла к окну хувера, когда он взмыл над крутой дорогой, ведущей к вершине утесов, окаймлявших город. Она подключилась к сети в поисках информации и узнала, что дворец был построен после Четвертой мировой войны, когда от города остались одни булыжники. Он был спроектирован в стиле Старого света, с равной долей ностальгического символизма и инженерии, возведенной в ранг искусства. Крыши в форме пагод были сделаны из позолоченной черепицы, их окружали горгульи — цилини, но на самом деле черепицы были из гальванизированной стали, покрытой тонким слоем солнечных капсул, которые позволяли снабжать энергией весь дворец, включая исследовательское крыло, а горгульи были оснащены датчиками движения, ID-сканерами, камерами полного обзора и радарами, которые могли обнаружить приближение воздушных судов и хуверов в радиусе шестидесяти миль. Однако все это было скрыто от глаз в вычурной резьбе балок и ярусах павильонов.

Но внимание Золы привлекли не современные технологии, а мощеная дорога с вишневыми деревьями в цвету по сторонам. Бамбуковые ширмы у входов в сад. Ручей, непрерывно текущий сквозь маленькое окошко.

Хувер не остановился у главного входа с алой крытой колоннадой. Вместо этого он обогнул дворец с северной стороны — ближе всего к исследовательскому крылу. Хотя эта часть дворца была более современной и куда менее ностальгической, Зола все-таки заметила у входа приземистого Будду с улыбающимся лицом. Когда она расплатилась с хувером и подошла к автоматической стеклянной двери, едва уловимый импульс коснулся ее лодыжки — Будда сканировал посетителей на предмет ношения оружия. К ее облегчению, сталь в ее ноге не заставила сработать сигнал тревоги.

Внутри ее поприветствовал андроид, который спросил у нее имя и сказал подождать лифт в холле. Исследовательское крыло было похоже на улей, где роились дипломаты, доктора и андроиды — все по своим делам.

Лифт открылся, и Зола шагнула внутрь, радуясь, что может побыть одна. Двери начали закрываться, но потом замерли и открылись снова.

— Пожалуйста, подождите, — сказал механический голос оператора лифта.

Мгновением позже в полуоткрытые двери ворвался принц Кай.

— Прошу прощения, благодарю, что подожда… — Он увидел ее и застыл: — Линь-мэй?

Зола заставила себя отойти от стены лифта и склонилась в самом естественном поклоне, какой могла изобразить, попутно проверяя, достаточно ли высоко натянута перчатка.

— Ваше высочество, — слова вырвались тут же, сами собой, автоматически, и она чувствовала, что должна сказать что-то еще, чтобы заполнить пространство в лифте, но ничего не приходило в голову.

Двери закрылись; лифт начал подниматься.

Она откашлялась.

— Вы можете… эммм… звать меня просто Зола. Не обязательно быть столь…

Дипломатичным.

Уголок его рта дернулся, но эта почти-улыбка не отразилась в его глазах.

— Ладно, Зола. Ты преследуешь меня?

Она нахмурилась, внутренне ощетинившись, прежде чем поняла, что он ее просто дразнит.

— Я просто иду проверить медроида, которого осматривала вчера. Чтобы убедиться, что не осталось скрытых неполадок и все такое.

Он кивнул, но Зола заметила, что в глубине его глаз залегли тени, а осанка приобрела какую-то новую твердость.

— А я просто шел к доктору Эрланду узнать, как дела с антидотом. Появились новые слухи, будто бы он добился успеха с кем-то из недавнего набора. Думаю, тебе он ничего такого не говорил?

Зола подергала петли для ремня на поясе.

— Нет, он не упоминал об этом. Но я всего лишь механик.

Лифт остановился. Кай жестом пригласил ее выйти первой и последовал за ней к лабораториям. Она шла и смотрела на белый пол, остающийся позади.

— Ваше высочество? — По пути им встретилась молодая женщина с тяжелой черной косой. Она смотрела на принца Кая с искренним сочувствием. — Мне так жаль.

Взгляд Золы метнулся к Каю, который кивнул женщине:

— Спасибо, Фатин.

И принц пошел дальше.

Зола нахмурилась.

Не успели они сделать и десяти шагов, как их остановил мужчина, несущий полные пригоршни чистых пробирок.

— Мои соболезнования, ваше высочество.

Зола задрожала, ноги сами собой остановились.

Кай тоже остановился и взглянул на нее:

— Ты не выходила утром в сеть.

Один удар сердца — и она уже соединялась с сетью, страницы мелькали перед глазами. Новая страница ВС, полдюжины фотографий императора Рикана, пара фотографий Кая — принца-регента.

Она прикрыла рот ладонью.

Кай выглядел удивленным, но только на миг. Он тряхнул головой, черные волосы упали на глаза.

— Быстро соображаешь.

— Мне так жаль. Я не знала.

Он сунул руки в карманы и оглядел коридор. Только теперь Зола заметила, что глаза у него слегка покраснели.

— Если бы смерть моего отца была самым худшим из всего…

— Ваше высочество?.. — Она все еще просматривала сеть, но смерть императора казалась самым важным событием прошлой ночи. Помимо этой, стоящая новость была всего одна, но она сообщала, что коронация принца назначена на тот же день, что и фестиваль, и состоится перед балом.

Он встретил ее взгляд, и на его лице отразилось удивление, как будто он забыл, с кем разговаривает. Потом сказал:

— Можешь звать меня Кай.

— Прошу прощения?

— Больше никаких «высочеств». Мне этого хватает от… от всех остальных. А ты зови меня просто Кай.

— Нет. Это будет не…

— Не заставляй меня превращать это в королевский приказ! — На его лице мелькнула тень улыбки.

Зола подняла плечи до самых ушей, внезапно чувствуя смущение.

— Ладно. Я думаю.

Она почти забыла, что они были в холле исследовательского крыла, окруженные людьми, которые их вежливо не замечали, как будто их просто не было. Она пошла по коридору, гадая, не сказала ли чего не к месту, и чувствуя себя странно, потому что принц вдруг превратился в просто Кая. И это было неправильно.

— И что все-таки случилось с андроидом?

Она поскребла масляное пятно на перчатке.

— О, прошу прощения. Она еще не готова. Клянусь, я сейчас ею занимаюсь.

— Нет, я имел в виду медроида. Ты же его починила для доктора Эрланда?

— О. О, правда. Эмм… Это… во всем был… виноват сгоревший провод. Между оптосенсором и контрольной панелью.

Кай поднял бровь, словно сомневаясь в убедительности ее слов. Она откашлялась.

— Ты… эмм… сказал, что есть что-то худшее? До этого?

В мучительное мгновение до того, как Кай ответил, ее пробрала дрожь.

— Не обращай внимания. Я не собираюсь выспрашивать.

— Нет, все в порядке. — Он понизил голос и наклонил к ней голову. — Сегодня утром королева Луны сообщила, что собирается посетить Содружество с дипломатической миссией. Предположительно.

Зола чуть не упала, но Кай продолжал идти. Она замерла позади него:

— Королева Луны будет здесь? Не может быть.

— Хотел бы я в это верить. Все андроиды в замке провели утро, вынося все отражающие поверхности из крыла для гостей. Это просто смешно — как будто нам больше нечем заняться.

— Отражающие поверхности? Я всегда думала, что это предрассудки.

— Очевидно, нет. Это как-то связано с их чарами… — Он обвел пальцем лицо, потом замолчал. — На самом деле, не имеет значения.

— Когда она приезжает?

— Сегодня.

Зола почувствовала, как внутри нее что-то оборвалось. Королева Луны? Приезжает в Новый Пекин? По рукам пополз холод.

— Я сделаю объявление через полчаса.

— Почему она приезжает сейчас, когда мы в трауре?

Мрачная улыбка:

— Именно потому, что мы в трауре.

Кай помолчал. Оглядев коридор, он шагнул к Золе и понизил голос:

— Послушай, я действительно ценю твою работу с медроидами и уверен, что у лучшего механика в городе есть миллион важных дел, но, хоть я и боюсь показаться избалованным принцем, могу я попросить тебя перенести Наинси в начало списка? Я уже начинаю нервничать, когда же она вернется. Я, — он поколебался, — я думаю, мне бы пригодилась моральная поддержка моего детского гувернера прямо сейчас. Понимаешь?

Напряженный взгляд не пытался скрыть истинного значения слов. Он хотел, чтобы она знала, что он лжет. Это не имело отношения ни к моральной поддержке, ни к детским воспоминаниям.

Паника в глубине глаз была красноречивее всяких объяснений. Что за сведения такой важности могли быть у андроида? И какое отношение это имело к королеве Луны?

— Конечно, ваше высочество. Извини, принц Кай. Я займусь ей сразу же, как только приду домой.

Ей показалось, она заметила благодарность где-то в глубине, спрятанную меж всех тревог и переживаний. Кай указал на дверь рядом с ним, на которой значилось «Доктор Эрланд». Он открыл перед ней дверь и пригласил войти первой.

Доктор Эрланд сидел за лакированным столом, на котором лежал экран, и был полностью поглощен изучением его содержимого. Заметив Кая, он вскочил, одновременно приподняв шляпу, и развернул к нему свой столик.

— Ваше высочество… мне так жаль. Я могу что-то сделать для вас?

— Нет, благодарю вас. — Отточенная частым повторением фраза. Потом он отвел плечи назад, словно передумал: — Найдите лекарство.

— Я найду, ваше высочество. — Он надел шляпу. — Конечно, найду.

Уверенность в лице доктора была просто поразительной, это и впрямь убеждало. Зола тут же подумала, может быть, он выяснил что-то новое за те несколько часов, что прошли с их последней встречи. Она подумала о Пионе, одной, в карантине. И, хотя мысль была ужасной и она тут же выругала себя, она ничего не могла с собой поделать: если император Рикан умер, Пиона первой получит антидот.

Кай прочистил горло:

— Я обнаружил вашего прелестного механика в лобби, и она сказала, что пришла еще раз проверить одного из медроидов. Вы знаете, что я могу найти средства на более современные модели, если потребуется.

Золу потрясло простое слово — прелестный, — но ни доктор, ни принц не смотрели на нее. Нетвердо стоя на ногах, она оглядела комнату. Из окна — от пола до потолка — открывался чудесный вид на роскошные королевские сады и город за ними. Открытые полки были наполнены вещами одновременно знакомыми и необычными, новыми и древними. Стопка книг — не портскринов, а настоящих, бумажных книг. Сосуды, наполненные высушенными листьями и цветами, с тщательно подписанными жидкостями, с образцами-животными в формальдегиде. Ряды камней, фрагментов металлов и руд — все так же тщательно подписаны.

Это скорее походило на приемную чародея, чем на кабинет королевского ученого.

— Нет, нет, за ними просто нужно немного присматривать. — Доктор Эрланд снова лгал так же гладко, как и вчера. — Не о чем беспокоиться, к тому же мне пришлось бы программировать новую модель заново, а это адова работа. И потом, если не будет сбоев в работе медроидов, где найти повод, чтобы время от времени приглашать мисс Линь во дворец?

Зола слушала доктора ни жива ни мертва, но потом увидела, как на лице Кая появляется улыбка.

— Доктор, — сказал Кай, — до меня дошли слухи, что на днях вы совершили некий прорыв. Это правда?

Доктор Эрланд вынул из кармана очки и принялся протирать их полою лабораторного халата.

— Мой принц, вы слишком хорошо осведомлены, чтобы спрашивать меня о подобном. Вы знаете, что я ненавижу обнадеживать кого-то прежде, чем сам узнаю наверняка. Но когда у меня будет достоверная информация, вы первым увидите отчет. — Он нацепил очки на нос.

Кай сунул руки в карманы. Казалось, он удовлетворен.

— Ладно, тогда я вас оставлю и надеюсь со дня на день увидеть отчет на своем столе.

— Это будет непросто, ваше высочество, учитывая, что у вас нет стола.

Кай пожал плечами и обернулся к Золе. Его взгляд слегка смягчился, когда он с вежливым поклоном сказал:

— Надеюсь, наши пути пересекутся вновь.

— Правда? В таком случае, я продолжу вас преследовать. — Она тут же пожалела о шутке, но Кай уже рассмеялся. Настоящим смехом, и в груди у нее потеплело.

Принц взял ее руку — искусственную руку. Зола напряглась, ужасаясь при мысли, что он почувствует металл, даже сквозь перчатку, и не смея отдернуть руку — это покажется подозрительным. Она мысленно приказывала руке быть мягкой, податливой, человеческой, глядя, как Кай подносит руку к губам и целует. Она задержала дыхание, слишком взволнованная и смущенная.

Принц отпустил ее, поклонился — волосы снова упали на глаза — и вышел.

Зола стояла, не двигаясь, слушая, как гудят внутри нервы-провода.

Она слышала, как доктор Эрланд заинтересованно фыркнул, но дверь, едва закрывшись, открылась снова.

— Изящно, — прошептал доктор, когда Кай снова вошел.

— Прошу прощения, но я могу перемолвиться словом с Линь-мэй?

Доктор Эрланд сделал приглашающий жест в ее сторону:

— Безусловно.

Кай обернулся к ней, все еще стоя в дверях.

— Я знаю, что это прозвучит крайне несвоевременно, но поверьте, в основе моих побуждений лишь стремление к самосохранению. — Он сделал резкий вдох. — Вы согласитесь быть моим личным гостем на балу?

Золе показалось, что пол под ней разверзся. Вероятно, она просто не расслышала.

Но Кай стоял, терпеливо ожидая, и наконец вопросительно поднял брови.

— П-прошу прощения?

Принц прочистил горло и выпрямился.

— Я полагаю, вы идете на бал?

— Я… я не знаю. Я имею в виду, нет. Нет, мне очень жаль, я не иду на бал.

Кай смущенно отступил:

— О… Ладно… но, может быть, вы перемените свое решение? Потому что я… ну, вы знаете.

— Принц.

— Не хвастаюсь, — быстро сказал Кай. — Просто констатирую факт.

— Я знаю. — Она сглотнула. Бал. Принц. Принц Кай просит ее прийти на бал. Но той ночью она с Ико будет уже в пути, прочь отсюда, если автомобиль удастся починить вовремя. Той ночью они сбегут.

И потом, он и сам не знал, кого… нет, что… он об этом просит. Если бы он знал правду… А если кто-нибудь узнает?

Кай встал еще прямее, бросив нервный взгляд на доктора.

— Я… я благодарю вас. Мне очень жаль. Но я вынуждена ответить отказом на ваше любезное приглашение.

Он моргнул. Опустил глаза, осознав услышанное. Затем вскинул голову и попытался улыбнуться, но улыбаться было разве что не больно.

— Нет, все в порядке. Я понимаю.

Доктор Эрланд откинулся в кресле за своим столом.

— Мои искренние соболезнования, ваше высочество. Вижу, у вас появился еще один повод для скорби.

Зола бросила на него ледяной взгляд, но он снова был поглощен протиранием очков.

Кай почесал в затылке.

— Был рад снова увидеть вас, Линь-мэй.

Она попыталась что-то сказать в ответ — что-то формальное, принести извинения, придумать оправдания, но принц не стал дожидаться ни того, ни другого. Дверь уже захлопнулась за ним.

Она закрыла рот. Мысли в голове сверкали и роились, как пузырьки шампанского. Доктор Эрланд поцокал языком, и она уже собралась обрушиться на него со всеми своими дурацкими объяснениями, но он отвернулся раньше, чем она успела сказать хоть слово, и снова прямо уселся на своем месте.

— Какая жалость, что вы не умеете краснеть, мисс Линь.

Глава 19

Доктор Эрланд протянул руки к стулу по другую сторону стола.

— Сядьте, пожалуйста. Я только закончу с кое-какими записями, а потом расскажу вам о том, что узнал со вчерашнего дня.

Зола села, радуясь возможности дать отдых вдруг ослабевшим ногам.

— Принц просто…

— Да. Я стоял прямо здесь. — Доктор Эрланд занял свое место и постучал по экрану на столе.

Зола откинулась на спинку стула, сжав руки, чтобы они не дрожали. Ее мозг снова прокручивал разговор с принцем, в то время как дисплей на сетчатке сообщал о выбросе эндорфинов в большом количестве и советовал успокоиться.

— Как вы думаете, что он имел в виду, когда сказал, что им движет лишь стремление к самосохранению?

— Он, вероятно, не хочет, чтобы в этом году на него скопом набросились все барышни на балу. Вы знаете, пару лет назад это граничило с массовым помешательством.

Она прикусила губу. Из всех девчонок во всем городе она была… самой удобной.

Она заставила себя осмыслить сказанное и запомнить. Она была здесь; она казалась нормальной; она была безопасной спутницей для бала — вот и все.

Кроме того, он был в трауре. Он не думал ни о чем таком.

— Император Рикан умер, — сказала она, пытаясь ухватиться за любую другую тему для размышлений.

— Это правда. Принц Кай был близок со своим отцом, вы знаете.

Она опустила взгляд на экран, над которым сгорбился доктор Эрланд. Она смогла увидеть лишь небольшую диаграмму — человеческий торс, окруженный таблицами, плотно заполненными текстом. Казалось, он не имел к ней никакого отношения.

— Я бы соврал, — продолжил доктор Эрланд, — если бы сказал, что у меня не было тайной надежды успеть найти антидот, чтобы спасти Его Величество, но с того самого момента, как диагноз был поставлен, было ясно, что это маловероятно. Тем не менее, мы должны продолжать работать.

Она кивнула, думая о маленькой ручке Пионы, сжимающей ее руку.

— Доктор, почему вы не сказали принцу обо мне? Разве вы не хотите, чтобы он знал, что вы нашли кого-то, у кого есть иммунитет? Разве это не важно?

Он сжал губы, но не посмотрел на нее:

— Возможно, я должен был так поступить. Но на него легла бы ответственность поделиться этой новостью со страной, а я не думаю, что мы готовы привлекать такое внимание. Когда у нас будут неопровержимые доказательства того, что вы… так ценны, как я надеюсь, мы поделимся новостями с принцем. И с миром.

Она взяла в руки стилос, лежащий на столе в стороне от портскрина, и стала рассматривать его, как будто он был научным чудом. Потом, вращая его над пальцами, как фокусник, она прошептала:

— И еще вы не сказали, что я киборг.

Вокруг глаз доктора появились морщинки:

— Ах. И именно это волнует вас больше всего?

Прежде чем она успела согласиться или возразить, доктор Эрланд махнул рукой, словно говоря, что ей не обязательно занимать оборонительную позицию:

— Вы думаете, я должен ему сказать? Что ж, скажу, если вы хотите. Но, откровенно говоря, я не вижу, почему это должно его касаться.

Зола уронила стилос на колени:

— Нет, это не… Я просто…

Доктор Эрланд фыркнул. Он смеялся над ней.

Зола тоже раздраженно фыркнула и уставилась в окно. Город почти ослеплял, таким ярким он был в лучах утреннего солнца.

— Не то чтобы это имело значение. В конце концов он все равно узнает.

— Да, думаю, узнает. Особенно если продолжит проявлять к вам… гм… интерес.

Доктор Эрланд отодвинул стул от стола.

— Ну, вот. Секвенирование вашего ДНК завершено. Пойдем в лабораторию?

Она последовала за ним в стерильный коридор. До лаборатории было недалеко, и они вошли в комнату — на этот раз 11D, которая выглядела в точности как 4D: нетскрин, встроенные шкафы, стол для осмотра. Зеркала не было.

Зола молча села на стол.

— Я сегодня ходила в карантин… навестить сестру.

Доктор остановился, положив руку на кнопку включения нетскрина.

— Это было рискованно. Вы ведь понимаете, что люди, оказавшись в карантине, больше его не покидают?

— Я знаю. Но я должна была ее увидеть.

Она качнула ногами, ударив ножку стола.

— Один из медроидов взял у меня анализ крови, когда я уходила. Я была здорова.

Доктор суетился у панели управления нетскрина.

— На самом деле, я просто думала, что вы должны знать. На случай, если это на что-то повлияет.

— Не повлияет. — Он провел языком от одного уголка рта до другого. Через секунду экран вспыхнул, оживая. Он коснулся руками экрана, открывая файл Золы. Сегодня файл выглядел сложнее. Теперь там была информация, которой даже сама Зола о себе не располагала.

— И я кое-что видела, — сказала она.

Доктор крякнул, обращая больше внимания на экран, чем на нее.

— Один из медроидов забрал ID-чип у пациентки, когда она умерла. Медроид сказал, что его так запрограммировали. У него уже были десятки чипов.

Доктор Эрланд повернулся к ней. На его лице была написана заинтересованность. Казалось, он что-то обдумывал; беспокойство медленно сходило с его лица.

— Хорошо.

— Что хорошо? Зачем он это сделал?

Доктор почесал щеку, то место, где начинала расти борода.

— Это обычная практика в сельской местности, где чума свирепствует намного дольше, чем в городах. Чипы извлекают у умерших и продают. Незаконно, конечно, но я понимаю, что можно запросить высокую цену.

— Зачем кому-то чужой ID-чип?

— Затем, что довольно сложно прожить без чипа — денежные счета, доходы, лицензии — все это должно быть привязано к какой-то личности. — Он сдвинул брови. — Интересно другое. Эпидемия чумы длится уже несколько лет. Можно предположить, что рынок насыщен свободными чипами. Любопытно как раз то, что они по-прежнему востребованы.

— Я знаю, но если у вас и так есть… — Она замолчала, осмысляя его слова. Неужели на самом деле так легко украсть чужую личность?

— Разве что вы хотите стать кем-то другим, — сказал он, прочитав ее мысли. — Воры. Те, кто бежит от закона. — Доктор потер голову сквозь шляпу. — Редкие лунатики. У них, конечно, изначально нет вообще никаких чипов.

— Их нет на Земле. Ну, кроме послов, очевидно.

Доктор Эрланд посмотрел на нее с жалостью, как на несмышленого ребенка.

— Ну, конечно, есть. К бесконечному разочарованию королевы Леваны, не всем лунатикам легко промыть мозги до состояния бессмысленной удовлетворенности, и многие, рискуя жизнью, пытаются сбежать с Луны и переселиться сюда. Луну покинуть нелегко, и чаще попытки к бегству заканчиваются гибелью, а не успехом, особенно учитывая ужесточения правил в портах Луны, но я уверен, это до сих пор случается.

— Но… это незаконно. Их здесь вообще не должно быть. Почему мы не остановим их?

В какой-то момент ей показалось, что доктор Эрланд сейчас засмеется.

— Трудно покинуть Луну. Пробраться на Землю — самая легкая часть. У лунатиков есть способы замаскировать свои корабли так, чтобы земные радары их не засекали.

Магия. Зола передернулась:

— Вы говорите об этом так, как будто они совершают побег из тюрьмы.

Доктор Эрланд поднял брови:

— Да. Это выглядит именно так.

Зола пинала ботинками лабораторный стол. От мысли, что королева Левана приедет в Новый Пекин, скручивало живот. А от мысли о десятках, может быть, даже сотнях лунатиков, живущих на Земле и выдающих себя за землян, ее чуть не стошнило. Эти дикари с запрограммированным чипом и способностью промывать мозги могут быть кем угодно, стать кем угодно.

И земляне даже не поймут, что ими манипулируют.

— Не пугайтесь так, мисс Линь. Они в основном держатся на окраинах, где больше шансов остаться незамеченными. Вероятность того, что вы когда-нибудь пересечетесь с одним из них, крайне мала.

Зола села прямо:

— Вы, я вижу, много знаете о лунатиках.

— Я старый человек, мисс Линь. Я многое знаю о многих вещах.

— Ладно, тогда вопрос. Что за история с лунатиками и зеркалами? Я всегда думала, что это предрассудки. Что они боятся зеркал. Но… это правда?

Доктор сдвинул брови:

— В этом есть доля истины. Но все не совсем так. Вы знаете, как именно лунатики используют чары?

— На самом деле, нет.

— Что ж, ясно, — сказал он, покачиваясь на пятках. — Хорошо… Дар лунатиков — не более чем возможность манипулировать биоэлектрической энергией — энергией, которую естественным образом производят все живые существа. Например, ту же самую энергию акулы используют, чтобы обнаружить добычу.

— Похоже на то, что могли бы делать лунатики.

Вокруг рта доктора появились складки.

— У лунатиков есть уникальная способность не только обнаруживать чужую биоэнергию, но и управлять ею. Они могут манипулировать ею так, что люди видят то, что лунатик хочет им показать, и даже чувствуют то, что он хочет заставить их почувствовать. Очарованием они называют иллюзию, которую создают у других о себе.

— Это… как заставить людей думать, что вы красивее, чем на самом деле?

— Именно. Или… — он указал на руку Золы, — увидеть кожу там, где на самом деле металл.

Зола, стараясь прочувствовать, потерла искусственную руку сквозь перчатку.

— Именно поэтому королева Левана так поразительно выглядит. Некоторые одаренные лунатики — такие, как королева, — способны поддерживать чары постоянно. Но, точно так же, как она не может обмануть нетскрины, никто не может обмануть зеркала.

— Значит, они не любят зеркала, потому что не хотят видеть себя?

— Тщеславие тоже имеет значение, но это скорее вопрос контроля. Легче заставить других поверить, что ты прекрасна, если сама веришь, что ты на самом деле прекрасна. Но зеркала говорят тебе правду. — Доктор Эрланд с любопытством посмотрел на нее. — А теперь вопрос к вам, мисс Линь. Откуда такой внезапный интерес к лунатикам?

Облизнув губы, Зола опустила взгляд на руки и поняла, что все еще вертит стилос, позаимствованный со стола доктора.

— Из-за того, что сказал Кай.

— Его высочество?

Она кивнула:

— Он сказал, что королева Левана прибывает в Новый Пекин.

Доктор отступил на шаг. Он уставился на нее, густые брови почти касались краев шляпы, а затем отошел от шкафчиков. Впервые за сегодняшний день все его внимание принадлежало Золе:

— Когда?

— Она должна прибыть сегодня.

— Сегодня?

Зола подскочила. Она не могла представить до этого, что доктор Эрланд способен повысить голос. Он резко отвернулся от нее, поглаживая шляпу и размышляя.

— Вы в порядке?

Он отмахнулся от вопроса.

— Я полагаю, она дожидалась этого. — Он снял шляпу, обнажив лысину, окруженную тонкими спутанными волосами. Несколько раз продел пальцы сквозь редкую шевелюру. — Она надеется устроить охоту на Кая. Его юность. Его неопытность. — Он яростно выдохнул и водрузил шляпу обратно.

Зола положила руки на колени и растопырила пальцы.

— Что вы имеете в виду под охотой на него?

Доктор повернулся к ней спиной. У него было взволнованное лицо и обеспокоенные глаза. Взгляд, который он бросил на Золу, заставил ее съежиться.

— Вы не должны беспокоиться о принце, мисс Линь.

— Не должна?..

— Она прибывает сегодня? Он так сказал?

Она кивнула.

— Тогда вы должны уйти. Быстро. Вы не можете находиться здесь, когда она появится.

Он согнал ее со стола. Зола спрыгнула, но не сделала ни шага к двери.

— Какое это имеет отношение ко мне?

— У нас есть ваши образцы крови, ДНК. Теперь мы можем обойтись без вашего присутствия. Только держитесь подальше от дворца, пока она не уедет. Понятно?

Зола упорно стояла на месте.

— Нет, не понимаю.

Доктор посмотрел на нетскрин, на котором все еще были ее данные. Он казался сбитым с толку. Старым. Усталым.

— Экран, текущую ленту новостей, пожалуйста.

Данные Золы исчезли, сменившись новостями. Заголовок сообщал о смерти императора. «…Его Высочество готовится через несколько минут сказать речь относительно смерти императора и предстоящей коронации. Мы проведем прямую трансляцию…»

— Без звука.

Зола сложила руки.

— Доктор?

Он повернулся, обратив к Золе умоляющие глаза:

— Мисс Линь, вы должны выслушать меня очень внимательно.

— Я включила свой аудиоинтерфейс на максимальную громкость, — сказала она, прислонившись спиной к шкафчикам, разочарованная тем, что доктор никак не отреагировал на ее сарказм.

Вместо этого он недовольно вздохнул:

— Я не знаю, как сказать. Я думал, у нас больше времени.

Он потер ладонью о ладонь. Затем зашагал к двери. Расправил плечи и снова посмотрел на Золу:

— Вам было одиннадцать на момент операции, верно?

Этот вопрос был совсем не тем, чего она ожидала.

— Да…

— И вы ничего не помните до этого?

— Ничего. Какое это имеет отношение к…

— А ваши приемные родители? Они, разумеется, должны были вам рассказать что-нибудь о вашем детстве? О вашем происхождении?

Ее правая ладонь начала потеть.

— Мой отчим умер вскоре после аварии, и Адри не любит об этом говорить, если она вообще что-нибудь знает. Удочерить меня — это была не совсем ее идея.

— Вы что-нибудь знаете о своих биологических родителях?

Зола покачала головой:

— Только имена, даты рождения… То, что было в файлах.

— В файлах чипа.

— Ладно, — раздражение прорвалось наружу, — что вы имеете в виду?

Взгляд доктора Эрланд смягчился, пытаясь успокоить, но его вид только нервировал Золу.

— Мисс Линь, по вашим образцам крови я определил, что вы на самом деле лунатик.

Слова захлестнули Золу, как если бы он говорил на другом языке. Механизмы в голове тикали, тикали, тикали, как будто решали уравнение, не имеющее решений.

— Лунатик? — Слово исчезло, едва она его произнесла, словно его и не существовало вовсе.

— Да.

— Лунатик?!

— Самый настоящий.

Она шарахнулась назад. Посмотрела на стены, на стол для осмотра, на безмолвный выпуск новостей.

— У меня нет магии, — сказала она, скрестив руки, словно защищаясь.

— Да, ну что ж. Не все лунатики рождаются с даром. Таких называют пустышками, и в несколько унизительной коннотации, так что… хотя «биоэнергетически нечувствительные» звучит немногим лучше, верно? — Он неловко засмеялся.

Зола сжала металлическую руку в кулак. На короткий миг ей захотелось и впрямь обладать магией и послать в голову доктору молнию.

— Я не лунатик. — Она сорвала перчатку и помахала перед ним металлической рукой. — Я киборг. Вам не кажется, что это и само по себе уже достаточно плохо?

— Лунатики могут быть киборгами так же легко, как и люди. Это редкость, учитывая, как они возражают против кибернетики и мозговых интерфейсов…

Зола даже вздохнуть не могла.

— Нет. Кто будет возражать против этого?

— Но быть лунатиком и быть киборгом не взаимоисключающие понятия. И я не удивлен, что вас привезли сюда. После того как королева Ченнэри узаконила детоубийство по отношению к лишенным дара, многие родители пытались спасти своих детей-пустышек, отправив их на Землю. Конечно, большинство погибло или было казнено, но… Видимо, вы из тех, кто выжил. И не был казнен.

Оранжевый свет мигнул в углу поля зрения. Зола покосилась на доктора:

— Вы врете.

— Я не вру, мисс Линь.

Она открыла рот, чтобы начать спорить — но с чем именно? Какие слова заставили сработать детектор лжи?

Свет пропал, когда доктор продолжил говорить.

— Это также объясняет ваш иммунитет. На самом деле, когда вчера ваш организм победил патогены, первое, что мне пришло в голову, — что вы родом с Луны, но я не хотел ничего говорить, пока моя догадка не подтвердится.

Зола прижала ладони к глазам, закрываясь от флуоресцентов.

— Какое отношение это имеет к иммунитету?

— У лунатиков иммунитет к этому заболеванию, разумеется.

— Нет! Не разумеется. Это не общеизвестно. — Она заложила руки за голову, под конский хвостик.

— Ах. Ну, это подсказывает здравый смысл, если вы знаете историю, — он всплеснул руками, — которую, я полагаю, большинство не знает.

Зола закрыла лицо, хватая ртом воздух. Может быть, доктор сумасшедший, и она не обязана верить его словам.

— Видите ли, — сказал доктор Эрланд, — лунатики изначально являлись носителями летумозиса. Их миграция на Землю, в сельские районы, в основном во время правления королевы Ченнэри, и обусловила первый контакт землян с возбудителями. Это обычная ситуация в истории. Крысы, которые принесли бубонную чуму в Европу, конкистадоры, которые принесли оспу аборигенам Америки. Современный иммунитет сформировался у землян во второй эре, но когда началась миграция лунатиков… Иммунная система землян оказалась просто не готова. И как только появились первые лунатики-переносчики, болезнь стала распространяться со скоростью лесного пожара.

— Я думала, что не заразна.

— Сейчас не заразны, потому что ваш организм уже выработал средства для борьбы с возбудителем, но, возможно, в какой-то момент и были. Кроме того, я подозреваю, что лунатики обладают иммунитетом разного уровня, и если у некоторых организм способен полностью избавиться от возбудителей, другие остаются переносчиками — у них нет никаких внешних симптомов, и они просто живут, не подозревая, причиной каких бед становятся.

Зола замахала руками перед собой.

— Нет. Вы ошибаетесь. Есть какое-то другое объяснение. Я не могу быть…

— Я понимаю, что сложно принять все это сразу. Но мне нужно, чтобы вы поняли, почему вы не можете здесь находиться, когда приедет Ее Величество. Это слишком опасно.

— Нет, вы не понимаете. Я не одна из них!

Быть киборгом и лунатиком одновременно. Когда и чего-то одного достаточно, чтобы сделать ее мутантом, изгоем. Но сразу быть и тем, и другим?.. Она вздрогнула. Лунатики — жестокие дикари. Они убивают своих детей-пустышек. Они лгут и промывают друг другу мозги просто потому, что могут. Им все равно, кому они причиняют боль, если могут извлечь из этого выгоду. Она не одна из них.

— Мисс Линь, вы должны послушать меня. Вас привезли сюда не просто так. На это была причина.

— И она в том, чтобы помочь вам найти лекарство? Думаете, это своего рода хитрый подарок судьбы?

— Я не говорю о судьбе или предназначении.

Я имею в виду выживание. Нельзя допустить, чтобы королева увидела вас.

Зола съежилась у ящичков, еще более озадаченная:

— Почему? Какое ей до меня дело?

— Ей до вас очень большое дело. — Он колебался, его голубые, как море, глаза смотрели на нее в дикой панике. — Она… она ненавидит лунатиков-пустышек, как я уже говорил. У пустышек иммунитет к лунным чарам. — Он покрутил руками в воздухе, словно в поиске подходящих слов. — К промыванию мозгов. Королева Левана не может контролировать пустышек, поэтому продолжает их истреблять. — Очертания его губ стали жестче. — Королева Левана не остановится ни перед чем, чтобы сохранить власть и пресечь любые попытки сопротивления. Это означает, что она будет убивать всех, кто способен сопротивляться, то есть таких, как вы. Вы меня понимаете, мисс Линь? Она убьет вас, если увидит.

Сглотнув, Зола прижала палец к левому запястью. Она не могла чувствовать свой чип, но знала, что он там.

Извлеченный из мертвеца.

Если доктор Эрланд был прав, то все, что она знала о себе, своем детстве, своих родителях, было неправдой. Выдуманная история. Выдуманная девушка.

Идея, что лунатики были беглецами, уже звучала не так странно.

Она повернулась к нетскрину. Сейчас там был Кай, он говорил из пресс-центра, стоя на подиуме.

— Мисс Линь, кто-то преодолел очень большие трудности, чтобы доставить вас сюда, и теперь вы находитесь в крайней опасности. Вы не можете поставить свою жизнь под угрозу.

Она почти не слышала, глядя, как прокручивается в нижней части экрана текст:

ТОЛЬКО ЧТО БЫЛО ОБЪЯВЛЕНО: КОРОЛЕВА ЛУНЫ ЛЕВАНА ПРИБЫВАЕТ С ВИЗИТОМ В ВОСТОЧНОЕ СОДРУЖЕСТВО ДЛЯ ПЕРЕГОВОРОВ О ЗАКЛЮЧЕНИИ МИРНОГО СОЮЗА, КОРОЛЕВА ЛУНЫ ЛЕВАНА…

— Мисс Линь? Вы меня слушаете?

— Да, — сказала она. — В крайней опасности. Я слушаю.

Глава 20

Космический корабль лунатиков, казалось, не сильно отличался от кораблей землян, за исключением того, что сверкал, как будто был инкрустирован бриллиантами, а корпус опоясывала непрерывная линия рун. Корабль был слишком ярким в лучах послеполуденного солнца, и Каю приходилось щуриться. Он не знал, были руны магическими или должны были только казаться таковыми. Он не знал, был корабль сделан из этого невероятного блестящего материала или его просто покрасили. Он знал одно: смотреть на него больно.

Корабль был больше, чем личный шаттл придворного мага, Сибил, в котором та прибыла на Землю, и все же казался слишком маленьким по сравнению с важностью миссии, которую выполнял, — он был меньше, чем большинство пассажирских судов, меньше любого грузового корабля, какие Каю доводилось видеть. Это был частный корабль, предназначенный только для лунной королевы и ее окружения.

Корабль мягко, без удара приземлился. От бетона волнами поднялся жар. Шелк рубашки прилип к спине Кая, и он почувствовал, как по шее заструился пот, — вечером посадочная площадка будет в тени каменных стен дворца, но сейчас она была полностью открыта прямым лучам августовского солнца.

Они ждали.

Торин, стоя рядом с Каем, не дергался. Его лицо было бесстрастным, ожидающим. Спокойствие Торина только нервировало Кая еще больше.

С другой стороны от Кая стояла Сибил Мира, одетая в официальный белый плащ с вышитыми рунами, такими же, какие были на корпусе корабля. Материал казался легким, но воротник закрывал горло, рукава свисали до костяшек пальцев, и плащ доходил до колен. Она должна была изнемогать от жары, но она казалась свежей и собранной.

В нескольких шагах позади нее, сложив руки за спиной, стоял белокурый страж.

Двое королевских стражей Кая расположились по обе стороны от площадки.

Вот и все. Левана настаивала, чтобы больше никто не приветствовал ее на посадочной площадке.

Кай впился ногтями в ладони, пытаясь согнать гримасу с лица, и продолжал ждать; челка прилипала к вспотевшему лбу.

Наконец, королеве, видимо, надоело мучить их — и часть обшивки корабля отъехала в сторону, обнажив серебристый трап.

Сначала вышли двое мужчин — оба высокие и мускулистые. Один был бледным, со страшно неопрятной огненной шевелюрой, и был одет и экипирован так же, как страж Сибил. Другой человек был черен, как ночное небо, и совершенно лыс. На нем был такой же плащ, как на Сибил, с рукавами-фонариками и вышивкой, но малинового цвета — значит, это второй придворный маг, рангом ниже Сибил. Кай был рад, что его знаний о лунном дворе хватало, чтобы понять хотя бы это.

Он видел, как двое мужчин оглядели площадку и окружающие ее стены — и со стоическим выражением встали по обе стороны от трапа.

Сибил скользнула вперед. Кай глотнул удушающе горячего воздуха.

Королева Левана появилась на вершине лестницы. Она по-прежнему была в длинной вуали, ослепительно яркой под солнечными лучами. Белое платье шуршало вокруг бедер, когда она легко сошла вниз и приняла руку Сибил.

Сибил опустилась на одно колено и коснулась лбом колена королевы:

— Наша разлука была невыносима. Я рада снова служить вам, моя королева.

Затем она встала и одним изящным движением откинула вуаль с лица Леваны.

Кай задохнулся горячим воздухом. Королева помедлила — казалось, достаточно для того, чтобы глаза привыкли к яркому свету земного дня, но Кай подозревал, что она просто хочет, чтобы ее увидели.

Она была действительно красива, как будто кто-то взял и научно вычислил параметры красоты, а затем воплотил их все в одном-единственном совершенном образце. Лицо в форме сердца, с высокими скулами, едва тронутыми румянцем. Каштановые волосы шелковыми завитками спадают до самой талии. Безупречная кожа цвета слоновой кости мерцает на солнце, как перламутр. Ярко-красные губы, как будто она только что выпила пол-литра крови.

Кая пробрал озноб. Она была неестественной.

Кай рискнул взглянуть на Торина и увидел, что тот глядит на Левану без всяких эмоций. Решимость советника передалась и ему. Напомнив себе, что это всего лишь иллюзия, он заставил себя снова посмотреть на королеву.

Ее ониксовые глаза сверкнули, когда она взглянула на него.

— Ваше величество, — сказал Кай, приложив ладонь к сердцу, — для меня большая честь приветствовать вас в нашей стране и на нашей планете.

Ее губы изогнулись. Лицо сладко засветилось изнутри — с невинностью, которая была бы впору ребенку. Это сбило его с толку. Она не поклонилась, даже не кивнула — вместо этого протянула ему руку.

Кай колебался, глядя на бледную, прозрачную кожу, размышляя, достаточно ли одного прикосновения к ней, чтобы уничтожить человеческий разум.

Он заставил себя взять руку и быстро поцеловать пальцы. Ничего не произошло.

— Ваше величество, — сказала она, и от мелодичного голоса по позвоночнику Кая пробежал озноб. — Это вы оказываете мне честь подобной встречей. Могу я еще раз принести свои искренние соболезнования в связи с потерей вашего отца, императора Рикана?..

Кай знал, что она вовсе не опечалена смертью его отца, но ни выражение лица, ни интонация не выдавали ее истинных эмоций.

— Благодарю, — ответил он, — надеюсь, во время вашего визита ничто не обманет ваших ожиданий.

— Я с нетерпением предвкушаю ощутить знаменитое гостеприимство Восточного Содружества.

Сибил шагнула вперед, почтительно отводя глаза от королевы.

— Я осмотрела ваши покои, моя королева. Они уступают вашим покоям на Луне, но, думаю, пригодны для проживания.

Левана не удостоила мага ответом, но ее взгляд смягчился. Кай почувствовал, что земля под ним кренится. Воздух исчезает из земной атмосферы. Солнце чернеет, и единственным источником света в галактике остается королева.

Слезы защипали глаза.

Он любил ее. Он нуждался в ней. Он сделает все, чтобы угодить.

Он изо всех сил вонзил пальцы в ладони. Он готов был завизжать от боли, но это сработало. Власть королевы улетучилась, оставив только красивую женщину, но не отчаянное поклонение ей.

Он знал, что она знает, какой эффект произвела, когда он пытался успокоиться, стараясь ровно дышать. Он хотел увидеть высокомерие в ее черных глазах, но ничего не увидел. Вообще ничего.

— Если вы последуете за мной, — сказал он чуть хрипло, — я могу показать вам ваши покои.

— В этом нет необходимости, — вмешалась Сибил, — я хорошо знаю гостевое крыло дворца и сама смогу проводить Ее Величество. Мы бы хотели воспользоваться моментом и поговорить наедине.

— Конечно, — сказал Кай, надеясь, что они не видят, какое облегчение он испытывает.

Сибил шла впереди, второй маг и два стража — следом. Они не обратили на Кая и Торина ни малейшего внимания, но Кай не сомневался, что они мигом вцепятся ему в горло, соверши он подозрительное движение.

Он прерывисто выдохнул, когда они ушли.

— Вы почувствовали ее? — спросил он практически шепотом.

— Конечно, — сказал Торин. Его взгляд был прикован к кораблю, но точно так же он мог со всем вниманием смотреть на Марс.

— Вы хорошо сопротивлялись ей, ваше высочество. Я знаю, это было трудно.

Кай смахнул волосы со лба в ожидании ветерка, но не было ни малейшего дуновения.

— Это было не так уж трудно. И длилось какое-то мгновение.

Их взгляды встретились. Это был один из редких случаев, когда Кай мог прочесть искреннее сочувствие во взгляде советника:

— Будет труднее.

Книга III

Нет, Золушка, ведь у тебя нет платья, да и танцевать ты не умеешь. Там над тобой только посмеются.

Глава 21

Зола с облегчением упала на рабочий стол. Наконец-то она вырвалась из квартиры. Мало того, что система кондиционирования вышла из строя — опять! — без всякой видимой причины, так еще неловкость между Золой и Адри стала практически невыносимой. Они ходили друг вокруг друга на цыпочках с тех пор, как два дня назад Зола вернулась из лаборатории, но Адри постоянно пыталась напомнить Золе о своем превосходстве — например, заставила ее провести дефрагментацию всех дисков центрального процессора квартиры и обновить все программное обеспечение, даже для программ, которыми они давно не пользовались. И в то же время казалось, за всем этим прячется нечто вроде стыда — за то, что Адри сделала.

Впрочем, возможно, Зола сама это выдумала.

По крайней мере, Перл весь день отсутствовала и показалась, только когда Зола и Ико как раз собирались заняться автомобилем.

Еще один длинный день. Еще одна поздняя ночь. Автомобиль требовал больших усилий, чем казалось сначала, — всю выхлопную систему нужно было менять целиком, а это значило, что многие запчасти придется делать самой, а это сплошная головная боль. Зола подумала, что вряд ли она в ближайшем будущем выспится — конечно, если хочет починить автомобиль к ночи бала.

Она вздохнула. Бал.

Зола не жалела, что сказала нет, когда принц пригласил ее на бал, потому что знала, как плохо это может закончиться. Что угодно пойдет не так — она споткнется на лестнице, открыв взору принца соблазнительную металлическую ножку, столкнется с Адри и Перл или кем-то с рынка. Пойдут слухи. Желтая пресса не преминет покопаться в ее прошлом. И довольно скоро весь мир будет знать, что принц пригласил на бал в честь коронации киборга. Он будет уничтожен. Она будет уничтожена.

Но от этого не становилось легче, когда она думала — а что, если она не права? Что, если принцу Каю все равно? Что, если бы мир был другим и никого не волновало, что она киборг… и к тому же лунатик?..

Ну-ну. Принимаем желаемое за действительное.

Увидев на ковре разбитый нетскрин, она встала со стула и наклонилась над ним. Черный экран отражал достаточно света для того, чтобы Зола могла увидеть в нем свои очертания: контуры лица и тела, тронутая загаром кожа контрастирует с темной сталью руки.

Она отказывалась в это верить, пока могла. Она была лунатиком.

Но она не боялась зеркальной поверхности, не боялась своего отражения. Она не могла понять, что так беспокоит Левану и ей подобных, им подобных. Единственное, что не устраивало Золу в ее отражении, — ее механические конечности; но это с ней сделали уже здесь, на Земле.

Лунатик. И киборг.

И беглец.

Знала ли Адри? Нет, Адри никогда бы не приютила лунатика под своей крышей. Если бы она знала, она бы сама выдала Золу — возможно, ожидая вознаграждения.

Знал ли муж Адри?

Ответа на этот вопрос она, возможно, не узнает никогда.

Тем не менее, она была уверена, что пока доктор Эрланд будет молчать, ее тайна будет в безопасности. Нужно просто жить так, как будто ничего не изменилось.

Во многих отношениях так оно и было. Она оставалась таким же изгоем, как всегда.

Белая капля на поверхности экрана привлекла ее внимание — андроид Кая, его безжизненный датчик смотрел на нее сверху вниз со своего места на рабочем столе. Его грушевидное тело было самым ярким предметом в комнате и, вероятно, самым чистым. Он напомнил ей о стерильных медроидах в лабораториях и карантине, но в его туловище не прятались скальпели и шприцы.

Работа. Механика. Ей нужно отвлечься.

Вернувшись к столу, она переключила аудиоинтерфейс на успокаивающую фоновую музыку. Отшвырнув с дороги ботинки, Зола потянула андроида и подкатила его к себе. Быстро осмотрела внешнее покрытие и перевернула его — теперь андроид лежал горизонтально, балансируя на краю своих гусениц.

Зола открыла заднюю панель и проверила проводку внутри всего цилиндрического корпуса. Это был несложный андроид. Внутри в основном было пусто, имелось место для минимума жестких дисков, проводов, чипов. Для андроидов-наставников требуется немногим больше, чем просто центральный процессор. Зола подумала, что андроида придется полностью переделать и запрограммировать заново, но интуитивно понимала, что это не вариант. Несмотря на безразличие Кая, было ясно, что этот андроид знал что-то важное, и после разговора в коридоре исследовательского крыла у Золы осталось неприятное чувство, что все это как-то связано с лунатиками.

Военные стратегии? Секретные сообщения? Доказательства шантажа? Что бы там ни было, Кай, очевидно, думал, что это может помочь, и доверил Золе спасти это.

— Только ни на что не давить, — пробормотала она, сжимая фонарик в зубах, чтобы посветить в андроида. Она схватила плоскогубцы и переложила провода с одной стороны его черепа на другую. Внутри он был такой же, как Ико; Золе были знакомы все части, она точно знала, где находятся все важные соединения. Она проверила — соединения были прочными, аккумулятор исправен, все важные детали на месте — на вид все было в порядке. Она почистила трансформатор и отрегулировала внутренний вентилятор, но Наинси по-прежнему оставалась безжизненной статуей из пластика и алюминия.

— Вся нарядилась, а идти некуда, — сказала Ико с порога.

Зола со смехом выплюнула фонарик и посмотрела на свои штаны в пятнах масла.

— Да, точно. Мне не хватает только тиары.

— Я говорила о себе.

Зола развернулась на стуле. Ико обмотала вокруг головы-луковки нитку жемчуга из шкатулки Адри и вишневой помадой изобразила под датчиком чудовищное подобие губ.

Зола рассмеялась:

— Ничего себе. Этот цвет потрясающе смотрится на тебе.

— Ты думаешь? — Ико вкатилась в комнату и остановилась перед столом Золы, пытаясь поймать свое отражение в сломанном нетскрине. — Я представляла, как иду на бал и танцую с принцем.

Зола потерла подбородок одной рукой и рассеянно постучала другой по столу.

— Забавно. Я в последнее время представляю себе то же самое.

— Я знала, что он тебе понравился. Ты делаешь вид, что не подвержена его обаянию, но я видела, как ты смотрела на него на рынке.

Ико потерла помаду, размазывая ее по белому подбородку.

— Что ж, — Зола взяла свой фонарик плоскогубцами, — у всех у нас свои слабости.

— Я знаю, — сказала Ико. — У меня вот — обувь.

Зола бросила плоскогубцы на стол. Сейчас, когда Ико кружила рядом, в ней начинало подниматься какое-то чувство, похожее на чувство вины, — она знала, что должна сказать Ико, что она лунатик. Что Ико поняла бы ее лучше всех — она хорошо знала, что значит быть не такой, как все, быть нежеланной. Но почему-то Зола не могла заставить себя сказать это вслух. «Кстати, Ико, оказывается, я лунатик. Ты ничего не имеешь против, правда?»

— Что ты здесь делаешь? — спросила она вместо этого.

— Зашла посмотреть, может, тебе нужна помощь. Я должна была протирать от пыли вентиляцию, но Адри была в ванной.

— Ну и что?

— Я слышала, как она плачет.

Зола моргнула.

— О.

— Это заставило меня почувствовать себя бесполезной.

— Я вижу.

Ико не была обычным андроидом-служанкой, но она сохранила одну их отличительную черту — ощущение собственной бесполезности было худшей эмоцией, которую они знали.

— Ну, конечно, ты можешь помочь, — сказала Зола, вытирая руки. — Только не попадись Адри с этим жемчугом.

Ико подняла ожерелье пальцами-зубцами, и Зола заметила, что Ико так и не сняла ленточку, подаренную Пионой.

Зола отшатнулась, словно ужаленная.

— Как насчет посветить?..

Синий датчик ожил, заливая светом внутренности Наинси.

Зола сложила губы трубочкой:

— Как думаешь, может, это вирус?

— Может, принц оказался таким горячим, что она перегрелась?

Зола поежилась:

— Не могли бы мы, пожалуйста, перестать говорить о принце?

— Не могли бы. В конце концов, ты чинишь его андроида. Только подумай о том, что она знает и видела. — Ико перешла на скороговорку: — Как ты думаешь, а она видела его без одежды?

— О, ради всего святого. — Зола сорвала перчатки и бросила их на стол. — Ты не помогаешь…

— Я просто поддерживаю беседу.

— Ну, так перестань. — Скрестив руки на груди, Зола оттолкнулась на стуле от рабочего стола и положила на него обе ноги, чтобы отдохнуть. — Должно быть, все дело в программном обеспечении.

Она усмехнулась про себя. Проблемы с программным обеспечением обычно решались переустановкой, но это начисто сотрет память Наинси. Зола не знала, важен ли для Кая чип личности Наинси — который за двадцать лет службы превратился, безусловно, в нечто сложное — но знала, что Кай посвятил этого андроида во что-то важное и это что-то находилось на жестком диске, и она не хотела рисковать и стирать это, что бы там ни было.

Единственный способ определить, в чем дело, и нужна ли перезагрузка — внутренняя диагностика, а это требовало подключения. Зола ненавидела подключения. Соединяя свои провода с чужеродными объектами, она всегда чувствовала опасность, как будто недостаточно осторожное движение может изменить и ее собственное программное обеспечение.

Ругая себя за брезгливость, она потянулась к своему затылку, ногтем подцепила защелку и открыла панель управления.

— Что это?

Зола посмотрела туда, куда указывали пальцы-зубцы Ико:

— Что?

— Вон тот чип.

Зола опустила ноги на пол и наклонилась вперед. Прищурившись, она вглядывалась внутрь головы андроида, где чипы стояли в ряд, как солдатики, внизу панели управления. Всего гнезд было двадцать, но только тринадцать из них были заполнены — производители всегда оставляли место для дополнений и обновлений.

Ико обратила внимание на тринадцатый чип — и она была права. Чем-то он отличался от остальных. Он стоял довольно далеко, позади остальных чипов, и при беглом осмотре его легко было пропустить, но когда Зола посветила на него, он заблестел, как будто был из полированного серебра.

Зола закрыла панель на своем затылке и вызвала виртуальную схему устройства андроида на сетчатке. Изначально, по замыслу создателей, полагалось всего двенадцать чипов. Но, конечно, за двадцать лет должно было быть хотя бы одно дополнение. Конечно, во дворце был доступ к новейшим технологиям, и все же она ни разу не видела чипа, подобного этому.

Она прижала ногтем разъем и щипцами ухватила за краешек чип. Он легко выскользнул из гнезда — как по маслу.

Зола взяла его в руки, чтобы рассмотреть поближе. Не считая перламутрового блестящего покрытия, он выглядел как любой другой чип. Она перевернула его — и увидела выгравированные на другой стороне буквы: D-COMM.

— Неужели? — Она опустила руки.

— Что это? — спросила Ико.

— Чип прямого сообщения.

Зола наморщила лоб. Почти все связи осуществлялись через сеть — прямая связь практически устарела, это было медленно и ненадежно, и связь часто прерывалась в процессе разговора. Конечно, можно предположить, что какие-нибудь параноики, помешанные на конфиденциальности, будут ими пользоваться, но все равно, они вставят чип в портскрин или нетскрин — устройство, предназначенное для этого. Использовать андроида просто бессмысленно.

Датчик Ико потускнел:

— Моя база данных сообщает мне, что андроиды не оснащались возможностью для прямой связи с 89 т. э.

— Теперь понятно, почему он не работает с ее программным обеспечением. — Зола протянула чип Ико. — Можешь просканировать материал и узнать, из чего это сделано?

Ико попятилась:

— Ни за что. Заработать психическое расстройство — такого пункта нет в моем списке дел на сегодня.

— Не похоже, что это могло привести к неисправности. Может, система просто отторгла его? — Зола вертела чип в руках, загипнотизированная тем, как он отражает свет датчика Ико. — Хотя… если она пыталась передать информацию по прямой связи, это могло повлиять на пропускную способность. — Зола встала и подошла к нетскрину. Хотя рамка разбилась, сам экран и панель управления, казалось, не пострадали. Она вставила чип и нажала на кнопку — жать пришлось сильнее, чем раньше, прежде чем на датчике загорелась бледно-зеленая лампочка, а сам экран вспыхнул ярко-синим. Спираль в углу экрана сообщила, что программа читает новый чип. Зола выдохнула и села, подвернув под себя ноги.

Через секунду спираль исчезла, сменившись текстом:

УСТАНОВЛЕНИЕ ПРЯМОЙ СВЯЗИ С НЕИЗВЕСТНЫМ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕМ.

ПОЖАЛУЙСТА, ПОДОЖДИТЕ…

УСТАНОВЛЕНИЕ ПРЯМОЙ СВЯЗИ С НЕИЗВЕСТНЫМ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕМ.

ПОЖАЛУЙСТА, ПОДОЖДИТЕ…

УСТАНОВЛЕНИЕ ПРЯМОЙ СВЯЗИ С НЕИЗВЕСТНЫМ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕМ.

ПОЖАЛУЙСТА, ПОДОЖДИТЕ…

Зола ждала. Болтала ногой. И продолжала ждать. Барабанила пальцами по коленке. И уже начала задаваться вопросом, не занимается ли она напрасной тратой времени. Она никогда не слышала, чтобы из-за чипа прямой связи что-то сломалось, даже если речь шла о старых технологиях. Это никак не помогало решить проблему.

— Я думаю, никого нет дома, — сказала Ико, подкатываясь к ней сзади. Вентилятор обдувал шею Золы теплым воздухом. — А пропади все пропадом, Адри меня вызывает. Должно быть, вышла из ванной.

Зола откинула голову назад.

— Спасибо за помощь. Не забудь снять весь этот жемчуг, прежде чем она тебя увидит.

Наклонившись вперед, Ико прижалась прохладном лицом ко лбу Золы, без сомнения, оставив пятно губной помады. Зола рассмеялась.

— Ты выяснишь, что случилось с андроидом Его Высочества. Я не сомневаюсь в этом.

— Спасибо.

Зола вытерла липкую ладонь о штаны, слушая, как удаляется шорох гусениц Ико. Текст продолжал повторяться на экране. Казалось, тот, кто был на другом конце, не собирался отвечать.

Она вздрогнула, когда что-то защелкало, а потом загудело. Она обернулась, опираясь пальцами о пыльный пол.

Панель управления андроида сияла, система проходила обычную диагностику. Он снова включался.

Зола стояла и вытирала руки, когда из динамиков андроида раздался спокойный женский голос, звучавший, как если бы он продолжал речь, которая была грубо прервана:

— Предполагалось, что человек по имени Логан Таннер, доктор-лунатик, который работал во время правления королевы Ченнэри, доставил принцессу Селену на Землю спустя четыре месяца после ее предполагаемой смерти.

Зола замерла. Принцесса Селена?

— К сожалению, Таннер был заключен в тюрьму в Новом Пекине 8 мая 125 т. э., и 17 января 126 т. э. совершил с помощью биоэлектрических волн самоубийство. Хотя источники указывают, что принцесса Селена была передана другому опекуну за год до заключения Таннера, я до сих пор не могу с уверенностью назвать личность этого опекуна. Одним из подозреваемых является бывший военный летчик Восточного Содружества, командир воздушного отряда Мишель Бенуа, который…

— Стоп, — сказал Зола. — Перестаньте говорить.

Голос замолчал. Голова андроида повернулась на 180 градусов. Его датчик вспыхнул ярко-голубым, рассматривая Золу. Внутренняя панель не горела. Вентилятор внутри туловища начал вращаться.

— Кто вы? — спросил андроид. — Моя система глобального позиционирования показывает, что мы находимся в 76-м секторе Нового Пекина. Я не помню, чтобы выходила из дворца.

Зола села на свое место и заложила руки за спину.

— Добро пожаловать в механический сервис Нового Пекина. Принц Кай нанял меня, чтобы я тебя починила.

Громкое жужжание в туловище андроида становилось все тише и тише, пока не стало едва различимым в тишине комнаты.

Голова-луковка поворачивалась туда-сюда, то исследуя незнакомое окружение, то снова поворачиваясь к Золе:

— Мой календарь подсказывает мне, что я была без сознания на протяжении двенадцати дней пятнадцати часов. Произошел сбой системы?

— Не совсем, — сказала Зола, оглядываясь через плечо на нетскрин. Он продолжал повторять те же строки текста, не в состоянии установить прямую связь. — Похоже, кто-то установил новый чип связи, не совместимый с твоим программным обеспечением.

— У меня уже были встроенные функции передачи текстовых и видеосообщений. Новый чип был не нужен.

— Это был чип прямой связи. — Зола положила подбородок на запястья. — Ты не знаешь, это мог быть принц Кай? Быть может, он хотел иметь возможность связаться с тобой, минуя сеть?

— Я ничего не знала о чипе прямой связи в моем программном обеспечении.

Зола кусала губы. Очевидно, что во внезапной неисправности андроида был виноват чип, но почему? И если Кай не устанавливал его, то кто это сделал?

— Когда ты только что проснулась, — сказала Зола, — ты говорила о… у тебя есть информация о лунном наследнике.

— Это была засекреченная информация. Вы не должны были ее слышать.

— Я знаю. Но я думаю, что ты передавала эту информацию кому-то, когда отключилась.

Зола молила, чтобы это был Кай или кто-то, кто верен ему. Она сомневалась, что королева Левана была бы так уж счастлива узнать, что тот, кто скоро станет императором, искал законного наследника трона.

— Стой спокойно, — сказала она, протягивая руку за отверткой. — Я закрою панель управления, а потом отведу тебя обратно во дворец. А тебе пока стоит загрузить новости за последние несколько дней. Пока ты была выключена, много чего случилось.

Глава 22

Предупреждения доктора Эрланда эхом звучали в голове у Золы все шесть миль до дворца.

Королева Левана не остановится ни перед чем, чтобы сохранить власть и пресечь любые попытки сопротивления. Это означает, что она будет убивать всех, кто способен сопротивляться, то есть таких, как вы.

Если она вас увидит, то убьет.

И все же Зола никогда не простила бы себе, если бы по дороге во дворец с андроидом, обладавшим информацией о пропавшей принцессе Селене, что-то произошло. Это входило в ее обязанности — в целости и сохранности вернуть андроида Каю.

И потом, дворец огромен. Каковы шансы встретить королеву Левану, которая вряд ли собирается посвятить много времени общению с горожанами?

Наинси передвигалась куда быстрее, чем Ико, и Золе приходилось поторапливаться, чтобы не отставать.

Но им пришлось замедлить шаг, когда они обнаружили, что не они одни идут сегодня во дворец. У подножия скалы главная дорога была перекрыта, как будто теперь здесь заканчивался город и начиналась частная дорога во дворец, затененная соснами и изогнутыми ивами. Улица была заполнена пешеходами, медленно поднимающимися на холм. Некоторые шли поодиночке, другие — большими компаниями. До Золы доносились их разговоры, полные гнева и решимости; люди вокруг безумно жестикулировали. Мы не хотим видеть ее здесь. О чем только думал Его Высочество? Сотни, а возможно, тысячи разгневанных голосов звучали в унисон.

— Нет королеве Луны! Нет королеве Луны! Нет королеве Луны!

Свернув в последний раз, Зола увидела толпу, заполняющую площадь перед алыми воротами во дворец и прилегающую улицу. Цепь охранников еле сдерживала поток людей.

Над головами собравшихся были плакаты.

ВОЙНА ЛУЧШЕ РАБСТВА! НАМ НУЖНА ИМПЕРАТРИЦА, А НЕ ДИКТАТОР! НЕТ АЛЬЯНСУ СО ЗЛОМ!

Многие принесли изображение королевы в вуали, перечеркнутое красным крест-накрест.

Полдюжины хуверов летали вокруг — снимали кадры народного протеста для глобального вещания.

Зола обогнула толпу по краю, пробиваясь к воротам и стараясь прикрыть компактное тело Наинси своим собственным. Но когда она добралась до ворот, то увидела, что они закрыты и охраняются людьми и андроидами, стоящими плечом к плечу.

— Простите, — сказала она ближайшему охраннику, — мне нужно во дворец.

Человек протянул руку к ней, отталкивая ее:

— Нет входа для публики.

— Но я не с ними. — Она положила руки на голову Наинси. — Это андроид Его Императорского Высочества. Меня наняли починить ее, и теперь я ее возвращаю. Очень важно, чтобы она вернулась к нему как можно скорее.

Охранник смотрел на андроида свысока.

— Может, Его Императорское Высочество дал вам пропуск?

— Нет, но…

— У андроида есть ID?

— Есть. — Наинси развернула к нему туловище и мигнула кодом с запястья.

Он кивнул.

— Вы можете войти.

Ворота чуть-чуть приоткрылись — и меньше, чем через мгновение, толпа бросилась вперед. Зола вскрикнула, когда ее накрыл рев голосов, а внезапный наплыв тел швырнул на охранника. Наинси прошла за ворота без помех, но, когда Зола попыталась проскользнуть вслед за ней, охранник выставил вперед руки:

— Только андроид.

— Но мы вместе! — Она пыталась перекрыть гул толпы, которая продолжала скандировать.

— Нет пропуска — нет входа.

— Но я починила ее! Мне нужно ее доставить. Мне нужно… получить оплату. — Она сама поразилась, услышав, что может так ныть.

— Отправьте счет в королевскую казну, как все остальные, — сказал мужчина. — Приказано никого не впускать без пропуска.

— Линь-мэй, — сказала Наинси с той стороны железных ворот. — Я проинформирую принца Кая, что вы хотели бы его видеть. Я уверена, он сможет прислать вам сообщение с официальным пропуском.

Зола мгновенно осознала, как глупо себя вела. Конечно, ей не нужно видеть принца. Она доставила андроида; ее работа была закончена. И на самом деле она вовсе не собиралась выставлять ему счет за работу. Но прежде чем Зола смогла возразить, Наинси уже отвернулась и покатилась к главному входу во дворец, оставив Золу. Зола пытаться придумать разумное оправдание, почему ей так важно увидеть Кая. Объяснение получше того детского, глупого объяснения, которое первым пришло ей в голову. Просто потому, что она хотела его увидеть.

Толпа замолчала так внезапно, что Зола подскочила.

Молчание создавало на улице вакуум, который мучительно хотелось наполнить — вздохом, словом — чем угодно. Зола оглянулась — ее окружали ослепленные лица, обращенные вверх, ко дворцу. Люди опускали транспаранты, сжимая древки плакатов неверными пальцами. По позвоночнику Золы пробежал озноб страха.

Она посмотрела туда, куда были устремлены все взгляды — на балкон одного из верхних этажей дворца.

Там стояла лунная королева, положив одну руку на бедро, а другую — на перила балкона. Выражение ее лица было строгим и горьким, но это не уменьшало ее сверхъестественной красоты. Даже издалека Зола могла разглядеть бледное свечение ее кожи, рубиновый оттенок губ. Ее темные глаза разглядывали онемевшую толпу, и Зола отпрянула от ворот, пытаясь спрятаться за пустыми лицами.

Но шок и ужас были недолгими. Эта женщина не была страшной, не была опасной.

Она была доброй. Приветливой. Щедрой. Она должна была стать их королевой. Управлять ими, вести их, защищать их…

Дисплей на сетчатке предупреждающе мигнул. Она тщетно попыталась сморгнуть оранжевый огонек, избавиться от раздражающей помехи, которая отвлекала ее от созерцания королевы. Она хотела смотреть на королеву вечно. Она хотела, чтобы королева заговорила. Чтобы пообещала мир и безопасность, благосостояние и комфорт.

Оранжевый свет сиял в углу поля зрения. Золе понадобилось мгновение, чтобы осознать, что он означает. Этот свет был не к месту. Она знала, что он не имеет никакого смысла.

Ложь.

Она зажмурилась. Когда она посмотрела еще раз, иллюзия доброты исчезла. Милая улыбка королевы оказалась надменной и властной. У Золы скрутило живот.

Она же промывала им мозги.

Она уже промыла мозги ей.

Зола отступила на шаг, наткнувшись на мужчину средних лет с бессмысленным лицом.

Взгляд королевы метнулся к ним и остановился на Золе. На ее лице изобразилось удивление. Потом ненависть. Отвращение.

Зола вздрогнула, желая спрятаться. Холодные пальцы сжали сердце. Она должна бежать, но ноги стали ватными и не повиновались. По дисплею сетчатки бежали непонятные линии, как будто еще миг — и глаза просто не выдержат взгляда на чары королевы.

Она чувствовала себя голой и уязвимой, в полном одиночестве среди толпы с промытыми мозгами. Она была уверена, что земля под ногами разверзнется и поглотит ее целиком. Что взгляд королевы обратит ее в кучку пепла на мостовой.

Взгляд королевы накалялся и накалялся, пока Зола не почувствовала, что есть у нее слезные протоки или нет, но она сейчас разрыдается.

Но тогда королева резко развернулась и исчезла во дворце.

Зола ожидала, что теперь, когда королева ушла, толпа снова начнет протестовать, еще сильнее разозлившись, что королева осмелилась показаться им.

Но они этого не сделали. Медленно, как во сне, толпа начала расходиться. Те, кто держал плакаты, роняли их на землю, и их затаптывала толпа. Зола отошла к стене, ограждавшей дворец, и стояла, пока мимо брели люди.

Так вот как действуют лунные чары — заклятие способно очаровать, обмануть, обратить чье-то сердце в твою сторону и против твоих врагов.

И среди всех этих людей, которые презирали лунную королеву, казалось, только Зола смогла оказать сопротивление.

И тем не менее она тоже не смогла. По крайней мере, не сразу. Руки покрылись гусиной кожей. Стало больно там, где кожа переходила в металл.

Она не была полностью невосприимчива к чарам, как положено пустышкам.

Но худшим было не это — королева ее видела, и теперь она знала.

Глава 23

Кай впился ногтями в колени, когда толпа прекратила скандировать. Торин повернулся к нему, их лица выражали одинаковое удивление, хотя Торину быстрее удалось его скрыть. Слишком легко королеве удалось успокоить толпу. Кай надеялся, что его народ хотя бы попытается сопротивляться.

Сглотнув, Кай вернул лицу сосредоточенность.

— Это один из самых полезных трюков, — сказала Сибил, сидя на краю шезлонга у голографического огня. Она сложила руки. — Особенно когда речь идет о возмущенных подданных — на Луне это недопустимо.

— Я слышал, что, когда граждане чем-то возмущены, обычно на это есть веские причины, — заметил Кай. Торин, нахмурившись, послал ему предупреждающий взгляд, но Кай его проигнорировал. — И промывание мозгов совершенно точно не похоже на правильное решение.

Руки Сибил были вежливо сложены на коленях.

— «Правильное» звучит так субъективно. Это эффективное решение, и вряд ли с этим можно поспорить.

Левана влетела обратно со стиснутыми в кулак пальцами. У Кая участился пульс, когда королева посмотрела на него. Находиться рядом с ней было все равно что сидеть в комнате, в которой быстро заканчивается кислород.

— Кажется, — сказала она, тщательно выговаривая каждое слово, — вы нарушаете Межпланетное Соглашение пятьдесят четвертого года, статью семнадцать.

Кай попытался сохранить нейтральное выражение, услышав обвинение, но его правый глаз начал подергиваться, и он ничего не мог с этим поделать.

— Я боюсь, что не помню полный текст Соглашения наизусть. Не могли бы вы просветить меня, о какой статье идет речь?

Она медленно вдохнула через расширившиеся ноздри. Даже сейчас, когда ее лицо искажали ненависть и гнев, она была невероятно прекрасна.

— Статья семнадцать гласит, что ни одна из сторон, подписавших Соглашение, не должна сознательно давать убежище лунным беглецам.

— Лунные беглецы? — Кай взглянул на Торина, но лицо его советника было непроницаемым. — Почему вы думаете, что мы даем убежище лунным беглецам?

— Потому что я только что видела одного в вашем дворе, вместе с этими наглыми протестующими. Это недопустимо.

Кай встал и скрестил руки на груди.

— Я впервые слышу о лунатиках в моей стране. Присутствующие, разумеется, не в счет.

— Что приводит меня к мысли, что вы закрываете на проблему глаза точно так же, как ваш отец.

— Как я могу закрывать глаза на то, о чем никогда не слышал?

Торин откашлялся.

— Со всем уважением, ваше величество, я могу заверить вас, мы контролируем все космические корабли, прибывающие и покидающие Содружество. Хотя мы не можем отрицать возможности, что некоторым лунатикам удается проникнуть тайно, могу вас заверить, что мы сделали все возможное, чтобы выполнить условия Межпланетного Соглашения. Кроме того, даже если лунный беглец проживает в странах Содружества, мне кажется маловероятным, чтобы он решил открыто принять участие в акции протеста, зная о вашем присутствии. Возможно, вы ошиблись.

Глаза королевы горели ненавистью.

— Я уверена в том, что вижу, и прямо сейчас один из них находится внутри стен этого города. — Она указала пальцем на балкон. — Я хочу, чтобы ее нашли и привели ко мне.

— Действительно, — сказал Кай, — в городе с населением в два с половиной миллиона это не проблема. Пойду откопаю мой луноскоп и быстренько ее приведу.

Левана откинула голову назад, чтобы посмотреть на Кая сверху вниз, хотя он и был выше:

— Вам не стоит испытывать мое терпение сарказмом, юный принц.

Он сжал зубы.

— Если вы не в состоянии разыскать ее, я вызову на Землю отряд своих стражей, и они найдут ее.

— В этом нет необходимости, — сказал Торин. — Мы приносим извинения за то, что заставили вас сомневаться, ваше величество, и готовы выполнить нашу часть Соглашения. Прошу дать нам время подготовиться к коронации и фестивалю, и, как только позволят ресурсы, мы начнем поиски.

Левана прищурилась, глядя на Кая.

— Собираетесь до бесконечности позволять вашему советнику принимать решения за вас?

— Нет, — сказал Кай, позволяя себе холодную улыбку. — В конце концов, для этого у меня будет императрица.

Взгляд королевы Левана смягчился, и Кай еле сдержался, чтобы не продолжить. И это будешь не ты.

— Хорошо, — сказала Левана, отворачиваясь и садясь рядом со своим магом. — Я рассчитываю, что она, подобно любому другому лунному беглецу, обнаруженному в стране, будет доставлена на Луну в течение одного цикла после вашей коронации.

— Хорошо, — ответил Кай, надеясь, что Левана забудет этот разговор прежде, чем обещание придется выполнять. Лунатики в Новом Пекине — никогда не слышал ничего нелепее.

Гнев исчез с лица Леваны так бесследно, что, казалось, последние несколько минут были сном. Она скрестила ноги так, что из-под одежды была видна молочно-белая полоска кожи. Кай стиснул зубы и уставился в окно, не зная, что он сейчас сделает — то ли покраснеет, то ли захихикает.

— Если уж речь зашла о вашей коронации, — сказала королева, — у меня есть подарок.

— Вы так предусмотрительны, — заметил он с каменным лицом.

— Да. Я была не уверена, должна ли я хранить его до великой ночи, но, боюсь, подобное промедление может быть истолковано неправильно.

Не в силах подавить любопытство, Кай посмотрел на королеву:

— Неужели?

Она склонила голову — каштановые кудри каскадом спадали на грудь — и протянула руку ко второму магу, мужчине в малиновом плаще. Тот вынул из рукава стеклянный флакончик — не больше мизинца Кая — и положил на ладонь королевы.

— Я хочу, чтобы вы знали, — сказала Левана, — что я крайне заинтересована в благополучии Содружества, и смотреть на вашу борьбу с летумозисом было для меня невыносимо.

Кай впился ногтями в ладони.

— Вы, наверное, не знаете, но у меня была группа исследователей, которая посвятила несколько лет изучению болезни, и, кажется, мои ученые наконец обнаружили лекарство.

Кровь прилила к голове Кая.

— Как?

Левана взяла флакончик большим и указательным пальцами и протянула ему:

— Этого должно быть достаточно, чтобы вылечить одного взрослого мужчину, — сказала она, а затем цокнула языком: — Непростительная несвоевременность, не так ли?

Мир закрутился. У Кая задрожали руки и зачесались пальцы от желания задушить Левану на месте.

— Ну же, — сказала Левана, упрямо изображая доброту в глубине глаз, — возьмите.

Кай выхватил у нее флакон.

— Как давно оно у вас появилось?

Королева подняла брови.

— Подтверждение, что это действительно антидот, пришло за несколько часов до моего отъезда.

Она лгала. Она даже не пыталась скрыть тот факт, что она лгала.

Ведьма.

— Ваше высочество, — сказал Торин, положив твердую руку Каю на плечо. Сначала прикосновение было легким, потом Торин предупреждающе сжал пальцы.

Кай попытался изгнать из головы сцены убийства, но не особенно старался.

Левана сложила руки на коленях.

— Этот флакон — мой подарок. Я надеюсь, он окажется полезным, мой юный принц. Я считаю, что в наших общих интересах избавить планету от болезни. Мои ученые могут приготовить к концу месяца тысячи доз. Тем не менее такое обязательство в сочетании с шестью годами затрат труда и ресурсов окажется весьма тяжелым бременем для моей собственной страны, поэтому я уверена, вы согласитесь, что необходима компенсация. И это потребует дальнейших переговоров.

Кай задохнулся:

— Вы будете выжидать? В то время как столькие умирают? — Это был глупый вопрос. Она уже ждала достаточно долго — какое ей дело, что еще какие-то земляне в эту самую минуту страдают?

— Вам предстоит многое узнать о политике.

Я думаю, мой дорогой прекрасный принц, вы скоро поймете, что все построено по принципу «ты — мне, я — тебе».

Кровь стучала в висках. Он знал, что покраснел, знал, что его гнев играет ей на руку, но ему было наплевать. Как она смеет использовать это как разменную политическую монету? Как она смеет?

Сибил вдруг встала:

— У нас гости.

Выдохнув, принц вслед за Сибил перевел взгляд на дверь, радуясь, что может смотреть куда угодно, но не на королеву, и ахнул.

— Наинси!

Датчик Наинси засиял:

— Ваше высочество, прошу прощения, что прерываю вашу беседу.

Кай покачал головой, пытаясь прийти в себя от неожиданности.

— Как… когда?

— Я снова в сознании уже один час и сорок семь минут, — сказал андроид. — И теперь я в вашем распоряжении. Могу я принести вам свои соболезнования в связи со смертью императора Рикана? Последние новости разбили мне сердце.

Кай слышал, как королева Левана фыркнула у него за спиной.

— Идея о том, что груда металла может испытывать эмоции, оскорбительна. Отошлите это чудовище прочь.

Кай поджал губы — ему было что сказать о ее собственном бессердечии, — но вместо этого он обернулся к Торину:

— Действительно, позвольте мне увести долой с королевских глаз это чудовище и привести его в активное состояние.

Он почти ожидал, что Торин осудит его за такой жалкий план побега, но Торин, казалось, был слишком рад, что спор окончен. Кай заметил, что советник побледнел, и задумался, каких усилий ему стоит сдерживать собственный нрав.

— Разумеется. Возможно, Ее Величество желает экскурсию по саду?

Кай взглянул на королеву Левану с отвращением и щелкнул каблуками.

— Благодарю вас за трогательный подарок, — сказал он с небольшим поклоном.

— Это доставило мне удовольствие, ваше высочество.

Кай вышел из комнаты, Наинси шла рядом. Когда они оказались в главном коридоре, он выпустил рвавшийся наружу крик, ударил в ближайшую стену кулаком и упал на нее, прижавшись лбом к штукатурке.

Когда он смог справиться с дыханием, он обернулся, вдруг ощутив желание разрыдаться от гнева, отчаяния и облегчения. Наинси вернулась.

— Ты не представляешь, как я счастлив тебя видеть.

— Похоже на то, ваше высочество.

Кай закрыл глаза.

— Ты даже не знаешь. Эти несколько дней.

Я был уверен, что наши исследования будут потеряны.

— Все записи кажутся нетронутыми, ваше высочество.

— Хорошо. Мы должны вернуться к исследованиям немедленно — сейчас это важнее, чем когда бы то ни было.

Он изо всех сил старался сдержать панику, когтями рвущую его внутренности. До коронации оставалось еще девять дней. Королева Левана не пробыла на Земле и двадцати четырех часов, а уже перевернула переговоры о создании альянса с ног на голову. Какие еще секреты она может раскрыть до коронации, когда ответственность за страну ляжет на его плечи?

В голове стучало. Он презирал ее — за все, чем она являлась, за все, что она делала, за то, что она превращала страдания землян в политическую игру.

Но она ошиблась, если ожидала, что он станет ее марионеткой. Он будет сопротивляться столько, сколько сможет, и использует для этого любые средства. Он найдет принцессу Селену. Доктор Эрланд дублирует антидот. Если получится, он даже не будет танцевать с Леваной на этом дурацком балу — и к черту дипломатию.

Мысль о бале внезапно заставила тучи в голове у Кая разойтись. Открыв один глаз, он взглянул вниз, на андроида.

— Почему механик не пришел с тобой?

— Она пришла, — сказал Наинси. — Я оставила ее ждать за пределами дворца. Ее не пустили внутрь без официального пропуска.

— За пределами дворца? А она все еще там?

— Подозреваю, что да, ваше высочество.

Кай сжал флакон в карман.

— Я так понимаю, она ничего не говорила насчет бала? Что она передумала?

— Ни о каком бале она не говорила.

— Ладно. Хорошо.

Сглотнув, он вынул руки из карманов и вытер ладони о штаны, осознавая, как разгорячил его гнев.

— Я правда надеюсь, что она передумала.

Глава 24

Зола осела у стены, окружавшей дворец. Камень холодил тело сквозь футболку. Толпа ушла, о ней напоминали только растоптанные транспаранты. Даже охранники покинули двор, хотя затейливые железные ворота по-прежнему были закрыты. Над головой у нее сидели два каменных цилиня, время от времени посылая магнитные сигналы, от которых гудело в ушах.

Ее рука наконец перестала дрожать. Предупреждающие сообщения исчезли с сетчатки. Осталась путаница в голове, навязчивая, как никогда.

Итак, она лунатик. Прекрасно.

Лунатик редкой породы, лишенный способности морочить других и защищенный от чужих чар.

Прекрасно.

Но почему тогда чары Леваны подействовали на нее, как и на остальных?

Или доктор Эрланд ошибается, или лжет. Может быть, она вообще никакой не лунатик, а ее иммунитет имеет совершенно другие истоки?

Она издала разочарованный стон. Никогда раньше она не испытывала такой жажды узнать свое происхождение, свою историю. Она должна узнать правду.

Из задумчивости ее вывело жужжание открывающихся ворот. Зола подняла голову — по мостовой к ней катился кристально белый андроид.

— Линь Зола? — Он протянул сканер.

Моргая, она поднялась на ноги и оперлась для верности о стену.

— Да? — сказала она, протягивая руку.

Сканер подал звуковой сигнал, и, не дожидаясь полной остановки, андроид развернулся на 180 градусов и с урчанием покатился обратно ко дворцу.

— Следуйте за мной.

— Подождите… что?.. — Ее взгляд испуганно метнулся вверх, к балкону, где стояла королева.

— Его Императорское Высочество хотел бы поговорить с вами.

Проверив перчатки, Зола бросила взгляд в сторону дороги, уводящей обратно в город — в безопасность, в возможность затеряться и стать девушкой-невидимкой. Медленно выдохнув, она повернулась и последовала за андроидом.

Искусно сделанные двустворчатые двери были позолочены и, открываясь, практически ослепляли отблесками солнца. Вестибюль был наполнен благословенной прохладой, огромными нефритовыми статуями, экзотическими цветами, звуками голосов и шагов десятков спешащих дипломатов и служащих вперемешку с успокаивающей песней журчащей воды — но Зола ничего этого не заметила. Она паниковала при мысли о том, что может столкнуться с королевой Леваной лицом к лицу, — до тех пор, пока не обнаружила себя лицом к лицу с принцем Каем. Кай ждал у резной колонны, скрестив руки. Он выпрямился, увидев ее, и почти улыбнулся, но не одной из своих блестящих беззаботных улыбок. На самом деле, он выглядел смертельно усталым.

Зола склонила голову.

— Ваше высочество.

— Линь-мэй. Наинси сказала мне, что ты ждешь…

— Они не пускали никого во дворец. Я просто хотела удостовериться, что она благополучно до вас добралась. — Она спрятала руки за спину. — Я надеюсь, проблема национальной безопасности вскоре будет решена.

Зола попытались придать голосу легкость, но выражение лица Кая к этому не располагало.

Он бросил взгляд на андроида.

— Она будет, — и подождал, пока Наинси исчезла в нише у входа, прежде чем продолжить. — Прошу прощения, что трачу твое время, но я хотел бы поблагодарить тебя лично за то, что ты ее починила.

Она пожала плечами.

— Это было честью для меня. Я надеюсь… Я надеюсь, ты найдешь то, что ищешь.

Кай подозрительно прищурился, глядя на двух хорошо одетых женщин — одна оживленно болтала, другая кивала в знак согласия, и ни одна из них не обращала на Золу и Кая никакого внимания. Когда они прошли, Кай выдохнул и снова повернулся к ней.

— Есть еще кое-что. Мне нужно поговорить с доктором Эрландом.

Зола понимающе кивнула, пожалуй, слишком сильно.

— Конечно, — сказала она, пятясь к массивной двери. — Теперь, когда Наинси вернулась, я просто…

— Хочешь пойти со мной?

Она остановилась на середине шага.

— Извини?..

— Ты можешь рассказать мне, что обнаружила. Что с ней случилось.

Она всплеснула руками, не зная, означало покалывание на коже радость или все-таки что-то ближе к страху. Теперь она неизбежно задержится, при этом зная, что королева здесь… И все-таки Зола обнаружила, что борется с глупой улыбкой:

— Конечно. Разумеется.

Кай, казалось, испытал облегчение, кивнув в сторону широкого коридора:

— Так… что же с ней все-таки случилось? — спросил он, когда они пересекали величественный вестибюль.

— Чип, — сказала она. — Думаю, это чип прямой связи прервал связь с блоком питания. Все, что требовалось, чтобы ее разбудить, это убрать его.

— Чип прямой связи?

Зола разглядывала снующих вокруг людей; ни один из них, казалось, не интересовался наследным принцем. И все же она понизила голос, отвечая:

— Да, D-COMM. Разве не ты его установил?

Он покачал головой:

— Нет. Мы используем D-COMM для международной конференц-связи, а больше я такие нигде не видел. Зачем кому-то вставлять такой чип в андроида?

Зола сжала губы, думая о том, что говорила Наинси, когда проснулась. Вероятно, она передавала ту же самую информацию, когда отключилась — и, скорее всего, по этому чипу.

Но кому?

— Зола?

Она натянула перчатки повыше. Она хотела сказать ему, что знает о его исследованиях, что кто-то еще, вероятно, тоже знает, но она не могла ничего сказать в переполненном коридоре дворца.

— Кто-то, видимо, получил к ней доступ до того, как она вышла из строя. Чтобы установить чип.

— Зачем кому-то устанавливать неисправный чип?

— Я не думаю, что он полностью неисправен. Похоже, что Наинси успела передать какие-то данные до того, как выключилась.

— Что… — Кай колебался. Зола заметила, что в его глазах появилась нервозность, а поза стала напряженной. Он склонил голову ближе к ней, замедляя шаг:

— Какую информацию можно передавать по этому чипу?

— Любую, которую можно отправить по сети.

— Но если кто-то связывался с ней удаленно, он же не мог… Я имею в виду, она же должна была разрешить доступ к той информации, которую они получили?

Зола открыла рот, затем замерла и закрыла его.

— Я не знаю. Я не знаю, как чип прямой связи работает с андроидом, особенно если андроид не предназначен для этого. Но есть шанс, что тот, кто вставил чип, надеялся собрать информацию. Возможно… особую информацию.

Кай смотрел вдаль, пока они шли по крытому стеклянному мосту в исследовательское крыло.

— Так как же мне узнать, кто вставил чип и что они узнали?

Зола сглотнула.

— Я пыталась инициировать связь, но она, похоже, была отключена. Я постараюсь, но сейчас невозможно узнать, кто был на другом конце. Что касается того, что они узнали…

Услышав намек в ее голосе, Кай остановился и обернулся к ней с горящими глазами.

Зола понизила голос и торопливо сказала:

— Я знаю, что вы искали. Я слышала часть из того, что разузнала Наинси.

— Я еще сам не знаю, что она обнаружила.

Она кивнула.

— Это… интересно.

Его взгляд оживился, и он шагнул к ней, наклоняясь:

— Она жива, не так ли? Наинси знает, где ее искать?

Зола покачала головой, ее не отпускал страх, что королева Левана где-то здесь, в этих самых стенах.

— Мы не можем говорить об этом здесь. И потом, Наинси в любом случае известно больше.

Кай нахмурился и сделал шаг назад, но она видела, что в голове у него продолжают крутиться мысли, когда они вошли в холл с лифтами и Кай отдал какие-то распоряжения андроиду-лифтеру.

— Так, — сказал он, сложив руки, пока они ждали. — Ты говоришь, что у Наинси есть какие-то важные сведения, но у некоего неизвестного лица они тоже могут быть.

— Боюсь, что так, — сказала Зола. — Кроме того, сам чип был необычным. Не из кремния или углерода. Он не был похож ни на один из тех, которые я раньше видела.

Кай взглянул на нее, сдвинув брови:

— Как так?

Зола подняла пальцы, как если бы в них был зажат чип.

— По форме и размеру он ничем не отличался от обычных. Но он блестел. Как… крошечные драгоценные камни. Как… как перламутр.

Кровь отхлынула от лица Кая. Через секунду он с гримасой закрыл глаза.

— Он лунный.

— Что? Ты уверен?

— Их корабли сделаны из того же материала.

Я не уверен, что знаю, что это такое, но… — Он выругался, массируя пальцами висок. — Должно быть, это сделала Сибил или ее страж. Они прибыли за несколько дней до того, как Наинси отключилась.

— Сибил?

— Маг Леваны. Фаворитка, которая выполняет всю грязную работу.

Зола почувствовала, как ей сдавило грудь, как будто ее связали тугой веревкой.

Если сведения попали к этой Сибил, скорее всего, они попали и к королеве.

— Лифт для Его Императорского Высочества, — сказал андроид, когда двери второго лифта открылись. Зола вошла в лифт вслед за Каем и, не в силах противиться соблазну, посмотрела вверх, в камеру на потолке. Если лунатики смогли добраться до королевского андроида, они могли добраться до чего угодно во дворце.

Она заправила выбившуюся прядь за ухо, параноидально стараясь вести себя нормально, даже когда двери закрылись.

— Я так понимаю, что дела с королевой идут не очень?

Кай скривился, как будто это самая болезненная тема в мире, и привалился к стене. Сердце Золы забилось быстрее, когда она увидела, как с него сползает его обычное королевское хладнокровие. Она опустила глаза, глядя на носки своих ботинок.

— Я и не думал, что можно кого-то ненавидеть так, как я ненавижу ее. Она — само зло.

Зола поежилась:

— Ты думаешь, это безопасно… Я имею в виду, если она вставила этот чип в андроида…

Понимание мелькнуло на лице Кая. Он посмотрел на камеры, а затем пожал плечами:

— Мне все равно. Она знает, что я ее ненавижу. И поверь мне, она не слишком старается изменить это.

Зола облизнула губы:

— Я видела, что она сделала с протестующими.

Кай кивнул:

— Я не должен позволять ей встречаться с ними. Как только на нетскрины попадет информация о том, как быстро она их заморочила, город погрузится в хаос.

Он скрестил руки на груди, подняв плечи до ушей.

— Кроме того, теперь ей кажется, что мы умышленно укрываем лунных беглецов.

Ее сердце пропустило удар.

— В самом деле?

— Я знаю, что это абсурд. Последнее, чего я хочу, это еще больше жадных до власти лунатиков, свободно разгуливающих по моей стране. С какой стати мне?.. Черт. Это так… раздражает.

Зола потерла руки, внезапно почувствовав себя нервно. Это из-за нее Левана считает, что Кай укрывает лунатиков. Она не подумала, что своим присутствием может подвергнуть опасности Кая.

Когда Кай замолчал, она рискнул взглянуть на него. Он смотрел на ее руки. Зола спрятала их на груди, проверяя перчатки, но с ними все было в порядке.

— Ты когда-нибудь их снимаешь? — спросил он.

— Нет.

Кай наклонил голову, глядя на нее так, как если бы мог видеть насквозь, до металлической пластинки в голове. Настойчивость не уходила из его взгляда.

— Я думаю, ты должна пойти со мной на бал.

Она сжала пальцы. Выражение его лица было слишком настойчивым, слишком уверенным.

У нее зазвенели нервы.

— Звезды, — пробормотала она. — Разве ты меня уже не спрашивал?

— Я надеюсь на более благоприятный ответ на этот раз. И я, кажется, с каждой минутой впадаю все в большее отчаяние.

— Какая прелесть.

Губы Кая дернулись.

— Пожалуйста?..

— Но почему?

— А почему нет?

— Я хочу сказать, почему я?

Кай зацепил большими пальцами карманы.

— Ну, если хувер, в котором я собираюсь сбежать, сломается, под рукой всегда будет кто-то, кто сможет его починить?..

Она закатила глаза и не смогла посмотреть на него снова, вместо этого уставившись на красную кнопку аварийного вызова у дверей.

— Я имею в виду то, что сказал. Я не могу пойти один. И уж, конечно, не могу пойти с Леваной.

— Но в городе примерно двести тысяч свободных девушек, которые выше головы готовы прыгнуть, чтобы удостоиться чести пойти с тобой.

Между ними повисла пауза. Он не касался ее, но она ощущала его присутствие, от него исходило тепло и превосходство. Она чувствовала, как температура в лифте поднимается, хотя ее терморегуляторная система заверяла ее, что это не так.

— Зола.

Она ничего не могла с собой поделать. Она посмотрела на него. Она была беззащитна перед открытым взглядом его карих глаз. В них уверенность сменилась тревогой. Неуверенностью.

— Двести тысяч свободных девушек, — сказал он. — Но почему не ты?

Киборг. Лунатик. Механик. Она — это последнее, что ему нужно.

Она открыла рот, и лифт остановился.

— Мне очень жаль. Но поверь мне, ты сам не захочешь идти со мной.

Двери открылись, и напряжение отпустило ее. Она бросилась вон из лифта, опустив голову и стараясь не смотреть на маленькую группу людей, ожидавших лифт.

— Пойдем со мной на бал.

Она замерла. Все в коридоре замерли.

Зола повернулась обратно. Кай все еще стоял в лифте B, одной рукой придерживая дверь.

Ее нервы были на пределе, и все эмоции последнего часа, казалось, обострились и слились в одно отвратительное чувство. В холле было полно докторов, медсестер, андроидов, служащих, техников — и все они неловко замолчали и уставились на принца и девушку в мешковатых штанах, с которой он флиртовал.

Флиртовал.

Расправив плечи, она шагнула назад и толкнула его обратно в лифт, не заботясь, что касается принца металлической рукой.

— Нажмите на «стоп», — сказал он андроиду-лифтеру.

Двери закрылись, и Кай улыбнулся:

— Я привлек твое внимание.

— Послушай, — сказала она. — Мне очень жаль. На самом деле жаль. Но я не могу пойти с тобой на бал. Ты просто должен мне поверить.

Он посмотрел на руку в перчатке, лежащую у него на груди. Зола отстранилась, скрестив руки на груди.

— Почему? Почему ты не хочешь идти со мной?

Она фыркнула:

— Я не говорю, что не хочу идти с тобой.

Я имею в виду, что я вообще туда не иду.

— Значит, ты хочешь пойти со мной.

Зола обхватила ее плечи:

— Это не имеет значения. Потому что я не могу…

— Но ты нужна мне.

— Нужна?

— Да. Разве ты не видишь? Если я буду проводить все время с тобой, то королеве Леване не удается втянуть меня в разговоры или, — он передернулся, — танцы…

Зола отшатнулась, перед глазами поплыло. Королева Левана. Конечно, все дело в королеве Леване. Что говорила Пиона сто лет назад? Слухи о брачном союзе?

— Не то чтобы я имел что-то против танцев.

Я умею танцевать. Если хочешь потанцевать…

Она покосилась на него:

— Что?

— Или нет, если не хочешь. Или если не умеешь. В этом нет ничего стыдного.

Она потерла лоб, отгоняя подступающую головную боль, но перестала, заметив, что перчатка грязная.

— Я правда, правда не могу, — сказала она. — Понимаешь… — У меня нет платья для бала. Адри ни за что меня не отпустит. Королева Левана меня убьет. — Моя сестра…

— Твоя сестра?

Она смочила горло и бросила взгляд на полированный пол черного дерева. Во дворце даже лифты были изысканными.

— Да. Моя младшая сестра. У нее чума. И без нее это будет уже не то, я не могу пойти без нее, я не пойду… Прости. — Зола удивилась, как правдиво звучат ее слова, даже для нее самой. Она подумала, будь у принца детектор лжи, загорелся бы оранжевый огонек?..

Кай скользнул к стене, челка упала ему на глаза.

— Нет, это ты прости. Я не знал…

— Ты не мог знать. — Зола провела ладонями по бокам. Кожа под перчатками нагрелась. — На самом деле, я кое-что… хотела сказать. Если можно.

Он с любопытством поднял голову.

— Я просто думаю, что она хотела бы, чтобы ты знал, вот и все. Мм… Ее зовут Пиона. Ей четырна-дцать лет, и она безумно в тебя влюблена.

Он поднял брови.

— Я просто подумала, что если случится какое-то невероятное чудо, если она выживет, можешь пригласить ее на танец? На балу?

Слова, казалось, царапали горло — она знала, что невероятного чуда не случится, но она должна была попросить.

Кай смотрел на нее пылающим взглядом, потом медленно, решительно кивнул:

— Почту за честь.

Она опустила голову:

— Я передам ей… чтобы ждала с нетерпением.

Краем глаза Зола увидела, как Кай убирает руку в карман и там сжимает пальцы в кулак.

— Люди снаружи, наверное, уже с ума сходят от любопытства, — сказала Зола. — Слухи будут распространяться как сумасшедшие. — Она неловко хихикнула, словно в подтверждение своих слов, но принц никак не отреагировал. Когда она посмела снова поднять на него глаза, он невидящим взором уставился в стену, опустив плечи. — Ты в порядке?

Он начал кивать носом, но остановился.

— Левана думает, что она может играть со мной, как с марионеткой, — на лбу принца появились морщины, — и только что мне пришло в голову, что, может быть, она права.

Зола подергала перчатки. Так легко было забыть, с кем она говорит и что ему нужно думать о вещах посерьезнее, чем она. Даже серьезнее, чем Пиона.

— Я чувствую, что все испорчу, — сказал он.

— Нет. Она потянулась к нему, но сдержалась. — Ты будешь одним из тех императоров, которых все любят. Которыми все восхищаются.

— Да уж, не сомневаюсь.

— Я верю в то, что говорю. Смотри, как много ты пытаешься сделать — а ты еще даже не император. И потом, — она сложила руки, — ты будешь не один. У тебя есть советники, представители провинций, секретари, казначеи… В том смысле, что один человек сам по себе… ну, сколько он может принести вреда?

Кай почти рассмеялся.

— Не то чтобы я почувствовал себя лучше, но я ценю твои усилия.

Он поднял глаза к потолку.

— В любом случае, мне не стоило об этом говорить… Это не твои проблемы. Просто… с тобой легко говорить.

Она переступила с ноги на ногу.

— В каком-то смысле мои. Я имею в виду… нам всем здесь жить.

— Ты могла бы уехать в Европу.

— Знаешь, в последнее время я действительно об этом думаю.

Кай снова засмеялся, в его голос вернулось тепло.

— Если это не присяга на верность, то я не знаю, что это такое.

Она кивнула головой.

— Слушай, я понимаю, что ты королевская особа, но люди, наверное, действительно заждались.

Ее дыхание сбилось, когда Кай наклонился к ней — так близко, что она была уверена, что он хочет ее поцеловать. Она замерла, охваченная паникой, и с трудом подняла глаза.

Но вместо того чтобы ее поцеловать, Кай прошептал:

— Представь себе, что лекарство есть, но оно будет стоить тебе всего. Разрушит всю твою жизнь. Что бы ты сделала?

Ее окутывало тепло. Он был так близко, что она могла различить еле уловимый запах мыла, исходящий от него.

Его глаза впились в нее, ожидая, и в них мелькнула тень отчаяния.

Зола сглотнула.

— Разрушить мою жизнь, чтобы спасти миллионы других? Не думаю, что здесь на самом деле есть выбор.

Его губы приоткрылись, и у нее не осталось выбора, кроме как смотреть на них — и тут же снова заглянуть в глаза. Она почти что могла пересчитать черные ресницы. Но потом его взгляд наполнился печалью.

— Ты права. На самом деле, выбора нет.

Ее тело одновременно стремились сократить расстояние между ними и оттолкнуть его. Ожидание, от которого ее губы стали горячими, делало невозможным и то и другое.

— Ваше высочество?..

Еле уловимым движением она подняла к нему лицо. Она слышала его неровное дыхание, и на этот раз его взгляд был прикован к ее губам.

— Прости, — сказал он. — Я уверен, что это ужасно неуместно, но… кажется, моя жизнь вот-вот будет разрушена.

Она вопросительно сдвинула брови, но он ничего не объяснил. Его пальцы легко коснулись ее локтя. Он склонил голову. Зола не могла пошевелиться, с трудом заставив себя облизнуть губы и зажмуриться.

Голова взорвалась болью, устремившейся вниз по позвоночнику.

Зола ахнула и согнулась пополам, схватившись за живот. Мир покачнулся. Горло словно разъедала кислота. Кай вскрикнул и подхватил ее, когда она качнулась вперед, и помог лечь на пол.

Зола дрожала. Голова кружилась.

Боль ушла так же быстро, как и появилась.

Зола лежала, тяжело дыша, согнувшись, в руках Кая. Его голос бился в ее барабанные перепонки, повторяя ее имя снова и снова. Ты в порядке? Что случилось? Что я сделал?

У нее был жар, рука в перчатке вспотела, лицо горело. Как тогда, когда ее коснулся доктор Эрланд. Что с ней происходит?

Она облизнула губы. Язык был ватным.

— Все в порядке, — сказала она, сама задаваясь вопросом, правда ли это. — Все прошло. Я в порядке.

Она зажмурилась и ждала, боясь, что от малейшего движения боль возвратится.

Кай гладил ее по лбу, по волосам.

— Ты уверена? Можешь двигаться?

Она попыталась кивнуть и заставила себя посмотреть на него.

Кай ахнул и дернулся, руки замерли в дюйме от ее лица. От страха у Золы скрутило живот. Может быть, он увидел изображения на ее сетчатке?

— Что? — спросила она, закрывая лицо руками и нервными пальцами ощупывая волосы и лицо. — Что случилось?

— Н-ничего.

Когда она посмела взглянуть на него снова, он быстро моргал, в глазах читалось недоумение.

— Ваше высочество?

— Нет, ничего. — Он неубедительно улыбнулся. — Я видел… всякое.

— Что?

Он покачал головой.

— Ничего. Вот. — Он встал и помог ей встать рядом. — Может быть, стоит попросить доктора вписать тебя в его плотный график.

Глава 25

За то время, что они дошли от лифта до кабинета доктора Эрланда, Кай получил два сообщения — Зола знала это, потому что слышала звон у него на поясе, — но он на них не ответил. Он настоял, что должен ее проводить, несмотря на ее возражения, что она вполне способна дойти сама, несмотря на любопытные взгляды прохожих, которые, казалось, его и вполовину не беспокоили так, как они беспокоили Золу.

Он не стал стучать, когда они дошли до кабинета доктора Эрланда — и доктор не казался особенно удивленным, увидев, кто ворвался без предупреждения.

— Это опять случилось, — сказал Кай. — Обморок. Или что это…

Голубые глаза доктора Эрланда переключились на Золу.

— Уже прошло, — сказала она. — Я в порядке.

— Ты не в порядке, — сказал Кай. — Что это значит? Что сделать, чтобы это прекратилось?

— Я осмотрю ее, — сказал доктор Эрланд. — И мы выясним, что нужно сделать, чтобы этого больше не случалось.

Кай, казалось, счел это приемлемым ответом, но это только казалось.

— Если вам нужны средства, чтобы провести обследование… или специальное оборудование, или что угодно еще…

— Давайте не будем забегать вперед, — сказал доктор. — Ей, скорее всего, просто нужен еще один сеанс хиропрактики.

Зола стиснула зубы, когда огонек на детекторе лжи снова вспыхнул. Он опять лгал принцу. Лгал ей. Но Кай не возражал и не задавал вопросов. Он сделал глубокий вдох и обернулся к Золе. Выражение его лица заставило ее почувствовать себя неловко, как будто она была китайской куклой, которую легко разбить.

И, возможно, за всем этим скрывался намек на разочарование.

— Я правда в порядке.

Она видела, что он не до конца в этом уверен, просто не знает, как еще с ней спорить. Его коммуникатор снова зазвонил. Наконец он взглянул на экран, потом нахмурился и закрыл его.

— Мне нужно идти.

— Ясно.

— Премьер-министр Африки назначил встречу мировых лидеров. Сплошная скука. И политика. Мой советник на грани срыва.

Она подняла брови, надеясь передать взглядом, что с ней ничего не случится, если он уйдет. В конце концов, он был принцем. Его ждали самые могущественные люди на Земле. Она понимала.

И все же он до сих пор был здесь, с ней.

— Со мной все в порядке, — сказала она. — Иди.

Беспокойство в его глазах смягчилось. Он повернулся к доктору Эрланду, вытащил что-то из кармана и с силой вложил в руку доктора:

— И еще я шел, чтобы отдать вам это.

Доктор Эрланд надел очки и стал рассматривать стеклянный флакон на свет. Он был наполнен прозрачной жидкостью.

— И это?..

— Подарок от королевы Леваны. Она утверждает, что это антидот от летумозиса.

Сердце Золы подпрыгнуло. Ее взгляд сосредоточился на флаконе.

Антидот?

Пиона.

Лица доктора Эрланда посерьезнело, глаза за стеклами очков расширились.

— Это правда?

— Это может быть трюк. Я не знаю. Предположительно этой дозы достаточно для одного взрослого человека.

— Понимаю.

— Итак… как вы думаете, вы сможете дублировать его? Если это действительно лекарство?

Доктор Эрланд сжал губы в тонкую линию и опустил флакон.

— Это зависит от многих факторов, ваше высочество, — сказал он после долгой паузы. — Но я приложу все усилия.

— Спасибо. Дайте мне знать, если что-нибудь выясните.

— Конечно.

Морщины на лбу Кая разгладились. Он повернулся к Золе:

— И ты дай мне знать, если что-нибудь…

— Да.

— …изменится в твоем решении насчет бала.

Зола поджала губы.

Улыбка промелькнула в глазах Кая. Коротко поклонившись доктору, он ушел. Зола перевела взгляд на флакон в руках доктора. Ее обуревало только одно желание. Но потом она заметила, как побелели костяшки его пальцев, и подняла глаза. Доктор смотрел на нее в ярости.

— Как вы думаете, что вы здесь делаете? — сказал он, упершись свободной рукой в стол.

Она поразилась его горячности.

— Вы что, не понимаете, что королева Левана здесь, сейчас, в этом дворце? Вы разве не поняли, когда я сказал вам держаться подальше?

— Я должна была привести обратно андроида принца. Это часть моей работы.

— Вы говорите о работе. А я говорю о жизни и смерти. Вы здесь не в безопасности!

— К вашему сведению, этот андроид может иметь отношение к вопросам жизни и смерти.

Она стиснула зубы, заставив себя замолчать. Тяжело вздохнув, стащила перчатки и сунула их в карман.

— Ладно, прошу прощения, но сейчас я здесь.

— Вы должны уйти. Сейчас же. Что, если она захочет осмотреть лабораторию?

— С какой стати ей интересоваться вашей лабораторией? — Зола села в кресло напротив доктора Эрланда. Он остался стоять. — И потом, слишком поздно. Королева меня уже видела.

Она ожидала, что доктор, услышав это, взорвется, но вместо этого недовольство в его взгляде быстро сменилось ужасом.

Его густые брови уползли под шляпу. Он медленно опустился в свое кресло.

— Она вас видела? Вы уверены?

Зола кивнула.

— Я была во дворе, когда началась акция протеста. Королева Левана появилась на одном из верхних балконов и… что-то сделала с толпой. Промыла мозги, или очаровала, или как там это называется. И они успокоились и перестали протестовать. Это было так жутко. Как будто все просто забыли, зачем пришли. Забыли, что ненавидят ее. А потом просто разошлись.

— Да. Доктор Эрланд поставил флакон на стол. — Вот как она удерживает своих подданных от восстания, да?

Зола наклонилась вперед, постукивая металлическими пальцами по столу.

— Вы говорили, что пустышки невосприимчивы к чарам, так? И поэтому она приказала их — нас — убивать.

— Верно.

— Но это влияет на меня. Я поверила ей так же, как все остальные. По крайней мере, пока не включилась программа и не взяла ситуацию под контроль.

Она наблюдала, как доктор Эрланд снял шляпу, поправил края и нахлобучил обратно на остатки седых волос.

— Так не должно было быть, верно? Потому что я пустышка.

— Верно, — сказал он без осуждения. — Так не должно было быть.

Он поднялся со стула и обернулся к огромному, от пола до потолка, окну.

Зола поборола импульс схватить со стола флакончик с прозрачной жидкостью, хотя руки просто чесались. Лекарство — если это было оно — предназначалось для всех.

Сглотнув, она откинулась назад.

— Доктор? Вы, кажется, не слишком удивлены.

Он поднял руку и постучал по губам двумя пальцами перед тем, как медленно обернуться к ней.

— Может быть, я неправильно вас диагностировал.

Ложь.

Она сжала руки на коленях.

— Или вы просто не сказали мне правду.

Его брови сошлись у переносицы, но он ничего не отрицал.

Зола сжала пальцы.

— Так, значит… я не лунатик?

— Что вы, что вы. Самый настоящий, вне всяких сомнений.

Правда.

Она разочарованно надулась в кресле.

— Я провел некоторые исследования о вашей семье, мисс Линь.

Должно быть, он увидел, как загорелись ее глаза, потому что быстро поднял обе руки:

— Я имею в виду вашу приемную семью. Знаете ли вы, что ваш покойный опекун, Линь Гаран, разрабатывал некие системы для андроидов?

— Мм… — Зола подумала о наградных дощечках на каминной доске Адри. — Звучит знакомо.

— Хорошо. За год до операции он представил свое изобретение на выставке научных достижений в Новом Пекине. Он назвал его системой биоэлектрической безопасности.

Зола посмотрела на него:

— Что?

Стоя, доктор Эрланд возился с нетскрином, пока на нем не появилась знакомая голограмма. Он увеличил изображение шеи, указывая на темное пятно на позвоночнике.

— Вот.

Зола помассировала себе шею.

— Это устройство, которое связано с нервной системой человека. Оно преследует две цели: в случае землянина делает его не восприимчивым к манипулированию биоэнергией, по сути, дает иммунитет от лунных чар; в случае лунатика — напротив, блокирует возможность манипуляций. Как если бы вы закрыли лунный дар на замок.

Зола покачала головой, по-прежнему массируя шею.

— Блокирует? Магию? Это вообще возможно?

Доктор наставил на нее палец:

— Это не магия. Называя дар этим словом, вы сами наделяете лунатиков силой.

— Хорошо, биоэнегия или что там это. Это возможно?

— Очевидно, да. Лунный дар — это возможность использовать свой мозг для производства и управления электромагнитной энергией. Чтобы заблокировать эту возможность, требуется изменить нервную систему, ту часть, где начинается спинной мозг, и в то же время необходимо сохранить возможность полноты движений и не нарушить работу органов чувств… это впечатляет. На самом деле, это гениально.

С отвисшей челюстью Зола смотрела, как доктор садится обратно в кресло.

— Должно быть, он был богатым.

— Если бы выжил, возможно, стал бы.

Доктор выключил экран.

— Когда он представил изобретение на выставке, прототип был еще не протестирован и современники были настроены скептически, что справедливо. Сначала нужно было протестировать.

— И для этого ему нужен был лунатик.

— В идеале, он должен был провести два отдельных теста — на лунатике и на землянине. Нашел ли он землянина, понятия не имею, но ясно, что он нашел вас и вживил свое изобретение в вашу нервную систему, что не позволяло вам пользоваться вашим природным даром. Это объясняет, почему вы им не пользовались после операции.

Почувствовав беспокойство, она вскочила на ноги.

— Вы не ошиблись с моей диагностикой. Вы знали это с самого начала. С того момента, как я оказалась в лаборатории, вы знали, что я лунатик, и про этот безумный замок тоже знали.

Доктор Эрланд всплеснул руками. За все время она впервые заметила золотое кольцо у него на пальце.

— Что вы со мной сделали? — спросила она, встав устойчиво. — Когда вы прикасались ко мне и мне было так больно, что я отключилась, — сегодня было то же самое. Почему так? Что со мной происходит?

— Успокойтесь, мисс Линь.

— Зачем? Чтобы вы продолжали лгать мне, как лжете принцу?

— Если я и лгал, то только затем, чтобы защитить вас.

— Защитить меня от чего?

Доктор Эрланд сложил пальцы.

— Я понимаю, вы сбиты с толку…

— Нет, вы ничего не понимаете! Неделю назад я точно знала, кто я такая, что я такое. Может, я и была никчемным киборгом, но, по крайней мере, я это знала. А теперь… теперь я лунатик, лунатик, который, вероятно, способен к магии, но не может ее использовать, и еще эта ненормальная королева по непонятной причине хочет меня убить.

УРОВЕНЬ АДРЕНАЛИНА ЗАШКАЛИВАЕТ, предупредила панель управления. РЕКОМЕНДУЕМЫЕ ДЕЙСТВИЯ: СДЕЛАЙТЕ НЕСКОЛЬКО МЕДЛЕННЫХ ВДОХОВ НА СЧЕТ 1, 2, 3…

— Пожалуйста, успокойтесь, мисс Линь. На самом деле, вам повезло, что именно вас выбрали для этого замка.

— Уверена, вы правы. Мне просто нравится быть морской свинкой, вы разве не в курсе?

— Нравится нам это или нет, замок все это время был вам на пользу.

— Каким образом?

— Я скажу, если вы прекратите кричать.

Она закусила губу и почувствовала, как дыхание выравнивается практически против ее воли.

— Хорошо, но на этот раз скажите мне правду. — Скрестив руки, она снова села.

— Иногда вы очень меня нервируете, мисс Линь. — Доктор Эрланд вздохнул, почесывая висок. — Видите ли, манипулировать биоэнергией настолько естественно для лунатиков, что практически невозможно этого не делать, особенно в столь юном возрасте. Предоставленная самой себе, вы бы привлекали слишком много внимания. Это все равно что сделать татуировку «лунатик» на лбу. И даже если бы вы научились управлять процессом, дар — настолько фундаментальная часть нашего внутреннего устройства, что отказ от его использования может иметь разрушительные последствия для психики — галлюцинации, депрессия… даже безумие. — Он сложил кончики пальцев вместе и подождал. — Так что, сами видите, замок защищал вас в первую очередь от вас самой.

Зола смотрела на него ничего не выражающим взглядом.

— Вы понимаете, насколько это было всем выгодно? — продолжал доктор. — Лин Гаран получил своего подопытного, а вы смогли прижиться на Земле, не травмировав психику.

Зола медленно наклонилась вперед:

— Нашего?

— Простите?

— Нашего. Вы сказали, «дар — настолько фундаментальная часть нашего внутреннего устройства».

Доктор выпрямился, поправляя лацканы пальто.

— Ах. В самом деле? Я так сказал?

— Вы лунатик.

Он снял шляпу и бросил ее на стол. Без нее он выглядел меньше. Старше.

— Не лгите мне.

— Я и не собирался, мисс Линь. Просто пытаюсь придумать, как объяснить так, чтобы вы перестали смотреть на меня столь обвиняюще.

Выдвинув подбородок, Зола снова вскочила из кресла и попятилась от стола. Она смотрела на доктора тяжелым взглядом, словно у него на лбу и правда могла появиться татуировка «лунатик».

— Как я могу верить хоть чему-нибудь из того, что вы сказали? Откуда я знаю, что вы не промываете мне мозги прямо сейчас?

Он пожал плечами:

— Если бы я ходил и целыми днями только и очаровывал всех вокруг, вам не кажется, что первым делом я бы постарался казаться выше?

Она нахмурилась, не обращая на него внимания. Она думала о королеве на балконе, о том, как ее оптобионика предупредила ее о лжи даже тогда, когда ничего не было сказано. Так или иначе, ее мозг был в состоянии отличить реальность от иллюзии, даже если этого не могли сделать глаза.

Прищурившись, она наставила на доктора палец.

— Вы применяли ко мне свои способности. Когда мы встретились. Вы… вы промыли мне мозги. Так же, как королева. Вы заставили меня доверять вам.

— Будем честными. Вы напали на меня с гаечным ключом.

Ее гнев утих.

Доктор Эрланд развернул к ней раскрытые ладони.

— Уверяю вас, мисс Линь, за те двенадцать лет, что я провел на Земле, я ни разу не злоупотреблял даром. И расплачиваюсь за это решение каждый день. Своей психической устойчивостью, психологическим здоровьем, работой органов чувств, наконец, и все потому, что я отказываюсь манипулировать мыслями и чувствами окружающих. Не всем лунатикам можно доверять — я знаю это не хуже остальных — но вы можете доверять мне.

Зола сглотнула и оперлась на спинку стула.

— Кай знает?

— Конечно, нет. Никто не должен знать.

— Но вы работаете во дворце. Все время видите Кая. И императора Рикана!

В голубых глазах доктора Эрланда блеснуло раздражение:

— Да, и почему это должно вас огорчать?

— Потому что вы лунатик!

— Так же как и вы. Должен ли я считать, что принц в опасности, потому что пригласил вас на бал?

— Это совсем другое дело!

— Не будьте глупой, мисс Линь. Я понимаю, что есть предрассудки. Во многом они понятны, даже оправданы, учитывая историю Земли и Луны. Но это не значит, что мы все жадные, эгоистичные демоны. Поверьте мне, нет человека на этой планете, который сильнее меня хотел бы свергнуть Левану с престола. Будь это в моей власти, я бы сам убил ее. — Лицо доктора стало пунцовым, как вишня, глаза горели.

— Хорошо. — Зола теребила подушку кресла, пока не ощутила, как материал расходится под ее пальцами. — Я могу принять это. Не все лунатики — дьявольское порождение и не всем легко промыть мозги и заставить следовать за Леваной. Но даже те, кто хочет бросить ей вызов, сколько из них решается рискнуть жизнью и бежать? Так почему вы решились?

Доктор Эрланд совершил движение, словно собираясь встать, но после небольшого колебания его плечи поникли:

— Она убила мою дочь.

Правда.

Зола попятилась.

— Самое ужасное, — продолжал доктор, — что, окажись на ее месте любой другой ребенок, я бы чувствовал, что это правильно.

— Что? Почему?

— Потому что она была пустышкой. — Он взял шляпу со стола и изучал ее, пока говорил, пальцами отслеживая узор-елочку. — Я был согласен с законом, я думал, что пустышки опасны. Что наше общество развалится на части, если оставлять их в живых. Но только не моя малышка. — Ироническая улыбка искривила его губы. — Когда она родилась, я хотел убежать, чтобы привезти ее на Землю, но моя жена была еще более предана Ее Величеству, чем я. Она не хотела иметь ничего общего с ребенком. И вот мою малышку, мою Кресент Мун забрали, как и всех остальных. — Он снова нахлобучил шляпу и искоса посмотрел на Золу. — Сейчас ей было бы столько же, сколько и вам.

Зола обошла вокруг стула и примостилась на краешке:

— Мне так жаль.

— Это было давно. Но мне нужно, чтобы вы поняли, мисс Линь, через что кому-то пришлось пройти, чтобы привезти вас сюда. Чтобы зайти так далеко, что скрыть ваш лунный дар, чтобы защитить вас.

Зола сложила руки, вжимаясь в себя.

— Но почему меня? Я не пустышка. Я не была в опасности. В этом нет смысла.

— Он появится, обещаю. Слушайте внимательно, потому что это может стать для вас шоком.

— Шоком? Вы имеете в виду — все, что до этого, было предисловием?

Его взгляд смягчился:

— Ваш дар возвращается, мисс Линь. Я имел возможность манипулировать вашей биоэнергией и создать временную перегрузку для прототипа Линя Гарана. Вот что я сделал в первый день, когда вы потеряли сознание, и в результате замок на вашем даре был необратимо поврежден. Со временем вы научитесь контролировать отказы замка по своему усмотрению, до тех пор пока снова не обретете полный контроль над своим даром. Я понимаю, что это болезненно, когда происходит так же быстро, как сегодня, но такие случаи должны быть редкими — только во времена крайнего эмоционального расстройства. Можете предположить, что вывело его из строя?

Зола вспомнила близость Кая в лифте. Желудок подпрыгнул. Она откашлялась.

— То есть вы говорите, что я становлюсь лунатиком взаправду. С магией и всем прочим.

Доктор Эрланд слегка скривился, но не стал ее поправлять.

— Да. Это займет некоторое время, но в конечном счете вы сможете полностью использовать природный дар, с которым родились. — Он резко крутанул пальцами в воздухе. — Хотите попытаться использовать его сейчас? Может быть, у вас получится. Я не уверен.

Зола представила, как по ее проводам пробегает искра и что-то потрескивает в основании позвоночника. Она понимала, что это, наверное, у нее в голове, она просто накручивала себя до паники, но все-таки была не до конца уверена. Каково это — быть лунатиком? Обладать такой странной властью?

Она покачала головой:

— Нет, все в порядке. Я не готова к этому.

Губы доктора растянулись в тонкую улыбку, как если бы он был слегка разочарован.

— Конечно. Когда вы будете готовы.

Обхватив себя за талию, она сделала неуверенный вдох.

— Доктор?

— Да?

— У вас иммунитет к летумозису, как и у меня?

Доктор Эрланд выдержал ее пристальный взгляд, не шелохнувшись.

— Да. У меня иммунитет.

— Тогда почему бы вам просто не использовать свои собственные образцы крови, чтобы найти лекарство? Так много людей погибло… А набор киборгов…

Морщины на его лице разгладились.

— Я уже это сделал, мисс Линь. Как вы думаете, откуда взялись двадцать семь антидотов?

— И ни один не работает.

Она спрятала ноги под креслом, снова чувствуя себя маленькой. И ничтожной.

— Так что мой иммунитет — не такое чудо, каким вы его рисовали.

Ее взгляд упал на антидот королевы во флаконе.

— Мисс Линь.

Встретившись с доктором взглядом, она увидела блеск в его глазах. Как будто он едва справлялся с головокружением, словно видел ее впервые.

— Вы — чудо, которое я искал, — сказал он. — Но вы правы. Это не из-за вашего иммунитета.

Зола уставилась на него, ожидая, объяснений. Что еще может быть в ней особенного? Может, на самом деле он искал гениальный замок-прототип Линя Гарана?

Ее внутренний коммуникатор пискнул прежде, чем он смог продолжить. Она вздрогнула, отворачиваясь от доктора, когда зеленый текст заскакал перед глазами:

СООБЩЕНИЕ

ОТ: НОВЫЙ ПЕКИН, КВАРТАЛ 29, КАРАНТИН ЛЕТУМОЗИСА

ЛИНЬ ПИОНА ВОШЛА В ЧЕТВЕРТУЮ СТАДИЮ ЛЕТУМОЗИСА В 17:24 18 АВГУСТА 126 Т. Э.

— Мисс Линь?

Ее пальцы дрожали.

— Моя сестра… она вошла в четвертую стадию.

Ее взгляд остановился на флаконе на столе доктора Эрланда.

Он проследил за ее взглядом.

— Понимаю, — сказал он. — На четвертой стадии все происходит очень быстро. У нас мало времени. — Наклонившись вперед, он взял флакон в руку. — Обещание есть обещание.

Сердце Золы колотилось об ребра.

— Но разве оно вам не нужно? Чтобы создать копию?

Встав, доктор подошел к книжной полке и вытащил склянку.

— Сколько ей лет?

— Четырнадцать.

— Тогда я думаю, этого будет достаточно.

Он перелил в склянку четверть содержимого. Закупорив флакон, снова обернулся к Золе:

— Вы понимаете, это от королевы Леваны. Я не знаю, какой у нее может быть план, но каким бы он ни был, он не будет на благо Земли. Вполне возможно, это какой-то трюк.

— Моя сестра уже умирает.

Он кивнул и протянул ей склянку:

— Я так и думал.

Зола встала, взяла склянку и сжала ее в ладони:

— Вы уверены?

— При одном условии, мисс Линь.

Сглотнув, она прижала пузырек к груди.

— Вы должны пообещать мне не приближаться ко дворцу до тех пор, пока королева Левана здесь.

Глава 26

Принц Кай явился на заседание с опозданием на семнадцать минут. Его встретили недовольные взгляды Торина и четырех других служащих — они сидели за длинным столом — и еще десятка пар глаз, смотрящих с нетскринов на стене перед ним. Послы от каждой страны — Великобритании, Американской Республики, Европейской Федерации и Австралии. Одна королева, два премьер-министра, один президент, один генерал-губернатор, три представителя штатов и два представителя провинций. Текст в нижней части экрана услужливо отображал их имена, должности и страны.

— Как мило со стороны молодого принца почтить нас своим присутствием, — сказал Торин, когда служащие встали, чтобы поприветствовать его.

Кай отмахнулся от комментария Торина.

— Я думал, вы могли бы воспользоваться моими указаниями.

На экране премьер-министр Африки, Камин, крайне неженственно хмыкнула. Все остальные молчали.

Кай собирался сесть на свое обычное место, когда Торин остановил его и указал на стул во главе стола. Место императора. Сжав зубы, Кай сел. Он посмотрел на лица на экранах — хотя каждый из мировых лидеров находился за тысячи миль, Каю казалось, будто все взгляды направлены прямо на него и выражают неодобрение.

Он прочистил горло, стараясь не дергаться.

— Конференц-связь защищена? — спросил он, и этот вопрос вернул его к проблеме чипа прямой связи, который нашла Зола внутри андроида. Нетскрины в переговорной были оснащены чипами прямой связи, чтобы во время переговоров можно было не опасаться утечки информации через сеть. Чип в Наинси вставил кто-то из приспешников Леваны с такой же целью — узнать что-то важное и тайное?.. Если да, то что именно они узнали?

— Конечно, — сказал Торин. — Каналы связи проверялись в течение двадцати минут, ваше высочество. Мы как раз обсуждали вопросы взаимодействия Земли и Луны, когда вы изволили присоединиться к нам.

Кай сложил руки вместе.

— Действительно. Итак, где сейчас королева устраивает очередную истерику? Кому угрожает войной, если не получит желаемого? Вы ведь это имеете в виду?

Никто не засмеялся. Взгляд Торина сосредоточился на Кае:

— Возможно, время для конференции выбрано неудачно, ваше высочество?

Кай откашлялся.

— Я прошу прощения. Это было неуместно.

Он взглянул в лица лидеров Земли, наблюдавших за ним из разных концов планеты, и сжал руки под столом, чувствуя себя, как ребенок на встречах отца.

— Очевидно, — начал президент Варгас из Америки, — отношения между Землей и Луной были напряженными много лет, и приход к власти королевы Леваны лишь обострил ситуацию. Мы не можем обвинять только одну сторону, но важно справиться с ситуацией, прежде чем…

— Прежде чем она начнет войну, — закончил представитель провинции из Южной Америки, — как юный принц уже сказал.

— Но если новости в сети не врут, — сказал генерал-губернатор Австралии Уильямс, — переговоры между Землей и Луной возобновились. Неужели правда, что Левана сейчас на Земле? Я не мог поверить новостям, когда услышал.

— Да, — сказал Торин, и все взгляды переключились на него. — Королева прибыла вчера днем, а ее верховный маг Сибил Мира является нашим гостем чуть более двух недель.

— Левана сообщила вам о ее целях этого визита? — спросила премьер-министр Камин.

— Она утверждает, что хочет достичь мирного соглашения.

Один из представителей Американской Республики расхохотался:

— Я поверю в это, когда увижу своими глазами.

Президент Варгас проигнорировал комментарий.

— Очень подозрительный выбор времени, не так ли? После того как…

Он не закончил. Никто не смотрел на Кая.

— Мы согласны, — сказал Торин, — но мы не могли отказать, когда королева потребовала принять ее.

— Похоже, она всегда была более склонна обсуждать альянс с Содружеством, чем с любым из нас, — сказал президент Варгас. — Но всегда выдвигала требования, удовлетворить которые было невозможно. На этот раз что-нибудь изменилось?

Кай видел боковым зрением, как грудь Торина медленно расширяется.

— Нет, — сказал он. — Насколько нам известно, требования Ее Величества не изменились. Ее целью по-прежнему является брачный союз с императором Содружества.

Несмотря на то, что все присутствующие — и в комнате, и на экранах — попытались придать лицам безразличное выражение, ощущение дискомфорта усилилось. Кай вцепился в свою руку с такой силой, что на ней остались следы ногтей в форме полумесяцев. Он всегда презирал выверенную дипломатию этих совещаний. Все думают об одном и том же. но ни у кого недостает смелости сказать вслух.

И, конечно, все они будут сочувствовать судьбе Кая и все же радоваться, что это не их судьба. Им не понравится, если армия королевы Леваны захватит земную страну, и все же они будут уверены, что лучше одна страна, чем весь земной шар.

— Позиция Содружества, — продолжал Торин, — также не изменилась.

Это, похоже, действительно встряхнуло присутствующих.

— Вы не женитесь? — спросила Камилла, королева Соединенного Королевства, морщины у нее на лбу стали глубже.

Кай расправил плечи, защищаясь.

— Мой отец был тверд в своем решении избежать подобного союза, и я считаю причины, по которым это решение было принято, такими же вескими сегодня, как и на прошлой неделе, или год, или десять лет назад. Я должен учитывать интересы своей страны.

— Вы сказали об этом Леване?

— Я не лгал ей.

— И каков будет ее следующий шаг? — спросил Бромстад, премьер-министр Европы, белокурый человек с добрыми глазами.

— Что еще? — сказал Кай. — Она намерена добавить привлекательных фишек в эту стопку, и так до тех пор, пока мы не сдадимся.

Их взгляды встретились, как будто не было никакого экрана. Он увидел, как побелели губы Торина, как тот взглядом призывает его говорить аккуратнее. Кай мог предположить, что Торин не собирается упоминать противоядие, по крайней мере, пока они не продумают свой следующий шаг, но летумозис был общей бедой и отразился на всех. По крайней мере, они имеют право знать, что противоядие может существовать. Если предположить, что Левана не солгала ему. Он сделал глубокий вдох и положил ладони на стол.

— Левана утверждает, что нашла лекарство от летумозиса.

Казалось, нетскрины затрещали от удивления, хотя собравшиеся лидеры были слишком ошеломлены, чтобы говорить.

— Она привезла с собой одну дозу, и я передал ее исследователям нашей лаборатории. Мы не знаем, действительно ли это лекарство, до тех пор, пока его не изучат. Если это действительно оно, мы должны выяснить, сможем ли мы его дублировать.

— И если не сможем?

Кай взглянул на австралийского генерал-губернатора. Он был на много лет старше отца Кая. Они все были настолько старше его.

— Я не знаю, — сказал он. — Но я буду делать то, что должно быть сделано для стран Содружества. — Он очень тщательно выговорил это слово — «Содружество». Да, это правда, что они, союз шести стран, были вместе одной сильной планетой. Но у всех были собственные интересы, и он тоже не забудет о своих.

— Но даже в этом случае, — сказал Торин, — мы можем надеяться, что удастся объяснить ей невозможность такого решения и убедить подписать договор без брачного союза.

— Она откажется, — сказал представитель ЕФ.

— Мы не должны обманываться. Она упрямая, как…

— Конечно, императорская семья Содружества не единственная королевская семья, за члена которой она могла бы выйти замуж, — сказал представитель африканского государства. Она говорила это, зная, что на ее собственную страну выбор пасть не может — она не была монархией. Любые узы брака дали бы власть слишком ненадежную и преходящую. Она продолжила: — Я думаю, мы должны изучить все возможные варианты, чтобы быть уверенными в предложении, которое подготовим — вне зависимости от того, что Левана решит делать дальше. Предложение, которое будет на благо всем жителям планеты.

Вместе со всеми Кай переключил внимание на королеву Великобритании, Камиллу, у которой был неженатый сын тридцати лет, по возрасту больше подходящий Леване, чем Кай. Он смотрел, как старательно королева пытается сохранить бесстрастное лицо, и почувствовал самодовольство. Они поменялись ролями. Славное чувство.

И все же не было сомнений, что с политической точки зрения Кай — куда более привлекательная партия для королевы Леваны. Принц Соединенного Королевства был младшим среди троих братьев и сестер и никогда не смог бы стать королем. Кай же, напротив, будет коронован на следующей неделе.

— Что, если она откажется от любого другого? — спросила королева Камилла, поднимая брови, перенесшие слишком много операций по омоложению за столько лет. Когда никто не ответил, она продолжила: — Я не хочу поднимать чрезмерную тревогу, но вы не думали, что причиной ее появления на земле могло стать обеспечение этого альянса в принудительном порядке? Может быть, она собирается промыть мозги юному принцу, чтобы он женился на ней.

У Кая подпрыгнул желудок. Он увидел, как его беспокойство отражается на лицах дипломатов.

— Она может пойти на это? — спросил он.

Никто не торопился ответить, и тогда он обратился к Торину.

Прошло слишком много времени, прежде чем Торин покачал головой, выглядя при этом пугающе неуверенным.

— Нет, — сказал он. — Может быть, в теории, но в жизни — нет. Чтобы сохранить чары, ей придется не отходить от вас ни на шаг. Как только вы выйдете из-под ее влияния, вы сможете доказать, что брак недействителен. Она не станет рисковать.

— Вы хотите сказать, мы надеемся, что она не станет рисковать, — поправил его Кай, не чувствуя себя слишком утешенным.

— Как насчет дочери Леваны, принцессы Уинтер? — спросил президент Варгас. — Вы не обсуждали вариант с ней?

— Она падчерица, — ответил Торин. — И что мы должны обсудить относительно принцессы Луны?

— Почему мы не можем сформировать брачный союз с ней? — сказала королева Камилла. — Она не может быть хуже, чем Левана.

Торин сложил руки на столе.

— Принцесса Уинтер родилась от другой матери, а ее отец был простым дворцовым стражем. В ней нет королевской крови.

— Но тем не менее Луна может заключить союз с Землей посредством такого брака, — сказал Кай. — Они не согласятся?

Торин вздохнул, словно жалея, что Кай не промолчал.

— Политически — да, возможно, но это не меняет того факта, что королеве Леване необходимо найти супруга и произвести на свет наследника, который будет продолжать род. Я не думаю, что она согласится выдать замуж падчерицу прежде, чем сама вступит в брак.

— И нет никакой надежды, — сказала премьер-министр Африки, — что принцесса Уинтер когда-нибудь станет королевой?

— Только если вы сможете убедить их отказаться от своих предрассудков, — ответил Торин, — а всем нам известно, насколько глубоко те укоренились в их культуре. В противном случае они всегда будут настаивать на передаче престола наследнику королевской крови.

— А что, если Левана никогда не произведет наследника? Что они будут делать тогда? — Кай скользнул взглядом по советнику и поднял бровь.

— Я не уверен, — сказал Торин в ответ. — Я думаю, что у королевской семьи много дальних родственников, которые будут готовы предъявить свои права на престол.

— Так что, если Левана должна выйти замуж, — подытожил представитель Южной Америки, — и выйдет замуж только за императора Содружества, а император Содружества отказывается жениться на ней, тогда… мы в тупике.

— Может быть, — сказал генерал-губернатор Уильямс, — она выполнит свои угрозы.

Торин покачал головой.

— Если бы ее желанием было развязать войну, у нее уже была масса возможностей.

— Кажется, ясно, — парировал генерал-губернатор, — что ее желание — стать императрицей. Но мы не знаем, что она собирается делать, если вы не…

— На самом деле, у нас есть идея, — сказал президент Варгас тяжелым голосом.

— Я боюсь, что больше не нужно гадать, намерена ли Левана начать войну против Земли. Наши источники приводят меня к мысли, что война не только вероятна, но и неизбежна.

Тревожный шелест голосов пролетел по комнате.

— Если наша теория верна, — продолжил президент Варгас, — Левана планирует нападение на Землю в течение ближайших шести месяцев.

Кай наклонился вперед, дергая воротник рубашки.

— Какие теории?

— Кажется, королева Левана собирает армию.

По комнате прокатилась паника.

— Конечно, на Луне армия существует не первый день, — сказал премьер-министр Бромстад. — Это едва ли новость. Мы не можем потребовать у них полностью отказаться от содержания армии, как нам бы того ни хотелось.

— Это не обычная армия из лунатиков и магов, — добавил президент Варгас, — не похожа она и на армию, какой ее привыкли видеть на Земле. Вот некоторые фотографии, сделанные с нашей орбитальной станции.

Изображение президента исчезло. Вместо него на экране появилась нечеткая картинка, как будто снимали очень издалека. Спутниковые фотографии, сделанные без солнечного света. Тем не менее на зернистом рисунке Кай мог разобрать многие ряды стоявших мужчин. Он прищурился, и на экране появилась другая фотография, снятая ближе, изображавшая спины четырех из них, вид сверху — и Кай испытал шок, осознав, что это не мужчины. Их плечи были слишком широки, слишком сгорблены. Их едва различимые профили слишком растянуты. Спины покрыты чем-то похожим на мех. Очередная картинка на экране. На этот раз — изображение нескольких существ спереди. Они были чем-то средним между человеком и животным. Их носы и челюсти неловко выдавались вперед, губы кривились в постоянной гримасе. Во рту виднелись белые пятна — Кай не мог видеть их ясно и не сказал бы наверняка, но ему показалось, что это клыки.

— Что это за существа? — спросила королева Камилла.

— Мутанты, — ответил президент Варгас. — Мы считаем, что они — продукт генной инженерии лунных лабораторий. Мы предполагаем, что проект существует не одно десятилетие. На этом снимке мы насчитали шесть сотен, но подозреваем, что есть и другие, вероятно, в сети лавовых лабиринтов под поверхностью Луны. Там могут быть тысячи, десятки тысяч, насколько мы знаем.

— И они обладают магией? — нерешительно спросил представитель канадской провинции.

Последняя фотография исчезла, на ее месте снова появился американский президент:

— Мы не знаем. Мы не смогли их увидеть во время учений, все, что мы видели, — как они маршировали, выходя из пещеры, а потом остановились и просто стояли.

— Они лунатики, — сказала королева Камилла. — Если они не мертвы, значит, способны к магии.

— У нас нет доказательств того, что они убивают своих бездарных детей, — прервал Торин. — И хотя интересно разглядывать фотографии и строить предположения, мы должны учитывать, что королева еще не нападала на Землю, и у нас нет доказательств, что эти существа предназначены для нападения.

— А для чего еще они могут быть предназначены? — спросил генерал-губернатор Уильямс.

— Для ручного труда? — предположил Торин, и никто не осмелился отрицать такую возможность.

Генерал-губернатор шмыгнул носом, но ничего не сказал.

— Мы, конечно, должны быть готовы к войне, но все же нашей приоритетной задачей должно стать создание альянса, а не отчуждение от Луны на почве паники и недоверия.

— Нет, — сказал Кай, подперев подбородок рукой. — Я думаю, что самое время для паранойи и недоверия.

Торин нахмурился.

— Ваше высочество…

— Похоже, все пропустили кое-что очевидное на этих фотографиях.

Президент Варгас выпятил грудь:

— Что вы имеете в виду?

— Вы говорите, что они, наверное, создавали эту армию в течение десятилетий? Совершенствовали какую-то науку — неважно какую, — чтобы создать этих… существ?

— Похоже, что так.

— Тогда почему же мы заметили это только сейчас? — Он махнул рукой на экран, где было изображение. — Сотни из них стоят на открытом пространстве, как будто им нечем больше заняться, кроме как ждать, пока их сфотографируют.

Он скрестил руки на столе, наблюдая, как к нему поворачиваются неуверенные лица.

— Королева Левана хотела, чтобы мы увидели призрак ее армии. Она хотела, чтобы мы обратили внимание.

— Вы думаете, она пытается угрожать нам? — спросила премьер-министр Камин.

Кай закрыл глаза, снова увидев ряды зверей перед мысленным взором.

— Нет. Я думаю, что она пытается угрожать мне.

Глава 27

Хувер с грохотом остановился у карантина. Зола выскочила из бокового люка и тут же отшатнулась, прикрыв нос локтем. Внутренности снова скрутило от зловония. Запах гниющей плоти усилился от дневной жары. Снаружи, у входа, группа медроидов загружала трупы в хувер, чтобы их увезли. Тела были раздуты, непонятного цвета, у каждого — разрез на запястье. Зола отвела глаза, и, стараясь не смотреть и не дышать, проскользнула внутрь бывшего корпуса фабрики.

Солнечный свет превратился из яркого в темный, просочившись через зеленую пленку на окнах под потолком. Если до этого карантин был почти пустым, то теперь он был переполнен жертвами летумозиса — мужчинами и женщинами всех возрастов. Вялое кружение вентиляторов на потолке не развеивало изнуряющей жары и запаха смерти. Воздух пропитался им и казался тяжелым.

Медроиды с гудением сновали между кроватями, но их было недостаточно для такого количества больных. Зола проскользнула в проход, мелко и часто дыша сквозь ткань рукава. Она заметила зеленую парчу одеяла Пионы и побежала к ее кровати:

— Пиона!

Когда Пиона не шевельнулась, Зола протянула руку и положила ей на плечо. Одеяло было мягкое, теплое, но тело под ним оставалось неподвижным.

Дрожа, Зола схватила край одеяла и потянула. Когда Пиона захныкала, слабо протестуя, дрожь ужаса сменилась ознобом облегчения. Зола рухнула рядом с кроватью.

— Звезды, Пиона. Я пришла, как только услышала…

Пиона посмотрела на нее. Глаза были мутные. Лицо пепельного цвета. Губы шелушились. Темные пятна на прозрачной коже шее начали превращаться в синюшные.

Не сводя глаз с Золы, она вытащила руку из-под одеяла и раскрыла ладонь, демонстрируя иссиня-черные пальцы и желтоватые ногти.

— Я знаю, но все будет в порядке.

Все еще тяжело дыша, Зола уже расстегивала боковой карман штанов и снимала перчатку, которую всегда носила на правой руке. Флакон был в одном из пальцев — для сохранности.

— Я кое-что тебе принесла. Можешь сесть?

Пиона расслабила пальцы и убрала руку под одеяло. Глаза были пустыми. Золе показалось, что Пиона не слышит ее.

— Пиона?

Писк эхом отдавался в голове Золы. Ее дисплей показал входящее сообщение от Адри, а знакомый всплеск беспокойства перехватил горло.

Она отклонила сообщение.

— Пиона, послушай меня. Мне нужно, чтобы ты села. Ты можешь это сделать?

— Мама? — прошептала Пиона. В углу рта показалась слюна.

— Она дома. Она не знает… — Что ты умираешь. Но, конечно, Адри знала. Ей тоже наверняка пришло сообщение.

Пульс участился, Зола наклонилась над Пионой и просунула руку под плечи:

— Давай, я тебе помогу.

Выражение глаз Пионы не изменилось — пустой, неживой взгляд, — но она болезненно застонала, когда Зола подняла ее.

— Прости, — сказала Зола, — но я хочу, чтобы ты это выпила.

Еще один писк, еще одно сообщение от Адри. На этот раз раздражение захлестнуло Золу, и она отключила сеть, блокируя все входящие сообщения.

— Это из дворца. Это может помочь. Понимаешь? — Она говорила шепотом, боясь, что могут услышать другие пациенты и против нее начнется настоящее восстание. Но взгляд Пионы оставался пустым. — Лекарство, Пиона, — зашипела Зола ей на ухо. — Противоядие.

Пиона ничего не сказала, ее голова поникла на плечо Золы. Ее тело обмякло, но она была легкой, как деревянная кукла.

В горле Золы запершило, как будто туда попал песок, когда она посмотрела в пустые глаза Пионы. Глаза, смотревшие сквозь нее. Мимо нее.

— Нет… Пиона, ты слышишь меня? — Зола вытащила Пиону из-под одеяла целиком и откупорила флакон. — Ты должна выпить.

Она держала флакон у губ Пионы, но та не двигалась. Даже не шелохнулась.

— Пиона.

Рука дрожала, она откинула голову Пионы назад. Бумажные губы приоткрылись.

Зола заставила свою руку не дрожать, когда она подняла пузырек, боясь пролить хоть каплю. Она поднесла флакон к губам Пионы, задержала дыхание и замерла. Сердце сжалось. Голова стала тяжелой от слез, которым не пролиться. Она резко мотнула головой.

— Пиона, пожалуйста.

Из губ Пионы не вырывалось ни звука, ни воздуха. И Зола опустила флакон. Она уткнулась лицом в шею Пионы, до боли стиснув зубы. Каждый вдох обдирал горло — его саднило от страшной вони, стоявшей вокруг, но даже сейчас, хотя прошло так много дней, она различала легкий запах шампуня Пионы.

Сжимая флакон в руках, она осторожно выпустила Пиону, позволяя ее голове скользнуть обратно на подушку. Ее глаза все еще были открыты.

Зола ударила по матрасу. Немного противоядия выплеснулось на большой палец. Она зажмурила глаза так крепко, что перед ними заплясали звезды. Упала лицом в одеяло.

— Черт подери. Черт подери. Пиона! — Качнувшись на пятках, она прерывисто вдохнула. Она смотрела на маленькое личико в форме сердца, на безжизненные глаза сестры. — Я сдержала обещание. Я принесла тебе… — Она едва удержалась от того, чтобы не раздавить флакон в пальцах. — И еще я говорила с Каем. Пиона, он будет с тобой танцевать. Он сказал мне. Пиона, ты что, не понимаешь? Ты не можешь умереть! Я здесь… Я…

Головная боль. Она покачнулась и снова привалилась к кровати, вцепилась в край матраса и позволила голове болтаться на груди. Боль снова исходила из верхушки позвоночника, но это не было так же непреодолимо, как раньше. Просто неудобное тепло, как загар на внутренней стороне.

Приступ прошел, оставив только тупую пульсацию в затылке и неотступные мысли о пустых глазах Пионы. Она подняла голову и закупорила флакон слабыми пальцами, потом позволила ему скользнуть в карман. Поднявшись, она закрыла Пионе глаза.

Зола услышала знакомый скрип гусениц по грязному бетону и увидела медроида, приближающегося к ним. У него не было ни воды, ни влажной тряпки в пальцах-зубцах. Он остановился по другую сторону от постели Пионы, его торс открылся. И оттуда показалась третья рука со скальпелем. Зола перегнулась через кровать и рукой в перчатке сжала запястье Пионы.

— Нет, — сказала она громче, чем собиралась.

Пациенты, лежавшие рядом, повернули головы в ее сторону. Датчик андроида смотрел на нее все так же тускло.

Воры. Осужденные. Беглецы.

— Вы не можете забрать его.

Андроид стоял с пустым белым лицом, из туловища выступал скальпель. По краям виднелись засохшие капли крови. Андроид без слов потянулся вперед и взял Пиону за локоть.

— Я был запрограммирован…

— Меня не волнует, как ты был запрограммирован. Ты его не получишь.

Зола выдернул руку Пионы из захвата андроида. Клещи оставили глубокие царапины на ее коже.

— Я должен извлечь и сохранить ее чип, — сказал андроид, двигаясь вперед.

Зола наклонилась над кроватью, отводя руку андроида:

— Я сказала, ты его не получишь. Оставь ее в покое.

Андроид взмахнул скальпелем — и тот вонзился в перчатку Золы. Металл зазвенел при ударе о металл. Зола потрясенно отпрянула. Лезвие зацепилось за плотную ткань рабочей перчатки.

Стиснув зубы, она вырвала скальпель из перчатки и ударила по датчику. Стекло разбилось, желтый свет словно выплеснулся наружу. Андроид покатился назад, размахивая металлическими руками и подавая громкий звуковой сигнал — сообщение об ошибке — из скрытых динамиков.

Зола перевалилась через кровать и нанесла удар андроиду в голову. Он рухнул на пол, замолчав, только руки по-прежнему подергивались.

Задыхаясь, Зола огляделась. Пациенты, которые могли сидеть, щурили на нее блестящие глаза. Медроид в четырех проходах от нее оставил пациента и двигался в ее сторону.

Зола сделала вдох. Присев на корточки, она нагнулась к андроиду с разбитым датчиком и схватила скальпель. Она повернулась к Пионе — растрепанные одеяла, царапины на руке, голубые пальцы свисают с кровати. Встав рядом с ней на колени, она торопливо попросила прощения и свободной рукой взяла запястье сестры.

Скальпель вошел в мягкие ткани. Кровь из раны закапала на ее перчатки, смешиваясь с многолетней грязью. Пальцы Пионы дернулись, когда скальпель попал по сухожилиям, заставив Золу подскочить.

Когда разрез стал достаточно широким, она вложила в отверстие большой палец, обнажив ярко-красные мышцы. Кровь. Живот скручивало, но она орудовала скальпелем так тщательно, как могла, отыскивая чип.

— Мне очень, очень жаль, — прошептала она, кладя изуродованное запястье на живот Пионы и вставая. Гусеницы медроида шуршали ближе.

— Пепел, прах…

Она повернулась на звук сухого голоска, говорившего нараспев, — в одной руке скальпель, в другой чип Пионы.

Маленький мальчик в следующем проходе сжался, когда взгляд широко раскрытых глаз упал на оружие. Детский стишок оборвался. Золе потребовался миг, чтобы узнать его. Чан Сунто с рынка. Его кожа была глянцевой от пота, черные волосы спутались и сбились на одну сторону от слишком долгого лежания в постели . Пепел, прах, мы все умрем.

Каждый, у кого еще оставались силы, чтобы сидеть, смотрел на нее.

Затаив дыхание, Зола рванулась к Сунто. Она выхватила флакон из кармана и вложила в липкие пальчики:

— Выпей.

Медроид добрался до изножья кровати, и Зола со всего размаху ударила его. Он упал, как пешка.

— Пей! — приказала она. Вытаскивая пробку и заставляя поднести флакон ко рту, она дождалась, пока он обхватит горлышко губами, и бросилась бежать.

Солнце на мгновение ослепило ее, когда она вырвалась на улицу. Между ней и хувером оказались андроиды и две каталки с мертвецами, она развернулась и побежала в другую сторону.

Она повернула за угол и прошла четыре квартала, когда услышала гул еще одного хувера над головой; она чувствовала, как под ногами пульсирует магнитная дорога.

— Линь Зола, — раздался громкий голос, — было приказано задержать вас и, не причиняя вреда, взять под стражу.

Она выругалась. Они что, арестовывают ее?

Прочнее встав на ноги, она развернулась к белому хуверу. Хувер правоохранительных органов, в нем несколько андроидов. Как они добрались до нее так быстро?

— Я его не крала! — крикнула она, сжимая чип Пионы. — Он принадлежит ее семье, а не вам и не кому-то еще!

Хувер приземлился. Двигатель все еще работал. Из хувера вышел андроид, желтый свет пробежал по Золе сверху донизу, когда он приблизился.

В зубцах у него был электрошокер.

Она отшатнулась, неловко шаркнув по земле и взметая в воздух какой-то сор посреди пустынной улицы.

— Я не сделала ничего плохого! — Зола протянула руки к андроиду. — Этот медроид атаковал меня. Это была самооборона.

— Линь Зола, — сказал механический голос, — в связи с вашим несанкционированным отсутствием с нами связался ваш опекун. Вы нарушаете Акт о защите киборгов и в настоящее время числитесь как беглый киборг. Нам приказано задержать вас, в случае необходимости применив силу, и доставить к вашему законному опекуну. Если вы последуете за нами мирно, эти сведения не будут внесены в вашу постоянную запись.

Зола прищурилась, сбитая с толку. Бусинка пота скатилась по лбу, когда она перевела взгляд с андроида, который только что говорил, на андроида, который выходил из хувера.

— Подождите, — сказала она, опуская руки, — так вас Адри послала?

Глава 28

Неловкое молчание в обеденном зале нарушали только стук палочек по фарфору и шаги слуг. Среди слуг были только люди — уступка закоренелому недоверию Леваны к андроидам. Она утверждала, что наделять поддельными эмоциями и мыслями сделанные людьми машины против человеческой морали и законов природы.

Но как бы то ни было, Кай знал, что она просто не любит андроидов, потому что им нельзя промыть мозги.

Сидя напротив королевы, Кай обнаружил, что борется с собой, чтобы не посмотреть на королеву, — взглянуть на нее было искушением, и в то же время видеть ее было противно, и оба чувства раздражали его. Торин был рядом с ним, а по обе стороны от королевы сидели Сибил и второй маг. Два лунных стража стояли у стены, Кай даже задался вопросом, едят ли они когда-нибудь.

Место императора в конце стола пустовало до коронации. Но Каю все равно не хотелось смотреть на пустой стул.

Левана подняла чашку великолепным, чарующим жестом, привлекая к себе внимание всех присутствующих, хотя всего лишь сделала глоток чая. Ее губы изогнулись, когда она поставила чашку и встретилась взглядом с Каем.

— Сибил сказала мне, что ваш фестиваль — ежегодное событие. — Она говорила, словно пела колыбельную.

— Да, — ответил Кай, поднимая палочками креветочный вонтон. — Он приходится на девятое полнолуние каждого года.

— Ах, как это мило — отмечать праздники по циклам моей планеты.

Кай хотел съязвить на тему «планеты», но заставил себя проглотить колкость.

— Это праздник в честь окончания Четвертой мировой войны, — сказал Торин.

Левана щелкнула языком.

— Вот она, проблема, когда так много маленьких стран на одной планете. Столько войн.

Что-то брызнуло на тарелку Кая. Он посмотрел вниз и увидел, что выжал из вонтона все содержимое.

— Возможно, стоит порадоваться, что война все-таки случилась и заставила страны объединиться.

— И, думаю, едва ли эта война сильно сказалась на благосостоянии граждан, — сказала Левана.

Кровь стучала у Кая в ушах. Миллионы погибли в этой войне, целые культуры были уничтожены, десятки городов разрушены до основания, в том числе и Пекин. Не говоря уже о бесчисленном количестве природных ресурсов, пострадавших от ядерного и химического оружия. О да, Кай был уверен, что война в какой-то мере сказалась на благосостоянии граждан.

— Еще чаю, ваше высочество? — спросил Торин, заставив Кая вздрогнуть. Он понял, что сжал палочки, как оружие.

Рыча про себя, он сел обратно, позволяя слуге заново наполнить свою чашку.

— Мы можем быть благодарны войне за Бременский договор, — сказал Торин, — который до настоящего момента имел только положительные последствия для всех стран Земного союза. Мы, конечно, надеемся, что однажды увидим на нем и вашу подпись, ваше величество.

Губы королевы сжались плотнее.

— В самом деле. Благо, которое несет этот договор всем гражданам, описывается в исторических книгах. И все же не могу не сказать, что Луна — единая страна, управляемая одним правительством, — пример еще более удачного, идеального соглашения. Соглашения, единого и справедливого для всех жителей.

— Да, если правят действительно по справедливости, — сказал Кай.

По губам королевы пробежала презрительная усмешка, через мгновение сменившаяся спокойной улыбкой:

— О чем, разумеется, свидетельствует история — сотни лет правления без восстаний и малейших акций протеста. Наши книги говорят об этом.

Кай был потрясен. Он зарычал бы, не ощущай он на себе сердитый взгляд Торина.

— К этому стремится каждый правитель, — сказал Торин.

Слуги вышли вперед и унесли первое блюдо, заменив его серебряными мисками.

— Моя королева так же жаждет наладить отношения между Луной и Землей, как и вы, — сказала Сибил. — Просто позор, что при вашем отце соглашение так и не было достигнуто, но мы надеемся, что вы, ваше высочество, примете наши условия.

Кай снова постарался ослабить хватку, чтобы случайно не прыгнуть через стол и не воткнуть палочку ведьме в глаз. Его отец перебрал все мыслимые компромиссы, чтобы создать альянс с Луной, кроме одного, на который не мог согласиться. Одного, который, он был уверен, означал конец человеческой свободы. Кроме брака с королевой Леваной. Но никто не возразил против комментария Сибил. Даже он сам.

Он не мог изгнать из головы фотографии с сегодняшней встречи. Лунные мутанты, армия звероподобных существ. В ожидании.

Его пробирал озноб не только и не столько от того, что он увидел, а от того, что он начинал представлять, чего еще не видел. Если он прав, Левана действительно выставила свою армию на обозрение в качестве угрозы. Но она не откроет все карты так легко.

Так что еще она скрывает?

И хватит ли ему смелости это узнать?

Брак. Война. Брак. Война.

Слуги одновременно подняли серебряные крышки с блюд, выпуская облака пара с ароматом чеснока и кунжутного масла.

Кай пробормотал слова благодарности слуге через плечо, но его прервал резкий вздох королевы. Она отодвинула свой стул от стола. Ножки с визгом проехались по паркету.

Пораженный, Кай вслед за королевой посмотрел на ее тарелку. Вместо тонко нарезанного филе из свинины и рисовой лапши на тарелке лежало маленькое зеркальце в сверкающей серебристо-белой оправе.

— Как вы смеете? — Левана уставилась горящими глазами на служанку, которая принесла блюда, женщину средних лет с седыми волосами. Служанка отшатнулась, глаза у нее стали круглыми, как зеркало.

Левана встала так быстро, что стул упал на пол. Зал наполнился звуком отодвигаемых стульев — все встали со своих мест.

— Говори, ты, отвратительная землянка! Как ты смеешь оскорблять меня?

Служанка молча трясла головой.

— Ваше величество, — начал Кай.

— Сибил!

— Моя королева…

— Этот человек выказал неуважение. Это недопустимо.

— Ваше величество! — сказал Торин. — Пожалуйста, успокойтесь. Мы не знаем наверняка, что виновата именно эта женщина. Мы не должны торопиться с выводами.

— Тогда она должна стать примером, — сказал Сибил, вполне спокойно, — и истинный преступник будет страдать от чувства вины, которое часто гораздо хуже наказания.

— Наша система работает несколько иначе, — сказал Торин. Его лицо покраснело. — Пока вы находитесь в Содружестве, вы будете соблюдать наши законы.

— Я не буду следовать вашим законам, если при них процветает неповиновение, — сказала Левана. — Сибил!

Сибил подняла упавший стул королевы. Служанка пятилась прочь, кланяясь, бормоча извинения и прося милости, сама плохо понимая, что говорит.

— Прекратите! Оставьте ее в покое! — сказал Кай, бросаясь к служанке.

Сибил схватила со стола нож и протянула его служанке рукояткой вперед. Женщина взяла нож, плача и умоляя.

У Кая отвисла челюсть. Он испытывал отвращение и все же был загипнотизирован тем, как служанка берет нож и разворачивает лезвием к себе, вцепившись в рукоятку обеими руками.

Красивое лицо Сибил оставалось спокойным.

Руки служанки дрожали, когда она медленно подняла нож. Блестящее острие лезвия оказалось возле уголка глаза.

— Нет, — хныкала она. — Пожалуйста…

Кай задрожал всем телом, когда понял, что Сибил собирается заставить женщину сделать. С колотящимся сердцем он расправил плечи.

— Я это сделал!

В комнате настала тишина, все замолчали, только женщина неуклюже рыдала.

Все повернулись к Каю. Королева, Торин, служанка с крошечной царапинкой у века, все еще сжимающая нож.

— Я сделал это, — повторил он. Он посмотрел на Сибил, которая наблюдала за ним без всякого выражения, а затем на королеву Левану.

Королева сжала кулаки. Глаза горели. Лицо сияло. В этот непередаваемый момент она была отвратительна — с ее ровным дыханием и насмешливыми коралловыми губами.

Кай провел сухим языком по нёбу.

— Я попросил на кухне, чтобы зеркало положили на тарелку. — Он крепко прижал руки к телу, чтобы они не дрожали. — Это было задумано как дружеская шутка. Теперь я понимаю, что это было невежественным решением, и такие шутки не годятся для вашей культуры, и я могу только извиниться и попросить у вас прощения. — Он остановил взгляд на Леване. — Но если прощение не в вашей власти, то, по крайней мере, направьте свой гнев на меня, а не на эту женщину, которая понятия не имела, что в тарелке. Все наказание должен понести я.

Во время закуски он думал, что в зале напряженная атмосфера, но теперь был готов посмеяться над теми своими мыслями.

Дыхание Леваны вернулось в нормальное состояние, когда она взвесила свои возможности. Она не поверила Каю, это была ложь, и все в зале знали это. Но он признался.

Она разжала пальцы, позволив ладоням спокойно лечь на ткань платья.

— Отпусти служанку.

Энергия разошлась. Каю показалось, что у него что-то хлопнуло в ушах, как будто давление в комнате изменилось.

Нож со стуком упал на пол, и служанка отшатнулась, налетев спиной на стену. Трясущимися руками она ощупывала глаза, лицо, голову.

— Спасибо за честность, ваше высочество, — сказала Левана бесцветным голосом. — Ваше извинение принято.

Плачущую женщину увели из столовой.

Торин потянулся через стол, взял серебряный колпак и накрыл зеркало.

— Принесите нашей самой почетной гостье ее блюдо.

— В этом нет необходимости, — перебила его Левана. — У меня совершенно пропал аппетит.

— Ваше величество, — настаивал Торин.

— Я удаляюсь в свои покои, — сказала королева. Она все еще сражалась с Каем — смотрела на него холодно и расчетливо, и он не в силах был отвести взгляд. — Я узнала кое-что ценное о вас этим вечером, юный принц. Я надеюсь, вы узнали кое-что обо мне, и это хорошо.

— Что вы предпочитаете править через страх, а не через справедливость? Мне жаль, ваше величество, но, боюсь, я уже знал это о вас.

— На самом деле, нет. Я надеюсь, вы заметили, что я могу выбирать свои битвы. — Ее губы изогнулись, красота возвращалась во всей полноте. — Если это то, что нужно, чтобы выиграть войну.

Она выпорхнула из комнаты, как перышко, как будто ничего не случилось, ее свита следовала на шаг позади нее. Только когда шаги стражей стали затихать в коридорах, Кай позволил себе рухнуть на ближайший стул и уронить голову на колени. Его мутило. Каждый нерв был напряжен.

Он услышал, как Торин пододвигает стул и садится рядом с тяжелым вздохом.

— Мы должны выяснить, кто был на самом деле в этом замешан. Если это кто-то из слуг, их нужно отослать отсюда подальше до тех пор, пока королева не уедет.

Кай поднял голову, чтобы заглянуть за край стола и увидеть высокий серебряный колпак на блюде перед отодвинутым стулом королевы. Сделав вдох, он потянулся вперед и увидел ручное зеркало, которое взял за тонкую ручку. Оно было гладким, как стекло, но сверкало, как бриллианты, когда он крутил его в тусклом освещении. Он видел такой материал только однажды. На космическом корабле.

Повернув зеркало к Торину, он с отвращением покачал головой.

— Тайна разгадана, — сказал он, повернув зеркало так, чтобы его советник увидел странные лунные руны, высеченные на задней части рамки.

Глаза Торин расширились.

— Она испытывала вас.

Кай позволил зеркалу упасть обратно на стол.

Он потер лоб. Пальцы до сих пор дрожали.

— Ваше высочество, — у дверей щелкнул каблуками посланник. — Срочное сообщение от секретаря Общественного здравоохранения и безопасности.

Кай наклонил голову, щурясь на посланника сквозь челку.

— Она не могла отправить сообщение? — сказал он, проверяя пояс свободной рукой, прежде чем вспомнить, что Левана настояла на отсутствии портскринов во время трапезы.

— Что за сообщение?

Посланник вошел в столовую, блестя глазами.

— Произошло нарушение в квартале двадцать девять, в карантине. Неизвестный напал на двух медроидов, выключив одного из них, а затем скрылся.

Кай нахмурился, выпрямляясь.

— Больной?..

— Мы не уверены. Андроид, который записал хороший зрительный образ, отключен. Другой видел преступника только издали и со спины. Мы не смогли получить точный ID. Хотя он не казался больным.

— Все в карантине больны.

Посыльный колебался.

Кай схватил ручки кресла.

— Мы должны найти его. Если он заразен…

— Она. Это женщина, ваше высочество. И это еще не все.

У нас есть кадры, где она контактирует с другим пациентом сразу после того, как напала на первого медроида. С маленьким мальчиком по имени Чан Сунто. Он был помещен в карантин вчера с диагнозом летумозис во второй стадии.

— И?

Посыльный кашлянул.

— Мальчик, кажется, поправляется.

— От чего? От нападения?

— Нет, ваше высочество. Выздоравливает от чумы.

Глава 29

Зола захлопнула за собой дверь квартиры и вошла в гостиную. Адри сидела рядом с каминной доской, глядя на Золу, как будто ждала ее.

Зола стиснула пальцы.

— Как вы смеете обращаться со мной как с каким-то преступником? Вы не подумали, что я могла быть чем-то занята?

— Как я смею обращаться с тобой как с каким-то киборгом, ты это имеешь в виду? — Адри сложила руки на коленях. — Ты и есть киборг и находишься под моей опекой. Это моя обязанность — следить, чтобы ты не стала угрозой для общества, и оказалось, что ты злоупотребляла теми поблажками, которые я давала тебе в прошлом.

— Какими поблажками?

— Я всегда давала тебе свободу, Зола, делать, что ты хочешь, ходить, куда тебе нравится. Но я заметила, что ты не осознаешь ответственности, которую влечет за собой свобода.

Зола нахмурилась и отступила. У нее в голове всю дорогу вертелась довольно злая речь, которую она собиралась сказать Адри — и она никак не ожидала, что и Адри заготовила свою.

— Все потому, что я не ответила на несколько сообщений?

Адри отвела плечи назад.

— Что ты делала во дворце сегодня, Зола?

Сердце Золы пропустило удар.

— Во дворце?..

Адри спокойно подняла бровь:

— Вы отслеживали мой ID.

— Ты вынудила меня принять меры предосторожности.

— Я ничего не сделала.

— Ты не ответила на мой вопрос.

Зола отмахнулась от внутренних предупреждений. Пики адреналина. Она вдохнула.

— Я пошла, чтобы присоединиться к акции протеста, все в порядке? Это преступление?

— Мне казалось, что ты в подвале, работаешь, как тебе и положено. Но выбраться из дома без разрешения, даже не сообщив мне, для участия в каком-то бестолковом параде, и все это в то время, когда Пиона… — Ее голос оборвался. Адри опустила глаза, взяла себя в руки, но голос зазвучал глуше, когда она снова заговорила. — Твои записи также сообщают, что ты сегодня пользовалась хувером, чтобы добраться на окраины города. В район старой фабрики. Кажется, очевидно, что ты пыталась сбежать.

— Сбежать? Нет. Я… Там… — Она колебалась. — Там есть магазин подержанных запчастей. Я ездила за запчастями.

— Неужели? И скажи на милость, откуда у тебя деньги на хувер?

Кусая губы, Зола опустила взгляд в пол.

— Это недопустимо, — сказала Адри. — Я не потерплю такого поведения от тебя.

Зола услышала возню в коридоре. Оглянувшись на дверь, она увидела, как Перл выглядывает из своей спальни, услышав, что мать повышает голос. Она снова повернулась к Адри.

— После всего, что я для тебя сделала, — продолжала Адри, — чем пожертвовала, тебе хватает наглости воровать у меня.

Зола нахмурилась:

— Я у вас не крала.

— Нет? — Костяшки пальцев Адри побелели. — Несколько юнивов на хувер, Зола, я бы, может, и проглядела, но скажи мне, где ты взяла шестьсот юнивов, чтобы заплатить за, — ее взгляд упал на ботинки Золы, губы изогнулись в усмешку, — свою новую конечность? Разве не из денег, отложенных на плату за жилье, еду и домашние расходы?

Живот Золы сжался.

— Я проверила память Ико. Шестьсот юнивов всего за неделю, не говоря уже о баловстве с жемчугом, который Гаран подарил мне на годовщину. Боюсь себе представить, что еще ты скрываешь от меня.

Зола сжала дрожащие пальцы на бедре. Впервые она радовалась, что не сказала Ико, что она лунатик.

— Это были не…

— Я не хочу этого слышать. — Адри сжала губы. — Если бы ты не бездельничала весь день, ты бы знала, — ее голос взлетел, как будто только гнев был способен удержать слезы, — что я должна оплатить похороны. За шестьсот юнивов я могла бы купить своей дочери пристойную мемориальную доску, и я собираюсь вернуть эти деньги обратно. Мы уже распродаем что-то из личных вещей, и тебе придется внести свою лепту.

Зола схватилась за косяк. Она хотела сказать Адри, что никакие мемориальные доски не вернут Пиону, но у нее не было сил. Закрыв глаза, она прислонилась лбом к прохладному дереву.

— Не стой там, притворяясь, что понимаешь, что я могу чувствовать. Ты не член этой семьи. Ты даже не человек.

— Я человек, — сказала Зола спокойно. Гнев оставил ее. Она просто хотела, чтобы Адри замолчала, чтобы она могла пойти к себе в комнату, остаться одна и подумать о Пионе. О противоядии. Их побеге.

— Нет, Зола. Люди плачут.

Зола осела, обхватив себя руками, словно защищаясь.

— Давай. Прослезись для младшей сестренки. Мне кажется, я уже все глаза выплакала, так почему бы тебе не разделить бремя?

— Это несправедливо.

— Несправедливо? — пролаяла Адри. — Что несправедливо, так это то, что ты все еще жива, а она — нет! Вот что несправедливо! Ты должна была погибнуть в той аварии. Они должны были дать тебе умереть и оставить мою семью в покое!

Зола топнула ногой:

— Перестаньте обвинять меня! Я не просила оставлять меня в живых. Я не просила удочерять меня. Я не просила, чтобы меня сделали киборгом. Это все не моя вина! И Пиона тоже, и Гаран. Не я начала эту чуму, не я…

Она замолчала, когда на нее обрушились слова доктора Эрланда. Лунатики принесли чуму на Землю. Лунатики были во всем виноваты. Лунатики.

— Что, короткое замыкание?

Зола отбросила мысли в сторону и бросила молчаливый взгляд на Перл, перед тем как вновь обратиться к Адри.

— Я могу получить деньги обратно, — сказала она. — Достаточно, чтобы купить Пионе самую красивую доску. Или даже настоящее надгробие.

— Слишком поздно. Ты доказала, что не являешься частью этой семьи. Ты доказала, что тебе нельзя доверять. — Адри одернула юбку на коленях. — В качестве наказания за воровство и за попытку сбежать я решила, что тебе не будет позволено пойти на ежегодный бал.

Зола подавила смех. Адри что, считает ее такой дурой?

— До особого распоряжения, — продолжала Адри, — ты будешь ходить только в подвал и в свой ларек, в том числе во время фестиваля, так ты сможешь начать отрабатывать то, что у меня украла.

Зола вцепилась пальцами в бедра, слишком разгневанная, чтобы спорить.

Каждая клеточка, каждый нерв, каждый провод дрожал.

— И оставишь мне свою стопу.

— Прошу прощения?..

— Я думаю, это справедливое решение. В конце концов, ты ее купила на мои деньги, так что я могу поступить с ней, как мне заблагорассудится. В некоторых культурах за воровство отрезали руку, Зола. Считай, что тебе повезло.

— Но это моя нога!

— И тебе придется обойтись без нее, пока не найдешь замену подешевле. — Она зло посмотрел на ноги Золы. Ее губы искривились от отвращения. — Ты не человек, Зола. Пришло время понять это.

Мотая подбородком, Зола пыталась найти аргументы. Но юридически деньги принадлежали Адри. Юридически Зола принадлежала Адри. Она не имела ни прав, ни собственности. Она была не что иное, как киборг.

— Можешь идти, — сказала Адри, бросив взгляд в сторону пустого камина. — Только не забудь оставить свою ногу в коридоре перед тем, как ляжешь спать.

Сжав кулаки, Зола отступила в коридор. Перл прижалась к стене, с отвращением глядя на Золу. Ее щеки хранили следы недавних слез.

— Подожди. Еще одно, Зола.

Она замерла.

— Мы уже начали распродавать все ненужное.

Я оставила в твоей комнате несколько неисправных деталей, которые оказались бесполезны. Может быть, ты придумаешь, что с ними можно сделать.

Когда стало ясно, что Адри закончила, Зола пронеслась по коридору, не оглядываясь. Гнев опьянял ее. Ей хотелось в ярости метаться по дому, уничтожая все, что попадется под руку, но тихий голос внутри головы успокаивал ее. Адри этого хотела. Адри хотела получить предлог, чтобы арестовать Золу. Чтобы избавиться от нее раз и навсегда.

Ей просто нужно время. Еще неделя, две, и, если повезет, автомобиль будет готов.

Тогда она действительно станет беглым киборгом, но на этот раз Адри не сможет ее выследить.

Она прошла в свою спальню и захлопнула дверь, привалившись к ней горячим телом и сдерживая дыхание. Она зажмурилась. Еще неделя. Еще неделя. Когда ее дыхание стало выравниваться, а предупреждения исчезли из поля зрения, Зола открыла глаза. Ее комната была такой же грязной, как и всегда, на заляпанных маслом одеялах, служивших ей постелью, были разбросаны инструменты и старые запасные части, но глаза ее сразу остановились на том, что добавилось к беспорядку.

Внутри что-то оборвалось и упало.

Она опустилась на колени над кучей бесполезных деталей, которые Адри оставила ей. Потрепанные гусеницы, забитые галькой и мусором. Древний вентилятор с кривой лопастью. Две алюминиевых руки, на одной из которых вокруг запястья до сих пор была повязана бархатная ленточка Пионы.

Сжав зубы, она стала перебирать части. Осторожно. Одну за другой. Ее пальцы дрожали над каждым кривым винтом. Каждым кусочком расплавленного пластика. Она покачала головой, молча умоляя. Умоляя.

Наконец она нашла то, что искала.

С сухим благодарным всхлипом она прижала к груди чип бесполезной личности Ико.

Книга IV

Но королевич придумал хитрость: он велел вымазать всю лестницу смолой.

И когда Золушка от него убегала, то туфелька с ее левой ноги осталась лежать на одной из ступенек.

Глава 30

Зола сидела в своем ларьке, положив подбородок на ладони и глядя на огромный нетскрин на людной улице. Она не могла слышать комментариев корреспондента сквозь хаос уличной толчеи, но и без них было ясно — он говорит о фестивале, в самом сердце которого она находилась. Журналист, казалось, получал гораздо больше удовольствия, чем она, дико жестикулируя в направлении идущих мимо разносчиков угощений, жонглеров и акробатов, устроивших миниатюрный парад, и хвоста дракона — воздушного змея, символа счастья. Судя по гулу голосов, Зола могла сказать, что репортер был на площади всего в каком-то квартале от нее, где происходила большая часть сегодняшних событий. Это было куда грандиознее, чем ряды ларьков — но, по крайней мере, она была в тени.

День обещал быть более напряженным по сравнению с обычными днями на рынке — многие потенциальные покупатели интересовались ценами на нерабочие портскрины и запчасти для андроидов, но Золе пришлось отказать им всем — больше у нее не будет клиентов в Новом Пекине. Она бы совсем не пришла, если бы ее не отослала Адри, пока сама вместе с Перл ходила что-то докупать для бала в последнюю минуту. Зола подозревала, что на самом деле Адри просто хотелось, чтобы на нее пялились — на хромую одноногую девушку.

Она не могла сказать мачехе, что Линь Зола, известный механик, занята работой.

Потому что она не могла сказать Адри, что уезжает.

Она вздохнула, сдув выбившуюся прядку с лица.

Жара была невыносимой. Влажность липла к коже, приклеивая рубашку к спине. У горизонта сгущались облака, обещая дождь — много дождей.

Не идеальные условия вождения.

Но это не остановит ее. Через двенадцать часов она будет в милях от города, увеличив расстояние между собой и Новым Пекином настолько, насколько получится. Каждую ночь на этой неделе, когда Адри и Перл ложились спать, она спускалась в гараж. И вчера двигатель впервые взревел и ожил.

Или вспылил и ожил, извергнув из выхлопной трубы столько ядовитого дыма, что Зола кашляла, как сумасшедшая. Она истратила почти половину денег, перечисленных исследовательской лабораторией доктора Эрланда, на большой бак бензина — и она будет счастлива, если его хватит хотя бы до ближайшей провинции. Это будет тряское путешествие. Вонючее путешествие.

Но она будет свободна.

Нет, они будут свободны. Она, чип личности Ико и ID-карта Пионы. Они убегут вместе, как она всегда обещала.

Хотя она знала, что никогда не сможет вернуть Пиону, она надеялась когда-нибудь, по крайней мере, найти другое тело для Ико. Новую оболочку для андроида — может быть, даже эскорт-дроида с идеальной женской фигурой. Она думала, что Ико это понравится.

Изображение на нетскрине сменилось — теперь передавали еще один любимый сюжет. Историю недели. Про Сунто Чана, чудо-ребенка. Мальчика, выжившего после чумы. Бесчисленное множество раз у него брали интервью о его невероятном выздоровлении, и всякий раз что-то вспыхивало в сердце Золы.

Кадры с ее безумным побегом из карантина тоже многократно воспроизводились на экране, но запись никогда не показывала ее лица, а Адри была слишком занята — балом и похоронами, куда Золу не звали, — чтобы понять, что таинственная девушка живет под ее крышей. Или, возможно, Адри обращала на нее так мало внимания, что все равно не узнала бы ее.

Слухи о девушке и Чана Сунто множились, поговаривали об антидоте, но никто не знал наверняка. Мальчик сейчас был под контролем королевской исследовательской команды, а это означало, что у доктора Эрланда появилась новая морская свинка, с которой можно поиграть. Она надеялась, что этого достаточно, учитывая, что на этом ее роль добровольца в исследовании была закончена. Еще ей не хватило смелости признаться доктору, и она испытывала чувство вины всякий раз, обнаруживая по утрам новый денежный перевод. Доктор Эрланд выполнил обещание — создал отдельный счет, связанный с ID Золы так, что только она имела к нему доступ, но никак не Адри. До сих пор он ничего не попросил взамен. Его единственное сообщение говорило, что он по-прежнему использует образцы ее крови, и напоминало, чтобы она не приближалась ко дворцу, пока королева здесь.

Зола нахмурилась, почесывая щеку. Доктору Эрланду так и не представилось шанса рассказать ей, чем она особенная, если к чуме и у него есть иммунитет. Любопытство гнездилось где-то на задворках сознания, но желание убежать было сильнее. Что ж, каким-то тайнам предстоит остаться неразгаданными.

Она поставила перед собой на стол ящик с инструментами и стала перебирать их просто для того, чтобы чем-нибудь занять руки. Скука прошедших пяти дней заставила ее навести в нем идеальный порядок, все лежало на своих местах — до последнего болтика, до последнего винтика.

И сейчас она пересчитывала, сверяясь с виртуальным списком в голове.

Перед ее рабочим столом возникла девочка с шелковистыми черными волосами, заплетенными в косички.

— Извините, — сказала она, толкая портскрин через стол, — вы можете это починить?

Зола перевела скучающий взгляд с ребенка на портскрин. Он был достаточно мал, чтобы уместиться у нее в ладони, покрытие сверкало розовым. Вздохнув, она взяла портскрин в руки. Нажала на кнопку включения, но по экрану побежала только какая-то абракадабра. Сложив губы трубочкой, она дважды постучала уголком портскрина по столу. Девочка отскочила назад.

Зола снова нажала на кнопку — и экран загорелся приветствием.

— Иногда давай ему небольшую встряску, — сказала она, отправляя портскрин обратно девочке, которая отступила на шаг, чтобы его поймать. Глаза девчушки просветлели. Прежде чем исчезнуть в толпе, она одарила Золу улыбкой, в которой не хватало двух зубов.

Зола сгорбилась, подперев голову руками, и в который раз пожалела, что Ико заперта в маленьком кусочке металла. Они смеялись бы над продавцами с влажными розовыми лицами, обмахивающимися веерами под навесами своих ларьков. Они говорили бы обо всех тех местах, которые собираются посетить — Тадж-Махал, Средиземноморье, трансатлантическую магнитную дорогу. Ико наверняка захотела бы совершить шопинг в Париже.

Когда ее охватила дрожь, Зола уткнулась лицом в локоть. Как долго ей придется носить с собой их призраки?

— Ты в порядке?

Она подняла голову и подскочила. Кай стоял, прислонившись к углу стенда, одной рукой опираясь на стальной каркас двери, а другую держа за спиной. Он снова замаскировался, как в прошлый раз, — серая толстовка с капюшоном, надвинутым на лицо, и снова, даже в изнуряющую жару, выглядел абсолютно спокойно. Только волосы растрепались. За ним сверкало яркое солнце. Сердце Золы начало разрастаться в груди прежде, чем она успела успокоиться.

Она не стала вставать, только машинально одернула штанину, чтобы скрыть как можно больше свисающих из нее проводов, и еще раз благословила тонкую скатерть.

— Ваше высочество.

— Я, конечно, не хочу рассказывать тебе, как вести дела и все такое, но ты вообще берешь с клиентов плату за услуги?

Казалось, ее проводам понадобилось какое-то время, чтобы соединиться в мозгу, прежде чем она вспомнила о маленькой девочке. Она откашлялась и огляделась вокруг. Девчушка сидела на тротуаре, платье натянулось на коленях, и она тихонько подпевала музыке, льющейся из крохотных динамиков. Мимо сновали покупатели, прижимая к бедрам сумки и поедая на ходу сваренные в чае яйца. Продавцы были слишком заняты процессом потоотделения. Никто не обращал на них никакого внимания.

— Я не хочу тебе рассказывать, как быть принцем, но разве с тобой не должно быть телохранителей или кого-то в этом роде?

— Телохранители? Кто захочет обидеть такого славного парня, как я?

Когда она посмотрела на него, он улыбнулся и развернул к ней ладони:

— Поверь мне, они все время точно знают, где я нахожусь, я просто стараюсь не думать об этом.

Она взяла из ящика отвертку и принялась крутить ее, чтобы занять руки.

— Так что ты здесь делаешь? Разве ты не должен заниматься? Ну, не знаю… Подготовкой к коронации?

— Веришь или нет, у меня, кажется, снова возникли технические проблемы.

Он снял с ремня портскрин и заглянул в него.

— Видишь ли, я не допускаю и мысли, что у самого известного механика в Новом Пекине проблемы с портскрином, так что, вероятно, какие-то проблемы с моим.

Сжав губы, он постучал углом портскрина по столу, затем снова проверил экран с тяжелым вздохом.

— Нет, ничего. Может быть, она нарочно игнорирует мои сообщения.

— Может быть, она была занята?

— О, да, ты выглядишь совершенно перегруженной.

Зола закатила глаза.

— Вот, я принес тебе кое-что. — Кай убрал портскрин, вынул руку из-за спины и протянул коробку в золотой фольге, перевязанную белой лентой. Бумага была великолепна, и не менее великолепна была работа упаковщика.

Зола с грохотом выронила отвертку:

— Для чего это?..

По лицу Кая пробежала обида.

— Что? Я не могу купить тебе подарок? — спросил он таким тоном, что у Золы в проводах почти остановились электрические импульсы.

— Нет. Не после того, как я проигнорировала шесть сообщений на прошлой неделе. Ты дурак?

— Так ты их получила!

Она оперлась локтями на стол, погрузив подбородок в ладони.

— Конечно, я их получила.

— Так почему же ты меня игнорируешь? Разве я что-нибудь сделал?

— Нет. Да. — Она зажмурилась, массируя виски. Она думала, что тяжелая часть окончена. Она исчезнет, а его жизнь пойдет своим чередом. Она проведет остаток дней, наблюдая, как принц — нет, император — Кай произносит речи и подписывает соглашения. Как ездит с дипломатическими миссиями по всему миру. Как пожимает руки и целует детей. Она увидит, как он женится. Увидит, как жена подарит ему наследника. потому что весь мир будет наблюдать за тем, как все это происходит.

Но он забудет о ней. Потому что именно так и должно случиться.

Но как наивно было полагать, что все будет так просто.

— Нет? Да?

Она замялась, думая, как легко должно быть свалить вину за ее молчание на Адри, жестокую мачеху, которая не выпускала ее из дома, но и это было совсем не просто. Она не могла рисковать и давать ему надежду. Рисковать и позволять представить, что она может передумать.

— Просто дело в том, что я…

Она отшатнулась, зная, что должна сказать ему. Он думал, что она простой механик, и был, пожалуй, готов переступить эту грань социального неравенства. Но лунатик и киборг?.. Презираемые в любой культуре галактики?.. Он мигом поймет, почему необходимо забыть ее.

Более того, он, вероятно, и забудет о ней тут же, на месте.

Ее металлические пальцы дернулись. Правая рука раскалилась под хлопком.

Сними перчатки и покажи ему.

Она бездумно потянулась к раструбу перчатки, дотронулась до грязной замасленной ткани.

Но она не могла. Он не знал. И она не хотела, чтобы он знал.

— Потому что ты продолжал доставать меня с этим дурацким балом, — сказала она, сама поморщившись от своих слов.

Он бросил беглый взгляд на золотую упаковку в его руках. Напряжение таяло, он наконец опустил руки.

— Зола, если бы я знал, что ты собираешься подвергнуть меня эмбарго за то, что я хочу пригласить тебя на свидание, я бы не решился.

Она обратила взор к небу, желая, чтобы он был хотя бы слегка раздражен ее ответом.

— Ладно, ты не хочешь идти на бал. Понял.

Я его больше даже не упомяну.

Она подергала перчатку.

— Спасибо.

Он поставил коробку на стол.

Она поерзала, понимая, что не дотянется до коробки.

— Разве у тебя нет дел поважнее? Например, управлять страной?

— Возможно. — Наклонившись вперед, он оперся одной рукой о стол и наклонился, заглядывая на колени Золы. У нее подскочило сердце, и она молниеносно придвинулась вплотную к столу, стараясь убрать свои ноги из зоны видимости настолько, насколько это вообще возможно.

— Что ты делаешь? — спросила она.

— Ты в порядке?

— В полном. А что?

— Ну, обычно ты являешь собой яркий пример королевского этикета, а сегодня ты даже не встала. А я уже приготовился быть джентльменом и уговаривать тебя снова сесть.

— Прошу прощения, что украла у тебя этот момент, — сказала она, поглубже усаживаясь на своем месте, — но я здесь с рассвета, и я устала.

— С рассвета! И который сейчас час? — Он потянулся к портскрину.

— Час и четыре минуты пополудни.

Его рука замерла на гаджете у него на поясе.

— Ладно. Значит, самое время устроить перерыв, верно? — Он просиял. — Я могу удостоиться чести пригласить тебя на ланч?

Паника ударила ей в затылок, и она села прямо.

— Конечно, нет.

— Почему?

— Потому что я работаю. Я не могу просто уйти.

Он поднял бровь, глядя на аккуратные штабеля винтов на столе.

— Работаешь над чем?

— К твоему сведению, я ожидаю большую поставку, так что кто-то должен быть здесь, чтобы ее принять. — Она ощутила гордость за то, как правдоподобно звучали ее слова.

— Где твой андроид?

Дыхание Золы сбилось.

— Она… не здесь.

Кай сделал шаг назад от стола и сделал вид, что оглядывается по сторонам.

— Попроси кого-нибудь из соседних торговцев присмотреть за твоим ларьком.

— Исключено. Я плачу деньги, чтобы арендовать это место. И не собираюсь все бросать, просто потому что на горизонте появился какой-то принц.

Кай снова медленно подошел к столу.

— Ну, давай же. Я не могу пригласить тебя на… слово на букву «б». Я не могу пригласить тебя на ланч. Если я сам не отключу процессор одному из своих андроидов, эта встреча может стать последней.

— Веришь или нет, я уже заставила себя смириться с этим фактом.

Кай поставил локти на стол и опустил голову, так что капюшон скрыл от Золы его глаза. Он взял какой-то винт и стал вертеть в пальцах.

— Ты хотя бы будешь смотреть коронацию?

Она поколебалась перед тем, как пожать плечами.

— Конечно, буду.

Кивнув, Кай поскреб кончиком винта под ногтем большого пальца, хотя Зола не видела там никакой грязи.

— Я должен сделать объявление сегодня вечером. О мирных переговорах, которые мы вели на прошлой неделе. Этого не будет в записи из-за этой смешной политики Леваны, что «никаких камер», но я хотел, чтобы ты знала.

Зола застыла:

— Вы достигли каких-то успехов?

— Я думаю, можно сказать и так. — Он посмотрел на нее, но не смог задержать взгляд, и вскоре он уже глядел мимо нее, на все эти запчасти. — Я знаю, это глупо, но какая-то часть меня верила, что если я смогу убедить тебя сегодня пойти со мной на бал, то, может быть, все еще могло бы измениться. Это глупо, знаю. Не то чтобы Левану волновало, испытываю ли я к кому-нибудь — ну, знаешь — подлинные чувства… — Он снова вытянул шею, бросив винт обратно в кучу.

У Золы все тело вспыхнуло от его слов, но она сглотнула и отогнала головокружение, напомнив себе, что сегодня видит его в последний раз.

— Ты имеешь в виду… — Слова испарились. Голос упал. — Но как же Наинси? И то, что она узнала?

Кай сунул руки в карманы. Тревожный взгляд исчез.

— Слишком поздно. Даже если бы я мог найти ее. Это не может произойти сегодня или хотя бы раньше, чем… И еще противоядие, и я… И мы просто не можем ждать. Слишком многие умирают.

— Доктор Эрланд ничего не узнал?

Кай медленно кивнул.

— Он уверен, что противоядие Леваны подлинное. Но они не могут воспроизвести его.

— Как так? Почему?

— Я думаю, один из ингредиентов можно найти только на Луне. Иронично, не правда ли?

И тогда появился мальчик, который выздоровел на прошлой неделе, доктор Эрланд несколько дней проводил с ним исследования, но он очень скрытничает на эту тему. Он сказал, чтобы я не особенно надеялся, что мальчик может привести к каким-то новым открытиям. Он не сказал этого прямо, но… У меня появляется чувство, что доктор и сам теряет надежду найти противоядие в обозримом будущем. Кроме того, которое привезла Левана разве что. — Он поколебался, взгляд у него был затравленный. — Я просто не уверен, что смогу спокойно смотреть, как столькие умирают.

Зола опустила глаза:

— Мне так жаль. Если бы было что-то, что я могу сделать…

Кай оттолкнулся от стола и снова встал:

— Ты все еще думаешь бежать в Европу?

— О, на самом деле, да. В каком-то смысле. — Она сделала глубокий вдох. — Хочешь со мной?..

Он усмехнулся и откинул волосы с лица:

— Да. Ты что, шутишь? Это же лучшее предложение, какое я когда-нибудь получал.

Она улыбнулась ему, но улыбка была краткой. Один блаженный миг, чтобы представить, притвориться…

— Мне пора возвращаться, — сказал он, глядя вниз на плоскую золотую коробку. Зола чуть было не забыла о ней. Он подтолкнул коробку через стол, сбив по пути аккуратную кучку винтов.

— Нет. Я не могу…

— Конечно, можешь. — Он пожал плечами, как бы смущаясь, что добавляло ему какого-то странного очарования. — Я думал, это на бал, но… что ж, когда будет возможность, я думаю.

Любопытство кипело в ней, но она заставила себя толкнуть коробку обратно.

— Нет, пожалуйста.

Он с силой положил свою руку на ее — она могла ощущать жар его ладони даже сквозь толстую перчатку.

— Возьми это, — сказал он с фирменной улыбкой принца, как будто ему было абсолютно все равно, — и думай обо мне.

— Зола, вот, держи.

Зола подскочила, услышав голос Перл, и вырвала руку из руки Кая. Перл смахнула со стола стопки винтов и запчастей, заставив их разлететься по полу, затем положила на их место груду обернутых в бумагу коробок.

— Убери их куда-нибудь подальше, чтобы не украли, — сказала она, неопределенно указывая в глубь ларька. — В какое-нибудь чистое место, если такое здесь вообще есть.

С колотящимся сердцем Зола пододвинула к себе несколько коробок. Мысли перескочили на отсутствующую лодыжку, на то, как она сейчас будет скакать с коробками на одной ноге и не будет никакого способа скрыть свой недостаток.

— Что, ни «пожалуйста», ни «спасибо»?

Зола дернулась, жалея, что Кай не ушел еще до того, как появилась Перл и разрушила последние мгновения их последней встречи.

Перл вскинулась. Она отбросила длинные волосы через плечо, обернувшись к принцу с потемневшими глазами:

— А вы кто такой, чтобы…

Слова испарились. Губы изогнулись от удивления:

— Ваше высочество?..

Кай сунул руки в карманы и посмотрел на нее с плохо завуалированным презрением.

Зола вцепилась пальцами в шпагат, которым были перевязаны коробки.

— Ваше высочество, пожалуйста, познакомьтесь с моей сводной сестрой, Линь Перл.

У Перл приоткрылись губы и отвисла челюсть, когда принц коротко поклонился.

— Приятно, — сказал он слишком резким тоном.

Зола откашлялась.

— Еще раз благодарю за щедрую оплату, ваше высочество. И, ну, удачи на коронации.

Взгляд Кая смягчился, когда он перевел глаза с Перл на нее. Уголки губ изогнулись заговорщически, словно намекая на какую-то общую тайну — слишком явно, чтобы Перл могла не заметить.

— Тогда, я думаю, мы прощаемся. Моя просьба остается в силе — на случай, если вы перемените свое решение.

К облегчению Золы, он не стал уточнять, просто развернулся и исчез в толпе.

Перл проводила его взглядом. Зола тоже хотела бы, но вместо этого заставила себя посмотреть на стопку коробок.

— Да, конечно, — сказала она, словно принц и не прерывал их. — Я просто поставлю их вот сюда, на полку.

Перл хлопнула ладонью по коробке Золы, заставляя ее замолчать.

— Это был принц, — сказала она, широко раскрыв глаза, полные недоверия.

Зола ответила с притворным равнодушием:

— Я починила одного из королевских андроидов на прошлой неделе. Он просто приходил заплатить.

Между бровей Перл залегла складка. Губы сжались. Ее подозрительный взгляд упал на плоскую золотую коробку, которую оставил Кай. Недолго думая, она схватила ее.

Зола ахнула и рванулась к коробке, но Перл протанцевала по ларьку и оказалась вне досягаемости. Зола поставила колено на стол, готовая перепрыгнуть через него — и осознала, какой катастрофой это закончится. С участившимся пульсом она замерла и смотрела, как Перл срывает бант и позволяет ему упасть на пыльную землю, как она рвет золотую обертку. Внутри оказалась простая, белая, неподписанная коробка. Она подняла крышку.

Зола вытянула шею, когда Перл заглянула внутрь. Ей были видны только изгибы папиросной бумаги и что-то белое шелковое. Она вглядывалась в лицо Перл, пытаясь угадать по ее реакции, но видела там только замешательство.

— Это что, шутка?

Ничего не сказав, Зола медленно попятилась, убрав колено со стола.

Перл наклонила коробку так, чтобы Зола могла увидеть, что в ней. Внутри лежали перчатки — лучшие из всех, какие она могла себе представить. Из чистого шелка, с серебристо-белым блеском. Они были достаточно длинными, чтобы скрыть ее локти, а зерна жемчуга по краям добавляли простой элегантный штрих. Они подошли бы принцессе.

Да, это и впрямь выглядело как шутка.

Перл взорвалась пронзительным смехом:

— Он не знает, верно? Ничего не знает о твоих… О тебе.

Она вцепилась в перчатки, вынимая их из папиросной бумаги, и позволила коробке упасть и покатиться по улице.

— И как ты думаешь, что должно было произойти? — Она помахала перчатками перед Золой, пустые пальцы беспомощно болтались. — Ты что, вообразила, что на самом деле можешь понравиться принцу? Что ты можешь пойти на бал и танцевать с ним в своих новеньких перчатках и этом? — Она окинула взглядом одежду Золы, грязные рабочие штаны, заляпанную маслом футболку, пояс с инструментами вокруг талии, и снова засмеялась.

— Конечно, нет, — сказал Зола. — Я не собираюсь на бал.

— Тогда зачем киборгу это?

— Я не знаю. Я не… Он просто…

— Может быть, ты думала, что это не имеет значения, — сказала Перл, цокнув языком. — Да неужели? Может, ты думала, что принц — нет, император — станет смотреть на тебя со всеми твоими… недостатками?

Зола сжала пальцы, стараясь не обращать внимания на слова, больно ранящие ее.

— Он просто клиент.

Насмешливый огонек в глазах Перл погас.

— Нет. Он принц. И если бы он знал правду, он не удостоил бы тебя даже беглого взгляда.

— Примерно такого, какого он удостоил тебя?..

Она пожалела, что не удержала язык за зубами в тот самый момент, как слова были сказаны, но выражение лица Перл почти стоило того.

До того момента, как та швырнула перчатки на землю, а потом схватила со стола ящик с инструментами и опрокинула его содержимое на них. Зола вскрикнула, когда раздался грохот и болты и гайки раскатились до середины дороги. Толпа остановилась поглазеть на них и на беспорядок.

Перл повернулась к Золе, вздернув нос. Ее губы слегка изогнулись.

— Советую убраться до того, как фестиваль закончится. Сегодня вечером мне потребуется твоя помощь. В конце концов, я приглашена на королевский бал.

Провода Золы все еще гудели, когда Перл подхватила коробки с покупками и зашагала прочь, но она, не теряя времени, перепрыгнула через стол и сгорбилась рядом с опрокинутым ящиком. Она перевернула ящик, но не обратила внимания на раскатившиеся шурупы и инструменты, вместо этого она потянулась к перчаткам на дне кучи.

Они были покрыты пылью и грязью, но ее сердце заставило сжаться не это, а крохотные масляные пятна. Зола разложила перчатки на коленях и попыталась разгладить складки, только размазывая масло. Они были прекрасны. Это была самая красивая вещь, которой она когда-либо обладала.

Но если она что и узнала за годы работы механиком, так это то, что некоторые пятна так и не выводятся — никогда.

Глава 31

Это был долгий путь домой. Адри и Перл покинули рынок без нее, чтобы подготовиться к балу, и сначала Зола почувствовала облегчение, но через милю ходьбы на временных костылях, которые врезались в подмышки, с сумкой, стучащей по бедру, она уже проклинала мачеху за каждый свой хромой шаг.

Не то чтобы Зола слишком спешила домой. Она не могла себе представить, в каких таких приготовлениях к балу Адри и Перл может понадобиться ее помощь, но она была уверена, что они найдут, как ее помучить. Еще один вечер рабства. Еще один вечер.

Слова заставляли ее двигаться вперед.

Когда она наконец дошла до квартиры, в коридорах стояла жутковатая тишина. Все были либо на фестивале, либо заняты приготовлениями к балу. Крики, которые обычно доносились из-за дверей, сегодня сменились девчачьим смехом.

Зола зажала костыли под мышкой, и так нещадно болевшей, и добралась до квартиры, опираясь о стену.

Когда она вошла, квартира показалась пустой, но она слышала, как скрипят полы — это Адри и Перл ходили где-то в своих спальнях. Надеясь, что сможет провести вечер, не видя ни одну из них, Зола зашла в свою комнату и закрыла дверь. Она уже собиралась начать тщательно упаковывать вещи, когда кто-то постучал в дверь.

Вздохнув, она открыла ее. В коридоре стояла Перл, на ней было золотое шелковое платье, усеянное жемчужинами, с глубоким вырезом, как и просила Адри.

— Не могла идти помедленнее? — спросила она. — Мы выходим, как только закончится коронация.

— Ну, я уверена, что могла бы вернуться и раньше, если бы кто-то не стащил мою стопу.

Перл быстро на нее взглянула, затем отступила в коридор и сделала там пол-оборота, так что юбка взметнулась, обнажив лодыжки.

— Как ты думаешь, Зола? Заметит меня принц в этом?

Зола едва сдерживалась, чтобы не вцепиться в платье грязными руками. Вместо этого она сняла рабочие перчатки и засунула их в задний карман.

— Тебе что-то нужно?

— На самом деле, да. Я хотела спросить твоего совета. — Перл приподняла юбку, демонстрируя крошечные ножки, обутые в туфли от разных пар. На левой ноге красовалась бархатная балетка цвета свежего молока, с кружевом до лодыжки. На правой — золотистая сандалия, привязанная блестящими лентами со стразами в форме сердечек. — Учитывая, что ты так близка к принцу, я думала спросить, как считаешь, он бы предпочел золотые или белые?

Зола сделал вид, что задумалась.

— Белые полнят.

Перл ухмыльнулась.

— Это металлическое покрытие полнит твою ногу. Ты просто завидуешь, что у меня такие прекрасные ноги. — Она вздохнула с притворным сочувствием. — Какой кошмар… тебе никогда не узнать, какое это удовольствие.

— Ужасно рада, что ты обнаружила в себе хоть что-то прекрасное.

Перл тряхнула волосами с самодовольной улыбкой на лице. Она знала, что слова Золы безосновательны, а Зола почувствовала раздражение, когда слабый укол не принес ей никакого удовольствия.

— Я репетировала свой разговор с принцем, — сказала Перл. — Разумеется, я расскажу ему все. — Она качнулась, и на юбке заиграл свет. — Во-первых, я расскажу ему о твоих уродливых конечностях и как с тобой стыдно находиться рядом — и в какое отвратительное существо ты из-за этого превратилась. И я собираюсь убедиться, что он поймет, насколько я лучше.

Зола прислонилась к дверному косяку.

— Как жаль, что я не знала о твоей слабости чуть раньше. Знаешь, до того как твоя сестра умерла, я взяла с принца обещание, что он будет танцевать с Пионой. Я могла бы попросить о том же и для тебя, но, боюсь, сейчас уже слишком поздно. Какой кошмар.

Лицо Перл вспыхнуло.

— Ты не смеешь даже произносить ее имя, — сказала она резким шепотом.

Зола моргнула:

— Пиона?

Детское злорадство ушло из глаз Перл, в них вспыхнул настоящий гнев.

— Я знаю, что ты убила ее. Все знают, что это твоя вина.

Зола уставилась на нее, потрясенная резким переходом от незрелого хвастовства.

— Это неправда. Я никогда не была больна.

— Это твоя вина, что она оказалась на свалке. Вот где она заразилась.

У Золы отвисла челюсть. Она так и стояла с открытым ртом.

— Если бы не ты, она бы пошла сегодня на бал, так что не пытайся сделать вид, что оказала ей какую-то услугу. Самое лучшее, что ты могла бы сделать для Пионы, оставить ее в покое. Тогда, возможно, она все еще была бы здесь. — Слезы заблестели в глазах Перл. — А ты пытаешься делать вид, что переживала за нее, как будто она твоя сестра, и это нечестно. А сама… встречалась с принцем, старалась привлечь его внимание, хотя знала, как она к нему относилась. Это мерзко.

Зола сложила руки, защищаясь.

— Я знаю, ты не веришь, но я действительно любила Пиону. Я люблю ее.

Перл громко шмыгнула носом, словно останавливая рыдания, готовые накрыть ее.

— Ты права. Я не верю тебе. Ты лгунья и воровка, и тебе ни до кого нет дела, кроме себя. — Она замолчала. — И я собираюсь убедиться, что принц об этом знает.

Дверь в спальню Адри открылась, и та вышла из нее в белом с пурпурным кимоно, расшитым элегантными журавлями.

— О чем вы обе опять лаетесь? Перл, ты готова идти? — Она оглядела Перл наметанным глазом, пытаясь определить, нужны ли еще какие-нибудь доработки.

— Поверить не могу, что вы идете, — сказала Зола. — Что скажут люди, если вы все еще в трауре? — Она знала, что на эту кнопку не стоит нажимать, это было несправедливо, она слышала их плач сквозь тонкие стены, но сейчас у нее не было настроения быть справедливой. Даже если бы у нее был выбор, она бы не пошла. Не без Пионы.

Адри устремила на нее холодный взгляд, сжав губы.

— Коронация начинается, — сказала она. — Иди и вымой хувер. Я хочу, чтобы он выглядел как новый.

Радуясь, что не придется сидеть с ними во время коронации, Зола без возражений схватила свои костыли и направилась обратно к двери.

Еще один вечер.

Она подключилась к сети, как только дошла до лифтов, и в углу зрения появилась трансляция с коронации. Еще шла предварительная церемония. Во дворец входила процессия официальных лиц, омываемая волнами журналистов и камер.

Зола взяла в кладовке ведро и мыло и заковыляла к гаражу, вполуха слушая, как диктор объясняет символическое значение разных элементов коронации. Вышивка на одежде Кая, гербы, которые были подняты, когда он приносил свои клятвы, количество ударов в гонг, когда он взошел на помост, все эти традиции, которые существовали веками и были заимствованы из разных культур, принадлежащих народам, которые вошли в Содружество.

Новости постоянно переключались на фестиваль, промелькнули случайно отснятые кадры — принц Кай на фестивале, во время приготовлений, и только эти кадры отвлекли внимание Золы от ведра мыльной воды. Она не могла не представлять, как она сейчас была бы с ним, во дворце, а не в холодном гараже. Как он пожимает руки каким-то представителям. Как он приветствует толпу. Как он старается улучить минутку, чтобы переговорить со своим советником с глазу на глаз. Как он улыбается ей, радуясь, что она здесь, рядом с ним.

Эти случайные кадры скорее успокоили, чем ранили ее сердце. Они напомнили, что в мире происходят куда более значимые события, и ее стремлению к свободе, насмешкам Перл, капризам Адри и даже его флирту с ней нет места в этой огромной картине.

Восточное Содружество короновало своего нового императора. Сегодня на это смотрел весь мир.

В одеждах Кая смешались древние и новые традиции. Горлицы, вышитые по мандариновому воротнику, символизировали мир и любовь. На плечи был накинут плащ цвета ночного неба с шестью серебряными звездами, означавшими мир и единство шести земных держав, и двенадцатью хризантемами, означавшими двенадцать стран, входивших в восточный союз, и то, какое их ждет процветание при новом императоре.

Советник стоял рядом с Каем на платформе.

В первых рядах были представители каждой ветви власти от каждой провинции. Но взгляд Золы все время возвращался к Каю, как будто он притягивал ее как магнит, снова и снова.

Затем к присутствующим присоединилась небольшая группа — они заняли свои места последними. Это была королева Левана в сопровождении двух магов. Королева была в тонкой белой вуали, скрывавшей ее до локтей, прятавшей ее лицо и делавшей похожей скорее на привидение, чем на королевского гостя.

Зола вздрогнула. Она не думала, что до этого лунатики когда-либо присутствовали на коронации императора Восточного Содружества. Вместо того чтобы наполнить ее надеждой на будущее, это зрелище скорее вселяло беспокойство. Потому что надменное поведение Леваны словно говорило, что она тут больше к месту, чем любой землянин. Словно это ее вот-вот коронуют.

Королева и ее окружение заняли свои места в первом ряду. Сидевшие рядом попытались скрыть — впрочем, безуспешно — свое неудовольствие от необходимости находиться так близко от нее.

Зола вытащила мокрую тряпку из ведра и принялась за работу, натирая хувер Адри до блеска.

Коронация началась громом барабанов.

Принц Кай опустился на колени на покрытых шелком подмостках, и мимо него прошла вереница мужчин и женщин, каждый в этой процессии повязывал ему на шею ленту, медальон или кулон с драгоценным камнем. Все они символизировали что-то — долгую жизнь, мудрость, доброту сердца, щедрость, терпение, радость. Когда все ожерелья были на нем, камера показала лицо Кая крупным планом. Он казался неожиданно спокойным. Он опустил глаза, но голову держал высоко.

В соответствии с традициями, вести коронацию должен был один из правителей другого земного государства — чтобы показать, что прочие правители признают право нового императора на власть. На эту роль был выбран премьер-министр Европейской Федерации Бромстад, высокий широкоплечий блондин. Золе всегда казалось, что он больше похож на фермера, чем на политика. Он держал старый бумажный свиток, в котором были перечислены все обещания, которые Кай дает людям, принимая роль императора.

Взяв свиток обеими руками, премьер-министр стал читать текст клятв, а Кай повторял за ним.

— Я торжественно клянусь управлять народами Восточного Содружества в соответствии с законами и обычаями, установленными поколениями правителей, — декламировал он. — Я буду использовать власть, дарованную мне, чтобы служить на благо справедливости, быть милосердным, соблюдать неотъемлемые права всех народов, уважать мир между всеми нациями, управлять с добротой и терпением и стремиться к мудрости и совету своих коллег и братьев. Все это я обещаю делать сегодня и в течение всех дней своего правления перед всеми свидетелями на Земле и на небесах.

Сердце Золы разрасталось в груди, пока она мыла капот. Она никогда еще не видела Кая ни таким серьезным, ни таким красивым. Она немного боялась за него, зная, как он должен нервничать, но сейчас он не был принцем, который принес ей сломанного андроида на рынок или почти поцеловал ее в лифте.

Он был ее императором.

Премьер-министр Бромстад поднял подбородок.

— Я провозглашаю вас Императором Восточного Содружества Кайто. Слава Его Императорскому Величеству!

Толпа взорвалась возгласами и начала скандировать «Да здравствует император!», когда Кай повернулся лицом к людям.

Невозможно было понять, был ли он счастлив своему новому высокому статусу. Его губы ничего не выражали, взгляд был спокоен, когда он стоял на помосте, а вокруг него шумело море аплодисментов.

Это продолжалось довольно долго — его спокойствие против смерча восторгов и приветствий, затем на помост внесли трибуну для первого обращения императора. Толпа стихла.

Зола облила хувер водой.

Кай на миг застыл без всякого выражения, глядя на край платформы, сжав пальцами края трибуны.

— Это большая честь для меня, — начал он, — что день коронации совпадает с нашим самым почитаемым праздником. Сто двадцать шесть лет назад ужас и катастрофа, имя которым Четвертая мировая война, закончились, и родилось Восточное Содружество. Оно родилось из объединения многих народов, многих культур, многих идеалов. Его упрочила вера в то, что вместе, как единый народ, мы сильны. Что мы можем любить друг друга, невзирая на различия. Помогать друг другу, невзирая на собственные слабости. Мы выбрали мир, а не войну. Жизнь, а не смерть. Мы вверили корону одному человеку — тому, кто будет нашим сувереном, будет указывать своему народу путь и поддерживать его, не править своим народом, но служить ему. — Он остановился.

Зола отвлеклась от экрана в углу поля зрения — ровно настолько, чтобы быстро осмотреть хувер. Было слишком темно, чтобы понять, хорошо ли она справилась с задачей, но Зола утратила интерес к совершенству.

Она спокойно уронила мокрую тряпку в ведро и села у бетонной стены за рядами припаркованных хуверов, сосредоточив все внимание на крошечном экране.

— Я прапраправнук первого императора Содружества, — продолжал Кай. — С тех пор наш мир изменился. Мы продолжаем сталкиваться с новыми проблемами, новыми страданиями. Хотя за минувшие сто двадцать шесть лет на Земле не было сражений между людьми, сейчас мы ведем новую битву. Мой отец вел войну против летумозиса, болезни, бушующей на нашей планете больше десяти лет. Она привела к нашим порогам страдания и смерти. Люди Содружества, а также все наши земные братья потеряли своих друзей, родственников, близких, соседей. И эти потери, в свою очередь, приводят к ухудшению торговли и коммерции, к экономическому спаду, ухудшению условий жизни. Кто-то погиб от голода, потому что стало недостаточно фермеров, возделывающих землю. Кто-то умер от холода, потому что мы сократили поставку энергии. Это война, которую мы сейчас ведем все вместе. Это война, которую так желал прекратить мой отец, и теперь я обязуюсь принять эстафету. Вместе мы найдем лекарство от болезни. Мы победим ее. И возродим нашу страну в ее былом великолепии.

Зрители аплодировали, но Кай не проявлял никаких признаков радости. Его речь звучала мрачно.

— Было бы наивно с моей стороны, — сказал он, когда зрители успокоились, — не упомянуть еще об одном конфликте, не менее опасном.

Толпа зашумела. Зола откинула голову, привалившись спиной к холодной стене.

— Как, я уверен, всем вам известно, отношения между союзными государствами Земли и Луны оставались напряженными на протяжении многих поколений. Как, я уверен, вам также известно, повелитель Луны, Ее Величество королева Левана, почтила нас своим присутствием в конце прошлой недели. Она — первый лунный правитель, ступивший на Землю на протяжении целого столетия, и ее присутствие означает надежду, что близится время настоящего мира между нами.

Изображение сменилось — экран показал королеву Левану в первом ряду. Ее молочно-белые руки были скромно сложены на коленях, словно она смиренно приняла прозвучавшее заявление. Зола была уверена, что она никого не одурачила.

— Мой отец провел последние годы своей жизни, обсуждая с Ее Величеством возможность заключения альянса. Он не дожил и не увидел плодов этих обсуждений, но я с уверенностью заявляю, что продолжу его дело. Это правда, что были препятствия на пути к миру. Что нелегко было найти точки соприкосновения с Луной, отыскать решение, которое удовлетворило бы обе стороны. Но я не теряю надежды, что такое решение может быть найдено. — Он сделал глубокий вдох, затем помедлил приоткрыв рот. Его взгляд упал на подиум. Пальцы сжались по краям трибуны.

Зола наклонилась вперед, как будто она могла увидеть принца поближе, пока он старался подобрать следующие слова.

— Я… — Он снова помолчал, собрался с силами и сфокусировал взгляд на какой-то далекой невидимой точке. — Я сделаю все, что потребуется для обеспечения благосостояния моей страны. Я сделаю все, что потребуется сделать для обеспечения безопасности. Я обещаю.

Он разжал пальцы и ушел прежде, чем толпа могла начать аплодировать по-настоящему, провожаемый сдержанными вежливыми хлопками.

У Золы зашлось сердце, когда она увидела еще нескольких лунатиков в первом ряду. Вуаль, может, и могла скрыть тщеславное лицо королевы, но самодовольные ухмылки ее спутников не вызывали сомнений. Они верили, что победили.

Глава 32

Зола выждала полчаса, прежде чем захромать обратно к лифтам. Дом снова ожил. Она жалась к стене, держа за спиной костыли, а мимо дефилировали жильцы в нарядных одеждах. Она заметила несколько сочувствующих взглядов, обращенных на нее, пока пробиралась вдоль стены, стараясь не испачкать чье-нибудь красивое платье, но большинство просто игнорировало ее.

Добравшись до квартиры, она захлопнула за собой дверь и прислушалась к благословенной тишине пустой гостиной. Она мысленно пробежалась по списку всего, что собиралась взять с собой, зеленый текст прокручивался перед глазами. У себя в комнате Зола расстелила одеяло и наполнила его немногочисленными вещами — промасленной одеждой, инструментами, которым не суждено было вернуться в ящик, маленькими глупыми подарками, которые Ико дарила ей годами — например, «золотое кольцо», которое на самом деле было ржавой шайбой.

И чип личности Ико, и ID-чип Пионы были надежно спрятаны в голени — до тех пор, пока для них не найдется более подходящего, постоянного пристанища.

Она закрыла глаза, вдруг ощутив усталость. Ну, почему сейчас, когда свобода так близко и уже видна на горизонте, ей хочется просто лечь и уснуть? Казалось, ее догнали все бессонные ночи, в которые она чинила автомобиль.

Стряхивая это чувство, она покончила с упаковкой так быстро, как могла, стараясь не думать, как она рискует. На этот раз она действительно будет беглым киборгом. Если ее когда-нибудь поймают, Адри сможет посадить ее в тюрьму.

Она заставляла руки двигаться, стараясь не думать об Ико, которая должна была быть рядом с ней. О Пионе, которая должна была заставить ее захотеть остаться. О принце Кае.

Об императоре Кае.

Она никогда не увидит его снова.

Она сердито связала узлом концы одеяла. Она слишком много думает. А нужно просто уйти. Еще шаг — и скоро она окажется в машине, и все это останется позади. Взвалив импровизированный мешок на плечо, она заковыляла обратно в коридор и вниз, лабиринт подвальных складских помещений. Дохромав до своей каморки, она уронила мешок на пол.

Она остановилась лишь на мгновение, чтобы отдышаться перед тем, как продолжить сборы, открыла ящик с инструментами и смахнула в него все, что было на столе. Позже у нее будет время разобраться. Шкаф с инструментами доходил ей почти до груди и был слишком велик, чтобы поместиться в автомобиль, его придется оставить. Да и в любом случае, автомобиль такого груза просто не выдержит.

Она оглядела комнату, где проводила большую часть времени последние пять лет. Именно это место больше всего напоминало ей дом, сколько она себя помнила, — несмотря на проволочную сетку, которая создавала ощущение, что ты в клетке, несмотря на коробки и ящики, которые пахли плесенью. И она не думала, что будет особо скучать.

Мятое бальное платье Пионы все еще висело на сварочном аппарате. Его, как и шкаф с инструментами, она с собой не возьмет.

Она перебралась к высоким стальным стеллажам у дальней стены и принялась рыться в поисках запчастей, которые могли пригодиться для автомобиля или даже ее собственного тела, если что-нибудь выйдет из строя, скидывая все ненужные железяки в кучу на полу. И тут Зола замерла, нащупав то, что не ожидала увидеть когда-либо снова.

Маленькую изношенную стопу одиннадцатилетнего киборга.

Она взяла ее с полки, куда ее явно убрали с глаз долой. Значит, Ико решила ее сохранить, даже когда Зола сказала ее выбросить.

Может быть, для Ико это было самое похожее на обувь из всего, чем она когда-либо обладала. Зола прижала стопу к сердцу. Как же она ненавидела эту стопу! Как безгранично рада была ее сейчас видеть!

С иронической улыбкой она в последний раз упала в рабочее кресло. Стянув перчатки, вгляделась в левое запястье, пытаясь представить прямо под кожей маленький чип. Снова вспомнилась Пиона. Голубые пальцы. Скальпель, разрезающий бледную белую кожу.

Зола закрыла глаза, отгоняя воспоминание. Она должна была это сделать.

Она потянулась за ножом на углу стола, его лезвие отмокало в консервной банке, наполненной алкоголем. Она отряхнула его, глубоко вздохнула и положила искусственную ладонь на стол. Она вспомнила, что на голограмме доктора Эрланда чип находился менее чем в дюйме от того места, где кожа переходила в металл. Настоящее испытание — это извлечь его так, чтобы случайно не перерезать какие-нибудь важные провода.

Заставив ум успокоиться и руку перестать дрожать, она вдавила лезвие в запястье. Боль пронзила ее, но она не вздрогнула. Спокойно. Спокойно.

Вздрогнуть ее заставил звуковой сигнал. Зола подскочила, выдернув лезвие из запястья и развернувшись лицом к стеллажам. Сердце колотилось о ребра, когда она осматривала все эти инструменты и запчасти, которые собиралась оставить.

Звуковой сигнал раздался снова. Взгляд Золы упал на старый нетскрин, по-прежнему прислоненный к стеллажам. Она знала, что он отключен от сети, и все же в углу мигал синий квадрат. Еще один сигнал.

Положив нож, Зола выскользнула из кресла и встала на колени пред экраном.

В синем квадрате была надпись:

ЗАПРОС ПРЯМОЙ СВЯЗИ ОТ НЕИЗВЕСТНОГО ПОЛЬЗОВАТЕЛЯ. ПРИНЯТЬ?

Склонив голову, она увидела, что чип прямой связи все еще вставлен в дисковод нетскрина. Рядом мигал маленький зеленый огонек. В тени экрана чип выглядел так же, как и любой другой, но Зола вспомнила, что говорил Кай о мерцающем серебристом материале. Это лунный чип.

Она схватила грязную тряпку из кучи хлама и прижала ее к кровоточащей ране.

— Экран, принять запрос.

Звуковой сигнал прекратился. Синий квадрат исчез. На экране появилась вращающаяся спираль.

— Алло?

Зола подпрыгнула:

— Алло, алло, алло, здесь есть кто-нибудь?

Невидимый собеседник, казалось, на грани срыва.

— Пожалуйста, ну, пожалуйста, ответьте, кто-нибудь. Где этот глупый андроид? АЛЛО?

— Алло-о?.. — Зола наклонилась к экрану.

Девушка на том конце задохнулась, последовала короткая тишина.

— Алло? Вы слышите меня? Есть кто-нибудь…

— Да, я слышу вас. Оставайтесь на связи, какие-то проблемы с видеокабелем.

— О, слава небесам, — сказал голос, когда Зола сдернула с экрана скрывавшее его тряпье. Она положила экран лицом вниз на бетонный пол и открыла панель управления. — Я думала, может быть, с чипом что-то случилась, или я присвоила ему неверный ID связи, или еще что-то. Вы сейчас во дворце?

Зола нашла штекер видеокабеля — он был выдернут из гнезда; наверное, выпал, когда Адри сбила экран со стены. Зола подкрутила его, и пол залил голубой свет.

— Готово, — сказала она, ставя экран прямо. — Вот и я.

Она отпрянула, увидев девушку на экране. Она была примерно ровесницей Золы, и у нее были самые длинные, самые кудрявые, самые спутанные светлые волосы, какие только можно себе вообразить. Золотистое гнездо на голове было стянуто в пучок и спадало на плечо каскадом кос, косичек и спутанных прядей, обернутых вокруг руки девушки и исчезавших где-то за рамкой экрана. Девушка теребила волосы, то наматывая прядки на пальцы, то разматывая.

Если бы не дикий беспорядок на голове, ее можно было бы назвать красивой. У нее было лицо в форме сердца, огромные небесно-голубые глаза и россыпь веснушек на носу.

Она как-то совсем не походила на то, что Зола ожидала увидеть.

Девушка точно с таким же удивлением смотрела на Золу, ее искусственную руку и грязную футболку.

— Ты кто? — спросила девушка. Ее глаза смотрели Золе за спину, на проволочную сетку и скудное освещение. — Почему ты не во дворце?

— Меня не пустили, — ответила Зола. Она покосилась на комнату за девушкой — интересно, она заглядывает в дом на Луне?.. Впрочем, то, что она увидела, вообще не было похоже на дом. Девушку окружали металлические стены, какие-то приборы, экраны и компьютеры, и больше панелей управления, кнопок и лампочек, чем в кабине грузового корабля.

Зола скрестила ноги, устраиваясь поудобнее, закинула голень без стопы на бедро здоровой ноги.

— Ты лунатик?

Девушка быстро моргнула, и Зола поняла, что вопрос застал ее врасплох. Вместо ответа она наклонилась вперед.

— Мне нужно поговорить с кем-то во дворце Нового Пекина. Прямо сейчас.

— Тогда почему ты не отправишь сообщение на доску объявлений дворца?

— Я не могу! — Крик девушки прозвучал так неожиданно, так отчаянно, что Зола чуть не упала. — У меня нет глобальных чипов связи. Этот чип — единственный, который мне удалось спустить на Землю!

— Значит, ты лунатик.

Глаза девушки расширились почти до идеальных окружностей.

— Это не…

— Кто ты? — спросила Зола, повысив голос. — Ты работаешь на королеву? Это ты установила чип в андроида? Это ведь ты, скажешь, нет?

Брови девушки сдвинулись, но она выглядела не раздраженной потоком вопросов, а скорее напуганной. И даже пристыженной.

Зола сжала зубы, чтобы удержаться от новых вопросов. И медленно вдохнула, прежде чем задать еще один:

— Ты лунный шпион?

— Нет! Конечно, нет! Я имею в виду… ну… в каком-то смысле.

— В каком-то смысле? Что ты имеешь в виду…

— Пожалуйста, послушай меня! — Девушка сжала руки, как будто вела какую-то внутреннюю борьбу. — Да, я запрограммировала чип и работаю на королеву, но это не то, что ты думаешь. Я запрограммировала все оборудование, с помощью которого Левана шпионила за императором Риканом в последние месяцы. Но у меня не было выбора. Госпожа убьет меня, если… звезды всевышние, да она убьет меня, когда узнает об этом.

— Какая еще госпожа? Королева Левана, ты имеешь в виду?

Девушка плотно сжала веки, ее лицо исказилось, как от боли. Когда она снова открыла глаза, они блестели.

— Нет. Госпожа Сибил. Она придворный маг королевы и… мой опекун.

У Золы в голове щелкнуло — Кай подозревал, что придворный маг вставила чип в Наинси.

— Хотя на самом деле она больше похожа на рабовладельца, — продолжала девушка. — А я для нее просто ра-аб… — Она икнула на последнем слове и разрыдалась, уткнувшись лицом в пучок волос. — Прости. Прости. Я злая, ничтожная, жалкая девчонка.

У Золы от сочувствия сжалось сердце — она и сама была немногим лучше раба для своего опекуна, но не могла припомнить, чтобы боялась, что Адри на самом деле может ее убить. Ну, кроме того раза с исследованиями чумы.

Она сжала зубы, напоминая себе, что эта девушка — лунатик. Она помогала королеве Леване шпионить за императором Риканом и Каем. Она даже подумала на краткий миг — может, девушка сейчас просто манипулирует ее эмоциями, но потом вспомнила, что лунатики не могут управлять людьми через нетскрины.

Сдув упавшие на лицо волосы, Зола наклонилась вперед и закричала:

— Хватит! Перестань реветь!

Плач прекратился. Девушка посмотрела на нее большими глазами, полными слез.

— Почему ты пыталась связаться с дворцом?

Девушка отшатнулась и всхлипнула, но, казалось, слезы из нее уже вытекли.

— Мне нужно передать сообщение императору Каю. Он в опасности. И все земляне… Королева Левана… И это все моя вина. Если бы только я была сильнее, если бы я пыталась сопротивляться, этого не случилось бы. Это все моя вина.

— Звезды всевышние, прекратишь ты плакать или нет? — сказала Зола прежде, чем девчонка снова впала в истерику. — Возьми себя в руки. Что ты имеешь в виду, говоря, что Кай в опасности? Что ты сделала?

Девушка обняла себя, глядя на Золу умоляющими глазами, как будто только у нее могла получить прощение.

— Я королевский программист, я уже сказала.

Я хорошо в этом разбираюсь — как взломать сети, защищенные системы и все такое, — сказала девушка дрожащим голосом, без намека на высокомерие. — Последние несколько лет госпожа просила меня подключаться из дворца Ее величества к ресурсам мировых лидеров Земли. Сначала это были просто переговоры при дворе, встречи, совещания, передача документов — ничего особенно интересного. Ее Величество не узнала ничего, кроме того, что император и так ей уже сказал, так что я подумала, большого вреда от этого не будет.

Девушка намотала свою золотистую копну на оба кулака сразу.

— Но потом госпожа сказала запрограммировать чип прямой связи, чтобы она могла вставить его в андроида и шпионить за императором за пределами сети. — Она подняла глаза на Золу. — Если бы это был любой другой андроид, она бы ничего не узнала. Но теперь она знает! И это все моя вина! — Она захныкала и потянула прядь волос в рот, как кляп.

— Подожди. — Зола подняла руку, пытаясь заставить девушку говорить помедленнее. — Что именно знает Левана?

Девушка вытащила волосы, и слезы снова побежали по ее щекам.

— Она знает все, что знал андроид, все о ее исследованиях. Она знает, что принцесса Селена жива и что принц — ой, извини — император Кай пытался ее найти и возвести на трон как истинную королеву.

У Золы от страха сжался желудок.

— Она знает имена врачей, которые помогли ей бежать, и этой несчастной старой женщины в Европейской Федерации, которая приютила ее так надолго… Ее Величество уже послала людей, чтобы выследить ее, используя информацию, которую нашел Кай. И когда они ее найдут…

— Но что она сделает Каю? — прервала ее Зола. — Левана уже победила. Кай сказал, что он собирается дать ей то, что она хочет, так какая теперь разница?

— Он попытался свергнуть ее! Вы не знаете королеву. Она помнит обиды. Она никогда не простит этого. Мне нужно, чтобы кто-то во дворце передал ему сообщение. Он должен знать, что это ловушка.

— Ловушка? Какая ловушка?

— Стать императрицей! Когда она придет к власти в Содружестве, она намерена использовать свою армию, чтобы объявить войну остальным странам. И она может это сделать, ее армия… эта армия… — Она вздрогнула, втянув голову, как будто кто-то сильно ударил ее.

Зола покачала головой:

— Кай не допустит этого.

— Это не имеет значения. Как только она станет императрицей, он будет ей больше не нужен.

Кровь застучала в ушах Золы.

— Ты думаешь… Но это же идиотизм — пытаться убить его. Все будут знать, что это она.

— Лунатики подозревают ее сразу в двух убийствах — королевы Ченнэри и принцессы Селены — и что они могут поделать? Они могут думать о восстании, но как только королева оказывается рядом, она опять промывает им мозги до полного повиновения.

Зола потерла пальцами лоб.

— Он собирался объявить об этом вечером на балу, — прошептала она, обращаясь сама к себе. — Он собирается объявить о своем намерении на ней жениться. — Сердце колотилось, мысли в мозгу кипели.

Левана знала о том, что он искал Селену. Она убьет его. Захватит власть в Содружестве. И объявит войну… всей планете.

Она схватилась за голову — казалось, мир вокруг нее переворачивается.

Она должна предупредить его. Она не может позволить ему сделать объявление.

Она могла бы послать ему сообщение, но каковы шансы, что он прочтет его на балу?

Бал.

Зола посмотрела вниз — на грязную одежду, на отсутствующую лодыжку.

Платье Пионы. Старая стопа, которую сберегла Ико. Шелковые перчатки.

Она кивнула прежде, чем успела понять, на что соглашается, и схватилась за полки, помогая себе подняться.

— Я найду его.

— Возьмите чип, — сказала девушка на экране. — На случай, если нам нужно будет связаться друг с другом. И, пожалуйста, не говори обо мне. Если моя госпожа когда-нибудь узнает…

Не дожидаясь окончания фразы, зола выдернула чип из дисковода. Экран почернел.

Глава 33

Зола надела платье. Ей казалось, что шелк скользит по коже, как ядовитый плющ. Она смотрела вниз, на серебристый лиф, отделанный тонким кружевом, на пышную юбку, россыпь крошечных жемчужин, и ей хотелось раствориться и исчезнуть. Это не ее платье. В нем она чувствовала себя подкидышем, самозванкой.

Как ни странно, тот факт, что платье было измято и сморщено, как старческое лицо, придавал ей уверенности.

Она схватила старую стопу, маленькую, ржавую, ту самую, с которой проснулась после операции сбитой с толку, нелюбимой одиннадцатилетней девочкой. Она поклялась, что никогда не наденет ее снова, но сейчас эта стопа казалась ей драгоценностью, словно была сделана из хрусталя. И еще она была достаточно маленькой, чтобы поместиться в обувь Перл.

Зола упала в кресло и выхватила отвертку. Это была самая торопливая починка, которую она когда-либо делала, а стопа оказалась еще меньше и неудобней, чем она ее запомнила, но вскоре она снова была на обеих ногах.

Шелковые перчатки казались слишком хорошими, слишком тонкими, слишком непрочными, и ей было страшно, что они зацепятся за какой-нибудь плохо закрученный шуруп. По крайней мере, они тоже были в масляных пятнах, и это завершало унизительный образ.

Она была ходячей катастрофой и знала это. Счастье еще, если ее вообще пустят на бал.

Но об этом она подумает, когда доберется.

Лифт был пуст, когда она поднималась в гараж. Она бросилась к найденной на свалке машине, неловко ковыляя по бетонному полу и стараясь привыкнуть к слишком маленькой стопе и растянуть лодыжку. Она чувствовала, как непрочно крепится стопа. У нее не было времени подсоединять провода к нервной системе, так что она просто прикрутила ее к лодыжке, и теперь Золе казалось, что к ноге привязан муляж из папье-маше. Она старалась не обращать на это внимания, думая только о Кае и объявлении, которое он собирался сделать сегодня вечером.

Она дошла до темного угла в гараже, уже вспотев от напряжения, и знала, что будет еще хуже, когда она окажется снаружи, в постоянной влажности города. Перед ней стоял автомобиль, зажатый между двумя изящными хромированными хуверами. Кошмарный оранжевый окрас приглушался тусклым светом мерцающих гаражных ламп. Автомобиль был здесь не к месту.

Она хорошо знала, каково это.

Она скользнула на водительское сиденье, и ее окутал запах старого мусора и плесени. По крайней мере, она заменила набивку сидений и прикрыла их старым одеялом, так что ей не приходилось беспокоиться, что она сидит прямо на крысином помете. И все же она могла только догадываться, какие пятна оставят на платье Пионы пол и обшивка автомобиля.

Затолкав мысли в глубь сознания, она потянулась под рулевую панель и вытащила провода зажигания, которые уже зачистила и обмотала изолентой.

Затаив дыхание, Зола соединила провода.

Ничего не произошло.

Капля пота скатились под коленкой. Она соединила их снова. И снова.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Из проводов вылетела искра, потом несчастно взревел двигатель.

— Да! — Она надавила на педаль газа, чувствуя, как все под ней бренчит и грохочет — двигатель набирал обороты.

Зола позволила себе только один крик облегчения, выжала педаль сцепления и сдвинула передачу с нулевой, повторяя про себя инструкцию, которую загрузила неделю назад и с тех пор изучала. Как водить.

Выехать из гаража оказалось самым сложным. Когда она уже оказалась на дороге, ее путь освещали солнечные фонари и свет, льющийся из окон квартир. Постоянно горящий в городе свет оказался настоящим спасением — фонари автомобиля были разбиты. Зола удивилась, сколько выбоин на дорогах, сколько появилось мусора и всякого барахла с тех пор, как хуверам перестали быть нужны посадочные полосы. Автомобиль ехал дергано и жестко, и все же Зола ощущала прилив мощи с каждым оборотом колеса, с каждым нажатием на акселератор, с каждым стуком переключателя скоростей, с каждым визгом резины.

Теплый ветер задувал в отсутствующе заднее стекло и трепал ее волосы. Облака добрались до города и угрожающе нависали над небоскребами, окутывая вечерний город серой пеленой. С другой стороны горизонт был все еще чист, и на небе горделиво висела девятая полная луна этого года. Идеальная сфера в почерневшем небе. Зловещее белое око, уставившееся прямо на Золу. Не обращая на него внимания, Зола надавила на акселератор, разгоняя автомобиль — и взлетая.

И они взлетели. Не плавно и изящно, как хувер, но с ревом и мощью гордого зверя. Она не смогла сдержать усмешку — она сделала это. Это она вернула к жизни чудовище. И чудовище было у нее в долгу — и, казалось, знало это.

Она должна была сделать это, думала Зола, когда в поле зрения возник дворец, возвышаясь на своем изрезанном холме. Она уже была бы у края города. Набирая скорость. Наблюдая, как мимо проплывают огни. Стремясь к горизонту и не оглядываясь.

Брызги дождя ударили в потрескавшееся лобовое стекло.

Зола покрепче вцепилась в руль, начав разворот — теперь лобовое стекло смотрело на дворец. Ей не было нужды соревноваться с хуверами — она была самым последним гостем на балу. Дождь заливал автомобиль, размывая огни дворца, стучал по стеклу и металлу. Фар не было, и мир за лобовым стеклом тонул во мраке.

Зола надавила на тормоза.

Ничего не произошло.

Ее прошила паника, и она снова отчаянно нажала на тормоз. Сквозь бурю ей навстречу неслась тень. Зола вскрикнула и закрыла лицо руками.

Автомобиль столкнулся с вишневым деревом, и Золу подбросило от удара. Вокруг хрустел металл. Двигатель взревел и замер. Ремень безопасности впился в грудь, причиняя жгучую боль.

Дрожа, Зола вглядывалась в бурю за лобовым стеклом. Алые листья осыпались с ветвей и прилипали к стеклу. Она напомнила себе, что нужно дышать, по венам бежал адреналин. Контрольная панель выдавала рекомендации: оптимальный способ действий — сделайте несколько глубоких медленных вдохов. Но каждый вдох причинял ей столько же боли, сколько и впившийся ремень, пока она дрожащей рукой не нашла замок и не расстегнула его.

Дверное стекло разбилось, и непогода врывалась в автомобиль, дождем стекая по плечам Золы.

Зола уронила голову на подголовник, гадая, в состоянии ли она идти. Может быть, если бы она переждала муссон… Летние ливни никогда не бывают долгими; и этот закончится в один миг…

Она подняла руки в промокших перчатках и спросила себя, чего, собственно, она ждет. Ни гордости. Ни респектабельности. Может быть, если она промокнет, будет даже лучше.

Вдохнув полной грудью, она потянула за ручку двери и пнула ее ногой, чтобы открыть. Она вышла в ливень, и дождь принес коже свежесть и прохладу. Захлопнув дверь, она оглянулась, чтобы оценить ущерб, и откинула прядку со лба.

Передняя часть автомобиля была смята вокруг дерева, капот сложился в гармошку со стороны пассажирского сиденья. При взгляде на обломки ее сердце дрогнуло — столько тяжелого труда, и так быстро все уничтожено.

Как и — эта мысль пришла секундой позже — ее шанс на спасение. Упущенный шанс.

Дрожа под дождем, она отогнала мысли. Найдутся другие автомобили. Сейчас она должна отыскать Кая.

Вдруг дождь прекратил ее поливать. Она посмотрела на зонт над своей головой, затем обернулась. Встречающий круглыми глазами ошарашенно смотрел на место аварии, сжимая ручку зонтика.

— О, здравствуйте. — Зола запнулась.

Человек, казалось, не верил своим глазам, разглядывая Золу. Ее волосы, платье. Было ясно, что с каждой секундой она внушала ему все меньше доверия.

Зола выхватила у него зонтик и сверкнула улыбкой.

— Спасибо, — сказала она и бросилась через двор в двойные двери дворца, оставив зонтик лежать на лестнице.

Стражи в малиновой форме выстроились вдоль коридора, направляя гостей из холла с лифтами к бальному залу в южном крыле, как будто звон бокалов и оркестровая музыка сами по себе не были достаточным ориентиром. Путь до зала был долгим и утомительным. Зола не знала, позволяют ли себе бесстрастные стражи разглядывать ее, когда она идет мимо, хлюпая мокрыми балетками, и не смела поднять глаза и встретиться с ними взглядом. Она сконцентрировалась на одном-единственном послании, которое пыталась передать вниз по проводам, к куску ноги.

Будь грациозной. Будь грациозной. Будь грациозной.

Музыка зазвучала громче. Зал был украшен десятками причудливых каменных статуй — давно забытых богов и богинь. Скрытые камеры. Скрытые ID-сканеры. По телу Золы пробежала искра паранойи, когда она вспомнила, что все еще носит с собой чип Пионы, спрятанный внутри ноги. Она представила, как начинают вопить сигнализации и мигать тревожные лампочки, когда становится ясно, что у нее два чипа — это подозрительно, если вообще законно, — но ничего не произошло.

Выйдя из коридора, она оказалась наверху парадной лестницы, каскадом спускавшейся в зал. Стражи и служащие выстроились вдоль ступенек, их лица были так же непроницаемы, как и лица их коллег в коридоре. С высокого потолка свисали сотни малиновых бумажных фонарей, каждый из которых заливал зал густым золотым светом. Дальнюю стену занимали окна от пола до потолка, выходившие в сад. Дождь бил в стекла едва ли не громче, чем звучал оркестр.

Танцевали в середине зала. По краям пространство для танцев окружали круглые столики. Каждый стол был украшен роскошной орхидеей и нефритовой скульптурой по центру. На стенах зала висели шелковые экраны с ручной росписью в виде журавлей, черепах и бамбука, древних символов долгой жизни, что перекликалось с единственным лозунгом: «Да здравствует император!»

Со своего места Зола видела весь зал, заполненный яркими шелками и кринолинами, стразами и плюмажами из страусиных перьев. Она искала Кая.

Его было несложно найти — он танцевал. Толпа расступалась перед ним и его партнершей — самой красивой, самой грациозной, самой божественной женщиной в зале. Лунной королевой. Зола не смогла не ахнуть от изумления, когда увидела ее.

Живот мгновенно скрутило от страха и отвращения. Королева улыбалась, но Кай вальсировал по мраморному полу с застывшим лицом без всякого выражения.

Зола отступил от лестницы раньше, чем королева ее заметила. Она оглядела толпу, убеждаясь, что Кай еще не сделал свое объявление. Иначе атмосфера в зале была бы не такой радостной. С Каем все в порядке. Он в безопасности. И она должна найти способ переговорить с ним наедине и рассказать о планах королевы. Сказать, что королева знает, что он искал ее племянницу. Тогда он не станет принимать условия королевы до того, как…

Ну, Зола знала, что ничто не сможет убедить королеву не начинать войну, которой она так долго угрожала.

Но может быть, просто может ведь такое быть, что принцесса Селена найдется раньше, чем это случится.

Сделав медленный выдох, Зола отступила из прохода у огромных дверей и притаилась за ближайшей колонной, спотыкаясь на своей крошечной ноге. Стиснув зубы, она оглянулась, но стоявшие поблизости охранники и слуги оставались бесстрастными, как бетонные стены.

Зола распласталась у колоны, пытаясь пригладить волосы, чтобы создать хотя бы иллюзию, что ей на балу самое место.

Музыка прекратилась, и толпа начала аплодировать.

Она осмелилась заглянуть вниз, на танцующих, и увидела, что Кай и Левана прощаются: он — с ледяным поклоном, она — с изяществом гейши. Когда оркестр заиграл снова, весь зал присоединился к танцам.

Зола проводила взглядом темные кудри королевы, когда та направилась к лестнице в другом конце зала. Толпа тут же расступилась перед ней. Потом Зола снова взглянула на Кая и увидела, что он двигается в противоположном направлении — к ней.

Затаив дыхание, она потихоньку вышла из-за защищавшей ее колонны. Это был ее шанс. Если он сейчас посмотрит и увидит ее. Если подойдет к ней. Она могла бы рассказать ему все, а затем убежать, уйти в ночь, и никто даже не узнает, что она вообще здесь была.

Она сжала в пальцах ткань платья, глазами прожигая голову императора. Посмотри вверх. Посмотри вверх. Посмотри вверх.

Кай замер с выражением легкого недоумения, и Зола даже вздрогнула, подумав — может быть, ей удалось, может быть, она использовала сейчас свой лунный дар?

Но потом она заметила золотое пятно рядом с Каем. Золотой рукав. Кто-то взял его под руку.

У нее перехватило дыхание.

Это была Перл, она взяла принца за локоть. Она ослепительно улыбалась и опустила ресницы, присев в глубоком реверансе.

Желудок у Золы сжался. Она снова нырнула за колонну.

Перл начала говорить, и Зола следила за выражением лица Кая, а кровь пульсировала у нее в ушах. Сначала он просто пытался устало улыбаться, но вскоре на его лице отразилось замешательство. Удивление. Он неуверенно нахмурился. Она пыталась угадать, что говорит Перл.

— Да, я та девушка, которую вы встретили на фестивале сегодня утром. Нет, Зола не придет. Это было бы неуважением по отношению к такому замечательному событию, позволить моей уродской сводной сетричке-киборгу прийти. О, вы не знаете, что она киборг?

Зола вздрогнула, ее взгляд был прикован к ним двоим. Перл собиралась рассказать все Каю, и все, что Зола могла сделать, это смотреть и ждать того ужасного момента, когда Кай поймет, что она действительно киборг. И не захочет больше иметь с ней ничего общего. Не захочет слушать ее оправдания. Ей придется идти за ним, спотыкаясь, и рассказывать то, ради чего она сюда пришла, чувствуя себя опозоренным чудовищем.

Кто-то кашлянул, и Зола обернулась с растущим беспокойством, чуть не вывихнув лодыжку. Один из служащих, видимо, устал стоять неподвижно и бесстрастно и теперь смотрел на нее с плохо скрываемым отвращением.

— Прошу прощения, — сказал он строгим голосом. — Я должен проверить ваш ID.

Зола инстинктивно отдернула руку, прижав запястье к животу.

— Зачем?

Его взгляд метнулся к ряду охранников, готовых выпроводить ее в любую минуту.

— Чтобы убедиться, что вы есть в списке гостей, разумеется, сказал он, держа в руках маленький карманный сканер.

Зола снова вжалась в колонну. Нервы гудели.

— Но… Я думала, что все горожане в списке.

— Это так. — Человек улыбнулся, глядя почти радостно и предчувствуя возможность вычеркнуть из списков стоящую перед ним девушку. — Но мы должны быть уверены, что вы ответили на приглашение. Меры безопасности.

Сглотнув, Зола взглянула вниз. Перл по-прежнему не отставала от Кая, а теперь еще и Адри маячила неподалеку, готовая вступить в разговор прежде, чем Перл скажет что-то неподобающее и заставит ее краснеть. Перл не растеряла своего обаяния. смущенного и зазывного одновременно. Она стояла, опустив голову, одной рукой легко касаясь ключицы.

Кай все еще выглядел растерянно.

Мурашки побежали по рукам Золы. Она снова обернулась к служащему, попытавшись изобразить веселую невинность Перл.

— Конечно, — сказала она и затаив дыхание, протянула руку. Она придумывала оправдания одно за другим — наверное, ее ответ на приглашение перепутали с чьим-то еще, или, возможно, произошла какая-то ошибка, когда ее мачеха и сестра уже прибыли без нее; или…

— Ах! — Мужчина потрясенно смотрел на маленький экран.

Зола напряглась, думая, каковы шансы оглушить его ударом по голове так, чтобы эти охранники ничего не заметили. Он еще раз растерянно оглядел ее платье и волосы, а затем вернулся к своему экрану. Ей было видно, что в нем происходит внутренняя борьба — наконец на его лице медленно расплылась улыбка. Он пытался быть вежливым.

— О, Линь-мэй, какая радость. Мы счастливы, что вы смогли присоединиться к нам этим вечером.

Ее брови взлетели.

— Счастливы?

Мужчина чопорно поклонился.

— Пожалуйста, простите мое невежество. Я уверен, Его Императорское Величество будет рад, что вы приехали. Прошу, один шаг сюда. Я вас объявлю.

Она моргнула, непонимающе следуя за его рукой, когда он шагнул на лестницу.

— Вы меня — что?..

Он что-то вбил в портскрин, прежде чем снова взглянуть на Золу. Его взгляд скользнул куда-то мимо нее, словно он сам не мог поверить в то, что собирается сделать, но вежливая улыбка никуда не исчезла.

— Всех личных гостей Его Императорского Величества должным образом объявляют, это дань уважения. Конечно, они обычно не появляются с таким… опозданием.

— Подождите. Личных гостей… О… О! Нет, нет, вам совершенно не стоит…

Ее оглушил рев труб, лившийся из невидимых динамиков. Она втянула голову в плечи, широко распахнув глаза, когда звук оборвался. На последнем аккорде рога величественный голос произнес на весь зал:

— Поприветствуем на Сто Двадцать Шестом Ежегодном Балу Восточного Содружества личного гостя Его Императорского Величества — добро пожаловать, Линь Зола из Нового Пекина.

Глава 34

Температура в зале зашкалила, когда все присутствующие обернулись к Золе.

Возможно, через миг они отвернулись бы снова, не окажись личным гостем императора девчонка с мокрыми волосами и пятнами грязи на подоле мятого серебристого платья. Но это была она, и все взгляды остановились на ней, пригвоздив к вершине лестницы. Ее хромая нога приросла к полу, словно утонула в бетоне.

Она взглянула на Кая — у него отвисла челюсть, когда он ее увидел.

А ведь он ждал ее, все время ждал. Он отвел ей место личного гостя. И она могла только догадываться, как он сейчас сожалеет о своем решении.

Лицо Перл рядом с ним начало пылать в свете ламп. Зола посмотрела на сводную сестру, на Адри, и напомнила себе, что нужно дышать.

Для нее все уже закончилось.

Перл почти наверняка сказала Каю, что Зола — киборг.

А скоро и королева Левана увидит ее и поймет, что она лунатик. Ее арестуют, может быть, убьют. И она уже ничего не может поделать с этим.

Но она пошла на риск. Она решила прийти.

И пусть это окажется не напрасно.

Она расправила плечи. Выдвинула подбородок.

Приподняв подол пышной юбки, она устремила взгляд на Кая и начала медленно спускаться.

Его взгляд смягчился, в нем затеплилось что-то вроде любопытства, как будто появления в таком виде как раз можно было ожидать от известного механика.

Шепот пронесся по толпе, и когда Зола ступила на мраморный пол, море платьев всколыхнулось и расступилось. Женщины шептались, прикрываясь ладошками. Мужчины вытягивали шеи, чтобы расслышать пересуды. Даже слуги замерли, держа подносы с изысканными блюдами в воздухе. От запаха чеснока и имбиря, распространявшегося вокруг, у Золы свело желудок. Она вдруг осознала, насколько голодна. Приготовления к побегу не оставили времени на еду. От голода и тревоги она готова была упасть в обморок. Она изо всех сил старалась не обращать на это внимания, быть сильной, но нервозность овладевала ей все сильнее с каждым шагом, когда она заставляла свои одеревеневшие мышцы двигаться. Пульс барабанной дробью отдавался в голове.

Каждый взгляд, направленный на нее, издевался. Все головы склонялись одна к другой, передавая слухи из уст в уста. В ушах звенело от обрывков разговоров — Личный гость? Да кто она такая? И что это такое на ее платье? — до тех пор, пока она не отрегулировала аудиоинтерфейс, заглушив слова.

Никогда в своей жизни она не была так рада, что не может покраснеть.

Губы Кая дернулись, и, хотя он все еще выглядел озадаченным, она не увидела на его лице гнева или отвращения. Зола сглотнула. Когда она подошла ближе, ей захотелось обхватить себя руками, скрыть грязное мятое платье, но она не позволила этого себе. Это все равно не поможет.

А Каю нет дела до ее платья.

Если его что и волновало сейчас, так это, вероятно, то, насколько она состоит из металла и кремния.

Она высоко держала голову, даже когда глаза начало жечь, даже когда паника вылилась в предупреждения и меры предосторожности в зрительном интерфейсе.

Не ее вина, что она ему понравилась.

Не ее вина, что она киборг.

Она не станет извиняться.

Она сосредоточилась на ходьбе, один глухой шаг за другим, толпа расступалась перед ней и смыкалась у нее за спиной.

Но прежде чем она дошла до императора, кто-то вынырнул из толпы и встал у нее на пути. Зола застыла под кипящим злобой взглядом мачехи.

Она моргнула, остолбенев, и само время, казалось, застыло, превратившись в один безмолвный растянутый миг. Она и забыла, что Адри и Перл были здесь.

Красные пятна на щеках Адри было видно даже под слоем пудры, грудь вздымалась под скромным вырезом кимоно. Неловкие смешки стихли — вопросы теперь раздавались в глубине толпы, там, откуда не было видно, что происходит, но ощущалось, что напряжение нарастает.

Адри протянула руку и схватила Золу за подол платья. Она тряхнула ее.

— Откуда ты это взяла? — зашипела она тихим голосом, словно боясь устроить сцену, хотя они и так уже устроили сцену.

Вздернув подбородок, Зола отступила, вырвав платье из пальцев мачехи.

— Ико сохранила его. Пиона хотела бы, чтобы я его надела.

Перл ахнула за спиной у матери, прикрыв ладонью рот. Зола взглянула на Перл и увидела, что та с ужасом уставилась на ее ноги.

Зола вздрогнула, подумав, что всем вокруг видно ее искусственную ногу, но тут Перл указала пальцем на ее ноги и крикнула:

— Мои балетки! Это мои балетки! На ней!

Глаза Адри сузились.

— Ты, воришка. Как ты смеешь сюда заявляться и выставлять на посмешище всю семью? — Она ткнула пальцем за спину Золы, указывая на парадную лестницу. — Я приказываю тебе отправляться домой, немедленно, пока ты не опозорила меня еще больше.

— Нет, — сказала Зола, сжимая пальцы. — У меня есть такое же право быть здесь, как и у вас.

— Что? Ты? — Голос Адри повысился. — Да ты никчемный… — Она прикусила язык, даже сейчас не желая выдавать убийственный секрет своей приемной дочери. Вместо этого она замахнулась, раскрыв ладонь.

Толпа ахнула, а Зола вздрогнула, но удара не последовало.

Кай стоял рядом с ее мачехой, одной рукой крепко держа ее за запястье. Адри повернулась к нему с пылающим от бешенства лицом, но это выражение быстро исчезло.

Она отступила назад, заикаясь.

— Ваше величество!

— Хватит, — сказал он мягким, но строгим голосом, и выпустил руку Адри.

Адри присела в жалком реверансе, кивая головой.

— Мне очень жаль, ваше величество. Мои чувства, мой характер… эта девушка… Я сожалею, что она ворвалась… она моя подопечная, она не должна здесь быть…

— Конечно, она должна, — сказал Кай легко, как если бы одно его присутствие способно было растопить гнев Адри. — Она мой личный гость.

Он огляделся, посмотрел поверх голов шокированной публики на сцену, на которой смолк симфонический оркестр.

— Эта ночь для праздника и веселья, — сказал он громко. — Пожалуйста, пусть продолжаются танцы.

Оркестр вновь заиграл, сначала неуверенно, пока музыка вновь не заполнила бальный зал — Зола не могла вспомнить, когда она оборвалась, но все звуки до сих пор слышались ей приглушенно.

Кай снова взглянул на нее. Она сглотнула и обнаружила, что дрожит от гнева и ужаса, пойманная врасплох взглядом его карих глаз. В голове было пусто, и она не могла бы сказать наверняка, чего ей хочется больше — поблагодарить его или развернуться и наорать на мачеху, но он не оставил ей шансов сделать ни то, ни другое.

Кай протянул руку, взял ее за руку, и, прежде чем она поняла, что происходит, он уже увел ее прочь от мачехи, держа в объятьях.

Они танцевали.

С колотящимся сердцем Зола отвела от него взгляд и посмотрела через плечо.

Они были единственной парой, которая танцевала.

Кай, должно быть, заметил это и сам, потому что на миг убрал руку с ее талии и приглашающее махнул толпе, сказав тоном, в котором смешалось приглашение и приказ:

— Вы мои гости. Прошу, наслаждайтесь музыкой.

Те, кто оказался поблизости, обменялись неловкими взглядами со своими партнерами, и вскоре зал наполнился шорохом юбок и хлопаньем фалд. Зола рискнула посмотреть туда, где остались Адри и Перл — они так и стояли неподвижно среди кружащихся пар, глядя, как принц умело уводит ее в танце все дальше от них.

Кашлянув, Кай пробормотал:

— Ты понятия не имеешь, как танцевать, верно?

Зола посмотрела на него, не успев привести мысли в порядок:

— Я механик.

Его брови насмешливо изогнулись.

— Поверь мне, я заметил. Что это, пятна масла на перчатках, которые я подарил?

Совершенно убитая, Зола взглянула на их переплетенные пальцы, на темные пятна на белых шелковых перчатках. Прежде чем она успела извиниться, она почувствовала, как принц ее мягко подтолкнул — и вот она уже вращается у него под рукой. Она задохнулась, на миг почувствовав себя легкой, как бабочка, прежде чем споткнулась на своей слишком маленькой ноге и упала назад, в его объятия.

Кай улыбнулся, вернул ее на расстояние вытянутой руки, но не дразнил ее.

— Значит, это твоя мачеха.

— Мой опекун.

— Да, извини, ошибся. Она настоящее сокровище!

Зола фыркнула, чувствуя, как начинает расслабляться. Она не ощущала свою ногу, и ей казалось, что она танцует с пушечным ядром, привязанным к голени. Нога начинала болеть под тяжестью ее тела, но она сопротивлялась желанию начать хромать, копируя Перл, всегда такую изящную в своем бальном платье, на каблуках, и надеясь, что ее собственное тело сможет двигаться так же грациозно.

По крайней мере, оно, казалось, запоминало танцевальные па, и каждый последующий шаг давался легче предыдущего — прежде, чем она успевала понять, что именно делает. И, конечно, мягкое прикосновение Кая к ее талии не причиняло боли.

— Извини, — сказала она. — За нее и за мою сводную сестру. Ты можешь поверить, что они меня стесняются? — Она попыталась произнести это как шутку, но не могла не смотреть во все глаза на лицо Кая, ожидая его реакции, готовясь к тому мгновению, когда он спросит, правда ли это.

Правда ли, что она киборг.

Но когда его улыбка начала меркнуть, она поняла, что это мгновение настало слишком быстро, и отчаянно пожелала взять свои слова обратно. Чтобы они могли бесконечно притворяться, будто ее секрет не раскрыт. Будто он не знает.

Будто он по-прежнему хочет видеть ее своим личным гостем на балу.

— Почему ты не сказала мне? — произнес Кай, понизив голос, хотя вокруг них и так было шумно — повсюду звучали смех и стук каблуков.

Зола открыла рот, но слова застряли в горле. Как ей хотелось опровергнуть слова Перл, назвать ее лгуньей! Но что это даст? Очередная ложь. Очередное предательство. Пальцы ее металлической руки сжались у него на плече — жесткий, неумолимый металл. Он не отшатнулся. Просто ждал.

Она хотела бы испытать облегчение — теперь между ними нет тайн. Но и это не совсем соответствовало действительности. Он еще не знал, что она лунатик.

Она снова открыла рот, не зная, что собирается сказать, пока неуверенные слова не слетели с языка:

— Я не знала как.

Взгляд Кая смягчился, в уголках глаз появились морщинки.

— Я бы понял, — сказал он.

Почти незаметно он придвинулся чуть ближе, и Зола обнаружила, что ее рука ползет вверх по его плечу самым естественным образом. Тем не менее, он не отступил назад. Не вздрогнул и не напрягся.

Он знает, но ему не противно? Он все еще прикасается к ней? Невероятно, но, может быть, она все еще нравится ему?

Она почувствовала, что расплакалась бы, если бы могла.

Ее пальцы осторожно прикоснулись к волосам у него на затылке, и она заметила, что дрожит, уверенная, что он оттолкнет ее в любой момент. Но он этого не сделал. Он не отшатнулся. Не скорчился от отвращения.

Он приоткрыл рот — совсем немного, и Зола подумала, может быть, не только ей сложно дышать.

— Просто… — начала она, пробежав языком по губам, — просто… Это не такая вещь, о которой хочется говорить. Я не говорила никому, кто… кто…

— Кто не знал ее?

Слова испарились. Ее?

Пальцы стали жестче, она убрала руку от его волос и положила обратно ему на плечо. Его взгляд был мягким, сочувствующим.

— Я понимаю, почему ты ничего не сказала. Но сейчас я чувствую себя таким эгоистом. — Он выдвинул подбородок и виновато поднял брови. — Я знаю, я должен был догадаться, начать с того, что ты мне говорила, что твоя сестра заболела, но со всей этой коронацией, визитом королевы Леваны, наверное, я просто… просто забыл. Я знаю, я вел себя как последний идиот, я должен был понять, что твоя сестра… и почему ты не отвечаешь на сообщения. Теперь до меня дошло. — Он притянул ее ближе, так что она могла положить голову ему на плечо, но она этого не сделала. Ее тело снова стало неподатливым, танцевальные па забылись. — Я просто хотел бы, чтобы ты мне рассказала.

Она устремила взгляд куда-то ему за плечо, в пустоту.

— Я знаю, — прошептала она. — Я должна была рассказать тебе.

Ей казалось, что все ее механические части сомкнулись вокруг нее, живой, и готовы ее раздавить.

Кай не знал.

И теперь, когда она уже испытала, каково это, быть принятой такой, какая ты есть, необходимость таиться стала еще невыносимей, чем раньше.

— Кай, — сказала она, словно стряхивая собственные беды и невзгоды. Она снова отстранилась на расстояние вытянутой руки, расстояние, приличествующее в танце двум незнакомцам — или механику и императору. Впервые за все время Кай сбился с ритма, удивленно моргая. Чувство вины заскреблось у нее в горле, но она не обратила на него внимания. — Я пришла, чтобы кое-что тебе сказать. Кое-что важное. — Она оглянулась, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает. Хотя она поймала несколько завистливых взглядов, никто не был так близко, чтобы расслышать слова сквозь музыку, и лунной королевы нигде не было видно. — Послушай. Ты не можешь жениться на Леване, чего бы она ни хотела и чем бы ни угрожала.

Кай вспыхнул при имени королевы.

— Что ты имеешь в виду?

— Она не просто хочет власти над Содружеством. Она в любом случае собирается начать войну с Землей. И, если она станет императрицей, это откроет ей дорогу.

Теперь настал черед Кая осмотреться, одновременно пытаясь замаскировать панику во взгляде под холодное безразличие, но Зола с близкого расстояния видела беспокойство в его глазах.

— И это еще не все. Она знает о Наинси… о том, что Наинси узнала. Она знает, что ты пытался найти принцессу Селену, и сейчас охотится на нее, используя информацию, которую ты нашел. Ее люди ищут принцессу… если уже не нашли.

Широко раскрыв глаза, Кай снова посмотрел на нее.

— И ты знаешь, — продолжала она, — ты знаешь, что она не простит тебе попытки найти принцессу. — Она сглотнула. — Кай, как только ты на ней женишься и она получит то, что хочет… она собирается убить тебя.

Краска сбежала с его лица.

— Откуда ты все это знаешь?

Она сделала глубокий вдох, как будто долгое признание лишило ее сил, а всей ее энергии хватило ровно на то, чтобы она дожила до этого момента.

— Чип прямой связи, который я нашла в Наинси. Там была девушка, программист… ох. Это все сложно.

Она поколебалась, думая, что должна передать чип Каю, пока есть возможность, если бы не одно «но» — собираясь на бал, она второпях спрятала чип в своей лодыжке. Внутри что-то оборвалось, когда она об этом вспомнила. Теперь, чтобы достать чип, ей придется раскрыть свой секрет — перед Каем и перед всеми вокруг.

Она сглотнула, отгоняя подступавшую панику. Неужели спасение собственного достоинства ей важнее?

— Мы можем куда-нибудь отойти? — спросила она. — Подальше от толпы? Я все тебе расскажу.

Он огляделся. Танцуя, они практически пересекли весь зал и сейчас стояли у массивных дверей, ведущих в королевские сады. В нескольких шагах под дождем, казалось, рыдает плакучая ива, пруд с карпами грозил вот-вот переполниться. Порывы ветра практически заглушали оркестр.

— В сад?.. — сказал Кай, но, прежде чем он сделал хотя бы шаг, на них упала тень. Взглянув вверх, Зола увидела служащего с несчастным выражением лица, который смотрел на Кая, так сильно сжав губы, что они начали белеть. Он не удостоил Золу и взгляда.

— Ваше величество, — сказал он, и его лицо исказила гримаса. — Пора.

Глава 35

Зола посмотрела на человека, и ее связанная с сетью база данных сообщила ей, что это Конн Торин, королевский советник.

— Пора? — спросила она, снова оборачиваясь к Каю. — Пора для чего?

Кай смотрел на нее — отчасти извиняющимся, отчасти испуганным взглядом. Живот опять скрутило.

Пора решить судьбу Восточного Содружества.

— Нет, — прошипела она. — Кай, ты не можешь…

— Ваше величество, — сказал Конн Торин, все еще не снисходя до того, чтобы встретиться взглядом с Золой. — Я предоставил вам свободу, но настало время положить этому конец. Вы компрометируете себя.

Кай опустил взгляд, прежде чем совсем закрыть глаза. Он потер лоб.

— Только минуту. Мне нужно время подумать.

— У нас нет этой минуты. Мы уже обсудили все, и не раз.

— Есть новая информация, — сказал Кай строго. Лицо Конна Торина потемнело, и он бросил подозрительный взгляд на Золу. Она вздрогнула под неодобрительным взглядом — впервые кто-то испытывал к ней ненависть не потому, что она киборг, а потому, что она обычная девочка, не достойная внимания императора.

Впервые она не могла не согласиться.

Если на ее лице и отразилось понимание, советник не обратил на это никакого внимания.

— Ваше величество. При всем уважении, вы больше не можете позволить себе роскоши быть влюбленным подростком. Вы должны исполнять свой долг перед народом.

Опустив руки, Кай встретился взглядом с Конном Торином, в его глазах была пустота.

— Я знаю, — сказал он. — Я поступлю наилучшим для них образом.

Зола обеими руками вцепилась в ткань юбки, словно надеясь затеряться в складках материи. Он понял ее предупреждения. Он понимал, какую ошибку совершит, женившись на Леване. Этого она добилась.

Но потом он повернулся к ней, и все ее надежды рухнули при виде его беспомощного лица, глубоких морщин, прорезавших лоб.

— Спасибо, что предупредила меня, Зола. По крайней мере, я не буду играть вслепую.

Она покачала головой:

— Кай. Ты не можешь.

— У меня нет выбора. У нее есть армия, которая может уничтожить нас. У нее есть противоядие, которое нам нужно… Я должен использовать свой шанс.

Зола отшатнулась, как будто с его словами ее нагнал тот самый удар, от которого он защитил ее до этого. Он собирается жениться на королеве Леване. Королева Левана станет императрицей.

— Мне очень жаль, Зола.

Он выглядел таким же раздавленным, какой чувствовала себя Зола, и все же, хотя ее тело отяжелело и, казалось, не способно было сдвинуться с места, Кай нашел в себе силы отвернуться, поднять голову и пойти к платформе в дальнем конце зала, где ему предстояло объявить собравшимся о своем решении.

Она отчаянно копалась в голове в поисках чего угодно, только бы он изменил свое решение. Но что еще она могла сделать?

Он знал, что Левана все равно начнет войну. Он знал, что Левана, вероятно, попытается убить его после свадьбы. Он, наверное, знал и о более жестоких и злых поступках, которые она уже совершила, о которых не знала сама Зола, и это все равно его не остановит. Все равно он был до сих пор настолько наивен, что полагал, будто союз принесет больше хорошего, чем плохого. Он не станет останавливать то, что собирается произойти.

Единственным, кроме него, человеком, кто мог бы это остановить, была сама королева.

Невидимый кулак сжал сердце Золы.

Прежде чем она поняла, что делает, она бросилась вслед за Каем. Она схватила его за локоть и развернула к себе.

Не колеблясь, она обвила его шею руками и поцеловала.

Кай замер, его тело было неподвижным и будто окаменевшим, словно она обнимала андроида, но губы были мягкими и теплыми. Зола рассчитывала на короткий поцелуй, но он получился затяжным. Горячее покалывание распространялось по ее телу, от этого было странно, страшно, но не неприятно, это было похоже на ток, бегущий по проводам. Но это электричество не причиняло вреда. Не угрожало выжечь ее изнутри.

Отчаяние растаяло, и на кратчайший миг исчезли все скрытые мотивы. Она обнаружила, что целует его просто потому, что ей хочется, и хочется, чтобы он это знал.

Она и не представляла, как остро желает, чтобы Кай поцеловал ее в ответ — пока не стало ясно, что он этого не сделает.

Зола отстранилась. Ее руки задержались на его плечах, все еще дрожа от необузданной энергии, бурлившей внутри нее.

Кай уставился на нее, приоткрыв рот, и, хотя побуждением Золы было отступить и просить прощения, она подавила его.

— Может быть, — сказала она, проверяя голос, прежде чем повысить его настолько, чтобы быть уверенной, что вся толпа слышит ее, — может быть, королева не примет вашего предложения, если будет знать, что вы уже влюблены — в меня!

Брови Кая поползли вверх.

— Что-о?

Советник рядом с ним вдохнул с шипением, вздохи и шорохи пронеслись по толпе. Зола подумала, что музыка снова смолкла и музыканты встают и пытаются разглядеть, что происходит.

Неловкость расколол звонкий веселый смешок, и, хотя голос звучал сладко, как голосок ребенка, холод побежал у Золы по спине.

Отдернув руки от Кая, она медленно обернулась. Толпа тоже уловила звук — и все одновременно, словно марионетки, которых дернули за нитки, развернулись к его источнику.

Это была королева Левана.

Она стояла, прислонившись к одной из колонн у выхода в сад, в одной руке держа бокал золотистого вина, а другую прижимая к улыбающимся красным губам. Ее облик был совершенен. Ее поза не могла бы быть более естественной, будь она даже вырезана из одного куска мрамора с колонной. Она была в синем платье, сиявшем драгоценными камнями — наверное, бриллиантами — и создававшем впечатление, что ты смотришь на летнее ночное небо, усыпанное звездами.

Оранжевый свет мигнул в углу поля зрения Золы. Чары королевы, бесконечная ложь.

Вместе с королевой у дверей стоял лунный страж, над бледным лицом его рыжие волосы казались пламенем свечи. Мужчина и женщина, одетые в форму королевских магов, тоже замерли неподалеку в ожидании своей госпожи. Каждый из них был поразительно красив, и, в отличие от королевы, их красота, похоже, не была иллюзией. Зола подумала, что, может быть, таково было требование к тем, кто прислуживает королеве — или, возможно, она оказалась единственным лунатиком в галактике, не обладающим блестящими глазами и безупречной кожей.

— Какая очаровательная наивность, — сказала королева, снова заливаясь смехом. — Вы должны понимать мою культуру. На Луне моногамию считают не более чем архаичной сентиментальностью. Какое мне дело, если мой муж состоит в любовной связи с другой… — она замолчала, окинув темными глазами Золу в платье, — женщиной?

Ужас сжал горло Золы, когда взгляд королевы, казалось, прошил ее насквозь. Королева знает, что она лунатик. И может сказать об этом.

— Что касается меня, — продолжала королева Левана, и слова ее напоминали сладкозвучную колыбельную, — то мне кажется, мой жених влюбился в ничтожную пустышку. Или я ошибаюсь?

Придворный маг согласно кивнула, ее взгляд остановился на Золе.

— Безусловно, она пахнет, как одна из них, — сказала женщина.

Зола сморщила нос. По словам доктора Эрланда, она была не настоящей пустышкой, и Зола задалась вопросом, пыталась ли женщина таким образом оскорбить ее и поиздеваться. Или, возможно, Зола пахла бензином из автомобиля.

Вдруг ее сеть признала женщину, и Зола забыла об оскорблении. Перед ней был тот самый дипломат, который провел в Новом Пекине последние недели, и все новостные сайты пестрели ее фотографиями, хотя Зола никогда не обращала на нее большого внимания.

Сибил Мира, главный маг при дворе лунной королевы.

Госпожа Сибил, вспомнила она слова девочки с чипом. Это была женщина, которая заставляла ее программировать оборудование для шпионажа, это она вложила чип в Наинси.

Зола попытался расслабиться, удивляясь, как панель управления еще не замкнуло от того количества адреналина, какое плавало сейчас в ее крови. Чего бы она сейчас ни отдала за оружие, хотя бы за несчастную отвертку, чтобы было чем защититься хоть как-то, — за что-нибудь, кроме никчемной ноги и легких шелковых перчаток.

Кай, не обращая внимания на Золу, зашагал к королеве.

— Ваше величество, — сказал он, — я прошу прощения за этот инцидент, но нам не стоит устраивать сцену на виду у гостей.

Угольные глаза королевы сверкнули в теплом свете, заливавшем бальный зал.

— Мне кажется, вы вполне способны устроить сцену и без моего участия. — Она позволила своей улыбке расцвести. — О, дорогой, мне кажется, что-то другое задевает меня сильнее, чем ваше непостоянство. Я полагала, что вашим личным гостем этой ночью являюсь я. — И снова ее глаза ласково пробежали по лицу Золы. — Вы не можете считать, что она красивее меня. — Она выставила вперед указательный палец и провела им по подбородку Кая. — Дорогой мой, вы краснеете?

Кай смахнул руку Леваны, но, прежде чем он смог ответить, королева вновь повернулась к Золе, и на ее лице было написано отвращение.

— Как тебя зовут, девочка?

Зола болезненно сглотнула, с трудом выдавив из горла собственное имя:

— Зола.

— Зола. — Снисходительный смех. — Как же оно тебе подходит! Пепел. Грязь. Скверна.

— Довольно, — начал Кай, но Левана проплыла мимо него, сверкающее платье покачивалось на бедрах. Она подняла бокал вина, словно собираясь благодарить принца за приятный ужин.

— Скажи мне, Зола, — продолжала она, — у какого несчастного землянина ты украла свое имя?

Рука Золы потянулась к запястью — туда, где под шелковой перчаткой, под кожей был спрятан чип. Сейчас она почти не ощущала боль от надреза, сделанного несколько часов назад. В живот как будто упало что-то тяжелое.

Королева понюхала воздух.

— Вы, пустышки, — сказала она, повышая голос, так что теперь ее слышала толпа, — думаете, вы такие умные. Значит, ты украла чип из запястья мертвого землянина. Притворилась частью системы. И думаешь, что сойдешь за человека — и никаких последствий? Вы глупы.

Зола сжала челюсти. Она хотела бы объяснить, что ничего не помнит, кроме жизни на Земле — и кроме жизни киборга, но кому она могла об этом сказать? Точно не королеве. А Кай… Кай, который переводил взгляд с нее на королеву, пытаясь у себя в голове сложить цельную картинку из слов Леваны — кусочков головоломки.

Королева повернулась к императору.

— Не просто укрывать лунатика, но и развлекаться с ним. Я разочарована в вас, ваше величество. — Она щелкнул языком. — Тот факт, что эта девушка живет на вашей земле, доказывает, что вы нарушаете Межпланетное Соглашение. И я отношусь к такому нарушению со всей серьезностью, император Кайто. На самом деле, это может стать поводом для войны. Я настаиваю, что предательница должна быть немедленно взята под стражу и отправлена обратно на Луну. Ясин?

Второй лунный страж вышел из толпы. По красоте он не уступал первому — со светлыми длинными волосами, серьезными голубыми, цвета льда, глазами. Без всякого предупреждения он схватил Золу за запястья и заломил ей руки за спину.

— Стойте! — Кай бросился к Золе и схватил ее за локоть. Он потянул ее к себе, и она споткнулась, но страж не ослабил хватку.

Страж рванул Золу назад, и ее рука в шелковой перчатке выскользнула из руки Кая. Она обнаружила, что прижата к стражу. Его грудь была твердой, в голове послышался гул — что-то вроде статического электричества в волосах.

Магия, поняла она. Внутри него гудела биоэнергия. Был ли этот гул слышен всем, кто стоял вблизи от него, или это еще один признак ее пробуждающегося дара?

— Отпустите ее! — сказал Кай, обращаясь к королеве. — Это абсурд. Она не беглец, она даже не лунатик. Она просто механик!

Левана изогнула тонкую бровь. Ее блестящие глаза глядели поверх Кая, на Золу — и во взгляде сочетались красота и жестокость.

Тепло заструилось по позвоночнику Золы, жар все возрастал. Она боялась кризиса. Боялась, что возвратится боль и она рухнет без чувств.

— Ну, Зола? — произнесла королева Левана, вращая бокал с бледным вином. — Кажется, у тебя есть секреты от своего венценосного господина. Или ты хочешь опровергнуть мое утверждение?

Кай повернулся к ней, и, даже не глядя на него, она почувствовала его отчаяние. Она смотрела только на королеву, от ненависти сжав зубы до боли.

Она была рада, что слезы не могут выдать ее унижения. Что кровь, прилившая к щекам, не выдаст ее гнева. Рада, что ее тело — тело киборга — впервые принесло хоть какую-то пользу. Она подняла взгляд на королеву.

Дисплей на сетчатке в панике слал предупреждения о повышении уровня адреналина в крови, об учащении пульса. Предупреждения мигали у нее перед глазами, но она проигнорировала их с удивительным спокойствием.

— Если бы меня не привезли на Землю, — сказала она, — я была бы рабом вашего режима. Я не стану извиняться за побег.

Краем взгляда она увидела, как Кай опускает лицо, широко раскрыв глаза, — теперь отрицать правду было невозможно. Он ухаживал за лунатиком.

В толпе кто-то вскрикнул. Раздался потрясенный вздох и приглушенный звук падения. Адри упала в обморок.

Сглотнув, Зола расправила плечи.

— Я не хочу извинений, — сказала Левана, сияя злой улыбкой. — Я хочу исправить недоразумение твоей жизни, быстро и наверняка.

— Вы хотите видеть меня мертвой.

— Какая ты догадливая. Да, хочу. И не только тебя, но всех тебе подобных. Вы, пустышки, представляете угрозу для общества, опасность для нашей идеальной культуры.

— Потому что вы не можете промыть нам мозги до полного подчинения, как всем остальным?

Губы королевы сжались, улыбка застыла, как гипс. В голосе зазвучал лед — и в зале словно похолодало. Внезапный шквал дождя сотряс окна.

— Это будет благом не только для моего народа, но и для всех землян. Вы разносчики чумы. — Она замолчала, к ней возвращалась непринужденность, как будто она была готова засмеяться. — В буквальном смысле этого слова.

— Моя королева, — сказал темноволосая женщина, — имеет в виду так называемую голубую лихорадку, которая нанесла немалый ущерб гражданам вашей страны. И, конечно, самой королевской семье. Да покоится император Рикан с миром.

— Какое это имеет отношение?.. — начал Кай.

Женщина спрятала руки в рукавах своего плаща цвета слоновой кости.

— Ваши блестящие ученые еще не дошли до этого? Многие лунатики-пустышки являются разносчиками чумы. Они принесли ее на Землю и продолжают распространять, не заботясь, похоже, о том, сколько жизней она уносит.

Зола покачала головой.

— Нет, — сказала она. Кай повернулся к ней, бессознательно делая шаг назад. Она снова покачала головой, на этот раз резче. — Они не знают, что они переносчики. Откуда им знать? И, конечно, ученые это выяснили, но что они могут поделать, кроме того, что пытаться найти лекарство?

Королева резко рассмеялась.

— Невежество — твое оправдание? Как банально. Вы должны видеть правду — и правда в том, что вы должны умереть. Для всех было бы лучше, если бы ты уже была мертва.

— И для статистики, — сказал Зола, ее голос повысился, — я не пустышка!

Королева ухмыльнулась, ее это не убедило.

— Довольно, — сказал Кай. — Мне все равно, где она родилась. Зола является гражданином Содружества. Я не буду ее арестовывать.

Левана не отрывала взгляд от Золы.

— Укрывательство беглых является основанием для войны, молодой император. Вы знаете это.

Картинка в глазах Золы посерела. По сетчатке каскадом побежали бессмысленные диаграммы. Сыпля про себя проклятьями, она закрыла глаза. Сейчас не время для неполадок мозга.

— Но, возможно, — сказала королева, — мы сможем достичь своего рода компромисса.

Зола открыла глаза. Зрение оставалось затемненным, но запутанной схемы не было. Она посмотрела на королеву как раз вовремя, чтобы увидеть, как губы той изгибаются в жестокой улыбке.

— Эта девушка, кажется, думает, что вы любите ее, и вот ваш шанс доказать это. — Она кокетливо опустила ресницы. — Так скажите мне, ваше величество, вы готовы торговаться за нее?

Глава 36

— Торговаться, — сказал Кай, — за ее жизнь?

— Добро пожаловать в мир настоящей политики. — Левана отхлебнула вина. Несмотря на то, что ее губы были кроваво-красными, на стекле не осталось никакого следа.

— Сейчас не время и не место для подобной дискуссии. — Кай едва сдерживал рычание.

— Неужели? Мне кажется, что эта дискуссия касается всех присутствующих в этом зале. В конце концов, вы хотите мира. Вы хотите безопасности для своих граждан. Какие замечательные цели. — Ее взгляд скользнул по Золе. — Но также вы хотите оставить в живых эту несчастную тварь. Да будет так.

Сердце Золы глухо стучало, перед глазами все мерцало, когда она перевела взгляд на Кая.

— А чего хотите вы? — спросил Кай.

— Я хочу быть императрицей.

Зола корчилась в руках охранника:

— Кай, нет. Ты не можешь этого сделать.

Он повернулся к ней спиной. Его глаза пылали.

— Это ничего не изменит, — сказала Зола. — Ты знаешь, что не изменит.

— Заткните ее, — приказала Левана.

Охранник зажал ей рот рукой, прижав к груди, но он не мог скрыть мольбу в ее глазах.

Не делай этого. Я этого не стою, ты знаешь.

Кай зашагал к дверям. Мгновение он смотрел на бушующую стихию, его плечи дрожали, затем он оглянулся на зал. Море цветов, шелка и тафты, золота и жемчугов. Море испуганных, растерянных лиц.

Ежегодный бал. 126 лет мира во всем мире.

Он выдохнул и расправил плечи.

— Я думал, что довольно ясно озвучил свое решение. Всего несколько часов назад я обещал своей стране сделать все, чтобы обеспечить безопасность своего народа. Все возможное. — Он раскрыл ладони и протянул руки к королеве. — Я с готовностью признаю, что у вас больше мощи, чем у всех земных государств, вместе взятых, и я не хочу испытывать свои силы в борьбе с вами. Я также признаю, что не знаком с культурой вашего народа и не могу осуждать те способы, к которым вы прибегаете, управляя страной. Я верю, что вы всегда искренне пеклись об интересах своего народа. — Он встретился взглядом с Золой. Его плечи застыли. — Но это не те способы, которыми я буду править Содружеством. Нам нужен мир, но не ценой свободы. Я не могу… я не женюсь на вас.

Казалось, из зала выкачали воздух, по толпе пролетел приглушенный шепоток. Облегчение нахлынуло на Золу, но оно исчезло, когда Кай встретился с ней взглядом. Он не мог выглядеть более несчастным.

— Прости, — просто прошептал он.

Она хотела бы сказать ему, что все в порядке. Что она понимает. Что она с самого начала хотела, чтобы он принял именно это решение, и это ничего не меняет.

Она не стоит того, чтобы начинать из-за нее войну.

Губы Леваны были плотно сжаты, ее лицо застыло, и только по малейшему движению оснований ушных раковин можно было догадаться, что она крепко сжала челюсти. В углу зрения Золы встроенный в сетчатку сканер бешено мигал, анализируя данные, бит за битом, но она игнорировала его, как назойливого комара.

— Вы приняли решение?

— Да, — сказал Кай. — Девушка-беглец будет заключена под стражу в нашей тюрьме до вашего отъезда. — Он поднял подбородок, словно приговаривая себя к этому решению. — Я не хотел бы проявить неуважение и всем сердцем надеюсь, что мы сможем продолжить переговоры в поисках приемлемого альянса.

— Мы не сможем, — сказал Левана. Бокал в ее руке треснул, осколки дождем полетели на твердый пол. Зола подскочила, в зале раздались выкрики, толпа отхлынула назад, но лунный страж никак не отреагировал. — Я вполне ясно озвучила свои требования вашему отцу, точно так же. как и вам, и вы глупец, если отказываетесь их принять.

Она швырнула тонкую ножку бокала в колонну. По ее пальцам стекало вино.

— Вы настаиваете на своем отказе?

— Ваше величество…

— Отвечайте на вопрос.

Сканер на сетчатке Золы вспыхнул, как будто на королеву пролили свет. Она ахнула. Колени подогнулись, и она упала на охранника, который дернул ее вверх, заставляя выпрямиться.

Она закрыла глаза, уверенная, что ей померещилось, затем открыла их снова. Диаграмма перестроилась. Линии очертили точные углы в лице Леваны. Координаты показывали расположение ее глаз, длину носа, ширину лба. Прекрасная иллюстрация наложилась на прекрасную женщину — и они не совпадали.

Зола все еще смотрела на королеву, пытаясь понять соотношение линий и углов, которые показывал сканер, когда осознала, что спор прервался. Ее реакция была такой резкой, что все взоры обратились на нее.

— Звезды, — прошептала она. Ее сканер видел за иллюзией. Нечувствительный к лунным чарам, он определял истинные черты лица королевы, видел недостатки и несоответствия. — Это на самом деле иллюзия. Вы не красивая.

Королева побледнела. Мир, казалось, замерзает вокруг диаграммы в глазах Золы, мельчайшими точками выдавая величайший секрет королевы. Зола по-прежнему могла разглядеть чары — высокие скулы и полные губы, но эффект мерк перед истиной, видимой на диаграмме. Чем дольше она смотрела, тем больше данных отображалось, воссоздавая настоящие черты Леваны.

Она была настолько очарована медлительным проявлением правды, что не заметила, как Левана сомкнула длинные пальцы у нее на боку. Она ничего не замечала до тех пор, пока словно электрический разряд не пронесся в воздухе, рассеивая ее внимание, отвлекая от чертежей перед глазами.

Королева разжала пальцы. Охранник отступил, выпуская ее запястья.

Оказавшись на ногах, Зола едва не упала вперед, в то время как ее рука сама потянулась назад и выхватила из кобуры у стража пистолет.

Внезапно она застыла, ощутив тяжелый пистолет в металлической руке.

Палец сам нашел курок, словно пистолет стал ее продолжением. Он удобно лежал в ладони. Но это неправильно. Она никогда раньше не держала в руках оружия.

Сердце глухо стучало.

Зола подняла пистолет, прижав дуло к собственному виску. Изо рта вырвался дрожащий крик. Прядь волос прилипла к приоткрытым губам. Она скосила глаза влево, но не смогла увидеть ни пистолета, ни предательской руки, державшей его. Она посмотрела на королеву, на толпу, на Кая.

Все ее тело дрожало, но рука уверенно держала пистолет, угрожая убить ее.

— Нет! Оставьте ее в покое! — Кай бросился на нее, схватив за локоть. Он попытался отвести руку, но она была неподвижна, как статуя. — Отпустите ее!

— К-Кай. — Она запнулась, ее охватил ужас. Она приказывала своей руке отпустить пистолет, умоляла пальцы не нажимать на курок, но все было бесполезно. Она зажмурилась. В голове что-то билось. УВЕЛИЧЕНИЕ КОЛИЧЕСТВА АДРЕНАЛИНА В КРОВИ. КОРТИЗОН. ГЛЮКОЗА. УВЕЛИЧЕНИЕ ЧАСТОТЫ СЕРДЕЧНЫХ СОКРАЩЕНИЙ. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ, ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ…

Ее палец слегка дернулся, затем снова застыл.

Она попыталась представить, как прозвучит выстрел. Представила себе кровь. Представила, как ее мозг разлетается, ничего не ощущая.

ОБНАРУЖЕНО БИОЭНЕРГЕТИЧЕСКОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ. ЗАПУСК РЕАКЦИИ СОПРОТИВЛЕНИЯ ЧЕРЕЗ 3… 2…

Медленно, очень медленно ее палец потянул вниз спусковой крючок. Спинной мозг словно взорвался, огонь мчался по нервам и проводам в металлические пальцы.

Зола кричала и отвела пистолет от головы. Рука выпрямилась. Ствол был направлен в потолок. Она прекратила сопротивляться. Спустила курок. Наверху над ней взорвалась на тысячи хрустальных искр люстра.

Толпа закричала и бросилась к выходу.

Зола рухнула на колени и согнулась, прижимая пистолет к животу. Боль разрывала ее, ослепляя. В голове взрывался фейерверк. Она чувствовала себя так, словно ее тело само готово было взорваться на кусочки металла и плоти, в искрах и в дыму.

Голос Кая, перекрывший шум в ушах, заставил ее осознать, что боль отступает. Она была такой горячей, словно кто-то бросил Золу в печь, но боль и жар стремились наружу, к коже, постепенно покидая внутренности. Она открыла глаза. Перед ними мелькали белые точки. Мигали красные предупреждения. В углу поля зрения пробегал текст диагностики системы. Слишком высокая температура тела, слишком высокое кровяное давление, слишком высокая частота сердечных сокращений. Какое-то незнакомое вещество оказалось в ее крови — и ее система не могла ни распознать его, ни уничтожить. Сбой, вопила система. Ты не в порядке. Ты больна. Ты умираешь.

Но она не чувствовала, что умирает.

Ее телу стало так жарко, что она удивилась, как она не сожгла непрочное платье. Пот шипел на лбу. Она чувствовала себя другой. Сильной. Мощной.

Пылающей.

Дрожа, она села на корточки и посмотрела на руки. Левая перчатка расплавилась, превратившись в пятна липкой шелковистой кожи на раскаленном металле. Она видела, как электричество шипит на стальной поверхности, но не могла бы сказать, видит ли это своим человеческим зрением или зрением киборга. Или, возможно, не человеческим. И не киборга.

Лунатика.

Она подняла голову. Мир был покрыт прохладным серым туманом, как и все для нее. Ее тело начинало остывать. Кожу покалывало, металл ныл. Она рассеянно попыталась прикрыть металлическую руку — глупо, конечно, но вдруг Кай еще не заметил, ослепленный вспышкой.

Она поймала взгляд королевы. Казалось, ярость королевы споткнулась, когда они встретились взглядами. Королева ахнула и отступила на шаг. В какой-то миг она выглядела почти испуганной.

— Не может быть, — прошептала она.

Зола собрала каждый нанобайт сил, какие еще оставались, чтобы встать и направить пистолет на королеву. Она спустила курок.

Рыжий охранник успел вовремя. Пуля попала ему в плечо.

Королева даже не шелохнулась.

Мозг и тело Золы, казалось, снова стали единым целым, когда она глядела, как кровь стекает по броне стража.

Зола уронила пистолет и побежала. Зная, что сквозь обезумевшую толпу не прорваться, она устремилась к ближайшему выходу — массивным дверям, которые вели в сад. Мимо охраны, мимо королевы и ее свиты. Стекло хрустело под подошвами украденных балеток.

Гулкое эхо каменного двора. Брызги луж, летящие ей на ноги. Свежий, прохладный запах дождя, который превратился в морось.

Перед ней простиралась лестница. Двенадцать шагов, сад в стиле дзэн, высокая стена, ворота, город — побег.

На пятой ступеньке она услышала, как лязгнул болт. Провода разорвались, как слишком натянутые сухожилия. Она почувствовала, как лодыжка потеряла опору, послав ослепляющий предупредительный сигнал вверх, в мозг.

Она упала, вскрикнув, и попыталась остановить падение левой рукой. Острая боль пронзила плечо и позвоночник. Металл застучал о камень, когда она покатилась вниз, по тропинке, усыпанной гравием.

Она лежала на боку. Перчатка была разорвана там, где она встретила камень, пытаясь прекратить падение. Кровь окрасила красивый белый шелк на правом локте.

Она изо всех сил пыталась дышать. Голова вдруг отяжелела, и Зола позволила ей упасть на землю. Она ощущала мелкую гальку под головой. Блуждающий взор остановился на небе, с которого ушла буря, оставив после себя легкий туман, который лип к ее волосам и ресницам, освежал горячую кожу. Полная луна пыталась прорваться сквозь облачный покров, медленно прожигая вокруг себя дыру, словно желая поглотить все небо.

Какое-то движение заставило ее снова посмотреть в сторону бального зала. Охранник, который держал ее, замер наверху лестницы. Через секунду рядом с ним уже был Кай, который вскрикнул и схватился за перила, чтобы остановиться.

Он нашел ее взглядом — блики на металлических пальцах, провода, свисающие из исцарапанной металлической ноги. У него отпала челюсть, и на мгновение показалось, что ему сейчас станет плохо.

Снова топот наверху лестницы. Мужчина и женщина в форме придворных магов, и охранник, в которого она выстрелила и который появился, невзирая на сочащуюся кровью рану. Советник Кая и, наконец, сама королева Левана. Ее чары вернулись в полной мере, но красота не могла скрыть гнева, искажавшего ее черты. Приподняв подол юбки обеими руками, она сделала несколько шагов к Золе, но женщина-маг остановила ее мягким прикосновением и жестом указала на стену дворца.

Кай стал медленно спускаться по лестнице, словно крался к раненому животному. Наклонившись, он поднял ржавую стопу киборга, обутую в бархатную балетку. Его челюсть снова отвисла, когда он разглядывал ее — и, возможно, узнал с того дня, когда они впервые встретились на рынке. Он не стал смотреть на Золу.

Губы Леваны искривились.

— Это отвратительно, — сказала она с порога, надежно скрытая от взгляда камеры. Ее слова прозвучали слишком громко и неестественно резко по сравнению с ее обычным мелодичным голосом. — Смерть будет милосердием.

— В конце концов, она оказалась не пустышкой, — сказала Сибил Мира. — Как ей удавалось это скрывать?

Левана усмехнулась:

— Это не имеет значения. Она умрет достаточно скоро. Ясин?

Страж-блондин спустился на шаг. Он снова держал пистолет — тот самый, который уронила Зола.

— Подождите.

Кай продолжал спускаться, пока не оказался на посыпанной гравием дорожке, прямо перед Золой. Казалось, он заставляет себя встретиться с ней взглядом, и он впервые вздрогнул. Зола ничего не могла прочесть по его лицу — смесь неверия, замешательства, сожаления. Его грудь вздымалась. Он дважды пытался заговорить, прежде чем отыскал слова — тихие слова, которые никогда не сотрутся из памяти Золы.

— Все это было иллюзией? — спросил он.

Боль пронзила ее грудь, не оставив воздуха.

— Кай?

— Все это было только в моей голове? Лунный трюк?

Живот скрутило.

— Нет. — Она горячо замотала головой.

Как объяснить, что у нее не было дара раньше? Что она не могла использовать дар против него?

— Я бы никогда не стала лгать…

Слова исчезли. Ведь она лгала. Все, что он знал о ней, было ложью.

— Мне очень жаль, — закончила она неуклюже. Слова рассыпались под открытым небом.

Кай отвел глаза, устремив взгляд на какую-то точку в саду.

— На тебя еще больнее смотреть, чем на нее.

Сердце Золы сжалось так, что она была уверена — вот-вот, и оно совсем перестанет биться. Она протянула руку к щеке, ощутив прикосновение влажного шелка к коже.

Вздернув подбородок, Кай повернулся к королеве. Зола смотрела вверх, на его спину в алой рубашке с вышитыми по вороту горлицами — символом мира. В одной руке он все еще сжимал ее искусственную стопу.

— Она будет взята под стражу, — сказал он, хотя его слова звучали не так уж уверенно. — Она будет находиться в тюрьме, пока мы не решим, что с ней делать. Но если вы убьете ее до наступления ночи, клянусь, я никогда не заключу союза с Луной.

Взгляд королевы потемнел. Даже если она согласится, в конце концов, Золу вернут на Луну. И, как только она окажется во власти королевы, ей на шею накинут петлю.

Кай покупал ей время. Но, наверное, не так много.

Чего она не могла понять, так это почему.

Зола смотрела, как королева борется с собственным характером, осознавая, что в один миг может убить и Золу и Кая.

— Она будет моей пленницей, — в итоге согласилась Левана. — Она вернется на Луну и предстанет перед судом — в соответствии с нашими законами.

Перевод: она умрет.

— Я понимаю, — сказал Кай. — В свою очередь, вы согласитесь с тем, чтобы не начинать войну против моей страны и моей планеты.

Левана склонила голову, глядя на него сверху вниз.

— Согласна. Я не буду объявлять войну Земле за это нарушение. Но на вашем месте я была бы аккуратнее, юный император. Вы сильно испытывали мое терпение этой ночью.

Кай сделал вдох, кивнул ей и отошел в сторону, когда лунные стражи спустились по ступенькам. Они подняли израненное тело Золы с гравия. Она изо всех сил пыталась встать, глядя на Кая, отчаянно желая, чтобы у нее было хоть мгновение, чтобы сказать, как ей жаль. Одно дыхание, чтобы объяснить.

Но он не взглянул на нее, когда ее проволокли мимо. Его глаза остановились на маленькой стальной стопе, которую он сжимал обеими руками — так сильно, что у него побелели пальцы.

Глава 37

Она лежала на спине, слушая равномерный стук своих металлических пальцев по белой резине пола в тюремной камере. Вместо всех мыслей, которые должны были ее занимать, остался один-единственный момент, поставленный на бесконечный повтор.

День на рынке, влажный воздух, запах сладких булочек Чан Сачи пропитывает воздух городской площади. До того, как все это случилось, до того, как заболела Пиона, как королева Левана прибыла на Землю, как Кай пригласил ее на бал. Она была просто механиком, а он — принцем, к чьим чарам она притворялась равнодушной. И он был там, перед ней, а она шаталась на одной ноге и пыталась унять сердцебиение. Как она с трудом могла встретиться с ним взглядом. Как он наклонился вперед, заставляя ее смотреть, и улыбнулся.

Там.

Тот момент. Та улыбка.

Снова, снова и снова.

Зола вздохнула и изменила ритм, который выстукивала пальцами.

Сеть кишела видео с бала. Она успела увидеть 4,2 секунды отснятого материала через свою связь с сетью — как она падает со ступенек в своем грязном платье, — прежде чем разорвать соединение. В кадре она была похожа на сумасшедшую. Конечно, каждый житель Земли сказал «скатертью дорога», когда королева Левана объявила ее лунатиком и сказала, что забирает обратно на Луну. Для «суда».

Она услышала приглушенные шаги охранника по ту сторону двери. Все вокруг было белым, в том числе идеально белый хлопковый комбинезон, в который ее переодели, заставив снять испорченное платье Пионы и остатки перчаток — то, что не расплавилось и не разорвалось. Они даже не позаботились выключить лампу, свет которой резал глаза, лишая Золу сна и окончательно выматывая. Она начала задумываться, не будет ли облегчением, когда королева придет за ней — может быть, удастся хоть минуту поспать.

А ведь она пробыла там только четырнадцать часов, тридцать три минуты и шестнадцать секунд. Семнадцать секунд. Восемнадцать.

Дверь лязгнула, заставив ее вздрогнуть. Она покосилась на крошечное окошко, открывшееся в двери, и увидела тень головы. Затылка. Ни один из охранников даже не взглянет на нее.

— У вас посетитель.

Она приподнялась на локтях:

— Император?

Охранник фыркнул:

— Да, конечно.

Его тень исчезла от решетки.

— Пожалуйста, не могли бы вы открыть дверь, — сказал знакомый голос со знакомым акцентом. — Я должен поговорить с ней наедине.

Зола встала на свою единственную ногу, опираясь о гладкую, как стекло, стену.

— Она находится под чрезвычайной охраной, — сказал охранник. — Я не могу вас впустить. Поговорите с ней через решетку.

— Не будьте смешны. Разве я похож на угрозу национальной безопасности?

Зола запрыгала к окну и встала на цыпочки. Это и правда был доктор Эрланд со светлой льняной сумкой в руках. Он по-прежнему был в халате, с крошечными серебряными очками на носу и в шерстяной шляпе. Хотя ему пришлось отклонять голову назад, чтобы встретиться с охранником взглядом, вид у него был совсем не испуганный.

— Я ведущий научный сотрудник королевской исследовательской группы по летумозису, — сказал доктор Эрланд, — и эта девушка — мой главный

подопытный. Я должен получить образцы ее крови прежде, чем она покинет планету.

Он вынул шприц из сумки. Охранник в удивлении попятился назад, прежде чем скрестить руки на груди.

— У меня приказ, сэр. Вы должны получить официальное разрешение от императора, чтобы войти.

Доктор Эрланд опустил плечи и убрал шприц обратно в сумку.

— Все в порядке. Это протокол, я понимаю.

Но вместо того, чтобы уйти, он принялся дергать манжеты. Его лицо на мгновение потемнело, прежде чем он улыбнулся охраннику:

— Вот, видите? — сказал он, его голос отдавался пульсацией у Золы в позвоночнике. Доктор продолжал говорить, слова лились и успокаивали, как песня. — Я получил необходимое разрешение от императора. — Он махнул рукой в сторону камеры. — Вы можете открыть дверь.

Зола моргнула, словно избавляясь от паутины в голове.

Казалось, доктор Эрланд сейчас сам отправится под арест, но затем охранник повернулся к ней с ошеломленным выражением и с силой прижал свой ID к сканеру. Дверь открылась.

Зола отскочила и схватилась за стену.

— Благодарю вас, — сказал доктор, входя в камеру и поворачиваясь спиной к страже. — Я попрошу ненадолго нас оставить. Это не займет и минуты.

Охранник закрыл дверь, не пытаясь спорить. Его шаги эхом разносились по коридору.

Доктор Эрланд повернулся и перевел дыхание, когда его ярко-голубые глаза остановились на Золе. Его губы на мгновение приоткрылись, прежде чем он отвернулся и зажмурился. Когда он снова открыл глаза, выражение его лица смягчилось, на нем читалась заинтересованность.

— Если и были какие-то сомнения, сейчас они исчезли. Вам стоит попрактиковаться контролировать свои чары.

Зола прижала к щеке ладонь:

— Я ничего не делаю.

Доктор неловко откашлялся:

— Не беспокойтесь. Вы научитесь.

Он оглядел камеру:

— В весьма затруднительное положение вы себя поставили, не так ли?

— Вы должны научить меня этому фокусу. — Зола указала пальцем на дверь.

— Это было бы честью для меня, мисс Линь. На самом деле, это очень просто. Сформулируйте свою мысль, притяните к себе мысль подопытного и четко изложите свои намерения. Внутренне, конечно.

Зола нахмурилась. Это не звучало как «очень просто».

Доктор отмахнулся от ее взгляда:

— Не волнуйтесь. Вы обнаружите, что при необходимости это получается естественно, как бы само собой, но у нас нет времени для долгого урока. Я должен уйти раньше, чем возникнут подозрения.

— У меня возникли подозрения.

Он не обратил на нее внимания, глядя на белый комбинезон, мешком висевший на ее хрупкой фигурке, на металлическую руку во вмятинах и царапинах после падения, на разноцветные провода, свисавшие из-под манжеты штанины.

— Вы потеряли стопу.

— Да, я заметила. Как там Кай?

— Что? Вы не собираетесь спросить, как там я?

— Вы замечательно выглядите, — сказала она. — Лучше, чем обычно, на самом деле.

Это была правда; в свете люминесцентных ламп, горевших в камере, доктор выглядел на десять лет моложе. Или, скорее всего, поняла Зола, это был продолжительный эффект от того, что доктор использовал свой дар на страже.

— И все же? Как он?

— В растерянности, я полагаю. — Доктор пожал плечами. — Думаю, вы его несколько потрясли. Обнаружить, что вы… эээ… в общем, оказалось непросто принять столько всего сразу.

Зола разочарованно провела рукой по волосам, которые успели спутаться за те четырнадцать часов, пока она их нервно теребила.

— Левана заставила его выбрать. Либо жениться на ней, либо выдать меня. Иначе она угрожала объявить войну на основании какого-то закона об укрывательстве беглецов.

— Кажется, он принял правильное решение. Он будет великим правителем.

— Это не главное. Левана недолго будет удовлетворена его решением.

— Конечно, нет. Точно так же, как не позволила бы вам остаться надолго в живых, выбери он брак. Она очень хочет вашей смерти, сильнее, чем вы предполагаете. Именно поэтому она должна быть уверена, что Кай сделал все от него зависящее, чтобы удержать вас в заключении, и сам жаждет передать вас ей для отправки на Луну, чего, я думаю, ждать не так уж долго. В противном случае последствия могут быть ужасны — для него… и всего Содружества.

Зола покосилась на него:

— Мне кажется, что он и делает все возможное, чтобы удержать меня в заключении.

— Действительно. — Он повертел пальцами. — Это усложняет дело, не так ли?

— Что вы…

— Почему бы нам не сесть? Вряд ли вы можете чувствовать себя комфортно, стоя на одной ноге. — Доктор Эрланд опустился на единственную койку в камере. Зола скользнула вниз по стене напротив. — Как ваша рука?

— Хорошо. — Она согнула металлические пальцы. — Мизинец сломан, но могло быть и хуже.

И да, точно, — она указала на свою голову, — нет дыры в голове. Чему я все еще рада.

— Да, я слышал, как королева напала на вас. Вас спасла ваша программа, не так ли?

Зола пожала плечами.

— Я думаю, да. Я получила несколько сообщений о биоэнергетической манипуляции, прежде чем я… Я никогда не получала таких сообщений, даже когда сталкивалась с чарами.

— Вы впервые столкнулись с тем, что лунатик пытался заставить вас что-то сделать, а не просто поверить или почувствовать. И, кажется, программа сработала как надо, еще одно впечатляющее решение вашего хирурга — или, может быть, это был прототип Линя Гарана. В любом случае, Левану вы должны были застать врасплох. Хотя, боюсь, фейерверк, который вы устроили, расположил к вам не многих землян.

— Я не знала, как его контролировать. Я не знала, что происходит. — Она притянула колени к груди. — Наверное, хорошо, что я здесь. Снаружи для меня больше нет места. Не после всего, что случилось. — Она махнула в сторону какого-то несуществующего места за белыми стенами. — В общем, хорошо, что Левана собирается прекратить мои страдания.

— Прекратить страдания, мисс Линь? Позор вам. Я надеялся, что вы унаследовали больше сообразительности от нашего народа.

— Извините. Я, кажется, растеряла всю сообразительность, когда лишилась ступни во время прямой трансляции.

Доктор наморщил нос.

— Столько переживаний из-за такой глупости.

— Глупости?

Доктор Эрланд ухмыльнулся:

— Я пришел сюда по очень важной причине, а у нас нет в запасе целого дня.

— Верно, — проворчала Зола, засучила рукав и протянула руку к нему. — Кровь. Берите сколько нужно, мне она все равно не понадобится.

Доктор Эрланд похлопал ее по локтю.

— Это была хитрость. Я здесь не ради образцов крови. В Африке тоже есть лунатики, так что, если что, воспользуюсь их кровью.

Зола позволила руке упасть обратно на колени.

— В Африке?

— Да, я собираюсь в Африку.

— Когда?

— Через три минуты. Многое предстоит сделать, и трудновато будет завершать работу в тюремной камере, так что я решил отправиться туда, где были зафиксированы первые случаи летумозиса. В небольшой городок к востоку от пустыни Сахара. — Он резко провел пальцами по воздуху, словно показывая на невидимую карту. — Я надеюсь найти переносчиков и убедить их принять участие в моем исследовании.

Зола раскатала рукав.

— Так почему же вы здесь?

— Чтобы пригласить вас присоединиться ко мне там. Когда вам будет удобно, разумеется.

Зола нахмурилась.

— Спасибо, Док. Я сверюсь со своим ежедневником, чтобы посмотреть, когда у меня есть время.

— Я надеюсь на это, мисс Линь. Вот, у меня есть для вас подарок. Два подарка, на самом деле. — Доктор Эрланд полез в сумку и вытащил металлическую руку и металлическую стопу, ослепительно сверкающие в ярком свете. Брови Золы взлетели. — Произведение искусства, — сказал доктор Эрланд. — Полностью оборудованы. Покрытие — стопроцентый титан. И вот, смотрите! — Как ребенок с новой игрушкой, он возился с пальцами руки, показывая, где спрятаны нож-стилет, пистолет, отвертка и универсальный соединительный кабель. — Это кладезь всяких полезностей. Дротики с транквилизатором хранятся здесь. — Он открыл отделение на ладони, показывая десяток миниатюрных дротиков. — Как только ваши системы синхронизируются, вы сможете заряжать его усилием мысли.

— Это… фантастика. Теперь, когда я пойду на плаху, я смогу прихватить с собой на тот свет тех, кто окажется поблизости.

— Точно! — Он усмехнулся. Зола раздраженно нахмурилась, но доктор Эрланд был слишком поглощен разглядыванием протезов, чтобы заметить. — Их сделали специально для вас. Я использовал вашу голограмму, чтобы не ошибиться с размерами. Будь у меня больше времени, можно было бы сделать кожаное покрытие, но нельзя получить все сразу, верно?

Доктор протянул их ей, и она взяла, с трепетом любуясь мастерским исполнением.

— Не позволяйте охраннику их увидеть, иначе у меня действительно будут крупные неприятности, — сказал он.

— Спасибо. Я буду рада поносить их последние два дня моей жизни.

С хитрой ухмылкой доктор Эрланд обвел взглядом маленькую камеру.

— Забавно, не правда ли? Такой прогресс, такие технологии. Но даже самые сложные системы безопасности не предназначены для лунатиков-киборгов. Я думаю, нам повезло, что вас не так много бродит вокруг, а то бы мы прославились массовыми побегами из тюрьмы.

— Что? Вы с ума сошли? — Зола понизила голос до резкого шепота. — Вы считаете, я должна попытаться бежать?

— На самом деле, я немного не в себе в эти дни. — Доктор Эрланд поскреб щеку. — Ничего не могу поделать. Все это биоэнергия, которая не находит ни выхода, ни применения… — Он причудливо вздохнул. — Но нет, мисс Линь, я не говорю, что вы должны попытаться бежать. Я говорю, что вы должны бежать. И должны сделать это в ближайшее время. Ваши шансы на выживание резко упадут, когда Левана придет за вами.

Зола прислонилась спиной к стене, чувствуя, как начинается головная боль.

— Послушайте, я ценю вашу заботу, правда. Но даже если я смогу отсюда выбраться, вы же понимаете, в какой ярости будет Левана? Вы сами говорили об ужасных последствиях, если она не получит того, что хочет. Я не стою того, чтобы из-за меня начинать войну.

Его глаза за стеклами очков оживились. На какое-то мгновение он казался помолодевшим, почти до головокружения.

— На самом деле, вы стоите.

Она подняла голову и, прищурившись, поглядела на него. В конце концов, может быть, он и правда сошел с ума.

— Я пытался сказать вам, когда вы были у меня в кабинете на прошлой неделе, но вам пришлось бежать к сестре — и, да, мне жаль, что так вышло с вашей сестрой.

Зола укусила щеку с внутренней стороны.

— В любом случае, вы знаете, я расшифровал вашу ДНК. И узнал не только то, что вы лунатик и не пустышка, но и кое-что о ваших предках. О вашей родословной.

Сердце Золы забилось быстрее.

— Моей семье?..

— Да.

— И? У меня кто-то есть? Мои родители, они… — Она колебалась. Глаза доктора погрустнели, видя ее оживление, и она спросила: — Они… мертвы?

Он снял шляпу.

— Мне очень жаль, Зола. Я должен был сказать об этом иначе. Да, ваша мать умерла. Я не знаю, ни кто ваш отец, ни жив ли он. Ваша мать была, так сказать… известна своей распущенностью.

Она почувствовала, что ее надежды сходят на нет.

— О…

— И у вас есть тетя.

— Тетя?

Доктор Эрланд сжал шляпу обеими руками:

— Да. Королева Левана.

Зола моргнула:

— Моя дорогая девочка. Вы — принцесса Селена.

Глава 38

Молчание заполнило белый стерильный воздух между Золой и доктором Эрландом, наполнило туманом голову Золы. Выражение замешательства не сходило с ее лица.

— Что?

Доктор протянул руку и положил ее на руку Золы:

— Вы — принцесса Селена.

Она отпрянула от него:

— Я не… что?..

— Я знаю. Это кажется невероятным.

— Нет, это кажется… невозможным. Зачем вы шутите такими вещами?

Он мягко улыбнулся и снова погладил ее рукой. И Зола поняла, что ее зрение было ясным. Ее не преследовал оранжевый свет.

Она задохнулась. Взгляд упал на провода, свисающие из лодыжки.

— Я знаю, потребуется время, чтобы привыкнуть к этому, — сказал доктор Эрланд, — и я хотел бы быть рядом, чтобы помочь вам через это пройти. И я это сделаю. Я расскажу вам все, что нужно знать, когда вы приедете в Африку. Но теперь вы понимаете, почему не можете позволить Леване схватить вас. Только вы можете ее свергнуть. Понимаете?

Она ошеломленно покачала головой.

— Принцесса…

— Не называйте меня так.

Доктор Эрланд заломил шляпу на коленях.

— Ладно. Мисс Линь, послушайте меня. Я искал вас в течение многих лет. На Луне я знал человека, который привез вас на Землю и сделал операцию. Я разыскал его в попытке найти вас, но он уже начал сходить с ума, и все, что я смог из него вытянуть, — что вы где-то здесь, в Содружестве. Я знал, что я искал киборга, подростка — и все же столько раз я думал, что сам сойду с ума прежде, чем отыщу вас. Прежде, чем смогу рассказать вам правду. А потом вы вдруг оказались в моей лаборатории. Чудо.

Зола подняла руку, прерывая его.

— Почему? Почему они сделали меня киборгом?

— Потому что ваше тело получило слишком сильные повреждения во время пожара, — сказал он, как будто ответ был очевиден, — ваши конечности невозможно было спасти. Удивительно, что вы вообще выжили, и то, что вам удавалось скрываться все эти годы…

— Замолчите. Просто замолчите.

Зола сжала пальцы потрепанного протеза вокруг сверкающей новой руки, привезенной доктором. Глаза метались по камере, дыхание стало поверхностным. Она закрыла глаза, и волна головокружения нахлынула на нее.

Она…

Она…

— Проект, — прошептала она. — Вы создали проект, чтобы найти меня. По набору киборгов в Восточном Содружестве.

Доктор Эрланд смешался, а когда она осмелилась посмотреть на него еще раз, глаза у него были виноватые.

— Мы все должны чем-то жертвовать, но если Левану не остановить…

Зола выпустила новый протез из пальцев, зажала ладонями уши и уткнулась лицом в колени. Проект. Все эти киборги. И столько людей, убежденных, что это правильно. Что лучше уж киборги, чем люди. Научный проект — ну, конечно, научный проект.

А он просто хотел найти ее.

— Зола?..

— Меня сейчас стошнит.

— Я нашел вас. Мы можем начать все заново и на этот раз сделать все правильно.

— Как я могу сделать что-нибудь правильно? Левана собирается убить меня! — Задыхаясь, Зола подняла голову. — Подождите. Она знает?

Ее память ответила раньше: Левана наверху лестницы, испуганная, в ярости.

Она опять закрыла лицо.

— О, звезды мои. Она знает.

— Ваши чары уникальны. Такие же, как у королевы Ченнэри. Левана сразу узнала вас, хотя сомневаюсь, что кто-то еще догадался, а королева явно постарается скрывать это до тех пор, пока возможно. Конечно, она убьет вас, не теряя времени. Уверен, они планируют отъезд уже сейчас.

У Золы пересохло во рту.

— Посмотрите на меня, Зола.

Она послушалась. И хотя удивительно голубые глаза доктора были наполнены жалостью и даже утешением, она откуда-то знала, что он ничего не делает, чтобы манипулировать ее сознанием. Перед ней был просто старый человек, полный решимости свергнуть королеву Левану. Старый человек, каким-то образом возложивший все надежды на нее.

— Кай знает? — прошептала она.

Доктор Эрланд печально покачал головой.

— Я не могу подойти к нему, пока Левана здесь, а это не та информация, которую можно отправить в сообщении. Она заберет вас раньше, чем у меня появится шанс увидеться с ним. И потом, что он может сделать?

— Если бы он знал, он бы освободил меня.

— Рискуя обрушить гнев Леваны на всю страну? Левана отыщет способ убить вас раньше, чем появится надежда вернуть вам трон. Кай был бы глупцом, если бы попытался сделать что-то без тщательной подготовки, не имея плана.

— Но он заслуживает того, чтобы знать. Он искал ее. Он искал…

— Многие искали вас. Но найти вас и возвести вас на трон как королеву — две очень разные задачи. Я планировал этот момент очень долго. Я могу вам помочь.

Зола смотрела на него. Паника стеснила грудь.

— Меня? Как королеву?

Доктор откашлялся.

— Я понимаю, что прямо сейчас вам страшно, вы в смятении. Но не думайте, я не прошу сейчас слишком многого. Все, о чем я прошу, — бегите из тюрьмы. Я знаю, вы сможете. И тогда приезжайте в Африку. Я проведу вас через все остальное. Пожалуйста. Мы не можем дать Леване победить.

Она не могла ответить, не могла даже понять, о чем он просит. Принцесса? Наследница?

Она покачала головой:

— Нет. Я не могу. Я не могу быть королевой, или принцессой, или… Я — никто. Я — киборг!

Доктор Эрланд сложил руки вместе:

— Если вы не позволите мне помочь вам, Зола, то она уже выиграла, не так ли? Скоро королева Левана увезет вас. Она найдет способ выйти за Кая и стать императрицей. Она будет вести войну против Земного союза и, не сомневаюсь, победит. Многие погибнут, а остальные должны будут стать рабами, как и мы, лунатики. Это печальная участь, но она неизбежна, если вы не захотите принять правду и признать, кто вы на самом деле.

— Это несправедливо! Вы не можете просто скинуть все это на меня и ожидать, что я смогу что-то сделать!

— Я этого и не ожидаю, мисс Линь. Все, чего я ожидаю от вас, — бегите из тюрьмы и найдите меня в Африке.

Она смотрела на него, разинув рот, пока слова постепенно проникали в мозг.

Побег из тюрьмы.

Африка.

Это казалось почти легко, когда он произнес это.

Доктор, наверное, увидел, как что-то изменилось в ее лице. Слегка похлопав ее по запястью, он со стоном встал, что-то причитая о своих старых суставах.

— Я верю в вас, — с этими словами он подошел к двери и постучал по решетке. — И знает он об этом прямо сейчас или нет, но Кай тоже верит.

Дверь камеры открылась, доктор Эрланд приподнял шляпу, прощаясь, и исчез.

Зола подождала, пока шаги двух пар ног не стихнут в коридоре, прежде чем вздрогнуть, уронить голову в колени и заложить руки за уши. Мозг загружал информацию быстрее, чем она могла ее систематизировать: старые статьи об исчезновении принцессы, интервью с теорией заговора, изображения выжженных руин детской, где нашли обгоревшие кусочки ее плоти. Даты. Статистика. Стенограмма коронации Леваны, когда корона перешла к ней, следующей в очереди на трон.

День рождения принцессы Селены. 21 декабря 109 т. э. Значит, она почти на месяц младше, чем всегда считала. Это был мелкий факт, незначительный сам по себе, но в то же время у нее создавалось впечатление, что у нее больше нет никакого представления о том, кем же она была на самом деле.

Ни представления о том, кем должна быть.

И еще набор киборгов. Имена всех тех, кто отправился на опыты, мелькали перед ней. Их изображения, идентификационные номера, даты рождения, даты, когда было объявлено об их смерти, — жертвы во благо Содружества.

Она услышала, как в голове у нее тикают часы.

Дыхание сбилось, когда информация затопила мозг. Паника перекручивала внутренности. Она услышала тиканье часов у себя в голове. Желчь наполнила рот, обжигая, и Зола сглотнула.

Королева Левана придет за ней, и все будет кончено. Это ее судьба. Ее приговор. К этому она готова. Но не к тому, чтобы стать наследницей. Спасителем и героем.

Так просто позволить этому произойти. Так просто не сопротивляться.

Среди сумбура в голове, звона и мешанины из фактов, мысли снова возвратились к тому тихому мгновению.

Беззаботная улыбка Кая на рынке.

Свернувшись клубком, Зола отключилась от сети.

Шум исчез. Видеоряд потемнел до черноты.

Если она не попытается остановить Левану, что станет с Каем?

Хотя она пыталась отогнать этот вопрос, он продолжал досаждать ей, снова и снова приходя на ум.

Может быть, доктор Эрланд прав. Может быть, она должна бежать. Может быть, она должна попытаться.

Она почувствовала тяжесть протезов на коленях и обвила их руками. Подняв голову, посмотрела на решетку в двери тюрьмы. Охрана никогда ее не закрывала.

Покалывание прошло по спине. Странное новое электричество гудело под кожей, говоря ей, что теперь она не только киборг. Она лунатик. Она может заставить людей видеть то, чего нет. Почувствовать то, чего они чувствовать не должны. Сделать то, чего они не хотят делать.

Она могла быть кем угодно. Стать кем угодно.

Эта мысль вызывала страх и отвращение, но решимость вернула спокойствие. Когда охранник вернется, она будет готова.

Когда руки перестали дрожать, она вынула стилет из нового, покрытого титаном, пальца и вонзила лезвие в запястье. Рана на том месте, где она недавно пыталась вырезать чип, чтобы ее не могли выследить, еще была свежа. Но на этот раз Зола не колебалась.

Вскоре весь мир будет искать ее, Линь Золу.

Искалеченного киборга с отсутствующей ногой.

Лунатика с украденной личностью.

Механика, которому некуда идти.

Но они будут искать призраков.

АРМИЯ КОРОЛЕВЫ

Они явились на исходе долгой ночи, когда Горнодобывающий сектор не видел солнца уже почти две недели. Зед отметил свой двенадцатый день рождения несколько месяцев назад, и прошло как раз достаточно времени, чтобы он перестал думать о блеске золотого шитья на черных плащах и начал надеяться, что его не выберут.

Однако он не удивился, когда его разбудил стук во входную дверь. Было очень рано, отец еще не ушел на завод в соседнем секторе, где он собирал двигатели шаттлов и тракторов. Зед смотрел в темный потолок и слушал, как родители шепчутся за стеной. Потом отец прошел мимо двери. Приглушенные голоса зазвучали в гостиной.

Зед зажал одеялом рот и закричал от страха и напряжения. Ему пришлось сделать так трижды. Он не хотел испугать брата, который спал с ним в одной комнате.

Он знал, что этого не избежать. Он был лучшим в классе. Сильнее, чем некоторые мужчины, с которыми отец работал на заводе. И все же он надеялся, что преподаватели не заметят его. Может быть, пропустят его…

Эти мысли всегда были мимолетными. С самого детства его растили в ожидании двенадцатого дня рождения и визита королевских магов. Он знал, что если его признают достойным, то призовут в новую армию, которую создавала королева. Служить короне — великая честь. Семья и сектор будут им гордиться.

— Ты должен одеться.

Он поднял голову и увидел сверкающие в темноте глаза брата. Все-таки он не спал.

— Скоро тебя позовут. Лучше, если им не придется ждать.

Не желая, чтобы брат подумал, будто он испугался, он вскочил на ноги.

В коридоре он столкнулся с матерью. Ее короткие волосы топорщились с одной стороны, она надела хлопковое платье, хотя ее нижняя юбка наэлектризовалась, и платье липло к левой ноге. Она перестала поправлять его, и, всего на одну сокрушительную секунду, он увидел отчаяние, которое она всегда прятала, когда они говорили о солдатской повинности. Потом все прошло, она облизнула пальцы и попыталась пригладить его неопрятные волосы. Он вздрогнул, но не увернулся и не стал возражать, пока не появился отец.

— Зеэв. — Его голос переполняли незнакомые эмоции. — Не бойся.

Отец взял его за руку и повел в переднюю часть дома, где ждали не один, а два мага. Оба были в традиционных одеждах королевского двора: в мундирах с высокими воротниками и просторными и длинными расшитыми рукавами. Женщина была в черном, это означало, что она — маг третьего уровня, а мужчина — в красном, как и полагается магу второго уровня. Зед знал, что на всей Луне наберется не больше дюжины магов второго уровня, и один из них находился сейчас в его доме.

Он не мог удержаться и представил себе, как выглядит его дом в глазах таких высокопоставленных лиц. Места в гостиной хватало лишь для потертого дивана и кресла-качалки, а на маленьком столике стояла ваза с пыльными искусственными цветами. Если бы они заглянули во вторую дверь, то увидели бы раковину, заваленную тарелками, над которыми жужжали мухи, потому что прошлой ночью мать слишком устала, чтобы навести порядок, а Рэн и Зед с другими детьми играли в вышибалы, поэтому им тоже было не до уборки.

Теперь он жалел об этом.

— Зеэв Кесли? — спросил маг второго уровня.

Зеэв кивнул, сжимая руку отца и призывая всю свою волю, чтобы не спрятаться у него за спиной.

— Рад сообщить, что мы рассмотрели ваши тесты на выявление способностей и выбрали вас для проведения физических модификаций и обучения, чтобы вы могли стать одним из великих воинов армии Ее Величества. Вы приняты. Нет необходимости собирать вещи: все, что нужно, вам предоставят. Больше у вас не будет контактов с вашей биологической семьей, поэтому прощайтесь.

Его мать негромко вскрикнула. Зед не понимал, что его трясет, пока отец не повернулся и не схватил его за плечи.

— Не бойся, — снова повторил он. Легкая улыбка мелькнула на его лице и пропала. — Делай, что велят, чтобы мы могли гордиться тобой. Это великая честь.

Голос его был напряженным. Зед не мог ручаться, что отец верит в то, что говорит. Возможно, это было представление для магов. Грудь его сжимало.

— Но… Я не хочу идти.

— Зеэв. — Отец строго посмотрел на него.

Зед взглянул на мать. Ее платье все так же липло к нижней юбке, но она его больше не поправляла. Слезы еще не успели выкатиться из ее глаз. Он вдруг заметил морщинки, которых никогда не замечал раньше.

— Пожалуйста, — сказал он, обхватывая ее руками за талию. Он знал, какой он сильный. Если он будет держаться достаточно крепко, они не смогут заставить его отпустить ее. Он зажмурился, когда побежали первые горячие слезы. — Пожалуйста, не дайте им…

И когда из его горла вырвался первый всхлип, новая, темная мысль проскользнула в его разум: это маленький, жалкий дом в бедном горнодобывающем секторе. Это жалкие, ничтожные люди. Его родители слабы и глупы… Но он — он предназначен для величия! Он — один из немногих избранных и будет служить самой королеве. Это большая честь. Мысль о том, чтоб задержаться тут еще хоть на минуту, вызывала отвращение. Зед задохнулся и оттолкнул мать.

Жар заливал его шею, лицо пылало от стыда и обиды. Как он мог так думать?

Но эти мысли никуда не ушли и все еще оставались где-то в мозгу. Он никак не мог прогнать их, хотя и чувствовал вину. Он обернулся и посмотрел на магов. На губах женщины играла легкая усмешка. И хотя сначала она показалась ему красивой, это новое выражение ее лица заставило его вздрогнуть.

— Очень скоро у тебя будет новая семья, — сказала она голосом, завораживающим, словно детская колыбельная. — У нас есть средства заставить тебя смириться и пойти с нами по доброй воле, нам стоит их применить?

Зед поежился, осознав, что она видела все эти ужасные мысли. Не просто видела… она создала их. Она им манипулировала, и это было так естественно, так легко вплетено в его собственные эмоции. Когда они практиковали управление сознанием в парах или когда преподаватель подталкивал его к мыслям о повиновении, это было похоже на новые идеи, внедряемые в мозг. Эту манипуляцию можно было различить, и часто, при достаточной концентрации, ей можно было бросить вызов.

А это был другой уровень манипуляции, противостоять которому было не так-то просто. Он теперь знал это. Его заставят пойти с ними, и он станет игрушкой Ее Величества, и у него будет не больше воли, чем у дрессированной собаки.

Он услышал, как открылась дверь в спальню. Рэн вышел, подталкиваемый любопытством.

Зед сжал челюсти и изо всех сил постарался задушить растущее отчаяние. Он будет храбрым, брат не увидит его страха. Он будет сильным ради него.

И как только решение было принято, страх действительно начал слабеть. Приободрившись при мысли, что это его выбор, а не тот, который маги сделали за него, он повернулся к матери и потянулся, чтобы поцеловать ее в щеку. Она обхватила его, прежде чем он успел отступить, и прижала к себе, целуя как безумная. Затем так же быстро отпустила. По лицу ее бежали слезы, и ей пришлось отвернуться, чтобы скрыть их.

Зед обнял и отца, так же быстро и так же крепко, чтобы он понял, сколько любви было в этом жесте.

После расправил плечи и шагнул к магам.

Женщина вновь усмехнулась:

— Добро пожаловать в королевскую армию.

Они сказали, что после анестезии наступит глубокий сон без сновидений, но они ошиблись. Ему снились иглы, вонзающиеся в кожу. Клещи, выдирающие зубы. Он видел горячий пепел и дым. Ему снилась белая тундра, холод, какого он никогда не чувствовал раньше, и голод, который нельзя было насытить мясом, сочащимся кровью в его зубах. А еще ему снился далекий вой. Жуткие крики, которые никак не смолкали.

Пробуждение было медленным, словно его вытаскивали из ямы, наполненной грязью. Когда он открыл глаза, крики начали стихать. Он был в той же комнате, на смотровом столе, где медсестра ввела иглу в его руку, но он сразу понял, что его изменили. Стены вокруг стали ярче и белее. В голове отдавался эхом звук каждого из хитроумных приборов. Запах химикатов бил в ноздри так, что хотелось зажать нос, но он был для этого слишком слаб.

Руки и ноги казались тяжелыми, суставы болели. Рубашка была ему мала, он чувствовал себя незащищенным. Было холодно. Под шеей ощущалась выпуклость. Заставив себя пошевелить рукой, он потянулся к голове и нащупал бинты. Когда сознание немного прояснилось, он попытался вспомнить, что говорила ему сестра.

Солдат королевской армии модифицировали, чтобы повысить их эффективность. Он проснется усовершенствованным. Он вздохнул еще и уловил новый запах. Нет, два запаха.

Два отдельных аромата, состоящих из феромонов, пота, мыла и химикатов. Они приближались. Дверь открылась, вошли мужчина и женщина. Женщина была в белом халате, ее каштановые волосы были коротко острижены.

Мужчина был магом, но не тем, который забрал Зеда из дома. Его темные волнистые волосы были зачесаны назад, а глаза были черными, как ночное небо. Или как его мундир мага третьего уровня.

Зед различал каждый оттенок их запаха: лосьон, косметику, гормоны.

— Хорошо, — сказала женщина, нажав кнопку на стене. Смотровой стол загудел, его верхняя часть поднялась так, что теперь Зед сидел. Он вцепился в тонкое одеяло на груди.

— Приборы сообщили, что ты очнулся. Я доктор Мерфи. Я руководила твоими операциями. Как ты себя чувствуешь?

— Я не… Я… — Зед покосился на нее.

Язык казался чужим во рту. Он провел рукой по своим губам, сунул пальцы внутрь. Нащупал острый клык и отдернул руку.

— Осторожнее, — предупредила женщина. — Новые импланты будут служить тебе как самое эффективное оружие. Позволь-ка…

Он не сопротивлялся, когда она открыла ему рот и осмотрела зубы.

— Десны заживают хорошо. Мы заменили все твои зубы, иначе не хватило бы места для клыков. Мы также укрепили твою челюсть, добавив дополнительные связки, чтобы усилить давление. Дискомфорт будет ощущаться еще дней десять, четырнадцать, особенно когда прекратится прием болеутоляющих. Как твои глаза? — Она вынула из кармана какой-то прибор и посветила в его зрачки. — Ты заметишь, что пигментация усилилась, но это не должно тебя волновать. Когда нервы адаптируются, ты заметишь, что зрение стало острее, лучше фиксирует движения. Сообщи своему магу, если появятся головокружение, туман перед глазами или темные пятна. Думаю, ты уже заметил, что у тебя обострились слух и обоняние?

Ему потребовалось время, чтобы понять, что это был вопрос. Он слабо кивнул.

— Превосходно. Остальная часть модификаций разовьется в следующие восемь-двенадцать месяцев. По мере того как тело будет адаптироваться к генетическим изменениям, ты заметишь, как повышается сила мышц, гибкость, подвижность и выносливость. Все это будет сопровождаться повышенным метаболизмом, так что в следующие месяцы ты будешь есть гораздо больше. Даже больше, чем обычный двенадцатилетний мальчик, которым ты являешься. — Ее глаза мерцали.

Зед чувствовал, как стучит в висках.

— Но мы к этому готовы. — Она ждала, что он засмеется, а когда этого не произошло, продолжила: — Солдаты сидят на высокопротеиновой диете, которую мы разработали для ваших специфических потребностей. У тебя есть какие-нибудь вопросы, перед тем как я передам тебя магу Джаэлю?

Ему становилось все труднее и труднее контролировать дыхание.

— Что со мной будет? Через восемь или двенадцать месяцев?

Она довольно улыбнулась.

— Ты станешь солдатом. — Она взяла еще один небольшой прибор. Что-то нажала, и появилась голограмма. Два вращающихся изображения: юноша лет девятнадцати и белый волк.

— Проведя многолетние исследования и испытания, мы усовершенствовали методы генной инженерии, что позволило совместить избранные гены лучших Canis lupus arctos Ее Величества с генами растущих жителей Луны мужского пола. — Она нажала другую кнопку, и голограммы слились в одну.

Зед задержал дыхание. У этого нового существа были покатые плечи, огромные руки, покрытые плотным слоем меха, клыки, торчавшие из деформированного рта. Еще больше меха покрывало лицо, на котором светились желтые глаза.

Зед откинулся назад, на смотровой стол.

— Используя этот метод, — продолжала врач, — мы создали универсального солдата. Сильного и бесстрашного, с инстинктами одного из величайших хищников в природе. И, что еще более важно, этот солдат полностью подчиняется воле мага. — Она отключила голограмму. — Маг Джаэль объяснит тебе это в свое время.

— И все это случится со мной?

Врач открыла рот, но тут маг кашлянул и шагнул к кровати.

— Может, да, а может, и нет. Ты прошел модификации, чтобы получить навыки, необходимые солдату. Пока мы решили не проводить изменения, которые усилят твое сходство с волком.

— Хотя необходимые мутации можно завершить в любое время, — добавила врач.

— Но почему…

— Ты один из пятисот призывников, избранных, чтобы пройти особое обучение, — сказал маг. — Тесты показали, что ты можешь оказаться более эффективным, чем простой пехотинец. Ее Величество готовит подразделение солдат для весьма специфических задач. — Он склонил голову. — Будешь ли ты допущен в эту программу, зависит только от потенциала, который ты продемонстрируешь во время обучения.

Угрожающий взгляд, брошенный на него магом, был лишним. Зед не хотел еще когда-нибудь оказаться на этом столе. Он не хотел больше чувствовать иглы под кожей. Не хотел проснуться с мехом на лице и с глазами, в которых нет ничего человеческого.

Королева создает новый тип солдат. Значит, он станет одним из них.

Он оставался в госпитале еще двадцать четыре часа, чтобы врачи могли проследить за реакцией его тела на операции. Он узнал, что кошмар, который, как ему казалось, длился несколько часов, на самом деле равнялся двадцати шести дням пребывания в коматозном состоянии в анабиозе, а его тело подвергалось операциям и мутировало. Двадцать шесть дней его ДНК сплавлялось с ДНК белого волка, а безымянные врачи и ученые превращали его в животное, предназначенное служить королеве. За это время солнце поднялось и ушло, снова погрузив великий город Артемизию в долгую ночь.

На следующий день он увидел слева от кровати стопку одежды: мягкие коричневые брюки, черную футболку, простые ботинки. Они идеально ему подошли.

Он как раз закончил одеваться, когда почувствовал запах мага, приходившего накануне. За ночь тошнота из-за усилившегося обоняния прошла, но, когда маг вошел в комнату, живот все равно скрутило.

Потому что пропало другое чувство.

Яркая вибрация энергии, которую ощущали и которой могли управлять его соплеменники. Она пропала. В горле стоял ком.

— Со мной что-то случилось, — сказал он раньше, чем маг успел раскрыть рот. — Мой дар. Он… Мне кажется, что-то не так.

Маг мгновение смотрел безучастно, потом выражение его лица смягчилось. Это приглушило растущую панику Зеда.

— Да, я знаю, — сказал маг. — Это побочный эффект модификаций. Видишь ли, у диких животных нет таких способностей. Поэтому пришлось приглушить твое восприятие биоэлектричества, чтобы твои инстинкты не мешали волчьим инстинктам. Не тревожься, ты не лишился сил. Мы просто дали тебе новый инструмент, которым ты заменишь свой дар. И я должен быть уверен, что, когда потребуется, все твои инстинкты и способности будут функционировать как надо.

Зед облизнул губы. С его новыми зубами это было неудобно. Пришлось закрыть глаза, чтобы проглотить комок в горле.

Они отняли у него его лунный дар. Он теперь так же уязвим, как землянин. Так же бесполезен, как пустая раковина. А теперь они хотят, чтобы он был солдатом?

— Нас не представили вчера, — продолжил маг. — Ты должен называть меня мастер Джаэль. А тебя будут звать бета Кесли. Во всяком случае, пока твой ранг не изменится. Рад видеть, что ты уже одет. Идем.

Он вышел из комнаты, и Зеду понадобилось некоторое время, чтобы понять: он должен был следовать за ним.

— Будущим специальным оперативникам выделили отдельную тренировочную базу AR-3, — сказал мастер Джаэль, когда они покинули исследовательский комплекс. Зед успел лишь мельком увидеть блестящие белые дома Артемизии, главного города Луны, прежде чем Джаэль увел его в один из подземных тоннелей. Там их уже ждал шаттл. — Там есть отдельные казармы для каждой стаи, общая столовая и тренировочные помещения, где отрабатывают строевую подготовку и боевые приемы. Там же ты определишь свое место в стае.

— В стае?

— Это твоя новая семья. Оказалось, что ваши инстинкты проявляются лучше всего, когда мы копируем иерархию волков, а также их естественную среду обитания. В каждой стае от шести до пятнадцати оперативников, в зависимости от ментальных сил их мага. — Он усмехнулся. — В моей стае ты четырнадцатый.

Зед смотрел, как черные реголитовые стены проносятся за окном шаттла, и делал вид, будто понимает, о чем говорил мастер Джаэль.

Тренировочная база была расположена в огромных пещерах, вырытых в стенах туннеля. Они вошли в главный зал, Джаэль чеканил каждый шаг, и Зед увидел, что тринадцать солдат, одетых точно так же, как и он, выстроились, чтобы приветствовать мага. На первый взгляд им было от двенадцати до восемнадцати лет, а может, и больше. Они стояли в ряд, сдвинув пятки и вытянув руки по швам, но Зед моментально понял, кто тут главный.

Самый высокий и крупный солдат, чьи глаза сверкнули, когда они встретились взглядом.

— Мастер Джаэль! — выкрикнул он, и солдаты одновременно ударили себя кулаком в грудь.

— Альфа Брок. Сегодня к вам присоединяется новый член стаи. Это бета Зеэв Кесли.

Зед чувствовал на себе испытующие взгляды. Он заставил себя еще чуть выпрямиться, хотя мышцы между лопаток закаменели. Он медленно встретился взглядом с каждым. В зале было много незнакомых ароматов, но он безошибочно мог определить запах каждого из них.

— Бета Кесли, — сказал мастер Джаэль, — присоединяйтесь к стае.

Зед глянул на мага, и его сердце пропустило такт. В глазах мага было что-то нетерпеливое, но Зед не знал, чего ему ждать. Хотел ли Джаэль, чтобы он поклонился? Или прижал кулак к сердцу, как это сделали другие?

Но прежде чем Зед успел принять какое-то решение, он почувствовал толчок, похожий на удар током. А затем зашагал к строю солдат. Его ноги больше ему не принадлежали.

Он почувствовал, как кровь бросилась к лицу: маг контролировал его разум.

Стремление к неповиновению поднялось изнутри. Зед напрягся и, сконцентрировавшись, как только мог, заставил себя остановиться. Он замер в неудобной позиции, на полушаге, держа руки по швам. Он вспотел от прилагаемых усилий.

Широко открыв глаза, он посмотрел на мастера Джаэля. К своему удивлению, на лице мага он увидел не злость, а замешательство.

И процедил сквозь зубы:

— Благодарю, мастер. Но я могу идти без вашей помощи.

Джаэль усмехнулся, и Зед внезапно почувствовал, как его отпустили.

— Ну, разумеется, — сказал Джаэль. — Прошу, стань в строй.

Выдохнув, Зед развернулся к своей новой стае.

И снова резко вздохнул. Лидер, Альфа Брок, теперь стоял на расстоянии вытянутой руки и рычал, обнажая клыки.

Прежде чем Зед успел понять, что происходит, в челюсть ему врезался кулак. Задыхаясь, он упал на пол. Легкие горели от недостатка кислорода, голова звенела от удара. Хуже всего была боль в челюсти — десны все еще саднило после операции. От пульсирующей боли на глаза наворачивались слезы.

— Не смей проявлять неуважение к мастеру Джаэлю, — сказал Альфа Брок и, зарычав, пнул Зеда ногой под ребра.

Зед вскрикнул и свернулся, пытаясь защитить живот, но второго удара не последовало. Он сплюнул кровь на землю. И обрадовался, что не потерял ни одного зуба.

Дрожа, он рискнул посмотреть на мастера Джаэля, но маг спокойно стоял, сцепив руки за спиной. Когда он заметил взгляд Зеда, то поднял бровь и медленно произнес:

— Встань и иди к своей стае.

Зеду казалось, что встать невозможно. Все кружилось перед глазами, и Зед невольно спрашивал себя, не сломано ли у него ребро. Но последствий невыполнения приказа он боялся больше, чем боли, поэтому встал, сначала на четвереньки, а потом со стоном поднялся на дрожащие ноги. Альфа смотрел, как Зед ковылял в конец строя. Никто из солдат не двигался.

— Скоро ты узнаешь, — сказал мастер Джаэль, — что твое место в стае зависит от силы, храбрости и умения защитить себя. Больше тебя щадить не станут.

Зед потерял счет времени. Сначала — дни, потом — недели и месяцы слились в непрерывный поток тренировок.

Строевая подготовка. Стратегия и тактика. И бои… много боев. Волки в дикой природе иногда дерутся, выясняя, кто в стае главный. Солдаты дрались постоянно. Пытались превзойти один другого, показать себя, доказать собственную ценность, улучшить свое положение. Почти все они были одержимы жаждой насилия, которой не было у Зеда, хотя он часто притворялся, будто ему тоже нравится кровь и хруст костей. У него не было особого выбора.

Он выигрывал не все схватки, но и проигрывал не все. Примерно через полтора года он обнаружил, что прочно обосновался в середине стаи. Средний бета. После того единственного удара альфы Брока он никому не позволял застать себя врасплох и развил ловкость, достаточную, чтобы отражать нападения. Его тактика защиты была не очень эффективна, но довольно часто ему удавалось продержаться достаточно долго, чтобы вымотать противника.

Это не сделает его альфой, но убережет от участи омеги, которого все травят.

Альфа Брок оставался во главе стаи. Он был непобедим и дрался чаще, чем любой из них, как будто ему приходилось постоянно напоминать себе и другим, насколько он лучше прочих. Зед старался не становиться у него на пути, но избегать его постоянно было невозможно. Если Брок хотел подраться, отказов он не принимал. Синяков и шрамов от его кулаков Зед получил больше, чем мог сосчитать.

Стая стояла кругом, наблюдая за ничем не примечательной дракой между бетами Уинном и Троем, когда Зед уловил приближающийся запах мастера Джаэля и кого-то еще. Знакомый и незнакомый одновременно.

Зед отвернулся от дерущихся, как и все, кто уловил запах. Уинн и Трой еще боролись, но через несколько секунд отпустили друг друга, и все ринулись строиться. Зед распознал шаги Джаэля рядом с чьими-то неловкими, шаркающими шагами. С тех пор как Зед присоединился к стае, Джаэль никого не приводил в казармы.

Мастер Джаэль вышел из тоннеля в тренировочную пещеру с новым учеником. Зед едва не задохнулся. Стоявший рядом Уинн вздрогнул от резкого звука, и Зед был уверен, что его реакцию заметили все. Не у него одного был усовершенствованный слух.

Новобранцем был его брат. Он стал выше, но в остальном почти не изменился.

Чтобы заметить его, Рэну понадобилось больше времени. Он стоял на полшага позади мастера Джаэля, в форме, бледный, и широко распахнутыми глазами пристально разглядывал членов своей новой семьи.

Пока взгляд его не остановился на Зеде.

— Альфа Брок, — сказал Джаэль, — это последний рекрут в вашей стае. Бета Рэн Кесли.

Вместе со всей стаей Зед ударил себя кулаком в грудь.

— Бета Кесли, можешь присоединиться к стае.

Зед замер, ожидая, когда ноги Рэна изменят ему, а на лице появится понимание происходящего.

И он увидел, как глаза Рэна расширились, но брат склонил голову и не сопротивлялся, когда его тело встало в конец строя, а кулак ударил в грудь.

Только тут Зед услышал, как отчаянно колотится его сердце. И невольно спросил себя, слышат ли это остальные.

Он слышал, как Рэн, стоявший через три человека от него, выдохнул, когда Джаэль перестал контролировать его мозг.

— Добро пожаловать в новую семью. Тренировка начнется завтра в шесть утра. Тебе нужно многое наверстать. — С этими словами Джаэль развернулся и ушел.

Никто не двигался, пока звук его шагов не стих, а запах одеколона не рассеялся.

Затем альфа Брок фыркнул. От этого звука кровь застыла у Зеда в жилах.

Строй рассыпался, и через несколько секунд Рэн был окружен.

— Ну, — сказал альфа Брок, — по крайней мере, со вступлением в стаю ты справился лучше, чем твой высокомерный братец.

Рэн бросил взгляд на Зеда, взгляд, полный страха и неуверенности, а потом посмотрел на Альфу Брока.

— Честно говоря, не думал, что мастер Джаэль возьмет еще одного, — продолжил альфа Брок, ухмыляясь. — Должно быть, ты совсем слабоумный.

Рэн сделал полшага назад. Зед видел, что он еще не оправился от операций: зрачки его были расширены, на лбу блестел пот.

— Отстань от него, Брок, — сказал Зед, выходя в круг. Это был единственный шанс обратиться к нему напрямую.

Брок повернулся и бросил косой взгляд на Зеда.

— Что это значит, Кесли?

— Дай ему время. Всем и так известно, что ты — альфа. Так что не стоит задирать каждого двенадцатилетнего мальчишку, который приходит сюда.

Ему показалось, будто он услышал смешки, но они быстро смолкли под грозным взглядом Брока. Брок повернулся к нему, и Зед с удивлением почувствовал облегчение. По крайней мере, Брок уже забыл про Рэна.

Но тут альфа повернулся так быстро, что Зед не был уверен, что даже он сумел бы блокировать его атаку. Нога Брока врезалась в голову Рэна, отбросив его на бету Рейфа.

Пелена застлала глаза Зеду, из его горла вырвался рык, а кулак обрушился на челюсть Брока.

Брок отступил, удивленный, но быстро собрался. Зарычав, он бросился на Зеда и, используя его руку, занесенную для удара, как рычаг, развернул его и зажал его голову в сгибе локтя. Зед рычал и пытался перебросить Брока через себя, как перебрасывал других, когда его ловили в этот захват, но Брок был слишком большим. Свободной рукой он пытался ударить Брока в ухо, но это выглядело беспомощно и жалко.

— Это моя стая, — сказал Брок. — Никогда не смей указывать, как мне поступать.

Как только он выпустил Зеда, тот метнулся прочь. Но Брок схватил его за руку. Зед пытался удержать дистанцию, он вдруг почувствовал, как что-то острое кольнуло его руку ниже локтя. Он вскрикнул, отдернул руку, и острие распороло кожу, спуская ее от локтя до запястья. Зед отшатнулся и прижал руку к груди.

Брок усмехался. Он затачивал свои ногти как острые клинки — привычка, которую быстро переняли другие члены стаи. Теперь Зед понял, зачем это нужно.

Стараясь не обращать внимания на боль и кровь, струящуюся между пальцами, он сжал кулаки для следующей атаки. Но Брок вытер кровь Зеда со своих брюк и отвернулся, не боясь расплаты. Вслед за ним и остальная часть стаи утратила к нему интерес.

В животе у Зеда похолодело, когда Брок развернулся и плюнул на его брата, все еще лежавшего на земле. Плевок Брока попал Рэну в плечо, но брат даже не попытался отшатнуться или стереть его.

— Урок номер один, — сказал Брок. — Никогда и никому не позволяй драться вместо тебя.

Зед не опускал кулаков, пока Брок не увел стаю прочь. Потом он стянул с себя рубашку, обмотал рану тканью. Та моментально промокла насквозь.

— Рэн, ты в порядке? Челюсть не сломана? — Хромая, он подошел к брату, протянул ему руку. Но когда Рэн посмотрел на него, в его взгляде не было благодарности, только злость.

— Зачем ты это сделал? — спросил он, потирая щеку. — Тебе нужно было унизить меня в первый же день?

Зед отшатнулся.

— Рэн…

Не обращая внимания на протянутую руку, Рэн поднялся на ноги.

— Ты всегда любил покрасоваться на моем фоне. Я думал, это мой шанс показать себя, но меня распределили к тебе. Я снова оказался в твоей тени. — Он покачал головой, и прежде чем он отвернулся, Зеду показалось, что он заметил в его глазах слезы. — Просто оставь меня в покое, Зед. Забудь, что мы братья.

С тех пор как Зед прошел генетические модификации, прошло почти пять лет. Пять лет он не видел родителей.

Пять лет он провел под землей. Дрался, боролся за место в стае и тренировался.

Никто больше не говорил о том, что их готовят в специальный отряд королевы, но он никогда не забывал об этом. И часто просыпался от того, что ему снились длинные иглы и мех, покрывающий тело.

Пятьдесят стай не прошли полного преобразования, и каждый день они собирались вместе на час торжеств в обеденном зале. Именно в этот час Зед больше всего ощущал себя животным, которого из него и хотели сделать. Зловоние было невыносимым: запах пота и крови пяти сотен солдат перемешивался с запахом непрожаренного мяса, костей и деревянных столов. Они часто дрались за еду, и это приводило к новым и новым дракам.

Еще один тест. Еще один способ отстоять свое место.

Было время, когда Зед отступал и ждал остатков, словно падальщик, лишь бы не лезть в драку, размахивая кулаками и скрежеща зубами. Но он хотел есть так же сильно, как и любой из них — этот голод невозможно было утолить — и через несколько лет тренировок он решил, что больше никогда не будет есть последним. Несколько побед спустя члены его стаи больше не осмеливались бросать ему вызов.

Он все так же пытался не злить альфу Брока, несмотря на то что за последний год стал выше него ростом. Зед заметил, что даже сам Брок, кажется, уже не горит желанием связываться с ним, а тратит свою жестокость на то, чтобы унижать и подчинять Рэна. Омегу Кесли.

С самого начала было понятно, что Рэн — слабейший из них.

Зед надеялся, что все дело лишь в возрасте и размерах, но вскоре стало понятно, что у брата просто нет силы духа, необходимой, чтобы завоевать уважение стаи.

Хуже того, он, кажется, не понимал, почему остается внизу цепочки. Он боготворил Брока, подражая его манере разговора и пытаясь копировать его боевые приемы, хотя у него не было той силы в верхней части тела, которая позволила бы ему швырять соперников на землю. Он даже начал затачивать когти.

Зеду было тошно на это смотреть. Иногда ему хотелось оттащить брата в сторону, встряхнуть его и объяснить, что он делает только хуже. Поклоняясь всему, что делал Брок, он превращает себя в легкую мишень.

Но Рэн никогда и никак не показывал, что ему нужна помощь Зеда, и тот оставил его в покое. Смотрел, как его брат цепляется за Брока, надеясь на признание, а получая лишь объедки.

Зед смотрел, как его брат грызет кость, брошенную Броком — на столах остались лишь лужи крови да куски горелого мяса, — когда вдруг уловил запах…

Много запахов. Джаэль был среди них, но остальных он не узнал. Сорок, а может, пятьдесят…

Он повернулся к главному входу, нахмурился.

Солдаты вокруг еще несколько мгновений шумно переговаривались и жевали, но вскоре все затихли: маги никогда еще не приходили в столовую… А потом ринулись от столов и, вытирая сок с подбородков, начали толкаться, строясь в ряд.

Джаэль вошел, и с ним еще сорок девять магов, одетых в черное. Они остановились у входа двумя расходящимися рядами. Джаэль нашел взглядом свою стаю, прищурился — это было предупреждение.

Зед выпрямился так, что мышцы заныли. Тишина, наступившая после хаоса, оглушала. Зед почувствовал, что между зубами у него застрял кусок мяса, и постарался незаметно избавиться от него.

Они ждали.

А потом появился новый запах. Что-то цветочное и теплое, напоминавшее о матери.

В столовую вошла женщина в полупрозрачном платье, обвивавшемся вокруг ее ног. Длинная вуаль скрывала ее лицо. Поверх вуали на ее голове покоилась изящная белая корона из мерцающего реголита.

Зед был рад, что дыхание перехватило не у него одного. Он тут же отвел взгляд от Ее Величества и уставился выше, в черную стену пещеры. Ладони вспотели, и он боролся с желанием вытереть их о штаны или проверить, не осталось ли следов пищи вокруг рта.

Кусок мяса наконец отстал от зуба, и Зед его проглотил.

— Господа, — произнесла королева, — я здесь, чтобы поздравить вас с успехами, которых вы достигли как солдаты моей новой грозной армии. Я уже много месяцев слежу за вашим обучением, и я довольна тем, что видела.

Тихий шелест пробежал по рядам… намек на беспокойство. Зед не знал, как она могла наблюдать за ними так, чтобы они не знали. Может быть, их тренировки записывали на видео?

— Вы все знаете, — продолжала королева, — что находитесь в числе кандидатов для уникальной миссии, призванной урегулировать отношения между Луной и Землей. Эта почетная роль для тех, кто смог подняться над своим прошлым, над ограничениями собственного тела и страхом перед неизвестным. Это будут мои лучшие солдаты, избранные не только за силу и храбрость, но также за ум, хитрость и способность приспосабливаться. Мой двор и я скоро примем окончательное решение. — Ее слова туманили сознание Зеда, и он уже не мог думать ни о чем, кроме того, что капли пота скатываются по его лбу, а пальцы дрожат от энергии, которая не находит выхода.

Королева, которая до сих пор была так же неподвижна, как и солдаты — безликий покров, говорящий с ними, — подняла руку, указывая на магов.

— Уверена, магам не придется напоминать вам, что те из вас, кто занимает главенствующее положение в стае, сразу получают преимущество в глазах судей.

Зед рискнул посмотреть на Джаэля и увидел, что глаза его потемнели, а челюсти сжались.

— Господа! — Зед тут же уставился на стену перед собой. — Ваши маги попросили меня позволить некоторым особо выдающимся солдатам проявить себя. Я с нетерпением этого жду. — Она повела рукой, и маги тут же рассеялись в толпе.

Джаэль подошел к ним напряженным шагом.

— Альфа Брок, — бросил он, — будешь драться. Никаких зубов, никаких когтей… Хочу, чтобы ты продемонстрировал свои навыки. Понял?

Брок ударил себя кулаком в грудь.

— Да, мастер Джаэль. Кто будет моим противником?

Джаэль пристально посмотрел на бету Уинна. Все беты занимали одинаковое положение в стае, но каждый вел мысленный счет поражений и побед, ошибок и успехов, и все знали, что Уинн почти так же хорош, как Брок.

Но Джаэль вдруг медленно произнес:

— Зеэв.

Зед распахнул глаза, кровь бросилась ему в лицо, когда он взглянул на мастера Джаэля. Но Джаэль не шутил и не сомневался. Он уверенно прошел мимо остальных и встал перед ним. Взгляды их встретились, и Зед с некоторым удивлением заметил, что теперь он выше, чем мастер Джаэль.

— Королева хочет зрелищ, — сказал маг. — Так что в этот раз не держи дистанции.

Зед нахмурился, но постарался оставаться спокойным, салютуя своему магу.

Мысли метались в его голове, пока они шли в большой зал для тренировок. Королеву проводили на возвышение и усадили на трон, откуда она могла со всеми удобствами наблюдать за состязаниями.

Пятьдесят стай. Пятьдесят схваток.

Когда они начали, Зеда мутило. Он не мог сосредоточиться на схватках. Он видел лишь темные глаза Джаэля, снова и снова слышал: «В этот раз не держи дистанции».

Получается, Джаэль думал, что он проигрывал нарочно? И верит, что Зед может победить Брока? Или просто хочет, чтобы он продержался подольше?

Лишь раз он осмелился взглянуть на противника и увидел, что Брок смотрит на него яростно и мрачно. Очевидно, он не считал Зеда достойным противником. Во всяком случае, не для боя в присутствии самой королевы.

Рэн тоже выглядел угрюмым. Никто, разумеется, и не ждал, что его выберут представителем от стаи Джаэля, но Зед чувствовал, что Рэн об этом мечтал.

Наконец подошла их очередь.

Джаэль поклонился Ее Величеству и представил своих бойцов: «Альфа Брок против беты Кесли».

Зед чувствовал запах крови, пролитой в предыдущих схватках, все еще теплой и соленой, смешавшейся с каменной пылью. Они с Броком прошли в круг и уставились друг на друга.

Лишь когда Зед встал в боевую стойку, он почувствовал, как паника и растерянность исчезают. Он выигрывал не каждую схватку, но побеждал чаще, чем проигрывал. Он стал сильным и быстрым. И не опозорится в глазах Ее Величества.

Если они смогут ее впечатлить, может быть, она выберет их стаю для особой миссии. И ему никогда больше не будут грозить оставшиеся операции. И он не станет безумным животным ее армии.

В глазах Брока зажегся незнакомый огонь. Зед был уверен: этот взгляд сулит боль.

Брок напал первым, ударил справа в челюсть. Зед пригнулся… Слишком просто. Это был обманный прием, и в последний момент его кулак прилетел Зеду в бок. Зед сжал зубы и отскочил, нанеся Броку ответный удар ногой в живот.

Они отступили друг от друга, пружиня на ногах, прикрывая кулаками лицо. Струйка пота текла у Зеда вдоль позвоночника.

Он прищурился, увидел, как Брок качнулся и быстро сжал левый кулак. Он готовился к удару ногой с разворота.

Едва Зед успел об этом подумать, как Брок развернулся, целясь ногой в голову Зеда.

Он поймал его за ногу и потянул, опрокинув Брока на бок.

Зед, задыхаясь, отскочил подальше от Брока. Соль начала жечь глаза. Брок недолго оставался на земле. Он оскалил острые зубы и ринулся вперед.

Удар по ребрам. Локоть в лицо. Удар в бок.

Он предугадывал их все за секунду. Блок.

Блок. Прыжок. Атака.

Зубы клацнули, когда он ударил Брока в челюсть. Левый хук, удар в бок.

Брок уклонился с лицом, искаженным от ярости. Зед и сам с трудом скрывал удивление от этих своих внезапно открывшихся способностей.

Но это было не внезапно. Это был результат многих лет, проведенных на краю ринга, наблюдений за каждой дракой, в изучении каждой схватки, каждого удара, каждой победы. Он знал, как дерется Брок.

И предполагал, что, если его поставят против любого другого члена стаи, он различит те же сигналы, узнает те же трюки и уловки.

Он мог победить их.

Он мог победить их всех.

Брок схватил его за голову, потянул за шею. Зед услышал, как щелкают позвонки. Брок встряхнул его как собака, потом снова отступил. Глаза его пылали.

Зед рванулся вперед.

Удар. Блок.

Ответный удар. Блок.

Апперкот. Блок.

Колено…

Зед задохнулся, боль пронзила живот, когда пять ногтей впились в бок, вспарывая плоть над бедром. Брок сжал пальцы, глубже погружая ногти в плоть. Зед едва не потерял сознание, с придушенным стоном очнувшись на плече Брока.

— Я скорее тебя убью, чем позволю выиграть этот бой, — выдохнул Брок ему в ухо.

И тут же выпустил его, шагнув назад. Без поддержки Зед упал на колено. Он зажал рану рукой, не осмеливаясь взглянуть на Джаэля или королеву, чтобы узнать, заметил ли кто-нибудь, что Брок нарушил правила, которые установил маг.

Но нет. Они ведь дикие животные. Хищники, которыми управляют инстинкты и жажда крови. Кто будет ждать честной схватки от подобных монстров?

Все, что ей нужно, — зрелище.

Он услышал низкое рычание и не сразу понял, что рычит он сам. Он поднял взгляд. Брок выглядел расслабленным, его руки были в крови. Красные вспышки замерцали перед глазами Зеда. Бок пульсировал от боли.

— Лучше не вставай, — сказал Брок.

— Тебе придется меня убить, — рыкнул Зед.

Он заставил себя подняться с земли и сделал выпад. На мгновение Брок показался ошарашенным, но тут же блокировал этот удар и все последующие. Но Зед действовал быстро, и вскоре его кулак врезался в щеку Брока.

Брок с ревом потянулся к ране Зеда, но Зед уклонился и схватил Брока за запястье, притянув так близко, что почувствовал запах мяса в его дыхании. Свободной рукой он схватил Брока за горло. Помедлил.

«Убей его».

Слова наползли на его разум, как долгая ночь наползает на город… Незаметно, но необратимо. Они овладели им. Приказ пробивался сквозь его собственные желания, голод и отчаяние, поникали в кончики пальцев.

«Я хочу видеть, как ты это сделаешь».

Он стиснул зубы.

Брок раздул ноздри. Его глаза сверкнули презрением, когда он почуял нерешительность Зеда.

Зед увидел, как противник едва заметно перенес вес с одной ноги на другую, и понял, что его ждет. Ногти в бок, ослепляющая боль, белые пятна перед глазами.

С рыком он отпустил руку Брока и схватил его затылок.

Рывок.

Он уронил тело на землю раньше, чем глаза Брока потухли.

Сердце Зеда болезненно билось, кровь шумела в ушах.

Вокруг царила тишина. Совершенная и бесконечная тишина.

Облизывая соленые губы, он отвел взгляд от Брока и его неестественно вывернутой шеи.

Стая смотрела на него с недоверием и страхом, но, к своему удивлению, Зед не заметил в их глазах ни капли ненависти.

Они все смотрели на него — остальные члены стаи и маги. Все, кроме Джаэля, который выглядел не слишком довольным, но и не удивленным.

Королева встала, и только тогда он осмелился посмотреть на нее. Ее голова была склонена набок, и ему показалось, что ее лицо под вуалью выглядит задумчивым.

— Чисто и эффективно, — сказала она, трижды соединив ладони. Ни одной другой схватке она не аплодировала.

Он не понимал, что это значит.

— Хорошая работа… альфа.

Живот скрутило, но королева уже махнула рукой, чтобы тело убрали. Схватки продолжились, и Зед заковылял прочь, к своей стае. Слова королевы неслись за ним, как перезвон колокольчика.

«Хорошая работа, альфа».

Он убил Брока и по законам стаи занял его место. Стал новым альфой.

Зед остановился перед братьями по стае. Никто из них, казалось, не был удивлен словами королевы. Они все знали, что так будет — с того момента, как Брок упал на землю.

Он смотрел на них, и каждый ударил кулаком в грудь: молчаливый знак уважения. Молчаливое признание его победы. Даже брат отсалютовал ему, но в этом жесте была и горечь. Он один был разозлен успехом Зеда.

Зед дважды кивнул: раз, принимая выказанное уважение, и раз — своему брату, чтобы Рэн знал, он видел его разочарование.

Он прошел мимо них и направился к казармам. Его не волновало, разозлится ли Джаэль, распространятся ли слухи о его дерзости по всей Луне к тому моменту, как он вернется.

Он знал, что благодаря ему королева выберет стаю Джаэля для выполнения миссии. Они станут ее особыми, самыми ценными солдатами.

Их тела больше не будут подвергаться манипуляциям.

Этим убийством он гарантировал, что она никогда не превратит его в монстра.

Он знал это так же точно, как и то, что где-то на поверхности наступает долгий, долгий день.

КРАСНАЯ ШАПОЧКА

Земля. Европейская Федерация, 126 год космической эры. Юная Скарлет живет в маленьком городке Рьё со своей бабушкой. Они выращивают овощи и разводят новый генетически модифицированный вид пчел. Но однажды бабушка исчезает. Скарлет уверена, что ее похитили и она в опасности. Но никто ей не верит.

Никто, кроме загадочного уличного бойца по прозвищу Волк, который соглашается помочь Скарлет. Вот только можно ли ему доверять?..

Книга I

Девочка, однако же, не знала, что это был лютый зверь, и ничуть его не испугалась^[1].

Глава 1

Скарлет вела корабль вниз по узкому переулку за таверной Рьё, когда услышала сигнал входящего сообщения. Экран лежавшего на пассажирском сиденье портскрина включился, послышался механический голос автоответчика:

Сообщение для мадемуазель Скарлет Бенуа от полицейского департамента по розыску пропавших без вести, город Тулуза.

Ее сердце бешено забилось, и она едва не потеряла управление. Однако успела вовремя вывернуть руль, чуть не зацепив правым бортом каменную стену, и резко нажала на тормоз. Двигатель заглох. Она потянулась за упавшим с сиденья портскрином. Голубой свет экрана тускло освещал приборную доску.

Должно быть, полиция что-то обнаружила.

— Принять сообщение! — крикнула она, ожидая видеозвонка от следователя, который вел дело ее бабушки, но вместо этого получила несколько строк, написанных сухим канцелярским языком.

28 авг. 126 г. т.э.

Кас: Заявление № AIG00155819 от 11 августа 126 г. т.э.

Доводим до сведения госпожи Скарлет Бенуа, проживающей в Рьё, Франция, ЕФ, что дело о пропаже господина/госпожи Мишель Бенуа, проживающего/ей в Рьё, Франция, ЕФ, 28 августа 126 г. т.э. 15:42 объявлено закрытым за недостатком улик, подтверждающих факт совершенного насилия.

Заключение следственных органов: гражданин/гражданка ушел/ушла по собственной воле или покончил(а) жизнь самоубийством.

ДЕЛО ЗАКРЫТО.

Благодарим вас за обращение в следственные органы.

На экране всплыла заставка социальной рекламы, напоминающей пилотам об осторожности за рулем и необходимости пристегиваться ремнем безопасности.

Скарлет смотрела на экран, пока слова не слились в одно черно-белое пятно. Пол уходил из-под ног. Она так сильно стиснула портскрин, что пластмасса заскрипела.

— Идиоты, — прошипела она одна в пустой кабине.

Слова «дело закрыто» словно смеялись над ней.

Из ее груди вырвался хриплый стон; она швырнула устройство о приборную доску, надеясь, что оно разлетится на кусочки. Но после трех ударов экран лишь раздраженно мигнул.

— Идиоты! — Бросив портскрин на коврик у пассажирского сиденья, Скарлет откинулась в кресле и запустила пальцы в копну кудрявых волос.

Ремень больно врезался в грудь. Дышать стало тяжело, и она ослабила его. Распахнув дверь кабины, она выпала на темную улицу и чуть не задохнулась от запахов жира и виски, доносившихся из таверны. Сделав несколько глубоких вдохов, она попыталась успокоиться.

Нужно самой идти в полицейский участок. Сейчас уже поздно, значит, завтра. Это будет первое, что она сделает. Успокоится и внятно объяснит им, что они ошибаются. Заставит возобновить расследование.

Скарлет приложила запястье к сканеру грузового отсека и дернула за ручку шлюза — сильнее, чем это позволяла гидравлика корабля.

Она объяснит следователю, что необходимо продолжать поиски. Заставит выслушать себя. И тогда он поймет, что бабушка не сама ушла из дома и уж точно не покончила жизнь самоубийством.

В углу корабля стояли одна на другой шесть пластмассовых корзин с овощами. Но Скарлет едва видела их: мыслями она была за сотни километров отсюда, в Тулузе, прокручивая в голове предстоящий разговор. Обдумывая аргументы, используя всю силу убеждения.

С бабушкой случилось что-то ужасное. И если полиция не продолжит поиски, Скарлет доведет дело до суда и добьется того, чтобы все эти тупые детективы сдали значки, и никогда больше не получили работу, и…

Она схватила пару блестящих помидоров, размахнулась и метнула их в стену. Красная мякоть растеклась по стене, капая на мешки с мусором.

Вроде бы полегчало. Скарлет потянулась за следующим помидором, уже представляя физиономию следователя, когда она будет ему объяснять, что бабушка не могла просто взять и исчезнуть. Она не могла так поступить. Скарлет так и видела, как эти помидоры летят в него и стекают по его самодовольному маленькому…

Дверь открылась как раз тогда, когда в ход был пущен четвертый помидор. Скарлет замерла, а в дверном проеме появилось лицо хозяина таверны. Жиль увидел следы кровавого побоища.

— Надеюсь, это не мои помидоры, — сказал он.

Скарлет вытерла руку о грязные джинсы. Она чувствовала, как пылает ее лицо, как бешено колотится сердце.

Жиль вытер пот со лба, провел рукой по почти лысой голове и посмотрел на Скарлет со своим обычным выражением лица.

— Ну?

— Нет, это не ваш товар, — пролепетала она. Что в общем-то было правдой: он ведь за него еще не расплатился.

Жиль усмехнулся:

— Тогда оштрафую тебя только на три юнива — за погром. И если ты закончила тренировку по метанию овощей, может, занесешь наконец товар внутрь? У меня уже два дня в меню только вялый салат…

Он нырнул обратно в таверну, оставив дверь открытой. В переулок доносились звон посуды и смех — звуки, удивительные своей обыденностью.

Мир Скарлет рушился, но никто этого не замечал. Бабушка пропала без вести, а никому до этого не было дела.

Она взяла корзину с помидорами, пытаясь унять отчаянно бившееся сердце. Полученное сообщение не выходило у нее из головы, но разум постепенно одерживал верх над эмоциями. Первая волна ярости выплеснулась на стену вместе с растекшимися помидорами.

Наконец Скарлет смогла сделать глубокий вдох. Она поставила корзину на ящик с картошкой и вытащила их из корабля.

Поварята не обращали никакого внимания на Скарлет, пробиравшуюся в кладовую мимо плюющихся маслом сковородок. Она поставила корзины на полки, помеченные ярлыками, которые за последнее десятилетие меняли уже не раз.

— Бонжур, Скарлинг!

Скарлет обернулась. В дверях стояла сиявшая от счастья Эмили. Было видно, что ей не терпится поделиться каким-то секретом. Но, увидев лицо Скарлет, она оборвала себя на полуслове.

— Что…

— Не хочу об этом говорить. — Проскользнув мимо Эмили, Скарлет стремительно пошла через кухню обратно к выходу.

Официантка поспешила за ней.

— Ну и не надо! Я так рада, что ты приехала, — сказала она, беря Скарлет под руку. — Он вернулся!

У Эмили были светлые, как у ангела, кудри, но улыбка выдавала отнюдь не ангельские мысли. Скарлет высвободила руку, подняла ящик с пастернаком и редисом и вручила его официантке. Ей вовсе не хотелось выяснять, кто такой «он» и почему его возвращение так важно.

— Отлично, — коротко сказала она, снимая с полки корзину красного лука.

— Ты что, забыла? Ну же, Скарлет, тот уличный боец… Я же рассказывала тебе на днях! Хотя, может, это была София…

— Уличный боец? — Скарлет взглянула на официантку, при этом у нее снова заболела голова. — Эм, ты серьезно?

— Не будь занудой. Он очень мил. Заходит почти каждый день и всегда садится за мой столик, а это кое-что значит, правда? — Скарлет промолчала, а Эмили поставила ящик на пол и достала из кармана пачку жвачки. — Он такой тихий, совсем не похож на Роланда и его компанию. Мне кажется, он стесняется. И ему одиноко. — Она сунула жвачку в рот и предложила Скарлет.

— Застенчивый уличный боец? — Скарлет отказалась от жвачки. — Ты сама понимаешь, что говоришь?

— Ты должна увидеть его, и тогда все сама поймешь. У него такие глаза, что прямо… — Эмили щелкнула пальцами и изобразила сердечный приступ.

— Эмили! — воскликнул Жиль, снова появившись в дверях. — Кончай чесать языком и принимайся за работу. Четвертый столик тебя уже заждался.

На Скарлет он метнул злобный взгляд, молча предупреждая, что опять оштрафует, если она будет отвлекать его работников, и исчез в глубине таверны. Эмили показала ему вслед язык.

Удерживая одной рукой корзину с луком на бедре, Скарлет закрыла шлюз и спросила, проходя мимо Эмили:

— Это он за четвертым столиком?

— Нет, он за девятым. — Эмили улыбнулась, перекладывая овощи. Когда они пробирались через кухню, окутанную клубами пара, Эмили воскликнула:

— Ой, я такая глупая! Всю неделю хотела позвонить и спросить, как твоя гран-маман. Есть новости?

Скарлет стиснула зубы: слова сообщения продолжали жужжать у нее в голове, словно шершни. «Дело закрыто».

— Нет, все по-старому, — ответила она. И разговор потонул в криках суетившихся поваров.

В кладовой, они поставили овощи на пол. Скарлет принялась расставлять ящики, а Эмили вежливо пробормотала:

— Не переживай, Скар. Она вернется.

И юркнула обратно в главный зал. Все говорили о пропаже бабушки так, будто она кошка, которая вернется домой, когда захочет есть. «Не переживай, она вернется».

Но ее не было уже две недели. Она ушла, никому ничего не сказав, не предупредив, не попрощавшись. И даже пропустила день рождения Скарлет, хотя купила все для любимого лимонного пирога внучки, которой исполнялось восемнадцать лет.

Никто из владельцев ферм и работников не видел, как она ушла. Ни один андроид не заметил ничего подозрительного. Дома остался ее портскрин, но ни в сообщениях, ни в календаре, ни в истории браузера не было никаких зацепок. То, что она его оставила, само по себе было странно. Никто никогда не оставляет портскрин дома.

Но хуже всего было даже не это. Не брошенный портскрин и не лимонный пирог.

Скарлет обнаружила ее чип, завернутый в марлевую салфетку со следами крови. Она оставила его на кухонном столе, бросила, как что-то ненужное.

Следователь сказал, что люди вырезают чип из руки, когда не хотят, чтобы их нашли. Он говорил так, будто открывал Скарлет страшную тайну. Но ей почему-то казалось, что об этом трюке могут знать и те, кто похищает людей.

Глава 2

Жиль стоял у кухонного стола и поливал сэндвич соусом бешамель. Скарлет обошла стол и окликнула хозяина. Он раздраженно посмотрел на нее.

— Я закончила, — мрачно сказала она. — Подпиши доставку.

Жиль зачерпнул картошку фри и, высыпав рядом с сэндвичем, подтолкнул тарелку к Скарлет:

— Отнеси заказ на первый столик, а я пока все оформлю.

Скарлет разозлилась:

— Жиль, я к тебе в официантки не нанималась!

— Радуйся, что я не заставил тебя оттирать то безобразие на стене! — Он повернулся к ней спиной. На нем была белая рубашка, пожелтевшая от пота.

Скарлет уже сжала кулаки, представляя, как сэндвич летит в голову Жилю, но перед ее мысленным взором возникло суровое лицо бабушки. Как она будет разочарована, когда вернется и узнает, что из-за внучкиной вспышки ярости они лишились постоянного клиента!

Схватив тарелку, Скарлет выбежала из кухни. Когда она вошла в зал, ее едва не сбил с ног официант. Таверну Рьё нельзя было назвать приятным местом — липкие полы, дешевые разномастные столы и стулья, спертый воздух. Но люди любят посплетничать и пропустить стаканчик-другой, поэтому в таверне всегда было много посетителей, особенно по воскресеньям, когда местные фермеры на сутки забывали о своих полях.

Пробираясь сквозь толпу, Скарлет заметила на стене за стойкой светящиеся экраны нетскринов. По всем показывали один и тот же репортаж, взбудораживший Интернет прошлой ночью. Все говорили о ежегодном бале Восточного Содружества, на котором почетной гостьей была королева Луны и куда проникла девочка-киборг, которая взорвала несколько люстр и пыталась убить королеву… или только что коронованного императора. У каждого была своя версия событий. На увеличенных фотографиях с места происшествия можно было разглядеть девушку с грязным лицом и мокрыми волосами, выбившимися из тугого хвоста. Загадка, как ее вообще пустили на бал.

— Они должны были избавить ее от страданий, когда она споткнулась и упала на лестнице, — заметил Роланд. Он был завсегдатаем таверны и выглядел так, что было ясно: он торчит здесь с полудня. Он ткнул пальцем в экран, изображая пистолет, и добавил: — Я бы пустил ей пулю прямо в лоб. Скатертью дорога!

Посетители рядом со Скарлет одобрительно кивали, а она, закатив от отвращения глаза, стала протискиваться к первому столику.

Она узнала красавчика, о котором говорила Эмили — отчасти благодаря шрамам и синякам на оливковой коже, но скорее потому, что он был единственным чужаком в таверне. Он выглядел чуть более потрепанным, чем она ожидала после восторженного рассказа Эмили: его волосы торчали в разные стороны, а под глазом проступал свежий синяк. От нетерпения он постукивал ногой под столом.

Перед ним стояли три пустых тарелки — на них не осталось ничего, кроме следов жира, остатков яичного салата и нетронутых томатов с листьями рукколы.

Скарлет сама не заметила, как уставилась на посетителя, и смотрела на него, пока он не встретился с ней взглядом. Глаза у него были цвета спелого зеленого винограда. Скарлет покрепче перехватила тарелку. Внезапно она поняла, что приводило Эмили в такой восторг. «У него такие глаза…»

Пробравшись сквозь толпу, она поставила перед ним тарелку с сэндвичем.

— Ваш заказ, месье.

— Благодарю.

Его голос был не громким, низким и хриплым. Казалось, что он слегка заикается. Возможно, Эмили права, и он действительно застенчив.

— Вы уверены, что не хотите заказать целую свинью? — спросила она, собирая пустые тарелки. — Тогда официантам не пришлось бы бегать туда-сюда.

Его глаза расширились, и на мгновение Скарлет показалось, что он действительно обдумывает ее предложение, но потом его внимание привлек стоящий перед ним сэндвич.

— У вас тут хорошо готовят.

Скарлет подавила смешок. «Хорошо готовят» и «Таверна Рьё» — эти два выражения плохо сочетались друг с другом.

— Драки будят аппетит, да?

Незнакомец не ответил. Он вертел соломинку в стакане, а стол ходил ходуном, потому что он нервно отстукивал ногами какой-то бит.

— Что ж, приятного аппетита, — добавила она. Помедлив, она протянула ему одну тарелку обратно: — Вы точно не хотите помидоров? Это самое вкусное во всем блюде, они с моего огорода. Как, впрочем, и салат, но листья не были такими увядшими, когда я их привезла. Ладно, салат вы не хотите. Но, может, хотя бы помидоры?..

На лице незнакомца появилось вопросительное выражение.

— Я их никогда не пробовал…

Скарлет удивилась:

— Никогда?

Поколебавшись, он наконец поставил стакан, взял два ломтика помидора и отправил в рот. Он медленно жевал с застывшим выражением лица, потом задумался и все-таки проглотил.

— Не совсем то, чего я ожидал, — сказал он. — Но не сказать, что это невкусно. Можно еще?

Скарлет собрала тарелки.

— Вообще-то я тут не работаю…

— Вот опять! — крикнул кто-то у стойки, и по таверне прокатилась волна возбужденного шепота. Скарлет посмотрела на нетскрины. Показывали пышный сад, полный цветущих растений. Стволы бамбука блестели от недавнего дождя. Красные фонари освещали огромную дворцовую лестницу. Над дверью висела видеокамера, направленная на дорожку. Вокруг было очень красиво. И спокойно.

— Ставлю десять юнивов на то, что какая-то девчонка сейчас потеряет на этой лестнице ногу! — крикнул кто-то, и все захохотали. — Ну же, давайте! Шансы-то почти нулевые…

Через секунду на экране появилась девушка-киборг. Она выбежала из дворца и помчалась вниз по лестнице, нарушая своим летящим серебряным платьем неподвижность сада. У Скарлет перехватило дыхание. И хотя она уже знала, что будет дальше, все равно вздрогнула, когда девушка споткнулась и упала. Она скатилась с лестницы и растянулась на каменной дорожке. Звука не было, но Скарлет представила, как девушка тяжело дышит, перевернувшись на спину и глядя на двери дворца. На ступеньках замелькали чьи-то тени, и вдруг над ней появилось несколько человек.

Скарлет уже сто раз слышала эту историю, поэтому тут же отыскала глазами стопу, оставшуюся на ступеньках. В металле, из которого была сделана нога, отражались огни бального зала.

— Говорят, слева стоит королева, — произнесла Эмили. Скарлет вздрогнула: она не слышала, как та подошла.

Принц — теперь уже император — осторожно спустился по лестнице и подобрал стопу. Девушка внизу одернула подол, но не могла скрыть от чужих глаз обрывки проводов, свисающие из металлического обрубка.

Скарлет слышала, что говорили вокруг. Девушка не просто оказалась лунатиком — нелегальным мигрантом и угрозой Восточному Содружеству. Ей удалось промыть мозги самому принцу Каю. Некоторые полагали, что она хотела власти, другие — что денег. Кто-то считал, что она подстрекала к военным действиям, которыми Луна давно угрожала. Но какими бы ни были намерения девушки, Скарлет не могла не чувствовать к ней сострадания. В конце концов, та была всего лишь подростком, даже младше Скарлет. И выглядела так жалко, лежа на дорожке.

— Так что там насчет избавить от страданий? — спросил какой-то парень в баре.

Роланд снова ткнул пальцем в нетскрины:

— Нужно было ее пристрелить! Ничего более отвратительного я в жизни не видел.

Кто-то пытался протиснуться вперед сквозь толпу, чтобы оказаться в гуще событий рядом с другими клиентами и Роландом.

— Я так не думаю. По-моему, она просто прелестна, когда притворяется беспомощной и невинной. Может, вместо того чтобы выслать ее из страны на Луну, им стоило бы отправить ее ко мне?

Толпа громко засмеялась. Роланд провел рукой по стойке, с грохотом отодвигая банки с горчицей.

— Не сомневаюсь, в постели ее металлическая стопа будет прекрасно смотреться рядом с твоей, — ответили ему из толпы.

— Свинья, — процедила Скарлет, но ее реплика потонула в гоготе.

— Я бы не упустил возможности согреть ее! — добавил кто-то, послышались одобрительные возгласы.

Скарлет вновь охватило чувство гнева, и она скорее швырнула, чем уронила грязные тарелки на ближайший столик. Не обращая внимания на удивленные взгляды, Скарлет протиснулась к стойке. Изумленный бармен молча смотрел, как девушка отодвинула бутылки с ликером и залезла на стойку, тянувшуюся вдоль всей стены. Привстав на цыпочки, она вырвала из стены кабель нетскринов. Экраны мгновенно потухли, королевский сад и девочка-киборг исчезли.

В зале поднялся возмущенный гул.

Поворачиваясь, Скарлет случайно уронила бутылку вина. Осколки разлетелись во все стороны, но она как будто ничего не замечала. И помахала кабелем перед разъяренной толпой:

— Проявите хоть каплю уважения! Эту девушку казнят!

— Эта девушка — лунатик! — прокричал кто-то. — Она должна быть казнена!

Все присутствующие поддержали его, а кто-то кинул в Скарлет корку хлеба. Она уперлась руками в бока:

— Ей всего шестнадцать!

Мужчины и женщины повскакали из-за столов, каждый выкрикивал, что думает о лунатиках: они — воплощение зла, а девушка пыталась убить императора Содружества.

— Тише, тише! Успокойтесь! Дайте Скарлет передохнуть! — прокричал Роланд. Судя по его дыханию, виски он выпил немало. — У нее у самой семья с приветом. Сначала старая гусыня сбежала, а теперь вот Скарлет защищает права лунатиков.

Взрывы смеха и издевки посыпались на Скарлет со всех сторон. Кровь прилила к ее лицу. Она не успела опомниться, как спрыгнула на пол, и ее кулак мелькнул у самого уха Роланда.

Он вскрикнул.

— Что за…

— Моя бабушка не сумасшедшая! — Скарлет встряхнула Роланда за грудки. — Вот, значит, что ты сказал следователю?! Сказал, что она сошла с ума?

— Ну конечно! — рявкнул он в ответ. От него несло алкоголем. Скарлет до боли в руках стиснула ткань его рубашки. — И думаю, не я один. Ведь она почти не выходит из дома, разговаривает с животными и андроидами, как с людьми, а за людьми гоняется с винтовкой…

— Это было всего один раз, и тот человек пытался навязать ей услуги службы сопровождения.

— Меня совсем не удивляет, что бабуля Бенуа съехала с катушек. К этому давно шло!

Скарлет толкнула Роланда, и тот налетел на Эмили, которая пыталась вмешаться. Эмили закричала и, пытаясь увернуться, упала на стол.

Роланд не мог решить, засмеяться или рассердиться.

— Полегче, Скарлет, а то кончишь так же, как старая…

Стол заскрежетал по каменному полу. Уличный боец схватил Роланда за шею и поднял на воздух. В таверне стало очень тихо. Боец держал Роланда на весу, как будто тот был куклой, а Скарлет с изумлением смотрела на него.

— Кажется, вы должны извиниться перед девушкой, — тихо, но отчетливо проговорил боец.

Роланд что-то пробулькал. Его ноги дергались, пытаясь нащупать пол.

— Эй, отпусти его! — заорал какой-то посетитель, вскакивая с табурета. — Ты же его убьешь!

Он схватил бойца за руку, но с тем же успехом мог тянуть и дергать железную перекладину. Вспыхнув, он замахнулся кулаком, но боец свободной рукой блокировал удар.

Скарлет замерла: на предплечье у бойца была татуировка, набор каких-то букв и цифр: LSOP962.

Боец, казалось, все еще был зол, но на его лице вдруг отразилось изумление, как будто он только что вспомнил правила игры. Он поставил Роланда на землю, отпустил руку посетителя.

Роланд упал на табурет, пытаясь прийти в себя.

— Что на тебя нашло? — прохрипел он, потирая шею. — Ты что, внедренный агент Луны?

— Вы были невежливы.

— Невежлив? — рявкнул Роланд. — Да ты меня чуть не убил!

Жиль выбежал из кухни, с грохотом распахнув дверь в зал:

— Что здесь происходит?

— Этот парень пытался затеять драку, — сказал кто-то из посетителей.

— А Скарлет разбила скрины!

— Болван, я их не разбила! — крикнула Скарлет.

Жиль оглядел темные экраны нетскринов, Роланда, потирающего шею, осколки бутылок и стаканов, усыпавшие мокрый пол. А потом сердито посмотрел на уличного бойца.

— Эй, ты, — сказал он, ткнув в него пальцем. — Вон из моей таверны!

У Скарлет внутри все оборвалось.

— Но он не сделал ничего…

— Скарлет, не начинай. Сколько еще ущерба ты собираешься нанести мне сегодня? Смотри, я расторгну с тобой договор.

Скарлет рассвирепела.

— Может, мне просто забрать продукты, которые я привезла, и посмотрим, понравятся ли твоим клиентам испорченные овощи?

Обойдя стойку, Жиль выхватил кабель из рук Скарлет.

— Ты что, думаешь, твоя ферма единственная во Франции? Если честно, Скар, я заказываю продукты у вас только потому, что иначе твоя бабушка превратит мою жизнь в ад.

Скарлет сжала губы, сдерживаясь, чтобы не напомнить: бабушки здесь нет, так что, может, ему действительно лучше заказывать овощи у кого-нибудь другого?

Жиль снова повернулся к бойцу:

— Я сказал, убирайся!

Не обращая на него внимания, боец протянул руку Эмили, которая так и не поднялась на ноги. Ее юбка была залита пивом. Она вспыхнула, но в ее взгляде светилось обожание.

— Спасибо! — В гробовой тишине ее шепот расслышали все.

Боец посмотрел на взбешенного Жиля.

— Я уйду, но я еще не расплатился, — сказал он. И, помедлив, добавил: — Могу заплатить и за разбитые бутылки.

Скарлет переспросила:

— Что?

— Мне не нужны твои деньги! — закричал Жиль. И это тоже было странно, ведь он постоянно жаловался на хапуг-поставщиков и нехватку денег. — Я просто хочу, чтобы ты ушел!

Боец быстро взглянул на Скарлет, и на секунду ей показалось, будто между ними есть какая-то связь.

Они оба изгои. Нежеланные гости. Психи.

В висках бешено стучало, она пыталась не думать об этом. От этого парня одни неприятности. Он дерется ради денег или ради удовольствия. И еще неизвестно, что хуже.

Повернувшись, боец грустно покачал головой — это было похоже на извинение — и направился к двери. Когда он проходил мимо Скарлет, она подумала, что он выглядит так же грозно, как провинившийся пес.

Глава 3

Скарлет вытащила с нижней полки ящик с картофелем и поставила на пол, а сверху водрузила корзину с помидорами. Но еще оставались лук и репа. На корабль их придется нести в два захода, и это бесило: прощай, достойный уход.

Она подняла корзину.

— И что это ты делаешь? — спросил Жиль, стоя в дверях с полотенцем через плечо.

— Забираю овощи.

Подавив вздох, Жиль прислонился к стене.

— Скар, я не хотел, чтобы все так получилось…

— Верится с трудом.

— Послушай, мне нравится твоя бабушка, и нравишься ты. Она, конечно, задирает цены, да и ты не подарок. Вы обе какие-то ненормальные…

Заметив, что Скарлет опять закипает, он выставил руки вперед, будто обороняясь:

— Эй, в конце концов, это же ты залезла на стойку и устроила митинг!..

Скарлет в ответ только поморщилась.

— Но если говорить честно, у твоей гран-маман хорошая ферма! У вас лучшие помидоры во Франции, и я не хочу расторгать договор. Так что поставь корзину на место, Скар. Я уже подписал оплату.

Жиль ушел прежде, чем Скарлет успела снова вспылить. Сдувая волосы со лба, она поставила ящики на пол и затолкала картошку на нижнюю полку. Она слышала, как повара посмеиваются над разыгравшейся в зале сценой. Эта история уже переходила в разряд легенд. Согласно последней версии, уличный боец разбил бутылку о голову Роланда и вырубил его, одновременно опрокинув стол. Он бы и с Жилем разобрался, если бы Эмили не удержала его своей очаровательной улыбкой.

Скарлет не собиралась вносить коррективы в рассказ. Она вытерла руки о джинсы и пошла обратно на кухню. Пробираясь к сканеру рядом со служебным входом, она почувствовала, что между ней и работниками таверны как будто выросла стена отчуждения. Жиля нигде не было видно, а из зала доносился смех Эмили. Скарлет надеялась, что ей только кажется, будто на нее бросают косые взгляды. Интересно, с какой скоростью слухи распространятся по городу: Скарлет Бенуа защищала киборга! Лунатичку! Она тоже съехала с катушек, совсем как эта ее… как эта…

Она приложила запястье к старому сканеру. Проверила, перевел ли Жиль деньги, и заметила, что он все-таки вычел три юнива за раздавленные помидоры. На счет поставщика «Сады и огороды Бенуа» поступило 687 юнивов.

Ни с кем не прощаясь, она вышла через черный вход.

В переулке сохранилось тепло солнечного полудня, но в тени было прохладно. Скарлет решила немного остыть, а уже потом переставить ящики в трюме корабля. Она выбилась из графика и домой вернется поздно ночью. А вставать, чтобы отправиться в полицейский участок Тулузы, нужно рано, иначе целый день пропадет, и никто опять ничего не сделает, чтобы помочь ее бабушке.

Две недели. Целых две недели прошло с тех пор, как бабушка куда-то ушла. Где она сейчас? Беспомощная. Всеми оставленная… Может быть, она уже мертва. Может, ее похитили, убили и оставили в темноте, в какой-нибудь грязной канаве. Почему? Почему-почему-почему?

Слезы разочарования застлали Скарлет глаза, но она взяла себя в руки. Захлопнув люк шлюза, она повернулась к носу корабля. Там, прислонившись к стене, стоял боец и наблюдал за ней.

От неожиданности Скарлет потеряла над собой контроль, и горячая слеза покатилась по щеке. Но она смахнула ее раньше, чем та успела проделать и половину пути. Скарлет не сводила глаз с бойца, пытаясь понять, насколько угрожающе он выглядит. Он стоял в десяти шагах от носа корабля, и казался скорее нерешительным, чем опасным. Но, с другой стороны, он не выглядел угрожающе и тогда, когда чуть не задушил Роланда.

— Хотел убедиться, что с вами все в порядке. — Его слова были еле слышны сквозь шум, доносившийся из таверны.

Скарлет провела рукой по обшивке корабля. Ей не нравилось, что нервы у нее так разгулялись, и она никак не могла решить: испугаться или чувствовать себя польщенной.

— Ну, я чувствую себя лучше, чем Роланд, — ответила она. — Когда я уходила, у него на шее уже проступил синяк.

Боец посмотрел в сторону кухни.

— Он получил по заслугам.

Если бы у Скарлет оставались силы, она бы улыбнулась.

— Лучше бы вы не вмешивались. У меня все было под контролем.

— Ну, разумеется. — Он прищурился, как будто пытался разгадать загадку. — Просто я беспокоился, что вы начнете угрожать ему пистолетом, а это точно добром бы не кончилось. Особенно если вы хотели доказать, что вы не сумасшедшая.

По спине у Скарлет пробежали мурашки. Засосало под ложечкой. Рука потянулась за пояс, где был спрятан небольшой пистолет. Бабушкин подарок на одиннадцатилетие. Пистолет плюс предупреждение: «Никогда не знаешь, вдруг кто-нибудь попытается увести тебя туда, куда ты не захочешь идти». Она научила Скарлет пользоваться этой штукой, и девочка с тех пор везде ходила с пистолетом, как бы странно это ни выглядело.

Прошло семь лет, и все это время она была уверена, что никто не замечает оружия, спрятанного у нее под красной курткой. По крайней мере, до сих пор не замечал.

— Как вы узнали?

Он пожал плечами.

— Заметил рукоятку, когда вы залезали на стойку.

Скарлет поддернула куртку ровно настолько, чтобы, если понадобится, быстро вытащить пистолет из-за пояса. Сделала глубокий вдох, но воздух в переулке был пропитан луковой вонью и смрадом помойки.

— Благодарю за заботу, но у меня все в порядке. Мне пора, я и так выбилась… из графика доставки. И не только из него.

Она шагнула к кабине пилота.

— У вас еще остались помидоры?

Скарлет остановилась. Боец отступил дальше в тень. Он выглядел смущенным.

— Я все еще голоден, — пробормотал он.

Скарлет показалось, что она чувствует запах помидоров, размазанных по стене позади нее.

— Я заплачу, — поспешно добавил он.

Она покачала головой.

— Да нет, все в порядке. У нас их много.

Она отошла назад, не спуская с него глаз. Снова открыла шлюз и достала помидор и несколько морковок.

— Вот, возьмите. Их тоже можно есть сырыми. Это вкусно, — сказала она, кидая ему в руки овощи.

Боец поймал их, и помидор тут же исчез в его огромной ладони. Взяв морковь за кружевную ботву, стал рассматривать ее.

— А это что?

Скарлет рассмеялась.

— Морковь! Вы ведь шутите, правда?

И вот опять — казалось, он стесняется, но понимает, что задал глупый вопрос.

— Спасибо.

— Мама никогда не кормила вас овощами?

Их глаза встретились, и тут же оба почувствовали неловкость. В глубине таверны что-то с грохотом рухнуло, и Скарлет подпрыгнула от неожиданности. Послышался взрыв хохота.

— Ладно, не берите в голову. Это вкусно, вам понравится. — Она закрыла шлюз, подошла к кабине и провела чипом по сканеру. Дверь открылась, отгородив Скарлет от уличного бойца. В кабине включилось освещение. Синяк под глазом молодого человека стал заметнее, он уже начал темнеть. Боец попятился, как преступник в лучах прожекторов.

— Не нужны ли вам на ферме работники? — спросил он, глотая слова, как будто хотел побыстрее избавиться от них.

Так вот зачем он ее поджидал. Скарлет посмотрела на его широкие плечи и мускулистые руки. Он был просто создан для физического труда.

— Так, значит, вы ищете работу?

Молодой человек изобразил подобие улыбки, хотя вид у него от этого стал только более угрожающим.

— За бои хорошо платят, но карьеру там не сделаешь. Я подумал, может, вы будете платить мне едой.

Скарлет рассмеялась:

— Ну, я только что имела возможность оценить размеры вашего аппетита. Думаю, вы меня без последней рубахи оставите… — И она тут же вспыхнула: теперь он наверняка представляет ее без рубашки. Однако его лицо осталось невозмутимым, и она поспешно продолжила:

— А как вас зовут?

Он опять неловко пожал плечами.

— На ринге меня зовут Волком.

— Волком? Звучит… хищно.

Он кивнул с серьезным видом. Скарлет подавила улыбку.

— Думаю, участие в уличных боях из резюме лучше вычеркнуть.

Он почесал предплечье, на котором в темноте едва можно было разглядеть странную татуировку. Скарлет подумала, что, наверное, смутила его. Может быть, ему нравится это прозвище — Волк…

— А меня зовут Скарлет. Из-за моих волос, спасибо, что заметили.

Он едва заметно улыбнулся.

— Каких волос?

Скарлет оперлась рукой о косяк двери.

— Смешно.

Он был очень доволен собой, и Скарлет почувствовала симпатию к этому необычному незнакомцу. Вежливому уличному бойцу.

Внезапно ее пронзила мысль — она теряет время. Где-то там ее бабушка… Одинокая. Испуганная. Или мертвая.

— Очень жаль, но у нас нет свободных мест. Мне не нужны дополнительные работники.

Его глаза блеснули, но в следующее мгновение взгляд потух, и было видно, что ему снова стало неловко. Он расстроенно проговорил:

— Понимаю. Спасибо за еду.

Он отбросил ногой хлопушку, оставшуюся на тротуаре после ночного праздника. Скарлет сказала ему:

— Попытайте счастья в Тулузе или Париже. В городах работы больше, а здесь, как вы заметили, не очень-то рады незнакомцам.

Он наклонил голову, и в свете прожекторов его зеленые глаза засияли еще ярче. Он выглядел удивленным.

— Спасибо за совет.

Скарлет забралась в кабину и села за панель управления. Когда она запустила двигатель, Волк вжался в стену.

— Если вам все же понадобятся рабочие руки, вы найдете меня у заброшенного дома Морелей. Там я бываю чаще всего. Может, я не очень хорошо лажу с людьми, но, думаю, с фермой справлюсь.

Он усмехнулся.

— Животные меня обожают.

— Не сомневаюсь, — подхватила Скарлет с наигранным энтузиазмом. А закрыв дверь, добавила: — Ну, разумеется — домашние животные без ума от волка.

Глава 4

Отчаянное сопротивление, начало которому было положено стихийным мыльным бунтом, закончилось тем, что Карсвелл Торн попал в одиночную камеру. Но сразу после этого он стал образцовым заключенным и через полгода примерного поведения смог, наконец, раздобыть портскрин у единственного тюремщика женского пола.

Он был уверен, что ничего бы не вышло, если бы охранница не считала его полным идиотом, который только и может, что считать дни до освобождения да разглядывать фривольные фотографии знакомых девиц.

Конечно, она была права. Торну техника не давалась, и даже если бы у него было пошаговое руководство «Как сбежать из тюрьмы, используя портскрин», он все равно бы не справился. Он не мог разобраться со своими сообщениями, не мог подключиться к новостным каналам или найти информацию о тюрьме Нового Пекина и о самом городе. Но непристойные картинки ему нравились.

Шел двести двадцать восьмой день заключения. Торн в очередной раз просматривал подборку картинок, раздумывая, по-прежнему ли сеньора Сантьяго замужем. Внезапно его размышления прервал жуткий скрежет.

Торн посмотрел на гладкий блестящий потолок. Скрежет прекратился, послышалось какое-то жужжание. Потом стук. И снова скрежет.

Торн уселся на койку с ногами и стал ждать. Шум становился громче — он приближался, то смолкая, то возобновляясь. Торну потребовалось некоторое время, чтобы определить место, откуда доносится звук, и он сообразил, что источником шума почти наверняка была дрель. Возможно, где-то ремонтируют камеру.

Звук прекратился, хотя все еще стоял в ушах и отдавался от стен. Торн осмотрелся. Его камера представляла собой идеальный куб с гладкими белыми панелями со всех шести сторон. Внутри — белая койка, писсуар, выдвигающийся из стены, если нажать кнопку, а также сам Торн в белой тюремной робе.

Если где-то идет ремонт, возможно, его камера будет следующей…

Звук снова возобновился, на этот раз усилившись. Потом в потолке показался винт, описал круг и с грохотом упал посреди камеры. За ним — еще три. Торн пригнул голову: один из винтов пролетел рядом с его койкой.

Через минуту с потолка грохнулась квадратная плита. Раздался испуганный крик, и из дыры показались ноги. Босые. Правая была обычной, человеческой. А левая — из блестящего металла.

Девушка в белом спортивном костюме, похожем на тюремную робу, отпустила руки и приземлилась посреди камеры.

Торн наклонился вперед, чтобы лучше разглядеть незнакомку: стройная, загорелая, прямые темные волосы. Левая рука тоже из металла.

Девушка поднялась и оправила костюм.

— Простите, — сказал Торн.

Она повернулась к нему с широко распахнутыми глазами.

— Похоже, вы ошиблись камерой. Помочь вам отыскать вашу?

Девушка моргнула.

Торн улыбнулся.

Девушка нахмурилась.

Она сердилась, и это выглядело просто очаровательно. Торн подпер подбородок рукой и продолжал на нее смотреть. Он еще никогда не встречал киборга, тем более не флиртовал с ним, но все в жизни когда-то случается впервые.

— Эти камеры должны были быть свободными, — сказала она.

— Ну, как видишь, тут сижу я, — ответил он.

Она смотрела на него, насупившись.

— За убийство?

Он улыбнулся.

— Спасибо, нет. Подстрекательство к бунту в тюремном дворе. Мы протестовали против мыла.

Ее замешательство возрастало, и Торн видел, что она все еще стоит в оборонительной позе.

— Мыло, — повторил он. — Очень сушит кожу.

Она по-прежнему молчала.

— У меня чувствительная кожа.

Она открыла рот, но вместо выражения сочувствия он услышал только безразличное: «А-а-а». Девушка пнула кусок потолка, свалившийся в камеру Торна, и ее губы недовольно скривились.

— Как глупо! — пробормотала она, подойдя к стене и коснувшись ее рукой. — Ошиблась на одну камеру.

Ее ресницы внезапно затрепетали, как будто в глаз попала соринка.

— Вы собрались бежать?

— Не прямо сейчас, — мрачно ответила девушка. — Но в принципе да, была такая мысль.

Вдруг ее лицо осветилось: она заметила у него на коленях портскрин.

— Что за модель?

— Понятия не имею. — Он протянул ей девайс.

Незнакомка схватила портскрин и перевернула его. Из указательного пальца ее металлической руки вылезла небольшая отвертка. Через несколько минут она уже снимала защитную крышку портскрина.

— Что вы делаете?

— Забираю видеокабель.

— Зачем?

— Мой испортился.

Вытащив желтый провод, она кинула скрин обратно Торну на колени, а сама села на пол, скрестив ноги. Торн завороженно наблюдал, как она убрала волосы набок и открыла панель на шее, у основания черепа. Через секунду ее пальцы вытащили оттуда проводок, очень похожий на тот, который она только что забрала у Торна, но с почерневшим концом. Лицо девушки исказилось от напряжения, пока она вставляла новый провод.

Довольно вздохнув, она закрыла панель и кинула старый кабель Торну.

— Спасибо.

Он спросил:

— У вас в голове портскрин?

— Что-то вроде. — Девушка поднялась и снова провела рукой по стене. — Ага, так-то лучше. Ну и как же мне теперь…

Она нажала кнопку в углу. В ту же секунду блестящая белая панель отошла, выдвигая писсуар. Девушка просунула руку в щель между конструкцией и стеной.

Торн пытался забыть то, что только что увидел: как девушка копается у себя в голове. Он решил завести светскую беседу: спросил, что она задумала, и похвалил мастерство, с которым сделаны ее конечности. В ответ она спросила, неужели он так долго был обделен женским обществом, что разучился делать комплименты.

Через несколько минут девушка, похоже, нашла то, что искала, и Торн вновь услышал звук электродрели.

— Когда вас сюда посадили, — спросил Торн, — неужели никто не подумал о дырах в системе безопасности?

— Тогда их не было. Я совсем недавно усовершенствовала свою руку.

Она остановилась и уставилась в нишу так, будто хотела просверлить стену взглядом. Может, у нее есть встроенный рентгеновский аппарат? Он бы нашел ему подходящее применение…

— Дай угадаю, — сказал Торн. — Хочешь выломать писсуар и выйти?

Девушка молча изучала устройство, приводящее в движение механизм в нише. Потом сказала:

— Если вам это интересно, у меня две статьи за государственную измену. А еще сопротивление при аресте и незаконное использование биоэлектричества. Плюс нелегальная иммиграция, но, мне кажется, это уже перебор.

— Сколько же вам лет?

— Шестнадцать.

Вмонтированная в палец отвертка снова заработала. Торн подождал, пока девушка сделает перерыв.

— Как вас зовут?

— Зола, — ответила она и снова принялась за работу.

Когда грохот стих, он продолжил:

— А я — капитан Карсвелл Торн. Но обычно меня называют…

Опять скрежет дрели.

— …Торн. Или капитан. Или капитан Торн.

Девушка снова молча просунула руку в щель. Кажется, она пыталась что-то отвинтить, но это что-то не поддавалось, и через секунду она села, тяжело дыша.

— Мне кажется, вам нужен сообщник, — сказал Торн. — Вам повезло, я выдающийся авторитет криминального мира.

Она сердито посмотрела на него.

— Проваливайте.

— Учитывая обстоятельства, выполнить вашу просьбу сложно.

Она вздохнула и сдула с дрели остатки белого пластика.

— Что собираетесь делать, когда выберетесь отсюда? — спросил он.

Она снова начала сверлить, но через некоторое время остановилась, чтобы размять затекшую шею.

— Самый прямой путь из города ведет на север.

— Наивная! Они ведь думают, что вы именно так и поступите!

— Может, вы прекратите меня отвлекать?

— Я просто хочу сказать, что мы могли бы помочь друг другу.

— Оставьте меня в покое.

— У меня есть корабль.

Она метнула в него короткий предупреждающий взгляд.

— Космический корабль.

— Космический корабль, — повторила она, растягивая слова.

— Меньше чем через две минуты мы уже будем на пути к звездам. Сейчас он стоит за городом, но до него легко добраться. Что скажете?

— Скажу, что, если вы не прекратите болтать и отвлекать меня от работы, мы окажемся на пути в никуда.

— Верное замечание, — развел руками Торн. — Просто подумайте пока над моим предложением.

Она напряглась, но продолжила работать.

— И кстати, в квартале отсюда есть прекрасный китайский ресторанчик. Крошечные булочки со свининой — просто пальчики оближешь. Сочные и ароматные.

Зола снова принялась разминать шею.

— Мы могли бы купить там еды в дорогу. И это было бы просто великолепно, особенно после тех помоев, которые здесь называют едой…

Вдруг Торн заметил, что с девушкой творится что-то не то. На лбу у нее выступили крупные капли пота, ее трясло как в лихорадке.

— Вы в порядке? — спросил он, касаясь ее плеча.

Она оттолкнула его и выставила руки перед собой. Торн посмотрел на нее, и вдруг его сердце забилось чаще.

Она была… прекрасна.

Нет, божественна.

Нет, идеальна.

Он готов был ей поклоняться, готов был отдать ей всего себя.

— Пожалуйста, — сказала она, и в ее голосе прозвучало отчаяние. Она привалилась к стене: — Просто помолчите… оставьте меня в покое.

— Хорошо… Все, что пожелаете…

Он отступил и сел на край койки.

Глава 5

Мысли Скарлет лихорадочно метались, пока она перетаскивала пустые ящики из корабля в ангар. Она подобрала портскрин, и теперь он снова лежал у нее в кармане джинсов. Текст сообщения из полиции стоял перед ее внутренним взором, пока она занималась делами.

Сейчас она больше злилась на себя — за то, что отвлеклась, пусть всего на минуту, на симпатичного незнакомца. Поиски ее бабушки прекращены, и свой интерес к уличному бойцу она теперь считала предательством.

Роланд, Жиль, да и все остальные в Рьё просто вонзили нож ей в спину. Все считали ее бабушку сумасшедшей, и так и сказали полиции. Они не сказали следователю, что ее бабушка работает не покладая рук, во всей провинции не найдется никого, кто работал бы больше, чем она. Не сказали, что она делает лучшие эклеры по эту сторону Гаронны. Не сказали, что она двадцать восемь лет отдала стране, прослужив пилотом на военных кораблях, и до сих пор носит медаль за отличную службу, приколов к любимому клетчатому фартуку. Нет. Зато они сказали следователю, что бабушка выжила из ума. И полиция прекратила поиски.

Что ж, значит, Скарлет найдет ее сама. Даже если ей придется рыть землю и шантажировать всех следователей Европы.

Солнце быстро садилось, на земле лежали длинные тени… За дорогой из гравия раскинулось кукурузное поле, и грядки сахарной свеклы с торчащей во все стороны ботвой. В сумерках казалось, что грядки уходят прямо в небо, поднимаясь к первым, пока еще бледным звездам. На западе возвышался дом из крупного камня, два окна были освещены. Это были единственные соседи Золы и ее бабушки. И больше ни одной живой души на несколько десятков километров вокруг.

Эта ферма была раем для Скарлет. Она любила ее больше, чем кто-либо из людей способен любить землю и небо. И она знала, что бабушка чувствует то же самое.

Скарлет не любила об этом думать, но понимала, что однажды унаследует ферму, и иногда представляла себе, как состарится здесь. Радуясь жизни, с руками, испачканными в земле, в доме, постоянно требующем ремонта…

Довольная и счастливая — как ее бабушка.

Нет, она не могла просто взять и уйти. Скарлет знала это.

В ангаре она ставила ящики друг на друга: утром андроиды заполнят их фруктами и овощами. Потом взяла ведро с птичьим кормом и стала кормить кур, суетившихся у нее под ногами.

Завернув за угол ангара, она остановилась.

В доме на втором этаже горел свет.

В бабушкиной спальне.

Ведро выпало у нее из рук. Куры громко закудахтали и разлетелись, но тут же снова начали клевать зерна.

Скарлет побежала, и гравий летел у нее из-под ног, сердце выпрыгивало из груди, легкие разрывались от боли. Наконец она добралась до черного входа. Перепрыгивая через две ступеньки, взлетела наверх по скрипучей лестнице.

Дверь в бабушкину спальню была открыта, и Скарлет остановилась на пороге, задыхаясь и ухватившись за косяк.

Казалось, по комнате прошел ураган. Все ящики выдвинуты, одежда и туалетные принадлежности разбросаны. Одеяла свалены в кучу в углу. Матрас скинут, все цифровые рамки валяются на полу, а на стене, где они висели, теперь видны темные прямоугольники.

У кровати на коленях стоял мужчина и рылся в бабушкиной коробке с военной формой. Заметив Скарлет, он от неожиданности подпрыгнул и чуть не ударился о низкую дубовую балку на потолке.

У Скарлет закружилась голова. Она едва узнала этого человека: в последний раз они виделись несколько лет назад, но с тех пор он постарел так, как будто прошли десятилетия. Его щеки заросли щетиной, а сам он был так бледен и худ, словно не ел несколько недель. Его волосы торчали в разные стороны.

— Отец?

Мужчина прижал к груди синий китель.

— Что ты здесь делаешь? — Скарлет обвела глазами комнату. — Что все это значит?

— Тут что-то есть, — ответил он. Его голос звучал непривычно строго. — Она что-то спрятала.

Он бросил китель на кровать и снова принялся рыться в коробке.

— Я должен найти…

— Что найти? О чем ты говоришь?

— Она ушла, — бормотал он. — И не вернется. Она даже не узнает, а я… я должен это найти. Я должен знать почему.

Сильно пахло алкоголем. У Скарлет упало сердце. Она не понимала, как отец узнал об исчезновении своей матери, но, очевидно, мысль о том, что надежды больше нет, казалась ему совершенно естественной. Все эти годы он даже не звонил, а теперь как ни в чем не бывало роется в бабушкиных вещах…

Скарлет почувствовала, что готова вызвать полицию. Но ведь на них она тоже злилась.

— Убирайся! Убирайся из нашего дома!

Отец начал невозмутимо запихивать вещи обратно в коробку. Лицо Скарлет горело от ярости. Обойдя кровать, она схватила отца за руку и потянула, пытаясь поднять его на ноги.

— Отпусти! — взвыл он и, оттолкнув ее, рухнул обратно на пол и отполз в сторону, прижимая руку к груди.

Скарлет удивленно спросила:

— Что это с тобой?

Отец не ответил, бережно прикрывая больную руку другой.

Собравшись с духом, девушка решительно подошла к нему и схватила за запястье и задрала рукав до локтя. Отец снова вскрикнул и попытался оттолкнуть ее, но Скарлет крепко держала его. От увиденного у нее перехватило дыхание. Вся кожа была покрыта черными круглыми метками. Аккуратными рядами круги шли от запястья до локтя, некоторые были покрыты грубыми рубцами, другие затянуты темной блестящей кожей. На запястье, там, где раньше был чип, виднелась запекшаяся рана.

Она почувствовала подступающую дурноту.

Отец забился в угол за кроватью, уткнулся лицом в матрас, чтобы не видеть ни Скарлет, ни ожоги.

— Кто это сделал?

Отец молча уронил руку себе на колени. Скарлет поспешила в ванную и через минуту вернулась с мазью и бинтами. Отец сидел в той же позе, в какой она его оставила.

— Меня заставили, — тихо сказал он.

Скарлет бережно взяла его руку и принялась обрабатывать. Ее всю трясло, но она старалась действовать мягко и осторожно.

— Кто тебя заставил?

— Я не мог убежать, — продолжил он, как будто не услышал ее. — Они задавали так много вопросов, но я не мог на них ответить. Я не понимал, чего от меня хотят. Я бы сказал им все, но я не знал…

Обрабатывая руку, Скарлет посмотрела на него. Отец наклонился вперед и пустыми глазами смотрел на смятые простыни. В его глазах стояли слезы: отец плакал. Это потрясло ее больше, чем шрамы. Она вдруг подумала, что не знает этого печального, сломленного человека. От прежнего — обаятельного, эгоистичного и никчемного — осталась лишь оболочка.

На место бушевавшей ярости пришло чувство жалости, а с ним появилась и жгучая боль. Что могло так на него подействовать?

— Они дали мне прибор для выжигания по дереву, — сказал он, глядя в пустоту.

— Но зачем?..

— И привели к ней. Я понял, что ответить на их вопросы может только она. Нужная информация была у нее. Они чего-то от нее хотели. Но она просто наблюдала… молча, смотрела, как я жег себе руку, и плакала… Они снова и снова задавали вопросы, но она не стала отвечать. Не захотела. — Его голос оборвался, лицо побагровело от гнева. — И они сделали это со мной из-за нее!..

Скарлет закрепила повязку и тоже села на пол, прислонившись к кровати. У нее дрожали колени.

— Из-за бабушки? Ты ее видел?

Отец посмотрел на Скарлет, в его глазах плескалось безумие.

— Они продержали меня неделю, потом отпустили. Сказали, что ей на меня наплевать. И из нее ничего не удалось вытянуть.

Внезапно он упал на колени и вцепился руками в Скарлет. Она пыталась вырваться, но он крепко держал ее.

— Что это, Скар? Что может быть настолько важным? Важнее, чем собственный сын?

— Пап, успокойся. Скажи мне, где она. — Мысли путались у нее в голове. — Где она? Кто ее похитил? И зачем?

Отец медленно покачал головой и снова уставился в пол.

— Она что-то прячет, — пробормотал он. — И я хочу знать, что это. Что она прячет, Скар? Где оно?

Он повернулся и с новой энергией принялся рыться в ящике со старыми футболками, хотя, судя по всему, уже успел его осмотреть. Пот лил с него градом, мокрые волосы прилипли к шее.

Опираясь спиной о кровать, Скар взмолилась:

— Папа, пожалуйста!

Она пыталась говорить спокойно, хотя переволновалась так, что у нее заболело сердце.

— Где сейчас бабушка?

— Не знаю. — Он провел пальцем по стыку между лепным украшением и стеной. — Я был в Париже в каком-то баре. Вероятно, они что-то подсыпали мне в стакан. Следующее, что я помню — как проснулся в темной комнате. Там было сыро, пахло плесенью. И перед тем, как отпустить, они снова накачали меня наркотиками. Вот я в темной комнате, а в следующую секунду уже здесь. Я проснулся на кукурузном поле.

Скарлет запустила руки в волосы, пальцы запутались в кудряшках. Они привели его сюда, в то самое место, откуда забрали бабушку. Почему? Догадывались ли они, что Скарлет — единственный близкий человек, который у него остался? Думали, что она сможет лучше всего о нем позаботиться?

Ситуация не становилась понятней. Разумеется, этим загадочным им не было никакого дела до благополучия ее отца. Так в чем же тогда дело? Может быть, то, что они оставили его здесь, — это знак для нее? И что это? Какое-то послание? Угроза?

— Попытайся вспомнить хоть что-нибудь, — взмолилась она. — Где тебя держали? Что они говорили? Ты смог их рассмотреть? Сможешь описать их следователю? Составить фоторобот? Ну, хоть что-нибудь?..

— Я был под действием наркотиков, — отрезал он. Прикоснулся к своим шрамам, бессильно уронил руки. — Они не дали себя разглядеть.

Скарлет едва сдерживалась, чтобы не встряхнуть его за шиворот.

— Тебе завязали глаза?

— Нет, — ответил он, взглянув на нее исподлобья. — Я сам боялся на них смотреть.

Слезы застилали глаза Скарлет. Самые страшные подозрения оправдались. Ее бабушку похитили жестокие, безжалостные люди. Так же ли они издевались над ней, как над ее сыном? Что они с ней делали? Чего хотели? Выкупа?

Но ведь они не связывались со Скарлет. И почему они схватили отца, а потом отпустили его? Все это не укладывалось в голове.

Ей стало страшно, воображение рисовало самые страшные картины: пытки, ожоги, темные комнаты…

— Что ты имел в виду, когда говорил, что они заставили тебя? Что конкретно тебя заставили сделать?

— Жечь самого себя, — прошептал он. — Дали мне тот прибор.

— Но как…

— Слишком много вопросов. Я не знаю. Я никогда не знал своего отца. Она не рассказывала о нем. Я не знаю, чем она занималась в этом огромном старом доме. Что произошло на Луне. Не знаю, что она прячет, но она что-то скрывает здесь…

— Ты бредишь, — голос Скарлет сорвался. — Подумай еще раз. Ты должен хоть что-то вспомнить!..

Наступило молчание. За окном громко кудахтали куры, было слышно, как они роются в гравии, которым были посыпаны дорожки.

— Татуировка…

Скарлет нахмурилась:

— Что?

Он дотронулся до одного из рубцов на внутренней стороне руки, чуть ниже локтя:

— У того, кто дал мне выжигатель, была татуировка. Вот здесь. Числа и буквы.

В глазах у Скарлет потемнело. Она ухватилась за мятое лоскутное одеяло, на секунду земля ушла у нее из-под ног.

Числа и буквы.

— Ты уверен?

— L… S… — Он покачал головой. — Не могу вспомнить. Там было что-то еще.

В горле у Скарлет пересохло. Она видела эту татуировку. Тот человек притворялся добрым. Притворялся, что хочет честно зарабатывать деньги.

Давно ли? Сколько дней или часов назад это было? А перед этим он пытал ее отца, держал в заложниках бабушку.

А она чуть не поверила ему. Думала, что помогает ему. Звезды свидетели, она флиртовала с ним, а он все это время знал, кто она такая. Она вспомнила, как он удивился, увидев ее, как заблестели его глаза, и ей стало дурно. Он просто смеялся над ней.

В ушах звенело, кровь кипела, но Скарлет не обращала на это внимания. Она подняла с пола бабушкин портскрин, который швырнул ее отец, разыскивая неизвестно что в ее вещах.

— Вот, возьми, — сказала она, кидая портскрин на кровать. — Я еду на ферму Морелей. Если через три часа не вернусь, звони в полицию.

Отец выглядел напуганным, но взял портскрин.

— Я думал, Морели мертвы…

— Ты меня слышишь? Запри все двери и не выходи из дома. Жди три часа, потом звони в полицию. Ты понял?

На его лице опять появилось выражение до смерти запуганного ребенка.

— Не ходи туда, Скар. Разве ты не понимаешь? Они использовали меня как приманку, ты будешь следующей. Они придут и за тобой!..

Стиснув зубы, Скарлет наглухо застегнула молнию куртки.

— Я найду их сама.

Глава 6

Карсвелл Торн

ID № 0082688359

Родился 22 мая 106 г. т.э., Американская Республика.

437 упоминаний в медиа, сортировать в обратном порядке по датам публикаций.

Опубликовано 12 января 126 г. т.э.:

Карсвелл Торн, бывший курсант воздушных войск Арканзаса. Две недели под арестом. Признан виновным. Приговорен к шести годам тюрьмы…

Перед глазами Золы мелькали зеленые строки с перечнем преступлений Карсвелла Торна, который, несмотря на свой юный возраст (всего двадцать лет), уже обзавелся большим «послужным списком»: дезертирство, попытка ограбления, две статьи за международные кражи, шесть статей за сбыт краденого и одно обвинение в хищении государственной собственности.

Последний пункт звучал гораздо круче, чем было на самом деле. Торн просто угнал космический корабль, принадлежавший армии Американской Республики. Именно об этом корабле он говорил с такой гордостью.

Сейчас он отбывал шестилетнее заключение в Восточном Содружестве за попытку украсть нефритовое ожерелье второй эры, но его также разыскивали в Австралии и, конечно, в родной Американской Республике. Позже он предстанет перед судами этих двух стран, и ему придется отвечать и за все, что он натворил там.

Зола привалилась к стене. Лучше бы она не проверяла. То, что она совершает побег, уже само по себе плохо, но помогать настоящему преступнику — да еще и на украденном космическом корабле?!..

Она снова посмотрела на брешь, которую проделала между камерой и техническим помещением. Карсвелл Торн по-прежнему сидел на койке, опершись локтями о колени.

Зола вытерла взмокшую ладонь об ослепительно белый свитер. Дело не в Карсвелле Торне. Дело в королеве Леване, императоре Кае и принцессе Селене. Тринадцать лет назад Левана пыталась убить ребенка, но его спасли и тайно вывезли на Землю. Принцессу искал весь мир. А теперь оказалось, что это Зола…

Доктор Эрланд выяснил это несколько недель назад, и прошло меньше суток с тех пор, как он рассказал Золе о ДНК-тестах, которые помогли установить ее личность. Королева Левана узнала ее на ежегодном балу и угрожала начать войну с Землей, если Золу не арестуют за нелегальную миграцию.

Доктор Эрланд пробрался к ней в камеру и принес новую ногу (старая осталась на лестнице дворца) и новую руку — настоящее произведение искусства с кучей новых функций, в которых она еще не разобралась. Доктор предложил ей бежать и встретиться с ним в Африке — так, будто это было проще, чем загрузить новый процессор для андроида класса «Стражник 3.9».

Это задание, одновременно простое и сложное, позволило ей сосредоточиться на чем-то, что отвлекало ее от размышлений о тайнах прошлого. Это было очень кстати: когда она задумывалась о себе, тело переставало ее слушаться. Не важно, что придется делать после того, как она выберется отсюда, в одном Зола была твердо уверена: оставаясь в тюрьме, она подписывает себе смертный приговор, ведь королева Левана выступит с обвинением против нее.

Зола снова посмотрела на заключенного. Если бы лететь было недалеко и если бы у нее был космический корабль, она бы могла бежать.

Торн по-прежнему молчал, словно выполнял ее приказ: «Просто оставь меня в покое». Произнося эти слова, она чувствовала, что ее как будто обожгло, кровь вскипела, кожа загорелась. Ощущение перегрева — побочный эффект дара лунатиков, силы, которую доктор Эрланд открыл в ней после того, как снял с ее позвоночника блок-имплант, стоявший там все эти годы. Золе это казалось какой-то магией, но лунатики рождались с этой силой. Это позволяло им контролировать биоэнергетическое поле других живых существ и манипулировать ими. Они могли заставить людей видеть то, чего на самом деле нет, или испытывать нужные лунатикам эмоции. Они могли гипнотизировать людей и приказывать им делать то, что в нормальном состоянии те никогда не стали бы делать. Беспрекословное повиновение и никакого насилия.

Зола только училась пользоваться этим даром, и не была уверена, что ей удалось подчинить себе Торна, — так же, как не вполне понимала, как смогла убедить охранников перевести ее в более подходящую камеру. Но она придушила бы этого болтуна, если бы он не замолчал. Дар лунатика поднял волны энергии где-то в области шеи, стимулируя нервную систему и мозг. На секунду она потеряла контроль над силой, и Торн тут же сделал именно то, чего она хотела.

Перестал болтать и оставил ее в покое.

Ее захлестнуло чувство вины. Она и не подозревала, как эта сила влияет на человека, и что происходит у него в голове. И она не хотела стать одним из тех лунатиков, которые пользуются даром только потому, что… могут. Она вообще не хотела быть лунатиком.

Зола тяжело вздохнула, сдувая с лица прядь волос, и снова нырнула в дыру, которая образовалась, когда она выломала выдвигающийся из стены механизм.

Она подошла к Торну, тот посмотрел на нее. Он все еще находился под воздействием чар. Не хотелось признавать, но он был очень привлекательным: выдающийся подбородок, ярко-голубые глаза, дьявольские ямочки на щеках, и прочая ерунда. Хотя он отчаянно нуждался в стрижке и бритье.

Зола постаралась успокоиться.

— Я заставила тебя поступить так, как мне хотелось, хотя не должна была этого делать. Я злоупотребила своим даром и прошу прощения.

Он мельком взглянул на ее металлическую руку и торчащую из указательного пальца отвертку:

— Ты та самая девушка, которая только что была здесь?

К удивлению Золы, голос его звучал твердо, хотя в речи слышался сильный американский акцент. Почему-то она думала, что после промывки мозгов он станет говорить невнятно.

— Конечно, это я.

— О, — произнес он, нахмурившись. — Раньше ты казалась намного красивее.

Зола вспыхнула. Она хотела было взять свои извинения обратно, но просто сложила руки на груди и сказала:

— Курсант Торн, кажется?

— Капитан Торн.

— Ты был кадетом, когда дезертировал.

Он удивился, но потом его лицо просветлело, и он спросил, указывая на ее голову:

— У тебя там портскрин?

Зола прикусила губу.

— А если тебе важны формальности, — продолжал Торн, — теперь я капитан. Мне нравится, как это звучит. Да и на девушек это действует.

Зола указала в сторону технического помещения, находившегося за стенкой:

— Мы можем пойти вместе, если ты отведешь меня к кораблю. Только постарайся поменьше болтать.

Он вскочил с койки еще до того, как она успела договорить.

— Признайся, ты не устояла перед моим обаянием?

Вздохнув, Зола вылезла в дыру, осторожно пробираясь среди развинченных труб.

— Теперь о твоем корабле. Это тот, что ты украл у американских военных?

— Вовсе я его не украл. Никто не докажет, что я не собирался вернуть его назад.

— Шутишь, да?

Он пожал плечами.

— У тебя тоже нет доказательств.

Она покосилась на него:

— Так ты собирался его вернуть?

— Не исключено.

В уголке сенсорного экрана в сетчатке Золы вспыхнул желтый огонек: программа зафиксировала ложь.

— Так я и думала, — пробормотала она. — Корабль можно засечь приборами?

— Конечно, нет. Я давным-давно снял все отслеживающие устройства.

— О, хорошо, что ты напомнил! — Зола втянула отвертку обратно в палец, и вместо нее со второй попытки появился нож. — Нужно вынуть твой чип.

Торн сделал шаг назад.

— Только не говори, что боишься! — удивилась Зола.

— Конечно, нет, — ответил он, неестественно рассмеявшись. — Просто… эта штука стерилизована?

Зола сердито посмотрела на него.

— Я имею в виду… Я понимаю, ты чистоплотная и все такое, просто… — Он замолчал, потом протянул ей руку. — Проехали. Только постарайся не задеть ничего важного.

Склонившись над его рукой, Зола осторожно прижала лезвие к запястью, там, где виднелся небольшой рубец. Он уже вынимал чип, когда в первый раз скрывался от правосудия.

Когда лезвие вошло в тело, пальцы Торна дернулись, но дальше он оставался невозмутимым и неподвижным, как камень. Зола вытащила окровавленный чип и бросила на пол. Затем отрезала полоску ткани от рукава и протянула Торну, чтобы он перевязал руку.

— Мне кажется, или наши отношения перешли на новый уровень? — спросил он.

Зола усмехнулась и указала на решетку под потолком, опутанную проводами.

— Подсади меня! — попросила она.

— Что это? — спросил Торн, складывая руки в замок.

— Вентиляция, — ответила Зола и оттолкнулась от его ладоней. Торн крякнул от усилия и покачнулся, но она ожидала такой реакции: из-за металлических деталей в ее теле она была тяжелее, чем казалось на первый взгляд.

За считанные секунды она справилась с решеткой, сняла ее и аккуратно положила на водопроводные трубы. Потом вылезла в вентиляционную систему. Дожидаясь Торна, вывела на сетчатку план тюрьмы и проверила, правильное ли выбрала направление. Включила встроенный в тело фонарик, стала пробираться вперед.

В трубе было душно. Левая нога Золы со скрипом проскальзывала по алюминиевому полу. Дважды приходилось останавливаться, чтобы прислушаться: Золе чудились шаги где-то внизу. Интересно, включат ли сигнал тревоги, когда обнаружат побег? Она была удивлена, что все еще тихо. Тридцать две минуты. Она сбежала из своей камеры тридцать две минуты назад.

Пот лил градом, сердце бешено стучало, а время, казалось, тянулось бесконечно: она даже подумала, что часы в ее встроенном компьютере остановились. Присутствие Торна уже не радовало ее. Конечно, одной будет тяжело, но как выбраться отсюда вдвоем?..

Вдруг ее посетила мысль, удивительная в своей простоте. Она ведь может промыть ему мозги: убедит, что он сам захотел рассказать ей, как добраться до корабля, а потом заставит передумать и отказаться от побега. Она отправит его обратно и ему придется послушаться.

— Все в порядке?

Зола откашлялась.

Нет, она не может так поступить. До сих пор она прекрасно обходилась без лунных чар, и сейчас справится.

— Извини, — пробормотала она. — Просто сверяюсь с планом тюрьмы. Мы почти на месте.

— С планом тюрьмы? — переспросил он, но она не ответила.

Через несколько минут Зола завернула за угол и увидела свет, бьющий откуда-то снизу. Подобравшись поближе, она увидела решетку и, наклонившись над ней, посмотрела вниз.

Она увидела асфальт, на котором блестела небольшая лужа, в нескольких шагах от которой была еще одна решетка. Водосточная канава. Прямо под ними, точно как на плане. Спуститься вниз непросто, но если они сумеют это сделать, не переломав ноги, то дальше будет проще.

— Где это мы? — прошептал Торн.

— Подземная погрузочная платформа. Сюда привозят еду… и все остальное.

Она проскользнула над решеткой так легко, как только могла, и развернулась так, чтобы теперь они вдвоем могли смотреть вниз.

— Нужно спуститься к водостоку.

Торн нахмурился и указал в сторону:

— А там, случайно, нет таблички «Выход»?

Она кивнула, даже не повернувшись.

— Так почему не попытаться выйти там?

Она подняла голову. Тень от решетки причудливо падала на его лицо.

— И просто пойдем к кораблю? В белой тюремной форме?

Он промолчал. Препираться дальше было нельзя: внизу послышались голоса. Торн и Зола отпрянули от решетки.

— Сама я не видела, как он с ней танцевал, но моя сестра была там, — говорила женщина. Беглецы услышали звук шагов и скрип открывающейся двери. — Ее платье было насквозь мокрым и мятым, как с помойки.

— Почему император танцевал с киборгом? — спросил мужчина. — И отпустил ее, позволив напасть на королеву Луны… Что-то не складывается. Уверен, эта девица — просто городская сумасшедшая. Может, она взбунтовалась против несоблюдения прав киборгов…

Их разговор был прерван грохотом подлетающего корабля, который доставил продукты. Зола снова осторожно посмотрела сквозь решетку и увидела корабль, подплывающий к разгрузочной платформе. Он остановился прямо под ними и над водостоком.

— Доброе утро, Риу-юн, — приветствовал мужчина пилота, спускающегося с корабля. Их голоса заглушил шум выдвигавшейся гидравлической платформы.

Воспользовавшись шумом, Зола вытащила отвертку и открутила решетку. Затем кивнула Торну, и тот осторожно поднял ее.

Пот струился по шее Золы, а сердце билось так сильно, что она подумала: наверняка на нем останутся синяки. Пригнувшись, она осмотрелась, проверяя, нет ли поблизости еще кого-нибудь, и вдруг на расстоянии вытянутой руки заметила камеру, прикрепленную к потолку.

Она нырнула обратно в вентиляционную трубу, в ушах бешено стучало. К счастью, камера была повернута в другую сторону, но все равно — вряд ли им удастся уйти незамеченными. Ведь сейчас там три человека разгружают корабль… И с каждой секундой приближается момент, когда их отсутствие наконец заметят.

Она закрыла глаза, пытаясь представить, где находится камера, и высунула руку наружу. Камера была прикреплена дальше, чем показалось сначала, но она все-таки дотянулась до нее, схватила и крепко стиснула. Пластик не выдержал давления титановой руки; раздавшийся хруст показался Золе оглушительным. Прислушавшись, она с облегчением услышала, что движение и разговоры внизу не прекратились. Но времени больше не было. Не пройдет и минуты, как станет понятно, что кто-то вывел камеру из строя.

Зола кивнула Торну и вылезла из трубы. Она с грохотом приземлилась на металлическую крышу корабля. Торн, глухо ворча, последовал за ней.

Голоса умолкли.

Зола повернулась к трем фигурам, показавшимся из-за разгрузочной платформы. Они заметили Торна и Золу, стоявших на крыше корабля, и замерли в изумлении. Зола представила себе, как в следующую минуту они потащат ее вниз, вцепившись в белую форму. Как отберут ее новую руку.

Один из них потянулся к портскрину на ремне.

Зола вытянула руку в его сторону, думая только об одном: Он не сможет дотянуться, не сможет послать сигнал тревоги.

Повинуясь ее воле, рука замерла в нескольких сантиметрах от ремня. Глаза рабочего наполнились страхом.

— Не двигайтесь, — произнесла девушка охрипшим голосом. Чувство вины сжимало ей горло. Она чувствовала, что боится так же сильно, как эти трое.

Она почувствовала волну жара, которая спускалась от шеи, разливаясь по позвонкам, плечам и бедрам до самых протезов. Было уже не так больно, как в первый раз, когда доктор Эрланд разблокировал чип. Странно, но теперь эти ощущения казались даже приятными, успокаивающими.

Зола чувствовала, как их биоэнергетические волны потрескивают в воздухе, готовые подчиниться. Повернитесь.

Рабочие повиновались ее приказу и неуклюже повернулись. Закройте глаза. Зажмите уши. Она помедлила, затем добавила: Тихо пойте. В грузовом доке раздалось пение. Зола надеялась, что этого будет достаточно, чтобы никто не услышал, как они открывают следующую решетку.

И еще она очень надеялась, что рабочие подумают, что они с Торном ушли через выход или залезли в какой-нибудь грузовой корабль. Торн смотрел на нее, открыв рот.

— Что они делают? — спросил он.

— Повинуются мне, — проговорила она сквозь зубы, ненавидя себя за то, что отдала приказ. Ненавидя это пение. Ненавидя собственную силу…

— Пошли, — сказала она и спрыгнула с крыши. Залезла под корабль и отыскала решетку между шасси. Руки у нее дрожали, но она сумела открутить ее от асфальта и сдвинуть в сторону. В темном туннеле мерцала стоячая вода. Было неглубоко, но, коснувшись босой ногой маслянистой поверхности, Зола содрогнулась от отвращения. Через секунду, поставив решетку на место, Торн присоединился к ней.

Стоя по колено в воде, Зола увидела низкий туннель, заваленный мусором. Поморщившись, она опустилась на четвереньки и поползла вперед.

Глава 7

Количество файлов в нетскрине императора Кая в последний час увеличивалось с фантастической скоростью. И это было связано не только с тем, что новому императору предстояло многое прочитать и подписать. Просто император трудился над документами не слишком усердно. Запустив руки в волосы, он в бессильном ужасе смотрел на экран нетскрина, встроенного в его стол.

Сейчас он должен был спать, но последние несколько часов он провел, глядя, как кружатся тени над кроватью. И наконец сдался: решил спуститься сюда и заняться делом. Он мечтал, чтобы хоть что-нибудь отвлекло его. Помогло убежать от мыслей, продолжавших крутиться в его голове.

Намерение поработать, покойся с миром…

Вздохнув, Кай обвел взглядом пустой кабинет. Раньше он принадлежал отцу, но Каю всегда казалось, что кабинет обставлен слишком экстравагантно. На красно-золотом потолке висели в ряд три богато украшенных фонаря со свисающими кистями. Они были вручную расписаны изображениями драконов. Слева на стене светилась голограмма камина. В дальнем углу — несколько резных деревянных кресел, отделенных от остального пространства небольшим баром. У двери стояли цифровые рамки, на которых крутились видеоролики с подрастающим Каем и его матерью. Иногда они появлялись все втроем — вместе с отцом.

После смерти отца ничего в кабинете не изменилось. За исключением владельца. И, возможно, запаха.

Кай помнил, как здесь пахло отцовским лосьоном после бритья, а теперь в воздухе отчетливо чувствовался запах очистителя и химических средств — признак того, что комнату тщательно дезинфицировали после того, как у отца обнаружили летумозис. За последние десять лет на Земле от чумы погибли тысячи людей.

Кай посмотрел на небольшую металлическую ногу, которая лежала на краю стола. Суставы были в грязи. В его голове, как белки в колесе, проносились одни и те же воспоминания.

Линь Зола.

Кай положил на стол стилус, который сжимал в руке, и потянулся к металлической ноге… Она принадлежала той симпатичной девушке-механику с рынка. С ней было так приятно разговаривать. Она была искренней и не пыталась казаться кем-то другим. Во всяком случае, он так думал.

Кай сжал руку в кулак и откинулся в кресле, мечтая о возможности с кем-нибудь поговорить. Но отца больше нет. И доктор Эрланд исчез. Уволился и ушел, даже не попрощавшись.

Был еще Конн Торин, советник отца, а теперь и самого Кая. Но Торин, с присущими ему дипломатическим тактом и логикой, никогда не поймет его. Кай и сам не был уверен, что именно он чувствовал, когда думал о Золе. Линь Золе, которая лгала ему во всем.

Она была киборгом.

Кай не мог избавиться от картины, стоящей у него перед глазами: вот она лежит у ступенек, ведущих в сад, нога на лестнице, жар металлической руки расплавил серебристую перчатку — из той пары, что он ей подарил.

Она должна была вызывать у него отвращение. Снова и снова он запускал колесо памяти, пытаясь почувствовать неприязнь к искрящим проводам и суставам, в которые въелась грязь, к самому факту, что у нее фальшивые нейроны, передающие сообщения из мозга и обратно. Она была ненастоящей. Возможно, она являлась объектом благотворительности, и он не мог побороть напрашивающийся вопрос, сама ли семья заплатила за операцию или помощь предоставило государство. И кто настолько пожалел ее, что дал ей вторую жизнь, если природное тело было так повреждено. Ну и, конечно, он гадал, что могло нанести такие повреждения. Или, может, это были врожденные изъяны.

Он снова и снова задавался вопросами и понимал, что каждый новый, оставшийся без ответа, должен только увеличивать его беспокойство.

Но нет, отсутствие ответов его никак не волновало. Его желудок сводило не от того, что она киборг.

Печаль вызывала сама картина: как она лежала распростертая, будто сломанный нетскрин. Он моргнул — и вот она уже не беспомощный, вымокший под дождем киборг, а самая красивая девушка, которая когда-либо обращала на себя его внимание. Она была абсолютно потрясающей, с безупречной загорелой кожей и сияющими глазами. А выражение ее лица было настолько восхитительным, что он едва держался на ногах.

Ее лунные чары были значительно сильнее, чем у королевы Леваны, ведь ее красота причиняла боль.

Кай знал, что это было — сила Золы, то затихающая, то поднимающаяся вновь, даже когда он стоял над ней, пытаясь понять, что видит.

Чего он не знал, так это того, сколько раз она успела направить на него свою силу. Сколько раз обманывала его. Сколько раз выставляла его полным дураком.

И была ли девушка на рынке, перепачканная грязью и растрепанная, настоящей? Девушка, которая рисковала жизнью, чтобы предупредить Кая, придя на бал со своей неустойчивой ногой киборга, и вообще…

— Не имеет значения, — произнес он, обращаясь к пустоте кабинета и отсоединенной ноге.

Кем бы ни была Линь Зола, она уже не его забота. Скоро королева Левана вернется на Луну и заберет арестованную Золу с собой. Договоренность, на которую Кай согласился.

На балу его поставили перед выбором, и он раз и навсегда отказался жениться на Леване. Он твердо решил не отдавать свой народ во власть такой бессердечной королевы, и Зола стала последним пунктом этой сделки. Мир в обмен на киборга. Свобода для его народа в обмен на лунатика, осмелившегося бросить вызов королеве.

Невозможно было предсказать, как долго продержится это соглашение. Левана по-прежнему отказывалась подписывать мирный договор между Луной и Союзом Земли. Она видела себя либо императрицей, либо завоевательницей, поэтому жертва в виде девушки не могла насытить ее надолго.

И Кай не думал, что в следующий раз у него будет что предложить.

Взъерошив волосы, юный император снова обратился к поправкам к договору на экране нетскрина. Ему пришлось прочитать первое предложение трижды, прежде чем проявились следующие слова. Нужно было отвлечься, подумать о чем-нибудь другом, пока бесконечный вихрь мыслей не свел его с ума.

Монотонный голос прервал его размышления. От неожиданности Кай чуть не подпрыгнул.

— Просьба об аудиенции от королевского советника Конна Торина и председателя комитета национальной безопасности Хью Дешала.

Кай взглянул на часы — 6:22 утра.

— Пропустить.

Дверь кабинета открылась. Оба были в костюмах, но Кай никогда еще не видел их такими растрепанными. Было ясно, что они собирались впопыхах, хотя, взглянув на синяки под глазами у советника, он заподозрил, что тот спал не больше, чем сам Кай.

Император встал и приветствовал их, закрывая панель нетскрина.

— Вы сегодня решили начать свой рабочий день пораньше.

— Ваше императорское величество. — Председатель Хью сделал глубокий поклон. — Я рад, что вы уже встали. К сожалению, должен сообщить о нарушении в системе безопасности, которое требует вашего внимания.

Кай замер. Его воображение уже рисовало террористическую атаку, вышедший из-под контроля бунт… или объявление войны королевой Леваной.

— Что? Что случилось?

— Из тюрьмы Нового Пекина совершен побег, — произнес председатель. — Примерно сорок восемь минут назад.

Нервная дрожь прошла по спине Кая, он посмотрел на Торина:

— Побег?

— Сбежали два преступника.

Кай оперся пальцами о стол.

— Разве у нас нет соответствующего протокола для таких случаев?

— В общем смысле, да. Однако здесь особые обстоятельства.

— Как так?

Морщины залегли в уголках рта председателя.

— Один из заключенных — Линь Зола, ваше величество. Беженка с Луны.

У Кая земля ушла из-под ног. Взгляд упал на ногу киборга, но он тут же отвел глаза.

— Как?

— Сейчас над этим работает команда, изучающая брешь в системе безопасности, чтобы установить точный маршрут побега. Как мы понимаем, она при помощи чар заставила тюремщика переместить ее в другое крыло тюрьмы. Уже оттуда она проникла в вентиляционную систему. — Председатель смущенно приподнял два прозрачных пакета. В одном была рука киборга, в другом — маленький окровавленный чип. — Это обнаружили в камере.

Увиденное потрясло Кая. Он был, конечно, заинтригован, но одновременно чуть не лишился мужества при виде обрубленной конечности.

— Это ее рука? Почему она так поступила?

— Мы все еще прорабатываем детали. Мы уже выяснили, что она добралась до разгрузочного шлюза. Сейчас мы работаем над тем, чтобы перекрыть все пути побега от той точки.

Кай подошел к огромным окнам кабинета, выходящим на западную сторону дворцового сада. Шелестящая трава блестела от утренней росы.

— Ваше величество, — сказал Торин, до сей поры хранивший молчание, — я советую вам задействовать военное подкрепление, чтобы выследить и вернуть беглецов.

Кай приподнял бровь:

— Военное?

Торин медленно проговорил:

— В ваших интересах сделать все возможное, чтобы ее вернуть.

Кай понимал, что на такой аргумент сложно возразить. Он знал, что Торин прав. Любое промедление будет воспринято как признак слабости и, возможно, даже истолковано как желание помочь заключенной. Королева Левана вряд ли благосклонно отнесется к произошедшему.

— Кто второй заключенный? — спросил он, запнувшись на мгновение. Он пытался осознать все последствия этого шага. Зола — лунатик, киборг, беглянка, он мог бы сделать с ней все, что угодно, — но только не приговорить к смерти.

Сбежала.

— Карсвелл Торн, — сообщил председатель, — бывший курсант воздушных войск Американской Республики. Четырнадцать месяцев назад он покинул свой пост и угнал военный грузовой корабль. Мы не считаем, что в настоящее время он представляет опасность.

Кай снова приблизился к столу, увидев, что на экран нетскрина уже поступила краткая биография заключенного. Император нахмурился еще больше. Может, он и не опасен, зато молод и хорош собой. На фотографии он беспечно подмигивал тюремной фотокамере. Кай тут же возненавидел его.

— Ваше величество, нам нужно, чтобы вы приняли решение, — сказал Торин. — Вы даете разрешение на привлечение военного подкрепления для поимки заключенных?

Лицо Кая приняло холодное выражение.

— Да, конечно, если вы считаете, что ситуация того требует.

Хью щелкнул каблуками и вышел из комнаты.

Каю тотчас захотелось вернуть его. Тысячи вопросов вспыхивали в его мозгу. Он хотел, чтобы мир остановился и дал ему время во всем разобраться. Но двое мужчин удалились прежде, чем он успел вымолвить нерешительное «Подождите!».

Дверь закрылась, и он остался один. Еще раз мельком взглянул на брошенную Золой ногу, рухнул в кресло и прижался лбом к холодной поверхности нетскрина.

Он не мог удержаться от того, чтобы представить отца за этим столом. Кай понимал, что, будь тот в курсе ситуации, он бы уже повсюду рассылал приказания, делал все, чтобы разыскать девушку и схватить ее: потому что так будет лучше для Содружества.

Но Кай не был похож на отца. Он не был таким самоотверженным.

Понимая, что это неправильно, он не мог не желать лишь одного: где бы сейчас ни находилась Зола, пусть они никогда не смогут ее найти.

Глава 8

Вся семья Морелей была мертва. Уже семь лет их ферма стояла заброшенной: отец, мать, семеро детей — всех забрали в карантин Тулузы в течение одного месяца. О них напоминали лишь несколько разваливающихся построек — дом, амбар, курятник, да сотня акров посевов, предоставленных самим себе. Огромный ангар, в котором раньше стояли тракторы и сенные прессы, остался нетронутым, одиноко возвышаясь над заглохшими зерновыми полями.

Старая пыльная наволочка, выкрашенная в черный цвет, все еще реяла над входной дверью, предупреждая соседей, чтобы они держались подальше от зараженного дома. Много лет так и было, до тех пор пока хулиганы, устраивающие бои без правил, не обнаружили эту постройку и не объявили ее своей собственностью.

Когда туда приехала Скарлет, бои были в разгаре. Не выходя из корабля, она отправила тулузской полиции резкое сообщение, рассчитав, что у нее в запасе есть еще двадцать-тридцать минут, прежде чем они отреагируют. Конечно, они сделают это непрофессионально, как и все, чем они занимаются. Достаточно времени, чтобы узнать у Волка все, что ей необходимо, до того как его и остальной сброд заметут в отделение.

Сделав несколько вдохов прохладного ночного воздуха, которые не особо помогли успокоить сердцебиение, Скарлет решительно прошла в заброшенный ангар.

Огромная толпа кричала у собранного впопыхах помоста, выполнявшего роль ринга. На нем один человек бил другого по лицу, его кулаки летели в цель с устрашающей быстротой. У противника пошла кровь из носа. Толпа улюлюкала и ревела, подначивая побеждающего.

Скарлет обошла толпу, держась поближе к стенам. Все поверхности, насколько хватало глаз, были покрыты граффити. Земляной пол был покрыт соломой, растоптанной в пыль. С ярко-оранжевых проводов рядами свисали дешевые лампочки, больше половины из них мигали и грозили вот-вот перегореть. Запахи потных тел и заброшенных полей сливались в единый раскаленный поток.

Скарлет никогда не думала, что здесь собирается так много людей. Она насчитала больше двух сотен зрителей, и все лица были ей незнакомы. Толпа состояла не только из жителей маленького городка Рьё — похоже, многие приехали сюда из Тулузы. Она заметила кое у кого татуировки и пирсинг. Скарлет прошла мимо девушки с волосами, выкрашенными под зебру, и мужчины, которого вела на цепи соблазнительный дроид женского пола из службы эскорта. В толпе были даже киборги, что само по себе редкость, тем более что они и не пытались скрыть свою природу. Наоборот, они гордо демонстрировали искусственные части тела — от начищенных металлических рук до черных, отражающих свет глазных яблок, жутко выдвигающихся из век. Скарлет специально прошла еще раз мимо мужчины, выставившего на обозрение бицепс с вмонтированным в него нетскрином: тот смеялся над чопорным диктором новостей, что-то вещающим с экрана.

Внезапно толпа громко и радостно взревела. Мужчина с татуировкой на спине в виде позвоночника и ребер гордо возвышался на помосте. Его противника не было видно из-за сплошной стены людей.

Скарлет спрятала руки в карманы куртки и продолжила поиски, пробираясь сквозь череду незнакомых лиц и представителей странных субкультур. Своим видом она привлекала к себе повышенное внимание: простые джинсы, порванные на коленях, потертая ярко-красная куртка, которую бабушка подарила ей много лет назад. Обычно в городе это срабатывало как камуфляж, пряча Скарлет в толпе одинаково небрежно одетых людей, но сейчас она была похожа на хамелеона в комнате, полной комодских варанов. Куда бы она ни свернула, всюду оказывалась под обстрелом любопытных глаз. С демонстративным пренебрежением она пристально смотрела всем в глаза и упорно продолжала поиски.

Она дошла до задней стены здания, захламленной пластиковыми и металлическими ящиками, так и не обнаружив Волка. Забившись в угол для лучшего обзора, она пониже натянула капюшон. Пистолет упирался ей в ребро.

— Вы пришли.

От неожиданности она подпрыгнула. Волк словно материализовался из граффити и теперь стоял рядом с ней, зелеными глазами оглядывая пыльные мигающие лампочки.

— Простите, — добавил он, отступая на шаг. — Я не хотел вас испугать.

Скарлет пропустила извинения мимо ушей. В полумраке она смогла разглядеть только край татуировки на его руке, казавшейся столь не важной еще несколько часов назад, но врезавшейся ей в память.

«У того, кто дал мне выжигатель, была татуировка…»

Она почувствовала, как кровь прилила к лицу. Ярость, которую она прятала за холодной практичностью, готова была вырваться наружу. Она стремительно преодолела расстояние между ними и ударила его кулаком в грудь, не думая о том, что он на целую голову выше нее. Обуявшая ее ненависть придавала сил, казалось, она может раскроить его череп голыми руками.

— Где она?

Лицо Волка по-прежнему ничего не выражало, руки были опущены по бокам.

— Кто?

— Моя бабушка! Что ты с ней сделал?

Волк моргнул. Он выглядел одновременно растерянным и задумчивым, как будто она изъяснялась на другом языке, с которого он медленно переводил.

— Ваша бабушка?

Стиснув зубы, она еще сильнее ударила его в грудь. Он вздрогнул, но больше от неожиданности, чем от удара.

— Я знаю, это был ты. Я знаю, что вы забрали ее и держите где-то. Я знаю, что именно ты пытал моего отца! Не знаю, что ты хочешь доказать, но я требую, чтобы ты вернул ее обратно, и хочу, чтобы ты сделал это немедленно!

Он кинул взгляд поверх ее головы.

— Простите, меня зовут на ринг.

Кровь стучала у нее в висках. Скарлет схватила его за левое запястье и выудила пистолет. Прижала дуло к татуировке.

— Отец запомнил татуировку, несмотря на попытки накачать его наркотиками. Маловероятно, что на свете существуют две абсолютно одинаковые татуировки. Особенно такие, как эта. И ты повстречался мне именно в тот день, когда похитители отпустили моего отца, после того как неделю его пытали.

Его взор просветлел, но затем на лице проступило замешательство. Он нахмурился, что еще больше подчеркнуло бледный шрам в уголке рта.

— Кто-то похитил вашего отца… и вашу бабушку, — медленно произнес он. — Кто-то с тату, похожей на мою. Но сегодня они отпустили вашего отца?

— Думаешь, я идиотка? — заорала она. — Действительно хочешь убедить меня, что ты тут ни при чем?

Волк вновь взглянул на ринг, но Скарлет еще сильнее стиснула его запястье, хотя он и не пытался уйти.

— Я уже несколько дней ежедневно бываю в таверне Рьё. Любой официант сможет подтвердить. А каждую ночь я здесь. Кто угодно скажет вам.

Скарлет метнула на него сердитый взгляд.

— Ты меня, конечно, извини, но эти типы не выглядят заслуживающими доверия.

— Да, — сказал он. — Но они знают меня. Смотри. Сейчас увидишь.

Он попытался протиснуться мимо нее, но Скарлет повернулась вместе с ним, капюшон съехал с ее волос. Она впилась ногтями в его руку.

— Ты не уйдешь, пока не… — она умолкла, увидев позади Волка толпу, окружившую ринг.

Все взоры были устремлены на них, оценивающие взгляды скользили вниз и вверх по Скарлет.

На ринге ведущий, ухмыляясь, прислонился к веревкам. Он поднял бровь, когда увидел, что привлек внимание Волка и девушки.

— Кажется, волк нашел себе нежную закуску на вечер, — сказал он, его голос усиливался микрофонами, прикрепленными где-то наверху.

За ним стоял лысый мужчина, неотрывно глядевший на Скарлет. Он был вдвое крупнее говорившего и на голову выше. Вместо волос у него на голове были зубы медведя, вживленные так, словно в коже открывались челюсти.

— Думаю, я заберу ее с собой, когда размажу мордочку этого щенка!

Зрители веселились, мяукая, улюлюкая и свистя друг другу. Кто-то рядом спросил Волка, уж не боится ли он испытать судьбу.

С невозмутимым видом Волк повернулся к Скарлет.

— Он непобедим, — пояснил он. — Но и я тоже.

Раздраженная тем, что он хоть на секунду мог подумать, будто ее это интересует, Скарлет сделала несколько гневных вдохов.

— Я уже отправила сообщение полиции, они будут здесь в любую минуту. Просто скажи мне, где моя бабушка, и можешь идти. Можешь даже предупредить своих друзей, если хочешь. Я не пристрелю тебя и не сдам в полицию. Просто… просто скажи мне, где она. Пожалуйста.

Он совершенно спокойно взглянул на нее сверху вниз, несмотря на нарастающее буйство толпы. Люди принялись что-то петь, но Скарлет не слышала слов за стуком пульса в ушах. На секунду ей показалось, что он расколется. Расскажет ей все, и она будет держать свое слово, пока не найдет бабушку и не заберет ее у этих монстров, похитивших ее.

А потом она объявит охоту за его головой. Как только бабушка окажется дома в безопасности, она найдет его и всех его приспешников, и они заплатят за то, что натворили.

Возможно, он заметил, что ее лицо потемнело от переживаний, потому что взял ее руку и стал нежно перебирать пальцы. Повинуясь инстинкту, она ткнула дулом ему в ребра, хотя знала, что стрелять не будет. По крайней мере, пока не получит ответ.

Он не выглядел обеспокоенным. Вероятно, он тоже это знал.

— Я верю, что ваш отец действительно мог видеть татуировку, похожую на мою. — Он наклонился к ней. — Но это был не я.

Он ушел.

Скарлет опустила руку с пистолетом и завела ее за спину, наблюдая, как толпа расступается, пропуская Волка к рингу. Зрители выглядели напуганными, но одновременно довольными. Большинство улыбались и подталкивали друг друга. Кто-то пробирался сквозь толпу, сканируя запястья и собирая ставки.

Может, он и непобедим, но было ясно, что большинство поставило на другого.

Она сжала пистолет и почувствовала, как рифленый металл рукояти врезался ей в ладонь.

«Татуировку, похожую на мою…»

Что он имел в виду?

Просто пытался сбить ее с толку, решила она про себя, пока Волк пролезал под раздвинутые веревки на ринг. Он был ловок, как акробат.

Слишком много совпадений.

Не важно. Она дала ему шанс, но вскоре здесь будет полиция и заберет его. В любом случае она получит ответы на свои вопросы.

Ее всю трясло, чувство разочарования переполняло ее. Она сунула пистолет обратно за пояс. В висках стучало уже не так сильно, и она смогла наконец разобрать крики толпы.

— Охотник! Охотник! Охотник!

Чувствуя слабость от жары и прилива адреналина, Скарлет посмотрела на огромную арку входа, откуда можно было увидеть заросшие сорняками поля, залитые лунным светом. Она заметила девушку с очень коротко остриженными волосами, бросавшую на нее ревнивые взгляды. Скарлет посмотрела ей в глаза, прежде чем устремить все свое внимание на ринг. Оказавшись позади толпы, она снова натянула капюшон, пряча лицо в его тени.

Толпа подалась вперед, увлекая Скарлет к платформе, на которой проходил бой.

Охотник сорвал с себя футболку, демонстрируя груду накачанных мышц и разжигая толпу. Зубы, вживленные в кожу головы, ярко блестели на свету, пока он разгуливал по рингу.

Волк был высокого роста, но на фоне Охотника все равно казался ребенком. Тем не менее он был само спокойствие: он словно излучал высокомерие, стоя в углу ринга и опершись одной ногой о канаты, практически развалившись на них.

Охотник не обращал на него внимания, расхаживая взад-вперед, как загнанный в клетку зверь. Он громко рычал и сыпал проклятиями: приводил толпу в состояние бешенства.

«У того, кто дал мне выжигатель…»

Внутри у Скарлет все перевернулось. Ей нужен был Волк, нужны ответы на вопросы. Но в ту секунду она была не против, чтобы его порвали на куски на платформе.

Как будто почуяв ее ярость, Волк внимательно посмотрел на нее. Щеголеватое довольство пропало.

Скарлет надеялась, что по ее лицу можно понять, за кого она болеет.

Над головой ведущего появился голографический экран. Слова, подрагивая, медленно плыли над платформой:

Охотник (34) против Волка (11)

— Сегодня наш непобедимый чемпион — Охотник… — заорал ведущий. Толпа завопила, приветствуя. — …сразится с новичком, не потерпевшим еще ни одного поражения, — Волком! — Послышались подбадривания и свист. Очевидно, не все поставили против него.

Скарлет с трудом понимала смысл слов: ее внимание было приковано к голограмме наверху. Волк (11). Значит, одиннадцать побед, сообразила она. Одиннадцать боев.

Одиннадцать ночей?

Бабушку похитили семнадцать дней назад. Но ее отца… разве он не сказал, что его держали там всего неделю? Она нахмурилась, ошеломленная своими подсчетами.

Охотник заорал:

— У нас сегодня на ужин волк!

Сотни рук вцепились в края ринга, голоса превратились в раскаты грома.

Сосредоточенность на лице Волка сменилась нетерпением, но его лицо по-прежнему не утратило спокойствия.

Голограмма вспыхнула ярко-красным и исчезла по сигналу горна.

Ведущий спрыгнул с платформы в толпу, и бой начался.

Охотник первым ринулся в драку и ударил Волка. У Скарлет перехватило дыхание. Его движения были практически неуловимыми, но Волк легко пригнулся и отпрыгнул от тени Охотника.

Охотник был впечатляюще быстр, несмотря на свой вес, но Волк оказался еще проворнее. Обрушившаяся на него череда ударов не зацепила его. Но вот Охотник наконец-то достал противника кулаком. Донесся тошнотворный хруст. Скарлет в ужасе отпрянула.

Толпа взорвалась криками, напирая на нее. Их неистовство заряжало воздух, толпа жаждала крови.

Двигаясь, будто в танце, Волк прицельно ударил Охотника ногой в грудь, сбив того с ног. Противник с громким стуком упал на спину. Он пролежал всего секунду, прежде чем вновь вскочить на ноги. Волк отодвинулся, выжидая. Кровь капала с рассеченной губы, но он, казалось, этого не замечал. Его глаза горели.

Охотник с новой силой кинулся в атаку. Волк получил удар, отправивший его в угол ринга. Он упал на одно колено, но прежде чем Охотник приблизился, снова встал на ноги.

Волк мотнул головой, как собака, его взъерошенные волосы разметались по лицу и шее. Он припал к земле, опершись огромными руками о пол для устойчивости, и стал внимательно следить за Охотником со своей характерной ухмылкой.

Скарлет сжимала пальцами молнию куртки, размышляя, не за этот ли прием Волк получил свое прозвище.

Когда Охотник подскочил к нему, Волк неожиданно бросился на него и нанес удар по спине. Охотник упал на оба колена. Толпа недовольно загудела. Ударом наотмашь Волк на этот раз попал по уху Охотника, и тот растянулся на боку.

Охотник попытался встать, но Волк ударил его по ребрам, уложив тем самым на лопатки. Толпа визжала и выкрикивала проклятия. Казалось, от нее поднимается пар.

Волк сделал шаг назад, давая Охотнику время подняться с помощью канатов и вновь принять боевую стойку. В его глазах мелькнула вспышка, как будто ему все это нравилось. Скарлет передернуло, когда он языком слизнул кровь у рта.

Охотник, словно взбешенный бык, вновь ринулся в бой. Волк блокировал один удар предплечьем, но пропустил второй, боковой. Локтем он попал Охотнику в челюсть, и Скарлет поняла, что он намеренно подставился под второй удар. Охотник отпрянул. Удар пяткой в грудь опять чуть не сбил его с ног. Волк вмазал ему по носу, и на подбородок полилась струйка крови. Следующий удар пришелся коленом в под дых, и Охотник со стоном согнулся пополам.

Скарлет вздрагивала от каждого удара, ее уже начинало мутить. Как люди могли смотреть такое, наслаждаться? Энтузиазм толпы просто ошеломлял ее.

Охотник упал на колени, и через секунду Волк оказался позади него. Его лицо исказилось от жестокости, он схватил поверженного противника за голову.

«…дал мне выжигатель…»

Ее бабушка у этого человека, у этого монстра.

Скарлет прижала руки ко рту, пытаясь подавить крик.

Волк замер и посмотрел на нее. Его глаза горели. Они были безумны и пусты. И вдруг в них отразилось почти что изумление. Как будто он не ожидал увидеть ее здесь. Зрачки расширились. Отвращение переполняло Скарлет. Она хотела отвернуться, убежать, но стояла как вкопанная. Волк отскочил в сторону, отпуская Охотника, упавшего под тяжестью собственного веса.

Снова прозвучал горн. В криках толпы звучали одобрение и недовольство, радость и гнев. Поражение великого Охотника вызвало единодушное ликование. Всем было наплевать на то, что они едва не стали свидетелями убийства.

Когда ведущий вышел обратно на ринг, чтобы объявить Волка победителем, тот отвернулся от Скарлет, прошел мимо ведущего и встал на канаты. Толпа отхлынула, унося с собой Скарлет.

Волк спрыгнул с платформы и выбежал из ангара, скрывшись в зарослях, залитых серебряным светом.

Вдали замигали красные и синие огоньки.

Зрители загудели в замешательстве. По общему мнению, Волк стал новым героем, прекрасным и диким.

Вскоре кто-то еще заметил огоньки, и паника волной пронеслась по толпе. Зрители принялись извергать потоки проклятий в адрес полиции, а потом устремились к двери и разбежались кто куда.

Скарлет трясло. Она накинула капюшон и бросилась бежать вместе со всеми. Но не все поступили так — кто-то пытался призвать людей к порядку. Послышались выстрел и взрыв хохота. Девушка с волосами под зебру забралась на ящики и смеялась, показывая пальцем на трусов, которые спешили слинять от полиции.

Скарлет выбежала в ночную прохладу. Гвалт толпы остался позади. Она слышала вдалеке звук сирен, смешивающийся со стрекотанием цикад и кузнечиков. Стоя перед ангаром, она огляделась вокруг.

Волка нигде не было видно. Ей показалось, что он повернул направо. А ее корабль стоял слева. Сердце билось как сумасшедшее, так, что тяжело было дышать. Она не могла улететь. Ведь она не получила того, за чем пришла.

Скарлет попыталась убедить себя, что сможет вновь его отыскать. После того как соберется с мыслями. После того как поговорит со следователями и убедит их найти Волка и арестовать его. И тогда она наконец узнает, где ее бабушка.

Сунув руки в карманы куртки, она быстрым шагом обошла здание, направляясь к кораблю.

Жуткий вой остановил ее. Ночные звуки стихли, замерли даже шныряющие поблизости крысы. Скарлет и раньше слышала вой диких волков, рыскавших вокруг фермы в поисках легкой добычи. Но никогда еще этот вой не наводил на нее такого ужаса.

Глава 9

— А -а-а, сними его с меня, сними его!

Зола обернулась, опершись на изогнутую гладкую стену туннеля и осветив фонариком темноту. В узком пространстве позади нее корчился и извивался Торн, ударяя себя по спине и извергая поток проклятий и нечеловеческих криков.

Она направила луч света к потолку и увидела полчища тараканов, кишащих, расползающихся в разные стороны. Ее передернуло, но она повернулась и зашагала вперед.

— Это всего лишь таракан, — бросила она через плечо. — Он тебя не съест.

— Но он заполз ко мне под одежду!

— Можно потише? Впереди канализационный люк.

— Пожалуйста, скажи, что мы поднимемся наверх!

Зола усмехнулась и стала изучать карту канализационной системы, возникшую у нее на сетчатке. Брезгливость спутника не особо тронула ее. И хотя мысль о таракане под футболкой заставила ее тело непроизвольно содрогнуться, она подумала, что это все равно не так ужасно, как брести босиком по колено в грязи.

Они прошли мимо люка, и Зола уловила впереди усиливающийся шум воды.

— Мы почти у главного туннельного потока, — сказала она, обрадовавшись, что скоро они будут на месте. В туннеле было жарко, как на Марсе, а ноги уже начали болеть от ползания на карачках. Но потом до нее донеслась тошнотворная вонь, такая сильная, что ее чуть не вывернуло.

Это уже была не просто сточная вода, по которой они шли раньше.

— О боги, — произнес Торн, громко фыркая, — скажи мне, что это не то, о чем я думаю.

Зола сморщила нос и сконцентрировалась на дыхании, сделав пару неглубоких обжигающих вдохов.

Запах становился практически невыносимым, но они продолжали пробираться по грязи и, наконец подойдя к развязке канализационных туннелей, вышли к краю бетонной стены.

Зола включила датчики и осмотрела туннель под ними, исследуя покрытые слизью бетонные стены. Основной туннель был достаточно высоким, так что они могли встать в полный рост. В свете фонаря на другой стороне заблестела узкая металлическая решетка, достаточно прочная, чтобы выдержать рабочих. Она была вся в крысином помете. Между ними и решеткой протекала пенящаяся река нечистот не менее метра глубиной.

Зола поборола очередной приступ тошноты. Острое зловоние сточных вод обволокло ее носоглотку и легкие.

— Готов? — спросила она, наклоняясь вперед.

— Погоди… что ты делаешь?

— А на что это похоже?

Торн удивленно взглянул сначала на нее, потом на сточные воды, едва различимые в темноте.

— Разве в твоей руке не предусмотрено никакого приспособления, чтобы мы могли перебраться?

Зола сердито посмотрела на него. Голова кружилась от череды коротких вдохов.

— Ох, как же я могла забыть о моем абордажном крюке?!

Отвернувшись, она сделала несколько жадных глотков воздуха и опустила ступни в жижу. Что-то скользнуло мимо пальцев. Поток ударил ее по ногам, а когда она окончательно спустилась и встала в грязь, уровень достиг щиколоток. Внутренне содрогаясь, Зола как можно быстрее пересекла течение, подавляя рвотные позывы. Тяжесть металлической конечности удерживала ее, так что поток не смог сбить ее с ног, и вскоре она оказалась на другой стороне. Прислонившись к бетонной стене, Зола взглянула на псевдокапитана.

Он с нескрываемым отвращением смотрел на ее ноги.

Девушка проследила за его взглядом. Ослепительно-белые штаны униформы стали зеленовато-коричневого цвета и прилипли к телу.

— Послушай, — прокричала она Торну, светя на него фонариком, — ты можешь либо перебраться сюда, либо вернуться назад и отсидеть положенный срок. Но решение тебе надо принять сейчас.

После шквала проклятий и ругательств Торн приблизился к мерзкому потоку, высоко держа руки над головой. Все время, пока он перебирался на другую сторону, его лицо было сморщено от отвращения. Наконец он добрался до решетки и встал рядом с Золой.

— Вот возмездие за то, что я жаловался на мыло, — пробормотал он, вжимаясь в стену.

Решетка впилась в босую ногу Золы, и она перенесла вес на металлическую лодыжку.

— Ну что, курсант, куда теперь?

— Капитан. — Он открыл глаза и посмотрел в обе стороны туннеля. Свет проникал через крышку люка и немного рассеивал тьму, в которой исчезали нечистоты. Зола подкорректировала луч фонарика, осматривая пенистую поверхность потока и бетонную стену.

— Корабль рядом со старым парком Бэйхай, — сказал Торн. — В какой это стороне?

Зола кивнула и повернула на юг.

Согласно циферблату на сетчатке ее глаза, они шли всего двенадцать минут, но ей казалось, что миновали часы. Решетка все больнее впивалась в ногу с каждым шагом. Мокрые штаны прилипали к икрам, пот стекал по шее, а временами ей казалось, что за ворот упал паук. Ее снедало чувство вины за то, что Торну приходится так нелегко. Хотя крыс не было видно, она слышала, как они удирают от света ее фонаря вниз по бесчисленным туннелям, простирающимся под городом.

Пока они шли, Торн разговаривал сам с собой, восстанавливая память. Его корабль точно находится рядом с парком Бэйхай, в промышленном районе. Не дальше шести кварталов от магнитных путей. Ну, максимум восьми.

— Мы в квартале от парка, — сказала Зола, остановившись у железной лестницы. Сквозь крышку люка проникал яркий луч света. — Этот люк выведет нас в Западный Юнсинь.

— Юнсинь. Звучит знакомо. Вроде бы.

Она призвала все свое терпение и начала карабкаться вверх.

Перекладины лестницы врезались ей в кожу, но чем ближе она подбиралась к поверхности, тем легче становилось дышать: чувствовался свежий воздух. Шум воды сменился гулом магнитных рельсов. Добравшись до люка, Зола прислушалась, нет ли поблизости людей, прежде чем убрать крышку в сторону.

Наверху пролетел хувер.

Зола пригнулась, сердце отчаянно билось. Рискнув приподнять голову, она заметила ярко мигающие огоньки на крыше белого кораблика. Транспорт быстрого реагирования. Перед глазами у нее возникли андроиды, вооруженные электрошокерами, и ее передернуло. Но вот хувер завернул за угол, и на борту машины Зола заметила красный крест. Медики, не органы следствия. От облегчения Зола чуть не рухнула вниз.

Они были в старом складском районе, недалеко от карантинов. И полеты медицинских хуверов были вполне объяснимы.

Она посмотрела в обе стороны пустой дороги. Несмотря на ранний час, было уже жарко, и от асфальта валил пар, принимая причудливые формы. А ведь только два дня назад в городе прошел проливной летний дождь.

— Чисто.

Она подтянулась и села на дорогу, глубоко вдыхая влажный городской воздух. Торн последовал за ней. Его форма ярко блестела на солнце, за исключением ног — они были зеленого цвета, и от них несло нечистотами.

— Куда теперь?

Щурясь от слепящего света, Торн оглядел бетонные здания вокруг и обернулся. Посмотрел на север. Почесал шею.

Оптимизм Золы угасал с каждой секундой.

— Скажи мне, что ты хоть что-то узнаешь.

— Да-да, — сказал он, отмахиваясь от нее. — Я просто давно здесь не был.

— Не мог бы ты думать побыстрее? Мы в наших нарядах не очень-то вписываемся в местность.

Кивнув, Торн двинулся вниз по улице.

— Сюда.

Сделав пять шагов, он остановился, задумавшись, и развернулся:

— Нет-нет, нам сюда.

— Все пропало.

— Нет, теперь точно. Нам туда.

— У тебя нет адреса?

— Капитан всегда знает, где находится его корабль. Это духовная связь.

— Был бы у нас капитан…

Он не обратил внимания на ее слова и уверенно зашагал вниз по улице. Зола шла в трех шагах позади, вздрагивая от каждого шороха и блика — мусор шуршал на тротуаре, хувер пересекал перекресток в двух кварталах отсюда. Солнце отсвечивало от пыльных окон складов.

Пройдя три безлюдных переулка, Торн замедлил шаг и, поглаживая подбородок, принялся вглядываться в фасад каждого здания, мимо которого они проходили.

В отчаянии Зола принялась срочно разрабатывать план «Б».

— Вот здесь! — Торн кинулся через улицу к дому, который был в точности похож на все остальные, с огромными раздвижными воротами и вековыми граффити. Завернув за угол, он проверил главный вход: — Закрыто.

Рассмотрев сканер чипов рядом с дверью, Зола выругалась.

— Цифры. — Присев на корточки, она сняла панель со сканера. — Может быть, я смогу его отключить. Как думаешь, там есть сигнализация?

— Лучше бы была. Не затем я столько заплатил, чтобы мой корабль стоял в незащищенном складе.

Зола только успела загрузить программное руководство к этому виду сканеров, когда входная дверь позади них открылась и на солнечный свет вышел полноватый мужчина с жидкой черной бородкой. Зола замерла.

— Карсвелл! — рявкнул мужчина. — Только что видел тебя в новостях! Так и думал, что ты скоро появишься.

— Алак, как поживаешь? — Лицо Торна расплылось в ухмылке. — Я и вправду в новостях? Как я выгляжу?

Оставив вопросы капитана без ответа, Алак перевел взгляд на Золу. Его дружелюбность тут же исчезла, потонув в волнении. Сделав глубокий вдох, Зола закрыла панель сканера и поднялась на ноги. Она уже подсоединилась к Интернету и обновляла новостную ленту, на которую не стала отвлекаться во время побега. Ну конечно, вот уже целый поток предупреждений рядом с ее единственной фотографией, той самой, сделанной в тюрьме:

Преступница в бегах. Особо опасна. Скорее всего, вооружена. Если вы ее видели, немедленно сообщите полиции.

— Тебя я тоже видел в новостях, — сообщил Алак, рассматривая ее металлическую ногу.

— Алак, я пришел забрать корабль. И мы немного торопимся.

Алак сочувственно покачал головой:

— Ничем не могу помочь, Карсвелл. Я под пристальным надзором федералов. Держать у себя краденый корабль — одно дело, я всегда могу сказать, что ничего об этом не знал. Но помогать осужденному преступнику… и помогать одному из… этих…

При взгляде на Золу он поморщился и одновременно сделал шаг назад, как будто опасаясь ее кары.

— Если они выследят вас и узнают, что я вам помогал, у меня будет больше неприятностей, чем можно себе представить. Вам лучше залечь на дно ненадолго. Я не заявлю на вас. Но я не дам забрать корабль. Не сейчас. Пока не улягутся страсти. Вы ведь понимаете, да?

Не веря, Торн вспыхнул от возмущения:

— Но это мой корабль! Я плачу за него. Ты не можешь просто так отобрать его у меня.

— Каждый сам за себя. Ты как никто другой знаешь это. — Алак вновь скользнул взглядом по Золе, его страх все больше превращался в отвращение. — Проваливайте отсюда, и я не сообщу о вас полиции. Если они придут, скажу, что не видел тебя с прошлого года, когда ты оставил у меня корабль. Но если вы задержитесь здесь, я сам позвоню им, клянусь.

Едва он закончил говорить, как Зола услышала звук тормозов. Ее сердце остановилось при виде белого цвета аварийной службы — на этот раз красного креста не было, — но хувер свернул на другую улицу. Она повернулась к Алаку:

— Нам некуда больше идти. Нам нужен этот корабль!

Он попятился от нее и встал в дверном проеме.

— Послушай, детка, — произнес он решительно, его взгляд продолжал скользить по ее металлической руке, — я пытаюсь помочь вам только потому, что Карсвелл — мой давний клиент, а я своих клиентов не сдаю. Но эта услуга не для тебя. Я, секунды не медля, отправил бы тебя в тюрьму. Это меньшее, чего заслуживают такие, как ты. А теперь вон с моего склада, пока я не передумал.

Отчаяние кипело внутри Золы. Она сжала кулаки, и волна энергии накрыла ее, почти ослепив. Боль белым накалом прошла по шее, заполнила мозг. К счастью, это продлилось недолго. Зрение прояснилось, и перед глазами остались только черные точки.

Опершись о стену, Зола почувствовала, как жгучая энергия откатывает, как раз в ту секунду, когда Алак закрыл глаза и покачнулся. Он повалился вперед, и Торн подхватил его.

Зола прижалась к стене, перед глазами все кружилось.

— Звезды… Он мертв?

Торн застонал под тяжестью тела.

— Нет, но, кажется, у него сердечный приступ.

— Это не приступ, — пробормотала она. — Он… С ним все будет в порядке.

Она сказала так, чтобы убедить скорее себя, нежели капитана. Она отчаянно пыталась заставить себя поверить в то, что эти непредсказуемые проявления ее лунного дара не опасны, что она не представляет угрозы для общества, что бы ни думали многие.

— Боги, он весит тонну!

Зола подхватила ноги Алака, и вдвоем они оттащили его в здание. В комнате по левую руку от входа было два нетскрина — один транслировал картинку с камеры, помещенной над входом в склад. Сейчас на экране маячили две фигуры в белом, тащившие человека в бессознательном состоянии. На втором экране в беззвучном режиме вещал диктор.

— Может, он и эгоистичный негодяй, но в драгоценностях разбирается.

Торн взял руку Алака: на запястье сверкал серебром браслет — миниатюрная копия портчасов.

— Может, не будешь отвлекаться? — сказала Зола, бросая сердитый взгляд на Торна. Дотащив Алака, она повернулась и осмотрела складское помещение. По размерам оно занимало несколько кварталов и было заполнено десятками кораблей, больших и не очень, новых и старых. Грузовые, частные, гоночные, круизные лайнеры.

— И который твой?

— О, гляди, еще один заключенный сбежал.

Зола посмотрела на нетскрин, транслировавший пресс-конференцию председателя комитета национальной безопасности. Внизу экрана бежала строка:

Особо опасный лунатик бежал из тюрьмы Нового Пекина.

— Это замечательно! — сказал Торн, хлопнув ее по плечу и чуть не сбив с ног. — Они не будут особо заниматься нами, им же нужно отыскать лунатика.

Зола оторвала взгляд от экрана. Его улыбка исчезла.

— Погоди, ты лунатик?

— А ты лидер преступного мира? — Повернувшись на пятках, она прошла внутрь складского помещения. — Где этот корабль?

— Погоди-ка, маленькая изменница. Побег из тюрьмы — это одно дело, но помощь чокнутому лунатику — немного не мой профиль.

Зола отрезала:

— Во-первых, я не психованная. А во-вторых, если бы не я, ты бы сейчас так и сидел в тюрьме, вожделенно пялясь в портскрин, так что за тобой должок. К тому же тебя уже записали в мои напарники. И кстати, на этой фотографии ты выглядишь дураком.

Торн посмотрел, куда она указывала. Его тюремную фотографию уже транслировали рядом с ее фотографией.

— Мне кажется, я выгляжу вполне неплохо…

— Торн. Капитан. Пожалуйста!

Он взглянул на нее, его самодовольный вид тут же улетучился. Кивнув, он сказал:

— Хорошо. Давай выбираться отсюда.

Зола с облегчением вздохнула и последовала за Торном, направившимся к лабиринту из кораблей.

— Надеюсь, он стоит не посередине.

— Не важно. — Торн показал пальцем вверх. — Крыша открывается.

Зола взглянула на стык половинок в середине потолка.

— Очень удобно.

— А вот и он.

Зола проследила за взглядом Торна. Корабль оказался заметно больше, чем она ожидала. А214 Рэмпион, класс 11.3, грузовой корабль. Зола убрала сканер с сетчатки и загрузила схему корабля. Она была поражена его возможностями. Машинное отделение и полностью заполненный шлюз с двумя спутниковыми шаттлами занимали нижнюю часть, в то время как в основном отделении находились грузовой отсек, кабина пилота, кухня, шесть помещений для команды и общая ванная.

Она повернулась к люку главного входа и заметила, что печать Американской Республики наспех замазана силуэтом обнаженной девушки.

— Неплохое оформление.

— Спасибо. Сам делал.

Несмотря на беспокойство, что эта картинка поможет быстрее их обнаружить, Зола не могла скрыть своего впечатления.

— Он больше, чем я думала.

— Бывали времена, когда команда состояла из двенадцати человек, — сказал Торн, любовно поглаживая корпус корабля.

— Достаточно пространства, чтобы не сталкиваться друг с другом. — Зола прохаживалась рядом с люком в ожидании, когда Торн откроет его. Но, обернувшись, она увидела, что он любовно трется виском о боковое крыло «Рэмпиона», воркующим голосом жалуясь кораблю, как он по нему скучал.

Зола как раз приготовилась закатить глаза, когда вдруг по складу разнесся незнакомый голос:

— Сюда!

Обернувшись, она увидела, как кто-то склонился над телом Алака. Она безошибочно определила, что на человеке военная форма Восточного Содружества.

Зола выругалась про себя.

— Нам пора. Сейчас же!

Торн, пригнувшись, приблизился к люку:

— «Рэмпион», пароль: «Капитан — король». Открой люк.

Они подождали, но ничего не произошло.

Зола приподняла брови.

— «Капитан — король». «Капитан — король». «Рэмпион», очнись. Это Торн, капитан Карсвелл Торн. Что за…

Зола жестом попросила его помолчать. С противоположной стороны корпуса четверо мужчин направлялись к кораблю через заставленный склад, свет фонарей скользил по машинам.

— Вероятно, сел аккумулятор, — сказала Зола.

— Каким образом? Он же просто тут стоял.

— А ты, случаем, не оставил включенным свет? — резко спросила она.

Торн фыркнул и прислонился к кораблю. Шаги приближались.

— Или это система автоматического контроля, — рассуждала Зола, напрягая мозг изо всех сил. Она никогда не чинила ничего крупнее шаттла, но вряд ли они сильно отличаются. — У тебя есть сам ключ?

Он моргнул.

— Да, конечно, погоди, сейчас вытащу его из кармана своей тюремной униформы, и мы продолжим путь.

Зола сверкнула глазами, но промолчала: офицер как раз проходил в двух рядах от того места, где они стояли.

— Стой здесь, — прошептала она. — Попытайся еще раз открыть корабль и взлететь как можно быстрее.

— Ты куда?

Не отвечая, она крадучись приблизилась к боковому крылу, к этому моменту у нее на сетчатке уже появилась схема корабля. Обнаружив люк, Зола как можно осторожнее нажала на рычаг. Забравшись в ходовую часть, она скрючилась в три погибели, уворачиваясь от проводов и кабелей. С глухим стуком девушка закрыла за собой дверь люка и оказалась в кромешной тьме. Попасть в следующую дверь было сложнее, но с помощью фонарика и отвертки уже через минуту она отвинтила изоляционную панель и вошла в машинное отделение.

Свет фонаря осветил огромный двигатель. Она увидела прямо перед собой на голубых проводах материнскую плату и протиснулась к ней. Вытащив из руки универсальный переходник, Зола подключилась к основному компьютеру.

Ее фонарь тускло загорелся, а собственная энергия переключилась на корабль. Перед глазами появился бледно-зеленый текст:

Диагностика компьютерной системы. Модель 135v8.2

5 %… 12 %… 16 %…

Глава 10

Торн подпрыгнул от лязга, раздавшегося наверху.

Раздался мужской голос:

— Вы слышали?

Согнувшись, Торн залез под шасси корабля и распростерся у металлической перекладины.

— «Капитан — король», — прошептал он. — «Капитан — король», «капитан — коро…»

Машина тихо завибрировала у него над головой. У носа корабля зажглись бледным светом ходовые огни.

— «Капитан — ко…»?

Привод корабля застучал раньше, чем он успел договорить. Люк открылся, опуская трап на бетон. Торн с трудом успел увернуться, его едва не раздавило.

— Сюда!

Свет фонарей упал на юношу как раз в тот момент, когда он залезал на спустившийся пандус.

— «Рэмпион», закрой люк!

Корабль не шелохнулся.

Послышался выстрел. Пуля попала в верхний прожектор корабля.

Торн юркнул за пластиковые ящики, захламляющие грузовой отсек.

— «Рэмпион», закрой люк!

— Я над этим работаю!

Он замер, удивленно оглядывая трубы на потолке грузового отсека.

— «Рэмпион»?

Последовавшую тишину разорвал скрежет пандуса с внешней стороны, послышался стук тяжелых сапог, потом трап снова заскрипел и начал подниматься. Дождь из пуль рикошетом отлетал от металлических стен и обрушивался на пластиковые ящики. Торн закрыл голову руками и стал ждать, пока пандус не поднимется настолько, чтобы закрыть его от пуль. Тогда он выбрался из-за ящиков и направился в кабину пилота.

Корабль задрожал, люк с гулом закрылся. Целый шквал пуль обрушился на корпус.

Отталкивая ящики в сторону, Торн с трудом добрался до кабины с тусклым аварийным освещением. Коленом он врезался во что-то твердое и, выругавшись, упал в кресло пилота. Лобовое стекло было настолько грязным, что единственное, что он мог увидеть, это слабый свет в окнах кабинета Алака и лучи фонарей, скользящие по «Рэмпиону» в поисках другого входа.

— «Рэмпион», приготовиться к взлету!

Экраны и кнопки на панели управления вспыхнули — но не все, а только самые необходимые.

Из динамиков раздался все тот же металлический женский голос:

— Торн, я не могу запустить автопилот. Нужно взлетать на ручном управлении.

Капитан изумленно уставился на панель.

— Почему корабль разговаривает со мной?

— Это я, идиот!

Наклонив голову к динамикам, он прошептал:

— Зола?

— Слушай, в системе автопилота сбой. Блок питания тоже неисправен. Думаю, корабль сможет взлететь, но управлять им тебе придется вручную.

Сухой компьютерный голос был прерван новым шквалом пуль по закрытому люку.

Торн сделал глубокий вдох.

— Без помощи компьютера? Ты уверена?

Последовала небольшая пауза, потом из динамиков вновь послышался голос, и Торну показалось, что, несмотря на ровный тон, он может различить скрежет зубов Золы:

— Ты ведь знаешь, как это делается, правда?

— Э-э-э… — Торн взглянул на панель управления перед собой. — Да?

Расправив плечи, он потянулся к рычагу у потолка. Через минуту по складу разлился солнечный свет, а крыша стала открываться посередине.

Из боковой части корабля послышался стук.

— Да, да, я тебя слышу. — Торн включил зажигание.

Лампочки на приборной доске потускнели, двигатель ожил и негромко заурчал.

— Поехали.

Еще один удар послышался снаружи корабля. Торн нажал пару кнопок, переводя корабль в режим хувера, и поднял его в воздух. Тот мягко оторвался от земли, шасси сменились на магниты, поднимающие машину легко, словно пушинку, и Торн глубоко, с облегчением вздохнул.

Вдруг раздался треск, и корабль начал крениться.

— Эй-эй-эй, не делай так! — Пульс Торна бешено забился. Он выровнял корабль.

— Блок питания почти разряжен. Тебе придется использовать запасные ракетные двигатели.

— Использовать запасные — что? А, неважно, я уже их нашел.

Из двигателя снова вырвалась вспышка пламени. От внезапного скачка энергии корабль завалило на другую сторону, послышался скрежет: они задели соседний корабль. «Рэмпион» задрожал и начал снижаться. С правого борта на него обрушился град пуль. Капля пота стекла по шее Торна.

— Что ты там творишь?

— Не отвлекай меня! — заорал он, хватаясь за рычаги и выравнивая корабль. Но он перестарался. Корабль слишком сильно завалило вправо.

— Мы погибнем.

— Это не так просто, как кажется! — Торн снова выровнял корабль. — Обычно за это отвечает автоматический стабилизатор!

К его удивлению, в ответ он не услышал никакого саркастического замечания.

Через минуту зажегся еще один экран.

Стабилизация магнитных проводников.

Отдаваемая мощность: 37/63… 38/62… 42/58.

Корабль мягко выровнялся, все еще подрагивая, и завис невысоко над поверхностью.

— Отлично! Так держать!

Костяшки на руках капитана побелели — так сильно он впился пальцами в пульт управления, нацелив корабль носом на открытую крышу. Урчание двигателя перешло в рев, корабль устремился вверх. Торн услышал прощальный стук пуль, который вскоре стих: корабль выскользнул из склада и оказался в слепящем свете солнца.

— Давай, милая, — прошептал Торн, прикрыв глаза, когда корабль без сопротивления и колебаний покинул защитное магнитное поле города, используя всю энергию ракетных двигателей, и стремительно нырнул в тонкие облака, дымкой растекшиеся по утреннему небу. Небоскребы Нового Пекина исчезли внизу, оставив корабль один на один с небом и бесконечным пространством космоса.

Пальцы Торна не отпускали пульт управления, словно прикованные к нему, пока корабль не покинул атмосферу Земли. У капитана кружилась голова, и, отрегулировав мощность двигателей корабля, вышедшего на орбиту, он убрал руки с пульта.

Торн с облегчением откинулся в кресле. Его трясло. Понадобилось некоторое время, чтобы он снова мог говорить, сердце продолжало отчаянно колотиться.

— Отличная работа, девочка-киборг, — произнес он. — Если ты хотела получить постоянное место в моей команде, что ж, ты принята!

В динамиках было тихо.

— Я не имею в виду низшее звено. Например, должность первого помощника вакантна. Ну, вообще-то практически любая должность свободна. Механик… повар… пилотом было бы здорово, тогда мне не пришлось бы снова проходить через это. — Он подождал. — Зола? Ты там?

Ответа так и не последовало, и он заставил себя встать, выбрался из кабины пилота и прошел мимо грузового отсека по коридору, где были каюты для команды. Он едва держался на ногах от слабости, когда достиг люка, ведущего на нижний этаж корабля. С грохотом спустившись вниз, он попал в узкий коридор между машинным отделением и шлюзом для шаттлов. На экране рядом с дверью в машинное отделение не было никаких предупреждений, ничего о разгерметизации или каких-то перебоях давления. Но и о живой девушке там тоже ничего не было сказано.

Торн нажал на кнопку разблокировки двери, убрал задвижку и вошел.

Двигатель громко работал, в помещении было жарко и пахло расплавившейся резиной.

— Э-э-эй! — позвал он, глядя в темноту. — Киборг? Ты здесь?

Даже если она и ответила, ее слова потонули в грохоте двигателя. Торн сглотнул.

— Включить свет!

Красный свет аварийного сигнала зажегся над дверным проемом, бросая темные тени на огромный вращающийся барабан двигателя и бессчетное количество проводов, раскинувшихся под ним подобно щупальцам.

Торн посмотрел в угол, заметив там краем глаза что-то белое.

Встав на четвереньки, он подполз к Золе.

— Девочка-киборг?

Она не пошевелилась.

Когда Торн оказался ближе, он обнаружил, что она лежит на спине, темные волосы рассыпались по лицу. Через свою металлическую руку она была подключена к порту развороченной компьютерной панели.

— Эй! — позвал он, склонившись над ней. Он поднял ее веки, но глаза девушки были темными и потухшими. Вытянув шею, он приложил ухо к груди, но даже если сердце и билось, его не было слышно за шумом двигателя.

— Ну же, — прорычал он, беря ее за металлическую руку и отсоединяя от порта. Расположенная рядом компьютерная панель погасла.

— Система автопилота отсоединена, — быстро проговорил роботизированный голос над его головой, приведя Торна в замешательство. — Процедура управления системой по умолчанию запущена.

— Хорошая идея, — пробормотал он, хватая Золу за щиколотки. Торн медленно вытащил ее в коридор и прислонил к стене. Из чего бы ни были сделаны ее металлические части, они явно были тяжелее мышц и костей.

Он еще раз приложил ухо к ее груди. На этот раз он услышал слабый стук сердца.

— Проснись! — сказал он, тряся ее. Голова Золы качнулась вперед.

Присев на пятки, Торн поджал губы. После их путешествия по канализации девушка была до ужаса бледной и грязной. В ярком свете коридорных ламп он видел, что она дышит, хотя и слабо.

— У тебя есть какая-нибудь кнопка для перезагрузки, или как ее там?

Его внимание привлекла металлическая рука с проводом и вилкой, торчащими из сустава. Он внимательно рассмотрел ее под разными углами. Он помнил фонарик, отвертку и нож в трех пальцах, но не был уверен, что скрывается в указательном пальце. Если это кнопка включения, он все равно не смог бы до нее добраться.

Хотя вот провод…

— Так! — воскликнул Торн и, резко поднявшись, чуть не упал. Он нажал на экран и открыл дверь в отсек с шаттлами. Когда он вошел, над головой зажглись белые огни.

Взяв Золу за запястья, он с усилием втащил ее в отсек и положил между двумя небольшими спутниковыми кораблями, возвышающимися над проводами и инструментами, словно ядовитые грибы.

Задыхаясь, он вытянул провод зарядки одного из кораблей из стены и замер, переводя взгляд с кабеля девушки на кабель корабля и обратно. Снова выругавшись, он бросил оба провода на пол. Оба с вилками. Даже он мог с уверенностью сказать, что они не подойдут.

Сжав пальцами виски, Торн пытался заставить себя думать, думать, думать.

Тут у него в голове промелькнула другая идея, и, нахмурившись, он посмотрел на девушку. Казалось, она стала еще бледнее, но, может быть, дело было в освещении.

— О… — Новая идея захватила его. — О, боги. Не думаешь ли ты… Нет, это отвратительно.

Пытаясь сдержать приступ тошноты, он аккуратно приподнял девушку, прислонив ее к своему плечу. Свободной рукой он откинул спутанные пряди с ее шеи и нашел небольшой выступ почти у самых волос.

Он старался не смотреть на нее, пока открывал панель на шее.

Внутри оказалось небольшое отделение с клубком проводов, компьютерных чипов и рычажков, в которых Торн ничего не понимал. Он выдохнул, радуясь, что панель управления полностью скрывает мозговую ткань. В самом низу он заметил то, что выглядело как гнездо того же размера, что и вилка.

— Ну, так, — пробормотал Торн, снова дотягиваясь до кабеля шаттла и надеясь, что не совершит сейчас непоправимой ошибки.

Он вставил вилку заряжающего провода в панель управления. Она вошла со щелчком.

Он задержал дыхание.

Ничего не произошло.

Сев на пол, Торн удерживал Золу на расстоянии вытянутой руки. Он убрал волосы с ее лица и продолжил ждать.

Его сердце глухо забилось, когда внутри ее головы раздался какой-то шум. Он становился все громче и вдруг стих.

Торн сглотнул.

Левая рука девушки дрогнула, и Торн не удержал ее. Зола упала на пол, голова склонилась набок. Ногой она чуть не уперлась Торну в ребро, и он подался назад.

Девушка тихо вздохнула, задержала дыхание на секунду и со стоном снова задышала.

— Зола? Ты жива?

Ее металлические ребра поднимались и опускались, лицо перекосило, как будто она съела лимон. Веки затрепетали, и она посмотрела на него.

— Зола?

Она села. С минуту молча открывала и закрывала рот, а когда начала говорить, речь ее была сильно искажена.

— Автопилот… забрал почти всю мою энергию.

— Я думаю, так оно и есть.

Она нахмурилась и потянулась к проводу, все еще воткнутому в панель на ее шее. Рывком вытащив его, она с шумом захлопнула панель.

— Ты открыл мою панель управления? — спросила она. От злости она стала четче выговаривать слова.

Торн сердито ответил:

— Не то чтобы мне так уж хотелось этого.

Она мрачно посмотрела на него — уже не сердясь, но и без особой благодарности. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Из машинного отделения доносился грохот двигателя; лампочка в углу отсека, видимо, перегорела и стала мигать.

— Ладно, — проворчала Зола. — Пожалуй, тест на скорость реакции пройден.

Торн усмехнулся и вздохнул с облегчением.

— Что, наши отношения опять вышли на новый уровень?

— Если новым уровнем считать, что мне впервые не хочется тебя придушить, то, думаю, да. — Зола легла на спину. — Но может быть, я просто слишком устала.

— Меня это устраивает, — отозвался Торн, вытягиваясь рядом с ней и наслаждаясь холодной жесткостью пола, надоедливым миганием света, смрадом нечистот и чувством настоящей свободы.

Книга II

Эта маленькая, нежная девочка — славный будет для меня кусочек, почище, чем старуха^[2].

Глава 11

Попав на сковородку с растаявшим маслом, яйцо зашипело, и яркий желток растекся по белку. Прежде чем разбить следующее яйцо, Скарлет одной рукой очистила его от перьев, прилипших к скорлупе. Другой рукой она провела лопаточкой по дну сковородки, чтобы яичница не пригорела. Растекающийся белок застыл и слегка потемнел, стал рыхлым, с хрустящей корочкой по краям.

Ничто не нарушало тишину в доме, кроме возни на кухне. Вернувшись домой после боев без правил, она поднялась наверх проведать отца и обнаружила его лежащим на бабушкиной кровати в бессознательном состоянии. На тумбочке стояла открытая бутылка виски. Видимо, он нашел ее на кухне.

Она вылила остатки виски в сад, а заодно и содержимое всех бутылок со спиртным, какие смогла найти. Улегшись наконец, она четыре часа ворочалась в кровати. Скарлет никак не могла прогнать мысли обо всем пережитом за вечер — ожоги на руке отца, ужас в его глазах, его отчаяние и поиски того, что спрятала бабушка.

И Волк с его татуировкой, напряженным взглядом и почти убедительным тоном: «Это был не я».

Положив лопатку на край сковородки, Скарлет взяла тарелку из посудного шкафа и отрезала ломоть хлеба от зачерствевшей буханки, лежавшей на углу стола. Вдалеке рдел горизонт, а чистое небо обещало еще один солнечный день, хотя ночью разыгрался сильный ветер, ломавший стебли кукурузы и завывавший в каминной трубе. Во дворе уже пел петух.

Вздохнув, она переложила яичницу на тарелку и, сев за обеденный стол, принялась уплетать. Видимо, голод был сильнее переживаний. Свободной рукой она пододвинула к себе лежавший на столе портскрин и вышла в Интернет.

— Поиск, — пробормотала она с набитым ртом. — Татуировка L-S-O-P.

Невозможно распознать команду

Ворча, она вручную набрала в поисковике свой запрос и разом проглотила остатки яичницы, наблюдая за множащимися на экране ссылками:

Экстремальные татуировки. Дизайн татуировок. Виртуальные модели для тату. Как избавиться от тату. Последние новинки в области тату, практически безболезненно!

Она ввела:

Тату LSOP962

Ничего не найдено.

Взяв хлеб, она жадно оторвала зубами огромный кусок.

Татуировки с цифрами на предплечье

Коллекция изображений заполнила экран: руки худые и массивные, светлые и смуглые, с большими яркими рисунками или небольшими аккуратными символами на запястье. Число «13», римские цифры, даты рождения и географические координаты. Первый год мира — 1 г. т.э. — тоже пользовался большой популярностью.

Скарлет потерла глаза. Татуировки уличных бойцов или похитителей? Знаки мафии? Кто все эти люди?..

Она поставила на плиту кофейник.

— Волк, — тихо сказала она сама себе, пока вода набиралась в фильтр. Дикий зверь, хищник, опасность.

Она не могла выбросить из головы его образ: вот он едва не убивает своего противника на глазах у зрителей, прежде чем умчаться в поле. Тогда она подумала, что слышала вой волка — они не были тут редкостью, особенно после того как несколько столетий назад вступил в силу акт о защите этого вида, — но теперь ее уверенность таяла.

«На ринге меня зовут Волком».

Она поставила тарелку и пустую сковородку в раковину и открыла кран с холодной водой, вглядываясь сквозь окно в качающиеся тени растений. Скоро ферма оживет — придут андроиды и рабочие, проснется улей с генетически выведенными пчелами.

Она налила себе кофе, долила немного молока и вернулась за стол.

Волки

На экране появилось изображение серого хищника с оскаленными клыками и прижатыми ушами. На его густой шкуре лежал снег.

Следующие изображения были не такими страшными: волки, прыгающие через сородичей, спящие волчата, величественные бело-серые звери, идущие по осеннему лесу. Она нажала на ссылку одного из обществ защиты волков и, внимательно просматривая статьи, нашла раздел, посвященный волчьему вою.

Волки воют, чтобы привлечь внимание сородичей или подать сигнал опасности на своей территории. Одинокие волки, отставшие или отрезанные от собратьев, используют вой, чтобы найти стаю. Часто альфа-самец воет более агрессивно, чем остальная стая. Агрессивность проявляется в резких переходах и низких тонах звука, когда зверь приближается к чужаку.

По спине Скарлет прошел холодок, она вздрогнула и пролила кофе. Чертыхаясь, встала, взяла полотенце и вытерла стол, разозлившись, что ее напугала какая-то глупая статья. Неужели она и правда подумала, что уличный боец пытался таким образом говорить со своей стаей?

Кинув полотенце в раковину, она взяла портскрин, дочитала статью и перешла к следующей, об иерархии в стае.

Волки живут группами от шести до пятнадцати особей. В стае царит строгая иерархия. Наверху социальной структуры стоят альфа-самец и альфа-самка, пара, признанная остальными членами сообщества. И хотя зачастую они единственные в стае, кто будет производить потомство, другие члены стаи помогают кормить и воспитывать волчат.

Мужские особи часто выстраивают альфа-ранги в результате ритуальных боев: волки бьются друг с другом за превосходство. Чем больше побед на счету у волка, тем больше уважение стаи к нему. Именно так стая и «выбирает» вожака.

На следующей ступени стоят бета-волки. Их обязанность — охотиться и охранять волчат.

Омега-волки занимают самую низкую ступень в иерархии. Обычно к ним относятся как к козлам отпущения; остальные члены стаи относятся к ним с высокой долей агрессии. Иногда это приводит к тому, что омега-самцы уходят на границу территории, принадлежащей стае, или вовсе покидают ее.

Внезапно за окном раздалось истерическое кудахтанье. Скарлет выглянула в окно и замерла: по двору протянулась тень, явно мужская. По двору метались куры.

Как будто почувствовав ее присутствие, Волк поднял глаза и заметил Скарлет в окне. Борясь с нарастающей паникой, Скарлет схватила бабушкин дробовик, стоявший в углу под лестницей.

Когда она с грохотом распахнула дверь, Волк стоял на том же месте, где она его увидела. Скарлет прицелилась и сняла дробовик с предохранителя. Если Волк и удивился, то вида не показал.

— Что тебе нужно? — крикнула она, стоя на освещенном пороге. Ее тень протянулась по дорожке почти до самых ног Волка.

Безумие исчезло из его глаз, синяков на лице почти не было видно. Он выглядел спокойным. Казалось, он не замечает оружия в руках Скарлет, но и приблизиться он не пытался.

После долгой паузы он поднял руки, показав ей ладони.

— Извини, я снова тебя напугал.

И, словно чтобы исправиться, отступил на несколько шагов.

— Как ты догадался? — невозмутимо ответила она. — Не опускай руки!

Скарлет медленно вышла из дверей, но остановилась: идти по гравию босиком было больно. Ее нервы были напряжены до предела. Она ждала, что Волк в любую секунду набросится на нее, но он стоял так же неподвижно, как дом позади нее.

— Я уже сообщила в полицию, что ты здесь, — соврала она.

Он посмотрел на светящееся окно, и Скарлет вдруг вспомнила, что наверху спит отец. Каков шанс, что ее громкий голос его разбудил?

— Как ты попал сюда?

— Пришел. Бежал почти все время, — сказал он, не опуская рук. Ветер трепал его спутанные волосы. — Хочешь, чтобы я ушел?

Вопрос застал ее врасплох.

— Я хочу знать, что ты здесь делаешь. Если ты думаешь, что я тебя боюсь…

— Я не хочу пугать тебя.

Сверкнув глазами, Скарлет посмотрела через прицел, чтобы убедиться, что Волк все еще у нее на мушке.

— Я хотел поговорить о том, что ты мне сказала тогда в ангаре. О татуировках и о том, что случилось с твоей бабушкой. И с твоим отцом.

— Как ты узнал, где я живу?

— На твоем корабле написано название фермы, я посмотрел адрес. И я не собираюсь причинять тебе вред. Мне просто показалось, что тебе нужна помощь.

— Помощь? — От гнева ее щеки покраснели. — От психопата, пытавшего моего отца? И укравшего мою бабушку?

— Это не я, — ответил он решительно. — Есть и другие татуировки, похожие на мою. Это был кто-то другой.

— Да неужели? Это что, знак какой-то секты или что-то вроде того? — Одна из куриц подошла так близко, что ее перья защекотали ногу Скарлет. Она вздрогнула, едва удержав дробовик на плече.

— Что-то вроде того, — сказал он, пожав плечами, и одной ногой зарылся в гравий.

— Не подходи ближе! — крикнула Скарлет. — Я ведь могу и выстрелить.

— Знаю, — его глаза сверкнули, и он указал пальцем на свой висок: — Лучше целиться в голову. Если хочешь убить. Или в живот, если ты в себе не уверена. Туда легче попасть.

— Отсюда твоя голова выглядит достаточно большой.

Он рассмеялся, и смех мгновенно преобразил его. Стон ярости вырвался у Скарлет из груди. Этот человек не имеет права смеяться! Только не сейчас!

Волк сложил руки на груди. Прежде чем Скарлет потребовала снова поднять их, он начал говорить:

— Вчера вечером я надеялся произвести на тебя впечатление, но, кажется, стало только хуже.

— Меня не впечатляют люди, которые не контролируют себя, похищают мою бабушку, преследуют меня и…

— Я не похищал твою бабушку. — Впервые его слова прозвучали резко, и Скарлет замолчала на полуслове.

— Но если у этого человека была похожая татуировка, я помогу его найти, — продолжил он.

— Почему я должна тебе верить?

Он серьезно отнесся к вопросу и задумался на несколько минут.

— У меня нет других доказательств, кроме тех, о которых я говорил прошлой ночью. Я в Рьё уже две недели — меня видели в таверне, я участвовал в боях. Если бы твой отец и видел меня, он вряд ли бы меня узнал. Так же, как и твоя бабушка. — Он переступил с ноги на ногу, как будто он вдруг вспомнил, что слишком долго стоит неподвижно. — Я просто хочу помочь.

Нахмурившись, Скарлет покосилась на двойной ствол дробовика. Если Волк соврал ей сейчас, тогда он один из тех, кто похитил бабушку. Он жестокий. Злой. И заслуживает пули в лоб.

Но он был ее единственной надеждой.

— Ты расскажешь мне все. Все. — Убрав палец с курка, она опустила дуло так, что теперь оно было нацелено на его бедро. — И ты будешь все время держать руки на виду. То, что я разрешаю тебе войти, еще не значит, что я тебе доверяю.

— Конечно, — кивнул он. Весь его вид выражал полное повиновение. — Я бы и сам себе не доверял.

Глава 12

Скарлет дробовиком, указала Волку на дверь и сердито смотрела, как он входит в дом. Казалось, он собирался с духом, осматривая оштукатуренные стены и темное пятно лестницы, прежде чем пройти в коридор. Ему пришлось пригнуться, чтобы не удариться головой о притолоку.

Скарлет пинком закрыла дверь, не спуская глаз с Волка, понуро стоящего рядом с ней. Он как будто пытался сжаться, стать меньше. Он смотрел на мигающие цифровые рамки на стене: Скарлет с полными руками гороховых стручков, золотые осенние поля, бабушка… В ее первой военной форме, сорок лет назад.

— Сюда, — указала она, и Волк прошел на кухню. Прежде чем последовать за ним, Скарлет взглянула на фотографию бабушки — за секунду до того, когда она исчезла.

Войдя, она увидела портскрин, оставленный на столе. На экране все еще была фотография двух волков. Скарлет метнулась к столу и сунула портскрин в карман.

Не поворачиваясь к Волку спиной, она поставила ружье в угол между шкафами и взяла куртку с одного из стульев. Надев ее, она почувствовала себя более защищенной. И почти совсем успокоилась, когда вытащила разделочный нож.

Волк бросил быстрый взгляд на нож, потом докончил осмотр кухни. Под конец он заметил корзину рядом с мойкой, и его зрачки расширились.

Внутри лежали шесть блестящих красных помидоров.

Скарлет нахмурилась, а Волк отвел глаза.

— Ты, должно быть, голоден, — пробормотала она.

— Я в порядке.

— Садись. — Она указала ножом на стол.

Волк помедлил, но потом подтянул к себе стул. Сев, он, однако, не придвинулся к столу — будто хотел оставить себе больше места, чтобы в случае чего вскочить и сбежать.

— Руки держи на виду.

Его это, кажется, забавляло. Он наклонился и положил руки на край стола.

— Даже представить не могу, что ты думаешь обо мне после прошлой ночи.

Она усмехнулась.

— Правда? Не можешь? — Она взяла разделочную доску и со стуком положила на стол напротив Волка. Он опустил глаза, ковыряя пальцем старую царапину на деревянном столе.

— Я уже давно не терял контроль над собой. Сам не понимаю, как это произошло.

— Надеюсь, ты не за сочувствием явился. — Скарлет не решалась положить нож или повернуться к Волку спиной, так что ей пришлось несколько раз возвращаться к кухонному столу: сначала за хлебом, потом за двумя помидорами.

— Нет. Я сказал тебе, почему я здесь. Я всю ночь пытался понять, что пошло не так.

— Может, тебе вспомнить то время, когда ты решил, что бои без правил — удачный выбор профессии?

Тишину прерывал только стук ножа. Скарлет отрезала ломоть хлеба и кинула Волку. Тот поймал его на лету.

— Ты права, — сказал он. — Возможно, именно тогда все и началось. — Он жадно глотал хлеб, едва пережевывая.

Сбитая с толку тем, что он не стал оправдываться, Скарлет взяла помидор и положила на доску, чтобы хоть чем-то занять руки. Она безжалостно вонзила нож в мякоть, не обращая внимания на брызнувший сок.

Насадив порезанные ломтики на нож, она протянула их ему, даже не думая предлагать тарелку. Стол вместе с хлебными крошками окрасился красным соком.

Волк осторожно снимал с острия ломтики помидора.

— Спасибо.

Скарлет вытерла руки о джинсы. За окном быстро светало, и куры никак не могли угомониться, и кудахтали, удивляясь, почему Скарлет не покормила их, когда вышла.

— Здесь так тихо и спокойно, — произнес Волк.

— Я не собираюсь тебя нанимать. — Взяв кружку с уже остывшим кофе, Скарлет наконец села напротив Волка. Нож лежал на разделочной доске. Она подождала, пока Волк слизал остатки сока с пальцев. — Итак, что это за история с татуировкой?

Волк посмотрел на свое предплечье. При свете лампы казалось, что его глаза блестят, как драгоценные камни, но сейчас это мало волновало Скарлет.

Он вытянул руку над столом, подставив татуировку свету, и, натянув кожу, попытался разглядеть, как будто сам впервые видел.

LSOP962.

— Преданный Солдат Ордена Стаи, — произнес он. — Член № 962. — Отпустив кожу, он ссутулился, вжавшись в стул. — Самая большая ошибка в моей жизни.

Щеки Скарлет порозовели.

— А что конкретно представляет собой этот Орден Стаи?

— Банда, чаще всего ее членов называют Волками. Хотя они предпочитают именовать себя просто Бдящими. Или Бунтарями. Или Вестниками Перемен. Но… Они мало чем отличаются от преступников. Я обязательно сведу тату, как только смогу себе это позволить.

Порыв ветра раскачал ветки дуба у входа, и в окно полетел шквал листьев.

— То есть ты больше не с ними?

Волк отрицательно покачал головой.

Скарлет внимательно смотрела на него и понимала, что никак не может его разгадать. Не может понять, говорит ли он правду.

— Волки, — медленно проговорила она. Слово не переставало крутиться у нее в голове. — И часто они такое вытворяют? Похищают людей из домов без объяснения причины?

— У них всегда есть причина.

Скарлет от волнения затянула шнурок у капюшона куртки настолько туго, что чуть не задушила себя. Расправив капюшон, она спросила:

— Что? Что они хотят от моей бабушки?

— Я не знаю.

— Прекрати это повторять. Дело в выкупе? Или в чем?

Волк стал выгибать пальцы, опираясь на стол.

— Она служила в армии, — сказал он, указывая рукой в сторону коридора. — Те снимки. Она там в форме.

— Она была пилотом ВВС Восточного Содружества, но это было много лет назад. Еще до моего рождения.

— Возможно, она что-то знает. Или они думают, что знает.

— Но что?

— Военные тайны? Сверхсекретное оружие?

Скарлет подалась вперед, край стола больно врезался ей в живот.

— Мне казалось, ты говорил, что они обыкновенные преступники. Какое им до этого дело?

Волк вздохнул.

— Преступники, возомнившие себя…

— Вестниками Перемен. — Скарлет прикусила губу. — Да, правильно. Ну и? Они что, пытаются свергнуть правительство, или что? Развязать войну?

Волк посмотрел за окно: край поля озарился светом фар проплывающего мимо корабля — прибыла первая смена рабочих.

— Я не знаю.

— Нет, ты как раз знаешь. Ты один из них!

Волк невесело улыбнулся.

— Я для них ничего не значил, был никем, так, мальчишка на побегушках. Меня не допускали ни до каких важных дел.

Скарлет скрестила руки на груди.

— Тогда попробуй пораскинуть мозгами.

— Я знаю, они украли много оружия. Они хотят, чтобы люди их боялись. — Он покачал головой. — Может, они стремятся в итоге добраться до военного оружия.

— Моя бабушка вряд ли знает что-то об этом. Даже если и знала в те времена, когда была пилотом, сейчас она им вряд ли может помочь.

Волк протянул ладони навстречу Скарлет.

— Мне очень жаль. Я не знаю, в чем еще может быть дело. Может, ты сама попытаешься догадаться.

— С момента ее исчезновения я не переставая ломала голову, но не вспомнила ничего. Она просто… моя бабушка. — Скарлет махнула рукой в сторону полей. — У нее есть ферма. Она всегда говорит то, что думает, и ненавидит, когда ею пытаются манипулировать, но у нее нет врагов, во всяком случае, мне об этом ничего не известно. Конечно, некоторые в городе считают ее слегка странной, но нет никого, кто бы ее не любил. И она просто пожилая женщина. — Девушка сомкнула руки вокруг кружки с кофе и вздохнула. — Ты хотя бы знаешь, как их найти?

— Найти их? Нет! Это же самоубийство.

Она напряглась.

— Не тебе решать.

Волк помассировал шею.

— Давно она уже у них?

— Восемнадцать дней. — На Скарлет снова накатил приступ истерики. — Они держат ее уже восемнадцать дней.

Его внимание снова целиком занимал стол, на лбу появились хмурые складки.

— Это слишком опасно.

Скарлет резко вскочила, стул с грохотом упал.

— Мне нужна информация, а не наставления. Не важно, насколько они могут быть опасны — это еще одна причина, почему я должна найти их! Знаешь, что они могут с ней делать сейчас, пока ты тратишь впустую мое время? Что они делали с моим отцом?

Послышался стук двери, и Скарлет, резко вскочив, кинулась в коридор, едва не споткнувшись об упавший стул. В коридоре никого не было. Ее сердце ушло в пятки.

— Папа? — Она побежала в прихожую и рывком открыла входную дверь. — Отец!

Но снаружи уже никого не было.

Глава 13

Скарлет ринулась по дорожке. Гравий впивался в ступни, ветер дул в лицо, трепал кудри.

— Куда он пошел? — проговорила она, убирая волосы под капюшон. Солнце уже поднялось над горизонтом, озаряя золотым светом посевы и отбрасывая на дорожку длинные колеблющиеся тени.

— Может, кормить кур? — Волк указал на петуха, клюющего что-то за углом дома, и направился к грядкам с овощами.

Забыв про боль в ногах, Скарлет побежала за угол. Ветер раскачивал ветки дуба. Ничто не нарушало тишины возле ангара, сарая и курятника. Отца нигде не было видно.

— Он наверняка что-то ищет или… — Сердце Скарлет забилось быстрее. — Мой корабль!

Она бросилась бежать, не обращая внимания на острые камни и колючие семена под ногами. Едва не врезалась в дверь ангара, но вовремя схватилась за ручку и распахнула ее так, что все сооружение сотряслось.

— Папа!

Но он был не внутри корабля, готовясь, как она боялась, к взлету. Он стоял у шкафов, построенных вдоль дальней стены, и, пытаясь дотянуться до верхних полок, сбрасывал все их содержимое на пол. Банки с красками, удлинители, сверла…

Ящик с инструментами лежал перевернутым, засыпав бетонный пол шурупами и болтами, два металлических шкафа у задней стены были распахнуты, демонстрируя комплекты военной пилотской формы и спецодежду, в углу одиноко валялась соломенная шляпа.

— Что ты делаешь? — Скарлет шагнула к нему, потом пригнулась и замерла, а над ее головой пролетел гаечный ключ. Но звука удара не последовало, и Скарлет, обернувшись, увидела, как Волк, удивленно моргая, держит его в нескольких сантиметрах от своего лица. Скарлет вновь повернулась к отцу:

— Папа, что…

— Здесь что-то есть! — Он рывком открыл очередной шкаф. Схватив жестяную банку, он перевернул ее, завороженно наблюдая, как сотни ржавых гвоздей падают на пол.

— Отец, хватит! Здесь ничего нет! — Она пробиралась сквозь разгром, более осторожно относясь к острым ржавым деталям, чем к колючим камням на улице. — Прекрати!

— Должно быть, Скар! — Держа под мышкой металлический бочонок, ее отец спрыгнул со стола и, согнувшись, попытался вытащить пробку. Хотя он тоже был босиком, груда гвоздей и шурупов его мало заботила.

— У нее что-то есть, и они хотят это получить. Оно должно быть где-то здесь… но вот где…

Отец Скарлет опрокинул открытый бочонок. Воздух наполнился едкими парами масла для двигателя. На захламленный пол вылилась желтоватая густая жидкость.

— Отец, положи это! — Она подхватила с пола молоток и замахнулась. — Или я тебя ударю, клянусь!

Наконец он посмотрел на нее. В его глазах застыло то же испуганное безумие. Это был не ее отец. Этот человек не был самовлюбленным, очаровательным и самолюбивым — тем, кого она обожала, когда была маленькой, и презирала, когда подросла. Этот человек был сломлен.

Поток, хлынувший из бочонка, превратился в тонкую струйку.

— Отец, поставь канистру. Сейчас же.

Его губы задрожали, он переключил внимание на небольшой корабль, которым пользовались для доставки заказов. Тот стоял совсем рядом.

— Она обожала летать, — слабо прошептал он. — Она обожала свои корабли.

— Отец! Отец…

Выпрямившись, он поднял канистру и запустил ею в заднее стекло корабля. Удар оставил тонкую нить трещины на поверхности, разросшуюся по всему стеклу.

— Только не мой корабль! — Скарлет уронила молоток и побежала за отцом, спотыкаясь об инструменты.

Стекло сотряслось от второго удара, а отец уже пробирался через осколки.

— Прекрати! — Скарлет ухватила его за пояс и вытащила из корабля. — Оставь его в покое!

Он начал извиваться, пытаясь вырваться из захвата, и ударил Скарлет коленом под дых. Она упала на пол. Канистра больно врезалась ей в бедро, но единственное, о чем она думала, это о том, чтобы покрепче схватить отца и блокировать его руки. На ладонях, которыми он хватался за осколки стекла, появилась кровь, а глубокий порез сбоку уже окрасился алым.

— Отпусти меня, Скар. Я найду это. Я собираюсь…

Он закричал, когда почувствовал, как что-то тянет его кверху. Скарлет инстинктивно крепко прижалась к нему, все еще стараясь подавить его метания, пока не поняла, что над ними стоит Волк и что это он поднимает ее отца на ноги. Задыхаясь, она разжала хватку. Одной рукой ощупала пульсирующее бедро.

— Отстань от меня! — Ее отец впустую скрежетал зубами, вытягивая шею.

Не обращая внимания на его попытки вырваться, Волк одной рукой перехватил его запястья, а другую протянул Скарлет.

Не успела Скарлет ухватиться за руку Волка, как ее оглушил крик:

— Он один из них! Один из них!

Волк поставил девушку на ноги и отпустил ее, используя обе руки, чтобы утихомирить ее отца. Скарлет почти ожидала увидеть, как у того изо рта пойдет пена.

— Татуировка, Скар! Это они! Это они!

Она убрала рукой волосы с лица.

— Я знаю, отец. Просто успокойся. Я могу все объяснить…

— Вы не заберете меня назад! Я все еще ищу! Мне нужно время! Пожалуйста, не надо. Не надо больше… — Его голос потонул в рыданиях.

Волк нахмурился, внимательно взглянув на безвольно упавшую голову, схватил тонкую цепочку на шее отца Скарлет и дернул со всей силы.

Тот вздрогнул и, когда Волк отпустил его, тяжело сполз на пол.

Скарлет глупо уставилась на предмет, зажатый в кулаке Волка. На цепочке висел небольшой незнакомый амулет. Она не могла вспомнить, чтобы ее отец когда-либо носил украшения, кроме обручального браслета, который он снял уже через несколько дней, поскольку жена бросила его, когда обнаружила, что даже это не может его удержать.

— Передатчик, — произнес Волк, вытягивая руку с амулетом так, чтобы серебряная поверхность заблестела под лучами солнца. Размером он был с мизинец Скарлет. — Они следили за ним и, полагаю, слышали каждое слово.

Отец Скарлет уткнулся головой в колени и принялся раскачиваться.

— Как думаешь, они нас сейчас слышат? — спросила Скарлет.

— Скорее всего.

Ураган эмоций захлестнул ее, и она подалась вперед, обеими руками сжимая кулак Волка, в котором был амулет.

— Здесь ничего нет! — проорала она в передатчик. — Мы ничего не прячем, и вы похитили не ту женщину. Вам лучше поскорее вернуть мою бабушку, или я… Клянусь домом, в котором я родилась, если с ее головы упадет хотя бы один волосок, если вы повредите хотя бы одну морщинку или веснушку, я выслежу каждого из вас и скручу вам шеи, как курицам. Вы меня поняли? ВЕРНИТЕ ЕЕ НЕМЕДЛЕННО!

Охрипнув, она откинулась назад и отпустила руку Волка.

— Закончила?

Дрожа от гнева, Скарлет кивнула.

Волк кинул передатчик на землю, взял молоток и одним ударом разбил его. Скарлет отпрыгнула в сторону от металлических деталей, разлетевшихся по бетонному полу.

— Как ты думаешь, они знали, что он сюда придет? — спросил Волк, поднимаясь.

— Они оставили его в поле около нашей фермы.

Вдруг послышался голос ее отца, сухой и безжизненный:

— Они велели мне найти это.

— Найти что? — спросила Скарлет.

— Я не знаю. Они не сказали. Просто — то, что она прячет. Что-то ценное и секретное, и оно им нужно.

— Погоди… Так ты знал? — ужаснулась Скарлет. — Ты все это время знал, что на тебе «жучок», и не предупредил меня? Пап, а что, если я сказала или сделала что-нибудь такое, из-за чего они стали подозревать меня? Что, если в следующий раз они придут за мной?

— У меня не было выбора, — ответил он. — Это был единственный способ выбраться оттуда. Они сказали, что выпустят меня, если я найду то, что прячет твоя бабушка. Если бы я только мог найти какую-нибудь подсказку… Мне нужно было выбраться оттуда, Скар. Ты представить не можешь, что там происходило…

— Могу, потому что они все еще держат ее! А теперь я знаю, что ты трус и делаешь все, чтобы спасти свою шкуру, не беспокоясь о том, что будет с ней или со мной.

Скарлет остановилась, ожидая, что он начнет все отрицать. Что он, как всегда, ловко вывернется, но он молчал. Не произнес ни единого слова.

Она покраснела от гнева.

— Ты позоришь свою мать, и все, что она защищала. Она бы жизнь положила, чтобы спасти любого из нас. Рискнула бы собой, чтобы спасти незнакомца! Но тебя это не волнует. Все, что тебя заботит, это ты сам. Не могу поверить, что ты — ее сын. И что ты — мой отец.

Он поднял на нее испуганный взгляд.

— Ты не права, Скарлет. Она смотрела, как меня пытают. Меня. И все равно ничего им не рассказала. — Искра сопротивления вспыхнула в его взоре. — Есть что-то, чего твоя бабушка никогда не рассказывала, Скар, тем самым подвергая нас опасности. Это она — эгоистка.

— Ты ничего о ней не знаешь!

— Нет, это ты не знаешь. Ты обожала ее с четырех лет и потому ничего не видишь. Она предала нас обоих.

Кровь стучала у нее в висках. Скарлет указала на дверь:

— Убирайся! Вон с моей фермы! И никогда не возвращайся. Надеюсь, я больше тебя не увижу.

Отец побледнел, круги под глазами проступили отчетливее. Он медленно поднялся с пола.

— Ты тоже от меня отказываешься? Моя родная дочь и родная мать, вы обе выступаете против меня?

— Ты первым от нас отрекся.

Скарлет вдруг заметила, что за те пять лет, что она его не видела, она стала с него ростом. Они смотрели друг другу в глаза. Скарлет пылала от гнева, ее отец насупился, будто хотел извиниться, но никак не мог собраться с духом.

— Прощай, Люк.

У него отвисла челюсть.

— Они снова придут за мной, Скарлет. И это будет на твоей совести.

— Не смей! Это у тебя был «жучок», и это ты хотел избавиться от меня.

Он несколько минут смотрел ей прямо в глаза, как будто ждал, что она изменит решение. Пригласит обратно в дом и в свою жизнь. Но единственное, что Скарлет слышала, это удар молотка о передатчик. Она думала об ожогах на руке отца и понимала, что он легко выдаст ее им на растерзание, если это спасет его собственную шкуру.

В конце концов он отвел глаза и посмотрел на Волка и, волоча ноги, вышел из ангара.

Скарлет встала. Ей придется подождать. Он ведь пойдет в дом за обувью. Она представила, как он рыщет по кухне в поисках еды, прежде чем уйти, или пытается найти оставшиеся бутылки со спиртным. Она не готова была рискнуть и встретиться с ним еще раз, до того как он уйдет навсегда.

Трус. Предатель.

— Я помогу тебе.

Скарлет скрестила руки на груди, оберегая свой гнев от мягкого голоса Волка. Она взглянула на хаос вокруг и прикинула: на то, чтобы разгрести все это, уйдут недели.

— Мне не нужна твоя помощь.

— Я имел в виду, помогу вернуть твою бабушку. — Волк, сгорбившись, отступил, как будто сам удивился, что предложил такое.

Ей потребовалось время, чтобы прийти в себя после тирады ее вероломного отца и понять, что сказал Волк. Она взглянула на него, затаив дыхание, будто его слова — воздушный шарик, который может в любой момент улететь.

— Правда?

Он еле заметно кивнул.

— Штаб-квартира Волков находится в Париже. Вероятно, там они ее и держат.

Париж. Само слово окрыляло ее. След. Обещание.

Она взглянула на корабль, на разбитое стекло. Ненависть к отцу вновь вспыхнула в ней, но так же быстро улеглась — не время. Не сейчас. Не когда она наконец почувствовала вкус надежды, впервые за эти бесконечные две недели.

— Париж, — прошептала она. — Мы можем сесть на поезд и через восемь часов будем там.

Она ненавидела саму мысль, что ей придется уехать без корабля, но даже самый медленный поезд на магнитной подвеске будет быстрее, чем замена заднего стекла.

— Кто-то должен приглядывать за фермой, пока меня не будет. Может, Эмили после смены. Я отправлю ей сообщение, потом надо будет собрать кое-какие вещи и…

— Скарлет, погоди. Мы не должны торопиться. Нужно все хорошенько обдумать.

— Не должны торопиться? Они держат ее уже больше двух недель!

Взор Волка потускнел, и Скарлет остановилась, впервые понимая его тревогу.

— Слушай, — проговорила она, — в поезде у нас будет восемь часов, чтобы что-нибудь придумать. Но я не могу больше оставаться здесь, ни минуты.

— А что, если твой отец прав? — Его поза выражала непреклонность. — Что, если она здесь что-то спрятала? Что, если они придут сюда?

Она резко покачала головой:

— Они могут смотреть везде, где хотят, но они ничего не найдут. Мой отец ошибся. У нас с бабушкой нет секретов.

Глава 14

— Ваше величество!

Кай отвернулся от окна, в которое смотрел половину утра, прислушиваясь к жужжанию диктора новостей и военных представителей, сообщавших о побеге самого опасного злоумышленника Восточного Содружества. Председатель стоял в дверях, Торин рядом с ним. Оба выглядели в высшей мере несчастными.

Он вздохнул:

— Итак?

Хью сделал шаг вперед.

— Мы их потеряли.

Пульс Кая бешено забился. Он сделал осторожный шаг в сторону стола и схватился за спинку стула.

— Я отдал приказ немедленно привлечь дополнительные силы. И я уверен, уже к закату мы обнаружим беглецов и вернем их в тюрьму.

— При всем уважении, господин председатель, ваши слова звучат не очень убедительно.

Председатель стоял, по-прежнему выпятив грудь, но его лицо покраснело.

— И все же, ваше величество, я уверен. Мы сможем их найти. Есть только одно препятствие… Дело усложняет украденный корабль. Все средства навигации с него сняты, его невозможно выследить.

Торин раздраженно выдохнул:

— Девчонка оказалась умнее, чем я предполагал. Достойна уважения.

Кай провел рукой по волосам, ощутив неожиданную для него самого искру гордости.

— Дело еще и в том, что девушка — лунатик, — добавил председатель.

— Тот, кто поймает ее, должен быть настороже, — ответил Кай. — Нужно предупредить всех, что она, без сомнения, попытается воздействовать на их мышление.

— Без сомнения, но я не это имел в виду. В прошлом мы уже сталкивались с проблемами в отслеживании лунных кораблей. Похоже, они научились отключать наши радарные системы. Боюсь, мы не знаем, как они это делают.

— Отключать радарные системы? — Кай взглянул на Торина. — Вы об этом знали?

— До меня доходили слухи, — ответил Торин. — Мы с вашим отцом полагали, что они беспочвенны.

— Не все мои коллеги разделяют мое мнение по этому поводу, — сказал председатель. — Но я уверен, что именно лунатики выводят из строя наши системы. Не могу ручаться, делают ли они это благодаря своим способностям или причина в чем-то другом. В любом случае Линь Зола не сможет далеко уйти. Мы задействовали все ресурсы, чтобы найти ее.

Подавляя бушующие в нем чувства, Кай стоял прямо, с каменным лицом.

— Держите меня в курсе.

— Разумеется, ваше величество. Есть еще одна вещь, которую, как мне кажется, вы захотите увидеть. Мы закончили просмотр записей с тюремных камер видеонаблюдения. — Председатель указал на встроенный в рабочий стол Кая нетскрин.

Развернув к себе кресло, Кай одернул длинные рукава рубашки, моментально ставшие обжигающе горячими, и сел. В углу экрана появилось уведомление о сообщении от службы национальной безопасности.

— Принять сообщение.

На экране возникло изображение тюрьмы. Белые блестящие стены. Длинный коридор с ровным рядом дверей и сканеров. В поле обзора попал охранник, указывающий на дверь. Следом — невысокий пожилой мужчина в серой шляпе.

Кай внутренне напрягся. Это был доктор Эрланд.

— Громче.

Из динамиков послышался знакомый голос доктора Эрланда:

— Я ведущий специалист королевского исследовательского центра летумозиса, а эта девушка — мой главный объект изучения. Мне нужно взять у нее образцы крови до того, как она покинет эту планету. — Он выглядел обиженным и раздраженным. Потянувшись к сумке, доктор достал оттуда шприцы, но сумка все равно оттягивала плечо. Там было что-то еще.

— Мне даны особые распоряжения, господин, — ответил охранник. — Для того чтобы войти, вам необходимо официальное разрешение императора.

Кай нахмурился, увидев, что доктор убрал шприцы обратно в сумку. Доктор Эрланд не просил о таком разрешении.

— Конечно. Протокол, я понимаю. — Доктор Эрланд продолжал просто стоять, терпеливо и величественно. Через какое-то время, буквально спустя несколько ударов сердца, он широко улыбнулся:

— Вот видите? У меня есть постановление императора. Вы можете открыть дверь.

У Кая отвисла челюсть, когда охранник повернулся к двери, провел рукой по сканеру и набрал код. Загорелась зеленая лампочка, дверь открылась.

— Премного благодарен, — проговорил доктор Эрланд, проходя мимо охранника. — Могу я попросить вас оставить нас ненадолго? Мне нужна минута, не более.

Охранник повиновался, не произнося ни слова, закрыл дверь и побрел в ту сторону, откуда они пришли. Экран погас.

Кай посмотрел на председателя:

— Этого охранника уже допросили?

— Да, ваше величество. По его словам, он помнит только, что отказал в посещении девушки, а потом доктор ушел. Эта видеозапись поставила его в тупик. Он заявляет, что не помнит ничего из произошедшего.

— Как это возможно?

Хью стал застегивать пуговицы.

— Вероятнее всего, ваше величество, доктор Дмитрий Эрланд воспользовался чарами, чтобы охранник впустил его в камеру.

У Кая по шее под воротником рубашки побежали мурашки. Юный император откинулся в кресле:

— Использовал чары? Вы полагаете, он — лунатик?

— Такова наша гипотеза.

Кай посмотрел вверх, на потолок. Зола — лунатик. Доктор Эрланд — лунатик.

— Они что, шпионы?

Торин откашлялся. Он делал так каждый раз, когда Кай высказывал какую-нибудь несуразную гипотезу, хотя Каю казалось, что вопрос более чем уместный.

— Сейчас мы проверяем все версии. По крайней мере, теперь мы знаем, как она сбежала.

— У нас есть еще одна запись, на которой девушка промывает мозги охраннику следующей смены, — сказал председатель, — и ее переводят в новую камеру. Здесь у нее уже две ноги и другая левая рука, не та, с которой она поступила в тюрьму.

Кай поднялся с кресла.

— Сумка, — вымолвил он, подходя к окну.

— Да. Как мы полагаем, доктор Эрланд принес ей эти приспособления с целью помочь бежать из тюрьмы.

— Вот почему он так внезапно исчез. — Кай покачал головой, задаваясь вопросом, насколько хорошо Зола знала доктора, чем они в действительности занимались все те разы, что она приходила в больницу. Замысел, сговор, шпионаж?

— Я думал, она просто чинила медроида, — пробормотал он себе под нос. — Даже не поинтересовался. Звезды, каким же глупым я был!

— Ваше величество, — сказал председатель, — несколько подразделений, не занятых поисками Линь Золы, привлечены для обнаружения местонахождения Дмитрия Эрланда. Он будет арестован как изменник империи.

— Простите, что перебиваю, — вмешалась андроид Наинси. В детстве она воспитывала Кая, а теперь стала личным помощником императора. Андроид сломался — сколько, четыре недели назад? — и благодаря этому Кай познакомился с Линь Золой: тогда она была просто известным механиком.

— Ваше величество, королева Луны Левана просит о немедленной аудиенц…

— Я не потерплю, чтобы меня представлял андроид!

Хью и Торин обернулись, и в это время королева стремительно вошла в комнату и ударила Наинси по ее единственному голубому сенсору. Глаза королевы горели от гнева. Андроид наверняка упал бы от удара на спину, если бы не автоматически включившаяся стабилизирующая гидравлика.

За королевой следовала ее свита. Сибил Мира, главный маг. При дворе Леваны она была чем-то средним между слепо обожающей комнатной собачкой и служанкой, ревностно отправляющей свои обязанности и готовой с радостью выполнить любые, даже самые жестокие распоряжения королевы. Однажды Кай стал свидетелем того, как она по приказу королевы, не колеблясь, чуть не ослепила ни в чем не повинную служанку.

За ней шел еще один маг, рангом ниже Сибил. У него были темная кожа и пронизывающий взгляд. Каю показалось, что у этого мага не было никакой другой обязанности, кроме как стоять позади королевы и изображать чопорную массовку.

Следом вошел мужчина со светлыми волосами — личный охранник Сибил. Именно он держал Золу во время бала, когда Левана впервые начала угрожать ей смертью. Даже спустя месяц, пока Левана гостила во дворце, Кай так и не узнал его имени. Второй охранник, с огненно-рыжими волосами, защитил Левану от покушения на балу. Пуля попала ему в плечо. Видимо, такое ранение не являлось уважительной причиной, чтобы сложить с себя обязанности на время излечения. Надо отметить, единственным признаком наличия раны был намек на бандаж под формой.

— Ваше величество, — произнес Кай, обращаясь к королеве, как ему казалось, с поразительным отсутствием презрения в голосе. — Какой прекрасный сюрприз!

— Еще один снисходительный комментарий с вашей стороны, и я заставлю вас отрезать себе язык и прицепить его к воротам дворца.

Кай побледнел. Голос Леваны, обычно столь мелодичный и сладкий, был жестким как сталь. Хотя он уже много раз видел ее в гневе, она никогда еще не переходила тонкую грань дипломатических приличий.

— Ваше величество…

— Вы позволили ей убежать! Моему заключенному!

— Уверяю вас, мы делаем все возможное…

— Аймери, утихомирь его.

Кай почувствовал, что язык больше не повинуется ему. Он посмотрел на волшебника в старинном красном одеянии. Тот лишь ухмылялся. Внутри Кая запылала ярость.

— Делаете все возможное, так? — Левана оперлась о рабочий стол Кая. Оба внимательно изучали нетскрин, на котором застыла картинка пустого коридора тюрьмы.

— Вы хотите сказать, юный император, что не пытались ей помочь? Что с самого начала вы не преследовали цель унизить меня на своей земле?

Кай чувствовал: она хочет, чтобы он упал перед ней на колени, умолял о прощении и клялся ради нее перевернуть горы, небо и землю, — но гнев победил страх. Поскольку он не мог говорить, то просто оперся о спинку стула.

Он видел Торина и Хью, замерших, словно статуи, и метавших сердитые взоры. Рядом стояла Сибил Мира, с безмятежным видом спрятав руки в рукава белоснежной мантии. По всей видимости, она удерживала его советников на расстоянии при помощи лунных чар.

Единственным существом, остававшимся неподвластным магии лунатиков, была Наинси. Но один из стражей Леваны держал ее так, чтобы встроенные сенсоры и камера андроида не смогли записать происходящее.

От напряжения костяшки пальцев Леваны побелели.

— Полагаете, я поверю в то, что вы не способствовали побегу? Что не имеете к этому никакого отношения? — Ее лицо ожесточилось. — Вы, ваше величество, выглядите не слишком расстроенным.

У Кая от удивления екнуло сердце, но он не показал виду. Он вспомнил все слухи и сплетни, что годами ходили о Леване: дескать, она всегда знает, кто, когда и где о ней говорит — на Луне и даже на Земле. Но он всегда подозревал, что есть разумное объяснение ее удивительной способности знать то, чего ей знать не полагалось.

Она просто шпионила за ним и его отцом. Он знал это, но никак не мог выяснить, каким образом ей это удавалось.

Понимая, что королева ждет ответа, Кай призывно приподнял бровь и прикрыл рукой рот.

Левана в раздражении оттолкнулась от стола. Она приблизила к юному императору свое лицо так, что они едва не соприкасались носами:

— Говори.

Кай почувствовал, что снова может двигать языком, и с благодарной улыбкой взглянул на Аймери. А в следующую секунду сделал самый неуважительный жест, какой только мог придумать, — откатив кресло от стола, он сел в него и, откинувшись на спинку, сложил пальцы на животе.

В темно-серых глазах Леваны пылала ярость. На секунду ее красота исчезла.

— Нет, — произнес Кай. — Я никоим образом не подстрекал арестованную к побегу и не помогал ей.

— И по какой причине я должна вам поверить, особенно после того, как вы были столь очарованы ею на балу?

Он приподнял бровь.

— Если вы не хотите верить мне на слово, что же в таком случае мешает вам заставить меня во всем признаться и покончить с этим?

— О, ваше величество, я ведь могу пойти на такое. Я могу заставить вас сказать все, что угодно. Но, к сожалению, мы не умеем читать мысли, а меня заботит только правда.

— Тогда позвольте мне ее высказать. — Кай надеялся, что всем своим видом демонстрирует скорее оскорбленную снисходительность, нежели раздражение. — Согласно нашему предварительному расследованию, чтобы выбраться из тюремной камеры, она использовала как свои лунные способности, так и возможности киборга. И хотя она могла получить помощь от кого-нибудь из дворца, это было сделано без моего участия. Боюсь, наши тюрьмы не рассчитаны на содержание заключенного, одновременно являющегося и киборгом, и лунатиком. В будущем мы, безусловно, подумаем над усовершенствованием нашей тюремной системы. А пока мы делаем все возможное, чтобы выследить беглянку и поймать ее. Я пошел на сделку с вами, ваше величество, и собираюсь выполнить свою часть уговора до конца.

— Вы уже провалили свою часть, — съязвила она, но потом выражение ее лица смягчилось. — Надеюсь, юный император не лелеет чувство влюбленности к этой девушке?

Кай до боли сжал руку в кулак.

— Все чувства, которые я мог испытывать к Золе Линь, были не более чем лунными чарами.

— Ясно. Рада, что вы это признаете. — Левана с притворной скромностью опустила глаза. — С меня хватит этой игры в шарады, я немедленно возвращаюсь на Луну. У вас есть три дня, чтобы отыскать девчонку и доставить ее ко мне. В противном случае я брошу на ее поиски свою армию, и они будут уничтожать каждый корабль, каждую док-станцию и каждый дом на этой жалкой планете, пока не найдут ее.

Перед глазами Кая замельтешили белые точки, и он снова поднялся на ноги.

— Почему не сказать прямо? Десять лет вы ждали повода для вторжения на Землю, и теперь используете эту беглянку с Луны как средство для достижения своих целей. Признайтесь, по сути, она — никто.

Уголки губ Леваны дрогнули.

— Вы, кажется, не поняли мои мотивы, поэтому еще раз объясню, что именно я имею в виду. Рано или поздно я буду править Содружеством, но от вас зависит, добьюсь я этого войной или миром — через дипломатический брачный союз. Но это дело не имеет ничего общего с войной и политикой. Я хочу получить эту девушку, живой или мертвой. И если понадобится, сожгу вашу страну дотла.

Левана неспешно покинула кабинет. Ее свита молча последовала за ней.

Когда они ушли, Хью и Торин наконец ожили и пошевелились. Кажется, они не сделали ни единого вдоха с того момента, как в кабинет вошла королева. Возможно, так оно и было — Кай ведь не знал, что Сибил сотворила с ними. Он мог лишь предполагать, что они вряд ли чувствовали себя комфортно.

Наинси развернулась на колесиках.

— Простите меня, ваше величество. Я никогда бы не впустила ее, но дверь была открыта.

Кай жестом остановил ее.

— Да, какое совпадение, что она выбрала как раз тот момент и ворвалась сюда именно тогда, когда дверь не была закрыта и закодирована, не правда ли?

Процессор Наинси зажужжал. Без сомнения, она пыталась оценить серьезность высказывания.

Кай провел рукой по лицу.

— Неважно. Пожалуйста, оставьте меня одного.

Наинси исчезла за дверью, но министр и советник не пошевелились.

— Ваше величество, — сказал Хью, — при всем уважении, мне нужно ваше разрешение.

— Да, хорошо, даю добро на все, что вы хотите сделать. Просто дайте мне побыть наедине с собой. Пожалуйста.

Хью щелкнул каблуками.

— Конечно, ваше величество.

Хотя вид Торина выражал большое желание поспорить, он этого не сделал, и дверь закрылась за ними обоими.

Кай рухнул в кресло. Его всего трясло.

Ему вдруг стало ясно, что он не готов ко всему этому. Он не был достаточно сильным или достаточно умным, чтобы сменить на посту своего отца.

Он даже не сумел удержать Левану подальше от своего кабинета — так как же он собирается защитить от нее всю страну или целую планету?

Крутанув кресло, Кай запустил руки в волосы. Он переключил внимание на вид расстелившегося внизу города, но вскоре поднял глаза к сияющему, безоблачному небу. Где-то там, высоко, были луна, и звезды, и десятки тысяч грузовых судов, пассажирских лайнеров, военных кораблей, перевозчиков, рассекающих безвоздушное пространство. И Зола была в одном из них.

Он ничего не мог поделать, но часть его, может быть, даже большая часть, надеялась, что Зола просто исчезнет, как тающий в небе хвост кометы. Назло королеве, чтобы сберечь единственную вещь, которую та отчаянно хотела заполучить.

Кай потер висок, понимая, что должен прогнать эту мысль. Нужно найти Золу, и как можно быстрее. Пока не погибли миллионы людей на Земле.

Все уперлось в политику. Аргументы «за» и «против», компромиссы и уступки, торги и договоры. Золу нужно найти, Левану — успокоить, а Каю следует прекратить чувствовать себя обманутым и возмущаться и наконец-то начать вести себя как император.

Что бы он ни испытывал когда-то к Золе, или думал, что испытывает, — с этим было покончено.

Глава 15

Зола закрутила кран душа и оперлась о стеклянную стенку кабины. Капли продолжали падать ей на голову. Она хотела бы остаться тут подольше, но беспокоилась за запасы воды. Судя по тому, что Торн принимал душ в течение получаса, на него явно нельзя было положиться в этом вопросе.

По крайней мере, теперь она чистая. Запах канализации исчез, соленый пот она смыла. Выйдя из душевой кабины, она промокнула волосы накрахмаленным полотенцем, затем за минуту просушила все щели и стыки своих протезов, чтобы защитить их от коррозии. Тут скорее говорила привычка, ведь ее новые конечности были обработаны специальным защитным покрытием. Казалось, доктор Эрланд предусмотрел все.

Грязная тюремная форма валялась на кафельном полу в углу ванной. В жилых помещениях Зола нашла брошенную военную форму — огромные темно-серые брюки, которые ей пришлось подпоясать на талии, и простую белую майку, очень походившую на те, что она носила до того, как стала самой разыскиваемой преступницей в Содружестве. Единственное, что отсутствовало, так это перчатки. Они всегда были при ней, и без них она чувствовала себя словно голой.

Кинув полотенце и тюремную одежду в корзину с грязным бельем, она открыла дверь ванной. Справа от нее в узком коридоре располагался вход в камбуз, слева — грузовой отсек, заставленный пластиковыми ящиками.

— Дом, милый дом, — пробормотала она, поворачивая налево.

Капитана нигде не было видно. Только мигающие лампочки тускло горели в полу. Тьма, тишина и ощущение того, что вокруг корабля лишь бесконечная пустота космоса, вызывали у Золы странное чувство, будто она — всего лишь бродящее по кораблю привидение. Она осторожно пробралась между ящиками и уселась в кресло пилота.

За иллюминатором была видна Земля — сквозь облака можно было разглядеть берега Американской Республики и почти весь Африканский Союз. А выше — звезды: они мигали и образовывали бесконечное число галактик. Одновременно прекрасные и устрашающие, они были в миллиардах световых лет отсюда, но при этом сверкали так ярко, что, казалось, до них рукой подать. Пугающая красота.

Единственное, чего хотела Зола, это свободы. Свободы от мачехи и ее невозможных правил. Свободы от жизни в постоянной работе без вознаграждения. Свободы от издевательств и ненависти людей, не доверяющих девочке-киборгу — слишком сильной, чересчур умной и непозволительно хорошо разбирающейся в технике, чтобы считаться нормальной.

И вот она наконец обрела ее — но все было не так, как она себе представляла.

Глубоко вздохнув, Зола закинула левую ногу на колено правой, засучила штанину и открыла тайник. В тюрьме небольшую полость в щиколотке уже обыскивали — еще одно покушение на свободу, — но как раз на самые ценные предметы никто не обратил внимания. Без сомнения, охрана решила, что эти чипы, вставленные в гнезда, — часть системы самой Золы.

Три чипа. Она вытащила их один за другим и положила на подлокотник кресла.

Первый — блестящий белый чип прямой связи. Этот чип прибыл с Луны, и такой материал Зола видела впервые. Левана приказала вставить его в Наинси, андроида Кая, и через него получала доступ к секретной информации. Девушка, запрограммировавшая его, личный компьютерщик королевы, впоследствии воспользовалась им, чтобы связаться с Золой и рассказать ей о планах Леваны женить на себе юного императора, а после убить его и с помощью сил Восточного Содружества захватить весь Союз Земли. Это сообщение несколько дней назад заставило ее бросить все и приехать на бал. Теперь казалось, все это произошло в прошлой жизни.

Зола не жалела о сделанном. Она понимала, что поступила бы точно так же, несмотря на то что после столь поспешно принятого решения ее жизнь превратилась в ад.

Следующим был чип личности Ико — самый большой и самый потрепанный из трех. На одной его стороне красовался грязный отпечаток большого пальца, вероятно, Золы, а на другой была трещина. Тем не менее Зола была уверена, что он все еще в рабочем состоянии. Ико, андроид-служанка, принадлежала мачехе Золы и уже давно была одной из ближайших подруг самой девушки. Но в приступе гнева и отчаяния Адри разобрала Ико на части и продала их, оставив Золе только самые бесполезные, в том числе чип личности.

При виде третьего чипа сердце Золы сильно забилось. Она поднесла его поближе к глазам.

Чип Пионы.

Ее младшая сводная сестра умерла почти две недели назад. Чума унесла ее жизнь, потому что Зола так и не смогла вовремя найти противоядие. Зола опоздала.

Что бы сказала сейчас Пиона? Как бы она отнеслась к тому, что Зола — с Луны? Что она и есть принцесса Селена? Что Зола танцевала с Каем и даже поцеловала его…

— О-о-о, это что, чип личности?

Она вскочила, сжав чип в кулаке, а Торн в это время сел в кресло второго пилота.

— Не подкрадывайся ко мне вот так!

— Откуда у тебя чип? — спросил он, подозрительно глядя на два других квадратика, оставшихся на подлокотнике. — Надеюсь, они не твои? Мой же ты заставила меня вырезать.

Она покачала головой.

— Это моей сестры. — Сглотнув, она открыла ладонь. На ней осталось немного засохшей крови.

— Только не говори мне, что она тоже беглый каторжник. Разве он ей не нужен?

Затаив дыхание, Зола подождала, пока стихнет боль в груди, и посмотрела на Торна. Он встретился с ней взглядом, и его глаза медленно округлились.

— О, мне очень жаль.

Она шевельнула пальцами, закрывая ладонь.

— Давно?

— Пару недель назад. — Она с силой сжала кулак так, что чип впился ей в руку. — Ей было всего четырнадцать лет.

— Летумозис?

Зола кивнула.

— Андроиды в карантинном отделении собирали чипы умерших. Думаю, они отдают их осужденным и мигрантам с Луны… Людям, мечтающим о новой идентичности. — Она положила чип рядом с остальными. — Я не могла допустить, чтобы они забрали его.

Торн откинулся на спинку стула. Он успел привести себя в порядок: волосы аккуратно подстрижены, лицо — выбрито, и от него пахло очень дорогим мылом. На нем была надета сильно поношенная спортивная кожаная куртка. Единственное украшение — приколотый к лацкану пиджака значок капитана.

— А разве андроиды, которые работают в карантине, не являются правительственной собственностью? — спросил он, глядя на Землю в иллюминатор.

— Да, думаю, да. — Зола нахмурилась. Она еще не задумывалась над этим, произнесенная вслух фраза вызвала у нее массу подозрений.

Торн высказался первым:

— Зачем тогда правительству программировать андроидов собирать чипы личности?

— Ну, необязательно для продажи на черном рынке, — сказала Зола, вжав чип Пионы в подлокотник. — Может, их просто чистят и снова запускают.

Но она сама в это не верила. Чипы были дешевы в производстве, а если бы люди узнали о том, что идентичность их близких стирается, поднялся бы страшный скандал.

Она закусила губу. Значит, была другая причина? Правительство использует чипы еще для чего-то? Или кому-то удалось перепрограммировать андроидов из карантина без ведома правительства? Внутри нее все перевернулось. Как бы ей хотелось поговорить сейчас с Каем.

— А что это за другие два?

Она опустила взгляд на чипы.

— Чип прямой связи и чип личности, который принадлежал моей подруге-андроиду.

— Ты что, хранитель чипов или что-то в этом роде?

Она нахмурилась.

— Я просто держу их в безопасности, пока не пойму, что с ними делать. В конце концов, мне нужно найти новое тело для Ико, такое, чтобы она смогла…

Она замолчала, потом ахнула.

— Конечно! — Она торопливо убрала два чипа в щиколотку. Схватив чип личности Ико, она помчалась в грузовой отсек. Торн последовал за ней — через зал, в люк, ведущий на подуровень. В машинном отделении он задержался в дверях, в то время как Зола пролезла под вентиляцией и оказалась рядом с панелью управления.

— Нам нужна новая автоматическая система управления, — сказала она, открывая панель и проводя пальцем по гнездам. — Ико как раз и является такой системой. Как все андроиды. Конечно, она привыкла использовать функции гораздо меньшего тела, но… насколько велика разница?

— Предполагаю, что очень велика.

Зола покачала головой и подключила чип к системе управления.

— Нет, нет, это сработает. Нам просто нужен адаптер. — Она действовала и говорила одновременно, крутя в руках провода, разъединяя их, переставляя, повторно подключая.

— А у нас есть адаптер?

— Сейчас будет.

Повернувшись, она осмотрела панель управления позади нее.

— Мы ведь не собираемся пользоваться пылевакуумным модулем, правда?

— Пыле… что?

Она выдернула шнур из разъема и присоединила один конец к панели управления, а другой воткнула в гнездо для автоматической системы управления — то самое, что чуть было не сожгло ее собственную схему.

— Это должно сработать, — сказала она, садясь на корточки.

Система ожила, послышался привычный для Золы звук запуска встроенного средства диагностики. Ее сердце затрепетало — она не могла отделаться от мысли, что больше не будет одинока, что может спасти по крайней мере одно дорогое для нее существо… Звук снова стих. Торн взглянул на потолок корабля, как будто ожидая, что тот поглотит его.

— Ико? — позвала Зола, стоя перед компьютером. Работают ли динамики? Правильны ли настройки звука и ввода данных?

Она прекрасно могла общаться с Торном, когда была подсоединена к системе, но…

— Зола?

От облегчения она чуть не упала.

— Ико! Да, это я, Зола! — Она ухватилась рукой за трубу системы охлаждения, которая висела у нее над головой и соединяла двигатель с кораблем.

Ико теперь стала всем этим.

— Зола, что-то случилось с моим датчиком зрения. Я тебя не вижу и чувствую себя как-то странно.

Высунув язык, Зола наклонилась, чтобы рассмотреть гнездо, в котором чип личности Ико обрел новый дом. Похоже, он точно подошел по размеру и надежно защищен. Никаких проблем с совместимостью. Она улыбнулась:

— Я знаю, Ико. Дело приняло несколько иной оборот. Мне пришлось установить твой чип в автоматическую систему управления космического корабля. А214 «Рэмпион», класс 11.3. У тебя есть подключение к сети? Ты можешь загрузить технические характеристики.

— «Рэмпион»? Космический корабль? — Зола пригнулась. Хотя в машинном отделении был только один динамик, голос Ико эхом доносился из каждого угла. — Что мы делаем на космическом корабле?

— Это очень долгая история, но это единственное, что я смогла придумать с…

— О, Зола! Зола! — Голос Ико звучал как крик кита. По спине Золы прошел холодок. — Где ты была весь день? Адри в ярости, а Пиона… Пиона!

У Золы пересохло во рту.

— Зола, она умерла. Адри получила сообщение из карантина.

Зола тупо уставилась в стену.

— Я знаю, Ико. Это было две недели назад. Две недели назад Адри отключила тебя. И это первое… тело… которое я смогла найти для тебя.

Ико не отвечала. Зола огляделась, чувствуя, что Ико — это и есть все вокруг нее. На секунду двигатель заработал быстрее, затем скорость снова снизилась. Температура немного упала. В конце коридора позади Торна замигала лампочка. Чувствовалось, что капитану не по себе от того, что какой-то призрак только что захватил его ненаглядный «Рэмпион».

— Зола, — сказала Ико через несколько минут молчаливого обдумывания. — Я огромна.

В ее металлическом голосе отчетливо слышалась растерянность.

— Ты корабль, Ико.

— Но я же… как я могу… ни рук, ни визуальных датчиков, огромные неповоротливые колеса — это что, мои ноги?

— Нет. Вообще-то это шасси.

— Что со мной стало? Я безобразна!

— Ико, это только времен…

— Так, минуточку, маленькая мисс Голос Без Тела.

Торн быстрыми шагами вошел в машинное отделение и скрестил руки на груди.

— Что ты имеешь в виду под словом «безобразна»?

На этот раз температура подскочила.

— Кто это? Кто говорит?

— Я, капитан Карсвелл Торн, владелец этого корабля, и я не потерплю, чтобы его оскорбляли в моем присутствии!

Зола закатила глаза.

— Капитан Карсвелл Торн?

— Именно.

Короткая пауза.

— Мой поисковик нашел только кадета Американский Республики Карсвелла Торна, заключенного тюрьмы Нового Пекина.

— Это он, — ответила Зола, игнорируя взгляд Торна.

Опять молчание. Машинное отделение превратилось в парилку.

Потом послышался голос:

— Вы… довольно красивы, капитан Торн.

Зола застонала.

— А вы, моя замечательная леди, самый прекрасный корабль во всей Вселенной, и не позволяйте никому никогда заставлять вас думать иначе.

Температура продолжала повышаться, пока Зола не всплеснула руками:

— Ико, ты сейчас специально краснеешь?

Температура опустилась до нормальной.

— Нет, — ответила Ико, добавив: — А я действительно красивая? Даже сейчас, в облике корабля?

— Самая красивая, — ответил Торн.

— На твоем левом борту изображена голая дама, — добавила Зола.

— Я сам ее нарисовал.

Лампочки на потолке ярко вспыхнули и потускнели.

— И правда, Ико, это только временно. Мы найдем новую автоматизированную систему и новое тело для тебя. Рано или поздно. Но мне нужно, чтобы ты следила за кораблем, проверяла отчеты, может быть, запустила диагностику…

— Аккумулятор почти разряжен.

Зола кивнула:

— Да. Про это я уже знаю. Что-нибудь еще?

Раздалось гудение.

— Думаю, я могла бы запустить полную проверку.

Сияя, Зола поползла к двери. Когда она наконец смогла встать в полный рост, то увидела довольное лицо Торна.

— Спасибо, Ико.

Свет снова заморгал — Ико опять развлекалась с энергией.

— Но почему мы на корабле? И с осужденным преступником? Не обижайтесь, капитан Торн.

Зола поморщилась: она слишком устала, чтобы рассказывать все с самого начала, но понимала, что нельзя долго держать Ико в неведении.

— Ладно, — сказала она, проскальзывая мимо Торна в коридор. — Давайте вернемся в кабину пилота. Там тоже удобно разговаривать.

Глава 16

Скарлет вызвала хувер, чтобы он отвез их в Тулузу. На счету у нее почти не осталось денег. Всю поездку она сидела напротив Волка, не спуская с него глаз. Пистолет впивался ей в спину.

Она прекрасно понимала, что в такой тесноте пистолет абсолютно бесполезен. Она уже не раз видела скорость реакции Волка. Он успеет придушить ее, прежде чем она вытащит оружие.

Но в сидящем напротив нее человеке не чувствовалось угрозы. Волк был в восторге от пролетающих мимо полей, с любопытством смотрел на тракторы, скот и обветшалые амбары. Отстукивал ногой какой-то ритм, но Скарлет сомневалась, что он делает это осознанно.

Яркие зеленые глаза, бледные шрамы, широкие плечи, невероятная выдержка — и при этом он чуть не задушил Роланда. А какая жестокость была в его взгляде, когда он едва не убил своего противника на ринге…

— Откуда ты? — спросила она.

Волк посмотрел на нее. Казалось, он забыл, что она была рядом.

— Отсюда. Из Франции.

Ее губы дрогнули.

— Интересно. Ты выглядишь так, будто никогда раньше не видел корову.

— О нет, не из этой местности. Не из Рьё. Я городской.

— Из Парижа?

Он кивнул, и его ноги начали отбивать новый ритм — теперь он стучал то одной, то другой. Скарлет не могла больше этого выносить и, наклонившись, слегка надавила на его колено рукой. Волк вздрогнул.

— Меня это просто сводит с ума, — сказала Скарлет, убрав руку. Волк перестал стучать, по крайней мере на время, но выражение удивления еще долго не покидало его лица. — И как же из всех мест на свете ты выбрал Рьё?

Он снова переключил внимание на происходящее за окном.

— Сначала я просто хотел сбежать оттуда. Доехал на поезде до Лиона и там впервые начал участвовать в боях. Рьё — небольшой городок, но здесь много зрителей.

— Я заметила. — Скарлет откинула голову на спинку сиденья. — Когда я была маленькой, то некоторое время жила в Париже. А потом переехала к бабушке. — Она пожала плечами. — И никогда не жалела об этом.

Они мчались мимо ферм и оливковых рощ, виноградников и пригородных деревень. Когда они ворвались в самый центр Тулузы, Волк наконец ответил:

— Я тоже никогда не жалел.

Когда они спускались по эскалатору, то заметили, что нижний уровень станции «Маглев» освещен излишне ярко. Видимо, мощные флуоресцентные лампы были предназначены компенсировать недостаток солнца. Внизу пассажиров уже поджидали два андроида с детекторами оружия, и один из них просигналил, едва нога Скарлет коснулась платформы.

— Обнаружено личное оружие Лео1272 ТСП 380. Пожалуйста, протяните руку с ID-чипом и дождитесь уточнения данных.

— У меня есть разрешение, — сообщила Скарлет, протягивая руку.

Последовала вспышка красного цвета.

— Оружие чистое. Спасибо, что пользуетесь поездами «Маглев» Европейской Федерации, — произнес андроид, откатываясь обратно к своему посту.

Скарлет миновала андроидов и нашла пустую скамью рядом с местом посадки. Несмотря на полдюжины небольших сферических камер, вращающихся под потолком, все стены были в несколько слоев исписаны граффити. Кое-где сохранились обрывки концертных плакатов.

Волк рухнул на сиденье рядом с ней, и через секунду его безудержная энергия вновь взяла свое. Хотя он оставил место между ними, его энергия было почти осязаемой. Скарлет устала уже от самого его присутствия.

Стараясь не обращать на него внимания, она вытащила портскрин и проверила сообщения, но ничего, кроме спама и рекламы, там не оказалось.

Три поезда уже подошли к платформам и отбыли в Лиссабон, Рим и Западный Мюнхен.

Скарлет забеспокоилась и, сама того не осознавая, стала отстукивать ногой тот же ритм, что и Волк. В конце концов он положил руку ей на колено.

Она замерла, и Волк мгновенно отодвинулся.

— Прости, — прошептал он, сложив руки на коленях.

Скарлет промолчала, не понимая, за что он извиняется. И не могла точно сказать, порозовели его уши на самом деле, или это была игра света.

Она увидела, как он внезапно напрягся, затем медленно выдохнул и повернул голову в сторону эскалаторов.

Скарлет, мгновенно сдвинувшись на край скамьи, тоже вытянула шею, пытаясь понять, что заставило его вздрогнуть.

Через детекторы у эскалатора прошел мужчина в деловом костюме. За ним последовал человек в рваных джинсах и свитере. Потом мать с детской переноской в одной руке и портскрином в другой.

— Что случилось? — спросила Скарлет, но слова потонули в реве динамиков, извещающих о прибытии на станцию поезда на Париж через Монпелье.

Напряжение в мышцах Волка спало, он вскочил с места и присоединился к другим пассажирам, торопящимся к краю платформы. Беспокойство уже исчезло с его лица.

Скарлет перекинула сумку через плечо и оглянулась еще раз, прежде чем последовать за ним.

Поезд скользил мимо пассажиров, потихоньку снижая скорость и обретая четкие очертания. Состав плавно остановился, послышался характерный лязг тормозов, и двери вагонов открылись. Из вагонов спустились андроиды. Послышались их монотонные голоса, повторявшие: «Добро пожаловать на борт поезда «Маглев» Европейской Федерации. Пожалуйста, предъявите ваши чипы для сканирования. Добро пожаловать на борт поезда «Маглев»…»

На сердце у Скарлет полегчало, как только сканер прошелся по ее запястью, и она поднялась в поезд. Наконец, она отправляется в путь. Больше не топчется на месте. Не медлит.

Она нашла пустое купе с двухъярусными полками, столиком и нетскрином на стене. Внутри стоял затхлый запах помещения, где распылили слишком много освежителя.

— Ехать долго, — сказала она, кидая сумку на стол. — Мы можем посмотреть что-нибудь в Интернете. У тебя есть любимый канал?

Войдя внутрь, Волк оглядел купе от пола до потолка, каждую мелочь. При этом старался не смотреть на нее.

— На самом деле нет, — проговорил он, подходя к окну.

Скарлет села на край полки. Отсюда она видела мерцание экрана, на фоне которого выделялась коллекция отпечатков пальцев.

— Я тоже. У кого есть время, чтобы смотреть чепуху, верно?

Он не ответил. Скарлет оперлась на локти, притворяясь, что не замечает внезапно возникшую неловкость.

— Включить экран!

Появилась заставка программы сплетен и слухов. Но Скарлет ничего не слышала. Она сидела, погрузившись в свои мысли, пока не поняла, что на экране бурно обсуждают девочку-лунатика, появившуюся на балу в Новом Пекине — ее ужасные волосы, разодранное платье. Кажется, жирные пятна на перчатках? Удручающее впечатление.

Одна из женщин усмехнулась:

— Жаль, что у них нет универмагов. Девушке нужна помощь хорошего стилиста!

Другая участница беседы захихикала.

Скарлет покачала головой:

— Бедную девочку скоро повесят, а они над ней смеются…

Волк посмотрел на экран.

— Ты уже второй раз заступаешься за нее.

— Ну и что? Просто я иногда стараюсь думать сама, а не слепо верить тому, что твердят в газетах. — Она нахмурилась, понимая, что говорит в точности, как ее бабушка. Скарлет раздраженно фыркнула. — Люди так торопятся обвинить и раскритиковать, но не знают, через что ей пришлось пройти и что заставило ее так поступить… И потом, разве нам известно, что именно она натворила?

Механический голос предупредил, что двери поезда закрываются, и через секунду они со скрипом захлопнулись. Поезд поднялся над рельсами и медленно заскользил, унося их в темноту туннелей, освещенных только лампами и синими нетскринами. Состав набирал скорость и вдруг вылетел из мрака на солнечный свет, хлынувший в окна.

— На балу кто-то стрелял, — сказал Волк, в то время как ведущие на экране снова затараторили. — Некоторые считают, что девушка собиралась устроить бойню, и это просто чудо, что никто не пострадал.

— А еще говорят, что она была там, чтобы убить королеву Левану, и разве тогда она не стала бы героиней? — Скарлет рассеянно переключала каналы. — Я просто думаю, что не стоит судить о ком-то, не попытавшись понять, что им двигало. Может, все-таки стоит сначала разобраться, а потом делать выводы? Дурацкая идея, понимаю…

Она фыркнула, раздраженная тем, что кровь прилила к щекам.

Каналы мелькали один за другим. Реклама. Реклама. Новости. Сплетни о знаменитостях. Реалити-шоу о детях, пытающихся управлять страной. Опять реклама.

— К тому же, — пробормотала она, скорее для себя, — ей всего шестнадцать. Мне кажется, все чересчур бурно реагируют.

Почесав за ухом, Волк сел на полку так далеко от Скарлет, как только было можно.

— Были случаи, когда семилетних лунатиков признавали виновными в убийстве.

Она нахмурилась:

— Но эта девушка никого не убила.

— Я тоже не убил Охотника прошлой ночью. Но это не значит, что я никому не причиню вреда.

После долгого молчания Скарлет опять включила реалити-шоу и с притворным интересом стала следить за происходившим на экране.

— Я начал драться, когда мне было двенадцать.

Она искоса посмотрела на Волка.

— Ты делал это из-за денег?

— Нет. Ради статуса. Оказавшись в стае, я быстро понял, что если ты не дерешься, не можешь защитить себя, то ты ничтожество… Над тобой смеются, издеваются. Ты становишься почти рабом и ничего не можешь с этим поделать. Единственный способ не стать омегой — драться. И побеждать. Вот почему я это делаю. Вот почему я так хорош.

Скарлет нахмурилась.

— Омега, — проговорила она. — Как в настоящей волчьей стае.

Он кивнул.

— Я видел, как ты меня испугалась. Даже не просто испугалась, а… смотрела с отвращением. И ты вправе так ко мне относиться. Но ты сказала, что предпочитаешь видеть всю картину, прежде чем судить, хочешь попытаться понять. Так вот моя история. Вот как я научился драться.

— Но ты ведь больше не в банде. И не обязан драться.

— А чем еще я могу заниматься? — Он невесело рассмеялся. — Это все, что я знаю, все, что умею. До вчерашнего дня я даже не знал, что такое помидор.

Скарлет подавила смешок. Его беспомощность была почти умилительной.

— Ну, теперь ты в курсе, — сказала она. — Кто знает, может, завтра ты узнаешь о брокколи. На следующей неделе ты бы уже смог отличить цукини от кабачков.

Волк посмотрел на нее.

— Я действительно так считаю. Ты ведь не собака, которую нельзя выучить новым трюкам. Ты сможешь быть асом не только в драках, но и в чем-то еще. Мы найдем, в чем.

Волк пригладил кулаком волосы, что, казалось, сделало их еще грязнее.

— Я не потому рассказал тебе, — сказал он, на этот раз спокойнее, но все равно печально. — Это потеряет всякое значение, едва мы доберемся до Парижа. Но мне важно, чтобы ты знала, что мне не нравится мое занятие. Я очень не хочу вновь потерять контроль над собой. Я всегда это ненавидел.

Весь бой пронесся перед глазами Скарлет. Как Волк быстро отпустил своего противника. Как бросился прочь, как будто пытаясь обогнать самого себя.

Она сглотнула:

— Ты когда-нибудь был… омегой?

Он вспыхнул:

— Конечно, нет.

Скарлет приподняла бровь, и Волк, казалось, понял, насколько высокомерен был его тон. Видимо, тяга к статусу еще не оставила его.

— Нет, — повторил он гораздо мягче. — Я сделал все, чтобы никогда не стать омегой.

Поднявшись со своего места, он подошел к окну и стал смотреть на мелькающие мимо виноградники и холмы.

Скарлет поджала губы, ощущая что-то похожее на чувство вины. Она понимала, почему так легко позабыла о риске, на который пошел Волк. Ведь все, о чем она могла думать, это как вернуть бабушку. Конечно, Волк покинул банду, но теперь он возвращался прямо к ним.

— Спасибо, что согласился мне помочь, — сказала она после долгого молчания. — Никто больше особо не горел желанием.

Он скованно пожал плечами. Когда стало ясно, что он не собирается отвечать, Скарлет, вздохнув, принялась переключать каналы.

Она остановилась на выпуске новостей.

Продолжаются поиски сбежавшего преступника, лунатика Линь Золы.

Скарлет подпрыгнула:

— Побег?

Волк развернулся и скользнул взглядом по ленте сообщений, прежде чем хмуро взглянуть на девушку.

— Ты разве не слышала?

— Нет. Когда?

— День или два назад.

Скарлет взялась за подбородок, зачарованно наблюдая за картинкой на экране.

— Понятия не имела. Как такое возможно?

На нетскрине снова начали крутить репортаж о бале во дворце и кадры с видеокамер.

— Говорят, кто-то ей помог. Кто-то из чиновников. — Волк оперся о подоконник. — Это заставляет задуматься, что же они будут делать в такой ситуации. Если лунатику нужна помощь, и ты можешь ее предоставить, но это подвергнет тебя и всю твою семью опасности, — ты бы пошла на такой шаг?

Скарлет нахмурилась, едва вслушиваясь в его слова:

— Я бы не стала рисковать семьей ради кого-то.

Волк опустил взгляд на дешевый коврик:

— Семьей? Или бабушкой?

При мысли об отце в ней вспыхнула ярость, как будто кто-то включил конфорку на полную мощность. Она вспомнила, как он пришел к ней на ферму с передатчиком на шее. Как разгромил ее ангар.

— Бабушка — единственная семья, которая у меня осталась. — Вытерев липкие ладони о брюки, Скарлет встала. — Я бы не отказалась от чашки эспрессо.

Она поколебалась, не будучи уверенной, хочет ли услышать его ответ, но все же спросила:

— Не желаешь пойти со мной в вагон-ресторан?

Его потерянный взгляд скользнул мимо ее плеча к двери.

Скарлет ответила на его нерешительность улыбкой — дразнящей и дружеской. Может быть, немного игривой.

— Прошло почти два часа с тех пор, как ты поел. Ты, должно быть, умираешь от голода.

На лице Волка промелькнуло что-то, граничащее с паникой.

— Нет, спасибо, — быстро ответил он. — Я останусь здесь.

— О! Ладно. Я скоро вернусь.

Закрывая дверь, она посмотрела на Волка: он нервно провел рукой по волосам, с облегчением вздыхая — как будто ему едва удалось избежать ловушки.

Глава 17

В коридорах поезда кипела бурная деятельность. По пути в вагон-ресторан Скарлет прошла мимо андроидов-официантов, разносивших коробки с обедом, мимо женщины в узком деловом костюме, что-то строго говорящей по портскрину, и малыша, с любопытством открывающего каждую дверь.

Протиснувшись мимо всех них, девушка пробралась через полдюжины одинаковых автомобилей и миновала множество пассажиров: те отправлялись по утрам на свою обычную работу, уезжали на обычные каникулы, совершали обычные походы по магазинам, возможно, даже возвращались в свои обычные дома. Напряжение постепенно начало отпускать ее. Раздражение от прессы, демонизирующей шестнадцатилетнюю девочку, только чтобы сообщить, что она сбежала из тюрьмы и до сих пор на свободе. Сочувствие Волку после его рассказа об ужасном детстве, а затем внезапная неприязнь после того, как он отказался идти с ней. Терзавший ее страх за бабушку, мысли о том, что с ней происходит, пока поезд так медленно движется вперед. Единственное, что сдерживало Скарлет, — это сознание, что она все ближе к цели.

Ее мысли все больше походили на калейдоскоп, и она обрадовалась, что в ресторане почти никого нет. Скучающий бармен стоял за стойкой, наблюдая по нетскрину за ток-шоу, которое Скарлет никогда не нравилось. Две женщины сидели за столиком и пили коктейли. Молодой человек забрался с ногами на диван и ожесточенно тыкал пальцами в экран порта. Четыре андроида стояли у стены в ожидании заказов от водителей автомобилей.

Скарлет села за стойку и положила портскрин рядом со стаканом с оливками.

— Что будете заказывать? — Бармен по-прежнему сосредоточенно следил за разговором ведущей с какой-то второразрядной звездой.

— Эспрессо с одним кусочком сахара, пожалуйста.

Она положила подбородок на ладонь, пока он вбивал ее заказ в компьютер. Скользя пальцами по экрану портскрина, она набрала:

Орден Стаи

На странице появился список музыкальных групп и сообществ. Все называли себя стаями и тайными обществами.

Верный Солдат Ордена Стаи

Совпадений не найдено.

Волки

Как только она ввела запрос, сразу поняла, что это слишком широкое поле для поиска. Она быстро изменила запрос:

Банда Волков

В сети нашлось двадцать с лишним тысяч совпадений, поэтому она добавила в качестве уточнения:

Париж

Нашлась только музыкальная группа, дававшая концерт в Париже два года назад.

Волки, уличная банда

Волки-дружинники

Похитители-садисты

Ничего. Ничего. Ничего.

Скарлет убрала волосы под капюшон. Эспрессо внезапно возник прямо перед ней, и она поднесла чашку ко рту, подула на кофе.

Если этот Орден Стаи так долго существует и насчитывает девятьсот шестьдесят два члена, должно быть хоть какое-то упоминание о нем. Преступления, суды, убийства, коллективные выступления против общества… Она напряженно раздумывала о других ключевых словах для поиска, жалея, что не расспросила Волка подробнее.

— Довольно специфический запрос.

Она повернула голову в сторону человека, сидящего через два стула от нее. Она даже не заметила, как он пришел. На щеке человека появилась ямочка. Его лицо показалось ей смутно знакомым. Она удивилась, но потом поняла, что видела его час назад на платформе в Тулузе.

— Я и ищу нечто специфическое, — объяснила она.

— Я должен был выразиться точнее. «Благочестивые последователи волков» — даже представить себе не могу, что это такое.

Бармен нахмурился, глядя на них:

— Что будете есть?

Незнакомец бросил на него взгляд:

— Шоколадное молоко, пожалуйста.

Скарлет усмехнулась, бармен, ничуть не удивленный таким ответом, снял с полки пустой стакан.

— Пожалуй, не самый очевидный выбор, — заметила Скарлет.

— Правда? А что было бы очевиднее?

Она внимательно посмотрела на мужчину. Судя по виду, он был не намного старше нее, и хотя его сложно было бы назвать красивым с общепринятой точки зрения, с такой самоуверенностью у него, несомненно, никогда не возникало проблем с женщинами. Коренастый, мускулистый, волосы аккуратно зачесаны назад. В том, как он вел себя, чувствовалась какая-то помпезность и уверенность, граничащая с высокомерием.

— Коньяк, — сказала она. — Любимый напиток моего отца.

— Боюсь, никогда не пробовал. — Ямочки на щеках проявились еще отчетливее, когда перед ним появился высокий стакан молочного шоколада с пенкой.

Скарлет выключила порт и взяла чашку. Внезапно запах кофе показался ей слишком резким, а вкус — горьким.

— В самом деле, выглядит очень аппетитно.

— Удивительно высокое содержание белка, — объяснил он, беря стакан.

Скарлет сделала еще глоток и поняла, что ее вкусовые рецепторы не ошиблись. Она поставила чашку обратно на блюдце.

— Будь вы джентльменом, вы бы предложили мне попробовать.

— Будь вы дамой, вы бы дождались моего предложения.

Скарлет усмехнулась, а мужчина уже подозвал бармена и заказал еще одно шоколадное молоко.

— Кстати, меня зовут Рэн.

— Скарлет.

— В тон волосам?

— Ух ты. Никогда не слышала этой шутки.

Бармен поставил второй напиток на стойку и, повернувшись, прибавил громкость на экране.

— И куда вы едете, мадемуазель Скарлет?

Париж.

Слово внезапно обрушилось на нее, заполнив мысли. Она почувствовала всю его тяжесть. Ее внимание привлек висящий на стене нетскрин, она мысленно сверила часы, рассчитывая время прибытия и расстояние.

— В Париж. — Она сделала большой глоток. Напиток не был похож на свежее молоко, к которому она привыкла, но понравился ей. — Хочу навестить бабушку.

— Вот как? Я тоже еду в Париж.

Скарлет неопределенно кивнула, вдруг пожелав, чтобы разговор прекратился. Потягивая густой напиток, она поняла, что получила его путем манипуляций, пусть и подсознательных. Ее не интересовал этот мужчина, ей не было дела, зачем он едет в Париж и увидит ли она его когда-нибудь еще. Ей нужно было только доказать, что она может привлечь его внимание, и теперь она была раздосадована, что получила его так легко.

Это было похоже на выкрутасы ее отца, и Скарлет стало дурно. Ей захотелось отодвинуть шоколадное молоко подальше.

— Вы путешествуете одна?

Она повернула голову к нему и виновато улыбнулась.

— Нет. На самом деле мне пора уже вернуться к нему. — Она выделила слова «к нему» немного сильнее, чем нужно, но мужчина даже не шелохнулся.

— Конечно, — сказал он.

Они одновременно покончили со своими напитками, и Скарлет провела запястьем по сканеру и расплатилась за свой заказ, прежде чем незнакомец смог возразить.

— Простите, — поинтересовалась она, вставая с табурета, — есть ли у вас еда навынос? Бутерброды или что-нибудь в этом роде?

Бармен ткнул пальцем в экран, встроенный в стойку бара.

— Вот меню.

Скарлет нахмурилась:

— Неважно, закажу что-нибудь из купе. Было очень приятно познакомиться с вами, Рэн.

Он облокотился о стойку, поворачиваясь вместе со стулом к ней:

— Возможно, наши пути еще пересекутся. В Париже.

От этих слов у нее по шее пробежал холодок, а мужчина оперся подбородком о ладонь. Она с отвращением заметила, что каждый ноготь на его руке идеально заострен.

— Возможно, — сказала она, стараясь быть вежливой.

Когда она вернулась обратно в вагон, в воздухе витала тревога. Скарлет попыталась избавиться от этого ощущения. Просто нервы сдают после того, что случилось с бабушкой и с отцом. Удивительно, как она смогла говорить с этим мужчиной, ведь ее буквально трясло от страха.

Он был вежлив. Вел себя по-джентльменски. Может быть, ногти, заточенные как когти, — это новая городская мода.

И вдруг она вспомнила.

Она видела его на платформе в Тулузе: он спускался по эскалатору в рваных джинсах и без багажа, и Волк сразу занервничал. Ей даже показалось тогда, что Волк кого-то узнал.

Совпадение?

В динамике наверху раздалось потрескивание. Из-за шума в коридоре Скарлет едва расслышала повторяющиеся слова: «…временные трудности, поезд задерживается. Пассажиры должны немедленно вернуться на свои места и не выходить в коридоры до дальнейшего уведомления. Это не учебная тревога. Временные трудности, поезд задерживается…»

Глава 18

Скарлет закрыла за собой дверь, радуясь, что Волк здесь, шагает из угла в угол. Он повернулся к ней.

— Я только что слышала объявление. Ты не знаешь, что происходит?

— Нет. Думал, ты в курсе.

Она стиснула портскрин в кармане куртки.

— Какие-то задержки. Но странно, что нужно уйти из коридора.

Он не отвечал. Его выражение лица стало жестким, почти сердитым.

— Ты пахнешь…

Он не закончил фразу, и Скарлет выдавила обиженный смешок:

— Я пахну?..

Волк резко покачал головой, волосы упали на лицо.

— С кем ты разговаривала?

Нахмурившись, она прислонилась к двери. Если Рэн и пользовался одеколоном, то запах в любом случае был очень слабым.

— А что? — отрезала она, раздраженная и его вопросом, и неожиданным для нее самой чувством вины. — Какое тебе до этого дело?

Его лицо напряглось.

— Нет, это не то, что я… — Он остановился, взгляд скользнул мимо нее.

Стук в дверь заставил Скарлет отпрянуть. Она повернулась и рывком открыла ее.

В комнату въехал андроид с протянутым сканером.

— В целях обеспечения безопасности проводится проверка документов. Пожалуйста, предъявите ваши чипы личности для сканирования.

Скарлет рефлекторно протянула руку. Она даже не подумала спросить его о наличии санкции до тех пор, пока луч красного цвета не прошел по ее руке и андроид не повернулся к Волку.

— Что происходит? — поинтересовалась она. — Мы просканировали билеты, когда садились в поезд.

Еще один сигнал.

— Вам запрещено покидать купе до следующих распоряжений.

— Это не ответ, — сказала Скарлет.

В туловище андроида открылась панель, и появилась третья рука. На этот раз с тонким шприцем.

— Я должен провести обязательную проверку крови. Пожалуйста, протяните правую руку.

Скарлет с ужасом взглянула на сверкающие иглы:

— Анализ крови? Это просто смешно. Мы ведь едем всего лишь в Париж.

— Пожалуйста, протяните правую руку, — повторил андроид, — или я буду вынужден сообщить о нарушении техники безопасности на магнитных поездах. Ваш билет будет аннулирован, и вас высадят на следующей станции.

Скарлет разозлилась и посмотрела на Волка, но его взгляд был прикован к шприцу. На мгновение девушке показалось, что он собирается разбить датчик робота, но Волк нехотя протянул руку. Его выражение лица стало отрешенным, пока игла прокалывала кожу.

Когда андроид забрал пробу крови и отодвинулся от Волка, тот попятился и прижал руку к груди.

Боится шприцев? Скарлет покосилась на него и протянула локоть. Она всегда считала, что это не больнее, чем сделать тату. Андроид вытащил очередной шприц.

Нахмурившись, она наблюдала, как шприц забирает ее собственную кровь.

— Что именно вы ищете? — спросила она, когда андроид закончил и шприцы скрылись в его панели.

— Запуск сканирования крови, — приказал андроид. Послышались гудение и звуковые сигналы. Волк лишь сильнее прижал к себе руку, когда андроид произнес: — Сканирование завершено. Пожалуйста, закройте дверь и не покидайте купе.

— Мы уже это слышали, — ответила Скарлет, но андроид повернулся и направился к двери.

Прижимая большой палец к ранке, Скарлет захлопнула дверь ногой.

— Что это было? Я уже готова позвонить в службу претензий для пассажиров магнитных поездов и оставить жалобу.

Обернувшись, она увидела, что Волк отошел к окну — его шаги были беззвучны.

— Мы замедляемся.

Стало мучительно тихо. Скарлет тоже почувствовала, что поезд сбавляет скорость.

Через окно она видела густой полог леса, закрывающий собой полуденное солнце. Вокруг не было ни дорог, ни зданий. До станции было еще далеко.

Она открыла было рот, но выражение лица Волка остановило ее, и она даже не успела задать вопрос.

— Слышишь?

Скарлет потянула молнию куртки вниз и прислушалась.

Гул магнитов. Свист воздуха, проходящего через открытое окно в соседнем купе. Грохот багажа.

Плач. Доносящийся издалека и замирающий в отдалении. Мурашки побежали у нее по спине.

— Что там происходит?

Динамик на стене снова ожил.

— Уважаемые пассажиры, говорит ваш проводник. В поезде произошло медицинское ЧП. Наш состав временно задерживается до прибытия медицинской помощи. Просим не покидать купе и выполнять команды андроидов. Благодарим за понимание.

Голос затих, а Скарлет и Волк продолжали смотреть друг на друга.

Скарлет едва могла говорить от страха.

Анализ крови. Плач. Задержка.

— Летумозис.

Волк промолчал.

— Они заблокируют состав, — сказала она. — А нас всех отправят в карантин.

В коридоре захлопали двери, соседи стали обмениваться вопросами и делиться соображениями, несмотря на просьбу проводника не покидать купе. Андроид, видимо, уже перешел в следующий вагон.

Скарлет услышала тихо брошенные кем-то слова: «Вспышка чумы». Предположение, за которым прячется страх.

— Нет. — Она выплюнула это слово, словно пулю. — Они не могут держать нас здесь. Моя бабушка!.. — Ее голос прервался, когда волна паники захлестнула ее.

Кто-то в коридоре начал беспорядочно стучать по дверям. Отдаленный плач становился все громче.

— Собирайся, — сказал Волк.

Скарлет кинула портскрин в сумку, а Волк одним движением открыл окно. Под ними проносилась земля. За железнодорожным полотном тянулся густой лес.

Скарлет проверила пистолет за поясом.

— Мы что, будем прыгать?

— Да. Но они могут догадаться, что мы так и сделаем, когда поезд почти остановится. Вероятно, сейчас готовят андроидов быстрого реагирования, чтобы обезвредить беглецов.

Скарлет кивнула.

— Если это летумозис, мы, наверное, уже в зоне карантина.

Волк высунул голову и осмотрел весь состав:

— Сейчас или никогда.

Отстранившись от окна, он поднял сумку. Скарлет не могла оторвать глаз от проносившейся под ними земли. У нее закружилась голова. Невозможно было сосредоточиться на каком-либо одном месте для прыжка, а солнце, мелькавшее за деревьями, ослепляло.

— Кажется, это опасно.

— Все будет хорошо.

Она посмотрела на Волка, ожидая снова встретить тот сумасшедший взгляд, но выражение его лица оставалось холодным и бесстрастным. Он сосредоточенно всматривался в пейзаж, со свистом проносящийся мимо них.

— Начали тормозить, — сказал он. Через несколько секунд Скарлет тоже почувствовала, как скорость стала падать. Они быстро замедлялись, и поезд лишь по инерции продолжал двигаться дальше.

Волк наклонил голову.

— Забирайся мне на спину.

— Я могу и сама прыгнуть.

— Скарлет!

Она встретилась с ним взглядом. Его прежнее юношеское любопытство сменила строгость, которой она от него не ожидала.

— Что? Это ведь все равно что спрыгнуть с сарая в стог сена. Я делала это сто раз.

— Стог сена? Честно говоря, Скарлет, ничего подобного.

Прежде чем она успела возразить, он поднял ее на руки.

Она ахнула, но Волк стремительно оказался у окна. Ветер взъерошил волосы Скарлет. Волк прыгнул. Скарлет вскрикнула и ухватилась за него. Внутри все перевернулось, толчок о землю отозвался где-то в позвоночнике.

Она впилась ногтями ему в плечо. Каждый нерв внутри дрожал.

Волк приземлился в нескольких шагах от железнодорожных путей и поспешил скрыться в тени деревьев.

— Все в порядке? — спросил он.

— Почти, — сказала она, переводя дыхание. — Почти как стог сена.

Скарлет почувствовала, как он вздрогнул от смеха. Она высвободилась из его объятий, встала на ноги. Затем толкнула его в плечо:

— Никогда больше так не делай.

Он выглядел почти довольным собой, но кивнул в сторону леса:

— Нужно идти дальше, вдруг нас кто-нибудь видел.

Она слышала, как поезд удаляется. Ее сердце все еще сильно билось. Собравшись с духом, она последовала за Волком в глубь леса. Не прошли они и десяти шагов, как шум поезда затих вдали.

Скарлет выхватила порт из сумки, все еще висевшей на плече Волка, и проверила их местоположение.

— Прекрасно. Ближайший город в тридцати километрах к востоку. Нам не по пути, но, возможно, кто-нибудь подбросит нас до следующей станции.

— Потому что мы вызываем доверие?

Скарлет посмотрела на него снизу вверх, на бледное, покрытое шрамами лицо и зеленые глаза:

— А ты что предлагаешь?

— Не стоит уходить далеко от рельсов. Рано или поздно проедет другой поезд.

— А нас возьмут?

— Конечно.

На этот раз она была уверена, что поймала на себе озорной взгляд. Волк направился обратно к рельсам. Но они не прошли и нескольких шагов, как он остановился.

— Что…

Волк резко повернулся к ней, прижав одной рукой ее голову к себе, а другой зажимая ей рот.

Скарлет попыталась оттолкнуть его, но что-то остановило ее. Волк смотрел куда-то в лес, нахмурив брови. Вытянувшись вперед, понюхал воздух.

Убедившись, что она не издаст ни звука, он отдернул руки, как будто она его укусила. Они постояли, не шевелясь. Скарлет напряженно прислушивалась, пытаясь понять, что так насторожило Волка. Одновременно медленно опустила руку и вытащила из-за пазухи пистолет. Щелчок снятого предохранителя эхом отразился от деревьев.

Где-то в лесу завыл волк. От этого одинокого воя по спине Скарлет прошла дрожь. Казалось, Волк не удивился. Затем раздался другой вой, еще дальше. И еще один — уже на севере. Потом все стихло.

— Твои друзья? — спросила Скарлет.

Лицо Волка снова стало безмятежным. Он взглянул сначала на нее, потом вниз, на пистолет. Ей показалось странным, что он так удивленно смотрит на оружие, а на вой волков не обратил вообще никакого внимания.

— Они не побеспокоят нас, — ответил он наконец, повернулся и зашагал дальше.

Усмехнувшись, Скарлет побежала за ним.

— Какое облегчение. Мы застряли в дикой глуши с волками, но раз ты говоришь, что они нас не побеспокоят…

Она снова поставила пистолет на предохранитель и уже собиралась убрать его, но Волк остановил ее.

— Они не побеспокоят нас, — повторил он, почти улыбаясь. — Но лучше держи его в руках. На всякий случай.

Глава 19

— Что это за мусор? — Зола стиснула зубы, пытаясь сдвинуть пластиковый ящик высотой с нее саму.

Торн ухмыльнулся:

— Это не мусор.

От напряжения вены на его шее вздулись. Наконец ящик уперся в стену грузового отсека. Торн со стоном встряхнул руки, а Зола рухнула напротив него. Ее плечи сковала боль, словно отлитая из металла, из которого была сделана ее нога. Руки отваливались. Осмотревшись, она выдохнула с чувством выполненного долга.

Все ящики были придвинуты к стене, фактически освободив путь от кабины пилотов до жилых помещений. Те, что поменьше и полегче, были составлены друг на друга, а некоторые остались стоять у нетскрина в качестве мебели.

Обстановку в отсеке можно было назвать почти уютной.

Следующий шаг — распаковать ящики, но только самые необходимые, и это можно отложить на другой день.

— Нет, ну правда, — спросила она, когда вновь обрела дыхание, — что в них?

Торн опустился на пол рядом с ней и вытер лоб рукавом.

— Без понятия, — сказал он, глядя на штампованные этикетки с бесполезными номерами и кодами на ближайшем ящике. — Запасы. Еда. Кажется, в одном оружие. Помнится, было несколько действительно ценных скульптур второй эпохи — я собирался сделать на них состояние, но меня арестовали до того, как выпал такой шанс.

Он вздохнул. Зола покосилась на него. Несомненно, скульптуры были украдены, так что у нее не возникло особого желания посочувствовать ему.

— Жаль, — пробормотала она, прислоняясь головой к стенке ящика.

Торн указал на что-то на противоположной стене, едва не задев предплечьем нос Золы.

— Что это?

Она проследила за его жестом и, нахмурившись, со стоном заставила себя встать на ноги. За высокой стопкой ящиков, которые они там составили, виднелся угол металлического косяка.

— Дверь. — Она подключилась к сети и открыла план корабля. — Лазарет?

Лицо Торна просветлело:

— А, да, точно. На этом корабле есть такая штука.

— Ты перекрыл проход к лазарету?

— Мне он никогда не был нужен.

— Тебе не кажется, что неплохо иметь к нему доступ? Просто так, на всякий случай?

Торн пожал плечами:

— Посмотрим.

Закатив глаза, Зола потянулась к верхнему ящику и сняла его.

— Как мы можем быть уверены, что в этих ящиках нет ничего такого, что можно было бы отследить?

— Ты что, думаешь, я новичок? На этом корабле нет ни одного груза, не прошедшего тщательную проверку. Иначе бы Республика уже давно все это вернула, а не оставила на складе.

— Там нет никаких средств слежения, — сказала Ико. Зола и Торн подпрыгнули. Они еще не привыкли к своему невидимому вездесущему спутнику. — Но нас можно обнаружить по радару. Я делаю все возможное, чтобы держать нас подальше от спутников или кораблей, но здесь удивительно многолюдно.

Торн расправил рукава рубашки.

— Практически невозможно вернуться в атмосферу Земли и не быть обнаруженным. Вот как они поймали меня в прошлый раз.

— Мне кажется, есть способ обхитрить систему, — проговорила Зола. — Уверена, мне уже приходилось слышать о том, как люди тайно проникали на Землю. Кто же мне об этом рассказывал?

— Что-то новенькое. Вообще я могу уболтать кого угодно, чтобы попасть в ангары, но не думаю, что сейчас это сработает. Особенно когда со мной самый опасный преступник года.

Зола нашла на камбузе старую резинку для волос. Вытащив ее из кармана, она убрала волосы в хвост. Ее мозг лихорадочно перебирал воспоминания, и вдруг — щелчок. Она вспомнила. Доктор Эрланд рассказывал ей, что на Земле лунатиков больше, чем думают люди, и что они нашли способ проникать на планету в обход государственных служб.

— Лунатики знают, как скрыть свои корабли.

— Что?

Она вернулась в реальность, быстро моргая, и обратилась к Торну:

— Лунатики могут прятать свои корабли. Да так, что земные радары их не засекают. Вот как многие из них оказались здесь, если, конечно, сумели улететь с Луны.

— Это ужасно, — вымолвила Ико. Она приняла правду о расовом происхождении Золы (как и о статусе преступника Торна) с обычными смирением и преданностью; но так и не изменила мнения, что все лунатики крайне неблагонадежны и не внушают доверия.

Зола пока не решила, как преподнести ей то, что она, Зола, как выяснилось, — еще и пропавшая принцесса Селена.

— Да, ты права, — ответила Зола, — но было бы очень кстати, если бы я поняла, как они это делают.

— Думаешь, это благодаря их… — Торн провел ладонью по воздуху, — магическим штучкам?

— Биоэнергии, — поправила она, цитируя доктора Эрланда. — Называя это магией, ты только увеличиваешь их власть.

— Неважно.

— Не знаю. Или это может быть какая-то специальная техника, которую они устанавливают на свои корабли.

— Я — оптимист, так что давай надеяться, что это магия. Может, тебе следует попрактиковаться?

Зола прикусила губу. Попрактиковаться в чем?

— Думаю, я могу попробовать. — Она подняла крышку одного из ящиков и обнаружила внутри пенопластовую крошку. Запустив в нее руку, Зола выудила покрытую перьями деревянную куклу с шестью глазами.

— Что это?

— Венесуэльская кукла мечты.

— Она отвратительна.

— Стоит примерно двенадцать тысяч юнивов.

Дрожащими руками Зола положила куклу обратно в ящик.

— Есть тут что-нибудь полезное? Например, полностью заряженный аккумулятор?

— Вряд ли. А сколько наш протянет?

Ико гулко ответила:

— Предположительно тридцать семь часов.

Торн показал Золе оттопыренные большие пальцы:

— Куча времени, чтобы освоить заклинание лунатиков, правда?

Зола закрыла крышку ящика и отодвинула его подальше к стене. Она старалась не показывать страха перед своими новыми способностями. Она вообще не хотела их использовать. Ни для чего. Даже для чего-то менее существенного, чем скрытие корабля от радаров.

— А я тем временем кое-что уточню и попытаюсь вычислить лучшее место для приземления. Очевидно, вне Содружества. Я слышал, в это время года хорошо на Фиджи.

— Или в Лос-Анджелесе! — Ико почти пела. — Там огромный магазин эскортных дроидов. Мне бы не помешало такое тело. Что-нибудь из новых моделей с меняющими цвет оптоволоконными волосами.

Зола опять прислонилась к стене и соскользнула на пол. Она потянулась, чтобы поправить перчатку, — дань привычке, хотя со стороны это выглядело странно, ведь теперь она не носила перчаток.

— Мы не посадим украденный американский корабль в Американской Республике, — сказала она, обратив все свое внимание на нетскрин. В углу экрана маячила ее фотография. Золу уже тошнило от нее.

— Есть другие предложения? — спросил Торн.

— Африка.

Она слышала, как произнесла слово, но, оказалось, это было лишь в ее воображении.

Вот куда она должна прибыть. Чтобы встретиться с доктором Эрландом. Он ей скажет, что делать дальше. У него на нее свои планы. Планы, как превратить ее в героиню, спасительницу, принцессу. Планы, как свергнуть Левану и восстановить Золу на престоле.

Ее правая рука задрожала. Доктор Эрланд набросал примерный портрет разыскиваемого киборга и использовал десятки, а может, даже сотни киборгов как одноразовые инструменты — все только ради того, чтобы отыскать ее. И когда он ее нашел, то держал в неведении до тех пор, пока у него не осталось иного выбора, кроме как рассказать ей все. Параллельно он планировал остаток ее жизни. Месть стала для него приоритетом во всех начинаниях.

Но чего доктор не учел, так это того, что Зола вовсе не хотела становиться королевой. Она не хотела быть принцессой или наследницей чего бы то ни было. Всю свою жизнь — по крайней мере, ту часть, что она помнила, — она желала только одного. Свободы. И теперь Зола наконец впервые ее почувствовала, какой бы иллюзорной та ни казалась. Никто не говорил ей, что делать. Никто не судил и не критиковал ее.

Но если она отправится к доктору Эрланду, она все это потеряет. Он будет ожидать от нее, что она потребует обратно свое право на престол королевства Луны. И именно это было для нее словно кандалы.

Зола придерживала дрожащую руку металлической. Она уже устала от того, что окружающие решают за нее ее судьбу. И была готова выяснить наконец, кто она такая — а не кем должна быть по мнению других.

— Э-э-э… Зола?

— Европа. — Она оперлась на ящики, заставляя себя выпрямить спину и выглядеть спокойной. — Мы направляемся в Европу.

Повисла небольшая пауза.

— Есть какая-то особая причина?

Они с Торном встретились взглядами. На минуту Зола задумалась.

— Ты веришь в историю о наследнице престола королевства Луны? — спросила она, медленно подбирая слова.

Торн подпер подбородок ладонями:

— Ну конечно!

— Я имею в виду, веришь ли ты в то, что она все еще жива?

Он посмотрел на нее так, словно она пыталась его подловить.

— Как будто я с первого раза не понял вопроса. Да, конечно, я думаю, она жива.

Зола опешила:

— Правда?

— Естественно. Я знаю, некоторые считают, что все это — теория заговора, но я слышал, что королева Левана несколько месяцев после пожара вела себя как параноик, хотя должна была радоваться, что стала королевой, так? Как будто она знала, что принцесса сбежала.

— Да, но… это могут быть всего лишь сказки, — ответила Зола, не понимая, зачем пытается переубедить его. Возможно, потому, что сама никогда не верила в это, пока не узнала правды.

Он пожал плечами:

— И какое отношение это имеет к Европе?

Зола повернулась так, чтобы лучше его видеть, и, положив ногу на ногу, сказала:

— Там живет женщина. Точнее, она там жила. И служила в армии. Ее зовут Мишель Бенуа, и думаю, она должна быть как-то связана с принцессой. — Зола сделала медленный вдох, надеясь, что ничем не выдала свой секрет.

— Откуда ты это узнала?

— Мне сказал андроид. Из дворца.

— О! Андроид Кая? — проговорила Ико, переключив нетскрин на одну из страничек фанатов принца Кая.

Зола вздохнула:

— Да, андроид его величества.

Ее мозг, мозг киборга, запомнил каждое слово, произнесенное андроидом Наинси, как будто знал, что Золе эта информация когда-нибудь снова понадобится.

По словам Наинси, доктор-лунатик Логан Таннер привез Золу на Землю, когда она была еще ребенком, после того как королева Левана предприняла неудачную попытку убить будущую наследницу. В конце концов Таннера упекли в психушку, где он покончил жизнь самоубийством, но успел передать ребенка кому-то еще. Наинси пришла к выводу, что это мог быть пилот ВВС Европейской Федерации в отставке. Подполковник авиации Мишель Бенуа.

— Королевский андроид, — проговорил Торн, выказывая первые признаки нарастающего любопытства. — И откуда у него такая информация?

— Понятия не имею. Но я бы хотела отыскать эту Мишель Бенуа и выяснить, правда ли это.

Зола надеялась, что у Мишель Бенуа найдутся ответы на те вопросы, на которые не смог ответить доктор Эрланд. Возможно, она сможет рассказать Золе о ее детстве, тех долгих одиннадцати годах, которые оказались стерты из памяти девушки, об операции и хирургах и об изобретении Линь Гарана, сдерживавшем ее лунный дар. До тех пор, пока доктор Эрланд не разблокировал его.

Вероятно, у Мишель свои представления о том, что Золе делать дальше. Идеи, которые дадут ей возможность выбора.

— Я — за.

Зола опешила:

— Правда?

— Конечно. Это самая большая загадка третьей эры. И наверняка кто-то объявил награду за эту принцессу, так?

— Да, королева Левана.

Торн нагнулся к ней, подталкивая локтем.

— В таком случае у нас есть кое-что общее с этой принцессой. — Он подмигнул, заставляя нервы Золы напрячься до предела. — Я только надеюсь, что она хорошенькая.

— Может, ты попытаешься сосредоточиться на более важных вещах?

— Что может быть важнее? — Торн рывком поднялся с пола. — Ты не голодна? Мне кажется, я прямо-таки слышу, как банка фасоли зовет меня.

— Нет, спасибо. Я пока не хочу есть.

Когда Торн ушел, Зола прислонилась к первому попавшемуся ящику и размяла плечи. На нетскрине по-прежнему крутили новости. Звук был отключен. В новостной строке мигало:

Продолжаются поиски сбежавшей преступницы-лунатика Линь Золы и изменника короны Дмитрия Эрланда.

В горле мгновенно пересохло. Изменника короны?

Впрочем, удивляться тут было нечему. Как долго, по ее мнению, они бы выясняли, кто помог ей бежать?

Зола прислонилась спиной к стене, уселась на ящике поудобнее и уставилась на лабиринт из трубок и проводов, опоясывающих балки корабля. Не ошиблась ли она, выбрав Европу, а не Африку? Искушение было слишком велико. Не только из-за слов Наинси, но и из-за собственных отрывочных воспоминаний. Она знала, что ее удочерили в Европе, но едва помнила те времена. Только какие-то смутные обрывки. Она всегда считала, что ей это приснилось. Ангар. Покрытое снегом поле. Бескрайнее серое небо. И долгое, очень долгое путешествие на поезде, увозившем ее в Новый Пекин к новой семье.

Она чувствовала себя обязанной тут же отправиться туда. Чтобы выяснить, где она провела те позабытые ею годы, кто о ней заботился и кто еще знает о ее тайне.

А что, если она просто пытается уклониться от неизбежного? Что, если это только способ уйти от встречи с доктором Эрландом и своей судьбы? Доктор по крайней мере смог бы научить ее управлять своей силой и защищать себя от королевы Леваны.

Она ведь даже не знает, как пользоваться чарами. Точнее, как делать это правильно.

Прикусив губу, она поднесла к лицу искусственную руку. В свете корабельных ламп металлическая пластина походила на зеркало. Безупречно сделано — совсем не похоже на ее руку. Пока еще нет.

Склонив голову, Зола подняла вторую руку и попыталась представить, каково это — быть нормальным человеком. Каково это, когда все тело состоит из мышц, костей и кожи, под которой по венам струится кровь. А на каждой руке по пять пальцев с ногтями.

По шее прошла дрожь, и рука киборга стала меняться прямо на глазах. На костяшках появились морщинки, а под кожей — сухожилия. У нее все поплыло перед глазами. Рука потеплела. И превратилась в настоящую.

Зола посмотрела на свои руки, теперь уже обе человеческие. Небольшие, изящные, с красиво вылепленными пальцами и аккуратно закругленными ногтями. Она сжала пальцы левой руки в кулак, потом снова выпрямила их.

Едва стоя на ногах, она улыбнулась. Она сделала это. Она могла управлять своей силой.

Ей больше не нужны перчатки. Она может убедить любого, что руки настоящие.

Никто больше не узнает, что она киборг.

Осознание этого факта было таким сильным, внезапным и всепоглощающим.

Но потом — очень скоро — в уголке сетчатки замигал оранжевый огонек встроенного детектора. Мозг предупреждал ее, что то, что она видит, — ложь. Что это неправда и никогда не станет реальностью.

Глубоко вздохнув, Зола крепко зажмурилась, прежде чем сканер на сетчатке начал выявлять все неточности и обманы, — как это произошло тогда, на площади, когда Зола сквозь чары Леваны разглядела ее истинное лицо. Сейчас девушка злилась на саму себя: невыносимо было сознавать, что желание воспользоваться чарами так быстро овладело ею.

Вот как королева Левана распоряжалась своей силой. Она удерживала подданных обманом — обманом глаз и сердец. Она правила, держа всех не только в страхе, но и в благоговении. Оскорблять людей гораздо легче, если они не понимают, что это оскорбление.

Очаровав Торна, Зола поступила так же. Она завладела его мыслями, не прикладывая для этого никаких усилий, и он с радостью принялся выполнять ее приказы.

Ее била мелкая дрожь. Она прислушалась: Торн расхаживал по камбузу и что-то напевал себе под нос.

Если бы у нее была возможность решать, кто она и кем хочет быть, первое решение было бы самым простым.

Она бы ни за что не хотела быть похожей на королеву Левану.

Глава 20

Шум магнитных рельсов стих, вместо этого слышались только их собственные шаги по опавшей листве и крики птиц. Сквозь плотные кроны едва пробивались отблески солнечного света, в лесу стоял запах наступающей осени.

Казалось, прошла целая вечность, хотя портскрин Скарлет показывал, что еще и часа не миновало, как они настигли остановившийся поезд. Девушка первой услышала посторонние звуки, не имеющие отношения к лесным, — скрип колес по грязи и гравию. Дюжина андроидов патрулировала территорию.

Волк ушел с рельсов и стал пробираться сквозь кусты, уводя их обоих в безопасную гущу деревьев. Скарлет убрала портскрин в карман, так что могла использовать обе руки, чтобы перелезать через упавшие стволы, отодвигать ветки и смахивать пауков с волос. Вскоре она накинула капюшон, что, конечно, уменьшило угол обзора, но зато она была защищена от всего того, что грозило упасть ей на голову.

По корням сосны они поднялись на насыпь над рельсами. С высоты Скарлет видела солнечные блики, отражающиеся от металлической крыши поезда. Разглядела даже силуэт пассажира, мелькнувший в окне. Скарлет представить себе не могла, каково сейчас там. Наверняка каждый понимал, что подразумевалось под «медицинским ЧП». Как много времени понадобится, чтобы проверить всех пассажиров на летумозис и определить, кого можно отпустить? Долго ли будут держать здоровых людей в карантине?

И отпустят ли их вообще?

Чтобы предотвратить возможность побега, небольшой отряд андроидов караулил поезд, сканируя желтыми сенсорами окна и двери и иногда кидая луч в сторону леса. Хотя Скарлет понимала, что ее вряд ли могут заметить так высоко над рельсами, она тем не менее отползла от края и очень медленно расстегнула куртку. Волк оглянулся на нее, когда она как раз высвободилась из рукавов, радуясь про себя, что надела черный топ, более пригодный для маскировки. Она крепко завязала куртку на талии.

«Так лучше?» — спросила она, беззвучно шевеля губами, но Волк продолжил путь.

— Скоро они обнаружат, что нас нет, — прошептал он.

Ближайший к ним андроид повернулся в их сторону, и Скарлет пригнулась, беспокоясь, что ее волосы могут выдать их.

Когда андроид отъехал, Волк крадучись двинулся дальше, придерживая ветви, чтобы Скарлет могла проползти.

Они шли по тракторному следу, согнувшись в три погибели, чтобы не бросаться в глаза. Скарлет казалось, что каждый ее шаг вспугивал лесных жителей, тут же принимавшихся искать другое убежище, — белку, маленькую синичку, — и она опасалась, что андроиды смогут выследить их по этим сигналам, но со стороны рельсов не было слышно никаких звуков.

Они остановились только однажды, когда светящаяся синяя полоса пронеслась по стволам деревьев поверх их голов. Скарлет последовала примеру Волка и буквально вжалась в землю, прислушиваясь к стуку сердца и шуму крови в ушах.

Она почувствовала руку Волка у себя на спине. Он сильно, но спокойно прижимал ее к земле. Она же наблюдала, как лучи андроидов сканировали все вокруг и растворились во мраке леса. Она рискнула приподнять голову, но затем увидела Волка позади себя — он был неподвижен, каждый мускул напряжен, только пальцы барабанили по большому камню, выплескивая накопившуюся энергию.

Она зачарованно смотрела на его пальцы и не заметила, как пропали лучи. Ее привел в чувство Волк, убрав руку со спины.

Путники двинулись дальше.

Шум затерянного кусочка цивилизации потонул в стрекоте кузнечиков и кваканье лягушек. Когда Волк убедился, что их никто не преследует, он вывел Скарлет из леса обратно к рельсам.

Несмотря на все увеличивающееся расстояние между ними и поездом, оба молчали. Солнце заходило за горизонт, и поезд еще можно было разглядеть сквозь деревья. Волк остановился и повернулся к Скарлет. Она остановилась в нескольких шагах и проследила за его взглядом, но ничего не увидела, кроме огромных кустов и длинных теней.

Она напрягла слух до предела, ожидая нового воя, но не услышала ничего, кроме щебета птиц над головой.

— Опять волки? — наконец спросила она.

Последовала долгая пауза и небольшой кивок.

— Стало больше.

Скарлет снова выдохнула только тогда, когда Волк устремился вперед.

Они шли несколько часов кряду: вокруг не было ни поездов, ни пересечения рельсов, ни других признаков цивилизации. Да, здесь было прекрасно: свежий воздух, дикие цветы, звери, вышедшие на опушку, чтобы поглядеть на Скарлет и Волка, прежде чем скрыться в чаще. Но ноги и спина у нее уже ныли, в животе урчало, а Волк как раз говорил о том, что сейчас вокруг бродят наименее приятные обитатели леса.

По рукам прошел холодок. Развязав куртку, Скарлет натянула ее на себя и застегнула молнию до самого подбородка. Вытащив портскрин, она включила его и уточнила расстояние: они прошли почти тридцать километров. До следующей станции предстояло преодолеть еще пятьдесят.

— Где-то примерно через километр будет транспортный узел.

— Хорошо, — ответил Волк. — Поезда вряд ли скоро пойдут по расписанию. Движение остановлено. Так что первые появятся после этого узла.

— А когда эти поезда все же появятся, — спросила Скарлет, — как ты планируешь сесть?

— Так же, как мы сошли. — И он хитро улыбнулся ей. — Как прыгнуть со стога сена, не так ли?

Скарлет сердито посмотрела на него:

— Неуместное сравнение для того, что называется «запрыгнуть на поезд».

Ответом ей послужила все та же дразнящая улыбка, и Скарлет, отвернувшись, подумала, что не хочет вникать в подробности его плана. Достаточно того, что он у него есть. Поздно зацветший куст на обочине тропинки задрожал, и у Скарлет упало сердце — но это оказалась всего лишь маленькая куница, которая вылезла из-под куста и исчезла в чаще.

Девушка вздохнула, сердясь на себя.

— Итак, — произнесла она, кидая на Волка красноречивый взгляд. — Кто победит в схватке — ты или стая волков?

Он стоял, нахмурившись, сама серьезность.

— Сложно сказать, — проговорил он медленно, как будто пытаясь выяснить причину ее интереса. — Стая большая?

— Не знаю, а сколько насчитывает нормальная стая? Шесть волков?

— Шестерых победить смогу. Если больше — ситуация будет на грани.

Скарлет ухмыльнулась:

— По крайней мере, ты не страдаешь заниженной самооценкой.

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего. — Она поддела камень на тропе. — Как насчет тебя и… льва?

— Кошки? Не оскорбляй меня.

Она рассмеялась, звук вышел на удивление резким.

— А медведя?

— А ты что, видишь здесь хотя бы одного?

— Пока нет, но я хочу быть готовой, если тебя вдруг придется спасать.

Улыбка, которую она так ждала, наконец озарила его лицо, сверкнули белые зубы.

— Не уверен. Я еще никогда не дрался с медведем. — Он указал головой в направлении востока. — Где-то здесь недалеко есть озеро. Метрах в ста. Нам нужно пополнить запасы воды.

— Погоди!

Волк остановился, взглянув на нее.

Приблизившись к нему, Скарлет приподняла бровь:

— Сделай так еще раз.

Он сделал полшага назад, в глазах неожиданно появилась тревога.

— Сделать что?

— Улыбнись.

Просьба была встречена в штыки. Волк уклонился, сжав челюсти и стараясь не размыкать губ.

Скарлет секунду помедлила и подошла еще ближе. Он моргнул, но не двинулся с места. Девушка взяла его за подбородок и приподняла большим пальцем верхнюю губу. Он со свистом вздохнул и дотронулся языком до правого клыка.

Зубы у него оказались не совсем обычными. Острые, продолговатые. Она вдруг поняла, что они больше походят на волчьи клыки. Волк отвернулся, снова сжав челюсти. Все его тело было напряжено. Она заметила, как он сглотнул.

— Импланты?

Не имея сил взглянуть на нее, он потер шею.

— Орден Стаи действительно серьезно относится к волчьим штучкам, да?

Она сунула руку в карман куртки. Ее сердце бешено стучало.

— Есть еще какие-то отклонения, о которых я должна знать? Как насчет хвоста?

Наконец он взглянул на нее, покраснев от негодования.

— Шучу, — ответила она извиняющимся тоном. — Это всего лишь зубы.

Потребовалось какое-то время, чтобы взгляд Волка потеплел. Уголки его губ вновь поднялись, но теперь это была уже не прежняя искренняя улыбка.

— Ну ладно, на этот раз и такая улыбка принимается. Ты сказал, неподалеку есть речка?

Волк бросил на нее благодарный взгляд за то, что она сменила тему.

— Озеро, — поправил он. — Я чувствую его.

Скарлет посмотрела туда, куда он указывал, и не увидела ничего, кроме деревьев.

— Ну конечно, ты чувствуешь, — ответила она, следуя за ним в чащу.

Волк оказался прав. Хотя это был скорее пруд, нежели озеро — чистым он оставался благодаря ручьям, вливающимся и вытекающим из него. Трава на берегу сменилась каменистой полосой, уходящей в воду. Ветви буков почти касались поверхности воды.

Закатав рукава, Скарлет умылась и начала пить, зачерпывая воду горстями. Она сама не знала, насколько ее измучила жажда. Волк окунал руки в воду и проводил пальцами по волосам, вытягивая их.

Восстановив силы, Скарлет села на корточки и посмотрела на Волка.

— Не могу поверить!

Он вопросительно посмотрел на нее.

— Твои пальцы больше не отбивают ритм. — Она указала на его руку, покоившуюся на колене. Его пальцы тут же сжались в кулак, как будто он стеснялся ее внимания. — Может, это лес на тебя так действует?

Волк нахмурился и, казалось, обдумывал эту мысль, пока она наполняла водой бутылку и убирала ее в сумку.

— Может быть, и так, — ответил он. И добавил: — А еще еда есть?

— Нет. Я не думала, что мы так быстро израсходуем запасы, — рассмеялась Скарлет. — Хорошо, что напомнил. Мне кажется, свежий воздух — это просто чудо, особенно если страдаешь пониженным содержанием сахара в крови. Что же, давай поищем ягоды или еще что-нибудь.

Она поднялась, но вдруг услышала кряканье. Пять уток выплыли на середину озера, ныряя и вновь появляясь на поверхности.

Скарлет прикусила губу:

— Как думаешь, ты смог бы поймать одну из них?

Волк усмехнулся. Казалось, у него все получается легко. Он подобрался к птицам незаметно, как настоящий хищник. Скарлет была впечатлена, но это было ничто по сравнению с тем восхищением, с каким он смотрел, как она ощипывает тушку и прокалывает дырочки в коже, чтобы жир стекал при жарке.

Сложнее всего было разжечь огонь, но благодаря Интернету и пороху, добытому из патрона, Скарлет вскоре уже смотрела на серые клубы дыма, которые ветер уносил прочь.

Внимание Волка было приковано к лесу. Он сидел, вытянув перед собой длинные ноги.

— Ты давно живешь на ферме? — спросил он.

Скарлет нетерпеливо поглядывала на готовящуюся утку.

— С семи лет.

— А почему ты уехала из Парижа?

Она посмотрела на него, но он перевел взгляд на спокойную гладь озера.

— Я не была там счастлива. После того как моя мать ушла, отец предпочитал все время проводить в баре, а не со мной. И я переехала к бабушке.

— Там ты была счастливее?

Она пожала плечами:

— Понадобилось время, чтобы привыкнуть. Городской ребенок не любит вставать на заре и выполнять скучную работу. Да, я бунтовала. Но там все было по-другому… Когда я жила с отцом, то готова была устраивать истерики, беситься, ломать вещи, лгать — все, что угодно, только бы привлечь его внимание. Заставить заботиться обо мне. Но с бабушкой я так никогда себя не вела. Мы просто сидели теплыми вечерами в саду и разговаривали. И она слушала то, что я говорю. Принимала мое мнение с уважением, как будто я действительно говорю что-то дельное. — Ее взор затуманился, и она стала смотреть на пламя. — Половину времени мы ругались, потому что обе считали свое мнение очень важным и были слишком упрямы, чтобы признать свою неправоту. Но всякий раз, когда одна из нас срывалась на крик или была готова встать и уйти, хлопнув дверью, бабушка просто начинала смеяться. Ее смех был таким заразительным. В такие моменты она всегда говорила, что я очень похожа на нее. — Скарлет вытерла слезы и обхватила колени руками. — Она говорила, что поэтому меня ждет тяжелая судьба.

Волк подождал, пока она успокоится, а потом спросил:

— И вы всегда были только вдвоем?

Скарлет кивнула. Потом наклонилась и перевернула уже подрумянившиеся крылышки утки.

— Да, только мы вдвоем. Бабушка никогда не была замужем. Кто бы ни был мой дедушка, я о нем ничего не знаю. Она никогда не рассказывала.

— А у тебя не было братьев или сестер? Хотя бы приемных?

— Приемных? Нет, только я. — Она подкинула веток в костер. — А у тебя? Братья или сестры?

Волк начал пересыпать камешки.

— Только один младший брат.

Скарлет едва слышала его сквозь треск поленьев. Но тем не менее почувствовала всю тяжесть этих слов. «Младший брат». В голосе Волка не было ни равнодушия, ни привязанности.

— А где он сейчас? — спросила она. — Все еще живет с родителями?

Наклонившись вперед, Волк поправил ножку утки.

— Нет. С родителями мы уже давно не общаемся.

— Не общаетесь с родителями… Думаю, у нас с тобой есть что-то общее.

— Я любил своих родителей, — ответил он с нежностью, которой не было, когда он говорил о брате.

— О, — прошептала она почти беззвучно. — Они умерли?

Она вздрогнула от жестокости своих слов, негодуя на себя, что не смогла попридержать язык. Но Волк выглядел скорее отрешенным, нежели задетым. Отбросив камешки в сторону, он сказал:

— Не знаю. Есть правила, которые необходимо соблюдать, вступая в стаю. Например, порвать со всеми людьми из прошлого, в том числе с семьей. Особенно с семьей.

Скарлет покачала головой.

— Но если тебе было так хорошо дома, почему ты вообще решил присоединиться к ним?

— У меня не было выбора. — Он почесал за ухом. — Как и у моего брата, когда они пришли за ним через несколько лет. Но его это никогда не беспокоило… — Он бросил камень в воду. — Все очень сложно. А сейчас вообще потеряло всякий смысл.

Скарлет нахмурилась. Сама мысль о том, что тебя лишают права жить своей жизнью, заставляют покинуть дом и семью и вступить в жестокую банду, была для нее непереносима. Но прежде чем она успела задать еще вопрос, Волк снова посмотрел туда, где осталась магнитная дорога. И вдруг вскочил на ноги.

Сердце Скарлет отчаянно забилось.

Из тени тихо, словно кошка, вышел мужчина, с которым она познакомилась в вагоне-ресторане. Он опять улыбался, но уже не той дразнящей, флиртующей ухмылкой, как прежде.

Ей понадобилось какое-то время, прежде чем в опустевшей голове медленно всплыло его имя. Рэн.

Запрокинув голову, Рэн жадно принюхался.

— Как мило, — произнес он. — Кажется, я как раз к ужину.

Глава 21

— Извините, если помешал, — продолжил Рэн, подходя ближе. — Запах был слишком заманчивым, я не смог устоять. — Он пристально смотрел на Волка. Искра, сверкнувшая в его взоре, заставила Скарлет сжаться. Взявшись за пистолет за пазухой, она поудобнее повернула рукоятку.

— Конечно, — ответил Волк после долгого молчания. В его голосе слышалось предупреждение. — У нас достаточно еды.

— Спасибо, друг.

Рэн обошел костер. Прошел мимо Скарлет так близко, что ей пришлось отодвинуться, чтобы не задеть его локтем. Рэн разлегся напротив нее так, будто тут был его личный пляж. Через секунду Волк сел между ними.

— Волк, это Рэн, — сказала Скарлет, краснея от неловкости. — Я познакомилась с ним в поезде.

С деланым безразличием она принялась переворачивать утку. Волк придвинулся к ней, загораживая от пришельца. От близости к огню его лицо раскраснелось.

— Мы очень мило поболтали в ресторане, — сказал Рэн. — О чем же? Ах да, кажется, о «благочестивых последователях волков»?

Скарлет уставилась на него.

— Эта тема никогда меня не интересовала, — ответила она спокойно, вытаскивая поджарившиеся куски мяса. — Так, эти готовы.

Она взяла себе одну ножку, другую отдала Волку. Рэн не жаловался на то, что ему достались два костлявых крылышка. Скарлет передернуло от звука рвущихся хрящей, когда он разломал первое на части.

— Приятного аппетита, — произнес Рэн, впиваясь в мясо ногтями. Сок стекал по его рукам.

Скарлет принялась неторопливо есть, а оба ее собеседника накинулись на еду, как звери. При этом каждый из них не сводил взгляда с другого. Она наклонилась вперед:

— Итак, Рэн. Как же вы выбрались из поезда?

Тот выкинул обглоданные кости в озеро.

— Могу задать вам тот же вопрос.

Притворяясь, будто ее сердце вовсе не пытается выскочить из груди, она ответила:

— Мы выпрыгнули на ходу.

— Рискованно, — ухмыльнулся Рэн.

Волк ощетинился. Спокойствие сменилось той медленно закипающей яростью, которую Скарлет видела во время боя. Он вновь принялся барабанить пальцами и постукивать ногой.

— Мы все еще очень далеко от Парижа, — сказал Рэн, не глядя на Скарлет. — Как все неудачно сложилось! Для жертвы чумы, конечно же.

Девушка поправила жарящуюся на углях грудку.

— Да, ужасно. Я так рада, что со мной был Волк, иначе бы я там застряла.

— Волк, — медленно отчеканил Рэн каждую букву. — Какое необычное имя. Родители так назвали?

— Это важно? — ответил Волк, выбрасывая косточку.

— Я просто пытаюсь поддержать разговор.

— Предпочитаю тишину, — ответил Волк. В его голосе послышалось рычание.

В воздухе ощущалось возрастающее недоверие. Рэн сделал фальшивый глубокий выдох.

— Простите, — сказал он, сдирая последний кусочек мяса с костей. — Я помешал вашему медовому месяцу? Вам так повезло с невестой.

Даже с набитым ртом он не смог скрыть язвительной насмешки.

Волк запустил пальцы в песок.

Прищурившись сквозь пелену дыма и жара, Скарлет наклонилась вперед:

— Мне кажется, или вы двое знакомы?

Оба промолчали. Внимание Волка было приковано к Рэну. Казалось, еще секунда — и он набросится на пришельца.

В голову Скарлет закралось подозрение. Она взялась за пистолет.

— Закатай рукав.

— Прошу прощения? — Рэн слизывал остатки сока, капающего с запястья.

Встав на ноги, девушка направила дуло пистолета на него:

— Сейчас же.

Он секунду помедлил. Затем с бесстрастным выражением лица вытянул левую руку и закатал рукав выше локтя. LSOP1126 — обозначилось на мышце предплечья.

Внутри Скарлет все кипело.

— Почему ты не сказал мне, что он один из них? — прошипела она, не сводя глаз и пистолета с татуировки.

Впервые за все время хладнокровие Рэна сменилось ожесточением.

— Я хотел понять, почему он здесь и почему подошел к тебе в поезде. И сделать это, не тревожа тебя, — ответил Волк. — Скарлет, это Рэн Кесли, Верный Солдат Ордена Стаи. Не беспокойся, он всего лишь омега.

Рэн сморщил нос, что, как показалось Скарлет, выдало его обиду.

Она переводила взгляд с одного на другого.

— Ты же почувствовал его запах в поезде, — сказала она. — Когда я вернулась в купе, ты знал… И знал, что все это время он преследовал нас. Откуда?.. — Она с изумлением взглянула на Волка. Странные глаза. Поразительно развитые органы чувств. Зубы. Вой. И он никогда раньше не ел помидоров. — Кто вы такие?

По лицу Волка было видно, что ее слова задели его, но ответил ей Рэн:

— Итак, братец, что именно ты ей рассказал?

Волк встал, заставив Рэна запрокинуть голову.

— Она знает, что я больше тебе не брат, — ответил он. — И что никому с таким знаком доверять нельзя.

Рэн в ответ лишь улыбнулся:

— И это все?

— Я знаю, что у вас моя бабушка! — закричала Скарлет. Ее голос вспугнул птиц с соседнего дерева. Как только стих шум крыльев, лес снова погрузился в мрачное молчание. Слова все еще звенели в воздухе. Скарлет трясло, и она заставила себя успокоиться. Рэн продолжал спокойно сидеть. — У вас моя бабушка, — повторила она медленнее и тише, — не так ли?

— У меня ее нет…

Белые искры посыпались из глаз Скарлет, и ей потребовалась вся сила воли, чтобы не спустить курок и не стереть самодовольную ухмылку с его лица.

— Почему ты преследуешь нас? — спросила она, когда удушающая ярость превратилась в более-менее управляемый гнев.

Она видела, как он размышляет над ответом. Опершись ладонью о каменистый берег, Рэн оттолкнулся, чтобы встать, и стряхнул грязь с ладоней.

— Меня послали за братом, — ответил он таким будничным голосом, как будто его отправили за молоком и хлебом. — Возможно, он не рассказывал тебе, что мы с ним — члены элитной группы, которой дали особое задание. Задание отменили, и мастер Джейл хочет, чтобы мы вернулись. В полном составе.

Внутри Скарлет все сжалось под многозначительным взглядом Рэна, но в выражении лица Волка лишь прибавилось недоверия и мрачности.

— Я не вернусь, — сказал он. — Джейл больше не властен надо мной.

Рэн шмыгнул носом.

— Сомневаюсь. И ты знаешь не хуже остальных, что мы не позволяем нашим братьям так просто уйти. — Он спустил рукав рубашки. — Хотя, признаться, я никогда не скучал по отсутствующим альфа.

Поднялся ветер, швыряя искры в лицо Скарлет, и ей пришлось отступить назад.

— Ты действительно думаешь, что было умно с твоей стороны прийти сюда без Джейла, который защитил бы тебя? — спросил Волк.

— Я не нуждаюсь в его защите.

— Какая победа над собой!

Рэн с ревом кинулся вперед, но Волк отпрыгнул так, что тот не смог его достать, и ответил прямым ударом в челюсть. Рэн блокировал удар, схватив Волка за руку, и на замахе развернул его и взял в захват. Волк откинулся назад, ухватил Рэна за плечо и перекинул через голову. Тот приземлился с громким стуком.

Через секунду он снова был на ногах.

Рука Скарлет задрожала, она переводила дуло пистолета с одного на другого. Ее пульс зашкаливал. Рэна трясло от сдерживаемого гнева, в то время как Волк стоял как статуя — он был спокоен и рассудителен.

— Я действительно думаю, что тебе самое время вернуться, — проговорил Рэн сквозь стиснутые зубы.

Волк покачал головой, мокрые пряди волос упали ему на глаза.

— Ты никогда не был мне соперником.

— Думаю, ты обнаружишь, что кое-что изменилось, альфа.

Волк фыркнул, и Скарлет почувствовала, что он никогда не поверит в то, что Рэн сможет стать настоящим противником.

— Так вот почему ты нас преследовал? Решил, что это твой шанс улучшить свое положение — победить меня и изгнать из стаи?

— Я сказал тебе, почему я здесь. Джейл послал за тобой. Задание отменили. Когда он узнает о твоем бунте…

Волк накинулся на Рэна, сбив его с ног. Тот упал на спину, головой в воду — на камни. Скарлет услышала треск. Она вскрикнула, бросилась к ним, впилась ногтями в руку Волка.

— Нет! Остановись! Он может нам что-нибудь рассказать.

Острые клыки Волка были обнажены, он замахнулся кулаком на Рэна и ударил его по лицу.

— ВОЛК! Остановись! Моя бабушка! Он знает! Волк, отпусти его!

Когда он не послушался, Скарлет выстрелила в воздух. Эхо гулко разнеслось в тишине, но Волка было уже не остановить. Рэн даже не пытался отбиваться, его руки беспомощно повисли на плечах Волка и под конец упали в воду.

— Ты же убьешь его! — прокричала девушка. — Волк! ВОЛК!

Когда на воде прекратили появляться пузырьки, Скарлет отступила, выдохнула и снова нажала на курок.

Волк что-то прошипел и завалился на бок. На левом рукаве проступила кровь, и он поспешил зажать предплечье другой рукой. Но рана была неглубокой, пуля едва задела его.

Он, быстро моргая, смотрел на Скарлет:

— Ты подстрелила меня?

— У меня не было выбора. — В ушах Скарлет все еще стоял звон. Она опустилась на колени и, ухватив Рэна за плечи, вытащила его из воды и перетащила на берег. Он перевернулся на бок. Левый глаз опух, с носа и подбородка капала окровавленная вода. Он закашлялся, и песок окрасился красным.

Скарлет вновь посмотрела на Волка. Он не двинулся с места, но гнев на его лице сменился чем-то близким к восхищению.

— Когда ты встретила меня на ферме с ружьем в руках… — произнес он. — Приятно сознавать, что ты действительно имела это в виду.

Скарлет смерила его взглядом:

— Волк, о чем ты только думал? Он ведь может нам что-нибудь рассказать. И помочь вернуть бабушку.

Его улыбка смягчилась, и на секунду показалось, что он чувствует свою вину перед ней.

— Он ничего не скажет.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю.

— Это недостаточно для ответа.

— Следи за пистолетом.

— Что… — Она кинула взгляд на Рэна как раз вовремя: он уже дотянулся до пистолета. От сдавленного смешка на губах Рэна появилось еще больше крови.

— Однажды я убью тебя. Если Джейл не опередит меня.

— Прекрати его провоцировать! — крикнула Скарлет. Вскочив на ноги, так что Рэн не мог ее достать, она поставила пистолет на предохранитель и заткнула за пояс. — Ты сейчас не в том положении, чтобы кому-то угрожать.

Рэн промолчал. Его глаза были зажмурены, губы приоткрыты, по щеке текла струйка крови, дыхание стало прерывистым.

Она повернулась к Волку, сердито наблюдая, как он засучил рукав и с удивлением посмотрел на кровь, стекающую с кисти. Наклонившись, он окунул ладонь в воду.

Вздохнув, Скарлет добрела до позабытой сумки и вытащила аптечку. Волк не сопротивлялся, когда она оторвала рукав рубашки и, промыв рану, принялась накладывать повязку. Пуля лишь слегка поцарапала его плечо.

— Извини, что подстрелила тебя. Но ты бы убил его.

— Я все еще могу это сделать, — возразил Волк, следя за ее руками.

Она покачала головой, завязывая узел.

— Он ведь не твой родной брат, да? Это просто обращение в стае?

Волк хмыкнул. Никакого ответа.

— Волк?

— Я никогда не говорил, что мы ладили.

На его лице отразилось презрение. Зеленые глаза горели, уставившись на распростертое тело Рэна.

— Ладно.

Жесткость в ее голосе стерла часть презрения с его лица, и Волк вновь переключил внимание на нее.

— Ты же знаешь его слабости. И знаешь, как лучше его допросить.

Опять тот же сочувствующий взгляд.

— Нас учили выдерживать допросы. Он нам не поможет.

— Но он ведь уже выдал нам кое-какую информацию. — Собрав аптечку, она кинула ее в сумку, но промахнулась, и та так и осталась лежать на земле. — Ясно, что он что-то знает о бабушке. И еще: что это за задание, которое отменили? Оно как-то связано с ней?

Волк покачал головой. Скарлет заметила, как омрачился его взгляд.

— Он сказал нам то, что хотел, чтобы мы… я… знали. Или поверили. Но я бы не доверял ничему.

— Как ты можешь быть так уверен?

Его пальцы опять принялись за свое, сжимаясь и разжимаясь.

— Я знаю Рэна. Он сделает все, чтобы улучшить свое положение в стае. Будет пытаться выследить меня и заставить вернуться или даже предъявит доказательства, что он дрался со мной и победил. Что касается задания, которое я выполнял до того, как ушел… они не стали бы его отменять. Для них оно было очень важно.

— А как же моя бабушка?

Он стряхнул с себя озабоченный вид.

— Да, верно. Нам нужно идти. — Он удостоверился, что его рука в порядке, прежде чем оттолкнуться и подняться на ноги. Огонь уже превратился в тлеющие угольки, и Волк затушил его, не обращая внимания на остатки мяса, утонувшего в углях.

— Я не это имела в виду, — сказала Скарлет, не двигаясь с места. — Может, хотя бы попытаемся его допросить?

— Скарлет, послушай меня. Знает ли он что-нибудь, что может нам помочь? Да, вероятно. Но он не расскажет. Если только ты не собираешься пытать его, хотя вряд ли найдется что-нибудь страшнее того, что сделает с ним стая, если он проговорится. Мы уже знаем, где твоя бабушка. Возиться с ним — значит терять время.

— А что, если мы возьмем его с собой и предложим в качестве разменной монеты? — предложила она, наблюдая, как Волк собирает сумку.

Волк рассмеялся.

— Торг? За омегу? — Он указал на Рэна. — Он ничего не стоит. — И хотя отзвуки его голоса можно было услышать и под землей, Скарлет порадовалась, что временное помешательство ушло из его глаз.

— Он вернется к ним и расскажет, что ты со мной.

— Неважно. — Закинув сумку на плечо, Волк бросил последний взгляд на брата. — Мы окажемся там раньше него.

Глава 22

Быстро смеркалось. Казалось, лес навис над ними сплошной стеной теней под тусклым светом убывающей луны. Они миновали один транспортный узел и молча продолжали путь дальше на север. Завидев следующий, Скарлет воодушевилась, сердце забилось в надежде — по крайней мере, есть шанс, что пройдет какой-нибудь поезд. Но магнитные рельсы оставались безмолвны. Яркости экрана портскрина Скарлет было достаточно, чтобы время от времени освещать путь, но она была обеспокоена разряжающейся батарейкой и понимала, что вскоре они должны будут где-нибудь остановиться.

Волк уже не оглядывался назад каждые несколько минут, из чего Скарлет заключила, что он давно подозревал, что за ними следят.

Внезапно он остановился, а вместе с ним замерло и сердце Скарлет. Ей на секунду почудилось, что он снова услышал вой волков.

— Сюда. Должно сработать. — Он смотрел на бревно, упавшее так, что оно образовало мост над путями. — Что скажешь?

Скарлет последовала за ним, пробираясь через высокий куст.

— Я думала, ты пошутил. Ты действительно думаешь, что сможешь оттуда спрыгнуть на движущийся поезд?

Он кивнул.

— Не сломав ногу или что-нибудь еще?

Он ответил высокомерным взглядом.

Она пожала плечами:

— Все, что угодно, лишь бы подальше от этого леса.

Бревно было в нескольких метрах над ее головой, но она почти без затруднений взобралась на него, хватаясь за корни и камни на склоне. Услышав шипение, она повернулась и увидела, как лицо Волка на мгновение исказила боль, когда он подтягивался следом за ней. Она почувствовала себя виноватой.

— Дай посмотрю, — сказала она, беря его за руку и вытаскивая портскрин, чтобы осветить повязку. Крови не было. — Мне действительно жаль, что я тебя подстрелила.

— Правда?

Она задержала руку на повязке:

— Что ты имеешь в виду?

— Я уверен, что ты снова выстрелила бы в меня, если бы это помогло освободить твою бабушку.

— Да, я бы так и поступила, — ответила она. — Но это не значит, что потом не сожалела бы об этом.

— Я рад, что ты не последовала моему совету и не стала стрелять в голову, — улыбнулся он. Его зубы блеснули в свете портскрина. Пальцы коснулись кармана куртки Скарлет. От неожиданности она подпрыгнула.

Волк тут же убрал руку и сощурился от яркого света.

— Прости. — Скарлет повернула портскрин экраном вниз.

Волк обошел ее и надавил на бревно, проверяя на прочность.

— Кажется, выдержит.

Скарлет почудилась странная ирония в выборе слов.

— Волк, — позвала она, прислушиваясь, как ее слова эхом разносятся в пустоте леса. Он напрягся, хотя и не повернулся к ней. — Когда ты впервые рассказал мне о том, что покинул стаю, я думала, что это произошло несколько месяцев назад. Или даже лет. Но Рэн сказал, ты ушел совсем недавно.

Он взъерошил волосы и повернулся к ней.

— Волк?

— Прошло три недели, — прошептал он. Потом уточнил: — Меньше трех недель.

Она задержала дыхание, потом шумно выдохнула.

— Как раз тогда пропала моя бабушка.

Он опустил голову, отводя взгляд в сторону.

Скарлет задрожала:

— Ты сказал мне, что ты — никто, хуже мальчишки на побегушках. Но Рэн назвал тебя альфой. Разве это не высокое положение?

Она видела, как его грудь поднимается от медленного напряженного вздоха.

— А теперь ты говоришь, что ушел от них как раз тогда, когда похитили мою бабушку.

С отсутствующим видом он потер татуировку, храня полное молчание. Скарлет ждала, ее кровь начинала закипать. Наконец он решился взглянуть на нее. Портскрин заливал их ноги синевато-белым светом, но практически не освещал лица. В темноте она могла разглядеть только призрачные очертания скул Волка и его волосы — они торчали во все стороны, словно елочные иглы.

— Ты сказал, что понятия не имеешь, почему они похитили бабушку. Это была ложь, так?

— Скарлет…

— Так что же было правдой? Ты действительно ушел от них, или эта вся история придумана, чтобы доставить меня к… — Скарлет отступила. Лавина сомнений и вопросов накрыла ее. — Я и есть та миссия, о которой говорил Рэн? Та, которую отменили?

— Нет…

— А ведь отец меня предупреждал! Он говорил, что один из вас придет за мной. И вот ты появился. И ты один из них. Я знала, что нельзя тебе доверять, и все равно поверила…

— Скарлет, постой!..

Ее сердце отчаянно билось, кровь прилила к лицу. Она услышала, как Волк вздохнул и протянул руку к портскрину.

— Ты права. Я наврал тебе, что не знаю, почему ее схватили. Но ты — не та миссия, которую имел в виду Рэн.

Она развернула портскрин, освещая лицо Волка. Он заморгал, но не отвел взгляд.

— Но это имеет какое-то отношение к бабушке?

— Да.

Она прикусила губу, пытаясь справиться с гневом.

— Прости. Я знал, что, если бы рассказал тебе, ты бы мне не поверила. Понимаю, я должен был сказать, но… не смог.

Ее рука с портскрином задрожала.

— Расскажи мне все.

Последовала долгая пауза.

Слишком долгая.

— Теперь ты будешь меня презирать, — пробормотал он. Его грудь опустилась, он снова ссутулился, как тогда на задворках таверны под прожекторами ее корабля.

Скарлет так сильно прижала руки к бедрам, что у нее заболели кости.

— Рэн и я — мы оба оказались в группе, которая должна была вернуть твою бабушку.

Внутри Скарлет все сжалось. Группа, чтобы вернуть ее.

— Я уже не был с ними, когда они схватили ее, — быстро добавил он. — Как только мы приехали в Рьё, я получил возможность сбежать. Знал, что смогу скрыться так, что меня не найдут. И я сбежал. В то утро, когда ее схватили. — Скрестив руки на груди, как будто защищая себя от ее ненависти, он продолжил: — Я мог бы остановить их. Я сильнее их всех, вместе взятых, — я мог бы предотвратить это. И мог бы предупредить тебя или ее. Но я этого не сделал. Я сбежал.

Глаза Скарлет горели. Она повернулась к нему спиной и запрокинула голову, сдерживая слезы. Она не хотела плакать при нем.

— Тогда ты стал ходить на уличные бои?

— И в таверну, — кивнул он.

— А потом? Тебе стало стыдно, и ты подумал, что если ты будешь таскаться за мной и поможешь на ферме, это искупит твою вину?

Он вздрогнул.

— Конечно, нет. Я понимал, что, если я останусь с тобой, это будет самоубийством, а если я не покину Рьё, рано или поздно они найдут меня. Но я… но ты… — Он злился, что слова никак не даются ему. — Я не мог уйти просто так.

Скарлет услышала хруст пластика и чуть разжала пальцы, мертвой хваткой вцепившиеся в портскрин.

— Почему они схватили ее? Чего они от нее хотят?

Он открыл рот, но не произнес ни слова. Скарлет приподняла брови.

— Ну?

— Они пытаются найти принцессу Селену.

На секунду ей показалось, что из-за звона в ушах она неправильно расслышала.

— Кого найти?

— Селену, принцессу Луны.

Она отступила назад. Ей пришло в голову: Волк играет с ней в какую-то игру. Но выражение его лица оставалось серьезным, даже пугающим.

— Что?

Он нервно переступил с ноги на ногу.

— Они уже много лет разыскивают принцессу и считают, что твоя бабушка знает, где она.

Скарлет, прищурившись, смотрела на него. Она была озадачена. Скорее всего, она его неправильно поняла.

— Почему моя бабушка… — Она покачала головой. — Принцесса Луны мертва!

— Есть доказательства, что она выжила при пожаре и кто-то спас ее и отвез на Землю, — ответил Волк. — И еще, Скарлет…

— Что?

— Ты уверена, что твоя бабушка ничего не знает?

— Она — фермер! И прожила во Франции всю свою жизнь. Откуда она может что-нибудь знать?

— Она служила в армии до того, как стать фермером. И тогда много путешествовала.

— Это было больше двадцати лет назад. Когда пропала принцесса? Десять или пятнадцать лет назад? Никак не вяжется.

— Не стоит сбрасывать ее со счета.

— Конечно, стоит!

— А что, если она все-таки владеет какой-то информацией?

Девушка нахмурилась, но ее недоверие угасло, когда она заметила нарастающее отчаяние своего спутника.

— Скарлет, — произнес он, — Рэн сказал, что задание отменено, и единственное, что он мог иметь в виду, так это принцессу. Не могу представить, почему, после стольких лет… Но если это правда, значит, твоя бабушка им больше не нужна.

У нее скрутило живот.

— Так они отпустят ее?

Вокруг губ Волка появились морщины. Сердце Скарлет упало. Ему не нужно было отвечать, она и так знала ответ.

Нет. Нет, они ее не отпустят.

Она сделала глубокий вдох, голова кружилась. Она пыталась сконцентрироваться на лучах лунного света, падающих на рельсы.

— Если бы я знал… Если бы я встретил тебя раньше… Я хочу помочь тебе, Скарлет. Хочу исправить ситуацию, но им нужна информация, которой у меня нет. Единственный выход для твоей бабушки — оставаться полезной для них. Даже если они перестали искать Селену, должно быть что-то, что она знает, что-то из ее прошлого, что сделало бы ее бесценной в их глазах. Вот почему, если ты что-то знаешь, если у тебя есть какая-либо информация… Это лучший способ ее спасти. Ты можешь пойти на обмен. Дать им те сведения, которые они ищут.

Ее почти охватило отчаяние от краха надежд.

— Я не знаю, чего они хотят.

— Подумай! Происходило ли когда-нибудь что-нибудь подозрительное? Что-нибудь, что твоя бабушка сказала или сделала? И тебе это показалось странным?

— Она все время делает странные вещи.

— Это как-то относится к лунатикам? Или к принцессе?

— Нет, она… — Скарлет остановилась. — Я имею в виду, она всегда относилась к ним с большим сочувствием, чем остальные. Она никогда не делала поспешных выводов.

— Что еще?

— Ничего. Больше ничего. Она не имеет никакого отношения к лунатикам.

— Существуют доказательства, что это не так.

— Какие? О чем ты?

Волк почесал затылок.

— Она должна была рассказывать тебе о своем посещении Луны.

Скарлет закрыла глаза ладонями, делая глубокий вдох:

— Ты с ума сошел. Почему моя бабушка должна была вообще летать на Луну?

— Она была в составе единственной дипломатической группы, посетившей Луну за последние пятьдесят лет. Пилотировала корабль, на котором земляне туда летели. Визит продлился две недели, так что у нее могли там завязаться какие-то контакты… — Он нахмурился. — Она никогда тебе об этом не рассказывала?

— Нет! Нет, она никогда ничего такого не говорила. Когда это произошло?

Волк отвел взгляд, и она заметила его нерешительность.

— Волк! Когда?

Он сглотнул.

— Сорок лет назад, — ответил он, его голос снова стал тихим. — За девять месяцев до рождения твоего отца.

Глава 23

Земля ушла у нее из-под ног. Скарлет искала на лице Волка хоть какой-то намек на шутку, но он оставался серьезным.

— Моего отца?

— Прости, — пробормотал он, — я думал, она тебе рассказывала об этом.

— Но… откуда ты все это знаешь?

— Все это связано с принцессой. Согласно нашим данным, на Землю ее привез человек по имени Логан Таннер, доктор. — Волк пытался угадать, говорит ли ей что-нибудь это имя, но Скарлет слышала его впервые. Он продолжал: — Единственные, с кем Таннер пошел бы на контакт, прежде чем забрать принцессу, были участники той делегации, в которой была твоя бабушка. Его знакомые подозревают, что у него была связь с Мишель Бенуа, когда она оказалась на Луне. Эти предположения стали более реальными, когда мы узнали, что спустя девять месяцев Мишель родила сына. В его свидетельстве о рождении в графе «отец» стоит прочерк.

Скарлет больше не могла стоять и села прямо на землю. Если Волк говорит правду… и эти теории верны… тогда ее дедушка — лунатик.

Шквал мыслей пронесся у нее в голове. Все детали встали на свои места. Она, не отдавая себе отчета, собирала их. Почему ее бабушка с таким сочувствием относилась к лунатикам. Почему никогда не рассказывала Скарлет о дедушке. Почему настаивала, чтобы ни она сама, ни мать Скарлет не рожали в роддоме — иначе обязательные анализы крови показали бы происхождение.

Как же ей удавалось хранить тайну так долго?

Ее вдруг осенило, что бабушка намеренно держала все в секрете. И если уж на то пошло, она и не собиралась рассказывать Скарлет правду.

Она знала что-то очень важное. Очень значимое. И не посвящала ее в это.

— У нас нет секретов, — прошептала она, скорее себе самой. Ее голова поникла, слезы наворачивались на глаза. — Мы не держим секретов друг от друга.

— Прости меня, — отозвался Волк, присаживаясь на корточки возле нее. — Я был уверен, что ты знаешь обо всем.

— Нет, я не знала. — Она принялась тереть глаза. Почему бабушка не рассказывала об этом Логане Таннере? Чтобы защитить ее от недоверия и предубеждений, которые возникли бы по отношению к ней, едва стало бы известно, что она на четверть лунатик? Или было что-то еще? Еще более неправдоподобная тайна?

У Скарлет затекла спина, но она не обращала на это внимания. Все ее мысли были заняты тем, что еще скрывала от нее бабушка.

Волк посмотрел на юг и склонил голову набок.

В одно мгновение смятение в мыслях Скарлет улеглось. Она прислушалась, но вокруг только завывал ветер да стрекотали кузнечики в траве.

Хотя она ничего не услышала, Волк прошептал:

— Идет поезд.

Он снова задержал взгляд на ней, на его лице читалось беспокойство. Она видела, что он понимает, что уже сказал слишком много, но ей хотелось узнать больше.

Кивнув, она положила ладонь на землю и, оттолкнувшись, встала.

— И эти люди думают, что моя бабушка знает что-то о принцессе, потому что…

Волк подошел к краю невысокого уступа и всмотрелся в рельсы.

— Они считают, что доктор Таннер попросил твою бабушку о помощи, когда привез принцессу на Землю.

— Считают, но не могут знать наверняка.

— Вероятнее всего, нет, поэтому они схватили ее, — ответил он, еще раз проверяя упавшее дерево на прочность, — чтобы выяснить, что она знает.

— А им не приходило в голову, что она может ничего не знать?

— Они уверены, что у нее есть информация. Ну, или считали так, когда я покинул их, хотя я точно не знаю, что они выяснили с тех пор, как…

— Тогда почему бы им не отыскать этого доктора Таннера и не спросить у него?

Волк стиснул челюсти.

— Потому что он мертв. — Наклонившись, он подхватил позабытую ими сумку и повесил ее на плечо. — Покончил с собой. В начале года, в психиатрической больнице Восточного Содружества.

Гнев Скарлет отчасти уступил место жалости к человеку, который еще пару минут назад не существовал в ее жизни.

— В психиатрической больнице?

— Он был пациентом. Добровольно туда пришел.

— Как? Он же был лунатиком. Почему же его не схватили и не отправили обратно на Луну?

— Видимо, он понял, как можно затеряться в обществе Восточного Содружества.

Волк протянул руку, и Скарлет инстинктивно взяла ее. Его горячие пальцы сжали ее ладонь. Через мгновение он ослабил хватку и ступил на дерево.

Скарлет направила свет от экрана портскрина на их неустойчивую опору, пытаясь одновременно заглушить стук сердца в ушах и восстановить ход мыслей.

— Должен быть кто-то еще, с кем он контактировал на Земле. След не может вести только к моей бабушке. Как рассказал отец, она ничего им не сказала даже после нескольких недель… того, что они с ней делали. Они ведь понимают, что у них не тот человек.

В словах Волка прозвучала странная сдержанность:

— А ты уверена, что не тот?

Скарлет сверкнула глазами. Наследница королевства Луны — это миф, легенда… Как ее благопристойная, гордая бабушка из маленького городка Рьё могла оказаться причастна к этому?

Но она уже ни в чем не была уверена. Особенно после того, как выяснилось, что ее бабушка держала в тайне от нее такую информацию.

Слабый шум заглушил шепоты леса. Магнитные рельсы ожили.

Волк с силой сжал пальцы Скарлет, и у нее прошла дрожь по спине.

— Скарлет, — произнес Волк, — и в ее, и в твоих интересах сказать им что-нибудь. Пожалуйста, напряги память. Если ты что-нибудь знаешь, мы сможем это использовать.

— О принцессе Селене?

Он кивнул.

— Я ничего не знаю. — Скарлет беспомощно пожала плечами. — Ничего.

Она чувствовала себя скованно под его пристальным хмурым взглядом, пока он не отпустил ее. Его рука скользнула вниз.

— Все в порядке. Мы придумаем что-нибудь еще.

Скарлет знала, что он не прав. Все совсем не в порядке. Эти монстры гонялись за привидением, и ее бабушка оказалась причастной к этой истории из-за какого-то увлечения, которое случилось около сорока лет назад… и Скарлет ничего не могла с этим поделать.

Она посмотрела вниз, и внутри у нее все перевернулось при мысли, как высоко они стоят. В кромешной тьме ей казалось, что она замерла на краю бездны.

— У нас около тридцати секунд, — предупредил Волк. — Когда поезд окажется под нами, нужно будет действовать быстро. Ты справишься?

В горле у Скарлет пересохло. Она пыталась успокоиться, отсчитывая секунды. Время бежало слишком быстро. Гул рельсов становился все отчетливее. Она уже слышала свист ветра.

— На этот раз ты позволишь мне прыгнуть самой? — спросила она, заметив небольшой луч света за поворотом. Лучи пробивались сквозь кроны, многократно отражаясь от коры деревьев. Магнитные рельсы прямо под Скарлет и Волком задрожали.

— Хочешь прыгнуть сама? — Он поставил сумку между ними.

Скарлет внимательно посмотрела на рельсы, представляя, как поезд мелькает под бревном. Ногами она уже чувствовала тихую вибрацию. Колени подгибались.

Кинув портскрин в сумку, она поставила ногу на нарост, выступающий из ствола дерева.

— Повернись!

Он улыбнулся, хотя складка между бровями так и не разошлась. Затяжное развлечение. Он помог ей забраться ему на спину.

Обняв руками его плечи, Скарлет вдруг подумала, что у нее есть все причины презирать его. У него был шанс спасти ее бабушку, но вместо этого он сбежал. Он врал ей и скрывал от нее то, что она имела право знать…

Но это не изменяло того факта, что он все еще был здесь. По-прежнему рисковал жизнью и встречался лицом к лицу со своими мучителями, чтобы помочь ей. По-прежнему вел ее за собой, чтобы найти ее бабушку.

Прикусив губу, она наклонилась чуть вперед:

— Спасибо, что ты мне все рассказал.

Казалось, его тело немного расслабилось.

— Я должен был сделать это раньше.

— Да, так было бы лучше. — Она прижалась виском к его виску. — Но я по-прежнему не презираю тебя. — Она прикоснулась губами к его щеке и почувствовала, как его тело напряглось, а пульс участился.

Поезд показался из-за поворота, блестящий, как змея. Его гладкое белое туловище стремительно проносилось под ними. Ветер, созданный вакуумом, хлестал по деревьям, оказавшимся поблизости.

Подняв голову с плеча Волка, Скарлет вновь взглянула на него, заметив еще один шрам, теперь уже на шее. В отличие от других, этот был небольшим и совершенно прямым — скорее работа скальпеля, нежели результат драки.

Волк сгруппировался, и сердце Скарлет подпрыгнуло, возвращая ее внимание к поезду. Волк прижал руками сумку. Все его мышцы были напряжены, пульс бешено стучал, и она не могла не сравнивать это состояние с тем спокойствием, с каким он прыгал из окна вагона.

Поезд уже был под ними, бревно под ногами трясло так, что у Скарлет зуб на зуб не попадал.

Швырнув сумку, Волк прыгнул следом. Впившись ногтями в одежду Волка, Скарлет стиснула зубы, чтобы не закричать.

Они тяжело приземлились на гладкую как стекло крышу. Несущийся поезд почти не качнулся, но Скарлет сразу почувствовала: что-то не так. Волк поскользнулся, его плечи повело слишком сильно влево, от тяжести ее тела его равновесие нарушилось.

Вскрикнув, Скарлет свалилась у него со спины и, перекувырнувшись, оказалась почти на краю. Она попыталась ухватиться за Волка, но его футболка порвалась. Скарлет падала, все завертелось в ее глазах.

Но тут его рука схватила ее за запястье, и боль пронзила ее плечо. Она перестала падать и теперь лишь кричала, дергая ногами. Земля быстро проносилась под ней. Ветер растрепал волосы по лицу, ослепив ее. Она протянула вторую руку к Волку и ухватилась за его локоть, как можно крепче сжав его срывающимися пальцами.

Она услышала его крик, почти рев, и почувствовала, как он тянет ее. Ноги Скарлет бились о стену поезда, пытаясь найти опору. Наконец она оказалась наверху. Волк рывком оттащил ее подальше от края и прижал к крыше вагона. Торопливо откинул волосы с ее лица и потер синяк на запястье. Каждая капля его энергии была направлена на то, чтобы удостовериться, что с ней все в порядке.

— Прости меня. Прости меня. Пожалуйста! Я отвлекся, поскользнулся, прости меня. Скарлет, ты в порядке?

Она судорожно дышала. Мир потихоньку прекращал вертеться, но каждый мускул был пропитан адреналином, ее всю трясло. Глядя на Волка, она обхватила пальцами его руку, останавливая его.

— Все нормально. — Она улыбнулась через силу. Но он не ответил на ее улыбку. Его глаза были полны страха. — Кажется, потянула плечо, но… — Она замолчала, заметив красное пятно на повязке Волка. Он поймал ее своей поврежденной рукой, и рана вновь открылась. — У тебя кровь.

Она потянулась к повязке, но он остановил ее, крепко сжав ее руку. Скарлет почувствовала пронзительный взгляд, напряженный, вселяющий ужас. Он все еще тяжело дышал. И она никак не могла прийти в себя.

В голове было пусто. Перед глазами по-прежнему стоял теряющий равновесие Волк, и теперь казалось, что в ту секунду любое движение могло погубить его.

— Со мной все хорошо, — заверила она снова, кладя свободную руку ему на спину и прижимая его к себе так, чтобы спрятать лицо у него на плече. Он обнял ее, крепко прижимая к себе.

Поезд шел на запад, по обе стороны от них тянулся лес. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем потрясение наконец отступило и Скарлет перестала тяжело дышать. Волк все еще обнимал ее. Его дыхание у ее уха было единственным свидетельством того, что он по-прежнему состоит из плоти и крови, а не превратился в каменную статую.

Скарлет наконец перестала дрожать. Волк ослабил объятия, и она смогла посмотреть на него.

В его глазах горело страстное желание, в них была и неуверенность. И еще — страх, много страха, но Скарлет не думала, что это как-то связано с тем, что она чуть не упала с поезда.

Ее губы дрогнули, и она приблизила к нему лицо.

Но он уже начал высвобождаться из ее плена, и пространство между ними наполнилось холодным колючим воздухом.

— Нам нужно спуститься внутрь, прежде чем мы въедем в туннель, — произнес он срывающимся резким голосом.

Скарлет села. Лицо пылало жаром, а саму ее оглушило страстное желание вновь прижаться к нему — не чтобы слезть с крыши поезда, а просто опять оказаться в его объятиях. Чтобы чувствовать себя в тепле, безопасности и радости хотя бы еще одно мгновение.

Она подавила в себе это желание. Волк не смотрел на нее, и она знала, что он прав. Наверху они не были в безопасности.

Понимая, что устоять на ногах ей вряд ли удастся, она наполовину съехала, наполовину подползла к началу вагона, приноравливаясь к легким покачиваниям поезда. Волк пробирался рядом с ней, стараясь не касаться ее, но и не отдаляясь — на случай, если она окажется слишком близко к краю.

Волк приземлился в тамбур между вагонами. Следовавшая за ним Скарлет заметила у его ног сумку. Она давно забыла про нее, и теперь у нее вырвался удивленный смех. Все-таки Волк идеально прицелился.

Возможно, если бы она не поцеловала его в щеку перед прыжком, он бы идеально и приземлился.

Каждая клеточка ее тела затрепетала при мысли, что именно она могла сбить его с толку.

Свесив ноги, она крикнула:

— На бис! — И спрыгнула. Волк неожиданно мягко поймал ее и аккуратно опустил на пол, задержав в объятиях на секунду, не дольше.

Его выражение лица стало встревоженным и смущенным, даже напряженным. Избегая встречаться с нею взглядом, он схватил сумку и исчез в вагоне.

Скарлет в изумлении смотрела на дверной проем. Порывистый ветер охладил ее. Но воспоминания о его руках на ее талии, плечах и запястье сжигали ее. Она уже не могла ни о чем думать, страстное желание поцеловать его не оставляло Скарлет.

Неуклюже пробираясь по вагону, девушка заправила волосы под капюшон куртки. Она мрачно пыталась убедить себя, что это хорошо, что Волк отстранился. Она всегда с головой кидалась туда, где нужно бы сначала подумать, и это не кончалось добром. Вот и еще один пример бури эмоций из-за парня, которого она едва знает… Она попыталась подсчитать, сколько они знакомы, и с ужасом обнаружила, что меньше суток.

Всего лишь день. Неужели это правда? Неужели бой на ринге был прошлой ночью? А припадок ее отца в ангаре — сегодня утром?

Но даже осознавая все это, она не могла изменить своего отношения к Волку. Ее кожа не остывала. А желание снова почувствовать себя в его объятиях не уходило.

Она хотела поцеловать его. И все еще хочет.

Она с усилием выдохнула и, когда ноги вновь начали слушаться ее, нырнула в следующий вагон.

Они оказались в грузовом вагоне, доверху заваленном пластмассовыми ящиками. Сквозь открытый дверной проем падал лунный свет. Волк залез на груду ящиков и принялся перекладывать их, чтобы освободить больше пространства.

Скарлет устроилась рядом с ним. Хотя тишина казалась болезненной, все, что она могла сказать, звучало бы избито и искусственно. Так что вместо этого она вытащила из сумки расческу и принялась приводить в порядок спутавшиеся от ветра кудри. В конце концов Волк прекратил перекладывать ящики и уселся рядом, не дотрагиваясь до нее. Скрещенные ноги. Ладони на коленях. Сгорбленные плечи.

Краем глаза Скарлет внимательно рассматривала его. Ей хотелось уменьшить расстояние между ними, даже если для этого потребуется просто положить голову ему на плечо. Вместо этого она подняла руку и провела пальцем по татуировке, которую могла различить даже в темноте. Он сидел неподвижно.

— Рэн говорил правду? Думаешь, они убьют тебя за то, что ты ушел от них?

Тишина на короткое время повисла между ними, оставался только трепет ее пульса у его руки.

— Нет, — сказал он наконец. — Не беспокойся обо мне.

Она провела пальцем по длинному шраму от запястья до локтя.

— Я перестану беспокоиться, когда все закончится. Когда мы будем далеко от них.

Его глаза блеснули, он перевел взгляд на шрам и на пальцы, державшие его за запястье.

— Откуда это? — спросила она. — Из-за боев?

Его голова чуть качнулась, почти незаметно.

— Глупость.

Она хотела поцеловать его губы, поэтому еще больше приблизилась и легко коснулась менее заметного шрама у его виска:

— А это?

Он поднял голову.

— Да, этот случай был непростым, — ответил он, но не стал дальше распространяться.

Скарлет задумчиво хмыкнула, потом потянулась пальцем к маленькому шраму на губе:

— А как насчет…

Он придержал ее руку — не грубо, но решительно.

— Пожалуйста, прекрати, — попросил он, хотя его взгляд был прикован к ее губам.

Скарлет облизнула их и увидела, как в его глазах вспыхнуло безумие.

— Что-то не так?

Сердцебиение.

— Волк?

Он не отпускал ее и с трудом перевел дыхание. Она потянулась к его плечу, мимо повязки со следами крови. Волк был напряжен, как тетива лука, и сидел, упершись спиной в стену. Пальцы, сжимающие ее руку, дернулись.

— Они просто… я к ним привык, — сказал он сдавленным голосом.

— Что ты имеешь в виду?

Она увидела, как он сглотнул. Но слов не последовало.

Нагнувшись, она разглядывала его подбородок. Выдающиеся скулы. Волосы, непослушные и мягкие на ощупь: они такими и казались. В конце концов он наклонил голову, осторожно дотронувшись носом до ее пальцев.

— Я получил их в драке, — пробормотал он. — Очередная бессмысленная драка. Как и все остальные. — Он снова смотрел на ее губы.

Она помедлила. Он не двигался. Скарлет наклонилась к нему и поцеловала. Нежно. Всего один раз.

Едва дыша от сердцебиения, Скарлет отстранилась на секунду, но Волк еще раньше откинулся назад. Горячий воздух заполнил пространство между ними. До нее долетел его вздох.

И вот он уже притягивал ее к себе, сжимая в объятиях. Скарлет вздохнула, Волк зарылся рукой в ее кудри и поцеловал в ответ.

Книга III

Бабушка, а почему у тебя такие огромные зубы?^[3]

Глава 24

— Исчезни, — медленно и отчетливо произнесла Зола. — Исчезни. «Рэмпион», исчезни. Исчезни, «Рэмпион». Спрячься… Растворись… Ты не существуешь… Тебя не видно…

Она сидела со скрещенными ногами в темноте, на полу, и представляла себе корабль, который окружал ее со всех сторон. Стальные стены, вибрация работающего двигателя, винты и шурупы, держащие всю конструкцию, бортовой компьютер, толстое стекло в кабине пилота, закрытый пандус шлюза в грузовом отсеке, отсек с шаттлами под ее ногами.

Потом она представила, как все это исчезает.

Проплывает мимо радаров, которые ничего не замечают.

Растворяется в темноте под всевидящим оком спутниковых станций.

Изящно уворачивается от других кораблей, бороздящих просторы Солнечной системы. Не привлекая к себе внимания.

Она почувствовала покалывание в позвонках, от самой шеи до крестца. Тепло распространилось по всему телу, согревая каждый сустав и мышцу, заряжая пальцы и снова отступая к коленям. Все повторилось по кругу.

Она медленно выдохнула, расслабляя мышцы, и снова начала свою мантру:

— Исчезни, «Рэмпион». «Рэмпион», исчезни. Исчезай.

— Получается?

Она открыла глаза. Единственное, что она видела в темноте, — это россыпь звезд за иллюминатором. Они были вблизи орбиты Земли. Солнце сейчас грело другую половину планеты. Корабль был надежно спрятан в ее тени, в бесконечном космосе.

Спрятан. Исчез. Невидим.

— Хороший вопрос, — ответила она, устремив по привычке взгляд к потолку, хотя знала, что это глупо. Ведь Ико — не пятно на потолке и даже не микрофоны, транслирующие ее бодрый голос. Она была каждым компьютерным проводком, каждым чипом, каждым элементом системы. Всем, кроме стали и винтов, держащих корабль.

Это немного сбивало с толку.

— Понятия не имею, что я делаю, — сказала Зола. Она выглянула в иллюминатор. Там не было видно ни одного корабля: только звезды, звезды и еще раз звезды. Вдалеке витало прозрачное фиолетовое облако, вероятно, газовый хвост кометы. — Ты чувствуешь какую-нибудь разницу?

Что-то заурчало у нее под ногами. Тихо, будто мурлыканье кошки. Так обычно работал вентилятор Ико, увеличивая скорость вращения, пока она обрабатывала информацию.

— Нет, — сказала Ико после минутного молчания, и шум затих. — Я все еще огромная.

Зола выпрямила ноги, которые уже начали затекать от такой позы.

— Это-то меня и беспокоит. Я чувствую, что это не должно быть так просто. За нами гонится вся армия Содружества. И они могли к этому времени попросить помощи у других членов Союза, не говоря уже о лунатиках и наемниках. Сколько кораблей ты засекла на наших радарах?

— Семьдесят один.

— Отлично… И ни один из них не засек нас и не заметил ничего подозрительного? Разве такое возможно?

— Может, то, чем ты занимаешься, наконец сработало? Может, ты прирожденный талант в этих штучках лунатиков?

Зола покачала головой, забыв, что Ико не может видеть ее. Она хотела верить, что ее мантры пошли на пользу, но что-то было не так. Лунатики контролируют биоэнергию, а не радиоволны. И у нее появилось подозрение, что вся эта визуализация и песнопения были огромной потерей времени.

Но оставался один вопрос: почему их еще не обнаружили?

— Зола, как долго мне находиться в таком виде?

Зола вздохнула:

— Не знаю. Пока мы не установим новую систему автопилота.

— И пока ты не найдешь мне новое тело.

— И это тоже. — Она потерла руки. Едва различимое тепло, согревающее пальцы ее правой руки, ушло. Впервые они были холоднее металлических пальцев левой.

— Мне не нравится быть кораблем. Это отвратительно. — В голосе послышались слезы. — Я чувствую себя еще менее живой, чем обычно.

Улегшись на койку, Зола принялась изучать отбрасываемые ею тени. Она прекрасно знала, что чувствует Ико, — в то короткое время, что она была подключена к системе автопилота, ей казалось, будто ее мозг растянули во всех направлениях. Как будто она потеряла контакт со своей физической оболочкой, отсоединила мозг и зависла в несуществующем мире между реальностью и киберпространством. В ней проснулась жалость к Ико, которая никогда не хотела ничего другого, кроме как стать более человечной.

— Это лишь временная мера, — сказала она, убирая волосы со лба. — Как только станет возможно вернуться на Землю без риска, мы…

— Эй, Зола! Ты в сети? — Торн возник в дверном проеме. Его силуэт очерчивали энергосберегающие лампы, горящие в коридоре. — Сейчас что, тихий час? Включи свет.

Плечи Золы заныли от напряжения.

— Не видишь, я занята?

Торн осмотрел маленькую темную каюту.

— Да? Вижу.

Скинув ноги с кровати, Зола присела.

— Я пытаюсь сконцентрироваться.

— Ну что ж. Продолжай в том же духе. Но может, отвлечешься на секунду? Ты должна это увидеть. По нетскрину говорят только о нас. Мы знамениты.

— Нет, спасибо. Предпочитаю не смотреть на то, как я, словно маньяк, врываюсь на самый долгожданный торжественный прием года. — Она уже видела репортаж о бале — как она потеряла ногу и упала с лестницы, приземлившись в грязь в порванном шелковом платье и испачканных перчатках. Одного раза достаточно.

Торн махнул рукой:

— Они уже промотали все ролики. И теперь ты осуществила мечту любой нормальной девушки Содружества в возрасте до двадцати пяти лет.

— Ну конечно! Моя жизнь — мечта, ставшая явью.

Торн изогнул бровь:

— Возможно, и нет, но по крайней мере принц мечты Кай знает твое имя.

— Император Кай, — поправила она, нахмурившись.

— Именно. — Торн кивком головы указал на нос корабля. — Сейчас начнется пресс-конференция. Тема — ты. Подумал, ты не захочешь пропустить такое. — Торн помахал на себя руками, изображая готовность упасть в обморок. — Его небесные глаза цвета темного шоколада, и идеально взъерошенные волосы, и…

Зола соскочила с койки. Торну пришлось вжаться в стену, чтобы пропустить ее.

— Ой, — сказал он, потирая локоть. — Чего ты так током бьешься?

— Ищу канал. — Голос Ико сопровождал Золу через грузовой отсек. В кабине пилота располагался основной экран, на котором император Кай стоял перед журналистами. — Пресс-конференция только началась, и он сегодня выглядит просто потрясающе!

— Спасибо, Ико, — ответила Зола, усаживаясь в кресло пилота.

— Эй, это мое…

Она сделала знак Торну помолчать и увеличила громкость.

— …все возможное, чтобы найти беглых преступников, — говорил Кай. Судя по темным кругам под глазами, он давно не спал. Но она вспомнила о последних минутах их встречи. Как она споткнулась и упала, как лежала на садовой дорожке с торчащими из лодыжки проводами. И как он смотрел: с отвращением, изумлением и разочарованием. Он чувствовал себя обманутым.

— Чтобы выследить беглецов, мы использовали наши самые быстрые корабли с современной техникой слежения на борту и привлекли лучших пилотов. До сих пор им удавалось уйти от нас, но мы не думаем, что удача поможет им на этот раз. Тот тип корабля, на котором они сейчас находятся, не предназначен для долгого пребывания на орбите. В конце концов им придется вернуться на Землю, и мы готовы их встретить.

— На каком они корабле? — спросила женщина в первом ряду.

Кай заглянул в бумаги:

— Это грузовой корабль, украденный у армии Американской Республики, — «Рэмпион»-214, класс 11-3. Все средства локализации на нем демонтированы, поэтому возникли некоторые трудности с его обнаружением.

Торн с гордостью похлопал Золу по спине.

Кай кивнул другому журналисту, почти в самом конце зала.

— Вы сказали, наши военные будут ждать, когда они вернутся на Землю. Сколько времени это может занять, и остановите ли вы поиски на этот период?

— Ни в коем случае. Наша первоочередная цель — как можно быстрее обнаружить их. Мы планируем продолжать поиски, пока не найдем их. Однако, по мнению экспертов, корабль может вернуться на Землю в любой момент в период от двух дней до двух недель. Все зависит от их запасов топлива и электроэнергии. И мы будем готовы к их возвращению, если понадобится. Да?

— Ваше величество, согласно моим источникам, этот киборг, Линь Зола…

— Это ты, — прошептал Торн, снова толкнув Золу. Она стряхнула его руку со своего плеча.

— …получила именное приглашение на ежегодный бал. И была вашим особым гостем. Вы это подтверждаете?

— Что? — спросил Торн.

— Именное приглашение? — произнесла Ико.

Зола притворилась, что не слышит.

Кай сделал шаг назад, отступив от трибуны, как будто ему было нужно свободное пространство. Откашлявшись, он снова приблизился к микрофону:

— Да, подтверждаю. Я встретил Линь Золу за две недели до бала. Как многим из вас известно, она была известным в городе механиком. Я поручил ей починку моего андроида. И действительно пригласил на бал в качестве личного гостя.

— Что?

Зола вздрогнула от резкого крика, пронзившего микрофоны пилотской кабины.

— Когда это произошло? Лучше бы уж после того, как Адри отключила меня. Потому что если он пригласил тебя на бал до этого, а ты мне не рассказала, то…

— Ико, я слушаю! — возмутилась Зола. Кай в самом деле пригласил ее на бал до того, как Ико разобрали и продали на запчасти. Зола могла рассказать ей об этом, но тогда она отвергла приглашение и считала, что рассказывать не о чем.

Слово дали следующему журналисту, и Зола поняла, что пропустила один вопрос.

— Вы знали, что она киборг? — спросила женщина с явной брезгливостью в голосе.

Кай смотрел на нее. Он выглядел смущенным, между бровями у него залегла складка.

Зола прикусила губу, готовилась услышать неприятный ответ. Кто бы в своем уме пригласил девушку-киборга на бал?

Но Кай ответил:

— Мне не кажется, что это важно. Следующий вопрос?

Металлические пальцы Золы задрожали.

— Ваше величество, вы знали, что она лунатик, когда передавали ей приглашение?

Казалось, император сейчас упадет от усталости. Но он просто покачал головой:

— Нет. Конечно, нет. Я — как бы наивно это ни звучало — был уверен, что на территории Содружества нет лунатиков. Разумеется, кроме наших дипломатических гостей во дворце. Теперь, когда выяснилось, как легко они смешиваются с населением, мы примем дополнительные меры безопасности, чтобы, во-первых, прекратить эмиграцию лунатиков, а во-вторых, обнаружить и выслать с планеты тех, кто уже проник на нашу территорию. Я и в дальнейшем намерен придерживаться статей Межпланетного соглашения 54 г. т.э. Да, второй ряд?..

— Вопрос, касающийся ее величества королевы Леваны. Она или кто-нибудь из ее окружения высказывались по поводу побега преступницы?

Кай напрягся:

— Да, она что-то об этом говорила.

Чиновник, стоявший позади Кая, кашлянул.

— Королева Левана хочет, чтобы Линь Золу нашли, — тут же с непроницаемым видом добавил Кай, — и чтобы свершилось правосудие.

— Ваша величество, как вы считаете, эти события могут повредить дипломатическим переговорам между Землей и Луной?

— Не думаю, что они поспособствовали им.

— Ваше величество… — В третьем с конца ряду встал мужчина. — Согласно показаниям очевидцев того, что случилось на балу, арест Линь Золы был частью договора между вами и королевой, и освобождение Золы равносильно объявлению войны. Есть ли основания опасаться, что побег киборга грозит более серьезными последствиями для государственной безопасности, чем предполагалось изначально?

Кай хотел было почесать за ухом, но дернулся и положил руку обратно на трибуну.

— Слово «война» десятилетиями звучало между Землей и Луной. И задача, которая стояла перед моим отцом, а теперь и передо мной — любой ценой ее избежать. Уверяю вас, я делаю все возможное, чтобы не нарушить наши хрупкие отношения. И начать нужно с поимки Линь Золы. На этом все, благодарю вас.

Он спустился с трибуны, и его тут же окружила группа что-то оживленно обсуждавших чиновников.

Торн с размаху упал в кресло второго пилота.

— Он ни разу не упомянул меня! Ни разу!

— И меня тоже, — ответила Ико, но без обиды в голосе.

— Ико, ты же не беглый преступник… — заметил Торн.

— Ты прав, но мы с его величеством встречались. На рынке. И мне казалось, у нас серьезные отношения. Ты так не думаешь, Зола?

Слова проскользнули через аудиоинтерфейс Золы без малейшей надежды на понимание. Она не ответила: не могла отвести глаз от Кая. Ему пришлось отвечать за ее действия. Пришлось столкнуться с последствиями. Из-за ее побега он остался один на один с королевой Леваной.

Прикрыв глаза, чтобы не видеть Кая, она потерла пульсирующий висок.

— Но я тоже разыскиваемый преступник, такой же, как Зола, — продолжал Торн. — Они ведь понимают, что я тоже пропал, да?

— Может, они благодарны, — пробормотала Зола. Торн проворчал что-то невразумительное, после чего последовала долгая пауза. Зола продолжала тереть лоб, пытаясь убедить себя, что она все сделала правильно.

Свернувшись в кресле, Торн пристроил ноги на подлокотник кресла Золы, слегка подвинув в сторону ее локоть.

— Теперь мне ясно, почему ты не поддавалась моим чарам. Не знал, что я составляю конкуренцию императору. Непростая битва, даже для меня.

Она фыркнула:

— Не будь дураком. Я едва знаю его, а теперь он меня презирает.

Торн рассмеялся, вставляя большие пальцы в петли от пояса.

— У меня хорошая интуиция в амурных делах, и он тебя не презирает. К тому же он пригласил киборга на бал. На это нужно мужество. Обычно я не переношу королевских особ и чиновников, но нужно отдать ему должное.

Встав, Зола спихнула ноги Торна с подлокотника, освобождая себе путь.

— Он не знал, что я киборг.

Торн наклонил голову, пока она пробиралась мимо:

— Не знал?

— Конечно, нет, — ответила она, выходя из кабины.

— Но теперь-то он знает, и ты ему все еще нравишься.

Она повернулась к Торну, указывая на экран:

— Ты узнал это из десятиминутной пресс-конференции, на которой он заявил, что делает все возможное, чтобы выследить меня и передать Луне для казни?

Торн ухмыльнулся и ответил противным высокомерным голосом, изображая Кая:

— Мне не кажется, что вопрос о природе киборга имеет значение.

Закатив глаза, Зола отвернулась.

— Эй, вернись! — Послышалось, как ботинки Торна ударились о пол. — Я хочу еще кое-что тебе показать.

— Я занята.

— Обещаю не высмеивать больше твоего дружка.

— Он мне не дружок.

— Это о Мишель Бенуа.

Зола сделала медленный глубокий вдох и снова повернулась к нему.

— Что?

Торн помедлил, как будто опасаясь, что снова заденет ее чувства. Но затем он указал головой на панель управления, расположенную за ним:

— Иди сюда, посмотри.

Подавив вздох, Зола устало пробралась обратно и уперлась локтями в спинку кресла Торна.

Торн выключил канал новостей.

— Ты знала, что у Мишель Бенуа есть внучка-подросток?

— Нет, — ответила поскучневшим голосом Зола.

— Ну, так вот. Мадемуазель Скарлет Бенуа. Предположительно ей уже исполнилось восемнадцать лет. Но — внимание! — о ней нет никаких записей, ни из роддома, ни из больниц. Понимаешь? Святые угодники, я же гений!

Зола нахмурилась:

— Не понимаю.

Откинувшись назад, Торн посмотрел на нее снизу вверх:

— О ней нет никаких записей.

— И?

Он развернул кресло к ней.

— Ты знаешь хотя бы одного человека, который появился на свет не в роддоме?

Зола задумалась.

— Думаешь, она может быть принцессой?

— Вот именно!

На нетскрине появилась фотография Скарлет Бенуа с краткой информацией о ней. Симпатичная, с хорошей фигурой и огненно-рыжими вьющимися волосами.

Зола, сощурившись, разглядывала фотографию. Девочка-подросток без свидетельства о рождении. Больничная палата в доме Мишель Бенуа.

Как удобно.

— Что ж, отличная работа, капитан.

Глава 25

Скарлет снилось, как будто метель завалила всю Европу снегом по самые крыши. Она снова была ребенком. В поисках бабушки она спустилась по лестнице. Та стояла на коленях у печки.

«Я думала, что нашла людей, которые смогут забрать тебя к себе, — сказала она. — Но они не пробьются сквозь эту метель. Видимо, придется ждать весны, чтобы отделаться от тебя».

Она разожгла огонь. Искры полетели в глаза Скарлет. Она почувствовала жгучую боль и проснулась с мокрыми от слез щеками. Пальцы были холодны как лед. Долгое время она не могла понять, что из этого было сном, а что — воспоминанием. Снег, но не так много. Бабушка хотела ее отослать, но не тогда, когда Скарлет была ребенком, а позже. В тринадцать лет.

Было ли дело в январе или позже, но все равно зимой? Она попыталась соединить кусочки воспоминаний. Ее отправили доить корову. Она ненавидела эту обязанность. Руки окоченели от холода, и она боялась, что будет слишком сильно сжимать вымя.

Почему она была не в школе? Это были выходные? Или каникулы?

А, точно! Скарлет поехала проведать отца и вернулась накануне. Она должна была остаться у него на месяц, но не выдержала. Опять пьянство, приходы домой за полночь. Скарлет села в первый же поезд, никого не предупредив, и удивила бабушку, внезапно нагрянув на ферму. Бабушка, однако, больше разгневалась, чем обрадовалась ее возвращению: Скарлет могла бы позвонить и объяснить ей, что происходит. Они поссорились. Скар все еще была зла на нее, когда села доить корову с замерзшими пальцами.

Это был последний раз, когда она ездила на поезде. И последний раз, когда она видела своего отца.

Она помнила, как торопилась покончить со всеми делами, побыстрее расправиться с ними, чтобы вернуться в дом и погреться. Когда она уже шла назад, то увидела стоявший у двери хувер. В городе она встречала их десятками, но за городом это была редкость — фермеры предпочитали более вместительные и быстроходные корабли.

Она тихонько проскользнула через черный вход и услышала приглушенные голоса, доносившиеся из кухни. Бабушка и какой-то мужчина. Она приблизилась к лестничному пролету, бесшумно ступая по терракотовому кафелю.

— Не могу даже представить, как она обременяла вас все эти годы, — сказал мужчина. У него был восточный акцент.

Скарлет нахмурилась. От тепла кухни ее щеки потихоньку оттаивали. Она заглянула в покрытую трещинами дверь. Человек сидел за столом, в руках у него была кружка. Черные шелковистые волосы обрамляли вытянутое лицо. Скарлет никогда его не видела раньше.

— От нее было меньше проблем, чем я думала, — ответила бабушка. Из своего укрытия Скарлет не могла ее разглядеть. — Я почти привязалась к ней спустя все эти годы. Но должна признаться, буду рада, когда она уедет. Больше не придется паниковать всякий раз, когда пролетает незнакомый корабль.

В горле у Скарлет пересохло.

— Вы сказали, что она будет готова к отъезду через неделю? Это правда?

— Логан так предположил. Единственное, чего мы ждем, так это вашего устройства. Если все пройдет гладко, она будет готова и раньше. Но вам придется с ней повозиться. Она сильно ослабеет и будет вести себя немного дико.

— Это понятно. Представить себе не могу, как она все это выдержала.

Скарлет приложила руку ко рту, чтобы приглушить звук своего дыхания.

— Вы уже подыскали ей место проживания?

— Да, все готово. Конечно, ей потребуется время, чтобы привыкнуть к нам, но я уверен, все утрясется, когда она освоится. У меня две дочери примерно ее возраста: одной — двенадцать, другой — девять. Думаю, они полюбят друг друга, и я буду относиться к ней как к родной.

— А мадам Линь? Она готова?

— Готова? — Мужчина тихо рассмеялся, но звук получился резким и сдавленным. — Вряд ли что-нибудь могло поразить ее больше, чем мое предложение удочерить девочку. Но она хорошая мать. Жаль, что она не смогла приехать со мной, но я не хотел привлекать к своему путешествию излишнее внимание. Конечно, она не знает о девочке. Не… все.

Видимо, Скарлет издала какой-то звук, поскольку мужчина внезапно взглянул на нее и окаменел.

Послышался звук отодвигаемого стула, и дверь рывком открылась. Бабушка была в ярости. Скарлет тоже все еще была зла на нее.

— Скарлет, как тебе не стыдно подслушивать! Марш к себе в комнату!

Девочка хотела закричать, топнуть, сказать, что нельзя просто так отослать ее наверх, как будто она никто, но слова застряли у нее в горле. Они вертелись у нее на языке, но она их проглотила.

И девочка поступила так, как ей велели. Громко прошагала вверх по лестнице и скрылась в своей комнате до того, как бабушка могла увидеть ее слезы.

Дело было не только в том, что она никому не нужна и ее могут отдать любому незнакомцу, который за ней придет. Впервые за шесть долгих лет она почувствовала себя частью чего-то. Как будто бабушка полюбила ее — больше, чем мама, больше, чем отец. Как будто они двое стали командой.

После того утра она неделю жила в страхе. Прошло две недели. Месяц.

Но тот мужчина так и не вернулся за ней, и они с бабушкой больше никогда об этом не говорили.

— Скарлет?

Рука Волка крепче сжала Скарлет, возвращая ее в реальность, в вагон поезда, стены которого медленно возникали вокруг нее. Она свернулась, как ребенок, прижавшись спиной к нему. И хотя глаза ее были закрыты, несколько горячих слезинок скатились по лицу и вискам. Она поспешно смахнула их.

Волк зашевелился и резко сел.

— Скарлет! — В его голосе слышалось беспокойство.

— Мне приснился кошмар, — ответила она. Она не хотела, чтобы он подумал, будто слезы имеют какое-то отношение к нему. Когда глаза высохли, она перевернулась на спину. Видимо, все еще была ночь, поскольку в вагоне было темно. Периодически появлялось искусственное мерцание неоновых вывесок, заливавших коробки и ящики бликами розового и зеленого.

— Я кое-что вспомнила, — прошептала она. — Думаю, это касается принцессы.

Он напрягся.

— Помню, как бабушка упоминала Логана, но она не хотела, чтобы я это услышала. Я подслушивала. И там был другой мужчина… — Она рассказала все, что могла, собирая по кусочкам воспоминания, пока они снова не затуманились.

Закончив, она тихо лежала, прислушиваясь к свисту ветра за окном вагона. От сна на твердом ящике ее бок занемел.

Вместо облегчения или надежды на лице Волка появился ужас.

— Это ведь то, что они ищут, да? То есть… они говорили о принцессе, ведь так? Я не знаю, где она была, кто о ней заботился… Я никогда ее не видела. Все это время я думала, что бабушка хотела отослать меня, но теперь… после всего того, что ты рассказал мне о Логане Таннере, бабушке и принцессе Селене…

Волк отстранился от нее и сел, прижав колени к груди. Он безучастно смотрел на штабеля ящиков.

— Тот мужчина говорил с акцентом. Думаю, он был из Восточного Содружества. — Скарлет приподнялась и придвинулась к Волку поближе, перекинув волосы на одну сторону. — И я почти уверена, что он назвал свою жену «мадам Линь». Не знаю, насколько распространена эта фамилия, но… Я бы смогла узнать его, если бы снова увидела. Думаю, у меня бы получилось.

— Не говори так, — сказал Волк, прижимая руки к ушам. — Я этого не слышал.

Скарлет моргнула, удивленная его поведением.

— Волк? — Наклонившись вперед, она потянула вниз его руки. — Все хорошо, да? Им нужна информация, она у меня есть. Мы совершим обмен. Выторгуем бабушкину безопасность. Разве это…

— Не ходи туда.

Его взгляд был прикован к ней в темноте. Всклокоченные волосы, едва различимые шрамы, подрагивающие ресницы. Волк намотал прядь ее волос на пальцы.

— Не ищи свою бабушку.

Вспышка оранжевого света озарила вагон и пропала.

— Я должна.

— Нет, Скарлет, ты не должна. — Он сжал ее руку. — Ты ничего не можешь для нее сделать. Если ты пойдешь туда, только подвергнешь себя опасности. Думаешь, твоя бабушка хотела бы этого?

Скарлет вырвала руку.

— Мы можем убежать вместе, — продолжал он, его пальцы тянулись к ней, он засунул руки в ее карманы. — Скроемся в лесу. Поедем в Африку или останемся в Европейской Федерации. Мы сможем выжить, и они никогда нас не найдут. Ты будешь в безопасности со мной, Скарлет. Я сумею защитить тебя.

— О чем ты говоришь? Еще прошлой ночью ты утверждал, что если у меня окажется любая нужная информация, она спасет мою бабушку. И теперь она у меня есть. Я думала, ты этого хочешь.

— Возможно, — ответил он. — Возможно, если бы ты знала полное имя, адрес, что-то точное. Но фамилия, страна — огромная страна — и описание человека? Скарлет, если ты им это расскажешь, они возьмут тебя в заложники в надежде, что ты сможешь опознать этого человека.

Дергая молнию куртки, она вглядывалась в него.

— Хорошо, — сказала она. — Тогда мы предложим торг.

Покачав головой, Волк замкнулся в себе, но Скарлет была настроена непреклонно.

— Мы пойдем вместе. Ты скажешь, что у тебя есть информация, но ты готов поделиться ею с ними только при том условии, что они отпустят вместе с тобой мою бабушку. А я останусь у них.

Волк вздрогнул.

— Волк, обещай мне, что позаботишься о ней. Мы не знаем, в каком она сейчас состоянии. Если они… если она ранена… тебе придется позаботиться о ней. — Ее голос прервался, но слез не последовало. Она была полна решимости.

До тех пор, пока Волк не проговорил:

— А что, если она уже мертва?

Ее сердце сжалось от ужаса. Она боялась произносить эти слова, как будто если она это сделает, они сбудутся. Поезд продолжал сбрасывать скорость, и Скарлет услышала рев города — гул хуверов и нетскринов, гудки сирен, предупреждающих о приближении поезда. Было уже за полночь, но город никогда не спит.

— Ты так думаешь? — Ее голос дрожал. Сердце бешено стучало. Она ждала ответа. — Думаешь, они убили ее?

Каждая секунда, словно веревка, затягивалась в узел у нее на шее, не давая дышать. Как будто единственное слово, которое могло слететь с губ Волка, должно было быть «да». Да, она мертва. Да, ее уже нет в живых. Они убили ее.

— Скажи мне.

— Нет, — пробормотал он, его плечи поникли еще больше. — Нет, я не думаю, что они ее убили. Пока нет.

Скарлет задрожала от облегчения. Она закрыла лицо руками, ей стало плохо от бури эмоций.

— Хвала звездам, — прошептала она. — Спасибо.

Его голос зазвучал жестче:

— Не благодари меня за правду. Милосерднее было бы солгать тебе.

— Милосерднее? Сказать мне, что она мертва? Разбить мне сердце?

— Заставить тебя поверить в то, что она мертва, — это единственный способ убедить тебя не искать ее. Мы оба это знаем. Я должен был солгать тебе.

Шум рельсов стал глуше, поезд приближался к станции. Голоса зазвучали более отчетливо. Колеса лязгнули и зашипели.

— Не тебе принимать решение, — сказала она, хватаясь за портскрин и проверяя их местоположение. Они уже были в Париже. — Мне нужно найти ее. Но ты не обязан идти со мной.

— Скарлет…

— Нет, послушай. Я ценю твою помощь. Ты столько прошел со мной. Но дальше я справлюсь сама. Только скажи, куда идти, а дальше я сориентируюсь.

— Не скажу.

Скарлет убрала портскрин в карман, ее щеки гневно пылали. Но, встретившись взглядом с Волком, она увидела не упрямство, а панику. Его пальцы сжимались и разжимались, снова и снова.

Она выпустила на свободу свое растущее негодование. Приблизившись к Волку, она положила ладони ему на лицо. Он вздрогнул, но не отстранился.

— Им нужна эта информация, так?

Выражение его лица не изменилось.

— Мы предложим меня в обмен на бабушку. Ты отправишься с ней в какое-нибудь безопасное место, вы будете заботиться друг о друге. Когда меня отпустят, я найду вас. Они же не могут вечно меня держать.

Она улыбнулась настолько ободряюще, насколько могла, и ждала его улыбки в ответ. Но он не шевелился. Она провела большими пальцами по его щекам и поцеловала его. Он тут же притянул ее к себе, но не ответил на поцелуй.

— Нет никаких гарантий, что они тебя отпустят. Когда они с тобой закончат, они могут убить тебя. Ты жертвуешь своей жизнью ради нее.

— Это шанс, которым я обязана воспользоваться.

Поезд остановился и опустился на рельсы.

Глаза Волка погрустнели.

— Я знаю. Ты будешь делать то, что должна. — Убрав ее руки со своих плеч, он поцеловал ее запястье там, где вена подступала близко к коже. — А я буду делать то, что должен я.

Глава 26

Платформа подземки была хорошо освещена. На ней скопилось огромное количество андроидов и тележек хуверов, готовых разгружать поезд. Скарлет устремилась за Волком, поспешившим укрыться в тени другого грузового состава. Они подождали, пока один из андроидов отвернется, и залезли на платформу.

Волк взял ее за запястье и потащил по платформе, прячась за тележкой, груженной ящиками. Через секунду Скарлет заметила, как андроид въехал в вагон, который они с Волком только что покинули, и осветил его голубым светом.

— Приготовься бежать, когда поезд отъедет, — сказал Волк, поправляя сумку на плече. Не прошло и минуты, как поезд поднялся над рельсами и медленно поплыл в туннель.

Скарлет уже почти прыгнула на параллельные рельсы, но внезапно что-то потянуло ее за капюшон назад. Из груди вырвался сдавленный крик, и девушка врезалась в Волка.

— Что…

Он приложил палец к губам.

Скарлет взглянула на него и выдернула капюшон из его рук. И вдруг тоже услышала… Шум приближающегося поезда.

Проехав через третий путь, он полетел дальше, не останавливаясь, и исчез во тьме туннеля так же быстро, как и появился.

Волк ухмыльнулся:

— Вот теперь можно идти.

Они без потерь добрались до следующей платформы. Единственный, кто их заметил, был мужчина средних лет. Он с любопытством следил за ними, оторвавшись от портскрина.

Скарлет проверила портскрин, когда они выбрались на улицу. Все было тихо. Они находились на Лионском вокзале, вокруг тянулись улицы с рядами магазинов и офисов. Скарлет показалось, что Волк незаметно принюхивается.

Единственным запахом, который она чувствовала, был запах города — металл, асфальт и аромат свежего хлеба из пекарни на углу.

Волк устремился на северо-запад.

Дома были построены в стиле боз-ар второй эры. С каменных подоконников свисали горшки с цветами. Вдалеке виднелась затейливо украшенная башня с часами — освещенный циферблат, две широкие стрелки, римские цифры. Под ним, рядом с рекламой последней модели домашнего андроида, висело электронное табло, на котором светились цифры: 04:26.

— Нам далеко? — спросила Скарлет.

— Нет. Можем дойти пешком.

На перекрестке они повернули налево. Волк шел на полшага впереди нее, ссутулившись так, словно пытался преградить путь всем встречным. Взгляд Скарлет упал на его руку. Она прошлась взглядом от повязки, которая, видимо, больше его не тревожила, до беспокойных пальцев. Она хотела дотянуться до него, но поняла, что это невозможно. Вместо этого она поглубже засунула руки в карманы куртки.

Между ними разверзлась пропасть, в которую упало все, чем они делились друг с другом в поезде. Они были почти на месте — совсем рядом с бабушкой, совсем рядом с Орденом Стаи.

Возможно, он ведет ее на смерть.

Возможно, Волка ждет его собственная смерть.

Скарлет вздернула подбородок, храбрясь наперекор угрюмым мыслям. Все, что сейчас имело значение, это спасение бабушки. И Скарлет была так близка к этому. Так близка.

Когда они оставили позади шумный перекресток, старые здания выступили вперед, ближе к дороге. Иногда попадались редкие признаки жизни: умывающаяся кошка на подоконнике шляпного магазина, мужчина в костюме, спустившийся из отеля к ожидавшему его хуверу. Они прошли мимо нетскрина, на котором светилась реклама нового шампуня: после использования средства волосы меняли цвет в зависимости от настроения владельца.

Она уже действительно начинала тосковать по уединенности фермы. То была единственная реальность, которую она знала. Ферма, ее бабушка и еженедельные доставки. А теперь еще Волк. Это была та реальность, с которой она хотела иметь дело.

Волк зашагал шире, его плечи еще больше ссутулились. Стиснув зубы, Скарлет подалась вперед и схватила его за руку.

— Я не могу позволить тебе сделать это, — сказала она. Слова прозвучали резче, чем она хотела. — Просто скажи мне, где они, и я сама туда доберусь. Скажи мне, что надо сделать. Дай какой-нибудь намек, с чем мне предстоит встретиться, и я все сделаю как надо. Но я не могу допустить, чтобы ты шел со мной.

Он долго смотрел на нее, и она пыталась разглядеть мягкость в его темно-зеленых глазах. Но тепло и отчаяние, которые были так хорошо видны в поезде, теперь ушли, оставив место холодной решительности. Он убрал руку.

— Видишь мужчину у входа в закрытое кафе на той стороне улицы?

Она перевела взгляд на здание и заметила человека, сидящего у одного из столиков снаружи. Лодыжка на колене, локоть на спинке стула. Он наблюдал за ними и даже не пытался это скрыть. Когда Скарлет перехватила его взгляд, он подмигнул ей.

Ее кожа покрылась мурашками.

— Это член стаи, — продолжал Волк. — Мы прошли мимо еще одного два квартала назад, у вокзала. И… — Он вытянул шею. — Столкнемся еще с одним, когда повернем на следующем углу.

Ее сердце тяжело забилось.

— Как они узнали, что мы здесь?

— Думаю, они нас поджидали. Вероятно, выследили по твоему чипу личности.

«Когда люди не хотят, чтобы их нашли, они вырезают чип из руки».

— Или же, — добавила она, — если у них действительно есть доступ к системе отслеживания чипов, они могли следить и за тобой.

— Возможно. — Его голос звучал равнодушно, и она поняла, что это для него не новость. Неужели Рэн нашел их именно так?

— Мы можем выяснить, чего они хотят. — Волк повернулся к ней спиной, и Скарлет пришлось чуть ли не бежать, чтобы поспеть за ним.

— Но их только трое. Ты ведь можешь победить троих, разве нет? Ты сказал, что можешь сразиться… — Она помедлила. Волк говорил, что выиграет в схватке с шестью волками. Когда эти дикие животные стали синонимами людям, Ордену Стаи? — Ты все еще можешь уйти, — закончила она.

— Я же сказал, что буду тебя защищать. Именно это я и собираюсь сделать. И спорить дальше бессмысленно.

— Мне не нужна твоя защита.

— Нет, нужна, — сказал он. Это прозвучало так резко, что заглушило электронную музыку из видеоролика на ближайшем рекламном столбе. — Нет, она тебе нужна.

Скарлет обогнала Волка и встала перед ним, топнув ногой. Он остановился, не желая врезаться в нее.

— Нет, — повторила она. — Мне нужно только одно: знать, что я не несу ответственности за то, что они сделают с тобой. Прекращай валять дурака и убирайся отсюда. Дай себе, по крайней мере, шанс!

Он взглянул поверх ее головы куда-то вдаль. Скарлет напряглась, гадая, почувствовал ли он присутствие четвертого члена стаи, а может, и не одного. Сглотнув, она посмотрела в сторону кафе, где мужчина почесывал ухо и продолжал наблюдать за ними с явным изумлением.

— Глупость — не то, что я попытаюсь защитить тебя, — ответил Волк, вновь переключая внимание на нее. — Глупость — то, что я почти верю в то, что это что-то изменит.

Он сделал шаг вперед, отодвигая руку, вытянутую, чтобы остановить его. Ее ум лихорадочно перепрыгивал с одной мысли на другую. У нее был выбор. Она могла убежать с ним, оставить город и никогда не возвращаться. Могла отказаться от поисков бабушки и тем самым спасти его жизнь.

Но по сути никакого выбора не было. Она едва знала его. Несмотря на боль в сердце, несмотря ни на что. Она никогда бы не смогла примириться с собой, зная, что оставила бабушку, хотя была так близка к ней.

Она обернулась только один раз, когда они заворачивали за угол, и заметила, что сидевший у кафе мужчина ушел.

Еще через квартал их окружили воспоминания о Четвертой мировой войне. Следы пожаров и разрушенные фасады зданий. Не так уж много осталось красивых старинных особняков. Достаточно, чтобы привлечь внимание специалистов по охране памятников, но здания не подлежали реконструкции. Правительство решило оставить квартал в нетронутом виде. Районы, отделенные друг от друга несколькими улицами, как будто находились в разных мирах.

Открыв от удивления рот, Скарлет смотрела на огромные здания с разбитыми арочными окнами и статуями. У многих были отбиты руки или головы, а некоторые ниши были пусты. Вот Лувр — одна из немногих достопримечательностей, которые отец показывал ей в детстве. Западное крыло музея было наполовину разрушено, в него было опасно заходить. Отец рассказывал о бесценных произведениях искусства, уничтоженных во время бомбежек, и о тех жемчужинах, которые чудом уцелели. Это было одно из немногих приятных воспоминаний об отце. И оно вернулось к ней только сейчас.

— Скарлет…

Она повернула голову.

— Сюда. — Волк указал в сторону другой улицы.

Она кивнула и пошла за ним, не оборачиваясь.

Несмотря на то что здания выглядели облезлыми, было ясно, что жизнь не ушла с этих древних улиц. В окне небольшого мотеля висело объявление: «Проведите ночь с призраками прошлого». В витрине магазина подержанных вещей красовались безголовые манекены, задрапированные яркими тканями.

На перекрестке Волк остановился на площади. Вход в метро был заколочен досками. Рядом висело объявление о том, что ближайшая открытая станция — на Итальянском бульваре.

— Ты готова?

Скарлет проследила за его взглядом и увидела роскошное здание, возвышающееся перед ними. У огромных арочных входов, словно стража, стояли ангелы и херувимы.

— Что это за место?

— Когда-то это было здание Оперы, чудо архитектуры. Когда началась война, его превратили в оружейный склад, а потом в тюрьму для пленных. А потом мы забрали его себе.

Скарлет поморщилась, услышав это «мы».

— Это как-то слишком для уличной банды, ты не находишь?

— Ты бы когда-нибудь заподозрила, что эти стены скрывают нечто ужасное?

Волк внимательно смотрел на Скарлет, пока они приближались к огромному театру. Он повторил вопрос:

— Ты готова?

Затаив дыхание, она разглядывала каменные мертвенно-бледные бюсты, грозные и прекрасные лица, которые, казалось, разглядывали ее. На огромном балконе отсутствовала половина перил. Стиснув зубы, Скарлет пересекла улицу и решительно поднялась по широкой лестнице, мимо молчаливых, плохо сохранившихся ангелов под сенью темного портала.

— Я готова, — сказала она, глядя на двери, расписанные граффити.

— Скарлет.

Она повернулась, удивленная его холодным тоном.

— Прости меня.

Он постарался не прикасаться к ней, когда проходил мимо.

У нее во рту пересохло, мозг лихорадочно посылал предупреждения. Волк открыл ближайшую дверь и пропал во мраке.

Глава 27

Дверь за ними с грохотом закрылась. Скарлет оказалась в огромном фойе Оперы. Внутри была кромешная тьма, за исключением теплого света свечей, колеблющегося за арками. В фойе стояла мертвая тишина. Повсюду была пыль, на полу валялись куски мрамора. От пыли у Скарлет запершило в горле, но она, пытаясь не закашляться, пошла на свет. В огромном пустом здании ее шаги звучали до ужаса громко. Она прошла мимо двух высоких колонн.

Скарлет с трудом дышала. Свет исходил от двух статуй, стоявших внизу широкой двойной лестницы. Они изображали женщин, задрапированных в мягкую ткань. Обе возвышались на пьедесталах, у одной в руке был букет фонарей. Десять зажженных восковых свечей мерцали, заливая вестибюль оттенками оранжевого. В перилах лестницы из красного и белого мрамора отсутствовала пара балюстрад. У парной статуи не было головы и руки с канделябром.

Скарлет наступила в лужу и отскочила, сначала посмотрев вниз, на разбитый мраморный пол, потом наверх. Над ней возвышались три этажа балконов. В центре потолка, куда едва достигал свет, красовались расписные фрески с квадратным окном посередине. Стекла в окне уже давно не было.

Поежившись, Скарлет повернулась к Волку. Он задержался у колонн.

— Может, они спят, — сказала она, прикидываясь равнодушной.

Волк вышел из тени на свет и медленно подошел к лестнице. Его тело было так же напряжено, как у застывших статуй, наблюдающих за ними.

Взгляд Скарлет задержался на перилах наверху, но она не заметила никакого движения, никаких признаков жизни. Ни мусора. Ни запаха еды. Ни звука разговоров или нетскринов. Даже шум улицы не доносился из-за массивных входных дверей.

Она стиснула зубы, ярость обуяла ее: она чувствовала себя мышкой, которая попала в ловушку, и теперь ее собираются растерзать. Прошагав мимо Волка, она подошла к лестнице, пока носками не уперлась в первую ступеньку.

— Эй! — крикнула она. — У вас посетители!

Ее слова эхом вернулись к ней. Ни звука в ответ.

Потом в тишине раздался знакомый сигнал, эхом отразившийся от мраморных колонн. Он доносился из ее кармана.

Скарлет подпрыгнула. Ее сердце бешено застучало. Она вытащила портскрин, в то время как компьютеризированный голос принялся говорить:

Сообщение для мадемуазель Скарлет Бенуа. Из больницы Жозефа Дакена, Тулуза.

Скарлет удивилась. Из больницы?

Дрожащей рукой нажала на кнопку приема сообщения.

30 авг. 126 т.э.

Настоящим доводим до сведения госпожи Скарлет Бенуа, проживающей в Рьё, Франция, ЕФ, что 30 авг. 126 в 5:09 штатным медицинским работником ID № 58279 зафиксирована смерть Люка Армана Бенуа, Париж, Франция, ЕФ. Вероятная причина смерти: алкогольное отравление.

Пожалуйста, ответьте на это сообщение в течение 24 часов, если вы хотите, чтобы было произведено вскрытие (стоимость 4500 юнивов). Приносим наши соболезнования. Администрация больницы Жозефа Дакена, Тулуза.

Скарлет была в смятении. Она все еще прокручивала сообщение в голове. Вспоминала, как в последний раз увидела отца, в бреду, измученного, испуганного. Как она кричала на него. Сказала, что не хочет его больше никогда видеть.

Как он мог умереть всего лишь через двадцать четыре часа? Разве она не должна была получить уведомление, что он поступил в больницу? Разве не существует никакой системы оповещения?

— Мой отец мертв, — пошатнувшись, сказала она. Ее шепот был еле слышен. — Алкогольное отравление.

Он мотнул головой:

— Информация точная?

Из-за стремительно охватившего ее оцепенения до нее с трудом дошла причина его подозрительности.

— Думаешь, они отправили сообщение по ошибке?

Искра сочувствия мелькнула в его глазах.

— Нет, Скарлет. Но я уверен, что он был в опасности. В гораздо большей, чем смерть от алкоголя.

Она не понимала. Отца мучили, но ожоги вряд ли могли убить его. Безумие тоже не могло этого сделать.

Борясь с туманом в голове, она посмотрела наверх. За Волком между двумя колоннами с незажженными светильниками стоял мужчина. Он был худощав, высок, с вьющимися темными волосами и почти черными глазами, горевшими в лучах света. Его улыбку можно было бы назвать приятной, если бы Скарлет не пребывала в таком смятении — от его присутствия, молчания, от самого факта того, что Волк не казался удивленным, что тот тут находится, и даже не потрудился повернуться к нему лицом, хотя, без сомнения, чувствовал его.

Но еще больший ужас у Скарлет вызвало его темно-красное одеяние, расшитое золотыми рунами.

Это был маг Луны.

— Здравствуйте, — произнес мужчина голосом мягким и сладким, как растаявшая карамель. — Вы, наверное, мадемуазель Бенуа.

Она поставила ногу на первую ступеньку лестницы и ухватилась за перила, чтобы не упасть. Стоявший перед ней Волк опустил глаза и повернулся. Мужчина приветствовал его вежливым кивком.

— Альфа Кесли, рад, что ты вернулся к нам живым и невредимым. Если я правильно понял сообщение, которое только что получила наша дама, бета Уинн тоже справился со своим поручением. Видимо, сегодня мы соберемся все вместе.

Волк ударил себя кулаком в грудь и слегка поклонился:

— Рад слышать это, мастер Джейл.

Скарлет оперлась спиной о перила.

— Нет, — ответила она со второй попытки. Голос не слушался ее. — Он привел меня сюда, чтобы я нашла свою бабушку. Он больше не один из вас.

Мужчина улыбнулся:

— Понимаю. Уверен, вы очень хотите встретиться со своей бабушкой. Надеюсь, очень скоро так оно и будет.

Скарлет сжала кулаки:

— Где она? Если вы сделали ей больно…

— Она жива и здорова, уверяю вас, — ответил мужчина. И снова обратился к Волку: — Скажи мне, альфа, ты достиг поставленной цели?

Волк положил руку на бок. Все его тело излучало повиновение, похожее на тонкое и нелепое притворство.

В висках у Скарлет стучало. Ее нервы были напряжены: она ждала, надеясь, что Волк вот-вот признается, что покинул стаю и больше никогда не вернется.

Ей не пришлось долго мучиться. Надежда угасла еще до того, как Волк открыл рот.

Этот человек не был бунтовщиком, преступником или членом какой-то банды. Если перед ней действительно стоял маг, настоящий маг, то это означало только одно — он работает на корону Луны.

Но кто же тогда Волк?

— Я допросил ее, как сумел, — ответил Волк. — У нее есть какие-то смутные воспоминания, но я сомневаюсь в том, что они полезны и достоверны. Скорее всего время и стресс разрушили ее память. Я уверен, что она начнет врать на ходу, если решит, что это спасет ее бабушку.

Маг поднял голову и смерил Волка взглядом. «Альфа Кесли».

Сердце Скарлет отчаянно билось.

«Я допросил ее, как сумел».

— Волк!

Он не повернулся. Не вздрогнул, не вздохнул, не ответил. Он превратился в статую. В пешку.

В голосе мага послышалась грусть:

— Это неважно…

После небольшой паузы, во время которой Скарлет показалось, что земля уходит у нее из-под ног, он сказал:

— Омега Кесли должен был сообщить тебе, что наши планы изменились. Ее величество больше не интересуют поиски Селены.

Пальцы Волка дернулись.

— Но очевидно, что мадам Бенуа еще не выдала всех своих секретов. Возможно, мы сможем найти иное применение для мадемуазель.

Волк слегка поднял подбородок:

— Если бы она располагала информацией, она бы мне ее рассказала. Я уверен, что она полностью мне доверяла.

Скарлет навалилась на перила, ухватившись, чтобы не упасть, за основание, на котором стояла безголовая статуя.

— Уверен, ты справился хорошо, — сказал маг. — Не беспокойся. Я прослежу, чтобы тебя достойно отблагодарили за твои успехи.

— Кто такой бета Уинн? — спросила Скарлет. — И что за поручение в Тулузе?

Ее голос был еле слышен, она с трудом держалась на ногах. Ей так хотелось верить, что это всего лишь кошмар. Что сейчас она проснется в поезде, в объятиях Волка, и все будет иначе. Но она не просыпалась, а маг продолжал смотреть на нее темными сочувствующими глазами.

— Задачей бета Уинна было убить вашего отца так, чтобы ни у кого не возникло подозрений, — сказал он так легко, как будто сообщал ей, который час. — Я дал вашему отцу шанс. Если бы он нашел что-нибудь полезное в вещах мадам Бенуа, думаю, я бы рассмотрел возможность его помилования. Может быть, сделал бы его своим рабом. Но он не справился, и мне пришлось заставить его замолчать. Навсегда. Видите ли, он слишком много знал. Кроме того, он оказался бесполезен. А мы не терпим бесполезных землян.

Он усмехнулся, и Скарлет стало плохо. Но вовсе не потому, что его улыбка была жестокой. Нет, это была добрая улыбка.

— Вам нехорошо, мадемуазель Бенуа? Вероятно, вам нужно отдохнуть, прежде чем вы будете в состоянии встретиться с бабушкой. Рэйф, Троя, проводите гостью в отведенную ей спальню.

Двое мужчин появились из тени, но в сознании Скарлет они остались лишь размытыми пятнами. Они взяли ее под руки, даже не подумав связать или надеть на нее наручники.

Ее мозг бешено заработал, и прежде чем она поняла, что делает, рука потянулась за пистолетом.

Волк опередил ее, перехватив ее руку. Она с удивлением смотрела на него. Его зеленые глаза были пусты. Он отобрал у нее пистолет.

Он убьет их…

Он защитит ее…

Но, перевернув пистолет рукояткой вперед, Волк протянул оружие охранникам.

— Верный Солдат Ордена Стаи? — спросила она.

Он вздохнул:

— Нет. Агент Луны.

Вокруг Скарлет все закружилось. Он был лунатиком. Он работал на них.

Работал на королеву.

Скарлет упиралась, отказываясь сдаваться без боя, а они тащили ее к другой лестнице, ведущей вниз.

Она услышала доброжелательный голос мага:

— Позволяю тебе отдохнуть до заката, альфа Кесли. Вижу, что выпавшие на твою долю испытания утомили тебя.

Глава 28

Кай мерил шагами кабинет, от двери до стола, снова и снова. Прошло уже два дня с тех пор, как Левана выдвинула ультиматум: либо он выдает ей киборга, либо она объявляет войну.

Время утекало сквозь пальцы, и с каждым часом в сердце Кая рос ужас. Он не спал двое суток. И из кабинета за эти сорок восемь с лишним часов тоже не выходил — если не считать пяти пресс-конференций, на которых ему нечего было рассказывать.

Ни следа Линь Золы.

Ни следа доктора Эрланда.

Они словно испарились.

Он рассерженно хмыкнул и вцепился пальцами в волосы так, что стало больно.

— Лунатики.

Динамик на столе загудел:

— Королевский андроид Наинси просит разрешения войти.

Кай разжал пальцы с обессиленным стоном. Все эти дни Наинси неизменно заботилась о нем, без конца приносила чай, а позже молча уносила по-прежнему полные, но уже остывшие чашки. Убеждала его поесть и напоминала, что пора идти на очередную пресс-конференцию, или что он забыл ответить на вызов генерал-губернатора Австралии. Если бы не слова «королевский андроид Наинси», то каждый раз, как она появлялась на пороге, он почти ожидал увидеть перед собой человека.

Интересно, отец так же относился к своим помощникам-андроидам? Или, может, у Кая просто уже поехала крыша…

Прогнав бесполезные мысли, он вернулся к столу.

— Да, заходи.

Дверь открылась, и в кабинет въехала Наинси. Вопреки его ожиданиям, подноса с едой она не принесла.

— Ваше величество, женщина по имени Линь Адри и ее дочь, Линь Перл, просят немедленной аудиенции. Линь-цзе утверждает, что у нее есть важные сведения о сбежавшей девушке. Я предложила ей обратиться к председателю Хью, но она настояла на том, чтобы поговорить с вами лично. Ее чип личности подтверждает, что она — та, за кого себя выдает. Я не знала, следует ли ей отказать или нет.

— Нет, спасибо, Наинси, позови ее сюда.

Наинси уехала обратно. Кай оглядел себя и спешно застегнул ворот рубашки, но сделать так, чтобы она снова оказалась не мятой, было не в его силах.

Через несколько секунд в кабинет вошли посетительницы. Первой была женщина средних лет, начинающая седеть, за ней — девушка-подросток с длинными густыми волосами. Обе низко поклонились. Кай нахмурился, а когда девушка робко попыталась ему улыбнуться, окончательно почувствовал себя идиотом, потому что мозг, затуманенный усталостью, не среагировал на имена, когда Наинси их называла. Линь Адри. Линь Перл.

Он их знал. Девушку видел дважды — в первый раз у Золы на ярмарке, а потом на балу. Ее сводная сестра.

А женщина…

Женщина.

Кровь в жилах стыла при одном воспоминании, и еще тошней становилось от того, что теперь она смотрела на него так неуверенно, почти застенчиво. Он видел ее на балу. Она собиралась ударить Золу за то, что та осмелилась прийти.

— Ваше величество, — объявила Наинси, вошедшая следом. — Позвольте представить Линь Адри-цзе и ее дочь Линь Перл-мэй.

Обе снова поклонились.

— Да, здравствуйте, — выдавил Кай. — Вы…

— Я была опекуном Линь Золы, — поспешила сказать Адри. — Прошу простить за вторжение, ваше императорское величество. Я понимаю, как вы заняты.

Он откашлялся, жалея, что застегнул воротник. Рубашка уже начала его душить.

— Садитесь, пожалуйста. — Кай указал на диван у голограммы очага. — Это все, Наинси. Спасибо.

Он решительно опустился в кресло, не желая сидеть рядом с ними. Посетительницы устроились на диване, выпрямив спины, чтобы не смять банты на стилизованных под кимоно платьях, и скромно сложили руки на коленях. Сходство между ними было поразительным — и, конечно, обе ничуть не походили на Золу. У той кожа была неизменно загорелая, волосы — тоньше и прямей. И даже заикаясь от смущения, Зола излучала скрытую уверенность.

Кай успел овладеть собой и не улыбнуться воспоминанию о смущенной Золе.

— Боюсь, когда наши пути пересеклись на балу на прошлой неделе, нас не представили официально, Линь-цзе.

— О, вы слишком любезны, ваше императорское величество. Зовите меня Адри. По правде говоря, я хотела бы иметь как можно меньше общего с падчерицей, которая носит имя моего мужа. И вы наверняка помните мою очаровательную дочь.

Он повернулся к Перл.

— Да, мы познакомились на ярмарке. Вы хотели что-то отдать Золе на хранение.

Он с удовольствием заметил, как девушка покраснела, и понадеялся, что она вспомнила, насколько мерзко вела себя в тот день.

— Еще мы виделись на балу, ваше величество, — сказала Перл. — Мы говорили о моей бедной сестре — родной сестре, которая заразилась и умерла от той же ужасной болезни, что забрала и вашего достопочтенного отца.

— Да, конечно. Соболезную вашей потере.

Он подождал ответных соболезнований, но их не последовало. Мать была слишком занята разглядыванием лакированного дерева в кабинете, а дочь увлеченно изображала робость.

Он постучал пальцами по подлокотнику кресла.

— Мой андроид сказал, у вас есть какие-то сведения? О Линь Золе?

— Да, ваше величество. — Адри снова посмотрела на него. — Спасибо, что приняли нас так скоро. У меня есть информация, которая должна помочь вам в розыске моей падчерицы. Как любой сознательный гражданин, я, конечно же, готова всеми силами помогать поискам, чтобы ее успели схватить, пока она не совершила еще чего-нибудь.

— Безусловно. Но, простите, Линь-цзе, мне казалось, в ходе расследования с вами уже связывались и допрашивали, разве нет?

— О да, мы обе имели обстоятельный разговор с очень любезными офицерами, — ответила Адри, — но с тех пор мне стало известно еще кое-что.

Кай подался вперед, опираясь локтями о колени.

— Ваше величество, полагаю, вы знакомы с видеозаписью из зоны карантина, сделанной недели две назад? На которой девушка напала на двух медроидов.

— Конечно, — кивнул он. — Она говорила с Чан Сунто, мальчиком, который поправился после чумы.

— В то время я как раз потеряла младшую дочь и была слишком расстроена, чтобы обращать внимание на подобное, но недавно посмотрела это видео внимательней и теперь уверена, что это была Зола.

Кай сдвинул брови, мысленно прокручивая ролик. Девушку не смогли толком разглядеть — запись была зернистой и нечеткой и показывала ее лишь со спины.

— Вот как, — пробормотал он, стараясь не выдать голосом своего интереса. — И почему вы так подумали?

— По самому видео судить трудно, и я бы не была так уверена, но в тот день я следила за ее чипом, потому что она давно уже вела себя подозрительно. Она была в районе карантина, это точно. Я тогда подумала, что она просто пытается сбежать от домашних обязанностей, но теперь понимаю, что это отклонение было куда более зловещим.

— Отклонение? — поднял брови Кай.

На щеках Адри показался румянец.

— Это еще слишком мягко сказано, ваше величество. Вы знаете, что она даже плакать не умеет?

Кай откинулся в кресле. Подумав секунду, он обнаружил, что не чувствует отвращения, которого, очевидно, ожидала Адри. Только любопытство.

— Вот как? И это обычно для… для киборгов?

— Откуда же мне знать, ваше величество. Она — первый и, надеюсь, последний киборг, которого мне выпало несчастье встретить на своем пути. Не понимаю, зачем их вообще делают. Опасные, гордые создания — задирают нос, будто думают, что они лучше других. Будто им полагается особое отношение за их… странности. А на самом деле только тянут соки из трудового народа.

Чувствуя, как воротник рубашки впивается в шею, Кай кашлянул.

— Ясно. То есть, вы хотите сказать, у вас есть доказательства, что Зола была в районе карантина? И… еще вы упомянули что-то зловещее?

— Да, ваше величество. Если вы будете так любезны проверить мою ID-страницу, то найдете там очень интересное видео.

Кай снял с пояса портскрин, не переставая думать о ролике из карантина, и вызвал страницу Адри. Запись — плохого качества и с эмблемой полицейских андроидов Содружества — обнаружилась на самом верху.

— Что это?

— Когда Зола не ответила на мои вызовы, я решила, что она собирается сбежать из страны, и воспользовалась своим правом вернуть ее силой. Это запись того, как ее нашли.

Затаив дыхание, Кай включил видео. Оно было снято с хувера, который навис над пыльной улицей, окруженной заброшенными складами. И на нем была очень сердитая Зола. Тяжело дыша, она подняла сжатый кулак.

— Я его не крала! Он принадлежит ее семье, а не вам и не кому-нибудь еще!

Картинка задрожала — хувер приземлился, и андроид приблизился к ней.

Набычившись, Зола шагнула назад.

— Я не сделала ничего плохого. Тот медроид на меня напал. Я просто защищалась.

Кай, застыв, смотрел, как андроид монотонно бубнит о правах ее опекуна и об Акте о защите киборгов, пока наконец Зола не соглашается пойти с ним. Видео закончилось.

Понадобилось всего каких-то четыре секунды, чтобы вызвать на экран запись с девушкой и медроидом в карантине, и Кай, стиснув портскрин пальцами, сложил в голове кусочки пазла. В сотый раз за неделю он почувствовал себя идиотом.

Логично предположить, что это была Зола. Конечно, Зола. Всего немногим ранее он отдал антидот доктору Эрланду — прямо у нее на глазах. Эрланд, видимо, отдал его ей, а она — Чан Сунто. И хоть на видео лица не разглядеть, но мешковатые штаны и растрепанный хвост на голове говорили сами за себя.

Сглотнув, он выключил запись и снова повесил порт на пояс.

— О чем она? Что такое она не крала, что принадлежит ее семье?

Адри твердо сжала губы, отчего рядом залегли глубокие морщины.

— Это и вправду принадлежало ее семье — тем, кто с уважением отнесся бы к памяти покойной. А Зола, чтобы получить это, осквернила нечто, что было для меня дороже жизни.

— Что?!

— Не прошло и нескольких минут с момента смерти моей дочери, как она украла ее чип личности. — Адри накрыла ладонью затянутый в шелковое платье живот. — При одной мысли об этом становится дурно, но тут нет ничего неожиданного. Зола всегда завидовала моим дочкам и всегда была скверной девчонкой. Раньше я не подумала бы, что она опустится до такого, но теперь, узнав ее истинную суть, даже не удивляюсь. Она должна быть поймана и наказана за все, что натворила.

Игнорируя ее ядовитый тон, Кай попытался сопоставить обвинения Адри со своими собственными впечатлениями. Вспомнил, как они с Золой встретились у лифта, какая печаль плескалась в ее глазах, когда она говорила об умирающей сестре. Как попросила Кая оставить для малышки танец, если та вдруг каким-то чудом исцелится.

Неужели вся его память о Золе — сплошные чары лунатиков? Что он вообще о ней знает?

— Вы уверены?

— В новостях сказали, что на андроидов напали со скальпелем, а всего за несколько секунд до того я получила сообщение, что моя дочка… она… — У Адри задрожал подбородок, костяшки лежавших на коленях рук побелели. — И я легко могу представить, что она захочет вставить личность Пионы в свою нечеловеческую голову. — Женщина скривилась. — Об этом и подумать страшно, но это вполне на нее похоже.

— И вы считаете, чип может быть еще при ней?

— Не знаю, ваше величество. Но это возможно.

Кай кивнул и вскочил на ноги. Адри и Перл вытаращились на него, потеряв дар речи, а потом тоже поспешно поднялись.

— Спасибо, что довели это до моего сведения, Линь-цзе. Я немедленно установлю слежку за чипом. Если он у нее, мы ее найдем.

Уже произнося эти слова, он понял, что молит звезды, чтобы Линь Адри ошиблась. Чтобы Зола не брала чипа. Но это было глупое, ребяческое желание. Ее нужно найти, и у них оставался лишь один день. И не было никакого желания выяснять, что сделает Левана, если он не справится.

— Спасибо, ваше величество. Я лишь хочу быть уверена, что память моей дочери не будет осквернена только потому, что когда-то я по доброте душевной приняла эту ужасную девчонку в свою семью.

— Спасибо, — начал он, сам не понимая, за что, собственно, благодарит. Просто это звучало к месту. — Если у нас появятся еще вопросы, с вами свяжутся.

— Да, конечно, ваше величество. — Адри склонилась в поклоне. — Я лишь желаю помочь своей стране и убедиться, что мерзавку призовут к ответу.

Кай наклонил голову.

— Вы ведь понимаете, что королева Левана собирается ее казнить, так?

Адри аккуратно сложила руки перед собой.

— Я уверена, законы существуют не просто так, ваше величество.

Сжав губы, Кай проводил посетительниц до двери.

После очередной серии поклонов Перл наконец выплыла из комнаты — причем не переставала глядеть на Кая, хлопая ресницами, пока окончательно не вывернула шею, — но Адри помедлила на пороге. Затем снова поклонилась.

— Вы оказали нам такую честь, ваше величество.

Он натянуто улыбнулся.

— Я хотела спросить… это, конечно, совершенно неважно, но просто из любопытства… если вдруг эта информация поможет расследованию… могу я ожидать какого-то вознаграждения за содействие?

Глава 29

Темница Скарлет когда-то начинала свою карьеру как артистическая гримерная. На стенах угадывались смутные отпечатки зеркал и туалетных столиков, от многочисленных лампочек по окантовке остались лишь пустые патроны. Ковер скатали, обнажив холодный каменный пол, а плотная дубовая дверь, снятая с петель, пылилась в углу. Вместо нее на входе была установлена решетка с ID-сканером.

В ярости девушка мерила комнату шагами всю ночь и большую часть дня, пиная стены и рыча на решетку. По крайней мере, ощущение было такое, что прошел целый день — да что там, несколько месяцев, — но взаперти в подвале оперного театра нет никакой возможности узнать время. Если не считать, что ей дважды приносили еду. Солдат стаи, который этим занимался, ничего не отвечал, когда она спрашивала, сколько ее собираются тут держать, или требовала немедленно отвести ее к бабушке. Только ухмылялся из-за решетки, и от этой ухмылки у нее мурашки бежали по спине.

Наконец, совершенно вымотавшись, Скарлет рухнула на голый матрас и уставилась в потолок. Она ненавидела себя. Ненавидела тех, кто держал ее здесь пленницей. Ненавидела Волка.

Скрежеща зубами, девушка впилась ногтями в старый, побитый матрас.

Альфа Кесли.

Если он еще хоть раз попадется ей, она выцарапает ему глаза. Вцепится в горло и будет терзать, пока у него губы не посинеют. Она…

— Умаялась наконец?

Скарлет встрепенулась. За дверью стоял один из тех, кто запер ее — Рэйф или Троя, она не знала, кто из них кто.

— Я не хочу есть, — выплюнула она.

Солдат оскалился. У всех здесь была одна и та же улыбка, словно ее им привили. Улыбка, в которой не было ни капли смеха или радости.

— Я не принес еды, — ответил он, прикладывая запястье к сканеру. Замок открылся, и он потянул за решетку. — Мне сказали отвести тебя к твоей драгоценной бабушке.

Скарлет поспешно вскочила с матраса. Усталость как ветром сдуло.

— Правда?

— Таков приказ. Придется тебя связывать, или сама пойдешь?

— Сама. Только отведите меня к ней.

Стражник скользнул по ней взглядом и, видимо, решив, что угрозы она не представляет, отступил назад и насмешливо указал рукой в темную даль коридора.

— Что ж, тогда прошу.

Но стоило Скарлет шагнуть за порог, как он схватил ее за запястье и наклонился так близко, что его дыхание обожгло ей шею.

— Вздумаешь сделать какую-нибудь глупость, расплачиваться будет старуха, уяснила?

Ее передернуло.

Не ожидая ответа, он отпустил ее и подтолкнул между лопатками.

Сердце колотилось в груди как сумасшедшее. Скарлет едва удерживала себя в сознании от усталости и желания поскорее увидеть бабушку, но тюрьму свою все же оглядела. В темноте подземного коридора тонули шесть камер с дверями-решетками. Солдат провел ее за угол, вверх по узкой лестнице и через какую-то дверь.

Они оказались за кулисами. Пыльные подпорки, старый реквизит, черные занавеси, похожие на призраков во тьме. Единственным источником света были указывающие проход огни в полу зала. Скарлет пришлось щуриться, чтобы хоть что-то видеть, пока ее вели на сцену, а потом вниз по ступеням в пустой зал. Часть сидений была вовсе убрана, и там, где они когда-то были приделаны к наклонному полу, зияли дыры. Тут в тени стояли еще солдаты — казалось, они о чем-то оживленно беседовали, пока Скарлет со своим тюремщиком их не прервали. Девушка уперлась взглядом в дальний конец зала. Вряд ли среди них был Волк, но проверять не хотелось. Дойдя до конца, она толкнула высокие двери.

Они оказались на балконе, который выходил на большую лестницу в фойе. Сквозь дыру в потолке не проникали лучи солнечного света — видимо, и вправду день подошел к концу.

Тюремщик схватил ее за локоть и потащил прочь от лестницы, мимо бесконечных мрачных статуй ангелов и херувимов. Скарлет вырвала руку из его хватки и попыталась запоминать дорогу, рисуя в воображении чертеж здания, но трудно было сосредоточиться, зная, что совсем скоро она увидит бабушку. Наконец-то.

От мысли, что та провела в плену у этих чудовищ почти три бесконечные недели, внутри все переворачивалось.

Солдат провел Скарлет вверх по лестнице на первый балкон и дальше, ко второму. Через закрытые двери они снова попали в зал, на более высокий уровень, но он прошел дальше и вывел ее в новый коридор. Наконец остановился перед очередной запертой дверью, взялся за ручку и толкнул.

Они оказались в одной из частных лож, располагавшихся над сценой. Там стояло всего четыре бархатных кресла в два ряда.

Бабушка сидела на первом ряду, одна, ее толстая седая коса свешивалась со спинки кресла. Слезы, с которыми Скарлет так долго боролась, хлынули потоком.

— Бабушка!

Та вздрогнула, но девушка уже бросилась к ней. Рухнув на пол в проходе между креслами и перилами балкона, она обняла колени бабушки и разрыдалась ей в джинсы — те самые покрытые пятнами грязи джинсы, в которых та всегда работала в саду. Они знакомо пахли землей и сеном, отчего рыдания только усилились.

— Скарлет! Что ты тут делаешь? — спросила бабушка, положив ладони ей на спину. Голос у нее был сердитый и резкий, но в нем все же звучала доброта. — Перестань. Не выставляй себя на посмешище. — Она заставила внучку подняться с пола. — Ну-ну, успокойся. Как ты здесь очутилась?

Скарлет села на корточки и мутным взглядом уставилась на бабушку. Как бы та ни изображала суровость, красные глаза все же выдавали измождение. Она тоже была на грани слез, но еще держалась. Скарлет сжала ее ладони — мягкие, словно три недели вдали от огорода стерли с них все следы многолетних мозолей.

— Я приехала за тобой, — ответила она. — Когда папа рассказал мне, что они с тобой делают, я не могла не приехать. Как ты? Тебе делали больно?

— Все хорошо, все хорошо. — Она погладила Скарлет по голове. — Но мне не нравится, что ты здесь. Не надо было тебе приезжать. Тут опасно.

— Я вытащу нас обеих отсюда. Обещаю. Звезды, я так по тебе скучала. — Она всхлипнула и прижалась лбом к их переплетенным пальцам, не обращая внимания на то, что с подбородка стекают горячие слезы. — Я тебя нашла, бабушка. Нашла.

Освободив одну ладонь из рук Скарлет, бабушка убрала ей со лба спутанные кудри.

— Я знала, что найдешь. Давай-ка садись рядом.

Кое-как сдержав поток слез, Скарлет оторвалась от коленей бабушки. На кресле рядом стоял поднос с чашкой чая, половиной багета и небольшой пиалой, полной красных виноградин, которые казались нетронутыми. Бабушка подняла его и протянула стоящему на пороге солдату. Тот дернул губами в подобии улыбки, но взял поднос и вышел, закрыв за собой дверь. Сердце Скарлет затрепетало — замок не щелкнул. Они остались одни.

— Сядь рядом, Скарлет. Мне так тебя не хватало… хотя я на тебя сердита. Не надо тебе было тут появляться. Слишком опасно. Но раз уж ты здесь… Милая, ты же едва стоишь на ногах.

— Бабушка, они что, не следят за тобой? Не боятся, что сбежишь?

Морщинистое лицо смягчилось; она снова похлопала по креслу ладонью.

— Конечно, следят. На самом деле мы ни на секунду не остаемся одни.

Скарлет оглядела слоящиеся красные обои на стене, которая отделяла их от соседнего балкона. Возможно, там кто-нибудь сидит и подслушивает. Или те солдаты, мимо которых они проходили на первом этаже: если чувства у них так же обострены, как у Волка, они наверняка и с этого расстояния прекрасно слышат весь разговор. Подавив желание выругаться в пустоту, она села в кресло и, снова потянувшись к бабушке, крепко сжала ее руки. Хоть и мягкие, они были мертвенно-холодны.

— Ты уверена, что все нормально? Тебе ничего не сделали?

Бабушка устало улыбнулась.

— Нет, ничего. Пока еще. Хотя я не знаю, что у них на уме, и совсем им не верю — после того, что они сделали с Люком. И они упоминали тебя. Я так боялась, что они и тебя поймают, милая. Зря ты приехала. Мне надо было лучше подготовиться. Я должна была знать, что это случится.

— Но что им надо?

Бабушка обвела взглядом темную сцену.

— Им нужна информация, которой у меня нет. Если бы была, я бы в ту же секунду все им рассказала. Еще в самом начале. Только чтобы вернуться домой, к тебе. Чтобы уберечь тебя.

— Какая информация?

Бабушка тяжело вздохнула.

— О принцессе Селене.

Кровь зашумела у Скарлет в висках.

— Значит, это правда? Ты что-то про нее знаешь?

Бабушка вскинула брови.

— Так они тебе рассказали? Рассказали, почему подозревают меня?

Она виновато кивнула. Бабушка так долго хранила это в секрете…

— Мне рассказали о Логане Таннере. Они думают, что он привез Селену на Землю и искал у тебя помощи. Сказали, что он может быть моим… моим дедушкой.

Морщины у бабушки на лбу стали еще глубже — она бросила хмурый тревожный взгляд на стену за спиной Скарлет, на другой балкон, а потом снова посмотрела на нее.

— Скарлет. Девочка моя, — начала она ласково, но не продолжила.

Скарлет сглотнула, подумав, что после стольких лет бабушка просто не в силах говорить обо всем, что случилось. О романе, который длился так недолго, но остался с нею на всю жизнь.

Знает ли она, что Логан Таннер мертв?

— Бабушка, я помню, как к нам прилетал человек из Восточного Содружества.

Бабушка подняла голову.

— Я думала, что он собирается забрать меня, но нет. Вы ведь говорили о принцессе, да?

— Молодец, Скарлет, милая.

— Почему ты не хочешь сказать им, кто он? Ты ведь помнишь, как его зовут? И пусть они ищут его. Он же должен знать, где принцесса?

— Им больше не интересна принцесса.

Скарлет покусала губу; ее трясло от поднявшейся внутри тревоги.

— Тогда почему они нас не отпускают?

Бабушка сжала ее руки своими пальцами. Годы садовых работ состарили их, но и сделали сильными.

— Они не могут меня контролировать, Скарлет.

Скарлет вгляделась в морщинистое лицо.

— В смысле?

— Они лунатики. У мага есть дар. Но на меня он не действует. Поэтому меня здесь и держат. Хотят понять почему.

В голове роились обрывки воспоминаний обо всем, что она когда-либо слышала об обитателях Луны; трудно было сказать, что из этого правда, а что — байки и страхи. Говорили, что правление их королевы построено на чем-то вроде гипноза и что ее маги почти так же сильны в этом, как она сама. Что они умеют управлять мыслями и чувствами людей. А если захотят, то даже телами, как марионетками на ниточках.

Скарлет сглотнула ком в горле.

— А много тех, кого нельзя… контролировать?

— Очень мало. Иногда такими рождаются лунатики. Их называют пустышками. Но никто никогда не слышал о подобных землянах. Я — первая.

— Но как? Это наследственное? — Она помедлила. — А меня они могут контролировать?

— Ох, милая, да. Что бы ни сделало меня такой, ты это не унаследовала. Уверена, это еще используют против нас. Наверняка будут экспериментировать на нас, чтобы понять, откуда берет начало эта аномалия. И стоит ли им волноваться, что найдутся и другие такие земляне. — В полутьме ложи лицо бабушки помрачнело. — Это не может быть наследственное. Твой отец тоже слаб.

Скарлет потонула в теплых карих глазах, которые всегда были такими ласковыми, но сейчас, в темном зале, казались неожиданно холодными. В дальнем уголке сознания заворочалось едва ощутимое подозрение.

Ее отец действительно был слаб. У него была слабость к женщинам, к выпивке. Он был никаким отцом — и слабым человеком.

Но бабушка никогда в жизни не думала так о Скарлет. «Все пройдет, — говорила она, когда Скарлет разбивала коленку, ломала руку, мучилась от первой безответной любви. — Выдержишь. Потому что ты сильная, как я».

Сердце глухо заколотилось в груди. Скарлет опустила взгляд на их переплетенные пальцы. На бабушкины руки — морщинистые, хрупкие и такие нежные.

Грудь сковало ужасом.

Лунатики умеют управлять мыслями и чувствами. Внушать людям то, что они должны видеть.

Охнув, Скарлет отпрянула от бабушки. Та инстинктивно сжала ладони в попытке удержать ее, но через мгновение отпустила.

С трудом поднявшись на ноги, девушка отступила к перилам. Она не отводила взгляда от бабушки. От привычных растрепанных волос, заплетенных в косу. От таких родных глаз. Но глаза эти внезапно стали холоднее. И шире.

Поморгав, чтобы прогнать наваждение, Скарлет увидела, как руки бабушки становятся все крупней.

Ее передернуло от омерзения. Пришлось схватиться за перила, чтобы удержаться на ногах.

— Кто ты?

Дверь в задней стене открылась, но вместо тюремщика Скарлет увидела в коридоре силуэт мага.

— Отлично, омега. Мы выяснили все, что было возможно.

Скарлет снова повернулась к бабушке, и из горла вырвался изумленный вскрик.

На ее месте сидел брат Волка, омега Рэн Кесли, и безмятежно смотрел на Скарлет снизу вверх. На нем была та же самая рубашка, измятая и вымазанная в засохшей грязи.

— Привет, солнышко. Рад снова тебя видеть.

Скарлет разгневанно уставилась на мага. В темноте едва можно было разглядеть белки его глаз.

— Где она?

— Пока жива и, к сожалению, остается для нас загадкой. — Он прищурился. — Ее разум непроницаем, но она точно не поделилась своей тайной ни с сыном, ни с внучкой. Если это какой-нибудь психологический трюк, можно было ожидать, что она попытается научить ему если не того жалкого пьяницу, то хотя бы тебя. Но если это врожденное, значит, просто случай? Или у вас в роду были пустышки? — Он приложил палец к губам, разглядывая Скарлет, будто лягушку, которую собирался препарировать. — Хотя, возможно, ты не совсем бесполезна. Посмотрим, что запоет старушка, когда увидит, как тебе под ногти загоняют иглы.

В ее горле вскипела ярость, и Скарлет бросилась на мага с хриплым воплем, метя ногтями в лицо.

Она замерла, когда до его глаз оставались миллиметры. Гнев испарился, и она рухнула на пол, зарыдав. Изумившись сама себе, она попыталась удержать ускользающую ненависть, но та выворачивалась из хватки разума, словно угорь. Чем больше она старалась, тем сильнее становились рыдания. Они душили ее. Ослепляли. Вся злость рассеялась, превратившись в безнадежность и боль.

Ее переполняло отвращение к себе. Такой бесполезной. Слабой, глупой, бессмысленной.

Скарлет свернулась в клубок, едва расслышав сквозь рыдания презрительный смешок мага.

— Как жаль, что твоей бабушкой нельзя так же просто управлять. Мы избежали бы многих проблем.

Рассудок Скарлет вдруг успокоился, злые, горькие слова ускользнули обратно в дальний угол сознания, и слезы остановились, словно щелкнул переключатель.

Словно все это была игра.

Игра в марионетки.

Скарлет лежала на полу, тяжело дыша и вытирая лицо.

Наконец, впившись ногтями в ковер, она заставила себя перестать трястись и поднялась, держась за ручку двери. На лице мага появилось то самое до омерзения сладкое выражение.

— Тебя отведут обратно в твои покои. — Голос его сочился приторной любезностью. — Большое спасибо за сотрудничество.

Глава 30

Тяжелые сапоги альфы Зеэва Кесли громко стучали по мраморному полу. Он пересек фойе, не обращая внимания на горстку солдат, которые кивнули ему в знак почтения — или, может быть, страха. И отчасти любопытства, ведь он только что провел столько времени под прикрытием, среди землян, притворяясь одним из них.

Сам он старался об этом не думать. С возвращением в штаб он словно очнулся ото сна. Сна, когда-то казавшегося кошмаром, но теперь… Реальность, которую он увидел, проснувшись, казалась куда страшней. Он вспомнил, кто он на самом деле. Что он на самом деле.

Зеэв дошел до ротонды Луны — очень подходящее название в нынешних обстоятельствах, что весьма забавляло мастера Джейла. Миновал зеркало, покрытое щербинами и потемневшее от времени: он едва узнал в нем себя в чистой униформе и с аккуратно зачесанными назад волосами и поспешно отвел взгляд.

Уже на пороге библиотеки в нос ударил запах брата; волосы на загривке встали дыбом. Замешкавшись на секунду, он все же пересек обшитую деревом галерею и шагнул в личный кабинет мага. Когда-то это помещение предназначалось для королевских особ — чтобы важные шишки высшего земного общества могли в покое размышлять над философскими трудами своих предков. В рамах некогда висели бесценные картины, над головой на два этажа возвышались полки, полные книг, — но книги убрали отсюда, еще когда здание превратилось в военную базу, а в порах дерева поселились запахи пыли и плесени.

Джейл сидел за широким, простым столом из металла и пластика, который смотрелся в окружающей обстановке чужеродно и тускло. Рэн тоже был там — стоял, прислонившись к пустому книжному стеллажу.

Брат улыбнулся. Едва заметно.

— Альфа Кесли. — Джейл поднялся на ноги. — Спасибо, что явился так быстро. Я хотел, чтобы ты первым узнал: твой брат вернулся невредимым.

— Я рад, — ответил Зеэв. — Привет, Рэн. Когда мы виделись в прошлый раз, ты выглядел неважно.

— То же самое могу сказать про тебя, Зеэв. Хорошо, что ты смыл с себя запах этой землянки.

Зеэв напрягся.

— Надеюсь, ты не держишь на меня зла за то, что случилось в лесу.

— Нет, что ты. Ты играл свою роль. Делал, что должен. Мне не следовало вмешиваться.

— Да, не следовало.

Рэн зацепил большие пальцы за пояс.

— Я беспокоился о тебе, брат. Мне показалось, ты немного… запутался.

— Как ты уже сказал, — вздернул подбородок Зеэв, — я играл роль.

— Да. Не стоило в тебе сомневаться. Как бы там ни было, рад снова видеть тебя самим собой. Хорошо, что ее пуля не вошла глубже. Когда раздался выстрел, я испугался, что она могла угодить тебе в сердце. — Ухмыльнувшись, Рэн снова повернулся к Джейлу. — Если это все, разрешите доложить о завершении операции?

— Разрешаю, — кивнул Джейл. Рэн отдал честь, приложив кулак к груди.

Когда брат проходил мимо, Зеэв уловил на нем слабый запах Скарлет, и в его животе все перевернулось. Он заставил себя расслабиться и подавил звериное желание вцепиться Рэну в горло, если выяснится, что тот хоть пальцем ее тронул.

Рэн наклонил голову. На лице его появилось мрачное, многозначительное выражение.

— Добро пожаловать домой, брат.

Зеэв, ничем не выдав своих чувств, подождал, пока Рэн выйдет и закроет за собой дверь в дальнем конце галереи, а потом тоже отдал честь.

— Если это все…

— Вообще-то нет. Мне нужно обсудить с тобой несколько вопросов. — Джейл снова опустился в кресло. — Утром я получил вызов от ее величества. Она предупредила, чтобы все стаи на Земле были готовы атаковать завтра.

Зеэв стиснул зубы.

— Завтра?

— Переговоры с Восточным Содружеством завершились неудовлетворительным образом, и она больше не намерена идти на компромиссы, которых другая сторона не желает принимать. Она предложила продлить временный мир, если они поймают и отдадут ей Линь Золу, девушку-киборга, но им это не удалось. Нападение состоится в Новом Пекине, в полночь по местному времени. Мы атакуем в шесть вечера. — Маг убрал руки в широкие красные рукава, и вышитые руны блеснули в падающем на них свете. — Я рад, что ты вернулся как раз вовремя, чтобы повести своих солдат в бой. Мне хотелось бы видеть тебя в эпицентре событий в Париже. Ты готов принять полномочия?

Зеэв стиснул руки за спиной с такой силой, что заболели запястья.

— Я не смею сомневаться в мотивах ее величества, но мне непонятно, зачем отзывать нас с первоначального задания — поисков принцессы, — просто чтобы преподать урок Содружеству. Что за смена приоритетов?

Джейл откинулся на спинку кресла и посмотрел на него пытливо.

— Приоритеты ее величества — не твоя забота. Однако мне не хотелось бы, чтобы ты шел в такое важное сражение с сомнениями. — Он пожал плечами. — Она в ярости, что Линь Зола сбежала. Пусть это и просто девчонка, но ей удалось сбросить чары ее величества. И при этом она не пустышка.

Зеэв не сумел скрыть удивления.

— Мы еще не знаем, чему она обязана своими способностями — заложенной в нее программе или необыкновенно сильному дару.

— Более сильному, чем у ее величества?

— Мы не знаем. — Джейл вздохнул. — Самое странное, что ее умение сопротивляться разуму королевы весьма напоминает умение мадам Бенуа сопротивляться мне. Удивительно, что нам почти одновременно попались две не-пустышки с одинаковыми способностями. К сожалению, я ни на шаг не приблизился к разгадке ситуации с Мишель Бенуа. Час назад проверил ее внучку — податлива, как глина. Стойкости своей бабки она не унаследовала.

Руки альфы Кесли стиснулись в кулаки. Ее запах все никак не хотел рассеиваться, его легкое дуновение танцевало у Зеэва перед ноздрями. Значит, Джейл ее допрашивал. Рэн, должно быть, тоже был там. Что они с ней сделали? Как она?

— Альфа?

— Да, — отозвался он спешно. — Прошу прощения. Мне показалось, я почувствовал ее запах.

Джейл рассмеялся — звонким, добрым смехом. Именно эта теплота всегда вызывала у Зеэва недоверие — остальные маги не пытались как-то маскировать свою жестокость и надменное отношение к простым лунатикам… и к собственным солдатам.

— Твои чувства необычайно остры, альфа. Вне всякого сомнения, мало кто может сравниться с тобой в этом. — Он похлопал рукой по креслу и встал. — А уж тем более в силе характера. В верности. Готовности идти на жертвы. Уверен, никто из остальных моих подчиненных не приложил бы столько усилий, чтобы узнать все, что известно мадемуазель Бенуа, не вышел бы так далеко за пределы своих обязанностей. Именно поэтому для завтрашнего нападения я выбрал тебя.

Джейл шагнул к стеллажам и провел пальцем по полке, собрав бледно-серую пыль. Зеэв старался выглядеть безмятежно и не думать о том, какие жертвы, по мнению Джейла, он принес и как далеко вышел за пределы обязанностей.

Но Скарлет не желала покидать его мысли. Он не мог забыть, как ее пальцы касались его шрамов. Как она обнимала его за шею.

Он сглотнул ком в горле. Каждый мускул в его теле напрягся, силясь загнать воспоминания подальше.

— Теперь осталось лишь решить, что делать с девчонкой. Как неприятно вышло: только нам удалось найти след, который может привести к принцессе Селене, а информация оказалась уже не нужна.

Зеэв впился ногтями в ладони. Неприятно — не то слово. Если бы ее величество бросила поиски принцессы три недели назад, Скарлет и ее бабушку вообще бы не тронули.

И он никогда не узнал бы ее.

Грудную клетку сковало тяжестью.

— Но не стоит унывать, — продолжал Джейл рассеянно. — Она еще может пригодиться, особенно если убедит свою бабушку заговорить. Мадам Бенуа пытается делать вид, что ничего не знает, но я уверен, ей известно, откуда у нее способности к сопротивлению. — Он поправил манжету. — Как ты считаешь, что пожилая дама ценит выше — жизнь внучки или свои тайны?

Зеэв не нашелся что ответить.

— Что ж, посмотрим. — Джейл снова вернулся за стол. — По крайней мере, теперь у меня есть хоть какой-то рычаг давления. — Его губы сложились в доброжелательную улыбку, обнажив ровные белые зубы. — Ты так и не ответил на мой вопрос, альфа. Ты готов вести наши войска в самое важное сражение в Европейской Федерации?

В легких все горело. Он хотел спросить, выяснить хоть что-нибудь еще — о Скарлет, о ее бабушке, о планах Джейла на нее.

Но задавать подобные вопросы было бы безрассудно. Задание окончено. Больше его с мадемуазель Бенуа ничто не связывает. Он прижал кулак к груди.

— Конечно, мастер Джейл. Это честь для меня.

— Отлично. — Открыв ящик, маг вынул оттуда белую коробку и толкнул по столу к нему. — И еще. Мы только что получили партию чипов личности из парижских зон карантина. Надеюсь, тебя не затруднит занести их на чистку и перепрошивку? Хочется, чтобы они были готовы к завтрашнему утру — к нам прибудет подкрепление. — Он откинулся в кресле. — Нужно собрать максимум солдат. Главная цель — ввергнуть жителей Земли в такой ужас, чтобы мысль о сопротивлении даже не пришла им в головы.

Глава 31

Зола выглянула из окна кабины и окинула взглядом усеянную зелеными ростками землю. Поля тянулись во все стороны, и ровную линию горизонта прерывал лишь каменный дом, стоящий примерно в километре от них.

Дом. Грядки. И огромный космический корабль.

— Ничего подозрительного.

— По крайней мере, мы в порядочной глуши, — заметил Торн, вставая с капитанского кресла и натягивая кожаную куртку. — Если кто-нибудь заявит в полицию, они будут ехать сюда лет сто.

— Если только они уже не в пути, — пробормотала Зола. Сердце у нее стучало как безумное, пока они спускались на Землю, — казалось, это длилось целую вечность. В мозгу мелькали тысячи вариантов последствий такого шага. Она повторяла все ту же нелепую мантру, сколько могла, но было неизвестно, есть ли от этого хоть какая-то польза, и в груди росло гложущее чувство, что ее попытки скрыть корабль с помощью лунного дара бесплодны. Трудно было заставить себя поверить, что радары и радиоволны можно так просто обмануть.

И все же пока никто не обнаружил корабль в космосе, удача им не изменила. На ферме Бенуа и на полях, кажется, не было ни души.

Грузовой отсек начал открываться, и Ико прощебетала:

— Ладно, идите, развлекайтесь. А я буду сидеть тут совсем одна, проверять радары и заниматься диагностикой. Вот весело-то будет.

— Твой сарказм с каждым разом все безупречней, — сказала Зола и встала рядом с Торном у платформы, которая наконец опустилась до конца, смяв ровную грядку густой зелени.

Торн, сощурившись, вгляделся в портскрин.

— Удача! — воскликнул он наконец, указывая на двухэтажный дом, такой старый, что, наверное, пережил еще Четвертую мировую. — Она дома.

— Принесите мне что-нибудь на память! — крикнула Ико вдогонку Торну, который как раз шагнул на землю. Почва была влажная после недавней поливки и тут же запачкала ему штаны, но он, не обращая внимания, устремился к дому напрямую через грядки.

Зола двинулась следом, впитывая взглядом широко раскинувшиеся поля и вдыхая свежий воздух, такой сладкий после духоты корабля. Даже с отключенным аудиоинтерфейсом она никогда еще не слышала такой тишины.

— Тут так тихо.

— Жутко, да? Не знаю, как люди это выносят.

— А мне кажется, даже приятно.

— Ага, очень. Прямо как в морге.

Неподалеку от жилого дома было разбросано несколько более мелких построек: коровник, курятник, сарай, ангар, достаточно большой для нескольких хуверов или даже космического корабля — правда, не габаритов «Рэмпиона».

Заметив его, Зола ахнула. Потом, нахмурившись, потянула за ниточку мелькнувшего воспоминания.

— Погоди.

Торн обернулся.

— Ты кого-то увидела?

Не отвечая, она свернула с пути. Торн увязался следом, и вместе они молча добрались по мокрой земле до двери ангара. Зола толкнула ее, распахивая.

— Мне кажется, вламываться в частную собственность Мишель Бенуа — не лучший способ представиться.

Девушка оглянулась на пустые окна хозяйского дома.

— Мне нужно кое-что проверить. — Она шагнула через порог. — Включить свет.

Лампы, моргнув, ожили, и открывшееся зрелище заставило Золу охнуть. Инструменты и запчасти, шурупы и болты, одежда и перепачканные маслом тряпки — все беспорядочно валялось вокруг. Все шкафы были открыты, ящики и коробки — перевернуты, почти совсем скрывая из виду блестящий белый пол.

У дальней стены стоял небольшой курьерский корабль с разбитым задним стеклом. Рассыпанные повсюду осколки мерцали в свете ламп. Пахло разлитым топливом, токсичными испарениями и еще чуть-чуть ларьком Золы на рынке.

— Ну и свалка, — сказал Торн с неудовольствием. — Сомневаюсь, что можно доверять пилоту, который настолько не уважает свой корабль.

Не обращая на него внимания, Зола занялась сканированием полок и стен. Несмотря на сбивающий с толку беспорядок, мозговой интерфейс что-то заметил. Знакомое ощущение, обрывки давно потерянных воспоминаний. Угол, под которым солнце светит в дверной проем. Запах машинного масла, смешанный с запахом навоза. Пересечения стропил. Она зашагала вперед, хрустя мусором под ногами, — медленно, чтобы ощущение не пропало ненароком.

— Зола, — позвал Торн, оглядываясь на фермерский дом. — Что мы тут делаем?

— Ищем кое-что.

— В таком месиве? Что ж, удачи!

На свободном клочке пространства Зола остановилась, размышляя. Разглядывая. Вспоминая, что уже была здесь. Во сне, в полудреме.

Она заметила узкий железный шкафчик, выкрашенный грязно-коричневой краской. Там висели три кителя, на рукавах у всех были нашивки военных сил ЕФ. Расправив плечи, Зола направилась к шкафу и отодвинула кители в сторону.

— Зола, ну ты чего? — возник рядом Торн. — Некогда сейчас искать, во что переодеться!

Но та едва его слышала — в голове шумело. Весь этот беспорядок был неспроста. Тут кто-то побывал, и он что-то искал.

Искал ее.

Если бы только можно было не думать об этом; но осознание сверкнуло молнией, и отмахиваться оказалось бесполезно.

Наклонившись над шкафом, она просунула руку за заднюю стенку и, как и ожидала, нащупала рычаг. Он был невидим в тени. Его нельзя было заметить, если не знать, где искать. А она знала — потому что уже бывала здесь. Пять лет назад, в наркотическом полузабытьи, которое она по ошибке считала сном, она видела это место. Каждый сустав, каждый мускул тогда горел от недавно перенесенных операций. Медленно выбравшись из бесконечной темноты, она словно в первый раз увидела головокружительно яркий мир.

Держась ладонью за шкаф, Зола потянула рычаг.

Тайная дверь оказалась тяжелее, чем ей представлялось — видно, была сделана из чего-то куда более основательного, чем простая жесть. Она приподняла ее на скрытых петлях и отпустила, позволив упасть на пол. В воздух взметнулись облачка пыли.

Перед ними открылся квадратный проем. От порога вниз вели врезанные в стену пластиковые ступеньки. Торн нагнулся, упершись руками в колени.

— Откуда ты знала?

Зола не могла оторвать глаз от тайного хода.

— Сканер показал, — коротко ответила она, не в силах озвучить правду.

Включив фонарик, она первой окунулась в густой, спертый воздух тайного хода. Луч осветил помещение такого же размера, как и ангар наверху, без окон и дверей. С трудом набравшись храбрости, чтобы посмотреть, куда ее занесло, Зола осторожно скомандовала:

— Включить свет.

Сначала раздался щелчок автономного генератора, а следом над головой постепенно зажглись три длинные флуоресцентные лампы. Торн перепрыгнул через последние четыре ступеньки и шумно приземлился на пол. Развернувшись лицом к помещению, он застыл на месте.

— Это… это что вообще такое?

Зола не ответила. Она и дышала-то с трудом.

Посреди комнаты стоял резервуар с куполообразной стеклянной крышкой. Вокруг находилось множество сложных механизмов — больничных мониторов, датчиков температуры, биоэлектрических сканеров. Панелей, трубок, игл, экранов, проводов и пультов управления.

У дальней стены находился операционный стол с целой армией подвижных ламп, вырастающих одна из другой, будто щупальца гигантского осьминога, а рядом — маленький столик на колесах с почти пустой бутылкой стерилизующей жидкости и хирургическим набором — скальпелями, шприцами, повязками, масками для лица, полотенцами. На стене висели два темных нетскрина.

В то время как эта часть тайного помещения была похожа на операционную, другая его половина больше напоминала мастерскую Золы в подвале дома Адри, со множеством отверток, клещей и паяльников. Все было завалено запчастями андроидов и компьютерными схемами. А еще там лежала незаконченная — с тремя пальцами — рука киборга.

Зола вздрогнула — тут пахло одновременно как в стерильной больничной палате и как в сырой пещере.

Торн осторожно подошел к резервуару. В желеобразном наполнителе виднелись очертания тела ребенка.

— Зачем это?

Зола потянулась было к запястью, но вспомнила, что перчатки на руке давно уже нет.

— Это контейнер для восстановления, — ответила она шепотом, будто ее могли подслушать призраки прошлого. — Пациент там лежит живой, но без сознания. Если восстанавливаться нужно очень долго.

— Разве они не под запретом? Есть же какой-то там закон о перенаселении, а?

Зола кивнула и, подойдя к контейнеру, прижала пальцы к стеклу. Попыталась вспомнить, как проснулась здесь, но не смогла. Перед глазами вставали лишь картинки ангара и фермы, а о подземелье ничего не вспоминалось. Видимо, она толком не приходила в сознание, пока ее не решили отправить в Новый Пекин, к новой жизни — жизни запуганной, одинокой сироты-киборга.

Очертания ребенка внутри казались такими крошечными, но она понимала, что силуэт когда-то принадлежал ей самой. Левая нога продавила жижу глубже, чем правая. Сколько же времени она пролежала там вовсе без ноги?

— Интересно, зачем его тут поставили?

Зола облизнула пересохшие губы.

— Думаю, чтобы положить в него принцессу.

Глава 32

Ноги будто приросли к полу. Зола завороженно осматривала подвал, не в силах прогнать видение: вот она, одиннадцатилетняя, лежит на операционном столе, а хирурги режут, пилят и сшивают ее по кусочкам, вживляя в тело холодный металл. Провода в мозгу. Оптобионика за сетчаткой. Искусственная сердечная ткань, новые позвонки, трансплантированная кожа, чтобы скрыть шрамы.

Сколько времени это заняло? Сколько она пролежала без сознания в этой глубокой темной норе?

Когда Левана пыталась ее убить, ей было всего три года.

Когда ее разбудили после операций, ей было одиннадцать.

Восемь лет она росла, спала и видела сны в этом контейнере.

Не мертвая, но и не живая.

Она посмотрела на отпечаток своей головы под стеклянной крышкой. Туда сходились сотни тоненьких проводов с датчиками нервной деятельности. В стенку был утоплен небольшой нетскрин. Хотя нет, поправила себя Зола. Это обычный компьютер, не сетевой. У этой комнаты не было никакой связи с внешним миром — чтобы королева Левана ничего не узнала.

— Непонятно, — сказал Торн, разглядывая столик с хирургическими инструментами в дальнем углу. — Что они тут с ней делали?

Она оглянулась на капитана, но в его глазах было только искреннее любопытство.

— Ну, — начала она, — как минимум, запрограммировали и вставили чип личности.

Торн взял скальпель.

— Точно. Когда ее привезли на Землю, своего ведь у нее не было. — Он указал скальпелем на контейнер. — А эта штука?

Зола схватилась за стол, чтобы руки не дрожали.

— У нее, наверное, были очень сильные ожоги. А в таком контейнере она была бы вне опасности. И скрыта от чужих глаз. — Она постучала пальцем по стеклу. — Все эти провода стимулировали ее мозг, пока она спала. Обычным способом она учиться не могла, так что пришлось заменить все фальшивыми воспоминаниями.

Прикусив губу, Зола заставила себя замолчать — она едва не сказала про соединение с Интернетом в мозгу принцессы, с помощью которого удобно было продолжать учиться, уже проснувшись, и одновременно не знать, что все это уже должно было быть ей известно.

Так легко казалось говорить о принцессе, будто это кто-то другой. Впрочем, ей до сих пор казалось, что это и есть кто-то другой. Девочка, которая спала в этом контейнере, — совсем не тот киборг, который в нем проснулся.

Внезапно Золу осенило: вот почему у нее совсем нет воспоминаний. Не потому, что хирурги повредили ей мозг, вставляя панель управления, а потому, что у нее и не могло их быть — ведь она все время спала.

Если очень постараться, выйдет ли у нее вспомнить хоть что-нибудь, что было до комы? Что-нибудь из раннего детства? И тут в памяти всплыл тот самый вечно повторяющийся сон: горящие угли, кожа, слезающая с обожженной плоти… Значит, это вовсе не сон, а воспоминание.

— Включить экран.

По команде Торна оба экрана над операционным столом загорелись — тот, что слева, спроецировал в воздух вращающуюся голограмму верхней половины человеческого тела. У Золы замерло сердце при мысли, что это она, но на другом экране появилась надпись:

ПАЦИЕНТ: МИШЕЛЬ БЕНУА

ОПЕРАЦИЯ: НЕРВНО-ПОЗВОНОЧНЫЙ БИОЭНЕРГЕТИЧЕСКИЙ БЛОК, МОДЕЛЬ 4.6

СТАТУС: ЗАВЕРШЕНА

Зола приблизилась к голограмме. Плечи у фигуры казались узкими, женственными, но лица не было видно.

— Что такое нервно-позвоночный биоэнергетический блок?

Зола указала на повернувшуюся спиной фигуру — на позвоночнике под основанием черепа виднелся темный квадрат.

— Вот это. Мне тоже такой имплантировали — чтобы я в детстве случайно не использовала свой дар. А для землянина действие будет другое — он блокирует воздействие сил лунатиков. Если Мишель Бенуа знала что-то о принцессе Селене, ей нужно было защитить эту информацию на случай, если она попадет в руки к лунатикам.

— Но если кто-то изобрел средство против психов с Луны, почему его не ставят всем землянам?

Золу накрыло волной скорби. Блок изобрел Линь Гаран, ее приемный отец, но он умер от чумы, не успев претворить разработку в жизнь. Она едва знала его, но чувствовала, что смерть забрала его слишком рано. Все было бы совсем иначе, если бы он не погиб — не только для Перл и Пионы, но и для самой Золы тоже.

— Не знаю, — ответила она наконец со вздохом, устав от тяжелых мыслей.

Торн хмыкнул.

— Ну, значит, теперь мы точно знаем? Принцесса была тут.

Зола еще раз оглядела помещение, зацепившись взглядом за стол с запчастями. Эти самые инструменты сделали из нее киборга. Торн их либо не заметил, либо просто не догадался, зачем они здесь. Признание едва не сорвалось у нее с языка. Возможно, ему следует знать. Если они останутся вместе, он заслуживает того, чтобы знать, с кем связался. Какой опасности она его подвергает.

Но не успела она раскрыть рот, как услышала его голос:

— Экран, покажи принцессу Селену.

Зола резко развернулась, кровь прилила к голове. Но на экране появилась не одиннадцатилетняя девочка. В высветившемся изображении вообще едва можно было узнать человека.

Торн отшатнулся.

— Что за…

В желудке Золы все перевернулось, и она закрыла глаза, борясь с отвращением. Она тяжело сглотнула и только через секунду осмелилась снова взглянуть на экран.

Там была фотография ребенка.

Точнее, того, что осталось от ребенка.

Все тело от шеи до обрубка левой ноги было обмотано бинтами, кроме правой руки и плеча — там кожу усеяли кроваво-красные пятна вперемежку с ярко-розовыми волдырями. Волос не было; шею и щеку покрывали ожоги. Левая сторона лица опухла и стала бесформенной, глаз едва виднелся, от уха к губам шла полоса швов.

Зола подняла дрожащие пальцы ко рту, провела по коже. На ней не осталось никаких следов от всех этих ран. Только небольшие шрамы на бедре и запястье, вокруг протезов.

Как они ее спасли? Как ее вообще можно было спасти?

Но правильный вопрос задал Торн:

— Кто мог сделать такое с ребенком?

По телу побежали мурашки. Она совсем не помнила боли, которую должны были причинять эти ожоги. Соединить себя и эту девочку в одно целое никак не удавалось.

Но вопрос Торна все еще висел в холодном воздухе подвала.

Это сделала Левана.

Сделала с ребенком, почти младенцем.

С собственной племянницей.

И все для того, чтобы править. Чтобы захватить трон. Чтобы быть королевой.

Кровь вскипела у Золы в жилах. Она стиснула кулаки.

Торн хмуро смотрел на нее.

— Надо поговорить с Мишель Бенуа, — сказал он и положил скальпель на место.

Зола сдула с лица прядь волос. В этих стенах витал призрак ее-прошлой — маленькой жертвы, цеплявшейся за жизнь. Сколько людей помогало спасти ее и укрыть, хранило ее тайну? Сколько рисковало собой, потому что считали, что ее жизнь дороже? Потому что верили, что она вырастет сильной и сумеет остановить Левану?

Все еще взбудораженная, она поднялась вслед за Торном по лестнице обратно в ангар, не забыв проверить, чтобы тайная дверь за ними наглухо закрылась.

Когда они опять окунулись в яркий солнечный день, мрачный дом, возвышавшийся над садиком, по-прежнему был абсолютно тих. «Рэмпион» нелепой громадой стоял в отдалении.

Торн проверил портскрин и известил напряженным тоном:

— За все это время она не сдвинулась с места.

Он даже не попытался не шуметь, шагая по гравийной дорожке к дому, и заколотил в дверь так, что каждый удар эхом отдавался вокруг. Они прислушались, ожидая шагов за дверью, но тщетно. Единственным звуком было копошение кур во дворе.

Торн повернул ручку, и дверь распахнулась — оказывается, она была не заперта.

Шагнув в прихожую, он окинул взглядом деревянную лестницу на второй этаж. Справа была гостиная, заставленная потертой мебелью. Слева — кухня. На столе стояла пара грязных тарелок. Свет нигде не горел.

— Есть кто? — крикнул Торн. — Мадам Бенуа?

Зола подключилась к сети и вызвала чип Мишель Бенуа.

— Сигнал идет сверху, — прошептала она.

Под весом ее металлической ноги ступеньки жалобно скрипели. Стена была увешана маленькими экранами, на которых сменяли друг друга фотографии женщины среднего возраста, одетой в униформу пилота, и девочки с огненно-рыжими волосами. Веснушчатая пухленькая малышка с ранних фотографий постепенно превратилась в настоящую красавицу.

— Приве-е-ет, Скарлет! — не удержался Торн, проходя мимо.

— Мадам Бенуа? — снова позвала Зола. Либо та очень крепко спала, либо они сейчас увидят что-то такое, чего Зола предпочла бы, наверное, не видеть. Дрожащей рукой она распахнула ближайшую дверь, уговаривая себя не орать, если там вдруг обнаружится полуразложившийся труп.

Но трупа не было.

Комната оказалась перевернута вверх дном — совсем как ангар. Вокруг валялись одежда и обувь, одеяла и все, что угодно, — за исключением хозяйки комнаты. Или ее тела.

— Эй! Есть кто?

Внимание Золы привлек туалетный столик у окна, и сердце у нее упало. Бросившись к нему, девушка подняла микрочип и показала Торну.

— Это что?

— Мишель Бенуа.

Тяжело вздохнув, она выключила соединение.

— В смысле… тут ее нет?

— Не будь идиотом, — проворчала Зола и прошла мимо него в коридор. Уперев руки в бока, она уставилась на вторую закрытую дверь — наверняка тоже в спальню.

В доме никого не было. Ни Мишель Бенуа, ни ее внучки. Никого, кто мог бы ответить на вопросы.

— Как найти человека, у которого нет чипа?

— Никак, — ответила Зола. — Для этого их и вытаскивают.

— Надо поговорить с соседями. Вдруг они что-то знают?

Зола застонала.

— Ни с кем мы говорить не будем. Если ты забыл, мы сбежали из тюрьмы.

Она посмотрела на фотографии. На одной из них Мишель Бенуа и маленькая Скарлет с гордостью склонялись над грядкой.

— Пошли, — произнесла она наконец, отряхивая руки, будто сама только что копалась в земле. — Давай сматываться отсюда, пока «Рэмпион» не привлек внимания.

Глухо стуча ногой по ступенькам, она одолела пролет и развернулась на площадке.

Входная дверь распахнулась.

Зола застыла на месте.

Перед ней точно так же застыла симпатичная девушка с медово-золотистыми кудрями. Глаза ее округлились сначала от удивления, а потом от осознания. Взгляд упал на металлическую руку Золы, и незнакомка побелела.

— Бонжур, мадемуазель, — сказал Торн.

Девушка посмотрела на него. Потом глаза ее закатились, и она рухнула на пол без сознания.

Глава 33

Зола, чертыхнувшись, оглянулась на Торна, но тот только пожал плечами. Она снова посмотрела на девушку. Та лежала без сознания поперек прихожей, неудобно упершись головой в ножку столика.

— Это ее внучка? — спросила Зола, но через секунду ее сканер уже проверил параметры внешности незнакомки по базе данных и выдал нулевой результат. Скарлет Бенуа он бы распознал. — Неважно, — добавила она и, шагнув к распростертому на полу телу, отодвинула столик. Голова девушки стукнулась о плитки пола.

Перегнувшись через нее, Зола выглянула во входную дверь. Во дворе стоял видавший виды хувер.

— Ты что делаешь? — спросил Торн.

— Смотрю. — Обернувшись, Зола обнаружила, что он присоединился к ней в прихожей и теперь разглядывает девушку со спокойным интересом. — Кажется, она тут одна.

Его лицо расплылось в лукавой ухмылке.

— Надо взять ее с собой.

— Ты с ума сошел? — Зола бросила на него тяжелый взгляд.

— Ага, от любви. Она же красавица!

— А ты придурок. Помоги дотащить ее до гостиной.

Торн не стал спорить и тут же поднял девушку на руки, обойдясь без помощи Золы.

— Сюда, на диван. — Она спешно протиснулась вперед и поправила полинялые подушки.

— Мне и так неплохо. — Торн перехватил незнакомку так, что ее голова склонилась ему на грудь и светлые кудри запутались в застежке кожаной куртки.

— Торн. Положи ее. Быстро.

Что-то бормоча себе под нос, он опустил девушку на диван, тщательно расправил задравшуюся на животе блузку и уже было начал поудобней устраивать ее ноги на подушках, но тут Зола схватила его за воротник и оттащила.

— Давай убираться. Она нас точно узнала. Как только очнется, сообщит в полицию.

Торн вынул из кармана куртки портскрин и протянул ей.

— Это что?

— Ее порт. Не хочется мешать тебе паниковать, но я его забрал.

Зола схватила устройство и сунула в боковой карман форменных штанов.

— Все равно она при первой возможности кому-нибудь расскажет. И они придут, начнут вынюхивать, поймут, что мы искали Мишель Бенуа, и сами начнут искать Мишель Бенуа, и… Наверное, нужно сломать ее хувер, пока мы тут.

— А я думаю, надо остаться и поговорить. Вдруг она знает, где найти Мишель.

— Остаться и поговорить? Чтобы нас потом еще проще было выследить? В жизни ничего глупее не слышала.

— Эй, меня вообще устраивает вариант взять ее с нами, но эту идею ты отмела, так что я придумал план «Б» — допросить. Я с удовольствием, на самом деле. Мы с одной из моих бывших играли в допрос, там надо было…

— Хватит. — Зола жестом остановила его. — Это бредовый план. Я ухожу. А ты можешь оставаться тут со своей подружкой, если хочешь. — И она решительно прошла мимо.

Торн увязался следом.

— Вот это сейчас по-любому была ревность.

На полпути к двери их остановил стон. Обернувшись, они увидели, как девушка распахнула глаза.

Зола снова чертыхнулась и потащила Торна к выходу, но он не сдвинулся с места, а еще через секунду освободился от ее хватки и неторопливо вернулся в гостиную. На лице девушки отразился ужас; она села, опираясь на подлокотник дивана.

— Не бойся, — сказал Торн. — Мы тебя не тронем.

— Вас показывали на нетскринах. Вы в розыске, — сказала она с европейским акцентом и воззрилась на Золу. — Ты… ты…

— Сбежавшая из тюрьмы киборг-лунатик? — подсказал Торн.

Девушка побледнела еще сильнее. Зола призвала на помощь все свое терпение.

— В-вы меня убьете?

— Нет! Нет-нет-нет, конечно нет. — Торн скользнул на краешек дивана. — Мы только хотели задать несколько вопросов.

Девушка сглотнула.

— Как тебя зовут, солнышко?

Она покусала губу, глядя на Торна со смесью недоверия и робкой надежды, и наконец едва слышно выдохнула:

— Эмили.

— Эмили. Прекрасное имя для прекрасной девушки.

Золу чуть не вывернуло. Она безнадежно стукнулась головой о косяк двери — это привлекло к ней внимание Эмили, и девушка снова съежилась от ужаса.

— Извини, — сказала Зола, выставив вперед ладони. — Я… э-э-э… рада познако…

Не сводя глаз с ее металлической руки, Эмили разразилась истеричными рыданиями.

— Пожалуйста, не убивайте меня. Я никому не скажу, что вас видела! Обещаю, только не убивайте, пожалуйста!

Мгновение Зола с открытым ртом пялилась на устрашающую конечность и только тут поняла, что девушка боялась не того, что она — киборг, а того, что она — лунатик. Зола покосилась на Торна, который сверлил ее обвиняющим взглядом, и подняла руки вверх, сдаваясь.

— Ладно, разбирайся сам. — Она ринулась вон из комнаты и уселась на лестнице.

Потирая виски, чтобы прогнать подступающую головную боль, Зола слушала, как Торн пытается успокоить девушку, и следила за дорогой.

Раньше люди смотрели на нее с отвращением. Теперь — с ужасом. Трудно решить, что хуже.

Хотелось закричать: не ее вина, что она такая. Ее никто не спрашивал. Если бы она могла выбирать, у нее была бы совсем другая судьба.

Лунатик.

Киборг.

Беглянка.

Преступница.

Бродяга.

Зола опустила голову на руки и попыталась прогнать мысли о несправедливости жизни. Не время предаваться ненависти к себе. Сейчас и без этого есть о чем волноваться.

Торн в соседней комнате назвал имя Мишель Бенуа и попросил девушку рассказать хоть что-нибудь полезное, но в ответ донеслось лишь виноватое бормотание.

Зола вздохнула. Если бы только был способ убедить Эмили, что они не желают ей зла, что они не плохие.

Она застыла.

Способ был. И очень простой.

Через мгновение ее охватило чувство вины, но искушение не развеялось. Зола окинула взглядом горизонт — за полями по-прежнему не угадывалось никакого намека на цивилизацию.

Она сложила пальцы, взвешивая плюсы и минусы.

— Ты ведь знаешь Мишель Бенуа, правда? — Голос Торна зазвучал умоляюще. — Ну, в самом деле, мы ведь у нее дома! Это же ее дом, так?

Зола помассировала виски большими пальцами.

Ей не хотелось уподобляться королеве Леване, ее магам и прочим лунатикам, которые пользовались даром направо и налево — промывали мозги, заманивали и порабощали, эгоистично следуя своим прихотям.

Но тут овладеть чужим сознанием нужно было ради благой цели… и на короткий срок…

— Эмили, пожалуйста, не плачь. Ну, правда, я же задал простой вопрос.

— Ладно, — пробормотала Зола, рывком поднимаясь со ступенек. — В конце концов, это ради нее самой.

Глубоко вздохнув, чтобы унять чувство вины, она шагнула обратно в гостиную.

Глаза Эмили широко распахнулись. Девушка отпрянула. Зола заставила себя расслабиться, чтобы легкое покалывание добралось до каждого нерва, и направила на нее добрые, спокойные, дружелюбные мысли.

— Мы — твои друзья, — проговорила она. — Мы пришли, чтобы помочь тебе.

Взгляд Эмили просветлел.

— Ты можешь сказать, где сейчас Мишель Бенуа?

Последняя слеза незаметно скатилась по щеке, и всхлипы прекратились.

— Я не знаю. Она пропала три недели назад. Полиция ничего не нашла.

— А об исчезновении что-нибудь знаешь?

— Она пропала посреди дня, когда Скарлет занималась доставкой. Ни хувера, ни корабля у нее не было. Кажется, не взяла с собой ничего. Ее чип личности остался здесь, портскрин тоже.

Золу охватило разочарование, и пришлось приложить все силы, чтобы аура доброжелательности и доверия не рассеялась.

— Но мне кажется, Скарлет что-то знала.

Зола встрепенулась.

— Она собиралась ехать на поиски. Отправилась пару дней назад и попросила меня приглядеть за фермой. По-моему, у нее были какие-то подозрения, но мне она ничего не сказала. Простите.

— С тех пор она с тобой не связывалась? — спросил Торн, подаваясь вперед.

Эмили покачала головой.

— Нет. Я беспокоюсь за нее, но она молодец. Она справится. — Тут девушка просияла, словно ребенок. — Я помогла? Я хочу помочь.

От такого энтузиазма Золу скривило.

— Да, помогла. Спасибо. Если что-то еще можешь вспомнить…

— Один вопрос, — перебил Торн, подняв палец. — Нашему кораблю нужны кое-какие запчасти. Тут где-нибудь поблизости есть сносная лавка механика?

Глава 34

Скарлет спала беспокойно — сны ее были полны магов и воющих волков. Сумев наконец вырваться из забытья, она заметила, что ей оставили два подноса с едой. От этого зрелища в животе заурчало, но она проигнорировала голод и только свернулась в комок на грязном матрасе.

Она провела пальцами по инициалам, которые много лет назад кто-то вырезал на стене гримерки. Как знать, была ли это восходящая звезда оперы во вторую эпоху или военнопленный…

Может, тот человек здесь и умер?

Она прижалась лбом к холодной штукатурке.

В коридоре звякнул сканер, и дверь со стуком открылась.

Скарлет перекатилась на спину и замерла.

На пороге, пригнувшись, чтобы не стукнуться головой о дверной косяк, стоял Волк. Он смотрел в темноту все тем же пронзительным взглядом, но глаза были единственным, что осталось от него прежнего. Растрепанные, стоящие торчком волосы были теперь зачесаны назад, и от этого его красивые черты казались слишком резкими, даже жестокими. Он смыл грязь с лица и переоделся в ту же униформу, что была на остальных солдатах: темно-красную рубашку с украшенными рунической вязью нашивками на плечах и рукавах. На ремнях висели кобуры, но все они были пусты. На секунду Скарлет задумалась: то ли Волк предпочитает драться врукопашную, то ли ему просто не разрешили заходить в камеру с оружием.

Она резко вскочила, но тут же пожалела об этом — мир вокруг закачался, и пришлось схватиться за стену. Волк молча оглядывал комнату до тех пор, пока их взгляды не пересеклись. В его глазах невозможно было прочитать решительно ничего, а вот в ее взгляде с каждой секундой росли гнев и ненависть.

— Скарлет. — На его лице промелькнула тень неуверенности.

Поднявшееся отвращение прорвалось наружу, и Скарлет закричала. Она даже не осознала, как оказалась на другом конце комнаты, но очень отчетливо ощутила удары, которые обрушила на его челюсть, ухо, грудь. Удары болью отдавались в руках.

Пять ударов он принял спокойно, только скривился, и лишь тогда остановил ее, схватив за запястья.

Скарлет отпрянула, целясь пяткой ему в колено, но он развернул ее так быстро, что она потеряла равновесие и оказалась прижата к нему спиной.

— Отпусти! — завопила она, топая ногами, стараясь попасть ему по пальцам, крича и брыкаясь, но если ей и удалось достичь цели, он не подал вида. Вывернув шею, она клацнула зубами, хотя укусить его надежды не было. Вместо этого, мучительно изогнувшись, она сумела-таки плюнуть ему в подбородок.

Он снова скривился, но не отпустил ее. Даже не посмотрел на нее.

— Предатель! Ублюдок! Отпусти!

Скарлет подняла ногу, чтобы опять попытаться лягнуть, но тут он ослабил хватку, и она, взвизгнув, упала вперед. Стиснув зубы, она торопливо отползла подальше. Колени пульсировали от боли, и пришлось снова держаться за стену, чтобы подняться на ноги. Она развернулась к нему. Желудок скрутило, словно ее вот-вот стошнит от ненависти, отвращения и ярости.

— Что? — прорычала она. — Что тебе надо?

Волк запястьем стер слюну с подбородка.

— Мне надо было тебя увидеть.

— Зачем? Чтобы позлорадствовать, как ловко ты меня одурачил? Как легко было убедить меня, что ты… — Ее передернуло. — Поверить не могу, что позволила тебе до себя дотронуться. — Поежившись, она потерла плечи ладонями, прогоняя воспоминание. — Проваливай! Оставь меня в покое!

Волк не шелохнулся и долго ничего не говорил.

Крутанувшись на месте, Скарлет скрестила руки на груди и уставилась в стену, дрожа.

— Я во многом тебе солгал, — начал он наконец.

Она фыркнула.

— Но все извинения были искренними.

Скарлет насупилась; перед глазами по стене плясали яркие пятна.

— Я не хотел тебе врать, не хотел тебя пугать и… и я пытался, еще в поезде…

— Не смей. — Она обернулась к нему, впившись ногтями в собственную кожу, чтобы не броситься на него снова и не выставить себя еще большей дурой. — Даже не пытайся говорить об этом и оправдывать все, что натворил. Что вы сделали с моей бабушкой!

— Скарлет… — Он шагнул вперед, но она выставила ладони перед собой и отшатнулась, упершись ногами в матрас.

— Не подходи ко мне. Я не хочу тебя видеть. Не хочу слышать. Я лучше умру, чем позволю тебе еще раз меня тронуть.

Он проглотил комок в горле. На лице его мелькнула боль, но Скарлет это только сильнее разозлило.

Волк бросил взгляд на дверь, и она, взглянув следом, заметила, что снаружи стоит все тот же стражник и наблюдает эту сцену, будто «мыльную оперу» на нетскрине. Внутри все перевернулось.

— Мне грустно это слышать, Скарлет, — сказал Волк, снова посмотрев на нее. В его голосе больше не слышалось вины, он теперь звучал жестко и по-деловому. — Потому что я пришел не извиняться. Мне нужно кое-что другое.

Она выпрямилась.

— Мне плевать, что тебе там…

Одним рывком он оказался рядом, зарылся пальцами в ее волосы, прижал к стене. Губами заглушил ее изумленный возглас, а потом и гневный вопль. Она попыталась оттолкнуть его, но это было все равно что пытаться раздвинуть железные прутья решетки.

Вдруг Скарлет почувствовала у себя во рту его язык и изумленно распахнула глаза. От возмущения она уже подумала укусить его, но тут ощутила что-то еще. Во рту оказалось что-то маленькое, плоское и твердое. Каждая мышца в ее теле напряглась.

Волк отстранился, ослабил хватку, теперь уже мягко держа ее затылок в ладони. Его шрамы расплывались у нее перед глазами. Никак не получалось отдышаться.

И тут он прошептал, так тихо, что ей едва удалось уловить слова, хоть они и обожгли ей губы горячим дыханием.

— Подожди до утра, — сказал он. — Сегодня в мире будет неспокойно. — А потом зажал между пальцами рыжий завиток и внимательно вгляделся в него, щурясь, будто прикосновение доставляло ему боль.

С новой волной негодования Скарлет оттолкнула Волка и проскользнула у него под рукой. Забившись в угол камеры, она опустилась на кровать, зажала рот ладонью, а другой оперлась о стену, чтобы удержать равновесие.

Все тело горело, и она не шевелилась, пока Волк не выскользнул за дверь. Решетка открылась и снова захлопнулась.

Стражник ухмыльнулся.

— Что ж, у всех свои слабости, — сказал он. Их шаги начали удаляться по коридору и наконец совсем стихли.

Откинувшись на стену, Скарлет выплюнула непонятный предмет.

В ее ладони, поблескивая, лежал крошечный чип.

Книга IV

А это чтобы съесть тебя, дитя мое^[4].

Глава 35

— Слушай, да ничего с ней не будет.

Вырванная из раздумий Зола подскочила на месте. Торн вел маленький шаттл в сторону городка Рьё, и, к ее великому изумлению, они до сих пор не упали и не разбились.

— С кем ничего не будет?

— С Эмили. Не мучайся, что тебе пришлось вырубить ее своими лунными трюками. Наверняка проснется свежей и отдохнувшей.

Зола поджала губы. Ее мысли были настолько заняты тем, что нужно найти аккумулятор для корабля и вернуться, пока на ферму не явился кто-нибудь еще, что она едва помнила о блондинке, которую они там оставили. Удивительно, но стоило решиться на то, чтобы внушить девушке чувство доверия, как все сомнения и чувство вины рассеялись. Осталось лишь ощущение легкости, естественности, правильности.

Эта легкость пугала ее даже больше, чем пропавшее чувство вины. Если ей самой дар уже казался естественным — всего после нескольких дней тренировок, — то какие могут быть у нее шансы против мага? А уж тем более против самой королевы?

— Я только надеюсь, что к тому времени как она проснется, мы будем уже далеко, — пробормотала она и, снова повернувшись к окну, поправила стянутые в хвост волосы, глядя на призрачное отражение. Ее карие глаза и невыразительные черты едва угадывались в нем. Она наклонила голову, задумавшись, как выглядит, скрытая чарами. Ей этого, конечно, не узнать. Зеркала на чары не реагируют. Но Торна она, без сомнения, впечатлила, а Кай…

«На тебя еще больнее смотреть, чем на нее».

От его слов каждая клеточка ее тела налилась тяжестью.

Внизу показался город, и Торн рывком пошел на снижение. Золу тряхнуло, и она схватилась за ремень безопасности на поясе.

Торн выровнял корабль и кашлянул.

— Там ветер был…

— Не сомневаюсь. — Она бессильно откинула голову на спинку сиденья.

— Ты сегодня даже мрачней обычного, — заметил Торн, ущипнув ее за подбородок. — Расслабься. Может, Мишель Бенуа мы и не нашли, зато убедились, что принцесса была у нее. Это хорошо. Уже прогресс.

— Мы нашли разгромленный дом, и нас узнал первый же человек, который попался на пути.

— Да, потому что мы знамениты. — Он пропел последнее слово с какой-то даже гордостью. Зола закатила глаза, и он ткнул ее локтем. — Да ладно тебе, могло быть хуже.

Она посмотрела на него, приподняв бровь, отчего его ухмылка стала только шире.

— По крайней мере, мы есть друг у друга. — Он раскинул руки, как будто хотел заключить ее в объятия, не будь они пристегнуты ремнями к своим местам. Нос корабля повело вправо, и Торн снова поспешно схватился за руль, выровняв его как раз вовремя, чтобы избежать столкновения со стаей голубей.

Зола рассмеялась, прикрывшись металлической рукой.

Только когда Торн кое-как приземлился на булыжную мостовую переулка, она начала осознавать, какая это была ужасная идея. Но выбора у них не было — чтобы вернуть «Рэмпион» в космос, нужна энергия.

— Нас увидят, — сказала она, сходя с корабля и оглядываясь. Вокруг было пусто и тихо, вековые каменные здания и серебристые клены укрывали улицу тенью. Но окружающее спокойствие не утихомирило нервозность Золы.

— Самое время тебе потренировать свою волшебную промывку мозгов и убедить всех, что они нас вообще не видят. Точнее, наверное, все-таки видят, просто не узнают. Ой, а ты сможешь сделать нас невидимыми? Это бы не помешало.

Зола сунула руки в карманы.

— Не уверена, что готова дурачить целый город. И вообще мне это не нравится. Ощущение, будто я какая-то… злая ведьма.

Она понимала, что ее внутренний детектор лжи показал бы сейчас положительный результат. Но ощущение было, наоборот, слишком естественным — наверное, поэтому оно и казалось таким чудовищно неправильным.

Торн зацепил большие пальцы за ремень и огляделся, сияя голубыми глазами. В своей модной кожаной куртке он смотрелся довольно забавно посреди провинциального городка и все же держался с таким видом, словно ему было знакомо это место. С видом человека, который чувствует себя дома везде, где пожелает.

— Ты, может, лунатик и чокнутая, но ты не злая. Пока ты используешь чары, чтобы помогать людям — и, что еще более важно, мне, — тебе не в чем себя винить. — Он помедлил у грязной витрины обувного магазина, чтобы поправить прическу, а Зола только рот открыла в изумлении.

— Надеюсь, ты не думаешь, что это звучало ободряюще.

Торн с ухмылкой кивнул на следующий магазин.

— Пришли. — Он толкнул скрипучую деревянную дверь.

Их приветствовали гулкий перезвон цифровых колокольчиков и запах машинного масла и горелой резины. Зола втянула носом родной воздух. Запчасти. Машины. Вот теперь уже она почувствовала себя дома.

Снаружи магазин казался просто милой маленькой лавочкой с каменным фасадом и деревянными оконными рамами, но теперь перед глазами развернулось огромное помещение, протянувшееся через весь квартал. Ближе ко входу стояли высокие железные стеллажи с запчастями для андроидов и нетскринов. В глубине виднелись детали более крупных механизмов: хуверов, тракторов и кораблей.

— Идеально, — прошептала она и двинулась к дальней стене.

Они прошли мимо стойки, за которой сидел молодой прыщавый кассир, и Зола тут же призвала на помощь чары, скрыв их с Торном под первой пришедшей в голову личиной — грязных, неряшливо одетых рабочих, — хотя едва ли это было необходимо. Парень не соизволил им даже кивнуть; все его внимание было сосредоточено на портскрине, из которого доносилась бодрая музыка какой-то игрушки.

Зола обошла стеллаж с конвертерами и заметила у одной из лебедок огромного, словно гора, мужчину — единственного, кроме них, покупателя во всем зале. Однако вместо того, чтобы смотреть на полки, он сосредоточенно ковырялся в ногтях, а встретив взгляд Золы, насмешливо ухмыльнулся.

Спрятав металлическую руку в карман, она нащупала вибрации его мыслей и изменила их направление. «Мы тебе не интересны».

Но его ухмылка лишь стала шире, отчего ее пробрала дрожь. Через секунду он отвернулся, и Зола прокралась в проход между стеллажами, одновременно стараясь поддерживать чары и копаясь в кучах запчастей, пока не нашла то, за чем они пришли. Она схватила деталь с полки, охнув от тяжести, и поспешила обратно к выходу.

Как только они скрылись из поля зрения незнакомца, Торн выдохнул.

— Он меня напугал.

Зола кивнула.

— Иди заводи двигатель, вдруг придется сматываться. — И она со стуком уронила свою ношу на стойку перед кассиром.

Тот даже глаз не поднял и, одной рукой продолжая играть, протянул к ней другую со сканером. Красный огонек скользнул по поверхности стойки.

У Золы все внутри застыло от ужаса.

— Э-э-э…

Парень наконец оторвался от игры и окинул ее раздраженным взглядом.

Зола сглотнула. У них не было ни чипов, ни других способов оплаты. Как выкрутиться с помощью магии? Вот у Леваны, наверное, это бы не вызвало трудностей…

Не успела она открыть рот, как перед глазами мелькнуло что-то блестящее.

— Этого хватит? — спросил Торн, протягивая позолоченные цифровые часы с портскрином. Зола узнала в них те, что были на Алаке, хозяине ангара в Новом Пекине.

— Торн! — зашипела она.

— Тут не ломбард, — сказал парень, опустив сканер на стойку. — Вы платить будете или нет?

Зола сердито посмотрела на Торна, но вдруг заметила, что из-за дальних стеллажей показался тот странный незнакомец. Он направился к ним, насвистывая веселый мотивчик, а потом вынул из кармана рабочие рукавицы и демонстративно натянул одну из них на левую руку.

С колотящимся сердцем Зола снова обернулась к парню за кассой.

— Тебе нужны эти часы, — сказала она. — Их хватит, чтобы оплатить покупку, и ты не станешь доносить на нас за то, что мы сделали.

Глаза кассира остекленели. Он начал было кивать, но Торн уже сунул ему в руку часы, а Зола схватила деталь со стойки, и оба стремительно покинули магазин, оставив за спиной перезвон фальшивых колокольчиков.

— Больше не воровать! — сказала она, вышагивая в ногу с Торном.

— Эй, между прочим, эти часы нас только что спасли.

— Это я нас только что спасла, и, кстати, если ты уже забыл, мне совсем не нравится проделывать с людьми такие трюки.

— Даже чтобы спасти свою шкуру?

— Да!

В углу поля зрения мигнул огонек, предупреждая о входящем сообщении.

Через секунду перед глазами Золы побежали слова:

Нас засекли — полиция. Постараюсь не пускать их внутрь как можно дольше.

Она споткнулась посреди улицы.

— Что? — спросил Торн.

— Ико. Корабль нашли полицейские.

Торн побледнел.

— Значит, по шмоткам пройтись времени нет.

— И искать тело андроида тоже. Быстрей.

Зола бросилась бежать. Торн не отставал, но только они завернули за угол, как оба резко замерли на месте.

Между ними и шаттлом стояли двое полицейских — один из них сверял модель корабля с чем-то у себя на портскрине. На ремне у другого пикнуло. Он потянулся к поясу, и Зола с Торном, отпрянув, спрятались за зданием.

Пульс Золы бешено колотился. Она подняла взгляд на Торна, но тот изучал ближайшую витрину. Кривая надпись на стекле гласила: «Таверна Рьё».

— Сюда, — сказал он и потащил ее мимо кованых столиков прямо к двери.

В таверне воняло выпивкой и горелым жиром, вокруг стоял гул нетскринов, настроенных на спортивный канал, раздавались взрывы хохота.

Затаив дыхание, Зола сделала два шага вперед, а потом повернулась к выходу. Торн остановил ее.

— Ты куда?

— Слишком много людей. С полицейскими шансов больше. — Она оттолкнула его, но тут же замерла, заметив, что на булыжную мостовую за витриной опустился зеленый хувер с эмблемой войск Восточного Содружества. — Торн!

Его рука напряглась, и тут в таверне воцарилась тишина. Зола медленно обернулась. Десятки незнакомцев, раскрыв рты, смотрели на нее. На киборга.

— Звезды, — прошептала она. — Мне надо найти новые перчатки.

— Нет, тебе надо успокоиться и включить эти свои волшебные мозговые волны.

Зола шагнула ближе к Торну и подавила нарастающую панику.

— Мы свои, — пробормотала она. По спине тек пот. — В нас нет ничего подозрительного. Вы нас не узнаете. Мы вас не пугаем, не интересуем, не… — Ее голос затих сам собой, когда люди вокруг снова стали отворачиваться к своим тарелкам и напиткам и висящим за стойкой бара нетскринам. Зола продолжала повторять про себя: «Мы свои, ничего подозрительного», пока ее слова не создали вокруг них защитную ауру.

В них не было ничего подозрительного. Они были свои.

Она заставила и себя поверить в это.

Оглядев толпу, Зола заметила, что лишь одна пара глаз по-прежнему устремлена на нее. Глаза были неестественно голубые и весело блестели. Принадлежали они мускулистому мужчине за столиком в дальнем углу. На губах его играла улыбка. Встретившись взглядом с Золой, он откинулся на стуле и поднял взгляд к экранам.

— Пошли, — сказал Торн и повел ее к свободному столику.

От скрипа открывшейся за спиной двери Зола вздрогнула. Они сели за столик.

— Зря мы это сделали, — прошептала она, спрятав элемент питания рядом с собой на скамье. Торн не ответил, и оба склонили головы над столом, ожидая, пока красные униформы пройдут мимо. Раздался писк сканера, от которого у Золы в висках зашумела кровь, и последний из офицеров остановился.

Спрятав металлическую руку под стол, Зола выдвинула из пальца встроенный шприц со снотворным — с тех пор, как доктор Эрланд подарил ей эту руку, она ни разу им не пользовалась. Офицер все не отходил от их столика, и Зола заставила себя повернуться, мысленно повторяя: «Невиновные, нормальные, неотличимые от толпы».

В руках у офицера был портскрин с встроенным сканером чипов. Зола сглотнула и подняла взгляд. Он был молодой, лет двадцати с небольшим. На его лице отражалось недоумение.

— Что-то не так, месье? — спросила она, с отвращением слыша в собственном голосе такие же приторные нотки, как у королевы Леваны.

Он заморгал. Остальные двое — мужчина и женщина — тоже обратили на них внимание и застыли.

От шеи вниз по телу поползло противное ощущение жара. Зола стиснула кулаки. Поток пульсирующей в воздухе энергии был почти виден невооруженным глазом. Оптобионика начала нервничать и гнала перед глазами предупреждающие сообщения о гормонах и химическом дисбалансе, а Зола отчаянно пыталась взять свой дар под контроль. «Я невидима. Я не важна. Вы меня не узнаете».

Пожалуйста…

«Не узнавайте меня».

— Месье?

— Вы… э-э-э… — Его взгляд скользнул от портскрина к ее лицу, и он тряхнул головой, сбрасывая наваждение. — Мы кое-кого ищем, и тут сказано… Вы, случайно, не…

Теперь на них смотрели абсолютно все. Официантки, посетители, жуткий незнакомец со странными глазами. Умоляй не умоляй, невозможно сделать себя невидимой, если с тобой заговорил иностранный военный. От усилий у Золы начала кружиться голова. Температура все больше поднималась, на лбу выступили капли пота.

Она сглотнула.

— Все нормально, месье?

Он сдвинул брови.

— Мы ищем девушку… подростка… из Восточного Содружества. Вы, случайно, не… Линь…

Зола подняла брови, изображая недоумение.

— …Пиона?

Глава 36

Улыбка примерзла к лицу Золы. Имя Пионы камнем ударило ее в грудь, вышибив воздух из легких. Перед глазами поплыли воспоминания. Вот Пиона в карантине, испуганная и потерянная. Вот она умирает, а антидот по-прежнему зажат у Золы в руке.

Вспышка боли огнем пробежала по мышцам. Вскрикнув, Зола вцепилась в крышку стола, едва не упав на пол.

Офицер отпрянул, и его напарница воскликнула:

— Это она!

Зола почувствовала, как стол сдвинулся в ее сторону — это Торн вскочил на ноги. Прошло несколько секунд, прежде чем жгучая боль отступила. На языке остался соленый привкус. Кто-то вскрикнул, сквозь путаницу мыслей пробился скрип отодвигаемых стульев. Женский голос произнес:

— Линь Зола, вы арестованы.

На сетчатке загорелась красная надпись:

Внутренняя температура выше рекомендуемых показателей. Автоматическое отключение через одну минуту.

— Линь Зола, медленно поднимите руки. Не делайте резких движений.

Она заморгала, прогоняя туман, застилавший глаза, сквозь который едва различала офицера, целившегося ей в лоб из пистолета. За спиной офицера Торн замахнулся, целясь в нос его молодому напарнику, тот увернулся и ответил на удар. Женщина выхватила пистолет и направила на дерущихся — сцепившись, они уже рухнули на ближайший столик.

Зола глубоко вдохнула, радуясь, что под кожей остался лишь отголосок боли.

Пятьдесят секунд до автоматического…

Она медленно выдохнула.

Автоматическое отключение отложено. Температура понижается. Выполняется охлаждение.

— Линь Зола, — повторила женщина. — Заведите руки за голову. У меня инструкция стрелять на поражение, если понадобится.

Поднимая ладонь перед лицом, Зола заметила, что совсем забыла про открытый палец, из которого торчала игла дротика с транквилизатором.

— Медленно выйдите из-за стола и повернитесь.

Женщина отступила, чтобы дать ей место. У нее за спиной захрипел Торн — получил кулаком в живот и согнулся пополам.

От этого звука Зола дернулась, но не стала сопротивляться, ожидая, когда все внутри успокоится и пройдет слабость. Она готовила мозг к новой попытке, понимая, что у нее будет только один шанс.

Зола поднялась из-за столика в тот самый момент, когда на запястьях Торна защелкнулись наручники. Она повернулась и краем глаза заметила, как офицер потянулся к поясу.

— Ты не хочешь этого делать, — сказала Зола, и ее снова передернуло от чарующего спокойствия в собственном голосе. — Вы хотите нас отпустить, — продолжила она, обращаясь к троим военным — и ко всем в таверне, даже испуганным завсегдатаям, прижавшимся к дальней стене. В голове гудело от новообретенной силы, от ощущения контроля и власти. — Вы все хотите нас отпустить.

Женщина-офицер опустила руки по швам.

— Мы хотим вас…

По залу прокатился гортанный рык. Сидящий за спиной офицера мужчина с голубыми глазами попытался встать, но вдруг опрокинулся на свой столик. Ножки подломились под его весом, и все вместе рухнуло на пол. Посетители, сидевшие рядом, шарахнулись в стороны, и всеобщее внимание обратилось на мужчину. Зола бросила взгляд на Торна; тот, по-прежнему со скованными за спиной руками, тоже наблюдал за происходящим.

Незнакомец оскалился. Он теперь стоял на четвереньках, по его подбородку стекала слюна. Глаза под темными бровями загорелись зловещим светом, и в них появилась бешеная кровожадность, от которой у Золы свело желудок. Он впился ногтями в деревянный пол и обвел взглядом толпу, с ужасом глядящую на него.

Из глотки его вырвался вой, верхняя губа вздернулась, являя взгляду зубы, больше похожие на звериные, чем на человеческие.

Зола отшатнулась, вжавшись в скамью, уверенная, что из-за перегрева что-то в ее оптобионике расплавилось и теперь посылает ей неверные сигналы. Но зрение так и не прояснилось.

Военные синхронно направили пистолеты на мужчину, но он не выказал ни малейшего беспокойства. Ему словно доставляли удовольствие крики ужаса и то, как все расступились.

Внезапно он бросился на ближайшего офицера — тот не успел даже нажать на курок — и схватил его за голову; раздался громкий хруст, безжизненное тело рухнуло на пол. Его движения были настолько быстрыми, что казались размытыми.

Таверну заполнили крики. Все бросились к двери, пробираясь по опрокинутым столам и стульям. Не обращая внимания на толпу, незнакомец ухмыльнулся Золе. Она, трясясь, отступила назад.

— Привет, малышка, — сказал он голосом, слишком человеческим… слишком сдержанным. — Кажется, это тебя ищет моя королева.

Он бросился на нее. Зола отшатнулась, крик застрял у нее в горле.

И тут между ними прыгнула женщина-офицер — лицом к Золе, с распростертыми руками и совершенно пустым выражением лица. Ее безжизненные глаза продолжали смотреть на Золу, даже когда нападающий взвыл от ярости и схватил ее сзади. Обвив руку вокруг шеи женщины, он запрокинул ей голову и вонзил клыки в горло.

Она не закричала. Не дернулась.

Из глотки вырвалось кровавое бульканье.

Раздался выстрел.

Обезумевший мужчина взревел, поднял тело в воздух и, размахнувшись, швырнул через зал, будто собака резиновую игрушку. В тот момент, когда оно рухнуло на пол, прозвучал второй выстрел, и пуля вонзилась ему в плечо. С рыком он рванулся вперед, одной рукой выхватив пистолет у последнего из трех военных. Другой он с размаху ударил того по лицу, оставив красные царапины от когтей.

Зола не могла отвести ошеломленного взгляда от женщины, из глаз которой капля за каплей утекала жизнь. В горле застрял крик. Сердце билось так сильно, будто вот-вот проломит грудную клетку. Перед глазами поплыли белые точки. Она не могла вздохнуть.

— Зола!

Бессмысленным взглядом она обвела комнату и увидела, как из-за опрокинутого стола выбирается Торн с руками, по-прежнему закованными в наручники. Он рухнул на колени у ее скамьи.

— Давай, сними наручники!

Легкие у нее горели. В глазах жгло. Воздух застрял в горле.

— Я… я ее убила… — пробормотала она.

— Что?

— Я убила… Она была…

— Зола, нет времени сходить с ума!

— Ты не понимаешь. Это я. Я…

Торн дернулся вперед и треснул ее по лбу собственным лбом с такой силой, что она взвизгнула и упала на скамью.

— Соберись и помоги мне расстегнуть эту хреновину!

Зола схватилась за стол и рывком подняла себя на ноги. Сквозь боль посмотрела на Торна, моргая, а потом перевела взгляд на тело, лежащее у стены со свернутой под странным углом шеей.

Пытаясь успокоить мозг и осознать происходящее, она бросилась вперед и потянула Торна за собой через перевернутые стулья.

Присев возле первого погибшего офицера, она схватила его за руку и подняла запястье. Торн поднес к нему руки, и наручники, мигнув, раскрылись.

Отпустив безвольную руку, Зола поднялась и рванула к двери, но что-то схватило ее за волосы и дернуло назад. Она с криком упала на стол, раздавив какие-то стеклянные бутылки. По спине расползлось мокрое пятно алкоголя.

Обезумевший незнакомец плотоядно склонился над ней. С его губ и из ран капала кровь, но он, кажется, даже не замечал этого.

Зола попыталась отползти назад, но поскользнулась — в ладонь впился кусок стекла, заставив ее охнуть.

— Я бы спросил, что привело тебя в такую глушь, как Рьё, но, кажется, я и так уже знаю. — Он улыбнулся, но окровавленные клыки делали улыбку неестественной, ужасной. — Не повезло тебе, мы нашли старушку первыми. А теперь наша стая поймала вас обеих. Интересно, как меня наградят, когда я принесу королеве то, что от тебя останется, в коробочке.

Торн, зарычав, размахнулся стулом и сломал его о хребет незнакомца.

Тот отвернулся, и Зола воспользовалась этим моментом, чтобы соскочить со стола. Она упала на пол, а когда подняла глаза, незнакомец вонзил клыки в руку Торна. Раздался крик.

— Торн!

Зверь отстранился, скаля окровавленные зубы, и Торн рухнул на колени.

Голубые глаза сверкнули.

— Твой черед.

Он сделал два неторопливых шага к ней. Зола опрокинула стол, выставив его в качестве щита между ними, но незнакомец со смешком отшвырнул его ногой.

Встав, она подняла руку и выстрелила ему в грудь транквилизатором.

Он ощерился и пренебрежительно выдернул дротик из груди. Зола попятилась и, споткнувшись о стул, со вскриком упала на еще теплое тело мертвого офицера, который успел сделать два таких бессмысленных выстрела. Нападающий жутко ухмыльнулся и вдруг приостановился, побледнев. Жестокая улыбка исчезла с его лица; еще один шаг — и он ничком рухнул на пол.

Зола, вся сжавшись, уставилась на него, лежащего неподвижно посреди разгрома.

Он не шевелился, и она осмелилась бросить взгляд на мертвого офицера, чья кровь капала ей на ключицу. Скатившись с него, она подобрала пистолет, валявшийся на полу, и кое-как поднялась на ноги.

Схватив Торна за плечо, она сунула ему пистолет. Он застонал от боли, но не стал сопротивляться и позволил поднять себя на ноги и толкнуть в сторону двери. Вернувшись к столику, Зола сунула элемент питания под мышку и бросилась вслед за Торном.

На улице творился хаос; люди вопили, выбегали из зданий сломя голову, истерически рыдали.

Зола заметила, что двое полицейских, которые до того разглядывали их шаттл, теперь были заняты бегущей толпой. Разбилось стекло. Из окна выпрыгнул мужчина — тот самый жуткий бугай из магазина запчастей — и сразу же повалил одного из полицейских на землю. Его челюсти сомкнулись у того на шее.

К горлу Золы подступила тошнота; маньяк отпустил офицера и поднял окровавленное лицо к небу.

Раздался вой.

Протяжный, гордый, зловещий.

Дротик Золы вонзился в шею зверю, заставив его умолкнуть. Он успел только обратить на нее горящий взгляд и тут же повалился на бок. Но это было неважно. Пока Зола и Торн бежали к своему шаттлу, на вой кто-то отозвался, а потом еще и еще — не меньше десятка леденящих душу голосов со всех сторон приветствовали восходящую в небе Луну.

Глава 37

— Это что было? — прокричал Торн, поднимая шаттл в воздух. Они сорвались с места намного ниже и быстрее, чем позволяли правила, и вскоре оказались над лоскутным одеялом окружавших город полей.

Зола, все еще тяжело дыша, потрясла головой.

— Лунатики. Он упомянул королеву.

Торн с проклятием обрушил кулак на панель управления.

— Я знал, что они вроде как не дружат с головой — без обид, — но эти были совсем психи! Он мне чуть руку не отгрыз! А моя любимая куртка!

Зола бросила на него взгляд, но раненое плечо оказалось с другой стороны от нее. Зато хорошо был заметен красный след в том месте, где он стукнул ее лбом, чтобы вернуть в реальность.

Она прижала прохладные металлические пальцы к собственной голове, которая уже начинала пульсировать от боли, и тут заметила краем глаза строчку, на которую до того не обращала внимания.

Где вы???

— Ико паникует.

Торн обогнул брошенный на дороге трактор.

— Я и забыл про полицию! Как там мой корабль?

— Погоди. — Зола, которую замутило от резкого маневра, впилась руками в ремень безопасности и вызвала форму нового сообщения.

Летим. Полиция еще там?

Ико ответила почти мгновенно.

Нет, они прицепили «жучок» к днищу и улетели. Что-то случилось в Рьё. Я смотрю нетскрины… Зола, вы это видите?

Зола сглотнула, но не стала отвечать.

— Их уже нет. Они оставили следящее устройство.

— Банально. — Торн начал снижение и слегка зацепился шасси за верхушку мельницы. Зола заметила в нескольких километрах «Рэмпион» — большое серое пятно посреди полей, едва различимое в ночном мраке.

Ико, открывай док для шаттла.

К тому времени, как они опустились у корабля, док был широко открыт. Торн ринулся вперед слишком быстро, и Зола зажмурилась, вжавшись в сиденье, но он включил подруливающие двигатели как раз вовремя, и в следующее мгновение они уже резко остановились. Шаттл содрогнулся и замер. Не успела подсветка погаснуть, как Зола уже выкарабкалась через боковую дверь.

— Ико! Где «жучок»?

— Звезды, Зола! Где вы были? Что там происходит?

— Времени нет… «жучок»!

— Под шасси по правому борту.

— Я сниму, — сказал Торн и поспешил к широко открытой двери. — Ико, закрой док, как только я выйду, а потом открой главный люк. Зола, поставь аккумулятор! — Он выпрыгнул из дока и звучно приземлился ногами в грязь. Через мгновение двери начали закрываться.

— Стой!

Двери замерли, оставив щель размером с голову Золы, в которой сейчас грохотали молоты.

— Что? — воскликнула Ико. — Я думала, он выпрыгнул! Я его прищемила?

— Нет-нет, все нормально. Мне просто надо кое-что сделать.

Закусив губу, она опустилась на колено и задрала штанину. За щитком ноги-протеза в путанице проводов прятались два маленьких чипа: переливающийся таинственным перламутровым блеском чип прямой связи и чип личности Пионы, по-прежнему покрытый ее засохшей кровью.

Военные выследили их по чипу Пионы — и, скорее всего, прихвостни Леваны воспользовались тем же методом.

— Какая я дура, — пробормотала Зола, вытаскивая чип. Сердце вдруг зашлось, но она постаралась не обращать внимания. Торопливо поцеловав чип, она выбросила его наружу. Гладкая грань поймала отблеск лунного света, а потом исчезла во тьме. — Все. Теперь можешь закрывать.

Двери захлопнулись, а Зола поспешила к шаттлу и вытащила оттуда блок питания.

Машинный отсек мерцал красными аварийными огнями. К тому времени, как Зола подползла к внешнему углу и открутила старый элемент, на сетчатку уже были выведены все нужные схемы.

Стоило выдернуть деталь из гнезда, как корабль погрузился во мрак.

Она чертыхнулась.

— Зола! — донесся откуда-то сверху панический вопль Торна.

Она включила фонарь и, часто и нервно дыша, сорвала упаковку с новой детали. С выключенной системой охлаждения в машинном отсеке всего за несколько секунд стало невыносимо жарко.

Вставить кабель в разъем, потом закрепить деталь на двигателе. Затягивая последний болт, Зола вдруг подумала, что уже не представляет, как жила без отвертки в новой руке. Увеличив чертеж перед глазами, она аккуратно соединила все тонкие проводки.

Сглотнув, Зола ввела на панели код перезапуска.

Корабль зашумел, гул становился все громче и громче, и вскоре «Рэмпион» уже мурлыкал, будто довольная кошка. Красные огни снова загорелись, но уже через секунду их сменили яркие белые.

— Ико?

Ответ пришел почти мгновенно.

— Что это было? Почему мне никто не говорит, что происходит?

Выдохнув, Зола перевернулась на живот и поползла обратно к двери. Схватившись за перекладину лестницы, которая вела на главный уровень, она крикнула:

— К взлету готовы!

Лишь только слова слетели с ее губ, как внизу взревели сопла реактивного двигателя, и корабль подскочил. Зола, взвизгнув, изо всех сил вцепилась в лестницу; «Рэмпион» на мгновение завис над землей и вдруг ринулся в небо — прочь от ужасов, творящихся в очаровательном городке на родине Мишель Бенуа.

Когда они снова поднялись на орбиту, Зола вернулась в кабину. Торн лежал в кресле, безвольно раскинув руки.

— Надо промыть рану, — сказала она, глядя на темное пятно крови у него на плече.

Торн кивнул, не оборачиваясь.

— Да уж, не хватало еще заразиться чем-нибудь от этого маньяка.

Неловко ступая на правую ногу, дрожащую под ее весом, Зола кое-как добралась до медицинского отсека, хваля себя, что додумалась заранее убрать с дороги все ящики, и набрала там бинтов и мазей.

— Неплохо взлетели, — заметила она, вернувшись, — капитан.

Встроенный в руку нож легко разрезал липкий рукав Торна, отчего раненый издал мрачный стон.

— Как ощущения? — спросила она, разглядывая след от зубов.

— Как будто меня укусила дикая собака.

— Голова кружится? Тошнит? Ты потерял много крови.

— Все нормально, — сказал он сердито. — Куртку жалко.

— Могло быть намного хуже. — Она оторвала длинный кусок бинта. — Я могла бы сделать живой щит из тебя, а не из той женщины. — На последнем слове ее голос дрогнул. От пустынно-сухих глаз начинала растекаться мигрень. Зола наложила повязку на руку Торна и закрепила ее.

— Что случилось?

Она покачала головой и опустила взгляд на свою рассеченную ладонь.

— Не знаю. — Она кое-как обмотала ее бинтом.

— Зола.

— Я не хотела. — Она откинулась в кресле. К горлу подступала тошнота при одной только мысли о том, какой пустой и безжизненный взгляд был у той женщины, когда она бросилась между Золой и убийцей. — Я просто испугалась, а в следующую секунду она уже стояла передо мной. Я даже не думала… не пыталась… Просто так получилось. — Она рывком встала с кресла и прошагала в грузовой отсек, чувствуя, что ей нужно пространство. Нужно подышать, походить, подумать. — Вот об этом я и говорила! Вот он, этот дар. Он превращает меня в чудовище! Такое же, как те лунатики. Как Левана.

Зола потерла пальцами виски, прикусив рвущееся наружу признание.

Может, дело даже не в том, что она лунатик. Может, это у нее в крови.

Может, она такая же, как ее тетка… Или как мать — та была не лучше.

— Или, может, — сказал Торн, — это была случайность, ведь ты еще только учишься.

— Случайность! — Она развернулась на пятках. — Я убила человека!

Торн поднял палец.

— Нет. Человека убил тот волкоподобный воющий кровопийца. А ты испугалась. Ты не понимала, что делаешь.

— Он прыгнул на меня, а я ее подставила.

— Ты думаешь, прикончив тебя, он бы остальных не тронул?

Зола закрыла рот, но внутренности по-прежнему сводило.

— Я понимаю, тебе кажется, будто это твоя вина, но давай все-таки хоть отчасти винить тех, кого надо.

Зола хмуро взглянула на Торна, но перед глазами по-прежнему стоял страшный незнакомец с неестественно голубыми глазами и гадкой ухмылкой.

— Мишель Бенуа у них. — Ее передернуло. — И это тоже моя вина. Они ищут меня.

— Это еще почему?

— Он знал, что мы поэтому прилетели в Рьё, но сказал, что они ее уже схватили. «Старушку», так он ее назвал. Но она им нужна только затем, чтобы добраться до меня!

Торн провел рукой по лицу.

— Зола, ты бредишь. Мишель Бенуа укрывала принцессу Селену. Если они ее схватили, то из-за этого. Ты-то тут при чем?

Она сглотнула, по-прежнему не в силах унять дрожь.

— Вдруг она еще жива? Надо попытаться ее найти.

— Раз никто не хочет мне ничего рассказывать, — раздался вдруг взвинченный голос Ико, — придется догадываться самой. На вас, случайно, не нападали люди, похожие на оголодавших диких зверей?

Зола с Торном переглянулись. Зола заметила, что в грузовом отсеке за время разговора стало необычайно жарко.

— Горячо, — кивнул Торн.

— Во всех новостях только об этом и говорят, — продолжила Ико. — И не в одной Франции. По всему миру то же самое, в каждой стране Союза. Землю атаковали!

Глава 38

В подвале театра эхом отдавался вой. Скарлет слушала, забившись в уголок в своей темной камере и затаив дыхание. Голоса доносились приглушенно, издалека, откуда-то с улиц. Но раз доходили сюда, видно, звучали очень громко.

Выли десятки голосов. Словно звери, зловещие хищники искали друг друга в ночи.

Вот только зверей в городе не должно быть.

Скарлет с усилием заставила себя встать и подошла к решетке. С ведущей на сцену лестницы по коридору растекался свет, но он был таким тусклым, что она едва видела железные прутья на двери своей собственной камеры. Она выглянула в коридор. Ни шороха. Ни звука. Табличка с надписью «Выход» не горела, наверное, уже сотню лет.

Она посмотрела в другую сторону. Чернота, больше ничего.

Одиночество заставило ее еще острей почувствовать себя пленницей. Быть может, они бросили ее в этой подземной темнице умирать.

Снова раздался вой — на этот раз громче, но все равно издалека. Должно быть, на улице прямо перед зданием.

Скарлет облизнула губы.

— Эй? — начала она осторожно.

Никакого ответа не последовало — даже воя, так что она попробовала громче:

— Тут кто-нибудь есть?

Зажмурилась, вслушиваясь и ожидая звука шагов. Ничего.

— Я есть хочу.

Ни шороха.

— Мне надо в туалет.

Ни звука.

— Я собираюсь сбежать.

Но никто не слушал. Скарлет была одна.

Она стиснула ладонями прутья решетки. Что, если это ловушка? Может, ей хотят внушить ложное чувство спокойствия, проверить, что она будет делать, чтобы потом использовать эту попытку побега против нее.

Или, может, — ну, вдруг — Волк и вправду хотел ей помочь.

Она оскалилась. Если бы не он, она вообще не попала бы в беду. Если бы он сразу сказал правду и объяснил, что и как, можно было бы придумать другой план спасти бабушку, а не идти прямо к ним в руки, будто овца на заклание.

Суставы начало жечь, с такой силой пальцы стиснули решетку.

И тут в пустоте подвала она услышала свое имя.

Слабо, неуверенно, будто в забытьи.

— Скарлет?

Внутри все перевернулось. Скарлет прижалась лицом к решетке. Металл холодил скулы.

— Эй!

Ее начало трясти.

— Скар… Скарлет?

— Бабушка? Бабушка?

Голос затих, будто не выдержал усилия.

Скарлет оттолкнулась от решетки и, бросившись к кровати, разыскала чип, который сунула под матрас.

С отчаянием, с мольбой, с надеждой она вернулась к двери. Если Волк снова ее обманул…

Скарлет просунула руку сквозь решетку и провела чипом перед сканером. Он звякнул той же отвратительно бодрой трелью, что и раньше, когда тюремщики приносили ей еду. До сего момента она ненавидела этот звук.

Дверь распахнулась без помехи.

Скарлет помедлила на пороге, пытаясь усмирить пульс.

Она снова напряглась, силясь услышать своих тюремщиков, но здание, казалось, вымерло.

Тогда она побрела прочь от лестницы в глубину коридора, проводя ладонями по стенам, чтобы понять, куда идти. Добравшись до следующей решетки, остановилась и наклонилась к ней.

— Бабушка?

В камере никого не было.

Третья, четвертая, пятая — все пустые.

— Бабушка? — шептала она снова и снова.

Из-за шестой двери послышался жалобный шепот:

— Скарлет?

— Бабушка! — От радости она уронила чип и поспешно бросилась на пол искать. — Бабушка, все хорошо, я тут. Я тебя вытащу… — Нащупав чип, она провела им под сканером. Когда он звякнул, ее окатила волна облегчения, но из камеры донесся испуганный, болезненный стон.

Скарлет распахнула дверь и проползла внутрь, не вставая, чтобы ненароком не споткнуться о бабушку в темноте. Воздух в камере был затхлым, воняло мочой и потом.

— Бабушка? — Та лежала у дальней стены, свернувшись клубком на твердом каменном полу. — Бабушка?

— Скар? Как?..

— Это я. Я тут. Я тебя отсюда вытащу. — Слова перешли в рыдания, и, схватив бабушку за хрупкие, истончившиеся руки, она притянула ее к себе.

Но та издала ужасный, жалобный крик, который пронзил уши Скарлет, будто ножом. Охнув, она отпустила бабушку.

— Не надо, — прохныкала та, неловко сползая по стене обратно. — Ох, Скар… Тебе нельзя тут быть. Ты не должна. Я не могу тебя тут видеть. Скарлет… — Она заплакала, задыхаясь от клокочущих в горле рыданий.

Скарлет наклонилась над бабушкой. Каждый мускул застыл от страха — она не могла вспомнить, чтобы та хоть раз в жизни плакала.

— Что они с тобой сделали? — прошептала девушка, проведя руками по ее плечам. Под тонкой изодранной рубашкой оказалось множество повязок и что-то мокрое и липкое. Давясь слезами, она коснулась ребер бабушки. Повязки были везде. Погладила руки и предплечья — ладони бабушки были так плотно замотаны бинтами, что напоминали култышки.

— Нет, не трогай. — Бабушка попыталась отстраниться, но лишь безвольно дернулась.

Со всей нежностью, на какую была способна, Скарлет провела большим пальцем по забинтованным ладоням. По щекам полились горячие слезы.

— Что они с тобой сделали?

— Скар, тебе нужно бежать. — Каждое слово приходилось выталкивать с усилием, и к концу фразы старая женщина уже едва дышала.

Скарлет опустилась на колени рядом с бабушкой и положила голову ей на грудь, гладя по лбу и убирая с него липкие волосы.

— Все будет хорошо. Я тебя вытащу, мы найдем больницу, и ты поправишься. Все будет хорошо. — Она заставила себя сесть. — Ты можешь идти? С ногами что-нибудь сделали?

— Я не могу идти. Не могу двигаться. Тебе придется оставить меня здесь, Скарлет. Ты должна бежать.

— Я тебя не оставлю. Бабушка, они все ушли. У нас есть время. Просто надо придумать, как… Я могу тебя понести. — С подбородка закапали слезы.

— Придвинься, милая. Поближе. — Скарлет вытерла нос и зарылась лицом в бабушкину шею. Та попыталась ее обнять, но руки лишь неловко погладили ее по бокам. — Я не хотела тебя втягивать. Прости меня.

— Бабушка…

— Тихо. Слушай. Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала. Кое-что очень важное.

Она покачала головой.

— Хватит. Мы выберемся.

— Слушай, Скарлет. — Хоть бабушка и так говорила едва слышно, но, кажется, еще сильнее понизила голос. — Принцесса Селена жива.

Скарлет крепко зажмурилась.

— Пожалуйста. Не разговаривай. Не трать силы.

— Ее поселили в Восточном Содружестве, у человека, которого зовут Линь. Линь Гаран.

Печальный, тревожный вздох.

— Я знаю, бабушка. Я знаю, что она была у тебя, а потом ты отослала ее с тем человеком в Содружество. Но это уже неважно. Это уже не твоя проблема. Я вытащу тебя отсюда, я никому не позволю тебя тронуть.

— Нет, милая, ты должна ее найти. Сейчас она уже подросток… И она — киборг.

Скарлет моргнула, жалея, что не видит бабушку в темноте.

— Киборг?

— Если имя не изменили, то ее зовут Зола.

Имя показалось ей отдаленно знакомым, но в голове слишком мутилось, чтобы что-то вспомнить.

— Бабушка, пожалуйста, не разговаривай. Надо…

— Ты должна ее найти. Обо всем знают только Логан и Гаран, и если королева нашла меня, то и их тоже могла найти. Кто-то должен рассказать ей, кто она такая. Кто-то должен ее найти. Ты должна ее найти.

Скарлет тряхнула головой.

— Слышать не хочу об этой дурацкой принцессе. Мне нужна только ты. Я буду тебя защищать.

— Я не могу с тобой пойти. — Бабушка погладила Скарлет забинтованными руками. — Скарлет, пожалуйста. Она может все исправить.

Скарлет съежилась.

— Она еще девчонка, — выдавила она сквозь возобновившиеся рыдания. — Что она может?

И вдруг она вспомнила это имя. В памяти вспыхнули картинки из новостей: девушка бежит по ступеням дворца, спотыкается, падает на гравийную дорожку.

Линь Зола.

Девчонка. Киборг. Лунатик.

Она сглотнула. Значит, Левана ее уже нашла. Нашла, но снова потеряла.

— Это неважно, — прошептала она, кладя голову бабушке на грудь. — Это не наша забота. Я тебя отсюда вытащу. Мы спрячемся.

Мысли отчаянно метались в поисках способа сбежать вместе. Нужно найти что-нибудь вроде носилок, или кресла-каталки, или… но ничего не приходило в голову.

Им не подняться по лестнице. Она не донесет бабушку на руках. Та просто не выдержит.

Сердце разрывалось, и от боли из горла вырвался горестный вой.

Она не могла ее оставить. Не могла позволить им тронуть ее еще хоть раз.

— Милая моя девочка.

Она сомкнула веки. Из глаз выдавились две горячие слезинки.

— Бабушка, кто такой Логан Таннер?

Та невесомо поцеловала ее в лоб.

— Хороший человек, Скарлет. Ты бы ему очень понравилась. Надеюсь, когда-нибудь ты с ним встретишься. Передай от меня привет. И еще… прощай.

Из самого сердца Скарлет вырвался всхлип. Бабушкина рубашка уже насквозь промокла от ее слез.

Она не могла заставить себя сказать ей, что Логан Таннер мертв. Сошел с ума. Покончил с собой.

Ее дедушка.

— Я люблю тебя, бабушка. Ты для меня — все.

Обмотанные бинтами руки погладили ее по коленям.

— Я тоже тебя люблю. Моя храбрая, упрямая девочка.

Всхлипнув, Скарлет поклялась себе, что останется до утра. Останется навсегда. Она не бросит бабушку. Если тюремщики вернутся, они найдут их вместе — пусть и убьют вместе, если уж так надо.

Она больше никогда ее не бросит.

Она приняла решение и поклялась себе его выполнить. И тут в коридоре раздались шаги.

Глава 39

По-прежнему склонившись над бабушкой, Скарлет обернулась ко входу. Над головой загудели старые провода, и камеру залил свет. Дверь так и стояла открытой; от решетки на пол падала полосатая тень.

Глаза постепенно привыкали к яркому свету. Она затаила дыхание, прислушиваясь, но шаги замерли. И все-таки там кто-то был. Кто-то шел сюда.

Перебинтованная рука бабушки скользнула в ее ладонь, и Скарлет, повернувшись, наконец разглядела ее. Морщинистое лицо покрывали струйки засохшей крови, волосы спутались и потускнели. От ее бабушки осталась одна изможденная тень, лишь карие глаза по-прежнему были сильными и живыми. И в них все так же было больше любви, чем в целом мире.

— Беги, — шепнула та.

Скарлет покачала головой.

— Я тебя не оставлю.

— Это не твоя битва. Беги, Скарлет. Скорей.

Шаги зазвучали ближе.

Стиснув зубы, Скарлет встала на трясущиеся ноги и повернулась к двери. Сердце в груди от ожидания бросилось в галоп.

Вдруг это Волк?

Вдруг он пришел помочь ей, помочь им обеим?

От пульсации крови в венах кружилась голова, она поверить не могла, что хочет снова его видеть — после всего, что он натворил.

Но ведь он дал ей чип. И он сильный, он смог бы донести бабушку. Если это Волк, если он вернулся за ней, они спасены…

На пол упала тень, и на пороге показался человек.

Это был Рэн. И он улыбался.

Скарлет, сглотнув, сжала колени, полная решимости не выдавать своего страха. Но теперь в Рэне что-то изменилось. Его взгляд был уже не просто жестоким, как раньше — теперь он стал голодным, будто Скарлет была деликатесом, который он давно хотел попробовать.

— А… лисичка. И как же это ты выбралась из клетки?

По ее телу пробежала дрожь.

— Не трогай мою внучку. — В хриплом голосе бабушки внезапно зазвучала сила. Она заерзала, пытаясь сесть. Скарлет тут же упала рядом и взяла ее за руку.

— Бабушка… не надо.

— Я тебя помню. — Мишель прожгла Рэна взглядом. — Ты был одним из тех, кто меня схватил.

— Бабушка…

Рэн хохотнул.

— Отличная память для такой развалины.

— Не бойся его, Скарлет, — продолжала Мишель. — Он всего лишь омега. Его, наверное, оставили тут, потому что у него сил не хватает драться.

Рэн оскалился, демонстрируя острые клыки, и Скарлет съежилась.

— Я остался, — рявкнул он, — потому что мне нужно закончить тут одно дело. — Рэн сверкнул глазами — они едва не пылали. Все в его чертах говорило лишь о ненависти, горячей и безграничной.

Скарлет подвинулась, чтобы закрыть бабушку своим телом.

— Ты ничтожество, — сказала Мишель. Даже ресницы у нее дрожали от натуги. Сердце Скарлет сковал ужас. — Марионетка мага. Они отобрали ваш дар и превратили вас в чудовищ, но даже со всей своей силой, со всеми рефлексами, со всей кровожадностью ты есть и всегда будешь низшим среди своих.

В голове у Скарлет все помутилось. Она хотела, чтобы этот разговор прекратился, чтобы бабушка перестала его дразнить… но знала, что разницы уже нет. Жажда убийства была написана на лице Рэна.

У него вырвался резкий смешок, и он уперся ладонями в дверной косяк, закрывая проход.

— А вот и нет, старая карга. Ты так много знаешь… значит, знаешь, что бывает с тем из стаи, кто убьет альфу? — Он не стал ждать ответа. — Он занимает его место. — Рэн улыбнулся так широко, что на щеках появились ямочки. — И я обнаружил, что у моего брата, моего альфы, есть слабость. — Он снова впился взглядом в Скарлет и замолк.

— Наивный мальчишка, — выдавила бабушка и закашлялась. — Ты слишком слаб. Ты всегда будешь только жалким омегой. Даже мне это ясно.

— Бабушка! — зашипела Скарлет, чувствуя, как Рэн свирепеет все сильнее, как от него исходят волны гнева.

И тут она поняла, чего добивается Мишель.

— Нет! Она несерьезно. — Умолять казалось невыносимым, но ей сейчас было все равно. — Она бредит от старости! Оставь ее…

Бросившись в камеру, Рэн схватил Скарлет за волосы и оторвал от бабушки.

Она завизжала, цепляясь ногтями за его руку, но он отшвырнул ее в угол.

— Нет!

Рэн поднял Мишель за горло; та закричала от боли.

В мгновение ока она оказалась пришпилена к стене. Ей недоставало сил, чтобы отбиваться, дергаться, хоть как-то сопротивляться.

— ОТПУСТИ ЕЕ! — Скарлет кое-как поднялась на ноги, прыгнула Рэну на спину и, зажав шею локтями, сдавила изо всех сил. Но он даже не поморщился, и тогда она вцепилась ногтями ему в лицо, силясь попасть в глаза.

Взвыв, он бросил бабушку на пол, а потом стряхнул Скарлет со спины. Она ударилась о стену, но едва почувствовала это. Все ее внимание было направлено на неподвижное перебинтованное тело в другом углу.

— Бабушка!

Их взгляды встретились, и она моментально поняла, что бабушка уже больше не двинется. Сухие губы шевельнулись, сумев выговорить: «Бе…», но больше ничего не последовало. Открытые глаза смотрели перед собой пусто и зловеще.

Скарлет оттолкнулась от стены, но Рэн успел первым — его огромный силуэт уже склонился над телом Мишель. Он подхватил ее под спину одной рукой, так что голова упала, тяжело ударившись о твердый пол.

Словно голодный зверь, поймавший свою первую добычу, Рэн сомкнул челюсти на шее Мишель.

Скарлет, закричав, упала. Перед глазами все закружилось при виде крови и Рэна, стоявшего на четвереньках.

В ушах зазвенело эхо бабушкиной тирады. «Они превратили вас в чудовищ».

Совершенно раздавленная, она заставила себя отвернуться и лечь на бок. Желудок скрутило, но, кроме слюны и желчи, ничего не было. Во рту появился привкус кислоты и крови, и только тут она осознала, что прикусила язык, когда Рэн грохнул ее о стену. Но боли не было. Только пустота, и ужас, и облако тьмы, которое нависло над ней.

Ее здесь нет. Все это не может быть правдой.

Желудок горел от попыток вытолкнуть наружу несуществующую еду. Она поползла к другой стене, желая оказаться как можно дальше от Рэна. От Рэна и бабушки. На руку упал свет из коридора. Ладонь была мертвенно-белая и тряслась.

Беги.

Подняв голову, она увидела в конце коридора начало лестницы. Рядом висела давно поблекшая табличка. «На сцену».

Беги.

Мозг с трудом пытался понять, что значат эти слова. На сцену. Сцена.

Последнее слово ее бабушки.

Беги!

Потянувшись вперед, она обхватила пальцами решетку и подтянулась, мучительно пытаясь подняться. Встать. Сдвинуться с места, в коридор, к свету.

Поначалу ноги отказывались слушаться, будто их вообще не было, но, начав подниматься по лестнице, она вдруг нашла в себе силы. Она двигалась вперед. Бежала.

На самом верху ее ожидала закрытая дверь — старая деревянная дверь, даже не оборудованная сканером; она заскрипела, послушно открываясь.

За спиной раздались шаги. Погоня.

Скарлет оказалась за кулисами. Справа возвышались колонны, слева тянулся лабиринт фальшивых каменных стен и нарисованных деревьев. Позади хлопнула дверь, и Скарлет схватила кованый подсвечник и бросилась в картонный лес. Держа подсвечник обеими руками и расставив для устойчивости ноги, она замерла в ожидании.

За кулисами показался Рэн. По его подбородку стекала кровь. Скарлет размахнулась и изо всей силы треснула его по голове. Он вскрикнул, попятился, споткнулся о занавес и упал на спину.

Скарлет бросила в него подсвечником, не уверенная, хватит ли ей сил снова замахнуться. Послышался треск ткани, но она уже бросилась бежать, петляя между декорациями, не отрывая взгляд от скрипучего деревянного пола, перепрыгивая через пыльные мотки проводов и опрокинутые прожекторы. Она пробралась на сцену — там не было ничего, кроме все того же дощатого пола и люков в нем, и наполовину спрыгнула, наполовину упала в оркестровую яму. Не обращая внимания на боль, вспыхнувшую в колене, она расшвыряла пюпитры и молнией кинулась в зал.

На сцене позади зазвучали шаги. Нечеловечески быстрые.

Ряды пустых кресел проносились мимо, но она видела только дверь впереди.

Он схватил ее за капюшон.

Она позволила утянуть себя назад и воспользовалась этим, чтобы развернуться и врезать ему коленом между ног.

Он вскрикнул от боли и пошатнулся.

Скарлет мчалась под полуразрушенными мраморными арками, мимо херувимов с отбитыми руками, мимо сломанных канделябров и расколотой плитки. Она сбежала по мраморной лестнице, к огромным дверям, ведущим на улицу. Только бы до них добраться! Вернуться к людям. В реальный мир.

Когда Скарлет ступила на пол вестибюля, у входа мелькнул силуэт другого человека. Замешкавшись, она остановилась в квадрате тусклого света, который падал из дыры в потолке. Резко повернулась и бросилась к другой лестнице, которая вела обратно в недра театра. Наверху послышался грохот двери и топот, но она не могла понять, один человек там бежит или двое.

Одежда на спине взмокла от пота. Ноги болели, адреналин потихоньку улетучивался.

Завернув за угол, она поспешила в темноту. В главном зале когда-то принимали важных гостей, и в каждый уголок нижнего этажа отсюда вело множество дверей и коридоров. Скарлет знала, что справа — дорога обратно, к темницам, поэтому повернула налево. Пространство между двумя ведущими наверх лестницами занимал фонтан. В нише на пьедестале до сих пор стояла бронзовая статуя полуобнаженной девушки — одна из немногих переживших годы запустения.

Скарлет бросилась к противоположной лестнице, гадая, не опасно ли вернуться обратно в фойе, и понимая, что внизу она сама себя загонит в ловушку.

Она спустилась по лестнице и вдруг споткнулась о бортик фонтана. Вскрикнув, Скарлет пошатнулась и упала на дно фонтана, выложенное мелкой потрескавшейся плиткой. И тут на нее набросился Рэн. Его острые когти вонзились ей в плечо, перевернули на спину. Она впилась взглядом в горящие глаза Рэна — глаза сумасшедшего, убийцы, и вспомнила Волка в той драке на ринге.

Ужас сжал горло, задавив крик.

Он схватил ее за куртку и поднял на ноги. Она вцепилась ему в запястья, но страх сковал ее и сил отбиваться не осталось. Ее тошнило от его смрадного дыхания — от него несло гнилым мясом и кровью… Так сильно пахло кровью… кровью ее бабушки…

— Не будь эта мысль мне противна, я, может, воспользовался бы ситуацией, раз уж мы тут одни, — прошептал он, и Скарлет передернуло. — Просто ради того, чтобы увидеть лицо брата, когда я скажу ему…

И он с ревом швырнул ее о статую.

Скарлет ударилась спиной о бронзовый постамент и рухнула на пол, пытаясь сделать вдох. Рэн пригнулся, готовый к прыжку, облизнулся, на его клыках появилась пена.

Скарлет попыталась забиться в узкую щель между статуей и стеной. Исчезнуть. Спрятаться.

Рэн прыгнул.

Она прижалась к стене, но удара не последовало.

Раздался боевой клич, а следом глухой удар. И рычание. Посреди зала, клацая зубами, катались два переплетенных тела. Перед глазами у Скарлет все расплывалось, но наконец ей удалось сделать вдох. Подняв руку, она ухватилась за статую и попыталась встать, но мышцы спины отозвались болью.

Стиснув зубы, она с трудом подтянула ноги и, тяжело дыша, поднялась. Обливаясь потом, прислонилась к бронзовой богине. Если бы только ей удалось сбежать, пока схватка длится…

Рэн зажал голову противника в замок. На одно мгновение Скарлет пронзил взгляд горящих изумрудно-зеленых глаз, и сердце ее замерло… И тут противник перекинул Рэна через голову.

Пол содрогнулся от удара, но Скарлет едва почувствовала толчок.

Волк.

Это был Волк.

Глава 40

Рэн вскочил на ноги, и оба отпрыгнули друг от друга, напрягшись, готовые выплеснуть бурлящую внутри энергию. Скарлет буквально видела, как она кипит у них под кожей. Волк был весь в крови и царапинах, но кажется, совсем не думал об этом: стоял, слегка наклонившись, согнув руки.

Рэн обнажил клыки.

— Рэн, возвращайся на пост, — сказал Волк, ощерившись. — Она моя.

Тот фыркнул от негодования.

— Чтобы ты тут позорил меня, всю нашу семью, своей неожиданной прихотью? Это просто унизительно. — Он сплюнул кровь на покрытый трещинами пол. — Наша миссия — убивать. Так что, если не желаешь покончить с ней сам, отойди и не мешай мне.

Скарлет бросила взгляд через плечо. Перила лестницы были невысокими, и она смогла бы перелезть, но тело ныло при одной только мысли об этом. Стараясь стряхнуть с себя беспомощность, она с трудом поползла к краю фонтана.

— Она моя, — повторил Волк. В его голосе послышался низкий рык.

— Я не хочу драться с тобой из-за человека, брат, — сказал Рэн, но на лице его была выжжена такая ненависть, что ласковые слова прозвучали издевательски.

— Тогда отступись.

— Ее оставили под мою ответственность. Тебе не стоило бросать собственный пост и приходить за ней.

— Она моя! — сорвался Волк и грохнул рукой по ближайшему бронзовому канделябру, начисто вырвав его из стены. Скарлет рефлекторно пригнулась, когда он упал на пол, и восковые свечи, отскочив, посыпались в фонтан.

Оба по-прежнему стояли, подобравшись, тяжело дыша и прожигая друг друга взглядами.

Наконец Рэн оскалился.

— Значит, ты сделал свой выбор.

И прыгнул.

Раскрытой ладонью Волк сбил его на лету и ударил о борт фонтана.

Рэн, тявкнув, упал на пол, но тут же откатился и встал на ноги.

Волк рванулся вперед и впился зубами ему в предплечье.

Вскрикнув от боли, Рэн ударил его острыми ногтями по груди, оставив на коже глубокие багровые полосы. Разомкнув челюсти, Волк наотмашь врезал ему по лицу, и тот отлетел к статуе.

Скарлет с криком отпрянула к колонне у подножия лестницы.

Рэн снова бросился в атаку, но Волк был наготове. Используя собственное ускорение противника, он схватил того за шею и перекинул через голову. Рэн ловко вскочил на ноги. Оба тяжело дышали, разодранная одежда пропиталась кровью. Они закружили по комнате, выжидая, ища слабые места.

Рэн снова напал первым. Он всем весом навалился на Волка и сбил с ног. Щелкнув зубами, попытался вцепиться ему в шею, но Волк оттолкнул его, схватив обеими руками за горло. Хрипя под тяжестью брата, он старался увернуться от сочащихся кровью и слюной клыков, и тут Рэн надавил кулаком ему на плечо — прямо в то место, которое прострелила Скарлет.

Взвыв, Волк согнул ноги и с силой пнул Рэна в живот, чтобы скинуть с себя.

Тот откатился, и оба снова поднялись с пола. Напряжение растаяло — оба стояли, пошатываясь, со смертельной ненавистью на лицах. Они даже не пытались прикрыть больные места. Рэн вытер рот рукой, вымазав подбородок в крови.

Волк, согнувшись, прыгнул и опрокинул его на пол. Приземлился сверху и увернулся от кулака — тот лишь немного задел ухо.

Вдавив противника в мрамор, Волк поднял лицо к потолку и завыл.

Скарлет в ужасе вжалась спиной в колонну. Вой эхом отразился от стен и пронзил все ее тело, заполняя череп, затекая в каждый уголок.

Перестав выть, Волк нагнул голову и сомкнул челюсти на шее Рэна.

Скарлет закрыла лицо руками, но не могла заставить себя отвернуться. Брызнувшая кровь окатила подбородок и шею Волка и залила мраморный пол.

Рэн дрожал и дергался, но вскоре перестал сопротивляться. Через несколько секунд Волк отпустил его, и безжизненное тело обмякло.

Скарлет схватилась за перила, забралась на площадку пролета и наполовину побежала, наполовину похромала вверх по ступеням.

В фойе по-прежнему было пусто. Пересекая его, она угодила ногами в лужу на полу, но двери были уже совсем рядом. Скоро они выведут ее на улицу. На свободу.

И тут она услышала позади шаги Волка.

Толкнув двери, девушка выбралась из здания, и ее охватил прохладный вечерний воздух. Тяжело сбегая по ступеням на пустую улицу, она огляделась по сторонам в поисках помощи.

Там не было никого.

Совсем никого.

Дверь за спиной, еще не успев закрыться, с грохотом распахнулась снова, и Скарлет слепо поковыляла через дорогу. Вдали показалась бегущая в переулок женщина. Надежда всколыхнулась в груди, и Скарлет заставила себя быстрей перебирать ногами. Ей вдруг показалось, что она могла бы подняться над асфальтом и полететь. Если бы только добраться до этой женщины, позвать на помощь с ее порта…

И тут в поле зрения появилась еще одна фигура. Это был мужчина, и двигался он слишком быстро для человека. Он поспешил в переулок, и через мгновение воздух прорезал крик ужаса, который тут же оборвался.

Из темного переулка донесся вой.

Вдали ему ответил еще один, и еще, и еще, до краев наполняя сумерки кровожадным зовом.

Скарлет задохнулась от страха и безнадежности и рухнула на землю, ободрав ладони о грязный асфальт. Задыхаясь и обливаясь потом, она перевернулась на спину. Волк перестал бежать, но все еще приближался к ней, подкрадывался осторожными, терпеливыми шагами. Он дышал почти так же тяжело, как она сама.

Где-то в дальней части города снова поднялся многоголосый вой. Волк не присоединился к хору.

Его внимание было приковано к Скарлет. Безраздельное, ледяное, резкое, голодное.

Чистая боль. Но еще чище — ярость.

Она попятилась, опираясь на горящие ладони.

Посреди перекрестка Волк помедлил.

Лунный свет освещал его фигуру и глаза — одновременно зеленые, и черные, и цвета кипящего золота.

Он облизнул клыки языком, сжал и разжал пальцы. Челюсти напряглись, будто пытаясь заглотнуть слишком много воздуха.

Она видела, что он борется. Сражается с собой. Ясно видела в нем зверя, волка. И так же ясно видела человека.

— Волк. — Во рту пересохло. Скарлет попыталась смочить потрескавшиеся губы, и на пергаментно-сухом языке остался привкус крови. — Что они с тобой сделали?

— Ты. — Он выплюнул это слово тоном, полным ненависти. — Что ты со мной сделала?

Волк сделал еще один неверный шаг в ее сторону, и она отпрянула было, упираясь пятками в землю, но это было бесполезно. В мгновение ока он склонился над ней. Она упала на локти, хоть он ее даже не коснулся. По обе стороны от ее головы в асфальт уперлись его ладони.

Скарлет завороженно смотрела в глаза, которые, казалось, светились в темноте. Рубиново-красные губы, изодранная, почерневшая от крови рубашка. Он пропах кровью насквозь — одежда, волосы, кожа.

Если даже у нее голова кружится от этого запаха, каким же сильным он должен казаться ему?

Волк зарычал и ткнулся носом ей в шею. Втянул воздух.

— Я знаю, ты меня не тронешь, Волк.

Его нос двинулся вдоль челюсти, лаская дыханием ключицу.

— Ты мне помог. Ты спас меня.

По щеке Скарлет покатилась горячая слеза.

Его растрепанные волосы, снова стоящие торчком, коснулись ее губ.

— Все изменилось.

Сердце билось, будто светлячок без крыла. Кровь пульсировала в венах, в любую секунду она ожидала прикосновения клыков к горлу. Но что-то его сдерживало. Он мог бы уже давно ее убить, но не сделал этого.

Она сглотнула.

— Ты спас меня от Рэна… не для того, чтобы теперь убить.

— Ты не знаешь, что у меня на уме.

— Я знаю, что ты не такой, как они. — Скарлет впилась взглядом в огромную луну на небе. Напомнила себе, что он не чудовище. Он — Волк, тот самый, который так нежно обнимал ее в поезде. Который дал ей чип, чтобы она смогла убежать. — Ты сказал, что не хотел пугать меня. А сейчас пугаешь.

Новый рык пронзил все ее тело. Скарлет покрылась мурашками, но заставила себя не съеживаться. Вместо этого она опять сглотнула и подняла руки к его лицу. Погладив Волка пальцами по щекам, она поцеловала его в макушку.

Он весь напрягся, и она чуть запрокинула его голову, чтобы посмотреть в глаза. Он вздернул губу, скалясь, но она не отвела взгляд.

— Волк, хватит. Ты больше не один из них.

На его лбу появились неуверенные морщинки, но жестокость померкла. Лицо по-прежнему выражало боль, отчаяние и немую злость — но не по отношению к ней.

— Он у меня в голове, — глухо прорычал Волк. — Скарлет. Я не могу…

Он отвернулся, скривившись.

Скарлет погладила его лицо. Все тот же подбородок, те же скулы, те же шрамы — все в пятнах крови. Пропустила его растрепанные волосы сквозь пальцы.

— Просто будь со мной. Защищай меня, как обещал.

Что-то просвистело возле ее уха и вонзилось Волку в шею.

Он застыл. Затем поднял взгляд — глаза широко распахнулись и снова загорелись жаждой крови, но тут же затуманились. С задушенным хрипом он бессильно рухнул на нее.

Глава 41

— Волк! Волк!

Обернувшись, Скарлет увидела, что к ней бегут мужчина и женщина. В лунном свете поблескивал пистолет. Страх отхлынул уже через мгновение — это были не маньяки с Луны. Снова сосредоточившись на Волке, она заметила у него в шее дротик.

— Волк! — позвала Скарлет снова, выдернула иглу и бросила на землю.

— Ты как? — крикнула женщина, приблизившись. Скарлет поначалу не обратила внимания, но тут сквозь панику услышала собственное имя. — Скарлет? Скарлет Бенуа?

Она снова подняла взгляд на подбежавшую. Та оказалась не женщиной, а девушкой, с растрепанными волосами и тонкими, смутно знакомыми чертами. Скарлет нахмурилась, уверенная, что где-то ее уже видела.

Следом, запыхавшись, подбежал мужчина.

— Вы кто? — спросила Скарлет. Они наклонились, намереваясь оттащить Волка, но она обхватила его обеими руками. — Что вы с ним сделали?

— Давай, — сказал мужчина, хватая Волка за руку и пытаясь поднять, но она вцепилась намертво. — Надо убираться.

— Перестаньте! Не трогайте его! Волк!

Она взяла его голову в ладони и откинула назад. Если бы не клыки и не кровь на подбородке, выражение его лица можно было бы назвать умиротворенным.

— Что вы с ним сделали?

— Скарлет, где твоя бабушка? Она с тобой? — спросила девушка.

Та в растерянности снова посмотрела на нее.

— Бабушка?

Девушка опустилась на колени рядом.

— Мишель Бенуа. Ты знаешь, где она? — повторила она торопливо, запинаясь.

Скарлет моргнула. В памяти что-то зашевелилось. Она уже видела ее.

На пальцах девушки блеснул свет, и Скарлет поняла, что это был не пистолет. Это ее рука.

— Линь Зола, — прошептала она.

— Не бойся, — вставил мужчина. — Мы хорошие.

— Скарлет, — сказала Зола, схватив Волка за плечо, чтобы снять с нее хоть часть тяжести. — Я понимаю, как все выглядело в новостях, но мы ничего тебе не сделаем, клянусь. Мне только надо знать, где твоя бабушка. Она в опасности?

Скарлет сглотнула. Это принцесса Селена. Та, кого они искали. Та, из-за кого допрашивали бабушку.

Та самая, за которую бабушка отдала все.

Вдвоем с мужчиной они оттащили Волка и положили на асфальт.

— Пожалуйста, — взмолилась Зола. — Где твоя бабушка?

— В оперном театре, — ответила Скарлет. — Она умерла.

Та уставилась на нее с изумлением и чем-то еще во взгляде — жалостью или разочарованием, Скарлет не смогла разобрать. Поднявшись и сев, она положила ладонь Волку на грудь и облегченно вздохнула, когда почувствовала равномерное дыхание.

— Они искали тебя.

От неожиданности с лица девушки даже исчезло сочувствие.

— Ну же, — раздался позади голос мужчины. Он наклонился и потянул Скарлет за локоть. — Уходим.

— Нет! Я не оставлю его! — Она высвободилась и бросилась к Волку, обняла его за шею. Двое уставились на нее так, будто она сошла с ума. — Он не такой, как остальные.

— Именно такой! — сказал мужчина. — Он пытался тебя съесть!

— Он спас мне жизнь!

Незнакомцы недоверчиво переглянулись, и девушка с недоумением пожала плечами.

— Ладно, — заключил мужчина. — Пойдешь впереди.

Он отстранил Скарлет, и Зола закинула руку Волка себе на плечо, кряхтя от усилий. Мужчина обошел их и взял Волка за ноги.

— Вот ведь ситуация, — пробормотал он, задыхаясь. — Из чего их только делают?

Зола медленно двинулась к оперному театру. Скарлет пристроилась посредине, придерживая Волка за туловище, и все трое неловко зашагали по улице.

За плечом девушки на соседней улице виднелся мерцающий корпус военного грузового корабля.

Вдруг раздался вой, от которого Скарлет едва не уронила Волка. Никогда в жизни она не чувствовала себя уязвимей, чем сейчас — ползя со скоростью улитки, придерживая Волка так, что невозможно было защитить руками хотя бы живот, изможденная, вся в поту и в крови, льющейся по боку.

— Надеюсь, транквилизаторы у тебя наготове, — заметил мужчина.

— Только один… за раз… заряжается…

Тот чертыхнулся себе под нос и вдруг охнул:

— Зола! Слева впере…

Раздался щелчок, и лунатик, стоявший на тротуаре у театра, получил дротиком в грудь. Скарлет едва успела осознать его присутствие, а он уже рухнул на землю.

— Давайте-ка пошустрей, — сказал мужчина. — Сколько у тебя еще осталось?

— Всего три, — прохрипела девушка.

— Надо бы пополнить обойму.

— Ага, я мигом… вот только… в универмаг зайду и… — Ей не хватило дыхания закончить.

Зола оступилась, и все трое запнулись, уронив Волка. Тот с глухим звуком грохнулся на землю. Скарлет наклонилась над ним и с замиранием сердца увидела, что раны начали кровоточить еще сильнее.

— Волк!

Вокруг один за другим завыли зловещие голоса. Теперь они слышались намного ближе.

— Опускай платформу! — заорала девушка, и мужчина вздрогнул.

— Нужны бинты, — сказала Скарлет.

Девушка поднялась на ноги и снова схватила Волка за запястья.

— На корабле есть. Скорей.

Мужчина побежал вперед, крича:

— Ико! Открывай люк!

До Скарлет донеслось щелканье механизмов и гул электричества, пандус начал опускаться, открывая взгляду желанное нутро корабля. Поднявшись, она схватила было Волка за ноги и тут заметила, как к ним несется лунатик. Ноздри его раздувались, рот ощерился клыками. Это был один из тех, кто посадил ее в камеру.

Звон, стук. Дротик вонзился монстру в предплечье. Он взревел и ускорил бег, но уже через пару шагов его ярость растаяла и он упал ничком, лицом в асфальт.

— Почти добрались, — выдавила Зола сквозь зубы, снова подхватывая Волка.

Из теней, из переулков и улиц опять послышался вой, и на них бросились новые темные силуэты. У Скарлет страшно болели спина и ноги, руки соскальзывали с лодыжек Волка.

— Они близко!

— Я заметила!

Скарлет не устояла и рухнула на колени. Она перевела взгляд на лицо Волка, затем на испуганную девушку, и внутри поднялась волна безнадежности. Она заставила себя встать, но твердости в ногах было не больше, чем в сыром тесте.

И тут вернулся мужчина и толкнул ее к кораблю.

— Беги! — заорал он, схватив Волка за ноги.

— Торн! Ты же должен корабль вести, идиот!

Скарлет повернулась к открытому люку.

— Я умею! Вы только донесите его!

Она бросилась бежать, хотя разум вопил, что нельзя оставлять Волка. Мышцы горели, в ушах грохотала кровь. Внимания хватало лишь на то, чтобы ставить одну ногу перед другой. Не думать о жгучей боли. Не думать о мучительно ноющем боке. Смаргивать пот с ресниц. Еще. Один. Шаг.

Что-то стукнуло в спину. Раздался треск ткани, сильный удар, и тут ее схватили за щиколотку. Вскрикнув, она рухнула у самой платформы. В икру впились острые ногти, и она снова закричала от боли.

Свист. Стук.

Пальцы разжались.

Скарлет пнула нападавшего в челюсть и вскарабкалась по платформе в корабль. Ринувшись в кабину, она рухнула в капитанское кресло. Они не выключали двигатели, так что все вокруг урчало и гудело. Все нужные движения получались механически; она едва могла видеть от соленых капель пота, заливавших глаза. Сердце колотилось в груди с оглушительным грохотом, словно копыта скачущей галопом лошади.

Но стоило пальцам оказаться над панелью управления, они знали, что делать.

— Капитан? Зола?

Вздрогнув, она обернулась ко входу, но там никого не было.

— Кто это?

На секунду повисла тишина, а потом снова раздался голос:

— Ты кто?

Скарлет вытерла пот со лба. Корабль. С ней говорил корабль.

— Я — Скарлет. Нам надо приготовиться к взлету. Ты можешь…

— Где Торн и Зола?

— Сейчас подойдут. Корабль оборудован автопилотом?

На панели один за другим загорелось несколько огней.

— Автопилотом и магнитными автостабилизаторами.

— Хорошо. — Она подняла руку над кнопками включения реактивных двигателей, ожидая звука шагов на платформе.

По виску поползла капля пота. Скарлет резко сглотнула, безуспешно пытаясь смочить сухое, словно наждачная бумага, горло.

— Почему они так долго? — Развернувшись в кресле, она бросилась ко входу в кабину и через грузовой отсек выглянула наружу.

В нескольких шагах от платформы лежало бесчувственное тело Волка, а Линь Зола и ее друг стояли рядом, спина к спине.

Их окружили семеро лунатиков-шпионов во главе с магом.

Глава 42

Зола почувствовала присутствие мага еще до того, как его увидела — словно змею, заползшую к ней в мозг и заставлявшую перестать сопротивляться, стоять спокойно и дать себя схватить.

Вскрикнув, она упала на четвереньки. Человек, которого они несли, — Волк, кажется? — едва не придавил ее, но тут же скатился. Торн споткнулся и едва удержался на ногах.

Зола снова вскочила и развернулась.

Противники появлялись из теней, из переулков, из-за углов, из-за корабля. Они сверкали глазами и скалили клыки. Семеро.

Она заметила главаря — он был красив, как и все маги, с черными кудрями и точеным лицом. На нем был красный плащ: знак мага второго уровня.

Отступая назад, она столкнулась с Торном.

— Ну что, — прошептал он, — сколько там у тебя еще дротиков?

Темные глаза мага сияли в лунном свете.

— Один.

Едва ли маг ее слышал, и все же он безмятежно улыбнулся и спрятал руки в рукава.

— Ясно, — кивнул Торн. — Раз так…

Он выхватил из-за пояса взятый у мертвого военного пистолет и, крутанувшись на месте, наставил его на мага. И вдруг замер.

— О нет.

Боковым зрением Зола увидела, как он поворачивает руку в другую сторону, так, чтобы пистолет оказался направлен на нее.

— Зола… — В его голосе зазвучала паника.

Лицо мага оставалось невозмутимым.

Зола задержала дыхание, успокаивая нервы, и выпустила последний дротик Торну в ногу. От глухого звука, с которым игла вонзилась в цель, ее перекосило, но уже через мгновение пистолет выпал из его пальцев, и недвижное тело рухнуло прямо на Волка.

Маг разразился мягким смехом.

— Здравствуйте, мисс Линь. Счастлив с вами познакомиться.

Она обвела взглядом семерых нападающих. На всех лицах застыло угрожающее, голодное выражение, все были готовы прыгнуть и разорвать ее на куски, дай только малейший повод.

Но почему-то это зрелище было все же приятней торжествующей радости на лице мага. По крайней мере, намерения этих людей были ей совершенно ясны.

Сама того не сознавая, Зола уже сделала три шага вперед. Собравшись с силами, она заставила ноги остановиться, пошатнулась, но потом наконец обрела равновесие и твердо замерла посреди тротуара. В тот же самый момент ее бионика заметила вторжение.

Обнаружена попытка биоэнергетического воздействия.

Начинается процесс сопротив…

Текст исчез, Зола снова овладела собственными мыслями и телом. Разум растянулся в обе стороны; маг пытался и не сумел завладеть им, а ее собственный дар помогал бороться с захватчиком.

— Значит, это правда, — сказал он.

Давление прекратилось, уши перестало закладывать, и она снова стала хозяйкой в собственной голове. Дыхание с трудом вырывалось изо рта, будто ей только что пришлось пробежать через весь континент.

— Надеюсь, вы меня простите. Я должен был попробовать, — сверкнул маг белоснежными зубами. Казалось, его вовсе не задел тот факт, что ею нельзя управлять так же просто, как Торном.

Так же просто, как окружившими ее лунатиками.

С замиранием сердца Зола бросила взгляд на ближайшего из них — у него были растрепанные темно-русые волосы и шрам от виска до челюсти. Она заставила себя успокоиться, усмирила отчаяние и мысленно потянулась к нему.

Его разум не был похож на те, которых она касалась своим даром до этого. Он был не открытым и внимательным, как у Торна, или холодным и упрямым, как у Алака, не был полон ни ужаса, как у Эмили, ни гордости и тревоги, как у тех военных.

У него был разум животного. Рассеянный, дикий и наполненный первобытными инстинктами. Желанием убивать, потребностью в пище, постоянным осознанием своего места в стае и стремлением подняться на ступеньку выше. Убивать. Есть. Разрушать.

Вздрогнув, она вернулась в себя.

Маг снова усмехнулся.

— Как вам мои питомцы? Они легко сходят за людей, но так же легко превращаются в зверей.

— Вы им приказываете, — сказала она, снова обретя дар речи.

— Вы мне льстите. Я лишь поощряю их природные инстинкты.

— Нет. Ни у кого… даже у зверей нет таких инстинктов. Звери охотятся, да, и защищают свое, но эти… этих вы превратили в чудовищ.

— Что ж, возможно, не обошлось без некоторой генной модификации. — Он снова усмехнулся. — Но не волнуйтесь, мисс Линь. Они вас не тронут. Это удовольствие я хочу подарить моей королеве. А вот ваших друзей, к сожалению…

Двое шпионов синхронно шагнули вперед и схватили Золу за локти.

— Ведите ее в театр, — приказал маг. — Я сообщу ее величеству, что Мишель Бенуа в конце концов на что-то сгодилась.

Но не успели лунатики и Зола сделать и двух шагов, как раздался рев двигателя. Они остановились, и Зола оглянулась: «Рэмпион» поднялся и завис над улицей на уровне груди. Платформа была по-прежнему опущена; Зола видела, как вибрирует металл и ящики в грузовом отсеке стукаются друг о друга.

— Зола! — голос Ико едва пробился сквозь шум в ушах. — Пригнись!

Она осела, повиснув между двумя солдатами, и корабль ринулся вперед. Опущенная платформа скосила лунатиков. Они выпустили Золу; та приземлилась на четвереньки и только подняла взгляд, как платформа смела остальных солдат, всех, кроме одного — он догадался отпрыгнуть в сторону — и врезалась в мага.

Он охнул и повис на краю, болтая ногами.

Не поднимаясь с земли, чтобы не задеть низко висящий корпус корабля, Зола развернулась и нашла пистолет, который уронил Торн, прицелилась и выстрелила. Пуля попала магу в бедро; вскрикнув, он отпустил платформу и упал на тротуар.

От спокойствия не осталось и следа; лицо его исказила ярость.

Вдруг неизвестно откуда появился тот самый светловолосый солдат и сбил Золу с ног. Пистолет отлетел в сторону. Она попыталась оттолкнуть нападавшего, но тот оказался слишком тяжелым и прижал ее правую руку к земле. Зола ударила его металлическим кулаком; кости хрустнули, но он не ослабил хватку, только оскалился и широко раскрыл рот.

Он уже почти коснулся зубами ее шеи, когда корабль взвился в воздух. Шасси ударило солдата в бок и сбросило с Золы. Она откатилась, столкнувшись с лежащими без сознания Торном и Волком.

Корабль развернулся и осветил улицу ходовыми огнями. Проскрежетав платформой по земле, он снова остановился шагах в пяти от того места, где лежала Зола. Из кабины пилота показалась голова Скарлет Бенуа.

— Давай!

С трудом поднявшись на ноги, Зола схватила Торна за локоть и стащила с Волка, но не успела сделать и шага, как по позвоночнику мурашками пробежал протяжный волчий вой. Остальные солдаты оглушительным хором поддержали его.

Остановившись у подножия платформы, Зола оглянулась.

Двое лунатиков, которые приняли на себя основной удар корабля, лежали без движения. Остальные стояли на четвереньках, запрокинув головы к небу, и выли.

Чуть дальше, ухмыляясь, поднимался с земли маг. Было слишком темно, чтобы разглядеть кровь, но было заметно, что на простреленную ногу он ступает осторожно. Вытерев пот с глаз, она сконцентрировалась на ближайшем солдате. Мысленно потянулась к исходящим от него биоэнергетическим волнам бешенства и голода и окутала их своими мыслями.

Один из воющих резко замолк.

Усилия, которых требовал контроль над ним, уже начинали отдаваться болью в висках, но Зола сразу же ощутила перемену. Он по-прежнему был агрессивен и зол, но уже не как дикий зверь, посланный разорвать любого у себя на пути.

«Ты. — Она не знала даже, говорит ли это вслух или только думает. — Ты теперь мой. Отнеси этих двоих на корабль».

Его взгляд заметался, словно переполнявшая его ненависть пыталась вырваться из ловушки.

«Сейчас же».

Как только он неуклюже двинулся к ней, вой прекратился. Четверо солдат уставились на Золу и предателя. Маг ощерился, но она едва его видела. Перед глазами плясали цветные точки. Ноги начали дрожать — держать под контролем лунатика было слишком тяжело.

Он, словно безвольная марионетка, схватил Волка и Торна за руки и потащил по платформе.

Но нити уже начали рваться.

Зола с шипением упала на одно колено.

— Впечатляюще.

Голос мага звучал у нее в голове как будто сквозь туман. Лунатик бросил Волка и Торна на пол в грузовом отсеке.

— Теперь я понимаю, почему моя королева боится вас. Но едва ли контроль над одним из моих питомцев вам поможет.

Так близко. Всего-то и надо, что убрать лунатика с корабля и добраться туда самой.

Ей хватило сил довести его до самого края платформы, и тут связь разорвалась. Она упала, сжимая виски, чувствуя, будто в мозг вонзилась сотня игл. Еще никогда контроль не причинял такой боли — раньше боли вообще не было.

Постепенно боль стала ослабевать. Она прищурилась. Маг стоял, ухмыляясь и прижимая руку к животу в том месте, куда ударила платформа.

Остальные солдаты просто стояли вокруг. Глаза их по-прежнему горели, но лица были пусты, и Золе подумалось, что маг, должно быть, отвлекся и не контролирует их. Он их почти не держит…

Но это уже не имело значения. У нее больше не было сил.

Зола тяжело опустилась на пятки. Ее шатало, сознание ускользало, мозг окутывало забытье.

Губы мага снова изогнулись в усмешке, но на этот раз в ней было больше облегчения, чем ликования.

— Троя, — приказал он, — иди внутрь и верни мадемуазель Бенуа. Теперь придется решать, что делать с альфой Кес… — Он вдруг посмотрел на что-то, находившееся у Золы за спиной, и в это мгновение раздался выстрел.

Маг отступил, схватившись за грудь.

Зола оглянулась и увидела, что по платформе спускается Скарлет с ружьем в руках.

— Мадемуазель Бенуа вернулась, — объявила она и, упершись ногой в спину оцепеневшему солдату с пустым лицом, столкнула его с платформы. — И не беспокойтесь, заботу о судьбе альфы Кесли мы берем на себя.

Маг осел на землю. Между его пальцами сочилась кровь.

— Где ты его взяла? — прохрипела Зола.

— В одном из ваших ящиков, — ответила Скарлет. — Давай, надо…

Но тут в ее глазах промелькнул целый калейдоскоп эмоций — ярость, изумление, отчаяние.

Она опустила оружие.

Зола чертыхнулась.

— Ико, закрывай! — крикнула она, заползла на платформу и рухнула у ног Скарлет. Потянувшись вверх, выхватила ружье, пока маг не успел обратить его против них, и платформа, поднявшись, сбросила девушек в грузовой отсек.

До их слуха донесся крик ярости, а потом многоголосый вой, который быстро растаял в тишине. Последняя бессильная попытка мага сохранить контроль над своими питомцами.

Скарлет тряхнула головой, рассеивая туман в мыслях, а потом вскочила на ноги.

— Держись за что-нибудь, если можешь! — крикнула она, спеша в кабину. — Корабль, включить магнитные фильтры и задние двигатели!

Зола бессильно лежала на полу, сжимая ружье в руках. Она почувствовала, как корабль оторвался от Земли и устремился в ночное небо.

Глава 43

Кай так старался, чтобы его не стошнило, что весь взмок. Глаза жгло, но он не мог заставить себя отвернуться от нетскрина. Происходящее походило на безвкусный фильм ужасов — слишком мрачный и неправдоподобный, чтобы в него можно было поверить.

Видео транслировалось с городской площади, на которой всего несколько суток назад, в день его коронации, проходили еженедельная ярмарка и ежегодный фестиваль. Повсюду были тела, лужи крови в неверном свете мерцающих рекламных щитов казались черными. Большинство трупов лежало у входа в круглосуточный ресторан — одно из немногих заведений, которые в полночь, когда началась атака, были не только открыты, но и переполнены посетителями.

Как ему сообщили, в то время в ресторане находился только один нападавший, но, исходя из количества жертв, Кай был уверен, что их должно было быть больше. Как мог один человек натворить такое?

Канал переключился на гостиницу в Токио — в этот самый момент перед камерой мужчина с безумным взглядом бросил безвольное тело жертвы о колонну. Кай сморщился от звука удара и отвернулся.

— Выключите. Не могу больше смотреть. Где полиция?

— Делает все, что может, чтобы сдержать нападающих, ваше величество, — ответил Торин у него за спиной, — но на мобилизацию нужно время, как и на то, чтобы организовать оборону. Эти атаки беспрецедентны. Аномальны. Нападающие двигаются быстро. Редко когда задерживаются в одном квартале больше чем на несколько минут — успевают убить всех, кто попадется на глаза, и перемещаются в другой район города… — Торин умолк, услышав в собственном голосе растущую панику и прервав себя, пока она не завладела им полностью. Кашлянув, он продолжил: — Экран, показать главные международные каналы.

Комнату заполнили голоса шести дикторов новостей, говоривших об одном и том же: внезапные атаки, сумасшедшие убийцы, чудовища, таинственная беда, катастрофа планетарного масштаба…

В пределах Содружества атаке подверглись четыре города: Новый Пекин, Мумбай, Токио и Манила. В пяти других земных государствах жертвами стали еще десять городов: Мехико, Нью-Йорк, Сан-Паулу, Каир, Лагос, Лондон, Москва, Париж, Стамбул и Сидней.

Всего четырнадцать, и хоть точное количество нападавших узнать было неоткуда, из показаний свидетелей выходило, что в каждом городе их было не больше двадцати-тридцати.

Кай кое-как собрался и подсчитал. Три сотни. Максимум четыре.

Это казалось немыслимым, ведь количество жертв продолжало расти. Атакованные города начали запрашивать помощь у соседей, отправлять раненых в их больницы.

По сообщениям, убитых было не меньше десяти тысяч — и все это за два неполных часа, от рук трех-четырех сотен человек.

Трех-четырех сотен лунатиков. Потому что он был уверен, он знал, что это козни королевы Леваны. Выжившие из двух разных городов утверждали, что видели среди нападавших придворного мага.

Хоть оба были едва в сознании от потери крови, Кай им верил. Логично, что к этому приложили руку любимые помощники королевы. И что сами они не пачкают рук кровью, а только руководят атаками своих пешек.

Отвернувшись от экрана, Кай потер пальцами глаза.

Все из-за него. Левана сделала это из-за него.

Из-за него и Золы.

— Это война, — проговорила королева Камилла, глава Соединенного Королевства. — Она объявила нам войну.

Кай оперся на стол, сгорбившись. Все так притихли, завороженные видеотрансляцией, что он позабыл о конференции с лидерами Союза, которая была еще включена.

Из колонок послышался голос Камин, премьер-министра Африки.

— Сначала пятнадцать лет чумы, — кипятилась она, — а теперь это! И из-за чего? Левана расстроилась, что у нее сбежала одна-единственная заключенная? Какая-то девчонка? Нет, это только предлог. Она просто хочет над нами посмеяться.

— Я немедленно прикажу эвакуировать жителей всех крупных городов, — заявил Варгас, президент Америки. — Можно по крайней мере попытаться уменьшить кровопролитие…

В разговор вступил премьер-министр Европы Бромстад:

— Перед тем как вы начнете, боюсь, мне придется сообщить вам еще одну тревожную новость.

Кай обреченно уронил подбородок на грудь. Очень хотелось закрыть уши и не слушать. Он больше не желал ничего знать… Но вместо этого он опять взял себя в руки.

— Нападению подверглись не одни лишь мегаполисы, — продолжал Бромстад. — Меня только что информировали, что помимо Парижа, Москвы и Стамбула убийцы появились в небольшом городке Рьё — это центр фермерской общины на юге Франции. Население — три тысячи восемьсот человек.

— Три восемьсот! — воскликнула королева Камилла. — Зачем им нападать на такой маленький городок?

— Чтобы заставить нас паниковать, — предположил губернатор Австралии Уильямс. — Чтобы внушить нам, что в атаках нет системы — запугать тем, что они могут напасть где и когда угодно. Очень в духе королевы Леваны.

Вдруг в кабинет без стука ворвался председатель Хью, заставив Кая подскочить от испуга, что это какой-нибудь лунатик явился убить его. Только через пару секунд его пульс начал успокаиваться.

— Есть новости?

Хью кивнул. Лицо его за эту неделю, казалось, постарело на несколько лет.

— Видели Линь Золу.

— Моего внимания требуют другие вопросы, — тут же извинился Кай. — Закончить конференцию.

Протестующие восклицания моментально смолкли, и Кай обратился к председателю. Каждый нерв в его теле гудел от напряжения.

— Итак?

— Трое офицеров сумели выследить ее с помощью чипа личности ее сестры, Линь Пионы, как и сказала опекунша. Мы нашли ее в маленьком городке на юге Франции за несколько минут до начала нападений.

— На юге… — Кай бросил взгляд на Торина как раз в тот момент, как его советник закрыл глаза, пораженный той же догадкой. — Городок называется Рьё?

Глаза советника удивленно распахнулись.

— Откуда вы знаете?

Кай со стоном уселся за стол.

— Рьё — единственный небольшой город, на который напали люди Леваны. Видимо, они тоже смогли ее выследить. Поэтому там и оказались.

— Нужно дать знать остальным членам Союза, — сказал Торин. — По крайней мере, теперь мы понимаем, что она атакует не бессистемно.

— Но как они ее нашли? Чип ее сестры был единственной зацепкой. Как еще… — Он умолк и обеими руками взъерошил волосы. — Конечно. Она знала про чип. Я идиот.

— Ваше величество?

Он снова развернулся к Хью, но остановил взгляд на Торине.

— Не говорите мне, что это паранойя. Она точно нас слышит. Не знаю, как она это делает, но она за нами шпионит. Даже в этом самом кабинете, наверное, есть «жучки». Она знала про чип, знала, когда мой кабинет оказался открыт и можно было ввалиться без объявления, знала, что отец умер!

Лицо Торина потемнело, но впервые он не стал делать ехидных замечаний о Кае и его смехотворных теориях.

— Так… значит, мы ее нашли? Золу?

Хью сконфуженно нахмурился.

— Мне жаль, ваше величество. Начались нападения, и в суматохе ей удалось сбежать. Чип обнаружили на ферме неподалеку от Рьё, рядом со следами взлетевшего корабля. Мы работаем над поиском тех, кто мог ее видеть, но, к сожалению, все трое военных, опознавших ее, были убиты при нападении.

Кай почувствовал, будто горит изнутри; его начало трясти. Он возвел яростный взгляд к потолку и почти прокричал:

— Ну что, ясно, ваше величество? Если бы вы не напали, она была бы у нас в руках! Надеюсь, вы гордитесь собой! — Фыркнув, он скрестил руки на груди и подождал, пока пульс немного успокоится. — Довольно. Отзовите поисковиков.

— Ваше величество? — подал голос Торин.

— Все силы армии и полиции должны быть сосредоточены на том, чтобы остановить атакующих и положить конец безумию. Это теперь самое важное.

У него словно камень упал с души. Хью коротко поклонился и выскочил из кабинета, оставив открытой дверь за собой.

— Ваше величество, — продолжил Торин, — я не намерен критиковать ваше решение, но мы должны принять во внимание то, как отреагирует Левана. Нужно рассмотреть такую возможность, что эти нападения, хоть они и ужасны, являются лишь тенью того, на что она на самом деле способна. Полагаю, нужно попытаться умилостивить ее, пока она не успела причинить нам еще больше вреда.

— Знаю. — Кай повернулся к экрану, на котором беззвучно рассказывали что-то ведущие новостей. — Я не забыл о фотографиях из Американской Республики.

От одного воспоминания по спине побежали мурашки: сотни солдат Луны, выстроенных в боевом порядке, каждый — наполовину человек, наполовину зверь. Торчащие клыки, огромные когти, сгорбленные плечи и плотный меховой покров на крупных руках.

Те, кто убивал сейчас по всей земле, злобны, дики и жестоки, это ясно. Но они все же только люди. Кай подозревал, что это не более чем прелюдия к тому, на что способна звериная армия Леваны.

А он-то думал, что уже не сможет ненавидеть ее сильнее, после того как она намеренно скрывала от него лекарство от летумозиса. После того как напала на одного из его слуг, использовав это в качестве аргумента в политическом споре. Или после того как вынудила его предать Золу по той лишь причине, что та много лет назад сумела сбежать с Луны.

Но такой жестокости Кай даже представить себе не мог.

Поэтому он будет вечно ненавидеть себя за то, что собирается сделать.

— Торин, вы не могли бы оставить меня на минуту?

— Ваше величество? — Морщинки в уголках глаз Торина были словно врезаны в кожу. Кажется, все они страшно постарели за эту неделю. — Вы хотите, чтобы я вышел?

Кай закусил щеку изнутри и кивнул.

Торин раскрыл рот, но долго не мог выдавить ни слова. Кай видел на лице советника понимание: Торин знал, что он собирается сделать.

— Ваше величество, вы уверены, что не хотите это обсудить? Позвольте мне попытаться найти выход. Позвольте помочь вам.

Кай попробовал улыбнуться, но получилась лишь болезненная гримаса.

— Я не могу отсиживаться во дворце и ничего не делать. Нельзя больше позволять ей убивать. Ни с помощью этих чудовищ, ни через летумозис, ни… что она там планирует делать дальше. Мы оба знаем, чего она хочет. Мы оба знаем, что тогда она остановится.

— Позвольте мне остаться и поддержать вас, ваше величество.

Он покачал головой.

— Для Содружества это не лучшее решение. Возможно, оно единственное. Но хорошим ему никогда не быть. — Он подергал воротник. — Так что пусть Содружество не винит в нем никого, кроме меня. Пожалуйста, уйдите.

Торин сделал глубокий, мучительный вдох, а потом низко поклонился.

— Если понадоблюсь, я буду снаружи, ваше величество.

С крайне недовольным видом он удалился, закрыв за собой дверь.

Кай прошелся туда-сюда перед нетскрином. Внутренности выворачивало от волнения. Он поправил рубашку, измятую после долгого дня — но, по крайней мере, когда начали поступать тревожные сообщения, он работал. Ему подумалось, что после всего случившегося целая ночь спокойного сна ему больше никогда не светит.

После того, что он собирается сделать.

Посреди путаницы мыслей невольно возникло воспоминание о Золе на балу. Как он обрадовался, увидев, что она спускается по ступеням в бальный зал. Как его умилил ее вид — вымокшие под дождем волосы и мятое платье: самый подходящий для лучшего механика в городе. Он тогда подумал, что она, должно быть, умеет не придавать значения прихотям моды и этикета. Ей настолько уютно быть собой, что она может явиться на королевский бал в качестве гостьи императора с растрепанными волосами и масляными пятнами на перчатках — и с гордо поднятой головой.

Тогда он еще не знал, что она спешила предупредить его.

Зола пожертвовала собственной безопасностью, чтобы умолять его не соглашаться на альянс. Не жениться на Леване. Потому что после свадебной церемонии и восхождения на трон Восточного Содружества Левана собиралась его убить.

К горлу подступила желчь от осознания того, как права была Зола.

Левана без сомнений избавилась бы от него, как только он исполнил бы свою роль в ее плане.

Но нужно остановить эти убийства. Остановить войну.

Зола не единственная способна принести себя в жертву ради чего-то более важного.

Глубоко вздохнув, он повернулся к экрану.

— Установить видеосвязь с Леваной, королевой Луны.

Крошечный глобус в углу экрана повернулся лишь раз и тут же загорелся изображением королевы, укутанной в белую кружевную вуаль. Он представил ее лицо за этой завесой старым, морщинистым и иссушенным, но это не помогло.

Кай почувствовал, что она ждала его вызова. Что она все слышала, что уже точно знала его намерения. Почувствовал, как она ухмыляется под вуалью.

— Дорогой император Кайто, какой приятный сюрприз. В Новом Пекине сейчас, должно быть, довольно поздно. Примерно два часа и двадцать две минуты, верно?

Он проглотил столько отвращения, сколько получилось, и широко развел руками.

— Ваше величество, умоляю, прекратите нападения. Пожалуйста, отзовите своих солдат.

Вуаль колыхнулась — королева склонила голову набок.

— Умоляете? Какая прелесть. Прошу, продолжайте.

Лицо Кая запылало.

— Гибнут невинные люди — женщины и дети, мирные жители, которые ничем вас не прогневили. Вы выиграли, вы сами знаете. Так что, прошу, остановите это.

— Вы говорите, что я выиграла, но где же мой выигрыш, юный император? Вы поймали девчонку-киборга, которая все это начала? Это ее вам нужно бы умолять. Если она сдастся, я отзову солдат. Вот мое предложение. Дайте знать, когда будете готовы к переговорам. А до тех пор — доброй ночи.

— Стойте!

Она сложила руки.

— Да?

Кровь болезненно билась в висках.

— Я не могу передать ее вам. Мы думали, что поймали ее, но она снова сбежала. Подозреваю, вам это уже известно. Но я не могу позволить вам убивать невинных землян, пока мы ищем новый способ ее выследить.

— Боюсь, это не моя забота, ваше величество.

— У вас есть еще одно желание, и его я могу удовлетворить. Мы оба знаем, что я имею в виду.

— Уверяю вас, я не представляю, о чем вы.

Кай не осознавал, что умоляюще сжимает руки, пока костяшки не начали болеть.

— Если ваше предложение брачного альянса по-прежнему в силе, я его принимаю. Если отзовете своих солдат, вашим выигрышем станет Содружество. — На последнем слове голос изменил ему.

Кай ждал, не дыша, стиснув зубы, зная, что с каждой утекающей секундой на улицах Земли продолжается кровавая бойня.

После мучительной паузы Левана прощебетала:

— Милый мой император. Как можно устоять перед таким очаровательным предложением?

Глава 44

Корабль вышел на нейтральную орбиту, и Скарлет, выпустив воздух из пылающих легких, бессильно растеклась по капитанскому креслу. Постанывая от боли в ранах и ушибах, одновременно напомнивших о себе, она повернулась к внутренней части корабля.

Линь Зола сидела на полу, вытянув ноги. Волк распластался на спине, по-прежнему без сознания. С платформы, откуда его тащили, за ним тянулся кровавый след. Второй мужчина лежал на животе.

— Ты пилот, — сказала Зола.

Линь Зола.

Принцесса Селена.

— Бабушка научила. Она была пилотом в… — Сердце пронзила боль, и слова улетучились. — Но ваш корабль и сам неплохо справляется.

— Рада помочь, — раздался бестелесный голос. — Меня зовут Ико. Кто-нибудь ранен?

— Все ранены, — простонала Зола в ответ.

Скарлет проковыляла к Волку и села рядом.

— С ним все будет нормально?

— Надеюсь, — ответила Зола, — но мне ни разу не приходилось так долго ждать результатов действия этого транквилизатора.

Скарлет расстегнула изодранную куртку и перевязала ею рану на руке Волка.

— Ты говорила, тут есть бинты?

Видно было, что Золу ужасает одна мысль о том, чтобы снова что-то делать, но через несколько мгновений она все же поднялась на ноги и скрылась за дверью в дальней стене грузового отсека.

Глухой стон привлек внимание Скарлет к незнакомцу. Тот зашевелился и перевернулся на спину.

— Где я? — пробормотал он.

— О, уже проснулся, — заметила Зола, вернувшись с бинтами и мазями. — А я-то надеялась, ты еще поваляешься в отключке. Так приятно было для разнообразия побыть в тишине и покое.

Несмотря на тон, Скарлет уловила в ее голосе чувство облегчения. Зола бросила незнакомцу на живот тюбик мази, а другой отдала Скарлет вместе с бинтом и скальпелем.

— Надо вырезать ваши чипы и уничтожить их, пока вас не выследили.

Осторожно сев, мужчина бросил на Скарлет подозрительный взгляд, и на мгновение ей подумалось, что он, должно быть, забыл, откуда она взялась; но тут его внимание привлек Волк.

— Значит, все-таки затащили психа на борт, да? Ладно, может, тут найдется для него клетка. А то обидно будет, если он прикончит нас во сне.

Скарлет нахмурилась, разматывая бинт.

— Он не зверь, — сказала она, вглядываясь в царапины от когтей у Волка на щеке.

— Ты уверена?

— Не хочется соглашаться с Торном, — вставила Зола. — Нет, правда, я терпеть не могу с ним соглашаться, но он прав. Мы не знаем, на нашей ли он стороне.

Сжав губы, Скарлет отмотала еще бинта.

— Когда он очнется, вы увидите. Он не… — Она запнулась и вдруг поняла: она даже себя не может убедить в том, что он на их стороне.

— Ну вот, — подытожил мужчина. — Какое облегчение! — Проделав дырку в штанине, он принялся втирать мазь в то место, куда попал дротик.

Скарлет убрала волосы с лица, разорвала на Волке рубашку и смазала глубокие царапины у него на животе.

— Как вас зовут?

— Капитан Карсвелл Торн. — Закрыв тюбик с мазью, он прислонился к стене грузового отсека и вдруг увидел ружье. — Так, а это откуда взялось?

— Скарлет нашла в одном из ящиков, — объяснила Зола и повернулась к нетскрину на стене. — Включить экран.

Появилось дрожащее изображение окровавленного человека, со всех ног бегущего прямо на камеру. Раздался крик, а потом пошли помехи. Потом на экране возникло бледное лицо ведущего.

— Вы видели атаку на Манхэттен, которая произошла сегодня вечером. Надежные источники подтверждают, что под ударом находятся еще более двенадцати городов.

Скарлет наклонилась к запястью Волка, чтобы вырезать чип, и заметила, что там уже есть шрам, будто чип вживили не особенно давно.

Ведущий продолжал:

— Население убедительно просят оставаться по домам и запереть окна и двери. А сейчас прямое включение из столицы. Президент Варгас обратится к согражданам.

Вдруг Волк застонал. Капитан Торн поднял ружье и направил ему в грудь. Скарлет повернула лицо Волка к себе.

— Ты как?

Он поднял на нее мутный взгляд — и вдруг отпрянул. Резко повернулся на бок, и его стошнило на пол.

— Ты уж прости, — сказала Зола. — Это, наверное, побочный эффект транквилизатора.

Торн закашлялся.

— Хорошо, что со мной такого не было. Я бы умер со стыда.

Вытерев губы, Волк снова рухнул на спину, морщась при каждом движении. Прищурившись, посмотрел на Скарлет. Его глаза снова стали ярко-зелеными. И животного голода в них больше не было.

— Ты жива.

Почувствовав, как ее накрывает волной облегчения, Скарлет заправила локон за ухо. Этот человек сдал ее чудовищам. Она должна ненавидеть его, но думает только о том, как он страстно целовал ее ночью в поезде, как умолял прекратить поиски бабушки.

— Жива. Благодаря тебе.

— Благодаря ему? — фыркнул Торн.

Волк попытался посмотреть на него, но не смог повернуться.

— Где мы?

— На борту грузового корабля, на орбите Земли, — ответила Зола. — Извини за дротик с транквилизатором. Я думала, ты собираешься ее съесть.

— Я тоже так думал. — Он заметил металлическую руку Золы, и его лицо потемнело. — Кажется, моя королева ищет тебя.

Торн поднял бровь.

— Думаешь, твои слова меня успокоили?

— Ему уже лучше, — сказала Скарлет. — Правда?

Волк покачал головой.

— Зря вы меня с собой взяли. Я вас только подставлю. Надо было оставить меня внизу. И вообще убить.

Торн снял ружье с предохранителя.

— Не говори чепухи, — возразила Скарлет. — Это все они с тобой сделали. Ты не виноват.

Волк посмотрел на нее так, словно спорил с упрямым ребенком.

— Скарлет… если бы из-за меня с тобой что-то случилось…

— Ты собираешься нападать на кого-нибудь на этом корабле или нет? — вмешалась Зола.

Волк, моргнув, посмотрел на нее, на Торна, потом на Скарлет.

— Нет, — прошептал он, не отводя от нее глаз.

Прошло несколько бесконечно долгих секунд, и наконец Зола расслабилась.

— Он говорит правду.

— Что? — изумился Торн.

— Кай собирается сделать объявление! — по всему кораблю разнесся голос Ико, и громкость на нетскрине увеличилась.

Там снова говорил диктор:

— …судя по всему, нападения прекратились. Мы будем держать вас в курсе последних событий. А сейчас смотрите прямую трансляцию из Восточного Содружества. Срочное сообщение от императора Кайто…

На экране появился зал для пресс-конференций Восточного Содружества. На трибуне стоял Кай. Зола сжала кулаки.

— Зола к нему неравнодушна, — театрально прошептал Торн.

— А кто равнодушен? — вздохнула Ико.

На мгновение Кай будто растерялся от яркого света, но тут же расправил плечи.

— Все вы знаете, почему я созвал пресс-конференцию ночью, и спасибо за то, что пришли. Надеюсь, мне удастся ответить на часть вопросов, которые возникли за последние три с половиной часа, то есть с тех пор, как начались нападения.

Волк попытался сесть, чтобы лучше видеть, и зашипел от боли. Скарлет крепче сжала его руку.

— Я могу подтвердить, что нападающие — лунатики. Наши специалисты уже приступили к изучению тела одного из них, убитого офицером полиции в Токио. Утверждают, что эти солдаты созданы с помощью генной инженерии. Судя по всему, они представляют собой физическую оболочку лунатиков мужского пола, снабженную нейронными цепями некоего волкоподобного гибрида. Очевидно, неожиданное нападение должно было посеять смятение и хаос в крупнейших городах Земли. Думаю, не ошибусь, если скажу, что эта цель достигнута. Многие из вас знают, что королева Левана угрожала Земле войной с самого начала своего правления. Если вы спрашиваете себя, почему она выбрала именно этот момент, чтобы выполнить свою угрозу… то причина во мне.

Скарлет заметила, что Зола подтянула колени к груди и обхватила их так сильно, что ее руки задрожали.

— Королеву Левану разгневало, что я не сумел выполнить договор между Землей и Луной, касающийся передачи Луне всех беглых заключенных. Королева Левана выразила свои желания весьма ясно, и мне не удалось их удовлетворить.

Из горла Золы вырвался странный звук — то ли писк, то ли всхлип, — и она прижала металлическую руку ко рту, чтобы заглушить его.

— Именно поэтому я считаю своей обязанностью остановить атаки и предотвратить полномасштабную войну, пока это в моих силах. Именно так я и сделал — единственным способом, который был мне известен. — Его взгляд уперся в дальнюю стену зала, словно ужас мешал ему смотреть журналистам в глаза. — Я принял предложение брачного союза с Леваной, королевой Луны.

Зола вскрикнула и вскочила на ноги.

— Нет. Нет!

— В свою очередь, — продолжал Кай, — королева Левана согласилась приостановить нападения. Свадьба назначена на следующее полнолуние, двадцать пятого сентября, после чего королева Левана будет незамедлительно коронована как императрица Восточного Содружества. Вывоз всех солдат лунного происхождения с Земли начнется на следующий день.

— Нет! — закричала Зола. Сдернув с ноги ботинок, она запустила им в экран. — Идиот! Идиот!

— Дальнейшие подробности станут известны в течение нескольких дней. Отвечать на вопросы я не буду. Спасибо.

Журналисты все равно принялись выкрикивать вопросы, но Кай, не обращая на них внимания, сошел с помоста как генерал побежденной армии.

Зола отвернулась и пнула ближайший ящик голой металлической ногой.

— Он знает, что это ее рук дело, и все равно собирается дать ей все, чего она хочет! У нее на руках кровь тысяч землян, и теперь она будет императрицей! — Она прошлась туда-сюда, заметила на полу рядом со Скарлет два окровавленных чипа и безжалостно разломала их на кусочки. — И на сколько ей этого хватит? На месяц? На неделю? Я ведь ему говорила! Содружество для нее — просто удобная площадка, чтобы начать войну с Землей, а он все равно собирается на ней жениться! Мы все окажемся в ее власти, и это будет его вина!

Скарлет скрестила руки на груди.

— А по-моему, — сказала она, повысив голос, чтобы до Золы дошло, — это будет твоя вина.

Зола прервала свою тираду и уставилась на нее. Торн, сидящий между ними, подпер подбородок ладонью, словно смотрел захватывающее представление — хотя свободной рукой он по-прежнему держал направленное на Волка ружье.

— Ты знаешь, почему она это сделала, — продолжила Скарлет, поднимаясь на ноги, несмотря на сердитый протест усталых мышц. — Знаешь, почему она тебя ищет.

Ярость Золы улетучилась.

— Бабушка тебе сказала.

— Да, сказала. Самое скверное, что ты вообще позволила всему этому случиться!

Мрачно взглянув на нее, Зола нагнулась и сорвала ботинок со второй ноги. Скарлет отпрянула, но та просто кинула его в угол.

— А что мне надо было делать? Сдаться? Пожертвовать собой в надежде, что она успокоится? Ничего бы не изменилось.

— Я не про бал говорю. А раньше. Почему ты не пыталась ее остановить? Люди на тебя рассчитывают. Думают, ты можешь все исправить, а ты что? Убегаешь и прячешься! Моя бабушка умерла не ради того, чтобы ты могла вечно скрываться, потому что боишься хоть что-нибудь сделать!

— Э-э-э… я запутался. — Торн поднял указательный палец. — Мы сейчас о чем?

Скарлет бросила взгляд на капитана.

— Вы не могли бы перестать держать его на прицеле?

Торн откинул ружье вбок и послушно сложил руки на коленях.

— Он даже не знает, да? — Скарлет снова обернулась к Золе. — Ты рискуешь его жизнью — всеми нашими жизнями, — а он даже не знает почему.

— Все сложнее.

— Да ну?

— Я узнала меньше недели назад! На следующий день после бала, когда сидела в камере и готовилась к тому, что меня отдадут Леване как охотничий трофей. И пока я бежала из тюрьмы, скрывалась от всей армии Содружества и спасала твою жизнь, у меня не было свободной минуты, чтобы совершить на Луне переворот. Прости, если разочаровала, но чего ты от меня хочешь?

Скарлет отступила, борясь с нахлынувшей головной болью.

— Как ты могла не знать?

— Когда твоя бабушка отправляла меня в Содружество, она не позаботилась мне рассказать.

— Но разве не поэтому ты была на балу?

— Звезды, нет! Ты думаешь, я такая дура, что полезла бы на глаза Леване, если бы знала правду? — Она помедлила. — Хотя не знаю. Если только ради Кая… — Она обхватила голову руками. — Не знаю. Я не знала.

У Скарлет закружилась голова от внезапной вспышки гнева, от стука крови в висках, от истощения. Она только и смогла, что выдавить изумленное:

— А-а-а.

Торн кашлянул.

— Я еще сильнее запутался.

Зола со вздохом осела на один из ящиков и уставилась на свои разные руки. Наконец, сморщившись, будто ожидая удара, она пробормотала:

— Я — принцесса Селена.

Торн фыркнул; все повернулись к нему.

— Что, правда? — хлопнул он глазами.

— Правда.

Улыбка застыла у него на губах.

Вдруг под ногами у них возникла вибрация, и тяжелое молчание нарушил голос Ико:

— Не могу обработать информацию.

— Вот и я тоже, — пожаловался Торн. — С каких пор?

Зола пожала плечами.

— Прости. Надо было тебе сказать, но… Я не знала, можно ли тебе доверять, и подумала: если найду Мишель Бенуа и заставлю объяснить мне, как я здесь оказалась, как стала такой… — Она подняла обе руки и снова безвольно уронила их на колени. — …То мне станет понятнее, и я смогу уложить все это в голове. Ико, и ты прости, пожалуйста. Клянусь, раньше я не знала, — закончила она со вздохом.

Торн захлопнул рот и задумчиво почесал подбородок.

— Ты — принцесса Селена, — произнес он, словно пробуя слова на вкус. — Чокнутая девочка-киборг — принцесса Селена.

— Твой дар активен? — спросил Волк. Он сидел, скрючившись, стараясь не задевать больной бок.

— Кажется, да, — ответила Зола, неловко поерзав. — Я еще учусь им управлять.

— Она управляла одним из… ваших агентов, — вставила Скарлет. — Я видела.

Зола опустила взгляд.

— Еле-еле. Не сумела удержать контроль.

— Ты смогла овладеть кем-то из стаи? А Джейл там был?

— Смогла, но кое-как. Получилось только с одним, и я чуть не вырубилась в итоге…

Ее перебил резкий смех, тут же сменившийся болезненным кашлем. Но, несмотря на боль, на лице Волка появилось довольное выражение.

— Вот почему ты нужна Леване. Ты и вправду сильнее. Или… можешь стать сильнее, если потренироваться.

Зола покачала головой.

— Ты не понял. Маг держал под контролем семерых, а я едва с одним справилась. Они куда сильней меня.

— Нет, это ты не поняла, — возразил Волк. — Во главе каждой стаи стоит свой маг, и он может управлять нами, только когда верх берут животные инстинкты и жажда убийства. Чтобы превратить нас в зверей, они что-то сделали с нашим даром — ну, не считая еще некоторых физических модификаций. Но все привязано к нашему мастеру. Большинство лунатиков нас вообще контролировать не сможет — мы для них как пустышки. И даже мастера — они способны держать сотни обычных людей, но могут контролировать не более десятка таких, как мы. Вот почему стаи всегда маленькие. Понятно?

— Не-а, — хором ответили Зола и Торн.

Волк продолжал улыбаться.

— Даже самые талантливые маги могут контролировать не больше дюжины агентов, максимум пятнадцать, и это после многих лет тренировок и генных модификаций. А ты сумела отобрать одного из них у мастера с первой попытки? Если ты хорошенько потренируешься… — У него был такой вид, будто он сейчас рассмеется. — Раньше мне бы такое и в голову не пришло, но теперь я правда думаю, что ее величеству в самом деле есть чего бояться, принцесса.

Зола скривилась.

— Не зови меня так.

— Конечно, я предполагаю, что ты собираешься с ней сразиться, — продолжил Волк, — судя по твоей реакции на объявление императора.

Зола покачала головой.

— Я не имею понятия, как… Я не знаю, как править, как быть лидером и…

— Но множество людей считает, что ты можешь ее остановить, — вмешалась Скарлет. — Моя бабушка умерла, чтобы у тебя был шанс. Я не дам ее жертве пропасть впустую.

— А я тебе помогу, — добавил Волк. — Можешь тренироваться на мне. — Он сполз обратно, устав сидеть. — К тому же, если ты — та, кем себя называешь, это делает тебя моей законной королевой. Так что я присягаю тебе.

Снова тряхнув головой, Зола вскочила с ящика.

— Не нужна мне твоя присяга.

Скарлет уперла руки в бока.

— А что тебе нужно?

— Мне нужно… мне нужно время, чтобы уложить все это в мозгу и понять, что делать дальше, и чтобы никто не зудел мне в ухо! — И Зола ринулась прочь по главному коридору, громко стуча металлической ногой по полу.

Когда она скрылась из виду, Торн тихонько присвистнул.

— Знаю, знаю. Поначалу она кажется немного… — Он скосил глаза к переносице и повертел пальцами вокруг ушей. — Но в этом есть свое очарование — стоит только узнать ее поближе.

Глава 45

Она приказала построить помост из очень необычного стекла, чтобы смотреть сверху на своих солдат — наблюдать, как они тренируются, сражаются, адаптируются к мутациям, — но самой оставаться невидимой. Сейчас ее занимала стая, для которой генетические трансформации завершились лишь несколько дней назад. Они были еще так юны. Совсем мальчишки — все не старше двенадцати лет.

Она почти умилялась, глядя, как некоторые отделяются от группы, то и дело проверяют густой мех на костяшках, прыгают туда-сюда на ловких перестроившихся конечностях; а другие уже цапаются, дразнят друг друга. Заявляют о своем месте в стае. Строят иерархию.

Как настоящие звери. Как и должно быть.

Каждый маг занимался прикрепленными к нему учениками, муштровал их. Это тоже завораживало. Одни пытались добиться контроля силой, другие выманивали его у волчат, будто ласковые матери.

Она наблюдала за самыми юными с растущим удовольствием. Семеро послушно встали в строй, и лишь один остался в стороне. Он зарычал на мага, упав на четвереньки и оскалив клыки — никто из остальных не был так похож на волка. Золотые глаза горели бунтом и ненавистью.

Он станет альфой. Это было ясно уже сейчас.

— Ваше величество.

Она наклонила голову, но не оторвала взгляда от мальчика.

— Сибил.

Каблуки главного придворного мага звонко стучали по стеклянному полу. Левана услышала шорох ткани — Сибил поклонилась.

Внизу, в пещере, волчонок ходил кругами вокруг своего мастера — юной светловолосой девушки, которая в черном плаще мага казалась страшно бледной. На лице ее отражалась тревога, легкая тень сомнения, будто она не была уверена, что сумеет подчинить бунтаря.

— Все особые агенты временно прекратили исполнение операции и вернулись к маскировке. По нашим подсчетам, в убитых числится двести шестьдесят агентов.

— Скоро земляне заметят татуировки — если уже не заметили. Убедись, что их хорошо скрывают.

— Конечно, ваше величество. Боюсь, я должна сообщить вам о смерти одного из магов.

Левана подняла взгляд, на долю секунды ожидая увидеть в стекле отражение Сибил, но его не было — только не здесь. Ни в одном стекле во дворце. Об этом она позаботилась. И все же, после стольких лет, она все еще не могла до конца привыкнуть. Левана подняла бровь, показывая, чтобы Сибил продолжала.

— Маг Джейл. Убит выстрелом в грудь.

— Джейл? Не в его духе показываться из укрытия, пусть даже во время битвы.

— Один из бета сообщил, что они наткнулись на Линь Золу. Видимо, он пытался схватить ее лично.

С раздувающимися ноздрями Левана повернулась обратно к залу для тренировок как раз в тот момент, когда волчонок бросился на мастера. Та с криком упала на спину, но в следующий момент все ее тело сосредоточенно напряглось. Даже с такой высоты Левана видела, как на лбу девушки выступили капли пота и поползли по вискам.

Волчонок открыл рот, сверкая зубами, потом застыл. Непонятно было, что сдерживает его звериный инстинкт — попытки мага завладеть им или остатки сознания человеческого мальчика.

— Стая Джейла уже расформирована, один из бета находится в штабе в Париже. Я пошлю за ним мага Аймери.

Волчонок свалился с мастера и свернулся клубком в агонии, дрожа и подвывая.

Девушка-маг поднялась на ноги, сама еще не полностью оправившись, и стряхнула с одежды черную реголитовую пыль. Пыль была в пещерах повсюду — магматические каналы естественного происхождения невозможно очистить до конца, как бы глубоко ни освоила их цивилизация. Левана терпеть не могла эту пыль, то, как та забивалась в волосы и под ногти, оседала в легких. Она избегала появляться в пещерах, за исключением крайних случаев, предпочитая оставаться под ярким, сияющим куполом, которым была укрыта столица Луны — и ее дворец.

— Ваше величество?

— Нет, не посылай Аймери, — сказала она. Внимание ее по-прежнему было приковано к волчонку, который корчился от боли. Все боролся с волей мастера. Цеплялся за собственный разум. Все хотел оставаться маленьким мальчиком. Не солдатом. Не чудовищем. Не пешкой. — Отпусти стаю Джейла. Агенты свое дело сделали.

Наконец волчонок перестал дергаться; теперь он просто лежал, тяжело дыша. Густой мех на щеках промок от слез.

Во взгляде его мастера горела свирепость — не менее звериная, чем у ее подопечных. Левана буквально слышала ее приказы, хоть ни слова не было произнесено. Та велела ему подняться. Встать в строй. Слушаться ее.

Мальчик повиновался. Болезненно, медленно он поднялся на тонкие ножки и, опустив голову и ссутулившись, поспешил в строй.

Будто получивший нагоняй щенок.

— Эти солдаты почти готовы, — сказала Левана. — Генетические модификации завершены. Маги натренированы. В следующий раз, когда мы нападем на Землю, они пойдут в наступление в первых рядах, и тут уже никакой маскировки.

— Да, ваше величество. — Сибил поклонилась; на этот раз Левана не только услышала, но и почувствовала исходящее от нее почтение. — Позвольте мне также принести самые теплые поздравления по случаю вашей помолвки, моя королева.

Левана сжала левую руку и погладила большим пальцем гладкий каменный обруч, который всегда прятала за чарами. Едва ли кто-то из ныне живущих знал, что она до сих пор его носит. Она и сама часто забывала о нем, но сегодня палец покалывало — с тех самых пор, как император Кайто принял предложение брачного альянса.

— Спасибо, Сибил. Ты свободна.

Снова поклон, а потом звук удаляющихся шагов.

Группки внизу начали расходиться — тренировочные занятия на сегодня закончились. Маги выводили их через отдельные пещеры в природный лабиринт, скрытый под поверхностью Луны. Так странно было смотреть на этих мужчин и мальчишек — во времена ее родителей они были лишь экспериментом, но за время ее правления превратились в реальность. Самая быстрая, самая сильная армия. Человеческий ум, волчьи инстинкты, детская податливость. Они заставляли ее волноваться — этого чувства она не испытывала уже долгие годы. Такое количество лунатиков, такие необычные мозговые волны… Даже она не могла контролировать их всех. Не одновременно.

Эти звери — эти лабораторные создания — никогда ее не полюбят.

Так, как любит народ Луны.

Так, как скоро полюбят земляне.

Глава 46

Скарлет несколько часов прорыдала, свернувшись в комок на нижней полке двухъярусной кровати в отведенной ей каюте для экипажа. Каждый всхлип отдавался в ноющих мышцах, но боль только вызывала новые слезы вперемешку с воспоминаниями.

Адреналин, ярость и неверие растаяли, когда она, роясь в комоде, наткнулась в нижнем ящике на аккуратно сложенную военную форму. Хоть американская форма была в серо-белых тонах, а не в синих, как у европейских пилотов, она все же была удивительно похожа на ту, что носила бабушка в дни своей службы.

Скарлет вцепилась в простую белую футболку и плакала в нее так долго, что в конце концов та стала едва ли не такой же грязной, как ее собственная одежда, которую девушка как раз собиралась сменить.

К тому времени как слезы наконец начали высыхать, все тело гудело. Прерывисто дыша, Скарлет перекатилась на спину и стерла футболкой с лица последние мокрые дорожки. До этого, стоило ей перестать плакать, как в голове тут же раздавались слова: «Бабушка умерла», и ее накрывал новый поток. Но постепенно слова утратили смысл, а боль превратилась в оцепенение.

В животе заурчало.

Скарлет со стоном положила на живот ладонь. Интересно, если сейчас просто закрыть глаза и уснуть, тело забудет о том, что не получало пищи больше суток? Она полежала, надеясь, что изнеможение возьмет верх, но желудок заурчал снова.

Громче.

Раздраженно шмыгнув носом, Скарлет схватилась за верхнюю полку и села. Голова кружилась от слабости и обезвоживания, но Скарлет удалось доковылять до двери.

Едва дверь открылась, как в кухне раздался грохот. Она бросила взгляд через коридор и увидела там Волка с консервной банкой в руке.

Шагнув в полосу света, льющегося из кухни, Скарлет разглядела нарисованные на этикетке ярко-красные помидоры. Судя по огромным вмятинам на боку, Волк пытался открыть банку молотком для отбивания мяса.

Он поднял взгляд. К счастью, не у нее одной лицо было пунцовым.

— Зачем здесь еда, если ее так трудно достать?

Скарлет прикусила губу, пряча слабую улыбку — было трудно сказать, жалостью она вызвана или умилением.

— Ты не пробовал консервный нож?

На лице Волка появилось недоуменное выражение, и она, обойдя вокруг стола, порылась в верхнем ящике.

— У нас, землян, много всяких приспособлений, — сказала она, вытащив нож, затем воткнула его в банку и медленно открыла.

Уши Волка залились краской. Он отогнул крышку и хмуро посмотрел внутрь, на ярко-красную массу.

— Я ожидал несколько другого.

— Ну, они не прямо с грядки, как ты привык, но придется обойтись тем, что есть. — Покопавшись в шкафу, Скарлет вытащила банки оливок и маринованных артишоков. — Вот, будет закуска.

Она почувствовала едва ощутимое прикосновение к волосам и отстранилась. Волк уронил руку и схватился за край стола.

— Извини. У тебя… Волосы…

Поставив банки, Скарлет ощупала затылок и обнаружила гнездо из спутанных колтунов.

— Может, сам попробуешь справиться с консервами? — И она протянула оливки Волку.

Бездумно распутывая волосы, Скарлет нашла вилку и уселась за длинный стол. На нем было вырезано множество инициалов, и это напомнило ей камеру в оперном театре. Хотя находиться на корабле было куда приятнее, чем в подвале, стены все равно давили на нее так, что она едва не задыхалась. Ей подумалось, что бабушка скорее всего служила на таком же корабле. Ничего удивительного, что та вышла в отставку и перебралась на ферму, где сколько душе угодно неба и горизонта.

Только бы Эмили продолжала присматривать за животными.

Разобравшись со всеми колтунами, какие смогла найти, Скарлет пригладила волосы обеими руками, а потом открыла артишоки. Подняв взгляд, она заметила, что Волк так и стоит с оливками в одной руке и помидорами в другой.

— Все нормально?

В его глазах что-то сверкнуло. Паника, как ей показалось. Возможно, страх.

— Зачем я здесь? — спросил он. — Почему ты меня не бросила?

Она опустила взгляд и наколола артишок на вилку, глядя, как масло капает обратно в банку.

— Не знаю. У меня как-то не было времени взвесить все «за» и «против». — Артишок плюхнулся обратно в маринад. — Но оставлять тебя там было бы неправильно.

Он повернулся к ней спиной, поставил банки на кухонную стойку и взял консервный нож. С третьего раза у него получилось приставить его куда надо и открыть банку с оливками.

— Почему ты мне не рассказал? — спросила Скарлет. — Пока мы еще не доехали до Парижа?

— Это не имело значения. — Он поставил открытые банки на стол. — Ты все равно решила бы идти за бабушкой. Я подумал, если смогу поговорить с Джейлом, убедить его, что ты для нас бесполезна… что тебя можно отпустить… Но это можно было сделать, только оставаясь верным ему.

Скарлет снова подцепила артишок и сунула в рот. Не хотелось думать обо всех этих «если». Перебирать все непринятые решения, которые могли бы помочь им с бабушкой вернуться на ферму невредимыми. Она даже не знала, существовали ли такие решения вообще.

Волк опустил взгляд и уселся на скамью напротив, кривясь от боли при каждом движении. Устроившись, он вытащил из банки помидор и засунул в рот. Сморщил нос. Вид у него стал такой, будто он случайно проглотил червяка.

Скарлет прижала руку ко рту, чтобы не хихикнуть.

— Сразу начинаешь ценить помидоры с моего огорода, а?

— Я ценю все, что ты мне дала. — Он поднял оливки и понюхал, снова ожидая подвоха. — Хоть и не заслуживаю ничего из этого.

Скарлет прикусила губу. Едва ли он имел в виду продукты.

Наклонив голову, она потянулась вилкой к банке оливок в руке Волка и наколола сразу две.

Они ели в тишине. Волк обнаружил, что оливки ему нравятся, и кое-как проглотил еще два расплывшихся помидора, а потом Скарлет дала ему попробовать артишоки. То и другое общим решением было признано съедобным.

— Сюда бы хлеба, — вздохнула Скарлет, окидывая взглядом открытые полки у него за спиной, полные разномастных тарелок и кружек с эмблемами Американской Республики.

— Прости меня.

По ее рукам побежали мурашки. Она наконец осмелилась посмотреть на него, но он уперся взглядом в банку помидоров, едва не сминая ее в кулаке.

— Я отобрал у тебя все, что ты любила. И твою бабушку…

— Волк, не надо. Хватит. Ничего уже не изменить, и… ты ведь дал мне чип. И спас от Рэна.

Он ссутулился. Волосы у него на голове с одной стороны привычно торчали в разные стороны, с другой были склеены засохшей кровью.

— Джейл сказал, что собирается тебя пытать. Что это должно заставить твою бабушку заговорить. А я просто не мог…

Скарлет, содрогнувшись, зажмурилась.

— Я знал, что меня убьют, если узнают, но… — Он резко выдохнул, с трудом находя слова. — Наверное, я понял, что лучше умру, предав их, чем буду жить, предав тебя.

Скарлет вытерла перепачканные маслом пальцы о джинсы.

— Я шел к тебе и твоей бабушке и тут увидел, как за тобой гонится Рэн. У меня в голове все смешалось, я не мог трезво мыслить… честно, не знаю, зачем я туда шел — помочь вам или убить. А потом Рэн ударил тебя о статую, и что-то вдруг… — Его костяшки побелели. Он тряхнул головой так, что стоящие торчком волосы дрогнули. — Неважно. Я опоздал.

— Ты спас меня.

— Если бы не я, тебя и спасать не нужно было бы.

— Да ну? Значит, если бы привести меня к ним и выудить информацию выпало не тебе, они бы меня отпустили? Нет. Если бы на твоем месте оказался кто-то другой, я была бы уже мертва.

Волк нахмурился, не поднимая глаз от стола.

— И я ни за что не поверю, что ты шел нас убить. Неважно, что там за власть у этого мага над вами, внутри ты — это все равно ты. Ты бы меня не тронул.

Волк поднял на нее печальный и растерянный взгляд.

— Я очень надеюсь, что нам никогда не придется проверять твою теорию. Потому что ты не представляешь, как я был близок к этому.

— И все равно ты боролся.

Его лицо исказилось, но, к ее радости, он не стал спорить.

— Я вообще не понимаю, как это возможно, что я его ослушался. То, что они сделали с нами… с нашими мозгами… изменило наш разум, мы стали думать по-другому. Злость и жестокость включаются легко, а остальное… У меня не должно было получиться.

Он потянулся было к ее ладони, но замер на полпути, а потом торопливо убрал руку и принялся ковырять изорванную этикетку на банке помидоров.

— А что, если… — Скарлет наклонила голову. — Ты сказал, они могут управлять вами, когда звериные инстинкты пересиливают ваш собственный рассудок, так? Но ведь волки не только дерутся и охотятся. Во-первых, они… моногамны, разве нет? — Щеки начали гореть, и пришлось отвести взгляд. Скарлет принялась водить вилкой по инициалам на столе. — И по-моему, альфа-самец должен всех защищать? Не только стаю, но и свою пару? — Она уронила вилку и взмахнула руками. — Слушай, я не говорю, что мы с тобой… всего через… я понимаю, мы только познакомились, и это… но ведь есть вероятность, а? Что твой инстинкт убивать мог оказаться не сильнее, чем инстинкт защищать меня?

Она набралась смелости и, затаив дыхание, подняла взгляд. Волк уставился на нее в откровенном изумлении, и какое-то мгновение вид у него был совершенно обалдевший… но потом он вдруг ухмыльнулся, и в растерянном взгляде появилась теплота. Скарлет заметила острые клыки, и от этого зрелища в желудке все перевернулось.

— Возможно, ты права, — кивнул он. — В этом есть смысл. На Луне нас держат отдельно от остального населения, так что нет никакого риска влю…

К радости Скарлет, его лицо тоже залил румянец.

Волк почесал ухо.

— Может, в этом все и дело. Сила Джейла обернулась против него, потому что инстинкты велели мне тебя защищать.

Скарлет попыталась беспечно улыбнуться.

— Вот и выяснили. Чтобы ты был нормальным, тебе нужна альфа-самка. Ничего сложного, правда?

Лицо Волка застыло, и он отвернулся. В его голосе снова зазвучала тревога.

— Понимаю, ты, наверное, и знать меня не хочешь. Я тебя не виню. — Волк снова ссутулился и посмотрел на нее взглядом, полным сожаления. — Но ты — единственная, Скарлет. И всегда будешь единственной.

Кровь зашумела в висках.

— Волк…

— Я знаю. Мы знакомы меньше недели, и все это время я только и делал, что обманывал и предавал тебя. Я знаю. Но если ты дашь мне шанс… я только хочу защищать тебя. Быть рядом. Столько, сколько получится.

Кусая губы, она потянулась к его руке и убрала ее от банки — сам того не заметив, Волк успел превратить этикетку в кучку обрывков.

— Волк, ты хочешь, чтобы я стала… твоей альфа-самкой?

Он озадаченно затих.

Скарлет, не сумев сдержаться, расхохоталась.

— Ох… прости. Зря я так. Я понимаю, что нельзя тебя этим дразнить.

Все еще ухмыляясь, она попыталась убрать руку, но он вдруг схватил ее, отказываясь прервать прикосновение.

— Просто у тебя все время такой испуганный вид, будто я в любую минуту могу исчезнуть. Мы на корабле, Волк. Я никуда не денусь.

Его губы дрогнули в улыбке, и он чуть расслабился, но по-прежнему не отпускал ее руку.

— Альфа-самка, — повторил он тихо. — А что, мне нравится.

Скарлет просияла и слегка пожала плечами.

— Смотри, я могу привыкнуть.

Глава 47

Зола лежала на спине, уставившись в нутро двигателя «Рэмпиона». Двигалась только металлическая рука — перебирала в пальцах крошечный переливающийся чип прямой связи. Завороженная, она глядела, как необычный материал чипа ловит свет огоньков материнской платы на стене и отражает его, рассыпая мерцающие рубины и изумруды по проводам, вентиляторам и гудящим конвертерам. Глядела, но не видела. Мысли ее были за тысячи километров.

Земля. Восточное Содружество. Новый Пекин. И Кай, помолвленный теперь с королевой Леваной. Внутренности скрутило, и она настойчиво вызвала в памяти, каким ядом сочился его голос, когда он говорил с ней о королеве. Попыталась представить, что он сейчас делает. Был ли у него иной выбор? Она не знала. Ей хотелось ответить «да». Что угодно — война, чума, рабство — все лучше, чем делать Левану императрицей… Но так ли это? Был ли у него вообще хоть когда-то выбор, или это решение с самого начала оказалось неизбежным?

Ее мысли обратились от Земли к Луне. К планете, которой она не помнила, к дому, которого не знала. Без сомнения, королева Левана сейчас празднует победу, даже не задумываясь обо всех отнятых ею жизнях.

Королева Левана. Тетя Золы.

Чип в пальцах защелкал.

— Зола? Ты тут?

Она оставила чип балансировать на костяшке мизинца.

— Да, Ико, я тут.

— Может, в следующий раз, когда окажемся на Земле, найдешь мне сенсоры? А то от того, что аудио включено все время, у меня такое чувство, будто я подслушиваю. Неловко как-то.

— Неловко?

Переливающиеся огоньки засияли ярче, напоминая румянец. Зола лениво спросила себя, специально ли Ико так делает.

— Там Скарлет с Волком на кухне воркуют, — объяснила Ико. — Обычно я такое люблю, но когда это настоящие люди, как-то не по себе. Уж лучше сериалы.

Зола внезапно обнаружила, что улыбается.

— В следующий раз постараюсь достать тебе сенсоры. — Она снова принялась вертеть чип в пальцах, переворачивая его, подбрасывая, перекатывая. — Ико, как ты себя чувствуешь? Привыкла быть системой автоконтроля? Уже легче справляться?

В компьютерной панели загудело.

— Потрясение прошло, но у меня все равно такое чувство, будто я пытаюсь казаться куда сильнее, чем на самом деле, и вот-вот всех подведу. Это очень большая ответственность. — Желтые огни в полу загорелись ярче. — Но в Париже я хорошо справилась, правда?

— Блестяще.

В машинном отсеке слегка подскочила температура.

— Да, я тоже так думаю.

— Если бы не ты, мы бы все погибли.

Ико издала непривычно громкий шум. Золе подумалось, что это, наверное, что-то вроде нервного хихиканья.

— Пожалуй, можно и подольше побыть кораблем. Если уж этим я могу вам помочь.

Зола ухмыльнулась.

— С твоей стороны это очень… большое решение.

Один из вентиляторов замедлился.

— Кажется, это сейчас была шутка?

Рассмеявшись, Зола попробовала повертеть чип на кончике пальца. Уже через несколько попыток у нее без труда получилось заставить сверкающую пластинку крутиться.

— А ты? — спросила Ико через какое-то время. — Каково это — быть настоящей принцессой?

Зола сощурилась. Чип соскользнул с пальца, и она едва успела его поймать.

— Пока что совсем не так замечательно, как можно было бы думать. Вот когда ты говорила о слишком большой ответственности и о том, что боишься всех подвести, это прозвучало очень в тему.

— У меня было такое подозрение.

— Ты обиделась, что я тебе не сказала?

Последовало долгое молчание. У Золы внутри все сжалось.

— Нет, — сказала наконец Ико. Золе подумалось: как жаль, что ее детектор лжи не реагирует на андроидов… и на космические корабли. — Но мне страшно. Раньше я думала, что королеве Леване в конце концов надоест нас искать и мы сможем вернуться домой — или, по крайней мере, на Землю — и снова жить нормально. Но этого ведь никогда не случится, так?

Зола проглотила ком в горле и опять принялась играть с чипом.

— Вряд ли.

Щелк, щелк, щелк.

Медленно выдохнув, она подбросила чип в последний раз и сжала в кулаке.

— После свадьбы Левана собирается убить Кая. Ее сделают императрицей, потом она его убьет, и все Содружество окажется в ее власти. После этого захват остальных стран Союза будет лишь вопросом времени. — Она убрала волосы со лба. — По крайней мере, так мне сказала та девушка. Программистка королевы.

Она разжала пальцы, вдруг испугавшись, что может случайно раздавить чип металлической рукой.

— Но Кай мне нравится.

— Тебе и всем остальным девушкам Галактики.

— Всем? Неужели ты наконец-то и себя туда включила?

Зола покусала губу. Ико, конечно, имела в виду то время, когда Зола дразнила Пиону ее безнадежной влюбленностью в принца, притворяясь, что ее саму такие глупости не волнуют. Но все это казалось теперь таким далеким. Она едва помнила ту девчонку, какой была раньше.

— Я знаю только, что нельзя позволить ему жениться на Леване, — выдавила она с трудом. — Нельзя позволить ему пойти на это.

Она подняла чип к глазам, зажав между большим и указательным пальцами. Новая рука все еще казалась слишком новой. Такой чистой, такой безупречной. Она прищурилась и почувствовала, как по позвоночнику бежит ток. Запястье становилось все теплее, пока рука не начала выглядеть человеческой. Кости, мышцы, кожа.

— Согласна, — заявила Ико. — Так что ты будешь делать?

Зола сглотнула и сменила чары. Рука из плоти снова стала металлической — но не идеальной титановой, а простой стальной, потертой от времени, чуть-чуть маловатой, чуть-чуть слишком тугой. Протез, который она заменила. Который всегда скрывала — обычно под тяжелым, запачканным маслом хлопком. Однажды — под шелком.

Та, кем она была раньше. Кого всегда старалась спрятать.

В углу зрения замигал оранжевый огонек. Она его проигнорировала.

— Я буду тренироваться с Волком. Стану сильней, чем она. — Зола снова подбросила чип. Поначалу вышло неловко — приходилось следить, чтобы пальцы двигались как полагается, чтобы суставы сгибались и разгибались в нужное время. — Найду доктора Эрланда, и он научит меня, как ее побороть. Потом я отыщу девушку, которая запрограммировала этот чип, и она расскажет мне о Луне, о ее системе безопасности и обо всех тайнах королевы.

Щелк. Щелк. Щелк.

— А потом я перестану прятаться.

МАЛЕНЬКИЙ АНДРОИД

Мех 6.0 стояла у зарядной стены ангара — один из сотен молчаливых стражей, наблюдающих за спешащими мимо пассажирами с их парящими багажными тележками и возбужденной болтовней. Перед ней возвышался массивный «Тритон», опустившийся посреди ангара и загораживающий толпу. Встречающие сканировали чипы гостей и провожали их на борт. Первый рейс всегда повод для праздника, но этот казался ярче обычного, ведь «Тритон» был самым большим крейсером. Официанты подавали пассажирам бокалы с шампанским, слуги уносили багаж. Женщины были в лучших кимоно, ханбоках^[5] и коктейльных платьях. Играл настоящий оркестр.

В окружающей его атмосфере праздника, корабль с его полированной металлической обшивкой и маленькими круглыми иллюминаторами, поблескивающими под лампами ангара, выглядел, с точки зрения Мех 6.0, угрожающим. Он не казался ей таким большим, когда она работала над ним, протягивая провода, спаивая части каркаса и привинчивая защитные панели. Тогда она чувствовала себя и своих собратьев частью этого огромного металлического зверя. Тысячи крохотных движущихся частей, образующие одну эффективную машину. А теперь результат их трудов готов отправиться в плавание, и она больше не может сказать, что как-то связана с ним. Она чувствует лишь свое ничтожество перед его великолепием.

А еще, наверное, она чувствует себя немного брошенной.

Гости смеялись и болтали, обсуждая, сколько космических круизов уже совершили, а также красоту нового корабля и комфорт, который их ожидает, а Мех 6.0 смотрела и слушала, и чувствовала электрический гул, согревающий ее изнутри.

— Все на борт! «Тритон» отчаливает через десять минут. Десятиминутная готовность! Все на борт!

Толпа редела. Раздавались все более редкие монотонные сигналы ID-сканеров, регистрирующих последних гостей. Один трап поднялся и с грохотом закрылся, вибрация отдалась в полу ангара и протекторах Мех 6.0… Закрылся второй трап, третий.

— Подождите! — раздался голос женщины и звук торопливых шагов. — Мы идем! Мы тут! — воскликнула она, задыхаясь и таща за собой маленькую девочку.

— Вы как раз вовремя, — сказал один из встречающих, сканируя ее запястье. — Можете идти.

Она рассыпалась в благодарностях, откинула с лица волосы. Стиснув руку девочки, она подтолкнула вперед свою парящую тележку с багажом и взбежала по трапу.

Сканер Мех 6.0 заметил что-то маленькое и плоское, выскользнувшее из рюкзака девочки и упавшее, кружась, к ногам встречающего. Тот ничего не заметил. Программное устройство Мех 6.0 сообщило о возникшем конфликте: если она нашла что-то, потерянное человеком или украденное у него, она должна это вернуть. Но она не должна прерывать процесс погрузки, особенно когда капитан приказал задраить люки и готовиться к взлету.

Трап начал подниматься, Мех 6.0 знала, что возможность возвратить вещь девочке упущена. Ее сенсор все так же был повернут к маленькой карточке. Трап наклонился, карточка соскользнула и полетела вниз, кружась в воздухе. Мимо сопровождающих, которые уже убирали веревочные ограждения, мимо ее братьев и сестер, застывших как статуи, мимо музыкантов… и приземлилась у протекторов Мех 6.0.

Рев корабельных двигателей снова привлек ее внимание к «Тритону», и ее сенсор поднимался выше и выше. Крыша ангара начала с грохотом и лязгом открываться. Сначала появилась тонкая полоска лунного света, потом широкий проем, заполненный звездами. Постепенно над ангаром развернулась целая галактика. Это было красиво. Мех 6.0 любила этот момент и с нетерпением ожидала его всякий раз, когда они завершали проект и готовились к запуску очередного корабля. Этот короткий проблеск галактики был не похож ни на что другое в ее мире, состоявшем из механизмов и инструментов, и темных пространств внутри пустынных и тихих космических кораблей. Галактика — теперь она это знала — была просторной, яркой и безграничной.

Скачок напряжения поразил Мех 6.0, словно искра, ударившая в процессор, спрятанный под панелью на ее торсе. Она с удивлением повернула голову и посмотрела вдоль ряда точно таких же, как она, андроидов, сначала налево, потом направо.

Они, казалось, не только не заметили этого внезапного разряда, но никто из них даже не смотрел в небо над головой. Скучные, нелюбопытные, они смотрели прямо перед собой.

Мех 6.0 вновь посмотрела на корабль: он оторвался от земли и поднялся на магнитной подушке под крышей ангара. Двигатели заработали на полную мощь, корабль поднимался все выше, потом взмыл в звездное небо и исчез. Аплодисменты смолкли, толпа начала расходиться, музыканты собирали свои инструменты. Крыша ангара вернулась на место и лязгнула, плотно закрываясь. Вскоре вокруг стало пусто, три громких щелчка, и свет погас, оставив дроидов-механиков в непроницаемой тьме и полной тишине.

Четыре минуты Мех 6.0 думала о звездах, которые, как ей было известно, всегда существовали там, снаружи, но оставались недостижимыми для нее. А потом вспомнила о карточке, которую потеряла та девочка.

Сенсор мигнул, освещая все вокруг бледно-голубым светом. Ее соседи повернули головы, возможно, любопытствуя, но скорее всего — с неодобрением, которое она проигнорировала, направив сенсор к своим протекторам. Вытянув руку, она зажала карточку между прорезиненными механизмами захвата и подняла ее. Карточка была тонкой, но жесткой, как кусочек алюминия, на одной стороне виднелась надпись, сделанная причудливыми светящимися буквами: «Голограммы знаменитостей, Коллекционный набор, 39-е издание, 124 г. III э.»

Она перевернула карту, и перед ней возникла и начала вращаться мерцающая бледная голограмма. Она отдаленно напоминала подростка, который выглядел странно знакомым, с растрепанными темными волосами и широкой улыбкой.

Мех 6.0 почувствовала, что ее вентилятор начал как-то странно сбоить, и спросила себя, что с ней не так. Если так пойдет и дальше, придется обратиться к обслуживающему механику. Однако эта мысль лишь промелькнула в ее сознании. Мех 6.0 открыла на животе отсек для хранения и положила карточку внутрь.

Может быть, когда-нибудь она ее вернет, подумала она, хотя ее статистические подсчеты говорили, что этого, скорее всего, никогда не случится.

Очида-шифу был человеком средних лет, со скудной растительностью на лице и в костюме, выглядевшем очень дорого. Ему принадлежала космическая яхта, роскошная и достаточно просторная для того, кто мог позволить себе роскошь и простор. Пока Мех 6.0 ожидала инструкций, она просканировала корабль, загрузив информацию в свою базу данных. «Орион Классик» 94-го года выпуска, один из самых дорогих кораблей в своем поколении. В последнее десятилетие чаще всего подвергается реставрации. Название «Дитя звезд», выведенное на носу, потускнело от времени.

— Корпус в хорошем состоянии, Очида-шифу, — сказал Тэм, — но для того чтобы корабль соответствовал стандартам, необходимо полностью перебрать двигатель. Мы также предлагаем модернизировать интерьер и оснастить его самыми современными удобствами, а для этого потребуется снять обшивку. Уверен, мы уложимся в сроки и сумеем сохранить индивидуальность судна.

— Ваша репутация говорит за себя, — сказал Очида Кэндзи. — Не сомневаюсь, корабль в хороших руках.

— Отлично. Позвольте представить вам инженера, который возглавит ремонтные работы. Это Винг Дэтерен, один из наших лучших специалистов.

Сенсор Мех 6.0, словно запрограммированный, повернулся в их сторону. Винг Дэтерен работал на верфи почти год, но их пути еще никогда не пересекались. «Тритон» был слишком велик, и там они не встретились, а в менее масштабных проектах Дэтерена она не участвовала.

Но она знала о нем. Она включила его в свою базу данных, как только увидела — так она поступала со всеми человеческими работодателями — но что-то заставило ее хранить его профиль в самом центре памяти. Винг Дэтерен, молодой инженер-электронщик; нанят сразу после окончания технического университета; специальность: двигатели космических кораблей; дополнительная специальность: дизайн интерьеров и механические системы.

По причинам, которые она никак не могла вычислить, она часто замечала, что ее сенсор ищет его в толпе андроидов и техников. И каждый раз, когда она его видела, вентилятор делал этот странный маленький скачок, точно такой, как при виде той голограммы. Хотя все люди — два глаза, выступающий нос, пять пальцев на руках — были похожи. Но у Дэтерена и того мальчика с голограммы были выступающие скулы и, еще они были стройными, а значит, изящными. И оба заставляли ее вентилятор работать с перебоями.

Что бы это значило?

После того как с инструкциями было покончено, Дэтерен отцепил портскрин от пояса с инструментами.

— Я уже начал разрабатывать планы, — сказал он, показывая Очиде что-то на экране, — и хочу обсудить с вами особые пожелания, которые у вас наверняка есть. Особенно это касается новых функций, которые могут дать дополнительную нагрузку на двигатель. Я хочу убедиться, что он вполне…

Он замолчал, глядя куда-то поверх плеча Очиды. Все проследили за его взглядом, включая и Мех 6.0.

Из корабля показалась девушка в оранжево-белом кимоно.

— А вот и ты, моя принцесса, — сказал Очида, делая ей знак подойти ближе. — Ты все это время была на корабле?

— Просто прощалась, — ответила девушка, плавно спускаясь по трапу. — Когда я увижу его снова, это уже будет совсем другой корабль.

— Ну что ты такое говоришь! Мы с тобой будем следить за каждым шагом, чтобы моя маленькая девочка получила именно то, что она хочет. — Очида обнял ее рукой за плечи, потом поднял бровь, взглянув на Тэма. — Это ведь не будет проблемой?

— Конечно, нет. Мы только приветствуем ваше участие и хотим, чтобы вы были полностью удовлетворены результатом.

— Хорошо, хорошо. Господа, это моя дочь, Мико. У меня может быть свое мнение и кошелек, но угодить вы должны именно ей. Это ее корабль, не мой.

Мико склонила голову, приветствуя владельца верфи и Дэтерена, который выпрямился, встретившись с ней взглядом.

— Как тут оживленно, — сказала Мико, оглядывая корабли разных размеров, на разных стадиях строительства, мужчин, женщин и андроидов, снующих вокруг посадочных площадок и перекатывающих туда-сюда огромные коробки с инструментами. — Как вы управляете всем этим?

— С каждым проектом работает отдельная бригада, — ответил Тэм. — От начала и до завершения. Мы считаем, что это наиболее эффективный способ использования рабочей силы.

Ее пристальный взгляд снова остановился на Дэтерене.

— А вы будете в нашей бригаде?

Мех 6.0 заметила легкий румянец на его щеках. Может быть, в ангаре было жарче обычного, хотя у нее не было датчиков температуры, чтобы утверждать наверняка.

— Да, Очида-мэй, — пробормотал он. — Я буду вашим инженером. Буду тем, кто доставит вам удовольствие… То есть буду рад доставить вам… М-м… — Его румянец стал ярче.

— Можете звать меня Мико, — сказала она, улыбнувшись. — Я мало знаю о механизмах, но, может быть, узнаю что-нибудь от вас.

Он открыл рот, но не издал ни звука.

— Отправим этих андроидов, чтобы начали разборку внешней обшивки, — сказал Тэм. — Дэтерен, вы ведь сможете организовать для Очида-мэй экскурсию по верфи, пока мы подпишем кое-какие бумаги?

— Ко-конечно, — ответил он, торопливо цепляя портскрин на пояс, в спешке оборвав при этом тонкую блестящую цепочку. Он быстро убрал ее в карман. — Вы не против? — спросил он, обращаясь к Мико.

— Буду только рада.

Когда ее отец двинулся вперед, Мико подняла руки, чтобы поправить волосы, собранные в узел, и сенсор Мех 6.0 заметил у нее на шее что-то нестандартное — маленькое и темное пятнышко… Может быть, родинка или татуировка?

Когда процессор Мех 6.0 получил первый набор инструкций, она заняла позицию в передней части судна. Она откручивала винты, поглядывая в шумный ангар. Она видела, как Дэтерен указывает Мико на различное оборудование и корабли, и пыталась представить, о чем он ей рассказывает. О том, зачем нужны все эти инструменты? Об истории кораблей? О том, что у них самая эффективная система использования рабочих-андроидов среди всех верфей Содружества?

Она видела, как он представляет девушке механиков и инженеров, мимо которых они проходили. На некоторое время они исчезли в почти завершенном «Бродячем ветре-800», и потом Мех 6.0 увидела их только через иллюминаторы капитанского мостика. Оба они улыбались. Дэтерен провел Мико через склад запчастей, цех для покраски, даже мимо стойки для подзарядки андроидов, и хотя Мех 6.0 не могла разобрать слов, она слышала их смех и замечала, что взгляд его все чаще задерживается на девушке, так же как и ее — на нем.

Когда Дэтерен открыл ворота и повел Мико на платформы, висевшие неподвижно над цистернами с водой и баками горючего, Мех 6.0 заметила, что перестала работать. Она повернула свой сенсор к панели обшивки, на которой осталось всего два крепежных винта, затем взглянула на своих собратьев, работавших рядом. Все они сняли уже по три панели. Это было очень странно. Не только ее странное восхищение людьми, но и тот факт, что оно оказалось сильнее, чем необходимость выполнить задание. Возможно, с ней действительно что-то не так.

Да, нужно будет провериться в сервисной службе.

А потом, когда она снимала свою первую панель, кто-то закричал.

Мех 6.0 обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как один из огромных подъемных кранов накренился под весом груза, огромная металлическая стрела колебалась целое мгновение, превратившееся в вечность, а потом упала на платформы, стреляя во все стороны болтами и разбрасывая извивающиеся в воздухе кабели.

Мико, все еще остававшаяся на подвесной платформе, закричала.

Дэтерен оттолкнул ее в сторону.

Стрела упала ему на голову, и этот звук отразился от твердого пластикового корпуса Мех 6.0. Дэтерен потерял сознание раньше, чем его тело упало в нефтяной чан.

Мико опять закричала, вцепившись в перила. От удара крана один из удерживающих ее тросов лопнул. Платформа накренилась, но оставшиеся тросы выдержали.

Мех 6.0 не стала тратить время, на анализ ситуации или выстраивание оптимального порядка действий. Она уже катилась к контейнерам. Вокруг кричали люди, визжало выходившее из строя оборудование, грохотали шаги, наверху дрожала неустойчивая платформа. Кто-то требовал лестницу или веревку, но Мех 6.0 уже активировала свои магниты, которыми собирала рассыпанные винты, и вдруг обнаружила, что уже взбирается по стене огромной цистерны: ее захваты распластываются на металлических стенках, она подтягивает свое тело выше и выше. Это был странный подъем, поскольку ее тело не было предназначено для таких действий. Ее протекторы стучали о цистерну, а руки вытягивались, чтобы совершить следующий захват. Суставы напрягались под ее весом.

Наконец она взобралась на выступ; но места там едва хватало, чтобы стоять. Нефть в чане была черной, словно ночное небо без звезд. Черной и жуткой.

Мех 6.0 перевалилась через край и нырнула.

Она быстро погружалась вниз, и хотя она сразу же включила освещение сенсора на полную мощность, это ей не помогло. Вытягивая руки так далеко, как только могла, она обшаривала дно цистерны, зная, что он где-то там, он там, он…

Тут.

Она сжала захваты и подтянулась к нему. Нефть уже просачивалась сквозь ее обшивку, забивала разъемы, булькала в зарядном устройстве. Но она его нашла.

Она обхватила его руками и подняла наверх. Он оказался тяжелее, чем она ожидала, и у нее мелькнула мысль, что болты, соединявшие ее руки с гнездами, могут не выдержать, но она все равно продолжала двигаться. Найдя стенку цистерны, она снова распластала захваты в стороны и принялась подниматься. Света больше не было, она ничего не чувствовала, только слышала клацанье своих захватов и то, как протекторы ударяют по баку, и ощущала вес его тела, давивший на нее, когда она поднимала их обоих все выше, выше, выше…

Они вынырнули на поверхность. На нее обрушились звуки: крики и восклицания. Потом кто-то поднял его, и Мех 6.0 едва не разбила лицо-сенсор о поверхность цистерны, когда ее программа распознала саморазрушительное поведение и отключила питание конечностей.

Она лежала, беспомощная, и нефть стекала с ее сенсора. Постепенно она начала различать фигуры людей на платформе, и ее аудиодатчики зафиксировали упоминание о полотенцах, дыхательных путях, о легких, о крови на его голове, и это длилось очень долго. Нефть притупляла все ее чувства. Потом Дэтерен закашлял, его вырвало, и он начал дышать. Люди радовались, что вытерли нефть с его лица, и он может не бояться открыть глаза. Дэтерен оглядел всех собравшихся вокруг людей.

А потом, в самый первый раз, посмотрел на нее.

Дэтерена забрали в больницу, а Мех 6.0 отправили в офис обслуживания дроидов. Человек в зеленом рабочем комбинезоне очистил ее конечности… насколько это было возможно. Человек качал головой.

— И это тоже не спасти, — говорил он, осматривая ее входные разъемы и цокая языком. Мех 6.0 подумала, что он не слишком-то хорошо ее почистил, и с каждой минутой чувствовала себя все более вялой и сонной. Ей пришло в голову, что, может быть, ее вообще нельзя починить. Может быть, они даже не будут пытаться.

Вздохнув, человек повернулся на стуле, чтобы внести данные в нетскрин, висевший на стене. Мех 6.0 бросила взгляд на свое тело, свои суставы, швы внешней обшивки — все заляпано черно-коричневой нефтью. По крайней мере, видела она снова ясно, а процессор работал, хоть и медленнее, чем обычно.

Она удивилась, увидев, что набор винтов, которые она сняла с панели «Орион Классик», все еще прикреплен к ее боку. Она потянулась к ним захватами, стала отцеплять их один за другим и складывать на стол механика, радуясь, что координатор захватов функционирует. Она потянулась за последним винтом и вдруг…остановилась. Затем снова попыталась ухватить винт. Но это был не винт, а конец цепочки, зацепившейся за что-то у нее на спине. Она дернула цепочку сильнее и вытащила ее. Мех 6.0 уставилась на медальон, который, как она подозревала, оказался бы золотым, если его отмыть от черной нефти.

Она вспомнила, как Дэтерен убирал эту цепочку в карман. Эта вещь принадлежала ему.

Механик снова повернулся к ней, и она спрятала медальон за спину. Он посмотрел на нее с подозрением и снова покачал головой, но тут открылась дверь и вошел владелец верфи.

— Ну как?

Механик покачал головой.

— Тело разрушено. Я, конечно, могу потратить пару недель, пытаясь очистить его, но, честно говоря, не вижу смысла. Лучше просто купить нового андроида.

Тэм нахмурился.

— А что насчет процессора, проводки… Это спасти можно?

— Наверное, какие-то части можно будет потом использовать. Завтра начну демонтаж, тогда посмотрим, что у нас есть. Но что касается процессора и ID-чипа… они были повреждены еще до аварии.

— Почему вы так считаете?

Механик вытер рукавом взмокший лоб.

— Вы видели, как отреагировали остальные андроиды, когда Дэтерен упал?

— Они вообще ничего не делали.

— Вот именно. И это правильно. Они должны продолжать работу и не реагировать на происходящее. А то, что сделал этот дроид… это ненормально. С ним что-то не так.

Искра вспыхнула в голове Мех 6.0. Она уже и так подозревала это, но теперь, когда механик подтвердил ее опасения, она почувствовала беспокойство.

— И что же это, как вы думаете?

— Кто знает? Говорят, такое случается. Искусственный интеллект андроида иногда самообучается настолько, что в нем развиваются почти человеческие качества. Возникают непрактичные идеи, эмоциональные реакции. Есть множество теорий, почему это происходит, но важнее всего то, что это плохо.

— Не уверен, что согласен с вами. — Владелец скрестил руки на груди. — Этот дроид сегодня спас жизнь Дэтерена.

— Я это понимаю, и слава звездам. Но что он сделает в следующий раз? Непредсказуемый андроид опасен. — Механик пожал плечами. — Мой совет: либо отправьте процессор на перепрограммирование, либо избавьтесь от него.

Сжав губы, Тэм разглядывал Мех 6.0. Она крепче сжала медальон в своем трехпалом захвате.

— Ладно, — сказал Тэм. — Вернемся к этому завтра. Думаю, сейчас нам всем необходим отдых.

Они оставили ее на столе в комнате механика, и когда огни верфи погасли, Мех 6.0 вдруг поняла, что это первая ночь за все ее существование, когда она не подключена к зарядной стойке.

Заряжать ее не было необходимости. Завтра ее разберут на части и положат куда-нибудь на полку, а те детали, которые не стоит и хранить, отправят на свалку.

Завтра ее не станет.

Она долго анализировала эти слова, процессор трещал и плевался, пытаясь вычислить оставшиеся ей часы и минуты. Потом она канет в черную дыру, где когда-то пребывало ее сознание. Она спрашивала себя, мелькнет ли у Дэтерена хоть одна мысль о сломанном андроиде, который спас ему жизнь, а потом был уничтожен.

Дэтерен. У нее теперь есть то, что принадлежит ему. Она запрограммирована вернуть это, если сможет. Она поднесла медальон к сенсору и просканировала его размеры, маленький стержень и крошечный механизм замка. Открыть его неуклюжими захватами было сложно, но она справилась… и перед ней возникла галактика.

Голограмма заполнила комнату. Солнце и планеты, звезды и туманности, астероиды и кометы — в этом крохотном, невзрачном медальоне таилось все великолепие космоса. Мех 6.0 захлопнула его, вновь поместив вселенную в ее маленькую тюрьму.

Нет. Она не может здесь оставаться. Мысль о том, что она навсегда исчезнет во тьме, а вокруг существует целая вселенная, которой она не видела, была невыносима.

Никогда прежде Мех 6.0 не выходила за пределы верфи. Ни разу с тех пор, как была создана и куплена. Оказалось, что мир хаотичен, оглушителен и наполнен таким количеством сенсорной информации, что она опасалась, как бы ее поврежденные синапсы не поджарились раньше, чем она достигнет места назначения. Но она пыталась сосредоточиться на карте Нового Пекина и профиле, который обнаружила в сети, сворачивая на улицу, полную рыночных лотков, заваленных баночками со специями и ткаными одеялами, и отовсюду орущих нетскринов.

— Роботизированные кошки, только сегодня, две по цене одной! Никогда не сдохнет, будет мурлыкать вечно!

— Депрессия? Упадок сил? Бесплодие? Чем бы вы ни болели, у нас есть лекарство! Новейшие профилактические капли от голубой лихорадки, опробованные и эффективные!

— Сливовое вино, рисовое вино, подходите, бесплатная дегустация!

— Большая распродажа дроидов-слуг, пришла пора апгрейда! Новые модели, свежие поступления!

Мех 6.0 опустила свой сенсор и попыталась стать незаметной. Сеть была переполнена историями о похищениях андроидов, и, ошеломленная толпой, шумевшей вокруг, она боялась, что скоро ее вот-вот схватят, и новый владелец разберет ее на запчасти, как только обнаружит, что с ней не все в порядке.

Наконец, она заметила лавку без вывески. В путеводителе по рынку было сказано, что это именно то, что она ищет. Внутри вдоль стен тянулись полки, заваленные инструментами и частями андроидов. На столе громоздилась гора портскринов.

Мех 6.0 подъехала к прилавку, загораживавшему вход. У его дальнего конца стояла девушка в плотных рабочих перчатках и брюках с множеством карманов. Она просматривала что-то на портскрине. Остановившись на секунду, она коснулась пальцами экрана, потом переставила на полке какие-то товары и снова уткнулась в экран.

— Извините… — сказала Мех 6.0, ее сенсоры дрожали от усилий. На верфи у нее было не много поводов для разговоров, а длинный поход истощил аккумулятор.

Девушка посмотрела на нее.

— О… прошу прощения. Я подойду через минуту. — Закончив вводить в портскрин данные, она прицепила его к поясу. — Чем могу помочь?

— Искать… Зола Линь.

— Вы ее нашли. — Девушка склонила голову набок и нахмурилась. — Ваши звуковые сенсоры неисправны?

— Целый… тело, — ответила Мех 6.0. — Покупка… новый?

Потребовалась минута, чтобы Зола поняла ее и кивнула.

— О, конечно. Ваш владелец где-то поблизости?

Мех 6.0 внезапно почувствовала нехватку энергии, но с облегчением поняла, что это лишь временный сбой. Теперь, когда она нашла механика, она отключила личную базу данных, чтобы экономить энергию.

— Нет владельца.

Зола Линь нахмурилась. Ее взгляд метнулся через дорогу, к продавцу андроидов.

— О, я понимаю. — Она снова потянулась к портскрину, установила его на столе между ними и внесла несколько команд. — Ну, что ж. Хорошо, я могу заказать новое механическое тело, но обычно доставка занимает примерно неделю, если только на складе в пригороде не завалялось чего-то подходящего. Вы 6.0, верно? Похоже, у них ничего нет. Сможете подождать неделю?

— Могу я… ждать тут?

— М-м… — Помедлив, Зола бросила взгляд через плечо, на стойки, загроможденные машинами и инструментами. Потом пожала плечами:

— Конечно. Вероятно, я смогу расчистить для вас место. — Подтянув собранные в хвост волосы, она выдвинула из-под прилавка табурет и села. — Но если у вас нет владельца… как вы планируете это оплатить?

«Оплатить».

Деньги. Валюта. Юнивы. Компенсация за товары или услуги.

Андроидам не платили денег.

— Торговля, — сказала Мех 6.0.

— Торговля? — Пристальный взгляд Золы скользнул по избитому корпусу Мех 6.0. — Чем?

Мех 6.0 открыла отделение на груди. Ее захваты нащупали металлический медальон на цепочке. Вентилятор замедлился… почти остановился.

Выпустив медальон из захватов, она пошарила еще. Ее захваты нащупали маленькую голографическую карту. Она положила ее на стол.

Сняв перчатку с правой руки, Зола взяла карту, перевернула и прочитала слова на обороте. А потом повернула так, чтобы над плоской поверхностью появилась голограмма.

— Принц Кай, голографическая карточка, — пробормотала она, потирая лоб рукой в перчатке. — Вздохнув, она посмотрела на Мех 6.0. — Мне жаль, но это стоит всего около двадцати микроюнивов. Этого едва хватит на один винт. — Возвращая карту, она выглядела действительно огорченной. Мех 6.0 мягко зажала ее захватами. — У вас есть что-нибудь еще?

Процессор Мех 6.0 пульсировал. Медальон.

Но он не принадлежал ей. Он принадлежал Дэтерену, и она собирается вернуть его. Когда у нее будет новое тело. Когда она снова увидит его.

Аккумулятор снова сел. Цвета вокруг потускнели.

— Ничего… еще.

Зола Линь сочувственно вздохнула.

— Сожалею. Но в этом случае я не могу помочь вам.

Мех 6.0 проанализировала ситуацию еще раз, просчитав потенциальную ценность медальона и важность нового тела, которое нужно получить как можно скорей. Но, несмотря на ее логические рассуждения, говорившие ей, что медальон может стоить очень дорого и сделка состоится, в вычисления был включен новый фактор. Ценность единственного ее сокровища — Дэтерена. Ценность его улыбки, когда она вернет ему медальон.

Она знала, что это решение не логично — она ничего не сможет ему вернуть, если не получит новое тело, — но все так же стояла, крутя в захватах голографическую карту. Она отвернулась. В этот момент она поняла, что ей некуда идти, да она и не уйдет далеко. Она отыскала взглядом торговца подержанными андроидами дальше по улице. Изображение, воспринимаемое сенсором, потемнело.

Ее протекторы загремели, когда она двинулась обратно сквозь толпу.

— Стойте!

Помедлив, она возвратилась к механику. Девушка потирала пальцами лоб, оставляя темные пятна на коже.

— Вы напоминаете мне моего друга. Ико, она тоже андроид, — сказала она. Потом добавила, указывая на карту. — К тому же этот парень очень нравится моей младшей сестре. Так что… думаю, я могу что-нибудь сделать. Подождите.

Встав с табурета, она направилась в дальний конец мастерской. Мех 6.0 ждала, пока Зола рылась в куче запчастей.

— Ну, это, конечно, не бог весть что, — сказала она, — но вот что у меня есть. — Она появилась из-за высокой стойки с перекинутым через руку телом девушки. Отодвинув в сторону коробку с инструментами, она с глухим стуком опустила его на стол. Безвольная рука вывернулась к Мех 6.0 и ее сканеру, уставившемуся на ровно остриженные ногти, естественных изгибах пальцев, тонкой сетке вен под кожей.

Затем она заметила почти невидимый отпечаток на запястье. Штрихкод.

Это был эскорт-дроид.

— Ей почти тридцать лет, — сказала Зола, — и она в довольно плохой форме. Я держала ее лишь для запчастей.

Она подняла голову девушки так, чтобы Мех 6.0 видела ее лицо, красивое, почти живое, с темными глазами и гладкими черными волосами. С пристальным пустым взглядом и слабым румянцем на щеках. Казалось, будто она умерла всего несколько минут назад.

— Если я правильно помню, у нее были какие-то проблемы с воспроизведением звуков. Думаю, она онемела, и последний владелец не хотел возиться с ремонтом. Кроме того, у нее случались внезапные скачки напряжения, так что вам при первой же возможности нужно будет заменить проводку и аккумулятор. Зола вытерла пыль со лба дроида. — К тому же она настолько старая, что я не знаю, совместима ли она с вашим ID-чипом. Могут возникнуть неожиданные проблемы. Но… если хотите…

В ответ Мех 6.0 протянула ей голографическую карту.

— Итак, вы — электрик? — Тэм просматривал ее профиль на портскрине.

Мех 6.0 кивнула и улыбнулась. Она видела, что люди так делают. Ей потребовалось почти две недели, чтобы создать себе новый профиль и украсть рабочую одежду, которая пришлась бы ей впору, хотя все это шло вразрез с ее программой. Однако она сделала это и вернулась обратно на верфь. Она пришла сюда с внешностью человека, с ID-чипом, не вызывавшим подозрений, и медальоном Дэтерена, уютно лежавшим в кармане.

— Вы специализируетесь на классических шаттлах и яхтах, в особенности на моделях класса люкс… Впечатляет. — Он снова поднял взгляд, будто пытался решить, можно ли ей верить.

Она все так же улыбалась.

— И вы… немая.

Она кивнула.

Он бросил на нее подозрительный взгляд и снова начал изучать ее профиль.

— Ну, мы, конечно, работаем с большим количеством люксовых моделей….

Она это знала.

— И у нас заметная текучка электриков в последнее время.

Это она тоже знала.

— Но я буду вынужден принять вас на стандартный оклад, пока вы не докажете, что справляетесь с этой работой. Сами понимаете…

Она кивнула. Она никогда раньше не получала зарплату и понятия не имела, что делать даже с такими скромными деньгами.

— Ладно. Хорошо. Давайте попробуем, — пробормотал он, как будто сам не вполне верил тому, что говорил. Мех 6.0 не знала, что заставляет его сомневаться: ее немота или тело эскорт-дроида, удивительно привлекательное даже в рабочей одежде.

— Еще раз, как вас зовут? — спросил он и вздрогнул, увидев ее терпеливую улыбку. — О, извините… хм… — Он снова заглянул в ее профиль. — Хоши Стар^[6].

Мех 6.0… нет, Хоши Стар кивнула.

Он прищурился, но потом кивнул.

— Что ж, хорошо. Добро пожаловать на борт, Хоши-мэй. У меня есть проект, который, думаю, идеально вам подойдет. Сюда.

Она собралась с духом, прежде чем встать со стула. Ее ID-чип не полностью синхронизировался с устаревшим телом эскорт-дроида и — Зола была права — это вызывало некоторые трудности при ходьбе. Необходимое для этого усилие причиняло боль, простреливавшую по проводам, от ног, через грудь, прямо в мозг. В первый раз, когда это произошло, она задохнулась и упала без сознания на тротуар, а потом сидела почти целый час, дрожа всем телом, ослепленная вспышкой белого света.

Боль.

Раньше она не знала, что это такое… Андроиды вообще ее не испытывают. Но она не сомневалась в том, что это именно боль. Человеческий мозг использовал боль как сигнал о неисправности, точно так же процессор предупреждал ее, что этот корпус ей не принадлежит. Так продолжаться не могло. Когда это случилось в третий раз, она хотела вернуться на рынок и умолять Золу сменить корпус. Но в конце концов отказалась от этой мысли. Сначала она должна увидеть Дэтерена. Со временем боль стала терпимой, хотя выносить ее удавалось лишь потому, что она научилась отделять ее от остальной части сенсоров. Сжав зубы, она поднялась на ноги и последовала за Тэмом к верфи.

Она начала искать его сразу же, как только вошла в огромный ангар. Ее взгляд метался от человека к человеку в поисках знакомой изящной фигуры и легкой улыбки. Она беспокоилась о нем с тех самых пор, как бежала с верфи, боялась, что он не полностью оправился от падения в нефть, боялась, что не успеет. Пока они шли, она пристально осматривала все вокруг, но нигде не было и следа молодого инженера.

— Вот, — сказал Тэм, указывая на яхту. Прошло две недели и снаружи «Орион Классик» выглядел почти готовым, но Стар предполагала, что внутри осталось еще много работы. — Это для одного из наших самых важных клиентов, который ни на чем не экономит. Сроки, конечно, очень жесткие. Впрочем, как всегда. Я найду для вас необходимые схемы. И… вот еще что: отчитываться будете непосредственно руководителю проекта. Дэтерен, познакомьтесь с нашим новым электриком.

Он вышел из передней части судна с портскрином в руке и стилусом, заправленным за ухо, и скачок напряжения прошил тело Звезды так внезапно, что на мгновение ей показалось, что она упадет. Но она не упала, и когда он вежливо склонил голову, она поклонилась в ответ.

— Приятно познакомиться, — сказал он. — Вы будете работать с нами над яхтой «Орион Классик»?

Она улыбнулась, но Тэм уже махал рукой.

— Да, она утверждает, что разбирается в этих моделях. Заставьте ее напряженно трудиться. Посмотрим, что она умеет, договорились? — Он обернулся к верфи. — А я должен проверить, как дела на гоночном судне. Дэтерен, введете ее в курс дела?

— Конечно, сэр.

Тэм ушел, и Дэтерен усмехнулся ему вслед.

— Не принимайте близко к сердцу. Он со всеми так обращается.

Его улыбка почти прогнала боль, и Стар вновь засияла надеждой.

— Прошу прощения, я не услышал, как вас зовут.

Ресницы задрожали, она разомкнула губы, но, конечно же, ничего не произнесла. Вздрогнув, она коснулась рукой шеи. Дэтерен нахмурился.

— Вы потеряли голос?

Она неопределенно пожала плечами. Да, это можно было сказать и так.

— О. Тогда, м-м… Я буду звать вас… — Он нахмурился, пытаясь придумать что-нибудь соответствующее.

Ободренная, она схватила его за рукав и потащила назад к передней части судна, и указала рукой на недавно подновленное название на борту. «Дитя Звезд».

— М-м… звезды? Стар?

Она вновь просияла, и он рассмеялся.

— Это было несложно. Рад познакомиться, Стар.

Она изо всех сил старалась говорить глазами, улыбающимися губами, дрожащими пальцами, отпустившими его рукав и боявшимися прикоснуться к нему снова. «Это я — думала она, желая, чтобы ее поняли. — Та, которая спасла вас. Та, которая нашла ваш медальон. Это — я, это — я, это — я».

Но Дэтерен кивнул на посадочную платформу.

— Идемте, я покажу вам машинное отделение, и как далеко мы продвинулись с проводкой… Честно говоря, почти не продвинулись. Нам определенно понадобится ваша помощь.

Прежде чем уйти, он бросил взгляд на иллюминаторы уровнем выше и едва заметно улыбнулся.

Стар проследила за его взглядом.

В кабине сидели Мико и ее отец. Он что-то объяснял ей, показывая разные приборы управления, но Мико смотрела на Дэтерена и, кажется, не слушала.

Стар почувствовала, что робкую улыбку Мико не должен был видеть ни ее отец, ни она.

— О, как красиво! — воскликнула Мико, сидевшая по другую руку от Дэтерена.

Стар знала, что речь идет о судне, собиравшемся покинуть ангар: гладкая, роскошная, ожидавшая ежегодной космической гонки к Нептуну. В названии была всем известная ошибка — разумеется, официально гонка оканчивалась у Юпитера, но устроители утверждали, что никакой разницы нет. Это было красивое судно с удлиненными соплами и острым, как игла, носом. Художники превзошли себя, воспроизводя на его корпусе реалистичную панораму Нового Пекина.

Но все это не слишком занимало Стар. Она смотрела на крышу ангара, которая сдвигалась, открывая бесконечное небо. Новая жизнь в образе человека позволяла теперь сколько угодно разглядывать ночное небо, но это зрелище ей никогда не надоедало. Ее охватывало ощущение необъятности и вечности, и еще тоска при виде того, что предлагала вселенная даже такому маленькому, ничтожному существу, как она.

Стар казалось, что Мико вообще не смотрела наверх, пока крыша не сдвинулась, чтобы выпустить судно. Конечно, ведь она уже много раз бывала в космосе. И снова отправится туда, как только «Орион Классик» будет готов — то есть самое большее через две или три недели. Очида-шифу суетился, уговаривая их сократить сроки и работать сверхурочно, лишь бы побыстрее закончить.

А вот Мико и Дэтерен, казалось, становились все более несчастными по мере того, как реставрация корабля продвигалась к завершению. Чем неумолимее приближался срок окончания работ, тем медленнее работал Дэтерен.

Стар отвлеклась от своих мыслей, когда Дэтерен начал описывать особенности гоночного судна. Он указывал на изящные очертания корпуса, подчеркивая мощь ракетных ускорителей, и так далее и тому подобное. Она больше слушала звук его голоса, чем слова. Смягченные окончания, четко произнесенные сложные термины… Если что-то казалось ему интересным, он начинал говорить быстрее. Слушать его было все равно, что подключаться к зарядной станции, чувствовать оживляющий ее нежный ток теплого электричества. Она оглянулась на него, и довольная улыбка исчезла с ее губ.

Дэтерен переплел свои пальцы с пальцами Мико и держал ее руку на своем колене, а другой чертил в воздухе, поясняя свои слова.

Что-то вспыхнуло в груди Стар… Возможно, это была искра или скачок напряжения. Она сжала кулаки, борясь с желанием разъединить их руки. Оттолкнуть Мико. Стиснуть ее шею. Поморщившись, она отвернулась и стала ждать, когда исчезнет белая пелена, застлавшая ей взгляд.

Такие ужасные мысли впервые пришли ей в голову. Обычно она наслаждалась обществом Мико. Та была умной девушкой и говорила ровно столько, чтобы Стар не чувствовала неловкость из-за того, что не может участвовать в разговоре. А еще Мико настояла, чтобы Стар приняла участие во внезапно организованной прогулке в ближайший парк, поскольку та в последнее время слишком много работает.

Но когда Мико оказывалась рядом с Дэтереном, что случалось довольно часто, Стар забывала о своем дружелюбном отношении к ней и обнаруживала темные части своего программного кода. Она думала, что это еще один сбой — желание причинить боль человеку, проявлявшееся, только когда Дэтерен находил очередной предлог прикоснуться к Мико — взять ее под руку или откинуть локон с плеча.

В такие моменты Стар чувствовала, будто разрушается изнутри.

Возможно, неисправности стали серьезнее. И делу помог бы новый процессор. Достаточно ли она заработала денег, чтобы заменить его? Она не знала. Значит, пока придется следить за уровнем зарядки, чтобы не отключаться в конце каждого рабочего дня.

— Стар? С вами все в порядке?

Она открыла глаза и заставила себя посмотреть на Дэтерена. Быстро взглянув на него с Мико, она заметила, что их руки все еще сплетены, но улыбнулась и кивнула.

Беспокойство не ушло из пристального взгляда Дэтерена, но когда раздались аплодисменты и гоночное судно начало подниматься, Дэтерен и Мико вновь переключили рассеянное внимание на разворачивающееся перед ними зрелище.

Стар попыталась сосредоточиться на корабле и ночном звездном небе, но все равно продолжала представлять свои пальцы на шее Мико. Ее тревожило, что ее процессор способен представлять нечто настолько ужасное, и слова механика верфи то и дело вспыхивали у нее в голове.

«Непредсказуемый андроид опасен».

Действительно ли она опасна? И непредсказуема?

Когда корабль под гром оваций оторвался от земли, она почувствовала дрожь в своей проводке. Ее энергия была на исходе.

Стар переключилась в энергосберегающий режим, и мир потускнел, стал серым, а звуки превратились в неясный гул, поскольку ее аудио-рецепторы перестали сортировать и обрабатывать входящие данные.

Она положила руку на плечо Дэтерена и встала. Движение сопровождалось вспышкой боли, от которой стало еще хуже. Она поморщилась и лишь через несколько секунд смогла взмахнуть рукой на прощание.

— Куда же вы? — спросил Дэтерен. — Осталось всего несколько минут. А потом мы все можем полететь на одном хувере.

Ее вентилятор заработал быстрее. На третий день пребывания на верфи она сказала ему, что живет недалеко от него, и в конце рабочего дня они теперь часто уезжали вместе. Иногда к ним присоединялась Мико, и тогда Стар думала, что у них, наверное, есть планы, которые на нее не распространяются. Но все же ей приятно было думать, что она ему не мешает. Полеты, когда она слушала речь Дэтерена и его смех, были одними из лучших моментов ее существования.

Но на этот раз она покачала головой. Ей нужно найти зарядную станцию, и быстро.

Он не ждал от нее объяснений — неожиданное преимущество немоты — и просто кивнул, позволяя уйти. Но Стар не сделала и дюжины шагов, когда почувствовала, что ноги отключились. Предупреждающий сигнал ворвался в сознание, но было слишком поздно — она падала. Ее голова ударилась о твердый пол, и Стар распласталась, дергая руками так сильно, что невольно испугалась, как бы они не вывернулись из креплений.

Даже сквозь невнятный рев в ушах она услышала крики Мико и Дэтерена. Они склонились над ней, осторожно перевернули на спину. Она просканировала их лица, распознала шок, страх, панику, неуверенность. Дэтерен говорил что-то, но она не слышала. Мико прижимала ладонь к ее лбу.

Процессор Стар замерцал, возвращаясь к жизни, программы постепенно перезагружались. Хотя контроля над ногами по-прежнему не было, она уже слышала встревоженный голос Дэтерена и вопросы, которые сыпались на нее, как метеоритный дождь.

Тогда Мико коснулась его руки и сказала спокойно и властно: «Принесите ей воды». Дэтерен тут же вскочил, а когда он ушел, Мико вздохнула. Ее пристальный взгляд был полон сочувствия. Она заправила прядь волос за ухо Стар.

— Кажется, все прошло, но полежите еще немного.

Стар была готова умереть от стыда, осознав, что Дэтерен видел ее такой.

— Простите, если обижу вас этим вопросом, Стар-мэй, — прошептала Мико, глядя в ту сторону, куда ушел Дэтерен, — но… вы ведь эскорт-дроид?

Широко открыв глаза, Стар попыталась сесть, но смогла сделать это, лишь когда Мико помогла ей, обняв за плечи. Мысль о том, что Мико узнала ее тайну, пугала. Но улыбка Мико была доброй.

— Не беспокойтесь. Не думаю, что Дэтерен что-нибудь заметил, а я никому не скажу. Вы очень… убедительны. — Она опустила ресницы и пробормотала: — Но свой своего всегда узнает.

Стар внимательно посмотрела на нее. Свой своего… Эти слова снова и снова звучали в ее голове, но она не понимала их смысл. Мико потянулась рукой к шее, где Стар уже не раз замечала странное темное пятно, которое Мико всегда торопилась скрыть.

— Я не андроид, — сказала Мико, качая головой. Кашлянула и посмотрела в глаза Стар. — Я киборг.

Киборг. Значение этого слова было в базе данных, но Стар сомневалась, что правильно поняла. Мико? Прекрасная молодая Мико — киборг?

Мико оглянулась, чтобы убедиться, что они одни. Они сидели рядом с ангаром для покраски кораблей, в стороне от людей, которые толпились там, откуда открывался великолепный вид на стартовую площадку. Никто не обращал на них внимания.

Мико подняла широкий рукав шелкового кимоно. Стар смотрела на нее как загипнотизированная. Мико обхватила пальцами свой локоть, сжала, а потом начала скатывать кожу вниз, словно плотно связанный, но тонкий рукав… Под кожей обнаружилась механическая рука из того же материала, из которого было сделано тело Стар.

В следующую секунду Мико натянула кожу назад, потерла шов на локте, и он стал почти невидимым. Стар вопросительно посмотрела на нее и указала в ту сторону, куда ушел Дэтерен.

— Он знает, — ответила Мико. — Я сказала ему, как только… — Она смутилась и опустила взгляд на свои искусственные руки, которые сложила на коленях. — Как только я поняла, что влюбилась в него. Я была уверена, что это мое признание положит конец всему. Что он не захочет иметь со мной дело. Но… он ведь не такой?

Счастливый румянец вспыхнул на ее щеках, но погас, едва она взглянула на ряды выстроившихся в доках кораблей. И дальше — на «Дитя звезд».

— Хотя какое это имеет значение?.. Как только корабль будет готов, мы улетим, и ничто не заставит отца передумать. Я знаю, он думает, что это для моего же блага, но…

Стар кивнула, прося ее продолжать.

— Мы покидаем Содружество. Отец боится, что, если мы останемся, меня могут выбрать в лотерее киборгов. Я знаю, что все это дело случая, и шансы быть выбранной очень малы. Но отец уверен, что чаще всего выбирают молодых женщин-киборгов. Не знаю, с чего он это взял, но… Поэтому он и купил судно, и так торопит всех поскорее закончить ремонт. И когда это произойдет… мне придется попрощаться.

Стар показалось, что в глазах Мико что-то блеснуло.

— Я знаю, я должна быть благодарна. Ему так трудно защищать меня. Но я бы рискнула принять участие в лотерее, если бы это означало, что я могу остаться с Дэтереном.

Стар отвела взгляд. Она прекрасно знала это чувство. Когда ей приходилось ходить, это было больно. Когда она видела, как Дэтерен смотрит на яркое оби^[7] Мико, это было пыткой. Жизнь в молчании и тоске была мукой.

И все же, это того стоило — особенно когда она встречалась с ним взглядом. И она все еще помнила тот его первый взгляд — изумленный, полный благодарности и любопытства, когда она вытащила его из цистерны с нефтью.

— Здесь я обычно ношу свое портативное зарядное устройство, — сказала Мико, беря свою сумочку. — Дэтерен скоро вернется, и мне будет трудно объяснить ему, почему вы отказываетесь от воды. Разъем у вас в шее?

Стар кивнула и изо всех сил старалась почувствовать благодарность, когда Мико открыла панель у нее за ухом и вставила зарядный шнур, но что-то темное еще оставалось у нее внутри, заставляя впиваться пальцами в бедра. Раздражение, пульсирующее недовольство присутствием Мико.

С тех пор как Стар вернулась на верфь, она думала об отъезде Мико как о конце… и начале. И день ото дня это чувство становилось сильнее. Она ждала лишь одного — когда Мико исчезнет. Тогда она купит новое тело, которое не будет бунтовать при каждом шаге, вернет Дэтерену медальон с галактикой внутри. И все ему объяснит. Она скажет ему, что его улыбка изменила ее жизнь, когда казалось, что это невозможно. Скажет, что спасла ему жизнь — потому что это он сделал ее непредсказуемой и, возможно, опасной. И что она не может существовать в этом мире без него.

Стар провела пальцем по экрану, вмонтированному в стену, и огни в кабине погасли. Она описала пальцем круг — по часовой стрелке — и освещение постепенно включилось на полную мощность. Против часовой стрелки — яркость света уменьшилась. Если коснуться вот тут — температура повысится, если там — понизится. Стар проверяла, как работает оборудование: музыкальный проигрыватель, воздушные фильтры, блокировка двери кабины, нагрев пола, заказ напитков через автоматизированную систему обслуживания.

Убедившись, что все работает, как следует, она закрыла панель, собрала инструменты и аккуратно прицепила их на пояс. Постояла немного, собираясь с силами, прежде чем направиться к главному выходу с корабля. Все ее тело кричало от боли, когда она шла, и она знала, что это разрушает ее изнутри. В течение многих недель она старалась не замечать боль, но знала, что рано или поздно тело эскорт-дроида взбунтуется и отторгнет установленный в него ID-чип. Иногда она передвигалась только благодаря силе воли.

Но ждать момента, когда она сможет позволить себе новое тело, оставалось недолго. Совсем чуть-чуть.

Вдруг она услышала голос, который заставил ее замереть.

Это был голос Дэтерена.

Стар оглядела комнату отдыха, которая отделяла переднюю часть корабля от жилых зон — уютные уголки с шелковыми подушками и кашемировыми покрывалами окружали журчащий аквариум, занимавшего всю стену от пола до выложенного плиткой потолка. Яркую разноцветную рыбу поселили в ее новый дом несколько дней назад, и, казалось, она была счастлива, плавая вокруг искусственного кораллового рифа.

Прислонившись к стене, Стар прокралась к комнатам Мико, осознавая, что ни за что так не поступила бы, когда была Мех 6.0. Шпионаж, слежка, подслушивание. Андроидов создали нелюбопытными.

И все же она была тут. Стояла у косяка и слушала плач девушки.

— Если бы мы просто могли поговорить с твоим отцом… Покажи ему, как сильно мы любим друг друга.

— Он никогда не согласится. Он считает, что ты не сможешь меня защитить.

Дэтерен раздраженно вздохнул:

— Я знаю, знаю. Но я тоже не переживу, если с тобой что-то случится. Мне просто нужно время, и я сумею добыть нам корабль. Может, его и не сравнить с тем, к чему ты привыкла, но…

— Это не имеет значения. Я бы пошла за тобой… — рыдания, — куда угодно. Но, Дэтерен…

— Что?

Ее плач стал громче.

— Ты действительно хочешь… Прожить всю жизнь… с киборгом?

Стар отважилась подойти ближе и осторожно наклонилась, чтобы заглянуть в приоткрытые двери из красного дерева. Отделка этих помещений была закончена. Да и вся остальная работа тоже была завершена. Оставались только кое-какие мелочи в передних отсеках. Отправление было назначено через два дня.

Стар увидела, что они стоят у стола, на котором лежал нетскрин Мико. Дэтерен обнимал ее, а она прятала лицо у него на груди.

Запомнив позу, Стар поднесла руку к затылку и зарылась пальцами в собственные волосы. Попробовала представить себе, на что это может быть похоже.

— Мико, пожалуйста, — шептал Дэтерен. — Мне все равно, из чего сделаны твои руки, хоть из метлы…

Стар отрегулировала свой аудиоинтерфейс так, что могла слышать шелест ткани, его дыхание, ее всхлипы.

— Все, что меня по-настоящему волнует, находится тут.

Он чуть отстранился и положил руку на яркую шелковую хризантему на ее кимоно. Прямо под ключицей.

Стар повторила движение. Почувствовала собственную грудь, твердые пластины, покрытые тонкой и мягкой синтетической кожей. Но ни ударов сердца, ни пульса.

— Ты идеальна, Мико, ты прекрасна. Я люблю тебя и хочу на тебе жениться.

Слова, произнесенные так спокойно, в голове Стар прозвучали как выстрел. Она покачнулась и отшатнулась назад, прижав ладонь к уху. Но было поздно. Cлова, которые она услышала, прожигали ее базу данных.

Услышав шум, Мико задохнулась, они с Дэтереном отскочили друг от друга, обернулись к дверям. В следующее мгновение Дэтерен распахнул двери настежь. Увидев Стар, они с Мико вздохнули с облегчением.

— О, звезды! — прошептала Мико, прижимая искусственную руку к настоящему, бьющемуся сердцу. — Я думала, это мой отец.

Стар с извиняющимся видом прошла вперед и указала на потолочные светильники и на панель управления на стене. Вопросительно подняла брови, как будто спрашивая, все ли в порядке. Это было притворство, ведь накануне она уже проверила все эти комнаты.

Удивительно, ведь было время, когда она была не способна соврать…

— О… Да, да, все, кажется, работает отлично, — ответил Дэтерен, запустив руку в волосы.

Он выглядел взволнованным, а Стар чувствовала себя разбитой.

— Мне нужно закончить сборы, — пробормотала Мико, и радости в ее голосе было столько же, как если бы она собиралась переехать в тюремную камеру, а не на роскошную яхту. Опустив голову, она направилась к двери. — Еще столько чемоданов надо поднять на борт.

— Мико, подожди, — Дэтерен схватил Мико за руку, но потом взглянул на Стар. Она отвернулась, разглядывая панель управления. — Я должен попытаться, — прошептал он, склоняясь к Мико. — Должен хотя бы спросить его.

— Он не согласится.

— Но если он согласится… Если я смогу убедить его, что буду заботиться о тебе, что я люблю тебя… Ты бы ответила мне «да»?

Стар рассеянно постукивала пальцами по экрану.

— Ты это и сам знаешь, — тихо ответила Мико, и ее голос дрогнул. Она всхлипнула. — Но это не имеет значения. Он не согласится. Не позволит мне остаться.

Она направилась к выходу из корабля, и ее мягкие шаги затихли. Рискнув обернуться, Стар увидела, что Дэтерен стоит, уткнувшись головой в стену. С тяжелым вздохом он провел ладонями по лицу и поднял на нее взгляд. Она заметила темные круги вокруг его глаз и бледность.

— Очида-шифу волнуется о ее безопасности, — сказал он, как будто пытаясь что-то объяснить. — Да и я тоже. Но если она улетит, я никогда ее больше не увижу. Если я просто… если бы у меня был свой корабль, но… — Качая головой, он повернулся и прислонился к стене. Казалось, что без ее поддержки он вот-вот упадет в обморок.

— На самом деле я копил. Долго. И почти собрал необходимую сумму. Вместе с тем старым голографическим медальоном мне бы хватило, но я потерял его в той дурацкой цистерне.

Стар прижала руку к бедру, где в кармане уютно лежал медальон. Она хранила его, ожидая той волшебной минуты, когда сможет отдать, но подходящий момент все не наступал. И по вечерам, оставшись одна, она открывала его и, глядя на звезды, погружалась в мечты о том, на что будет похожа жизнь, после того как Мико улетит. Впереди открывалось столько возможностей…

— Простите, Стар. Я не должен был вываливать на вас свои проблемы. Несправедливо, что вы не можете точно так же рассказать мне о ваших.

Он посмотрел на нее. Она вынула руку из кармана, сжала пальцы в кулак. Мико улетит через два дня. Еще только два дня. И затем… затем…

Дэтерен улыбнулся, но улыбка вышла вымученной, лишенной той теплоты, от которой электрический ток начинал бежать быстрее по ее проводам.

— Стар, вы хотите о чем-то мне рассказать?

Она кивнула.

— Может быть, вы напишете? Я прочитаю.

Она отвела глаза, не выдержав его пристального взгляда, и покачала головой. В комнате отдыха журчал аквариум — этот звук должен был успокаивать, но теперь, казалось, что он наполнял весь корабль и топил ее.

— Понимаю, — сказал Дэтерен, — я, наверное, не проявил себя достойным… слушателем, когда мы встретились. Но иногда я действительно спрашиваю себя, о чем вы думаете. Знаете, вы нравитесь Мико. И, наверное… Она не говорит об этом, но думаю, вы могли бы стать ее единственным другом.

Стар посмотрела в сторону, затем снова на него, подняла руку и прикоснулась пальцем к своей груди. Дэтерен смотрел на нее, не понимая. Стар шагнула к нему и тем же пальцем прикоснулась к его сердцу.

Он хотел что-то сказать, но тут Стар поцеловала его. Просто легкое прикосновение, но она постаралась вложить в него каждое несказанное слово. «Это я. Это всегда была я. Я спасла твою жизнь, но, если бы не ты, я была бы ничем. Просто еще одним дроидом-механиком. И не знала бы, что значит любить кого-то так сильно, что ты готов всем пожертвовать ради него». Но когда она отстранилась, он смотрел потрясенно, с ужасом и виной. Он ничего не понял. Стар вышла из комнаты раньше, чем Дэтерен успел заговорить. Он не окликнул ее и не кинулся за ней.

Стар сбежала с корабля и продолжала идти, пока не вышла за пределы ангара, а потом из верфи, одинокий андроид под огромным утренним небом. А потом сунула руку в карман и сжала медальон — целую вселенную, которая без него ничего для нее не значила.

Запуск корабля «Дитя звезд» не привлек такого внимания, как старт «Тритона». Пожелать путешественникам безопасного полета пришли только несколько старых коллег и знакомых Очида-шифу и кое-кто из работников верфи. Ни одного друга Мико. Возможно, Дэтерен прав, и у нее никого нет. Стар невольно задавалась вопросом, почему это так: потому что она очень богата, или неприступна, или слишком робкая, или из-за того, что она киборг?

Стар не могла отвести глаз от Дэтерена, стоявшего в толпе. Его взгляд следил за кораблем, когда его двигатели взревели, а магниты-подъемники, оживая, загудели под полом ангара. Наверное, он надеялся хоть мельком увидеть Мико в иллюминаторе, хотя все они, кроме окон кабины, были очень маленькими, и надеяться особо было не на что. Стар подумала о том, что они, кажется, вообще не виделись последние два дня. Подслушанные слова все еще крутились у нее в голове и причиняли почти такую же боль, воспоминания о поцелуе.

С того самого утра она не видела Дэтерена. Она сама избегала его. Потому что ей невыносимо было видеть его горе от потери Мико и невыносим было бы слушать те добрые, разумные слова, которые он сказал бы ей, пытаясь объяснить, почему любит Мико и никогда не полюбит Стар, даже после того, как Мико улетит.

Вдруг среди людей, окружавших Дэтерена, произошло какое-то движение. Кто-то пробирался к нему сквозь толпу.

Стар подняла голову и посмотрела. Она смотрела пристально. И ждала.

Дэтерен вздрогнул, оглянулся. Его взгляд упал на Мико в простом рабочем комбинезоне, и он удивленно отступил назад. Ее улыбка была застенчивой, но яркой, она прижалась к нему и зашептала. Подняла руку, и что-то маленькое блеснуло в ее ладони. Стар была слишком далеко, чтобы видеть, но она знала — это медальон. Ее медальон. Ее галактика.

Дэтерен недоверчиво покачал головой и оглянулся на судно. Затем, почти улыбаясь, обнял Мико и поцеловал.

Стар прижала пальцы к своим губам, пытаясь представить, каково это… Потом опустила руку, позволила ей упасть на колени. Скоро все это закончится. Она чувствовала, как ее тело начинает бунтовать. Оно было переполнено болью, которая теперь почти не покидала ее. Вспышки боли простреливали ноги, даже когда она сидела. Она с трудом контролировала руки, и они то и дело вздрагивали. На краю поля зрения клубилась тьма. Стар подумала, что, наверное, это уже конец, но спустя бесконечно долгую, мучительную секунду снова пришла в сознание.

В комнате отдыха раздались шаги, кто-то остановился на пороге. Стар отвернулась.

— Одна минута до взлета, — сказал Очида-шифу. — Хочешь пройти со мной на мостик?

Она покачала головой и поправила рукав шелкового кимоно так, чтобы он наверняка увидел металлические пластины ее руки. Снять синтетическую кожу было просто, и хотя видеть внутренности андроида было неприятно, эта конечность напоминала ей трехпалый захват, который был у нее, когда ее звали Мех 6.0. В этом было что-то утешительное, как привет от старого друга.

Очида тяжело вздохнул:

— Я делаю это для тебя, Мико. Так будет лучше. Он всего лишь мальчишка… ты это переживешь.

Стар не ответила, и он вышел, раздраженно сказав напоследок:

— Прекрасно! Злись, если тебе так хочется. Но надень назад свою кожу, пока не наделала зацепок на ткани. Что бы ты ни пыталась этим сказать, я не понимаю. Напоминая мне, кто ты, ты лишь убеждаешь меня в том, что я принял правильное решение.

Он ушел.

Стар снова повернулась к иллюминатору, к ангару, к толпе.

Сотни дроидов-механиков выстроились у зарядной стены.

Вот Мико.

И Дэтерен.

Через минуту она услышала, как заработали магниты. Почувствовала, что корабль поднимается в воздух. Собравшиеся зааплодировали. Дэтерен обнял сияющую Мико. Вряд ли Мико ее видела, но Стар казалось, что они смотрят друг на друга, и Мико точно знает, какое решение приняла Стар. Она знает, что это правильное решение. Включились ускорители, корабль начал подниматься все выше, над сияющим и широко раскинувшимся Новым Пекином.

Дэтерен остался там, внизу.

Почувствовав внезапную усталость, Стар прислонилась головой к иллюминатору.

Ее аудиодатчики приглушили отдаленный слабый гул. «Дитя звезд» стрелой понесся сквозь груды облаков, и ярко-голубое небо стало пылающе-розовым и бледно-оранжевым.

Ее вентилятор вращался все медленнее.

А потом так внезапно, что она едва не упустила момент, перед ней распахнулся космос. Черный, просторный и бесконечный, и звезд в нем было больше, чем она могла сосчитать.

Это было гораздо лучше, чем голограмма.

Ее провода задрожали, когда сквозь них пробежала последняя волна тока. Пальцы вздрогнули и замерли. Она улыбнулась, представляя себя еще одной яркой точкой в сияющем звездном море. Тело решило, что с него довольно, и она почувствовала тот самый миг, когда аккумулятор сдался и электрический гул затих.

Но она уже стала огромной, яркой и бесконечной.

РАПУНЦЕЛЬ

Зола и капитан Терн — в бегах и вместе со Скарлет и Волком они замышляют свергнуть королеву Левану. Беглецы возлагают надежду на Кресс, с детства заточенную на спутнике в компании одних только нетскринов. Время, проведенное с нетскринами, сделало Кресс отличным хакером — к несчастью, она как раз получила приказ от Леваны выследить Золу и ее сообщника. Во время дерзкой попытки спасения не все пошло гладко, Кресс наконец получила свободу, но дорогой ценой. Тем временем королева Левана собирается замуж за императора Кая и никому, и ничему не позволит ей помешать.

Кресс, Скарлет и Зола не подписывались спасать мир, но, возможно, кроме них это сделать некому.

Книга I

Когда она была совсем крошкой,

колдунья заточила ее в башне

без дверей и лестниц.

Глава 1

Её спутник совершал полный оборот вокруг Земли за шестнадцать часов. Это была настоящая тюрьма, и достоинство в ней имелось только одно: головокружительный вид на лазурные океаны, клубящиеся облака и восход, заливавший оранжевым пламенем полмира.

Очутившись тут, она первое время развлекалась тем, что устраивала себе гнездо из подушек и одеял прямо у пульта управления, занавешивала экраны простынями и воображала, будто находится не на спутнике, а на небольшом космическом челноке, направляющемся к заветной голубой планете. Скоро она сможет ступить на настоящую землю, вдохнуть свежего воздуха, ощутить кожей ласку солнечных лучей.

Она часами разглядывала далекие континенты, представляя себе, как бы это было.

А вот на Луну она старалась лишний раз не смотреть. Иногда ее спутник пролетал так близко, что Луна заполняла весь иллюминатор и можно было разглядеть гигантские сверкающие купола на ее поверхности: там обитали лунные жители. Там когда-то жила и она, много лет назад, пока ее не изгнали.

Когда Кресс была еще малышкой, в такие бесконечно долгие, мучительные часы она старалась спрятаться от Луны. Иногда она запиралась в маленькой ванной и, пытаясь отвлечься, заплетала свои длинные волосы в замысловатые косы. Или залезала под стол и напевала сама себе колыбельные, пока не уснет. Или выдумывала себе папу с мамой и представляла, как они играют с ней, читают ей книжки вслух и гладят ее по голове, пока наконец Земля не отгородит Луну и Кресс не почувствует себя в безопасности.

Даже теперь, когда в иллюминаторе появлялась Луна, Кресс пряталась под кровать и спала, читала, сочиняла песни или придумывала какие-нибудь сложные шифры. Ей не нравилось смотреть на лунные города: ее терзал тайный страх, что если она может увидеть жителей Луны, то и они, подняв голову к своим искусственным небесам, могут увидеть ее.

Этот кошмар преследовал Кресс уже больше семи лет.

Но сейчас вползающий в иллюминатор серебристый лунный горизонт не привлек ее внимания: на голографической стене у нее перед глазами разворачивался другой кошмар, куда более реальный и ужасный. В бегущих строках, на фотографиях и в подписях к видео мелькали страшные слова, от которых все плыло перед глазами. Она не успевала читать, так их было много.

«14 КРУПНЕЙШИХ ГОРОДОВ МИРА ПОД УДАРОМ»

«КРОВАВАЯ РАСПРАВА ПРОДОЛЖАЛАСЬ ДВА ЧАСА И УНЕСЛА ЖИЗНИ БОЛЕЕ ТЫСЯЧ ЗЕМЛЯН»

«ВЕЛИЧАЙШЕЕ ПОБОИЩЕ ТРЕТЬЕЙ ЭРЫ»

Сеть бурлила чудовищными подробностями. Жертвы, погибшие прямо на улицах: вспоротые животы, кровь, текущая по тротуарам. Озверевшие человекоподобные существа с запекшейся кровью под ногтями, на подбородках, на одежде. В ужасе прикрыв рот ладонью, Кресс прокручивала новостную ленту. А когда ее осенила догадка, стало тяжело даже дышать.

Это ее вина.

Месяц за месяцем беспрекословно исполняя все указания госпожи Сибил, как безвольная рабыня, она маскировала лунные планетолеты, не позволяя им отобразиться на земных радарах.

Теперь она понимала, какой страшный груз был на этих кораблях. Только теперь перед ней раскрылся замысел Ее Величества, но уже было поздно.

ЖИЗНИ БОЛЕЕ 16 ТЫСЯЧ ЗЕМЛЯН.

Землю застали врасплох — и все потому, что она, Кресс, не осмелилась отказать госпоже. Она просто делала свою работу, не задумываясь о возможных последствиях.

Отвернувшись от картин свирепой бойни, Кресс сосредоточилась на новости, сулившей еще более страшные беды.

Кайто, император стран Восточного Содружества, положил конец атакам, дав согласие жениться на Леване, королеве Луны.

Теперь Левана станет императрицей Восточного Содружества.

Изумленные журналисты еще не выработали общую позицию по отношению к этому союзу, разумному с точки зрения тактики, но в дальнейшем не предвещавшему ничего хорошего. Кто-то негодовал, сыпля предупреждениями о том, что Содружеству и прочим частям Конфедерации Земли пора готовиться к войне, а не к свадьбе. Но многие уже торопились оправдать решение императора. Проведя руками по прозрачным дисплеям, Кресс выудила из Сети выступление одного из журналистов, рассуждавшего о преимуществах и выгодах этого брака: никаких дальнейших атак и страхов перед новыми нападениями. К тому же земляне лучше поймут лунную культуру. Земля и Луна обменяются техническими достижениями, станут союзниками.

Да и потом, как знать: возможно, королева Левана стремится править исключительно Восточным Содружеством и оставит другие федерации Земли в покое?

Кресс понимала, что только идиот способен поверить в такую сказку. Став императрицей, Левана тотчас прикажет убить императора Кайто, а затем объявит себя единоличной правительницей и использует страну как плацдарм для подготовки своих легионов к новым вторжениям. И пока вся планета не окажется в ее руках, Левана не успокоится. Эти шестнадцать тысяч жертв — только начало.

Отключив трансляцию, Кресс уткнулась лбом в пульт и зарылась пальцами в необъятную копну своих светлых волос. Ей вдруг стало холодно, хотя на спутнике поддерживалась постоянная температура. С экрана у нее за спиной доносился детский голос: работала программа, которую Кресс от скуки написала за четыре месяца, когда ей было десять. Неуместно жизнерадостный голосок зачитывал медицинскую сводку из официального блога Американской Республики — подробности аутопсии одного из лунных солдат:

«Кости укреплены биоматериалом, обогащенным кальцием, суставные хрящи подпитаны солевым раствором, увеличивающим гибкость и пластичность. Клыки и боковые резцы заменены имплантатами, имитирующими волчьи зубы. Челюсти, усиленные тем же биоматериалом, способны без труда перемалывать кость и другие твердые ткани. Повышенная агрессивность и животные повадки объясняются полным преобразованием центральной нервной системы и обширным психологическим перепрограммированием. Доктор Эдельштеин предполагает, что имела место углубленная перестройка биоэлектрических волн мозга, что также повлияло…»

— Отключить звук.

Милый голосок десятилетней девочки умолк, и остались только звуки, заменявшие тишину: для Кресс они стали такими же привычными, как шум ветра, шелест листвы или тиканье часов — для нормальных людей. Жужжание вентиляторов. Гул системы жизнеобеспечения. Бульканье резервуара с водой.

Кресс задумчиво собрала волосы на затылке и перекинула хвост через плечо: если она слишком увлекалась, то могла не заметить, как локоны запутываются в колесиках подвижного кресла. На дисплеях мигали сменяющиеся картинки: шло все больше и больше информации с Земли. Со стороны Луны тоже поступали новости о «бравых солдатах» и «победе, добытой тяжким трудом» — чушь, навязанная короной. Лунным новостям Кресс перестала верить, едва ей исполнилось двенадцать.

Она рассеянно наматывала волосы на левую руку, от локтя до запястья, не обращая внимания на пряди, выбившиеся из хвоста и спутанными кольцами упавшие ей на колени.

— Ах, Кресс, — прошептала она, — что же нам делать?

Ее десятилетняя кибернетическая субличность тут же отреагировала:

— Пожалуйста, проясни указания, старшая сестрица.

Кресс зажмурила глаза, уставшие от мелькания картинок на экране.

— Император Кайто пытается предотвратить войну, но он должен понимать — его самопожертвование ничего не даст. Он не остановит Ее Величество. Она просто убьет его, и что тогда будет с Землей? — В висках запульсировала боль. — Я была уверена, что на балу Зола рассказала ему все, но что, если я ошиблась? Что, если он до сих пор не понимает, в какой оказался опасности?

Развернувшись на кресле, она смахнула с экрана новостную ленту, набрала код и вызвала секретное окошко, которое проверяла по сто раз в день. Перед ней открылась вкладка Ди-Комма, похожая на черную дыру: забытая, пустая и покинутая. Зола не пыталась с ней связаться. Может быть, ее чип конфисковали или уничтожили. А может быть, она сама его выбросила.

Вздохнув, Кресс закрыла вкладку. Пальцы ее стремительно забегали, вызывая на рабочий стол новую серию окон, на вид совершенно безобидных. Они были связаны с секретной сетью оповещения, постоянно проверяющей интернет-ресурсы на предмет любого упоминания о лунном киборге, схваченном всего неделю назад, — Линь Золе. Девушке, сбежавшей из тюрьмы Нового Пекина. Единственном шансе сообщить императору Кайто правду о намерениях королевы Леваны, которые осуществятся, если он станет ее мужем.

Основная лента переписки не обновлялась уже одиннадцать часов. Охваченная паникой лунного вторжения, Земля, казалось, совершенно позабыла о своей самой знаменитой беглянке.

— Сестрица?

У Кресс заколотилось сердце, и она вцепилась руками в подлокотники.

— Да, Маленькая Кресс?

— Обнаружен корабль госпожи. Предполагаемое время прибытия — двадцать две секунды.

Кресс вылетела из кресла, как подброшенная, при первом звуке слова «госпожа» — даже теперь, спустя столько лет, оно по-прежнему вселяло ужас.

Она двигалась в тщательно отработанном за годы тренировок танце, воображая себя балериной второй эры, порхающей по темной сцене под отсчет Маленькой Кресс.

00.21. Кресс нажимает на кнопку развертки матраса.

00.20. Разворачивается к дисплею и скрывает новости о Золе под страницами с лунной королевской пропагандой.

00.19. Матрас шлепается на пол, подушки и одеяла смяты, будто она только что встала.

00.18, 00.17, 00.16. Порхая пальцами по дисплеям, Кресс сворачивает все земные новостные каналы и группы.

00.15. Разворот. Кресс берет покрывало за два угла.

00.14. Встряхивает покрывалом, и оно раздувается, словно парус на ветру.

00.13, 00.12, 00.11. Разгладив и натянув покрывало, Кресс мчится к дисплеям у дальней стены.

00.10, 00.09. Земные фильмы, музыка и литература второй эры — все отключено и спрятано.

00.08. Поворот к кровати, Кресс изящно одергивает покрывало.

00.07. Две подушки симметрично брошены в изголовье. Взмахом руки Кресс вытягивает волосы, застрявшие под покрывалом.

00.06, 00.05. Легкое скольжение по полу с поворотами и поклонами. Кресс собирает все разбросанные носки, ленты и заколки и бросает их в восстановительную машинку.

00.04, 00.03. Сметает со стола в буфетный ящик свои единственные миску, ложку и стакан и связку стилусов

00.02. Завершающий пируэт: Кресс оценивает свою работу.

00.01. Вздох облегчения и изящный поклон.

— Госпожа прибыла, — объявила Маленькая Кресс. В Она сделала запрос на раскрытие шлюза.

Сцена, тени и музыка — все уже забыто. Губы Кресс изогнулись в хорошо отрепетированной улыбке.

— Конечно же, — прочирикала она и направилась к посадочному трапу. На ее спутнике трапов было два, но использовался только один — Кресс даже не знала наверняка, работает ли другой вход. Широкая металлическая заслонка открывалась в шлюзовые камеры, а те — прямиком в открытый космос. Если только к спутнику не был пристыкован челнок — челнок госпожи.

Кресс набрала команду. Диаграмма на экране показала, что фиксаторы выдвинулись. Затем раздался звук удара: корабль пришвартовался. Стены слегка завибрировали.

Остальную последовательность звуков она помнила наперечет и могла сказать, сколько ударов сердца их разделяет: гул выключающихся двигателей челнока, щелчок транспортной кишки, закрепляющейся на выходе из корабля, шипение кислорода, заполняющего шлюз, и короткий гудок, оповещающий, что стыковка прошла успешно. Скрежет раскрывающегося люка. Шаги по коридору. И наконец, свист заслонки, отделяющей жилую часть спутника от шлюза.

Было время, когда Кресс надеялась, что госпожа смягчится. Что однажды Сибил посмотрит на нее скажет: «Милая моя Крессида, ты заслужила доверие и уважение Ее Величества Королевы. Ты можешь вернуться со мной на Луну и жить среди нас».

Надежда умерла много лет назад, но Кресс заставляла себя улыбаться даже в ответ на холодность Сибил.

— Добрый день, госпожа.

Та фыркнула в ответ. Из-под расшитых рукавов ее белой накидки виднелся объемистый чемодан с обычным запасом провизии — едой, свежей водой и, конечно, аптечкой. — Значит, ты нашла ее?

Кресс нахмурилась, не переставая заученно улыбаться.

— Нашла кого, госпожа?

— Если день действительно добрый, то ты должна была закончить мое простое задание. Это так, Крессида? Ты нашла киборга?

Кресс потупилась и сжала кулаки так, что ногти больно впились в кожу.

— Нет, госпожа.

— Понятно. Получается, день не так уж и хорош?

— Я только хотела сказать… В вашем обществе всегда… — Она сбилась и, усилием воли разжав кулаки, заставила себя встретить злобный взгляд Сибил. — Я только что читала новости, госпожа, и подумала, что все радуются помолвке Ее Величества.

Сибил бросила чемодан на свежезастеленную постель.

— Радоваться мы будем тогда, когда вся Земля окажется под контролем Луны. А до тех пор предстоит еще много работы, и тебе не следует тратить время на бульварные новости и слухи.

Когда Сибил приблизилась к дисплею, на котором скрывался Ди-Комм и прочие свидетельства того, что Кресс предала свою родную Луну, девушка замерла. Но Сибил прошла мимо него к другому дисплею, на котором император Кайто произносил речь на фоне Восточного Содружества, и коснулась его. Тот отключился и стал прозрачным, открывая взгляду металлическую стену и сплетение труб отопления.

Кресс тихонько выдохнула.

— Я была уверена, что ты нашла хоть что-нибудь полезное, — заметила Сибил.

Кресс вскинула голову.

— Зола была замечена на территории Европейской Федерации, в одном из маленьких городков Франции, приблизительно в 18.00 по местному вре…

— Это мне известно. А потом она отправилась в Париж, где убила придворного мага и нескольких бесполезных оперативников. Еще что-нибудь?

Тяжело сглотнув, Кресс стала наматывать пряди волос на руки бесконечной восьмеркой.

— В 17.48 в городе Рьё, Франция, клерк магазина запчастей проводил инвентаризацию и обнаружил нехватку энергетической секции, совместимой с «Рэмпионом-214» класса 11.3, а платежей по ней не нашел.

Я предположила, что Зола, возможно, украла или обманом заполучила…

Кресс осеклась. Сибил предпочитала делать вид, что Зола была так называемой пустышкой, но все знали, что это не так. В отличие от Кресс, настоящей пустышки, Зола обладала лунным даром. Возможно, спящим и неразвитым… но все же давшим о себе знать на ежегодном балу Содружества.

— Энергетической секции? — переспросила Сибил, не обратив внимания на сомнения Кресс.

— Это устройство перерабатывает сжатый водород в энергию, способную перемещать…

— Я прекрасно знаю, для чего нужна энергетическая секция! — отрезала Сибил. — Значит, все, что тебе удалось за это время, — найти свидетельства того, что киборг чинит свой корабль? Хочешь сказать, что выследить ее скоро станет практически невозможно, раз уж тебе это не удалось даже сейчас, пока она на Земле?

— Прошу прощения, госпожа. Я стараюсь, просто…

— Мне не нужны твои оправдания. Все эти годы я уговаривала Ее Величество сохранить тебе жизнь. Я настаивала, что от тебя еще может быть какая-то польза. Получается, я была неправа?

Кресс закусила губу, стараясь не выпалить огромный список всего того, что она успела сделать за годы заключения: проекты бесчисленных шпионских систем слежения за государственными лидерами Земли, взломы электронных сообщений по дипломатическим каналам, перехваты сигналов спутников, позволявшие солдатам королевы проникать на Землю незамеченными… все то, из-за чего кровь тысяч землян была теперь на ее руках. Но Сибил все равно не стала бы слушать: до прошлых успехов Кресс ей не было дела. Она замечала только ошибки, и самой крупной из них на данный момент была неудача в поисках Золы.

— Прошу прощения, госпожа. Я буду стараться изо всех сил.

Сибил угрожающе прищурилась.

— Я буду очень недовольна, если ты не найдешь эту девчонку как можно скорее.

Под ее взглядом Кресс ощущала себя мотыльком, приколотым к картонке булавкой.

— Да, госпожа.

— Вот и славно. — Сибил потрепала ее по щеке. На материнскую ласку это походило только с виду. Отвернувшись, Сибил открыла замки на чемодане. — А теперь, — она достала шприц для подкожных инъекций, — давай сюда руку.

Глава 2

Волк прыгнул на нее, оттолкнувшись от ящика. Зола старалась подавить инстинктивный страх, но все ее тело снова напряглось в предчувствии очередного удара, несмотря на то что парень боролся с ней вполсилы.

За миг до столкновения она крепко зажмурила глаза и попыталась сосредоточиться.

Боль была такая, словно ей загнали отвертку прямо в мозг. Скрипнув зубами, Зола постаралась не поддаваться тут же подкатившей липкой волне тошноты. Удара не последовало.

— Прекрати. Закрывать. Глаза.

Не разжимая судорожно сведенных челюстей, Зола опасливо приоткрыла один глаз, затем другой. Волк стоял прямо перед ней, занесенная для удара правая рука зависла в воздухе в каких-то сантиметрах от ее уха. Его тело будто окаменело — ей все-таки удалось! Она почти физически ощущала жар его энергии, но сила лунного дара остановила его в броске.

— С закрытыми гораздо проще, — прошипела она в ответ, но даже этих нескольких слов хватило, чтобы ослабить ментальную хватку. Волк пошевелил пальцами, словно нащупывая пределы ее возможностей.

Потом он перевел взгляд куда-то ей за плечо, и в ту же секунду короткий удар между лопатками сбил ее с ног. Зола уткнулась лбом Волку в грудь, и в самый последний момент он успел подхватить ее.

Торн у нее за спиной довольно захихикал.

— Но и другим гораздо проще напасть на тебя исподтишка!

Зола развернулась и сердито толкнула его в грудь.

— Мы тут не в игры играем!

— А Торн прав, — заметил Волк. Она слышала в его голосе усталость, но вряд ли его утомил спарринг. Скорее, ему просто надоело тренировать неуклюжего новичка. — Закрывая глаза, ты становишься уязвимой. Учись использовать дар, не теряя связи с окружающим миром. Ведь тебе придется активно взаимодействовать с внешними объектами.

— Активное взаимодействие?

Разминая шею, Волк качнул головой (раздалось характерное щелканье позвонков) и по-звериному встряхнулся.

— Ну да. Что ты будешь делать, если на нас нападет дюжина солдат одновременно? Если очень повезет, сможешь удержать девять-десять противников… хотя пока что и на это рассчитывать не приходится.

Зола недовольно сморщила нос.

— А это значит, — продолжал Волк, — что для всех остальных ты станешь уязвимой. Ты должна научиться сдерживать и контролировать меня, не выпадая из реальности — ни ментально, ни физически, — Он отступил на шаг и раздраженно взъерошил свою пышную шевелюру. — Если даже Торну удалось застать тебя врасплох, значит, у нас большие проблемы.

Торн с серьезным видом засучил рукава.

— Не стоит недооценивать бойцовские таланты криминального гения!

Скарлет, наблюдавшая за их схваткой из угла, прыснула со смеху. Сидя по-турецки на пустом пластиковом ящике, она с удовольствием поглощала овсянку из пиалы.

— Криминального гения, говоришь? Всю неделю мы пытаемся придумать, как проникнуть незамеченными на королевскую свадьбу, а ты только и сумел, что найти самую просторную площадку на крыше дворца, чтобы при посадке не поцарапать свою бесценную посудину!

Под потолком вспыхнуло несколько световых панелей.

— Полностью согласна с мнением капитана Торна, — раздался из корабельных динамиков голос Ико. — Поскольку это будет мой дебют, не хотелось бы ударить в грязь лицом. Спасибо за понимание.

— Отлично сказано, красотка! — Торн подмигнул в сторону панелей, хотя сенсоры Ико были не настолько чувствительными, чтобы зарегистрировать его жест. — Прошу общественность обратить внимание на то, насколько уместно Ико использовала в мой адрес звание «капитан». Вам всем стоило бы у нее кое-чему поучиться.

Скарлет покатилась со смеху, а Волк саркастически приподнял одну бровь. Температура в грузовом отсеке подскочила на пару градусов — так Ико была смущена откровенной лестью.

Зола не обратила внимания на эту перепалку. Глотая теплую воду из стакана, она снова и снова возвращалась мыслями к предостережениям Волка: совершенно очевидно, что он прав. Зола это знала. Взять под контроль землянина вроде Торна или Скарлет ей было не труднее, чем заменить изношенный сенсор, но чтобы справиться с Волком, приходилось напрягать возможности до предела.

Давно уже пора было научиться делать и то, и другое одновременно.

— Давай еще раз. — Она решительно затянула волосы в тугой хвост.

Волк внимательно на нее посмотрел.

— Может быть, тебе стоит немного передохнуть?

— Когда меня будут преследовать гвардейцы королевы, возможности отдохнуть не представится. — Зола повела плечами, разминая мышцы и собираясь с духом. Головная боль отступила, но насквозь пропотевшая футболка неприятно холодила спину, и каждая мышца в теле дрожала от перенапряжения — и это всего за два часа тренировки с Волком!

Тот задумчиво потер висок.

— Хочется надеяться, что тебе не придется столкнуться с настоящими лунными оперативниками. Оказать достойное сопротивление придворным магам и гвардейцам еще есть шанс, а вот настоящие оперативники — совсем другое дело. Они уже не люди, а звери, настоящие машины для убийства — и потому плохо поддаются ментальным манипуляциям.

— Значит, обычные люди поддаются хорошо? — задумчиво спросила Скарлет, выскребая из пиалы остатки овсянки.

Волк повернулся к ней, и взгляд его тотчас смягчился. Эту картину Зола невольно наблюдала уже тысячи раз, с тех самых пор, как Волк и Скарлет присоединились к команде «Рэмпиона», и каждый раз чувствовала себя неловко, будто подглядывала за чем-то, не предназначенным для ее глаз.

— Я имел в виду, что они совершенно непредсказуемы, даже когда находятся под контролем придворного мага. — Он снова повернулся к Золе. — Или любого другого жителя Луны. Генетическая перестройка, которой все они подверглись, затронула не только тело, но и мозг. Они необузданны, агрессивны… словом, очень опасны.

Торн придвинулся к Скарлет и громким шепотом, так, чтобы услышали все, осведомился: по — шутовски проговорил ей на ухо намеренно громким шепотом:

— Как думаешь, он еще помнит, что был уличным бойцом по прозвищу Волк, или уже нет?

Зола закусила губу, подавляя смешок.

— Тем больше причин подготовиться как можно лучше. Не хотелось бы еще раз натолкнуться на такой же теплый прием, как в Париже.

— Не ты одна так думаешь. — Волк принялся покачиваться с пяток на носки и обратно. Раньше Зола думала, что так он готовится к очередной схватке, но теперь начала подозревать, что это его естественное состояние: просто он ни минуты не может просидеть без движения.

— Кстати, раз уж об этом зашла речь, — вспомнила она, — надо бы раздобыть еще дротиков с транквилизатором на следующей остановке: чем больше солдат мы сможем вывести из строя сразу, тем лучше.

— Дротики, я запомнила, — отозвалась Ико. — Я взяла на себя смелость запрограммировать таймер. До королевской свадьбы остается 15 дней и 9 часов, отсчет пошел.

На стене загорелся дисплей с огромными цифровыми часами, отсчитывающими каждую десятую секунды.

Едва взглянув на часы, Зола снова запаниковала. С трудом отведя взгляд в сторону, она посмотрела на генеральный план, высвеченный рядом с часами, — план, согласно которому они должны были сорвать свадьбу Кая и Леваны. Список необходимых припасов значился тут же, в левой части экрана: оружие, боеприпасы, инструменты, маскировочная одежда. Теперь список пополнился еще на один пункт — дротики с транквилизатором.

В центре экрана отобразился план королевского дворца в Новом Пекине, а справа — перечень подготовительных действий, до смешного длинный, и из него еще не было выполнено ни одного пункта.

Первым пунктом значилась подготовка Золы к неизбежной встрече с королевой Леваной и ее придворными. Хотя Волк не говорил этого прямо, Зола знала: ее лунный дар развивается слишком медленно. Она уже начала подумывать о том, что на развитие подобных способностей уходят годы, а у них в запасе оставалось всего две недели.

В общем виде план заключался в том, чтобы произвести какой-нибудь отвлекающий маневр, который позволит незаметно проскользнуть во дворец прямо во время церемонии и во всеуслышание объявить, что Зола — это потерянная принцесса Селена. И тогда, в присутствии репортеров и журналистов, Зола потребует у Леваны отречься от короны, одним ударом положив конец и свадьбе, и ее страшному правлению.

То, что должно было последовать за сорванной свадьбой, в голове Золы сливалось в одну размытую непонятную картинку. Она пыталась представить, как народ Луны отреагирует на то, что их пропавшая принцесса — не только киборг, но еще и совершенно чужда их культуре, традициям, политике и самому образу жизни. Утешением служила лишь мысль о том, что худшей правительницей, чем Левана, она точно не станет.

Оставалось только надеяться, что и ее народ придет к такому же мнению.

Выпитая вода неприятно булькала в желудке. Уже в тысячный раз Зола подумала о том, как было бы здорово закрыться в каюте, спрятаться под одеялами и сидеть там до тех пор, пока весь мир не позабудет, что некогда существовала какая-то там лунная принцесса.

Но вместо этого она отвернулась от экрана и встряхнулась.

— Так, я готова к следующей попытке. — Она приняла стойку, которой Волк обучил ее.

Но ее преподаватель уже сидел на ящике рядом со Скарлет и приканчивал остатки овсянки. С набитым ртом он показал глазами на пол и проглотил кашу.

— Упор лежа и отжимания.

Зола обескураженно уронила руки.

— Чего?

Он махнул на нее испачканной ложкой.

— Физическая тренировка — это не только драки. Продолжай совершенствовать тело и дух одновременно. Не забывай следить за окружением. Оставайся сосредоточенной.

Секунд пять она сверлила его взглядом, но все-таки сдалась и опустилась на пол.

Досчитав до одиннадцати, она услышала, как Торн встал с ящика.

— Знаете, в детстве я считал, что принцессы носят сверкающие каменьями тиары и только и делают, что устраивают светские чаепития. Так что знакомство с настоящей принцессой меня несколько разочаровало.

Зола не была уверена, что он хотел ее обидеть, но напряжение последних дней подточило ее терпением нервы. И слышать слово «принцесса» она уже просто не могла.

Резко выдохнув, она решила последовать совету Волка: сосредоточилась и зацепила энергию Торна, когда тот прошагал мимо нее в сторону кубрика. На четырнадцатом жиме она усилием воли приказала его ногам оступится.

— Что за?..

Оттолкнувшись руками от пола, Зола в прыжке взмахнула ногой и сделала подсечку, ударив Торна по икрам. На все хватило доли секунды. Торн охнул и кулем повалился на пол.

Сияя от удовольствия, Зола посмотрела на Волка в поисках одобрения. Но они со Скарлет уже покатывались от хохота. Видно было, как во рту Волка сверкают звериные клыки — обычно он старался их не демонстрировать.

Зола протянула руку Торну и помогла ему подняться. Тот тоже улыбался, но затем слегка поморщился и потер ушибленное бедро.

— Когда спасем мир, ты станешь моим личным консультантом по подбору тиар.

Глава 3

Спутник слегка дрогнул, когда челнок Сибил отделился от шлюза, и Кресс осталась один на один со Вселенной. Хотя ей было страшно одиноко, при расставании с Сибил она всегда испытывала большое облегчение, а в этот раз даже больше, чем обычно. Прежде госпожа посещала ее раз в три-четыре недели — не чаще, чем требовалось, чтобы взять очередной образец крови. Но с момента нападения гибридов-волколаков на Землю это был уже третий визит. Сибил явно не находила себе места. Похоже, королева Левана отчаянно стремится найти девушку-киборга любой ценой.

— Корабль госпожи отбыл, — сообщила Маленькая Кресс. — Не сыграть ли нам в игру?

Если бы Кресс не была в растрепанных чувствах от неожиданного визита, она бы улыбнулась, как и всегда, когда Маленькая Кресс задавала ей этот вопрос. Это было напоминанием о том, что все-таки она не совсем одинока.

Много лет назад Кресс узнала, что слово «спутник» — сателлит — происходит из лапами и означает «компаньон, любимец, партнер». Лично для нее все эти слова казались горькой насмешкой над ее нынешним положением. Но потом она запрограммировала Маленькую Кресс и все поняла.

Ее спутник — это и есть ее компания. Он исполнял все ее приказы. Никогда не задавал лишних вопросов, не спорил и не выдумывал никаких глупостей.

— Давай сыграем чуть позже, — сказала она. — Сначала проверим файлы.

— Конечно, старшая сестрица!

Это был предсказуемый ответ. Заранее запрограммированный.

Кресс частенько думала о том, каково это — чувствовать себя настоящим жителем Луны, способным контролировать сознание другого человека. Она воображала, с каким удовольствием запрограммировала бы госпожу Сибил, как запрограммировала когда-то свою кибернетическую субличность. Как изменила бы весь ход игры, заставив госпожу подчиняться только ее приказам.

— Включить все дисплеи.

Вокруг развернулась панорама прозрачных экранов — больших и маленьких, установленных на пульте управления и встроенных в стены, развернутых разными углами, чтобы удобно было смотреть из любой точки помещения.

— Очистить историю браузера.

Дисплеи опустели, так что стали видны голые неприглядные стены, опутанные трубами.

— Показать следующие папки: Линь Зола; «Рэмпион-214» класса 11.3, император Восточного Содружества Кайто. А еще… — Кресс помедлила, наслаждаясь непривычным чувством предвкушения, — Карсвелл Торн.

Четыре экрана заполнились информацией, которую Кресс уже успела собрать. Она уселась перед пультом и еще раз перебрала в голове все подробности, которые помнила наизусть.

Утром 29 августа Линь Зола и Карсвелл Торн сбежали из тюрьмы Нового Пекина. Спустя четыре часа Кресс получила от Сибил указание найти их. Как она потом догадалась, это было прямое распоряжение королевы Леваны.

Сбор информации по Линь Золе не занял у нее и трех минут, хотя вскоре стало ясно, что эти сведения в основном фальшивы, Поддельное земное удостоверение личности для девушки родом с Луны. Не удалось установить, сколько времени та провела на Земле. Линь Зола просто выскочила ниоткуда, как чертик из табакерки, около пяти лет назад, когда ей (предположительно) исполнилось одиннадцать. В ее биографии упоминались родители и школа. Затем следовала загадочная «авария на хувере», в которой погибли ее родители, а ей самой пришлось пережить операцию, частично превратившую ее в киборга. И все это было откровенной ложью. Понадобилось всего лишь проследить ее биографию на пару поколений назад, чтобы уткнуться в тупик: утверждалось, что записи утеряны.

Кресс покосилась на папку, в которую все еще подгружалась информация по императору Кайто. Его файл был несоизмеримо больше остальных, поскольку каждый момент жизни императора был тщательно описан и запротоколирован. В папку собиралось всё-начиная с посвященных ему фан-групп и заканчивая государственным документооборотом. Информация постоянно пополнялась, а с момента объявления его помолвки с лунной королевой и вовсе хлынула лавиной. Но вся эта новостная шелуха не представляла интереса. Кресс свернула окно.

С папкой Карсвелла Торна пришлось повозиться больше. Кресс понадобилось сорок четыре минуты на то, чтобы взломать правительственный сервер вооруженных сил Американской Республики и пяти других агентств, когда-либо с ним работавших. Ей удалось добыть копии судебных протоколов, статьи, военные записи и доклады об окончании обучения, лицензии, свидетельства о доходе и краткую биографию: рождение, многочисленные хвалебные отзывы и награды, вступление в вооруженные силы Американской Республики в возрасте семнадцати лет. Цепочка прерывалась после девятнадцатого дня рождения, когда Торн удалил у себя ID-чип, угнал космический корабль и дезертировал из армии. Стал вольным стрелком.

Через восемнадцать месяцев его выследили и арестовали на территории Восточного Содружества. В придачу к официальным докладам Кресс обнаружила немало слухов и баек, сфабрикованных фан-группами, которые расплодились, словно грибы после дождя, когда Торн невольно вознесся на олимп славы. Конечно, до императора Кая ему в этом отношении было далеко, но складывалось впечатление, что многие земные девушки были очарованы смелым бегством этого красавчика и его выступлением против системы. Кресс это не волновало: она прекрасно знала, что эти дурочки ничегошеньки о нем не понимают.

В шапке его файла красовался трехмерный голографический портрет, скопированный с удостоверения о военной присяге. Кресс он нравился больше, чем скандальная фотография, сделанная в день поимки, — та, где он залихватски подмигивает прямо в камеру. На голограмме Торн был одет в свежевыглаженную форму с начищенными серебряными пуговицами, а на его лице красовалась самоуверенная ухмылка.

При виде ее Кресс каждый раз таяла как мороженое.

Каждый раз.

— Ну, здравствуйте, мистер Торн, — шепнула она голограмме и, тяжело вздохнув, приступила к последней папке.

«Рэмпион-214» класса 11.3 — военный грузовой корабль, угнанный Торном. Кресс знала о нем все — начиная от поэтажного плана и заканчивая распорядком обслуживания (как идеальным, так и реальным).

Всё.

Включая его нынешнее местонахождение.

Щелкнув по закладке, она заменила портрет Карсвелла Торна изображением галактической сетки координат. На экран выплыла Земля — знакомая до мельчайших зазубрин на окраинах континентов. Ведь Кресс всю свою жизнь провела, наблюдая за этой планетой с высоты 2071 километр.

Планету окружали тысячи мерцающих светлячков — корабли, следующие от Луны и до Марса. С одного взгляда Кресс поняла: если она выглянет в иллюминатор, то увидит ничего не подозревающий патрульный корабль Содружества, минующий ее неприметный спутник. В былые времена она боролась с искушением кинуть им свои позывные, но теперь в этом не осталось ни малейшего смысла.

Ни один землянин не станет доверять жителю Луны и уж тем более спасать его,

Поэтому Кресс выбросила патрульный корабль из головы и принялась, мурлыкать себе под нос, убирать с экрана крошечные маркеры-светлячки, пока не остался единственный — «Рэмпион». Одинокая желтая точка на высоте 12 414 километров над Атлантическим океаном.

Кресс вызвала на экран описание орбиты своего спутника. Если бы потребовалось провести прямую, соединяющую его с центром Земли, она проткнула бы провинцию Япония.

Они недосягаемо далеки друг от друга. Как всегда. Их разделяло огромное орбитальное пространство.

Поиски координат «Рэмпиона» стали самым великим профессиональным вызовом за всю хакерскую карьеру Кресс. Впрочем, она потратила на это всего три часа пятьдесят одну минуту, но все это время кровь ее пела от адреналина, а сердце колотилось, как бешеное.

Она должна была найти их первой.

Обязана была найти их первой.

Чтобы защитить их.

В конце концов задача сводилась к обычной математике и дедукции. С помощью спутниковой сети Кресс запеленговала сигналы всех космических судов, стоявших на орбите вокруг Земли. Затем исключила веете, что были оснащены системами слежения — она знала, что с «Рэмпиона» их сняли, — а затем все слишком маленькие и слишком большие.

Почти все оставшиеся корабли были лунными и, конечно, хорошо ей знакомыми: Кресс годами перекодировывала их сигналы и прятала от земных радаров. Большинство землян полагало, что лунные корабли невидимы благодаря особому дару их хозяев. Если бы только эти земляне знали, что всеми своими проблемами они обязаны несчастной одинокой пустышке!

В конце концов под подозрением осталось всего три корабля, полностью соответствовавшие всем критериям. Два из них (совершенно очевидно пиратские) решили задержатся на орбите, когда стало известно, что проводится масштабная космическая облава. Позже Кресс из любопытства влезла в полицейские сводки и узнала, что оба корабля были задержаны при попытке выйти из атмосферы Земли. Глупые уголовники.

Так что остался один-единственный корабль, и это был «Рэмпион». А на его Сорту находились Линь Зола и Карсвелл Торн.

За двадцать минут вычислив их местонахождение с точностью до сантиметра, Кресс запутала и заблокировала все сигналы, которые могли угрожать им обнаружением. Словно по волшебству «Рэмпион-214» исчез со всех радаров и словно растворился в космосе.

Измотанная до предела напряженной и нервной работой, Кресс рухнула на кровать и со счастливой улыбкой уставилась в потолок. Все удалось! Она сделала их невидимками.

От одного из дисплеев донеслось электронное чириканье. Кресс отвлеклась от парящего над Землей светлячка «Рэмпиона». Сев в кресло, она подкатилась поближе к источнику звука и недовольно поморщилась: один из локонов намотался на кресельное колесико. Одной рукой высвобождая волосы, другой она щелкнула по экрану. Тот ожил. Короткий взмах пальцами — и окошко увеличилось.

«КОНСПИРОЛОГИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ ТРЕТЬЕЙ ЭРЫ»

— О нет, только не это, — недовольно проворчала она.

Конспирологи надрывали мозги и языки с той самой секунды, как девушка-киборг исчезла. Кто-то утверждал, что Линь Зола работает на правительство Конфедерации или на королеву Левану, другие — что она спуталась с каким-то тайным обществом, стремящимся свергнуть режим. Третьи заявляли, что она — не кто иная, как пропавшая лунная принцесса, или знает, где эта самая принцесса находится; четвертые — что она имеет прямое отношение к эпидемии чумы-летумозиса. Венчало все эти слухи предположение, что ей удалось соблазнить императора Кайто и теперь она беременна страшным киборгообразным полукровкой — наполовину землянином, наполовину подданным Луны.

Не меньше фантастических домыслов породил и Карсвелл Торн. Конспирологи строили всевозможные предположения о том, почему он оказался в тюрьме: участвовал в заговоре против императора; работал с Линь Золой до ее ареста; руководил подпольной системой, контролировавшей тюремные структуры… Новейшая теория предполагала, что Карсвелл Торн — лунный придворный маг под прикрытием, помогающий Линь Золе бежать исключительно для того, чтобы у Луны появился повод развязать войну.

По большому счету никто не имел ни малейшего представления о том, что творилось на самом деле.

За исключением Кресс, знавшей правду о преступлениях Торна, о его судебном деле и бегстве из тюрьмы, во всяком случае, насколько можно было судить по тем подробностям, что удалось выудить из записей камер наблюдения и показаний охранников, несших вахту в тот день.

Кресс была твердо уверена: она знает о Торне больше всех. Торн внес желанное разнообразие в ее монотонную жизнь. Поначалу его жадность и безрассудство вызвали у нее только отвращение, Самовольно покидая военную службу, он оставил полдюжины кадетов и двух офицеров связанными на одном из островов Карибского архипелага. Он похитил целую коллекцию скульптур второй эры из дома коллекционера в Восточном Содружестве и обманом заполучил набор венесуэльских магических кукол из музея Восточной Австралии. Вдобавок его обвиняли в неудавшейся попытке ограбить одну молодую австралийскую вдову, владевшую большой коллекцией антикварных ювелирных украшений.

Кресс продолжала копать, зачарованная столь откровенным стремлением к самоуничтожению. Она словно наблюдала столкновение астероидов и не могла отвести взгляда от потрясающего зрелища.

А потом стали всплывать подозрительные вещи. Торну восемь лет. Вот уже четыре дня весь Лос-Анджелес охвачен паникой: из зоопарка сбежал огромный суматранский тигр. Видеонаблюдение показало, что маленький Карсвелл Торн, приходивший на экскурсию вместе с классом, незаметно отпер клетку. Позже он объяснил, что тигр показался ему очень одиноким и несчастным и он, Карсвелл, ничуточки не жалеет о том, что сделал. К счастью, никто, включая тигра, не пострадал.

Одиннадцать лет. В полицейской сводке сохранилось обращение родителей Торна по поводу пропажи бриллиантового колье, датированного второй эрой. Ожерелье удалось отследить в Сети, где оно за 40 000 юнивов было продано бразильскому богачу. Продавцом, конечно же, оказался сам Карсвелл — ему не удалось отправить ожерелье адресату. Его вынудили вер нуть деньги и принести официальные извинения. Эти извинения были записаны и выложены в Сети, чтобы предостеречь остальных подростков от подобных выходок. Карсвелл утверждал, что пытался раздобыть средства для благотворительной организации, обеспечивающей андроид-обслуживание одиноким пожилым людям.

Тринадцать лет. Торна на неделю исключили из школы за драку с тремя одноклассниками: судя по отчету медроида, он ее проиграл. Впоследствии выяснилось, что один из ребят украл портскрин у девочки по имени Кейт Фэллоу, а Карсвелл пытался его вернуть.

Все эти новые обстоятельства буквально заворожили Кресс. Воровство, драки, правонарушения, исключение из школы, полицейские сводки — и тем не менее, когда появлялся шанс объясниться, Торн всегда находил оправдание. Благородное оправдание, способное вызвать восхищение, преклонение и восторг.

Ее отношение к нему стало меняться, как цвет солнца, выходящего из-за земного горизонта. Карсвелл Торн не был трусливым подхалимом и подлецом. Если бы кто-нибудь удосужился выяснить о нем побольше, то узнал бы его с другой стороны — благородной, полной сострадания.

Это был настоящий герой, о котором Кресс мечтала всю жизнь.

После этого приятного открытия мысли о Карсвелле Торне уже не оставляли ее ни на минуту. Она воображала себе союз двух сердец, страстные поцелуи и отважный побег. Кресс была искренне уверена: стоит ему хотя бы раз увидеть ее, и он почувствует то же самое. Это будет поистине эпическая любовная история, подобная сверхновой, которая вспыхивает белым пламенем во мраке космоса и горит тысячи тысяч лет. Любовь, не подвластная ни времени, ни расстоянию, ни даже смерти.

Ведь если Кресс хоть немного понимала в героях, то ни один из них не мог пройти мимо прекрасной девы в беде.

А то, что она была в беде, — это еще слабо сказано.

Глава 4

Прижимая ватный тампон к разбитой губе Волка, Скарлет покачала головой.

— Конечно, ей пока не удается наносить много ударов, но уж если получается, сил она не жалеет.

Несмотря на синяк, расплывающийся по скуле, Волк просто светился от радости. В его больших глазах отражался свет ламп медицинского отсека.

— Ты видела, как она заставила мои ноги подогнуться, прежде чем нанести удар? Я даже не понял, что происходит. — Он нетерпеливо вытер руки о штанины, постукивая ногой по краю стола. — Кажется, из наших занятий наконец выходит какой-то толк.

— Что ж, я очень рада, что ты ею гордишься, но все же попрошу ее в следующий раз бить тебя другой рукой, не металлической. — Скарлет убрала ватный тампон. Из ранки еще слегка сочилась кровь — Волк рассадил губу о собственный клык, — но все выглядело уже не так серьезно. Она достала тюбик с заживляющей мазью. — Твоя коллекция пополнилась новым шрамом. Правда, на этот раз ничего оригинального: точно такой же, как и с другой стороны губы.

— Шрамы меня не смущают. — Волк пожал плечами, и глаза его задорно блеснули. — К тому же эти, новые, будут напоминать о хорошем.

Скарлет замерла с каплей мази на пальце. Волк потупился, залился легким румянцем и сделал вид, что разглядывает свои мускулистые руки. Скарлет вдруг стало жарко: ей вспомнилась ночь, когда они пробрались безбилетниками на «Маглев». Тогда она гладила побледневшие шрамы на его коже, касалась губами царапин на его точеном лице, а он обнимал ее…

Встряхнувшись, Скарлет игриво пихнула его в плечо.

— Прекрати так довольно улыбаться. — Она принялась легкими постукиваниями пальца вбивать мазь в ранку. — Ты все испортишь.

Волк тут же принял серьезный вид и только изредка посматривал на нее счастливыми, поблескивающими глазами.

Та ночь на «Маглеве» пока оставалась единственной, когда они поцеловались. Скарлет не считала того раза, когда она была заложницей его дикой шайки. Волк лишь воспользовался шансом передать ей ГО-чип, обеспечивший бегство, и в том поцелуе не было ни намека на чувства. К тому же в то время она его ненавидела.

Но после того памятного поцелуя в поезде она провела немало бессонных ночей на «Рэмпионе», лежа и представляя себе, как соберется с духом, выскользнет из постели и прокрадется к каюте Волка. Не станет ничего говорить, когда он откроет, а просто прильнет к нему, запустит руки в его пушистые волосы и растворится в блаженном чувстве покоя, которое окутывает ее только рядом с ним.

Но Скарлет ничего не предпринимала. Не из-за боязни, что Волк ее отвергнет: он даже не пытался скрывать свои пламенные взгляды и использовал любой, даже малейший повод, чтобы прикоснуться к ней. Он тянулся к ней всем своим существом — и не отказывался от слов, сказанных после атаки.

«Скарлет, ты — единственная. Ты всегда будешь моей единственной».

Она понимала, что теперь Волк ждет от нее первого шага.

Но каждый раз, когда Скарлет, казалось, уже была готова к близости, перед глазами у нее вставала татуировка на его плече — метка лунного солдата, которая останется с ним навсегда. Скарлет думала о том, что Волк мог спасти ее бабушку, мог сделать так, чтобы несчастья не произошло, — и каждый раз ее сердце разбивалось заново.

Да, это было несправедливо. Ведь тогда Волк еще не знал Скарлет, тогда ему было все равно. Если бы он попытался вмешаться, другие солдаты убили бы и его. И тогда Скарлет осталась бы совсем одна.

Наверное, причина ее сомнений была в другом. По правде говоря, Скарлет все еще боялась Волка. Когда он казался довольным, игривым, даже обворожительно беспомощным и растерянным, сложно было представить себе, каким жестоким и опасным он может стать в других обстоятельствах. Но Скарлет слишком много раз видела его в этой бесчеловечной ипостаси и теперь никак не могла позабыть. Речь шла не о безобидной тренировочной борьбе, которой занимались они с Золой, а о настоящих схватках, когда Волк легко и изящно ломал человеческие шеи, как тростинки, и зубами рвал с костей еще живую плоть.

От одной только мысли об этом ее пробрала дрожь.

— Скарлет?

Подскочив от неожиданности, она поняла, что все это время Волк внимательно наблюдал за ней, нахмурив брови.

— Что случилось?

— Все в порядке. — Скарлет постаралась улыбнуться и искренне обрадовалась, когда это ей удалось.

Да, где-то в глубинах его сердца скрывается мрак, но чудовище, которое она видела прежде, не имеет ничего общего с парнем, сидящим перед ней сейчас. Что бы раньше ни пытались сделать с ним изуверы-ученые на Луне, Волк доказал, что способен на независимые решения, и выдержал проверку временем. Он — другой.

— Я просто задумалась о шрамах, — уклончиво ответила она и закрутила крышку на тюбике с мазью. Губа перестала кровоточить, и Скарлет знала: не пройдет и пары дней, как сойдет и синяк.

Нежно взяв Волка за подбородок, Скарлет прижалась губами к обработанной ранке. Он резко, со свистом вдохнул и словно окаменел — а для него хранить неподвижность было просто подвигом.

— Думаю, жить будешь, — подытожила она, отстранившись, и бросила использованную вату в мусорку.

— Скарлет, Волк? — Из динамиков на стене раздался голос Ико. — Не могли бы вы подойти в грузовой отсек? В новостях появилась информация, которая вас, возможно, заинтересует.

— Уже идем, — ответила Скарлет, смахнула медицинские принадлежности в аптечку, а Волк спрыгнул со стола. Когда она подняла на него глаза, парень мечтательно коснулся ранки, у которой только что побывали ее губы, и расплылся в улыбке.

В грузовом отсеке Торн и Зола сидели на пустых ящиках, сгорбившись над ворохом игральных карт. Зола даже не потрудилась причесаться после своей «почти победы» над Волком.

— О. наконец-то, — Тори посмотрел на вошедших Скарлет и Волка. — Скарлет, скажи Золе, что она мухлюет!

— Ничего я не мухлюю!

— Ты только что выдала пару дублей, один за другим! Так нельзя.

Зола недовольно скрестила руки.

— Торн, я минуту назад загрузила самое полное собрание правил прямо в свой мозг. Так что теперь я знаю, что можно, а что нельзя.

— Вот видишь! — Он щелкнул пальцами. — А наши домашние правила гласят, что нельзя ничего загружать себе в мозги во время партии. Так что признай, ты мухлевала.

Зола раздраженно взмахнула руками, подняв ворох карт в воздух. Скарлет успела поймать парочку на лету.

— Меня тоже учили, что дубли нельзя выдавать один за другим. Но что, если я скажу, что так играла моя бабушка?

— А если я скажу, что Зола мухлюет?

— Я не… — Зола заиграла желваками.

— Ико сказала, нам нужно на что-то посмотреть, — Скарлет положила карты на стол.

— Уи, мадемуазель, — прощебетала Ико, переняв акцент, с которым Торн иногда в шутку обращался к Скарлет, — вот только у Ико получалось намного органичнее. — Срочные новости о лунных оперативниках.

Экраны на стене заморгали: Ико свернула тикающие часы, план дворца и все прочее, заменив прежнюю картинку мозаикой из видео, на которых репортеры тараторили на фоне кадров с военными, под дулами автоматов ведущими с полдюжины мускулистых мужчин к бронированному хуверу. — После атаки Американская Республика приняла решение расследовать деятельность лунных оперативников. Идет облава одновременно в трех мегаполисах: Нью-Йорке. Нью-Мексико и Сан-Паулу. Удалось задержать пятьдесят девять оперативников и четверых придворных магов. Им присвоен статус военнопленных.

Скарлет подошла поближе к экрану, на котором сейчас транслировалось видео с Манхэттена. Насколько она поняла, до задержания эта стая пряталась в заброшенном ответвлении подземки. Оперативники были связаны по рукам и ногам, и на каждого солдаты наставили по два автомата, но эти парни казались такими безмятежными, будто собирали цветочки на солнечной поляне. Когда одного из них провели мимо камеры, он довольно улыбнулся, сверкнув клыками.

— Ты ни с кем из них не знаком?

Волк задумчиво хмыкнул.

— Трудно сказать. Стаи не общаются между собой, но я мог видеть их в столовой или на тренировках.

— А они не особо расстраиваются, — заметил Торн. — Наверное, еще не пробовали тюремной баланды.

Зола встала рядом со Скарлет.

— Они там не задержатся. Через две недели состоится свадьба, и в честь праздника их отпустят и отправят обратно на Луну.

Торн сунул большие пальцы за пояс штанов.

— В таком случае это просто неоправданная трата времени и ресурсов.

— Не согласна, — возразила Скарлет. — Нельзя, чтобы люди и дальше жили в страхе. Правительство пытается показать им, что принимает меры и такой резни больше не повторится. У них появится хоть какое-то ощущение контроля над ситуацией.

Зола покачала головой.

— А что произойдет, когда Левана примется мстить?

Я думала, вся эта свадьба с Каем затевается для того, чтобы она хоть немного успокоилась.

— Она не станет мстить, — сказал Волк. — Думаю, ей вообще плевать на все это.

Скарлет покосилась на его татуировку.

— Несмотря на все труды, которые понадобились, чтобы создать тебя… их?

— Ради оперативников она не пойдет против правил Союза. Они послужили своей единственной цели — напомнить Земле, что жители Луны могут оказаться где угодно и когда угодно. Чтобы нас стали бояться. — Он принялся беспокойно переминаться с ноги на ногу. — Мы сделали свое дело, и теперь с нами покончено.

— Надеюсь, ты прав, — отозвалась Ико. — Ведь теперь стало известно, как можно выследить оперативников, и все ожидают от членов Союза дальнейших мер.

— А как им удалось их выследить? — Зола поправила хвост на затылке.

Из динамиков раздался вздох.

— Оказывается, агенты Луны перепрограммировали часть медроидов, работавших на карантинных станциях по всему миру. Медроиды изымали ID-чипы из тел погибших и переправляли их на Луну, чтобы после перепрограммирования вживлять оперативникам. Так гибриды могли смешиваться с мирными жителями и оставаться незамеченными. Как только в правительстве узнали об этом, стало возможным установить связь с пропавшими чипами, а те привели прямо на вражеские базы.

— Пиона… — Зола подошла ближе к экрану. — Вот почему медроид хотел отобрать ее чин. Хочешь сказать, он тоже мог оказаться в ком-то из… них?

— Это не очень тактично по отношению к нашему зубастому другу. — заметил Торн.

Зола схватилась за голову.

— Прости, Волк. Я не имела в виду тебя. — Она секунду помедлила. — Хотя… Нет, на самом деле я имела в виду всех без исключения. Это ведь была моя младшая сестра. Скольким пришлось сгнить от летумозиса только ради того, чтобы их чипами воспользовались убийцы? Повторяю, я не хочу обидеть лично тебя.

— Да все нормально, — успокоил ее Волк. — Ты любила ее. Я бы чувствовал то же самое, если бы кто-то захотел стереть чип Скарлет и отдать его в армию Леваны.

Скарлет остолбенела, почувствовав, как заливается краской. Он говорил абсолютно серьезно и искренне…

— Ооо, — протянула Ико. — Волк только что сказал, что любит Скарлет? Как это мииило!

Красная как помидор Скарлет недовольно скривилась.

— Он не… Это не… — Она стиснула кулаки, борясь с собой. — Давайте сменим тему. Что вы там говорили насчет этих задержанных?

— Она покраснела? Судя по голосу, кажется, да! — не унималась Ико.

— Покраснела, — подтвердил Торн, непринужденно перемешивая карты. — И кстати. Волк тоже, кажется, немного смущен.

— Перейдем к делу, — прервала всех Зола, и Скарлет едва не бросилась ей на шею от облегчения. — Они забирали чипы у жертв эпидемии. Что дальше?

Освещение слегка померкло, и голос Ико снова стал серьезным.

— Теперь этому положен конец. Все американские медроиды, приставленные к карантинам, прошли идентификацию и перепрограммирование. В остальных частях Союза сделают то же самое.

На экране тем временем показывали, как последнего из оперативников, пойманных на Манхэттене, заводят в бронированный хувер. Дверь за его спиной с лязганьем захлопнулась.

— Хотя бы одна угроза устранена, — подытожила Скарлет, вспоминая о стае, державшей ее пленницей и убившей ее бабушку. — Надеюсь, в Европе их всех тоже выследят и убьют.

— Не думаю, что проблемы на этом закончатся, — заметила Зола. — Как и сказал Волк, настоящая война еще даже не началась. Земляне должны быть начеку и готовиться ко всему.

— А нам необходимо найти верный способ сорвать свадьбу и возвести тебя на трон, — добавила Скарлет, и от ее внимания не ускользнуло, как Зола поежилась при упоминании о том, что должна стать королевой. — Если нам удастся все это провернуть, никакой войны не будет.

— У меня есть предложение, — сказала Ико, сменив военные сводки на экране сообщениями о готовящейся свадьбе. — Если мы проникнем во дворец, пока там находится Левана, почему бы нам просто не убить ее? Не то чтобы мы все здесь были хладнокровными головорезами, но разве это не решит большинства наших проблем?

— Все не так просто, — остановила ее Зола. — Вспомни, о ком ты говоришь. Ей под силу промыть мозги сотням людей одновременно.

— Но она не может промыть мозги мне, — заметила Ико. — Или тебе.

Волк покачал головой.

— Чтобы прорваться к ней, понадобится целая армия. У нее тьма телохранителей и куча придворных магов. Не стоит даже говорить о землянах, которых она может превратить в живой щит или пушечное мясо.

— Кай тоже к ним относится. — добавила Зола.

Двигатель корабля закашлялся, и стены слегка завибрировали.

— Вы правы. Так рисковать мы не можем.

— Нет, но мы можем сообщить всему миру, что она — самозванка и убийца. — Зола уперлась руками в бока. — Они уже знают, что Левана — чудовище. Теперь пора показать им, что никто не будет в безопасности, если ей удастся стать императрицей.

Глава 5

Четвертый экран, — произнесла Кресс, покосившись на ряд иконок. — Высокого Джека на… Э-5. — Не дожидаясь, пока анимированный персонаж переместится на новое место, она переключилась на следующую игру. — Пятый экран. Взять рубины и кинжалы. Сбросить короны.

Экран заморгал, но она уже шла к следующему.

— Шестой. — Она остановилась и задумчиво пожевала кончик локона. Экран заполняли двенадцать рядов цифр, часть слотов была пуста, часть — заполнена цветными квадратами и значками. Мозг Кресс обработал гигантское уравнение, которое ей вряд ли бы удалось вспомнить во второй раз, и решение буквально встало у нее перед глазами, ясное, как восход Луны над землей.

— 3-А — на желтую-4. 7-В — на черную-16. 9-С — на черную-20.

Игровое поле на экране растаяло, и картинка сменилась изображением рок-певца второй эры перед рукоплещущей публикой.

— Поздравляю, старшая сестрица. — сказала Маленькая Кресс. — Ты выиграла!

Но Кресс недолго радовалась победе. Она плюхнулась в кресло и, оттолкнувшись, подъехала к первому экрану, чтобы пересмотреть ход игры, Тот факт, что она позволила Маленькой Кресс сделать удачный ход, больно бил по ее самолюбию. Она загнала в угол саму себя.

— Первый экран, — пробормотала она, перекинув волосы через плечо, и принялась задумчиво наматывать влажные кончики на пальцы. Еще пять витков — и ее победа на шестом экране была позабыта. Эту партию неминуемо должна была выиграть Маленькая Кресс.

Вздохнув, Кресс сделала лучший ход из всех возможных, но Маленькая Кресс тут же заблокировала ее. Она передвинула своего короля прямо в центр голографического лабиринта и захватила золотую чашу. На экран выскочил смеющийся арлекин и свернул игровое окошко.

Недовольно заворчав, Кресс откинула волосы назад и принялась ждать, какое задание придумает ей Маленькая Кресс.

— Я выиграла! — объявила Маленькая Кресс, когда изображение лабиринта исчезло с экрана. Остальные экраны автоматически заблокировались. — Ты должна мне десять минут кантри-танца и тридцать приседаний с выпрыгиванием. Начинай!

Закатив глаза. Кресс подумала о том, что не стоило, наверное, записывать все команды таким жизнерадостным голосом. Но, увидев на экране бородатого дядьку в ковбойской шляпе, заложившего руки за пояс, она покорно соскользнула с кровати.

Пару лет назад, осознав, что низкая физическая активность может сослужить ей плохую службу, Кресс предприняла настоящий фитнес-челендж. Все свои игры она дополнила программой, выбиравшей разнообразные упражнения из обширного списка, и обязалась выполнять их каждый раз, когда проигрывала. Хотя ей частенько приходилось жалеть об этом, только упражнения помогали ей не врасти в кресло, а танцы и йога даже нравились. Правда, с приседаниями и выпрыгиваниями была проблема.

Лихое гитарное соло возвестило начало танца… но неожиданный громкий зуммер отсрочил неизбежное. Не вынимая рук из воображаемых петель на поясе, Кресс оглядела экраны.

— Маленькая Кресс, что там…

— Мы только что получили запрос на прямую связь от неизвестного юзера под ником «Механик».

У Кресс все перевернулось внутри.

Механик!

С криком радости она бросилась, чуть не падая, к самому маленькому из экранов, поспешно набрала код отмены фитнес-упражнений, проверила файрвол и антивирус — и, наконец, увидела его. Запрос по Ди-Комму с коротеньким и совершенно безобидным словом.

ПРИНЯТЬ?

С пересохшим от волнения ртом Кресс нервно провела руками по волосам.

— Да! Принять!

Надпись исчезла, какое-то время экран оставался черным, а затем…

Затем…

На экране показался он.

Карсвелл Торн.

Он сидел, откинувшись на спинку кресла и забросив ноги на стол так, что были видны подошвы ботинок. Рядом с ним стояли еще трое, но Кресс могла видеть только голубые глаза, смотревшие на нее. Прямо на нее. Она едва могла дышать от восторга.

Это чудо.

Настоящее волшебство.

Хотя их разделяли два экрана и темное космическое пространство, Кресс чувствовала, как их тянет друг к другу, будто невидимым магнитом. Между ними установилась какая-то загадочная нерушимая связь. Чуть только глаза их встретились, Кресс тут же поняла все — искреннее восхищение на его лице не давало повода ни для каких сомнений.

Ей стало жарко. Кровь прилила к щекам, и руки слегка задрожали.

— Обалдеть, — только и промолвил он. Убрав ноги со стола, Торн весь подался вперед, будто стараясь разглядеть ее получше. — Неужели это все волосы?

«Нерушимая связь» лопнула, как натянутая резинка, и все очарование сказки о любви с первого взгляда рассеялось как дым.

Кресс внезапно охватила жуткая паника. Взвизгнув, она убралась из обзора камеры и забилась под стол, стукнувшись спиной о стену с такой силой, что щелкнули зубы. Сжавшись в комок, пылая от смущения и пытаясь унять сердцебиение, она словно новыми глазами взглянула на свою темницу: смятые покрывала на кровати, нелепый бородатый дядька на экране, предлагающий ей взять за плечи воображаемого партнера…

— Что… куда она пропала? — из динамиков раздался голос Торна.

— Торн, в самом деле. — Женский голос. Неужели Линь Зола? — Ты вообще головой думаешь, прежде чем заговорить?

— А что? Чего такого я сказал?

— Неужели это все волосы?

— А ты что, сама не видела? Смахивает на гибрид сорочьего гнезда и клубка шерсти, с которым поиграл взбесившийся гепард.

Звук удара.

— Гепард? Почему?

— Первая большая кошка, которая пришла мне на ум.

Кресс поспешно принялась расправлять пальцами колтуны за ушами. Она не стриглась с тех самых пор, как попала на спутник. Теперь волосы отросли ниже колен, но Сибил не приносила с собой никаких острых предметов, даже ножниц и расчесок, и со временем Кресс перестала волноваться о том, что ее волосы в беспорядке. В конце концов, кто мог ее здесь увидеть?

Надо было причесаться с утра. Надеть платье без дыры в воротнике. Она вообще почистила зубы после завтрака? Вспомнить было сложно. Кресс испугалась, что у нее на зубах остался шпинат от утреннего пирога.

— Так, дай мне с ней поговорить.

Из динамиков раздалось шуршание.

— Привет! — Это снова была девушка. — Я знаю, ты меня слышишь. Прошу прощения за своего приятеля — он редкостная бестолочь. Просто не обращай на него внимания.

— Мы обычно так и делаем, — донесся еще один женский голос.

Кресс лихорадочно оглядывалась в поисках зеркала.

— Нам надо поговорить с тобой. Я… Зола. Механик, починивший андроида с передатчиком.

Кресс задела рукой бельевой ящик, тот столкнулся с креслом, и оно по инерции проехало полкомнаты, уткнулось в стол и чуть не смахнуло стакан с водой. Тот угрожающе закачался, и Кресс наблюдала за его перемещениями с полными ужаса глазами: прямо под ним лежал жесткий диск с Маленькой Кресс.

— Эй? Тебе сейчас неудобно говорить?

Стакан медленно замер, ни капли ни пролилось. Кресс с облегчением выдохнула.

Их встреча должна была пройти не так. Совсем не это она видела в своих фантазиях сотни раз. Что она говорила в мечтах? Кем она выступала?

Сейчас Кресс могла думать только о конфузе с кибер-танцором кантри (а теперь повернитесь лицом к партнеру и — раз-два-три), о сорочьем гнезде у себя на голове, липких от страха ладонях и оглушительном пульсе.

Накрепко зажмурив глаза, она заставила себя сосредоточиться и подумать.

Она вовсе не глупая девчонка, спрятавшаяся под столом. Она… она…

Актриса.

Обворожительная, шикарная, талантливая актриса. В платье с блестками, сверкающими, как звезды, способными загипнотизировать любого. Она сомневалась в своих женских чарах не больше, чем лунный придворный маг — в умении промыть мозги безвольной толпе. Она была сногсшибательной. Она…

Все еще сидела под столом.

— Ты меня слышишь?

Кто-то скептически хмыкнул.

— Да уж. Все идет прямо-таки без сучка и задоринки.

Это снова был Карсвелл Торн.

Кресс съежилась, как от удара, но когда она принялась погружаться в мир собственных фантазий, дыхание понемногу стало выравниваться.

— Это киносъемки, — прошептала она самой себе, так чтобы никто больше не услышал. Затем с новой силой пришпорила свое воображение. Это не ее темница, не ее спальня, не ее убежище. Это площадка для киносъемок. Повсюду камеры и софиты, толпы директоров, продюсеров и андроидов-ассистентов на подхвате.

А она — актриса.

— Маленькая Кресс, останови фитнес-программу.

Экраны погасли, в комнате стало тихо, и Кресс вылезла из-под стола.

Перед экраном теперь сидела Зола, а Торн нависал над ней сбоку. Кресс посмотрела на него долгим взглядом и получила в ответ улыбку, которую можно было бы посчитать извиняющейся, если бы ее сердце не заскакало, как подстреленный заяц.

— Привет, — сказала Зола. — Извини, что мы без предупреждения. Ты меня еще помнишь? Пару недель назад, вдень коронации, мы разговаривали и…

— Д-да, конечно, — пролепетала Кресс. У нее затряслись колени, и она предусмотрительно пододвинула себе кресло и уселась в него. — Я рада, что с тобой все в порядке. — Усилием воли она заставила себя сосредоточиться на Золе, а не Торне. Если удастся не смотреть ему в глаза, все пройдет гладко. Она не опростоволосится у них на глазах.

И все равно соблазн поймать его взгляд был так велик, что ее буквально разрывало на кусочки.

— Спасибо, — ответила Зола. — Я не уверена… Слушай, ты в курсе земных новостей? Слышала о том, что случилось с тех пор, как…

— Я знаю все,

Зола замолчала.

Кресс поняла, что ситуация непростая, и сделала самой себе замечание — впредь, когда играешь такую сложную роль, стоило бы изъясняться почетче, Она выпрямила спину и села в кресле увереннее.

— Просто я отслеживаю все новостные потоки, — объяснила она. — Я знала о том, что вас выследили во

Франции, вычислила местонахождение вашего корабля и поняла, что его не уничтожили. Поскольку я не была в курсе, пострадали вы или целы и что вообще с вами произошло, то попыталась связаться с вами по Ди-Комму, но вы ни разу не ответили. — Она немного расслабилась и привычно намотала локоны на пальцы. — Так что я очень рада, что все вы целы и невредимы.

— Да, мы все в порядке. Зола в порядке, и вообще всё в порядке, — нетерпеливо подытожил Торн. Положив локоть на плечо Золы, он приблизил к экрану озабоченно нахмуренное лицо. В этот раз Кресс никак не могла избежать его взгляда, и из груди ее непроизвольно вырвался странный звук, похожий на писк придавленной мыши в лапах игривого кота. Она даже не подозревала, что способна издавать подобные звуки.

— Ты сказала, что вычислила местонахождение нашего корабля?

Кресс открыла рот, но поняла, что не может говорить, поэтому смиренно закрыла его и лишь коротко кивнула головой.

Торн прищурился, будто пытаясь понять, лжет она или просто строит из себя идиотку.

Кресс поняла, что ее неудержимо тянет снова спрятаться под стол.

— Неужели? — протянул он. — А на кого ты работаешь, скажи, пожалуйста?

Ты актриса. Актриса!

— На госпожу. — Она с трудом произнесла это слово. — Госпожу Сибил. Она приказала мне разыскать вас, но я ей ничего не рассказала. И не расскажу, можете даже не волноваться об этом. Я блокировала сигналы радара и делала так, чтобы спутники-шпионы были развернуты в противоположную сторону, когда вы пролетаете мимо. Ну и все в таком духе. Поэтому больше никому не удалось вас выследить. — Кресс растерянно замолчала, поскольку собеседники с другой стороны экрана посмотрели на нее так, будто у нее выпали все волосы разом. — Вы ведь, наверное, обратили внимание на то, что вас никто не пытается преследовать?

Выразительно подняв бровь, Зола посмотрела на Торна, и тот прыснул со смеху.

— Все это время мы были уверены, что Зола спасает нас силой своих лунных чар, а это была ты?

Зола нахмурилась, но Кресс не могла понять, кому адресовано ее недовольство.

— Получается, мы обязаны тебе своим спасением?

Кресс неловко пожала плечами.

— Это было совсем несложно. Тяжелее всего было найти вас, но в конце концов додумался бы любой. А прятать свой корабль в бескрайнем космосе — самое обычное дело. Жители Луны занимаются этим уже много лет.

— За мою голову обещают сумму, на которую можно купить провинцию Япония, — сказала Зола. — Если бы кто-то в самом деле до этого додумался, мы бы сейчас не разговаривали. Так что спасибо тебе огромное.

Кресс покраснела до самой шеи.

Торн панибратски пихнул Золу локтем.

— Усыпить ее бдительность лестью — хорошая стратегия!

Зола возмущенно закатила глаза.

— Слушай. Мы вынуждены обратиться к тебе за помощью. Сейчас она нам просто необходима.

— Да! — выпалила Кресс, сматывая волосы с запястий. — Да, что бы вам ни понадобилось!

Торн буквально засветился от восторга.

— Вот видите, девочки? Почему вы все не можете быть такими сговорчивыми?

Вторая девушка отвесила ему легкий подзатыльник.

— Она еще даже не знает, в чем состоит наша просьба!

Кресс впервые за все время разговора посмотрела на нее. Это была эффектная шатенка с огненно-красными кудрявыми волосами и россыпью веснушек на носу. Она вся будто состояла из плавных женственных изгибов, что по отношению к Золе казалось просто несправедливым — та была сплошь прямые линии и острые углы. Рядом с шатенкой стоял здоровенный парень, на фоне которого все остальные казались хрупкими карликами. Его всклокоченные каштановые волосы походили на мех — так и хотелось погладить. По телу парня можно было составить энциклопедию шрамов и царапин, а на его точеной левой скуле расплывался свежий синяк.

Кресс изо всех сил постаралась выглядеть уверенно.

— Чем я могу вам помочь?

— Когда мы разговаривали в прошлый раз, в день бала, ты сказала мне, что получаешь секретные сведения о политических лидерах Земли и докладываешь королеве Леване. И если Левана станет императрицей, она подстроит убийство Кая, чтобы получить неограниченную власть над Содружеством, и развернет полномасштабную войну с остальными странами Земли.

Кресс энергично кивнула.

— Нам нужно, чтобы земляне узнали, на какие страшные деяния она способна ради того, чтобы взять под контроль их родную планету. Если лидеры государств узнают о ее шпионаже и о плане захвата Земли, они не допустят этой свадьбы. Они не позволят ей стать правительницей, бракосочетание отменят и… в любом случае у нас появится шанс, чтобы… м-м-м… Ну, в общем, свергнуть ее с престола.

Кресс нервно облизнула губы.

— И что мне нужно сделать?

— Предъявить доказательства. Мне нужны доказательства козней Леваны, свидетельства ее подпольной деятельности.

Кресс призадумалась и откинулась на спинку кресла.

— У меня есть копии всех записей видеонаблюдения последних лет. Так что собрать обличительные видео и переслать их вам будет совсем несложно.

— Это просто замечательно!

— Как сказать. Видео может свидетельствовать лишь о том, что Левана заинтересована в секретной деятельности других государственных лидеров, а это еще не значит, что она планирует на них напасть. И вряд ли у меня найдутся доказательства того, что Левана планирует убить Его Величество. Это большей частью мои собственные подозрения, подкрепленные неосмотрительными словами моей госпожи.

— Ничего, нам пригодится все, что ты сможешь предложить. Левана уже напала на нас однажды. Едва ли землян долго придется убеждать, что она может снова это сделать.

Кресс кивнула, но ее энтузиазм поостыл. Она робко кашлянула.

— Моя госпожа распознает видео и поймет, что передать вам его могла только я.

Зола перестала улыбаться, и Кресс поняла, что пояснять ничего не надо. Все и так очевидно. За такой проступок ее казнят без промедления.

— Прости, — сказала Зола. — Если бы мы только могли спасти тебя от нее, мы бы это сделали. Но мы не можем проникнуть на Луну. Система безопасности в космопорте…

— Но я не на Луне! — Слова сами собой выскочили из ее рта, подкрепленные слабой надеждой. — Вам вовсе не нужно прилетать на Луну. Я не там.

Зола оглядела комнату за спиной Кресс.

— Но раньше ты говорила, что не можешь связаться с Землей…

— Я на спутнике. Могу выслать вам свои координаты. Я уже давно проверила, оснащен ли «Рэмпион» совместимым доковым оборудованием, и получила подтверждение. По крайней мере его стандартные челноки точно смогут пристыковаться. У вас ведь еще остались челноки?

— Ты на спутнике? — переспросил Торн.

— Да. Прохожу по шестнадцатичасовой орбите над Землей.

— И как долго ты на нем находишься?

Она задумчиво обмотала волосы вокруг пальцев.

— Семь лет… около того.

— Семь лет? Совсем одна?

— Д-да. — Она робко пожала плечами. — Госпожа возит мне еду и воду, и у меня неограниченный доступ в Интернет, так что все не так печально, но…

— Ты ее узница. — подытожил Торн.

— Я предпочитаю вариант «прекрасная дева в беде», — пробормотала она.

Уголок его рта слегка дернулся вверх, прямо как на той выпускной фотографии. Губы сложились в «ту самую» очаровательную ухмылку, слегка коварную, но от этого не менее милую.

Сердце Кресс замерло, но даже если остальные и заметили, как она тает прямо в кресле, то тактично промолчали.

Рыжеволосая девушка слегка подалась назад и скрылась с экрана. Но Кресс услышала ее голос:

— Вряд ли мы можем сделать что-то такое, от чего Левана захочет нашей смерти еще сильнее, чем сейчас!

— К тому же, — Зола посмотрела на друзей, — неужели мы оставим единственного человека, способного выследить наш корабль, в лапах у Леваны?

Кресс так туго замотала волосами пальцы, что они потеряли чувствительность, но она ничего не замечала.

Торн склонил голову набок и внимательно посмотрел на нее с другой стороны экрана.

— Вот и чудненько, «прекрасная дева». Высылай свои координаты.

Глава 6

— Что касается торжественного ужина, Ее Лунное Величество одобрил традиционный курс из восьми блюд. Предлагаю начать с четырех видов сашими, а за ними подать легкий суп. Возможно, лучшим вариантом будет суп из акульих плавников — великолепный баланс древних традиций и новомодных течений. — Свадебная распорядительница сделала выжидающую паузу. Не дождавшись возражений ни от главного советника Кона Торина, ни от Кая, лежавшего на софе с закрытыми глазами, она откашлялась и продолжила: — Затем предлагаю подать тушеную грудинку под соусом из зеленого манго. С этим блюдом будет отлично сочетаться наше фирменное вегетарианское «антре» — потол^[8] с маком на подушке из банановых листьев. Пятое блюдо я собиралась обсудить с нашими поставщиками — хотелось бы сделать карри из свежайших ракообразных с насыщенным кокосово-лаймовым соусом. Не будет ли у Вашего Величества каких-либо предпочтений — лобстеры, креветки, может быть, гребешки?

Кай, прикрывавший глаза ладонью, слегка растопырил пальцы, чтобы исподтишка посмотреть на распорядительницу Ташми Прие было хорошо за сорок, но кожа ее оставалась как у молодой женщины не старше тридцати. Вот только в волосах уже посверкивала седина, и Каю показалось, что серебра заметно прибавилось за последнюю неделю, пока Прия выслушивала пожелания невесты и передавала их остальным организаторам. Он прекрасно понимал, какой это стресс — работать с королевой Леваной.

К счастью, не вызывало сомнений, что Прия — специалист высочайшего класса. Она безропотно приняла свалившуюся на нее страшную обязанность — планировку императорской свадьбы — и ни разу не спасовала перед капризами Леваны. Профессиональный перфекционизм был очевиден в каждом ее поступке, каждом решении, даже в ее манере подавать себя: естественный едва заметный макияж (который на самом деле требует огромного мастерства), безупречная прическа — волосок к волоску. Эта мнимая простота составляла эффектный контраст с индийскими сари из дорогого шелка, сверкавшего, как драгоценные камни, и покрытыми замысловатой вышивкой. Прия буквально источала аристократический шик, которого сейчас так остро не хватало самому Каю.

— Гребешки, лобстеры… — пробормотал он, отчаянно пытаясь сосредоточиться. Затем сдался и снова закрыл глаза. — Нет никаких предпочтении. Пусть выбирает Левана.

Последовало короткое молчание, затем раздались щелчки ногтей по портскрину.

— Думаю, мы вернемся к обсуждению ужина как-нибудь позже. Что касается церемонии, Ленина предложила, чтобы вас обвенчала премьер-министр Африки, Камин. Вы одобряете ее выбор?

— Думаю, не найти никого, кто подошел бы для этой миссии лучше.

— Прекрасно. Вы еще не продумывали свою свадебную клятву?

Кай фыркнул.

— Отбросьте все, что имеет отношение к любви, счастью и чести, и просто позвольте мне расписаться на бумажке рядом со своим именем.

— Ваше Величество! — воскликнул Торин таким тоном, будто это был не титул, а ругательство.

Тяжело вздохнув, Кай сел прямо. Торин сидел в кресле напротив Прии, держа в руке стакан для виски, полный кубиков льда. Обычно он не пил, и это лишний раз напомнило Каю, что настали времена, одинаково тяжелые для всех.

Он снова посмотрел на Прию, сохранявшую на лице выражение профессиональной беспристрастности.

— А что вы можете порекомендовать, если все же следует произнести клятву?

В уголках ее глаз показались морщинки, придававшие лицу сокрушенное выражение. Кай понял, что ничего хорошего его не ждет.

— Ее Лунное Величество настояла на том, чтобы вы сами придумали клятву, Ваше Величество.

— О звезды! — Он бессильно рухнул на подушки. — Умоляю, только не это!

— Может быть, вы пожелаете, чтобы я сочинила их для вас, Ваше Величество? — чуть помедлив, спросила Прия.

— А это входит в ваши рабочие обязанности?

— Главная моя обязанность — сделать все, чтобы свадьба прошла гладко.

Кай посмотрел на затейливые люстры, висевшие под потолком. После тщательного обыска его кабинета, на который целой команде понадобилась неделя, обнаружился всего один жучок размером меньше ногтя на мизинце. Он был встроен в одну из люстр. Больше не нашлось ничего. Не было никаких сомнений — предмет прилетел к ним с Луны. Кай не ошибался, и Левана действительно шпионила за ним.

Его личные покои тоже обыскали, но в них ничего не нашли. На сегодняшний день они оставались единственным местом, где молодой император мог свободно говорить все, что вздумается, в том числе и о своей «нареченной». Но в голове у него постоянно стоял какой-то беспокойный гул. Он искренне надеялся, что служба безопасности ничего не проворонила.

— Большое спасибо, Ташми-цзе. Я подумаю над этим.

Чинно кивнув, Прия поднялась.

— Сегодня днем у меня назначена встреча с поставщиком. Посмотрим, есть ли у него интересные предложения по меню.

Кай заставил себя встать, с удивлением обнаружив, что это дается ему тяжелее обычного. Из-за стресса за последние пару недель он похудел на несколько килограммов, но собственное тело казалось неподъемным, будто к нему прибавился вес каждого гражданина Содружества и теперь тянул его к земле.

— Благодарю вас за все, — сказал он и склонил голову, пока распорядительница собирала свои образцы ткани и каталоги цветов.

Она склонилась в ответ.

— Продолжим завтра утром, перед приездом придворного мага Парка.

Кай взвыл.

— Так это что, уже завтра?

Торин многозначительно откашлялся.

— Я хотел сказать — как восхитительно! Он доставил нам огромное удовольствие прошлым своим приездом.

Прия едва заметно улыбнулась и скрылась за дверью.

Подавив трагический вздох, Кай снова повалился на софу. Он понимал, что ведет себя как избалованный мальчишка, но ему казалось логичным, что за закрытыми дверьми своего кабинета он имеет право хоть иногда сорваться. Везде от него ожидали счастливых улыбок и страстных заверений в том, что он ждет не дождется свадьбы и каким благотворным станет этот союз для всего Содружества. Что он не сомневается: брак с Левиной послужит объединению людей Земли и Луны, которого ждали веками, и далекие культуры наконец оценят и поймут друг друга. Что это — первый шаг навстречу друг другу после многолетней вражды… да кого он, в конце концов, пытается обмануть?

Он ненавидел Левану. Ненавидел себя за то, что сдался. Его отцу удавалось сдерживать ее долгие годы, а Кай разрушил все в течение каких-то недель. Он понимал, что Левана планировала все с того самого момента, как прозвучало официальное объявление о болезни императора Рикана. И он сам сыграл все как по нотам.

Но он не мог смириться с тем, что Левана победит.

Раздалось позвякивание льда о стекло. Торин наклонился к нему.

— Вы очень бледны. Ваше Величество. Могу я чем-нибудь помочь? Вы не хотите ничего обсудить?

Кай убрал ладони от лица.

— Скажи мне правду, Торин. Ты считаешь, что я делаю ошибку?

Торин надолго задумался, затем отставил стакан.

— При атаке с Луны погибло шестнадцать тысяч землян. За какие-то несколько часов. Всего одиннадцать дней назад. Даже предположить сложно, сколько жизней вы спасли, когда пошли на согласие с Лева- ной. — Он сложил руки на коленях. — И не стоит забывать о том, сколько еще будет спасено, когда мы получим средство от летумозиса.

Кай закусил губу. Эти же самые аргументы он без конца повторял в уме. Что он делает благое дело. Спасает жизни. Защищает людей.

— Я прекрасно понимаю, на какую жертву вы идете, Ваше Величество.

— Правда? — Он собрался, как пружина. — У меня есть все основания полагать, что она постарается от меня избавиться, как только получит все, что хотела. Как только ее коронуют.

Торин резко вздохнул, но Каю показалось, что эти слова для него — не новость.

— Мы этого не допустим.

— А мы в состоянии это предотвратить?

— Свадьба — это еще не смертный приговор. У нас будет время, чтобы придумать что-нибудь. Она ведь… в конце концов, хочет еще и наследника.

Кай не смог подавить гримасу отвращения.

— Это какое-то очень слабое утешение.

— Знаю. Но это добавляет вам ценности, по крайней мере, на какое-то время.

— Разве? Ты прекрасно знаешь, какая репутация у правителей Луны. Вряд ли Левану будет волновать происхождение наследника, если она поставит себе цель им обзавестись. И разве принцесса Селена не родилась без отца, о котором никто не имел ни малейшего представления? Я думаю, что Леване нужно только, чтобы я сказал «согласен» и вручил ей корону.

Как ни тяжело было это признавать, эта мысль его почти успокаивала.

Торин даже не попытался с ним спорить, а только покачал головой.

— Но Содружеству вы очень нужны и станете просто необходимы после того, как Левана будет провозглашена императрицей. Ваше Величество, мы проследим, чтобы с вами ничего не случилось.

Кай услышал в его голосе отеческие нотки — вместо обычного терпения и слегка завуалированного разочарования. Иногда ему казалось, что это Торин стал настоящим императором после смерти его отца. Он был таким надежным, рассудительным. Он всегда знал, как будет лучше для государства. Но, взглянув на Торина сейчас, Кай понял, что это было лишь обманчивое впечатление. Советник смотрел на него так, как никогда прежде. В его взгляде читались уважение, доверие и даже восхищение.

Кай выпрямился.

— Ты прав. Решение уже принято, а моя задача — вынести из него самое лучшее. Если я буду покорно ждать, пока Левана заморочит всех нас своими чарами, это делу не поможет. Я должен найти, как защититься от нее.

Торин кивнул, слегка улыбнувшись.

— Мы что-нибудь придумаем.

Кай ощутил прилив сил. Ведь Торин никогда не был безрассудным оптимистом. Если он надеется найти выход, то и Кай не должен опускать руки. Нужно оставаться в живых и пытаться спасти родную страну даже после того, как он обрек ее на правление тиранши-императрицы. Пытаться противостоять женщине, способной промыть ему мозг так же легко, как похлопать ресницами.

Даже в статусе законного мужа он продолжит свою борьбу с Леваной.

На пороге появилась Наинси, личный андроид Кая, с подносом жасминового чая и теплыми полотенцами. Ее сенсор мигнул.

— Ежедневный доклад, Ваше Величество?

— Да, спасибо. Входи.

Когда она проходила мимо софы, Кай подхватил с подноса полотенце и протер ладони влажной теплой тканью, от которой еще исходил пар.

Поставив поднос на стол Кая, Наинси повернулась к Каю и Торину и принялась излагать последние новости, к их величайшему счастью, не имевшие ничего общего со свадебными клятвами и торжественными ужинами с восемью переменами блюд.

— Лунный придворный маг Эймери Парк должен прибыть завтра в 15.00 точно по графику в сопровождении четырнадцати лунных придворных. На ваш портскрин уже переброшен полный список гостей с указаниями титулов. Приветственный ужин состоится в 19.00, за ним последует вечерний коктейль. За проведение вечера отвечает Ташми Прия, она же передаст план свадебной церемонии придворному магу Парку. Мы предложили Ее Лунному Величеству присоединиться к нам по конференц-связи, но она отклонила приглашение.

— Ах, какая потеря, — пробурчал Кай.

— Мы опасаемся антилунной демонстрации у дворца к моменту прибытия гостей. Она может продлиться до самого дня свадьбы. Уже отдано распоряжение, обязывающее всех сотрудников безопасности начиная с завтрашнего утра обеспечивать неприкосновенность мага и придворных. Если протесты примут особенно яростный характер, я извещу об этом отдельно.

Кай прекратил протирать ладони.

— А они могут?

— Маловероятно, Ваше Величество. Глава службы безопасности дворца принимает все меры предосторожности.

— Хорошо. Продолжай.

— Недельная сводка по эпидемии летумозиса в Содружестве содержит тридцать тысяч случаев зарегистрированных летальных исходов за период с 3 сентября. Дворцовая лаборатория пока не достигла никакого прогресса в поисках антидота.

Кай с Торином обменялись многозначительными взглядами. Тридцать тысяч. Кай почти от души пожелал, чтобы свадьба состоялась уже завтра и они смогли наконец получить от Леваны долгожданный антидот.

Почти от души.

— Из Американской Республики, Австралии и Европейской Федерации поступили сообщения о начале масштабных операций по задержанию лунных солдат, ответственных за произошедшую резню. Всех подозреваемых будут содержать как военнопленных. По состоянию на данный момент от правительства Луны не последовало никаких угроз или предложений по освобождению или обмену пленных. Напомню, что ранее было достигнуто соглашение о том, что все лунные солдаты покинут Землю сразу после коронации, которая должна состояться 25-го числа.

— Будем надеяться, что обойдется без эксцессов. — пробормотал Кай. — Альянсу меньше всего сейчас нужны новые политические разборки.

— Я буду держать вас и курсе последних новостей по этому делу. Ваше Величество. И последний пункт доклада: мы только что получили сообщение из Торонто, от Самайна Бристоля, главы парламента провинции Восточная Канада в составе Объединенного Королевства Великобритания. Он отказывается присутствовать на свадебной церемонии на основании того, что лунная королева Левана не может выступать легитимной правительницей субъекта Объединенной Конфедерации Земли.

Торин взвыл, а Кай молча закатил глаза к потолку.

— Пресветлые звезды! Неужели он искренне думает, что весь остальной мир считает ее легитимной?

— Нельзя судить его строго за наличие собственного мнения, Ваше Величество, — заметил Торин, хотя в его голосе слышалось откровенное раздражение. — Он имел полное право заявить о своей позиции. Он должен считаться с мнением своих граждан.

— Я все понимаю, но если это поветрие начнет распространяться среди политических лидеров, Левана просто взбесится. Представляете, что она учинит, если на свадьбу никто не явится? — Кай провел остывшим полотенцем по лицу. — Она сочтет это личным оскорблением. Если мы все-таки пытаемся избежать еще одной атаки, вряд ли стоит лишний раз выводить ее из себя.

— Совершенно согласен. — Торин встал и поправил пиджак. — Я конфиденциально свяжусь с Бристоль-дажэнем и постараюсь уговорить его на компромисс. Предполагаю, что эту информацию надо сохранять в тайне, чтобы не смущать наших высоких гостей.

— Спасибо, Торин. — Кай встал и кивком проводил своего советника. Тот скрылся за дверью.

Кай с трудом подавил в себе желание снова рухнуть на софу. Через полчаса ему предстояла запланированная встреча, потом следовало просмотреть целую гору планов и ответить на множество звонков, а еще…

— Ваше Величество?

Он вздрогнул.

— Да, Наинси?

— Есть еще одно дело, о котором я хотела сообщить вам лично.

Он моргнул. Существовало очень мало вопросов, в которые он не мог посвятить Торина.

— Что такое?

— Мои разведывательные программы обнаружили улику, которая, возможно, приведет нас к Линь Золе.

У императора подпрыгнуло сердце. Это была та самая тема, о которой он не мог говорить даже с самым доверенным советником. Каждый раз, когда Кай слышал имя Золы, его охватывала паника: он ужасно боялся, что ее найдут и поймают. Посадят в тюрьму. Убьют. Хотя по логике вещей стоило бы радоваться поимке самой разыскиваемой преступницы в стране — при одной только мысли об этом Каю становилось дурно.

— Так что с ней? — Он бросил полотенце на поднос и примостился на подлокотник софы.

— Кажется, мне удалось установить причину, по которой она приехала во Францию, в Рьё.

Вихрь тревожных мыслей в голове тут же улегся, но в висках заныло, и Кай принялся потирать переносицу. Значит, Зола пока жива и в относительной безопасности.

— Рьё, Франция, — сказал он сам себе, пытаясь сосредоточиться. Было очевидно, что рано или поздно кораблю Золы придется вернуться на Землю — за топливом и продовольствием. И то, что она остановила выбор на каком-либо маленьком городке, казалось только естественным. — Продолжай.

— Когда Линь Зола вынула чип Ди-Комма, блокировавший мое программное обеспечение, я передала ей часть информации о Мишель Бенуа.

— О пилоте? — Кай помнил наизусть почти всю информацию, которую удалось собрать о лицах, хоть как-то причастных к пропаже принцессы Селены. Он подозревал, что Мишель Бенуа была одной из тех, кто помогал спрятать принцессу.

— Да, Ваше Величество. Линь Зола наверняка знала ее имя и то, что она в прошлом принадлежала к европейским вооруженным силам.

— И что?

— Выйдя на пенсию, Мишель Бенуа приобрела ферму. Ферму во Франции, под Рьё. Именно на ее территории украденный корабль совершил первую посадку.

— Думаешь, Зола отправилась туда… на поиски принцессы Селены?

— Могу только предполагать, милорд.

Он вскочил на ноги и принялся энергично расхаживать по комнате.

— А кто-нибудь виделся с этой Мишель Бенуа? Ее допросили? Она действительно встречалась с Золой?

— Мне очень жаль, Ваше Величество, но Мишель Бенуа пропала без вести больше месяца назад.

Он оступился и встал как вкопанный.

— Пропала?

— И ее внучка, Скарлет Бенуа, тоже пропала без вести. Мы знаем только, что она села на «Маглев» в Тулузе, направлявшийся в Париж.

— Разве мы не можем выследить их по чипам?

— Чип Мишель Бенуа был обнаружен у нее дома в тот же день, когда она пропала. А чип Скарлет Бенуа, судя по всему, уничтожен.

Кай поник. Опять они в тупике.

— Но зачем Золе туда ехать? Зачем ей искать эту пропавшую принцессу… — Он осекся. — Если только она не пытается мне помочь.

— Я не понимаю вашей логики, милорд.

Он повернулся к Наинси.

— Может быть, она пытается помочь мне? Зола знает, что, если принцессу удастся найти, правление Леваны закончится. Мне не придется на ней жениться. Ее, скорее всего, казнят за государственную измену. Зола отправилась на ферму к Бенуа, рискуя жизнью, и сделала это… и, возможно, сделала это ради меня.

Наступила такая пронзительная тишина, что стало слышно, как жужжит кулер в корпусе Наинси.

— Могу выдвинуть встречную гипотезу, что подобные намерения Линь Золы объясняются стремлением Леваны найти ее и казнить, милорд.

Покраснев, Кай уставился себе под ноги, на домотканый коврик.

— Ты права. Или так.

Он не мог избавиться от чувства, что Зола руководствуется не просто стремлением спасти свою шкуру, а чем-то большим. Ведь она, рискуя жизнью, пробралась на бал, чтобы предупредить его об опасности, исходящей от Леваны, и ее чуть не убили.

— Как ты думаешь, ей удалось разыскать какие-нибудь сведения о принцессе?

— У меня нет аргументов ни за, ни против.

Он обошел вокруг стола, глядя на бескрайний городской пейзаж за панорамным окном. Блеск полуденного солнца, отражаясь от зданий из стали и стекла, слепил глаза.

— Узнай все, что возможно, об этой Мишель Бенуа. Может быть, Зола что-то замышляет. И может быть, принцесса Селена еще жива.

В сердце снова затеплилась надежда, набирая силу с каждым мгновением. Он забросил поиски лунной принцессы много недель назад, когда жизнь резко осложнилась и стало практически невозможно заниматься чем-либо, кроме предотвращения войны. Попыток умиротворить Левану. Подготовки к жизни рядом с ней, в качестве ее мужа… и то при условии, что он окажется везунчиком и не будет убит еще до первой годовщины свадьбы.

За всем этим он позабыл о причине, которая с самого начала побудила его искать принцессу Селену.

Если принцесса жива, то это она — наследница лунного трона. Правлению Леваны придет конец.

Принцесса может спасти их всех.

Глава 7

Доктор Дмитрий Эрланд примостился на краю гостиничной кровати, обмотав ноги выцветшим пледом. Он не сводил глаз со старого нетскрина на стене — из тех, что то и дело прерывают трансляцию, звук замолкает, и картинка дергается в самых неожиданных местах. В отличие от прошлого визита посланника Луны на Землю сейчас встреча передавалась по всем каналам в прямом эфире. На этот раз не было никакого смысла скрывать цель приезда.

Ее Лунное Величество Левана добилась того, чего хотела. Она станет императрицей.

Хотя сама она собиралась прилететь только накануне церемонии, придворный маг Эймери Парк, один из ее ближайших подхалимов (ой, советников), прибыл заранее. Это расценивалось как демонстрация доброй воли по отношению к гражданам Содружества и всей планеты Земля. На самом деле он, конечно же, просто должен был проверить, соответствует ли церемония всем ожиданиям и требованиям его госпожи.

Сверкающий белый корабль, усеянный декоративными рунами, совершил посадку на специальной площадке Ново-Пекинского дворца. Прошло уже пятнадцать минут, а он не подавал никаких признаков жизни. На заднем плане журналист из Африканского Союза лопотал что-то о банальных подробностях коронации и бракосочетания: сколько бриллиантов должно быть в короне императрицы, какой длины должен быть проход на церемонии, сколько ожидается гостей… И конечно же, еще одно упоминание о том, что премьер-министр Камин будет вести церемонию лично.

Была по меньшей мере одна причина радоваться этой нелепой помолвке. Вся эта шумиха отвлечет внимание СМИ от мисс Золы. Доктор Эрланд надеялся, что у беглянки хватит здравого смысла воспользоваться суматохой и быстро его разыскать, но ничего не происходило. Понемногу доктор терял терпение и начинал серьезно беспокоиться за девушку, но ничего нельзя было поделать. Оставалось только отсиживаться в убежище и продолжать исследования в надежде на тот день, когда тяжелая изнуряющая работа наконец принесет свои плоды.

Трансляция стала совсем занудной, доктор Эрланд заскучал, снял очки, подышал на них и принялся тщательно протирать рукавом рубашки.

Казалось, будто все без исключения земляне, не говоря уже об императоре, разом позабыли обо всех своих предубеждениях. Но, скорее всего, они просто боялись открыто заявлять о тирании, которую несут с собой жители Луны. Память о нападении гибридов-волколаков была еще слишком свежа. К тому же происходили очень странные вещи. Популярные представители всемирной медийной сети — администратор крупной нет-группы из Бухареста-на-Море и ведущий новостной редактор из Буэнос-Айреса, имевшие неосторожность назвать альянс с Луной ошибкой, покончили жизнь самоубийством.

Доктор Эрланд расценивал это как дипломатичный способ заявить: «Да, их убили пришельцы с Луны, но кто способен доказать это?»

Совершенно очевидно, что все вокруг думали об одном и том же, просто не могли высказать вслух. Левана — убийца и тиран, и этот брак разрушит все.

Но все негодование доктора рассеивалось при мысли о том, что и сам он был лицемером.

Левана — убийца?

А он помог ей стать таковой.

Прошли годы — будто целая жизнь — с тех пор как он возглавлял лунный исследовательский центр генной инженерии. Под его руководством они совершили величайшие научные прорывы. Тогда еще Чэннэри была королевой, его дочь Крессиду еще не убили и принцессу Селену еще не похитили и не увезли на Землю. Эрланд стал первым ученым, которому удалось вживить гены полярного волка десятилетнем)' мальчику. Тому досталось не только бесчисленное множество физических возможностей, но и злобные инстинкты дикого зверя.

До сих пор доктор просыпался по ночам, как в те годы: ему чудился вой малышка в темноте.

Поежившись, он поплотнее обернул ноги пледом и продолжил смотреть трансляцию.

Наконец люк корабля раскрылся. Весь мир молча следил, как к нему подъезжает трап.

Из корабля показалась процессия лунной знати, разодетая в мерцающие шелка, шифоновые хламиды, ниспадающие мягкими складками, и умопомрачительные шляпы с непрозрачными вуалями. Всегда с вуалями. Это вошло в моду еще в правление королевы Чэннэри, которая, как и сестра, не желала показывать публике свое лицо.

Эрланд невольно подался ближе к экрану, пытаясь узнать лица, скрытые под вуалями. Со многими из них он наверняка общался много лет назад.

Бесполезно. Слишком много времени прошло. К тому же наверняка многие из тех примет, которые он силился вспомнить, были иллюзорными. Ведь он и сам, находясь в окружении лунных придворных, частенько использовал внушение, чтобы казаться намного выше ростом.

За придворными последовала охрана с пятью магами третьего уровня, облаченными, как обычно, в расшитые узорами черные костюмы. Все без исключения были хороши собой, но без излишнего лоска, как и любила королева, хотя едва ли эта красота была природного происхождения. Многие из его коллег на Луне неплохо подрабатывали пластической хирургией, инъекциями мелатонина и реконструкцией тел — все для придворных, магов и королевской охраны.

Сам он до сих пор с удовольствием вспоминал дворцовую сплетню о том, что знаменитые скулы Сибил Мира были сделаны из старых канализационных труб.

Последним вышел маг Эймери, непринужденный и расслабленный, как и всегда. Алый пиджак красиво оттенял его темную кожу. Он подошел к ожидавшему среди советников и министров императору Кайто и обменялся с ним вежливыми кивками.

Эрланд покачал головой. Бедный Кайто. Его откровенно кидают на растерзание львам, и ведь он даже еще не успел толком начать править.

Послышался робкий стук в дверь, и доктор подскочил от неожиданности.

Он тратил время на торжественные процессии и королевские альянсы, которым независимо от ситуации не суждено было протянуть долго. Если бы только Линь Зола перестала болтаться между' небом н землей и начала наконец следовать его указаниям и просьбам!

Встав, Эрланд выключил нетскрин. От всех этих переживаний у него точно разовьется язва.

В коридоре стоял нервный, настороженный мальчик лет двенадцати, с темными взъерошенными волосами. Его заношенные шорты были вытянуты на коленях, а на босые ноги в сандалиях налип мелкий песок, покрывавший все в этом городе.

Мальчик держался чересчур чопорно, скорее всего, чтобы скрыть напряжение и показаться более уверенным, чем на самом деле.

— У меня есть верблюд на продажу. Я слышал, вам это может быть интересно. — На последнем слове его голос все-таки дрогнул.

Эрланд сдвинул очки на кончик носа. Мальчишка был очень худым, но не казался истощенным от голода. Темная кожа выглядела вполне здоровой, встревоженные глаза были чистыми и ясными. Еще год с небольшим, и мальчик перерастет Эрланда, это точно.

— Один горб или два? — спросил он.

— Два. — Мальчик глубоко вздохнул. — И он совсем не плюется.

Доктор склонил голову набок. Следовало быть поосторожнее с тайным кодом, но слухи распространялись слишком быстро, особенно в близлежащих поселках-оазисах. Наверняка все уже знали о том, что сумасшедший старый доктор разыскивает выходцев с Луны, желающих помочь ему с экспериментом и заработать на этом. Многие заглядывали просто из любопытства — хотели взглянуть на человека с Луны, которому оказалось под силу столько лет служить незамеченным во дворце… и помочь настоящей знаменитости — Линь Золе — сбежать из тюрьмы.

С другой стороны, все эти слухи о том, что он — звезда научного мира в поисках добровольцев, только шли ему на пользу. В других обстоятельствах он предпочел бы полную анонимность, но не сейчас. Без этого вряд ли удалось бы разыскать столько подопытных, а без тестов нечего было и надеяться, что он когда-нибудь воспроизведет средство от летумозиса, созданное лунными исследователями.

— Заходи, — Эрланд отошел в сторону, освобождая гостю путь. Не глядя, вошел мальчик или нет, он открыл чулан, приспособленный под мини-лабораторию: колбы, пробирки, чашки Петри, шприцы, сканеры, всевозможные лекарства и химикаты, и все аккуратно подписано и пронумеровано.

— Я не могу расплатиться с тобой юнивами, — сказал он, натянув латексные перчатки. — Только обмен. Что тебе нужно? Пища, вода, одежда? Или можно последовательно сдать шесть образцов — и я обеспечу перевозку в Европу в один конец. Никаких документов не понадобится.

Раскрыв ящик, он достал иглу из стерилизационного раствора.

— А как насчет лекарств?

Доктор оглянулся. Мальчик сделал не больше двух шагов в комнату.

— Закрой за собой дверь, а то мух напустишь.

Мальчик послушался, не сводя глаз с иглы.

— Зачем тебе лекарства? Ты чем-то болен?

— Это для моего брата.

— Он тоже с Луны?

Мальчик испуганно вытаращил глаза. Они все пугались, когда доктор Эрланд задавал этот вопрос. Он не понимал почему. Ведь с самого начала было известно, что для экспериментов ему требовались только выходцы с Луны.

— Прекрати меня бояться, — проворчал Эрланд. — Ты наверняка знаешь, что и я сам — с Луны.

Он окутал себя завесой иллюзии, чтобы не быть голословным. Это была простенькая манипуляция, показавшая мальчику его более молодую версию. Но только на мгновение.

После переезда в Африку доктору стало легче обращаться с биоэлектричеством, но все же он чувствовал, что силы разума истощаются. Да и неудивительно, ведь прошли годы с тех пор, как у него была возможность практиковаться постоянно.

Тем не менее иллюзия сделала свое дело. Мальчик заметно расслабился — теперь он не боялся, что доктор Эрланд их выдаст и его со всей семьей отправят обратно на Луну, где их ждала верная казнь. Но и подойти ближе он не решался.

— Да, — сказал он. — Мой брат тоже с Луны. Только он — пустышка.

На сей раз вытаращил глаза доктор Эрланд. Пустышка!

Вот это действительно ценно. Хотя многие жители Луны бежали на землю, чтобы спасти своих детей, лишенных дара, находить их оказалось гораздо сложнее, чем Эрланд ожидал. Они слишком легко смешивались с коренными землянами и неохотно выдавали свою истинную природу. Скорее всего, добрая половина из них даже не подозревала о своем происхождении.

— Сколько ему лет? — Доктор отложил шприц на стол. — Я готов заплатить двойную цену за образец, полученный от него.

Смущенный неожиданным энтузиазмом Эрланда, мальчик робко отступил назад.

— Семь. Но он очень болен.

— Но чем? У меня есть болеутоляющие, антикоагулянты, антибиотики…

— У него та самая зараза, сэр. У вас есть лекарство от нее?

Эрланд нахмурился.

— Летумоэис? Нет, это ведь невозможно. Расскажи мне о симптомах. Тогда мы поймем, чем он болен на самом деле.

Мальчик недовольно нахмурился, но стал покорно и без тени надежды перечислять симптомы:

— Вчера днем у него появилась сильная сыпь и синяки по всей поверхности рук, будто он попал в драку. А никакой драки не было. Сегодня утром он проснулся и сказал, что замерзает, хотя лоб у него был на ощупь как раскаленные уголья. Когда мама стала его осматривать, то обнаружила, что кожа у него под ногтями посинела — прямо как при той болезни.

Эрланд поднял руку.

— Ты говоришь, пятна появились вчера, а пальцы посинели уже сегодня утром?

Мальчик кивнул.

— А прямо перед тем, как я отправился сюда, все эти пятна воспалились и вскрылись.

Он брезгливо скривился.

Доктор лихорадочно пытался додуматься до ответа, и его постепенно охватывала тревога. Первые симптомы походили на летумозис, но он еще никогда не сталкивался с тем, чтобы болезнь проходила все четыре стадии так быстро. А то, что сыпь переходит в кровавые волдыри… Он еще ни разу не встречал ничего подобного.

Нельзя было торопиться с выводами, но это походило на то, чего он ждал долгие годы. То, чего следовало ожидать — и чего он боялся.

Если мальчик не врет и у его брата действительно летумозис, это может означать только одно: болезнь мутирует.

И если симптомы появились уже у выходца с Луны…

Эрланд взял шляпу со стола и решительно нахлобучил ее на голову.

— Отведи меня к брату.

Глава 8

Кресс едва замечала упругие струи воды, бьющие по макушке. За дверью ванной со всех экранов надрывалась оперная певица второй эры. Проникновенный голос женщины придавал сил, и, изгибаясь под напором душа, Кресс чувствовала себя звездой, прекрасной дамой и центром Вселенной. Она во весь голос подпевала, делая короткие передышки только для того, чтобы подготовиться к оглушительному крещендо.

Она не помнила наизусть всего перевода, но эмоции были так сильны, что все казалось очевидным. Разбитое сердце. Трагедия. Любовь.

Несмотря на пар, заполнявший горячую ванную, кожу Кресс усыпали мурашки. Она прижала ладонь к груди, полностью растворяясь в ощущениях.

Боль. Одиночество. Любовь.

Все крутилось вокруг любви. Не свободы и не признания — любви. Настоящей любви, как часто говорили во вторую эру. Той любви, что заполняет всю душу человека и делает его способным на героические поступки. Любви нерушимой и всеобъемлющей.

Голос женщины становился все громче и сливался со скрипками и виолончелями, а кульминация по силе сравнялась с мощным напором воды. Кресс держала ноту так долго, как только могла, наслаждаясь пропитывающей ее музыкой, проникаясь ее энергетикой.

Потом воздух в легких закончился, и Кресс привалилась спиной к стенке душа, стараясь отдышаться.

Крещендо перешло в простой, печальный финал, и вода пошла прерывистой струей. Прием душа был ограничен по времени, чтобы запасы воды не кончились прежде, чем госпожа Сибил снова ее навестит. Кресс сползла на пол и обхватила руками колени. Чувствуя, как по щекам текут слезы, она растерянно засмеялась.

Она была по-идиотски, до смешного мелодраматична, но оно того стоило. Сегодня наступил тот самый день. Вот уже четырнадцать часов с того самого момента, как ей пообещали спасение, она внимательно следила за траекторией «Рэмпиона». Корабль не отклонялся от курса. Он пересечет траекторию ее спутника через один земной час и пятнадцать минут.

Она обретет свободу, дружбу и цель. И она будет рядом с ним.

В комнате снова раздалось оперное соло, поначалу тихое, робкое и проникнутое тоской.

— Благодарю вас, — сказала Кресс невидимой публике, разрывавшейся от аплодисментов. Она представила себе, как поднимает букет алых роз и вдыхает их аромат, хотя не имела никакого понятия, как пахнут розы.

При этой мысли вся ее фантазия развеялась, как дым.

Тяжело вздохнув, Кресс поднялась с пола, пока кончики волос не утянуло в водосток.

Шевелюра неподъемной ношей лежала у нее на голове. Кресс не обращала на это внимания, пока была поглощена оперой, но сейчас она рисковала завалиться на спину: такими тяжелыми были мокрые волосы. От основания черепа уже начала подниматься тупая ноющая боль.

Нет уж, сегодня никаких головных болей.

Взявшись за концы волос одной рукой, она немного разгрузила голову и несколько минут тщательно выжимала локон за локоном. Выйдя из душа, она взялась за полотенце — серенький крысообразный комочек, которым пользовалась все эти годы. На углах оно протерлось до дыр.

— Тише звук! — крикнула она в комнату. Опера превратилась в мягкое фоновое мурлыканье. Несколько последних капель воды вылетело из душа.

Кресс услышала сигнал.

Еще раз отжав волосы руками, она встряхнулась и завернулась в полотенце. Влажные волосы все еще тяготили ее, но ноша уже не казалась непосильной. Все экраны, кроме Ди-Комма, демонстрировали театральную съемку: женщину с ярким сценическим макияжем, чересчур выразительными бровями и львиной гривой огненно-рыжих волос, увенчанных золотой короной.

На экране Ди-Комма появилось новое сообщение:

«От Механика: расчетное время прибытия — 68 минут».

Кресс порхала, не касаясь пола от счастья. Это все взаправду. Спасители уже летят за ней.

Она уронила полотенце на пол и схватила приготовленное платье — слишком маленькое и слишком короткое. Сибил привезла его, когда Кресс исполнилось тринадцать, но оно было заношено до уютной мягкости. Это было ее самое любимое платье, хотя выбирать особо было не из чего.

Натянув платье через голову, Кресс бросилась в ванную, чтобы начать бесконечный процесс расчесывания своих локонов. Несмотря ни на что, ей хотелось выглядеть презентабельно.

На самом деле ей, конечно же, хотелось выглядеть сногсшибательно, но на это рассчитывать не приходилось. Ни косметики, ни украшений, ни духов, ни нормальной одежды — ничего этого у нее не было, только элементарные принадлежности ежедневной гигиены. Она была бледна, как луна, а волосы, как бы она ни старалась их разгладить, наверняка высохнут кудряшками. После некоторых раздумий Кресс решила заплести косу — единственный способ их укротить.

Она только начала разделять их на три части, как Маленькая Кросс обеспокоенно взвизгнула:

— Старшая сестрина!

Кресс остолбенела. Из зеркала на нее встревоженно глядела пара огромных глаз.

— Что?

— Обнаружен корабль госпожи. Ожидается прибытие в течение двадцати двух секунд.

— Нет, нет, нет, только не сегодня, — прошипела она.

Отбросив за спину мокрые волосы, она кинулась В комнате. Впервые за долгое время ее вещи не были разбросаны повсюду — все аккуратно сложено в вытяжной ящик шкафа, который теперь аккуратно стоял на ее кровати. Платья, чулки, белье свернуты вместе с гребнями и заколками и остатками сухих пайков, которые сохранились с последнего приезда Сибил. Кресс даже свернула свои любимые подушки и одеяло.

Все это — доказательства того, что она собирается бежать.

— О звезды! — Она бросилась и схватила ящик обеими руками, стянув его с кровати. Подушку и одеяло она бросила назад на кровать, а ящик потащила к столу. Он оказался тяжелым.

— «14, 13, 12», — пела Маленькая Кресс, пока старшая боролась с ящиком. Тот не желал закрыватьчся. Кресс присела на корточки и заглянула внутрь, пытаясь разобраться, в чем дело. Еще семь секунд понадобилось, чтобы привести петли в порядок и захлопнуть ящик. С шеи капал то ли пот, то ли влага от волос.

Выдернув локон, застрявший в ящике, Кресс поспешно заправила кровать, как сумела.

— Госпожа прибыла. Она дала запрос на раскрытие шлюза.

— Сейчас-сейчас, — ответила Кресс, бросившись к пульту управления и введя код. Она оглядела комнату, пока корабли стыковались и кислород заполнял переборки.

На экранах оставалась певица, и госпожа точно будет вне себя, когда узнает, на что Кресс тратит время. Но, по крайней мере, это не…

Ахнув от ужаса, Кресс уставилась на экран, отличавшийся от других, с ярко-зеленым сообщением на черном фоне.

«От Механика: расчетное время прибытия — 68 минут».

Уже были слышны шаги Сибил. Кресс выключила экран, и в этот самый момент дверь со свистом открылась.

Чувствуя, что сердце вот-вот выскочит из груди, Кресс с улыбкой повернулась к госпоже.

Сибил смотрела на нее с порога. Она уже была чем- то недовольна, но при виде улыбки на лице Кресс глаза ее гневно сощурились.

— Госпожа! Какой сюрприз. А я только что из душа. Слушала… оперу, — выдавила Кресс пересохшими от волнения губами.

Сибил окинула комнату взором темных глаз. Звук был приглушен, но на экранах продолжалось оперное действие: певица вдохновенно разевала рот. Сибил оскалилась.

— Земная музыка?

Кресс закусила губу. Она знала, что при лунном дворе устраивают концерты, театральные постановки и многое другое, но записывали их очень редко, и у Кресс не было к ним доступа. Жители Луны не любили показывать остальному миру свое истинное лицо. Они предпочитали живые выступления — так можно было повлиять на восприятие публики.

— Выключить звук, — пробормотала она, пытаясь унять дрожь.

Воцарилась тишина, и Сибил шагнула внутрь. Дверь с лязгом захлопнулась за ней.

Кресс показала на знакомую металлическую коробку в руках у Сибил.

— Госпожа, у меня пока нет необходимости пополнять припасы. Уже пора сдавать новый анализ крови? — Она и сама прекрасно знала, что нет.

Презрительно покосившись на смятые в беспорядке одеяла и простыни, Сибил поставила коробку на кровать.

— Я хочу дать тебе новое поручение, Крессида. Я думаю, ты уже обратила внимание на то, что наше главное подслушивающее устройство во дворце Нового Пекина на прошлой неделе было обнаружено.

Кресс постаралась выглядеть как можно непринужденнее и беспечнее.

— Да, жучок из кабинета императора…

— Ее Величество считает, что это был самый полезный из всех жучков, что мы оставляли на Земле. Она хочет, чтобы новый такой же был запрограммирован и установлен как можно быстрее.

Раскрыв коробку, она показала Кресс целую кучу чипов и звукозаписывающих устройств.

— Как и в прошлый раз, сигнал должен быть неуловимым. Мы не хотим привлечь к себе излишнее внимание.

Кресс кивнула с чрезмерным энтузиазмом.

— Конечно, госпожа! На это не понадобится много времени. Завтра я его уже закончу. Его планируют спрятать в прибор для освещения, как и предыдущий?

— Нет, в прошлый раз нам пришлось сильно рисковать и промывать мозги ремонтнику. Сделай так, чтобы его было проще спрятать. Прикрепить к картине на стене, например. Один из придворных магов установит его во время следующего визита во дворец.

Кресс кивала головой, как игрушечная собачка.

— Да, да, конечно. Никаких проблем.

Сибил нахмурилась. Узница была слишком сговорчивой, и это наводило на подозрения. Кресс перестала кивать, но не могла сосредоточиться на разговоре, потому что в голове у нее продолжали тикать гигантские часы. Если Зола и ее друзья увидят рядом со спутником челнок с лунными опознавательными знаками, то сочтут, что Кресс заманила их в ловушку.

Но госпожа Сибил обычно не задерживалась у нее надолго. Она уедет еще до того, как истечет заветный час. Несомненно.

— Еще что-то, госпожа?

— Что ты можешь доложить о ситуации на Земле?

Кресс задумалась, припоминая все то, что слышала и видела за последние несколько дней. Талантливая кибершпионка, она не только взламывала земные базы данных и секретные архивы, не только программировала шпионское оборудование для установки в домах политических деятелей. Одной из ее обязанностей было отслеживать всю секретную информацию и докладывать о ней Сибил и Ее Величеству.

Но эту часть работы она ненавидела больше всего.

Но если Сибил задает такой вопрос, это означает, что у них с королевой не было времени лично просмотреть все новости.

— Все заняты только предстоящей свадьбой, — сказала Кресс. — Постоянно обсуждают детали поездок, расписания перелетов и прочес, уточняют время дипломатических переговоров… Государственные деятели решили воспользоваться ситуацией, пока все собрались в Новом Пекине по торжественному поводу, и убить двух зайцев. — Она немного помолчала, прежде чем продолжить. — Многие земляне оспаривают решение императора Кайто войти в альянс и сомневаются, прекратит ли это атаки на Землю. Европейская Федерация сделала большой заказ у одного из крупнейших в мире торговцев оружием. По всем признакам, они готовятся к войне. Я могу найти копию заказа, если это необходимо…

— Не трать время. Мы прекрасно знаем, на что они способны. Что-нибудь еще?

Кресс лихорадочно перебирала в голове информацию. Стоит ли рассказывать госпоже о том, что один из политиков Великобритании, мистер Бристоль кто- то-там, во всеуслышание отклонил приглашение королевы на свадьбу? Кресс надеялась, что он еще передумает: насколько она знала королеву, та могла жестоко наказать землянина в назидание другим. Страшно было представить, что она способна сделать с ним или его семьей.

— Нет, госпожа. Это все.

— А что с киборгом? Есть какой-нибудь прогресс? Она лгала уже столько раз, что слова сами собой слетели с языка безо всякого напряжения.

— Мне очень жаль, госпожа. Мне не удалось найти ничего нового.

— Как ты думаешь, Крессида, ей удалось скрыться незамеченной благодаря той же технике, какую мы используем на своих кораблях, или это было что-то другое?

Кресс откинула мокрые волосы с шеи.

— Возможно. Как я уже поняла, она очень талантливый механик. Так что взлом программ и хакерство ей вполне по плечу.

— А если дело в этом, ты сможешь ее вычислить?

Кресс открыла рот, но в последний момент заколебалась. Ей наверняка по силам было разыскать Золу, но сообщать Сибил об этом не стоило: та наверняка удивилась бы, почему Кресс не сделала этого до сих пор.

— Не уверена, госпожа, но я постараюсь. Посмотрим, что мне удастся найти.

— Никаких «посмотрим», Крессида. Я уже устала от твоих оговорок.

Кресс постаралась принять смущенный вид, с трудом сдержав вздох облегчения. Сибил всегда говорила что-нибудь в таком роде, когда уже собиралась уходить.

— Конечно, госпожа. Большое спасибо за новую работу.

И тут раздался сигнал коммуникатора.

Кресс напряглась, но быстро постаралась взять себя в руки. Просто еще один звонок. Просто еще один сигнал одного из множества безобидных механизмов, которые Кресс постоянно собирала для развлечения.

Но Сибил уже смотрела па черный экран, оживший со звуком сигнала.

На нем загорелось новое сообщение:

«От Механика: расчетное время прибытия — 41 минута. Требуются финальные координаты».

Пол спутника будто качнулся под ногами Кресс.

— Это еще что такое? — Сибил подошла к экрану.

— Это… просто игра. Я играю против компьютера. — От напряжения в голосе Кресс появились визгливые нотки. Она чувствовала, как кровь прихлынула к лицу и под кожей разливается жар. Мокрые пряди холодили щеки.

Последовало долгое напряженное молчание.

Кресс из последних сил пыталась выглядеть невинно.

— Это просто глупая игра, компьютер запрограммирован на поведение живого человека. Вы же знаете, как далеко может завести меня воображение, когда я чувствую себя одиноко. Иногда хочется поговорить хоть с кем-нибудь, даже если это не настоящий…

Сибил грубо схватила ее за подбородок и подтащила к окну с видом на голубую планету.

— Это она? — прошипела Сибил. — Ты что, солгала мне?

Кресс не могла говорить, язык словно отяжелел от страха. Можно было подумать, что Сибил воздействует на нее лунными чарами, но дело было только в ужасе, не в волшебстве. Эта женщина была достаточно сильна и жестока, чтобы вырвать ей руки из плеч и размозжить череп об угол стола.

— Даже не смей думать о том, чтобы соврать мне. Крессида. Как долго ты с ней переписываешься?

У нее предательски задрожали губы.

— Со вчерашнего дня, — промямлила она сквозь подступающие слезы, — Я пыталась добиться ее доверия. Мне казалось, если удастся подобраться к ней поближе и…

Сильная пощечина закрутила мир вокруг нее, и Кресс тяжело повалилась на пол. Щека горела пламенем, и понадобилось несколько мгновений на то, чтобы мозг перестал болтаться в черепной коробке.

— Ты надеялась, что она сможет тебя спасти, — свирепо прошептала Сибил.

— Нет! Нет, госпожа!

— И это после всего, что я для тебя сделала? Спасла, несмотря на то что даже родители смирились с твоей гибелью?

— Я знаю, госпожа! Я собиралась привести ее прямо к вам. Я только хотела помочь.

— Я даже открыла тебе доступ в Интернет, чтобы ты могла смотреть все эти мерзкие земные новости, и вот твоя благодарность? — Сибил посмотрела на экран с мигавшим сообщением. — По крайней мере, ты, в конце концов, хоть на что-то сгодилась.

Кресс задрожала от страха. Ее мозг затуманился от инстинктивного стремления скрыться, убежать как можно дальше. Она отпрянула к двери, но споткнулась о собственные волосы и рухнула на пол. Наугад нащупав клавиатуру, Кресс вбила команду, и двери раскрылись. Ей не хотелось видеть лицо Сибил.

— Закрыть двери!

Она бегом понеслась по коридору, легкие будто жгло огнем. Ей тяжело было дышать — не хватало воздуха. Нужно было выбираться любой ценой.

Перед ней показалась еще одна дверь, с таким же переключателем, как и на первой. Она вцепилась в него рукой.

— Открыть!

Аппарат подчинился.

Кресс практически повалилась вперед, больно ударившись животом о металлический дверной косяк. Охнув от жесткого столкновения, она сделала над собой еще одно усилие и проковыляла к кабине управления.

Пытаясь перевести дух, она встала и уставилась на кабину небольшого челнока расширенными от ужаса глазами. Вокруг мигали лампочки, мерцали световые табло и горели экраны. За панорамным окном простирался бескрайний океан звезд.

И в кабине сидел человек.

Его светлые волосы отливали золотом, а тело под королевской униформой выглядело крепким и сильным. Он почти наверняка был смертельно опасен, но сейчас в его глазах не читалось ничего, кроме крайнего удивления.

Мужчина поднялся из пилотского кресла ей навстречу. Они молча смотрели друг на друга в замешательстве, и Кресс пыталась придумать, что ему сказать.

Сибил прилетала к ней не одна. У нее был пилот, приводивший корабль к спутнику.

Значит, как минимум еще один человек знал о существовании Кресс.

Не так — еще один житель Луны знал о том, что она жива.

— Помогите мне, — еле слышно прошелестела она, сглатывая пересохшим горлом. Слова не хотели выходить изо рта. — Пожалуйста. Пожалуйста, помогите.

Он закрыл рот, и у Кресс затряслись руки.

— Пожалуйста! — Она уже переходила на крик.

Мужчина слегка пошевелил пальцами, и ей показалось (возможно, просто игра воображения), что глаза его смягчились. Он будто ей сочувствовал. Млн прикидывал что-то про себя.

Его рука застыла пал пультом управления. Он закроет дверь? Отстыкуется от спутника? Увезет ее прочь из этой тюрьмы?

— Ты ведь не прикончила ее? — вдруг спросил он.

Слова звучали так, будто их произнесли на неизвестном языке. Он выговорил их спокойно, абсолютно без эмоций — это был очень простой вопрос. На него требовался простой ответ.

Прикончила ее? Ее?

Но не успела она ответить, как глаза пилота метнулись куда-то в сторону.

Сибил грубо схватила ее за волосы и дернула в коридор. Завопив от боли, Кресс упала на пол.

— Ясин, у нас будет компания, — непринужденно сказала Сибил, не обращая внимания на плач Кресс. — Отстыкуйся от спутника, но слишком не отдаляйся, чтобы сохранить визуальный контроль, не привлекая лишних подозрений. Когда прилетит корабль землян, от него, скорее всего, отделится челнок. Дождись, пока пилот выйдет на спутник, и пристыкуйся с противоположной стороны. Я прослежу, чтобы шлюз был открыт.

Дрожа от ужаса, Кресс надрывалась в бесполезных мольбах.

Все эмоции, в том числе сострадание и удивление, пропали с лица мужчины без следа. Возможно, в тот момент она лишь приняла желаемое за действительное.

Пилот коротко кивнул, не задавая никаких вопросов. Ни малейшего намека на неподчинение.

Хотя Кресс вопила и лягалась изо всех сил, Сибил удалось втащить ее в главную каюту спутника. Она швырнула девушку на пол, как куль с песком.

Дверь захлопнулась за ними, с уже знакомым лязганьем отрезая ее от мира и малейшей надежды на свободу.

Она никогда не выберется отсюда. Сибил убьет ее, и Линь Золу с Карсвеллом Торном тоже.

Откинув тяжелую копну волос назад, Кресс затряслась от рыданий.

Сибил победно улыбалась.

— Наверное, мне стоило бы тебя благодарить. Линь Зола сама идет ко мне в руки. Наша королева будет очень довольна. — Наклонившись к девушке, Сибил схватила ее за подбородок, сдавливая, будто металлической клешней. — Только проблема в том, что до раздачи наград ты не доживешь.

Глава 9

Зола взвыла. Боль от удара об пол все еще расходилась по всему телу. Потолок грузового отсека плавал и кружился над ее головой.

— А без этого никак нельзя было обойтись?

В поле зрения показались головы Волка и Скарлет.

— Прости, — смущенно сказал Волк. — Я думал, у тебя все под контролем. Ты в порядке?

— Огорчена и ушиблена, но в целом в порядке. — Она с трудом взялась за протянутую руку Волка. Вдвоем со Скарлет они помогли ей подняться. — Ты совершенно прав Я расслабилась, не могла сосредоточиться. А потом почувствовала как твоя энергия вырывается из-под моего контроля, как натянутая резинка.

И как только случилось, Волку удалось совершить маневр, который Зола блокировала в течении шести секунд. Он схватил ее за руку и перебросил через голову, как соломенную куклу. Зола, поморщившись, потерла бедро.

— Мне нужна передышка.

— Может, хватит на сегодня? — предложила Скарлет. — Мы почти у спутника.

— Расчетное время прибытия — девять минут тридцать четыре секунды, — вмешалась Ико. — Чего, по моим прикидкам, вполне достаточно, чтобы посрамить Золу еще в семи схватках.

Зола сердито покосилась на динамики.

— Или чтобы отключить твой аудиодрайвер.

— Раз уж время пока есть, — начала Скарлет, — нам стоило бы обсудить, как правильно обращаться с этой девушкой. Если она семь лет проторчала на спутнике и единственным ее собеседником оставалась злобная лунная ведьма, она может быть слегка… социально дезориентирована. Мне кажется, нам всем стоит как следует постараться и быть очень приветливыми, добрыми и… постараться ее не испугать.

Из рубки управления раздался смех. На пороге показался Торн, пристегивавший пистолетную кобуру к поясу.

— Ты просишь беглого киборга и дикого зверя выступить приветственным комитетом для пострадавшей девушки? Я сейчас разрыдаюсь от умиления.

Скарлет задиристо уперла руки в бока.

— Я имела в виду, что мы должны считаться с тем, через что ей довелось пройти, и постараться отнестись к ней с пониманием. Для нее все это — не увеселительная прогулка.

Торн беспечно пожал плечами.

— После того как она семь лет ютилась на тесном спутнике, «Рэмпион» покажется ей пятизвездочным отелем. Как-нибудь приспособиться, вот увидите.

— Я постараюсь с ней подружиться! — воскликнула Ико — Буду заниматься с ней интернет-шопингом. Может быть, она даже поможет мне составить мой будущий дизайнерский гардероб. Я уже нашли один магазин для эскорт-дроидов — там самые лучшие модели и большие скидки! Что скажете, если я стану носить оранжевые волосы? — На нетскрине загорелась таблица с расценками на модели и комплектацию эскорт-дроидов. Трехмерное изображение модели медленно вращалось, демонстрируя идеальные пропорции, персиковую кожу и царственную осанку. Фиолетовые глаза составляли прекрасный контраст с ярко-апельсиновой шевелюрой, а лодыжку обвивала затейливая татуировка, изображавшая старинную карусель.

Зола страдальчески зажмурилась

— Ико! Какое это все имеет отношение к девушке со спутника?

— Я как раз собиралась об этом сказать. — Экран переключился на меню с разнообразными аксессуарами для волос. Десятки иконок демонстрировали прически и головные уборы на любой вкус, начиная от пышных париков с дредами до ободком с кошачьими ушками и заколок, усыпанных стразами. — Вы только представьте себе, какой у нее огромный потенциал, с такими-то волосами!

— Вот видите? — усмехнулся Торн и подтолкнул Скарлет локтем. — Ико и социально дезориентированная девушка могут стать лучшими подругами. А вот что меня волнует больше всего: как мы станем делить вознаграждение, когда все закончится? Потому что на корабле потихоньку становится не продохнуть, и, кажется, перспектива делиться с кем-нибудь еще меня уже не радует.

— Какое еще вознаграждение? — недоуменно спросила Скарлет.

— Лунные сокровища, которыми Зола наградит нас после своей коронации!

Зола закатила глаза:

— Этого стоило ожидать!

— И это только начало. Когда мы исполним свою миссию, все будут считать нас героями! Только подумайте о популярности и деньгах, о потенциальных спонсорах, бизнес-предложениях, правах на интернет-рекламу! Я думаю, нам стоит обсудить перспективы загодя. Лично я считаю, что по справедливости будет шестьдесят к десяти, десяти, десяти и десяти.

— А четвертые десять процентов — мои? — уточнила Ико. — Или их отдадут девушке со спутника? Потому что, если это для нее, я объявлю забастовку.

— А мы не могли бы приступить к дележу шкуры неубитого медведя чуть позже? — хмыкнула Зола.

— Например, когда нам уже будет что делить? — поддержала ее Скарлет. — И разве тебе не нужно готовить челнок к отстыковке?

— Уи, мадемуазель. — Отсалютовав ей, Торн взял с полки пистолет и демонстративно опустил его в кобуру.

Скарлет склонила голову набок.

— Может, все-таки я пойду? Чтобы пристыковать челнок к переборкам, требуется виртуозное управление. А после того, как Зола рассказала мне о твоих навыках…

— Ты о чем? Что Зола сказала?

Девушки обменялись взглядами.

— Она сказала, что ты фантастический пилот, — ответила Скарлет, забирая с полки свой красный балахон. Хотя он сильно пострадал в Париже. Скарлет заштопала его так хорошо, как только могла. — Просто ас и виртуоз.

— Подозреваю, что она практиковалась в сарказме, — заметила Ико.

Торн злобно покосился на нее, но Зола невинно пожала плечами.

— Я просто хотела сказать, — продолжила Скарлет, просовывая руки в рукава, что это, скорее всего, будет непростое дело. Нужно будет стыковаться максимально медленно и не покидать челнок до тех пор, пока не убедишься, что его система совместима со спутником и соединение надежно.

— Я справлюсь, — заверил Торн. Подмигнув, он слегка щелкнул ее по носу, не обращая внимания на то, как ощетинился Волк. — Но с твоей стороны очень мило, что ты так обо мне волнуешься.

Стыковочная переборка подсоединилась со второго раза, и Торн счел этот результат неплохим. Ведь он еще ни разу не останавливался на спутнике. Он надеялся, что Скарлет все видит — пусть это будет ей уроком, Торн перепроверил соединение и, убедившись, что все хорошо, переключил челнок в режим ожидания и отстегнул ремни безопасности. Из окна виднелся изогнутый борт спутника и одна из гидродинамических турбин, с ленивым жужжанием поддерживающих спутник на орбите. Торн мог разглядеть только край переборки, но все как будто выглядело безопасно, Судя по всем датчикам, давление и кислород были в норме — можно покидать челнок.

Торн напряженно одернул воротничок. Трусом он не был, но лунные обитатели внушали ему невольный ужас, даже юные и почти милые. Юные, почти милые и совершенно чокнутые после семи лет одиночного заключения на спутнике.

Торн открыл переборку и увидел за ней две ступеньки с поручнем, ведущие в узкий коридор. В ушах защелкало от перепада давления. Вход в спутник был перекрыт, но, когда Торн приблизился, раздалось шипение поршней и заслонки раздвинулись перед ним, полностью скрывшись в стенных пазах.

Он узнал помещение, которое видел по Ди-Комму; дюжина плоских экранов, несколько ящиков с полками, постель, заваленная простынями и одеялами и залитая голубоватым светом из потолочных ламп. Прямо напротив виднелась дверь в симметричный шлюз.

На краю постели, чинно сложив руки на коленях, сидела девушка. Ее длиннющие волосы ниспадали по спине и кольцами завивались у лодыжек.

Она улыбалась сдержанной, вежливой улыбкой и совсем не походила на ту нервную, всклокоченную девчонку, которую Торн видел по Ди-Комму. Но как только она увидела своего гостя, эта улыбка пропала.

— Ах, это ты, — сказала она, склонив голову набок. — А я ждала киборга.

— Ни к чему так расстраиваться. — Торн сунул руки в карманы. — Зола может чинить корабли, но водить их не умеет. На сегодня я стану твоим провожатым. Капитан Карсвелл Торн к вашим услугам. — Он слегка склонил голову.

Вместо того чтобы зардеться или растерянно захлопать ресницами, чего следовало бы ожидать, девушка отвернулась и бросила сердитый взгляд на один из экранов.

Кашлянув, Торн покачался на каблуках. Почему-то ему казалось, что девушку, полностью лишенную нормального человеческого общения, впечатлить будет намного легче.

— Ты уже собралась? Мы не можем болтаться в одном месте слишком долго.

Девушка покосилась на него с легким недовольством.

— Ну ладно, — пробормотала она себе под нос, — мы с Ясином можем прийти к ней сами.

Торн нахмурился, почувствовав укол совести за свои недавние шутки по поводу узницы. Что, если она и в самом деле сошла с ума от одиночества?

— С Ясином?

Девушка встала, и локоны обвились вокруг ее лодыжек. Раньше Торн не представлял себе, какого она роста, но теперь, увидев, что узница едва тянет на метр шестьдесят, расслабился. Даже если она и чокнутая, серьезного вреда от нее можно не опасаться.

Наверное.

— Ясин — мой телохранитель.

— Ладно. Тогда почему бы тебе не позвать его? Пора отправляться на корабль.

— Вряд ли ты отсюда еще куда-то отправишься.

Она шагнула к нему, меняясь на глазах. Спутанные волосы стали темными и шелковистыми, как вороново крыло. Голубые глаза посветлели и приобрели серо-стальной оттенок, бледная кожа превратилась в золотисто-смуглую, а все тело будто вытянулось вверх — женщина оказалась статной и высокой. Даже одежда изменилась — заношенное простое платьице превратилось в белоснежную тунику с длинными, размашистыми рукавами.

Торн сделал все, чтобы скрыть изумление. Придворный маг. Под иллюзией.

Торн был не из тех, кто отрицает очевидное, а потому смирился сразу же: ситуация безвыходная. Плечи его непроизвольно напряглись. Значит, все это было ловушкой. Девушка выступала в роли живца или вообще знала обо всем с самого начала. Странно… до сих пор интуиция не подводила его в таких делах.

Украдкой он еще раз оглядел помещение, но девушки нигде не было.

Из-за второй двери послышался какой-то лязг, и спутник слегка тряхнуло.

Надежда. Друзья могли заметить, что что-то пошло не так. Наверное, это они — прилетели на втором челноке.

Выдав свою самую обаятельную и безотказную улыбку, Торн потянулся к пистолету. Он даже испытал короткий прилив гордости, что ему удалось достать оружие из кобуры прежде, чем рука сама собой замерла в воздухе.

Пожав вторым, свободным от контроля лунной ведьмы плечом, он улыбнулся.

— Все равно ведь стоило попытаться.

Та ухмыльнулась, пальцы Торна разогнулись сами собой, и пистолет со стуком упал на пол.

— Капитан Карсвелл Торн, если я правильно поняла?

— Так точно.

— Боюсь, что больше к вам нельзя будет так обращаться. Я возьму командование «Рэмпионом» на себя и доставлю его королеве.

— Прискорбно это слышать.

— Кроме того, предполагаю, вы в курсе, что помощь разыскиваемой преступнице Линь Золе является уголовно наказуемым делом. На Луне за это выносят смертный приговор — и он будет приведен в исполнение немедленно.

— Эффективное и безотлагательное делопроизводство. Преклоняюсь перед вами.

За спиной женщины открылась вторая переборка. Торн изо всех сил попытался дать своим друзьям какой-нибудь знак — ловушка! Будьте осторожны!

Но это была не Зола, не Скарлет и не Волк — на пороге стоял лунный гвардеец. Надежда начала таять.

— Ясин, мы отправимся на «Рэмпион» на их челноке.

— Ага, так это ты — Ясин, — сказал Торн. — А я уж было подумал, что ты — плод ее фантазий.

Лунные придворные не обращали на его слова никакого внимания, но его было не смутить.

— Ясин, сходи и проверь, что их челнок готов к отстыковке, а я пока разберусь здесь.

Почтительно склонив голову, страж исполнил ее команду.

— Поаккуратнее там, — сказал Торн. — Стыковка была не из легких. Потребовалось виртуозное маневрирование. Может быть, вам стоит обратиться ко мне за помощью? Чтобы все уж наверняка прошло гладко?

Ясин бросил на него высокомерный взгляд, проходя мимо. Его глаза уже не были такими пустыми, как пару секунд назад. Ничего не сказав, он направился в сторону челнока Торна и скрылся в коридоре.

Сняв с постели простыню, колдунья бросила ее в Торна. Тот поймал бы ее на одном рефлексе, не задумываясь, по этого не потребовалось: руки сами сделали всю работу без сто участия. Вскоре он уже заматывал свои собственные руки, завязывая простынь сложными узлами, и напоследок зубами проверил путы на прочность.

— Жду не дождусь, когда смогу вернуться на Луну на вашем корабле и рассказать прекрасную новость о том, что Линь Зола больше не представляет для нас угрозы.

Торн насмешливо вскинул бровь.

— Рад угодить Ее Величеству.

Сибил прошла к пульту у двери и набрала пароль безопасности, а затем какую-то сложную команду.

— Поначалу я думала выключить систему жизнеобеспечения, чтобы вы с Крессидой попросту задохнулись, когда весь кислород в помещении закончится. Но на это уйдет слишком много времени, и я не могу оставить вам хоть малейшую возможность освободиться и позвать на помощь. Так что я, пожалуй, проявлю милосердие. — Она деловито поправила рукава. — Считайте, что вам повезло: долго мучиться не придется.

— Я всегда считал себя везунчиком.

Она смерила его тяжелым взглядом, и ноги сами понесли Торна к открытой двери ванной комнаты. Подойдя поближе, он увидел девушку, связанную простынями по рукам и ногам, с кляпом во рту и красным заплаканным лицом. Ее длиннющие волосы были в полном беспорядке, много прядей попало в узлы простыней.

У Торна внутри все сжалось. Он считал, что девушка предала их, но ее дрожащее тело и полные ужаса глаза говорили обратное.

Охнув, Торн упал на пол: колени подогнулись сами собой. Девушка вздрогнула.

Резко вздохнув, он покосился на ведьму.

— Неужели все это настолько необходимо? Вы пугаете бедную девушку.

— И поделом. Она предала нас — и теперь получает по заслугам.

— Точно. Нет ничего проще, чем обвинить во всех смертных грехах девушку в полтора метра ростом, связанную по рукам и ногам и с кляпом во рту.

— Кроме того, — продолжала Сибил, словно не слыша его слов, — я исполняю ее самое заветное желание: отправляю ее на Землю. — Она достала небольшой сверкающий чип, похожий на тот, что всегда носила с собой Зола. — Уверена, Кресс не станет возражать, если я оставлю эту милую безделушку себе. Ведь в конце концов, это собственность Ее Величества.

Всколыхнув длинными рукавами туники, ведьма развернулась и двинулась прочь. Каблуки зацокали по полу коридора; двери закрылись за ее спиной. Когда челнок отстыковался, спутник слегка покачнуло.

И только теперь на Торна нахлынуло чувство безысходности.

Она похитила его корабль.

Эта ведьма похитила его корабль!

Но на «Рэмпионе» был второй челнок. Друзья еще могли успеть забрать их. Надежда еще оставалась.

Но тут Торн ощутил нечто новое — толчок, затем вибрацию… и девушка рядом с ним отчаянно взвыла.

Ведьма изменила траекторию спутника. Гравитация вступила в свои права и уже тянула их прочь с орбиты.

Спутник падал на Землю.

Глава 10

— Смотри-ка, он пристыковался, — заметила Скарлет, глядя на челнок Торна через смотровое окно. — И даже не опозорился.

Зола стояла на пороге, опершись на дверной косяк. — Надеюсь, он не будет копаться долго. Мы ведь не знаем наверняка… что, если за девушкой следят?

— Ты ей не доверяешь? — спросил Волк.

— Не доверяю тем, на кого она работает.

— Стоп. Это что, еще один корабль? — Скарлет подскочила на месте и вывела на главный экран космический радар. — Почему наши сканеры его не засекли?

Волк и Зола подошли к ней и уставились на второй челнок, размером немного больше того, на котором улетел Торн. Он уверенно приближался к спутнику. Сердце Золы подскочило в груди.

— Он лунный.

— Неудивительно, — проворчала Скарлет. — Если он смог заблокировать сигналы…

— Да нет же. Посмотри на эмблему.

Волк выругался.

— Это королевский корабль. Скорее всего, на нем придворный маг.

— Она предала нас, — пробормотала Зола, изумленно качая головой. — Не могу в это поверить.

— Рвем когти? — спросила Скарлет.

— И оставим Торна там?

Через стекло было видно, как лунный челнок состыковался со спутником через второй шлюз. Зола нервно провела пальцами но волосам, пытаясь унять бешеный хоровод мыслей в голове.

— Свяжитесь с ними но Ди-Комму. Нужно разобраться, что там происходит.

— Нет, — остановил ее Волк. — Возможно, они еще не поняли, что мы здесь. Может быть, девушка нас не предавала. Если они не увидели нас на радаре, остается шанс, что нас и визуально не обнаружили.

— Они ведь поймут, что челнок Торна откуда-то взялся!

— Может быть, ему удастся улизнуть, — встряла Ико, но в ее голосе не слышалось обычного энтузиазма.

— От лунного мага? Ты своими глазами видела, чем все кончилось в Париже.

— Так что же нам делать? — спросила Скарлет. — Мы не можем связаться с ними, не можем стыковаться со спутником…

— Мы должны бежать, — сказал Волк. — Иначе станем следующими,

Они со Скарлет посмотрели на Золу, и та поняла, что окончательное решение ложится на ее плечи. И оно было очень трудным. Торн остался на спутнике. Они сами отпустили его прямо в ловушку, а придумала это Зола. И она не могла бросить его на произвол судьбы.

Руки затряслись, и Зола впилась пальцами в подлокотники кресла. Каждая секунда была на счету.

— Зола. — Скарлет положила руку ей на плечо. — Нам надо…

— Бежать. Нам надо бежать.

Скарлет кивнула и отвернулась к пульту управления.

— Ико, готовь двигатели для…

— Стоп, — остановил ее Волк. — Посмотрите туда.

В окно было видно, как от спутника отстыковывается челнок. Челнок Торна.

— Что происходит? — спросила Ико.

— Челнок Торна возвращается сюда, — прошипела Зола. — Немедленно свяжитесь с ним.

Скарлет развернула экран Ди-Комма.

— Торн, доложи, что случилось на спутнике.

Экран молчал.

Зола закусила губу. Спустя мгновение на темном экране показалось текстовое сообщение:

«КАМЕРА НЕ РАБОТАЕТ. МЫ РАНЕНЫ. ОТКРОЙТЕ ШЛЮЗ».

Зола вчитывалась в сообщение, пока буквы не стали расплываться у нее перед глазами.

— Это ловушка, — сказал Волк.

— А что, если нет? — вскинулась она.

— Но это так.

— Мы не можем знать наверняка! Ведь Торн такой находчивый…

— Зола…

— Он мог выпутаться!

— Или это ловушка, — пробормотала Скарлет.

— Зола, — перебила их Ико напряженным голосом. — Что мне делать?

Зола нервно сглотнула и поднялась из кресла.

— Открой им шлюз. Вы двое, никуда не выходите отсюда.

— Ну уж нет. — Волк пошел за ней следом. Зола заметила, что он перешел в боевой режим: голова опустилась, плечи, наоборот, приподнялись, пальцы загнулись когтями, а движения стали резкими и стремительными.

— Волк. — Зола положила титановую ладонь ему на грудь. — Останься с ней. Если на челноке действительно лунный маг, только мы с Ико сможем сопротивляться его чарам.

Скарлет взяла его за локоть.

— Она права. Если ты пойдешь с ней, то скорее навредишь, чем поможешь.

Зола не стала дожидаться, пока Скарлет убедит Волка остаться. Она уже прошла полпути по коридору к челноку. В шлюзе перед выходом Зола остановилась и стала слушать, как закрываются переборки и система жизнеобеспечения закачивает кислород.

— Пространство дока безопасно, — доложила Ико. — Система жизнеобеспечения стабилизирована. Проход открыт.

Встроенный дисплей Золы паниковал, как и всегда, когда она нервничала. В нижнем углу мигал тревожный красный огонек, перемежаемый предупреждениями: повышение кровяного давления, ускорение сердечного ритма, перегрев системы, запуск системы автоохлаждения.

— Ико, ты что-нибудь там видишь?

— Я вижу только то, что нам необходимо установить настоящие камеры на этом корабле, — отозвалась она. — Мой сенсор подтвердил, что челнок благополучно пристыковался. Внутри находятся два живых существа, но пока никто наружу не выходил.

Может быть, они так пострадали, что не могут самостоятельно выбраться из корабля?

А может быть, там выжидает придворный маг. Опасается покинуть корабль, пока остается хоть малейший шанс, что они могут открыть шлюз и выбросить его в космос.

Зола открыла кончик левого указательного пальца и зарядила картридж. Она использовала все дротики с транквилизатором в Париже, поэтому решила самостоятельно изготовить кое-какое оружие — отлила из старых гвоздей пули.

— С челнока пришло еще одно текстовое сообщение, — сообщила Ико. — Они написали: «Помогите нам».

В голове Золы словно непрерывно кричал чей-то голос; ловушка, ловушка, ловушка!

А что, если Тори… Вдруг он умирает от ран гам, на челноке?

Выкинув тревожные мысли из головы. Зола потянулась к пульту и набрала код доступа, затем повернула реле ручного управления. Механизм со щелчком разблокировался, и она подняла левую руку, словно ружье на изготовку.

Челнок Торна едва втиснулся в пространство между вторым челноком и оборудованием, прикрученным к стене дока, — инструментами для разгрузки и погрузки, топливным оснащением, всевозможными домкратами, воздушными компрессорами и пневматическими дрелями.

Зола медленно и осторожно двинулась к челноку.

— Торн? — позвала она, вытянув шею. В кресле пилота виднелось какое-то скрюченное тело, больше похожее на бесформенную груду тряпья.

Задрожав от напряжения, Зола рывком распахнула дверь, а затем быстро отступила на несколько шагов и направила оружие на неподвижное тело. Вся его рубашка была в крови.

— Торн!

Опустив оружие, Зола потянулась к нему, пытаясь перевернуть лицом вверх.

— Что случи…

На периферии зрения тревожно замигал оранжевый огонек, напоминая о том, что глаза были ее слабым местом.

Ахнув, Зола снова подняла руку, но слишком поздно: он сделал бросок вперед, одной рукой схватил ее за запястье, другой — за шею. Он двигался настолько стремительно, что Зола растерялась и повалилась на пол. Миг спустя Торн крепко прижал ее к полу. Его голубые глаза почему-то оставались непривычно спокойными.

А потом он начал превращаться. Взгляд стал холодным, как лед, волосы удлинились и посветлели, а одежда превратилась в красно-серую униформу лунного гвардейца.

Похоже, ее инстинкты обнаружили обман раньше, чем глаза; Зола кипела от ненависти. Это был не просто лунный гвардеец, а тот самый парень, который заламывал ей руки за спину на балу, пока Левана насмехалась над ней и пыталась запугать Кая. Запугать их всех.

Но разве он не…

В доке раздался раскатистый смех. Зола, прищурившись, повернулась к свету, и из челнока вышла женщина.

Да. Главный придворный маг Сибил Мира и ее личный телохранитель.

— Я ожидала большего от самой разыскиваемой преступницы Галактики, — пропела она, наблюдая, как Зола пытается упереться ребром ладони в подбородок Ясина и вырваться на свободу. Сибил улыбалась, словно довольная кошка, поймавшая очередную жертву. У Золы стало темнеть перед глазами. — Как же быть? Прикончить тебя прямо здесь или с позором доставить моей ко…

Ведьма резко умолкла и стрельнула глазами в сторону входа в док. Послышался низкий утробный рык, и на нее бросился Волк, с размаху впечатав ее в обшивку корабля.

Хватка гвардейца ослабла, он смотрел на свою госпожу ожидая распоряжений. Зола изо всех сил ударила его в челюсть. Кулак попал в цель: противник отшатнулся и снова уставился на нее.

Зола подтянула колени к груди, мощным толчком отбросила гвардейца и вскочила на ноги. Между тем Волк, обнажив в оскале имплантированные клыки, пытался скрутить и обездвижить Сибил.

Телохранитель потянулся к своей кобуре и достал пистолет. Зола вскинула руку, надеясь опередить его.

В унисон раздалось два выстрела.

Волк взвыл от боли — пуля гвардейца попала ему прямо под лопатку. Ясин охнул — Зола тоже не промахнулась. Теперь она пыталась прицелиться получше, чтобы выстрелить в сердце ведьмы. Но ей мешал Волк, футболка которого уже потемнела от крови.

Сибил с искаженным от гнева лицом положила ладонь на грудь Волка.

— А теперь, — прошипела она, — пришла пора вспомнить, что ты такое на самом деле.

Волк щелкнул клыками. Из его груди поднялся низкий рокочущий рык. С глазами, горящими жаждой крови, он повернулся к Золе.

— О звезды, — пробормотала она, пятясь, пока не уперлась спиной в корпус второго челнока. Она не опускала руки, заряженной пулями, но уже не надеялась на успех: ведьму загораживал Волк, полностью попавший под ее контроль. Задыхаясь, она лихорадочно попыталась уловить своим сознанием потоки энергии Волка, его знакомое биоэлектричество, но наткнулась на непроницаемую заслонку первобытного, жестокого инстинкта.

Волк бросился па нее.

Зола поменяла цель и сосредоточилась на сознании гвардейца. Это вышло абсолютно естественно — на то, чтобы сломить его волю, хватило всего полсекунды.

В мгновение ока телохранитель встал между ними, Он поднял пистолет, но опоздал: Волк мощным рывком отбросил его в сторону. По полу со стуком прокатился бесполезный пистолет.

Зола быстро перемещалась вдоль носа челнока, стараясь сохранять зрительный контакт с Волком.

Тот заколебался, но потом оскалился снова. Всевозможные системные предупреждения мелькали у Золы перед глазами с такой скоростью, что сливались в размазанные цветные кляксы: учащенное сердцебиение, резкий выброс адреналина. Она не обращала на них внимания, сосредоточившись на том, чтобы сохранить между собой и Волком безопасное расстояние и чтобы между ними оставался корпус челнока.

И тут он вздрогнул всем телом и, резко развернувшись, бросился к Сибил. Раздался еще один выстрел, но Волк прикрыл ведьму, поймав пулю в собственную грудь.

С порога страшно и отчаянно закричала Скарлет. В ее трясущихся руках поблескивал пистолет.

Тяжело дыша, Зола огляделась вокруг, оценивая обстановку. Ведьма была зажата в угол, Волк служил ей живым щитом. Гвардеец скрючился под корпусом челнока, скорее всего, без сознания. Скарлет тем временем опустила пистолет: вряд ли она была в силах оказать ментальное сопротивление главному придворному магу. Тем не менее лицо Сибил недовольно скривилось, а в глазах мелькнуло удивление. Стало заметно, что на лбу у нее вздулась пульсирующая вена. Она скрылась за Волком.

Зола поняла, что ведьме так же сложно управлять Волком, как и ей. Ей еще не удавалось контролировать никого другого в тот момент, когда она сосредоточивалась на нем. а если она отпустит Волка, он тотчас бросится на нее и битва закончится.

Если только…

Если только она не убьет Волка и не исключит его из этого смертельного уравнения.

Кровь хлестала из его ран, и Зола подумала, сколько еще ему удастся продержаться на ногах.

— Волк! — Голос Скарлет дрожал. Она держала Сибил на мушке, но Волк не уходил с дороги.

Раздался выстрел. Зола подскочила от неожиданности. Звук эхом отдался от стен дока. Сибил закричала от боли.

Гвардеец — оказывается, он все это время был в сознании — смог подобрать укатившийся пистолет. И он выстрелил в ведьму.

Сибил выдохнула через сжатые зубы. Ее ноздри затрепетали от гнева, и она тяжело опустилась на одно колено. Ладонью она схватилась за бедро — по светлой ткани стремительно расплывалось красное пятно.

Гвардеец рухнул на колени, судорожно сжимая пистолет. Зола не могла видеть его лица, но, судя по голосу, слова стоили ему огромных усилий.

— Она мной управляет. Киборг…

Детектор лжи Золы замигал оранжевым огоньком, но она и так прекрасно знала, что ничего подобного не делала.

Сибил направила Волка на гвардейца. По всему доку пошли энергетические возмущения, волны биоэлектричества закружились вокруг противников. Сибил ослабила ментальную хватку над Волком — похоже, из-за ранения ей было все сложнее держать его под контролем.

Волк бросился на телохранителя, и они клубком покатились по земле. Гвардеец боролся, не выпуская из рук пистолета, и ему удалось отбросить Волка в сторону. Тот весь побледнел и уже с трудом мог сопротивляться. Весь пол вокруг них был заляпан кровью.

— ВОЛК! — Скарлет снова собралась выстрелить в ведьму, но Сибил кое-как поднялась на ноги и успела укрыться за корпусом ближайшего челнока.

Бросившись к Волку, Зола схватила его под руки и оттащила от гвардейца. Волк беспорядочно молотил ногами, его пятки скользили по полу. Он не сопротивлялся, но и не помогал.

Тяжело дыша, телохранитель присел на корточки. Он был весь перепачкан кровью, и кровь сочилась из раны от пули Золы. Он не выпускал пистолета из рук.

Посмотрев на него, Зола поняла, какой страшный перед ней стоит выбор.

Взять под контроль гвардейца, прежде чем он застрелит ее саму.

Или взять под контроль Волка и заставить его выбежать из дока прежде, чем он умрет от потери крови.

Затем она прислонила его к стене. Ее ладони стали липкими от крови.

— Что происходит? — Голос Ико тревожно звенел из динамиков.

— Следи сенсором за этим коридором. — приказала Зола. — Когда мы втроем окажемся в безопасности, захлопни переборки и открой шлюз.

Не обращая внимания па стекающий на глаза пот, она бросилась в док. Все, что ей нужно было, — доставить Скарлет на корабль и подождать, пока Ико откроет шлюз. Космос сделает за нее все остальное.

И тут она увидела ведьму. Меньше чем в десяти шагах от себя.

Можно было стрелять.

Чувствуя, как нервы гудят от адреналина, она подняла руку и приготовилась выпустить пулю. Затем прицелилась.

Прямо перед ней выскочила Скарлет, расставив руки в стороны. На ее лице застыло отсутствующее выражение — ведьма взяла ее разум под контроль.

Выдохнув от облегчения и ни секунды не колеблясь, Зола одной рукой обхватила Скарлет за пояс, а другую выставила вперед и выпустила целую очередь пуль, не надеясь ранить Сибил, а просто чтобы удержать ее на расстоянии. Последние пули со стуком вонзились в обшивку корабля. Зола отпрянула назад и рухнула в коридор.

— Ико, давай! — выкрикнула она и только сейчас обратила внимание на мигающий оранжевый огонек.

Переборка с лязганьем захлопнулась, но Зола успела увидеть, как Сибил бежит к ближайшему челноку и как за бортом мелькнули чьи-то ноги.

Ноги гвардейца.

Стоп.

Стоп.

В синих джинсах и кедах?

Зола с воплем отвращения оттолкнула от себя тело мнимой Скарлет.

Морок рассеялся, и оранжевый огонек прекратил тревожно мерцать. Красная толстовка Скарлет превратилась в гвардейскую униформу. Ясин застонал и откатился в сторону. Из раны в его боку сочилась кровь.

Сибил ее облапошила. А это означало…

— Нет! Скарлет! Ико!

Она бросилась к пульту управления и принялась вбивать пароль, чтобы открыть дверь в док, но загорелся красный огонек отказа. По другую сторону дока открывался шлюз. В коридоре раздался душераздирающий вопль, и Зола даже не сразу поняла, что это кричит она сама.

— Зола! Что произошло? Что…

— Скарлет осталась там… она…

Она принялась раздирать обшивку переборки, рискуя в кровь стереть ногти, не желая покорно бездействовать, пока ее подругу уносит в открытый космос.

— Зола, челнок! — сказала Ико. — Она угнала челнок. И на нем находятся два пассажира.

— Что?

Зола посмотрела на панель управления. В самом деле, сканеры показывали, что в доке остался только один челнок.

Ведьма выжила и забрала с собой Скарлет.

Глава 11

— Она забрала Скарлет! — воскликнула Зола. — Скорее! Закрывай шлюз! Или я сяду в другой челнок, полечу за ними и…

Она осеклась, и неприятная отчаянная мысль пронзила ее воспаленный мозг.

Она ведь не умела водить космические корабли.

Но она как-нибудь выкрутится. Загрузит прямо себе в голову все нужные инструкции и сможет… Она должна…

— Твой друг умирает.

Зола резко развернулась. Она совершенно забыла о лунном гвардейце.

Тот лежал, прижимая ладонь к раненому боку — пуля осталась внутри, и не сводил взгляда с Волка.

Волка, который лежал без сознания в луже собственной крови.

— О нет. Нет! — Зола выдвинула из пальца нож и принялась разрезать влажную и липкую одежду Волка, чтобы добраться до его ран. — Торн. Нам нужен Торн. Тогда мы сможем полететь за Скарлет, а я… я перевяжу Волка и…

Затем Зола посмотрела на гвардейца.

— Рубашку, — велела она тоном, не терпящим возражений, хотя на самом деле пыталась, скорее, призвать к порядку саму себя. Повинуясь ее приказу, телохранитель снял через голову пустую кобуру и запачканную рубашку. Зола обрадовалась, увидев под первой рубашкой еще одну, нижнюю: она подозревала, что на перевязку понадобится много ткани. Потом Волка придется отнести в медицинский отсек, но самой ей этого не сделать: она просто не сможет поднять его по лестнице.

Зола попыталась не обращать внимания на ужас, поднимавшийся в груди при мысли о том, что может не хватить не только самодельных бинтов, но и всех запасов аптечки.

Схватив рубашку телохранителя, она прижала ее к груди Волка. Хорошо уже, что пуля прошла мимо сердца. Только бы и вторая пуля не затронула жизненно важных органов’

Лихорадочные мысли крутились у нее в голове без остановки. Надо вернуть Торна. Освободить Скарлет, Снасти Волка.

Но она не могла сделать все это в одиночку.

Да что там… ничего из этого в одиночку она сделать не могла.

— Торн… — У нее оборвался голос. — Где Торн? — Продолжая зажимать ладонью ране Волка, Зола свободной рукой потянулась к гвардейцу и схватила его за грудки. — Что ты сделал с Торном?

— С твоим приятелем, который прилетел на спутник? — переспросил он. На лице его мелькнуло сожаление, но явно не слишком глубокое. — Он мертв.

Взвизгнув, Зола с силой впечатала гвардейца в стену.

— Ты лжешь!

Тот сморщился от боли, но даже не попытался защититься, хотя Зола уже давно не держала его под ментальным контролем. Она просто не могла сейчас сосредоточиться ее буквально раздирало на части от жутких мыслей и опасений, и в голове царили хаос и паника.

— Госпожа Сибил изменила траекторию спутника и сдвинула его с орбиты. Он сгорит от трения о земную атмосферу. Скорее всего, уже сгорел. Ты ничего не сможешь поделать.

— Нет. — Она в отчаянии затрясла головой. — Она не могла пожертвовать такой ценной помощницей и программисткой!

Но оранжевый огонек предупреждения так и не загорелся у нее перед глазами. Гвардеец не лгал.

Он слегка приподнял голову и окинул ее внимательным взглядом с ног до головы, словно впервые видел человека своими глазами.

— Она что угодно готова принести в жертву, лишь бы добраться до тебя. Ведь королева, похоже, считает тебя серьезной угрозой.

Зола стиснула зубы с такой силой, что челюсть едва не треснула. Вот оно что! Все до ужаса просто.

Это она во всем виновата.

Они пришли сюда за ней.

— Давай свою вторую рубашку, — шепнула она, даже не пытаясь его контролировать. Он без возражений снял рубашку и передал Золе. Сминая ее в руках, Зола заметила, что прямо между ребрами телохранителя виднеется кончик ее пули.

Стараясь не смотреть на него, Зола прижала рубашку к ране на спине Волка.

— Переверни его.

— Что?

— Переверни его на бок. Ему станет легче дышать.

Зола обожгла гвардейца взглядом, но четырехсекундный поиск в Сети подтвердил правоту его слов. Стараясь действовать как можно более аккуратно.

Зола положила Волка на бок и разместила его ноги так, как было нарисовано на медицинской схеме из Интернета. Гвардеец не помогал ей, но утвердительно кивнул, когда она закончила работу.

— Зола? — Голос Ико звучал тихо и напряженно. На корабле было темно, работало только аварийное освещение и дефолтные настройки системы жизнеобеспечения. Когда Ико нервничала, она, как и Зола, не могла сосредоточиться и работать нормально.

— Что мы будем делать?

Зола с трудом пыталась выровнять дыхание. Голова раскалывалась от боли. Бремя реальности навалилось на нее с такой тяжестью, что хотелось просто сдаться, бросить все, лечь рядом с Волком на пол и уснуть навсегда.

Она была не в силах им помочь. Не могла спасти мир. Она вообще никого не могла спасти.

— Не знаю, — в отчаянии прошептала она. — Не знаю.

— Для начала хорошо бы найти место, где можно спрятаться, — произнес гвардеец и с громким треском оторвал кайму от своих брюк. Затем, поморщившись, извлек импровизированную пулю из раны, бросил ее на пол и прижал кусок ткани к боку, стараясь остановить кровь. Впервые за все это время Зола заметила, что у него на поясе в ножнах висит что-то, похожее на грозный охотничий нож. Не дождавшись ответа, телохранитель поднял на нее глаза, такие холодные, будто они были отлиты изо льда. — Еще было бы неплохо найти место, где твоему другу помогут. Но это так, просто предложение.

Она покачала головой.

— Не могу. Мы лишились обоих наших пилотов, а я не могу вести… я не знаю, как…

— Я могу управлять кораблем, — просто ответил он

— Но Скарлет…

— Слушай. Придворный маг Мира в ближайшее же время свяжется с Луной и попросит подкрепления. Королевский военный флот не так далеко, как ты думаешь. Нам в любой момент могут сесть на хвост.

— Но…

— Но ничего. Ты уже не можешь помочь той другой девушке. Проще считать ее погибшей. А вот ему ты помочь еще можешь.

Зола поникла и обхватила колени руками, сжавшись в комочек. Тревожные мысли вихрем заплясали в голове. Она готова была разорваться на куски, но от этого не было бы толку. А гвардеец прав. Зола понимала это. Как же сложно признать поражение. Отказаться от мысли спасти Скарлет. Принести эту жертву и пойти дальше.

Но с каждой секундой она все больше рисковала потерять и Волка. Зола посмотрела на него. Лицо Волка перекосилось от боли, на лбу крупными бусинами выступил пот.

— Корабль, — скомандовал гвардеец. — Вычисли наше местонахождение и приблизительную траекторию относительно Земли. Где находится ближайшее место, куда мы можем отправиться? И пусть оно не будет слишком уж многолюдным.

Последовало неуверенное молчание. Затем Ико переспросила:

— Кто, я?

Гвардеец, нахмурившись, посмотрел в потолок.

— Да. Ты.

— Действительно! Прошу прощения. Начинаю расчет. — Свет стал ярче. — С учетом естественной траектории спуска на Землю мы сможем прибыть в центральную часть Северной Африки приблизительно через семнадцать минут. В радиусе около тысячи миль нам будут доступны средиземноморские страны Европы и западная часть Восточного Содружества.

— Ему нужно в больницу, — пробормотала Зола, прекрасно понимая: стоит доставить Волка в земную больницу, как сразу же станет известно, что он — один из королевских гибридов-волколаков. Какому огромному риску они все подвергнутся, совершив посадку на Земле! И насколько приметен и узнаваем «Рэмпион»! Где же искать убежище?

Рассчитывать на безопасность нельзя было нигде. Рядом с ней застонал Волк. В груди у него что-то захрипело и заклокотало.

Ему нужен врач.

Африка. Доктор Эрланд!

Украдкой бросив взгляд на гвардейца, Зола наконец смогла сформулировать хотя бы один логичный вопрос: зачем он им помогает? Почему он просто не убил их всех? Зачем он это делает?

— Ты гвардеец королевы, — сказала она. — Как я могу тебе доверять?

Его губы слегка дрогнули, изгибаясь в улыбке, будто она сказала что-то смешное, но тотчас же глаза снова заледенели, — Я служу только своей принцессе, и никому другому.

Принцессе? Своей принцессе?

Он знал.

Зола медленно вдохнула, выжидая, пока загорится оранжевый огонек детектора лжи. Но тот упорно бездействовал. Гвардеец не врал,

— В Африку. — наконец проговорила Зола. — Ико, мы летим в Африку — туда, где произошла первая вспышка летумозиса.

Глава 12

Поначалу падение было постепенным, даже медленным: земное притяжение неспешно пересиливало инерцию спутника, долгие годы двигавшегося по одной и той же орбите.

Торн задрал штанину и носком правой ноги снял ботинок с левой. Спрятанный на голени нож со звоном упал на пол, и он подобрал его, неуклюже пытаясь направить лезвие поперек жгутов из простыней, стягивавших запястья.

Девушка замычала что-то и попыталась подползти к нему. Она была связана намного крепче и надежнее, чем Торн: не только по рукам, но и по ногам, причем запястья были стянуты за спиной, а рот закрыт кляпом.

Так и не найдя точку опоры, чтобы перерезать свои путы, Торн кивнул девушке.

— Можешь повернуться спиной?

Она неуклюже плюхнулась на живот, перевернулась на бок и ногами оттолкнулась от стены, чтобы ее ладони оказались прямо перед ним. Зависнув над ней, Торн перепилил ножом простыню, державшую ее руки. От жгутов на коже остались глубокие красные вмятины.

Девушка вырвала кляп изо рта, оставив тряпку висеть на шее. Спутанный локон волос застрял в петле.

— Мои ноги!

— Можешь развязать мне руки?

Она молча взяла нож и трясущимися руками принялась пилить лезвием простыни, обматывавшие ее колени. Торн подумал, что это даже к лучшему: сначала пусть попрактикуется па себе.

В этот момент она и впрямь напоминала буйную сумасшедшую: нахмуренные брови над безумными глазами, всклокоченное сорочье гнездо волос, раскрасневшееся лицо со следами веревок от кляпа. Но адреналин придавал ей энергии, и вскоре она уже отбросила скомканные простыни.

— Руки, — повторил Торн, но девушка уже пыталась встать на дрожащих ногах, ухватившись за раковину.

— Прошу прощения, но сначала — процедура посадки! — объявила она, на ватных ногах вываливаясь в главное помещение.

Как только Торн ухитрился подхватить нож и подняться, спутник неожиданно развернулся, и он поскользнулся и врезался в дверь душевой кабины. Падение ускорилось: тяготение Земли вступало в свои права.

Опираясь на стену, Торн поспешил в главную комнату. От толчка девушка тоже упала, но сейчас пыталась взобраться на кровать.

— Нам нужно сесть во второй челнок и отстыковаться от спутника, — сказал Торн. — Развяжи меня наконец!

Она затрясла головой и прижалась к стене, в которую был встроен небольшой экран — тот самый, с которым возилась ведьма. На лицо девушки налипли влажные пряди волос.

— Она поставила пароль безопасности на корабль, и я лучше знаю спутник и… о нет, нет-нет! — воскликнула она., и ее пальцы запорхали над сенсорным экраном. — Она изменила пароль доступа!

— Что ты делаешь?

— Оформляю процедуру посадки. Отделяемая обшивка должна выдержать, пока мы будем проходить атмосферу, но если я не настрою выход тормозного парашюта, мы разобьемся от удара!

Спутник снова тряхнуло, и они оба повалились на пол. Торн рухнул на матрас, и нож вывалился из его рук, со звоном покатившись под кровать. Девушка оступилась и упала на одно колено. Стены завибрировали от трения об земную атмосферу. Черноту, раньше заполнявшую окна, сменил ослепительный белый свет. Горела внешняя обшивка спутника, защищавшая внутренности от жара атмосферы.

В отличие от «Рэмпиона» этот спутник был рассчитан лишь на одну-единственную посадку.

— Ладно. — Позабыв о своих путах. Торн перекатился на другую сторону кровати и помог девушке подняться. — Разберись с этим парашютом.

Ей все еще было трудно держаться на ногах, и он сам развернул ее к экрану, заключив в кольцо все еще связанных рук. Девушка оказалась еще меньше, чем он предполагал: она не доставала макушкой ему даже до ключицы.

Она колотила пальцами по экрану, а Торн расставил ноги пошире и уперся коленями, стараясь по возможности стоять неподвижно, хотя спутник сотрясался и ходил ходуном. Торн навис над ней, пытаясь помочь ей удержать равновесие и не упасть, пока команды и коды вспыхивали на темном экране. Он скосил глаза на ближайший иллюминатор — тот светился кипенно-белым пламенем. Как только спутник войдет в нижние слои атмосферы, автогравитация отключится и их примется болтать, как игральные кости в стакане.

— Почти! — выкрикнула она.

Торн согнул пальцы босой ноги, цепляясь ими за ковер. За спиной раздался греск и звон: разбился один из мониторов. Торн сглотнул. Все, что не прикручено к поверхности, грозило обратиться в осколки, которые наверняка их покалечат. — А как долго…

— Готово!

Торн развернул девушку кругом и толкнул в сторону матраса.

— Под кровать!

Он оступился и упал, потянув ее за собой. Над головами раскрылись ящики, и из них с грохотом посыпалось содержимое: банки, склянки и посуда. Торн загородил девушку своим телом.

— Быстрее!

Девушка выскользнула из кольца его связанных рук. Прижавшись к стене изо всех сил и упершись руками в спинку кровати, она старалась удержаться на месте.

Торн оттолкнулся от ковра и схватился за ближайший столб, чтобы подтянуться вперед.

Вибрация прекратилась, сменившись ровным и стремительным падением. На смену ослепительному свечению в окнах пришла яркая небесная голубизна. Желудок Торна ухнул куда-то вниз.

Девушка закричала. Во вспышке ослепительного света его голова взорвалась болью, а затем все поглотила чернота.

Книга II

Ведьма отрезала ее золотые волосы

и отправила ее скитаться

по бескрайней пустыне.

Глава 13

Кресс до сих пор не верилось, что она смогла затащить бесчувственное тело Торна под кровать и пристроить его в относительно безопасном положении, но доказательство лежало прямо у нее в руках. Все это время вокруг них роем кружили провода, осколки от разбитых экранов, тарелки и банки с едой. Стены спутника страшно взвыли, и Кресс накрепко зажмурила глаза, стараясь не задумываться о том, какие страшные силы бушуют сейчас снаружи, как жар растапливает болты и обшивку и насколько надежна эта непроверенная система посадки. И о том, что посудина их, скорее всего, разлетится на кусочки по всей Земле с ее ледниками, горами, океанами и лесами.

Не задумываться было трудно.

Падение казалось бесконечным, и маленький мир Кресс разваливался на глазах.

Парашют уже должен был раскрыться. Они бы почувствовали, как он распускается, ощутили бы рывок назад, а затем парашют затормозил бы их падение и бережно опустил на Землю. А между тем падение только ускорялось, и температура внутри спутника становилась все выше и выше. Либо Кресс сделала что-то не так, либо пусковой механизм парашюта сломался.

А может быть, никакого парашюта вообще не предполагалось, а программа посадки была фальшивой. Ведь, в конце концов, этот спутник был изготовлен по заказу Сибил, а в ее намерения не входило, чтобы Кресс смогла благополучно приземлиться.

Сибил все удалось. Они неминуемо погибнут.

Кресс обвила руками Карсвелла Торна и уткнулась лицом в его волосы. По крайней мере он не успеет очнуться. Ему не придется переживать страх безысходности.

Но тут спутник внезапно завибрировал, и Кресс услышала резкий свист нейлоновых канатов, а затем шипение. И наконец, последовал тот самый долгожданный рывок — будто их поднимают обратно в небо. Вскрикнув от радости, она прижала Торна к себе и больно стукнулась плечом о днище кровати.

Падение превратилось в медленный спуск, и Кресс разрыдалась от облегчения. Еще крепче сжав неподвижного Торна, она всхлипывала и хватала воздух ртом.

До приземления прошла целая вечность. При посадке Кресс сильно вдавило в кровать. Спутник скользнул куда-то, перевернулся и покатился. Похоже, он кувыркался вниз по какому-то холму или горному склону. Сжав зубы и стараясь не кричать, Кресс пыталась одной рукой защитить Торна, а другой удержаться за стену. Она ожидала, что они сядут на воду — ведь большую часть Земли покрывала вода, — но посадка оказалась куда более жесткой. Наконец спутник содрогнулся от сильного удара и остановился.

Легкие Кресс горели, все тело ныло от адреналина, ударов и тряски при снижении и посадке.

Но боль сейчас не имела ни малейшего значения.

Они остались живы.

Они прибыли на Землю и остались живы.

Вскрикнув от счастья и восторга, она обняла Торна и, уткнувшись ему в шею, заплакала сладкими слезами. Но радость быстро сменилась страхом, как только Кресс поняла, что он не отвечает на ее объятия. Только теперь она вспомнила, что еще до того, как раскрылся парашют, Торн сильно ударился головой о бортик кровати, безвольно упал на пол и замер в странной, неестественной позе. После того как она втащила его под кропать, он ни разу не шевельнулся.

Кресс отстранилась. Она вся промокла от пота, а ее спутанные волосы свились вокруг них с Торном плотной сетью, почти такой же крепкой, как путы из свернутых жгутом простыней.

— Карсвелл? — прошептала она. Было очень непривычно произносить его имя вслух, как будто она еще не заслужила права на такую фамильярность. Нервно облизнув губы, она хриплым голосом окликнула его во второй раз. — Мистер Торн?

Она осторожно прижала пальцы к вене на его шее. Слава богу, его сердце билось сильно и равномерно.

Во время падения было непонятно, дышит он или нет, но теперь, когда весь мир вокруг замер и затих, она расслышала тихие вдохи.

Может, у него сотрясение мозга? Кресс как-то читала, что, если удариться головой обо что-нибудь твердое, может случиться сотрясение. Она не помнила точно, чем это грозило, но знала, что это плохо.

— Очнитесь, пожалуйста! Мы живы. У нас все получилось.

Кресс положила ладонь на его щеку и удивилась тому, какая грубая и шершавая у него кожа — ничего общего с ее собственным гладеньким личиком.

Щетина на лице. Разумеется, как же иначе. Она почему-то никогда не воображала прикосновение шершавой щеки в своих фантазиях, но она это исправит.

Устыдившись собственных мыслей. Кресс укоризненно покачала головой. Как можно думать о подобном, когда Карсвелл Торн лежит перед ней без чувств, раненый, а она не может…

Он вздрогнул.

Ахнув, Крест обхватила его голову ладонями: еще не хватало, чтобы дернулся слишком резко и что-нибудь еще себе повредил!

— Мистер Торн? Просыпайтесь. Все в порядке. Пожалуйста, очнитесь.

Последовал низкий страдальческий стон, и дыхание Торна понемногу начало выравниваться.

Кресс попыталась отбросить волосы со своего лица. Они путались под руками и липли к разгоряченной, влажной от пота коже.

Торн снова застонал.

— Карсвелл?

Его локоть дрогнул — он попытался приподнять руку, но запястья все еще были связаны. Ресницы затрепетали.

— А? Что?

— Все в порядке. Я здесь. Мы в безопасности.

Торн облизнул губы и снова закрыл глаза.

— Торн, — проворчал он. — Все зовут меня Торн. Или в крайнем случае капитан.

У нее немного отлегло от сердца.

— Разумеется, То… капитан. Вам очень больно?

Он немного пошевелился, с неудовольствием обнаружив, что руки все еще связаны.

— Не считая того, что мозг будто вытекает прямо через уши, я в полном порядке.

Кресс провела пальцами по его затылку. Тот оказался сухим — по крайней мере, открытых повреждений не было.

— Вы очень сильно стукнулись головой.

Торн закряхтел и попытался стряхнуть с запястий надоевшие путы.

— Подождите, где-то здесь был нож… — Она осеклась, увидев царящий вокруг беспорядок.

— Он упал с кровати, — подсказал Торн.

— Да, я это тоже видела… вот! — Кресс заметила рукоятку ножа, торчащую из-под разбитого экрана, и двинулась к ней, но ее волосы обмотались вокруг Торна так плотно, что ее по инерции рвануло назад. Вскрикнув от боли, девушка схватилась за голову.

Торн снова открыл глаза и нахмурился.

— Что-то я не припоминаю, чтобы нас связывали вместе.

— Простите, мои волосы вечно попадают куда не надо и… Если бы вы смогли… Вот так, просто повернитесь сюда.

Она взяла его за локоть и осторожно подтолкнула. Недовольно поморщившись, Торн перекатился на бок, чтобы Кресс высвободилась и смогла дотянуться до ножа.

— Ты уверена, что… — начал он, но Кресс уже придвинулась к нему и принялась перепиливать ножом простыни. — О, а у тебя хорошая память.

— Хм? — пробормотала она, не сводя глаз с острого лезвия. Оно легко порхало туда-сюда, и вскоре Торн вздохнул с облегчением: жгуты наконец спали с его рук. Потерев запястья, Торн потянулся к голове и снова невольно дернул Кресс за волосы.

Вскрикнув, Кресс врезалась в грудь Торна. Не обратив на это внимания, он сосредоточенно ощупывал свою макушку.

— Ой, — пробормотал он.

— Ага, — согласилась Кресс.

— Эта шишка долго не сойдет. Вот, пощупай.

— Что?

Он странно поводил рукой по сторонам, нащупал ее ладонь и поднес к своей макушке.

— У меня вот здесь огромная шишка. Неудивительно, что голова так раскалывается.

Действительно, шишка была будь здоров, но в этот момент Кресс могла думать только о том, какие у него мягкие волосы, и о том, что она лежит на нем сверху Она залилась краской.

— Да, действительно. Наверное, вам стоит…

Она совершенно не представляла себе, что ему стоит сделать.

Поцеловать ее, вот что, подумалось ей. Разве не так поступают люди, вместе пережившие смертельную опасность? Кресс не знала, насколько приемлемо такое предложение, но когда Торн был так близко, она просто не могла думать ни о чем другом. Ей ужасно захотелось придвинуться еще ближе, уткнуться носом в ткань его рубашки и сделать глубокий вдох, по она боялась, что он сочтет ее странной. Или разгадает страшную тайну: что этот самый момент, когда он лежит израненный в разрушенном спутнике вдалеке от друзей, был самым счастливым во всей ее жизни.

Изогнув бровь, Торн аккуратно отцепил локон от своего бицепса.

— Нужно сделать хоть что-нибудь с этими волосами.

— Точно. Точно! — Она отстранилась, не обращая внимания на боль в голове, и принялась аккуратно распутывать волосы — медленно, прядь за прядью.

— Может быть, если мы включим свет, станет легче?

Она замерла.

— Свет?

— Он реагирует на голос? Если компьютерная система повредилась во время падения… Как темно! Наверное, сейчас глухая ночь. У тебя нет портскрина или чего-нибудь, чем можно посветить?

Кресс склонила голову набок.

— Я… я не понимаю.

На лице Торна мелькнуло раздражение.

— Было бы здорово, если бы мы смогли видеть, что здесь происходит.

Он глядел широко раскрытыми глазами куда-то мимо плеча Кресс. Затем снял несколько локонов, которые обмотались вокруг его запястья, и помахал ладонью у себя перед носом.

— Чернее ночи я еще не видывал. Мы, наверное, оказались где-то в глуши… Сегодня что, новолуние? — Он сосредоточенно нахмурился, и Кресс поняла, что он пытается сообразить, в какой фазе Луну сейчас должны видеть земляне. — Нет, что-то не сходится. Может, сегодня затмение или облаками затянуло?

— Капитан? Сейчас… Сейчас не ночь. Я все прекрасно вижу.

Торн стиснул челюсти и нахмурился еще сильнее.

— Это что, у тебя такие шутки?

— Какие шутки? — совсем растерялась Кресс.

Покачав головой, Торн крепко зажмурился. Потом открыл глаза. Бешено заморгал.

Выругался.

Сжав губы, Кресс провела рукой прямо у него перед глазами. Помахала ею туда-сюда. Никакой реакции.

— Что со мной случилось? — спросил он. — Последнее, что я помню, — как пытался спрятаться под кровать.

— Вы стукнулись головой о бортик кровати, и я затащила вас сюда. Потом мы сели. Немного потрясло, но… в общем, ничего страшного. Вы просто ударились головой.

— А от такого можно ослепнуть?

— Может быть, какая-то мозговая травма. Может, это только временно. Может быть… у вас просто шок?

Торн обессиленно опустил голову на пол, и воцарилась гробовая тишина.

Кресс закусила губу.

Наконец капитан снова заговорил, и на этот раз его голос было полон решимости.

— Нужно что-то сделать со всеми этими волосами. Куда делся нож?

Даже не усомнившись, что слепому человеку целесообразно вручать такой острый предмет, она тут же вложила нож в его ладонь. Торн протянул к ней свободную руку и сжал в кулаке толстый пучок ее волос. У Кресс по спине пробежали мурашки удовольствия.

— Заранее прошу прощения — они снова отрастут. — произнес он без малейшего сожаления и принялся кромсать ее волосы, пучок за пучком. Кресс сидела тихо как мышка, и не потому, что боялась, что Торн случайно ее заденет: он водил ножом легко и уверенно и к тому же держал его лезвием к себе. Нет, просто это был Торн. Капитан Карсвелл Торн собственной персоной перебирал ее волосы, и его заросшая скула находилась в каких-то сантиметрах от ее губ.

Когда он легким, как перышко, движением провел по ее открывшейся шее, проверяя, не упустил ли какие-нибудь пряди, у Кресс голова закружилась от удовольствия.

Нащупав еще один длинный локон у нее за ухом Торн отрезал и его.

— Думаю, теперь все.

Спрятав нож под штаниной на лодыжке, он зарылся пальцами в ее короткую, немыслимо легкую шевелюру, расправляя оставшиеся колтуны. Губы Торна растянулись в довольной улыбке.

— Может, не совсем ровно, но все равно так намного лучше.

Кресс пропела рукой но шее, потрясенная ощущением открывшейся кожи, все еще влажной от пота, и коротко остриженных, пушащихся волос. Она как будто сбросила килограммов десять разом! Из мускулов уходило напряжение, которого она раньше даже не осознавала.

— Спасибо!

— Не за что, — отмахнулся Торн, стряхивая обрезки волос, налипшие на одежду.

— И мне очень жаль, что вы… так пострадали.

— Ты тут ни при чем.

— Ну, если бы я не попросила, чтобы вы меня спасли, и если бы я…

— Ты ни в чем не виновата, — перебил он тоном, не терпящим возражений. — Ты прямо как Зола. Она всегда винит во всем себя, даже во всяких глупостях. Говорит, что война — это ее вина. Что бабушка Скарлет погибла из-за нее. Уверен, она бы и вспышку летумозиса на себя взвалила, если бы могла.

Торн вылез из-под кровати, расставив руки в стороны, и осторожно подтянулся на край матраса. Он двигался медленно и неуверенно, будто боялся преодолеть больше пары сантиметров за раз. Кресс держалась рядом и отталкивала в сторону обломки вещей и свисающие кабели, расшвыривала босыми ногами разбросанные вещи. Одной рукой она продолжала поглаживать свои короткие волосы.

— Эта ведьма пыталась нас убить, но мы выжили, — подытожил Торн. — И мы придумаем способ связаться с «Рэмпионом», и они прилетят за нами, и все будет хорошо.

Он говорил так, будто пытался убедить в этом самого себя, но Кресс не нуждалась ни в каких убеждениях. Он абсолютно прав. Они живы, они вместе, и все непременно будет хорошо.

— Мне нужно подумать, — сказал Торн. — Решить, что мы будем делать.

Кресс кивнула и качнулась на пятках. Торн глубоко задумался, положив руки на колени. Через минуту Кресс поняла, что они трясутся.

Наконец Торн повернул голову к ней, хотя глаза его продолжали смотреть невидящим взглядом куда-то в стену. Он глубоко вздохнул, выдохнул и улыбнулся.

— Давай начнем с самого начала и уже как положено. Насколько я понял, тебя зовут Крессида?

— Просто Кресс, пожалуйста.

Он подал ей руку, и она вложила в нее свою ладонь. Торн склонил голову и коснулся губами костяшек ее пальцев. Кресс замерла от радости.

— Капитан Карсвелл Торн, к вашим услугам.

Глава 14

Зола наблюдала за спуском «Рэмпиона» по встроенному в сетчатку монитору. Затаив дыхание, она глядела, как корабль погружается в земную атмосферу над Северной Африкой и берет курс на Фарафру — небольшой оазис, где некогда находилась торговая фактория для торговых караванов, связывавших Средиземноморье с центральными областями Африки. С той поры как началась эпидемия летумозиса, торговый путь сместился восточнее и поселение впало в нищету.

Зола ни на минуту не отходила от Волка. Используя бинты и медицинские средства, которые гвардеец принес ей из верхнего отсека, Зола тщательно обработала и перевязала его раны. Один раз она уже сменила повязки, но кровь продолжала понемногу сочиться наружу. Было видно, что каждый вдох дается раненому с трудом.

«Пожалуйста, пожалуйста, пусть доктор Эрланд окажется на месте!»

Как ни странно, гвардеец действительно оказался надежной опорой — не солгал и не предал. Он вел корабль уверенно и очень быстро — так быстро, что Зола смогла немного успокоиться. Посадка была риском, но риском необходимым. Оставалось надеяться, что оазис окажется безопасным убежищем — так, по крайней мере, говорил доктор Эрланд.

— Зола, — окликнула ее Ико. — Этот человек с Луны спрашивает, где нужно приземлиться.

Зала пожала плечами: пил ждала этого вопроса. Наиболее благоразумно и безопасно было бы сесть за чертой города, в безлюдной пустыне. Но они не смогли бы доставить Волка к доктору на руках, а значит, не могли позволить себе роскошь быть благоразумными.

— Скажи ему приземлиться на главной дороге. Если судить по карте, там вообще всего одна дорога… она же — городская площадь. И скажи ему, чтобы не пытался сесть незаметно, все равно не выйдет.

Если спрятаться невозможно, лучше уж привлечь как можно больше внимания. Может быть, если они устроят большое шоу, то доктор Эрланд узнает об их прибытии, где бы он ни отсиживался. Зола надеялась, что, если они поразят местных своим безрассудством, те поначалу и не подумают обратиться в полицию, а потом уже станет поздно.

План не идеальный, но времени, чтобы придумать что-нибудь получше, попросту не было.

Корабль провалился в воздушную яму. Обычно эта часть посадки проходила спокойно — тяга двигателей автоматически переключалась на магнитную левитацию, но гвардеец, похоже, решил сажать корабль вручную.

Может быть, городок был настолько захолустным, что у них и магнитных дорог не построили.

В конце концов корабль приземлился с лязгом и воем. Посадка оказалась мягкой, но Зола все равно подскочила от неожиданности. Волк слегка застонал.

Зола склонилась над ним и обхватила его лицо ладонями.

— Волк, я приведу помощь. Просто будь с нами, ладно? Держись.

Встав, она набрала код на пульте управления перед доком.

Там творилось нечто невообразимое: повсюду разбросаны какие-то вещи, валяются обломки, пол — в пятнах крови. Зола хладнокровно прошла мимо, стараясь выкинуть все горестные мысли из головы.

— Ико, открывай шлюз.

Как только щель приоткрылась на достаточную ширину, Зола присела, перегнулась через бортик и спрыгнула вниз, на улицу.

Ботинки стукнулись о твердую, рассохшуюся землю, подняв облачко пыли. Зола огляделась — здания вокруг, в основном одноэтажные, были сложены из камней, крупного бежевого кирпича или глины. Ставни на окнах были выкрашены в розовый или голубой, а на стенах виднелись следы разноцветных трафаретных узоров. Краски, отполированные вездесущим, роящимся в воздухе песком, выцвели от солнца и времени. По правую руку дорога извивалась вниз, в сторону озера. Его берега поросли шикарными раскидистыми пальмами, слишком ухоженными для заброшенного, вымирающего города. По левую руку через пару кварталов начиналась стена, обсаженная деревьями, а за ней расстилалась бескрайняя красно-оранжевая песочная равнина.

Из домов и переулков потихоньку начали выходить люди — горожане всех возрастов, одетые главным образом в шорты и майки. Некоторые носили свободные балахоны, защищающие кожу от палящего солнца, и закрывали лица платками. Сначала Зола подумала, что они боятся эпидемии, но потом поняла: все дело в том, сколько пыли поднял корабль при приземлении. Огромное пыльное облако уносило вдаль по одной из боковых улиц.

Зола огляделась, пытаясь найти знакомое сморщенное лицо под серой шляпой. Доктор Эрланд был бы самым бледным жителем городка, хотя цвета кожи здесь варьировались от иссиня-черных до золотисто-медовых. Она надеялась, что маленький человечек с пронзительными голубыми глазами привлек к себе много внимания за прошедшие недели.

Зола развела руки в стороны, показывая, что при ней нет оружия, и шагнула вперед. Ее искусственная рука оказалась у всех на виду, и многие заметили ее сразу же. Люди смотрели на нее во все глаза, но никто не попытался посторониться, когда она сделала еще один шаг вперед.

— Извините нас за пыль. — Она показала в сторону облака. — Но у нас особый случай. Мне нужно найти мужчину. Вот такого роста, пожилого, в очках и шляпе. Может быть, кто-то из вас…

— Я первая ее увидела! — завопила из толпы девочка. Она подбежала к Золе, звонко шлепая вьетнамками по земле, и схватила ее за руку. Та отпрянула от неожиданности, но девочка держала крепко.

Затем из толпы вышло двое мальчиков лет девяти-десяти и принялись увлеченно спорить, кто из них первым увидел, как корабль показался на небосклоне, как он сел, кто первым увидел, как раскрылся шлюз и кто первым заметил киборга.

— Отойдите от мисс Линь, разбойники.

Зола рывком обернулась.

К ним не спеша шагал доктор Эрланд, но она не сразу смогла его узнать. Босиком, без шляпы, в шортах цвета хаки и полосатой рубашке. Рубашка сидела криво, потому что он перепутал пуговицы и петельки. Седые волосы торчали во все стороны вокруг блестящей лысины, словно его только что ударили электрошоком. Тем не менее это был доктор Эрланд собственной персоной.

— Думаю, вы все можете разделить награду за то, что нашли ее, хотя заданием было привести ее ко мне, а не заставлять меня плестись сюда в такую жару под палящим солнцем.

Достав из кармана пакет жевательных конфет, он заставил детей пообещать, что они разделят все поровну, и только потом отдал им награду. Завладев желанной добычей, они с визгом и воплями убежали прочь.

Остальные горожане не трогались с места.

Доктор Эрланд упер руки в бока и строго посмотрел на Золу.

— Долго же вам придется объясняться. Вы хотя бы знаете, сколько я ждал, смотрел всю эту…

— Мне нужна помощь! — выпалила она, неуверенно шагнув к нему. — Мой друг… он умирает. Ему нужен врач, и я не знаю, как быть.

Доктор нахмурился, а потом удивленно посмотрел куда-то за плечо Золы. Там, на краю трапа, показался перемазанный кровью полуголый лунный гвардеец, пытающийся удержать неподвижное тело Волка.

— Что за… он что…

— Лунный гвардеец, — договорила за него Зола. — А Волк был одним из ее солдат. История долгая, и я лучше все расскажу потом. А сейчас, прошу вас, помогите ему! В него выстрелили дважды, он потерял море крови…

Доктор Эрланд многозначительно поднял бровь. Почему-то Зола чувствовала, что его совершенно не смущает ее странная новая компания.

— Пожалуйста!

Хмыкнув, Эрланд поманил к себе кого-то из зевак и назвал несколько имен. К нему подошли трое мужчин.

— Отнесите его в отель, — велел он. — Очень аккуратно.

Тяжело вздохнув, он принялся заново застегивать рубашку, на этот раз уже в правильном порядке.

— За мной, мисс Линь. Поможете подготовить инструменты.

Глава 15

— Думаю, слишком глупо было бы надеяться, что мы сели в цивилизованном месте. — Торн задумчиво склонил голову набок.

Кресс через завалы и провода пробралась к ближайшему иллюминатору.

— Вряд ли нам стоит стремиться к цивилизации. Вы — один из самых узнаваемых людей на Земле, и на вас охотятся в трех земных государствах.

— Выходит, я почти звезда, не так ли? — Ухмыльнувшись, Торн помахал рукой. — Куда бы мы ни попали, придется смириться с тем, что есть. Что ты видишь вокруг?

Кресс поднялась на цыпочки и уставилась в иллюминатор. Привыкнув к яркому свету, она вытаращила глаза от изумления, словно пытаясь вобрать побольше картинок разом.

Подумать только, она — на Земле! На Земле.

Конечно, она разглядывала всевозможные фото и иллюстрации. Тысячи видео — озера, города, леса, горы… всевозможные пейзажи, на любой вкус. Но она даже не подозревала, что небеса могут быть такими лазурно-голубыми, а земля может сочетать в себе такое количество золотистых и охряных оттенков и дышать, вздымаясь и опадая живым морем из миллионов подвижных бриллиантов, словно грудь какого-то гигантского фантастического существа.

Неизведанные доселе чувства шквалом обрушились на нее и затопили всю без остатка.

— Кресс?..

— Как же тут красиво!

— А что-нибудь более конкретное?

— Небо просто невозможного, великолепного голубого оттенка.

Кресс прижалась пальцами и носом к стеклу, разглядывая волнообразные холмы на горизонте.

— Просто прекрасно. Так мне стало намного понятнее.

— Извините, просто… — Она попыталась взять себя в руки. — Думаю, мы в пустыне.

— Кактусы и перекати-поле?

— Нет. Песок, только песок. Апельсиново-оранжевый, с легкими оттенками розового, и я вижу, как от земли поднимаются маленькие легкие облачка, словно дым.

— И лесок поднимается холмами?

— Точно, точно! И здесь так красиво!

Торн фыркнул.

— Если ты говоришь так о пустыне, жду не дождусь, что ты скажешь, когда увидишь настоящее дерево. Тебе, наверное, совсем крышу снесет.

Кресс широко улыбнулась. Деревья.

— Тогда понятно, почему здесь так жарко, — сказал Торн. Кресс, одетая в легкое хлопчатобумажное платье, пока не обратила на это внимания, но, похоже, температура начала повышаться. Скорее всего, при падении сбились настройки системы жизнеобеспечения, если она вообще уцелела. — Вряд ли я бы выбрал пустыню местом посадки, если б мог. Ты не видишь ничего полезного? Пару пальм? Колодец? Парочку верблюдов на прогулке?

Кресс оглядела панораму еще раз. Теперь она заметила, как под ветром на лице пустыни возникают, сглаживаются и вновь возникают песчаные узоры — и так до бесконечности.

— Нет. Здесь больше ничего нет.

— Ясно. Тогда вот что мне от тебя нужно. — Торн начал загибать пальцы. — Во-первых, найди способ связаться с «Рэмпионом». Чем быстрее я смогу вернуться на корабль, тем лучше. Во-вторых, посмотри, можно ли выйти наружу. Мы запечемся здесь заживо, если температура и дальше будет подниматься так быстро.

Кресс обвела взглядом осколки и обломки электроники, устилавшие пол.

— На спутнике не было оборудования для внешней связи. Был только чип от Ди-Комма, но его забрала с собой Сибил. И даже если бы мы и смогли связаться с ними, то не смогли бы выслать наши точные координаты без системы навигации спутника, и даже тогда…

Торн поднял руку, прерывая поток ее красноречия.

— Давай решать проблемы по мере их поступления. Для начала мы должны сообщить им, что живы, и убедиться, что с ними тоже все в порядке. Я не сомневаюсь, что они могут справиться с парочкой лунных мерзавцев, но мне станет легче и спокойнее, если мы в этом удостоверимся. — Он пожал плечами. — Как только они узнают, что нас нужно искать, Зола придумает какой-нибудь гигантский электронный металлодетектор или что-нибудь вроде того.

Кресс огляделась вокруг, оценивая урон.

— Вряд ли здесь можно вообще что-либо починить. Все экраны разбиты вдребезги, и, судя по скачкам температуры, генератор… О звезды, нет! Маленькая Кресс!

Она бросилась к пульту управления, на котором располагался жесткий диск с ее кибернетической субличностью. Диск треснул с одной стороны, из-под обшивки свисали порванные провода и сыпались куски пластика.

— О, Маленькая Кресс…

— Э-э-э, а кто такая Маленькая Кресс?

Она всхлипнула, глотая слезы.

— Я. Когда мне было десять. Она жила в компьютере и была моей единственной подругой, а теперь она погибла. — Она прижала корпус жесткого диска к груди, — Бедная, милая Маленькая Кресс.

Выдержав долгую паузу, Торн осторожно откашлялся.

— А Скарлет меня предупреждала… Может быть. Маленькую Кресс нужно похоронить? Мне выразить свои соболезнования?

Кресс посмотрела на него, и хотя на лице Торна не читалось ничего, кроме сочувствия, ей на мгновение показалось, что он издевается.

— Я не чокнутая. Я прекрасно понимаю, что она — всего лишь компьютер. Просто… Я сама, своими руками собрала и запрограммировала ее, и она была моим единственным другом. Вот и все.

— Слушай, я вовсе тебя не осуждаю. Я не понаслышке знаю, что такое IT-отношения. Скоро познакомишься с нашим кораблем. Она — настоящая скандалистка. — Торн призадумался. — Кстати, о кораблях… что с тем челноком, на котором прилетела ведьма?

— Ой, а я о нем совсем забыла! — Кресс положила жесткий диск на пульт и, спотыкаясь, стала пробираться через завалы. Спутник приземлился на склон, так что второй выход оказался ниже, и, чтобы подойти к экрану управления, пришлось убрать с дороги кучу обломков и искореженного оборудования. Экран, разумеется, не работал, и Кресс открыла панель ручного переключения дверей. Взгляду Кресс открылся ряд непонятных рукояток и шестеренок. Она много лет знала о том, что они существуют, но раньше ей и в голову не приходило ими заниматься. В результате рычаги заклинило, и Кресс пришлось навалиться на них всем весом и даже упереться ногой в стену. В конце концов рукояти со щелчком встали в новое положение, и дверь немного приоткрылась.

Услышав, как Кресс возится у дверей, Торн встал и медленно побрел в ее сторону, осторожно откидывая ногами обломки со своего пути. Он шел с вытянутыми руками, пока не врезался в Кресс, и вместе они открыли двери пошире.

Док и шлюз пострадали гораздо сильнее, чем жилая часть спутника. От одной из стен остались жалкие обломки, и внутрь уже понемногу наносило песок, Из разбитых стенных панелей свисали провода и хомуты, и в ноздри Кресс ударил едкий запах горелого пластика. Челнок забросило в коридор, так что часть шлюза смяло, как гармошку. Одна из заслонок угодила прямо в пилотскую кабину, и лобовое стекло было покрыто паутиной трещин.

— Пожалуйста, скажи мне, что выглядит все лучше, чем пахнет. — Торн оперся о дверной косяк.

— Ненамного. Челнок погиб, и асе инструменты, кажется, тоже.

Кресс спустилась вниз, опираясь рукой о стену, и попыталась нажать какие-нибудь кнопки на пульте управления, но челнок остался безжизненным.

— Ладно. Переходим к следующей части плана. — Торн потер глаза. — Мы никак не можем связаться с «Рэмпионом» и сообщить им, что мы живы. Вряд ли имеет смысл сидеть здесь в ожидании, что кто-нибудь пролетит мимо и заметит нас. Надо попытаться добраться до цивилизации.

Кресс обхвати себя руками, словно боялась развалиться на куски. Желудок защемило от ужаса, голова закружилась Придется покинуть спутник?

— Кажется, солнце скоро сядет, сказала она. — По крайней мере нам не придется идти по жаре.

Торн призадумался, поджав губы.

— В это время года ночи не должны быть слишком уж холодными независимо от того, в каком полушарии мы находимся. Нужно забрать с собой весь провиант, что мы и состоянии унести. У тебя остались еще простыни? И тебе наверняка понадобится куртка.

Кресс вытерла вспотевшие ладони о подол своего платья.

— Куртки у меня нет. До сих пор она мне была ни к чему.

Торн вздохнул.

— Логично.

— Но у меня есть еще одно платье, не такое тонкое и заношенное, как это.

— Тебе бы не помешало надеть штаны.

Она посмотрела на сноп голые ноги — ей еще никогда не приходилось носить штанов.

— Но эти платья — все, что привозила мне Сибил. И… и обуви у меня нет тоже.

— Нет обуви? — Торн потер лоб. — Ладно. Допустим. В армии я проходил школу выживания, что-нибудь придумаем.

— У меня есть несколько бутылок, которые можно наполнить водой. И куча сухих пайков.

— Для начала пойдет. Главное для нас — это вода. Обезвоживание гораздо опаснее голода. А полотенца у тебя есть?

— Парочка.

— Отлично. Тащи их сюда, а еще что-нибудь, что можно использовать вместо каната. — Он поднял левую ногу. — Раз уж ты все равно занимаешься поисками, не знаешь, куда делся мой второй ботинок?

— Может, лучше я сама это сделаю?

Нахмурившись, Торн глядел куда-то мимо ее коленки.

— Может быть, я и страдаю временной слепотой, но я не бесполезен. Я все еще умею завязывать хорошие узлы.

Задумчиво почесав за ухом, Кресс воздержалась от комментариев. Сидя на краю кровати, она плела из собственных отрезанных волос подобие каната, а Торн стоял на коленях перед ней и с озабоченным видом заматывал полотенцем ее ступню. Затем обвил «канатом» ее лодыжку, сделал сложную петлю и обмотал им подъем ее ноги, повторил всю процедуру несколько раз и, наконец, завязал замысловатый узел.

— Обмотки должны быть аккуратными и тугими. Если ткань будет болтаться свободно, ты сотрешь ноги до волдырей. Какие ощущения?

Кресс подвигала пальцами.

— Отлично.

Дождавшись, пока Торн закончит со второй ногой, она тайком поправила складки, чтобы ступням было удобнее. Затем она встала и почувствовала себя очень странно — будто шагала по туго набитым подушкам. Тем не менее Торн был уверен, что она скажет ему спасибо за эти заменители ботинок, как только выйдет в пустыню.

В четыре руки они смастерили котомку из простыни и набили ее едой, бутылками с водой, простынями и лекарствами из небольшой аптечки, которой Кресс редко пользовалась. Воспользовавшись ножом Торна, они разломали спинку кровати и сделали для него походную трость. До тошноты напившись воды и еще раз проверив, не забыли ли они чего-нибудь полезного, Торн и Кресс подошли к двери дока и нажали рычаг ручной разблокировки дверей. С громким скрежетом сработали внутренние механизмы, зашипели гидроусилители, и между металлическими створками показался зазор. Торн просунул в него руку и отодвинул до упора одну створку.

Внутрь ворвался сухой ветер. Кресс почувствовала запах, для которого не могла подобрать слов. Ничего общего ни с запахом спутника, ни с вонью механизмов, ни с ароматом духов Сибил.

«Земля, — подумала она, стараясь как следует запомнить этот запах. — Или пустыня».

Торн перекинул через плечо импровизированную котомку и, отбросив с дороги мусор, протянул руку Кресс.

— Веди меня.

Пальцы Торна обхватили ее ладонь, и Кресс захотелось остановить мгновение, насладиться теплом его руки и этим прекрасным запахом свободы. Но Торн подталкивал ее вперед, и на подобные вещи времени не оставалось.

В конце коридора, ведущего в док, находились две ступеньки и поручень — обычно дальше уже начиналась территория пристыковавшегося корабля. Но теперь там не было ничего, кроме сиреневатого песка: на землю опускались сумерки. Песок надуло уже до второй ступеньки, и Кресс представила себе, как через некоторое время пустыня полностью поглотит спутник, утопив его в песках.

А потом она выглянула наружу, посмотрела вперед, за дюны, в сторону холмистого горизонта. Небо стало переливчато-фиолетового цвета, а там, где ночь уже ступала в свои права, — иссиня-черного, с крапинками звезд. Тех самых звезд, на которые Кресс смотрела всю свою жизнь, а теперь они раскинулись над ней сверкающим покрывалом. Теперь все небо и вся Вселенная принадлежали только ей, и она могла раствориться в них.

У нее закружилась голова. Не удержавшись на ногах, Кресс рухнула навзничь и врезалась в Торна.

— Что такое? В чем дело?

Она постаралась подавить начинавшуюся панику, ощущение того, что она мала и ничтожна, как песчинки у нее под ногами, сводило с ума. Вокруг расстилался огромный мир — целая планета. А она, Кресс, болталась где-то посередине между землей и небом, безо всякой опоры. Не оставалось ни стен, ни границ — ничего, за что можно было бы спрятаться. Она задрожала всем телом.

— Кресс. Что случилось? Что ты увидела?

Торн взял ее за плечи, и только тогда Кресс поняла, что дрожит.

Она не сразу смогла заговорить и только усилием воли заставила себя произнести страшные слова.

— Все… все такое огромное.

— Что?

— Все. Земля. Небо. Из космоса все это не казалось таким огромным.

Ее сердце громко и лихорадочно стучало, пульс отдавался в каждой артерии. Кресс не могла сделать ни вдоха — ей пришлось закрыть лицо руками и отвернуться, чтобы ничего вокруг не видеть, и только тогда она смогла дышать. Каждое движение отдавалось болью в груди.

И вдруг она поняла, что плачет, так и не осознав когда слезы начали капать из глаз.

Торн взял ее за плечи, нежно и аккуратно. В этот самый момент ей как никогда было нужно, чтобы он ее обнял, прижал к своей груди и дал понять, что она в безопасности.

Но вместо этого он грубо встряхнул ее.

— Немедленно прекрати!

Кресс икнула.

— От чего люди погибают в пустыне в первую очередь?

Она растерянно моргнула, и еще одна горячая слеза скатилась по ее щеке.

— От чего?

— Главная причина смертей. Что это?

— Обезвоживание? — промямлила она, вспомнив лекцию по выживанию, которую Торн прочел ей, пока они заполняли бутылки.

— И к чему приводят слезы?

Она немного призадумалась.

— К обезвоживанию?

— Вот именно. — Торн немного ослабил хватку. — Это нормально, что ты боишься. Я прекрасно помню, что большую часть своего сознательного существования ты провела на двухстах квадратных метрах. На самом деле ты оказалась даже более вменяемой, чем я ожидал.

Она шмыгнула носом в полной растерянности: непонятно было, оскорбил он ее сейчас или похвалил.

— Мне нужно, чтобы ты сейчас собралась с духом. Я сейчас не в лучшей форме, и я полагаюсь на тебя. Ты должна быть собранной и внимательной, чтобы помочь нам выбраться отсюда, потому что если… не знаю, как насчет тебя, но мне идея остаться в пустыне и пойти на корм стервятникам совершенно не нравится. Так могу ли я рассчитывать на тебя? Сможешь ли ты держать все под контролем ради нас обоих?

— Да, — шепнула Кресс, хотя ее грудь просто разрывалась от теснившихся в ней страхов и сомнений.

Торн недовольно прищурился, и она поняла, что он не поверил.

— У меня складывается ощущение, что ты не до конца помяла ситуацию, Кресс. Нас сожрут живьем. Стервятники. Ты можешь представить себе это хотя бы на секунду?

— Д-да. Стервятники. Я все поняла.

— Вот и прекрасно. Потому что ты нужна мне. И такими словами я не разбрасываюсь. Ну так что, теперь ты будешь держать себя в руках?

— Да. Просто дай мне… Мне нужно некоторое время.

На этот раз она сделала очень глубокий вдох, закрыла глаза и попыталась ухватиться за какую-нибудь свою фантазию…

— Я исследовательница, — шепнула она. — и храбро шагаю в неизвестность.

Таких фантазий у нее еще не было, но Кресс ощутила, как привычно и уютно разворачивается вокруг нее воображаемая картинка. Она стала археологом, ученым и охотником за сокровищами. Покорительницей морей и вершин.

— Моя жизнь — одно большое приключение, — сказала она, набираясь уверенности в себе и открывая глаза. — Я больше не буду прикована к этому спутнику.

Торн склонил голову набок. Ее сердце успело сократиться три раза, прежде чем он дал ей свою руку.

— Я совершенно не понял, о чем ты там говорила, — заметил он. — Но думаю, мы как-нибудь справимся.

Глава 16

Торн переложил свою трость в другую руку, чтобы держать Кресс за локоть, и они вышли на песок. Она смотрела под ноги, замирая перед каждым шагом. Ей казалось, что, если она взглянет в небо еще раз, ноги прирастут к месту и она больше никогда не сможет двинуться дальше.

Когда они отошли достаточно далеко от спутника, Кресс все-таки собралась с духом и осторожно подняла глаза. Впереди расстилался тот же самый ландшафт, небеса темнели на глазах.

Она оглянулась в сторону спутника и ахнула.

Торн сжал ее локоть.

— Там горы, — сказала она, изумленно взирая на зубчатые вершины вдоль горизонта.

Он нахмурился.

— Горы или просто высокие холмы?

Кресс обдумала его вопрос, сравнивая то, что видела, с фотографиями, которые встречались ей в Интернете. Дюжины зазубренных пиков разной вышины раскрывались во тьме ночи.

— Я думаю, что это настоящие горы, — сказала она. — Но сейчас темнеет, и я не могу разглядеть, белые у них вершины или нет. На вершинах гор всегда есть снег?

— Не всегда. Как далеко отсюда?

— Э-э-э…

Казалось, что горы близко, но холмы и песочные дюны могли многократно увеличить расстояние, и к тому же Кресс еще никогда не пробовала оценивать дальность расстоянии.

— Ладно, проехали. — Торн постучал тростью о землю. У Кресс внутри что-то переворачивалось от того, как он цеплялся за ее руку, хотя ему вряд ли нравилось ходить с ней, как на привязи, — В какой они стороне?

Кресс взяла его руку и указала направление. Ее сердце бешено подскакивало, она балансировала на грани между эйфорией и ужасом. Даже с такого расстояния она могла уверенно сказать, что горы были огромными — древние чудовища, нависшие над землей непроходимой стеной. Но, по крайней мере, они были хоть каким-то физическим и визуальным ориентиром, разделявшим бескрайний простор пустыни. Они немного успокаивали ее, хотя она снова чувствовала себя маленькой и незначительной.

— Так это должен быть… юг, верно? — Он ткнул в другую сторону. — Солнце село там?

Она посмотрела туда, куда Торн указывал рукой. Слабый зеленоватый свет еще проникал из-за дюн, но быстро угасал.

— Да, — сказала она. На ее губах заиграла неуверенная улыбка. Ее первый закат. Она даже не подозревала, что закаты могут быть зелеными, не догадывалась о том, как быстро наступает темнота. В голове у нее творился полный хаос, и она пыталась вобрать в себя каждую мельчайшую деталь, сохранить ее в памяти и никогда больше не забывать. Ни о том, как свет медленно гаснет над пустыней. Ни о том, как из темноты на небо выпрыгивают звезды. Ни о том, как ее испуганное подсознание не позволяло поднять голову и посмотреть слишком высоко в небо, чтобы ее снова не охватила паника.

— Ты видишь какую-нибудь растительность? Что-нибудь кроме песка и гор?

— Нет. Но я вообще с трудом что-либо различаю. — Пока они говорили, тьма продолжала наступать, и лесок, еще недавно золотой, приобретал сумеречный сероватый оттенок прямо под ногами. — А вот и наш парашют, — добавила Кресс, заметив сдутый тканевый парус, распростертый на ближайшей дюне. Его уже слегка присыпало песком. По краю дюны протянулась глубокая канава — здесь после падения катился спутник.

— Нужно отрезать часть, — сказал Торн. — Она может нам пригодиться, особенно если ткань водонепроницаемая.

Они почти не разговаривали, пока Кресс вела его к дюне. Подъем оказался нелегким: песок проседал под ногами. Торн никак не мог управиться с тростью и один раз, пытаясь проверить на прочность песок перед собой, воткнул ее слишком глубоко и чуть не заколол себя другим концом. В конце концов они добрались до парашюта и отрезали большой кусок ткани, способный заменить плащ-палатку.

— Пойдем в сторону гор, — предложил Торн. — Тогда на рассвете нам не придется идти прямо навстречу солнцу, а если повезет, мы сможем найти убежище, а может быть, даже и воду.

Кресс подумала, что этот план ничем не хуже любого другого, вот только впервые за все это время она услышала в голосе Торна нотки сомнения. Он всего лишь предполагал. Ом понятия не имел, где они находятся и куда стоит идти, чтобы добраться до цивилизации. Каждый новый шаг мог уводить их все дальше и дальше от безопасности.

Но нужно было принять решение.

Вместе они поднялись на следующую дюну. Дневная жара понемногу отступала, и легкий ветерок осыпал голени Кресс песком. Оказавшись на вершине, Кресс не увидела впереди ничего, кроме черной бездны. На пустыню опустилась ночь, и уже невозможно было различить даже очертания гор на горизонте. Но потом звезды понемногу стали светить все ярче и ярче, глаза привыкли к темноте, и Кресс увидела, что тьма немного отступила, а все предметы приобрели мягкие серебристые очертания.

Торн оступился, вскрикнул и, потеряв равновесие, упал на четвереньки. Трость так и осталась торчать в песке, и он чуть не напоролся на нее во время падения.

Ахнув. Кресс упала на колени рядом с ним и коснулась ладонью его спины.

— Вы в порядке?

Грубо стряхнув ее руку Торн сел на пятках. В скупом свете звезд Кресс могла разглядеть, как он стиснул челюсти и сжал кулаки.

— Капитан?

— Я в порядке, — отрезал он.

Кресс заколебалась, ее рука замерла над плечом Торна. Грудь его расширилась от медленного вдоха, а потом он напряженно, дрожащими губами выдохнул.

— Я, — начал он, медленно проговаривая слова. — Очень недоволен таким поворотом событий.

Кресс закусила губу, сгорая от сочувствия.

— Чем я могу помочь?

Торн какое-то время смотрел невидящим взглядом в сторону гор, затем покачал головой.

— Ничем. — Он потянулся назад, нащупал трость и обхватил ее пальцами. — Я справлюсь. Мне просто нужно немного привыкнуть.

Он встал на ноги и выдернул предательскую трость из песка.

— На самом деле, если бы ты предупреждала меня, когда мы поднимаемся на холм или спускаемся вниз, это бы помогло.

— Конечно. Мы уже почти на вершине… — Она резко замолчала, когда отвела взгляд от лица Торна и посмотрела наверх. Там над самым горизонтом висел яркий полумесяц. Кресс отпрянула в сторону, привычка заставляла ее найти стол или кровать, любое укрытие… но вокруг не было ничего, за чем можно было бы спрятаться от Луны. И как только первый шок отступил, Кресс осознала, что вид Луны больше не вселяет в нее такой ужас, как раньше. С Земли она казалась такой далекой. Кресс сглотнула. — …Почти на вершине этой дюны.

Торн склонил голову набок,

— В чем дело?

— Ни в чем. Просто… я увидела Луну. Только и всего.

Кресс отвела взгляд от Луны, любуясь ночным небом. Сначала она боялась, что это зрелище будет подавлять ее, но вскоре обнаружила, что в наблюдении той же самой Галактики, что и раньше, есть что-то успокаивающее. Это ведь были те же самые звезды, на которые она смотрела всю свою жизнь, просто под другим углом.

Напряжение понемногу оставляло ее: эта картинка была знакомой и привычной. Безопасной. Легкие извивы светящегося газа в космической пустоте, отливающие пурпурным и голубым. Сияние тысяч и тысяч звезд, бесчисленных, как песчинки под ногами, восхитительных, как восход солнца над Землей, который она могла наблюдать в окно спутника.

У Кресс екнуло сердце.

— Секунду. Здесь же видны созвездия! — Она обернулась кругом, пока Торн стряхивал песок с коленей.

— Что?

— Вот же — Пегас, а нон Рыбы, и… Ой! Это Андромеда!

— О чем ты… ага! — Зори воткнул трость в песок и оперся на нее. — Для навигации. — Он задумчиво потер челюсть. — Это все созвездия Северного полушария. По крайней мере Австралию можно исключить.

— Подождите. Дайте мне пару минут. Я смогу разобраться. — Кресс прижала пальцы к вискам, пытаясь вспомнить, как она смотрела на те же самые созвездия бессчетное множество раз через иллюминатор своего спутника. Она вгляделась в Андромеду, самое крупное из созвездий на небе. Его альфа, ярчайшая звезда, сверкала, подобно маяку, над горизонтом. Где находился ее спутник относительно Земли, когда она увидела эту звезду под таким углом?

Спустя мгновение у нее в голове развернулась карта звездного неба, похожая на светящуюся голограмму. Кресс словно глядела на сияющее изображение Земли, медленно крутящееся вокруг своей оси, окруженное космическими кораблями, спутниками и звездами, звездами, звездами…

— Думаю, мы в Северной Африке, — сказала она, обернувшись, и принялась разглядывать другие созвездия, которые постепенно выделялись из океана звезд. — А возможно, и в пределах Содружества, в одной из западных провинций.

Торн нахмурил брови.

— Наверное, в Сахаре.

У него поникли плечи, и Кресс успела разглядеть тот самый момент, когда Торн осознал, что нет никакой разницы, в каком полушарии они оказались: пустыня везде остается пустыней. Они все равно в ловушке.

— Но мы не можем стоять так всю ночь и глазеть на звезды, — заметил Торн и наклонился, чтобы подобрать котомку с едой. — Давай пойдем дальше к тем горам.

Кресс попыталась предложить ему руку для опоры, но Торн только слегка сжал ее и тотчас отпустил.

— Так мне сложнее держать равновесие, — сказал он и проверил длину своей трости так, чтобы не рисковать напороться на нее при каждом шаге. — Я справлюсь.

Изо всех сил стараясь скрыть разочарование, Кресс зашагала вверх по склону дюны. Когда они достигли вершины, она предупредила своего спутника о том, что сейчас начнется спуск, и они двинулись дальше.

Глава 17

Скарлет управляла космическим челноком. Она не могла сказать, сколько времени уже провела за штурвалом. Она не знала, где находилась до этого и как оказалась перед пультом управления. Но одно она знала точно — почему сейчас она находится здесь. Потому что она хотела быть здесь.

Потому что ей было необходимо находиться здесь. Если она проявит себя с лучшей стороны, вознаграждение не заставит себя ждать. От одной мысли об этом ее охватывало чувство счастья. Она была полна энтузиазма и энергии.

Поэтому летела очень быстро. И плавно. Маленький кораблик словно стал продолжением ее тела и разума, руки словно срослись со штурвалом, пальцы непринужденно порхали над клавишами пульта. Она еще никогда не управляла кораблем так хорошо с тех самых пор, как бабушка начала обучать ее водить фермерский корабль доставки. Скарлет помнила, как старая посудина вздыхала и дергалась под ее неуверенными, неопытными руками. Как она раскачивалась и подныривала, то царапая посадочным механизмом землю, то взмывая к небу, словно по волшебству, а бабушка терпеливо объясняла ей управление.

Воспоминание исчезло так же быстро, как появилось. Скарлет переключилась на управление кораблем, мгновенно позабыв, о чем только что думала. Всеми ее помыслами завладел полет, настоящая ситуация и легшая на ее плечи ответственность.

Она не обращала внимания на сверкавшие вокруг звезды. Не думала о планете, оставшейся позади.

В кресле за спиной Скарлет сидела женщина. Шипя от боли и ругаясь, она пыталась перевязать свою рану. И это волновало Скарлет, потому что она от всей души желала, чтобы эта женщина была счастлива.

Внезапно недовольное бормотание прекратилось, и женщина заговорила в полный голос. Сердце Скарлет подпрыгнуло в груди, но она быстро сообразила, что женщина говорит не с ней. Она отправляла сообщение. А потом Скарлет услышала два слова, которые повергли ее в настоящую панику: «Ваше Величество».

Эта женщина говорила с самой королевой.

Скарлет поняла, что мысли об этом должны приводить ее в ужас и трепет, хотя она не знала почему. Ей даже стало стыдно, что она слышит этот разговор. Не следовало проявлять любопытство. Она попыталась полностью игнорировать разговор, дать сознанию рассеяться и уплыть куда-то в пустоту. Она пела про себя детские песенки, о которых годами не вспоминала.

Почти сработало. Только при звуках имени любопытство все же пересилило.

Линь Зола.

— Нет, мне не удалось захватить ее. Простите меня, Ваше Величество. Я вас подвела. Да, я уже отправила последние известные координаты корабля королевской гвардии. Но мне удалось взять заложницу, Ваше Величество. Одну из ее помощниц. Может быть, она располагает информацией о том, куда Линь Зола может отправиться дальше и каковы ее планы. Я знаю, что это плохо, Ваше Величество. Я буду стараться изо всех сил, Ваше Величество. Я найду ее.

Разговор закончился, и уши Скарлет горели от стыда потому, что она подслушивала. Она заслуживала наказания.

Словно пытаясь исправить вину, Скарлет сосредоточилась па задании. Она старалась вести корабль так плавно и быстро, как не удавалось еще ни одному пилоту до нее. Думала только о том, что она должна лететь безупречно, чтобы госпожа могла гордиться ею.

Она не ощутила сверхъестественного трепета, когда вблизи показалась блестящая снежно-белая поверхность Луны, испещренная кратерами и покрытая гигантскими сверкающими куполами городов.

Городов, служивших домом для огромного множества незнакомцев.

Один из них когда-то был домом и для него.

Скарлет вздрогнула от неожиданной мысли. Она не понимала, что эта фраза означает. Она не могла вспомнить, кем был этот загадочный «он».

Но именно с этой планеты он прилетел к ней.

Усилием воли Скарлет заставила голосок, нашептывающий ей эти странные мысли, замолчать. Она очень боялась, что госпожа почувствует ее душевное смятение, а ей не хотелось этого. Она не должна была испытывать смятения.

Скарлет прекрасно знала, где она хочет находиться. Кому она хочет служить.

Когда гигантская Луна нависла над крошечным корабликом, она не испытала никакого страха. Вскоре в обзорное окно не было видно ничего, кроме поверхности Луны.

Скарлет не замечала, что по ее щекам стекают горячие слезы и беззвучно падают ей на колени.

Глава 18

Кресс и Торну не потребовалось много времени, чтобы подстроиться друг к другу. Торн привык к движению по изменчивым пескам, наловчился пользоваться тростью и уже держался намного увереннее. Они стали двигаться быстрее. Три дюны. Пять. Десять. Вскоре Кресс догадалась, что идти по ложбинам между песчаными холмами гораздо легче. Она стала выбирать зигзагообразную, более длинную, но зато не такую утомительную дорогу.

Пока Кресс шагала, узлы полотенец вокруг ее ступней постепенно ослабли и между пальцами начал забиваться песок. Подошвы стало жечь, как огнем, а левую ногу грозило вот-вот свести судорогой из-за того, что при ходьбе по неровной поверхности постоянно подгибались пальцы. Мышцы страшно болели, все тело бунтовало. При каждом подъеме сводило бедра, а при спуске начинали вопить от боли икры. Дурацкие фитнес-упражнения на спутнике совершенно не подготовили Кресс к такому испытанию.

Но она не жаловалась. Только молча пыхтела, утирая капли пота со лба и висков. Стискивала зубы, терпя боль. Но не жаловалась.

По крайней мере она хотя бы могла видеть и постоянно напоминала себе об этом. По крайней мере ей не нужно было нести тяжелый узел с едой. Она видела, как Торн время от времени перекладывает узел с одного натруженного плеча на другое, но он тоже не жаловался.

Когда они выходили на ровную площадку, Кресс закрывала глаза, чтобы проверить, как долго она сможет двигаться на ощупь. Почти сразу же у нее начала кружиться голова. Где-то в самом низу спины зарождалась паника. Очень скоро это чувство разрасталось и поднималось вверх до самой макушки, и Кресс при каждом шаге думала только о том, что сейчас упадет ничком и врежется лицом прямо в песок.

Когда она попыталась провести свой странный эксперимент в четвертый раз, Торн спросил, почему они стали идти медленнее. Больше Кресс не пробовала закрывать глаза.

— Тебе не нужно передохнуть? — спросил Торн несколько часов спустя.

— Н-нет, — выдохнула она. Ее легкие жгло пламенем. — Мы почти поднялись на вершину дюны.

— Уверена? Если ты отключишься от переутомления, никому от этого не станет легче.

Она с облегчением вздохнула, когда они оказались наверху, но потом ее охватил ужас. Кресс сама не знала, почему ей казалось, что эта дюна чем-то отличается от дюжин тех, что они уже пересекли. Как она могла считать ее последней в этой пустыне только потому, что уже больше не могла двигаться дальше?

Конечно же, это был не конец. Весь мир словно состоял из дюн, морей песка и бескрайней, необозримой пустоты.

— В самом деле, давай передохнем.

Торн положил на песок свою ношу и воткнул трость рядом. Какое-то время он повозился с котомкой, развязывая узлы, а затем вручил Кресс бутылку воды и взял еще одну для себя.

— Не стоит ли нам поделить ее на части? — спросила Кресс.

Торн покачал головой.

— Лучше всего пить, когда испытываешь жажду, и просто стараться потеть как можно меньше. Так нашему организму будет легче избежать обезвоживания, даже если запасы питья закончатся. И лучше не есть до тех пор, пока мы не найдем источник воды. Для пищеварения требуется много жидкости.

— Хорошо. Я совсем не голодна. — Это была правда: от жары у нее совершенно пропал аппетит.

Выпив столько воды, сколько смогла, Кресс передала бутылку Торну и помечтала о том, как хорошо было бы рухнуть прямо на песок и уснуть. Но она не осмелилась этого сделать: ей бы не хватило сил подняться на ноги вновь. Когда Торн поднял котомку, она двинулась за ним безо всяких вопросов.

— Как думаешь, что сейчас происходит на твоем корабле? — спросила Кресс, пока они спускались по дюне. Этот вопрос уже много часов крутился у нее в голове, и, только выпив воды и немного набравшись сил, она осмелела настолько, чтобы задать его. — Могли ли госпожа Сибил…

— У них все в порядке, — сказал Торн с непререкаемой уверенностью. — Я искренне сочувствую каждому, кто осмелится пойти против Волка. А Зола сделана из намного более крепкого материала, чем кажется на первый взгляд. — Он замолчал и искренне расхохотался. Звук его смеха эхом разнесся по безмолвной ночной пустыне. — И в буквальном смысле это тоже верно.

— Волк. Это, наверное, тот второй парень с корабля?

— Ага. А Скарлет — это его… Ну, я не знаю, как там у них это называется, но он просто с ума по ней сходит.

И Скарлет тоже девушка не робкого десятка. Эта ведьма понятия не имеет, во что она ввязалась.

Кресс надеялась, что он прав. Ведь госпожа Сибил обнаружила их из-за нее, и чувство вины разъедало ее до самых костей.

— Так все-таки каким образом девушка, рожденная на Луне, оказалась на спутнике и переметнулась на сторону Земли?

Кресс наморщила нос.

— Ну… когда родители выяснили, что я родилась пустышкой, они сдали меня согласно закону о казни детей-пустышек. Но госпожа спасла меня и вырастила вместе с другими пустышками, которых она тоже подобрала. На самом деле мы были нужны ей для разного рода экспериментов, но в то время госпожа не говорила мне об этом. Мы жили в пустом лавовом туннеле, переоборудованном в пансион, под круглосуточным наблюдением камер, транслирующих записи в коммуникационную систему Луны. Там жилось тесновато, но не так уж плохо. У нас были свои портскрины и нетскрины, так что мы не были отрезаны от окружающего мира. Спустя какое-то время я преуспела во взламывании коммуникационных систем, но относилась к этому просто как к глупому детскому развлечению. Нам всем было интересно, как учатся дети в обычных школах, так что я взламывала школьные архивы и загружала учебники.

Кресс покосилась на Луну, которая теперь находилась так далеко. Ей даже не верилось, что она там родилась.

— Потом как-то раз один из старших мальчиков, Джулиан, спросил меня, смогу ли я найти его родителей. Мне понадобилась пара дней, но в итоге я их нашла. Они жили в строевом куполе, оба живые-здоровые, и у них было еще двое детей младше Джулиана. Потом мы стали придумывать, как отправить им сообщение и рассказать о том, что их старший сын жив. Он думал, узнай они о том, что он не убит, сразу придут за ним. Мы так увлеклись этой идеей! Мы искренне думали, что сможем отыскать свои семьи. Что нас спасут. — Она резко вдохнула, сдерживая рыдание. — Это было очень наивно с нашей стороны. На следующий день пришла госпожа и забрала Джулиана с собой, а потом сотрудники постепенно убрали все оборудование, и мы больше не могли выходить в Интернет. И больше мы никогда не видели Джулиана. Думаю… Думаю, что его родители связались с властями, когда получили его сообщение. Его наверняка убили в назидание остальным и в подтверждение того, что закон о детях-пустышках соблюдается неукоснительно.

Кресс задумчиво провела рукой по волосам и вздрогнула от удивления, когда короткие пряди быстро выскользнули из пальцев.

— После этого госпожа Сибил относилась ко мне более внимательно. Иногда она даже забирала меня из пещер наверх, под купола, и давала мне разные задания. Например, изменить пароль системы радиовещания. Перехватить интернет-сообщения. Запрограммировать систему с искусственным интеллектом, отслеживающую информацию по специальным вербальным ключам, и перенаправлять информацию на отдельные аккаунты. Поначалу мне даже нравилось. Госпожа была добра ко мне, и я иногда могла выбираться из лавовых пещер, чтобы посмотреть город. Мне казалось, что я становлюсь ее любимицей, и если я буду делать все, о чем меня просят, уже не будет иметь значения, что я — пустышка. Думала, что мне позволят ходить в школу и стать такой же, как все остальные жители Луны.

В один прекрасный день Сибил попросила меня взломать канал переговоров между парой европейских дипломатов, а я сказала ей, что сигнал слишком слаб. Мне нужно было находиться ближе к Земле и для работы требовалось лучшее соединение с сетью и продвинутое оборудование…

Кресс покачала головой, вспоминая о том, что сама объяснила Сибил, как лучше обустроить темницу для ее «юного дарования». Она практически придумала ее сама для себя.

— Спустя несколько месяцев госпожа приехала за мной и сказала, что мы отправляемся в путешествие. Мы сели в космический челнок, и я просто места себе не находила от радости. Я думала, что мы полетим на Артемизию, меня представят королеве иона объявит мне помилование. Теперь это все выглядит так глупо. Даже когда мы улетели с Луны и я увидела, что мы приближаемся к Земле, то все равно придумала себе сказку. Решила, ладно, жители Луны все равно не способны принять меня такой, но госпожа знает, что с землянами не будет никаких проблем. Поэтому она решила, что лучше отправить меня на Землю. Мы летели долгие часы, и под конец путешествия меня уже трясло от возбуждения: я придумала, что госпожа отдаст меня какой-нибудь милой земной паре и они примут меня как родную, что живут они в огромном доме-дереве. Сама не знаю, почему поселила их в дереве, ведь я и деревьев-то никогда не видела… — Она нахмурилась. — Кстати говоря, до сих пор.

После короткой паузы Торн продолжил за нее:

— И тогда она отвезла тебя на спутник, и ты стала королевским программистом.

— Программистом, хакером, шпионкой… Почему-то я не переставала верить в то, что, если буду делать все, о чем попросят, когда-нибудь меня выпустят на волю.

— И сколько времени прошло, прежде чем ты решила спасать землян вместо того, чтобы шпионить за ними?

— Не знаю. Меня всегда восхищала Земля. Я читала земные новости и смотрела ваши фильмы. Я почувствовала свою связь с людьми, живущими там, внизу… точнее, здесь. С народом Луны я никогда не ощущала такой связи. — Она заломила руки. — И вот я стала представлять себе, что выступаю в роли секретного хранителя и моя обязанность — защитить людей Земли от Леваны.

К ее облегчению, Торн не рассмеялся. Он долго ничего не говорил, и Кресс пыталась угадать, что скрывается за этим молчанием — удивление или сочувствие. Может быть, он вообще решил, что все ее фантазии — детский лепет.

Наконец Торн произнес:

— Будь я на твоем месте, я разведал бы что-нибудь скандальное о пилоте какого-нибудь скоростного космического корабля и шантажировал бы его, вынуждая забрать меня со спутника. Вряд ли я бы стал пытаться спасти императора.

Хотя он выглядел вполне серьезно, Кресс невольно разулыбалась.

— Нет, стал бы. Ты поступил бы точно так же, поскольку прекрасно понимаешь: угроза, которую представляет собой Левана для всей Земли, намного больше и важнее, чем моя или твоя жизнь… важнее всего на свете.

Но капитан только покачал головой.

— Это очень хорошие и здравые слова, Кресс. Но поверь мне: я бы прибег к шантажу.

Глава 19

Кай сдул со лба челку и внимательно посмотрел на голограмму, парившую над конференц-столом. Она вызывала у него смесь восторга с ужасом, Он едва сдерживал нервный смех — не потому, что это все было очень весело, а потому, что никакой другой реакции и быть не могло.

Голограмма представляла собой миниатюрную копию планеты Земля. И вокруг нее горели сотни крошечных желтых огоньков, многие из которых скопились над самыми густонаселенными мегаполисами Земли.

Сотни маленьких космических кораблей.

Их окружили со всех сторон.

— И они все с Луны? — спросил он. — Это точно?

— Без малейшего сомнения, — подтвердил премьер-министр Европы Бромстэд. Сейчас его лицо высвечивалось рядом с лицами других европейских лидеров на большом нетскрине. — И что поражает больше всего, не было обнаружено никаких признаков их приближения. Словно они все… просто выпрыгнули из пустоты прямо в десятке тысяч километров у нас над головами.

— Или, — начала королева Великобритании Камилла, — что они находились там все это время, а мы просто не могли их обнаружить. Разве нам не приходилось годами слушать о том, что лунные корабли тайно проникают в нашу атмосферу, обходя все наши защитные и поисковые системы?

— Неужели сейчас имеет значение, как давно они здесь находятся или каким образом сюда попали? — спросил Варгас, президент Американской Республики. — Им иное — то, что сейчас они здесь, и это серьезная угроза.

Кай зажмурился, пытаясь сохранить самообладание.

— Но почему? Ведь она получила все, что хочет. Зачем продолжать угрожать нам? Зачем демонстрировать свою военную активность?

— Может быть, чтобы Содружество в самый последний момент не отказалось от свадебного союза? — предположил Бромстэд.

— Но у нее нет никаких причин… — Кай вздохнул и уронил руку на спинку кресла… которое когда-то было креслом его отца. Он был слишком обеспокоен, чтобы усидеть на месте. Все министры и советники, самые высокообразованные чиновники и управленцы его страны, выглядели не менее взволнованными. — Какой вывод мы можем сделать из всего этого?

Эксперты обменялись встревоженными взглядами, и председатель правления Дешэл Хэй побарабанил пальцами по столу.

— Такое впечатление, что они пытаются нам что-то этим сказать.

— Может быть, это своего рода ответ на свадебное приглашение, — скептически пробормотал генерал-губернатор Уильямс из Австралии.

— Возможно, лучше спросить их самих? — предложил Кон Торин, озабоченно потирая лоб. — Если Луна планирует стать мирным союзником Содружества, нам придется открывать пути коммуникации.

— В самом деле, — протянула премьер-министр Африки Камин, иронично закатывая глаза. — Ведь они все это время держались с нами так открыто.

— А у вас есть идея получше?

— У меня есть, — сообщил Уильямс. — Возможно, это наш единственный шанс достойно отплатить за недавнее вторжение. Нам следует развернуть полномасштабную атаку и привлечь так много военных кораблей, как только возможно. Показать Луне, что они не могут угрожать нам по любому капризу Леваны. Если они хотят драки, они ее получат.

— Война? — переспросила Камин. — Вы предлагаете нам развязать войну?

— Они развязали ее сами. А я предлагаю ее завершить.

Камин фыркнула.

— И вы считаете, что наши вооруженные силы достаточно подготовлены к борьбе с лунным флотом. Мы не имеем ни малейшего представления о том, какими видами оружия они располагают. А недавняя атака доказала, что они не планируют использовать ни одной из известных нам стратегий. Они совершенно непредсказуемы, и как бы ни было неприятно признавать это, но уровень подготовки наших вооруженных сил за годы мира сильно опустился. Численность упала, к космическим боям готовы считаные единицы…

— Согласна с Австралией, — подхватила королева Камилла. — Возможно, сейчас — единственный шанс застать их врасплох.

— Врасплох? — пролаял президент Варгас. — Они окружили нас! Что, если это продуманная провокация? Что, если вся эта суета вокруг свадьбы — чушь, спланированная с целью отвлечь нас, пока их корабли будут спокойно размещаться на позициях?

Кай впился руками в кресло с такой силой, что костяшки пальцев побелели.

— Альянс — это не чушь, и никто не станет развязывать войну?

Камилла ухмыльнулась.

— Ах да. Я совсем позабыла о том, что юный император чрезвычайно сведущ во всех подобных вопросах.

У Кая кровь закипела в жилах.

— Эта голограмма показывает, что, хотя лунные корабли и окружили Землю, они остаются вне воздушных границ Содружества. Это правильно?

— Пока да, — подтвердил генерал-губернатор Уильямс.

— Вот именно. А следовательно, эти корабли пока не нарушают условий мирного договора, установленного с Луной. Я не говорю о том, что Левана не провоцирует нас или не пытается запугать, но с нашей стороны было бы глупо идти на опрометчивые шаги, не продумав какую-либо стратегию.

Уильямс покачал головой.

— К тому моменту, как мы продумаем стратегию, наши государства могут быть уже стерты с лица земли.

— Прекрасно. — Кай сгорбился над креслом. — Согласно Бременскому договору, для того, чтобы осуществить военные действия против какого-либо политического субъекта, при голосовании требуется согласие большинства. Те, кто выступает за атаку на лунные корабли, скажите «за».

— «За», — хором произнесли Уильямс и Камилла. Остальные трое молчали, но по их напряженным лицам можно было с легкостью сказать, что никто из них не рад такому повороту событий.

— Предложение отклонено.

— В таком случае что вы предлагаете делать? — спросила королева Камилла.

— Сейчас во дворце находится представитель лунной делегации, — сообщил Кай, поморщившись от отвращения к самому себе. — Я переговорю с ним. Может быть, удастся разобраться и том, что происходит. Все переговоры по поводу Альянса осуществляются только между Луной и Содружеством, так что позвольте мне уладить все лично.

И он отключил связь, пока остальные политические лидеры не опомнились и не успели что-то возразить. Кроме того, ему не хотелось, чтобы остальные заметили, насколько он обескуражен. Ведь он никогда не знал, о чем Левана думает или что она хочет сделать в дальнейшем. Он потакал каждому ее капризу, и тем не менее она решила выкинуть подобный фокус безо всяких объяснимых причин, если только не намеревалась поставить все Содружество на уши. И, как ни крути, больше всего Кая огорчала мысль о том, что атаковать эти корабли и впрямь было единственно верным решением.

Но если разгорится война, на создание Альянса не останется никаких шансов, а значит. Земля так и не получит долгожданного антидота к летумозису.

Император обвел взглядом членов правления — женщин и мужчин, сидящих вокруг голограммы.

— Спасибо. — Его голос прозвучал почти спокойно. — Пожалуй, на этом все.

— Ваше Величество. — Наинси въехала в переговорный зал, как только дверь за последним советником захлопнулась. — Через шесть минут у вас назначена встреча с Ташми-цзе.

Кай стиснул зубы, едва не застонав от досады.

— Дай-ка догадаюсь. На сегодня у нас запланировано обсуждение скатертей и салфеток.

— Кажется, ресторанной обслуги. Ваше Величество.

— Ага, точно. Давно мечтал интересно провести время. — Он пристегнул портскрин к поясу. — Сообщите ей, что я уже выхожу.

— Благодарю вас, что согласились встретиться здесь, Ваше Величество. — Ташми Прия склонила голову. — Я подумала, что свежий воздух поможет нам сосредоточиться на некоторых важных решениях относительно церемонии.

Кай грустно улыбнулся.

— Какой дипломатичный способ пожурить меня за то, что я не слишком серьезно подхожу к организации церемонии. Что, возможно, вы правы. — Он сунул руки в карманы, наслаждаясь приятным ощущением прохладного ветра на лице. Он все еще не успокоился после напряженного разговора с политиками. — И здесь действительно очень приятно и свежо. У меня такое чувство, что я месяц не выходил из кабинета.

— Уверена, что запись видеонаблюдения дворцовой охраны это подтвердит.

Они прошли мимо прудика с карпами-кои, затененного свисающими ветками плакучих ив. Сады вокруг были расчищены и перекопаны — готовились к новым посадкам осеннего сезона. Вдыхая запах свежей почвы, Кай изумился: несмотря ни на что, жизнь во дворце продолжалась, так же как и в городе, в Содружестве и на всей Земле. Все шло своим чередом, и только он один обрек себя на добровольное заключение в собственном кабинете и выворачивал мозги наизнанку, пытаясь придумать, как спасти и защитить их всех.

— Ваше Величество?

Кай вздрогнул от неожиданности.

— Да. Прошу прощения. — Он махнул рукой в сторону простой каменной скамьи. — Присядем?

Прия одернула свое шикарное сари и села. У каменного бережка пруда гут же заплескались золотые и апельсиново-оранжевые рыбы в надежде поживиться вкусненьким.

— Я хотела обсудить с вами вопрос о наемных работниках, необходимых для надлежащего проведения церемонии. Хотя эта идея вряд ли придется по вкусу Ее Лунному Величеству, я считаю, что окончательное решение должно быть за вами.

— Наемные работники?

— Да, кухонная обслуга, лакеи, церемониймейстеры, флористы…

Кай поправил воротничок рубашки.

— А, точно. Продолжайте.

— Я подумала, что было бы неплохо укомплектовать штат обслуживающего персонала и людьми, и андроидами.

Он покачал головой.

— Левана на это не согласится.

— Да. Именно поэтому предлагаю использовать эскорт-дроидов, которых она не сможет распознать.

Кай остолбенел.

— Эскорт-дроидов?

— Мы будем использовать только самые реалистичные модели высшего класса. Можно даже разместить спецзаказ на фигуры с ярко выраженными человеческими чертами — изъяны фигур, натуральные волосы и цвета глаз, всевозможные типы телосложения и структура костей, близкая к натуральной, Я лично прослежу за тем, чтобы были отобраны андроиды, не привлекающие внимания.

Кай открыл рот, собираясь что-то возразить, но замолчал. Эскорт-дроидов проектировали для развлечений. Если Левана поймет, что они участвовали в свадебной церемонии, это станет страшным оскорблением.

Но…

— Им нельзя промыть мозги.

Прия на мгновение замолчала, а потом продолжила:

— Мы могли бы использовать их для видеозаписи всех церемоний на тот случай, если Ее Величество с гостями замыслят что-нибудь… неподобающее.

— Левана снова настояла на том, чтобы ничего не снимали?

Королева ненавидела, когда ее записывали на видео, и уже раньше требовала, чтобы на ежегодном балу, где она выступала в качестве почетной гостьи, не велись никакие съемки.

— Нет, Ваше Величество, королева понимает, что это важное мероприятие нужно транслировать по всему миру. Она не высказала никаких возражений на этот счет,

Он облегченно выдохнул.

— Однако благодаря андроидам мы будем располагать глазами повсюду. — Прия пожала плечами. — Надеюсь, что эта предосторожность окажется излишней, но тем не менее.

Кай повозился с манжетой рубашки. Бесспорно, идея хороша. Самые могущественные люди Земли будут присутствовать на этой церемонии, и Леване выпадала опасная возможность использовать свои чары. Обзавестись надежным персоналом, не поддающимся лунным чарам, — это неплохая подстраховка.

Но Левана ненавидела андроидов. Если она каким-то образом узнает об этой хитрости, то будет вне себя, а Каю хотелось избежать лишних конфликтов.

— Спасибо за отличное предложение, — сказал он. — Когда потребуется окончательный ответ?

— К концу недели. Если мы хотим, чтобы заказ был выполнен в срок.

— Я сообщу вам.

— Спасибо, Ваше Величество. Я хотела сообщить вам еще одну приятную новость.

— Какую?

— Ее Величество отказывается снимать вуаль во время видеозаписи, поэтому в ходе коронации и свадебной церемонии королева будет под покрывалом. — Подавшись вперед, Прия слегка похлопала Кая по руке. — А это значит, что вам не придется целовать ее.

Он невольно расхохотался. С одной стороны, эта новость действительно была приятной, но с другой… Кай подумал о том, что в конце концов ему все же придется целовать Левану. От одной мысли об этом его чуть не стошнило.

— Спасибо, Ташми-цзе. Это и вправду не может не радовать.

Ее лицо смягчилось.

— Могу я говорить с вами открыто, Ваше Величество?

— Конечно же.

Прия сложила руки на коленях и переплела пальцы.

— Я не хочу переходить профессиональные границы, но дело в том, что у меня есть сын. Он всего на год старше вас.

Кай сглотнул, неожиданно почувствовав укол вины. Он никогда не задумывался о том, что делает эта женщина после того, как выходит за стены дворца. Ему даже в голову не приходило, что у нее может быть своя семья.

— И недавно я представила себе, каково бы ему было на вашем месте, — продолжила Прия, глядя на ветви плакучей ивы. Листья уже пожелтели, и при порывах ветра некоторые из них, кувыркаясь, отправлялись в пруд. — Какой тяжелой ношей все это ложится на молодого человека, вынужденного принимать такую огромную ответственность, выносить судьбоносные решения. — Она глубоко вздохнула, словно пожалев о своих словах еще до того, как произнесла их. — И, как мать, я очень за вас волнуюсь.

Кай посмотрел ей в глаза, и его сердце ушло в пятки.

— Большое спасибо, — сказал он. — Но вам не стоит волноваться. Я стараюсь делать все, что от меня зависит.

Она нежно улыбнулась.

— Конечно же, Баше Величество. Но за те двенадцать дней, что я планирую эту свадьбу, я заметила, что вы успели повзрослеть на годы. Мне больно думать о том, какой тяжелой станет ваша жизнь после свадьбы.

— Но у меня еще останется Торин. И кабинет министров, и наместники в провинциях… Я не одинок.

Говоря это, он чувствовал вкус лжи на губах.

Но он ведь и вправду не одинок. Или нет?.. Беспокойство железной лапой сдавило ему горло. Конечно же, он не одинок. С ним все его государство, и все люди во дворце, и…

Никого.

Никто не мог по-настоящему понять, чем он рисковал, на какие жертвы шел. Конечно, Торин был достаточно умен, чтобы осознавать это, но, в конце концов, по вечерам он возвращался в свой собственный дом. К тому же Кай не поставил его в известность, что они с Наинси разыскивают принцессу Селену. Он никогда не признался бы Торину, что еще надеется на то, что с Золой все в порядке. И он никогда не признался бы ни единой живой душе в том, что ужасно боится и ежеминутно переживает из-за того, что совершает страшную ошибку.

— Прошу прощения, Ваше Величество, — отвлекла его Прия. — Я понадеялась, что это не будет нарушением этикета, если и позволю себе один материнский совет.

Кай прижал мальцы к холодной поверхности камня.

— Может быть, совет мне и не помешает.

Прия поправила сари на плече, сверкнув на солнце золотым шитьем.

— Постарайтесь найти что-нибудь, что сделает вас счастливым. Ваша жизнь не станет проще, когда Левана официально сделается вашей женой. Если найдется хоть какая-то мелочь, приносящая вам радость, или надежда, что когда-нибудь все наладится, тогда, возможно, это сможет вас под держать. Иначе, как мне кажется, королеве слишком легко достанется победа.

— И что бы вы предложили?

Прия пожала плечами.

— Может быть, этот сад — неплохое место для начала?

Проследив взглядом за движением ее руки, Кай увидел стебли бамбука, клонящиеся над каменными оградами, мириады лилий, слегка поблекших после долгой летней жары, ярких рыбок, шныряющих под водой и ничего не подозревающих о драме, которая разыгрывалась над их маленьким прудиком. Все это было прекрасно, но…

— Мне не удалось вас убедить, — заметила Прия.

Он натянуто улыбнулся.

— Совет очень хороший. Просто я сам не знаю есть ли у меня силы хоть на какое-то счастье.

Прия выслушала его ответ печально, но без удивления.

— Прошу вас, подумайте об этом. Вы заслуживаете отдыха хотя бы время от времени. Мы все заслуживаем, но вы — больше, чем кто-либо другой.

Он пожал плечами без особого энтузиазма.

— Я подумаю об этом.

— Это все, о чем я могу просить. — Прия встала, и Кай тоже поднялся с места. — Спасибо, что нашли для меня время. Сообщите мне о вашем решении по поводу эскорт-дроидов.

Кай дождался, пока она скроется в дверях дворца, и снова опустился на скамью. Хрупкий золотой листок спланировал ему на колени, он поднял его и принялся задумчиво вертеть между пальцами.

В просьбе Прии был определенный смысл. Крупица счастья, малейший намек на надежду — иногда уже этого хватает, чтобы сохранить рассудок в пору несчастий. Но такую просьбу было легче высказать, чем исполнить.

У него было чего ожидать и на что надеяться. Увидеть подпись Леваны на Бременском соглашении. Получить антидот от летумозиса и избавить планеты от бича пандемии.

Но все эти надежды подразумевали жизнь с Леваной — жизнь, в которой уже не будет Золы, чтобы отвлечь его. Хотя следует признать, эта жизнь может оказаться намного короче, чем он рассчитывает. Жутковатая мысль, но преждевременная кончина избавит его от необходимости танцевать сотни ужасных танцев на балах в объятиях Леваны.

Вздохнув, Кай снова подумал о Золе. Последние дни он не мог выкинуть ее из головы, наверное, потому, что ее имя значилось почти в каждом газетном заголовке, кричало из каждого новостного выпуска. Та самая девушка, которую он пригласил на бал. Та самая с которой ему хотелось танцевать.

Он вспомнил о том, как увидел ее на верхушке лестничного пролета, насквозь промокшую от дождя.

В тот момент он заметил, что Зола надела подаренные им перчатки. Кай невольно улыбнулся. Скорее всего, Прия имела в виду совсем не это, но вот оно — самая желанная и безнадежная ситуация в его жизни. Его отношения с Золой, если их вообще можно было так назвать, — ускользающие из рук, как мираж, полные сладкой печали.

Все могло сложиться по-другому. Возможно, если бы он не решил жениться на Леване… если бы ему представился шанс задать Золе вопрос, давно мучивший его: все ли было обманом? Собиралась ли она рассказать ему правду?

И тогда, вероятно, он смог бы представлять себе будущее, в котором они встретятся и начнут все сначала.

Но сейчас помолвка была куда реальнее всего остального, а Зола…

Зола.

Он вскочил со скамьи, едва не раскрошив в руке листок.

Зола разыскивала принцессу Селену. А может быть, даже нашла ее.

Эта мысль тесно переплеталась с волновавшими его вопросами. Какие мотивы стояли за всеми поступками Золы и что она делает сейчас? Как поведут себя жители Луны, когда принцесса Селена вернется? Каким человеком она стала? Хотела ли она сама вернуться на трон?

Несмотря на подозрения, глодавшие его, как червяки яблоко, Кай искренне верил, что Селена жива

Он считал ее истинной наследницей лунного трона и полагал, что ей хватит сил свергнуть Левану. Зола, самый оптимистичный и изобретательный человек из всех, кого он встречал в жизни, наверняка воспользуется шансом разыскать ее, сохранить ей жизнь и заявить о ней всему миру.

Это была очень хрупкая надежда, но самая лучшая из всех, на какие он был сейчас способен.

Глава 20

Кресс проснулась от неведомого прежде разнообразия ощущений. Ноги ныли от боли, подошвы жгло как огнем. Груда песка, в которую они закопались, чтобы не замерзнуть, давила на нее всем весом. Кожу головы слегка покалывало от непривычной легкости. Кожа на теле пересохла и чесалась, губы растрескались.

Торн ерзал рядом, двигаясь осторожно и медленно, чтобы не сместить кусок парашюта, который они натянули над собой для защиты от песка. Мелкие песчинки во рту и носу Кресс говорили о том, что эта мера оказалась не очень эффективной. Песок был повсюду: он забился под ногти, в уголки рта, в волосы и уши. Она попыталась протереть глаза, но их тут же пронзила резкая боль.

— Замри. — Торн положил руку ей на плечо. — Возможно, на брезенте собралось немного росы. Нельзя, чтобы она пропала без толку.

— Росы?

— Воды, которая собирается на земле по утрам.

Кресс прекрасно знала, что такое роса, но ей казалось глупым рассчитывать на то, что она бывает в пустыне. Тем не менее воздух был почти влажным, и она не стала спорить, когда Торн проинструктировал ее, как взять брезент за углы и приподнять их, собрав таким образом всю влагу в самом центре.

Выбравшись из укрытия, они обнаружили полглотка воды, слегка замутненной от песка, который надуло на брезент в течение ночи. Кресс описала эту сомнительную находку Торну, и тот разочарованно нахмурился, но затем он пожал плечами.

— По крайней мере у нас еще полно воды со спутника.

Полно — это были последние две бутылки.

Кресс посмотрела на светлеющий горизонт. После марафона, занявшего почти всю ночь, они проспали не больше пары часов. Ноги болели так, что она боялась, что упадет и не поднимется, если попытается сделать еще хоть шаг. Посмотрев вдаль, Кресс совсем приуныла. Казалось, они совершенно не приблизились к цели и не сдвинулись ни на метр с прошлого вечера.

— Как твои глаза? — спросила она.

— Раньше мне говорили, что они просто дивные, но я предоставляю тебе решать самой.

Зардевшись от смущения, Кресс повернулась к нему. Торн скрестил руки на груди с легкомысленной улыбкой, но она чувствовала некоторое напряжение. Она понимала, что и беззаботность в его голосе была напускной. За его бесшабашным поведением скрывалась лежавшая на сердце тяжесть.

— Не могу с этим поспорить, — пробормотала она. Хотя ей тут же захотелось вползти назад под брезент и спрятать свое смущение, оно того стоило: улыбка Торна стала чуть более искренней.

Они собрали свою импровизированную палатку, выпили немного воды и перевязали полотенца на ногах Кресс. Ночная роса стремительно испарялась, и становилось все жарче. Прежде чем завязать котомку, Торн вытряс оттуда одну из простыней и велел Кресс накинуть ее на себя, как балахон, а потом расправил свою собственную простыню и смастерил для себя подобие накидки с капюшоном.

— У тебя голова покрыта? — спросил он, водя ногой по песку в поисках металлической палки, служившей ему тростью. Кресс попыталась как можно лучше скопировать его накидку и ответила утвердительно. — Прекрасно. Иначе ты скоро поджаришься, как бекон. А это поможет, по крайней мере, на некоторое время.

Кресс возилась с неудобной громоздкой простыней, одновременно пытаясь вести Торна вверх по дюне. Она совершенно не восстановилась, и ноги онемели от ходьбы. Все тело пульсировало от боли.

Они не прошли и четырех дюн, когда Кресс оступилась и рухнула на колени. Торн остановился и уперся пятками в песок, сохраняя равновесие.

— Кресс?

— Я в порядке, — ответила она, поднимаясь на ноги и стряхивая песок с коленей. — Просто немного выдохлась. Я ведь не привыкла к подобным нагрузкам.

Руки Торна замерли в воздухе, словно он собирался помочь ей подняться, но Кресс заметила это слишком поздно.

Он медленно опустил руки.

— Ты можешь идти дальше?

— Да. Мне просто нужно войти в ритм. — Она надеялась, что не врет и ее ноги не останутся на весь день такими же вареными макаронинами, как сейчас.

— Мы будем идти до тех пор, пока не станет слишком жарко. Потом передохнем. Мы ведь не хотим выложиться полностью, особенно под палящим солнцем.

Кресс двинулась вниз по склону дюны, подсчитывая шаги, чтобы как-то убить время.

Десять шагов.

Двадцать пять.

Пятьдесят.

Песок разогрелся и стал обжигать подошвы даже через слой полотенец. Взошло солнце.

Воображение Кресс крутилось вокруг самых ее любимых фантазий: пытаясь отвлечься, она представляла себя то потерпевшей кораблекрушение пираткой второй эры, то атлеткой, готовящейся к марафону по жарким странам, то андроидом, лишенным чувства усталости, который мог переставлять ноги снова, и снова, и снова…

Но мечты становились все более и более зыбкими, их вытесняла реальность — болью, неудобством и жаждой.

Кресс стала надеяться, что Торн вот-вот разрешит сделать привал и передохнуть, но он молчал. Они продолжали ковылять дальше. Торн был прав насчет простыней: они спасали от укусов безжалостного солнца, а выделявшийся пот немного охлаждал кожу. Кресс продолжила считать шаги. Капли пота медленно стекали под коленями. Ужасаясь собственным мыслям, Кресс порадовалась про себя, что Торн не видит ее в таком состоянии.

Он тоже не был неуязвим для испытаний пустыни. Его лицо раскраснелось, волосы свалялись под капюшоном, а по щекам, покрытым щетиной, стекали пот и грязь.

Когда стало жарче, Торн подговорил Кресс допить воду, которую они открыли утром. С удовольствием сделав это, она запоздало поняла, что он сам не выпил ни капли. Ей все еще хотелось пить, но впереди был целый день, а оставалась всего одна бутылка. Хотя

Торн и сказал ей, что они не станут ограничивать себя, пока вода еще остается, она не станет просить добавки, если он сам не будет пить.

Она принялась напевать, чтобы скоротать время. Одну за другой она мурлыкала себе мод нос все любимые песни из своей коллекции, какие могла вспомнить. Знакомые мелодии хорошо отвлекали ее. На какое-то время идти стало легче.

— Вот эта красивая.

Она замолчала и только через несколько секунд поняла, что Торн имел в виду песню, которую она сейчас пела. Кресс не сразу вспомнила, как она называется.

— Спасибо, — нерешительно ответила она. Она никогда и ни перед кем ее не пела — и ее никогда не хвалили за это. — Это популярная на Луне колыбельная. Я думала, что меня назвали в ее честь, пока не узнала, насколько распространено мое имя^[9].

Она пропела первую строчку:

— В темном небе показался лунный диск золотой, солнце на закате провожаем песенкой простой…

Посмотрев на Торна, Кресс увидела, что на его губах играет улыбка.

— Мама пела тебе колыбельные?

— Нет, что ты! Если ты — пустышка, это становится понятно прямо с рождения. Мне было всего несколько дней, когда родители от меня отказались. Я совсем их не помню.

Улыбка исчезла с ее лица, а Торн надолго умолк.

— Думаю, тебе не стоит сейчас петь, — наконец произнес он. — А то у тебя рот пересохнет.

— Ой. — Кресс сжала губы и коснулась кончиками пальцев плеча Торна — это значило, что они начинают спуск по склону дюны. Кожу у нее саднило от жары, несмотря на простыню. Но ее подбодряла мысль о том, что приближался полдень, а поскольку а это время температура поднималась выше всего, Торн обещал, что они устроят привал

— Ладно, — проскрипел Торн таким голосом, будто слова выскребли у пего из горла. — Пожалуй, хватит. Давай передохнем до тех пор, пока не станет чуть прохладнее,

Кресс застонала от облегчения. Она могла бы идти целый день, если бы он попросил ее об этом, но сейчас была просто счастлива оттого, что он не стал этого делать.

— Ты не видишь никакой тени? Или места, которое может оказаться в тени, как только солнце перейдет зенит?

Прищурившись, Кресс оглядела гряду дюн. Хотя кое-где за вершинами встречалась тень, она была временной: солнце проникало всюду. Однако чуть поодаль виднелась крупная дюна, которая вскоре отбросит тень, и это было лучшим вариантом из всех доступных.

— Сюда, — позвала она. Перспектива скорого отдыха придавала ей сил.

Как только они пересекли еще один холм, Кресс увидела что-то в отдалении. Она ахнула и схватила Торна за руку.

— Что там?

Она, разинув рот, смотрела на восхитительную картинку, не находя слов, чтобы описать ее. Голубое и зеленое, яркий контраст с оранжевой пустыней. — Вода… и деревья!

— Оазис?

— Да! Это точно он!

Ее охватил восторг. Она задрожала от предвкушения тени, воды и отдыха.

— Пойдем, он совсем недалеко! — И она бросилась вперед по песку с новыми силами.

— Кресс. Кресс, постой! Побереги дыхание.

— Но мы почти уже на месте!

— Кресс!

Она едва его слышала, уже представляя себе, как прохладная вода стекает по горлу. Легкий ветерок под сенью пальм. Может быть, гам даже найдется пища, какая-нибудь странная земная тропическая еда, которой она себе и представить не могла, — сочная, хрустящая и освежающая…

Но больше всего она желала рухнуть куда-нибудь в тенек, в закрытое от солнца место, и спать до тех пор, пока ночь не принесет прохладу и россыпь мерцающих звезд над головой.

Торн шагал следом, прекратив попытки остановить ее. Вскоре Кресс поняла, что это жестоко — заставлять его двигаться так быстро. Она немного сбавила шаг, стараясь не сводить глаз с озера, мерцавшего у подножия дюн.

— Кресс, ты уверена? — спросил он, переведя дух.

— Конечно! Вот он, прямо перед нами.

— Но… Кресс.

Она оглянулась на Торна.

— Что случилось? У тебя что-то болит?

Он покачал головой.

— Нет, просто… ладно. Ладно, я могу идти дальше. Давай доберемся до этого оазиса.

Просияв от счастья, она взяла его за свободную руку и повела по песку. Фантазии взяли верх над здравым смыслом и полностью вытеснили усталость Полотенца стерли ей ноги почти до мяса, щиколотки обгорели там, где их не скрывала простыня, а мозг гудел от жажды, но они уже были близко. Так близко!

И тем не менее, поскальзываясь в глубоком песке,

Кресс заметила, что оазис не приближается. Он все время висел под горизонтом, словно эта сверкающая вода и деревья отступали от нее с каждым новым шагом.

Она отчаянно бросилась вперед. Дистанция была велика, но преодолима. Скоро они придут туда, если только продолжат идти. Шаг за шагом — надо только не останавливаться…

— Кресс?

— Капитан, — пропыхтела она. — Он… совсем недалеко.

— Кресс, он хоть немного приблизился?

Она оступилась и встала как вкопанная, пытаясь перевести дух.

— Что?

— Я спрашиваю, он приблизился? Деревья стали больше, чем раньше?

Прищурившись, она посмотрела на деревья, на озеро — шикарный вид! ~ и вытерла рукавом лицо. Ей было ужасно жарко, но на ткани не осталось пота.

Правда была ужасна, и Кресс не хватало сил сказать все как есть.

— Н-нет. Но это… Как…

Торн вздохнул, но не с разочарованием, а даже с некоторым облегчением.

— Кресс, это мираж. Свет играет в игры с твоими глазами.

— Но… Я ведь вижу его. Даже острова на озере, и деревья…

— Знаю. Миражи всегда кажутся настоящими, но ты видишь только то, что хочешь видеть. Это обман, Кресс. Там ничего нет.

Она как зачарованная смотрела на легкую зыбь блестящего озера, на ветви, трепещущие на ветру. Все казалось таким реальным, таким осязаемым. Она почти чувствовала запах, ощущала прикосновение прохладного ветра к коже.

Между тем ноги уже едва держали ее — от падения удерживал только страх поджариться на раскаленном песке.

— Все нормально. Многие видят миражи в пустыне.

— Но я… я даже не подозревала. Я должна была понять. Я слышала о подобном, но не… Я не думала, что это может выглядеть настолько правдоподобно.

Торн провел рукой по простыне и нащупал ее руку.

— Ты ведь не заплачешь? — В его голосе слышались нотки ласки и строгости одновременно. Плакать было запрещено: они должны были беречь каждую каплю воды.

— Нет, — шепнула она и не солгала. Не то чтобы ей не хотелось плакать, просто она не была уверена, что ее тело еще в состоянии производить слезы.

— Хорошо, тогда пойдем дальше. Найдем себе подходящую дюну, чтобы перевести дух.

Кресс с трудом оторвала взгляд от манящей картинки. Оглядев ближайшие дюны, она повела Торна к склону, обращенному на юг. Пока она шагала к вершине, тонкая струна надежды, словно поддерживавшая ее все это время, лопнула. Застонав от боли, Кресс рухнула на песок.

Торн достал из котомки простыню и парашютный брезент и разложил его на земле так, чтобы можно было сесть, не касаясь раскаленного песка, затем стянул уголки вверху, чтобы образовался навес, скрывающий их от солнечных лучей.

Он положил руку Кресс на плечи и притянул ее к себе. Она чувствовала себя такой наивной и глупой, и обманутой — пустыней, солнцем, собственными глазами. И теперь правда медленно доходила до нее.

Не было никакой воды.

Не было никаких деревьев.

Ничего, кроме бескрайних песков, жгучего солнца и изматывающего пути.

И они могут так и не дойти до конца. Ведь они не способны шагать вечно. Она сомневалась, что сможет продержаться еще один день, а кто знал, сколько им придется идти до края пустыни. За каждой дюной будто скрывалось еще три таких же, и каждый новый шаг в сторону гор словно уносил их еще дальше от цели. И они даже не знали, найдут ли в горах желанное убежище, если доберутся до них.

— Мы не погибнем здесь, — мягко и успокаивающе сказал Торн. Он будто догадывался, о чем она сейчас думает. — Я бывал в переделках и похуже, но, как видишь, до сих пор жив.

— Правда?

Он открыл рот, помолчал, но все же решил ответить.

— Ну… Я сидел в тюрьме, а там был не курорт.

Кресс поправила полотенца на ногах. Волосяные веревки больно впивались в кожу.

— В армии тоже было не очень весело, если уж на то пошло.

— Ты провел там всего пять месяцев, — пробормотала Кресс. — И большую часть этого времени — в учебных полетах.

Торн склонил голову набок.

— Откуда ты это знаешь?

— Из своих исследований, — уклончиво ответила она. Ей не хотелось признаваться, сколько времени она провела, копаясь в сто прошлом, а он и не спрашивал.

— Ладно. Возможно, это и худшая из ситуаций, в которые я попадал. Но мы все равно выживем. Мы найдем цивилизацию, свяжемся с «Рэмпионом», и они прилетят за нами. Потом мы свергнем Левану, я получу кучу денег в награду, а Содружество простит мне мои преступления, и все мы будем жить долго и счастливо, и все такое прочее.

Кресс клубочком свернулась около него, изо всех сил стараясь поверить.

— Но для начала мы должны выбраться из этой пустыни. — Он потрепал ее по плечу. В обычное время Кресс бы одурела от восторга, но сейчас она была слишком измотана. — Поверь мне, Кресс. Я вытащу нас отсюда.

Глава 21

— Вот, — сказал доктор Эрланд, отрезая концы хирургической нити. — Это все, что я могу для него сделать.

Зола облизнула губы и обнаружила, что они совсем растрескались от сухости.

— И… Он сможет…

— Остается ждать и наблюдать. Ему повезло, что пули не пронзили легкое, — тогда бы он не дожил до помощи. Но он потерял много крови. Я буду поддерживать его анестетиками день-другой. Нужно держать его на успокоительных. Солдаты Леваны спроектированы как одноразовое оружие: они очень эффективны, когда у них все в порядке со здоровьем, но генетические изменения не позволяют им долго отдыхать, даже если организму требуется время на восстановление.

Зола посмотрела на раны Волка, зашитые темно-синей ниткой: прямо по живой плоти тянулись уродливые рубцы. Грудь его усеивали и другие, старые шрамы — было очевидно, что Волк прошел через многое. Так неужели теперь, после стольких испытаний, он сдастся?

Рядом на столике стоял поднос с двумя пулями, вынутыми врачом, — они казались слишком маленькими для того, чтобы нанести такой большой урон.

— Я не могу допустить, чтобы еще кто-то погиб. — шепнула Зола в отчаянии.

Доктор, дезинфицировавший хирургические инструменты, посмотрел на нее.

— Может быть, для королевы они и одноразовые орудия, но на самом деле они вполне жизнеспособны. — Он положил скальпель и щипцы в сосуд с ярко-голубой жидкостью. — Если твой приятель сможет нормально отдохнуть, вполне возможно, что он полностью восстановится.

— Возможно, — безо всякого выражения повторила Зола. Этого было недостаточно.

Она медленно опустилась на деревянный стул рядом с постелью Волка и взяла его за руку, надеясь, что прикосновение немного ободрит его, хотя она и не надеялась заменить Скарлет.

Она зажмурилась от приступа боли и запоздалого раскаяния. Скарлет. Волк будет вне себя, когда очнется. Точнее, он будет просто раздавлен.

— А теперь вы расскажете мне, как оказались здесь в компании лунного солдата-волколака и лунного королевского гвардейца? Наверное, самое неожиданное сочетание в нашей Галактике!

Зола тяжело вздохнула. Понадобилось некоторое время, чтобы собраться с духом и мысленно вернуться к началу всей этой истории. Наконец она решилась рассказать доктору, как выследила Мишель Бенуа и как надеялась узнать больше о женщине, готовой рисковать жизнью, чтобы сберечь ее секрет. Как она разыскивала хоть какие-то свидетельства о своем прошлом: кто решился привезти ее на Землю и зачем кому-то понадобилось вкладывать столько веры в ребенка трех лет от роду, на тот момент стоявшему на пороге смерти после неудачного покушения.

Она рассказала о том, что, следуя за уликами, попала Париж, где узнала о гибели Мишель Бенуа, но зато нашла ее внучку. Скарлет… и Волка. Как они стали союзниками. Как Волк тренировал ее, обучая сражаться и использовать ментальные способности.

Рассказала о схватке, развернувшейся на борту «Рэмпиона», и о том, как Сибил Мира захватила Скарлет в плен, как остались только они с Волком… и этот гвардеец, которому ей очень хотелось доверять, которому необходимо было доверять — и тем не менее она до сих пор не знала его имени.

— Он сказал, что будет служить своей принцессе, — еле слышно сказала Зола. — Откуда-то он знал обо мне.

Эрланд взъерошил свою кудрявую шевелюру.

— Возможно, он слышал, как придворный маг Мира или сама королева говорили о вас. Нам повезло, что он предан истинной наследнице короны. Многие из приспешников Леваны с радостью убили бы вас, чтобы получить награду.

— Я прекрасно это понимаю.

Доктор пренебрежительно оскалился, словно ему не хотелось признавать, что гвардеец, несмотря ни на что, может оказаться союзником.

— А если уж зашла речь о признании вас истинной королевой…

Зола сжалась в комочек и покрепче взяла Волка за руку.

— Мисс Линь, я провел годы, разрабатывая план на тот случай, если вы к нам вернетесь. Вам следовало бы сразу обратиться за помощью ко мне.

Зола сморщила нос.

— Вот именно поэтому я так и не поступила.

— И как это понимать?

— Когда вы пришли ко мне в тюремную камеру и вывалили на меня все эти новости, как я должна была отреагировать? Ни с того ни с сего из нищей девчонки без роду и племени я превратилась в давно разыскиваемую принцессу. Вы думали, что я подскочу от радости и безоговорочно приму эту судьбу, как вы за меня и решили? А вы не задумывались о том, что это совсем не та судьба, о которой я мечтала? Меня не воспитывали как принцессу и политического лидера. Мне требовалось время, чтобы свыкнуться со своим новым положением и с тем, откуда я на самом деле пришла. Я подумала, что, быть может, смогу найти ответы на свои вопросы во Франции.

— И как, получилось?

Зола пожала плечами, вспомнив подпольную лабораторию, которую они обнаружили на ферме Бенуа. Там располагалась камера поддержания жизнедеятельности, в которой она пролежала, полумертвая, восемь лет. Какой-то неизвестный, безымянный человек дал ей новое имя, новую историю и новые, железные конечности.

— Только на некоторые.

— И что теперь? Вы уже готовы принять свою настоящую судьбу или все еще в раздумьях?

Она нахмурилась.

— Я знаю, что я и вправду та, кем вы меня считаете. И кто-то должен остановить Левану. Если этим кем-то должна быть я, то… что ж. Я это принимаю. Я готова.

Посмотрев на Волка, она закусила губу и не договорила фразу.

«По крайней мере, я думала, что готова — до тех пор, пока сама все не разрушила».

— Хорошо, — сказал доктор. — Потому что настало время составить какой-нибудь план. Левану больше нельзя допускать к правлению и уж тем более нельзя позволять ей командовать на Земле.

— Знаю. Я абсолютно согласна. У меня был план, на самом деле. У нас был.

Доктор удивленно поднял бровь.

— Мы собирались сделать так, чтобы свадебная церемония сыграла мам на руку — там должны будут присутствовать СМИ и ведущие политики. Мы планировали обойти систему безопасности дворца, я должна была ворваться на церемонию и… прервать ее.

— Прервать свадебную церемонию? — без особого энтузиазма переспросил Эрланд.

— Да. Я собиралась рассказать всем о том, кто я такая на самом деле. В присутствии представителей прессы, глав государств и на глазах у всего мира я планировала сделать заявление, что Кай не может жениться на Леване. Я хотела рассказать всему миру о планах Леваны вторгнуться во все земные государства, если политики откажутся принять ее в качестве нового мирового лидера. А потом я бы потребовала, чтобы Левана уступила свою корону… мне.

Почувствовав, что ее ладонь стала слишком горячей, Зола нервно вытерла ее о штанину.

Доктор Эрланд потемнел лицом. Затем он протянул руку и сильно ущипнул Золу чуть повыше локтя.

— Ай! Вы что?

— Хм. Я решил проверить, уж не привиделась ли ты мне. Потому что вряд ли твой план мог оказаться настолько глупым.

— Он вовсе не глупый. Новости мгновенно разлетаются по всему миру. Левана никак не сможет остановить их.

— Конечно, эта новость станет самой популярной на многие месяцы вперед. Все захотят посмотреть на сумасшедшего киборга, который возомнил себя принцессой.

— Они смогут проверить мою кровь, как это сделали вы. У нас есть доказательства.

— И Ее Величество, без сомнения, будет терпеливо стоять рядом, дожидаясь результатов анализа. — Он вздохнул так, будто разговаривал с несмышленым ребенком. — Королева Левана так глубоко вонзила свои когти н Содружество, что ты будешь мертва прежде, чем успеешь договорить слово «принцесса». А твой ненаглядный император Кай готов пойти на что угодно, лишь бы умиротворить ее. Лишь бы предотвратить войну и получить долгожданный антидот летумозиса. Он не станет рисковать всем только ради того, чтобы выслушать доводы шестнадцатилетней девчонки, которая тем более уже состоит в международном розыске.

Зола упрямо скрестила руки на груди.

— А может быть, и станет.

Эрланд посмотрел на нее так выразительно, что она вжалась в спинку стула.

— Хорошо, — сдалась она. — А что предлагаете вы? Вы прекрасно осведомлены обо всей политической ситуации и революционных делах, так что просветите меня, о мудрейший.

Доктор снял шляпу с небольшой грифельной доски и нахлобучил ее на голову.

— Вам стоит начать с обучения хорошим манерам, иначе никто и никогда не поверит, что вы — королевской крови.

— Это точно. Уверена, что плохое знание этикета — главная причина большинства революций.

— Вы закончили паясничать?

— Еще нет.

Некоторое время они сверлили друг друга взглядом, но наконец Зола уступила.

— Ну хорошо, я закончила.

— Прекрасно. Потому что нам еще многое предстоит обсудить начиная с того, каким образом доставить вас на Луну.

— На Луну?

— Да, на Луну. Тот обледенелый кусок камня в космосе, которым вы обречены править. Полагаю, вы знаете, о чем я говорю?

— Вы хотите, чтобы я отправилась на Луну?

— Не прямо сейчас, но, в общем, да. Сейчас вы попросту тратите время зря с этой свадебной возней и попытками заигрывать со СМИ. Народу Луны плевать на то, что думают земляне. Если вы объявите о себе здесь, ничто не заставит их взбунтоваться против своей королевы на Луне или короновать вас вместо нее.

— Еще и как заставит! Ведь я — полноправная наследница!

Она осеклась, пораженная собственными словами. Еще никогда ее так не волновало собственное происхождение, и еще никогда она не стремилась назвать свое настоящее имя, Это было очень странное чувство, замешенное на чем-то вроде гордости и чести.

— Да, вы — полноправная наследница, — согласился доктор. — Но вы должны стремиться убедить в этом население Луны, а не землян. Жители Луны должны узнать о том, что вы живы. Только с их помощью вы сможете претендовать на право наследования, доступное вам по рождению. И конечно же, Левана так просто не сдастся.

Зола устало помассировала шею, дожидаясь, пока предупреждения о повышенном уровне адреналина перед ее глазами погаснут.

— Хорошо. Давайте остановимся на том, что вы правы и это — единственная возможность добиться успеха. Но как мы попадем на Луну? Ведь все порты находятся под землей. И за ними наверняка установлено круглосуточное наблюдение?

— Совершенно верно. Мы должны придумать способ доставить вас в порт. Понятно, что нельзя воспользоваться вашим кораблем… — Он замолчал, потирая щеку. — Потребуется очень серьезное планирование.

— О боже, опять это занудное стратегическое планирование. Мое любимое занятие, — саркастически усмехнулась Зола.

— В то же время я бы не хотел, чтобы вы уходили слишком далеко от центра города. По возможности оставайтесь на корабле. Здесь не совсем безопасно.

Зола сердито сверкнула на него глазами.

— Если вы еще не заметили, то все меня видели. Теперь уже нет никакого смысла прятаться.

— Не о том речь. На этой территории зафиксировано в несколько раз больше вспышек летумозиса, чем где-либо еще. Хотя ситуацию еще нельзя назвать чрезвычайной, расслабляться не стоит. Особенно вам.

— Но… у меня ведь иммунитет. Вы что, забыли? С этого же все и началось!

Доктор тяжело и протяжно вздохнул. При виде его помрачневшего лица Зола разволновалась.

— Доктор, в чем дело?

— Я собственными глазами наблюдал случай мутации болезни, — сказал Эрланд. — Скорее всего, жители Луны больше не обладают иммунитетом к вирусу. По крайней мере не все.

У нее по спине побежали мурашки. Удивительно, насколько легко пробуждаются застарелые страхи. Вот уже много недель она считала себя неуязвимой перед страшной болезнью, державшей в напряжении всю Землю. Но теперь ее иммунитет оказался под вопросом.

И она находилась в Африке, где все это началось. Оба подскочили от неожиданного стука в дверь. На пороге стоял гвардеец с еще влажными после душа волосами. Он переоделся в какую-то земную военную форму, которую, вероятно, нашел на борту «Рэмпиона». Хотя его ран уже не было видно, он держался на ногах еще не очень уверенно и, по-видимому, старался не напрягать раненую сторону при ходьбе.

В руках он держал поднос с ароматными чесночными хлебцами.

— Я услышал, что вы разговариваете, подумал, что операция закончена, и решил заглянуть. Как ваш друг?

Зола посмотрела на Волка. Теперь он тоже стал уязвим.

Ее вдруг осенило: все, кто находился в этой комнате, были выходцами с Луны. Если доктор Эрланд был прав, теперь они все уязвимы.

Золе пришлось сглотнуть, чтобы напряжение в ее голосе стало не таким заметным.

— По крайней мере он еще жив. — Отойдя от Волка, она протянула руку гвардейцу. — Кстати, меня зовут Зола.

Он поморщился.

— Я знаю, кто вы.

— Да, но мне показалось, что неплохо было бы официально представиться, раз уж мы по одну сторону баррикад.

— Значит, вы приняли решение?

Она опешила и нахмурилась, но еще до того, как сообразила, что ответить, гвардеец переложил поднос в другую руку а правой пожал ее протянутую ладонь.

— Ясин Клей. Большая честь для меня.

Не понимая, как отнестись к его поведению, кото рое весьма походило на насмешку, Зола отстранилась и посмотрела на доктора, который держал Волка за запястье. Совершенно очевидно, что он не собирался участвовать в их беседе.

Зола вытерла вспотевшие ладони о штаны и посмотрела на поднос.

— Так что? Вы умеете стрелять, управлять космическим кораблем, да еще и печь?

— Нет, это детвора принесла. — Он протянул ей поднос. — Они хотели передать это вам, но я сказал, что вас нельзя беспокоить.

Она с удивленным видом приняла поднос.

— Для меня?

— «Для киборга», если быть точным. Вряд ли в этом крошечном городке найдется еще один киборг,

— Хм. Интересно, в честь чего это.

— Подозреваю, это не последний подарок, который вы получите от жителей Фарафры, — заметил Эрланд.

— Но почему? Ведь эти люди даже меня не знают.

— Конечно, знают — или думают, что знают. Мы здесь не настолько отрезаны от мира, как может показаться на первый взгляд- Даже у меня здесь уже сложилась репутация к моменту приезда.

Она поставила поднос на стол.

— И они не пытались выдать вас властям? А как же денежное вознаграждение? И тот факт, что вы — с Луны? Разве им все равно?

Вместо ответа доктор Эрланд покосился на Ясина, который замер, подобно статуе, у двери. Когда он стоял без единого движения и звука, было очень легко полностью позабыть о его присутствии. Несомненно он научился этому в свою бытность во дворце. Было заметно, что он привык оставаться невидимкой.

Но если Зола решила положиться на него, то, судя по выражению на лине доктора, он не разделял подобной доверчивости.

— Точно, — сказал Ясин, отделившись от стены. — Пойду проверю корабль. Нуду следить за тем, что никто не выкручивает из него болты, чтобы потом продать как сувениры. — Он вышел из комнаты, ни разу не оглянувшись, а его размашистые движения можно было растолковать как признак развязного самодовольства.

— Знаю, он кажется немного… несносным, — сказала Зола, когда он скрылся за дверью. — Но он знает, кто я, и спас мне жизнь и жизнь Волка. Мы должны обращаться с ним как с союзником.

— Может быть, вы и решили раскрыть перед ним все свои карты, мисс Линь, но это совершенно не значит, что я сделаю то же самое. Особенно когда речь идет о чужих секретах.

— Что вы имеете в виду?

— Людям из этого города плевать, что мы с Луны, потому что мы здесь не единственные. По моим прикидкам, не менее пятнадцати процентов населения Фарафры, как и близлежащих оазисов, — выходцы с Луны или их потомки. Это место наши люди выбрали как убежище и начали переселяться сюда еще со времен королевы Ченнэри. А может быть, даже раньше.

— Пятнадцать процентов? — изумленно переспросила она. — И земляне знают об этом?

— Это не обсуждается в широких кругах, но известно всем по умолчанию. Существует своего рода негласный договор. Когда началась эпидемия, многие выходцы с Луны стали заботиться о больных, хоронить умерших, ведь они сами не боялись заразы. Конечно же, никто не подозревай что именно они и принесли болезнь. К тому моменту как эту теорию объявили во всеуслышание, жизни двух рас уже переплелись слишком тесно. Теперь они сосуществуют бок о бок и помогают друг другу выжить.

— Но ведь это нелегально — укрывать беженцев с луны. Левана будет просто вне себя.

— Да, но кто ей расскажет? Кому нужен какой-то чахлый городок посреди Сахары?

Пытаясь унять бушующие в голове мысли, Зола взяла с подноса и разломила хлебец, сверкающий от золотистого масла и усыпанный ароматными пряностями. Мякоть внутри еще испускала слабый дымок.

Это был подарок… от жителей Луны. От ее подданных.

Пораженная внезапной догадкой, она уставилась на доктора.

— Они что, знают? Обо мне?

Тот фыркнул.

— Они знают, что вы выступили против королевы. И знают, что вы бросили ей вызов. — Впервые Золе показалось, что на его лице мелькнуло что-то похожее на улыбку. — И кажется, за последние дни мне удалось убедить их в том, что вы собираетесь казнить ее.

— Что?.. Казнить ее?

— И это сработало, — подытожил он, без тени смущения пожав плечами. — Теперь эти люди последуют за вами куда угодно.

Глава 22

— Лунный придворный маг Эймери Парк, Ваше Величество.

Кай с Торином поднялись на ноги, и маг проплыл мимо Наинси в центр королевского кабинета. Встав напротив Кая по другую сторону стола, Эймери подобострастно поклонился ему — так низко, что длинные рукава его малиновой накидки едва не коснулись пола. Однако в его манерах чувствовалось что-то неуловимо дерзкое, почти вызывающее. Это выводило Кая из себя. Ему не удавалось понять, что именно было не так с этим человеком… Возможно, дело было в странной полуулыбке, всегда игравшей на его лице, или в том, что она касалась его глаз только тогда, когда он, пользуясь своим даром, принимался морочить кому-нибудь голову.

— Большое спасибо, что нашли время к нам присоединиться. — Кай указал на кресло напротив. — Прошу вас, располагайтесь поудобнее.

— С удовольствием. — Эймери грациозно опустился в предложенное кресло. — Как прикажет будущий правитель Луны.

Кай поежился от непривычного обращения. Он совсем забыл, что примет такой же титул, как и Левана. Однако на Луне существовала строгая система законов, управляющая правом наследования и присвоения и титулов, и земляне к числу возможных наследников не относились. Так что Каю предстояло стать коронованным принцем-консортом, носителем символического титула, не имеющим никакой реальной власти.

К сожалению, у Содружества не имелось подобных уловок на такой случай. Далекий пращур Кая, первый император страны, доверил своим потомкам право самостоятельно принимать разумные решения по поводу своих супругов.

— Я хотел обсудить с вами недавнее открытие, сделанное Содружеством, — начал Кай и кивнул Торину.

Его советник подошел ближе к столу и положил в центр портскрин. Со щелчком над ним вспыхнула голограмма Земли с 327 лунными кораблями, зависшими над главными населенными пунктами.

Кай пристально наблюдал за магом, но тот никак, не отреагировал на развернувшуюся перед ним голограмму. Сотни крошечных огоньков отражались, как светлячки, в его непроницаемых глазах.

— Это изображение Земли и близлежащего воздушного пространства, транслирующееся в реальном времени, — сообщил Кай. — Все маркеры — это лунные корабли.

У Эймери будто слегка дернулась скула, словно он вот-вот рассмеется, но голос его оставался тягучим и слащавым, как карамель.

— Какая потрясающая картина, Баше Величество. Спасибо за то, что поделились ею со мной.

Сжав зубы чуть ли не до треска, Кай медленно опустился в свое кресло. Ему хотелось остаться стоять, чтобы сохранить так называемую позицию силы, но он уже достаточно пообщался с жителями Луны, чтобы понимать: подобные игры не оказывают на них ни малейшего воздействия. По крайней мере сидя он хотя бы мог сохранять видимость непринужденного разговора. Делать вид, что не готовился к этой встрече весь день.

— Рад, что доставил вам удовольствие, — парировал Кай. — Но не возьмете ли вы на себя труд объяснить, что все эти корабли здесь делают?

— Это отдыхающие. — Эймери откинулся в кресле, привольно скрестив ноги. — У нас на Луне много богатых семей, которые время от времени отправляются в космический круиз. Мне говорили, что это замечательное времяпрепровождение.

Кай прищурился.

— И маршрут круиза всех этих кораблей пролегает в десяти тысячах километров от земной поверхности, где они дрейфуют днями и неделями?

— Уверен, что все дело в захватывающем пейзаже, открывающемся с подобной высоты. — Уголок рта Эймери слегка дернулся. — «Прекрасный вид на восход солнца» — мне так говорили.

— Очень интересно. Потому что на всех трехстах двадцати семи кораблях стоит лунный королевский герб. У меня сложилось впечатление, что все эти корабли либо получили полномочия от королевского двора на несанкционированное исследование деятельности Земли, либо готовят атаку, перед которой, соответственно, должна быть объявлена война.

Выражение лица Эймери оставалось нейтральным.

— Это моя вина. Возможно, мне следовало подчеркнуть, что у нас много богатых семей, получивших полномочия от королевского двора на подобный отдых.

Они долгое время смотрели друг другу в глаза, пока голографические океаны сверкали под солнечным светом, а в атмосфере кружились белые облака.

— Я не знаю, зачем королева Левана решила угрожать нам сейчас и в такой манере, — произнес наконец Кай. — Но это совершенно излишняя демонстрация силы, обесценивающая все, чего мы пытались достичь посредством мирных договоров все это время. Я желаю, чтобы все эти корабли вернулись на Луну в течение двадцати четырех часов.

— А если Ее Величество ответит отказом?

Пальцы Кая дрогнули, но усилием воли он заставил себя расслабиться.

— Тогда я не смогу отвечать за действия остальных членов Союза. Поскольку лунные атаки имели место во всех шести земных государствах, любой из моих иностранных коллег самостоятельно примет решение относительно применения военной силы в условиях сложившейся угрозы.

— Прошу прощения, Ваше Величество. Вы не упомянули о том, что эти корабли вторглись в воздушное пространство Союза. Конечно же, если бы Ее Величество узнала о том, что они проникли на вашу территорию, корабли немедленно были бы отозваны. — Он подался вперед, продемонстрировав ряд идеально белых ровных зубов. — Правильно ли я вас понял? Вы хотите сказать, что корабли нарушили территориальные границы?

На этот раз Кай не смог удержаться и под столом сжал руки в кулаки.

— В данный момент они находятся вне территориальных границ. Но это не означает…

— Так вы говорите, что Луна не нарушила законов Союза? В таком случае на каком основании вы собираетесь применить военную силу к этим кораблям?

— Мы не поддадимся на провокации и не будем выполнять никакие из ваших новых условий, — заявил Кай — Ее Величество должна понимать, что шагнула на очень узкую дорожку. Мое терпение понемногу истощается, и весь Союз уже устал потакать каждому капризу Леваны только ради того, чтобы наблюдать очередные провокации и демонстрации силы с ее стороны.

— Королева Левана больше не предъявляет к Союзу никаких требований, — ответил маг. — Содружество было в высшей степени предупредительно по отношению к нам. Мне очень жаль, что вы сочли присутствие всех этих мирных лунных кораблей угрозой.

— Если они здесь не для того, чтобы что-то нам сообщить, то для чего в таком случае?

Эймери пожал плечами.

— Может быть, они дожидаются окончательного вступления мирного договора в силу. Ведь после того, как Левана подпишет Бременский договор, между нашими двумя нациями станут возможны мирные путешествия. Они даже будут поощряться. — Он ухмыльнулся. — А Содружество так прекрасно в это время года.

Желудок Кая провалился вниз, а маг тем временем поднялся на ноги.

— Полагаю, на этом все, Ваше Величество? — Эймери спрятал ладони в своих широких рукавах. — Если только вы не желаете обсудить количество симфоний, которые будут исполняться во время свадебной церемонии…

Красный как рак Кай встал и выключил голограмму.

— Разговор еще не окончен.

Эймери вежливо склонил голову.

— Если вы настаиваете, Ваше Величество. Я сообщу моей королеве, что вы желаете обсудить этот вопрос лично с ней. Однако, возможно, уместнее было бы обговорить все уже после церемонии? Ее Величество и так слишком занята. — На его лице заиграла издевательская ухмылка. — Я с удовольствием передам своей королеве ваш теплейший привет, полный любви и нежности.

Когда Эймери вышел из кабинета, Кая затрясло от злости. Как они умудрялись выводить его из себя при каждом разговоре, даже не используя свои лунные чары?

Ему вдруг захотелось разбить или сломать что-ни-будь, но портскрин в его руках принадлежал Торину, и он вернул его владельцу.

— Большое спасибо за помощь, — пробормотал он.

Торин, не проронивший за все это время ни слова, ослабил галстук на шее.

— Вам не требовалась моя помощь, Ваше Величество. Я не смог бы изложить суть дела лучше, чем это сделали вы. — Он вздохнул и пристегнул портскрин к поясу. — К сожалению, придворный маг перехватил все важные ходы. В самом деле, согласно положениям межгалактического закона, лунные корабли не нарушили наших границ.

— Может быть, стоит пересмотреть некоторые пункты межгалактического закона?

— Может быть, Ваше Величество.

Кай рухнул в кресло.

— Как вы считаете, он просто пытался взять надо мной верх или все эти корабли действительно вторгнутся в пределы Содружества, как только будет заключен союз? Мне почему-то казалось, что Левана удовольствуется титулом императрицы. Я не думал, что она решит привести сюда все свои военные корабли и расквартирует их здесь как дома. — Тут Кай выругался про себя, запоздало сообразив, насколько наивно все это прозвучало. — Знаете, у меня складывается впечатление, что я немного поспешил с этим предложением брака.

— Вы приняли лучшее решение, какое только было возможно в подобной ситуации.

Кай потер ладони, пытаясь избавиться от гнетущего чувства опасности, которое осталось у него после встречи с магом.

— Торин. — Он посмотрел на своего советника. — Если бы у меня была возможность избежать этого брака, не ввязавшись в войну, и раздобыть этот антидот… вы бы согласились, что такой способ гораздо лучше?

Торин медленно опустился в кресло, оставленное магом.

— Я даже боюсь задавать вопросы. Ваше Величество.

Откашлявшись, Кай вызвал Наинси. Спустя мгновение на пороге показалось ее коротенькое блестящее тельце.

— Наинси, тебе удалось выяснить что-нибудь новенькое?

Подъехав к столу, она сверкнула сенсором сначала на Кая, потом на Торина.

— Запрос доступа для советника Кона Торина.

Торин удивленно поднял брови, но Кай не обратил внимания.

— Доступ предоставлен.

Наинси встала у стола.

— Я получила полный доклад о Мишель Бенуа, включая отчет о ее деятельности, работе, достижениях и военной службе, а также биографическую информацию об одиннадцати приближенных к ней людях. Система получения данных расширена до соседей и новых знакомств начиная с 85 года новой эры.

— Кто такая Мишель Бенуа? — спросил Торин таким тоном, что стало понятно: ему не очень хочется знать ответ.

— Мишель Бенуа. Родилась в 56 году новой эры, — начала Наинси. — Отмечена за доблестную двадцативосьмилетнюю службу в вооруженных силах Европейской Федерации, двадцать из которых провела на посту командира авиакрыла. Получила медаль за проведение дипломатической миссии на Луну в 85 году новой эры,

В миссию входило…

— Мы думаем, что она имеет какое-то отношение к принцессе Селене, — перебил Кай, вводя информацию во встроенный нетскрин на столе. На экране появилась спутниковая фотография ферм Южной Франции. — Вот эта ферма принадлежала ей. — Он указал на темную точку. — А вот на этом поле Линь Зола совершила посадку, когда вернулась на Землю, прямо перед атакой. Можно сделать вывод: Зола подозревала, что Мишель Бенуа имеет какое-то отношение к пропавшей принцессе.

Лицо Торина потемнело, но он, похоже, решил держать свое мнение при себе до самого конца.

— Понятно.

— Наинси, удалось выяснить что-нибудь полезное?

— Полезное — субъективный термин, имеющий отношение к поступкам, выполняемым в первую очередь для получения информации в результате…

— Наинси. Ты обнаружила что-нибудь важное?

— Важное для чего? — спросил Торин. — Что вы хотите найти?

— Кого. Принцессу Селену.

Торин вздохнул.

— Опять?

— Да, опять. — Кай махнул рукой в сторону неба. — Разве не вы убеждали меня до последнего пытаться сопротивляться Леване?

— Сопротивляться — да, но не гоняться за призраками.

— Но только подумайте об этом! Она — настоящая наследница лунного трона. Вам не кажется, что мы добьемся преимущества, если найдем ее?

Торин сжал губы в тонкую строгую линию, но, к радости Кая, серьезно задумался над вопросом.

— Я не хочу, чтобы вы отвлекались от действительно важных вещей.

Кай фыркнул.

— Важных — вроде расстановки нефритовых канделябров и вопроса, что вышить на моем свадебном поясе-летучих мышек или пару журавлей?

— Это не шутки.

— Конечно же!

Потерев лоб, Торин долгое время смотрел на Наинси, а затем перевел взгляд в потолок.

— Ваше Величество. Линь Зола пыталась вам сообщить, что королева Левана уже решила убить вас, потому что вы пытаетесь разыскать принцессу Селену. А как она поведет себя, если узнает, что вы не прекратили поисков?

— Это ничего не значит. Она уже замыслила убить меня, так что еще она может придумать? А принцесса Селена сможет быть наследницей. Одно ее существование ставит под вопрос право Леваны на трон.

Торин поник.

— И вы рассчитываете добиться этого от девушки, которой сколько? Пятнадцать лет?

— Шестнадцать.

— Шестнадцатилетняя девушка. Вы считаете, что ее поиски для Содружества сейчас важнее всего?

Кай нервно сглотнул, но ответ его был уверенным и жестким.

— Да, считаю.

Торин откинулся на спинку кресла, сдаваясь.

— Ладно. Хорошо. Не буду пытаться вас отговорить. — Он посмотрел на Наинси с таким выражением, будто вся вина за случившееся лежала на андроиде. — Пожалуйста, продолжайте.

Наинси продолжила свой доклад.

— Мишель Бенуа исчезла 11 августа прямо со своей фермы. Ее идентификационный чип, удаленный из запястья, остался в доме. Не осталось никаких признаков того, происходила в доме борьба или нет. Спустя две недели ее внучка, Скарлет, прожившая с ней одиннадцать лет, отправилась из Рьё, где они жили, в Париж. Путевые записи свидетельствуют, что она пробыла в Париже два дня, прежде чем ее чип вышел из строя. Предположительно, он был удален и уничтожен. Последний сигнал чипа поступил из окрестностей заброшенного здания Парижской оперы. В тот же самый момент ближайший сканограмический пункт засвидетельствовал приземление и последующий взлет корабля «Рэмпион-214». Тем не менее записи со спутников ничего не показали. Если рассуждать логически, то именно на этом корабле скрылась Линь Зола, и, судя по всему, к ней присоединилась Скарлет Бенуа.

Кай нахмурился, но у него отлегло от сердца, когда он заметил, что Торин заинтересовался этим сообщением.

— Зола специально полетела в Париж за этой девушкой?

— Мой логический аппарат подтверждает, что вероятность этого велика.

— А что еще нам известно об этой… Скарлет?

— В соответствии с записями чипа она переехала к Мишель Бенуа в 115 году новой эры, спустя два года после официально засвидетельствованной гибели принцессы Селены. Судя по дате рождения, ей восемнадцать лет. Однако больничной записи о рождении Скарлет Бенуа не существует, а ее данные были внесены в систему только в четырехлетием возрасте, поэтому мы не можем с уверенностью утверждать, что вся эта информация достоверна.

— Я не понимаю логики.

— Скарлет появилась на свет не в родильном доме. Так же, как и ее отец, Люк Рауль Бенуа. Поскольку официальных документов об их рождении не существует, любую информацию нам следует рассматривать с большой осторожностью. Возможно, что все доступные нам сведения о Скарлет Бенуа — легенда.

Кай положил руки на стол.

— Ты хочешь сказать, есть вероятность того, что эта девушка… Скарлет Бенуа… на самом деле принцесса Селена?

— Доказательств нет, но я не нашла никаких свидетельств, говорящих против этой гипотезы.

Кай сделал вдох и понял, что уже много дней подряд не мог вдохнуть полной грудью.

— И Зола это знает. Она догадалась… и теперь… теперь они вместе. Зола нашла принцессу.

— Ваше Величество, — остановил его Торин. — Не делайте поспешных выводов.

— Но в этом есть определенный смысл, не так ли?

Торин нахмурился.

— Я воздержусь от любых комментариев до тех пор, пока мы не получим информацию, основанную на фактах, а не догадках.

— Догадках андроида. — Кай указал на Наинси. — А это намного серьезнее обыкновенных догадок.

Он стремительно поднялся из кресла и принялся энергично прохаживаться перед огромным панорамным окном. Принцесса Селена жива. Он просто знал это. И Золе удалось найти ее.

Он готов был смеяться от счастья.

— Я поражен нашим внезапным приступом веселья, Ваше Величество, — заметил Торин. — Я-то думал, что вы будете в ужасе от подобного поворота событий.

— Почему? Она ведь жива!

— Коли эта девушка в самом деле пропавшая принцесса, то в таком случае она в плену у опасной преступницы.

— Что? Зола совсем не опасна!

Торин внезапно вспылил и тоже встал на ноги.

— Вы уже забыли о том, что она — с Луны? Девушка с Луны, которая смогла проникнуть во дворец. Она убедила вас — самого важного и охраняемого человека в стране — лично пригласить ее на ежегодный бал, а затем проникла на него с целью, как я предполагаю, спровоцировать королеву Левану. Она бежала из тюрьмы строгого режима и ухитрилась скрыться от наших военных, что повлекло за собой военную атаку с Луны, во время которой погибли тысячи землян. Как вы можете говорить о том, что она не опасна?

Кай выпрямился.

— Левана напала на нас, а не на Золу.

Взвыв от досады, Торин потер пальцами виски. Кай уже очень давно не видел своего советника в таком состоянии. Судя по выражению лица, тот считал Кая полным идиотом.

В нем закипело негодование.

— Думаю, вас следует знать о том, что мое приглашение на бал она отклонила. Она явилась сюда только для того, чтобы предупредить меня. А доктор Эрланд… — Кай заколебался. Он понял, что не знает, что связывает Золу с доктором Эрландом. — Одним словом, Левана хочет казнить ее. Не вижу, чтобы у Золы был какой-либо выбор, кроме бегства.

— Ваше Величество, боюсь, что ваши… ваши чувства к этой девушке выбивают вас из колеи и лишают возможности принимать здравые решения.

Кай почувствовал, что к его щекам прилила кровь. Неужели все было настолько очевидно?

— Разве я все еще не пытаюсь найти ее? Половина наших вооруженных сил вовлечена в поиски.

— Но вы пытаетесь найти ее или все же эту пропавшую принцессу?

— Если они вместе, какое это имеет значение? Мы можем найти обеих!

— А потом вы подарите Луне новую законную королеву, а Линь Зола получит помилование?

— Не знаю. Возможно. Неужели это было бы настолько ужасно?

— Она все равно останется одной из них. Вы сами признали, что она лгала вам. Что вы о ней знаете? Она извлекла идентификационный чип из запястья мертвой девушки. Она помогла известному вору сбежать из тюрьмы. Мне продолжать?

Скривившись от недовольства, Кай отвернулся и уставился в окно, с упрямым видом скрестив руки на груди. Ему было не по душе, что каждое слово Торина было несомненным фактом, в то время как надежда, которую дарила ему Наинси, основывалась на предположениях и допущениях.

— Я понимаю, что вы испытываете чувство вины из-за того, что частично ответственны за вынесение ей приговора, — уже мягче произнес Торин. — Но вы должны прекратить идеализировать ее.

— Идеализировать? — Кай посмотрел ему в глаза. — Я этого не делаю.

Торин с подозрением посмотрел на него и не отводил глаз так долго, что Каю стало неудобно.

— Иногда я могу восхищаться ею, и даже вам следует признать, что многие ее поступки весьма впечатляют. К тому же на балу ома смогла открыто выступить против Леваны. Разве вас это не поразило, хоть немного?

Торин принялся аккуратно застегивать пуговицы пиджака.

— Я считаю, Ваше Величество, что вы слишком сильно надеетесь на девушку, о которой совершенно ничего не знаете и которая в то же время принесла нам всем огромные неприятности.

Кай нахмурился. Разумеется, это тоже чистая правда. Он ничего не знал о Золе, как бы ему ни хотелось обратного.

Но он был императором. У него имелись некоторые возможности. Может быть, он ничего о ней и не знал, но если даже ей удалось выяснить что-то о пропавшей лунной принцессе, тогда ему тем более удастся узнать что-нибудь о самой Линь Золе. И он знал, с чего начать.

Глава 23

Проснувшись в очередной раз, Кресс обнаружила, что лежит не под грудой песка, а в крепких объятиях. Во сне Торн прижал ее так близко к себе, что она чувствовала, как поднимается и опадает его грудь, а его дыхание щекотало ей затылок. Она медленно приоткрыла глаза.

На землю опустилась ночь. Показалась луна, еще крупнее, чем вчера, окруженная морем звезд.

Кресс умирала от жажды: во рту не было ни капли слюны, способной размочить пересохший язык. Ее затрясло в ознобе, несмотря на все лежащие сверху простыни, одеяла, парашют и жар, исходивший от ее обожженной кожи. Несмотря на уютное тепло, исходившее от спящего Торна.

Стуча зубами, она прижалась к нему так близко, как только могла. Он обхватил ее поплотнее.

Кресс посмотрела вверх. Звезды двигались, образуя над ее головой сияющий водоворот, грозящий всосать всю планету в свои черные глубины. Звезды издевались над ней. Смеялись.

Она зажмурила глаза, и перед ней предстала Сибил с жестокой улыбкой на лице. Замелькали новостные заголовки, а гнусавый детский голосок забормотал:

«14 ГОРОДОВ ПОД УДАРОМ… ВЕЛИЧАЙШЕЕ ПОБОИЩЕ ТРЕТЬЕЙ ЭРЫ… УНЕСЛА ЖИЗНИ БОЛЕЕ 16 ТЫСЯЧ ЗЕМЛЯН…»

— Кресс. Кресс, очнись!

Она подскочила, все еще трясясь в ознобе. Торн наклонился над ней, его глаза блестели от лунного света.

— У тебя лихорадка.

— Мне холодно.

Он потер ей руки.

— Знаю, ты будешь не в восторге от этого, но нам пора вставать. Надо идти дальше.

Это были самые жестокие слова, какие он только мог сказать. У Кресс не осталось сил. Казалось, будто все ее тело состоит из песка и может разлететься от легчайшего прикосновения.

— Кресс, ты еще здесь, со мной?

Торн обхватил ее лицо ладонями. Его прикосновение было прохладным и успокаивающим.

— Не могу. — Ее язык прилипал к небу, когда она говорила.

— Нет, можешь. Лучше идти ночью, когда прохладно, чем пытаться двигаться днем. Ты же это понимаешь, да?

— У меня очень болят ноги… и кружится голова… Торн скорчил гримасу. Ей захотелось запустить пальцы в его волосы. На всех фотографиях, что она видела, даже на снимках из тюрьмы, он был лощеным и аккуратным. А сейчас он выглядел как бродяга — отросшая щетина, грязь и песок в волосах. Но от этого он не стал менее симпатичным.

— Знаю, ты не хочешь идти дальше, — сказал он. — Тебе нужно хорошо отдохнуть. Но если мы просто останемся здесь, ты можешь уже больше не подняться.

Она и не подозревала, что такие простые слова могут прозвучать так ужасно. Песок вокруг словно завибрировал, и Кресс прижала ладонь к груди Торна в надежде почувствовать успокаивающее сердцебиение. Ощутив под ладонью мерный ритм, она счастливо вздохнула. Ее тело будто начало растворяться, маленькие песчинки перекатывались через нее…

— Капитан, — пробормотала она. — Кажется, я тебя люблю.

Торн приподнял бровь. Она успела отсчитать шесть ударов сердца, прежде чем он внезапно рассмеялся.

— Неужели тебе понадобилось целых два дня, чтобы это осознать? Выходит, я теряю форму.

Кресс вцепилась в него.

— Ты знал?

— Что ты одинока, а я неотразим? Да. Я знал. Давай же, Кресс, тебе надо вставать.

Она уронила голову на песок, сон почти взял над ней верх. Если он просто ляжет рядом и обнимет ее, ей больше никогда не придется вставать на ноги.

— Кресс, эй, не спи. Ты нужна мне. Помни о стервятниках, Кресс. Стервятники.

— Я тебе не нужна. Если бы не я, ты бы вообще не попал в эту пустыню.

— Это неправда. Точнее, не совсем правда. Мы уже говорили об этом.

Она содрогнулась.

— Ты меня ненавидишь?

— Конечно же, нет. И прекрати уже расходовать силы на глупые разговоры. — Просунув руку ей под плечо, Торн заставил ее сесть.

Кресс схватила его за запястье.

— Как ты думаешь, ты смог бы когда-нибудь меня полюбить?

— Кресс, это все очень мило, но я — всего лишь первый живой парень, которого ты встретила за всю свою сознательную жизнь. Давай же, поднимайся.

Она отвернулась, не находя себе места от ужаса. Он ей не верил! Он не понимал, как глубоки ее чувства.

— О, звезды! — Он взвыл от бессилия. — Ты ведь не заплачешь снова?

— Н-нет.

Она закусила губу. Это была правда: ей хотелось плакать, но глаза совершенно пересохли.

Торн провел рукой по волосам, подняв облачко пыли.

— Да, — твердо сказал он. — Мы совершенно определенно родственные души. А теперь, прошу тебя, вставай.

— Ты наверняка говорил это уже многим девушкам!

— Да, но я бы не стал этого делать, если бы знал, что ты будешь меня этим попрекать.

Ее охватило чувство безысходности. Кресс свернулась в клубок и прижалась к Торну еще крепче. У нее ужасно кружилась голова.

— Я умираю, — пробормотала она, пораженная очевидностью и неизбежностью такого исхода. — Я умру, так ни разу в жизни и не поцеловавшись.

— Кресс, Кресс! Ты не умрешь.

— У нас должен был случиться такой потрясающий волшебный роман, прямо как в книгах. Но нет, я просто умру в одиночестве, так ни разу и не поцеловавшись.

Он снова взвыл, уже не от боли и горя, а от злости и бессилия.

— Послушай, Кресс! Мне ужасно не хочется в этом признаваться, но я весь пропотел, весь чешусь и не чистил зубы уже два дня. Сейчас не лучшее время для волшебного романа.

Взвизгнув, она спрятала голову между коленями. Безвыходность ситуации просто уничтожала ее. Пустыня никогда не кончится. Они никогда не выберутся отсюда. И Торн никогда ее не полюбит.

— Кресс. Посмотри на меня сейчас же. Ты смотришь?

— Угу… — пробормотала она.

— Я тебе не верю.

Вздохнув, она подняла голову и посмотрела на него через занавеску остриженных волос.

— Теперь смотрю.

Он придвинулся к ней и провел ладонью по ее лицу.

— Я не допущу, чтобы ты умерла нецелованной.

— Но я умираю уже сейчас.

— Нет, не умираешь.

— Но…

— Я буду решать, когда ты умираешь, и если уж это случится, обещаю: ты получишь такой поцелуй, который стоил долгого ожидания.

Она посмотрела на него долгим взглядом. Его глаза были ясны и осмысленны, будто он мог ее видеть. Торн не поморщился в ответ на ее скептическое молчание. На его лице не появилось улыбки — ни беззаботной, ни многообещающей. Он просто ждал.

Кресс невольно перевела взгляд на его губы и почувствовала, как внутри у нее что-то сдвинулось. Что-то изменилось.

— Ты обещаешь?

Он кивнул.

— Обещаю.

Вздрогнув от предчувствия боли, ожидавшей ее, Кресс собралась с духом и протянула Торну руки. Мир покачнулся, когда он поднял ее на ноги, она оступилась и едва не упала. Торн поддерживал ее, пока ее не перестало шатать. Голод болезненно вгрызался в ее пустой желудок. Стертые до крови ступни ныли, боль поднималась по ногам до самого позвоночника. Тем не менее Кресс изо всех сил старалась игнорировать все эти невыносимые ощущения, Торн помог ей повязать простыню вокруг головы.

— У тебя не кровоточат потертости на ногах?

Она с трудом видела в темноте, и к тому же ступни были замотаны полотенцами.

— Не знаю. Но они болят. Очень сильно.

— Может быть, тебя лихорадит из-за инфекции. — Торн передал ей последнюю бутылку воды, наполовину пустую. — А может быть, у тебя обезвоживание. Выпей все это.

Она замерла, держа горлышко бутылки у самых губ, чтобы не потерять ни одной драгоценной капли. Он сделал ей очень соблазнительное предложение. Она могла выпить всю оставшуюся воду и все равно не утолить жажду, но…

— Все, — повторил Торн.

Она пила до тех пор, пока не смогла остановиться, хотя горло раздирало от желания выпить еще.

— А как же ты?

— Я уже выпил сколько нужно.

Она знала, что это неправда, но трепет перед его бескорыстием таял с каждым глотком, и вскоре Кресс осушила бутылку до дна. Некоторое время она стояла, покачиваясь, с перевернутой кверху донышком бутылкой, надеясь вытрясти из нее еще хотя бы каплю, пока не убедилась в том, что больше ничего не осталось.

Она с тоской убрала бутылку в простынный мешок Торна. Посмотрела на горизонт: очертания гор оставались все так же недостижимо далеко.

Торн поднял с песка свою трость, и Кресс заставила себя сделать три глубоких вдоха, надеясь, что они придадут ей сил. Прикинув, сколько шагов потребуется для того, чтобы добраться до ближайшей дюны, она начала считать. Шаг, другой, третий… Вдох, выдох… Фантазии о том, что она — храбрая путешественница, уже не помогали, и она сосредоточилась на мысли о том, что нельзя подвести Торна, положившегося на нее.

Она проковыляла вверх по дюне и вскоре начала клацать зубами. Затем дважды оступилась. Стала прокручивать в голове приятные фантазии. Мягкая постель, легкое одеяло. Проспать до полудня, проснуться в мягко освещенной комнате с цветами за окном. Проснуться в объятиях Торна. Он нежно убирает челку с ее лба и запечатлевает на ее губах первый утренний поцелуй.

Но отвлечься не удавалось. Кресс никогда не видела подобной комнаты и с трудом придуманные видения легко вытесняла реальная боль.

Они оставили позади одну дюну. Кресс начала задыхаться.

Две дюны. Горы все так же издевательски маячили на горизонте.

Оказываясь на вершине очередной дюны, Кресс каждый раз заставляла себя сосредоточиться на следующей. «Мы пройдем этот холм, и я присяду на минутку. Всего один…»

Но, достигнув очередной цели, Кресс выбирала себе новую и продолжала идти.

Когда она поскользнулась и упала на колени, Торн молча помог ей подняться. Промолчал он и тогда, когда ее шаг замедлился до черепашьей скорости. Кресс едва брела, но, главное, они не останавливались. Его присутствие подбадривало: Торн не проявлял нетерпения, не грубил.

Спустя целую вечность опустошающего, изматывающего движения по пескам, когда Кресс уже стало казаться, что у нее вот-вот отвалятся все конечности, небо на востоке стало светлеть. Она заметила, что пейзаж вокруг начал постепенно изменяться. Песочные дюны сделались короче и ниже, а в отдалении песок переходил в плоскую красноватую равнину, усеянную редким кустарником. А за ней начинались горы.

Она посмотрела на Торна и с удивлением обнаружила, что на его лице появились признаки переутомления, хотя как только они остановились, он принял решительный и собранный вид.

Кресс описала ему увиденную картину.

— Можешь предположить, сколько времени понадобится, чтобы добраться до этих кустов?

Она попыталась прикинуть, но испугалась того, что это — очередной обман зрения и кусты начнут удаляться от них с каждым шагом, как и оазис.

— Нет.

Он кивнул.

— Ничего страшного. Постараемся добраться до них, пока не стало слишком жарко. Может быть, получится добыть немного росы с ветвей.

Роса. Вода. Даже капелька, ощутить бы только вкус на губах… Она больше никогда не станет отказываться даже от глотка мутной воды.

Кресс двинулась вперед. Мышцы разрывались с каждым шагом, пока совсем не онемели, смирившись с бесконечным движением.

А потом она краем глаза зацепилась за что-то большое и белое. Кресс приросла к месту.

Торн врезался в нее, и Кресс точно упала бы, если бы он не успел подхватить ее за руки.

— Что такое?

— Там какое-то животное, — шепнула она, боясь спугнуть существо, стоявшее на вершине дюны.

Оно уже заметило путников и теперь невозмутимо смотрело на Кресс. Она попыталась вспомнить все, что знает о фауне Земли. Это какая-то антилопа? Газель? Тонкие ноги на больших копытах, круглое брюхо, на котором проступали очертания ребер. Морда животного была покрыта черными и белыми разводами, образующими маску вокруг глаз, а надо лбом поднимались два длиннющих спиральных рога.

Это было первое земное животное, которое ей довелось увидеть, и оно было загадочно и прекрасно.

Оно смотрело на нее темными, немигающими глазами, и Кресс на мгновение вообразила, что может телепатически связаться с ним и попросить спасти их. Что оно почувствует доброту ее сердца и сжалится над ними, подобно древнему божеству, ведущему заблудших путников навстречу судьбе.

— Животное? — переспросил Торн, и Кресс поняла, что он ждет от нее дальнейших объяснений.

— У него длинные ноги и рога, и… оно красивое.

— О, прекрасно. Вижу, ты опять взялась за старое. — Она расслышала легкую насмешку в его тоне, но не могла оторвать взгляда от животного, боясь, что оно рассеется в воздухе, как фантом.

— Это значит, что где-то рядом есть вода, — задумчиво пробормотал Торн. — Надо идти дальше.

Кресс сделала неуверенный шаг вперед. Она сильнее, чем обычно, ощутила движение песка под ногами. Животное стояло так уверенно и спокойно, что Кресс вдруг остро осознала, насколько неуклюже они с Торном ковыляли и переваливались через дюны.

Оно склонило голову набок и не двигалось с места, а Кресс подходила все ближе, невольно затаив дыхание. Глаза животного сверкнули, и оно посмотрело куда-то в сторону противоположного склона.

Тишину пустыни сотряс выстрел.

Глава 24

Животное пошатнулось и сделало несколько неуверенных шагов вниз по холму. Из раны у него на боку потекла кровь. Кресс вскрикнула и упала навзничь. Торн притянул ее к себе.

— Кресс! Ты в порядке?

С дрожью она наблюдала, как животное упало и покатилось с дюны, поднимая облака пыли. Кресс хотелось кричать, но грудь словно сжало обручем. Она могла думать только о том, что животное хотело ей что-то сказать, а теперь вдруг мир пошатнулся и потемнел, и ей стало плохо, и по песку растекалась кровь, и она не знала, что теперь будет…

— Кресс! Кресс!

Торн водил по ней руками, пытаясь нащупать что- то, и она отстраненно поняла: он боится, что это ее застрелили. Она схватила его запястья, сжала их посильнее, пытаясь передать прикосновением то, что не желало выходить из уст.

— Я… У меня все…

Она замолчала. Они оба услышали это. Тяжелое дыхание, звук шагов и съезжающего песка.

Кресс сжалась и попыталась спрятаться в объятиях Торна. Ее охватил ужас. На вершине дюны показался человек с дробовиком в руке.

Сначала он увидел мертвое животное, а затем краем глаза заметил Торна и Кресс. Он вскрикнул, споткнулся и едва не упал, а затем с удивлением принялся их разглядывать. На нем был капюшон из какой-то тонкой, полупрозрачной ткани, из-под которого виднелись карие глаза и переносица. Остальное скрывалось под длинным, до самых щиколоток, свободным балахоном, защищавшим его от жара пустыни. Из-под балахона виднелись джинсы и ботинки, выгоревшие на солнце и запачканные грязью.

Как следует разглядев Торна и Кресс, он опустил ружье. Когда незнакомец заговорил, Кресс на мгновение показалось, что жара и изнурительные переходы довели ее до умопомешательства — она не понимала ни слова.

Торн крепче сжал ее руку.

Мужчина замолчал и какое-то мгновение удивленно смотрел на них. Затем переступил с ноги на ногу. Из-под капюшона показались брови со сверкающими полосками проседи.

— Значит, на универсальном? — произнес он с таким сильным акцентом, что слова было почти не разобрать. Он кивнул на их заношенные вещи и измятые балахоны-простыни. — Вы не из наших мест.

— Да, сэр, — хрипло сказал Торн. — Нам нужна помощь. На меня и мою… жену напали пару дней назад. Нас ограбили, и у нас закончилась вода. Вы не могли бы нам помочь?

Мужчина нахмурился.

— Что у вас с глазами?

Торн недовольно поджал губы. Он изо всех сил пытался скрыть свою беспомощность, но глаза оставались расфокусированными.

— Воры сильно ударили меня по голове, — ответил он. — После этого у меня пропало зрение. А у моей жены лихорадка.

Мужчина кивнул.

— Ясно. Мои… — Он запнулся, подбирая слова на непривычном языке. — Мои друзья недалеко. Здесь рядом находится оазис. Там у нас… разбит лагерь.

Кресс пошатнулась. Оазис. Лагерь.

— Я должен забрать добычу, — сказал мужчина, кивнув на поверженное животное. — Вы можете идти? Около… десяти минут?

Торн потер руки Кресс, ободряя ее.

— Можем.

Десять минут показались Кресс часом. Мужчина волочил за собой убитое животное, а они с Торном шагали по следу, который оставался за ним в песке. Кресс старалась не смотреть на бедную жертву и сосредоточиться на мыслях об отдыхе и безопасности.

Когда она наконец увидела оазис, невольный крик радости вырвался у нее из груди. Они спасены!

— Опиши мне, — пробормотал Торн, слегка сжав ее локоть.

— Здесь озеро, — сказала она, радуясь тому, что на сей раз оазис настоящий, и недоумевая, как можно было спутать блеклый мираж с чем-то настолько потрясающим. — Синий, как небо. Вокруг трава и несколько дюжин деревьев… Это, наверное, пальмы. Они такие высокие и тонкие…

— Людей, Кресс. Опиши мне местных жителей.

— Ой. — Она подсчитала. — Я вижу семь человек. Не могу сказать, какого они пола. Все ходят в бесформенных выгоревших балахонах. А вон там — это, наверное, их верблюды? Стоят привязанные, у воды. Там горит костер, и люди выкладывают циновки и расставляют палатки. И здесь столько тени!

Мужчина с добычей остановился у подножия дюны.

— Тот человек ждет нас, — сказала Кресс.

Торн наклонился к ней и поцеловал в щеку.

— Кажется, у нас все получилось, миссис Смит.

Они подошли ближе к лагерю, и люди поднялись им навстречу. Двое направились к ним, сняли накидки, открыли лица, и Кресс увидела, что одна из них — женщина. Охотник рассказал им что-то на их родном языке, и по лицам пробежала смесь любопытства и жалости, оттененная, однако, легким подозрением.

Хотя у женщины были самые резкие и холодные глаза из всех, она улыбнулась первой.

— Через какое тяжелое испытание вам пришлось пройти! — сказала она. Акцент у нее был не такой сильный, как у охотника. — Меня зовут Джина, а это — мой муж, Нильс. Добро пожаловать в наш караван. Пойдемте, у нас много еды и воды. Нильс, помоги путнику с его мешком.

Ее муж подошел и помог Торну снять с плеча котомку. Хотя она уже почти ничего не весила, на лице Торна отразилось облегчение.

— У нас здесь немного еды, — сказал он. — В основном сухие пайки. Это все, что у нас есть, и они ваши, если вы согласитесь нам помочь.

— Большое спасибо, молодой человек, — сказала Джина. — Но это не обмен. Мы и так вам поможем.

Кресс была очень благодарна хозяевам за то, что они без расспросов отвели их к костру. Люди глядели на пришельцев с любопытством, уступая им места на циновках. Охотник ушел в другой конец лагеря, забрав тушу животного с собой.

— А что это был за зверь? — спросила Кресс, глядя на след, который туша оставила на песке.

— Антилопа мендес. — Нильс вручил им с Торном по фляге воды.

— Красивое.

— Оно еще и вкусное. А теперь давайте пейте.

Ей хотелось оплакать погибшее животное, но фляжка отвлекала ее блаженной прохладой. Кресс припала к фляге и пила до тех пор, пока не начало покалывать в желудке.

Люди по-прежнему молчали, но Кресс буквально кожей чувствовала их любопытные взгляды. Она старалась не смотреть им в глаза и невольно жалась все ближе и ближе к Торну, пока ему ничего не осталось, кроме как обхватить ее рукой за плечи.

— Мы вам безмерно благодарны, — сказал он и обезоруживающе улыбнулся всем сразу и никому конкретно.

— Вам очень повезло, что вы нашли нас. Точнее, что Квенде вас нашел, — сказала Джина. — Пустыня — недоброе место. Вы родились под счастливой звездой.

Кресс расплылась в улыбке.

— Вы так молоды! — Кресс уловила в этих словах тень подозрения, но женщина продолжала глядеть на них доброжелательно и безмятежно. — Как давно вы женаты?

— Мы — молодожены. — Торн прижал Кресс к себе. — Это был наш медовый месяц. Вот все, на что оказалась способна наша счастливая звезда.

— А я не так молода, как кажусь на первый взгляд, — выпалила Кресс. Ей показалось, что стоило добавить что-нибудь от себя, но она тут же об этом пожалела — голос предательски пискнул.

Джин подмигнула им.

— Когда-нибудь вы будете радоваться, что так молодо выглядите.

Кресс смущенно потупилась и не поднимала глаз до тех пор, пока перед ней не поставили пиалу с чем-то дымящимся, экзотически-ароматным и очень аппетитным.

Она заколебалась и робко покосилась на женщину, вручившую ей большую ложку. Может быть, ей следует передать пиалу соседу или есть медленно и аккуратно, или…

Но спустя мгновение все вокруг костра с удовольствием приступили к еде. Залившись краской от голода и смущения, Кресс поставила пиалу себе на колени и сначала принялась потихоньку, маленькими кусочками пробовать незнакомую пищу. Она сразу распробовала земной горошек — на Луне его тоже готовили, — но к нему добавили какие-то неизвестные овощи и рис и залили все это густым, ароматным соусом.

Кресс выудила из пиалы что-то желтое и твердое. Аккуратно откусив, она обнаружила мягкую, дымящуюся сердцевину.

— Разве у вас на родине не растет картошка?

Кресс вздрогнула и подняла голову: Джина с любопытством наблюдала за тем, как гостья пробует еду. Она нервно сглотнула.

— Все дело в соусе, — тихо сказала Кресс, надеясь, что Джина не заметит, что она проигнорировала вопрос. Конечно же, картошка! А на Луне она была гораздо темнее и мягче. — Он мне незнаком.

— Это просто карри. Понравился?

Кресс с энтузиазмом закивала.

— Очень. Большое вам спасибо.

Поняв, что все снова с любопытством уставились на нее, Кресс уткнулась в пиалу и торопливо умяла оставшуюся картошку, не обращая внимания на острый соус, от которого у нее раскраснелись щеки. Затем ей вручили тарелку сушеного мяса (она не стала думать, чье оно) и миску с сочными апельсинами и сладкими зелеными орешками, от которых во рту вспыхнул целый фейерверк вкусов и оттенков. Пресные соевые орехи, которые привозила ей Сибил, не имели с ними ничего общего.

— Вы — торговцы? — полюбопытствовал Торн, принимая из рук Кресс горсть очищенных орехов.

— Да, — ответила Джина. — Ходим по этому маршруту четыре раза в год. Меня очень расстроил ваш рассказ о грабителях. Такого здесь не случалось уже много лет.

— Плохие времена. — Торн пожал плечами. — Прошу прощения, если вопрос вас смутит, но почему на верблюдах? Ведь это очень… старомодно. Как во вторую эру.

— Вовсе нет. Мы обслуживаем множество маленьких поселений в Сахаре, где иногда даже нет магнитной дороги.

Кресс заметила, как Торн вцепился в свою пиалу. Сахара. Значит, она правильно сориентировалась по звездам. Лицо капитана оставалось невозмутимым, и Кресс тоже постаралась держать себя в руках.

— А почему тогда не колесный транспорт?

— Время от времени мы его используем, — ответил один из мужчин. — В особых обстоятельствах. Но пустыня неумолимо жестока к любым машинам. На деле они не так надежны, как верблюды.

Джина взяла несколько ломтиков какого-то сладкого фрукта и добавила их в свой карри.

— Может быть, мы и не ведем роскошную жизнь, но работы хватает. Мы нужны в этих поселениях.

Кресс внимательно слушала, не отвлекаясь от еды. Теперь, когда они были накормлены, напоены и в безопасности, она начала волноваться о другом: что в любой момент кто-то из караванщиков заметит в ней что-то странное, что-то не совсем… земное.

Или что они узнают Торна, одного из самых разыскиваемых преступников планеты.

Куда бы она ни посмотрела, везде ловила на себе внимательные взгляды. Кресс сгорбилась над своей пиалой, стараясь отгородиться от любопытных глаз и надеясь, что с ней никто не заговорит. Ей казалось, что любое сказанное слово может выдать ее, и она вызовет подозрения, даже просто посмотрев кому-нибудь в лицо.

— Здесь редко бывают туристы, — заметил муж Джины. — Как правило, иностранцы приезжают сюда на раскопки или в поисках полезных ископаемых. Эта часть пустыни обезлюдела с тех пор, как произошло несколько вспышек эпидемии.

— А мы слышали, что все не настолько страшно, как сообщают СМИ, — ответил Торн. Он лгал с такой легкостью, что Кресс не уставала поражаться.

— К сожалению, вы ошибаетесь. Все даже хуже, чем они говорят.

— В какой город вы направлялись? — спросила Джина.

— О, думаю, нам с вами по пути. — Торна было не так легко смутить. — Мы не хотим утруждать вас. Отправимся дальше самостоятельно из любого города, где есть подключение к Сети. Кстати… У вас, случайно, нет с собой портскрина?

— Есть, — ответила одна из старших женщин, лет пятидесяти на вид. — Но здесь плохой доступ. Хороший сигнал появится только в Куфре.

— В Куфре?

— Это следующий торговый город, — объяснил Нильс. — До него еще день пути, но там вы найдете все, что нужно.

— Сегодня днем и ночью мы отдохнем, а в путь отправимся завтра, — сказала Джина. — Вам нужно восстановиться. К тому же мы стараемся избегать солнцепека.

Торн продемонстрировал одну из самых обаятельных своих улыбок.

— Не знаю, как вас и благодарить.

Кресс почувствовала резкий приступ головокружения и отставила пиалу.

— Ты побледнела, — сказал кто-то из окружающих.

— Моя жена заболела в пустыне.

— Нужно было предупредить нас. Ведь у нее может быть тепловой удар. — Джина поднялась на ноги. — Пойдемте, вам нельзя сидеть так близко к огню. Можете отдохнуть в палатке у Квенде и не забудьте выпить на ночь побольше воды. Джамаль, принеси мне мокрые простыни.

Кресс помогли подняться. Повернувшись к Торну, она собралась с духом, чтобы непринужденно поцеловать его, но, стоило наклониться, как кровь тут же с шумом прилила к голове. Мир перевернулся. Перед глазами заплясали белые пятна, и Кресс рухнула на песок.

Глава 25

Зола отодвинула занавеску и вошла в магазин. Разглядывая полки, она придержала полог для шедшего следом Ясина. Кувшины, наполненные всевозможными травяными сборами и настоями, подписанные на каком-то незнакомом языке. Стоило ей подольше задержать взгляд на незнакомых каракулях, тут же начинал работать встроенный онлайн-переводчик. Экзотические врачебные средства соседствовали с коробками и блистерами лекарств, известных ей по аптекам Содружества, пачками марли и мотками бинтов, какими-то притираниями, аксессуарами для портскринов, массажными маслами, свечами и анатомическими моделями. В полосках света, сочившегося через заляпанные грязью окна, кружили пылинки, а в углу лениво урчал вентилятор, не способный разогнать утомительный зной. В другом углу мерцала голограмма, изображавшая процесс внутреннего кровоизлияния.

Ясин прошел в дальнюю часть магазина. Он все еще шагал слегка неуверенно после ранения.

— Есть кто-нибудь? — позвала Зола. Дверной проем у дальней стены загораживала еще одна занавеска. Рядом висели зеркало и раковина, занятая огромным растением в кадке.

Послышался шелест ткани, и в комнату вошла женщина в фартуке поверх старых джинсов и яркого топа.

— Иду, иду… — Она вдруг увидела Золу. Ее глаза широко распахнулись, лицо расплылось в радостной улыбке, и она решительно дернула завязки фартука. — Добро пожаловать! — воскликнула она с сильным акцентом, к которому Зола уже успела привыкнуть.

— Здравствуйте. Большое спасибо. — Зола положила на прилавок портскрин со списком, составленным для нее доктором Эрландом. — Мне нужны кое-какие товары, и мне сказали, что они есть у вас в наличии.

— Линь Зола?

Она подняла голову. Женщина продолжала смотреть на нее, лучась радостью.

— Да?

— Вы такая красивая и храбрая!

Зола напряглась, будто эти неожиданные слова были оскорблением, а не похвалой. Она ждала, когда сработает детектор лжи, но тот упорно хранил молчание. Наверное, она действительно храбрая. По крайней мере теперь стало понятно, что многие считают ее такой после всего, что произошло на балу.

Но красивая?

— М-м… Большое спасибо. — Она подвинула к хозяйке портскрин. — Мой друг вручил мне этот список…

Женщина взяла ее за руки и слегка сжала их. Зола задохнулась от изумления. Ее поразило не столько неожиданное прикосновение, а то, что женщина взяла ее за металлическую руку, даже не поморщившись.

Ясин перегнулся через прилавок и случайно столкнул портскрин, так что хозяйке пришлось быстро отпустить руки Золы, чтобы поймать его.

— Нам нужны вот эти вещи. — Он указал на дисплей.

Улыбка женщины поблекла, когда она разглядела Ясина, одетого в свою гвардейскую рубашку. Он отстирал ее и заштопал, так что следы крови почти не были заметны на малиновой ткани.

— Моего сына тоже призвали на гвардейскую службу к Леване. — Она сердито прищурилась. — Но он не был таким грубым.

Ясин спокойно пожал плечами.

— Некоторым из нас просто приходится делать свое дело.

— Секунду, — остановила их Зола. — Вы что, тоже с Луны?

Женщина перевела взгляд на Золу, и лицо ее смягчилось.

— Да. Как и вы.

Зола с трудом спрятала смущение от такого откровенного признания.

— А ваш сын — гвардеец королевы?

— Нет, нет! Он предпочел наложить на себя руки, лишь бы не стать одной из ее марионеток. — Она злобно сверкнула глазами в сторону Ясина и выпрямилась.

— Ой. Мне так жаль! — смутилась Зола.

Ясин мученически закатил глаза.

— Выходит, его не очень-то волновала ваша дальнейшая судьба.

Зола ахнула от возмущения.

— Ясин!

Он только покачал головой, забрал у женщины портскрин и протолкнулся в глубь магазина.

— Начну поиски сам. Почему бы тебе не спросить у хозяйки, что было дальше?

Зола сверлила его спину взглядом до тех пор, пока он не скрылся среди магазинных полок.

— Извините нас. — Она пыталась придумать какое-нибудь оправдание. — Он… ну вы поняли. Тоже с Луны.

— Он — один из ее цепных псов.

Зола повернулась к обиженной женщине и посмотрела ей в глаза.

— Уже больше нет.

Женщина отвернулась и переставила вентилятор так, чтобы он обдувал Золу получше.

— Настоящая храбрость выражается множеством разных способов. Сами понимаете. — Ее лицо озарилось гордой улыбкой.

— Наверное.

— Может быть, ваш друг был храбр настолько, что согласился стать гвардейцем. А мой сын — настолько, чтобы этого не сделать.

Задумчиво потирая запястье, Зола оперлась боком о прилавок.

— Так что-то действительно случилось? После этого?

— Конечно. — На ее лице смешались гордость, злоба и горе. — Спустя три дня после смерти сына к нам пришли двое. Они вытолкали мужа на улицу и заставили его молить королеву о прощении за то, что воспитал такого вероломного ребенка. А потом они все равно убили его, в наказание. И как урок для остальных новобранцев, замышлявших не покориться королеве. — Ее глаза наполнились слезами, но она сдержалась и выдала полную боли улыбку. — Мне потребовалось почти четыре года, чтобы найти корабль, на борт которого меня согласились принять как беженку. Четыре года я делала вид, что не питаю к ней ненависти. Притворялась, что я — такая же верная подданная, как и все остальные.

Зола тяжело сглотнула.

— Я так вам сочувствую!

Женщина приблизилась к ней и нежно коснулась ладонью ее щеки.

— Спасибо вам за то, что вы смогли противостоять ей так, как никогда не могла я. — В ее голосе зазвенела сталь. — Надеюсь, вы ее убьете.

— Вы поставляете фентанил-десять? — спросил Ясин, вернувшийся из-за стеллажей. Он положил на прилавок три небольшие коробочки.

Сердито поджав губы, женщина забрала портскрин у него из рук.

— Я лучше сама все сделаю. — Она обошла прилавок и скрылась в передней части магазина.

— Вот и я так подумал, — пробормотал он.

Зола подперла голову металлической рукой и удивленно уставилась на него.

— Никогда не думала, что от поста королевского гвардейца нельзя отказаться.

— Некоторым можно. Но многие люди мечтают, чтобы их избрали. На Луне это — большая честь.

— И ты тоже мечтал?

Он искоса посмотрел на нее.

— Нет. Я всегда хотел стать доктором.

Хотя его голос был полон сарказма, детектор Золы не выявил лжи. Она скрестила руки на груди.

— Так кого ты в таком случае пытался уберечь?

— Что ты имеешь в виду?

Раздался скрежет металла об пол: хозяйка двигала пыльные ящики в глубине магазина.

— Когда тебя призвали на гвардейскую службу к Леване. Кого из твоих близких собирались убить, если ты откажешься?

Его глаза будто покрылись льдом. Ясин подошел к прилавку и развернул вентилятор к себе.

— Это не важно. Они все равно наверняка погибнут.

Зола отвела взгляд. Те, кого он любит, пострадают из-за того, что он перешел на ее сторону.

— А может быть, и нет, — возразила она. — Левана еще не знает о том, что ты ее предал. Она может решить, что я промыла тебе мозги. Что заставляю тебя помогать себе.

— Думаешь, это что-то изменит?

— Может быть. — Она наблюдала, как хозяйка роется в одном из ящиков. Рядом прожужжала муха, и Зола резко от нее отмахнулась. — И как же человек попадает в ряды избранных и обреченных на королевскую службу?

— Требуются определенные качества.

— И верность в их число не входит?

— А зачем? Королева ведь может внушить преданность кому угодно. Так же, как случилось с твоим другом-оперативником. Он продемонстрировал быстрые рефлексы, хорошие инстинкты и какую-то долю здравого смысла. Если поставить рядом придворного мага, способного превратить его в дикое животное, уже не имеет никакого значения, о чем он сам думает и чего хочет. Он делает то, что ему приказали.

— Я своими глазами видела, как Волк борется с этим, — возразила Зола. В отсутствие Скарлет ей казалось, что теперь она должна всеми силами защищать и оправдывать Волка. Когда она его впервые увидела, он, перепачканный кровью, угрожающе навис над Скарлет. Хотя она всегда повторяла, что он ни за что не причинил бы ей вреда. Что он был не такой, как все остальные, а гораздо сильнее.

А потом Волк подставил грудь под пулю, предназначенную для ведьмы, и та не похитила Скарлет.

— Понятно, что это не так-то просто, — признала Зола. — Но они вполне способны сопротивляться ментальному контролю.

— Я вижу, что это ему очень помогло, — саркастически заметил Ясин.

Стиснув зубы, Зола прижала металлическую ладонь к затылку, пытаясь успокоиться и охладиться.

— Он предпочел драться и проиграть, а не стать одной из ее игрушек. Как и все мы.

— Это неплохо. Не каждому из нас выпадает такая возможность.

Она обратила внимание, как Ясин привычным жестом положил руку на нож, притороченный к бедру.

— Очевидно, Левана взяла тебя на службу не за острый язык. Что это за таинственные качества, которыми нужно обладать, чтобы стать гвардейцем?

Его лицо снова приняло дурашливо-самодовольное выражение, словно они обменивались фамильярными шутками.

— Моя смазливая физиономия, — ответил он. — Разве с первого взгляда не понятно?

Она фыркнула.

— Ты начинаешь вести себя прямо как То… Торн. — Она запнулась на его имени. Торн, который больше уже никогда не станет шутить по поводу своей неотразимости.

Ясин не заметил ее смущения.

— Как ни прискорбно, но это правда.

Зола подавила внезапно накатившее чувство раскаяния и вины.

— Левана выбирает гвардейцев по тому же принципу, что и обои для гостиной? У меня, кажется, появилась надежда, что наши дела не так уж плохи.

— Дело в этом, а еще в том, что у нас не развита ментальная сила.

— Ты шутишь?

— Вовсе нет. Будь мой лунный дар лучше выражен, я бы, может быть, стал придворным магом. Но королева пожелала, чтобы ее гвардейцев было легко держать под контролем. Мы для нее как куклы на полке. Ведь если мы продемонстрируем малейшее стремление сопротивляться, для Ее Величества это может стать вопросом жизни и смерти.

Зола вспомнила бал, когда она пыталась застрелить Левану. Рыжеволосый гвардеец прыгнул под пулю без малейших колебаний. Раньше она думала, что он ревностно исполнял свой долг и делал это по своей воле. Но теперь она вспомнила, какими неестественными, дергаными были его движения. И что королева даже не поморщилась.

Она им управляла. Ясин прав: он был всего лишь марионеткой в ее руках.

— Но ведь на корабле ты смог оказать сопротивление.

— Потому что придворный маг Мира переключилась на твоего приятеля. Иначе быть мне таким же безмозглым манекеном, как и всегда. — За его насмешливым тоном чувствовалась глубокая горечь. Никому не нравилось быть игрушкой в чужих руках, и вряд ли к этому можно было привыкнуть.

— И они не подозревали, что ты…

— Предатель?

— Ну, можно сказать и так.

Ясин рассеянно провел большим пальцем по рукояти кинжала.

— Мой дар практически бесполезен. Я даже землянина контролировать не могу, не говоря уже об опытном жителе Луны. Я никогда не буду способен на то же, что и ты. Но я отлично выучился держать голову в пустоте, когда рядом королева или придворный маг. Они думают, у меня столько же мозгов и собственной воли, сколько у деревянного чурбана. Они считают, что я не представляю угрозы.

Где-то в глубинах магазина женщина стала напевать какую-то песню, пока разыскивала товары по заказу Золы.

— Ты ведь и сейчас это делаешь. — Зола сердито скрестила руки. — Стараешься ни о чем не думать.

— Это уже привычка.

Закрыв глаза, Зола попыталась нащупать его сознание. Его присутствие было едва ощутимым. Зола понимала, что может контролировать его без усилий, но исходящая от него энергия не давала никакого обратного эффекта, никакой реакции. Ни эмоций, ни мнений. Пустота.

— Хм. А я всегда считала, что вас специально этому учат.

— Нет, это я сам научился. Просто из чувства самосохранения.

Нахмурив брови, она снова открыла глаза. Если верить ее лунному дару, перед ней стоял человек, эмоционально пустой, как черная дыра. Но если ему удавалось пускать пыль в глаза Леване…

Она подозрительно прищурилась.

— Ну-ка солги мне.

— Что?

— Соври мне что-нибудь. Необязательно о чем-то серьезном.

Последовала долгая пауза. Зола почти физически ощущала, как бывший гвардеец перебирает в голове все правды и неправды, взвешивает их и что-то решает для себя.

Наконец он раскрыл рот и произнес:

— Левана не так уж плоха, когда узнаешь ее поближе.

В углу зрения у Золы вспыхнул оранжевый огонек.

Увидев насмешливую ухмылку Ясина, Зола засмеялась. Напряжение покидало ее тело, испаряясь, как жар от песчаных дюн. По крайней мере ее киборг оборудование могло распознать, врет ли он, говорит ли ей правду. А значит, что он не солгал, когда заявил, что будет верен только своей принцессе и никому другому.

Продавщица вернулась с целой охапкой товаров и положила их на прилавок, затем проверила список в портскрине, озадаченно присвистнула и опять удалилась.

— Раз уж ты знаешь обо мне все, — проговорил Ясин так небрежно, словно в этом не могло быть никаких сомнений, — у меня есть к тебе один вопрос.

— Задавай, — ответила она, расставляя пузырьки на одной из полок аккуратными рядами. — В последнее время все мои секреты стали достоянием общественности.

— Может быть, я и способен скрывать эмоции от королевы, но я не могу скрыть того факта, что я — с Луны и что она может меня контролировать. Но когда ты пришла на тот бал, твой дар вообще невозможно было вычислить. Если честно, поначалу ты показалась мне землянкой. Я знаю, именно поэтому королева и Сибил Мира насмехались над тобой, обращались с тобой как с пустышкой, а ты будто и была ею, без сил, без дара. — Ясин пристально посмотрел на нее, словно пытаясь разглядеть что-то в хитросплетении проводов и чипов, скрытых в ее голове. — А потому ты вдруг перестала быть пустышкой. Твой дар расцвел и стал просто ослепительным. Даже сильнее, чем у Леваны.

— Ну, спасибо… — обиженно пробормотала Зола.

— Так как тебе это удалось? Как ты могла скрывать такую силу? Левана тут же должна была почувствовать… мы бы все почувствовали. Когда я смотрю на тебя, я больше ничего вокруг не вижу.

Закусив губу, Зола посмотрела в зеркало, висевшее над маленькой раковиной. Она совершенно не удивилась тому, что у нее, оказывается, запачкан сажей подбородок (интересно, как давно она так расхаживает?) и несколько слипшихся прядей выпали из хвоста. Зеркало показывало ее такой, какой она была на самом деле, — простым грязным киборгом.

Она попыталась представить себе, каково это — увидеть себя такой же, какой ей предстала Левана: до ужаса прекрасной и могущественной. Но это было невозможно, пока на нее пялилось такое отражение.

Вот почему Левана ее так ненавидела. Но Золе ее собственное отражение показалось почти успокаивающим, вселяющим уверенность. Продавщица сказала, что она храбрая и красивая. Ясин назвал ее ослепительной. Стало легче, когда она поняла, что они ошибаются.

Она все еще оставалась прежней Золой.

Заправив за ухо непослушный локон, она попыталась объяснить Ясину секрет «системы биоэлектрической безопасности», которую изобрел ее отчим и установил ей в позвоночник. Годы эта система блокировала ее лунный дар, и именно поэтому до недавнего времени Зола и не подозревала, что прилетела с Луны. Это устройство должно было защищать ее, не только не позволяя ей использовать ментальную силу и тем самым компрометировать себя перед землянами, но и предотвращая тяжелые побочные эффекты, от которых страдает большинство жителей Луны, не имеющих возможности пользоваться даром: депрессию, паранойю и галлюцинации.

— Вот почему доктор Эрланд иногда болтает сам с собой, — пояснила она. — Он годами не использовал своего дара — с тех самых пор, как прилетел на Землю, и теперь его рассудок…

— Секунду.

Она замолчала, не из-за того, что Ясин перебил ее — вокруг него вспыхнуло облако каких-то энергий. Эмоции! И Зола их никак не ожидала.

— Это устройство не позволяло тебе использовать дар и в то же время сохраняло тебе здравый рассудок… годами?

— Ну, в первую очередь он не позволял мне применять ментальную силу, а потом уже защищал от побочных эффектов.

Ясин отвернулся и постарался принять как можно более беззаботный вид, но было слишком поздно. Глаза его вспыхнули, воображение заработало в полную силу.

Средство, способное отключать лунный дар, сделает всех равными.

— В любом случае, — Зола нервно потерла шею в том месте, где оставалось устройство, уже неисправное, — доктор Эрланд его отключил. В течение двух недель перед балом дар то возвращался, то уходил, а потом эмоциональное напряжение перегрузило устройство — и теперь я такая. Совершенно лунная. И надо сказать, что это случилось очень вовремя.

Она поморщилась, вспомнив холодок пистолетного дула на виске.

— А существуют ли другие такие устройства? — Ясин посмотрел на нее светящимися радостью глазами.

— Вряд ли. Отчим умер еще до того, как этот прибор полностью протестировали, и, насколько мне известно, других таких он не изготовил. Хотя он и мог оставить планы и чертежи, объясняющие, как он работает…

— Вряд ли это возможно. Но подобное изобретение… может в корне изменить все. — Он покачал головой. Продавщица вернулась к ним и поставила на прилавок корзину, полную товаров. Водрузив сверху бутылки, которые принесла раньше, и портскрин, она пододвинула корзину к Золе.

— Просто чудесно, — улыбнулась Зола. — Огромное вам спасибо. Доктор сказал мне, что вы можете записать сумму на его счет.

— Для Золы Линь все бесплатно. — Женщина взмахнула рукой и достала из кармана собственный портскрин. — Но… Не позволите ли сфотографировать вас на память? Моя первая знаменитость!

Зола отпрянула.

— М-м-м… Извините, но я сейчас стараюсь не сниматься.

Продавщица разочарованно поникла, но убрала порт в карман.

— В самом деле, мне очень жаль. Я сообщу доктору, что вам следует заплатить, ладно?

Она сняла корзину с прилавка и удалилась, не дожидаясь возражений.

— Стараешься не сниматься? — пробормотал Ясин, шагая за ней следом. — Ты ведешь себя как настоящая лунная принцесса.

Зола сердито покосилась на яркое солнце.

— Скорее, как настоящая преступница в розыске.

Глава 26

Мысли Скарлет были вязкими и тягучими, как болотная грязь, но пальцы оставались стремительными и чувствительными, порхая над пультом управления космического челнока и повторяя серию доведенных до автоматизма движений. Прямо как в те вечера, когда она возвращалась на ферму, завершив доставку товаров. Казалось, еще чуть-чуть — и она ощутит резкий запах заплесневелого бабушкиного ангара и свежий аромат земли с окрестных полей. Скарлет выпустила шасси и нажала на тормоза. Корабль сел. Некоторое время двигатель ворчал вхолостую, затем Скарлет отключила его, и воцарилась тишина.

За спиной раздался звук падения. Женщина визгливо закричала, и ее злоба почему-то окончательно запутала и без того тяжелые, словно окутанные паутиной мысли Скарлет.

Во лбу запульсировала мигрень и стала постепенно захватывать сантиметр за сантиметром. Содрогнувшись, Скарлет откинулась на спинку пилотского сиденья и прижала ладони к закрытым глазам, пытаясь отгородиться от ослепительного белого света, смятения и боли.

Затем в голове словно взорвалась какая-то преграда, и Скарлет со стоном повалилась вперед. Ремень безопасности не удержал, и она рухнула на колени, лихорадочно, жадно хватая воздух, как утопающая.

Во рту у нее пересохло, и челюсть болела так, будто она сутками скрежетала зубами. Но неподвижность и глубокие вдохи помогли: головная боль понемногу начала отступать. Мысли прояснились, хотя вопли на заднем плане стали резче и неприятно резали уши.

Скарлет открыла глаза. Приступ неожиданного головокружения и тошноты едва не свалил ее на пол, но она просто сглотнула через силу и постаралась переждать его.

В то же мгновение она осознала, что находится не на своем корабле, а вокруг него — не бабушкин ангар. Запах был какой-то неправильный, и полы вымыты слишком чисто…

— …требует немедленно выслать лейтенанта Хенсла и разведывательный отряд для идентификации корабля…

Голос женщины обжег ее нервы, как удар током, и Скарлет все вспомнила. Корабль, атаку, пистолет у себя в руках, выстрел в грудь Волку, чувство пустоты, когда лунная ведьма пробралась в ее мозг, вытеснила все мысли, отняла самосознание и волю.

— …воспользуйтесь историей полетов шаттла и вычислите последнее местонахождение, возможно, у него сохранилась связь с главным кораблем. Они могли отправиться на Землю — вы должны узнать об этом. Найдите ее.

Скарлет подняла голову так, что смогла выглянуть в боковое окно челнока. Луна. Она была на Луне — совершила посадку в помещении, не имеющем ничего общего с ангарами, которые ей доводилось видеть. Здесь было так много места, что поместилась бы еще дюжина кораблей. Несколько шаттлов стояло поблизости — обтекаемые изящные формы, королевские гербы… Они все с Луны. Черные зазубренные стены были усеяны сотнями маленьких огоньков. От пола тоже исходил слабый свет, так что тени кораблей вытягивались и становились похожи на силуэты хищных птиц.

Там, где ряд челноков заканчивался, можно было разглядеть огромный проход в виде арки, покрытой мозаикой в виде полумесяца, поднимавшегося над Землей.

— …забрала этот чип Ди-Комма от программистки, предавшей нас. Посмотрите, не могут ли техники выследить чип, парный этому…

Люк челнока был открыт, и ведьма стояла рядом с ним снаружи, продолжая покрикивать на собравшихся вокруг людей — двух гвардейцев в серой и красной униформах и мужчину средних лет, одетого в простой балахон, перехваченный поясом. Мужчина что-то озабоченно строчил в портскрин. Длинное одеяние женщины было перепачкано кровью, сочившейся из бедра. Она стояла, ссутулившись, и руками зажимала рану.

Гигантские двери в арке начали открываться, и полоска света разрезала сверкающую мозаичную Землю пополам. Скарлет пригнулась. Она расслышала тихий щелчок магнитов и ворчание шестеренок, затем раздались шаги.

— Наконец! — пробурчала ведьма, кипя гневом. — Срежьте ткань поскорее — одежда все равно испорчена… Пуля не прошла навылет, и рана… — Она смолкла, зашипев от боли.

Набравшись смелости, Скарлет выглянула наружу и увидела, что появились еще три человека, одетых в медицинскую униформу. Они привезли с собой медицинскую каталку на воздушной подушке, заставленную врачебными инструментами. Они окружили женщину. Пока один расстегивал пуговицы на платье, другой пытался срезать кусок ткани со штанов, но окровавленный материал плотно прилип к ране.

Ведьма взяла себя в руки и пыталась не показывать окружающим, насколько ей больно, но ее оливковая кожа приобрела землисто-желтоватый оттенок. Одному из врачей удалось оторвать налипшую на рану ткань.

— Отправьте Сьерру за новым платьем и свяжитесь с придворным магом Парком. Сообщите ему, что у нас изменится процедура получения информации о земных политических лидерах.

— Да, госпожа Сибил, — ответил мужчина в балахоне. — Что касается Парка, то спешу поставить вас в известность, что он встречался с императором Кайто по поводу обнаружения над атмосферой Земли нашего военного флота, который лишился прикрытия.

Она выругалась.

— Я совсем забыла о них. Надеюсь, ему хватило мозгов не говорить им ничего до того момента, как мы сможем сделать официальное заявление. — Сибил замолчала и прерывисто вздохнула. — Доложите Ее Величеству о моем возвращении.

Скарлет сползла вниз по креслу. Ее глаза сами собой устремились к люку на другой стороне челнока. Ей пришла в голову мысль завести двигатель, но не оставалось ни малейшей надежды бежать отсюда на челноке: они, судя по всему, находятся под землей, а для раскрытия дока требуется пароль или специальная авторизация.

Если бы она только могла добраться до других кораблей…

Пытаясь дышать как можно ровнее, она медленно склонилась над центральным пультом управления, у кресла второго пилота.

Собравшись с духом и не обращая внимания на громко стучащее сердце, она досчитала до трех и разблокировала люк. Затем медленно, так, чтобы окружающие ничего не заметили, раскрыла его и выскользнула наружу. Теперь стало ясно, откуда исходил странный свет: весь пол был устлан белой сияющей мостовой, будто она ходила по поверхности… да, все сходится. По поверхности Луны.

Скарлет замерла и прислушалась. Врачи обсуждали рану, ассистент продолжал строчить что-то в портскрин, предлагая возможное время встречи с королевой. Ведьма наконец-то смолкла.

Дыши, дыши…

Скарлет сделала шаг в сторону от корабля. Волосы налипли на ее мокрую от пота шею, она дрожала от страха, адреналина и нараставшего осознания того, что ей не удастся исполнить свой план. Она не сможет пробраться в лунный корабль. В любой момент ей выстрелят в спину, или она войдет в корабль и поймет, что не сможет его вести. Или док не откроется.

Но вся компания за ее спиной как ни в чем не быва продолжала заниматься своими делами, а она была так близка к цели, и, может быть, все еще…

Прижавшись к сверкающему корпусу лунного челнока, Скарлет нервно облизнула губы и протянула руку клюку…

Ее рука сама собой зависла в воздухе.

Сердце бешено застучало.

Вокруг воцарилась непроницаемая тишина, воздух будто уплотнился, а волоски на руках встали дыбом. На сей раз Скарлет осознавала, что происходит. Она понимала, как близка была к тому, чтобы пробраться в корабль и совершить отчаянный побег на свободу, и в то же время отдавала себе отчет, что у нее ни было ни малейшего шанса

Внезапно ее рука словно оттаяла и опустилась вниз.

Скарлет задрала подбородок и, опираясь на корпус корабля, встала и повернулась к ведьме. Сибил Мира в легком нижнем платье сидела на каталке, привалившись на бок, чтобы докторам было легче добраться до раны. Ее лоб и скулы были запачканы кровью, так же как и спутанные, всклокоченные волосы, но при этом она умудрялась выглядеть устрашающе и буквально пригвождала Скарлет к месту взглядом серо-стальных глаз.

Врачи склонились над ее бедром, поспешно зашивая и очищая рану. На лицах у них отражалось страшное напряжение, словно они боялись, что ведьма заметит, чем они занимаются. Двое гвардейцев держали руки на пистолетах, но стояли в расслабленных позах — ждали приказов.

А ассистент, мужчина средних лет, блеклый и незаметный, вдруг резко переменился. Он стал невыразимо привлекательным даже в своем простеньком балахоне. На вид лет около двадцати, резко очерченные скулы, иссиня-черные волосы, зачесанные назад.

Скарлет сжала зубы и заставила себя вспомнить, как он выглядел минуту назад. Не обращать внимания на его чары. Это был маленький бунт, но она пустила на него всю оставшуюся силу воли.

— А это, должно быть, пленница с корабля киборга? — спросил ассистент. — Что с ней делать?

Ведьма прищурилась с ненавистью, способной растопить плоть и кости, как кислота. Ее чувства были взаимны — Скарлет ответила ей таким же ненавидящим взглядом.

— Мне нужно будет доложить о ней Ее Величеству, — сказала Сибил. — Думаю, королева захочет присутствовать на допросе. — Ведьма вздрогнула, по ее лицу пробежала гримаса боли, и Скарлет поняла, что та потеряла к ней интерес. Плечи Сибил поникли, и, собрав остаток сил, она улеглась поудобнее на каталку. — До тех пор можешь делать с ней что хочешь. Можешь отдать ее в одну из семей.

Ассистент кивнул и подозвал гвардейцев.

В мгновение ока они схватили Скарлет и скрутили ей руки за спиной. Веревки больно впились в кожу. Когда ее повели к огромному выходу, врачи со своей пациенткой уже скрылись из виду.

Глава 27

Время тянулось вязким туманом, сон и явь перемешались, невозможно было различить, что происходит. Иногда ее будили, заставляли сесть и выпить воды. В голове изредка всплывали обрывки бессмысленных, непонятных разговоров. Кресс била дрожь. Потом стало очень жарко, она вся обливалась потом и лягалась, пытаясь сбросить с себя тонкие, насквозь вымокшие простыни. Рядом показался Торн, завязавший себе глаза какой-то тряпицей. Он прижимал флягу к ее губам. Пей. Пей. Пей. Съешь супа. Выпей еще воды. Незнакомый смех заставил ее съежиться от смущения, сжаться в комочек и спрятаться под простыни. На фоне луны появился силуэт Торна, он лихорадочно тер глаза и чертыхался. Кресс жадно глотала ртом жаркий раскаленный воздух: ей казалось, что она вот-вот задохнется под простынями или черное ночное небо высосет весь кислород. Вновь нахлынула отчаянная, одуряющая жажда. Кожа зудела от песка, оставшегося в одежде и волосах.

Свет. Темень. Свет опять.

Наконец Кресс пришла в себя. Тело еще не слушалось, но мысли пришли в порядок. Во рту скопилась липкая, тягучая слюна. Кресс лежала на циновке в небольшой палатке совсем одна. Сквозь тонкие тканевые стены проникал лунный свет, заливавший серебром стопку вещей, сложенных у нее в ногах. Кресс провела рукой по волосам, ожидая, что запястья, как обычно, запутаются в длинных локонах, но обнаружила, что волосы острижены чуть ниже ушей.

Постепенно к ней начали возвращаться воспоминания. Торн на спутнике, Сибил со своим телохранителем, падение и жестокая бескрайняя пустыня, простирающаяся от горизонта до горизонта.

На улице послышались голоса. Интересно, подумала она, ночь только началась или уже подходит к концу? Как долго она пролежала в забытьи? Кажется, она чувствовала, как ее кто-то обнимает, нежные пальцы стирают песок с ее лица. Неужели это был сон?

Входной клапан палатки приоткрылся, и показалась женщина с подносом в руках — одна из тех, кого Кресс видела у костра. Радостно улыбнувшись, она поставила поднос на землю. Там оказалась пиала супа и фляга воды.

— Ну наконец-то, — с сильным, непривычным акцентом произнесла женщина, пробираясь к Кресс через завалы смятых простыней и покрывал. — Как ты себя чувствуешь? — Она пощупала ей лоб. — Уже лучше. Это прекрасно.

— Как долго я?..

— Два дня. Мы выбились из графика, но это не важно. Хорошо, что ты пришла в себя.

Она села на циновку рядом с Кресс. В палатке было тесновато, но все равно удобно.

— Когда мы будем уезжать, тебе подберут верблюда для верховой езды. Нужно поддерживать твои раны в чистоте. Тебе очень повезло, что ты пришла сюда до того, как распространилась инфекция.

— Раны?

Женщина указала рукой на ее ноги. Кресс привстала и попыталась разглядеть, что у нее с ногами, но в темноте ничего не было видно. Она лишь ощутила давление бинтов. Даже два дня спустя стертая кожа болела и мышцы ныли после непосильной нагрузки.

— А где?.. — Она заколебалась, вспоминая, не назывался ли Торн вымышленным именем. — Мой муж?

— У костра. Он все это время развлекал нас рассказами о вашем головокружительном романе. Ты счастливая девушка. — Она хитро подмигнула Кресс и похлопала ее по колену, а затем вручила ей пиалу с супом. — Но сначала поешь. Если ты уже достаточно окрепла, можешь выйти и присоединиться к нам.

Женщина двинулась к выходу.

— Подождите. Мне надо… ну… — Кресс залилась краской, и женщина понимающе посмотрела на нее.

— Конечно, я понимаю. Пойдем, я покажу тебе, где можно сделать твое маленькое дело.

У клапанов палатки стояла пара ботинок, которые оказались ей очень велики. Женщина помогла Кресс набить их тряпьем, чтобы они сели поудобнее, и повела ее подальше от огня, к яме, вырытой на окраине оазиса. Две простыни отгораживали отхожее место, а пока облегчаешься, приходилось держаться за молодое пальмовое дерево.

Затем женщина отвела Кресс обратно в палатку и оставила поедать суп в одиночестве. Только теперь она поняла, до чего же проголодалась. Пустой желудок неприятно жгло, и, глотая успокаивающую похлебку, Кресс прислушивалась к голосам у костра. Несмотря на все попытки, ей не удавалось различить голоса Торна.

Доев, Кресс снова выбралась из палатки и на фоне огня разглядела восемь силуэтов. Джина помешивала что-то в котелке, наполовину закопанном в песок, а Торн сидел на циновке, по-турецки скрестив ноги. Его глаза были закрыты банданой.

— Она встала! — прокричал охотник Квенде.

Торн задрал голову, и удивленное выражение сменила белозубая улыбка.

— Моя жена? — спросил он чуть громче, чем следовало бы.

Нервы Кресс не выдерживали — вокруг было слишком много незнакомцев. От страха у нее началась одышка, и она всерьез задумалась, не разыграть ли приступ слабости и головокружения, чтобы скрыться в палатке.

Но тут Торн попытался встать и зашатался на одном колене, едва не рухнув в костер.

— Ой-ой!

Кресс бросилась к нему. С ее помощью он поднялся и схватил ее за руки.

— Кресс?

— Да, кап… ой…

— Ну наконец-то ты пришла в себя! Как ты себя чувствуешь? — Он попытался нащупать ее лоб, но схватил сначала за нос, а затем приложил ладонь к макушке. — Хорошо! Жар спал. Я так волновался.

Он привлек ее к себе и стиснул в объятиях.

Кресс сдавленно пискнула. Так же стремительно Торн разжал объятия и обхватил ее лицо ладонями.

— Дорогая моя миссис Смит, никогда больше не пугай меня так.

Хотя он немного перестарался с представлением, Кресс почувствовала, как электрическая волна пронзила ее грудь: его губы были так близко, его ладони так нежно касались ее щек!

— Прости меня, — шепнула она. — Мне уже намного лучше.

— Да ты и выглядишь намного лучше. — Его губы слегка дернулись, скрывая улыбку — По крайней мере я абсолютно в этом уверен.

Торн зарыл пальцы ног в песок и поднял длинный посох, с ловкостью поймав его одной рукой.

— Пойдем прогуляемся. Попытаемся выкроить немного времени наедине, ведь это наш медовый месяц.

Он подмигнул ей так, что это было заметно даже из-под повязки. Компания у костра разразилась одобрительными смешками. Торн взял Кресс за руку, и она повела его прочь от огня и от неприличных шуток, радуясь, что в темноте не видно, как сильно она покраснела.

— А ты, кажется, хорошо освоился, — сказала Кресс, когда они удалились от костра на безопасное расстояние. Она очень радовалась тому, что Торн не выпускал ее руку.

— Я тренировался, привыкал к ходьбе с новым посохом. Один из парней вырезал его для меня, и он гораздо лучше, чем предыдущий, железный. А вот планировка лагеря все еще сильно меня смущает. Готов поклясться, что они время от времени переставляют вещи, стоит мне только решить, что я уже во всем разобрался.

— Я должна была быть рядом с тобой и помогать, — вздохнула Кресс. — Прости, что я проспала так долго.

Торн пожал плечами.

— Я рад, что с тобой все в порядке. Я действительно волновался.

Все внимание Кресс сосредоточилось на их переплетенных пальцах. Каждое движение, каждый шаг, каждый удар сердца отдавался во всем ее теле.

Ей не понадобилось много времени, чтобы представить себе, как они лежат вдвоем на теплом песке, на берегу озерца, а Торн проводит рукой по ее волосам и оставляет на щеке дорожку из поцелуев.

— А теперь послушай, — сказал Торн, бесцеремонно выдергивая ее из-под покрова мечты. — Я сообщил всем, что, как только мы доберемся до города, я свяжусь со своим дядей в Америке и он отправит за нами транспорт. Поэтому дальше мы с ними не пойдем.

Кресс заправила волосы за уши, стряхивая остатки дурмана. Ночной воздух приятно холодил кожу.

— Думаешь, нам удастся связаться с твоей командой?

— Я очень на это надеюсь. На корабле не предусмотрено никаких систем слежения, но поскольку тебе как-то удалось вычислить наше местоположение, я думаю, что это окажется тебе под силу еще раз. Хотя бы как-то передать им сообщение.

Они обошли верблюдов кругом. Животные смотрели на них равнодушно и высокомерно, а в мозгу у Кресс уже вертелись десятки возможных способов связи с неуловимым кораблем. Что же для этого потребуется? Со спутника ей это не удалось, но с нормальным интернет-доступом…

Когда они подошли к ее палатке, Кресс вздохнула с облегчением. Хотя прогулка оказалась короткой, гигантские ботинки успели натереть ей ноги. Она опустилась на циновку и, сняв один ботинок, принялась исследовать свои бинты, насколько это было возможно в темноте. Торн присел рядом.

— Все в порядке?

— Надеюсь, что мы сможем найти мне нормальную обувь, когда доберемся до города. — Она мечтательно закатила глаза. — Это будет моя первая пара настоящих ботинок.

Торн ухмыльнулся.

— Сейчас ты была похожа на настоящую землянку.

Кресс бросила взгляд в сторону костра, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает.

— Могу я спросить, зачем ты нацепил повязку на глаза?

Он провел пальцами по ткани.

— Мне показалось, что людям не очень нравится, когда я все время таращусь в пустоту или гляжу сквозь них.

Кресс опустила голову и принялась стягивать второй ботинок.

— Не могу сказать, что мне не нравилось. Твои глаза такие… хм, загадочные.

Его губы снова дрогнули, скрывая очередную улыбку.

— Так ты все-таки это заметила. — Он снял бандану, спрятал ее в карман и устало вытянул ноги перед собой.

Кресс нервно мусолила обрезанные кончики волос и сопротивлялась неимоверной силе притяжения к своему собеседнику. Все ее тело болело от этого испытания. В конце концов, собрав всю свою храбрость, она подвинулась ближе к нему и положила голову ему на плечо.

— Отличная идея, — прокомментировал Торн и обнял ее за талию. — Как же иначе они поверят в то, что мы — влюбленная пара?

— А почему должно быть иначе? — пробормотала она, зажмурив глаза и сосредоточившись на прикосновении к его телу.

— Кресс?

— М-м?

— Мы ведь понимаем друг друга, да?

Она распахнула глаза. Кучка пальмовых деревьев перед ней была залита мерцающим оранжевым светом костра, слышалось потрескивание углей, но все звуки казались приглушенными и далекими.

— Что ты имеешь в виду?

— Я просто думал о том, что ты сказала там, в пустыне. Я понимаю, что за тебя главным образом говорила лихорадка, но даже если и так, у меня есть дурацкая привычка брякнуть что-нибудь, не подумав. А ты еще такая наивная и не привыкшая ко всем этим фокусам человеческого общения… — Он запнулся и прижал ее крепче. — Ты невероятно милая, Кресс, и мне не хочется делать тебе больно.

Она сглотнула, у нее внезапно пересохло во рту. Она не могла себе представить, что такие добрые слова могут прозвучать так обидно, но все-таки ей казалось, что для Торна они значили нечто совершенно иное, чем для нее.

Кресс решительно отстранилась.

— Ты считаешь меня наивной?

— Немножко. Да ведь иначе и быть не может, — произнес он настолько взвешенным тоном, что это оказалось гораздо менее обидно, чем слово «милая» в его устах. — Но главным образом я думаю о том, что я — не лучший кандидат на то, чтобы продемонстрировать тебе все прекрасные качества, на которые способна разумная человеческая особь. И я не хочу, чтобы тебя постигло разочарование, когда рано или поздно в этом убедишься.

Кресс сложила руки на коленях и переплела пальцы.

— Я знаю вас намного лучше, чем вам кажется, капитан Торн. Я знаю, что вы умны. Храбры. Рассудительны, добры и…

— Очарователен.

— Очарователен и…

— Харизматичен.

— …харизматичен и…

— Хорош собой.

Она возмущенно поджала губы и попыталась обжечь его взглядом, но его насмешливая улыбка полностью исключала тот факт, что он воспринимает комплименты всерьез.

— Извини, — сказал он. — Продолжай, пожалуйста.

— Возможно, чуть более самовлюбленный, чем я думала.

Он запрокинул голову и рассмеялся, а потом, к ее удивлению, потянулся к ней и взял ее за руку. Другой рукой он продолжал обнимать ее за талию.

— С учетом полного отсутствия опыта социализации ты, моя дорогая, демонстрируешь отличное чутье на людей и характеры.

— А мне и не нужен никакой опыт. Ты можешь сколько угодно прятаться за своей плохой репутацией и вызывающим поведением, но я все равно вижу правду.

Лучась от радости, он кокетливо подтолкнул ее в плечо.

— Ты имеешь в виду, что глубоко внутри я — слащавый романтик, вечно страдающий от неразделенной любви?

Кресс смущенно зарыла пальчики в песок.

— Нет. Что ты герой.

— Герой? Это даже еще круче.

— И это чистая правда.

Он ошарашенно закрыл лицо рукой, притянув за собой и руку Кресс, которую сжимал в ладони. Она поняла, что Торн воспринимал эту беседу как шутку и забавное развлечение. Но как он мог не понимать?

— Ты меня просто убиваешь, Кресс. Когда ты видела, что я совершал поступки, хоть немного смахивающие на героические? Идея вызволить тебя со спутника целиком и полностью принадлежала Золе, исключительно твои умения спасли нас от смерти, ты провела нас через пустыню…

— Я не об этом. — Она отдернула руку. — Как насчет того, что ты пытался собрать деньги на помощь старикам? Вот это действительно героизм. А ведь тебе было всего одиннадцать!

Его улыбка поблекла.

— Откуда ты знаешь?

— У меня свои способы добыть информацию. — Кресс воинственно скрестила руки на груди.

Он растерянно поскреб челюсть, вся его самоуверенность рассеялась, как дым.

— Ладно, — медленно произнес он. — Я украл у мамы ожерелье и пытался продать его. Когда меня поймали, я решил, что меня не станут наказывать, если я совру, что хотел потратить деньги на благородную идею. Ведь мне в любом случае пришлось бы возвращать деньги. Поэтому я придумал историю о том, что хотел заняться благотворительностью.

Она нахмурилась.

— Если это правда, то как ты на самом деле собирался потратить деньги?

Он мечтательно вздохнул.

— Купить скоростной хувер. Модель «Неон-спарк 8000». Боже, как же мне хотелось на нем погонять!

Кресс растерянно заморгала. Скоростной хувер? Игрушку?

— Ладно, — уступила она, едва не задохнувшись от приступа разочарования. — А что насчет тигра, которого ты выпустил из клетки?

— Ты сочла это героизмом?

— Это было несчастное, печальное животное, прожившее взаперти всю свою жизнь! Ты наверняка просто пожалел его!

— Не в этом дело. Я рос с робокошками, а не с настоящими домашними питомцами. Поэтому решил, что тигр станет подчиняться каждому моему капризу, если я выпущу его из клетки. Я смог бы водить его в школу и стать популярным, потому что где еще увидишь мальчика с ручным тигром! — Он взмахнул ладонью, словно пытаясь проиллюстрировать свой рассказ. — Конечно, когда он выскочил наружу и все пустились наутек, спасая свои жизни, я понял, насколько глупой была эта идея. — Он оперся подбородком о согнутое колено. — А мне нравится эта игра. Что еще у тебя есть интересненького?

Кресс чувствовала, как ее уютный идеальный мирок трещит по швам. Часы, потраченные на поиски информации о Торне и оправданий для его поступков… А ведь она была уверена, что только ей известно, какой он — настоящий Карсвелл Торн…

— А как же Кейт Фэллоу? — спросила она, с ужасом предчувствуя ответ.

Торн склонил голову набок и призадумался.

— Кейт Фэллоу…

— Тебе было тринадцать. Одноклассники украли у нее портскрин, а ты за нее вступился. Ты пытался вернуть его владелице.

— Ах, эта Кейт Фэллоу! Ого, да ты действительно глубоко копаешь!

Она ждала его ответа, закусив губу, и надеялась, что хотя бы в этом случае не ошиблась. Он спасал ту бедную девочку. Он был ее героем.

— На самом деле я был немного влюблен в эту Кейт Фэллоу, — растерянно сказал он. — Интересно, чем она сейчас занимается.

Ее сердце затрепетало, опутанное тончайшими нитями надежды.

— Она учится на архитектора.

— Ага. В этом есть логика. Она была сильна в математике.

— Да? Неужели ты не видишь, насколько героическим был этот поступок? Каким самоотверженным и благородным?

Уголки его губ дрогнули, но улыбка оказалась неуверенной и быстро поблекла. Он отвернулся и спрятал лицо. Затем открыл рот, собираясь заговорить, смутился и попытался нащупать ее ладонь.

— Да, наверное, ты права. — Он сжал ее пальцы. — Может быть, и во мне есть маленькая частичка героя, в конце концов. Но, в самом деле, Кресс… очень маленькая.

Глава 28

Они решили простоять лагерем еще сутки, чтобы Кресс смогла полностью восстановиться. На следующий день они выступили в путь ранним утром, собрав палатки и запаковав сумки под еще темным небом. Джина сообщила Кресс, что они прибудут в Куфру во второй половине дня, а благодаря такому раннему старту не придется долго жариться на солнце и раскаленном песке. Они быстро перекусили сушеным мясом, набрали диких фиников и покинули оазис.

Хотя караванщикам пришлось повозиться с запаковкой товаров и дорожного оборудования, они ухитрились освободить для Кресс верблюда. Она была безумно им благодарна: от одной только мысли о том, что придется шагать по песку стертыми ногами, к горлу подступали рыдания. Но оказалось, что ехать на норовистом животном тоже не слишком приятно. Кресс изо всех сил цеплялась за поводья, и через несколько часов запястья свело судорогой, а лодыжки, тершиеся о седло, покраснели и заныли. Балахон, который ей выдали караванщики, отлично закрывал от солнца, но от полуденного жара невозможно было спастись никакими средствами.

Они двигались на восток параллельно горной цепи. Торн шел рядом с ней, положив руку на одну из седельных сумок и слегка касаясь песка заостренным концом посоха. Несмотря на повязку, скрывавшую глаза, он шагал с подозрительной легкостью и уверенностью. Кресс много раз предлагала ему поехать на верблюде, но он все время отказывался. Ей показалось, что это уже стало делом чести. Торн пытался доказать, в первую очередь самому себе, что может идти без посторонней помощи, оставаясь независимым и храня уверенную улыбку на губах.

Большую часть утра они молчали, и Кресс невольно погрузилась в мечты — главным образом о том, как его пальцы рисуют узоры у нее на запястьях.

К полудню на них навалилась невыносимая жара. К тому же ветер усилился, и песок проникал повсюду, забиваясь во все складки на их одежде. Но постепенно дюны сменились каменистым плато.

Когда солнце достигло зенита, караван подошел к высохшему руслу реки и остановился на отдых. Под небольшим утесом они нашли себе местечко в тени, а двое мужчин, отлучившись ненадолго, вернулись с полными флягами воды. Джина объяснила, что неподалеку находится естественный колодец, питающийся от того же подземного ключа, на котором стояла Куфра.

Снова забираться на верблюда после отдыха оказалось настоящей пыткой, но Кресс напомнила себе о том, что это все же лучше, чем пешая прогулка.

Во второй половине дня на горизонте показались каменистые низины с дюнами. Караван миновал свернувшуюся на земле змею, и Кресс заметила, что никто, кроме нее, не испугался, хотя Квенде предупредил всех, что пресмыкающееся ядовито. Вопреки телевизионным драмам, что видела Кресс, змея не стала обнажать клыков и шипеть, а лишь завилась кольцами и ленивым взглядом проводила путников. Но Кресс все равно внимательно следила за тем, куда ступает Торн, и ее сердце не перестало подскакивать до тех пор, пока змея не исчезла из виду.

А потом, когда Кресс уже казалось, что тыльные стороны ее голеней стерлись до мяса, Торн потянулся вверх, поводил пальцами из стороны в сторону и нащупал ее коленку.

— Ты это слышишь?

Она прислушалась, но не могла разобрать ничего, кроме уже ставшего привычным топота верблюдов.

— Что?

— Шум города.

Она вцепилась в поводья, но только после того, как караван пересек следующую дюну, звуки жизни прервали молчание пустыни, и она наконец его увидела.

Перед ними будто вырос из-под земли город, притаившийся между каменистыми утесами. Здания теснились кучно, но даже издали Кресс различила кляксы зелени — между домами росли деревья. Это казалось нереальным: такой город не может вырасти посреди беспощадной пустыни! И тем не менее вот он, прямо перед глазами. Один шаг — пустыня. Другой — рай на земле.

— Ты был прав, — выдохнула Кресс, широко раскрыв глаза. — Мы почти добрались. Нам все удалось.

— Как он выглядит?

— Даже не знаю, с чего начать. Похоже, там полным-полно людей. Дома, улицы, деревья…

Торн засмеялся.

— Ты только что описала любой среднестатистический город на планете.

Она невольно засмеялась ему в унисон, охваченная эйфорией.

— Прости. Дай подумать. Здания по большей части из камня или глины, персикового цвета. Город окружен высокой каменной стеной, на улицах растет много пальм. От края до края города через самый его центр тянется озеро, по нему плавают маленькие лодки, вокруг множество деревьев и травы, и мне кажется… к северу от домов они выращивают какие-то злаки. Ой!

— Что? Ой — что?

— Животные! По крайней мере несколько дюжин… коз, наверное? А вот там… овцы! Прямо такие же, как я видела в Интернете!

— Расскажи мне о людях.

Она с трудом оторвалась от наблюдения за животными, лениво толпившимися в тени, и обратила внимание на людей, расхаживающих по улицам. Хотя время уже близилось к вечеру, улица, которая, судя по всему, считалась главной, была уставлена лотками. Навесы из ярко раскрашенной ткани трепетали на легком ветру.

— Тут их очень много. В основном они одеты в такие же балахоны, как мы с тобой, но разноцветные.

— А насколько велик город?

— Сотни домов!

Торн ухмыльнулся.

— Попытайся хоть немного скрыть свой восторг, девочка из большого города. Я наплел всем, что мы встретились в Лос-Анджелесе.

— Точно. Извини. Просто… нам все удалось, капитан!

Рука Торна скользнула вниз по ее ноге и слегка сжала щиколотку.

— Я очень рад, что мы наконец выбрались из песчаных дюн, но здесь, в городе, возникнет намного больше сложностей, чем в пустыне. Постарайся не отходить от меня слишком далеко, ладно?

Она посмотрела на него сверху вниз и заметила, что губы его напряженно сжались, а между бровями появилась задумчивая морщинка. Кресс не видела его таким с тех самых пор, как они встретили караванщиков, и уже была уверена, что он свыкся со своей слепотой. Наверное, он просто старался делать вид, что все в порядке, и скрывать свою слабость от посторонних.

— Я тебя не оставлю, — сказала она.

Как только они вошли в город, стало очевидно, что караван здесь хорошо известен, его ждали и он запоздал. Торговцы без промедления принялись занимать места между палатками и выгружать товары, а Кресс пыталась пропитаться красотой, окружавшей их, — всеми мелочами и архитектурными деталями. Хотя город выгорел на солнце и оказался засыпан песком, вблизи Кресс смогла разглядеть яркие переходы оранжевого и розового цветов, в которые были окрашены стены зданий, и кобальтово-синие плитки, украшавшие пороги и ступеньки. Арки были оттенены золотом, а в центре главной площади стоял фонтан. Кресс уставилась на журчащую воду, завороженная игрой солнечных бликов на дне фонтана.

— О чем ты задумалась? — спросила Джина.

Кресс просияла от радости.

— Здесь потрясающе.

Джина окинула взглядом окружавшие их рыночные прилавки и стены домов с таким видом, словно и сама оказалась тут впервые.

— Это всегда была моя самая любимая остановка на пути. Но если бы ты увидела это место пару десятилетий назад, то вряд ли бы узнала. Когда я впервые пришла сюда, Куфра была самым красивым городом в Сахаре. А потом случилась эпидемия. За несколько лет погибло две трети населения, многие оставили город или вообще уехали из Африки. Дома опустели, бизнес зачах, посадки выгорали под солнцем. Все еще не восстановилось полностью.

Кресс моргнула и посмотрела еще раз, пытаясь разглядеть что-нибудь кроме красивых орнаментов и ярких разноцветных стен, увидеть город, о котором говорила Джина, но не смогла.

— Он не выглядит заброшенным.

— Просто это — главная площадь. А если бы ты попала в северный или восточный район, то сразу бы поняла, что Куфра практически превратилась в город-призрак. Все это очень печально.

— Некогда это был очень богатый город, не так ли? — спросил Торн, склонив голову набок. — До эпидемии?

— О да, Куфра стоит на пересечении многих торговых путей, ведущих от урановых рудников Центральной Африки к Средиземному морю. Уран — один из самых дорогих земных ресурсов, а у нас практически монопольное право на торговлю. Не считая Австралии. Но спрос достаточно велик, чтобы выдержать одного конкурента.

— Уран, — пробормотал Торн. — Ядерная энергия.

— И энергоресурс для современных космических кораблей.

Торн присвистнул, изображая восхищение, но Кресс прекрасно знала, что ему об этом известно.

— Пойдемте за мной, — сказала Джина. — Там за углом есть отель.

Джина провела их по запутанному лабиринту прилавков мимо ящиков со сверкающими сахарными финиками, лотков с козьими сырами и небольшой клиники с медроидами, предлагавшими бесплатный анализ крови.

Рынок остался позади, и через обшарпанную арку они вошли в небольшой садик во внутреннем дворе дома с пальмами и раскидистым деревом, усыпанным большими желтыми фруктами. Кресс едва не запрыгала от радости, когда узнала их, и с трудом сдержалась, чтобы не похвастаться Торну.

Они прошли в маленький вестибюль. Сводчатая арка вела в столовую, где какие-то люди толпились у столов для карточной игры. Комнаты сильно пропахли чем-то тяжелым и сладким, так что заболела голова.

Джина подошла к девушке за стойкой и заговорила на своем непонятном языке. Затем обернулась к Торну и Кресс.

— Они выделят вам комнату за наш счет. Тут есть маленькая кухня — можете заказывать что понадобится. Мне пора работать, но при случае я спрошу, где найти для вас подходящую обувь.

Кресс безостановочно благодарила ее, пока та не удалилась по своим делам.

— Комната номер восемь наверху, — сказала девушка за стойкой и вручила Кресс небольшую карточку с электронным ключом. — Прошу вас присоединиться к нашим вечерним играм в вестибюле ресторана, который находится слева. Первые три партии для гостей отеля — бесплатно.

Торн склонил голову в сторону вестибюля.

— Не может быть!

Кресс посмотрела на игроков, столпившихся у карточных столов.

— Ты правда хочешь сыграть?

— Нет, не сейчас. Лучше найдем нашу комнату.

На втором этаже Кресс нашла дверь с нарисованной черной краской восьмеркой. Она провела по замку электронным ключом и открыла комнату. Взгляд первым делом упал на приставленную к стене кровать с легким сетчатым балдахином кремового цвета, покоившимся на четырех столбах. Подушки и одеяла, покрытые золотой вышивкой и обшитые кисточками, были куда шикарнее тех, к которым она привыкла на спутнике, и казались гораздо более привлекательными.

— Рассказывай. — Торн решительно захлопнул за собой дверь.

Она нервно сглотнула.

— Хм. Что ж. Здесь… кровать.

Торн ахнул с наигранным изумлением.

— Что? Комнаты в этом отеле снабжены кроватями?

Кресс сердито нахмурилась.

— Я имею в виду, здесь она только одна.

— Мы ведь женаты, дорогуша. — Он прошелся по комнате и стукнул тростью о письменный стол.

— Здесь есть небольшой стол, — сказала она. — Над ним висит нетскрин. А тут окно. — Она отдернула занавески. Солнечные лучи брызнули в комнату. — Отсюда видно практически всю главную улицу.

Она услышала стук и оглянулась. Торн сбросил ботинки и навзничь бросился на кровать, раскинув руки. Кресс улыбнулась: как же она хотела пристроиться рядом с ним, положить голову ему на плечо и проспать очень, очень долго!

Но кое-что ей хотелось сделать еще больше.

За соседней дверью она увидела небольшую раковину и старомодную ванну на кованых ножках.

— Я пойду помоюсь.

— Отличная идея. А я за тобой.

Она испуганно вытаращила глаза, но Торн засмеялся и приподнялся на локтях.

— Я имел в виду, что пойду следующим.

— Ладно, — пробормотала она и проскользнула в ванную.

Кресс еще не доводилось бывать в обычной земной ванной, но она догадалась, что перед ней не вершина инженерной мысли. Маленький светильник над головой управлялся обычным настенным переключателем, а не компьютером, а у раковины было две поворотные ручки для горячей и холодной воды. Над белой ванной располагалась гигантская круглая душевая насадка, и эмаль в основном облупилась, так что было видно черный кованый металл внизу. На перекладине висели белые пушистые полотенца, в гораздо лучшем состоянии, чем те, к которым Кресс привыкла на спутнике.

Со вздохом облегчения она стянула с себя одежду. Нижнее белье прилипло к телу от пота и грязи. Бинты на ногах были запачканы песком и высохшей кровью, но волдыри подсохли и превратились в светло-розовые болячки. Кресс бросила надоевшие обноски грязной кучей на полу и включила воду. Из душа тут же понеслась упругая холодная струя. Кресс тут же забралась в ванну и обнаружила, как приятно подставить под воду обгорелые ноги и лицо.

Вскоре вода нагрелась, и вокруг Кресс поднялось облачко пара. На бортике ванны обнаружился брусок мыла, завернутый в мелованную бумагу. Застонав от удовольствия, Кресс опустилась в воду и принялась намыливать волосы, не уставая восхищаться тем, какими они стали короткими и легкими и как просто их теперь мыть.

Отмокая в теплой воде, она стала напевать вполголоса, вспоминая свою любимую оперную мелодию, когда-то вырывавшуюся из динамиков спутника, окружавшую ее и словно поднимавшую ввысь. Тихое мурлыканье переросло в настоящее пение, Кресс исполняла любимую итальянскую арию, мыча там, где не могла вспомнить слов. Допев, она буквально растворилась от счастья под струями воды.

Кресс открыла глаза. На пороге ванной, опираясь спиной о дверной косяк, стоял Торн.

Она испуганно съежилась и закрыла руками грудь, подняв целый каскад воды.

— Капитан!

Тот расплылся в улыбке.

— Где ты научилась так петь?

Кресс вспыхнула от смущения.

— Я… на мне нет одежды.

Он изогнул бровь.

— Да. Я мог бы об этом догадаться. — Он показал на свои глядящие куда-то в пустоту глаза. — Думаю, тебе не нужно напоминать?

Кресс поджала пальцы ног.

— Ты не должен был… тебе не следовало…

Он поднял руки вверх, словно защищаясь.

— Ладно, сдаюсь. Прошу прощения. Но это было красиво, Кресс, правда. Что это за язык?

Она содрогнулась, несмотря на то что от воды исходил пар.

— Староитальянский. Не знаю, что означают эти слова.

— Ага. — Он отвернулся к раковине. — Мне понравилось.

Стыд понемногу отступал, пока она наблюдала за тем, как Торн пытается нащупать ручки крана.

— Здесь есть какие-нибудь полотенца?

Кресс объяснила ему, где их раздобыть, и, уронив пару кусков мыла в раковину, Торн нащупал чистое полотенце и принялся отмачивать его под струей воды.

— Я подумал, что мог бы сходить в вестибюль ненадолго. — Он провел полотенцем по лицу, оставив светлые полосы там, где стерлась грязь.

— Зачем?

— Может быть, мне удастся раздобыть какие-нибудь сведения об этом городе. Если мы сможем проникнуть в заброшенный район, Золе и остальным будет проще забрать нас отсюда. После того, как мы с ними свяжемся…

— Если ты дашь мне пару минут… — Она запнулась и во все глаза уставилась на Торна, который снимал рубашку через голову. Сердце Кресс подскочило куда-то к горлу, и она молча наблюдала за тем, как он отжимает полотенце и протирает им плечи, шею и грудь. Отложив полотенце, он набрал пригоршню воды из-под крана и облил ею волосы.

У Кресс свело пальцы от неожиданного желания к нему прикоснуться.

— Хорошо, — сказал он, не заметив, что Кресс внезапно потеряла способность формулировать членораздельные предложения. — Я принесу нам чего-нибудь поесть.

Кресс побрызгала на себя водой, стараясь сосредоточиться.

— Но ты же сказал, что здесь так много вещей, о которые можно споткнуться, и что я не должна оставлять тебя и… ты что, не хочешь, чтобы я пошла с тобой?

Его рука скользила по стене, пока не нащупала еще одно чистое полотенце. Он стянул его с крючка и быстро протер лицо и волосы, так что они встали ежиком.

— Это не нужно. Я ведь ненадолго.

— Но как ты…

— Успокойся, Кресс. Со мной все будет в порядке. Может быть, тебе удастся поработать на нетскрине и найти способ связаться с командой. — Он забрал с полки свою рубашку, хорошенько вытряс ее, подняв столбы пыли и песка, и натянул через голову, а затем завязал на лице бандану и поправил ее. — Скажи честно, я похож сейчас на знаменитого преступника в розыске?

Он встал в картинную позу и ослепительно улыбнулся. С этими беспорядочно спутанными волосами, заношенной одеждой и банданой на лице он не имел ничего общего с тем парнем на тюремном фото. Но почему-то оставался таким же эффектным.

Кресс тяжело вздохнула.

— Нет. Непохож.

— Отлично. Попробую еще раздобыть нам какой-нибудь одежды, пока буду ходить по окрестностям.

— Ты уверен, что тебе не нужна моя помощь?

— Да, я перегнул палку. Мы же теперь в цивилизованном месте. Я все понял.

Он послал ей воздушный поцелуй и удалился.

Глава 29

Отойдя от нависавшего над ней борта «Рэмпиона», Зола приложила ладонь козырьком ко лбу и вгляделась в результаты их поспешной, неаккуратной работы. Ясин стоял на хлипкой скрипучей металлической лестнице, которую принесли им горожане, и закрашивал все, что осталось от броской росписи корабля, — обнаженную фигуристую леди во фривольной позе. Эту эмблему Торн нарисовал своими руками еще до того, как познакомился с Золой. Пошлая картинка постоянно ее раздражала, но теперь ей стало горько от того, что ее приходится закрашивать. Она будто стирала память о Торне, часть его самого.

Но, к сожалению, информация о том, как выглядела приметная раскраска пропавшего корабля, проникла во все медиа, и больше нельзя было рисковать.

Смахнув со лба бисерины пота, Зола оглядела плоды своих трудов. На то, чтобы перекрасить весь корабль, краски не хватило, так что они сосредоточились на огромной панели главного трапа. Теперь она выглядела так, будто ее полностью заменили, что вообще-то случалось достаточно часто. Главное, чтобы у окружающих не создавалось впечатления, что ее перекрасили специально: это могло бы вызвать подозрения.

Большая часть черной краски ушла не на борта корабля, а на землю под кораблем и горожан, которые собрались толпой, чтобы помочь им. Краска засохла на ключицах, висках, спутанных волосах и суставах металлической руки Золы, но она еще казалась настоящей чистюлей по сравнению с некоторыми из их помощников, особенно детей, которые поначалу кипели рабочим энтузиазмом, а затем устроили игру «раскрасься под киборга» и перемазались с головы до пят.

Это было очень странное, почти шокирующее обожание. С тех пор как Зола прилетела в город, кибернетическая мимикрия стала распространяться среди молодежи быстрее эпидемии. Спины футболок украсились изображениями биоэлектронного позвоночника, на кроссовках заблестели кусочки жести, фольги и металла, появились ожерелья с механическими шайбочками и гайками.

Одна из девушек с гордостью продемонстрировала Золе свою новую татуировку — ее левую ногу словно оплели провода, соединяющие нарисованные металлические суставы. Зола только растерянно улыбалась и боролась с соблазном рассказать ей, что искусственная биоэлектронная нога выглядит не совсем так.

Излишнее внимание очень смущало Золу — не потому, что оно ей не льстило, а потому, что она к нему не привыкла. Посторонние никогда не принимали ее и уж тем более не дрожали от обожания. Она не знала, каково это — когда тебя любят.

— Эй, дикари, соблюдайте очередь!

Зола подняла голову и увидела, как Ясин взмахнул кистью и на стоявших внизу детей полетели мелкие брызги черной краски. Дети завизжали от восторга и, смеясь, побежали в укрытие под днищем корабля.

Вытерев ладони о свои камуфляжные штаны, Зола пошла взглянуть на картинку, которую кто-то из детей пальцем нарисовал на противоположном борту корабля. Простые человечки из палочек изображали держащуюся за руки семью. Двое взрослых, трое детей разного возраста. А в конце — она, Зола. Она узнала себя по смешному хвостику, пририсованному сбоку головы, и по тому, что одна нога на рисунке была вдвое толще другой.

Зола в замешательстве покачала головой.

Лестница рядом с ней заходила ходуном — это спустился Ясин.

— Нужно стереть это. — Он передал ей мокрую тряпицу.

— Но от этих каракуль — никакого вреда!.. Ухмыльнувшись, Ясин бросил тряпицу ей на плечо.

— Весь смысл перекраски был в том, чтобы избавиться от лишних примет.

— Но ведь рисунок такой маленький…

— И давно ты стала сентиментальной?

Она сдула локон с носа.

— Ладно. — Стянув тряпку с плеча, Зола принялась поскорее оттирать краску, пока та не присохла. — А я-то думала, что это я здесь раздаю приказы.

— Надеюсь, ты не считаешь, будто я мечтаю, чтобы мною помыкали всю оставшуюся жизнь. — Ясин бросил кисть в ведро у основания лестницы. — Я уже вдоволь побыл чужой марионеткой.

Зола заново сложила тряпицу, пытаясь найти место, не до конца перемазанное краской.

— А ты очень забавно проявляешь свою преданность.

Засмеявшись над чем-то — Зола так и не поняла, что его так развеселило, — Ясин отошел в сторону и оглядел огромный черный прямоугольник, скрывавший главный трап корабля.

— Сгодится.

Стерев остатки картинки — первый ее любительский портрет, — Зола подошла к нему. Корабль больше не имел ничего общего с тем «Рэмпионом», который она привыкла считать своим домом. И с угнанным космическим кораблем капитана Карсвелла Торна.

Зола проглотила подступивший к горлу комок.

Вокруг суетились люди, помогая собрать ведра и кисти, стирая брызги краски с загорелых лиц, попивая воду и улыбаясь. Улыбаясь потому, что они провели этот вечер все вместе и принесли пользу.

Каким-то шестым чувством Зола почуяла, что, хоть они и сплотились сейчас вокруг нее, она не может ощутить себя частью братства и осознать многолетние узы дружбы, скрепляющие всех окружающих. Вскоре она улетит отсюда. И возможно, когда-нибудь вернется на Луну.

— Ну что, когда начнем твои уроки по управлению кораблем?

Зола вздрогнула от неожиданности.

— Прошу прощения?

— Кораблю нужен пилот. — Ясин кивнул на носовую часть корабля, где ослепительно блестело лобовое стекло пилотской кабины. — Пора уже научиться управлять им самостоятельно.

— Но… разве не ты — мой новый пилот?

Он ухмыльнулся.

— Если ты еще не заметила, открою тебе глаза: люди, приближающиеся к тебе, имеют необратимую тенденцию скоропостижно погибать. И я не уверен, что это в ближайшее время прекратится.

Паренек на пару лет моложе Золы подошел к ним и протянул бутылку воды. Ясин опередил ее и отпил из бутылки несколько долгих, жадных глотков. В любое другое время она бы возмутилась, но только не сейчас: болезненные, но трезвые и правдивые слова потрясли ее до глубины души и пригвоздили к месту.

— После обеда покажу тебе несколько базовых приемов. — Ясин вручил ей бутылку, и Зола растерянно забрала ее. — Не бойся. Это не так сложно, как кажется.

— Ладно. — Зола в несколько глотков прикончила бутылку. — Дело даже не в том, что я пытаюсь предотвратить очередную мировую войну и все такое.

— А ты и правда это делаешь? — Он уставился на нее, сощурив глаза и улыбаясь до ушей. — А я-то думал, мы просто перекрашиваем корабль.

В углу зрения Золы замигал крошечный маркер: пришло сообщение от доктора Эрланда. Два коротеньких слова, от которых мир вокруг завертелся с новой силой.

— Он очнулся! — повторила она вслух. — Волк очнулся!

Отвернувшись от корабля и толпящихся горожан, Зола сунула пустую бутылку в руки Ясину и бросилась бегом в сторону отеля.

Волк сидел в постели, когда Зола влетела в комнату. Он был не обут, и торс его покрывала сеть повязок и пластырей. Он совсем не удивился при виде Золы, наверное, потому, что услышал ее задолго до того, как она с грохотом поднялась по хлипкой деревянной лестнице, или учуял ее запах.

— Волк! Благодарение звездам. Мы так волновались! Как ты себя чувствуешь?

Его глаза, потускневшие и безрадостные, посмотрели куда-то ей за спину, в сторону коридора. Он казался смущенным и растерянным.

Спустя мгновение раздались шаги. Зола обернулась — в комнату вошел доктор Эрланд с аптечкой в руках.

— Он еще под сильными обезболивающими, — объяснил доктор. — Постарайся не задавать ему слишком много сложных вопросов.

Напряженно сглотнув, Зола вслед за доктором приблизилась к Волку.

— Что случилось? — спросил Волк, с трудом выдавливая слова. Он был очень измотан и слаб.

— На нас напал придворный маг, — начала Зола. Ей показалось, что стоило бы взять его за руку, но до сих пор самым обычным способом показать свое расположение у них был дружелюбный тычок в челюсть. Сейчас это выглядело бы наигранным, поэтому она просто встала поближе, засунув руки в карманы. — Тебя ранили. Мы не знали… Но теперь ты в порядке. Правда ведь, доктор?

Эрланд посветил ему в глаза медицинским фонариком. Волк ощетинился и отпрянул.

— Он намного крепче, чем я ожидал, — признал Эрланд. — Складывается впечатление, что ты скоро полностью выздоровеешь, если только раны не вскроются снова.

— Мы на Земле, — сказала Зола, не уверенная, насколько это очевидно. — В Африке. Сейчас мы в безопасности.

Но лицо Волка оставалось таким же напряженным и растерянным. Он склонил голову набок и принюхался. Затем нахмурился.

— А где Скарлет?

Зола съежилась от ужаса. Она знала, что Волк задаст этот вопрос. И знала, что не сможет на него ответить.

Он помрачнел.

— Я ее не чувствую. Будто ее здесь не было очень… будто вообще не было.

Доктор Эрланд поднес градусник ко лбу Волка, но тот стремительно выхватил его до того, как аппарат успел сработать.

— Где она?

Доктор раздраженно упер руки в бока.

— Вот именно таких резких движений тебе следует избегать.

Волк раскатисто зарычал, обнажив острые клыки.

— Ее здесь нет, — промямлила Зола, стараясь не провалиться под землю под его взглядом. Она изо всех сил пыталась придумать нормальное объяснение, но не смогла. — Ведьма забрала ее во время схватки на корабле. Она была жива, даже не ранена. Но ведьма забрала ее на борт корабля. Ясин предположил, что ей нужен был пилот.

Было видно, как Волк сжал зубы. Он не хотел верить в то, что услышал, и дернул в сторону головой, словно говоря «нет».

— Волк…

— Как? Как давно?

Зола вжала шею в плечи.

— Пять дней.

Его лицо исказила гримаса боли, не имеющая ничего общего с ранами на теле. Он отвернулся.

Зола сделала в его сторону маленький робкий шажок, но остановилась в растерянности. Никаких слов не было достаточно, чтобы успокоить его. Ни объяснений, ни извинений.

Поэтому она просто подготовилась встретить его гнев. Она ждала вспышки ярости и бешенства. Его зрачки стали меньше булавочной головки, сжатые кулаки задрожали. Хотя Зола пыталась тренироваться на Ясине или докторе время от времени, настоящей проверкой для нее стало бы, если Волк выйдет из себя.

Но все, что она чувствовала — как в нем поднимается страх, грозя наполнить до самых краев. Чувствовала панику, клокотавшую в его груди. Дикое животное, которое бьется в силках, пытаясь вырваться на свободу в груди человека.

Потом вдруг он перестал дышать, и вся ярость перешла в судороги. Волк поник, будто ему выстрелили в самое сердце, согнулся пополам и закрыл здоровой рукой голову, словно пытаясь отгородиться от всего окружающего мира.

Зола стояла, глядя на него во все глаза. Она сосредоточила все свое внимание на Волке, на энергии и эмоциях, которые от него исходили. Будто смотрела, как медленно угасает свеча.

Будто он умирал.

Проглотив комок в горле, Зола опустилась на корточки рядом с Волком. Ей хотелось положить руку ему на плечо, чтобы успокоить, но не хватало храбрости. Подобный жест стал бы вторжением в его личное пространство, тем более что она могла проникать в его сознание с помощью лунного дара. Когда она смотрела на него, сломленного и распадающегося на части прямо у нее на глазах, ей хотелось помочь, собрать его по кусочкам. Отнять эти слабость и уязвимость, которые ему так не шли. Но это было его право — оплакивать. Его право — переживать за Скарлет так же сильно, как и сама Зола.

— Мне очень жаль, — прошептала она. — Но мы ее найдем. Мы пытаемся придумать способ проникнуть на Луну. Мы разыщем ее. И спасем…

Он рывком поднял голову, так неожиданно, что Зола чуть не повалилась навзничь. Его глаза прояснились и засверкали.

— Спасем ее? — прорычал он, сжимая кулаки так, что костяшки пальцев побелели. — Ты даже не можешь представить, что они к этому времени с ней сделают. Что они с ней уже сделали!

Все произошло очень быстро. Еще мгновение назад он казался сломленным и поникшим, как безвольная тряпичная кукла. А теперь вскочил на ноги, схватил раму кровати и толкнул ее так, что она ударилась о стену. Аптечка упала на пол и разбилась. Вся комната будто заходила ходуном. Ахнув, Зола отпрянула.

Но хаос прекратился так же быстро, как и возник. Волк замер, закачался на нетвердых ногах и кулем упал на землю. От тяжелого удара зазвенели стекла.

Над ним стоял доктор Эрланд с пустым шприцем в руке и сверлил Золу сердитым взглядом поверх очков. Она напряженно сглотнула.

— Как было бы удобно, — ледяным тоном начал он, — если бы среди нас имелся кое-кто, способный полностью контролировать сознание себе подобных, когда они пытаются слететь с катушек!

Трясущимися руками Зола откинула назад спутанные волосы.

— Я только собиралась…

— Ладно. Просто в следующий раз действуй побыстрее, пожалуйста, если мне, конечно, еще позволено командовать в собственной лаборатории. — Тяжело вздохнув, доктор усталым жестом бросил шприц на письменный стол и посмотрел на распростертого на полу парня. Из-под тугих бинтов на его груди начала сочиться алая кровь. — Наверное, стоит подержать его под транквилизаторами еще какое-то время.

— Наверное…

Доктор поджал губы, отчего все его лицо пошло морщинами.

— У тебя еще остались те дротики с транквилизатором, что я давал?

— Я вас умоляю. — Зола встала, стараясь не обращать внимания на трясущиеся колени. — Вы хотя бы представляете себе, сколько у меня было возможностей погибнуть с того времени? Они уже давным-давно закончились.

Доктор Эрланд хмыкнул.

— Сделаю тебе еще немного. Подозреваю, что они тебе понадобятся.

Глава 30

Кресс мурлыкала любимую мелодию себе под нос, высушивая полотенцем волосы. Она не прекращала радоваться тому, что остриженные волосы больше не тянут ее голову вниз непосильной ношей. Она вышла из ванной полностью обновленной: кожа порозовела от мытья, и ей удалось очистить почти все ногти. Ступни и икры все еще болели от долгой ходьбы и верховой езды, но все невзгоды блекли по сравнению с тем удовольствием, что доставила ей ванна: мягкое полотенце, чистые волосы, водопады свежей воды. Столько она бы не выпила за всю свою жизнь.

Оглядев грязные, скомканные вещи, Кресс не рискнула надеть их снова. Поскольку Торн еще не вернулся, она просто стянула простыню с кровати, обернулась ею и подошла к нетскрину.

— Включить экран.

На экране появилась заставка: оранжевые осьминоги и танцующие синие дети, дергающиеся под звуки техно. Кресс поменяла ее на новостную ленту, а затем развернула еще одно окно, чтобы проверить их координаты по GРS.

Куфра, торговый город в восточной части Сахары.

Она увеличила изображение и попыталась определить, куда упал спутник. Но как много они прошли по пустыне, оставалось загадкой. Возможно, даже вполовину меньше, чем казалось на первый взгляд. Так или иначе, на север и запад тянулись только песчаные просторы — и ни единого ориентира.

Кресс содрогнулась при одной мысли о том, как легко они могли стать добычей стервятников, сверну, раскрыла карту и принялась разрабатывать стратегию, чтобы найти способ связи с «Рэмпионом». Хотя у них больше не было чипа Ди-Комма, это вовсе не означало, что корабль остался за пределами их досягаемости. «Рэмпион» обладал простейшими техническими средствами связи и сетевым адресом в Интернете. Кресс могла бы, например, взломать военную базу данных и попытаться отследить корабль по оригинальному регистрационному номеру, но это была бы пустая трата времени. Будь все настолько просто, Содружество уже давно связалось бы с «Рэмпионом».

А это значило, что сетевой адрес был изменен, а скорее всего, была заменена и система автопилота. Остается надеяться, что Торн знает, где и когда приобрели новую систему или каким программным обеспечением ее заменили.

А если он не знал ничего, что ж… Придется подойти к делу творчески.

В любом случае об этом пока волноваться не стоило. В первую очередь следует сделать самое важное.

Нужно убедиться, что на борту корабля остался кто-то, с кем можно связаться.

Кресс принялась проверять новостные ленты. Простейший поиск показал, что земным средствам информации неизвестно, где находится Линь Зола, иначе говоря, за последние пять дней в этом отношении не изменилось ничего.

… Лунный спутник…

Кресс сосредоточилась на репортере, что-то говорившем на том же самом языке, на котором общались между собой караванщики. Она нахмурилась — вероятно, ей просто показалось. Но нет, вглядываясь в губы говорящего, она разобрала слово «Сахара», а затем — «лунный».

— Включить дублированный перевод на универсальный язык.

Озвучка изменилась, и на экране показалась съемка знакомой до ужаса пустыни, а по центру красовались обломки спутника, из которых выбрались они с Торном. Ее спутника, все еще состыкованного с лунным космическим челноком и с огромным парашютом, стелющимся по земле. Было видно, что большой кусок материи вырезан.

Кресс судорожно сглотнула.

Сути новостного сообщения дожидаться не пришлось: множество свидетелей наблюдало, как что- то упало с неба — атмосферный шлейф просматривался до самого Средиземноморья. А спустя пару дней нашли спутник. То, что он изготовлен на Луне, даже не подвергалось сомнению. Равно как и то, что пассажиры выжили и ушли, прихватив с собой все съестное.

Представители властных структур продолжали прочесывать пустыню. Они не знали, следует ли искать одного выжившего или многих, но одно было понятно — они ищут пришельцев с Луны. С учетом напряженных отношений между Луной и Землей правительство не желает далее осложнять ситуацию и вызывать гнев королевы, укрывая беглецов, поэтому все силы брошены на поиски.

Кресс зарыла пальцы во влажные спутанные волосы.

Выводы напрашивались сами собой.

Если хоть кто-нибудь из караванщиков узнает о том, что произошло крушение спутника, они, без сомнения, догадаются, что Кресс и Торн и есть те самые выжившие. Они их задержат, а когда Торн окажется в полиции, его немедленно узнают.

И дело даже не в караванщиках. С этой минуты все будут подозревать друг друга.

Но если Линь Зола узнает о спутнике, то она тоже поймет, что они с Торном выжили.

Корабль прилетит за ними.

Вопрос был только в том, кто найдет их первым.

Кресс выкарабкалась из кресла и набросила свою заношенную одежду, не обращая внимания, как неприятно она скреблась о кожу. Нужно было все рассказать Торну.

Она осторожно кралась по коридору, пытаясь вести себя естественно и в то же время не имея ни малейшего понятия о том, как это «естественно» должно выглядеть. Она понимала, что светлая кожа и странная стрижка должны выделять ее из толпы, и не хотела привлекать к себе больше внимания, чем нужно.

Снизу из вестибюля доносился шум: смех, чье-то завывание и звон бокалов. Кресс опасливо выглянула из-за стойки перил. Толпа возросла вчетверо с того момента, как они проходили мимо вестибюля в свой номер, — видимо, наступил «час пик». Между баром и игральными столами сновали мужчины и женщины, время от времени задерживаясь у ваз с ароматными сухофруктами.

Компания за игровым столом взвыла от удовольствия и азарта, и Кресс с облегчением увидела среди игроков Торна в повязке и с полной рукой карт. Она начала пробираться к нему сквозь толпу, чувствуя, как рот наполняется слюной от пряных запахов экзотических блюд.

Толпа слегка расступилась, и Кресс остановилась, пригвожденная к месту неожиданным зрелищем.

На коленях у Торна сидела девушка. Она была красива, как звезда телесериалов: смуглая кожа теплого оттенка, пухлые губы и волосы, заплетенные дюжинами косичек всех оттенков голубого. Даже простые шорты цвета хаки и легкий топ выглядели на ней элегантно.

И у нее были самые длинные ноги из всех, что Кресс видела в своей жизни.

Девушка подалась вперед и подтолкнула стопку пластиковых фишек одному из игроков. Торн, смеясь, склонил голову. Взяв одну из лежащих перед ним фишек, он пропустил ее между пальцами несколько раз, а затем вложил в ладонь девушки. Та в ответ провела ногтями по его шее.

Воздух вокруг Кресс словно загорелся, обжигая кожу и сдавливая ее со всех сторон, сжимая горло. Задыхаясь, она развернулась и бросилась обратно, вверх по лестнице.

Колени предательски дрожали. Добежав до двери номер 8, Кресс ухватилась за ручку — а перед глазами снова и снова возникали длинные ногти, ласкающие его кожу, — и только теперь поняла, что дверь заперта. Ключ остался внутри, рядом с раковиной в ванной.

Она заплакала и сползла вниз по стене, стуча лбом по дверному косяку.

— Дура. Дура. Дура.

— Кресс?

Она развернулась кругом, вытирая жгучие слезы обиды. Рядом стояла Джина, только что вышедшая из соседнего номера.

— Что случилось?

Кресс отвернулась, глядя в сторону.

— Я случайно заперла дверь. А Карсвелл… Карсвелл… — Она поникла и зарыдала, закрывая лицо руками. Джина бросилась к ней и обняла.

— О, тише, тише, это не стоит таких переживаний. Из-за этого Кресс заплакала еще горше. Какой запутанной становилась их история! Торн не был ей мужем, несмотря на придуманную любовную историю, несмотря на ночи, проведенные в его объятиях. Он обладал полным правом флиртовать с кем ему заблагорассудится, и все же…

И все же.

Как глубоко она ошибалась. Какой дурой была.

— Теперь все в порядке. — Джина погладила ее по спине. — Все будет хорошо. Смотри, я раздобыла тебе обувь.

Хлюпая, Кресс посмотрела на простые парусиновые кеды в руках Джины. Она трясущимися руками приняла их, рассыпаясь в благодарностях и то и дело прерываясь на сбивчивую, болезненную икоту.

— Слушай, я как раз собиралась встретиться с Нильсом — поздний ужин. Не хочешь с нами?

Кресс покачала головой.

— Я не хочу туда возвращаться.

Джина потрепала ее по голове.

— Ты не можешь сидеть здесь без ключа. Мы будем идти как раз мимо стойки портье. А в углу вестибюля — ресторан. Разве это не мило?

Кресс изо всех сил пыталась успокоиться. Все, чего она хотела, — вернуться в свою комнату и спрятаться под кроватью. Но ей придется говорить с портье, чтобы получить новый ключ. Она точно привлечет к себе внимание, особенно с такими заплаканными глазами

и раскрасневшимся лицом. Люди начнут обсуждать, а она прекрасно помнила, как это плохо, если люди начинают тебя обсуждать.

И она не хотела стоять в коридоре, как жалкая брошенная собачонка, когда вернется Торн. Если у нее будет время, чтобы успокоиться, она сможет говорить с ним спокойно и разумно. Сможет сделать вид, что ее сердце не разбилось на мелкие кусочки.

— Хорошо, пойдем, — сказала она. — Большое спасибо.

Джина продолжала слегка приобнимать ее, что вселяло чувство уверенности, и они двинулись вниз по лестнице мимо вестибюля и дальше, на улицу, по тротуару вдоль главной дороги. Народ разошелся, многие лавки уже закрылись на ночь.

— Это неправильно, когда такая хорошенькая молодая девушка так горько плачет, особенно после всех тягот, через которые ты прошла.

Кресс всхлипнула.

— Только не говори мне, что вы с Карсвеллом поссорились после того, как вместе победили великую Сахару!

— Он не… — Кресс склонила голову набок, наблюдая за тем, как песок омывает камни брусчатки.

Джина взяла ее за локоть.

— Что?

Кресс захлюпала и вытерлась рукавом.

— Ничего. Не обращайте внимания.

Последовала долгая пауза, а затем Джина осторожно заговорила.

— Вы ведь не женаты, не так ли?

Сжав зубы, Кресс покачала головой.

Джина слегка погладила ее по руке.

— У каждого из нас свои секреты, и, думаю, я понимаю, что у тебя были на то свои причины. Если я права, то не могу обвинить тебя во лжи. — Она наклонилась так близко, что почти коснулась лбом завившихся локонов Кресс. — Ты ведь с Луны, не так ли?

Ноги Кресс примерзли к земле. Она вырвалась из нежной хватки Джины: инстинкты велели бежать прочь и прятаться. Но на лице Джины не читалось ничего, кроме сострадания, и Кресс немного успокоилась.

— Я слышала об упавшем спутнике и подумала, что это, должно быть, вы. Но все в порядке, ничего страшного. — Джина подтолкнула Кресс вперед. — Здесь не так редко встречаются беженцы с Луны. Некоторым из нас даже нравится, что здесь есть такие, как вы.

Кресс споткнулась и с трудом ухитрилась пойти с ней в ногу.

— Правда?

Женщина склонила голову набок и прищурилась, хитро глядя на Кресс.

— Как мы поняли, вы в основном стараетесь держаться поодиночке. После всех испытаний, которые приходится пройти, чтобы бежать на Землю, зачем рисковать и подвергать себя новой опасности?

Кресс позволяла уводить себя все дальше и дальше, словно заколдованная ее словами, пораженная тем, насколько логично все выглядело в ее изложении. Все земные медиаисточники убеждали ее, что местные жители питают к пришельцам с Луны неутолимую ненависть и никогда не примут ее как свою. Но что, если это неправда?

— Надеюсь, тебя не оскорбит мой вопрос, — продолжала Джина. — Но ты ведь… не одарена?

Кресс растерянно кивнула и удивилась, когда на лице Джины мелькнула хитрая улыбка, словно она давно обо всем догадывалась.

— А вот и Нильс!

У Кресс закружилась голова от спутанных мыслей. Стоило только представить себе, что они с Торном могли рассказать всю правду с самого начала… но нет, Торн по-прежнему преступник и по-прежнему в розыске. Придется выдумать новую историю о том, как они с Торном оказались вместе. Они считали, что он тоже сбежал с Луны?

Нильс и Квенде стояли рядом с огромной запыленной машиной, ощерившейся огромными колесами с протекторами. В раскрытый капот уходил толстый кабель, подключенный к генератору около дома, а через заднюю дверь в машину перегружали те тюки, которые Кресс, кажется, видела на верблюдах.

— Освобождаете место для нового груза? — спросила Джина, подойдя к мужчинам.

Если Нильс и удивился, увидев Кресс одну, без сопровождения мужа, то внешне ничем не выдал себя.

— Почти уже закончили, — сказал он и отряхнул ладони. — Двигатель вот-вот зарядится. Она без проблем должна домчать нас до Фарафры и обратно, даже не придется на заправках останавливаться.

— Фара… — Кресс удивленно посмотрела на Джину. — Вы что, не останетесь здесь?

Джина поцокала языком.

— Нет, Джамал и несколько человек с ним останутся, а у нас новый заказ, так что придется сделать еще одну вылазку. Дел всегда намного больше, чем вначале кажется.

— Но вы ведь только приехали. А как же верблюды?

Нильс засмеялся.

— Они останутся в городских стойлах и будут радоваться заслуженному отдыху. Иногда они соответствуют нашим нуждам, а иногда требуется кое-что побыстрее. — Он похлопал ладонью по борту грузовика. — Ты что, плакала?

— Все в порядке, — сказала она, понуро опустив голову.

— Джина?

Джина крепче схватила ее за руку и ответила что-то на незаданный вопрос Нильса на их родном языке. Кресс залилась краской, жалея, что не понимает, о чем говорит Джина.

Нильс таинственно улыбнулся и кивнул. Неожиданно кто-то схватил Кресс сзади. Чья-то ладонь зажала ей рот, заглушая вопль. Ее пропихнули вперед мимо Джины и Нильса и затолкали в фургон. Кресс больно стукнулась голенями о бампер машины. Дверца за ней с треском захлопнулась, и она оказалась в кромешной темноте.

Нильс пролаял что-то, чего она не поняла, и взревел мотор. Затем захлопнулись обе передние двери.

— Нет! — Кресс всем телом бросилась на дверь и принялась молотить кулаками по железу. Она кричала до тех пор, пока совсем не охрипла, пока рокот мотора не усилился и корпус машины не закачался так, что ее отбросило на кучу тряпья в углу.

У нее в голове все плясало и кружилось, даже когда спустя короткое время она ощутила, как качка изменилась. Они съехали с мощеных улиц Куфры.

Книга III

Кошка поймала птичку, а теперь

выцарапает тебе глаза.

Больше не видать тебе твоей Рапунцель!

Глава 31

Девушка вернулась из своей вылазки в бар и поставила бокал около запястья Торна.

Тот склонил ней голову и поднял вверх карты.

— Что скажешь?

Она коснулась косичками его плеча.

— Я думаю… — Она ткнула пальцем карты в его руке. — Вот эти две.

— В точности так же, как я и думал, — произнес он и взял две карты. — Наша фортуна переменится… прямо сейчас.

— Две для слепца, — сказал крупье, и Торн услышал, как две карты шлепнулись на стол. Он взял их в руки.

Девушка зацокала языком.

— Это совсем не то, что мы хотели, — сказала она с явным недовольством в голосе.

— Ну что ж, — сказал Торн. — Мы ведь не можем обыграть всех. Точнее, никого пока не можем. — Он дождался, пока все сделают ставки. Девушка придвинулась ближе и слегка пощекотала его шею.

— В следующий раз повезет больше.

Торн ухмыльнулся.

— Я и так чувствую себя везунчиком.

За столом дважды повысили ставки, и победитель сорвал куш на джокере и семерках. Торн представил себе обладателя хриплого грубого голоса мужчиной с растрепанной бородой и внушительным животом. Он уже успел вообразить портреты всех игроков, сидевших за столом. Крупье казался ему худощавым, высоким типом с холеными усиками. Дама по соседству с ним была уже в годах и периодически чем-то позвякивала, делая ход, так что Торну представилось, что она вся обвешана украшениями. Мужчина справа от него звучал, как неприятный костлявый субъект, покрытый прыщами, может быть, потому, что все время у него выигрывал.

И совершенно очевидно, что прильнувшая к нему девушка была до безумия горячей. И, как оказалось, не приносящей ни капли удачи.

Крупье раздал новую партию, и Торн взял свои карты. Девушка грустно присвистнула у него над ухом.

— Мне так жаль, дорогой, — шепнула она.

Торн надул губы.

— Совсем безнадежно? Какая жалость.

Игроки за столом начали делать ставки. Еще одна раздача. Ставки. Повышение.

Торн побарабанил пальцами по своим картам и тяжело вздохнул. Они были совершенно бесполезны, судя по поведению девушки.

Естественным, непринужденным движением он положил руку на фишки и подвинул всю стопку к центру стола, прислушиваясь к веселому щелканью. Не то чтобы их у него было очень много, но все-таки.

— На все, — объявил он.

Девушка рядом с ним молчала. Даже ладонь на его плече не дрогнула. Она никак не выдала себя и не возмутилась, что он пошел против ее совета.

Вот уж кто умеет держать лицо.

— Да ты болван, — прокаркал костлявый тип, но сбросил карты.

Затем бородач фыркнул таким тоном, от которого у Торна пошли мурашки по спине — не от беспокойства, а от предвкушения.

— Я бы поднял ставку, если бы тебе осталось что еще ставить, — проворчал он, и последовало щелканье фишек.

Два других игрока сбросили карты. Крупье раздал карты взамен сброса — еще две противнику Торна.

Торн оставил все свои карты. Если девушка его и не поддерживала, то никак себя не выдавала — ее рука замерла, как у статуи.

Они не стали делать ставок по второму кругу, ведь у Торна больше ничего не оставалось. Он просто выложил свои карты веером на стол. Крупье стал называть их вслух, постукивая пальцем по руке оппонента.

— Пара. — И затем: — Тройка на тузах! Выигрыш. Торн игриво изогнул бровь, а пожилая дама в украшениях довольно засмеялась.

— Ура слепцу!

— Неужели у меня тройка на тузах?

— Именно. Счастливая рука, — подтвердил дилер и пододвинул ему гору фишек.

Раздался грохот падающего стула.

— Ты, куча старого хлама! Ты должна была посоветовать ему сбросить эти карты!

— Я так и сделала, — совершенно спокойно ответила девушка из-за спины Торна, словно не слышала оскорбления. — Но он решил проигнорировать мои рекомендации.

Торн слегка отодвинулся от стола.

— Вы сами виноваты, что так хорошо обучили ее игре. Если бы мне удалось выиграть хотя бы пару раздач, я бы уже не держался так подозрительно. Даже у меня не так все плохо с фортуной. — Он помахал пальцами в воздухе, довольный, как удачно сложилось объяснение. — А мне просто понадобилось дождаться, когда она скажет, что у меня абсолютно безнадежные карты, и тогда можно было предположить, что я смогу выиграть.

Сияя от удовольствия, он наклонился и сгреб к себе все фишки, наслаждаясь ощущением тяжести в руках. Парочка фишек упала на пол, но он не стал унижаться и ползать за ними по полу.

— Но, — продолжил он, принимаясь складывать свой выигрыш стопкой, фишку за фишкой, хоть и не имел ни малейшего представления, какого цвета и какой себестоимости они были, — я хочу сделать вам предложение, если проигрыш еще не совсем выбил вас из колеи.

— Какое еще предложение? Я проиграл почти все подчистую.

— Сами виноваты. Нечего было жульничать.

Мужчина прокаркал что-то нецензурное.

— Но я в первую очередь бизнесмен. Я хочу выкупить у вас этого эскорт-дроида. — Торн махнул рукой в сторону кучи фишек на столе. — Как считаете, она стоит столько?

Мужчина сплюнул.

— Ты ведь ее даже не видишь!

Ухмыльнувшись, Торн похлопал по ладони, лежавшей на его плече.

— А она очень правдоподобная, — сказал он. — Но я достаточно наблюдательный человек, и у нее, кажется, нет пульса. — Он снова показал на фишки. — Справедливый обмен?

Он услышал скрежет ножек стула об пол и тяжелые шаги мужчины, обходившего стол.

— Ох-ох.

Торн схватил свою трость, которую он предусмотрительно прислонил к столу, и его тут же схватили за шиворот и подняли из-за стола.

— Послушайте, давайте оставаться джентльме…

Резкая боль сотрясла его череп. Торн рухнул на пол, челюсть запульсировала, и на языке появился привкус железа. Проверив, целы ли зубы, он закрыл ладонью лицо, понимая, что от удара останется большой синяк. — А это, — пробормотал он, — было политически некорректно.

Мужчина взревел, раздался скрип стульев, удары от падения мебели, звон битой посуды. Закричали люди, и в баре началась настоящая неразбериха, вокруг затопали десятки ног.

Торн свернулся в клубочек, выставив трость вверх, пытаясь хоть как-то прикрыться от хаоса. Чье-то колено задело его бедро, а на руки упал стул.

Затем его схватили под мышки и потащили куда-то назад. Торн лягался, отталкиваясь от пола, чтобы его поскорее вытащили из переплетения локтей и коленей.

— Все в порядке? — спросил мужчина.

Торн оперся на трость, поднялся и привалился спиной к стене, радуясь внезапной подмоге.

— Да, большое спасибо. Чего я терпеть не могу, так это людей, которые начинают беситься, если их ловят на шулерстве. Если уж ты этим занимаешься, то будь готов в любой момент встретить проигрыш как настоящий мужчина.

— Хорошая философия. Но мне показалось, что он взбесился, потому что ты оскорбил его женщину.

Торн поморщился и вытер кровавый потек на лице. Хорошо, что все зубы уцелели.

— Только не говори мне, что она — не эскорт. Я готов был поклясться…

— Нет, она, безо всякого сомнения, эскорт. И хорошенькая, кстати. Просто многие мужчины не хотят признаваться в том, что их спутниц можно продать или перепрограммировать.

Поправив бандану, Торн покачал головой.

— И опять-таки, если уж ты пошел на это, то веди себя как мужчина. Не хочу показаться грубым, но мы знакомы?

— Джамал, из каравана.

— Джамал. Точно. Спасибо за спасение.

— Не за что. Тебе не помешает приложить лед к глазу. Пойдем, пора выбираться из этой кутерьмы, пока ты не вывел из себя кого-нибудь еще.

Глава 32

— Ой! — взвыл Торн, приложив охлаждающий пакет к пульсирующей от боли скуле. — Почему он так сильно ударил?

— Тебе вообще повезло, что он не сломал тебе нос и не выбил зубов, — заметил Джамал. Торн слышал, как он ходит вокруг, позвякивая посудой.

— Это точно. Я неравнодушен к своему носу.

— У тебя за спиной стоит стул.

Торн проверил пространство вокруг себя тростью и, нащупав что-то твердое, опустился на стул. Поставив трость рядом, он приложил пакет к синяку.

— Вот, держи.

Он вытянул вперед свободную руку и с удовольствием почувствовал прикосновение холодного, запотевшего стекла. Сначала осторожно понюхал. Питье слегка пахло лимонами. Сделав маленький глоток, Торн убедился, что напиток был прохладным, освежающим и приятным на вкус. Отсутствие жжения во рту говорило о том, что алкоголя в него не добавили.

— Тамр хинди, — сказал Джамал. — Тамариндовый сок. Мой любимый напиток на торговом пути.

— Спасибо. — Торн сделал глоток побольше, и у него свело челюсти от кислятины.

— А ты всегда питал слабость к азартным играм? — поинтересовался Джамал.

— Думаю, правильнее сказать, что я люблю рисковать. Не прошел школу выживания? На медовый месяц в пустыню. Ничего не видишь? Самое время сыграть в покер. Я бы выиграл, если бы этот парень не завелся.

Ему показалось, что раздался смешок, но Джамал только прихлебывал свой напиток.

— Где ты был все это время? Смотрел, как этот эскорт-дроид обдирает меня как липку, и ничего не делал?

— Если слепец решил предаться самоубийственной карточной игре, зачем мне его останавливать?

Торн расслабленно опустился на спинку стула.

— Думаю, твою точку зрения следует уважать.

— Я очень удивился, когда не увидел рядом твоей жены, ведь она могла бы давать советы получше.

— Мне показалось, что ей лучше отдохнуть. — Торн поправил охлаждающий пакет на лице. — К тому же не думаю, что ей доводилось играть в роялы, а объяснять все эти заковыристые правила новичку…

— К тому же ей бы, наверное, не понравилось, что ты захотел эскорт-дроида?

Торн заржал.

— О нет, я хотел эскорт не для себя. Мне показалось, что из нее получится неплохой подарок.

Воцарилось молчание, и Торну легко было представить, как Джамал скептически скривился, хотя он и не имел ни малейшего представления о том, как выглядит его спаситель.

— Она предназначалась для знакомого андроида-корабля… для одного моего друга. Все сложно.

— Как и всегда. — Джамал стукнул своим стаканом о его. — Ладно, я все понял. Ты занимался эскорт-дроидом, чтобы отвлечь всеобщее внимание от настоящего сокровища, которое спрятал наверху. Ты производишь впечатление очень заботливого человека.

Инстинкты Торна среагировали на странные нотки в голосе Джамала.

— Что ж. Я не отрицаю, что мне очень повезло.

— Именно. Такие девушки не просто так с неба падают.

Торн задержал улыбку на мгновение дольше, чем нужно, и, прикончив свой напиток, сморщил нос.

— Кстати, раз уж мы заговорили о миссис Смит, мне пора вернуться к ней. Я обещал раздобыть что-нибудь поесть, а потом организовать отъезд. Сам понимаешь.

— Нет смысла спешить, — ответил Джамал. — Я видел ее с Джиной пару часов назад. Мне показалось, что леди вышли куда-то прогуляться.

Улыбка замерла на лице Торна — нутром он почувствовал, что происходит что-то не то. Кресс ушла из отеля, ничего ему не сказав? Это странно.

Но зачем Джамалу врать ему?

— Ага, ладно. — Он сделал вид, что все в порядке, поставил пустой стакан на пол и задвинул его под стул, чтобы ненароком не раздавить. — Кресс не помешает немного… женской компании. Они не сказали, куда направляются?

— Нет, но на улице множество закусочных. А в чем дело? Боишься, что она сбежит без тебя?

Торн фыркнул, но и сам заметил, что это выглядело чересчур принужденно.

— Не-а. Ей было бы интересно. Завести друзей, поесть вкусненького…

— Узнать, что может предложить наша старушка Земля?

Наверное, у него было очень смешное выражение лица, потому что Джамал резко и громко расхохотался.

— Я знал, что ты удивишься, — сказал он. — Квенде утверждал, что ты не знаешь о ее лунном происхождении, а я догадался, что все наоборот. Ты просто поразил меня своим чутьем. Особенно когда торговался за эскорт-дроида там, внизу. Даже слепой, ты не теряешь вкуса к настоящей женской красоте.

— Это точно, — пробормотал Торн, пытаясь понять суть беседы. Чутье? Вкус к красоте? О чем они сейчас говорят?

— Так расскажи мне, как ты ее нашел? Я уже понял, что это был лунный спутник, но как ты сумел с ней так сблизиться? Ты нашел ее еще в космосе или уже здесь, в пустыне? Наверное, в космосе. Ведь там, на месте крушения, остался и космический челнок.

— М-м. Это долгая история.

— Не важно. Я все равно не собираюсь выходить в космос в ближайшее время. А насчет аварии — вряд ли она входила в твои планы. — Джамал звякнул ледяными кубиками в стакане. — Скажи, ты с самого начала собирался привезти ее в Африку или где-то в Содружестве есть более выгодные рынки?

— М-м. Я подумал… Африка… — Торн поскреб челюсть. — Ты сказал, они ушли пару часов назад?

— Около того. — Ножки стула скрипнули о пол. — Так ты, наверное, знал, что она пустышка, когда нашел ее? Не мог сразу обратиться ко мне? Я заключаю сделки на таких, как она, независимо от стоимости.

Торн положил свободную ладонь на колено и сжал его пальцами, стараясь выместить на нем весь накативший ужас. Так они знали о разбившемся спутнике и о том, что Кресс — пустышка. И для таких, как она, существовал рынок. И они решили, что Торн хочет… продать ее? Сбыть, как краденый товар? Неужели на черном рыке существовал какой-то спрос на лунных пустышек, о котором он не знал?

— Если честно, пришельцы с Луны вселяют в меня какой-то неосознанный ужас. — Он постарался замаскировать свою растерянность. — Но только не Кресс. Она кажется абсолютно безобидной.

— Безобидной и приятной на вид. Хотя она такая миниатюрная. — Раздались шаги: Джамал прошел в другую часть комнаты и что-то налил в стакан. — Еще лимонада?

Торн разжал напряженные пальцы и снял руку с колена.

— Спасибо, я уже напился.

Стекло стукнулось о деревянную столешницу.

— Так ты уже решил, куда ее отвезешь? Или будешь подыскивать покупателя повыгоднее? Я подумал, что ты отвезешь ее к тому старому доктору в Фарафру, но должен тебя предостеречь: Джина тоже заинтересовалась. Предупрежден — значит, вооружен.

Торн изо всех сил скрывал свое напряжение и пытался представить себе, будто они говорят вообще не о Кресс. Они были просто партнерами по бизнесу и обсуждали торговлю. Ему только требовалось понять, что известно Джамалу и неизвестно ему.

Он просунул палец под бандану и оттянул ткань в сторону. От удара скула распухла и болезненно пульсировала, так что повязка казалась слишком тугой.

— Интересное предложение, — протянул он. — Но зачем мне связываться с посредником, когда я могу выйти на покупателя напрямую?

— Из удобства. Мы развяжем тебе руки, и ты сможешь продолжить охоту. К тому же никто не знает этого рынка лучше, чем мы. Мы можем гарантировать, что она окажется в нормальном месте, если тебя вообще волнуют подобные вещи. — Он помолчал. — А что ты вообще планировал за нее получить?

Торговля. Бизнес-операции. Торн старался держаться невозмутимо, но по коже пробежали мурашки, и он обнаружил, что не может выкинуть из головы воспоминание о том, как рука Кресс лежала в его ладони.

— Сделай мне предложение, — произнес он.

Последовало долгое, напряженное молчание.

— Я не могу сказать за Джину.

— Тогда с какой стати мы вообще завели этот разговор? Я просто теряю время. — Торн потянулся за тростью.

— Она назвала мне ценовой диапазон, — сказал Джамал. Торн замер, и спустя некоторое время караванщик продолжил: — Но у меня нет полномочий, чтобы выносить окончательное решение.

— По крайней мере, мы хотя бы выяснили, что играем в одну и ту же игру.

Джамал прихлебнул лимонад из стакана и тяжело вздохнул.

— Мы можем предложить тебе за нее двадцать тысяч.

На этот раз Торн уже не мог скрыть изумления: его будто ударили ногой в грудь.

— Двадцать тысяч юнивов?

Резкий смех эхом отразился от стен.

— Маловато? Придется обсудить это с Джиной. Но, если ты простишь мне излишнее любопытство, сколько ты сам планировал получить за нее?

Торн закрыл рот и сжал зубы. Если они только начинали с двадцати тысяч юнивов, то сколько же она на самом деле, по их мнению, стоит? Он почувствовал себя наивным идиотом. Что это за пакость — торговля лунными рабами? Какой-то новый фетишизм?

Она была человеком. Живой девушкой, умной, милой, немного скованной и странной — и стоила она гораздо больше, чем эти торгаши вообще могли себе вообразить.

— Не смущайтесь, мистер Смит. У вас ведь наверняка в голове есть какое-то число.

У него в голове все прояснилось, и Горн вдруг осознал, что практически ничем не отличается от этих людей. Он был бизнесменом, стремившимся получить легкие деньги, которому повезло наткнуться на наивную и доверчивую лунную пустышку.

За исключением того, что у него присутствовала вредная привычка брать от жизни все, что ему хочется.

Он впился ногтями в бедра. Если она столько стоила, почему они просто не забрали ее?

И тут его охватила паника, словно электрический разряд пронзил каждую клеточку тела. Это не были торги — это был обманный маневр. Он не ошибся: Джамал действительно тратил впустую его время. Намеренно.

Торн отшвырнул охлаждающий пакет и вскочил с места, схватив трость. В два шага он подлетел к двери и рывком открыл ее.

— Кресс! — заорал он, пытаясь вспомнить, сколько дверей они прошли, прежде чем оказаться в комнате Джамала. Он завертелся кругом, пытаясь вспомнить, в какой стороне коридора находилась дверь в их номер. — КРЕСС!

Он бурей пронесся по коридору, колотя кулаком в стены и двери.

— Могу я чем-нибудь помочь, господин?

Он повернулся на звук женского голоса, на секунду решив, что это она, но нет. Голос был слишком фальшивым и слащавым, и к тому же Кресс звала его «капитан».

Кто станет называть его господином?

— Кто это?

— Прошлый господин звал меня Душечка, — ответил голос. — Я ваш новый эскорт-дроид. По правилам этого дома предыдущий хозяин должен был вернуть вам весь выигрыш или согласиться на ваши условия продажи. Он выбрал второе, и теперь я ваша собственность. Вы выглядите очень напряженно. Хотите, я разомну вам плечи и спою успокаивающую песню?

Осознав, что сжимает свою трость, как оружие, Торн покачал головой.

— Номер восемь. Где он?

Он услышал, как где-то по соседству открылась дверь.

— Кресс?

— Что здесь за шум? — спросил какой-то мужчина.

Кто-то еще заговорил на языке, которого Торн не понимал.

— Вот номер восемь, — сказал дроид. — Мне постучать?

— Да! — Он пошел на стук и попытался повернуть ручку. Заперто. Он выругался. — Кресс! Мы можем выломать ее?

— Боюсь, что моя программа требует избегать порчи имущества, так что я не могу выломать эту дверь для вас, господин. Мне сходить к портье и получить ключ?

Торн снова забарабанил по двери.

— Ее там нет, — сказал Джамал с другого конца коридора.

Снова этот незнакомый язык, выговор быстрый и напряженный.

— Мне перевести для вас, господин?

Взвыв от бессилия, Торн двинулся на Джамала, размахивая тростью во все стороны. Отовсюду раздавались удивленные восклицания — люди расходились по своим номерам, чтобы он их не задел.

— Где она? Не пытайся убедить меня, что она наслаждается ужином где-то в городе!

— А что ты сделаешь, если я тебе не скажу? Убьешь меня взглядом?

Он ненавидел сам себя за то, что не мог скрыть гнева. Каждое сказанное слово раскаляло его все больше, градус за градусом, подводя к точке кипения. Будто часы прошли с того момента, как он так залихватски распрощался с Кресс, еще лежавшей в ванне, а эхо ее пения еще стояло у него в ушах. И он так легко оставил ее. Просто оставил ее — и для чего? Чтобы продемонстрировать свои игорные таланты? Доказать, что он еще что-то может самостоятельно? Что ему никто не нужен, даже она?

Чувство вины пронзило его, словно иглой. Они могли увези ее куда угодно и сделать с ней что угодно. Она наверняка страдала в одиночестве, напуганная, удивленная, недоумевающая, почему он ее оставил, почему не пришел за ней.

Он бросился вперед и ударил Джамала кулаком в ухо. Тот попытался уклониться, но Торн оказался быстрее, схватил его за шиворот и дернул к себе.

— Где она?

— Это больше тебя не касается. Если вы были так близки, то следовало бы получше за ней присматривать, а не сбегать и флиртовать с первой попавшейся стальной куклой. — Он накрыл ладонью руку Торна. -

А она все это видела, кстати. И была потрясена. Даже не колебалась, когда Джина предложила ей уйти.

Торн заскрипел зубами, кровь прилила к его лицу. Он не знал, блефует Джамал или нет, но одна мысль о том, что Кресс видела, как он сидит за игорным столом, флиртуя с эскорт-дроидом, и даже не представляет, что творит на самом деле…

— Видишь ли, это всего лишь бизнес, — хладнокровно продолжил Джамал. — Ты потерял ее, мы ее забрали. Но по крайней мере ты обзавелся новой игрушкой, так что не стоит слишком сильно расстраиваться.

Скривившись от злобы, Торн перехватил трость поудобнее и со всей силы дернул ее вверх, попав Джамалу четко между ног.

Тот взревел. Попятившись, Торн со всего размаху опустил трость ему на голову. Раздался треск. Караванщик выдернул трость из его руки, разразившись проклятиями.

Торн потянулся за пистолетом, который не доставал чуть ли не с тех самых пор, как они с Кресс покинули спутник. Выдернув его из-за пояса, он вслепую навел оружие на противника. Раздались крики постояльцев, грохот захлопываемых дверей и топот ног по лестнице.

— С такого расстояния, — процедил Торн, — уверен, что хоть несколько раз попаду. Интересно, сколько придется сделать выстрелов, чтобы ты протянул ноги? — Он склонил голову набок. — А потом я просто заберу твой портскрин, в котором наверняка сохранены все твои контакты. Ты говорил что-то о докторе в… Фара-где-то-там? Наверное, стоит попробовать его в первую очередь.

Он спустил предохранитель.

— Подожди, подожди! Ты прав. Они увезли ее в Фарафру — маленький оазис, километрах в трехстах к северо-востоку отсюда. Там живет какой-то доктор, у которого пунктик на лунных пустышках.

Торн сделал шаг назад, в коридор, не опуская пистолета.

— Эскорт-дроид, ты еще тут?

— Да, хозяин. Я могу чем-то помочь?

— Раздобудь мне координаты города Фарафра и самый быстрый способ добраться туда.

— Ты будешь идиотом, если поедешь за ней, — сказал Джамал. — Ее уже продадут, а старик не станет платить за нее дважды. Просто смирись с потерями и иди своей дорогой. Это просто лунная пустышка, ничего больше.

— Если ты говоришь искренне, — Торн убрал пистолет, — то просто не видишь настоящих ценностей, когда смотришь на них в упор.

Глава 33

Кресс съежилась в комочек в самом углу грузовика, К прижав колени к груди. Она вся дрожала, несмотря на жару, от которой по спине катились капли пота. Хотелось пить и есть, а лодыжки болели и покрылись огромными синяками там, где стукнулись о бампер грузовика. Хотя она подстелила себе тряпья, чтобы сидеть удобнее, спина уже болела от беспрестанного дерганья и качки.

Ночь была так черна, что Кресс не могла разглядеть собственной ладони перед самым носом, но сон к ней не шел. Голова взрывалась хаосом, стоило только подумать о том, что эти люди собираются с ней делать. Кресс снова и снова прокручивала в памяти все, что произошло перед похищением, и вспоминала, как просияла Джина в тот момент, когда она подтвердила ее догадки.

Она была пустышкой. Бесполезной пустышкой.

Почему же Джина нашла в ней какую-то ценность?

Кресс пыталась придумать хоть какой-то повод, но не могла.

Она изо всех сил пыталась хранить спокойствие. Надеяться на лучшее. Убедить себя в том, что Торн придет за ней… но сомнения напрочь вытесняли надежду.

Он был слеп. Он не знал, куда она ушла. Он наверняка еще даже не догадывается о том, что она пропала, а когда выяснит… Что, если он подумает, что она ушла от него сама, по собственной воле?

А что, если ему будет все равно?

Она не могла выкинуть из головы дурацкую картинку: Торн сидит за игорным столом, а вокруг него обвилась какая-то странная девица. В тот момент он не думал о Кресс.

Возможно, он не станет спасать ее.

Возможно, все это время она ошибалась на его счет.

Возможно, никакой он не герой, а просто эгоистичный, заносчивый, развращенный…

Она захныкала, раздираемая на части страхом, гневом, ревностью, смущением — все эти чувства варились и клокотали в голове, как в котле, пока из груди сам собой не вырвался вопль отчаяния.

Она выла, сжимая волосы в кулаках до тех пор, пока не заболела голова. Затем смолкла, сжала зубы и постаралась успокоиться. Начала потирать пальцами запястья, словно у нее еще оставались длинные локоны, которые можно было намотать на ладони, и нервно сглотнула, пытаясь избавиться от нараставшей паники и не начать задыхаться.

Торн придет за ней. Он ведь был героем. А она — прекрасной дамой. А во всех историях герои всегда приходят за прекрасными дамами.

Застонав от досады, Кресс забилась в уголок и плакала до тех пор, пока не закончились все слезы.

А потом вдруг проснулась.

У нее на щеках засохла соль, а спина затекла от неудобного положения и болела. Бедра и бока покрылись синяками от беспрестанных ударов о борта грузовика, который, как теперь стало ясно, уже остановился.

Кресс подобралась, всю сонливость как рукой сняло из-за резкого приступа страха. Через щели дверей проникали тонкие лучи света — это значило, что они ехали всю ночь. Хлопнула дверь, и Кресс узнала голос Джины, уже не такой добрый и успокаивающий. Грузовик качнулся, и водитель вышел наружу.

— Вы прямо марафонскую дистанцию прошли, — раздался мужской голос. — Никто мне не поможет?

Рядом с ним засмеялся еще один мужчина.

— Ты не можешь разобраться с маленькой беспризорницей?

Голос Джины перебил их обоих.

— Постарайтесь ее не помять. Я хочу получить максимально возможную плату, а вы сами знаете, как он торгуется. Придирается к каждой мелочи.

Кресс напряженно сглотнула, услышав, что шаги приближаются. Она собралась с духом: можно броситься на похитителей, начать бороться. Она будет отважной, как дикий зверь. Царапаться, кусаться и лягаться, если придется. Она застанет их врасплох.

А потом она убежит прочь. Быстрая, как гепард, и грациозная, как газель.

Время было раннее. Песок станет приятно холодить ее босые ноги. Волдыри почти зажили, и, хотя мышцы еще очень болели, она не станет обращать на это внимания. Остается надежда на то, что они не сочтут нужным за ней гнаться.

А может быть, ее просто пристрелят.

Кресс подавила трусливые мысли. Нужно попытаться. Нужно рискнуть.

Дверной замок щелкнул. Она сделала глубокий вдох, дожидаясь, когда дверь откроется, и бросилась вперед. Издав звериный, нутряной рык, Кресс вложила всю злобу и ненависть в этот бросок, пытаясь дотянуться загнутыми пальцами до глаз мужчины.

Он ухитрился поймать ее. Руки клещами сжали ее бледные запястья, и, если бы он не успел подхватить ее на лету, она бы по инерции вывалилась лицом вниз на песок. Ее воинственный клич замер сам собой.

Мужчины заржали — над ней и ее жалкой попыткой вырваться на свободу.

— Да она просто тигрица, я же говорил, — поддразнил один другого. Он обхватил Кресс, сжимая оба ее запястья одной своей лапищей, и понес, как кулек, под мышкой, подальше от грузовика, в сторону дюн.

— Отпусти! — завизжала она, молотя его ногами, но он не обращал внимания на ее трепыхания. — Куда ты меня тащишь? Немедленно отпусти!

— Успокойся, деточка, я тебя не обижу. Оно того не стоит.

Фыркнув, он отпустил ее, и Кресс повалилась на другую сторону дюны.

От неожиданности она не смогла удержаться и пару раз перекувырнулась через голову, прежде чем остановиться, присев на корточки. Смахнув налипшие волосы и песок с лица, она посмотрела на мужчину. Тот уже держал ее под прицелом пистолета.

Ее сердце сжалось в комочек.

— Попытаешься бежать — выстрелю. Убивать не стану. Но ты ведь не станешь делать таких глупостей? Тебе ведь все равно некуда бежать, не так ли?

Кресс сглотнула. Она слышала голоса по другую сторону дюны, но не могла сказать, сколько там было караванщиков.

— Что вам от меня надо?

— Подозреваю, тебе надо сделать одно маленькое дельце?

Встав, она оступилась и съехала вниз по дюне — песок проседал под ее ногами. Мужчина даже не дрогнул. Он помахал дулом пистолета в ее сторону.

— Ну, давай. Нам еще несколько часов до следующей остановки, так что лучше облегчиться сейчас. Не хотелось бы, чтобы ты обмочилась в новеньком грузовике. Мы не получим депозит назад, а Джина этого терпеть не может.

Нижняя губа Кресс задрожала, и она огляделась вокруг, в пустыню, которая просматривалась со всех сторон. Затем покачала головой.

— Не могу. Только не…

— Да ладно тебе, я не буду смотреть. — В доказательство своих слов он повернулся к ней спиной и почесал стволом пистолета за ухом. — Просто постарайся побыстрее.

На другой стороне дюны она заметила другого мужчину, стоявшего к ней спиной, и поняла, что он занят тем же самым. Кресс отвернулась, сгорая от стыда. Ей захотелось рыдать и умолять этого мужчину просто бросить ее здесь, оставить все как есть. Но Кресс прекрасно понимала, что это не сработает. К тому же ей не хотелось умолять этого типа ни о чем.

Торн придет за ней. Подумав об этом, она поплелась вниз по дюне в поисках хоть какого-нибудь укромного уголка.

Торн должен был прийти за ней.

Глава 34

— Фатин-цзе?

Девушка в лабораторном халате обернулась, и длинная черная коса обвилась вокруг нее змеей.

— Ваше Величество?

На лице Кая мелькнуло подобие улыбки.

— У вас найдется минутка, чтобы помочь нам кое с чем?

— Конечно! — Фатин сунула свой портскрин в карман халата.

Кай отошел в сторону, к белой стене коридора, освобождая пространство для сновавших туда-сюда работников и ученых.

— Нам нужно получить доступ к определенным записям. Подозреваю, что они могут быть конфиденциальны, но… — Кай потупился. Никаких «но» быть не могло, только слабая надежда на то, что его самоуверенность и титул станут волшебным ключом, отпирающим любые двери.

Но глаза Фатин потемнели, и взгляд заметался между ним и Торином.

— Записи о пациентах?

— Несколько недель назад, — начал Кай, — я зашел проведать доктора Эрланда, и там была Линь Зола. Лунный киборг из…

— Я знаю, кто такая Линь Зола, — ответила лаборантка, тотчас же успокоившись.

— Да. Конечно же. — Он откашлялся. — В тот раз доктор сказал мне, что Зола здесь затем, чтобы починить медроида, но, поразмыслив, я пришел к выводу, что она могла быть…

— Объектом эксперимента?

— Да.

Фатин пожала плечами.

— На самом деле она была добровольцем. Пойдемте найдем свободную лабораторию, которой вы сможете воспользоваться. Я с удовольствием помогу вам найти записи по Линь Золе.

Они с Торином последовали за девушкой. Кай размышлял, обращались ли с Золой так же, как и с любым другим пациентом. С той поры как Золу со скандалом арестовали, она стала публичной персоной, и ее личные записи уже могли превратиться в достояние общественности.

— Она была добровольцем? Правда?

— Да. Я работала в тот день, когда привезли ее. Пришлось даже перезапустить ее систему, чтобы без приключений доставить сюда. Наверное, устроила драку, когда за ней приехали.

Кай нахмурился.

— А с чего бы добровольцу устраивать драку?

— Я использовала термин «доброволец» в официальном смысле. Полагаю, на тесты ее сдала официальная опекунша. — Лаборантка махнула запястьем над ID-сканером и провела Кая и Торина в лабораторию 6D. В помещении стоял едкий запах отбеливателя и все поверхности блестели кристальной чистотой. Над прилавком у дальней стены тянулось смотровое окно в карантин. Кай болезненно скривился, вспомнив, что его отец провел последние дни совсем не в такой комнатушке, а в просторном зале, в окружении подушек и одеял, под звуки любимой музыки и тихо журчащего фонтана. Здесь умирающие пациенты не видели подобной роскоши.

Фатин подошла к стене, разделявшей комнаты.

— Включить экран, — скомандовала она и набрала что-то на портскрине. — Полагаю, все записи вошли в дело по ее бегству из тюрьмы. Думаете, детективы упустили что-то, Ваше Величество?

Он провел рукой по волосам.

— Нет. Я пытаюсь ответить на свои собственные вопросы.

Окно с лабораторными паролями померкло и сменилось профилем пациента. Ее профилем.

ЛИНЬ ЗОЛА. ЛИЦЕНЗИРОВАННЫЙ МЕХАНИК.

ID # 0097917305

ДАТА РОЖДЕНИЯ: 29 НОЯБРЯ 109 Г. НОВОЙ ЭРЫ

ПРОПИСКА: НОВЫЙ ПЕКИН, ВОСТОЧНОЕ СОДРУЖЕСТВО

НАХОДИТСЯ ПОД ОПЕКОЙ ЛИНЬ АДРИ

УРОВЕНЬ КИБЕРНЕТИЗАЦИИ: 36,28 %

— Вы ищете что-то конкретное? — прочирикала Фатин, водя пальцами по экрану, так что профиль переключился на группу крови (первая), аллергию (не зафиксировано) и рекомендованные медикаменты (отсутствуют).

А затем появился тест на летумозис. Кай подошел ближе.

— Что это?

— Записи доктора с того момента, как мы сделали ей инъекцию летумозиса. Сколько было введено и, соответственно, сколько времени ее организму понадобилось, чтобы избавиться от заразы.

В самом конце карты пациента красовались простые слова.

«ЗАКЛЮЧЕНИЕ: ПОДТВЕРЖДЕН ИММУНИТЕТ К ЛЕТУМОЗИСУ».

— Иммунитет, — протянул Торин, встав рядом с Каем. — Нас об этом не проинформировали.

— Возможно, детективы не сочли это важным для дела. Но здесь, в лабораториях, это известно всем. Большинство решило, что это имеет какое-то отношение к ее лунному происхождению. Уже давно существует теория, согласно которой летумозис занесли на Землю с Луны беженцы, которые выступают пассивными переносчиками болезни, но сами обладают иммунитетом.

Кай начал нервно возиться с воротником рубашки. Сколько беженцев должно было прибыть с Луны, чтобы создать такую обширную эпидемию? Если эта теория верна, на Земле их намного больше, чем кто-либо мог предполагать. Он взвыл от досады при одной мысли об этом: даже малейшее подозрение, что придется иметь дело с новыми выходцами с Луны, вызывало в нем желание исступленно биться головой о стенку.

— Что все это значит? — спросил Торин, указав на сноску в самом низу профиля.

«ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ МЕТК: НАКОНЕЦ-ТО Я НАШЕЛ ЕЕ».

От этих слов у Кая пробежал холодок по спине — он сам не знал почему.

Фатин покачала головой.

— Никто не знает. Это написал доктор Эрланд, но он никому не объяснил, что это означает. Может быть, как-то связано с ее иммунитетом: он наконец-то нашел, что хотел, когда привезли ее. Хотя, — с горечью добавила она, — это ничего не изменило. Они оба скрылись из города.

Портскрин Фатин запищал, и она бросила на него быстрый взгляд.

— Прошу прощения, Ваше Величество. Прибыл объект сегодняшнего эксперимента.

Кай с трудом переключился на эти страшные слова.

— Эксперимент еще в силе?

— Конечно же, — со сладкой улыбкой ответила Фатин. Кай запоздало понял, каким идиотом выглядит. Он, император, стоял посреди собственной лаборатории и не знал, что здесь происходит. Так же, как и во всей его стране.

— Я думал, что все прекратилось после того, как уехал доктор Эрланд, — объяснил он.

— Может быть, доктор Эрланд и предал нас, но здесь еще осталось много людей, верящих в то, что мы делаем. Мы не отступимся до тех пор, пока не найдем лекарство.

— Вы делаете очень важную работу, — сказал Торин. — Корона высоко ценит все успехи, которые уже были достигнуты в стенах этой лаборатории.

Фатин спрятала портскрин в карман.

— Эта болезнь лишила близких почти каждого из нас.

Кай почувствовал, будто его язык потяжелел.

— Фатин-цзе, а Эрланд не сообщал вам, что у королевы Леваны есть антидот?

Девушка испуганно заморгала.

— У Леваны?

Он оглянулся на дисплей, еще демонстрирующий записи Золы с доказательством ее иммунитета — и лунного происхождения.

— Одним из условий нашего брачного союза является предоставление их стороной антидота и его последующая разработка на Земле.

— Но Его Величество, — напряженным голосом добавил Торин, — требует, чтобы это информация оставалась в секрете до тех пор, пока королевский двор не сделает официальное заявление.

— Понятно, — медленно произнесла лаборантка, не сводя глаз с Кая. — Это изменит все.

— Изменит.

Портскрин в ее кармане снова запищал. Оправившись от потрясения, Фатин склонилась перед Каем.

— Прошу прощения, Ваше Величество. Я вам больше не потребуюсь?

— Конечно, вы свободны. — Торин махнул рукой в сторону коридора. — Спасибо за вашу помощь.

— Это было радостью для меня. Пользуйтесь лабораторией сколько нужно.

Она еще раз поклонилась и, взмахнув косой, вышла из комнаты. Как только дверь за ней закрылась, Торин гневно посмотрел на молодого императора.

— Зачем вы ей рассказали? До тех пор, пока антидот не признан эффективным, безвредным и подлежащим производству, глупо распространять подобные слухи.

— Знаю, — ответил Кай. — Мне просто показалось важным, чтобы она узнала. Она упомянула об эксперименте, и я вдруг осознал, сколько людей до сих пор погибает. Их убивает не только болезнь, но и мы сами, пока пытаемся найти вакцину. А она все это время находится здесь, буквально на расстоянии вытянутой… — Он изумленно раскрыл глаза. Иммунитет подтвержден. — О звезды. Королевский антидот!

— Прошу прощения?

— Зола была здесь в тот день, когда я вручил антидот Эрланду. Он отдал его Золе, а она направилась в городской карантин, зная, что обладает иммунитетом. Она несла лекарство сестре, пыталась спасти ее. Но, наверное, опоздала и поэтому отдала антидот тому мальчику, Чан Сунто. — Кай покачал головой, пораженный, насколько легко далась ему разгадка. Он даже заулыбался — так ему стало легко на душе. — Ее охранники ошиблись. Зола забрала чип сестры не потому, что ревновала или хотела воспользоваться им в преступных целях. Она забрала его, потому что любила ее.

— Вы считаете, что вырезать чип из запястья любимого человека — адекватное поведение?

— Может быть, она каким-то образом догадалась, что медроиды собирают их и переправляют на Луну. А может быть, она просто была в состоянии аффекта. Но точно не хотела никому навредить.

Он с облегчением привалился спиной к стене, понимая, что наконец-то немного приблизился к разгадке великой тайны по имени Линь Зола.

— Нужно сообщить Фатин-цзе и остальным, что выздоровление Чан Сунто не было чудом. Это подтверждение того, что королевский антидот работает, а они смогут как-то использовать это в исследовании. Может пригодиться или…

Он задел локтем дисплей, и тот замерцал от его прикосновения. Кай отскочил в сторону, и перед экраном возникла голограмма, крутящаяся вокруг собственной оси.

Это было изображение девушки в полный рост, во всех слоях и плоскостях. Кожа и рубцовая ткань налагались на стальные руку и ногу. Провода переплетались с живой нервной системой. По силиконовым аортам струилась голубая кровь. Все неорганические материалы выделялись легким свечением, чтоб даже неподготовленный глаз мог заметить, сколько в ней ненатурального.

Киборг.

Кай в изумлении попятился, растерянно глядя на открывшуюся перед ним картину. Даже от ее глаз исходило легкое свечение, так же как и от оптических нервов, тянувшихся к тыльной части ее мозга. А там находилась металлическая плата с портами, кабелями, проводками и даже крышкой, которая открывалась прямо у нее на затылке.

Он вспомнил, как опекунша упоминала о том, что Зола неспособна плакать, но он даже не подозревал… и не ожидал этого. Ее глаза, ее мозг…

Он отвернулся и закрыл лицо ладонью. Это было настоящее вторжение, какая-то гадкая разновидность вуайеризма, и Кая душило чувство вины. Он пожалел о том, что не может стереть эту картинку из своей памяти навсегда.

— Выключить экран.

В комнате воцарилась мертвая тишина. Кай подумал о том, смущен ли Торин так же, как он, и был ли на мгновение захвачен этим странным, нездоровым любопытством.

— Ваше Величество, вы в порядке?

— Нормально. — Он сглотнул. — Мы ведь знали, что она — киборг. Я просто не подозревал, что настолько…

Торин сунул руки в карманы.

— Прошу прощения. Я понимаю, что не всегда был полностью откровенен, когда дело доходило до Линь Золы. С того момента как я увидел вас беседующими на балу, я волновался, что она станет ненужным отвлекающим фактором, что вы слишком близко к сердцу принимаете все, что с ней связано. Совершенно очевидно, что вы питаете к ней искренние чувства. Я прошу прощения за все, что случилось потом.

Кай напряженно пожал плечами.

— Проблема в том, что даже я не знаю, насколько мои чувства искренни. Может быть, это просто обман.

— Ваше Величество. У лунного дара тоже есть свой предел. Если бы Зола намеренно заставляла вас испытывать что-то подобное, то в ее отсутствие вы бы не ощущали ничего подобного.

Вздрогнув, Кай посмотрел в глаза своему советнику.

— Но я не… — Он поперхнулся, почувствовав, как к лицу приливает кровь. — Это что, настолько очевидно?

— Что ж, как любит подчеркивать королева Левана, вы еще молоды и не настолько опытны в сокрытии своих эмоций, как многие другие. — Торин улыбнулся, вокруг его глаз показались веселые морщинки. — И, честно говоря, мне кажется, что это — одно из лучших ваших качеств.

Кай закатил глаза.

— Как забавно. Именно поэтому, наверное, мне и понравилась Зола.

— Потому что она не может скрывать чувств?

— Потому, что она даже не пытается. По крайней мере так мне показалось. — Кай оперся на медицинский стол и смял бумагу пальцами. — Иногда складывается впечатление, что все вокруг меня притворяются. И хуже всего — с гостями с Луны. Левана и все ее окружение… Все, что касается их, — сплошная фальшь.

Я хочу сказать, что мы с Леваной помолвлены, а я до сих пор не имею ни малейшего представления, как она на самом деле выглядит. Но дело даже не в этом. Остальные государственные лидеры и даже члены нашего правительства — все пытаются пустить пыль в глаза окружающим. Хотят казаться умнее или образованнее, чем есть на самом деле. — Он провел рукой по волосам. — А потом появилась Зола. Совершенно нормальная девушка, занимающаяся обычной работой. Постоянно перепачканная маслом или грязью и тем не менее сверкающая, как бриллиант, когда делает свое дело. И она шутила по каким-то пустякам, будто говорила с обычным парнем, а не с принцем. Все, что с ней связано, выглядело таким настоящим и неподдельным. По крайней мере так я думал. А потом оказалось, что она ничем не отличается от остальных.

Торин прошел к окну в карантинное помещение.

— И тем не менее вы хватаетесь за любую возможность ее оправдать.

Так оно и было. Кай затеял эту вылазку после того, как Торин обвинил его в том, что он ничего не знает. Даже сейчас, зная, что Линь Зола — киборг и что она не землянка, он искренне хотел верить в ее невиновность. Не хотел думать о том, что все это — сложная и запутанная игра.

И в этой лаборатории он узнал действительно важные вещи.

Узнал, что она обладает иммунитетом к летумозису, возможно, так же, как и все обитатели Луны.

Узнал, что эти карие глаза, постоянно появляющиеся в его снах, сделаны человеческой рукой или, по крайней мере, не обошлись без искусственного вмешательства.

Что опекунша продала ее в лабораторию, как подопытного кролика, что она любила свою сестру и что эксперименты на киборгах до сих пор разрешены. Что так называемых добровольцев продолжают каждый день свозить в лабораторию. И приносить в жертву науке, пытаясь найти вакцину, которой уже обладала Левана.

— Почему киборги? — прошептал он. — Почему мы привлекаем для экспериментов только киборгов?

Торин вздохнул.

— При всем моем уважении, Ваше Величество, вы и правда думаете, что именно об этом вам стоит беспокоиться в данный момент? Свадьба, заключение союза, угроза войны…

— Да, я и правда так думаю. Это важный вопрос. Как может наше общество решать, имеют ли их жизни ценность или нет? Я несу ответственность за все, что происходит в нашем государстве, — за все. А когда что-либо настолько затрагивает жизни граждан…

Неожиданная мысль пронзила его мозг, как пуля.

Они же не были гражданами! Точнее, отчасти были, но все страшно запуталось с тех пор, как его дед много лет назад утвердил Акт о защите киборгов. Его издали после того, как киборги совершили серию ужасных преступлений и навлекли на себя всеобщую ненависть. Во всех крупных городах Содружества произошли масштабные выступления и протесты, и это был результат презрения и отчуждения, накапливавшихся поколениями. Годами люди жаловались, что популяция киборгов все увеличивается, а хирургические операции проводятся на деньги налогоплательщиков.

Люди досадовали, что киборги слишком умны — гораздо умнее среднестатистических обывателей.

Киборги были слишком умелыми. Они лишали работы обычных граждан.

Они были слишком сильными. Их не следовало допускать на соревнования с обычными людьми — гам они обладали несправедливым преимуществом.

А потом одна небольшая группа киборгов пошла тропой насилия, воровства и разрушения, доказывая, какими опасными они могут быть.

Если доктора и ученые собирались продолжать подобные операции, общественность требовала наложения определенных санкций. Киборгов следовало ограничить.

Кай изучил эту проблему, когда ему было четырнадцать. Он даже согласился с законами. Он был совершенно убежден — так же как и его дед, — что они поступают правильно. Для киборгов следовало разработать отдельные законы и постановления — все на благо граждан.

Разве нет?

До этого момента он и не осознавал, что с тех самых пор не рассматривал проблему всерьез.

Опомнившись, он сообразил, что все это время стоял, глядя на пустой стол и прижав побелевшие пальцы ко лбу. Кай повернулся и встал немного естественнее. Торин, как и всегда, смотрел на него со своим неизменным терпеливым, мудрым выражением, дожидаясь, пока он сформулирует мысль. Это сводило Кая с ума.

— А может ли оказаться так, что законы не вполне верны? — нервно спросил он, опасаясь, что совершает чуть ли не богохульство в отношении многолетних традиций страны и решений, принятых его предками. — Ну, насчет киборгов?

Торин долго смотрел на него, никак не выдавая своих мыслей, и затем вздохнул.

— Акт о защите киборгов был задуман с наилучшими намерениями. Люди сочли, что контролировать растущую популяцию киборгов необходимо, и с момента утверждения Акта вспышек насилия больше не повторялось.

Кай поник. Торин наверняка прав. Его дедушка, конечно, был прав. И тем не менее…

— И тем не менее, — Торин словно подслушал его мысли, — мне кажется, способность переоценивать решения, принятые ранее, отличает великого лидера Возможно, когда мы решим более насущные проблемы, то сможем приступить и к рассмотрению этой.

Более насущные проблемы.

— Не стану с вами спорить, Торин. Но в этой лаборатории сейчас находится так называемый объект эксперимента. И я думаю, для него… или для нее… нет проблем насущнее этой.

— Ваше Величество, одним махом каждую проблему не решить. Вам потребуется время…

— По крайней мере вы согласны, что это действительно проблема?

Торин нахмурился.

— Тысячи горожан продолжают умирать от этой заразы. Вы готовы отказаться от возможностей, которые обеспечивает эксперимент, только на основании надежды, что нам привезут антидот с Луны?

— Нет, конечно же, нет. Но использование киборгов, и только киборгов… это выглядит неправильно. Разве нет?

— Из-за Линь Золы?

— Нет! Из-за всех. Кем бы ни сделал их научный прогресс, они остаются людьми. И я не верю… не могу поверить, что все они — монстры. Кому принадлежит идея экспериментов над киборгами? Откуда она взялась?

Торин посмотрел на нетскрин и неожиданно смутился.

— Насколько могу припомнить, эта идея принадлежала Дмитрию Эрланду. Мы провели множество встреч, обсуждая ее. Поначалу ваш отец сомневался, но доктор Эрланд убедил нас в том, что так будет лучше всего для Содружества. Киборгов проще регистрировать, проще отследить, а благодаря их правовым ограничениям…

— Проще взять над ними верх.

— Нет, Ваше Величество. Проще убедить и их самих, и обычных людей, что лучших кандидатов для эксперимента не существует.

— Потому что они не совсем люди?

Торин мрачнел все больше и больше.

— Потому что их тела уже доработаны наукой. А теперь их черед — возвращать добро на благо всем гражданам.

— У них должно быть право выбора.

— У них есть выбор, когда они принимают хирургические доработки. Все прекрасно осведомлены о законах, ограничивающих права киборгов.

Кай ткнул пальцем в потемневший экран.

— Зола стала киборгом в одиннадцать лет после ужасной аварии на хуверах. Неизвестно, кто дал одобрение на операцию.

Торин сжал губы в жесткую, недовольную линию.

— У нее нестандартные обстоятельства.

— Может быть, и так, но это все равно неправильно. — Кай подошел к карантинному окну и поправил воротник. — Я положу этому конец. Сегодня же.

— Вы уверены, что хотите сообщить об этом своим подданным? Что вы отказываетесь от идеи найти антидот?

— Мы не отказываемся. И я не отказываюсь. Но мы не можем принуждать людей идти на это. Мы увеличим выплаты для волонтеров. Расширим информационную программу, будем поощрять людей идти на эксперимент, если они этого захотят. Но что касается данной ситуации, эксперименты над киборгами будут прекращены.

Глава 35

Споткнувшись о порог, Зола задрала подол футболки, пытаясь хоть как-то охладить тело. Жара пустыни отличалась от влажной духоты Нового Пекина, но изматывала так же. А еще этот дурацкий, надоедливый песок. Она тратила часы, пытаясь очистить от него свои кибернетические суставы, и оказалось, что в них намного больше щелочек и полостей, чем она раньше подозревала.

— Ико, закрой люк, — скомандовала она, опустившись на ящик. Зола была совершенно измотана. Все последнее время она проводила, волнуясь за Волка и пытаясь благодарить горожан, которые таскали ей столько сахарных фиников, сладких рулетов и острого карри, что складывалось впечатление, будто они не просто демонстрируют расположение, а откармливают ее к какому-то местному празднику, как поросенка.

А эти постоянные споры с доктором Эрландом! Он требовал, чтобы Зола полностью сосредоточилась на разработке плана проникновения на Луну, и она почти свыклась с мыслью, что так будет правильно, но все-таки не могла отказаться от желания первым делом сорвать королевскую свадьбу. В самом деле, что изменится, если она свергнет Левану после того, как та уже станет коронованной императрицей Содружества? Следовало придумать способ, как осуществить обе операции сразу.

Но до королевской свадьбы оставалась всего неделя, и часы Ико будто тикали быстрее с каждым новым часом.

— Как он? — спросила Ико. Бедняжка была заточена в корпусе корабля и проводила в одиночестве долгое время, пока Зола торчала в отеле со всеми остальными.

— Этим утром доктор начал понемногу снимать его с транквилизаторов, — сообщила Зола. — Он боится, что если Волк придет в себя, когда рядом никого не будет, то из-за ментального сбоя навредит себе. Я убедила доктора, что нельзя держать его в бессознательном состоянии вечно.

Корабль вокруг нее будто вздохнул: кислород вышел из трубок системы жизнеобеспечения.

Наклонившись, Зола сняла ботинки и вытряхнула на металлический пол горку песка.

— Есть какие-нибудь новости?

— Да, парочка свежих найдется.

Загорелся нетскрин на стене. На одной стороне отобразился стандартный документ с красной печатью «секретно». Несмотря на приступ любопытства, Зола тут же переключилась на другую половину экрана — там была фотография Кая.

«ИМПЕРАТОР ОБЪЯВИЛ О НЕМЕДЛЕННОМ ПРЕКРАЩЕНИИ ИСПЫТАНИЙ АНТИДОТА ЛЕТУМОЗИСА НА КИБОРГАХ».

Сердце Золы екнуло. Она встала с ящика, чтобы получше разглядеть содержимое экрана. Слова об испытаниях антидота подняли целую волну воспоминаний в ее голове. Неравная схватка с андроидами; вот она лежит, прикованная к столу, пока кибернетический детектор, подсоединенный к ее голове, оценивает степень вмешательства техники в организм, холодная игла пронзает вену…

На экране загрузилось видео: Кай стоит за трибуной на какой-то пресс-конференции.

— Воспроизвести видео.

— Отказ от этой стратегии ни в коем случае не подразумевает, что мы потеряли последнюю надежду, — говорил Кай с экрана. — Мы не собираемся прекращать поиски вакцины от летумозиса. Не забывайте о том, что нашей команде удалось достичь огромного прогресса в исследованиях за последние месяцы, и я уверен: мы на пороге великого открытия. Я обращаюсь ко всем, кто страдает от этой болезни или вынужден наблюдать, как с ней борются его близкие: знайте, это не поражение! Мы не сдадимся до тех пор, пока летумозис не будет полностью побежден.

Кай замолчал, и лицо его озарилось вспышками фотокамер, отбрасывавшими яркие блики на флаге Содружества у него за спиной.

— Однако недавно я обратил внимание на то, что в нашем государстве сохранилась устаревшая и несправедливая практика — использование киборгов для лабораторных опытов. В нашем обществе высоко ценится человеческая жизнь — любая человеческая жизнь. Цель лабораторного исследования — избежать потери жизней настолько эффективно и гуманно, насколько это возможно. Сама политика принудительного привлечения киборгов к опытам противоречит принципам нашего общества и умаляет все достижения, сделанные за сто двадцать шесть лет существования нашего государства. Оно строилось на принципах равенства и единства, а не на предрассудках и ненависти.

Зола во все глаза смотрела на экран и чувствовала, как у нее слабеют и подгибаются ноги. Ей захотелось броситься к экрану, обнять Кая и шепнуть ему «спасибо» — спасибо тебе. Но сейчас, в тысячах километрах от него, ей оставалось только обхватывать руками собственные плечи.

— Я предчувствую волну критики и недовольства, которая последует за этим решением, — продолжал тем временем Кай. — Я полностью отдаю себе отчет в том, что летумозис — проблема, затронувшая жизни каждого из нас, и что решение, принятое мной в одиночестве, без совещания с членами правительства, неожиданно и слишком нетрадиционно. Но я не мог оставаться в стороне в то время, как некоторых наших граждан принуждают жертвовать своими жизнями, подчиняясь ошибочному мнению, что они менее ценны, чем жизни других людей. Команда по созданию антидота летумозиса разработает новую стратегию, чтобы продолжать исследования. Все мы во дворце настроены оптимистично и надеемся, что сворачивание программы испытаний на киборгах никак не отразится на поисках вакцины. Мы продолжим принимать добровольцев-волонтеров для осуществления экспериментов. Внизу экрана вы видите номер Ди-Комма, по которому можно получить информацию относительно волонтерства. Благодарю всех. Сегодня я не стану отвечать на ваши вопросы.

Как только Кай сошел с трибуны, уступив место дворцовому пресс-секретарю, который сразу начал пытаться успокоить взревевшую толпу, Зола рухнула на колени.

Она с трудом верила услышанному. Кай говорил не только о летумозисе, исследованиях и лабораторных опытах. Он говорил о равенстве, правах и отказе от розни и ненависти.

Одной своей речью, не занявшей и трех минут, Кай начал распутывать гордиев узел проблемы — многолетней ненависти к киборгам.

Неужели он сделал это ради нее?

Она скривилась от отвращения, сообразив, насколько эгоистично было даже подумать о чем-то подобном. Ведь эта декларация спасет бесчисленное количество жизней. Она заложит новый стандарт прав киборгов.

Конечно, всего одним махом не решить. Оставался еще Акт о защите киборгов, рассматривающий их всех как собственность опекунов и ограничивающий свободу. Но это было уже нечто. Начало, пробный камень.

Но вопрос снова и снова назойливо возникал в ее голове. Неужели он сделал это ради нее?

— Знаю, — мечтательно проговорила Ико, хотя Зола хранила молчание, — он потрясающий.

Собравшись настолько, чтобы осилить оставшуюся часть новостной заметки, Зола убедилась в том, что Кай был прав. Люди уже отреагировали враждебно. Статья перед ее глазами была написана журналистом, брызжущим скептицизмом. Он совершенно очевидно выступал за испытания на киборгах и обвинял Кая в предвзятости. И хотя он не говорил о Золе напрямую, это было делом времени. Кай пригласил на ежегодный королевский бал киборга, и СМИ используют это против него. Его ждут жестокие нападки.

Но он все равно это сделал.

— Зола? — спросила Ико. — Ты уже переключилась на тему эскорт-дроидов?

Она моргнула.

— Прости меня, что?

Экран переменился — на первом плане теперь оказался документ с красной печатью. Зола даже затрясла головой, чтобы хоть немного освободить ее от ненужных мыслей. Она совершенно позабыла о второй новости.

— Да, точно. — Она поднялась на ноги. О Кае и его решении она подумает позже. Уже после того, как придумает способ предотвратить их с Леваной свадьбу. — Что это?

— Это заказ, сделанный дворцом пару дней назад. Я случайно наткнулась на него, когда пыталась узнать, что они велели изготовить флористам. Оказывается, королева возьмет букет из лилий и листьев хосты. Как скучно. Я бы выбрала орхидеи.

— Ты нашла секретный заказ из дворца?

— Да, нашла, спасибо, что наконец обратила внимание. Скоро я стану суперхакером. Просто мне больше вообще нечего делать.

Зола просмотрела бланк заказа. Это было соглашение с крупнейшим мировым поставщиком эскорт-дроидов, штаб-квартира которого располагалась недалеко от Нового Пекина. Во дворце потребовались шестьдесят дроидов ко дню свадьбы, причем все из «реалистичной» серии — с обычными расцветками глаз и неидеальными фигурами. Подобные изъяны (как их называли на предприятии) обеспечивали более естественные ощущения.

Ей понадобилось несколько секунд на то, чтобы понять, зачем был сделан этот заказ.

— Они хотят использовать их во время свадебной церемонии, — сказала она. — Ими никто не сможет манипулировать. Хитро.

— Я тоже об этом подумала, — заметила Ико. — Согласно этому контракту, их доставят в компании, занимающиеся оформлением и ресторанным обслуживанием, на утро перед свадьбой, и они тайно проникнут во дворец, смешавшись с обычным персоналом. Хотя в контракте слова «тайно проникнут» не употреблены.

Зола не перестала волноваться из-за свадьбы, но, по крайней мере, обрадовалась тому, что во дворце пытаются принять какие-то меры против лунных гостей.

Затем она перешла к пунктам контракта и инструкциям по доставке и внезапно ахнула от изумления.

— Что такое? — встревожилась Ико.

— У меня есть идея. — Зола сделала шаг назад, обдумывая свой план. Идея пока была сырой и недоработанной, но на первый взгляд… — Ико, вот оно! Вот как мы попадем на Луну!

Свет в корабле загорелся чуть ярче.

— Я не понимаю.

— Что, если мы спрячемся на корабле, уже направляющемся на Луну? Мы можем проникнуть тайно, так же как все эти дроиды, во дворец.

— Вот только все корабли, направляющиеся на Луну, — лунные. Как ты собираешься попасть на борт одного из них?

— Пока что они все — лунные. Но я, кажется, знаю, как это можно изменить.

Сообщения исчезли с экрана, и в центре появились тикающие часы.

— Это как-то связано с планом по срыву свадьбы?

— Да, вроде того. — Зола взмахнула рукой. — Если мы сможем задержать свадьбу и убедить Левану в том, что церемонию нужно устраивать на Луне, а не на Земле, тогда всем земным гостям придется отправиться туда — так же, как лунный двор сейчас собирается здесь.

— И тогда на одном из их кораблей полетишь ты?

— Если план сработает. — Она принялась расхаживать по грузовому отсеку взад-вперед; голову буквально жгло от мыслей, складывающихся в новый план. -

Но сначала мне придется убедить Кая в том, что мне можно доверять. Если он сможет уговорить Левану изменить место проведения свадьбы… — Закусив губу, Зола посмотрела на видео с пресс-конференции, заголовок которого гласил, что император и в самом деле отменил опыты на киборгах. — Тем не менее нам все равно требуется проникнуть во дворец. Но больше никаких отвлекающих маневров или взломов СМИ. Мы должны действовать более деликатно. Незаметно.

— Ой! Ты должна будешь представиться как гостья. Тогда у тебя будет повод купить красивое платье.

Зола вначале хотела возразить, но заколебалась. У идеи был свой потенциал, но только в том случае, если ей удастся применить свои лунные чары и удержать их настолько долго, что ее никто не узнает.

— Я буду отличаться от этих эскорт-дроидов. К тому же нам понадобятся приглашения.

— Я займусь этим. — Контракт исчез с экрана, замененный длинным списком имен. — Один анонимный источник опубликовал список приглашенных гостей пару дней назад. Ты в курсе, что они отправляли настоящие бумажные приглашения? Очень стильно.

— Звучит немного расточительно, — пробормотала Зола.

— Может быть, да, — согласилась Ико. — Зато их легко украсть. Сколько нам понадобится? Два? Три?

Зола пощелкала пальцами. Одно — ей. Одно — Волку… надо надеяться на лучшее. Если же лучшего не случится, ей придется идти одной… или взять с собой доктора. Или даже Ясина. Но Левана или ее приближенные смогут узнать их обоих, и Зола не верила в то, что их удастся окутать непроницаемой заслонкой лунных чар.

Остается только надеяться, что к этому времени Волк уже оправится.

— Два, — ответила она. — Хотелось бы в это верить.

На экране замелькали имена и титулы. Дипломаты, политические представители, звезды шоу-бизнеса и спортивные комментаторы, предприниматели и просто денежные мешки. Зола не могла избавиться от ощущения, что вечеринка выдастся очень скучной.

Вдруг Ико взвизгнула. Разрывающим перепонки, металлическим звуком, похожим на скрежет металла по перегретому процессору.

Зола зажала уши руками.

— Что? Что случилось?

Прокрутка имен остановилась, и Ико подчеркнула одну строчку.

ЛИНЬ АДРИ С ДОЧЕРЬЮ ЛИНЬ ПЕРЛ. НОВЫЙ ПЕКИН, ЗЕМЛЯ.

Разинув рот от изумления, Зола отняла руки от ушей.

Линь Адри? И Перл?

Из командного блока донеслись торопливые шаги, и на пороге грузового отсека появился Ясин с вытаращенными глазами.

— Что случилось? Почему корабль визжит?

— Ничего, все в порядке, — пробормотала Зола.

— Нет, не в порядке, — перебила ее Ико. — Как их только могли пригласить? Я в жизни не видела большей несправедливости, а поверьте мне, насмотрелась я на многое.

Ясин удивленно изогнул бровь и покосился на Золу.

— Мы только что узнали, что моя бывшая опекунша получила приглашение на свадьбу. — Она открыла таблицу напротив имени мачехи, все еще сомневаясь: может быть, это ошибка?

Но никакой ошибки не было.

Линь Адри получила 80 тысяч юнивов и приглашение в награду за помощь в охоте на людей, предоставив для экспериментов свою падчерицу Линь Золу.

— Потому что она продала меня, как кролика на опыты, — ощетинившись, сказала Зола. — Логично.

— Вот видишь. Несправедливость. Мы здесь рискуем жизнями ради спасения Кая и всей планеты, а Адри с Перл попадают на свадьбу. Меня сейчас стошнит. Надеюсь, они уделают свои пошлые аляповатые платья соевым соусом.

Озабоченность Ясина сменилась раздражением.

— А у твоего корабля немного сдвинуты приоритеты, ты в курсе?

— Ико. Меня зовут Ико. И если ты не прекратишь звать меня кораблем, я прослежу за тем, чтобы в душе у тебя никогда не было горячей воды. Ты меня понял?

— Ага, можешь потешить себя этой мыслью, пока я буду отключать акустическую систему.

— Что? Ты не можешь просто так заткнуть меня. Зола!

Зола подняла руки вверх, останавливая обоих.

— Никто не станет никого отключать!

Она бросила сердитый взгляд на Ясина, но тот лишь невозмутимо пожал плечами. Зола в отчаянии закатила глаза.

— Вы мне просто мозг выклевываете! А я ведь пытаюсь думать.

Ясин оперся спиной о стену, скрестив руки на груди.

— А ты знаешь, что в ту ночь я был там, на ежегодном королевском балу?

Ее веко задрожало от неожиданного нервного тика.

— Как такое вообще можно забыть?

Она старалась вообще не думать об этом с тех самых пор, как Ясин присоединился к ним. Но иногда, глядя на него, она не в состоянии была выкинуть из головы картинку: он хватает и держит ее, пока Левана издевается над Каем, торгуясь за жизнь Золы.

— Я польщен. Дело в том, что в тот вечер тебя было очень легко запомнить, пока тебя публично оскорбляли, приставляли пистолет к голове, едва не застрелили и в итоге арестовали. Так что мне кажется немного странным твое стремление найти любую возможность оказаться там снова.

Зола негодующе всплеснула руками.

— И тебе не приходит в голову ни одного повода, по которому мне хотелось бы оказаться на этой треклятой свадьбе?

— Еще разок поразвлечься со старой игрушкой, пока та не перешла в собственность Леваны? Ты и так уже слишком долго пускаешь слюни на…

Зола треснула его.

Ясин отлетел к стене и, смеясь, закрыл ладонью ушибленную скулу.

— Я что, задел больной нерв или там был провод? Ведь у тебя и того, и другого в избытке.

— Он не игрушка и уж тем более не собственность Леваны, — с ледяным спокойствием ответила Зола. — Скажешь что-либо подобное о ком-то из нас, и я буду бить уже металлической рукой.

— Проучи его, Зола! — воскликнула Ико.

Ясин убрал ладонь от щеки, на которой уже проступал свежий синяк.

— С чего бы тебе беспокоиться? Ведь эта свадьба вообще не твоя проблема.

— Нет, это моя проблема! Если ты еще не заметил, твоя королева — настоящий тиран! Может быть, в Содружестве я и персона нон-грата, но это совершенно не значит, что я позволю Леване прийти сюда, вонзить когти в мою родную страну и разрушить ее так же, как она разрушила твою!

— Нашу, — спокойно напомнил он.

Ясин сдул светлую прядь со лба.

— Да что с тобой такое? С какой стати ты болеешь душой за страну, в которой на тебя объявлена охота? У тебя действительно какие-то нелады с проводами. Стоит тебе ступить на землю Содружества — и ты труп.

— Спасибо за поддержку.

— Ты вроде не похожа на наивную девушку, готовую принести себя в жертву ради так называемой настоящей любви. Что ты от меня скрываешь?

Зола отвернулась от него.

— Только не говори мне, что ты так озабочена этой свадьбой только потому, что влюблена в него!

— Я влюблена, — перебила его Ико. — До безумия.

Зола устало помассировала виски.

После странного, напряженного молчания Ико снова заговорила:

— Мы ведь сейчас имели в виду Кая, да?

— Да где ты вообще откопала ее? — возмутился Ясин, махнув рукой в сторону динамиков.

— Я делаю это не только ради Кая. — Зола в изнеможении уронила руки. — Я делаю это потому, что больше никому это не под силу. Я собираюсь свергнуть Левану. Хочу быть уверенной в том, что она больше никому не навредит.

Ясин уставился на нее с таким ужасом, будто у Золы из головы выросла еще одна кибернетическая рука.

— Ты думаешь, что способна свергнуть Левану?

Взвыв от досады, Зола взмахнула руками.

— Так в этом же весь замысел! А ты не знал? Разве не поэтому ты нам помогаешь?

— О звезды, нет! Я ведь не сумасшедший. Я здесь потому, что мне представилась возможность сбежать от ведьмы и остаться живым, а еще… — Он замолчал.

— Еще что?

Он сжал зубы.

— Еще что?

— Еще так хотела бы Ее Высочество, хотя теперь она, наверное, умрет из-за этого.

Зола изумленно нахмурила брови.

— Что?

— А теперь я застрял здесь с каким-то недоделанным планом, который по твоему замыслу приведет нас в начальную точку пути — прямо в лапы к Леване.

— Что… но… Ее Высочество? Ты вообще о ком говоришь?

— О принцессе Зиме. А о ком же еще?

— Принцессе? — Зола отступила от него. — Ты говоришь о падчерице королевы?

— Ооооооой, — протянула Ико.

— Да, о единственной принцессе, которая у нас осталась, если ты еще не в курсе. А о ком еще я мог говорить?

Зола сглотнула и покосилась на нетскрин с планом, спрятанным под новостными лентами и неумолимыми часами. Они не рассказывали Ясину о своих намерениях сорвать свадьбу и объявить о настоящем происхождении Золы.

— Хм. Ни о ком, — пробормотала она, почесывая запястье. — Так что, когда… ты говорил о своей принцессе… ты имел в виду принцессу Зиму?

Ясин смерил ее взглядом, говорящим о том, что он не понимает, почему должен тратить время на разговоры с такой идиоткой.

Зола откашлялась и сама ответила на свой вопрос.

— Ну да, конечно.

— Надо было позволить Сибил убить тебя, — пробормотал он, покачав головой. — Я думал, что, возможно, принцесса будет мною гордиться, если узнает о том, что я выступил против Сибил. Что одобрит мое решение. Но кого я пытаюсь обмануть? Она даже никогда об этом не узнает.

— Ты что… любишь ее?

Он с отвращением посмотрел на нее.

— Даже не пытайся втянуть меня в свою слащавую мелодраму. Я клялся защищать ее. Вряд ли я способен делать это здесь, не так ли?

— Защищать ее от кого? От Леваны?

— Среди всего прочего — да.

Зола опустилась на один из ящиков, чувствуя себя так, будто только что пробежала спринт по пустыне. Тело было в полном изнеможении, в голове царил беспорядок. Ясину было плевать на нее — он всей душой был предан падчерице королевы. А она даже не подозревала о том, что у королевской падчерицы имелись верные ей люди.

— Помоги мне, — сказала она, не пытаясь спрятать мольбу в голосе, и посмотрела Ясину в глаза. — Клянусь тебе, мне под силу остановить Левану. Я могу вернуть тебя на Луну, где ты сможешь защищать свою принцессу дальше или заниматься тем, чем захочешь. Но сейчас мне нужна помощь.

— Это достаточно очевидно. Может быть, ты сподобишься посвятить меня в свой чудесный план?

Зола напряженно сглотнула.

— Может быть. Как-нибудь потом.

Он покачал головой, словно собираясь рассмеяться, и показал рукой в сторону улиц Фарафры.

— Ты сейчас в гаком отчаянии потому, что самый сильный твой союзник лежит в коме.

— С Волком все будет в порядке, — отмахнулась Зола с большей убежденностью, чем сама ожидала, и со вздохом добавила: — Я в отчаянии потому, что одного союзника мне мало.

Глава 36

В ту ночь они сделали еще один привал. Кресс выдали немного хлеба, сушеных фруктов и воды. Она прислушивалась к звукам лагеря, разбитого рядом с грузовиком, и пыталась уснуть, но забытье приходило лишь короткими урывками.

На следующий день они выехали рано утром.

Она все меньше и меньше верила в то, что Торн придет за ней. Она представляла, как он нежится в объятиях той, другой женщины, и радуется, что на нем больше не висит обуза в виде слабой и наивной лунной пустышки.

Даже от фантазий, которые столько лет помогали ей держать себя в руках во время заточения на спутнике, проку больше не было. Она ведь не борец, сильный и храбрый, всегда готовый защищать справедливость. И она — не самая красивая девушка на земле, способная пробудить сострадание в жестокосердном злодее. И она больше не уверена, что ей на выручку придет герой.

Час за часом она мучительно размышляла, пытаясь угадать, станет ли она рабыней, прислугой, пищей для каннибалов, объектом жертвоприношения — или вообще вернется к королеве Леване и будет жестоко наказана за предательство.

Наконец, ближе к концу второго дня ее заключения, грузовик остановился и двери открылись. Кресс сощурилась, успев отвыкнуть от яркого дневного света, и попыталась забиться в угол, но ее грубо схватили за шкирку и выволокли наружу. Она плюхнулась на колени. Боль раскаленными иглами пронзила спину но ее мучитель проигнорировал слабое скуление, вырвавшееся из ее груди, рывком заставил подняться на ноги и связал ей запястья.

Боль вскоре утихла, ее сменили адреналин и любопытство. Они приехали в новый город, и даже неопытная Кресс с легкостью могла сказать, что он никогда не был таким богатым и густонаселенным, как Куфра. Большинство построек своим цветом повторяли пустыню, протянувшуюся за засыпанной песком дорогой. Глинобитные стены, когда-то выкрашенные в оттенки пурпура и индиго, выцвели на солнце, крыши были устланы колотой черепицей. На огороженном участке неподалеку паслось около дюжины верблюдов, и еще несколько грязных хуверов стояли вдоль улицы рядом с…

Кресс попыталась сморгнуть песок с глаз и закрыла солнце ладонью.

В самом центре города стоял корабль. «Рэмпион».

Ее сердце заскакало от безумной надежды, но ее быстро сменило отчаяние. Даже издалека она смогла разглядеть, что корабль перекрашен и вызывающей красотки, которая прогремела на всю Францию, когда Торн совершил там посадку, больше не было.

Кресс захныкала и с трудом отвела от корабля взгляд, когда захватчики потащили ее к ближайшему зданию. Они вошли в полутемный коридор. Только маленькое окошко в тупике проливало скудный свет на стены и пол, усыпанный песком, который, видимо, не подметали долгие годы. В углу притулилась небольшая стойка портье со старомодной вешалкой для ключей на стене. Кресс проволокли мимо и увлекли дальше по коридору.

Стены песочного оттенка пропахли чем-то едким — запах был не отвратительным, но раздражающе сильным. У Кресс даже защипало в носу.

Ее повели вверх по лестнице, такой узкой, что пришлось идти за Джиной, а сзади следовал Нильс. Здесь царила странная, жутковатая тишина. Запах стал еще сильнее, и у Кресс по спине пробежал холодок, а руки и плечи покрылись мурашками. Страх будто сконцентрировался в большом пучке нервов в самом основании позвоночника.

К тому моменту как они дошли до последней двери в конце коридора и Джина подняла руку, чтобы постучаться, Кресс уже трясло с такой силой, что она с трудом могла устоять на ногах. Она с удивлением осознала, что сейчас просто мечтает вернуться в темный угол грузовика.

Джине пришлось постучаться дважды, прежде чем раздались шаги и скрип двери. Нильс крепко держал Кресс позади Джины, и все, что она могла увидеть со своего места, — это коричневые мужские брюки и заношенные белые кроссовки со стертыми шнурками.

— Джина, — начал мужчина, по всей видимости, только проснувшийся, — до меня дошли слухи, что ты направляешься сюда из Куфры.

— Привезла тебе еще один объект. Нашла ее в пустыне.

Последовала короткая пауза, а затем мужчина произнес уверенным тоном, исключающим любые возражения:

— Пустышка.

Его уверенность заставила Кресс сжаться от страха. Если ему не пришлось спрашивать, это означало, что он почувствовал ее. Или, точнее говоря, наоборот — не почувствовал. Ей вспомнилось, как Сибил жаловалась на то, что она не может распознать мыслей Кресс и насколько сложно управлять таким человеком, как она. Словно Кресс сама была во всем виновата.

Этот человек прилетел с Луны.

Она дернулась в сторону, изо всех сил желая сжаться в комочек, уменьшиться в размерах, стать не больше легкой песчинки, чтобы ее унесло ветром в пустыню, где она сможет раствориться среди мириадов себе подобных.

Но ей это было не под силу. Джина отступила, и Кресс оказалась лицом к лицу с мужчиной в годах.

Она вздрогнула от неожиданности. Они с этим загадочным человеком и в самом деле стояли лицом к лицу — он был выше ее, но совсем ненамного.

Голубые глаза, скрытые за парой легких очков в тонкой оправе, широко распахнулись. Они казались непривычно оживленными, несмотря на морщинки, собравшиеся вокруг них. Мужчина заметно лысел, и клоки взъерошенных седых волос торчали у него над ушами. Странное чувство дежавю пронзило ее сознание, словно Кресс уже видела его когда-то раньше… но это было невозможно.

Он снял очки и потер глаза. Снова водрузил очки на нос, поджал губы и придирчиво оглядел Кресс, словно она была жуком для препарирования. Она прижалась спиной к стене, но Нильс схватил ее за локоть и дернул вперед.

— В самом деле, пустышка, — пробурчал пожилой чудак. — И складывается впечатление, что еще и фантом.

Сердце Кресс начало выстукивать громкий, беспорядочный ритм.

— Я прошу за нее тридцать две тысячи юнивов.

Чудак моргнул и посмотрел на Джину с таким видом, будто вообще позабыл о том, что она здесь находится. Он немного выпрямился, снял очки и начал их протирать.

Кресс сжала кулаки так, что ногти впились в ладони, и попыталась стряхнуть накатившую панику. Она посмотрела за спину странного человека. Единственное в комнате окно было закрыто ставнями, и в луче солнца, ножом пронзавшем полумрак, кружилась пыль. Она разглядела запертую дверь — наверное, в ванную, — а еще стол, кровать и кучу смятых простыней в углу. Простыни были запачканы кровью.

У нее по коже пробежал холодок.

А потом Кресс увидела нетскрин.

Нетскрин. Она сможет отправить сообщение с просьбой о помощи. Написать в отель в Куфре. Рассказать Торну…

— Я заплачу вам двадцать пять тысяч юнивов. — Тон мужчины стал более жестким и уверенным, пока он протирал очки, и теперь он был сама деловитость.

Джина фыркнула.

— Я отведу девушку в полицию, чтобы ее депортировали. И заберу назначенную государством награду.

— Какие-то жалкие полторы тысячи юнивов? Ты так дешево продашь свою гордость, Джина?

— Меня согреет мысль о том, что по Земле ходит на одного лунного гостя меньше. — Она произнесла это, едва не рыча, и впервые за все время Кресс показалось, что Джина в самом деле ее ненавидит — исключительно по причине происхождения. — Я продам ее за тридцать тысяч, доктор. Я знаю, что вы столько отдаете за пустышек.

Доктор? Кресс сглотнула. Этот человек ничем не напоминал лощеных мужчин и женщин из телевизионных драм, одетых в белые халаты и окруженных высокотехнологичными приборами. И это обращение очень напугало ее: в голове всплыли картинки со скальпелями и шприцами.

Он вздохнул.

— Ладно, двадцать семь.

Джина развернула плечи и посмотрела на него сверху вниз.

— Договорились.

Доктор пожал ей руку и снова погрузился в свои мысли. Он почему-то не мог в открытую смотреть на Кресс, словно стыдился, что вся сделка произошла при ней.

Кресс преисполнилась презрения.

Ему и должно быть стыдно. Им всем должно быть стыдно.

И она не станет бездушным товаром, за который можно торговаться. Госпожа Сибил слишком долго помыкала ею. Она не допустит, чтобы это повторилось.

Но прежде, чем эти мысли успели перерасти в бунтарскую озлобленность, Кресс втолкнули в комнату. Джина захлопнула дверь, заключив их всех в душном, жарком пространстве, пропахшем терпкими лекарствами.

— Постарайтесь сделать перевод побыстрее. — Она скрестила руки на груди. — У меня еще много дел в Куфре.

Доктор закряхтел и открыл дверь в «ванную». Никакой ванной там не было — за дверью обнаружилась миниатюрная научная лаборатория с загадочными машинами, сканерами и стойкой с металлическими ящиками, которые доктор принялся с грохотом выдвигать и задвигать. Достав чистую иглу и шприц, он быстро распаковал их.

Кресс попятилась, пытаясь разорвать свои путы, но Нильс ее остановил.

— Да-да… я только возьму у нее анализ крови, а потом сделаю перевод.

— Почему? — Джина встала между ними. — Ты хочешь выяснить, все ли в порядке, чтобы можно было отказаться от сделки?

Доктор хмыкнул.

— Я не собираюсь ни от чего отказываться, Джина. Я просто подумал о том, что она будет более покладистой, пока вы здесь, и мне проще будет взять образец крови.

Взгляд Кресс метался по комнате. Оружие. Путь к бегству. Хоть малейший намек на сострадание в глазах ее мучителей.

Ничего. Ничего не было.

— Ладно, — сказала Джина. — Нильс, держи ее покрепче, чтобы доктор мог сделать все, что нужно.

— Нет! — вырвалось из груди Кресс, и она, спотыкаясь, метнулась прочь. Столкнувшись с Нильсом, она начала падать навзничь, но он схватил ее за руку и рывком заставил выпрямиться. Ее ноги стали мягкими и вялыми, как вареные макаронины. — Нет! Пожалуйста! Оставьте меня в покое! — Она с мольбой посмотрела на доктора и увидела такую дикую смесь эмоций на его лице, что от неожиданности замолчала.

Он озадаченно поднял брови и плотно сжал губы. Затем быстро заморгал, будто пытался избавиться от реснички, и отвел глаза. В нем проснулась жалость. Она знала это — она почувствовала, что он испытывает сострадание, которое пытается скрыть.

— Пожалуйста, — всхлипывая, проговорила она. — Пожалуйста, выпустите меня. Я просто пустышка, случайно попавшая на Землю, и я никому не причинила зла, и я никто. Я никто! Пожалуйста, отпустите меня.

Он не стал смотреть ей в глаза, даже когда сделал шаг вперед. Она напряглась, попыталась дернуться в сторону, но Нильс держал ее крепко. Прикосновение доктора оказалось сухим и легким, но хватка была твердой. Он сжал ее запястье в руке.

— Постарайся расслабиться, — пробормотал он.

Кресс вздрогнула, когда игла пронзила ее плоть в том же самом месте, где Сибил сотни раз брала ее кровь. Она крепко закусила губу, стараясь не издать ни звука.

— Вот и все. Не так страшно, правда? — Его тон был странно мягким, будто он пытался успокоить и загипнотизировать ее.

Она чувствовала себя птицей, которой подрезали крылья и бросили ее в клетку — еще одну грязную, прогнившую клетку.

Она всю свою жизнь провела в клетке. И почему-то никогда не думала, что на Земле попадет в западню, еще более отвратительную и страшную, чем раньше.

Земля, напомнила она самой себе, пока доктор прошел по скрипящим половицам в глубь комнаты. Она теперь на Земле. Не заточена на спутнике, висящем в небесной пустоте. Отсюда существовал выход. Свобода — прямо за этим окном. Она больше никогда не станет узницей.

Доктор вставил шприц, полный ее крови, в специальную машинку и щелкнул что-то на портскрине.

— А теперь я переведу вам деньги и вы сможете идти по своим делам.

— Вы используете закодированное соединение? — спросила Джина и сделала шаг вперед, пока доктор вводил пароль. Кресс прищурилась, наблюдая, какие клавиши он нажимает, чтобы в случае чего сэкономить время и не взламывать систему.

— Поверь мне, Джина, у меня гораздо больше поводов, чем у тебя, хранить все свои транзакции в тайне. — Он посмотрел на экран, а затем торжественно произнес: — Благодарю вас за то, что привезли ее.

Джина, нахмурившись, посмотрела на его седую макушку.

— Надеюсь, что ты убиваешь их всех после того, как заканчиваешь эксперименты. У нас и так достаточно проблем с заразой, и нелегальные переселенцы совершенно ни к чему.

Его голубые глаза сверкнули, и Кресс успела заметить презрение, с которым он посмотрел на Джину, прежде чем принять мирно-благожелательный вид.

— Перевод исполнен. Если можно, развяжите девушку, прежде чем уйти.

Кресс стояла, не шелохнувшись, пока с ее запястий снимали веревки. Она потерла руки, избавляясь от следов на коже, и оперлась спиной о ближайшую стену.

— Было очень приятно снова иметь с тобой дело, — сказала Джина. Доктор пробурчал что-то нечленораздельное. Он исподтишка глядел на Кресс, стараясь, чтобы это не было слишком заметно.

Потом дверь закрылась, и Нильс с Джиной ушли. Кресс прислушивалась, как их ботинки стучат по деревянному полу. Кроме этого, никаких звуков в здании не было.

Доктор вытер ладони о рубашку, словно пытаясь очиститься от следов присутствия Джины. Кресс сомневалась, что он чувствует себя хотя бы вполовину таким же запачканным, как она сама, но продолжала стоять неподвижно и злобно сверлить его взглядом.

— Ну что ж, — начал он. — С пустышками сложно, видишь ли. Не так-то просто все объяснить.

— Скорее, не так-то просто промыть мозги, — буркнула Кресс.

Доктор склонил голову набок, и к нему вернулся прежний странноватый, задумчивый вид. Она снова почувствовала себя объектом научного наблюдения под микроскопом.

— Ты знаешь, что я с Луны.

Она ничего не ответила.

— Понимаю, ты очень напугана. Представить не могу, как плохо могли обращаться с тобой Джина и ее бандиты. Но я не причиню тебе вреда. На самом деле я делаю благое дело — моя работа способна изменить мир к лучшему. А ты можешь мне помочь. — Он помолчал. — Как твое имя, дружок?

Она не стала отвечать.

Когда доктор двинулся к ней, расставив руки в знак мира, Кресс отбросила весь свой страх и, оттолкнувшись от стены, ринулась прямо на него.

Рык вырвался из ее горла, и она треснула доктора локтем изо всех сил. Удар пришелся в челюсть. Раздался треск зубов, Кресс почувствовала отдачу в собственной кости. Доктор отлетел назад и с такой тяжестью рухнул на пол, что в доме сотряслись стены.

Кресс не остановилась, чтобы посмотреть, без сознания ли он и сможет ли встать и последовать за ней.

Она рванула входную дверь и побежала прочь.

Глава 37

Доктор Эрланд очнулся на полу душного, пыльного номера в захудалом отеле. Несколько минут он никак не мог вспомнить, где он и как здесь оказался.

Это были не дворцовые лаборатории Нового Пекина, где он когда-то наблюдал, как киборг за киборгом покрываются сначала красной сыпью, а затем фиолетовыми, похожими на синяки пятнами. Когда ему приходилось смотреть, как в глазах у них тускнеет свет, и, проклиная бесполезную трату очередной жизни, продолжать свою тщетную охоту за единственным нужным киборгом.

Это были не лаборатории Луны, где он учился и работал, ведомый только жаждой знания. Где он видел, как из-под его скальпеля выходят монстры, а упорядоченные электрические мозговые поля молодых мужчин сменяются хаотическими схемами диких животных.

Он не был доктором Дмитрием Эрландом, хотя под этим именем его знали в Новом Пекине.

И доктором Сэйджем Дарнелом, известным на Луне, он тоже не был.

А может быть, и был — он не мог думать, не мог вспоминать… и ему было все равно.

Мысли сами собой устремились от двух его отвратительных личин к воспоминаниям о жене. О ее лице с широкими скулами и светлыми волосами медового оттенка, которые начинали виться, как только департамент экологии увеличивал влажность искусственной атмосферы Луны.

Он думал о кричащем младенце четырех дней от роду, лишенном лунного дара, и о том, как его жена бросила девочку на руки придворному магу Сибил Мира с таким отвращением на лице, будто избавлялась от грызуна.

Это был последний раз, когда он видел свою маленькую Крессиду.

Глядя на крутящийся под потолком вентилятор, не способный разогнать жару пустыни, он думал, почему эти страшные галлюцинации впервые за годы решили прийти к нему именно сейчас.

У этой девушки-пустышки на самом деле не могло быть таких же веснушек и светлых волос, как у его жены. Не могло быть такого же маленького роста или отлично знакомых голубых глаз — таких же, как у него самого. Это не была его дочь, вернувшаяся с того света, чтобы отомстить ему. Это все шутки его воспаленного сознания.

Вполне возможно, что это было справедливо. Он ведь сотворил столько зла. Недавняя резня на Земле, унесшая тысячи жизней, была кульминацией его многолетних трудов. Благодаря его исследованиям королева Чэннери решила собирать армию гибридов-волколаков, и посредством его экспериментов королева Левана довела дело до кровавой развязки.

К тому же были еще все те, кому он навредил, пытаясь найти Селену и покончить с правлением Леваны. Все, кого он убил, пока разыскивал Золу.

Он был наивен и оптимистичен, когда надеялся, что сможет расплатиться за все свои грехи. Он изо всех сил пытался скопировать антидот, полученный императором Кайто от Леваны. Он должен был пытаться, но это повлекло за собой только еще большее количество жертв. Больше образцов крови. Больше экспериментов, хотя теперь ему приходилось искать настоящих волонтеров, если контрабандистам не удавалось привезти ему «свежее мясо».

Еще в Новом Пекине он обнаружил, что секрет как-то связан с лунными пустышками. Та же самая генетическая мутация, делавшая их невосприимчивыми к лунным чарам, могла послужить для изготовления антител, способных бороться с вирусом.

Тогда он начал собирать пустышек, образцы их крови и ДНК. Он использовал их так же, как когда-то использовал молодых людей, превращая их в безвольных солдат королевы. Так же, как и киборгов, которых принуждали становиться объектом эксперимента с антидотом.

Конечно, мозг мог отомстить ему подобным образом. Конечно, его помешательство уже могло достичь такого уровня, что галлюцинации воплотились в единственный в жизни образ, способный его взволновать, и так исказили реальность, чтобы очередная жертва предстала в образе его дочери.

Еще один подопытный кролик.

Еще один образец крови.

Еще один пленник, ненавидевший его всем сердцем.

Его маленькая Крессида.

На полке прямо над головой запищал портскрин.

Доктору понадобилось больше сил, чем он ожидал, чтобы со стоном боли подняться на ноги, и пришлось опереться на спинку кровати, чтобы сохранить равновесие.

Он не торопился — отчасти потому, что просто не хотел знать правду. С галлюцинацией он бы смог справиться. Он просто выбросит ее из головы и продолжит работу.

Но если это в самом деле была она…

Он не мог потерять ее еще раз.

Он прошел к окну и приоткрыл ставни, выглянув на улицу. Через две улицы отсюда виднелся корпус корабля, подсвеченный закатным солнцем. Нужно покончить с этим до того, как Зола заявится проведать своего друга Волка. С самого ее приезда ему не продавали подопытных, и он сомневался, что Зола все правильно поймет. Ей требовалось очень много времени, чтобы понять и принять, на какие жертвы приходится идти ради всеобщего блага. А ведь она должна была понимать все это в первую очередь.

Вздохнув, доктор вернулся к лабораторному столику, на котором стоял образец с кровью девушки. Взяв портскрин, он щелкнул на отчет с результатом анализа ДНК и, не обращая внимания на головокружение, прочитал полученные данные:

«Лунная пустышка.

РОСТ: 153,48 СМ. ПИГМЕНТАЦИЯ РАДУЖКИ ПО МАРТИНУ-ШУЛЬЦУ: 3. ВЫРАБОТКА МЕЛАНИНА: 28/100, С КОНЦЕНТРАЦИЕЙ НА ЛИЦЕВЫХ ПОКРОВАХ И ВЕСНУШКАМИ».

За физическим описанием следовал список потенциально возможных заболеваний и генетических несовершенств и рекомендации по их лечению и предотвращению.

Но самого главного, чего ему хотелось узнать, он пока не получил. Собравшись с мыслями, доктор свел ее таблицу со своей, которую помнил практически наизусть — так часто он делал анализ крови.

Присев на край кровати, он принялся ждать, пока компьютер произведет сверку сорока с лишним тысяч генов.

С удивлением доктор Эрланд поймал себя на том, что надеется на приступ с галлюцинацией, а не на внезапное появление дочери. Что ее и вправду много лет назад убила Сибил Мира, как его вынудили поверить.

Потому что, если это и в самом деле Крессида, она станет его ненавидеть и презирать.

И он с ней полностью согласится.

Она уже наверняка скрылась. Он не знал, как долго пролежал без сознания, но девушка вряд ли задержалась бы поблизости. Он потерял этого маленького призрака, и уже второй раз в своей жизни.

Портскрин закончил сравнительный анализ.

Установлено совпадение.

Подтверждено отцовство.

Сняв очки и положив их на стол, доктор Эрланд испустил тяжелый, дрожащий вздох.

Его Крессида была жива.

Глава 38

Затаив дыхание, Кресс прислушалась. Прислушалась так внимательно, что у нее заболела голова, но не услышала ничего, кроме ватной тишины. Левая нога затекла из-за неудобного положения, но она постаралась не двигаться, боясь, что заденет что-нибудь, выдаст себя шумом и старый чудак найдет ее.

Она не убежала из отеля. Хотя соблазн был велик, Кресс опасалась, что Джина и остальные еще не уехали из города. Неожиданное столкновение с ними вернуло бы ее на стартовую точку. Поэтому Кресс решила спрятаться и прокралась в третью по счету комнату в длинном коридоре, с удивлением обнаружив, что дверь не заперта, а в комнате никого нет. Этот номер был обставлен так же, как жилище доктора: кровать, шкаф, стол, но, к ее ужасному разочарованию, нетскрина не было. Если бы ей так отчаянно не требовалось найти убежище, она бы заплакала от обиды.

Кресс забилась в шкаф. Тот, по счастью, оказался пустым. Под единственной полкой располагался рейлинг для вешалок. Собрав остаток сил, Кресс влезла на эту полку, некоторое время поболтав ногами в воздухе, и протиснулась в маленькую нишу. Затем пальцами ног подтянула и закрыла дверцы. Впервые за все время она обрадовалась своему маленькому росту и подумала о том, что у нее будет преимущество в высоте, если ее все же найдут. Потом запоздало подумала о том, что зря не захватила какое-нибудь оружие.

Оставалось только надеяться, что оно вовсе не понадобится. Кресс подумала, что, очнувшись, доктор решит, что она сбежала в город, и пойдет искать ее. Тогда у нее будет время, чтобы пробраться к нетскрину и связаться с Торном, оставшимся в том отеле.

Она лежала в своем убежище уже несколько часов, выжидая и прислушиваясь. Неудобное положение напомнило ей о том, как она спала под кроватью, когда в окнах спутника показывалась Луна. Там, в своем привычном убежище, Кресс чувствовала себя в безопасности, и память об этом даже сейчас вызвала странное чувство защищенности.

Спустя некоторое время она уже стала задумываться, не убила ли чудака. Чувство вины вывело ее из себя. Нет никаких причин чувствовать себя виноватой. Она защищалась, а он был просто чудовищем, поддерживающим торговлю лунными рабами.

Спустя пару мгновений она услышала возню, такую легкую, будто скреблась мышь между стенами. Затем последовала пара шагов и стон. Кресс вся собралась, как пружина, неудобно прижатое правое плечо заболело.

Она совершила ошибку. Нужно было бежать, пока оставались хоть какие-то шансы скрыться. Или воспользоваться нетскрином, пока этот монстр был в отключке. Ей бы хватило времени, но сейчас уже поздно об этом думать: он пришел в себя, а когда найдет ее…

Она крепко зажмурила глаза и не открывала их до тех пор, пока в черноте не заскакали белые пятна.

Ее план еще не полностью провалился. Он все равно пойдет на улицу, чтобы разыскать ее. Выйдет наружу из здания.

Она ждала.

И ждала, и ждала.

Вдыхала и выдыхала. Наполняла легкие горячим, жгучим воздухом. Ее пульс ускорялся при каждом звуке, при каждом приглушенном шорохе. Она пыталась представить себе, что сейчас происходит в комнате в самом конце коридора.

Он так и не вышел из комнаты. Он вообще не пошел ее искать.

Кресс нахмурилась, глядя в темноту. С носа медленно сползла капля пота.

Когда темнота в ее убежище стала и вовсе непроглядной, Кресс невольно начала клевать носом, несмотря на неудобное положение и ноющие мышцы. Поймав себя на этом, она постаралась взбодриться и решила, что уже достаточно долго просидела в укрытии. Старик даже не собирался ее искать, и это казалось абсурдным: ведь он столько за нее заплатил!

Но, может быть, все, что ему требовалось, — ее кровь? Странное совпадение, если вспомнить о том, что госпожа Сибил спасла так много неодаренных детей только потому, что ей тоже нужна была их кровь.

Кресс постаралась не поддаваться подозрениям и подступающей панике. Чего бы старик ни хотел, она не могла провести в этом шкафу вечность.

Свесив одну ногу с полки, она толкнула дверцу шкафа. Та оглушительно громко скрипнула, и Кресс замерла, так и держа одну ногу в воздухе.

Выжидая и прислушиваясь.

Но ничего не произошло. Она приоткрыла дверцу чуть больше и проползла к краю полки. Затем так осторожно, как только могла, слезла на пол.

Внезапно заскрипели половицы. Кресс снова замерла, только громко стучало ее сердце.

Она вся обратилась в слух.

Мучимая жаждой и головокружением, Кресс прокралась к соседей двери. Там никого не оказалось. Дверь тоже оказалась незапертой, и комната была точной копией той, из которой она только что вышла: пустой и покинутой.

У Кресс забегали мурашки по коже, все чувства обострились. Она закрыла дверь и перешла к следующей.

В третьей комнате ставни были закрыты, но свет из коридора выхватил из полумрака нетскрин, висевший на стене. Кресс с трудом подавила возглас. Дрожа от предвкушения, она закрыла за собой дверь.

Потом, переведя взгляд на кровать, она зажала рот рукой.

Там лежал мужчина. Спящий, как она уже поняла. Кресс стала дожидаться, пока сердце не прекратит лихорадочно и болезненно трепыхаться. Она не решалась сдвинуться с места до тех пор, пока не убедилась в том, что его грудь равномерно опускается и поднимается в такт спокойному дыханию. Она его не разбудила.

Кресс еще раз посмотрела на нетскрин, прикидывая шансы.

Она могла выскользнуть в коридор и продолжить свои поиски. На этаже еще остались две двери, которых она не открывала. Но обе находились рядом с номером доктора. Еще можно было спуститься вниз и попытать счастья на первом этаже.

Но от каждого нового шага половицы могли заскрипеть и привлечь к ней внимание. И никакой гарантии, что остальные двери тоже незаперты, а к тому же в других комнатах могло не оказаться нетскринов.

Минуты шли, а она так и стояла, одной рукой сжимая дверную ручку, другой — закрывая рот. Мужчина по-прежнему лежал тихо и спокойно.

Наконец Кресс сделала над собой усилие и шагнула к нетскрину. То и дело оглядываясь на лежащий на кровати силуэт, она проверяла, не изменилось ли его дыхание.

— Включить нетскрин, — шепнула она.

Экран заморгал, и она продолжала шептать, повторяя: «Выключить звук, выключить звук, выключить звук…», но команды не требовалось. Как только загрузка завершилась, Кресс увидела на экране не мыльную оперу и не новостную ленту, а карту Земли. На карте было отмечено четыре пункта: Новый Пекин, Париж, Рьё. И небольшой оазис на северо-западной оконечности Нильской провинции Африканского Союза.

Отбросив странное чувство, что все это — не простое совпадение, Кресс быстро отвлеклась на другие мысли. За пару мгновений она свернула карту и включила Ди-Комм. Потом заколебалась. С Линь Золой она общалась через профиль, который нельзя было отследить или взломать. Она прекрасно знала, какова была степень доступа Леваны в земную международную сеть и к сообщениям, которые земляне ошибочно считали приватными.

Но едва ли Левана заинтересуется кратким обменом информацией между двумя маленькими городками в Северной Африке. Она сейчас полностью поглощена замыслами о завоевании Галактики.

— Нетскрин, — шепнула Кресс, — показать отели в Куфре.

Из-за неправильного произношения перед ней возник целый список из семи возможных Куфр. Она выбрала ближайшую к своему нынешнему положению, и компьютер выдал ей дюжину отелей — номера, адреса и рекламные сообщения. Кресс нахмурилась и внимательно прочитала все описания, но не нашла ничего знакомого.

— Показать на карте. — На экране раскинулась вся Куфра, запечатленная на спутниковой фотографии. Спустя пару минут дело пошло на лад. Увидев небольшой внутренний дворик одного из отелей, Кресс увеличила фото и узнала лимонное дерево возле одной из стен. Радостно улыбнувшись, она щелкнула на вкладку с контактной информацией отеля.

— Связаться по Ди-Комму.

Через пару секунд перед ней на экране появилась та же самая служащая отеля, которая заселяла их с Торном при помощи Джины. Кресс чуть не упала в обморок от внезапного облегчения.

— Большое спасибо, что обратились…

— Тсс! — Кресс замахала руками, заставляя женщину замолчать, и оглянулась на мужчину в постели. Тот вздрогнул и снова замер.

— Извините, — шепнула она. Женщина приблизилась к экрану, чтобы лучше ее слышать. — Мой друг спит. Мне нужно поговорить с одним из ваших гостей. Его зовут Карсвелл То… Смит. Насколько я помню, он должен занимать комнату номер 8.

— Одну минуту, — отозвалась женщина таким же осторожным шепотом и ввела что-то на другом экране.

Из-за неожиданного сигнала нетскрина Кресс подскочила, но мужчина все так же спокойно лежал в постели. В углу экрана появилось всплывающее окошко.

97 НОВЫХ СООБЩЕНИЙ В СВЯЗИ С ПОИСКОМ ПО ЗАПРОСУ «ЛИНЬ ЗОЛА».

Кресс растерянно моргнула. Линь Зола?

— Прошу прощения, — сказала служащая, отвлекая Кресс. — Мистер Смит выехал из отеля вчера вечером после конфликта с одним из наших гостей. — В ее глазах появилось подозрительное выражение, и она оглядела полутемную комнату с нарастающим интересом. — На самом деле сейчас мы проводим расследование, поскольку некоторые свидетели утверждают, что он может быть разыскиваемым…

Кресс прервала сеанс связи. Ее нервы будто жгло электричеством, а легкие казались слишком маленькими, чтобы вобрать столько воздуха, сколько требовалось.

Торна там не было. Ему пришлось бежать, и теперь Кресс не имела ни малейшего понятия, как его найти. На него охотятся, его поймают, и они больше никогда не увидятся.

Нетскрин выдал новый сигнал. Количество сообщений о Линь Золе увеличилось на два.

Линь Зола. Новый Пекин. Париж. Рьё.

У нее в голове будто защелкали шестеренки.

Сбитая с толку Кресс вывела сообщения в отдельном окне. Это были те же самые журналистские байки, которые она просматривала еще на спутнике. Критика, рассуждения, конспирологические теории и очень мало правды. Никаких подтвержденных улик. Никаких арестов и задержаний и ни одного упоминания о капитане Торне, несмотря на слова служащей отеля.

А потом, зацепившись взглядом за один из заголовков, Кресс едва не рухнула на пол. Ноги подкосились, и ей пришлось упереться руками в стол, чтобы не упасть.

«ПОСОБНИК ЛУННОГО ДВОРА ДМИТРИЙ ЭРЛАНД ВСЕ ЕЩЕ СКРЫВАЕТСЯ ОТ ВЛАСТЕЙ».

Дмитрий Эрланд.

Лунный доктор, директор исследовательской лаборатории и член команды, разрабатывавшей антидот летумозиса. Доктор, который помог Золе сбежать из тюрьмы. Доктор, скорее всего, стоявший в розыске на втором месте после Золы — его считали опаснее Торна.

Кресс поняла, что это он и есть, еще до того, как высветилась его фотография. Вот почему он показался ей знакомым. Она видела его раньше.

Но… разве он не должен был действовать на их стороне?

Она настолько погрузилась в собственные мысли, что даже не расслышала тихое поскрипывание кровати… а затем ее схватили сзади.

Глава 39

Кресс завизжала, и ее рывком развернули в другую сторону. Она оказалась лицом к лицу с красивым парнем, от которого совершенно явно исходила смертельная опасность. Его глаза по-звериному сверкали, отражая нетскрин.

— Ты кто?

Ей хотелось закричать изо всех сил, повинуясь инстинкту, но она пересилила себя, буквально затолкав рвущиеся наружу вопли обратно в горло.

— Прошу прощения за вторжение, — прошептала она. — Мне нужен был нетскрин. Мой друг в опасности, и я пыталась связаться с ним и… я прошу прощения, я ничего не пыталась украсть, клянусь. Прошу вас, не зовите доктора. Пожалуйста!

Он, похоже, совершенно ее не слушал, а только обводил комнату стальным взглядом. Он отпустил ее руку, но оставался напряженным и готовым к обороне. Футболки на нем не было, но многочисленные бинты на торсе скрывали его тело не хуже, чем любая одежда.

— Где мы? И что произошло? — Он говорил с трудом, едва ворочая языком.

Затем недовольно скривился, крепко зажмурил глаза, раскрыл их, а когда открыл снова, оказалось, что он не может ни на чем сфокусировать взгляд.

И в этот момент Кресс заметила в нем что-то гораздо более страшное, чем застарелые шрамы и огромные мускулы.

На его предплечье виднелась татуировка. Было слишком темно, чтобы ее разобрать, но Кресс тут же поняла, что это. Она видела такие бессчетное количество раз на всевозможных фотографиях и видео в Интернете. Перед ней стоял лунный оперативник. Один из мутантов королевы.

В ее голове страшной бурей пронеслись образы мужчин, вонзающих клыки в плоть жертв, смыкающих челюсти на горлах, воющих на луну.

На этот раз она уже не смогла перебороть инстинкт и закричала.

Парень схватил ее и заставил закрыть рот одним движением своих могучих рук. Вся дрожа, Кресс заскулила от страха. Она неминуемо погибнет. Он сломает ее, как сухую веточку.

Он зарычал, и в темноте стали видны его заостренные клыки.

— Надо было тебе убить меня, когда еще оставалась возможность. — Его дыхание жгло лицо Кресс. — Это ты превратила меня в чудовище, и я убью тебя прежде, чем стану объектом нового эксперимента. Ты меня поняла?

С ее ресниц закапали слезы. Он больно сжимал ей подбородок, но она понимала: если он ее отпустит, то сделает что-нибудь гораздо более страшное. Он что, решил, что она работает на доктора? Неужели он — еще одна жертва, проданная этому старому безумцу? Он тоже прилетел с Луны, так что у них было кое-что общее. Если удастся убедить его, что они — союзники, может быть, получится убежать. Но разве этих монстров вообще можно в чем-либо убедить?

— Ты меня поняла?

Она лишь смогла взмахнуть ресницами, и тут дверь за его спиной открылась.

Его движения были стремительными и текучими, как вода. Голова Кресс повернулась, и парень поставил ее перед собой, как щит, распластав по своей груди. Он оступился, будто у него закружилась голова от резких движений, но успел спохватиться в тот самый момент, когда свет из коридора проник в комнату. На пороге показался силуэт. Не сумасшедший доктор, а гвардеец. Лунный гвардеец.

Кресс вытаращила глаза, узнав его. Телохранитель Сибил. Пилот корабля ее госпожи. Который мог бы ее спасти, но не стал.

Лунный оперативник зашипел. Кресс рухнула бы на пол от страха, но он слишком крепко ее держал.

Сибил нашла ее. Сибил здесь.

Слезы полились ручьем у Кресс из глаз. Она в ловушке. Ей конец.

— Сделаешь хоть один шаг, и я сверну ей шею!

Гвардеец промолчал. Непонятно было даже, расслышал он угрозу или нет. Высоко подняв брови, он таращился на Кресс — и, кажется, узнал ее. Но на лице его отразилось ошеломление, а не радость победы.

— Что за… Скарлет? — Слова почти невозможно было разобрать из-за рыка. — Где Скарлет?

— А ты случаем не та хакерша? — спросил гвардеец, не сводя с Кресс удивленных глаз.

Оперативник перехватил ее покрепче.

— У тебя осталось пять секунд, чтобы сказать мне, где Скарлет, иначе эта девчонка — труп, а ты — следующий.

— Я не с ними, — задыхаясь, выдавила Кресс. — Ему плевать на меня.

Гвардеец примирительно развел руки. «Интересно, где сейчас госпожа Сибил?» — подумала Кресс.

Поскольку оперативник не ослаблял хватки, Кресс не сомневалась, что они оба работают на лунную королеву Но к чему тогда эта перепалка и угрозы?

— Постарайся расслабиться, — сказал гвардеец. — Дай мне привести Золу или доктора. Они смогут все объяснить.

Оперативник вздрогнул.

— Золу?

— Она сейчас на корабле. — Гвардеец снова посмотрел на Кресс. — Откуда ты взялась?

Она сглотнула. В голове у нее колоколом звенел тот же самый вопрос, что задал оперативник.

Зола?

— Что здесь происходит?

Она съежилась от голоса доктора. В этот раз он звучал сильнее и увереннее, чем во время торгов с Джиной. Раздались шаги. Гвардеец отошел в сторону, освобождая место для доктора. Кресс невольно улыбнулась про себя, когда увидела синяк у него на скуле.

Хотя проку от ее храбрости в итоге не вышло никакого.

Доктор застыл, оценивая ситуацию.

— О, звезды, — пробормотал он. — Из всех неудачных совпадений…

Глядя на него, Кресс почувствовала, что ее охватывает ненависть. Но она поспешно напомнила себе, что это не просто сумасшедший и жестокий человек, торговавший лунными рабами. Это тот, кто помог Золе бежать из тюрьмы.

У нее закружилась голова от переизбытка эмоций.

— Отпусти ее, — мягко сказал доктор. — Мы тебе не враги. И эта девушка — тоже. Пожалуйста, позволь мне объяснить.

Волк убрал от нее одну руку и закрыл ладонью лицо. Он покачнулся и лишь с трудом сохранил равновесие.

— Я был здесь раньше, — пробормотал он. — Зола… Африка?

На дальней лестнице послышался громкий топот, и все насторожились. Потом раздался крик, и Кресс показалось, что зовут ее и голос ей знаком…

— Кресс!

Она закричала в ответ, забыв о руке, сжимавшей ее, словно в тисках.

— Капитан!

— КРЕСС!

Доктор и гвардеец одновременно повернулись на звук. Шаги прогрохотали по коридору, и все с изумлением увидели, как капитан Торн в повязке на глазах пробежал мимо двери.

— Капитан! Я здесь!

Торн развернулся и бросился назад. Стукнувшись тростью о дверной косяк, он замер, тяжело дыша. На лице у него, как и у доктора, красовался огромный синяк, наполовину скрытый банданой.

— Кресс? С тобой все в порядке?

Она недолго радовалась.

— Капитан! Слева от тебя лунный гвардеец, справа — доктор, проводящий медицинские эксперименты на живых людях, а меня схватил один из королевских гибридов-волколаков. Прошу тебя, будь осторожен!

Торн сделал шаг назад и достал из-за пояса пистолет. Несколько секунд он водил дулом из стороны в сторону, но никто даже не попытался атаковать его.

С удивлением Кресс почувствовала, что хватка оперативника ослабла.

— Э-э-э… — Торн нахмурил брови и направил пистолет на окно. — Ты не могла бы еще раз описать все угрозы? Мне кажется, будто я что-то пропустил.

— Торн?

Он навел пистолет на Волка и Кресс, стоявшую между ними.

— Кто это сказал? Кто ты? Что ты с ней сделал? Потому что я клянусь, если…

Лунный гвардеец протянул руку и выдернул у него пистолет.

— Эй! — Вне себя от негодования, Торн замахнулся тростью, но гвардеец с легкостью заблокировал удар предплечьем и отобрал у него и это оружие. Торн сжал кулаки.

— Хватит! — закричал доктор. — Никто не пострадал, и никто не пострадает!

Зарычав, Торн повернулся на звук его голоса.

— Это ты так думаешь, несчастный гибрид… доктор… погоди, Кресс, с кем из них я сейчас говорю?

— Я доктор Дмитрий Эрланд, друг Линь Золы. Вы, наверное, знаете обо мне как о том, кто помог ей бежать из тюрьмы Нового Пекина.

Торн фыркнул.

— Хорошая легенда. А я-то думал, что она смогла бежать благодаря мне.

— Вряд ли. Человек, с которым ты только что дрался, — ее союзник, так же как и солдат-волк, который все еще сидит на очень сильных обезболивающих и наверняка сорвет несколько швов на ране, если немедленно не вернется в постель.

— Торн, — повторил оперативник, не обращая внимания на слова доктора. — Что происходит? Где мы? Что у тебя с глазами?

Торн склонил голову набок. — Секунду… Волк, ты?

— Да.

Последовала долгая, бесконечная пауза. Но вот наконец Торн все понял и засмеялся от радости.

— С ума сойти можно! Кресс, меня чуть кондрашка не хватил, когда ты стала кричать о гибридах-волколаках. Почему ты мне сразу не сказала, что это Волк?!

— Я… хм…

— А где Зола? — спросил Торн.

— Не знаю, — ответил Волк. — И где… кажется, Зола рассказывала мне что-то про Скарлет до этого… — Все еще держа Кресс одной рукой, он провел ладонью другой руки по лицу и застонал, словно от боли. — Это что, был просто кошмар?..

— Зола здесь. С ней все в порядке, — ответил доктор.

Торн расплылся в улыбке, самой лучистой и широкой, что Кресс видела с тех самых пор, как он проник к ней на спутник.

Кресс охнула. Весь мир будто перевернулся для нее.

Телохранитель Сибил… В последний раз, когда она его видела, он направлял лунный челнок к «Рэмпиону». Неужели он взбунтовался против Сибил и присоединился к ним?

Доктор, который помог Золе сбежать из тюрьмы.

Лунный оперативник. Только сейчас, после слов Торна, она поняла, что это был тот самый парень, которого она видела во время переговоров с «Рэмпионом».

И Зола — где-то совсем рядом.

Все они в безопасности.

Торн протянул руку, и гвардеец вложил в нее трость. — Кресс, с тобой все хорошо? — Он прошел через комнату и наклонился к ней, словно стараясь разглядеть ее — или поцеловать… но так и не сделал этого. — У тебя ничего не болит?

— Нет, я… Я в порядке. — Эти слова были таким непривычными, прямо-таки невозможными. И какое это было облегчение — наконец произнести их от чистого сердца! — Как ты нашел меня?

— Один из головорезов Джины назвал мне это место, а все, что потребовалось потом, — спросить ребят на улице, где здесь искать сумасшедшего доктора, и они сразу поняли, о ком я говорю.

У Кресс неожиданно подкосились ноги, она потянулась к нему, чтобы не упасть.

— Ты пришел за мной.

Он просиял, как настоящий герой, готовый к подвигам.

— Не стоит так удивляться. — Он отбросил трость и заключил Кресс в сокрушительные объятия, оторвав от Волка и подняв в воздух. — Оказалось, что на черном рынке ты стоишь просто уйму денег.

Глава 40

Зола стояла, обеими руками вцепившись в волосы и пристально глядя на схему дворца на экране.

Она рассматривала ее с самого утра, но мозг упорно продолжал работать вхолостую.

— Ладно. Что, если… если мы с доктором раздобудем приглашения и проникнем туда как гости… потом Ясин устроит диверсию… нет, ты устроишь диверсию, а Ясин переоденется в костюм для обслуживающего персонала… нет, ведь доктора все слишком хорошо знают. Тогда мы с Ясином будем гостями, а доктор… но тогда как мы сможем… ох.

Запрокинув голову, Зола уставилась на металлический потолок корабля, покрытый переплетениями проводов и воздуходувных трубок.

— Может быть, я все усложняю? Может быть, мне лучше вообще пойти одной.

— Конечно, ведь тебя-то теперь вообще никто не знает, — иронично заметила Ико, сопровождая свои слова демонстрацией тюремной фотографии Золы в углу экрана.

Зола взвыла от досады. У нее ничего не выйдет.

— Ой. Зола!

Она подскочила.

— Что?

— Только что мелькнуло в местных новостях. — Ико убрала с экрана план дворца и заменила его картой Сахары. На заднем плане что-то бойко трещал журналист, и, пока они наблюдали, соседние города оказались обведены кружком, а затем соединены линиями и стрелками. Бегущая строка гласила:

«РОЗЫСКИВАЕМЫЙ ПРЕСТУПНИК КАРСВЕЛЛ ТОРН ЗАМЕЧЕН В ОДНОМ ИЗ ТОРГОВЫХ ГОРОДОВ САХАРЫ. ЕМУ УДАЛОСЬ СКРЫТЬСЯ».

Пока журналист продолжал что-то вещать, на экране появилась тюремная фотография Торна. За ней последовало объявление, набранное большими и яркими буквами:

«ВООРУЖЕН И ОПАСЕН, НЕЕДЛЕННО СООБЩИТЕ ВЛАСТЯМ ЛЮБУЮ ИНФОРМАЦИЮ, ИМЕЮЩИЮ ОТНОШЕНИЕ К РОЗЫСКУ».

Желудок Золы провалился куда-то вниз.

Это была ложная тревога. Торн… Торн погиб. Наверное, заметили кого-то похожего на него и сделали преждевременный вывод. Подобное случалось нередко. Если верить всевозможным СМИ, саму Золу видели уже по нескольку раз в каждой стране Земли, а иногда даже в нескольких разных местах одновременно.

Но это ничего не значило. Если люди поверят, что это и вправду был Торн, начнется бедлам. Подтянутся представители закона. Военные. Охотники за головами.

Пустыню вот-вот заполонят люди, разыскивающие их а «Рэмпион» по-прежнему высится посреди маленького городка, как огромный памятник.

— Мы больше не можем оставаться здесь, — заключила она, натягивая ботинки. — Пойду соберу остальных. Ико, проведи диагностику системы. Убедись, что мы готовы к новому космическому путешествию.

Она спустилась по трапу прежде, чем Ико успела ответить, и бегом припустила к отелю. Надо надеяться, что доктор соберется быстро, и Волк…

Оставалось только рассчитывать на то, что его раны достаточно зажили и ему уже можно передвигаться. Доктор стал уменьшать дозировку лекарств. Безопасно ли будить его сейчас?

Заворачивая за угол, она обратила внимание на девушку у электромобиля — обшарпанного, но не на-столько старого, чтобы считаться винтажным. А молодая девушка, напротив, была просто шикарной — с шоколадной кожей и синими косичками.

Зола замедлила шаг, готовясь к драке. Она не видела эту девушку среди горожан, и что-то в ней было не так, хотя что именно, непонятно. Может, это охотница за головами? Или детектив под прикрытием?

Лицо девушки осталось равнодушным и скучным, даже когда Зола встала прямо перед ней.

Она ее не узнала. Это хорошо.

Но миг спустя девушка внезапно улыбнулась и игриво намотала шелковистую косичку на палец.

— Линь Зола! Какая честь. Мой хозяин так хорошо о тебе отзывался.

Зола замерла и еще раз пристально посмотрела на незнакомку.

— Ты кто?

— Меня зовут Дарла, я — любовница капитана Торна.

Зола растерянно моргнула.

— Прошу прощения?

— Он попросил меня остаться здесь и стеречь машину, — объяснила та. — А он пошел внутрь, на подвиги. Уверена, он обрадуется тому, что ты здесь. Кажется, он считает, что вы затерялись где-то в космосе.

Зола перевела взгляд с девушки на отель. Убедившись, что Дарла не собирается доставать пистолет или наручники, чтобы скрутить ее и бросить грудью на капот, Зола ринулась к отелю. Она бегом поднялась по лестнице, все еще не веря словам девушки. Это либо шутка, либо ловушка, либо розыгрыш. Невозможно, чтобы она… чтобы Торн…

Ее ноги с таким стуком ударили по лестничной площадке, что едва не просели половицы. Повернув в коридор, Зола увидела Ясина, стоявшего перед комнатой Волка со скрещенными на груди руками.

— Ясин! Там внизу девушка… она сказала… она…

Гвардеец пожал плечами и махнул рукой в сторону

комнаты.

— Лучше посмотри сама.

Опираясь о стену, Зола подошла к комнате и встала на пороге.

Там стоял доктор Эрланд с внушительным синяком на скуле.

Волк был в сознании.

И… пресветлые звезды.

Он был перепачкан, как бродячий пес. Вся одежда изорвана, забрызгана грязью, а волосы такие же взъерошенные, как в день их встречи в тюрьме. Лицо покрывали синяки, а скулы — недельная щетина, и, ко всему прочему, глаза были завязаны банданой.

Но он улыбался, а одной рукой обнимал за плечи миниатюрную светловолосую девушку. И это, вне вся-кого сомнения, был он собственной персоной.

Золе понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя и заговорить. Она вцепилась в дверной косяк, чтобы удержаться на ногах.

— Торн?

Он рывком повернул голову на звук ее голоса.

— Зола?

— Что… ты… как? Где тебя носило? Что происходит? Что это за идиотская повязка?

Он засмеялся. Взяв деревянную трость, он проковылял к ней, помахивая рукой из стороны в сторону, пока не нашел ее плечо. И уже в следующее мгновение он душил ее в объятиях.

— Я тоже так соскучился!

— Ты засранец, — прошипела она, обнимая его в ответ. — Мы думали, что ты погиб!

— Ой, я тебя умоляю. Чтобы меня убить, недостаточно просто грохнуть какой-то спутник об землю. Хотя следует признать, что спасла нас Кресс.

Зола слегка отстранила его от себя и взволнованно посмотрела ему в лицо.

— А что у тебя с глазами?

— Ослеп. Но это долгая история.

Ее буквально разрывало от многочисленных вопросов, но она остановилась на одном.

— Когда ты успел завести любовницу?

Его улыбка поблекла.

— Не говори так о Кресс.

— Чего?

— Ой, погоди! Ты ведь про Дарлу? Я выиграл ее в карты.

У Золы отвисла челюсть.

— Я подумал, что это будет отличный подарок для Ико.

— Ты… что?

— Ну, она ведь хотела собрать себе тело?

— Хм…

— Дарла — эскорт-дроид.

До Золы наконец дошло. Эскорт-дроид. Этим объясняется все — и идеальная фигура девушки, и до смешного густые и пушистые ресницы. И странное ощущение от ее присутствия — она не излучала никакого биоэлектричества.

— Если честно, Зола, слушая тебя, люди могут счесть меня каким-нибудь легкомысленным повесой. — Повернувшись на каблуках, Торн указал на светловолосую девушку. — Кстати, ты ведь помнишь Кресс?

Девушка смущенно улыбнулась. Зола только теперь ее узнала — она сильно загорела, а волосы были коротко и неровно острижены.

— Привет, — сказала Зола, хотя девушка тут же спряталась за спину Торна и испуганно оглядела всех присутствующих.

Зола откашлялась.

— Волк, ты очнулся. Это… я… кстати, Торн, послушай. Тебя заметили в соседнем городе. Уже объявили в розыск, и там собираются охотники за головами. Вскоре здесь яблоку будет негде упасть от ищеек. — Она повернулась к доктору. — Нам нужно выбираться отсюда. Как можно скорее.

— Зола?

Она вся напряглась. Хриплый голос Волка был полон отчаяния. Она с трудом смогла посмотреть ему в глаза. Его лоб покрылся потом, зрачки расширились.

— Мне приснился сон, в котором ты сказала… Ты сказала, что Скарлет…

Зола тяжело сглотнула, жалея, что не может отсрочить неизбежного.

— Волк…

Он побледнел, все прочитав по ее лицу, прежде чем она заговорила.

— Это был не сон, — прошептала она. — Ее взяли в плен.

— Подождите, что? — Торн склонил голову набок. — Что случилось?

— Ведьма захватила Скарлет в плен во время атаки.

Торн выругался. Волк помертвел лицом и уткнулся в стену. Комнату окутала тишина, и Зола заставила себя выпрямиться, смотреть на вещи оптимистичнее и не терять надежды.

— Мы думаем, что ее увезли на Луну, — сказала она. — У меня есть идея. Насчет того, как пробраться на Луну незамеченными, найти ее и спасти. И раз уж мы собрались здесь все вместе, я уверена, что все получится. Просто поверьте мне: мы больше не можем оставаться здесь. Нужно бежать.

— Она погибла, — прошептал Волк. — Я ее подвел.

— Волк. Она не погибла. Мы не можем этого знать наверняка.

— Вот именно. — Он поник и закрыл лицо руками.

Его плечи затряслись, и все его тело снова окутали волны плотной темной энергии.

Зола подошла к нему.

— Она не погибла. Они оставят ее… как заложника или приманку. Как информатора. Они не станут убивать ее просто так. Так что у нас есть время, время для того, чтобы…

Он взорвался за долю секунды. Сначала чернота, а потом вдруг резкая вспышка, и он словно горел белым пламенем ярости.

Одним движением он пригвоздил ее к стене, держа за горло на вытянутой руке, — с такой силой, что нетскрин покачнулся и едва не упал на пол. Зола ахнула и схватилась руками за его запястье, болтаясь, как бабочка на булавке, не доставая ногами до земли. Ее встроенный дисплей запестрел предупреждениями — повышенный пульс, температура, нестабильное дыхание и…

— Ты думаешь, я бы этого ей пожелал? — взревел он. — Чтобы они оставили ее живой? Ты даже не знаешь, что они с ней сделают, но это знаю я. — В следующее мгновение ярость сменилась глубочайшим отчаянием. — Скарлет…

Он выпустил Золу, и она рухнула на пол, потирая шею. Словно сквозь туман она слышала, как Волк побежал в сторону комнаты доктора.

Затем шаги умолкли и воцарилась жутковатая тишина. А затем раздался вой.

Ужасный, полный боли, проникавший до самых костей.

— Просто прекрасно, — проворчал Эрланд. — Я рад, что на этот раз ты подготовила его намного лучше.

Зашипев от боли, Зола встала на ноги, опираясь о стену, и обвела взглядом своих друзей и союзников. Кресс все еще пряталась за спиной Торна, вытаращив глаза от ужаса.

Ясин невозмутимо поигрывал ножом. Доктор Эрланд с его неизменно всклокоченными волосами и очками на кончике носа вообще редко выглядел удивленным.

— Нам всем нужно собираться, — прохрипела Зола, потирая саднящее горло. — Загрузите корабль. Убедитесь, что Ико готова отправиться в путь.

Разбивающий сердце вой снова сотряс стены отеля. Зола взяла себя в руки и постаралась успокоиться.

— А я пойду за Волком.

Глава 41

Кресс шла за гвардейцем вниз по лестнице. За ней, положив руку ей на плечо и помогая себе тростью, следовал Торн. Она предупредила его о том, что лестница заканчивается, и повернула в темный коридор. Позади всех плелся доктор, брюзжа что- то о том, что придется таскать по крутой лестнице его бесценное лабораторное оборудование.

Кресс никак не удавалось сосредоточиться. Она даже не знала, куда они идут. Зола сказала, к кораблю? Кресс не могла избавиться от чувства ужаса, охватившего ее, когда сломался лунный оперативник. Его вой все еще стоял у нее в ушах.

Гвардеец открыл дверь, и они всем скопом вывалились на растрескавшуюся, засыпанную песком дорогу. Сделав пару шагов, гвардеец вдруг замер, расставив руки в стороны, так что все остальные врезались в него.

Заскулив, Кресс прижалась к Торну и огляделась.

Их окружили десятки женщин и мужчин в униформе армии Содружества и взяли на мушку. Они заполняли все — дорогу, переулки между зданиями, смотрели на них с крыш и из-за прикрытия заржавленных космических челноков.

— Кресс? — прошептал Торн, почувствовав собравшееся в воздухе напряжение.

— Военные, — шепнула она в ответ. — Повсюду. — Она увидела девушку с голубыми волосами, и ее тут же скрутило от ненависти. — А что вот эта здесь делает?

— Что? Кто?

— Эта девушка из города, в котором мы были.

Торн склонил голову набок.

— Это Дарла. Эскорт-дроид. И почему вас с Золой так это смущает?

Кресс вытаращила глаза. Так это эскорт-дроид?

Девушка наблюдала за ними безо всяких эмоций, зажатая между двумя солдатами. Ее руки безвольно висели по сторонам.

— Простите меня, господин. — Ее голос громко разнесся в окружающей тишине. — Я бы предупредила вас, но это нелегально, а я запрограммирована против нарушения человеческих законов.

— Да, это станет одной из первых поправок, которые мы в тебя внесем, — невозмутимо ответил Торн, прежде чем шепнуть Кресс: — Мне долго пришлось искать брешь в законе, чтобы заставить ее помочь мне угнать машину.

Раздался громкий голос, но Кресс не сразу заметила человека с портскрином и мегафоном у рта.

— Вы все арестованы за укрывательство разыскиваемых преступников. Лечь на землю, лицом вниз, руки за голову. Никто из вас не пострадает.

Дрожа, Кресс ждала, что сделает гвардеец. Пистолет, отобранный у Торна, висел у него на поясе, но руки были заняты вещами доктора.

— Вы окружены, — продолжил мужчина, когда никто из них не шевельнулся. — Отступать некуда. На землю, немедленно.

Первым шевельнулся гвардеец. Он встал на коле-ни, отставив в сторону пакет с лекарствами и какой-то странный аппарат.

Сглотнув, Кресс последовала его примеру и опустилась на выжженную землю. Торн тоже рухнул на колени рядом с ней.

— Пресветлые звезды, — проворчал доктор, с кряхтением следуя их примеру. — Я слишком стар для та-кого.

Кресс стало жарко и неудобно, в живот впивались острые камушки, но она все же завела руки за голову.

Офицер дождался, пока они все примут такое положение, а затем заговорил снова.

— Линь Зола. Вы окружены. Выходите немедленно с поднятыми руками. Гарантируем, что никто не пострадает. Когда голос офицера затих, Зола выдала целую вереницу многоэтажных и затейливых ругательств. Она оставила Волка в коридоре — тот никак не отвечал на ее уговоры и объяснения, что своим упорством тот никак не поможет Скарлет. Он лишь молча сидел на полу, скрючившись и уткнувшись лицом в колени. Прокравшись в комнату доктора, Зола осторожно приблизилась к окну и приподняла жалюзи.

Крышу противоположного дома занимали два снайпера. Их винтовки были наведены прямо на нее.

Уронив жалюзи, Зола снова выругалась и приникла к стене.

Ей пришло сообщение от Ико. Она вывела его на свой встроенный дисплей, уже боясь новостей.

«РАДАР ЗАСЕК ВОЕННЫЕ КОРАБЛИ СОДРУЖЕСТВА. КАЖЕТСЯ, НАС ВЫЧИСЛИЛИ».

— Тебе кажется? — прошипела Зола. Закрыв глаза, она отправила ответное сообщение:

«МЫ В ОТЕЛЕ, ОКРУЖЕНЫ ВОЕННЫМИ. ГОТОВЬСЯ К НЕМЕДЛЕННОМУ ВЗЛЕТУ. МЫ НЕ ЗАДЕРЖИМСЯ — Я НАДЕЮСЬ».

Медленно выдохнув, Зола открыла глаза. Как же провести охваченного депрессией лунного оперативника, слепца и престарелого доктора через военный кордон, да еще чтобы никого не убили?

Вряд ли от девчонки будет много толку. Кресс не показалась Золе решительной или отважной девушкой. Зола вообще сомневалась, приходилось ли ей выбираться из ситуаций, похожих на эту.

Конечно, она могла бросить друзей и скрыться. Она могла взять под контроль Волка и использовать как оружие, но даже ему не под силу было бы справиться с таким количеством солдат — а они будут стрелять на поражение. Можно было попытаться промыть мозги солдатам, чтобы они разрешили им уйти, но тогда пришлось бы оставить Волка, если он не пойдет по своей воле.

Снаружи офицер снова и снова, как робот, повторял свои требования.

Ссутулившись, Зола подошла к Волку, сидевшему в коридоре.

— Волк. — Она встала прямо перед ним. — Мне нужна твоя помощь, чтобы выбраться отсюда.

Он заерзал на месте и исподлобья посмотрел на нее снизу вверх. Его зеленые глаза поблекли, переполненные тоской.

— Волк, прошу тебя. Нам нужно попасть на корабль, а снаружи толпа людей с пушками. Ну же, чего бы хотела от тебя Скарлет?

Он согнул пальцы, вцепившись ногтями в бока. Но ничего не ответил и не сдвинулся с места.

Голос офицера снова загрохотал на улице:

— Вы под арестом. Руки за голову. Вы окружены.

— Ладно, ты не оставил мне выбора. — Встав, он повела плечами, пытаясь расслабиться. Мир вокруг будто изменился, когда она отстранилась от паники и отчаяния и попыталась нащупать энергию, исходившую от Волка.

Но на этот раз она не искрилась и не двигалась. Все было не так как обычно.

На этот раз Зола будто пыталась контролировать труп.

Они вместе встали на пороге.

На них тут же уставилось не менее шестидесяти стволов — столько, по крайней мере, она смогла насчитать. Из-под прикрытия домов и машин их наверняка тоже держали на мушке.

Ясин, Торн, доктор Эрланд и Кресс — все ничком лежали на земле.

От корабля их отделяло две улицы.

Шепотом Зола продолжала пичкать Волка обещаниями. Со Скарлет все будет хорошо. Мы ее найдем.

Мы ее спасем. Но сначала нам надо выбраться из этой западни. Мы должны добраться до корабля.

Уголком глаза она заметила, как дрогнули его пальцы. Неизвестно было, соглашается он с ней или просто злится за то, что она управляет им, как куклой.

Почти так же, как придворные маги, превращавшие его в монстра одной силой мысли.

Стоя на пороге отеля под прицелами военных, Зола осознала, что сейчас она ничем не отличается от лунного придворного мага. Вокруг бушевала настоящая война, и ей приходилось действовать в самом ее эпицентре.

И если потребуется пойти на жертвы, она к этому готова.

Чем это могло навредить ей, в самом деле? Преступнице? Живой угрозе?

Чудовищу с Луны?

— Положите руки за голову и отойдите от здания. Не делайте резких движений. Мы уполномочены принимать крайние меры в случае необходимости.

Зола мысленно приказала Волку встать рядом. Они двинулись нога в ногу. Пыльный воздух клубился вокруг, мелкий песок налипал на кожу. Голову сжала тупая боль, но еще хуже было от противного ощущения, которое вызывал контроль над Волком. Ей уже было не так сложно справляться с ним, как раньше. Сейчас он вообще не сопротивлялся.

— А вы вовремя, — пробубнил Торн.

— Зола! Спасайся! — прошипел Эрланд.

— А вы можете промыть им мозги? — спросила она, стараясь не шевелить губами.

— Остановитесь там! — раздался голос из мегафона.

Она повиновалась.

— На колени. Руки вверх.

— Только некоторых, — ответил Эрланд. — Может быть, вместе…

Она покачала головой.

— У меня Волк. Кроме того… Я могу удержать одного-двух землян, не больше.

Зола сжала зубы. Несмотря на слова доктора, она не могла просто бросить все и спастись бегством. Дело было даже не в чувстве верности и дружбы, от которого в груди у нее все сжималось при одной мыс-ли, что придется бросить их всех на произвол судьбы.

Дело было в осознании того, что без друзей она попросту бесполезна. Только они могли помочь ей сорвать свадьбу и спасти Кая. Только они могли доставить ее на Луну. Спасти мир, наконец.

— Ясин? Ты можешь контролировать кого-нибудь из них?

— А ты как думаешь? — По его тону Зола поняла, что он возмущенно закатил глаза. — Единственный способ разрешить эту ситуацию — вступить в бой.

Торн тяжело вздохнул.

— В таком случае видел ли кто-нибудь, куда делся мой пистолет?

— Он у меня, — ответил Ясин.

— Я могу получить его обратно?

— Не-а.

— Прекратить все разговоры! — взревел мужчина с мегафоном. — Если я замечу, что у кого-нибудь из вас шевелятся губы, вы тут же получите пулю в башку! Лежать лицом вниз!

Зола нарочно сделала еще один шаг вперед и злобно посмотрела на него.

Ей в ответ со щелканьем снялись с предохранителей десятки пистолетов.

Кресс захныкала. Торн принялся водить рукой по сторонам, пока не нащупал ее ладонь.

— У меня осталось шесть дротиков с транквилизатором. Будем надеяться, этого хватит, — сказала Зола.

— Вряд ли, — пробормотал Ясин.

— Делаю вам последнее предупреждение…

Зола вздернула подбородок и сосредоточилась на мужчине с мегафоном. Рядом с ней угрожающе пригнулся Волк, хищно загнув пальцы: он по-прежнему повиновался ее воле. Впервые за все это время она почувствовала от него волну эмоций. И это была ненависть. Ненависть к ней.

Зола не стала обращать внимания.

— А это — мое первое предупреждение вам, — произнесла она.

Не отпуская Волка, она выбрала одну из земных солдат в переднем ряду и обрушила на нее всю мощь своей лунной силы. Молодая женщина вздрогнула и навела пистолет на главнокомандующего. Полными ужаса глазами она смотрела на свои вдруг ставшие непокорными руки.

Поблизости еще шестеро солдат резко поменяли цели и навели оружие на своих командиров. Зола догадалась, что их околдовал доктор Эрланд.

И это все, что у них было. Семь земных солдат в их распоряжении. Пистолет Ясина. Ярость Волка.

Это будет просто кровавая баня.

— Отойдите в сторону и позвольте нам уйти, — сказала Зола. — Тогда никто не пострадает.

Прищурив глаза, мужчина с мегафоном злобно посмотрел на Золу, стараясь не обращать внимания на пистолет своей подчиненной, направленный прямо на него.

— Вам не победить.

— А я и не сказала, что мы победим, — согласилась Зола. — Но мы можем причинить вам немало проблем, пытаясь это сделать.

Она раскрыла свой механический указательный палец, подготавливая дротик с транквилизатором, и тут ее вдруг охватило головокружение. Силы покидали ее. Она больше не могла контролировать Волка. Если она уступит, он снова сломается и… неизвестно, как он себя поведет. Снова станет равнодушным овощем или взбесится, обратив всю свою злобу против нее и остальных своих друзей?

Волк, словно услышав ее мысли, зарычал.

— Вообще-то мы можем победить, — раздался женский голос.

Зола напряженно подобралась, как пружина. В воздухе будто возникла пульсация, похожая на расходящиеся по водной глади круги. Мужчина с мегафоном принялся озираться по сторонам: там отовсюду, из-за углов зданий и темных переулков, в окнах и дверных проемах показались силуэты.

Мужчины и женщины, молодые и старые. В драных джинсах, растянутых хлопковых балахонах, банданах и накидках, простой парусиновой обуви.

Зола беззвучно ахнула, узнавая жителей Фарафры. Вот эти приносили ей еду. Вон те помогали красить корабль. А вон у тех появились татуировки в киборг-стиле.

Ее сердце подскочило, а потом со всей силы ухнуло куда-то в пятки.

Это плохо кончится.

— Это вопрос государственной безопасности, — объявил мужчина. — Приказываю вам всем немедленно разойтись по домам. Каждый нарушивший приказ будет задержан и осужден в соответствии с законодательством Содружества.

— Можете задержать нас. После того, как дадите им уйти.

Зола покосилась в сторону, щурясь на солнце и пытаясь разглядеть источник голоса. Она узнала продавщицу из аптеки. Женщину, сын который покончил с собой, чтобы не стать марионеткой Леваны.

Некоторые солдаты перевели мушки с Золы на толпу, но человек с мегафоном предостерегающе поднял руку.

— Эти люди — разыскиваемые преступники! Мы не хотим кровопролития, но пойдем на него, если это неизбежно. Прошу вас вернуться в свои дома.

Его никто не послушался, хотя Зола почувствовала исходящий от толпы страх. Но лица сохраняли твердое, решительное выражение.

— Эти люди — наши друзья, — сказала продавщица. — Они пришли сюда в поисках убежища, и мы не позволим вам так просто прийти и арестовать их.

О чем они вообще думали? Что они могут сделать? Может быть, они и превосходили числом солдат, но не были вооружены и обучены. Если они встанут на пути у вояк, их просто расстреляют.

— Вы не оставляете мне выбора, — сказал мужчина, сжав мегафон так, что костяшки его пальцев побелели. По его виску скатилась капля пота.

В голосе продавщицы зазвучали ядовитые нотки.

— Вы пока не имеете ни малейшего представления о том, что такое на самом деле остаться без выбора!

Ее пальцы слегка затрепетали — жест был едва заметным, но на толпу он подействовал, как удар грома. Зола вздрогнула. Оглядевшись, она заметила, что многие горожане внезапно сосредоточились, нахмурив брови.

И тут зашевелились солдаты. Они переводили мушки пистолетов друг на друга так же, как те, которых держали Зола и доктор Эрланд, пока в конце концов каждый из солдат не оказался на мушке у соседа.

Их внезапно остекленевшие глаза наполнились сначала изумлением, затем ужасом.

Только главнокомандующий стоял в центре, опустив руки, и изумленно смотрел на своих подчиненных.

— Вот как это бывает, — сказала женщина. — Когда твое собственное тело восстает против тебя. Когда собственный мозг — предатель. Чтобы избежать этого, мы прилетели на Землю, но мы все проиграем, если

Левана получит что хочет. Я не знаю, удастся ли этой девушке остановить королеву, но она кажется единственной, достойной веры. Поэтому мы не отступим.

Зола вскрикнула от неожиданности. Резкая боль иглой пронзила ее мозг. Она потеряла контроль над Волком и девушкой-солдатом. Колени Золы подогнулись, но чья-то рука вдруг обхватила ее за талию, удерживая на ногах.

Тяжело дыша, Зола подняла глаза и заглянула Волку в лицо. Его глаза снова стали ярко-зелеными. Нормальными.

— Волк…

Он отвел взгляд в сторону, и тут раздался стук пистолета о землю. Зола подскочила. Девушка, которую она пыталась контролировать, нервно оглядывалась по сторонам, на своих коллег, и дрожала. Она не знала, куда ей смотреть и что делать. В конце концов она подняла руки вверх, сдаваясь.

Покраснев от злобы, главнокомандующий опустил мегафон. Полными ненависти глазами он посмотрел на Золу и швырнул на землю свой портскрин.

Торн принялся крутить головой по сторонам.

— Эй, кто-нибудь может мне объяснить…

— Позже, — перебила его Зола, опираясь на руки Волка. — Вставайте. Нам пора убираться отсюда.

— У меня нет возражений, — сказал Торн, и вся компания поднялась на ноги. — Но не мог бы кто-нибудь забрать моего эскорт-дроида? Я через многое прошел, чтобы ее получить, и…

— Торн.

Зола чувствовала себя совершенно обессиленной. Стараясь побороть головокружение, она, шатаясь, шла за остальными через ряды солдат. Они будто шагали по саду скульптур — странных, напряженных, преследующих их взглядами, полными ярости и недоверия. Золе хотелось посмотреть в глаза кому-нибудь из горожан, но почти все стояли, зажмурившись, дрожа от напряжения. Долго сдерживать солдат им не удастся.

Только земляне смотрели на нее в ответ, провожая их испуганными, блеклыми улыбками. Они не боялись своих лунных соседей, а боялись того, что случится, если Левана станет править планетой. Если все будет разрушено. Если Зола подведет их всех.

Ясин взял эскорт-дроида за запястье и потянул за собой.

— Та женщина была права, — заметил Волк, когда они вышли из толпы и «Рэмпион» — символ свободы и надежды — вырос над ними. — Нет ничего хуже, чем когда твое собственное тело восстает против тебя.

Зола оступилась, но Волк успел поймать ее и про-тащил несколько шагов, прежде чем она взяла себя в руки и пошла сама.

— Прости меня, Волк. Но мне пришлось так посту-пить. Я не могла тебя там оставить.

— Я знаю. Я понимаю. — Он протянул руку и забрал у доктора одну из сумок, облегчив его ношу. Они спешили к кораблю. — Но это ничего не меняет. Никто не должен обладать подобной силой.

Глава 42

Лунному мальчику едва ли исполнилось больше восьми, и тем не менее Скарлет не сомневалась: она бы с легкостью свернула ему шею, как цыпленку, попадись такая возможность. Это был самый ужасный ребенок на свете. Скарлет не могла избавиться от мысли, что, если все лунные дети росли такими, их общество обречено: Золе даже не нужно вмешиваться в исторический процесс — достаточно позволить им самим перегрызть друг другу глотки.

Скарлет не знала, как она в итоге стала собственностью почтенного Аннотеля, его супруги и маленького чудовища, которое они растили. Может быть, она была подарком королевы, а может, ее просто купили, как нормальная земная семья купила бы нового андроида. В любом случае уже семь дней она выполняла роль игрушки. Нового домашнего животного. Нового подопытного кролика.

В свои восемь лет молодой мастер Чарльсон учился контролировать свой лунный дар. Земляне были замечательным развлечением, а мастер Чарльсон мог похвастаться отвратительным чувством юмора.

Цепь от ее ошейника пристегивалась к болту, вкрученному прямо в пол. Скарлет держали в игровой комнате мальчика. Сбоку висел нетскрин во всю стену, по углам валялись гаджеты для виртуальных игр и спортивные снаряды, до которых она не могла дотянуться.

Занятия мальчика всякий раз превращались в на-стоящую пытку. С тех пор как Скарлет оказалась в доме Аннотеля, по ее носу регулярно ползали длинноногие пауки. Из пупка выползали змеи длиной с руку и обвивали ее спину, а в уши заползали сороконожки, которые затем выбирались через рот.

Скарлет вопила. Она металась по сторонам и билась в истерике, пытаясь избавиться от гадов, впивалась ногтями в собственный живот, она лупила себя по носу до тех пор, пока из него не начинала хлестать кровь.

И все это время мастер Чарльсон смеялся, смеялся и смеялся.

Конечно, все это происходило у нее в голове. Она прекрасно это знала. Она понимала это, когда билась головой об пол, пытаясь вытрясти из ушей пауков и сороконожек. Но осознание не имело никакого значения. Ее тело верило иллюзии, как и мозг. Чувство здравого смысла покидало ее.

Она ненавидела этого ребенка. Лютой ненавистью.

Ненавидела за то, что начинала понемногу его бояться.

— Чарльсон.

На пороге появилась его мать, временно спасая Скарлет от нового кошмара — огромных слепых кротов с гигантскими зубами и когтями, как у рептилий. Один из них грыз пальцы ее ноги, вцепившись в голую ступню.

Иллюзии и боль отступили, но ужас остался. Ее горло саднило, лицо стало влажным и соленым. Всхлипывая, Скарлет перевернулась на бок и скрючилась в центре комнаты. Она радовалась тому, что мальчик

еще не способен влиять на ее разум в те минуты, когда его что-то отвлекает.

Скарлет не следила за нитью разговора, но Чарльсон вдруг начал вопить, и она заставила себя открыть затекшие глаза. Мальчик едва ли не лопался от злости. Мать говорила ему что-то успокаивающим тоном, пытаясь его уговорить. Она ему что-то обещала. Но Чарльсона, судя по всему, это не устраивало. Спустя мгновение он бурей вылетел из комнаты, хлопнув дверью.

Скарлет тихо, прерывисто выдохнула. Ее мускулы расслабились — такого она не могла себе позволить, когда рядом был этот маленький садист.

Она отбросила с головы красный капюшон и смахнула спутанные кудри с лица. Женщина окинула ее испепеляющим взглядом, словно Скарлет была гадкой, как жаба, отвратительной, как клубок опарышей на чистенькой, образцовой кухне.

Не сказав ни слова, женщина вышла из комнаты.

Спустя мгновение на пороге показалась другая фигура: красивый мужчина в черной одежде.

Придворный маг.

Скарлет была почти рада его видеть.

— Я захватила ее в бою с Линь Золой. Это одна из ее приспешниц.

— В том бою, когда тебе не удалось ни уничтожить, ни задержать киборга?

Ноздри Сибил гневно затрепетали, и она начала нервно прохаживаться между Скарлет и пышно изукрашенным мраморным троном. На ней была новенькая, с иголочки, белая туника, но двигалась Сибил слегка неуклюже — ранение в ногу еще давало о себе знать.

— Все верно, моя королева.

— Так я и думала. Продолжай.

Сибил сложила руки за спиной и сжала кулаки так, что побелели пальцы.

— К сожалению, нашим специалистам не удалось выследить «Рэмпион» ни по номеру челнока, ни по чипу Ди-Комма, который я конфисковала. Поэтому главной целью этого допроса является получение от задержанной всей информации, необходимой для поисков киборга.

Королева Левана молча кивнула.

Скарлет, стоявшая на коленях посреди тронного зала из камня и стекла, могла хорошо рассмотреть королеву, и, хотя ей хотелось отвести взгляд, она была не в состоянии сделать этого. Лунная королева и в самом деле оказалась так прекрасна, как о ней рассказывали, даже еще красивее. Скарлет подумала: были времена, когда мужчины могли развязывать войны за обладание такой красотой.

А теперь император Кай вынужден жениться на ней, чтобы предотвратить войну.

Несмотря на свое истощение и опустошенность, Скарлет едва не рассмеялась над этой издевательской шуткой судьбы. Она с трудом сдержала улыбку.

Королева заметила, как слегка дрогнули ее губы, и нахмурилась.

Сердце Скарлет учащенно забилось, и она быстро оглядела комнату. Хотя ее заставили опуститься на ко-лени, никаких оков надевать не стали. В присутствии королевы, толпы телохранителей и десятка придворных магов — Сибил Мира, еще троих в красном и шестерых в черном — вряд ли удалось бы даже подумать о побеге.

Кроме того, в обитых бархатом креслах по обе стороны трона сидело не менее пятидесяти… Скарлет не знала, как их называть. Жюри? Придворные? Представители СМИ?

С уверенностью она могла сказать только одно: выглядели они смехотворно. Сверкающие, переливающиеся, мерцающие одеяния. Лица, разрисованные так, чтобы походить на морды диких животных, звездные системы или радужные переливы в небе. Ярко окрашенные волосы, завитые и кудрявые от природы, уложенные в вычурные прически, полностью отрицающие законы гравитации. У некоторых на головах возвышались парики с птичьими клетками, но пичуги в них хранили упрямое молчание.

И с этой мыслью Скарлет поняла, что все это — лунные чары. На самом деле они могут быть одеты даже в холщовые мешки.

Сибил Мира зацокала каблуками по каменному полу, привлекая внимание Скарлет.

— Как долго ты находилась в сговоре с Линь Золой перед тем, как тебя задержали?

Она подняла глаза на ведьму, чувствуя резь в горле, сорванном за часы беспрерывного крика. Ей не хотелось ничего говорить. Скарлет перевела взгляд на королеву.

— Как долго? — Сибил, по всей видимости, начала терять терпение.

Но Скарлет было все равно, и она молчала. Очевидно, что они все равно убьют ее. Скарлет не была настолько наивной, чтобы не видеть, как лапы смерти смыкаются вокруг нее. Те пятна, что она видела на полу перед троном, — это кровь, и такие же брызги были на стене напротив. А там, где должна быть одна из стен, простиралось огромное открытое окно и что- то вроде помоста, ведущего в пустоту.

Они находились достаточно высоко — три или четыре этажа как минимум. Скарлет не знала, что скрывалось под помостом, но догадывалась: его сделали, чтобы легче было избавляться от трупов.

Сибил грубо схватила ее за подбородок.

— Советую тебе отвечать на вопросы.

Скарлет сжала зубы. Ну хорошо же, она ответит. Когда еще ей представится шанс выступить перед такой аудиторией?

Когда Сибил ее отпустила, она повернулась к королеве.

— Я присоединилась к Золе в ту ночь, когда на нас напали ваши оперативники, — произнесла она хриплым, но сильным голосом. — В ту же самую ночь, когда вы убили мою бабушку.

Левана никак не отреагировала на ее слова.

— Вы, наверное, не имеете никакого представления о том, кем была моя бабушка и кто я такая.

— А это имеет значение для дела? — спросила Сибил, раздраженная тем, что Скарлет предвосхитила ее вопросы.

— О да. Очень большое.

Левана подперла рукой голову, откровенно скучая.

— Ее звали Мишель Бенуа.

Ничего.

— Она двадцать восемь лет служила в европейской армии на посту пилота. И за выполнение дипломатической миссии здесь, на Луне, она получила медаль.

Королева прищурила глаза.

— Много лет спустя мужчина, с которым они познакомились на Луне, появился у нее на пороге с маленьким и очень интересным свертком в руках. Маленькой девочкой… полумертвой, но в ней еще теплилась жизнь.

Левана слегка надула губы.

— Многие годы бабушка прятала эту девочку, хранила ее жизнь и в конце концов поплатилась за это собственной жизнью. В ту самую ночь я присоединилась к Линь Золе. В ту самую ночь я перешла на сторону настоящей короле…

Ее язык будто оледенел, челюсти и горло парализовало.

Но она успела хитро улыбнуться. Ей удалось сказать больше, чем хотела позволить Левана. За бешенство, горящее сейчас в ее глазах, Скарлет готова была заплатить любую цену.

Остальные присутствующие стали тревожно переглядываться и тихонько зашептались, не осмеливаясь заговорить вслух.

Сибил Мира побледнела, переводя взгляд с королевы на пленницу.

— Прошу прощения за недостойное поведение преступницы, моя королева. Следует ли мне продолжить допрос лично?

— В этом нет необходимости. — Голос Леваны был певучим и спокойным, словно Скарлет не удалось задеть ее даже чуть-чуть, но она понимала, что все это спокойствие — показное. Она успела заметить в глазах королевы жажду убийства. — Продолжайте свой допрос, Сибил. Однако, согласно графику, сегодня мы должны отбыть на Землю, а я ненавижу задержки. Может быть, вашей пленнице понадобится дополнительная мотивация, чтобы она смогла сосредоточиться на нужной нам теме и ответах на вопросы.

— Согласна, Ваше Величество. — Сибил кивнула одному из гвардейцев, толпившихся у двери.

Спустя мгновение в тронный зал вкатили платформу, и аудитория тут же оживилась.

Скарлет сглотнула.

На платформе стоял большой ящик из черного дерева, покрытый искусной резьбой, изображающей толпы людей, распростертых перед человеком в длинном балахоне и с полумесяцем вместо короны. На ящике, поверх сотен резаных отметин, лежал серебряный нож.

Двое гвардейцев подняли Скарлет на ноги и втащили на платформу. Медленно выдыхая и пытаясь подавить бушующий внутри страх, Скарлет задрала подбородок.

— Скажи мне, — начала Сибил, подходя к ней. — Где сейчас Линь Зола?

Скарлет выдержала взгляд королевы.

— Я не знаю.

Один удар сердца, и вот уже собственная рука предала ее, вытянулась и взялась за серебряную рукоять ножа. Ее горло болезненно сжалось.

— Где она?

Скарлет сжала зубы.

— Я. Не. Знаю.

Рука выдернула нож из древесины.

— Вы должны были обсуждать возможность аварийной посадки. Безопасное убежище, которое может вам понадобиться. Расскажи мне. Можешь подумать вслух, если нужно. Куда она могла пойти?

— Понятия не имею.

Другая рука Скарлет со стуком опустилась на ящик. Пальцы сами собой растопырились. Она с ужасом наблюдала за собственными движениями, больше не глядя на королеву, а только на свою предательскую руку.

— Тогда попробуем более простой вопрос.

Скарлет вздрогнула. Рядом с королевой встала Сибил и зашептала что-то ей на ухо.

— Какой палец нужен тебе меньше всего?

Скарлет крепко зажмурилась. Она постаралась очистить голову от ненужных мыслей и думать логично, меньше бояться.

— Я была их единственным пилотом, — сказала она. — Никто из них и понятия не имел о том, как водить космический корабль. Если она попытались вернуться на Землю, то почти наверняка разбилась.

Шаги Сибил удалились, но рука Скарлет продолжала лежать на ящике, а нож оставался занесенным над ней.

— Мой телохранитель — хороший пилот, и, когда мы покидали корабль, он еще оставался в живых. Можно предположить, что Линь Зола промыла ему мозги и он повел корабль для нее. — Сибил встала так, чтобы Скарлет могла ее видеть. — Куда в таком случае она могла отправиться?

— Не знаю. Может быть, лучше спросить у него.

На лице ведьмы показалась довольная улыбка.

— Тогда мы начнем с мизинца.

Рука с ножом поднялась, и Скарлет зажмурилась, отвернув лицо в сторону, словно таким образом могла остановить происходящее. Ноги подвели ее, и она упала на колени рядом с ящиком, но руки оставались на месте. Единственные части ее тела, которые не дрожали.

Пальцы на рукояти сжались, готовясь к удару.

— Моя королева?

Весь зал будто вздохнул при этих словах, прозвучавших так тихо, что Скарлет усомнилась, слышала ли их в самом деле.

Спустя долгое, бесконечное мгновение королева сердито огрызнулась.

— Что?

— Могу я взять ее себе? — Слова были сказаны опасливо и медленно, будто вопрос представлял собой лабиринт, через который нужно проходить настороже. — Из нее может получиться замечательная игрушка.

Чувствуя тяжелый, громкий пульс в собственных ушах, Скарлет осмелилась открыть глаза. Нож блестел где-то у самого края ее поля зрения.

— Можешь забрать ее, когда с ней будет покончено, — сказала королева, недовольная внезапным вмешательством.

— Но она уже будет сломана. Они совсем не интересные, когда уже сломаны.

В зале раздался издевательский смех придворных.

Обжигающая капля пота медленно сползла Скарлет в глаза.

— Если бы она стала моей игрушкой, — продолжал убаюкивать голос, — я бы могла на ней тренироваться. Ее ведь наверняка несложно контролировать. Может быть, у меня начнет получаться, если у меня появится такая хорошенькая игрушка.

Смешки резко смолкли.

Нежный голосок стал еще тише, почти перешел в шепот, но следующая фраза разорвала тишину зала, как ружейный выстрел.

— А вот папа бы подарил ее мне.

Скарлет попыталась сморгнуть с глаз соленый пот. Она прерывисто дышала, пытаясь совладать со своими руками, но безуспешно.

— Я сказала, что ты можешь получить ее, и ты получишь, — сказала королева сердитым тоном, будто говорила с капризным, надоедливым ребенком. — Но ты, похоже, не понимаешь, что, если королева угрожает наказанием кому-то, кто ее ослушался, она должна привести его в исполнение. Если она этого не сделает, то принесет анархию в свое королевство. Ты хочешь анархии, принцесса?

Ничего не соображая от головокружения, слабости и тошноты, Скарлет с трудом подняла голову. Королева смотрела на кого-то рядом с собой, но мир вокруг будто смазывался и крутился каруселью: Скарлет не могла ничего разглядеть.

Но она ее слышала. Милый голос, который будто доносился до нее сквозь пелену сна.

— Нет, моя королева.

— Прекрасно.

Левана повернулась к Сибил и кивнула.

Скарлет не успела ни к чему приготовиться, как нож с размаху опустился вниз.

Книга IV

Когда Рапунцель увидела принца,

она заключила его в объятия

и заплакала, и слезы ее упали ему на глаза.

Глава 43

Кресс стояла у лабораторного стола, испуганно вцепившись в портскрин, а доктор Эрланд размахивал странным инструментом перед лицом Торна, направляя узкую полоску света прямо ему в зрачки.

Время от времени он задумчиво хмыкал и покачивал головой, что-то отмечая про себя.

— Угу-у, — протянул он, щелкнул кнопкой на инструменте, и тот принялся испускать зеленый свет. — Угу, — повторил он и переключился на другой глаз. Кресс подошла поближе, но так и не смогла понять, что же вызывало у доктора такие глубокие раздумья и сосредоточенное угукание.

Инструмент издал несколько громких щелчков, после чего доктор забрал у Кресс свой портскрин. Затем кивнул и отдал его назад. Кресс уставилась на экран, но не смогла ничего разобрать: таинственный инструмент конвертировал полученную информацию в не менее загадочный диагноз.

— Угу-у-у.

— Может быть, вы прекратите угукать и расскажете, что не так с моими глазами? — не выдержал Торн.

— Терпение и еще раз терпение, — ответил доктор. — Оптическая система человека — очень деликатный

предмет, и неверный диагноз может повлечь за собой катастрофу.

Торн стоически скрестил руки на груди.

Доктор снова защелкал кнопками прибора и еще раз просканировал глаза Торна.

— Действительно, — проговорил он. — Серьезное повреждение зрительного нерва, вызванное, скорее всего, травмой головы. Моя гипотеза — когда вы стукнулись головой при падении спутника, внутричерепное кровотечение вызвало отек и повышение давления на глазные нервы, и затем…

Торн замахал руками, отталкивая от себя сканер.

— Вы сможете что-нибудь сделать?

Эрланд фыркнул и отложил инструмент на прилавок, протянувшийся на всю длину медицинского отсека «Рэмпиона».

— Конечно же, смогу! — оскорбленно выпалил он. — Первый шаг — взять костный мозг из вашей подвздошной тазовой кости. Из него я получу ваши гемопоэтические стволовые клетки, которые можно будет использовать для раствора, который мы применим наружно. С течением времени стволовые клетки заменят поврежденные клетки нервных узлов сетчатки и обеспечат образование клеточных связей между разрушенными…

— А-а-а! Бла-бла-бла! Ладно, я все понял, — сдался Торн, закрывая ладонями уши. — Прошу вас, больше ничего об этом. Особенно это самое слово…

Эрланд изогнул бровь.

— Клеточный? Гемопоэтический? Сетчатка?

— Самое последнее. — Торн скорчил рожицу. — Буэ.

Доктор нахмурился.

— Вас что, тошнит, мистер Торн?

— Вся эта хирургическая фигня просто сводит меня с ума. Особенно та часть, где надо лезть в подвздошную кость. Вы ведь отключите меня перед этой процедурой, правда? — Он покорно лег плашмя на операционный стол. — Только сделайте это быстро.

— Местного обезболивающего будет вполне достаточно, — возразил доктор Эрланд. — У меня в аптечке, кажется, найдется что-то подходящее. Однако даже если мы возьмем костный мозг сегодня, у меня нет необходимых инструментов для того, чтобы отделить стволовые клетки или составить раствор для инъекций.

Торн медленно сел.

— Так вы… вы не можете меня починить?

— Без нормальной лаборатории — нет.

Торн задумчиво поскреб челюсть.

— Ладно. А что, если мы опустим всю эту возню со стволовыми клетками и введением раствора и просто заменим мои глазные яблоки киборг-протезами? Я как раз думал о том, как может пригодиться встроенный рентген, и, надо признать, эта идея прямо-таки не дает мне покоя.

— Хм. Вы правы. — Эрланд смерил его взглядом поверх очков. — Это будет во много раз проще.

— Правда?

— Нет.

Торн недовольно скривил рот.

— По крайней мере мы знаем, что с тобой не так, — примирительно сказала Кресс. — И что это можно исправить. Мы что-нибудь придумаем.

Доктор посмотрел на нее, потом отвернулся и принялся раскладывать свои инструменты по ящикам медицинского отсека. Несмотря на то что он тщательно скрывал все эмоции под маской профессионального врачебного интереса, у Кресс сложилось впечатление, что его не волнует дальнейшая судьба Торна.

А вот какие чувства он испытывал по отношению к ней, оставалось для Кресс загадкой. Он ни разу не посмотрел ей в глаза с тех самых пор, как они оставили отель, и Кресс подозревала, что причиной этому — стыд за нелегальную покупку лунных пустышек для опытов. И для стыда были все основания. Хотя теперь они оказались по одну сторону баррикад, Кресс еще не простила доктору его отношения к ней и его предыдущим подопытным кроликам. Они были для него не более чем телятами на фермерском аукционе.

Если она вообще что-то понимала в аукционах.

Когда Кресс переставала себе врать, она понимала, что у нее сложилось не самое лучшее мнение о команде «Рэмпиона». После того как Волк сорвался в отеле, Кресс старалась держаться от него как можно дальше. Она уже наблюдала его в ярости и знала, на что он способен, так что теперь покрывалась мурашками с ног до головы каждый раз, как встречала взгляд его ярко-зеленых глаз.

Не очень помогало и то, что Волк не обронил ни слова с тех самых пор, как они бежали из Африки. Пока все с жаром обсуждали опасность того, что им придется оставаться на орбите, пока Кресс не переустановит свои хакерские системы, чтобы сохранить корабль невидимым, Волк сидел, скрючившись, в углу кубрика и пустым взглядом смотрел на одинокое сиденье пилота.

Когда Зола предложила держаться где-нибудь поближе к Новому Пекину, пока они будут строить новый план, Волк принялся расхаживать туда-сюда по коридору, баюкая на груди банку консервированных томатов.

Когда они сели в пустынном районе Северной Сибири — самом малоосвоенном регионе Содружества, — Волк продолжал лежать на нижней койке одной из

комнат, зарывшись лицом в подушку. Кресс думала, что это его постель, но Торн сказал ей, что здесь раньше спала Скарлет.

Конечно же, ей было жаль Волка. Все понимали, что он просто убит пропажей Скарлет. Но еще сильнее был страх, который он внушал окружающим.

Присутствие Волка можно было сравнить с тиканьем бомбы замедленного действия, угрожавшей рвануть в любую минуту.

Потом этот Ясин Клэй, бывший телохранитель Сибил, большую часть времени проводивший в гордом молчании. Он открывал рот только затем, чтобы сказать что-нибудь грубое или колкое. К тому же, хотя он теперь перешел на их сторону, Кресс не могла выбросить из головы воспоминания о том, сколько раз он доставлял Сибил к ее спутнику, сколько раз мог снасти ее и даже пальцем о палец не ударил.

А потом этот надоедливый эскорт-дроид с ее «Хозяин то», «Хозяин это», и «Не хотите ли вы, чтобы я помыла вам ноги и сделала массаж, хозяин?».

— Капитан!

Кресс вся ощетинилась, услышав звонкий женский голос, за которым последовал вихрь синих волос, бурей влетевший в медицинский отсек и чуть не смахнувший Торна с медицинского стола.

Он охнул.

— Что за…

— Я просто в восторге! — взвизгнул андроид. — В безумном восторге! Это самый лучший подарок из всех, что мне когда-то делали, а ты — лучший капитан во всей нашей бескрайней Галактике! Спасибо-спасибо-спасибо-спасибо! — Она принялась покрывать лицо Торна поцелуями, не обращая внимания на то, что он пытается отстраниться.

Кресс сжимала портскрин в руке до тех пор, пока она не затряслась от напряжения.

— Ико, дай ему отдышаться, — сказала Зола, показавшись на пороге.

— Точно, извини! — Андроид схватил Торна за щеки и крепко чмокнул в губы, прежде чем тот успел отстраниться.

У Кресс заныла челюсть — так сильно она сжала зубы.

— Ико? — спросил Торн.

— Во плоти и собственной персоной! Как я вам? — Она приняла соблазнительную позу, а затем заливисто расхохоталась. — Упс! Я хотела сказать… Ну, вам просто придется смириться с тем, что я неотразима. Я уже проверила каталог изготовителя — оказывается, я могу сменить сорок оттенков глаз! Мне больше всего понравились золотые, но я еще подумаю. Ведь модные тренды так недолговечны, знаете ли.

Торн понемногу расслабился и улыбнулся.

— Я очень рад, что тебе нравится. Но если ты здесь, то кто в таком случае ведет корабль?

— Я просто поменяла местами чипы индивидуальности, — объяснила Зола. — Дарле было совершенно все равно. Она сказала что-то вроде «главное, чтобы хозяин был доволен». — Зола сделала вид, что сдерживает рвотный позыв. — Я еще немного поработала над ее правовым и законоведческим блоком. Надеюсь, теперь она больше не станет рассуждать о преступлениях.

— Именно такие корабли я и люблю, — сказал Торн. — Дарла, ты там?

— Готова к своим обязанностям, капитан Торн, — раздался голос из динамиков. Он казался слишком ровным и искусственным по сравнению с переливчатыми, живыми интонациями Ико. — Я рада возможности стать вашей новой системой автопилота и сделаю все возможное, чтобы обеспечить безопасность и комфорт своих пассажиров.

Торн прямо-таки светился от радости.

— Ого. А она мне понравится.

— Когда покончите с осмотром, — Зола кивнула головой в сторону двери, — выходите в грузовой отсек. Нам нужно многое обсудить.

Спустя несколько минут вся команда «Рэмпиона» собралась в грузовом отсеке. Ико сидела, скрестив ноги, в самом центре комнаты, и завороженно разглядывала свои босые ступни. Эрланд выкатил небольшой офисный стульчик из медицинского отсека — его почтенный возраст и коротенькие ноги не позволили бы ему примоститься на одном из ящиков без посторонней помощи. Волк встал, опираясь боком о дверь в рулевой отсек, ссутулил плечи, спрятал руки в карманы. Под его глазами залегли темные круги. Ровно напротив него, у выхода в коридор, ведущий в спальные комнаты, место занял Ясин. Он стоял к ним вполоборота, словно полагал, что Зола не заслуживает больше половины его внимания.

Кресс подвела Торна к одному из больших ящиков, надеясь, что никто не заметит, что она старается сохранять между собой и Волком как можно большее расстояние.

Откашлявшись, Зола встала перед ними и большим экраном, встроенным в стену грузового отсека.

— Свадьба императора состоится через четыре дня, — начала она. — И я думаю — я надеюсь, — что все мы единодушны во мнении, что нельзя позволить Леване стать императрицей Содружества. Ее коронация станет законным, легитимным актом, который будет уже не так просто отменить, а если она получит подобную власть… ну, вы все сами знаете. — Она зашаркала ботинками по металлическому полу. — Вначале мы планировали сорвать свадьбу и публично свергнуть Левану, пока она находится здесь, на Земле. Но доктор Эрланд убедил меня, что нет никакой разницы, где это произойдет. Да, может быть, императрицей она уже не станет, но пока население Луны считает ее королевой, она сможет терроризировать Землю и дальше любыми доступными способами. Так что единственный способ по-настоящему избавиться от Леваны — отправиться на Луну и убедить ее подданных восстать. И короновать нового монарха. — Она заколебалась и, покосившись на Ясина, продолжила: — И я думаю… если мы рискнем взяться за это… кажется, я знаю способ проникнуть туда незаметно.

Торн постучал тростью по пластиковому ящику.

— Ладно, мисс таинственность. Так в чем твой новый план?

Оглядев комнату, Зола вздернула подбородок.

— Для начала нам потребуется похитить жениха.

Трость Торна замерла в воздухе, и в комнате воцарилась мертвая тишина. Поджав губы, Зола собралась с духом и посмотрела в глаза своей команде. Все были ошеломлены.

Ико подняла руку.

— Да, Ико?

— Это лучшая из идей, что мне доводилось слышать. Я в игре.

Напряжение, повисшее в воздухе, немного рассеялось. Зола даже рассмеялась.

— Надеюсь, что вы все так считаете, потому что мне очень понадобится ваша помощь. А еще нам понадобятся припасы, приглашения на свадьбу, костюмы… — Она покачала головой, пытаясь сбросить наползшую

на глаза пелену. — Но главная наша задача — найти Кая, как только мы окажемся во дворце. Мне так и не уда-лось вычислить его идентификационный номер. Королевская охрана, видимо, хорошо постаралась, чтобы исключить любую возможность покушения.

Кресс слегка подалась вперед.

— А почему бы не воспользоваться номером Тань Каору?

Все тут же повернулись к ней, и Кресс сжалась в комочек, словно стараясь раствориться в воздухе.

— Кто это?

— Это, м-м-м… идентификационный номер императора Кайто. 0089175004. Интернет-профиль отображает его как дворцового телохранителя по имени Тань Каору, но это просто утка. По этому ID королевская служба безопасности отслеживает Его Величество. Я давно пользуюсь им для того, чтобы узнать, где император находится.

— Правда? Как тебе удалось это установить?

Чувствуя, как горят щеки, Кресс открыла рот и тут

же его закрыла, сообразив, что объяснение выйдет слишком длинное и путаное.

— Не важно. — Зола потерла висок. — Если ты действительно уверена, что это он.

— Уверена.

— Тогда… замечательно. Номер 008… Ико, ты ведь запомнила?

— Запомнила.

— Большое спасибо, Кресс.

Она вздохнула.

Зола потерла руки.

— Так вот что я задумала. Кресс, ты отвечаешь за отключение дворцовой системы безопасности. Волк, ты ее прикроешь.

Кресс вздрогнула, резко подняла голову и, встретившись взглядом с Волком, спряталась за спину Торна. Последнее, чего бы ей хотелось, — работать в паре с Волком. Конечно, Торн с Золой доверяли ему, но что они могли на самом деле знать о человеке, который в припадке ярости чуть не задушил Золу в отеле, который выл диким зверем, который был создан с целью убивать, причем самым страшным и жестоким способом?

Но никто, похоже, не замечал ее страха, или все попросту игнорировали его.

— В это время, — продолжила Зола, — мы с Ико выследим Кая и заберем его с собой. Встретимся на крыше, Ясин подберет нас и вывезет оттуда прежде, чем все поймут, что происходит. По крайней мере в идеале все должно выглядеть именно так. — Она заправила за ухо выбившуюся прядь волос. — Но остается одна большая проблема. Мне не удастся проникнуть во дворец в качестве гостя или прислуги. Я слишком узнаваема. Как мне проникнуть во дворец незамеченной?

— Я могу пойти без тебя, — предложила Ико.

Зола покачала головой.

— Кай тебя не знает. Если мы хотим в самом деле убедить его довериться нам… думаю, я должна быть там.

Ясин насмешливо фыркнул. Это был первый звук, который он издал за все это время, но Зола сделала вид, что ничего не слышала.

Кресс закусила губу, а все вокруг принялись сыпать предположениями. Может ли она выдать себя за репортера? Слиться с обстановкой? Спрятаться в гигантском букете цветов?

Покраснев от смущения, Кресс силой воли заставила себя заговорить.

— А что насчет… — Она испуганно замолкла, когда все снова повернулись к ней. — Ой.

— Что? — спросила Зола.

— Как насчет… подземных ходов?

— Подземных ходов?

Она по привычке схватилась за волосы, чтобы начать перебирать и заплетать их, скрывая свою нервозность. Но теперь они были коротко острижены — она даже не чувствовала их веса. Все продолжали смотреть на нее, и по коже Кресс пробежали мурашки.

— Тех, что проходят под дворцом. Их выкопали сразу после войны и соединили с бомбоубежищами и конспиративными квартирами. На случай новой атаки.

Зола оглянулась на экран.

— Ни на одном из планов дворца мне не попадалось никаких ходов.

— Но ведь если о них все будут знать, они уже не будут безопасными.

— Но как тебе… — Зола осеклась. — Ладно. Проехали.

Ты уверена, что они еще действуют?

— Конечно, как же еще.

— Но вряд ли помнишь, куда ведет каждый из них?

— Конечно же, помню. — Кресс вытерла взмокшие ладони об одежду.

— Прекрасно. — Зола почти готова была расслабиться. — Так. Прежде чем мы перейдем к обсуждению деталей… есть ли какие-нибудь вопро…

— Как скоро мы попадем на Луну? — спросил Волк. Его голос охрип от долгого молчания.

Кресс напряженно сглотнула. Глаза Волка налились кровью. Он выглядел так, будто готов порвать их всех на части безо всяких размышлений.

Потом она поняла, что в его вопросе был подтекст, который все остальные тут же поняли. Скарлет. Он хотел знать только одно — как скоро он сможет отправиться на ее поиски.

— По меньшей мере через пару недель, — ответила Зола. Ее голос стал тихим и извиняющимся. — А может быть, и все три.

Стиснув зубы, Волк отвернулся. Во всем остальном он оставался полностью неподвижным — мрачной тенью в самом углу комнаты.

Торн поднял палец, и Зола снова оживилась.

— Да?

— А во дворце Нового Пекина случаем не найдется медицинской лаборатории? Скажем, такой, в которой можно получить чудодейственный эликсир от слепоты?

Зола сердито сузила глаза.

— Ты не пойдешь. Это слишком рискованно, и ты будешь только мешать.

Торн расплылся в улыбке, нимало не смущенный ее отказом.

— Подумай как следует, Зола. Когда Кресс отключит систему безопасности, каждый охранник во дворце побежит в одно из двух мест. В командный центр, чтобы узнать, в чем дело, или туда, где находится их бесценный император. Но они могут и не успеть добежать, если во дворце начнутся беспорядки, которые их сильно отвлекут. — Он задумчиво потер подбородок. — Большие беспорядки. Ровно в противоположной стороне от вас, ребята. Например, скажем, в медицинских лабораториях.

Сложив руки на коленях, Кресс переводила взгляд с Торна на Золу и обратно, думая, что за беспорядки он имел в виду. Зола показалась ей растерянной. Она то и дело открывала рот, собираясь что-то возразить, но так и не сказала ни слова. Казалось, идея Торна ей не очень по душе.

— У меня тоже есть один вопрос.

Кресс подскочила от неожиданности и посмотрела через плечо на Ясина. Он откровенно умирал со скуки. Опираясь локтем о стену, он зарылся пальцами в волосы, поддерживая голову и будто изо всех сил стараясь не заснуть стоя. Но взгляд синих глаз, устремленный на Золу, оставался острым и сосредоточенным.

— Давайте предположим, что вам и в самом деле удастся провернуть эту операцию, хотя я в этом сомневаюсь.

— Вы ведь понимаете, что, как только Левана поймет, что мы учинили, она не станет сидеть сложа руки и ждать у моря погоды. Мирный договор будет тут же расторгнут.

— Я это прекрасно понимаю, — ответила Зола. В ее голосе зазвенел металл, когда она перевела взгляд с Ясина на остальных. — Если нам удастся сделать то, что запланировано, неминуемо начнется война.

Глава 44

Настал день бракосочетания. Как ни странно, где- то глубоко внутри Зола ощущала странное спокойствие. Еще до заката солнца их дальнейшая судьба решится окончательно. Будет подведен итог всех долгих приготовлений. Либо им все удастся, либо они станут пленниками Леваны.

Или погибнут.

Она пыталась не думать об этом, пока принимала душ, одевалась и поглощала свой скудный завтрак, состоявший из зачерствелых хлебцев с арахисовым маслом. Только это и соглашался принять ее взволнованно урчащий желудок.

Солнце едва показалось над замороженной сибирской тундрой, когда они уже втиснулись в единственный оставшийся челнок — семеро в помещении, слишком тесном для пятерых, — и отправились на небольшой высоте в сорокаминутный полет до Нового Пекина. Никто не жаловался. Огромный «Рэмпион» невозможно было спрятать. А миниатюрный челнок, по крайней мере, сможет затеряться среди множества других иностранных кораблей, которыми буквально кишел предпраздничный город.

Атмосфера в каюте царила напряженная, молчание ненадолго прерывалось фразами, которыми перекидывались Торн с Ико. Зола перелистывала новостную ленту, просматривая свежие слухи о свадьбе и бунте в Фарафре.

Горожане выпустили военных из-под контроля, как только прибыло подкрепление. Вместо того чтобы пытаться арестовать и депортировать такое огромное количество народа, военные Содружества, получив разрешение от африканского правительства, заключили город в вооруженное оцепление и ввели комендантский час, чтобы допросить и взять под следствие каждого из присутствовавших. За помощь опасным преступникам Линь Золе, Дмитрию Эрланду и Карсвеллу Торну их выставили предателями Содружества, хотя в новостях периодически объявляли, что правительство готово проявить снисхождение к тем, кто готов будет предоставить информацию о беглецах и их текущем местонахождении.

Складывалось впечатление, что никто из жителей Фарафры пока не пошел на сотрудничество с правительством.

Зола подумала: интересно, обращались ли с лунными подданными так же, как с землянами, или они просто дожидались своей судьбы — дальнейшей депортации на Луну для проведения настоящего следствия. На данный момент никто из журналистов не упоминал о том, что бунтари были родом с Луны. Ей показалось, что правительство намеренно скрывает этот немаловажный факт, чтобы избежать паники в близлежащих городах (или даже во всем мире), которая наверняка начнется, как только станет известно, как легко выходцы с Луны могут при желании смешаться с местным населением. Зола хорошо помнила то время, когда она искренне считала себя единственной на Земле, и в какой ужас пришла, когда Эрланд доказал ей обратное. Сейчас она смеялась над собственной наивностью.

Когда на горизонте показался Новый Пекин, Зола свернула новостную ленту. Гигантские ажурные здания в центре города походили на исполинские статуи из стекла и хромированного металла, такие изящные, будто парили в воздухе. И тут ее застало врасплох совсем неожиданное чувство — тоска по дому. До сих пор она была слишком занята, чтобы осознать собственные чувства.

Дворец, разместившийся на утесе, как страж на своем посту, величественно сверкал в лучах утреннего солнца. Они быстро миновали его. Ясин, следуя указаниям Золы, направил челнок в деловой район города. К ее радости, они легко смешались с толпами хуверов и небольших космических челноков. Первой вышла сама Зола — в двух кварталах от городских апартаментов «Феникс».

Выбравшись из корабля, она сделала глубокий вдох. Хотя осень вскоре должна была вступить в свои права, пока что в Новом Пекине царило лето. Денек выдался теплый и безоблачный. Температура была немного выше комфортного максимума, но не стояло такой удушливой духоты, как в те последние дни, которые Зола провела в Пекине.

— Если я не покажусь в условленном месте в течение десяти минут, — проинструктировала она, — сделай несколько петель вокруг квартала и возвращайся.

Ясин кивнул, даже не взглянув на нее.

— Если представится возможность, — напутствовала ее Ико, — отвесь Адри хорошего пинка за меня. Только металлической ногой.

Зола напряженно рассмеялась. Затем друзья уехали, оставив ее одну на улице, которую она раньше переходила тысячи раз.

Она уже применила лунные чары, но сосредоточиться оказалось нелегко, поэтому Зола просто опустила голову и быстрым шагом направилась в апартаменты, которые раньше считала домом.

Одиночество неприятно давило на нее после нескольких недель в кругу друзей. Но, с другой стороны, Зола даже радовалась тому, что никто не сопровождает ее на этом этапе операции. Почему-то ей показалось очень важным полностью отделиться от той прежней себя, которая раньше жила в этом месте, а мысли о том, что друзья могут случайно познакомиться с прежней ее семьей, заставляли морщиться от омерзения.

Когда Зола подошла ко входу в апартаменты, ее футболка уже липла к спине, насквозь мокрая от нервного пота. Дождавшись, пока подойдут какие-то жильцы, она вслед за ними проникла в здание. В маленьком вестибюле ее обуял застарелый страх — чувство, которое когда-то казалось ей привычным и нормальным. Но на сей раз у нее были цель и предназначение. Она больше не была никому не нужной сироткой-киборгом, прятавшейся от злобных взглядов мачехи Адри в подвальной комнатке.

Теперь она была свободна, сама отвечала за себя и никому не принадлежала. И даже Адри больше ей не указ.

Впервые за всю свою жизнь Зола вышла из лифта с высоко поднятой головой.

В коридоре никого не было, только драный тощий кот вылизывался в полутемном углу.

Зола подошла к двери с номером 1820, расправила плечи и постучала.

С той стороны послышались шаги, и Зола сосредоточилась, готовясь применить свои лунные чары. Она решила примерить облик одной из чиновниц, которую по нетскрину заметила рядом с Каем на какой-то из пресс-конференций: плотненькая женщина средних лет с темными волосами с проседью и миниатюрным носиком. Зола воспроизвела ее облик в точности, вплоть до серо-голубого делового костюма и туфель благоразумного бежевого цвета.

Дверь раскрылась, и в коридор хлынула волна жаркого спертого воздуха.

Перед ней стояла Адри, затягивая пояс на шелковом банном халате. Она постоянно носила дома халаты, но конкретно этого Зола не помнила. Волосы Адри собрала назад. Она была без макияжа; на лбу ее сверкали мелкие капли пота.

Зола думала, что ее скрутит от отвращения при виде мачехи, но все обошлось. Глядя на Адри, она испытывала только холодное отчуждение.

Это просто женщина, у которой имелось нужное ей приглашение на свадьбу. Еще одна задача из списка, которую требовалось решить для достижения цели.

— Да? — процедила Адри, окидывая ее скептическим взглядом.

Зола, а точнее, чиновница из дворца, строго ей кивнула.

— Доброе утро. Линь Адри-цзе дома?

— Я и есть Линь Адри.

— Рада знакомству. Прошу прощения за беспокойство в такой ранний час. — Зола приняла деловитый вид. — Я представляю стратегический комитет по делам королевской свадьбы. Для вас приготовили два приглашения на свадебную церемонию императора Кайто и Ее Величества лунной королевы Леваны. Поскольку вы являетесь почетной гостьей, я уполномочена лично передать вам приглашения на сегодняшнюю церемонию.

Она показала Адри два кусочка бумаги — на самом деле бумажные платки, но мачехе они должны были показаться двумя дорогими плотными конвертами ручной работы.

По крайней мере Зола на это очень надеялась. Пока что высший уровень, которого Золе удавалось достичь в превращении неодушевленных объектов, сводился к маскировке собственной металлической руки.

Адри озабоченно нахмурилась, глядя на платки-конверты, и натянула на лицо вежливую улыбку — без сомнения, только потому, что она беседовала, как ей казалось, с важной персоной из дворца.

— Должно быть, это какая-то ошибка, — сказала она. — Наши приглашения уже доставили на прошлой неделе.

Зола, изобразив удивление, убрала платки.

— Как интересно. Вы не будете против, если я взгляну на эти приглашения, чтобы убедиться в том, что не произошло никакой ошибки?

Улыбка Адри стала напряженной и натянутой, но тем не менее она отступила в сторону, давая Золе пройти.

— Конечно, прошу вас, проходите. Могу я предложить вам чаю?

— Спасибо, но нет. Мы просто разберемся с этим недоразумением, и я больше не стану отнимать у вас время. — Она прошла за Адри в гостиную.

— Прошу прощения за жару, — сказала Адри, взяв со столика веер и обмахнув им лицо. — Кондиционер вышел из строя больше недели назад, а местные техники совсем ничего не смыслят в работе. Раньше у меня была прислуга, которая могла разобраться с подобными вещами, — девочка-киборг, которого приютил мой муж, но ладно. Теперь это не имеет никакого значения, тем и лучше.

Зола вздрогнула. Прислуга? С трудом удержавшись от комментариев, она принялась оглядывать комнату. Практически ничего не изменилось, за исключением безделушек, выставленных над голографическим камином. Наградные дипломы Линь Гарана и цифровые портреты Пионы и Перл, раньше занимавшие почетные места, были сдвинуты в сторону. По центру теперь стояла красивая фарфоровая ваза на подставке красного дерева, расписанная белыми и розовыми пионами.

У Золы сердце замерло в груди.

Не ваза. Это урна. Погребальная урна.

Во рту у Золы пересохло. Слыша шаги Адри по гостиной, она не могла отвести взгляда от страшного предмета и от мыслей о том, что — вернее, кто — был заключен внутри.

Ноги сами собой понесли ее к каминной полке с останками Пионы. Зола даже не смогла присутствовать на ее похоронах. Адри и Перл глубоко оплакивали ее. Наверняка пригласили всех одноклассников Пионы, всех соседей и самых дальних родственников, едва ее знавших, и любого, кто не поленился прислать карточку с соболезнованиями или букет цветов.

Но Золы там не было.

— Моя дочь, — коротко сказала Адри.

Зола ахнула и отстранилась. Она только сейчас поняла, что бессознательно водила пальцами по нарисованным на фарфоре цветам, пока Адри с ней не заговорила.

— Мы потеряли ее совсем недавно. Летумозис, — продолжила Адри, будто Зола ее расспрашивала. — Ей было всего четырнадцать.

В ее голосе чувствовалась искренняя печаль. Наверное, единственное, что у них двоих было общего.

— Мне очень жаль, — шепнула Зола, радуясь тому, что, несмотря на стресс, эффект лунных чар продолжал держаться. Она заставила себя сосредоточиться прежде, чем из глаз попытаются закапать жгучие слезы. Слезных желез у нее в глазах не было, но само желание плакать всегда вызывало дикую головную боль, не отпускавшую часами. К тому же сейчас был неподходящий момент для оплакивания. Она должна была сорвать свадьбу.

— А у вас есть дети? — поинтересовалась Адри.

— Э-э-э… нет. У меня нет детей. — Зола смутилась, не зная, есть ли дети у ее реального прототипа.

— У меня есть вторая дочь, ей семнадцать. Не так давно я могла думать только о том, как бы найти ей хорошего, богатого жениха. Дочери — дорогое удовольствие, знаете ли, а каждая мать хочет дать им все. А теперь я даже думать боюсь о том, что и она меня оставит. — Вздохнув, Адри с трудом отвела взгляд от урны. — Но вы же не можете слушать меня до бесконечности, у вас свои дела. Вот наши приглашения.

Зола осторожно приняла конверты из ее рук, радуясь смене темы. Теперь она могла вблизи разглядеть настоящие приглашения и подправить чары, наложенные на бумажные платки. Она уплотнила бумагу, добавила дорогого блеска, сделала золотой шрифт более замысловатым, а на развороте добавила традиционные иероглифы-кандзи второй эры.

— Как интересно! — заметила она, разворачивая приглашения, и сымитировала смех, надеясь, что он не звучит слишком напряженно. — Эти приглашения выписаны на имя господина Линь Цзюня и его жены. В нашей базе данных перепутали ваши адреса. Как глупо вышло.

Адри склонила голову набок.

— Вы уверены? Когда мы их получили…

— Посмотрите сами. — Зола повернула к ней бумаги, позволяя Адри увидеть то, чего там не было. Увидеть: то, что велела ей она, Зола. Поверить в то, во что она заставляла ее верить.

— Боже мой, и вправду, — ахнула Адри.

Зола вручила Адри платки. Мачеха приняла их с таким видом, будто держала в руках самые драгоценные вещи на земле.

— Ну что ж, — произнесла Зола слегка задрожавшим голосом. — Меня можно не провожать. Надеюсь, вам понравится церемония.

Адри положила платки в карман халата.

— Большое спасибо, что нашли время лично передать их. Его императорское величество — заботливый и гостеприимный хозяин.

— Да, нам с ним повезло. — Зола прошла в коридор.

Коснувшись рукой двери, она вдруг поняла, что это, возможно, последний раз, когда она видится с мачехой.

Самый последний раз.

Она попыталась подавить соблазн, но тем не менее оглянулась и посмотрела на Адри.

— Мне…

…уже нечего сказать. Мне больше нечего сказать тебе.

Но все доводы здравого смысла оказались бессильны.

— Не хочу показаться излишне любопытной, — начала она, откашлявшись, — но вы что-то говорили о киборге. Вы случайно не опекунша Линь Золы?

Вся напускная доброта на лице Адри тут же испарилась.

— Была, к несчастью. Благодарение звездам, что теперь все это позади.

Зола сделала шаг назад в квартиру, загородив собой к проход.

— Но ведь она здесь выросла. Разве вам никогда не казалось, что она тоже часть вашей семьи? Неужели вы никогда не считали ее дочерью?

Адри хмыкнула и принялась обмахивать себя веером.

— Вы просто не знаете эту девчонку. Она всегда оставалась неблагодарной, считала себя лучше других из-за своих… усовершенствований. Все киборги такие, знаете ли. Такие самодовольные. Жизнь с ней рядом была просто невыносимой. Киборг, да к тому же еще и с Луны, хотя мы даже не подозревали об этом до ее жуткого демарша на королевском балу. — Она потуже затянула пояс. — Как она опозорила нашу семью! Прошу вас, не судите о нас по ней. Я делала все, что в моих силах, чтобы воспитать девчонку, но она с самого начала была неисправимой.

Пальцы Золы дрогнули, и ее охватило хорошо знакомое чувство протеста. Ей захотелось снять лунные чары, закричать и завопить на Адри, заставить увидеть настоящую Золу, хотя бы раз. Не ту неблагодарную самодовольную девчонку, которой ее считала ее Адри, а сироту, которой хотелось найти семью, найти прибежище.

А между тем в глубине души у нее уже зарождалось новое чувство. Ей захотелось, чтобы Адри пожалела о содеянном. О том, что она обращалась с Золой, будто та — ее собственность, что забрала ее металлическую ступню и заставила Золу передвигаться на одной ноге, как поломанную куклу. Что издевалась над ней из-за неспособности плакать, любить и стать хоть когда-нибудь настоящим человеком.

Зола вдруг осознала, что нащупывает волны биоэлектричества, исходящие от Адри. Не успев обуздать заклокотавший внутри гнев, Зола изо всех сил втолкнула чувство беспредельной вины, сожаления и стыда в упрямую деревянную голову мачехи. Эмоции были такими концентрированными, что Адри ахнула и оступилась, как от удара. Ей пришлось ухватиться за стену, чтобы устоять на ногах.

— А ты никогда не думала о том, как это было тяжело? — сжав зубы, процедила Зола. Голову сдавило приступом головной боли, сухие глаза жгло, как огнем. — Неужели ты никогда не чувствовала вины за то, как с ней обращалась? Неужели не думала о том, что могла бы полюбить ее, если бы только нашла время нормально поговорить? Понять ее?

Адри взвыла и схватилась рукой за живот. Зола болезненно скривилась и попыталась взять себя в руки. Когда Адри снова посмотрела ей в глаза, ее лицо было мокрым от слез. Она с трудом дышала.

— Иногда, — начала Адри едва слышным голосом. — Иногда я и в самом деле думаю, что, может быть, мы ее не понимали. Ее ведь удочерили такой маленькой. Ей, наверное, было очень страшно. А моя любимая Пиона просто обожала ее. Иногда я даже думаю, если бы все сложилось не так, в том числе и с Гараном, и с нашими деньгами… может быть, она смогла бы войти в нашу семью. Понимаете… если бы она только была нормальной.

Последнее слово поразило Золу в самое сердце. Она скрючилась, и наложенные на мачеху чары вины немного ослабли. Адри вздрогнула и закрыла лицо рукавом халата.

Ничего не изменилось. Адри можно было заставить испытывать чувство вины хоть за весь окружающий мир, но глубоко внутри она по-прежнему считала, что во всем виновата Зола. Потому что именно Зола была ненормальной.

— Я п-прошу меня извинить, — пробормотала Адри, напряженно сжав пальцами переносицу. Она сильно побледнела, и ее слезы высохли в одно мгновение. — Я даже не знаю, что на меня нашло. С тех пор как я потеряла дочь, иногда я просто… — Она повернулась и посмотрела Золе в глаза. — Прошу вас, поймите меня правильно. Линь Зола — лживая, коварная девчонка. Я искренне надеюсь, что ее поймают. Я сделаю что угодно, лишь бы убедиться в том, что она больше не сможет разрушить чью-либо жизнь и поступить с кем- то так же, как со мной и моей семьей.

Зола кивнула.

— Понимаю, Линь-цзе, — шепнула она. — Я полностью вас понимаю.

Сжимая в руке приглашения, за которыми она пришла сюда, Зола двинулась прочь из квартиры. Мигрень стучала молотком в ее голове, и было сложно сосредоточиться на чем-то, кроме простых движений. Лишь с огромным трудом ей удавалось поддерживать оболочку из лунных чар — неизвестно, наблюдала ли за ней Адри. Наконец она вошла в лифт в самом конце коридора.

И замерла.

На противоположной стене лифтовой кабины висело зеркало.

Зола молча смотрела на свое отражение, пока за ее спиной медленно закрывались двери. Сердце гулко стучало в груди. К счастью, больше в лифте никого не было, и никто не видел, как она потеряла контроль над чарами и пристально уставилась в свои темные глаза, впервые за всю жизнь испугавшись того, что за ними скрывалось.

То, что она сделала с Адри, направив всю силу своих эмоций против нее, заставив ее испытывать концентрированную, болезненную вину и стыд, поддавшись желанию отомстить…

Так могла бы поступить королева Левана, но не она, Зола.

Глава 45

Ико послала воздушный поцелуй и кокетливо помахала точеной ручкой. Челнок поднялся над дорогой и растворился в оживленном утреннем движении. До склада было недалеко, но пока она шла, внутренний процессор буквально гудел от напряжения.

По ее прикидкам, она подойдет к складу в 7.25. Хувер службы доставки, заполненный шестьюдесятью эскорт-дроидами по заказу дворца, должен отбыть в 7.32. Половина дроидов высадится в офисе по ресторанному обслуживанию в 7.58. Остальные подъедут к флористу в 8.43 и отправятся во дворец, смешавшись с нанятой прислугой.

Ико рассчитывала, что окажется во дворце не позднее 9.50 утра.

Промышленная зона города пустовала. Большая часть горожан и, наверное, всего мира взяла выходной, чтобы наблюдать за ходом церемонии по нетскринам. Никто не заметил, как Ико прошла по улице в сторону склада и грациозно перемахнула через невысокую ограду во дворик, где у сортировочного дока стояли пять кораблей службы доставки.

Она была одета в простые черные брюки и белую блузку. То, что нельзя было надеть пышное праздничное платье, немного ее разочаровало, но она и без него выглядела сногсшибательно.

Ико не могла дождаться, когда император Кайто увидит ее. Мысли о встрече с ним заставляли ее радостно подпрыгивать при каждом шаге. Она обогнула один из кораблей и пулей взлетела вверх по лестнице сортировочного дока.

Картина, раскрывшаяся перед ней, чуть не заставила ее рухнуть ничком прямо на свой хорошенький носик.

Все помещение было заполнено эскорт-дроидами, в основном девушками, с волосами и кожей всех возможных оттенков. В основном они были раздеты и сидели на земле с низко опущенными головами, поджав колени и обхватив их руками. У некоторых вокруг рук и ног еще были обмотаны оберточная бумага и липкая лента, вероятно, чтобы тела не повредились при транспортировке. Всего в зале было около двухсот андроидов, и все они сидели ровными рядами. Некоторые располагались в пенопластовых ящиках, расставленных по палетам. Вокруг валялись обрывки бумаги и картона.

У стены слева от Ико высились металлические стеллажи, заполненные ящиками. На всех виднелись метки производителей эскорт-дроидов с описанием моделей и их спецификаций.

— Это все? — раздался мужской голос.

Ико, пригнувшись, прошла вдоль стены склада, потом заглянула за дверь. В другом зале она увидела еще шестьдесят андроидов — сорок пять женщин и пятнадцать мужчин, выстроенных аккуратными рядами. Все они были одеты в одинаковые черные брюки и шелковые рубашки розоватого оттенка — с китайскими воротниками у мужчин и запахами и рукавами под кимоно у женщин. У всех женщин волосы были зачесаны в тугой пучок, украшенный орхидеей.

— Проведем сверку, — объявила женщина — сотрудница склада. Расхаживая между андроидами, она делала какие-то пометки в портскрине. — В заказе было указана миниатюрная модель 618, а не средняя.

— Понимаю. Но последняя миниатюрная модель была продана на прошлой неделе. Мы уже сообщили об этом во дворец и согласовали замену еще в четверг.

Женщина постучала по портскрину.

— Пятьдесят девять… шестьдесят. Все на месте.

— Отлично. Приступаем к погрузке. Нельзя, чтобы они опоздали на свою дворцовую миссию.

Мужчина потянул за рубильник и открыл грузовой отсек одного из кораблей. Женщина снова принялась обходить андроидов, открывая панели у них на затылках, спрятанные под волосами. Позы дроидов изменились и стали более естественными.

— Входите гуськом, — скомандовал мужчина. — Вставайте поплотнее, места не так много.

Андроиды последовали его приказу и один за другим проследовали на корабль.

Ико никак не могла проникнуть туда незамеченной: ее одежда сразу же выделила бы ее из толпы.

От одной мысли о том, что ее могут принять за бродячего андроида и отправить на перепрограммирование, она затряслась от страха.

Пригнувшись, она проскользнула вдоль коридора подальше от сотрудников склада, подкралась к стеллажу и спряталась за ящиками. Под их прикрытием она подобралась к эскорт-дроидам, ожидавшим своей очереди на погрузку. Встав в последнем ряду за женщиной-дроидом, она нащупала защелку у той на шее.

Оглянувшись, Ико увидела, что уже половину погрузили на корабль.

Мурлыча себе под нос, она включила андроида. Процессор зажужжал, и дроид поднял голову. У нее были светлые волосы с прядями флуоресцентного зеленого оттенка, свисавшими до пояса. Ико отбросила волосы за плечо и прошептала ей на ухо:

— Приказываю тебе встать, закричать и броситься к выходу.

Девушка мгновенно выпрямилась и завопила кошмарным, душераздирающим тембром.

Ико бросилась на пол рядом с отключенными андроидами и запоздало убавила громкость звука на своем аудиопроцессоре. Девушка прекратила кричать и уже бежала к выходу, по дороге сбивая с ног своих братьев и сестер.

Ико услышала удивленные восклицания сотрудников склада, а потом топот: они погнались за беглянкой. Как только люди скрылись из виду, Ико вскочила и смешалась с андроидами, шедшими на корабль. Те ничего не говорили, а только смотрели на нее, лениво моргая, пока она проталкивалась вперед.

— Простите, извините, не обращайте внимания, я просто пройду… ого, кто это здесь! Приветик! — Последнее относилось к симпатичному дроиду, очень похожему на Кая. Но он отреагировал на Ико так же равнодушно, как и остальные. — Ну, или пока. — Она протиснулась дальше. — Прошу прощения, могу я сюда пройти?

Когда работники склада вернулись, раздраженно обсуждая испорченные индивидуальные чипы и имбецилов, которым доверяют программирование дроидов, Ико уже с комфортом устроилась в задней части корабля, между двумя своими дальними родственниками, и с трудом сдерживала дурацкую улыбку.

Быть человеком оказалось очень весело — именно так, как она себе и представляла.

Несложно было понять, почему сто двадцать шесть лет назад правительство выбрало в качестве убежища для королевской семьи именно это место — меньше чем в десяти милях от Нового Пекина, но отделенное высокими скалами, так что складывалось впечатление, будто это вообще другая страна. Здание построили в долине, окруженной террасами с рисовыми полями. Золе показалось, что их не возделывали уже много лет, и дом производил впечатление забытого и заброшенного.

Ясин посадил челнок рядом с фермерским домиком, и они ступили на землю, еще влажную после затяжных летних дождей. Вокруг стояла тишина, в воздухе пахло осенней травой и диким цветами.

— Надеюсь, девчонка не ошиблась, — сказал Ясин, шагая к дому. Несмотря на заколоченные окна, вблизи стало заметно, что за домом присматривают. Наверное, пару раз в год сюда заглядывала специальная команда, поправляла черепицу на крыше и проверяла генератор. В случае катастрофы это место оставалось идеальным убежищем для императора.

Возможно, здесь было установлено и видеонаблюдение, но Зола от всей души надеялась, что у сотрудников безопасности и без того хватало дел в такой важный день.

— Все равно у нас только один способ узнать об этом, — ответила она и зашла за угол дома. Там в подпол вели массивные двери с металлическими створками. Если Кресс не ошибалась, на самом деле там был не подпол, а туннель, который проходил под скалами и вел прямо в дворцовое подземелье.

Зола распахнула двери и осветила встроенным фонариком ступени лестницы. Навстречу ей из тем-

ноты заблестела паутина. Зола увидела сырой бетонный пол и старинный выключатель, который, должно быть, включал освещение коридора или, по крайней мере, какой-то его части.

— Похоже, это оно, — сказала Зола, оглянувшись на остальных. Торн с по-прежнему завязанными глазами опирался на недовольно хмурившегося доктора Эрланда.

Им предстояла долгая прогулка.

— Хорошо, — начала она. — Ясин, возвращайся на «Рэмпион» и облетай город, пока не получишь от меня сообщение.

— Помню.

— Будь настороже. Если что-то покажется подозрительным, не меняй курса и жди от нас повторных со-общений.

— Я помню.

— Если все пройдет по плану, мы будем ждать на по-садочной площадке дворца в 18.00, а если что-то будет не так, нам придется вернуться сюда или бежать по од-ному из туннелей в другое…

— Зола, — остановил ее Торн. — Он помнит.

Она сердито обожгла его взглядом, но потом осознала, что, даже если повторит все еще раз, это не избавит их от всевозможных рисков. Ясин все помнил: они проговорили план столько раз, что выучили его назубок.

— Отлично. Тогда вперед.

Глава 46

Разглядев себя в огромном зеркале примерочной, Кресс чуть не разрыдалась.

Непонятно когда и непонятно как она стала персонажем оперы.

Следы солнечного ожога на ее коже исчезли, оставив легкий поцелуй солнца — приятный глазу загар.

Ико подстригла ей волосы, так что локоны теперь обрамляли ее личико изящными золотистыми волнами. На борту корабля не было косметики, но Ико научила ее похлопывать себя по щекам и пощипывать губы, чтобы к ним приливала кровь и они принимали приятный розоватый оттенок.

Несмотря на свое предубеждение, она начинала испытывать теплые чувства к Ико. По крайней мере она была не так плоха, как Дарла.

И хотя Кресс сама приняла решение сделать покупку в дизайнерском бутике через взломанный финансовый аккаунт, она до последнего момента не верила в происходящее.

Она отправлялась на королевскую свадьбу в прекрасном платье из шелка и шифона потрясающего голубого оттенка, так шедшего к ее глазам (если верить Ико). Корсаж так облегал ее тело, а юбка была скроена так пышно, что Кресс боялась, не будет ли она спотыкаться на каждом шагу. Обуться она решила в простые удобные балетки. Хотя они с Ико обсудили целую подборку шикарных лодочек на каблуках, Зола напомнила им, что Кресс придется спасаться бегством, и те признали ее правоту.

— Бристоль-мэй, как оно вам? — спросила ее модистка, застегивая последнюю пуговичку на платье.

— Прекрасно. Благодарю вас.

Девушка гордо выпрямилась.

— Мы очень рады тому, что вы выбрали наше платье для своего дебюта на королевской свадьбе. Это для нас большая честь. — Она убрала локоны с ушей Кресс. — Вы ведь взяли с собой украшения, чтобы посмотреть, как они сочетаются с платьем?

Кресс растерянно потянула себя за ухо.

— Ой, нет. Но ничего страшного. Я прихвачу их по дороге во дворец.

Хотя на лице девушки промелькнуло легкое смущение, она склонила голову и вышла из примерочной.

— Вы готовы предстать перед супругом?

Кресс вздрогнула.

— Думаю, да.

Она проследовала за модисткой в шикарно обставленный зал, где ожидал ее новоявленный «супруг».

Волк, хмурясь, рассматривал свое отражение в зеркале и пытался расправить непокорные пушистые волосы. Шикарный смокинг с элегантными лацканами и белой бабочкой сидел на нем просто безукоризненно.

Их взгляды встретились в зеркале, и Кресс невольно выпрямилась, красуясь. Но он равнодушно смотрел сквозь нее.

Кресс уныло поникла и сложила руки.

— Ты выглядишь потрясающе… любимый.

Он и в самом деле походил на героя романтической! книги — сплошные мускулы, острые углы и точеные черты. На героя, полного горя.

Занервничав, Кресс одернула платье и слегка покрутилась, чтобы продемонстрировать его во всей красе.

Волк сухо кивнул ей.

— Нас ждет хувер.

Кресс уронила руки, и те повисли плетями вдоль тела. Придется смириться с фактом: хотя Волк и переоделся для своей роли, играть ее он не станет.

— Точно. Приглашения у тебя?

Он похлопал себя по нагрудному карману.

— Пойдем и покончим с этим скорее.

Тем временем на корабле службы доставки Ико с легкостью перепрограммировала соседнего андроида, чтобы поменяться с ней одеждой и поскорее смешаться с толпой остальных. Оставалось надеяться, что никто не обратит внимания на ее синие косички, которые сейчас были убраны в тугой пучок.

Она вышла из корабля вместе с первой группой андроидов в офисе компании ресторанного обслуживания. Когда у флористов заметят, что один из дроидов переодет в неподходящие вещи, Ико уже и след простынет.

И кто вообще станет ее подозревать? Она просто еще один безмозглый, покорный андроид.

Но это была самая тяжелая часть ее роли.

Стоять в идеальном соответствии с остальными. Мигать ровно десять раз в минуту. Стоять спокойно и неподвижно, пока люди из штата с оживлением обсуждали подробности церемонии, пытались предсказать, что случится, если Леване не понравится еда, и спорили, удастся ли увидеть императора живьем. Ико пригодилось закусывать язык и сохранять равнодушное выражение лица, привлекая свои запрограммированные инстинкты — те самые, с которыми она всю жизнь боролась, развивая чувство юмора, сарказм и эмоции.

Их пересадили в большой хувер. Хотя расстояние было небольшим, поездка получилась длиннее, поскольку хувер огибал дворец, чтобы зайти со служебной стороны — у лабораторий, исследовательских полигонов и, конечно же, служебного входа.

Ико заметила, что прислуга нервничает все сильнее по мере приближения к цели.

Она услышала, как открываются ворота. Хувер остановился, и прислуга выстроилась, готовясь к выходу в погрузочный док. Это был не нарядный центральный вход, которым Ико надеялась попасть во дворец. Она постаралась сдержать разочарование и встала вместе со своими металлическими компаньонами.

У служебного входа стояли две женщины. Первая, одетая в жемчужно-белое сари, отмечала что-то на своем портскрине, а вторая проверяла чипы, убеждаясь в том, что прислуга имеет допуск к торжеству. Разобравшись с людьми, она приказала дроидам выстроиться в две аккуратные очереди. Ико встала позади, и их пригласили пройти внутрь.

В унисон щелкая каблуками, они проследовали по неопрятным служебным помещениям. Ико осторожно следовала за ними, на ходу считая двери и сверяя окружающее с планом дворца, хранившимся у нее в голове. Кухня обнаружилась именно там, где она и ожидала, но оказалась просторнее, чем можно было предположить по изображению на экране. Она была оснащена восемью плитами заводского масштаба, огромным количеством горелок и тремя прилавками во всю длину зала, за которыми дюжины поваров резали, кромсали, взбивали и отмеряли ингредиенты, готовясь накормить двенадцать сотен самых почетных гостей Галактики.

Женщина в сари подозвала к себе мужчину в костюме шеф-повара.

— Андроиды, — воскликнула она, стараясь перекричать гул и шум, царившие в зале. — Куда их поставить?

Тот оглядел выстроившихся андроидов и зацепился взглядом за синие волосы Ико, но затем отвернулся, очевидно, решив, что это не его забота — следить за внешним видом прислуги. — Пока оставьте их здесь. Отправим их вместе с обычной прислугой на первую подачу блюд. Все, что нужно — разносить подносы и улыбаться. Думаете, справятся?

— Нам гарантировали, что дроиды запрограммированы безупречно. Пусть сосредоточатся на наших лунных гостях. Я хочу, чтобы они подали нам сигнал, если случится что-нибудь… неподобающее.

Шеф пожал плечами.

— Никто из моих людей не хочет и близко подходить к гостям с Луны. — Он вернулся к работе и принялся расставлять золотые подносы по местам, а женщина в сари ушла, даже не взглянув на дроидов.

Ико стояла спокойно и вела себя очень, очень хорошо. И ждала. И пыталась представить себе, что сейчас происходит с Золой, Кресс и остальными. Никто из кухонной обслуги не обращал на них внимания, только некоторые время от времени недовольно косились на дроидов, потому что они занимали слишком много места в переполненной кухне.

Ико выждала момент и, убедившись в том, что никто на нее не смотрит, протянула руку к затылку соседнего дроида. Девушка даже не вздрогнула, когда Ико нащупала на ее шее защелку, открыла заслонку и про-бежала пальцами по пульту управления. Затем нажала переключатель.

— Готова ко вводу команд, — произнес андроид голосом непохожим ни на голос робота, ни на человеческий.

Ико отдернула руку и оглянулась на ближайших поваров.

В кухне было слишком шумно. Никто не заметил.

— Иди за мной.

И, вновь убедившись в том, что за ней никто не следит, Ико прокралась в коридор.

Андроид следовал за ней, как дрессированная со-бачка. Они миновали два коридора, прислушиваясь к голосам или шагам, но эти отсеки оказались заброшенными. Как Ико и предполагала, вся прислуга готовилась к церемонии и приему, толпилась в торжественном зале и измеряла расстояние между ложками и суповыми тарелками, ну, или что-то в этом роде.

Когда они оказались у подсобного помещения, Ико втолкнула дроида внутрь.

— Я хочу, чтобы ты знала, что лично против тебя я ничего не имею, — заявила она, обойдясь без долгих вступлений. — Я понимаю, что ты не виновата в том, что у твоего программиста плохое воображение.

Эскорт-дроид смотрел на нее пустыми глазами.

— В другой жизни мы могли бы оказаться сестрами. Думаю, это важно признать.

Отсутствующий взгляд. Один раз в шесть секунд веки опускаются и поднимаются вновь.

— Но ситуация сложилась так, что сейчас я участвую в важной миссии и не могу отклоняться от цели из-за сострадания к андроиду, менее развитому, чем я сама.

Молчание.

— Ну что ж, ладно. — Ико протянула к ней руки. — Мне нужна твоя одежда.

Глава 47

Кресс вцепилась в сиденье хувера и прижалась к окну, так что от ее сбивчивого дыхания запотело стекло. Она не могла бы распахнуть глаза еще шире, чем сейчас: вокруг было столько всего интересного, что впечатления с трудом умещались в голову. Новый Пекин казался ей бесконечным. На востоке будто прямо из земли выросло скопление небоскребов — серебро, стекло и яркие апельсиновые оттенки в сиянии полуденного солнца. За городским центром простирались хранилища, арены, парки и скверы. Они тянулись друг за другом до бесконечности. Кресс радовалась тому, что можно отвлечься на новые картинки, здания и людей… Иначе ей неминуемо стало бы дурно.

Когда показался дворец на скале, Кресс восторженно ахнула: она сразу узнала его по снимкам и многочисленным видео. В реальной жизни он ничем не отличался, разве что был еще красивее и грандиознее. Она растопырила пальцы на стекле, заключив дворец в импровизированную рамку. Можно было различить вереницы хуверов и толпы людей за воротами, которые огибали скалу и стекались к дворцу со всех сторон города.

Волк тоже смотрел своими дикими глазами на дворец, но в нем не было ни капли восторга, только

нарастающее нетерпение. Он покачивал ногой и то и дело сжимал и разжимал пальцы. Кресс начинала нервничать при одном взгляде на него.

Он был таким подавленным на «Рэмпионе» и казался практически опустошенным. Может быть, перемена в поведении означала, что бомба у него внутри начала тикать быстрее.

А может быть, он просто нервничал, так же как и она. Может быть, он прокручивал в голове план действий. Или думал о той самой девушке. Скарлет.

Кресс огорчалась, что они не успели встретиться. Команда «Рэмлиона» словно лишилась жизненно важного элемента, но Кресс не понимала, какого именно. Она задумалась обо всем, что было ей известно о Скарлет Бенуа. Она немного исследовала ее жизнь, когда узнала, что Зола и Торн посадили корабль на ферме ее бабушки, но не очень подробно. В то время она и понятия не имела, что Скарлет присоединилась к ним.

Кресс всего однажды довелось говорить с ней — когда вся команда связывалась с ней и она попросила о помощи. Она показалась милой, но из-за того, что Кресс думала об одном лишь Торне, ей запомнились только рыжие кудрявые волосы.

Ковыряясь с завязками на платье, она кинула быстрый взгляд на Волка и заметила, что он пытается ослабить бабочку.

— Я могу задать тебе вопрос?

Он искоса посмотрел на нее.

— Надеюсь, не о взломе системы безопасности?

Кресс растерянно моргнула.

— Конечно же, нет.

— Тогда ладно.

Она разгладила юбку на коленях, собираясь с духом.

— Насчет Скарлет… Ты ведь любишь ее, да?

Но вместо того чтобы зарычать или засмеяться, Волк тяжело вздохнул.

— Да. — Он поднял глаза к полной луне, показавшейся над городом. — Именно это я и имел в виду. дот

У Кресс в сердце что-то перевернулось, и страх, который внушал ей Волк, понемногу начал отступать.

Она не ошиблась тогда, в бутике. Волк был настоящим романтическим героем, и он пойдет на все, чтобы спасти свою любимую. Свою альфу.

Кресс пришлось закусить щеку, чтобы окончательно не погрузиться в мечты. Это не какая-то глупая бульварная история. Скарлет Бенуа была пленницей на Луне. И скорее всего, она уже погибла.

Эта мысль тяжелым камнем легла на душу Кресс. Хувер подъехал к дворцовым воротам.

Швейцар открыл им дверь, и воздух вокруг тут же наполнился гомоном голосов. Содрогнувшись, Кресс протянула швейцару руку, как делали девушки в телевизионных драмах. Стоило только коснуться каблуком земли, как ее тут же окружили со всех сторон. Толпы журналистов, зевак — и озлобленных, и любезных — кружили по площади, делая фотоснимки, выкрикивая вопросы, потрясая транспарантами с просьбами в адрес императора отказаться от свадьбы.

Кресс съежилась и опустила голову. Ей захотелось забиться назад в хувер и спрятаться от вспышек и шума голосов. Мир вокруг нее закружился.

О звезды. Сейчас она упадет в обморок.

— Мисс? Мисс, с вами все в порядке?

У нее пересохло в горле. Кровь шумела у нее в ушах, как водопад, и она будто тонула. Задыхалась.

Потом она почувствовала сильную хватку на своем локте, и ее отвели в сторону. Она оступилась, но Волк обхватил ее железной рукой и прижал к себе, вынуждая шагать с ним в ногу. Рядом с Волком Кресс чувствовала себя маленькой и хрупкой, как птичка, но зато защищенной. Она постаралась полностью сосредоточиться на этом, а спустя несколько мгновений погрузилась в успокаивающие мечты.

Она была знаменитой актрисой, совершавшей важный дебют, а Волк — ее телохранителем. Он не допустит, чтобы с ней случилось что-то плохое. От нее всего лишь требовалось держать голову повыше, быть храброй, грациозной и уверенной в себе. Ее тонкое платье превратилось в костюм. Журналисты — в толпы восхищенных фанатов. Понемногу, миллиметр за миллиметром, Кресс выпрямила спину, и колючая темнота перед глазами начала понемногу отступать.

— Все в порядке? — прошептал Волк.

— Я — знаменитая актриса, — прошептала она в ответ.

Кресс не осмелилась посмотреть на него — боялась, что это разрушит волшебство фантазии.

Спустя мгновение Волк ослабил хватку.

Шум толпы понемногу отступил и сменился умиротворяющим журчанием ручейков и шепотом бамбука в королевском саду. Кресс посмотрела на гигантское крыльцо, оформленное перголами с алыми цветами. Еще два швейцара ждали у входа.

Волк достал два приглашения из тисненой бумаги. Кресс молча наблюдала, как огонек сканера сверкнул над миниатюрными чипами, вклеенными в бумагу. Они с Волком вряд ли смогли бы изобразить Линь Адри с дочерью, но заменить код в чипах оказалось проще пареной репы. В соответствии с информацией на портскрине Волк выступал как мистер Самайн Бристоль, представитель парламента из Торонто (Восточная Канада), а Кресс играла роль его молодой жены.

Настоящий мистер Бристоль находился дома в полной безопасности и в неведении, что какой-то самозванец сводит на нет задуманную им политическую демонстрацию: он намеренно отказался от присутствия на церемонии.

Кресс напряженно выдохнула, когда швейцар без тени сомнения на лице вернул приглашения Волку.

— Мы так рады, что вы все-таки присутствовать на церемонии, Бристоль-дажэнь, — произнес он. — Прошу вас, пройдите в бальный зал. Там вас проводят к вашим местам. — Договаривая конец фразы, он уже тянулся к приглашениям пары, стоявшей позади.

Волк повел ее вперед, и если он хоть немного разделял ее беспокойство, то никак этого не показывал.

В главном коридоре выстроились дворцовые гвардейцы в красных мундирах со сверкающими эполетами. Кресс узнала картину на одной из стен — окруженные облаками горы над озером с журавлями — и инстинктивно подняла взгляд к одной из люстр. Хотя этого нельзя было разглядеть невооруженным взглядом, она твердо знала: одна из камер королевы спрятана в пышных украшениях люстры и снимает их даже сейчас.

Хотя вряд ли королева, Сибил или кто-то еще, кто мог бы узнать Кресс, смотрел сейчас сводки с камер наблюдения, она отвернулась и засмеялась так, будто Волк сказал какую-то шутку.

Он нахмурился и посмотрел на нее.

— Эти люстры просто необыкновенные, не правда ли? — проговорила она как можно более беспечным тоном.

Волк сохранил невозмутимое выражение лица, но спустя мгновение покачал головой и как ни в чем не бывало повлек ее дальше.

Они стояли перед грандиозной лестницей, ведущей в богато украшенный бальный зал. Одними своими размерами зал уже напомнил Кресс бескрайнюю пустыню, и ее охватило знакомое оцепенение, смешанное с восторгом. Кресс была рада тому, что не они одни задержались перед лестницей и наблюдали за нарядными толпами снующих внизу людей. Постепенно гости занимали свои места, рассаживаясь на обитые бархатом стулья. Оставалось еще не меньше часа до начала церемонии, и многие гости глазели по сторонам, словно стремясь насытиться окружающей красотой.

Колонны, поддерживающие потолок, обвивали золотые драконы, а на стенах красовалось столько букетов величиной с саму Кресс, что казалось, будто внутри дворца разросся тропический сад. Вдоль огромных окон, протянувшихся от пола до потолка, расставили клетки с птицами — горлицами, воробьями и пересмешниками. Птицы громко галдели, заглушая игру оркестра.

Кресс повернулась к Волку так, чтобы со стороны выглядело, будто они полностью поглощены разговором. Он склонил к ней голову, подыгрывая, а на самом деле не спуская глаз с ближайшего гвардейца.

— Как считаешь, нам стоит смешаться… с толпой?

Он сморщил нос.

— Думаю, нет. — Оглядевшись, он подставил ей локоть. — Но можно сходить и посочувствовать птичкам в клетках.

Глава 48

Пройдя через сырой подвальный спуск, Зола с облегчением обнаружила, что туннель поддерживали в приличном состоянии. Пол был вымощен плиткой, на гладких бетонных стенах на равном рас-стоянии друг от друга располагались лампочки. Можно было выступать в путь, не опасаясь, что Торн будет спотыкаться о какие-нибудь торчащие камни.

Тем не менее продвигались они до ужаса медленно, и Зола уже не раз подумала о том, чтобы оставить их позади. Правда, Торн изо всех сил старался не отставать, но короткие ноги доктора Эрланда в сочетании с почтенным возрастом превращали его походку в ползание умирающего краба. Зола предложила бы понести его на закорках, но боялась, что доктор оскорбится.

Она упорно напоминала себе, что они все тщательно спланировали. Они шли точно по графику.

Все будет хорошо.

Она повторяла себе это снова и снова.

В конце концов Зола начала замечать, что они, похоже, уже близко подошли к дворцу. Складские помещения были заполнены бессчетным количеством хозяйственных предметов, канистр с водой и кувшинов с рисовым вином, отключенных электрогенераторов. В огромных залах стояли только круглые столы и огромные стулья, черные нетскрины, пульты управления и процессоры, не новенькие, но пригодные к использованию, если секретные туннели вдруг понадобятся. Если императорской семье когда-нибудь придется скрываться, здесь они смогут продержаться очень долго.

И не только императорская семья, поняла Зола, пока они пробирались дальше по коридору, минуя заставленные чуланы и коридоры, расходившиеся во всех направлениях. Настоящий лабиринт. Казалось, что здесь хватило бы места, даже если бы сюда решило переехать насовсем правительство в полном составе со всей дворцовой прислугой.

— Мы почти добрались, — сообщила она, отслеживая местоположение по спутниковой навигации на карте в своем встроенном дисплее.

— Секунду! Куда мы опять идем? Мы так давно вышли с корабля, что я уже не могу вспомнить, сколько мы прошли.

— Очень смешно, Торн. — Она оглянулась. Торн шагал, ведя одной рукой по стене, а доктор Эрланд опирался на его трость. Интересно, как давно Торн отдал ее старику и как давно тот начал тихо страдать от одышки? Зола даже не заметила этого, настолько была увлечена планом у себя в голове.

Увидев капли пота на лбу доктора, насквозь промочившие тулью его шляпы, Зола остановилась.

— Все нормально?

— Немного голова кружится, — выдохнул тот и опустил голову. — Стараюсь держаться… в хвосте кометы.

А вокруг звездная пыль, песочные дюны и… а почему здесь так чертовски жарко?

Зола растерянно потерла затылок.

— Точно. Гм. Мы уже почти у цели, — солгала она. — Может быть, передохнем минутку?

Доктор покачал головой.

— Нет… моя Крессида, моя золотая луна, там, наверху. Будем придерживаться плана.

Торн подался к Золе, удивленный не меньше, чем она.

— А что, сегодня разве полнолуние?

— Доктор, у вас ведь сейчас нет галлюцинаций?

Эрланд прищурил свои голубые глаза и внимательно посмотрел на нее.

— Идите! Я буду за вами. Мне… уже намного лучше.

Ей не хотелось с ним соглашаться, но следовало признать — времени на привал не оставалось, даже если бы Эрланд этого захотел.

— Хорошо. Торн?

Он пожал плечами и махнул рукой в ее сторону.

— Шагай вперед.

Зола перепроверила карту и двинулась дальше в поисках ответвления коридора, о котором проинструктировала ее Кресс. Заметив извилистую винтовую лестницу, уводящую вверх, она остановилась и проверила местоположение по плану.

— Думаю, пришли. Торн, шагай поаккуратнее. Доктор?

— Все в порядке, большое спасибо, — отозвался он, держась за правый бок.

Собравшись с духом, Зола начала подниматься по лестнице. Лестница кружилась и кружилась, оставшиеся внизу огни постепенно померкли, и, в конце концов, стало так темно, что пришлось включить фонарь. На глад-кой стене не было ничего, кроме прикрученного болтами поручня. По прикидкам Золы, они миновали три пролета, прежде чем оказались перед бронированной дверью из толстой стали. Она была такой широкой, что четверо могли пройти в нее бок о бок. Как можно было предугадать, никаких петель и ручек с этой стороны не имелось — меры безопасности на случай, если кто-нибудь обнаружит вход и захочет пробраться во дворец.

Эта дверь должна была открываться только изнутри дворца.

Схватившись за поручень, Зола подняла руку и выступала на двери затейливый мотивчик.

Потом принялась ждать, раздумывая, достаточно ли четко она постучала, не пришли ли они слишком рано или слишком поздно и не развалился ли весь их план.

Но потом раздался шум. Скрип засова, прокручивание шестеренок в замке и визг несмазанных петель.

Перед ней стояла Ико, светившаяся от радости. В руках у нее была стопка аккуратно сложенной униформы.

— Приветствуем вас в императорском дворце Нового Пекина!

Хотя Торну не хотелось признавать этого, ему было обидно, что пришлось отстать от Золы и вести неуклюжего, тяжело дышащего доктора. До сих пор старик был с ним не слишком приветлив и, очевидно, не считал, что избавить его от слепоты — дело первой необходимости. Не говоря уже о том сумасшедшем вздоре, который доктор беспрестанно нес, шагая по туннелю. Но, несмотря ни на что, они все же добрались. Они во дворце и направляются к лабораториям, где находится оборудование, необходимое для того, чтобы выполнить всю эту псевдонаучную чехарду с восстановлением сетчатки, о которой толковал доктор.

Без посторонней помощи.

Только они вдвоем.

— Сюда, — позвал доктор, и Торн пошел на его голос, ведя ладонью по стене, чтобы не упасть. Ему было неудобно без трости, но зато он мог слышать равномерное постукивание впереди и шагать на звук. К тому же доктору трость была нужнее.

Торн искренне надеялся, что старик не отключится от изнеможения прямо на ходу. Это бы все испортило.

— Видите кого-нибудь? — спросил он.

— Не задавай мне глупых вопросов.

Торн нахмурился, но оставил реплику доктора без ответа. Все происходило так, как они и рассчитывали. Никто не ожидал, что во дворец проникнут со стороны секретных туннелей, и, пока вся охрана собралась у входа во дворец и в бальном зале, все лабораторное крыло дворца было предоставлено в полное их с доктором распоряжение.

По крайней мере до того момента, как надо будет отвлечь внимание охранников от Золы и Кресс.

Теплые на ощупь бумажные обои под ладонью сменились на что-то гладкое и прохладное. Затем раздался скрип двери.

— Сюда, — позвал доктор. — Осторожно, лестница.

— А почему нельзя спуститься на лифте?

— Им управляет андроид. Потребуется авторизованный чип.

Торн схватился за поручень и последовал за док-тором наверх. Тому пришлось дважды остановиться, чтобы перевести дыхание, и Торн терпеливо ждал, раздумывая о том, чем, интересно, сейчас занимается Кресс. Сможет ли она быть во всеоружии, когда наста-нет нужный момент?

Он решил не забивать себе этим голову. С ней был Волк. Все будет в порядке.

В конце концов доктор открыл еще одну дверь. Торн прошел по твердому, скользкому полу. Над головой жужжали галогеновые лампы.

— Малая лаборатория 6D. Знаешь, именно тут я и встретил принцессу.

— Лаборатория 6D. Точно. Я тоже часто встречаю принцесс в лабораториях. — Он насмешливо сморщил нос. В лаборатории пахло госпиталем, стерильными бинтами, холодом и лекарствами.

— В четырех шагах от тебя операционный стол. Подойди и ложись.

— Точно? Вы не хотите сделать небольшой перерыв, перевести дыхание?..

— У нас нет времени.

Сглотнув, Торн наклонился и нащупал стол с мягкой обивкой. Взявшись рукой за краешек, он взгромоздился на стол. Стерильная одноразовая простынь смялась под ним.

— Это, случайно, не та часть операции, где вы будете втыкать острые предметы в мою тазовую кость? Может быть, не стоит торопиться?

— Нервничаешь?

— Да. Ужас как.

Доктор насмешливо фыркнул.

— Похоже на тебя. В конце концов из-под маски заносчивости показался обычный человек. Я совсем не удивлен.

— А может быть, вы сосредоточитесь на процессе? Все-таки это мое зрение. Моя тазовая кость.

— Моя страна. Моя принцесса. Моя дочь,

— Что за дочь? О чем вы вообще говорите?

Доктор хмыкнул, и Торн услышал, как он шарит по

ящикам.

— Ты лишился зрения, когда пытался спасти Крессиду с того спутника. Только поэтому я считаю себя твоим должником.

Торн поскреб челюсть.

— В самом деле?

— Она, случайно, не говорила, сколько времени провела в заключении?

— Кресс? Семь лет на спутнике.

— Семь лет!

— Ага. А до этого, как я понимаю, ее держали с другими пустышками в каких-то катакомбах вулканического происхождения. Я не помню. Эта ведьма брала у них анализы крови, но Кресс не знает почему.

Дверь кабинета с грохотом захлопнулась, и воцарилась тишина.

— Доктор?

— Собирала анализы крови? У пустышек?

— Странно, не так ли? По крайней мере хорошо, что ее не подвергли генному модифицированию, как Вол-ка. — Торн покачал головой. — Я не уверен насчет этих лунных исследователей. Они делали много странных вещей.

Снова последовала тишина, и доктор принялся возиться с какими-то инструментами в ящиках. Затем Торн услышал, как к нему подкатили что-то — стул или еще один стол.

— Наверное, они использовали кровь пустышек, чтобы синтезировать антидот, — задумчиво произнес доктор. — Но по времени это не согласуется ни с чем. Крессиду забрали еще до того, как здесь, на Земле, случилась первая вспышка летумозиса. До того, как о нем вообще узнали.

Торн склонил голову набок, прислушиваясь к бор-мотанию доктора, — тот отошел в сторону.

— Что еще?

— Только если… только если.

— Только если… что?

— О звезды! Вот зачем им были нужны пустышки. Бедные дети. Моя бедная, милая Крессида…

Торн подложил руку под голову.

— Проехали. Прекратите свою странную болтовню и сообщите мне, когда будете готовы продолжить.

По полу снова загрохотали колеса.

— А знаешь, ты ведь ее не достоин, — сказал доктор с нажимом.

— Я уверен, что… простите, вы о чем?

— Надеюсь, рассудок скоро к ней вернется. Потому что я прекрасно вижу, как она на тебя смотрит, и меня это совершенно не радует.

— Мы сейчас о ком вообще говорим?

Что-то с лязгом падало в металлический поднос — Торн догадался, что это были инструменты.

— Сейчас это не имеет никакого значения. Лежи и не дергайся.

— Секунду. Давайте будем откровенными друг с другом. — Торн поднял вверх указательный палец. — У вас только что был глюк?

Доктор хмыкнул.

— Слушай меня, Карсвелл Торн. Только что, возможно, я совершил важнейшее открытие, о котором немедленно следует сообщить императору Кайто и прочим земным лидерам. Но я не могу этого сделать, пока не разберусь с вашей шарадой. А теперь, по моим прикидкам, у нас осталось меньше пяти минут, чтобы извлечь необходимые стволовые клетки и приготовить из них нужный раствор. Может быть, ты мне и не нравишься, но я помню о том, что мы по одну сторону баррикад и мы оба заинтересованы в том, чтобы Зола и Кресс покинули дворец целыми и невредимыми. Ты доверяешь мне или нет?

Торн думал чуть дольше, чем ожидал от него доктор. Затем вздохнул и лег на спину.

— Буду готов, когда и вы. Но для начала, не забудьте…

— Я не забыл. Включаем сигнализацию прямо сейчас.

Торн услышал мягкое постукивание пальцев по нетскрину, и тут в коридорах взвыла оглушительная сирена.

Глава 49

Кресс места себе не находила от страха. Церемония должна была начаться через двадцать семь минут, а охрана и сотрудники службы безопасности даже и не думали куда-то мчаться по тревоге. Кроме того, они с Волком уже исчерпали почти все возможности протянуть время, не отправившись на свои места. Они уже успели съесть канапе с креветками (Кресс — одно, Волк — шесть) и по очереди сходили в туалет, по пути постаравшись проверить, насколько бдительна охрана. Кресс три раза заходилась мечтательным смехом и брала руку Волка, чтобы профланировать перед очередной восхищенной гостьей. Раньше ей не приходилось делать ничего хотя бы вполовину столь же сложного: от одного прикосновения к Волку ей становилось не по себе, и представить, что он способен на веселые шутки, было трудновато.

— Может быть, пора задуматься о плане «Б»? — прошептала Кресс, заметив, что оркестр принялся играть симфонию с начала.

— Мы уже к нему приступили, — ответил Волк.

Она удивленно уставилась на него снизу вверх.

— Правда? А в чем он состоит?

— Мы направимся к центру управления службой безопасности, как и собирались. Просто мне придется по дороге вырубить немного больше охранников.

Она закусила губу, не испытывая от плана «Б» ни малейшего восторга.

И вдруг…

— Смотри. Вон там!

Кресс поглядела, куда указывал Волк. Там, опустив голову, шушукались о чем-то два сотрудника службы безопасности, и один из них, судя по всему, был высокого ранга. Он махнул рукой в сторону лабораторного крыла.

Конечно, могло случиться все, что угодно, но Кресс надеялась, что он говорит о каких-то беспорядках в лаборатории. Это означало, что остальным удалось пробраться туда и запустить сигнализацию.

Спустя секунду оба сотрудника ушли.

— Как думаешь, им все удалось? — спросила Кресс.

— Сейчас и узнаем.

Волк подставил ей локоть, и вместе они прошли в главный коридор. Оставшиеся охранники даже не посмотрели в их сторону, когда они свернули в смежный проход. Кресс повторяла про себя инструкции: четвертый коридор направо, мимо дворика с фонтаном и черепахами, потом на втором повороте налево. Сердце яростно заколотилось у нее в груди.

Дважды их уже останавливала прислуга или охрана, и оба раза они спрашивали дорогу, словно слегка подвыпившие и заплутавшие гости, и отступали в безопасное место. А затем Волк обеспечивал им проход своими методами.

Но сигнализация по-прежнему молчала. Кресс понимала, что их уже засняли многочисленные камеры, развешанные по всему дворцу, но они с Волком были не настолько знамениты, как Зола, доктор или Торн, и, хотя они наверняка вызывали подозрения, оставалась надежда, что все будут заняты происшествием в лабораториях. Но чем дальше они уходили от бального зала, тем яснее становилось: если их схватят, выдать их странную прогулку за случайность не удастся.

Кресс обрадовалась, заметив, что Волк ускорил шаги. Зола с Ико уже поджидали их, а времени оставалось немного.

Они оказались у подвесной галереи, соединявшей две башни дворца. Через прозрачный стеклянный пол было видно очаровательный ручеек посреди пышной травы и крупных хризантем с тяжелыми бутонами. Пройдя галерею, они оказались в полукруглом зале с рядами пустых сидений, вырезанных из темного дерева. По углам были расставлены статуи мифических чудищ, а в воздухе пахло свежестью от росших в кадках бамбука и орхидей.

Узнав место, Кресс уверенно подошла к большому резному дракону, символу удачи, и развернула его на пьедестале лицом к стене.

— Лунная камера в левом глазу, — объяснила она и поспешила к лифтам.

Там, в центре площадки, мирно сложив руки на животе, стоял белый андроид. Он сверкнул своим голубым сенсором им навстречу.

— Прошу прощения за неудобство, — произнес он ровным тоном, вежливо, но безо всяких эмоций. — У нас тревога первого уровня сложности, поэтому все лифты временно заблокированы. Прошу вас, подождите, пока обстоятельства не прояснятся, а тем временем насладитесь чашечкой горячего чая. — Он указал в сторону алькова, где на столике сверкал чайник из тонкого фарфора. Из носика поднимался пар, а вокруг были разложены какие-то листья и пряности.

— У тебя есть полномочия на нарушение правил безопасности? — спросила Кресс.

— Да, но только секретный код или…

Кресс присела и развернула андроида к себе спиной.

— Есть отвертка или что-то в этом роде? Нужно открыть пульт.

— …придворный с надлежащей степенью допуска…

Волк подошел к андроиду, вцепился ногтями в защелку и рванул ее на себя. Вся панель управления оказалась у него в кулаке.

— …может запустить процесс отмены техники безопасности. Прошу прощения за неудобство, но вы…

Волк достал из кармана портскрин, который отдал ему доктор, и вручил его Кресс. Выдернув кабель, она воткнула его в андроида и остановила автоматическую процедуру сканирования прежде, чем та началась. Затем вручную принялась искать настройки отмены техники безопасности.

— Прекратите взламывать собственность правительства. Взлом королевского андроида карается штрафом в пять тысяч юнивов и шестью месяцами… Личность подтверждена. Королевский советник Кон Торин. Процедура отмены техники безопасности за-вершена. Ожидаю инструкций.

— Лифт на главный этаж, — скомандовала Кресс.

— Пройдите к лифту «А».

Кресс выдернула кабель. Волк поднял ее на ноги и, как только двери лифта открылись, толкнул ее внутрь.

Пока они спускались, сердце колотилось, как сумасшедшее. Она уже представляла себе, что за дверьми их будет поджидать армия охранников с пистолетами

на изготовку. Думала о том, что за ними наверняка наблюдают. Маневр Торна обеспечил им время, но в каждом лифте работало по две камеры, так что встреча с охраной казалась неизбежностью.

Лифт остановился. Двери почему-то открывались очень долго, и сердце чуть не выскочило у Кресс из груди. Но наконец перед ними показался совершенно пустой коридор, и Кресс с облегчением вздохнула.

На этом этаже дворца проходили главным образом деловые встречи и дипломатические переговоры. Здесь же располагались офисы множества чиновников и политиков. Что-то она даже узнавала. Именные таблички на столах. Картину на стене. Кресс попыталась вообразить, что по-прежнему находится на спутнике, хотя в реальности они с Волком бежали по коридору, укрытому коврами. Она будто наблюдала за собственным продвижением через камеру, висевшую под потолком. Представляла себе, что полностью отстранена от действия и только смотрит, но не участвует. Когда они заворачивали за угол, Кресс словно нажимала на стрелку следующей страницы.

Они беспрепятственно добрались до следующей лифтовой площадки, и на ней уже не оказалось надоедливого андроида.

Кресс нажала кнопку вызова лифта, но та оставалась безучастной. На табло под потолком загорелась надпись: лифты временно заблокированы из-за тревоги первого уровня сложности. Нахмурившись, Кресс вцепилась ногтями в панель кнопки лифта. Конечно же, существовал способ разобраться и пройти внутрь, но без андроида…

Ее схватили за руку и потащили в сторону. Она ахнула, на мгновение испугавшись, что ее поймал охранник, но это Волк вел ее к боковому проходу.

— Лестница, — коротко сказал он и рывком открыл дверь. Когда та захлопнулась за ними, где-то вдалеке Кресс услышала топот тяжелых ботинок.

Почувствовав, как сердце уходит в пятки, Кресс испуганно посмотрела на Волка. Но не успела она промолвить и слова, как он сгреб ее в охапку и, одним прыжком перемахнув лестничный пролет, приземлился на площадку. Она взвизгнула от неожиданности, но тут же закрыла себе рот рукой.

Ниже, ниже, еще ниже. Наконец они оказались перед табличкой «Технический этаж Д: техники/охрана».

Теперь, когда Волк поставил ее на ноги и открыл дверь, казалось, будто они вовсе не во дворце. Стены были выкрашены простой белой краской, а пол — серой. С лестничной клетки они попали в маленький вестибюль с лифтом налево и стареньким письменным столом направо. Впереди виднелось помещение, окруженное матовой стеклянной стеной, а перед тремя дюжинами экранов со сводками камер наблюдения дворца и пультом стояло пустое кресло. На четырех экранах мерцал красный сигнал тревоги.

И вот он, охранник, тут как тут. Навел на них пистолет.

— Стоять на месте. Руки над головой, чтобы я их видел!

Кресс, задрожав, принялась было выполнять его команду, но ее пальцы даже еще не коснулись волос, как Волк оттолкнул ее в сторону. Вскрикнув, она упала на пол. Платье с треском разошлось где-то по шву, а затем грянул выстрел. Завопив, она закрыла голову руками.

— Кресс, вставай. Живо.

Убрав руки, она увидела, что охранник без сознания повалился на стол. Волк пинком отшвырнул пистолет подальше, затем подтащил охранника к застекленной двери и поднес его руку с чипом к сканеру. Огонек приветственно заморгал зеленым.

— Скорее. За нами была еще толпа охранников.

Дрожа от ужаса, Кресс с трудом поднялась на ноги и проследовала за Волком в комнату с экранами и пультом управления.

Глава 50

— Я правильно надела? — спросила Зола, возясь с пояском своей блузки. Тот состоял из трех фрагментов, которые соединялись каким-то замысловатым узлом.

— Да, все прекрасно, — сказала Ико. — Ты не могла бы перестать вертеть головой?

Она схватила Золу за уши, заставляя ее замереть.

Переминаясь с ноги на ногу, Зола пыталась унять разыгравшиеся мысли. Ико собирала ее волосы в тугой пучок, от которого грозила разболеться голова. Казалось, минули часы с тех пор, как Торн и доктор Эрланд ушли, хотя секундомер, тикающий у нее в голове, утверждал, что прошло всего семнадцать минут.

В самом углу ее поля зрения транслировалась миниатюрная новостная лента с еще одним отсчетом. Время, оставшееся до королевской свадьбы.

Зажмурившись, Зола усилием воли попыталась подавить приступ головокружения. Она еще в жизни так не нервничала, и дело было не в ожидании и не в понимании того, что многое может пойти не так, что ее поймают и опять посадят в тюрьму.

Что на самом деле ужасало ее, так это мысли о том, что скоро они с Каем снова встретятся. Лицом к лицу.

Она сможет посмотреть ему в глаза впервые с тех самых пор, как упала тогда в дворцовом саду.

В тот момент его лицо было полно ужаса и горечи предательства. Но сердце Золы раскалывалось надвое при воспоминании о том, как он смотрел на нее в самый первый раз, когда она мокрая до нитки стояла у лестницы в бальный зал.

И улыбался.

Эти два выражения не имели между собой ничего общего, не считая того, что оба раза Кай смотрел на нее.

Она не знала, чего ждать от него теперь, и чувство неизвестности пугало ее.

— Зола? Ты смотришь новости?

Она сосредоточилась на экстренном выпуске новостей, в котором объявлялось, что церемония будет немного задержана. Гостей призывали соблюдать спокойствие и сообщали, что свадьба скоро начнется, как только служба безопасности примет необходимые меры…

— Вот оно. Нам пора.

Выглянув в служебный коридор, они проверили, все ли чисто и отключены ли ближайшие камеры наблюдения. Только теперь Зола осознала всю уязвимость своего положения.

Она, самая разыскиваемая преступница в мире, по собственной воле вернулась на место преступления.

Но пути назад не было, и она не собиралась отказываться от плана.

Свернув новостную ленту, Зола открыла план дворца.

— Определить местоположение объекта, — скомандовала она и ввела код, который им сообщила Кресс, — секретный идентификационный номер Кая.

Затаив дыхание, она следила за работой поисковой программы.

Вот наконец и он. Зеленая точка в северной башне. Четырнадцатый этаж. Гостиная, соединенная с его личными покоями. Он расхаживал туда-сюда.

По ее телу пробежала дрожь. Они были так близки — и это после того, как их разделяла целая бездна космоса.

— Нашла.

Они старались держаться тех коридоров, которые наверняка были пусты. Невольно Зола то и дело поглядывала на камеры слежения под потолком. Ни одна из них не отреагировала на движение, не заморгала лампочкой — все были отключены. Страх Золы понемногу начал испаряться.

Кресс все сделала. Ей удалось отключить систему безопасности.

Затем они обогнули лифтовую площадку северной башни — и Зола со всей силы врезалась в какую-то женщину.

— Ой! Прошу прощения!

Женщина смерила Золу взглядом. Очевидно, она была из местной прислуги и носила такую же блузку и брюки, как остальные.

Кресс призвала на помощь свои чары, замаскировав металлическую руку и сделав фигуру такой же безупречной, как у эскорт-дроида. Затем улыбнулась смущенной улыбкой и поклонилась.

Она не сразу поняла, почему это столкновение так ее испугало. Дело было не в том, что она на кого-то наткнулась в коридоре, нет. Просто она не почувствовала приближения этой женщины, хотя стояла практически за углом.

Ощущение было такое странное, что Зола даже подумала, уж не разучилась ли она чувствовать чужие ауры. Она уже успела привыкнуть к биоэлектрическим волнам Торна, Волка, Ясина и доктора. Чувствовала их на уровне инстинкта — так же легко, как дышала.

Но эта женщина оказалась для нее белым пятном. Как пустышка Кресс. Как Ико.

— Прошу прощения, — сказала женщина, кивнув Золе в ответ. — Это крыло дворца закрыто для всех посетителей, за исключением тех, кто имеет доступ, выданный лично императором. Вынуждена просить вас покинуть это помещение.

— Но у нас есть доступ. — Ико широко улыбнулась. — Нас просили навестить его императорское величество и убедиться в том, не нужно ли ему что-либо перед тем, как начнется церемония.

Она собиралась обойти женщину, но та резко взметнула руку и остановила Ико, упершись ладонью ей в грудь.

Непроницаемый взгляд женщины был по-прежнему прикован к Золе.

— Линь Зола, — начала она. — Вы состоите в международном розыске. Я должна сообщить о вас охране.

— Ох, мне очень жаль, но сейчас не самое подходящее время. — Сделав шаг назад, Зола подняла железную руку и выстрелила дротиком с транквилизатором. Тот со звоном отскочил от бедра женщины и упал на пол.

Вот и подтверждение, которое ей требовалось.

Сжав зубы, Зола попыталась ударить женщину в голову, но та увернулась и в ответ нанесла ей удар ногой, с размаху угодив в бок.

Зола ахнула и отлетела в сторону, ударившись о стену.

С выражением полного спокойствия на лице женщина одним скачком приблизилась к ней, целя локтем

Золе в нос. Зола с трудом заблокировала удар, воспользовалась инерцией, чтобы развернуть противницу, и обхватила ее локтем за шею.

Та резко присела и перебросила Золу через голову. Она рухнула на спину, перед глазами все поплыло.

— Ико! Она…

Раздался короткий сухой щелчок, и все затихло.

— Андроид, — простонала Зола.

— Я заметила, — сказала Ико, держа в руке пульт управления, из которого торчали оборванные провода. — Ты в порядке? — Она присела на корточки рядом с Золой, озабоченно нахмурившись.

Тяжело дыша, Зола улыбнулась ей.

— Ты — самый человечный андроид из всех, кого я только знала!

— Знаю. — Ико протянула ей руку и помогла подняться. — Кстати, на голове у тебя опять черт-те что. Ты вообще в состоянии выглядеть нормально дольше пяти минут?

Зола оперлась на Ико и встала на ноги.

— Я механик, — выдала она обычный для подобных случаев ответ и оглянулась на женщину-андроида. Та стояла, безвольно уронив руки, и смотрела пустым взглядом в сторону лифтов.

Слегка встряхнув головой, чтобы взбодриться, Зола нажала кнопку вызова лифта. Экран моргнул предупреждением об опасности, затем загорелась зеленая лампочка. Ближайший лифт открылся.

Где-то внизу Кресс только что дала ей допуск.

Вместе с Ико они втащили в лифт андроида и положили ее в углу. У Золы так тряслись руки от адреналина, что она едва не нажала неправильную кнопку. Когда двери закрылись, она вынула из пучка последние оставшиеся шпильки, взъерошила его и собрала в неаккуратный конский хвост. Пяти минут аккуратности ей хватило.

После этого она полностью сосредоточилась на двух мигающих точках, которые постепенно сближались. Первая точка, скользящая между этажами, обозначала ее саму.

А вторая — Кая.

Что-то пошло не так. Сибил Мира заметила это по странному поведению охраны: те часто перешептывались и держали руки на рукоятках пистолетов. Следуя за Леваной, Сибил напрягалась все больше и больше.

Ее королева будет очень недовольна, если даже самая малость пойдет не по плану.

Она покосилась на придворного мага Эймери, и взгляды их встретились. Он тоже заметил неладное.

Сибил посмотрела на королеву, одетую в золото и пурпур — традиционные свадебные цвета Содружества. Ее лицо было скрыто тонкой вуалью, а на длинном шлейфе платья переплелись длинными хвостами вышитые дракон и феникс. Ткань развевалась, как парус, с каждым шагом. Королева держалась уверенно и непринужденно, как и всегда. Неужели она ничего не чувствует? Даже если и чувствует, то наверняка объясняет это страхом жалких землян перед ее присутствием. Но Сибил знала, дело не только в этом.

Волосы у нее на затылке намокли от пота и кололи шею.

Они уже вышли в главный коридор, когда перед их сопровождающими встал телохранитель, преграждая путь. Королева тоже остановилась, как и Эймери, а Сибил прошла вперед, чтобы встать рядом с королевой. Она старалась не хромать: если о ее ране станет известно, придется рассказать не только о том, что упустила Линь Золу, но и о том, что в нее стреляли и умудрились ранить. И не кто иной, как ее собственный телохранитель.

— Прошу прощения, Ваше Величество, — начал дворцовый охранник, быстро поклонившись.

Сибил нахмурилась и слегка дернула пальцами. Ахнув, землянин упал на одно колено.

— Ты будешь обращаться к моей королеве с должным уважением, — прошипела она и спрятала руки в просторных рукавах.

Охранник не сразу пришел в себя от удивления. Си-бил так и не позволила ему встать и хотя бы поднять голову. Откашлявшись, он продолжил напряженным, сдавленным голосом:

— Ваше Величество, произошел сбой электронной системы безопасности. Мы вынуждены задержать церемонию, чтобы не создавать угрозы для вас или императора Кайто. — Он сделал вдох. — Мы рассчитываем, что заминка будет недолгой. Тем не менее я вынужден просить вас вернуться в свои покои. Когда проблема будет решена, мы немедленно вас известим, и церемония будет продолжена, — по его лбу скатилась капля пота. — Ваши провожатые с удовольствием вернут…

— Что за сбой в системе? — спросила королева.

— Боюсь, я не могу сообщить никаких подробностей по этому делу. Но мы работаем над тем, чтобы…

— Этот ответ неприемлем, — оборвала его Сибил. — Вы предполагаете, что моя королева в опасности. Немедленно сообщите все детали, чтобы я могла обеспечить безопасность своей королевы. Что за сбой?

Охранник сжал зубы и уставился прямо под ноги королевы. Сибил усомнилась в том, что он достаточно высокого чина, чтобы иметь доступ ко всей информации и ответить на ее вопрос, но его страх мог сослужить им службу. Два охранника рангом пониже, сопровождавшие его, не двигались с места, и напряжение выдавали только их позы. Может быть, нужно было заставить их всех пасть ниц.

— Человеческий фактор, — выдавил наконец охранник. — Нашу систему безопасности отключили, а это можно было сделать только с центрального пульта.

— Он находится во дворце?

— Да, госпожа Мира.

— То есть, по сути, вы говорите об отказе системы?

— Мы рассматриваем такую возможность. Главная наша задача — обеспечивать безопасность гостей. Так что я вынужден повторно просить вас вернуться в свои покои, Ваше Величество.

Сибил едко засмеялась.

— Во дворец наверняка проникли посторонние. Вы не можете оградить доступ к пульту управления всей системой и думаете, что мы будем в безопасности, сидя у себя в покоях?

— Хватит, Сибил.

Замерев, Сибил посмотрела на королеву. Ее длинные бледные пальцы спокойно лежали на ткани юбки, но Сибил знала, глаза под вуалью наверняка колят ее сейчас, как острые ножи.

— Моя королева?

— Я уверена, что все эти люди прекрасно осознают важность предстоящей церемонии и глобальных последствий, которые может повлечь за собой ее срыв. Не так ли?

Охранники молчали. Тот, что стоял перед ними на одном колене, задрожал от напряжения. Сибил могла догадаться, что у него уже заболела шея от неудобной позы.

С другой стороны раздались два шага.

— Моя королева задала вам вопрос, — начал Эймери спокойным и гипнотизирующим голосом, похожим на дальний отголосок грома.

Охранник откашлялся.

— Мы не стремимся отсрочить или сорвать свадьбу, Ваше Величество. Мы только хотим, как можно скорее решить проблему, чтобы церемония продолжалась.

— Посмотрим, на что вы способны, — сказала королева. — Сибил, Эймери, давайте вернемся к себе и позволим этим людям выполнить свои обязанности, не усложняя им задачи.

Она стала поворачиваться, но внезапно замерла.

— Прошу вас, передайте моему жениху: я не найду себе места до тех пор, пока не смогу убедиться в том, что он в полной безопасности.

— Слушаюсь, Ваше Величество, — ответил охранник. — Мы выставим дополнительную охрану у ваших покоев и у покоев императора, пока проблема не будет устранена.

Сибил дождалась, пока вся процессия вместе с провожатыми и телохранителями двинулась прочь, и только тогда выпустила охранника из ментальной хватки. Интересно, имели ли эти людишки хоть малейшее представление о том, что их ожидает, если проблема не будет решена в самом скором времени?

Сама отсрочка не очень заботила Сибил. Дело было в том, что именно — или кто — послужил причиной этой отсрочки.

Левана отказывалась говорить о беглом киборге, но не упускала случая отметить некомпетентность земных военных, Сибил прекрасно понимала, о чем ее королева умалчивает.

Вытащить из пленницы нужную информацию во время допроса оказалось совсем несложно. Рыжеволосая девушка не врала. Киборг Линь Зола на самом деле была принцессой Селеной.

На том балу Сибил смогла оценить всю силу лунного дара, которым обладала девчонка. И, что еще важнее, она прекрасно заметила реакцию королевы. Пропавшая племянница была единственным существом во всей Галактике, способным вызвать у нее такую вспышку эмоций, и одна мысль о том, что Селена может оказаться здесь, сводила королеву с ума.

Девчонка оказалась крепким орешком. Она смогла бежать из Нового Пекина, обхитрить преследователей в Париже и в Африке. Даже от нее самой ей удалось уйти невредимой.

Возможно ли, что за этой заминкой скрывается именно она? Хватит ли ей безрассудства на то, чтобы попытаться сорвать королевскую свадьбу?

Если это и в самом деле так, Сибил ее недооценивала. Проникнуть во дворец. Вызвать сбой системы безопасности. Отключить…

Она споткнулась и чуть не упала. Сибил не отличалась неуклюжестью, и Эймери тут же взглянул на нее с подозрением. Но она не стала на него смотреть, глубоко погрузившись в собственные мысли.

Нет, это невозможно. Она поторопилась с выводами.

Из потайного кармашка в рукаве она достала миниатюрный портскрин и развернула сводку камер наблюдения — всех тех, что ей за долгое время удалось установить во дворце во время бесконечных переговоров и заседаний…

«ПОДКЛЮЧЕНИЕ НЕВОЗМОЖНО».

Сибил заскрипела зубами от злости.

Поработали не только с системой дворцовой безопасности. Вся электроника была полностью отключена.

Полностью.

Это казалось невозможным, но Сибил всегда могла узнать дело рук Крессиды.

Спрятав порт в кармашек, она повернулась к процессии.

— Моя королева!

Все остановились.

— Я прошу позволения разобраться со сбоем системы самостоятельно.

Один из телохранителей заколебался.

— Прошу прощения, но нам приказано вернуть всех вас…

Сибил раздраженно закрутила волны биоэлектричества в воронку у него над головой. Придушенно ахнув, телохранитель замолчал.

— Я не у тебя просила позволения!

Помедлив мгновение, Левана кивнула, вуаль на ее голове слегка покачнулась.

— Разрешаю.

Сибил опустилась в поклоне.

— Когда найдешь злоумышленников, казни их на месте, Сибил. Я не могу позволить себе в день своей свадьбы тратить время на какие-то банальные аресты и судебные процедуры.

— Будет исполнено, моя королева.

Глава 51

Кай рассмеялся. Впрочем, резкий хрип, вырвавшийся из его горла, больше походил на одышку. Он не знал, как расценить такой поворот событий: было ли это смешно или, напротив, ужасно.

— Электронную систему безопасности взломали? И что это значит?

— Королевские гвардейцы не предоставили развернутого доклада, Ваше Величество, — ответил Торин. — Но нам точно известно, что все камеры слежения и сканеры, в том числе и оружейные, отключились. И вплоть до настоящего момента ни одному из сотрудников не удалось подключиться к собственному профилю в системе.

— И как давно это длится?

— Уже одиннадцать минут.

Кай прошел к окну и уставился на собственное отражение. Из Зазеркалья на него смотрел жених: белая шелковая рубашка с красной орденской лентой через плечо. Она вызывала у него ассоциации с кровью. Последний час он прохаживался туда-сюда по своим покоям и изо всех сил старался не думать о том, как он выглядит.

— Как, по-твоему, Левана имеет к этому какое-ни-будь отношение?

— Было бы странно с ее стороны делать что-либо такое, что поставит церемонию под угрозу.

Кай провел рукой по волосам. Прию хватит удар, когда она увидит, что он испортил укладку, над которой в течение сорока минут трудился целый выводок стилистов, разглаживая волосок за волоском.

— Ваше Величество, я бы хотел, чтобы вы не подходили так близко к окну.

Он обернулся, удивленный неподдельным волнением в голосе Торина.

— Почему?

— Мы предполагаем, что взлом имеет прямое отношение к вашей безопасности, но пока не установили, откуда может исходить угроза.

— Вы думаете, что кто-то может попытаться убить меня, застрелить через окно? На четырнадцатом этаже?

— Мы пока не знаем, что и думать. Но мне бы не хотелось лишний раз идти на ненужный риск, пока мы не получим дополнительную информацию. Начальник службы безопасности будет здесь с минуты на минуту. Я уверен, что на такой случай у него разработан особый план. Может быть, нам придется эвакуироваться или, наоборот, забаррикадироваться здесь и уйти в режим строгой изоляции.

Кай отошел от окна. Изоляция? Это что-то новое.

— Мы что, отменим церемонию? — На подобное он даже не смел надеяться.

Торн тяжело вздохнул.

— Пока нет. Если это и произойдет, то только в крайнем случае. В последнюю очередь. Левану с придворными вернули в отведенные им покои, и в случае Необходимости их препроводят в безопасное и отдаленное место. Церемония временно отложена — до тех пор, пока мы не будем в состоянии обеспечить вашу с королевой безопасность.

Кай присел было на краешек резного стула, но тут же вскочил, не в состоянии удержаться на одном месте, и принялся расхаживать туда-сюда.

— Она будет в бешенстве. Нужно предупредить тех, кто сообщит ей эту новость.

— Думаю, все и так прекрасно осведомлены.

Кай растерянно покачал головой. Долгие недели он жил словно в тумане, застряв между отчаянием и мрачными предчувствиями. Его снедали страхи и бесконечные надежды, крутившиеся в голове. Надежды, что из этой ситуации все-таки есть выход.

Надежды, что день свадьбы так и не настанет. Надежды, что найдется принцесса Селена и каким-то чудом все исправит.

И теперь — вот оно.

Таких совпадений не бывает. Кто-то специально взломал систему безопасности. Кому это было под силу? И что они хотели сделать — сорвать свадьбу?

В мире полным-полно людей, не желающих, чтобы свадьба состоялась.

А может быть, у них были куда более жестокие и зловещие цели?

Он искоса посмотрел на Торина.

— Я знаю, что ты не любишь, когда я рассуждаю о тайных заговорах, но неужели?..

Торин тяжело вздохнул, поморщившись.

— Ваше Величество, на этот раз мы с вами единодушны.

Кто-то постучал в дверь, и они оба от неожиданности подскочили. Обычно о приходе гостя объявляли через динамики, но сейчас электроника не работала.

Кай задумался: неужели не было резервной системы? Или ее взломали тоже?

Торин подошел к двери первым.

— Назовитесь, кто это?

— Ташми Прия. Мне срочно нужно поговорить с Его Величеством.

Кай потер шею, пока Торин открывал дверь. Прия стояла перед ними, еще более собранная, чем обычно. На ней сверкало изумрудно-серебристое сари.

— Какие новости? — спросил Кай.

Выражение лица у Прии было растерянное, почти испуганное. Кай приготовился к худшему, хотя не мог себе представить, к чему именно.

Но вместо ответа Прия закрыла глаза и рухнула на ковер.

Ахнув, Кай бросился к ней и опустился рядом на колени. Торин взял ее за запястье, чтобы измерить пульс.

— Что с ней стряслось? — спросил Кай и только затем увидел дротик в ее лопатке. — Что за…

— С ней все будет в порядке.

Кай остолбенел.

Затем медленно поднял глаза на звук знакомого голоса. Черные брюки, шелковая рубашка…

Зола. Его сердце ушло в пятки.

Она была одета в ту же униформу, что и дворцовая прислуга. На голове, как всегда, черт знает что. Перчаток на ней не было, и выглядела она встревоженной.

В комнату вошла еще одна девушка и закрыла за собой дверь. Она была чуть выше, со светло-коричневой кожей и голубыми волосами. Кай посмотрел на нее вскользь.

Потому что здесь была Зола.

Зола.

Не в состоянии закрыть отвисшую от удивления челюсть, Кай поднялся на ноги. Торин тоже встал, обошел Прию и попытался оказаться ровно между ними, загораживая его живым щитом. Но Кай даже не заметил.

Зола смотрела ему в глаза. Она будто ждала чего-то. Собиралась с духом. Несмотря на тот факт, что из ее металлической руки торчало какое-то опасное на вид орудие, могло показаться, что она даже стесняется.

Молчание становилось невыносимым, но Кай не мог придумать ни одной подходящей фразы.

В конце концов Зола напряженно сглотнула.

— Мне очень жаль, что пришлось… — Она показала на лежащую без сознания распорядительницу и затрясла рукой, будто пытаясь стряхнуть дротики. — Но с ней все будет в порядке, клянусь. Может быть, немного покружится голова, когда она очнется, но…

И твой андроид… Наинси, да? Мне пришлось ее выключить. И ее дублирующий процессор. Но любой механик включит ее снова за шесть секунд, так что… — Она нервно почесала запястье. — Ой, и еще мы столкнулись с начальником службы безопасности в кори-доре и с другими охранниками… Наверное, я напугала их, и все они, м-м-м… без сознания. Тоже. Но я клянусь, что с ними все будет в порядке. Честно. — Ее губы задрожали, и она коротко и нервно улыбнулась. — Гм… так что… привет снова. Да.

— О боже. — Вторая девушка закатила глаза. — Это было ужасно.

Зола обожгла ее взглядом, но та сделала шаг к Каю и грациозно поклонилась.

— Ваше Императорское Величество. Какая честь видеть вас снова.

Он ничего не сказал. Зола тоже ничего не сказала. Торин, стоявший между ними начеку, тоже промолчал.

Девушка подняла голову.

— Зола, сейчас или никогда.

Зола подскочила.

— Точно. Извини.

Она сделала шаг вперед и собиралась заговорить, но Кай наконец обрел дар речи.

— Ты с ума сошла?

Зола замерла.

— Да ты… как ты… Левана здесь, во дворце. Она тебя убьет!

Зола растерянно моргнула.

— Ну да. Я знаю.

— Именно поэтому мы не можем терять ни минуты, — пробормотала девушка с синими волосами.

Кай нахмурился и посмотрел на нее.

— Ты кто?

Ико засветилась от радости.

— Я Ико! Ты, наверное, меня не помнишь, но мы встречались на рынке в тот день, когда ты принес ан-дроида, только я была вот такого роста, — она показала рукой на уровне бедер, — и по форме похожа на гигантскую грушу. И гораздо более бледная. — Она кокетливо похлопала ресницами.

Кай снова посмотрел на Золу.

— Она права. Нам нужно уходить прямо сейчас. И ты пойдешь с нами.

— Я что?

— Он не станет этого делать, — перебил их Торин. Он двинулся к Золе, но внезапно его нога замерла в воздухе и вернулась на прежнее место. Затем он перешагнул через Прию и двинулся задом наперед в угол комнаты, где стукнулся ногами о диванчик и неуклюже опустился на подушку.

Кай изумленно наблюдал за ним, начиная думать, что все это страшный сон.

— Извините. — Зола подняла свою металлическую руку. — Но у меня как раз остался один дротик с транквилизатором, и, если вы попытаетесь вмешаться, мне придется его использовать.

Торин посмотрел на нее, вложив во взгляд столько ненависти, сколько Кай не видел в нем за всю свою жизнь.

— Кай, я должна удалить твой чип.

Он повернулся к ней и впервые за все это время ощутил приступ страха. Что-то звонко щелкнуло. Он опустил глаза и увидел, как из одного ее металлического пальца показался нож.

Она была киборгом. К этому он почти привык.

Но она к тому же оказалась девушкой с Луны.

И хотя он знал об этом уже давно, но никогда еще не видел, чтобы она так легко и в открытую применяла свои чары. До этого самого момента.

Зола шагнула к нему.

Он сделал шаг назад.

Она остановилась, в ее глазах мелькнула боль.

— Кай?

— Ты не должна была сюда приходить.

Она нервно облизнула губы.

— Я знаю, как это выглядит со стороны, но я просто не могу позволить тебе на ней жениться.

Он напряженно засмеялся. Чертова свадьба. Он почти забыл о ней, а ведь это он сейчас красовался в одежде жениха.

— Это не тебе решать.

— А я все равно приму это решение. — Она сделала еще шаг, а Кай попятился и уперся в небольшой столик. Зола посмотрела туда и удивленно вытаращила глаза.

Кай посмотрел туда же.

На столе лежала маленькая металлическая ступня. Ее ножка. Та самая, которая осталась на ступеньках, разъеденная коррозией, с суставом, заляпанным грязью. Он забрал ее из офиса службы безопасности, когда производилась зачистка от жучков и шпионских камер Леваны.

Он почувствовал, как покраснел до ушей. Будто его застали за чем-то неприличным и очень интимным. И чем-то, что ему по факту не принадлежало.

— Ты, гм… — Он показал на ножку, стараясь выглядеть равнодушным. — Ты это потеряла.

Зола отвела глаза от находки и молча посмотрела на него. Он не мог догадаться, о чем Зола думает. Он даже сам не знал, зачем оставил себе эту ножку.

Вторая девушка, Ико, схватилась руками за голову.

— Это в сто раз лучше любого интернет-сериала!

Зола ненадолго опустила взгляд, чтобы собраться с духом, а потом протянула к нему руку.

— Прошу тебя, Кай. У нас не так много времени. Давай свое запястье.

Ее голос звучал мягко и нежно, и это его смутило больше всего. Люди с Луны всегда чересчур убедительно добры и подозрительно нежны.

Покачав головой, он прижал руку к туловищу.

— Послушай, Зола. Я не знаю, зачем ты здесь. Мне хочется поверить, что тобою движут самые лучшие намерения, но… Я о тебе ничего не знаю. Ты лгала мне обо всем.

— Я тебе никогда не лгала. — Зола еще раз посмотрела на лежащую на столе ножку. — Может быть, я не говорила тебе всей правды, но разве можно меня в этом винить?

Он нахмурился.

— Конечно, можно. У тебя было много случаев сказать мне правду.

Слова поразили ее и заставили на мгновение растеряться, но затем она сжала руки в кулаки.

— Прекрасно. И что, если бы я сказала: «О да, Ваше Величество, я с радостью пойду с вами на бал, но сначала вам следует узнать о том, что я киборг». Так, что ли? И что потом?

Кай отвернулся.

— Ты бы никогда больше не заговорил со мной, — ответила она самой себе. — Это было бы для тебя чересчур.

— И что, ты бы так и молчала об этом целую вечность?

— Вечность? — Зола показала на лежащий за окном город. — Ты — император целого государства. У нас не могло быть никакой «вечности».

К удивлению Кая, ее слова больно ранили его в самое сердце. Зола была права. В этой вселенной и этой системе координат между ними попросту ничего быть не может. Император и киборг. Почему же ему так больно?

— А что насчет твоего лунного происхождения? — сказал он. — Когда бы я о нем узнал?

Зола хмыкнула. Он видел, что она вот-вот выйдет из себя.

— У нас нет на это времени.

— Сколько раз ты мной манипулировала? Сколько раз промывала мне мозги?

Зола возмущенно открыла рот, потрясенная его предположением. Потом в ее глазах загорелись злобные огоньки.

— Что? Ты волнуешься из-за того, что мог испытывать чувства к какому-то жалкому киборгу?

— Я просто пытаюсь понять, что из этого было правдой и кто на самом деле эта девушка.

Он рукой показал на нее, с ног до головы.

— Сначала ты чинишь портскрины на рынке, потом сбегаешь из тюрьмы строгого режима, а теперь взламываешь всю электронику во дворце, размахиваешь ножом у меня перед носом и грозишь усыпить моего советника, если что-то пойдет не так, как ты сказала. И что я должен думать? Я даже не знаю, на чьей ты стороне!

Сжав кулаки, Зола обдумывала его слова, а затем посмотрела куда-то поверх его плеча. Огромное панорамное окно смотрело прямо на город, на сердце Восточного Содружества. Ее лицо приняло задумчивое выражение. Она что-то прикидывала про себя.

Затем сделала к нему еще один шаг. Кай злобно ощетинился.

— Я на своей собственной стороне, — сказала она. — И если ты желаешь лучшего своей стране и всей планете, то тебе стоит тоже встать на мою сторону. — Она протянула руку. — А теперь давай сюда запястье.

Он тоже сжал руки в кулаки.

— Все, за что я несу ответственность, — здесь. Я должен защищать свою страну. Я не стану бежать от этого и тем более не стану бежать с тобой.

Он попытался гордо задрать подбородок, хотя это было сложно под взглядом Золы, смотревшей на него, как на клочок мусора.

— Неужели? — угрожающе протянула она. — Попробуешь наладить супружескую жизнь с ней?

— По крайней мере с ней я буду знать, когда мной манипулируют.

— Вот тебе информация к размышлению: я тобой никогда не манипулировала. И, надеюсь, мне никогда не придется. Но ты — не единственный, кто несет ответственность перед страной и людьми. Так что прошу прощения, Ваше Величество, но вы идете со мной, а уж решать, доверять мне или нет, будете потом, в более спокойной обстановке.

И она подняла руку и выстрелила в него.

Глава 52

Спустя мгновение после того, как дротик воткнулся в грудь Кая, его ресницы затрепетали и он рухнул на Золу. Советник отчаянно закричал и вскочил, но Ико опередила его и прижала к дивану, пока Зола осторожно положила Кая на пол.

На мгновение ее будто парализовало — она была в ужасе от самой себя, от того, что сказала и сделала.

— Зола? Ты в порядке? — спросила Ико.

— Нормально, — пробормотала она, дрожа. Затем приподняла Кая, оперла его спиной о столик и вытащила дротик из его груди. — Он будет меня ненавидеть, когда придет в себя, но я как-нибудь переживу. — Она невольно еще раз бросила взгляд на огромное панорамное окно, откуда на нее смотрело отражение. Девушка с металлической рукой, неряшливыми волосами и в униформе прислуги.

Она медленно выдохнула, сосредоточиваясь на деле, и взяла руку Кая.

— Что вы с ним сделаете?

Зола остановилась и посмотрела на советника. Его лицо покраснело от ярости.

— Мы заберем его в безопасное место, — ответила Зола. — Туда, где Левана до него не доберется.

— И вы думаете, что за этим не последуют политические санкции? Не только для вас, но и для всей планеты! Вы понимаете, что мы на пороге войны?

— Война уже началась. — Она пристально посмотрела на Торина. — Но я положу ей конец.

И она может это сделать, — заверила Ико. — У нас есть план. С нами Его Величество будет в безопасности.

Зола смутилась от неожиданной поддержки Ико и постаралась сосредоточиться на запястье Кая. За прошедшие недели она вырезала столько чипов, что уже могла считаться профессионалом в этом деле. Но ей неизменно вспоминалась обмякшая ручка Пионы с посиневшими пальчиками. Каждый раз.

На коже Кая проступила большая капля крови, и Зола инстинктивно наклонила его кисть, чтобы кровь скатилась по пальцам и не запачкала белоснежную рубашку.

— Он считает, что вы нашли пропавшую принцессу Селену.

Зола подняла голову, посмотрела сначала на Ико, а потом на Торина.

— Он… что?

— Это правда? Вам удалось?

Напряженно сглотнув, она сконцентрировалась на своей задаче. Дождалась, пока перестанут дрожать пальцы, и точным и аккуратным движением извлекла чип из плоти Кая.

— Да, — произнесла она хриплым от напряжения голосом. Порывшись во встроенной в железную ногу аптечке, она достала бинты и перевязала рану. — Принцесса с нами.

— Значит, вы тоже считаете, что она может изменить ход событий?

Сжав зубы, Зола усилием воли заставила себя расслабиться и принялась поправлять повязку.

— Она и в самом деле может все изменить. Она соберет вокруг себя жителей Луны. Заявит свои права на трон.

Убрав лезвие ножа, она посмотрела на советника и наткнулась на его тяжелый, внимательный взгляд.

— Но если состоится эта свадьба, уже ничего нельзя будет исправить. Ни одна, даже самая жестокая революция не способна аннулировать брачный договор и коронацию. Если вы наделите Левану подобной властью, ни я, никто-либо другой уже не сможет оспорить ее легитимность. И я уверена, что вы достаточно мудры, чтобы осознавать последствия. — Тяжело вздохнув, Зола расправила штанину и поднялась на ноги. — Я понимаю, что у вас нет никаких оснований мне доверять, но я все равно прошу вас об этом. Обещаю, Каю никто не навредит, пока он будет с нами.

Ей ответили молчанием и пылающим ненавистью взглядом.

Зола кивнула.

— Зато честно. Ико?

Ико подошла и взяла Кая под локоть. В четыре руки они подняли его и взяли на плечи. Затем потащили к двери и успели сделать четыре или пять шагов.

— У него есть еще один чип.

Они остановились как вкопанные.

Советник, не поднимаясь с дивана, продолжал сверлить их глазами, проворчал что-то, словно злясь на самого себя.

— Что вы имеете в виду?

— У него за правым ухом вживлено отслеживающее устройство. Это на случай, если его захотят похитить.

Позволив Ико принять весь вес Кая на себя, Зола осторожно коснулась его поникшей головы. Затем убрала свисающие волосы и прижала пальцы к небольшому углублению между шеей и черепом. На кости прощупывалось что-то маленькое и жесткое.

Она кивнула советнику и извлекла нож.

— Большое спасибо.

Он фыркнул.

— Имейте в виду, Линь-мэй: если хоть волос упадете его головы, я затравлю вас, как дикого зверя на охоте, и придушу голыми руками.

По спине Кресс сползла капелька пота, но вытереть ее было некогда. Пальцы девушки порхали над дисплеями, переключали списки и коды. Она в третий раз перепроверяла свою работу.

Замкнутая система наблюдения была отключена: все камеры, сканеры, идентификаторы и сигнализации.

Обе резервные системы тоже не работали, и не было никаких признаков того, что неожиданно откуда-нибудь может взяться еще и третья. Но Кресс все равно проверяла.

Отключена была и связь с лунным шпионским оборудованием.

Кресс убедилась в том, что все двери в северной башне, в центре службы безопасности и в исследовательском крыле отрезаны от системы. Она тщательно обесточила все радары, встроенные в статуи единорогов-цилиней на крыше: теперь никто не заметит приближения «Рэмпиона».

Все лифты во дворце были заблокированы, за исключением того, который замер на четырнадцатом этаже в северной башне, поджидая Золу и Ико. Вот только они что-то задерживались.

Кресс убрала пальцы от главного дисплея и посмотрела вверх. Десятки экранов поменьше вокруг нее почернели, а затем на них загорелась одинокая серая строка.

«СИСТЕМНАЯ ОШИБКА».

— Ну вот. — Она удовлетворенно откинулась в кресле. — Вот и славненько.

Рядом не было никого, кто мог бы ее услышать. Их с Волком разделяла стеклянная стена — звуконепроницаемая, пуленепробиваемая и еще бог весть какая. Оттолкнувшись, Кресс отъехала от стола на кресле.

Волк стоял в небольшом вестибюле перед выходом на лестничную клетку с лифтами. Он уже успел снять смокинг и бабочку, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и закатал рукава. Его волосы снова взъерошились и торчали во все стороны под всевозможными углами. Волк откровенно скучал.

Вокруг него на полу лежало без сознания не меньше тридцати дворцовых охранников.

Он посмотрел Кресс в глаза, и тут дверь на лестничную клетку распахнулась и вбежал охранник с автоматом в руках.

Кресс взвизгнула, но Волк проворно схватил мужчину за руку, заломил ее за спину и скупо и точно ударил ребром ладони по шее.

Охранник обмяк, и Волк аккуратно и почти заботливо уложил его отдыхать рядом с коллегами.

Потом вопросительно посмотрел на Кресс, разведя руки и словно негодуя, что она возится так долго.

— Точно, — пробормотала она самой себе, пытаясь унять сердцебиение. Она еще раз взглянула на экран, где отображался статус дворцовых лифтов, и наконец увидела, как тот самый лифт пришел в движение. Он спускался с четырнадцатого этажа.

На губах Кресс заиграла радостная улыбка, но беспокойство не отпускало. Придвинувшись к пульту управления, она подключила свой портскрин к нему и запустила таймер.

Доктор Эрланд смотрел на небольшой экран, встроенный в корпус аппарата. Тот был переполнен информацией: о стабильности стволовых клеток Торна, этапе процедуры, подробностях протекавшей химической реакции, происходившей в маленькой пластиковой колбе. Это длилось уже вечность, но они никуда и не спешили. Пока что. У него за спиной поджидал Торн, сидя на операционном столе и болтая ногами.

Экран наконец осветился зеленым.

«РАСТВОР ГОТОВ. ПРОВЕРЬТЕ ПАРАМЕТРЫ».

Он быстро просканировал заявленные параметры и только после этого позволил себе удовлетворенно кивнуть.

Аккуратно вынув колбу, он взял со стола пипетку.

— Готово.

Торн стянул с шеи бандану.

— И все? Так просто?

— Остальное зависит от твоего иммунитета. Нужно будет капать в глаза по четыре раза в день в течение недели. Зрение начнет восстанавливаться после шести-семи дней процедур, и все будет происходить постепенно. А теперь будь хорошим мальчиком и закапай себе лекарство сам.

Торн нахмурился.

— Вы что, серьезно? Мы прошли такой путь ради того, чтобы я выколол себе глаз пипеткой?

Тяжело вздохнув, доктор окунул пипетку в колбу.

— Ладно уж. Запрокинь голову назад и открой глаза как можно шире. По три капли в каждый глаз.

Он подался вперед, прозрачный раствор заблестел на кончике пипетки прямо над глазом Торна.

И тут вдруг он заметил синяк на внутренней стороне запястья. Замерев, он поднес руку поближе к глазам, чтобы как следует разглядеть его.

Синяк, а точнее, гематома, образовался вокруг темно-красного пятна, будто там, под бледной кожей, скопилась кровь.

Сердце Эрланда провалилось в пятки.

Задрожав, он отстранился от Торна и поставил колбу и пипетку на стол.

Торн опустил голову.

— В чем дело?

— Все нормально, — пробормотал Эрланд, залез в один из ящиков и достал стерильную хирургическую маску. Надел ее, закрыв рот и нос. — Я просто… должен кое-что перепроверить.

Взяв стерилизующую салфетку, он обтер ею колбу и пипетку, потом завернул их в чистую тряпочку. Он чувствовал себя неважно, но, скорее всего, пока что дело было только в его впечатлительности.

Даже после того, как болезнь мутировала, жертвы оставались живы в течение двадцати четырех или сорока восьми часов после появления первого симптома. По крайней мере.

Но он был уже стар. К тому же постоянно изматывал себя работой и переутомился после ходьбы по туннелям и беготни по дворцу. Его иммунитет ослаб.

Он посмотрел на Торна, который от скуки принялся насвистывать.

— Мне нужно взять анализ крови.

Торн взвыл.

— Только, пожалуйста, не говорите мне, что что-то пошло не так.

— Нет. Просто меры предосторожности. Дай руку.

Торн не слишком обрадовался этой просьбе, но покорно закатал рукав. Это был быстрый тест, доктор проделывал его тысячи раз — прогнать кровь через диагностический модуль и выяснить, нет ли в ней содержащих летумозис патогенов. Его отвлекало собственное дыхание, казавшееся слишком горячим под маской.

Торн. И — если он вернется с остальными — Зола.

И его Крессида.

Он ухватился за край стола, чтобы было не так заметно, как трясутся руки. Почему он не сказал ей раньше? Он надеялся, что у них будет достаточно времени. Верил, что впереди их ждут годы, после того как Селену коронуют и не станет Леваны. Годы на то, чтобы рассказать ей правду. Обнять ее. Рассказать, как сильно он ее любил. Чтобы снова и снова просить прощения за то, что оставил ее одну.

Он еще раз посмотрел на странный синяк. Пока тот оставался единственным. Сыпь не распространялась, во всяком случае, на руках. Но его аналитический ум уже запустил внутренний отсчет, принимая во внимание огромное количество похожих случаев.

Он все равно умрет.

Диагностический модуль пискнул, и доктор подскочил от неожиданности.

«ЛЕТУМОЗИС: РЕЗУЛЬТАТ ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ». 

Он с облегчением закрыл глаза.

— Ну как там дела, доктор?

Тот откашлялся.

— Я… я только что узнал, что лучше будет выдержать раствор несколько часов. Можешь воспользоваться каплями, когда вернешься на корабль. — Взяв стилус, он принялся вбивать сообщение в портскрин. — Инструкции я запишу на портскрин. На всякий случай.

— Инструкции для кого?

У него болезненно сжалось сердце.

— Я не вернусь с тобой.

Последовало напряженное молчание, прерывавшееся только постукиванием стилуса по экрану и тяжелым дыханием доктора.

— Что вы имеете в виду?

— Я слишком стар. Я только помешаю. Когда появятся остальные, возвращайся без меня.

— Не говорите глупости. У нас есть план. Мы будем ему следовать.

— Нет. Ты оставишь меня здесь.

— Но почему? Чтобы вы угодили в лапы к Леване и она издевалась над вами, пытаясь добыть нужную информацию? Идея — просто блеск!

— У нее не будет времени надо мной издеваться.

Я уже умираю.

Слова дались ему с трудом, и доктор заметил, что его очки начали запотевать. Времени не оставалось.

— Как это понимать?

Он ничего не ответил и продолжил набирать сообщение на портскрине. Затем, засунув стилус за ухо, он прошел к двери и выглянул через смотровое окошко в коридор.

Там толпились дюжины охранников, крутившие головами во все стороны и державшие автоматы наготове.

— Все идет точно по плану, — пробормотал он.

Его плеча коснулась рука, и он отпрянул так стремительно, что едва не опрокинул рабочий столик.

— Не прикасайся ко мне!

— Да что еще за шутки? — Торн начал терять терпение.

Доктор прошмыгнул мимо него и встал в противоположном конце комнаты.

— Эта лаборатория ведет в карантин. Я сам себя там запру. Не волнуйся — никто не рискнет прийти и допрашивать меня. — Сняв очки, он протер линзы о рубашку. — Я только что обнаружил у себя летумозис.

Торн отскочил в сторону так, будто обжегся, и прижался спиной к стене. Если бы это было возможно, он отошел бы еще дальше, но пространство лаборатории не позволяло. Выругавшись, он принялся вытирать ладонь, которой касался доктора, о штанину.

— Не волнуйся. Твой результат отрицательный. И вероятность, что ты заразился за последнюю минуту, очень мала. — Он надел очки. — Раствор из твоих стволовых клеток лежит на столе слева от тебя, пипетка там же. Еще там лежит портскрин. Отдай все это Кресс — она сможет тебе помочь. — Последнюю фразу он проговорил сдавленным голосом, водя пальцем по кнопкам электронного замка. Код не изменился с тех пор, как он покинул лабораторию.

Когда он открыл дверь, в карантинной комнате загорелись лампочки. Смотровое окно, разделявшее комнату, было прозрачным только с одной стороны, так что пациенты не могли видеть работников лаборатории, пока те проводили испытания.

Он еще никогда не находился по эту сторону окна.

— Карсвелл Торн?

Оглянувшись, он увидел, что Торн продолжает стоять на том же месте, но уже не в такой напряженной позе. У него больше не было страха на лице, его сменили решимость и печальное сострадание.

— Да?

— Спасибо тебе. За то, что смог уберечь ее в пустыне. — Доктор слегка нахмурил брови. — И все равно ты ее не достоин.

Прежде чем Торн успел придумать ответ, доктор Эрланд вошел в карантин и вбил на пульте пароль блокировки дверей. Его добровольное заключение стало быстрым, неумолимым и окончательным.

Глава 53

Кресс радовалась тому, что Волк запомнил план дворца лучше нее. Сама она совершенно запуталась во всех этих ходах, лестницах, поворотах и бесконечных коридорах. А Волк ни капельки не сомневался, увлекая ее за собой вдоль пустовавших комнат.

— Отлично успеваем, — буркнул он, когда они в очередной раз завернули за угол. Затем схватил Кресс за локоть и дернул вбок, прежде чем та столкнулась с Золой, Ико и каким-то парнем, без сознания висевшим между ними.

— Ну, привет, потеряшки, — прощебетала Ико.

Волк кивнул, сначала Золе, потом императору.

— Я так и подумал, что это его одеколон. Помощь нужна?

Ни Зола, ни Ико не стали возражать, когда он подошел и легко перебросил Кая через плечо.

Если бы у Кресс не пульсировали четыре литра чистого адреналина, она бы искренне восхитилась.

— Лаборатории — вон там, — сказала Зола, становясь во главе группы. Подобрав юбку, Кресс поспешила за ней. — Были какие-нибудь сюрпризы?

— Нет, ничего особенного, — ответила Кресс. — А у вас?

Зола покачала головой, пока они бежали по застекленной галерее в исследовательское крыло.

— Нет. Только очень много… вот этого.

Охранник с пистолетом в руках перегородил им путь.

— Остановитесь немед…

Он замолчал на полуслове и побелел как мел. Его руки безвольно повисли вдоль туловища, и пистолет со стуком упал на пол.

Кресс ахнула, но Зола потащила ее за собой, не сбавляя темпа.

— Ого, — выдавила Кресс, пытаясь перевести дух. — Хорошо, что у тебя было время потренироваться, да?

— Хотелось бы мне думать, что именно поэтому все получается так легко. — Она сокрушенно покачала головой, пока они поворачивали за угол. — С Волком, по крайней мере, ощущается какая-то борьба. Требуется усилие. Но с землянами… все слишком просто. — Она вздохнула. — Если Левана станет императрицей, Земля обречена.

Они выбежали на лифтовую площадку, и Кресс набрала секретный код.

— Ну что ж. — Она устало улыбнулась. — К счастью, императрицей ей уже не быть!

Они облегченно вздохнули, оказавшись в лифте. Нервы Кресс искрили, как миллионы оголенных проводов. Дорогое платье на спине промокло от пота. Ее вымотали беготня по лестницам, страх и опасность, но, по крайней мере, у них была пара мгновений, чтобы перевести дух и приготовиться к тому, что ожидало их дальше. Кресс невольно косилась на парня, висевшего у Волка на плече. Император, тот самый.

Когда она все эти годы шпионила за Каем и его отцом, то и представить себе не могла, что впервые увидит его живьем в таких обстоятельствах.

Волк напрягся, когда лифт понемногу стал замедлять ход.

— Их очень много там, снаружи.

— Мы знали это заранее, — сказала Зола. — Надеюсь,

Торн с доктором во всеоружии.

Кресс попятилась назад, радуясь, что Зола и Волк отделяют ее от того, что ждало их в коридоре.

Ико наклонилась к ней.

— Это платье сидит на тебе просто потрясающе, — сказала она. — Зола, разве она не очаровательна в этом платье?

Зола вздохнула, а лифт тем временем остановился.

— Когда разберемся с этим делом, с тобой придется поработать. Пора бы уже понять, когда уместно говорить о платьях, а когда это явно не ко времени.

Двери открылись, и перед ними оказалась толпа гвардейцев в красно-золотых одеждах.

— И не единого андроида, — пробормотала Зола. — Чувствую, у нас с Каем будет долгий разговор о безопасности во дворце.

Она уверенно вышла в коридор.

— Вы, — скомандовала она, ни к кому конкретно не обращаясь, — теперь станете нашей персональной охраной. Загородите нас.

Восемь гвардейцев вышли вперед и совершенно синхронно, как роботы, стеной встали между беглецами и своими коллегами. Остальные растерянно смотрели на них.

Зола молча протянула руку, и один из мужчин вложил ей в ладонь пистолет, повернув дулом к себе.

Она прижала ствол к поникшей голове Кая. На ее лице не читалось ничего, кроме холодной решимости.

— Если кто-нибудь хотя бы подумает о том, чтобы нас остановить, ваш император — покойник. А теперь вперед.

В окружении живого щита из восьми человек они направились в сторону лабораторий. Оказавшись у двери номер шесть, Кресс постучала условным стуком.

Спустя мгновение дверь открылась. Торн почему-то был весь красный и озабоченно хмурился. В одной руке он держал трость, в другой — узелок, и глаза его по-прежнему были завязаны банданой.

— Доктор не идет с нами, — сообщил он.

Они растерялись, затем Зола не выдержала.

— Что значит, он не идет?

Торн махнул рукой в комнату, и они вошли внутрь, оставив марионеток Золы покорно ожидать снаружи. Половину стены занимало смотровое окно, за которым находилось стерильное карантинное помещение. Там на лабораторном столе сидел доктор и, потупившись, мусолил свою шляпу.

Взвыв от досады, Зола стремительно подошла к окну и заколотила в него кулаком.

Доктор поднял голову. Его седые спутанные волосы беспорядочно торчали во все стороны.

Схватив микрофон со стола, Зола нажала кнопку и завопила:

— У нас нет времени на шуточки! Выходите немедленно оттуда.

В ответ доктор только грустно улыбнулся.

— Зола, — окликнул ее Торн. В его голосе были нотки, которых Кресс раньше не слышала. — У него эта чертова зараза.

Сердце Кресс ухнуло в пятки, а Зола отстранилась от окна.

Доктор пригладил ладонью волосы.

— Все в порядке, все вернулись целыми и невредимыми? — спросил он. Его голос раздавался из встроенного в стену динамика.

Зола собралась с духом и пробурчала:

— Да. Все, кроме вас.

Чья-то ладонь легла Кресс на макушку. Она ахнула и попыталась отпрянуть, но Торн обнял ее одной рукой и прижал к своей груди.

— Просто хотел убедиться, что это ты, — шепнул он.

Она посмотрела на него, растерянно моргая. Хотя они не виделись всего несколько часов, в разлуке будто прошли дни. Кресс осознала, что на месте доктора мог быть и сам Торн, и в ужасе уткнулась лицом ему в грудь.

— Мне очень жаль, — сухо произнес доктор Эрланд, словно заранее готовил речь. Сейчас он казался хрупким, как никогда. Все его лицо избороздили морщины. — Мисс Линь. Мистер Волк. — Он вздохнул. — Крессида.

Кресс вытаращила глаза. Никто еще не звал ее так, кроме Сибил. Откуда он знает ее имя?

Впрочем, на Луне это было распространенное имя. Может быть, удачное совпадение.

— Каждого из вас я чем-то обидел. Хотя бы частично я был замешан в той трагедии, которая поразила ваши жизни. И теперь я прошу прощения.

Кресс сглотнула, почувствовав болезненный укол вины где-то в глубине души. У доктора еще оставался синяк на скуле после ее удара.

— Я сделал важное открытие, — сообщил доктор. — Сколько у вас осталось времени?

Зола покрепче взялась за микрофон.

— Ясин посадит корабль через шесть минут.

— Тогда я еще успею. — Лицо старика стало очень печальным. — Его Величество с вами?

— Он без сознания, — ответила Зола.

Доктор удивленно поднял брови.

— Понятно. В таком случае не передадите ли ему важное сообщение?

Прежде чем Зола успела ответить, доктор надел свою шляпу и сделал глубокий вдох.

— Вирус — это не случайность. Это было биологическое оружие.

— Что? — Зола схватилась руками за стол, чтобы не упасть. — Что вы хотите этим сказать?

— Придворные исследователи с Луны использовали антитела, обнаруженные в крови неодаренных, чтобы синтезировать антидот. На это им понадобилось шестнадцать лет, а может, и больше. Но шестнадцать лет назад летумозиса еще не существовало, пока его не создали в одной из лунных лабораторий. Они хотели ослабить Землю, поставить ее в зависимость от Луны и производимого на ней антидота.

Он похлопал себя по нагрудным карманам, словно пытаясь найти что-то, но потом опомнился.

— Точно. Свои выводы и открытия я записал на портскрине, который теперь у мистера Торна. Прошу вас, отдайте его императору, когда он очнется. Земляне должны знать, что война началась не тогда, когда здесь высадились лунные оперативники. Она длится уже больше десяти лет, и, сдается мне, Земля пока проигрывает.

Воцарилась удушающая тишина.

Зола наклонилась к микрофону.

— Мы не собираемся проигрывать.

— Я вам верю, мисс Линь. — Дыхание доктора стало прерывистым. — А теперь, не могли бы вы… подозвать сюда Кресс?

Кресс остолбенела. Она испуганно прижалась к Торну, почувствовав на себе чужие взгляды, и только после того, как он мягко подтолкнул ее вперед, она поплелась к смотровому окну, отделявшему их от карантина.

Только теперь, встав у микрофона, Кресс поняла, что стекло было прозрачным только с одной стороны. Она могла видеть доктора, а он, скорее всего, смотрел на собственное отражение.

Зола откашлялась и с любопытством посмотрела на Кресс.

— Она здесь.

На лице доктора мелькнула печальная улыбка и тут же погасла.

— Крессида. Моя золотая луна.

— Откуда вам известно мое полное имя? — Она слишком нервничала, чтобы скрывать резкость в голосе.

Но доктора это совершенно не смутило, хотя его губы задрожали.

— Потому что это имя дал тебе я.

Она задрожала и вцепилась одеревеневшими пальцами в подол юбки.

— Я хочу, чтобы ты знала: я едва не умер, когда потерял тебя, и думал о тебе каждый день. — Он смотрел куда-то в пустоту. — Я всегда мечтал стать отцом. Даже когда был еще совсем молодым. Но сразу по окончании образования меня принудительно забрали в штат придворных исследователей — такая честь, знаете ли! Карьера стала для меня всем, заменила остальную жизнь, и о семье нельзя было даже и мечтать. Мне было уже сорок, когда я женился. Женой моей стала коллега, исследовательница, которую я знал много лет и даже не подозревал, что могу к ней что-то испытывать, пока она не решила, что я нравлюсь ей. Она была одного со мной возраста. Годы шли, и я уже оставил надежду… как вдруг однажды мы узнали, что она беременна.

У Кресс по спине пробежал холодок. Она будто слушала старую грустную сказку, которую никогда не хотела бы услышать. И уже нетрудно было догадаться о том, чем эта сказка закончится, но Кресс еще не готова была принять правду.

— Мы сделали все, как положено. Обставили детскую. Запланировали большой праздник. И иногда по ночам моя жена напевала одну старую колыбельную. Вот тогда-то мы и решили назвать тебя словами из этой песни — нашей маленькой золотой луной, Крессидой. — Доктор замолчал и вцепился в свою шляпу.

Кресс не могла дышать. Окно, карантин, человек, покрывшийся темно-синей сыпью, — все стало расплываться перед ее глазами.

— А потом родилась ты, и оказалось, что у тебя нет дара. — Видно было, что каждое слово дается ему с трудом. — Пришла Сибил, и я стал умолять ее… чтобы она оставила тебя, но бесполезно… она никого не слушала… И я подумал, что ты погибла. Что тебя больше нет… А все это время ты… если бы я только знал, Крессида! Если бы я знал, то ни за что бы не оставил тебя. Я бы нашел способ тебя спасти. Мне так жаль! Я прошу прощения за все. — Он закрыл лицо руками, и его тело сотряслось от рыданий.

Сжав губы так, что они побелели, Кресс покачала головой, пытаясь отбросить все, что услышала. Но он знал ее имя, и у нее были такие же глаза, как у него, и…

По ее ресницам соскользнула слеза и обожгла щеку.

Ее отец был жив.

Ее отец умирал.

Он был здесь, рядом, на расстоянии вытянутой руки. Но они должны оставить его здесь умирать, и больше она никогда его не увидит.

Ее ладони коснулся холодный металл, и Кресс подскочила.

— Прости, пожалуйста. — Зола убрала руку. — Но мы должны уходить. Доктор Эрланд…

— Да. Да-да, я знаю. — Он поспешно вытер лицо. Когда он поднял голову, стало видно, что его щеки покраснели, а взгляд остекленел. Он выглядел слабым и беззащитным, как раненая птица. — Мне очень жаль, что пришлось вот так… прошу вас, будьте осторожны. Моя Крессида. Я люблю тебя. Я очень тебя люблю.

Казалось, ее легкие вот-вот разорвутся. Слезы градом катились из глаз, оставляя мокрые пятна на шелковой юбке. Она раскрыла рот, но не смогла заговорить.

Я тоже люблю тебя. Люблю тебя. Сколько раз она произносила эти слова в своих мечтах, а теперь это оказалось ей не под силу.

Она ему верила, но совсем его не знала. Она не знала, любит ли его в самом деле.

— Кресс. — Зола взяла ее за руку. — Прости, но пора идти.

Она растерянно кивнула.

— Про… прощайте, — выдавила она. Ее оттащили от окна.

По другую сторону стекла доктор тихо всхлипывал. Он не поднимал головы, а только поднял руку в прощальном приветствии. Кончики его пальцев уже иссохли и посинели.

Глава 54

Они оставили своих растерянных «телохранителей» в лифте на последнем этаже. Дальнейший их путь легко можно было вычислить, но это стало уже не важно. Когда гвардейцы очнутся, их уже и след простынет.

Аварийный лифт исследовательского крыла находился в специальной нише, отделенной от остальных помещений. Он стал их последним препятствием на пути к цели, но Кресс заранее позаботилась о том, чтобы он сработал без сбоев к тому моменту, как потребуется. Она вышла вперед, чтобы набрать код. Она была совершенно без сил, казалось, что перегруженные мозги вот-вот вытекут через уши, и ей даже потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить пароль.

Все молчали — то ли из уважения к доктору Эрланду, то ли из-за призрачной надежды, что они уже вот-вот…

Двери открылись, и перед ними показалась крыша. Над городом пылал закат, пурпурное солнце отражалось от дворцовых окон и покрывало посадочную площадку яркими полосами.

И «Рэмпион» стоял на месте с опущенным трапом. Кресс засмеялась — напряженным нервным смехом. Ико победно закричала и побежала к трапу.

— Все получилось!

Торн крепче взялся за руку Кресс.

— Он здесь?

— Здесь, — шепнула она в ответ.

Только Волк замедлил шаг и оскалил клыки. Кай по-прежнему свисал с его плеча.

— Ясин, готовься к взлету! Скорее! — радостно крикнула Зола, подбегая к кораблю. — Мы… — Она запнулась и пошла медленнее, затем вообще остановилась. Ахнув, Кресс схватила Торна крепче, не позволяя ему идти дальше.

На пороге корабля показалась высокая фигура. Из- за белого платья с широкими рукавами она походила на привидение, вселившееся в их корабль и преграждающее им путь к свободе.

Инстинкты Кресс вопили где-то внутри, призывая ее бросить все, бежать, спасаться, убраться как можно дальше от госпожи Сибил.

Оглянувшись, она увидела, что ведьма пришла не одна. Шестеро лунных гвардейцев выстроились позади них, отрезая пути к отступлению. Впрочем, лифт все равно больше не работал: Кресс запрограммировала его так, чтобы он отключился после того, как доставит их на крышу. Он не заработает, пока не истечет время, установленное на таймере.

Это значило, что им некуда бежать и негде прятаться. В каком-то десятке шагов от корабля они оказались в ловушке.

Всю эйфорию Золы как рукой сняло, когда она увидела ведьму. Она должна была почувствовать ее присутствие — ее и гвардейцев — сразу же, как только вошла в лифт, но ее опьянило чувство победы. Она забылась, повела себя самоуверенно, и вот результат — они окружены.

— Какое милое воссоединение, — произнесла Сибил. Рукава ее платья хлопали на ветру. — Если бы я раньше знала, что вы придете ко мне сами, то не стала бы тратить столько времени и сил на то, чтобы вас выследить.

Зола, стараясь не спускать глаз с Сибил, проверила, как дела у ее друзей. Волк стоял рядом и тихо рычал. Кая он уже положил на землю. Хотя он никак не показывал боли, на рубашке у него расплывалось небольшое красное пятно — похоже, разошелся один из швов.

За ним стояла Ико. Единственная из всех, кто продолжал дышать ровно.

Кресс с Торном стояли от нее по левую руку. У Тор-на была трость и, как Золе хотелось надеяться, пистолет. Но на них с Волком рассчитывать было нельзя: они легко могли стать марионетками в руках ведьмы. А вот Кресс и Ико не поддадутся ее чарам.

— Сколько их? — спросил Торн.

— Госпожа Сибил прямо перед нами, — сказала Кресс. — А позади — шестеро лунных гвардейцев.

Ничуть не смутившись, Торн кивнул.

— Я принимаю такие ставки.

— Как мило, — процедила Сибил, склонив голову набок. — Мою маленькую протеже подобрали киборги, андроиды и преступники — изгои земного общества. Хорошая компания для бесполезной пустышки.

Уголком глаза Зола заметила, что Торн пытается встать между Кресс и Сибил. Но Кресс гордо вздернула подбородок. Зола еще никогда не видела, чтобы она демонстрировала такую отвагу.

— Ты говоришь о пустышке, которая отключила всю вашу шпионскую систему?

Сибил поцокала языком.

— А вот гордыня тебе не очень идет, детка. И что мне с того, что ты взломала ее? Скоро весь этот дворец перейдет в собственность королевы Леваны. — Она кивнула. — Охрана, Его Величество и оперативник нужны мне живыми. Остальных убить на месте.

Зола услышала топанье ботинок, шелест униформы и щелчки, с которыми вынимались пистолеты из кобуры.

И она открыла им свое сознание.

Шесть молодых парней с Луны. Королевские гвардейцы, которых, как и Ясина, учили держать головы открытыми. Учили их быть безвольными куклами.

И она нащупала их биоэлектрический пульс. Все шестеро одновременно повернулись к краю крыши и выбросили свои пистолеты. Те скрылись из виду, а секунду спустя послышался грохот: вероятно, оружие упало на примыкающие крыши.

Сибил коротко засмеялась. Это была самая искренняя эмоция из всех, какие Зола у нее когда-либо видела.

— А ты кое-чему научилась за время нашей разлуки, не так ли? — Сибил спустилась по трапу. — Хотя контролировать кучку гвардейцев — не очень эффектное достижение.

Она выразительно посмотрела на Волка.

Отпустив гвардейцев, Зола потянулась сознанием к нему, готовясь к острому приступу головной боли, который одолевал ее каждый раз, когда она брала контроль над Волком.

Но ее не последовало. Волк был полностью закрыт для нее, словно кто-то запер его бурлящую энергию в склеп.

Он повернулся к Золе с гримасой звериной ненависти на лице.

Выругавшись, Зола попятилась. Она постаралась прокрутить перед собой все их тренировки в грузовом отсеке. И тут Волк бросился на нее.

Присев, Зола выбросила руки вперед и, воспользовавшись инерцией, перебросила его через голову. Он ловко приземлился на ноги и развернулся к ней, целя кулаком ей в челюсть. Она перехватила удар своей металлической рукой, но сила удара сбила ее с ног, и Зола упала на жесткий асфальт. Упершись руками в крышу под собой, она выбросила вверх ногу и ударила Волка в бок — в раненый бок. Ей ужасно этого не хотелось, но другого выхода не было. Волк охнул от боли и сделал шаг назад.

Зола вскочила на ноги. Она уже с трудом могла перевести дух. Перед ее глазами на встроенном дисплее мигали всевозможные предупреждения.

Облизнув губы, Волк приготовился к новому броску. Его зубы хищно сверкнули.

Стараясь не поддаваться панике, Зола снова потянулась к нему. Если бы только она могла сбросить с него ментальную хватку Сибил! Она пыталась нащупать какой-то проблеск его подсознания, найти того настоящего Волка, который был сейчас погребен под звериной яростью и жаждой крови. Какую-нибудь зацепку в его голове.

Это копание у него в голове настолько увлекло ее, что Зола не заметила размашистого удара в висок, от которого по инерции пролетела половину крыши.

Упав на бок, она попыталась унять головокружение и тошноту. Перед глазами у нее плясали белые огоньки, а левая рука горела огнем, после того как прочертила несколько метров по асфальту. Она не могла вдохнуть полной грудью. Не могла поднять голову. Программа-диагност сошла с ума, и Зола не сразу сообразила, как отключить ее, чтобы она не мешала сосредоточиться.

Когда зрение вернулось, Зола увидела движущиеся на фоне закатного неба тени. Людей и тени. Они дрались. Бились насмерть. Затем к размытому изображению добавился звук — крики боли.

Гвардейцы атаковали. Торн где-то раздобыл нож, Кресс бешено размахивала его тростью, а Ико защищалась при помощи металлических конечностей. Но Торн ничего не видел, а Ико никогда не программировали на драки. Как только одному из гвардейцев удалось вырвать трость из рук Кресс, та упала и закрыла голову руками.

Пока Зола смотрела, гвардеец поймал Торна за запястье и резко дернул его руку за спину. Торн завопил от боли, и нож выпал. Другой гвардеец ударил его кулаком в живот.

А потом Зола услышала низкое, утробное рычание. Волк присел, готовясь к новой атаке.

На мгновение ей захотелось просто закрыть глаза и приготовиться к его удару. Но вместо этого она медленно выдохнула и заставила свои мускулы расслабиться.

Твои тело и разум должны работать одновременно.

На мгновение она будто разделилась на двух человек. Она смотрела на Волка, бегущего на нее, и в то же время ее тело — совершенно расслабленное — инстинктивно откатилось в сторону и вскочило на ноги.

В то же время в подсознании она нащупала энергию шестерых гвардейцев и так сдавила их своей волей, будто сжала в огромных металлических кулаках.

Они повели себя неожиданно. Один рухнул на колени, двое в конвульсиях повалились на землю.

Зола уклонилась от удара, заблокировала хук. Инстинкты кричали, чтобы она воспользовалась ножом в своей металлической руке, но она не поддавалась.

Волк не был ей врагом.

Она отвесила ему апперкот прямо в челюсть — первый сильный удар, а в голове у нее крутилась одна и та же мысль.

Волк — не враг.

Какое-то синее пятно промелькнуло между ними. Ико запрыгнула на спину Волка с боевым кличем и обхватила ногами его грудь, а руками — голову, пытаясь ослепить, или придушить его, или просто отвлечь любым способом, каким только могла.

Ей удалось продержаться три секунды. Волк просто поднял руку, схватил ее за голову и повернул с такой силой, что кожа у нее на горле порвалась, а в верхней части спины оголились и заискрили провода.

Ико сползла с него и мешком упала на землю. Ее ноги странно задергались. Внутренняя обшивка, защищавшая электронику в ее шее, съехала в сторону, так что показались трубки, проводки и разорванная мышечная ткань, из которой уже начал вытекать густой желтый силикон.

Зола оступилась и рухнула на колени, не сводя взгляда с искалеченного тела. Ее внутренняя аудиосистема зациклилась на этом страшном звуке и проигрывала его снова и снова — жуткий хруст. И глухой удар, с которым тело Ико стукнулось о землю.

У нее внутри что-то оборвалось, но она держала себя в руках. Оторвав взгляд от Ико, она посмотрела не на Волка, а на Сибил.

Ведьма стояла в самом низу трапа. Ее красивое лицо исказилось от напряжения.

Глубоко внутри Зола понимала, что гвардейцы вот-вот встанут и бросятся на ее друзей.

Зарычав, она отбросила мысли обо всех остальных, будто их не было. Она больше не обращала внимания на Волка.

Сибил — вот ее враг.

Волк повернулся к ней. Его ноги застучали по асфальту.

Но Зола слишком сосредоточилась на биоэлектричестве, исходившем от Сибил, на гордости и заносчивости, которые та излучала всем своим существом. Зола проскользнула в трещины ее подсознания в тот самый момент, когда Волк нанес удар.

Он сбил ее с ног, но Зола почти ничего не почувствовала.

Пока Волк прижимал ее к земле, Зола пыталась пробраться в подсознание Сибил. Знакомилась с тем, как энергия струится по ее рукам и ногам. Как сильно та отличается от бешеных водоворотов в ее собственном теле.

Волк, зарычав, показал свои белые клыки, но Зола уже отыскала место, где Сибил была уязвима, пока удерживала концентрацию на Волке. Вокруг этой точки все будто раскалилось от лунного дара, но в центре она оставалась холодной и беззащитной.

Когда Волк нацелился клыками на горло Золы, она собралась с силами и атаковала.

Глава 55

Хрусть.

Кресс посмотрела вверх. Ико сползла со спины Волка и безжизненно повалилась на землю. Кресс содрогнулась. Даже издалека можно было разглядеть разодранную плоть и искрящие провода.

— Что это было?

Она повернулась к Торну. Стоя на коленях рядом с ним, она пыталась помочь ему, как могла. Его сильно ударили в живот и вышибли дух, но, по крайней мере, сейчас он уже дышал и разговаривал — и это хорошо.

— Думаю, мы только что потеряли Ико, — ответила она. — Встать можешь?

Торн застонал, закрывая живот ладонью.

— Да, — произнес он не слишком уверенно.

Что-то зашуршало. Посмотрев в сторону, Кресс взвизгнула и вцепилась в Торна руками. Гвардейцы, которые только что стояли с пустыми лицами, как парализованные, внезапно затряслись в судорогах. Один из них застонал.

Торн поднялся на ноги.

— Вот так уже лучше. — Он скривился от боли. — Ты нигде не видишь мою трость? Или нож?

Она заметила, что трость валяется за одним из гвардейцев. Тот сверлил ее взглядом, полным ненависти.

— Кресс?

— Гвардейцы очнулись, — сказала она.

Торн вздрогнул.

— Все шестеро?

Она оглянулась через плечо.

— А Зола на земле, наверное, без сознания. Сибил по-прежнему контролирует Волка, и, кажется… он сейчас… — Она сжала руку Торна, пораженная страшным зрелищем. Волк прижал Золу к земле. Кресс хотелось отвести взгляд, но она не могла — будто застряла в кошмарном сне.

— Звучит не очень, — заметил Торн.

Дрожа от страха, она прижалась к нему спиной и подумала о том, какой смертью умрет она сама. Ей размозжат голову об асфальт? Или свернут шею, как Ико?

— Думаю, настало время.

Пока Кресс раздумывала о том, какие ужасы их ожидают, ее вдруг развернули и наклонили назад, как в танце, придерживая рукой под талию. Она ахнула и схватила Торна за плечи.

Он поцеловал ее.

Схватка была ураганом, а они находились в самом его центре — он словно баюкал ее на руках. Ее юбка трепетала на ветру и билась об его ноги, а его губы были нежными, но в то же время жадными и настойчивыми, будто у них впереди была целая вечность.

Кресс охватил жар, и она закрыла глаза. Она подумала о том, что здорово было бы обнять его за шею, но ее всю колотило, и она могла только беспомощно вцепиться в его рубашку.

Она уже готова была растаять без остатка, когда он вдруг отстранился.

Весь мир перевернулся. Торн резко развернулся, прижал ее к своей груди одной рукой, а другой потянулся к кобуре на поясе. Услышав выстрел, Кресс завизжала и прижалась к нему еще сильнее, а потом поняла, что это он стрелял.

Один из охранников застонал от боли.

Другой попытался схватить Торна за рукав, но тот снова развернулся, ударив его локтем в челюсть.

— Кресс, сделай одолжение. — Он повернул ее спиной к себе. Она уже начала чувствовать себя каким-то сумасшедшим спутником, слетевшим с орбиты, но задумываться об этом было некогда. Торн положил руку ей на плечо. — Проследи за тем, чтобы я не застрелил тех, кого мы любим.

Он выстрелил снова, и пуля попала в бицепс одному из гвардейцев. Тот слегка поморщился и бросился на них.

Ахнув, Кресс схватила руку Торна и навела пистолет. Он выстрелил еще раз, попав гвардейцу в грудь. Тот упал навзничь.

Кресс встряхнулась и направила пистолет Торна на следующего гвардейца. Еще один выстрел в грудь. Третья пуля попала в предплечье другого гвардейца. Она нацелилась снова…

Клик. Клик.

Торн выругался.

— Что ж, любое веселье когда-нибудь заканчивается.

Гвардеец захохотал. Это был высокий мускулистый парень, с рыжими встопорщенными волосами. Единственный гвардеец, которого Кресс знала в лицо. Она видела его на записях с камер наблюдения с остальными королевскими приближенными, а это значило, что он, скорее всего, принадлежал к самому высокому рангу.

— Не переживай, — сказал он. — Я убью тебя первой.

— Разве ты не джентльмен? — спросил Торн, спрятав Кресс за собой и подняв кулаки.

И тут пространство расколол душераздирающий вопль.

Не просто вопль, а вой, переполненный болью, отчаянием и ужасом.

Кресс с Торном присели и закрыли уши руками. Поначалу Кресс испугалась, что это кричит Зола, но, осмотревшись, увидела, что по земле в муках катается Сибил. Она изгибалась во все стороны и то пыталась рвать асфальт ногтями, то хваталась за голову, выдирая на себе волосы. Крик все не прекращался, и она продолжала биться головой об асфальт… а потом свернулась клубочком, как зародыш, в попытке найти облегчение, которого не приходило.

Зола лежала будто без сознания, а над ней угрожающе нависал Волк. Но потом он вдруг затряс головой, как растерянная собака, и отпрыгнул от Золы.

Зола продолжала лежать на земле, как труп.

— Прекрати! — закричал рыжий гвардеец. Он схватил Кресс, вырвал ее из рук Торна и сжал ей горло. Она взвизгнула и вцепилась ногтями в его запястье, но он не обратил внимания. — Прекрати, сказал, или я сверну ей шею!

Хотя он кричал, его слова можно было с трудом различить из-за воплей Сибил. Зола не слышала его, или ей было плевать… или она просто не могла остановиться. Кресс попыталась лягаться, но ее ноги были слишком короткими, и вот уже темнота начала застилать ей глаза…

Хрясь.

Хватка гвардейца ослабла, и он рухнул лицом вниз.

Кресс, спотыкаясь, отошла от него и потерла шею. Обернувшись, она увидела, что Торн держит трость, как бейсбольную биту.

— Трость нашел, — коротко пояснил он, подбросил ее, покрутил между пальцами и со стуком уронил на асфальт. — Ты в порядке?

Она сглотнула, стараясь не обращать внимания на жжение в горле.

— Д-да.

— Отлично. — Торн поднял свою трость. — Пресветлые звезды, кто так орет?

— Зола что-то делает с госпожой Сибил… не знаю… Что-то с ее даром.

— Что ж, это сильно нервирует, к тому же у нас мало времени. Пойдем.

Один из подстреленных гвардейцев попытался схватить Кресс за лодыжку, но она пинком отбросила его руку и поспешила к Золе. Волк тряс ее, как куклу, но она не отвечала. Вопли Сибил перешли в отчаянные рыдания, и она снова забилась в судорогах.

— Может, Золу надо перезагрузить? — спросил Торн, когда Кресс описала ему всю ситуацию. — Как-то раз это уже приходилось делать. Вот. — Он протянул руку к голове Золы, и Кресс услышала щелчок.

Зола распахнула глаза и схватила Торна за запястье. Вскрикнув, он упал на землю.

Сибил перестала рыдать и начала скулить.

— Не открывай. Мой. Пульт. Управления, — процедила она, выпустила Торна и закрыла заслонку на затылке.

— Тогда перестань изображать коматозницу! — Он встал. — Теперь-то мы можем убраться отсюда, пока не слетелись все военные Содружества?

Зола села и растерянно заморгала.

— Ико…

— Точно. Волк, забери, пожалуйста, андроида. И императора, он ведь еще валяется где-то здесь?

Император. Во всеобщем хаосе Зола о нем совершенно забыла.

— Сирены.

Кресс посмотрела на Волка. Тот склонил голову набок.

— Приближаются к нам.

— А это значит, что и военные не за горами, — сказала Зола. — Я так понимаю, Ясина нигде нет?

Никто ей не ответил. Их пилот так и не появился с того самого момента, как началась схватка. Кресс облизнула губы. Неужели он их предал? Неужели рассказал Сибил об их плане?

— Проехали, — сказала она. — Торн, ты со мной в пилотскую кабину. Мы с Ясином как-то раз тренировали взлет. Подскажешь мне, если понадобится.

Все вместе они поспешили на борт корабля, прихватив с собой Ико и Кая, который все еще был без сознания.

А потом они услышали смех. Громкий, визгливый. Золе будто насыпали льда за шиворот.

Сибил пыталась встать. Поднявшись на ноги, она сделала пару неуверенных шагов и рухнула на одно колено. Засмеявшись снова, она схватилась за голову, взъерошив свои длинные волосы.

Отодвинув Кресс в сторону, Волк длинными прыжками понесся через крышу. Подскочив к Сибил, он схватил ее за грудки и рывком приблизил к себе. У нее закатились глаза.

— Где она? — зарычал он. — Она еще жива?

Даже стоя на трапе, Кресс видела, как ненависть пламенеет в его глазах. Он сдерживался только потому, что хотел узнать правду. Получить хотя бы проблеск надежды на то, что Скарлет еще жива. Что у него есть шанс спасти ее.

Но Сибил безвольно уронила голову набок.

— Какие… какие милые птички! — прошелестела она и зашлась в приступе истерического смеха.

Волк взревел, обнажив острые клыки. Его затрясло, и на мгновение Кресс показалось, что он разорвет ведьму на кусочки. Но он швырнул Сибил на землю. Она упала, как куль с зерном, заскулила от болезненного удара и перевернулась на спину. Уставившись в небо, она засмеялась. Солнце стало садиться, но с другой стороны, высоко над горизонтом, уже показалась полная луна.

Отвернувшись от нее, Волк прошел к трапу. Он не посмотрел Кресс в глаза, когда проходил мимо.

Кресс пораженно смотрела на Сибил, которая, продолжая лежать на асфальте, протягивала руки к небу и задыхалась от истерического смеха.

Трап начал закрываться, скрывая от ее глаз Сибил и окровавленных, израненных гвардейцев, разбросанных по крыше. Рев двигателей вскоре заглушил звуки смеха и вой приближавшихся сирен.

Глава 56

Всем окружающим при взгляде на Левану должно было показаться, что она хранит олимпийское спокойствие. Королева сидела на диване в своих покоях, все в том же красном платье и золотой вуали, ниспадавшей до локтей, идеально держа спину, изящно сложив руки на коленях.

Но на самом деле ее ладони были сжаты в гневные кулаки.

В каждом лежало по обручальному кольцу. Первое она носила много лет после того, как поверила, что оно принесет ей счастье и любовь. Но оно принесло только боль и разочарование.

Другое должно было принести ей не любовь слепого, жестокого мужа, а обожание целой планеты. К этому времени она должна была уже надеть его.

Поначалу все шло как по маслу. От брачных клятв ее отделяли какие-то жалкие минуты. Всего лишь мгновения.

Она должна была выйти замуж. Пройти церемонию, которая сделает ее императрицей.

Когда она узнает, кто повинен в этой задержке, она будет терзать их никчемное сознание до тех пор, пока они не превратятся в жалких слюнявых идиотов, боящихся вида собственных рук.

Ее отвлек стук в дверь. Левана повернула голову.

— Входите.

Сначала показался один из ее гвардейцев, а потом вошел Кон Торин, надоедливый советник молодого императора. Она злобно уставилась на него сквозь золотую вуаль, хотя он не мог этого видеть.

— Ваше блистательное величество. — Он склонился в низком поклоне. Неожиданный комплимент и старательный поклон, ему не свойственные, пустили холодок по спине Леваны. — Я должен извиниться за задержку и за те известия, которые вам принес. Боюсь, нас вынудили отложить церемонию.

— Я требую объяснений.

Он выпрямился, но не поднимал взгляда от пола.

— Его Величество император Кайто был похищен. Его забрали из личных покоев и увезли на неопознанном корабле в неизвестном направлении.

Левана сжала кольца в кулаках так, будто хотела сломать их.

— Кто это сделал?

— Линь Зола, Ваше Величество. Разыскиваемая преступница-киборг. Подозреваем, что у нее есть приспешники.

Линь Зола.

Каждый раз, как она слышала это имя, ей хотелось сплюнуть.

— Понятно, — протянула она, обнаружив, что с трудом может сдерживать гнев. — И вы хотите, чтобы я поверила в то, что дворцовая служба безопасности не могла предотвратить подобное вторжение?

— Нашу электронную систему взломали.

— Взломали, говорите?

— Да, Ваше Величество.

Она поднялась с дивана. Платье с шелестом обвилось вокруг ее ног. Советник даже не дрогнул, хотя должен был.

— Вы хотите сказать, что эта девчонка не только смогла бежать из вашей лучшей тюрьмы, но и отразить нападение отряда ваших лучших солдат, а теперь еще и проникнуть во дворец, в личные покои самого императора, похитить его и живой унести ноги?

— В точности так, Ваше Величество.

— И что вы делаете теперь для того, чтобы вернуть моего жениха?

— Мы подняли на ноги каждого полицейского и военного в…

— ЭТОГО НЕДОСТАТОЧНО.

На этот раз он все-таки вздрогнул.

Левана перевела дыхание.

— У Содружества уже была возможность принять свои меры в отношении Линь Золы. Теперь я привлеку собственные ресурсы и воспользуюсь собственной тактикой, чтобы поймать ее. Моим гвардейцам потребуются записи со всех камер слежения за последние сорок восемь часов.

Советник сложил руки за спиной.

— Мы с радостью предоставим вам все необходимое. Однако мы не располагаем записями последних двух часов — с того момента, как был произведен взлом электронной системы.

Королева едва не зарычала от злости.

— Хорошо. Тогда принесите мне то, что есть.

В дверях показался придворный маг Эймери Парк.

— Ваше Величество! Прошу разрешения переговорить с вами наедине.

— С удовольствием. — Она махнула рукой на Торина. — Можете идти, но запомните: безалаберность и некомпетентность вашей службы безопасности не останутся без внимания.

Ничего не ответив и низко поклонившись, советник удалился.

Как только он ушел, Левана раздраженно сняла вуаль с головы и бросила ее на диван.

— Молодого императора похитили из его же собственного дворца. Как жалки эти земляне! Удивительно, что они до сих пор не вымерли.

— Полностью согласен, Ваше Величество. Полагаю, господин Кон Торин не сообщил вам о еще одном интересном событии.

— Каком еще событии?

Глаза Эймери испуганно забегали по сторонам.

— Оказывается, доктор Сэйдж Дарнел — здесь, во дворце. Заперт в карантине в исследовательском крыле.

— Сэйдж Дарнел? — Левана удивленно уставилась на него. — Он осмелился вернуться после того, как помог бежать этой дрянной девчонке?

— Нет никаких сомнений, что они работали вместе. Но я могу предположить, что доктор недолго пробудет с нами. Он поражен странной мутацией летумозиса — заражение протекает быстрее, чем обычно. И, напомню, он с Луны.

Сердце Леваны забилось быстрее. Подобный случай мог предоставить интересные возможности.

— Отведите меня к нему, — сказала она, надев старое обручальное кольцо на палец. То, которое должно было связать ее с Кайто, она оставила на диване.

— Я должен вас предупредить, — сказал Эймери, пока она шла за ним по коридору, — что лифты во всем дворце еще не работают. Нам придется воспользоваться лестницей.

— Земляне, — прорычала она, приподняв подол платья.

Они будто путешествовали по бесконечному лабиринту. В конце концов перед ними показалось исследовательское крыло. Перед лабораториями толпились люди. Королева с усмешкой подумала о том, как они пытаются скрыть от нее правду, хотя и с Дарнелом, и с Линь Золой все равно придется разбираться ей самой. Но эта мысль доставляла ей удовольствие.

Войдя в лабораторию, она легко проникла в подсознание окружающих и вселила в них непреодолимое желание отправиться куда-нибудь в другое место.

Комната опустела за несколько мгновений, остались только они с Эймери.

Здесь было прохладно и пахло лекарствами. Помещение, состоявшее из острых линий и прямых углов, заливал яркий белый свет. По другую сторону смотрового окна доктор Сэйдж Дарнел лежал на лабораторном столе, положив серую шляпу на живот.

Не считая записи с камеры наблюдения, запечатлевшей, как он помог Линь Золе бежать из тюрьмы, Левана не видела его уже около десяти лет — с тех самых пор, как он пропал без вести. Некогда он был лучшим из ее исследователей. Ему удалось осуществить настоящий научный прорыв в создании солдат-волколаков — все необходимые мутации совершались всего за месяц.

Но время его не пощадило. Он заметно постарел, лицо покрылось сетью морщин, волосы поседели и поредели. И болезнь уже изрядно поработала над ним. Его бледная кожа покрылась синими пятнами и сыпью, которая лопалась волдырями, похожими на ожоги. Кончики пальцев совсем посинели. Да, долго ему не протянуть.

Левана грациозно подошла к окну. У микрофона горел зеленый огонек: аудиосвязь работала в обе стороны.

— Мой дорогой доктор Дарнел! Я уж и не думала, что когда-нибудь мне посчастливится встретиться с вами вновь.

Он открыл глаза, которые оставались такими же ярко-голубыми, как и много лет назад. Он не сводил взгляда с потолка. Хотя Левана знала, что стекло прозрачно только с одной стороны, она почувствовала укол досады от того, что он мог не бояться говорить с ней лицом к лицу.

— Ваше Величество, — произнес он ослабшим голосом. — Я знал, что услышу вас снова.

Эймери, стоявший рядом с ней, молча проверил что-то в портскрине и, низко поклонившись, удалился.

— Должна признаться, мне приятно, что жизнь способна на такую горькую иронию. Вы бросили свой почетный пост на Луне ради того, чтобы бежать на Землю и посвятить последние годы жизни поискам лекарства от болезни. Болезни, от которой у меня был антидот с самого начала. На самом деле, если как следует призадуматься… кажется, я припоминаю, что у меня есть с собой несколько образцов. Я держу их при себе на случай, если заразится кто-нибудь из нужных людей. Я могла бы дать антидот и вам, но пока не уверена, что мне этого хочется.

— Не стоит беспокоиться, моя королева. Я бы не принял его от вас, даже если бы вы захотели. Потому что я знаю, на что вы пошли ради его разработки.

— На что я пошла? Ради того, чтобы вылечить болезнь, которая до этого самого дня не затрагивала мой народ? Я считаю, что это очень щедро с моей стороны. Разве нет?

Он медленно, очень медленно сел. Его голова бессильно упала на грудь, и несколько секунд он тщетно пытался перевести дыхание, которое сбилось от такого простого движения.

— Я все знаю, моя королева. Я искренне верил, что все неодаренные, отнятые от родителей, были убиты, но оказалось, что это ложь. Казнили ли хоть кого-нибудь из них или все это была лишь видимость? Способ изолировать их и тайно брать кровь для опытов, чтобы этого никто не мог отследить?

Ее ресницы слегка затрепетали.

— А ведь у вас был ребенок-пустышка, не так ли? Напомните, мальчик или девочка? Может быть, по возвращении домой я расскажу ему, как позорно и жалко его отец умирал прямо на моих глазах.

— И что интереснее всего, — невозмутимо продолжил доктор, словно не услышав ее, — первый официальный случай заражения летумозисом был зарегистрирован двенадцать лет назад. А антитела вы начали собирать гораздо дольше. Скорее всего, эксперименты начала еще ваша сестра, если меня не подводят расчеты.

Левана вцепилась пальцами в стол.

— А вот теперь я вспомнила, почему ваш уход стал таким тяжелым ударом для нашей исследовательской команды, доктор.

Он вытер вспотевший лоб рукавом. Под яркими лампами его кожа сверкала и казалась полупрозрачной.

— Эта эпидемия — ваших рук дело. Вы создали смерть, чтобы поставить народ Земли на колени. Вы готовились прийти со своим волшебным антидотом, когда настанет нужное время. Тем самым антидотом, который вы уже давно разработали и хранили в тайне.

— Вы преувеличиваете мои заслуги. Исследовательская команда начала работать при моих родителях, при моей сестре был найден антидот. А я просто довела годы их трудов до логического завершения, придумав, как распространить инфекцию среди землян.

— Заражая ею своих подданных и отправляя на Землю? А они ведь даже не подозревали, что несут с собой.

— Отправлять их на Землю? Вовсе нет. Я просто следила за тем, чтобы моя охрана смотрела в другую сторону, когда они… пытались бежать. — Последнее слово далось ей с трудом. Мысль о том, что кто-то хотел бежать из идеального мирка, который она пыталась построить, причиняла ей боль.

— Это биологическое оружие. — Доктор закашлялся и закрыл рот рукой. На ткани остались алые пятна крови. — А на Земле даже не подозревали об этом.

— И они об этом не узнают. Потому что я буду стоять здесь и следить за вами, пока вы не умрете.

Он резко рассмеялся, задыхаясь.

— И вы в самом деле думаете, что я унесу секрет в могилу?

По ее спине пробежал холодок.

Остекленевшие глаза доктора смотрели куда-то в пустоту, но на его губах играла победная улыбка.

— Я сейчас вижу перед собой огромное зеркало. Мне не спрятаться от того, кто я есть на самом деле. От того, кем я стал. Знаете, моя королева, вам бы точно не понравилось умирать в такой комнате. Я уверен, что вы начали бы живьем отрывать свою плоть от костей, если бы вам пришлось смотреть на свое отражение так долго.

Она в бешенстве сжала кулаки. Ногти болезненно впились в кожу.

— Ваше Величество!

Выдохнув, она усилием воли заставила себя раскрыть ладони. На коже остались кровоточащие следы.

Эймери привел с собой Джерико, капитана гвардейцев. Тот выглядел так, будто прошел через порядочную потасовку.

— Ну наконец-то! Куда вы с Сибил пропали? Докладывай.

Джерико поклонился.

— Моя королева. Я и придворный маг Мира вместе с пятью моими лучшими воинами пытались окружить Линь Золу с сообщниками на крыше этой башни.

В ее груди затеплилась надежда.

— И вам это удалось? На этот раз вы не дали им скрыться?

— Нет, Ваше Величество. Мы проиграли. Двое моих людей убиты, остальные сильно пострадали. Я сам был без сознания, когда космический корабль скрылся с императором Кайто на борту.

Она едва не задохнулась от гнева.

— А где Сибил Мира?

Он робко опустил глаза.

— Погибла, Ваше Величество. Линь Зола воспользовалась своим лунным даром, чтобы сломить ее разум. Я сам слышал ее жуткие крики. Те, кто оставался в сознании, доложили, что после того, как корабль взлетел, придворный маг Мира бросилась с крыши. Ее тело только что нашли в саду.

Издевательский смешок эхом раскатился по комнате. Левана рывком обернулась. Доктор сидел, согнувшись от смеха, каблуки его ботинок стучали об пол.

— Эта ведьма получила по заслугам! После того, как столько лет продержала в клетке мою маленькую золотую птичку.

— Ваше Величество.

Левана повернулась к Джерико.

— Что еще?

— Когда мы готовили засаду, на корабле мы задержали одного из ее сообщников. Как можно предположить, пилота. — Джерико махнул рукой в коридор. Раздались шаги. Спустя мгновение вошли двое мужчин. Гвардеец вел…

Левана расплылась в улыбке.

— Мой дорогой сэр Клэй.

Несмотря на скрученные за спиной руки, он стоял прямо и гордо. Непохоже, что на корабле Линь Золы с ним обращались как с пленником.

— Моя королева. — Он поклонился.

Она окутала его своей лунной энергией, проверяя на малейшие признаки насмешки или неповиновения, но их не было. Он был пустым и покорным, как и всегда.

— Я знаю, что ты оставил своего мага во время схватки на корабле и перешел на сторону Линь Золы. То, что ты находишься здесь, свидетельствует о том, что ты имеешь отношение к похищению моего жениха. Ты предал меня и свою родину. И что ты скажешь в свое оправдание?

— Я невиновен, моя королева.

Она засмеялась.

— А я полагаю, что виновен. Чем ты докажешь обратное?

Он спокойно выдержал ее взгляд.

— Во время схватки на корабле придворный маг Мира отвлеклась на лунного оперативника, который выступал на стороне преступников. Поскольку я был беззащитен, Линь Зола взяла меня под контроль и вынудила сражаться против своей покровительницы.

Она была вынуждена скрыться с корабля и оставить меня. Я понял, что мне предоставлена возможность проникнуть к изменникам. Последние недели я провел, собирая информацию об их возможных слабых местах и планах на будущее. Как только представилась возможность, я вернулся к своей королеве, служить которой — огромная честь для меня.

Она ухмыльнулась.

— Я не сомневаюсь, что ты желаешь вернуться ко двору, чтобы стать поближе к твоей любимой принцессе.

Ну вот, наконец-то. Микроскопический всплеск эмоций, и снова ничего — подсознание гладкое, как зеркало.

— Я живу для того, чтобы служить всем членам королевской семьи, моя королева.

Левана разгладила юбку ладонями.

— Как я могу тебе верить после того, как тебя схватили на борту вражеского корабля и ты стоишь здесь в цепях?

— Я надеюсь, что мои поступки докажут мою преданность лучше, чем любые слова. Если бы я хотел, чтобы Линь Золе удалось задуманное, я бы не стал отправлять придворному магу Мира сообщение о том, где и когда будет находиться корабль.

Левана посмотрела на Ясина, затем на Джерико.

— Это правда?

— Не могу знать. Мне показалось, что придворный маг Мира твердо знала, куда нам идти, но о сообщений она ничего не сказала. И она была просто взбешена, когда мы обнаружили Ясина за пультом управления. Именно по ее распоряжению мы взяли его под стражу

— Этого следовало ожидать, — сказал Ясин. — Я стрелял в нее во время нашей последней встречи. А сообщение я отправил анонимно — она могла и не догадаться, что оно от меня.

Левана отмахнулась от него рукой, как от назойливой мухи.

— Мы проведем должное расследование, сэр Клэй. Но раз вы говорите, что все это время собирали информацию, поделитесь ею с нами. Что полезного вы узнали о наших врагах?

— Я узнал, что Линь Зола может контролировать лунных оперативников. — Он произнес это так же равнодушно, как земной андроид. — Однако ей не хватает сноровки и сосредоточенности. Судя по всему, она не способна одновременно вести и ментальный, и физический бой.

— Какое интересное наблюдение, — протянула Левана — По твоим словам, у нее не хватит сил на то, чтобы психологически пытать врага и довести его до умопомешательства?

— Абсолютно нет, Ваше Величество.

— Абсолютно нет. Ну что ж. Либо ты гораздо тупее, чем я думала, или же ты лжешь. Потому что именно это Линь Зола сделала сегодня с моим главным придворным магом.

Над зеркальной гладью его сознания произошел еще один всплеск эмоций, но королева отвлеклась на громкий стук из карантина.

— Конечно же, он врет! — прокаркал доктор хриплым голосом. Ему удалось подняться с операционного стола, и теперь он стоял у смотрового окна и молотил по нему ладонями, оставляя кровавые следы на стекле. — Она способна убить не только вашего главного мага, но и всех ваших гвардейцев и всех придворных. Это принцесса Селена, настоящая наследница трона! Она способна убить вас всех разом, и она это сделает. И теперь она придет за вами, моя королева, и уничтожит вас!

Левана зарычала.

— Замолчи! Замолчи, старикашка! Почему ты до сих пор не умер?

Он так жадно пытался перевести дыхание, что не слышал ее. Рухнув на пол, он схватился руками за грудь и с хрипом принялся хватать ртом воздух, натужно кашляя.

Когда она обернулась, Ясин скептически смотрел в окно. Но внезапно в его глазах сверкнуло понимание. Его губы дрогнули и слегка изогнулись, будто он вот- вот засмеется над шуткой, которую так запоздало понял. Никогда раньше он не показывал своих эмоций, и это взбесило Левану еще больше.

— Увести его. На Луне он подвергнется допросу.

Когда Ясина вывели в коридор, она повернулась к

Парку, сжав руки в кулаки.

— Ты повышен. Немедленно запланируй наше отбытие и сообщи нашим исследователям о новой мутации летумозиса. Объявите полную мобилизацию. Если Линь Зола так боится встретиться со мной лицом к лицу, люди Земли будут расплачиваться за ее трусость.

— Вы понимаете, что после того, как мы потеряли ту программистку, стало невозможным подвести корабли к Земле незаметно?

— А что мне с того, что их увидят земляне? У них просто появится чуть больше времени, чтобы взмолиться о пощаде, пока мы их не уничтожили.

Эймери поклонился.

— Я приступаю, Ваше Величество.

Левана посмотрела на доктора, который лежал, распростертый на полу. Его били судороги. Все еще не

в состоянии успокоиться после его слов, она смотрела, как он болезненно корчится при каждом вдохе.

Насколько было известно людям Земли и Луны, принцесса Селена погибла тринадцать лет назад.

И Леване вовсе не хотелось, чтобы та ожила.

Ведь она, Левана, была полноправной правительницей Луны. И Земли. И всей Галактики. Никто не мог отобрать у нее этого права.

Кипя от гнева, она подошла к стеклу так близко, что смогла разглядеть на щеке доктора мокрый след от слез.

— В темном небе показался… — с трудом шепнул он и задрожал, — …лунный диск золотой… — Он промычал знакомую ей мелодию, какую-то старую колыбельную. — Солнце на закате… провожаем…

Последние слова застряли у него в горле. Доктор перестал дрожать и замер без движения, тихо и спокойно. Его глаза остановились и безжизненно уставились в потолок.

Глава 57

Спутник АР817-3… развернуть сканер… установить таймер… проверка. Теперь — спутник АР944-1… как раз… отлично. — Кресс остановилась передохнуть и медленно убрала руку от главного экрана пульта управления. Последние три часа она провела за работой, разворачивая все спутники на пути «Рэмпиона» в противоположную сторону, чтобы никто не мог их отследить. Если «Рэмпион» будет продолжать двигаться по орбите, их ни за что не обнаружат.

По крайней мере ни один спутник и ни один радар. Оставалась проблема визуального контакта. После того как Восточное Содружество объявило гигантскую награду тому, кто сообщит координаты корабля преступников, все от Земли до Марса будут начеку.

Они должны быть готовы к бегству на случай, если их кто-нибудь выследит. А это было очень сложно, потому что на борту не осталось нормальных пилотов. По крайней мере способных видеть. Торн руководил Золой во время взлета, и система автопилота тоже пригодилась, но их здорово потрясло, прежде чем они вышли на орбиту. Если понадобится совершать какие-нибудь сложные маневры, пока к Торну не вернулось зрение, это обернется огромной проблемой.

Впрочем, как считала Зола, проблемы будут даже и в том случае, если к Торну вернется зрение.

Кресс задумчиво помассировала шею, пытаясь расслабиться и унять разбушевавшиеся мысли. Когда она полностью погружалась в работу, то не видела и не замечала ничего, кроме кодов и математических формул, переключаясь на следующую задачу еще до того, как окончательно решала предыдущую. Ее охватывало чувство, близкое к эйфории.

Зато теперь, по крайней мере, «Рэмпион» в безопасности.

Она обратила внимание на желтый огонек у основания экрана, который раздражал ее с того самого момента, как она взялась за работу. До сих пор Кресс была слишком занята, чтобы с ним разобраться. Как она и предполагала, после нажатия кнопки из паза выскочил маленький чип Ди-Комма.

Точно такой же, какой Сибил забрала со спутника, лишив ее последней надежды, что она сможет связаться с Торном и остальными друзьями.

Друзья.

Кресс прищурилась, разглядывая чип, и поднесла его к свету, раздумывая, правильное ли это слово. Пожалуй, они могли считаться друзьями после того, что пережили вместе. Но ей было не с чем сравнивать.

Она твердо знала одно — больше ее не нужно спасать.

Она огляделась в поисках какого-нибудь тяжелого предмета, которым можно было бы раздавить чип, и в темном лобовом стекле заметила отражение. На пороге у нее за спиной стоял Торн, сунув руки в карманы.

Ахнув, она резко повернулась к нему, длинная юбка обмоталась вокруг ножки кресла. Хотя она вся перепачкалась и изорвалась, у Кресс не было времени переодеться, да она и не была уверена, что этого хочет. В платье она чувствовала себя актрисой, играющей на сцене, и, скорее всего, именно поэтому еще могла держать себя в руках после всего, что с ними произошло.

— Ты меня напугал.

Торн смущенно улыбнулся, будто извиняясь.

— Прости.

— И давно ты здесь?

Он пожал плечами.

— Я слушал, как ты работаешь. Меня это успокаивает. К тому же мне нравится, как ты поешь.

Кресс покраснела как рак. Она не замечала, что напевает во время работы.

Нащупав проход, Торн подошел к ней, уселся в кресло второго пилота, положив рядом трость, и закинул ноги на пульт.

— Мы снова стали невидимками?

— Для радаров да. — Она заправила локон за ухо. — Я могу взять твою трость?

Он приподнял бровь, но кивнул, ничего не стал спрашивать. Кресс положила чип на пол и раздавила его кончиком трости. Внезапно ее охватил неведомый прилив сил.

— А что это было? — поинтересовался Торн.

— Чип от Ди-Комма, по которому ты со мной связывался. Он больше нам не понадобится.

— Кажется, будто это было много лет назад. — Торн провел пальцем по своей повязке. — Жаль, что ты так и не смогла как следует разглядеть Землю, пока мы были там. А теперь ты снова вынуждена сидеть здесь взаперти.

— Мне нравится сидеть здесь. — Она непринужденно покрутила трость в руках. — Замечательный корабль.

Гораздо просторнее спутника. И компания… намного лучше.

— Не стану с этим спорить. — Улыбнувшись, Торн извлек из кармана колбу. — Я пришел сюда попросить тебя помочь мне вот с этим. Это чудесные капли, которые сделал доктор. Мы должны закапывать по четыре капли в каждый глаз дважды в день… или две капли четыре раза в день? Я уже забыл. Он записал инструкции на портскрине.

Отстегнув порт от пояса, он вручил его Кресс.

Кресс отложила трость.

— Наверное, он понимал, что ты можешь забыть. После такого стресса… — Она смолкла, увидев текст на портскрине.

Торн склонил голову набок.

— Что стряслось?

На портскрине действительно были записаны инструкция по применению капель, подробный отчет об исследовании доктора и доказательства, почему летумозис был на самом деле биологическим оружием, разработанным на Луне.

Но в самом верху…

— Там есть вкладка, озаглавленная моим именем.

Не просто Кресс. Крессида Дарнел.

— Ага. Это ведь был портскрин доктора.

Дрожащими пальцами Кресс коснулась экрана и развернула вкладку прежде, чем успела решить, хочет она знать правду или нет.

— Результаты анализа ДНК, — сказала она. — И подтверждение отцовства.

Она встала и отложила портскрин в сторону.

— Давай закапаем твое лекарство.

— Кресс. — Он протянул к ней руки и положил ладони на складки ее юбки. — Ты в порядке?

— Не очень, если честно. — Она посмотрела на Торна. Он снял повязку с глаз, так что стало видно светлую полоску незагоревшей кожи. Сглотнув, Кресс снова рухнула в пилотское кресло. — Я должна была сказать ему, что люблю его. Он умирал, и он был там, рядом со мной, и я знала, что мы больше не увидимся. Но я не смогла. Я чудовище, правда?

— Конечно, нет! Он был твоим биологическим отцом, но ты все равно едва его знала. Как ты могла его любить?

— Разве это важно? Он сказал, что любит меня. Он умирал, и теперь его больше нет, и я никогда…

— Кресс, слушай, прекрати. — Торн повернулся к ней. Нащупал ее запястья и переплел ее пальцы со своими. — Ты ничего плохого не сделала. Все случилось так быстро, и ничего нельзя было изменить.

Она закусила губу.

— Он взял у меня анализ крови в тот первый день в Фарафре. — Она страдальчески закрыла глаза. — И он знал все это время — целую неделю. Почему он не сказал мне раньше?

— Он хотел дождаться подходящего момента. Он ведь не знал, что скоро умрет.

— Он знал! Есть вероятность, что мы все умрем! — Когда она сделала новый вдох, ее диафрагма предательски задрожала, на глаза навернулись слезы. Торн притянул ее к себе. Он посадил Кресс на колени, подцепив огромную юбку одной рукой, чтобы та снова не запуталась в ногах. Всхлипывая, Кресс уткнулась носом ему в грудь и дала волю рыданиям. Сначала слезы принесли ей странное облегчение, но потом она почему-то почувствовала себя виноватой. Этого было недостаточно. Она плохо его оплакивала. Но больше она ничего не могла сделать.

Торн держал ее до тех пор, пока всхлипывания не стали тише, чем биение его сердца. Он убрал намокшие волосы с ее лица, и Кресс невольно порадовалась, что он не может видеть ее такой: красной, с опухшими глазами и следами слез на лице.

— Послушай, Кресс, — прошептал он в ее волосы, когда она уже успокоилась. — Я ни в коем случае не могу назвать себя экспертом, но я точно знаю, ты сегодня все сделала правильно. Нельзя говорить никому, что любишь, если ты в этом не уверен.

Она всхлипнула.

— Но я думала, что ты любил многих девушек и признавался им в этом.

— Именно поэтому я не эксперт. Дело в том, что никого из них я по-настоящему не любил. И, если честно, я не уверен, что смог бы понять, что люблю, если…

Она вытерла мокрую щеку рукой.

— Если что?..

— Ничего. — Откашлявшись, Торн откинул голову на спинку кресла. — Ты в порядке?

Всхлипнув еще раз, она кивнула.

— Наверное, да. Я еще немного не в себе.

— Думаю, как и все мы.

Кресс увидела колбу с каплями рядом с портскрином доктора. Ей не хотелось высвобождаться из объятий Торна, но и о докторе думать ей больше не хотелось. О том секрете, что он хранил. О тех словах, которых он не сказал.

— Может быть, нам пора заняться каплями?

— Только когда ты перестанешь дрожать, — остановил ее Торн. — Я не люблю, когда рядом с моими глазами что-то трясется.

Она слабо засмеялась и выбралась из кольца его рук. Напоследок Торн сжал ее чуть сильнее. Кресс постаралась подавить в себе чувство вины. Она не будет думать об этом сейчас.

Прочитав инструкции доктора (по три капли в каждый глаз, четыре раза в день в течение недели), она открыла крышечку. Набрав раствор в пипетку, она подошла ближе к креслу, в котором сидел Торн. Измятое платье покачивалось на ее бедрах.

Торн снова забросил ноги на пульт управления, а голову откинул назад, обратив лицо к потолку. Она уже много дней не видела его глаз, но они оказались такими же синими, как обычно.

Кресс положила ладонь ему на лоб, чтобы держаться поувереннее, и щека Торна слегка дернулась.

— Начнем, — пробормотала она и нажала на пипетку. Торн инстинктивно поморщился и заморгал, капли вместе со слезами растеклись к вискам. Кресс стерла их и, поддавшись искушению, легким поглаживанием убрала локон с его лба. Ее взгляд задержался на губах Торна, и, опомнившись, она торопливо отдернула руку. — Ну, как ощущения?

Он крепко зажмурился на одно мгновение.

— Словно мне в глаза налили воды. — Потом он с хитрым видом засмеялся и снова открыл глаза. — А может, доктор сыграл со мной злую шутку и налил в колбу простой воды?

— Это было бы слишком ужасно! — честно ответила она, закручивая крышку на колбе с раствором. — Он бы так ни за что не поступил.

— Да, ты права. Особенно после того, через что нам пришлось пройти, чтобы получить этот раствор. — Он поднял голову и замотал глаза банданой. — Хотя он ясно дал мне понять, что не питает ко мне теплых чувств,

— Если даже это и правда, то только потому, что вы не успели познакомиться поближе.

— Точно. Я бы его очаровал.

Она улыбнулась.

— Ну конечно же. Ты бы продемонстрировал множество своих выдающихся качеств. — Покраснев, она уткнулась в портскрин и поставила таймер, который будет напоминать ей о процедуре четыре раза в день. Но когда она снова подняла глаза на Торна, то увидела, что его лицо стало совершенно серьезным. — Капитан?

Он напряженно сглотнул. Выпрямившись, Торн нервно вытер руки о штанины.

— Я должен тебе кое-что сказать.

— Да? — Надежда электричеством пробежала по ее телу. Кресс поспешно опустилась в пилотское кресло рядом с ним, шикарное платье задрапировалось красивыми складками.

Поцелуй на крыше.

Неужели он понял, как сильно ее любит?

— Так в чем дело?

Торн снял ноги с пульта управления.

— Помнишь, когда мы были в пустыне… я сказал, что не хочу причинить тебе боль? Потому что ты ошибаешься на мой счет.

Она сложила руки и задумчиво переплела пальцы.

— Когда ты пытался отрицать, что ты на самом деле — герой? — Она хотела поддразнить его, но от напряжения голос сорвался на испуганный визг.

— Точно. Герой. — Торн погладил пальцем шею там, где остался натертый след от банданы. — Видишь ли, в чем дело… Та девчонка, за которую я вступился в школе, когда ребята отняли у нее портскрин…

— Кейт Фэллоу.

— Ага. Кейт Фэллоу. Она на самом деле была очень сильна в математике. А я в то время иногда лажал.

Предчувствие, трепетавшее у нее в груди, как крылья бабочки, тут же утихло. Вместо него будто появился кусок льда. При чем тут Кейт Фэллоу?

Он откашлялся, не дождавшись от нее никакой реакции.

— Драку я проиграл, но зато она целый месяц давала мне списывать. Вот почему я так поступил. А не потому, что хотел стать героем.

— Но ты сказал, что запал на нее!

— Кресс! — Он напряженно улыбнулся. — Я западал на многих девушек. Поверь мне, это была не главная причина.

Она съежилась в кресле и прижала колени к груди.

— Почему ты говоришь мне об этом сейчас?

— Раньше я не мог. Ты была так уверена в том, что я — совершенно другой человек, и мне очень нравилось, что ты смотришь на меня не так, как остальные. Где-то в глубине души я надеялся, что, может быть, это ты права, а все остальные заблуждались. Что даже я сам не подозревал, каким могу быть. — Он пожал плечами. — Но все это — эгоизм, разве нет? А ты заслуживаешь того, чтобы знать правду.

— Ты считаешь, что мое мнение о тебе сложилось благодаря одному происшествию много лет назад?

Он нахмурил брови.

— Я думал, что предельно ясно объяснил тебе все, что ты хотела. Но если у тебя есть другие вопросы, я готов ответить и на них.

Кресс закусила губу.

Поцелуй на крыше. Торн сдержал свое обещание. Он подарил ей такой поцелуй, который стоил долгого ожидания. Они оба находились на волосок от смерти, и его поступок был огромным, глупым риском. И он сдержал свое слово, не допустив, чтобы она умерла, так и не испытав этого прекрасного чувства.

Ничего более героического, чем этот поступок, она даже вообразить себе не могла.

И почему он об этом молчит?

И почему она сама ничего не может сказать о том поцелуе?

— Нет, — шепнула она наконец. — Думаю, мне больше не о чем спрашивать.

Он с разочарованным видом кивнул.

— Значит, с учетом всех этих сведений ты, наверное, больше не считаешь, что любишь меня? Так ведь?

Она вжалась в кресло, не сомневаясь в том, что если бы он сейчас мог видеть, то понял бы все с первого взгляда. Правда была совершенно очевидна, стоило только заглянуть ей в лицо.

Теперь она любила его еще больше.

Не потому, что проштудировала всевозможные файлы, отчеты, таблицы и фотографии. Не потому, что он был тем самым Карсвеллом Торном из мечты, где они целовались на залитом светом звезд берегу реки под взрывы фейерверков и скрипичный оркестр.

Он был Карсвеллом Торном, который приободрял ее в пустыне. Который пришел за ней, когда ее похитили. Который целовал ее, когда надежда была потеряна, а смерть — неминуема.

Торн растерянно поскреб ухо.

— Я так и думал. В любом случае я так и знал, что у тебя были просто лихорадка и бред.

Ее сердце подскочило в груди.

— Капитан?

Он выпрямился.

— Что?

Она поправила шифоновый слой юбки.

— Как ты думаешь, нас с тобой свела судьба?

Он слегка нахмурился и, глубоко задумавшись, покачал головой.

— Нет. Я считаю, что это была Зола. А что?

— Я думаю, что тоже должна сделать чистосердечное признание. — Она снова разгладила юбку. Ее лицо горело. — Я… запала на тебя еще до того, как мы познакомились, просто увидев тебя по нетскрину. Я искренне верила, что нам с тобой предначертано быть вместе и что у нас начнется грандиозный, головокружительный роман.

Он скептически приподнял бровь.

— Ого. И, прошу заметить, я на тебя не давил.

Она нервно заерзала в кресле.

— Понимаю. Извини. Я думаю, что ты, возможно, прав. Может быть, не существует такого понятия, как судьба. Может быть, все дело в возможностях, которые нам выпадают, и что мы с ними делаем. Я даже начинаю думать, что грандиозные романы не случаются сами собой. Мы должны сами их создавать.

Торн замялся.

— Знаешь, если тот поцелуй был плох, ты просто можешь сказать мне как есть.

Она замерла.

— Это еще не все, что я… секунду. А ты сам думаешь, что это был плохой поцелуй?

— Нет, — сказал Торн, смущенно засмеявшись. — Я думал, что он… гм. — Он откашлялся. — Совершенно очевидно, что ситуация была непростая… Большие ожидания, давление обстоятельств… — Торн поежился. — И вообще, нас вот-вот могли убить.

— Знаю. — Она снова прижала колени к груди. — И если ты хочешь знать, я тоже так не считаю. В смысле я не думаю, что он был плохим, этот поцелуй.

— Ох. Слава звездам. — Он с облегчением откинул голову на спинку кресла. — Если бы я что-нибудь испортил, я бы чувствовал себя таким подонком.

— Что ж, не надо. Он соответствовал всем ожиданиям. Наверное, мне стоит тебя отблагодарить?

Напряжение исчезло с его лица, и Кресс даже немного ему позавидовала, потому что снова покраснела и ее щеки будто горели огнем. Торн протянул ей руку, и Кресс понадобилось все ее мужество, чтобы взять ее.

— Поверь мне, Кресс, это я должен тебя благодарить.

Глава 58

Ей снилось, будто за ней гонится огромный белый волк с оскаленными клыками и глазами, блестящими в свете полной луны. Она бежала через фермерское поле, и отсыревшая земля липла к ее кедам. Сбивчивое дыхание облачками пара вырывалось наружу. В горле пересохло, мышцы ног горели огнем. Она мчалась изо всех сил, но с каждым шагом тело становилось все тяжелее. Сморщенные листья сахарной свеклы под ногами подгнили и стали скользкими. И тут вдалеке она увидела дом. Свой дом. Ферму, на которой ее вырастила бабушка. Из окон струился теплый свет.

Дом значил для нее безопасность и уют. Он значил для нее все.

Но с каждым новым шагом он будто отдалялся. Воздух вокруг стал плотным и влажным от тумана, и дом поглотили тени.

Она оступилась и упала на четвереньки. Забарахтавшись, перевернулась, попыталась подняться. Грязь липла к ее одежде и волосам. От почвы исходил холод, который пробирал ее до костей. Волк подошел к ней. Его точеные мускулы перекатывались под пышным мехом. Он зарычал, и у него в глазах зажегся голодный огонек.

Не отводя от него взгляда, она принялась шарить рукой по земле, пытаясь нащупать какую-нибудь палку, хоть что-то. И вдруг ее пальцы коснулись чего-то твердого и гладкого. Схватив неизвестный предмет, она вытащила его из грязи. Это оказался топор. Его острое лезвие блестело в свете луны.

Волк отскочил, разинув пасть.

Скарлет угрожающе подняла топор. Собралась с духом. И нанесла удар.

Лезвие рассекло волка ровно пополам — от головы до хвоста. Теплая кровь забрызгала лицо Скарлет, и останки волка упали по бокам от нее. Ее желудок будто сдавило со всех сторон. Казалось, ее вот-вот вырвет.

Уронив топор, она рухнула на землю. Грязь хлюпала вокруг, а высоко над головой лунный диск разросся на все небо.

А потом вдруг останки зверя начали содрогаться. Они вдруг поднялись, и на земле осталась только мягкая белая шкура. Скарлет начала различать в двух половинках какие-то человеческие очертания.

Туман рассеялся, и перед Скарлет стояли двое. Волк и ее бабушка. Они протягивали к ней руки.

Они звали ее домой.

Скарлет ахнула. И открыла глаза.

Она увидела стальные перекладины и тут же почувствовала густой запах мха и папоротника. Вокруг на разные лады шумело множество птиц: некоторые сидели в красивых клетках, другие порхали между древесными ветвями, обвивавшими гигантские металлоконструкции, которые поддерживали стеклянный потолок.

Волк коротко заскулил. В его голосе будто были человеческие эмоции — беспокойство и печаль. Скарлет приподнялась на локте и увидела напротив себя вольер, в котором сидел белый волк и смотрел прямо на нее. Затем он негромко завыл — коротко и с любопытством. Этот вой был совсем не похож на те, что Скарлет слышала в своих кошмарных снах. Ей почему-то показалось, будто волк спрашивает ее, все ли в порядке. Наверное, она билась или кричала во сне, и поэтому желтые глаза волка смотрели на нее с беспокойством.

Скарлет попыталась сглотнуть, но во рту пересохло, а слюна стала густой и терпкой. Наверное, она совсем сошла с ума, если ей кажется, что она говорит с полярным волком.

— Ты ему очень нравишься.

Ахнув, Скарлет от неожиданности упала навзничь.

Незнакомая девушка сидела в ее клетке, скрестив ноги по-турецки. Так близко, что Скарлет могла коснуться ее рукой. Но она, наоборот, попыталась отодвинуться подальше, как вдруг движение ладонью причинило ей резкую боль. Зашипев, она снова упала.

Руке тогда пришлось несладко, нож отрезал ей мизинец у второй фаланги. Она не отключилась, хотя пожалела об этом. Какой-то лунный доктор забинтовал ее с такой сноровкой, что сразу стало понятно — подобные случаи тут нередки.

Кроме того, у нее остались порезы на лице и животе после всех этих дней в компании мастера Чарльсона, и все тело ломило из-за того, что приходилось спать на жестком полу. Она уже потеряла счет ночам.

Единственной реакцией девушки на болезненную гримасу Скарлет был долгий трепет полуопущенных ресниц.

Совершенно очевидно, что это была не очередная пленница — или «игрушка», как называли Скарлет проходившие мимо разодетые придворные. Тыкая в ее сторону пальцами, они отпускали презрительные насмешки по поводу того, можно или нельзя кормить животных в клетках.

Происхождение девушки сразу же выдавало шикарное платье. Легкая летящая ткань, серебристо-белая, словно свежий снег, обвивала ее плечи и бедра, как пышные сугробы в погожий зимний день окутывают сонные холмы и леса. Ее кожа теплого шоколадного оттенка была просто безупречной, ногти обточены в идеальную миндалевидную форму. Яркие глаза цвета топленой карамели с серыми крапинками смотрели пытливо и внимательно. И в довершение всего шикарные черные волосы, завивавшиеся аккуратными прядями, обрамляли ее благородное лицо, подчеркивая точеные скулы и алые губы.

Скарлет в жизни не видала никого красивее.

Но в ее лице была одна особенность. Или, точнее, три. Правая сторона ее лица была отмечена тремя вертикальными шрамами, которые спускались от глаза по щеке, словно вечные слезы. Как ни странно, этот изъян не портил ее красоту, а только сильнее подчеркивал ее. Вынуждал окружающих не сводить с нее глаз.

И тут Скарлет запоздало поняла, что это всего лишь чары. Просто еще один мерзкий фокус.

Восхищение сменилось обидой.

Девушка снова моргнула, взмахнув своими нереально длинными и пышными ресницами.

— Мы с Рю волнуемся, — сказала она. — Это был плохой сон? Или наоборот — хороший?

Скарлет нахмурилась. Осадок от сна только понемногу начал испаряться, как это обычно бывало с кошмарами, но вопрос снова напомнил ей о Волке и бабушке. О том, как они стояли перед ней, целые и невредимые.

И это было ужасно. Бабушка погибла, а последний раз, когда она видела Волка, его держала под контролем злобная ведьма.

— Кто ты? И кто такой Рю?

Девушка улыбнулась теплой и одновременно заговорщической улыбкой. От неожиданности Скарлет вздрогнула.

Дурацкие лунные люди с их дурацкими чарами!

— Рю — это волк, глупенькая. Вы — соседи уже четыре дня. Странно, что он сам не представился.

Потом она приблизилась к ней, понизив голос до шепота, будто хотела поделиться какой-то страшной тайной.

— А я теперь буду твоим лучшим другом. Но никому не говори, потому что они все думают, что я — твоя госпожа, а ты — моя новая игрушка. Они не знают, что мои игрушки на самом деле для меня друзья. Мы с тобой обманем их всех.

Скарлет озадаченно покосилась на нее. Теперь она узнала этот голос, вкрадчивый и обволакивающий. Девушка будто не говорила, а танцевала, аккуратно подбирая слова. Та самая девушка, которая пыталась спасти ее от пыток.

Протянув руку, она взяла грязную прядь волос, свисавшую Скарлет на лоб. Скарлет напряглась.

— Твои волосы похожи на пламя. Может, они и пахнут дымом? — Девушка приблизилась к ней и понюхала ее волосы. — Вовсе нет. Это очень хорошо. Я бы не хотела, чтобы ты загорелась или случайно подожгла что-нибудь.

Девушка села и подтянула к себе корзину, которую Скарлет до этого не замечала. Обычная корзина для пикника, только отделанная такой же красивой тканью, как и платье девушки.

— Я подумала, что сегодня мы могли бы сыграть в доктора. А ты будешь моей пациенткой.

Она достала из корзинки какой-то аппарат и прижала его ко лбу Скарлет. Тот зачирикал, и девушка посмотрела на маленький дисплей.

— У тебя нет жара. А теперь давай-ка проверим твои гланды. — Она достала маленькую пластиковую лопатку и потянулась к Скарлет.

Скарлет отбросила лопатку здоровой рукой и заставила себя сесть.

— Ты не доктор.

— Да. Мы же просто играем. Разве тебе не весело?

— Весело?! Меня пытали, и физически, и духовно, много дней подряд. Я умираю с голоду. Я хочу пить. Меня держат в клетке в зоопарке…

— В зверинце.

— И у меня болят такие места, о которых я даже не подозревала. И теперь какая-то сумасшедшая девушка приходит ко мне и пытается вести себя так, будто мы старые друзья и играем в доктора. Ну уж нет, извини, мне совсем не весело, и я не поведусь на твои хитрые фокусы, что бы ты ни замыслила со мной сделать.

Огромные глаза девушки стали совершенно пустыми. Она не удивилась и не обиделась на пламенную речь Скарлет, но лишь выразительно посмотрела туда, куда вела извилистая тропинка, заросшая экзотическими цветами и деревьями.

Там неподалеку стоял гвардеец и хмуро смотрел на них. Скарлет его сразу узнала. Он был одним из тех, кто носил ей хлеб и воду. Когда ее только бросили в эту клетку, он грубо схватил ее за задницу. Она была так измотана, что смогла только отодвинуться подальше, чтобы он больше не достал ее. Если теперь ей представится возможность, она с удовольствием переломает ему все пальцы на его грязных лапах.

— У нас все в порядке! — громко сказала девушка и широко улыбнулась. — Мы делаем вид, будто я хочу отрезать ей все волосы и приклеить к своей голове, потому что я хочу быть похожей на свечку, а ей это не нравится.

Пока она говорила, гвардеец пристально смотрел на Скарлет, злобно прищурив глаза. Выждав какое-то время, он вразвалочку пошел прочь.

Когда его шаги затихли в отдалении, девушка поставила корзинку к себе на колени и принялась в ней рыться.

— Не стоит называть меня сумасшедшей. Их это очень раздражает.

Скарлет повернулась к ней и снова зацепилась взглядом за шрамы на ее щеке.

— Но ты ведь и правда сумасшедшая.

— А я знаю, — спокойно ответила она и достала из корзинки небольшую коробку. — Угадай, как я об этом узнала?

Скарлет ничего не ответила.

— Потому что стены этого дворца истекают кровью уже много лет, но больше никто этого не видит. — Она небрежно пожала плечами, будто говорила о чем-то обыденном. — Мне никто не верит, но в некоторых коридорах кровь покрыла пол таким толстым слоем, что уже никуда и ступить нельзя. Когда мне приходится бывать в таких местах, после этого за мной полдня остается тропинка из кровавых следов. И я боюсь, что королевские оперативники выследят меня по этим следам и ночью сожрут живьем. Иногда я даже не могу уснуть. — Ее голос перешел в шепот, в глазах появился лихорадочный блеск. — Но если бы кровь была на самом деле, прислуга бы ее вытерла. Как думаешь?

Скарлет содрогнулась. Девушка в самом деле сошла сума.

— А это для тебя, — сказала она, вдруг резко повеселев. — Доктор рекомендует принимать по одной таблетке два раза в день. — Она наклонилась к Скарлет. — Они не разрешают мне брать настоящие лекарства, поэтому это просто конфеты.

Она подмигнула, и Скарлет так и не поняла, что это значило: действительно ли в коробке были просто конфеты или наоборот.

— Я не стану ничего есть.

Девушка склонила голову набок.

— Но почему? Это подарок. В знак нашей вечной дружбы. — Она сняла крышку и показала ей четыре конфеты, лежавшие на подушке из сахарной ваты, — круглые ярко-красные шарики. — Кисленькие, с яблочным вкусом. Мои самые любимые. Пожалуйста, возьми хоть одну.

— Чего ты от меня хочешь?

Ее ресницы затрепетали.

— Я хочу, чтобы мы стали друзьями.

— Дружба у вас тоже основывается на лжи? Ну конечно же, как иначе. Ты ведь с Луны.

Впервые за весь их разговор девушка заметно поникла.

— За всю жизнь у меня было только два друга. — Она оглянулась на Волка. Рю лег, положил голову на лапы и наблюдал за ними своими умными глазами. — Конечно, не считая зверей. Но первая моя подруга обратилась в пепел, когда мы были совсем маленькими. В кучку пепла в форме девочки. А другой мой друг пропал… и я не знаю, вернется ли он когда-нибудь.

Она вся задрожала, так сильно, что чуть не выронила коробку из рук. Ее кожа покрылась мурашками.

Поставив коробку на пол между ними, девушка принялась задумчиво поправлять ткань на платье.

— И тогда я спросила у звезд, все ли с ним в порядке, и они дали мне знак — по небу пронеслась комета. На следующий день назначили судебное разбирательство, ничем не отличающееся от остальных, и вдруг привели земную девушку с волосами цвета пролетающей кометы. Ты видела его.

— Ты хоть когда-нибудь говоришь серьезно?

Упершись руками в землю, девушка приблизила свое лицо к ней, так что они почти соприкоснулись носами. Скарлет решила, что не станет отстраняться, хотя чувствовала себя не в своей тарелке.

— Все ли у него в порядке? Когда ты видела его в последний раз? Сибил сказала, что он был еще жив, что его, может быть, заставят вести тот корабль, но она ничего не сказала о том, ранили его или нет. Как думаешь, с ним все хорошо?

— Я не понимаю, о чем ты…

Девушка прикрыла ей рот ладонью, заставляя замолчать.

— Ясин Клэй, — шепнула она. — Телохранитель Си-бил, со светлыми волосами, красивыми глазами и улыбкой, теплой, как восходящее солнце. Прошу тебя, скажи мне, что он жив.

Скарлет растерянно заморгала. Девушка не убирала руки от ее губ, но это ничего не меняло. Она слишком растерялась, чтобы говорить. Схватка на «Рэмпионе» вспоминалась ей кошмарным сном, состоявшим из криков, стрельбы, паники и крови. Она тогда не сводила глаз с ведьмы. Но, кажется, слабо припоминала еще одного человека. Светловолосый гвардеец.

Солнце в его улыбке? Я тебя умоляю.

Она ощетинилась.

— Я помню только двух человек, которые пытались убить меня и моих друзей.

— Да, и одним из них был Ясин, — согласилась девушка, совершенно не смущенная присутствием глагола «убить» в описании ее сердечного друга.

— Наверное. С ней был какой-то светловолосый гвардеец.

Лицо девушки засветилось от неподдельного счастья. Одним своим видом она была способна останавливать сердца и светить во мраке.

Но только не для Скарлет.

— И как он выглядел?

— Он выглядел как человек, который хочет меня убить. Но я уверена, что мои друзья успели убить его первыми. Обычно мы так поступаем с теми, кто выступает за твою королеву.

Улыбка исчезла, и девушка отпрянула в сторону, обхватив руками грудь.

— Ты имеешь в виду…

— Я имею в виду именно то, что сказала. И, поверь мне, он заслуживал смерти.

Девушка задрожала с головы до пят.

Не чувствуя ни капли вины, Скарлет решила, что не станет ей помогать. Она не будет ничего делать. Не станет звать гвардейцев.

Эта незнакомка не была ей другом.

За своей перегородкой волк поднялся на ноги и стал копать под прутьями вольера. Он жалобно заскулил.

Спустя несколько мгновений девушка пришла в себя. Закрыв коробку с конфетами, она убрала ее в корзину и встала, сгорбившись, потому что потолок клетки был слишком низок.

— Понятно, — сказала она. — Осмотр подошел к концу. Я рекомендую хороший отдых и… — Всхлипнув, она отвернулась, собираясь позвать гвардейца, но передумала. Медленно и напряженно обернулась. — Я не врала о стенах, которые истекают кровью. Я боюсь, что вскоре дворец промокнет насквозь и все озеро Артемизия покраснеет, так что даже земляне смогут это увидеть.

— Мне неинтересны твои бредни. — Неожиданная боль пронзила ту руку Скарлет, на которую она опиралась, и она повалилась на землю. Оставалось ждать, пока боль пройдет сама, но пока в ее локоть будто втыкали иголки. Она сверлила девушку взглядом, ненавидя себя за то, что стала такой слабой и уязвимой. Злилась на нее, потому что в ее взгляде читалось только искреннее сочувствие. От бессилия Скарлет чуть не зарычала. — И твое притворное сострадание мне не нужно! И твои чары. Твоя промывка мозгов. Ваш народ выстроил целую цивилизацию, основанную на лжи, и я не хочу иметь с ней ничего общего.

Девушка смотрела на нее так долго, что Скарлет уже пожалела о своих словах. Но способность держать язык за зубами не входила в число ее умений.

А потом девушка постучала по металлическим прутьям. На тропинке раздались шаги гвардейца. Она быстро залезла рукой в корзину, достала коробку и положила ее около Скарлет так, чтобы снаружи не было видно.

— Я не использовала чар с двенадцати лет, — шепнула она, глядя на Скарлет так выразительно, будто самым главным для нее сейчас было ее понимание. — С тех самых пор, как научилась их контролировать.

И поэтому ко мне пришли видения. Поэтому я сошла сума.

За ее спиной заскрипели дверные петли.

— Ваше Высочество.

Легко повернувшись на носках, она пригнулась и вышла из клетки. Пышные волосы каскадом спадали вниз, скрывая от окружающих ее страшные шрамы и ее красоту.

Ваше Высочество?

Пораженная, Скарлет лежала без движения до тех пор, пока пересохший язык не стал липнуть к небу. Насколько ей было известно, кроме Золы на Луне имелась только одна принцесса.

Падчерица королевы с красивым именем Зима.

Красота, которую не передать словами. Шрамы, которые, по слухам, она нанесла себе сама по приказу королевы.

Оглянувшись на вольер волка, Скарлет увидела, что тот отошел к противоположной стене. Ему дали гораздо больше места, чем Скарлет в ее клетке. Почти четверть акра, засаженные травой и деревьями, и даже поваленное дерево, под которым образовалась небольшая нора.

Вздохнув, Скарлет подняла голову и посмотрела на стеклянный потолок, за которым виднелись черное небо и мириады ярких звезд. Ее желудок болезненно скрутило, и она вспомнила, что съела свой маленький паек уже много часов назад. И, в отличие от Рю, и белого оленя в загоне неподалеку, и павлина-альбиноса, иногда проходившего мимо по тропинке, она сегодня больше не получит добавки.

Она долго собирала свою ослабевшую силу воли, думая о лежащих рядом конфетах. У нее не было никаких оснований доверять этой девушке. Она не хотела ей верить. Но после того, как желудок скрутило, а голова закружилась от слабости, Скарлет сдалась и открыла коробку.

Она достала одну конфету и положила в рот. На языке та казалась гладкой, как стекло. Глазурь легко растрескалась, и из-под нее вытекла теплая и тягучая сердцевина, наполнившая рот фейерверком кисло-сладких оттенков.

Застонав от удовольствия, Скарлет уронила голову на пол. Ничто, даже ее любимые бабушкины помидоры, не могло сравниться с этим дивным лакомством.

Но когда она начала облизывать зубы и десны, в горле началось странное покалывание. Оно разрослось, проникло в ее грудь и желудок, в руки и ноги и дошло даже до отрезанного пальца, оставляя за собой приятное тепло.

А когда оно исчезло, Скарлет почувствовала, что вместе с ним пропала и боль.

Глава 59

Он будто выныривал из вечной темноты или просыпался от прекрасного сна, а подсознание не позволяло ему это сделать и удерживало в забытьи.

Наконец Кай с какой-то злобной решимостью очнулся, распахнул глаза и посмотрел вверх. Над ним нависали незнакомые перегородки — дно двухэтажной кровати.

Он потер глаза, решив, что еще не до конца проснулся. Сердце гулко стучало в груди, а желудок больно крутило. Повернув голову, он почувствовал ломоту в шее. Затем он коснулся рукой головы и обнаружил у себя на лбу повязку.

Но задерживать на этом внимание он не стал, торопясь оглядеть незнакомую комнату. В углу стоял маленький столик, а рядом с ним — шкаф. Комната была такой маленькой, что Кай при желании мог бы дотянуться до них, не вставая с кровати. Над дверью слабо светил ночник. Стены вокруг были металлическими, а колючее одеяло, под которым он лежал, — коричневого цвета, как в армии.

Его сердце застучало быстрее. Он протянул руку и нащупал верхнюю койку. Затем, стараясь не стукнуться об нее головой, сел и свесил ноги с кровати. Его ступни со стуком коснулись пола, и Кай с удивлением обнаружил, что спал в ботинках.

Точнее, в парадных туфлях.

И в брюках.

И в шелковой рубашке с орденской лентой, которая уже истрепалась и измялась.

Пресветлые звезды. Свадьба.

Во рту у него тут же пересохло. Кай выскочил из кровати и бросился к окну. Прижал руки к стеклу. Его сердце ушло в пятки, а челюсть отвисла от изумления.

И в самом деле, пресветлые звезды. Он еще никогда не видел так много таких ярких звезд. Кай почувствовал странное головокружение: чтобы увидеть столько звезд разом, он, по идее, должен был стоять, задрав голову, но здесь гравитация действовала как-то странно. И где взять горизонт, чтобы сориентироваться? На лбу Кая выступил холодный пот, и он прижался щекой к стене, пытаясь заглянуть так далеко вперед, как только возможно, и вдруг…

Земля.

Кай отпрянул от стены. Он чуть не упал, но успел схватиться за койку. Его сердце на мгновение замерло, а затем заколотилось с удвоенной силой.

Все кусочки головоломки сложились воедино. Зола. Нож. Повязки у него на руке и голове — там, где были вшиты чипы. Но разве информация о втором чипе, на затылке, не была совершенно секретной?.. А потом у нее в руке появилось что-то вроде пистолета. У Кая засосало под ложечкой.

Она что, стреляла в него?

Проведя рукой по волосам, он развернулся и рывком открыл дверь.

Кай оказался в узком коридоре, освещенном ярче, чем комната. В дальнем его конце виднелась дверь.

Оттуда раздавались голоса. Расправив плечи, Кай пошел на звук.

Коридор выводил в просторную комнату, заставленную пластиковыми ящиками. Через дверь были видны пульт управления с огоньками и захватывающий вид на Землю.

В пилотских креслах сидели двое.

— Где Зола?

Они повернулись к нему лицом, и девушка тут же вскочила на ноги.

— Ваше Величество!

Парень широко улыбнулся и встал чуть медленнее подружки. Ему пришлось сначала найти трость.

— Добро пожаловать на «Рэмпион», Ваша Грандиозность. Капитан Карсвелл Торн к вашим услугам. — Он поклонился.

Кай нахмурился.

— Да, я вас помню.

— Правда? — Парень заулыбался еще шире и ткнул девушку локтем в бок. — Он меня узнает!

— Где Зола?

Девушка нервно покачалась на каблуках.

— Думаю, она в доке для космических челноков, Ваше Величество.

Кай повернулся, прошел к грузовому отсеку и вскрикнул от неожиданности.

Еще один парень сидел, скрестив ноги, на ящике, держа в руке иголку, а губами сжимая нитку. Рядом с ним была сложена кучка запачканных кровью бинтов, а обнаженный торс был исполосован множеством шрамов, старых и новых. На его левом бицепсе красовалась яркая черная татуировка.

Продев иголку в край раны на груди, он выплюнул нитку изо рта и кивнул ошарашенному Каю.

— Ваше Величество.

Кай схватился за сердце и понял, что его ноги приросли к полу. Он думал, что парень сейчас встанет во весь свой огромный рост, бросится на него и размозжит ему голову одним ударом кулака. Он никогда еще не видел солдат лунной королевы так близко, но просмотрел множество видео. Он прекрасно знал, какими быстрыми и опасными они могут быть.

Но парень уже отвернулся от него и продолжал заниматься своей раной.

— Гм. Ваше Величество?

Вздрогнув, Кай оглянулся и увидел перед собой маленькую голубоглазую девушку, которую встретил у пульта управления.

— Может быть, вас проводить в док?

Он силой воли заставил себя разжать кулаки и расслабиться. Следовало помнить о том, что он — законный правитель Восточного Содружества и должен вести себя соответствующе. Даже среди преступников и монстров.

— Благодарю вас, — выдохнул он. — Это было бы замечательно.

Закусив губу, Зола переплела провода вместе и стянула их белой резинкой.

— Ладно. А теперь попробуй вот так.

Ико, лежащая на спине, посмотрела вниз, затем осторожно повернула голову налево. Ее глаза радостно засверкали. Она рискнула повернуть голову направо — и ничего не сломалось. Ико засияла от счастья.

— Сработало!

Зола почесала подбородок клещами для предохранителей, которыми обжимала провода.

— В третьем позвонке остался небольшой изгиб, но сейчас я ничего с ним не могу сделать. Нужно подождать, пока ему отыщется замена. Проверь пальцы еще раз.

Ико пошевелила пальцами рук, затем ног. Подняла ноги перпендикулярно полу. Затем согнула их и коснулась коленями губ. Довольно вскрикнув, она взмахнула ногами и вскочила.

— Работает! Все работает!

— Ико, прекрати сейчас же! — Зола поднялась и подошла к ней. — Нам еще нужно…

Но не успела она договорить, как Ико схватила ее и притянула к себе, раскачиваясь из стороны в сторону и дрожа от радости.

Андроид. Дрожал от эмоций.

— Ты — лучший механик, о каком бы только мог мечтать андроид.

— Скажешь это, когда у тебя в шее не будет огромной дыры, — уклончиво ответила Зола, высвобождаясь из ее объятий.

Ико посмотрела на свое отражение в окне челнока и нахмурилась. Все заслонки у нее на горле и груди были сняты, чтоб Зола могла добраться до ее внутренних механизмов. Центральный процессор, провода, шарниры — все было выставлено напоказ.

— Фу, гадость какая. — Ико прикрыла дыру обеими руками. — Ненавижу, когда видно мои внутренности.

— Я тебя понимаю. — Зола сняла пару панелей с магнитной ленты на стене. — Иди сюда. Посмотрим, может, удастся так согнуть пару старых панелей, чтобы они встали на место. Многим участкам кожи требуется восстановление, так что выглядит неидеально, но это все, что мы сейчас можем сделать. Да, и еще тебе придется походить с высоким воротником.

Вздохнув, Ико встала рядом с Золой.

— Стоило только капитану Торну привезти мне это замечательное тело, как эти дурацкие лунные психи все портят.

Зола ухмыльнулась.

— Помолчи хотя бы минуту, мне надо кое-что сделать.

Ико нетерпеливо постукивала пальцами по бедрам, пока Зола пыталась придать панели форму ключиц.

За ее спиной открылась дверь.

— Она здесь, Ваше Величество.

Зола замерла, все еще сжимая плоскогубцами панель для Ико. Раздались шаги, затем Ико завизжала и бросилась вперед, оттолкнув в сторону Золу с ее работой.

— Я не хочу, чтобы он увидел меня в таком состоянии! — прокричала она и спряталась за челноком.

Сглотнув, Зола положила плоскогубцы в задний карман и медленно обернулась. Кай мрачно посмотрел на нее, затем на челнок, из-под которого торча-ли ноги Ико, затем на валяющиеся повсюду панели и хитросплетения проводов на стенах, а затем снова на Золу.

В дверь с любопытством заглядывали Кресс и Торн.

— Ты очнулся, — запинаясь, проговорила она. Потом, осознав, что сказала глупость, попыталась принять позу поувереннее. — Как ты себя чувствуешь?

— Как человек, которого похитили. А как я должен себя чувствовать?

Зола потерла запястье, борясь с искушением воспользоваться чарами и замаскировать свою металлическую руку. Это тоже было бы очень глупо. Скорее всего, так повела бы себя Левана.

— Ну, я надеялась, что ты почувствуешь себя хоть немного отдохнувшим. — Она робко улыбнулась.

Никакой ответной реакции. Ни улыбки. Ни смешка. Ни даже проблеска понимания.

Зола поджала губы.

— Нам надо поговорить, — сказал Кай.

Торн громко присвистнул.

— Никто не любит эту фразу!

Зола бросила на него сердитый взгляд.

— Торн, может, ты лучше объяснишь Ико, как пользоваться пультом управления?

— Какая чудная идея, — прочирикала Кресс, подталкивая Торна к двери. — Ико, пойдем.

Ико вышла из-за челнока, обхватив торс руками.

— Он не смотрит?

Кай удивленно приподнял бровь.

— Нет, не смотрит, — успокоила ее Зола.

— Точно?

Зола сердито махнула на Кая рукой.

— Ты точно не смотришь?

Кай возвел глаза к потолку.

— Пресветлые звезды! — Скрестив руки, он повернулся к ним спиной.

Зола поманила Ико.

— Все в порядке. С мелочами разберемся чуть позже.

Размахивая косичками во все стороны, Ико бросилась вслед Кресс и Торну.

— Я так рада, что с вами все в порядке, Ваше Величество! — донесся ее голос из коридора.

Выглянув из-за двери, она показала Золе большой палец и скрылась.

Они остались наедине.

Глава 60

— Я просто поверить не могу, что ты это сделала! — вскричал Кай, едва повернувшись к ней.

Зола даже не успела взять себя в руки и подготовиться к такому натиску.

— Мы на космическом корабле, Зола. В КОСМОСЕ! — Он ткнул в стену. Это была не наружная стена корабля, но Зола не рискнула уточнять. — У меня нет времени кататься на космических кораблях! У меня есть моя страна. Подданные, которым я нужен. Мы на пороге войны. Ты хоть понимаешь, что это значит? Война! Где люди умирают ни за что ни про что! Я не могу прохлаждаться здесь с тобой и бандой твоих головорезов! Ты хоть знаешь, что укрываешь одного из ее мутантов?

— Нуда. Его зовут Волк. Он безобиден. — Зола запнулась и закатила глаза. — Ну, конечно, не совсем…

Кай засмеялся ледяным, полным отчаяния смехом.

— Я не могу… Да как ты только… да о чем ты вообще думала?

— Исключительно о вашем благе, — парировала Зола и непреклонно скрестила руки на груди.

Он сердито уставился на нее.

— Немедленно верни меня на Землю.

— Невозможно.

— Зола… — Он замолчал и задумался. Внезапно лицо его смягчилось, совсем чуть-чуть.

На эту неожиданную перемену Зола отреагировала очень странно. Она почувствовала, как в груди у нее что-то затрепетало, и впилась ногтями в ладони.

— Как тот, кто лучше всех понимает, зачем ты это сделала, и восхищается твоими способностями и тем, что ты довела дело до конца, я готов умолять тебя. Зола. Пожалуйста, верни меня на Землю.

Она сделала глубокий вдох.

— Нет.

Вся его мягкость тут же испарилась. Запрокинув голову назад, Кай схватил себя за волосы. Она поразилась, настолько ей был знаком этот жест.

— Когда ты успела стать такой невыносимой?

Она поковыряла пол носком ботинка.

— Ладно! Как твой император, я приказываю тебе вернуть меня на Землю. Немедленно.

Зола задумчиво покачалась на каблуках.

— Кай… то есть Ваше Величество. Напомню вам, что я с Луны. По закону, ни одному из жителей Луны не может быть предоставлено гражданство Восточного Содружества. Так что… никакой вы мне не император, Ваше Величество.

— Это уже не смешно!

Она вновь удивилась тому, какую боль могут причинять его слова.

— Ты даже не представляешь, насколько серьезно я ко всему этому отношусь.

— Неужели? Ты вообще понимаешь, какие последствия будет иметь твоя выходка?

— Прекрасно понимаю. Я знаю, что это война. И знаю, что многие погибнут, пока она не закончится. Но у нас не было выбора.

— У тебя был единственный правильный выбор! Держаться подальше и не мешать! Ничего не делать! Это моя работа, моя ответственность! Я — император. Я должен справиться сам.

— Держаться подальше и позволить тебе жениться на ней? Вот так ты собирался со всем справиться?

— Это мое решение.

— Идиотское решение!

Кай резко отвернулся от нее и снова схватился за волосы. Чем-то их наверняка смазали перед свадьбой, так что они распушились сильнее обычного и — о звезды! — выглядели просто отлично.

Зола сердито отмахнулась от неуместной мысли.

— Прошу тебя. — Он снова посмотрел на нее. Его голос дрожал от напряжения. — Прошу, скажи мне, что это не из-за банальной ревности. Скажи мне, что это не потому, что я приглашал тебя на бал, или так смотрел на тебя тогда в лифте, или…

— Не надо так шутить! Неужели ты думаешь обо мне настолько плохо?

— Ты стреляла в меня, Зола. А потом похитила.

Я уже не знаю, что и думать.

— Хочешь — верь, хочешь — не верь, но мы сделали это не ради тебя. Мы пытаемся спасти весь мир от сумасшедших амбиций твоей прекрасной невесты. Я отказываюсь бездействовать, когда Левану хотят сделать императрицей. Я отказываюсь допустить, чтобы она стала тиранить Содружество. Нам просто нужно выиграть время.

— Время для чего? Вам удалось только разозлить ее еще больше, и теперь она нанесет ответный удар, уже не жалея никого. Это тоже входило в ваш гениальный план или вы на ходу придумывали?

У Золы кровь закипела в жилах. Она отчаянно захотела сказать ему — да, конечно, они выстроили гениальный план, который наверняка должен сработать. Который наверняка избавит их от Леваны и ее тирании. Но никаких гарантий быть не могло. Только слабая надежда, и осознание того, что они не имеют права на ошибку.

Она тяжело сглотнула.

— У меня есть план, как можно покончить со всем этим. Но мне потребуется твоя помощь.

Кай напряженно сжал пальцами переносицу, собираясь с мыслями.

— Зола. Я так же, как и ты, ненавижу Левану. Но она сейчас держит руку на красной кнопке. У нее эта армия… я никогда такого не видел прежде. Пару недель назад погибло шестнадцать тысяч человек, а ведь это — всего лишь небольшие стычки… сущие пустяки по сравнению с тем, на что она в самом деле способна. К тому же у нее есть лекарство от летумозиса, которое нам очень нужно. Ты сама знаешь, насколько оно необходимо. И хотя от мысли о том, что мне придется жениться на Леване и короновать ее, мне хочется собственноручно вырвать себе глаза, выбора не остается.

— Вырвать глаза? — тихо переспросила она. — А знаешь, она это любит. Может даже помочь тебе силой своих чар.

Он помрачнел.

— Я слышал, что ты тоже способна на такое.

Зола отвернулась.

— Кай. Ваше Величество…

Он замахал руками.

— Просто Кай. Мне все равно.

Зола поджала губы. Это была победа, но пока незаслуженная.

— Ты должен мне доверять. Мы победим ее. Я знаю, что нам все удастся.

— Как? Даже если… Ну ладно, предположим, мы победили. Предположим, нам даже удалось ее убить. Еще остается целая шайка придворных магов, готовых занять ее место. И, насколько я понимаю, они немногим лучше.

— Мы найдем, кем ее заменить. Мы… на самом деле мы уже нашли ей замену.

Он хмыкнул.

— Ага. Ясно. Вы думаете, лунный народ склонится перед любым… — Он смолк и вытаращил глаза. И за мгновение вся его злость испарилась. — Если только не… секунду. Вы что…

Она уставилась в пол.

Кай шагнул к ней.

— Вы что, нашли ее? Принцессу Селену? Вот из-за чего вы устроили все это?

Зола достала из кармана плоскогубцы: ей просто необходимо было занять руки хоть чем-нибудь, потому что нервы у нее искрились, как оголенные провода. Она постоянно думала о том, что ее металлическая рука не прикрыта, но Кай еще ни разу за весь разговор не обратил на это внимания.

— Зола?

— Да, — выдавила она. — Да. Я нашла ее.

Кай указал в сторону грузового отсека.

— Это та светленькая девушка?

Она покачала головой, и Кай нахмурился.

— Та девушка из Франции? Как же ее звали? Скарлет что-то там?

— Нет. Не Скарлет. — Она сжала плоскогубцы, направив в них всю свою разбушевавшуюся энергию.

— Тогда где же она? На корабле? Я могу ее видеть? Или она осталась на Земле? Она скрывается?

Не дождавшись ответа, Кай нахмурился.

— Что не так? С ней все в порядке?

— Я должна спросить у тебя кое-что, и я хочу, чтобы ты был честен со мной.

Он сощурил глаза, смерив ее подозрительным взглядом, и это обеспокоило Золу сильнее, чем готова была себе признаться. Она уронила руки, по-прежнему сжимая плоскогубцы.

— Ты действительно думаешь, что я промывала тебе мозги? Раньше, когда мы встречались? И тогда, перед балом…

Кай поник.

— Ты и вправду считаешь, что сейчас уместно это обсуждать?

— Для меня это важно. — Она отвернулась и принялась собирать инструменты, которые использовала для починки Ико. — Я пойму, если ты и правда так считаешь. Я знаю, как это должно было выглядеть со стороны.

Кай повозился с орденской лентой, затем снял ее через голову и смял в кулаках.

— Я не знаю. Мне никогда не хотелось в это верить, но я должен был задуматься. А когда ты упала и я испытал на себе твои чары… Зола, ты хоть понимаешь, насколько твои чары прекрасны?

Зола вздрогнула, понимая, что это не комплимент. Больно смотреть — вот какое определение подходило к ее лунной силе.

— Нет, — ответила она, приводя в порядок запчасти на магнитной ленте. — Ведь я не могу их видеть.

— Ну… в общем, тот вечер выдался запоминающимся. И потом Левана манипулировала мною не один раз, и я знаю, что при этом чувствуешь. А с тобой не было ничего похожего.

Она повесила на место последний инструмент.

— Конечно, журналисты хотят думать, что причина была именно в этом. Это ведь так удобно.

— Точно. — Она посмотрела на него через плечо. — Удобное оправдание для того, чтобы пригласить киборга на бал.

Он моргнул.

— Чтобы пригласить на бал девушку с Луны.

Гордиев узел, который завязался где-то в глубине ее души несколько недель назад, начал понемногу распутываться.

— Вряд ли это на что-то повлияет, но все же… Я никогда этого не делала. Я имею в виду, не манипулировала тобой. И никогда не стану этого делать. — Она заколебалась. Такое обещание сложно будет сдержать. Особенно если он откажется с ними сотрудничать. — И я честно пыталась рассказать тебе о том, что я — киборг. Я серьезно задумывалась над этим дважды.

Кай покачал головой, и она затаила дыхание.

— Нет, ты была права. Если бы ты мне рассказала, я бы, скорее всего, никогда больше не заговорил с тобой. — Он посмотрел на ленту, смятую в кулаках. — Хотя мне приятно воображать, что я бы повел себя по-другому.

Он посмотрел на нее. И она с удивлением заметила, что у него слегка порозовели уши. А потом его рот изогнулся в едва заметной улыбке.

Это было то, чего она так ждала.

Но долго чудо не продлилось.

— Зола, послушай. Я рад, что я сейчас еще не женат, но это все равно ужасная ошибка. Я не могу рисковать и выводить Левану из себя. Что бы ты ни планировала, на меня рассчитывать нельзя.

— Придется. Нам нужна твоя помощь.

Кай прерывисто вздохнул. Зола почувствовала, что он начинает поддаваться.

— Думаешь, Селена сможет ее свергнуть?

Закусив губу, она кивнула.

— Да, я так считаю.

— Тогда, надеюсь, она планирует сделать это как можно скорее.

Зола почувствовала, как подступившая паника сжимает ей грудь.

— Кай, она может оказаться вовсе не такой, как ты себе представлял. Я не хочу, чтобы ты разочаровался. Я знаю, что ты вложил много сил в поиски, и…

— Что такое? Что с ней не так?

Вздрогнув, она переплела пальцы. Металл и живая плоть.

— Ну что ж. Ее спасли из пожара, но она сильно пострадала. Потеряла… некоторые конечности. И ей пришлось пересаживать кожу из-за обширного ожога. И еще… она, как бы это сказать… так и не исцелилась полностью.

Он изогнул бровь.

— Что ты хочешь этим сказать? Она в коме?

— Уже нет. — Она приготовилась к его реакции. — Но она теперь киборг.

Он вытаращил глаза и стал озираться по сторонам, словно не мог смотреть Золе в лицо, пока переваривал эту новость.

— Понятно, — протянул он, прежде чем снова встретиться с ней глазами. — Но… она в порядке?

Этот вопрос застал Золу врасплох, и она невольно рассмеялась.

— О да, у нее все просто замечательно. Половина людей во Вселенной желает ей смерти, а другая половина хочет усадить ее на трон, будто она мечтала об этом всю свою жизнь. Так что у нее… все просто прекрасно.

Кай уставился на нее так, будто усомнился в ее вменяемости.

— Что-о-о?

Зола зажмурилась и попыталась унять приступ паники. Затем открыла глаза, развела руки в стороны и уставилась в потолок.

Сделала глубокий вдох.

И посмотрела ему в глаза.

— Это я, Кай. Я — принцесса Селена.

Глава 61

Кай смущенно смотрел на нее, будто она бредила. Лента выпала у него из рук и теперь лежала на полу.

Когда молчание стало уже невыносимым, Зола откашлялась.

— На случай, если ты меня не так понял… Я понимаю, как пафосно все это звучит, но, поверь, это была ирония… Я понимаю, что тебе есть о чем беспокоиться, так что ты не должен… Я не… Я в полном порядке, серьезно. Просто последние несколько недель выдались не из легких. — Она взмахнула руками. — Пиона, и бал, и Левана, и вся эта кутерьма со свадьбой… И доктор Эрланд погиб, Скарлет похитили, а Торн ослеп, а Волк… я даже не знаю. Он так глубоко ушел в себя, что я уже начинаю серьезно беспокоиться. Но у меня все под контролем. Я смогу. Я…

— Стоп. Прошу тебя, замолчи.

Она закрыла рот.

Снова воцарилась тягучая тишина.

Зола опять открыла рот, но Кай поднял руку, опередив ее. Она закусила губу.

— Ты? — спросил он наконец. — Ты — принцесса Селена?

Состроив гримасу, она потерла запястье.

— Сюрприиз!

— И все это время?..

Зола опустила голову: Кай смотрел на нее таким взглядом, что ей стало неловко.

— Ну да. Доктор Эрланд узнал об этом первым, когда меня сдали для испытаний антидота, а он сделал анализ моей крови и ДНК… в общем, да. Но он решил не сообщать мне до тех пор, пока я не попала в тюрьму. И это многое осложнило.

Кай нервно засмеялся. Сделав прерывистый вдох, он потер глаза ладонями. И наконец до него дошло.

— О звезды! Левана ведь знает? Вот почему она так тебя ненавидит! Вот почему она так хочет тебя найти!

— Да, она знает.

— И это была ты. Все это время.

— А ты отреагировал лучше, чем я думала.

Он поднес руки к лицу.

— Ну, понимаешь, теперь все сразу обрело смысл. — Кай пристально посмотрел на нее. — Хотя… Я почему-то представлял себе принцесс совершенно другими. В таких, знаешь… пышных платьях.

Зола заливисто расхохоталась.

— И мне всегда казалось, что если я ее найду, то все сразу пойдет как по маслу. Мы просто представим ее миру и объявим, что она — истинная королева, а Левана сдастся и отползет умирать в какую-нибудь яму.

Я даже представить себе не мог, что она будет знать все заранее. Что она будет с таким ожесточением бороться.

Зола изогнула бровь.

— Складывается впечатление, что ты не очень-то хорошо знаешь собственную невесту.

Кай хмуро посмотрел на нее.

— Хватит, Зола. Больше никаких секретов. Я не знаю, смогу ли пережить еще какие-нибудь грандиозные признания от тебя, так что, если у тебя есть что-то на уме, выкладывай. Прямо сейчас.

Зола покачалась на каблуках и задумалась.

Киборг. Лунная принцесса.

Больше никаких секретов. Никакой лжи.

Ну, только один секрет.

Она призналась себе, что, кажется, влюблена в него.

Но об этом она ни за что бы ему не сказала.

— Я не могу плакать, — прошептала она и поникла.

Кай моргнул два раза, затем почесал за ухом и отвернулся.

— Я об этом знал.

— Как? Откуда?

— Кажется, твоя опекунша что-то об этом говорила. Ия… видел твою медицинскую карту.

— Мою… — Ее глаза расширились от ужаса. — Ты видел… Ты знаешь?..

— Ты была беглой преступницей, и я должен был узнать о тебе больше… извини.

Она закрыла глаза. Вот схема ее роботизированных имплантатов. Видно каждый проводок. Каждый синтетический орган. Каждую искусственную панель. При мысли об этом ее начало подташнивать. Что мог подумать человек, увидевший такое? Что мог подумать Кай?

— Нет, все в порядке, — прошептала она. — Ведь больше никаких секретов.

Он шагнул к ней.

— Твои глаза… они правда…

— Синтетические, — договорила она за него.

— И поэтому ты не можешь плакать?

Зола кивнула, не в силах поднять на него взгляд. Кай остановился в одном шаге от нее.

— Мне не нужны слезные железы. Так что… гм… — Зола постучала пальцем по виску. — У меня в глазах встроенный дисплей и сканер. Как маленький нетскрин. Так что у меня в голове полно проводов. О звезды, представить себе не могу, что рассказываю тебе все это.

Она закрыла лицо руками.

— Это просто потрясающе! — вдруг заявил Кай.

Зола подавилась собственным смехом.

Кай взял ее за запястья.

— Можно мне посмотреть?

Она внутренне взвыла, понимая, что если бы могла покраснеть, то сейчас ее лицо не отличалось бы цветом от валяющейся на полу ленты.

Кай отвел ее руки, прикрывавшие лицо, и Зола не стала сопротивляться. Она лишь попыталась не отвести взгляда. Кай смотрел на нее так, будто пытался увидеть ее насквозь. Спустя пару мгновений он покачал головой.

— Если б ты не сказала, ни за что бы не догадался.

Стараясь не дергаться, Зола подняла глаза к потолку. Она ненавидела себя за то, что собиралась сделать. Но какая теперь разница? Все равно он уже никогда больше не будет считать ее человеком.

— Посмотри в центр моего левого зрачка, — шепнула Зола. Включив внутренний дисплей, она развернула новостную ленту, которую просматривала перед тем, как они направились в Новый Пекин. Передавали новости из Африки. Репортер что-то говорил, но Зола не стала включать звук.

Кай наклонился к ней и пару мгновений всматривался, а потом удивленно открыл рот.

— Это… разве…

— Новостная лента.

— Такая маленькая! Просто точка.

— Для меня она гораздо больше. — У нее по спине пробежал холодок. Кай разглядывал ее с таким интересом, с такой детской непосредственностью и восторгом. И он стоял так близко и держал ее за руки…

Внезапно он тоже это осознал. Выражение его лица вдруг изменилось, и Зола поняла: он больше не разглядывает ни встроенный дисплей, ни ее синтетические глаза. Он смотрит на нее.

Сердце Золы подпрыгнуло в груди.

Кай облизнул губы.

— Прости, что я велел арестовать тебя. Я очень рад, что все обошлось.

— Правда? И ты… не злишься на меня за то, что я в тебя стреляла?

Его губы слегка дрогнули. Он обеими руками приподнял ее металлическую ладонь и посмотрел на искусственные пальцы.

— Я не помню, чтобы в медицинской схеме значилось оружие.

— Люблю сюрпризы.

— Я уже заметил.

Не в состоянии ни шелохнуться, ни вздохнуть, она молча смотрела, как он проводит пальцем по ее ладони.

— Это новая рука, — шепнула она.

— Прекрасная, тонкая работа. — Его голос тоже стал очень тихим.

— Покрыта стопроцентным титаном. — Она не знала, зачем сказала эту чушь. Вообще с трудом понимала, что говорит.

Склонив голову, Кай прижал губы к холодному металлу ее пальцев. Там не было нервных окончаний, но тем не менее у нее будто ток пробежал по коже.

— Зола?

— М-м?

Он посмотрел ей в глаза.

— Я только хотел уточнить: ты же сейчас не пробуешь на мне свои лунные штучки?

Она растерянно моргнула.

— Конечно же, нет.

— Я просто хотел убедиться.

И тут он обвил ее руками и поцеловал.

Зола опешила и попыталась оттолкнуть Кая, упершись ладонями ему в грудь, но Кай лишь еще сильнее сжал объятия.

Спустя несколько секунд ее мозг начал регистрировать всплеск гормонов.

ПОВЫШЕНИЕ УРОВНЯ ДОПАМИНА, ЭНДОРФИНОВ, ПОНИЖЕНИЕ КОРТИЗОЛА, ПУЛЬС УЧАЩЕННЫЙ, ДАВЛЕНИЕ ВЫШЕ НОРМЫ…

Прижимаясь к Каю, Зола не обращала внимания на эти сообщения. Ее руки осторожно поднялись по его предплечьям и обвили шею.

Но тут сквозь завесу сногсшибательных чувств Зола заметила что-то на своем встроенном дисплее. Она не сразу поняла, в чем дело. Но затем…

ФАРАФРА.

ПОДДАННЫЕ ЛУНЫ.

ВООРУЖЕННОЕ СТОЛКНОВЕНИЕ.

Она открыла глаза и отстранилась.

Кай вздрогнул.

— Что…

— Извини.

Дрожа всем телом, Зола сосредоточилась на новостной ленте.

Пока она с ужасом читала новости, Кай напряженно откашлялся. Его голос стал ниже.

— Нет. Нет, это ты меня извини. Я не должен был…

— Нет! — Она схватила его за рубашку прежде, чем он успел отстраниться. — Дело не в этом… Это Левана…

Он похолодел.

— Она… она начала мстить. Она атаковала. — Выругавшись, она закрыла лицо ладонями и снова стала просматривать новости. Отряд лунных солдат атаковал оазис около двух часов назад, затем скрылся в пустыне. Погибли и мирные жители, и военные Содружества, которые оставались там, чтобы их допросить.

Перед глазами Золы замелькали фотографии.

Кровь. Так много крови!

— Зола, куда? Куда она нанесла удар?

— Африка. Город… — Она сглотнула. — Эти люди помогали нам.

Что-то щелкнуло у нее в голове. Закричав, она схватила первую попавшуюся вещь — это оказалась отвертка — и швырнула ее о стену. Та со звоном упала на пол. Зола схватилась за гаечный ключ, но Кай быстро его отобрал.

— Она выдвинула какие-нибудь требования? — спросил он на удивление спокойно.

Зола сжала кулаки.

— Не знаю. Я знаю только то, что они все погибли. Из-за меня. Потому что они помогали мне.

Она опустилась на корточки и сжала голову руками. Все ее тело горело от ярости.

От ненависти к Леване.

Но еще больше — к самой себе. Ведь она сама принимала все эти решения.

Она знала, что может произойти. И все равно делала свой выбор.

— Зола.

— Это все моя вина.

Он положил руку ей на спину.

— Ты их не убивала.

— Это почти одно и то же.

— Они ведь понимали, на какой идут риск, когда помогали тебе? Понимали опасность, которой себя подвергают?

Зола отвернулась, пряча от него глаза.

— Может быть, они поступили так, потому что верили в тебя. Потому что считали, что риск того стоит.

— Разве это может теперь помочь?

— Зола…

— Хочешь знать еще один секрет? Самый главный?

Она села на пол, вытянув ноги вперед, как сломанная кукла.

— Мне страшно, Кай. Мне так страшно! — Она подумала, что ей станет легче, если сказать это вслух, но стало только хуже. Зола почувствовала себя слабой и жалкой. Она обхватила себя руками, будто боялась развалиться на части. — Я боюсь ее, и ее армии, и того, на что она способна. И все ждут от меня, что я буду храброй и сильной, но я не знаю, что делать. Я понятия не имею, как ее свергнуть. И даже если мне это удастся, я понятия не имею, что обычно делают королевы. На меня полагается столько людей, которые даже не подозревают о том, что они полагаются именно на меня! И теперь они гибнут просто из-за дурацкой мечты о том, что я смогу им помочь, смогу их спасти. А что, если мне не удастся?

У нее в голове запульсировала боль — напоминание о том, что будь она сейчас нормальной, то давно бы заплакала.

Кай обнял ее. Зола уткнулась лицом в его шелковую рубашку. От него едва ощутимо пахло каким-то одеколоном — аромат был такой легкий и неуловимый, что она почувствовала его только сейчас.

— Я прекрасно понимаю, как ты себя чувствуешь, — сказал Кай.

Она зажмурилась.

— Вряд ли.

— А я думаю, вполне.

Зола покачала головой.

— Нет. Больше всего на свете я боюсь… что чем больше я с ней борюсь, чем сильнее я становлюсь, тем больше я превращаюсь в ее подобие.

Сидя рядом с ней, Кай отстранился ровно настолько, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Ты не станешь Леваной.

— Ты в этом уверен? Я манипулировала сегодня твоим советником и огромной толпой охранников. Я манипулировала Волком. Я… я убила полицейского во Франции. И я бы убила еще больше людей, если бы понадобилось. Твоих военных. И я даже не уверена, что стала бы из-за этого переживать. Потому что всегда можно придумать оправдание. Это ведь ради всеобщего блага, не так ли? Приходится идти на определенные жертвы. И потом, зеркала — это так глупо, я знаю… но они… я уже начинаю понимать. Я начинаю понимать, почему она так ненавидит зеркала. А потом… — Она содрогнулась. — Сегодня я пытала ее придворного мага. Я не просто ею манипулировала. Я издевалась над ней. И я почти получала удовольствие.

— Зола, посмотри на меня. — Кай обхватил ее лицо ладонями. — Я знаю, тебе страшно. Ты имеешь полное право бояться. Но ты никогда не превратишься в королеву Левану.

— Ты не можешь знать наверняка.

— Но я знаю.

— Она ведь моя родная тетка.

Он пригладил ей волосы.

— Ну да, и что? Мой прадед подписал Акт о защите киборгов. И тем не менее мы с тобой — здесь, вместе.

Зола закусила губу. Они вместе.

— А теперь предлагаю закрыть тему ваших родственных связей раз и навсегда. Потому что чисто формально я с ней обручен, и все это выходит как-то странно.

Зола невольно рассмеялась, несмотря на напряжение и усталость. Кай снова заключил ее в объятия. Головная боль отступила, заглушенная биением его сердца и странным чувством, которое она испытывала, прижимаясь к его груди.

Она чувствовала себя почти хрупкой.

Почти в безопасности.

Почти принцессой.

— Ты ведь никому не расскажешь, да? — прошептала она.

— Не расскажу.

— А если окажется, что я — ужасная принцесса?

Он пожал плечами, не выпуская ее из объятий.

— Народу Луны не нужна принцесса. Им нужна революционерка.

Зола озадаченно нахмурила брови.

— Революционерка, — повторила она.

Это нравилось ей намного больше, чем титул принцессы.

Дверь со скрежетом открылась.

Зола с Каем отскочили друг от друга. Кай поднялся на ноги.

На пороге стояла, переводя дыхание, раскрасневшаяся Кресс.

— Прошу прощения, — начала она. — Но новости… Левана…

— Я знаю. — Зола заставила себя встать. — Я знаю про Фарафру.

Испуганно глядя на нее, Кресс покачала головой.

— Не только Фарафра. Их корабли окружили всю Землю. Тысячи солдат вторгаются в города. И не простых солдат. — Она содрогнулась так, что ей пришлось вцепиться в дверь, чтобы сохранить равновесие. — Они больше похожи на диких зверей. Хищников.

— И что делают земляне? — спросил Кай. Зола узнала его командный деловой голос. — Мы защищаем свою планету?

— Они пытаются. Все шесть государств объявили военное положение. Начались эвакуации, военные стягиваются к командным пунктам…

— Все шесть?

Кресс откинула челку со лба.

— Кон Торин временно принял на себя обязанности главы государства… до вашего возвращения.

Воцарилась тишина. Кай повернулся к ней, и она ощутила его эмоции, даже не взглянув на него.

— Думаю, настал момент поделиться со мной вашим планом, — произнес он.

Зола сжала руки в кулаки. Возможность успеха казалась такой ничтожной, что она редко задумывалась о том, что будет дальше. Она надеялась, что у них будет хоть немного времени на подготовку. Теперь стало понятно, что это невозможно.

Война началась.

— Ты сам сказал, что народу Луны нужна революционерка. — Она задрала подбородок и посмотрела Каю в глаза. — Так что я отправляюсь на Луну, чтобы устроить там революцию.

БЕЛОСНЕЖКА

Третья космическая эра. Линь Зола, Скарлет, Кресс и Винтер объединяются, чтобы спасти мир. Они мастерски владеют бластерами, управляют космическими кораблями и готовятся свергнуть коварную Левану, повелительницу Луны.

Золушка, Красная Шапочка, Рапунцель и Белоснежка — в новой реальности им все так же приходится противостоять злу, защищая добро. И они все так же мечтают встретить настоящую любовь…

Герои вечных историй обретают новую жизнь.

Книга I

Молодая принцесса была прекрасна, как дневной свет, прекраснее, чем сама королева

Глава 1

Пальцы Зимы превратились в ледышки. Холодные, как космос. Как темная сторона Луны. Как…

«…камеры слежения засекли его, когда он проник в центральную клинику Артемизии через служебный вход…»

Маг Эймери Парк говорил размеренно и монотонно, будто читал длинную балладу. Нить повествования ускользала, слова расплывались. Зима пошевелила пальцами ног, опасаясь, что они окоченеют, а то и вовсе отвалятся, ведь она была в туфельках на тонкой подошве.

«…и пытался выкрасть одну из пустышек. В настоящее время объект находится под охраной…»

Отломятся. Один за другим.

«…согласно архивным данным ребенок-пустышка — сын обвиняемого; изъят 29 июля прошлого года. Сейчас ему пятнадцать месяцев».

Зима спрятала руки в складках платья. Они снова дрожали. В последнее время ее то и дело бил озноб. Она стиснула пальцы и крепче прижала ступни к жесткому полу. Оглядела тронный зал, пытаясь сосредоточиться, но стены перед ее глазами тоже расплывались.

Пожалуй, во всем городе не найти ничего более впечатляющего, чем тронный зал. Зима видела, как в озере отражается белый дворец, а дальше — и весь город Артемизия, простирающийся до самого края огромного прозрачного купола, надежно защищающим город от окружающего его космоса. Тронный зал уступом выдавался за стены башни и, шагнув за границу мозаичной плитки, ты оказывался на стеклянном полу и словно парил над бездонной пропастью.

Слева от Зимы на троне, высеченном из белого камня, восседала ее мачеха. На подлокотниках виднелись глубокие царапины. Обычно во время судебных разбирательств королева Левана оставалась невозмутимой и безучастной и лишь постукивала ногтями по гладкому камню, а не вонзала их яростно. Однако с тех пор, как Левана со своей свитой вернулась с Земли, напряжение зашкаливало, и мачеха впадала в бешенство гораздо чаще. Все из-за побега той девушки-киборга… И, конечно, из-за войны с Землей. А, самое главное, из-за того, что жениха Леваны похитили — ведь вместе с ним исчезла и возможность стать императрицей.

Над горизонтом мерцала голубая планета, наполовину скрытая тенью. Долгая лунная ночь перевалила за половину. Город сверкал огнями бледно-голубых фонарей и освещенными окнами. Мириады светящихся искр отражались в поверхности озера. Но Зима скучала по солнцу и теплу. Искусственные дни не сравнить с настоящими.

— Как он узнал о пустышках? — спросила королева Левана. — Почему не поверил, что его сын убит при рождении?

Вокруг трона в четыре ряда сидели лучшие семьи города — королевский двор, местная знать. Королева Луны благоволила им за преданность двору, которую они хранили поколениями, за особо выдающийся лунный дар или просто потому, что им посчастливилось родиться в великой и прекрасной Артемизии. Возле мага на коленях стоял человек, в отчаянии ломая руки. Ему повезло гораздо меньше. Если бы Зима могла, она сказала бы несчастному, что его мольбы напрасны. Она считала: лучше сразу знать, что смерть неизбежна. Те, кто, это понимал, легче принимали свою участь.

Зима посмотрела на свои пальцы, сжимавшие тонкую белую юбку. Они совсем заледенели. Это было даже красиво. Блестящие, мерцающие и такие холодные…

— Королева задала вопрос! — маг повысил голос, обращаясь к тому, кого допрашивал.

Зима вздрогнула, как будто он крикнул на нее. Сосредоточиться. Нужно сосредоточиться. Она подняла голову и сделала глубокий вдох.

Эймери, облаченный во все белое, стал главным королевским магом, заняв место погибшей Сибил Миры. Он расхаживал мимо пленника, и золотая вышивка поблескивала на его плаще.

— Простите, Ваше Величество, — заговорил обвиняемый. — Моя семья вот уже несколько поколений служит вам верой правдой. Я работал уборщиком в той клинике… Ходили разные слухи, но меня это не касалось, я не обращал внимания, даже не прислушивался никогда. Но… когда мой сын родился пустышкой… — он всхлипнул. — Он ведь мой сын.

— А ты не подумал, — голос Леваны звучал громко и жестко, — что есть причина, по которой королева держит твоего сына и других лишенных дара лунатиков отдельно от других граждан? Что, поступая так, мы преследуем особую цель? Что все это для блага нашего народа?

Обвиняемый сглотнул, дернув кадыком.

— Я знаю, моя королева. Я знаю, что вы используете кровь пустышек для… экспериментов. Но… но их у вас так много, а он всего лишь младенец и…

— Дело не только в том, что эта кровь необходима для нашего политического союза, выгоды которого уборщику из внешнего сектора не понять. Дело в том, что твой сын — пустышка. А пустышки, как известно, ненадежны и опасны. Вспомни убийство короля Маррока и королевы Джаннали восемнадцать лет назад. И ты снова хотел подвергнуть нас подобной угрозе?

Глаза мужчины стали совсем безумными от страха.

— Угрозе, моя королева? Он же младенец! — Пленник помолчал. Он вовсе не выглядел мятежником, но угрызений совести явно не испытывал, чем и приводил Левану в ярость. — И другие дети в резервуарах… там так много детей. Невинных детей!

В зале стало еще холоднее.

Он знал слишком много. Указ об истреблении пустышек приняла сестра Леваны, королева Чэннери, после того как один из лишенных дара пробрался во дворец и убил их родителей. Однако вряд ли кому понравится, что его детей держат в особом хранилище и используют как доноров.

Зима попыталась представить себя на их месте. Она снова посмотрела на свои руки — вот уже и запястья заледенели. Вряд ли это полезно для конвейерных лент, производящих тромбоциты.

— У обвиняемого есть семья? — спросила королева.

Эймери кивнул.

— Дочери девять лет. Еще у него есть две сестры и племянница. Все живут в Секторе ГШ-12.

— А жена?

— Умерла пять месяцев назад от реголитовой болезни.

Стоя на коленях, заключенный с отчаянием смотрел на королеву. Суд затянулся. Придворные заскучали, начали вертеться и болтать, их пестрые наряды шуршали. Левана откинулась на спинку трона.

— Ты виновен в проникновении на секретный объект и попытке совершить кражу. Эти преступления караются немедленной смертью.

Мужчина вздрогнул, но взглядом все еще молил о пощаде… Они всегда не сразу понимают, что обречены.

— Каждый член твоей семьи получит дюжину ударов плетью как напоминание вашему сектору: я не потерплю нарушения моих приказов.

Обвиняемый открыл рот, как будто собирался заговорить.

— Твою дочь отдадут в одну из придворных семей. Она научится послушанию и смирению — тому, чему ты ее научить не удосужился.

— Нет, умоляю! Позвольте ей остаться с семьей! Она же ничего не сделала!

— Эймери, продолжай.

— Умоляю!..

— Королева приняла решение, — сказал маг Эймери. — И оно не подлежит обжалованию.

Он вынул из широкого белого рукава обсидиановый нож и рукоятью вперед подал заключенному, чьи глаза расширились от ужаса.

В зале стало еще холоднее. Дыхание Зимы превращалось в крохотные кристаллы льда. Она обхватила себя руками.

Пленник взял нож; его рука не дрогнула, хотя он весь трясся.

— Пожалуйста… моя маленькая девочка… у нее нет никого, кроме меня… Умоляю… моя королева… Ваше Величество!..

Он приставил нож к своему горлу.

В этот момент Зима всегда отворачивалась. Всегда отводила взгляд. Она смотрела на свои пальцы, спрятавшиеся в складках платья, на ногти, впившиеся в тело сквозь ткань. Ледяной холод поднимался от запястий к локтям.

Зима представила, как бросается на королеву, как обрушивает на нее ледяные кулаки. И как ее руки разбиваются на тысячи ледяных осколков.

Лед уже сковал плечи и шею.

Но даже сквозь потрескивание льда она различила звук рассекаемой плоти. Бульканье крови. Сдавленный стон. Глухой стук упавшего тела.

Холод проник в ее грудь. Она зажмурилась, уговаривая себя успокоиться, напоминая, что нужно дышать. Вспомнила твердый голос Ясина, представила, как он обнимает ее за плечи. Это все не по-настоящему, принцесса. Это все иллюзия.

Обычно это помогало прогнать жуткие видения. Но на этот раз стало только хуже. Холод все быстрее завладевал ее телом, сжимал тисками сердце. Ледяные иглы пронзали живот.

Она замерзала изнутри.

Слушай мой голос.

Но Ясина здесь не было.

Останься со мной.

Ясин погиб.

Это все в твоей голове.

Она слышала, как гвардейцы, стуча сапогами, подошли к телу. Подтащили его к выступу. Толчок, далекий всплеск внизу.

Придворные вежливо похлопали. Зима чувствовала, как ее пальцы отламываются. Один за другим.

— Очень хорошо, — сказала Левана. — Маг Тавалер, проследи, чтобы остальная часть приговора также была исполнена.

Лед сковал горло, подобрался к подбородку. Слезы замерзли в протоках. Слюна застыла во рту.

Зима подняла голову, когда услышала, что слуга начал отмывать пол от крови. Эймери вытер нож и поймал ее взгляд. Его улыбка обжигала.

— Боюсь, принцессе все это не по душе, — заметил он.

Придворные начали пересмеиваться: над отвращением Зимы к судам потешался весь двор. Королева повернулась к Зиме, но та не могла поднять взгляд. Она вся теперь как будто была изо льда и стекла. Хрупкие зубы, крошащиеся легкие.

— Да, — кивнула Левана. — Иногда я вообще забываю, что она здесь. Ты так же бесполезна, как тряпичная кукла, да, Зима?

В зале снова раздались смешки, на этот раз громче, как будто королева официально разрешила насмехаться над юной принцессой. Зима не могла ответить ни королеве, ни насмешникам. Она не могла отвести взгляд от мага, тщетно пытаясь скрыть подступивший страх.

— О, нет, не так уж она бесполезна, — возразил Эймери. Зима ясно увидела, как тонкая алая линия пересекла его горло, из раны хлынула кровь. — Настанет день, и самая красивая девушка на Луне осчастливит одного из придворных, став его невестой.

— Самая красивая девушка, Эймери? — тон Леваны был легким, но в ее голосе слышалась плохо сдерживаемая злоба.

Эймери низко поклонился.

— Просто красивая, моя королева. Разумеется, никто из смертных не посмеет спорить с тем, что ваша красота совершенна.

Двор тут же подхватил его слова, осыпая Левану комплиментами, но Зима все еще чувствовала на себе плотоядные взгляды.

Эймери шагнул к трону. Его отрубленная голова все еще улыбалась, когда слетела с плеч, со стуком упала на мраморный пол. Покатилась и замерла у заледеневших ног Зимы. Принцесса всхлипнула, но рыдания застряли в ее замерзшем горле.

Это все в твоей голове.

— Хватит! — велела Левана, утомленная похвалами. — Мы закончили?

Холод достиг глаз Зимы, она сомкнула веки, прогоняя видение обезглавленного Эймери, и погрузилась в холод и тьму. Она умрет, не проронив ни слова. Здесь и сейчас. Зато ей больше никогда не придется смотреть на все эти убийства.

— Остался еще один заключенный, моя королева. — Голос Эймери гулким эхом отдавался в холодной пустоте. — Сэр Ясин Клэй, королевский гвардеец, пилот и личный охранник мага Сибил Миры.

Зима ахнула, и лед разбился. Тысячи острых сверкающих осколков разлетелись по тронному залу, заскользили по полу. Никто, кроме нее, этого не слышал. Никто, кроме нее, этого не видел.

Эймери — и голова его была на месте — снова за ней наблюдал, он ждал ее реакции. Слегка усмехнувшись, он посмотрел на королеву.

— Ах, да, — сказала Левана. — Приведите его.

Глава 2

Двери распахнулись, и два гвардейца ввели Ясина со связанными за спиной руками. Его светлые волосы спутались, прилипли к лицу. Он был изможденным, грязным, но следов побоев Зима не заметила.

Внутри у нее все ожило и затрепетало. Тепло вернулось, растекаясь по венам.

Останься со мной, принцесса. Слушай меня, принцесса.

Ясина вывели на середину зала. Зима сжала кулаки так, что ногти вонзились в ладони. Он выглядел бесстрастным, невозмутимым и ни разу не посмотрел на нее.

— Ясин Клэй, — объявил Эймери, — обвиняется в предательстве, в том, что не сумел защитить мага Миру и провалил арест известной беглянки, несмотря на то что целых две недели провел рядом с ней. Вы предали Луну и нашу королеву. Это карается смертью. Что вы можете сказать в свою защиту?

Сердце Зимы колотилось как бешеное. Она с мольбой смотрела на мачеху, но Левана не обращала на нее внимания.

— Я признаю свою вину, — произнес Ясин, — но возражаю против обвинения в предательстве.

Ногти Леваны забарабанили по подлокотникам трона.

— Потрудись объяснить.

Ясин вытянулся по стойке смирно, как будто стоял на посту, а не перед судом.

— Как я уже говорил, я не задержал беглянку, пока был с ней, потому что пытался войти к ней в доверие и собрать больше информации для моей королевы.

— Ах да, ты шпионил за ней и ее сообщниками, — фыркнула Левана. — Я помню, как ты оправдывался, когда тебя схватили. А еще я помню, что у тебя не было никаких ценных сведений для меня, кроме этой лжи.

— Это не ложь, моя королева. Хотя признаю, что я недооценил киборга и ее способности. Она скрывала их от меня.

— Не похоже, что ты завоевал ее доверие, — усмехнулась Левана.

— Но я узнал не только о способностях киборга, моя королева. Есть еще кое-что.

— Говори ясно. Мое терпение на исходе.

Сердце Зимы сжалось. Только не Ясин. Она не сможет спокойно смотреть, как они будут его убивать. Она предложит сделку. Будет за него торговаться. Вот только что она может предложить?! Ничего, кроме собственной жизни. Но Леване ее жизнь ни к чему… Можно закатить истерику. Даже притворяться не придется.

Но это лишь отвлечет их на время, ненадолго отсрочив неизбежное. Сколько раз она чувствовала себя беспомощной, но так, как сейчас — никогда. Единственное, что она может — это броситься на лезвие самой. Но Ясин этого не захочет.

Ясин почтительно склонил голову.

— За время, проведенное с Линь Золой, я выяснил, что у них есть устройство, которое защищает от воздействия лунного дара, если подключить его к нервной системе человека.

Придворные встрепенулись, подались вперед.

— Это не может быть, — отчеканила Левана.

— Линь Зола говорила, что устройство не дает воздействовать на биоэнергию землян. А если оно подключено к нервной системе лунатика, тот не может пользоваться своим даром. У Линь Золы было при себе такое устройство, когда она появилась на балу Содружества. Лишь когда оно сломалось, ее дар смог проявиться. Вы сами это видели, моя королева.

Его слова звучали дерзко. Стиснутые пальцы Леваны побелели.

— И сколько же таких устройств существует?

— Насколько я знаю, только одно — то, что было установлено в самом киборге. Но я полагаю, что есть схемы и чертежи, ведь изобрел его приемный отец Линь Золы.

Руки королевы медленно разжались.

— Любопытная информация, сэр Клэй. Правда, это больше похоже на отчаянную попытку спастись, чем на доказательство твоей невиновности.

Ясин пожал плечами.

— Если то, что я выведывал у врага информацию, а также предупредил мага Миру о заговоре и готовящемся похищении императора Кайто, не говорит о моей преданности, то я не знаю, какие еще можно предоставить доказательства, моя королева.

— Да, Сибил получила анонимное послание, предупреждающее о планах Линь Золы, — вздохнула Левана. — Вот только отправителя этого сообщения не видел никто, кроме самой Сибил, а она мертва.

Лишь сейчас, под яростным взглядом королевы, Ясин начал терять самообладание. Но он по-прежнему не смотрел на Зиму. Королева повернулась к Джеррико Солису, капитану стражи. В присутствии Джеррико и других королевских гвардейцев Зима чувствовала себя неуютно. Ей часто мерещилось, что рыжие волосы Джеррико охвачены пламенем и огненные языки пляшут над телом, превратившимся в тлеющие угли.

— Ты был с Сибил в тот день, когда она устроила засаду на вражеский корабль. И ты говорил, что Сибил не упоминала ни о каких посланиях. У тебя есть что добавить?

Джеррико шагнул вперед. Он вернулся с Земли весь избитый, но сейчас синяки уже начали бледнеть.

— Моя королева, маг Мира была уверена, что мы найдем Линь Золу на той крыше, но она не упоминала, что кто-то ее об этом предупредил. Когда корабль приземлился, именно маг Мира приказала взять под стражу Ясина Клэя.

Ясин нахмурился.

— Возможно, она все еще сердилась из-за того, что я в нее выстрелил… — и, помолчав, добавил: — Находясь под контролем Линь Золы.

— Ты уже достаточно сказал в свою защиту, — оборвала его Левана.

Ясин замолчал. Зима никогда еще не видела, чтобы обвиняемый был так спокоен. А ведь Ясин лучше, чем кто-либо, знал, какие ужасы творятся в этом зале. И что означает каждое пятно на полу.

Левана должна была прийти в ярость от его смелости, но, казалось, что она просто задумалась.

— Моя королева, позвольте мне сказать!

В зале поднялся шум, и Зима не сразу поняла, кто это сказал. Это был гвардеец, одна из молчаливых фигур, которую можно встретить в коридорах дворца. Лицо казалось знакомым, но имени его она не знала. Левана сердито смотрела на гвардейца, и Зима представила себе, как она раздумывает: позволить ему говорить или наказать за дерзость? В конце концов она сказала:

— Кто ты и почему посмел прервать нас?

Гвардеец шагнул вперед, не сводя немигающего взгляда со стены перед собой.

— Меня зовут Лиам Кинни, моя королева. Я участвовал в поисках тела мага Миры.

Левана посмотрела на Джеррико, вопросительно подняв бровь. Тот кивнул, и она велела:

— Продолжай.

— У мага Миры, когда мы ее нашли, был портскрин. Он сломался при падении, но его приобщили к делу как улику. Возможно, если поискать, в нем найдется то самое сообщение.

Левана повернулась к Эймери. Его лицо, точно маска, скрывало чувства, но Зима давно поняла: чем оно благостнее, тем больше маг раздражен.

— Действительно, нам удалось прочитать последние сообщения. Я как раз собирался об этом сказать.

Он лгал, и Зима почувствовала, что в ее груди шевельнулась призрачная надежда.

Эймери часто лгал, особенно когда это было в его интересах. Он ненавидел Ясина и, разумеется, главный маг не стал бы сам предъявлять доказательства, чтобы помочь ему. Эймери, повернувшись к двери, взмахнул рукой, и к нему торопливо засеменил слуга с подносом, на котором лежал разбитый портскрин и голографический узел.

— Вот портскрин, о котором упоминал сэр Кинни. В ходе расследования мы действительно обнаружили анонимное сообщение, которое в тот день получила Сибил Мира.

Слуга включил голографический узел, и посреди зала возникла голограмма. В ее бледном свечении Ясин казался призраком. Появился текст сообщения: Линь Зола собирается похитить императора Восточного Содружества. Побег с крыши северной башни, на закате.

Всего несколько слов, но каких важных! Это так похоже на Ясина.

Прищурившись, Левана прочла сообщение.

— Спасибо, сэр Кинни, что привлекли к этому наше внимание. — Она явно давала понять, что эта благодарность на Эймери не распространяется.

Гвардеец Кинни поклонился и вернулся на место, быстро окинув принцессу ничего не выражающим взглядом.

Левана продолжила:

— Полагаю, сэр Клэй, ты скажешь, что это ты отправил сообщение.

— Это так.

— Скажешь еще что-нибудь, прежде чем я оглашу приговор?

— Больше ничего, моя королева.

Левана откинулась на спинку трона, и все в зале затихли, ожидая ее решения.

— Уверена, моя падчерица хочет, чтобы я пощадила тебя.

Ясин никак не отреагировал, но Зима поморщилась от высокомерного тона мачехи.

— Пожалуйста, — прошептала она. Слова давались тяжело, во рту пересохло. — Это же Ясин. Он нам не враг.

— Тебе — возможно, — произнесла Левана. — Но ты — наивная, глупая девчонка.

— Это не так. Я произвожу кровь и тромбоциты, а сейчас все мои механизмы заморожены…

Двор взорвался смехом, и Зима содрогнулась. Даже губы Леваны изогнулись в улыбке, хотя под напускной веселостью сквозило раздражение.

— Я приняла решение, — объявила она, повысив голос и требуя тишины. — Сэра Клэй останется в живых.

Зима вскрикнула от облегчения. Она тут же прижала руку ко рту, но слишком поздно. По залу прокатилась новая волна смешков.

— Хочешь что-нибудь добавить, принцесса? — спросила Левана сквозь зубы.

Зима взяла себя в руки.

— Нет, моя королева. Ваши постановления всегда мудры, моя королева.

— Это еще не все, — голос королевы стал тверже, когда она вновь обратилась к Ясину. — Ты не сумел убить или схватить Линь Золу, и это не останется безнаказанным, поскольку из-за твоего промаха похищен мой жених. За это я приговариваю тебя к тридцати ударам плетью, которые ты нанесешь себе сам на центральном помосте после сорока часов покаяния. Приговор вступит в силу завтра на рассвете.

Зима вздрогнула. Но даже это наказание не омрачило ее ликования. Он не умрет. Ясин не умрет, и теперь она была не изо льда и стекла, а из солнечного света и звездной пыли.

— И вот еще что, Зима… — Чуть вздрогнув, она повернулась к мачехе, которая с презрением смотрела на нее. — Если попытаешься принести сэру Клэю еду, я отрежу ему язык.

Принцесса съежилась в кресле, и маленький лучик света внутри нее погас:

— Да, моя королева.

Глава 3

Зима почти не спала и проснулась за несколько часов до того, как искусственное небо купола озарилось светом. Она не ходила смотреть, как Ясин наносит себе удары, понимая, что при ней он не позволит себе кричать от боли. Она не могла так с ним поступить. Пусть кричит. Все равно он самый сильный.

Она послушно съела завтрак. Позволила горничной вымыть себя и одеть в бледно-розовые шелка. Высидела занятия с мастером Гертманом, магом третьего уровня и ее старым наставником, притворяясь, что пытается использовать свой дар. И как всегда извинялась и сетовала, что это очень тяжело, а она так слаба. Он не возражал. Во всяком случае большую часть занятий наставник таращился на нее, открыв рот, и Зима не знала, заметит ли он, если она действительно напустит на него чары.

Искусственный день подошел к концу. Служанка принесла ей чашку теплого молока с корицей и взбила подушки. Наконец-то Зима осталась одна.

Ее сердце билось в предвкушении.

Она надела легкие льняные штаны и свободный топ, сверху накинула халат так, чтобы казалось, будто под ним ночная сорочка. Весь день она обдумывала план, собирала его из крошечных кусочков. Решимость, с какой она это делала, отогнала даже мучившие ее галлюцинации.

Принцесса растрепала волосы, как будто только что проснулась, погасила свет и забралась на кровать. Стукнувшись лбом о светильник, она вздрогнула и едва не свалилась с груды мягких перин. Она приготовилась, набрала воздуха в грудь, досчитала до трех. И закричала.

Она кричала так, будто убийца угрожал ей ножом. Будто тысячи птиц клевали ее тело. Будто дворец полыхал огнем.

Гвардеец, стоявший у ее дверей, ворвался в комнату с оружием в руках. Зима продолжала кричать. Барахтаясь на постели, она схватила подушку, прижала к спинке кровати и вцепилась в нее ногтями.

— Принцесса! В чем дело? Что случилось? — Гвардеец лихорадочно осматривал комнату.

Зима махнула рукой за спину, бросилась на стену, оторвала кусок обоев. Гвардеец должен поверить — она вне себя от страха и ей мерещится, что она окружена убийцами.

— Принцесса! — В комнату ворвался еще один гвардеец. Он направил на нее фонарь, и Зима метнулась прочь от луча света. — Что случилось?

— Не знаю, — Первый гвардеец прошел через всю комнату и заглянул за портьеры.

— Ужас, ужас! — восклицала Зима сквозь рыдания. — Я проснулась, а он стоит прямо у кровати… Это был один… один из солдат королевы.

Гвардейцы молча переглянулись, и Зима словно услышала, как они говорят друг другу: все в порядке, она просто спятила.

— Ваше Высочество… — начал второй гвардеец, но тут на пороге появился третий.

Прекрасно. В коридоре между ее спальней и главной лестницей дежурят всего трое.

— Он там! — закрыв лицо рукой, Зима указывала на дверь ванной. — Не дайте ему уйти! Найдите его!

— Что случилось? — спросил тот, кто подошел последним.

— Принцесса полагает, что видела одного из солдат-мутантов, — проворчал второй гвардеец.

— Он был здесь! — крикнула Зима. — Почему вы меня не защищаете? Почему топчетесь на месте? Ступайте, найдите его!

Первый гвардеец выглядел недовольным, как будто считал все это глупой шуткой, которая отвлекает его от важных дел, хотя на самом деле он все время просто стоял в коридоре, глядя в стену. Он убрал оружие, но пообещал:

— Разумеется, принцесса. Мы найдем преступника и защитим вас.

Он подозвал своего товарища, и они оба направились в ванную. Зима повернулась к третьему гвардейцу и сжалась на постели в комок.

— Вы должны пойти с ними, — сказала она дрожащим голосом. — Это настоящий монстр! Огромный, с ужасными клыками и когтями. Он их в клочья разорвет. Им понадобится помощь… — Ее слова превратились в стенания. — Если он придет за мной, никто его не остановит. Никто меня не спасет!

Она рвала на себе волосы и дрожала.

— Хорошо, хорошо! Конечно, Ваше Высочество. Ждите здесь и… постарайтесь успокоиться.

Он с явным облегчением оставил обезумевшую принцессу и последовал за остальными. Как только он скрылся, Зима спрыгнула с кровати и скинула халат.

— Здесь никого нет! — крикнул один из гвардейцев.

— Продолжайте искать! — отозвалась она. — Я знаю, он там!

Схватив простенькую шляпку и туфли, которые она заранее оставила у двери, Зима выскользнула из комнаты.

Личная охрана засыпала бы ее вопросами и увязалась бы за ней в город, но гвардейцы, дежурившие в наружных башнях дворца, едва посмотрели на нее, когда она попросила открыть ворота. В полутьме, без охраны и красивого наряда, с волосами, собранными в высокую прическу (обычно она носила их распущенными), с низко опущенной головой, Зима вполне могла сойти за одну из служанок.

Оказавшись за воротами, она побежала. Знать толпилась на мощеных улицах, в красивых нарядах, окутав себя чарами. Аристократы смеялись и флиртовали друг с другом. Из открытых дверей лился свет, отовсюду доносились звуки музыки, звон бокалов, запахи еды. Мелькали тени целующихся, вздохи наполняли темные переулки. Сплошные удовольствия. Здесь всегда было так. Белый город Артемизия, маленький рай под стеклянным куполом…

Посреди города возвышался помост — круглая платформа, где показывали спектакли и проводили аукционы. Знатные семьи приходили сюда посмотреть представление и посмеяться над скабрезными шутками. А еще здесь устраивали публичные казни.

Зима запыхалась. Когда впереди показался помост, она чувствовала усталость и головокружительный восторг от того, что у нее все получилось. Когда она увидела Ясина, ноги у нее подкосились. Она так по нему тосковала! Она замедлила шаг, чтобы отдышаться.

Ясин сидел в центре помоста, привалившись к огромным солнечным часам, совершенно бесполезным во время долгой лунной ночи. Его руки были связаны веревками, а голова опущена так низко, что подбородок упирался в грудь и светлые волосы скрывали лицо. Зима подошла ближе и увидела на его груди и животе следы от ударов, покрытые запекшейся кровью. На спине их, должно быть, еще больше. Одна его рука тоже была исполосована кнутом. Левана приказала Ясину нанести себе сорок ударов, но всем было известно, что он делал это, находясь под гипнозом магов. Она слышала, как Эймери вызвался присутствовать при наказании. Наверняка он наслаждался каждым ударом.

Ясин поднял голову, когда она подошла к краю помоста. Их взгляды встретились. Она увидела перед собой мужчину, связанного и избитого, которого весь день мучили, над которым издевались. На мгновение ей даже показалось, что им удалось его сломить. Еще одна раздавленная королевская игрушка… Но уголок его губ чуть приподнялся, и улыбка озарила голубые глаза — он по-прежнему был таким же ярким и желанным, как восходящее солнце.

— Привет, несчастье мое, — сказал он, откинув голову. И страх, терзавший ее последние недели, исчез. Он был жив. Он был дома. Он был все тот же Ясин.

Зима взобралась на помост.

— Ты хоть представляешь, как я беспокоилась? — спросила она. — Я не знала, жив ты или нет, или, может быть, тебя держат в заложниках… Или тебя съел один из солдат-мутантов королевы. Неизвестность просто сводила меня с ума.

Он приподнял бровь, глядя на нее. Зима нахмурилась.

— Только давай без комментариев.

— Я и не посмею. — Он повел плечами, насколько позволяли веревки. От этого движения раны открылись, его лицо исказилось от боли, но лишь на миг. Притворившись, что ничего не заметила, Зима села перед ним, скрестив ноги. Она смотрела на его раны. Ей так хотелось прикоснуться к нему. И в то же время ей было страшно. Все как раньше…

— Очень больно?

— Уж лучше так, чем оказаться на дне озера, — Он криво улыбнулся пересохшими губами. — Завтра ночью меня поместят в резервуар с лечебным раствором. Полдня — и я буду как новенький. — Он прищурился. — Надеюсь, ты не принесла мне еды. Не хотелось бы остаться без языка.

— Нет, я пришла просто поддержать тебя. Как друг.

— Поддержать. Как друг. — Он смотрел на нее, улыбаясь.

Она наклонила голову так, чтобы спрятать три шрама на правой щеке. Долгие годы Зима считала, что люди смотрят на нее потому, что у нее на лице отвратительные шрамы. Редкое уродство в их совершенном мире. Но однажды служанка объяснила ей, что они вызывают не отвращение, а внушают трепет. Что, как ни странно, шрамы делают Зиму еще красивее. Красивая. Это слово Зима слышала всю жизнь. Красивый ребенок, красивая девочка, красивая девушка, такая красивая, слишком красивая… И все эти взгляды, что так и липли к ней, и ей всегда хотелось надеть вуаль, как у мачехи, и спрятаться от шепота, от чужих голосов. Ясин оказался единственным, рядом с кем ее красота не казалась чем-то плохим. Она не могла вспомнить, чтобы он когда-нибудь называл ее красивой. Его комплименты всегда скрывались за неловкими шутками, от которых ее сердце билось чаще.

— Не дразни меня, — Его взгляд волновал ее. Он всегда на нее так смотрел.

— Я и не думал, — беспечно ответил он.

Зима потянулась и легонько стукнула его по плечу. Ясин поморщился, и она ахнула, вспомнив о его ранах. Но он только рассмеялся.

— Эй, принцесса, так нечестно!

Она подавила порыв извиниться.

— Зато теперь у меня преимущество.

Он посмотрел ей за спину.

— А где твоя охрана?

— Я от них сбежала. Они ищут убийцу в моих покоях.

Только что его улыбка сияла словно солнечный свет, но теперь на его лицо набежала тень.

— Принцесса, ты не должна выходить одна. Если с тобой что-нибудь случится…

— Кто может меня обидеть в городе? Ведь всем известно, кто я.

— Хватит и одного идиота, который привык получать то, что хочет, перебрал вина и не контролирует себя.

Она вспыхнула. Ясин нахмурился, он уже сожалел о своих словах.

— Принцесса…

— Я буду бежать до самого дворца. Со мной ничего не случится.

Он вздохнул, и Зима пожалела, что не взяла с собой какой-нибудь мази для ран. Левана ведь ничего не говорила насчет лекарств. Глядя на него — раненого, связанного, с обнаженным торсом, — она чувствовала странное волнение.

— Хочу остаться с тобой наедине, — сказала она, глядя ему в лицо. — Мы теперь больше никогда не остаемся одни.

— Семнадцатилетним принцессам не подобает оставаться наедине с молодыми мужчинами, у которых могут быть сомнительные намерения.

Она засмеялась.

— А если молодой мужчина — ее лучший друг еще с тех пор, когда она только училась ходить?

— О, эти хуже всего.

Она фыркнула, надеясь, что Ясин улыбнется в ответ. Но в ее смехе была и доля горечи: Ясин прикасался к ней только тогда, когда помогал справиться с галлюцинациями. С того самого дня, когда она пыталась научить его вальсировать. Ему было шестнадцать, а ей четырнадцать. Сейчас она Млечный Путь продала бы с молотка, лишь бы его намерения стали хоть немного сомнительными. Улыбка исчезла с ее лица.

— Я скучала по тебе, — сказала она.

Он отвел взгляд и попытался переменить позу. Глядя на его напряженное лицо, она поняла, какую боль причиняет ему любое движение.

— Как твои видения? — спросил он.

— То появляются, то исчезают, — ответила она, — но хуже вроде не стало.

— Когда это было в последний раз?

Вспоминая, Зима ковыряла дырочку на льняных штанах.

— Вчера, на суде. Я превратилась в сосульку, а Эймери лишился головы. В прямом смысле.

— Я не против, чтобы он и вправду ее потерял.

Зима взмахнула рукой, останавливая его, но он продолжал:

— Это правда! Мне не нравится, как он на тебя смотрит.

Зима оглядела улицу вокруг помоста — пусто. Только музыка вдали и смех напоминали, что они находились в большом городе.

— Ты вернулся на Луну, — сказала она. — Теперь придется следить за тем, что ты говоришь.

— Это мне ты советуешь быть осторожным?

— Ясин…

— На этой площади три камеры. Две на фонарных столбах позади тебя, одна — вмонтирована в дуб за солнечными часами. Ни у одной нет аудиовхода, но она могла нанять кого-то, кто умеет читать по губам…

Зима уставилась на него.

— Откуда ты все это знаешь?

— Слежка всегда была любимым развлечением Сибил.

— Ясно… И все-таки будь осторожнее. Королева могла убить тебя вчера.

— Знаю, принцесса. Мне и самому не хочется снова оказаться в тронном зале. Разве что в качестве гвардейца…

Внимание Зимы привлек гул над головой. Сквозь стеклянный купол она увидела огни десятка кораблей, которые по усеянному звездами небу летели к Земле.

— Солдаты, — пробормотал Ясин. Зима не поняла, вопрос это или утверждение.

— Как наши успехи на войне?

— Мне никто ничего не говорил. Но Ее Величество, похоже, довольна нашими победами… хотя все еще злится из-за того, что императора похитили и свадьбу отменили.

— Свадьбу не отменили. Просто отложили.

— Скажи ей это, — фыркнул Ясин.

Зима наклонилась вперед, уперлась подбородком в ладони.

— А правда, что у киборга было устройство, о котором ты говорил? Которое не дает манипулировать людьми?

В его глазах вспыхнул огонек, точно она напомнила ему о чем-то важном. Он подался к ней, но веревки не позволили. Ясин поморщился и тихо выругался. Тогда Зима сама придвинулась к нему ближе.

— И не только, — сказал он. — Вероятно, это устройство, в первую очередь, не позволяет лунатикам использовать их дар.

— Да, ты говорил об этом в тронном зале.

Он пристально взглянул на нее.

— И это защитит их разум. Она сказала, что это поможет им…

Не сойти с ума.

Ему не пришлось произносить это вслух. Его глаза светились такой надеждой, будто он нашел решение величайшей проблемы в мире. Это устройство могло вылечить ее…

— Ты сказал, что таких больше нет.

— Это так. Но если мы сможем найти схемы и чертежи…

— Королева сделает все, чтобы этого не допустить.

Лицо Ясина омрачилось.

— Знаю. У меня кое-что было. Если бы только Сибил не приказала меня арестовать… — Зима улыбнулась, когда Ясин взглянул на нее, и волна раздражения тут же улеглась. — Впрочем, не важно. Теперь я знаю, что это возможно.

— Видения не так ужасны, когда ты рядом. Ты вернулся, и все будет гораздо лучше.

Он помрачнел.

— Прости, что пришлось оставить тебя. Я пожалел об этом сразу же, как понял, что сделал. Но это случилось так быстро, и я уже не мог вернуться за тобой. Я просто… бросил тебя здесь. С ней. С ними.

— Ты не бросил. Ты был заложником. У тебя не было выбора.

Ясин смотрел в сторону. Она выпрямилась.

— Тобой не манипулировали?

— Не постоянно, — сказал он тихо. — Когда мы с Сибил оказались на их корабле, я сам принял решение примкнуть к ним. — Ясин раскаивался, и это было так неожиданно, что Зима усомнилась, правильно ли истолковала выражение его лица. — А потом я предал их. — Он откинул голову назад и ударился затылком о циферблат. — Какой глупец! Ты должна ненавидеть меня.

— Может, ты и глупец, но, уверяю, очень милый.

Он покачал головой.

— Ты — единственная во всей галактике, кто считает меня милым.

— Я — единственная во всей галактике настолько сумасшедшая, чтобы в это верить. А теперь расскажи мне, что ты сделал такого, чтобы тебя ненавидеть?

Он с трудом произнес:

— Тот киборг, за которым охотится Ее Величество…

— Линь Зола.

— Да. Я думал, она просто чокнутая девчонка, одержимая безумной идеей. Думал, что она собирается всех нас погубить. Все время несла какой-то бред о похищении императора и свержении королевы… Поэтому я решил, что при первой возможности вернусь назад, к тебе. А она пусть рискует своей жизнью.

— Но Линь Зола действительно похитила императора. И сбежала.

— Знаю. — Он снова посмотрел на Зиму. — Сибил схватила кого-то из ее друзей и держит в заложниках. Девушку по имени Скарлет. Не думаю, что ты знаешь…

Зима просияла:

— О, да! Королева подарила мне ее как домашнего питомца. Ее держат в зверинце. Мне она очень понравилась. — Принцесса наморщила лоб. — Хотя не знаю, нравлюсь ли я ей…

Ясин вздрогнул словно от боли.

— Можешь передать ей сообщение?

— Конечно!

— Но ты должна быть осторожна. Я ничего не скажу тебе, если ты не будешь осторожной. Ради твоего же блага…

— Я буду осторожной.

Ясин недоверчиво смотрел на нее.

— Правда! Я буду осторожной, как шпион. Как ты. — Зима придвинулась еще ближе.

Он понизил голос на случай, если камеры все-таки записывают звук.

— Скажи ей, что они придут за ней.

Зима уставилась на него, широко открыв глаза.

— Придут… сюда?

Он едва заметно кивнул.

— И кажется, у них действительно есть шанс.

Нахмурившись, Зима убрала светлые волосы Ясина ему за уши. Он напрягся от ее прикосновения, но не пошевелился.

— Ясин Клэй, вы говорите загадками.

— Линь Зола. — Его голос был тише дыхания. Она наклонилась еще ближе, и ее локон упал ему на плечо. — Это принцесса Селена.

Она отпрянула.

— Если Ее Величество тебя услышит…

— Я никому не хотел говорить. Но тебе не мог не сказать. — В его глазах вспыхнуло сочувствие. — Я знаю, ты любила ее.

Ее сердце заколотилось.

— Моя Селена?

— Да. Но… Мне жаль, принцесса, но я не думаю, что она тебя помнит.

Зима на миг провалилась в мечты. Селена жива! Ее кузина, ее подруга жива…

Она опустила голову, гоня прочь несбыточные надежды.

— Она мертва. Я была там, Ясин. Своими глазами видела, что осталось после пожара.

— Ее ты не видела.

— Они нашли…

— Обгоревшее тело, я знаю. Но это был просто пепел. Послушай, я тоже не верил, но теперь верю. — В его голосе зазвучала гордость. — Она — наша пропавшая принцесса. И она вернется домой.

Кто-то кашлянул у Зимы за спиной, и сердце чуть не выпрыгнуло у нее из груди. Она обернулась. Ее личный охранник, нахмурившись, стоял рядом с помостом.

— Ах! — Зима почувствовала дрожь, словно внутри у нее трепетала крыльями целая стая птиц. Она изобразила улыбку: — Вы поймали чудовище?

Гвардеец не улыбнулся в ответ, и легкий румянец не покрыл его щек, как обычно бывало, когда она бросала на него особенный взгляд.

— Ваше Высочество, я пришел, чтобы отвести вас назад во дворец.

Зима прижала руки к груди:

— Ну, разумеется! Как это мило с вашей стороны. — Она повернулась к Ясину, который с недоверием смотрел на гвардейца. Впрочем, неудивительно. Он на всех смотрел с недоверием. — Боюсь, что завтра будет еще труднее, сэр Клэй. Вспоминайте обо мне, когда сможете.

— Вспоминать, принцесса? — он усмехнулся, глядя на нее. — Да я ни о чем другом и думать не могу.

Глава 4

Зола лежала на полу, глядя вверх на огромный мотор «Рэмпиона», на его воздуховод и вращающийся модуль жизнеобеспечения. Чертежи системы, которые она загрузила несколько недель назад, стояли у нее перед глазами — особенность киборгов, которая не раз приходила ей на помощь, когда она работала механиком в Новом Пекине. Она развернула чертежи, приблизив цилиндр на расстояние вытянутой руки. Он крепился рядом со стеной машинного отделения, по обе стороны от него — трубы.

— Проблема, видимо, здесь, — пробормотала она, отодвигая чертежи. Проползла под вращающимся модулем, подняв клубы пыли, оседавшей на плечи, и с облегчением села. Тут было достаточно места, чтобы протиснуться между паутинами проводов, катушек, труб и трубочек. Задержав дыхание, она прижалась ухом к цилиндру. Металл показался ей ледяным.

Она прислушалась, настроив громкость в аудиодатчиках. И услышала, как открылась дверь в машинное отделение. Оглянувшись, Зола увидела желтый прямоугольник света, льющегося из коридора, и серые форменные брюки. Это мог быть любой на корабле, но вот блестящие черные туфли…

— Эй? — окликнул ее Кай.

И ее сердце екнуло. Как всегда.

— Ты вернулся…

Кай закрыл дверь и сел на корточки у дальней стены среди стучащих поршней и вращающихся лопастей.

— Что ты там делаешь? — спросил он.

— Проверяю кислородные фильтры. Подожди минуту.

Она снова припала ухом к цилиндру. Теперь там слышался слабый стук, как будто внутри перекатывалась речная галька.

— Ага.

Зола вытащила из кармана ключ и ослабила гайки с обеих сторон. Как только она сняла цилиндр, на корабле стало очень тихо. Она заглянула в цилиндр, засунула туда руку и вытащила фильтр. Он весь был покрыт тонкой серой пленкой.

— Неудивительно, что взлет был таким жестким.

— Полагаю, помощь тебе не нужна?

— Нет, если только ты не хочешь принести веник.

— Веник?

Зола постучала фильтром о трубу над головой. Взметнулось пыльное облако. Закашлявшись, Зола уткнулась носом в сгиб локтя и продолжала стучать фильтром по трубе, пока не вытряхнула оттуда огромные комья слежавшейся пыли.

— Ах, веник!.. Ладно. Он, наверное, наверху, на кухне? То есть на камбузе?

Зола улыбнулась. Обычно Кай был очень самоуверенным, поэтому в те редкие моменты, когда он в чем-то сомневался или был взволнован, это трогало ее до глубины души. А в последнее время он часто волновался. С тех пор как проснулся на борту «Рэмпиона», за двенадцать тысяч километров от Земли. Впрочем, за последние несколько недель он довольно неплохо освоился. Выучил терминологию, не жаловался на консервированную, замороженную или сушеную пищу, сменил свадебный наряд на военную форму, которую все здесь носили. Он стремился помочь, чем только мог, даже в приготовлении безвкусной пищи, хотя, как заметила однажды Ико, это они должны были прислуживать высокопоставленному гостю. Торн рассмеялся, но Кая слова Ико смутили.

Зола не могла представить, чтобы Кай отрекся от престола и посвятил жизнь космическим путешествиям, но ей казалось милым то, как он пытался вписаться в их компанию.

— Я пошутила, — сказала она. — В машинном отделении должно быть грязно.

Она снова осмотрела фильтр, решила, что теперь все в порядке, вставила его обратно в цилиндр и прикрутила болтами. Снова раздалось гудение, но постукивания гальки больше не было слышно. Извиваясь, Зола вылезла ногами вперед из-под воздуховода. Кай посмотрел на нее и усмехнулся:

— Ико права. Ты и правда не можешь оставаться чистой дольше пяти минут.

— Такая уж у меня работа. — Она выпрямилась и села, подняв облако пыли.

— Где ты этому всему научилась?

— Чему — этому? Кто угодно может прочистить кислородный фильтр.

— Уж поверь, это не так. — Кай оглядел машинное отделение. — И ты знаешь, как все это работает?

Зола проследила за его взглядом: провода, трубы, катушки…

— Ну, да, — пожала она плечами. — Кроме вон той большой, вращающейся штуковины в углу. Не знаю, что это. Но разве это так важно?

Кай закатил глаза. Ухватившись за трубу, Зола подтянулась и встала, а ключ сунула обратно в карман.

— Я нигде не училась. Просто смотрю на все это и понимаю, как оно работает. Когда поймешь, как устроен механизм, тогда и сообразишь, как его починить.

Она попыталась оттряхнуть волосы от пыли, но ее было слишком много.

— О, так ты просто смотришь на что-нибудь и понимаешь, как это работает? — невозмутимо переспросил Кай. — И все?

Зола поправила волосы, собранные в хвост, и, слегка смутившись, снова пожала плечами:

— Это ведь просто механизмы…

Кай обхватил ее за талию и притянул к себе.

— Это впечатляет, — произнес он, стирая большим пальцем грязь с ее щеки. — Не говоря уж о том, как это привлекательно, — добавил он и приник к ее губам.

Зола сначала напряглась, но тут же расслабилась, полностью отдавшись поцелую. И так каждый раз, хотя это был уже семнадцатый поцелуй (интерфейс вел подсчет против ее воли), и ей хотелось знать, привыкнет ли она когда-нибудь к этим ощущениям. Привыкнет ли чувствовать себя желанной, если всю жизнь считала, что представляет интерес только как результат странного научного эксперимента. Привыкнет ли, что ее любит Кай, который так умен, благороден и добр. И может получить любую девушку, какую захочет. Любую.

Спрятавшись у него на груди, Зола выдохнула. Кай прижал ее к пульту управления, и она не сопротивлялась. Краснеть она не могла, но чувствовала, как от его близости все ее тело затопила жаркая волна. Казалось, все нервные окончания искрили и потрескивали от напряжения. Он может поцеловать ее еще семнадцать тысяч раз, и ей это никогда не надоест.

Зола обвила руками шею Кая, прижалась к нему. Тепло его тела проникало сквозь одежду. И казалось, только так и должно быть. Так правильно. Так идеально.

Но наслаждение всегда омрачала мысль, что долго это продолжаться не может. Во всяком случае, пока Кай помолвлен с Леваной. Зола разозлилась и поцеловала Кая еще более страстно, но непрошенные мысли было уже не прогнать. Даже если она вернет себе трон, ей придется остаться на Луне, стать королевой. И она догадывалась, что довольно сложно поддерживать отношения, находясь на двух разных планетах… Или на планете и ее спутнике. Или еще где-нибудь.

Между ней и Каем будет триста восемьдесят четыре тысячи километров космического пространства и… Кай улыбнулся, прервав поцелуй.

— Что случилось? — пробормотал он. Его дыхание обжигало ей губы.

Зола откинула голову, чтобы посмотреть на него. Его волосы отросли и казались растрепанными. Раньше, когда Кай был принцем, он всегда выглядел безупречно. А потом он стал императором. И в те несколько недель, которые прошли со дня коронации, ему пришлось приложить немало усилий, чтобы остановить войну, найти беглянку, самому сбежать из-под венца и пережить похищение. Теперь идеальная прическа стала чем-то вроде необязательной роскоши.

Зола колебалась, но все же спросила:

— Ты думаешь о будущем?

Лицо Кая стало настороженным:

— Конечно, думаю.

— А… я там есть?

Его взгляд смягчился. Он убрал прядь волос ей за ухо.

— Это зависит от того, о каком будущем я думаю — о хорошем или о плохом.

Зола склонила голову ему на грудь.

— О любом, если там есть я.

— У нас все получится, — пообещал Кай, и его дыхание шевелило волосы у нее на макушке. — Мы победим.

Она кивнула, радуясь, что он не видит ее лица. Победить Левану и стать королевой Луны — это ведь только начало. Будущей императрице придется решать немало проблем галактического масштаба. Ей очень хотелось, чтобы все оставалось как есть. Хотелось быть вместе, в безопасности, спрятаться на этом корабле от всего мира. Но будущее сулило иное… Когда они свергнут Левану, Каю придется вернуться на Землю. И ему, императору Восточного Содружества, однажды понадобится императрица.

Зола могла заявить о своем праве на трон Луны и надеяться, что лунатики предпочтут кого угодно, вместо Леваны. Даже девушку, не имеющую опыта управления государством, которая, ко всему прочему, на 36,28 % является киборгом. Но она уже столкнулась с предубеждениями жителей Содружества. Что-то подсказывало ей, что они ждут не такого правителя, как она. Зола и сама не была уверена, что хочет стать императрицей. И она все еще не могла привыкнуть к тому, что она — принцесса.

— Всему свое время, — прошептала она, стараясь остановить мысли, мечущиеся в ее голове.

Кай поцеловал ее в висок (этот поцелуй мозг не зафиксировал как восемнадцатый) и отстранился.

— Как продвигается твое обучение?

— Прекрасно, — она высвободилась из его объятий и посмотрела взгляд на двигатель. — О, раз уж ты тут, может, поможешь мне с этим? — Зола быстро обошла Кая и открыла панель на стене, обнажив кластеры проводов.

— Ловко ты сменила тему!

— Вовсе нет, — возразила Зола и закашлялась. — Я решила обновить проводку, чтобы более эффективно управлять кораблем, когда мы летим по инерции. Эти корабли предназначены для частых посадок и взлетов, а не для постоянного…

— Зола.

Она замолчала и отключила несколько разъемов.

— Обучение идет прекрасно, — повторила она. — Не мог бы ты передать мне кусачки?

Кай огляделся и взял два каких-то инструмента.

— Кусачки — те, что в левой руке, — сказала она. — Тренироваться с Волком теперь гораздо легче. Но сложно сказать: это потому, что я становлюсь сильнее, или потому, что он… ну, ты понял.

Она не находила нужных слов. С тех пор как Скарлет схватили, от Волка осталась тень. Только желание добраться до Луны и освободить Скарлет помогало ему как-то держаться.

— Но в том, что касается лунного дара, он научил меня всему, что знал, — добавила Зола. — Теперь я должна тренироваться сама.

Она осмотрела кучу проводов, сверяясь со схемой на дисплее сетчатки.

— Что в общем-то и было моей задачей с самого начала.

Она нахмурилась и сделала несколько надрезов:

— Держи вот здесь и не давай проводам соприкоснуться.

Встав рядом с ней, Кай взял провода.

— А что будет, если они соприкоснутся?

— Может, и ничего, но есть некоторый шанс, что начнется процесс саморазрушения корабля.

Вытянув две жилы из отрезанных проводов, она начала их скручивать в другой последовательности. Кай едва дышал, пока она не забрала один у него из рук.

— Почему ты не тренируешься на мне?

— Что именно я должна тренировать на тебе?

— Ты меня поняла. Эту свою магию…

Она замерла, держа кусачки над голубым проводом.

— Ни за что.

— Почему?

— Я уже говорила, что никогда не манипулировала тобой. Так будет и впредь.

— Это не манипуляция, если я знаю, что ты это делаешь. — Он помолчал. — По крайней мере, я так думаю. Мы можем использовать кодовое слово, чтобы я знал, что ты контролируешь меня. Например… как вот эта штука называется?

— Кусачки?

— Да. Например, кусачки.

— Нет.

— Ну, или что-нибудь еще.

— Я не буду практиковаться на тебе, — забрав у Кая второй провод, Зола закончила работу и распихала инструменты по карманам. — Сейчас увидим, как это работает.

— Зола, пользы от меня никакой. Абсолютно никакой. За все время на корабле я понял: тут я ни на что не годен. Я не умею готовить. Ничего не могу починить. Не в состоянии помочь Кресс с наблюдением. Ничего не знаю об оружии и сражениях… Я умею лишь произносить речи, но это нужно лишь политикам.

— Давай не будем забывать о том, что ты одной своей улыбкой способен лишить чувств любую девушку.

Расстроенный Кая не сразу услышал ее, но потом его лицо прояснилось, он улыбнулся.

— Да-да, — сказала Зола, закрывая панель. — Я имею в виду одну из таких улыбок.

— Зола, я хочу быть полезным. Хочу помогать.

Она повернулась к нему. Задумчиво нахмурилась, затем произнесла:

— Кусачки.

Он с недоумением посмотрел на нее, потом по его лицу пробежала тень сомнения. Но потом он поднял голову в знак полного доверия Золе. Взяв под контроль волю Кая, она приказала, чтобы его рука обвилась вокруг ее талии и вытащила ключ из заднего кармана. Это оказалось не сложнее, чем управлять собственными кибер-конечностями. Силой мысли она могла заставить его сделать что угодно.

Кай растерянно смотрел на ключ.

— Хм-м… Было не так уж плохо.

— О, Кай…

Он посмотрел на нее, потом снова на ключ. Поднял его перед собой, и его пальцы сами начали вращать инструмент — сначала медленно, затем все быстрее, пока инструмент не превратился в сияющее кольцо из металла. Кай был в восторге, но в то же время ему было немного не по себе.

— Всегда было интересно, как ты это делаешь.

— Кай.

Он перевел взгляд на нее. Ключ все еще вращался в его пальцах.

— Это слишком легко, — пожала она плечами. — Я могу это делать, пока поднимаюсь в гору или… решаю сложное уравнение.

Он прищурился.

— У тебя же в голове калькулятор…

Смеясь, она выпустила руку Кая из-под контроля. Ключ с лязгом упал на пол, и Кай отпрыгнул назад. Сообразив, что снова полностью владеет своим телом, он наклонился, чтобы поднять его.

— С Волком гораздо сложнее, — сказала Зола. — С ним нужно быть особенно сосредоточенной. А вот с землянами…

— Хорошо, я понял. Но чем тогда я могу помочь? Я чувствую себя совершенно бесполезным, шатаясь по кораблю. Идет война, вы составляете план действий, а мне остается только ждать…

Зола нахмурилась, услышав в его голосе разочарование. На Кае лежала ответственность за жизни миллионов людей, и он наверняка считает, что бросил их, хотя у него не было выбора. Это она не оставила ему выбора.

Он был добр к ней. С той первой ссоры, после которой Кай проснулся на борту «Рэмпиона», он ни разу не упрекнул ее. Хотя она была виновата во всем. И они оба это понимали. Золе иногда казалось, что они танцуют какой-то танец, движения которого ей неизвестны. Оба они старались этого не замечать, и держались за то общее, что у них появилось. Цеплялись за свое хрупкое счастье.

— Мы победим лишь в том случае, если тебе удастся убедить Левану сыграть свадьбу на Луне, — сказала она. — Это наш единственный шанс на успех. Подумай об этом. — Наклонившись, она оставила на его губах поцелуй (восемнадцатый). — И то, что ты великий оратор — просто замечательно.

Глава 5

Скарлет всем телом прижималась к металлическим прутьям, стараясь дотянуться до ветки дерева рядом с ее клеткой. Близко, так близко! Решетка врезалась в щеку. Она взмахнула пальцами, задела листок, коснулась коры — да! Ей удалось ухватить ветку!

Вцепившись покрепче, она откинулась назад, потянула ветку за собой. Протащив ее внутрь клетки, она отломила три прутика с листочками и самый конец ветки и затем выпустила ее из рук. Ветка метнулась назад, швырнув ей в лицо пригоршню крошечных орехов, которых она никогда прежде не видела.

Скарлет вздрогнула, дождалась, пока дерево перестанет раскачиваться, и, вывернув капюшон своей красной кофты, вытряхнула оттуда орешки, похожие на фундук. Если удастся расколоть скорлупу, можно будет подкрепиться.

Тихий скрежет привлек ее внимание. Она оглянулась и увидела белого волка в вольере напротив, через тропинку. Встав на задние лапы, он прыгал на решетку. Скарлет долго ждала, что Рю однажды перепрыгнет через ограждение. Оно было высотой ей по пояс, и волк запросто мог бы выбраться оттуда. Тогда Скарлет смогла бы погладить его мех, почесать за ушами. Какое это было бы наслаждение — почувствовать чье-то живое тепло. Она всегда любила животных, которых они держали на ферме. До тех пор пока не приходило время забивать их. Но Скарлет никогда раньше не понимала, как много для нее значит их привязанность, пока сама не оказалась запертой в клетке.

К сожалению, Рю сможет вырваться из своего плена не раньше, чем сама Скарлет. Принцесса Зима сказала, что у него между лопатками чип, который причинит нестерпимую боль, если он попытается перепрыгнуть через заграждение. Бедняга давным-давно свыкся с тем, что живет в вольере. Но Скарлет сомневалась, что ей самой это удастся.

— Эй, смотри! — Она подняла повыше с трудом добытое сокровище: три прутика и отломанную ветку. Так, чтобы волк увидел. Он тявкнул от восторга и, танцуя, пробежал вдоль ограждения.

— Больше у меня ничего нет. Так что придется тебе играть с этим.

Уши Рю дернулись. Встав на колени — подняться в полный рост в клетке было нельзя, — Скарлет ухватилась за решетку над головой, прицелилась и бросила один прутик. Рю подпрыгнул и поймал веточку на лету. Затем подбежал к куче хвороста и положил прутик на самый верх. Потом уселся с довольным видом и вывалил язык.

— Отличная работа, Рю! Неплохое представление для нашей тюрьмы, — вздохнув, Скарлет взяла следующую ветку.

Рю снова подпрыгнул, но тут Скарлет услышала звук шагов. Она тотчас напряглась и присела на корточки, но, увидев среди экзотических цветов и лиан развевающийся подол светлого платья, расслабилась. Из-за поворота показалась принцесса с корзинкой в руке.

— Привет, друзья, — поздоровалась она.

Рю положил очередную ветку на кучу и сел, выпятив грудь, будто оказывал принцессе особое уважение.

Скарлет нахмурилась.

— Подлиза!

Зима повернулась к Скарлет. Черные кудри упали на щеку, закрывая шрамы.

— Что ты сегодня принесла? — спросила Скарлет. — Бред с оттенком безумия? Или сегодня у тебя хороший день?

Принцесса улыбнулась и присела перед клеткой Скарлет, не обращая внимания на то, что черная земля пачкает платье.

— Сегодня один из моих лучших дней, — ответила она, поставив корзинку на колени. — И я принесла тебе угощение и новости.

— О-о, нет, дай я сама угадаю! Меня переведут в клетку попросторнее? Пожалуйста, скажи, что в ней будет настоящий туалет! А может, и одна из тех чудесных кормушек, как у птиц?

Слова Скарлет были полны сарказма, но, честно говоря, большая клетка с нормальным туалетом ей бы не помешала. В этой она не могла встать на ноги и чувствовала, что мышцы с каждым днем становятся слабее. Будет чудо, если в один прекрасный день ей не придется опираться на гвардейцев, которые любезно сопровождают ее к корыту в соседнем загоне, где она справляет нужду.

Зима, как обычно не обратила внимания на ядовитый тон Скарлет и наклонилась к ней, едва заметно улыбаясь.

— Ясин вернулся.

Скарлет нахмурилась. Эта новость вызвала в ее душе бурю чувств. Она знала, что Зима отчаянно влюблена в этого Ясина, но единственный раз, когда им довелось встретиться, он напал на нее и ее друзей. И Скарлет легко поверила, что он мертв, потому что иначе выходило, что погибли Волк и Зола, а этого она вынести не могла.

— И что это значит? — поторопила она Зиму.

Глаза принцессы сияли. Иногда, глядя на ее безупречную красоту — густые волосы, смуглую кожу, глаза с золотистым оттенком и розовые губы, Скарлет чувствовала, как сердце в ее груди леденеет. Но затем принцесса бросала на нее лучистый взгляд, такой, как сейчас, и ее сердце таяло. Оставалось лишь удивляться, как это возможно, если принцесса не использует чары.

Зима прошептала.

— Твои друзья живы!

Эта короткая фраза перевернула для Скарлет весь мир. Она замерла, боясь поверить и потом жестоко разочароваться.

— Ты уверена?

— Да!

Скарлет рухнула на колени, как марионетка, чьи нити кукловод внезапно выпустил из рук.

— Хвала небесам!

Они живы! Продержавшись почти месяц на одном упрямстве, Скарлет наконец обрела надежду. Так неожиданно, что голова шла кругом.

— Еще Ясин просил передать тебе, — продолжила Зима, — что Волк тоскует по тебе. К-хм… Ну, он сказал, что Волк уже всех достал своим нытьем. Так мило, правда?

Скарлет почувствовала, что внутри у нее что-то надломилось. Она не плакала с тех пор, как оказалась на Луне. Просто замкнулась в себе, отгородилась от боли и безумия, когда ее подвергали пыткам, моральным и физическим. Но сейчас в ней разом вспыхнули и страх, и ужас, и отчаяние. Их было не удержать в себе, не заглушить. Она и думать-то толком не могла, сотрясаясь от рыданий. Они живы! Живы!

Слухи проникали даже в зверинец, и Скарлет знала, что в Новом Пекине Зола пробралась во дворец и похитила императора. Услышав об этом, Скарлет ликовала несколько дней, хоть и не имела к этому никакого отношения. Однако никто не упоминал о ее сообщниках. Никто и словом не обмолвился о Волке, Торне или о девочке со спутника, которую они пытались спасти.

Она провела рукой по лицу, откинула назад грязные волосы. Зима смотрела на Скарлет и ее неожиданный всплеск чувств, как натуралист смотрел бы на бабочку, вылезающую из кокона.

— Спасибо, — сказала Скарлет, икая и пытаясь остановить очередной приступ рыданий. — Спасибо, что сказала мне…

— Ну, конечно. Ты же мой друг.

Скарлет вытерла глаза ладонью и впервые не стала спорить.

— А вот твое угощение.

— Я не хочу есть. — Это была ложь, но Скарлет и так презирала себя за то, что зависела от милости Зимы.

— Это маленькое кислое яблочко. Лунный деликатес, который…

— Один из твоих любимых, я знаю. Но я не…

— Думаю, ты должна его съесть. — Принцесса смотрела на нее невинно и в то же время многозначительно, как только она одна умела. — Уверена, тебе сразу станет лучше. — Зима пропихнула коробочку сквозь прутья.

Дождавшись, когда Скарлет возьмет угощение, она встала и, перейдя тропинку, подошла к Рю. Присела на корточки и ласково почесала волка за ушами. Затем перегнулась через заграждение и взяла несколько веток из кучи.

Скарлет подняла крышку коробочки и увидела красный леденец на ложе из сахарных нитей. Зима часто приносила ей сладости. Нередко в начинке было болеутоляющее. Отрубленный на допросе палец уже не болел, но она целыми днями сидела, скорчившись в тесной клетке, и у нее ломило все тело. Но когда она вынула леденец из коробки, то неожиданно увидела под ним записку.

«Потерпи, друг. Они придут за тобой».

Скарлет захлопнула коробочку, чтобы камера слежения за ее плечом не успела ничего засечь, и сунула конфету в рот. Сердце в груди грохотало. Она закрыла глаза, едва чувствуя трещинку в леденце, едва ощущая кисло-сладкий вкус тягучей начинки.

— То, что ты сказала на суде… — сказала Зима, возвращаясь с охапкой прутьев и складывая их у клетки так, чтобы Скарлет смогла дотянуться. — Тогда я не поняла, но сейчас понимаю.

Скарлет поспешно проглотила леденец и едва не подавилась. Она закашлялась, жалея, что принцесса не принесла воды.

— О чем ты? Меня, если ты помнишь, заставили…

— О Линь Золе.

Ах да, о том, что Зола — пропавшая принцесса Селена. Настоящая королева Луны.

— И что с того? — ощетинилась Скарлет. Не разболтал ли ей Ясин о планах Золы вернуть трон? И на чьей он стороне, если несколько недель провел с ее друзьями, а теперь вернулся к Леване?

Зима долго молчала, прежде чем задать следующий вопрос:

— На кого она похожа?

Скарлет задумалась, прикусив губу. На кого похожа Зола? Она знала ее не так уж давно. Ну, прежде всего, она — блестящий механик. В ней много благородства и смелости. Она была полна решимости сделать все, что нужно… но Скарлет подозревала, что Зола не всегда была такой решительной. А еще она влюблена в императора Кая — так же, как Зима в Ясина, хотя сама Зола это старательно скрывала. Но Скарлет понимала, что Зима ее спрашивает не об этом.

— Она не такая, как Левана, если тебя это интересует.

Зима выдохнула, словно разжалась рука страха, державшая ее за горло.

Заскучав без внимания, Рю заскулил и перекатился на спину. Зима бросила ему веточку, и волк помчался за ней.

— Твой друг Волк… — сказала Зима. — Он служит королеве?

— Уже нет, — резко ответила Скарлет. Волк больше никогда не будет принадлежать королеве. И она сделает все, чтобы этого не допустить.

— Он ведь принадлежал ей, а теперь предал. — Голос принцессы стал мечтательным, а взгляд рассеянным. Она не заметила, как вернулся Рю и бросил ветку рядом с ограждением, начиная сооружать новую кучу. — Я кое-что знаю о ее солдатах. Они не способны на такое. Во всяком случае, пока находятся под контролем мага.

Скарлет вдруг стало жарко, и она расстегнула кофту. Красная кофта была перепачкана грязью, пропитана потом и кровью, но в ней она чувствовала связь с Землей и с фермой, принадлежавшей бабушке. Это напоминало о том, что она все еще человек, хотя ее и держат в клетке.

— Маг Волка умер, — пояснила она, — но Волк сопротивлялся ему, даже когда тот был жив.

— Может, они допустили ошибку, когда меняли его нервную систему?

— Это не ошибка, — ухмыльнулась Скарлет. — Я знаю, они считают себя очень умными, наделяя солдат волчьими инстинктами. Инстинктами охотиться и убивать. Но посмотри на Рю. — Белый волк лежал и грыз ветку. — Но у него еще есть инстинкты играть и любить. А была бы у него подруга и детеныши, он бы стремился их защищать. — Скарлет намотала на палец шнурок от капюшона. — Именно это Волк и делал. Он защищал меня.

Она взяла еще веточку из кучи рядом с клеткой. Рю тут же встрепенулся, но Скарлет лишь провела пальцами по шершавой коре.

— Я боюсь, что никогда больше его не увижу.

Зима просунула руку сквозь прутья и погладила Скарлет по голове. Скарлет напряглась, но не отпрянула. Любое прикосновение — это подарок.

— Не переживай, — успокаивала ее Зима. — Королева не убьет тебя, пока ты мой питомец. И у тебя будет шанс сказать Волку, что ты его любишь.

Скарлет сердито посмотрела на нее.

— Я не твой питомец, и Волк больше не солдат Леваны. — Она отстранилась, и рука принцессы упала ей на колени. — И это не любовь. Это просто…

Она запнулась, и Зима склонила голову, с любопытством глядя на нее. Скарлет стало не по себе при мысли, что та, кто вечно твердит о кровоточащих стенах, анализирует ее поведение.

— Волк — это все, что у меня осталось, — пояснила Скарлет. Она швырнула прутик через тропинку. Ветка упала прямо перед Рю, но тот посмотрел на нее так, будто вообще не понимал, что это такое. Плечи Скарлет поникли. — Он нужен мне так же, как и я ему. Но это вовсе не означает, что между нами… любовь.

Зима опустила ресницы:

— На самом деле, мой дорогой друг, это именно любовь.

Глава 6

— В этих двух подборках новостей есть заявление официантки Эмили Монфорт, — Кресс провела пальцем по нетскрину и загрузила изображение светловолосой девушки, окруженной репортерами. — Она говорит, что будет следить за фермой Бенуа, пока Скарлет не вернется. Сетует, что много работы, и шутит, что, если Бенуа не появятся в ближайшее время, ей придется устроить аукцион и распродать кур.

Кресс задумалась.

— Может, это и не шутка. Не знаю… О, а вот здесь она упоминает о Торне и Золе, которые явились на ферму и очень ее напугали.

Она смотрела на Волка, пытаясь понять, слушает он ее или нет. Он сидел молчаливый и задумчивый, взгляд прикован к экрану, брови нахмурены. Все как всегда. Он ничего не сказал, и Кресс открыла новую вкладку.

— Теперь, что касается финансов. Мишель Бенуа — владелица этой земли. Банковские выписки показывают, что налоги на имущество и бизнес по-прежнему оплачиваются. Я настрою платежи так, чтобы в них теперь была включена и оплата за аренду андроидов. Выплат за них в прошлом месяце не было, но я это исправлю. Работа андроидов не была приостановлена, а это значит, что скорее всего, Мишель Бенуа была постоянным клиентом предоставляющей их фирмы.

Кресс увеличила зернистое фото.

— Это спутниковый снимок, полученный тридцать шесть часов назад. На нем видна целая команда андроидов и два человека, собирающие урожай. — Она убрала волосы за ухо и повернулась к Волку. — Счета оплачиваются, за животными ухаживают, за урожаем следят. Возможно, те клиенты, кто привык к регулярным поставкам продуктов, действительно недовольны отсутствием Скарлет, но пока это меньшее из зол. Я думаю, ферма продержится… еще месяца два или три.

Волк не сводил глаз со спутникового изображения.

— Она любит эту ферму.

— И ферма будет ждать ее возвращения. — Кресс старалась, чтобы ее слова прозвучали как можно оптимистичнее. Она хотела добавить, что со Скарлет все будет в порядке, что с каждым днем ее освобождение все ближе, но промолчала. Столько слов сказано в последнее время, что они уже утратили свой смысл. Никто ведь и понятия не имел, жива ли Скарлет и в каком она состоянии. И Волк знал это лучше, чем кто-либо другой.

— Есть еще что-нибудь, на что я должна обратить внимание?

Волк покачал головой, но вдруг его глаза вспыхнули, и он посмотрел на нее с неожиданным интересом. Кресс напряглась. Она привязалась к Волку за время, которое они провели на борту, но он все еще пугал ее.

— Ты можешь найти информацию о людях на Луне?

Плечи Кресс поникли:

— Если бы я могла найти о ней хоть что-нибудь, я бы уже…

— Я говорю не о Скарлет. — Голос Волка становился жестче, когда он произносил ее имя. — Я имею в виду своих родителях.

Родители?.. Кресс даже в голову не приходило, что у Волка были родители. Мысль о том, что этот здоровяк когда-то был беспомощным ребенком, казалась нелепой. Честно говоря, она вообще не могла представить, что у кого-то из солдат Леваны были родители. Неужели все они когда-то были детьми, и у них была семья, и они кого-то любили, и кто-то любил их?.. А ведь на самом деле так оно и было… когда-то.

— О… хорошо, — медленно ответила она, одергивая теплое платье, которое захватила со спутника, когда покидала его. Казалось, с тех пор прошла целая вечность. Форму, которую нашли для нее в командном отсеке, она проносила всего день. Она показалась ей тяжелой и неудобной, ведь Кресс всю жизнь ходила босиком и в простых платьях. К тому же брюки оказались велики.

— Ты думаешь, мы сможем их найти их, когда окажемся на Луне? — спросила она.

— Это не самое важное, — отчеканил Волк как настоящий военачальник, но на его лице отразилась целая буря чувств. — Но я был бы не прочь узнать, что они еще живы. А может быть, и снова их увидеть… Когда-нибудь.

Его губы дрогнули.

— Мне было двенадцать, когда меня забрали. Они наверняка считают, что я мертв или превратился в чудовище.

Эти слова болью отозвались в сердце Кресс. Целых шестнадцать лет ее отец думал, что она мертва, а ей самой говорили, что родители отказались от нее, повинуясь закону о пустышках. Она едва успела узнать своего отца, как тот умер от летумозиса в лабораториях Нового Пекина. Кресс оплакивала его смерть, но гораздо сильнее ее терзала мысль о том, что все эти годы у нее был отец. Столько времени, которое они могли провести вместе, потеряно! Она все еще думала о нем, как о докторе Эрланде — странном, грубоватом старике, который вел проект по созданию киборгов в Восточном Содружестве. Он занимался поставками пустышек в Африку. И помог Золе бежать из тюрьмы. Он столько всего сделал — и хорошего, и ужасного. И все это, как сказала Зола, лишь затем, чтобы покончить с правлением Леваны. Отомстить за свою дочь. Отомстить за нее.

— Кресс?

Она вздрогнула.

— Прости… Я не могу отсюда зайти в базу данных Луны. Но когда мы окажемся…

— Неважно. Все это не имеет значения. — Волк прислонился к стене, запустил руки в растрепанные волосы. Он выглядел так, будто находится на грани срыва, но в последнее время это было его обычным состоянием.

— Скарлет — вот что важно. Важнее всего.

Кресс хотела сказать, что свергнуть Левану и вернуть Золе трон тоже очень важно, но не решилась.

— Ты говорил Золе о своих родителях?

Он посмотрел на нее.

— Зачем?

— Не знаю. Она расстраивалась, что на Луне у нее нет союзников… и говорила, что хорошо было бы иметь там больше друзей. Может быть, они смогут помочь нам?

Его взгляд потемнел, выражение лица стало задумчивым и вместе с тем недовольным.

— Это подвергнет их опасности.

Кресс прикусила нижнюю губу.

— Думаю, Зола многих подвергнет опасности.

Ее портскрин зазвенел, и она отключила сигнал.

— Капитану пора закапывать глаза. Тебе еще что-нибудь нужно?

— Да. Чтобы время шло быстрее.

Кресс вздохнула:

— Я имела в виду… еду. Когда ты ел в последний раз?

Волк втянул голову в плечи и виновато посмотрел на нее. Кресс слышала о его зверском аппетите, бешеном метаболизме и неукротимой энергии. Но здесь, на корабле, она за ним ничего подобного не замечала, зато видела, как обеспокоена его состоянием Зола. Лишь в те моменты, когда они обсуждали революцию на Луне и разрабатывали план действий, Волк как будто оживал — его кулаки сжимались, как у настоящего бойца, каким он и был на самом деле.

— Хорошо. Пойду помогу капитану с каплями, — Кресс поднялась и, собрав все свое мужество, потребовала, даже кулаком по бедру стукнула: — А ты сейчас же пойдешь на камбуз и сделаешь себе бутерброд! Тебе нужно поддерживать силы, если хочешь быть полезным для нас. И для Скарлет!

Волк поднял бровь, отметив ее новую уловку. Кресс вспыхнула.

— Поешь хотя бы консервированных фруктов…

Выражение его лица смягчилось.

— Ладно, так я и сделаю.

— Хорошо.

Глубоко вздохнув, Кресс взяла свой портскрин и направилась к отсеку капитана.

— Кресс?

Она замерла, обернулась. Волк, скрестив руки, смотрел в пол и выглядел почти таким же нелепым, какой она себя обычно чувствовала.

— Спасибо.

Сочувствие переполняло ее сердце. И с языка чуть было снова не сорвалось: «Все будет хорошо. Со Скарлет все будет в порядке», но Кресс сдержалась.

— Всегда пожалуйста, — ответила она и вышла в коридор.

Каюта Торна находилась в самом конце коридора, по левой стороне, прямо перед камбузом. Ему досталась самая большая каюта, и только в ней не было коек. Кресс много раз заходила к нему помочь закапать в глаза капли доктора Эрланда, чтобы восстановить поврежденный зрительный нерв. Но никогда не задерживалась надолго. Даже с распахнутой настежь дверью эта каюта казалась личным пространством капитана. Слишком личным. На стене висела покрытая пометками огромная карта Земли. Стол был завален моделями звездолетов; был тут и знаменитый «Рэмпион»-214. Кровать всегда была не застелена.

Когда Кресс впервые оказалась здесь, она спросила Торна про карту. И зачарованно слушала, как он рассказывал о древних руинах и процветающих городах, о тропических лесах и пляжах, покрытых белым песком. Торн рассказывал ей о том, что видел своими глазами, и воспламенял в ней страсть. Кресс чувствовала себя счастливой на корабле, который был гораздо просторнее, чем ее спутник, среди членов команды, которые стали ее друзьями. Но жалела о том, что так мало видела на Земле. Стоя рядом с Торном, она мечтала, что увидит все своими глазами, и фантазии заставляли ее сердце биться чаще.

Дверь в конце коридора была открыта. Торн сидел посреди комнаты на полу, держа в вытянутой руке портскрин.

— Капитан?

Он улыбнулся ей так широко, что от удивления она споткнулась и едва не упала.

— Кресс! Заходи! — Торн приветственно помахал ей.

Когда она подошла к нему, он схватил ее за руку и усадил на пол рядом с собой.

— Действует! — воскликнул он, потрясая портскрином.

Кресс посмотрела на маленький экран: там шел какой-то сериал.

— Он, что был сломан?

— Нет, я о каплях! Они действуют! — Он указал на экран. — Я вижу голубоватое свечение. И свет на потолке. — Он запрокинул голову, раскрыв глаза, и зрачки расширились, пытаясь впитать как можно больше. — Он более желтый, чем экран. Хотя… в общем-то это все. Я различаю свет и темноту. И вижу расплывчатые тени.

— Это же прекрасно!

Хотя доктор Эрланд уверял, что зрение Торна начнет улучшаться уже через неделю, до сих пор никаких изменений не наблюдалось. Прошло уже почти три недели, и Кресс знала, что ожидание стало серьезным испытанием даже для никогда не унывающего капитана.

— Знаю. — Закрыв глаза, Торн снова опустил голову. — Кроме того, от этого начала болеть голова.

— Смотри, не перестарайся. Ты можешь переутомить глаза.

Он кивнул и закрыл глаза ладонью.

— Может, мне снова надеть повязку? Пока зрение не вернется…

— Вот она. — Кресс нашла среди макетов кораблей повязку, а заодно и почти пустой флакон с каплями. Когда она повернулась, Торн смотрел прямо на нее или сквозь нее, сдвинув брови. Она застыла.

Как много времени прошло с тех пор, когда он в последний раз так смотрел на нее! Тогда им приходилось отчаянно бороться за свою жизнь. Это было до того, как он отрезал ей волосы. Кресс иногда гадала, хорошо ли Торн помнит, как она выглядит, и что подумает, когда увидит ее снова… как в первый раз.

— Я вижу твою тень, — он поднял голову. — Смутный силуэт.

Кресс сунула повязку ему в руку.

— Наберись терпения, — сказала она спокойно, будто ее не ужасала мысль о том, как он будет разглядывать ее. Как увидит на ее лице невысказанное признание. Она набрала жидкость в пипетку. — Капли почти закончились. Наверное, к завтрашнему утру совсем ничего не останется, но доктор говорил, что зрительный нерв будет теперь сам восстанавливаться. На это уйдет еще несколько недель.

— Будем надеяться, что этого хватит, — Торн откинул голову назад, чтобы она могла закапать капли ему в глаза. — Он сжал повязку в кулаке. — Хочу однажды открыть глаза и увидеть тебя.

Жаркая волна хлынула к щекам Кресс, но Торн рассмеялся и, почесав ухо, добавил:

— И всех остальных, конечно, тоже.

Счастливая улыбка исчезла, едва появившись на губах Кресс. И она в тысячный раз отругала себя за нелепую надежду, ведь Торн ясно дал понять, что считает ее только хорошим другом и членом команды. После той битвы на крыше дворца он ни разу не пытался ее поцеловать. Иногда казалось, что он как-то по-особенному с ней говорит, но он тут же начинал флиртовать с Золой или Ико. И тогда Кресс понимала, что прикосновения и улыбки для него значат гораздо меньше, чем для нее.

— Конечно, — согласилась Кресс, придерживая его голову, чтобы не промахнуться, пока закапывает глаза. — Конечно, ты хочешь увидеть и меня, и всех остальных.

Она сдержала вздох, понимая, что уже совсем скоро нельзя будет смотреть на него так часто, как она привыкла. Иначе Торн сразу догадается, что она по-прежнему безнадежно в него влюблена.

Глава 7

Ясин вздрогнул и проснулся. Тело было липким, пахло серой. Легкие горели, в горле саднило. Казалось, что организм жалуется ему. Инстинкты говорили, что опасности нет, но мысли путались, и это заставляло нервничать. Он разомкнул веки, и слепящий свет над головой опалил сетчатку. Ясин поморщился и снова закрыл глаза.

Тут же нахлынули воспоминания. Суд. Бичевание. Сорок часов покаяния. Бесконечных, сводящих с ума, в течение которых он был привязан к солнечным часам. Улыбка Зимы, предназначенная только ему. Дорога в клинику. Доктор готовит его тело к погружению…

Значит, он до сих пор в клинике, в резервуаре с восстанавливающей жидкостью.

— Не двигайся, — велел чей-то голос. — Мы еще не отсоединили катетеры.

Катетеры… Звучит слишком обыденно для хитроумной штуковины, куда его запихнули. Его руку стягивал жгут, пока из вен вынимали иглы. Затем раздались щелчки электродов, датчики от груди и головы отлепили, убрали провода, запутавшиеся в волосах. Ясин снова открыл глаза, прищурился от яркого света. Над ним нависла тень доктора.

— Можешь сесть?

Ясин пошевелил пальцами в густой, похожей на гель субстанции. Ухватившись за края резервуара, подтянулся. Он никогда раньше тут не бывал — не получал настолько серьезных ран. Но, несмотря на путаницу в голове, чувствовал себя на удивление бодрым.

Он осмотрел свое тело. Следы голубой желеобразной жидкости еще остались на животе, на ногах и полотенце, которым его укрыли. Он коснулся кривого шрама на животе: он выглядел так, будто зажил несколько лет назад. Неплохо.

Доктор протянул ему стаканчик с оранжевой жидкостью. Ясин посмотрел на чистый халат доктора, на его бейджик и мягкие руки, которые привыкли держать портскрин и шприц, а не ружье и кинжал, и позавидовал. Если бы можно было, он выбрал бы такую жизнь, как у доктора. Если бы Левана не сделала выбор за него, когда призвала его на службу в королевской страже… И хотя она никогда не угрожала вслух, он с самого начала знал, что если откажется, то Зима пострадает.

Его мечта стать доктором давным-давно канула в небытие.

Он залпом выпил приторное лекарство, гоня прочь праздные мысли. Пустые мечты — удел тех, кому нечем заняться.

Лекарство было сладким и трепким, жжение в горле стало постепенно исчезать. Он отдал стаканчик доктору и заметил в дверях неподвижную фигуру. Врачи и медсестры, которые хлопотали вокруг множества других резервуаров, проверяя показания датчиков и делая пометки в своих портскринах, не обращали на гостя никакого внимания.

Маг Эймери Парк в причудливом белом плаще выглядел сегодня еще более самодовольным, чем обычно. Новый любимый пес королевы.

— Сэр Ясин Клэй. Выглядите отдохнувшим.

Ясин не знал, как будет звучать голос после резервуара, и ему очень не хотелось, чтобы его ответ прозвучал как жалкое карканье. Он прочистил горло и почувствовал, что с ним, кажется, все в порядке.

— Я пришел, чтобы проводить вас к Ее Величеству, — продолжал маг. — Вы потеряли высокое положение в королевской свите, но мы по-прежнему намерены найти вам достойное место при дворе. Уверен, вы сможете быть полезным.

Ясин постарался скрыть облегчение. Больше всего ему не хотелось вновь стать личным охранником мага — особенно теперь, когда Эймери пользуется благосклонностью королевы. Он питал отвращение к этому человеку, который, по слухам, обесчестил не одну дворцовую служанку, используя свой лунный дар, и слишком часто пожирал плотоядным взглядом принцессу Зиму.

— Уверен, что смогу, — отчеканил Ясин. Его голос был немного хриплым, но звучал твердо. — Могу я попросить новую форму? Полотенце не самый подходящий наряд для такого случая.

Эймери усмехнулся:

— Вас проводят в душ, там вас ожидает и новая форма. Когда будете готовы, я буду ждать вас рядом с оружейной.

* * *

Подвалы под Лунным дворцом были устроены в пустовавших годами лавовых каналах. Круглые лампы освещали стены из грубого черного камня. Королева и придворные никогда сюда не спускались, и никто не заботился о том, чтобы украсить это место под стать дворцу, где нетрудно было ослепнуть от блестящих белых стен и света, льющегося в огромные хрустальные окна.

Ясину нравилось бывать в подвалах. Здесь, внизу, легко забывалось, что он в столице. Белый город Артемизия с его островерхими башнями и огромным кратерным озером был выстроен с помощью промывания мозгов и манипулирования людьми. А лавовые каналы казались холодными, грубыми и естественными, как лунный пейзаж за пределами куполов. Все здесь было просто и безыскусно. Никаких роскошных украшений и лоска, скрывающих жуткие вещи, которые творились во дворце.

К оружейной Ясин шел быстро. Боли совсем не осталось, только воспоминания о каждом ударе шипованной плетью, которые он нанес себе собственной рукой, предавшей его. Впрочем, к этому он уже привык. С тех пор как он поступил на службу в королевскую стражу, он никогда не чувствовал себя полным господином своего тела. Но он снова был дома, хотя и неизвестно, к лучшему это было или к худшему. Он снова сможет защищать свою принцессу. И ради этого снова оказался под пятой Леваны. Честная сделка.

Ясин вошел в оружейную и заставил себя не думать о Зиме. При одной мысли о ней становилось трудно дышать и запросто можно был лишиться самообладания. А ему и так не просто приходится.

Эймери поблизости не оказалось, но у зарешеченной двери стояли два гвардейца, а третий сидел внутри за столом. Все трое были в серо-красных мундирах, как у Ясина, только без металлических рун на груди. Ясин был выше их по званию. Он был уверен, что его понизят после истории с Линь Золой, но, вероятно, ему зачли то, что он ее предал.

— Ясин Клэй, — сказал он, подходя к столу. — Явился доложить, что указом Ее Величества восстановлен на службе.

Гвардеец изучил голографический пропуск и коротко кивнул. За его спиной всю стену занимала еще одна решетчатая дверь, за которой тянулись шкафы с оружием. Он достал ящик с пистолетом и патронами, и сквозь отверстие в решетке толкнул его к Ясину через весь стол.

— Еще был нож, — напомнил Ясин.

Гвардеец нахмурился, как будто поиски ножа — его главная забота на сегодня, и присел на корточки, шаря на полках.

Пока гвардеец рылся в шкафу, Ясин вытащил из пистолета магазин и перезарядил. Когда он убирал пистолет в кобуру, гвардеец швырнул нож на стол. Тот скользнул по поверхности, и Ясин поймал его уже в воздухе. Еще миг, и лезвие вонзилось бы ему в бедро.

— Благодарю, — сказал он.

— Предатель, — еле слышно пробормотал один из гвардейцев, стоявших у дверей. Ясин подбросил нож у самого его носа, поймал и убрал в ножны на поясе, даже не удостоив взглядом.

Он слишком рано поднялся по служебной лестнице и нажил много врагов среди болванов, которые думали, что добиться всего в столь юном возрасте можно исключительно хитростью. На самом же деле королева просто хотела держать на коротком поводке его, а через него и Зиму.

Он вышел из оружейной, и стены туннеля гулким эхом вторили стуку его сапог. Ясин повернул за угол и около лифта увидел мага.

В нескольких шагах от мага Ясин остановился и ударил себя кулаком в грудь. Взмахнув рукавами белого плаща, Эймери указал на дверь лифта:

— Не будем заставлять Ее Величество ждать.

Ясин молча вошел в лифт и, как обычно, встал у самой двери.

— Ее Величество обсуждала со мной вашу дальнейшую участь, — заговорил Эймери, когда двери закрылись.

— Готов служить. — За много лет Ясин научился скрывать, как отвратительны ему эти слова.

— Мы так же готовы снова поверить в вашу преданность.

— Я буду служить ее Величеству так, как она пожелает.

— Хорошо. — Эймери снова улыбнулся, но на этот раз его улыбка была ледяной. — Потому что Ее Королевское Высочество Принцесса Зима… потребовала вас.

Внутри у Ясина все сжалось. В его голове бушевал ураган мыслей, и он с трудом сохранял хладнокровие. Прошу, умоляю!.. Чертовы звезды, только бы Зима не наделала глупостей!

— Если вы оправдаете ожидания Ее Величества, — продолжил Эймери, — мы вернем вам прежнее положение во дворце.

Ясин склонил голову:

— Безмерно благодарен за возможность оправдаться.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, сэр Клэй.

Глава 8

Двери лифта открылись прямо в залитые солнцем покои королевы — восьмиугольный зал, стены которого состояли из одних окон. Даже цилиндрический лифт в центре был стеклянным и не мешал обзору. Убранство отличалось простотой — белые подушки и стеклянный купол над головой, похожий на купол, накрывавший весь город. Этот зал был самой высокой точкой в Артемизии. А лучшим его украшением — захватывающий вид на белый город, простирающийся внизу, и россыпь звезд над головой.

Ясин много раз бывал здесь с Сибил, но впервые удостоился личной аудиенции. Он старался сохранять невозмутимость. Королева заметит, если он будет волноваться, а ему меньше всего хотелось, чтобы она усомнилась в его преданности.

На возвышении стояло искусно отделанное кресло, но королева замерла у окна. Кристально чистое стекло ничего не отражало. Ясин не знал, как его умудряются делать таким прозрачным, но все окна во дворце были такими.

Сэр Джеррико Солис, капитан стражи и начальник Ясина, тоже находился здесь. Однако Ясин не удостоил его взглядом.

— Моя королева, — произнес Эймери, — Сэр Ясин Клэй явился по вашему приказу.

Королева повернулась, и Ясин опустился на одно колено.

— Можешь встать, Ясин. Как мило, что ты пришел.

Можно подумать, у него был выбор.

Он встал и рискнул встретиться с ней взглядом. Королева Левана была удивительно красива. Ее кораллово-красные губы и безупречная, как белый мрамор, кожа были восхитительны. Она, конечно, напускала чары. Об этом знали все, но это не имело значения. Любой смертный, глядя на нее, забывал дышать.

Зато — Ясин таил эту мысль очень глубоко — принцесса Зима не только поражала красотой, но и покоряла сердца.

— Сэр Клэй, — произнесла королева. Сегодня ее голос ласкал, точно колыбельная, не то что на суде. — Мы с Эймери обсудили твое удивительное и счастливое возвращение. Мне бы хотелось как можно скорее увидеть тебя в прежней должности. Без тебя стража распустилась.

— Моя королева, я в вашем полном распоряжении.

— Я приняла во внимание, что ты отправил сообщение магу Мире незадолго до ее смерти, равно как и два года преданной службы. Созванный мной совет рассмотрел твое заявление о приборе, изобретенном Линь Гараном. И… ты оказался прав. Много лет назад он показал его прототип на конвенции Земли. Тогда он называл его устройством биоэнергетической защиты. Все это объясняет те странности, с которыми столкнулись мои люди в Париже в начале этого года. Теперь мы знаем, что Линь Зола не единственная, у кого был такой прибор. Ее давняя защитница, женщина по имени Мишель Бенуа, обладали таким же. Можно только гадать, сколько их еще осталось.

Ясин молчал, но сердце его трепетало. Зола была уверена, что приборов больше нет. Значит, она ошиблась. А если это так… если они существуют… он сможет раздобыть один для Зимы. Сможет спасти ее!

— Но все это не имеет значения! — взмахнула рукой Левана. — Мы уже знаем, как не допустить появления этого устройства на рынке Земли. Тебя я вызвала по другому поводу, а именно — чтобы обсудить твое будущее. Для тебя есть особая работа, которая вряд ли покажется тебе неприятной.

— Мое мнение ничего не значит.

— Верно, но мнение моей падчерицы все еще имеет некоторый вес. Принцесса Зима, может, и не королевской крови, но люди признают, что она — часть моей семьи и любимица двора. Я очень любила ее отца. — Последние слова королева произнесла со вздохом, хотя Ясин не знал, насколько он был искренним. Она отвернулась.

— Эврета убили на моих глазах, — продолжила Левана, стоя у окна и глядя на полную Землю. — Он умер у меня на руках. И перед смертью просил, чтобы я позаботилась о Зиме, о нашей милой дочери. Сколько лет тебе было, когда он умер, Ясин?

— Одиннадцать, Ваше Величество.

— Ты хорошо его помнишь?

Ясин не понимал, что именно она хочет услышать. Отцы Зимы и Ясина оба служили в королевской страже и были друзьями. Ясин вырос, восхищаясь Эвретом Хейлом, который не покинул стражу даже после того, как женился на принцессе Леване, тогда еще принцессе. Он оставался гвардейцем даже после смерти королевы Чэннери, исчезновения Селены и вступления Леваны на трон. И часто повторял, что королевская жизнь не для него. Его не привлекали праздность и бесконечные пиры с чванливой знатью.

— Да, я хорошо его помню, — наконец произнес он.

— Он был прекрасным человеком.

— Да, Ваше Величество.

Она взглянула на свою левую руку. Обручального кольца на пальце не было.

— Я очень его любила, — повторила она, и Ясин поверил бы ей, если бы верил, что она способна любить. — После его смерти я и сама едва не умерла.

— Да, моя королева.

Эврета Хейла убил рвавшийся к власти маг. Убил среди ночи. Ясин помнил, какой опустошенной была тогда Зима. Как долго он пытался успокоить ее или отвлечь. Помнил печальные разговоры о том, как погиб Эврет, защищая Левану, и как она отомстила за него, вонзив нож в сердце мага. Говорили, что королева билась в истерике и рыдала часами.

— Да, — Левана снова вздохнула. — Когда он умирал у меня на руках, я пообещала защищать Зиму. Я бы и так ее защищала, конечно. Она ведь моя дочь.

Ясин промолчал, устав соглашаться.

— И разве кто-то защитит ее лучше, чем я? — в улыбке на губах королевы была и доля насмешки. — Зима сама попросила назначить тебя ее личным охранником. Обычно ее предложения глупы, но на этот раз даже я признала, что это отличная идея.

Сердце Ясина забилось, несмотря на все его усилия совладать с волнением. Личный охранник Зимы? Это было и мечтой, и кошмаром. Королева права — никто не защитит ее лучше, чем он. Он и так оберегал Зиму, как мог, без всякого особого поручения. Но быть ее охранником — совсем не то же самое, что быть другом. Он уже понял, как сложно отделить одно от другого.

— Предыдущая смена сдает пост в семь часов вечера, — продолжала королева, снова повернувшись к окнам. — Тогда и заступишь.

— Да, моя королева.

Ясин направился к выходу.

— И вот еще что, Ясин…

Страх скользнул по спине. Стиснув челюсти, он снова повернулся к королеве.

— Ты, возможно, не в курсе, но у нас в прошлом были… некоторые трудности с безопасностью Зимы. С ней бывает трудно… На уме у нее только детские игры и фантазии. Она, кажется, совсем не понимает, какое положение занимает.

Ясин подавил приступ отвращения.

— Что я должен делать?

— Я хочу, чтобы ты держал ее под контролем. И очень рассчитываю, что привязанность к тебе будет ее как-то сдерживать. Уверена, ты в курсе, что она вступает в брачный возраст. Я возлагаю на нее большие надежды и не потерплю позора.

Брачный возраст. Позор. Сдерживать. Он вновь почувствовал отвращение, тяжелое, давящее, словно камень, но внешне остался совершенно спокойным.

— Да, моя королева, — поклонился он.

* * *

Зима подслушивала под дверью у себя в комнате, надолго задерживая дыхание — так, что едва не падала в обморок. Она вся извелась в ожидании, но в коридоре стояла тишина, мучительная, изматывающая тишина.

Сдув волосы со лба, она взглянула на голограмму Луны под самым потолком, показывающую движение солнечного света и тени, и на цифровые часы под ней. 18:59.

Вытерла вспотевшие ладони о платье. Снова прислушалась, отсчитывая секунды. В коридоре раздались шаги. Твердый стук сапог.

Она прикусила губу. Левана не дала понять, исполнит ли ее просьбу, но надежда все же была. Гвардеец, который последние четыре часа стоял у ее комнаты, сдал пост и ушел. Его шаги звучали так же, как у того, кто пришел сменить его. Гвардеец стоял у стены в коридоре — последняя преграда, если шпион или убийца вздумает напасть на принцессу. В случае опасности он должен увести ее в безопасное место.

Зима закрыла глаза и провела пальцами по стене, как будто сквозь толщу камня могла слышать, как бьется его сердце. Она почувствовала что-то теплое и липкое. Охнув, отпрянула, и увидела на ладони кровь. Окровавленной рукой она раздраженно откинула волосы назад, но они снова упали ей на лицо.

— Не сейчас, — зашипела она неизвестно какому демону, который счел момент подходящим для того, чтобы послать ей очередное видение.

Она снова закрыла глаза и сосчитала от десяти до одного. Открыв глаза, увидела, что ладонь чистая, кровь исчезла. Втянув со свистом воздух, Зима приоткрыла дверь и высунулась в коридор. Она повернулась к неподвижному, как статуя, гвардейцу, и ее сердце подскочило в груди.

— О! Она согласилась! — вскрикнула принцесса, распахивая дверь настежь, и подбежала к Ясину.

Но он не подал виду, что видит и слышит ее. Он стоял с каменным лицом, глядя в одну точку чуть выше ее головы. Зима поникла от досады и разочарования.

— О, пожалуйста, — прошептала она, вставая на цыпочки. Но Ясин продолжал все так же стоять, и ей показалось, будто она задыхается и падает назад. — Это ведь необязательно?..

Целых пять секунд, долгих и мучительных, она смотрела на него, точно на манекен, затем Ясин коротко вдохнул и сразу выдохнул. И посмотрел на нее. И все. Только вздох и взгляд. Но он показал, что он живой человек, и она просияла.

— Я ждала тебя целый день, хотела кое-что показать. Иди сюда.

Зима снова покрутилась перед ним и отступила назад, в комнату. Она прошла к столу в гостиной, на котором стояло ее творение, накрытое простыней. Взявшись за два уголка простыни, она повернулась к двери.

— Ясин?

Не дождавшись ответа, она снова вышла в коридор. Ясин не двигался. Зима скрестила руки на груди и, прислонившись к дверному косяку, посмотрела на него. Ей всегда было и горько, и приятно видеть Ясина в форме. В ней он выглядел особенно красивым и надежным. Но форма напоминала о том, что он принадлежит королеве. Зима видела — он знает, что она здесь и смотрит на него. Ее выводило из себя то, как хорошо у него получается не замечать ее. Постукивая пальцами по локтю другой руки, она невозмутимо заявила:

— Сэр Ясин Клэй, у меня под кроватью прячется убийца.

Его плечи напряглись, челюсти сжались. Через три секунды он отошел от стены и шагнул в комнату, не глядя на принцессу. Прошел мимо стола, накрытого простыней, прямиком в ее спальню. Зима последовала за ним и закрыла дверь.

Подойдя к кровати, Ясин встал на колени и поднял покрывало.

— Кажется, убийца уже скрылся, Ваше Высочество. — Поднявшись, Ясин повернулся к ней. — Дайте знать, если он вернется.

Он направился к двери, но Зима с кокетливой улыбкой преградила ему путь.

— Непременно, — пообещала она, вставая на цыпочки. — Но раз уж ты здесь…

— Принцесса. — Его голос звучал предостерегающе, но она не обратила на это внимания. Она вернулась в комнату и, подойдя к столу, сдернула простыню. На столе стояла модель Солнечной системы с планетами, подвешенными на шелковых нитях.

— Та-дам!

Ясин не подошел ближе, когда она привела планеты в движение, но и не уходил. Зима подтолкнула раскрашенные шары, и они начали медленно двигаться по кругу, каждая планета — по своей орбите.

— Эта идея возникла у меня, когда впервые было объявлено о соглашении, — сказала она, наблюдая, как Земля обошла вокруг солнца, затем остановила движение планет. — Я думала, что это будет свадебным подарком императору Кайто до того, как его… Что ж, в любом случае, я хоть отвлеклась на это занятие, пока тебя не было. — Ресницы дрогнули, и она быстро посмотрела на Ясина, который разглядывал модель. — Это, знаешь ли, помогало сосредоточиться.

Это помогало приводить мысли в порядок, помогало не сойти с ума. У Зимы начались галлюцинации, когда ей исполнилось тринадцать, спустя почти год после того, как она раз и навсегда отказалась использовать чары и манипулировать чужим сознанием, и больше не обманывать себя верой в то, что противоестественное влияние может быть безвредным. Ясин тогда еще не поступил на службу в королевскую стражу, и много времени проводил с ней, отвлекая ее играми, всякими выдумками и головоломками. Главным ее врагом все эти годы была праздность. Когда ее голова была чем-то занята, даже чем-то простым, она чувствовала себя в безопасности. Без Ясина работа над моделью не приносила такого удовольствия, но Зиме нравилось, что эта маленькая галактика целиком и полностью зависит от нее. Ведь ее собственная жизнь была ей почти неподвластна.

— Что скажешь?

Вздохнув, Ясин шагнул ближе, чтобы изучить хитроумную конструкцию.

— Как ты это сделала?

— Я поручила мистеру Сэнфорду из сектора АР-5 спроектировать и построить основу. Но покрасила все сама. — Ей было приятно, что Ясин оценил ее труд. — Я надеялась, ты поможешь мне с Сатурном. Осталось только покрасить его. Себе я оставлю кольца, а ты возьмешь саму планету. Если хочешь, конечно…

Она замолчала. Его лицо вновь окаменело. Глядя на его пальцы, она увидела, что Ясин обвел Луну вокруг Земли. Принцесса считала, что мистер Сэнфорд задал Луне орбиту вокруг голубой планеты просто блестяще.

— Очень жаль, Ваше Высочество, — выпрямился Ясин. — Я на посту. И не должен здесь находиться. Вам это тоже известно.

— Нет, не известно. Я абсолютно в этом уверена. Мне кажется, ты сможешь охранять меня здесь гораздо лучше, чем стоя в коридоре. А что, если кто-нибудь залезет в окно?

Ясин не сдержал улыбки. Никто не проник бы через окна, они оба это знали, но он не стал спорить, а подошел ближе и взял принцессу за плечи. Это случилось неожиданно и было такой редкостью, что по коже у нее побежали мурашки, как тогда, во время Вальса Затмения, хотя сейчас все было иначе.

— Я рад охранять тебя, — произнес он. — Я бы сделал для тебя что угодно. Если у тебя под кроватью окажется убийца, я не колеблясь застрелю его.

Она попыталась перебить его, но он продолжал:

— Но когда я на посту, я гвардеец, и только. Твой личный телохранитель. И твоим другом быть не могу. Левана и так знает, что мы слишком близки, и я думаю о тебе больше, чем должен…

Зима нахмурилась и снова попыталась заговорить. Но Ясин не дал ей этого сделать.

— И я не хочу стать еще более уязвимым. Я не собираюсь быть пешкой в ее игре. Понимаешь?

Наконец он замолчал. В голове у Зимы все плыло, пока она пыталась уловить смысл всего, что он сказал. Что значит: «думаю о тебе больше, чем должен»?

— Мы и так пешки в ее игре, — сказала она. — Я — с того дня, когда она вышла замуж за моего отца, а ты — с того дня, когда стал королевским гвардейцем.

Ясин сжал губы и попытался отстраниться — этим затянувшимся прикосновением он уже тысячу раз нарушил устав королевского гвардейца, но Зима накрыла его руки своими. Переплела их вместе, крепко сжала.

— Я просто думала… — Зима запнулась. Она вдруг заметила, какими большими стали его руки с тех пор, как она в последний раз держала их в своих. — Я думала, что хорошо бы время от времени выходить из этой игры.

Ясин провел пальцем по ее коже.

— Да, это было бы хорошо, — согласился он, — но это невозможно, пока я на посту. И уж точно не за закрытыми дверями.

Зима посмотрела на дверь за его спиной, которую закрыла, когда он вошел, чтобы найти воображаемого убийцу.

— Ты говорил, что я буду видеть тебя каждый день, но я должна притворяться, будто вообще тебя не вижу?

Он отступил на шаг.

— Что-то вроде того. Мне жаль, принцесса.

С этими словами он тут же снова превратился в невозмутимого гвардейца.

— Я буду в коридоре, если понадоблюсь тебе. Если действительно понадоблюсь.

Когда он вышел, Зима стояла, закусив нижнюю губу, раздираемая противоречивыми чувствами — сквозь разочарование от их встречи пробивались вспышки радости. «Я думаю о тебе больше, чем должен».

— Прекрасно, — пробормотала она. — Что ж, тогда я сама займусь этим…

Она взяла небольшой набор красок, несколько кисточек и модель Сатурна размером с кулак. Маленькая планета уже давно ждала, когда будут готовы ее кольца.

Ясин слегка вздрогнул, когда она вышла в коридор. В первый раз он ждал ее появления и был к нему готов, но сейчас это было неожиданно. Сдерживая улыбку, Зима обошла его и плавно опустилась на пол. Скрестив ноги и тихонько напевая, она разложила перед собой все для рисования.

— Что ты делаешь? — пробормотал Ясин едва слышно, будто просто выдохнул, хотя в коридоре больше никого не было. Зима притворно встрепенулась.

— Ой, прости, — взглянула она на него. — Я тебя не заметила.

Он нахмурился. Подмигнув ему, она снова занялась своим делом и набрала кистью краску небесно-голубого цвета.

Ясин молчал. Она тоже. Закончив первое кольцо, она прислонилась к его ноге, устраиваясь поудобнее. Для второго кольца она выбрала ярко-оранжевый цвет. Ясин вздохнул, и она почувствовала, что он еле заметно погладил ее по голове. Легкий намек на то, что он тут. А потом он снова превратился в статую.

Глава 9

— Сгущенное молоко… фасоль… тунец… еще тунец… о! — Кресс почти с головой нырнула в ящик. И вынырнула с торжествующим видом, держа в руке банку. — Маринованная спаржа!

Ико перестала рыться в ящике и хмуро посмотрела на нее.

— Может, хватит хвастать своими вкусовыми рецепторами?

— О, прости. — Кресс поставила банку на пол. — Хорошо, что мы открыли этот ящик. А то запасы подходят к концу.

— Здесь снова оружие, — сказал Волк, склонившись над другим ящиком. — Для планеты, которая больше века не знала войн, вы производите слишком много оружия.

— Преступники и насилие были и будут всегда, — ответил Кай. — И нам нужны стражи порядка.

Волк вынул из ящика пистолет и глухо зарычал.

— Такой же был у Скарлет… — Он подбросил пистолет на ладони, провел пальцами по стволу. — Как-то раз она выстрелила мне в руку.

Он сказал это с такой нежностью, будто Скарлет подарила ему букет полевых цветов. Все печально переглянулись. Кай, который стоял ближе всех к Волку, положил ему руку на плечо.

— Если она в Артемизии, я найду ее. Обещаю, — сказал он.

Волк еле заметно кивнул. Потом рукоятью вперед передал пистолет Кресс, которая сидела, скрестив ноги, посреди грузового отсека и раскладывала оружие, которое они нашли. Улов оказался впечатляющим. Но если придется воевать с лунатиками, оружие в собственных руках может стать таким же опасным, как и в руках врагов.

— Тут медицинские инструменты и лекарства, — сообщила Ико. — Если бы мы нашли ящик с запасными позвонками для эскорт-дроида и синтетическими волокнами, мы бы уже куда-нибудь добрались.

Кресс сочувственно улыбнулась. На Ико была шелковая туника, которую она надела, чтобы выдать себя за служанку, когда похищали императора. Высокий воротник почти полностью закрывал поврежденную бионической шею и ключицы. Ико проявила изрядную смекалку, чтобы скрыть свои увечья до тех пор, пока Зола не раздобудет все необходимое для ремонта.

— Это то, что я думаю? — Кай вытащил из ящика вырезанную из дерева куклу с четырьмя глазами, украшенную оборванными перьями.

Зола разрядила пистолет и положила его рядом с другим оружием.

— Только не говори, что никогда раньше не видел эту гадость.

— Венесуэльские куклы мечты? У нас есть несколько во дворце. Они очень редкие. — Он осмотрел ее спину. — Как она сюда попала?

— Уверена, Торн ее украл.

Кай понимающе кивнул.

— Ах да. Конечно. — Он убрал куклу обратно в упаковку. — Ему пора задуматься, как он будет это все возвращать.

— Будьте уверены, Ваше Величество, я все верну. Чтобы освободить место для чего-нибудь действительно стоящего.

Кресс развернулась и увидела Торна, прислонившегося к стене грузового отсека. Она моргнула. Что-то с ним было не так. Повязка, которую он носил уже три недели, с тех пор как зрение стало восстанавливаться, болталась сейчас на шее. И он был чисто выбрит… И еще он…

Ее словно ударило током. Он смотрел на нее! Нет. Не просто смотрел. А пристально разглядывал с каким-то даже недоумением… Удивленно. Зачарованно.

Ей стало жарко, и она подумала, что у нее разыгралось воображение. Разве неуклюжая простушка может пленить искушенного и уверенного в себе капитана Торна? И сладкие мечты сменились разочарованием…

Уголок его рта приподнялся.

— Короткие волосы, — сказал Торн, кивнув. — Тебе идет.

Кресс потрогала хвостики коротких волос, из которых Ико попыталась соорудить некое подобие прически.

— О! — воскликнула Ико, вскакивая на ноги. — Капитан! Вы видите!

Торн повернулся к андроиду, и Ико бросилась мимо Кресс к нему в объятия. Торн отшатнулся к стене и засмеялся.

— Ико? — он разглядывал ее, держа за плечи.

Безупречная кожа, длинные ноги, косы, выкрашенные в разные оттенки синего. Ико крутилась, чтобы показать себя со всех сторон, а Торн цокал языком.

— Боги! Оказывается, я действительно умею заплетать косы!

— Это внутреннее зрение, — Ико перебросила косы через плечо.

Расстроенная Кресс набрала полные руки консервов. Она определенно выдавала желаемое за действительное.

— Отлично, — Зола поднялась, отряхивая руки. — Я уже начала переживать, что у нас не будет пилота, когда придет пора возвращать Кая на Землю. Сейчас остается переживать только о том, что у нас нет опытного пилота.

Торн облокотился о ящик, который разбирала Кресс, но когда она осмелилась поднять глаза, он уже отвернулся.

— О, Зола! Я даже соскучился по выражению твоего лица, когда ты пытаешься прикрыть сарказмом свои истинные чувства ко мне.

— Я тебя умоляю, — Зола закатила глаза, продолжая раскладывать оружие вдоль стены.

— Видели, как она закатила глаза? А вот что это значит: о, капитан! Мои руки так и тянутся к тебе!

— Да, чтобы задушить.

Кай улыбался, скрестив руки.

— И почему мне никто не сказал, что здесь намечается крутое состязание?

— Не поощряй его! — воскликнула Зола.

Щеки Кресс пылали. Она направилась в коридор, держа в руках консервные банки в три ряда. Верхняя банка с персиками свалилась, и Торн подхватил ее в воздухе. Кресс замерла, и вдруг он снова посмотрел на нее так, что весь остальной мир исчез, а сердце ухнуло вниз. Торн отреагировал так быстро, что у Кресс мелькнула мысль: может быть, он все-таки уделяет ей больше внимания, чем кажется?

Торн улыбнулся, глядя на банку с персиками.

— Молниеносная реакция. Все еще работает! — Он взял несколько банок с консервированной кукурузой. — Помочь?

Кресс уставилась на консервы.

— Нет-спасибо-я-сама. — Слова вылетели стремительно и нервно. И вновь горячая волна затопила ее. Она покраснела, как только он вошел и улыбнулся. Он видел ее насквозь, а ей хотелось залезть в ящик и закрыться крышкой. Он не смотрел на нее всего пять минут, а она уже разнервничалась, разволновалась, даже голова закружилась, совсем как раньше, когда они только встретились.

— Что ж, — медленно произнес Торн, возвращая ей банки. — Как скажешь.

Кресс обошла его и отправилась на камбуз. Свалила консервы на стол и остановилась, чтобы прийти в себя. Сразу стало легче.

Итак, он снова видит. Но это ничего не меняет. Он не считал Кресс неотразимой и тогда, когда впервые увидел ее по Ди-Комму, и сейчас вряд ли изменит мнение. Особенно, если сравнивать ее с Ико. Андроид та или нет, но у нее жемчужные зубы, и глаза цвета меди, и… Кресс вздохнула, душа в себе зависть. Разве Ико виновата, что Торн не заинтересовался робкой девчонкой? На самом деле, она радовалась за Ико, которая наслаждалась своим новым телом так, как никто из людей не способен. Кресс просто хотела иметь хотя бы часть ее уверенности. Вот бы и она могла так же броситься в объятия Торна, подмигивать и кокетничать…

Только это важно. Вернее было бы важно, если бы она решилась…

Мы просто друзья, напомнила она себе. И всегда были только друзьями. Так будет отныне и впредь. Этой дружбой нужно дорожить, так же, как она дорожит отношениями со всеми остальными. Она не собирается все рушить только потому, что ей хочется чего-то большего. Она благодарна и за то, что у нее есть.

Кресс медленно выдохнула и выпрямилась. Будет не так уж сложно притворяться, что ей больше ничего не нужно. Достаточно и того, что она может видеть его и принимать проявления платонической нежности. Теперь, когда зрение к нему вернулось, она будет очень бдительна, чтобы ничем себя не выдать. Торн — ее друг и капитан, и ничего более.

Возвращаясь в грузовой отсек, Кресс повторяла про себя все только что принятые решения. Заслышав шаги, Торн оглянулся, но Кресс смотрела только на Кая.

— Я понимаю, это случилось раньше, чем мы ожидали, — говорил он, — но сейчас Торн опять видит! Так чего мы ждем? Можно завтра же отправляться в путь. Нет, прямо сейчас!

Зола покачала головой:

— У нас еще много дел. Надо отредактировать видео, и мы не выбрали окончательный маршрут для передвижения во внешних секторах, и…

— Тут моя помощь тебе не нужна, — оборвал ее Кай. — Этим ты можешь заниматься, пока я делаю то, что должен. Каждый день гибнут люди. Прямо сейчас на моих подданных совершается нападение, и я не могу ничем им помочь.

— Я знаю. Знаю, это тяжело…

— Нет. Это пытка… — Кай понизил голос. — Но когда ты вернешь меня назад, я смогу поговорить с Леваной. Обсудим прекращение огня и начнем приводить наш план в действие…

— Но сначала найдем Скарлет, — вставил свое слово Волк.

Зола простонала:

— Слушайте, я все понимаю. Нам действительно пришлось долго ждать, и всем не терпится двигаться вперед, но наша стратегия…

— Стратегия? Взгляни на нас: мы тратим время на распаковку маринованной спаржи, — Кай провел рукой по волосам. — Это, по-твоему, называется тратить время с пользой?

— Каждый день, что мы выжидаем, увеличивает наши шансы на успех. Каждый день все больше ее солдат отправляется на Землю, оставляя Левану и столицу незащищенной. Чем слабее она будет, тем больше шансов, что революция удастся. — Она указала на нетскрин, хотя тот и был выключен. — К тому же Союз дает отпор. Она уже потеряла немало солдат и, может быть, начала нервничать?

— Она не нервничает, — произнес Волк.

Зола нахмурилась.

— Но она могла осознать, что эту войну не получится выиграть так легко, как она задумала. И это означает, что ее взволнует новость о возвращении Кая и возобновлении свадьбы. Она захочет тут же назначить новую дату.

Зола обхватила пальцами левое запястье там, где кожа переходила в металл.

Кресс закусила губу, наблюдая, как на лице Золы появились страх и раздражение, хотя она всегда отлично умела скрывать их. Кресс знала, что Зола не всегда была такой смелой, какой казалась. И ее утешала мысль, что в этом они похожи.

Кай опустил плечи и, шагнув к ней, сказал уже без отчаяния в голосе:

— Я понимаю, тебе бы хотелось знать, что ты готова. Что мы готовы. Но… мы никогда этого не почувствуем. В конце концов придется прекратить строить планы и начать действовать. И я думаю, что этот момент настал.

Не сразу, но она посмотрела ему в глаза, затем обвела взглядом их всех. Хотя Торн считался их капитаном, все знали, что сплотила их Зола.

— Мы все рискуем жизнью, — сказала она. — И я не хочу рисковать напрасно. Я хочу быть уверена, что мы подготовились к… — Она замерла. Ее взгляд стал рассеянным. Кресс узнала этот взгляд — Зола что-то увидела на дисплее сетчатки. Быстро моргнув, ошеломленная Зола снова повернулась к Каю.

— «Рэмпион», включить нетскрин в грузовом отсеке, ленту новостей из Содружества.

Кай нахмурился:

— Что происходит?

Нетскрин замерцал, оживая. На экране появился главный советник Кая Конн Торин, стоящий на возвышении. Но прежде чем появился аудиосигнал, Зола сказала:

— Мне жаль, Кай. На твой дворец напали.

Глава 10

Они смотрели выпуск новостей в полном молчании. Камера дрожала, когда пилотируемые андроидами хуверы кружили над дворцом. Дым пожарищ заволок сады, статуи были разбиты, а массивные ворота разворочены, но сам дворец пока уцелел. Части войск Содружества, размещенные во дворце, удерживали врага на расстоянии, но те ожидали подкрепления.

Осада дворца в Новом Пекине противоречила стратегии, которой до сих пор придерживались солдаты Леваны. Печальную славу они обрели благодаря партизанским вылазкам и тактике устрашения. Сначала они запугивали противника, а потом нападали. Но настоящих боев до сих пор не было — только стычки и внезапные нападения, которые заканчивались чудовищным кровопролитием.

Солдаты-волколаки передвигались небольшими группами, незаметно и быстро. Где бы они ни появлялись, всюду начинался хаос. И всегда им удавалось скрыться. Земляне-военные ни разу не смогли их догнать. Высказывалось предположение, что солдаты Леваны перемещаются по канализации и исчезают под землей на заброшенных территориях. За ними тянулся кровавый след, усеянный отрубленными конечностями. И всегда они оставляли в живых как минимум одного свидетеля, чтобы тот рассказал об их жестокости. Их послание означало только одно: никто не спасется.

Землянам удалось убить некоторое количество солдат Леваны и нескольких магов, которые возглавляли каждую группу. Их можно победить, твердили правители Земли. Но прожив сто двадцать шесть лет в мире, Союз был не готов вести войну, особенно такую внезапную. За несколько поколений военные превратились скорее в социальную службу. Они все еще носили форму, но в основном помогали бедным общинам физическим трудом и обеспечивали помощь, когда случались стихийные бедствия. Теперь каждая страна объявила мобилизацию, пытаясь обучить как можно больше солдат и увеличить производство оружия.

Тем временем солдаты Луны уничтожали целые кварталы, оставляя за собой лишь эхо кровожадного рева. Так было до сих пор. Атака на дворец Нового Пекина стала первой битвой, в которой многочисленные группы захватчиков объединились для организованного масштабного нападения, да еще и среди бела дня. Зола гадала: либо они совсем осмелели, либо это означало перемену в ходе войны. Она пыталась найти плюсы в том, что впервые видела одновременно так много убитых волков-мутантов. Их трупы валялись вокруг дворца — эта битва определенно сократила их численность, по крайней мере, в Новом Пекине. Но это оказалось слабым утешением — вскоре трупы мутантов скрылись под телами погибших землян, а одна из башен дворца загорелась.

«Дворец эвакуирован, — вещал репортер из эпицентра боя. — Официальных лиц и слуг вывезли в безопасное место. Двадцать минут назад министр обороны заявил, что пока нельзя сказать, как долго продлится осада и как много разрушений последует. По оценкам военных экспертов, во время атаки погибло свыше трехсот солдат Содружества и примерно пятьдесят лунатиков».

— Я чувствую себя такой бесполезной, — простонала Ико. Пожалуй, только андроид мог понять всю силу ее страданий. И хотя Ико не была обычным андроидом, она тем не менее сохранила одно качество, присущее любому роботу: потребность приносить пользу.

Рядом с Золой стоял потрясенный Кай. Его тоже терзало чувство беспомощности.

— Военные будут их сдерживать, — сказала Зола.

Он кивнул, но продолжал хмуриться. Вздохнув, она обвела взглядом Кая и Волка, Торна, Кресс, Ико. Все напряженно смотрели на экран, вне себя от гнева и ужаса. Она снова повернулась к Каю. Он умел скрывать эмоции, но она знала, что смотреть, как горит его дом, для него подобно смерти. Но ей трудно было представить всю его боль. Ведь у нее никогда не было настоящего дома. Во всяком случае, пока она не оказалась на борту «Рэмпиона».

Она стиснула челюсти, перебирая в уме все их планы. Кай прав, она никогда не будет чувствовать себя готовой. А вечно сидеть и ничего не делать нельзя. К Торну вернулось зрение. Волк говорил о своих родителях. Если они живы, то, возможно, согласятся принять их на Луне. Они могли бы стать союзниками.

Королева совершила самое дерзкое нападение за все время войны, и это означает одно из двух: или она абсолютно уверена в своих силах, или же она в отчаянии. В любом случае Зола не хотела, чтобы в этой битве победила Луна. Не хотела, чтобы лунатики захватили дворец в Новом Пекине, даже если это будет всего лишь символической акцией. Этот дом принадлежит королевской семье Содружества. Это дом Кая. И никогда он не будет домом Леваны.

«Стало известно, — говорил репортер, — что радикальная политическая группа, называющая себя Ассоциацией Безопасности Содружества, снова выступила с заявлением, призывая к принудительному свержению императора. Они настаивают, что Кайто больше не может оставаться правителем, в котором мы так нуждаемся в эти трудные времена. Находясь в руках террористов, император не в состоянии заботиться о благе государства. Хотя в большой политике группа АБС не имеет веса, недавний сетевой опрос показал, что их идеология набирает популярность среди широкой публики».

— В руках террористов? — удивилась Ико, оглянувшись. — Это она нас имела в виду?

Зола разочарованно потерла лоб. Кай мог стать великим правителем — он и был им, — но ему не дали шанс проявить себя. У нее внутри все сжималось при мысли, что его свергнут по ее вине. Ей хотелось обнять Кая и сказать ему, какие они идиоты. Они даже не представляли, как сильно он беспокоился о своей стране. Но это ведь совсем не то, что ему нужно сейчас услышать.

Дисплей ее сетчатки переключался между наиболее популярными каналами. Подсчеты тел. Скорбь по погибшим. Кадры из чумных карантинов. Бесконечные очереди на призывных пунктах, в которых стояли юнцы, рвущиеся в бой, чтобы защитить свою планету от вражеского вторжения. Левана в белоснежной вуали. Она отключила новости.

Кай посмотрел на нее.

— Пора, Зола.

Пора прощаться. Пора двигаться вперед. Пора покинуть маленький рай, в котором они до сих пор жили.

— Знаю, — ответила она. — Торн, готовься отправить Кая домой.

Глава 11

— Так и думал, что найду тебя здесь.

Зола осматривала борт челнока. Кай остановился в дверях, засунув руки в карманы. Он снова надел свадебный костюм. Она откинула волосы со лба.

— Просто провожу общий техосмотр, — сказала она, отсоединяя датчик мощности от челнока и закрывая люк. — Чтобы точно знать, что он готов к твоему великому возвращению. Я считаю, что мы и так достаточно рискуем, доверяя Торну вести корабль. Поэтому самое меньшее, что я могу сделать — это убедиться, что транспорт в полном порядке.

— Я хочу, чтобы ты полетела с нами.

— Я тоже хочу, но мы не можем рисковать.

— Знаю. Просто хорошо иметь на борту механика. На случай, если что-нибудь, знаешь… сломается. — Он почесал ухо.

— О, так вот почему хочешь взять меня с собой. Это лестно! — Зола смотала провода датчика и убрала его в шкафчик, прикрученный болтами к стене.

— Да. А еще потому, что буду скучать по тебе.

— Если повезет, мы скоро снова встретимся.

— Знаю.

Зола стянула рабочие перчатки и сунула их в задний карман. И как всегда на мгновение запаниковала: мелькнула привычная мысль, что она не должна снимать перчатки перед кем-либо, особенно перед Каем, но она тут же отогнала ее прочь. Кай не изменился в лице, глядя на ее кибер-руку. Он как будто вообще ее больше не замечал. Зола и сама думала об этом все меньше и меньше. Иногда даже удивлялась, когда, работая над чем-нибудь, краем глаза замечала блеск металла. Это казалось странным. Ведь раньше она никогда не забывала об этой своей особенности и немела от ужаса при мысли, что кто-нибудь может случайно увидеть.

— Ты боишься? — спросила она, доставая ключ.

— Я в ужасе, — ответил он беспечно, и ей сразу стало легче, как будто напряжение, стягивавшее ее внутренности в тугие узлы, вдруг отпустило. — Но я готов к возвращению. Уверен, Торин на грани сердечного приступа. А еще… — Он пожал плечами. — Я немного соскучился по дому.

— Все будут рады твоему возвращению. — Зола присела на колени рядом с челноком, проверяя шасси. Она проверила ключом один болт, второй, третий — все были затянуты до предела. — Ты уже придумал, что скажешь Леване?

Кай присел на корточки рядом с ней.

— Я собираюсь сказать ей, что влюбился в свою похитительницу и свадьбы не будет.

Рука Золы застыла на весу. Он ухмыльнулся:

— По крайней мере, это то, что мне хочется сказать.

Она снова сдула волосы с лица и перешла на другую сторону челнока, чтобы повторить ту же процедуру с болтами.

— Я собираюсь сказать, что не имею ничего общего с похитителями, — произнес Кай с особым выражением. И Зола невольно подумала, что это и есть его императорский голос. — И никоим образом не связан с тобой и остальными членами экипажа. Я был жертвой, заложником, и в этих условиях сделал все возможное, чтобы добиться скорейшего освобождения.

— Звучит правдиво.

— Затем я попрошу ее выйти за меня замуж. Снова, — Его губы искривились от отвращения.

Зола не могла его винить. Чем больше она об этом думала, тем больше хотела угнать челнок и отправиться на Марс.

— Когда мы снова встретимся, — сказал Кай, — я приготовлю одежду для каждого из вас и новое покрытие для Ико. Если вспомнишь, что еще тебе нужно, передай зашифрованным сообщением, Кресс считает, что это возможно. — Он глубоко вздохнул. — Что бы ни случилось, я на твоей стороне.

Эти слова и ободрили ее, и встревожили.

— Мне жаль, что я навлекла на тебя такую угрозу.

— Это не ты, — возразил он. — Левана и так собирается меня убить.

— Ты мог бы говорить об этом более серьезно?

— О чем мне беспокоиться? — Его глаза блестели. — Вы ведь спасете меня раньше, чем это произойдет.

Закончив с болтами, она встала и опять убрала ключ за пояс.

— Зола…

Она замерла, смущенная тем, насколько серьезным стал теперь его голос.

— Я должен кое-что сказать тебе прежде, чем уйду. Если…

— Нет. Не смей даже думать, что мы видимся в последний раз.

Задумчивая улыбка тронула его губы, но быстро растаяла.

— Я хочу извиниться.

— За предположение, что мы видимся в последний раз? Потому что это жестоко, и я делаю все, что могу, и…

— Зола, выслушай меня.

Она позволила Каю взять себя за плечи. Он нежно коснулся пальцами ее ключицы.

— Прости меня за то, что случилось на балу. Мне так жаль, что я не поверил тебе. Я сожалею обо всем, что сказал тогда…

Зола отвела взгляд. С тех пор между ними все изменилось, но стоило вспомнить его взгляд, когда он бросил ей в лицо те ужасные слова, и в сердце будто вонзалась ледяная игла.

— Все это уже неважно. Ты был тогда ошеломлен, вне себя…

— Я был глуп. Мне стыдно за то, как я с тобой обошелся. Я должен был поверить тебе.

— Перестань. Ты едва меня знал. И вдруг оказалось, что я киборг и лунатик… Я бы и сама себе не поверила. Кроме того, на тебя давили и…

Он наклонился и поцеловал ее в лоб. Нежность обезоруживала ее.

— Ты починила Наинси, — сказал он. — Ты предупредила меня о планах Леваны. Ты хотела спасти младшую сестру.

Когда он упомянул о Пионе, Зола вздрогнула. Ее смерть осталась незаживающей раной. Руки Кая соскользнули вниз, его пальцы переплелись с ее — живая плоть и металл.

— Ты пыталась защитить себя, и я должен был помочь тебе.

— Когда ты сказал, что на меня смотреть еще больнее, чем на Левану…

Кай прерывисто вздохнул, словно напоминание об этих словах причиняло ему такую же боль, как и ей.

— … я… Неужели я была похожа на нее? Неужели мои чары такие же, как и у нее?

Меж бровей у него пролегла складка. Он смотрел на нее так пристально, будто хотел заглянуть в самую душу, потом покачал головой.

— Не совсем. Ты выглядела как… — он искал нужные слова. — Как идеальная версия себя самой.

Было ясно, что это не комплимент.

— Ты имеешь в виду, как неестественная версия?..

Немного поколебавшись, он ответил:

— Да.

— Наверное, это вышло само собой, — сказала она. — В тот момент я не понимала, что использую чары. Мне не хотелось, чтобы ты узнал, что я киборг. — Она не смело рассмеялась. — Сейчас это кажется такой глупостью…

— Да. — Он снова притянул ее к себе. — Мы многого достигли.

Его губы едва коснулись ее, но тут открылась дверь.

— Ну как, все готово? — спросил Торн бодрее, чем обычно. Ико, Кресс и Волк вошли следом.

Кай выпустил руки Золы, и она отступила на шаг, поправляя подсумок.

— Челнок готов. Трижды проверила. Никаких сюрпризов быть не должно.

— А почетный гость?

— Все, с чем я пришел, при мне, — сказал Кай, указывая на помятый свадебный костюм.

— У нас для тебя подарок, — Ико протянула Каю коробку с этикеткой «Овсяный протеин». Он повертел ее в руках.

— Что это?

— Открой, — подсказала Ико, встав на цыпочки.

Кай с любопытством открыл коробку и вытряхнул на ладонь медальон на тонкой серебряной цепочке. Поднес его к глазам и долго рассматривал потускневшие буквы и цифры.

— Восемьдесят шестой Космический Полк Американской Республики, — прочитал он. — Ясно, почему вы сразу подумали обо мне.

— Мы нашли его в старой форме, — пояснила Ико. — Пусть он напоминает тебе, что теперь ты — один из нас.

Кай улыбнулся.

— Прекрасно. — Он надел цепочку на шею и спрятал медальон на груди.

Он быстро обнял Кресс, притянул к себе Ико, и та сдавленно пискнула. Когда Кай отстранился, Ико посмотрела на него, на Золу, снова на него, закатила глаза и рухнула на пол. Кай вскрикнул:

— Что случилось? Я нажал на какую-нибудь кнопку питания или что-то еще?..

Нахмурившись, Зола шагнула ближе.

— Ико, в чем дело?

— Кай обнял меня, — пролепетала Ико, не открывая глаз. — И я упала в обморок.

Смущенно рассмеявшись, Кай повернулся к Золе:

— Ты ведь не упадешь в обморок, верно?

— Вряд ли.

Кай обнял Золу и приник к ее губам, и она поцеловала его в ответ, хотя и не привыкла проявлять свои чувства на людях. Часть нее не хотела его отпускать. Не хотела прощаться.

Легкое настроение улетучилось, когда они разомкнули объятья. Он прижался лбом к ее лбу. Его волосы щекотали ей лицо.

— Я на твоей стороне, — повторил он. — Невзирая ни на что.

— Я знаю.

Напоследок Кай повернулся к Волку.

— Я готов. Когда ты…

Удар пришелся прямо в скулу, отбросив его назад к Золе. Все охнули. Ико подскочила с удивленным возгласом. Кай прижал ладонь к лицу.

— Прости, — сказал Волк и виновато пожал плечами. — Лучше, если внезапно.

— Что-то я сомневаюсь, — промычал Кай.

Зола убрала его руку, чтобы осмотреть след от удара. Он наливался красным и уже начал отекать.

— К тому времени, когда Кай вернется на Землю, тут будет отличный синяк.

— Прости, — повторил Волк.

Кай кивнул и больше не жаловался. Зола нежно поцеловала его в щеку.

— Не переживай, — прошептала она. — Это даже мило.

Он хмыкнул, поцеловал ее в последний раз и быстро сел в челнок, как будто боялся передумать, если задержится еще хоть на миг.

— Мне тоже достанется прощальный поцелуй? — спросил Торн, подходя к Золе.

Она оттолкнула его.

— Не только Волк знает, что такое правый хук.

Торн усмехнулся и, приподняв бровь, посмотрел на Ико, которая все еще лежала на полу, привстав на локтях.

— Я бы хотела поцеловать тебя на прощание, капитан, но после объятий Его Величества у меня и так перегорело несколько проводков. Боюсь, твой поцелуй расплавит центральный процессор.

— О, поверь, — подмигнул ей Торн, — так оно и будет!

Все еще улыбаясь, Торн с надеждой посмотрел на Кресс, но та с преувеличенным вниманием разглядывала свои ногти. Тогда он повернулся к ним спиной и тоже пошел к челноку, чтобы занять место пилота.

— Удачи! — пожелала Зола, глядя, как они пристегивают ремни. Торн помахал ей рукой, а Кай попытался улыбнуться, все еще потирая скулу.

— Удачи и вам! — ответил он, и двери за ними опустились.

Глава 12

Кай наблюдал за руками Торна, который переключал тумблеры на приборной панели. Челнок отделился от ««Рэмпиона»» и направился к Земле. Торн ввел координаты в компьютер, и Кай удивился приступу ностальгии, когда увидел на экране спутниковые изображения Содружества.

Согласно плану, Торн должен был оставить Кая у одного из королевских конспиративных домов — подальше от цивилизации, чтобы челнок остался незамеченным, даже оказавшись вблизи от города, и вернуться домой в течение часа после того, как стража узнает о его возвращении.

— Ты, должно быть, странно себя чувствуешь, — сказал Торн, проводя пальцами по экрану радара. — Твоя подруга — киборг и преступница, которую объявили в розыск. И в то же время она — племянница твоей невесты…

Кай поморщился, и щека снова начала саднить.

— Если честно, я стараюсь не думать об этом. — Он смотрел на «Рэмпион», который становился все меньше. — Неужели она действительно называет себя моей подругой?

— О, этого я не знаю. После того как тебя похитили, у нас, знаешь ли, не было времени, чтобы сплетничать и красить ногти.

Сердито посмотрев на него, Кай откинулся на спинку кресла.

— Мне и так не по себе от того, что ты ведешь этот корабль, и от тебя зависит моя жизнь. Постарайся не усложнять все еще больше.

— И почему все думают, что я плохой пилот?

— Зола так сказала.

— Передай Золе, что я прекрасно могу управлять челноком. Мой инструктор на Андромеде, а это, чтобы ты знал, весьма престижная военная академия Республики…

— Я знаю, что такое Академия Андромеда.

— Хорошо, ну так вот, мой инструктор сказала, что я самородок.

— Хм-м, — протянул Кай. — А это случаем не она указала в отчете, что ты невнимателен, не соблюдаешь меры предосторожности, а твоя самоуверенность граничит с… как же она выразилась? А, с безрассудством!

— О, да, командор Рид… Она была влюблена в меня. — Радар мигнул, обнаружив вдалеке крейсер, и Торн изменил направление, чтобы убраться с его курса. — Надо же, я и не знал, что моей скромной персоной интересовался сам император. Ваше Высочество, я польщен.

— Скажу больше — была создана целая команда, чтобы раскопать всю информацию о тебе. Целую неделю они отчитывались дважды в день. Ты переплюнул самых разыскиваемых преступников в мире.

— И твоя подруга тоже.

Кай сдержал улыбку.

— И моя подруга тоже, — подтвердил он.

— Им понадобилась целая неделя? Кресс все узнала обо мне за час.

Кай задумался над его словами.

— Возможно, я предложу ей работу, когда все это закончится.

Он ждал реакции и не был разочарован, заметив, что у Торна задергался глаз, но он тут же беззаботно заметил:

— Почему бы и нет!

Кай покачал головой и повернулся к иллюминатору, в котором была видна огромная Земля, ее океаны и материки. Они мчались на огромной скорости, и время как будто остановилось. Кай восхищенно смотрел в иллюминатор. В следующий раз он увидит это, уже возвращаясь на Луну (если, конечно, все пойдет по плану).

— Знаешь, что действительно странно? — сказал Кай, обращаясь и к Торну, и к самому себе. — Если бы Левана не попыталась убить Золу, когда та была ребенком, возможно, сейчас я бы уже с ней обручился. Она бы уже стала королевой, и мы вместе обсуждали бы наш союз.

— Да, но тогда она бы выросла на Луне. А насколько я могу судить, это портит людей. Она бы не стала милым киборгом, которого все мы знаем.

— Возможно. Я мог бы презирать ее так же, как презираю Левану. Хотя это трудно представить…

Торн молча кивнул, и Кай почувствовал облегчение оттого, что тот не сказал снова какую-нибудь гадость. В этот момент челнок нырнул в облака. Когда они вошли в первые слои атмосферы Земли, вокруг забрезжил свет, становясь все ярче и ярче. Затем челнок попал в зону турбулентности, их начало трясти, а на стекле иллюминатора появились капли воды, но все это быстро закончилось. Под ними сверкал и искрился Тихий океан.

— Наверное, все это странно и для тебя, — сказал Кай. — Преступник в розыске летит с похищенным правителем туда, откуда не так давно сбежал.

— Странно то, — фыркнул Торн, — что я не получил выкупа! Хотя, если ты настолько щедр…

— Вовсе нет. — Торн нахмурился, и Кай продолжил: — Ладно, ладно… Ты, кажется, осужден сразу в трех странах? В Содружестве, в Америке и Австралии?

— Не напоминай. В этом — все несовершенство нашей юридической системы. Ты совершаешь преступление в трех разных странах и каждая из них норовит наказать тебя по полной!

Кай молчал и уговаривал себя, что еще можно передумать. Несколько дней назад у него появилась одна идея. С одной стороны, ему, главе Содружества, не хотелось создавать прецедент и нарушать законы, но с другой, он чувствовал, что так будет правильно. Какой смысл быть императором, если ты не можешь иногда делать то, что кажется тебе правильным? Его слово будет решающим.

— Возможно, я об этом пожалею, — вздохнул он, — но все же… Карсвелл Торн, я прощаю тебе все твои преступления против Восточного Содружества.

Торн уставился на Кая. Челнок рванул вперед, и Кай, охнув, схватился за ремень.

— Упс, прошу прощения. — Торн выровнял корабль. — Это была… э… экваториальная штилевая полоса. Повтори, что ты сказал?

Кай вздохнул:

— Я сказал, что ты можешь считать, что уже отбыл свой срок. По крайней мере в Содружестве. Если, когда все это закончится, мы оба еще будем живы, я сделаю официальное заявление. За другие страны я решать не могу, но замолвлю за тебя слово. Скорее всего, они решат, что я спятил. Или что у меня развился стокгольмский синдром.

— О, да, определенно стокгольмский синдром. Но я не буду использовать это против тебя. Ну что ж, хорошо. Отлично! А могу я получить это обещание в письменном виде?

— Нет, — произнес Кай, наблюдая за контрольной панелью челнока, затем снова взглянул на Торна. — И сделка состоится, только если мы оба останемся в живых.

— Взаимное выживание, ясно, — улыбнувшись, Торн проверил курс и откорректировал показания приборов. На горизонте показалась Япония.

— Но у меня есть условие. Ты вернешь все, что ты украл.

Улыбка Торна померкла, но он покрепче перехватил штурвал и снова оживился.

— Куклы и несколько лишних комплектов формы? Считай, что уже сделано.

— И?..

— И… этого вполне достаточно. О боги, это звучит так, будто я какой-нибудь клептоман.

Кай кашлянул.

— И звездолет. Тебе придется вернуть звездолет.

Пальцы Торна побелели.

— Но… это мой корабль.

— Нет, он принадлежит Американской Республике. Если хочешь свой корабль, устройся на работу и купи его, как любой другой человек.

— Эй, мистер-рожденный-в-королевской-семье, что ты вообще об этом знаешь? — Но возмущение Торна иссякло так же быстро, как и вспыхнуло. Он помрачнел. — Между прочим, я и работал: воровать, знаешь ли, не так-то легко.

— Ты ведь не всерьез сейчас споришь?..

Торн закрыл глаза, и Кай напрягся. Но Торн только вздохнул и снова открыл глаза.

— Ты его не получишь. Мы с «Рэмпионом» слишком многое пережили вместе. Может, я его и украл, но теперь он мой.

— Он не принадлежит тебе. И ты ведь не ждешь, что остальные члены команды захотят остаться на угнанном корабле?

Торн захохотал:

— Моей команды? Я скажу тебе, что станет с моей командой, когда все это закончится. — Он стал загибать пальцы. — Зола будет править на большом камне в небесах. Ико последует за Золой, куда бы та ни отправилась, так что, скорее всего, она станет королевским парикмахером или кем-нибудь вроде того. А ты… сейчас ты часть команды? Неважно, мы оба знаем, что будет с тобой. А когда мы освободим Скарлет, они с Волком уедут на ферму во Франции и нарожают кучу детей-волчат. Вот что станет с моей командой, когда все это закончится.

— Ты, похоже, уже думал об этом.

— Возможно, — Торн дернул плечом. — Это моя первая команда, и большинство из них даже называют меня капитаном. Я буду скучать.

Кай прищурился:

— Я заметил, что ты не упомянул Кресс. Что между вам происходит?

Торн засмеялся:

— Ничего. Мы… Ты о чем вообще?

— Не знаю. Похоже, она расположена к тебе больше всех. И я подумал…

— О нет, ничего такого… Мы вместе долго пробыли в пустыне, но это все. — Торн рассеянно коснулся приборной панели. — Она была влюблена в меня. — Он снова засмеялся, на этот раз слегка натянуто. — Но Кресс только думала, что влюблена в меня. Забавно, правда?

Кай искоса наблюдал за ним.

— Очень смешно.

Торн покачал головой.

— Это что, сеанс психотерапии? Впрочем, неважно.

— Важно. Мне нравится Кресс. — Кай поправил ремень. — И ты тоже нравишься, несмотря на мои убеждения.

— Ты бы удивился, узнав, как часто я это слышу.

— И что-то подсказывает мне, что ты ей, возможно, до сих пор нравишься. Несмотря на ее убеждения.

Торн вздохнул:

— Да, верно подмечено.

Кай пристально посмотрел на него.

— Ну и?..

— Все сложно.

— О, ну разумеется. Я ведь и понятия не имею, на что это похоже, — фыркнул Кай.

— Когда Кресс думала, что влюблена в меня, она на самом деле любила парня, которого придумала сама. Смелого, самоотверженного, и все такое. Он был настоящей находкой, и разве можно ее винить? Даже мне тот парень нравился. Я бы даже хотел им быть, — пожал он плечами.

— А ты уверен, что ты не он?

Торн засмеялся, но Кай оставался серьезным.

— Ты ведь шутишь, верно? — спросил Торн.

— Нисколько.

— М-м… Привет, я — Карсвелл Торн, преступник. Мы встречались?

Кай закатил глаза.

— Может, хватит ныть, что Кресс заблуждалась на твой счет? Может, пора уже попытаться стать тем, кем она тебя считала?

— Ценю ваше доверие, Ваше Императорское Величество и господин психолог, но все уже в прошлом. Кресс меня разлюбила… и это к лучшему.

— Но она тебе нравится?

Торн молча смотрел прямо перед собой. Потом ответил:

— Как я уже говорил, это неважно.

Кай отвернулся. То, что Торн не мог обсуждать свои отношения с Кресс, сказало ему больше, чем самая откровенная исповедь. Он ведь и сам не стал бы говорить о своих чувствах к Золе.

— Ладно, — продолжил он. — И что будет делать Кресс после того, как все закончится?

— Не знаю, — сказал Торн. — Может, станет работать на тебя в королевской команде ищеек.

Размытые пятна в иллюминаторе обрели более четкие очертания. Уже можно было различить пляжи, небоскребы, гору Фудзи, и дальше — целый континент, пышный, зеленый, гостеприимный.

— Хотя не думаю, что это именно то, чего ей хочется, — размышлял Торн. — Она всю жизнь просидела на спутнике и теперь мечтает увидеть мир. Мечтает о путешествиях.

— Тогда, думаю, она останется с тобой. На чем еще путешествовать, если не на космическом корабле?

Но Торн покачал головой:

— Нет, уж поверь. Она заслуживает лучшей жизни.

Кай подался вперед, чтобы лучше видеть земли, которые расстилались под ними, и сказал:

— Я тоже так думаю.

Глава 13

— Когда это ты научилась вышивать? — спросил Ясин, разглядывая содержимое корзины, висевшей на локте Зимы.

— Несколько недель назад, — с гордостью ответила она.

Ясин взял из корзины полотенце для рук и стал рассматривать ровные стежки, изображавшие созвездия и планеты.

— Ты вообще спала?

— Немного. Нет. — Она порылась в корзине и протянула ему детское одеяло, по краям которого были вышиты стаи рыб. — Это мое любимое. Целых четыре дня над ним сидела.

Ясин хмыкнул:

— Я так понимаю, что эта неделя у тебя была плохая?

— Просто ужасная, — беззаботно ответила она. — Зато сейчас у меня есть все эти прекрасные вещи. — Она забрала у него одеяло и сунула в ворох пестрой ткани. — Знаешь, это занятие очень помогает. Особенно, когда я сижу без дела и мне мерещатся всякие чудовища.

Ясин искоса посмотрел на нее. Вот уже несколько недель он был ее охранником, но им редко удавалось поговорить или погулять вместе, как сейчас, ведь охранник должен держаться на определенном расстоянии от того, кого охраняет. Но сегодня Зима вытащила его на прогулку к сектору АР-2, купол которого прилегал к центральному. Там, среди жилых кварталов, находились элитные магазины, закрытые в этот ранний час. На пустынных улицах царили тишина и покой. Не перед кем было заботиться о приличиях.

— И… как ты сказала? Все это ты вышила в подарок?

— Да, для продавцов, клерков, домашней прислуги. — Ее глаза блестели. — Неприметных работяг Артемизии.

Зима говорила о низшем сословии. О людях, которые убирали мусор, готовили пищу и удовлетворяли прочие нужды и потребности аристократии. И все же их участь была более завидной, чем у жителей внешних секторов. Они хотя бы не голодали. Плохо было лишь то, что им приходилось жить в Артемизии, в центре одурманивания мозгов и политических игр. С хорошим слугой здесь обращались как с домашним питомцем — холили и баловали, пока он был нужен. Били и гнали прочь, когда нужда в нем отпадала. Ясин всегда думал, что будь у него выбор, он предпочел бы попытать удачу где-нибудь в шахте или на заводе.

— Ты часто здесь бываешь? — спросил он.

— Не так часто, как хотелось бы. У одной помощницы модистки есть ребенок, и я хотела сделать что-нибудь для нее. Как ты думаешь, ей понравится?

— Вряд ли у этого ребенка было что-то лучше.

Зима подпрыгнула от радости.

— Знаешь, моя мать была отличной швеей. Ее вещи были очень популярны в магазинах одежды, а потом… Как-то она вышила мне детское одеяло. Левана хотела его выбросить, но папа спрятал подальше. Это одна из тех вещей, которыми я особенно дорожу.

Ее ресницы затрепетали, губы Ясина дрогнули.

— Я знал, что она была швеей, — сказал он. — Но как получилось, что я никогда не видел это твое особое одеяло?

— Я не рассказывала тебе, потому что стеснялась.

Он засмеялся, но замолчал, увидев, что Зима не шутит.

— Правда?

Зима пожала плечами и улыбнулась:

— Это глупо, правда? Так любить детское одеяло… — Она глубоко вздохнула. — Но оно еще и… Его зовут так же, как меня. Мама вышила на нем зимний пейзаж Земли, со снегом, и голыми деревьями, и парой маленьких красных варежек. Варежки — это как перчатки, только все пальцы вместе, кроме одного.

Ясин покачал головой:

— Стеснялась показывать! Это самое глупое, что я слышал.

— Что ж, я покажу тебе, если хочешь.

— Конечно, хочу. — Он удивился, как сильно ее слова обидели его. Они делились всем с самого детства. Ему никогда и в голову не приходило, что она может что-то скрывать от него, особенно такое важное, как подарок умершей матери. Но тут он кое-что вспомнил и повеселел.

— Я говорил тебе, что видел снег, когда был на Земле?

Зима посмотрела на него, широко раскрыв глаза.

— Мы прятали звездолет в Сибири, в тайге.

— Настоящий снег?!

Она смотрела так, будто вот-вот вцепится в него, если он не будет рассказывать дальше. Усмехнувшись, Ясин сунул пальцы за пояс и сделал вид, что собирается повернуться к ней спиной.

— Ну да. Собственно, это все, что я могу сказать.

Зима стукнула его кулаком в грудь:

— Нет, не все! Какой он?

— Белый. Слепящий. И очень холодный.

— Блестит как алмазы?

— Иногда. Когда солнце светит прямо на него.

— А как он пахнет?

Ясин пожал плечами:

— Не знаю, Зи… принцесса. Думаю, как лед. Я не так уж много времени провел снаружи. По большей части мы сидели в корабле.

В глазах принцессы вспыхнул и погас огонек, когда ее имя едва не слетело у него с языка. Она выглядела разочарованной, и Ясин почувствовал укол вины. Он коснулся ее плеча.

— Твои родители хорошо придумали, что назвали тебя в честь такой красоты. Это имя тебе подходит.

— Зима, — прошептала она.

На ее лице появилось мечтательное выражение. Магазин одежды был ярко освещен, и в глазах принцессы отражались блики. Ясин отвернулся, пытаясь скрыть неловкость. Иногда, когда она стояла слишком близко, ему так сильно хотелось обнять ее, что он сам поражался собственной выдержке.

Взяв корзину в другую руку, Зима пошла дальше.

— Не все считают меня красивой.

Он усмехнулся:

— Кто бы это ни говорил, знай — он лжет. Или завидует. А может, и то, и другое сразу.

— Ты тоже не считаешь меня красивой.

Ясин фыркнул от неожиданности и смущенно рассмеялся, встретив ее взгляд.

— Ты шутишь? — он быстро взял себя в руки. — Если будешь так говорить, люди подумают, что ты сошла с ума.

Зима хотела возразить, но в этот момент едва не налетела на стену. Ясин успел подхватить ее.

— Ты никогда не говорил мне, что я красивая, — сказала она.

— А ты не заметила, но вся страна восхищается твоей красотой? Разве ты не знаешь, что во внешних секторах о тебе пишут стихи? Несколько месяцев назад мне пришлось слушать пьяное пение — это была целая баллада о твоем божественном совершенстве. Уверен, тут галактика обойдется и без меня.

Зима наклонила голову, и волосы скрыли ее лицо. Щеки Ясина порозовели, он смутился и одновременно рассердился.

— Для меня важно только то, что ты думаешь, — прошептала она, все еще не глядя на него.

Ясин напрягся и подумал, что ему вовсе не хочется развивать эту тему. Конечно, он мечтал о ней, желал ее. Но в реальной жизни ни о чем таком не могло быть и речи. Это табу. Если его нарушить, это ничем хорошим не кончится. Она — принцесса. Ее мачеха — тиран, и она выдаст Зиму замуж за того, кто будет полезен для ее политических амбиций. А от Ясина королевству нет никакой выгоды.

Но сейчас они оба здесь, и Зима выглядит такой милой и ранимой… Зачем только он открыл рот, глупец?! Ясин вздохнул, злясь на нее, на себя, на все вокруг.

— Пойдем, принцесса. Ты ведь знаешь, что я к тебе чувствую. Все знают о моих чувствах к тебе.

Зима остановилась, но он продолжал идти, махнув ей рукой.

— Я не могу говорить об этом и одновременно охранять тебя.

Она поспешила за ним.

— И что же ты чувствуешь ко мне?

— Нет. Это все. Все, что я могу сказать. Я твой охранник. Я здесь, чтобы защищать тебя и ограждать от проблем, и ничего больше. Мы не будем говорить друг другу то, отчего потом мне будет неловко стоять у дверей твоей спальни, понимаешь?

Ясин и сам удивился, с какой злостью он это сказал, какую злость он чувствовал. Он злился, потому что то, чего он хотел, было невозможно. И это было несправедливо. Слишком долго он терпел несправедливость, и сейчас просто вышел из себя.

Зима шагала рядом с ним, сжимая в руках корзинку. Хорошо хоть, она больше не пыталась поймать его взгляд…

— Я знаю, что ты чувствуешь ко мне, — наконец сказала она, и это прозвучало как признание. — Знаю, что ты мой охранник и мой лучший друг. Знаю, что ты жизнь отдашь за меня. А еще я знаю, что если это случится, то я тотчас умру следом.

— Да, — сказал он. — Так и есть.

В доме на другой стороне вымощенной камнем улицы зажужжала кофемолка, запахло свежими булочками. Ясин взял себя в руки.

— Еще я думаю, что ты… в общем, ничего… в хорошие дни.

Она хихикнула и толкнула его плечом. Он толкнул ее в ответ, и Зима споткнулась о ящик для цветов, громко рассмеявшись.

— Ты тоже в общем ничего, — сказала она.

Он нахмурился, но невозможно было сердиться, когда она так смеялась.

— Ваше Высочество!

Они остановились. Ясин напрягся, его рука потянулась к кобуре, но это оказалась всего лишь маленькая девочка, которая замерла в дверном проеме цветочного магазинчика и наблюдала за ними огромными, как полная Земля, глазами. У ее ног стояли ведра с мыльной водой.

— О, привет, — поздоровалась Зима, перехватывая корзину поудобнее. — Ты Астрид, верно?

Девочка изумленно посмотрела на принцессу и, зардевшись, кивнула.

— Я… — Она оглянулась на магазин, затем снова повернулась к Зиме. — Подождите здесь! — крикнула она, с громким всплеском швырнула тряпку в ведро и бросилась внутрь.

Зима склонила голову на бок, ее волосы скользнули через плечо.

— Ты знаешь этого ребенка?

— Ее родителя — хозяева этого цветочного магазина. — Она прикоснулась к лозе, обвивавшей оконную раму. Ясин хмыкнул.

— И что ей нужно?

— Откуда мне знать? Жаль, что я ничего им не принесла…

Девочка вернулась, таща за собой двух младших братьев.

— Видите? Я же говорила, она вернется! — воскликнула она. Мальчики смотрели на Зиму, открыв рот. Младший сжимал в руках венок из веток и сухих цветов.

— Привет, — Зима присела в реверансе перед каждым ребенком. — Какая приятная встреча! Я — Зима.

Мальчики не решались заговорить, и ответила Астрид:

— Ваше Высочество, это мои братья, Дорси и Дилан. Я говорила им, что вы покупали у нас цветы, но они мне не поверили.

— Это правда. Я купила букет синих орхидей, и они целую неделю стояли у моей постели.

— Ух ты! — выдохнул Дорси.

Зима улыбнулась:

— Жаль, что сегодня мы не можем задержаться подольше. Мы идем к помощнице модистки. Вы уже видели ее ребенка?

Все трое покачали головой. Астрид подтолкнула локтем младшего мальчика, Дилана. Он встрепенулся, но все еще не мог заставить себя вымолвить хоть слово.

— Мы кое-что для вас приготовили, — сказала Астрид. — Мы ждали, когда вы вернетесь. Это просто… из остатков, но…, — она снова толкнула брата, на этот раз сильнее, и он наконец протянул ей венок.

— Что это? — спросила Зима, взяв его в руки. Ясин нахмурился, но, когда понял, что это, встревожился не на шутку. Старший мальчик ответил:

— Это корона, Ваше Высочество. Мы почти целую неделю воровали цветы для нее. — Его щеки стали пунцовыми.

— Я знаю, это всего лишь венок, — произнесла девочка, — но это вам.

Младший мальчик отдал подарок и выпалил: «Вы красивая». И сразу спрятался за брата. Зима засмеялась.

— Вы очень добры. Спасибо!

Ясин заметил, как что-то блеснуло. Он посмотрел наверх, и на карнизе соседнего магазина заметил крошечную камеру слежения. На Луне в каждом секторе были тысячи таких камер. Разумеется, вероятность того, что кому-то вздумается просматривать запись хмурого утра в секторе АР-2, очень мала. Он это знал, но все равно почувствовал, как по спине пробежал холодок.

— Какая красивая корона, — восхитилась Зима, разглядывая веточки с крошечными белыми цветами, и водрузила на голову поверх копны густых черных кудрей. — Она прекрасна, как настоящие королевские драгоценности. Я сохраню ее.

С сердитым возгласом Ясин сдернул корону с ее головы и швырнул в корзину.

— Пусть лежит тут, — произнес он строго. — Принцесса занята. Вернитесь в магазин и никому об этом не рассказывайте.

Дети испуганно вскрикнули, их тут же как ветром сдуло. Схватив Зиму за локоть, Ясин потащил ее прочь, но она вырвалась.

— Да что с тобой такое? — возмутилась она.

— Это очень плохо.

— Что плохо? Принять подарок от детей? Ясин, мне кажется, тебе нужно успокоиться.

— А тебе нужно быть чуть менее любезной, — ответил он, осматривая стены и окна, но других камер не заметил. — Это же надо, да ты еще и надела ее на голову! Ты с ума сошла?

Она метнула на него сердитый взгляд, он в ответ нахмурился, раскаяния — ни капли.

— Тебе повезло, что никто не видел. — Он указал на корзину. — Прикрой это, пока я не разорвал ее в клочья и не сжег.

— Ты перегибаешь палку, — сказала Зима, но все-таки прикрыла венок полотенцами.

— Ты принцесса, а не королева.

Она с удивлением посмотрела на него:

— Я и не хочу быть королевой.

— Тогда не нужно надевать корону.

Обидевшись, Зима отвернулась и пошла вперед, шествуя перед своей охраной как истинная принцесса.

Глава 14

Кай пождал, пока челнок Торна, блеснув, исчезнет в вышине, и лишь тогда достал портскрин, который дала ему Зола. У него не было официального чипа, подтверждающего личность, и его послание королевскому советнику Конну Торину перехватил центральный узел связи. На экране появилось лицо операционистки.

— Дворец Нового Пекина. С кем вас соединить?.. — глаза девушки расширились.

Кай улыбнулся:

— Я император Кайто. Прошу соединить меня с королевским советником Конном Торином.

— Д-да, Ваше Величество. Конечно! Сию минуту! — зардевшись, ответила она. Вскоре на экране появилось лицо Торина.

— Ваше Величество! Это вы!.. Одну минуту! Тут у нас встреча с министрами, я сейчас выйду… С вами все в порядке?

— В порядке, Торин. Я готов вернуться домой.

Он услышал звук закрывающейся двери.

— Где вы? В безопасности? Вы должны…

— Я все тебе расскажу при встрече. Сейчас я в конспиративном доме в горах Тайханшань. Один. Не мог бы ты организовать мое возвращение во дворец?..

— Я сделаю это немедленно, Ваше Величество. Мы будем у вас в ближайшее время.

Торин не хотел разрывать соединение, опасаясь, что кто-нибудь обнаружит Кая раньше, чем прибудет стража. Зола уверяла, что его портскрин не так-то просто вычислить, но поскольку соединение было установлено не напрямую, вероятность того, что лунатики их прослушивают, все-таки оставалась. Однако Кай знал, что после побега Кресс уровень лунной разведки упал, и убедил Торина, что ничего с ним не случится, и прервал связь.

Ему нужно было немного времени, чтобы подумать, прежде чем все снова выйдет из-под контроля. Пристегнув портскрин к поясу, Кай поднялся на высокий холм, откуда открывался великолепный вид на долину, и сел, скрестив ноги. Глядя на равнины и горы, покрытые лесом, на манящий блеск реки, вьющейся у подножия хребта, он удивлялся собственному спокойствию. Кай мог войти в дом и ждать там, но погода стояла прекрасная, теплый легкий ветерок доносил аромат жасмина. Он уже забыл, когда в последний раз сидел вот так и просто любовался красотой своей страны. Проведя несколько недель на борту «Рэмпиона», где и вода и воздух проходили несколько циклов переработки, сейчас он наконец дышал полной грудью. Кай никогда не видел Луну, ее биокупола, искусственные леса и озера, но теперь лучше понимал, почему Левана так жаждет заполучить Землю.

Вскоре Кай услышал гул моторов. Он посмотрел на горизонт и увидел челноки. Дюжина военных кораблей кружила над домом, осматривая местность в поисках возможной угрозы.

Щурясь от яркого солнца, Кай откинул волосы со лба. Самый большой корабль приземлился почти у самого дома. Высыпавшие оттуда гвардейцы оцепили его и начали методично прочесывать окрестности, держа наготове оружие и переговариваясь по рации.

— Ваше Императорское Величество, — низким голосом сказал седой офицер, приближаясь к нему в сопровождении четырех военных. — Мы рады видеть вас, сэр. Вы позволите… проверить ваш чип?

Кай отдал портскрин одному из солдат, и тот положил его в герметичный пакет. Затем Кай вытянул руку, и другой солдат несколько раз провел по ней сканером.

— Все в порядке. Добро пожаловать домой, Ваше Величество.

— Благодарю. А где Конн?..

Тут раздался грохот, и половина солдат с криками бросилась к дому, держа под прицелом дверь в подвал. Внезапно дверь распахнулась и на пороге появился Торин. Таким встревоженным Кай его еще никогда не видел.

— Я королевский советник Конн Торин! — крикнул он, поднимая руки. Он уставился на нацеленное на него оружие, потом заметил Кая и облегченно выдохнул. И как только один из офицеров просканировал идентификационный чип в его запястье, Торин сделал то, чего не делал никогда прежде — бросился к Каю и обнял его.

Объятие вышло неожиданным и неловким, Торин отстранился и, держа Кая за плечи, разглядывал его. Кай удивился, обнаружив, что стал немного выше Торина. Разве это могло произойти всего за несколько недель? Возможно, он действительно вырос, и просто не замечал этого.

— Ваше лицо! — забеспокоился Торин. — Что они с вами сделали? Она обещала мне…

— Со мной все в порядке, — заверил Кай своего советника, сжимая его руку. — Это просто синяк. Не переживай.

— Как это — не переживай?!!

— Ваше Величество, — прервал их седой офицер, — если вы вернетесь через подвал конспиративного дома, мы сможем избежать ненужного внимания репортеров. Мы все будем сопровождать вас.

Кай оглянулся: к группе военных присоединился отряд дворцовой стражи.

— Если бы я знал, что такой вариант возможен, то мы обошлись бы без этой суеты…

Офицер промолчал.

— Хорошо, прекрасно. Благодарю за усердие, офицер. Идемте же.

— Наинси заварит чай, а поварам приказано подать закуски к вашему возвращению, — говорил Торин, пока они шли к дверям подвала в сопровождении гвардейцев и военных. — Пресс-секретарь готовит официальное заявление о вашем возвращении. Ваше похищение будет объяснено брешью в безопасности дворца. Вы ознакомитесь с заявлением до того, как мы его опубликуем.

Каю пришлось пригнуться, входя в подвал. Углы были затянуты паутиной, но в целом там было довольно чисто. А когда коридоры, прорубленные в толще гор, привели их к дворцовым подвалам, стало еще чище и светлее.

— Что происходит во дворце? — спросил Кай.

— Армия противника еще не пробила стены. Наши аналитики считают, что если они захватят дворец и обнаружат, что во дворце пусто и убивать некого, то переключатся на другой объект. Солдат Луны не интересуют грабежи и погромы, они хотят одного — убивать.

— Леване нужен дворец. Захватив его, они покажут всему миру, что победили.

— Возможно.

Они завернули за угол, и Кай услышал вдалеке шаги, гул голосов и машин. Лабиринты коридоров и комнат были заполнены его придворными и слугами. Он почти пожалел, что не остался в горах.

— Торин, а где семьи этих людей? Они в безопасности?

— Да, сэр. Семьи членов правительства перевезли сюда в течение сорока восьми часов после первой атаки. Все они здесь.

— А как насчет тех, кто не является членом правительства? Я говорю о поварах, слугах?..

— К сожалению, места на всех не хватило. Мы бы привели сюда весь город, если бы смогли.

Сердце Кая сжалось. Если бы он мог, он бы предоставил убежище всем своим подданным.

— Разумеется, — сказал он, запретив себе думать о том, что не в силах изменить. — Где здесь мой кабинет? Пусть Наинси назначит встречу. Во второй половине дня, если возможно.

— Конечно, Ваше Величество. Личные покои королевской семьи находятся в отдельном крыле. Я там уже все подготовил.

— Я один и комната мне нужна одна. Думаю, мы сумеем распорядиться свободными помещениями.

— Конечно. С кем Наинси должна связаться, чтобы назначить встречу?

Кай глубоко вдохнул:

— С моей невестой.

Торин замедлил шаг. Кай подумал, что он вот-вот остановится, и тряхнул его за плечи. Они шли дальше; из дверей, мимо которых они проходили, то и дело выглядывали слуги и чиновники, сгорающие от любопытства, но гвардеец, который шел впереди, то и дело выкрикивал:

— Очистить дорогу! Очистить дорогу!

Слух о возвращении императора разлетелся моментально, и на всех лицах Кай видел радость и облегчение. Он вздохнул. Его удивляло, что так много людей беспокоились о нем. И это были не только люди из его ближайшего окружения — граждане всего Содружества волновались, вернут ли похитители императора целым и невредимым, не догадываясь, что уж кто-кто, а Линь Зола — последний человек в мире, кто хочет ему навредить. Кай чувствовал себя виноватым за несколько безмятежных недель, которые провел на борту «Рэмпиона».

— Ваше Величество, — Торин понизил голос. — Рекомендую пересмотреть соглашение с королевой Леваной. Мы должны обсудить дальнейшие действия, чтобы избежать необдуманных решений.

Кай посмотрел на своего советника.

— В эту самую минуту наше правительство сидит в бомбоубежище, а лунные мутанты штурмуют дворцовые ворота.

— Но что подумает народ, когда услышит, что вы намерены жениться на женщине, погубившей сотни тысяч ваших подданных?

— Торин, она виновна в смерти миллионов. Но это ничего не меняет: нам нужен антидот против летумозиса. И я надеюсь, что Левана согласится прекратить огонь, пока мы будем обсуждать условия нашего союза.

Один из гвардейцев указал на открытую дверь.

— Вот ваш кабинет, Ваше Величество.

— Спасибо. Я хочу поговорить с Конном наедине, но если Наинси принесет чай, впустите ее.

— Да, сэр.

Кай вошел в кабинет. Он был не таким роскошным, как его кабинет во дворце, но все-таки довольно уютным. Окон тут не было, комнату освещали всевозможные светильники, а на стенах висели бамбуковые циновки, сохранявшие тепло и заглушавшие звук шагов по бетонному полу. Середину комнаты занимал огромный стол с нетскрином.

Кай замер, а затем рассмеялся. На краю стола лежала маленькая грязная киберступня.

— Ты шутишь, — сказал он Торину, беря ее в руки.

— Я подумал: пусть это будет нашим талисманом, — ответил советник. — Но, честно говоря, не могу сказать, почему я так решил.

Кай улыбнулся и положил ступню на место.

— Ваше Величество, — продолжал Торин, — что вы имели в виду, когда сказали, что Левана повинна в миллионах смертей?

Кай сел за стол.

— Мы считали, что война началась тридцать первого августа, когда солдаты Леваны напали на первые пятнадцать городов, но мы ошибались. Война началась, когда на Луне вывели вирус летумозиса и завезли его на Землю. Все эти годы Левана вела против нас биологическую войну, а мы ничего не знали.

Хотя Торин прекрасно умел скрывать эмоции, сейчас на его лице явственно проступило выражение растущего ужаса.

— Вы уверены?

— Да. Она хотела ослабить нас, а уже потом нанести удар. Также я подозреваю, что предложить нам противоядие было одной из ее уловок. Она хочет, чтобы мы зависели от Луны, когда она станет императрицей.

— И вы считаете, что это ничего не меняет? И не откажетесь от свадьбы, даже зная, что все это — часть коварного плана? Ваше Величество, должен быть другой путь. Что-то, о чем мы еще не думали. — Выражение лица Торина стало решительным. — За время вашего отсутствия мы создали команду, которая занимается разработкой оружия нового поколения. Оно сможет пробить биокупол Луны.

Кай пристально посмотрел на него.

— Мы делаем бомбы?

— Да. Сначала проект продвигался медленно. Наши военные не делали ничего подобного с конца Четвертой мировой войны. Но теперь мы разработали уникальное оружие, которое сможет ослабить мощь противника. Учитывая ограниченные ресурсы Луны и ее зависимость от биокуполов, мы считаем, что несколько успешных ударов помогут завершить войну в кратчайшие сроки.

Кай смотрел прямо перед собой. Все население Луны живет внутри биокуполов, которые защищают воздушную среду, поддерживают искусственную гравитацию, создают условия для выращивания растений. Разрушение биокуполов грозит гибелью всему живому.

— Когда оружие будет готово? — спросил он.

— Мы закончили работу над прототипом и полагаем, что выпуск первой партии займет от четырех до шести недель. Космические корабли для перевозки оружия уже построены.

Кай помрачнел. Он не хотел говорить этого вслух, но перспектива превратить города Луны в руины, его ужасала. Он уже начал привыкать к мысли, что Луна принадлежит Золе, и ему не хотелось разрушать королевство, правителем которого она станет в один прекрасный день. Но если это положит конец войне и защитит Землю…

— Держите меня в курсе, — сказал он, — и приведите флот в полную готовность. Это будет наше последнее средство. Но сначала постараемся добиться мира путем переговоров. К сожалению, начать придется с того, чтобы умаслить Левану.

— Ваше Величество, я прошу вас передумать. Мы не проигрываем войну. Еще не проигрываем.

— Но и не побеждаем, — Кай едва заметно улыбнулся. — И еще кое-что изменилось. До сих пор решения принимала Левана, но сейчас я впервые на шаг впереди.

Торин подошел ближе.

— Но это не имеет отношения к вашему союзу?

— О, я твердо намерен заключить союз с Луной, — Кай снова посмотрел на ступню киборга. — Но сначала мы посадим на трон другую королеву.

Глава 15

Соединение устанавливалось целую вечность. Кай стоял перед нетскрином, сцепив руки за спиной. Его сердце стучало так громко, что могло бы заглушить рев моторов «Рэмпиона». На нем была все та же свадебная рубашка из белого шелка, в которой его похитили, хотя она измялась, а там, куда попал пущенный Золой дротик с транквилизатором, осталась дырочка. Он надеялся, Левана оценит то, что он поспешил связаться с ней — раньше, чем сменил одежду; раньше, чем сообщил репортерам о своем возвращении. Он использует любые средства, чтобы умилостивить ее. Он обязан сделать все, чтобы она ему поверила.

Наконец маленький глобус в углу экрана перестал вращаться, экран осветился и на нем появилась Левана, как всегда в белоснежной вуали.

— Неужели это ты, мой дорогой император? — заворковала она. — Я уже не надеялась, что ты вернешься! Когда ты исчез? Больше месяца назад, кажется? Я была уверена, что похитители уже убили тебя. А может быть, даже расчленили.

Кай улыбнулся, сделав вид, что оценил ее шутку.

— У меня всего несколько ушибов и царапин, ничего страшного.

— Вижу, — задумчиво сказала Левана. — Синяк на щеке выглядит свежим.

— Да, этот свежее, чем другие, — сказал Кай. Притворяться, что он перенес немало страданий на борту «Рэмпиона» и едва вынес пытки было первым пунктом его плана. — Линь Зола сразу дала понять, что на ее корабле я — пленник, а не гость. Кажется, она все еще злится за тот арест на балу.

— Какое варварство!

— Ну, мне еще повезло. Ведь, в конце концов удалось договориться об освобождении. Я только что вернулся в Новый Пекин. И первым делом поспешил сообщить тебе о своем возвращении.

— Как же тебе это удалось? Вероятно, пришлось пойти на сделку?

— Похитители выдвинули немало требований. И само собой, потребовали выкуп. А еще я должен прекратить розыск беглецов — Линь Золы и Карсвелла Торна.

Левана сложила руки на коленях, вуаль колыхнулась.

— Вероятно, они поняли, что рано или поздно их все равно поймают, — произнесла она ровным тоном. — Хотя я просто не представляю как. Ведь твоя стража не сумела задержать их, даже когда они проникли в твой дворец.

Кай продолжал улыбаться.

— Я принял их условия. Но не давал никаких гарантий от имени Союза и Луны. Надеюсь, их скоро найдут и будут судить за все преступления, кторые они совершили. В том числе и за мое похищение.

— Я тоже на это надеюсь, — сказала Левана. Кай знал, что она смеется над ним, но впервые это никак не задело его.

— Они выдвинули еще одно условие. — Кай стиснул руки за спиной, как будто в них сейчас сконцентрировалось все его волнение. — Они настаивали, чтобы я отказался от брака с тобой, и мне пришлось согласиться. Они потребовали, чтобы я отменил свадьбу.

— А-а, — протянула королева с ядовитым смешком, — вот мы и добрались до причины, по которой ты так спешил со мной связаться. Уверена, ты едва не умер от того, что пришлось согласиться на эти жестокие условия.

— Не совсем так, — невозмутимо ответил Кай.

Левана откинулась на спинку кресла, и было видно, что ее плечи вздрагивают.

— Интересно, почему горстку преступников так заботит межгалактическая политика? Интересно, в курсе ли они, что из-за них началась война между нашими народами? Они не верят, что я сумею занять престол Содружества и без вашей эгоистичной сделки?

Кай вздохнул.

— Возможно, их вмешательство в политику связано с тем, что Линь Зола провозгласила себя пропавшей принцессой Селеной.

Повисла напряженная тишина, в которой, казалось, был слышен треск льда на замерзшей реке.

— Похоже, она думает, — продолжил Кай, — что если состоится свадьба, а затем и коронация, то это ослабит ее шансы занять Лунный трон.

— Понимаю, — Левана взяла себя в руки, и снова заговорила легкомысленным, капризным тоном. — Я подозревала, что она будет забивать тебе голову подобным вздором. Представляю, как тебе, пленнику, было тяжело все это слушать!

Он пожал плечами.

— Да, ведь корабль довольно маленький.

— Ты веришь, что она говорит правду?

— Честно? — он ожесточился. — Мне все равно, так это или нет. Под моей защитой находится больше пяти миллиардов человек, и за последний месяц никто из них не знает, проснется ли он утром. Не нападут ли ночью на его дом, не выбьют ли окна, не вырвут ли детей из кроватей, не убьют ли соседей. И все это ты… чудовища, которых ты создала. Я не могу… — его лицо исказилось от боли, и эта боль не была притворной, — не могу позволить, чтобы это продолжалось. И вовсе не Линь Золе — пропавшая она принцесса или нет — подчиняются сейчас солдаты-мутанты. Мне нет дела до политики Луны, королевских династий и заговоров. Я просто хочу, чтобы все это прекратилось. И только ты можешь это остановить.

— Какая пылкая речь, мой юный император. Но ведь с нашим союзом покончено.

— Неужели ты поверила, что я стану потакать прихотям преступников и похитителей?

Левана молчала.

— Я дал тебе слово раньше, чем Линь Золе. И наше соглашение имеет большую силу. Разве ты так не думаешь?

Белая вуаль шевельнулась, как будто Левана перебирала пальцами ее край.

— Вижу, что ты не растерял своих дипломатических талантов.

— Надеюсь, что нет.

— Итак, ты утверждаешь, что желаешь вернуться к нашим прежним договоренностям?

— Да, и на тех же условиях. Мы объявим о немедленном прекращении огня на Земле и в космосе. После коронации, когда ты станешь императрицей Восточного Содружества, лунные солдаты покинут Землю, а мы начнем производство и распространение антидота против летумозиса.

— А какие гарантии ты можешь дать, что наша свадьба снова не превратится в унизительный для меня спектакль? Ведь киборг и ее сообщники вряд ли обрадуются, когда узнают, что ты нарушил договор.

— Об этом я еще не думал. Мы, конечно, усилим охрану, призовем военных. Я знаю, как ты ими восхищаешься…

Левана усмехнулась.

— Линь Зола уже показала, какая она находчивая.

— Есть другой вариант: устроим тайную церемонию и объявим о свадьбе только после того, как…

— Нет. Я хочу, чтобы земляне знали, что я — твоя жена и их императрица.

Кай стиснул зубы; его едва не стошнило от этих слов: твоя жена, их императрица.

— Понимаю. Можно выбрать и другое место для церемонии, где-нибудь подальше и в безопасности. Например, на космическом корабле? Или даже…

Он колебался, чтобы казалось, будто эта мысль только что пришла ему в голову.

— Или даже что?..

— Ну… Сомневаюсь, что тебе это понравится. Столько хлопот… И вообще не знаю, возможно ли это, но… почему бы нам не устроить свадьбу на Луне? Тогда уж Линь Зола точно не сможет нам помешать.

Он молчал, затаив дыхание. Тишина стала почти осязаемой. Сердце Кая билось все быстрее. Он слишком далеко зашел? Вызвал у нее подозрения? Рассмеявшись, он покачал головой.

— Забудь, это было глупо. — Он подыскивал слова. — Уверен, мы и здесь найдем подходящее место. Просто дай мне немного времени, чтобы…

— А ты умен, верно?

Его сердце пропустило удар.

— Прости?

Левана рассмеялась:

— Где-нибудь подальше и в безопасности… Мой дорогой император, мы устроим свадьбу на Луне!

Кай медленно выдохнул, стараясь сохранить невозмутимость. Ему даже хватило самообладания, чтобы притвориться, будто он все еще сомневается:

— Ты уверена? Ведь мы уже все подготовили на Земле. Приглашения и…

— Не смеши меня. — Ее пальцы порхали перед вуалью. — Не знаю, почему мне самой не пришло это в голову. Устроим церемонию в Артемизии. У нас полно места для приема гостей, и я уверена, тебе понравится наше гостеприимство.

Кай заставлял себя молчать, чтобы не начать отговаривать ее, и в то же время боясь проявить излишний энтузиазм.

— Тебя что-то тревожит, Твое Императорское Величество?

— Не сомневаюсь, что Артемизия… прекрасна. Но я обеспокоен тем, что некоторые гости, которые почтили бы нас своим присутствием на Земле, не пожелают отправиться на Луну. Например, главы государств Союза.

— Приглашения будут разосланы всем правителям Земли. И я буду крайне разочарована их отказом. В конце концов, наш с тобой союз станет символом мира не только между Луной и Восточным Содружеством, но и между Луной и всеми народами Земли. Я могу отправить приглашение каждому гостю лично, если ты считаешь, что это необходимо.

— При всем уважении, правители Союза могут испытывать некоторое… сомнение. Говоря прямо, как ты можешь гарантировать, что мы… что они не попадут в ловушку? Ты ведь никогда даже не пыталась скрыть свои намерения по отношению к Земле. И есть подозрения, что статус императрицы тебе нужен, чтобы добиться…

— Мирового господства?

— Совершенно верно.

Левана усмехнулась.

— Чего именно ты боишься? Что я перебью правителей Союза, пока они будут у меня в гостях, чтобы потом спокойно захватить их маленькие никчемные страны?

— Да.

Она снова рассмеялась:

— Мой дорогой император, я предлагаю мир. Я хочу завоевать доверие Союза, а не наоборот. Даю слово, что всем гостям с Земли мы окажем самое искреннее почтение.

Кай медленно, очень медленно выдохнул. Не то чтобы он хоть на миг поверил ей. Главное, она повела себя так, как он и хотел.

— В знак моих добрых намерений, — продолжала Левана, — я выполню твою просьбу о немедленном прекращении огня. И перемирие будет действовать во всех странах, правители которых примут приглашение на нашу свадьбу в Артемизии.

Кай вздрогнул. Это был способ привлечь как можно больше гостей. Он вытер ладони о мятый шелк рубашки.

— Не буду спорить: места, безопаснее, чем Артемизия, нам не найти. Я немедленно приступаю к переговорам с правителями Союза Земли.

— Да, Ваше Величество. Уверена, смена места не станет серьезной проблемой. Я же начну готовиться к твоему визиту, свадьбе и коронации.

— Хорошо, и… на какую дату… когда бы ты хотела…

— Предлагаю назначить свадьбу и праздничный пир на восьмое ноября. А обе коронации состоятся на следующий день после новолуния. Можно устроить так, чтобы они совпадали с восходом солнца — на Луне в это время очень красиво.

Кай сморгнул.

— М-м… Возможно, я немного путаю дни из-за похищения, но… восьмое ноября — это ведь уже через неделю?

— Через десять дней, Ваше Величество. Мы и так слишком долго ждали. Не думаю, что кому-нибудь захочется снова испытывать мое терпение. С нетерпением буду ждать тебя и наших гостей. — Прощаясь, она склонила голову. — Все мои порты будут ожидать вас.

Глава 16

Раздался мягкий щелчок, связь исчезла и аудиопоток оборвался. Грузовой отсек погрузился в тишину. Взгромоздившись теперь уже на пустые ящики, Кресс огляделась. Зола напряженно смотрела на пустой экран. Волк, скрестив руки на груди, нервно постукивал пальцами. Ико уткнулась в портскрин, лежавший у нее на коленях, и пыталась вычислить следующий ход — последний час они с Кресс развлекались игрой.

— Он сделал это, — пробормотала Зола.

— Конечно, сделал, — отозвалась Ико, не поднимая глаз. — Мы и не сомневались.

Повернувшись спиной к экрану, Зола лениво почесала запястье.

— Восьмое — это гораздо раньше, чем я рассчитывала. Уверена, что правители Земли начнут отбывать на Луну в ближайшие сорок восемь часов.

— Ну и хорошо, — подал голос Волк. — Ожидание сводит меня с ума.

«Нет, — подумала Кресс, — с ума тебя сводит разлука со Скарлет, но никто ничего не сказал. Возможно, ожидание всех сводило с ума».

— Шут на А1! — воскликнула Ико и, сияя, протянула портскрин Кресс.

— Король на В4, и я собрала все рубины, — тут же ответила Кресс.

Ико замерла, глядя на экран.

— Как это у тебя получается?!

Кресс ощутила прилив гордости, хоть и сомневалась, что подобными достижениями стоит гордиться.

— Я играла в эту игру на спутнике, когда мне становилось скучно. А скучала я часто.

— Но ведь мой разум превосходен!

— Я всегда играла против компьютера, если тебя это утешит.

— Не утешит, — Ико наморщила нос. — Я хочу тот бриллиант.

Пристроив портскрин на коленях, она сжала в кулаке косички, собранные в хвост, и снова погрузилась в раздумья. Зола кашлянула, чтобы привлечь внимание Кресс.

— На Луну отправится целый флот. Нам надо узнать, на каком именно корабле будет Кай.

Кресс кивнула.

— Я смогу это выяснить.

— Наш план сработает, — сказал Волк с такой мрачной уверенностью, словно хотел, чтобы и план был в курсе. Он расхаживал между кубриком и лазаретом. Они с Золой нервничали, и это беспокоило Кресс больше, чем что-либо еще. Это их единственный шанс. Либо у них все получится, либо все пойдет прахом.

— Королева на А12.

Мысли Кресс не сразу вернулись к игре. Но Ико сделала ход, которого она от нее и ожидала — так же поступил бы и компьютер на борту спутника. Кресс пожертвовала Шутом и продолжила внедрять Вора по всем направлениям, собирая потерянные изумруды, и в конце концов выиграть Ико не помог бы даже бриллиант, за которым она с таким азартом охотилась.

— О! Почему я этого не увидела? — Ико расстроенно оттолкнула портскрин. — Эта игра никогда мне не нравилась.

— Обнаружен челнок, — сообщил монотонный голос «Рэмпиона». Кресс подскочила, каждый мускул ее тела напрягся. — Капитан Торн просит разрешение на стыковку. Пароль подтвержден: «капитан — король».

Кресс выдохнула с облегчением: ни один вражеский корабль их не заметил и Торн вернулся. Тревога, точившая ее изнутри с тех пор, как Торн и Кай покинули «Рэмпион», растворилась.

— Стыковку разрешаю, — объявила Зола, и в ее голосе тоже слышалось облегчение. Она скрестила руки на груди. — Первый шаг сделан. Кай вернулся на Землю, свадьба перенесена на Луну, Торн вернулся целым и невредимым. — Она качнулась на каблуках, сдвинула брови. — Не могу поверить, что все прошло гладко.

— Уверен, ты скажешь то же самое, когда взойдешь на трон, — фыркнул Волк.

Зола усмехнулась.

— Возможно. Ладно, все. — Она хлопнула ладонями. — Приступаем к последним приготовлениям. Кресс и Ико, вы отвечаете за окончательные правки в видеообращении. Волк, ты…

Дверь люка в нижний отсек распахнулась и с грохотом ударилась о стену. Торн взбежал по лестнице и сразу набросился на Золу, которая испуганно отступила.

— Ты… выкрасила мой корабль?! — кричал он. — Как… Почему ты это сделала?!

Зола открыла рот от изумления. Она явно была к этому не готова.

— О! Э-э… — Она оглянулась на Кресс, Волка и Ико, словно ища их поддержки. — Я думала… о, ну… Это было уже давно. Наверное, стоило тебе сказать?..

— Сказать?! Ты вообще не должна была!.. Не должна была красить чужой корабль! Ты хоть знаешь, сколько я рисовал ту девушку на носу?

Зола прищурилась.

— Судя по тому, как точно и детально ты ее изобразил, думаю… минут десять. Пятнадцать?

Торн мрачно на нее смотрел.

— Ладно. Прости, — сказала Зола. — Но корабль был слишком узнаваемым, а он ведь в розыске…

— В розыске! Это ты в розыске! И он в розыске! — Торн ткнул пальцем в Волка. — И Кресс. Мы все в розыске!

— А я тоже? — спросила Ико. — Я хочу как все.

Торн закатил глаза и поднял руки.

— Ладно. Прекрасно. Все равно это не мой корабль, да? — прорычал он и вцепился в свои волосы. — Могла бы хоть предупредить! У меня чуть сердце не остановилось! Я ведь подумал, что отправил запрос не тому кораблю.

— Ты прав. Такого больше не повторится. — Зола нервно улыбнулась. — Ну… как все прошло?

— Прекрасно, просто великолепно. — Торн отмахнулся от ее вопроса. — Невзирая на мое врожденное предубеждение против всех этих государственных деятелей, твой император начинает мне нравиться.

Зола подняла бровь.

— Даже не знаю, радоваться мне или начинать волноваться.

Кресс прикусила щеку, чтобы не рассмеяться. Она чувствовала, что Торну было не по себе с тех пор, как Кай оказался на борту — ведь император в любом случае круче капитана. А еще она заметила, что в присутствии Кая Торн даже держится прямее, как будто — возможно, неосознанно, — хочет произвести на него впечатление собой, кораблем и своей командой…

Торн бросил куртку на ближайший ящик.

— Было в мое отсутствие что-нибудь интересное? — впервые его взгляд метнулся от Золы к Ико и остановился на Кресс. Торн посмотрел на нее так неожиданно и внимательно, что она сразу разволновалась и принялась рассматривать металлическое покрытие стен.

— Свадьбу перенесли на другой день и в другое место, — сказала Зола. — Она состоится в Артемизии восьмого ноября, а обе коронации — еще два дня спустя, когда на Луне будет восход солнца.

Брови Торна поползли вверх.

— Похоже, он времени не терял. Что-нибудь еще?

— Левана согласилась прекратить огонь, — добавил Волк, — но мы все еще ждем, когда это произойдет.

— Кресс обыграла меня в «Рудокопа», — вклинилась в разговор Ико.

Торн кивнул так, будто эти сообщения были для него одинаково важны.

— Кресс — просто гений.

Она густо покраснела. Гораздо легче было скрывать свою влюбленность, когда он не видел, как часто она на него смотрит и вспыхивает от каждого случайного комплимента.

— Да, но я-то — андроид, — возразила Ико.

Торн рассмеялся. Он уже забыл, что пять минут назад был в ярости, что его корабль перекрасили.

— Почему бы вам не сыграть в «Атаку андроидов»? Может быть, тебе удастся одержать верх.

— Или в «Сопротивление роботов», — предложила Зола.

Торн щелкнул пальцами.

— Точно! Качество, проверенное временем. — Его глаза блестели, и сам он излучал спокойствие и уверенность. Обычно в такие моменты и Кресс чувствовала себя более спокойной и уверенной — просто от того, что он рядом, такой отважный, умелый и… Он снова посмотрел на нее. И она снова отвела взгляд. Глупая, глупая, глупая! Ей хотелось спуститься на палубу с челноками и выпрыгнуть в открытый космос.

— Пора начинать, — сказала Зола. — Собирайте все, что нам понадобится, и готовьте корабль к выходу на промежуточную орбиту.

— То есть к тому, что мы его покинем, — уточнил Торн уже не так беззаботно.

— Я отладила настройки, которые позволят кораблю функционировать максимально эффективного в отсутствие экипажа. Все будет хорошо.

— Ты знаешь, что это не так. Без Кресс, которая подавляет сигналы, «Рэмпион» быстро обнаружат и конфискуют.

Зола вздохнула.

— Это риск, на который придется пойти. Как насчет того, что когда я стану королевой, то запущу руку в королевскую казну и куплю тебе новый корабль?

— Я не хочу новый, — сердито посмотрел на нее Торн.

Всем было жаль покидать «Рэмпион». За то короткое время, что они провели на его борту, он стал для них настоящим домом.

— Слушай, Торн, — сказала Зола тихо и словно нехотя. — Тебе необязательно лететь с нами. Отвези нас к Каю, и можешь возвращаться на «Рэмпион». Мы никогда тебя не выдадим. — Она глубоко вздохнула. — Вообще-то это касается всех. Вам необязательно быть со мной. Я подвергаю вас большой опасности. Вы ведь не знали, на что идете, когда последовали за мной. Живите как прежде, я не стану вас удерживать. Волк, Кресс, для вас обоих возвращение на Луну равносильно смертному приговору. Ико…

Ико подняла руку.

— Тебе, кажется, нужна системная отладка. Даже не надейся, что я тебя оставлю.

Торн усмехнулся.

— Она права. Очень мило, что ты о нас беспокоишься, но одна ты не справишься.

Зола не стала спорить. Кресс молчала, гадая, неужели ее одну соблазнило предложение Золы, пусть даже на миг… Возвращаться на Луну — почти наверняка означало идти на верную смерть. Особенно для пустышки, которую должны были убить уже несколько лет назад. Подрывать безопасность Луны из космоса — это одно, но заявиться в Артемизию… Настоящее самоубийство. Но Торн верно заметил — они нужны Золе. Все они. Кресс закрыла глаза и напомнила себе, что она должна быть храброй.

— Кроме того, — добавила Ико, — наш капитан все еще в розыске. За него обещана награда!

Все засмеялись. Кресс слабо улыбнулась, но когда открыла глаза, то увидела, что Торн не смеется. Он даже как будто расстроился.

— Говорят, что правильные поступки — сами по себе награда.

В грузовом отсеке стало тихо. Между ними снова возникло напряжение. Нервно рассмеявшись, Торн добавил:

— Но те, кто так говорит, обычно умирают в нищете, так что кому до них есть дело? — и взревел: — Эй, бездельники, за работу!

Глава 17

Кай смотрел в иллюминатор на облака, проплывающие над континентом. Увидев Великую Стену, изгибы которой пролегли через все Содружество, он улыбнулся и подумал: его предки построили то, что даже Четвертая мировая война не смогла уничтожить. Он надеялся, что не в последний раз видит свою прекрасную страну.

Он понимал риск, которому подвергал и себя, и многочисленных представителей Союза. И надеялся, что Левана не обманет, пообещав не причинять им вреда. Надеялся, что этот визит не завершится кровавой бойней, в которой наивные земляне станут легкой добычей. Он надеялся, но надежда приносила мало утешения. Он не доверял Леване. Но у Золы не было другого шанса начать восстание. Если она победит, это принесет народу Луны освобождение от тирании. Прекратится чума. Закончится война. Звезды! Он так надеялся, что все получится.

Он с тревогой оглядел гостиную императорского корабля. Если бы не захватывающий вид из иллюминатора, можно было бы вообще не догадаться, что находишься на борту звездолета.

Здесь царила та же роскошь, что и во дворце: затейливые светильники и позолоченные обои, лепнина на потолках, и повсюду изображения летучих мышей. В древности считалось, что летучие мыши приносят удачу, а позже они стали символом безопасных перелетов в бескрайней тьме космоса.

Торин сидел в мягком кресле в другом конце гостиной. Он поднял глаза от портскрина и посмотрел на Кая. Советник настоял, что отправится на Луну вместе с императором. Он утверждал, что глава национальной безопасности, Дишэл Юи, может возглавить Содружество в их отсутствие. А место Торина — всегда рядом с Каем.

— Ваше Величество, вас что-то беспокоит?

— Ты передал пилотам, что я хочу знать, если какой-нибудь корабль поприветствует нас?

— Конечно. Хотелось бы сказать, что ваша просьба их не удивила, но они, разумеется, сразу что-то заподозрили.

— Главное, чтобы они сделали то, что нужно.

— Вы уверены, что это хорошая идея?

— Нет. — Корабль повернул, и Земля исчезла из виду. Кай отвернулся. — Но я верю ей.

Торин отложил портскрин.

— Тогда у меня нет выбора и тоже придется поверить.

— Эй, это ведь ты рассказал ей о моем втором чипе слежения.

— Да, и до сих пор гадаю, не стало ли это моей самой большой ошибкой.

— Не было. — Кай попытался расслабиться. — Зола сможет это сделать.

— Вы хотите сказать, Селена.

— Селена, Зола… Торин, это ведь один и тот же человек.

— Не могу согласиться. Для всех Линь Зола — опасная преступница, которая похитила одного из мировых лидеров и развязала войну. А принцесса Селена могла бы помочь вам решить все проблемы с Луной. Помогая Линь Золе, вы в глазах всего мира будете потерявшим голову юнцом. А вот помогая принцессе Селене, вы поступаете отважно, даете отпор врагам и делаете все возможное для Содружества и его будущего.

Легкая улыбка мелькнула на губах Кая.

— Что бы все ни думали, это один и тот же человек. Я хочу лучшего для Золы и для своей страны. И прекрасно, если речь будет идти об одном и том же.

Он испытал облегчение, рассказав правду Торину — единственному человеку, которому мог доверить свои секреты. Рассказал все: о Золе, об истинной причине, по которой они отправляются на Луну, о революции, которую готовит Зола, и о роли Кая во всем этом. Торин выразил обеспокоенность, что император подвергает себя слишком большому риску, но не пытался его отговорить. Каю хотелось знать, верит ли Торин хоть немного в Золу, даже если скрывает свои чувства за холодным прагматизмом.

Торин снова взял портскрин, а Кай повернулся к иллюминатору. Его сердце пропускало удар всякий раз, когда он замечал другой корабль. Часы тянулись, словно дни. Кай пытался заснуть, но безуспешно. Перечитал свадебную клятву, но не понял ни слова. Мерил шагами комнату. Выпил полчашки чая. Правда, чай не был так хорош, как у Наинси, и Кай начал скучать по своему андроиду. Он привык полагаться на ее логику, но Левана оставалась непреклонна — никаких андроидов на Луне, поэтому Наинси пришлось оставить дома.

Он отставил чашку в сторону. Зола уже должна была объявиться. Значит, что-то пошло не так, а он вместе с самыми важными людьми Земли летит прямо в когти Леваны. И все это будет напрасно…

— Ваше Величество?

Он поднял голову. В дверях стоял первый помощник пилота.

— Да?

— Нас приветствует министр обороны Американской Республики. Кажется, у них какие-то проблемы с центральным процессором корабля. Они просят разрешения подняться на борт и вместе с нами лететь в Артемизию.

Кай выдохнул. Помощник пилота продолжал:

— Капитан предлагает отправить им на помощь военный эскорт. Я буду рад выйти с ними на связь…

— В этом нет необходимости, — прервал Кай. — У нас полно места. Примите их на борт.

На их корабле летели представители десятка провинций и репортеры Содружества, но помещения не были заполнены даже наполовину.

Офицер нахмурился.

— Полагаю, речь идет о безопасности, а не о том, хватит ли места. Технические неполадки не позволили нам идентифицировать корабль и офицеров. Их видео-комм так же вышел из строя. Насколько мы можем судить, это военный корабль Американской республики, класса «Рэмпион», но в остальном приходится верить им на слово. И, думаю, не стоит напоминать Вашему Величеству, что… ваши похитители также были на «Рэмпионе».

Кай сделал вид, что обдумывает его слова.

— На носу того «Рэмпиона» был нарисован силуэт девушки. Есть ли такой рисунок на корабле министра?

Офицер передал вопрос в чип-комм на его воротнике и спустя мгновение подтвердил, что никакой девушки не видно. Только черную обшивку на борту.

— Ну, вот видите, — Кай изобразил беспечность. — Мы примем наших американских союзников на борт. Надеюсь, их челноки в рабочем состоянии. И я, пожалуй. спущусь на нижнюю палубу и поприветствую их!

— Я тоже пойду, — сказал Торин, откладывая портскрин.

Помощник капитана хотел возразить, но, поколебавшись, щелкнул каблуками и кивнул:

— Конечно, Ваше Величество.

Зал ожидания, выходящий на палубу с челноками, тоже поражал роскошью. Кай ступал по толстому ковру, слушая гул машин за стеной. Капитан присоединился к ним, чтобы поприветствовать гостей. И он, и его первый помощник, оба в идеально отглаженных мундирах, замерли у закрытых дверей.

На экране над ними появилось сообщение о том, что можно выйти на палубу. Капитан вышел первым, Кай последовал за ним. На палубе стояло шесть челноков, принадлежавших их кораблю, и оставалось еще три свободных места. Шаттл «Рэмпиона» остановился в самом дальнем шлюзе и заглушил двигатели.

Обе его двери открылись одновременно, впуская пять человек — американского министра обороны, его помощника, стажера и двух агентов безопасности. Капитан пожал руку министру и, покончив с дипломатическими формальностями, пригласил вновь прибывших на борт.

— Благодарим за гостеприимство. Приносим извинения за доставленные неудобства, — извинился министр. Кай пытался угадать, кто скрывается за этим иллюзорным образом.

Агенты безопасности — это Волк и Торн. Но кто же принял облик министра Республики? Чары были наложены идеально и повторяли ее внешность вплоть до родинки на правой щеке. Помощник и стажер тоже выглядели очень убедительно. Но кто из них Зола, а кто — Ико или Кресс?

— Очевидно, — добавил помощник, посмотрев на Кая, — ничего бы этого не случилось, если бы механик вовремя принес пару кусачек.

Губы Кая дернулись, он сдержал улыбку. Значит, помощник — это Зола. Он старался представить ее под чарами, довольный, что она назвала кодовое слово. Он чуть было не закатил глаза, но сдержался.

— Никаких неудобств, — заверил Кай, обращаясь к министру. — Мы рады, что смогли прийти к вам на выручку. Вам нужна помощь, чтобы починить корабль?

— Нет, спасибо. Республика уже отправила команду техобслуживания. Нам просто не хотелось опоздать. Спешим на праздник, знаете ли.

И министр неожиданно подмигнула ему. Так, значит, это Ико.

Вспомнив слова Золы о том, что ей трудно прятать под чарами себя и четырех товарищей, и неизвестно, как долго она сможет продержаться, Кай указал на дверь.

— Пойдемте со мной. У нас есть гостиная, где всем будет уютно. Могу я предложить вам чай?

— Я бы выпил виски со льдом, — сказал один из агентов службы безопасности. Это явно был Торн.

Помощник-Зола холодно на него посмотрела.

— Мы в порядке, — сказала Зола. — Спасибо.

— Пройдите сюда, — Кай и Торин, отпустив капитана и первого помощника, увели гостей из стыковочного отсека. Пока они шли в личные покои императора, никто не произнес ни слова.

Когда Кай снова повернулся к гостям, чары уже рассеялись. В гостиной сидели пятеро известных преступников, и он подумал, что подвергает реальной угрозе всех, кто находится на борту корабля.

— Здесь безопасно? — спросил Торн.

— Думаю, да, — ответил Кай. — Мы используем этот зал для международных конференций и…

— Кресс?

— Сейчас все сделаем, капитан. — Кресс достала портскрин из заднего кармана, подошла к контрольной панели, встроенной в стену, и начала проверять систему.

— Это Конн Торин, мой главный советник. Торин, ты помнишь Зол…

— Подожди, — подняла руку Зола.

Кай замолчал. Девять долгих они стояли молча, пока Кресс не отключила портскрин.

— Все чисто.

— Спасибо, Кресс, — поблагодарил Торн.

Зола опустила руку.

— Теперь можно говорить.

Кай поднял бровь.

— Хорошо. Торин, ты помнишь Золу и Ико?

Торин кивнул, скрестив руки на груди, Зола настороженно кивнула.

— Я обещала вам, что верну его целым, — сказала она.

Торина усмехнулся.

— Ты обещала, что не причинишь ему никакого вреда. Я полагал, что не должен отдельно упоминать о побоях.

— Всего лишь один удар, Торин, — Кай пожал плечами, обращаясь к Золе: — Я пытался ему объяснить, что это была часть спектакля.

— Я все понимаю, уж извини, что забочусь о твоей безопасности. — Торин тщательно осмотрел гостей. — Я благодарен, что Кай вернулся, но испытания еще не закончились. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Линь Зола.

Кай ожидал от нее какого-нибудь замечания вроде того, что Торин не единственный человек на свете, который беспокоится об императоре, но после затянувшейся паузы Зола спросила Кая:

— Как много он знает?

— Все, — честно ответил тот.

Зола снова повернулась к Торину.

— Что ж, тогда спасибо за помощь. Я познакомлю вас с остальными членами нашей команды. Это Ико, вы с ней уже встречались. Это капитан нашего корабля Карсвелл Торн, наш инженер-программист Кресс Дарнел и сотрудник службы безопасности… Волк.

Торин приветствовал гостей с подчеркнутым уважением. А Кай не сводил взгляда с Золы. Она стояла в десяти шагах от него, и как бы ему ни хотелось подойти и поцеловать ее, он не мог этого сделать. Из-за Торина. Из-за того, что они летят на Луну, где ему предстоит жениться на другой. А еще потому, что он боялся, что те несколько недель, которые они провели вместе на «Рэмпионе», были всего лишь сказкой, которой нет места в реальной жизни.

Они расстались три дня назад, но, казалось, что прошла целая жизнь. Между ними как будто выросла невидимая стена. Кай не мог сказать, что именно изменилось, но их отношения были очень хрупкими. Стоит сделать одно неверное движение, и он все разрушит. Те же чувства отражались и на лице Золы.

— О, смотрите! — воскликнула Ико, проходя вдоль ряда иллюминаторов. За ними появилась Луна, ярко-белая и покрытая кратерами и холмами. Они были уже достаточно близко, чтобы разглядеть биокупола, на поверхности которых сверкал солнечный свет.

Кай никогда не мечтал оказаться на Луне. Увидев ее сейчас, он содрогнулся, осознавая неизбежность ожидающей его участи.

Зола повернулась к Каю. Она умело скрывала тревогу, но он научился понимать, когда ей страшно — ее плечи были напряжены, а взгляд предельно сосредоточен.

— Надеюсь, ты раздобыл для нас то, что обещал?

Кай указал на шкаф у стены.

Ико всех опередила и, кипя энтузиазмом, распахнула дверцы. Но тут же сникла, увидев одежду, которую приготовила Наинси — аккуратные стопки коричневой, серой и тоскливо-белой одежды из льна и хлопка.

— Правильный выбор, — одобрил Волк, единственный, кто знал, как одеваются лунатики во внешних секторах.

Пока они рассматривали одежду и делили, что кому достанется, Кай подошел к другому шкафу и вынул оттуда лист стекловолокна для покрытия андроидов и синтетическую кожу.

— А это для Ико. А также все, что нужно для сборки.

Ико взвизгнула и бросилась к нему через всю комнату. Кай был готов к очередным объятьям, но она, вне себя от радости, вцепилась в новое покрытие.

— Отлично, — оценила Зола синтетическую кожу. В ее глазах появился дразнящий блеск. — Знаешь, если ты провалишься как император, начни карьеру шпиона.

Он бросил на нее косой взгляд.

— Давай будем верить, что все получится?

Лицо Золы смягчилось, и она улыбнулась впервые с тех пор, как поднялась на борт. Убрав синтетическое покрытие в ящик, она помедлила, потом подошла к Каю и обняла его. Он закрыл глаза. Невидимая стена рухнула. Ему отчаянно захотелось прижать ее к себе.

— Спасибо, — прошептала Зола, и Кай знал, что она благодарит его не за одежду и запчасти для андроида, а за веру в нее, за доверие, за жертвы, которые еще предстоит принести. Он обнял Золу еще крепче, зарывшись лицом в ее волосы.

Торн кашлянул.

— Не хочется вас прерывать, но время на исходе. Давайте еще раз пройдемся по плану.

Глава 18

Зима позволила служанке причесать себя, и та заплела ей толстую косу, перевитую золотыми и серебряными нитями, а часть волос выпустила свободной волной на плечи. Зима позволила одеть себя в бледно-голубое платье, которое струилось как вода, и надеть на шею нить сверкающих бус. Позволила втереть себе в кожу ароматное масло. Но больше никакой косметики! Она не дала даже припудрить свои шрамы. Впрочем, служанка и не настаивала.

— Вам это не нужно, Ваше Величество, — сказала она, приседая в реверансе.

Зима знала, что обладает особой красотой, но прежде у нее не было повода ее подчеркивать. Что бы она ни делала, за ней повсюду следовали чужие взгляды, а мачеха злилась и безуспешно пыталась скрывать, что завидует. Но с тех пор, как Ясин признался, что неравнодушен к ней, ей просто не терпелось предстать перед ним в новом наряде. Ничего особенного она не ждала, просто ей хотелось, чтобы он оценил ее старания. Она понимала: глупо надеяться, что Ясин когда-нибудь пойдет на такое безумство, чтобы открыто выразить свою любовь к ней. Если он вообще ее любит… Нет, она уверена, что любит, должен любить, ведь они столько лет вместе… Но он очень отдалился с тех пор, как поступил на службу в королевскую стражу. Глубокое почтение, которое Ясин оказывал ей теперь, сводило Зиму с ума. Иногда ей хотелось наброситься на него и поцеловать, просто чтобы посмотреть, оттает он или нет.

На самом деле Зима не ждала признания или поцелуя. Она слишком хорошо знала, что об этом не может быть и речи. Все, чего ей хотелось, — увидеть восхищенную улыбку, услышать тихий вздох, поймать взгляд, который придал бы ей сил. Как только служанка ушла, Зима выглянула в коридор, где Ясин стоял на посту.

— Сэр Клэй, могу я узнать ваше мнение, прежде чем мы отправимся встречать гостей с Земли?

Он вздохнул и ответил:

— Я к вашим услугам, Ваше Высочество.

Но продолжал смотреть перед собой. Зима встала перед ним.

— Как ты думаешь, я сегодня красивая?

Ясин снова вздохнул, уже чуть громче.

— Принцесса, это не смешно.

— Смешно? Но я хочу знать. — Она наклонила голову набок. — Не уверена, что голубой мне к лицу.

Рассердившись, он наконец взглянул на нее.

— Ты пытаешься свести меня с ума?

Она засмеялась:

— Я сама чокнутая, и мне не помешает компания. Но я заметила, сэр Клэй, что вы не ответили на мой вопрос.

Он стиснул челюсти и уставился на стену у нее над головой.

— Принцесса, если вы хотите услышать комплимент, попытайте счастья в другом месте. Мое дело — заботиться о вашей безопасности.

— И это у тебя прекрасно получается. — Пытаясь скрыть разочарование, Зима направилась назад в свои покои, но, проходя мимо Ясина, слегка, в шутку, толкнула его. В этот момент он вдруг схватил ее, смяв складку пышной юбки в руке, и резко остановил. Сердце Зимы екнуло; несмотря на всю ее браваду, пронзительный взгляд Ясина заставил ее почувствовать себя ребенком.

— Прошу, прекрати это делать, — прошептал он с мольбой. — Просто… перестань.

Она замерла. Промелькнула мысль — может быть, прикинуться, что она не понимает, о чем он говорит? Но нет, перед Ясином она не станет притворяться.

— Ненавижу это, — шепнула она в ответ. — Ненавижу, что приходится делать вид, что я тебя даже не замечаю.

Его лицо смягчилось.

— Я знаю, что ты меня замечаешь. И только это важно. Правда?

Она еле заметно кивнула, хоть и сомневалась, что согласна с ним. Как здорово было бы жить в мире, где не нужно притворяться.

Ясин отпустил ее, Зима вернулась в свои покои и закрыла за собой дверь. И с удивлением заметила, что у нее кружится голова. Должно быть, она перестала дышать, когда он остановил ее, но сейчас… Зима в оцепенении стояла посреди гостиной. Желудок скрутило спазмами, в ноздри ударил резкий запах крови.

Кровь была повсюду. Сочилась из стен, капала с люстры, насквозь пропитала диванные подушки. Зима всхлипнула. Уже несколько недель у нее не было жутких видений — с тех пор как вернулся Ясин. Она уже забыла этот парализующий страх, приступы ужаса, от которых все внутри сжимается. Зима зажмурилась.

— Я-ясин? — что-то теплое капнуло ей на плечо, оставив пятно на голубом шелке. Она сделала шаг назад и почувствовала, как под ногами хлюпает ковер.

— Ясин!

Он ворвался в комнату. Она стояла с закрытыми глазами, но знала, что он вбежал к ней с оружием в руках.

— Принцесса, что случилось? — Он схватил ее за руку. — Принцесса!

— Стены, — прошептала она.

Ясин негромко выругался и убрал оружие. Он встал напротив Зимы и взял ее за плечи.

— Расскажи мне, — сказал он.

Она попыталась сглотнуть, но слюна стала густой, с металлическим привкусом.

— Из стен сочилась кровь, капала с люстры… Она попала мне на плечи. Наверное, испачкала туфли. Я чувствую ее запах и вкус, и почему… — Внезапно ее голос сорвался. — Почему дворец причиняет столько боли, Ясин? Почему это всегда смерть?

Он притянул ее к себе, крепко обнял. Его руки были сильными и обещали защиту. И Зима утонула в его объятьях. У нее не было сил обнять Ясина в ответ, она могла лишь благодарно принимать утешение и прятаться в его руках от всех невзгод.

— Дыши глубже, — велел он ей.

Зима послушно сделала вдох, хоть в воздухе еще витал запах смерти, и резко выдохнула.

— Это все в твоей голове, принцесса. И ты это знаешь. Повтори.

— Это все в моей голове, — пробормотала она.

— Стены кровоточат?

Она покачала головой, чувствуя, как его нагрудный знак вдавился ей в висок.

— Нет, не кровоточат. Это все в моей голове.

Он обнял еще крепче.

— Верно. Скоро все пройдет. Просто продолжай дышать.

И она дышала, слушая его голос после каждого вдоха, пока запах крови не исчез совсем. Она чувствовала головокружение, ужасную усталость и тошноту.

— Мне лучше. Все прошло.

Ясин так глубоко вздохнул, как будто и сам все это время не дышал. Затем, на миг поддавшись слабости, он наклонился и прижался губами к ее плечу, к тому месту, куда попали невидимые капли крови.

— На этот раз все не так уж плохо. — Он старался, чтобы его голос звучал беззаботно. — Ты уже не пытаешься выпрыгнуть из окна.

Зима вздрогнула, вспомнив, как впервые увидела кровь на стенах замка. Это так ее потрясло, что она хотела выброситься с балкона на втором этаже. Ясин едва успел поймать ее.

— И никаких ножей, — слабо улыбнулась она. Однажды ей привиделись огромные пауки, которые ползали по портьерам. Пытаясь убить их, она изодрала портьеры ножом и порезала руку. Рана оказалась неглубокой, но с тех пор Ясин следил, чтобы поблизости от нее не было острых предметов.

Он немного отстранился и внимательно посмотрел ей в лицо. Зима попыталась улыбнуться.

— Все прошло. Со мной все в порядке.

Его взгляд потеплел, и на мгновение она подумала: «Вот сейчас, сейчас он меня поцелует…»

Но тут кто-то кашлянул. Ясин отпрянул, вытянул руки по швам. Зима обернулась, чувствуя, как отчаянно бьется сердце. В дверях стоял Эймери с потемневшим от гнева лицом.

— Ваше Высочество!

Пытаясь дышать ровнее, Зима убрала волосы за ухо — должно быть, непослушная прядь выбилась из косы. Ее лицо пылало. Она понимала, что ей, вероятно, должно быть стыдно, но чувствовала только раздражение за то, что маг появился так не вовремя.

— Маг Парк, — она приветливо кивнула. — У меня опять случился один из моих кошмаров. Сэр Клэй помог мне.

— Вижу, — произнес Эймери. — Если кошмар закончился, думаю, он может вернуться на пост.

Ясин щелкнул каблуками и молча вышел. Вот только неизвестно, по своей воле или потому, что Эймери ему это внушил.

Все еще пытаясь справиться с волнением, Зима улыбнулась магу.

— Должно быть, уже пора встречать гостей в порту?

— Да, — ответил он, но к ее удивлению вдруг повернулся и закрыл дверь в коридор. Она почувствовала беспокойство — но беспокоилась не за себя, а за Ясина, который не выносил, когда возникали ситуации, которые он не мог контролировать. Впрочем, даже если бы Ясин был здесь, он бы ничего не смог поделать. Зима нередко думала о том, что маги — это брешь в безопасности. Она не доверяла им. Магам дали слишком много власти во дворце. Маг убил ее отца, и этого она никогда не забудет. Зима до сих пор вздрагивала, заметив где-нибудь развевающиеся рукава длинных одежд.

— Вам что-то нужно? — спросила она, стараясь выглядеть спокойной. Она еще не совсем пришла в себя. По спине скатились капли пота, ей хотелось лечь, но она не желала показывать свою слабость.

— У меня довольно интересное предложение, Ваше Высочество, — молвил Эймери. — Я некоторое время обдумывал его и надеюсь, что вы поймете, насколько оно выгодно для нас обоих. Я уже говорил с Ее Величеством, и она выразила одобрение… Разумеется, при условии, что вы дадите свое согласие.

Его голос был мягким и вкрадчивым. Слушая Эймери, Зиме всегда хотелось спать, свернувшись калачиком, и одновременно корчиться от отвращения.

— Простите, Эймери, но голова у меня еще не совсем прояснилась после кошмарных видений, и я с трудом вас понимаю.

Он посмотрел на нее, скользнул взглядом по шрамам. Зима чуть не вздрогнула от отвращения, но, к счастью, сумела сдержаться.

— Принцесса Зима Блэкберн… — маг подошел ближе.

Тут она не удержалась и отступила на шаг, раньше чем поняла, что делает. Страх во дворце — непозволительная слабость. Лучше вести себя невозмутимо. Даже безрассудство предпочтительнее, чем страх и сомнения. Напрасно она ему сказала, что кошмар закончился. Лучше бы стены снова начали кровоточить.

— Вы очень красивы. Народ вас любит. — Он легко, словно перышком, коснулся пальцами ей лица. Зима вздрогнула. — Все знают, что вы никогда не станете королевой, но это не значит, что у вас нет власти. Вы умеете успокаивать людей, приносить им радость. Они восхищаются вами. Очень важно, чтобы люди видели, что вы поддерживаете королеву и ее двор. Вы согласны?

Зима почувствовала, как по спине побежали мурашки.

— Я всегда рада оказать поддержку королеве.

— Ну, разумеется. — Когда Эймери Пак хотел, он мог очень приятно улыбаться. Но Зима внутренне содрогалась от этой фальши. Он снова посмотрел на ее шрамы. — Но мы с вашей мачехой считаем, что пришло время заявить об этом открыто и громко. Необходимо сделать символический жест, который укажет ваше истинное положение. Вам пора выйти замуж.

Зима напряглась. Она знала, что все к этому идет, но слова мага все равно вызвали у нее отвращение. Тем не менее она улыбнулась.

— Конечно, — сказала она. — Я обязательно обдумаю варианты моего счастливого будущего. Насколько я знаю, немало молодых людей проявляют ко мне интерес. Сразу после свадьбы королевы Леваны и коронации я с удовольствием узнаю имена женихов и…

— В этом нет необходимости.

Улыбка застыла на лице Зимы.

— Что вы имеете в виду?

— Ваше Высочество, я пришел просить вашей руки.

Ей стало трудно дышать.

— Мы идеально подходим друг другу. Вы красивы и пользуетесь народной любовью. У меня есть власть, меня ценят и уважают. Вам нужен тот, кто сумеет защитить вас с помощью дара, которого вы, к сожалению, лишены. Подумайте об этом — принцесса и главный королевский маг… Мы станем лучшей парой при дворе!

Блеск его глаз выдавал, что он давно об этом думал. Зиме и самой казалось, что Эймери положил на нее глаз, и это пугало ее. Она знала, как он обращался с женщинами, которые его привлекали. Но не могла представить, что он захочет жениться на ней, хотя мог бы выбрать девушку из какой-нибудь знатной семьи… Не говоря уже о том, что брак Зимы должен был укрепить отношения с Землей. Хотя, постойте-ка… Ведь Левана теперь сама станет Императрицей Земли, и ей не нужен брак Зимы с представителем голубой планеты. Лучше выдать никчемную падчерицу за мага с мощным даром… Это действительно была бы прекрасная партия.

Улыбка Эймери вызвала у Зимы новый приступ отвращения.

— Вы молчите, принцесса? Я вижу, вы ошеломлены. Могу я считать это согласием?

Зима потупила глаза, чтобы Эймери не прочитал в них ее истинных чувств.

— Я… польщена вашим предложением, маг Парк. Но не заслуживаю внимания такой важной персоны.

— Не скромничайте, принцесса. — Он погладил ее по щеке, и Зима вздрогнула. — Скажите да, и мы объявим о помолвке на сегодняшнем пиру.

Она отстранилась от него.

— Это большая честь для меня, но… все так внезапно. Мне надо время, чтобы обдумать ваше предложение. Я… я должна поговорить со своей мачехой и… и подумать…

— Зима, — тон мага стал более жестким, хотя лицо его по-прежнему оставалось безмятежным, — здесь не над чем думать. Ее Величество одобрила этот союз. Дело только за вами. Чтобы объявить о нашей помолвке, необходимо ваше согласие. Примите мое предложение, принцесса. Для вас это будет лучше всего.

Зима с надеждой смотрела на дверь, но увы — сейчас принцесса оказалась в ловушке. Глаза Эймери потемнели.

— Надеюсь, вы не думаете, что тот гвардеец попросит вашей руки? И не лелеете детские мечты, что, отвергнув меня, сможете заполучить его?

Зима стиснула зубы и улыбнулась.

— Ну что вы, Эймери! Ясин мой близкий друг, но серьезных намерений у меня нет.

Он усмехнулся.

— Королева никогда не допустит подобного брака.

— Я ведь уже сказала вам…

— Каков же ваш ответ? Принцесса, не играйте словами!

В голове все плыло. Она не хотела, не могла сказать «да» Эймери. Жестокому, лживому Эймери, который улыбался во время кровавых казней в тронном зале. Но сказать «нет» тоже нельзя. Зиме было все равно, что они сделают с ней, но если Эймери решит, что причина ее отказа в Ясине, то ему будет грозить опасность.

Стук в дверь прервал ее раздумья.

— В чем дело? — зарычал Эймери.

Вошел Ясин, и хотя выражение его лица было как всегда бесстрастным, Зима заметила красные пятна ярости на его щеках.

— Ее Высочество, королева требует, чтобы вы присоединились к ее свите и приняли участие в церемонии встречи гостей.

Зима вздохнула с облегчением.

— Благодарю вас, сэр Клэй, — сказала она, обходя Эймери, но тот схватил ее за руку, прежде чем она успела отойти на безопасное расстояние. Рука Ясина легла на рукоять оружия.

— Мне нужен ответ, — вполголоса сказал Эймери.

Зима накрыла его руку своей и с притворной беззаботностью сказала.

— Если ответ вам нужен немедленно, тогда, боюсь, что это будет «нет», — сказала она, скрывая за ветреным тоном истинные чувства. — Но дайте мне время обдумать ваше предложение, маг Парк, и тогда, возможно, я передумаю.

Она слегка тряхнула руку и почувствовала большое облегчение, когда он отпустил ее. Однако во взгляде, которым Эймери смерил Ясина, когда тот проходил мимо, горела не о ревность, а жажда убийства.

Глава 19

Корабль прилунился с жутким грохотом. Каю потребовалось все его мужество, чтобы не выдать своего волнения. Присутствие Торина помогало сохранять хладнокровие. Кай слышал, как взволнованно переговаривались послы Содружества, ожидая высадки. Он почти физически ощущал присутствие пятерых пассажиров, путешествующих инкогнито на борту его корабля. Хотя и не знал точно, где они прячутся, чтобы случайно не выдать их.

Надо сказать, что если кто тут и выглядел подозрительным, так это он сам. Только они с Торином знали о Золе и ее союзниках, но Торин как обычно сохранял невозмутимость. Экипаж корабля был слишком занят подготовкой к прибытию, чтобы спрашивать, куда девался американский министр обороны, а остальные пассажиры и вовсе не знали об особых гостях императора. Кай же все время думал о своих друзьях и о помощи, которую оказывал им, чтоб они могли… вторгнуться на Луну. Начать восстание. Закончить войну. Он лихорадочно перебирал в голове все, что могло пойти не так.

Нужно сосредоточиться. Все получится, только если Левана поверит, что Кай действительно намерен стать ее мужем. Он должен внушить ей, что она победила.

Трап начал опускаться. Кай сделал глубокий вдох, попытался привести мысли в порядок. И убедить себя, что он на самом деле хочет, чтобы эта свадьба состоялась.

Королевский порт Артемизии весь сиял огнями. Каменные черные стены были покрыты тысячами светящихся точек, и это напоминало усыпанное звездами ночное небо. В порту находились десятки лунных кораблей, и крупных, и небольших. На белые борта большинства из них были нанесены какие-то незнакомые символы и королевский герб. На некоторых кораблях Кай увидел эмблему своей родной планеты — гости с Земли уже начали прибывать. Глядя, как они выходят из кораблей собираются в группы, Кай чувствовал подступающий ужас.

Вдруг он заметил какое-то движение: к нему приближалась королева Левана в окружении свиты. Она направлялась к гостям по широкой галерее, опоясывавшей весь порт. Справа от нее шел главный маг Эймери Парк с высокомерным выражением лица. За ними следовала девушка в бледно-голубом платье. Голова ее была опущена, лицо скрыто густыми черными локонами. За ними шли еще пять магов и не меньше дюжины гвардейцев. Видимо, это была попытка показать, что королева под надежной защитой. Неужели Левана ожидала нападения? Или это просто демонстрация силы? Каю она показалась неуместной.

Кай спустился по трапу навстречу королеве. За ним следовала его свита, и десять гвардейцев.

— Ваше Величество, — Кай с поклоном прикоснулся губами к ее руке.

— Вы всегда так официальны, — проворковала Левана, и по коже принца побежали мурашки. — Не вечно же мы будем так друг к другу обращаться? Отныне я буду называть тебя — «мой любимый», а ты зови меня «моя сладкая».

Кай на секунду замер, не выпуская ее руки. Ненависть разъедала его кожу там, где их руки соприкасались. Справившись с эмоциями, он выпрямился.

— Ваше Величество, быть гостем на Луне — большая честь. Мои предки могли бы гордиться этим, — сказал он.

— Я тоже рада гостям. — Левана оглядела послов, выстроившихся на трапе. — Надеюсь, вы будете довольны нашим гостеприимством. Если вам что-нибудь понадобится, позовите любого из слуг, и вы увидите, какой заботой мы вас окружим.

— Благодарю, — сказал Кай. — Нам не терпится увидеть знаменитую роскошь белого города.

— Не сомневаюсь. Я отправлю слуг за вашим багажом. Его доставят в ваши покои.

— В этом нет необходимости. Моя команда уже разгрузила корабль. — Принц взмахнул рукой. Второй трап как раз опустился из грузового отсека. Кай предупредил капитана, что команда должна немедленно приступить к разгрузке, чтобы на корабле как можно быстрее не осталось ни людей, ни груза. Он не хотел, чтобы Золе и всем остальным пришлось слишком долго сидеть взаперти.

— Как быстро, — заметила Левана. — Что ж, тогда ваши послы могут следовать за магом Линдворном в отведенные им покои. — Она указала на человека в черном плаще. — Уверена, им хочется отдохнуть после долгого путешествия.

Испуганную свиту Кая повели к огромным арочным дверям, на которых сверкало изображение полумесяца, парящего над Землей. Придворные и другие гости не смогли бы защитить Кая в случае опасности, но все же он почувствовал себя неуютно, когда рядом с ним остался только Торин с несколькими гвардейцами.

— Надеюсь, ты простишь меня за то, что я не представилась лично каждому из твоих гостей, — сказала Левана. — Моя падчерица очень смущается, когда вокруг слишком много новых лиц. — Она взмахнула рукой, как дирижер, управляющий оркестром. — Но позволь, я познакомлю вас: моя падчерица, принцесса Луны, Зима Хейл-Блэкберн.

— О да. Я много слышал… о вас.

Кай запнулся, когда принцесса подняла голову и посмотрела на него сквозь густые ресницы. От этого короткого взгляда лицо и шею Кая затопила жаркая волна. Он слышал о легендарной красоте принцессы — красоте истинной, а не созданной чарами, как у Леваны. Оказалось, слухи ничего не преувеличивали. Кай осторожно улыбнулся.

— Большая честь познакомиться с вами, Ваше Высочество.

Принцесса подошла ближе и сделала изящный реверанс. Когда она поднялась, Кай заметил на ее лице шрамы — три аккуратных полоски пересекали ее правую щеку. О них тоже ходили легенды. Говорили, что Левана из зависти заставила принцессу саму изуродовать себе лицо. Сердце Кая сжалось. Принцесса Зима робко улыбнулась ему.

— Это честь и для меня, Ваше Императорское Величество.

Она поцеловала Кая в щеку, на которой еще был виден синяк. Принцу показалось, что внутри у него все расплавилось. Он возблагодарил звезды, что Зола этого не видит. Что-то подсказывало ему, что она бы вечно ему это припоминала. Принцесса отступила назад, и дышать стало легче.

— Ну вот, мы познакомились и теперь, думаю, можно обходиться без формальностей! Ведь ваша свадьба уже скоро и вы мне почти как отец, — вдруг сказала ему Зима.

Кай с удивлением посмотрел на нее. Принцесса снова спряталась за спину мачехи и смотрела на него с насмешливым блеском в глазах. Она не выглядела ни смущенной, ни робкой. Королева укоризненно посмотрела на падчерицу, затем указала на мужчину рядом с собой.

— Ты, конечно, помнишь моего главного мага, Эймери Парка…

Кай коротко поклонился, а маг в ответ лишь самодовольно усмехнулся.

— Добро пожаловать на Луну, — медленно произнес он.

Разглядывая свиту Леваны, Кай узнал еще двух гвардейцев. Он не удивился, увидев капитана королевской стражи, но когда заметил светловолосого гвардейца, тенью следовавшего за Сибил Мирой, когда та гостила в Новом Пекине, то невольно стиснул зубы. Его тотчас начали мучить подозрения. Зола считала его союзником, но позже перестала ему верить. Она думала, что это он сдал их Мире во время побега из дворца. И то, что он был сейчас здесь, в парадной форме, подтверждало, что ее подозрения не были беспочвенными. «Ну и пусть, — подумал Кай. — У Золы все получилось, даже несмотря на предательство».

Левана усмехнулась, будто услышала его мятежные мысли.

— У нас осталось еще одно дело прежде, чем я покажу вам ваши покои. — Она щелкнула пальцами. Два мага и шесть гвардейцев смотрели на нее, готовые выполнить любой приказ. — Обыщите корабль.

Кай запаниковал, но старался не подавать вида.

— Прости, что ты сказала? — переспросил он, когда свита Леваны прошла мимо. — Что это значит?

— Дорогой, ты же не думал, что я поверю тебе на слово, учитывая, что ты сочувствуешь моим врагам? — Она говорила таким тоном, будто они обсуждали погоду. — Наблюдая за твоим флотом, мы заметили, что вы взяли на борт несколько пассажиров с корабля Американской республики. Но они, похоже, необычайно скромны, раз не захотели показаться.

Сердце Кая сжалось, когда один из гвардейцев оттеснил в сторону его и Торина. Ему оставалось лишь беспомощно наблюдать, как люди Леваны поднимаются на корабль. Его стража уже находилась под контролем жителей Луны.

Кай сжал кулаки.

— Это абсурд. Американцы были в той группе, которую ты только что отослала. На корабле остался только багаж и подарки к свадьбе.

Лицо королевы стало жестким.

— Ради твоего же блага, император Кайто, надеюсь, что это правда. Потому что, если ты прибыл сюда как предатель, тогда, боюсь, твой визит будет кратким и крайне неприятным.

Глава 20

Забившись в угол железного шкафа, Зола слышала в темноте стук своего сердца. Полоски бледного света проникали через щель в двери и позволяли разглядеть силуэты ее друзей и блеск их глаз. Из грузового отсека под ними доносились стук, шуршание и шум шагов — разгрузка багажа шла полным ходом.

Зола пыталась заставить себя думать, что наконец-то она дома. На Луне, в этом городе она появилась на свет. Здесь праздновали ее рождение. Растили ее, как будущую королеву. Но как бы Зола ни старалась, она не чувствовала, что вернулась домой. Она пряталась в шкафу, а угроза, что кто-нибудь узнает ее и убьет, была более чем реальна.

Она посмотрела на своих друзей. Волк сидел рядом, напряженный и сосредоточенный. Напротив них на корточках сидела Ико, зажав рот руками, как будто молчать было для нее настоящей пыткой. Зола слышала в тишине слабый гул, исходящий от андроида, намек на то, что под синтетической кожей находится сложный механизм. Шею Ико удалось починить, Кай добыл все, что было для этого нужно. Рядом с Ико стоял Торн, одной рукой он обнимал Кресс за плечи, другой скреб щетину на подбородке. Кресс, прижавшись к нему, выглядела бледнее, чем обычно, и даже в темноте было видно, что она нервничает. Они напоминали шайку, все — в одинаковой невзрачной одежде, синие волосы Ико спрятаны под черной вязаной шапкой, кибер-руки Золы — в перчатках. Надев их, Зола сразу вспомнила те времена, когда носила их днем и ночью. Тогда она стыдилась того, что она киборг, и никому не показывала свои протезы. Она не помнила, когда все изменилось, но сейчас перчатки казались ей возвращением ко лжи.

Заметив голубое свечение, она подняла глаза и увидела, что Кресс включила портскрин и рассматривает схему королевского порта Артемизии.

— Корабль стоит удачно, — прошептала она и наклонила экран, чтобы показать им схему. В порту было три выхода: один вел наверх, во дворец, второй вел в городские доки, а третий спускался к магнитным туннелям, куда им и нужно было попасть. Магнитные туннели образовывали сложную подземную транспортную систему, связывая между собой все лунные сектора. Зола столько времени потратила на изучение этой системы, что знала ее наизусть и могла ориентироваться в ней, не загружая в интерфейс мозга. Переплетения каналов напоминали ей паутину, где столица Артемизия была пауком.

Кресс оказалась права. Пилоты посадили корабль у самого входа в магнитные туннели. Лучше и быть не могло. Еще Зола думала о том, как здорово было бы покончить с королевой прямо здесь и сейчас — без всякого плана, не выжидая больше ни минуты. Ведь она сейчас так близко от Леваны… Зола чувствовала себя взвинченной и была готова штурмовать дворец даже в одиночку.

Она посмотрела на Волка. Его кулаки сжимались и разжимались. В глазах горело стремление убивать. Он бы пошел на штурм дворца вместе с ней, в надежде найти там Скарлет. Но они даже не знают, жива ли она.

На самом деле в эти минуты Золу переполняло отчаяние. Даже если она прорвется сквозь стражу и каким-то чудом убьет Левану, сама она тоже погибнет. Тогда трон займут другие лунатики, и ситуация на Луне, да и вообще в мире, вряд ли изменится к лучшему. Она поборола соблазн, понимая, что мало убить Левану. Нужно достучаться до жителей Луны, заставить их услышать то, что она хочет им сказать.

Она решила еще раз повторить план, чтобы отвлечься. Сейчас им предстоит самая трудная часть, но она надеялась, что Левана и стража будут слишком заняты гостями и не заметят, как несколько рабочих выйдут из порта. Им нужно попасть в сектор РШ-9, где они надеялись найти временное прибежище у родителей Волка. Тогда можно будет перейти ко второй части плана — оповещению народа Луны о том, что вернулась настоящая королева. Если удастся добраться в РШ-9 незамеченными, то у них будет шанс осуществить и все остальное.

Внезапно топот ног заставил ее вздрогнуть. Он был слишком громким и раздавался совсем рядом, а не в грузовом отсеке. Они настороженно переглянулись. Вдалеке хлопнула дверь, кто-то отдал приказ, и шума стало еще больше.

— Мне кажется, — прошептал Торн, — или кто-то обыскивает корабль?

Он произнес вслух то, о чем она думала. И она пришла в ужас.

— Левана знает, что мы здесь. Они ищут нас.

Зола посмотрела на своих друзей. На их лицах был страх и нетерпение. И все они смотрели на нее. Ждали приказа.

Голоса стали громче, что-то упало на пол. Зола сжала кулаки.

— Волк, Торн, как только маги вас увидят, они попытаются взять вас под контроль. Позвольте мне сделать это первой! Только ваши тела, а не разум.

— Я ждал, когда ты наконец признаешься, что хочешь моего тела, — пошутил Торн. — Будь моим гостем.

Волк тоже кивнул, хотя и без особого энтузиазма. Завладеть волей Торна оказалось так же легко, как отрезать кусок тофу. Энергия Волка была хаотичной, но Зола не зря так долго тренировалась с ним на борту «Рэмпиона», поэтому тоже не встретила особого сопротивления. Зола чувствовала их ноги и руки, словно они были ее собственными. И хотя она знала, что поступает так ради их же защиты, чтобы не позволить им стать оружием в руках врагов, ее не покидало чувство, что она предала их доверие. А еще теперь она целиком и полностью отвечала за них — это была плата за власть над ними.

Зола вспомнила Левану, которая заставила свою стражу стрелять в нее на королевском балу, и подумала: смогла бы она сама поступить так с одним из своих друзей? Оставалось надеться, что ей никогда не придется узнать ответ на этот вопрос.

В коридоре прозвучал голос:

— В машинном отсеке никого. Разделитесь. Обыщите эти коридоры и доложите.

Они совсем близко. Зола знала, что если среди них есть маг, то он вот-вот почувствует биоэнергию, исходящую из этого шкафа. Она представила себе план корабля и попыталась сообразить, как незаметно проскользнуть к выходу, хотя понимала, что это почти невыполнимо. Придется сражаться. Прокладывать дорогу оружием — до самых магнитных туннелей.

— Зола, — прошептал Торн. Неподвижный как статуя, он ожидал команды. — Отправь меня туда.

Кресс резко мотнула головой, но он даже не посмотрел на нее. Зола нахмурилась:

— Что это значит?

— Отправь меня как приманку. Я спущусь с главного трапа и рвану прочь от туннелей. Уведу их подальше, а вы сможете выбраться через грузовой отсек.

— Торн…

— Сделай это, — его глаза блестели. На Кресс он не смотрел. — Мы уже на Луне. Здесь тебе пилот не нужен.

Ее сердце грохотало.

— Ты не должен…

Снаружи кто-то крикнул.

— В зале для пресс-конференций чисто.

— Не теряй времени, — процедил Торн. — Я уведу их, а потом вернусь к вам.

Зола понимала, что он слишком много на себя берет, но неожиданно для себя самой кивнула, в то время как Кресс отчаянно мотала головой.

— Пока мы на корабле, мой контроль может прерываться, но, как только мы окажемся снаружи, я восстановлю его, — прошептала она, обращаясь к Торну. И подумала: «Если только они не овладеют твоим разумом раньше меня». Контролировать землянина вроде Торна легко, но вырвать его из-под контроля мага гораздо труднее.

— Понял, — ответил Торн.

— Будь осторожен, — пискнула Кресс, и Торн быстро взглянул на нее. Зола распахнула дверь, и Торн вывалился в коридор. Он налетел на стену, оттолкнулся, и его повело влево. Он помчался к главной палубе, нелепо размахивая руками. Вскоре он уже был вне досягаемости. Слишком много стальных стен их разделяло. Зола потеряла над ним контроль, и Торн теперь был сам по себе. Спустя несколько секунд они услышали грохот. Торн что-то разбил. Зола надеялась, что это не какой-нибудь бесценный артефакт Содружества.

Рядом раздался топот: началась погоня. Зола напряглась, мысленно сканируя пространство, но чувствовала лишь биоэнергию Волка. Это часть корабля опустела. Она высунулась в коридор, но никого не заметила. Крики доносились оттуда, куда умчался Торн. Зола побежала в противоположную сторону, остальные последовали за ней. По узкой спиральной лестнице спустились на два уровня вниз, пробежали через камбуз, по сравнению с которым кухня на «Рэмпионе» напоминала детский уголок, и дальше — вдоль коридора, разделявшего доки с челноками. Они замерли над люком в грузовой отсек. Зола слышала внизу какую-то возню и шум механизмов, но не знала, что это: рабочие-земляне разгружают багаж или лунатики обыскивают корабль.

Но ждать, пока грузовой отсек опустеет, они не могли.

Зола зарядила пулю в палец. На «Рэмпионе» они нашли много разных боеприпасов, но она пожалела, что Кай не оставил ей дротиков с транквилизатором.

Волк открыл люк и прыгнул первым. Зола снова захватила контроль над его телом на случай, если внизу окажутся лунатики. Он оскалился и зарычал, хотя к этому она не имела никакого отношения. Следующей вниз нырнула Зола, за ней — Ико, с лязгом покатившись по полу. Затем на лестнице послышались глухие шаги Кресс.

Три человека, которые проверяли ящики, повернулись к ним. Зола заметила мага в черном плаще и двух гвардейцев, и тут раздался выстрел. Левую ногу подбросило, ударная волна пробежала по позвоночнику: пуля попала в стальное бедро. Кресс вскрикнула и застыла на лестнице, Ико пришлось буквально сдернуть ее вниз.

Зола приказала Волку бежать. Они бросились за груду чемоданов, и вторая пуля попала в стену над головой. Третья угодила в деревянный ящик и разнесла его в щепки. На этом выстрелы прекратились.

Зола прижалась спиной к какому-то ящику, пытаясь сообразить, что делать дальше. Им нужно было попасть к трапу на другой стороне грузового отсека. Она мысленно просканировала помещение и обнаружила биоэлектрические поля лунатиков, издававшие шипение. Все гвардейцы находились под контролем мага. Зола уже начала паниковать, как вдруг наступила тишина. Она напряженно прислушивалась к приближающимся шагам: лунатики обходили их с двух сторон, и тишину вот-вот разорвут автоматные очереди.

Волк стоял неподвижно, и Зола догадалась, что это она его держит. На его лице была ярость. Волк был ее лучшим оружием, но, оказавшись под контролем, он становился неуклюжим, неловким. Под контролем он и вполовину не был таким опасным, каким мог быть сам по себе. На борту «Рэмпиона» Зола и Волк тренировались, как останавливать и разоружать врага. Теперь она жалела, что они не уделяли больше времени тому, как превращать людей в оружие. В этом отношении Левана и ее гвардейцы оставили их далеко позади.

Она встретила взгляд Волка, и ее осенило. Зола контролировала его тело, но не мысли и чувства. А что, если сменить тактику? Она может защищать его от власти мага, позволив при этом делать то, что он умеет лучше всего.

— Схвати мага, — прошептала она и, выпустив тело Волка, проникла в его мысли. Она подстегнула его видением, первым, которое пришло на ум: сражение на борту «Рэмпиона» между ними и Сибил Мирой. День, когда похитили Скарлет.

Волк перемахнул через ящики. Грянули выстрелы, просвистели пули, задрожали стены. Ико вскрикнула и, промчавшись мимо Золы, схватила гвардейца, которого та едва успела заметить. Он выстрелил, но пуля попала в потолок. Ико ударила его, и он упал, ударившись головой о металлический пол. Тело перестало двигаться, он потерял сознание.

Зола вскочила, выставив вперед заряженную кибер-руку. Она заметила еще одного гвардейца, крадущегося к ним с другой стороны. Его лицо не выражало ничего, даже страха. Но мгновение спустя оно прояснилось и гвардеец озадаченно уставился на Золу. Это означало, что маг потерял над ним контроль. Но это длилось всего миг.

Гвардеец зарычал и направил на Золу пистолет, но опоздал. Она уже захватила его биоэнергию и приказала ему потерять сознание. Он рухнул на колени, затем упал ничком. Раздался хруст, из сломанного носа брызнула кровь.

Вдруг она услышала крик. Она не видела Волка и теперь испугалась. Взяв гвардейца под контроль, она забыла о том, что должна защищать разум Волка от…

Крик оборвался, раздался грохот. В следующую секунду из-за груды чемоданов выскочил Волк, рыча и потрясая кулаком. Обернувшись, Зола увидела Ико, обнимавшую смертельно бледную Кресс. Они бросились к трапу, и Зола вознесла хвалу звездам, что его отпустили в противоположную от дворца сторону. Внизу она осмотрелась и мысленно просканировала окрестности. Где-то вдалеке она ощущала присутствие людей, среди которых были и земляне, и лунатики.

Путь к дверям в магнитный туннель был свободен. Если они будут осторожны, то за кораблями их никто не заметит. И никто из лунатиков не почувствует шипящую биоэнергию Волка и не станет выяснять, что здесь делает модифицированный солдат.

Зола махнула рукой, и они, крадучись, двинулись мимо трапа. На мгновение она замерла, чтобы проверить, не заметил ли их кто-нибудь. Но никто из гвардейцев не обратил на них внимания, и тогда они метнулись к следующему кораблю, а затем дальше и дальше. Звук их шагов казался ей грохотом, каждой вдох звучал как рев урагана.

Вдруг раздался чей-то крик, и они метнулись за шасси причудливо расписанного африканского судна. Зола держала наготове руку с заряженной в палец пулей.

— Вон там! — снова крикнул кто-то.

Зола выглянула из-за телескопических опор звездолета и заметила фигуру, мечущуюся между кораблями. Торн бежал со всех ног. Значит, он еще не попал под контроль лунатиков. Зола попыталась захватить его разум, пока кто-нибудь не опередил ее. И у нее получилось. Она отправила ему сообщение: возвращайся сюда!

Торн споткнулся и упал, перекатился, снова вскочил на ноги. Зола вздрогнула, но тут же с облегчением вздохнула, когда Торн рванул в другую сторону. Гвардейцы, спускавшиеся по главному трапу, стреляли в него, но он обогнул пару челноков и уклонился от пуль.

— Я поймала его, — сообщила Зола. — Давай же.

Она бежала рядом с Волком, контролируя Торна частью сознания. Они петляли, ныряли в тень кораблей, перебегали дальше, осторожно подбираясь к широкой галерее, тянувшейся вдоль всего порта. Высотой она была примерно им по плечи. Выход в туннель уже маячил впереди — огромные двойные двери с высеченными на них лунными рунами. Знак над ними указывал, что этот проход ведет к магнитным туннелям.

Они добрались до последнего корабля и выбежали из укрытия. Поднявшись на галерею, они сразу окажутся на открытом пространстве, у всех на виду. Зола оглянулась. Торн лежал на животе под хвостом челнока-однопилотника. Он подал им знак поторопиться.

— Ико и Кресс, идите первыми, — велела Зола, ведь если их и заметят, то не смогут ими манипулировать. — Мы вас прикроем.

Ико заслонила Кресс со стороны дворца, и они побежали к лестнице. Зола озиралась в поисках угрозы, но гвардейцы слишком увлеклись поисками Торна и не заметили их.

Она услышала шипение и оглянулась. Ико и Кресс стояли у дверей, но те были закрыты. Внутри у Золы все оборвалось. Двери должны открываться автоматически, но они не реагировали. Выходит, Левана ждала их. И, разумеется, приняла меры предосторожности.

Ее охватило отчаяние. Она лихорадочно пыталась придумать какой-то выход. Может быть, Волк сумеет сломать двери? Может, удастся перестрелять гвардейцев?

Лицо Кресс вдруг изменилось, ужас в широко открытых глазах сменился решимостью. Зола посмотрела туда же, куда смотрела она, и увидела круглую будку пункта управления, которая находилась между входом в туннель и дверями во дворец. Зола пыталась разгадать план, возникший у Кресс, но та уже упала на колени и поползла вдоль стены.

Раздался выстрел. Кресс вздрогнула, но продолжала ползти. Еще один выстрел, и еще, и каждый заставлял Золу пригибаться ниже. После третьего раздался звон разбитого стекла. Зола оглянулась, ища глазами Торна. Он держал в руке пистолет и целился куда-то позади себя, потом выстрелил в иллюминатор на корабле Кая — отвлекающий маневр, чтобы Кресс осталась незамеченной.

В горле у Золы было сухо, как в пустыне. Она увидела, что Кресс добралась до будки. Одной рукой она сжимала портскрин, пальцы другой скользили по невидимому экрану. Сжавшись, Ико замерла у входа в туннель, готовая в любую секунду сорваться с места. Волк напряженно следил за Торном, чтобы ринуться в бой, если появятся враги.

Из корабля Кая с грохотом выбежали гвардейцы, заполнив собой все проходы. Но Золу это не беспокоило: вряд ли они заметят Торна. По-настоящему ее тревожили только маги, а их она никак не могла обнаружить.

Двери со свистом раздвинулись. Зола и оглянуться не успела, как Волк схватил ее за локоть и потащил к галерее. У Кресс все получилось! Ико уже была в туннеле и, прижавшись к стене, выхватила пистолет — впервые в жизни, и теперь искала цель.

— Туда!

Волк и Зола с грохотом взбежали по ступеням. Пуля попала в стену рядом, Зола пригнулась и, едва не споткнувшись на пороге, вбежала в туннель. Они прижались к стене рядом с Ико.

Зола огляделась, тяжело дыша. Преследователи мчались за Торном. Но тот, решив, что прятаться больше ни к чему, прибавил скорости. Зола внушила ему образ — его ноги быстрее, чем у газели, его ступни едва касаются земли. Она опасалась, что подчинив его себе, замедлит его бег, но, похоже, внушение сработало. Торн бежал все быстрее, в в два прыжка преодолел лестницу. За спиной у него Зола наконец увидела мага — женщину с короткими черными волосами в красном плаще. Зола подняла руку и выстрелила. Она не знала, куда попала пуля, но женщина вскрикнула и упала.

Торн перепрыгнул через порог, когда гвардейцы были уже у подножия лестницы, ведущей на галерею. Двери за ним захлопнулись. Он привалился к стене, держась за грудь. Щеки его пылали, глаза блестели от адреналина. Он обвел взглядом друзей. Золу. Ико. Волка. И тут его улыбка исчезла.

— Где Кресс?

Зола, пытаясь отдышаться, покачала головой. Торн в ужасе смотрел на нее, затем бросился к дверям, но Волк его перехватил.

— Отпусти меня! — рычал Торн.

— Мы не можем вернуться, — сказал Волк. — Это настоящее самоубийство.

Словно в подтверждение его слов по металлической двери снаружи забарабанили пули. Эхо прокатилось по коридору, выйти из которого назад уже было нельзя.

— Мы не можем бросить ее!

— Торн… — начала Зола.

— Нет! — Торну продолжал вырываться. Но Волк прижал его к стене и огромной лапищей схватил за горло.

— Она дала нам шанс, — произнес Волк. — Не упусти его!

Торн стиснул зубы, напрягся, готовый бороться на него, несмотря на то что был не так силен, как его противник. Ужас исказил его лицо, но самообладание постепенно возвращалось к нему.

— Нужно идти дальше, — сказала Зола, хотя ей и было горько говорить это.

Торн смотрел на закрытые двери.

— Я могла бы остаться, — неуверенно сказала Ико. — Вернуться за ней…

— Нет, — отрезала Зола. — Мы должны держаться вместе.

Торн вздрогнул, и Зола поняла, какими жестокими ему показались ее слова. Ведь они уже потеряли Кресс. Она хотела взять Торна за руку, но передумала.

— Мы бы все остались там, если бы не Кресс. Нас всех схватили бы, но мы здесь. Она спасла нас. И нам пора двигаться дальше…

Плечи Торна поникли. Он дрожал от ярости, но через некоторое время все-таки кивнул. Волк отпустил его, и они побежали.

Книга II

Охотник сжалился над ней и сказал: «Беги в лес, дитя, и никогда не возвращайся»

Глава 21

Вскоре после прибытия императора Кайто в порту началось волнение, и Ясин задвинул Зиму себе за спину, чтобы защитить ее. Она вцепилась в его рубашку, и эта близость и радовала ее, и мучила. Ясин по-прежнему не обращал на нее внимания.

Зима заметила четыре фигурки, метнувшиеся к магнитному туннелю. Двери за ними захлопнулись, послышались выстрелы. Все это происходило довольно далеко, но Зима была уверена, что видела среди них Линь Золу — ее дорогую пропавшую кузину, принцессу Селену.

— За ними! — крикнула Левана. Гвардейцы, которых послали обыскивать императорский корабль, помчались к туннелю и попытались выломать двери, но те не поддавались.

Левана повернулась к сэру Джеррико Солису.

— Отправь один отряд на берег озера, другой — в город. Попытайся перекрыть им все пути.

Джеррико стукнул кулаком по ладони и ушел в сопровождении восьми гвардейцев.

— Эймери, — рявкнула Левана, — пусть перехватят все челноки, покидающие Артемизию. Обыщите их, осмотрите все туннели и платформы! Они не должны выбраться из города. И выясни, как они смогли пройти в те двери!

Эймери поклонился.

— Я уже вызвал техников. Мы заблокируем систему.

Раздувая ноздри, Левана повернулась к императору. Он стоял в окружении кучки гвардейцев-землян и советника. И не выглядел испуганным. «А ведь он должен бояться», — подумала Зима, но император лишь сжал губы, сдерживая улыбку.

Зима разглядывала его. Император выглядел гордым, даже величественным. И она почувствовала угрызения совести за то, что дразнила его.

— Безбилетные пассажиры, — сказал он, когда Левана принялась сверлить его взглядом. — Кто бы помог подумать!

Лицо королевы было искажено гневом, и от этого ее красота казалась поистине устрашающей.

— Ты помог врагу проникнуть в самое сердце моей страны! Мы прекратили огонь, а ты предал меня!

Кай и бровью не повел.

— Я присягал на верность Восточному Содружеству и Земле. Но не Луне, и уж конечно, не тебе.

Левана прищурилась:

— И ты уверен, что я не убью тебя?

— Не убьешь, — уверенно ответил он, и Зима почувствовала, что он ей нравится. — Во всяком случае, не сейчас.

Она изогнула идеальную бровь.

— Ты прав, — признала Левана. — И, возможно, я убью не тебя, а твоего советника. Он-то уж точно знал об этом предательстве!

— Как вам будет угодно, — невозмутимо сказал советник. — Я служу моему императору.

Щека Кая дернулась.

— Если ты причинишь вред кому-нибудь из землян или будешь угрожать мне, я отменю свадьбу.

— Тогда я не вижу причин оставлять тебя в живых.

— Логично, — кивнул Кай, — но тогда и тебе не стать императрицей.

Они пристально смотрели друг на друга, а Зима, Ясин и другие гвардейцы молча наблюдали за ними. Сердце Зимы то отчаянно билось, то замирало: она была уверена, что королева прикажет убить императора Кайто за дерзость и за то, что он помог Линь Золе проникнуть в Артемизию.

Двери, ведущие из порта во дворец, распахнулись, и гвардейцы подвели к королеве одного из техников, работавших в порту.

— Вы звали меня, Ваше Величество?

Эймери вышел вперед.

— Вам было приказано полностью перекрыть порт, но вы с этим не справились. Ее Величество желает знать, что именно произошло, и требует подтверждения, что этого больше не повторится.

Техник поклонился и почти бегом направился к панели управления, которая контролировала все выходы и огромную герметичную камеру, откуда корабли отправлялись в открытый космос. Зима посмотрела ему вслед и вдруг заметила какое-то движение. Ей показалось, что кто-то спрятался за грузовыми контейнерами, которые вынесли с корабля землян.

Королева снова повернулась к императору и раздраженно взмахнула рукой.

— Отведите гостей в их покои, — велела она, — и пусть остаются там.

Император и его свита не сопротивлялись, когда гвардейцы стали подгонять их, грубо толкая в спину, хотя в этом не было никакой необходимости. Кай не смотрел на Зиму, когда проходил мимо нее, но она увидела, что он улыбается. Королева едва не заточила его в тюрьму, но он, очевидно, считал, что дела идут просто прекрасно.

Когда шаги гвардейцев стихли, техник воскликнул:

— Моя королева!

Его пальцы скользили по экранам, он был в панике. Левана двинулась вперед, свита последовала за ней. Ясин пытался заслонить собой Зиму, но та не обращала внимания на его сердитое шипение. Она осматривала груды ящиков и чемоданов, но не видела никаких следов таинственной фигуры, которая ей померещилась.

— В чем дело? — рявкнула Левана.

Техник, не отрываясь, смотрел на панель управления. На ближайшем экране Зима видела карту транспортной системы, а в углу мерцало сообщение об ошибке. Ясин встал рядом с ней, бросив на нее холодный взгляд. Он сердился на нее за то, что она так легкомысленно относилась к собственной безопасности.

— Это… — начал техник и посмотрел на другой экран.

— Надеюсь, ты закончишь раньше, чем тебе отрежут язык, — процедила сквозь зубы Левана.

Техник вздрогнул и обернулся. Он выглядел растерянным.

— Система…

Левана ждала.

— … недоступна, моя королева. Я не могу получить доступ к графику полетов. Заблокированы даже выходы на главную платформу. Только один коридор остался открытым — тот, который соединяет галерею с этими доками.

Губы Леваны превратились в тонкую линию, но она хранила молчание.

— Систему взломали? — спросил Эймери.

— Д-да, думаю, что это так. На то, чтобы сменить коды доступа, нужно несколько часов. Даже не представляю, что они там натворили…

— Ты хочешь сказать, — заговорила Левана, — что не можешь остановить вылеты челноков из города?

Техник побледнел.

— Я пытаюсь, Ваше Величество. Но лучше было бы войти в систему из дворцовой комнаты управления, поэтому я…

— Кто может тебя заменить? — спросила королева.

Зима почувствовала, как от ужаса по спине у нее побежали мурашки. Техник начал заикаться.

— Н-нас т-трое… здесь во дворце… но у меня больше опыта. Больше двадцати лет преданной службы и…

— Казнить его.

Один из гвардейцев достал пистолет, Зима отвернулась, малодушно радуясь, что не Ясина заставили убить беднягу. А ведь это вполне могло произойти, если бы он все еще был личным охранником мага.

— Умоляю, моя ко…

Прогремел выстрел, Зима вздрогнула и вдруг услышала тихий всхлип. Он доносился откуда-то из грузовых контейнеров. За спиной искрили провода и трещал пластик — очевидно, пуля попала в какой-то экран.

Эймери повернулся к королеве:

— Я свяжусь с Джеррико и узнаю, попала ли его команда на платформу, а заодно предупрежу его о возможных препятствиях на пути.

— Спасибо, Эймери. И сообщи двум другим техникам о проблемах с системой управления.

Эймери достал портскрин и, уставившись в него, отошел к краю галереи. Он даже не посмотрел на грузовые контейнеры. Зато Зима смотрела во все глаза. И вдруг заметила чью-то ногу — у большого контейнера, свернувшись клубком, притаился человек. Зима ахнула от неожиданности, и все тут же с удивлением повернулись к ней.

— Мачеха, как вы думаете, земляне привезли подарки? — спросила Зима, хлопая ресницами. Не дожидаясь ответа, она подхватила юбки и подбежала к груде ящиков. Перелезая с одного на другой, она начала осматривать багаж.

— Зима! — окликнула ее Левана. — Что ты делаешь?

— Ищу подарки! — ответила принцесса и мелодично рассмеялась. Над ней нависла тень Ясина. Даже не глядя на него, Зима знала, что выглядит он мрачным. А еще она знала, что ему не видно того, что видит она.

Девушка со светлыми короткими волосами и голубыми глазами сидела, прижавшись спиной к ящику, и тряслась от страха. Зима подняла голову и улыбнулась сначала Ясину, потом мачехе, стараясь не смотреть на брызги крови на стене.

— О, тут на ящике написано, что в нем вино из Аргентины! Это, должно быть, от американцев. Было бы неплохо попробовать его в такой насыщенный событиями день!

Зима наклонилась и с громким треском разорвала плотную бумагу, в которую был завернут ящик. Подняла крышку.

— О, вы только посмотрите! Здесь ничего нет, только упаковочная бумага.

И Зима начала вытаскивать из ящика измельченную бумагу так быстро, как только могла, и разбрасывая ее по полу. Испуганная девушка смотрела на нее во все глаза.

Ледяным голосом королева Левана приказала:

— Сэр Клэй, будьте любезны, уведите вашу подопечную. Она ведет себя неподобающе.

В этой фразе было скрыто множество намеков, но Зима даже не пыталась их расшифровать. В этот момент она подталкивала девушку ногой, чтобы та залезла в ящик. Ясина спускался к ней, грохоча сапогами по контейнерам, которые словно стеной, отгораживали ее от стоявших на галерее. Зима потянула девушку за локоть, поторапливая ее. Та встала на колени и, ухватившись за край ящика, влезла внутрь. Зима заглушала шум ее движений, шелестя и шурша бумагой. Не успев удостовериться, удобно ли девушке в ящике, Зима опустила крышку в ту самую секунду, когда Ясин спрыгнул к ней вниз. Она улыбнулась ему.

— О! Хорошо, что ты тут! Поможешь отнести эту бумагу ко мне в комнату. Какой многозначительный подарок от американцев, тебе не кажется?

— Принцесса…

— Согласна, Ясин! Какой странный свадебный подарок — ящик, полный бумаги! Но мы все равно должны поблагодарить за него…

Зима схватила в охапку бумагу и побежала ко входу во дворец, прикладывая огромные усилия, чтобы не оглядываться.

Глава 22

Зола привыкла чувствовать энергию Волка — неукротимую, беспокойную, пышущую, как жар над мостовой. Но теперь нечто новое исходило и от него, и от Торна, чье биополе обычно было ровным. Спускаясь по бесконечной лестнице в самые недра Луны, Зола чувствовала, как их переполняют злость, ужас, бремя вины. Она жалела, что не может отключить свой лунный дар, и не переживать помимо собственных чувств, еще и эмоции своих друзей. Они потеряли Кресс. Левана знает о предательстве Кая. Их группа разделилась. План трещит по швам…

Лестница закончилась, и они вышли в длинный узкий коридор. Вдоль стен возвышались статуи в плащах, в руках они держали огненные шары, освещавшие сводчатый потолок. Пол был покрыт мириадами крошечных черных и золотых плиток, которые складывались в узор, закручивавшийся спиралью, как Млечный Путь. Этим можно было долго любоваться, но мысли Золы мчались галопом. Она то и дело прислушивалась: нет ли за ними погони? Пыталась просчитать следующий шаг, если с магнитными туннелями ничего не выйдет, ведь Левана наверняка поняла, куда они направляются. И все время у нее перед глазами стояло лицо Кресс — решительное, а не испуганное.

В конце коридора они обнаружили еще одну спиральную лестницу из темного полированного дерева. Лишь поднявшись на два пролета, Зола догадалась, что лестница имеет форму осьминога, и взбирались они по его спиралевидным щупальцам, крепко держась за перила, чтобы не упасть.

Как красиво и странно… Все здесь сделано с таким поразительным мастерством и тщанием! И эта красота находится в туннелях, в сотнях футов под поверхностью Луны. Зола и представить не могла, каким же потрясающим должен быть тогда дворец.

Впереди вновь показались двойные двери, на которых была изображена карта туннелей.

— Это платформа, — сказала Ико, единственная, у кого не сбилось дыхание.

— Я пойду первой, — объявила Зола. — Если там кто-то есть, я использую чары и сделаю так, что мы будем выглядеть как придворные Леваны. Если встретим мага, убивайте сразу. Остальных не трогать.

— А гвардейцев? — спросила Ико.

— Их легко контролировать. Это я беру на себя.

Подтянув перчатки из грубой шерсти, Зола попыталась понять, есть ли кто-то на платформе, и отсканировать его биоэнергию. Она прижала ладонь к дверям. От ее прикосновения они разделились на четыре секции и, вращаясь, вошли в стены. Зола шагнула на платформу. Там было пусто.

Но вряд ли это надолго. На магнитных рельсах стояли три мерцающих белых челнока. Они подбежали к тому, что был ближе. Зола пропустила всех вперед, прикрывая друзей на случай, если кто-нибудь вдруг появится и нужно будет использовать чары. Но платформа оставалась пустынной. Волк подхватил Золу и втащил на борт челнока.

— Как запустить эту штуку? — крикнула Ико, стукнув по панели управления. Челнок не двигался, двери не закрывались. — Закрыть двери! Увезти нас отсюда!

— Ты не сможешь его запустить, — сказал Волк и приложил растопыренную пятерню к экрану на панели управления. Экран включился и двери плавно закрылись.

Зола понимала, что внезапно возникшее чувство, что они в безопасности, обманчиво, но не смогла сдержать вздох облегчения. И Механический голос произнес: «Добро пожаловать. Альфа Зеэв Кесли, лунный Специальный Оперативник номер 962. Куда вас доставить?»

Волк посмотрел на Золу. Глядя на экран, она перебирала варианты. Если сразу задать направление РШ-9, это приведет Левану прямо к ним. Зола открыла карту Луны на дисплее сетчатки, пытаясь составить оптимальный маршрут, который собьет перследователей со следа.

— СМ-1, — сказал Торн. Он опустился на пол между двух скамеек, его руки бессильно лежали на коленях, головой он упирался в стену. Он был сам на себя не похож, но челнок по его команде поднялся над рельсами и полетел прочь от Артемизии.

— На свалку? — спросила Ико.

Торн пожал плечами.

— Я знал, что нам может понадобиться план Б.

После короткой паузы, когда было слышно лишь гудение ее механизмов, Ико сказала:

— И твой план Б — это отправиться в сектор, где находится свалка?

Торн посмотрел вверх и голосом без всякого выражения пояснил:

— Во-первых, это недалеко из Артемизии, так что Левана не успеет послать за нами погоню. Во-вторых, этот сектор связан со всеми остальными секторами на Луне, ведь отходы есть везде. Отсюда ответвляется пятнадцать магнитных туннелей. Мы можем пройти немного пешком, собьем их со следа, а потом…

— Тихо, — сказала Зола. — Вдруг наши разговоры записываются.

Торн молча кивнул. Зола знала, что он хотел сказать — а потом можно вернуться к РШ-9. Она видела на карте сектор СМ-1. Торн говорил дело. Это был хороший план. Ей даже не верилось, что она сама не додумалась.

— Отлично, Торн.

Он равнодушно пожал плечами.

— У меня выдающийся преступный ум, ты же помнишь…

Зола села на скамью рядом с Волком, чтобы дать себе короткую передышку после изрядной дозы адреналина.

— Система узнала тебя.

— В этой базе данных все жители Луны. Меня не было тут всего пару месяцев… и я прикинул, что они еще не успели удалить мои данные.

— Как ты думаешь, они заметят, что специальный оперативник, которому полагается быть на Земле, вдруг объявился здесь?

— Не знаю. Но мои данные уж точно привлекут меньше внимания, чем твои. И без Кресс взломать…

Торн вздрогнул и уткнулся лбом в стену челнока. Они долго молчали, отсутствие Кресс ощущалось очень остро. Только теперь Зола осознала, как сильно они от нее зависят. Она могла провести их через магнитную систему, не оставляя личных данных. В секторе РШ-9 Кресс могла отключить любой прибор слежения. А еще, и это крайне важно, им нужно будет проникнуть в систему вещания, чтобы передать обращение Золы к народу Луны. Но Золу беспокоило не только это, хотя потеря Кресс ставила под удар весь их план. Хуже всего ей было при мысли о том, что придется пережить подруге. Наверняка Кресс будут пытать, чтобы узнать, где они находятся. А потом, скорее всего, убьют.

— Она — пустышка, — сказала Зола, — Они не смогут ее почувствовать. Если она хорошо спрячется, то…

— Нет, — оборвал ее Торн.

Зола увидела, как побелели его костяшки. Она отчаянно пыталась подобрать слова. Они едва приступили к осуществлению ее грандиозного замысла, но Зола уже чувствовала, что терпит неудачу. Это было даже хуже, чем если бы ей не удалось достучаться до жителей Луны. Она подвела тех, кем дорожила больше всего на свете.

Она прошептала:

— Торн, мне так жаль…

— Мне тоже, — ответил он.

Глава 23

— И почему у меня плохое предчувствие? — проворчал Ясин, когда Зима затащила его в лифт.

— У тебя всегда плохие предчувствия, — она толкнула его плечом. Обычно Ясин всегда отвечал на этот жест, и у нее сразу начинала кружиться голова. Но на этот раз ее заигрывания остались без ответа. Она нахмурилась. — Я кое-что забыла в порту. Это не займет много времени. — Она взмахнула ресницами.

Ясин нахмурился и отвел взгляд. Сейчас он держался как гвардеец — в форме, с прямой спиной, смотрел ей в глаза не дольше, чем полсекунды. Гвардеец Ясин — это не тот Ясин, которого она любила. Но она знала, что это лишь маска, которую его заставляют носить.

Ей не терпелось рассказать ему правду, как только они покинула порт. Зима места себе не находила от волнения за судьбу девушки, которую заставила спрятаться в ящике. Она все еще там? Или попыталась сбежать и найти своих друзей? А что, если ее схватили? Убили?

Эта девушка — союзница Линь Золы, и возможно, подруга Скарлет. Тревожась за ее жизнь, Зима расхаживала из угла в угол все два часа, которые ей пришлось просидеть у себя. Раньше вернуться в доки она не могла, это привлекло бы ненужное внимание.

Зима прекрасно знала, как устроена система слежения во дворце, и пока была вынуждена молчать. Даже от Ясина приходилось держать это в секрете, и это было особенно трудно. Впрочем, если бы она и начала вести себя странно, то даже Ясин не стал бы ни о чем ее расспрашивать. Сегодняшняя суматоха вполне оправдывала ее волнение.

— В чем дело? — вдруг спросил Ясин.

Зима смотрела на табло, на котором мелькали цифры этажей.

— Как ты сказал?

— Что ты забыла в порту?

— О. Сам увидишь.

— Принцесса…

Двери открылись. Она схватила его за руку и потянула за собой по роскошной галерее, где в часы прилета челноков жители Артемизии ожидали транспорта. Сейчас, как она и надеялась, тут никого не было. Из-за визита землян доступ в порт ограничили. Левана утверждала, что это сделано ради безопасности кораблей, на которых прибыли гости, но Зима знала, что на самом деле мачеха просто не хочет, чтобы они сбежали. Впрочем, Зиме не составило труда раздобыть допуск у дворцового гвардейца — потребовалось лишь надуть губы и сделать вид, что она не замечает недовольства Ясина.

Они вышли на главную платформу. В порту было тихо. Пол светился, и корабли отбрасывали на потолок тени, похожие на настоящих чудовищ. Каждый шаг и вздох отдавались эхом от глухих каменных стен. Зиме казалось, что она слышит, как бьется ее сердце.

Зима торопливо обошла платформу, Ясин следовал за ней по пятам. Не удержавшись, она покосилась туда, где стояла будка, в которой находился пункт управления, и заметила разбитый экран и несколько темных пятен на стене, однако тело инженера уже убрали. Насколько она знала, его напарники все еще сидели в главном центре управления, во дворце, пытаясь получить доступ к неисправной системе.

Затем она перевела взгляд ниже и вздохнула с облегчением — хотя личный багаж гостей уже унесли, контейнеры с подарками и товарами стояли на месте.

Зима заметила ящик с аргентинским вином и прибавила шагу.

— Звезды! — заворчал Ясин. — Если ты притащила меня сюда ради еще одной кучи упаковочной бумаги…

— Бумагу раздобыть сложнее всего, — ответила Зима, карабкаясь на ящики. — Слишком велик спрос. Однажды я обменяла парку шелковых туфель на шесть поздравительных открыток.

Большинство бумажных товаров в магазинах Артемизии производили из перемолотого бамбука. Бамбук был одним из немногих деревьев, которые хорошо росли в сельскохозяйственных секторах. Из него так же изготавливали ткань и мебель, сырья оставалось немного, и бамбуковая бумага считалась дефицитом.

Зиме нравилась бумага. Нравился ее шелест. Нравилось сминать ее в руке. Ясин сел на пластиковый ящик, свесив ноги. В тишине порта он снова стал обычным Ясином.

— Ты хочешь сделать поздравительные открытки из упаковочной бумаги?

— О нет, — ответила она. — Меня интересует не бумага.

Ясин поднял бровь.

— Неужели вино?

Зима наконец увидела ящик, который искала.

— И не вино.

Она задержала дыхание и открыла крышку. Заглянула внутрь и обнаружила плотные ряды бутылок с вином и мятую упаковочную бумагу. Девушки там не было. Сердце Зимы упало.

— В чем дело? — Ясин наклонился и тоже посмотрел в ящик. На его лице появилось озабоченное выражение. — Принцесса?..

Ее губы приоткрылись. Она медленно обернулась, осматривая соседние ящики. Девушка могла забраться в любой из них. Или сбежать. Или ее кто-нибудь нашел.

Ясин спрыгнул на пол и взял ее за локоть:

— Что случилось?

— Она исчезла, — пробормотала Зима.

— Она?

— Там была… — Она запнулась. Взгляд метнулся вверх к одной из множества скрытых камер наблюдения по всему периметру порта. Королева требовала, чтобы их отключали, когда она была в порту, но вдруг их успели включить обратно? Этого Зима не знала.

Ясин начинал сердиться. Если кто-то проверял камеры — значит, он замышлял что-то против королевы. Скользнув взглядом по потолку, он покачал головой.

— Индикационных огней нет. Они все еще отключены, — сказал он, нахмурившись. — Скажи мне, что происходит.

Зима сказала:

— Там была девушка. Думаю, она прилетела сюда с Линь Золой и ее друзьями. Я видела, как она кралась мимо этих ящиков, пока королева спорила с инженером. Потом я помогла ей спрятаться здесь. А теперь она исчезла…

Ясин качнулся на каблуках. Зима ожидала, что он начнет ругать ее за то, что она так рисковала. Но, помолчав, он спросил:

— Как она выглядела?

— Маленькая. Короткие светлые волосы. Испуганная. — Вспомнив ужас на лице девушки, Зима поежилась. — Может, она решила найти своих друзей? Или… или вернулась на императорский корабль?

Взгляд Ясина стал рассеянным.

— Кресс, — прошептал он, оглядываясь. Он выпустил локоть Зимы и снова влез на ящики, а затем перепрыгнул на платформу.

— Ясин? Эй, Ясин?.. — Зима подобрала юбки и поспешила за ним. Когда она поднялась на платформу, Ясин уже обыскивал будку пункта управления, распахивал шкафы, набитые проводами и компьютерными деталями.

В третьем по счету шкафу он обнаружил девушку, сжавшуюся так, что Зима удивилась, как она там не задохнулась. Широко открыв глаза, она уставилась на Ясина. Казалось, это невозможно, но ее глаза расширились еще больше.

Зима металась за Ясином по пятам и замерла на месте, когда он вытащил девушку из шкафа. Она вскрикнула, пытаясь заползти обратно, но Ясин захлопнул дверцу. Она вырвала руку и прижалась к стене, дрожа как загнанный зверь.

Ясин отступил на шаг и потер нос. Затем выругался:

— Принцесса, хватит собирать этих мятежников!

Не обращая на него внимания, Зима подошла к девушке.

— Мы не сделаем тебе ничего плохого, — тихо говорила она. — Все хорошо.

Девушка кинула на нее быстрый взгляд и снова уставилась на Ясина испуганно и в то же время зло.

— Меня зовут Зима, — сказала принцесса. — Ты ранена?

— Здесь нельзя оставаться, — сказал Ясин. — Камеры могут включить в любой момент. Чудо, что они до сих пор не работают.

Девушка продолжала смотреть на него со страхом и яростью.

— Подожди-ка, — засмеялся Ясин. — Это ведь ты их отключила, верно?

Девушка ничего не ответила. Зима повернулась к Ясину.

— Как это — она их отключила?

— Эта девушка была секретным оружием королевы. Она может взломать любую компьютерную систему. — Суровое выражение его лица смягчилось. Скрестив руки на груди, он почти улыбался. — Ты и с челноками устроила кавардак.

Губы девушки сжались.

— Как тебя зовут? — спросила Зима.

Девушка продолжала молчать, и Ясин ответил за нее:

— Это Кресс. Она — пустышка и союзница Линь Золы. — Он почесал голову. — Ну и что нам с ней делать?

— Мы можем спрятать ее в крыле для гостей? Уверена, император Кай присмотрит за ней. Это ведь он помог им попасть сюда…

Ясин покачал головой:

— Его стерегут еще больше. Мы туда и близко подойти не сможем. Кроме того, чем меньше народу знает, что ты помогаешь ей, тем меньше шансов, что это станет известно Леване.

Девушка, казалось, поняла, что Зима и Ясин не собираются причинить ей вред. Зима улыбнулась.

— Я никогда раньше не встречала пустышек. Какой изумительный подарок! Я совсем тебя не чувствую — как будто тебя здесь нет, хотя ты стоишь прямо передо мной! — Ее улыбка стала шире. — Это свело бы мачеху с ума.

— Именно пустышка убила предыдущих короля и королеву, — напомнил Ясин. — Может, мы и из нее сделаем убийцу.

Зима с изумлением посмотрела на него:

— Разве она похожа на убийцу?

Он пожал плечами:

— А разве она похожа на того, кто способен вырубить всю систему магнитных туннелей?

— Я не вырубала, — голос Кресс звучал робко. Но Зима, услышав ее, так удивилась, что поразилась бы не меньше, если бы та закричала. — Я поменяла параметры доступа, чтобы королева не смогла закрыть проход.

Ясин посмотрел на нее.

— Но ты могла бы и вырубить, если бы захотела.

Девушка опустила глаза.

— Нужно ее спрятать, — сказала Зима, теребя локон. — Где-нибудь в надежном месте.

— Почему вы помогаете мне? — спросила Кресс.

Зима не поняла, кого она спрашивает — ее или Ясина, но Ясин ответил первым.

— Хороший вопрос, — проворчал он.

Зима стукнула его в плечо, так что он слегка покачнулся.

— Потому что это правильно. Мы будем защищать тебя. Да, Ясин?

Ясин ничего не ответил, Зима снова его стукнула.

— Да, Ясин?

Он вздохнул:

— Можно спрятать ее в крыле, где живут гвардейца. Это недалеко, не придется идти через весь замок.

С явным недоверием Кресс сказала:

— Вы собираетесь меня защищать?

— Не то что я бы этого хотел, — сказал Ясин, — но, похоже, что так.

— Мы будем защищать тебя столько, сколько сможем, — пообещала Зима. — И постараемся, чтобы ты нашла своих друзей.

Осторожность и недоверие Кресс улетучились.

— Они сбежали?

— Похоже, что так. Насколько я знаю, их пока не нашли.

— Но королева не прекратит поиски, — добавил Ясин, как будто об этом нужно было напоминать.

Кресс перестала дрожать, задумчиво посмотрела на Ясина и, наконец, спросила:

— А в крыле гвардейцев есть доступ к королевской сети вещания?

Глава 24

Путь через внешние сектора Луны оказался медленным и утомительным. Иногда они шли через туннели пешком, иногда садились на магнитные челноки, иногда вводили данные Волка, но отправляли челнок пустым, а сами переходили на другую платформу и ехали в противоположную сторону. Иногда разделялись и через пару секторов сходились снова, чтобы запутать стражу, которая искала группу из четырех человек: двух мужчин и двух женщин.

Они шли, не поднимая головы. Ико прятала волосы под шапкой. Зола то и дело проверяла, не сползла ли перчатка с металлической руки, опасаясь, что ее засечет камера слежения. Они были осторожны, но вряд ли им удастся остаться незамеченными. Зола уповала лишь на то, что камер на Луне слишком много и за всеми не уследить.

Время от времени они поднимались на поверхность, чтобы перейти на другую линию, но старались делать это как можно реже. Волк предупредил, что в большинстве внешних секторов полно вооруженных гвардейцев. Они должны обеспечивать безопасность жителей, но на самом деле преследуют тех, кто осмеливается осуждать власть. Пока все шло по плану, но Зола знала, что очень скоро по всей Луне усилят охрану.

Они почти не разговаривали. Все это время Зола вспоминала побег из доков, перебирала в уме каждый неверный шаг и твердила себе, что способ вывести оттуда всех целыми и невредимыми наверняка был. Ломала голову над тем, как спасти Кресс и вытащить Кая из когтей Леваны. Но ничего не могла придумать. И это сводило ее с ума.

Чем дальше они уходили от Артемизии, тем сильнее менялось все вокруг — как будто они попали в другой мир. Зола думала, что на Луне везде красиво, но вскоре стало ясно, что внешним секторам не досталось ничего от той роскоши, которую они видели в королевских доках. На платформах, по которым они шли, царило запустение. Вокруг осыпались каменные стены, лампы тускло мигали, громоздились горы мусора, стены были покрыты граффити. «Она следит за тобой…» — прочитала Зола белые слова на черной стене. И еще: «Вы не видели моего сына?»

— Может, и видели, — с удивлением заметила Ико. — Но мы же не знаем, как он выглядит!

— Думаю, это просто призыв задуматься над тем, что происходит вокруг, — объяснила ей Зола.

Заслышав приближение челнока или дожидаясь, пока платформа опустеет, беглецы останавливались наслаждаясь короткими передышками, а затем снова пускались в путь. Они захватили с собой несколько сухих пайков, и Зола выдавала еду небольшими порциями. К счастью, они были не очень голодны.

Зола знала, что не только у нее болят ноги и спина, однако никто не жаловался. Одна Ико, которую зарядили на корабле Кая, шла легкой походкой. Если бы у них был челнок, путь занял бы всего пару часов, а так, когда они наконец добрались до места, оказалось, что прошло больше девятнадцати часов с тех пор, как они покинули столицу Луны.

Они вышли из темного туннеля, и красота Артемизии, созданная упорным трудом множества людей, растаяла как сон. Исчезли сверкающие плиты тротуаров и причудливые статуи, полированное дерево и светящиеся шары. Здесь было темно и холодно, а воздух казался неподвижным, неживым. Все вокруг толстым слоем покрывала пыль. Зола провела рукой по стене, и ее пальцы стали серыми.

— Реголитовая пыль, — пояснил Волк. — Она тут повсюду.

Ико приложила обе руки к стене, и на ней осталось два идеальных отпечатка ладони, правда, не совсем похожих на человеческие.

— Похоже, это вредно для здоровья, — пробормотал Торн.

— Так и есть. — Волк почесал нос, будто пыль щекотала ноздри. — Она оседает в легких. Тут многие умирают от реголитовой болезни.

Зола добавила еще один пункт в длинный список проблем, которые нужно будет решить, когда она станет королевой.

Ико вытерла руки о штаны.

— Похоже, тут никого нет.

— Все на работе, на шахтах и заводах.

Зола сверилась с внутренними часами, которые успела перевести на лунное время, когда они покидали «Рэмпион».

— До конца рабочего дня восемь минут. — Она обратилась к Волку. — Подождем здесь или пойдем искать твой дом? Что выберешь?

Волк смотрел на цепочки неровных узких следов, и было заметно, что внутри у него идет борьба.

— Останемся тут. В этом секторе у людей не так много причин, чтобы болтаться по улице посреди рабочего дня. Мы будем привлекать к себе ненужное внимание. Кроме того, моих родителей там может и не оказаться. Вполне возможно, что они уже умерли.

Вероятно, он хотел, чтобы это прозвучало беспечно, но у него не получилось.

— Хорошо, — согласилась Зола, скользнув обратно в тень туннеля. — Как далеко отсюда заводы?

Волк нахмурился, пытаясь вспомнить дом, в котором прошло его детство.

— Недалеко. Я помню, что несколько заводских зданий находятся почти в центре купола. Попробуем смешаться с рабочими, когда закончится смена.

— А шахты?

— Это дальше. Есть два входа с другой стороны купола. Реголит — один из немногих натуральных ресурсов на Луне, и реголитовая промышленность хорошо развита.

— Так… — Торн почесал за ухом, — выходит, ваш лучший ресурс — это… камни?

Волк пожал плечами:

— У нас их много.

— Это не просто камни, — пояснила Зола, когда ее база данных выдала кучу сведений. — В реголите много разных металлов и соединений. На высокогорьях — больше железа и магния, в низинах — алюминия и кремния. — Она удивилась. — А я думала, что весь металл поставляют с Земли…

— Поставляли и много, но это было давно, — ответил Волк. — Мы стали настоящими экспертами по части утилизации материалов, которые привозили с Земли во время колонизации. Но теперь мы и сами научились много чего производить. Большинство новых зданий построены из материалов, добытых из реголита… Почти вся Артемизия создана из реголита. — Он помолчал. — И из дерева. Мы выращиваем деревья в лесозаготовительных секторах.

Зола перестала слушать. Она уже изучила всю доступную информацию о местных ресурсах и промышленности. Хотя большую часть времени она посвятила исследованию транспортной и радиовещательной систем Луны. И транспорт, и вещание, разумеется, находились под контролем правительства. Левана не хотела, чтобы внешние сектора свободно общались друг с другом. Чем слабее связи между людьми, тем труднее им поднять восстание.

В туннеле раздались удары колокола, и Зола подскочила от неожиданности. Затем прозвучала короткая мелодия.

— Гимн Луны, — пояснил Волк, потемнев лицом, как будто эта песня всколыхнула в нем застарелую ненависть. Затем прозвучал приятный женский голос: «Рабочий день подошел к концу. Отмечайте время и идите домой. Надеемся, вы получили удовольствие от работы и с нетерпением ждете завтрашнего дня».

— С ума сойти, — хмыкнул Торн.

Вскоре они услышали шум шагов множества рабочих, высыпавших на улицу. Волк кивнул, дав знак, что пора идти, и повел их вверх по ступеням. Они поднялись на поверхность. Улицу освещал искусственный дневной свет, изогнутое стекло купола скрывало сияние звезд. Наверху было не лучше, чем в туннеле. Казалось, что вокруг все серое и коричневое. Узкие улочки и убогие домишки с окнами без стекол. И кругом пыль. Так много пыли.

Зола отпрянула, завидев людей — ей все еще хотелось спрятаться, — но никто на них даже не посмотрел. Рабочие, мимо которых они проходили, выглядели усталыми и грязными, у них едва хватало сил, чтобы перекинуться парой слов.

Волк шел, опустив плечи, его взгляд метался между пыльными улицами и искусственным небом. Зола подумала, что его, возможно, смущает, что они видят его прошлое. Она попыталась представить Волка обычным ребенком, у которого были и любящие родители, и дом, где он рос до того, как его забрали и превратили в хищника.

Каким бы невероятным это ни казалось, но каждый солдат Леваны, каждый из ее мутантов точно так же начинал этот путь. Сколько из них радовались возможности вырваться из секторов, где воздух пропитан пылью, а легкие отравлены? Скольким пришлось оставить свои семьи?

Она вспомнила надпись на стене: «Вы не видели моего сына?»

Волк указал на узкую улочку:

— Нам туда. Большая часть жилых улиц находится на окраинах сектора.

Они пошли за ним, опустив головы и подражая тяжелой походке рабочих. Это давалось нелегко — адреналин бурлил в крови, а сердце Золы мчалось галопом. Первая часть ее плана уже пошла наперекосяк. Она не представляла, что делать, если и теперь ничего не выйдет. Ей было просто необходимо, чтобы родители Волка оказались живы и поддержали их. Им нужно было укрытие, которое могли предоставить только они — надежное место, где можно спрятаться и решить, что делать. Заглядывать дальше Зола пока не могла. Главное — найти убежище, а потом можно будет думать о революции.

Они ушли совсем недалеко от туннеля, когда Зола заметила первых гвардейцев: они были вооружены, лица закрыты масками, защищающими от пыли. Золу бросило в дрожь от одного их вида. Она оглянулась, пытаясь обнаружить ауру хотя бы одного мага. Она еще ни разу не видела, чтобы гвардейцы действовали самостоятельно, но сейчас не могла никого засечь. Каким же образом несколько гвардейцев со слабым даром держат в подчинении сотни одаренных жителей Луны? Как это получилось? Зола понимала, что лунатики в этих секторах далеко не так сильны, как Левана и ее двор, но с несколькими гвардейцами они вполне моли справиться. И тут же сама себе ответила: гвардейцы обходились без мага, потому что были опасны сами по себе. Люди могли взбунтоваться, убить гвардейцев или подчинить их своей воле, но это вызвало бы гнев королевы. И гвардейцы — уже под защитой мага — явились бы сюда, чтобы учинить жестокую расправу.

Проходя мимо гвардейцев, Зола отвернулась. Они пересекли центр купола, где посреди пыльной площади стоял фонтан; рабочие обходили его с двух сторон. В центре фонтана возвышалась статуя с лицом, закрытым вуалью, и с короной на голове. Чистая вода лилась из ее распростертых рук, как будто она давала людям саму жизнь.

От этого зрелища у Золы застыла в жилах кровь. Правлению Леваны было чуть больше десяти лет, но она уже успела оставить свой след даже в этих отдаленных секторах. И несмотря на красоту и умиротворение, которые дарил фонтан, от него исходила и какая-то невидимая угроза.

Они шли за редеющей толпой мимо заводских зданий и складов, откуда пахло химикатами. Наконец показались жилые дома, хотя называть их домами можно было с большой натяжкой. Это были лачуги, теснившиеся вдоль улиц, и чем-то напоминавшие переполненную Башню Феникса в Новом Пекине. Теперь Зола поняла, что имел в виду Волк, когда говорил, что они стали экспертами по утилизации материалов. Каждая стена, каждая крыша выглядели так, будто их не меньше ста раз собирали и разбирали, и наконец спаяли или скрутили болтами. На Луне не было ржавчины, разъедающей металл, но со временем материалы все равно приходили в негодность. Семьи переезжали, разрастались, менялся их состав, и каждый раз дома ломали и собирали заново. Все вокруг было завалено металлическими листами и досками, которые ждали, когда их снова пустят в дело.

Волк застыл. Нервы у всех были напряжены до предела. Зола обвела взглядом окна ближайших домов и приготовилась к атаке.

— В чем дело?

Волк молчал, на отводя глаз от домика в самом конце улицы.

— Волк?

Он тяжело дышал.

— Может, там ничего и нет, но мне кажется, что… я учуял свою мать. Мыло, такой знакомый запах… хотя я почти ничего не помню…

Он выглядел испуганным, но в глазах таилась надежда.

На окнах некоторых лачуг висели ящики с цветами, кое-где в них даже росли живые цветы. Дом, на который смотрел Волк, был одним из таких — под окошком они увидели облако голубых ромашек. Цветы были простым и изящным проявлением красоты, ярким пятном среди окружающего уныния.

Беглецы остановились перед домом. Здесь не было даже маленького дворика, лишь бетонный пятачок у самой двери. А единственное окно было разбито и затянуто выцветшей тканью.

Волк как будто прирос к земле; Торн обошел его и постучал в дверь. Они услышали, как заскрипели половицы. Кто-то подошел к двери и приоткрыл ее. Маленькая женщина выглянула наружу и с тревогой уставилась на Торна. Она была очень худой, как будто много лет голодала. Каштановые волосы собраны в строгий пучок, кожа — такого же оливкового оттенка, как у Волка, но глаза угольно-черные — ничего общего с яркой зеленью его глаз. Торн улыбнулся женщине обезоруживающей улыбкой, но это не произвело на нее никакого впечатления.

— Миссис Кесли?

— Да, сэр, — сказала она робко и оглядела остальных. Скользнула взглядом по Волку, Золе, Ико… А затем ее глаза расширились. Она снова посмотрела на Волка, но потом уголки ее губ недоверчиво опустились.

— Я — капитан Карсвелл Торн. Надеюсь, вы знаете…

Женщины вскрикнула. Она смотрела на сына, на ее лице боролись потрясение и неверие. Она распахнула дверь настежь и несмело шагнула вперед. Волк окаменел, как статуя. Зола чувствовала волнение, волнами исходившее от него.

— Зеэв? — прошептала женщина.

— Мама, — тихо ответил он.

На глазах у нее показались слезы. Она прижала руку ко рту и сделала еще шаг. А потом кинулась к Волку и обняла его. Он был гораздо выше, чем она, но вдруг как будто стал меньше ростом. Он нагнулся, чтобы ей было легче обнимать его.

Мать Волка отступила и взяла его лицо в свои ладони. Наверное, она удивлялась, каким он стал красивым, как возмужал, а может быть, ее пугали его шрамы…

Зола заметила татуировку у нее на предплечье, там же, где у Волка. Только он носил отметку специального оперативника, а у его матери стоял обычный штамп РШ-9. И он напоминал клеймо, которым помечают домашних питомцев.

— Мама, — произнес Волк, с трудом поборов эмоции. — Можно нам войти?

Женщина снова оглядела остальных, чуть задержавшись на Ико. Зола подумала, что ее, вероятно, смущает отсутствие у Ико биоэнергии. Но женщина ничего не спросила.

— Конечно, — ответила она и пригласила их в дом.

Они оказались в крошечной комнате с диваном и единственным стулом — ткань на сиденье треснула, желтая набивка торчала наружу. На стене висел голографический узел размером с кулак, под ним стоял низкий столик, а на нем — стакан с букетом голубых ромашек.

Одна дверь выходила в коротенький коридор, который, вероятно, вел в спальню и ванную. За второй дверью виднелась такая же крохотная кухня, полки были заставлены посудой. Все было покрыто пылью, но было видно, что тут хозяйничает женщина.

Волк сутулился, как будто на него давил потолок, а его мать сжимала побелевшими пальцами спинку стула.

— Вот, — сказал Волк, — это моя мама, Маха Кесли. Мама, это Ико, Торн, и… Зола.

Он запнулся, и Зола поняла, что он не знает, стоит ли говорить матери, кто она такая.

Зола постаралась быть приветливой:

— Спасибо за гостеприимство. Боюсь, оставаясь здесь, мы подвергаем вас большой опасности.

Маха от напряжения выпрямилась еще больше. Торн держал руки в карманах, как будто боялся к чему-нибудь прикоснуться.

— Ваш муж скоро вернется домой?

Маха молча посмотрела на Волка.

— Мы не хотим никаких сюрпризов, — добавила Зола.

Маха сжала губы и снова посмотрела на сына. Зола догадалась…

— Мне жаль, Зеэв, — сказала Маха. — Он умер четыре года назад от реголитовой болезни.

Волк медленно кивнул. Казалось, он удивляется не тому, что его отец мертв, а тому, что мать до сих пор жива.

— Ты голоден? — спросила Маха. — Раньше… ты всегда хотел есть. Ты ведь рос…

Слова повисли в воздухе, напоминая о давно ушедшем детстве. Волк еле заметно улыбнулся, стараясь не показывать острые клыки.

— В этом я не изменился.

Маха убрала выбившуюся прядь за ухо и ринулась на кухню.

— Прошу, располагайтесь! Кажется, у меня есть немного крекеров…

Глава 25

Когда Ясин вошел в тронный зал, его сердце сжалось от страха. Места для придворных были пусты. Лишь королева восседала на троне, да Эймери стоял рядом с ней. Даже личную охрану отпустили. Значит, Левана не хочет, чтобы кто-нибудь узнал об этой встрече.

«Кресс, — подумал он. — Она знает про Кресс. Ясин спрятал девушку у себя в комнате, как и обещал Зиме, хотя понимал, что это не может длиться вечно. Но как Левана узнала об этом?..»

В зале стоял экран — большой плоский нетскрин вроде тех, что использовали для двумерных СМИ на Земле. Только этот был удивительно искусно отделан. Ничего подобного Ясин раньше не видел: экран был закреплен в раме из полированного серебра, увитой розами. Казалось, нетскрин был настоящим произведением искусства. Королева, как обычно, не жалела денег на роскошь.

Когда Ясин вошел, лица королевы и мага потемнели. Он остановился и щелкнул каблуками, пытаясь не вспоминать тот последний раз, когда точно так же стоял здесь во время суда. Тогда он думал, что его убьют прямо на глазах у Зимы.

— Вы звали меня, моя королева?

— Да, — протянула Левана, барабаня пальцами по подлокотникам трона.

Он задержал дыхание, пытаясь придумать, как объяснить присутствие Кресс, не втягивая в это Зиму.

— Я много думала, — сказала королева, — и хочу снова тебе доверять, как раньше, когда ты служил Сибил. Но я никак не могу убедить себя, что ты предан мне. Предан своей королеве, а не… принцессе! — Левана взмахнула рукой, и ее лицо исказилось так, будто она вот-вот зарычит.

Ясин ждал. Ждал, что она обвинит его в том, что он укрывает преступницу. Ждал, что объявит о наказании, которое его теперь ждет.

Но королева молчала. В конце концов, он склонил голову.

— При всем уважении, Ваше Величество, вы сами решили назначить меня охранником принцессы Зимы.

Она прожгла его взглядом.

— А ты, конечно, был этим очень огорчен, — фыркнула Левана. Она встала и обошла кресло, в котором обычно сидела Зима. Провела пальцами по спинке. — Я долго размышляла и придумала, как ты сможешь доказать мне свою преданность. Если ты сделаешь это, у нас не останется никаких сомнений, и ты станешь личным охранником моего главного мага. Эймери не терпится взять тебя под свою опеку.

— Королева… — Глаза Эймери блеснули.

Ясин нахмурился. Он начал понимать, что Левана имеет в виду не Кресс.

— Я уже говорила тебе о клятве, которую дала моему супругу, отцу Зимы, — продолжала Левана. — Я поклялась, что буду защищать девочку. Все эти годы я держала слово. Я заботилась о ней и растила как родную дочь.

Ясин, как ни старался, не смог подавить всплеск возмущения при этих словах. Она растила Зиму как родную дочь? Нет! Она мучила ее, заставляла присутствовать на судах и казнях, хотя все знали, что Зима это ненавидит. Она заставила ее изуродовать свое прекрасное лицо. Высмеивала Зиму за «слабый дар», хотя даже представить не могла, сколько сил требовалось Зиме, чтобы устоять перед соблазном и не использовать чары. Чтобы годами подавлять свой дар…

На кроваво-красных губах Леваны появилась кривая улыбка.

— А, тебе не по душе, когда я говорю о твоей дорогой принцессе?..

— Моя королева может говорить, о ком пожелает, — ответил Ясин ровным голосом. Не было смысла отрицать, что он питает к Зиме особые чувства; всем во дворце было известно, что они выросли вместе, хотя принцессе и не подобало лазать по деревьям и биться на мечах с сыном скромного гвардейца. Их отцы дружили. Он помнил, что всегда хотел защищать ее. Раньше, чем узнал, что она действительно нуждается в защите. Он помнил, как пытался украсть у нее поцелуй, всего лишь раз — когда ему было десять, а ей — восемь. Она засмеялась и отвернулась: «Не глупи. Мы не должны этого делать, пока не поженимся».

Нет, он мог делать только одно: притворяться, что ему нет никакого дела до того, что все об этом знают. Делать вид, что насмешки его не волнуют. Скрывать, что каждый раз, когда Левана упоминает принцессу, кровь стынет в его жилах. Скрывать, как он боится, что Левана когда-нибудь использует Зиму против него.

Королева спустилась с возвышения.

— С ней занимались лучшие учителя. У нее была самая красивая одежда. Ей дарили экзотических питомцев. Если она о чем-то просила, я лично следила, чтобы все ее желания были исполнены.

Левана замолчала, но Ясин понимал, что сейчас лучше молчать.

— Но она не создана для жизни во дворце. Ее дар слишком слаб. А отказываясь скрывать свои отвратительные шрамы, она выставляет себя на посмешище, проявляя тем самым неуважение к короне и королевской семье. — Левана скрипнула зубами. — Но я даже не представляла, насколько она неблагодарна. Эймери предложил девчонке руку и сердце. Я и надеяться не могла на такую блестящую партию для девушки не королевских кровей. — В ее голосе послышалось рычание, и Ясин снова почувствовал, что она за ним наблюдает. Однако он держал себя в руках. Ей не удастся спровоцировать его такими разговорами. — Но нет, — продолжала королева. — Девчонка отвергла моего главного мага. Уверена, что она просто дурачила его и тем самым еще больше унизила наш двор. — Она вздернула подбородок. — А потом еще этот инцидент в секторе АР-2. Надеюсь, ты помнишь?..

Во рту стало кисло. Если бы Ясин не потратил все силы на то, чтобы скрыть растущий страх, то непременно выругался бы.

— Нет? — промурлыкала Левана в ответ на его молчание. — Тогда позволь освежить твою память.

Ее пальцы скользнули по нетскрину. В роскошной раме замерцал и ожил экран, показывая витрины магазинчиков. Ясин увидел себя. Он улыбался Зиме, толкнул ее плечом. Она толкнула его в ответ. Они смотрели друг на друга, пока никто не видел.

Он почувствовал пустоту в груди. Глядя на них, любой догадался бы об их чувствах. Ясин смотрел на экран, но мог бы и не смотреть. Он помнил детей и их самодельную корону из веточек. Помнил, как красива была Зима, когда, не задумываясь, надела ее на голову. Помнил, как сорвал ее и сунул в корзину. Он надеялся, что об этом никто не узнает, но ему следовало помнить, что надежда — прибежище малодушных.

Он повернулся к королеве. Та мрачно смотрела на экран, ее глаза пылали ненавистью. Сердце Ясина сжалось. Левана говорила об особом задании, которое докажет его преданность, но пока речь шла только о Зиме и о том, как она компрометирует королевский двор.

— Я разочаровалась в тебе, сэр Клэй, — мрачно сказала Левана. — Я думала, что могу доверить тебе принцессу, и ты сможешь держать ее под контролем. Думала, уж с тобой она не выкинет ничего такого, что бросит тень на меня и мой двор. Но ты подвел меня. Ты считаешь, это в порядке вещей — разгуливать по городу в короне?

Ясин мысленно прощался с жизнью. Королева вызвала его, чтобы казнить. Он благодарил звезды, что она хотя бы не заставила Зиму смотреть на это.

— Итак, что ты скажешь в свое оправдание?

— Ничего, моя королева, — ответил он. — Но я надеюсь, вы позволите мне высказаться в защиту принцессы. Дети подарили ей венок в благодарность за то, что она купила у них цветы. Они сами не понимали, что делают и что это значит. И принцесса тоже ничего такого не имела в виду…

— Не понимали? — взгляд Леваны стал холодным. — Дети не понимали? — Она рассмеялась. — И сколько еще мне это терпеть? Я должна не обращать внимания на то, как они восхищаются ею? Как они воспевают ее красоту и даже ее шрамы, как будто это знак отличия! А на самом деле никто и понятия не имеет, как она слаба! Эта ее болезнь, ее галлюцинации и бред!.. Даже если она когда-нибудь и станет королевой, ее тут же свергнут. Но нет — они думают только о себе и своей красивой принцессе! Не замечают того, что я делаю ради их безопасности, и… — Левана отвернулась, ее плечи дрожали. — Мне что, дожидаться, когда они наденут ей на голову настоящую корону?

Ужас охватил Ясина, и на этот раз он не смог его скрыть. Королева явно была не в себе. Он, конечно, и раньше об этом знал, но никогда не видел, чтобы зависть, жадность и тщеславие сливались в такую неукротимую ярость. Она уже не слышала голос разума, и весь ее гнев был направлен на Зиму. Вернее, на Зиму и Селену. Отсюда все и пошло. Появилась девушка, которая назвала себя пропавшей племянницей Леваны, и королева почувствовала угрозу. Она боялась, что ее власть ослабнет, и, окончательно обезумев, решила действовать со всей жестокостью.

Ясин ударил себя в грудь кулаком:

— Моя королева, уверяю вас, принцесса не представляет угрозу вашей власти.

— Разве ты не восхищаешься ею? — Левана смотрела на него в упор. — Разве ты не любишь ее?

Ясин ответил:

— Она не королевской крови. Она никогда не будет королевой.

— Да, она никогда не будет королевой. — Левана придвинулась к нему, и ему почудилось, будто его душит удав. Дышать стало нечем. — Ведь ты мой верный слуга! Ты сам только что уверял меня в этом. И ты убьешь ее.

Во рту у Ясина пересохло, как в каменистой пустыне.

— Нет, — прошептал он.

Левана подняла бровь.

— Моя королева, я хотел сказать… — он откашлялся. Вы не можете… — Он взглянул на Эймери, который явно было доволен решением королевы. На его губах блуждала легкая улыбка. — Пожалуйста, попросите ее снова выйти за вас замуж. Я поговорю с ней. Уверен, она согласится. Она может быть полезной, это хорошая партия. Она просто волновалась и…

— Ты смеешь подвергать сомнению мои слова? — вскипела Левана.

Его пульс грохотал.

— Умоляю вас!

— Я предложил принцессе руку в знак моего доброго к ней отношения, — сказал Эймери, — чтобы оградить ее от других, менее достойных кавалеров. Ее отказ показал, какая она неблагодарная. Теперь я не приму ее, даже если она будет меня умолять.

Ясин стиснул зубы. Взгляд королевы теперь источал мед. Она подошла к нему так близко, что он мог бы выхватить нож и перерезать ей горло. Но что, если ее мысли будут быстрее, чем его рука?

— Дорогой сэр Клэй, — сказала королева, и Ясин решил, что она сжалилась, видя его отчаяние. — Я прекрасно понимаю, о чем прошу и как это тебе будет трудно. Но я требую этого, потому что милосердна. Я уверена, ты все сделаешь быстро. Она не будет страдать. И таким образом я выполню обещание, которое дала ее отцу.

Королева определенно сошла с ума. И хуже всего то, что она искренне верила в то, что говорила. Руки Ясина дрожали, по шее катился пот.

— Я не смогу, — произнес он. — Я не стану… Прошу… умоляю, пощадите ее. Лишите ее титула. Сделайте обычной служанкой. Сошлите во внешний сектор. Вы больше о ней не услышите, обещаю!

Левана отвернулась и вздохнула.

— А сколько человек ты готов принести в жертву ради нее? — Королева подошла к экрану, разглядывая детей на пороге цветочной лавки. — Может быть, лучше, если я убью их, а не ее?

Сердце Ясина забилось, пытаясь вырваться из клетки ребер.

— А как насчет твоих родителей? — Королева обернулась. — Если не ошибаюсь, сэра Гаррисон Клэй теперь простой гвардеец в одном из внешних секторов. Когда вы виделись в последний раз?

Ясин молчал, ведь любое слово могло обернуться против него. Он не видел родителей уже несколько лет. Он считал, что лучший способ защитить родных — притвориться, что он их не любит. И тогда его родителей никто не смог использовать против него так, как сейчас это пыталась сделать Левана.

Как он мог так проколоться? Он никого не может защитить… Никого не может спасти. Он знал, что его лицо перекошено ужасом, но ничего не мог поделать. Он хотел пасть перед королевой на колени, умолять, чтобы она изменила решение. Все, что угодно, только не это.

— Если ты откажешься, — предупредила Левана, — будет ясно, что все твои слова о верности — ложь. Сначала тебя казнят за предательство, а потом и твоих родителей. Затем я поручу Джеррико разделаться с принцессой, и он без колебаний выполнит приказ.

Ясин больше не молил ее о милосердии. Это не привело бы ни к чему хорошему.

— Так что же, сэр Клэй, ты выполнишь мое поручение?

Он склонил голову, чтобы скрыть отчаяние:

— Выполню, моя королева.

Глава 26

Впервые с тех пор, как Кресс покинула спутник, она почувствовала, что скучает по нему. Комната Ясина оказалась еще меньше, чем ее старая комната. Если нужно было в туалет, приходилось ждать, когда вернется Ясин и проводит ее. Туалет был общим для всех гвардейцев и их семей, которые жили тут, в подземном крыле дворца. Однажды Кресс столкнулась с какой-то женщиной, но к счастью, та оказалась всего лишь женой гвардейца и мило ей улыбнулась. Но Кресс еще долго била дрожь.

Она повсюду чувствовала присутствие королевы и ее свиты. Ни на минуту не могла забыть, что ее ждет смерть, если кто-нибудь поймет, что она пустышка. А перед этим — пытки и допрос. Кресс с ума сходила от страха и от беспокойства за судьбу друзей. Ее огорчало, что Ясин ничего не слышал о них, но она убеждала себя, что это хороший знак. Если бы их схватили, Ясин сразу бы узнал…

Чтобы отвлечься, Кресс пыталась помогать Золе — насколько это было возможно сидя взаперти. У нее был портскрин. И хотя Кресс не могла отправлять сообщения, потому что их легко отследить, она могла подключаться к системе вещания королевы при помощи встроенного в стену голографического узла. На Луне такие узлы были повсюду, как на Земле — нетскрины. И взламывать их было так же легко. Кресс сохранила видео Золы на свой портскрин, но пока не решалась действовать, ведь она не знала, готовы ли ее друзья. Поэтому она развлекалась тем, что прерывала сообщения королевы, содержащие сплошную пропаганду, и пыталась придумать, как сообщить друзьям, что она жива и находится в относительной безопасности. Но никак не могла найти способ, как это сделать, не привлекая внимания королевы.

Ей очень хотелось иметь доступ к тем же технологиям, что и на спутнике. Сейчас она как никогда чувствовала себя отрезанной от мира и даже не могла узнать новости (информационные выпуски, одобренные королевой — не в счет).

Она не могла отправить сообщение напрямую. Не имела доступа ни к системе наблюдения, ни к системе охраны и, следовательно, не могла выполнить то, что поручила ей Зола. Часы складывались в дни, и Кресс тревожилась все больше. Ей не терпелось выбраться из заточения и начать действовать.

Она как раз подменила саундтрек в королевском послании о «славной победе лунатиков над слабоумными землянами», когда услышала в коридоре тяжелые шаги и замерла. Кто-то остановился у двери. Кресс выключила портскрин и метнулась под кровать. Кто-то набрал код, дверь открылась и закрылась.

Она затаила дыхание.

— Это я, — мрачно сказал Ясин.

Со вздохом облегчения Кресс выбралась из своего укрытия и села на пол, прислонившись к кровати. Сидеть здесь можно было только на кровати, и Кресс постоянно чувствовала себя неловко из-за того, что отняла у Ясина это место. Правда, она не помнила, чтобы он сидел в ее присутствии. Казалось, он вообще не может расслабиться, даже в собственной комнате.

— Есть новости? — спросила она.

Ясин привалился спиной к двери и закрыл глаза. Он выглядел каким-то взъерошенным, что было на него совершенно не похоже.

— Новостей нет.

Кресс подтянула колени к груди.

— Что случилось?

Глядя в потолок, Ясин пробормотал:

— Ты тогда отключила все камеры в доке… Можешь снова это сделать? Можешь отключить все камеры во дворце?

Кресс потянулась к своим волосам. Трудно было избавиться от привычки перебирать их, хотя она постриглась уже несколько недель назад.

— Если у меня будет доступ в систему. Но его нет.

Ясин открыл рот, потом закрыл. Кресс нахмурилась. Ясин и раньше не отличался разговорчивостью, а сейчас с ним определенно творилось что-то необычное. Наконец он сказал:

— Я могу получить доступ к системе.

— А зачем нужно отключать камеры?

Его грудь вздымалась и опускалась. Взгляд скользил по голым каменным стенам и, наконец, остановился на Кресс.

— Сегодня ночью ты должна уйти. Вы должны покинуть дворец: ты, Зима и та девушка в красной кофте.

Кресс вскочила.

— Что?

— Зиме нельзя больше тут оставаться, а без своей подруги она не уйдет. Ты поможешь вытащить их отсюда, и уйдешь сама. — Он потер виски. — Ты ведь знаешь, куда Зола собиралась пойти? Ты сможешь найти ее, а она сумеет спрятать Зиму. С ней она будет в большей безопасности.

При упоминании о Золе у Кресс шевельнулось подозрение, по позвоночнику пополз противный холодок. Уж не ловушка ли это? Не пытается ли он выудить сведения, чтобы передать королеве? Раньше он уже так делал…

— Будет очень подозрительно, если все камеры разом отключатся, — сказала она. Ясин кивнул.

— Знаю, но я надеюсь, что вы сбежите раньше, чем кто-нибудь спохватится.

Она задумалась. Можно установить таймер и попытаться сделать так, чтобы отключение выглядело как случайный сбой электропитания или системные неполадки, но даже тогда их могут разоблачить.

Ясин расхаживал по комнате и напряженно размышлял, в его голове зрел план побега. Но Кресс даже представить не могла, как он собирается вывести их из дворца, да еще так, чтобы никто не заметил. Ведь принцессу Зиму знают все…

— Что случилось? — спросила Кресс. — Левана узнала обо мне?

— Нет. Не в этом дело. — Ясин ущипнул себя за кончик носа. — Она хочет убить Зиму. Мне надо вывести ее отсюда, и я, кажется, придумал как. Я могу все устроить, но… — Он умоляюще посмотрел на нее. — Ты поможешь мне?

Сердце Кресс сжалось. За то короткое время, что она знала Ясина, он не раз поражал ее холодностью, бессердечием, а иногда и жестокостью. Но теперь его броня дала трещину, казалось, еще чуть-чуть и он сломается.

— Тем, что отключу камеры? — спросила она. Он кивнул.

Кресс смотрела на свой портскрин. Теперь она могла уйти из дворца. Могла убраться из этого города, в котором ей столько всего угрожало. Могла вернуться к друзьям и быть в безопасности уже этой ночью. Ей очень хотелось поддаться искушению, но повернувшись к Ясину, она покачала головой.

Он с недоумением посмотрел на нее.

— Для принцессы и Скарлет будет лучше, если я останусь здесь.

— Что это значит?..

— Они должны уйти незамеченными, поэтому все должно выглядеть, как случайный сбой напряжения. А для этого я должна управлять системой вручную. Можно, например, отключать камеры по очереди. Полное отключение камер сразу привлечет внимание, а если вырубить лишь часть, то мы дадим подсказку, каким путем ушли Зима и Скарлет. Но вот если я все отключу, а потом стану одновременно запускать случайные секции системы наблюдения… это будет выглядеть как случайный сбой. Можно даже организовать отвлекающий маневр. Скажем, поднять тревогу в другой части дворца. И заодно перекодировать все дверные замки в главной части.

С каждой минутой Кресс все больше понимала, что ее решение правильное. Она останется, чтобы Зиме и Скарлет удалось бежать.

— Ты сошла с ума, — сказал Ясин. — Хочешь умереть во дворце?

— Левана не знает, что я здесь. И пока ты прячешь меня…

— Как только Левана узнает, что я позволил Зиме уйти, она убьет меня.

Кресс сжала кулаки. Слова Ясина пробили брешь в ее решимости, но она собрала все свое мужество и сказала:

— Скарлет схватили, когда она пыталась спасти меня. И Зима защищала меня, хотя и не должна была. Она подвергала себя большой опасности. А теперь я смогу отплатить им обеим.

Ясин задумчиво смотрел на нее. Разумеется, он понимал, что план Кресс дает им гораздо больше шансов организовать успешный побег. Он повернулся к ней спиной и заговорил.

— Я больше года был пилотом Сибил, — произнес он тихо. Кресс пришлось напрягать слух, чтобы расслышать. — Все это время я знал о тебе и ничем не помог.

Его признание словно нож вонзилось ей в грудь. Она всегда считала, что Сибил прилетала одна. Ей даже в голову не приходило, что у нее был пилот. Наверное, Ясин мог тогда ей помочь и даже спасти. Но они этого никогда не узнают.

Ясин не просил прощения. Стиснув челюсти, он посмотрел ей в глаза.

— Я буду защищать Зиму любой ценой. Но следующей после нее я буду защищать тебя. Обещаю.

Глава 27

Скарлет оттачивала свое новое умение. Оно называлось «ни на что не реагировать». Конечно, это не врожденный навык, но если приходится сидеть в клетке, а враги разглядывают тебя, болтая и хихикая, не реагировать — гораздо лучше, чем ругаться и пытаться дотянуться до них сквозь прутья решетки. По крайней мере, в этом больше достоинства.

— Пусть сделает что-нибудь забавное! Застав ее, — потребовала лунная женщина с зонтом из совиных перьев, хотя Скарлет недоумевала, зачем он ей. По словам Зимы, настоящее солнце появится только через шесть дней, а дождей на Луне вообще не бывает. Спутник женщины наклонился, уперся руками в колени и уставился на Скарлет сквозь прутья. На носу у него были оранжевые солнцезащитные очки, тоже не понятно зачем. Она сидела на полу, натянув капюшон на голову и скрестив ноги, и равнодушно смотрела на него.

«Я — само спокойствие и безразличие».

— Сделай что-нибудь, — приказал он.

Скарлет моргнула.

— Говорят, что земляне милые и забавные. Может, станцуешь для нас?

Скарлет распирало от желания показать этому лунатику, какой она может быть милой и забавной. Однако она оставалась неподвижной как статуя.

— Ты немая или просто глупая? Тебя что, не научили, как вести себя с тем, кто выше тебя?

«Я — само спокойствие».

— Что у нее с рукой? — спросила женщина.

Мужчина посмотрел на Скарлет.

— Что у тебя с рукой?

Ее пальцы не дрогнули. Даже тот, с отрубленной фалангой.

Женщина зевнула.

— Мне скучно, и земляне плохо пахнут. Пойдем лучше посмотрим на львов.

Мужчина выпрямился и посмотрел на нее так, будто что-то прикидывал. Вряд ли он захочет использовать свой дар, чтобы расшевелить ее. Никто не манипулировал ею с тех пор, как она попала в зверинец. Скарлет подозревала: это потому, что она считается питомцем принцессы. Мужчина подошел ближе, и Рю за спиной у него зарычал. Скарлет стоило больших усилий сдержать улыбку. Этот волк и правда привязался к ней. Женщина оглянулась, но мужчина не сводил взгляда со Скарлет.

— Ты здесь, чтобы развлекать нас, — заявил он, — так сделай хоть что-нибудь. Спой, расскажи что-нибудь забавное…

«Забавно будет, когда я обыграю в гляделки болвана в оранжевых очках».

Ворча, мужчина взял у своей подруги зонтик и закрыл его. Держа зонт за изогнутую ручку, просунул сквозь прутья и ткнул Скарлет в плечо. Рю залаял.

Рука Скарлет взметнулась, вцепилась в зонт и дернула на себя. Мужчина с размаху ударился о клетку, а Скарлет двинула ручкой зонта прямо ему в лицо. Он вскрикнул и отшатнулся, очки слетели на землю, из носа брызнула кровь.

Скарлет усмехнулась и выбросила зонт из клетки: все равно гвардейцы его отберут. Ее лицо снова стало невозмутимым. Метод «ни на что не реагировать» работал даже лучше, чем она ожидала.

Выругавшись, мужчина в забрызганной кровью рубашке подхватил свою спутницу и зонтик и умчался прочь, назад ко входу в зверинец. Возможно, они пожалуются гвардейцам. И за плохое поведение ее лишат кормежки или даже двух. Но оно того стоило.

Скарлет увидела желтые глаза Рю, сидевшего в вольере напротив, и подмигнула ему. Волк поднял голову и весело тявкнул.

— Завела себе приятеля?

Скарлет вздрогнула. Неподалеку, скрестив руки на груди и прислонившись к дереву с широкими листьями, стоял гвардеец. Его глаза отливали сталью. Скарлет показалось, что она его где-то видела… Интересно, давно он тут?

— Мы, звери, должны держаться вместе, — ответила она и тут же решила, что больше он от нее ни слова не услышит. Она здесь не для того, чтобы развлекать лунную знать. И уж точно не для того, чтобы развлекать безмозглых гвардейцев королевы.

— Думаю, тебе неспроста нравится именно этот. У него особая связь с твоим… хм-м… другом.

Скарлет поняла намек на Волка, и ее сердце пропустило удар. Всколыхнулись дурные предчувствия. Гвардеец сделал несколько шагов и остановился перед вольером Рю. Одна его рука лежала на рукоятке большого ножа, висевшего на поясе. Волк замер, как будто не мог решить, доверять незнакомцу или нет.

— Его отец был тем самым волком, у которого впервые взяли ДНК для экспериментов с солдатами. Королева выбрала арктического волка. Альфа-самца. — Гвардеец повернулся к Скарлет. — Но ведь чтобы быть альфой, нужна стая, верно?

— Не знаю, — невозмутимо ответила она.

— Уж поверь. — Он наклонил голову, изучая ее. — Ты ведь не знаешь, кто я.

Как только он это произнес, в ее памяти что-то щелкнуло. Светлые волосы, форма и темные секреты, которые он знает о Волке… Скарлет поняла, кто перед ней.

— Конечно, знаю. У принцессы рот не закрывается, когда она говорит о тебе.

Она внимательно наблюдала за гвардейцем, пытаясь понять, отвечает ли он Зиме взаимностью, но его лицо с волевым подбородком оставалось невозмутимым. Он был красивым и широкоплечим, но его поза говорила о высокомерии, выражение лица — о незаинтересованности. Он выглядел холодным и неприступным, когда подошел к ее клетке. Полная противоположность приветливой, странной и болтливой Зиме.

Ясин не сел рядом с клеткой и не наклонился, и Скарлет приходилось напрягаться, чтобы смотреть на него, от этого ее неприязнь только усиливалась.

— Думаю, Зима передала тебе новости о твоих друзьях.

Зима сказала, что они живы и хотят спасти ее. Что Волк очень по ней скучает. Но сейчас, глядя на Ясина, она с трудом могла поверить, что узнала это от него.

— У меня для тебя сообщение.

Скарлет подумала, не ждет ли Ясин благодарности? Все равно не дождется, пока он здесь, на Луне, и носит форму королевского гвардейца. На чьей он стороне на самом деле?

Скарлет фыркнула и отодвинулась. Возможно, выглядело это не слишком изящно, но ей не хотелось, чтобы шею свело от напряжения.

— Чего ты хочешь от меня?

— Зима считает, что вы друзья.

— Да? Я так не думаю.

На его губах мелькнула едва заметная улыбка.

— В чем дело? — спросила она.

Покачиваясь на каблуках, Ясин снова взялся за рукоять ножа.

— Я все думал, что же это за девушка, из-за которой так убивается специальный оперативник. Что ж, я рад, что она, по крайней мере, не дура.

Скарлет сжала кулаки.

— А еще она не покупается на лесть.

Держась за решетку, Ясин сел на корточки; теперь их глаза оказались на одном уровне.

— Знаешь, почему ты до сих пор жива?

Скарлет неохотно ответила:

— Благодаря Зиме.

— Верно, ты сообразительна. Так постарайся не забывать об этом.

— Забыть это трудно, ведь я заперта у нее в клетке.

Гвардеец снова едва заметно улыбнулся. И спросил, глядя на ее руку:

— Когда тебя в последний раз проверяли на инфекцию?

— Я знаю, как выглядит зараженная рана, — она показала ему обрубленный палец. — Все нормально.

Он хмыкнул.

— Говорят, ты неплохой пилот.

— Это что, — нахмурилась Скарлет, — собеседование?

— Тебе приходилось управлять лунным кораблем?

Теперь он полностью завладел ее вниманием, но любопытство быстро сменилось настороженностью:

— А что?

— Они мало отличаются от земных кораблей. Есть некоторые отличия в управлении, и взлет более плавный, но, думаю, ты разберешься.

— С чего бы это?

Ясин пристально на нее посмотрел.

— Просто будь готова.

— К чему? И почему ты беспокоишься обо мне?

— Не о тебе, — сказал он так, что Скарлет поверила. — Я беспокоюсь о принцессе, а ей нужен помощник. — Он отвел взгляд. — И кто-то лучший, чем я.

Глава 28

Зима открыла тяжелую стеклянную дверь зверинца. Сердце ее трепетало. Звуки живой природы проникали в коридор — крик птиц в роскошных клетках, визг обезьян, качающихся на лианах, ржание лошадей в отдаленных конюшнях.

Она поспешно закрыла дверь, чтобы не выпускать тепло, и посмотрела на развилку, но Ясина не увидела. Зверинец занимал несколько акров. Во все стороны тянулся лабиринт клеток и стеклянных ограждений. Здесь всегда было влажно и пахло экзотическими цветами, аромат которых заглушал запах животных.

Больше всего она любила здесь бывать… раньше, до того, как сюда привели Скарлет. Зима всегда хорошо себя чувствовала среди животных. Они ничего не знают о контроле и манипуляция. Им нет дела до того, что она красива, что она падчерица королевы и, возможно, не в своем уме. Здесь ее никогда не мучили видения. Здесь ей было спокойно. Здесь она могла притворяться, что ее чувства принадлежат только ей.

Она убрала непослушную прядь за ухо и пошла по тропинке. Миновала прохладный вольер полярной лисы, которая свернулась на поваленном стволе березе, прикрыв мордочку пышным хвостом. В следующей клетке сидела самка снежного барса с тремя проворными детенышами. На противоположной стороне тропы, проросшей мхом, дремала белая сова. Когда Зима проходила мимо, она распахнула свои огромные глазища.

Принцесса заметила впереди вольер Рю, но волка не увидела — должно быть, спит у себя логове. Рядом в клетке сидела Скарлет — в зверинце, где были собраны только белые звери и птицы, она сразу привлекала внимание своими огненно-рыжими волосами и вечно надвинутым на глаза красным капюшоном. Сейчас она сидела, подтянув колени к груди, и разглядывала цветущий мох за прутьями клетки. Зима подошла ближе, и она вздрогнула.

— Привет, друг, — Зима опустилась на колени перед клеткой.

— Привет, чокнутая, — ответила Скарлет, и это прозвучало ласково. — Как стены дворца выглядят сегодня?

Зима задумалась. Сегодня она так увлеклась своими мыслями, что едва обратила внимание на стены.

— Не такие кровавые как обычно.

— Уже кое-что. — С одной стороны лицо Скарлет скрывали волосы, выбившиеся из-под капюшона. Они потемнели от жира и грязи и больше не напоминали пылающий хвост кометы. Еще Скарлет очень похудела. Зима почувствовала укол вины. Нужно было принести ей еды.

Скарлет смотрела на Зиму и ее развевающееся платье, которое сегодня было чуть более блестящим, чем обычно.

— Ты выглядишь… — Она запнулась. — Кх-х… Не обращай внимания. По какому случаю?

Зима сцепила руки.

— Ясин попросил встретиться с ним здесь.

Скарлет кивнула, нисколько не удивившись.

— Да, он недавно приходил. — Она кивнула в сторону тропы. — И ушел туда.

Зима поднялась на ноги, ее колени дрожали. Почему она так нервничает? Это же Ясин, который в детстве видел ее грязной и исцарапанной, перевязывал ее ссадины, и отвлекал, когда видения донимали ее. Ясин, чей шепот возвращал ее к реальности. Но когда он попросил ее о встрече, что-то изменилось. Он выглядел встревоженным. И она полночи гадала, что бы это значило, и ее воображение дарило ей надежду.

Наверняка он собирается признаться, что любит ее. Больше не хочет притворяться. И ни дня больше не сможет прожить без ее поцелуя. Ее охватила дрожь.

— Спасибо, — пробормотала она и пошла вперед по тропе.

— Зима! — Она остановилась. Скарлет стояла, держась за прутья решетки. — Будь осторожна.

Зима вскинула голову.

— Что ты имеешь в виду?

— Я знаю, он тебе нравится. Ты ему доверяешь. Но… будь осторожна.

Зима улыбнулась: бедная, недоверчивая Скарлет…

— Ладно, если ты настаиваешь, — сказала она, отворачиваясь.

Она заметила его, как только обошла вольер Рю. Ясин стоял на берегу пруда. От водопада по воде шла легкая зыбь. Шесть белоснежных лебедей подплыли совсем близко к берегу — за хлебом, который Ясин бросал им.

Он был в форме, готовый приступать к выполнению обязанностей ее личного охранника. Его волосы казались настолько светлыми, что на миг Зима представила, что Ясин тоже одно из животных, которых Левана собрала в этом зверинце. Но она забыла об этом, как только он обернулся. На его лице было такое отчаяние, что пьянящее головокружение сразу исчезло. Кажется, это вовсе не романтическое свидание. Нет, конечно нет.

Но мечты никуда не делись — мечты о том, как он прижмет ее к решетчатой стене вольера и поцелует, и она забудет обо всем на свете…

Зима подошла к нему.

— Какая таинственность, — она слегка толкнула его плечом, когда он вытряхнул весь хлеб из карманов.

Ясин помедлил, но все-таки подтолкнул ее в ответ.

— Зверинец открыт для посетителей, Ваше Высочество.

— Да, но ворота закроют через пять минут. И здесь никого нет.

Он оглянулся.

— Но ты права, наша встреча должна остаться тайной…

Вновь шевельнулась надежда: может быть. Может быть…

— Давай пройдемся, — предложил Ясин, спускаясь с моста.

Зима шла рядом за ним по берегу пруда. Ясин смотрел себе под ноги, поглаживая рукоять ножа — так делали все гвардейцы.

— Что-то случилось?..

— Да, — тихо ответил он, словно вынырнув из глубоких раздумий. — Есть кое-что… Даже не одно, а два обстоятельства…

— Ясин?

Он потер лоб. Зима никогда не видела его таким неуверенным.

— Я столько всего хотел бы тебе сказать…

Ее сердце забилось чаще. Но она с недоумением произнесла только: «О?..»

Ясин быстро взглянул на нее и снова уставился на тропу перед собой. На пути им попался еще один мост — вырезанный из слоновой кости. Почти все лебеди уплыли, но один еще следовал за ними, время от времени опуская голову в воду. В вольере по другую сторону тропы красноглазые зайцы-альбиносы смотрели на них, подергивая носом.

— Я хотел защищать тебя всегда. Еще когда мы были детьми.

Ее губы задрожали. Она хотела, чтобы он остановился, хотела видеть его лицо, но он продолжал идти вперед.

— Я знал, что ты будешь на суде, и думал лишь о том, как выжить. Чтобы тебе не пришлось смотреть, как я умираю.

— Ясин…

— Но каким же глупцом я был, когда верил, что смогу защитить тебя. Только не от нее.

Его голос стал жестким. Он так быстро перескакивал с одной темы на другую, что Зима уже устала волноваться.

— Ясин, о чем ты говоришь?

Он набрал воздуха в грудь. Они обошли весь пруд, и Зима наконец-то увидела Рю, который проснулся и бродил вдоль решетки. Ясин остановился, и Зима отвернулась от волка, внезапно встретив пристальный взгляд синих глаз.

— Она хочет убить тебя.

Зима вздрогнула — сначала от того, с какой горячностью он это сказал, а потом до нее дошел и смысл сказанного. Она должна была бы ужаснуться, но после того, как Левана изрезала ей лицо, она всегда ожидала чего-то подобного. Гораздо больше ее разочаровало, что Ясин пригласил ее сюда не для того, чтобы признаться в любви.

— За что? Что я сделала?

Ясин покачал головой, и на его лице вновь появилась глубокая печаль.

— Ничего. Просто народ тебя любит, и Левана наконец осознала, насколько сильно.

— Но я же все равно не смогу быть королевой, — сказала она. — Я не королевской крови. И никогда бы…

— Знаю. — Он смотрел на нее с сочувствием. — Но все это неважно. Она видит в тебе угрозу.

В ее ушах снова и снова звучали его слова: «Она хочет убить тебя, принцесса».

— Она сама тебе об этом сказала?

Он быстро кивнул. Яркие вспышки замелькали у нее перед глазами. Она оступилась и ухватилась за перекладину вольера Рю. Послышалось рычание, Рю ткнулся носом в ее руку. Она даже не заметила, как он подошел.

— Она приказала тебе это сделать…

Ясин виновато посмотрел на волка.

— Прости, принцесса.

Когда мир перестал вращаться, она подняла на него глаза, потом посмотрела в камеру над его плечом. Она редко обращала на них внимание, но сейчас вдруг подумала: а что, если мачеха наблюдает за ними прямо сейчас? Ждет, когда же наконец убьют ее падчерицу и спасут престол от воображаемой угрозы.

— Почему она так с тобой поступает?

Ясин усмехнулся так, будто кто-то ударил его в грудь, а он вынужден считать это забавным.

— Со мной? Ты серьезно?

Зима заставила себя выпрямиться. Вспоминая, как, затаив дыхание, ждала этой встречи, она подумала, какой наивной и глупой была.

— Да, — сказала она. — Как можно быть такой жестокой и попросить об этом именно тебя?

Его лицо смягчилось.

— Ты права. Это пытка…

На глазах Зимы показались слезы:

— Она угрожала тебе? Пригрозила кого-то убить, если ты этого не сделаешь?

Ясин промолчал. Зима глубоко вздохнула и вытерла слезы. Он не должен ей рассказывать. На самом деле неважно, кто это.

— Это эгоистично с моей стороны, но я рада, что это ты, Ясин. — Ее голос дрожал. — Я знаю, ты все сделаешь быстро.

Она пыталась представить, как это будет. Нож или пистолет? Она понятия не имела, что лучше. И не хотела знать. Ясин наверняка всю ночь думал об этом. И весь день. И боялся этой встречи так же сильно, как она ее ждала. Ее сердце рвалось на части, когда она думал о нем.

За спиной зарычал Рю.

— Зима…

Он так давно не называл ее по имени. Всегда — принцесса. Всегда — Ваше Высочество. Ее губы задрожали, но она сдержалась и не заплакала. Она не может так с ним поступить. Пальцы Ясина стиснули рукоять ножа. Это было настоящим мучением. Ясин страдал гораздо сильнее, чем на суде, чем тогда, когда его подвергли наказанию плетью. Она видела его в последний раз. Это был ее последний миг, ее последний вздох.

Политические игры и дворцовые интриги стали для нее пустым звуком. И она почувствовала себя по-настоящему смелой.

— Ясин, — произнесла она с улыбкой. — Ты должен знать. Я не помню ни минуты в моей жизни, когда бы я не любила тебя. Думаю, что такого никогда и не было.

Ураган чувств пронесся в его глазах. Но прежде, чем он успел хоть что-то сказать, прежде, чем попытался убить ее, Зима притянула его к себе и поцеловала.

Он ответил на поцелуй гораздо быстрее, чем она ожидала. Почти сразу, как будто ждал этого. Он схватил ее за бедра и притянул к себе так властно, что она уступила его напору. Наклонился, запустив руку в ее волосы, и прижал к клетке, впиваясь в ее губы неистовым, голодным поцелуем. Она приоткрыла губы навстречу ему. Горячее желание затопило ее, голова пошла кругом.

Ясин убрал руку с ее бедра. Зима услышала, как лязгнул нож, который он вынимал из ножен. Она задрожала и поцеловала его еще отчаяннее.

Рука Ясина соскользнула на ее талию, спустилась ниже… Он прижал ее к себе, будто хотел стать с ней одним целым. Расстегнув ворот его рубашки, Зима прикоснулась пальцами к его шее… Он издал короткий стон, но она не поняла, чего в нем больше — боли, желания или сожаления, а может быть, в нем было все сразу. Она почувствовала, как напряглась его рука. Его вес сместился, когда он вознес нож. Зима зажмурилась. Перевидав столько смертей за свою жизнь, она успела подумать, что ей достался не самый плохой способ умереть.

Его рука резко метнулась вниз, Зима охнула и открыла глаза. Их губы разомкнулись. За спиной у нее взвизгнул Рю и как-то обиженно заскулил. Синие глаза Ясина были полны сожаления. Зима попыталась отступить, но он крепко ее держал. Она не могла даже пошевелиться, зажатая между ним и клеткой. Над его плечом, под самым потолком мигал огонек камеры. Ее дыхание стало прерывистым, голова кружилась, и невозможно было понять, разобрать, где стук ее сердца, где — Ясина.

Ясин… Его щеки пылали, волосы были растрепаны. Ясин, которого она наконец осмелилась поцеловать. Ясин, который ответил на ее поцелуй. Но если она хотела увидеть в его глазах желание, то ее ждало разочарование. Он снова превратился в лед.

— Сделай мне одолжение, принцесса, — прошептал он, и его теплое дыхание коснулось ее губ. — Когда в следующий раз кто-нибудь скажет, что собирается тебя убить, не позволяй ему этого.

Она потрясенно смотрела на него. Что же он сделал?..

Колени Зимы подогнулись. Ясин подхватил ее и осторожно опустил, прижимая к решетке вольера. Ее рука коснулась чего-то теплого и мокрого, вытекающего из-под невысокого ограждения.

— С тобой все в порядке, принцесса, — пробормотал Ясин. — Ты в порядке.

— Рю? — ее голос дрогнул.

— Они подумают, что это твоя кровь. — Он говорил что-то еще, но она не понимала. — Жди здесь. Не двигайся, пока я не выключу свет. Поняла? Принцесса?

— Не двигаться, — повторила она шепотом.

Ясин отстранился, и она услышала, как он вытащил нож из тела Рю, и мертвый волк тяжело привалился к решетке. Ясин коснулся шрамов на ее щеке, заставил посмотреть ему в глаза, желая убедиться, что у нее не случился срыв и она его понимает. Но она видела только одно — теплая липкая кровь пропитала ее юбку, вытекла на тропинку, капала со стеклянного потолка, наполняла пруд.

— Зима!..

Она смотрела на Ясина, не в силах произнести ни слова. Нечто ужасное и несправедливое омрачило их поцелуй. Рю! Доверчивый, ни в чем не виноватый Рю…

— Пока свет не выключится, — повторил он. — Затем ты возьмешь с собой свою красноголовую подругу и сбежишь. Куда-нибудь подальше с этой чертовой игральной доски. — Ясин сжал ее руку. — А теперь притворись мертвой, принцесса.

Она осела, с облегчением подчинившись его приказу. «Они играют в какую-то игру. Как в детстве. Это просто игра, и кровь не настоящая, и Рю!..»

Она вытерла слезы, рыдания душили ее. Ясин прислонил ее к ограждению вольера и исчез. Тяжелые сапоги стучали, уходя прочь и оставляя за собой липкие следы.

Глава 29

Скарлет мрачно смотрела на пустую тропу. Ей казалось, что Зима ушла уже несколько часов назад, а посетителей сюда так поздно не пускали. Но эти правила определенно не распространялись на принцесс… Может быть, у Зимы свидание, о котором она давно мечтала? Но Скарлет чувствовала: что-то не так. Она могла поклясться, что слышала, как Рю выбрался из логова, но он до сих пор не пришел повидаться с ней, как делал это обычно. Еще она слышала шум, который напомнил ей блеяние козы во время забоя. Ее руки и ноги сразу заледенели, несмотря на то что в зверинце было тепло, а кофта застегнута на молнию.

Наконец послышались шаги. Скарлет вцепилась в прутья клетки. Как только показался гвардеец с ножом в руке, она поняла, что ее подозрения не беспочвенны. Сердце екнуло. Даже с такого расстояния она видела темные пятна на лезвии. И глубокое сожаление на лице Ясина.

Она так сжала прутья, что костяшки пальцев побелели.

— Что ты сделал? — спросила она, задыхаясь от ярости, которая рвалась наружу, но не находила выхода. — Где Зима?

Он подошел и встал рядом с клеткой, но Скарлет не отступила назад.

— Дай руку, — сказал он, присев рядом.

Она усмехнулась.

— Знаешь, что случается с теми, кто сует руки ко мне в клетку?

Ясин воткнул нож в мягкий мох и, прежде чем Скарлет успела отшатнуться, схватил ее за запястье и вывернул руку так сильно, что вспышка боли пронзила ее до самого плеча. Скарлет охнула, ее ладонь предательски разжалась. Это была не ментальная манипуляция, а старый подлый прием.

Скарлет попыталась освободиться, но не смогла вырваться из его железной хватки. Тогда она прижалась телом к клетке и попыталась вцепиться ногтями ему в лицо, но не дотянулась. Попыталась снова — он уклонился, затем отцепил ножны и перевернул их над ее ладонью. Оттуда прямо ей в руку выпал крошечный цилиндр. Ясин выпустил ее запястье. Пальцы Скарлет сомкнулись, сжимая цилиндр, и она метнулась в сторону.

— Вставишь это в слот системы безопасности лунного корабля и получишь королевский доступ. Дальше разберешься сама. Тут еще записано зашифрованное послание от твоего друга, но не смотри его сейчас. Подожди, пока не окажешься подальше отсюда.

— Что происходит? Что ты сделал?

Он убрал нож в ножны и… бросил его ей. Она вздрогнула от неожиданности, но поймала.

— В Артемизии найдешь Порт П, платформу 22. Повтори.

Ее сердце билось как сумасшедшее. Она смотрела на тропу, ожидая, что вот-вот увидит черные кудри, блестящее платье и грациозную походку Зимы…

— Повтори.

— Порт П, платформа 22, — она сжала рукоять ножа.

— Сначала вам нужно будет выбраться из зверинца. Зима знает дорогу. Мы сделаем все возможное для вашей безопасности, но постарайся не наделать глупостей. И как бы тебе ни хотелось убраться с Луны, даже думать об этом забудь — только привлечешь к себе внимание. Кроме того, маленький челнок не предназначен для полетов на большие расстояния. Действуй так, как будто тебе что-то понадобилось в РШ-9. Там вырос твой парень. Понимаешь?

— Нет.

— Просто улетайте из Артемизии. Порт П, платформа 22. Сектор РШ-9. — Он поднялся. — Когда увидишь принцессу, передай, что ей лучше поторопиться.

Скарлет снова внимательно на него посмотрела, не совсем понимая — какую принцессу? Зиму? Это ей лучше поторапливаться? Но вдруг поняла, что он говорил о другой принцессе. Он имеет в виду Селену. Золу.

Ясин обошел клетку, приложил палец к сканеру на двери, набрал код. Скарлет услышала, как щелкнул замок, отдвинулся засов. Ее нервы гудели от напряжения.

— Сосчитай до десяти. — Не глядя на нее, Ясин пошел прочь.

Ей хотелось сразу распахнуть дверь и броситься на поиски Зимы, но она сдержалась. Ее руки дрожали. Ясин дал ей оружие и возможность бежать. Она не понимала, что происходит, но что-то ей подсказывало, что жалкие десять секунд ожидания ее не убьют.

Четыре. Спрятала маленький цилиндр в карман кофты. Пять. Сунула нож сзади за пояс рваных грязных джинсов. Шесть. Снова подползла к решетке, прижалась лицом к прутьям. Семь. Крикнула: «Зима!..» Восемь. Свет выключился, все погрузилось во тьму.

Скарлет застыла. Это чтобы им легче было сбежать? Это и есть помощь? Это… О, камеры! Задыхаясь от волнения, Скарлет проверила, надежно ли спрятан нож, и толкнула дверь.

Она выбралась из клетки и, держась за прутья, поднялась на ноги и шагнула на мягкий мох. Ноги едва держали ее. Скарлет решила сначала узнать, жива ли принцесса. А потом найти этот чертов порт П.

— Зима? — шипела она, ковыляя по тропе. Вольер оказался дальше, чем она помнила. Наконец, она коснулась рукой ограждения и пошла вдоль него.

— Рю?

Она не слышала волка, и это было странно. Под стеклянным потолком переплетались лианы, а выше она видела россыпь мерцающих звезд. Вскоре глаза Скарлет привыкли к их тусклому свету. Завернув за угол, она различала лишь тени деревьев, ветви над головой и свою руку перед самым лицом. Она прищурилась. Впереди что-то белело. Это могло быть любое животное из тех, что содержались в зверинце, но интуиция подсказывала Скарлет, что это такое на самом деле. Вернее, кто.

— Зима! — Она бросилась вперед, ведя рукой вдоль ограждения. Смутные очертания обрели форму, и Скарлет увидела принцессу, привалившуюся к решетке. Вокруг нее расплывалось темное пятно. — О, нет! Нет! Принцесса!

Она опустилась на колени, откинула голову Зимы и стала искать пульс на шее.

— Стены кровоточат… — Услышав шепот, Скарлет с облегчением вздохнула. Нащупала пульс: сердце принцессы билось ровно.

— Куда ты ранена?

— Кровь повсюду… так много крови…

— Зима, скажи, куда он тебя ранил? — Скарлет осмотрела руки принцессы, плечи, живот. Кровь вытекала откуда-то из-под нее. — Он ударил тебя в спину?

— Он убил Рю! — Скарлет оцепенела, а принцесса зарыдала, упав ей на грудь. — Он пытался защитить меня.

Скарлет не поняла, кого Зима имела в виду — волка или гвардейца.

— С тобой все в порядке, — сказала она, обращаясь скорее к себе самой, и огляделась. Зверинец тонул во тьме, но она слышала журчание водопада, шорох маленьких лапок, шелест листьев, потревоженных неизвестным существом, которое сновало где-то поблизости. Она разглядела белый мех за спиной Зимы, и ее сердце сжалось. Но она запретила себе думать об этом. Горевать она будет потом (как и тогда, когда случилось несчастье с ее бабушкой), а сейчас нужно вывести отсюда принцессу.

Мозг Скарлет работал как бешеный. У входа в зверинец стоят гвардейцы, и наверняка они что-то заподозрят, если принцесса Зима не пройдет мимо них обратно. Возможно, Ясин успел сочинить для гвардейцев какую-нибудь отговорку, но Скарлет все равно не собиралась соваться в центральную часть дворца.

Она посмотрела дальше, за вольер Рю, и различила смутные очертания двери, которая выходила в коридор, к помещениям, где кормили животных и чинили клетки. Ясин предложил им этот путь. Скарлет раздражала его надменность, но других причин сомневаться в нем у нее не было.

— Пойдем, — она помогла Зиме встать.

Принцесса посмотрела на свои руки и начала дрожать.

— Кровь…

— Да, да, я уже поняла, стены кровоточат. Смотри вон туда. Приглядись, — Скарлет схватила Зиму за локоть и развернула ее. — Видишь дверь? Туда мы и направляемся. Давай, я тебя подсажу.

Она сцепила руки, но Зима не двигалась.

— Зима, даю тебе пять секунд. Решай: ты пойдешь со мной или остаешься с мертвым волком и кровоточащими стенами. Тебе все ясно?

Зима ошеломленно посмотрела на нее, а потом кивнула. Или просто уронила голову. Но Скарлет подумала, что этого ей вполне достаточно, и она готова считать это согласием.

— Хорошо. Тогда вставай сюда и лезь через ограждение.

Принцесса сделала, как велела ей Скарлет. Правда, очень неуклюже, что было на нее совсем не похоже. Когда Зима свалилась в вольер Рю, Скарлет вдруг с удивительной ясностью осознала, что происходит. Гвардеец помогает им сбежать. И они убегают.

Адреналин закипел в ее венах. Она еще раз проверила нож, ухватилась за верхнюю перекладину и подтянулась. Тихо вскрикнув, она приземлилась по ту сторону ограждения, тут же вскочила на ноги, побежала к двери. Дверь открылась, сигнализация молчала. Скарлет оглянулась и увидела, что Зима стоит, склонившись над мертвым Рю. Но она не успела ее окликнуть: принцесса подняла голову, вытерла окровавленные ладони о юбку и поспешила за ней.

Глава 30

В коридоре было темно. Скарлет замерла, прислушиваясь: ни шагов, ни голосов, кругом стояла тишина, и только из зверинца доносился приглушенный щебет птиц. Запах напомнил ей о ферме — пьянящее сочетание корма, сена и навоза. Она попыталась сообразить, где они находятся. Если идти прямо, то они попадут в глубь зверинца. Если свернуть налево, можно попасть во дворец — хорошо еще, если в комнаты слуг. Одной рукой ощупывая стену, другой Скарлет держала Зиму за руку и вела за собой. Ведя рукой вдоль закрытых дверей, Скарлет считала их, пытаясь вспомнить все, что знала о зверинце. Здесь, кажется, держат оленя. А здесь — снежного барса. Или песца?

Они свернули за угол, и Скарлет заметила вдалеке тусклый мерцающий огонек. Приблизившись, она увидела встроенную в стену панель управления. С ее помощью в зверинце контролировали свет, температуру и автоматические кормушки. Рядом находилась едва заметная дверь. Скарлет нажала кнопку, от всей души надеясь, что они не попадут ко льву. Но ничего не произошло. Чертыхнувшись, Скарлет снова нажала кнопку. Ничего. Вдруг панель управления загудела, а наверху вспыхнула бегущая строка: «Скарлет, будь осторожна».

От изумления она открыла рот.

— Что…?

Но не успела она задать вопрос, как замок щелкнул. Дрожа, она потянулась к ручке, и дверь открылась.

Вздрогнув от яркого света, она прижалась к стене и потянула Зиму за собой, но путь был свободен. Если бы Скарлет пришлось гадать, как выглядит коридор для прислуги, то она описала бы его именно так — прямой и узкий.

Она снова прислушалась, но ничего не услышала. Посмотрела наверх, и сердце чуть не выпрыгнуло из груди. На потолке вращалась камера, сканируя весь коридор. Но как только Скарлет заметила ее, камера застыла. Огонек стал тускнеть и погас. Потрясенная Скарлет выглянула в коридор, и в пятидесяти шагах от двери увидела вторую камеру, тоже отключенную.

Что там говорил Ясин насчет безопасности? Но… как ему это удается?

Схватив Зиму за руку, Скарлет потянула ее в коридор.

— Ты знаешь, где мы?

— Рядом с крылом для гостей.

Уже кое-что… По крайней мере ясно, что они не заблудились.

— Попытаемся добраться до порта П в Артемизии. Ты знаешь, где это?

— П… — пробормотала Зима. — П — пытки. Планета. Папа. Правитель. — Она подумала еще минуту. — П — это побег.

— И еще — полная беспомощность, — простонала Скарлет.

— Нет, не подходит.

Скарлет посмотрела на нее, и принцесса замолчала. Сзади ее юбка была испачкана кровью. Руки, ноги и даже лицо тоже были в крови. Оглядев себя, Скарлет заметила, что и сама вся в красных пятнах. И это бросается в глаза.

— Зима, я спрашиваю про доки, — сказала она, сердито глядя на принцессу. — Так ты знаешь, где они или нет?

Принцесса нахмурилась и прижала руки к окровавленным щекам, Скарлет показалось, что она сейчас заплачет.

— Нет. Да. Я не знаю. — Ее дыхание стало частым, плечи начали вздрагивать.

— Принцесса… — предупредила Скарлет.

— Я думаю. Доки… да, доки. С грибами.

— Грибами?

— И с танцующими тенями. Порт П. П — это побег.

— Да, П — это побег, — Скарлет почувствовала, как надежда ускользает сквозь пальцы. Похоже, все срывалось. — Как туда попасть?

— Мы пойдем по рельсам до конца города.

— По рельсам. Хорошо. Как до них добраться?

— Пойдем вниз, вниз, вниз…

Скарлет чувствовала, что ее терпение сейчас лопнет.

— Как спуститься вниз?

Зима покачала головой, янтарные глаза наполнились сожалением. Скарлет одновременно хотелось обнять ее и придушить.

— Прекрасно. Я сама выясню. Пошли. — Она устремилась по коридору, надеясь, что на пути попадется лестница или лифт. Слуги ведь должны перемещаться быстро? Значит, что-нибудь найдется, обязательно найдется…

Она завернула за угол и взвизгнула, чуть не столкнувшись с девушкой-служанкой, которой на вид было не больше четырнадцати лет. Зима налетела на Скарлет, и та схватила ее за руку. Кровь стучала в ушах. Служанка посмотрела на Скарлет, перевела взгляд на принцессу, измазанную в крови, и присела в реверансе, сжимая в руках постельное белье.

— В-Ваше Высочество… — заикалась она.

Стиснув зубы, Скарлет толкнула девушку к стене и приставила ей нож к горлу. Служанка пискнула и уронила белье на пол.

— Нам нужно попасть к рельсам, которые ведут в доки. Кратчайшим путем. Немедленно.

Девушка затряслась, ее глаза округлились.

— Не бойся, — сказала Зима певучим, нежным голосом. — Она не сделает тебе больно.

— Еще как сделаю. Как нам попасть в доки?

Служанка показала пальцем:

— Вниз по тому проходу, потом направо. Ступени ведут к челночной платформе.

Скарлет выхватила белую скатерть из упавшего на пол белья и, не оглядываясь, потащила Зиму по коридору.

В конце он расходился в две стороны. Скарлет повернула направо, и они вышли на ярко освещенную лестницу. Дверь за ними закрылась. Скарлет развернула скатерть и замотала в нее принцессу, пытаясь соорудить подобие плаща, чтобы спрятать кровь и слишком узнаваемую внешность Зимы. Потом опять схватила ее за руку и поспешила вниз по ступеням. Когда они добрались до второго пролета, стены вокруг стали серо-коричневыми, из грубого камня. Скарлет и Зима оказались под землей, в дворцовых подвалах.

Спустившись еще на три этажа, они вышли на ярко освещенную платформу. Вдоль нее, теряясь вдали, тянулись магнитные рельсы. Скарлет подошла к выступу, посмотрела по сторонам и заметила вторую дверь под стрельчатым проемом, отделанную фосфоресцирующей плиткой. Вход во дворец разительно отличался от убогого входа для слуг.

Что-то щелкнуло, магниты загудели. Сердце в груди Скарлет подпрыгнуло, и она прижала Зиму к стене. Челнок, похожий на пулю, вылетел из туннеля и подъехал к платформе. Скарлет держалась спокойно, надеясь, что их никто не заметил.

Дверь челнока с шипением поднялась и оттуда, хихикая, выпорхнула аристократка в изумрудно-зеленой тоге, украшенной павлиньими перьями. Следом вышел мужчина в тунике, расшитой рунами, как у магов. Он ущипнул женщину, та взвизгнула и замахала руками.

Скарлет не дышала, пока они не скрылись в дверях, и смех не смолк.

— Он ей не муж, — прошептала Зима.

— Какая разница, — Скарлет бросилась к челноку. — Откройся!

Челнок не двигался. Дверь не открывалась.

— Откройся, куча хлама! — Скарлет попыталась открыть дверь силой. Ее изувеченный палец запульсировал от боли, впервые за несколько дней. — Ну же, давай! Да что не так с этой штукой? Как нам…

Дверь вдруг открылась, и Скарлет едва не упала. Механический голос объявил: «Челнок отправляется в порт П». Мурашки побежали у Скарлет по коже, но она втолкнула Зиму внутрь. Молча поблагодарив невидимого помощника, Скарлет рухнула на скамью и дверь закрылась. Когда челнок помчался вперед, Зима прошептала:

— Это побег…

Скарлет вытерла влажный лоб грязным рукавом. Почувствовав, что паника отступает, она спросила:

— Что там случилось? В зверинце?

В глазах Зимы вспыхнул огонь и тут же угас.

— Королева послала Ясина убить меня, — сказала она, — а он убил Рю.

Скарлет расстегнула кофту, пытаясь охладить горящую кожу.

— Почему королева хочет убить тебя?

— Она считает, что я угрожаю ее власти.

Скарлет хмыкнула:

— Серьезно? Она тебя вообще слышала?

Зима вопросительно посмотрела на нее.

— Ты же чокнутая, — пояснила Скарлет. — А это не совсем то, что нужно, чтобы быть королевой. Только без обид.

— Я не могу быть королевой, потому что я не королевского происхождения. Ее Величество всего лишь моя мачеха. Мы с ней не одной крови.

— Верно, ведь это для правителя важнее всего.

В Союзе Земли было две монархии — в Объединенном Королевстве и в Восточном Содружестве, но Скарлет выросла в Европе, где демократия держалась на системе разделения властей, на избирательных бюллетенях и региональных представителях. Она считала, что страны Союза, вероятно, выбрали правильный путь, раз на всей планете уже сто двадцать шесть лет царит мир. Но Луне все было не так. В их системе явно был какой-то дефект.

Челнок начал сбавлять скорость. Скарлет посмотрела в окно и увидела, что каменные стены пещеры расступились и они оказались на огромном оживленном космодроме. Плиточный пол светился, отбрасывая на стены тени множества кораблей. В огромный переполненный людьми док выходило еще множество магнитных путей и по ним все время прибывали новые челноки. На одной из веток выгружали продовольствие и товары из внешних секторов. Вокруг раздавались разные команды и приказы, которые звучали так, будто их отдавали на незнакомом языке.

— Платформа 22, — повторила Скарлет, когда открылась дверь челнока. И напомнила Зиме: — Постарайся не привлекать внимания.

Зима посмотрела на нее абсолютно нормальным взглядом, даже с легкой усмешкой. М-да, пожалуй, она права. Они обе в грязи и крови; Зима — всенародно любимая принцесса Луны, она прекраснее, чем букет роз и безумнее, чем безголовый цыпленок. Если никто не обратит на них внимания, это будет чудом.

— Ты ведь можешь использовать чары, — сказала Скарлет.

Зима отвернулась, веселый блеск в ее глазах погас.

— Нет, не могу. — С этими словами она шагнула на платформу.

Скарлет последовала за ней, радуясь, что не видит здесь никого в богатых нарядах и причудливых головных уборах. Тут занимались торговлей и доставкой грузов, порт П не был предназначен для развлечения знати. Но это вовсе не означало, что им тут ничто не угрожает. Она видела, что многие рабочие останавливаются и смотрят в их сторону.

— Вернее, не хочешь, — уточнила Скарлет.

— Да, не хочу, — подтвердила принцесса.

— Тогда хотя бы иди, не поднимая головы, — Скарлет поправила скатерть на голове Зимы, и они двинулись дальше.

Порт был огромным. По обе стороны вдаль убегали ряды темных ниш под номерами, высеченными в камне. Скарлет смотрела на контейнеры и ящики, мимо которых они проходили. Ее внимание привлекли слова:

«Боеприпасы для стрелкового оружия

Назначение: Лунный полк 51, отряд 437

Таум Лайт, Альфа Ганус».

Рядом стоял штамп: «Дислокация: Рим, Италия, Европа, Земля».

Это было оружие, которое должно было укрепить военную мощь Луны на Земле. «Не реагировать», — приказала себе Скарлет, сжимая кулаки. Хотя единственное, чего ей сейчас хотелось — сжечь все эти ящики. Но она снова приказала себе: «Не реагировать!»

Стараясь дышать ровнее, Скарлет шла вперед, Зима — за ней по пятам. На стене слева она увидела пометку «П7», а справа — «П8». Почти пришли. Она собрала всю волю в кулак, чтобы не броситься бегом к платформе 22.

— Вам нужна помощь?

К ним шагнул рабочий в грязном комбинезоне. Они остановились.

— Что вы… — Он осекся, глядя на Зиму. — Я… Прошу прощения, Ваше Высочество?!.

Зима подняла глаза, и мужчина покраснел.

— Это вы!.. — выдохнул он. — Чем я могу помочь, Ваше Высочество?..

Скарлет рассердилась: до сих пор их никто не заметил, а теперь он мог выдать их в любой момент. Она схватила его за руку, прежде чем он успел поклониться.

— Ее Высочество не желает, чтобы на нее таращились. Если хочешь помочь, проводи нас к платформе 22.

Теперь мужчина выглядел испуганным, но все-таки кивнул. Может быть, он решил, что она ученик мага?..

— Д-да, конечно!.. Это прямо, вон туда. Идите за мной…

Скарлет отпустила его и бросила холодный взгляд на Зиму, призывая снова спрятать лицо. Мужчина провел их мимо грузовых платформ, загроможденных ящиками. По дороге он задумчиво чесал голову и дважды оглянулся через плечо.

— Что-то не так? — в голосе Скарлет звучала сталь.

— Н-нет. Простите.

— Тогда прекрати на нее таращиться.

Мужчина открыл рот, и Скарлет подумала, что ему хочется спросить про кровь и грязь или узнать, что Зима делает в доках, но он молча закрыл рот и опустил голову.

Некоторые ниши, мимо которых они проходили, были закрыты металлическими воротами, но большинство были открыты, и внутри виднелись состыкованные корабли.

— Видишь? — прошептала Зима. — Грибы и танцующие тени.

Скарлет посмотрела туда, куда она указывала. Тени космических кораблей на стенах и правда чем-то напоминали танцующие грибы. Ну или что-то вроде. Если наклонить голову и прищурить правый глаз.

— Платформа 22, Ваше Высочество.

Скарлет посмотрела на номер над дверью и на челнок внутри. Это был двухместный шаттл, украшенный золотым королевским гербом.

— Спасибо, — поблагодарила Скарлет. — Это все.

Мужчина нахмурился.

— Вам… вам понадобится провожатый, чтобы вернуться обратно?

Скарлет покачала головой и снова взяла Зиму под локоть, но, сделав несколько шагов, остановилась.

— Никому не говори, что видел нас, — велела она мужчине. — Но если кто-то спросит, скажи им, что мы использовали чары, чтобы подчинить тебя и заставить нам помогать. Ты понял?

Взгляд его круглых глаз метнулся к Зиме. Принцесса улыбнулась, и его лицо стало пунцовым.

— Мне кажется, так оно и было, — пробормотал он.

Закатив глаза, Скарлет повела принцессу к кораблю. Прежде чем открыть дверь со стороны пилота, она убедилась, что мужчина ушел, затем втолкнула Зиму в кабину.

— Подвинься, если не собираешься вести челнок сама.

Зима молча пересела. Скарлет вынула нож из-за пояса и положила между ними. Герметичная дверь кабины тут же отрезала их от шума в доках.

Скарлет выдохнула, стараясь унять дрожь в руках и сосредоточиться на панели управления, которая расплывалась у нее перед глазами. Она осмотрела кабину, отметив, что тут устроено так же, как на корабле, на котором она летала с пятнадцати лет, а что — нет.

— Я смогу это сделать, — прошептала она, коснувшись пальцами главного экрана. Он вспыхнул, и тут же всплыла надпись: «Безопасный доступ не активирован». Она уставилась на сообщение. Перечитала его четыре несколько раз, прежде чем до нее дошел смысл. Подсознательно Скарлет ожидала, что их невидимый помощник взломает защиту корабля и запустит двигатель. Но когда ничего не произошло, она вспомнила про цилиндр, который дал ей Ясин. Она вынула его из кармана, сняла колпачок и, затаив дыхание, вставила в слот системы безопасности.

На экране поверх сообщения закрутилась иконка ожидания. Она крутилась и крутилась. Желудок Скарлет свело, капля пота скатилась по шее.

Наконец появилось сообщение: «Доступ разрешен. Добро пожаловать, королевский гвардеец Ясин Клэй».

Скарлет вскрикнула от облегчения. Нажала несколько переключателей. Двигатель загудел, корабль уверено поднялся на магнитной тяге. Скарлет увидела, что несколько грузовых кораблей направляются к шлюзу — герметичной камере, разделявшей порт и открытый космос. Они могли проскользнуть следом, и никто не остановил бы королевский корабль, никто не спросил бы даже…

— Подожди, — сказала Зима, когда Скарлет направила челнок вперед.

Сердце Скарлет упало.

— В чем дело? — спросила она, беспокойно оглядывая порт в поисках мага, стражи или еще какой-нибудь угрозы.

Зима наклонилась и застегнула ее ремень безопасности.

— Безопасность прежде всего, дорогая подруга. Мы — хрупкие создания.

Глава 31

Зима зачарованно следила, как руки Скарлет уверенно летают над мерцающей панелью управления. Огромные железные ворота с грохотом захлопнулись. Теперь они были заперты в герметичной камере с дюжиной других кораблей, ожидающих вылета из подземного порта Артемизии. Зима посмотрела назад, на сомкнувшиеся за ними двери — такие древние на вид, словно они были тут еще до колонизации Луны. Сейчас они отделяли ее от порта, города, дворца. И от Ясина.

Скарлет нервничала, барабаня пальцами по панели.

— Сколько времени это займет?

— Не знаю. Я выезжала из Артемизии только через магнитные туннели.

— Они ведь просто закрыли двери, верно? — Скарлет подняла руку над головой и переключила несколько тумблеров. Свет внутри корабля погас. — Будет плохо, если кто-нибудь случайно узнает тебя. Все решат, что я тебя похитила.

— Ну, в каком-то смысле это так и есть.

— Вовсе нет! Я спасаю тебя от твоей ненормальной мачехи. Это совсем другое дело.

Зима посмотрела на соседние корабли: большинство из них были грузовыми. Она подумала, как много боеприпасов, как много солдат они везут на Землю. Но большинство кораблей все-таки были грузовыми и направлялись во внешние сектора, чтобы отвезти туда необходимые товары и забрать то, что должны было быть доставлено в столицу. Ведь лететь — гораздо быстрее, чем ехать на магнитном челноке.

— Мы летим на Землю?

Скарлет нахмурилась.

— Ясин сказал, что челнок туда не долетит. И велел отправляться в сектор РШ-9.

Ясин, смелый Ясин, он всегда защищал ее! А она его покинула…

Скарлет теребила грязный потертый шнурок на кофте.

— Он сказал, что в секторе, куда мы летим, вырос Волк. Возможно, его семья все еще там.

Зима провела пальцами по своему ремню и тихонько пропела:

— Земля сегодня полная, и волки воют у-у-у…

— Нам нужен союзник. Кто-то, кому мы можем доверять. Может быть, удастся уговорить родителей Волка спрятать нас. Дать нам укрытие, пока мы не придумаем план получше, и… Во имя всех звезд, почему нас так долго не выпускают?!

Зима, моргнув, посмотрела на нее.

— У-у-у?

Скарлет фыркнула.

— Ты можешь сосредоточиться? Мы должны найти место, чтобы спрятаться от королевы.

— Она найдет нас где угодно. Мы нигде не будем в безопасности.

— Не говори так. Народ ведь любит тебя, верно? Они защитят тебя. Защитят нас.

— Я не хочу никого подвергать риску.

— Зима, немедленно прекрати так думать. Рассуждай теперь как тот, кто должен выжить любой ценой.

Зима судорожно вздохнула, завидуя пламени, горевшему внутри Скарлет. Себя она чувствовала пустой и холодной. Готовой вот-вот развалиться на части.

Скарлет сунула шнурок толстовки в рот и стала грызть пластиковый конец.

— РШ-9, — пробормотала она под нос. — Что это вообще значит, РШ-9?

— Реголитовая Шахта, Сектор 9. Там опасно.

— Опасно? В каком смысле?

— Реголитовая болезнь. Многие от нее умирают.

Губы Скарлет изогнулись.

— Похоже, это то самое место, где Левана не станет тебя искать.

Скарлет коснулась экрана и развернула карту.

— Отлично.

Массивные двери перед ними начали медленно раздвигаться, исчезая в черных каменных стенах пещеры. В проем полился слабый свет.

— Скарлет?

— Что? — Скарлет выдохнула. — Ну, наконец-то.

Когда проем стал больше, Зима увидела, что они находятся в пещере, вырубленной в стене кратера, а снаружи простирается каменистая лунная пустыня. Острые зубья камней и изрытая вмятинами поверхность выглядели столь же неприветливо, как и черная дыра.

— Ясин спас нас обеих, — прошептала она, чувствуя боль в груди.

Скарлет фыркнула и направила челнок вперед, встав вровень с соседними кораблями. Впереди пылали двигатели чужих звездолетов, несущихся к выходу в открытый космос.

— Он мог бы дать чуть больше информации, но… да, ты права. Напомни мне, чтобы я потом его поблагодарила.

— Левана убьет его. — Зима опустила глаза и увидела кровь, засохшую под ногтями, размазанную по платью, забрызгавшую туфли. Она моргнула, и пятна крови стали просачиваться сквозь ткань и расползаться все шире.

Она вздохнула. Принцесса, на самом деле ничего этого нет.

— Уверена, он остался неспроста, — сказала Скарлет. — Наверняка у него есть план.

Их челнок выплыл наружу, и перед ними открылась целая галактика. На губах Скарлет заиграла торжествующая улыбка.

— Вот так!

Скарлет коснулась панели управления, двигатель загудел; Зима оглянулась в последний раз. Рывок — и они взмыли вверх. Зиме показалось, что ее желудок перевернулся. А Скарлет рассмеялась, когда стеклянный купол над Артемизией оказался под ними, становясь все меньше и меньше и…

Зима всхлипнула и прижала руку к губам.

— Эй-эй, давай-ка без этого, — сказала Скарлет, не пытаясь скрыть ликование. — Мы сделали это, Зима! И я уверена, что с Ясином все будет в порядке. Он — крепкий орешек.

Зима сидела, вывернув шею так, что ее начало ломить, но она продолжала смотреть на Артемизию, хотя дворец и остальные здания уже слились в одно, а мерцающие огни постепенно исчезали под куполом.

— Она убьет его.

— Знаю, ты волнуешься, но послушай… Мы выбрались из этого забытого звездами города. Мы живы и свободны, так что перестань киснуть.

Зима прижалась щекой к спинке кресла. Подступили слезы, но она сдержалась и не заплакала. Они долго молчали, потом она почувствовала, как Скарлет взяла ее за руку.

— Прости, — сказала Скарлет. — Это несправедливо. Я знаю, что он тебе нравится.

— Я люблю его, как люблю свою фабрику по производству тромбоцитов.

— Свою — что?..

— Например, сердце. Тело. Я люблю Ясина, каждую его клеточку.

— Прекрасно, ты его любишь. Но, он ведь знал, что делает…

— Он защищал меня, — прошептала Зима. — Он всегда защищал меня.

Она вздрогнула, неожиданно почувствовав запах крови. Посмотрела вниз и задохнулась.

— Что? Что случилось?! — забеспокоилась Скарлет.

Зима оттянула ткань платья спереди. Сквозь блестящую белую ткань просачивалась кровь, окрашивая ее темно-красным. Даже скатерть, которую они взяли во дворце, пропиталась кровью. Запах был настолько густой, что она ощущала его во рту.

— Зима?

— Н-нет, ничего, — запнулась она, пытаясь внушить себе, что все исчезло. Но кровь стекала по ногам…

— У тебя галлюцинации, да?

Зима откинулась на спинку кресла, стиснула ремень в руке. Это все в твоей голове, принцесса. Это не по-настоящему.

— Я в порядке. Это скоро пройдет.

— Слушай, — спросила Скарлет, — а почему ты не пользуешься чарами? Почему позволяешь сводить тебя с ума?

— Я не буду этого делать, — с трудом произнесла Зима.

— Да я уже поняла. Но почему?

— Это жестокий дар. Я жалею, что родилась с ним.

— Но ты родилась с ним. Послушай, Зима. С тобой творится черт знает что. Почему бы тебе просто… ну, не знаю… не заставить меня думать, что у тебя рыжие волосы или еще что-нибудь в этом духе? Что-нибудь безвредное?

— Это не бывает безвредным.

Зима чувствовала, что ремень душит ее, и вцепилась в него.

— Если бы у меня был дар, — продолжала Скарлет, не догадываясь ни о пятнах крови, ни о ремне, который в этот момент душил Зиму, — уж я бы им показала… Посмотрела бы, как они запрыгают.

Ладони Зимы взмокли и стали липкими от крови.

— Мой дед был лунатиком, — сказала Скарлет. — Я никогда его не видела, но знаю, что он умер в приюте для умалишенных. Думаю, с ним случилось то же, что и с тобой теперь происходит. Но у него были причины — ему пришлось бежать на Землю и скрывать, что он лунатик. Но ты? Почему ты так с собой поступаешь? Кому от этого лучше?

— Главное, чтобы не было хуже.

— Но тебе хуже! Почему ты не можешь просто… делать хорошее с помощь дара?

Зима рассмеялась, невзирая на мучившие ее галлюцинации.

— Все думают, что делают хорошее. — Ее голова поникла, она смотрела на Скарлет затуманенными глазами. — Моя мачеха могущественна не только потому, что люди боятся ее, но и потому, что может заставить любить себя, когда ей это нужно. Мы думаем, что если делаем только хорошее, то мы и сами хорошие. Можно заставить людей быть счастливыми. Можно подарить им спокойствие, блаженство или любовь, и, наверное, это хорошо. Но мы не видим, что ложь жестока сама по себе.

Корабль задрожал, набирая скорость. Луна под ними казалась размытой.

— Когда-то, — продолжила Зима, с трудом выговаривая слова, — когда-то я всем сердцем верила, что делаю добро. Но ошиблась.

Скарлет бросила на нее быстрый взгляд и снова стала смотреть в иллюминатор.

— И что произошло?

— Одна наша служанка хотела покончить с собой. Я ее остановила. Внушила ей, что она счастлива, и была уверена, что помогаю ей. — Дыхание принцессы стало прерывистым, но она продолжала говорить, надеясь, что галлюцинации отступят, если не обращать на них внимание. — Но я лишь продлила ее страдания. Эймери был ею очень увлечен и все время преследовал.

Скарлет затихла, Зима не смела поднять на нее глаза.

— Она повторила попытку самоубийства, и на этот раз ей это удалось. Только тогда я осознала, что вовсе не помогла бедняжке, — она с трудом перевела дух. — В тот день я поклялась никогда больше не манипулировать людьми. Даже если буду верить, что делаю это во благо — кто я такая, чтобы решать, что хорошо для других, а что плохо?

Ремень еще туже сдавил грудь Зимы, впился в ребра. Кровь лилась ручьями. Скоро она будет плескаться вокруг лодыжек. Ремень перережет ее пополам, как бритва. Зима закрыла глаза.

Останься со мной, принцесса.

Прервав тягостное молчание, Скарлет пробормотала:

— Мне кажется, что должен быть способ управлять даром без… всякого такого.

Ремень затянулся, выдавив весь воздух из легких Зимы. Всхлипнув, она откинула голову, чтобы он не давил на горло.

— Что такое… Зима?!

Звезды заплясали у нее перед глазами. Легкие горели, кровь струилась по волосам, впитывалась в ремни. Зима перестала сопротивляться и повалилась вперед, повиснув на ремнях. Скарлет выругалась, но голос ее казался далеким и приглушенным.

Зиме показалось, что чьи-то руки откинули ее обратно на спинку кресла, нащупали пульс на шее. Она слышала свое имя, но звук шел издалека, пытаясь пробиться сквозь мириады звезд. А потом все исчезло… Несколько громких щелчков, ремень смотался, и Зима упала на руки Скарлет. Обе повалились на центральную панель управления. Скарлет пыталась поднять голову принцессы и сделать ей искусственное дыхание, и в то же время она должна была вести корабль, чтобы не налететь на одну из лунных вершин.

Воздух хлынул в легкие Зимы. Она вдохнула, жадно глотая его. Горло все еще жгло, но боль в груди исчезла вместе с галлюцинациями. Она закашлялась и заставила себя открыть глаза. Кровь исчезла, только на юбке остались засохшие коричневые пятна — следы гибели Рю.

— Ты в порядке? — взволнованно спросила ее Скарлет.

Зима посмотрела на ее растерянное лицо, все еще чувствуя головокружение, и прошептала:

— Ремень пытался меня убить.

Проведя рукой по волосам, Скарлет вернулась в кресло пилота. В иллюминаторе показались шесть далеких куполов. Они постепенно приближались и становились все больше. Внизу медленно проступали едва различимые здания.

— Ремень ничего не делал, — проворчала Скарлет. — Это все в твоей голове — вот где беда.

Зима начала хихикать, но вскоре смех оборвался и она всхлипнула.

— Т-ты права, — заикаясь, произнесла она. Ей слышался голос Ясина: «Останься со мной, принцесса. Останься со мной…»

Но она была уже так далеко.

* * *

— Моя королева, у нас были кое-какие проблемы с системой видеонаблюдения. Внезапный сбой питания по всему дворцу.

Левана стояла у огромных окон залитого светом зала и слушала ежедневный отчет мага третьей степени, хотя не так внимательно как обычно. Мысли в ее голове путались и мешали сосредоточиться. Несмотря на то что были задействованы все ресурсы, а команда специалистов по безопасности круглосуточно просматривала каждый кадр, снятый камерами во внешних секторах, Линь Зола со своей компанией все еще не была обнаружена. Свадебные приготовления шли своим чередом, но Левана была в такой ярости, что даже ни разу не видела своего будущего супруга с тех пор, как он приехал.

Теперь еще и из-за Зимы приходилось нервничать. Неблагодарная дрянь, принцесса только и делала, что позорила королеву с того самого дня, как Левана вышла замуж за ее отца. Если Ясин сделает все, как было приказано, то больше ей никогда не придется слушать бессмысленное бормотание Зимы. Не нужно будет защищать глупую девчонку от насмешек двора. И видеть, как эту девчонку провожают взгляды, полные вожделения.

Левана хотела, чтобы принцесса умерла. Она хотела избавиться от обиды, которая так долго ее терзала. У нее должна, наконец, начаться новая жизнь — без этой обузы, которая тянула ее вниз, напоминая о болезненном прошлом.

Но если Ясин не выполнит свое обещание… Левана не потерпит еще одного промаха.

— Моя королева?

Левана повернулась к магу:

— Да?

— Техники ждут ваших указаний. Им потребуется час или два, чтобы определить источник сбоя системы и устранить неисправность. Возможно, понадобится на время отключить часть системы.

— Отвлечет ли это их от поисков киборга?

— Да, Ваше Величество.

— Тогда это подождет. Найти киборга — первоочередная задача.

Маг поклонился.

— Мы будем докладывать вам о ходе поисков.

Эймери указал на дверь.

— Это все. Спасибо за отчет.

Маг удалился, но когда двери лифта открылись, оказалось, что в кабине стоит человек. Левана увидела Ясина Клэя. На его лице читалось отвращение, которое обычно он тщательно скрывал. Взгляд Леваны скользнул по его рукам — они были в крови. Засохшее темное пятно виднелось на колене.

Ясин вышел из лифта, но Джеррико остановил его.

— Сэр Клэй? — вопросительно сказала Левана.

— Приказ исполнен. — Его тон передал весь ужас, который скрывался за этими простыми словами.

Улыбка тронула губы Леваны. Она отвернулась, чтобы скрыть ее, проявив тем самым великодушие.

— Знаю, тебе это далось нелегко, — она надеялась, что в ее голосе звучит сочувствие. — Я знаю о том, что был к ней привязан, но ты поступил так, как было нужно для короны и страны.

Ясин ничего не ответил.

Левана прогнала с лица выражение радости и повернулась. Джеррико и Эймери выглядели совершенно невозмутимыми, а Ясин смотрел так, будто готов был вырвать у нее сердце, если бы ему только представился шанс.

Она решила простить его на этот раз. В конце концов, он любил девчонку, хотя это и трудно понять.

— Что ты сделал с телом?

— Отнес в печь для кремации в зверинце, где сжигают мертвых животных. — Ярость, клокотавшая в нем, и не думала ослабевать. Ясин не пытался приблизиться к Леване, но Джеррико все равно пристально за ним наблюдал. — Я убил белого волка, чтобы скрыть ее кровь, и оставил его труп у вольера. Пусть охранники думают, что это было случайное нападение.

Левана нахмурилась, настроение у нее немного испортилось.

— Я не просила уничтожать ее тело, сэр Клэй. Люди должны были получить доказательства смерти Зимы и быть уверены, что она больше не будет посягать на трон.

Ясин стиснул зубы.

— Она никогда не посягала на трон, — прорычал он. — И я не оставил ее в зверинце, где ее растерзали бы стервятники-альбиносы, которых вы там держите. Найдите другой способ донести эту весть до народа.

Левана сжала губы, во рту стало кисло.

— Так я и сделаю.

Ясин взял себя в руки.

— Надеюсь, вас не огорчит, что я устранил свидетеля, моя королева. Ведь если бы стало известно, что королевский гвардеец убил принцессу, то это повредило бы вашим целям. Люди могли бы задуматься, не по вашему ли приказу это сделано.

Левана рассердилась.

— Какого еще свидетеля?

— Девушку с Земли. Не думаю, что кто-нибудь ее хватится.

— Ах, эту… — Левана с усмешкой махнула рукой. — Она должна была умереть еще несколько недель назад. Убив ее, ты сделал мне одолжение.

Королева рассматривала Ясина, склонив голову набок. Забавно было наблюдать столько эмоций в том, кого обычно так трудно расшевелить.

— Ты превзошел мои ожидания, сэр Клэй. — Она погладила его по щеке. Он отшатнулся и опалил ее гневным взглядом, но королева решила не обращать на это внимания. Она была готова к его гневу, но скоро он сам поймет, что все это только к лучшему. А если не поймет, она всегда может заставить его.

Теперь Левана чувствовала себя гораздо лучше, зная, что никогда больше не увидит падчерицу. Она отошла к окну. Сквозь изогнутый купол было видно Луну — белые кратеры и скалы на фоне черного неба.

— Что-то еще?

— Да, — кивнул Ясин.

Она подняла бровь.

— Я бы хотел уйти из королевской стражи. Прошу перевести меня в сектор, куда несколько лет назад выслали моего отца. Здесь меня окружает слишком много воспоминаний…

Лицо Леваны смягчилось.

— Уверена, это действительно так. Прости, что пришлось просить тебя об этой услуге. Однако твоя просьба не будет исполнена.

Его ноздри затрепетали от гнева.

— Ты доказал свою преданность, и отпустить тебя будет большой ошибкой. Сегодня можешь взять выходной в знак моей благодарности, но завтра тебя ждет новое задание, — она улыбнулась. — Хорошая работа, Ясин. Можешь идти.

Глава 32

Зола чувствовала, что сходит с ума. Уже несколько дней они прятались в лачуге Махи Кесли. Все они — Волк, его мать, Торн, Ико и она сама — ютились в крохотных комнатах, натыкаясь друг на друга на каждом шагу. Хотя расхаживать тут было вообще-то негде. Кроме того, они боялись, что их услышат через окно, в котором не было стекла, поэтому общались либо жестами, либо печатали сообщения на единственном портскрине, который у них остался. Молчание душило их. Тишина давила. Ожидание превращалось в агонию.

Она часто думала о Кресс и Скарлет. Хотела знать, живы ли они. Беспокоилась о Кае, чья свадьба неотвратимо приближалась. А кроме того, ее терзало чувство вины. Не только потому, что своим присутствием они подвергали Маху большой опасности, но и потому что они слишком много ели. Жалкие запасы, которые они привезли с собой, давно закончились. Маха ничего ими не говорила, но Зола и так все понимала. Во внешних секторах еду выдавали каждому строго на одного человека. Маха и одну себя едва могла прокормить.

Они пытались разработать новый план действий. На борту «Рэмпиона» они продумали каждый шаг, и Золу повергала в отчаяние необходимость начинать все с нуля. Использовать записанное заранее видео они не могли, хотя копии были загружены не только в портскрин, но и во внутренний компьютер Золы и Ико. Не имело значения, сколько копий у них было, ведь без Кресс они не могли подключиться к сети вещания.

Они подробно обсуждали, как поднять восстание. Маха Кесли могла пустить среди шахтеров слух о возвращении Селены, а потом эта весть распространилась бы дальше. Или можно отправить гонцов по туннелям, и те будут оставлять на стенах сообщения. Но ждать придется слишком долго, и оставались сомнения — поймут ли люди и далеко ли разойдется ли новость?

Левана неспроста держала людей изолированно друг от друга. Именно поэтому до сих пор еще никто не предпринял попытки сплоченного восстания, а вовсе не потому, что ни у кого не возникало такого желания. Правительство постоянно вело пропаганду, внушая лунатикам веру в то, что царствование Леваны и ее предков предопределено самой судьбой. Но если судить по граффити в туннеле и по глазам рабочих, полным беспросветной тоски, люди перестали в это верить. Если вообще когда-то верили. Любую вспышку неповиновения подавляли голодом и угрозами, но чем больше Зола встречала жителей Луны, тем сильнее верила в то, что сможет повести их за собой. Все, что требовалось — найти способ обратиться к ним и поговорить.

Маха ушла к магнитной платформе, где выстроилась очередь за недельным рационом. Остальные рассматривали голографическую карту Луны. Прошло больше часа, но идей появилось мало. Зола чувствовала себя все более беспомощной, а свадьба Кая неумолимо приближалась. Как и коронация. И их неизбежное разоблачение.

Зола вдруг подскочила от неожиданно раздавшегося звона колоколов. Карта перед ее глазами погасла, канал связи перекрыло сообщение из столицы. Даже не выходя на улицу, Зола и так знала, что его будет транслировать дюжина встроенных в купол экранов — чтобы это увидел каждый житель Луны.

На экране появилось изображение главного мага Эймери Парка, красивого и высокомерного. Золу передернуло от отвращения.

«Добрые люди Луны, — начал он, — прошу, отложите свои дела и прослушайте это объявление. Боюсь, что у нас трагическая новость. Сегодня рано утром Ее Королевское Высочество, принцесса Зима Хейл-Блэкберн, падчерица Ее Величества Королевы, была найдена убитой в королевском зверинце».

Зола мрачно переглянулась с друзьями. Она мало знала о принцессе: только то, что та очень красива и народ любит ее, а, значит, Левана ее ненавидит. Зола слышала и о шрамах на лице принцессы, и о том, как они появились.

«Мы просматриваем записи камер наблюдения, чтобы найти убийцу и привлечь его к суду, и не успокоимся, пока наша любимая принцесса не будет отомщена. Ее Величество королева опустошена этой потерей, но, согласно ее желанию, свадебная церемония состоится несмотря ни на что. Пусть у нас будет хоть немного радости посреди этой скорби. Похороны Ее Высочества будут назначены в ближайшее время. Нам всем будет не хватать принцессы Зимы Хейл-Блэкберн, и мы никогда ее не забудем».

Лицо Эймери исчезло.

— Думаете, Левана убила ее? — спросила Ико.

— Конечно, — ответила Зола. — Хотелось бы знать, чем это принцесса ее так разозлила.

Торн скрестил на груди руки.

— Не уверен, что нужно делать что-то особенное, чтобы она разозлилась.

Он выглядел еще более измученным, небритым и усталым, чем в тот день, когда Зола впервые увидела его в тюрьме Нового Пекина. Никто не осмеливался говорить о Кресс, но Зола знала, что он переносит потерю гораздо тяжелее, чем все остальные, ведь после их встречи в Фарафре Торн чувствовал ответственность за Кресс. И, вероятно, думала Зола, его чувства к ней гораздо глубже.

Внезапно Волк вскинул голову и напряженно посмотрел в окно, затянутое тканью. Зола насторожилась, приготовившись стрелять или пустить в ход лунный дар — в зависимости от того, что им угрожает. Она чувствовала растущее напряжение. Все молча смотрели на Волка. Его нос дернулся, он нахмурился. В глазах промелькнуло сомнение. Затем догадка…

— Волк? — окликнула его Зола.

Он снова принюхался, в глазах вспыхнул огонь, и в следующий миг он промчался мимо друзей и выскочил на улицу, хлопнув дверью.

Зола вскочила на ноги.

— Волк! Что ты…

Слишком поздно, выругалась она. Не самое лучшее время, чтобы бегать по округе, привлекая к себе внимание. Она надела сапоги и помчалась следом.

* * *

Скарлет посадила челнок в крошечном порту, где стояло всего два старых курьерских корабля. Когда двери шлюза закрылись, на потолке вспыхнули две слепящие лампы, одна из которых прерывисто мигала. Скарлет вышла первая и осмотрела каждый угол, заглянула под каждый корабль: пусто. На поверхность можно было подняться на двух огромных грузовых лифтах и по трем лестницам с отметками РШ-8, РШ-9, РШ-11. Все кругом было покрыто пылью.

— Идешь? — позвала она Зиму, которая еще только открывала дверь челнока.

Волосы принцессы спутались, платье затвердело от засохшей крови, скатерть соскользнула с ее плеч. В крови Скарлет бурлил адреналин, а Зима выглядела опустошенной. Она выбиралась из корабля с безвольно поникшей головой. Скарлет уперлась руками в бока, чувствуя, что ее терпение на исходе.

— Тебя понести?

Зима покачала головой:

— Как ты думаешь, за нами уже отправили погоню?

— Надеюсь, никто пока не знает, что мы пропали. — Скарлет снова посмотрела на указатели; буквы едва виднелись под слоем пыли. — Но даже если за нами и гонятся, что мы можем сделать?

Она туже завязала скатерть на талии Зимы, и теперь казалось, что у принцессы юбка не самого лучшего кроя, зато кровавых пятен не было видно. Потом Скарлет отдала Зиме свою кофту и заставила ее надеть, помогая попасть руками в рукава. Пышные волосы принцессы она убрала под капюшон и натянула его как можно ниже.

— Не могу сказать, что вышло идеально, но так все-таки лучше.

— Он уже мертв?

Скарлет замерла, не успев до конца застегнуть молнию на кофте. Зима вдруг стала как будто меньше ростом и затравленно смотрела на нее. Скарлет вздохнула.

— Он умный и сильный. С ним все будет в порядке. — Она застегнула кофту на принцессе до самого верха. — Идем.

Когда они вышли наверх, под огромный купол, и Скарлет остановилась, чтобы подумать. Она нашла адрес Кесли в базе данных корабля, но все эти номера и буквы ни о чем ей не говорили.

Космопорт, в котором они оказались, был предназначен для грузовых кораблей и выход из туннеля находился между двумя складами. Вдоль одной стены стояли вагонетки, наполненные колотым черным камнем, а рядом был вход в огромную пещеру-каменоломню. Судя по карте, это и была Реголитовая Шахта.

Родители Волка были шахтерами, и он сам стал бы шахтером, если бы его не призвали в армию. Скарлет подумала, что невозможно даже представить себе, что он живет здесь, на Луне, под куполом, и никогда не бывал на Земле. И не встретил ее.

— Не похоже, что тут живут люди, — пробормотала она.

— Жилые дома обычно находятся на окраинах сектора, — сказала Зима.

— На окраинах? Ладно, — Скарлет осматривала окружавшие их низкие строения. — И как туда попасть?

Зима указала на купол над головой. Здания вокруг стояли плотной стеной, но все равно было ясно, где расположена высшая точка купола и где он закругляется к низу. Скарлет выбрала направление и двинулась в сторону от центра купола.

Пока они шли, она пыталась составить хоть какое-то подобие плана. Первое — найти жилые дома. Второе — понять принцип нумерации и найти родителей Волка. Третье — несмотря на всю неловкость ситуации, попытаться объяснить им, кто она такая и почему они должны приютить ее и Зиму.

Промышленные здания закончились, вдоль улицы потянулись жилые дома, вернее, лачуги, Скарлет с облегчением увидела, что на бетонной площадке перед каждым домом написан его номер, хоть и порядком затоптанный.

— А-49, А-50, — бормотала она, ускоряя шаг. Следующий круг начинался с буквы Б. — Довольно просто. У дома Кесли номер Д-313, верно? Значит, ищем ряд «Д» и…

Скарлет оглянулась и увидела, что Зима куда-то подевалась. Она выругалась и стала смотреть по сторонам, но принцессы нигде не было видно.

— Это что, шутка?! — шипела она, возвращаясь назад. Увлекшись поиском дома, она не могла вспомнить, когда перестала слышать ее шаги. Возможно, Зима где-то бродит в плену своих галлюцинаций…

И вдруг в одном из переулков Скарлет увидела принцессу. Она брела между двумя заводами, зачаровано глядя на стальной стержень, торчащий из стены здания. Обломки белого камня вывалились из стены прямо в тележку, стоявшую у самой стены. Лицо принцессы было скрыто красным капюшоном. Вокруг клубилось огромное облако пыли, но она, казалось, ничего не замечала.

Раздраженно фыркнув, Скарлет расправила плечи и направилась к ней, готовая, если придется, тащить эту чокнутую за волосы. Но не сделала она и нескольких шагов, как принцесса повернула в противоположную сторону.

Скарлет остановилась. Ей стало страшно: она слышала шаги, вернее, топот, как будто кто-то мчался к ним со всех ног. Скарлет вытащила нож, который дал ей Ясина.

— Зима… — зашипела она, но та была слишком далеко, а шум каменоломни и гудение машин были слишком громкими. — Зима!

Из-за угла выбежал какой-то мужчина и бросился прямо к принцессе. Схватив принцессу за локоть, он сорвал с ее головы красный капюшон.

Скарлет задохнулась, ее ноги подкосились. Мужчина смотрел на Зиму со смесью смущения, разочарования и, может быть, злости. Даже отсюда Скарлет видела, как горят его ярко-зеленые глаза. Может, у нее теперь тоже галлюцинации?

Спотыкаясь, она неуверенно шагнула вперед. Ей хотелось броситься бегом, но она боялась, что это ловушка. Она крепче сжала нож, когда Волк, не давая Зиме отстраниться, схватил ее за руку и обнюхал рукав кофты, выпачканной кровью и грязью. Он зарычал, словно был готов разорвать принцессу на куски.

— Где ты это взяла?

Это его отчаянность и решимость, это он! Скарлет выронила нож, и Волк повернулся к ней.

— Волк? — прошептала она.

В его глазах вспыхнули страсть и надежда. Выпустив Зиму, он кинулся к Скарлет, пожирая ее глазами. Скарлет хотела броситься в его объятья, но в последний миг отступила назад, удерживая его на расстоянии вытянутой руки. Волк застыл, его лицо исказила боль.

— Прости, — голос Скарлет дрожал. — Но… от меня ужасно пахнет. Я сама еле на ногах стою от своего запаха, и даже представить не могу, каково тебе с твоим-то обонянием.

Волк отвел руку Скарлет в сторону, зарылся пальцами в ее волосы и впился в губы поцелуем. Она тихо вздохнула, забыв обо всех своих страхах. Ноги ее больше не держали, но Волк подхватил ее и бережно опустил на землю.

Он здесь. Здесь. Скарлет заплакала. Она ненавидела себя за это и в то же время чувствовала, что давно пора дать волю слезам.

— Но как?..

— Я учуял твой запах. — Волк улыбнулся так широко, что Скарлет увидела острые клыки, которые он обычно старался не показывать. Давно уже она не видела его таким счастливым. Да и вообще не могла вспомнить, видела ли его когда-нибудь таким.

Она смущенно засмеялась.

— Учуял! — повторила она. — Ну, конечно… Мне срочно нужно в ванную.

Он убрал грязные волосы с ее лица, не отводя от нее сияющих глаз. Провел пальцем по плечам, скользнул вниз, коснулся ее руки с перебинтованным пальцем. Вспышка ярости стерла улыбку с его лица, но лишь на миг, и он снова начал разглядывать ее лицо, словно вспоминал каждую черточку.

— Скарлет, — шептал он. — Скарлет…

Всхлипнув, она уткнулась лицом ему в грудь.

— Если это фокусы с лунной магией, я буду в ярости.

Он провел пальцем по ее уху.

— Снова будешь называть всех свиньями?

Скарлет озадаченно нахмурилась:

— Что?..

Волк взял ее лицо в свои огромные ладони.

— Помнишь, в трактире в Рье, люди говорили гадости о Золе. Ты назвала их свиньями, залезла на барную стойку и стала отчаянно защищать ее, несмотря на то что она была с Луны. Вот тогда я и начал в тебя влюбляться. — Скарлет почувствовала, что щекам стало жарко. — Ни один лунатик об этом не знает, — усмехнулся Волк. — Так что я — не иллюзия.

Скарлет вздохнула и рассмеялась:

— Ты прав!

Она вспомнила то время, когда еще ничего не знала о солдатах-мутантах и пропавших лунных принцессах.

— Когда ты пришел на ферму, а я сказала, что твоя голова мне нравится, ты рассмеялся, а я имела в виду, нравится — как мишень. — Ее пальцы скользнули под его рубашку. — Тогда я…

Он снова поцеловал ее, прижимая к себе.

Внезапно раздавшийся тихий свист показался Скарлет громче обвала в горах. Она вздрогнула и, обернувшись, увидела Золу и Торна (это он свистел), а рядом с ними — темнокожую девушку с голубыми волосами, которая прижимала руки к щекам. Они смотрели на нее с такой радостью, что Скарлет снова заплакала. Выбравшись из объятий Волка, она встала на ноги. Он поднялся следом за ней и обнял за плечи.

— Не могу поверить! Вы здесь, на Луне! — воскликнула Скарлет.

— Мы здесь, — подтвердил Торн. — И если бы вы потрудились сообщить заранее о своем визите, мы бы и еду принесли. Ты когда ела в последний раз?

Одежда висела на Скарлет, как на вешалке, а после заточения в тесной клетке от мускулов почти ничего не осталось. Но он все-таки не должен был об этом говорить.

— Выглядишь просто прелестно, — сказала девушка с голубыми волосами. — Кости немного выпирают, но в этом есть свой шарм.

— М-м… спасибо, — поблагодарила Скарлет, вытирая слезы. — А ты…?

Девушка подпрыгнула:

— Это я, Ико! Капитан нашел мне настоящее тело.

Брови Скарлет взлетели вверх. Это Ико?! Но не успела она ответить, как в переулке послышалось тихое пение.

— Попугаи поют, та-вит-а-вит-а-вит, а звезды мерцают всю ночь…

Все четверо повернулись к тележке, нагруженной мерцающими белыми камнями. За ней, у самой стены лежала Зима. Скарлет видела верх красного капюшона, скрывавшего ее волосы.

— Обезьяны резвятся, а-ит-ит-ит, а ракеты летят…

Зола подошла к тележке и откатила в сторону. Зима лежала, свернувшись калачиком, и рисовала пальцем узоры в пыли. Скатерть развязалась, было видно окровавленную юбку.

— Земля сегодня полная, и волки воют у-у-у…

Скарлет чувствовала, что ее друзья с недоумением смотрят на них с принцессой.

— Она никому не причинит вреда, — сказала Скарлет. — Это я точно знаю.

Зима перевернулась на спину и стала смотреть на Золу, которую видела вверх ногами. Остальные тоже подошли ближе. Медленно моргая, Зима перекатилась на живот и встала на колени. Она откинула капюшон, и ее густые волосы рассыпались по плечам.

— Привет.

Скарлет снова засмеялась. Она помнила собственные чувства, когда впервые увидела принцессу — ее полные губы, нежные плечи, огромные глаза с вкраплениями серого и… шрамы на правой щеке, которые должны были делать ее менее ослепительной. Но не делали. Волк, казалось, не обратил никакого внимания на красоту принцессы, и Зима на миг ощутила гордость.

— Звезды! — прошептала Ико, — Какая ты красивая!

Резкий звук эхом прокатился по переулку.

— Прекрати наводить на нас чары! — потребовал Торн, целясь в Зиму из пистолета.

Сердце Скарлет подскочило.

— Стой! — вскрикнула она, но Зола уже взяла Торна за руку и опустила пистолет.

— Это не чары, — сказала Зола.

— Правда? — Торн наклонился к ней и прошептал: — Ты уверена?

— Уверена.

Надолго воцарилось молчание. Зима ослепительно улыбалась им всем.

Торн сунул пистолет обратно в кобуру.

— Ну и ну! У вас, лунатиков, хорошие гены. — Последовала неловкая пауза, затем он добавил: — А кто это?

— Это Зима, — сказала Скарлет. — Принцесса Зима.

Торн захохотал, запустив руку в волосы.

— У нас тут что, пансион для королевских особ в изгнании?

— Принцесса Зима? — переспросила Зола. — Они только что объявили, что тебя убили.

— Ясин разыграл убийство, — пояснила Скарлет, — и помог нам сбежать.

— Ясин? — в глазах Золы отразилось удивление.

Скарлет кивнула.

— Гвардеец, который напал на нас на борту «Рэмпиона».

Тень пробежала по лицу Золы, она отвернулась.

— Какая же она красивая, — вздохнула Ико и стала ощупывать свое лицо, сравнивая себя с Зимой.

Скарлет посмотрела на нее.

— Она тебя слышит.

Подняв голову, Зима протянула Торну руку. Его глаза расширились, но он помог ей встать, действуя как автомат. Когда Зима встала и отряхнула подол, он залился краской.

— Вы все так добры, — произнесла она, но смотрела при этом только на Золу, с любопытством разглядывая девушку-киборга. — И ты, моя давно пропавшая кузина и близкий друг. До сих пор я не могла поверить, но это правда ты…

Зима взяла Золу за руки:

— Ты меня помнишь?

Зола медленно покачала головой.

— Не удивительно, — улыбнулась Зима. — Я тоже помню все очень смутно, хотя старше тебя на целый год. Но я надеюсь, что мы снова с тобой подружимся. — Она переплела их пальцы. — Как необычно… — сказала она, поднимая и разглядывая титановую руку Зимы. — Она сделана из пепла?

— Она сделана… прости, что? — переспросила Зола.

Скарлет заметила:

— Думаю, будет лучше, если ты не станешь расспрашивать.

Принцесса Зима снова улыбнулась:

— Прости меня. Ты ведь теперь не только моя кузина и друг, и не так подобает тебя приветствовать. — Зима присела в изящном реверансе и поцеловала металлические пальцы Золы. — Моя королева, для меня большая честь служить вам.

— Э… спасибо… — Зола спрятала руку за спину. — Очень мило, но больше так не делай. Никогда.

Торн кашлянул.

— Нам пора домой. Мы рискуем привлечь к себе внимание, а она… — Он посмотрел на Зиму с таким выражением, как будто не доверял никому, кто был красивее, чем он. — …Определенно привлечет к себе внимание.

Глава 33

Волк помог Скарлет промыть и перевязать раненый палец, не спрашивая, что произошло. Весь его вид и говорил о том, что он готов перегрызть горло королеве Леване, но, ухаживая за Скарлет, он едва дышал и прикасался к ней с особой осторожностью. Все это говорило о том, что хотя он чуть не сошел с ума за последний месяц, разлука пошла им на пользу. Потом Скарлет настояла, чтобы ей позволили принять ванную. Крошечная ванная комната в доме Волка не отличалась роскошью, но после корыта в зверинце Скарлет испытала настоящее блаженство и вышла, чувствуя себя обновленной. Им с Зимой дали чистую одежду из скудного гардероба Махи Кесли, пока их собственная сушилась после стирки. Скарлет не терпелось снова надеть свою кофту, ведь она стала для нее чем-то вроде доспехов.

— Не могу поверить, что вы похитили принца Кая, — сказала она, отодвинув ткань на окне и выглянув на улицу, где единственным ярким пятном были голубые ромашки в цветочном ящике.

— Императора Кая, — поправил Волк. Он стоял, прислонившись к стене, и держал ее за край рубашки. Теперь в ванную отправилась Зима, а все остальные хлопотали на кухне, пытаясь приготовить обед. Скарлет слышала о пайках и подумала, что хозяевам этого крохотного домика нелегко прокормить столько гостей. Мать Волка должна была вот-вот вернуться с недельным пайком, но ей выдавали продукты только на одного человека.

Скарлет попыталась представить, каково сейчас Волку — вернуться домой спустя десять лет. Вернуться взрослым мужчиной, со шрамами и клыками. С кровью жертв на руках. И… с девушкой.

Она старалась не думать о встрече с его матерью. Все происходящее казалось ей каким-то нереальным.

— Да, Кай — император. — Она подоткнула ткань на окне. — Как-то непривычно так его называть… Ведь целых восемнадцать лет по всем каналам, передающим сплетни о знаменитостях, говорили о самом популярном принце на Земле. — Она села, скрестив ноги, и положила себе на колени комковатую диванную подушку. — Когда мне было пятнадцать, его фотография висела у нас стене. Бабушка вырезала ее из коробки с хлопьями.

Волк нахмурился. Скарлет продолжала:

— У половины девчонок в мире была фотография с той самой коробки.

Волк хрустнул суставами, и Скарлет усмехнулась: ей нравилось его дразнить.

— О, нет! Ты же не собираешься выяснять, кто из вас круче? Иди ко мне…

Она поманила его, и уже в следующую секунду он сидел рядом с ней, прижимая ее к груди. Яростное пламя в его глазах погасло. Такая буря эмоций была в новинку для Скарлет, которая привыкла к тому, что Волк достаточно робок с ней. На «Рэмпионе» он постоянно говорил о своих чувствах; он не хотел рисковать хрупким доверием, которое возникло между ними после того, как они вернулись из Парижа. Сейчас, когда он целовал ее и обнимал, Скарлет казалось, что тем самым он заявляет свои права на нее. Раньше Скарлет разразилась бы тирадой о независимости, но теперь она и сама считала, что Волк принадлежит ей и только ей — с того самого момента, когда он выбрал ее, а не стаю. Затащив Волка на борт «Рэмпиона» и навсегда отрезав от прошлой жизни, Скарлет приняла решение за них обоих. И сейчас он принадлежал ей так же, как она — ему.

Но ей хотелось быть уверенной, что между ними все по-прежнему. Раньше Скарлет думала, что, когда все закончится, Волк вернется вместе с ней на ферму. Но сейчас, когда он снова увидел мать, единственного родного человека, который у него остался, Скарлет не могла считать как прежде, будто только она занимает важное место в его жизни. Она знала: несправедливо требовать, чтобы Волк выбирал между ней и семьей, которую у него когда-то отняли. Несправедливо — ни сейчас, ни позже. На кухне хлопнула дверца шкафа, и Скарлет тряхнула головой, прогоняя мысли, к которым не была готова. Во всяком случае, не теперь, когда они только что снова обрели друг друга. Она слышала, как Торн что-то сказал о высушенном и замороженном картоне, а Ико упрекала его за то, что он не учитывает интересы тех, у кого нет вкусовых рецепторов. Скарлет положила голову Волку на плечо:

— Я так за тебя волновалась…

— Ты волновалась? — Волк отстранился немного, чтобы посмотреть на нее. — Скарлет, они схватили тебя, а я ничего не мог поделать. Даже не знал, жива ли ты… — Он содрогнулся. — Я бы убил любого, чтобы добраться до тебя. Я бы сделал все, чтобы тебя вернуть. От полного помешательства меня спасло только то, что мы все время искали способ попасть сюда. — Он помрачнел. — Хотя пару раз я был близок к тому, чтобы сойти с ума.

Скарлет пихнула его локтем.

— Как ни странно, это звучит довольно романтично.

— Обед готов, — сказал Торн, выходя из кухни с тарелкой в каждой руке. — Я имею в виду сырой коричневый рис, пересоленное мясо и засохшие крекеры. Вы, лунатики, определенно умеете жить с размахом.

— Мы брали продукты только из кладовой, — сказала Зола, когда они с Ико вошли в комнату, где едва хватало места на всех. — Свежей еды уже мало, а Маха и так делится с нами последним.

Скарлет посмотрела на Волка.

— Я думала, ты никогда раньше не ел помидоры и морковь, потому что овощи на Луне не растут. Но это же не так, да? Просто во внешние сектора их не привозят?

Он пожал плечами без малейшего намека на жалость к себе.

— Не знаю, что они там выращивают в сельскохозяйственных секторах, но уверен, что их огороды не сравнятся с фермой и садами Бенуа.

Его глаза блеснули, и Скарлет к своему удивлению снова покраснела.

— Меня уже тошнит от вас, — проворчал Торн.

— Уверена, все дело в вяленом мясе, — сказала Зола, отрывая зубами кусочек.

Еда не выглядела аппетитной, но в зверинце Скарлет кормили такой дрянью, что сейчас она ела даже с удовольствием. Зима вышла из ванной и села прямо на пол, рядом с маленьким столиком. С ее темных кудрей капала вода. Блузка сидела на ней довольно плохо, да и брюки оказались слишком короткими, но это ее ничуть не портило. Все сразу замолчали. Зима выглядела печальной, она рассеянно оглядела стол.

Скарлет заговорила первой, придвигая к ней тарелку с крекерами.

— Я знаю, это не то, к чему ты привыкла, — сказала она, — но все-таки нужно поесть.

Зима вспыхнула от обиды.

— Я не какая-нибудь особенная. — Она посмотрела на крекеры, и выражение ее лица стало мягче. — Просто до сих пор я не понимала, как много всего у меня было. Я знала, что жизнь во внешних секторах хуже, но не думала, что все настолько плохо. Другие голодали, а я каждый вечер сидела за праздничным столом. — Вздохнув, она села на корточки и сложила руки на коленях. — Нет, я не голодна. Пусть кто-нибудь съест мою порцию.

— Зима…

— Я не голодна, — повторила она, и в ее голосе звучала непривычная твердость. — Я не смогу есть, даже если попытаюсь.

Скарлет нахмурилась, но не стала вмешиваться. В конце концов, крекеры съел Волк, правда, выглядел он при этом виноватым.

— Ты сказала, что Ясин сообщил вам, где нас найти? — спросила Зола. Она держалась напряженно, и было понятно, что Ясина здесь недолюбливают. — Как он узнал?

— Могу предположить, — сказала Зима, — что ему об этом рассказала ваша маленькая подруга.

— Наша маленькая подруга? — переспросила Зола. Зима кивнула:

— Кажется, ее зовут Кресс.

Наступившее молчание первым прервал Торн.

— Кресс? Ты видела Кресс?

— Я не видела ее уже несколько дней, но Ясин заботится о том, чтобы она была в безопасности.

— О! Я как раз вспомнила… — Скарлет вытащила маленький цилиндр. — Ясин дал его мне и сказал, что в нем сообщение от друга. Может быть, он имел в виду Кресс?

Не успела она договорить, как Торн выхватил у нее цилиндр и подбросил на ладони.

— Что это такое? И как оно работает?

Зола вставила цилиндр в голографический узел на стене. Посреди комнаты замерцала голограмма. Скарлет видела девушку-хакера только один раз и ни за что не узнала бы ее теперь: длинные непослушные волосы были коротко острижены, а бледная кожа стала темнее, ее явно касались солнечные лучи. Торн встал перед голограммой, как раз когда она начала говорить: «Всем привет! Если вы это видите, значит, наши добрые друзья из дворца нашли вас. Как бы я хотела оказаться сейчас с вами! Тот, кто сейчас заботится обо мне, предлагал уйти и мне, но я должна остаться, чтобы организовать их побег. Я уверена, вы меня поймете. Хочу, чтобы вы знали: со мной все в порядке. Я в безопасности и не ранена. Я верю, что вы придете за мной. Когда это случится, я буду готова. А пока обещаю быть осторожной и никому не показываться на глаза».

Кресс помолчала, потом улыбнулась, хотя в ее глазах притаился страх. Глубоко вздохнув, она продолжила: «Без меня планы, наверное, пришлось изменить. Я знаю, что вы рассчитывали на мою помощь, поэтому встроила в этот файл программу. Вставьте цилиндр в универсальный разъем приемника-вещателя на куполе и следуйте подсказкам, которые я оставила. На случай, если это попадет не в те руки, программа защищена тем же паролем, какой мы использовали на корабле».

Ее ресницы дрогнули, на губах снова появилась слабая улыбка. «Надеюсь, вы получите это сообщение. Я… скучаю по всем вам». Она открыла рот, чтобы сказать что-то еще, но передумала. И голограмма исчезла.

Они смотрели на пустое место, где только что видели Кресс. Скарлет теребила молнию на кофте. Теперь она понимала, что незримым помощником во время побега была именно эта девушка. Она спасла их, пожертвовав собой.

— Глупая храбрая девочка, — пробормотал Торн. Он сел на пол, и на его лице облегчение то и дело сменялось страданием.

— Значит, она все еще с Ясином, — заключила Зола. — Я думаю… Я, конечно, ему благодарна, но… мне не нравится, что он знает, где мы. И что Кресс от него зависит. Я ему не доверяю.

Зима с удивлением посмотрела на нее:

— Ясин — хороший человек! Он никогда бы не предал вас или Кресс.

— Да? — хмыкнул Торн. — Один раз он уже это сделал.

Зима сжала руки:

— Он сожалеет, что предал вас!.. Он не хотел… Ему просто… очень нужно было вернуться на Луну. Из-за меня.

Ико издала звук, который, вероятно, означал фырканье. Скарлет подняла голову и посмотрела на андроида. То, что было милой штукой в контрольной системе «Рэмпиона», несколько смущало ее в человекоподобном теле.

— Это правда, — твердила Зима. — Я понимаю, почему вы не доверяете ему, но он пытается все исправить. И очень хочет, чтобы ты вернула себе трон.

— Он спас мне жизнь, — добавила Скарлет. Помолчав, она пожала плечами и добавила: — Вероятно, только затем, чтобы я спасла жизнь ей. Но все равно… это чего-то да стоит.

Сложив руки на груди, Торн ответил:

— Жаль, что он не слишком настаивал, чтобы Кресс ушла с вами.

— Зато теперь мы знаем, что она жива, — сказала Зола.

Торн фыркнул:

— Мы знаем, что она все еще в Артемизии у парня, который уже предал нас однажды. Принцесса думает, что он на нашей стороне? Прекрасно. Но это не отменяет того, что он сделал в Новом Пекине. И я не сомневаюсь, что он сделает это снова, если ему понадобится спасти свою шкуру.

— Меньше всего он беспокоится о своей жизни! — Голос Зимы звучал резко, ее плечи дрожали. — Он беспокоится только обо мне, а я никогда не буду в безопасности, пока моя мачеха у власти. — Она повернулась к Золе. — Я верю, он сделает все возможное, чтобы помочь тебе совершить переворот. Мы оба сделаем все, что в наших силах.

Наступило долгое молчание, которое, в конце концов, прервал Торн, пробурчав:

— И все же я планирую вздуть его, как только встречу.

Скарлет закатила глаза. Зола принялась барабанить пальцами по столу.

— Не понимаю, почему Левана пыталась убить тебя именно сейчас. У нее же есть Кай. Она получила то, что хотела.

— Думаю, она опасается потерять трон, — сказала Зима, — особенно после слухов о том, что настоящая королева жива. Она теперь всего боится.

Зола покачала головой:

— Но ты же ей не родная дочь! А что насчет продолжения династии?..

— Ты права, престол Луны может занять только тот, в ком течет королевская кровь. Считается, что если на трон взойдет человек не королевской крови, лунный дар исчезнет. Это доказали многочисленные исследования.

Скарлет засмеялась:

— Дай угадаю — исследования были оплачены из королевской казны?

— Какая разница? — ответила Зима. — Одни в это верят, другие нет, но моя мачеха напугана. И отчаянно хочет удержать власть. Поэтому она и пыталась убить меня.

— Ясно, — сказала Зола. — Люди, доведенные до отчаяния, совершают ошибки, а попытка убить тебя была большой ошибкой. — Она откинулась назад, опираясь на локти. — Насколько я знаю, люди тебя обожают. Если им станет известно, что Левана пыталась тебя убить, будет гораздо легче убедить их встать на мою сторону. Ваше Высочество, у нас есть видеозапись. Если программа Кресс работает, мы сможем показать ее во всех внешних секторах. В этом сообщении говорится о том, кто я на самом деле. Мы обратимся к людям с призывом пойти за мной и покончить с правлением Леваны. — Зола вздохнула. — Я бы хотела записать видео и с тобой, чтобы показать людям, что ты жива, и сообщить, что Левана пыталась тебя убить. Твоя поддержка много значит и для них, и для меня.

Зима долго обдумывала слова Золы, глядя ей в глаза, потом вздохнула:

— Прости, но я не могу. Левана поймет, что я жива, а она не должна этого знать.

— Почему? — спросила Скарлет. — Люди позаботятся о тебе. Они заслуживают того, чтобы знать правду.

— Ясину приказали убить меня, — сказала Зима дрогнувшим голосом. — И ему пришлось осуществить очень сложный план, чтобы представить все так, будто он действительно меня убил. Я не хочу подвергать его опасности. Пока Левана думает, что Ясин предан ей, ему ничто не угрожает. — Она посмотрела наверх. — И Кресс тоже.

Торн отвел взгляд.

— Мне жаль, что я не могу помочь. Но если это хоть чего-то стоит, то я всей душой поддерживаю вас, пусть и втайне. — Плечи Зимы поникли. Скарлет видела, что она снова погрузилась в свои мысли, тревожась за жизнь Ясина. Ей хотелось утешить принцессу, но Скарлет успела неплохо узнать Левану и понимала, что нет таких слов, которые успокоили бы Зиму.

— Все в порядке, — сдалась Зола. — Я понимаю. Давайте надеяться, что видео-обращение нам поможет, даже если в нем не будет тебя.

Дверь в домик распахнулась, и все вздрогнули от неожиданности. Вошла женщина в комбинезоне, покрытом реголитовой пылью, и закрыла за собой дверь. В руках она держала обшарпанную деревянную коробку с едой. У нее были темные волосы, как у Волка, и такая же оливковая кожа, но она казалась маленькой и хрупкой как птичка. Если бы Волк обнял ее покрепче, то переломал бы ей все кости. Скарлет подумала, что ей в голову лезут странные мысли.

Увидев Маху, все с облегчением вздохнули. Все, кроме Скарлет и Волка, чья рука вмиг превратилась в обвивший ее стальной обруч. Прислонившись к двери, Маха с улыбкой смотрела на гостей.

— Выдавали сахар, — щебетала она, — в честь празднования предстоящей королевской…

Она замолчала, увидев Скарлет, которую Волк обнимал за плечи. Зима поднялась, привлекая к себе внимание Махи. Скарлет тоже встала, но Маха, открыв рот, смотрела только на принцессу. Зима присела в реверансе.

— Вы, должно быть, Маха Кесли? А я — принцесса Зима Хейл-Блэкберн, и мне очень жаль, что нам пришлось позаимствовать ваши припасы.

Маха смотрела на нее, не в силах вымолвить ни слова.

— Надеюсь, вы не возражаете, что мы воспользовались вашим гостеприимством. Ваш сын пригласил нас. Он удивительно воспитан… несмотря на острые зубы. И крепкие мускулы. — Зима посмотрела на отбитую штукатурку вокруг двери. — Он напоминает мне другого волка, которого я когда-то знала.

Скарлет поморщилась.

— Ваше… Ваше Высочество, — запинаясь, произнесла Маха, не зная, пугаться ей или радоваться оказанной чести.

— Мама, — окликнул ее Волк, — это Скарлет. Мы тебе о ней рассказывали. Ее забрал с нашего корабля маг. Ее держали в плену во дворце, но она… она сбежала. Это она. Это Скарлет.

Маха, которая еще не успела прийти в себя после первого потрясения, спросила:

— Так она с Земли?..

Скарлет кивнула.

— Да, хотя мой дед был жителем Луны. Но я никогда его не видела, и у меня нет… м-м… дара.

Сказав это, Скарлет подумала, что у Махи дар, вероятно, есть. В той или иной степени он ведь у всех есть, верно? Даже у Волка он был, пока не вмешались ученые. Но невозможно даже представить, чтобы эта миниатюрная женщина злоупотребляла своим даром так, как это делали в столице. Как трудно жить, когда не знаешь, кто манипулирует, а кто сам находится под контролем…

— Привет, Скарлет, — наконец улыбнулась Маха. — Зеэв забыл только упомянуть, что он влюблен в тебя.

Скарлет почувствовала, что ее щеки стали такими же красными, как и волосы.

Торн пробормотал:

— Как ты мог не сказать?

Зола незаметно пнула его, а Волк взял Скарлет за руку.

— Мы не знали, жива ли она, и я не хотел тебе говорить о ней. Вдруг, вдруг… вы бы никогда не встретились.

Скарлет сжала его руку, и он сжал ее — в ответ.

Вдруг она словно услышала голос бабушки, напоминавший о хороших манерах.

— Мне очень приятно познакомиться с вами, — сказала она, обращаясь к Махе. — Я… м-м… Спасибо за ваше гостеприимство.

Маха поставила коробку с едой у двери, подошла к Скарлет и обняла ее.

— Мне так хотелось познакомиться с тобой. — Выпустив Скарлет, она повернулась к Волку и положила руки ему на плечи. — Когда они забрали тебя, я боялась, что ты никогда не узнаешь, что такое любовь. — Она обняла его, и ее улыбка была яркой, как букет голубых ромашек. — Я так счастлива! Очень счастлива!

— Ну что, с излияниями чувств покончено? — спросил Торн, потирая виски. — Когда вернемся к нашим планам? Мы вроде как планировали революцию?

На этот раз его пнула Ико.

— Я знала, что ты влюблена в него, — заметила Зима. — Не могу понять, почему меня никто никогда не слушает…

— Ты права, Зима. Это какая-то загадка, — мягко ответила Скарлет.

Глава 34

Линь Перл вышла из лифта, крепко сжимая ремешок сумочки, висевшей на плече. Ее трясло от ярости. После того безобразной выходки Золы на балу, когда все узнали, что она не только безумный киборг, но и чокнутая Лунатичка, мир Перл разлетелся вдребезги.

Началось все с мелких неудобств, досадных, но в общем-то терпимых. Оставшись без прислуги-киборга и без денег, чтобы нанять нового помощника, мать решила, что обязанности прислуги будет выполнять Перл. Внезапно у нее появилась «работа по дому». Мать потребовала, чтобы Перл ходила за покупками, готовила и даже мыла посуду, хотя сама сделала такую глупость: продала андроида. И все-таки со всем этим Перл еще могла смириться, пока вся ее жизнь не полетела кувырком, а от чувства собственного достоинства ничего не осталось. За одну ночь она стала изгоем.

Поначалу друзья отнеслись к случившемуся с пониманием. Потрясенные и полные сочувствия, они окружили Перл, как будто она была знаменитостью, желая между делом выведать скандальные подробности. Они наперебой выражали свои соболезнования, ужасались тому, каким монстром оказалась ее сводная сестра, и жадно слушали жуткие истории из их детства. Все говорили о Перл так, будто она чудом избежала гибели. Но их интерес иссяк, когда Зола сбежала из тюрьмы и слишком долго оставалась на свободе. Ее имя стало синонимом слова «предатель», и все это неумолимо тянуло Перл на дно.

А потом ее безмозглая мать, сама того не зная, помогла Золе похитить императора Кая. Она сама отдала Золе их свадебные приглашения, обменяла их на бумажные салфетки. На салфетки!

Они-то и сбили ее с толку. За несколько часов до королевской свадьбы, на которую они должны были явиться в своих лучших платьях, выяснилось, что приглашений нигде нет. Мать перевернула вверх дном квартиру, перерыла все ящики, ползала на коленях, заглядывала под мебель, вывернула каждый карман. Ругаясь на чем свет стоит, она твердила, что они где-то тут и что она видела их в то утро, когда неуклюжая женщина из дворца принесла новые приглашения, объяснив, что произошла путаница. И куда, спрашивается, они подевались?

Разумеется, они не попали на свадьбу. Перл рыдала и кричала, и заперлась у себя в комнате, чтобы посмотреть новостную ленту, но вместо свадебных репортажей сообщили ужасные новости: на дворец совершено нападение, император Кай похищен. За всем этим стояла Линь Зола, ее сводная сестра. Это чудовище снова все разрушило. А через несколько дней дворцовая служба безопасности выяснила, что самозванцы, выдавшие себя за мистера Бристоля и его супругу, попали на церемонию по приглашениям Линь Адри и ее дочери Перл.

Мистер Бристоль с женой отказались почтить церемонию своим присутствием и находились у себя дома, в Канаде, а злоумышленники похитили императора Кая. Только тогда Линь Адри поняла, что Зола снова выставила ее идиоткой.

Это стало последней каплей для друзей Перл.

— Вы предатели, — сказала Мей-Ксин, обвиняя Перл и ее мать в пособничестве киборгу и в том, что они подвергли опасности жизнь императора Кая.

Разъяренная Перл крикнула, что они могут говорить, что хотят, а ей плевать. Она жертва, и ей не нужны так называемые друзья, которые бросаются подобными обвинениями. Хватит с нее всего этого.

Она ожидала, что они бросятся за ней, будут извиняться. Но они не бросились. И весь путь до дома Перл шла, сжав кулаки.

Зола. Во всем виновата Зола. С тех пор как Пиона… нет, с тех пор как отец заразился чумой. Во всем виновата Зола.

Карим-цзе, их соседка из 1816-й квартиры, даже не подумала уступить ей дорогу. Перл отпихнула женщину к стене, остановилась и сердито на нее посмотрела, пытаясь понять: ослепла старуха или совсем обленилась? Но та лишь высокомерно фыркнула. Теперь Перл нередко сталкивалась с подобным отношением. Но кто такая эта женщина, чтобы свысока смотреть на Перл и ее мать? Она — никто, просто старая вдова, чей муж спился и умер, и теперь она сидит в вонючей квартирке с тоскливой коллекцией керамических мартышек. И она считает себя лучше Перл? Весь мир теперь против нее…

— Извините, — процедила Перл сквозь зубы, направляясь к своей квартире.

Дверь была приоткрыта, но Перл не обратила на это внимания. Она толкнула дверь. Та распахнулась, стукнувшись о стену. И Перл оцепенела.

Гостиная была разгромлена. Даже хуже, чем тогда, когда ее мать искала те дурацкие приглашения. Фотографии и фарфоровые тарелки были сброшены с каминной полки, новый нетскрин валялся на полу экраном вниз.

Урна с пеплом Пионы…

Внутри у Перл все оборвалось. Дверь, закрываясь, задела ее плечо.

— Мама? — позвала Перл, идя по коридору.

И вдруг застыла. Она хотела крикнуть, но из горла вырвался лишь тонкий писк.

Он стоял, привалившись к дальней стене гостиной. На первый взгляд он выглядел как обычный человек, но на руках у него были огромные когти, а лицо напоминало звериную морду с торчащими клыками и глубоко посаженными неподвижными глазами.

Перл всхлипнула. Инстинкт кричал, что нужно бежать, но она знала, что это не поможет.

Сотни жутких историй из новостных лент и уличных сплетен всплыли в ее голове. В этих убийствах не было никакой логики. Лунные чудовища могли оказаться где угодно и когда угодно. Никто не мог понять, что ими движет. Они могли ворваться в многолюдное офисное здание и перебить всех только на девятом этаже. Могли убить спящего ребенка и оставить в живых его брата, который спал в соседней комнате. Могли расчленить человека, пока тот шел от хувера к двери своего дома, а затем позвонить в дверь, чтобы родные обнаружили его истекающим кровью на крыльце.

Самое страшное было именно в случайности, жестокости и равнодушии, с какими они выбирали себе жертву и оставляли свидетелей, чтобы люди боялись все больше. Никто не мог от них спастись.

Но Перл никогда не думала, что они могут прийти к ней, в их ничем не примечательную квартирку, затерянную в переполненном городе… И потом, ведь объявили режим прекращения огня. Уже несколько дней не было ни одного нападения. Почему сейчас?..

Рыдания сдавили ей горло. Существо хмыкнуло, и Перл осознала, что когда она вошла, его челюсти двигались, как будто он что-то ел. Мама!.. Всхлипнув, она бросилась бежать.

Дверь захлопнулась. Второе существо преградило ей путь. Перл рухнула на колени, трясясь и рыдая.

— Пожалуйста, пожалуйста!..

— Ты уверен, что мы не можем ее съесть? — грубым хриплым голосом спросил тот, что стоял у дверей. Разобрать слова можно было с трудом. Он схватил Перл за руку и заставил встать. Она закричала, попыталась вырваться, но хватка была стальной. Он поднес ее руку ко рту, уставился на предплечье.

— Может, только попробовать? Она выглядит такой вкусной…

— Воняет кислятиной, — возразил другой.

Перл билась в истерике, но тоже почувствовала этот запах. Она описалась.

Перл вопила, ее ноги подкашивались, и теперь она болталась в руках чудовища.

— Госпожа велела доставить их целыми и невредимыми. Хочешь откусить, вперед. Ценой своей головы.

Тот, что держал Перл, ткнулся мокрым носом в сгиб ее локтя и стал шумно втягивать воздух. Затем перекинул девушку через плечо.

— Не стоит оно того, — прорычал он.

— Согласен, — второй монстр подошел ближе и ущипнул Перл за щеку огромной волосатой рукой. — Но может быть, мы попробуем ее, когда они закончат.

Глава 35

— А вот и караульное помещение, — Торн присел на корточки между Ико и Волком и выглянул из переулка. С тех пор как они вышли из дома, он уже раз сто проверил свой карман, в котором лежал цилиндр с посланием Кресс.

— Я ожидала увидеть что-то более внушительное, — сказала Ико.

Караульное помещение, как и все в этом секторе, было невзрачным и пыльным. Каменное, без единого окна, здание выглядело одним из самых неприступных, какие Торн видел в жизни.

У дверей стоял гвардеец в шлеме, его лицо скрывала маска. В здании хранилось оружие, оборудование для техобслуживания купола, клетки для нарушителей, в которых их отправляли на суд в Артемизию. Там же находился небольшой центр управления связью, позволявший получить доступ к энергосистеме и системе безопасности. Самым важным тут был приемо-передатчик, соединявший этот сектор с государственной радиовещательной сетью.

— Сколько у нас будет времени? — спросил он.

— Две минуты и четырнадцать секунд, пока не появится следующий патруль, — ответила Ико.

— Волк, твоя очередь.

Волк блеснул острыми как бритва зубами и вышел из переулка. Торн и Ико затаились.

Чей-то суровый голос приказал:

— Остановитесь и назовите себя.

— Специальный оперативник Альфа Кесли. Я здесь по приказу мага Джаэля для проверки вашего вооружения.

— Специальный оперативник? Что ты делаешь…

Хрип, звуки потасовки, глухой стук. Торн ждал выстрела, но его не последовало. Наступила тишина, и они с Ико снова выглянули из-за угла.

Волк уже подтащил бесчувственное тело гвардейца к двери и приложил его пальцы к сканеру. Торн и Ико подбежали к нему как раз тогда, когда двери открылись. Вместе они втащили гвардейца внутрь.

Внутри все было не намного лучше, чем снаружи. Не так пыльно, но так же уныло и неуютно. В главном помещении большую часть места занимал большой стол, за ним в задней стене были две решетчатые двери.

Не теряя времени, Торн сорвал с себя грубую льняную рубаху, которую надел, чтобы казаться похожим на рабочего. Сидя на корточках рядом с гвардейцем, он снимал с него форму. Тот был несколько крупнее Торна, но его одежда все равно должна была ему подойти.

— Тебе ведь не нужна моя помощь? — спросила Ико с надеждой, глядя, как Торн вытаскивает руки гвардейца из рукавов.

Торн посмотрел на нее, вспомнил про цилиндр и передал его ей:

— Займись лучше этим!

Ико отсалютовала ему и бросилась к столу. Вскоре Торн услышал тихое жужжание: она нашла универсальный порт и вставила цилиндр. Экран осветился, и довольная Ико воскликнула:

— Пароль подошел: капитан — король!

Торн невольно улыбнулся.

— Я вошла! — сообщила Ико. — Программа грузится.

Волк помог Торну надеть тяжелую броню.

— Почти готово… вот и все. Выбираем сектора, загружаем видео Золы, ставим на очередь… Кресс — просто супер! Она сделала все, чтобы облегчить нам задачу.

Торн хмыкнул. Он не хотел слушать, какую грандиозную работу проделала Кресс. Он хотел, чтобы она сама оказалась тут.

Он надел пыльную маску, радуясь, что можно скрыть гримасу боли, и сунул ноги в сапоги гвардейца.

Волк кивнул:

— Отлично.

— Мне потребуется как минимум четыре минуты, — сказала Ико.

— Хорошо. Два удара: у нас неприятности, три: все чисто. — Торн взял оружие гвардейца.

Выходя, он слышал, как Волк захрустел костяшками пальцев. Торн занял место на посту. Ему было не трудно стоять у дверей с мрачным лицом и прямой спиной. «Вот и пригодилась военная подготовка», — усмехнулся он про себя.

Через шесть секунд появился гвардеец, патрулировавший эту часть купола. Он высматривал тех, кто в это время должен быть на работе. Торн стоял, глядя прямо перед собой. Гвардеец прошел мимо. Под пыльной маской Торн усмехнулся.

* * *

Зола расхаживала по крохотной комнате, ей явно не хватало места. Она нервничала в ожидании новостей от Ико.

— С тобой все в порядке? — Скарлет сидела, скрестив ноги на единственном стуле, и теребила шнурок кофты.

— В полном, — соврала Зола. На самом деле она была напряжена, как сжатая пружина, но не хотела об этом говорить. Они уже много раз подробно обсудили план — все, что должно получиться без проблем, и все, что может пойти не так. Откликнутся ли люди на ее призыв?.. И самое важное: Зола понимала, что открыто обратившись к жителям Луны, она объявит Леване о своих намерениях.

На кухне принцесса Зима напевала незнакомую песню. Со вчерашнего вечера она, кажется, не присела ни на минуту. Она вытирала пыль, подметала, выколачивала ковры, наводила порядок в шкафах, раскладывала белье и делала все это легко и непринужденно. Глядя на нее, Зола чувствовала угрызения совести. Ее восхищало и удивляло решение Зимы никогда не использовать чары; Зола по себе знала, насколько жизнь проще без дара. Теперь, когда дар появился и у нее, она все чаще с ужасом думала о том, что, кажется, все больше становится похожей на Левану. Но в то же время она и представить не могла, что откажется от него, особенно зная, как это отразилось на разуме Зимы. Но считать принцессу обычной сумасшедшей нельзя. Зима своеобразная, странная и… обаятельная. Она искренне заботилась об окружающих и неожиданно говорила или делала что-нибудь такое, что свидетельствовало о наличии у нее острого ума. Принцесса вела себя очень скромно, но Зола сомневалась, что она не знает о своей красоте.

Зола сожалела, что у нее не осталось детских воспоминаний о Зиме. Она помнила лишь огонь, горящие угли и обожженную плоть, но свою кузину и подругу забыла совсем. Ей и в голову не приходило, что на Луне у нее сеть кто-то родной. Она думала, что во дворце Артемизии — только враги.

На сетчатке ее глаз появилось сообщение. Зола замерла, пока читала его, а потом с облегчением вздохнула.

— Они на месте. Видео загружено, трансляция начнется через минуту после того, как во внешних секторах объявят конец рабочего дня. Торн на посту. Все спокойно… пока спокойно.

Она прижала руку к животу: от волнения все внутри скрутило узлом. Приближался момент, к которому они так долго готовились. Ее одолевали страхи — вдруг ей не поверят? вдруг не пойдут за ней? не захотят революции?..

Насколько ей было известно, люди во внешних секторах Луны впервые увидят сообщение, в котором не будет ни королевской пропаганды, ни запугивания. До сих пор источником каждого бита информации был дворец, и неважно, что показывали на экране: публичную казнь какого-нибудь смельчака, который осмелился выступить против королевы, или документальный фильмы о щедрости и милосердии королевской семьи. Одни передачи транслировали только в нескольких секторах, а другие — для всех одновременно, хотя такое случалось редко. Аристократия Артемизии предпочитала репортажи о самых шикарных приемах этого сезона, а рабочим из внешних секторов показывали ролики о нехватке продовольствия и сокращении пайков. Что они могли знать о том, что происходит в других секторах, не имея возможности общаться между собой?

Зола собиралась захватить самый мощный инструмент промывания мозгов, какой был у Леваны. Еще более мощный, чем ее чары. Впервые люди во внешних секторах услышат правду. Впервые услышат о своих правах и возможностях. Впервые станут едины. Во всяком случае, она на это надеялась.

Раздался знакомый перезвон, заиграл гимн Луны, и приятный женский голос возвестил о конце рабочего дня. Зола обхватила себя руками так крепко, словно боялась, что развалится на куски.

— Вот оно, — она посмотрела на Скарлет. Они подробно обсудили, следует ли Золе рисковать и появляться на улице, когда будет транслироваться это сообщение. Ее друзья советовали подождать и не подвергать себя риску. Пусть видеообращение действует само по себе. Но сейчас Зола поняла, что ждать не нужно. Она должна быть там, должна видеть реакцию людей — пусть даже всего в одном секторе.

Скарлет помрачнела.

— Собираешься выйти на улицу, да?

— Я должна.

Скарлет закатила глаза, хотя, похоже, была не так уж удивлена. Она посматривала в сторону кухни, откуда по-прежнему доносилось пение.

— Зима?

В дверях появилась принцесса с измазанными шпаклевкой руками.

— Что ты делаешь?

— Чиню дом, — ответила Зима, как будто это было совершенно очевидно. — Чтобы он не развалился.

— Ясно. Отличное занятие. Мы с Золой пойдем посмотрим видео. Если кто-нибудь подойдет к дому, прячься. Никуда не уходи и постарайся не совершать никаких безумных поступков.

— Я буду само здравомыслие, — подмигнула Зима.

Раздраженно покачав головой, Скарлет повернулась к Золе.

— С ней все будет в порядке. Пошли.

Часы в голове Золы отсчитали минуту. Едва они со Скарлет вышли из дома, как купол у них над головами потемнел. Вдалеке показались рабочие, возвращавшиеся с заводов; они остановились и посмотрели наверх в ожидании плохих новостей от королевы.

По всей поверхности купола замелькали квадраты размером с дом, затем изображение обрело резкость и появилось лицо Золы.

Зола поморщилась. Когда они записывали видео на борту «Рэмпиона», она чувствовала себя смелой и решительной. Она даже не подумала о том, чтобы одеться получше, считая, что люди должны увидеть ее такой, какая она есть на самом деле. На видео Зола была в футболке и штанах, которые выдают военным; когда-то давно она нашла их на борту «Рэмпиона». Волосы как обычно собраны в хвост. Она стояла, сложив руки на груди, не пряча свой кибер-протез. И была совершенно не похожа на свою царственную, властную тетку, обладающую магической притягательностью.

— Зола, — зашипела Скарлет. — Может, тебе стоит использовать чары?

Зола вздрогнула и тут же стала выглядеть как девочка-подросток, в образе которой она бежала из Артемизии. Теперь ее никто здесь не узнает, хотя от камер наблюдения чары не защитят. Но она надеялась, что у Леваны слишком много камер, чтобы просматривать все записи.

Зола на видео заговорила: «Жители Луны, прошу, отложите свои дела и прослушайте это сообщение. Я — Селена Блэкберн, дочь покойной королевы Чэннери, племянница принцессы Леваны и законная наследница престола Луны».

Она повторяла эти слова тысячу раз, и ей стало немного легче от того, что ее речь не звучала по-идиотски.

«Вам сказали, что тринадцать лет назад я погибла во время пожара в детской. Это не так. Моя тетка Левана пыталась убить меня, но меня спасли и отправили на Землю, где растили и воспитывали, чтобы, когда настанет час, я вернулась на Луну и предъявила свои права на трон.

Левана поработила вас. Она забирает ваших сыновей и превращает в их чудовищ. Она забирает ваших детей, не обладающих даром, и убивает их. Она морит вас голодом, в то время как жители Артемизии пиршествуют и объедаются». Лицо Золы исказилось от гнева. «Но правление Леваны подходит к концу. Я вернулась, чтобы забрать то, что мне принадлежит». Зола почувствовала, что от звука собственного голоса — полного силы, уверенности, достоинства — у нее по рукам пробежал холодок.

«Скоро Левана выйдет замуж за императора Земли Кайто, ее коронуют, и она станет императрицей Восточного Содружества. Она — последняя, кто достоин этого титула. Я буду бороться против тирании Леваны. Я не останусь в стороне, пока она порабощает мой народ на Луне и ведет войну с землянами. И поэтому, прежде чем корона Земли окажется на голове Леваны, я приведу к воротам Артемизии армию». Зола на видео уверенно улыбнулась.

«Жители Луны, я обращаюсь к вам — станьте моей армией. Вы способны победить Левану и всех, кто вас угнетает. Я призываю каждого встать на мою сторону и начать восстание. Мы больше не будем соблюдать установленный Леваной комендантский час. Не станем терпеть попрания наших прав общаться между собой, говорить и быть услышанными. Не позволим превращать наших детей в солдат и гвардейцев. Не станем возделывать поля только для того, чтобы все уходило в Артемизию, в то время как наши дети голодают. Не будем производить оружие для войн, которые ведет Левана. Мы оставим его себе, для войны, которую начнем сами.

Станьте моей армией. Поднимайтесь и освобождайте свои дома от гвардейцев, которые терроризируют вас. Покажите Леване, что вас больше не запугать. Что вы не позволите собой манипулировать.

Прошу всех дееспособных граждан присоединиться ко мне и выступить в поход на Артемизию и королевский дворец. Вместе мы добьемся лучшего будущего для Луны. Будущего без угнетения. Будущего, в котором каждый житель Луны, независимо от того, в каком секторе он живет, сможет жить без страха. И станет свободным.

Я понимаю, что прошу вас рисковать жизнью. Маги Леваны могущественны, гвардейцы хорошо обучены, солдаты жестоки. Но если мы объединимся, то станем непобедимы. Они не смогут контролировать нас. Мы окружим столицу и свергнем самозванку, которая сидит на моем троне. Помогите мне. Боритесь за меня. И я буду первым правителем в истории Луны, кто будет бороться за вас».

Еще секунду Зола решительно смотрела с неба, потом ее лицо исчезло.

Глава 36

— Ух ты, — прошептала Скарлет. — Хорошая речь.

Сердце Золы отчаянно колотилось.

— Спасибо. Большую часть написал Кай.

Она посмотрела на пустые дома. Несколько человек, которых она заметила раньше, все еще толпились, глядя на купол. Шахтеры и рабочие с заводов должны были вот-вот появиться, но пока улицы оставались пустыми. С купола тоже не доносилось ни звука.

Итак, она сделала первый шаг. Наверное, ей должно быть страшно. Она так долго скрывалась… Левана все время заставляла ее прятаться — с того самого момента, как увидела на балу Содружества. Больше этого не будет. Зола чувствовала, что полна энергии. Она готова. И она вовсе не выглядела дурой на видео, она говорила, как королева. Как революционерка. Говорила как человек, уверенный в своих силах.

Со стороны центральной площади доносились крики.

— Пойдем, — Скарлет пошла вперед. — Посмотрим, что происходит.

Зола поспешила за ней. Гвардейцы разгоняли народ, требуя разойтись по домам. Но люди уходили неохотно, постоянно останавливались и оглядывались. Подойдя ближе, Зола и Скарлет услышали грубые приказы. Гвардейцы, сжимая в руках дубинки, прокладывали себе путь среди толпы.

— Расходитесь! — кричал гвардеец. Его лицо, все, кроме глаз, было скрыто шлемом и маской. — До комендантского часа осталось четыре минуты! Находиться на улице строго запрещено.

Зола и Скарлет нырнули за погрузочную тележку.

Жители собирались небольшими группами. Их одежду и волосы покрывала реголитовая пыль. Некоторые закатали рукава, обнажив на предплечье татуировку РШ-9. Когда гвардейцы приближались, большинство опускали глаза, шарахались от дубинок, но почти никто не уходил.

Гвардеец схватил мужчину за руку и толкнул прочь от журчащего фонтана.

— Убирайтесь! Не заставляйте докладывать о вашем неповиновении!

Усталые рабочие переглянулись. Толпа начала редеть. Опустив плечи, люди стали расходиться сами, уже без окриков гвардейцев.

Золы опешила. Ее сердце сжалось. Они не боролись. Не защищали себя. Они все так же боятся своих угнетателей. Она почувствовала разочарование и, споткнувшись, неловко ухватилась за тележку. Может быть, дело в том, что она не была достаточно убедительной? Не смогла объяснить, как важно, чтобы все поднялись как один, сплоченные и решительные? Это провал?

Скарлет положила руку ей на плечо.

— Это только один сектор, — сказала она. — Не отчаивайся. Мы не знаем, что происходит в других.

Она пыталась утешить ее, но Зола видела, что Скарлет и сама разочарована. Может быть, она права: неизвестно, что происходит в остальных секторах. Но то, что они видели здесь, не внушало особой уверенности.

— Не трогай меня! — закричал какой-то мужчина.

Зола выглянула из-за тележки. Гвардеец грозно смотрел на худого бледного мужчину. Тот стоял перед гвардейцем, сжимая кулаки.

— Я не пойду домой только потому, что якобы обязан соблюдать комендантский час, установленный королевой и ее прихвостнями, — заявил он. — Докладывайте обо мне сколько угодно. Теперь королеве стоит опасаться настоящих бунтарей, а не тех, кто задержался на улице на пару минут.

Два других гвардейца перестали разгонять толпу и направились к мужчине. Их руки в перчатках крепче сжали дубинки. Люди остановились, чтобы посмотреть, что будет дальше. На их лицах было любопытство, настороженность и гнев.

Первый гвардеец навис над мужчиной. Его голос из-под маски звучал приглушенно, но с явным высокомерием.

— Законы защищают людей, и никто не освобожден от их соблюдения. Отправляйся домой, иначе я всем преподам хороший урок на твоем примере.

— Я могу стать примером и без вашей помощи, — огрызнулся мужчина, глядя на гвардейцев, которые подходили все ближе, потом повернулся к людям, которые нерешительно топтались на краю площади. — Вы что, не поняли? Если в других секторах тоже смотрели это видео…

Гвардеец толкнул его, и он упал на колени. Гвардеец поднял дубинку. Зола зажала рот рукой. Она попыталась использовать чары, но была слишком далеко, чтобы остановить расправу. Слишком далеко, чтобы контролировать разум гвардейцев, которые избивали жертву, нанося удары по спине, плечам, голове. Человек упал на бок, закрывая лицо и крича от боли…

Зола стиснула зубы и шагнула вперед, но прежде чем она успела заговорить, раздался другой голос.

— Стойте! — сквозь толпу пробиралась какая-то женщина.

Один из гвардейцев остановился… Нет, он застыл! Двое других с удивлением смотрели, как их товарищ замер, замахнувшись дубинкой. Лицо женщины стало сосредоточенным.

— Незаконная манипуляция, — проревел другой гвардеец, схватил женщину и заломил ей руки за спину. Но прежде чем он успел ее связать, из толпы вышел пожилой мужчина. Его спина согнулась под тяжестью лет, которые он провел в шахте. Он поднял руку, и второй гвардеец тоже окаменел.

Затем вперед вышел еще один человек. И еще один. На их лицах читалась мрачная решимость. Гвардейцы побросали дубинки и тут же были схвачены толпой. К избитому мужчине, который лежал на земле и стонал от боли, подбежал мальчик. Женщина, которая первой решилась противостоять гвардейцам, гневно крикнула:

— Не знаю, была ли та девушка принцессой Селеной или нет, но она права. Возможно, это наш единственный шанс, и я вас больше не боюсь!

Зола увидела, как гвардеец, разум которого контролировала эта женщина, вытащил из-за пояса нож и приставил себе к горлу. От ужаса ее словно окатило ледяной водой.

— Нет! — закричала Зола. Она выбежала вперед, сбросив чары, придававшие ей вид девушки-подростка. — Не делайте этого! Не убивайте их!

Зола врезалась в толпу и подняла руки, чтобы ее было лучше видно. Сердце бешено стучало. На нее чуть было не обрушился весь гнев толпы — измученный тиранией народ жаждал мести. Но постепенно ее начали узнавать, и гнев сменился замешательством.

— Я понимаю, эти люди — орудие в руках королевы. Они плохо обращались с вами и принесли много горя вам и вашим семьям. Но не они ваши враги. Многих гвардейцев силой забрали у родных и близких и заставили служить королеве против их воли. Я ничего не знаю об этих гвардейцах, но если казнить их без суда, не проявив милосердия, — это породит еще больше горечи и недоверия. — Она встретилась взглядом с женщиной, которая заставила гвардейца держать нож у своего горла. — Не становитесь такими же, как королева! Не убивайте их! Пусть они станут нашими пленниками, пока не решим, что делать дальше. Возможно, они смогут быть нам полезны.

Рука с ножом медленно опустилась. Гвардеец смотрел на Золу, а не на женщину. Может быть, он был рад, что она вмешалась. А может быть, его пугала потеря власти. Или он думал о том, как убьет их всех при первой возможности. Зола вдруг подумала, что подобное может происходить во всех секторах, только ее там нет и она не может остановить убийство. Она хотела, чтобы люди выступили против режима Леваны, но не предполагала, что ее призыв может стать смертным приговором для тысяч гвардейцев. Она попыталась заглушить чувство вины, говоря себе, что идет война, а войны без потерь не бывают. Но это мало утешило.

Она подошла к фонтану и забралась на его край. Брызги воды намочили ей ноги. Вокруг сразу собралась толпа, и все продолжала расти. Люди, которые успели разойтись по домам, теперь возвращались, привлеченные шумом и слухами о восстании. Теперь, когда гвардейцы были захвачены, они воспряли духом.

Зола представила себе сотни тысяч, даже миллионы жителей Луны, которые точно так же собирались с силами, чтобы выступить за новый режим.

Кто-то в толпе крикнул:

— Это ловушка! Левана проверяет нас! Нас всех убьют за это.

Толпа взволнованно загудела. Множество глаз рассматривали Золу, ее одежду, металлическую руку, которую она не пыталась спрятать. Она чувствовала себя так, будто снова оказалась на балу, в самом центре внимания, и, несмотря на смущение, шла вперед, потому что назад пути не было.

— Это не ловушка, — произнесла она довольно громко, так что ее слова прокатились эхом, отдаваясь от заводских стен. — И не проверка. Я — принцесса Селена, и мое обращение, которое вы только что видели, показали в каждом секторе. Я собираюсь поднять восстание, которое охватит всю Луну. И начну отсюда. Вы со мной?

Она надеялась встретить воодушевление, но повисло неловкое молчание. Старик-шахтер, поднял голову:

— Но ты же совсем ребенок…

Она возмущенно посмотрела на него, но прежде чем успела ответить, в толпе появилось знакомое лицо. Маха вышла и встала рядом с Золой. Несмотря на свой небольшой рост, она держалась так, что в ней чувствовалась храбрость Волка.

— Вы что, ничего не слышали? Мимо ушей пропустили? Наша королева вернулась! Неужели мы будем трястись от страха и прятаться, упуская единственный шанс изменить нашу жизнь к лучшему?

Старик указал на небо:

— Одной пламенной речи маловато для революции. Мы не обучены военному делу, у нас нет оружия. И времени на подготовку тоже нет. Чего ты от нас ждешь? Что мы ворвемся в Артемизию с кирками и лопатами? Да нас там попросту перебьют!

Не он один так думал, люди вокруг хмурились и кивали.

— Да, у нас нет времени и мы не обучены, — сказала Маха, — но мы, как и сказала Селена, возьмем числом и решимостью.

— Числом и решимостью? Вы и двух шагов не сделаете в Артемизии, как маги перережут вам горло вашими же руками.

— Они не смогут промыть мозги всем! — крикнул кто-то в толпе.

— Верно, — согласилась Маха. — Вот поэтому мы должны сделать это сейчас, когда все Лунатики смогут действовать вместе.

— Откуда нам знать, что другие секторы тоже поднимутся? — спросил старик. — Мы будем рисковать жизнью ради чьих-то фантазий?

— Да! — крикнула Маха. — Я рискну жизнью ради фантазии. Левана отобрала у меня двух сыновей, а я не могла ничего сделать, чтобы защитить их. Я не могла противиться, хотя для меня это было хуже смерти. Поэтому сейчас я не упущу такого шанса!

Зола видела, что ее слова подействовали. Люди стояли, опустив глаза. Они притягивали к себе детей в пропыленной одежде, пытались заслонить их руками. Лицо старика стало жестким.

— Всю жизнь я хотел перемен. Но я знаю, что сделать это не так-то просто. Левана, возможно, и не отправит своих людей в каждый сектор, если мы взбунтуемся все сразу, но что ей помешает прекратить поставку продовольствия? Она может заморить нас голодом, чтобы мы подчинились. А наши пайки и так слишком скудны.

— Вы правы, — согласилась Зола. — Она может урезать пайки и прекратить поставку продуктов. Но этого не случится, если мы захватим магнитные туннели. Разве вы не видите? Единственный верный способ — объединиться и перестать подчиняться правилам, которые навязала Левана.

Зола увидела в толпе Скарлет, Ико, Волка и Торна. Торн был в форме гвардейца, но снял шлем и маску. Она надеялась, что его открытая улыбка будет внушать доверие. Их присутствие воодушевило ее. Она попыталась поймать взгляды как можно большего количества граждан.

— Не сомневаюсь, что у наших соседей возникли те же опасения, что и у вас. Предлагаю отправить гонцов-добровольцев в другие сектора. Мы скажем им, что я действительно здесь, и все, что я говорила в видеообращении, — правда. Я войду в Артемизию и провозглашу свое право на трон.

— И я пойду с вами, — поддержала Золу Маха Кесли. — Я верю, что вы наша настоящая королева, и для меня одного этого достаточно, чтобы быть преданной вам. Но как мать, которой вернули сына, я должна вам гораздо больше.

Зола благодарно ей улыбнулась, а Маха улыбнулась в ответ, опустилась на одно колено и склонила голову. Зола напряглась.

— О, Маха, не надо… — Она замолчала, когда все вокруг последовали ее примеру. Как будто рябь пошла по воде, и люди, один за другим, преклонили колени. Лишь ее друзья остались стоять, и Зола была им благодарна. Ее страхи начали таять. Она не знала, все ли граждане откликнулись на ее призыв или только часть из них, но то, что она видела сейчас, говорило яснее всяких слов — революция началась.

Глава 37

Кай стоял, скрестив руки, посреди роскошной гостиной и смотрел в окно, но не видел ни красоты озера, ни простирающегося внизу города. Он не мог сейчас оценить роскошь своей изысканной тюрьмы, несмотря на то что комнаты здесь были просторнее, чем большинство домов в Содружестве. Левана оказывала ему притворное уважение, предоставив апартаменты с огромной спальней и двумя гостиными, кабинетом, и ванной комнатой, в которой, кажется, был даже настоящий бассейн. В Новом Пекине апартаменты для гостей были не такими роскошными, хотя Кай и его предки всегда гордились тем, как принимают гостей. Но здесь все восхищение, которое гость мог бы испытать, было перечеркнуто тем, что двойные двери на балкон были заперты, а в коридоре круглосуточно дежурила стража.

Кай представлял себе, как разбивает окно и спускается вниз по стене — вероятно, Зола так бы и поступила, — но какой в этом смысл? Даже если он и не свернет себе шею, идти все равно некуда. Хотя ему становилось тошно при одной мысли, тем не менее он должен оставаться рядом с Леваной, отвлекать ее свадебными приготовлениями и всякой ерундой, связанной с коронацией. Правда, у него это получалось не очень хорошо, ведь он не видел Левану и ее свиту с тех пор, как его заперли тут после происшествия в доках. В его покои входили лишь молчаливые слуги, приносившие блюда с изысканным угощением, и уносили потом — почти нетронутыми.

В раздражении Кай снова начал расхаживать взад и вперед, думая, что он скорее истопчет каменный пол до дыр, чем это заточение закончится. Он, конечно, доставил Золу и ее помощников на Луну, выполнив тем самым первоочередную задачу, но и тут все прошло не так гладко, как было задумано. А теперь он просто сходил с ума от неизвестности. Удалось ли им сбежать? Не ранен ли кто-нибудь?

Он бы наверняка не утерпел и отправил сообщение Ико или Золе, чтобы узнать хоть что-нибудь, но Левана забрала его портскрин. Разумеется, это было невыносимо, но в то же время — и к лучшему, ведь сообщения можно отследить. Он бы не нервничал так, если бы мог заниматься другими делами. Например, разузнать что-нибудь о Скарлет, но, сидя здесь, как в ловушке, он ничего не мог сделать. Он как будто снова оказался заперт на «Рэмпионе», только на этот раз все было гораздо хуже.

Раздался звон колокольчика.

Кай вихрем промчался через главную гостиную и распахнул дверь. Слуга в ливрее — юноша, который был лишь на несколько лет моложе Кая, — стоял на пороге в окружении четырех лунных гвардейцев.

— Я не заключенный, — начал Кай, сунув ногу в проем, чтобы дверь не захлопнулась, как случалось уже много раз. — Я — Император Восточного Содружества, а не преступник, и мне следует оказывать почтение как особо важной персоне. Мне необходимо совещаться с кабинетом министров и моим советником. Я требую объяснений королевы Леваны, по какому праву она держит нас в плену!

Слуга открыл рот, но не проронил ни звука. Немного погодя он, запинаясь, произнес:

— Мне приказано сопроводить вас к Ее Величеству.

Кай моргнул.

— Я… хорошо. Отлично. Немедленно отведите меня к ней.

Слуга поклонился и шагнул в коридор.

Кай шел по дворцу впереди гвардейцев и чувствовал себя заключенным, хотя к нему никто не прикасался. Он старался запомнить расположение комнат, замечая особые детали — интересную скульптуру, занятный гобелен. Над подвесным мостом и по обеим сторонам длинного узкого коридора висели голографические портреты. Увидев один из них, он споткнулся и посмотрел еще раз, желая убедиться, что не сошел с ума. Эта была голограмма женщины, как две капли воды похожей на Золу. Его сердце забилось чаще, но голограмма повернулась к нему, и он понял, что ошибся. Женщина была похожа на Золу, но старше, и с более пышными формами, более выраженными скулами, тонким носом и злобной улыбкой. Она была похожа не на ту, Золу, которую он знал, а на Золу, которую он видел на ступенях бального зала. Это была королева Чэннери Блэкберн. Зола тогда случайно приняла образ своей матери.

— Ваше Величество?

Кай вздрогнул и отвел взгляд. Он не сказал слуге ни слова, оставив покачивавшуюся голограмму позади. Он ожидал, что его приведут в тронный зал. Но они прошли в дверь с железной решеткой и оказались в гораздо менее роскошном коридоре, и в душе Кая шевельнулись подозрения. По левую руку осталась мощная дверь в какое-то хранилище.

— Что там находится?

Кай почти не сомневался, что ему не ответят, и удивился, когда слуга пояснил:

— Королевские драгоценности и регалии.

Королевские драгоценности. В Новом Пекине бесценные артефакты и фамильные сокровища были собраны в одном из самых секретных подземных хранилищ. Это были драгоценные камни размером с яйцо, позолоченные мечи, которым не меньше тысячи лет, и императорские короны, которые надевали только на особо торжественные церемонии. Очевидно, это крыло не было предназначено для обычных прогулок. Куда же они ведут его?

Они снова свернули за угол, и Кая привели в какой-то компьютерный центр с множеством прозрачных экранов и голографических узлов. На каждой стене мерцали карты, на экраны поступали записи с камер видеонаблюдения. В помещении находилось примерно тридцать мужчин и женщин, анализирующих записи и собирающих данные.

Едва Кай успел сообразить, что тут происходит, как его провели в соседнюю комнату. Как только он вошел, дверь из звуконепроницаемого стекла закрылась.

Кай огляделся. На стене висела картина, на которой была изображена Артемизия, а на горизонте — Земля. Напротив стояли два кресла, похожих на троны. Остальную часть помещения занимали осветительные приборы и видео— и звукозаписывающее оборудование. Это напомнило ему зал для пресс-конференций в Новом Пекине, только тут не было мест, отведенных для журналистов.

Левана стояла за одним из кресел, сложив руки на спинке. Она была одета в блестящее черное платье с серебристым поясом и золотой брошью с драгоценными камнями, которые складывались в надпись: «Принцесса Зима. Горькая утрата. Вечная память».

Губы Кая искривились от отвращения. Даже в заточении до него дошли слухи о том, что принцессу Зиму убили. Одни говорили, что это дело рук гвардейца, другие — ревнивого любовника. Но Левана у него на глазах так злобно рычала на падчерицу, что у Кая были свои соображения на этот счет.

Маг Эймери стоял у дверей рядом с рыжеволосым капитаном стражи. Еще один человек, которого Кай не знал, возился с осветительными приборами. Губы Леваны улыбались, но глаза оставались злыми. Видимо, что-то случилось.

Кай расставил ноги шире и сунул руки в карманы, надеясь, что выглядит спокойным и грозным.

— Привет, моя сладкая, — сказал он, вспомнив, что́ она говорила в порту в день их прилета.

Левана испепелила его взглядом, который был красноречивее слов. Если она забыла о фальшивых любезностях, значит, произошло что-то очень плохое для нее. А значит, очень хорошее для них.

— Ты говорила, что со мной будут обращаться, как с дипломатическим гостем, — сказал он. — Мне необходимо постоянно совещаться с Конном Торином и остальными представителями Земли. Также я желаю свободно передвигаться по дворцу и по городу. Мы не твои пленники.

— К сожалению, сегодня я не принимаю просьбы, — длинные ногти Леваны впились в спинку ее фальшивого трона. — Однако ты можешь помочь мне в одном маленьком дельце. Мы готовы?

Мужчина показал ей листы бумаги разных оттенков белого.

— Одну минуту, моя королева.

Кай поднял бровь.

— Я ни в чем не стану помогать тебе, пока ты не выполнишь мои просьбы и не ответишь на вопросы.

— Мой дорогой жених, ты сам лишил себя права на дипломатическую неприкосновенность, когда явился ко мне в компании преступников. Сядь.

Кай не собирался повиноваться, но его ноги начали двигаться сами по себе. Он подошел к креслу и сел, сердито глядя на королеву.

— Мне сказали, — не сдавался он, — что ты держишь в плену девушку с Земли, хотя было объявлено о перемирии. Это Скарлет Бенуа, гражданка Европейской Федерации. Я хочу знать, правда ли это и где она сейчас.

Левана рассмеялась:

— Уверяю тебя, здесь нет пленницы с таким именем.

Ее смех вызвал разозлил Кая. Он ей не поверил. Может быть, Левана имела в виду, что Скарлет мертва? Или она уже не во дворце? Или вообще не в Артемизии?

Левана надела вуаль, сдернув ее с манекена. Эймери шагнул вперед и возложил ей на голову корону. Когда Левана повернулась, чары уже рассеялись. Привыкнув к ее красивому лицу, Кай забыл, как долго эта белая вуаль приводила его в ужас.

— Что мы тут делаем? — спросил Кай.

— Снимаем небольшое видео, — сообщила Левана. — В последнее время во внешних секторах начались волнения, и я решила напомнить людям о том, что такое верность, а заодно рассказать о грандиозных планах, которые мы с тобой воплотим в жизнь, когда станем супругами.

Кай смотрел ей в лицо, но сквозь вуаль почти ничего не мог разглядеть. Левана сказала немного, но он все понял. Золе удалось запустить видео, и теперь Левана принимает меры. Да, скорее всего, дело именно в этом…

— Что ты хочешь, чтобы я сказал?

Левана щелкнула зубами:

— Ничего, дорогой. Я все скажу за тебя.

В голове Кая завыл сигнал тревоги. Он попытался встать, но его ноги превратились в камень. Он вцепился в подлокотники, царапая ногтями полированное дерево.

— Я не думаю… — начал он.

И онемел. Техник на пальцах начал показывать обратный отсчет перед съемкой. Камера, стоявшая напротив, заработала. Кай расслабился, его судорожно сжатые руки разжались и легли на колени. Он сидел прямо, но естественно, даже его взгляд стал мягче. Глядя в объектив камеры, Кай улыбался. Внутри же он кипел от ярости, кричал и угрожал Леване всеми законами межгалактической политики, которые мог вспомнить. Но это ничего не меняло. Его не слышал никто, кроме него самого.

— Добрые люди, — начала Левана, — я узнала, что к вам обратилась самозванка, выдающая себя за нашу любимую принцессу Селену, которая трагически погибла тринадцать лет назад. Весьма прискорбно, что девушка, чье настоящее имя Линь Зола и которую разыскивает полиция Луны и Земли, решила воспользоваться этой трагической историей в своих интересах. Особенно сейчас, когда мы все еще оплакиваем смерть моей падчерицы. Мне больно возвращаться к этому, но все, что она говорит, — ложь. Обманом и манипуляциями она пытается заставить вас встать на ее сторону, даже если ваш разум сопротивляется. — Она указала на Кая. — Хочу представить вам моего будущего супруга, Его Императорское Величество Кайто, император Восточного Содружества, самый справедливый и милосердный правитель Земли. Не сомневаюсь, он станет великим королем и для нас. Вместе мы объединим наши страны и построим союз на взаимном уважении и любви.

Внутри Кай бушевал, но сторонний наблюдатель увидел бы лишь, что он с любовью смотрит на свою невесту.

— Его Величество и сам имел несчастье встречаться с Линь Золой, — продолжала Левана, — с преступницей, которая выдает себя за Ее Высочество принцессу Селену. Я хочу, чтобы вы услышали его мнение об этой девушке и приняли решение, опираясь на факты, а не на эмоции. Прошу уделить ему внимание.

Кай повернулся к камере, и с его языка слетели слова, после которых хотелось вымыть рот.

— Жители Луны, для меня, вашего будущего короля, большая честь обратиться к вам. Но мне безмерно жаль, что наше знакомство состоялось при таких скандальных обстоятельствах. Как сказала ваша королева, я не раз имел дело с Линь Золой и совершенно точно знаю, что она не та, за кого себя выдает. На самом деле она преступница. На ее совести бесчисленные кражи и убийства. Она одержима мной и даже пыталась убить мою любимую невесту, вашу королеву, во время нашего ежегодного фестиваля мира в Новом Пекине. Это ей не удалось, и тогда она похитила меня в день нашей свадьбы и держала в нечеловеческих условиях, пока я не пообещал отказаться от союза Луны и Земли и жениться на ней. Лишь благодаря отваге лунных солдат и неукротимому духу Ее Величества королевы Луны я оказался на воле. К сожалению, Линь Зола не успокоилась. Она продолжает жить фантазиями, в которых она — воскресшая принцесса Селена. Она надеется, что таким образом сумеет завоевать мое расположение. Она безрассудна и представляет опасность не только для меня, но и для всех, с кем вступает в контакт. Призываю вас: увидев Линь Золу, немедленно сообщите о ее местонахождении. Не разговаривайте с ней. Не приближайтесь к ней. Как будущий король я крайне обеспокоен вашей безопасностью и надеюсь, что Линь Золу очень скоро найдут, и тогда она предстанет перед справедливым судом Артемизии и ответит за все свои преступления.

Кай закончил, чувствуя, что готов вырвать себе язык. Снова заговорила Левана:

— Если бы слухи подтвердились и моя дорогая племянница, Селена, оказалась жива, я бы с радостью впустила ее в свое сердце, в свой дом, и сама бы отдала ей корону Луны. К сожалению, этого не будет. Селена сейчас со звездами, а я должна позаботиться о безопасности моего народа. Я знаю, времена сейчас сложные. Очень жаль, что из года в год снижается производство продуктов питания, а наши ограниченные ресурсы не могут удовлетворить все потребности населения. Именно поэтому союз с Землей так важен для нас. Наше будущее может стать ярче, и многие поколения моих сограждан не будут знать нужды. Вот какое будущее предлагаю вам я. А эта девушка-киборг — самозванка и лгунья. — Голос Леваны задрожал от обиды. Она помолчала, притворяясь, что собирается с силами и заговорила, уже с улыбкой: — Я — ваша королева, а вы — мой народ. Для меня большая честь вести вас в новое светлое будущее.

Запись была окончена. Тело Кая охватила дрожь, и он снова смог себя контролировать. Он вскочил и набросился на Левану:

— Как ты смеешь использовать меня? Ты превратила меня в инструмент для промывания мозгов!

Левана сняла вуаль и передала ее Эймери:

— Успокойся, любимый! Ты был так убедителен. Я уверена, тебе удалось произвести правильное впечатление.

— Зола поймет, что это ложь. Что ты контролировала меня!

Глаза Леваны вспыхнули.

— Думаешь, меня волнует, что подумает Зола? Ее мнение, впрочем, как и твое, не имеет никакого значения. — Она щелкнула пальцами, обращаясь к гвардейцу. — Я закончила. Отведите его назад.

Глава 38

Как только Кая увели, Левана тут же отправилась в центр управления связью.

— Это видео нужно показать во всех секторах, где передавалось сообщение киборга. Тщательно отслеживайте каналы. Каждый час докладывайте о том, какой эффект производит трансляция. Каково сейчас положение дел во внешних секторах?

— В тридцати одном секторе наблюдаются незначительные волнения, — ответила женщина. — Большая часть жителей отказывается соблюдать комендантский час, отмечено несколько нападений на гвардейцев.

— Также наблюдается рост краж в двух секторах сельского хозяйства, — добавил мужчина. — Рабочие вышли на поля и собрали урожай для себя. Гвардейцы ничего не смогли с этим поделать.

Левана фыркнула.

— Отправьте дополнительную стражу во все сектора, где замечены мятежи. Мы должны немедленно подавить их. И найдите уже этого киборга!

Она еще некоторое время стояла, глядя на мерцающие экраны камер наблюдения, но ее мысли были далеко отсюда. Кровь ее кипела, и она поймала себя на том, что вспоминает Новый Пекин и промчавшуюся мимо девушку в серебряном платье. Она видела, как та бежала по лестнице в сад. А потом от ее лодыжки оторвалась жуткая металлическая ступня, и чары вспыхнули вокруг нее с электрическим треском, перекатываясь по телу как волны жара в пустыне. По неопытности девушка не придумала ничего лучше, как вызвать свой преувеличенно красивый образ, и превратилась в Чэннери. В свою мать. В мучительницу Леваны.

Левана до сих пор видела ее образ, навсегда запечатлевшийся в памяти. Ненависть, о которой она почти забыла, хлынула по венам. Видение вызвало белую, ослепительную ярость.

Селена должна была погибнуть тринадцать лет назад, а она снова здесь, живая и здоровая. И отберет у нее все, как Левана того и боялась. Все, чего она добилась с таким трудом! Это сводило ее с ума. Почему Селена не умерла так, как она, Левана, задумала? Все должно было закончиться, когда она уговорила молодую няню устроить поджог в детской. Нет племянницы. Нет принцессы. Нет будущей королевы. Но ее обманули… Селена осталась жива и теперь пытается отобрать у нее трон. Ее внимание снова сосредоточилось на экранах.

— Это мои люди, — прошептала она. — Моя кровь и душа. Я — их королева.

Рядом появился Эймери.

— Конечно, Ваше Величество. Киборг понятия не имеет, что значит быть монархом. Какой выбор приходится совершать ежедневно и потом жить с этим. Чем приходится жертвовать. Когда ее не станет, люди поймут, что вы занимаете этот трон по праву.

— Когда ее не станет… — повторила Левана. — Но как я узнаю, что ее не стало, если даже найти ее не могу?

Это приводило ее в бешенство. Она поняла, что киборг представляет собой угрозу с той самой минуты, как узнала ее на Земле. Но то, что она обратит народ Леваны против нее же самой, оказалось неожиданным ударом. Мысль о том, что их любовь вдруг сменилась ненавистью, душила и опустошала ее.

Этого девчонка-киборг и добивалась. Она хотела настроить против Леваны как можно больше жителей Луны, понимая, что численность в этой борьбе станет главным преимуществом. Левана могла контролировать сотни, даже тысячи своих подданных, а вместе с магами они удерживали в подчинении целые сектора и города. Но даже ее власти был предел. Даже она не была всемогущей.

Левана покачала головой. Нет, народ не взбунтуется против нее. Народ ее любит. Она провела рукой по лбу.

— Что мне делать?

— Моя королева, — сказал Эймери. — Возможно, у меня есть для вас и хорошие новости.

Выдохнув, она повернулась к магу:

— Это сейчас было бы очень кстати.

— Утром я получил из лаборатории любопытный отчет, но выходка киборга помешала мне немедленно поделиться с вами своим открытием. Получено подтверждение, что мы способны размножить мутированные бактерии летумозиса, которые были обнаружены в теле доктора Сэйджа Дарнела на Земле. А также стало ясно, что, несмотря на иммунитет к первичной болезни, мы подвержены этой мутации.

Леване понадобилось несколько секунд, чтобы сменить направление мыслей.

— А антидот?..

— Все так же эффективен, хотя период, когда он может подействовать, гораздо короче.

— Интересно.

Несколько лет назад Левана выпустила на Землю эту чуму и скоро получит результаты. Земляне ослабли и отчаялись победить болезнь. Отчаялись закончить войну. Когда она даст им антидот, они будут безмерно благодарны своей новой королеве. Она и не думала, что болезнь, которую она вырастила в лаборатории, мутирует сама по себе. А сейчас никто от нее не застрахован, даже ее собственный народ. Как это странно и удивительно!

— Спасибо, Эймери. Быть может, это и есть тот самый ответ, который я ищу. Если люди не видят своих ошибок и не просят моей милости, мне, возможно, придется найти новые средства убеждения. Конечно, горько будет видеть страдания моего народа, но это одно из тех трудных решений, которые королеве иногда приходится принимать.

Ее сердце забилось быстрее, когда она представила, как люди заполняют двор, окружают стены дворца и со слезами на глазах становятся перед ней на колени. Они будут боготворить ее за спасение. Ее доброта и милосердие спасут их. О, как они будут обожать ее, свою спасительницу и законную королеву!

— Ваше Величество?

Она обернулась. Одна из женщин, обрабатывавших записи с видеокамер, встала и поправила прозрачный экран.

— Думаю, я что-то нашла.

Левана подошла к ней. На экране была видна центральная площадь внешнего сектора — скорее всего, реголитовой шахты, если судить по пыли, покрывавшей все вокруг и осевшей даже на объективе камеры. Фонтан украшала статуя королевы — проблеск красоты в их тусклом мире.

На площади толпились люди, что само по себе было редкостью. Левана ввела комендантский час, чтобы люди после работы возвращались домой, не отвлекаясь на общение с соседями.

— Это происходит прямо сейчас? — спросила она.

— Нет, моя королева. Это снято вскоре после окончания рабочего дня.

Она промотала запись вперед, и Левана прищурилась, пытаясь понять, что происходит. Гвардейцы, жители сектора, сцены наказания, ничего необычного, а затем…

— Останови.

Левана увидела лицо той, за кем охотилась уже несколько месяцев. И даже если у нее могли остаться сомнения, они тут же исчезли, как только она увидела эту жуткую металлическую руку.

— Где это?

— Реголитовая Шахта 9.

Левана зловеще улыбнулась. Наконец-то киборг у нее в руках!

— Эймери, собирай команду для немедленной высадки в этом секторе. Линь Зола должна быть арестована. Ее ждет публичный суд, а потом казнь. Делай все что угодно, но задержи ее. — Ее переполняло отвращение, когда она смотрела на экран. Надменная и заносчивая девчонка с ее дерзкими речами! — Никакого милосердии к ней и ее сторонникам. Восстание должно быть подавлено.

Книга III

«Твоя мачеха скоро узнает, что ты здесь, — предупредили добрые гномы. — Никого не впускай»

Глава 39

Обращение Леваны, опровергающей слова Золы, показывали уже в третий раз за час. Зола старалась не обращать внимания, но каждый раз, когда начинал говорить Кай, звук его голоса заставлял ее вздрагивать, снова и снова напоминая, что его здесь нет. Что он под контролем Леваны, и она это наглядно продемонстрировала.

Зола сидела у стола на третьем этаже реголитового хранилища, откуда видела большинство экранов, встроенных в купол. Они показывали довольную Левану и благодушного Кая. Они выглядели такими счастливыми. Кай повернулся к Леване и улыбнулся так загадочно, что у Золы побежали мурашки по коже. В тысячный раз она хотела, чтобы Кресс оказалась рядом. Она бы знала, как это выключить.

Зола отвернулась от экранов и сосредоточилась на деле. Она не могла знать, как воспримут послание Леваны жители Луны так же, как не знала, как восприняли ее собственное видеообращение. Так что лучшее, что она могла делать, это двигаться дальше.

Вокруг нее собрались друзья — Ико, Торн, Волк и Скарлет. С ними была мать Волка и несколько жителей сектора, которые представляли всех остальных. Слишком возбужденные, чтобы уснуть, они всю ночь составляли план действий.

Утром вернулись гонцы из соседних шахтерских секторов и принесли хорошие вести: гвардейцев задержали, оружие конфисковали, а люди готовы примкнуть к Золе и принять участие в ее походе на Артемизию. Другие гонцы взяли на себя опасное задание пройти через шахты, лавовые трубы и магнитные туннели, чтобы подтвердить правдивость видеообращения Золы и сплотить как можно больше секторов. Это было многообещающее начало.

Остальных жителей отправили по домам. Зола убедила их, что им нужен отдых. Ей и самой требовалось отдохнуть и спокойно все обдумать.

Когда они вновь соберутся, она разделит людей на группы и перед каждой командой поставит свою задачу. Некоторым добровольцам уже поручили охранять магнитные платформы, так что вскоре нужно будет отправить им смену, чтобы бдительность дозорных не ослабевала. Некоторым группам она поручит собирать продукты и медикаменты — столько, сколько они смогут, других поставят наблюдать за караульным помещением, а третьих отправят в шахты, чтобы найти там подходящее оружие и инструменты. Волк обещал научить всех дееспособных граждан основным боевым приемам. Нахмурившись, она смотрела на голографическую карту Луны — Волк показывал маршрут, по которому они должны попасть в столицу. Все согласились, что город нужно окружить, и тогда Леване придется потратить больше сил для защиты.

— Мы должны избегать сектора Исследований и Разработок, а также Технических Служб, — отметил Волк, указывая на два сектора в окрестностях Артемизии. — Многие там поддерживают Левану.

— ИР-1, кажется, легко обойти, — Зола развернула голограмму, чтобы было лучше видно. — Но если мы собираемся захватить сельскохозяйственные секторы, тогда ТС-1 и ТС-2 окажутся прямо у нас на пути.

— Может, и не обязательно обходить их, — сказал Торн. — Есть какой-нибудь способ оцепить платформы под этими секторами, захватывая каждого, кто туда спустится? Так мы сможем беспрепятственно пройти через эти сектора и будем в безопасности, если кто-то решит подкрасться сзади и устроить нам засаду в этих туннелях.

Зола задумалась.

— Может сработать… Но как же их оцепить?

— Здесь производят строительные материалы, верно? — спросила Скарлет, указывая на сектор ОС-6: Общее Строительство. — Может, у них найдется что-нибудь подходящее?

Зола повернулась к одному из шахтеров.

— Могу я попросить вас этим заняться?

Он ударил себя в грудь и гордо сказал:

— Конечно, Ваше Величество. Мы можем взять в шахтах тележки и привезти все необходимые материалы.

— Отлично, — пытаясь не смущаться обращением «Ваше Величество», Зола повернулась к группе.

Внезапно Волк замер, и Зола сразу встревожилась:

— В чем дело?

Волк собирался покачать головой, но снова замер и нахмурился, пристально глядя в окно. Экраны на куполе замолчали.

— Я что-то чую…

Зола почувствовала, как волосы на затылке встают дыбом. Будь это кто-то другой, а не Волк, она бы засмеялась. Но его сверхчувствительность и инстинкты их еще никогда не подводили.

— Что-то или кого-то? — спросила она.

— Пока не знаю. Много людей, много запахов. Но есть что-то… — Его кулаки сжались. — Кто-то рядом. Кто-то, кто был на крыше в Новом Пекине.

Сердце Золы сжалось — Кай! Но нет, Волк бы его узнал. Наверное, это кто-то из королевских гвардейцев, которые тогда на них напали. Ико схватила портскрин — прибор, который вызвал ошеломление и благоговение у местных жителей — и свернула голограмму.

Пронзительный вопль донесся с улицы. Зола бросилась к окну и, прижавшись к стене, осторожно выглянула наружу. Торн тоже смотрел в окно, стоя у стены с другой стороны.

— Ты должна спрятаться, — прошептал он.

— Всем нужно спрятаться.

Но никто не пошевельнулся. Зола смотрела вниз, пытаясь понять, что там происходит. Леденящий ужас охватил ее: по улицам шагали отряды гвардейцев в сопровождении как минимум шести магов. Затем она увидела белый плащ, и внутри у нее все оборвалось. Маг Эймери стоял на краю центрального фонтана, там, где совсем недавно стояла Зола. Красивый, с горделивой осанкой, он держался словно принц.

По узким улочкам, расходившимся от площади, как спицы в колесе, подходило подкрепление. Слишком много, чтобы подавить обычное восстание в горнодобывающем секторе. Живот Золы скрутило в узел. Они знают, что она здесь.

Гвардейцы выволакивали жителей из домов, сгоняли их на площадь и заставляли строиться вокруг фонтана. Она узнала человека, которого избили накануне. Весь в синяках, он до сих пор хромал. Увидела пожилую женщину, которая предложила поделиться своими скудными запасами с теми, кто пойдет на Артемизию. Заметила и двенадцатилетнего мальчика, который с мечтательным лицом все утро ходил за Ико по пятам.

— Они согнали весь сектор, — прошептала Маха, выглядывая из другого окна. — Можно даже не сомневаться, они обыщут и эти здания. — Лицо ее стало свирепым, и она отступила от окна. — Вы все должны спрятаться. А мы сдадимся. Если они увидят, что все жители на месте, то, может быть, не станут искать на верхних этажах.

Зола возразила:

— Они не прекратят поиски.

Маха сжала руки:

— Тогда спрячьтесь получше.

Она крепко обняла Волка. Он наклонился и обнял ее в ответ так крепко, что побелели пальцы. Они услышали, как на первом этаже распахнулась дверь. Зола подскочила. Она хотела схватить Маху и удержать ее силой, но маленькая женщина вырвалась из объятий сына и вышла с высоко поднятой головой. Остальные жители последовали за ней. Не услышав от Золы ни слова, они, казалось, единодушно согласились, что ее безопасность превыше всего. Холодок пробежал у нее по спине, когда она смотрела, как они выходят наружу.

Вскоре она услышала громкие приказы гвардейцев и спокойный голос Махи, которая говорила, что они безоружны и сдаются добровольно. Она увидела, как их ведут на площадь, держа под прицелом.

Скарлет охнула:

— А как же Зима?

Зола с ужасом посмотрела на нее. Они оставили принцессу в доме Махи, думая, что это самое безопасное место, но сейчас…

— Я могу сходить за ней, — вызвалась Ико. — Меня им будет труднее обнаружить.

Зола сжала губы, обдумывая ее предложение. Она хотела, чтобы Ико осталась с ней, как единственный союзник, которым нельзя манипулировать. Но по той же причине именно она лучше других могла позаботиться о принцессе. И она согласилась:

— Будь осторожна. Проберись через грузовой отсек.

Ико кивнула и ушла. Зола, дрожа, смотрела на Торна, Волка и Скарлет. С высоты третьего этажа она не чувствовала биоэнергию магов, исходящую в толпу, поэтому была уверена, что и они их не чувствуют, но это мало ее утешало.

Они пришли именно за ней, она знала это. Бежать некуда. Некуда спрятаться. Да она и не хотела прятаться. Эти люди поверили ей. Разве она может их бросить?

До нее донесся голос Эймери. Он не кричал, но звук поднимался вверх, отдаваясь эхом от заводских стен. Зола настроила аудиоинтерфейс, чтобы не пропустить ни слова.

— Жители Сектора Реголитовой Шахты 9, — начал он, — вас собрали здесь, так как вы должны ответить за свое противозаконное поведение. Укрывая известных преступников, вы все виновны в государственной измене, — он сделал паузу, чтобы смысл его слов дошел до всех. — Это преступление карается смертью.

На площадь согнали около двух тысяч жителей, не хватало только тех, кого отправили в соседние сектора. Людей заставили пасть ниц. Везде, куда бы Зола не повернулась, она видела коленопреклоненных жителей сектора РШ-9. Он ведь не убьет их всех? Он же не посмеет настолько сократить рабочую силу Луны?

Эймери внимательно оглядывал людей. Статуя Леваны тоже, казалось, смотрела на них, словно гордая мать. По обе стороны фонтана стояли гвардейцы. Одного из них — рыжеволосого, Зола узнала сразу и подумала, не его ли почуял Волк. Остальные, с оружием в руках, оцепили собравшихся, взяв их в кольцо. Маги расхаживали среди толпы, спрятав руки в рукавах.

Зола отправила мысленный импульс, пытаясь дотянуться до биоэнергии Эймери. Если бы она смогла взять его под контроль, то заставила бы главного мага проявить милосердие. Тогда бы он позволил всем разойтись. Но нет. Он был слишком далеко.

Это ее расстроило — будь Левана на ее месте, она бы его достала. Левана запросто смогла бы контролировать отсюда Эймери, а возможно, и всех, собравшихся на площади. Зола не делала скидку на то, что ее тетка оттачивала свой дар всю жизнь — в отличие от нее. Она должна быть такой же сильной. Должна защитить людей, которые защищали ее. В отчаянии она нацелилась на ближайших гвардейцев, которые стояли под окном. Их она смогла почувствовать, но они уже находились под контролем одного из магов.

Золу охватила паника, но она пыталась думать. У нее все еще было пять пуль в руке. Торн и Скарлет тоже вооружены. Она не сомневалась, что сможет убить одного из ближайших гвардейцев и, возможно, даже мага, но так они сразу выдадут, где они прячутся. К тому же, как только Эймери поймет, что на них напали, он прикроется людьми как живым щитом. Зола не знала, можно ли так рисковать. Не знала, есть ли у нее выбор.

— Однако, — продолжал Эймери, устремив взгляд своих темных глаз в толпу. — Ее Величество королева готова вас помиловать. Вас всех освободят, — на его губах появилась улыбка. — Просто сообщите, где прячется киборг.

Глава 40

Зола впилась зубами в кулак, чтобы сдержать крик. Она чувствовала, что ее друзья смотрят на нее, но не смела поднять глаза.

— Ты не можешь выйти, — прошептала Скарлет, заметив, что Зола колеблется.

— Я не могу позволить им умереть из-за меня, — прошептала та.

Кто-то схватил ее и оттащил от окна. Волк смотрел на нее. Милый и ужасный Волк, чья мать стояла там внизу, вместе с остальными. Зола почти ждала, чтобы он выдал ее, но он взял ее за плечи и крепко обнял.

— Никто не умрет из-за тебя. Если кто-то сегодня и умрет, то лишь потому, что они наконец во что-то поверили. Даже не думай отобрать у них эту веру.

— Но я не могу…

— Зола, соберись, — поддержал Волка Торн. — Ты — сердце революции. Если ты сдашься, все будет кончено. И ты ведь сама знаешь — она, скорее всего, все равно убьет их, просто чтобы быть уверенной, что подобное больше не повторится.

Выстрел заставил ее вскрикнуть. Волк зажал ей рот, но она вырвалась и снова бросилась к окну.

В глазах у нее потемнело. Затем она увидела вспышку — красную, как ярость, которая ее ослепила. На площади, у ног Эймери лежало тело человека, а вокруг на земле алели брызги крови. Зола не знала, кто это, но это было и неважно. Кто-то умер. Кто-то погиб из-за нее.

Эймери все с той же улыбкой смотрел на потрясенные лица тех, кто стоял ближе всего к нему.

— Я спрошу еще раз. Где Линь Зола?

Все опустили глаза. Никто не смотрел на Эймери. Никто не смотрел на растекающуюся лужу крови. Никто не вымолвил ни слова.

Зола отчаянно кричала — молча, не издав ни звука. Выстрел эхом звучал в голове, аудиоинтерфейс повторял его снова и снова. Она зажала уши, дрожа от ярости. Она убьет Эймери. Она его уничтожит.

Кто-то обнял ее. Это Скарлет уткнулась ей в шею, пытаясь и утешить, и удержать. Зола не отстранилась, но и успокоиться не могла. Внизу Эймери указал на женщину в седьмом ряду. Он выбирал случайно, чтобы показать, что от него никому не укрыться. Еще один выстрел. Женщина вздрогнула и упала на того, кто стоял рядом. Дрожь прокатилась по толпе. Зола взвыла. Скарлет стиснула ее еще крепче. Как долго это будет продолжаться? Скольких он убьет? Как долго сможет она стоять здесь наверху и ждать, и ничего не делать?

— Мне просто нужно, чтобы кто-нибудь сказал, где она, — повторил Эймери, — и все это закончится. И вы сможете снова жить как прежде.

Что-то мокрое упало на шею Золы. Скарлет плакала, дрожа всем телом, но рук не разжимала. Зола хотела отвести взгляд, но заставляла себя смотреть. Смелость этих людей восхищала и ужасала ее, и лишала дара речи. Она поймала себя на мысли, что хочет, чтобы кто-нибудь ее предал, чтобы все это закончилось. Тогда бы это был не ее выбор.

Торн взял ее за руку и сжал. Волк встал с другой стороны. Все трое — вместе со Скарлет, — вели себя так, будто держали ее в плену, но на самом деле они ее спасали. Зола знала, что они разделяют с ней весь этот ужас, но никто из них не мог понять ту ответственность, которую она чувствовала и которая разрывала ее изнутри. Эти люди поверили ей, они были готовы бороться ради лучшего будущего, которое она им обещала. А вот хотели ли они умереть за ее дело? Собирались ли пожертвовать жизнью? Этого она не знала. Все, что она видела — это слепящие искры. Все, что она слышала — это выстрелы, пульсирующие в ее голове. Эймери указал на новую жертву, и колени Золы подогнулись. Это был мальчик, которому так понравилась Ико.

Зола втянула воздух, готовая крикнуть, лишь бы остановить его…

— Нет!

Эймери поднял руку.

— Кто это сказал?

В нескольких рядах позади мальчика разрыдалась девушка.

— Нет, пожалуйста. Прошу, пощадите его.

Она казалась ровесницей Золы. Наверное, это была его сестра. Волна напряжения прокатилась по толпе. Люди, что стояли поблизости, осуждающие смотрели на девушку, но Зола знала, что это несправедливо. Эта девушка ее не знает. Почему она должна защищать ее ценой жизни того, кого любит?

Эймери поднял бровь.

— Ты готова выдать местонахождения киборга?

— Маха Кесли, — сказала девушка, запинаясь. — Она пряталась в доме Кесли.

Эймери шевельнул пальцем, и охранник, который целился в мальчика, опустил ружье.

— Где эта Маха Кесли?

Маха поднялась над коленопреклоненной толпой, чтобы никому больше не пришлось стать предателем.

— Я здесь.

Волк судорожно втянул воздух.

— Выйди вперед, — велел Эймери.

Маха, выпрямив худенькие плечи, стала пробираться мимо друзей и соседей. Она изменилась за те несколько дней, что Зола ее знала. Вначале она казалась зажатой, подавленной, запуганной. Теперь же перед главным королевским магом стояла совсем другая женщина с гордо понятой головой и смелым взглядом. И Зола боялась за нее еще больше.

— Назови номер своего дома, — приказал Эймери. Маха ответила твердым голосом. Эймери подал знак капитану охраны и женщине-магу. Они направились к дому Махи, позвав за собой еще одного охранника. Эймери вновь повернулся к матери Волка.

— Ты прятала киборга Линь Золу?

— Я не знаю этого имени, — ответила Маха. — Единственный киборг, которого я знаю, это принцесса Селена Блэкберн, настоящая королева Луны.

Толпа зашумела. Люди выпрямились. Они поднимали головы. Если кто-то и забыл, почему они рисковали жизнью ради незнакомки, то слова Махи напомнили им об этом. Эймери усмехнулся. Маха подняла обе руки над головой, чтобы всем было видно, сжала большой палец правой руки и резко, со всей силы дернула его назад. Даже Зола услышала хруст, а следом — крик Махи. Эймери заставил ее сломать себе палец. Или просто вывихнуть. Но это уже было неважно. Она приняла решение.

В следующую секунду Зола проникла в умы своих друзей и заставила выпустить ее. Она обернулась. Скарлет, Торн и Волк встревоженно смотрели на нее. Волк очнулся первым.

— Зола, нет…

— Это их революция, не моя. Волк, ты идешь со мной. Я буду держать под контролем твой мозг, но не тело, точно так же, как мы делали в Артемизии. Торн, Скарлет, оставайтесь здесь и цельтесь в Эймери и других магов, но не стреляйте, если есть риск промахнуться, иначе вы просто выдадите себя.

— Зола, нет, — зашипела Скарлет, но Зола вышла, заставив Волка идти следом. Он зарычал.

— Я должна, Волк, — сказала она, когда они сбежали по лестнице на второй этаж. С улицы снова раздался крик боли, приглушенный толстыми стенами. — Я не могу стоять и ничего не делать.

— Он убьет тебя.

— Нет, если мы убьем его. — Зола бегом миновала последний лестничный пролет. Она убедилась, что контролирует биоэнергию Волка так, что ни один маг не сможет его себе подчинить. Затем распахнула двери завода. Третий крик Махи точно нож вонзился в грудь Золы. Она увидела, что три ее пальца вывернуты под неестественным углом, на перекошенном болью лице блестели слезы.

— Я здесь! — крикнула Зола. — Ты нашел меня. Теперь отпусти ее.

Все гвардейцы повернулись и направили оружие на Золу. Она сделала глубокий вдох, ожидая, что ее сейчас изрешетят пулями, но никто не выстрелил. Возвышаясь над стоящими на коленях рабочими, Эймери самодовольно улыбался.

— О, самозванка решила почтить нас своим присутствием.

Зола сжала кулаки и двинулась к нему. Гвардейцы продолжали держать ее на мушке. Волк шел за ней; он едва не искрил, как провод под напряжением.

— Ты отлично знаешь, что я говорю правду, — сказала Зола. — Именно поэтому Леване нужно меня убить.

Она напряглась, проверяя биоэнергию людей вокруг, но ни один из них не был доступен. К этому она была готова. Но рядом с ней профессиональный убийца и за спиной — двое обученных стрелков. Этого должно быть достаточно.

Она добралась до самого первого ряда.

— Вы пришли сюда за мной, и вот я здесь. Отпусти этих людей.

Эймери вскинул голову, смерил ее взглядом с ног до головы, отчего Зола почувствовала себя добычей. Она знала, как выглядит в серой пыльной одежде и неуклюжих башмаках, с металлической рукой и со спутанными волосами. Скорее всего, лицо ее тоже было в пыли. Она выглядела совсем не так, как подобает королеве.

— Подумать только, ведь все могло сложиться иначе, — Эймери спустился с края фонтана. — Если бы ты завладела умами этих людей до нашего прибытия. Но ты бросила их на произвол судьбы, позволив им утонуть в океане их собственной слабости. Ты превратила их в мишень и ничего не сделала, чтобы защитить их. Ты не достойна быть правителем Луны.

— Я хотела, чтобы они узнали, что такое свобода.

— Ты не способна принимать решения на благо всего народа — как это подобает королеве.

Зола стиснула зубы.

— От режима Леваны выиграла лишь жадная знать Артемизии. Левана не королева, она — тиран.

Эймери склонил голову, как будто соглашался с ней.

— А ты, — прошептал он, — вообще никто.

— Я — настоящий правитель Луны. — Зола вложила всю свою убежденность в эти слова, но они прозвучали тускло. В мгновение ока глава королевских магов разрушил все ее достижения в этом секторе. Шевельнув одним пальцем, Эймери отобрал у нее власть и подчинил людей себе.

— Ты — ребенок, который решил поиграть в войну, — усмехнулся Эймери. — Ты слишком наивна и не видишь, что уже проиграла.

— Я сдалась тебе, — сказала она. — И если уж надо проиграть, чтобы освободить этих людей, то пусть будет так. Но ты не понимаешь, что дело вовсе не во мне, а в людях, которые слишком долго жили в угнетении. Правление Леваны подходит к концу.

Улыбка Эймери стала шире. За его спиной журчал фонтан, сверкали капли воды. Зола чувствовала, как энергия Волка клокочет у нее за спиной. Эймери простер руку к толпе.

— Пусть все знают: самозванка сдалась Ее Величеству Королеве. Суд будет быстрым и справедливым. — Его глаза светились. — Я обещал, что вы будете помилованы. Но только в том случае, если кто-нибудь из вас выдаст местонахождение киборга. — Он щелкнул языком. — Печально, но вы этого не сделали.

Грянул выстрел. Зола вздрогнула от потрясения. Она не поняла, откуда стреляли. Она видела кровь, но не знала, кого убили. Затем ноги Махи подогнулись, и она упала лицом вниз. Рука с тремя сломанными пальцами вытянулась над головой. Зола смотрела на тело Махи, забыв о том, что нужно дышать. О том, что нужно двигаться. Она услышала резкий вздох Волка. Его энергия замерла. Весь мир замер на кончике иглы — молчаливый и загадочный.

Раздался еще один выстрел. На этот раз стреляли откуда-то издалека, и мир покачнулся. Эймери вскрикнул и оступился. На бедре у него расползалось пятно крови; его взгляд метнулся к заводу. Второй выстрел попал в фонтан. Волк зарычал и бросился на Эймери. Стоявший рядом гвардеец преградил ему путь, но выстрелить не успел. Волк отмахнулся от него, как от докучливого комара, и, оскалив зубы, бросился на Эймери.

Толпа всколыхнулась, началась неразбериха, раздался гул голосов, крики. Люди, которые совсем недавно поддерживали Золу, схватили ее и Волка. Золу прижали к земле, и она сразу потеряла Волка из виду. Снова прогремели выстрелы. Ударив кого-то в челюсть, она откатилась и вскочила на ноги; заметив красный плащ, подняла руку и выстрелила. Зола дождалась, пока маг рухнет, и лишь затем стала искать другую цель. Но выстрелить не удалось, потому что десяток рук схватили ее и снова повалили на землю. Зола отчаянно пыталась вырваться, сдувая волосы с лица. Наконец она заметила Волка. Его тоже придавили к земле, хотя справиться с ним удалось лишь дюжине мужчин. Они висели у него на руках и ногах, щекой вжали в пыль. Неподалеку лежали тела двух гвардейцев и еще кого-то из мирных жителей.

Эймери нависал над ними, тяжело дыша, улыбка исчезла с его лица. Одной рукой он зажимал рану на ноге.

— Стреляли вон с того завода. Отправьте туда отряд, пусть как следует обыщут здание, а этих двоих свяжите, пока они еще чего-нибудь не натворили.

Зола сопротивлялась изо всех сил. Если бы ей удалось поднять руку и сделать один хороший выстрел…

Ей заломили руки за спину, связали запястья. Она вскрикнула, когда ей чуть не вывихнули плечо. Затем ее подняли на ноги. Она выпрямилась, кашляя от пыли; ее трясло от ярости. Зола огляделась, пытаясь найти союзников, но видела лишь пустые лица.

Зола усмехнулась, когда ее и Волка поставили на колени перед Эймери, лицо которого было искажено злобой. От жгучей ненависти шла кругом голова. Заставив себя немного успокоиться, Зола острее почувствовала энергию Волка. Он был в ужасе, его эмоции зашкаливали. И вдруг она поняла, что неподвижное тело рядом с трупами гвардейцев — это Маха, это его мать.

Зола вздрогнула и отвела взгляд. Она заметила убитого мага в красном плаще, в которого стреляла, и еще один, в черном, лежал неподалеку. И все. Убито два мага и два гвардейца, Эймери ранен. И ради этого Маха и еще два мирных жителя бесстрашно отдали свои жизни.

Зола была скорее зла, чем напугана. Буря в душе Волка и пустые лица людей вокруг нее, которых использовали как марионеток, еще больше подстегивали ее ярость. Она не изменила своих планов. Левана может убить ее, но Зола верила, что ее смерть не положит конец революции. То, что началось, уже не остановить.

Глава 41

— Они идут, — Скарлет отпрянула от окна. Ее первый выстрел оказался слишком низким и попал в бедро Эймери, хотя она целилась ему в голову. Второй раз она и вовсе промахнулась и попала в фонтан, а затем началось столпотворение, и продолжать стрельбу стало опасно. Она слышала, что Торн выстрелил по меньшей мере трижды, но не знала, насколько удачно.

Золу и Волка скрутили как животных на скотобойне, а теперь и их с Торном ждет та же участь, если они не сбегут прямо сейчас. Торн надел шлем, который забрал у гвардейца. Теперь он выглядел как враг, но Скарлет надеялась, что это всего лишь представление для лунатиков.

— Отдай мне пистолет, — велел он. Она помедлила, но подчинилась. Торн сунул его в карман, схватил Скарлет за локоть и потащил к лестнице.

Они спустились на первый этаж, когда внизу раздались шаги — кто-то поднимался из подвала.

— Нашел одну! — рявкнул Торн так, что она подпрыгнула. Приставив пистолет к ее голове, он тащил ее вниз по лестнице. К ним подошли четыре гвардейца.

— Там было два стрелка. Другой мог сбежать, так что проверьте верхние этажи. Я поймал только эту.

Скарлет притворилась, что пытается вырваться, когда Волк тащил ее мимо гвардейцев. Гвардейцы отправились наверх. Как только они ушли, Торн отпустил ее. Они выбежали через черный ход и бросились в переулок за заводом. Вокруг было так тихо, что становилось даже страшно. По-видимому, схватка уже закончилась. Торн двинулся дальше, но Скарлет схватила его за руку.

— Подожди.

Тор оглянулся. Он выглядел очень суровым, но, возможно, это было из-за маски.

— Мы должны им помочь, — сказала она.

Он нахмурился.

— Ты видела, как они в два счета скрутили Золу и Волка? Думаешь, мы сможем помочь?

Нет, Скарлет так не думала. Но нужно хотя бы попытаться…

— Отдай пистолет, — она протянула руку. Торн уставился на нее. — Отдай мне мой пистолет.

Он раздраженно вытащил из-за пояса оружие и сунул ей в руки. Скарлет не надеялась, что он пойдет за ней. Но он пошел. Ей хотелось накинуть на голову красный капюшон, но она вспомнила, что на ней серая неприметная одежда. Они повернули за угол и увидели площадь. Скрутив Золу и Волка, люди снова опустились на колени, покорные, словно никакого бунта и не было.

Скарлет раздумывала: сколько понадобится времени гвардейцам, чтобы обыскать завод? Спрашивала себя, не сошла она с ума, если до сих пор не унесла ноги прочь. Пистолет в руке нагрелся, рукоятка отпечаталась на коже. Раньше, держа в руках оружие, она чувствовала себя защищенной, но сейчас понимала, что лунатики запросто заставят ее использовать его против нее самой. Но она может подкрасться достаточно близко и сделать выстрел или два, и этой возможности она не упустит. Как близко можно подобраться, оставаясь незамеченной? Сможет ли она затеряться в толпе или люди, подчиняясь приказам магов, схватят ее, как только она подойдет поближе? Скарлет не знала, как это обычно бывает и насколько она сейчас уязвима. И очень жалела, что не расспросила Золу как следует.

Они крались молча. Торн не отставал. Когда Скарлет увидела Золу и Волка со связанными за спиной руками, они остановились. Волк стоял, глядя себе под ноги. О нет! Скарлет вздрогнула, когда поняла, что он смотрит на Маху, лежавшую не земле. Пламя ярости вспыхнуло в ее душе. Они отобрали у Волка все! Свободу, детство, семью, хотя он ничем этого не заслужил. Она хотела отомстить за него. Забрать из этого жуткого места, где кругом одна пыль. Мечтала подарить ему жизнь, где нет войн, где над головой голубое небо и растут самые вкусные на свете помидоры.

Скарлет крепче перехватила пистолет, нащупала спусковой крючок. Но она была еще слишком далеко. С такого расстояния легко промахнуться и попасть в друга, а не во врага.

Ее сердце отчаянно билось. Она прикинула, сколько еще можно пройти, оставаясь незамеченной. В каменной стене, за которой она пряталась, виднелась арка, в которой можно было бы укрыться, но Скарлет боялась, что враги ее почувствуют раньше, чем увидят.

Медленно вздохнув, он подняла пистолет и прицелилась в сердце Эймери. Она держала его на мушке несколько секунд, потом с досадой опустила пистолет. Нет, все-таки слишком далеко…

Она хотела подойти ближе, но колебалась. И вдруг заметила, как встрепенулся Волк — чуть повел головой в ее сторону, почти незаметно. Он не смотрел на нее. Не сделал ни единого движения, чтобы показать, что почуял ее запах, но Скарлет знала — он ее чувствует. Его плечи напряглись.

Ее сердце пропустило удар. Она представила себе, как ее поймают. Представила Волка, который будет смотреть, как к ее голове приставят пистолет. Который не сможет помочь, когда ее снова посадят в клетку. Волка, чью мать только что убили у него на глазах, и он не смог спасти ее. Никто не смог бы. На Скарлет нахлынули мучительные воспоминания о смерти бабушки. Отчаяние захлестнуло ее. Ярость, ненависть, самоуверенность подталкивали ее вперед, заставляли действовать. Но она не могла. Не могла так с ним поступить. Скарлет душил рвущийся из груди крик. «Не реагировать! — приказала она себе. — Не реагировать».

Она опустила пистолет и шагнула назад. Она взглянула на Торна, и хотя на его лице она увидела отпечаток той же боли, он кивнул.

Спокойный голос Эймери плыл над толпой.

— Линь Золу осудят и, вне всякого сомнения, казнят за преступления против короны. Остальных я пощажу лишь потому, что так велела наша милосердная королева. Но запомните: каждый, кого поймают за разговорами о киборге и заговоре или за подстрекательством к мятежу, будет немедленно наказан.

Скарлет оглянулась и увидела, как гвардеец толкнул Волка в спину, и их с Золой увели.

* * *

— Принцесса! — позвала Ико так громко, как только осмелилась. — Принцесса, где ты?

Она обошла весь дом и уже раза по три обыскала каждую комнату. Зимы не было ни в шкафах, ни под кроватью Махи, ни в крохотной душевой… А больше тут спрятаться было негде. Дом и правда был очень маленьким.

Ико вернулась в гостиную. Она слышала гул вентиляторов в груди и чувствовала, как сквозь пористые волокна на спине выходит воздух. Она перегрелась, пока бежала через весь сектор, петляя и прячась в заброшенных домах.

Неужели она опоздала и Зиму уже нашли? Этого Ико не знала. Она заставила себя остановиться и обработать имеющуюся у нее информацию.

Люди Леваны находятся в секторе РШ-9. Они согнали жителей на площадь и наверняка не за тем, чтобы устроить вечеринку. Насколько она знала, Зола и все остальные все еще на заводе, но она не будет знать, в безопасности ли они, пока сама не увидит. А еще ей не известно, где принцесса Зима.

Ико обдумывала, что делать дальше. Логичнее всего было бы снова пробраться на завод, но это было очень рискованно. Ико беспокоилась не о собственной безопасности — просто ей нельзя было попадать в руки врага. Лунатики, похоже, не так уж много знают об информационной системе андроидов, но если им удастся взломать ее программы, они найдут секретную информацию о Золе и ее планах. Можно просто сидеть тут и ждать, когда друзья придут за ней, но это противоречило ее основной функции — она должна приносить пользу.

Ее размышления прервали тяжелые шаги за входной дверью. Ико вздрогнула, бросилась на кухню и забралась под стол. Дверь с грохотом распахнулась, кто-то вошел. Ико слышала шаги нескольких человек: незваных гостей оказалось трое. Они прошли в гостиную, и мужской голос произнес:

— База данных подтверждает: это дом Махи Кесли.

После паузы Ико услышала женский голос.

— Я чувствую кого-то, но энергия очень слабая. Возможно, она чем-то приглушена.

Ико нахмурилась. Они ведь не могут ее чувствовать? Зола говорила, что ни один лунатик не сможет ее найти, ведь она не вырабатывает биоэнергию.

— Насколько я успел узнать этого киборга, — вступил третий голос, тоже мужской, — иногда она непредсказуемо реагирует на попытки контролировать ее разум. Может быть, она умеет скрывать свою энергию?

— Возможно, — согласилась женщина, хотя в ее голосе звучало сомнение. — Кинни, осмотри периметр и окрестные дома. Джеррико, проверь спальни.

— Да, госпожа Перейра.

Они разошлись в разные стороны. Снова хлопнула входная дверь.

Это был совсем маленький дом, и женщина почти сразу вошла в крохотную кухню. Ико увидела развевающиеся рукава красного плаща. Женщина стояла посреди кухни, которая была чуть больше шкафа — так близко от Ико, что та могла бы ее коснуться. Но вниз она не смотрела и не торопилась осматривать шкафчики. Скорчившись под столом, Ико разглядывала профиль женщины с коротко остриженными седыми волосами, острыми скулами и полными губами. Она была одним из старейших магов, которых видела Ико, но все еще оставалась красивой. Ее руки были скрыты рукавами плаща. Женщина стояла неподвижно и хмурилась. Ико подозревала, что она ищет источник биоэнергии. Но Ико она не замечала, а та сидела тихонько и радовалась, что ей не нужно задерживать дыхание — слава звездам в небесах! Когда они с Золой и остальными прятались в шкафу на звездолете, шум их дыхания был просто оглушительным. Но затем снова заработал ее вентилятор. Женщина посмотрела вниз и вздрогнула. Ико помахала рукой:

— Привет!

Маг некоторое время изучающее смотрела на нее, потом спросила:

— Пустышка?

— Вроде того. — Ико схватила со стола кухонное полотенце и бросилась к женщине. Она успела вскрикнуть, прежде чем Ико зажала ей рот полотенцем. Маг отбивалась, но Ико придавила ее к стене, сдержав порыв извиниться, когда увидела ее бледное лицо и расширенные от ужаса глаза.

— Просто потеряй сознание, — попросила ее Ико. — И я отпущу тебя.

— Эй!

Она обернулась и увидела королевского гвардейца, заметившего их в окно кухни. Он помчался к черному ходу, распахнул дверь и… Святые небеса! Она всегда думала, что Кай — самый привлекательный человек, какого она когда-либо видела, но этот мужчина с его мускулами, загорелой кожей, непослушными кудрями и бездонными глазами, он был… Он… Он наставил на нее пистолет.

Ико закрылась телом мага как раз в тот момент, когда он выстрелил. Пуля попала в женщину, и она рухнула на пол. Ико перепрыгнула через нее и выхватила у гвардейца пистолет.

Он бросился на нее с голыми руками и швырнул спиной на стол. Ико почувствовала, как от удара по ее телу пробежала волна. Она встала, но тут гвардеец вырвал у нее пистолет и ударил кулаком в лицо. Ико покачнулась, сделала несколько шагов назад и налетела на плиту. Гвардеец сыпал проклятиями и тряс ушибленной рукой. Ико подумала, что зря ей не установили программы с какими-нибудь боевыми искусствами, когда второй выстрел взорвал ее аудиорецепторы. Она подскочила и зажала уши руками, чтобы снизить громкость, но было слишком поздно. Когда в голове прояснилось, она увидела, что гвардеец таращится на нее с открытым ртом. Его глаза расширились от изумления.

— Кто ты? Или что?

Ико оглядела себя. В груди зияла дыра, обнажившая искрящиеся провода, а по краям плавилась синтетическая кожа. Она застонала:

— Мне же ее только что заменили!

— Ты… — Гвардеец отступил назад. — Я слышал, что у землян есть машины, которые могут… но ты…

Его лицо исказилось, Ико подробно изучала работу мышц лица и распознала выражение сильнейшего отвращения. Внутри нее вспыхнуло возмущение, которое, вероятно, даже сочилось через дыру в груди.

— Эй, невежливо так смотреть, знаешь ли!

В дверном проеме, ведущем в главную комнату, кто-то появился. Еще один гвардеец. Его Ико узнала. Он был из личной охраны Леваны; один из тех, кто напал на них на крыше в Новом Пекине.

— Что случилось? — рявкнул он, глядя на женщину-мага, распростертую на полу, на гвардейца с опущенным пистолетом и на Ико.

В его глазах промелькнуло узнавание, и он улыбнулся.

— Хорошая находка, Кинни. Эта поездка оказалась не такой бесполезной, как я думал. — Он перешагнул через тело мага.

Ико подняла кулаки, пытаясь вспомнить инструкции Волка, которые он учил Золу драться.

— Где киборг? — спросил гвардеец.

— Укуси меня! — зарычала Ико, и он удивленно поднял бровь. — Соблазни меня!

— Сэр Солис, — сказал Кинни, — она не… это не человек.

— Точно, — протянул гвардеец, глядя на пулевое отверстие в ее груди. — Нужно понять, как извлечь из нее информацию. — И он попытался ее схватить.

Ико увернулась и нырнула назад, но он легко поймал ее. Прежде чем ее процессор сработал, он заломил ей руки за спину. Ико боролась, пытаясь отдавить ему ногу, но он всякий раз ловко уклонялся и только смеялся. Связав ей руки, он развернул ее к себе лицом.

— Ох уж эти земные технологии… — Он отодвинул ткань рубашки и потрогал поврежденные волокна кожи. — Вы пока еще совершенно беспомощны.

Ико вспыхнула от гнева, перед глазами у нее все стало красным.

— Я тебе покажу — беспомощны!

Но прежде чем она успела что-нибудь ему показать, раздался пронзительный вопль. Кухонный нож метнулся к плечу Джеррико. Охнув, он увернулся. Лезвие разрезало рукав, оставив на коже ярко-красный след. Ико отшатнулась. Джеррико развернулся и прижал нападавшего к стене, стиснув ему одной рукой горло, а второй — запястье, и стараясь держаться подальше от лезвия. Но Зима и не думала выпускать нож. В ее глазах клокотала ненависть. Коленом она ударила его в пах. Джеррико хрюкнул, оторвал принцессу от стены и снова припечатал со всей силы, выбив воздух из ее легких. Зима захрипела.

— Кинни, смотри за андроидом! — процедил Джеррико сквозь зубы.

Ико повернулась к слишком-симпатичному-чтобы-быть-таким-тупым-гвардейцу, но Кинни она больше не интересовала. С перекошенным от ужаса лицом, он смотрел на Джеррико.

— Это же принцесса Зима! Отпустите ее!

Джеррико мрачно усмехнулся:

— Болван, я знаю, кто это! А еще я знаю, что она должна быть мертва.

— Я тоже слышал, что она мертва, но теперь очевидно, что это не так. Отпустите ее!

Закатив глаза, Джеррико повернулся и оттащил Зиму от стены.

— Она должна быть мертва. Королева приказала ее убить, но, похоже, у кого-то не хватило на это духу. — Зима пошатнулась и упала вперед, но он подхватил ее и снова прижал к стене. — Какая удачная добыча. Я много лет ждал подходящего случая, а этот надоедливый сэр Клэй вечно ошивался вокруг, как стервятник возле падали. — Джеррико провел пальцем по подбородку Зимы. — Не сейчас его тут нет, правда?

Ресницы Зимы затрепетали. Она бросила на Кинни ошеломленный взгляд.

— Вы…

— Эй, — Джеррико взял ее за подбородок и заставил повернуться к себе. — Ты мой приз, принцесса. Как ты думаешь, какую награду я получу за то, что принесу твое мертвое тело королеве? Думаю, ей все равно, в каком оно будет состоянии. А еще я докажу, что твой дружок — все-таки предатель.

Ико билась, пытаясь освободиться, но веревка слишком туго стягивала запястья. Тогда она решила броситься на Джеррико сзади, ударив его изо всех сил своим стальным черепом, но Зима вдруг обмякла, как тряпичная кукла. Джеррико напрягся, с трудом удерживая ее в руках, и тут, когда он потерял бдительность, принцесса вонзила нож ему в бок. Джеррико вскрикнул и выпустил ее. Зима вырвалась, но он схватил ее за запястье, подтащил к себе и отвесил пощечину. Ударившись головой об угол стола, Зима рухнула на пол. Ико закричала.

Изрыгая проклятья, Джеррико схватился за рукоять ножа, но не стал вытаскивать его из раны. Его лицо покраснело, сливаясь с огненно-рыжими волосами.

— Дрянь! Чокнутая… — зарычал он на принцессу.

Затем поднял ногу, собираясь ее пнуть, но Кинни поднял пистолет и выстрелил. Джеррико отбросило к стене. Ико шарахнулась в сторону. Во скольких бы потасовках и боях она ни побывала, ее всегда поражало, насколько реальность страшнее сетевых драм. Смерть даже такого подлого гвардейца заставила ее содрогнуться.

Затем наступила тишина, казалось, что во всем секторе не слышно ни звука. И Ико даже испугалась, не сломался или ее аудиоинтерфейс. Гвардеец смотрел на пистолет, который держал в руке, словно никогда раньше его не видел.

— Я впервые сам спустил курок. — Глубоко вдохнув, он положил пистолет на стол и склонился над Зимой. Он осмотрел ее голову, и его пальцы оказались в крови. — Она дышит, — сказал он, — но у нее может быть сотрясение.

Процессор Ико завис.

— На чьей ты стороне?

Он поднял глаза. Его нос дернулся, когда он снова увидел пулевое отверстие. Он отвел взгляд.

— Нам сказали, что принцесса мертва. Я думал, что ее убил другой гвардеец.

Ико поправила рубашку, прикрывая рану на груди, и сказала:

— Королева приказала гвардейцу по имени Ясин убить ее, но он помог ей сбежать.

— Ясин Клэй…

Ико прищурилась.

— Почему ты помогаешь нам?

Нахмурившись, Кинни бережно положил принцессу на пол, залитый кровью мага, Джеррико и Зимы.

— Я помогаю ей, — ответил Кинни. Он нашел кухонное полотенце, которым Ико душила госпожу Перейру, и, как сумел, перевязал им голову Зимы. Потом он встал, держа в руке окровавленный нож. Ико отступила назад. Кинни остановился.

— Так ты хочешь, чтобы я разрезал веревки или нет?

Она посмотрела в глаза Кинни, чувствуя, что ее так и тянет смотреть на него.

— Да, пожалуйста.

Ико повернулась к нему спиной, и он быстро освободил ее. Она была готова к тому, что на руках у нее будут порезы, но Кинни все сделал аккуратно.

— Вот как мы поступим, — произнес Кинни, указывая на пистолет, лежавший на столе. Он все время отводил глаза, и Ико поняла, что ему не нравится на нее смотреть. — Я сообщу, что ты выхватила у меня оружие и убила госпожу Перейру и сэра Солиса, а потом сбежала. О принцессе я ничего говорить не буду. Они даже не знают, что она еще жива. — Он ткнул в нее пальцем, коротко взглянув на нее. — А ты уведи ее отсюда. Спрячь где-нибудь.

Ико уперлась руками в бока:

— А, по-твоему, мы просто так держали ее в крохотном домике в отдаленном горнодобывающем секторе? И почему нам раньше не приходило в голову ее спрятать?

Кинни долго смотрел на нее с трудноопределимым выражением лица, потом он спросил:

— Ты понимаешь сарказм?

— Разумеется, понимаю, — фыркнула Ико. — Это же не теоретическая физика, верно?

Гвардеец стиснул челюсти так, что желваки заиграли, потом он покачал головой и отвернулся.

— Просто позаботься о ней.

С этими словами он еще раз посмотрел на принцессу и ушел.

Глава 42

Золу и Волка отвели в подземный грузовой порт, в котором было полно обшарпанных курьерских кораблей, среди которых виднелись три королевских челнока. Вот почему враги застали их врасплох. Зола выставила посты только на магнитной платформе. Она ругала себя, надеясь, что когда-нибудь у нее появится шанс извлечь пользу из урока, который им так жестоко преподали.

Ее запястья связали так крепко, что, казалось, еще немного — и она их вывихнет. Волк шел позади нее, но она чувствовала его энергию. Он смертельно устал и думал только о мести. Она чувствовала, как он боится за Скарлет. Как опустошен гибелью Махи.

Их ждал королевский гвардеец. Его волосы были растрепаны, а лицо непроницаемо.

— Доложите, — приказал Эймери. Он хромал, и Зола мечтала пнуть его туда, куда вошла пуля.

— Госпожа Перейра и сэр Солис мертвы.

Эймери поднял бровь, проявив только любопытство:

— Как это произошло?

— В доме Кесли мы попали в засаду, устроенную андроидом с Земли, — пояснил гвардеец. Сердце Золы подскочило. — Завязалась драка. Андроид оказался невосприимчив к ментальным манипуляциям. Пули так же не причинили ей особого вреда. Она… стала душить госпожу Перейру, и та потеряла сознание. Я дрался с ней. Она разоружила меня и застрелила из моего пистолета сэра Солиса и госпожу Перейру. Когда андроид отвлекся, мне удалось вонзить в нее нож и рассечь… назовем это спиной. Таким образом я вывел ее из строя.

Боль пульсировала в голове Золы вместо слез, которых ей никогда не пролить. Маха, теперь Ико…

— Ликвидировав угрозу, я обыскал дом и территорию вокруг, — продолжал гвардеец, — но больше никого не обнаружил.

Это было утешением, пусть и небольшим. По крайней мере, Зиму, Торна и Скарлет не нашли.

Эймери долго смотрел на гвардейца, будто искал нестыковки в его рассказе.

— Что стало с андроидом?

— Я обнаружил и уничтожил то, что, как мне кажется, было источником питания, — ответил гвардеец. — Остальное выбросил в общественный уплотнитель мусора.

— Нет! — Зола пошатнулась, но гвардеец, стоявший позади, заставил ее остаться на ногах.

Первый гвардеец бросил на нее короткий взгляд, затем добавил:

— Тела я оставил там. Вернуться за ними?

Эймери беспечно махнул рукой.

— Мы пошлем туда команду.

На лестнице раздался топот. Не в силах пережить потерю Ико, Зола едва могла поднять голову. Она заметила, что Волк наблюдает за ней. Он был вне себя от гнева, но в его глазах она видела сочувствие. Они оба сегодня пережили потерю. Зола чувствовала себя так, словно ее душат, но присутствие Волка придавало ей сил. В ней начала закипать ярость. Ее печаль словно стала топливом, готовым вспыхнуть в любой момент. Зола почувствовала, что к ней возвращается вера в себя, и хоть и не могла освободиться, но заставила себя стоять прямо.

Звук шагов на лестнице стал громче, и вскоре появился маг в черном плаще, а за ним группа гвардейцев.

— Остальных мы не нашли и не знаем, кто стрелял из окон завода, — сказал мужчина. — Возможно, они бежали в другой сектор. Там они могут повторить попытку мятежа.

Эймери улыбнулся.

— Пусть попробуют. Мы не боимся нашего народа, — темные глаза мага остановились на Золе. — С этим маленьким восстанием покончено.

Зола вскинула голову, но глухой рык отвлек Эймери. Он повернулся к Волку, обнажившему острые клыки. Волк выглядел диким и кровожадным, готовым рвать врагов на части, но Эймери лишь рассмеялся. Подойдя ближе, он взял Волка за лицо, стиснул его щеки.

— Да и как мы можем проиграть, если у нас есть такие звери? — Эймери потрепал волка по щеке. — Альфа Кесли, верно? Я был на королевском турнире и видел, как ты бился за место в стае. Но, похоже, земляне заморочили тебе голову. Что будем делать?

Волк смотрел на мага с испепеляющей ненавистью. Вдруг одна его нога подогнулась, и он опустился перед Эймери на колено. Зола была потрясена. Ей казалось, что в ее теле эхом отдается все, что происходит с Волком. В следующий миг он склонил голову.

Смотреть на него было невыносимо. Вся его мощь и ярость словно исчезали без следа, и он превращался в марионетку. И вдвойне больно становилось от того, что она знала, какая сила и сосредоточенность необходимы, чтобы заставить Волка что-то делать. Она едва начала овладевать этим умением, а Эймери подчинил себе Волка без малейших усилий.

— Хорошая собачка, — погладил Волка по голове Эймери. — Предстанешь перед Ее Величеством. Пусть она решает, как наказать тебя за предательство. Ты согласен, Альфа Кесли?

Голос Волка прозвучал хрипло и монотонно, как у робота:

— Да, хозяин.

— Так я и думал, — Эймери повернулся к остальным. — Если возникнут еще какие-нибудь вспышки мятежей, подавляйте их немедленно. Завтра состоится королевская свадьба, и никаких помех мы больше не потерпим.

Маги поклонились и разошлись, а Эймери спрятал руки в рукава и повернулся к Золе.

— Остался только один вопрос: что делать с тобой?

Она выдержала его взгляд и сказала:

— Можешь поклониться мне, как истинной королеве.

Губы Эймери изогнулись в улыбке.

— Убить ее.

Это случилось так быстро… Один из гвардейцев достал пистолет, приставил к голове Золы, снял с предохранителя, коснулся спускового крючка… Зола последний раз вздохнула.

— Стой. Я передумал.

Гвардеец так же быстро убрал пистолет. Зола почувствовала, что ноги едва держат ее, а голова раскалывается от пережитого ужаса.

— Королева желает сама решить твою судьбу. Я предложу ей поднести твою голову императору Кайто в качестве свадебного подарка.

— Маг Парк?

Он повернулся к женщине в красном плаще, которая к нему обратилась. Ее рука покоилась на боковой обшивке маленького челнока.

— Это королевский челнок, — сказала она, — и, похоже, он прибыл недавно. — Она подняла руку. — Мало пыли. Странно, что он тут.

Эймери не выказал особого интереса.

— Ничего удивительного, кругом полно ворья. Но благодаря ему мы сможем узнать, где находятся пропавшие мятежники. Запустите поиск по его идентификационному номеру, и посмотрим, что вы найдете.

Он подал знак нескольким охранникам. Золу и Волка отвели на его корабль и посадили отдельно друг от друга. Загрохотали моторы, и вот они уже летят в Артемизию.

Эймери продолжал отдавать приказы, консультировался насчет медицинской помощи и пулевых ранений, назначал нового капитана стражи и информировал королеву о потерях и пленных. Мысли Золы путались; она поймала себя на том, что смотрит на гвардейца, который убил Ико. Сломал ее, сказал он, и выбросил в общественный уплотнитель мусора.

Перед ее мысленным взором мелькали картины: нож, рассекавший спину Ико; сломанные пальца Махи; жители сектора, стоящие на коленях перед Эймери… И снова в ней вспыхнула ненависть — сначала тихим огоньком, но к тому времени, как в иллюминаторах показалась Артемизия, она уже полыхала как пожар.

Корабль сел в подземном порту Артемизии. Опустили трап, и гвардеец поднял Золу, стиснув так больно, что ей пришлось закусить губу, чтобы не вскрикнуть. У себя за спиной она слышала тяжелые шаги Волка. Здесь ее окружало еще больше врагов — дюжина новых гвардейцев, чья биоэнергия была податливой, словно микросхема новой личности, только что выпущенной заводом, и три мага с жесткой как сталь ментальной силой. Она дернула пальцем и подумала, как быстро смогла бы загрузить туда пулю и скольких успела бы убить. Она вернулась в Артемизию. Если ей удастся сбежать, она станет изгоем, убийцей-одиночкой, охотящейся на королеву. Но это всего лишь фантазия. Ее запястья крепко связаны. Зола сжала металлическую руку в кулак.

— Маг Парк?

Зола посмотрела на охранника, который убил Ико.

— Сэр Кинни.

— Позвольте мне показаться врачу?

Эймери посмотрел на него: форма Кинни была вся в крови.

— Хорошо, — разрешил маг. — И возвращайтесь на службу после того, как вам окажут помощь.

Гвардеец ударил себя кулаком в грудь и ушел. Золу и Волка вывели из доков в лабиринт коридоров. Зола старалась запоминать дорогу. Она считала шаги и мысленно представляла себе карту дворца.

Их привели к лифту. Тут было еще больше гвардейцев, и возникла небольшая заминка. Эймери разговаривал с другим магом, и хотя Зола настроила свой аудиоинтерфейс, чтобы слышать как можно лучше, смогла разобрать лишь несколько слов: «альфа» и «солдат», и еще «мятеж», «РШ-9», «киборг».

Эймери подал знак, и Волка повели в другой коридор.

— Стойте! — крикнула Зола, чувствуя подступающую панику. — Куда вы его уводите?

Волк зарычал, пытаясь вырваться, но его сопротивление тут же подавили ментальным контролем.

— Волк! Нет! — Зола рванулась вперед, но ее крепко держали. Веревки врезались в запястья. — Волк!

Ни слова в ответ, Волка увели, и Зола осталась задыхаться и дрожать от страха. Она почувствовала влагу на правом запястье, где веревки порезали кожу. Зола, конечно, не надеялась, что вдвоем с Волком они смогут оказать сопротивление, но и представить не могла, что их так скоро разделят. Возможно, она его больше никогда не увидит. Возможно, она никого из них больше не увидит.

Золу втолкнули в лифт. Она вдруг подумала, что тех пор, как все это началось, она впервые осталась одна, без своих друзей.

— Жаль, но мы не можем предложить тебе прогуляться, — съязвил Эймери, — Все слишком заняты подготовкой к свадьбе. Уверен, ты понимаешь.

Двери лифта закрылись, и они начали спускаться. И спускались невероятно долго. Золе стало казаться, что ее везут в могилу. Когда двери открылись, ее вытолкнули из кабины ударом в спину и повели по тусклому коридору с грубыми стенами; в спертом воздухе стоял смрад, воняло мочой и потом. Зола поморщилась от отвращения.

— Надеюсь, это новое пристанище достойно такой выдающейся гостьи, как ты, — продолжал Эймери, как будто запах его совсем не беспокоил. — Как я понимаю, ты уже привыкла к тюремным камерам.

— Вовсе нет, — возразила Зола. — В последней меня смогли продержать всего один день.

— Уверен, эта подойдет тебе гораздо больше.

Эта мрачная и душная тюрьма в каменных подвалах не имела ничего общего с современным зданием Нового Пекина. А хуже всего то, что у Золы не было карты. Не было ни карты, ни плана, ни способа определить свое местоположение по отношению к… да к чему угодно.

Они остановились перед камерой. Звякнули ключи, заскрипели ржавые петли. Какой древний замо́к. Странно… Она сможет его открыть за тридцать секунд. И в груди у нее затеплилась робкая надежда.

Дверь отворилась, и зловоние стало невыносимым. Едва вдохнув, Зола тотчас поспешила выдохнуть.

— Посидишь здесь, пока у Ее Величества не появится время вызвать тебя в суд и казнить, — объявил Эймери.

— Жду не дождусь, — пробормотала Зола.

— А пока у тебя будет время повидаться со старыми знакомыми.

— Со старыми знакомыми?..

Золу втолкнули в камеру. Она споткнулась, ударилась плечом о железную дверь, потом о каменную стену. Кто-то всхлипнул, и она замерла. Она была тут не одна.

— Наслаждайся… принцесса.

Дверь захлопнулась, и грохот отозвался во всем ее теле. Камера оказалась маленькой; единственный источник света — крохотное зарешеченное окошко над железной дверью, но видно было лишь ведро в углу, откуда и исходил омерзительный запах.

В другом углу камеры прижавшись, друг к другу, сидели двое. Зола смотрела на них, ожидая, когда глаза привыкнут к темноте. Затем включила встроенный в руку фонарик. Они вздрогнули и закрылись руками. А Зола почувствовала так, будто ей нанесли сокрушительный удар. Она отшатнулась к стене.

— Не может быть!

Адри и Перл, ее мачеха и сводная сестра дрожали и смотрели на нее расширенными от ужаса глазами. Зола даже представить не могла, как они тут оказались. Чего Левана хотела от них? И тут ее осенило. Она будет сидеть с ними до самой казни. Она провела рукой по лицу, всем сердцем ненавидя Левану.

Глава 43

Во сне Зима стояла на кухне странного маленького домика на Земле. Во всяком случае, в ее воображении он казался именно таким, каким должен быть земной дом. Зима знала, что это дом Скарлет, хотя никогда там не бывала. Она стояла у раковины, полной грязной посуды. Зима должна была ее вымыть до того, как все вернутся домой, но каждый раз, когда она брала в руки тарелку, та раскалывалась. Пальцы были изрезаны осколками, мыльная пена стала красной.

Когда в руках у нее треснула седьмая тарелка, Зима с глубокой грустью отошла от раковины. Почему у нее никогда ничего не выходит? Даже такое простое дело она смогла превратить в стихийное бедствие. Она упала на колени и заплакала, платье промокло от пены и крови. Вдруг ее накрыла чья-то тень, и она подняла глаза. В дверях стояла мачеха, а за ее спиной простиралось синее-синее небо и бескрайние поля. В руке она держала гребень, украшенный драгоценностями; она была красива, но ее улыбка казалась злой.

— Они любят тебя, — сказала Левана, как будто продолжая начатый когда-то разговор, и вошла на кухню. Подол ее королевского платья скользнул по мыльной воде, разлитой на полу. — Они защищают тебя. А чем ты это заслужила?

— Да, они любят меня, — согласилась Зима, хотя и не знала, о ком говорит мачеха. Жители Луны? Зола и ее союзники? Ясин?

— И все они дорого заплатили за эту любовь. — Встав за спиной у Зимы, Левана принялась расчесывать гребнем ее кудри. Нежно, почти как мать. Зиме захотелось разрыдаться, так она соскучилась по маме. Но ей было слишком страшно, ведь Левана никогда не говорила с ней так ласково. Королева продолжала: — Они узнают, что ты слабая. Узнают о твоих недостатках. И тогда поймут, что ты никогда не заслуживала любви.

Острая боль пронзила голову Зимы, когда один из зубчиков гребня вонзился в кожу. Она вскрикнула, в голове запульсировала боль. Но вдруг раздалось рычание. На пороге, оскалив клыки и расставив лапы, стоял Рю, приготовившись к прыжку. Левана перестала ее расчесывать.

— А тебе что нужно? Она предала тебя. Позволила гвардейцу убить тебя, чтобы самой остаться в живых!

Рю подкрался ближе, его желтые глаза вспыхнули. Левана выронила гребень.

— Ты зверь, убийца, хищник! Что ты знаешь о любви и преданности?

Рю затих и опустил голову, как будто его наказали. Зима впустила его в свое сердце. Она знала, что он скучал по ней. Он хотел бегать за палочками, а не слушать жестокие слова королевы. Зима потрогала свою голову в том месте, где жгло сильнее всего. Ее волосы намокли. Она взглянула на упавший гребень и увидела, что мыльная пена стала кровавой.

— Ошибаешься, — она повернулась к королеве. — Это ты убийца, ты хищница. И ничего не знаешь о любви и преданности. — Она протянула руку к Рю, который обнюхал ее, а потом положил теплую голову к ней на колени. — Это не просто зверь. Это мой друг.

* * *

Зима открыла глаза. Маленький домик исчез, и теперь ее окружали облезлые стены, старая мебель и оконные занавески, покрытые реголитовой пылью. Ее веки затрепетали, когда, борясь с головной болью, она попыталась прогнать тяжелый сон. Зима до сих пор чувствовала запах крови, а голова пульсировала в том месте, где ее поранил гребень. Нет, там, где она стукнулась об угол стола. Пока она была без сознания, кто-то отнес ее на диван…

— Привет, чокнутая.

Зима откинула волосы с лица и нащупала на голове повязку из полотенца. Она увидела Скарлет, которая сидела на стуле, развернув его спинкой вперед. Она снова надела свою красную кофту с капюшоном. Большинство пятен отстирались, но кофта все равно выглядела потрепанной. Как и сама Скарлет. Ее глаза покраснели, а лицо покрывали пунцовые пятна. Обычная злость сменилась горечью и усталостью.

— Ико рассказала нам, что случилось, — сказала она ровным голосом. — Жаль, что меня здесь не оказалось, но хорошо, что была она.

Зима поднялась. Ико сидела на полу, скрестив ноги, и выдергивала волокна искусственной кожи вокруг дыры в своей груди. Торн стоял, привалившись спиной к входной двери. На нем была форма лунного гвардейца, и Зима посмотрела на него дважды, желая убедиться, что это он. Она прислушалась, но других звуков в доме не было. Ей стало страшно:

— А где остальные?

— На нас напали, — ответил Торн. — Они схватили Волка и Золу и… убили Маху.

Скарлет еще крепче обхватила спинку стула.

— Мы не можем здесь оставаться. Мы перенесли тела гвардейца и мага в дальнюю спальню, но, уверена, что за ними кто-нибудь явится.

— Гвардеец, который помог нам, — подала голос Ико, — велел мне спрятать Ее Высочество. Наверняка он имел в виду, что мы должны увезти ее из этого сектора. Но куда нам идти? Я изучила карту Луны: самые безопасные места находятся под землей. Там мы будем подальше от людей, да и камеры слежения в туннелях и шахтах встречаются гораздо реже. Но и это нельзя назвать отличным решением…

— Отличного решения нет, — сказала Зима, прижимая к себе комковатую диванную подушку. — Королева найдет меня везде, куда бы я ни отправилась. Она находит меня даже в моих снах.

— Не одну тебя терзают ночные кошмары, — пробормотал Торн. — Но есть шанс, что через четыре дня в Артемизию нагрянет рассерженная толпа и потребует смены режима. Тогда ведь Зола сможет выжить?..

Они переглянулись, но без особого оптимизма.

— Официальные казни устраивают во дворце, — сказала Зима. — Туда их и отвезли.

— Почему они не убили ее прямо здесь? — спросила Скарлет. — Зачем все эти сложности?

Торн покачал головой.

— Левана хочет казнить ее так, чтобы все поняли — бунтовать бессмысленно.

— Думаешь, она собирается показывать казнь в прямом эфире? В каждом секторе? — спросила Ико.

— Уверена так и будет, — подтвердила Зима. — Королева любит устраивать публичные казни. Это отличный способ сломить волю тех, которые начал мечтать о революции.

Торн потер лоб.

— Значит, она скоро ее убьет. Сегодня ночью или, может быть, завтра. Что может быть лучше казни в день свадьбы?..

Зима подтянула колени к груди и крепко обхватила их руками. День начинался так обнадеживающе… Видеообращение Золы заставило людей откликнуться на ее призыв, но теперь все кончено. Левана осталась на троне, а Селена скоро умрет и Ясин тоже. Если он еще жив…

— Прекратите!

Голос Торна звучал твердо, и Зима подняла голову. Скарлет и Ико тоже смотрели на него.

— Не смейте падать духом. У нас нет на это времени.

— А разве ты не пал духом? — спросила Зима.

— Таких слов нет в моем словаре, — Торн отошел от двери. — Ико, мы ведь ворвались в то караульное помещение и передали сообщение Золы по всей Луне?

— Да, капитан.

— Скарлет, спас ли я тебя и Волка, когда весь Париж оказался в осаде?

Скарлет вопросительно подняла бровь:

— Вообще-то я считала, что Зола…

— Да, я это сделал. — Торн указал на Ико. — Спас ли я тебя и Золу из тюремной камеры и увез на борту «Рэмпиона»?

— Ну, в то время я не была…

— Черт, Ико, просто ответь на вопрос.

Скарлет побарабанила пальцами.

— А зачем?

— Сейчас объясню. Первое: ищем способ пробраться в Артемизию. Второе: находим Кресс, спасаем Золу и Волка. Третье: свергаем Левану и, да помогут нам небеса, коронуем Золу, и она отвалит нам кучу денег из королевских сундуков, и мы уйдем на покой — живыми и богатыми. Теперь понятно?

Зима захлопала в ладоши:

— Блестящая речь. Столько здравомыслия и отваги!

— И удивительно мало реальной стратегии, — сказала Скарлет.

— О, я рада, что вы тоже это заметили! — воскликнула Ико. — Я беспокоилась, что мой процессор дал сбой. — Она пощупала свой затылок.

— Над этой частью я еще работаю, — проворчал Торн. — А сейчас нужно выбираться из этого сектора. Я буду лучше соображать, когда не придется беспокоиться о магах, которые повсюду тут шныряют. Кроме того, если мы собираемся идти по магнитному туннелю, путь до Артемизии предстоит неблизкий.

— Одна брешь в этом на-самом-деле-никаком-не-плане, — сказала Скарлет, указывая на Зиму, — мы не можем вернуть ее туда. Принцессу необходимо спрятать.

Зима сняла полотенце с головы. На нем оказалось небольшое пятно крови. Она подумала, прекратится ли когда-нибудь ее головная боль…

— Ты права. Я спущусь под землю, как предлагала Ико.

— Ты же не крот, — заметила Скарлет. — Нельзя просто сидеть под землей. Куда ты пойдешь? Что будешь делать? Есть ли там внизу люди? Надо ли брать с собой припасы? А что если…

— Рю тоже был в моем сне, — Зима сложила полотенце на коленях. — Он пытался защитить меня от королевы. Думаю, он простил меня за то, что случилось.

Скарлет фыркнула.

— Ты вообще слушаешь? Ты понимаешь слова? Золы и Волка нет. Левана их схватила. Она будет их пытать, а потом казнит и… — всхлипнув, Скарлет уронила голову, ее плечи начали вздрагивать. — Никого не волнуют твои глупые сны и глупые видения. Их нет.

Скарлет утерла нос рукой. Она не казалась хорошенькой, когда плакала, и Зиме это нравилось. Подойдя к ней, принцесса положила руку на плечо Скарлет, и та не стала ее стряхивать.

— Понимаю, — сказала Зима, — для меня большой риск возвращаться в Артемизию, но это не значит, что я не могу помочь Селене и своему народу. У меня тоже есть на-самом-деле-никакой-не-план.

Скарлет посмотрела на нее покрасневшими от слез глазами.

— Даже боюсь спрашивать.

— Торн и Ико отправятся в Артемизию и попытаются вызволить Селену и Волка, а также спасти Кресс и Ясина, а мы с тобой спустимся под землб и поднимем восстание.

— О, мы спустимся под землю и соберем армию, да? — Скарлет шмыгнула носом и махнула рукой. — Почему я вообще с тобой разговариваю? Ты не можешь помочь. Ты — сама беспомощность.

— Я серьезно. Там, под землей — убийцы, звери, хищники, жаждущие свободы. Ты знаешь это, Скарлет. Одного ты уже освободила. — Зима встала, держась рукой о стену, и обошла вокруг стола.

Скарлет закатила глаза, но тут заговорила Ико.

— Казармы! — сообразила она. — Левана держит своих солдат в казармах под землей.

Торн переводил взгляд с Ико на Зиму.

— Ее солдаты? Вы имеете в виду, ее мутанты-оборотни? Да вы с ума сошли!

Зима хихикнула.

— Может и так, — сказала она, погладив Торна по щеке. — Во всяком случае, мне все время об этом говорят.

Глава 44

— Королева в бешенстве, — сказал Ясин, пристегивая кобуру пистолета и нож к поясу. — Она молчит и пытается сделать вид, будто ничего не происходит, чтобы не сеять панику. Но что-то изменилось.

Кресс сидела на кровати, скрестив ноги и прижимая портскрин к груди. Соблазн отправить сообщение Торну и остальным усиливался с каждым часом. Она умирала от любопытства, а разлука заставляла ее нервничать и чувствовать себя одинокой. Но она не станет рисковать и посылать сообщение, которое можно отследить. Не подвергнет их — да и себя тоже — еще большей опасности. И все же быть оторванной от всех казалось сущей пыткой.

— Не знаешь, обращение королевы еще показывают? — спросила она.

Ясин пожал плечами и, проверив патроны и предохранитель, сунул пистолет в кобуру.

— Я знаю, королева записала его без подготовки. Думаю, она и императора заставила участвовать, но в Артемизии ничего не показывали, и я не знаю, о чем она говорила. Это могла быть просто ерунда вроде объявления о свадьбе. — Кресс облизнула губы. — Если бы я смогла попасть еще раз в центр безопасности, то узнала бы…

— Нет.

Кресс посмотрела на Ясина, который нацелил указательный палец прямо ей в нос.

— Хватит с нас риска. Ты остаешься здесь. — Отвернувшись, он поправил броню и теперь выглядел как преданный слуга королевы. — Сегодня вечером длинная смена — я буду на посту во время свадьбы и праздничного банкета. Почти вся стража будет там, так что здесь должно быть тихо.

Кресс вздохнула. Одно время она находила успокоение в тишине и одиночестве. Она ведь привыкла к этому на борту спутника. Но сейчас она чувствовала себя пленницей.

— Пока, — пробормотала она и добавила, как будто в шутку: — Принеси мне кусочек торта.

Ясин остановился, взявшись за ручку двери. Его лицо смягчилось.

— Постараюсь.

Он открыл дверь и оцепенел. Кресс вздрогнула. Прямо за дверью стоял гвардеец; он поднял руку, видимо, собираясь постучать. Он переводил взгляд с Ясина на Кресс. Опомнившись, Ясин скрестил руки на груди и привалился к дверному косяку, заслоняя ее собой.

— Что тебе нужно?

— Кто это? — спросил гвардеец.

— Не твое дело.

— Да брось, — гвардеец отпихнул Ясина и протиснулся в комнату.

Кресс вжалась спиной в стену, стиснув портскрин так сильно, что пластик протестующе заскрипел.

— У любого гвардейца может быть любовница, но только не у тебя!

Кресс смотрела на незнакомца и вдруг услышала щелчок предохранителя. Гвардеец замер, стоя спиной к Ясину. Он поднял руки над головой, на его лице было удивление.

— А кто сказал, что она любовница? — зарычал Ясин.

Кресс смотрела на незнакомого смуглого гвардейца с копной кудрявых волос. Она не помнила его среди тех, кто участвовал в засаде в доках, но наверняка утверждать ничего не могла.

— Не такого приема я ожидал, — промолвил он.

Ясин ткнул пистолетом ему в спину.

— Не люблю, когда суют нос в мои дела. — Его лицо было таким спокойным, что это пугало Кресс почти так же, как присутствие незнакомца. — Кинни, не так ли?

— Верно.

— Я так и не поблагодарил тебя за спасение на суде.

— Не стоит благодарности.

— Забери у него оружие.

Кресс не сразу сообразила, что Ясин обращается к ней. Она вздохнула и слезла с кровати. Кинни не шевельнулся, когда она взяла его пистолет и нож и, отойдя, с облегчением бросила оружие на пол.

— Я не хочу тебя убивать, — сказал Ясин, — но ты должен убедить меня не делать этого.

Кинни нахмурился и снова посмотрел на Кресс. На его лице было любопытство, а не страх, что было бы вполне объяснимо.

— Я спас тебе жизнь.

— Об этом мы уже говорили.

— А как насчет того, что на твой выстрел примчатся другие гвардейцы?

— Большинство уже на посту. Так что я рискну.

Кресс казалось, что Кинни улыбнулся, но он уже повернулся лицом к Ясину.

— А как насчет того, что я спас жизнь принцессе Зиме?

Глаза Ясина сузились.

— Ты, наверное, слышал о мятежах во внешних секторах? Я только что вернулся из рейда в сектор РШ-9. Когда мы обыскивали дом одной сторонницы мятежников, то я, к своему удивлению, нашел там не на кого-нибудь, а саму принцессу! Я, как и все, считал ее мертвой. — Он покачал головой. — Должно быть, это тяжело, когда все думают, что ты убил ее из ревности… Признаюсь, я тоже поверил. Мне самому хотелось тебя убить за это, да и не только мне.

Лицо Ясина дрогнуло.

— Прости, я в тебе ошибался. — Кинни опустил руки и сунул большие пальцы за ремень. Ясин не двигался. — Знаю, ты любил ее.

Когда молчание стало невыносимым, Кресс спросила:

— Так… она жива?

Кинни бросил на нее быстрый взгляд и кивнул.

— Я велел ей спрятаться. Насколько мне известно, все остальные считают, что она мертва.

— Она в порядке? — спросил Ясин хриплым голосом.

Кинни усмехнулся.

— Я бы сказал, что она выглядела намного лучше, чем просто в порядке, но тогда ты, наверное, застрелишь меня.

Нахмурившись, Ясин опустил пистолет, но не убрал его.

— Значит, ты видел ее. Но это не значит, что ты спас ей жизнь.

— Со мной был Джеррико. Думаю, он знал о приказе королевы. Он собирался убить Зиму и привезти сюда ее тело. Поэтому я застрелил его. — Он старался говорить беспечно, но Кресс услышала, как дрогнул его голос.

— Ты убил его? — переспросил Ясин.

— Да.

Они долго стояли лицом к лицу, потом Ясин произнес:

— Всегда его терпеть не мог.

— Я тоже.

Ясин начал постепенно расслабляться, хотя на его лице все еще читалось некоторое подозрение.

— Спасибо, что рассказал мне. Я… я беспокоился за нее.

— Но я здесь не поэтому. Я пришел предупредить тебя. Мы видели королевский челнок, которого там не должно было быть. Могу поспорить, он приведет их к тебе. Если уж я вычислил это, то и она вычислит. Королева, может, и думает пока, что Зима мертва, но скоро она узнает правду. — Кинни помолчал. — Кого она угрожала убить, если ты не сделаешь этого?

— Никого, — сглотнул Ясин.

— Ну да, конечно, — Кинни взглянул на свое оружие, лежащее рядом с Кресс, но не сделал попытки взять его. — Однажды она приказала убить мою младшую сестру, а все потому, что я не сумел выследить горничную, которая украла у королевы серьги.

Глаза Кресс расширились, но Ясин не выглядел удивленным.

— Ладно, кто бы это ни был, — продолжил Кинни, посмотрев на Кресс, — вас обоих убьют, если ты не уберешься отсюда, пока Левана не узнала про твою ложь. — Он повернулся к Кресс. — Могу я забрать свое оружие? Через пять минут я должен заступить на дежурство.

После минутного колебания Ясин кивнул и убрал свой пистолет. Он все еще хмурился, глядя, как Кинни собирает свое оружие.

— Почему ты опять… рискуешь собой ради меня?

— Зима хотела бы этого. — Кинни подошел к двери, стараясь не задеть Ясина. — Принцесса Зима уговорила королеву, и мою сестру не убили, а взяли в горничные. Я очень обязан Ее Высочеству. — Он кивнул в сторону Кресс. — Кто бы ты ни была, я никогда тебя не видел.

Ясин не попытался остановить его и Кинни вышел за дверь. Сердце Кресс все еще отчаянно колотилось.

— Я рада, что ты не убил его, — прошептала она.

— Я и не собирался. — Взгляд Ясина скользнул по комнате, словно он что-то прикидывал в уме. — Дождемся, когда крыло полностью опустеет, а потом уйдем.

Кресс в возбуждении сжала портскрин. Она была рада, но в то же время боялась покидать комнату, которая стала ей и тюрьмой и убежищем.

— Ясин, значит, Левана все-таки угрожала кого-то убить, если ты не убьешь Зиму?

— Конечно, угрожала. Только так она и действует.

Сердце Кресс сжалось от боли за него, за Зиму, и за тех, кого она даже не знала.

— А кого?

Ясин отвернулся и начал рыться в каком-то ящике.

— Никого, — сказал он. — Никого важного.

Глава 45

— Неужели у них нет каких-нибудь новостных каналов на этой треклятой горе? — ворчал Кай, скользя пальцами по голографу — лунной версии вездесущего нетскрина.

— Здесь ведь диктатура, Ваше Величество, — Торин, скрестив руки, смотрел в окно на озеро, сверкающее внизу. — Даже если бы здесь и передавали новости, думаете, им стоило бы верить?

Не обращая на его слова внимания, Кай продолжал водить пальцем по экрану голографа. Утром он отправил королеве сообщение о том, что свадьбу придется отложить, если до начала церемонии ему не позволят встретиться со своим советником — Торин знал все о клятвах и обычаях, которые должны скрепить свадьбу, которая положит начало политическому союзу. К его удивлению, Левана согласилась.

Каю полегчало, когда он снова увидел Торина и убедился, что тот жив и здоров. Но радость встречи омрачалась растущей тревогой и разочарованием. Сети вещания королевы стали очередным поводом для жалоб. По ним передавали только бессмысленную и бесполезную болтовню.

— Я хочу знать, что происходит вокруг, — сказал Кай, выключая голограф. — Я знаю, это уже началось. Я знаю, Зола что-то сделала.

Торин пожал плечами, словно извиняясь.

— Мне известно не больше, чем вам, Ваше Величество.

— Знаю. Я и не жду от тебя новостей. Просто я расстроен, что меня тут заперли, когда она… когда все они там! — он встал рядом с Торином у окна и взъерошил волосы. — Как могут люди жить здесь, совсем отрезанные от остальной страны? Они даже не знают, что происходит в других секторах. Разве это не должно сводить их с ума?

— Думаю, что нет, — ответил Торин. — Взгляни на роскошь, в которой они буквально утопают благодаря рабочим из внешних секторов. Думаете, эти люди захотят, чтобы их уверенность в том, что они живут в раю, опровергли факты о том, что вся остальная страна погрязла в нищете?

Кай нахмурился. Он и сам это знал и сожалел о своем наивном вопросе. Но он не мог этого понять. Он до сих пор помнил тот день, когда Наинси показала ему цифры — сколько бедняков и бездомных было в Содружестве в тот год, когда ему исполнилось тринадцать лет. Наинси говорила, что показатели неплохие. И хотя они стали увеличиваться после того, как началась эпидемия летумозиса, они все еще оставались ниже тех, десятилетиями держались после Четвертой мировой войны. И все равно Кай неделю не мог уснуть, думая о людях, которым негде спать и нечего есть в то время, как сам он живет в богатстве, окруженный постоянной заботой. Он даже подал отцу прошение отдать часть дворца самым бедным гражданам и предлагал предоставить половину своих личных комнат, если это поможет. Отец обещал прочесть его прошение, но Кай сомневался, что он отнесся к нему всерьез. Сейчас он догадывался, как по-детски звучало его предложение, но все еще не понимал, как можно не стремиться улучшить жизнь своего народа, и не понимал, почему придворные Леваны не испытывают сострадания к людям, благодаря которым живут как в раю.

— Вы неплохо выглядите. На лице почти не осталось следов, — заметил Торин. — Уверен, на свадебных фото ничего не будет видно.

Кай не сразу его понял.

— Ах да, верно. — Он потрогал щеку, куда его ударил Волк. Сейчас больно было только тогда, когда он нажимал на место ушиба. В его покоях не было зеркал, и, не видя своего отражения, он совсем забыл об этом.

— Думаю, эта уловка нам не помогла, — пробормотал он, сунув руки в карманы.

— Тем не менее это была достойная попытка, — сказал Торин. — Кстати, вы видели доклад американских военных, который мы получили сегодня утром?

Кай повернулся к нему.

— Конечно нет! Она забрала мой портскрин…

Торин сочувственно кивнул.

— Точно. Я отдам вам свой.

— Благодарю. Что за доклад?

— Выяснилось, что на орбите обнаружен брошенный корабль вашего друга. Они вернули его в Республику и начали расследование, искали улики, которые приведут их к твоим похитителям. И, конечно, нашли.

Кай потер лоб.

— Они знали, что это случится, но Торн все равно не обрадуется…

— Это был краденый корабль. Независимо от того, на чьей сейчас стороне человек, который его украл, он вор и дезертир. И мне трудно сожалеть о его потере.

Кай не смог сдержать усмешку.

— Не буду спорить. Но когда мы снова увидим Торна, я сам сообщу ему новости о его корабле. — Он пробежал взглядом по краю озера там, где вода сливалась с куполом. Казалось, там заканчивается весь мир. Цивилизация заключена внутри безупречной капсулы, сияющей и прозрачной, и за ее пределами нет ничего, кроме каменной пустыни. Увидев на горизонте край другого купола, он подумал: интересно, что это за сектор?

Он тщательно подбирал слова: когда увидим Торна, а не если. Только так он мог думать о своих друзьях и союзниках. Только так мог думать о Золе, если собирался выдержать все это. Ему хотелось знать, где она сейчас, далеко ли отсюда? В безопасности ли она?

Раздался стук в дверь, и Кай вздрогнул от неожиданности, на смену которой тут же пришел страх.

— Вот и началось, — пробормотал он. — Входите.

Но это оказался всего лишь один из его личных охранников, которые дежурили у дверей. В руках он держал ящик, завернутый в цветной бархат.

— Простите, что прерываю вас. Доставили свадебный подарок от Ее Королевского Величества. Мы проверили его на наличие взрывчатых и химических веществ и полагаем, что опасности нет. — С этими словами он протянул пакет Каю.

— Хочешь сказать, она решила не взрывать меня до церемонии? — спросил Кай, принимая из его рук ящик. — Надо же, какое разочарование…

Было видно, что гвардейцу хочется засмеяться, но он сдержался. Еще раз поклонившись, он вышел в коридор. Кай быстро развернул подарок: какое бы новое мучение Левана ни придумала для него, он желал поскорее с этим разделаться.

Кай смертельно побледнел. Внутри на белой бархатной подушечке лежал палец. На суставе виднелось смазочное масло, торчали обрывки проводков.

— Зола у нее. — Кай передал коробку Торину и, потрясенный, отошел к окну. Этот подарок стал ответом на многие его вопросы. Теперь он понял — Торин был прав. Иногда лучше оставаться в неведении.

* * *

Давно уже Левана не была так довольна. Ее назойливая племянница сидела в тюрьме, а скоро ее и вовсе не станет. Падчерица, которая надоела ей ничуть не меньше, мертва, и больше не придется выслушивать ее бормотание и потакать глупым желаниям. Через несколько часов она выйдет замуж за императора Восточного Содружества, а затем ее коронуют и она станет императрицей. Вся Земля скоро окажется в ее власти. Ресурсы. Угодья. Место для ее людей, где они смогут наслаждаться красотой и роскошью, к которым земляне привыкли настолько, что даже не замечают. Она представила себе, как сто лет спустя историки будут рассказывать потомкам о том, как Лунная королева завоевала голубую планету и положила начало новой эре. Как началась эра, когда к власти пришли те, кто был ее по-настоящему достоин.

Левана не чувствовала тяжести драгоценных камней, которыми был расшит ее наряд. Она едва замечала слуг, сновавших вокруг и поправлявших подол свадебного платья. Левана и так знала, что она красива. Она была самой красивой королевой, какая только была на Луне, и Кайто несказанно повезло с невестой. Наконец она отпустила слуг и улыбнулась сама себе.

— Потрясающе, моя королева.

Он обернулась и увидела в дверях Эймери.

— Что-то ты слишком вольничаешь, если позволяешь себе входить ко мне без приглашения, — сказала Левана, добавив яда в свой голос. — Я готовлюсь к свадебной церемонии. Что тебе нужно?

— Я не хотел вас отвлекать… Ведь я понимаю, какое это важное событие для всех нас. Просто решил успокоить вас насчет нашего особого гостя. Киборга приведут в тронный зал во время праздника, как вы и просили. Все уже устроено.

— Счастлива это слышать. Каким сюрпризом станет ее появление для моего нового супруга. — При этих словах Левана потерла безымянный палец, коснувшись каменного кольца — вечной памяти о первом муже, отце Зимы. Он навсегда останется ее единственной любовью. Давным-давно она поклялась себе, что никогда не снимет это кольцо.

— Есть еще одна новость, которую я должен вам сообщить, — продолжил Эймери, — хотя обстоятельства дела еще выясняются, и мне не хочется огорчать вас перед самой свадьбой.

— Киборг у нас в руках, — произнесла Левана с легкой улыбкой, — поэтому ничто не может меня огорчить.

— Рад это слышать, моя королева. В горнодобывающем секторе мы обнаружили нечто подозрительное. Там находился королевский челнок, и расследование показало, что его зафрахтовал… сэр Ясин Клэй.

— Продолжай, — Левана стала слушать Эймери с особым вниманием.

— У нас есть свидетельства, что челнок покинул Артемизию через сорок семь минут после гибели принцессы Зимы. Сэр Клэй в это время находился здесь, во дворце, и мы не знаем, кто был за штурвалом этого челнока. Но кто бы это ни был, все выглядит очень подозрительно еще и потому, что челнок прилетел в тот же сектор, где находился киборг со своей компанией. — Лицо Эймери оставалось невозмутимым, но в его голосе сквозила обеспокоенность.

— У нас ведь есть видеозапись смерти Зимы, правда?

— Да, моя королева. Однако, как вы помните, в тот день возникли перебои электроэнергии по всему дворцу, что отразилось и на камерах наблюдения. Вы позволите?

Он подошел к нетскрину, который по заказу Леваны был вставлен в красивую раму, служившую раньше оправой для зеркала — до того, как все зеркала были уничтожены. Левана увидела Ясина и Зиму в зверинце. За ними крался волк. Зима поцеловала гвардейца с такой страстью, что Левана зарычала. Затем Ясин поднял нож и вонзил ей в спину. Тело Зимы обмякло, и гвардеец опустил ее на землю с нежностью любящего мужчины. Из-под нее начала вытекать кровь. На этом видео обрывалось.

Она подняла бровь.

— Она же мертва.

— Возможно. Но у меня есть опасения, что все это разыграно. У нас ведь нет записи, как Ясин уносит тело или убивает волка, чтобы, как он утверждает, скрыть следы. Камера отключилась именно в этот момент.

Левана резко выдохнула.

— Понимаю. Немедленно арестуйте сэра Клэя. Я допрошу его по окончании торжества.

— Ваше Величество, я уже взял на себя смелость отдать такой приказ, но… он исчез.

Это поразило Левану до глубины души.

— Исчез?!

— Два часа назад он должен был явиться на дежурство, но никто не знает, где он. Никто из гвардейцев, с которыми мы говорили, не видел его со вчерашней ночи.

Левана рассеянно смотрела в окно на прекрасный город, стоявший на берегу прекрасного озера. Ясин сбежал. Бежит только тот, кто виновен. А это значит, что Зима жива.

Она стиснула зубы, взбешенная не только потому, что ее падчерица все еще жива, но и дерзостью безмозглого гвардейца, задумавшего одурачить ее. Но она заставила себя дышать ровнее.

— Неважно, — сказала она, — принцесса мертва, пока народ считает, что она мертва. А сейчас у меня есть дела и поважнее.

— Разумеется, Ваше Величество.

— Ясин Клэя найти и убить. Если услышите о принцессе хоть слово, я хочу знать об этом немедленно.

Эймери поклонился:

— Да, моя королева. Оставляю вас готовиться к торжеству. Примите мои поздравления с наступающим счастьем.

Левана совершенно искренне улыбнулась. Наступающее счастье… Ей очень понравилось, как это звучит. Эймери повернулся, чтобы уйти, но тут Левана вздохнула и сказала:

— Ах да, еще кое-что… — Эймери остановился. — Родителей Ясина Клэя публично казнить за предательство. Пусть все знают, что подобное никому не сойдет с рук. Немедленно отправьте гвардейцев за ними, чтобы казнь не омрачала трансляцию свадебной церемонии. — Она поправила корсаж. — Ясин будет знать, что сам виноват в их гибели.

Глава 46

Кай не заметил, как его снова одели в брачные одежды. Он не произнес ни слова, пока слуги возились с его прической и нарядом. И забыл о них, как только они ушли.

Зола погибла. Или же Левана где-то удерживает ее. Неизвестно, что хуже. Зола — ее имя постоянно звучало в его голове, каждый раз вонзаясь как шип. Смелая, решительная Зола. Умная, находчивая, насмешливая Зола. Он отказывался верить, что она мертва. Что на самом деле означал тот палец? Кай хватался за любую призрачную возможность. Может, Левана подделала палец, чтобы помучить его. Или Зола потеряла его в бою, но все-таки жива. Или… Разумеется, есть какое-то объяснение. Она не могла умереть. Только не Зола!

Его мысли путались, и вторую половину дня он провел как в тумане. Или в кошмаре.

В любом случае страшная посылка означала, что ему скоро придется жениться на Леване. Все планы, всех надежды рухнули… Все закончилось так, как задумала Левана.

— Что я делаю? — спросил он, когда вернулся Торин, тоже в парадных одеждах. Если, конечно, это не был маг, притворившийся Торином… Кай закрыл глаза. Как он все это ненавидел! Торин вздохнул и подошел к нему. Почти полная Земля висела в звездном небе.

— Вы хотите остановить войну, — напомнил его советник, — и добыть антидот.

Кай повторял это столько раз, что слова утратили смысл.

— Но все должно было быть не так. Я думал… Я верил, что у нее получится…

Торин положил ему руку на плечо, пытаясь утешить:

— Вы не обязаны жениться, Ваше Величество. Вы еще можете сказать нет.

Кай горько усмехнулся:

— Сейчас, когда мы у нее в ловушке? Она просто убьет всех нас.

Приезжать сюда было ошибкой. Хорошие намерения завели его в капкан. Он проиграл.

Вошел маг. Его привели два личных охранника Кая, хоть все знали, что они тут только для вида.

— Я пришел, чтобы сопроводить вас в большой зал, — сообщил маг. — Церемония вот-вот начнется.

Кай вытер руки о шелковую рубашку, хотя они были совершенно сухими и ледяными.

— Хорошо, — сказал он, — я готов.

Торин шел рядом, следуя за ним по просторным коридорам дворца, пока ему не велели присоединиться к остальным гостям из Содружества. Все происходило как в тумане, и, хотя Каю казалось, что на ногах у него стальные кандалы, до зала они дошли очень быстро. Он набрал воздуха в грудь, чувствуя, как нежелание верить в происходящее сменяется паникой.

Накануне, когда репетировали церемонию, все это казалось шуткой. Будто он играет в какую-то игру и обязательно выиграет. Но сейчас, когда маг подвел его к алтарю, установленному в центре зала, и он увидел среди сидящих перед ним гостей сотни причудливо одетых лунатиков, ощущение неправдоподобности рассеялось. Это вовсе не игра.

Премьер-министр Каминн стояла на помосте позади золотого и черного алтаря, уставленного сотнями маленьких светящихся шаров. Она перехватила взгляд Кая, когда он шел к помосту. Ее лицо выражало сочувствие. Кай подумал: понимает ли она, что Левана собирается завоевать и ее страну, как только укрепит свою власть над Содружеством. Левана собирается завоевать их всех.

Вдох. Выдох. Он отвернулся, не ответив на слабую улыбку Каминн. Гостей оказалось больше, чем он думал — несколько тысяч приглашенных в великолепных вечерних нарядах. Контраст между сдержанными оттенками одежды землян и блестящими яркими нарядами лунатиков был довольно забавным. Центральный проход был устлан ковром, который был расшит блестящими камням и напоминал ночное звездное небо. Обычное небо над Луной. По краям прохода были установлены высокие светильники с бледными мерцавшими шарами.

Стало тихо. Неестественно тихо. Слишком непроницаемой была эта тишина. Сердце Кая билось, как птица в клетке. Настал момент, которого он боялся. Победила судьба, с которой он так долго боролся. Никто не сможет этому помешать. Он остался один. И словно прирос к полу.

Под звуки фанфар и труб в дальнем конце зала распахнулись массивные двери. На пороге появились двое — мужчина и женщина в военной форме. Они прошли по проходу, держа флаги Луны и Восточного Содружества. Приблизившись к алтарю, установили их в стойки по обе стороны от него. За ними, чеканя шаг, прошествовал отряд лунных гвардейцев в парадной форме. У алтаря они разошлись в стороны и встали стеной вокруг помоста. Затем по проходу плавно прошли три пары магов в черных одеждах, еще двое в красном, и, наконец, главный маг Эймери Парк, в белом.

Из скрытых динамиков раздался голос.

— Просим приветствовать стоя Ее Королевское Величество Королеву Луны Левану Блэкберн.

Все встали. Кай сложил за спиной дрожащие руки. Сначала в ярко освещенном проеме дверей он увидел лишь силуэт. Левана с высоко поднятой головой шествовала к алтарю. За ней струился пышный длинный шлейф. Платье, алое как кровь, было украшено золотыми цепями на плечах. Она была похожа на кроваво-красный мак, растерявший часть лепестков. Ее лицо скрывала золотая вуаль, развевавшаяся как парус. Когда Левана подошла ближе, Кай различил черты ее лица — губы, накрашенные алым, под цвет платья, глаза, горящие победным блеском. Она шагнула на помост и встала рядом с Каем. Шлейф растекся у ее ног как лужа крови.

— Можете сесть, — объявил голос откуда-то сверху.

Гости сели на свои места. Премьер-министр Каминн взяла с алтаря портскрин.

— Дамы и господа, земляне и лунатики, — заговорила она, — мы собрались сегодня, чтобы стать свидетелями исторического союза Земли и Луны, построенного на взаимном доверии и уважении. Это знаменательный момент в нашей истории всегда будет символизировать прочные взаимоотношения людей Луны и Земли.

Она сделала паузу, чтобы собравшиеся могли проникнуться сказанным. Кай едва удержался, чтобы не фыркнуть от возмущения.

Теперь премьер-министр обращалась к жениху и невесте.

— Мы собрались здесь, чтобы стать свидетелями бракосочетания императора Восточного Содружества Кайто и королевы Луны Леваны Блэкберн.

Кай встретил взгляд Леваны, которая смотрела на него сквозь вуаль. Ее ядовитая улыбка уничтожила все его надежды. Зола в плену или мертва. Свадьба состоится, а за ней, через два дня, и коронация Леваны. Теперь он — последняя преграда, разделявшая Землю и Луну. Что ж, пусть будет так. Он стиснул челюсти и, коротко кивнув, постарался сосредоточиться на церемонии. Бракосочетание началось.

Глава 47

— Пусть жених возьмет ленту и трижды обвяжет ею запястье невесты в знак любви, чести и уважения, которые навеки крепят их брак, — произнесла премьер-министр Каминн, отматывая бархатную ленту с катушки. Она взяла с подноса изящные серебряные ножницы и отрезала кусок ленты.

Ни один мускул не дрогнул на лице Кая, когда Каминн вложила ему в руку блестящую ленту цвета слоновой кости — цвета полной Луны. Его запястье было обвязано голубой лентой — цвета Земли. Казалось, будто он парит, наблюдая сверху, как его пальцы оборачивают ленту вокруг тонкого запястья Леваны — раз, второй, третий — и затягивают простой узел. В его движениях не было никакого изящества, ему не хотелось прикасаться к ней. Зато Левана, когда завязывала ленту на его руке, так затянула ее, что он едва не поморщился от боли.

— Я связываю обе ленты вместе, — ровным голосом объявила премьер-министр Каминн. — Это символ союза жениха и невесты, а также союза Луны и Восточного Содружества, которое сегодня, восьмого ноября 126 года третьей эры представляет всю планету Земля.

Кай с отсутствующим видом смотрел, как ее темные тонкие пальцы переплетают две ленты и завязывают в узел. Каю казалось, что его разум отключился. Что сам он не здесь, а где-то в другом месте. Что ничего этого не происходит. Он скользнул взглядом по лицу Леваны, но она перехватила его и улыбнулась. Ледяные иглы вонзились в спину. Нет, это действительно происходит с ним. Левана — его невеста.

Губы Леваны изогнулись под вуалью. Кай услышал ее голос, хотя она не размыкала губ: она упрекала его в «очаровательной застенчивости». Он не знал, то ли это злая шутка его собственного воображения, то ли она действительно вторглась в его мысли. И вряд ли он когда-нибудь узнает, что же это было на самом деле. Он женился на той, кто навсегда получит власть над ним. И как же она отличалась от Золы! От своей племянницы Селены. Невозможно было представить, что их что-то связывало, тем более — кровное родство. Мысли о Золе причиняли ему боль, он вспомнил металлический палец на шелковой подушке. Кай вздрогнул. Каминн была готова остановить церемонию, но он справился с волнением, и слегка кивнул в знак того, что можно продолжать.

Каминн взяла портскрин, и Кай, воспользовавшись короткой передышкой, попытался собраться. Он заставил себя думать о мутантах, истребляющих невинных жителей. Об отце, умирающем во дворце от летумозиса, пока антидот находится в руках Леваны. О жизнях, которые он спасет, если остановит войну и добудет лекарство.

— Теперь обменяйтесь клятвами, как предписано советом правителей Союза Земли. Сначала жених. Прошу, повторяйте за мной. — Каминн посмотрела на Кая, чтобы убедиться, что он ее слушает. — Я, Император Восточного Содружества Земли…

Кай послушно, будто андроид, повторял за ней.

— …беру в жены и нарекаю императрицей Восточного Содружества Ее Королевское Величество, королеву Луны Левану…

Кай снова как будто вышел из своего тела. Смотрел вниз. Слушал слова, но не понимал их. Слова утратили всякий смысл.

— …править вместе со мной со всем милосердием и справедливостью, чтить законы Союза Земли, установленные нашими предками, защищать мир и справедливость между народами.

Неужели кто-нибудь верил хоть одному слову этой клятвы?

— С этого дня она — мое восходящее солнце и ночная луна. Клянусь любить и беречь ее до конца наших дней.

Кто писал эти клятвы? Кай в жизни не слышал ничего смешнее. Но он невозмутимо повторил их. Премьер-министр Каминн кивнула ему и повернулась к Леване.

— Теперь невеста. Повторяйте за мной…

Кай перестал слушать и стал разглядывать ленты на их запястьях. Не слишком ли сильно затянута та, что обвивает его руку? Он ощутил в пальцах покалывание, рука онемела…

О звезды, здесь становится жарко!

— …клянусь любить и беречь его до конца наших дней.

Кай хмыкнул. Громко. Он хотел сдержать смешок, но не успел. Левана напряглась, а Каминн пристально посмотрела на него.

Кай кашлянул, чтобы сгладить неловкость.

— Прошу прощения, что-то попало в горло… — и он кашлянул еще раз.

Вокруг губ Каминн пролегли складки. Она повернулась к королеве:

— Ваше Королевское Величество, принимаете ли вы условия брака как правила брачного союза между двумя людьми и политического союза между Луной и Восточным Содружеством? Если да, то скажите: «Я принимаю».

— Я принимаю, — сладкий голос Леваны сотнями игл вонзился в грудь Кая.

В голове пульсировала боль — от усталости, разочарования и страданий.

— Ваше Императорское Величество, принимаете ли вы условия брака как правила брачного союза между двумя людьми и политического союза между Луной и Восточным Содружеством? Если да, то скажите: «Я принимаю».

Он посмотрел на премьер-министра Каминн. Сердце отчаянно билось в груди. Слова гулким эхом отдавались в его пустой голове. Нужно всего лишь сказать «я принимаю», и все закончится. Левана станет его женой. Но губы не слушались. Не буду.

Премьер-министр сжала челюсти и посмотрела жестче, побуждая ответить. Не могу.

Кай почувствовал, как на него давит молчание многотысячной толпы. Представил Торина, президента Варгаса, королеву Камиллу и всех остальных, кто смотрел на него и ждал. Представил себе гвардейцев Леваны, магов и самодовольного Эймери Парка и множество тщеславных знатных бездельников, замерших в ожидании его ответа. Кай знал, что Левана может заставить его произнести эти слова, но она не стала этого делать. Хотя он чувствовал потоки ледяного воздуха, исходящие от нее, пока он молчал. Кай открыл рот, но язык не слушался его. Распорядитель вздохнула и встревоженно посмотрела на королеву, затем снова повернулась к Каю. Она начинала нервничать. Кай взглянул на ножницы, которыми она перерезала ленты. Это произошло быстрее, чем он успел подумать. Свободной рукой он схватил с алтаря ножницы, повернулся к Леване и приставил их к ее сердцу. Кровь застучала у него в ушах.

Зола закричала, защищаясь, вскинула руки. Кончики ножниц прорезали ткань длинных перчаток и остановились, вдавившись в серебряный лиф бального платья Золы. Рука Кая дрогнула, пытаясь преодолеть контроль, а затем словно окаменела. Его дыхание стало прерывистым. Он видел перед собой Золу. Она выглядела так же, как тогда на балу, в старом платье и перчатках, покрытых пятнами. Ее влажные волосы торчали во все стороны. Единственное различие — голубая лента на запястье и порез на шелковой перчатке.

Кровь, медленно, как патока, начала просачиваться сквозь ткань. Зола — нет, Левана! — увидела порез и зарычала. Ее контроль над ним оборвался, и Кай отшатнулся. Ножницы, звякнув, упали на пол.

— Ты смеешь угрожать мне? Здесь? — зашипела Левана, и хотя она пыталась подражать голосу Золы, Кай слышал разницу. — Перед обоими королевствами?

Кай все еще смотрел на кровь, выступавшую на перчатке. Он сделал это. На мгновение победил ее чары. И действительно ранил ее.

— Это вовсе не угроза, — ответил он. Левана прищурилась. — Мы оба знаем, что ты намерена убить меня, как только я перестану быть тебе полезен. Я подумал, что справедливо будет показать тебе, что наши чувства взаимны.

Левана посмотрела на него, и ему стало не по себе, когда он увидел ненависть на лице Золы. Внутри у него все дрожало от избытка адреналина. Кай посмотрел на собравшихся. Большинство гостей вскочили на ноги, на их лицах читалось непонимание и потрясение. Торин, сидевший в третьем ряду, был готов перепрыгнуть через головы сидящих впереди и броситься на помощь.

Кай пристально посмотрел на него, надеясь, что тот поймет его безмолвное сообщение: со мной все в порядке. Он ранил ее, хотел сказать Кай. А значит, ее можно и убить. Он стиснул зубы и снова повернулся к Каминн. Она дрожала, сжимая в руках портскрин.

— Я принимаю условия брачного союза, — ответил он.

Взгляд распорядителя метался от жениха к невесте, как будто Каминн сомневалась, стоит ли продолжать. Но Левана расправила свадебное платье — вернее, бальный наряд Золы, ведь Кай видел его именно таким. Какой бы реакции ни ждала Левана, представ в этом образе, он не оправдал ее ожиданий. Просто не мог. Молчание затянулось, и Левана рявкнула:

— Продолжайте!

Каминн торопливо заговорила:

— Властью, данной мне народом Земли, объявляю вас мужем и женой.

Кай даже не вздрогнул.

— Просим прекратить вещание по всем видеоканалам. Жених, поцелуйте невесту.

Кай думал, что будет в ужасе от такой перспективы, но сумел собрать волю в кулак. Он представил себе, как смолкнут все лунные голографы и телеканалы Земли. Представил, какое будет потрясен его народ, когда оборвется вещание.

Он повернулся к Леване — его невесте, его жене. Она все еще притворялась Золой, но вместо бального платья на ней теперь был красный свадебный наряд с прозрачной вуалью. Она хитро улыбнулась, и Кай хладнокровно поднял ее вуаль.

— Я подумала, что тебе больше понравится такой образ, — сказала она. — Считай это моим свадебным подарком.

Кай не мог заставить себя отреагировать, как бы сильно ни хотел ответить на ее высокомерие.

— Мне понравилось, — он наклонился к ней. — Потому что Селена красивее тебя, что бы ты ни делала.

Он поцеловал ее. Коротко и бесстрастно. Не сравнить с тем, как они целовались с Золой. Все выдохнули.

Кай отступил на шаг. Собравшиеся начали аплодировать, сначала сдержанно, затем с нарастающим энтузиазмом, словно опасаясь показаться недостаточно вежливыми. Кай подал руку Леване. Их запястья все еще были связаны лентами. Они повернулись к публике. Краем глаза Кай увидел, что образ Золы растаял, и Левана стала собой. И не без удовольствия заметил, что выглядит она раздосадованной. Это была маленькая победа, но он радовался и ей. Вокруг раздавались радостные возгласы, и оба они внутренне закипали. Муж и жена.

Глава 48

Кресс давно перестала понимать, где они и куда направляются. Бесконечный лабиринт дворцовых коридоров остался позади: Ясин уводил ее под землю, к туннелям магнитных поездов. И хотя ей казалось, что они идут уже несколько часов, она даже не знала наверняка, покинули они пределы главного купола или нет.

Они осторожно пробирались по самому краю туннеля, стараясь держаться подальше от челноков, беззвучно пролетавших мимо, когда пути вдруг погрузились во тьму. Кто-то отключил подачу энергии. Кресс испуганно ахнула и потянулась к Ясину, но замерла в двух шагах от него. Сжав пальцы в кулак, она заставила себя опустить руку.

Храброй. Она должна быть храброй.

В отдалении послышался визг челнока, который на полном ходу лишился магнитной поддержки и теперь яростно скрежетал по путям.

Мгновение спустя в туннеле вспыхнули оранжевые аварийные огни; следом ожили невидимые громкоговорители: «Движение в туннеле остановлено до дальнейших распоряжений. Пожалуйста, покиньте челноки и проследуйте пешком к следующей платформе для проверки службами безопасности. Королевская семья приносит извинения за причиненные неудобства».

— Что все это значит? — Кресс вопросительно взглянула на Ясина.

— Хочешь знать, что я думаю? Что план Золы — каким бы он ни был — работает. — Ясин снова пошел по тускло освещенному туннелю, внимательно глядя под ноги. — Левана приказала ограничить движение транспорта в городе.

Кресс почувствовала, как внутри у нее все похолодело.

— А мы сможем выбраться?

— Мы почти дошли до станции, куда прибывают восемьдесят процентов поездов с припасами. Вряд ли их обесточат, если вспомнить, сколько гостей будет во дворце на этой неделе.

Кресс поспешила за Ясином, надеясь, что он не ошибся. Бывший королевский гвардеец не счел нужным посвятить ее в подробности своего плана, и она по-прежнему не имела ни малейшего представления о том, куда они направляются. Впрочем, у нее были и другие поводы для беспокойства: Кресс не знала, передали Зима и Скарлет ее послание остальным или нет. И если передали, то удалось ли им показать запись во всех лунных куполах? Если Левана и подозревала о зарождающемся восстании, то держала свои опасения при себе.

Туннель расширился; к рельсам, вдоль которых шагали Кресс с Ясином, присоединились еще два пути. В нос ударил резкий запах, живо напомнивший Кресс о караване, с которым они с Торном пересекли Сахару. Грязь и большие вьючные животные.

За следующим изгибом туннеля свет становился ярче; до Кресс долетел грохот механизмов и перестук колес. Ясин замедлил шаг.

Вскоре показалась широкая платформа. На голографическом табло передавали репортаж о королевской свадьбе. От платформы разбегались десятки магнитных путей, заставленных грузовыми поездами. Почти все вагоны скрывались в полумраке обесточенных туннелей в ожидании, когда их освободят от товаров. Платформа была забита подъемными кранами; должно быть, для управления ими требовалось множество рабочих, но из персонала в туннеле находились только охранники, занятые осмотром вагонов.

Ясин потянул Кресс в тень ближайшего состава; секунду спустя кто-то прошел мимо, обшаривая все вокруг лучом фонарика. Ясин и Кресс затаились между вагонами; едва дыша, они смотрели, как пятно света мечется по земле и стенам и, наконец, исчезает.

— А6, чисто! — прокричали вдалеке, а затем: — А7, чисто!

Буквально в тот же миг магниты ожили, и поезд тронулся с места.

Ясин запрыгнул на сцепку между вагонами, чтобы не попасть под колеса, и дернул Кресс за собой. На этот раз она изо всех сил вцепилась в его руку и не отпускала, пока поезд не остановился. Двери вагона с глухим стуком разошлись в стороны, и Ясин спрыгнул вниз.

— Проверяют составы, — прошептал Ясин, — чтобы никто не пробрался в город.

— А как насчет того, чтобы выбраться из города? — напряженным голосом поинтересовалась Кресс.

Ясин указал на переднюю часть поезда.

— Нам нужно в вагон, который уже обыскали. После разгрузки этот поезд вернется в сельскохозяйственный сектор.

Стараясь двигаться как можно тише, они перелезли через сцепку. Хотя платформы находились по обе стороны от путей, на второй Кресс заметила только одного охранника, который прохаживался по периметру с винтовкой в руках.

— Значит так, коротышка. Когда он повернется к нам спиной, беги вперед, что есть сил. Как только он начнет разворачиваться, прячься под поезд и не шевелись.

— Не называй меня коротышкой! — Кресс яростно посмотрела на Ясина.

— А8, чисто! — раздалось впереди. — В1, чисто!

Охранник отвернулся, и Ясин с Кресс рванули вперед. С бешено колотящимся сердцем она пыталась следить за человеком с винтовкой — и одновременно смотреть под ноги. Когда он дошел до конца платформы, Кресс упала на четвереньки и быстро заползла под вагон. Взмокшие от пота волосы прилипли к шее.

— Эй, зде…

Крик оборвался; послышались два глухих удара и металлический лязг. Охранник с винтовкой всполошился и кинулся к путям, с разбегу перемахнул через сцепку. С другой стороны поезда раздался выстрел и сдавленное рычание.

— Стоять!

Еще один выстрел.

Платформа опустела. Ясин вылез из-под вагона и махнул Кресс, чтобы поторапливалась. Неловко передвигая локти, она выбралась на свободу, и бывший гвардеец рывком поставил ее на ноги. В следующий миг они уже бежали вперед. С противоположной платформы все еще доносились звуки борьбы.

Добравшись до вагона А7, они распластались вдоль стенки состава, чтобы перевести дыхание. Теперь им осталось только перелезть на другую сторону и проникнуть внутрь. Желательно, незамеченными. И невредимыми.

Едва Кресс успела об этом подумать, как новый выстрел заставил ее подпрыгнуть.

Она оглянулась и застыла.

Кто-то сидел, скорчившись, под вагоном — так же, как еще недавно Кресс. Хотя в полумраке девушка мало что могла разглядеть, эти шелковые косички всех оттенков синего она бы ни с чем не спутала.

— Ико! — выдохнула она.

Андроид вскинула голову. Ее глаза расширились. Впрочем, внимание Ико тут же отвлекло что-то по ту сторону поезда. В следующий миг она уже поползла вперед, торопливо передвигая локти.

Ясин выругался вполголоса и, перехватив поудобнее винтовку, бросился туда, где слышались выстрелы. Кресс поспешила за ним, правда, не так решительно — в отличие от гвардейца, она была безоружна. Забравшись под вагон, она осторожно выглянула с другой стороны — и в горле у нее пересохло.

Торн.

Хоть он и был в форме лунного стражника, она сразу его узнала.

Кресс зажала рот обеими руками, чтобы не выкрикнуть его имя. Торн сцепился с тем охранником, но винтовки нигде не было видно. Вокруг уже валялись без движения еще четверо стражников; пятна света от брошенных фонариков метались по стенам. Кресс заметила брызги крови на вагоне в тот самый миг, когда Ико выскочила из-под колес и прыгнула на шестого охранника, который пытался прицелиться в Торна. Но что-то было не так с ее рукой — Ико даже толком не смогла в него вцепиться.

Стражник повалил андроида на землю и принялся душить, еще не зная, что проку от этого не будет.

Кресс краем глаза заметила возле колес забытую винтовку. Она схватила ее и прицелилась, но руки неожиданно задрожали. Никогда прежде Кресс не приходилось целиться в человека. Она выдохнула, пытаясь успокоиться, и тут же два выстрела эхом отдались у нее в голове. Первый сбил охранника, душившего Ико; второй поразил стражника, с которым сражался Торн.

В туннеле воцарилась жутковатая тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием. Даже стук собственного сердца теперь казался Кресс невыносимо громким.

Убедившись, что оба стражника мертвы (или в ближайшее время точно не доставят проблем), Ясин убрал оружие в кобуру.

Торн, удивленно моргнув, уставился на бывшего гвардейца, который спокойно поправлял рубашку. Он, кажется, собирался что-то сказать, когда Ико с криком «Кресс!» кинулась к девушке и неловко обняла ее одной рукой.

Кресс от такого горячего приветствия едва не упала, но тут же отыскала глазами Торна. Несколько секунд он смотрел на нее, изумленно раскрыв рот, а потом, всклокоченный, побитый, еще не отдышавшийся после драки, спотыкаясь, бросился вперед, чтобы заключить их с Ико в объятия. Кресс зажмурилась, чувствуя, как к глазам подступают горячие слезы. Его рука на ее плечах. Небритый подбородок колет лоб. Косичка Ико у нее во рту.

Никогда еще Кресс не чувствовала себя такой счастливой.

— Пора идти! — резкий голос Ясина вернул ее с небес на землю.

Ико отступила назад, но Торн воспользовался этим, чтобы взять лицо Кресс в свои ладони. Он смотрел на нее так, словно не верил своим глазам. И поймал пальцем первую слезинку.

Кресс внезапно обнаружила, что смеется, и плачет, и снова смеется. Она опустила голову и вытерла слезы.

— Нельзя плакать, — сказала она. — А то будет обезвоживание.

Торн снова сжал ее в объятиях.

— Это и в самом деле ты, — сказал он, и Кресс почудилось, что голос его дрогнул. — Слава звездам.

— Когда я сказал, что нам пора, я имел в виду, что нам действительно пора! — напомнил Ясин.

Торн в последний раз прижал ее к себе и отпустил, чтобы повернуться к лунному гвардейцу. Щека капитана едва заметно дернулась, и в следующий миг кулак Торна впечатался в челюсть Ясина. Кресс изумленно вскрикнула.

Ясин покачнулся, озадаченно ощупывая лицо.

— Это тебе за то, что предал нас на Земле, — жестко произнес Торн. — А это, — он вдруг обнял Ясина, ткнувшись лбом ему в плечо, — за то, что позаботился о Кресс.

Гвардеец закатил глаза.

— О последнем я уже начинаю жалеть. — Он решительно отпихнул Торна. — Я смотрю, зрение к тебе вернулось. Отлично. Давай обыщем стражников и наконец выберемся отсюда.

Торн кивнул, наклонился над ближайшим телом и отстегнул нож с пояса стражника. К большому удивлению Кресс, он протянул его Ясину, который после секундного колебания все-таки принял оружие.

— Как вы узнали, где нас искать? — поинтересовался Торн.

— Мы не знали. Мы хотели покинуть купол Артемизии. А где Зима? — нахмурился Ясин.

— Ушла в подполье вместе со Скарлет, — ответила Ико; она была занята тем, что тыкала правую руку, безвольно висевшую вдоль тела. Подергав напоследок онемевшие пальцы, она продолжила: — Ну, или что-то вроде того. Сложно объяснить.

Торн уставился на андроида.

— Ико, что случилось?

Ико надула губы.

— Охранник ударил меня ножом в плечо. Кажется, повредил какой-то провод. — Она повернулась, чтобы показать глубокий порез возле лопатки, и тяжело вздохнула. — Сегодня определенно не мой день.

Кресс улыбнулась ей с искренним сочувствием, но намек на кибернетическую природу Ико напомнил ей о чем-то очень важном.

— Где Зола? — недоуменно спросила она.

Лицо Торна омрачилось, но прежде чем он успел ответить, по туннелю прокатился колокольный перезвон. Кресс подскочила от неожиданности.

Голографический экран на стене посветлел, и появилось изображение придворного мага Эймери Парка.

— Народ Луны, я рад сообщить, что свадебная церемония завершилась. Наша достопочтенная правительница королева Левана заключила брачный союз с Кайто, императором Земли.

Фыркнув самым неподобающим для андроида образом, Ико невольно привлекла внимание остальных.

— Мне, значит, удар ножом в спину, а ей — император Кай. Просто прелестно.

— Церемония коронации, — продолжал тем временем Эймери, — после которой император Кайто станет нашим принцем-консортом, а королеве Леване будет дарован титул императрицы Восточного Содружества Земли, состоится через два дня, на рассвете. — Эймери многозначительно сверкнул глазами. — Наша славная королева приглашает всех граждан Луны присоединиться к сегодняшним празднованиям. Трансляцию свадебного банкета будут показывать во всех секторах. В качестве особого развлечения для зрителей мы покажем необычный судебный процесс. Его должен увидеть каждый житель нашего королевства. Процесс начнется через двадцать минут.

Экран погас.

— Необычный процесс? — нахмурилась Кресс.

— Они схватили Золу, — Торн сверлил потемневшее табло сердитым взглядом. — Волк тоже у них. Скорее всего, их публично казнят, чтобы подавить восстание.

У Кресс по спине пробежал холодок. Через двадцать минут. За это время они даже во дворец вернуться не успеют.

— Мы спасем ее, — как ни в чем не бывало заявила Ико.

— Мне жаль, — Ясин выглядел так, словно ему действительно жаль, — но если Эймери сказал правду, уже слишком поздно.

Глава 49

Зола ударила в стену камеры отверткой, которая торчала из пальца механической руки. Кусочек камня размером с ноготь откололся и упал в кучку таких же у нее под ногами. Вулканическая порода была прочной, но инструменты из титана, которыми снабдил девушку-киборга доктор Эрланд, ей не уступали, и упорства Золе было не занимать.

Внутри нее кипела злость и досада, а страх только подогревал эти чувства.

Гибель Махи снова и снова вставала у нее перед глазами; Зола едва удерживалась от того, чтобы не воткнуть отвертку себе в голову, лишь бы остановить этот жуткий фильм. Она вспоминала бойню в секторе РШ-9, оценивала каждый свой шаг и пыталась понять, как именно она должна была поступить, чтобы спасти Маху от смерти. Освободиться и спасти Волка. Защитить друзей. Одолеть Левану.

Она чувствовала, как в ее душе растет отчаяние.

От стоявшего у стены ведра поднималось зловоние. Зола раздраженно покосилась на покалеченную руку: прислужники Леваны забрали ее лучший палец — тот, что стрелял дротиками, — и заперли с мачехой и сводной сестрой, которые не произнесли ни слова с тех пор, как ее втолкнули в камеру.

Зола понимала, что стража придет за ней раньше, чем она доберется до дверных петель. Понимала, что зря изводит себя бессмысленной долбежкой в стену. Но просто не могла сдаться.

Как они.

Еще один камешек тихо стукнул о пол.

Зола нетерпеливо сдула упавшую на лицо прядь волос, но та тут же вернулась на место.

Встроенные в голову часы сообщали, что Зола торчит в этой камере больше суток. За все это время она не сомкнула глаз. Она знала, что свадьба уже должна подойти к концу. При мысли об этом ей становилось дурно.

Зола подумала, что, если бы Кай не вступился за нее тогда, на балу в Новом Пекине, и позволил Леване забрать ее с собой, она бы все равно оказалась в этой камере. И ее все равно бы казнили.

Она попыталась сбежать. Пыталась бороться. И в результате получила космический корабль, полный друзей, которым из-за нее теперь тоже грозит смертельная опасность.

— Почему он назвал тебя принцессой?

Зола остановилась и окинула критическим взором жалкие царапины — результат многочасового труда. Молчание нарушила Перл; ее тонкий голос дрожал.

Пригладив непослушную прядь мокрой от пота ладонью, Зола бросила на мачеху и сводную сестру взгляд, полный нескрываемого презрения. Она давно уже отучилась им сочувствовать. Каждый раз, когда внутри начинало шевелиться что-то вроде жалости, Зола вспоминала, как Адри отобрала у нее новую ступню и неделю заставляла ковылять на одной ноге — чтобы та раз и навсегда уяснила, что она «не человек». Или о том, как Перл вывалила замасленные инструменты на шелковые перчатки — подарок Кая.

Зола мысленно твердила: что бы им ни приготовила Левана, Адри и Перл это заслужили.

Впрочем, легче ей от этого не становилось. Наоборот, она чувствовала себя жестокой, мелочной — и мучилась от головной боли.

Зола нервно повела плечами.

— Я принцесса Селена, — бросила она и вернулась к работе.

У Перл вырвался истерический смешок. Естественно, она ей не поверила.

Адри молчала.

Камера снова наполнилась глухим стуком и шкрябаньем. Горка камней у ног Золы росла.

Ей никогда отсюда не выбраться.

— Гаран знал, — прерывающимся голосом проговорила Адри.

Зола остановилась. Гаран был мужем Адри. Именно он удочерил Золу и привез в Новый Пекин. Вскоре после этого Линь Гаран пал жертвой летумозиса. Она почти не знала его…

Ругая себя за неуемное любопытство, Зола все-таки оставила свое занятие и сменила отвертку на фонарик, который выхватил из сумрака камеры бледное лицо мачехи.

— Что ты сказала?

Адри вздрогнула и теснее прижала к себе дочь. С тех пор как появилась Зола, эти двое сидели в углу и, кажется, покидать его не собирались.

— Гаран знал, — повторила Адри. — Он ничего мне не сказал, но попросил заботиться о тебе, когда его забрали в карантин. Он говорил так, словно ты была самой большой драгоценностью в мире.

Адри замолчала, словно ощутив присутствие давно умершего мужа.

— И ты, я смотрю, изо всех сил старалась выполнить его последнюю просьбу, — едко заметила Зола.

Мачеха сощурилась; лицо ее исказила знакомая гримаса отвращения.

— Я не потерплю, чтобы ты говорила подобным тоном о моем муже…

— Ты не потерпишь? — завопила Зола. — Хочешь, я скажу тебе, чего я не собираюсь терпеть? Приготовься, список будет длинным!

Адри вжалась в стену. Зола вдруг поняла, что мачеха ее боится. Еще бы, ведь забитая девушка-киборг, которой она столько лет безнаказанно помыкала и использовала в качестве бесплатной рабочей силы, вдруг оказалась лунатиком — и самой разыскиваемой преступницей сразу на двух планетах.

— Но почему папа ничего не сказал? — спросила Перл. — Почему скрывал от нас?

— Наверное, знал, что вы продадите меня при первой же возможности, — ответила Зола.

Перл пропустила ее слова мимо ушей.

— Но если ты на самом деле принцесса, почему тебя держат здесь?

Зола устало посмотрела на сводную сестру, ожидая, когда та сама сообразит. Наконец лицо Перл прояснилось.

— Она хочет убить тебя, чтобы остаться королевой.

— Умница, возьми с полки пирожок, — кисло отозвалась Зола.

— Но мы-то тут при чем? — на глазах Перл заблестели слезы. — За что нас наказывать? Мы ничего не сделали. Мы даже ничего не знали!

Адреналин и злость, поддерживавшие силы Золы, уступив место давящей усталости. Она привалилась спиной к двери.

— Вы отдали мне свои приглашения на королевскую свадьбу, и я смогла похитить Кая, чем изрядно разозлила Левану. Спасибо за помощь, кстати.

— Как ты можешь думать только о себе в такое время? — повысила голос Адри. — Откуда в тебе столько эгоизма?

Зола сжала кулаки.

— Если я о себе не позабочусь, обо мне никто и не вспомнит. Благодаря тебе я давно это уяснила.

Адри снова притянула к себе дочь и погладила по голове. Перл безропотно прижалась к матери. Она еще не пришла в себя от потрясения. Да и сама Адри тоже.

Зола вернулась к стене и нацарапала отверткой букву «З». Каменная кладка хранила на себе сотни слов, имен, просьб, обещаний и угроз. Она хотела добавить «+ К», но мысль показалась ей такой нелепой, что захотелось биться головой о железную дверь.

— Ты чудовище, — прошептала Адри.

Зола равнодушно улыбнулась:

— Пусть так. Я чудовище.

— Ты даже не смогла спасти Пиону.

Напоминание о младшей сестре всколыхнуло новую волну ярости, словно все провода в голове у Золы разом заискрили. Она резко обернулась:

— Ты думаешь, я не пыталась?!

— У тебя была вакцина! — взвизгнула Адри, бешено вращая глазами. Впрочем, несмотря на обуревавшие ее чувства, с места мачеха не двинулась. — Я знаю, что ты отдала ее мальчику и спасла ему жизнь. Какому-то Чану Сунто! — Адри выплюнула это имя, словно оно жгло ей язык. — Почему ты спасла его, а не Пиону? Как ты могла? Решила посмеяться над ней? Подразнить ложной надеждой — и смотреть, как она умирает?

Зола ощутила внезапный укол жалости, пробившейся сквозь гнев. Линь Адри была такой тупой, так отчаянно упорствовала в своем невежестве… Она видела только то, что хотела, и была готова поверить во все, что соответствовало ее плоской картине мира. Зола помнила, как бежала через бывшую фабрику, в которой устроили карантин для заболевших чумой, как сжимала в руке капсулу с драгоценной вакциной. Как надеялась спасти Пиону — и какую пустоту ощутила внутри, когда поняла, что не успела.

Она опоздала и до сих пор не могла себя простить.

Но Адри она об этом не расскажет. Мачеха не поймет — для нее Зола всегда была бездушным роботом, способным только на жестокость.

Пять лет они прожили под одной крышей — и ни разу Линь Адри не пыталась взглянуть на падчерицу иначе. Так, как смотрели на нее Кай, Торн, Ико — и другие люди, которые ей доверяли. Люди, которые ее знали.

Она помотала головой, удивляясь тому, как мало ее теперь ранят слова мачехи.

— Я ничего не буду тебе объяснять. Мне не нужно твое одобрение. Меня с вами ничего не связывает.

Пнув кучу камней под ногами, Зола вонзила отвертку в стену — и услышала за дверью шаги. Она сжала зубы. Время вышло. Она обернулась и стремительно подошла к Адри и Перл. Те испуганно шарахнулись и попытались забиться глубже в угол. Зола сгребла в кулак рубашку на груди у Адри и подтянула мачеху к себе.

— Даже не думай ляпнуть, что мою ногу можно отсоединить так же легко, как и палец. Или я заставлю тебя выдавить себе глаза своими собственными руками. Пусть даже это будет последним, что я успею сделать. Поняла меня?

Адри кивнула, дрожа. За дверью раздался мужской голос:

— Открывайте.

Толкнув мачеху обратно в угол, Зола повернулась к выходу.

Дверь открылась, и в камеру пролился свет из коридора. Прищурившись, Зола увидела охранника, а рядом с ним — придворного мага Эймери Парка в сопровождении еще четырех магов в красно-черных облачениях. Пятеро! Наверное, она должна быть польщена.

— Ее Величество королева Левана надеется, что вы порадуете ее своим обществом, — произнес Эймери.

Зол вздернула подбородок.

— Не обещаю, что мое присутствие доставит ей удовольствие.

Она решительно шагнула вперед — пусть не думают, что ей страшно! — но невидимая сила швырнула ее об стену. Позвоночник пронзила боль, воздух вышибло из легких. Зола вспомнила, как они с Волком тренировались на борту «Рэмпиона». Он тоже нередко вышибал из нее дух, вот только потом выглядел искренне виноватым.

В отличие от охранника, который схватил Золу за горло. Зола полоснула его разъяренным взглядом, хотя и знала, что он — всего лишь марионетка, а контролирует его кто-то из магов. Охранник обернулся, ожидая дальнейших приказаний.

— Это первое предупреждение, — спокойно произнес Эймери. — Если попытаешься сбежать, вздумаешь драться или использовать против нас свою силу, второго не будет.

Охранник отпустил Золу; она рухнула на колени и принялась растирать онемевшую шею. Впрочем, долго наслаждаться свободой ей не дали и связали руки за спиной. Охранник толкнул ее к двери. В коридоре их ждали еще четыре вооруженных стражника. Все они уже находились под контролем магов. Зола и не надеялась перетянуть кого-то на свою сторону.

Пока не надеялась.

Но если лунные маги хоть на миг ослабят хватку, она не станет тратить время на первое предупреждение.

— Землян тоже выводите, — приказал Эймери.

Стражники рывком поставили на ноги скулящих Адри и Перл; Зола приглушила звук, чтобы не слышать их завываний. Она понятия не имела, зачем Леване понадобились ее мачеха и сводная сестра, но если королева думает, что Зола испытывает к ним хоть какие-то теплые чувства, ее ждет жестокое разочарование.

— Куда нас ведут? — спросила Зола, оказавшись в коридоре.

Придворный маг долго молчал, и Зола уже решила, что он не удостоит ее ответом. Но в конце концов Эймери заговорил:

— Вы станете почетной гостьей на торжествах по случаю королевской свадьбы.

При упоминании о свадьбе Зола окаменела.

— Но я забыла бальное платье на Земле, — с деланной непринужденностью ответила она.

Одна из стражниц прыснула со смеху.

— Вот и хорошо, — сказала она, отсмеявшись. — Вы же не хотите испачкать его кровью?

Глава 50

Зола остановилась перед массивными дверями из черного дерева. Они грозно нависали над ней, и во дворце, сделанном по большей части из стекла и белого камня, производили впечатление черной дыры. Створки украшало выполненное с невероятной точностью изображение Артемизии, лунной столицы, над которой в отдалении вставала Земля. Посередине торчали тяжелые железные ручки, потянув за которые, стражники распахнули двери.

По ту сторону Золу уже ждал почетный караул из королевских магов, стражников и солдатов-оборотней. От вида последних у нее по спине невольно пробежал холодок. Эти мутанты не были похожи на специальных оперативников вроде Волка. Лунные генетики создали уродливых существ с выпирающими челюстями, полными острых волчьих зубов. Оборотни держались неловко, будто еще толком не научились обращаться с разросшимися мускулами и удлиненными конечностями.

Зола подумала, что вообще-то они не слишком отличаются от киборгов. И те и другие были созданы, чтобы превзойти природу. И те и другие были порождениями науки. Только для создания киборгов использовали металл и провода, а здесь — мышцы и хрящи.

Стражник толкнул Золу вперед, и та, споткнувшись, вошла в зал. Мутанты неотрывно следили за ней голодными глазами. Волк предупреждал, что они будут другими. Дикими, непредсказуемыми, жаждущими крови. Сильный лунатик, вроде королевы, мог подчинить их при помощи чар и заставить повиноваться, но остальным магам их тела и души были неподвластны. Этих солдат тренировали, как собак. Ослушаешься команды — и тебя накажут. Больно накажут. Сделаешь, что велено, — и получишь награду. Вот только награда, о которой рассказывал Волк, Золу совсем не воодушевила. На Земле наградой для них станет возможнойть убивать. Этим солдатам не терпелось отправиться на войну.

Зола открыла разум навстречу мутантам, пытаясь уловить их биоэлектрические импульсы. Их энергия была раскаленной добела, ярость и желание ринуться в бой буквально бурлили под кожей. При мысли о том, что нужно подчинить себе такую грубую силу, Золе стало не по себе.

Но она должна была попытаться.

Коротко вздохнув, Зола прикоснулась к разуму солдата, который стоял в самом конце ряда. Ощутив злость и голод, снедающий его изнутри, она попробовала усмирить обжигающий энергетический вихрь. Зола представила, что он смотрит на нее не как на врага, а как на девушку, которая попала в беду. На девушку, которая заслуживает его верности.

Она встретилась с ним взглядом, и губы мутанта, с трудом прикрывавшие острые клыки, скривились в отвратительной усмешке.

Обескураженная, Зола быстро отвернулась.

Приближался конец строя, и она наконец обратила внимание на то, что происходит в зале. До нее долетели обрывки оживленных разговоров, заливистый смех и звон бокалов. Ароматы еды окутали Золу как облако пара, вырвавшееся из кастрюли. Рот ее наполнился слюной от запаха лука, чеснока и тушеного мяса, глаза защипало от перца.

Желудок тоскливо заурчал, голова закружилась. В последний раз Зола ела почти сутки назад — и скромный ужин у Махи вряд ли можно было назвать полноценной едой. Она с трудом сглотнула и огляделась вокруг, пытаясь отвлечься от мыслей о еде. Справа за огромными окнами раскинулось лунное озеро; королевский дворец белел, словно гигантский лебедь, раскинувший крылья по его берегам. Водная гладь тянулась вдаль, насколько хватало глаз. Часть бального зала нависала над водой. И хотя выглядело это довольно безмятежно, у Золы внутри заворочался холодный ком: на этом «балконе» не было перил, которые могли уберечь от падения вниз.

Разговоры вокруг начали стихать, но только дойдя до конца строя, Зола увидела, перед кем ей предстоит предстать. Оранжевый огонек в уголке глаза мигал без остановки, куда ни посмотри. Все вокруг пользовались чарами.

В центре зала, на белом троне, украшенном изображениями растущей и убывающей луны, сидела Левана в свадебном платье красного цвета. Встроенный в сетчатку Золы сканер снова принялся анализировать образ королевы. Зола будто опять оказалась на балу в императорском дворце, в тот момент, когда она поняла, что ее оптобионике под силу пробиться сквозь иллюзию. Хотя это было непросто. Мозг судорожно пытался понять, что же на самом деле видят глаза, и взор Золы застилали ряды цифр, обрывки диаграмм и смазанные картинки.

Вся эта сумятица очень отвлекала; от мельтешения начала болеть голова. Зола моргнула, сметая данные с диспелея перед своими глазами.

По обе стороны от трона в пять рядов, полукругом стояли кресла; Золу поставили перед сидящими в них гостями, за спиной у нее мирно поблескивало озеро. Лунный суд. Женщины в головных уборах, напоминавших павлиньи хвосты, мужчина в наброшенной на плечи шкуре снежного леопарда; платья, украшенные рубинами и золотыми цепями; туфли на прозрачных платформах, внутри которых метались маленькие рыбки; кожа с серебристым оттенком, искры горного хрусталя на ресницах…

Зола с трудом продиралась сквозь эту сверкающую пургу. Чары, чары, чары…

Звук отодвигаемого кресла заставил ее сердце подпрыгнуть.

Рядом с троном Леваны стоял жених, точнее, новобрачный — в белой шелковой рубашке с красным поясом.

— Что все это значит? — спросил он, и в голосе его слышалась одновременно тревога и облегчение.

— Это главный сюрприз сегодняшнего вечера, — ответила королева Левана, сверкая глазами в предвкушении веселья. — Считай это моим свадебным подарком, дорогой, — добавила она, проводя пальцем по щеке Кая.

Юный император отодвинулся от королевы; лицо его медленно заливал румянец. Зола знала, что он краснеет не от смущения. Нет, его душила ярость. Зола чувствовала, как накаляется атмосфера.

Левана сказала:

— Сегодняшние торжества будут показывать в прямом эфире, чтобы подданные смогли разделить со мной радость этого знаменательного дня. Они своими глазами увидят, какая судьба постигнет самозванку, посмевшую объявить себя королевой.

Зола слушала ее краем уха, внимательно разглядывая потолок. Она не заметила ни одной камеры, но подручные Леваны давно уже научились делать невидимые глазу следящие устройства.

Поскольку королева сняла вуаль, Зола решила, что камеры сосредоточатся только на «представлении». Левана хотела, чтобы народ увидел казнь Золы — и утратил всякую надежду на революцию.

Королева воздела руки и объявила:

— Так начнем же пир!

Из-за занавеса показалась цепочка вышколенных официантов. Первый опустился на колено перед троном, снял купол с подноса и поднял его над головой. Усмехнувшись, королева выбрала большую креветку и вцепилась в розовую плоть идеально белыми зубами.

Другой слуга опустился на колени перед Каем, остальные разошлись по залу, предлагая гостям икру, устриц, мясо, фаршированные перчики и прочие закуски. Зола вдруг поняла, что Кай — не единственный землянин на балу. Среди сидящих во втором ряду она заметила его советника, Конна Торина. Потом на глаза ей попался американский президент, премьер-министр Африки, австралийский генерал-губернатор и… Зола перестала искать знакомые лица. Она и без того понимала, что все лидеры Земли были здесь. Как того и хотела Левана.

С бешено колотящимся сердцем она сканировала слуг, стражников и солдат в надежде, что Волка тоже привели сюда. Но его нигде не было. Зола, Адри и Перл оказались здесь единственными пленниками.

Где они держат Волка? Может быть, он уже мертв?..

Усилием воли отогнав грызущий душу страх, Зола повернулась к Каю. Если он и заметил предложенное официантом угощение, то не обратил на него внимания. Она видела, как ходят желваки у него под кожей; император явно не знал, что задумала Левана, но пытался придумать дипломатичный способ если не отменить, то хотя бы отсрочить неизбежное.

— Садись, любовь моя, — ласково сказала королева, — иначе ты помешаешь нашим гостям насладиться зрелищем.

Кай опустился в кресло слишком быстро, словно кто-то дернул его за невидимую ниточку. Едва сдерживая гнев, он посмотрел на Левану.

— Зачем она здесь?

— Милый, ты, я вижу, злишься. Неужели тебя не радует наше гостеприимство?

Не дожидаясь ответа, Левана вздернула подбородок и взглядом указала придворному магу на Адри и Перл.

— Эймери, можете приступать.

Придворный маг пересек зал, холодно улыбнувшись Золе. Плащ Эймери успели отмыть от крови, но непривычная скованность его движений напоминала о случившемся в девятом секторе: рана в ноге все еще причиняла ему боль.

Придворный маг галантно предложил руку Линь Адри, которая сдавленно всхлипнула от ужаса и далеко не сразу решилась опереться на его локоть. Мачеха Золы выглядела так, будто ее вот-вот стошнит.

Эймери вывел Адри в центр зала; вокруг все жевали, причмокивали и облизывали пальцы. Изысканное угощение интересовало гостей ничуть не меньше пленников. Слуги по-прежнему стояли на коленях, держа подносы над головой, и Зола подумала, что им, должно быть, приходится несладко.

— Позвольте представить суду Линь Адри из Восточного Содружества Земли, — произнес Эймери, отпуская руку Адри и оставляя ее одну на подкашивающихся ногах. — Линь Адри обвиняют в заговоре против короны. Наказание за подобное преступление — смерть от своих собственных руки. После того как приговор будет приведен в исполнение, дочь обвиняемой, Линь Перл, отдадут в одну из семей Артемизии, где она будет служанкой.

Брови Золы удивленно поползли вверх. До сих пор ее волновала только то, что будет с ней самой. И она была уверена, что Левана притащила Адри и Перл на Луну с единственной целью — досадить ей, надоедливому киборгу.

Сейчас Золе очень хотелось ничего не чувствовать и равнодушно наблюдать за происходящим, ведь Адри, несмотря на все свои недостатки, такой участи не заслуживала. Левана вела свою игру, и по ее прихоти мачеха Золы оказалась пешкой на шахматной доске. Ее можно было только пожалеть.

Адри, как подкошенная, рухнула на колени и залепетала:

— Клянусь, я ни в чем не виновата! Я не…

Левана вскинула руку, и Адри умолкла. Несколько секунд королева равнодушно смотрела на испуганную женщину. Наконец она щелкнула языком, как мать, недовольная поведением ребенка, и обратилась к придворному магу:

— Эймери, продолжайте.

Тот кивнул.

— Расследование показало, что именно эта женщина отдала сообщникам Линь Золы приглашения, воспользовавшись которыми они проникли во дворец Нового Пекина и похитили императора Кайто. На самом деле приглашения предназначались для ее и ее дочери.

— Нет! — закричала Адри. — Она украла их! Украла! Я бы никогда их не отдала. И ни за что не стала бы ей помогать. Я ненавижу ее, ненавижу!

Мачеха Золы рыдала, обхватив себя руками, ее плечи судорожно вздрагивали.

— Почему это случилось со мной? — причитала она. — Что я такого сделала? Я же не… Она не моя…

Жалость Золы испарялась с каждым словом Адри.

— Успокойтесь, миссис Линь, — величественно проговорила Левана. — Скоро вам представится возможность продемонстрировать свою законопослушность и преданность короне.

Адри заскулила и попыталась взять себя в руки.

— Вот так-то лучше. Вы почти шесть лет были опекуном Линь Золы, верно?

Мачеху сотрясала крупная дрожь:

— Да, да….Но я не знала, кто она такая, клянусь! Это мой муж решил ее удочерить. Она всегда была лживой, самовлюбленной девчонкой, но я думала, что все киборги таковы. Я понятия не имела, что она задумала. Если бы знала, сама бы ее отключила.

Левана провела пальцем по подлокотнику трона.

— Вы были рядом с Линь Золой, когда хирурги превращали ее в киборга?

Лицо Адри исказила гримаса отвращения.

— О, звезды, нет! Ее оперировали в Европе. Я увидела ее только, когда ее привезли в Новый Пекин.

— Ваш муж присутствовал на операции?

Адри испуганно моргнула:

— Я… я не знаю. Мы об этом не говорили. Он сказал только, что хочет посмотреть на ребенка, который чуть не погиб в аварии с хувером. Его не было две недели. Я никогда не могла понять, зачем ему вообще понадобилось ехать в Европу: проявить милосердие можно было и в Новом Пекине. И его доброта не принесла нам ничего, кроме горя! Муж заразился летумозисом и умер вскоре после возвращения, оставив меня с двумя дочерьми. И с этим существом…

— После смерти мужа вы не пытались извлечь выгоду из его изобретений?

Адри подняла на королеву взгляд, полный неподдельного изумления.

— Прошу прощения, Ваше Величество, но я не понимаю, о чем вы…

— Ваш муж был изобретателем, он должен был оставить после себя что-нибудь ценное.

Адри ответила не сразу; кажется, пристальный интерес лунной королевы к ее покойному мужу всерьез озадачил мачеху. Глаза Адри метались от охранников к лунатикам и обратно.

— Н-нет, Ваше Величество. Если он и изобрел что-нибудь стоящее, нам с этого не перепало ни юнива. — Лицо мачехи омрачилось. — Он не оставил нам ничего, кроме бесчестья.

— Ты лжешь, — ледяным голосом произнесла королева, решив, видимо, больше не церемониться с пленницей.

Глаза Адри расширились от страха:

— Нет! Я говорю правду, Гаран ничего нам не оставил.

— У меня есть доказательства, что это не так. Или ты вздумала меня обмануть?

— Какие доказательства? — сорвалась на панический визг Адри. — Я ничего не… Клянусь вам, я не…

Слова мачехи потонули в потоке рыданий. Зола стиснула зубы. Она понятия не имела, что за игру затеяла Левана, но знала, что толку от слез не будет. Она подумала, что, может быть, стоит успокоить Адри при помощи лунного дара, чтобы та достойно встретила смерть, но потом отказалась от этой идеи. Силы ей еще понадобятся для собственного суда. Когда настанет ее черед отвечать Леване, она постарается держать себя в руках и не превратиться в жалкое дрожащее существо.

— Эймери? — окликнула мага Левана, без труда заглушая рыдания Адри.

— Группа наших солдат обнаружила коробку с документами на складе, который Линь Адри арендует в своем доме.

Левана презрительно скривила губы.

— Ты по-прежнему будешь настаивать, что муж не оставил тебе ничего ценного? Никаких бумаг, которые ты зачем-то до сих пор хранишь?

Адри заколебалась. Она начала было мотать головой, но остановилась.

— Я не… Я не знаю…

— Среди бумаг, — невозмутимо продолжил Эймери, — был обнаружен патент на оружие, способное нейтрализовать лунный дар. Мы подозреваем, что земляне намеревались использовать устройство против вас, Ваше Величество, и против всего нашего народа.

Зола напряженно вслушивалась в слова придворного мага. «Оружие, способное нейтрализовать лунный дар». Она едва удержалась от того, чтобы не потереть шею сзади — там, где раньше находилось изобретение Линя Гарана, устройство, подавлявшее способность лунатиков манипулировать людьми. Неужели Эймери говорил о нем?

— Погодите-ка, — прервал мага Кай. Голос его прозвучал неожиданно громко. — Можно ли увидеть бумаги, о которых идет речь?

Эймери склонил голову к плечу.

— Их уже уничтожили — ради безопасности короны.

Кай вцепился в подлокотники кресла с такой силой, что его пальцы побелели.

— Вы не имеете права уничтожать улики, а потом ссылаться на них, доказывая чью-то вину. Вы утверждаете, что нашли коробку с бумагами во время обыска, на который, подозреваю, разрешения вам никто не давал, и ждете, что мы вам поверим? На каком основании вы обвиняете Линь Адри в том, что она знала о существовании этих бумаг? Это всего лишь ваши домыслы. Вы вторглись в частные владения и заключили жителя Земли под стражу без всяких на то оснований, тем самым нарушив ряд статей Межпланетарного Соглашения.

Левана со скучающим видом подперла подбородок рукой.

— Обсудим это позже, дорогой.

— Позже? После того, как вы убьете невиновную?

Королева пожала плечами:

— Там видно будет.

— Вы не можете… — с жаром начал Кай, но замолчал, вдруг потеряв способность говорить.

— Дорогой, запомни: я не люблю, когда мне говорят, что я могу, а что нет, — Левана снова повернулась к Адри. — Линь Адри, ты слышала, в чем тебя обвиняют. Можешь что-нибудь сказать в свое оправдание?

— Я нев-виновна… — заикаясь, пробормотала Адри. — Клянусь, я бы никогда… Я не знала… Я…

— Я бы очень хотела тебе поверить, — вздохнула Левана.

— Пожалуйста! — взмолилась Адри.

Левана не спеша выбрала креветку, медленно съела ее и облизнула кроваво-красные губы.

— Я готова тебя помиловать.

В толпе пронесся удивленный шепоток.

— Но только если ты откажешься от каких-либо прав на свою подопечную, Линь Золу, и присягнешь на верность мне, законной королеве Луны и будущей императрице Восточного Содружества.

Адри кивала головой, как китайский болванчик.

— Да! Да, конечно! С радостью, ваша милость, Ваше Величество!

Зола сверлила взглядом ее затылок. Конечно, слова Адри ее ничуть не удивили, но она и не представляла, что та согласится так быстро. Левана явно что-то замышляла, и мачеха безропотно плыла прямо ей в руки.

— Хорошо. Обвинения сняты. Можешь выказать почтение своей правительнице. — Левана вытянула руку, и Адри, замешкавшись лишь на долю секунды, не вставая с колен, поползла к трону. Она снова начала всхлипывать, на этот раз — от облегчения.

— Разве дочери не следует сделать то же самое? — спросила Левана.

Перл сдавленно пискнула и кинулась к трону, пусть и не так проворно, как ее мать.

Какая-то Женщина в первом ряду захлопала, не прекращая жевать.

Левана кивнула, и двое стражников вышли вперед, чтобы оттащить Адри и Перл в сторону.

Зола поняла, что ее время пришло. Мысли о мачехе тут же вылетели у нее из головы. Левана даже не пыталась скрыть удовольствие, с которым объявила:

— Суд продолжается. Приведите следующую обвиняемую.

Глава 51

Зола на негнущихся ногах вышла на середину зала, где еще недавно ее мачеха ползала перед королевой. Она твердо опиралась на свою механическую ногу и глубоко дышала, надеясь успокоиться, хотя это было непросто: кровь стучала в ушах, а на электронном дисплее сетчатки горел список тридцати разных гормонов, из-за которых перегревалась система. Несмотря на все усилия Золы, мозг прекрасно знал, как ей страшно.

По сторонам от нее застыли королевские гвардейцы, а Эймери Парк принялся расхаживать взад и вперед, перечисляя ее грехи:

— Вторая пленница, Линь Зола, обвиняется в следующих преступлениях: незаконная эмиграция на Землю, неподчинение властям, содействие предателю короны, заговор против короны, похищение, вмешательство в межгалактические дела, препятствие правосудию, кража, сопротивление при аресте и измена. Наказанием за все эти преступления является смерть от собственной…

— Нет, — с улыбкой перебила придворного мага Левана. Зола видела, как долго королева ждала этого момента. — Мы уже убедились, что манипулировать ею непросто, поэтому сделаем исключение. Линь Золу следует приговорить к смерти через… О, что же выбрать? Отравить ее? Утопить? Сжечь?

Произнося последнее слово, королева хищно прищурилась, и в памяти Золы всплыл кошмар, который так часто мучил ее: постель вдруг превращается в ложе из алых углей, кожа чернеет, рука и нога превращаются в пепел.

— Четвертование! — выкрикнул кто-то в толпе. — И начнем с этих отвратительных отростков!

Собравшиеся поддержали его слова одобрительным гулом. Левана позволила гостям оценить предложение, после чего призвала их к молчанию взмахом руки.

— Ужасная казнь для ужасной преступницы. Мне нравится.

Кай вскочил на ноги:

— Да вы с ума сошли!

Левана не удостоила его даже взглядом.

— Мне в голову пришла еще одна идея. Пусть почетная обязанность привести наказание в исполнение выпадет моей новой верноподданной. Уверена, она будет только рада послужить короне. — Королева шевельнула пальцами. — Линь Адри, подойди ближе.

Мачеха выглядела так, будто вот-вот лишится чувств. Она нерешительно шагнула вперед.

— Я дарю тебе возможность продемонстрировать преданность мне, твоей будущей императрице — и показать, что ты презираешь свою бывшую некогда приемную дочь так сильно, как она этого заслуживает.

Адри тяжело сглотнула; лицо ее блестело от пота.

— Вы хотите, чтобы я…

— Чтобы ты расчленила ее, миссис Линь, — жестко повторила Левана. — Полагаю, тебе понадобится оружие. Что выберешь? Я прикажу принести. Может быть, нож? Или топор? С ножом, боюсь, будет много возни, а вот хорошо заточенный топор…

— Прекратите, — глухо произнес Кай. — Это отвратительно.

Левана откинулась на спинку трона и наконец соизволила обратить внимание на юного императора.

— Дорогой, мне начинает казаться, что мой свадебный подарок тебе не по вкусу. Можешь покинуть зал, если судебный процесс тебя расстраивает.

— Я не позволю вам сделать это, — прошипел Кай сквозь зубы; лицо императора покраснело от злости.

Левана чуть наклонила голову к плечу:

— Но ты не можешь помешать мне. И не можешь помешать коронации. Слишком многое поставлено на кон, чтобы рисковать всем из-за какой-то девчонки… из-за киборга. Думаю, ты со мной согласишься.

Кай сжал руки в кулаки; Золе показалось, что еще секунда — и он ударит королеву. Или совершит другую глупость.

— Кусачки! — выкрикнула девушка, и, вздрогнув от неожиданности, все посмотрели на нее. Кай озадаченно нахмурился, но не успел он понять, что происходит, как Зола использовала свой дар. Она почувствовала искрящуюся от гнева энергию императора и постаралась его успокоить.

— Все в порядке, — сказала она, чувствуя, как напряжение отступает.

Возможно, позже он ей это еще припомнит.

Левана, зарычав, отшвырнула в сторону поднос с закусками и встала, опрокинув официанта, который торопливо уполз подальше от разгневанной королевы.

— Не смей манипулировать моим мужем, — тихий голос Леваны был слышен в самых дальних концах зала.

Зола засмеялась и дерзко посмотрела на королеву.

— К чему лицемерить? Ты сама все им время манипулируешь.

— Он мой. Мой муж. Мой король.

— Твой пленник? Твоя зверушка? Твой трофей? — продолжила Зола и шагнула вперед. Стражник тут же схватил ее за плечо и рванул назад; еще полдюжины гвардейцев встрепенулись и выхватили оружие. Зола только хмыкнула, глядя на переполошившихся солдат. Приятно осознавать, что даже со связанными руками она может действовать на нервы Их Лунному Величеству. — Интересно, каково это, когда все твои отношения основаны на лжи?

Губы Леваны дернулись, и на долю секунды электронная сетчатка Золы зафиксировала пробившееся сквозь чары перекошенное изображение. С лицом королевы что-то было не так: левую щеку пересекали странные рубцы, левый глаз был полуприкрыт. Зола торопливо моргнула, не зная, то ли злоба Леваны заставила ее утратить контроль над своими чарами, то ли оптобионика, пусть и не надолго, но одолела иллюзию.

Встроенный в сетчатку дисплей заполнился потоком мельтешащих данных. Зола моргнула, пытаясь скрыть свое замешательство.

Королева тем временем вернулась на трон; стражники опустили оружие.

— Ложь — это ты, — ровным голосом проговорила Левана. — Ты — подделка.

Но Золе не было дела до слов королевы: ее внимание привлекли ее алые, обычно идеально очерченные губы. Что-то с ними было не так: опущенный уголок портил холодное совершенство королевской улыбки.

За чарами скрывалось поврежденное лицо. Лицо со шрамами. Возможно, наполовину парализованное.

Зола неотрывно смотрела на королеву; сердце колотилось в груди, как сумасшедшее. В голове девушки мелькнула мысль, подарившая робкую надежду.

— Поверь, меня обзывали и похуже, — сказала она, стараясь выглядеть беспечной. Но было поздно: королева заподозрила неладное и насторожилась.

Левана быстро восстановила свой иллюзорный облик; Она могла без труда зачаровать всех в этом зале, да и во всем королевстве. Но ей было не под силу обмануть Золу. Точнее, компьютер у нее в голове.

Зола перестала мешать мозговому компьютеру обрабатывать поток данных. Чары не имели никакого отношения к магии; лунатики воздействовали на мозг при помощи естественных биоэлектрических импульсов, заставляя жертву видеть и чувствовать то, что нужно. Но кибернетическая часть мозга Золы была невосприимчива к биоэлектричеству. Она обрабатывала информацию, основываясь на логике и математических вычислениях. Когда подключался лунный дар, две части ее мозга начинали конфликтовать, выясняя, кто прав.

На этот раз Зола позволила кибер-мозгу одержать верх.

Данные снова замелькали перед глазами; пиксели и кусочки бинарного кода складывались, как фрагменты паззла. Зола словно отрегулировала камеру и наконец получила четкое изображение всех, кто присутствовал в зале. Настоящее изображение. Шкура снежного леопарда оказалась дешевой накидкой из искусственного меха. Живые рыбки в туфлях — всего лишь акрилом. Красное платье Леваны никуда не делось, но теперь сидело на ней далеко не так хорошо, как прежде. А кожа на левой руке была покрыта…

Рубцами. Как рука Золы вокруг протеза.

Как только мир вокруг выправился и куски реальности перестали мигать и наслаиваться друг на друга, Зола приказала мозгу начать запись.

— Я виновна во всех преступлениях, которые вы перечислили, — сказала она. — В похищении, заговоре против короны и так далее. Но мои преступления — ничто по сравнению с тем, что сделала ты тринадцать лет назад. Если кто в этой комнате и повинен в государственной измене, так это женщина, сидящая на троне.

Зола в упор посмотрела на Левану.

— На моем троне, — закончила она.

Толпа оживленно зашепталась; Левана фыркнула, всем своим видом выражая презрение к словам пленницы, но руки ее дрожали, и картинка в голове Золы получалась смазанной.

— Ты всего лишь преступница, — прошипела королева, — и понесешь заслуженное наказание за свои злодеяния.

Зола облизнула губы и повысила голос:

— Я принцесса Селена.

— Ты самозванка! — Левана возмущенно ткнула в нее пальцем.

— И я пришла забрать то, что принадлежит мне по праву рождения, — не дрогнув, продолжила Зола. — Народ Артемизии, вот ваш шанс. Откажитесь от Леваны и поклянитесь в верности мне, своей законной королеве или, клянусь, когда я надену корону, все в этой комнате будут наказаны за предательство.

— Достаточно! Убить ее!

Гвардейцы не пошевелились; их замешательство сказало Золе все, что нужно. Придя в ярость, Левана потеряла ментальный контроль над своими защитниками.

Прежде чем придворные маги сообразили, что случилось, Зола скользнула внутрь их разума. Двенадцать королевских гвардейцев. Двенадцать безмозглых (если верить Ясину) марионеток, которыми королева управляла, как ей вздумается. Двенадцать вооруженных воинов, готовых подчиниться любому ее приказу.

На электронном дисплее сетчатки замелькали данные об ускорившемся сердцебиении (обычном спутнике биоэлектрической манипуляции) и повышенном уровне адреналина в крови. Время замедлилось. Синапсы мозга передавали и сортировали информацию быстрее, чем она могла ее обработать. Семь магов: Эймери, двое в черном позади королевы, и еще четверо — те, что забрали Золу из камеры, — у входа в зал. Ближайший стражник слева от нее, всего в 0,8 метра. Шесть мутантов на расстоянии от 3,1 метра до 6,4. Сорок пять гостей-лунатиков. Кай, его советник и пять лидеров Земли вместе с семнадцатью представителями Союза. Тридцать четыре официанта, застывших на коленях и пытающихся рассмотреть девчонку, которая объявила себя королевой Луны.

Двенадцать гвардейцев с двенадцатью пистолетами и двенадцатью ножами под ее контролем.

Опасность оценена и измерена. Угрозы стали цифрами, бегущими через калькулятор у нее в голове. Из кончика пальца Золы показался узкий стилет.

Земляне, включая Кая, вжались в кресла. Только потом Зола сообразила, что сама заставила их это сделать.

И приказала одиннадцати гвардейцам открыть огонь.

Одиннадцать пистолетов, нацеленных на солдат-оборотней, выстрелили одновременно; двенадцатый гвардеец, стоявший ближе всех к Золе, вытащил нож и быстро разрезал веревки на ее запястьях. Она почувствовала, как лезвие задело металлическую ладонь.

Наконец-то ее руки были свободны; разум и тело пришли к согласию, как учил ее Волк. Мозг старательно фиксировал угрозы вокруг.

Мутанты бросились на гвардейцев, и те встретили их новым залпом.

Один из слуг вдруг уронил поднос, вскочил и бросился к Золе, чтобы сбить ее с ног. Девушка толкнула его на мага, повалив того на пол.

— Убейте ее! — рявкнула Левана.

В ушах Золы отдавались новые выстрелы. Зал наполнился скрежетом отодвигаемых кресел; гости спешили укрыться от шальных пуль. Девушка уже не понимала, где гвардейцы и смогли они попасть в оборотней или нет. Два знатных лунатика бежали к ней с намерением остановить, и Зола заставила гвардейцев переключиться на придворных магов. Грянули выстрелы, и лунатики, освободившиеся от ментальных пут, с криком повалились на пол и начали торопливо отползать в сторону.

Внезапно плечо Золы обожгла боль от волчьих клыков — сзади на нее напал солдат-оборотень. Зола закричала; по ее руке струилась горячая кровь. Она принялась наугад размахивать торчащим из пальца стилетом и с облегчением почувствовала, как лезвие вошло в плоть. Мутант, недовольно рыча, разжал зубы, и Зола резко развернулась, отпихивая его в сторону.

Ее била крупная дрожь; она оглянулась, пытаясь нащупать биоэлектрические волны гвардейцев, но никто не отозвался на ее зов. Десять из них были мертвы: мутанты яростно рвали тела упавших гвардейцев, не обращая внимания на нанесенные выстрелами раны.

Глаза Золы невольно нашли Кая: император смотрел на нее, изумленно открыв рот. Она отвернулась и переключилась на королеву. Та билась в истерике, тщетно пытаясь вернуть власть над гвардейцами и солдатами, но последние оставшиеся в живых гвардейцы больше ей не принадлежали, волки почувствовали вкус крови и просто жаждали убивать — все равно, кого, — а придворные маги были… мертвы. Все до одного. Зола убила всех, кроме, может быть, Эймери, которого нигде не было видно. Вероятно, он ускользнул, воспользовавшись воцарившейся в зале паникой. Ничего, с ним она разберется позже. Сейчас есть дела поважнее.

В голове прояснилось; Зола наклонилась за пистолетом упавшего гвардейца. Стиснув зубы от жгучей боли в плече, она подняла руку и прицелилась между глаз королевы.

На миг лицо Леваны дрогнуло от страха.

Затем Кай, двигаясь, словно марионетка, встал точно перед ней.

Глаза Золы заливало потом, но она продолжала целиться.

А потом тяжелые двери зала распахнули, впуская грохот армейских сапог.

Прибыло подкрепление.

Левана заметно приободрилась и натравила на Золу всех, кто остался в комнате. У землян и аристократов не было оружия, но они могли пустить в ход кулаки, ногти и зубы, пусть и не такие острые, как у оборотней. А там и новые гвардейцы подоспеют.

Какую казнь она обещала Золе? Четвертование?

Кажется, этого будет мало…

Зола опустила пистолет и бросилась бежать. Мимо марионеток-лунатиков в блестящих одеждах. Мимо бездумных слуг и мертвых магов, мимо луж крови и опрокинутых кресел, мимо забившихся в угол Перл и Адри. Она бежала к единственному выходу — открытому балкону над водой.

Пульсирующая боль в плече подгоняла Золу; механическая нога гулко стучала по мраморному полу.

За спиной раздались выстрелы, но было уже поздно: Зола прыгнула навстречу черному небу и черной воде.

Глава 52

Кай буквально прирос к полу; он чувствовал себя камнем посреди бурного потока. Королева Левана не просто кричала, она визжала: сейчас ее голос напоминал вой дрели. Она выкрикивала приказы: «Найдите ее! Верните ее! Убейте ее!» — но никто не слушал. Не осталось никого, кто мог бы ее услышать.

Почти все гвардейцы были мертвы; тела придворных магов валялись рядом с трупами мутантов. Слуги и аристократы, убитые сорвавшимися с ментальной цепи оборотнями, лежали вперемешку на залитом кровью мраморе, среди разбитой мебели.

Левана сдернула ожерелье из драгоценных камней с шеи какой-то знатной дамы и швырнула в перепуганную служанку, скорчившуюся на полу.

— Ты! — рявкнула королева. — Быстро позови еще стражников. Я хочу, чтобы все гвардейцы и маги во дворце явились сюда. А вы что застыли? — Она сверкнула глазами на других оставшихся в живых слуг. — Живо уберите тут все!

Слуги зашевелились и, где ползком, где пригнувшись, устремились к скрытым в стенах дверям.

Шок понемногу отступал, и Кай оглянулся в поисках земных лидеров. Те забились в угол. Кай заметил среди них своего советника. Лицо Торина выражало крайнее потрясение, костюм был порван.

— Вас ранили? — встревоженно спросил Кай.

— Нет, сэр. — Торин направился к императору, хватаясь за спинки кресел, чтобы не поскользнуться на мокром от крови полу. — А вас?

Кай покачал головой.

— Земляне?.. — он не договорил, но Торин и без того понял, о чем он спрашивает.

— Все здесь. Никто не пострадал.

Он заметил, как из алькова, в котором исчезали слуги, вынырнул Эймери — единственный маг, выживший после бойни. Впрочем, на зов королевы уже спешили другие. Члены суда, не сбежавшие из зала, жались к дальним стенам; всхлипывая от ужаса. Они испуганно переговаривались и пытались разобраться, кто в кого стрелял, и правда ли, что девчонка-киборг объявила себя погибшей принцессой?

Зола, измученная заточением, окруженная врагами, за несколько минут устроила такое — и прямо под носом у королевы. Невозможно. Невероятно. Поразительно.

Каю хотелось смеяться. Его переполняли ужас и восторг. Нервная система не выдержала такой бури эмоций, и юный император сложился пополам и прижал руку ко рту, сдерживая рвущийся наружу смех, который, впрочем, быстро сменился судорожным всхлипыванием.

Торин коснулся его плеча.

— Ваше Величество? — обеспокоенно спросил он.

— Торин, — пробормотал Кай, хватая ртом воздух, — как думаете, с ней все в порядке?

И хотя на лице советника явственно отразилось сомнение, он все же ответил:

— Кажется, мы уже имели возможность убедиться, что ее не так-то просто одолеть.

Кай выпрямился и прошел на другой конец тронного зала; свадебные туфли оставляли четкие следы на залитом кровью полу. Выйдя на балкон, он перегнулся через край и уставился на воду. Сидя рядом с Леваной, он не мог понять, насколько высоко находится площадка. Зато теперь Кай ясно видел, что до озера по меньшей мере четыре этажа. Желудок противно сжался. Противоположный берег терялся вдалеке… Не исключено, что озеро простирается до самого купола, которым накрыта Артемизия.

Хотя воздух был неподвижен, по черной воде бежала рябь. Кай напряженно вглядывался в озеро, пытаясь уловить очертания тела или отблеск металлической руки, но Золы нигде не было видно.

Император нервно повел плечами. Умеет ли Зола плавать? Как ее тело поведет себя в воде? На «Рэмпионе» она принимала душ, но огромное озеро — совсем другое дело.

— Она выжила?

Кай подскочил от неожиданности. Левана стояла в паре метров от него, скрестив руки на груди. Ноздри королевы трепетали от гнева. Кай шагнул назад, невольно испугавшись, что Левана столкнет его в воду, но тут же опомнился. Зачем толкать, если можно просто приказать?

— Не знаю, — честно ответил он. А потом добавил, желая поддразнить королеву: — Кстати, сюрприз удался. Это превзошло все мои ожидания.

Королева оскалилась как хищный зверь, и Кай порадовался, что отошел от края.

— Эймери! — крикнула она. — Обыщите озеро! Я хочу, чтобы сердце киборга подали мне к завтраку на серебряном блюде!

Придворный маг почтительно поклонился.

— Будет сделано, Ваше Величество. — Эймери кивнул группе магов, которые старательно делали вид, что заваленный трупами тронный зал их нисколько не удивляет. Четверо из них молча поклонились и отправились выполнять приказ. — Боюсь, я должен доложить Вашему Величеству, что произошли беспор…

— Да неужели?! — взревела королева и ткнула красным ногтем в сторону озера. — Думаете, я не заметила?

Эймери поджал губы.

— Разумеется, моя королева, но я сейчас не об этом.

Глаза Леваны опасно вспыхнули.

— Что еще случилось?

— Вы же знаете, что суд и казнь транслировались в прямом эфире на все сектора. Поэтому люди видели, как киборг сбежала и… начались волнения. Во всяком случае, в некоторых секторах, хотя наверняка утверждать не возьмусь — мы восстановили наблюдение едва ли за десятой частью населения. Сектор СБ-1 — ближайший, где работают камеры службы безопасности, и там неспокойно. Но даже на видеозаписях из отдаленного AT-6 видна внушительная толпа гражданских, которая движется в сторону Артемизии.

— Она не сбежала, — голос Леваны звенел, как готовая лопнуть струна. Кай на всякий случай отодвинулся от нее подальше. — Девчонка мертва! Скажите всем, что она мертва. Она не могла пережить падение с такой высоты. И найдите ее тело! Найдите!

— Да, моя королева. Мы сейчас же выступим с заявлением о смерти Линь Золы. Но мы не можем гарантировать, что этого хватит для усмирения толпы…

— Довольно, — Левана оттолкнула придворного мага и кинулась к трону. — Забаррикадируйте магнитные туннели, закройте порты. Никто не покинет купол Артемизии и не проникнет внутрь, пока мы не найдем киборга, а бунтовщики не будут наказаны. Если кто-то попытается пробраться через заграждения — стреляйте.

— Подождите, — окликнул королеву Брумстад, премьер-министр Европы, торопливо шагавший к трону. Почти все лунные аристократы покинули зал, остались лишь слуги, убиравшие тела убитых, и земляне, многие из которых до сих пор не оправились от шока. — Вы не можете закрыть порты. Вы пригласили нас на свадьбу, а не на войну. Мы с моими министрами покинем Луну сегодня же.

Левана подняла бровь, и этого простого, но крайне выразительного жеста было достаточно, чтобы волосы на затылке Кая встали дыбом. Королева приблизилась к премьер-министру, и хотя на лице Брумстада не дрогнул ни один мускул, Кай видел, что политик сожалеет о своих словах. Остальные лидеры сбились в кучу за его спиной.

— Вы хотите покинуть Луну сегодня? — переспросила королева со знакомыми вкрадчивыми интонациями. — Что ж, позвольте вам помочь.

Служанка, оттиравшая пол неподалеку, оставила свое занятие и взяла из лужи крови сервировочную вилку. Не поднимаясь с колен, с низко опущенной головой, она протянула ее Брумстаду.

Едва пальцы министра сомкнулись на вилке, на лице проступило выражение животного страха. Он знал, что держит в руке оружие, и Левана может заставить его сделать с ним все, что пожелает.

— Остановитесь! — закричал Кай, хватая королеву за локоть.

Левана лишь презрительно ухмыльнулась в ответ.

— Я уже говорил, что не сделаю вас своей императрицей, если вы нападете на главу союзного государства. Отпустите его. Отпустите их всех. Сегодня пролилось достаточно крови.

Глаза Леваны пылали, как угли, и на мгновение Каю показалось, что она готова убить их, чтобы расчистить себе путь, и отправить свою армию на Землю, лишившуюся правителей.

Вряд ли эта мысль не приходила ей в голову раньше.

Но на Земле было много людей, куда больше, чем на Луне. Она не сможет зачаровать всех. И если земляне начнут сопротивляться, подавить их будет не так-то просто.

Вилка, звякнув, упала на пол, и Брумстад шумно выдохнул. Но Кай не торопился расслабляться.

— Она тебя не спасет, — прошипела Левана. — Знаю, ты думаешь, что она жива, и ее маленькое восстание достигнет цели, но этого не случится. Через два дня я стану императрицей, а девчонка будет мертва. Если она уже не умерла.

Королева расправила плечи, на лицо ее вернулось выражение величавого спокойствия. Она провела ладонями по платью, словно хотела движением руки стряхнуть все беды прошедшего вечера.

— Не уверена, дорогой супруг, что мы с тобой будем общаться до коронации. К сожалению, меня тошнит от одного твоего вида.

Кай перехватил предупреждающий взгляд Торина и сумел удержаться и не выразить страшное разочарование по этому поводу.

Щелкнув пальцами, Левана приказала слугам приготовить ванну в ее покоях и покинула тронный зал; пока она шла к выходу, шлейф ее красного платья потемнел от крови.

Юный император выдохнул; теперь, когда королевы не было рядом, напряжение понемногу отступало. Голова у него кружилась от металлического запаха крови, резких запахов чистящих средств и аромата тушеной говядины. В ушах до сих пор звенело от выстрелов, а перед глазами стояла Зола, прыгающая в пустоту.

— Ваше Величество? — испуганный голос вернул Кая в реальность.

Обернувшись, он увидел жмущихся друг к другу Адри и Перл. Их грязные лица блестели от слезы.

— Не могли бы вы… — Адри судорожно сглотнула; мачеха Золы тяжело дышала, стараясь взять себя в руки. — Не могли бы вы отослать нас с дочерью… домой?

Она шмыгнула носом, из глаз покатились слезы; лицо исказилось, плечи опустились, и она бессильно привалилась к стене.

— Я готова… Я хочу вернуться домой. Пожалуйста, — едва слышно прошептала она.

Кай стиснул зубы; он жалел Линь Адри почти так же сильно, как и презирал.

— Простите, — глухо сказал он, — но, боюсь, нам всем придется задержаться здесь, пока это не кончится.

Глава 53

Когда падаешь с такой высоты, вода кажется твердой, как бетон. Озеро приняло Золу в свои неласковые ледяные объятия — и поглотило прежде, чем она успела опомниться. Воздух вырвался из груди круговертью пузырьков; легкие горели, а тяжелая левая нога неумолимо тянула ко дну.

В углу глаза замигал тревожный красный огонек:

ОБНАРУЖЕНЫ ПРОТЕЧКИ. ПИТАНИЕ БУДЕТ ОСТАНОВЛЕНО ЧЕРЕЗ 3…

На этом обратный отсчет оборвался; Золе показалось, будто задняя часть мозга отключилась, погрузилась в темноту. Борясь с дурнотой, она заставила себя открыть глаза. Задрала голову вверх, с тоской вглядываясь в далекую поверхность озера.

В уголках глаз замелькали белые искры. Легкие отчаянно молили о глотке воздуха.

Зола почувствовала, как скользкие водоросли обвились вокруг ее правой ноги там, где штанина задралась до колена. Пытаясь сориентироваться, Зола направила в темноту палец с фонариком, но тот не включился.

К счастью, свет, льющийся из окон королевского дворца, пробивался сквозь толщу воды. Зола заметила, что среди водорослей и ила белеют человеческие кости; ее механическая нога угодила в чью-то грудную клетку.

От хруста ребер в голове у Золы неожиданно прояснилось. Сжав зубы, она оттолкнулась от дна, стремясь добраться до поверхности. Левая нога и металлическая рука не отзывались на ее приказы и висели мертвым грузом; укушенное оборотнем плечо разрывалось от боли. Силы стремительно таяли. Призрачные огни над водой становились все ярче, а механическая нога — все тяжелее.

Наконец Зола вынырнула и жадно глотнула воздуха. Ей удалось продержаться над водой несколько отчаянных секунд, прежде чем мертвый груз металлических членов опять утянул ее на глубину. Мышцы горели от усилий, но Зола уже не обращала внимания на боль, думая лишь о том, как высунуть из воды хотя бы голову.

Поморгав и дождавшись, когда перед глазами перестанут мелькать черные точки, Зола наконец огляделась. Белая громада дворца нависала над озером во всем своем зловещем великолепии. Сейчас, когда в куполе отключили искусственное дневное освещение, было видно, как над Артемизией завораживающе мерцает Млечный Путь.

Запрокинув голову, Зола заметила на балконе чьи-то тени, но в следующий миг ее накрыло волной. Течение закружило Золу, она уже не понимала, где верх, а где низ. Ее охватила паника; единственная действующая рука не справлялась с напором волн. Раненое плечо отчаянно протестовало против таких нагрузок. Наконец, механическая нога снова начала тянуть Золу ко дну, и она сообразила, в какую сторону нужно двигаться.

Вынырнув, она решила отплыть подальше от дворца, к середине озера, хотя противоположного берега нигде не было видно. К несчастью, правой стороне ее тела приходилось работать за двоих, и мышцы вскоре начало сводить. Легкие горели, но Зола упрямо двигалась вперед, так сильно ей хотелось жить. Она не могла прекратить борьбу, просто не имела права. Ведь в королевском дворце остался Кай, а где-то на Луне ждали ее помощи Торн, Скарлет и Зима. И люди из внешних секторов рассчитывали на нее, так что она должна была плыть, и плыть, и плыть.

Задержав дыхание, Зола нырнула, чтобы стянуть ботинки. Конечно, по сравнению с металлической ногой они весили всего ничего, и все-таки ей стало легче.

Озеро казалось бесконечным, но каждый раз, оглядываясь на дворец, Зола убеждалась, что их разделяет все большее пространство черной воды — и ощущала новый прилив сил. Скользя по берегам, ее взгляд теперь натыкался на огни особняков и крошечных пристаней. Но дальний конец Артемизии по-прежнему скрывался за горизонтом.

Тяжело дыша, Зола перевернулась на спину. Правая нога горела огнем, руки онемели, а в рану на плече словно воткнули сосульку. Когда очередная волна накрыла ее с головой, Зола почувствовала, что больше не в силах бороться. Она выплывет еще раз, другой, но что дальше? Что случится, когда она выберется на берег? Вдруг солдаты Леваны уже ждут ее там? Сражаться, а тем более, подчинять себе чей-то разум она не сможет — после такого заплыва она, скорее всего, просто упадет и будет лежать, распростершись на благословенной суше. Все кончено. Королева одержала верх над полумертвой, измученной девчонкой.

Голова Золы врезалась во что-то твердое. Она вскрикнула и от неожиданности вновь ушла под воду, но тут же отчаянно заработала живой ногой, чтобы всплыть на поверхность. Отплевавшись и отдышавшись, Зола прижалась руками к гладкому прозрачному стеклу.

Купол.

Она добралась до края Артемизии.

Огромная изогнутая стена словно дамба, сдерживала воды озера; по ту сторону купола на многие мили тянулся пустой и пугающе глубокий кратер с неровными краями. Упираясь руками в стекло, Зола вглядывалась в пропасть и чувствовала себя рыбкой в аквариуме. Из которого не выбраться.

Зола повернула к берегу, но не смогла заставить себя сдвинуться с места. Она дрожала от слабости, пустой желудок словно прилип к спине. Когда механическая нога снова потащила ее вниз, Золе потребовалась сила тысячи солдат-волков, чтобы вырваться на поверхность. Волны били ее о купол, вода заливала рот и нос, и Зола отчаянно отплевывалась, но все было бесполезно.

Она не сумела.

Золу повело в сторону, перед глазами все поплыло. Руки безвольно колыхались на поверхности воды, а правая нога отказывалась шевелиться. Сделав последний вдох, Зола погрузилась в ледяную черноту, скользнув пальцами по гладкой стеклянной стене.

В объятиях темноты она почувствовала странное облегчение. И даже гордость — при мысли о том, что тело ее найдут здесь, у дальнего рубежа Артемизии, — и поймут, что она не сдавалась до последнего.

Тело стало невероятно легким. Волна толкнула ее о стену, но Зола почти ничего не почувствовала. А потом что-то схватило ее и потащило наверх.

Зола не сопротивлялась — у нее просто не было сил. Когда голова показалась над водой, она судорожно вдохнула и закашлялась. Чьи-то руки крепко обхватили ее и прижали к стене.

Она упала вперед, ткнувшись головой в чье-то плечо.

— Зола, — загудел над ее ухом встревоженный мужской голос, — соберись! Зола!

С трудом открыв глаза, она окинула мутным взором знакомый профиль с прилипшими ко лбу мокрыми волосами. Наверное, у нее предсмертные галлюцинации.

— Торн? — с трудом произнесла она имя друга.

— Для тебя — капитан Торн!

Стиснув зубы, он начал двигаться в сторону берега, увлекая Золу за собой.

— Ну и тяжелая же ты! — пропыхтел он и замолчал. Правда, ненадолго. — Наконец-то! Как мило… что ты… решил… помочь…

— Ты тратишь слишком много сил на болтовню, — буркнул кто-то. Ясин? — Переверни ее на спину, чтобы течение не мешало…

Его слова потонули в резком вскрике: тело Золы выскользнуло из рук Торна и погрузилось в уютную темноту вод.

Глава 54

Кресс и Ико стояли, прижавшись друг к другу, на берегу озера и смотрели, как Торн и Ясин скрываются под водой вслед за Золой. Кресс дрожала — больше от страха, чем от холода, — а Ико, пусть и не могла поделиться с ней теплом, все же немного успокаивала твердостью своего искусственного тела. Они вглядывались в черные воды озера и ждали, но Артемизия не спешила расставаться со своей добычей.

Прошло слишком много времени.

Кресс заметила, что задержала дыхание, только когда легкие стали разрываться от недостатка кислорода. Она судорожно вдохнула и тут же ощутила укол совести — ее друзья вынуждены обходиться без воздуха куда дольше.

Андроид сжала руку Кресс.

— Почему они… — Ико шагнула вперед, но остановилась.

Тело андроида не предназначалось для плавания, а самым большим водоемом, в который доводилось погружаться Кресс, была ванная на спутнике.

Они ничем не могли помочь.

Кресс прижала руку ко рту, не замечая слез, бегущих по щекам.

Слишком долго.

— Смотри! — вскрикнула Ико, указывая на озеро. Две — нет, три головы вынырнули над волнами.

Ико шагнула ближе к воде.

— Она ведь жива? — неуверенно спросила она. — Она… кажется, она не двигается. Ты не видишь, она двигается?

— Она жива. С ними все в порядке, — твердо сказала Кресс, убеждая в этом не столько андроида, сколько саму себя.

Вопрос, который не решился задать ни один из них, витал в воздухе с тех самых пор, как они посмотрели передачу со свадебного пира. Они видели все: суд, бойню — и то, как Зола прыгнула с балкона в озеро.

Зола умеет плавать?

Никто так и не осмелился озвучить общие сомнения.

Когда трансляцию прервали, они, не сговариваясь, устремились к озеру. Немногочисленные лунатики, встретившиеся им на пути через город, к счастью, были слишком заняты королевской свадьбой, чтобы обращаться внимание на странную четверку. Ясин, хорошо знавший Артемизию, показывал дорогу. Ему было известно, куда в конце концов прибивает тела, упавшие с балкона тронного зала. Если им повезет, именно там они найдут Золу, пока Левана будет метаться в ярости у себя во дворце.

Заметив среди темных волн силуэт девушки, все вздохнули с облегчением. Тем не менее они по-прежнему не знали, в каком состоянии найдут Золу.

Будет ли она жива? Ранена?

Умеет ли она плавать?

Троица приблизилась к берегу, и Кресс отпустила Ико, чтобы помочь им выбраться на сушу. Вместе они вытащили Золу из воды и осторожно положили на белый песок.

— Она жива? — спросила Ико; в голосе андроида проскакивали истеричные нотки. — Дышит?

— Отнесем ее в сарай для лодок, — сказал Ясин вместо ответа. — Здесь мы как на ладони.

Торн, Ясин и Ико подхватили Золу, а Кресс побежала вперед, чтобы придержать дверь. Три лодки висели на стенах сарая, еще одна лежала посередине, укрытая брезентом. Кресс поспешно убрала весла и рыбацкие снасти, чтобы освободить место для Золы, но Ясин опустил девушку прямо на пол. Ико закрыла двери, и в сарае стало темно. Кресс вытащила портскрин, вспыхнувший призрачным голубоватым светом.

Ясин не стал тратить время на то, чтобы проверить пульс или поймать дыхание. Вместо этого он сразу сложил руки в замок и начал быстро и сильно давить на грудь Золы. Кресс вздрогнула, услышав треск ребер.

— Ты точно знаешь, что делаешь? — спросил Торн, наклоняясь над Золой. Он не успел отдышаться и все еще отплевывался от воды. — Помощь нужна? Нас учили, как это делать, и я вроде что-то еще помню…

— Не стоит, — бросил Ясин.

Судя по всему, он действительно знал, что делает. Откинув голову Золы назад, он прижался губами к ее рту. Торну это не слишком понравилось, но вмешиваться он не стал.

Сидя у ног Золы, Кресс молча смотрела, как Ясин делает непрямой массаж сердца. Она не раз видела, как в сериалах герой оживляет героиню при помощи искусственного дыхания, и даже воображала, как кто-нибудь спасет ее из воды и приникнет к ее губам, чтобы вдохнуть жизнь в безвольное тело…

Но сериалы сильно приукрашивают действительность. На самом деле, в попытках вернуть кого-то к жизни нет ничего романтичного. Когда Ясин в третий раз начал давить на грудь Золы, Кресс болезненно поморщилась, представляя, как на теле девушки появляются синяки.

Время словно остановилось. Торн встал у двери и через маленькое грязное оконце наблюдал за тем, что происходит снаружи. Ико стояла, обхватив себя руками. Вид у андроида был такой, будто она вот-вот расплачется, хотя в ее программе эта функция не была предусмотрена.

Кресс потянулась, чтобы обнять Ико, но вдруг Зола пошевелилась и закашлялась.

Ясин повернул голову Золу на бок, и изо рта у нее хлынула озерная вода. Удивительно, но ее было не так много, как ожидала Кресс. Ясин крепко держал Золу, чтобы та не захлебнулась. Наконец девушка отплевалась и начала дышать. Она дрожала от слабости, но дышала.

Когда Зола открыла глаза, Ясин помог ей сесть. Ее левая рука безвольно болталась вдоль тела. Правой она нашарила ладонь бывшего гвардейца и легонько ее сжала. Потом выплюнула остатки воды.

— Как раз вовремя, — прохрипела она.

Ико наклонилась и вытерла рукавом рот и подбородок Золы. Девушка подняла глаза, и лицо ее просветлело.

— Ико? Я думала…

Застонав, Зола стала валиться на спину. Ико тоненько вскрикнула и рванулась было, чтобы стиснуть ее в объятиях, но передумала. Она села на пол рядом с Ясином и положила голову Золы себе на колени. Зола слабо улыбнулась и потянулась, чтобы коснуться ее косичек. Ико заметила, что на ее механической руке не хватает одного пальца.

— Мы не можем здесь оставаться, — сказал Ясин, стряхивая капли с мокрых волос. — Конечно, сначала они будут искать у дворца, но скоро и сюда доберутся. Нужно найти место, где Зола сможет прийти в себя.

— Есть идеи? — спросил Торн. — Мы все-таки на вражеской территории.

— Мне нужны лекарства, — проговорила Зола, не открывая глаз. — Солдат укусил меня. Нужно очистить рану, пока не началось заражение.

Она замолчала: не было сил продолжать.

— Если мы тут загадываем желания, то я бы не отказался от горячей еды и сухой одежды, — заявил Торн. Стянув мокрую рубашку, он принялся отжимать ее прямо на бетонный пол. Кресс смотрела на него, не в силах отвести взгляд.

Ясин сказал что-то, но способность реагировать на окружающее вернулась к Кресс только тогда, когда Торн снова оделся.

— Может сработать, — заметил капитан, кивая на Золу. — А ты что думаешь?

— Нет, — та покачала головой. — Я не могу ходить.

— Это недалеко, — сказал Ясин. — Ты же вроде крепкая.

Зола сердито посмотрела на гвардейца.

— Я не могу ходить, — отчеканила она. — Вода повредила электронику. — Она замолчала и напряглась, потом с шумом выдохнула: — Рука и нога не работают. Связи с Сетью тоже нет.

Все уставились на блестящую металлическую ногу. Кресс не привыкла думать о Золе, как о киборге, то есть не-совсем-человеке, часть которого может просто перестать работать.

— Ладно, — спокойно проговорил Ясин, поворачиваясь к Торну. — Кто понесет ее первым?

— Ты в курсе, сколько она весит? — Торн выразительно поднял бровь.

Кресс больно пнула его в лодыжку.

— Хорошо, — вздохнул Торн, потирая ногу. — Тогда ты первый.

* * *

— Вы уверены, что это хорошая мысль? — прошептала Кресс.

Она сидела, скорчившись за увитой цветущим плющом решеткой, рядом с Золой, Торном и Ясином. Все четверо внимательно следили за Ико, которая уже в третий раз стучала тяжелым кольцом в блестящую золотую дверь.

— Говорю же, их нет дома, — раздраженно ответил Ясин. Гвардейцу казалось, что они зря тратят время на подобные предосторожности. — Семья, которая живет в этом особняке, пользуется благосклонностью короны и весьма популярна при дворе. Готов поспорить, они пробудут во дворце до конца недели.

Когда четвертая попытка не увенчалась успехом, Ико наконец сдалась и пожала плечами.

Кресс подхватила Золу под руки, и они вместе заковыляли через сад. Бесполезная металлическая нога волочилась по земле и оставляла узкий след на дорожке, посыпанной синим стеклянным гравием.

— А вдруг там закрыто? — спросила Кресс, опасливо оглядываясь на улицу, по которой они пришли. К счастью, в такой поздний час там никого не было. Возможно, все жители этого квартала были популярны при дворе. Или весь город решил присоединиться к пышным дворцовым празднествам.

— Если закрыто, я с этим разберусь, — уверенно ответил Торн.

Но беспечные хозяева оставили дверь незапертой, и вскоре команда преступников и предателей короны очутилась посреди великолепного холла, выложенного белой и золотой плиткой. Широкая лестница терялась в полумраке.

Торн восхищенно присвистнул.

— Да этот дом — просто мечта грабителя!

— Можно я ограблю хозяйский гардероб? — с надеждой поинтересовалась Ико.

Ясин подтащил к парадной двери большую вазу с цветами, чтобы они сразу узнали, когда настанет время сматывать удочки.

Кухню они нашли довольно быстро. Она была размером со спутник Кресс, а то и больше. Ико помогла усадить Золу на стул, а Ясин начал рыться в кладовой, извлекая оттуда орехи и фрукты.

— Как ты думаешь, что именно сломалось? — спросила Ико, с тревогой глядя на Золу.

Зола сильно ударила себя по голове, словно надеялась, что все само заработает. Но это не помогло.

— Проблема не в питании, — сказала она. — Потому что со зрением все в порядке. Нога и рука не отвечают на сигналы мозгового компьютера. Не работают сразу оба протеза, значит, дело в первичной связи. Может, вода добралась до контрольной панели и повредила проводку.

Зола вздохнула.

— Думаю, мне еще повезло. Если бы что-то случилось с элементом питания, я бы умерла.

Некоторое время все молча ели, обдумывая ее слова. Потом Торн посмотрел на кладовку.

— Ты не видел там риса? — спросил он Ясина. — Может, засыплем его Золе в голову?

Все изумленно вытаращились на капитана.

— Чтобы он впитал влагу! — поспешил объяснить Торн. — Так же делают с электронными устройствами.

— Я не позволю сыпать рис мне в голову! — возмутилась Зола.

— Но я точно помню, что кто-то случайно постирал портскрин, а потом засунул его в мешок с рисом, и тот…

— Торн.

— Я же помочь хочу!

— А что тебе нужно, чтобы починить контрольную панель? — спросила Кресс и испуганно втянула голову в плечи, потому что теперь все смотрели уже на нее.

Зола нахмурилась, обдумывая варианты. Потом неожиданно рассмеялась и взъерошила работающей рукой свои спутанные волосы.

— Механик, — сказала она. — Причем очень хороший.

— Ну, это у нас есть! — просияла Ико. — К тому же Ясин привел нас в богатый дом. Уверена, тут куча всяких электронных устройств, так что мы подыщем нужные детали.

Зола сжала губы; под глазами у нее залегли темные круги, лицо было серым. Кресс никогда еще не видела ее настолько измотанной. Ико склонила голову к плечу: от нее тоже не укрылось плачевное состояние хозяйки. Несколько секунд она пристально смотрела на Золу, потом повернулась к остальным и окинула их критическим взглядом.

— Вы все ужасно выглядите. Вам нужно отдохнуть. А я посторожу.

Торн подал голос первым:

— Мне нравится эта идея.

— Кто-то должен сохранять ясность мысли в трудных ситуациях, — пожала плечами Ико. Потом дернула себя за косичку и добавила: — Правда, никогда не думала, что это буду я.

— Утро вечера мудренее, — сказал Торн, обращаясь к Золе.

Та словно не слышала его; она сидела, сгорбившись, и бездумно смотрела на кухонный стол.

— Вряд ли сон поможет починить это, — здоровой рукой она подняла неработающую левую и поболтала запястьем, на котором не хватало одного пальца. — Не верится, что все это происходит на самом деле. В таком состоянии я не могу сражаться. Не могу начинать революцию и быть королевой! Я вообще ничего не могу делать. Я сломалась. В буквальном смысле!

Ико положила руку Золе на плечо:

— То, что сломалось, можно починить.

Глава 55

— Зря мы это затеяли, — сказала Скарлет.

Зима покосилась на свою рыжеволосую спутницу и заметила глубокую складку, которая залегла у нее между нахмуренных бровей. Потом наклонилась и дернула ее за огненную кудряшку.

— Но ты все еще не повернула назад, — заметила она.

Скарлет сердито отмахнулась:

— Потому что я понятия не имею, где мы. — Она бросила взгляд через плечо. — Мы уже несколько часов бродим по этим пещерам.

Зима тоже обернулась, но конец пещеры терялся во тьме, которую тщетно пытались разогнать редкие потолочные светильники. Принцесса Луны и сама не знала, сколько километров лавовых туннелей они прошли в поисках солдат-мутантов, которые должны были стать ее армией, — и сколько еще предстоит пройти. Но стоило Зиме подумать о том, чтобы вернуться, как вдалеке ей чудился едва различимый вой — и этого хватало, чтобы убедить принцессу не сворачивать с выбранного пути. А сон о Рю и Леване кружился в мыслях Зимы, подобно цветочной пыльце, снова и снова подкрепляя ее решимость.

Левана думала, что может контролировать на Луне всех: людей, солдат и саму Зиму. Но королева ошибалась. Зима устала от того, что ею манипулируют, и знала, что это надоело не ей одной. Она найдет солдат, которые встанут на ее сторону, и вместе они избавятся от мачехи и ее жестокого владычества.

Еще один поворот остался позади, но вокруг были все те же темные, шершавые стены. Потолок скалился каменными зазубринами, а пол за многие годы был отполирован тысячами ног, маршировавших туда-сюда. Ведь солдаты маршируют? Зима не знала наверняка. Она никогда не уделяла особого внимания армии своей мачехи и сейчас корила себя за это. Ведь тогда она бы уже давно поняла, что замышляет Левана.

В остальном пещера выглядела точно так же, как и миллионы лет назад, когда огненная лава прогладывала себе путь в каменной породе. В те времена раскаленная поверхность Луны была мягкой и податливой. Скользя взглядом по безликим стенам пещеры, заполненной холодной полутьмой, Зима с трудом могла себе это представить.

Когда земляне основали на Луне первую колонию, они использовали лавовые туннели в качестве временного жилья — пока не построили купола. Потом пещеры переделали в склады и туннели для магнитных поездов. И только недавно эти места стали служить жестоким планам лунных правителей.

— Секретные казармы для секретной армии, — прошептала Зима.

— Так, все, время вышло. — Скарлет остановилась и уперлась руками в бока. — Ты хоть знаешь, куда мы идем?

На сей раз Зима дернула за волосы уже себя. Потревоженный локон улегся завитушкой на щеку принцессы. На голове Зимы все еще красовалась шишка от удара, но боль уже прошла.

— Лавовые туннели, которые не стали использовать для поездов, переделали в тренировочные базы. Солдаты должны быть там. Во всяком случае, те, кого не отправили на Землю.

Скарлет медленно моргнула.

— А много на Луне таких туннелей?

Словно подражая ей, Зима медленно моргнула в ответ.

— Даже не представляю. Тебе известно, что когда-то Луна была просто гигантским шаром пылающей магмы?

Скарлет скривила губы.

— Сколько волчьих подразделений осталось на Луне?

Этот вопрос Зима и вовсе оставила без ответа. Скарлет вздохнула и устало потерла лоб.

— Ведь знала же, знала, что не нужно тебя слушать! Мы можем проплутать по этим пещерам несколько дней, и никого не встретить. И даже если нам повезет и мы случайно наткнемся на подразделение или стаю, как они себя называют, они разорвут нас и съедят раньше, чем мы успеем хоть слово сказать. Это чистой воды самоубийство! — Скарлет ткнула пальцем в ту сторону, откуда они пришли. — Мы должны искать союзников, а не врагов.

— Можешь вернуться, — пожала плечами Зима и пошла дальше по туннелю.

Скарлет раздраженно застонала и кинулась за принцессой.

— Еще полчаса, — предупредила она. — Если через полчаса мы не увидим никаких признаков, что тренировочные базы где-то поблизости, то развернемся и пойдем назад. Возражения не принимаются. Если понадобится, я стукну тебя по голове и потащу волоком.

Зима взмахнула ресницами, словно сказанное Скарлет ее изрядно позабавило.

— Мы найдем их, дорогая Скарлет. И они присоединятся к нам. Твой Волк — живое доказательство того, что они люди, а не монстры.

— Очень тебя прошу, перестань сравнивать их с Волком. Волк другой, а остальные — действительно монстры. Я встретилась в Париже с его стаей: поверь, это были настоящие звери, жестокие и безжалостные. И мне еще повезло, ведь я имела дело с королевскими оперативниками, а у них сохранились хоть какие-то человеческие черты! Разговаривать с монстрами из этих пещер — все равно, что беседовать со…

— Со стаей волков?

— Именно, — сверкнула глазами Скарлет.

— Рю был моим другом, — безмятежно напомнила Зима.

Скарлет в отчаянии вскинула руки вверх:

— Ты что, собираешься играть с ними в «принеси палку»? Зима, ты, видимо, вообще не представляешь, с чем тебе придется иметь дело. Эти монстры подчиняются Леване или ее магам. И они сделают то, что им прикажут. То есть, вероятнее всего, просто съедят нас.

— Они оказались здесь не по своей воле, — заметила Зима. — Они не мечтали о такой жизни, как не мечтал о ней твой Волк, и все, что они делали, они делали, чтобы избежать смерти. Я верю, что, подвернись им возможность сбросить цепи, они не преминут ею воспользоваться. Я верю, они встанут на нашу сторону.

До Зимы снова донесся отдаленный вой; по спине пробежал холодок. Но Скарлет, кажется, ничего не слышала, и Зима промолчала.

— Ты не можешь знать наперед, — сощурилась Скарлет. — После того, через что прошли эти волки, они присоединятся к тому, кто предложит им кусок мяса посочнее.

По лицу Зимы Скарлет заметила, что с принцессой что-то не так, и резко сменила тему:

— Все в порядке? У тебя опять галлюцинации?

Зима слабо улыбнулась.

— Нет, если, конечно, ты — не плод моего воображения. Впрочем, я ни в чем не могу быть уверенной. Пожалуй, буду верить, что ты действительно существуешь.

Безумная логика Зимы давно уже перестала удивлять Скарлет.

— Ты ведь знаешь, во что превратили этих людей? — вернулась она к их плану. — Понимаешь, что они никогда не станут нормальными?

— Я думаю, что уж ты-то должна верить в их способность меняться. Волк изменился, полюбив тебя. Так почему они не смогут?

Зима снова пошла вперед.

— Волк другой! — воскликнула Скарлет, не зная, как еще переубедить принцессу. — Зима, ты, наверное, привыкла, что можешь взмахом ресниц очаровать любого, но тут у тебя вряд ли получится. Они лишь посмеются над тобой, а потом…

— Съедят. Да. Я уже поняла.

— Вот уж сомневаюсь, — вздохнула Скарлет. — Это не метафора. У тех ребят острые зубы и бездонные желудки.

— Мясо, кости и жирок! Мы просто голодны, дружок! — пропела Зима.

— Иногда мне хочется тебя стукнуть, — пробурчала Скарлет.

Зима в ответ шутливо пихнула ее локтем.

— Не волнуйся. Они нам помогут.

Прежде чем Скарлет успела выдвинуть очередной аргумент против, в нос ей ударил сильный, едкий запах. Он напомнил ей о заточении в зверинце, но все-таки был немного другим. В стылом воздухе пещеры соленый запах пота и человеческого тела мешался с гнилостной вонью подтухшего мяса.

— Что ж, кажется, мы их нашли, — заметила она.

Зима почувствовала, как зашевелились волосы у нее на затылке. Некоторое время они обе стояли неподвижно.

— Если мы их чуем, — пробормотала Скарлетт, — они уж точно почуяли нас.

Зима вздернула подбородок.

— Я пойму, если ты уйдешь. Я могу идти дальше без тебя.

Скарлет сделала вид, что всерьез обдумывает ее предложение, но потом пожала плечами:

— Мне начинает казаться, что все мы рано или поздно встретим свой конец в волчьей пасти. Так зачем же время тянуть? — с напускным равнодушием ответила она.

Зима повернулась к спутнице и заключила ее лицо в свои ладони.

— Обычно ты так не говоришь.

Скарлет стиснула зубы.

— Они забрали Волка и Золу. Я очень хочу увидеть, как Левану разорвут на мелкие кусочки и скормят ее собственным мутантам, но, боюсь, без них нам надеяться не на что, — она старалась сдерживаться, хотя в душе кипела от негодования. — У меня нет ни малейшего желания идти туда. Здесь тренировали Волка. И я… не хочу смотреть, где он жил. И кем он был в той жизни.

— Теперь он твой Волк, — Зима заправила рыжий локон за ухо Скарлет. — А ты — его альфа-самка, главная волчица в стае.

Скарлет фыркнула:

— Если верить Ясину, альфе нужна стая.

Ясин. Это имя освещало путь, и опаляло жаром, и будило в коже воспоминания о поцелуях и горячем дыхании. Зима подождала, когда утихнет волнение в крови, потом наклонила голову Скарлет и поцеловала ее в огненную макушку.

— Я добуду тебе стаю.

Глава 56

Долго идти не пришлось — из туннеля донесся глухой, раскатистый перестук, словно где-то вдалеке пошел дождь. Вскоре пещера в очередной раз раздвоилась: один рукав убегал вглубь, в темную пустоту, а другой упирался в железные двери, закрепленные в реголитовых стенах. Они выглядели очень старыми, с выцветшими надписями: СКЛАД 16, СЕКТОР ДО-12.

На стене рядом темнел небольшой экран, взглянув на который, Скарлет подумала: такие уже давно не делают. На экране мигал один и тот же текст: «Лунная войсковая часть 117, Стаи 1009–1020».

Пол и стены слегка вибрировали от того, что происходило за дверями: там раздавался смех, крики и грохот шагов. Впервые с тех пор, как они спустились под землю, Зима занервничала.

Ее волнение не укрылось от Скарлет. Обернувшись к Зиме, она сказала:

— Еще не поздно вернуться.

— Нет, — покачала та головой.

Скарлет вздохнула и посмотрела на экран.

— Одиннадцать стай — это примерно сотня солдат.

Зима тихонько хмыкнула. Солдат?

Животных, убийц, хищников — во всяком случае, именно так называли мутантов. Неужели она действительно сошла с ума, решив, что сумеет их приручить?

Глаза Зимы затуманились от слез. Она и не думала, что мысль о собственной невменяемости так ее огорчит, но давящее чувство в груди ни с чем другим спутать не могла.

— Зачем ты пошла со мной? — спросила она, уставившись на крепкие двери. — Ты ведь знала: со мной что-то не так. Знала, что я ненормальная.

Скарлет поперхнулась:

— Отличный вопрос. И, главное, как вовремя! — ядовито процедила она.

За дверями послышался звук удара, за которым последовал дружный вопль, не замедливший отразиться от стен.

Их пока не заметили. Скарлет была права: еще есть время уйти. Зиме стоит признать, что она утратила рассудок, и ее безумные идеи до добра не доведут. Единственное, что у нее хорошо получается, — это принимать неверные решения.

— Я не могла отпустить тебя одну, — наконец ответила Скарлет. В ее голосе почти не было раздражения.

— Почему? — не унималась Зима.

— Не знаю. Наверное, сошла с ума.

Зима зажмурилась и уронила голову.

— Не надо так говорить. Ты не похожа на меня. Тебя не разбили на сотни покореженных осколков, которые разлетаются все дальше и дальше друг от друга.

— Откуда ты знаешь? — тихо спросила Скарлет.

Зима не сразу отважилась поднять на нее глаза. Скарлет стояла, прислонившись к реголитовой стене.

— Мой отец был пьяницей и обманщиком, — спокойно проговорила она. — Мать оставила нас, когда я была еще ребенком, и ни разу не вспомнила обо мне. Солдат Луны убил мою бабушку у меня на глазах, а потом перегрыз ей горло. Я шесть недель просидела в клетке в зверинце. Меня заставили отрезать себе палец. Я почти уверена, что влюбилась в парня, которого изменили на генном уровне и запрограммировали быть хищником. Учитывая все вышеперечисленное, я тоже могу сказать, что мне пришлось несладко.

Слова Скарлет не слишком ободрили Зиму.

— Значит, ты пошла со мной, потому что это самый короткий путь к смерти.

Скарлет нахмурилась.

— Самоубийство не входит в мои планы, — твердо сказала она, скрестив на груди руки. — Я пошла с тобой потому, что мою бабушку, которая вырастила меня и воспитала, все считали сумасшедшей. Называли сбрендившей старухой. Они понятия не имели, какой умной она была. Эта сбрендившая старуха рискнула всем, что у нее было, чтобы защитить маленькую Золу. А потом отдала жизнь, чтобы сохранить ее тайну. Она была отважной и сильной, но людям не хватало мозгов, чтобы это понять.

Скарлет закрыла глаза, словно ей стало неловко за свой пылкий монолог.

— Наверное, я просто надеюсь, что ты все же не до конца лишилась ума, несмотря на тот бред, который несешь иногда. И что в этот раз ты не ошиблась. — Скарлет подняла палец. — Иными словами, если ты вдруг скажешь, что твоя идея с самого начала яйца выеденного не стоила и нам стоит бежать отсюда со всех ног, то я постараюсь не отставать.

За дверями что-то разбилось, и послышался громкий смех, сменившийся победным воем, к которому присоединился с десяток других голосов.

Щека Зимы дернулась, но нижняя губа дрожать перестала. Она не заплакала — слова Скарлет помогли ей удержаться.

— Я знаю, — медленно произнесла она, — что когда-то эти солдаты были обычными мальчиками, и верю, что они смогут снова ими стать. Я верю, что у меня получится им помочь — и они помогут мне.

Скарлет покорно вздохнула; она была слегка разочарована, но не удивлена.

— А я верю, что ты не настолько безумна, как хочешь внушить окружающим.

Зима изумленно посмотрела на Скарлет, но та уже шагнула вперед и положила руку на тяжелую створку двери.

— Ну что, постучим?

— Сомневаюсь, что они нас услышат.

Из-за двери снова донесся вой. Зима провела пальцами по экрану, и текст изменился:

ТРЕБУЕТСЯ ПОДТВЕРЖДЕНИЕ ДОПУСКА

Зима прижала подушечки пальцев к экрану, и тот посветлел, приветствуя ее. Двери начали открываться, скрипя старыми петлями. Зима обернулась и увидела потрясенный взгляд Скарлет.

— Ты ведь понимаешь, что сейчас сообщила королеве, где нас искать?

Принцесса пожала плечами:

— К тому времени, как она нас отыщет, мы либо заручимся поддержкой солдат, либо окажемся у них в желудках.

Она скользнула между дверей. И замерла.

Скарлет не ошиблась: в 117-й части Лунной армии служило почти сто человек, хотя людьми их можно было назвать с большой натяжкой. Слово «солдаты» тоже не подходило. Зима уже много лет слышала истории об армии ее мачехи, но даже представить не могла, что Левана на самом деле сотворила со своими подданными. И теперь молча смотрела на измененные тела, заросшие мехом лица и губы, с трудом прикрывающие острые клыки.

Склад, когда-то ставший домом для первых колонистов, мог вместить куда больше, чем сто человек. Потолок, ощерившийся сталактитами и впадинами, которые оставила после себя лава, терялся где-то на высоте трехэтажного дома. Своды древней пещеры выглядели мощными, но строители усилили их каменными колоннами. В стенах виднелись углубления, и во все стороны разбегались бесчисленные коридоры, которые вели к баракам и площадкам для тренировок.

Вдоль стен стояли давно не мытые шкафы и валялись открытые ящики. Остальное пространство было занято скамейками, тренажерами и спортивным снаряжением: боксерскими грушами, турниками, штангами и гантелями. Часть из них сдвинули в сторону, чтобы освободить центр комнаты.

Вой сменился подбадривающими выкриками. Все бойцы были полуодеты: кто-то снял рубашку, кто-то стоял босиком. Их тела заросли густой шерстью.

Зима почувствовала, как покрывается мурашками. В голове эхом раздались слова Скарлет: «Они сделают то, что им прикажут. То есть, вероятнее всего, просто нас съедят».

Скарлет права. Придя сюда, они совершили чудовищную ошибку. Идея Зимы не была гениальной. Она была сумасшедшей, как и она сама.

Двери с грохотом захлопнулись, и Зима подскочила от неожиданности. Один из солдат обернулся на шум. Он увидел принцессу, потом перевел взгляд на Скарлет и снова посмотрел на Зиму. Любопытство быстро сменилось голодным блеском, и хищная улыбка обнажила острые зубы.

— Так, так, — задумчиво произнес он. — Настало время подкрепиться?

Глава 57

Заметивший их солдат схватил за шею ближайшего соратника и толкнул в центр круга. В толпе раздались возмущенные крики — падая, тот задел нескольких товарищей. Секунду спустя завязалась драка: замелькали кулаки, защелкали челюсти. Какой-то боец полоснул когтями по груди наблюдательного солдата, и в следующий миг его тоже затянуло в водоворот свалки.

— Где ваши манеры?! — рявкнул кто-то так громко, что голос его отразился от стен, и Зима представила, как им на головы рушится свод пещеры. Сначала задрожат стены, потом упадет несколько камней, а затем из конца в конец пещеры по потолку пробежит трещина, и ее разверзшаяся пасть…

— Среди нас дамы! — воскликнул мутант, толкнувший товарища. При слове «дамы» нос его алчно дернулся.

Две сотни волчьих глаз немедленно обратились к Зиме и Скарлет. Солдаты мигом забыли о потасовке и начали медленно расходиться в стороны. Мутанты, удивительно ловкие, несмотря на бугрившиеся мышцы, легко огибали кучи снаряжения, не отрывая взгляд от добычи, едва слышно втягивали носами воздух и облизывали острые зубы.

Зима почувствовала, что ее ноги приросли к полу. Воцарившаяся тишина звенела от напряжения.

Мутанты расступились. Зима увидела середину пещеры и поняла, за чем с таким азартом наблюдали ее обитатели. Двое окровавленных солдат прервали драку и теперь с хищными ухмылками тоже смотрели на незваных гостей. Сейчас трудно было сказать, кто из них должен был победить в драке.

Все без исключения мутанты были покрыты шрамами и разноцветными синяками, значит, драки были тут обычным делом. Видимо, так они развлекались, коротая дни до отправки на Землю.

От страха сердце Зимы забилось так сильно, что едва не выпрыгнуло из груди. Вдруг она все-таки ошиблась?

— Здравствуйте, дамочки, — сказал один из солдат, почесывая бакенбарды. — Вы заблудились?

Зима придвинулась к Скарлет, но та шагнула вперед, дерзко вскинув голову. Скарлет была храброй и решительной и сейчас всем своим видом демонстрировала презрение к опасности.

— Кто тут главный? — спросила она, упирая руки в бока. — Мы хотим поговорить с вашим альфой.

По рядам пробежал глуповатый смешок.

— С каким именно? — спросил первый мутант. — Здесь одиннадцать стай, а значит, одиннадцать альф.

— С самым сильным, — ответила Скарлет, метнув свирепый взгляд на мутанта. Зима и не подозревала, что она может быть такой. — Если не знаете, кто это, мы подождем, пока вы выясните.

— Может, красавицы сами пожелают выбрать? — спросил солдат, ненавязчиво отрезая им путь к выходу, хотя Зима и так простилась с надеждой на бегство. Она видела, что оборотни пытаются запугать их, и это у них не плохо получается. — Думаю, любой из нас согласится удовлетворить любые ваши нужды.

Скарлет покосилась на него и криво усмехнулась.

— У меня уже есть альфа-самец для удовлетворения моих нужд. И он без труда порвет любого из вас.

Солдат удивленно рыкнул, а остальные разразились грубым хохотом.

Первый подошел к Скарлет; лицо его выражало искреннее любопытство.

— Она говорит правду, — сказал он, заставляя других умолкнуть. — Я чувствую его запах. Он один из нас… — глаза оборотня сузились. — Или специальный оперативник?

— Альфа Зе’эв Кесли, — сказала Скарлет. — Слышали о таком?

Солдат моргнул и презрительно усмехнулся:

— Нет.

Скарлет щелкнула языком.

— Вам же хуже. Знайте, что он вдвое больше человек — и волк, чем любой из вас. И мог бы вас научить кое-чему.

Солдат снова рассмеялся; Скарлет его определенно забавляла.

— Я и не подозревал, что нашим братьям по стае разрешают заводить самок на Земле. Еще одна причина с нетерпением ждать отправки.

Зима вытерла вспотевшие ладони об одежду, мысленно благодаря Скарлет за то, что отвлекла внимание на себя. Если бы ей сейчас пришлось говорить, из ее рта вырвался бы лишь бессвязный лепет. Вдоволь насмеявшись, оборотни уже растерзали бы их в клочья. Зима живо представила, как острые зубы отрывают мясо от костей.

— Но мы пришли сюда не за тем, чтобы обсуждать мою личную жизнь. Или вашу, — продолжала Скарлет. — А ты, я смотрю, тут самый разговорчивый. Так может, согласишься выступить в качестве вожака?

Солдат склонил голову к плечу, и этим движением живо напомнил Зиме Рю, и то, как волк навострял уши, заслышав, как приближается смотритель зверинца с едой.

— Альфа Стром, — Солдат склонился в шутливом поклоне. Стром был не крупнее других, но двигался с удивительной грацией. Как Волк. Как Рю. — К вашим услугам. И, разумеется, к услугам той милашки, что прячется у вас за спиной. Только прошу вас, говорите быстрее, красавица. Я уже слышу, как урчат желудки моей стаи.

Словно в ответ на его слова один из солдат облизнулся.

Скарлет обернулась и выразительно посмотрела на Зиму. Та, дрожа всем телом, шагнула вперед и оперлась на ее плечо, чтобы не упасть.

Оборотни засмеялись.

— Зима, — прошипела Скарлет.

— Мне страшно.

Лицо Скарлет окаменело.

— Может, ты хочешь выйти и собраться с мыслями? — процедила она сквозь зубы.

Зима вздрогнула, как от удара. Конечно, Скарлет имела полное право злиться. Ведь прийти сюда было не ее идеей. И если они обе погибнут, виновата будет Зима. Но она этого не допустит. Принцесса напомнила себе, что перед ней стоят люди. Люди, которые заслуживают право на счастье и нормальную жизнь больше, чем кто-либо другой.

Используя эту мысль, как опору для духа, Зима заставила себя отодвинуться от Скарлет и с облегчением отметила, что может стоять не шатаясь.

— Меня зовут Зима Хейл-Блэкберн, я принцесса Луны, — сказала она, с ужасом понимая, как отвратительно слабо звучит ее голос. Не то что у Скарлет. — И мне нужна ваша помощь.

Глаза оборотней вспыхнули в предвкушении.

— А я хочу помочь вам.

Удивление. Голод. И куда меньше любопытства, чем она рассчитывала.

Зима сглотнула:

— Моя мачеха королева Левана обошлась с вами жестоко и несправедливо. Она отняла вас у ваших семей и обращалась с вами так, будто вы лишь материал для ее экспериментов. Она заперла вас в этих пещерах только за тем, чтобы потом отправить на Землю, где вы должны будете воевать за нее. А что вы получите за свою службу?

Тяжелые взгляды блестящих глаз недвусмысленно намекали Зиме, что собравшиеся по-прежнему воспринимают ее, как кусок мяса, медленно поджаривающийся на вертеле. Впрочем, при дворе Леваны на нее нередко смотрели точно так же.

— Вы не получите ничего, — продолжила она, усилием воли загоняя страх куда-то в глубину живота. — Если выживете, то вернетесь на Луну и будете сидеть в пещерах до тех пор, пока снова не понадобитесь королеве. Вам не позволят вернуться к своим семьям. Вы никогда не станете частью нашего общества и не сможете жить так, как мечтали когда-то. До того, как вас превратили в…

— В чудовищ? — с усмешкой подсказал один из мутантов.

— Я не считаю вас чудовищами. Я верю, что у вас не было выбора, и вы делали то, что могли.

Альфа Стром пренебрежительно фыркнул.

— Кто бы мог подумать — сама принцесса явилась к нам с душеспасительными беседами! Скажите-ка, ваше очаровательное высочество… закуски подадут сразу после сеанса психотерапии?

— Может, твоя подружка сгодится? — предложил другой. — Пахнет восхитительно.

Скарлет скрестила руки на груди. Зима выпрямилась.

— Мы пришли сюда, чтобы дать вам шанс. Люди Луны подняли восстание, и через два дня мы пройдем победным маршем по центральному куполу Артемизии. Мы свергнем королеву и положим конец тирании. Предлагаю вам присоединиться к нам и сражаться на нашей стороне, чтобы правление королевы, которая лишила вас нормальной жизни и превратила в солдат, завершилось. Вы сами решите, каким будет ваше будущее. Вы перестанете быть узниками, жертвами экспериментов и… животными, созданными на потеху Леване.

В пещере вновь воцарилась тишина, словно оборотни не были до конца уверены, что Зима закончила свою речь. Она же вглядывалась в их лица и пыталась понять, слушали они ее или нет. И чувствовала себя ягненком на закланье.

— Она умеет красиво говорить.

Принцесса обернулась и увидела одного из окровавленных бойцов, которые дрались, когда они вошли в пещеру. Заметив, что Зима смотрит на него, солдат наклонил голову, и глаза его подернулись масляной пленкой.

— Но выглядит она лучше, чем говорит, — добавил он.

— Только шрамы все портят.

Зима подскочила и снова резко обернулась. Она и не заметила, как другой солдат подобрался совсем близко и теперь навис над ней. Его острый коготь коснулся ее щеки.

— Откуда они у тебя, красавица?

Зима не могла заставить себя ответить. Чья-то рука обхватила ее за плечи и потянула назад.

— Хватит! — рявкнула Скарлет, прикрывая собой принцессу, хотя и понимала, что это бесполезно. Они окружены. — Вы что, не слышали, что она сказала? Можете называть себя солдатами, или волками, или как вам еще нравится, но правда в том, что вы всего лишь рабы. А Зима предлагает вам свободу. Предлагает выбор, и это уже больше, чем когда-либо предлагала вам Левана. Вы поможете нам или нет?

— Вам конец, — прошептал кто-то на ухо Зиме.

Принцесса ахнула и снова развернулась, прижавшись спиной к спине Скарлет. Солдаты сжимали кольцо, словно хищники, играющие с беспомощной жертвой в предвкушении сытного ужина.

— Кучка жалких гражданских решила выступить против королевы? — донеслось из толпы. — Они обречены.

— Вы разве не знаете, кого королева посылает усмирять бунтовщиков, если их слишком много для ее чар? — поддержал его другой голос.

— Нас! — хищно выкрикнул третий. — Свою армию!

— Вы хотите сказать, своих комнатных собачонок? — с издевкой спросила Скарлет, сильнее прижимаясь к Зиме. — Домашних питомцев?

Лица солдат перекосились, послышалось рычание.

— Присоединяйтесь к нам, и мы победим, — сказала Зима. — Победим вместе.

— А что, если мы присоединимся к вам и проиграем? — спросил альфа Стром.

Зима почувствовала пальцы у себя на горле. Ее сердце пропустило удар.

— Если вы встанете на нашу сторону, — дрожащим голосом ответила она, — мы не проиграем. — Ее глаза блестели от слез. — Хватит, нам уже и так страшно. Я знаю, что вы не те жестокие существа, которыми притворяетесь. Вас мучили и заставляли быть животными, но вы люди. Вы — граждане Луны. И если вы будете сражаться за меня… я верну вам вашу жизнь. И не говорите, что не хотите этого!

Она уже чувствовала на коже горячее дыхание оборотней и видела, как блестят их глаза. Запах крови и пота обступал Зиму со всех сторон. Один из солдат посасывал костяшку пальца, словно ему не терпелось ощутить вкус ее плоти.

Петля затягивалась.

Прерывисто дыша, Зима подняла руку к горлу, туда, где только что были пальцы солдата, и нащупала колючую веревку, которая все туже сдавливала шею. Вскрикнув, она попыталась просунуть под нее пальцы, но петля затянулась уже слишком туго.

— Маленькая избалованная принцесса, — прошептал солдат, стоявший так близко, что от его дыхания шевельнулись волосы на голове Зимы. Она дрожала, взглядом умоляя о пощаде. — Мы не боремся за принцесс. Мы играем с ними.

— Готова поиграть? — ухмыльнулся альфа Стром.

Глава 58

Скарлет резко толкнула Зиму, и та с криком упала на пол. Сквозь паутину волос, упавших на лицо, она смотрела, как Скарлет врезала локтем в нос ближайшему мутанту и потянулась за спрятанным под красной кофтой пистолетом, но солдаты уже схватили ее за руки. Пистолет упал на землю.

Зиму рывком подняли на ноги, но она бессильно повисла на руках оборотней — от страха она не могла идти. Ее била крупная дрожь, перед глазами все поплыло. Ей казалось, что солдаты, подвергнутые генной модификации, прекращаются в стаю диких волков.

Скарлет кричала, кусалась и билась, как загнанная в ловушку тигрица, рыжие волосы метались из стороны в сторону, а Зима тратила все свои силы на то, чтобы остановить видение, которое грозило ее поглотить. Принцессе казалось, что голова ее тяжелее, чем нависшая над ними лунная скала, и кружится, как астероид на орбите. Осознание того, что происходящее реально, придавливало ее к земле. Они действительно умрут. Их разорвут на части и сожрут.

Слезы наконец перелились через край и побежали по ее щекам.

— Почему вы такие злые? Рю никогда не был таким. Ему было бы за вас стыдно.

— Зима, помолчи! — прорычала Скарлет.

Мир дрожал и распадался, погружаясь в темноту и собираясь вновь. Зима знала, что упадет, если ее отпустят, но сил стоять прямо у нее не было.

— Погодите! Мне пришла в голову одна мысль! — воскликнула она, поднимая голову. — Давайте поиграем! Мы с Ясином играли так во дворце. Вот этот будет нашим питомцем!

Наклонившись вперед, она потянулась ладонью к носу ближайшего солдата, и тот с удивлением шарахнулся от принцессы.

Зима моргнула, пытаясь вспомнить, кто перед ней. Человек или зверь?

— Тебе не нравится? Тогда сыграем в «принеси палку»?

Озадаченность на лице солдата быстро сменилась злостью. Он оскалился, показав пасть, полную острых клыков.

— Что это с ней? — спросил кто-то.

— Тогда я могу быть собачкой, — сказала Зима, заваливаясь на солдата, который стоял рядом. — Палки и кости, палки и кости… Будем играть долго-долго, но я не устану — и обязательно вернусь. Я всегда возвращаюсь… — голос принцессы дрогнул. — Рю всегда возвращался. Палки и кости, палки и кости…

— Лунная болезнь, — прошептал один из солдат. Зима нашла его глазами — смуглого и, должно быть, красивого до того, как его изуродовали по приказу Леваны. Глаза его горели тем же животным голодом, что и у остальных, но принцессе почудилось в них что-то, похожее на сочувствие.

Она не могла понять, что из того, что она сказала, показалось ему бредом. И о чем вообще они говорили? О том, чтобы уйти? Разве они не собирались уйти?.. Она бы с радостью ушла. А может, они обсуждали планы на ужин и коктейльную вечеринку?..

— Да, — тяжело дыша, ответила Скарлет. — Она отказывается использовать свой дар, даже если это необходимо. В отличие от тех, кому вы служите.

— Вкус у нее от этого хуже не стал, — прокричали в толпе.

Зима захихикала: они все превратились в животных. Даже Скарлет теперь была волчицей, с острыми ушками, пушистым хвостом и огненно-красным мехом. Принцесса задрала мордочку к потолку пещеры и пропела:

— Земля на небе полная, и волки воют: уууууууу!

Чьи-то державшие ее руки — лапы? — ослабили хватку.

Зима снова завыла.

— Принцесса Артемизии отказывается использовать свой дар? — пробормотал альфа Стром. — По собственному желанию?

— Она считает, что людьми нельзя манипулировать, — сказала Скарлет. — И не хочет стать похожей на королеву. Ее не останавливает даже то, что платить за это приходится собственным рассудком.

Зима захрипела и перестала выть. Силы вновь покинули ее; на этот раз солдаты не стали удерживать ее, и она упала на колени. Вскрикнув от боли, очнулась и с удивлением посмотрела по сторонам. Скарлет вновь обрела человеческий облик, солдаты-мутанты тоже сбросили звериные шкуры. Зима моргнула, радуясь, что видение ушло.

— Простите, — сказала она. — Я не хотела мешать вашему ужину.

Скарлет раздраженно застонала.

— Видите, когда она говорит, что не станет использовать свой дар, она не врет. И она действительно хочет вас освободить. Сомневаюсь, что кто-нибудь еще на это пойдет.

Раздался скрип древних петель. Солдаты расступились; тяжелые железные двери медленно распахнулись, и мутанты вдруг начали выстраиваться ровными рядами, действуя четко и слаженно, как детали хорошо смазанного механизма. Скарлет, воспользовавшись случаем, подхватила с земли пистолет и спрятала его под одеждой.

У входа в пещеру стояли восемь магов; все, кроме одного, были в черных одеяниях. Маг в красном, с посеребренными сединой волосами, увидел Зиму и Скарлет, и губы его растянулись в змеиной улыбке.

— Здравствуйте, ваше высочество. А мы вас повсюду искали.

Некоторые солдаты отступили в сторону, и между магами и Зимой образовался коридор.

— Здравствуйте, придворный маг Хольт, — ответила Зима, с трудом поднимаясь на ноги. Она чувствовала, что должна бояться этих мужчин и женщин. Обычно один вид их мантий, расшитых рунами, наполнял ее тревогой и беспокойством, пробуждая мучительные воспоминания о людях, казненных в тронном зале. Но, кажется, сил на страх у нее тоже не осталось.

— Когда система безопасности сообщила о том, что вы здесь, я подумал, что это ошибка. Вряд ли вы настолько безумны, чтобы спуститься сюда. — Холодный взгляд мага метнулся к солдатам. — Вы разве не голодны? Или девчонки не пришлись вам по вкусу?

— Что вы, они были очень голодны, — отозвалась Зима, все еще сражаясь с непослушными ногами. — Правда же, друзья-волки? — Голова принцессы склонилась на бок. — Но я надеялась, они защитят меня, если я напомню им, что когда-то они были людьми и не желали становиться чудовищами.

— Увы, оказалось, что они — всего лишь дрессированные собачки Леваны, — ядовито закончила Скарлет.

Несколько десятков солдат неприязненно покосились на нее.

Придворный маг Хольт хмыкнул.

— Наслышан о твоем остром язычке. — Он посмотрел на покалеченный палец Скарлет. — Говори и думай, что хочешь, дитя Земли, но эти солдаты хорошо знают свой долг. Их создали для того, чтобы исполнять приказы королевы, и они сделают это без малейших раздумий.

— Да неужели?

Зима не поняла, кто из оборотней подал голос, но слова сочились такой ненавистью, что ей стало не по себе.

Хольт окинул ряды солдат высокомерным взглядом.

— Надеюсь, нам не придется иметь дело с неподчинением приказу, часть 117. Королева будет очень разочарована, если узнает, что ее лучшие воины проявили неуважение к своим хозяевам.

— Лучшие воины? Вы хотите сказать: призовые щенки, — не скрывая издевки, пробормотала Скарлет. — А ошейники со стразами им подарят?

— Друг Скарлет, — прошептала Зима, — ты ведешь себя неосмотрительно.

Скарлет закатила глаза.

— Если ты не заметила, они все равно собираются нас убить.

— Вот именно, — подтвердил Хольт. — Солдаты, убейте этих предательниц.

Зима с шумом втянула воздух, но альфа Стром поднял руку — и ни один из мутантов не двинулся с места.

— Хорошо, что вы упомянули о наших хозяевах. Я вижу, многих не хватает.

Семь магов за спиной Хольта стояли неподвижно, сверля глазами ряды солдат. Зима быстро посчитала: в подразделении одиннадцать стай, значит, для управления требуется одиннадцать магов.

— На этот раз я прощу твое нахальство, — выдавил Хольт сквозь зубы, — поскольку ты не мог знать, что в стране начались беспорядки. Некоторые из лучших магов, гвардейцев и таких же солдат, как вы, были убиты сегодня. Королеве тоже грозила гибель. У нас нет времени на пустые разговоры. Убейте девчонок, — маг обратился к солдатам. — Или я сделаю это сам, а вы будете наказаны за неповиновение.

Мутанты снова начали окружать Зиму и Скарлет. Петля опять неумолимо затягивалась.

— Досадно, что вы так хорошо поработали с нашими мозгами, — как бы между делом заметил альфа Стром. — Ведь иначе вы легко могли бы нами манипулировать. Заставили бы повиноваться приказам. А вместо этого вам приходится иметь дело со сворой диких животных.

— Стаей голодных волков, — прорычал кто-то.

— Убийц, — прошептала Зима. — Хищников.

Солдаты сдвигались вокруг девушек, как море вокруг скалы. Зима схватила Скарлет за руку и притянула к себе; теперь они стояли плечом к плечу.

— Вам, конечно, не за чем было учить меня математике, — не унимался Стром, — но по моим скромным подсчетам вы не сможете наказать нас всех, даже если захотите.

Непонятно как это вышло, но мутанты теперь стояли полукругом перед магами, и те уже не выглядели такими уверенными в своих силах.

— Довольно, — рявкнул Хольт. — Я приказал…

Закончить фразу он не успел: нараставшее напряжение прорвалось, и солдаты бросились на хозяев, сверкая клыками и когтями.

В следующий миг в пещере словно взорвали звуковую гранату, и десятки мутантов повалились на землю. Вопя от боли, они корчились и сжимали руками головы; те немногие, что остались стоять, смотрели на мучения товарищей, и ярость искажала их лица.

Альфа Стром упал прямо перед Зимой. Подтянув колени к груди, он сначала кричал, но вскоре крик сменился жалобным скулежом. Крепко зажмурившись, альфа Стром сражался с невидимой силой, терзавшей его изнутри.

Этот скулеж мгновенно перенес Зиму в зверинец, в тот страшный миг, когда Рю стоял позади нее, а Ясин поднял нож. Она почувствовала, как по ее спине снова потекла горячая липкая кровь. Упав на колени, принцесса подползла к альфе Строму, обхватила ладонями его изуродованное лицо и принялась гладить, чтобы хоть как-то унять боль. Кончики ее пальцев трещали от холода.

Битва — если это можно было назвать битвой — продолжалась не больше минуты. Маги не успели даже закричать, или же их предсмертные вопли потонули в хрусте костей и треске раздираемой плоти. У входа в пещеру лежали восемь тел. Два десятка солдат стояли над ними, вытирая кровь с подбородков и выковыривая куски мяса из-под ногтей.

Дыхание морозным облаком вырывалось из груди Зимы. Холод заполнял ее живот; она леденела изнутри. Скарлет уже была рядом. Она оттащила принцессу в сторону. Мутанты медленно приходили в себя; они все еще кривились от боли, но вид мертвых магов явно улучшал их самочувствие.

Стром сел и потряс головой. Потом отыскал глазами Зиму: та сидела, прижавшись к своей огненно-рыжей подруге, и тряслась, словно ей было холодно. Альфа заговорил; язык его не слушался, но Зима смогла разобрать слова.

— У тебя лунная болезнь, потому что ты не можешь повелевать людьми, как они?

Зима оглянулась на магов, точнее, на то, что от них осталось, и тут же об этом пожалела. Она уставилась на свои заледеневшие пальцы.

— О нет, я м-могу, — запинаясь, пробормотала она онемевшими губами. — Но я слишком хорошо знаю, что чувствуют те, кем управляют.

Стром поднялся; силы возвращались к нему быстрее, чем к остальным. Некоторое время он пристально смотрел на Зиму и Скарлет. И наконец заговорил хриплым, глухим голосом:

— Она пошлет новых ищеек, чтобы покарать нас. Они будут пытать нас, пока мы не станем молить о пощаде, ползая перед ними, как собаки. Да мы и есть собаки. — Губы альфы тронула недобрая улыбка. — Но я согласен заплатить эту цену за шанс узнать, каковы маги на вкус.

Один из солдат воем поддержал своего альфу, и вскоре к нему присоединились остальные. От шума у Зимы зазвенело в ушах. Альфа Стром стоял перед бойцами: они праздновали победу, вскидывая кулаки в воздух и наполняя пещеру воем.

Наконец Зима заставила себя подняться, несмотря на бивший ее озноб. Скарлет не отходила от нее ни на шаг.

— Ну как, вы насытились? — неожиданно громко спросила Зима.

Стром повернулся к ней, и хищное ликование солдат стало понемногу затухать. В глазах солдат снова промелькнула жажда плоти.

— Вы утолили свой голод? — повторила Зима.

— Эй, — прошипела Скарлет, — что ты делаешь?!

— Растапливаю лед, — тихо ответила Зима. Скарлет нахмурилась, но принцесса шагнула вперед.

— Вы довольны?

— Наш голод невозможно утолить! — прорычал один из солдат.

— Я так и думала, — удовлетворенно откликнулась Зима. — Знаю, вы по-прежнему мечтаете съесть меня и мою подругу, ведь мы с ней — сочные куски мяса, — принцесса улыбнулась. Почему-то перспектива оказаться в волчьей пасти ее больше не пугала. — Но если вы нам поможете, то вскоре будете пировать на костях самой королевы. Думаю, ее плоть насытит вас куда лучше, чем наша. Лучше, чем плоть хозяев, которые лежат у дверей пещеры.

Солдаты замолчали, обдумывая ее слова. Зима наблюдала за ними.

— Сражайтесь вместе со мной, — сказала она, решив, что прошло достаточно времени и им со Скарлет больше не грозит смерть от клыков. — Я не стану вас контролировать. Я не буду вас пытать. Помогите мне положить конец правлению Леваны, и мы все обретем свободу.

Альфа Стром встретился глазами с несколькими солдатами — другими альфами, как поняла Зима, — и потом посмотрел на нее.

— Я не могу говорить за всех, — наконец сказал он. — Но я принимаю твое предложение. Если поклянешься, что не станешь нас контролировать, моя стая будет биться вместе с тобой.

Кто-то кивнул, соглашаясь с альфой. Кто-то зарычал, но в этом рычании Зима услышала одобрение.

Тогда она подняла голову к потолку — и завыла.

Глава 59

Скарлет подождала, пока затихнет раскатившийся по пещере вой, и встала перед Зимой.

— Ты же понимаешь, — сказала она, ткнув пальцем в Строма, — что, присоединившись к нам, вы согласились сражаться только с королевой Леваной и ее прислужниками? Даже не вздумайте нападать на гражданских, даже если это чванливые аристократы. Если, конечно, они не представляют угрозы… Наша цель — свергнуть Левану, а не устроить в городе кровавую бойню. Это вам не бесплатная столовая. Вы должны выполнять приказы и служить общему делу. Возможно, вам придется обучать людей из других секторов сражаться и пользоваться оружием или выносить раненых из-под огня. Не знаю. Но вы точно не будете носиться по улицам Артемизии, круша все на своем пути. Я понятно объясняю?

Стром выдержал тяжелый взгляд Скарлет. Казалось, что она больше забавляет его, чем раздражает.

— Кажется, я понял, почему твой волк выбрал тебя.

— Как я уже говорила, мы не будем обсуждать мою личную жизнь, — оборвала его Скарлет. Стром кивнул.

— Ваши условия нас устраивают. Мы свергнем Левану, станем свободными и будем жить, как пожелаем.

— Да, но только если ваши желания не будут идти вразрез с законом, — кивнула Скарлет.

Стром обвел взглядом толпу. О недавней расправе над магами напоминала только кровь на руках его собратьев.

— Альфа Перри? Альфа Чу?

Он окликал альф подразделения 117, и один за другим они принимали условия, которые выдвинула Скарлет. Когда с формальностями было покончено, Зима повернулась к Скарлет и устало улыбнулась.

— Я же говорила, они встанут на нашу сторону.

Скарлет шумно вздохнула:

— Нужно выяснить, что происходит на поверхности. Вы можете связаться с другими секторами? — спросила она Строма. — Можете объяснить им, что революция все равно свершится, даже если Зола…

Закончить предложение Скарлет не смогла. Она ведь понятия не имела о том, что стало с Золой и Волком.

С Волком. Зе’эвом. Ее альфа-самцом.

При мысли о нем в груди начинало ныть, словно там пробили дыру. И она запретила себе думать о Волке. Она будет верить, что он жив. Он просто обязан быть жив.

— Нам все равно придется выйти на поверхность, — сказал Стром. — Эти пещеры не связаны с туннелями магнитных поездов. Вернее, связаны, но очень далеко отсюда. Проще вылезти в ближайшем секторе и уже там спуститься к магнитным путям.

— И какой сектор ты имеешь в виду? — спросила Скарлет.

— ДО-12, — ответил кто-то вместо него. — Там занимаются деревообработкой. Опасный труд, куча народу калечится на работе. Вряд ли в этом секторе так уж любят Ее Величество.

— И оружие там тоже можно раздобыть, — добавил другой солдат.

— Далеко отсюда этот сектор? — снова спросила Скарлет.

— Нашу пещеру раньше использовали как склад для ДО-12. Так что, — Стром ткнул пальцем в потолок, — он прямо над нами.

* * *

Покинув большую пещеру, они меньше чем через десять минут оказались перед металлической дверью, за которой скрывалась узкая лестница, уходившая вверх бесконечным винтом. Бесконечная вереница солдат поднималась по ней: стало трудно дышать.

— Друг Скарлет…

Слабый голос Зимы заставил Скарлет насторожиться. Замедлив шаг, она оглянулась и увидела, что принцесса тяжело опирается на старые железные перила и буквально из последних сил перетаскивает себя со ступени на ступеньку.

— В чем дело?

— Я девочка изо льда и снега, — прошептала принцесса. Взгляд ее блуждал из стороны в сторону.

Выругавшись про себя, Скарлет обогнула группу солдат, чтобы добраться до принцессы. Те тоже остановились, и Скарлет была неожиданно тронута, когда заметила искреннее беспокойство на их лицах.

Кто, кроме Зимы, мог пробудить сочувствие в сердцах этих жестоких, жаждущих крови хищников? Скарлет не нравилась мысль о том, что их с Волком отношения основывались в том числе и на его животных инстинктах, но сейчас она невольно подумала: не случилось ли то же самое с мутантами из подразделения 117? Вдруг они тоже из хищников-убийц превратятся в защитников? Может быть, они так долго жили в жестокости и темноте, что одной трещины в броне оказалось достаточно, чтобы заставить их стремиться к чему-то более значительному?

Или же все дело в Зиме, которая и скалу в себя влюбит, если улыбнется?

— У тебя галлюцинации? — спросила Скарлет, положив ей ладонь на лоб и заглядывая в глаза, хотя не совсем понимала, что надеется там увидеть. — Не похоже, чтобы ты замерзла. Идти можешь? А дышать?

Зима посмотрела куда-то вниз.

— Мои ноги скованы глыбами льда.

— Все с твоими ногами в порядке. Попробуй идти.

Лицо принцессы исказилось, будто любое движение требовало нечеловеческих усилий. Кое-как она втащила себя на следующую ступеньку, а потом остановилась, тяжело дыша.

Скарлет вздохнула:

— Ладно. Ты девочка изо льда и снега. Кто-нибудь, помогите ей.

Один из солдат тут же забросил руку Зимы себе на плечо, чтобы она могла на него опереться, подхватил ее и понес.

Верхний конец лестницы выходил в стальной резервуар, который, вероятно, использовался для удержания искусственной атмосферы, когда возводили купол. Выйдя из него, они увидели стройные ряды невысоких худосочных деревьев.

— Это что, лес? — пробормотала она, оглядываясь. Вдалеке она заметила свежую просеку, а в другой стороне — новые посадки. Впереди, в самом центре купола, стоял фонтан — точная копия того, который они видели в секторе с реголитовой шахтой. Здесь он стоял на заросшей травой поляне.

Альфа Стром повел их в противоположную сторону, туда, где виднелись жилые постройки и слышался шум, словно там собралось много народу. Они вышли на главную улицу, и Скарлет увидела людей с оружием в руках (в основном с деревянными палками). Они стояли ровными рядами и отрабатывали приемы нападения под руководством широкоплечего мужчины с бородой. Он ходил перед ними, выкрикивая команды вроде: «Парируй удар! Атака сзади!»

Даже не слишком искушенная в военном искусстве Скарлет заметила, что люди с палками двигались как попало, вразнобой. Выглядели они тоже неважно: худые, изможденные, они мало отличались от шахтеров. И все-таки мысль о том, что кто-то откликнулся на призыв Золы, согревала сердце. А вот желудок сжимался в холодный комок от осознания, что вскоре всем им предстоит отправиться на верную смерть.

Скарлет сердито тряхнула головой. Переживаниями делу не поможешь.

Испуганный крик прервал тренировку: их наконец заметили.

Когда из-за деревьев вынырнула сотня мутантов, ряды рассыпались, и люди отступили назад. Но не убежали. Они встречали Скарлет и солдат королевы с оружием в руках, пряча тающее мужество за напускной бравадой. А может быть, они действительно были отчаянными смельчаками.

И, скорее всего, ожидали чего-то подобного. Левана должна была как-то отреагировать на их неловкую попытку взбунтоваться. Но вряд ли лесорубы думали, что королева пришлет целую сотню солдат.

Верные своему слову, мутанты не нападали. Они остановились в двадцати шагах от гражданских, и Скарлет вышла вперед.

— Понимаю, выглядят они устрашающе, — начала она, — но вреда вам не причинят. Мы друзья принцессы Селены. А ее высочество принцессу Зиму вы, думаю, и сами узнали.

Зима полулежала на руках у солдата, который нес ее всю дорогу. Голова принцессы покоилась у него на плече, но принцесса сумела пробормотать:

— Глубоко счастлива видеть вас.

И хотя голос Зимы был едва слышен, Скарлет оценила ее усилия.

Жители сектора крепче стиснули свои палки и деревянные колья. Бородатый протолкался через толпу; на его лице смешались недоверие и тревога.

— Принцесса Зима мертва, — сказал он.

— Она жива, — возразила Скарлет. — Королева пыталась убить принцессу, но у нее ничего не вышло. Вас обманули.

Предводитель лесорубов долгое время не сводил с Зимы подозрительного взгляда.

— Это не чары, — заверила его Скарлет. — Она и в самом деле принцесса.

Подумав о том, как прозвучали ее слова, она тяжело вздохнула.

— И, конечно, королева сказала бы то же самое. Но если бы мы хотели вас убить, зачем этот спектакль? Послушайте, мы хотим участвовать в осаде Артемизии. Эти люди, — она махнула на солдат, — согласились сражаться вместе с нами.

Теперь бородач посмотрел на Скарлет.

— А ты кто такая?

— Меня зовут Скарлет Бенуа. Я… — она запнулась, не зная, как продолжить. Кто же она? Пилот? Альфа-самка?

— Она с Земли! — крикнул кто-то. Скарлет поморщилась. И почему все так быстро об этом догадываются? На ней что, написано?

— Я друг принцессы Селены, — нашлась она. — И принцессы Зимы. Еще недавно я была пленницей королевы Леваны. Она заставила меня отрезать себе палец, — Скарлет подняла покалеченную руку, — и подослала убийц к моей бабушке. Я хочу, чтобы Левана поплатилась за свои злодеяния. У этих солдат с королевой свои счеты. Они встали на нашу сторону и сейчас являются нашими лучшими бойцами. Если вы согласны, они научат вас драться и обращаться с оружием. Так ведь? — она повернулась к Строму.

Стром с мрачным видом шагнул вперед.

— Мы обещали помочь, и мы поможем. Но мы не собираемся торчать тут всю ночь, уговаривая кучку дровосеков. Если мы им не по нраву, пойдем в другой сектор.

Скарлет фыркнула:

— Удачи.

Альфа зарычал на девушку, та рыкнула в ответ. Бородач наблюдал, как они препираются. Переводил взгляд со своих нервничающих бойцов с заостренными палками на мускулистых, покрытым мехом солдат.

— Мы послали гонцов, чтобы связаться с соседними секторами, но координировать действия непросто. Поезда не работают. И, кроме того, мы — не солдаты.

— Оно и видно, — пробурчал один из мутантов.

Вдруг из толпы лесорубов раздался голос:

— Расскажи-ка им про охранников!

Скарлет с удивлением смотрела, как лесорубы вдруг начинают распрямлять плечи и выпячивать грудь.

— А что случилось с охранниками? — спросила она.

— Многие годы у нас тут находилось подразделение вооруженных охранников. Мы давно хотели их прогнать, придумывали всякие планы, но потом бросали — понимали, что Левана пришлет новых. А потом услышали послание Селены… — бородач усмехнулся и подмигнул товарищам. — И наш план сработал. Мы в два счета обезоружили этих вояк и заперли на заводе.

Лесоруб скрестил руки на груди.

— Несколько наших ребят погибло, но мы знали, на что шли. И сейчас мы сделаем, то, что должны, как и люди из РШ-9. Думаю, другой возможности свергнуть Левану у нас не будет.

— Что произошло в РШ-9? — спросила Скарлет.

— Говорят, Селена была там. Одна женщина укрывала ее у себя дома. Простая работница, вроде нас. Но она показала, какими смелыми мы можем быть.

— Маха Кесли, — прошептала Скарлет.

Бородач удивленно посмотрел на нее.

— Верно, именно так ее и звали. — Он снова обернулся на толпившихся за ним людей. — Ее убили за то, что она открыла двери своего дома нашей истинной королеве. Но смерть Махи не будет напрасной, как и смерть всех, кто когда-то осмелился выступить против Леваны.

Скарлет кивнула, обдумывая его слова. Эймери надеялся, что казнь Махи станет актом устрашения, но ошибся. Он и своими руками сделал из матери Волка мученицу.

— Ты прав, — сказала она. — Селена не ждет, что вы все станете воинами. Маха Кесли не была воином, она была просто отважной женщиной, которая верила в наше дело. Такие люди и такая решимость нужны революции.

— Но бойцы нам все-таки не помешают, — пробормотал Стром, вырывая палку из рук ближайшего дровосека, который в ужасе шарахнулся от солдата. — Всем встать в строй! — гаркнул он. — Посмотрим, на что вы годитесь!

Глава 60

— Вчера мы отправили войска в сектор ГМ-3, чтобы подавить беспорядки, вспыхнувшие на заводах. Но местные жители пока одерживают верх, — сказал Эймери, глядя на экран портскрина. Тон у него был такой, словно в утренних новостях не было ничего необычного. Левана играла тот же спектакль, сохраняя спокойствие. С трудом сдерживаемую ярость выдавало только то, что она нервно постукивала ногой по начищенным каменным плитам пола. — Мы отправим туда подкрепление, на сей раз — вместе с магом. Восстание в ВМ-2 было подавлено; потери среди гражданских — шестьдесят четыре человека. Мы лишились пяти бойцов. Сейчас в секторе проводится полная перепись населения, но, по нашим данным, около двухсот гражданских успело покинуть купол еще до восстания. Мы не знаем, сколько оружия и амуниции они взяли с собой. Охрана в соседних секторах приведена в состояние повышенной боевой готовности.

Левана едва слышно вздохнула и подошла к окну, откуда был виден город. Ее безупречный, безмятежный город. Глядя на него, трудно было поверить, что где-то на планете творится первозданный хаос.

И все из-за девчонки-киборга с ее проклятым видео и глупыми речами.

— Шестнадцать сельскохозяйственных секторов отказались грузить продукты на присланные поезда, — невозмутимо продолжал Эймери. — Нам также сообщают, что группа гражданских у сектора АР-5 ограбила поезд с предназначенными для свадебных торжеств молочными продуктами. К сожалению, поезд следовал в Артемизию без охраны. Грабителей поймать пока не удалось, продукты тоже до сих пор не обнаружены. — Эймери прочистил горло. — В секторе ГМ-17 гражданские заблокировали две магнитные платформы из трех и убили охранников, которые должны были разбирать баррикады. Мы потеряли двадцать четыре человека. Туда тоже выдвигается подразделение во главе с магом.

Левана поправила складку на платье.

— В секторе СБ-2…

Посреди комнаты распахнулись двери лифта, отвлекая Левану от созерцания города. Маг Линдвурм согнулся в поклоне, подметая черными рукавами пол.

— Ваше Величество…

— Если ты пришел сообщить, что внешние сектора погрузились в хаос и повсюду вспыхивают восстания, то, боюсь, ты опоздал. — Королева щелкнула пальцами, подзывая слугу, который стоял возле лифта. — Вина!

Слуга опрометью бросился исполнять приказ.

— Нет, моя королева, — ответил Линдвурм. — У меня новости из бараков. Подразделение 117…

— Что? Ты хочешь сказать, что они тоже взбунтовались? — со смехом поинтересовалась Левана; в ее голосе явно слышались панические нотки. Неужели девчонка так легко заставила всю страну отвернуться от своей королевы?

— Возможно, Ваше Величество, — сокрушенно отозвался Линдвурм.

Левана резко повернулась к нему:

— Что значит «возможно»? Речь идет о моих солдатах. Они не могут пойти против меня!

Линдвурм опустил взгляд:

— Два часа назад наша служба безопасности получила сообщение, что возле одного из бункеров видели принцессу Зиму.

Слова мага стерли с лица Леваны улыбку.

— Зима? — Она посмотрела на Эймери, который теперь слушал Линдвурма с нескрываемым интересом. — Значит, она все-таки жива. Но зачем она полезла в пещеры?

— Принцесса воспользовалась сканером отпечатков пальцев, чтобы проникнуть в казармы. Узнав о дыре в системе безопасности, оставшиеся восемь магов подразделения 117 отправились в пещеру, чтобы выяснить, не представляет ли принцесса угрозы.

— Полагаю, глупо надеяться, что они нашли лишь ее окровавленные останки? — вздохнула Левана.

А ведь именно это они и должны были обнаружить! Звери должны были разорвать принцессу в клочья, для того их и создали. Но в последнее время все шло не так, как хотелось королеве.

— Сейчас мы знаем только, что солдаты напали на магов. Все восемь мертвы.

Леване вдруг стало жарко; кровь оглушительно стучала в висках.

— А Зима?

— Принцесса и солдаты покинули казармы. Судя по записям камер, они вышли на поверхность в секторе ДО-12. Он тоже относится к числу восставших, но до сих пор мы не видели в нем особой угрозы.

— То есть мои солдаты перешли на сторону девчонки?

Линдвурм опустил голову.

Вернулся слуга с серебряным подносом, на котором стояли графин и хрустальный бокал. Левана слышала, как горлышко графина позвякивало о хрустальный край, пока наливалось вино. И едва ощутила вес бокала, когда взяла его.

— Пошел вон, — приказала она, и слуга с радостью повиновался.

Королева снова приблизилась к окну. Ее город. Ее Луна. И планета, которой она когда-нибудь будет править. Земля висела над горизонтом во всей красе.

Предоставив Ясину Клэю возможность вернуть ее благосклонность, Левана была готова к тому, что он совершит какую-нибудь глупость, но даже представить не могла, что он решится на подобную авантюру. Она надеялась, что гвардеец выберет легкую смерть для своей принцессы. Он же обрек ее на нечто гораздо худшее. А ведь королева хотела проявить милосердие. Милосердие!

Но Ясин подвел ее. Зима жива и пытается отнять ее армию — как прежде отняла народную любовь. А Селена — та вообще просто хочет все разрушить.

Левана представила, как дурочка-Зима хлопает ресницами, в выращенные в лунных лабораториях кровожадные твари заискивают перед ней, ловя каждый ее взгляд. Как они падают на колени и ждут ее приказаний. Они последуют за своей любимой принцессой даже в самое пекло.

— Моя королева, — сказал Эймери, ударяя себя кулаком в грудь. — Это я виноват, что нам не удалось захватить принцессу во время рейда в РШ-9. Позвольте мне исправить ошибку. Я отправлюсь в ДО-12 и закончу это дело. Я вас больше не подведу.

Левана повернулась к придворному магу и посмотрела ему в глаза.

— Ты собираешься убить ее, Эймери?

Он замялся. На долю секунды, но замялся.

— Разумеется, моя королева.

Рассмеявшись, Левана сделала глоток вина.

— А ведь еще недавно ты собирался над ней жениться. Ты считаешь, что она красива?

— Все думают, что принцесса красива, моя королева, — усмехнулся Эймери. — Но с Вашим Величеством ей не сравниться. Ибо вы — совершенство.

— В последнее время я задаюсь вопросом, не может ли совершенство само по себе быть недостатком, — скривила губы королева. — Хотя, вероятно, иногда недостатки лишь подчеркивают совершенство.

Не сводя глаз с придворного мага, Левана добавила себе три грубых шрама на правую щеку. Эймери судорожно сглотнул.

— Я знаю тебя много лет, Эймери. Вы с ней стали бы отличной парой. Ведь ты так же жалок, как она.

Левана швырнула в него бокал, и придворный маг едва успел заслониться рукой. Разбитый хрусталь зазвенел на мраморных плитах, и вино цвета разбавленной крови забрызгало туфли королевы.

— Я позволю тебе проявить себя, но не в том, что касается Зимы. Кажется, у всех вокруг — у тебя, у Ясина, даже у моих любимых зверушек — не хватает мужества разобраться с ней. А мне до смерти надоело разочаровываться.

Королева отвернулась; ее одолевали раздражение, обида и зависть — да, зависть. И все из-за этого ничтожества! Маленького, слабого ничтожества.

Если бы только она убила Зиму много лет назад, до того, как та расцвела!.. До того, как стала угрозой. Нужно было избавиться от девчонки, когда она в первый раз подошла к ее колыбели. Нужно было убить ее, когда она впервые заставила Зиму взять в руки нож. Но она почему-то решила, что небольшого уродства будет достаточно, чтобы при дворе смолкли разговоры о красоте тринадцатилетней принцессы. Люди уже тогда начали шептаться, что мало кто на Луне может соперничать с падчерицей королевы.

Если бы она не старалась сдержать глупое обещание, которое дала Эврету в ту страшную ночь… В конце концов, чего стоят клятвы, данные умирающему?

Дыхание королевы выровнялось, и она стерла шрамы со своего безупречного лица.

Маг Линдвурм робко кашлянул, напоминая о своем присутствии.

— Моя королева, нам следует отправить тактическую группу, чтобы разобраться с принцессой и дезертирами. Приказать им убить принцессу при первой возможности?

Левана посмотрела на него через плечо:

— Я хорошая королева?

Линдвурм удивленно моргнул:

— К-конечно, вне всяких сомнений!

— Я сохранила единство этой страны. Спасла ее от войны и сделала так, чтобы мой народ получил доступ ко всем благам Земли. Я сделала это ради них. Почему они так со мной поступают? Почему любят ее, ведь она ничем этого не заслужила? Не будь она такой красивой, они бы поняли, какая она на самом деле двуличная, вероломная… Она посмеялась над всем, что нам дорого.

Эймери и Линдвурм молчали.

Судорожно вздохнув, Левана рявкнула:

— Велите принести еще вина!

Линдвурм снова поклонился и скрылся с глаз королевы.

— Нет, эта девчонка не заслуживает смерти, — прошептала Левана, проходя мимо Эймери. — Смерть слишком хороша для нее. Да, я дала обещание своему мужу, но она потеряла право на мое милосердие. Пусть все увидят, что она собой представляет. Пусть поймут, какая она жалкая и ничтожная.

Эймери поджал губы. Каким-то образом ему удавалось выглядеть самодовольным, даже когда он откровенно лебезил.

— Скажите, чем я могу вам служить!

— Восстание затянулось. Перекройте снабжение внешних секторов, пока они не начнут молить о пощаде. Пора напомнить гражданам Луны, как им повезло с королевой. — Сердце Леваны трепетало в предвкушении победы. — И пошлите за доктором Эвансом. Для него есть особое задание.

— Ваше Величество, а что с принцессой?

— О, можешь не тревожиться о своей уродине, — хищно оскалившись, Левана провела пальцем по подбородку Эймери, стирая каплю вина. — С ней я разберусь сама. Давно уже следовало это сделать.

Книга IV

— Ты что ж это, яду боишься? — спросила старуха. — Погляди, я разрежу яблоко на две половинки, румяную съешь ты, а белую съем я^[10]

Глава 61

Золу бесила собственная беспомощность. Они нашли в особняке комнату развлечений (она и понятия не имела, что такие бывают) и решили на время обосноваться там. Зола постаралась объяснить остальным, как извлечь из ее памяти запись судебного процесса, а также починить ногу и интерфейс мозга. Но пока они бегали по дому, собирая нужные детали и инструменты, ей пришлось сидеть на роскошном диване, сердито глядя на свою металлическую ногу. Мысль о том, что в маленькой мастерской в Новом Пекине она запросто все починила бы, не давала Золе покоя. Там все инструменты и детали были под рукой. И конечно, было бы славно, если бы в услугах механика нуждался какой-нибудь другой механизм, а не она сама.

Зола не хотела показаться неблагодарной. В конце концов, ей чудом удалось избежать казни, и она не утонула в лунном озере. Она снова встретилась с друзьями; Ико была цела, относительно невредима и поделилась ценной информацией о том, что спас ее один из королевских гвардейцев. Что подтверждало слова Ясина: не все во дворце так уж преданы Леване.

Запись судебного процесса всем покажет истинное лицо королевы. Возможно, видео станет их главным оружием против Леваны и ее чар.

Если, конечно, вода его не уничтожила.

— Торн, поддень заднюю панель вон того приемника. Только аккуратно! Ясин, что ты нашел в консоли системы безопасности?

— Кучу проводов. — Ясин свалил консоль и провода прямо на пол. Зола порылась в них здоровой ногой.

— Да, эти подойдут. Помоги перевернуть стол. Он вроде похож на земные столы для голографических игр, так что… — Рабочей рукой Зола ухватила стол за ножку, но раненое плечо запротестовала против чрезмерной нагрузки. Ясин бросился на помощь и сделал все сам, а Зола почувствовала, что у нее начинает дергаться глаз. Она постаралась скрыть досаду. В конце концов, Ясин не виноват, что она до сих пор не оправилась от укуса. Хорошо еще, что целебная мазь из хозяйской аптечки творила чудеса.

— Мы же не зальем тут все кровью? — спросил Торн, подтаскивая приемник к Золе, чтобы она посмотрела на его внутренности. — Речь ведь идет только о кибернетической части твоего мозга?

— Будем надеяться, что да, — ответила Зола, копаясь в устройстве, пока Ясин и Торн разбирали стол для игр. Его «начинка» отличалась от того, чем были напичканы игровые столы на Земле: провода были окрашены в другие цвета, клеммы и разъемы — другого размера, но работало все по тем же принципам. — Нам предстоит не хирургическое вмешательство, а, скорее, техосмотр. Главное, чтобы «железо» подошло. Изначально Земля и Луна пользовались одними технологиями, но потом они перестали торговать друг с другом, и… Ладно, посмотрим.

Зола подняла глаза на Торна, который отсоединял боковую панель игрового стола.

— Отлично! — воскликнула она и потянулась за оптическим преобразователем. — Это нам пригодится.

В комнату вошли Ико и Кресс; Кресс несла в руках деревянный ящик.

— В задней части дома есть мастерская, — сказала Ико. Судя по красовавшейся на ней блестящей розовой блузке, она добралась-таки до хозяйского гардероба. Блузка закрывала дыру от пули в груди и порез за правым плечом. Зола планировала заняться починкой Ико сразу после того, как разберется со своими неполадками. Если, конечно, разберется.

— Я собрала все по твоему списку, кроме размагниченного трехзубчатого ретривера, — продолжала Ико. — Зато в ванной обнаружились чудесные щипчики. — Она покрутила их в пальцах здоровой руки.

Зола взяла щипчики и сняла с них маленький волосок.

— Тоже пойдут в дело, — коротко кивнула она и критически осмотрела груду деталей и инструментов, которую собирали по всему дому. Поскольку Зола не могла забраться в свою голову и сказать точно, что с ней не так, она даже примерно не представляла, что понадобится для ремонта. — Еще нужна мощная лампа, чтобы вы видели, что делаете. И маленькое зеркало, чтобы я тоже могла посмотреть.

— Зеркало? Не в этом городе, — покачал головой Ясин.

Зола криво усмехнулась.

— Да, точно. Значит, так: прежде всего нужно вытащить информацию с видео-чипа, потом займемся электронной сетчаткой. Связь со зрительным нервом не нарушена, поэтому рискну предположить, что все дело в передаче данных с панели управления на глазной дисплей. Если повезет, то всего-то нужно будет заменить поврежденный провод. Когда мы его заменим, я смогу провести внутреннюю диагностику и пойму, что не так с рукой и ногой. — Она ткнула пальцем в кресло виртуальной реальности. — Тащите его сюда.

Ясин молча повиновался; Зола кое-как перелезла в кресло и уселась лицом к спинке. Упершись лбом на руку, она окликнула Кресс.

Та подняла глаза от портскрина:

— Жду твоей команды.

— Хорошо. Приступим.

Ико отодвинула волосы Золы в сторону и поддела ногтем панель у основания ее черепа.

— Ну конечно, — протянул Торн. — Когда я открываю панель, она на меня орет. А когда Ико, то все в порядке.

— Хочешь на ее место? — поинтересовалась Зола, бросая на него взгляд исподлобья.

— Спасибо, воздержусь, — тут же пошел на попятную Торн.

— Тогда не мешай работать. — Зола села поудобнее. — Так, Ико, в левой части панели управления есть разъем для сетевого кабеля.

Кто-то поправил лампу, и в спинку кресла вокруг ее головы ударил яркий свет.

— Вижу, — подтвердила Ико. — Кресс, у тебя есть такой порт?

— И провод. Держи.

Зола слышала, как они возятся за ее спиной, чувствовала, как снова убирают волосы. Потом где-то внутри ее головы раздался приглушенный щелчок. По телу Золы пробежала дрожь. Давненько она не подключала внешние устройства к своему процессору. В последний раз она сделала это, чтобы подпитать «Рэмпион» и вывести его в космос, сразу после побега из Нового Пекина. Торну тогда пришлось перезагружать ее при помощи кабеля от шаттла.

А до этого панель открывали в исследовательской лаборатории: Зола лежала, пристегнутая ремнями к столу, пока медроид скачивал информацию о ее кибернетическом составе.

Неудивительно, что Золе очень и очень не нравилось, когда ей что-нибудь втыкали в голову.

Она заставила себя глубоко дышать. Это ведь Ико и Кресс. Она знает, к чему ее подключают и какую информацию ищут. Она сама на это согласилась. Это не вторжение в ее голову.

Но ощущала происходящее она именно так.

— Соединение установлено, — сообщила Кресс. — Дыр в информационном поле не видно, так что эта часть программного обеспечения, судя по всему, не пострадала. Мне только нужно найти, где хранятся данные, которые поступают с сетчатки и… Вот и они. Записи… Расположить в хронологическом порядке… Самые последние…. Наверное, это оно. Видео, продолжительность — пятьдесят шесть секунд. И… скачиваем.

Желудок Золы скрутился в узел. Она никогда не была мнительной, но открытая панель заставляла ее думать о безымянных хирургах, склонившихся над ее неподвижным телом. О тех, кто соединял провода с синапсами ее мозга, кто регулировал электрические импульсы и заменял часть ее черепа съемной металлической пластиной.

Она до боли впилась ногтями в предплечье, пытаясь отвлечься от гудения внутреннего процессора и стука пальцев, бегающих по экрану портскрина.

— Восемьдесят процентов.

На внутренней поверхности век замелькали белые пятна. Зола глубоко вздохнула, ругая себя. Все будет в порядке. Она сто раз проделывала подобное с андроидами и киборгами. Все будет хорошо.

Гудение стихло, и Кресс объявила:

— Готово.

— Перед тем как отсоединиться, проверь, то ли ты скачала, — посоветовала Зола, сглатывая скопившуюся во рту горькую слюну.

— На записи… много людей.

— И Кай! — взвизгнула Ико.

Зола вскинула голову, чувствуя, как натягивается шнур от портскрина.

— Покажи, — попросила она, хотя глаза еще не привыкли к свету. Она нетерпеливо зажмурилась.

— Не шевелись, — сказала ей Кресс. — Дай сначала отсоединю…

Больше Зола ничего не слышала.

* * *

Запись на электронном дисплее сетчатки:

Найдены новые устройства

Манипулятор «Кибер-рука T200 — L модифицированный»:

Пять утилит не опознано

Стандартные приложения активированы

Манипулятор «Кибер-нога T60.9 — L»

Стандартные приложения активированы

Перезагрузка через 3… 2… 1…

Зола пришла в себя на диване, укрытая самым мягким одеялом, под которым ей доводилось лежать. Покосившись на незнакомый потолок, она попыталась сообразить, где она и как здесь оказалась. Зола села и потерла заспанные глаза. В комнате царил беспорядок: повсюду — на столах и на полу — валялись детали и инструменты.

Запись на электронном дисплее сетчатки:

Диагностика завершена. Все системы в норме. Найдены два новых устройства:

Кибер-рука Т200

Кибер-нога Т60.9

Провести проверку устройств на совместимость?

Зола поднесла левую руку к глазам. Блестящий титан, которым так гордился доктор Эрланд, поблек за два месяца починок «Рэмпиона», жизни в пустыне и купания в Артемизии.

Сбивало с толку, что все пять пальцев снова были на месте. Правда, указательный, тот, что стрелял дротиками и был удален по приказу Леваны, отличался от остальных толщиной, цветом покрытия и изгибом первой костяшки.

Зола запустила проверку на совместимость и теперь наблюдала, как пальцы по очереди сгибаются и разгибаются, сжимаются в кулак, как запястье крутится в разные стороны.

Со ступней происходило почти то же самое; Зола даже убрала одеяло, чтобы посмотреть.

Запись на электронном дисплее сетчатки:

Проверка устройств на совместимость завершена. Стандартные устройства одобрены к использованию.

Найдено пять неопознанных утилит.

Пять утилит. Зола нахмурилась; внимательно посмотрев на руку, она приказала кончикам пальцев раскрыться. Те раскрылись. Но когда она попробовала включить фонарик или отвертку, вытащить нож или универсальный соединительный кабель, ничего не произошло. «Неродной» палец она даже проверять не стала.

В конце концов, рука и нога снова ее слушаются, так что нечего жаловаться.

— Ты проснулась!

Ико проскользнула в комнату с подносом в одной руке; на нем стояли тарелки с яичницей и тостами, джем и стакан воды.

В животе Золы тоскливо заурчало.

— Сама приготовила? — поинтересовалась она, чувствуя, как рот наполняется слюной.

— Я кое-что помню из своего прошлого, когда я была домашним андроидом. — Ико поставила поднос Золе на колени. — Но даже слышать не хочу, насколько это восхитительно.

— Ох, боюсь, что и не услышишь, — пошутила Зола, отправляя в рот полную ложку. — Шпашибо, Ико. — Ее глаза наткнулись на поврежденную руку андроида. Теперь там не хватало пальца. Зола проглотила яичницу, толком не ощутив вкуса. — И за палец тоже.

Ико беззаботно пожала здоровым плечом.

— Я с тобой еще парочкой проводов поделилась. Те, что достали из игрового стола, не подошли.

— Спасибо. Это очень благородно.

Ико отодвинула Золу в сторону и села рядом.

— Ты же знаешь, мы, андроиды, запрограммированы быть полезными.

— А ты точно андроид? — поинтересовалась Зола, откусывая от тоста. — Потому что иногда я об этом забываю.

— Я тоже, — опустила голову Ико. — Когда мы увидели, как ты прыгнула в озеро, я так испугалась, что думала, у меня проводка сгорит. И решила: я сделаю все, чтобы тебя спасти. — Ико толкнула ногой рассыпанные по полу шурупы. — Наверное, базовые программы даже самый крутой чип личности изменить не может.

Зола перестала слизывать джем с пальцев и улыбнулась.

— Не в программах дело, жестянка ты моя. Просто мы друзья.

— Может, ты и права! — просияла Ико.

— Ну, наконец-то, соня, — раздалось в дверях. Зола оглянулась и увидела Торна, за которым маячили Кресс и Ясин. — Как рука?

— Почти в полном порядке.

— Конечно, она почти в полном порядке! — гордо подтвердила Ико. — Потому что мы с Кресс гении.

Ико показала Кресс поднятые большие пальцы.

— Я тоже помогал! — возмутился Торн.

— Держал лампу, — уточнила Ико.

— А Ясин вообще ничего не делал! — надулся капитан.

— Ясин проверял дыхание и пульс, чтобы убедиться, что Зола не умерла, — не оставила ему ни шанса Ико.

В ответ Торн презрительно фыркнул:

— Это и я мог бы сделать.

— Почему я отключилась? — остановила их перепалку Зола.

Присев на диван, Ясин поймал ее запястье, чтобы пощупать пульс. Помолчав немного, он отпустил руку.

— Возможно, всему виной стресс и реакция организма на подключение порсткрина, — он указал на ее голову.

— И это меня ты называешь мнительным! — пробормотал Торн.

Зола скривилась:

— Я отключилась от переживаний? Так?

— Думаю, про принцесс в таких случаях говорят «лишилась чувств», — не удержался от подкола Торн.

Зола отвесила ему подзатыльник.

— Учитывая, через что тебе пришлось пройти, удивительно, что твои мозги не расплавились, — укоризненно произнес Ясин. — В следующий раз, когда закружится голова или станет трудно дышать, скажи об этом до того, как потеряешь сознание.

— Зато пока ты лежала в отключке, мы с Кресс провели полную диагностику, — жизнерадостно заметила Ико. — Исправили два соединения, заменили пару проводов, переустановили кое-какие программы, так что ты теперь как новенькая. Ну, за исключением…

— Инструментов в пальцах, знаю, — улыбнулась Зола. — Ничего страшного. Пять лет прожила без фонарика и дальше проживу.

— Есть еще кое-что, — замялась Ико. — Мы обнаружили неполадки с интерфейсом. А диагностика показала проблемы с передачей данных и подключением к сети.

Улыбка Золы поблекла. Сколько себя помнила, она во всем полагалась на головной компьютер, на его способность скачивать информацию, отправлять сообщения и следить за новостями. Теперь ей казалось, будто часть мозга просто удалили.

— Ничего, справлюсь, — уже не так бодро ответила она. — Я жива, руки-ноги работают. Бывало и хуже. — Зола посмотрела на Ико и Кресс. — Спасибо вам.

Кресс смущенно опустила голову, а Ико перекинула косички через плечо.

— Ох, да ничего особенного. Я, знаешь ли, ходила в ученицах у самого лучшего механика в Новом Пекине. Она меня кое в чем поднатаскала.

Зола засмеялась.

— Кстати о лучших механиках, — посерьезнела Ико. — Можешь теперь посмотреть, что с моей рукой?

Глава 62

Зима сидела на грубо сколоченной лавке и смотрела, как последние тающие льдинки опадают с ее ног. Потыкав пальцами в оставшуюся после них мелкую лужицу, она поразилась, насколько все реально — треск льда, холодная вода. А ведь она знала, что это существует лишь в ее воспаленном разуме.

Вздохнув, Зима устало подняла голову и принялась наблюдать за учениями, которые развернулись на пыльной улице сектора ДО-12. Сотня профессиональных солдат изо всех сил старались превратить мирных лесорубов в боеспособную армию и привить им хоть какое-то понимание тактики и маневров. Принцесса поискала в толпе огненные волосы Скарлет — она не заметила, куда ушла подруга.

Но Скарлет нигде не было видно. Зато Зима разглядела кое-кого другого — человека с почти белыми волосами, который стоял позади толпы.

Сердце принцессы мучительно сжалось. Судорожно вздохнув, она встала, но человек уже исчез. Глазами, полными надежды, она высматривала в толпе знакомее лицо. Но тщетно. Зима сжала кулаки. Она так по нему скучает, что от отчаяния видит призраков. Она ведь даже не знает, жив ли он… Неудивительно, что Ясин мерещится ей за каждым поворотом.

Вот опять… Волосы, светлые как солнце, убраны за уши. Широкие плечи скрываются под рабочей одеждой лесоруба. Синие глаза заставляют застыть на месте, хотя все ее существо так и рвется к нему навстречу. Воздух наполняет легкие. Он жив. Жив!

Но Ясин прижал палец к губам и остановил принцессу прежде, чем она успела сделать хоть шаг. Сутулясь, чтобы скрыть свой рост, Ясин обошел группу дровосеков и направился к лесу. Он оглянулся на нее всего лишь раз, чтобы коротко кивнуть — и раствориться в тени.

Ладони Зимы взмокли от волнения. Она огляделась в поисках Скарлет, но подруга по-прежнему где-то пропадала. На саму принцессу никто не смотрел. Окрыленная, она поспешила прочь, заскользила между узких стволов.

Она пройдет через лес и догонит Ясина. И бросится в его объятия, не думая о том, прилично это или нет.

Впереди уже слышалось журчание фонтана на главной площади.

— Принцесса…

Зима замерла. Она так спешила к Ясину, что не заметила старушку с корзинкой хвороста. Годы согнули ее к земле, но лицо у старушки было весьма дружелюбное.

— Ой, здравствуйте, — торопливо пробормотала Зима, опускаясь в быстром реверансе. Глазами она искала среди стволов светлые волосы, но ничего не видела. Деревья скрывали Ясина от нее.

— Ты, верно, ищешь красивого молодого человека, — морщины на лице старушки раздвинулись, пропуская улыбку.

Зима хотела кивнуть, но остановилась.

— Вы никого здесь не видели? — спросила она вместо этого.

— Только твоего принца, милая. Не смущайся, он ведь очень красив? — Горб мешал старушке поднять голову, и Зима невольно подумала о том, сколько лет несчастная женщина убивала себя тяжелой работой.

— Он просил меня передать тебе кое-что, — продолжала старушка.

— Что? Ясин? — Зима взволнованно огляделась. — Но куда он пошел?

— Он просил не ходить за ним, это слишком опасно. Потом он обязательно найдет тебя сам. — Склонив голову на бок, старушка смотрела сквозь ряды аккуратных деревьев на тренирующихся бойцов.

Зима попыталась скрыть разочарование. Неужели Ясин не мог уделить ей минуту, улыбку или поцелуй?

— А почему вы не вместе с остальными? — спросила она у старушки.

Та с трудом пожала плечами:

— Я слышала, что нам понадобится хворост. Проку от меня немного, но ветки с земли подбирать я еще могу.

— Да, конечно, — кивнула Зима. — Мы все должны что-то делать. Давайте я вам помогу.

Она забрала у старушки корзину. А та, едва ее руки освободились от тяжести, подняла палец.

— Чуть не забыла! Принц оставил тебе подарок. — Покопавшись в корзинке, она выудила из-под хвороста плоскую коробку. — Сказал, это твои любимые.

Зима взяла подарок, чувствуя, как бешено колотится сердце. Она сразу догадалась, что там внутри. Принцесса даже представить не могла, каких трудов Ясину стоило их добыть. И все ради того, чтобы она знала, что он о ней не забыл…

Или дело не только в этом?

Или он хотел сказать ей что-то еще?

Прикусив губу, Зима подняла крышку. В коробке лежали две конфеты в форме яблока, блестящие, словно только что из лавки кондитера.

— Выглядит аппетитно, — причмокнула старушка, заглядывая внутрь. — Помнится, пробовала я такие, когда была маленькой девочкой. Это же яблоки?

— Да. — Зима протянула ей коробку. — Пожалуйста, берите. В благодарность за то, что передали их мне.

Старушка нахмурилась, обдумывая предложение.

— Если ты настаиваешь… От одного кусочка беды не будет. Я возьму вот эту, если не возражаешь. Тут карамель треснула, не очень-то она подходит для принцессы. — Старушка ловко достала яблоко из коробки. — Но только если ты съешь вторую. Ведь это огромная честь — разделить угощение с прекрасной принцессой Зимой.

— Вы так добры, — смутилась Зима и взяла вторую конфету. Она разглядывала коробку в надежде, что Ясин оставил какой-нибудь знак, но, к сожалению, ничего не нашла.

Но все же он позаботился о подарке. И дал знать, что жив.

Зима поднесла конфету ко рту; старушка повторила ее движение. Конфеты они раскусили одновременно. Зима почувствовала, как хрустит на зубах карамель и кислинка обволакивает язык.

Старушка улыбнулась; на зубах ее блеснула красная начинка.

— О, это даже приятнее, чем я себе представляла.

Зима проглотила конфету.

— Я рада, что вам…

Она моргнула, заметив что-то знакомое во взгляде старушки и изгибе ее усмехающихся губ. Она точно видела прежде это высокомерное довольство.

— Что-то не так, милое дитя?

— Нет, нет. Просто вы мне кое-кого напомнили. Но глаза часто меня подводят. Им не стоит доверять.

— О, милое, глупое дитя! — Старухин горб начал стремительно распрямляться. — Мы лунатики. И никогда не должны доверять своим глазам.

Зима отшатнулась; корзинка выскользнула у нее из рук, хворост рассыпался по земле.

Левана сбросила личину старухи, как змея сбрасывает кожу.

— Ученые обещали, что болезнь не замедлит себя проявить, — сказала королева, с холодным любопытством разглядывая кожу девушки.

Зима пыталась понять, на самом деле это все происходит или нет. Всю жизнь она училась отличать правду от иллюзии, но так в этом и не преуспела.

Куда делся Ясин? Что здесь делает Левана? Она спит и видит кошмар? Или ее снова одолели галлюцинации?

Желудок болезненно сжался. Зима почувствовала себя нехорошо.

— Как раз в эту секунду возбудители чумы всасываются в твою кровь.

Зима прижала руки к животу; где-то там сейчас растворялась отравленная конфета. Она представила свое сердце, артерии, завод по производству тромбоцитов. Маленьких красных солдат, марширующих по конвейеру.

— Возбудители чумы? — тупо повторила она.

— О, не волнуйся. Ты молода и практически здорова, так что первые признаки болезни появятся через пару часов. Твоя кожа покроется россыпью кровавых волдырей; кончики изящных пальцев посинеют и высохнут, — королева хищно усмехнулась. — Хотела бы я на это посмотреть.

Зима оглянулась на деревья, за которыми тренировались ее союзники. Если она побежит, Левана ее остановит. Быть может, она успеет закричать прежде, чем королева заткнет ей рот?

— Думаешь предупредить своих друзей? Не переживай, я отпущу тебя, маленькая принцесса. Иди к ним, поделись с ними заразой, которая отравляет твою кровь. Выбрав тебя, они совершили большую ошибку. Пришло время за нее заплатить.

— Почему ты так меня ненавидишь? — посмотрела на мачеху Зима.

— Ненавижу? — удивленно вскинула брови Левана. — Дитя, ты, правда, думаешь, что я тебя ненавижу? — Королева прикоснулась холодными пальцами к шрамам, которыми наградила падчерицу много лет назад. — Я тебя не ненавижу. Но ты мне мешаешь. — Она погладила Зиму по щеке. — Едва появившись на свет, ты получила все, о чем я могла только мечтать. Красоту. Любовь своего отца. А теперь и обожание народа. Моего народа. — Левана убрала руку. — Но скоро все изменится. Твой отец давно мертв. Твоя красота тоже скоро померкнет. И поскольку ты стала разносчицей синей лихорадки, любой, кто рискнет к тебе приблизиться, сильно об этом пожалеет.

Сердце Зимы упало. Ей казалось, она чувствует, как болезнь через стенки желудка проникает в ее организм, бежит по венам, и каждый удар сердца приближает конец. Принцесса отстраненно подумала, что эта казнь, пожалуй, была милосердней тех, что обычно предпочитала Левана. Королева подарила ей время смириться с неизбежным.

— Ты ведь тоже могла завоевать их любовь, — сказала Зима, наблюдая, как улыбка на лице Леваны становится жестче. — Если бы была доброй и справедливой правительницей. Но ты решила поработить их своими чарами и жестоко наказывала за малейшие проступки. Если бы ты только поделилась богатствами Артемизии с другими секторами…

Язык Зимы прилип к нёбу.

— Я королева, — прошипела Левана. — Королева Луны! И лучше знаю, что нужно моему народу. Ни ты, ни мерзкий киборг этого не изменят. — Она вскинула голову и смерила падчерицу презрительным взглядом. Крылья ее носа яростно трепетали. — А теперь я должна спасти свое королевство. Прощай, Зима.

Спотыкаясь, Зима повернулась лицом к поселению. Если бы она могла хоть кого-нибудь предупредить…

Принцесса упала на землю, и лес сомкнул над ней свои зеленые объятия.

Глава 63

— Ты не видел Зиму?

Альфа Стром закончил показывать удар палкой снизу вверх, отдал оружие женщине из сектора ДО-12 и повернулся к Скарлет.

— Нет.

Скарлет в который раз оглядела разношерстую толпу.

— Я тоже, и уже давно. С нее станется уйти и заблудиться.

Запрокинув голову назад, Стром понюхал воздух:

— Она была здесь совсем недавно. Может, пошла отдохнуть?

— Или сидит где-нибудь и пытается себе глаз палкой выколоть. Говорю тебе, ее нельзя оставлять одну.

Заворчав, Стром махнул бете из своей стаи и вперевалку направился к лавке. Еще раз принюхался, пробежался взглядом по толпе — и повернулся к лесу.

— Ты странно себя ведешь, — поежилась Скарлет.

— Ты сама попросила помочь.

— Ну не так же…

Когда Стром устремился к растущим в чересчур правильном порядке деревьям, Скарлет пошла за ним, недоумевая, зачем Зиме понадобилась бросать всех и блуждать по лесу…

Может быть, ей снова что-то померещилось?

— Она проходила здесь, — сказал Стром, прикасаясь к коре ближайшего дерева. Повернув направо, он ускорил шаг. — Теперь я точно напал на след.

Скарлет едва за ним поспевала.

— Там.

Они увидели принцессу почти одновременно, и Скарлет сорвалась на бег.

— Зима! — закричала она, падая на колени возле девушки, неподвижно лежавшей в траве. Скарлет перекатила ее на спину и прижала пальцы к шее, с облегчением ловя биение пульса.

В следующий миг мутант сгреб ее лапой за воротник и дернул назад. Вскрикнув, Скарлет попыталась вывернуться из волчьей хватки, но Стром не обратил внимания на ее смешные потуги.

— Пусти! — рыкнула Скарлет.

— Она больна, — коротко ответил Стром.

— Что? — быстро расстегнув кофту, Скарлет выскользнула из рукавов и снова оказалась возле Зимы. — О чем ты говоришь?

— Я чувствую запах больной плоти, — низко прорычал Стром. Он стоял поодаль от принцессы и смотрел на нее с опаской.

Скарлет нахмурилась и наклонилась к подруге.

— Зима, очнись, — сказала она, шлепая принцессу по щекам, но та даже не поморщилась. Тогда Скарлет положила ладонь ей на лоб, горячий и липкий от пота. Ощупав затылок принцессы — вдруг та снова ударилась головой? — крови она не обнаружила. Даже шишка после драки в доме у Махи значительно уменьшилась.

— Зима! — снова позвала она.

Стром разглядел что-то в траве и пнул, чтобы оно подкатилось к Скарлет. Та опустила глаза и увидела яблочную конфетку, вроде тех, что Зима приносила ей в зверинец, заранее начинив обезболивающими. Эта конфета была надкушенной. Скарлет взяла Зиму за руку и увидела на пальцах кусочки подтаявшей карамели.

— Яд? — глухо спросила она.

— Не уверен, — покачал головой Стром. — Она не умерла, а умирает.

— От какой-то болезни?

Стром кивнул.

— Не стоит сидеть рядом с ней. Она смердит… — Вид у мутанта был такой, словно его сейчас стошнит.

— Альфа, соберись! Такой сильный и зубастый, а простого насморка испугался.

Стром помрачнел, но ближе не подошел. Напротив, отступил еще на шаг.

— С ней что-то не так.

— Это я и без тебя поняла, — пробормотала Скарлет. — Но что? И как она умудрилась заболеть? Послушай, — она посмотрела на альфу. — Я видела больницу на главной улице. Можешь отнести Зиму туда? Пусть врачи ее осмотрят. Вдруг ей нужно промыть желудок или…

Скарлет наткнулась взглядом на руку принцессы и испуганно ахнула. В следующий миг она уже отползала от Зимы, изо всех сил стараясь не дышать. Инстинкт самосохранения кричал ей, что нужно бежать и как можно скорее.

— Поняла наконец, — вздохнул Стром.

Скарлет громко выругалась.

— Когда ты говорил, что она больна, мог бы уточнить, что речь идет о чуме!

— Я не знал, что это за болезнь, — просто ответил Стром. — Прежде я ничего подобного не нюхал.

Несколько секунд Скарлет сидела неподвижно, потом раздраженно застонала и заставила себя вернуться к Зиме. Скривившись, она подняла ее руку, чтобы осмотреть черные пятна — первых вестников летумозиса. Красные кольца вокруг них набухли кровавыми волдырями.

Насколько она помнила, чума всегда развивалась по одному и тому же сценарию, хотя скорость заражения зависела от конкретной жертвы. Темные пятна означали, что жить больному оставалось от трех дней до трех недель. Но в последний раз она видела Зиму едва ли не час назад — и та была здорова (во всяком случае, физически). Значит, болезнь убивала принцессу куда быстрее.

Изучив пальцы Зимы, Скарлет с облегчением отметила, что те пока не посинели. Нарушение кровоснабжения было последним симптомом перед смертью.

Но разве Зола не говорила, что у лунатиков иммунитет к летумозису, нахмурившись, подумала Скарлет. И где Зима умудрилась заразиться?

— Это летумозис, — проговорила она. — На Земле от него умерло очень много людей. Никто из заразившихся не выжил. Летумозис убивает очень быстро. Но… у Леваны есть вакцина. Потому-то император Кай и согласился взять ее в жены. Нам нужно только, чтобы Зима продержалась до конца революции, пока мы не добудем лекарство.

Скарлет хотела провести рукой по волосам, но запуталась в кудрях и бросила это дело.

— Мы не знаем, как скоро это случится. На штурм столицы может потребоваться несколько дней, а то и недель. Судя по запаху, принцесса так долго не протянет, — покачал головой Стром.

— Прекрати говорить о том, как она пахнет! — сорвалась Скарлет. — Да, летумозис — страшная болезнь. Но мы не можем бросить ее здесь умирать. Мы должны что-то предпринять!

Альфа посмотрел на принцессу с нескрываемым отвращением. Что ж, это все-таки лучше, чем голодный блеск.

— Нужно поместить ее в восстановительную камеру.

— Куда? — непонимающе посмотрела на него Скарлет.

— Мы используем такие, чтобы ускорить выздоровление после операций или серьезных ран, — пожал плечами Стром. — Вдруг она замедлит развитие болезни?

— Но где мы ее возьмем?

— Думаю, у них в секторе есть. Все-таки с топорами работают.

— Отлично. Пойдем.

Скарлет поднялась и отряхнула руки. Стром перевел взгляд с нее на Зиму, но с места не сдвинулся.

— Ой, ладно, — буркнула Скарлет, взяла Зиму за руки и попыталась взвалить себе на спину. Стром вдруг шагнул вперед и подхватил принцессу.

— Какой ты джентльмен! — проворчала Скарлет, поднимая с земли плащ.

— Давай быстрее, — бросил Стром, стараясь дышать как можно реже.

До поселения лесорубов они добрались почти бегом.

Вынырнув из-за деревьев, Скарлет наткнулась на удивленные взгляды бойцов. Те недоуменно смотрели на Строма с Зимой на руках.

— Принцессу отравили, — не стала ничего скрывать Скарлет. — Ее заразили смертельной болезнью — летумозисом. У королевы есть вакцина, но Зима умрет, если ей не помочь прямо сейчас.

Разглядев в толпе бородача, который руководил тренировками до их появления, она спросила:

— В вашем секторе есть восстановительная камера?

— Да, в больнице есть. Только я не знаю… — он покосился на беловолосого мужчину, который проталкивался вперед. Когда тот подошел к Зиме, пощупал пульс и оттянул веки, чтобы заглянуть в глаза, Скарлет догадалась, что это доктор.

— Камера сейчас свободна, — сказал он. — Нам потребуется минут двадцать, чтобы подготовить принцессу для погружения.

— Пойдемте, — кивнула Скарлет.

Доктор провел их через толпу; люди расступались, провожая принцессу растерянными взглядами.

— Кто это сделал? — услышала Скарлет чей-то шепот.

— Кто мог так поступить с принцессой? — вторил ему второй.

— Значит ли это, что среди нас предатель? — тихо спросил доктор.

Скарлет покачала головой:

— Не думаю. Кто бы ни отравил Зиму, у него должен быть доступ к дорогим конфетам и летумозису. Вероятно, враг пробрался сюда, нашел принцессу и улизнул.

— Или же до сих пор рыщет поблизости, скрываясь под чарами.

Скарлет сердито засопела. Дурацкие лунатики с их дурацкими иллюзиями. Никому нельзя доверять, любой может оказаться магом, аристократом или королевой. Но зачем было тайком проникать в сектор, нападать на Зиму и не трогать остальных? Скарлет не сомневалась, что в Артемизии уже знают о восстании в ДО-12. Тогда отравление принцессы стоит воспринимать как предупреждение? Как угрозу? Или отвлекающий маневр?

Следующая мысль заставила Скарлет похолодеть от страха. С чего она взяла, что напали только на Зиму? Летумозис очень заразен и действует быстро. В небольшом поселении с замкнутой системой воздухоснабжения, где собрались все жители…

— Пришли, — сказал доктор, заводя их в здание, которое размерами почти не отличалось от соседних домов и выглядело таким же ветхим. Внутри, у стены Скарлет заметила покрытую пылью и заваленную старыми простынями камеру, напоминавшую гроб. Доктор скинул покрывала на пол. — Можете положить принцессу на койку, пока я все подготовлю.

Стром повиновался с явным облегчением. Потом повернулся к Скарлет.

— Я позову солдат, чтобы вынесли камеру на улицу, — хмуро сказал он.

— На улицу? — удивленно посмотрел на него доктор.

— Народ любит ее. Пусть люди помнят, за что мы сражаемся.

Доктор заморгал, но потом кивнул:

— Хорошо. На лечение это никак не повлияет.

Стром вышел из больницы; вскоре его шаги затихли вдалеке.

— Боюсь, — вдруг проговорил доктор, и в голосе его действительно прозвучал искренний страх, — что камера у нас только одна.

— И? — Скарлет непонимающе посмотрела на лунатика.

Сжав губы, он указал на ее руки. Проследив за его взглядом, Скарлет сначала ничего не увидела. А потом заметила на плече синяки с красной окантовкой. И снова громко выругалась.

Глава 64

Волку снился Рэн, его ставший монстром младший брат. Во сне Рэн кружил возле жертвы, тугие мышцы перекатывались под кожей, в уголках рта поблескивала слюна. Пальцы Рэна сжались в кулак — и резко распрямились, выпуская заостренные когти. Глаза горели хищным огнем: брат знал, что жертве не уйти.

Глухо зарычав, Рэн вонзил когти в жертву и отшвырнул ее в сторону. Сон наконец обрел резкость, и смутная тень превратилась в девушку, ударившуюся о статую в центре пересохшего фонтана. По голове ее текла кровь, рыжие волосы были выпачканы в грязи, а глаза широко распахнуты от ужаса.

Волк наблюдал за происходящим, но не мог вмешаться. Заточенный в камне, он мог только смотреть — и снова и снова думать о том, что подвел ее.

Сон оборвался, потом продолжился другим сюжетом: теперь Волк был мальчиком, который в первый раз встречает свою стаю. Он еще не привык к тому, что у него отняли лунный дар, заменив его противоестественными способностями. С ними он станет лучшим солдатом королевы. Остальные мальчики смотрели на него с угрюмым недоверием, и он не понимал почему. Ведь он ничем от них не отличался, был таким же мутантом, орудием в чьих-то руках.

Таким же, как они.

Прогремел выстрел; теперь Волк стоял на заполненной людьми площади и смотрел, как мать оседает на землю, и кровь разливается у его ног. Его ноги почему-то превратились в огромные лапы, беспокойно топчущиеся на месте, а ноздри жадно втягивали дразнящий аромат крови…

Сон замкнулся. Волк снова увидел девушку — избитую и окровавленную. Она стояла на четвереньках и пыталась отползти в сторону. Потом упала на спину. Запах крови сводил его с ума. От нее исходил сильный запах страха, глаза пылали ненавистью.

В этот раз хищником был он. И на него была направлена ее ненависть.

Волк резко проснулся. Остановить Рэна. Убить альфу. Сбежать. Спасти ее. Найти старую женщину. Убить Джейла и вырвать бьющееся сердце у него из груди. Найти родителей. Вернуться в стаю. Разорвать их в клочья. Спрятаться. Быть храбрым. Защитить ее. Найти ее. Спасти ее. Убить ее…

— Мне бы тут помощь не помешала!

Волк открыл глаза, но ничего не увидел из-за яркого, слепящего света. Кто-то держал его за руки. Хотя нет, его держали несколько человек. Зарычав, он клацнул зубами, но никогно не сумел укусить.

— Звезды милосердные, — недовольно пробормотал кто-то. — Никогда не видел, чтобы они так приходили в себя. Дайте мне транквилизатор.

— Не усыпляйте его, — женский голос звучал спокойно, но требовательно. — Ее Величество хочет на него посмотреть.

Волк высвободил руку; на него набросили ремни, и что-то царапнуло плечо, но он был слишком измучен, чтобы обращать на это внимание. Схватив за шею ближайшую тень, он отшвырнул ее назад. Раздался вскрик, грохот металла.

— Что?..

Волк нашел следующую жертву и обеими руками вцепился ей в горло. Достаточно сжать посильнее и…

Руки скрутило судорогой боли. Волк отпустил добычу, и человек шарахнулся в сторону, жадно хватая воздух ртом.

А Волк упал обратно на стол. Хотя боль вскоре отступила, левая рука продолжала дергаться.

Придя в себя, Волк понял, что лежит не на столе. Его окружали низкие стены; десятки капельниц тянулись к нему. Их иглы и царапали его, когда он попытался встать. Волк скривился и отвернулся; вид медицинских приспособлений наводил на него смертельную тоску.

Хватит с него иголок. И восстановительных камер. И операций.

Послышались шаги. В ярком свете хирургических ламп проступил силуэт женщины-мага в красной мантии. Ее черные волосы были стянуты в тугой узел.

— С возвращением, альфа Кесли, — поприветствовала она его.

Волк сглотнул и почувствовал, как заболело горло. Что-то было не так. То есть много чего было не так, но что-то случилось с его лицом. На него надели маску или…

Он попытался дотронуться до лица, но ремни удержали его, и на этот раз Волк не стал бороться.

— Заканчивайте восстановительные процедуры, — приказала маг. — Он и так уже достаточно хорош.

В его поле зрения появилась еще одна женщина, потиравшая шею. Очевидно, лаборантка, которую он чуть не придушил. С опаской поглядывая на Волка, она принялась вытаскивать иголки и отсоединять зонды, подключенные к его голове. Всякий раз Волк морщился от боли.

— Сидеть можешь? — спросила женщина.

Волк напряг мышцы и заставил себя сесть. Это далось ему легче, чем он ожидал. Мозг сообщал, что он чуть ли не на последнем издыхании, но тело было готово хоть сейчас кинуться в бой. А нервы гудели от нерастраченной энергии.

Лаборантка протянула ему стакан с оранжевой жидкостью. Волк подозрительно принюхался и с отвращением сморщил нос, потом поднес стакан к губам.

И замер.

Опустив стакан, он ощупал свободной рукой рот, нос и челюсть.

И содрогнулся от ужаса.

Это все-таки случилось. Долгие годы отчаянной борьбы с судьбой, которую уготовила ему королева, — и он все-таки стал одним из ее монстров.

— Какие-то проблемы, альфа Кесли?

Он встретился взглядом с магом. Та смотрела на него, как на бомбу, которая может взорваться в любой момент. Волк знал, что у него не хватит слов, чтобы описать гнев и смятение — и желания, терзавшие все его существо. Желания, которые он не мог описать. Впрочем, Волк сомневался, что вообще способен говорить. Поэтому он молча выпил оранжевую жидкость.

И опять погрузился в сон, рассыпавшийся на осколки. Девушка с рыжими волосами. Одержимый животной яростью брат. Мать, падающая на землю.

Подсознание снова и снова возвращало его к красивой, острой на язык девушке. Ее образ был самым ярким, потому что он хорошо помнил отвращение, написанное на ее лице. Воспоминания и страхи смешивались и наслаивались друг на друга так, что он уже не понимал, где правда, а где — порождение сна. Мучительно болела голова.

— Вы сказали, что он отличается от других. Чем же? — спросила маг, прохаживаясь рядом с восстановительной камерой.

Лаборантка посмотрела на встроенные в борт камеры экран.

— На последних стадиях переработки мозговая активность подопытных должна быть существенно ниже. И обычно они просыпаются просто… голодными. Но не пытаются ни на кого напасть. Жестокость приходит потом, после того как они восстановят силы.

— Да уж, — нервно усмехнулась женщина-маг, — сил ему явно не занимать.

— Я заметила, — лаборантка сглотнула и поморщилась. — Может, все дело в том, что мы ускорили процесс. Обычно это занимает не меньше недели. За короткий промежуток времени его тело и разум подверглись огромному воздействию. Не исключено, что в этом причина агрессии.

— Он готов служить королеве?

Лаборантка покосилась на Волка. Тот смял стаканчик в кулаке. Женщина испуганно отодвинулась от камеры.

— Как и любой солдат. Предлагаю накормить его, прежде чем вернуть на службу. И обычно после завершения трансформации они несколько месяцев тренируются с магом, чтобы хозяин изучил их биоэлектрический рисунок и понял, как их контролировать.

— Эти солдаты созданы не для того, чтобы их контролировали.

Лаборантка нахмурилась.

— Понимаю. Но можно научить их подчиняться. Перед нами — заряженное оружие. И я не рекомендую заводить это существо в полную людей комнату без кого-либо, кто мог бы его приструнить.

— Разве не похоже, что я способна его приструнить?

Лаборантка посмотрела на мага, на Волка и, наконец, на смятый стаканчик. Потом подняла руки и покачала головой.

— Моя работа — убедиться, что их тела нормально прошли трансформацию.

Волк провел языком по заостренным зубам. Ему потребовались месяцы, чтобы привыкнуть к имплантам, и вот опять все по новой. Слишком большие. Слишком острые. Челюсть ломит от боли.

Маг обошла вокруг восстановительной камеры.

— Альфа Зе’эв Кесли, ты снова солдат королевской армии. К сожалению, твоя стая специальных оперативников была расформирована после первой атаки на Париж, и мы не успели подыскать для тебя новую. Так что пока ты будешь волком-одиночкой.

Маг улыбнулась, но Волк не ответил на ее улыбку.

— Я — маг Бемен, но ты будешь называть меня Госпожой, — продолжила она. — Ты удостоен великой чести: королева хочет, чтобы во время коронации ты находился в ее свите. В прошлом ты имел дерзость выступить против Ее Величества, и королева считает, что твое присутствие среди ее приближенных послужит уроком для остальных. Ты ведь понимаешь, каким именно уроком?

Волк промолчал, и маг Бемен прошептала, даже не пытаясь скрыть угрозу в голосе:

— То, что принадлежит королеве, будет принадлежать ей вовек. — Она постучала пальцами по стенке камеры. — Надеюсь, ты об этом не забудешь.

Она ждала ответа, но Волк молчал.

— Забыл, чему тебя учили? — прищурилась она. — Когда маг задает вопрос, что ты должен ответить?

— Да, хоз… Госпожа. — Годы тренировок с магом Джейлом… Вырвать бьющееся сердце у него из груди… выжгли эти слова каленым железом в мозгу Волка, и теперь они сами прыгнули на язык. Волк скривился и почувствовал, как рот наполняется слюной. Он проголодался.

— Альфа Кесли, кому ты служишь?

Кому он служит?

Перед внутренним взором Волка возникла прекрасная королева на троне. Она наблюдала, как стаи борются за ее благосклонность. И он тоже хотел впечатлить ее. Он убивал ради нее и гордился этим.

— Я служу моей королеве, — сказал он окрепшим голосом.

— Верно. — Бемен наклонилась над камерой, но Волк не отвел взгляд. Он захлебывался слюной; ноздри щекотал запах крови, бегущей под кожей мага, но воспоминание о боли удерживало его и не позволяло следовать инстинктам.

— Мне сообщили, — сказала Бемен, — что на Земле ты нашел себе самку.

Волк насторожился. В памяти мелькнули рыжие волосы.

— Что ты сделаешь, если увидишь ее сегодня?

Он увидел, как девушку швыряют о статую. Как она встает, опираясь на руки и колени. Как смотрит на него — с ужасом и ненавистью.

В горле зародился рык.

— У землян сладкая плоть.

Маг улыбнулась.

— Он справится. — Отойдя от восстановительной камеры, она прошла мимо лаборантки и своего упавшего спутника. — Приведите его в порядок. Вы же знаете, какое значение Ее Величество придает внешнему виду.

Глава 65

Ясин, Кресс и Торн тихо испарились, оставив Золу возиться с поврежденным плечом Ико. Сразу стало понятно, что полностью вернуть руке функциональность не получится. Дело было не только в том, что Ико пожертвовала ей свой палец и несколько важных проводов; недоставало ткани, чтобы закрыть порез на лопатке и дыру от пули на груди. Впрочем, Золе удалось налепить временную заплатку и перенастроить сочленения так, чтобы Ико смогла двигать локтем и запястьем. Глядя, как та кружится по комнате, Зола прекрасно понимала, что она чувствует: к бесполезно болтающейся руке привыкнуть нелегко.

Пока Зола работала, Ико рассказала, как они пробрались в Артемизию на поезде с продовольствием; по ее словам, магнитные пути обесточили, поезда тщательно обыскивают, а Левана нервничает, а может быть, даже паникует.

Когда Ико закончила, настала очередь Золы. Ее рассказ был не так богат событиями: переправка в Артемизию, разлука с Волком, сутки в камере. Зола сказала, что Волка не было на суде, и она понятия не имеет, что с ним. Кая она видела в тронном зале во время процесса; он выглядел невредимым, но напуганным.

Потом Зола спросила, показывали во время трансляции суд над Адри или нет.

— Суд над Адри? — захлопала ресницами Ико; судя по мельтешению у нее в глазах, она искала правильный ответ. — Я не понимаю.

— Адри и Перл на Луне. Адри судили передо мной; ее обвинили в том, что она хранила чертежи оружия, которое блокирует способности лунатиков. Наверное, Левана узнала об изобретении Гарана.

Ико сложила ладони домиком и выглядела глубоко задумавшейся.

— Вполне логично, что это устройство вызывает у Леваны опасения.

— Да, — кивнула Зола. — Мне раньше как-то в голову не приходило, но оно действительно может изменить соотношение сил между Луной и Землей. Если только удастся его воссоздать и наладить производство. А если с Луной будет заключен союз, то устройство станет для землян единственной гарантией того, что лунатики ими не манипулируют.

— Гениально, — сказала Ико. — Мне всегда нравился Гаран. Он хорошо ко мне относился даже после того, как выяснил, что мой чип личности неисправен. И он регулярно обновлял мое программное обеспечение. Пока Адри меня не разобрала. В первый раз, — уточнила она.

Зола улыбнулась. Когда она впервые увидела Ико, та была кучей сваленных в коробку запчастей. Ико стала ее первым проектом, попыткой доказать приемной семье, что она не бесполезна. В то время Зола понятия не имела, что эта куча деталей скоро станет ее лучшим другом.

Вдруг Зола насторожилась:

— Ико, программное обеспечение для Serv9.2 перестали обновлять лет десять назад.

Ико задумчиво потянула себя за косичку.

— Хм-м, интересно. Неужели Гаран пытался исправить баг, который делал меня… мной? Ты ведь так не думаешь?

— Нет, — помотала головой Зола. — Гаран разрабатывал системы для андроидов. И если бы он хотел, чтобы ты была… стандартной, он бы этого добился.

Зола задумалась. Если Линь Гаран не обновлял Ико и не пытался ее починить, то чем же он занимался?

— Наверное, сейчас это уже не имеет значения, — вздохнула она. — Гаран изобрел устройство для подавления лунного дара, но Левана, кажется, уничтожила все его записи. И даже если бы доктор Эрланд не сломал мой блокиратор, вряд ли он пережил бы купание в озере… — Зола замолчала, внимательно глядя на Ико.

— Что такое? — забеспокоилась та.

— Ничего, — покачала головой Зола. Проблем и так слишком много, изобретение Гарана может подождать. — Я одного только не понимаю: откуда Левана узнала об этом устройстве?

— Я ей сказал.

Зола обернулась: на пороге стоял Ясин. На лице гвардейца красовались внушительные синяки — напоминание о стычке с Торном в магнитном туннеле, о которой Ико тоже не преминула рассказать.

— Ты? — недоверчиво переспросила Зола.

— И благодаря этому остался жив. Иногда информация бывает очень ценной.

Ясин отвечал очень скупо, но Золе почему-то казалось, что он был не в восторге от того, что пришлось поделиться с Леваной сведениями об устройстве. Она вспомнила, как они говорили об изобретении Гарана в маленьком городке Фарафра, затерянном в пустыне. Как только она упомянула, что устройство может блокировать дар лунатиков и защищать их от безумия, Ясин весь обратился в слух.

Золу наконец осенило. Зима. Ну конечно, все дело в ней.

Ясин кивнул в сторону коридора.

— Не хотел вас отвлекать, но в сети только что появилось новое видео. Думаю, вам захочется посмотреть. Ее Величество спешит сообщить, что ты мертва.

Ясин и Ико отвели Золу в домашний кинотеатр и усадили в большое мягкое кресло со встроенным мини-баром. Торн и Кресс стояли рядом с голографическим проигрывателем, на котором появилось огромное изображение Леваны в вуали. Звук был приглушен.

При виде королевы Зола поежилась.

— Ясин сказал, они нашли мое тело.

Торн скользнул по ней взглядом.

— Именно так, девушка-зомби. Тебя выловили из озера прошлой ночью. Они даже потрудились покрасить в металлический цвет руку и ногу манекена и с гордостью продемонстрировали всем расплывчатое фото. Подожди, может, снова покажут. Они время от времени перебивают им выступление Леваны. Кажется, это самая скучная передача на Луне.

— А что она говорит?

Торн повысил голос, подражая королеве:

— Самозванка, которая выдавала себя за мою любимую племянницу, встретила свой конец… Давайте же забудем о распрях и приступим к коронации… Я рехнулась от жажды власти и ношу вуаль, потому что у меня воняет изо рта.

Зола хмыкнула и попыталась проверить время по внутренним часам. Потом вспомнила, что они больше не работают.

— Когда начнется коронация?

— Через девять часов, — ответила Ико.

Девять часов. Они провели в чужом доме целые сутки, и большую их долю часть Зола бессовестно проспала.

— Посмотри на бегущую строку, — Кресс указала на список секторов, который образовал кольцо вокруг не умолкающей королевы.

— А вот это уже интересно, — посерьезнел Торн. — Она издала указ: любой сектор, который заподозрят в симпатиях к самозванке или в нарушении комендантского часа, будет лишен снабжения, и его судьбу решат после коронации. Левана еще несла какую-то чушь о покаянии и о том, что она милосердная королева, но дальше мы не слушали.

— Судя по всему, твое поведение на суде многих вдохновило, — сказал Ясин. — Число отрезанных секторов растет.

— Сколько их уже?

— По последним подсчетам — восемьдесят семь.

— Включая РШ-9, — уточнил Торн, — и все соседние сектора. Вопреки ожиданиям королевы, расстрел на площади не напугал, а скорее разозлил народ.

Восемьдесят семь восставших секторов…

— И что вы… — Информация никак не укладывалась у Золы в голове. — Как вы думаете, что все это значит?

— Что у королевы сегодня крайне неудачный день, — ответил Ясин.

Торн кивнул.

— Конечно, нельзя забывать о ее обострившейся паранойе, но когда мы с Ико пробирались в Артемизию, мы тоже кое-что слышали. Некоторые сектора сами блокируют туннели, отказываются снабжать столицу, нападают на охрану и выносят оружие с заводов и фабрик. И это началось еще до суда. Неизвестно, поверили люди или нет в то, что ты умерла, но это уже не важно. Если ты жива, ты — вождь революции. Если погибла, то мученица — и ее символ.

— Для меня-то разница есть! — пробормотала Зола, не отрывая взгляд от бегущей строки.

Восемьдесят семь секторов готовы сражаться за нее — и за себя. В каждом секторе около тысячи человек, в некоторых — гораздо больше. Этого хватит, чтобы захватить столицу и свергнуть Левану.

Но только все эти люди сейчас в ловушке.

— Эй, успокойся! — с тревогой воскликнул Торн.

Зола удивленно посмотрела на него.

— Ты выглядишь напуганной, — пояснил капитан.

Зола сердито на него посмотрела, потом встала и начала расхаживать по комнате.

— Мы можем сделать что-нибудь с забаррикадированными туннелями? Как люди придут к нам на помощь, если их заперли в секторах?

— Не волнуйся, об этом мы уже позаботились, — ухмыльнулся Торн. — Кресс?

Кресс вывела на экран изображение Луны. Они провели немало часов на борту «Рэмпиона», изучая жилые купола и магнитные туннели, пронизывающие покрытую скалами и изрытую кратерами серую поверхность. Кресс отметила сектора из списка Леваны. Конечно, этого было мало по сравнению со всей остальной Луной, но кто сказал, что это вся информация о восставших?

Левана сосредоточилась на ближайших к Артемизии секторах. Неудивительно, что королева сама не своя от беспокойства: революция стояла у порога столицы.

Кресс увеличила изображение Артемизии, потом показала дворец.

— Баррикадами, защищающими Артеизию, управляет главная система безопасности; командный центр находится во дворце, — пояснила Кресс. — Я могу взломать ее отсюда, но боюсь, они заметят и поднимут тревогу. Или это займет куда больше времени, а его у нас нет.

— Мы хотели сами пробраться во дворец, — сказал Торн, развалившись в кресле.

— Почему-то я в этом даже не сомневалась, — вздохнула Зола.

— А что? — поднял бровь Торн. — Мы же проникли в императорский дворец Нового Пекина, чем Артемизия хуже? Оттуда Кресс разблокирует внешние сектора, а потом перепрограммирует защитные барьеры вокруг центрального купола и откроет их в конце коронации.

Капитан достал из мини-бара в кресле дорогой кубок, наполнил его чем-то синим и сделал большой глоток.

— Так проще всего организовать восставшие сектора и напасть на Артемизию одновременно. Мы ведь не знаем, могут ли они связываться между собой.

Кресс выделила на голограмме восемь туннелей, открывавших доступ к городу. Пробраться в Артемизию можно только по ним. И через космические порты.

Зола задумчиво проговорила, растирая запястье:

— Посылать вас внутрь рискованно. Я бы предпочла, чтобы Кресс убрала баррикады, действуя отсюда, пусть даже это и поднимет на уши службу безопасности.

— Снятие блокады — не единственный повод проникнуть во дворец, — ответил Торн. — Если мы хотим показать в секторах запись судебного процесса, нам нужен доступ к королевскому центру вещания. После твоего побега Левана отрезала систему от внешних подключений, так что придется действовать изнутри.

— Это видео стоит того, чтобы идти на такой риск? — судорожно вздохнула Зола.

— Еще как стоит! Оно просто ужасно, — Ико закрыла руками лицо.

— Это настоящий джек-пот! — довольно ухмыльнулся Торн.

— Сейчас загружу его в проектор, — сказала Кресс, поворачиваясь к панели голографического проигрывателя.

— Пожалуйста, не надо! Мы не хотим снова это видеть. Особенно на большом экране, — скривилась Ико.

Зола нервно постукивала по полу металлической ногой.

— И как же мы проникнем во дворец? Я, конечно, могу изменить нашу внешность…

— Охлади двигатели, реактивная ты наша, — поднял руку Торн. — Для тебя уже есть работа. Пока мы с Кресс будем расчищать подступы к городу, вы с Ико и Ясином направите стопы в эти три сектора, — он показал на голограмме три граничивших с Артемизией купола. — Проберетесь в туннели, которые ведут к ним. Ваша задача — встретиться с повстанцами и рассказать им о нашем плане. Примерно через девять часов, если удача нам улыбнется, город окажется в кольце разозленных лунатиков. И понадобится кто-то, кто будет ими руководить.

— Ты себя сейчас имеешь в виду? — уточнила Ико.

Торн кивнул.

— Но я думала, что выходы из Артемизии перекрыты, — пробормотала Зола. — Как, по-вашему, мы доберемся до этих секторов?

— Неподалеку отсюда находятся склады, где местные жители хранят всякие транспортные средства, — сказал Ясин. — Думаю, мы найдем там два или три спидера.

— Спидера?..

— Транспорт для вылазок за границы купола. Они подстраиваются под лунную гравитацию, атмосферные условия и суровый рельеф, дюны и кратеры. Богатые гоняют на них для развлечения. Конечно, с космическими кораблями спидерам не сравниться, но шаттлы обогнать они могут. На них мы доберемся до ближайших секторов, оснащенных внешними доками. Вряд ли Левана обратит внимание на аристократов, которые решили порезвиться.

— То есть мы разделимся? — уточнила Зола.

— Только на время, — поспешила успокоить ее Ико и обняла одной рукой.

— Мы должны во что бы то ни стало согласовать наши действия перед атакой, — сказал Торн, — и привести ко дворцу как можно больше людей. Наша сила — в количестве.

Сердце Золы колотилось, как сумасшедшее, но она кивнула. Посмотрев на голограф, она заметила кое-что необычное.

— А что не так с этим сектором? — спросила она, указывая на красную точку.

Кресс прокрутила голограмму и увеличила изображение.

— ДО-12, деревообрабатывающее производство. Вроде как закрыт на карантин.

— В смысле, карантин из-за болезни? — уточнила Зола.

— Только этого нам не хватало.

Ясин замотал головой:

— На Луне много лет не было никаких эпидемий, благодаря искусственной атмосфере. — Гвардеец скрестил руки на груди. — Во дворце, конечно, имеется план на крайний случай. Но в заблокированных куполах, боюсь, зараза быстро распространится.

— Вдруг это летумозис? — со страхом предположила Ико.

— Это земная болезнь, на Луне она не встречается, — возразил Ясин.

— Боюсь, теперь это не только земная болезнь, — сказала Зола. — В Африке доктор Эрланд столкнулся с мутацией летумозиса. У лунатиков больше нет иммунитета, и… — она тяжело вздохнула. — Недавно на Луну прилетело немало землян. Любой мог оказаться носителем. Премьер, дипломат или даже кто-то из нас. Мы можем даже не знать…

Ясин указал на проекцию голографа.

— Разве кто-то из нас посещал недавно сектор лесорубов?

Зола покачала головой.

— Так я и думал, — кивнул Ясин. — И я сильно сомневаюсь, что туда возили дипломатическую миссию с Земли. Возможно, это всего лишь совпадение.

— Вообще-то, — вмешалась Кресс, поднимая глаза от портскрина, — один из нас действительно был там.

Она ввела новую команду, передавая видео с портскрина на голограф.

Это оказался набор записей с королевских камер слежения, все с пометкой ДО-12. На темных, зернистых видеороликах сложно было что-то разглядеть, но когда глаза Золы привыкли, она начала различать деревья на улицах и обитые досками стены домов. На одном из видео она заметила толпу народа; люди собрались внутри здания, похожего на больницу, хотя оно ничем не напоминало вылизанные до блеска лаборатории Нового Пекина.

Кроватей не хватало, и больным приходилось сидеть, привалившись к стене. Кто-то лежал, свернувшись в углу.

Ясин подошел к голограмме и увеличил изображение так, что все увидели темную сыпь на горле одного из пациентов. Потом он переключился на испачканную кровью подушку под головой другого.

— Очень похоже на летумозис, — пробормотала Зола, чувствуя, как внутри все сжимается от страха.

— Это те, о ком я думаю? — спросила Ико, указывая на другое видео.

— Солдаты королевской армии, — подтвердила Кресс, увеличивая запись с улицы. Десятки мутантов стояли среди гражданских и о чем-то оживленно с ними спорили. Зола прежде видела оборотней, только когда они сражались, и теперь с удивлением поняла, что, когда они спокойны, их можно принять за обычных людей. Правда, очень больших и страшных. И с деформированными лицами.

А потом она заметила человека, которого меньше всего ожидала увидеть в секторе ДО-12. Девушка с рыжими волосами, в плаще с капюшоном, стояла, уперев руки в бока.

— Скарлет!

Живая и, как всегда, бесстрашная, несмотря на толпившихся вокруг хищников. Приглядевшись, Зола поняла, что Скарлет не только не боится солдат королевы, но и командует ими! Она указала на двери больницы, и с десяток мутантов кивнули и направились в ту сторону.

— Не понимаю, — обескуражено пролепетала Ико.

Торн рассмеялся, хотя вид у него был совсем не веселый.

— А чего тут понимать? Они же сказали, что собираются создать армию.

— Да, но Скарлет не была с нами в пустыне. Как она может быть носителем мутировавшего летумозиса? — возразил Ясин.

Зола задумалась:

— Ты прав. Но вдруг она заразилась от кого-то из нас?

— Мы все здоровы.

У Золы закончились ответы. Хотела бы она, чтобы здесь был доктор Эрланд, но он пал жертвой той самой болезни, которую пытался победить.

— Что они там выносят из больницы? — поинтересовался Торн.

Ясин снова посмотрела на голограмму.

— Восстановительную камеру.

Четверо мутантов несли камеру, остальные держали двери клиники. Снаружи собрались сотни гражданских — те, кто еще не заболел. Солдатам приходилось прокладывать дорогу сквозь толпу.

Ясин судорожно вздохнул, кинулся к голографу и увеличил изображение с последней камеры. Потом остановился, отмотал назад — и снова увеличил.

— О нет, — прошептала побелевшими губами Зола. Под прозрачной крышкой восстановительной камеры виднелось еще одно знакомое лицо.

Принцесса Зима.

Глава 66

Зеркал в лаборатории не было; не было их и в выложенной плиткой стерильной душевой, куда Волка повели смывать липкий гель из восстановительной камеры. Впрочем, он и без всяких зеркал представлял, что с ним сделали. Одного взгляда на руки и ноги хватало, чтобы заметить изменения в скелете. Над лицом они тоже потрудились, снабдив его мощной, выпирающей челюстью с большими клыками. Даже плечи теперь ощущались иначе, а ноги изгибались так, что скорее напоминали волчьи лапы, предназначенные для быстрого бега и прыжков. Руки стали больше, на них появились острые когти.

Даже запах изменился. Волк чуял, как сердце гонит по венам незнакомые вещества и обновленный состав гормонов. Тестостерон. Адреналин. Феромоны. Интересно, когда у него начнет расти мех — последняя стадия трансформации?

Волк чувствовал себя несчастным. Он стал тем, кем никогда не хотел быть.

А еще его мучил страшный голод.

Рядом с душевой лежала форма, живо напомнившая Волку ту, что он носил, когда был специальным оперативником. Обязательный штрих для участия в коронации. Мутантов считали больше животными, чем людьми, и одевали попроще.

Теперь и его сделали зверем. Волк с трудом подавил приступ отвращения. В конце концов, кто он такой, чтобы презирать своих братьев? Но в душе у него все бурлило от ненависти к самому себе; ярость сменялась чувством полного опустошения.

Жребий, выбранный много лет назад, наконец настиг его. И почему он вообразил, что его жизнь сложится иначе? С чего он взял, что может стать лучше? Что заслуживает большего? Его предназначение — убивать, пожирать и уничтожать. Вот для чего он был создан.

Нос Волка дернулся, уловив знакомый запах.

Еда.

Волк облизнул острые зубы. Рот наполнился слюной, пустой желудок свирепо заурчал. Волк вздрогнул: такой голод он ощущал, когда стал оперативником. Его воротило от вида полусырого мяса — и вместе с тем он мечтал вонзить клыки в сочащийся кровью кусок. А их заставляли драться друг с другом за еду, чтобы утвердить в стае иерархию. Но даже тогда голод был не таким зверским.

Волк тяжело сглотнул и закончил одеваться.

Когда он открыл дверь и в ноздри ударил густой аромат пищи, Волка затрясло. Он задыхался, как после быстрого бега.

В лаборатории остались только маг Бемен и лаборантка; мужчину, лежавшего на полу без сознания, унесли. При виде Волка лаборантка подскочила и поспешила отгородиться от него восстановительной камерой, в которой дожидалась своего часа очередная жертва.

— Судя по взгляду, он почуял еду, — нервно пробормотала лаборантка.

— Так и есть. — Маг Бемен стояла, привалившись к стене, и спокойно смотрела на экран портскирна. — Она уже в лифте.

— Вы что, собираетесь кормить его здесь? — взвилась лаборантка. — Вы когда-нибудь видели, как они едят в первый раз?

— Я с ним справлюсь. А ты занимайся своим делом.

Тревожно покосившись на Волка, лаборантка повернулась к наблюдению за работающей восстановительной камерой.

В коридоре звякнул колокольчик, и запах еды усилился стократ. Волк судорожно вцепился в косяк; ноги дрожали, готовые подвести его в любой момент. Голова кружилась от голода.

Слуга втолкнул в комнату тележку, накрытую белой тканью.

— Госпожа, — сказал он, склоняясь перед магом. Та отпустила его нетерпеливым взмахом руки.

Все чувства Волка обострились. Уши улавливали слабое шипение остывающего мяса. Желудок сжимался в предвкушении. Ягненок.

— Ты хочешь есть?

Волк оскалился и зарычал. Он мог броситься на мага и разорвать в клочья прежде, чем она поймет, что происходит. Но что-то удерживало Волка. Страх, глубоко укоренившийся в душе. Страх, который посеял маг, когда-то сломавший его волю.

— Я задала вопрос, — Бемен внимательно посмотрела на Волка. — Знаю, ты теперь всего лишь животное, но мне кажется, на простое «да» или «нет» мозгов у тебя хватит.

— Да, — прорычал Волк.

— Да?..

Ярость почти ослепила его, но он загнал ее вглубь. Кривясь от ненависти, Волк произнес:

— Да, Госпожа.

— Хорошо, — невозмутимо кивнула Бемен. — У нас не будет времени притереться друг к другу, как бывает у мага с подконтрольной стаей. Но я все же хочу продемонстрировать тебе два основных принципа, на которых будут строиться наши отношения. Напряги свой куцый звериный ум и постарайся их усвоить.

Бемен сдернула ткань с тележки, обнажив поднос, заваленный мясом и костями.

Волк содрогнулся от голода и омерзения. Ему было отвратительно это мясо — и собственные, сводящие с ума желания. Вдруг в памяти мелькнуло что-то блестящее, красное, брызжущее соком… Помидоры.

Очень вкусные, мы сами их выращиваем…

— Первое, что ты должен запомнить на службе Ее Величества: хороший пес всегда получает награду, — маг махнула рукой в сторону еды. — Давай, возьми кусок.

Волк замотал головой, прогоняя незнакомый голос. Опять эта девчонка. С рыжими волосами и ненавистью в глазах.

Ноги Волка уже несли его к тележке. Желудок урчал, язык скользил по зубам.

Но едва он протянул когтистую руку к подносу, как внутренности скрутило от боли. Волк скорчился и повалился на пол; падая, он задел плечом тележку, и ту отбросило к стене. Боль усиливалась, выкручивая члены, словно тысячи кинжалов вгрызались в его плоть.

Бемен улыбалась.

А потом боль отступила. Волк лежал, его било крупной дрожью, по лицу текли капли то ли пота, то ли слез.

Пытки были ему не внове. Он хорошо помнил их по тренировкам с Джейлом. Но никто не наказывал его после того, как он стал альфой. Отличным солдатом. Послушным, верным щенком.

— А вот так пса будут наказывать, если он разочарует меня. Мы поняли друг друга?

Волк едва заметно кивнул — мышцы до сих пор его не слушались.

— Мы поняли друг друга? — с нажимом повторила Бемен.

Волк откашлялся.

— Да. Госпожа.

— Хорошо. — Маг сняла поднос с тележки и поставила на пол рядом с Волком. — А теперь ешь, как подобает хорошему псу. Королева ждет.

Глава 67

Кай начинал понимать, почему Левана выбрала для коронации это время. Церемонию назначили на излет долгой лунной ночи, которая длится две недели, и темноту в куполах разгоняет только искусственный свет. Сейчас Каю предстояло увидеть первый настоящий восход на Луне. Рассвет нового дня — и новой империи.

Очень символично.

Этот день еще толком не наступил, а юный император уже мечтал о том, чтобы он закончился. Или вообще никогда не начинался.

Стоя над лунным озером, мерно катившим темные волны, Кай отчаянно надеялся, что грядущий день не оправдает ожидания Леваны. Впрочем, надежда его была призрачной. Он даже не знал, удалось ли Золе выжить после прыжка в озеро, откликнулись ли жители Луны на ее призыв и победят ли они в борьбе за свободу.

Юный император не сомневался лишь в том, что видео с телом Золы было подделкой от начала и до конца. Даже на смазанной картинке он видел, что королева приказала использовать манекен или актера — или какую-нибудь несчастную жертву, которую подняли со дна озера.

Значит, саму Золу они не нашли.

И, возможно, она выжила. Должна была выжить.

А пока утешало хотя бы то, что по мере приближения коронации Левана немного смягчила ограничения, наложенные на Кая и других гостей с Земли. Императору наконец разрешили ходить по дворцу и даже гулять по берегу озера. Естественно, под пристальным надзором двух гвардейцев.

Но Кай всю жизнь провел под охраной и давно наиучился не обращать на это внимания.

Левана также вернула ему портскрин, чтобы он мог следить за земными новостями и сообщил своим подданным, что на Луне все в порядке.

Ну да, конечно.

Волна лизнула песок под ногами императора, унося с собой частичку берега. Кай подумал, что мир распадается прямо на глазах. Интересно, откуда здесь вообще взялся песок? Измельчили лунную породу или завезли с Земли много лет назад? Уже не в первый раз с момента прилета Кай пожалел о том, что не уделял достаточно времени истории отношений между Луной и Землей. Ведь когда-то Луна была всего лишь колонией, вполне довольной своим статусом, а потом — союзной республикой, не испытывающей неприязни к бывшей метрополии. Земля исправно снабжала Луну строительными материалами и природными ресурсами, а та предоставляла площадки для космических исследований и делилась важной астрономической информацией. В былые времена Земля и Луна взаимовыгодно сотрудничали, так почему бы не вернуться к этому сейчас?

Потому что Левана на это не пойдет.

Кай тяжело вздохнул и бросил взгляд на другую сторону озера, где королевские гвардейцы прочесывали берег в поисках киборга. Из окон дворцовых апартаментов Кай заметил, что стража патрулирует улицы. Если уж они верят, что Зола могла выжить и сбежать, то и Кай не откажет себе в маленькой надежде.

Дворец гудел, охваченный суетой последних приготовлений. Аристократы — или семьи — изрядно поднаторели в искусстве изображать неподдельную радость и оживление. Страсти поутихли, и о неудавшейся казни Золы говорили, как о досадном недоразумении, которые случаются время от времени. Оставив поиски гвардейцам, гости ели, пили и развлекались, поднимая тосты за королеву и будущую императрицу.

Если их и тревожили призывы Золы к революции, то они умело это скрывали. Кай нередко задавался вопросом, встанет ли хоть один аристократ на защиту короны с оружием в руках? Или же они разбегутся по своим поместьям и будут сидеть там, пока буря не утихнет, чтобы потом поклясться к верности тому, кто окажется на троне?

Кай закрыл глаза и прикусил язык, пытаясь сдержать усмешку. Подобные фантазии недостойны императора, но он с удовольствием поглядит на лица этих напыщенных глупцов, когда — не если, когда! — Зола станет королевой и сообщит им, что с праздной жизнью придется распрощаться.

За спиной Кая кто-то откашлялся. Император обернулся и увидела Торина в смокинге. Советник уже оделся к коронации, до которой оставалось еще несколько часов.

— Его Императорское Величество, император Рикан, — сказал Торин. По инициативе Кая члены земной делегации условились в начале каждого разговора упоминать человека, который присутствовал при их первой официальной встрече. Только так они могли удостовериться, что за лицом собеседника не скрывается вооруженный чарами лунатик.

Упоминание об отце вызвало у Кая улыбку. Юный император не помнил, как познакомился с Торином: советник был неотъемлемой частью дворца с самого его рождения.

— Моя мать, — сказал он в ответ.

Торин мельком посмотрел на босые ноги императора и подвернутые брюки, но не сказал ни слова о его неподобающем виде.

— Есть новости?

— Нет. А у вас?

— Я недавно говорил с президентом Варгасом. Он и другие американские представители чувствуют себя во дворце заложниками.

— Да неужели? — Волна ударилась о ноги Кая; покачнувшись, он зарылся пальцами в песок. — Левана полагает, что мы именно там, где нам и следует быть.

— Она ошибается?

Кай нахмурился и ничего не ответил. Советник отреагировал вздохом на его молчание. Оглянувшись, император увидел, как Торин развязывает шнурки ботинок и снимает носки. Закатав брюки, он встал рядом с Каем в полосу прибоя.

— Я сказал президенту Варгасу, что, став императрицей, Левана успокоится, и мы сможем обсудить условия нового союза между Землей и Луной. — Торин замялся, потом продолжил: — О принцессе Селене я упоминать не стал. Боюсь, он воспринял бы эту историю, как занимательную сказку.

Кай прикусил щеку изнутри. Ему очень хотелось верить, что это не так. Слишком многое он поставил на принцессу Селену — еще до того, как нашел ее, до того, как выяснил, что она — самый упорный, решительный и способный человек из всех, кого он знал. И до того, как у него появились мысли, что королевская свадьба между Луной и Землей, возможно, обойдется без присутствия Леваны.

— Ваше Величество, — сказал Торин таким тоном, что Кай сразу понял: продолжение разговора ему не понравится. Император внутренне подобрался. — Вы уже думали, что будете делать, если ситуация сложится не так, как мы рассчитываем?

— То есть, если Зола на самом деле мертва, граждане Луны не восстали, а мне с завтрашнего утра придется иметь дело с императрицей, которая хочет убить меня, заполучить мою страну и воевать с моими союзниками до тех пор, пока они не подчинятся ее воле?

Торин хмыкнул.

— Значит, все-таки думали.

— Ну да, мысли об этом пару раз приходили мне в голову. — Кай покосился на Торина и вдруг понял, что видит в советнике более взрослую и более мудрую версию самого себя. Внешне они не походили друг на друга: у Торина были гладкие, посеребренные сединой волосы, длинный нос и узкие, неулыбчивые губы. Но сейчас, когда советник стоял босиком в воде, засунув руки в карманы и глядя на озеро, Кай подумал, что было бы неплохо вырасти и стать таким же надежным и рассудительным, как Конн Торин. Или умным и проницательным, каким был его отец, император Рикан.

— Что с бомбами для биокуполов?

— Мне сообщили, что дюжину уже можно использовать, но на подготовку второй партии потребуется несколько недель. Сейчас мы рассчитываем в лучшем случае повредить купола, но я не думаю, что этого хватит для вразумления Леваны.

— Если, конечно, мы не нацелимся на купол, в котором она находится, — заметил Кай.

— И где находимся мы, — заметил Торин.

— Знаю, — вздохнул Кай, ковыряя пальцем песок. — Свяжитесь с флотом. Я хочу, чтобы они отправили эскадру в нейтральный космос. Пусть боевые корабли встанут так близко к Луне, как это возможно, чтобы не возбудить подозрений. Если после коронации Левана не захочет отпустить лидеров Земли, мы сможем заставить ее изменить решение. Я хочу, чтобы все остальные покинули Луну как можно скорее.

— Остальные? А вы?

Кай покачал головой:

— Мне нужно получить у Леваны вакцину от летумозиса. Я не знаю, где она ее прячет, но если лекарство в Артемизии, мы не можем рисковать и обстреливать купол. Я должен убедиться, что вакцина будет отправлена на Землю. Хотя бы в этом я своих подданных не подведу.

— И как только лекарство окажется в безопасности, нашей главной задачей станет уберечь вас от Леваны, — заключил Торин. — Если она собирается убить вас, чтобы захватить всю власть над Содружеством, мы обязаны ей помешать. Мы усилим охрану; я лично прослежу за тем, чтобы вы не оставались с ней наедине. Я видел, как королева поступает с неугодными ей, и я не позволю промыть вам мозги, а потом представить это как самоубийство.

Горячность советника заставила Кая улыбнуться.

— Не переживайте раньше времени, Торин. Не исключено, что в этом не будет необходимости.

Советник повернулся к императору, но тот смотрел на горизонт, где черная вода встречалась с черным небом. Отблески солнца скользили по дальним куполам, но ночь отступала очень медленно. Лунные рассветы были мучительно неторопливы.

— Я чуть не убил ее вчера. Мне почти удалось. Я мог бы положить этому конец, но не справился.

Торин раздраженно вздохнул.

— Вы не убийца. И мне кажется, это характеризует вас скорее с положительной стороны.

Кай открыл рот, но Торин не дал ему ответить.

— И если бы вы все-таки убили ее, то стали бы легкой добычей для магов и гвардейцев. Вы обрекли бы на смерть себя и остальных землян во дворце. Я понимаю, что вами движет, но все-таки хорошо, что у вас не получилось.

— Вы правы. Но больше такого не повторится, — Кай упрямо сунул руки в карманы. — Я не оставлю Луну, пока не разберусь с этой проблемой. Левана не будет править на Земле. Если Зола… принцесса Селена ее не свергнет, это сделаю я.

— О чем вы говорите? — нахмурился Торин.

Кай повернулся к советнику, с трудом вытаскивая ноги из мокрого песка.

— Я постараюсь быть полезным королеве, пока не получу вакцину. Сразу она меня не убьет, особенно если я смогу убедить ее, что владею важной информацией. Об армии, вооружении, ресурсах… А когда лекарство отправят на Землю, я отдам приказ сбросить бомбы на Артемизию.

Торин отступил назад.

— И на вас?

Кай кинул.

— Только так я смогу быть уверен, что Левана находится под куполом во время атаки. Она ничего не заподозрит. Пока я рядом, она думает, что все контролирует. Мы же за один ход устраним королеву, магов и самых влиятельных придворных. Они ничего не смогут поделать: на бомбы их чары не действуют. И больше никаких иллюзий. Конечно, центральным секторам придется несладко, но когда все утрясется, Земля протянет Луне руку помощи.

Торин закрыл глаза и замотал головой, будто ему невыносимо было слушать Кая.

— Нет. Вы не можете пожертвовать собой.

— Я уже это делаю. Но я не отдам ей свою страну. Земля больше века живет без войн, и я не хочу, чтобы мои решения положили конец мирной эпохе. — Император расправил плечи. — Вот почему так важно, чтобы Содружеством управлял умный и честный человек. Договор об Объединении гласит: если последнему из императорского рода грозит смерть, а наследников он не оставил, он должен назначить преемника. Народ также выдвинет свою кандидатуру и проведет голосование. — Кай встретился взглядом с Торином. — Я назначаю вас. Официальное заявление хранится в памяти Наинси. Так что… — император кивнул ему: — Удачи на выборах.

— Я… Я не могу.

— Поздно. Если у вас есть план получше, я с удовольствием его выслушаю. Но я не позволю этой женщине встать во главе Содружества. Я почту за честь умереть за свою страну. — Кай оглянулся на дворец; балкон тронного зала нависал над их головами. — И прихватить ее с собой.

Глава 68

— Почему Кресс всегда достаются лучшие наряды? — заныла Ико. Кресс, покачиваясь, расхаживала туда-сюда в туфлях на чудовищно высокой платформе. — Кресс идет на королевскую свадьбу. Кресс идет на коронацию. Все плюшки — Кресс!

— Я не иду на коронацию, — отозвалась Кресс, пытаясь приноровиться к неудобной обуви. — Мы притворяемся гостями, чтобы взломать вещательную систему дворца.

— Вот, и вещательную систему дворца тоже взламывает Кресс! — не унималась Ико.

— А еще рискует жизнью, — отрезала Зола, бросая на кровать охапку блестящих украшений и аксессуаров. — Эти подойдут?

Ико тут же принялась рыться в груде переливающихся побрякушек.

— Видимо, эти перчатки идут вместе с крылышками, — со вздохом, полным затаенной зависти, сказала она. — Вот бы у моего наряда были оранжевые перчатки без пальцев…

— Это не туфли, это ходули! — воскликнула Кресс, опасно накренясь. — Нельзя выбрать более практичную обувь?

— Не уверена, что в словаре лунатиков есть слово «практичный», — скептически заметила Зола. — Но я посмотрю.

В кладовке со спортивным инвентарем (или тем, что Кресс приняла за спортивный инвентарь) им удалось отыскать пару ботинок для Золы — взамен тех, что утонули в озере. К сожалению, для Кресс удобных туфель пока не нашлось. Все предложенные варианты Ико отвергла, заявив, что они не подходят к аристократическому наряду.

— Скажите, что я выгляжу не так глупо, как себя чувствую. — Торн стоял в дверях, нервно поправляя манжеты. При виде капитана Кресс потеряла равновесие и врезалась в Ико, и обе они упали на пол.

Зола высунулась из кладовки и окинула взглядом происходящее.

— Да, без нормальных туфель нам не обойтись, — пробормотала она, снова скрываясь в кладовке.

Торн помог Кресс и Ико подняться.

— О, я вижу, не у меня одного такая проблема, — сказал капитан, внимательно оглядывая Кресс. Ее наряд для коронации представлял собой нечто среднее между коктейльным платьем и костюмом бабочки. Оранжевая пачка едва доходила до середины бедра и в своей безвкусной яркости прекрасно сочеталась с усыпанным блестками облегающим корсажем. Образ довершали два куска материи, пришитых к лифу сзади и прикрепленных к перчаткам, которые нашла Ико; когда Кресс поднимала руки, казалось, что за спиной у нее разворачиваются черно-желтые крылья. На голове Кресс красовалась крошечная синяя шляпка с парой помпонов на пружинках — Ико решила, что это усики-антенны.

— Знаешь, теперь, глядя на тебя, я думаю, что у меня еще не все так плохо, — заявил Торн, поправляя галстук-бабочку. Он нарядился в костюм цвета спелой сливы; пиджак и брюки сидели, как влитые, что удивительно, если учесть, что выудил он их из чужого шкафа. На ногах Торн оставил свои черные армейские ботинки.

Он выглядел нелепо и вызывающе, но Кресс с трудом заставила себя отвести взгляд.

— Поверьте, вы сольетесь с толпой, — заявила Зола, выныривая с парой удобных ботинок. — На свадебном балу были гости и не в таких нарядах. Конечно, почти все там использовали чары, но чем меньше на вас иллюзорных элементов, тем легче поддерживать образ.

— Эй, капитан! Хватит пялиться на ее ноги! — воскликнула Ико.

Кресс обернулась и успела заметить одобрительную ухмылку Торна. Пожав плечами, он снова поддернул манжеты.

— Ико, я ценитель женской красоты. Посмотри, какая она высокая в этих туфлях. — Поколебавшись, Торн уточнила: — Ну, выше, чем обычно.

Кресс вспыхнула и беспокойно посмотрела на свои голые ноги. Зола закатила глаза.

— Держи, померяй эти.

— Да? Ладно. — Кресс сняла пыточные инструменты на платформе и передала Ико, которой не терпелось их нацепить. В следующий миг Ико уже вальсировала по комнате с таким видом, будто туфли сделали специально для нее.

— О да, я их возьму! — твердо заявила она.

Когда Кресс переобулась, Торн щелкнул пальцем по усику с помпоном и положил руку ей на плечи.

— Как мы выглядим?

Зола потерла шею. Ико склонила голову к одному плечу, потом к другому, словно угол зрения мог что-то изменить.

— Как лунатики? — предположила Зола.

— Отлично! — Торн вскинул руку с растопыренной пятерней, и Кресс неловко хлопнула его по ладони.

Зола поправила волосы, стянутые в хвост.

— Конечно, если приглядеться, кто угодно поймет, что ты — землянин, а она — пустышка. Так что будьте осторожны.

— Осторожный — мое второе имя! — фыркнул Торн. — Как раз между Обольстительным и Бесстрашным.

— Ты хоть иногда слышишь, что говоришь? — без особой надежды поинтересовалась Зола.

Торн взял чип, на который они записали видео Золы, и передал его Кресс.

— Убери куда-нибудь в надежное место.

Кресс растерялась — ее наряд не предполагал карманов или сумочки. В конце концов она сунула чип за корсаж. Торн схватил портскрин Кресс, лежавший на туалетном столике, и убрал во внутренний карман пиджака, сквозь который проступали очертания пистолета. Маленький нож, позаимствованный на кухне, исчез в руках Торна так быстро, что Кресс даже не заметила, куда он его дел.

— Думаю, теперь все, — сказала Зола, критически оглядывая Торна и Кресс. — Мы готовы?

— Если кто-нибудь ответит «нет», — заявил Ясин, появляясь в коридоре с недоброй улыбкой на лице, — я уйду без вас.

Кресс посмотрела на друзей; скоро им предстоит расстаться. Опять. Желудок неприятно сжался. Они с Торном отправятся во дворец, а Зола, Ико и Ясин попытаются спасти Зиму и Скарлетт и организовать наступление на Артемизию.

Девушка не знала, встретятся ли они вновь, поэтому ей отчаянно не хотелось прощаться.

Но рука Торна, надежная и сильная, обнимала ее за плечи. Так что когда он свободной рукой поправил лацкан пиджака и сказал: «Мы готовы», Кресс не стала спорить.

* * *

— Там есть черный вход, — сообщил Ясин, указывая на дверь в задней части центра медицинских исследований. За разросшимися кустами ее почти не было видно. Ико высунулась, чтобы посмотреть, но гвардеец заставил ее спрятаться — мимо как раз проходили двое мужчин в лабораторных халатах. К счастью, оба они, не отрываясь, таращились на экраны портскринов.

Ясин еще раз оглядел двор, потом вынырнул из укрытия и притаился в тени здания. За стеной купола простирался безжизненный лунный пейзаж. Гвардеец махнул рукой, и Зола с Ико поспешили присоединиться к нему.

Дверь оказалась не заперта — зачем закрывать двери в общественных учреждениях? — но Ясин облегчения не почувствовал. И не почувствует до тех пор, пока Зима не будет в безопасности.

Они проскользнули в плохо освещенный коридор, явно нуждавшийся в покраске. Ясин прислушался, но различил лишь скрип колес и позвякивание тележки в дальнем конце коридора.

— Вон там — техническая подсобка, — показал он. — Еще на каждом этаже есть комната, в которой уборщики хранят свой инвентарь. А вот эта дверь ведет в главную часть здания.

— Откуда ты знаешь? — шепотом поинтересовалась Зола.

— Я несколько месяцев работал здесь интерном, пока королева не решила, что из меня получится отличный гвардеец.

Ясин чувствовал, что Зола смотрит на него, но встречаться с ней взглядом не спешил.

— Точно, — пробормотала Зола. — Ты же хотел стать врачом.

— Это уже неважно.

Ясин подошел к экрану на стене у подсобки и вывел карту клиники. На схеме мигало несколько красных восклицательных знаков; каждый сопровождало короткое сообщение:

Палата 8: разлитие нетоксического вещества.

Лаборатория 13: проблема с выключателем.

— Нам сюда, — Зола указала на четвертый этаж, обозначенный на схеме как «Центр исследований и контроля заболеваний».

В противоположной части была лестница, которая приведет их на нужный этаж. Ясин очень надеялся, что сотрудники центра взяли выходной в честь коронации: он хотел обойтись без лишних жертв.

Впрочем, если потребуется, он без колебаний пустит оружие в дело.

До четвертого этажа они добрались без происшествий. Приоткрыв дверь, Ясин выглянул в коридор. Из лабораторий доносилось бульканье воды, гудение компьютеров и писк работающей аппаратуры, но людей слышно не было.

Махнув остальным, чтобы не отставали, он пошел вперед. Подошвы незваных гостей шуршали по полу клиники. Стоило им приблизиться к какой-нибудь двери, и на экране рядом с ней загоралась надпись:

Сельское хозяйство: Разработка и испытание ГМОБиоэлектрическое манипулирование: Исследование № 17 (Контроль и Группы 1–3)

Генная инженерия: Canis Lupus, Подопытные 16–20

Генная инженерия: Canis Lupus, Подопытные 21–23

Генная инженерия: Хирургические изменения

— Увеличить производств…

Ясин застыл. Неподалеку раздался женский голос; кто-то хлопнул дверью.

— …обеспечим… ресурсы…

Где-то открылась дверь, послышались шаги.

Ясин кинулся к ближайшей комнате, но она оказалась заперта. Зола уже дергала за ручку другой двери — с тем же результатом.

— Сюда! — прошептала Ико, скрываясь в лаборатории. Ясин и Зола кинулись за ней, стараясь производить как можно меньше шума.

Комната оказалась безлюдной, в том смысле, что живых людей в ней не было. Вдоль стен стояли камеры высотой до потолка. Они слабо гудели и горели зеленым светом, а тела внутри напоминали застывшие трупы. У дальней стены Зола разглядела еще больше светящихся резервуаров, только они были сложены, как ящики, и мигали данными на приборных панелях.

Зола и Ико спрятались за камерами. Ясин прижался к стене, надеясь застать врасплох тех, кто вздумает войти в лабораторию.

К женскому голосу присоединился другой.

— …на складе достаточно, но было бы неплохо, если бы кто-нибудь объяснил нам, что происходит…

Мужской голос становился все громче. Ясин затаил дыхание: шаги слышались уже за дверью. К счастью, говорившие прошли мимо, и вскоре голоса затихли вдалеке.

Ико выглянула из-за резервуара, но Ясин приложил палец к губам. Вскоре рядом с Ико появилось лицо Золы. В ее глазах читался вопрос.

Ясин быстро осмотрел лабораторию. Каждая камера была соединена трубкой с рядом сосудов. Почти все трубки были пусты, но по некоторым медленно текла кровь.

— Что это за место? — прошептала Зола. С лицом, исказившимся от ужаса, она смотрела на тело ребенка, заключенного в резервуар.

— Это пустышки, — пояснил Ясин бесцветным голосом. — Королева использует их, как источник крови, из которой делается лекарство.

В голове Ясина промелькнуло все, что он знал о пустышках. Их изымали из семей сразу после рождения; родителям говорили, что детей убивают в соответствии с королевским приказом. Много лет назад их отправляли в изолированные от общества интернаты. Обращались с ними, как с людьми второго сорта. Но однажды пустышки подняли восстание. Невосприимчивость к чарам позволила им убить пятерых магов и восемь гвардейцев, а потом бунт был подавлен.

После этого пустышек признали опасными и решили держать в состоянии искусственной комы. В таком виде они не представляли угрозы, и крови для лекарства из них можно было выкачать, сколько угодно. Почти никто на Луне не знал, что пустышек оставляют в живых.

Сам Ясин никогда прежде не заходил в эту комнату, хотя ему и было известно о ее существовании. Реальность оказалась куда страшнее того, что он себе представлял. Он подумал, что, не пади на него выбор королевы, возможно, он стал бы врачом и работал бы в этой лаборатории. Только вместо того, чтобы лечить людей, он использовал бы их в качестве биоматериала.

Ико подошла к двери и прислушалась.

— Кажется, тихо.

— Тогда пойдем, — сказала Зола. Уходя, она скользнула пальцами по резервуару с ребенком. Ее глаза наполнились грустью и — если, конечно, Ясин правильно понял — решимостью. Скорее всего, Зола уже думала о том, как вернется сюда и освободит этих несчастных.

Глава 69

Людей, недавно разговаривавших в коридоре, нигде не было видно. Вскоре Ясин нашел дверь с надписью: «Центр исследования и контроля заболеваний»; он находился именно там, где и было указано на схеме.

Пробравшись внутрь, они увидели лабораторию, заставленную металлическими столами. На них стройными рядами выстроились пробирки, чашки Петри и микроскопы. Вдоль стен стояли закрытые стеллажи. В лаборатории царила безупречная чистота, стерильный воздух пах дезинфицирующим средством. На стенах чернели голографические панели.

За двумя лабораторными столами кто-то недавно работал: лампы были направлены на чашки Петри, инструменты лежали в беспорядке, словно к ним собирались вскоре вернуться.

— Обыщите тут все, — сказала Зола.

Ика занялась шкафами в дальней части комнаты, Зола направилась к стеллажу, а Ясин изучал содержимое ближайшего стола. В верхнем ящике он обнаружил старый портскрин, принтер, сканнер и кучу пустых пробирок. В других лежали шприцы, линзы для микроскопа и чашки Петри в заводской упаковке. Ясин перешел к следующему столу.

— Это оно? — спросила Ико.

Ясин тут же повернулся к ней. Ико стояла перед открытым шкафом, в глубине которого поблескивали бесконечные ряды ампул с прозрачной жидкостью. Гвардеец подошел к Ико и достал одну. Ярлык на ампуле гласил: «БОЛЕЗНЕТВОРНАЯ БАКТЕРИЯ — ЛЕТУМОЗИС/ШТАММ В — ПОЛИВАЛЕНТНАЯ ВАКЦИНА». Точно такой же ярлык белел на всех остальных.

Ясин окинул взглядом подносы в шкафу.

— Давайте возьмем тележку из подсобки и нагрузим ее подносами. Может, для одного сектора нам столько не понадобится, но лучше уж вакцина будет у нас, чем у Леваны.

— Я за тележкой! — кивнула Ико, бросаясь к двери.

Зола зачарованно водила пальцем по ампулам, слушая, как они тихонько позвякивают.

— Вот вторая из двух причин, почему Кай все это затеял, — прошептала она, а потом стиснула зубы. — И это могло спасти Пеону.

— Это спасет Зиму, — резко напомнил Ясин.

Заслышав лязг тележки в коридоре, он начал снимать подносы с полок. Они заставили тележку так плотно, как смогли. Сердце Ясина бешено колотилось от волнения, хотя внешне он был сама невозмутимость. Но всякий раз, стоило ему закрыть глаза, он видел свою принцессу в восстановительной камере. Сколько еще она продержится? Успеет ли он ее спасти?

Ико притащила из подсобки кусок ткани, который они накинули на тележку и подоткнули вокруг подносов, чтобы их не так сильно трясло. Они уже катили бесценный груз к двери, когда зазвенел колокольчик лифта. Ико и Зола застыли; Ясин опустил руку на верхний поднос.

— Ты, кажется, не понимаешь, в каком положении мы оказались, — произнес резкий женский голос. — Солдаты нужны нам сейчас, и меня не волнует, успели они выздороветь или нет.

— Маг, — прошептала Зола. Закрыв глаза, она сосредоточилась на биоэлектрических импульсах. — С ней еще двое. Может, слуги? Или лаборанты? И еще кто-то. С очень слабым энергетическим полем. Наверное, гвардеец.

— Кто ж еще? — буркнул Ясин.

— Это приказ самой королевы, и мы не можем терять ни минуты, — продолжила маг. — Так что хватит выдумывать оправдания. Делайте свою работу!

Справедливо опасаясь, что маг может завладеть его сознанием, Ясин вытащил оружие из кобуры и передал его Золе. Та сначала не поняла, зачем он это делает, но быстро сообразила, что к чему. И крепко стиснула оружие.

Шаги приближались. Ясин подумал, что маг, возможно, уже почувствовала незваных гостей в лаборатории. Хотя не исключено, что она приняла их за исследователей. Впрочем, ей достаточно заглянуть сюда, чтобы понять свою ошибку. Просто войти в лабораторию… Или всего лишь приблизиться к ней.

Но дверь открылась где-то дальше по коридору. И не закрылась. Ясин прикинул: чтобы добраться до лестницы или до лифта, им придется вернуться тем же путем, каким они пришли.

— Может, переждем? — предложила Ико. — Когда-нибудь они уйдут.

Ясин нахмурился. У них нет времени ждать…

— Я возьму под контроль гвардейца и тех двоих, — сказала Зола. Пальцы, сжимавшие оружие, побелели. — Убью мага. А вы уходите. Я вас потом догоню.

— Поднимется тревога, — заметил Ясин.

— В первый раз, что ли? — равнодушно пожала плечами Зола.

— Я пойду, — сказала Ико, вздернув подбородок. — Меня они контролировать не смогут. Отвлеку их на себя и буду прятаться, пока вы за мной не вернетесь. А вы должны доставить лекарство принцессе.

— Ико, ты не обязана…

Ико обхватила ладонями лицо Золы. Пальцы на поврежденной руке по-прежнему не работали, и от этого Золе казалось, будто ее обнимает большая кукла.

— Я пойду на все, чтобы тебя защитить. К тому же я знаю: если что-нибудь случится, ты меня починишь.

Ико расправила плечи и, не оглядываясь, вышла в коридор. Ясин закрыл за ней дверь. Четко печатая шаг, Ико прошла мимо нескольких комнат и остановилась.

— О, привет! — услышали они ее жизнерадостный голос, за которым последовал шум отодвигаемых стульев. — Простите, не хотела вам мешать.

— Что за?.. Пустышка?! — в голосе мага слышался ужас.

— Почти, — ответила Ико. — Кажется, вы меня не узнали. А я, между прочим, близкая подруга принцессы Селены. Думаю, вы слышали…

— Схватить ее.

— Ну, разумеется!

Послышалась беготня, грохот мебели и два выстрела, от которых Зола невольно дернулась.

— Остановите ее! — закричала маг где-то вдалеке.

Хлопнула дверь.

— Кажется, это та, что ведет на лестницу, — задумчиво произнес Ясин.

Зола неловко повела одеревеневшими плечами. Она была сама не своя от страха за подругу. Судорожно вздохнув, она сказала:

— Давай выбираться, пока они не вернулись.

Глава 70

Кресс испытала огромное облегчение, когда поняла, что они с Торном ничуть не выделяются в толпе приглашенных на коронацию гостей. Кажется, весь город решил посетить празднество. Жители Артемизии гуляли и веселились так, словно их куполу ничего не угрожало.

По обе стороны от главного входа во дворец тянулась высокая стена с острыми флеронами. За открытыми воротами начиналась дорожка, окаймленная деревьями и статуями мифических созданий и полуголых лунных богов. Разодетые аристократы прогуливались между ними, попивая из фляг, украшенных драгоценными камнями. На Кресс и Торна никто и не смотрел — оранжевой пачкой и светящимся галстуком-бабочкой тут вряд ли кого-то можно было удивить.

Стараясь не встречаться глазами с другими гостями, Кресс посмотрела на позолоченные двери дворца. Они тоже были распахнуты настежь и приглашали королевских гостей внутрь. Впрочем, по обе стороны от входа стояла дворцовая стража.

Сердце Кресс забилось где-то в горле — слишком живы были воспоминания об их с Ясином побеге. До того, как Сибил заточила ее на спутнике, Кресс несколько раз являлась во дворец по заданию верховного мага и очень старалась угодить. «Можешь отследить движение челноков между секторами TS-5 и GM-2? А создать программу, которая будет отлавливать конкретные фразы по голографической связи? Проследить за кораблями в наших портах, чтобы убедиться, что их пути следования совпадают с указанным маршрутом?»

С каждым новым успехом Кресс становилась все более уверенной: «Я попробую. Я постараюсь. Да, госпожа, я могу».

Славные деньки, когда Кресс еще надеялась, что ее примут во дворце. Могла бы догадаться, что ни о чем таком Сибил и не думала: она ни разу не провела подопечную через главные ворота, считая, что той куда больше подходят подземные туннели. Ведь Кресс была всего лишь пустышкой, постыдным секретом.

Зато сейчас она входила во дворец под руку с союзником и другом. Торну Кресс доверяла больше, чем кому-либо в этой галактике.

Словно подслушав мысли девушки, Торн положил руку ей на талию.

— Веди себя, как ни в чем не бывало, — прошептал он. — И никто ничего не заподозрит.

Как ни в чем не бывало.

Медленно выдохнув, Кресс попыталась подстроиться под легкую походку Торна. Что ж, притворяться она умела. Сегодня она примеряла на себя роль лунной аристократки, гостьи ее королевского величества. И шла под руку с самым привлекательным мужчиной в мире, который безо всяких чар заставлял ее сердце пропускать удары.

Торн ненавязчиво подтянул ее к группе смеющихся лунатиков. Вместе с ними они поднялись по белым каменным ступеням и вошли под сень дворца. Шум заполненного людьми двора остался позади и сменился эхом шагов и отражавшимся от стен хохотом гостей, которым нечего было бояться.

Итак, они с Торном попали во дворец. И стража на них даже не взглянула.

Кресс почувствовала, что снова может нормально дышать — и тут же забыла об этом, увидев роскошное убранство королевской резиденции. Аристократы лениво слонялись по холлу, пробуя угощение с подносов, которые плавали в бассейнах с кристально-синей водой. Золотые колоны соседствовали с мраморными статуями и цветочными скульптурами выше человеческого роста. Но основное внимание приковывала к себе статуя Артемиды, древней богини Луны, стоявшая в центре зала. Увенчанная колючей короной голова богини гордо взирала с высоты третьего этажа, а мраморная стрела, вложенная в тугой лук, была устремлена в небо.

— Добрый день, — поприветствовал их незнакомый мужчина. Кресс почувствовала, как пальцы Торна на ее талии нервно сжались.

На мужчине была форма высокопоставленного слуги, но дреды всех оттенков зеленого — от травяного до изумрудного — как-то выбивались из образа. Кресс насторожилась, ожидая, что на лице незнакомца проявится отвращение или подозрительность, но тот проявлял искреннее дружелюбие. Может, слуг, как и гвардейцев, нанимали за слабую одаренность, и он не мог почуять в ней пустышку?

Будем надеяться, что так оно и есть.

— Мы рады, что вы решили присоединиться к нам в этот знаменательный день, — заговорил мужчина. — Пожалуйста, наслаждайтесь милостями нашей щедрой королевы. — Он махнул рукой влево. — В этом крыле находится зверинец, полный экзотических животных-альбиносов. А на сцене дворцового театра весь день будут выступать музыканты. В правом крыле к вашим услугам игровые залы, где вы сможете испытать свою удачу, а также знаменитые комнаты для тех, кому недостает компании… Хотя я вижу, что вам, сэр, они без надобности. И, разумеется, повсюду вы найдете закуски и освежающие напитки. Церемония коронации состоится на рассвете. Мы просим всех гостей собраться в большом зале за полчаса до указанного времени. Для вашей безопасности, после начала церемонии все выходы из зала будут перекрыты. Если вам что-нибудь потребуется, пожалуйста, не стесняйтесь обращаться ко мне или другим слугам.

Поклонившись, он отправился приветствовать следующего гостя.

— Комнаты для тех, кому не достает внимания? О чем это он?.. — заинтересованно пробормотал Торн.

Кресс смерила его негодующим взглядом, и капитан, смущенно кашлянув, оттянул пальцем воротник рубашки.

— Нет, ты не думай, я не… Нам туда, верно?

— Вы двое, кажется, заблудились? — вкрадчиво произнес кто-то у них за спиной.

Торн резко обернулся, одновременно заслоняя собой Кресс. Пара лунатиков в расшитых искусственными бриллиантами нарядах стояла неподалеку и разглядывала Торна с таким видом, будто он был тортом на витрине кондитерской.

Мужчина сдвинул очки в толстой оправе на кончик носа и заговорил:

— Может, мы подскажем вам дорогу?

Торн торопливо натянул на лицо свою фирменную улыбку.

— Дамы, я польщен, — промурлыкал он в ответ.

Кресс нахмурилась, но быстро сообразила, что мужчина зачаровал себя под женщину, и тоже поспешила улыбнуться. Никто не должен был догадаться, что на нее не действует лунный дар.

— Признаться, мы сейчас выполняем секретное поручение, — импровизировал на ходу Торн. — Но обязательно поболтаем с вами после коронации.

— О, секретное поручение! — восторженно протянула женщина и кокетливо прикусила розовый ноготь. — Я бы послушала.

— А я бы рассказал, — подмигнул ей Торн и, обняв Кресс за плечи, увел ее подальше от надоедливой парочки. Когда они отошли на достаточное расстояние, чтобы их не могли услышать, капитан негромко присвистнул.

— Святые пики, женщины тут словно с цепи сорвались!

— Не только женщины, — прыснула Кресс. — Один из них был мужчиной.

Торн поперхнулся и с ужасом посмотрел на свою спутницу.

— Не может быть. И ВТО из них?

— Хм-м… Та, что в очках.

Капитан бросил взгляд через плечо и отыскал парочку в толпе.

— Отлично сыграно, лунатики, — буркнул он, явно впечатленный. — Ясин говорил, что нам нужен третий коридор, так?

Свернув за угол, они оказались перед высокими окнами, через которые открывался головокружительный вид на дворцовые сады.

— Не забывай, они могут принять любой облик, какой пожелают, — напомнила Кресс. — Все здесь кажутся красивее, чем на самом деле. Они просто играют с твоим разумом.

Торн ухмыльнулся и притянул ее поближе.

— Уверен, из этого правила есть одно исключение.

— Конечно. Придворные маги! — закатила глаза Кресс.

Капитан рассмеялся, хотя Кресс не поняла, что именно ему показалось забавным.

Они прошли мимо группы юношей; Кресс с недоумением наблюдала за тем, как они, пошатываясь, бредут по коридору. Один распахнул стеклянные двери и направился к берегу озера, по пути чуть не кувырнувшись с лестницы.

Кресс покачала головой, повернулась к Торну — и обнаружила, что он куда-то исчез. Кресс начала с испугом оглядываться и наконец с облегчением заметила его всего в нескольких шагах от нее. Впрочем, облегчение быстро испарилось: рядом с Торном стояла на редкость привлекательная девушка, которой не было нужды прибегать к помощи чар. Она призывно улыбалась Торну и бросала жаркие взгляды из-под пушистых ресниц.

Лицо Торна, к чести капитана, выражало лишь искреннее изумление.

— Мне показалось, что я учуяла землянина, — пояснила девушка. Потянувшись вперед, она провела пальцем по огонькам на галстуке-бабочке, а затем и по его груди. — Причем стильно одетого. Повезло мне!

Кресс затравленно огляделась по сторонам. Толпа постепенно таяла, утекая в сторону главного зала, но в коридоре все равно оставалось много народу. Пока никто не обращал на них внимания. И эту девушку, похоже, интересовал только Торн. Кресс тщетно пыталась придумать, как увести его, не вызывая подозрений — и не привлекая лишних взглядов.

А потом девушка обвила руками шею Торна, и все мысли вылетели из головы Кресс. Ошеломленный, Торн даже не сопротивлялся, когда незнакомка впилась в его губы поцелуем.

Глава 71

Кресс остолбенела; мимо с хихиканьем прошелестела группа женщин с Луны.

— Отличный выбор, Луиза! — воскликнула одна и них. — Найдешь еще одного симпатичного землянина, пришли его ко мне!

Ни Торн, ни Луиза ее, кажется, не слышали. Кресс молча наблюдала, как капитан обнимает девушку с Луны и притягивает ее ближе к себе. Ей оставалось лишь в бессилии сжимать кулаки, с трудом сохраняя внешнее спокойствие — внутри у нее все кипело от негодования. Потом сквозь водоворот эмоций пробился проблеск разума: Кресс спохватилась, что Торн был не единственным землянином во дворце, поэтому его присутствие никого не насторожило. Но если гости заметят, что среди них пустышка, реакцию их предсказать несложно.

Дрожа от возмущения, Кресс укрылась в алькове за колонной. Она стояла там, скрестив руки на груди, пока Торн целовал бесстыжую девчонку.

И ждала, когда они наконец отлипнут друг от друга.

Ждать пришлось долго.

К тому времени, как Торну позволили перевести дыхание, ногти Кресс уже оставили красные полумесяцы на ее ладонях.

Раскрасневшаяся Луиза захлопала ресницами.

— Я смотрю, кто-то слишком долго сдерживался! — заметила она.

Кресс закатила глаза. А Торн… Торн ответил:

— Кажется, я тебя люблю.

Кресс почудилось, будто ей гвоздь вонзили в сердце. Она ахнула от боли — совершенно реальной и невероятно мучительной. Впрочем, пробоина в груди быстро заполнялась горькой обидой. Почему она была единственной девушкой во Вселенной, которую Торн не пытался поцеловать? Да что там поцелуи, Торн даже до флирта ни разу не снизошел.

От ярости Кресс хотелось визжать и топать ногами. Нет, капитан, конечно, поцеловал ее. Один раз. На крыше. Когда думал, что им обоим грозит смерть. Это вряд ли считается.

Он никогда не посмотрит на нее так, как смотрит на других девушек, которые попадают в его поле зрения. Пора бы уже Кресс смириться, что их поцелуй — самый страстный и романтический момент ее жизни — для Торна был всего лишь одолжением.

— Ты просто очаровашка! — промурлыкала в ответ Луиза. — И целуешься замечательно. Думаю, нам стоит познакомиться поближе. Как-нибудь в другой раз.

Не дожидаясь ответа, она похлопала Торна по груди и удалилась, покачивая бедрами.

Подружки, напоминавшие стайку тропических птичек, упорхнули вслед за ней, оставив Торна одного посреди коридора. На щеках капитана алел румянец, взлохмаченные волосы торчали во все стороны, а глаза были темными от страсти, как решила Кресс.

Любит, значит.

Кресс забилась поглубже в альков.

Спустя невыносимо долгую минуту Торн наконец стряхнул с себя чары и начал растерянно оглядываться.

— Кресс? — негромко позвал он, приглаживая растрепанные волосы. Потом, с растущей тревогой, повысил голос: — Кресс!

— Я здесь.

Торн повернулся к колонне, за которой пряталась девушка, и облегченно выдохнул:

— О, звезды! Прости. Не понимаю, что на меня нашло. Это было…

— Ничего не хочу слышать.

Кресс выбралась из алькова и, не оглядываясь, пошла дальше по коридору. Торн поспешил догнать ее.

— Эй, подожди! Ты что, сердишься?

— С чего бы? — раздраженно взмахнула руками Кресс. — Ты имеешь полное право обхаживать всех встречных девиц и признаваться им в любви. Чем ты, собственно, и занимаешься. Все время.

Торн без труда поспевал за Кресс, чем дополнительно злил ее: ей-то приходилось стараться изо всех сил, чтобы так быстро.

— Ты что, ревнуешь? — шутливо спросил Торн.

Кресс ощетинилась:

— Ты хоть понимаешь, что она всего лишь посмеяться над тобой хотела?!

Капитан хмыкнул; кажется, он до сих пор не понял, как сильно задела Кресс та сцена в коридоре.

— Ну, теперь-то понимаю. Кресс, да подожди ты. — Он схватил ее за локоть и заставил остановиться. — Ты тоже пойми: тебя они не могут контролировать, а другим выбирать не приходится. Она манипулировала мной. И моей вины тут нет.

— Ты еще скажи, что тебе не понравилось.

Торн открыл было рот, но замялся.

— Ну…

Этого оказалось достаточно. Кресс вырвала у него руку.

— Я знаю, что сейчас ты ни в чем не виноват. Но в других ситуациях тебя это не оправдывает. Вспомни хоть Ико!

— Да при чем тут Ико? — опешил Торн.

Кресс понизила голос, подражая капитану:

— «Уж я-то умею их выбирать!»

Торн расхохотался; в его глазах мелькнули озорные искорки.

— Но это же правда! Новое тело Ико просто великолепно.

Кресс одарила его еще одним выразительным взглядом.

— Так, я понял, не стоило этого говорить. Прости. Но вспомни, я тогда только что снова обрел зрение!

— И смотрел только на нее.

Торн удивленно моргнул, и его наконец осенило. К несчастью, Кресс рванула вперед прежде, чем он успел что-либо сказать.

— Проехали, — бросила она на ходу. — Давай просто…

— Прошу прощения.

На пути у них вдруг возник стражник; девушка ахнула и замерла; Торн налетел на нее и схватил за руку. Во рту у Кресс пересохло: вся в своей обиде она не заметила стражу в коридоре.

— Мы просим гостей проследовать в большой зал, чтобы успеть к началу коронации. — Стражник кивнул в ту сторону, откуда они пришли. — Прошу, вам туда.

Сердце Кресс, казалось, вот-вот выскочит из груди, но Торн, невозмутимый, как всегда, спокойно взял ее под руку и ответил стражнику дежурной улыбкой.

— Разумеется, спасибо. Мы, должно быть, не туда свернули.

Едва они скрылись за углом, Кресс отодвинулась от Торна. Спорить он не стал. В коридоре, где они очутились, было тише, чем в главном, хотя народу и тут хватало.

— Остановись, — негромко попросил Торн, и Кресс послушалась, позволяя капитану прижать себя к стене. Теперь он нависал над ней, и со стороны происходящее, наверное, напоминало любовную сцену. Мысль об этом только подогрела раздражение Кресс. Сжав кулаки, она уставилась куда-то ему в плечо.

Торн вздохнул.

— Кресс. Я знаю, что ты злишься, но можешь хоть на секунду притвориться, что это не так?

Девушка закрыла глаза и с шумом втянула воздух. Она не злится. Ей не больно. Сердце не разбито.

Когда Кресс снова посмотрела на Торна, ей очень хотелось верить, что лицо ее выражает кокетливую заинтересованность. Но капитан поднял бровь и сказал:

— Ты слегка переборщила.

И тогда Кресс заговорила, вкладывая в слова всю язвительность, которая скопилась в ее душе.

— Я, знаешь ли, тоже девушка. Пусть и не такая красивая, как Ико, или отважная, как Зола, или решительная, как Скарлет…

— Кресс, ты…

— И я даже знать не хочу, что ты ляпнул, когда впервые увидел принцессу Зиму.

Торн вздохнул, из чего Кресс сделала вывод, что он таки умудрился что-то ляпнуть.

— Но я не пустое место! — продолжала Кресс. — А ты флиртуешь со всеми. Даже с теми, кто просто смотрит на тебя.

— Я понял.

Озорные искры исчезли из его глаз; натянутая улыбка с лица Кресс тоже исчезла. Хотя рука Торна почти лежала у девушки на бедре, он к ней не прикасался.

— Ты ведь это пытался мне сказать? — голос Кресс дрогнул. — Тогда, в пустыне. Когда снова и снова повторял, что я такая милая, и ты не хочешь меня обидеть… Ты пытался предупредить меня, но я была слишком… наивной.

Взгляд Торна смягчился.

— Я действительно не хотел тебя обидеть.

Кресс снова скрестила руки на груди, словно пытаясь отгородиться. Слезы застилали глаза.

— Знаю, — шмыгнула носом она. — Я сама во всем виновата. Пора бы уже поумнеть.

Торн поморщился и тут же оглянулся по сторонам. Кресс невольно последовала его примеру, поспешно вытерев слезы. Коридор почти опустел, и последние гости не смотрели в их сторону.

Торн потянулся куда-то за спину Кресс и открыл дверь, которую она даже не заметила. В следующую секунду он втолкнул ее внутрь. От неожиданности Кресс потеряла равновесие и схватилась за растение рядом с дверью. Помещение, куда они попали, все было заставлено цветами, испускавшими густой сладкий аромат. Высокий потолок был из того же свинцового стекла, что и окна в главном коридоре. Повсюду были расставлены диваны и кресла, а в той части комнаты, которая была обращена к озеру, стояли письменные столы.

— Отлично, — кивнул Торн. — Я помнил, что где-то здесь есть атриум. Подождем, пока гости не соберутся в главном зале, и проскользнем через коридор для слуг. Думаю, там мы стражников не встретим.

Кресс набрала полные легкие воздуха и выпустила его, но в голове не прояснилось. Она поспешила пройти дальше в комнату, чтобы увеличить расстояние между собой и Торном.

Идиотка. Он ни разу ее не обнадежил — ни словом, ни делом. Он изо всех сил помогал ей свыкнуться с тем фактом, что они лишь друзья. Он не позволял ей влюбляться в себя, но все равно ее сердце оказалось разбито.

Что хуже всего, последней каплей стал поцелуй незнакомой девушки с Луны. И Торна действительно ни в чем нельзя было упрекнуть.

— Кресс, послушай…

Пальцы Торна скользнули по ее запястью, но девушка отдернула руку.

— Не нужно, — замотала головой она. — Прости, мне жаль. Зря я на тебя так сорвалась.

Кресс высморкалась в дурацкое бабочкино крыло и краем глаза заметила, что Торн пригладил волосы рукой. Взгляд капитана обжигал ей шею, и Кресс отвернулась, старательно делая вид, что заинтересовалась каким-то пурпурным цветком.

Конечно, теперь он все понял. Она выдала себя с головой. Хотя, наверное, он давно уже догадался, но так боялся обидеть ее, что ничего не сказал.

Правда, теперь он явно был не прочь поговорить. Кресс чувствовала, что невысказанные слова электризуют воздух в комнате и теснятся в горле, готовясь прорвать плотину молчания. Сейчас он попросит прощения. Скажет, что она дорога ему. Как друг. Как член команды.

Этого ей хотелось меньше всего. Только не сейчас. Лучше вообще никогда не слышать этого, и уж сейчас точно самый неподходящий момент. Им предстояло разобраться с куда более важными делами.

— И сколько нам тут ждать? — спросила она, радуясь, что ее голос больше не дрожит.

За спиной послышался шорох и стук пальцев по портскрину.

— Пару минут. Думаю, за это время они успеют согнать всех гостей в зал.

Кресс кивнула. Секунду спустя она услышала за спиной еще один вздох.

— Кресс?

Она покачала головой, и перед глазами замелькали пушистые шарики — она и забыла про свою шляпку с усиками. Наконец она повернулась, искренне надеясь, что выглядит не такой несчастной, какой чувствовала себя в душе.

— Все в порядке. Я просто не хочу об этом говорить.

Торн привалился к закрытой двери и сунул руки в карманы. Кресс никак не могла понять, что за чувство написано у него на лице. Стыд, сомнение, волнение? И что-то еще — отчаяние? безрассудство? — отчего у Кресс покалывало пальцы.

Долгое время Торн смотрел на нее, не отрываясь.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Я тоже не хочу об этом говорить.

Кресс хотела кивнуть, но Торн вдруг оторвался от двери. Застигнутая врасплох, Кресс начала отступать. Три, четыре шага — и она уперлась в письменный стол.

— Что?..

Торн стремительно пересек комнату, одним движением усадил Кресс на стол, так что она ткнулась спиной в огромный горшок с папоротником, и…

Она тысячи раз вспоминала их поцелуй на крыше, но этот поцелуй был совершенно другим.

Тогда Торн целовал ее мягко, словно хотел защитить. Сейчас его губы были требовательными и решительными. Кресс вся обратилась в чувства. Руки Торна обжигали кожу сквозь тонкую ткань юбки. Она сжимала коленями его бедра, а он притягивал ее все ближе и ближе, словно хотел слиться с ней воедино. Слабый стон сорвался с губ Кресс, чтобы тут же угодить в ловушку его губ. И она не могла сказать наверняка, кому принадлежал следующий стон.

Тогда, на крыше, их поцелуй был слишком быстро прерван битвой, но этот продолжался и продолжался…

Наконец, когда Кресс уже начало казаться, что она вот-вот лишится чувств, их губы разомкнулись. Она дрожала и очень надеялась, что Торн не поставит ее на пол и не скажет будничным тоном, что пора приступать к работе. Она бы сейчас и до двери не дошла, не говоря уж о пробежке в противоположную часть дворца.

Но Торн не спешил отпускать ее. Напротив, он обнял Кресс, и она ощутила знакомое чувство защищенности. Дышал капитан так же прерывисто, как она.

— Кресс. — Он произнес ее имя, словно клятву.

Она нервно повела плечами, облизнула губы, еще не остывшие после поцелуя, и заставила себя опустить руки с волос Торна ему на грудь.

Чтобы слегка его оттолкнуть.

Не для того, чтобы освободиться из объятий, но чтобы вернуть себе способность дышать, и думать, и сделать то, о чем она будет жалеть всю оставшуюся жизнь.

— Это… — голос Кресс сорвался, и ей пришлось начать сначала: — Это не то, чего я хотела.

До Торна не сразу дошел смысл ее слов, но потом лицо капитана помрачнело, и он отодвинулся.

— То есть я этого хотела! — поспешила объясниться Кресс.

На лице Торна проступило такое облегчение, что Кресс вдруг стало жарко. Дразнящая улыбка говорила сама за себя. Ну конечно, она этого хотела.

— Я просто не хочу стать очередной девушкой, которую ты поцелуешь и забудешь, — наконец выговорила Кресс, чем снова стерла улыбку с его лица.

— Кресс… — в голосе капитана слышалась боль, и надежда, и неожиданная уязвимость. Торн глубоко вдохнул. — Она выглядела совсем как ты.

Только услышав последние слова, Кресс поняла, что до сих пор смотрит на губы Торна. Но сказанное заставило ее поднять глаза.

— Что?

— Девушка в коридоре, которая меня поцеловала. Она выглядела, как ты.

Поцелуй с лунной девушкой теперь принадлежал к такому далекому прошлому, что Кресс не сразу сообразила, о чем он говорит. А всколыхнувшуюся в душе ревность она погасила без особого труда.

— Погоди-ка. Она ведь была высокой брюнеткой, и…

— Это для тебя. — Торн убрал прядь волос за ухо Кресс. — Наверное, она заметила нас вместе. Увидела, как я смотрю на тебя. В общем, не знаю почему, но она превратилась в твою копию.

Кресс будто снова очутилась в алькове. Она вспомнила удивление на лице Торна. Желание в его глазах. То, как он целовал и обнимал ее…

— Я думал, что целую тебя, — подтвердил он, прижимаясь к ее губам. Кресс ухватила его за воротник сливового пиджака и притянула ближе.

Но тут ей вспомнилось кое-что еще, и она отпрянула.

— Ты… сказал, что любишь ее.

Торн застыл; страсть на его лице быстро сменялась тревогой. Казалось, он молчал целую вечность.

— Да. Кстати об этом… Я… мы…

Дверь комнаты с грохотом распахнулась прежде, чем он успел закончить.

Глава 72

— Продолжение следует, — выдохнул Торн, стиснув зубы.

Кресс кивнула, с трудом вспоминая, где они и что тут делают.

Торн повернулся к двери, попутно заслоняя девушку от вошедших. Кресс выглянула из-под его локтя и увидела на пороге охранника, освещенного горящими в коридоре лампами.

Стражник нахмурился и поднес ко рту передатчик.

— Тут парочка знатных, — угрюмо сказал он и ткнул подбородком в Торна и Кресс. — Прошу покинуть комнату. Все коридоры и публичные помещения дворца должны быть очищены перед началом коронации.

Откашлявшись, Торн одернул пиджак и поправил галстук-бабочку.

— Простите. Мы, кажется, слегка… увлеклись.

Кресс сняла листок папоротника с его рукава. Ее щеки девушки заливал румянец, но причиной тому было не смущение перед внезапно явившимся стражником. Нет, она просто еще не забыла о сильных руках капитана, его требовательных губах и о том, что случилось в комнате за последние несколько минут.

— Ну, мы тогда пойдем. — Торн наклонился за шляпкой с усиками, которая неизвестно как очутилась на полу, и передал ее Кресс, а потом помог слезть со стола.

Дрожащими руками она попыталась надеть нелепый головной убор.

— Спасибо, что позволили нам воспользоваться этой комнатой. — Торн подмигнул стражнику, который проводил их в коридор. Только когда охранник остался позади, капитан позволил себе чуть расслабиться и дышать свободно.

— Постарайся вести себя естественно, — шепнул он Кресс.

Эти слова прозвучали для нее, как абсолютная бессмыслица. Вести себя естественно? Когда ноги подкашиваются, сердце выпрыгивает из груди, а в голове крутится его признание в любви?! (Ведь он же признался ей в любви?..) Что вообще в подобных обстоятельствах значит «вести себя естественно»? Скудный жизненный опыт Кресс не давал ответа на этот вопрос.

И поэтому она рассмеялась. Сперва едва слышно, но смешинки щекотали горло изнутри, и вскоре Кресс едва могла стоять на ногах.

Торн только крепче обнял ее за плечи.

— Я не совсем это имел в виду, — пробормотал он, — но так тоже сойдет.

— Прости, — задыхаясь, ответила Кресс. Очередная попытка держаться естественно привела к тому, что она сложилась пополам от смеха.

— Эй, Кресс. Ты, конечно, невероятно милая, но, пожалуйста, соберись. Нам повезло, что стражник нас не узнал, но если он…

— Вы! Стоять!

Торн выругался, а с Кресс разом слетело все веселье.

— Бежим! — скомандовал капитан, и она побежала, изо всех сил стараясь не выпускать его руку. Они завернули за угол, потом за другой и юркнули в неприметный альков, где обнаружилась маленькая дверь, ведущая в помещения для слуг.

— Налево! — сказал Торн, подпирая дверь оставленной в коридоре тележкой. Кресс побежала мимо стеллажей с продуктами и инструментами, мимо кладовок и разбитых скульптур. Торн быстро догнал ее, на ходу доставая пистолет.

— Чип у тебя?

Кресс прижала руку к корсажу и почувствовала, как крохотный чип ткнулся ей в ребро. Она кивнула — ей не хватало воздуха, чтобы разговаривать на бегу.

— Хорошо.

Безо всяких предупреждений Торн вдруг впечатал Кресс в стену, так что они оба оказались за огромным мотком электрического провода. Девушка стояла, тяжело дыша, и не понимала, что происходит.

— Через два коридора отсюда есть лифт, — тем временем объяснял ей Торн. — Спрячься где-нибудь, а потом пробирайся в центр безопасности. Я отвлеку их и найду тебя.

Кресс отчаянно замотала головой:

— Нет! Ты не можешь бросить меня, только не сейчас! Я без тебя не справлюсь!

— Конечно, справишься, — коротко улыбнулся Торн. — Будет не так весело, но ты ведь умница.

Вдалеке загрохотали шаги; Кресс слабо пискнула.

— Я найду тебя, — прошептал он и быстро прижался к ее губам. Кресс почувствовала, как он сунул что-то тяжелое ей в руку. — Будь смелой.

Торн снова сорвался с места, и преследователи тоже ускорили шаг.

— Вон там! — закричал кто-то, и капитан исчез за углом.

Кресс тупо уставилась на пистолет, который отдал ей Торн. Тяжелый и несуразно большой в ее маленькой руке, он пугал ее куда больше, чем дворцовая стража. Кресс отчаянно хотелось бросить его на пол и убежать куда подальше.

Вместо этого она вжалась в стену за бобиной с проводом и положила палец на спусковой крючок. «Это как с компьютером, — убеждала себя Кресс. — Компьютеры делают то, что им скажешь. И пистолет выстрелит только тогда, когда я нажму на спусковой крючок».

К сожалению, это слабо утешало.

Стражники пробежали мимо, даже не обернувшись в ее сторону.

Кресс подумала, что можно отсидеться здесь. Тело отказывалось ее слушаться, инстинкты кричали, что она погибнет, если высунется наружу. Но холодная логика утверждала, что инстинкты лгут. Стража вернется. Или вызовет подкрепление. И ее найдут.

Далекие выстрелы заставили Кресс подскочить и начать действовать. За выстрелами последовали ругательства и звуки борьбы.

Кресс отлепилась от стены и осторожно посмотрела в ту сторону, откуда они пришли. Торн сказал, что лифт находится через два коридора.

Теперь Кресс двигалась не спеша, прижимая свободную руку к груди и все время оглядываясь. Пройдя один коридор, она услышала шаги, но не поняла, откуда они доносятся. На мгновение она застыла, а потом спряталась в ближайшей кладовке, где хранились рулоны дорогой декоративной ткани. В полумраке они темнели, словно вышитые драгоценными нитями столбы, и Кресс втиснулась между ними, кое-как закрыв за собой дверь. Пистолет она положила на пол, так, чтобы ствол смотрел в сторону от нее.

Шаги становились все громче; Кресс была почти уверена, что ее заметили. Но почему тогда никто не кричал?

Хотя…

— Стоять!

В коридоре прогремел еще один выстрел, и на сей раз за ним последовал сдавленный стон и звук упавшего тела. Кресс зажмурилась и ткнулась подбородком в колени. Только не Торн, пожалуйста, пусть это будет не он.

Где-то совсем близко раздался тяжелый вздох.

— Такой переполох из-за жалкого землянина? — проговорил мужчина с ленцой в голосе. — И вы называете себя дворцовой стражей?

Кресс зажала рот рукой, чтобы ничем себя не выдать. Она таращилась в темноту, стараясь дышать как можно тише, хотя и опасалась, что такими темпами скоро потеряет сознание.

Снова кто-то застонал.

— Он точно союзник этого киборга. Вопрос в том, что он делает во дворце.

На долю секунды в коридоре воцарилась тишина, а потом Кресс услышала голос Торна. Он тяжело дышал, но умирать вроде не собирался.

— Да просто целовался со своей девушкой, — ответил капитан. Кресс спрятала лицо в ладонях, сдерживая рвущиеся наружу рыдания. — Я же не знал, что у вас это считается преступлением!

Мужчине его шутка забавной не показалась.

— Где девчонка? — резко спросил он.

— Думаю, вы ее напугали.

Еще один вздох.

— У нас нет на это времени. Посадите его в камеру, разберемся с ним после коронации. Уверен, какая-нибудь семья с радостью сделает его своим домашним питомцем. Как разыщете девчонку, сразу доложите мне. Усильте охрану в главном зале. Они явно что-то задумали. Если церемония сорвется, Ее Величество никого не пощадит.

Послышались удар и новый стон. Кресс дернулась; сама того не желая, она представила, что лунатики сделают с Торном, если их затея не увенчается успехом. Когда капитана куда-то поволокли, она прикусила губу, чтобы не заплакать.

Почувствовав вкус крови, она опомнилась.

Будь смелой.

Глава 73

— Ясин! — в голосе Золы отчетливо слышалось предостережение. — Ико пожертвовала собой не для того, чтобы ты размазал нас о стену кратера.

— Успокойся. Я знаю, что делаю, — ответил гвардеец, скрывая волнение за невозмутимостью.

— Ты же говорил, что раньше на таких не ездил.

— Не ездил, — подтвердил Ясин и заложил крутой вираж. Спидер накренился, и Зола вцепилась в подлокотник. Укушенное плечо тут же отомстило за резкое движение, но она только зашипела от боли и ничего не сказала.

Ясину прежде не доводилось управлять таким маневренным транспортным средством. Спидер, игрушка богатых жителей Артемизии, развивал головокружительную скорость, и лунная поверхность внизу сливалась в сплошное серое поле. Над головой у них был прозрачный купол, и казалось, будто они парят над Луной без всякой защиты.

Впрочем, само слово «защита» по отношению к спидеру выглядело странно. Ясина не покидало ощущение, что при малейшем столкновении со скалами спидер сомнется, как алюминиевая банка.

А кто, собственно, сказал, что спидеры делают не из алюминия?

Они стартовали с отвесной скалы; Ясин включил антигравитационные двигатели, и спидер заскользил вдоль стен кратера, чтобы, как ни в чем не бывало, вынырнуть с другой стороны. Желудок Ясина совершил кульбит, реагируя на скорость и резко уменьшившуюся силу тяжести, которая царила за пределами лунных куполов.

— Напоминаю, — проговорила Золы сквозь зубы, — что у нас с собой куча хрупких и очень важных ампул. Ты не мог бы вести его аккуратнее?

— Все в порядке.

Ясин бросил взгляд на голографическую карту, которая светилась над панелью управления. В любой другой день он бы искренне наслаждался поездкой на спидере, но сегодня у них была важная миссия. Каждый сантиметр внутри был забит ампулами с лекарством. И каждая секунда промедления означала, что в куполе ДО-12 кто-то стал ближе к смерти.

Например, Зима.

Деревообрабатывающий сектор показался на горизонте. Даже с такого расстояния Ясин различил ряды деревьев с одной стороны и пеньков — с другой.

Пока Ясин лавировал между лунных скал, Зола поправила голограф, чтобы гвардеец лучше видел маршрут. Почти все лунные купола стояли тесными группами; во-первых, так было проще возводить их во времена колонизации, во-вторых, это позволяло осуществлять связь с внешним миром через порты, а получать снабжение через независимую систему магнитных туннелей.

Безликий лунный ландшафт сбивал с толку. Сектор лесорубов замаячил на горизонте много часов назад, но, казалось, что с тех пор он не приблизился ни на сантиметр. Ясин сходил с ума от беспокойства. Перед глазами у него стояли солдаты, несущие восстановительную камеру, как гроб на похоронах. Гвардеец твердил себе, что они успеют, а камера поможет Зиме продержаться до их прихода. Должна помочь.

— Эй, эй, эй, стена!!! — завопила Зола, заслоняясь от удара.

Ясин едва успел увернуться от столкновения; спидер завалился на бок и помчался вдоль купола. Голограф увеличил изображение: теперь в углу карты мигал красный огонек внешнего дока.

Он повторил про себя порядок действий: выправить корабль, снизить ускорение, выключить антигравы, и почувствовал, как инерция вжимает в грудь ремень безопасности.

Спидер замедлялся.

Замедлялся.

И вдруг упал. Как камень с утеса.

Зола испуганно вскрикнула.

Купол и скалистый пейзаж сменились темными стенами пещеры, стремительно проносящимися мимо. Ясин снова включил антигравы, и неудержимое падение превратилось в плавный спуск. Вскоре они увидели освещенную посадочную полосу и шлюзовую камеру, куда Ясин вардеец и направил спидер.

— Ты нас чуть не убил, — пробормотала Зола, дыша, как после быстрого бега.

Ясин не обратил внимания на ее слова; его нервы были на пределе, и вовсе не из-за падения. Дверь шлюза позади них закрылась, и тот же миг, словно пасть огромного чудовища, начали открываться железные створки впереди. Ясин осторожно повел спидер туда, с облегчением отмечая, что пока никто не пытается их остановить.

На голографе появилась схема порта и окружающих секторов. Ясин вцепился в штурвал, мысленно прокладывая путь к больнице, где ждала их Зима.

Здесь они должны оставить спидер и проделать остаток пути пешком, таща на себе столько ампул с лекарством, сколько смогут унести.

Ясин нашел глазами лестницу для экстренной эвакуации и указатель с названиями ближайших куполов. ДО-12 был третьим в списке.

Поглаживая большим пальцем кнопку зажигания, Ясин прикидывал что-то в уме.

— Ясин! — предостерегающе воскликнула Зола, проследив за его взглядом. — Ты ведь не собираешься…

Конец фразы потонул в истошном визге.

Еще как собирался. Спидер действительно поместился в лестничном проеме и всего пару раз чиркнул обшивкой по стенам, пока они мчались наверх, чтобы вынырнуть прямо под куполом ДО-12. Когда Ясин выровнял спидер, Зола сидела, вжавшись в кресло второго пилота и закрыв глаза рукой. Второй — металлической — она изо всех сил вцепилась за подлокотник.

— Мы почти на месте, — сказал Ясин, снова перенастраивая голограф. Карта провела их сквозь полосу деревьев к небольшому поселению у внешнего периметра. Оно состояло из одной-единственной улицы и нескольких магазинов в окружении леса.

Их заметили сразу. Вынырнувший из леса ярко-желтый спидер еще не успел остановиться, а вокруг него уже начала собираться толпа. Впрочем, близко люди не подходили — то ли оставляли место для маневра, то ли боялись, что их собьют. Ясин заглушил двигатель и потянулся к кнопке, убирающей защитный купол.

— Погоди. — Зола отстегнула ремень и потянулась к закрепленным подносам, чтобы достать две ампулы. — У нас теперь тоже нет иммунитета, — напомнила она, передавая ему лекарство.

Ясин, не мешкая, вылил вакцину в рот и нажал на кнопку прежде, чем успел проглотить. Купол раскрылся на две половины, как ореховая скорлупа, и в спидер ворвался свежий лесной воздух.

Торопливо отстегнув ремень, Ясин перемахнул через борт и спрыгнул на пружинящий под ногами мох. Зола приземлилась не столь изящно, но глупо ждать человеческой ловкости от механической ноги.

До сих пор Ясин думал прежде всего о том, как добраться до поселения. Что делать внутри купола они с Золой не обсуждали. Люди вокруг, несомненно, нуждались в лекарстве, но признаться в том, что спидер доверху забит вакциной, значило обречь их на верную гибель. Ясин понимал, что начнется свалка, и ампулы вряд ли уцелеют.

Поэтому он схватил пузырек лекарства с подноса в задней части спидера, спрятал в ладони и направился к толпе.

Он успел сделать четыре шага, прежде чем сообразил, что их окружили не испуганные лесорубы, а бойцы с кольями, рогатками и палками всех мастей.

Ясин застыл.

То ли он в спешке не заметил, что они вооружены, то ли дровосеки хорошо подготовились к встрече. Мужчина с дубинкой вышел вперед.

— Кто вы?..

Вопрос застыл у него на губах, когда к Ясину подошла Зола. В глазах лесорубов мелькнуло узнавание. Девушка подняла вверх руки, демонстрируя металлическую конечность.

— Я не могу доказать, что не использую чары, — начала она, — но я действительно принцесса Селена, и мы не причиним вам вреда. Ясин — друг принцессы Зимы. Он помог принцессе сбежать из дворца, когда Левана попыталась убить ее. В первый раз, — уточнила Зола.

— Откуда у наших друзей такие игрушки? — настороженно поинтересовался мужчина, указывая дубинкой на спидер.

— Она не говорила, что я ваш друг, — раздраженно проворчал гвардеец. — Где принцесса?

— Ясин, ты только все портишь, — покосилась на него Зола. — Мы знаем, что принцесса Зима больна, как и многие из вас…

— Что здесь происходит?

В толпе показалось знакомое лицо. Щеки девушки были покрыты грязью, словно она снова попала в зверинец, под глазами залегли темные круги, а кожа приобрела нездоровый оттенок, но эти огненные кудри ни с чем нельзя было спутать.

— Зола! — закричала Скарлет, оторопев от неожиданности. Но бросаться к подруге не спешила. — Где мы с тобой впервые встретились?

Зола замешкалась, но лишь на долю секунды.

— В Париже, рядом с оперным театром. Я усыпила Волка — решила, что он хочет тебя убить.

Зола еще не успела закончить, а на лице Скарлет уже расцвела улыбка. Она хотела заключить подругу в объятия, но в последний миг выругалась и отступила. За спиной Скарлет, словно телохранители-переростки, маячили полдюжины оборотней. Они выглядели смирно, но если что, любого могли разорвать за десять секунд.

— Прости, но тебе не стоило здесь появляться. Левана… — Приступ кашля согнул Скарлет пополам. Когда он прошел, Зола заметила капли крови на рукаве, которым девушка прикрывала рот. — Здесь не безопасно, — прохрипела Скарлет, как будто они этого еще не поняли.

— Зима жива? — нетерпеливо спросил Ясин.

Скарлет скрестила руки на груди — не для того, чтобы защититься, а для того, чтобы спрятать испачканный рукав.

— Жива, — кивнула она. — Но очень больна. Многие здесь больны. Левана заразила ее летумозисом, и чума распространяется быстро. Мы поместили Зиму в восстановительную…

— Знаем, — перебила ее Зола. — Мы привезли лекарство.

Ясин поднял над головой ампулу с вакциной. Глаза Скарлет расширились от удивления; по толпе пробежал взволнованный шепоток. Когда Скарлет признала Золу, многие опустили оружие, но, кажется, только теперь лесорубы поверили, что перед ними не враги.

Ясин ткнул пальцем в спидер за своей спиной.

— Прикажи своим громилам разгрузить его, — сказал он Скарлет.

— И сама прими вакцину, — добавила Зола. — У нас хватит лекарства для всех. Оставшиеся ампулы прибережем для тех, у кого симптомы еще не проявились.

Сжав ампулу в руке, Ясин подошел к Скарлет и тихо спросил:

— Где она?

Скарлет повернулась к мутантам.

— Отведите его к принцессе. Он не причинит ей вреда. Стром, нужно организовать раздачу вакцины, — окликнула она кого-то из солдат. Ясин ее уже не слушал: он прокладывал сквозь толпу путь туда, где под лампами искусственного света поблескивала стеклянная крышка восстановительной камеры.

На пыльной дороге, отделявшей маленькую больницу от тенистого леса, жители ДО-12 создали подобие святилища. Зеленые ветви скрывали металлическое основание камеры, где циркулировали жидкости и растворы, сохранявшие Зиму в живых. Стеклянную крышку украсили лютиками и маргаритками; некоторые цветы соскользнули вниз, и теперь лежали не земле ярким пологом.

Увидев это, Ясин на мгновение замер. Может, Левана была не так уж не права, опасаясь народной любви к Зиме? Может, люди действительно любили Зиму до такой степени, что хотели посадить на трон, хотя в ее жилах не было ни капли королевской крови?

Ампула согрелась в руке. Возбужденные голоса лесорубов отступили на задний план; Ясин слышал лишь писк приборов, фиксировавших жизненные показатели Зимы, и гудение камеры. Смахнув цветы с крышки, он посмотрел на принцессу. Казалось, будто она спит, только заполнявший резервуар гель придавал ее коже болезненный голубоватый оттенок и подчеркивал шрамы на лице.

И, конечно, сыпь — темные пятна на руках и шее. Некоторые добрались до подбородка. Ясин снова посмотрел на руки принцессы, и хотя через подкрашенный гель сложно было что-то разглядеть, он все-таки увидел, что ногти Зимы тоже потемнели. Последний знак синей лихорадки, вестник скорой смерти.

Но, несмотря на все, что сделала с ней болезнь, для него Зима оставалась прекрасной. Темные локоны словно парили, подхваченные гелем, а пухлые губы, казалось, вот-вот изогнутся в дразнящей неотразимой улыбке.

— Камера замедлила биологические процессы, в том числе и распространение болезни.

Ясин поднял глаза и посмотрел на пожилого мужчину, который стоял по ту сторону камеры. Заметив белую маску на его лице, гвардеец решил было, что незнакомец хочет защититься от чумы. Но потом разглядел темно-синие пятна на его руках и понял, что тот, напротив, пытается сам никого не заразить.

— Замедлила, но не остановила, — добавил он.

— Вы доктор? — спросил Ясин. Незнакомец кивнул.

— Если откроем камеру, а вакцина не сработает, принцесса умрет в течение часа.

— А если оставим все как есть?

Доктор посмотрел на лицо принцессы, потом перевел взгляд на экран с жизненными показателями.

— Тогда она проживет неделю. В лучшем случае.

— А в худшем?

— Пару дней.

Стиснув зубы, Ясин показал доктору ампулу.

— Вакцина из личных лабораторий Ее Величества. Должна сработать.

Доктор нахмурился и посмотрел куда-то за спину Ясина. Тот обернулся и увидел Золу и Скарлет. Девушки стояли в стороне, понимая, что сейчас они — лишние.

— Зима доверила бы ему свою жизнь, — твердо сказала Скарлет, заметив сомнения доктора. — Открывайте камеру.

Доктор еще раз внимательно посмотрел на Ясина и принялся убирать ветки, загораживавшие контрольную панель.

Ясин затаил дыхание. Некоторое время ничего не происходило, но потом сквозь гель пробились пузырьки воздуха, а содержимое камеры начало медленно утекать через невидимый слив. Лицо Зимы показалось на поверхности, утратив синеватый оттенок. Ясин поймал себя на том, что снова не может оторвать взгляд от ее алых губ и подрагивающих ресниц.

Она жива.

И он спасет ее.

Как только камера опустела, доктор принялся с удвоенной энергией что-то печатать на контрольной панели. Крышка скользнула в сторону, открывая доступ к скромному ложу принцессы Зимы.

Мокрые от геля волосы облепили голову девушки; кожа влажно блестела. Ясин расцепил переплетенные пальцы Зимы и взял ее за руку. Теперь он видел, что глаза его не обманули: кончики ее пальцев посинели.

Доктор принялся быстро отключать иголки и трубки, которые поддерживали уровень кислорода в крови и заставляли мозг и сердце работать, пока принцесса мирно спала сном, похожим на смерть. Ясин неотрывно следил за морщинистыми руками врача, готовый отшвырнуть его от камеры, если ему покажется, что тот хочет навредить Зиме. Но доктор выполнял свою работу безукоризненно.

Зима медленно приходила в себя. Ее грудь начала подниматься и опадать, холодные пальцы дернулись. Ясин положил ампулу на дно камеры, опустился на колени, среди зеленых веток и цветов и прикоснулся к тонкому запястью. Пульс с каждой секундой становился все отчетливее.

Ясин вновь посмотрел на лицо принцессы; ему не терпелось увидеть, как она откроет глаза. Проснется, оживет и станет, как и прежде, недостижимой.

Последняя мысль была как ушат ледяной воды. Ясин невольно отодвинулся от камеры. Зима, в венке из цветов на перине из зеленых ветвей, казалась настолько нереальной, что он забыл… Забыл, что она — принцесса, а он — никто.

И теперь старался запечатлеть в памяти ее лицо, тепло ее руки, и представлял, каково это — каждый день видеть, как она просыпается.

Шаги за спиной напомнили Ясину, что они не одни. Толпа обступила восстановительную камеру; лесорубы стояли слишком близко — Ясин предпочел бы, чтобы их здесь вообще не было. Потому что с такими зрителями сложно думать о том, как было бы хорошо встречать рассвет в одной спальне с принцессой.

Поднявшись на ноги, Ясин хмуро посмотрел на собравшихся.

— Мне казалось, вы заняты подготовкой к перевороту.

— Мы хотим убедиться, что с ней все в порядке, — ответила Скарлет, сжимая пустую ампулу в руке. Зола позаботилась, чтобы она получила лекарство одной из первых.

— Она просыпается, — сказал доктор.

Ясин склонился над камерой как раз в тот миг, когда ресницы Зимы задрожали.

Доктор положил руку принцессе на плечо; в другой он держал портскрин, чтобы следить за показаниями приборов.

— Она нормально перенесла отключение от камеры. Горло какое-то время будет саднить, но нам лучше поторопиться с лекарством.

Зима открыла глаза; те казались почти черными из-за расширенных зрачков. Ясин вцепился в борт камеры.

— Принцесса? — напряженным голосом спросил он.

Зима моргнула несколько раз, словно пыталась стряхнуть остатки геля с ресниц. Потом посмотрела на Ясина. И тот улыбнулся, хоть и сдерживался изо всех сил. Слишком много в их жизни было мгновений, когда он думал, что больше ее не увидит.

— Привет, Беда, — прошептал он.

Губы Зимы растянулись в усталую улыбку. Рука ткнулась в стенку камеры, словно она хотела дотянуться до Ясина. Гвардеец поймал ее пальцы и бережно сжал. Другой рукой нащупал ампулу с вакциной и вытащил пробку.

— Выпей.

Глава 74

Зима не помнила, как Ясин помог ей подняться и поднес к губам пузырек с лекарством. Проглотить безвкусную жидкость оказалось непросто, но принцесса сжала руку гвардейца и заставила мышцы гортани работать. Мир пах химикалиями, кожа на ощупь была масляной и липкой, а лежала Зима почему-то на ложе из липкого геля.

Что происходит? Где она? В памяти всплыли реголитовые шахты, солдаты-волки, придворные маги и Скарлет. Потом — люди и деревья. А потом — сгорбленная старушка и коробка конфет.

— Принцесса, как вы себя чувствуете?

Зима прижалась к руке Ясина.

— Я хочу есть.

— Понял. Сейчас что-нибудь найдем…

Странно было видеть его таким заботливым… Обычно ей стоило больших трудов догадаться, что он чувствует. Невозмутимый Ясин с непроницаемым лицом — к такому она привыкла.

— Что там, доктор? — спросил Ясин у кого-то.

Зима обернулась и увидела пожилого мужчину в маске с портскрином в руках.

— Жизненные показатели приближаются к норме, но пока рано говорить, в чем причина. Может быть, дело в лекарстве, а может, это просто эффект от пробуждения.

Окружающая действительность постепенно складывалась в цельную картину. Зима поняла, что они находятся на улице, а вокруг толпятся люди и смотрят на нее с любопытством, надеждой и искренней тревогой. Она повернула голову, и прядь мокрых волос упала ей на лицо. Она увидела Скарлет в окружении волков, которые их чуть не съели. И свою двоюродную сестру с блестящей металлической рукой.

— Здравствуйте, друзья, — прошептала она, ни к кому конкретно не обращаясь.

Первой улыбнулась Скарлет:

— С возвращением, чокнутая.

— Как скоро мы поймем, что лекарство работает? — снова спросил Ясин.

Доктор провел портскрином над рукой Зимы. Принцесса внимательно следила за тем, как он сканирует сыпь и волдыри.

— Думаю, ждать осталось недолго, — послышался ответ.

Зима облизала пересохшие губы и заслонилась рукой от искусственного света. Скоро он сменится естественным — ночная тьма на горизонте уже рассеивалась. Приближался восход.

Сыпь густо покрывала кожу принцессы, пятна наслаивались друг на друга, а волдыри готовы были лопнуть. Зрелище было жутковатое. И если бы легкие Зимы уже заработали в полную силу, она бы с удовольствием посмеялась. Ведь впервые в жизни никто не мог назвать ее прекрасной.

Внимание принцессы привлекло большое, диаметром с большой палец, пятно на запястье. Оно пошевелилось. Зима смотрела на пятно, не отрываясь, а оно выпустило маленькие ножки и начало карабкаться вверх по руке, как паук, переползая через собратьев в стремлении добраться до чистой кожи на внутренней стороне локтя.

— Зима!

Принцесса отвлеклась от созерцания странного пятна. Скарлет стояла у подножия камеры, положив руки на пояс. Она тоже щеголяла темными пятнами, которые на ее светлой коже казались почти черными.

— Доктор тебе задал вопрос.

— Не кричи на нее, — огрызнулся Ясин.

— Хватит с ней сюсюкаться! — рявкнула в ответ Скарлет.

Зима быстро посмотрела на запястье, убедилась, что беспокойное пятно вернулось на место, и подняла глаза на доктора.

— Прошу прощения, ваше высочество. Могу я взять у вас анализ крови?

Зима кивнула; она с любопытством наблюдала, как доктор воткнул иглу ей в руку. Значит, пока она спала, завод по производству тромбоцитов работал исправно.

Доктор сунул образец в специальный разъем своего портскрина.

— О, и выпейте это, — сказал он, рассеянно махнув рукой на бумажный стаканчик с оранжевой жидкостью. — Горло болеть перестанет.

Ясин потянулся было подержать для нее стакан, но Зима сама взяла его.

— Ко мне возвращаются силы, — прошептала она. Но Ясина ее слова явно не убедили.

— Да. Отлично! — воскликнул доктор. — Патогенные бактерии нейтрализованы. Ваша иммунная система великолепно справляется с работой. — Он широко улыбнулся под маской. — Думаю, лекарство действует. Через час или два вам станет гораздо лучше, но чтобы окончательно прийти в себя, потребуется пара дней.

— О, не беспокойтесь, — слабо ответила Зима, — я привыкла быть не в себе. Я теперь навсегда останусь леопардом? — спросила она, поднимая пятнистую руку.

— Со временем сыпь побледнеет.

— А шрамы останутся?

— Не знаю, — признался доктор.

— Не расстраивайся, Зима, — поспешила утешить ее Скарлет. — Главное, что ты жива.

— А я и не расстраиваюсь. — Принцесса коснулась пальцем выпуклостей на своей коже. Как странно. Как непривычно. И несовершенно. Что ж, к несовершенству она привыкнет.

Рядом с Ясином появилась Зола.

— Что ж, значит, лекарство работает, — заключила она. — Так, мне нужны два добровольца, чтобы наладить раздачу вакцины. Все, кто обнаружил у себя симптомы, встаньте в очередь. Люди с посиневшими пальцами, проходите в начало! Не толпитесь, лекарства хватит на всех. И помогайте тем, кто не может идти сам. Приступим!

Зола хлопнула в ладоши, и люди, толпившиеся вокруг, зашевелились.

Ясин вытер гель со лба Зимы; взгляд у него был рассеянный, словно он сам не знал, что делает. Принцесса в ответ легонько дернула его за волосы.

— Ты настоящий?

Он едва заметно улыбнулся.

— А вы как думаете?

— Не знаю, — покачала головой Зима. — Селена уже свергла королеву?

— Пока нет. Коронация состоится сегодня на рассвете. Но… — Ясин запнулся. — Дело движется.

Зима покусала губу, пытаясь скрыть разочарование. Значит, еще ничего не кончено. Они еще не победили.

— Где принцесса может смыть с себя эту гадость? — спросил тем временем Ясин.

— В больнице есть две душевые в конце коридора, — ответил доктор.

Гвардеец подхватил Зиму на руки и понес в клинику. Принцесса ткнулась головой ему в подбородок, не обращая внимания на то, что пачкает Ясина липким гелем. Хорошо было просто побыть вдвоем, пусть и недолго.

В душевой обнаружился унитаз, большая раковина для хозяйственных нужд и небольшая ванна. Ясин остановился на пороге, окидывая все это «богатство» невеселым взглядом.

— У тебя вот тут синяк. — Принцесса погладила щеку гвардейца. — Подрался с кем-то?

— С Торном. — Уголки его губ дернулись, как будто он собирался улыбнуться. — Но я, кажется, это заслужил.

— С синяками ты такой суровый. Никто и не заподозрит, что у тебя нежная душа.

Ясин фыркнул и встретился глазами с принцессой. Зима вдруг почувствовала, как бьется его сердце, но не поняла, действительно ли оно забилось сильнее. Ей вдруг стало неловко.

Когда они с Ясином виделись в последний раз, она поцеловала его. И призналась в любви.

Ее щеки вспыхнули; она отвела взгляд.

— Посади меня в ванну, не бойся. Помыться я и сама смогу.

Ясин нехотя опустил ее на бортик металлической ванной и начал крутить ручки. Из крана полилась вода с отчетливым серным запахом. Дождавшись нужной температуры, Ясин отыскал под раковиной бутылку жидкого мыла и сел на расстоянии вытянутой руки от Зимы.

Принцесса запустила пальцы в волосы и набрала полную ладонь геля.

— Когда ты смотришь на меня, то не замечаешь болезни, — сказала она.

Ясин сунул руку в воду и подкрутил кран. Затем помог Зиме перешагнуть через бортик.

— Разве я когда-нибудь замечал, что ты больна?

Она знала, что он говорит о лунном безумии, а не о чуме. Болезнь из ее головы оставляла другие шрамы.

Шрамы, шрамы. Скоро у нее их будет много. И, наверное, неправильно ими гордиться.

— Ну как? — спросил Ясин, и Зима не сразу сообразила, что он говорит о воде.

Принцесса заглянула в щербатую, потемневшую от времени ванну.

— Я что, буду мыться в одежде? — спросила она.

— Именно. Я тебя одну не оставлю.

— Потому что не вынесешь разлуки со мной? — Зима шутливо захлопала ресницами, желая поддразнить гвардейца, но быстро поняла, что он имел в виду. — А. Ты боишься, что у меня начнутся галлюцинации, и я утону.

— Может быть, и то, и другое, — спокойно ответил Ясин. — Ну, залезай.

Зима обхватила его руками за шею, и гвардеец аккуратно опустил ее в едва теплую ванну. Воспаленную кожу защипало, на поверхности воды появилась масляная пленка.

— Я возьму полотен…

Ясин замолчал, так как Зима по-прежнему обнимала его за шею. Он сидел на коленях возле ванной, опустив руки в воду.

— Прости, что я больше не такая красивая, — прошептала принцесса.

Ясин удивленно поднял бровь; улыбка снова тронула его губы.

— Я серьезно! — сказала Зима, чувствуя, как в груди тяжелеет от грусти. — И прости, что тебе все время приходится за меня волноваться.

Улыбка угасла.

— Мне нравится волноваться за тебя. Благодаря этому дежурства во дворце кажутся не такими долгими. — Ясин поцеловал Зиму в макушку, и та опустила руки.

Гвардеец отошел за полотенцами, чтобы не смущать принцессу.

— Ты ведь не оставишь службу, когда Селена станет королевой?

— Не знаю, — сказал он. — Но точно знаю, что пока тебе нужна защита, от меня тебе никуда не деться.

Глава 75

В кладовке с тканями становилось жарко. Когда Кресс наконец пошевелилась, она обнаружила, что левая нога у нее затекла. Морщась, Кресс кое-как выбралась из-под рулонов с тканью и потянулась к двери. Ей отчаянно не хотелось отсюда уходить. Да, кладовка — не самое удобное место, зато здесь можно не опасаться, что тебя подстрелят.

Но сидеть тут и дальше нельзя. Храбрость Кресс таяла с каждой минутой — как и шансы добраться до центра управления, раньше, чем закончится коронация. Вытерев нос многострадальным крылом, девушка заставила себя покинуть кладовку и тут же зажмурилась от яркого света.

Прикрывая глаза рукой, она убедилась, что служебный коридор пуст. На полу неподалеку виднелось пятно крови. Торн… Кресс быстро отвернулась и постаралась стереть все это из памяти, пока остатки мужества не покинули ее.

Пытаясь размять затекшую ногу, Кресс настороженно прислушивалась. В коридоре было тихо: ни криков, ни шагов, только шум систем отопления и водоснабжения. Кресс глубоко вздохнула, проверила, на месте ли чип, и подняла с пола пистолет. Шляпка с антеннами снова свалилась с головы, и на этот раз она не стала ее поднимать.

Желудок скручивался в узел от страха, но Кресс удалось дойти до коридора, о котором говорил Торн. Притаившись за углом, она высунула голову в проход — и тут же спряталась, пытаясь унять бешено колотившееся сердце.

Стражник.

Конечно, этого стоило ожидать. Должно быть, у каждого лифта сейчас торчит по охраннику. И лестницы тоже под наблюдением.

Кресс совсем пала духом. Стража прочесывает дворец, Торна нет, что делать, непонятно. У нее ничего не получится. Она не справится одна. Ее поймают, бросят в камеру, а потом убьют, и Торна тоже убьют, Зола потерпит поражение, и все они…

Девушка в костюме бабочки надавила пальцами на глаза, чтобы хоть немного привести себя в чувство. «Будь смелой», — сказал ей Торн. Она должна быть смелой. Кресс начала прикидывать, как обойти охрану и добраться до центра безопасности на четвертом этаже.

Шаги приближались. Скрючившись за статуей с отломанной рукой, Кресс отчаянно надеялась, что ее не заметят.

Будь смелой.

Она должна сосредоточиться и что-нибудь придумать.

Коронация вот-вот начнется. У нее осталось совсем немного времени, чтобы воплотить их план в жизнь.

Стражник прошел мимо. Убедившись, что паническая атака отступила, Кресс выглянула из-за статуи. Нужный коридор был не слишком широким и казался еще уже из-за нагромождения шкафов, комодов, картин, свернутых ковров и ведер. Наверное, в преддверии праздника сюда снесли рухлядь со всего дворца.

В голову Кресс наконец пришла идея. Оттолкнувшись от стены, она с разбегу впечаталась плечом в статую, поскользнулась и ударилась коленом, стискивая зубы, чтобы не взвыть от боли. Скульптура закачалась. Вперед-назад, вперед…

Статуя начала заваливаться, и Кресс едва успела прикрыть голову. Это, к сожалению, не уберегло ее от чувствительного удара по бедру — падая, скульптура все-таки задела нарушительницу спокойствия. Подавив крик, Кресс заковыляла вперед, чтобы укрыться за рулонами ковров.

Встревоженный грохотом, стражник снова пробежал мимо нее.

Не обращая внимания на боль в отбитом колене и ушибленном бедре, Кресс рванула к оставленным без присмотра лифтам. Удивленный возглас, раздавшийся у нее за спиной, только подстегнул ее. Добежав до лифта, Кресс начала отчаянно давить на кнопку вызова. Двери услужливо распахнулись.

Влетев внутрь, она закричала: «Закрыть двери!» Те начали закрываться, но недостаточно быстро. Первая пуля пробила стену в опасной близости от плеча Кресс, вторая чиркнула по сходящимся дверям. Наконец лифт загудел и поехал вверх. Кресс привалилась к стене, со стоном потирая несчастное бедро. Страшно подумать, какой синяк расцветет там к завтрашнему утру. Но жалеть себя времени не было: Кресс вдруг поняла, что забыла нажать кнопку нужного этажа. Хотя стражник, скорее всего, следит за ее передвижениями, и уже успел объявить тревогу.

Кресс мысленно приготовилась к тому, что увидит, когда двери снова откроются. Толпу стражников. С оружием. Или бесконечные коридоры с пыльными кладовками.

Интересно, как бы поступил на ее месте гений преступного мира?

Крепко зажмурив глаза, она попыталась воскресить в памяти карту дворца, которую так старательно изучала. Тронный зал с нависшим над озером балконом находится в самом центре. Постепенно она вспоминала расположение остальных помещений — личные покои магов и придворных, банкетный зал, гостиные и кабинеты, музыкальная комната, библиотека…

И центр управления системой безопасности. Именно там находилась студия, где записывались королевские видеоролики.

Лифт остановился на третьем этаже. Кресс спрятала пистолет в складках юбки.

Когда двери открылись, она увидела толпу незнакомцев, которые смотрели на нее с нескрываемым подозрением. Первым порывом Кресс было убежать и спрятаться, но вряд ли ей удалось бы пробиться сквозь них. А люди тем временем стояли и словно ждали чего-то, напряженно переглядываясь. Наконец мужчина в строгом костюме буркнул что-то себе под нос и шагнул вперед. Остальные последовали его примеру.

Кресс прижалась к дальней стене лифта, но никто и не думал ее толкать. Хотя кабина оказалась набита битком, вокруг девушки оставалось свободное пространство. Кресс наконец осенило: эти люди не были лунатиками. Ей повезло наткнуться на гостей с Земли, которые, судя по официальным нарядам, спешили на коронацию.

А вот туда ей ехать хотелось меньше всего.

Когда двери уже начали закрываться, Кресс обрела дар речи.

— Прошу прощения, но мне нужно выйти.

Земляне расступились, явно радуясь тому, что она решила покинуть лифт. Они-то видели в ней полноценную обладательницу лунного дара, а не какую-нибудь пустышку.

— Спасибо, — пробормотала Кресс, обращаясь к мужчине, который придержал дверь, и выскользнула из лифта.

Перед ней раскинулся еще один великолепный зал. Десятки пьедесталов с вазами и скульптурами.

Кресс поймала себя на том, что скучает по скудной обстановке «Рэмпиона».

Прижавшись к стене, она дождалась, пока лифт уедет, и снова нажала кнопку вызова. Нужно добраться до четвертого этажа. Впрочем, снова использовать лифт — не самая лучшая идея. Лучше найти лестницу или вернуться в служебные помещения. Там у нее есть шанс не попасться на глаза страже.

Звон колокольчика возвестил о прибытии лифта. Кресс распласталась по стене, чтобы сделаться как можно менее заметной. Из открывшихся дверей вырвались оживленные голоса и смех. Кресс затаила дыхание. Вскоре и эта кабина уехала.

На секунду все стихло, а потом девушка услышала, что кто-то приближается с левой стороны. Она повернула направо и пошла мимо черных дверей, резко выделявшихся на фоне белых стен. На каждой золотыми буквами было написано чье-то имя и должность:

Представитель Молина, Аргентина, Американская Республика;

Президент Варгас, Американская Республика;

Премьер-министр Бромстад, Европейская Федерация;

Представитель Озбек, Южно-русская провинция, Европейская Федерация…

Одна из дверей внезапно распахнулась, и в коридор вышла светловолосая женщина в длинном темно-синем платье. Это была Робин Глиебе, спикер австралийской Палаты представителей. Когда Кресс работала на Левану, ей приходилось часами слушать речи Глиебы о торговых соглашениях и конфликтах с профсоюзами. Это были едва ли не самые долгие часы в ее жизни.

Глиебе остановилась, удивленно глядя на Кресс. Девушка поспешно убрала пистолет за спину.

— Вам помочь? — холодно осведомилась Глиебе.

Ну конечно, Кресс умудрилась наткнуться на единственную даму с Земли, которая не испытывала пиетета перед лунатиками с их таинственным даром.

— Нет, — пискнула девушка, виновато опуская голову. — Вы просто застали меня врасплох.

Она попыталась пройти мимо Глиебе, но та окликнула ее:

— Разве вам можно здесь находиться?

— Простите? — неуверенно оглянулась Кресс.

— Ее Величество обещала, что нам не будут докучать. Я думаю, вам следует уйти.

— Но… я должна передать сообщение. Я быстро! Прошу прощения, что побеспокоила вас.

Кресс попятилась, но между подведенных бровей Глиебе уже наметилась хмурая складка. Дама подняла руку, не давая девушке пройти.

— Сообщение для кого? Скажите мне, и я позабочусь о том, чтобы оно было доставлено.

Кресс уставилась на бледную ладонь Глиебе.

— Это… личное сообщение.

Дама недовольно поджала губы.

— Что ж, если вы немедленно не покинете наш этаж, я буду вынуждена вызвать охрану. Надеюсь, они подтвердят, что вы говорите правду. Нам гарантировали, что никто не будет вмешиваться в наши дела, и я…

— Кресс?!

Сердце девушки едва не выскочило из груди.

Кай.

Юный император стоял в коридоре и смотрел на Кресс так, будто увидел призрака. А у нее ноги подкосились от облегчения. Кресс оперлась на стену, чувствуя, как дрожат колени.

— Кай! — выдохнула она и тут же исправилась: — То есть император… Ваше Величество!

Она присела в неловком реверансе.

Кай внимательно посмотрел на спикера.

— Госпожа Глиебе, я думал, вы уже отправились в главный зал?..

— Я как раз собиралась, — ответила дама, и хотя Кресс боялась поднять на нее глаза, она ясно расслышала недоверие в голосе Глиебе. — Но увидела эту девушку и… Вы же знаете, нам обещали, что здесь нас не потревожат. И я не думаю, что она имеет право…

— Все в порядке, — успокоил спикера Кай. — Я ее знаю. И обо всем позабочусь.

Кресс старательно разглядывала плиты пола, прислушиваясь к шелесту темно-синей юбки.

— При всем уважении, Ваше Величество, но как я могу быть уверена, что она вами не манипулирует?

— При всем уважении, — устало откликнулся Кай, — ей было бы куда проще заставить вас уйти.

Кресс прикусила щеку, чтобы не рассмеяться. В коридоре повисла неловкое молчание. Наконец дама почтительно склонила голову.

— Вы правы, Ваше Величество. Поздравляю с грядущей коронацией.

Стуча каблуками, Глиебе направилась в сторону лифта. Когда ее шаги стихли вдалеке, Кресс выждала еще три секунды — и бросилась к Каю, чтобы разрыдаться у него на груди. Юный император удивленно покачнулся, но обнял девушку и позволил ей использовать свою шелковую рубашку в качестве носового платка. Советник Конн Торин наблюдал за этой сценой с привычной невозмутимостью.

Потом негромко кашлянул и забрал у Кресс пистолет — к великой радости последней.

— Тише, тише, — сказал Кай, гладя ее по волосам. — Ты в безопасности.

Кресс замотала головой.

— Они схватили Торна, — всхлипнула она. — Ранили его и увели. Я не знаю, жив ли он, я не знаю, что они… с ним сделают.

Рыдания сдавили горло, и Кресс больше не могла говорить. Немного успокоившись, она вытерла мокрые от слез щеки и шмыгнула носом.

— Извини. Я просто… очень рада тебя видеть.

— Все хорошо. — Кай осторожно отодвинулся от Кресс, чтобы видеть ее лицо. — Давай по порядку. Что ты здесь делаешь?

Девушка судорожно вздохнула, пытаясь справиться с эмоциями, и заметила расплывшееся на рубашке императора мокрое пятно.

— Ох… Прости!

Она попыталась оттереть его, но Кай схватил ее за плечи и легонько встряхнул.

— Кресс. Все хорошо. Посмотри на меня.

Она подняла на него заплаканные глаза. Юный император отлично выглядел в светлом шелковом мундире с золотыми аксельбантами. Пояс мундира был выполнен в цветах Восточного Содружества — сине-зеленом, бирюзовом и закатно-оранжевом. С красным поясом костюм императора в точности повторял бы тот, что был на нем в день похищения из Нового Пекина.

Но все это в прошлом. Теперь Кай — муж Леваны, и скоро станет принцем-консортом Луны.

Взгляд Кресс метнулся к королевскому советнику. Конн Торин был одет в обычный черный смокинг. Несмотря на внешнюю невозмутимость, советник явно чувствовал себя не в своей тарелке и держал пистолет двумя пальцами на вытянутой руке.

— Кресс? — снова обратился к ней Кай.

Она облизала губы.

— Мы с Торном должны были проникнуть в центр управления системой безопасности, но его схватили. Сказали, что бросят в камеру. Я убежала от них, но теперь…

— Зачем вам понадобился центр управления системой безопасности? — нахмурился Кай.

— Чтобы транслировать еще одно видео, записанной Золой. На нем королева… А, ты же не знаешь, что Зола жива!

Кай на мгновение застыл, потом откинул голову назад и медленно выдохнул. Когда он повернулся к Торину, его глаза сияли новой надеждой, но советник смотрел на Кресс и не торопился радоваться новостям.

— Зола жива, — повторил Кай. — Где она?

— С Ико и Ясином в… долго объяснять. — Кресс потерла лоб и вспомнила, что время поджимает. Значит, вдаваться в детали некогда. — Ясин решил найти лекарство от летумозиса и отвезти его во внешние сектора, потому что там многие заболели, включая принцессу Зиму и Скарлет. А, еще Левана схватила Волка, и мы не знаем, где он и что с ним. И Торн тоже у них!..

Кресс снова спрятала лицо в ладонях, боясь испортить праздничный костюм императора. Кай погладил ее по плечу, но девушка чувствовала, что мысли его далеко отсюда.

Конн Торин кашлянул. Всхлипнув напоследок, Кресс убрала руки от лица… и увидела носовой платок. Его советник тоже держал на вытянутой руке, словно боялся, что ее истерика может перекинуться на него.

Кресс с благодарностью взяла платок.

— Спасибо, — пробормотала она.

— Что ты собираешься делать? — напряженным голосом спросил Кай.

— Спасать Торна, — не задумываясь, ответила Кресс. Потом вспомнила последние слова капитана — Будь смелой! — и сглотнула. — Нет. Мне нужно в центр управления, чтобы запустить наше видео через королевскую систему вещания. Зола рассчитывает на нас.

Кай задумчиво взъерошил волосы, в один миг превратившись из строгого юного императора в озадаченного подростка. Кресс видела, как тяжело ему дается решение. Он отчаянно хотел помочь ей — и представлял, чем его участие может обернуться для Восточного Содружества.

А коронация неумолимо приближалась.

— Ваше Величество.

Кай кивнул советнику.

— Знаю. Если мы не поторопимся, они вышлют за нами почетный караул. Мне просто нужно подумать…

— О чем здесь думать? — поднял бровь Торин. — Вы спросили эту девушку, что она собирается делать, и она дала вам развернутый ответ. Мы и так знаем, что вы ей поможете, так к чему тратить время на лишние рассуждения?

Кресс нервно поправила перчатки, чувствуя, как колышутся за спиной крылья. Советник, за строгим обликом которого скрывалась добрая душа, протянул ей пистолет рукояткой вперед.

— Можете оставить себе, если хотите, — пробормотала Кресс, не особенно радуясь тому, что ей возвращают оружие.

— Не хочу, — покачал головой Торин. — И очень надеюсь не попасть в ситуацию, когда мне придется об этом пожалеть.

Кресс едва слышно вздохнула, забрала пистолет и растерянно оглядела свой наряд в поисках места, куда его можно было бы спрятать.

— Возьмите, — Торин снял смокинг. Кресс словно наяву услышала возмущенный голос Ико: «Он вообще не подходит к твоему наряду!», но отмахнулась от него и быстро просунула руки в рукава. Смокинг был ей велик, но в нем она чувствовала себя более собранной и не такой уязвимой.

Поблагодарив советника, она с облегчением спрятала пистолет во внутренний карман.

— Его Величество ожидают в главном зале через две минуты, — сказал Торин и повернулся к потрясенному императору. — Уверен, что смогу задержать их еще на пятнадцать.

Глава 76

Кай так и не разобрался, кто из них главный, пока они с Кресс бежали по пустынным коридорам. Девушка изо всех сил старалась не отставать, а он намеренно замедлял шаг.

— Попробуем обойтись без пистолета, — сказал он, словно продолжая начатый разговор, хотя с момента расставания с Торином они обменялись едва ли парой слов. — Призовем на помощь дипломатию. Или хитрость. Как повезет.

— Я не против, — пропыхтела Кресс. — Но что-то сомневаюсь, что они просто так пустят тебя в студию и будут спокойно смотреть, как ты копаешься в аппаратуре. Пусть даже ты и будущий король.

Двери, мимо которых они пробегали, радовали глаз резными украшениями. Красивая женщина с длинноухим кроликом. Мужчина с головой сокола и полумесяцем вместо головного убора. Девушка в накидке из лисьего меха и с охотничьим копьем в руке. В земных культурах они символизировали луну; многие давно были преданы забвению, и даже Кай узнал далеко не всех.

Свернув в следующий коридор, они побежали по стеклянному переходу, под которым журчал серебряный поток.

— Ты права, — отозвался Кай. — Но внутрь я тебя проведу.

Поколебавшись, он добавил:

— Только остаться с тобой не смогу. Левана заподозрит неладное, если я задержусь. А нам это нужно меньше всего. Ты же понимаешь?

— Понимаю, — сказала Кресс, по привычке понижая голос, хотя все гости, слуги и стражники сейчас готовились к коронации. — Подозреваю, что двери там запираются на кодовые замки. Мы планировали взломать их, но Торна забрали вместе с портскрином…

— Мой подойдет? — спросил Кай, снимая портскрин с пояса.

— А как же ты без него? — оторопела Кресс.

— Тебе нужнее. Я бы все равно не смог пронести его на церемонию. Все записывающие устройства запрещены, — фыркнул он, протягивая ей портскрин. Когда-то расстаться с портскрином для Кая было все равно, что потерять руку, но благодаря королеве император привык обходиться без него.

А еще Кая приятно грела мысль, что так он хоть немного помогает свергнуть Левану.

— Откуда ты знаешь, куда нам идти? — спросила Кресс, засовывая портскрин в карман пиджака.

Кай скривился.

— У меня теперь богатый опыт участия в королевских видеороликах.

Когда они приблизились к крылу дворца, расположенному напротив того, где шесть минут назад должна была начаться коронация, Кай предупреждающе вскинул руку.

— Жди здесь, — сказал он, прикладывая палец к губам.

Кресс вжалась в стену. Крохотная, испуганная, в нелепом оранжевом наряде, она меньше всего подходила для участия в революции; врожденные рыцарские инстинкты твердили императору, что он не имеет права бросать ее здесь одну. Но Кай напомнил себе, что эта миниатюрная девушка — еще и компьютерный гений, и сама, без чьей-либо помощи взломала систему безопасности его дворца в Новом Пекине.

Поправив патриотичный пояс, Кай вышел из-за угла. В это крыло посторонних не допускали, и, насколько он знал, попасть туда можно было только через одну дверь, у которой, разумеется, стоял молчаливый стражник. Тот же самый, что был на дежурстве, когда Левана в первый раз привела сюда юного императора.

При виде Кая в белом мундире стражник подозрительно прищурился.

— Посторонним вход воспрещен, — объявил он скучающим тоном.

— Вряд ли меня можно назвать «посторонним», — миролюбиво ответил Кай. — Я правильно понимаю, что регалии короны хранятся в этом крыле?

Скука на лице стражника сменилась настороженностью.

— Меня послали за брошью… звездного света. Думаю, вы понимаете, что я тороплюсь.

— Уверен, вы привыкли, что на Земле все бегают перед вами на задних лапках, Ваше Императорское Величество, но через эти двери вы не пройдете. И доступ к драгоценностям короны получите только с официального разрешения королевы.

— И я бы с радостью принес вам его, если бы как раз в эту минуту Ее Величество в противоположном крыле дворца не готовилась стать императрицей моего государства. Думаю, как раз сейчас ее заканчивают умащать священными маслами Восточного Содружества для того, чтобы очистить перед церемонией. Поэтому она несколько занята, и я должен принести ей брошь, чтобы коронация могла наконец начаться.

— Вы меня за идиота держите? — нахмурился стражник.

— Откровенно говоря, мелькала у меня такая мысль. Только идиот будет задерживать коронацию Ее Величества. Хотите, чтобы я вернулся и сказал, что мы не сможем продолжить из-за одного упрямого стражника?

— Никогда не слышал о «броши звездного света».

— Разумеется, не слышали! Это украшение символизирует союз между Луной и Землей. Брошь изготовили для предка королевы около ста лет назад. К несчастью, как вы знаете, за это время союза между нами так и не случилось, и брошь лежала без дела. До нынешнего дня. А тупица, который отвечал за подготовку регалий, напрочь про нее забыл.

— И они послали вас? — поднял бровь стражник. — Разве вы не должны намазаться маслом перед церемонией?

Кай коротко вздохнул и приблизился к охраннику.

— К несчастью, я здесь единственный, кто имеет хоть малейшее представление о том, как выглядит эта брошь. На исходе ночи я стану вашим королем, так что, если хотите сохранить работу, пропустите меня.

На лице стражника заиграли желваки. Он не пошевелился.

Кай поднял руки.

— Звезды всемогущие, я же не прошу вас открыть дверь, закрыть глаза и досчитать до десяти. Естественно, вы пойдете со мной и убедитесь, что я ничего не украл. Вот только я опаздываю уже на десять минут. Может, свяжетесь с Ее Величеством по коммуникатору и сообщите о причинах задержки?

Стражник угрюмо засопел и наконец открыл дверь.

— Хорошо. Но если протянете руки к чему-нибудь, кроме этой вашей броши, я вам их отрублю, — пригрозил он.

— Отлично, — закатил глаза Кай, делая вид, что слова стражника нисколько его не тронули. Хранилище королевских регалий находилось совсем недалеко от поста охраны, за массивной стальной дверью.

Юный император отвел глаза, позволяя стражнику ввести код и просканировать отпечатки пальцев. Запирающий механизм щелкнул, и дверь отворилась. Кай заглянул внутрь, где темнели покрытые синим бархатом полки; в пустых ячейках горел свет. Сегодня таких было немало: почти все короны, скипетры и державы унесли для церемонии в главный зал.

Впрочем, и без них сокровищница не опустела.

Глубоко вздохнув, Кай стал прохаживаться вдоль полок. Он внимательно изучал кольца, ножны, диадемы и прочие драгоценности, собранные королями и королевами Луны за долгие годы правления. Многие из них когда-то давно — во времена благословенного мира — были подарены землянами в качестве знаков доброй воли.

Кай услышал тихие шаги за дверью, но голову поднять не осмелился.

— Вот же она! — воскликнул он, поворачиваясь спиной к охраннику. Император незаметно извлек из кармана медальон, который Ико вручила ему на борту «Рэмпиона». Казалось, будто это случилось в прошлой жизни. Кай погладил пальцем выцветшую надпись «86-й Космический Полк Американской Республики». — Нашел!

Он держал медальон так, чтобы стражник не мог его толком разглядеть. Кресс нигде не было видно, поэтому следующие слова Кай произнес с неподдельным облегчением:

— Фух, здорово. Без нее коронация не состоялась бы. Королева будет в восторге. Может, я смогу поспособствовать вашему продвижению по службе. — Он хлопнул охранника по плечу. — Спасибо за помощь, мне пора бежать.

Стражник пробурчал что-то себе под нос, из чего Кай сделал вывод, что неумелый спектакль его совсем не убедил. Но теперь это было уже неважно.

* * *

Приникнув к стене, Кресс ждала, когда стражник начнет запирать дверь хранилища. А потом побежала, надеясь, что шум замка заглушит ее шаги.

Этот коридор Кресс помнила хорошо — Сибил часто приводила сюда способную пустышку, так что найти центр управления оказалось проще простого. Остановившись перед нужной дверью, она неуверенно дернула за ручку и с радостью обнаружила, что там закрыто. Значит, внутри, скорее всего, никого нет. Кресс подозревала, что все сотрудники службы безопасности сейчас собрались в комнате спутникового контроля рядом с главным залом (таков был протокол на случай мероприятий государственной важности в те времена, когда она работала на Сибил). Но полной уверенности у нее все-таки не было, а пистолет, оттягивавший карман пиджака, вряд ли поможет, если она нарвется на толпу стражников.

Кресс достала императорский портскрин и при помощи универсального соединительного кабеля подключила его к панели у двери. Ей потребовалось двадцать восемь секунд — целая вечность! — на то, чтобы открыть комнату, но в свое оправдание Кресс могла сказать, что вздрагивала от каждого шороха. В такой напряженной обстановке непросто сосредоточиться на работе.

Наконец она прошмыгнула внутрь и с облегчением вытерла пот со лба. Никого! Дверь за ее спиной тихо закрылась.

Адреналин бежал по венам Кресс, как реактивное топливо; она окинула взглядом центр управления. Столы, кресла — и оборудование, новейшее оборудование, компьютеры и голографические экраны, на которых сменяли друг друга видео с внешних секторов, карты магнитных туннелей и трансляции из дворца. Знакомая обстановка внезапно успокоила Кресс. Она перевела дух и прикинула список задач. Студия вещания находилась за звуконепроницаемой дверью. Осветительные приборы и записывающие устройства окружали точную копию королевского трона, на котором восседал манекен в вуали. Хотя Кресс понимала, что это всего лишь кукла, по спине у нее пробежал холодок. Она не могла избавиться от ощущения, что манекен за ней наблюдает.

Отвернувшись от куклы, Кресс села в кресло звукооператора, вытащила из кармана пистолет и положила на стол рядом с портскрином. Нужно было торопиться — слишком много времени она потеряла, пока добиралась сюда. Пока целовалась с Торном в атриуме. Пока пряталась в кладовке. Пока металась по коридорам, как испуганный кролик.

Но все же у нее получилось. Она была смелой, как и просил Торн. Ну, почти всегда.

Кресс тряхнула головой и сосредоточилась на деле.

Опустив пальцы на ближайшую контрольную панель, она приступила к работе.

В первую очередь нужно перенастроить коды безопасности для королевской системы вещания. Затем заблокировать оружейные склады дворца. Запрограммировать на определенное время отвод баррикад в туннелях вокруг Артемизии.

Взламывание кодов и обход протоколов напоминали искусный танец, и хотя мышцы Кресс ныли от усталости, пальцы помнили все движения.

Наконец она достала из корсажа видео-чип. Мысленно представила себе передатчик на крыше дворца, отвечавший за трансляцию снятых здесь видео по всему куполу. Чтобы к нему пробиться, нужно преодолеть лабиринт из бесконечных файерволов и защитных кодов.

Пять минут. Восемь. Девять.

Доступ разрешен. Доступ разрешен. Доступ разрешен.

Шаги в коридоре загрохотали в тот самый миг, когда Кресс вставляла чип с видео в разъем.

Подождите, идет обработка данных.

Пальцы Кресс танцевали над панелью, подгоняя устройство.

Шаги слышались уже за дверью центра управления.

Волосы на затылке Кресс встали дыбом.

Обработка данных завершена.

Идет передача данных.

Передача данных завершена.

Есть!

При помощи пары команд Кресс уничтожила следы своей бурной деятельности и быстро отключила экраны.

Дверь распахнулась, и стража ворвалась в центр управления.

В комнате повисло недоуменное молчание.

Забившись в крохотную щель между блоком питания и процессором, Кресс старалась не дышать, чтобы ничем себя не выдать.

— Обыщите помещение! — послышалась отрывистая команда. — И вызовите сюда техника, пусть разберется, что она тут натворила.

— Она оставила портскрин.

Кресс услышала негромкий стук — кто-то взял со стола портскрин Кая. Девушка с ужасом посмотрела на пистолет, который сжимала в руке. Желудок снова завязался в узел. Она не могла избавиться от ощущения, что схватила со стола не тот предмет. Они же без труда выяснят, кому принадлежит портскрин. И поймут, что Кай помогал ей.

— Может, она собиралась вернуться? — предположил кто-то.

— Ты, останься здесь и жди техника. Я хочу, чтобы охрана стояла у каждой двери в этом крыле, пока девчонку не найдут. Выполняйте!

Дверь захлопнулась, и Кресс тихо выдохнула. Уровень адреналина в крови начал спадать.

Она в ловушке. Торн в камере.

Зато они были смелыми.

Глава 77

К тому времени, как Зима закончила смывать с волос липкий гель, Ясин уже ушел. Кто-то принес сухую одежду, и Зима переоделась, не переставая улыбаться. Ясин жив. И он здесь.

Впрочем, счастье принцессы не было безоблачным. Она ни на секунду не забывала, что многим сегодня предстоит умереть.

Зима посмотрела на руки: сыпь потихоньку бледнела. Некоторые синяки уже были не такими черными, а кончики пальцев порозовели.

Выйдя из душевой, принцесса обнаружила, что народу в больнице заметно прибавилось. Доктор и несколько гражданских занимались пациентами, которые были слишком слабы, чтобы самостоятельно принять лекарство. Семерым вакцина оказалась уже ни к чему. Семеро погибли с тех пор, как Левана заразила Зиму летумозисом.

Умерших было бы куда больше, не подоспей Ясин и Зола с лекарством, но принцессу это слабо утешало. Семь невинных жертв, каждая из которых могла бы воспользоваться восстановительной камерой. Но в ней лежала Зима.

По пути к выходу она обошла пациентов, ободряюще улыбаясь тем, кто медленно приходил в себя. Едва принцесса ступила на крыльцо больницы, ее оглушил ликующий вопль.

Она застыла и смущенно нырнула в тень здания. Но люди продолжали кричать, потрясая самодельным оружием. Мутанты завыли. Зима подумала, что ей, наверное, тоже стоит закричать или завыть. Или они ждут, что она что-нибудь скажет? Это будет непросто: горло Зимы все еще болело, а голова была будто ватой набита.

Рядом с принцессой появилась Скарлет, замахала руками, призывая к тишине. Когда она повернулась к Зиме, та увидела, что Скарлет рада ее видеть, но еще и чем-то встревожена. Следы чумы еще не исчезли с ее кожи, но выглядела она лучше, чем Зима и те семеро бедолаг. Учитывая, что заразилась она вскоре после принцессы, ей очень повезло, что она дождалась вакцины.

— Что происходит? — спросила Зима.

— Зола с альфами обсуждают стратегию, — ответила Скарлет. — Коронация вот-вот начнется. Люди не находят себе места. А еще все тебя любят — вот это новость! — и просто хотели убедиться, что с тобой все в порядке.

Зима робко улыбнулась, и толпа снова разразилась восторженными криками. Кто-то засвистел, кто-то завыл. Принцесса наконец заметила Ясина: гвардеец стоял, привалившись к стене, и наблюдал за ней с понимающей улыбкой на лице.

— Они еще не начали сочинять баллады в твою честь, — сказал он. — Но я уверен, это лишь вопрос времени.

— У Кресс получилось! — вдруг завопила Зола. Девушка-киборг проталкивалась через толпу, с десяток мутантов следовали за ней. Люди расступались, давая им пройти. — Барьеры в магнитных туннелях сняты. Ничто не мешает нам вторгнуться в Артемизию и призвать Левану к ответу!

Собравшиеся взревели так громко, что, казалось, от их криков вот-вот треснет купол.

Зима окинула взглядом толпу; в груди у нее словно раздувался воздушный шар. Люди смотрели на Золу с благоговением — и надеждой. Принцесса никогда прежде не видела жителей Луны такими. Их лица всегда были омрачены страхом и неуверенностью. Либо светились восхищением под воздействием королевских чар. Их заставляли любить правительницу Луны, не позволяя быть свободными даже в своих сердцах.

Сейчас все было иначе. Зола не очаровывала жителей ДО-12 и не пыталась при помощи иллюзий внушить им, что имеет право на престол. Они видели ее такой, какой она была на самом деле.

— Альфа Стром, карту! — приказала Зола, взмахнув рукой.

Солдат передал ей голографическую панель, и Зола увеличила изображение так, чтобы все смогли его видеть. Затем отметила путь, по которому они двинутся к столице.

— Мы разделимся на две группы, чтобы быстрее пройти по туннелям, — начала объяснять она, попутно обозначая нужные туннели на карте. — В секторах AR-4 и AR-6 мы снова разделимся, чтобы к Артемизии подошло восемь групп. В каждом секторе мы будем забирать с собой столько добровольцев, сколько сможем. Берите оружие, припасы — и продолжайте двигаться вперед. Помните, наша сила — в количестве. Левана не просто так препятствовала объединению секторов. Если мы выступим против нее вместе, она ничего не сможет сделать!

По толпе снова прокатился рев, а Зола, взбудораженная первыми успехами, уже поднималась по ступенькам. Зима впервые в жизни гордилась тем, что стоит рядом с королевой.

— Мы точно знаем, что по меньшей мере восемьдесят семь секторов присоединились к восстанию. И есть основания полагать, что с каждым часом их становится все больше. Шаттлы нам сейчас недоступны, так что проще всего перемещаться между секторами на спидерах. Так мы сможем оповестить как можно больше народу и призвать всех граждан Луны двинуться на Артемизию. Ясин, вот сектора, куда ты должен отправиться. — Зола указала на горящие точки на карте. — Все они уже взбунтовались против королевы и имеют доступ к оружию. Поскольку они ближе других к центральному куполу, за счет них мы быстро увеличим свою численность. Облети как можно больше в ближайшие два часа. Встретимся в туннеле под AR-4…

— Нет.

Зима поперхнулась заготовленными словами.

— Что, прости? — удивленно спросила она.

— Я не оставлю Зиму.

По коже принцессы забегали мурашки, но гвардеец на нее не смотрел.

Зола перевела взгляд с Зимы на Скарлет, потом снова посмотрела на Ясина. Тот не отвел глаза. Зола нахмурилась и спросила у Скарлет:

— Ты сможешь пилотировать спидер?

— Я никогда прежде таких не видела. Он похож на космический корабль? — спросила она у гвардейца.

Зола, едва сдерживая негодование, повернулась к Ясину.

— Ты должен лететь! — воскликнула она. — Я доверяю тебе, и…

— Я сказал: нет.

Зола покачала головой, не веря собственным ушам.

— Как ты думаешь, что случится с Зимой — и со всеми нами! — если мы проиграем? — прошипела она.

Ясин скрестил руки на груди: сдаваться он явно не собирался. Зима положила руку ему на плечо.

— Значит, я полечу с ним, — сказала, надеясь снизить напряжение.

Наградой ей стал возмущенный взгляд гвардейца.

— Ты едва не умерла, поэтому останешься здесь и будешь поправляться! — отчеканил он. — У королевы и так было предостаточно возможностей убить тебя. Я тебя и на пушечный выстрел к Артемизии не подпущу.

Зима внимательно посмотрела ему в глаза; такую же решимость она ощущала, когда отправилась на поиски армии мутантов.

— Хоть боец из меня никудышный, я все-таки могу быть полезной. Я полечу с тобой и буду разговаривать с людьми. Меня они послушают.

— Принцесса, мы не должны…

— Я уже приняла решение, — твердо сказала Зима. — Мне тоже есть, что терять!

— Она дело говорит, — признала Зола.

— Что удивительно, — добавила Скарлет.

Ясин схватил Зиму за руку и отвел в сторону.

— Послушай, — прошептал он, сжимая ее плечи. Никогда еще она так ясно не ощущала шершавость его ладоней. Взволнованное неожиданной близостью, сердце Зимы затрепыхалось в груди. — Если ты хочешь, чтобы я послушал Золу, я послушаю ее. Ради тебя. Но я не могу снова тебя потерять.

Зима улыбнулась и прижала ладони к его щекам.

— Только рядом с тобой я чувствую себя в безопасности.

Ясин стиснул зубы. Она видела: он мучительно пытается что-то придумать. Но для себя принцесса уже все решила.

— С самого рождения я жила в страхе, — проговорила она. — Если это единственный шанс выступить против Леваны, я им воспользуюсь. Я не хочу прятаться. Не хочу бояться. И не хочу разлучаться с тобой. Никогда больше.

Плечи Ясина поникли, и Зима поняла, что победила.

— Хорошо. Полетим вместе. Но, — сказал он, поднимая палец, — даже не вздумай трогать мое оружие.

— Зачем мне трогать твое оружие? — удивленно спросила принцесса.

— Вот именно.

— Ясин, Зима! — Зола нетерпеливо притоптывала ногой. — Давайте живее…

В ту же секунду, словно откликнувшись на ее слова, свод купола потемнел, и наверху вспыхнули три огромных экрана.

— Народ Луны! — прогремел женский голос. — Следующий ролик обязателен к просмотру! Трансляция ведется из королевского дворца, где вот-вот начнется церемония коронации.

На лице Зимы появилась ехидная улыбка. Отодвинувшись от Ясина, она подняла руки и повернулась к собравшимся.

— Народ Луны! — воскликнула Зима, подражая голосу сверху. Жители ДО-12 и мутанты обратили взгляды на нее. — Следующее выступление обязательно к просмотру! С вами будет говорить законная наследница лунного трона, принцесса Селена! — сверкнув глазами, она посмотрела на Золу. — Наша революция началась!

Книга V

И зеркало ответило: «Ты, королева, прекрасна собой, Но Белоснежка в сто крат выше красой!»^[11]

Глава 78

Кай мчался по коридору, радуясь, что никто не видит, как будущий принц-консорт при полном параде бежит на коронацию. Впрочем, голову его занимали совсем другие мысли. Зола жива. Торн в плену. Зола собирается захватить Артемизию.

Сегодня. Сейчас.

Юного императора все еще терзало чувство вины за то, что он бросил Кресс одну. Он не должен был оставлять ее. Неважно, как сильно он опоздал бы на коронацию; в конце концов, меньше всего на свете ему хотелось принимать участие в этой церемонии. Стоило помучить Левану ожиданием. Или подстроить новое похищение.

И почему такая прекрасная идея не пришла к нему раньше?

Но нет. Исчезновение королевского супруга переполошило бы весь дворец, а Кресс и остальным переполох сейчас совсем не нужен. Главная задача Кая — успокоить подозрения Леваны и вести себя как ни в чем не бывало.

То есть сделать ее императрицей Восточного Содружества.

При мысли об этом Каю стало дурно, но он собирался придерживаться плана и сыграть свою роль до конца.

Завернув за угол, он чуть не сшиб бугрящуюся мраморными мышцами статую лунного бога. Ухватившись за каменный локоть, Кай перевел дух и направился в комнату ожидания, предназначенную для именитых особ.

У входа в главный зал неподвижно застыли два стражника. Торин сидел на мягкой скамье рядом с женщиной, чья пышная золотая прическа сияла императору, как сигнальный маяк. При виде Кая дама ахнула, словно собиралась лишиться чувств.

— Слава Артемиде! — воскликнула она, прижимая платок к глазам. — Где вы были?

— Я же говорил, что он идет, — спокойно ответил Торин.

Не удостоив его вниманием, дама приблизила к губам запястье с микрофоном.

— Император прибыл. Объявляю тридцатисекундную готовность. — Женщина окинула Кая критическим взглядом. — Земляне… — со сдержанным негодованием пробормотала она, поправляя на нем пояс и убирая волосы с лица. — Вечно вы пренебрегаете своим внешним видом!

Кай едва удержался от колкого замечания по поводу золотых волос и с благодарностью принял у слуги стакан воды.

Торин встал со скамьи и сунул руки в карманы. Без смокинга советник выглядел неподобающе буднично. Должно быть, ему тоже досталось от этой дамы — кем бы она ни была.

— Все в порядке, Ваше Величество? — спросил Торин; за спокойным равнодушием советника Кай различил живое любопытство.

И хотя он не знал, правда это или нет, император ответил:

— Да, все хорошо.

Из-за дверей доносился гул сотен голосов. Наверное, гости обсуждали причину задержки.

— Я готов, — объявил Кай.

— Ее Величество тоже, — сказала дама с золотыми волосами, подталкивая Торина к другому входу. — Идите на свое место! Ваше Величество, вы — за мной!

Кай послушно направился к дверям, за которыми, в небольшом коридоре с украшенными орнаментом колоннами, его ждала Левана. Для коронации она выбрала наряд в цветах Восточного Содружества и сейчас напоминала ходячий флаг с каймой из звезд и с белым лотосом на боку. Довершал образ пояс того оттенка оранжевого, который на Земле назывался рассветным. Напускной патриотизм королевы вызвал у Кая только одно желание: этим же поясом ее и придушить.

Левана протянула руки навстречу супругу, чем окончательно вывела его из себя. Но деваться было некуда, и Кай сжал ледяные пальцы королевы.

— Мой дорогой супруг, — проворковала она. — Разлука была невыносимо долгой.

— Как долго нам еще разыгрывать это спектакль? — скривился Кай.

— Спектакль? — захлопала ресницами Левана. — Разве жене не дозволено тосковать по мужу?

— Если не хотите, чтобы меня стошнило во время коронации, советую сменить тему.

Лицо королевы ожесточилось:

— Мы заключили брачный союз. Обратной дороги нет. И ты вправе сам решать, как реагировать на ситуацию.

— О, то есть я имею право что-то решать? — Кай использовал свою самую дипломатичную улыбку. — Как великодушно с вашей стороны!

Левана не смутилась.

— Так-то лучше, — сказала она. Они стояли рука об руку на пороге главного зала. Кай заметил у королевы царапину пониже локтя — там, где он ударил ее ножницами во время свадьбы — и это зрелище его несколько воодушевило.

Под громкие звуки труб двери наконец распахнулись. В глазах у Кая зарябило от пестрой толпы зевак в усыпанных блестками нарядах.

— Поприветствуйте Ее Королевское Величество, королеву Луны Левану Блэкбёрн, прямую наследницу первого короля Сайпруса Блэкбёрна, и Его Императорское Величество Кайто, императора Восточного Содружества Земли.

Заиграл лунный гимн, и Кай с Леваной пошли по центральному проходу. Если бы не яркие одежды гостей, атмосфера в зале была бы куда более мрачной.

— Я получила любопытное известие, пока ждала, когда же ты почтишь нас своим присутствием, — сказала Левана, продолжая улыбаться толпе. — О предателе, который сейчас сидит в нашей подземной тюрьме.

У Кая внутри все похолодело.

— Продолжайте.

— Во дворце поймали приспешника Линь Золы. Того преступника с Земли. Карсвелл Торн — так, кажется, его зовут?

— Действительно, любопытно.

— Полагаю, ты понятия не имеешь, зачем он явился во дворец?

— Может, обиделся, что ему не прислали приглашение?

Левана кивнула гостям.

— Да это уже и неважно. Стража схватила его до того, как он успел что-либо сделать.

— Рад это слышать.

— Я подумала, что коль скоро ты сегодня станешь принцем-консортом Луны, я могла бы позволить тебе самому решить его судьбу. В конце концов, преступником он стал на твоей планете.

— Польщен оказанной мне честью, — процедил Кай сквозь стиснутые зубы.

Левана явно пыталась выбить его из колеи, но добилась прямо противоположного эффекта: Кай обрадовался, услышав, что Торн еще жив.

Дойдя до конца прохода, он заметил в первых рядах землян. Торин уже сидел на своем месте рядом с представителями Содружества и прочих государств. К немалому удивлению, Кай заметил среди членов американской делегации Линь Адри и Линь Перл. На лицах обеих застыли вымученные улыбки, и хотя у Кая были все причины их ненавидеть, ему стало жалко незадачливых родственниц Золы. Левана играла с ними, как кошка забавляется с мышкой, нагуливая аппетит. Осыпала милостями, потом наказывала — и снова проявляла «милосердие». Неудивительно, что обе они были сами не свои от страха и боялись лишний раз пошевелиться.

У помоста в центре зала Кай поднял глаза и увидел приближенных королевы: придворных магов, гвардейцев — и солдата-мутанта в новой форме. Судя по всему, он еще не освоился с новым лицом и телом. Кай поморщился. О чем только думала Левана, когда решила позвать на коронацию это существо? Его присутствие не было на руку ни одной из сторон.

Но когда оборотень сверкнул зелеными глазами, Кай чуть не споткнулся. Этого не может быть… Кое-как совладав с собой, император начал подниматься по ступеням. Кресс ведь говорила ему, что они захватили Волка, и никто не знает, что с ним стало…

Теперь он знает.

В глазах обновленного Волка бурлила едва сдерживаемая свирепость. Встретившись взглядом с императором, он рыкнул и отвернулся.

— О, ты узнал моего лучшего солдата? — спросила Левана, когда они подошли к алтарю, заставленному драгоценными регалиями. — Должно быть, он сильно изменился с тех пор, как вы виделись в последний раз.

В груди Кая всколыхнулась ярость; он понимал, что Левана только этого и добивается. Она хотела продемонстрировать юному императору, что его судьба, судьба его страны и его друзей — в ее руках.

Подавив злость, он вместе с королевой повернулся к собравшимся. Сейчас он передаст Леване половину своей власти. Сейчас сообщит Восточному Содружеству, что в случае его смерти эта женщина станет единовластной правительницей.

Против этого восставало все его существо, но Кай знал, что выбора нет.

«Пожалуйста, пусть Зола придет, — твердил голосок на задворках его сознания. — Пусть она придет!»

— Люди Луны и Земли, — заговорила Левана, протягивая руки к толпе. — Сейчас вы станете свидетелями события исторической важности. Сегодня мы коронуем землянина, моего супруга, императора Кайто, дабы он стал нашим королем. А на мою голову сегодня будет возложена корона императрицы Восточного Содружества, дабы я стала первой из нашего рода, кто заключил союз с Землей.

Зал огласился восторженными криками. Радовались в основном лунатики, земляне ограничились вежливыми аплодисментами.

— Я прошу вас сесть, — с улыбкой сказала королева.

Пока люди снова занимали свои места, Кай и Левана подошли к двум драгоценным шкатулкам на алтаре. Затаив дыхание, император открыл свою. Там, на шелковом ложе, переливалась корона императрицы. Мастер-ювелир изготовил ее в виде феникса, распахнутые крылья были усыпаны переливающимися камнями.

У Кая перехватило дух: в последний раз он видел эту корону на своей матери. Она надела ее на ежегодный бал в честь заключения мира. И была удивительно красива. Возложить эту корону на голову Леваны казалось императору богохульством вдвойне.

А королева тем временем достала из шкатулки венец лунного короля. По сравнению с земной короной он выглядел простым и неброским: семь зубцов из лунного металла и белый камень, сверкающий в сиянии свечей. Но лунный венец был куда древнее своей земной сестры. Монархия зародилась на Луне задолго до окончания Четвертой мировой войны, в результате которой образовалось Восточное содружество, где на трон взошел первый император из семьи Кая.

Отогнав непрошеные мысли, он достал драгоценного феникса из шкатулки, и они с Леваной снова повернулись к толпе. Кай отыскал глазами Торина и заметил грусть на его лице. Наверное, советник тоже вспомнил почившую императрицу.

Но едва Левана успела открыть рот, чтобы разразиться очередной речью о символической важности короны, воплощавшей власть монарха, двери зала распахнулись. На пороге показалась уже знакомая Каю дама с копной золотых волос; с лицом, искаженным от страха, она направилась к королеве.

Кай опустил корону, которая успела согреться в его ладонях. В сердце императора затеплилась надежда. Гости, перешептываясь, смотрели, как дама приближается к Леване. Неожиданное вмешательство в церемонию их не только не напугало, но и, напротив, вызвало искренний интерес, словно они были зрителями в театре.

У подножия лестницы женщина опустилась на одно колено.

— Прошу прощения, Ваше Величество, — запинаясь, проговорила она. — Мы получили сообщение о беспорядках в секторах, прилегающих к Артемизии.

Кай тайком покосился на Волка, но тот лишь злобно скалился, готовый разорвать глотку первому, кто осмелится к нему подойти.

— Что за беспорядки? — прорычала Левана.

— Пока точно не известно, — пролепетала дама. — Но баррикады вокруг восставших секторов сняты, и люди… идут сюда. По магнитным туннелям. И ходят слухи, что… среди них видели принцессу Зиму.

Лицо Леваны покраснело от ярости.

— Это невозможно, — процедила она.

— Я… я не знаю, моя королева. Это лишь то, что мне передали. А еще… кажется, киборг тоже с ними.

Кай довольно усмехнулся и даже не попытался стереть улыбку с лица, когда Левана метнула на него сердитый взгляд.

— Она тебя предупреждала, — сказал он, пожимая плечами.

Левана стиснула зубы и повернулась к женщине.

— Киборг мертва, и глупых сплетен в своем дворце я не потерплю. Баррикады вокруг Артемизии на месте?

— Да, моя королева. Насколько я знаю, они не смогли через них пробиться…

— То есть непосредственной угрозы нашей безопасности нет?

— Полагаю, что так, моя королева.

— Тогда как ты посмела прервать коронацию? — Левана резко взмахнула рукой. — Стража, отведите эту женщину в камеру. Никто не вправе мешать церемонии.

Глаза королевы горели безжалостным огнем; ослабевшая от страха дама поднялась и, наверное, не устояла бы на ногах, если бы двое стражников не подхватили бы ее под руки.

Зрители даже не пытались отвести взгляд; они жадно наблюдали за происходящим, боясь упустить хоть секунду увлекательного действа. А ведь большинство из них, несомненно, понимали, что эта женщина ворвалась в зал не по своей воле.

Кай прикусил щеку, стараясь унять крутящиеся в голове мысли. Лицо Леваны странно дернулось, и вновь стало спокойным.

— Продолжим, — сказала она, поднимая лунный венец.

Глава 79

Зола с альфой Стромом шли во главе маленькой армии. Ширина магнитных туннелей позволяла шагать по пять человек в ряд, и Стром внимательно следил, чтобы никто не выбивался из строя. В замкнутом пространстве это могло привести к печальным последствиям. Бойцы старались двигаться тише, но грохот ботинок по каменному полу отражался от стен туннелей и катился вперед, подобно грому.

Мутанты держались впереди, в первой линии обороны; люди из внешних секторов замыкали строй. После выступления из ДО-12 армия Золы заметно выросла. С каждым пройденным куполом в их ряды вливалось все больше ополченцев; многие ждали этого с самого первого выступления принцессы Селены.

Зола снова и снова пыталась просчитать ход событий, но в уравнении было слишком много переменных. Нужно было достаточно людей, чтобы свергнуть королеву и магов, и много неподвластных ментальной манипуляции бойцов, которые разобрались бы с гвардейцами, стражей и оборотнями Леваны. Ясин и Зима были единственной надеждой революции. Если у них не получится поднять народ в ближних секторах, все закончится кровавой бойней, победителя в которой предсказать несложно. Но если их затея увенчается успехом…

Освещение в туннелях отключили, и темноту разгоняли только захваченные с поверхности фонари. Зола украдкой вздыхала, что не может отследить по электронной карте, как далеко они продвинулись и сколько еще идти. Она привыкла в любое время получать всю необходимую информацию, и утрата львиной доли кибернетических способностей сбивала с толку. Пять лет она мечтала стать похожей на обычных людей, а теперь отчаянно скучала по своим электронным мозгам.

Четыре раза застывшие поезда и шаттлы преграждали им путь. Препятствия казались непреодолимыми, но мутанты упрямо шли вперед, отдирая панели обшивки, вырывая сиденья и буквально прогрызая дорогу на ту сторону. Они действовали слаженно, как единый разрушительный механизм, и благодаря этому армия повстанцев продолжала двигаться к столице.

Магнитные пути обесточили, но на платформы электричество подавали. Зола регулярно натыкалась на работающие голографические экраны, которые транслировали обязательную к просмотру программу о коронации. Саму церемонию снимать было запрещено, и ведущим пришлось ограничиться передачей звука.

В прилегающем к Артемизии секторе АР-4 Зола услышала голос Кая, читавшего клятву лунного принца-консорта.

Армия разделилась на четыре части, и каждая должна была проникнуть в центральный купол по своему туннелю. Когда половина мутантов с гражданскими скрылась в темноте, Зола поймала на себе взгляд альфы Строма.

— Нужно идти дальше, — сказал он. — Мои люди голодны, а ты запихнула нас в пещеры, полные сладко пахнущей плоти.

Зола подняла бровь.

— Если им невтерпеж, пусть перекусят друг другом. Я лишь хочу убедиться, что у Ясина будет время облететь как можно больше секторов.

Стром фыркнул; кажется, невозмутимость Золы его приятно удивила.

— Все равно пора выступать, — повторил он. — Мы уже почти на месте. Королева и ее окружение находятся в одном месте. Мы можем торчать тут до скончания веков, ожидая подкрепления!

Но Зола верила, что они придут. Должны прийти.

И все же альфа Стром был прав. Коронация почти закончилась.

Они снова зашагали по туннелю, крепко сжимая оружие в руках. Потом бойцы начали замедляться. Фонарик Золы выхватил из мрака железные прутья. Стром поднял руку, приказывая всем остановиться.

— Баррикада.

Зола провела фонариком по стене вокруг решетки. Потребуется неделя, чтобы ее сломать.

— Здесь не пройти, — Стром подтвердил ее опасения. Он смотрел на Золу так, будто она во всем виновата. — Если это ловушка, то лучше и не придумаешь. Мы набились в эти туннели, как мясо в кишку. Они расправятся с нами в два счета.

— Кресс должна была убрать заградительные барьеры, — сердито мотнула головой Зола. — Я думала, что проход будет свободен. Если только…

Если только Кресс и Торн не провалили задание. Если только их не схватили.

— Сколько времени? — спросила она у Строма.

Тот ничего не ответил — у него в голове тоже не было часов.

Кресс должна была запрограммировать баррикады вокруг города так, чтобы они открылись одновременно. В противном случае слишком ретивые бойцы могли ворваться в Артемизию слишком рано, погубить себя и сорвать всю операцию. Может, просто время еще не настало? Кай все еще читал клятву. Зола отогнала подступающую панику.

— Я что-то чую! — зарычал Стром.

Его солдаты, как по команде, задрали носы вверх и начали принюхиваться.

— Искусственные материалы. С Земли. Какой-то механизм, — сказал альфа.

Зола прижала руку к решетке, но мутанты оттащили ее и загородили собой, словно она стоила того, чтобы ее защищать. Девушка с трудом сдержала раздраженный вздох.

В туннеле за решеткой послышались шаги и шорох гравия. Затем показался фонарь, хотя тот, кто держал его в руке, по-прежнему оставался в тени.

Когда луч фонаря наткнулся на солдат, темная фигура застыла.

Оборотни оскалились и зарычали.

— Ух, какие грозные ребята! — послышалось из туннеля.

Сердце Золы так и подпрыгнуло в груди.

— Ико! — закричала она и попыталась пробиться к решетке, но солдаты оказались в буквальном смысле непробиваемыми.

Ико приблизилась к барьеру, и Зола смогла рассмотреть ее получше. Правая рука Ико снова болталась вдоль тела, на корпусе виднелись дыры от пуль, отовсюду торчали порванные провода и клочки синтетической ткани. Левого уха не было.

— Ико… — обескураженно прошептала Зола. — Что с тобой случилось?

— Опять наткнулась на безмозглых лунных гвардейцев! — закатила глаза Ико. — Один зажал меня в подвале клиники. Пришлось прикинуться мертвой, чтобы он от меня отстал. Повезло, что они ничего не смыслят в андроидах и понятия не имеют, как нас убивать.

— Мне так жаль…

Ико отмахнулась здоровой рукой.

— Не хочу об этом говорить. А тебя снова взяли в плен, или эти громилы на нашей стороне?

— На нашей, — улыбнулась Зола.

— Ты уверена? — протянула Ико, окинув мутантов скептическим взглядом.

— Не совсем, — признала девушка. — Но их привели Скарлет и Зима, и ничего лучше у нас нет. Ах да, и они до сих пор еще никого не съели! — сочла нужным уточнить Зола.

Стром ухмыльнулся, обнажив выступающие клыки.

— Ико, ты знаешь, который час? Почему барьер еще на месте?

— Все идет по плану! — успокоила ее Ико. — Через семнадцать секунд…

Спрятанные в стенах механизмы ожили и заворчали, решетка начала опускаться.

Ико поджала губы.

— Это Кресс перепутала время, не я!

Зола облегченно вздохнула.

Заметив, что решетка пришла в движение, волки вернулись в строй: руки заложены за спину, подбородок поднят вверх. Зола прежде не видела, чтобы они действовали так слаженно. Сейчас они были больше похожи на людей, чем на монстров. И очень похожи на солдат.

Ико не стала дожидаться, пока баррикада окончательно уйдет под землю. Неловко перебравшись через решетку, она кинулась в объятия Золы.

— Ты ведь починишь меня? — спросила она, радостно хлопая ее по спине рабочей рукой.

— Обязательно, — Зола прижала к себе Ико. — Все, что сломано, можно починить.

Ико отступила назад и широко улыбнулась, отчего в дырке, оставшейся от левого уха, сверкнула искра.

— Почему мы стоим? — проревел Стром. — Нам не терпится растерзать Левану и ее прихвостней на мелкие клочки! Мы будем смаковать их кровь, как дорогое вино, и закусывать костным мозгом!

— Все-таки хорошо, что они на нашей стороне, — поежилась Ико.

Глава 80

Во время коронации Волк направлял все свои силы на то, чтобы сдерживать голод в узде. Хоть недавно он набил живот мясом, нос жадно втягивал тысячи запахов главного зала. Земляне. Лунатики. Гвардейцы. Маги. Все они пахли так восхитительно, что Волк мог думать лишь о том, как вонзит клыки в их податливую плоть и будет отрывать мясо от костей…

И только страх перед госпожой Бемен пересиливал голод. Волк не желал снова терпеть мучения — слишком живой была память о боли, которая вгрызалась в каждую клетку его тела, выворачивая наизнанку и заставляя молить о смерти.

Рот Волка наполнился слюной, но он сглотнул и не пошевелился.

Его внимание было приковано к Леване. Император Кайто уже встал перед ней на колени, чтобы под бурные аплодисменты принять лунный венец и титул принца-консорта. Вид у него был такой, словно королева вручила ему чашу с ядом.

Теперь настала очередь Леваны.

Император поднял корону Восточного Содружества и повторил речь королевы. Он уделил особое внимание власти монарха, его долгу перед народом и возложенным на него ожиданиям, не преминув коснуться истории самой короны, которая в глазах Волка выглядела куском металла с блестящими камнями.

Наконец Левана опустилась на колени. Она вся сияла в предвкушении заветного мига, губы правительницы дрожали от едва сдерживаемой улыбки, а глаза не отрывались от короны в руках Кая.

Волк снова сглотнул. Плоть королевы, приправленная осознанием того, что она была его хозяйкой и врагом, влекла его больше прочих. Это Левана разлучила его с семьей. Это Левана приказала сделать из него монстра. По ее велению маги истязали его.

И если ему только выпадет шанс, он вырвет королеве сердце.

— Клянешься ли ты, — начал Кай, — править народом Восточного Содружества в соответствии с законами и обычаями, принятыми поколениями прошлых монархов, использовать свою власть для утверждения справедливости, быть милосердной, чтить неотъемлемые права всех людей, уважать мир между всеми нациями, быть доброй и терпеливой правительницей, не чурающейся помощи и мудрого совета? Перед всеми свидетелями на земле и на небесах, обещаешь ли ты блюсти эту клятву на протяжении всех дней своего правления?

Левана смотрела только на корону.

— Клянусь, — выдохнула она.

Кай помрачнел. Он не спешил опускать венец, хотя руки у него дрожали.

Но вот драгоценный феникс коснулся королевской головы. Левана закрыла глаза; лицо ее светилось неподдельным ликованием.

— Властью, данной мне гражданами Восточного Содружества и нашими союзниками из Земного Союза, я, император Восточного Содружества, объявляю тебя, Левана… — Кай замолчал, словно ждал чего-то. Волк видел: в душе Кая тлела надежда, что нужно подождать еще секунду, всего секунду…

Но секунда прошла, и лицо Кая окаменело.

— … Императрицей Восточного Содружества. Сегодня и до тех пор, пока смерть не разлучит нас, ты будешь моей женой, и с тобой я разделю свой трон.

На последнем слове голос Кая сорвался; он отдернул руки от короны, словно она жгла ему пальцы.

Толпа разразилась радостными криками; замелькали линии серпантина, императора с императрицей осыпали цветочными лепестками. Левана поднялась с колен и направилась к краю помоста, чтобы принять поздравления лунной аристократии.

Но прежде чем она успела произнести хоть слово, бурное ликование было прервано жутким скрежетом. Волку почудилось, что ему в уши натолкали иголок. Согнувшись пополам, он тоскливо завыл. Гости закрывали головы, тщетно пытаясь защититься от неприятного звука, который прорывался отовсюду.

Чуть отдышавшись, Волк понял, что вот он, его шанс. Хотя он почти ослеп от боли, и больше всего на свете ему хотелось упасть на пол, зажав свои сверхчувствительные уши, ненависть к королеве придавала ему сил.

Волк кинулся вперед, не сводя глаз с Леваны и ее самых уязвимых мест: горла и живота.

Откуда-то сбоку раздался боевой клич, и на пути у мутанта вырос гвардеец. Свежевыращенные когти располосовали грудь храбреца; выхватив кинжал из ножен у него на поясе, Волк занес клинок…

Но крик гвардейца перекрыл ужасный скрежет, и королева заметила нападающего.

Боль взорвала Волка изнутри. Ему казалось, будто в руку, в запястье, в каждый палец вкручиваются металлические штыри. Волк выпустил нож слишком быстро, лишь через долю секунды осознав свою ошибку. Лезвие, направленное королеве в сердце, царапнуло шею и потерялось где-то в драпировках алтаря.

Не помня себя от боли, Волк повалился на пол.

В это мгновение скрежет стих — и вместе с ним ушла боль. Отсутствие шума, словно вакуум, вытянуло из зала все звуки. Оглушенные, люди не торопились нарушать тишину.

Волк хватал ртом воздух, отчаянно желая умереть. Он понимал, что другого шанса ему не представится. И наказание за просчет будет ужасным.

Глаза Леваны сверкали от ярости; неповиновение мутанта неприятно удивило королеву. Губы ее были краснее, чем обычно, в тон крови, бегущей по шее.

— Подчини его! — выдохнула Левана сквозь стиснутые зубы.

— Да, моя королева. Этого не повторится, — поторопилась заверить ее Бемен.

А затем откуда-то сверху зазвучал голос, и дворец замер, ловя каждое слово. Волк изумленно вытаращился на потолок. Неужели боль лишила его рассудка?

Потому что он узнал этот голос.

— Ну, здравствуй, дорогая тетушка Левана, — жизнерадостно поприветствовала королеву Зола. — Прости, что мешаю твоей коронации, но мне нужно, чтобы ты слушала очень внимательно. Для начала позволь тебя поздравить. Ты наконец-то получила все, о чем мечтала. Теперь настал мой черед.

В зале повисла тишина, которую нарушал только треск динамиков. Когда Зола снова заговорила, голос ее был предельно серьезным:

— У тебя есть десять минут на то, чтобы прийти к главным воротам дворца и сдаться.

На этом ее речь закончилась.

Люди ждали едких замечаний, угроз, объяснений, но Зола сказала все, что хотела.

Левана изменилась в лице, а юный император с трудом сдерживал смех. Но, заметив Волка, он резко помрачнел. Волк ответил ему сердитым взглядом и встал пошатываясь. К счастью, госпоже Бемен сейчас было не до него.

— Это уловка! — вскричала Левана; голос королевы дрожал. — Она ничего не может мне сделать!

Через боковую дверь в зал вбежал Эймери в сопровождении двух гвардейцев. Вид запыхавшегося главного мага еще больше разозлил королеву, а Волк едва удержался, чтобы не вцепиться ему в горло. Он помнил, что этот человек убил его мать.

— Что еще? — рявкнула Левана.

— Взломали систему безопасности! Последний час мы получали неверную информацию о том, что происходит в туннелях…

— Ближе к делу, Эймери!

Губы придворного мага нервно дернулись:

— Они уже в городе, моя королева. Восемь туннелей Артемизии разблокированы.

— Кто в городе?

— Киборг. Гражданские из внешних секторов. Солдаты, переметнувшиеся на их сторону.

Левана задыхалась от ярости.

— Следующий, кто в моем присутствии произнесет слово «киборг», лишится языка! Почему их не остановили? — обратилась она к Эймери.

— Ваше величество, у нас не хватает людей. Слишком многих отправили подавлять восстания в дальние сектора. Если мы вышлем подкрепление навстречу бунтовщикам, то оставим дворец без защиты.

Подхватив юбки, королева зашипела:

— Замечательно! Я положу конец этому нелепому восстанию!

— Моя королева, в центре управления безопасности мы нашли вот это. — Эймери показал королеве портскрин. — Я полагаю, его владелец — не кто иной, как наш принц-консорт.

Левана посмотрела на Кая. Если бы взглядом можно было убивать, он, несомненно, упал бы замертво.

— А я-то думал, куда он подевался! — с напускной беспечностью воскликнул Кай. — Все утро его искал.

Ноздри королевы затрепетали. Выхватив у Эймери портскрин, она швырнула его на алтарь. Сила удара была такова, что пластиковый корпус треснул.

— Церемония окончена, — объявила королева. Усиленный колонками, ее голос достиг всех уголков главного зала. — Некоторые из моих подданных не придумали ничего лучше, чем взбунтоваться сегодня. Но не тревожьтесь, это всего лишь маленькое проявление неповиновения. — К Леване постепенно возвращалось присутствие духа. — Я вынуждена просить вас оставаться на своих местах, пока мы не разберемся с этим небольшим кризисом. Для вашей же безопасности.

Толпа взволнованно зашумела.

— Подождите! — раздался голос в рядах землян. — Вы что, хотите, чтобы мы торчали тут во время атаки на дворец? Это ваша война, а не наша. Я требую, чтобы мне сейчас же позволили вернуться на мой корабль!

Мужчина говорил с земным европейским акцентом, и образ рыжеволосой девушки снова мелькнул у Волка перед глазами. Мутант нахмурился, выискивая его в толпе, в то время как сопланетники поддержали слова землянина одобрительным гулом.

Левана холодно улыбнулась.

— Вы останетесь здесь до тех пор, пока я не разрешу вам уйти, — отчеканила она, и каждое слово королевы было подобно осколку льда.

Земляне зачарованно притихли, и Левана обратила взор на гвардейцев.

— Заблокируйте все выходы. Никто не должен покинуть зал. — Оглянувшись на Волка, она щелкнула пальцами. — Этот пойдет со мной. Из него получится отличный живой щит.

— Моя королева, — обратился к ней один из гвардейцев. — Позвольте нам проводить вас в безопасное место. Лавовые туннели под городом…

— Исключено! — вспылила королева. — Речь идет о моем народе и моем королевстве. Я не оставлю их в этот темный час.

Она направилась к главному выходу, Кай бросился за ней.

— Вы не имеете право удерживать здесь землян! Мы не заложники.

— Уверен, мой дорогой супруг? — Левана махнула двум стражникам. — Отведите его к остальным.

Спеша исполнить приказ королевы, стражники потащили Кая к группе землян, которые еще не пришли в себя после промывки мозгов.

— Отпустите меня! — завопил Кай. — Я ваш король, вы должны повиноваться моим приказам!

Левана рассмеялась, и ее смех мог бы прозвучать искренне, если бы не отчетливые нотки истерики.

— Неужели ты сам в это веришь?

Волк стоял рядом с Каем, когда того схватили стражники. Но мутант ни на секунду не забывал, что госпожа Бемен неотрывно следит за ним, и не решился защитить императора. Слишком хорошо он знал, какова цена непослушания.

Поэтому когда королева покинула зал, Волк покорно последовал за ней.

Глава 81

Они выслали разведчиков, чтобы те проверили, нет ли засады на ближайшей платформе. Идея принадлежала Строму; с одной стороны, Золу несколько задевало то, что он начал распоряжаться, с другой — было приятно в кои-то веки иметь рядом опытного командира, который предостерегал ее от тактических ошибок. Волк повел бы себя точно так же, будь он здесь.

Нет, она не станет думать о Волке. Ей и так пришлось рассказать Скарлет о том, что она ничего не знает о его судьбе. Воспоминания только бередили рану, залечивать которую у Золы не было времени.

Глубоко вздохнув, она постаралась сосредоточиться на оставшихся союзниках. Ико чудом выбрала нужный туннель и присоединилась к их отряду. Скарлет ушла с другой группой солдат и ополченцев. Торн и Кресс были во дворце; раз баррикады сняли, можно было предположить, что у них все в порядке. Зима и Ясин облетают ближайшие сектора, призывая людей включиться в борьбу.

Золе казалось, будто она играет в одну из стратегических игр, которые так любит Кресс. Все фигуры на своих местах. Пора переходить в наступление.

Кто-то взял ее за руку… Это Ико, она хочет подбодрить Золу.

По туннелям прокатился гулкий вой.

Сигнал.

Зола быстро сжала руку Ико и высвободила пальцы. Время пришло.

Они поднялись на пустую платформу, где голографические экраны сообщали об окончании коронации. Левана стала императрицей.

Поднявшись по лестницам, они высыпали на улицу. На купола опускался искусственный вечер, но на горизонте серебристой линией брезжил свет настоящего солнца.

Восход.

Он был прекрасен.

Зола отвернулась.

Шаги солдат грохотали по каменным мостовым Артемизии, отражаясь от стен домов, которые прятались за аккуратно постриженными изгородями. Улицы, как и прежде, были безлюдны, но за окнами особняков Зола заметила темные силуэты.

Девушка напряглась в ожидании внезапной атаки, но кто-то из волков пробормотал:

— Слуги.

Приглядевшись, Зола поняла, что он прав. Просто одетые, с испуганными глазами, слуги принадлежали к низшему сословию и жили в тени белого города, исполняя прихоти своих господ.

Интересно, хватит ли у них храбрости присоединиться к борьбе за свободу? В конце концов, сейчас самое время проявить себя. Но к великому разочарованию Золы, слуги торопливо отходили от окон. Что ж, после долгих лет наказаний и промывания мозгов вряд ли можно было ожидать от них чего-то другого.

Ведь не исключено, что сегодня слуги впервые услышали о восстании.

Впереди показался дворец, величественный, сверкающий огнями.

— Альфы! — крикнул Стром, перекрывая шум. — Рассредоточьтесь и окружите дворец. Мы подойдем к нему с каждой свободной улицы.

Солдаты двигались как хорошо смазанный механизм; Зола с затаенным восторгом наблюдала, как четко они разделились на стаи и вместе с ополченцами рассредоточились по ближайшим улицам. Сначала люди робели, но уверенность оборотней постепенно передавалась им. Зола подумала, что одна она вряд ли смогла бы так их вдохновить.

У ворот дворца грохот шагов резко стих.

Никого не было видно, даже сторожевые башни был пусты. Распахнутые железные ворота приглашали войти, словно Левана не знала о том, что бунтовщики движутся к дворцу. Или не восприняла слова Золы всерьез.

А может, это ловушка.

Золотые двери дворца были заперты.

Зола вышла вперед; от волнения по коже бежали мурашки. Если бы компьютер в ее голове был исправен, то, вероятно, показывал бы, что уровень адреналина зашкаливает. Стром и Ико встали рядом с ней, готовые защитить от выстрелов. Зола скользнула взглядом по окнам, поблескивавшим в свете поднимающегося солнца, но не заметила никаких признаков жизни. Дурное предчувствие тугой веревкой сдавило грудь. Золе казалось, будто она стоит на краю обрыва — и кто-то вот-вот столкнет ее вниз.

Посмотрев в сторону, она заметила, как группы бойцов, ранее отделившихся от армии, выныривают из окрестных улиц, строятся и замирают в ожидании приказа. Тренированные мутанты были похожи на свирепые статуи, но Зола нет-нет да и замечала нервно сжимающийся кулак или дергающиеся мышцы. Оборотням не терпелось ринуться в бой.

За их спинами стояли тысячи ополченцев. Не таких грозных, не таких подготовленных, но не менее решительных. Где-то в толпе мелькнули рыжие волосы Скарлет.

Помимо жителей сектора ДО-12 здесь были и те, кто поверил в возвращение истинной королевы, и те, кто не остался равнодушным к призывам гонцов, которых Зола отправила во все концы. Девушка надеялась, что вскоре к ним присоединятся и люди из ближних секторов.

Набрав полную грудь воздуха, Зола постаралась уловить все электрические импульсы, до которых смогла дотянуться, и передать соратникам свою волю к победе. Она твердила себе, что тем самым защищает людей от Леваны и ее магов. Покуда они находятся под ее контролем, королеве до них не добраться.

Но Зола также знала, что, если понадобится, сможет использовать этих людей — и даже пожертвовать ими. Хотя очень надеялась, что до этого не дойдет.

Она приказала сильнейшим из союзников взять под контроль своих товарищей до того, как Леване и ее магам представится такой шанс. Конечно, всех охватить было невозможно — но и королева вряд ли справится с такой толпой. Во всяком случае, Золе очень хотелось в это верить. Их ментальная защита должна быть максимально крепкой.

— Если Левана не сдастся, — прокричала она в зловещей тишине, — мы возьмем дворец. На первом этаже несколько входов, выбирайте, какой вам больше по вкусу. Бейте окна. Но не забывайте, что внутри королева и ее приближенные.

Зола еще раз посмотрела на окна. Отсутствие охраны ее нервировало. В животе перекатывался холодный ком. Она была уверена в своем плане, но все-таки сомнения оставались… Они беспрепятственно добрались до королевского дворца, туннели остались позади. И, значит, трудности только начинаются.

— Маги попытаются манипулировать вами, — продолжила Зола. — Убивайте их при первой возможности — они-то не упустят шанса вас убить. Или натравить на вас ваших же товарищей. Королевские гвардейцы — хорошо обученные солдаты, но разум их слаб. Воспользуйтесь этим. И не забывайте, зачем вы сюда пришли. К вечеру я взойду на трон, а вы перестанете быть рабами!

Внутренний двор огласили одобрительные крики; мутанты вторили людям воем, пробирающим до костей. Зола подняла руку, готовясь дать сигнал к атаке. Она ждала, когда Ико скажет, что десять минут истекли.

И тут двери дворца начали открываться.

Мутанты приняли боевую стойку, от их низкого рычания задрожала земля. Когда золотые двери распахнулись, Зола увидела, что за ними скрывался вовсе не маг в длинном одеянии и не стройная фигура Леваны, а…

Один из королевских солдат.

Кто-то схватил Золу за локоть и потащил назад, под защиту мутантов.

Солдат медленно шел к ступеням дворца. Его четкая и грациозная манера двигаться была ей определенно знакома. Что-то отличало его от оборотней, окружавших Золу. Не изуродованное лицо. Не выступающие клыки. Не злобные глаза, жадно рыщущие в толпе. В отличие от своих собратьев, одетых в неброскую форму регулярной армии, этот красовался в костюме, достойном королевской гвардии.

У Золы перехватило дыхание.

Волк! Волк — теперь больше зверь, нежели человек — стоял у края дворцовой лестницы.

Зола подумала о Скарлет, но не решилась посмотреть на нее.

За Волком из дворца вышла сама королева Левана. Эймери, следовавший за ней по пятам, возглавлял отряд магов в красно-черных одеяниях. Выстроившись в ряд, они спрятали руки в широкие рукава своих мантий; лица их источали презрительное высокомерие. Вышитые на одеждах руны поблескивали в лучах первого за много недель солнца.

Зола чувствовала себя непривычно без детектора лжи, который определял, пользуется королева чарами или нет. Она даже не могла сказать наверняка, Волк перед ней — или же кто-то, принявший его облик.

Но причин сомневаться в этом у нее тоже не было.

Зола сосредоточилась на силовых линиях контроля, связывавших ее с теми, кто выступил против королевы. Никогда прежде она не пыталась воздействовать на такое количество людей одновременно, и сейчас была далеко не уверена в своих силах.

— «К вечеру я взойду на трон, а вы перестанете быть рабами!» — громко повторила Левана, издевательски улыбаясь. — Смелые речи для девчонки, которая сеет лишь хаос и разрушение. — Королева развела руками, словно предлагая примирение. — Ну, вот и я. Тебе не нужно искать меня. Ну что же ты, называющая себя принцессой Селеной, подойди! Попробуй забрать у меня корону.

У Золы дернулся глаз. Пульс стучал в висках, но в голове было ясно. В кои-то веки на электронном экране сетчатки не мельтешили сообщения об уровне адреналина и кровяном давлении, которое наверняка зашкаливало.

Она разжала кулак и пошевелила пальцами, призывая солдат не двигаться.

Левана сделала ставку на ее верность Волку. Должно быть, королева считала, что Зола не решится напасть, если он попадет под перекрестный огонь. Не осмелится подвергнуть друга опасности. Но был ли он теперь ее другом? Был ли он Волком — или стал другим существом, монстром, хищником?

Зола стиснула зубы, ловя себя на лицемерии. Волк сейчас ничем не отличался от солдат ее собственной армии, которые приготовились сражаться за свою свободу. В кого бы генетики Леваны ни превратили Волка, она не должна в нем сомневаться.

Главный вопрос в том, сможет ли Зола пожертвовать другом и союзником ради победы?..

— Принцесса, — глухо прорычал Стром, — она вызвала подкрепление.

Зола не решалась отвести взгляд от Леваны, а Стром продолжал:

— Я чую, они приближаются. Дюжина стай, если не больше, вместе с хозяевами. Мы скоро будем окружены.

На лице Золы не дрогнул ни один мускул.

— Это твой последний шанс, — сказала она, глядя в глаза королеве. — Признай перед свидетелями, что я принцесса Селена, законная наследница лунного трона. Отдай мне корону, и я оставлю тебя и твоих последователей в живых. Хватит уже смертей.

Кроваво-красные губы Леваны изогнулись в холодной улыбке.

— Селена мертва. Я — королева Луны, а ты всего лишь самозванка.

Зола улыбнулась в ответ:

— Я знала, что ты это скажешь.

И резко опустила руку.

Глава 82

Армия повстанцев ринулась вперед: гражданские хлынули во двор замка через открытые ворота, мутанты легко взяли штурмом ограду.

Королева и бровью не повела. Маги стояли неподвижно.

Только когда мутанты достигли подножия лестницы, Левана подняла руку, а маги, как по команде, закрыли глаза.

В следующий миг все изменилось.

Мутанты, первая линия нападения, попадали на землю, как игрушечные солдатики, опрокинутые капризным ребенком. Они выли от боли, которую Зола даже представить себе не могла. Подобные звуки она слышала лишь однажды — когда пытала главного мага Сибил Миру и свела ее с ума.

Ополченцы, чей разум защищала Зола и более одаренные товарищи, продолжили атаку. Те же, чей мозг был открыт для манипуляций, начали спотыкаться; многие опускались на колени, роняя оружие. Находившиеся под контролем Золы огибали их, перешагивали через тела упавших — и упрямо двигались вперед.

«Ваша цель — маги!» — внушала им Зола, направляя людей к красно-черным плащам. Каждый убитый маг возвращал в их ряды десятки мутантов и простых бойцов.

Но чтобы добраться до магов, нужно было одолеть дворцовую стражу, которая встала стеной на защиту королевы. Нападавшие налетели на эту стену, как река на дамбу. Зазвенела сталь, затрещали дубины и колья. Воинственные крики и вопли боли взорвали тишину затаившегося города.

Зола нервно повела плечами и хотела шагнуть вперед, чтобы присоединиться к схватке и добраться до королевы, но тело отказалось ей подчиниться. Ноги словно увязли в густой грязи.

Нет.

Она никак не ожидала, даже не думала, что…

Стиснув зубы, она попыталась освободиться от ментального контроля. Представила, как искрит ее мозг, пытаясь избавиться от хватки Леваны, которая обратила разум Золы против нее самой. Прежде это всегда удавалось. До сих пор она без особого труда сбрасывала чары королевы. Кибернетический мозг защищал от воздействия чар… Вот только теперь он не работал. Нет. Нет. Нет! Как она может защищать других, если королева без труда залезла в ее собственную голову?

Зола прикусила губу. Если она сможет пошевелить хотя бы рукой, то покажет телу, что сбросить ментальные путы реально… Застонав, Зола упала на одно колено. Тело пульсировало от нерастраченной энергии, а в мозгу как будто что-то оборвалось. Она почувствовала, что потеряла связь с людьми. Дикие крики боли подтвердили это. За несколько секунд вся система ментальной защиты была разрушена.

Битва закончилась, едва начавшись.

Зола села, задыхаясь: борьба с ментальной хваткой Леваны отнимала все силы, но тело по-прежнему ей почти не подчинялось. Вопли мутантов стихли, сменившись скулением и предсмертными стонами. Несмотря на то что схватка была короткой, воздух во внутреннем дворе успел пропитаться запахом крови.

Левана истерично рассмеялась, и ее полный торжества смех ранил слух сильнее, чем крики сотен воинов.

— Глазам своим не верю! — воскликнула королева, хлопая в ладоши. — Я ждала схватки с достойным соперником, юная принцесса, но ты, кажется, не способна дать мне отпор.

Она снова засмеялась и опустила руку на голову Волка, жестом одновременно ласковым и собственническим.

— Она станет для тебя легкой добычей, пес.

Волк зарычал, оскалив клыки. Гвардейцы расступились, и мутант пошел вперед, равнодушно перешагивая через лежащих на земле людей. Золу пробрала дрожь. Она уже сбилась со счета, сколько раз смотрела в эти сверкающие зеленые глаза. Он был ей врагом и был другом. Но никогда еще она не чувствовала себя настолько беспомощной.

Она попыталась тряхнуть головой, обратиться к Волку — к той его части, что еще осталась внутри этого хищника, — моля о пощаде.

— Эй, Ваше Королевское Величество! А вот и я!

Глаза Золы расширились. Ико!

Прогремел выстрел. Левана покачнулась, на золотые двери замка брызнула кровь, и на долю секунду — на тысячную долю секунды — Зола поверила, что все кончено и королева убита.

Но Левана стояла, целая и невредимая. Рычал Волк, за которым она спряталась. Пуля ранила его в бедро, и красивая форма быстро темнела от крови.

Ико вскрикнула от ужаса.

Левана ощерилась, и ее ярость затянулась на разуме Золы и остальных, как петля. Ментальные путы королевы душили всех, кто в них попался.

А Волк сорвался с места и бросился на Ико. В глазах его горел звериный инстинкт: напасть на нападавшего. Желудок Золы завязался в узел. Она не могла пошевелиться, ничего не могла сделать, даже дышала едва-едва. Легкие горели, но она полностью утратила контроль над своим телом.

Волк в три прыжка добрался до Ико, которая стояла, испуганно сжимая оружие. Сверкнули когти, легко взрезая синтетическую ткань. Ико взвизгнула и попятилась, не желая снова стрелять в Волка. Он сшиб ее на землю и вцепился в рабочую руку. Между зубов у него промелькнула искра, и он разжал челюсти.

Зола отчаянно молила кибернетический мозг проснуться, показать свое превосходство над человеческим, помочь ей сбросить ментальные оковы…

— Я принцесса Селена.

Голос, полный холодной решимости, прозвучал откуда-то сверху. Голос знакомый — и в то же время нет.

Купол над их головами потемнел, словно небо, затянутое грозовыми тучами. Потом несколько квадратов посветлело, и появился голубой экран, а на нем — видеозапись.

— Ты самозванка! — возмущенный голос королевы загремел над Артемизией.

Левана посмотрела наверх. Гвардейцы и маги застыли в тревожном ожидании.

— И я пришла забрать то, что принадлежит мне по праву. Народ Артемизии, вот ваш шанс! Откажитесь от Леваны и поклянитесь в верности мне, своей законной королеве или, клянусь, когда я надену корону, все в этом зале будут наказаны за предательство.

На экране показался тронный зал, как будто глазами Золы. Слуги, и маги, и Кай — в первом ряду, испуганный и отчаявшийся.

— Хватит! Убейте ее.

Камера повернулась к Леване, узнать которую можно было лишь по красному свадебному платью. Ее всегда скрытое чарами лицо оказалось обезображено рубцами, наглухо закрывшими левый глаз. Сморщенная кожа, дряблая шея… Редкие светло-каштановые волосы, тут и там на голове Леваны зияли уродливые проплешины. Не скрытая шелковым рукавом часть левой руки тоже была покрыта шрамами.

Ожогами.

Такие рубцы оставлял огонь, Зола знала это не понаслышке.

Жуткий вопль заставил ее вздрогнуть, как будто ее окатили ледяной водой.

— Выключите! Выключите! — визжала Левана. Она хватала магов за руки, заставляя их отвернуться от экранов. — Не смотрите! Не сметь! Я прикажу выколоть вам глаза!

Зола вдруг поняла, что ментальных пут больше нет, и только потрясение удерживает ее на месте.

Сработало. Королева теряла контроль. Ее заставили увидеть спрятанную под чарами правду, и она не могла этому помешать.

Наверху раздавались крики и выстрелы, на экране лилась кровь.

Левана потрясенно смотрела на людей, освободившихся от ее власти. Чары спали; королева, стоявшая на пороге дворца, показала свое истинное лицо — уродливая, искалеченная, сейчас она выглядела напуганной.

Прогремел выстрел, уже настоящий, и пуля впилась в золоченые двери. Кто-то выругался за спиной Золы. Обернувшись, она увидела Скарлет, чьи волосы горели, как факел в темноте. Скарлет перезарядила оружие и снова прицелилась.

Левана отступила. Шаг, другой — и она бросилась бежать и скрылась во дворце, оставив ошеломленных магов одних. Оставив Волка, который по-прежнему нависал над неподвижным телом Ико. Теперь он смотрел на Скарлет; обработанное лунными хирургами лицо хищника выражало ужас — он узнал ее.

Вихрь беспорядочных мыслей закружил Золу. Она не знала, что делать. Можно ли доверять Волку? Королева сбежала, но броситься в погоню за ней мешали стража и маги, которые все еще могли взять под контроль большую часть солдат и ополченцев. Правда, сторонники Леваны были потрясены и растеряны не меньше нападавших…

Громкий вой оборвал ее размышления.

Зола ахнула, пытаясь сообразить, откуда он доносится. Она не знала, кто воет — ее союзники-мутанты или вызванное королевой подкрепление, которое учуял Стром?

Вой продолжался, в него вливались все новые голоса.

И все погрузилось в хаос.

Глава 83

Стоя на возвышении, где несколько минут назад его провозгласили королем Луны, Кай хмуро оглядывал собравшихся в главном зале. Лидеры и дипломаты с Земли с трудом сдерживали негодование. Левана заперла их с сотнями лунатиков, и те хихикали над землянами, будто это были экзотические животные, забавные и абсолютно безвредные.

Издалека доносились звуки выстрелов и борьбы, но толстые стены дворца мешали оценить истинный масштаб событий.

Угроза революции и расправы над тысячами соотечественников, казалось, ничуть не смущает лунных аристократов. Они вели себя так, будто попали в цирк, и шумно радовались разворачивавшемуся под окнами сражению. Многие делали ставки, пытаясь угадать, кто из магов соберет бо́льшую кровавую жатву. Дамы шутили, как тяжело им придется без кашемировых накидок и черничного вина, если чернь из внешних секторов не перестанет бездельничать и не вернется к работе.

От этих разговоров глаза Кая застила красная пелена. Он и не подозревал, что в бешенстве сжимает и разжимает кулаки, пока Торин не положил руку ему на плечо. Юный император замер, потом заставил себя сделать глубокий вдох и успокоиться.

— Они ведь ничего не знают о жизни во внешних секторах, — сказал он сам себе. — И не испытывают ни малейшей благодарности к людям, которые обеспечивают им роскошное существование. Они думают, все это полагается им по праву рождения.

— Согласен, это мерзко и непростительно, — ответил Торин, — но мы не должны забывать, что их держали в неведении точно так же, как и жителей внешних секторов.

Кай фыркнул; меньше всего ему хотелось входить в положение этих напыщенных глупцов.

— В любом случае, их сладкой жизни настал конец.

— Должен сказать, у королевы есть склонность к драматическим эффектам. Как и у ее племянницы, — с лукавой улыбкой добавил советник.

Кай почувствовал, что уголки его губ невольно ползут вверх. Да уж, Зола умеет обставить свое появление.

— Что нам известно? — посерьезнел он.

— Все двери заперты снаружи, и — если верить лунатикам — у каждой стоит по два стражника.

— Но ведь стражники легко поддаются ментальному контролю? — Кай кивнул в сторону гостей. — Как думаешь, эти лунатики с ними справятся? Зола говорила, что может почувствовать людей сквозь стену, но я не знаю, получалось у нее манипулировать ими или нет. Если мы уговорим лунатиков воспользоваться даром и заставим гвардейцев отпереть двери, а потом провести нас к докам… Возможно, мы все окажемся в безопасности.

— Да, доки станут нашим убежищем и путем к спасению, если Линь-дарэн проиграет, — согласился Торин. — Но я сомневаюсь, что лунатики захотят нам помогать.

Кай удивленно моргнул. Торин впервые назвал Золу Линь-дарэн; такого обращения удостаивались лишь самые важные особы.

— Ты прав, — вздохнул Кай. — Эти болваны нам не помогут. Неужели они еще не поняли, зачем Левана заперла их здесь? Они мнят себя неуязвимыми, потому что находятся под защитой королевы, но Леване нет до них дела. Если потребуется, она, не моргнув глазом, пожертвует ими.

Далекий грохот сотряс дворец; за ним раздался рев сотен глоток — и шквальный ружейный огонь.

Кай поежился. Он, конечно, знал, что Левана рано или поздно столкнется с Золой и ее союзниками, но до сих пор не верил в происходящее. Революция, битва… все это казалось невообразимым. Но люди у стен дворца сражались и умирали, а они сидели в ловушке.

— Это была бомба! — закричал представитель Восточной Европы. — Они бомбят дворец! Они хотят нас убить!

Лунатики захихикали и принялись передразнивать испуганного землянина:

— Бомбы! Святые звезды, только не бомба!

Кай прищурился. Бомба или нет, но паниковать еще рано. Впрочем, дипломат подал ему отличную идею.

Брошенный Леваной портскрин по-прежнему валялся возле алтаря. Император поднял его с пола и вставил обратно отлетевшую панель. По корпусу змеились трещины, кусок пластика откололся, и тем не менее, портскрин включился. К сожалению, когда экран посветлел, изображение подернулось белыми полосками и черными квадратами. Кай выругался и потыкал в него пальцем. Никакой реакции.

— Ваше Величество? — подошел к нему Торин.

Кай показал ему сломанный портскрин.

— Интересно, что сделала бы Зола? Смогла бы она его починить?

Торин нахмурился:

— Вы хотите позвать на помощь?

— Вроде того. — Кай взъерошил волосы рукой и задумался. Он представил Золу в лавке на рынке Нового Пекина. Пятна масла, инструменты, куча деталей. Она бы точно знала, что делать. Она бы…

С гулко бьющим сердцем Кай от души шарахнул портскрином об алтарь. Торин подскочил от неожиданности.

Император перевернул портскрин и радостно вскрикнул: половина экрана очистилась от полосок. Кай открыл канал связи.

— Как вы это сделали? — поинтересовался Торин.

— Вы не поверите, но нередко это помогает, — пробормотал Кай, быстро набирая сообщение.

Взрыв смеха привлек его внимание. Группа лунатиков окружила служанку, которая не успела покинуть главный зал. Девушка танцевала, странно дергая руками и ногами. По ее лицу текли слезы, а глаза были закрыты, словно она пыталась представить себя в другом месте. Сердце Кая сжалось от сочувствия.

Он понимал, что служанке не впервой терпеть такие издевательства. Должно быть, в жизни бедняжки редко выпадали дни, когда никто не пытался ее контролировать.

— Ну что это за вальс! — воскликнул лунный аристократ, хлопая товарища по плечу. — Дай-ка мне, уж я-то научу ее нормально двигаться.

— Ей нужен партнер! — подала голос дама с разноцветными волосами. — Давайте используем кого-нибудь из землян и устроим кукольный театр. Все равно делать нечего!

— А помните милашку из Содружества? Сестричку киборга, которая была на суде? Где она?

Кай услышал сдавленный всхлип. Мачеха и сводная сестра Золы забились между рядами стульев, надеясь остаться незамеченными.

Отвернувшись, он пристегнул портскрин к поясу.

— С меня довольно, — выдохнул он, направляясь к группе кукловодов. — Хватит! — рявкнул он. — Отпустите ее сейчас же!

— О, симпатяжка-император тоже хочет потанцевать! — развеселились лунатики.

В толпе издевательски засвистели, но, к большому облегчению Кая, никто не решился подчинить себе его разум. Он обнял служанку за плечи и притянул к себе. Девушка тут же перестала танцевать и, обессиленная, привалилась к императору.

— Вы обращаетесь к своему королю, — сказал он, подчеркивая каждое слово. Сейчас он радовался, что так и не снял лунный венец, хотя титул принца-консорта и не давал особой власти. К счастью, не все знали об этом. — Вы, я вижу, не вполне понимаете, что происходит. Все в этом зале — заложники. И нам придется быть заодно, хотим мы этого или нет. — Кай указал пальцем на дальнюю стену. — Когда Левана поймет, что проиграла, а это случится очень скоро, она сбежит. И куда, вы думаете, она направится?

Император посмотрел на лунатиков, которые стояли к нему ближе всего. Судя по усмешкам, выступление новоиспеченного короля их изрядно забавляло.

— Она заперла нас здесь не для того, чтобы защитить. И уж точно не для того, чтобы мы продолжали праздновать. Мы для нее — запас живой силы. Когда падут гвардейцы, вы станете следующей линией обороны. Она использует ваши тела, как щиты. Она превратит вас в оружие. Без малейшего сожаления пожертвует всеми для того, чтобы выжить. Вы еще не поняли? Ей на вас наплевать. Вы всего лишь пушечное мясо.

Глаза лунатиков по-прежнему искрились весельем. Невозможно было понять, поняли они хоть что-нибудь из его слов или нет. Но Кай продолжал:

— Мы не обязаны сидеть и ждать, пока Левана решит нашу участь. С вашей помощью мы можем выйти отсюда и доберемся до королевского порта, где все будем в безопасности.

Мужчина в первом ряду насмешливо щелкнул языком.

— Бедный земной король говорит с нами так, будто мы — дети. Не ждите, что мы склонимся перед вами только из-за короны с блестящим камушком. Мы не союзники, ваша милость, и никогда не будем воспринимать вас, как равных. Королеве зачем-то понадобилось взять вас в мужья и сделать королем, но вообще-то вы и ваши спутники недостойны даже ноги нам мыть.

Все расхохотались. Мужчина, говориввший с Каем, нагло усмехался, пока остальные лунатики упражнялись в остроумии и высмеивали землян.

— Что ж, — ледяным тоном отозвался Кай. — Позвольте мне вас переубедить.

Отстегнув портскрин, он включил карту Луны, увеличив ее так, что она оказалась над головами собравшихся. Голограмма Луны висела под потолком, мерцал большой купол Артемизии и прилежащие к ней городские сектора. Затем он показал флот, который накануне занял позиции в ближайшем нейтральном космосе. Шестьдесят кораблей, откликнувшихся на сообщение императора, быстро двигались к лунной столице.

— У каждого из этих кораблей на борту оружие, которое может разрушить биокупола. У нас хватит бомб, чтобы превратить в руины все лунное королевство.

Кай блефовал: снаряды были не на каждом корабле, однако земной флот мог нанести Луне существенный урон. Настроение в зале изменилось. Улыбки гасли, смех звучал неуверенно.

— Пока вы мучили несчастную служанку, я приказал командирам открыть огонь, как только купола окажутся в зоне досягаемости. Но я отменю приказ, когда мои люди доберутся до порта.

Дама с разноцветными волосами, любительница кукольного театра, нервно рассмеялась.

— Вы бы не стали приказывать своим кораблям обстреливать дворец! Ведь тогда погибнете и вы сами, и ваши друзья.

— А я и не говорил, что они будут целиться в центральный купол, — усмехнулся Кай. — Если я не ошибаюсь, ваши дома и семьи в большинстве своем находятся за его пределами. В ближайших секторах.

Мигающие корабли на карте подползали все ближе к Луне.

Аристократы испуганно переглядывались. Кай видел: они хотят обвинить его во лжи, но никто не решался сделать это первым.

— По моим подсчетам, — с напускным равнодушием сказал он, — осталось не больше двадцати минут. Если хотите вернуться домой, действовать нужно быстро.

* * *

— Плохо, это очень плохо, — бормотал гнусавый голос. Кресс сразу поняла, кому он принадлежит. Сайнуса, туповатого королевского техника, она помнила еще с тех пор, когда работала на Сибил. Честное слово, уже в десять лет она разбиралась в компьютерах лучше, чем он.

— Плохо, плохо, очень плохо, — бубнил Сайнус, борясь с подступающей паникой.

— Да выключите его! — рявкнул кто-то. Кресс была почти уверена, что это был охранник, впустивший их с Каем в центр управления системами безопасности.

— Как?! Видео уже закончилось. Я же не могу этого отменить, — простонал Сайнус. — Она меня убьет. Точно убьет.

Едва сдерживая вздох, Кресс попыталась размять лодыжку. Левая нога затекла, и девушка чувствовала, что икру вот-вот сведет судорогой. Ей удалось отвоевать пару сантиметров свободного пространства, но это движение лишь напомнило сведенным мышцам, как им пришлось скорчиться.

Техник понял, что исправить уже ничего нельзя. Сделанного не воротишь. Так почему он тут торчит?

— Ну? Обнаружил еще какие-нибудь сюрпризы? — кисло поинтересовался стражник.

— Издеваешься? — взвился Сайнус. — Это видео… королева…

Он не закончил свою мысль, но Кресс и так догадалась, что он хотел сказать. Она видела запись из зала суда всего один раз, но до сих пор покрывалась мурашками при одном воспоминании. Обезображенное шрамами лицо Леваны, вытекший глаз, огрызок уха… Такое нескоро забудешь, даже если захочешь.

Теперь это увидели все. Кресс очень надеялась, что и Левана тоже. Вряд ли после этого она сможет сохранить свои чары. Хотя… Левана столько лет училась держать лицо. Достаточно ли одного видеоролика, чтобы ее сломить?

— Девчонку уже поймали? — хмуро спросил Сайнус. — Она… определенно знала, что делает.

В другое время замечание техника польстило бы Кресс, но сейчас она мечтала, чтобы он поскорее убрался отсюда. Она все еще сжимала пистолет, который всучил ей Торн, и ребристая рукоять отпечаталась на ее ладони.

— Не твое дело, — проворчал стражник. — Просто верни все, как было. И избавься от видео, пока…

Он замолчал. Не было никакого «пока». Им придется разбираться с «потом».

— Я этим и занимаюсь! — огрызнулся Сайнус. — Она все тут переворошила. Чтобы привести систему в порядок, потребуется несколько дней…

Кресс перестала слушать: судорога скрутила правую лодыжку, и она вскрикнула от боли, пытаясь размять несчастную ногу.

— Что это было? — насторожился Сайнус.

Кресс скривилась и выползла из своего убежища за системным блоком. В следующую секунду она уже стояла на ногах и переводила пистолет с охранника на техника и обратно. Голос у Сайнуса был писклявым, и можно было подумать, что он ровесник Кресс, но выглядел он лет на пятьдесят, не меньше.

Техник откатился в сторону в кресле, в котором сидел. Стражник выхватил оружие.

— Не двига… Ой! — Кресс сморщилась от новой судороги. Правая нога подогнулась, и она ударилась об угол стола бедром, которое и так пострадало от столкновения со статуей. Зарычав от боли, Кресс опустилась, чтобы размять ногу.

Потом опомнилась и снова навела пистолет на техника, но охранник уже опомнился и решительно отобрал у нее оружие. Кресс попыталась вернуть его себе, но быстро сдалась и подняла руку в знак капитуляции.

Стражник продолжал держать ее на мушке.

— Я безоружна, — робко сообщила Кресс. Охранник не обратил внимания на ее слова.

— Это ты… Ты это сделала? — спросил Сайнус, глядя на нее поверх экрана.

— Да, сэр. — Кресс облегченно вздохнула: боль отступала. — И позвольте вам кое-что предложить. Я тут невольно подслушала ваш разговор. Насколько я поняла, Левана все равно казнит вас за то, что вы не остановили видео… Так, может, перейдете на сторону повстанцев?

Сайнус и охранник вытаращились на нее. Кресс принялась разминать ногу. После революции надо будет снова начать делать зарядку. Ну, или хотя бы не прятаться там, где нельзя вытянуть ноги.

— Серьезно, — продолжала она. — Я знаю принцессу Селену. Она очень хорошая. И точно не казнит вас, особенно за то, в чем вы не виноваты.

— Так, ты пойдешь со мной, — сказал стражник, хватая ее за локоть.

— Подождите! — закричала Кресс, пытаясь вывернуться. — Вы что, действительно предпочтете казнь?..

Стражник фыркнул и потащил ее к выходу.

— Восстание скоро будет подавлено.

— А вот и нет! — упрямо вскинула голову Кресс. — Левана лишится трона, и нашей новой правительницей станет Селена…

Сигнал тревоги прервал ее пламенную речь. Стражник резко повернулся к экрану в противоположной части комнаты и крепко прижал Кресс к себе, словно это она представляла собой опасность — в легкомысленной юбочке и с подкашивающимися ногами.

— Что там еще?! — заорал стражник.

Сайнус уже стоял возле мигающего красным экрана и с изумлением бормотал:

— Кажется, на нас напали…

— Разумеется, на нас напали!

Сайнус помотал головой и увеличил изображение на голографе. В небе над мерцающими куполами Артемизии виднелись космические корабли, нарушившие границу нейтрального пространства. И они быстро двигались к городу.

— Военные корабли землян, — прошептал техник побелевшими губами.

Некоторое время они молча смотрели на корабли, которые прямо на глазах превращались в реальную угрозу. Кресс первая пришла в себя и попыталась выпрямиться, но стражник крепко держал ее.

— Все верно, — сказала она, радуясь, что ее голос не дрожит. — Принцесса Селена заключила союз с Землей. Если Левана не сдастся, мы уничтожим вас всех. — Она облизнула пересохшие губы и вывернула шею, чтобы заглянуть в лицо охраннику. Она очень надеялась, что ее слова звучат убедительно. — Но еще не поздно перейти на сторону победителей!

Глава 84

Ико начинала понимать, почему испуганные люди сворачиваются в позу эмбриона. Она лежала на боку, уткнувшись носом в колени, прикрывала рукой голову и мечтала только о том, чтобы больше никогда не шевелиться. Волк прокусил ее и так поврежденную конечность, а уж что он сотворил с остальным телом, и вовсе думать не хотелось… Как будто она и без того не нуждалась в ремонте и замене кучи деталей!

И почему она вечно притягивает к себе клыки и когти? Да и пули тоже. Как только революция закончится, нужно будет сразу поднять вопрос о дискриминации андроидов!

Кто-то в тяжелых ботинках едва не наступил Ико на голову, и она съежилась, пытаясь стать еще меньше. Было бы здорово, если бы ее батарейки сейчас сели, а потом она очнулась, полностью заряженная и отремонтированная Золой…

Зола.

Зола не могла позволить себе валяться на поле боя. Зола где-то там, в самой гуще, и ей нужна помощь.

Жалобно похныкивая, Ико убрала руку от лица и посмотрела вокруг. Крики сражающихся и вопли умирающих тут же забили ее аудио-сенсоры; от топота солдат и ополченцев дрожала земля. Оборотни и повстанцы из внешних секторов, сжимая в руках самодельное оружие и ножи, прорывались к дворцу. Маги пытались взять противника под контроль, но ополченцев было слишком много, а волков вывели для нападения на Землю. Цель мутантов — сеять ужас и смерть. Никто не планировал сделать их послушными марионетками или вышколенными солдатами, которые уважают приказы.

Мутантов было много, очень много, гораздо больше, чем Зола привела с собой через туннели. Ико с перекошенным от страха лицом наблюдала, как все новые и новые солдаты ввязываются в бой, сверкая клыками и когтями, нападая на все, что движется. Мутанты сражались с мутантами. Клинки рассекали плоть. Дубины крушили кости.

— Не бойся, Зола, — прошептала Ико, заставляя себя подняться. — Я уже иду.

Внутренние системы андроида сбоили, процессор выдавал невнятные сообщения, а в животе искрили разорванные провода. Но она подняла оружие и пошла вперед.

Ико потратила целую вечность на то, чтобы найти Золу и не погибнуть от чьего-нибудь целенаправленного или случайного удара. Время от времени она стреляла, пытаясь спасти кому-нибудь жизнь, и уже не обращала внимания на разрывы и царапины, появлявшиеся на коже и одежде. Одной больше, одной меньше, какая разница? Повезло, что у нее нет нервных окончаний. Ико только оставалось надеяться, что от всех этих повреждений ее тело не выйдет из строя в самый неподходящий момент.

Когда она нашла Золу, патроны у нее закончились. Слава звездам, Зола в кои-то веки держалась в стороне от битвы. Каменные статуи, украшавшие двор перед дворцом, валялись на земле, и Зола укрылась за одной из них.

Ико метнулась к ней и привалилась спиной к поваленной статуе.

— Отличная речь, — как ни в чем не бывало сказала она.

Зола от неожиданности чуть не расплющила голову Ико о камень своим титановым кулаком, но вовремя остановилась.

— С тобой все в порядке, — прошептала она. — Где Волк?

— У этого парня большие проблемы с управлением гневом, — хмыкнула Ико. — Где Скарлет?

— Я потеряла ее, — покачала головой Зола.

Неизвестно откуда возник вражеский солдат. Оттолкнув Ико в сторону, Зола ударила его головой о мраморный бок лунного божества. Статуя покрылась трещинами, а мутант повалился на землю. К счастью, механическая рука Золы работала исправно, несмотря на капризы кибернетического мозга.

— У тебя кровь, — обеспокоенно заметила Ико.

Зола мельком глянула на плечо: рана, которую они перевязали в поместье, снова начала кровоточить. Она помотала головой: не до того сейчас.

— Левана сейчас во дворце. Я должна туда проникнуть.

— Думаешь, Кай тоже там?

— Скорее всего.

— Тогда я иду с тобой, — решительно заявила Ико.

Жуткий крик опять заставил ее обратить внимание на битву. Упавшая на колени женщина из сектора лесорубов только что вонзила себе в грудь нож — и теперь с немым ужасом смотрела на предавшие ее руки. Глаза Ико расширились, а Зола с воинственным криком рванулась вперед — к одному из придворных магов. Выхватив кинжал у ближайшего гвардейца, она оказалась возле кукловода раньше, чем тот успел обернуться, и…

Ико содрогнулась. Два убийства за двадцать секунд — слишком много для нее, пусть даже во второй раз смерть настигла их врага.

— Ико, идем!

Вскинув голову, Ико увидела, что Зола перепрыгнула через упавшего мага и помчалась ко дворцу. В руке она по-прежнему держала окровавленный кинжал гвардейца.

— Ладно. Ладно. Нужно просто убить всех плохих парней. — Ико покосилась на свою бесполезную руку, пальцы которой болтались во время ходьбы. — Отличный план.

Ико кинулась за Золой, пытаясь обходить тех, кто сражался, и перескакивая через мертвых. Ико догнала девушку у распахнутых золотых дверей. Вбежав во дворец, она замерла в изумлении. Взгляд ее заскользил вверх по гигантской статуе Артемиды, целившейся из лука в небеса.

— Ух ты…

— Ико!

Зола стояла за статуей богини; тяжело дыша, она пыталась выбрать один из двух коридоров. Пальцы, сжимавшие окровавленный кинжал, побелели от напряжения.

— Как думаешь, куда она побежала?

— В космопорт, чтобы сесть на корабль и умчаться в далекий космос, где ее никто не увидит?.. — Ико осеклась, встретив красноречивый взгляд Золы. Той явно было не до шуток. — Или за подмогой?

— Скорее второе. Нужно найти Кая. Готова поспорить, Левана обязательно использует его против меня.

Ико дернула себя за косичку, радуясь, что хотя бы волосы у нее до сих пор выглядят прилично.

— Коронация была в главном зале. Можем начать поиски оттуда.

Зола кивнула.

— Только у меня больше нет доступа к схеме дворца. Покажешь дорогу?

Электронные синапсы Ико не сразу сообразили, о чем речь. Потом она вспомнила многочасовые обсуждения, планы, карты и диаграммы. И, подняв руку, указала нужный коридор:

— Нам туда.

* * *

В голове Скарлет раздавался голос бабушки, ласковый, но твердый, а вокруг разворачивалась битва. Она израсходовала уже два магазина и видела больше разорванных когтями животов и перегрызенных шей, чем могли вместить все ее кошмары. Мутанты продолжали прибывать. Скарлет давно уже перестала понимать, сколько чужих и сколько своих оборотней бьется сейчас во внутреннем дворе. На место павших заступали все новые и новые.

Боясь ненароком пристрелить союзника — в залитой кровью одежде любой мог сойти за врага — Скарлет сосредоточилась на более надежных мишенях. Всякий раз, стоило ее сознанию включить затертую пластинку: «Ты собираешься отнять жизнь, это живой человек!», девушка замечала, как кто-нибудь из гражданских вышибал себе мозги или убивал своих товарищей. и Скарлет брала на мушку очередного мага.

«Держи оружие двумя руками, — повторяла бабушка. — Знаю, в сериалах держат иначе, но они идиоты. Лови цель в ближний и дальний прицелы. Не тяни за спусковой крючок, нажимай на него. Ружье выстрелит, когда будет готово»

Женщина-маг покачнулась, на груди ее медленно расцветало темное пятно.

Щелк. Щелк.

Скарлет сунула руку в задний карман — пусто. Она выругалась. Закинув ружье за спину, она озиралась по сторонам, высматривая оружие, — и вдруг поняла, что стоит посреди двора, залитого кровью и усеянного мертвыми телами. По виску скатилась капля пота. Скольких же они потеряли?.. Скарлет, занятой отстрелом магов, казалось, что битва началась всего несколько минут назад. Как вышло, что столько людей успели расстаться с жизнью?.. От страха у нее внутри все похолодело.

Судорожно вхдохнув, она пожалела, что не может просто взять и избавиться от ужаса. Бабушкин голос в голове стих, когда у нее кончились патроны. Остались только звуки боя — и мерзкий запах крови, от которого першило в горле.

Заметив топор, Скарлет потянула его за рукоять — и обнаружила, что лезвие увязло в чьем-то теле. Поморщившись, она закрыла глаза, стиснула зубы и дернула его на себя. Посмотреть, кому принадлежало тело, она так и не решилась.

Скарлет устала, устала до такой степени, что чувствовала — еще немного, и она сойдет с ума. Потом на глаза ей попалась женщина средних лет, чем-то похожая на Маху, только постарше. Женщину била крупная дрожь; прижимая к груди прокушенную в нескольких местах руку, здоровой она пыталась оттащить в безопасное место раненого мужчину.

Сжав покрепче рукоять топора, Скарлет кинулась ей на помощь. Девушка уже хотела бросить оружие, когда пальцы ее странно дернулись. Не веря своим глазам, она посмотрела на руку. Побелевшие от напряжения пальцы стискивали топор — и отпускать не собирались.

По телу пробежала странная дрожь — кто-то взял ее под контроль. К счастью, маг пока не успел добраться до языка.

— Держитесь от меня подальше! — закричала Скарлет, обращаясь ко всем, кто находился поблизости. — Бегите!

Женщина с недоумением посмотрела на Скарлет. Та двинулась к ней на негнущихся ногах, сжимая топор обеими руками и поднимая его над головой, несмотря на дрожавшие от напряжения мышцы.

— Бегите! — снова крикнула она, чувствуя, как паника сжимает горло.

Женщина наконец сообразила, что происходит, и начала быстро отползать назад. Потом встала и попыталась бежать, но споткнулась. Скарлет вскрикнула, как от боли; женщина закрылась руками в тщетной попытке защититься, а девушка зажмурилась, чувствуя, как по лицу бегут слезы. Лезвие топора со свистом рассекло воздух и…

Остановилось, не долетев до жертвы.

Задыхаясь, Скарлет открыла глаза. Над ней нависала массивная, покрытая кровью фигура. Девушка всхлипнула от облегчения, благодарности и тысячи других чувств, для которых не могла подобрать слов.

— Волк! — выдохнула она.

Его глаза все так же горели зеленым огнем, хотя теперь казались меньше — из-за выдающейся челюсти, напоминавшей звериную пасть.

Руки Скарлет дернулись. пытаясь отнять у него топор, но Волк легко вырвал у нее оружие. Она попыталась выцарапать ему глаза, но Волк прижал руки Скарлет к бокам. Она закричала от досады, не зная, сама она кричит или маг, все еще управлявший ею. Ноги брыкались, пиная Волка, тело извивалось, выкручиваясь из его железной хватки. Все напрасно: оборотень был непоколебим, как скала, и его руки сжимали Скарлет.

Маг наконец переключился на более сговорчивую жертву. Тело Скарлет обмякло, и она с рыданиями прижалась к Волку.

— О звезды, — плакала она, зарываясь лицом в его грудь. — Я едва не… я чуть не…

— Ты не успела.

Голос Волка стал грубее, но это все равно был его голос. Положив руки ему на грудь, Скарлет чуть отодвинулась и посмотрела на него. Слезы еще не высохли на ее щеках, в ушах звенели вопли умирающих, но страх ушел. Она неуверенно погладила выступающие скулы и незнакомый изгиб бровей. Волк поморщился. Такая же гримаса появилась на его лице, когда она впервые обнаружила клыки.

Скарлет нашла шрам на левой брови, шрам возле губ. Они были точно там же, где и той ночью, когда она впервые поцеловала его в поезде.

— Это ведь ты? — прошептала она. — Они ведь тебя не изменили?

Челюсть Волка задвигалась. Скарлет поняла, что ему тяжело даются слова.

— Да, — наконец сказал он. — Ну… не знаю. — Лицо его сморщилось, словно он собирался заплакать. Но этого не случилось. — Скарлет. Меня уже тошнит от вкуса крови.

Она провела пальцем по его нижней губе и наткнулась на острый клык.

— Это хорошо, — ответила она. — У нас на ферме кровь редко подают к столу, так что твой рацион придется пересмотреть. — Заметив на щеке засохшие брызги крови, она попыталась их оттереть, но быстро сдалась. — Ты не видел Золу? Мы должны…

— Скарлет, — прерывающимся голосом сказал Волк. — Они изменили меня. Я теперь опасен. Я…

— Ой, да ладно! У нас нет на это времени! — Зарывшись пальцами в его волосы — мягкие, растрепанные, такие знакомые, — она притянула Волка к себе. Этот поцелуй был не похож на прежние, но над техникой они поработают потом. — Ты всегда был опасным. Но ты мой альфа, а я — твоя, и слегка подправленная челюсть этого не изменит. А теперь идем. Нам нужно…

Солдат за спиной Волка с криком повалился на землю; кровь хлестала из его ран. Волк закрыл Скарлет своим телом. Она заметила кровь у него на боку и вспомнила, что Ико подстрелила Волка. Но ему, кажется, не было до этого дела.

Скарлет огляделась. Оружие, трупы, куски тел… Битва начинала стихать.

Людей, способных сражаться, осталось не так много. Ряды магов тоже поредели, но они все еще могли взять под контроль ополченцев, пока мутанты рвали глотки друг другу…

Неужели они проиграют?

Еще одна послушная марионетка бросилась на Скарлет, занеся деревянное копье над головой. Волк отшвырнул нападавшего в сторону и сломал оружие раньше, чем девушка успела отреагировать. Затем с рычанием развернулся и оттолкнул Скарлет, чтобы уберечь ее от ножа. Одним ударом кулака он свалил какого-то ополченца на землю. Волк по-прежнему сжимал в руке топор, но в дело его пускать не торопился. В конце концов, эти люди были их союзниками, но временно оказались игрушками в руках врага.

И чем меньше их станет, тем проще магам будет одержать победу.

— Пригнись! — рыкнул Волк, толкнув Скарлет на землю и перепрыгивая через нее. Что ж, инстинкты остались при нем: стремление защищать свою самку было на первом месте. Других доказательств ей не требовалось.

Впервые за много дней Скарлет почувствовала себя в безопасности. Она старательно высматривала в толпе Золу, Ико или альфу Строма… Но заметила лишь незнакомого солдата, который собирался кинуться на них.

— Волк! — предупреждающе крикнула она.

Оперативник оскалился. Солдат заколебался. Принюхавшись, он перевел взгляд с Волка на Скарлет, затем развернулся и помчался искать другую жертву.

Скарлет облизнула потрескавшиеся губы и встала.

— Мы проигрываем? — спросила она, кладя руку на локоть Волка. Девушка тщетно силилась понять, сколько мутантов сражается на их стороне, а сколько — на стороне Леваны. Одно она знала точно: число ополченцев таяло на глазах. Маги делали свою работу.

— Не в этот раз, — ответил Волк. Глаза его сверкали, он озирался в поисках следующей угрозы.

— О чем ты? — недоуменно спросила Скарлет.

Волк дернул носом.

— Принцесса Зима уже близко. И она ведет подкрепление.

Глава 85

— Мы почти на месте, — сказала Ико. Они с Золой крались по главному коридору дворца. Издалека доносился шум яростной битвы, но в самом замке пока было тихо. Левана словно испарилась; Ико боялась, что безумная королева притаилась за углом и вот-вот выпрыгнет на них, вооруженная туфлями на острых шпильках.

До сих пор Ико ни разу не встречалась с Леваной лично; королева, потерявшая маску на ступенях дворца, заставила Ико пожалеть о том, что она невосприимчива к лунным чарам. Столько лет все вокруг только и говорили о красоте Леваны! Истина оказалась обескураживающей. Зато, благодаря снятому Золой видео, теперь все знали, что скрывается за иллюзией. Если повезет, королева еще не успеет оправиться от потрясения, когда они ее настигнут.

— Впереди два гвардейца, — шепнула Зола, крепче сжимая кинжал.

И точно: едва они свернули за угол, как увидели стражников, охранявших украшенные резьбой двери. Гвардейцы тут же взяли их на мушку. Ико на секунду застыла, а потом помахала рабочей рукой и попыталась улыбнуться, демонстрируя самые мирные намерения. Но поврежденное лицо и оторванное ухо испортили все впечатление.

А потом в электронном мозгу что-то щелкнуло, и она узнала одного из гвардейцев.

— Ты! — закричала Ико. — Это же ты спас Зиму!

Стражник не пошевелился (спасибо Золе), но лицо его исказилось от отвращения. Взгляд гвардейца скользил по потрепанной синтетической оболочке Ико, подмечая разорванные провода, обрывки кожи и отсутствующие части тела.

— А ты тот надоедливый робот.

— Правильно говорить: эскорт-дроид, ты, невежественный… — вспыхнула андроид.

— Ико, — осадила ее Зола.

И она захлопнула рот, хотя электроды ее искрили от возмущения. Зола наклонила голову к плечу.

— Значит, это ты убил капитана гвардии?

— Я, — не стал отрицать стражник.

Его напарник скривился и рыкнул:

— Предатель.

Гвардеец (Кинни, Ико вспомнила, как его зовут) холодно усмехнулся:

— Не трать зря силы на то, чтобы меня контролировать. Я не собираюсь в тебя стрелять.

— Хорошо, — протянула Зола, хотя Ико слышала по ее голосу, что она все еще не доверяет гвардейцу. — Я не буду манипулировать тобой, если ты не попытаешься причинить нам вред.

Кинни заметно расслабился.

— А ты тот самый киборг, от которого столько проблем?

— О, ты у нас не только красивый, но и умный! — съязвила Ико.

Гвардееец поморщился, и Ико подумала, не переборщила ли она с сарказмом, но Кинни ее порядком бесил. Она привыкла, что люди относятся к ней, как к человеку, причем к человеку красивому. Но теперь ей приходилось расхаживать со сломанной рукой и торчащими проводами — и невоспитанный стражник видел в ней лишь робота, которому требуется ремонт.

Впрочем, какое ей до него дело? Видно же, что умом он не блещет. Он, конечно, спас Зиму, но это наверняка просто случайность.

— Левана там? — спросила Зола, указывая на двери главного зала.

— Нет, там только гости. Нам приказали никого не выпускать, пока за ними не придут маги или сама королева. Подозреваю, она собирается расправиться с землянами, если ты не сдашься.

— Похоже на то, — пробормотала Зола. — Но сомневаюсь, что сейчас у нее хватит сил зачаровать такую толпу. В противном случае она была бы здесь.

Кинни нахмурился, вопросительно глядя на Золу. Поскольку он все это время стоял на карауле, у него не было возможности посмотреть видео — и он по-прежнему не знал, как в действительности выглядит Левана.

— Куда еще она могла пойти? — спросила Зола. — Есть во дворце место, где она чувствует себя в безопасности? Куда она хотела бы меня заманить?

— Наверное, в тронный зал, — пожал плечами Кинни.

Щека Золы непроизвольно дернулась.

— Тот, где проходил судебный процесс? С балконом над озером?

Кинни снова кивнул, и вдруг второй гвардеец откинул голову назад и плюнул — плюнул — на роскошный мраморный пол.

— Дикарь! — возмущенно завопила Ико.

— Когда моя королева до тебя доберется, — ощерился стражник, — она съест твое сердце с солью и перцем.

— Мое сердце наполовину состоит из искусственных материалов, так что, в лучшем случае, она отделается несварением, — спокойно ответила Зола. Угрозы ее давно уже не трогали.

Кинни такой ответ позабавил.

— Гвардейцам неплохо жилось во дворце. Так что многие из них останутся верными Ее Вел… Леване. — Ико заметила, что стражнику непривычно называть королеву просто по имени.

— А что же ты? — поинтересовалась Зола.

— Мне почему-то кажется, что твое предложение мне понравится больше. — Он покосился на Ико. — Хотя компания у тебя странная.

Ико фыркнула и закатила глаза. Зола обезоружила второго гвардейца.

— Когда все это кончится, я попробую убедить их, что служить мне не так уж плохо, — сказала она.

Ико видела, что в душе Золы идет борьба. Наконец она заговорила:

— Останься с Каем. Если Левана пришлет за ним магов, я хочу быть уверенной, что рядом есть кто-то, на кого не действуют чары. Постарайся увести его и других землян подальше отсюда. — Зола резко выдохнула. — А я пойду за Леваной.

— Подожди! — воскликнула Ико. — Я с тобой.

Не слушая ее, Зола ткнула пальцем в Кинни.

— Если ты верен мне, значит, должен быть верен и императору с Земли. Защищай его даже ценой своей жизни.

Помедлив, Кинни прижал кулак к груди, выражая готовность служить.

С новым ружьем в одной руке и ножом в другой Зола повернулась и побежала по коридору.

— Зола, подожди! — закричала ей вслед Ико.

— Оставайся с Каем!

— Но… Будь осторожна!

Когда Зола скрылась за углом, второй гвардеец почувствовал, что его больше ничего не держит. Побагровев от ярости, он бросился на Ико, но Кинни ударил бывшего коллегу прикладом по голове, и тот упал на пол. Ико оставалось только хлопать глазами.

— Надо было пойти с ней, — сказал Кинни, мрачно оглядывая пустой коридор.

Ико фыркнула, перешагнула через лежащего гвардейца и ткнула Кинни пальцем в грудь.

— Я знаю ее куда дольше, чем ты, мистер, и если кто и должен был пойти с ней, так это я. А теперь открывай дверь!

Брови гвардейца поползли вверх. Он явно собирался что-то сказать, но потом махнул рукой и отодвинул засов. Ико шагнула вперед — и застыла. Вместо сотен лунных аристократов, земных дипломатов и неотразимого императора она обнаружила огромный пустой зал, заваленный перевернутыми стульями. В дальнем углу толпились с десяток лунатиков в ярких нарядах.

— Он нас заставил! — завопила женщина в канареечно-желтом платье. — Мы не хотели помогать землянам, но он сказал, что сбросит бомбы на город!

Ико обернулась, но отвисшая челюсть Кинни говорила сама за себя. Ико двинулась вперед, с трудом пробираясь среди стульев. Очевидно, их специально разбросали так, чтобы задержать преследователей. За алтарем Ико заметила дверь. Штора, которая обычно ее закрывала, сейчас была убрана в сторону.

— Служебные коридоры, — подсказал Кинни, проследив за ее взглядом. — Но там тоже стояла охрана.

— Что это?! — вскричала дама в желтом, с нескрываемым ужасом рассматривая Ико. — Зачем наводить на себя такие чары?!

Прежде чем Ико успела придумать достойный ответ, Кинни спросил:

— Император Кайто повел землян в космопорт?

Лунатики закивали, некоторые указали на дверь за алтарем.

— Они пошли туда! — воскликнула разговорчивая дама. — Вы еще успеете их поймать, если поторопитесь. И не забудьте сказать Ее Величеству, что мы не купились на уловку императора!

Ико и Кинни молча направились к двери. Ико пыталась вспомнить самую короткую дорогу к докам, но гвардеец и так знал, куда идти, поэтому она последовала за ним. Вскоре ее аудио-сенсоры уловили множество голосов.

Завернув за угол, Ико увидела источник шума — сотни лунных аристократов выстроились в очередь перед дверью на лестницу, которая вела вниз, к уровням, расположенным под дворцом.

Датчики Ико распознали среди гомона знакомый голос.

Кай.

Андроид резко прибавила шаг. Лунатики при виде нее удивленно вскрикивали и жались к стенам, но Ико не обращала на них внимания.

— Кай!

В толпе впереди наметилось движение. Кай и Конн Торин стояли рядом с дверями, поторапливая гостей, чтобы те не создавали давку.

Услышав, что кто-то зовет его по имени, Кай поднял голову. Он увидел Ико, и его лицо посветлело от радости и облегчения.

— Ико!

Она бросилась к нему на шею, забыв наконец-то о поврежденном лице и дырах в корпусе. Император обнял ее.

— Ико! Звезды, спасибо! — выдохнул он, наконец поверив, что это и вправду она.

В следующий миг Кай выпустил Ико из объятий и заглянул ей за спину. Радость его стремительно угасала. Он явно надеялся увидеть там не Кинни.

— Где Зола? — спросил он.

Ико тоже обернулась. Гвардеец со сдержанным неодобрением наблюдал за встречей старых друзей. Да, неприязнь лунатиков к андроидам преодолеть будет непросто. Ико только поджала губы.

— Зола ищет Левану. Мы решили, что королева отправилась в тронный зал.

— Она пошла одна?

Ико кивнула.

— Просила убедиться, что с тобой все в порядке.

Тяжело вздохнув, Кай отодвинул Ико и Кинни к стене, чтобы не загораживать проход лунатикам.

— Мы уводим всех в космопорт. Там будет безопасно. К тому же лучше убрать подальше от Леваны тех, кого легко превратить в марионетку. — Кай сжал руку Ико, и та едва не заискрилась от удовольствия. — Как ты думаешь, сможешь разблокировать доки, чтобы выпустить корабли?

— У меня есть коды доступа, — ответил вместо нее Кенни.

Ико удивленно посмотрела на гвардейца.

— Я проходил летную подготовку, — небрежно пожал плечами он.

Кай одобрительно кивнул; возможно, император и не понял, почему королевский гвардеец им помогает, но он старался этого не показывать.

— Тогда давайте завершим эвакуацию и найдем Золу.

Глава 86

Ясин крепко держал ее за руку, словно боялся, что она исчезнет, если он ослабит хватку. Вместе с бесконечным потоком людей они вынырнули из подземного туннеля посреди центрального купола Артемизии. Где когда-то родилась Зима. Где когда-то родился Ясин. Сейчас принцесса чувствовала себя призраком, незваной гостьей, завоевательницей.

Несколько часов они летали по ближайшим секторам, распространяя весть о том, что принцесса Селена жива и просит присоединиться к восстанию. Вопреки опасениям Зимы, многих даже не пришлось уговаривать: людям не терпелось вступить в бой. Некоторые уже самостоятельно выдвинулись в сторону столицы.

Едва оказавшись на поверхности, повстанцы с воинственным ревом кинулись к дворцу. Зима попыталась бежать наравне с ними, но Ясин решительно оттащил ее в сторону и выдернул из бушующей толпы.

Внутренний двор великолепного дворца уже превратился в кладбище, хотя некоторые из первой волны наступления еще пытались сражаться. Батальон придворных магов и бесчисленные звероподобные солдаты, не задумываясь, бросились на новоприбывших, и боевые крики вскоре сменились воплями боли и отчаяния. Но люди все прибывали, бесконечной рекой вырываясь из туннелей и близлежащих улиц. Зима заметила, что ее собственные оборотни защищают ополченцев от своих собратьев. На поле битвы царил хаос. Маги захватывали разум людей, превращая недавних товарищей во врагов, а различить в сцепившемся клубке когтей и клыков, кто на чьей стороне, и вовсе было невозможно.

Вот оборотень играючи вспорол чью-то грудь.

Вот пуля попала женщине в лицо.

Вот копье вонзилось в живот мужчины.

Крики боли и победы сливались в чудовищную песнь войны. Липкий запах крови висел над землей. А люди все шли. Люди, которых она сюда привела.

В голове у Зимы звенело, ноги словно приросли к мостовой. Она порадовалась, что Ясин не дал ей смешаться с толпой.

— Дворец пропитается кровью, — прошептала она. — Волны озера покраснеют, и даже на Земле увидят красную луну.

Глаза Ясина сверкнули тревогой.

— Зима?

Она едва расслышала его за звоном в голове. Оттолкнув гвардейца, принцесса, пошатываясь, пошла вперед и споткнулась о тело солдата. Он показался ей знакомым, она убрала мокрые от крови волосы с его лица — и завыла от горя.

Это был альфа Стром.

Из-за нее, из-за нее он пошел сюда. Это она попросила его сражаться на ее стороне, а теперь он мертв и…

Ясин схватил ее за локоть.

— Зима, что ты делаешь? — спросил он, позабыв о церемониях.

Всхлипывая, она упала на труп Строма.

— Я умираю, — простонала она, цепляясь пальцами за грязную рубашку солдата.

— Знал же, что это плохая идея, — выругался Ясин. Он попытался поднять Зиму, но она оттолкнула его руку и посмотрела вокруг.

— Я уничтожена, — прошептала принцесса. Слезы бежали по ее щекам, смешиваясь с кровью. — Не понимаю, как здоровый человек сможет оправиться после такого. Что уж говорить обо мне?..

— Поэтому нам нужно уйти, — твердо сказал Ясин и рывком поднял Зиму на ноги. Обессилевшая девушка послушно прижалась к нему. Со стороны дворца вдруг раздался победный крик: маги отступали. Многие неподвижно лежали на ступенях. Повстанцы все-таки задавили их числом.

Обе армии таяли на глазах.

Столько смертей.

Воодушевленные победой, люди врывались во дворец, преследуя магов. Зима заметила рыжую вспышку в серой толпе, и сердце чуть не выпрыгнуло у нее из груди.

— Скарлет! — закричала она, забившись в руках Ясина. — Скарлет, нет! Не ходи туда! Стены кровоточат!

Мир вокруг подернулся рябью, но Скарлет все-таки услышала ее и остановилась. Она оглядывалась в поисках того, кто ее звал. Ясин затащил Зиму под навес магазина готового платья и прижал к двери.

— Там опасно! — продолжала кричать принцесса, пытаясь разглядеть подругу, но Скарлет уже исчезла в толпе. Зима заметила испуг в глазах Ясина. — Там опасно, — повторила она. — Стены… кровь… Она погибнет, они все погибнут.

— Так, Зима, успокойся, — сказал он, убирая волосы с ее лица. — Скарлет сильная, с ней все будет в порядке.

Принцесса снова завыла.

— Дело не только в Скарлет, они все погибнут, и никто этого не видит, кроме меня… — Голос ее дрогнул, и она начала задыхаться. Чувствуя, что Зима сейчас упадет, Ясин крепче прижал ее к груди, давая выплакаться.

— Я всех потеряю. Они утонут в собственной крови, — рыдала она.

Звуки битвы отступили за стены дворца, и улица наполнилась хрипами и стонами. Перед глазами Зимы все плыло. Высунувшись из-за плеча Ясина, она увидела, что среди тел бродят какие-то люди. Вероятно, отставшие. Они пытались помочь тем, кто еще жив, вытаскивая их из-под мертвых тел. Внимание Зимы привлекла девушка в на удивление чистом фартуке. Испуганно оглядываясь, она срезала пуговицы с черного плаща погибшего мага.

— Нужно было оставить тебя у дровосеков, — пробормотал Ясин.

Девушка в фартуке заметила их и застыла, но секундой позже перебежала на другой конец двора, чтобы пошарить в чьих-то карманах. «Служанка», — подумала Зима, хотя видела ее в первый раз.

— Я могла быть на твоем месте, — прошептала принцесса ей вслед. Ясин сильнее прижал ее к себе. — Дочь стражника и белошвейки. Это я должна была копаться в грязи. А не заниматься всем этим.

Стиснув лицо Зимы в ладонях, Ясин заставил девушку посмотреть на него.

— Эй, — позвал он, одновременно сурово и ласково. — Ты ведь моя принцесса. И всегда будешь, независимо от того, кем ты родилась и на ком женился твой отец.

Глаза Зимы затуманились; она накрыла руки Ясина своими.

— А ты всегда будешь моим гвардейцем.

— Именно. — Он едва коснулся мозолистым пальцем ее виска, но Зиму все равно охватил жар. — Пойдем. Я вытащу тебя отсюда.

— Нет, — возразила Зима, хватая его за руку — Ты должен помочь Селене, Скарлет и остальным.

— Она либо выиграет, либо проиграет. Мое участие уже ничего не изменит. Но ты… Хоть раз в жизни позволь позаботиться о тебе.

— Ты всегда обо мне заботился.

Губы Ясина превратились в жесткую линию, а глаза метнулись к шрамам на щеке принцессы. Он собирался что-то сказать, когда Зима заметила движение за его спиной. Служанка в белом фартуке кралась к ним с абсолютно пустым взглядом, занося окровавленный нож над головой.

Зима ахнула и толкнула Ясина в сторону. Лезвие задело его плечо, порвав рубашку. Гвардеец схватил служанку за руку, прежде чем та успела ударить его еще раз.

— Не бей ее! Она под контролем! — закричала Зима.

— Я заметил, — прорычал Ясин, разжимая тонкие пальцы, чтобы заставить девушку выпустить нож. Нож звякнул о мостовую, и гвардеец оттолкнул служанку. Та упала и осталась лежать.

Не медля ни секунды, Ясин сорвал с себя кобуру с ружьем и ножны с кинжалом и отбросил как можно дальше, туда, где громоздились разорванные тела. Он не хотел, чтобы собственные руки обратили оружие против него. Или против Зимы.

— Неужели ты думаешь, что это что-то изменит?

Вскрикнув, Зима вжалась в дверной проем.

Эймери. Перед ними стоял Эймери. Но теперь маг не улыбался — и даже не пытался изобразить лицо улыбку. Самодовольную, жестокую или язвительную…

Он выглядел так, будто остатки разума покинули его. Девушка, освобожденная от ментальных нитей кукловода, торопливо отползла в сторону и скрылась в ближайшем проулке. Зима слышала, как стихают вдалеке ее шаги. Эймери даже не обернулся.

Ясин загородил собой принцессу, хотя они оба понимали, что это бесполезно. Эймери одним движением мысли заставит его отойти — или сделать что-нибудь ужасное. Они для него — всего лишь пешки на королевской шахматной доске.

— Поскольку сам ты дара лишен, то, вероятно, не догадываешься, что нам не нужны ружья и кинжалы, — заговорил Эймери. Темные глаза мага горели опасным огнем. — Когда твой лунный дар силен, весь мир превращается в смертоносное оружие.

Эймери спрятал руки в широкие рукава мантии. Несмотря на напыщенные речи, выражение лица его было нервным и озлобленным.

— Ты можешь задушить человека его собственным ремнем, — продолжал он, медленно выговаривая каждое слово. — Заставить заколоться вилкой. Или выдавить себе пальцами глаза.

— Ты, правда, думаешь, я об этом не знаю? — Тело Ясина было как натянутая струна, но Зима чувствовала, что Эймери еще не взял его под контроль.

Пока не взял.

На губах Эймери зазмеилась улыбка, но вскоре они презрительно изогнулись.

— Ты всего лишь крыса! — выплюнул он и посмотрел на Зиму. — Но все же она выбрала тебя.

Сердце принцессы отчаянно колотилось в груди. В ушах звучали слова Эймери: задушить, заколоться, выдавить.

Скоро, очень скоро он воплотит их в жизнь. От ненависти, написанной на лице мага, Зима похолодела.

— Нужно было принять мое предложение, когда у тебя была такая возможность, — сказал он.

— Но мое согласие было бы даже менее реальным, чем мои видения.

— Ты выбрала какого-то стражника.

Губы Зимы задрожали.

— Ты не понимаешь. Только он настоящий.

Эймери помрачнел.

— И скоро он умрет, маленькая принцесса, — последнее слово маг произнес так, будто оно было грязным ругательством. — Настоящая ты или нет, но я тебя получу. Если не в качестве жены или любовницы, то хотя бы как украшение моей драгоценной коллекции. — Взгляд Эймери стал совершенно безумным. — Я слишком долго ждал, чтобы отпустить тебя сейчас.

Ясин все еще заслонял Зиму собой. Из пореза на плече текла струйка крови; красным ручейком она обвивала запястье и капала на мостовую. Он знал, что ничего не сможет сделать, но намеревался защищать принцессу до последнего. И лишь надеялся, что она не почувствует его страх и досаду на самого себя.

Но Зима чувствовала. Потому что всю жизнь прожила с этим страхом.

Эймери, довольный произведенным эффектом, переключился на гвардейца.

— Я ждал этого с того самого дня, когда ты предстал перед судом. Я надеялся, что ты истечешь кровью на полу тронного зала.

Зима содрогнулась.

— Не повезло тебе, — буркнул Ясин.

— В самом деле, — согласился Эймери. — Но так мне даже больше нравится. — Щека мага дернулась. — Как же мы поступим? Убить тебя своими руками? Или твоими? — Эймери хищно сверкнул глазами. — Или ее руками? Принцесса будет безутешна после того, как убьет любимого. Пожалуй, я заставлю ее задушить тебя. Или разбить тебе голову камнем.

К горлу Зимы подкатила тошнота. Ясин. Ясин.

— А что, отличная мысль! — воскликнул Эймери.

Руки Зимы странно дернулись. Она не знала, что они собираются делать: душить, колоть, давить или разбивать. Теперь она была полностью во власти Эймери; им с Ясином не спастись. Победителей не будет. Какая же она дура.

По щекам принцессы снова бежали горячие слезы. Руки ее сомкнулись на шее Ясина. Гвардеец попытался оттолкнуть ее, но Эймери не позволил. Зима не могла на это смотреть. Принцесса плакала, все сильнее сжимая пальцами его горло, такое податливое, такое хрупкое…

Как вдруг сквозь пелену слез она разглядела знакомую рыжую шевелюру.

Скарлет медленно подкрадывалась к Эймери, осторожно переступая через тела павших.

Заметив, что Зима ее увидела, Скарлет прижала палец к губам. А Эймери резко повернул голову, но внимание мага привлекла не Скарлет, а громадная рычащая фигура, которая собиралась на него наброситься.

Рассмеявшись, Эймери небрежно махнул рукой, и Волк с воем повалился на землю.

— Я — личный маг королевы! — закричал Эймери, наклоняясь над корчащимся от боли оборотнем. — Неужели ты думал, я тебя не замечу? Думал, я не смогу справиться с жалким мутантом, безмозглым гвардейцем и девчонкой с Земли?

Теперь маг смотрел уже на Скарлет. Она замерла в десятке шагов от него, сжимая в руке нож. Торжествующая улыбка на лице Эймери вдруг поблекла, и маг нахмурился: кто-то успел завладеть биоэлектрическими импульсами Скарлет раньше него.

Эймери быстро огляделся: на усеянном трупами дворе не осталось никого, кто мог бы контролировать девчонку. Никого, чья сила превосходила бы его собственную. Кроме…

Скарлет, словно очнувшись, начала двигаться к магу. Тело ее дергалось, словно к рукам и ногам были привязаны ниточки. А рука, сжимавшая нож, отчетливо дрожала.

Эймери отступил назад, теперь все внимание мага сосредоточилось на Зиме. Пока он мучил Волка, его контроль над руками и разумом принцессы ослаб. Ясин стоял, потирая горло, а Зима…

Зима, испуганная, но неумолимая, не отрываясь, смотрела на Скарлет.

Эймери наотмашь ударил принцессу; Зима отлетела к стене, больно стукнувшись о каменную кладку, но контакт со Скарлет не потеряла. Со Скарлет и ее ножом.

Зима плакала, ненавидя себя, за то, что делает. И продолжала вести рыжеволосую девушку в бой. Эймери отступил еще на шаг и вскинул руки, защищаясь. Скарлет бросилась на него; маг споткнулся о мертвое тело и упал навзничь. Скарлет опустилась рядом с ним на колени. В глазах ее было смятение, словно она не верила в происходящее, но рука наконец обрела твердость и, не колеблясь, вонзила жаждущее крови лезвие в плоть.

Глава 87

Реальность распадалась на огромные пиксели; они расползались в стороны, и в промежутках между ними проступала чернота, грозившая затопить все вокруг. Зима забилась в дверной проем магазина на главном проспекте Артемизии. Подтянув ноги к груди, она крепко обняла себя дрожащими руками. Она потеряла туфлю. Интересно, когда и где?..

Эймери мертв.

Друг Скарлет ударила его ножом девять раз.

Зима ударила его ножом девять раз.

Милая Скарлет. Резкая, упрямая, беззащитная перед лунным даром.

Едва начав, Зима уже не могла остановиться. Девять раз. Прошли годы с тех пор, как она манипулировала кем-то в последний раз. И никогда в жизни Зима не заставляла людей причинять друг другу боль. Эймери, до конца надеявшийся на лунные чары, попытался увернуться только после второго удара, но Зима уже как с цепи сорвалась. Она думала только о том, чтобы навсегда стереть с его лица эту мерзкую наглую ухмылку. Разрушить разум Эймери до того, как он снова прикажет обхватить руками шею Ясина и довершить начатое.

Теперь Эймери мертв. Мостовая блестела от его крови. Камни пропитались ее запахом.

— Что с ней? — пробился в кокон Зимы чей-то далекий голос. — Почему она так себя ведет?

— Отойдите от нее.

Кто это? Неужели Ясин, ее верный гвардеец? Он всегда рядом, всегда где-то поблизости.

Это Ясин отнял у Скарлет нож, оборвав ментальную связь. Иначе Зима заставила бы ее наносить удары снова и снова, пока Эймери не превратился бы в кровавое месиво.

И сейчас Зима никак не могла понять, что происходит. Вывеска магазина поскрипывала над головой. За разбитым окном колыхалась порванная занавеска. В стенах зияли дыры от пуль. Под ногами хрустели осколки стекла.

— Мы должны найти Золу. — В этом настойчивом голосе отчетливо проскальзывали нотки страха. — Убедиться, что с ней все в порядке. Но я… Не хочу оставлять Зиму.

Принцесса вдруг выгнула спину и вцепилась руками в волосы, тяжело дыша от нахлынувших ощущений. Каждый сантиметр ее кожи горел, как от пчелиных укусов.

Чьи-то руки сомкнулись вокруг нее. Или они были там уже давно. Зима с трудом чувствовала их сквозь кокон, хотя он и покрылся паутиной трещин.

— Все нормально, я побуду с ней. Идите.

Кокон.

Ледяная оболочка.

Ремень безопасности в кресле шаттла, который врезается в ее тело.

— Идите!

Зима вцепилась в ремень, пытаясь освободиться. Все те же руки попытались унять ее, уберечь от самой себя. Зима щелкнула зубами, она продолжала брыкаться и извиваться. И кричать.

…бей его, бей его, бей, бей, бей…

Горло болело. Наверное, она кричала уже очень долго. А может, ее вопли не выходили за пределы кокона и метались внутри него, как и она сама. Может, ее больше никто не услышит. Она будет кричать, пока не раздерет горло в кровь, но никто не узнает.

Сердце Зимы раскололось надвое. Она стала зверем. Хищником, убийцей.

Крики сменились воем.

Воем тоскливым и надтреснутым.

Воем яростным и переливчатым.

— Зима? Зима!

Руки держали крепко. Ей казалось, что издалека доносится голос, такой знакомый и заботливый. Наверное, этот человек желает ей добра… Быть может, если она последует за голосом, то окажется в тихом и безопасном месте, где перестанет быть убийцей.

Но Зима уже задыхалась под тяжестью совершенных преступлений.

Зверь. Хищник. Убийца. И волки воют: у-у-у…

Глава 88

Зола на бегу проверила, сколько патронов осталось в магазине. Дыхание со свистом вырывалось из ее груди, но усталости она не чувствовала. Золе казалось, что по венам бежит чистый адреналин, и здорово было знать об этом по собственным ощущениям, а не по мигающим надписям на электронной сетчатке.

Время от времени до нее долетали отзвуки битвы, продолжавшейся где-то на нижних этажах. Судя по всему, повстанцам удалось прорваться во дворец. Значит, еще есть шанс победить.

Вот только результат их сегодняшней авантюры целиком и полностью зависит от того, доведет она дело до конца или нет. Если Зола не справится с Леваной, к утру королева снова возьмет всех под контроль.

Зола бежала по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Когда она добралась до четвертого этажа, мокрые от пота волосы прилипли к шее. Впереди тянулся пустой коридор со знакомыми картинами, гобеленами и белоснежными мраморными плитами. Она прислушалась, пытаясь определить, нет ли впереди засады.

Но на четвертом этаже царила зловещая тишина, после хаоса во внутреннем дворе казавшаяся оглушительной. Золу совершенно не утешало то, что тронного зала она достигла без происшествий. Вряд ли Левана станет облегчать ей задачу. Значит, одно из двух. Либо видео настолько потрясло королеву, что она уже не думает о том, что делает. Либо — и это куда вероятнее — Зола направляется прямиком в ловушку.

Держа в одной руке ружье, а в другой кинжал, девушка попыталась унять неистово бьющееся сердце. Ей нужен был план на случай, если кроме королевы в тронном зале притаился отряд гвардейцев и придворных магов.

Что ж, гвардейцев она перетянет на свою сторону. И пока маги будут с ними разбираться, при первой же возможности пристрелит Левану.

Потому что та расправится с ней без колебаний.

Очнувшись от раздумий, Зола поняла, что стоит у дверей тронного зала, украшенных символами Лунного королевства. Она пожалела, что не может почувствовать, сколько людей внутри. Но зал слишком хорошо экранировали — проникнуть туда при помощи лунного дара ей было не под силу.

«Засада, — шептал внутренний голос. — Это ловушка!»

Облизав соленые губы, Зола собралась с духом, толкнула дверь ногой и проскользнула внутрь прежде, чем та успела захлопнуться. Напряженная, словно сжатая пружина, она была готова в любую секунду вступить в бой.

Но тронный зал встретил ее тишиной. Без толпы гостей он казался огромным; от праздничной обстановки остались лишь стулья для зрителей, но и те были отодвинуты к стене.

Трон, впрочем, стоял на своем месте, и Левана восседала на нем, как и прежде. Правда, сейчас она не выглядела холодной и самодовольной. Теперь королева цеплялась за трон, как за соломинку. Одежды в цветах Восточного Содружества выглядели на ней, как насмешка над всем, что было дорого Каю и его согражданам. На лицо Леваны вернулись чары; правда, когда Зола вошла, королева даже не обернулась. За пеленой густых волос девушка едва могла разглядеть кончик идеального носа и очертания алых губ.

Кроме королевы в зале был еще… Торн. Зола надеялась, что это подставной лунатик, который должен сбить ее с толку. Она прищурилась и остановилась неподалеку от выхода.

— Ну, наконец-то! — со знакомой иронией воскликнул Торн. — Ты не представляешь, что я пережил за последние несколько минут.

Надежда Золы угасла: это определенно был Торн, и стоял он на самом краю балкона, откуда пару дней назад она сама спрыгнула в озеро. Его руки были сложены за спиной и, скорее всего, связаны. Светящийся галстук-бабочка пропал, как и сливового цвета пиджак. На капитане была рубашка с распахнутым воротом и испачканные в крови штаны с прорехой на бедре, сквозь которую была видна повязка.

Зола попыталась нащупать его биоэлектрические импульсы, но Левана уже сковала Торна ментальными кандалами. Он был целиком в ее власти.

Капитан заметил кровавые разводы на одежде Золы, оружие в обеих руках и вопросительно поднял бровь.

— Тяжелый день?

Зола не ответила. Она все еще ждала внезапного нападения. Выстрела в сердце. Гвардейца, который вынырнет из темноты и перережет ей горло.

Но ничего не происходило.

Тишину в зале нарушало лишь ее хриплое дыхание.

— Что с ногой? — наконец спросила она.

Торн беспечно пожал плечами.

— Болит ужасно, но жить буду. Если, конечно, не подцепил в здешних казематах какую-нибудь инфекцию.

Поглядев за спину и убедившись, что ее никто не преследует, Зола осторожно шагнула вперед.

Торн отступил на шаг ближе к краю.

Зола остановилась.

— Ближе не подходи, — предостерегла ее Левана. Голос королевы был тихим и усталым. В ней не осталось ничего от властной правительницы, рассуждавшей, какую казнь выбрать для самозванки. Головы Левана так и не повернула. — Оружие поднимать тоже не советую. Если, конечно, не думаешь, что он такой же везунчик, как и ты.

— У него везения побольше моего.

Торн кивнул, но ничего не сказал. Зола по-прежнему стояла на месте. Посмотрев на друга, она одними губами прошептала:

— Кресс?

Торн едва заметно покачал головой. Зола не знала, что думать: он понятия не имеет, где Кресс, или же с ней случилось что-то плохое?

Тут Золу отвлекла ее собственная рука, которая вдруг решила приставить ружье к ее голове. Стиснув зубы, она остановила предательницу на полпути. И та, к счастью, послушалась.

Левана рассмеялась, но веселья в ее смехе не было, одна лишь горечь.

— Я и не думала, что получится, — сказала она, потирая лоб. — Я сейчас… сама не своя. Как и ты.

Зола нахмурилась; она не понимала, почему Левана не смогла взять ее под контроль. Ведь королева без труда подчинила ее во дворе! Может, дело в том, что тогда все силы Золы уходили на то, чтобы поддерживать связь с бойцами? Или же королева слабеет? Неужели видео действительно пробило брешь в ее ментальном могуществе?

Торном она, конечно, манипулирует без особых усилий, но тут, честно говоря, и лунный младенец бы справился. Таков уж Торн.

Левана печально вздохнула.

— Почему, Селена? Почему ты хочешь забрать у меня все?

Зола недобро посмотрела на нее.

— Это ты пыталась меня убить, — напомнила она. — И ты сидишь на моем троне. Ты вышла замуж за моего парня!

Последнее слова вырвалось у Золы машинально. Раньше она никогда не называла Кая своим парнем, во всяком случае вслух. Она даже не знала, так ли это, но почему-то сейчас слово само скользнуло на язык. И упрек прозвучал вполне уместно, хотя странно было обращаться с ним к своей тете.

Но Левана ее даже не слушала.

— Ты не представляешь, сколько труда я вложила во все это. Сколько лет потратила на подготовку. Чума, пустышки, вакцина, солдаты, оперативники, тщательно распланированные атаки… — Левана прижала бледную руку к виску. Она выглядела несчастной. — Я все продумала. Он должен был объявить о нашей помолвке на балу, но тут появилась ты. Не нашла другого времени восстать из мертвых?! И теперь ты призываешь мой народ ненавидеть меня, показываешь всем это гнусное видео и забиваешь им головы ложью.

— Ложью? Это ты промываешь людям мозги. А я рассказала им правду!

Левана вздрогнула и отвернулась, словно ей было невыносимо даже упоминание о том, что приходится скрывать чарами.

Сверкнув глазами, Зола сделала еще шаг вперед.

Торн отступил к краю.

Зола нахмурилась. Зря она надеялась, что Левана забудет о своей марионетке.

— Одного не могу понять, — уже тише проговорила Зола. — Почему ты так со мной поступила? Я была ребенком, а ты… — Ее сердце мучительно сжалось. — Я видела шрамы у тебя на лице. У меня на ноге точно такие же. Ты знаешь, каково жить с этим, так почему обрекла другого человека на страдания?

— Ты не должна была выжить, — резко ответила Левана, словно это все объясняло. — У меня бы, во всяком случае, хватило бы жалости тебя прикончить.

— Но я не умерла.

— Я заметила. Я не виновата, что кто-то счел тебя достойной спасения. Я не виновата, что они сделали из тебя… это. — Королева равнодушно махнула рукой в сторону Золы.

Зола прикусила язык, не желая вступать с ней в спор. Королева столько лет придумывала себе оправдания, что сама в них поверила. Вместо этого Зола украдкой посмотрела на Торна. Капитан со скучающим видом разглядывал потолок. Судя по всему, разборки монархов ему уже порядком надоели.

Зола отступила на шаг, словно в знак примирения, но Торн не двинулся с места.

— Кто сделал это с тобой? — спросила она Левану с долей сочувствия.

Левана фыркнула и наконец повернулась к племяннице. Лицо королевы сияло иллюзорным совершенством, но Зола знала, что скрывается за ним, и не могла стереть из памяти ее настоящий облик. То ли кибер-мозг все-таки работал, то ли Левана утратила силу, но Зола теперь видела ее такой, какой она была на самом деле.

В душе ее проклюнулся слабый росток сочувствия.

— А ты не знаешь? — спросила Левана.

— Откуда мне знать?

— Глупое дитя, — локон упал Леване на лицо. — Это сделала твоя мать.

Глава 89

Мать. Это слово было чужим для Золы. Женщина, которая ее родила… У Золы не сохранилось воспоминаний о матери; она знала ее только по жутким историям о королеве Ченнэри, которая в своей жестокости превзошла даже Левану, хотя правила гораздо меньше.

— Да, милая сестрица, — промурлыкала Левана. — Хочешь знать, как это случилось?

Нет.

Но у Золы не было сил протестовать.

— Ей было тринадцать, мне — шесть. Она училась пользоваться своим даром и с огромным удовольствием практиковалась на всех вокруг. Я была ее любимой марионеткой. Она была хороша. Как я. Как ты. Это у нас семейное.

Золу передернуло. Это у нас семейное. Она возненавидела саму мысль о том, что у нее может быть хоть что-то общее с королевской семьей.

— Больше всего сестрице нравилось внушать мне, что она меня очень любит. Будучи ребенком, обделенным родительской любовью, я охотно ей верила. Убедившись, что я на все ради нее готова, сестра принималась меня пытать. В тот день она приказала мне сунуть руку в камин. Я сопротивлялась, и тогда она меня заставила, — закончила Левана с полубезумной улыбкой. — Как ты могла видеть, сестрица несколько увлеклась.

Зола ощутила во рту противный вкус желчи. Насколько жестокой нужно быть, чтобы поступить так с доверчивым ребенком? Неужели ее мать действительно сделала это?

— Меня стали называть уродливой принцессой Артемизии, маленьким чудовищем. А Ченнэри была красавицей. Всегда. Но я не переставала упражняться в чарах и пообещала себе, что однажды все забудут о моих ожогах и шрамах. Однажды я стану королевой, которую все полюбят. Самой прекрасной правительницей за всю историю Луны.

Зола стиснула оружие в руках.

— И поэтому ты ее убила? Чтобы стать королевой? Или мстила за то, что она сделала с тобой?

Левана изящно подняла правую бровь.

— Кто сказал, что это я ее убила?

— Все говорят. Даже на Земле. Что ты убила свою сестру, мужа и меня — и все из-за жажды власти.

Левана откинулась на спинку трона; теперь лицо королевы выражало ледяное спокойствие.

— Все, что я делала, я делала ради Луны. Все мои страдания, все мои жертвы — для нее. Я одна думала о судьбе королевства, только я видела потенциал нашего народа. Мы родились не для того, чтобы прозябать на этом куске космического мусора! Но Ченнэри интересовалась только платьями и балами. Она была ужасной королевой. И настоящим монстром, — Левана замолчала; крылья ее носа яростно трепетали. — Но нет. Я не убивала свою сестрицу, хотя тысячу раз мечтала об этом. Я должна была убить ее до того, как она все испортила. До того, как она родила здоровую маленькую девочку, которая выросла — и стала так на нее похожа.

— Понятия не имею, кем бы я стала, если бы осталась на Луне, но я на нее не похожа! — ощетинилась Зола.

— А ты права, — задумчиво произнесла Левана. — Тут я с тобой соглашусь. Тогда, на балу Содружества, я подумал, что мне явился призрак сестры. Если тебя отмыть, убрать эти мерзкие металлические отростки и добавить капельку чар, ты станешь точной ее копией. Но я давно поняла, что между вами лишь внешнее сходство. — Королева улыбнулась, обнажив идеально ровные зубы. — Да, племянница. Ты гораздо больше похожа на меня. Пойдешь на все, чтобы тебя любили. Чтобы тебя обожали. Чтобы стать королевой.

Зола резко выпрямилась.

— Не льсти себе, на тебя я тоже не похожа. Я делаю все это, потому что ты не оставила мне выбора. А вот у тебя выбор был. Ты просто не смогла стать хорошей правительницей. Королевой, внимательной к нуждам народа. А Земля! Ты же хотела заключить союз, Земля мечтала о мире… Почему ты не согласилась? Зачем было изобретать чуму? Посылать волчьи стаи? Неужели ты думала, что таким образом завоюешь их любовь?

Левана вперила в племянницу полный ненависти взгляд. Но губы ее по-прежнему улыбались. Правда, эта улыбка сочилась ненавистью.

— Любовь… — прошептала она. — Любовь — это всегда война. И ничего более.

— Ты ошибаешься.

— Хорошо, — не стала спорить Левана и провела пальцем по подлокотнику. — Тогда покажи, чего стоит твоя любовь. Отрекись от трона, и я не убью твоего друга.

Зола поджала губы.

— Может, поставим вопрос на голосование? И пусть народ сам решит, кто будет править.

Торн сделал еще шаг назад; теперь его левая пятка нависала над краем балкона. Капитан испуганно покосился на темные воды озера, раскинувшегося внизу.

— Подожди! — Зола едва удержалась, чтобы кинуться к нему. — Я могу отказаться от претензий на трон, но за стенами дворца тысячи людей требует твоего свержения. Они знают, что я Селена. Этого я исправить не могу.

— Скажи, что ты солгала.

Зола коротко выдохнула.

— Как только ты убьешь его, я убью тебя.

Левана склонила голову к плечу; Зола видела ее истинное лицо сквозь чары. И даже рассмотрела уцелевший глаз.

— Хорошо, тогда поступим по-другому. Его жизнь — в обмен на твою.

Зола оглянулась на Торна. Кажется, капитана мало волновал тот факт, что они решают его судьбу. Заметив, что Зола на него смотрит, Торн щелкнул языком.

— Даже я вижу, что это плохая сделка.

— Торн…

— Окажи мне услугу.

Зола нахмурилась.

— Передай Кресс, что я говорил серьезно.

Внутренности Золы свернулись в тугой комок.

— Торн!

Капитан встретился глазами с Леваной.

— Ладно, Ваше Величество, уж если она не назовет вас обманщицей, то я назову.

— Я не с тобой разговариваю! — оборвала его Левана, но Торн и ухом не повел.

— Убьете меня — и вам больше нечем будет шантажировать Золу. Она победит. Поэтому давайте обсудим наши варианты. Первый вариант, Вы соглашаетесь с тем, что ваше время на троне истекло, и отпустите нас, а Зола, возможно, проявит милосердие и не станет судить вас, как предательницу. Второй вариант: вы сбросите меня в озеро и…

— Второй вариант.

Глаза Торна расширились, и он почувствовал, как его нога зависла над пустотой. Тщетно пытаясь сохранить равновесие, он яростно размахивал руками: на одном запястье еще белели веревки, а пальцы другой руки сжимали найденный в поместье кухонный нож.

Зола бросила оружие и кинулась к нему.

Торн все-таки сорвался с балкона, но в последний миг уцепился за край. Зола бежала изо всех сил. Никогда еще тронный зал не казался ей таким огромным. Королева с интересом наблюдала за происходящим.

Пальцы Торна соскользнули за секунду до того, как Зола влетела на балкон. И все же она успела схватить его за руку. Раненое плечо отозвалось резкой болью, но Зола держала крепко.

Торн посмотрел на нее — такого ужаса в его глазах она еще никогда не видела.

— Спасибо, — прошептал он. А потом свободной рукой ударил Золу в челюсть. Девушка дернулась и попыталась увернуться, не отпуская друга.

— Прости! Это не я!

— Знаю, — промычала она, упираясь рукой в пол и вытягивая Торна на балкон. Отпускать его Зола не решалась: она понимала, что Левана снова заставит его прыгнуть в озеро.

Слишком занятая спасением друга, она не сразу сообразила, что Торн смог освободиться от пут. Судя по всему, пока Зола препиралась с Леваной, он тихо перепиливал веревки. Значит, упав в озеро, он бы не пошел ко дну. Но теперь…

Торн воткнул нож Золе в бедро. Она закричала от боли.

— Опять не я! — пробормотал он, выдергивая лезвие из раны, и, послушный королевской воле, снова занес нож над Золой, но та выбила оружие у него из рук.

Тогда Торн ударил ее локтем в шею. Перед глазами Золы заплясали черные пятна, горло отказывалось пропускать воздух. Торн торопливо отполз в сторону. На край балкона Левана его больше не гнала.

Зола наконец сумела сделать вдох. Голова у нее кружилась, ноги подкашивались, но она поднялась с пола, готовая снова выручать друга. Или сражаться с ним.

Но щелчок предохранителя заставил ее замереть.

Оказывается, пока Зола приходила в себя, Торн успел добраться дальше, чем она думала, и теперь стоял у главного входа — с ножом в одной руке и с ружьем в другой. И целился ей в голову.

От неожиданности Зола покачнулась и едва не упала. А потом по тронному залу прокатился грохот выстрела. Она сжалась в ожидании боли, но вместо этого услышала громкие ругательства. Ружье, которое должно было ее убить, снова валялось на полу. А Торн с недоумением таращился на свою окровавленную руку.

— Прости! — раздался голос Кресс, которая стояла в дверях. Отдача после выстрела сбила ее с ног, и теперь она пыталась встать на ноги. — Прости, капитан!

Торн снова выругался. Лицо его блестело от пота. Но при виде Кресс капитан забыл о боли и улыбнулся.

— Отличный выстрел!

— Кресс, — прохрипела Зола, — королева! Стреляй королеву!

Всхлипывая, Кресс навела пистолет на Левану, а Зола кинулась к ружью. Торн тоже сорвался с места, но бежал он по направлению к Кресс. Прежде чем Зола успела понять зачем, Торн перехватил нож и здоровой рукой вонзил его Кресс в живот по самую рукоять.

Зола схватила ружье. Кресс выронила пистолет, ее оранжевое платье потемнело от крови. Она подняла глаза на Торна, который все еще держал нож; невозможно было сказать, кто в тот момент испытывал бо́льший ужас.

Повернувшись к трону, Зола выстрелила, но Левана бросилась на пол, и пуля прошила драгоценную обивку. Пока она перезаряжала ружье, королева поднялась и, подобрав пышные юбки, спряталась за троном. Прогремел новый выстрел, и пуля едва не задела ногу Леваны.

— Нет! — ахнула Кресс.

Бок Золы обожгло болью. Она упала на четвереньки, перекатилась, зажимая рану рукой. Торн склонился над Золой с ножом в руке. Кресс повисла на нем, пытаясь остановить, но капитан был слишком силен, а она быстро теряла силы. Платье спереди уже пропиталось кровью.

— Прости, — прошептал Торн. От его обычной уверенности не осталось и следа. — Прости, прости…

Кресс впилась зубами ему в руку, надеясь, что хоть это заставит Торна выпустить нож. Но капитан лишь замычал от боли. Зола схватила ружье, сдавленно рыча, перехватила руку с ножом и ударила Торна ногой в грудь. Капитан отлетел к стене; падая, он ударился спиной о стул, но даже не поморщился. Его движения стали скованными и дерганными. Возможно, рана на бедре давала о себя знать. Или Левана теряла хватку…

Кресс опустилась на колени, прижимая руки к животу. На щеках ее блестели мокрые дорожки.

— Зола…

Зола стояла над ними, сжимая в одной руке ружье, а в другой — окровавленный нож, который ей все-таки удалось отобрать у Торна.

— Звезды…

Зола быстро повернулась к двери. Так и есть: Скарлет и Волк примчались на помощь.

— Нет! — закричала она. — Бегите отсюда! Быстрее!

Скарлет с недоумением нахмурилась.

— Что?..

Еще больше оружия. Еще больше друзей, которых Левана отнимет у нее и превратит во врагов. Стиснув зубы, Зола попыталась нащупать их импульсы.

Слишком поздно. Левана добралась до Скарлет. А Волка больше нельзя было контролировать.

Глава 90

Зола нашла глазами королеву: та пристально следила за новоприбывшими, высунувшись из-за резного подлокотника. Потом Левана перевела взгляд на пистолет Кресс, который лежал, всеми забытый, у самых дверей.

Скарлет приглушенно вскрикнула и послушно рванулась за оружием.

Скользя по гладкому мраморному полу, Зола попыталась ее опередить. Слишком много врагов, слишком много оружия — у нее просто не хватит рук. Поэтому Зола не стала подбирать пистолет, а отпихнула его ногой так, что он улетел к помосту для зрителей. В следующий миг Скарлет навалилась на нее всем телом, вцепилась в волосы и рванула назад что было сил, чуть не свернув шею. Не выпуская ружье из рук, та кое-как извернулась и врезала Скарлет титановым кулаком в висок.

Сработало: Скарлет разжала пальцы и рухнула на пол.

На чувство вины у Золы времени не было — зал сотряс мощный рев. Волк готовился вступить в бой. Он мчался к Золе; она переводила взгляд с ружья на нож, с отчаянием осознавая, что с одними кулаками против нового Волка ей не выстоять.

Морщась от заливавшего глаза пота, она подняла ружье. Но Волк, вопреки ожиданиям, бежал вовсе не к ней. Перескочив через Золу, он упал на колени возле Скарлет и бережно прижал ее к себе. Волк, неуправляемый зверь королевы. Несмотря ни на что, он остался собой. Золу уже подташнивало от боли и слабости. С трудом сглотнув, она встала, покачнулась и снова осела на мраморные плиты.

— Волк, — запинаясь, пробормотала она. — Пожалуйста, помоги Кресс… и Торну… Пожалуйста.

Волк поднял голову, его глаза горели зеленым огнем. Он обернулся и посмотрел на Кресс: белая как мел, девушка лежала, прижимая руки к животу. Торн сидел, скорчившись, на обломках стула. По лицу капитана было видно, что он отчаянно хочет подойти к Кресс, но и боится, что тело вновь предаст его.

Наконец Волк кивнул.

Радуясь, что теперь кто-то позаботится о раненых друзьях, Зола снова попыталась встать. На сей раз ей это удалось, и она заковыляла к трону. Обойдя помост, она увидела Левану. Королева сидела на коленях, опершись левой рукой о спинку трона и пряча правую в складках роскошного платья. Изысканный наряд для коронации, волнами лежавший вокруг Леваны, составлял разительный контраст с ее уродливым лицом. Судя по всему, королева решила не тратить силы на иллюзии.

Зола неожиданно разозлилась на себя за то, что мысленно называла королеву уродливой. Когда-то давно она стала жертвой, точно так же, как и Зола. А сколько людей называли уродливыми, отвратительными и неестественными ее металлические конечности?

Нет. Левана была чудовищем, но не потому что уродливым было ее лицо, спрятанное под маской чар. Истинное уродство таилось гораздо глубже.

Сморгнув капли пота с ресниц, Зола подняла ружье и направила его в сердце королевы.

В тот же миг рука Леваны вынырнула из складок платья, и Зола увидела пистолет, который сама отшвырнула к помосту. Пальцы королевы дрожали, словно пистолет был невероятно тяжелым. Зола видела, что Левана не привыкла держать в руках оружие. Конечно, ведь до сих пор всю грязную работу за нее исполняли верные слуги.

Левана стиснула зубы, и Зола почувствовала, как напряглись мышцы ее правой руки. Связки натянулись, сухожилия свело судорогой.

Нахмурившись, она посмотрела на ружье. Указательный палец лежал на спусковом крючке.

Зола попыталась надавить.

Мысленно закричала. Потом взмолилась.

Ну же, ну!

Давай!

Рука тряслась, ружье ходило ходуном. Дыхание вырывалось из груди короткими хрипами. Она ощущала твердость спускового крючка под подушечкой пальца.

Но не могла на него нажать.

Страх постепенно покидал глаза королевы. Губы ее дернулись в торжествующей улыбке, но напряженная складка между бровей портила впечатление. Леване требовалось немало сил на то, чтобы держать под контролем руку Золы.

Облизнув уже не алые губы, она прошептала:

— О, ты тоже устала.

Зола ощетинилась, через ее тело словно пробежал разряд тока. Сосредоточившись на трясущейся руке королевы, она накинула на нее ментальную петлю. Глаза Леваны удивленно расширились. Мокрые от пота волосы липли к обезображенной ожогами щеке. Она посмотрела на руку, предавшую ее впервые за долгое — очень долгое — время.

Зола заставила руку королевы согнуться и направить пистолет вверх. С огромным трудом она отвоевывала сантиметр за сантиметром.

Лицо Леваны вспыхнуло, складка между бровей стала глубже. Рука Золы тоже пришла в движение, и вскоре она почувствовала, как металл ствола холодит висок. Теперь она стала зеркальным отражением Леваны.

Оставался только один вопрос: кто выстрелит первым?

— Вот так все и должно было случиться в ту ночь на балу, — прошептала Левана. — Так оно и случится.

На лице ее появилась безумная улыбка. Королева не отрывала глаз от того места, где ствол ружья давил на мокрую от пота кожу Золы.

Зола прекрасно помнила события той ночи. Этот кошмар она забудет нескоро. Левана вынудила ее приставить к виску пистолет Ясина. От верной гибели Золу спас лишь кибер-мозг, пробившийся сквозь чары королевы.

Но теперь он ей на помощь не придет.

— Прощай, племянница.

Зола не могла вернуть себе контроль над рукой, но все ее тело противилось вмешательству Леваны. Нет, это еще не конец. Она не позволит королеве нажать на крючок.

Палец дернулся, не зная, кому из хозяев повиноваться. От него сейчас зависела ее жизнь.

Остатки энергии Зола тратила на то, чтобы контролировать королеву. Воздух между ними буквально искрил от биоэлектричества. Битва шла в полном молчании, которое нарушало только тяжелое дыхание соперниц. Чуть отступив, они снова атаковали друг друга. Только Золе начинало казаться, что она сдвинула палец Леваны, как ее собственный начинал сильнее давить на спусковой крючок. По внутренней стороне локтя, щекоча кожу, сбегала капля пота. Прядь волос прилипла к губам. Ноздри втягивали резкий запах железа. Каждое ощущение отвлекало, мешая сосредоточиться. С каждой секундой она становилась слабее.

Но и Левана держалась из последних сил. Ее лицо тоже исказилось от напряжения и блестело от пота. Она тоже задыхалась, как вдруг…

В голове Золы что-то резко щелкнуло.

Она ахнула, и рука с ружьем бессильно повисла вдоль тела. Мышцы горели огнем, но снова повиновались ей. От усталости и потери крови кружилась голова.

Левана раздосадованно всхлипнула, плечи ее опустились.

— Хорошо. Я сдаюсь.

Она произнесла эти слова так тихо, что Зола сперва не поверила своим ушам. Хотя она по-прежнему контролировала руку королевы, прижимавшую пистолет к виску, Левана, казалось, забыла о его существовании. Кончики ее губ бессильно обвисли, а тело будто усохло и сжалось на фоне роскошного платья.

— Я отдаю тебе корону, страну и трон. Бери все. Только… только позволь мне быть собой. Позволь мне снова стать красивой. Пожалуйста.

Зола смотрела на Левану, на ее шрамы, тусклые спутанные волосы, закрытый рубцом глаз. Дрожащие губы и сгорбленные плечи. У королевы не было сил даже на чары. Она слишком ослабела, чтобы сражаться.

Внезапно Зола ощутила острый укол жалости. Несчастная жестокая женщина до сих пор так и не поняла, каково это — быть по-настоящему красивой или по-настоящему любимой. И вряд ли когда-нибудь поймет.

— Я принимаю твою капитуляцию, — сказала Зола, с трудом ворочая языком. Она позволила Леване опустить руку, продолжая удерживать палец на спусковом крючке.

Затем сунула за пояс нож и протянула вперед раскрытую ладонь; Левана помедлила, но потом отдала ей пистолет.

Но в следующий миг она выхватила нож из-за пояса Золы и всадить его прямо ей в сердце.

Золе показалось, что из нее разом вытянули весь воздух. Ее словно пронзило молнией. Она начала падать назад. Лицо королевы исказилось от ярости. Она схватила рукоять ножа обеими руками и провернула лезвие в ране. Золу захлестнула волна боли; мир поплыл и подернулся рябью.

Только животный инстинкт самосохранения заставил ее поднять ружье и нажать, наконец, на спусковой крючок.

Выстрел отшвырнул Левану к трону. Зола не заметила, куда попала пуля, но увидела кровавые брызги на резной спинке.

Перед глазами замелькали яркие звезды, со всех сторон ее обступила тьма, горячая и липкая. Звезды. Зола не сразу поняла, что они ей не кажутся. Кто-то нарисовал созвездия на сводчатом потолке тронного зала. Над ее головой раскинулась целая галактика.

Сквозь глубокое молчание космоса до нее доносились приглушенные звуки. Чей-то крик. Рев разозленного зверя. Топот. Дверь, ударившаяся о стену.

Кто-то зовет ее по имени. Звуки эхом отдаются в голове, легкие по-прежнему отказываются впускать воздух. Тело содрогается, на языке проступает медный вкус крови. Темный силуэт наклоняется над Золой. Карие глаза, наполненные страхом. Спутанные черные волосы. Губы, о которых мечтает каждая девочка в Содружестве.

Кай смотрел на рану, на нож, торчащий из ее груди. Кажется, он снова позвал ее, потом повернулся и крикнул что-то через плечо, но его голос звучал, словно из-под воды.

А Зола уплывала далеко, далеко, далеко…

Глава 91

— Говорю тебе, все со мной в порядке, — в который раз устало повторила Скарлет. — Последние месяцы выдались непростыми, вот и все.

— В порядке? — взвизгнула Эмили, единственная подруга, которая была у Скарлет в Рьё. Судя по тому, как расплывались на экране ее глаза и светлые кудряшки, она прижимала портскрин чуть ли не к носу. — О тебе несколько недель ничего не было слышно! Ты пропала, когда оборотни напали в первый раз, потом началась война, я наткнулась в твоем доме на самых разыскиваемых преступников планеты, а потом — тишина! Я думала, ты мертва. А теперь ты, как ни в чем не бывало, связываешься со мной и просишь подкинуть удобрений на грядки?!

— Эмили, все действительно в порядке. Смотри, я очень даже жива.

— Это я вижу! Но, Скарлет, тебя тут по всем новостям показывают! Все только о тебе и говорят. О том, что наша малышка Скарли очутилась в центре лунной революции. В городе тебя называют героиней! Жиль собирается повесить в таверне табличку о том, что сама Скарлет Бенуа залезала тут на барную стойку и кричала на посетителей. — Эмили наклонила голову, пытаясь рассмотреть, что там за спиной у Скарлет. — Ты где сейчас?

— Я… — Скарлет окинула взглядом окружавшую ее роскошь. Апартаменты королевского дворца даже близко не напоминали скромный домик на ферме, и она ненавидела их всей душой. — Я еще на Луне.

— На Луне?! Покажи! А там сейчас безопасно?

— Эм, пожалуйста, перестань кричать. — Скарлет потерла висок.

— Не говори мне «перестань кричать», мадемуазель У-Меня-Нет-Времени-Сообщить-Подруге-Что-Я-Жива!

— Меня держали в клетке! — воскликнула Скарлет, пытаясь остановить этот поток возмущений.

Эмили ахнула.

— В клетке! Они тебя мучили? Это синяк под глазом, или мой портскрин опять барахлит? — Эмили протерла экран рукавом.

— Послушай, я обещаю, что все тебе расскажу, когда вернусь домой. Только, пожалуйста, скажи, что ты присматриваешь за фермой и мне есть, куда возвращаться!

Эмили сердито уставилась на подругу. Скарлет искренне обрадовалась, увидев ее. Жизнерадостная красотка Эмили была невероятно далека от Луны, революции и всего, что выпало на долю Скарлет после исчезновения бабушки. И ее голос напомнил о доме.

— Конечно, я присматриваю за фермой. — Судя по тону, слова Скарлет оскорбили Эмили до глубины души. — Ты же попросила. А мне хотелось верить, что ты жива, хотя остальные твердили, что надеяться глупо. Я и сама под конец стала сомневаться… Как же я рада, что ты не умерла!

— А уж я-то как рада, — хмыкнула Скарлет.

— С животными все хорошо, плата за андроидов поступает вовремя… Ты, кажется, закинула на счет денег с запасом.

Скарлет коротко улыбнулась, вспоминая, что над счетами в свое время немножко поколдовала Кресс.

— Скар? — вдруг посерьезнела Эмили.

Скарлет вопросительно подняла брови:

— Ты нашла бабушку?

Скарлет думала, ее сердце уже обросло броней, чтобы не сжиматься от боли в такие моменты. Но воспоминания никуда не делись — и по-прежнему ранили. Невозможно забыть о тюремных камерах под оперным театром. Об искалеченном теле бабушки. О том, как Рэн вцепился ей в глотку, а Скарлетт стояла и смотрела, не в силах ему помешать.

Поэтому — и только поэтому — она боялась возвращения в родной дом. Без бабушки, пекущей хлеб на кухне, без ее грязных сапог в прихожей, ферма будет уже не та.

— Она умерла, — глухо ответила Скарлет. — Погибла во время первой атаки на Париж.

Лицо Эмили исказилось так, словно она собиралась заплакать.

— Мне так жаль…

Какое-то время подруги молчали, понимая, что больше тут ничего и не скажешь.

Потом Скарлет сменила тему:

— Помнишь уличного бойца, который заходил к вам в таверну?

— Зеленоглазого красавчика? — воскликнула Эмили. — Как его можно забыть!

Скарлет рассмеялась.

— Так вот, он оказался лунатиком.

— Нет! — ахнула Эмили.

— И я с ним вроде как встречаюсь.

Изображение на экране затряслось, потому что Эмили прижала руку ко рту.

— Скарлет Бенуа! — воскликнула она. — У тебя уйдет не одна неделя на то, чтобы все мне объяснить.

— Ничего страшного. — Скарлет перекинула волосы через плечо. — Я постараюсь. Ладно, Эмили, мне пора. Я просто хотела сообщить, что со мной все в порядке. Ну и узнать, как там ферма.

— Я всем расскажу, что ты жива. Но когда ты вернешься?

— Пока не знаю, но надеюсь, что скоро. И, Эмили, прошу тебя: не дай Жилю повесить эту табличку!

Эмили пожала плечами:

— Ничего не могу обещать. Ты наша маленькая героиня!

Скарлет отключила портскрин и бросила его на кровать. Взгляд ее невольно обратился к окну, за которым виднелся разоренный двор — и сотни людей, которые пытались привести его в нормальный вид.

Артемизия обладала особым холодным очарованием, но Скарлет соскучилась по свежему воздуху и домашней еде. Она хотела вернуться на Землю.

В дверь постучали. Скарлет обернулась и увидела Волка, который робко заглядывал в комнату. Она улыбнулась, и он рискнул зайти. В руках он держал букет синих цветов, и вид у него был очень виноватый.

— Я подслушивал, — признался он, втягивая голову в плечи.

— Какой прок в сверхчеловеческом слухе, если нельзя время от времени подслушивать? — подмигнула ему Скарлет. — Я не ждала, что ты вернешься так быстро.

Волк сделал еще шаг вперед и остановился. Он слегка хромал — ранение в бедро не прошло бесследно, — но быстро поправлялся. Королевские ученые определенно сделали Волка крепче. Во всяком случае, его тело.

Нахмурившись, Волк посмотрел на цветы и прикусил клыками нижнюю губу. Утром его отпустили в сектор РШ-9; хотя Маху уже похоронили на кладбище в бескрайних лунных пустошах, он хотел в последний раз навестить родной дом и взять что-нибудь, что будет напоминать ему о родителях или младшем брате.

Скарлет хотела поехать с ним, но Волк отказался. И она понимала почему. Иногда нужно побыть одному.

— Нашел что-нибудь? — тихо спросила она.

— Нет. Из моего детства ничего не осталось… а вещей у Махи было немного, ты сама видела. Так что я привез только это.

Стараясь не встречаться с ней взглядом, Волк протянул ей букет. Половина цветов была смята его грубыми руками.

— Когда я была маленькой, то часто собирала для бабушки полевые цветы, — задумчиво произнесла Скарлет. — Она ставила их в банку, а когда они начинали увядать, перекладывала пергаментной бумагой. Наверное, где-то на ферме хранится целый сундук засушенных цветов. — Она провела пальцами по мягким лепесткам. — С этими мы поступим так же. В память о Махе.

Скарлет поставила цветы в стакан с водой, который ей принесли вместе с завтраком. Когда она повернулась, Волк уже отодвинул портскрин и присел на краешек огромной кровати. Скарлет не сомневалась, что дорогое покрывало на ней было вышито руками рабов, и спать под ним ей было неуютно.

Едва присев, Волк начал беспокойно дергать ногой. Скарлет недоуменно посмотрела на друга. Он не выглядел печальным. Он выглядел… встревоженным.

— Что случилось? — спросила она, села рядом и положила руку ему на колено. Волк поднял на девушку зеленые глаза.

— Ты сказала своей подруге, что мы встречаемся.

Скарлет удивленно посмотрела на него, готовая рассмеяться, но Волк выглядел расстроенным.

— Это было проще, чем объяснять ей про альфа-самцов и самок.

Волк посмотрел на свои сжатые кулаки.

— И… ты сказала, что скоро вернешься на ферму.

— Конечно, вернусь. — Скарлет не нравился оборот, который принимал разговор. — Не завтра, разумеется, а когда мы тут со всем разберемся.

Волк снова начал нервно постукивать ногой.

— Волк?

— А ты… — Он почесал за ухом. — Ты все еще хочешь взять меня с собой? Теперь, когда я стал… — Волк судорожно вдохнул. — Я еще нужен тебе?

Казалось, он задал этот вопрос, превозмогая неподдельную боль. К горлу Скарлет подступил комок.

— Волк… — начала она и остановилась. — Зе’эв.

Он снова поднял на нее глаза; портскрин загудел, но Скарлет не обратила на него внимания. Она села к Волку лицом и твердо сказала:

— Нужен.

Волк медленно выдохнул.

— Просто… Я стал другим.

— В самом деле? Я рассчитывала на здоровяка, который будет рубить дрова и не спасует при виде сломанного трактора, и ты определенно подходишь. Мы с бабушкой, конечно, справлялись вдвоем, но теперь мне понадобится помощь.

— Скарлет…

— Зе’эв. — Она обхватила руками голову Волка и заставила повернуться к ней. Скарлет совершенно не пугал его новый облик. С острыми зубами, огромными лапищами, нечеловечески широкими плечами и выступающей челюстью он оставался ее альфой. Этого никто не мог бы изменить. — Ты мой единственный, Зе’эв. И всегда им будешь.

Волк услышал в ее словах эхо своих собственных.

— Да, мне понадобится время, чтобы привыкнуть. А соседские ребятишки первые месяцы будут от тебя шарахаться. — Скарлет убрала с лица рыжий локон, но тот упрямо вернулся на место. — И мы с этим как-нибудь разберемся.

Каменные мышцы Волка наконец расслабились.

— Я тебя люблю, — прошептал он.

Скарлет зарылась пальцами в его волосы.

— Да неужели? — лукаво улыбнулась она.

Портскрин снова загудел. Скарлет поморщилась, отключила его, не глядя, и наклонилась к Зе’эву, уткнувшись носом в его нос. Волк колебался всего мгновение, прежде чем поцеловал ее. И Скарлет с готовностью потянулась навстречу его губам. То был самый нежный поцелуй, на который способен полузверь-получеловек.

Впрочем, когда Волк прервал поцелуй, она заметила хмурую складку у него между бровей.

— Ты правда думаешь, что соседские дети будут меня бояться?

— Само собой, — кивнула Скарлет. — Но я уверена, что в конце концов ты их покоришь.

В глазах Волка мелькнули искорки.

— Я уж постараюсь, — сказал он, и губы его изогнулись в хитрой улыбке. Положив руку на спину девушки, он потянул ее за собой на кровать.

— Скарлет! Скар… ой!

Они замерли. Зарычав от досады, Скарлет приподнялась на локтях. Из-за двери выглядывала Ико. Пробитый корпус андроида был обмотан бинтами — Ико решилась на этот отчаянный шаг, потому что ей осточертели любопытные взгляды, а о ремонте до возвращения на Землю можно было даже не мечтать.

— Прости! Нужно было постучать. Но ты не отвечала на сообщения и… — Ико буквально лучилась от счастья; странно было видеть такие эмоции на лице существа из проводов и искусственных материалов. — Зола очнулась!

Глава 92

Текст на электронном дисплее сетчатки:

Диагностическая проверка завершена. Все системы стабилизированы.

Перезагрузка через 3… 2… 1…

Зола открыла глаза и тут же зажмурилась, ослепленная ярким светом. Она резко поднялась и зашипела от острой боли в груди.

Женщина, которая сидела, склонившись, над ее рукой, удивленно вскрикнула и свалилась со стула на колесиках. Металлический пинцет, звякнув, отлетел в сторону.

Кай, дремавший в кресле в углу, подбежал к Золе, на ходу убирая спутанные волосы с лица.

— Все в порядке, — сказал он, обнимая ее за плечи. Зола прижимала руку к тугой повязке, боль медленно отступала.

Еще не до конца придя в себя, Зола с удивлением смотрела на незнакомую женщину в белом халате и на Кая. Император был по-прежнему весьма привлекательным, но выглядел очень усталым.

По электронной сетчатке побежали строчки зеленых букв:

Император Кайто, правитель Восточного Содружества

ID #0082719057

Дата рождения: 7 апреля 108 г. третьей эры

Упоминания в СМИ: 107 448

В обратной хронологии:

Опубликовано 13 ноября

В заявлении, выпущенном сегодня утром, император Кайто сообщил прессе, что его возвращение на Землю откладывается на неопределенный срок. В настоящее время присутствие императора необходимо на Луне, где полным ходом идет восстановление разрушенной столицы…

Зола зажмурилась, прогоняя текст из поля зрения, подождала, пока сердце успокоится, и снова открыла глаза.

Ее ноги были укрыты белой льняной простыней, такой тонкой, что Зола ясно видела сквозь ткань, как живая плоть левого бедра переходит в холодный металл протеза. Левая рука лежала поверх простыни, панель на ладони была раскрыта, и внутри виднелись провода.

— Что вы делаете? — хрипло спросила Зола.

Женщина встала с пола и одернула белый халат.

— Привожу вашу руку в порядок, — ответила она.

— Вот, выпей. — Кай протянул Золе стакан воды. Несколько секунд девушка недоуменно таращилась на воду, пока мозг соображал, что с ней делать, потом взяла стакан. — Это доктор Нандес, — пояснил Кай, пока Зола пила. — Одна из лучших киберхирургов на Земле. Я попросил ее прилететь и осмотреть тебя.

Кай волновался, не слишком ли далеко он зашел в своем желании помочь. Зола отдала ему стакан и внимательно посмотрела на доктора. Та стояла, скрестив руки на груди, и вертела пинцет в руках. Зола потянулась к затылку и осторожно ощупала закрытую головную панель.

— Я не умерла?

— Тебе это почти удалось, — ответил Кай. — Нож вошел прямо в сердце, но задел искусственную камеру. Твое тело перешло в режим выживания и заблокировало камеру, заставив сердце работать за счет оставшихся трех. Я правильно объясняю? — оглянулся на доктора Кай.

— Почти, — кивнула хирург, слабо улыбаясь.

Каждый вдох отзывался болью в груди Золы.

— Электронный дисплей снова работает, — сказала она.

— Я заменила процессор. Прежний пострадал от воды. Вам повезло, что он перешел в энергосберегающий режим. Иначе вы бы не смогли управлять рукой и ногой.

— Некоторое время так и было. — Зола попыталась пошевелить кибернетическими пальцами, но те неподвижно лежали на простыне. — Простите, что напугала вас.

— Ваша реакция понятна, — доктор Нандес указала на руку Золы. — Могу я вернуться к работе?

Девушка вдруг поняла, что лежит перед Каем прямо с открытыми проводами, и ей стало неловко. Но она быстро прогнала глупые мысли и кивнула хирургу, чтобы та продолжала.

Доктор Нандес села на стул и положила на кровать портскрин. Над экраном замерцала голограмма — точная копия руки Золы и внутренней проводки. Доктор поправила изображение и склонилась над настоящей рукой.

— Ложись, — сказал Кай. — Тебя, знаешь ли, ножом ударили.

— Я помню. — Поморщившись, Зола снова надавила на повязку, отчего боль стала чуть тише.

— Сорок два шва. И, сдается мне, парочку из них ты только что порвала. Давай, не упрямься.

Зола позволила Каю уложить ее обратно на подушки и со вздохом опустилась на мягкие белые простыни, хотя теперь хирургическая лампа снова светила ей прямо в глаза, окружая голову Кая нимбом.

— Левана мертва? — прошептала девушка.

— Левана мертва.

Его слова и всплывшие в памяти воспоминания о троне, забрызганном кровью, словно прорвали плотину. Множество вопросов толпилось у Золы на языке. Как там Кресс, Торн, Скарлет, Волк, Зима, Ясин, Ико?..

— Все живы, — Кай словно прочитал ее мысли. — Показатели Кресс стабильны… Врачи надеются, что она скоро пойдет на поправку, но пока она в восстановительной камере. У Скарлет небольшое сотрясение, но в остальном с ней все хорошо. Торн лишился двух пальцев; он первый в списке на протезы, если захочет, конечно. Волк… К сожалению, то, что с ним сделали, уже не исправить. Но он жив и ведет себя… как Волк. Ясину тоже досталось, но его жизни ничего не угрожает. Принцесса Зима… — Кай опустил глаза.

Зола почувствовала, как дернулась ее механическая рука; большой палец стал сам собой сгибаться и разгибаться, потом что-то щелкнуло, и он остановился.

— Зима никак не может прийти в себя. Она безутешна. Не нужно было пускать ее сюда. Слишком много людей погибло — и с нашей, и с другой стороны. Но план сработал. Восставших было столько, что маги просто не смогли взять всех под контроль. Люди из внешних секторов продолжали прибывать и после того, как битва закончилась.

Протез снова дернулся, и доктор Нандес закрыла панель на ладони.

— Попробуйте сейчас, — сказала она, выключая голограмму.

Зола подняла руку; ее темные волосы отразились в до блеска отполированной поверхности протеза. Она принялась сгибать пальцы по одному, потом сжала кулак и покрутила. Распрямив пальцы, Зола проверила, как работают спрятанные в них инструменты — за исключением пистолета, разумеется. Она искренне надеялась, что им ей больше пользоваться не придется.

Оставив пальцы в покое, она подняла глаза на хирурга.

— Спасибо.

— Пожалуйста, — ответила доктор Нандес, поднимаясь. — Я еще загляну к вам через пару часов.

Как только она вышла, в комнате повисла неловкая тишина. Зола облизнула сухие губы.

— Ты теперь король Луны?

— Что? — удивился Кай. — Нет. Левана никогда не была настоящей королевой, а значит, не имела права назначать кого-либо принцем-консортом. Формально я вдовец, но надеюсь как можно скорее исправить это досадное недоразумение.

— Недоразумение? — подняла бровь Зола. Учитывая, сколько раз она рисковала жизнью, спасая Кая от брака с Леваной, она не стала бы отзываться об этом так легкомысленно.

— Досадное и временное, — добавил Кай, отодвигаю хирургическую лампу так, чтобы она не светила Золе в глаза. — Со всеми этими беспорядками наш брак так и не успел… э-э-э… стать полноценным.

— Кажется, это лишняя информация, — закашлялась Зола.

— Да? Тебе разве не было любопытно?

— Я старалась об этом не думать.

— Ну, теперь и не придется. А я вот не устаю благодарить звезды — все, и каждую по отдельности.

Если бы не боль в груди, Зола прыснула бы со смеху.

Обойдя вокруг кровати, Кай уселся на стул. Колесики скрипнули, и он придвинулся поближе к Золе.

— Что еще ты хотела бы узнать, прежде чем я уйду и дам тебе отдохнуть?

Зола провела пальцем по запекшимся губам, жалея, что выпила так мало воды.

— А я теперь… Они думают, что я?..

— Королева? — подсказал Кай.

Зола кивнула.

— Да. Ты королева Луны, — безжалостно произнес император. — Они проверили твою ДНК, пока ты была без сознания. Ты Селена. В соответствии с законами Луны, до своего тринадцатого дня рождения ты была принцессой-регентом, а после стала королевой. Левана не имела никаких прав на трон. «Потерянная королева» — так тебя теперь называют. Лунатики празднуют твое возвращение с самой ночи битвы. Конечно, потом нужно будет устроить настоящую коронацию — из уважения к традициям.

Зола прикусила губу, вспоминая, как была падчерицей Линь Адри. Механик, служанка, бесправная собственность… Подумать только, а ведь все это время она была законной правительницей Луны!

— Даже маги — те, что остались в живых, — клянутся в верности лунному престолу и тому, кто на нем сидит. Во всяком случае, сейчас. Посмотрим, что они скажут, когда все здесь начнет меняться. — Кай почесал за ухом. — С армией возникли небольшие проблемы. Мы отозвали войска, которые Левана отправила на Землю, но некоторые солдаты считают, что война еще не закончилась. Они не подчинились приказу, и теперь их ищут. Мы надеемся, что…

Зола взяла Кая за руку, и он замолчал. Она еще не успела привыкнуть к мысли, что теперь она — королева Луны. Зола напомнила себе, что именно этого и хотела. Что она сражалась за право взять на себя эти обязанности, эту ответственность. Потому что только так можно было спасти мир от Леваны и изменить к лучшему страну, в которой она родилась.

Кай сжал ее пальцы, и только тогда Зола поняла, что протянула ему металлическую руку.

— Прости, — сказал он. — Тебе сейчас нужно отдохнуть. Мы с Торином обо всем позаботимся, проследим, чтобы раненым оказали помощь, а город привели в порядок. Ах да, по поводу вакцины!.. Мы сейчас готовим несколько кораблей для отправки на Землю, а врачи работают над новыми партиями вакцины. Мы уже переслали около тысячи вместе с дипломатами, и к вечеру будет готово в три раза больше, хотя… — Кай помолчал, и по его лицу пробежала тень. — Для вакцины нужна кровь пустышек, а на Луне существует куча законов по поводу них и лекарства от чумы. Получается, я занимаюсь самоуправством, и мне слегка не по себе. Надеюсь, мы со всем разберемся вместе, когда ты выздоровеешь.

Кай замолчал, но Зола по глазам видела, что в душе императора борются противоречивые чувства: радость, что у них наконец-то есть лекарство, и ужас от того, каким образом Левана его получила. Она попыталась улыбнуться, но у нее на это едва хватило сил.

— Спасибо тебе.

Кай покачал головой, темные волосы упали на лоб.

— Извини, я не должен был все на тебя вываливать. Тебе нужно отдохнуть. Я просто очень рад, что ты очнулась, и мы теперь можем поговорить.

— Сколько я была без сознания?

— Почти три дня.

Зола закатила глаза.

— Три дня. Какая роскошь.

— Ты заслужила. — Кай прижал ее пальцы к своим губам. — Ни о чем не волнуйся, выздоравливай. Самое страшное позади.

— Думаешь?

— Ну… Самое опасное позади, — поколебавшись, исправился император.

— Можешь кое-что для меня сделать?

Кай нахмурился, словно боялся, что за три дня в ее голове могла родиться еще пара безумных идей, но все же ответил:

— Конечно.

— Земные лидеры уже покинули Луну?

— Нет. Во время битвы за дворец мы вывели землян в космопорт, но как только все закончилось, и стало известно, что Левана мертва, многие из них вернулись в Артемизию. Думаю, они с нетерпением ждут встречи с тобой.

— А ты можешь организовать эту встречу? Ты, я, лидеры Земли и… На Луне есть правительство, премьер-министр или что-то вроде того?

Губы Кая дернулись, словно он хотел поддразнить Золу, но император сдержался.

— Обычно эту роль выполняет главный маг, но Эймери Парк мертв. А королевский двор находится в плачевном состоянии, так что, боюсь…

— Ладно, пригласи тех, кого сочтешь нужным. Это очень важно.

— Зола…

— И мою мачеху. Она еще здесь?

Кай опять нахмурился:

— Да. Линь Адри и Линь Перл получили места на одном из представительских кораблей, но улетят они только завтра.

— Адри тоже позови, пожалуйста. И, наверное, доктора, которая меня лечила.

— Зола, тебе нужно отдохнуть!

— Со мной все в порядке. Я должна сделать это прежде, чем меня снова попытаются убить.

Кай хмыкнул, но глаза его светились искренним сочувствием.

— Что именно ты хочешь сделать?

— Подписать Бременский договор. — Зола улыбнулась. — Я хочу наконец заключить союз с Землей.

Глава 93

Ясин напряженно следил за тем, как доктор проверяет жизненные показатели Зимы. Это он должен заботиться о ее здоровье, разбираться в таинственных цифрах и результатах анализов, чтобы понимать, что происходит с принцессой и как ей помочь. Но вместо этого он терпеливо ждет, пока доктор в очередной раз сообщит, что сделать ничего нельзя. Только ждать и верить, что она поправится.

Поправится.

Ясина передергивало от этого слова, в ушах звучал испуганный голос Зимы: «Не понимаю, как здоровый человек сможет пережить такое. Что уж говорить обо мне…»

— Сердечный ритм по-прежнему учащен, — сказал доктор, убирая портскрин, — но, по крайней мере, сейчас принцесса спит. Когда она проснется, я снова ее осмотрю.

Ясин кивнул, удержавшись от едких комментариев. Когда принцесса проснется, визжа и брыкаясь. Когда она проснется и зальется слезами. Когда она проснется и начнет выть, как одинокая волчица. Когда она проснется, и станет ясно, что ничего не изменилось.

— Я не понимаю… — пробормотал Ясин, глядя на лицо Зимы. Она выглядела такой спокойной во сне… — Использование дара должно было улучшить ее состояние, а не ухудшить. Она столько лет сражалась с ним, так почему теперь…

— Именно поэтому, — вздохнул доктор, печально, — слишком печально! — глядя на принцессу. — Представьте, что мозг и лунный дар — это мышцы. Если вы много лет не пользовались какой-то мышцей, а потом максимально нагрузили ее, скорее всего, вы получите растяжение. Так случилось и с принцессой. Дар повредил ее мозг, и мы можем только догадываться о масштабах повреждения.

«Я уничтожена», — сказала в тот страшный вечер Зима. Уничтожена, не повреждена.

И случилось это еще до появления Эймери.

Едва доктор вышел из комнаты, Ясин придвинул стул к кровати Зимы. Первым делом он проверил удерживающие ремни на ее руках и ногах: не слишком туго, но надежно. При предыдущих пробуждениях у принцессы начинались припадки, она бросалась на окружающих. Одна медсестра чуть не лишилась глаза, и было решено привязать принцессу, чтобы обезопасить ее и окружающих. Ясин, скрепя сердце, согласился. У него самого на плече красовалась отметина от зубов Зимы, и все же он никак не мог поверить, что это брыкающееся существо — его нежная, тихая принцесса.

Сломленная, уничтоженная принцесса.

Пальцы Ясина задержались на ее запястье дольше, чем следовало, но сейчас некому было отчитывать бывшего гвардейца за неподобающее поведение.

Чумная сыпь стала совсем бледной. Вряд ли останется много отметин, да и те не будут заметны на смуглой коже Зимы. В отличие от рубцов на щеке, которые со временем побелели.

Он смотрел на эти шрамы с ненавистью и восхищением. С одной стороны, они постоянно напоминали о страданиях принцессы и о том, что он не смог ее защитить. С другой — служили ярким подтверждением мужества и отваги, которые мало кто мог заподозрить в Зиме. Принцесса осмелилась выступить против желаний Леваны и всеобщих ожиданий, хотя немногие заметили ее негромкий протест. За победы и поражения она платила одинаково высокую цену.

Врачи не знали, что делать, у них почти не было опыта в лечении лунной болезни, ведь мало кто отказывался от дара, чтобы обречь себя на безумие. И теперь они могли только гадать, как самоотречение повлияло на мозг Зимы.

А все из-за того, что она не хотела быть похожей на Левану, Эймери и прочих лунатиков, которые использовали окружающих для удовлетворения своих эгоистичных потребностей. Даже в ту ночь, когда принцесса при помощи дара заставила Скарлет убить Эймери, она сделала это ради спасения Ясина.

Как и он сделал бы все, чтобы спасти ее.

Ясин устало провел рукой по лицу. Он уже несколько суток не отходил от кровати принцессы, забывая про еду и сон.

Его родители оказались живы — Ясин был потрясен до глубины души, когда узнал об этом. Он не сомневался, что после того, как он ослушается приказа Леваны и поможет Зиме бежать, их публично казнят. Но жизнь щедра на сюрпризы. Несколько лет назад отца Ясина перевели в сектор лесорубов. После выступления Золы гражданские взбунтовались и арестовали всех стражников и их семьи. Когда приказ Леваны дошел до купола, казнить родителей Ясина было уже некому. Как позже оказалось, именно в этом секторе Зиму заразили летумозисом.

Ясин еще не успел встретиться с родителями: все стражники и гвардейцы ожидали суда. Он знал, что многим предложат присягнуть на верность королеве Селене. Его отец, хороший человек, немало пострадавший от Леваны, скорее всего, с радостью поступит на службу к новой правительнице.

Сам Ясин порядком нервничал, ожидая воссоединения с семьей. Долгие годы он отталкивал всех, кто был ему дорог, и теперь с трудом мог представить, каково это — жить с родными людьми и не бояться, что их используют против него.

Он не сомневался, что мать и отец будут рады увидеть Зиму. Ее всегда считали частью семьи. Но сейчас, определенно, не лучшее время для встреч. То, что творится с принцессой, разобьет его родителям сердце.

Зима заскулила, словно умирающий зверек. Ясин вскочил со стула и положил руку ей на плечо, надеясь таким образом успокоить. Принцесса резко повернула голову; глаза беспокойно двигались под плотно сомкнутыми веками, но она не просыпалась. Когда она наконец затихла, Ясин позволил себе выдохнуть.

Он хотел, чтобы ей стало лучше. Хотел, чтобы все это закончилось. Чтобы она пришла в себя. Он мечтал снова увидеть в ее глазах узнавание, радость и озорство, которые покорили его сердце задолго до того, как Зима стала самой красивой девушкой на Луне.

Ясин убрал с лица принцессы спутанную прядь волос.

— Я люблю тебя, — прошептал он, склоняясь к ней впервые за долгое время. Пальцы гвардейца невесомо скользнули над ее ресницами, щеками и губами. Он вспомнил, как она поцеловала его в зверинце. Тогда Зима призналась ему в любви, а он не отважился признаться в ответ.

Но сейчас…

Он уперся рукой в кровать. Сердце бешено колотилось в груди. Ясин чувствовал себя очень глупо. Если кто-нибудь увидит его сейчас, то примет за одного из безумных поклонников Зимы. Разум кричал, что это ничего не изменит. Глупый поцелуй не сможет собрать воедино осколки ее рассудка.

Но ему нечего терять.

Зима спала. Ее грудь поднималась и опадала.

Поднималась и опадала.

Ясин поймал себя на том, что тянет время. Заигрывает с надеждой и одновременно возводит стены, на которые можно будет опереться, если ничего не получится. Когда ничего не получится.

Он наклонился еще ниже и зарылся пальцами в тонкие больничные простыни.

— Я люблю тебя, Зима. И всегда любил.

Он поцеловал ее. Этот поцелуй не имел ничего общего с тем, страстным, в зверинце. Но Ясин вложил в него всю свою безумную надежду.

Отодвинувшись, он тяжело сглотнул и открыл глаза.

И встретил взгляд принцессы.

От неожиданности Ясин отшатнулся.

— Что б тебя, Зима! Как давно ты?.. — он смущенно потер шею. — Ты что, притворялась, что спишь?

По лицу Зимы блуждала мечтательная улыбка. Пульс Ясина участился, гвардеец смотрел на губы принцессы. Неужели?..

— Зима… Принцесса?

— Привет, — произнесла она голосом хриплым, но нежным, так похожим на обычный. — Снег идет.

— Снег? — удивленно поднял бровь Ясин.

Зима показала глазами на потолок. Несмотря на тугие ремни, она раскрыла ладонь, словно пыталась что-то поймать.

— Он красивее, чем я себе представляла, — прошептала она. — Я девочка изо льда и снега, и, кажется, я очень рада тебя видеть.

В груди Ясина всколыхнулось разочарование, но заранее возведенные стены помогли его сдержать. В конце концов, она хотя бы не пытается его укусить!

— Привет, снежная девочка, — сказал он, смыкая ее пальцы над воображаемой снежинкой. — Я тоже рад тебя видеть.

Глава 94

Зола шла по королевскому дворцу Артемизии впервые с тех пор, как закончилось восстание. Опираясь на руку Кая — слабость и внезапные приступы головокружения пока не позволяли ей доверять своим ногам, — она щурилась от солнца, щедро льющегося сквозь высокие окна, и с затаенным восхищением смотрела по сторонам. Дворец был необычайно красив. И Золе по-прежнему не верилось, что теперь он принадлежит ей.

Что теперь это ее королевство и ее дом.

Интересно, как быстро она привыкнет?

Ико выбрала для Золы простое платье из гардероба Зимы и сделала модную прическу. Теперь Зола боялась пошевелить головой, чтобы не разрушить замысловатую конструкцию. Она знала, что должна чувствовать себя царственной и величественной, но не могла избавиться от ощущения, что она всего лишь маленькая девочка, которая без спросу нарядилась в мамино платье.

Она черпала силы в присутствии Кая и Ико, хотя последняя то и дело пыталась поправить ей волосы. Зола вяло отбивалась, радуясь, что рука Ико снова работает. Доктор Нандес смогла устранить часть повреждений, хотя о полном восстановлении речи пока не шло.

Завернув за угол, Зола увидела своего нового личного охранника, Лиама Кинни. Он стоял рядом с Торином, советником Кая, а за его спиной маячили Адри и Перл. Зола невольно замедлила шаг; кровь застучала в висках.

— Зола.

Она подняла глаза на Кая; от его ободряющей улыбки кровь тоже быстрее бежала по венам, но совсем по другой причине.

— Это, наверное, прозвучит странно, — сказал он, — но я рядом, если понадоблюсь. Хотя ты и сама прекрасно справишься.

— Спасибо, — прошептала Зола, борясь с желанием уткнуться императору в грудь и спрятаться в его объятиях от всей галактики. Хотя бы на ближайшую вечность.

— А еще, — добавил он, понизив голос, — ты сегодня очень красивая.

— Спасибо, что заметил! — опередила ее Ико.

Кай рассмеялся, а Зола опустила голову, чувствуя, как румянец заливает щеки. Не о том она думает перед важным политическим собранием, ох, совсем не о том!

Зола пошла вперед, стараясь не смотреть на свою приемную семью. Когда она приблизилась к советнику, Конн Торин поклонился. Вспомнив, при каких обстоятельствах они встречались раньше, Зола подумала, что он просто соблюдает правила дипломатического этикета. Но когда Торин выпрямился, она встретила его дружелюбный взгляд.

— Ваше Величество, — сказал он. — От лица всего Восточного Содружества хочу поблагодарить вас за то, что вы уже сделали. И за то, что собираетесь сделать.

— М-м… Да. Пожалуйста. — Тяжело вздохнув, Зола все-таки посмотрела на Адри.

Мачеха заметно исхудала и постарела, в темных волосах появилась седина. Когда-то Зола многое хотела сказать ей, но теперь все это было неважно.

Адри опустила глаза и вместе с Перл присела в неловком реверансе.

— Ваше Величество, — с кислой миной пробормотала Адри.

— Ваше Величество, — вторя матери, пролепетала Перл.

Ико фыркнула, и Зола в очередной раз поразилась, как ей удается издавать звуки, не предусмотренные комплектацией эскорт-дроида.

Глядя поверх голов Адри и Перл, она попыталась придумать великодушный ответ, достойный королевы. Что бы сделал Кай на ее месте? Какие слова подобрал бы, чтобы даровать прощение?

Зола молча отвернулась.

Кинни прижал кулак к груди, и девушка кивнула (ей очень хотелось верить, что с истинно королевским достоинством). Двойные двери распахнулись, и Кай провел ее в конференц-зал с огромным мраморным столом и двумя голографическими экранами. Зола специально попросила императора выбрать место, которое вряд ли выбрала бы Левана. Она не горела желанием проводить первое в жизни политическое собрание в тронном зале, обагренном кровью.

Вокруг стола сидели люди. Едва Зола вошла, как в зале наступила полная тишина, и она едва удержалась, чтобы не развернуться и не убежать. Она знала почти всех, кто пришел, но кибернетический мозг все равно принялся загружать информацию из сети и выводить данные на электронный дисплей.

Президент Варгас, Американская Республика.

Премьер-министр Каминн, Африканский Союз.

Королева Камилла, Соединенное Королевство.

Генерал-губернатор Уильямс, Австралия.

Премьер-министр Брумстад, Европейская Федерация.

Доктор Нандес — прославленный кибернетический хирург.

Наинси — андроид.

Зола когда-то починила ее для Кая, а теперь ее привезли на Луну, чтобы вести официальную запись для протокола.

Адри и Перл тоже проводили к столу.

Теперь стояли только Ико, Кай, Конн Торин и сама Зола, точнее, Ее Королевское Величество, королева Луны Селена Ченнэри Джаннали Блэкберн. Интересно, как они отреагируют, если она попросит называть ее просто Золой?

Но прежде чем она успела сказать хоть слово, мировые лидеры встали, и в зале раздались аплодисменты. Зола вздрогнула от неожиданности. А люди начали по очереди подходить к ней, кланяться и делать реверансы. Зола испуганно посмотрела на Кая, а тот едва заметно пожал плечами, как бы отвечая: «Ничего не поделаешь, придется привыкать».

Когда очередь дошла до него, император Восточного Содружества прижал руку к груди и склонил голову.

— С-спасибо, — запинаясь, проговорила Зола. Она не знала, должна ли ей сделать ответный реверанс. Они и в лучшие дни не очень-то ей удавались, а уж теперь, со всеми ранами и повязками, попытка соблюсти этикет грозила обернуться катастрофой. Поэтому Зола ограничилась тем, что протянула к собравшимся руку. — Пожалуйста, садитесь.

Аплодисменты стихли, но все продолжили стоять.

Кай отвел Золу к столу и помог ей опуститься на стул. И только когда остальные последовали ее примеру, он тоже сел — справа от Золы. Адри и Перл втиснулись между Торином и президентом Варгасом. Судя по выражению лиц, они чувствовали себя не в своей тарелке.

— М-м… Спасибо, что пришли, — начала Зола. Она положила руки на стол, потом сочла это неуместным и убрала на колени. — Уверена, вам не терпится вернуться домой.

— Простите, что перебиваю вас, — вдруг сказала королева Камилла, хотя вид у нее был ничуть не виноватый, — но могу я воспользоваться моментом и поздравить вас с возвращением трона, который принадлежит вам по праву?

Собравшиеся снова разразились аплодисментами. Золе показалось, что они не столько поздравляют ее с новообретенным королевским статусом, сколько радуются, что им больше не придется иметь дело с Леваной.

— Спасибо. Спасибо. Надеюсь, вы с пониманием отнесетесь к тому, что я… Гм. Все это для меня в новинку, и на самом деле я…

На самом деле, я вовсе не королева.

Зола обвела взглядом сидевших за столом; они смотрели на нее так, будто она была героиней. Будто она совершила великий подвиг. Глаза Зола метались от одного гостя к другому. Все они были старше, мудрее, опытнее… А потом она посмотрела на Кая.

И он ей подмигнул.

У Золы ёкнуло сердце, она отвернулась и расправила плечи.

— Я собрала вас здесь сегодня, потому что отношения между Землей и Луной долгое время были крайне напряженными. И первым делом в качестве… — Она помедлила, но потом все-таки положила руки на стол и переплела пальцы. Протез невольно привлек к себе внимание, но большинство гостей сделали вид, что ничего не заметили. — Первым делом в качестве королевы я хочу заключить мирный договор с Земным Союзом. Пусть пока это всего лишь символический акт, я надеюсь, он положит начало плодотворному и взаимовыгодному политическому… — Зола запнулась и беспомощно посмотрела на Кая.

— Сотрудничеству? — предположил он.

— Сотрудничеству, — облегченно подхватила она и выпрямила спину, надеясь, что профессиональные политики простят ей неопытность. Дипломаты вокруг уважительно кивали. — Я прекрасно понимаю, что прежде всего необходимо отозвать с вашей планеты военные подразделения Луны, и я постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы это было сделано как можно скорее.

Послышались облегченные вздохи.

— Насколько я знаю, — продолжила Зола, — Кай, то есть император Кай… Кайто? — она вопросительно посмотрела на Кая, вдруг осознав, что впервые должна обращаться к нему официально.

Кай выглядел так, словно едва сдерживает смех. Это совсем не помогало собраться с мыслями.

— Так вот, по приказу императора Кайто некоторые военные части уже возвращаются на Луну, — закончила Зола.

Политики снова закивали — эти новости были им известны.

Зола чувствовала приглушенную лекарствами боли от ран и зуд от повязок. Не хотелось бы ознаменовать свой первый королевский день падением в обморок.

— Луна также продолжит изготавливать и поставлять на Землю вакцину от летумозиса. Мы передадим вам столько лекарства, сколько позволят наши ресурсы и производственные мощности. Как вы знаете, вакцину делают на основе крови лунатиков, лишенных дара. Для этого их помещают в состояние искусственной комы, что является серьезным нарушением их прав. Мне сообщили, что аналогичные клетки крови можно получить и в лабораторных условиях. Я намерена направить усилия лунных ученых в эту область, чтобы как можно скорее найти решение, которое устроит все стороны. Разумеется, все запасы вакцины будут немедленно отправлены на Землю.

Снова кивки и благодарные улыбки.

Зола перевела дух. Пора было переходить к самой сложной части.

— Теперь я хочу кое о чем вас попросить.

Праздничное настроение уступило место напряжению, которые политики постарались скрыть под маской вежливого внимания. Зола нервно убрала за ухо выбившуюся из прически прядь.

— Повторяю, речь идет именно о просьбе, а не о требовании. Ваш ответ никак не повлияет на уже принятые мной решения. Это не повод для торговли. Первое, — Зола попыталась установить зрительный контакт с теми, кто сидел рядом с ней, но вскоре склонила голову и стала смотреть на свои руки. — Многие годы к киборгам относились, как к гражданам второго сорта. — Она прочистила горло, чувствуя, как рядом краснеет Кай. — Живя в Содружестве, я испытала это на себе. Несовершеннолетних киборгов воспринимают, как материальную собственность, а прав у них не больше, чем у андроидов. Люди считают, что мы представляем опасность из-за наших нечеловеческих способностей. Но этими способностями нас наделили люди! И мы хотим стать равноправными членами общества. Хотим, чтобы к нам относились так же, как к людям. Поэтому я прошу вас пересмотреть действующие в ваших странах законы о киборгах.

Зола наконец подняла глаза. Ее слова заставили покраснеть не только Кая, и никто не спешил встречаться взглядом с королевой Луны. С королевой-киборгом.

Кай, видимо, ожидал чего-то подобного. Он запретил использовать киборгов для испытания вакцины от летумозиса, но в остальном Восточное Содружество относилось к ним ничуть не лучше, чем другие страны. Поэтому он кивнул первым.

— Содружество согласно выполнить вашу просьбу. Эти несправедливые законы давно устарели.

Над столом снова повисло молчание. Наконец заговорила королева Камилла:

— Соединенное Королевство тоже выполнит вашу просьбу. Мы займемся пересмотром законов, как только я вернусь на Землю.

Премьер-министр Брумстад смущенно пробормотал, что любым изменениям в федеративном законодательстве должно предшествовать голосование в парламенте, но остальные дипломаты ответили согласием. Зола прекрасно видела: политики не ожидали, что она затронет эту тему, и теперь им было не по себе. Она с трудом сдержала усталый вздох. Глупо было надеяться, что один киборг, спасший мир, может разом перечеркнуть многовековые предрассудки. Но нужно с чего-то начинать.

— Второе. Прошу снять все ограничения касательно перемещения и эмиграции лунатиков. Я не хочу, чтобы они чувствовали себя в собственном государстве, как в тюрьме. Со своей стороны я обещаю открыть лунные порты для землян, которые захотят посетить Луну или остаться здесь жить. Когда-то Луна покровительствовала торговле и путешествиям. Хочется верить, что эти времена вернутся. Но для этого наши люди снова должны начать доверять друг другу.

Зола еще не договорила, а дипломаты уже начали недовольно переглядываться. Едва она замолчала, как слово взял австралийский генерал-губернатор:

— Я понимаю, чем вызвана ваша просьба. Но где гарантии, что лунатики, прибывшие на Землю, не станут… — он запнулся, подбирая слова.

— Манипулировать вами? — подсказала Зола. — Промывать мозги вашим согражданам? Совершать жуткие преступления против человечества, зная, что без труда смогут уйти от правосудия?

— Именно, — сухо улыбнулся генерал-губернатор.

— Вынуждена согласиться, — поддержала его премьер-министр Каминн. — При всем уважении, вы еще очень молоды, Ваше Величество, и, возможно, не знаете, что в прошлом лунатики свободно приезжали на Землю. Результатом стали неоднократные случаи массовой промывки мозгов, самоубийств, изнасилований… Невозможно доказать, что лунатик манипулировал землянином, а о половине преступлений мы вообще не знаем, — премьер-министр замолчала и продолжила уже тише. — Прошу, не сочтите мои слова оскорбительными.

— Да, конечно, — ответила Зола. — Мне прекрасно известно о Резне в Нью-Хэйвене в 41-м году третьей эры, о Безумных шествиях в 18-м году, о деле Роджет против Каприса и тысяче других случаев, когда лунатики использовали свой дар против землян.

Судя по изумленному выражению лица, Каминн — да и остальные дипломаты — не ожидали от Золы такой осведомленности. Юная королева наклонилась к столу и четко проговорила:

— У меня в голове компьютер. Это не значит, что я умнее или опытнее вас, но с информацией я работать умею, несмотря на молодость.

— Разумеется, — напряженным голосом ответила Каминн. — Прошу прощения, я не хотела вас обидеть.

— Ваше беспокойство полностью оправдано, — продолжила Зола. — Но если я предложу вам решение, если пообещаю, что ни один житель Земли больше не подвергнется манипуляции — или, по крайней мере, получит возможность защититься от лунного дара, — вы подумаете о моей просьбе?

— Это было бы лучшим вариантом для обеих сторон, — сказал президент Варгас. — Но что за решение вы хотите нам предложить? Думаю, не я один умираю от любопытства!

— Конечно. — Зола взмахнула рукой, указывая на свою мачеху. — Это Линь Адри, гражданка Восточного Содружества.

Адри оторопела от неожиданности и попыталась слиться со стулом.

— Ее муж, Линь Гаран, был изобретателем и занимался андроидами и кибернетическими системами. Он умер несколько лет назад, но перед этим успел создать… устройство. Оно подключается к нервной системе человека и защищает его от лунного дара. Левана узнала об изобретении господина Линя и постаралась уничтожить все чертежи и разработки. Более того, она даже заключила под стражу Линь Адри, которая стала полноправной владелицей технологии, изобретенной ее мужем.

Адри побледнела.

— Простите, но я ничего об этом не знаю. Если устройство и существовало, оно давно пропало… — забормотала она.

— Не совсем так, — перебила ее Зола. — Насколько я знаю, Линь Гаран успел сделать два рабочих прототипа. Один достался женщине с Земли по имени Мишель Бенуа. Она погибла во время атаки на Париж. Второй получила я.

Зола повернулась к доктору Нандес, которая, кажется, заинтересовалась происходящим впервые с начала заседания. Наклонившись вперед, она слушала, подперев рукой подбородок.

— Устройство на спинном мозге? — уточнила она. — Я видела его на голограмме, но не поняла, что это такое.

Зола кивнула.

— Надеюсь, вы скажете мне, что его можно безопасно извлечь. Если мы изучим технологию Линя Гарана, это станет решением для тех, кто хочет оградить себя от биоэлектрической манипуляции.

Политики начали недоверчиво перешептываться.

— Это действительно возможно? — спросил президент Варгас.

— Да, — твердо произнесла Зола. — Мы с Мишель Бенуа лично убедились, что устройство работает.

— Жаль вас разочаровывать, — заметила доктор Нандес, — но, кажется, ваш прибор серьезно поврежден. Мы скопируем устройство, но саму программу восстановить не получится. Если королева Левана действительно уничтожила все данные, я не представляю, что тут можно сделать.

— Вы правы, мой прибор сломан. — Зола покосилась на Адри и Перл, которые старались не упустить ни слова. — К счастью, Линь Гаран сделал копию программного обеспечения и спрятал ее в надежном месте. Вы что-нибудь знаете об этом, Линь-цзе?

Озадаченная формальным обращением, Адри покачала головой.

— Он спрятал данные в чипе личности скромного служебного андроида Serv9.2.

Ико сдавленно пискнула. Адри начала медленно краснеть. В ее глазах понимание смешалось с ужасом.

— О… Но я… Я не знала, что андроид…

— Настолько ценен? — едко улыбнулась Зола. — Я в курсе. Адри разобрала вышеупомянутого андроида и распродала по частям.

Кто-то из политиков не сдержался и возмущенно вскрикнул. Остальные ограничились тем, что испереляли их гневными взорами.

— К счастью, никто не позарился на дефективный чип личности. Он был никому не нужен, кроме Линя Гарана — и меня. — Зола кивнула на Ико. — Чип находится внутри моего эскорт-дроида, и я не сомневаюсь, что мы сможем извлечь всю необходимую информацию.

— Хм, — пробормотала Ико, прижимая палец к виску. — Я помню, как он загружал те файлы. Я думала, это программа для защиты от вирусов.

— Поскольку, — продолжила Зола, — Линь Адри является законной наследницей почившего супруга, она имеет право на компенсацию. Думаю, вы сможете договориться о размере отчислений.

Дипломаты согласно закивали, а Линь Адри встрепенулась.

— Компенсация? — Она оглянулась на дочь, потом на Золу. — Отчисления? Но сколько…

— Ты этих денег в любом случае не заслужила, — пробурчала Ико. Зола с трудом сдержала улыбку.

— Об этом вы будете договариваться с правительством. — Зола внимательно посмотрела на мачеху. — Но советую сдерживать свои аппетиты.

Недовольно скривившись, Адри откинулась на спинку стула. Но тут кто-то за столом заговорил о потенциальном рынке сбыта и о том, что в ближайшие десять лет будут произведены миллионы, если не миллиарды, таких устройств, и лицо мачехи прояснилось. Она схватила Перл за руку; та подняла на нее глаза и тоже наконец поняла.

Изобретение Линя Гарана в ближайшем будущем обещало сделать их очень, очень богатыми.

Зола с удивлением осознала, что не чувствует ни горечи, ни обиды. Пусть Адри получит свои деньги и спокойно живет с дочерью. А Зола больше никогда не будет о них вспоминать.

Жаль только, что Пионы нет с ними в этот день. Что она не сможет вместе с Ико перевернуть вверх дном королевский гардероб. Что ее глаза не заискрятся от счастья, когда Зола впервые наденет корону. Что она не познакомится с Каем, который стал для ее сводной сестры чем-то гораздо бо́льшим, чем принц, император или недостижимая мечта.

— И, последняя просьба, — сказала Зола, спеша закончить заседание прежде, чем ее одолеют нахлынувшие чувства. — Я обращаюсь с ней к вам, президент Варгас и генерал-губернатор Уильямс. — Зола откинулась на спинку стула. — И она касается человека по имени Карсвелл Торн.

Глава 95

Провожая Кресс из клиники во дворец, медсестра без конца извинялась. Кресс было еще далеко до полного выздоровления, так что она ехала в магнитном кресле — странной штуковине, напоминавшей одновременно каталку и кресло на колесиках. Кресс на миг вообразила себя принцессой из первой эры, чей роскошный трон переносят с места на место широкоплечие слуги, но медсестра отвлекла ее от мечтаний новой порцией извинений. Клиника была переполнена, врачи разрывались между пациентами, и поскольку состояние Кресс стабилизировалось…

Но она была совсем не прочь покинуть стерильные стены больницы и сменить обстановку. Ее вытащили из восстановительной камеры всего четыре часа назад, но она уже успела повидаться с Ико, Скарлет, Волком и даже с очень усталым Ясином. Друзья поделились с ней последними новостями; Кресс узнала, что они победили, что Зола подписала Бременский договор, пустышек выводят из искусственной комы, а ученые пытаются придумать, как продолжить изготовление вакцины. Голова у Кресс шла кругом от обилия информации.

Но мысли ее всякий раз возвращались к Торну.

Он не пришел.

Никто даже не упомянул о нем; Кресс чувствовала, что все старательно избегают этой темы, словно не знают, как подобрать слова.

Она отстрелила ему два пальца. По сравнению с тем, через что прошли они с Золой, это сущий пустяк, но все-таки она сама навела на него пистолет и сама выстрелила.

Медсестра привезла Кресс в то самое гостевое крыло дворца, где они когда-то встретились с Каем.

— Вот мы и пришли, — сказала женщина, открывая дверь. — Если вам что-то понадобится…

— Все хорошо, — улыбнулась Кресс, нажимая на кнопки на панели управления, встроенной в подлокотники кресла. Часть комнаты занимала кровать с балдахином, застеленная шелковым покрывалом; каменные полы начищены до блеска, а высокие окна выходят в цветущий сад, полный беседок и статуй. — Благодарю.

— Мы позаботились, чтобы вас разместили рядом с друзьями, — сказала медсестра. — Мистер Кесли и мисс Бенуа живут через две комнаты слева, император Кайто — сразу за углом. Мистер Торн в комнате напротив.

Кресс резко развернула кресло. Дверь ее апартаментов была открыта, и она сразу увидела запертую дверь Торна.

— Он там?

— Хотите, чтобы я постучала?

Кресс вспыхнула:

— Нет, спасибо. Все в порядке.

— Ну, мне пора возвращаться в клинику. Вам помочь перебраться на кровать?

— Нет, я, пожалуй, пока полюбуюсь видом. Спасибо за помощь.

Медсестра ушла, прикрыв за собой дверь.

В комнате воцарилась тишина. Кресс ощутила запах лимонного чистящего средства, смешанный с ароматом белых лилий. Букет стоял на столе и уже начал увядать. Должно быть, цветы принесли сюда, когда апартаменты занимал кто-то из земных дипломатов, уже отправившихся домой.

Мистер Торн в комнате напротив.

Кресс уставилась на дверь, мечтая, чтобы он возник на пороге.

Оставленная Торном рана напомнила о себе ноющей болью. Кресс прижала руки к повязкам на животе и подумала, что нужно было попросить медсестру оставить какое-нибудь лекарство. Глубоко вздохнув, она почувствовала неприятное покалывание в ребрах. Что ж, она будет смелой. И возьмет судьбу в свои руки.

Кресс нажала на кнопку, магнитное кресло двинулось вперед.

Распахнув дверь, она увидела в коридоре Торна. Тот подскочил от неожиданности и неловко спрятал руки за спиной. Чисто выбритый и гладко причесанный, он был одет во все новое: синюю рубашку с закатанными до локтей рукавами и штаны цвета хаки, заправленные в высокие коричневые ботинки.

Вжавшись в спинку кресла, Кресс не знала, куда деваться от смущения. Она давно смыла гель из восстановительной камеры, но все еще оставалась в тонкой больничной рубашке и не успела причесаться.

— Капитан, — выдохнула она.

— Прости, — сказал он, щелкая каблуками. — Ты куда-то собиралась?

— Нет. Я… я хотела увидеть тебя.

Слова Кресс явно застигли Торна врасплох, но потом на лице его проступило неподдельное облегчение. Капитан наклонился и положил руки на подлокотники кресла. На правой белел гипс.

— Ты должна отдыхать, — заявил он, вкатил кресло обратно в комнату и закрыл дверь ногой. Затем подвез Кресс к окну и огляделся. — Тебе что-нибудь принести? Портскрин? Подушку? Виски со льдом?

Кресс молча смотрела на капитана, ей все еще не верилось, что он жив.

— Ты выглядишь… — закончить Кресс не смогла, ее глаза подозрительно заблестели.

Торн, который готовился усмехнуться в ответ на комплимент, заметно перепугался:

— Эй, ты чего? — Он присел перед Кресс. — Не думаю, что плакать в твоем состоянии — хорошая идея.

Кресс прикусила губу. Торн прав. Живот и так уже заболел от сбитого дыхания. Она заставила себя успокоиться, а Торн взял ее руки в свои. Кресс невольно обратила внимание, какая загорелая и обветренная у него кожа.

— Прости, пожалуйста, — тихо сказал он. — Я хотел быть рядом, когда тебя вынимали из восстановительной камеры, но меня вызвали на встречу, уйти с которой я не мог. И я подумал… Я не знал… — Торн вздохнул, досадуя на себя за косноязычие.

— На встречу? — повторила Кресс, не понимая, радует ее это объяснение или огорчает.

Лицо Торна просветлело.

— Ты не поверишь! Сам президент Варгас хотел меня видеть. Президент Американской Республики! Угадай зачем.

Кресс задумалась:

— Чтобы вручить тебе медаль за храбрость?

— Почти. — Синие глаза Торна сверкали от волнения. — Он отдал мне «Рэмпион»!

Кресс удивленно моргнула, а капитан вскочил и принялся взволнованно расхаживать по комнате.

— Ну, точнее, он разрешить мне выкупить «Рэмпион» у армии. Зола попросила президента помиловать меня, если я пообещаю больше не воровать, бла-бла-бла, а еще она рекомендовала нанять меня и мою команду для доставки вакцины от летумозиса в Республику. Но для этого нужен корабль, и президент Варгас предложил мне сделку. Вид у него при этом был такой, словно его заставили жабу съесть. Но надо отдать ему должное, он сделал то, о чем его просили.

Кресс захлопала в ладоши:

— Я так рада за тебя!

— Представляешь, у меня теперь есть официальная работа!

— И ты будешь помогать людям. — Кресс светилась от счастья. — Это я легко могу представить.

— Уверен, только ты и можешь, — капитан остановился и подмигнул Кресс. Та залилась румянцем и опустила глаза, невольно наткнувшись взглядом на гипс. Ему, наверное, теперь придется заново учиться летать.

— Прости за пальцы, — пробормотала она.

— Перестань, — быстро ответил Торн, словно знал, что Кресс начнет извиняться. — Мы со Скарлет собираемся открыть безпальцевый клуб. Может, даже сделаем Золу почетным членом.

Он присел на край кровати и уставился на свою покалеченную руку.

— К тому же я подумываю о кибернетических протезах, вроде тех, что у Золы. Сделаю себе палец со встроенной зубочисткой! Или расческой, — рассеянно проговорил Торн. Кажется, мысли его блуждали где-то далеко. Когда он снова встретился взглядом с Кресс, в его глазах читалась неподдельная тревога. — Прости меня, Кресс. Я… Я чуть тебя не убил и…

— Это Левана чуть меня не убила.

Торн стиснул зубы:

— Но я держал нож. Я чувствовал все, что происходит, и ничего не мог сделать.

— Вот именно: ты действительно ничего не мог сделать, — подтвердила Кресс.

Торн уперся локтями в колени и опустил голову.

— Нет. Я знаю. — Он провел здоровой рукой по волосам. — Я знаю, что это была она, а не я. Но… Кресс. — Он тяжело вздохнул. — Мне, наверное, до конца жизни будут сниться кошмары.

— Ты ни в чем не виноват.

— Кресс, не в этом дело… — Торн потер шею и посмотрел на Кресс так, что она с трудом выдержала его взгляд. Внезапно ей стало жарко. — Я… — Он положил руки на колени и наконец собрался с духом: — Ты останешься в моей команде?

— В твоей… команде? — запнулась от неожиданности Кресс.

— Знаю, ты провела всю жизнь в космосе, вдали от людей и цивилизации, — Торн откашлялся. — Я пойму, если ты откажешься. Если захочешь остаться на Луне… или попросишь отвезти тебя на Землю. Уверен, Кай разрешит тебе пожить у него во дворце. — Капитан помрачнел. — Да, это звучит куда лучше, чем предложение летать на грузовом корабле.

Он снова принялся расхаживать по комнате.

— Но Волк и Скарлет тоже останутся с нами. По крайней мере, пока на Земле не прекратится эпидемия. И я вот еще что придумал!.. Нам придется развозить вакцину по всей Республике. Вряд ли мы увидим много красивых мест, но там точно будут… леса. И горы. И все такое. А когда мы закончим работу, то сможем полететь, куда ты пожелаешь. И побыть там… немного.

От мельтешащего перед глазами капитана у Кресс уже голова шла кругом.

— То есть ты предлагаешь мне работу?

— Да… Нет. — Он замялся. — В некотором роде. Знаешь, когда я вчера репетировал эту речь, у меня получалось гораздо лучше!

Кресс прищурилась.

— Капитан, я все еще под препаратами и, кажется, не улавливаю ход твоих мыслей.

Торн вытаращился на больничную рубашку и магнитное кресло так, будто впервые их заметил.

— Да уж, сиделка из меня отвратительная. Ты хочешь лечь? Нет, тебе нужно лечь!

Не дожидаясь ответа, он обхватил ее одной рукой за плечи, другую просунул под колени и поднял так осторожно, будто она была хрупкой фарфоровой куклой. Кресс старалась не шипеть от боли, пока он нес ее к кровати.

— Так лучше? — спросил Торн, опуская ее на покрывало.

— Да, — не стала спорить Кресс.

Торн не торопился отходить от кровати; он замер, склонившись над девушкой.

— Кресс, послушай. Я не мастер говорить. Во всяком случае, перед тобой. — Вид у Торна был раздосадованный, его пальцы комкали тонкую ткань больничной рубашки. — Но кое в чем я хорош.

Он нашел губами ее губы и прижал Кресс к мягким подушкам. Ахнув, она вцепилась в его рубашку, боясь, что он исчезнет раньше, чем она успеет запомнить этот миг. Но Торн продолжал целовать ее, и Кресс с радостью ответила на поцелуй. Матрас прогнулся — капитан уперся в него коленом, чтобы ненароком не раздавить Кресс и не потревожить швы. Гипс неловко царапнул бедро, но потом Торн поднял пострадавшую руку и свободным большим пальцем очертил контур ее лица. Палец скользнул по щеке Кресс, спустился ниже, остановился в ямке между ключицами. Губы последовали за ним. Тело Кресс плавилось от ласк; если бы Торна можно было запихнуть в бутылку, получилось бы отличное обезболивающее.

Наконец он остановился; жесткие волосы щекотали ей подбородок, горячее дыхание согревало плечо.

— Двадцать три, — невнятно произнес он.

— М-м? — Кресс удивленно распахнула глаза. Торн приподнялся на локте, вид у него был смущенный и виноватый, и радость Кресс начала стремительно таять.

— Ты как-то спросила, сколько раз я признавался девушкам в любви. Я попытался вспомнить всех. Поэтому ответ — двадцать три раза.

Кресс моргнула, медленно приходя в себя. Губы ее не сразу смогли сформулировать вопрос:

— А девушку с Луны, которая поцеловала тебя во дворце, ты посчитал?

— А надо было? — нахмурился Торн.

— Ну, ты же решил посчитать всех.

— Тогда двадцать четыре, — насупился капитан.

Кресс вздохнула: двадцать четыре девушки. Да у нее знакомых меньше!

— И зачем ты мне это рассказываешь?

— Хочу, чтобы ты знала: никогда раньше я не говорил этого всерьез. Я признавался в любви только потому, что так полагается, но ничего не вкладывал в эти слова. Ты — другое дело. Мне еще никогда не было так страшно! Я боюсь, что все испорчу, и ты передумаешь. Звезды, Кресс, кажется, я тебя боюсь!

Кресс внимательно посмотрела на Торна. Испуганным он не выглядел.

— Ну, так вот. — Торн вытянулся на кровати рядом с Кресс. — Ты заслуживаешь большего, чем вор, который рано или поздно опять отправится в тюрьму. Все это знают. Даже я! Но ты упорно твердишь, что я — хороший человек и достоин тебя. И больше всего я боюсь, — он намотал на палец прядь ее волос, — что когда-нибудь ты сама поймешь, что ошиблась.

— Торн…

— Но не волнуйся! — Торн поцеловал ее волосы. — Я же гений преступного мира, и у меня есть план. — Он откашлялся и начал загибать пальцы. — Во-первых, найти нормальную работа. Сделано. Во-вторых, купить корабль. В процессе. В-третьих, помочь Золе спасти мир и доказать, что я герой. Стоп, и это сделано! — Торн подмигнул Кресс. — А, ну и прекратить воровать. И показать тебе мир, а еще исполнить твои мечты (одна из которых — повидать мир!). Так что, когда ты поймешь, что я тебя недостоин… вполне возможно, что я уже буду достоин. — Капитан самодовольно улыбнулся. — Вот так это должно было прозвучать!

— Отличная речь, — выдохнула Кресс.

— Знаю. — Торн придвинулся и поцеловал ее в плечо. По руке Кресс пробежали мурашки.

— Капитан?

— Кресс?

Она не могла больше молчать, хотя сейчас ей тоже было страшно. Куда страшнее, чем в первый раз, в пустыне. Теперь все было иначе. Все было по-настоящему.

— Я люблю тебя.

Торн тихо рассмеялся.

— Я надеялся это услышать. — Он потянулся и прижался губами к ее виску. — Я тоже тебя люблю.

Глава 96

Зима подобрала палку и кинула ее к ограде вольера, но призрак Рю только наклонил ушастую голову к плечу и не двинулся с места. Вздохнув, она уронила руки на колени.

У нее по-прежнему случались припадки, но доктора сочли, что она достаточно здорова, чтобы самой принять решение: оставаться в клинике под присмотром или вернуться во дворец — в смирительных браслетах, которые при необходимости будут бить ее током. Она выбрала иллюзорную свободу, а на ум ей сразу пришел Рю. Ошейник не позволял белому волку перепрыгнуть через невысокий забор, хотя воля казалась такой близкой.

Ясину предложение врачей категорически не понравилось. Он считал, что несчастному мозгу принцессы шоковая терапия на пользу точно не пойдет. Но Зиме не терпелось покинуть клинику, чтобы убежать от преследовавших ее кошмаров.

После выписки она сразу направилась в зверинец. В городе, охваченном праздничной лихорадкой, это было единственное тихое место, где принцесса могла укрыться. Она всегда хотела, чтобы люди в ее стране открыто говорили о том, что думают, и сами решали свою судьбу. Но воспоминания о том, какую цену пришлось заплатить за свободу, причиняли нестерпимую боль. Зима хотела спрятаться от всеобщего ликования, найти убежище, где никому больше не причинит вреда.

Видения уже не мучили ее сутки напролет, как в первые дни после битвы, хотя в закоулках дворца Зиме по-прежнему мерещилась тень мачехи с кинжалом в руке и полными яда словами на губах. Иногда ей казалось, что Эймери наблюдает за ней из-за угла, а стены замка все еще сочились кровью.

Когда Зима пришла в зверинец, ее там уже ждал призрак Рю.

Напуганные революцией смотрители разбежались и возвращаться не торопились. Голодные животные метались в клетках; Зима целый день бегала между кладовыми и зверинцем и чистила вольеры, чтобы превратить это место в тихую гавань, какой оно всегда было для нее. Когда Ясин отыскал принцессу, он тут же позвал слуг ей на помощь.

Физический труд пошел Зиме на пользу. Она не выздоровела, но почувствовала себя лучше. Теперь она стала официальной смотрительницей зверинца, хотя все продолжали называть ее принцессой и притворялись, что не чувствуют, как от нее пахнет навозом.

Рю положил голову Зиме на колени, и она принялась чесать его за ухом. Печальный призрак, который никогда уже не будет играть в «принеси палку»…

— Принцесса…

Рю растаял, как дым. Ясин стоял, перегнувшись через стенку вольера, неподалеку от того места, где произошло «убийство» Зимы. Где она поцеловала его, и он ответил на ее поцелуй.

От воспоминаний Зиму бросило в холод и в жар. Она зябко повела плечами. Ясин нахмурился, но Зима усилием воли отогнала непрошеные мысли. Это были не галлюцинации, а обычные фантазии, которые бывают у любой девчонки, влюбленной в лучшего друга.

— Тебе не обязательно обращаться ко мне так официально, — сказала она, откидывая волосы назад. — Когда-то ты называл меня просто Зимой.

Ясин облокотился на изгородь.

— Когда-то мне не нужно было подманивать тебя хлебными крошками.

— Хлебными крошками? Я что, похожа на гуся?

Ясин склонил голову к плечу.

— На полярного волка ты тоже не похожа, хотя на табличке написано, что в вольере должен сидеть он.

Зима подняла руки:

— Палку я приносить не буду, но могу повыть. Если как следует попросишь.

— Я слышал, как ты воешь, — усмехнулся Ясин. — До волков тебе далеко.

— Я много упражнялась в последнее время!

— Если я зайду в вольер, ты меня не укусишь?

— Ничего не обещаю.

Ясин перепрыгнул через изгородь и сел рядом с Зимой.

— Ты тоже не похож на полярного волка, — заметила она, подняв бровь.

— Я и выть не умею, — признался он. — Но могу принести палку. Если награда будет достойной.

— Награда — это возможность продолжать игру.

— Сомнительная выгода…

Зима почувствовала, как уголки ее губ ползут вверх; она видела, что Ясин хочет улыбнуться в ответ, но бывший гвардеец отвернулся.

— Зола… То есть Селена хочет нас с тобой кое о чем попросить. Договор подписан, и она собирается обсудить торговые соглашения с Землей. А также обеспечить гражданам Луны свободу передвижения, доступ к земным средствам мссовой информации, и тому подобное.

Рю боднул Зиму между лопаток; принцесса завела руку за спину, чтобы почесать его за ухом, но белый зверь растаял, едва она к нему прикоснулась.

— Снова волк? — спросил Ясин, не сводивший с нее внимательного взгляда.

— Не волнуйся. Он не держит на тебя зла.

Ее слова не слишком-то успокоили Ясина.

— Чем мы можем помочь Селене? — спросила Зима, чтобы отвлечь его от призраков, существовавших только в ее голове.

— Учитывая твое невероятное обаяние и дар убеждения, при помощи которого ты переманила на нашу сторону личных оборотней королевы, а также то, что все тебя любят…

— Столько комплиментов!.. Звучит подозрительно…

— Вот именно. Зола считает, что из тебя получится хороший посол. Ее первый посол.

— А что нужно делать? — Зима с любопытством посмотрела на Ясина.

— Точно не знаю. Возможно, отправиться на Землю. Ужинать с важными людьми. Показать, что не все лунатики — чудовища.

Зима усмехнулась совсем по-волчьи.

— Я обещал Золе, что спрошу, но ты не обязана соглашаться, — добавил Ясин. — Тебе сейчас нужно думать о себе.

— А ты поедешь со мной?

— Конечно. — Он положил ногу на ногу. — Но если ты откажешься, я все равно останусь с тобой. Я ушел со службы. — Ясин оперся на локти и откинулся назад. — Может, когда-нибудь снова начну учиться на врача. А пока буду охранять тебя и делать все, что ты пожелаешь.

— Как в детстве, когда мы играли в Принцессу и Стражника, — мечтательно прищурилась Зима. Во время игры она командовала Ясином гораздо более уверенно, чем в жизни, а он, подражая отцу, выполнял все ее приказы. Когда у Зимы заканчивалась фантазия, они притворялись, что кто-то хочет похитить ее, и Ясин бросался защищать принцессу.

Бывший гвардеец усмехнулся:

— Надеюсь, больше никто не попытается тебя похитить.

Зима ответила:

— Если Зола этого хочет, я почту за честь очаровать жителей Земли.

— Я знал, что ты это скажешь, — вздохнул Ясин, улегся на спину и потер ладонью лоб.

Рю запрокинул голову к увитому лозами стеклянному потолку зверинца и протяжно завыл. Обычно призрак вел себя спокойнее. Возможно, присутствие Ясина заставляло его нервничать. А может быть, он пытался что-то сказать принцессе.

Но зачем искать смысл в галлюцинациях?..

Зима промолчала. Ясин лежал, прикрыв глаза рукой. Интересно, когда он в последний раз нормально спал?

— Доктор Нандес сказала, что прототип блокирующего устройства будет готов на следующей неделе, — наконец проговорила принцесса.

— Так быстро? — Ясин убрал руку с лица.

— Она пока не знает, будет ли оно работать. Ей нужно на ком-то его испытать.

— Принцесса…

— Я уже вызвалась добровольцем. Можешь попробовать меня отговорить, но я тебя слушать не собираюсь.

Ясин стиснул зубы и сел.

— Ты действительно хочешь стать подопытным кроликом? Мы же не знаем, какие будут побочные эффекты. Сама доктор Нанлес не уверена, что прибор будет работать, как нужно! Пусть проверяет на ком-нибудь другом!

— Я хочу попытаться. У меня самый запущенный случай лунной болезни. — Зима зарылась пальцами в волчий мех. — Но если устройство заработает, я больше не увижу Рю. — Она печально улыбнулась. — А вдруг… Вдруг я перестану нравиться людям?

Ясин покачал головой.

— Они любят тебя не потому, что ты сумасшедшая. Они любят тебя…

Зима ждала.

— Потому что ты добра к ним. Потому что заботилась о них. Этот прибор не изменит тебя.

— Ты же хочешь, чтобы меня починили?

Ясин отшатнулся, как от удара.

— Но ты не сломана!

Взгляд принцессы затуманился.

— Еще как сломана…

— Нет, ты… — Ясин раздраженно рыкнул, и у Зимы по спине побежали мурашки. — Послушай, я буду рад, если больше не придется постоянно за тебя беспокоиться и думать, как бы ты не навредила себе, или кто-нибудь тобой не воспользовался. Но ты не… Ты…

— Я сумасшедшая и голова у меня не в порядке. Я давно это знаю. И ты знаешь. Скарлет все время мне это говорит.

— Ты совершенна, — сказал Ясин. — Мне все равно, что ты видишь мертвых волков или превращаешься в ледяную статую, если у тебя выдался плохой день. Мне все равно, что у меня на плече отпечаток твоих зубов. Мне все равно… починят тебя или нет. — Он поморщился, произнося последние слова, словно они жгли ему язык. — Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. Вот и все.

Зима захлопала ресницами, и Ясин отвернулся.

— Не смотри на меня так.

— Я хочу, чтобы доктор установила мне блокирующее устройство. — Зима потянулась и взяла его за руку. — Я хочу быть счастливой. И больше не бояться своего разума.

Ясин медленно кивнул.

— Мне просто не нравится, что ты будешь первой, — проворчал он.

— Ясин?

Он снова посмотрел ей в глаза.

— Ты правда думаешь, что я совершенна?

Ясин не отвернулся. Он не выглядел взволнованным или смущенным. Он смотрел на нее так, будто она спросила, вращается ли Луна вокруг Земли.

— Все думают, что ты само совершенство.

Зима села поближе и просунула руку ему под локоть.

— Давай сыграем, как будто мне не нужно притворяться, что я тебя не люблю. Что я не полюбила тебя в тот самый миг, когда узнала, что значит это слово.

Ясин наклонился и поцеловал ее в лоб.

— Думаю, мне нравится эта игра.

Глава 97

— Это всё мне?!

Ликующий вопль Ико заставил Золу улыбнуться. Реакция андроида, которая бегала вдоль бесконечных рядов королевских платьев, радовала ее куда больше, чем сами наряды.

— Да, — твердо сказала Зола. — Я даже смотреть на них не хочу.

Она и так провела слишком много времени в окружении вещей, принадлежавших Леване. Среди ее духов, платьев и украшений. Золу совершенно не интересовал гардероб свергнутой королевы, и она со спокойной душой отдала его Ико.

Зола никогда прежде не видела подругу такой довольной. Даже когда в пустыне Торн принес ей тело эскорт-дроида. Даже когда корабль с Земли привез недостающие детали для ее почти развалившегося корпуса. Зола сказала, что с такими повреждениями проще будет переставить чип в нового дроида, благо теперь Ико могла выбрать любую модель. Но та отказалась. Она привязалась к своей потрепанной оболочке, и к тому же у ее друзей возможности переехать в новое тело не было. Так чем она лучше?

Зола не нашлась, что возразить.

Единственное, на что согласилась Ико — это пара новых глаз, которые меняли цвет в зависимости от настроения. Сегодня они сияли, как солнце, потому что их обладательница была очень-очень-очень счастлива.

— Ты же не против, если я буду их носить? — спросила Ико, снимая с вешалки облегающее розово-оранжевое платье и прижимая его к груди.

— Не против, если это доставит тебе удовольствие, — покачала головой Зола.

— Но куда же я буду их носить? — Прежде чем Зола успела ответить, Ико беззаботно махнула рукой. — Ой, да ладно. Я буду носить их везде!

Повесив платье обратно, Ико окинула взглядом гардероб. Ее глаза потемнели, теперь они были скорее лютикового цвета, с зеленой каймой.

— Чувствую себя виноватой, — призналась она.

— Виноватой? — удивленно переспросила Зола.

Ико положила руки на бедра и задумчиво запыхтела. Впрочем, уже через минуту она снова просияла.

— Знаю! Я выберу десять самых красивых, а остальные продам на аукционе для экскорт-дроидов. Вырученные средства мы передадим на строительство школ во внешних секторах. Или на другую благотворительность. — Ико провела пальцем по тончайшему кружевному рукаву. — Что думаешь?

Если бы глаза Золы отражали ее настроение, сейчас они стали бы сапфировыми от гордости.

— Думаю, это отличная идея.

Ико радостно кивнула и стала прохаживаться вдоль рядов, выбирая десять платьев, а Зола повернулась к зеркалу, снятому с одного из земных кораблей. Она понемногу привыкала к тому, что выглядит теперь по-королевски.

Ее платье для коронации было совершенно новым. Зола собиралась снова позаимствовать что-нибудь из гардероба Зимы, но швеи Артемизии буквально умоляли новую правительницу воспользоваться их услугами. Зола сдалась, тем более что платье сейчас волновало ее меньше всего.

Выполненный в государственных цветах Луны, то есть белое, красное и черное платье выглядело так, словно на него пошло больше ткани, чем Зола видела за всю свою жизнь. Тяжелая белая юбка стояла колоколом вокруг ее ног, а длинный шлейф растянулся на несколько метров. Красные и черные драгоценные камни сверкали по подолу и переливались на корсаже. Скромная линия декольте и элегантные рукава идеально довершали образ.

Зола думала, что швеи пришлют перчатки, чтобы скрыть кибернетическую руку, но те решительно заявили, что этот наряд не подразумевает перчаток и вуали.

Стук в дверь отвлек ее от созерцания собственного отражения.

— Ваше Величество, — приветствовал ее Кинни. Выражение искреннего почтения сменилось кислой миной, когда он повернулся к Ико. — Госпожа советница.

Глаза Ико стали медными, когда она услышала свой новый титул, но это не помешало ей смерить стражника недовольным взглядом. Эти двое стоили друг друга.

— Ты что-то хотел? — спросила Зола.

— Капитан и его команда просят вас принять их.

— Ха! — донесся из коридора голос Торна. — Я же говорил, что заставлю его назвать меня капитаном!

Зола закатила глаза.

— Пусть заходят.

«Капитан и его команда» ввалились в гардероб прежде, чем Кинни успел что-либо ответить. В честь коронации все они явились при полном параде. Даже Волк нашел себе костюм, хотя Зола подозревала, что с его новой фигурой это потребовало немалого труда. Его красная рубашка отлично гармонировала с алым, под стать волосам, платьем Скарлет. Торн надел смокинг и галстук-бабочку. Он толкал перед собой парящее над полом кресло Кресс. Зола слышала, что ее раны заживают хорошо, и уже на следующей неделе врачи разрешат ей ходить. Зима одолжила Кресс одно из своих полупрозрачных желтых платьев, которое пришлось лишь немного укоротить и подогнать по фигуре. Ясин щеголял в гвардейской форме с пышными эполетами и был похож на принца, особенно рядом с Зимой. Принцесса в изящном белом платье затмевала всех. Последним в комнату вошел Кай в черной рубашке с оранжевым воротником.

Он нес серебряный поднос с круглым тортом, покрытым бледно-желтой глазурью. Зола сразу поняла, что его приготовили не на королевской кухне: из рук дворцовых поваров выходили такие шедевры, что рядом с ними и дышать-то было страшно. Безыскусный пирог с кое-как размазанной глазурью выглядел гораздо скромнее.

Кинни поклонился и вышел. Едва он отвернулся, Ико показала ему язык.

— Что происходит? — удивленно спросила Зола. — Коронация начнется через двадцать минут. Я думала, вы все уже в зале.

— Это я придумала, — призналась Ико. — Я знала, что ты будешь нервничать, и решила, что нам стоит отпраздновать заранее.

— И приготовила торт? — подозрительно прищурилась Зола.

— Скарлет приготовила, — сказал Торн.

Скарлет перекинула волосы через плечо.

— Это лимонный пирог по рецепту моей бабушки. Но… — Она окинула придирчивым взглядом платье Золы. — Наверное, тебе лучше не приближаться к нему до коронации. Иначе вся перепачкаешься в глазури.

Зима фыркнула и забрала поднос у Кая.

— Скажешь тоже! Никогда не откладывай на завтра пирог, который можешь съесть сегодня!

Она решительно поставила поднос на шелковую обивку дивана.

— Я никогда не пробовала торт, — сказала Кресс, и все с удивлением на нее посмотрели. Оказавшись в центре внимания, она вопреки обыкновению не стала прятаться за Торна и только крепче сжала его ладонь.

Ико сердито скрестила руки на груди:

— Давайте не будем перечислять все те замечательные кушанья, которые вы никогда не пробовали!

— Договорились, — кивнул Торн. — Кто-нибудь захватил приборы?

О приборах никто не подумал, и Ясин достал свой кинжал. Каждый отрезал себе по куску пирога, так что в конце он стал напоминать изрытую кратерами поверхность Луны.

Естественно, Зола уронила пирог, и на белой юбке появилось желтое пятно. Пока она в ужасе думала, во что бы переодеться, Ико ловко задрапировала его складками ткани.

— Я была готова к чему-то в этом роде, — подмигнула она Золе. — Это часть твоего обаяния.

Зола засмеялась, но вдруг замолчала и посмотрела вокруг. Все улыбались и обнимали друг друга за плечи. Зима с королевским изяществом слизывала с пальцев масляный крем.

Домашний пирог. Друзья. Праздник в ее честь. Простые радости, которых так недоставало в прежней жизни.

Ее захлестнула горячая волна благодарности, и хотя она все еще волновалась из-за приближавшейся коронации (если уж говорить начистоту, она была в настоящей панике), ей действительно стало легче.

Зола подняла глаза и увидела на пороге Кинни.

— Пора, Ваше Величество.

Она шагнула вперед с бешено колотящимся сердцем. Остальные тоже посерьезнели.

Волк, державший в руках кинжал, закинул в рот еще пару кусков пирога и передал нож Ясину. Тот посмотрел на облепившие его крошки, на следы липкой глазури — и воткнул обратно в торт.

— Я готова, — сказала Зола, стараясь дышать полной грудью — насколько позволял корсет. — Я же готова?

— Погоди-ка. — Ико повернула ее лицом к себе. — Улыбнись.

Зола криво улыбнулась, и Ико довольно кивнула.

— На зубах ничего нет. Ты готова.

Друзья столпились вокруг нее, чтобы обнять и подбодрить. Последним подошел Кай, который не ограничился объятиями, а заключил ее лицо в ладони и поцеловал, оставив на губах вкус лимонной глазури. Торн присвистнул, Ико ахнула в притворном возмущении. Поцелуй закончился слишком быстро.

— С чего это вдруг? — прошептала Зола.

Кай положил руку ей на плечи и вывел из покоев королевы.

— Я думал о счастливом будущем, — сказал он. — Счастливом будущем вместе с тобой.

* * *

Свидетелями официальной коронации Селены Ченнэри Джаннали Блэкберн был довольно узкий круг лиц, и в то же время она стала сенсацией межгалактического масштаба. Зола устроила лотерею, чтобы на церемонии смогли присутствовать представители всех лунных секторов. В тронном зале собралось несколько сотен человек, но они не заняли и половинв стульев, приготовленных для коронации Кая и Леваны.

Трансляция велась не только во все сектора Луны, но и для земных новостных лент, и должна была стать самой популярной за всю третью эру.

Идя по бесконечному проходу, застеленному черным ковром, Зола старалась не думать, что сейчас на нее смотрит половина Вселенной. И не гадать, как к ней относятся. Восхищаются? Боятся? Видят в ней потерянную королеву, жалкого киборга, самонадеянную выскочку, преступницу, революционерку или просто очень везучего механика с рынка в Новом Пекине?..

И конечно она старалась не вспоминать о пятне желтой глазури на своем драгоценном платье.

Кай и Зима стояли у алтаря, украшенного светящимися сферами. Принцесса держала корону, а юный император — церемониальный скипетр. Вместе они символизировали Землю и Луну, одобряющих вступление новой правительницы на трон. Остальные друзья сидели в первом ряду. Торн — ближе всех к проходу; когда Зола шествовала мимо, он вытянул руку, и Зола, тихонько хмыкнув, дала ему «пять».

Зима подмигнула ей:

— Все хорошо, друг Зола. Ты не споткнулась. Самое сложное позади.

Кай улыбнулся, и хотя его улыбку сейчас видела вся Вселенная, Зола знала, что предназначается она для нее одной.

— Зима права, самое сложное позади.

— Слава звездам, — прошептала Зола. — Теперь давайте покончим с остальным.

Судорожно вздохнув, она повернулась к своим подданным — и к своему королевству.

* * *

Слуги оттерли кровь с мраморных плит тронного зала, но это мало помогло. Повсюду валялась сломанная мебель и опрокинутые кресла, а в стенах зияли дыры от пуль. Даже в спинке трона виднелся след от выстрела, которым Зола пыталась убить Левану. И пахло в зале чистящими средствами, а не цветами.

Ужасы восстания постепенно стирались из памяти. Правда, тем, кто потерял в бою семью и близких, забыть об об этом будет нелегко. И Зола прекрасно понимала, что Луне предстоит еще долго восстанавливаться после чудовищного правления Леваны. К счастью, ее народ был готов взять судьбу в свои руки.

Зола приступила к созданию советов, в которые вошли бывшие придворные Артемизии и представители внешних секторов. Новая королева хотела уменьшить пропасть между сословиями и прийти к более справедливому распределению богатств и работ. Знатные семьи и маги не замедлили выказать недовольство ее политикой, и Зола была к этому готова. Им потребуется время, чтобы привыкнуть.

Она сидела на троне в тихом, пропахшем химикатами зале и смотрела, как на горизонте медленно вращается Земля. Артемизия была прекрасна, но Зола скучала по дому. Или ей просто хотелось иметь дом, куда можно было вернуться. Потому что королевский дворец и застывшая в своем великолепии лунная столица не трогали ее сердце.

Дверь приоткрылась, и в зал заглянул Кай. Зола смутилась: ей было не по себе, что ее застали сидящей на троне в темноте и в полном одиночестве.

— Вот ты где, — сказала Кай.

— Прости, я тут вроде как прячусь, — призналась она. — Можешь представить, что королевским особам очень трудно улучить минутку, чтобы побыть наедине с собой?

Насмешливо фыркнув, Кай закрыл дверь. Направляясь к Золе, он почему-то держал руку за спиной.

— Раздобыть тебе толстовку с капюшоном? Отлично подходит для маскировки, — предложил он, намекая на их первую встречу. Потом Кай заметил Землю над балконом. От красоты планеты, плывущей по бескрайнему звездному небу, захватывало дух. — Отличный вид, — негромко сказал он.

Зола убрала прядь волос за ухо.

— Я не оправдываю Левану, но понимаю, почему ей так хотелось заполучить Землю.

Кай ничего не ответил; когда Зола посмотрела на него, она уже знала, зачем он пришел.

— Ты уезжаешь?

Он повернулся к Золе.

— Через два дня. Два земных дня. — Кай виновато улыбнулся. — Я и так уже слишком задержался.

Золе стоило больших усилий ни словом, ни жестом не выдать охватившее ее отчаяние. Кай уезжает. Торн, Кресс, Волк и Скарлет уже покинули ее, а Зима и Ясин через несколько дней отправятся на Землю с дипломатической миссией. И она останется совсем одна.

Ну, то есть с Ико.

Рано или поздно это должно было случиться. Не мог же Кай вечно торчать на Луне. Он должен был править своей страной.

— Конечно, — ответила Зола, стараясь не показывать своих чувств. — Я все понимаю. Ты и Конн-дарен и так мне помогли. Он ведь тоже уезжает?

— Да, — опустил глаза Кай. — Мне жаль.

— Не стоит, там ваш дом. Разумеется, вам нужно вернуться.

— Ты должна приехать в гости! — выпалил император. — Нанести визит вежливости в честь нового союза. Отличный символический жест… — Голос Кая угас, и он потер шею рукой, продолжая прятать вторую за спиной. — Или я выдумаю какую-нибудь политическую проблему, над которой нам нужно будет поработать вместе.

Зола заставила себя улыбнуться.

— Я обязательно приеду в гости. Я… Мы с Ико будем по тебе скучать.

— Боюсь, ты скоро поймешь, что королевских обязанностей столько, что на скуку остается не так много времени.

— Посмотрим, — выдохнула Зола. Ей вдруг стало неловко, что она сидит на троне, а Кай стоит перед ней. Она поднялась и, скрестив руки на груди, направилась к балкону. На душе было неспокойно. Два дня. Он уедет через два дня.

Ей так много нужно ему сказать, а два дня — это ужасно мало, особенно когда слова застревают в горле.

— Странно, — сказал Кай, вставая рядом с Золой и глядя на Землю. — Я столько времени провел, пытаясь уклониться от свадебного союза с Луной. А теперь, когда мирный договор подписан, и война закончилась… свадьба уже не кажется такой плохой идеей.

Сердце Золы подпрыгнуло в груди. Кай повернулся к девушке; он улыбался смущенно и вместе с тем уверенно, как в тот день, когда они встретились на рынке. После долгого молчания он рассмеялся:

— А ты и в самом деле не умеешь краснеть!

Зола почувствовала облегчение и… разочарование. Чтобы не выдать своего волнения, она стиснула руки.

— Не лучшая твоя шутка, — буркнула она.

— А кто сказал, что я шучу?

Брови Золы удивленно поползли вверх.

— У меня для тебя кое-что есть.

— Очень надеюсь, что это не обручальное кольцо.

Кай замер; судя по выражению лица, эта мысль ему в голову не приходила, и сейчас он ругал себя за недогадливость.

— И не перчатки, — добавила Зола. — В прошлый раз нехорошо с ними вышло.

Кай улыбнулся и опустился на одно колено. Глаза Золы расширились.

— Зола…

— Подожди. — Кровь оглушительно стучала в ее висках.

— Я и так ждал слишком долго.

— Кай…

С невероятно серьезным лицом он наконец показал ей, что прятал за спиной. Зола увидела маленькую металлическую ступню с торчащими проводами и испачканными смазкой суставами.

— Ах ты… — выдохнула Зола и рассмеялась.

— Ты разочарована? Уверен, на Луне полно ювелирных магазинов! Если хочешь, я сбегаю…

— Замолчи, — сказала Зола, забирая у него ступню. Она повертела ее в руках и покачала головой. — Я все пытаюсь избавиться от этой штуки, но она снова и снова возвращается ко мне. Почему ты ее сохранил?

— Я подумал, что, если найду девушку-киборга, которой она подойдет, значит, нам суждено быть вместе. — Кай криво улыбнулся. — Но потом понял, что эта ступня для восьмилетней.

— Вообще-то я получила ее, когда мне было одиннадцать.

— Почти угадал. — Кай заколебался. — Это была единственная вещь, которая связывала меня с тобой. Я думал, что больше тебя не увижу.

Зола наконец оторвалась от разглядывания механической ступни.

— Почему ты все еще стоишь на коленях?

Кай взял ее металлическую руку и прижался губами к блестящим пальцам.

— Привыкай, люди теперь часто будут стоять перед тобой на коленях. Это прилагается к статусу.

— Тогда я издам закон, чтобы вместо коленопреклонения подданные давали мне «пять».

— Гениально! — широко улыбнулся Кай. — Пожалуй, я украду твою идею.

Зола села, свесив ноги с балкона. Посмотрев на старую ступню, она снова посерьезнела.

— Мне нужно знать твое мнение по одному вопросу.

Кай сел рядом, с любопытством ожидая продолжения. Зола смотрела на озеро, собираясь с духом.

— Я думаю… Я решила упразднить лунную монархию.

Она ждала ответа. От напряженного молчания воздух вокруг как будто стал плотнее. Но Кай не спросил: «Почему?», или «Как?», или «Ты с ума сошла?».

Вместо этого он сказал:

— Когда?

— Не знаю. Когда все утрясется. Когда я пойму, что они справятся. — Зола глубоко вздохнула. — Ведь рано или поздно это повторится. Какой-нибудь король и королева сочтет незазорным промывать мозги своим подданным и воспользуется даром, чтобы поработить их. Необходимо разделение властей. И я решила учредить на Луне республику, выборы, и все такое.

Зола помолчала. Она по-прежнему чувствовала себя глупо, говоря о политике так, будто она в этом разбирается. Когда Кай задумчиво кивнул, Зола вдруг поняла, как важно ей было получить его одобрение. Комок в горле растаял.

— Думаешь, это хорошая идея?

— Я думаю, что будет очень сложно воплотить ее в жизнь. Люди боятся перемен; даже те, кто пострадал от правления Леваны, приветствовали твое восхождение на трон. А еще на Луне множество предрассудков, связанных с королевской кровью. Но ты приняла верное решение. Луне нужны именно такие перемены.

Зола почувствовала, что у нее гора с плеч свалилась. Даже захотелось поболтать ногами.

— И что ты будешь делать после отречения? — поинтересовался Кай.

— Не знаю, — пожала плечами Зола. — Слышала, Торн ищет механика. А что?

— Мне кажется, тебе лучше вернуться в Содружество. Ты сможешь жить при дворце в качестве лунного посла. Это будет выглядеть как жест доброй воли, как доказательство, что Земля и Луна могут работать вместе и двигаться в одном направлении.

Зола задумалась:

— Я думала, люди в Содружестве ненавидят меня. За то, что я тебя похитила. И за все, что случилось потом.

— Скажешь тоже! — фыркнул Кай. — Ты же потерянная королева, которая спасла их от императрицы Леваны. Я слышал, производители игрушек собираются выпустить куклу «Кибер-принцесса». А еще люди хотят установить памятник на том месте, где была твоя лавка.

Зола поморщилась. Кай тихо рассмеялся и взял ее за руку.

— Когда бы ты ни приехала, тебя примут с распростертыми объятиями. И что-то мне подсказывает, что на следующем ежегодном балу ты получишь двести тысяч приглашений. Думаю, они начнут поступать уже завтра.

— Что-то я сомневаюсь…

— Вот увидишь. — Кай покачал головой, и волосы упали ему на глаза. — Я подумал, что будет нелишним внести свое имя в список, пока кто-нибудь тебя не увел. Если начнем сегодня и продолжим во время твоих визитов на Землю, я даже успею научить тебя танцевать.

Зола попыталась скрыть довольную улыбку.

— Пожалуйста, скажи «да», — попросил Кай.

Наматывая на палец оборванные провода от старой ступни, она спросила:

— А мне придется надеть платье?

— Хочешь, приходи в штанах и в армейских ботинках. Я все равно буду с тобой танцевать.

— А я могу!

— Хорошо.

— Ико будет в ярости. — Зола в притворной задумчивости подняла глаза к небу. — А друзей можно будет привести?

— Я пришлю личные приглашения для всей команды «Рэмпиона». Устроим вечер встреч.

— Ико тоже пригласишь?

— Я даже пару ей найду!

— Вообще-то андроидам запрещено присутствовать на балу.

— Ради Ико я изменю правила.

Улыбнувшись, Зола придвинулась к императору. Мысль о том, чтобы прийти на бал и посмотреть в глаза всем, кто еще недавно таращился на нее с ужасом и отвращением, наполняла ее тревогой — и необъяснимой радостью.

— Почту за честь, — наконец сказала она.

Глаза Кая потеплели.

— А уроки танцев?

— Не испытывай удачу.

Кай привлек ее к себе и поцеловал. Зола в конце концов разобралась, как отключить в мозгу автоматический счетчик, и ее больше не волновало, сколько раз губы императора касались ее. Главное, что больше ни один поцелуй не казался последним.

Правда, в этот раз, когда Кай отодвинулся, в глазах его мелькнула грусть.

— Зола, я верю, что из тебя получилась бы замечательная правительница. И твое решение — самое яркое тому подтверждение. Но… — он замялся. — Я также знаю, что ты никогда не хотела быть королевой.

Зола ни разу не говорила ему об этом. Неужели ее нежелание править так бросалось в глаза?

— Но я должен тебя спросить. Как ты думаешь, не согласишься ли ты когда-нибудь стать императрицей?

Золе стоило больших трудов не отвести взгляд и не отделаться легкомысленным замечанием. Кай не шутил, когда говорил об обручальных кольцах и уроках танцев. Это было настоящее предложение от настоящего императора, на плечах которого лежала забота о будущем страны. И если она хочет стать частью его будущего, ей придется разделить с ним эту заботу.

— Когда-нибудь, — сказала она, впервые за много дней дыша полной грудью, — я подумаю об этом.

На лице Кая снова появилась улыбка, полная радости и облегчения.

Он обнял Золу за плечи, и она прижалась к нему, тоже не переставая улыбаться. Внизу лунное озеро катило свои темные волны, вдали поблескивал белый город, а в небе медленно плыла планета Земля. Зола крутила в руках ненавистную ступню. Сколько она себя помнила, от нее были одни проблемы. Эта ступня служила вечным напоминанием о том, что она — ничтожество, никчемный киборг.

Зола вытянула руку и разжала пальцы.

Конец

^{И жили они долго и счастливо до конца своих дней.}

ЗВЕЗДЫ НАД НАМИ
(сборник)

Пять потрясающих новелл! Любимые герои серии «Лунные хроники» и новые истории проливающие свет на повествование основного цикла.

Карсвелл Торн. Руководство везунчика

Карсвелл намочил расческу под краном и пригладил волосы на затылке; спереди они топорщились как надо. Бутс сидела на тумбочке, следя за ним желтыми блестящими глазами, и громко мурлыкала, хотя он уже минут десять, как перестал ее гладить.

— Сегодняшняя цель, — сказал он, обращаясь к кошке, а может, и к зеркалу, — восемнадцать юнивов. Как думаешь, получится?

Кошка моргнула, продолжая мурлыкать и обвив лапы хвостом. Карсвелл выключил воду и положил расческу.

— Никогда не зарабатывал так много за один перерыв на ланч, — сказал он, просовывая голову в петлю тонкого синего галстука и затягивая на шее узел. — Еще восемнадцать юнивов, и у нас будет уже полторы тысячи. А это значит, — он отвернул воротник рубашки, — что банк проапгрейдит мой аккаунт до «юного профессионала» и на два процента увеличит ежемесячные выплаты. На этом уровне, согласно моему пятилетнему плану, мы будем стричь капусту почти шестнадцать недель.

Карсвелл потянулся за зажимом для галстука, который лежал на маленьком хрустальном блюдце рядом с раковиной.

Когда приходится носить школьную форму, личные вкусы можно проявлять только в выборе аксессуаров, и то не самых заметных. Среди девочек это вызвало моду на небольшие драгоценные камни на туфлях, а среди мальчиков — на дорогущие серьги-гвоздики с бриллиантами. Но у Карсвелла был только этот зажим для галстука, ради которого он опустошил свои (а не родительские) сбережения, поскольку знал: мать будет настаивать на чем-нибудь изысканном — она ведь дизайнер. Так что его аксессуар был не таким уж дорогим.

Крошечный стальной зажим, стоимостью всего в три юнива, стал его визитной карточкой.

Крошечный космический корабль «Рапунцель-214».

Как он и предполагал, мать возненавидела этот зажим, как только увидела — недели через две после покупки.

— Дорогой, — сказала она мягким тоном, в котором звучали оскорбительно снисходительные нотки, — у Тиффани есть целый набор космических аксессуаров. Почему бы нам не зайти туда после школы? Выберешь что-нибудь… стоящее. Скоростной шаттл или, может быть, один из тех винтажных кораблей, которые нравились тебе раньше? Помнишь все эти постеры, которые ты вешал на стены, когда был маленьким?

— Мне нравится «Рапунцель», мам.

Она скривилась.

— О, звезды! И что же это такое?

— Грузовое судно, — сказал отец. — Военное, не так ли, сын?

— Да, сэр.

— Грузовое судно! — Мать раздраженно уперла руки в бока. — Ради всего святого, зачем тебе зажим для галстука в виде грузового судна?

— Не знаю. — Карсвелл пожал плечами. — Он мне просто нравится.

И это была правда.

«Рапунцель» была огромной, как кит, и гладкой, как акула, и это тоже ему нравилось. А еще что-то особенно привлекательное было в рабочем корабле. Не роскошном, не нарядном, не шикарном. Не похожем на все, что покупали ему родители.

Он был просто… полезен.

— Ну, как я выгляжу? — спросил он, почесывая Бутс за ухом. — Достаточно ли я презентабелен?

Кошка склонила голову и замурлыкала громче.

Схватив серый форменный пиджак, висевший на ручке двери, он пошел вниз. Родители сидели за столом для завтраков (в соседней комнате был еще один стол — для официальных обедов), уставившись в портскрины, а Джанетт, одна из горничных, подливала им кофе в чашки (для матери — с двумя кусочками сахара).

— Доброе утро, молодой капитан, — сказала Джанетт, отодвигая от стола его стул.

— Не называй его так, — распорядился отец Карсвелла, не отрываясь от портскрина. — Будешь называть его «капитаном», когда он это заслужит.

Джанетт подмигнула Карсвеллу, забирая у него пиджак и вешая на спинку стула.

Карсвелл улыбнулся в ответ и сел.

— Доброе утро, Джанетт.

— Сейчас принесу ваши блинчики. — Она беззвучно добавила «капитан» и снова подмигнула ему.

Не глядя на занятых родителей, Карсвелл подтянул к себе по полу сумку с книгами и вытащил свой портскрин. Отец кашлянул.

Громко.

Угрожающе.

Карсвелл бросил на него взгляд из-под ресниц. Вероятно, он должен был заметить, что отношение родителей к нему стало еще холоднее, но вряд ли это было возможно.

— Стакан воды, сэр? — предложил он.

Отец швырнул портскрин на стол.

Кофейная чашка зазвенела.

— Утром из школы прислали отчет о твоем статусе, — сказал отец и выдержал драматичную паузу. — Они не соответствуют стандартам.

Не соответствуют стандартам.

Если бы Карсвелл получал юнив каждый раз, когда слышал про несоответствие стандартам, его банковский счет уже позволил бы ему достичь статуса «начинающий инвестор».

— Печально, — сказал он. — Я почти уверен, что на этот раз старался.

— Не дерзи отцу, — равнодушно сказала мама и сделала еще глоток кофе.

— Математика, Карсвелл. Ты отстаешь по математике. Как ты собираешься быть пилотом, если не можешь читать диаграммы и графики, и…

— Я не хочу быть пилотом, — ответил он. — Я хочу быть капитаном.

— Чтобы стать капитаном, — проворчал отец, — сперва нужно стать отличным пилотом.

Карсвелл с трудом удержался, чтобы не закатить глаза. Это он тоже слышал. Не раз и не два.

Что-то теплое коснулось его ноги. Карсвелл посмотрел под стол и увидел, что Бутс последовала за ним и теперь уткнулась головой ему в голень. Он потянулся, чтобы погладить ее, но отец рявкнул: «Бутс, пошла вон!»

Кошка тут же прекратила мурлыкать и ластиться и выбежала на кухню — это был кратчайший путь на задний двор.

Нахмурившись, Карсвелл смотрел кошке вслед: ее хвост был бодро задран вверх. Ему очень нравилась Бутс… Иногда ему казалось, что, может быть, он даже любит ее — как любой человек любит питомца, с которым вырос. Но потом ему напоминали, что это вовсе не питомец. Это был робот, исполнявший приказы, как и любой андроид. Он с четырех лет просил завести ему настоящую кошку, но родители только смеялись, перечисляя причины, по которым Бутс была лучше. Она не состарится и не умрет. Не станет точить когти об их дорогую мебель или карабкаться на прекрасные шторы и гадить в лоток. А если выставить соответствующие настройки, она даже может принести наполовину съеденную мышь.

Еще в детстве Карсвелл выяснил, что родителям нравится, когда все вокруг выполняют то, что им велено, и тогда, когда велено. Упрямые животные семейства кошачьих не входили в число их любимцев.

Как выяснилось, тринадцатилетние мальчики — тоже.

— Ты должен серьезно к этому относиться! — говорил отец, отвлекая его от мыслей о кошке. Дверь за Бутс захлопнулась. — С таким статусом тебя никогда не примут в «Андромеду».

Джанетт вернулась с тарелкой блинчиков, и Карсвелл стал намазывать их маслом и поливать сиропом, благодарный за возможность не смотреть на отца. Это было лучше, чем рискнуть и сказать ему то, что он давно хотел.

Он не собирался поступать в Академию Андромеды. Не хотел следовать по стопам отца. Нет, разумеется, он хотел научиться летать. Очень хотел. Но ведь были и другие летные школы… Может быть, не такие престижные, но зато там не нужно тратить шесть лет на армию, где им будут помыкать мужчины, похожие на его отца, и которым до него будет еще меньше дела.

— Что с тобой не так? — спросил отец и жестом подозвал Джанетт, чтобы та убрала его чашку. — Раньше у тебя не было проблем с математикой.

— Все у меня в порядке с математикой, — сказал Карсвелл и запихнул в рот кусок блинчика, возможно несколько больший, чем стоило.

— Неужели? Почему-то мне кажется, что ты врешь.

Карсвелл жевал. Жевал. Жевал.

— Может, нанять ему репетитора? — сказала мать, скользя пальцем по портскрину.

— Это так, Карсвелл? Тебе нужен репетитор?

Карсвелл вздохнул.

— Мне не нужен репетитор. Я все это знаю. Просто мне это не нравится.

— Что это значит?

— У меня полно других дел. Я понимаю теорию, так почему я должен тратить время, бесконечно решая эти дурацкие задачи и примеры? Не говоря уж о том, что… — Он повел рукой вокруг, имея в виду… Светильники, которые автоматически светят то ярче, то глуше, в зависимости от количества света, проникающего в панорамные окна. Датчики в стенах, фиксирующие любого, кто входит в комнату, и настраивающие температуру согласно любым предпочтениям. Их безмозглую роботизированную кошку. — Мы окружены компьютерами. Если мне понадобится помощь, у меня всегда будет один из них под рукой, чтобы все посчитать. Так зачем тогда я буду тратить время?

— Затем, что ты учишься сосредоточенности. Ты посвящаешь этому время. Проявляешь усердие. Развиваешь важные черты характера, который, независимо от того, веришь ты мне или нет, необходимы капитану космического судна.

Хмурясь, Карсвелл терзал блинчик краем вилки. Если мать это заметит, она тут же напомнит ему о ноже, но она слишком занята — притворяется, что ее тут нет.

— У меня есть эти качества, — пробормотал Карсвелл. Он знал, что они у него есть.

Вот только зачем тратить сосредоточенность и упорство на нечто настолько дурацкое, как домашняя работа по математике?

— Так докажи. Ты наказан, пока не исправишь оценки.

Карсвелл вскинул голову.

— Наказан? Но на следующей неделе начинаются июльские каникулы!

Отец встал, пристегнул портскрин к ремню безупречно отглаженной серо-голубой формы. Формы полковника Кингсли Торна, Американский республиканский флот — 186.

— Каникулы проведешь у себя в комнате, выполняя домашнюю работу по математике. Так ты докажешь мне и своему преподавателю, что начал относиться к этому серьезно.

В груди у Карсвелла что-то оборвалось, но отец прошел мимо и покинул столовую раньше, чем он успел возразить.

Он не может просидеть все июльские каникулы дома. У него большие планы на эти две недели, заключавшиеся в основном в предпринимательской деятельности. Его планы начинались с того, что он велит Бутс облазить соседские фруктовые деревья, а заканчивались корзинами со спелыми лимонами и авокадо, которые купит каждая пожилая дама в их районе.

Он начал окучивать соседей и их банковские счета с тех пор, как ему исполнилось семь лет, и преуспел в этом. Прошлым летом ему даже удалось заставить семью Сантос заплатить шестьдесят пять юнивов за коробку «сочных и дорогих» апельсинов. Сантосы и не догадывались, что фрукты были собраны накануне с их собственных деревьев.

— Он же это несерьезно, да? — спросил Карсвелл у матери. — Он же не станет держать меня взаперти все каникулы?

Впервые за это утро его мать подняла взгляд от портскрина. Она моргнула, и Карсвелл заподозрил, что она понятия не имеет о том, что отец наказал его за низкие оценки. Похоже, она вообще не в курсе, о чем они говорили за столом.

Через минуту, достаточно долгую, чтобы вопрос успел раствориться в воздухе, она спросила:

— Дорогой, ты уже собрался в школу?

Карсвелл раздраженно кивнул и запихнул в рот еще один блинчик. Подхватил школьную сумку, выскочил из-за стола и перекинул пиджак через плечо.

Отец хочет, чтобы он исправил оценки? Прекрасно. Он найдет способ это сделать. Найдет решение, которое позволит ему обрести свободу, необходимую во время каникул. Но это решение не будет включать в себя ежевечерние страдания над скучными математическими формулами. На это время у него были запланированы более важные дела, связанные с финансовыми транзакциями и сделками.

Дела, которые однажды позволят ему купить свой собственный корабль.

Ничего особенного. Ничего дорогого. Что-то простое и практичное. То, что будет принадлежать ему одному.

Вот тогда он свалит отсюда, и отец узнает, насколько он сосредоточен и целеустремлен.

Жюль Келлер рано вытянулся, внезапно став на голову выше всех остальных в классе, и даже отрастил пушок на подбородке. К сожалению, мозгов у него было меньше, чем у пеликана.

Это было первой мыслью Карсвелла, когда Жюль захлопнул дверцу его шкафчика, так что Карсвелл едва успел убрать пальцы.

— Доброе утро, мистер Келлер, — сказал он, дружелюбно улыбаясь. — Сегодня утром вы выглядите особенно энергичным.

Жюль уставился на него, поводя длинным носом, на котором красовался большой красный прыщ. Помимо лишних сантиметров, мускулатуры и пушка на подбородке, скачок роста наградил его целой россыпью прыщей.

— Я хочу назад свои деньги, — сказал Жюль, не позволяя Карсвеллу открыть шкафчик.

— Деньги? — Карсвелл склонил голову.

— Эта штука не действует. — Жюль вытащил из кармана маленькую круглую баночку. Список экзотических компонентов на этикетке обещал чистую кожу всего через две недели. — А еще меня бесит твоя самодовольная рожа. Зря ты считаешь, что обдурил меня.

— Конечно же действует, — ответил Карсвелл, забирая баночку и поднося к глазам, чтобы рассмотреть этикетку. — Это то же самое средство, которым пользуюсь я, и посмотри на меня.

Это было не вполне правдой. Когда Карсвелл извлек баночку из мусорной корзины под туалетным столиком матери, в ней уже давно не было того чудовищно дорогого крема, который изначально в ней находился. Раньше он иногда тайком использовал для своих нужд настоящие кремы и лосьоны, но на этот раз в баночке, которую сунул ему Жюль, была смесь из обычного увлажняющего крема, нескольких капель пищевого красителя и миндального экстракта, который он обнаружил в кладовой.

Он был уверен, что эта смесь никому не навредит. Кроме того, многолетние исследования подтверждали эффективность плацебо. Кто сказал, что оно не способно излечить юношеское акне так же эффективно, как и головную боль?

Но Жюль, очевидно не впечатленный предоставленными доказательствами, схватил Карсвелла за воротник рубашки и прижал его к шкафчикам. Карсвелл подозревал, что сделал он это вовсе не для того, чтобы разглядеть его идеальный цвет лица.

— Я хочу назад свои деньги, — процедил Жюль сквозь зубы.

— Доброе утро, Карсвелл, — произнес жизнерадостный голос.

Заглянув поверх плеча Жюля, Карсвелл улыбнулся и кивнул веснушчатой брюнетке, которая робко смотрела на него, хлопая ресницами.

— Доброе утро, Шэн. Как вчерашний концерт?

Она хихикнула и потупилась.

— Отлично. Жаль, что ты не смог прийти, — сказала она, потом развернулась и помчалась сквозь толпу к стайке подружек, ожидавших ее у фонтанчика. Болтая и поддразнивая друг друга, они двинулись дальше по коридору.

Жюль снова прижал Карсвелла к шкафчикам, чтобы привлечь его внимание.

— Я сказал…

— Что ты хочешь свои деньги назад. Да, да, я слышал. — Карсвелл поднял баночку. — И это нормально. Без проблем. Я их тебе переведу во время ланча.

Хмыкнув, Жюль отпустил его.

— Но ты потеряешь результат, которого уже достиг, — продолжал Карсвелл.

— Какого еще результата? — спросил Жюль, вновь ощетинившись. — Эта штука не действует!

— Конечно же действует. Но нужно подождать две недели. Вот тут так и сказано. — Он указал на этикетку, и Жюль зарычал.

— Прошло уже три!

Закатив глаза, Карсвелл перебросил баночку из руки в руку.

— Это процесс. Он состоит из нескольких шагов. Первый шаг, — он понизил голос на случай, если Жюль не хотел, чтобы кто-нибудь услышал о деликатном предмете их разговора. — Итак, первый шаг: избавление от первого слоя омертвевших клеток кожи. Эксфолиация, как тут и сказано. Но это по-настоящему глубокая, интенсивная, совершенно естественная эксфолиация. Она занимает две недели. Второй шаг: раскрываются поры, забитые жиром и грязью. Это тот самый этап, в середине которого ты сейчас находишься. Еще через неделю начнется третий этап. Увлажнение кожи для постоянного здорового сияния. — Он усмехнулся уголками губ и пожал плечами. — Как у меня. Говорю тебе, это работает! Уж если я в чем-то разбираюсь, так это в средствах по уходу за кожей.

Открыв крышку, он втянул ноздрями запах.

— Не говоря уж о том… хотя забудь. Тебе это неинтересно. Вообще не стоило заикаться. Я просто заберу его, и…

— О чем это ты?

Карсвелл кашлянул, чуть склонился вперед и подождал, пока Жюль не склонится к нему, так что их головы почти соприкоснулись.

— Доказано, что этот запах привлекает женщин. Это практически афродизиак.

Между бровями Жюля пролегла складка, Карсвелл почувствовал его замешательство. Он уже готов был приступить к объяснениям, что такое афродизиак, когда рядом возник кто-то третий.

— Привет, Карсвелл, — чирлидер Элиа подхватила его под руку. Она была одной из самых симпатичных девочек в школе, с густыми черными волосами и ямочкой на щеке. А еще она была на год старше и на четыре дюйма выше Карсвелла, что, впрочем, было обычным делом в то время.

Карсвелл, в отличие от Жюля, совсем не вырос, и ожидание, когда же это наконец произойдет, уже порядком утомило его, хотя, начиная с его шести лет, ни одну девочку не волновало, что она выше него.

— Доброе утро, Элиа, — ответил Карсвелл, опуская баночку с кремом в карман. — Очень вовремя. Можешь оказать мне услугу?

— Конечно! — В ее глазах сверкнул неподдельный энтузиазм.

— Не можешь ли ты что-нибудь сказать о том, как пахнет мой хороший друг Жюль?

Жюль мгновенно покраснел и, рыкнув, вновь впечатал Карсвелла в шкафчики.

— Ты что…

И тут же замер. Зубы Карсвелла все еще клацали друг о дружку, когда Элиа склонилась так, что ее нос едва не касался шеи Жюля, и вздохнула.

Жюль окаменел. Карсвелл поднял бровь в ожидании.

Элиа качнулась назад, задумавшись на секунду. Ее взгляд блуждал по потолку.

— Кажется, миндаль.

— Тебе нравится? — осторожно спросил Карсвелл.

Она рассмеялась, словно где-то приглашающе зазвенел ветер. Жюль покраснел еще больше.

— Да, определенно, — ответила она, хотя улыбалась при этом Карсвеллу. — Напоминает мне о любимом лакомстве.

Жюль отпустил Карсвелла, и тот одернул пиджак.

— Спасибо, Элиа. Ты очень нам помогла.

— Не за что. — Она заправила волосы за ухо. — Хотела спросить, пойдешь на танцы на следующей неделе?

Улыбка Карсвелла была и заученной, и в то же время естественной.

— Еще не знаю. Возможно, в этот день мне будет нужно готовить ужин для больной бабушки. — Он увидел, как в глазах Элиа засиял искренний восторг. — Но если я все-таки пойду, ты будешь первой, кого я позову.

Она просияла и подпрыгнула.

— Я скажу «да»! — выпалила она и на секунду смутилась. — Это я так, просто, чтобы ты был уверен. — Затем она развернулась и чуть не вприпрыжку поскакала по коридору.

— Ну, — сказал Карсвелл, снова доставая баночку из кармана. — Что ж, полагаю, мы обо всем договорились. Как я уже сказал, я верну тебе деньги. Конечно, розничная цена на эту штуку уже повысилась на двадцать процентов, так что если ты вдруг передумаешь, боюсь, я буду вынужден поднять… — Жюль выхватил баночку у него из рук. Лицо его все еще было багровым, брови все так же хмурились, но глаза почти перестали метать молнии.

— Если за следующие три недели ничего не изменится, — произнес он тихо и угрожающе, — остатки этого крема я затолкаю тебе в горло.

Карсвелл едва заметно улыбнулся и дружески похлопал Жюля по груди, как раз в тот момент, когда в школьных динамиках взревел гимн Американской республики.

— Рад, что между нами все разъяснилось.

Карсвелл провел запястьем над шкафчиком, чтобы открыть ID-замок и забрать свои вещи. И это было самым вежливым прощанием, на которое он был способен.

На урок литературы он опоздал на четыре минуты и проскользнул на единственное свободное место — в самом центре первого ряда.

— Так славно, что вы присоединились к нам, мистер Торн, — заметила профессор Госнел.

Вытянув ноги и скрестив их, Карсвелл откинулся на спинку стула и сверкнул яркой улыбкой.

— Я тоже рад, профессор Госнел.

Она вздохнула, но он заметил, как дернулся уголок ее рта, когда она отметила что-то в своем портскрине. На экранах, встроенных в парты, появилась тема урока: «Великие драматурги первого века третьей эры», а ниже — список имен и название одной из шести земных стран, где эти драматурги родились.

— Пусть каждый выберет одного драматурга, — говорила преподавательница, расхаживая взад и вперед, — а также одно из их произведений, на ваш выбор. Через полчаса мы разобьемся на пары, и вы будете по очереди читать отрывки из драм, которые выбрали, и обсуждать, как их содержание относится к современному миру.

Кто-то осторожно ткнул Карсвелла пальцем в затылок — универсальный знак «Я выбираю тебя». Карсвелл попытался вспомнить, кто за ним сидит и тот ли это, с кем он не прочь поработать в паре. Дестини? Афина? Блэкли? Только не Блэкли!..

Как только она раскрывала рот, становилось сложно вспомнить, на что похожи тишина и спокойствие.

Он скосил глаза, надеясь поймать отражение загадочного соседа в окне. И тут заметил девочку, которая сидела рядом.

Кейт Фэллоу.

Карсвелл задумчиво прищурился.

Они в одном классе начиная с подготовительной школы, но он сомневался, что перекинулся с ней хотя бы полусотней слов. Никакой особой причины, просто их пути почти не пересекались. Например, она всегда стремилась сесть впереди, а он прилагал все усилия, чтобы оказаться как можно дальше от учителя. Не будучи любительницей спортивных мероприятий и школьных праздников, Кейт всегда спешила из школы прямо домой. В классе она была лучшей ученицей и многим нравилась, но не была популярной, а большую часть ланча проводила, уткнувшись в портскрин.

Она читала.

Это был второй раз, когда Карсвелл Торн обратил внимание на Кейт Фэллоу. В первый раз это случилось, когда он удивился, тому, что ей так нравятся книги, и задумался, нет ли в этом чего-то общего с тем, как ему нравятся космические корабли. Ведь и те и другие могут унести тебя куда-нибудь далеко, далеко отсюда.

На этот раз он задумался о том, насколько высоки ее оценки по математике.

Раздался глухой стук: Карсвелл опустил ножки стула обратно на пол и перегнулся через проход.

— Ты наверняка знаешь, кто все эти писатели, а?

Кейт вздрогнула, посмотрела на него, изумленно уставилась на того, кто сидел позади, и снова посмотрела на Карсвелла.

Он усмехнулся.

Она моргнула.

— Что ты сказал?

Он склонился ближе, так что едва держался на краю стула, и провел кончиком стилуса по ее экрану.

— Все эти драматурги. Ты ведь столько читаешь. Готов спорить, ты уже все это прочитала.

— Хм… — она следила взглядом за стилусом. Вот оно: ее щеки внезапно вспыхнули. — Ну, не всех. Может… Может, половину.

— Да? — Упираясь локтем в колено, Карсвелл подпер рукой подбородок. — А кто из них тебе больше нравится? Мне бы пригодилась рекомендация.

— О. Ну, хм-м… Бурден написал несколько неплохих исторических произведений… — Кейт замолчала, потом с трудом перевела дух. Подняла на него взгляд и, кажется, была удивлена, что он все еще смотрит на нее.

Карсвелл тоже чувствовал некоторое удивление. Он уже давно не разглядывал Кейт Фэллоу, и теперь она казалась ему симпатичнее, чем он помнил, даже если ее легко могли затмить Шэн или Элиа. Кейт была более пухленькой, чем большинство девочек в классе, но и ее карие глаза были больше и теплее, чем все, какие он когда-либо видел.

А еще было что-то милое в девочке, которая, кажется, была так поражена минутным вниманием с его стороны. Но, может быть, это только голос его самолюбия?..

— Тебе нравятся какие-то определенные драмы? — прошептала Кейт. Карсвелл сжал губы, задумавшись.

— Я люблю приключенческие истории. Где есть описания всяких экзотических мест и смелых авантюр… И чтобы там обязательно были космические пираты. — Он подмигнул ей и, довольный собой, наблюдал, как Кейт удивленно открыла рот.

Профессор Госнел кашлянула.

— Мистер Торн и мисс Фэллоу! Вообще-то пока вы должны работать индивидуально. А через двадцать минут вы сможете составить пару.

— Да, профессор Госнел, — ответил Карсвелл без запинки, хотя Кейт покраснела до корней волос, а кто-то позади захихикал. Он вдруг подумал: получала ли когда-нибудь Кейт выговор от учителя?

Он вновь посмотрел на Кейт и стал ждать… пять секунд, шесть… Она робко посмотрела на него и тут же отвернулась, трепеща от волнения, хотя это ведь она застукала, как он пялится на нее.

Карсвелл вернулся к списку имен. Некоторые звучали знакомо, но недостаточно, чтобы он мог назвать соответствующие произведения. Он ломал голову, пытаясь вспомнить, что именно нужно сделать в этой части задания.

И тут Кейт Фэллоу склонилась и указала ему стилусом на одно имя в списке: Джоэл Кимбро, Соединенное Королевство, 27 год III эры. На экране развернулся список работ Кимбро: «Космические рейнджеры девятой луны», «Морской пехотинец и марсиане», и все в таком же духе.

Обрадовавшись, Карсвелл посмотрел на Кейт, но она уже переключила внимание на собственный экран, хотя ее щеки продолжали заливаться румянцем.

Следующие двадцать минут он провел, просматривая обширный список произведений Джоэла Кимбро и прокручивая в голове варианты, как заставить Кейт Фэллоу помочь ему с математикой… Лучше всего, если можно будет просто списать и не тратить время на это бесполезное предприятие.

Когда профессор Госнел наконец велела выбирать партнера, Карсвелл тут же подсел к Кейт.

— Хочешь, поработаем вместе?

Она снова вытаращилась на него, удивленная не меньше, чем в первый раз.

— Со мной?

— Конечно. Тебе нравятся истории, я люблю приключения. Мы созданы друг для друга!

— М-м…

— Карсвелл? — зашипели позади. Он оглянулся. За ним сидела Блэкли, склонившись так, что ее нос почти уткнулся ему в плечо. — Я думала, мы будем работать в паре!

— Э… секунду. — Он поднял палец, опять повернулся к Кейт и продолжил: — Слушай, давно хотел тебя спросить. — Кейт открыла рот, а Карсвелл изобразил внезапный приступ неуверенности и придвинулся чуть ближе. — Мы ведь с тобой в одном математическом классе?

Она дважды моргнула. Потом кивнула.

— Я тут подумал… Если ты не занята и если тебе интересно, мы могли бы как-нибудь на днях позаниматься вместе. Может быть, после школы? — И он улыбнулся одной из своих самых беспечных улыбок, которые он отрепетировал и довел до совершенства.

Если бы он предложил ей переехать в Колумбию и там выращивать кофе, Кейт не могла бы удивиться больше.

— Ты хочешь… заниматься? Со мной?

— Да. Математикой! — Он потер затылок. — У меня не очень хорошо с математикой, и твоя помощь была бы очень кстати. — Он добавил во взгляд немного мольбы и наблюдал, как глаза Кейт Фэллоу распахнулись, а их выражение смягчилось. Это были огромные, красивые, карие глаза.

Карсвелл вдруг почувствовал, что ему действительно хочется заниматься с Кейт Фэллоу. Это был неожиданный поворот.

И конечно же, она скажет «да».

Но Блэкли заговорила первой.

— Карсвелл! Давай уже делать задание! — В ее тоне звучало раздражение, которое Кейт несомненно заметила. Раздражение, намекавшее на ревность.

Бросив взгляд на Блэкли, Кейт разволновалась еще сильней. Но потом кивнула и неловко пожала плечами.

— Хорошо. Конечно.

Карсвелл просиял.

— Отлично. И еще… Не хочется просить об этом, но… Ты не будешь против, если я взгляну на сегодняшнее задание? Я пытался сделать его вчера вечером, но у меня ничего не получилось. Все эти уравнения…

— Господин Торн, — сказала профессор Госнел, вдруг возникнув перед ним, — это урок литературы. Может быть, вы будете обсуждать литературу?

Он поднял голову и встретился с ней взглядом.

— О, профессор, мы как раз и обсуждаем литературу. — Откашлявшись, он стукнул пальцем по экрану, открыв тридцать девятое опубликованное произведение Кимбро: «Брошенный в лабиринтах астероида». — Как видите, драматург Джоэл Кимбро уделял особое внимание теме одиночества и заброшенности, когда главный герой вынужден противостоять не только внешним обстоятельствам, вроде космических монстров или неисправных двигателей кораблей, но и внутренней опустошенности — неизбежному спутнику одиночества. Автор нередко использует бескрайнее пустое пространство как символ одиночества, битвы, которую каждый из нас ведет с внутренними демонами. В финале главные герои справляются со своим чувством незащищенности, но лишь после того, как принимают помощь случайного помощника — андроида, или инопланетянина, или… — он усмехнулся, — симпатичной девушки, которая, едва в ее руки попадает высокомощный лучемет, внезапно оказывается опытным стрелком.

Волна смешков, прокатившихся по классу, подтвердила уверенность Карсвелла в том, что его внимательно слушают.

— Так что, — сказал он, вновь указывая на экран, — я просто сообщил мисс Фэллоу, что темы работ Кимбро близки мне в моей личной борьбе с домашней работой по математике. Я так часто ощущаю себя потерянным, дезориентированным, утратившим надежду… но, объединив усилия с симпатичной девочкой, которая понимает встающие передо мной проблемы, я могу преодолеть обстоятельства и достичь цели. А именно, высоких оценок по математике. — Он пожал плечами и добавил: — И по литературе, естественно.

Профессор Госнел смотрела на него, и он мог поручиться, что она старается не рассмеяться, хотя все еще сердится. Она вздохнула.

— Мистер Торн, постарайтесь больше не отвлекаться.

— Хорошо, профессор Госнел. — Он бросил взгляд на Кейт. Она не смотрела на него, но кусала нижнюю губу, пытаясь сдержать улыбку.

Весь класс хихикал. Профессор Госнел повернулась к своему экрану и начала перечислять литературные термины, которые следует использовать при обсуждении — всякие умные слова, вроде «основная тема», «препятствия», «символизм». Карсвелл усмехнулся.

А затем из гула голосов вырвался один, достаточно громкий, чтобы Карсвелл услышал его, но в то же время достаточно тихий, чтобы казалось, будто это не было сказано специально для него.

— Если Кейт Фэллоу — лучшее, что он смог найти, чтобы справиться со своими проблемами, значит, ему катастрофически не везет.

Кто-то фыркнул. Несколько девчонок захихикали, прикрывая рот рукой.

Карсвелл оглянулся и увидел ухмыляющегося Райана Даути — приятеля Жюля. Он смерил его взглядом и обернулся к Кейт. Ее улыбка потухла.

Карсвелл сжал кулак, почувствовав внезапное и совершенно неожиданное желание двинуть Райану Даути в челюсть. Но вместо этого, когда класс успокоился, он проигнорировал это чувство и снова придвинулся поближе к Кейт.

— Так, на чем мы остановились? — сказал он, балансируя между небрежностью и нервозностью. — Ах да! Может, пообедаем сегодня вместе, во дворе? — Придется отменить дневную игру в карты, и это несколько притормозит осуществление его планов, но если сегодня он сдаст задание по математике, полностью и вовремя, то его оценки начнут немедленно исправляться. До начала июльских каникул всего неделя, а ему необходимо убедить отца, что все налаживается. — Что скажешь?

Кейт снова раскрыла рот, румянец вернулся на ее щеки.

— Карсвелл!

Вздохнув, он повернулся к Блэкли и не стал отводить глаза.

— Да, Блэкли?

Негодование в ее взгляде смутило его.

— Я думала, мы сегодня работаем в паре.

— Хм… Я не уверен, Блэкли. Боюсь я уже попросил Кейт, но… — Он робко улыбнулся Кейт, — полагаю, она мне еще не ответила.

Блэкли хмыкнула.

— Ну, тогда может нам стоит отменить и наше свидание на танцах. Тогда вы двое сможете вместе бороться с обстоятельствами и достигать целей.

— Что? — Он выпрямился.

— На прошлой неделе, — сказала Блэкли, водя пальцем по краю парты, — я спросила, пойдешь ли ты на танцы, и ты ответил, что я буду первой, кого ты позовешь, если соберешься. Так что я рассчитываю на это.

— О, верно. — Карсвелл потерял счет девочкам, которым он говорил нечто подобное, что с его стороны, вероятно, было непредусмотрительно, но когда Блэкли спрашивала его об этом, он надеялся, что сможет убедить ее вложиться в фонд «Пошли Карсвелла в космос».

— К сожалению, — сказал он, — похоже, что в этот день я буду сидеть с малышами моих соседей. Тройняшки, им два года. — Он покачал головой. — Это сущее наказание, но они чертовски милы, невозможно не влюбиться в них.

— О! — Гнев Блэкли превратился в обожание.

Карсвелл моргнул.

— Но если окажется, что я им не нужен, ты будешь первой, кто об этом узнает.

В ответ на лесть она вздернула плечи.

— Но ты хочешь работать со мной сегодня?

— Ну, я был бы рад, но я правда уже попросил Кейт… Кейт?

Кейт сидела, опустив голову, ее волосы падали на лицо, так что виден был только кончик носа. Она как будто окаменела, костяшки пальцев побелели — так сильно она вцепилась в стилус.

— Все в порядке, — ответила она, не поднимая взгляда. — Я уверена, преподавательница разрешит мне поработать самостоятельно. Ты можешь работать со своей подружкой.

— О… она не… мы не…

Блэкли схватила его за руку.

— Видишь, Кейт не возражает. Ты говорил, что выбрал Джоэла Кимбро?

Откашлявшись, Карсвелл посмотрел сперва на Блэкли, потом опять на Кейт, замкнувшуюся в себе.

— Ну, хорошо. — Он опять склонился к Кейт. — Но мы все же встретимся за ланчем? Так чтобы я мог, ну ты помнишь, проверить то задание по математике?

Кейт заправила волосы за ухо и подняла на него взгляд, раздраженный и понимающий одновременно. Этот взгляд сказал ему: она точно знает, что он делает или пытается сделать. С ней. С Блэкли. С каждой девочкой, которую он когда-либо просил об услуге. Карсвелл с удивлением почувствовал разряд стыда, пробежавший вдоль позвоночника.

Она скривила губы.

— Не думаю. И, наверное, нам все-таки не стоит заниматься вместе.

Отвернувшись, она засунула в уши наушники, и на этом их разговор закончился. У Карсвелла осталось чувство разочарования, по каким-то причинам, не ясным ему самому, совсем не относящимся к математике.

— Флэш роял, — сказал Карсвелл, беря карты в руку. Козырные тузы. Тройка бьет дом.

— Почему двойка никогда не бьет дом? — спросил Энтони, беря свои карты и перетасовывая их.

Карсвелл пожал плечами.

— Можем играть так, если хочешь. Но это значит, что ставки будут ниже. Не так много риска, не так много барыша.

— Пусть будет тройка, — сказала Карина, ткнув Энтони локтем в бок. — Энтони просто боится опять проиграть.

Энтони нахмурился.

— Просто, мне кажется, шансы несколько смещены в пользу Карсвелла, вот и все.

— Что ты хочешь сказать? — Карсвелл махнул рукой на банк. — Я проиграл последние три раза подряд. Вы, ребята, выжмете меня тут досуха.

Карина вскинула брови, как бы говоря: «Видишь, Энтони? Считай сам».

Энтони покорно смолк и вытряхнул свою ставку в банк. Они играли с фишками из школьного ланча: оливки заменяли микроюнивы, чипсы шли за один юнив, перец чили — за пять. И отдельного труда стоило следить, чтоб Цзян, который сидел слева от Карсвелла и обладал акульим аппетитом, не ел их в перерывах между играми.

В конце учебного дня Карсвелл, как дилер, распределял выигрыши и проигрыши между реальными счетами игроков. Его система была основана на тех же шансах, что и в казино, и это позволяло ему постоянно выигрывать примерно шестьдесят процентов ставок. Это приносило постоянную прибыль, но в то же время позволяло игрокам время от времени выигрывать, чтобы они снова возвращались к игре. На сегодняшний день это было самым выгодным из его предприятий.

Карина выиграла без особого труда, но в следующем раунде никто не смог побить дом триплетом или чем-то получше, и это положило конец полосе неудач Карсвелла.

Пряча улыбку, он сгреб банк съедобных фишек и быстро подсчитал в уме. За этот перерыв на ланч он выиграл почти одиннадцать юнивов. Еще семь, и он достигнет цели, поставленной на день, и его сберегательный счет перейдет на следующий уровень.

Семь юнивов. Мелочь почти для любого в этой школе, почти для любого во всем Лос-Анджелесе. Но только не для него. Для него они означали шестнадцать недель свободы. Шестнадцать недель вдали от родителей. Шестнадцать недель полной независимости.

На удачу он потер большим пальцем «Рапунцель» — свой зажим для галстука — и продолжил игру.

Когда началась торговля, он поднял глаза и заметил Кейт Фэллоу, сидевшую на низенькой каменной стене, окружавшей внутренний двор. Колени мягко проступали под плиссированной школьной юбкой. Она читала что-то с портскрина, что было неудивительно. Удивительно было видеть ее здесь. Карсвелл понятия не имел, где она обычно проводит ланч, но был почти уверен, что не во дворе, где всегда околачивался он сам.

Торговля кончилась, и Карсвелл начал менять карты, но все время отвлекался. Его взгляд постоянно возвращался к Кейт. Он смотрел, как она улыбается чему-то на экране. Задумчиво трогает мочку уха и постукивает пяткой по стене. А теперь, кажется, она тоскливо вздохнула.

Возможно, она каждый день приходила во двор, а он просто не замечал. Или, может быть, она пришла сегодня, потому что он предложил? Даже несмотря на то что предложение было категорически отвергнуто?

Как бы там ни было, по ее отсутствующему взгляду было ясно, что сейчас она где-то очень далеко отсюда, и он даже предположить не мог где.

Черт побери. Неужели он влюбляется в Кейт Фэллоу? Из всех хихикающих, улыбающихся и вздыхающих девчонок, которые дали бы ему списать математику всего за один комплимент, он вдруг выбрал самую неуклюжую и необщительную девочку в школе?

Нет, тут должно было быть что-то другое. Должно быть, он просто перепутал собственное отчаянное желание поднять оценки по математике и избежать отцовского наказания с чем-то, напоминающим романтический интерес.

Ему не нравилась Кейт Фэллоу. Он просто хотел понравиться ей, чтобы обманом выманить у нее работу по математике. Точно так же, как выманивал обманом все остальное у других.

И снова он почувствовал это. Этот особенный укол стыда.

— Ха! Годный триплет! — сказал Цзянь, демонстрируя карты. Другие игроки застонали, и Карсвеллу потребовалось некоторое время, чтобы посмотреть на свои карты и сообразить, что Цзянь действительно выиграл. Обычно он легко выигрывал, но сейчас слишком сильно отвлекся.

Пока Цзянь забирал выигрыш, Карсвелл решил, что возможно ему стоит прекратить игру. Он снова откатился к восьми юнивам, и это было на десять юнивов меньше запланированного.

Бутс будет разочарована.

— Неплохо, Цзянь, — сказал он. — Еще сыграем?

— У нас не будет на это времени, если наш дилер опять улетит в космос, — сказал Энтони. — Что с тобой такое?

Карсвелл усмехнулся: отец утром задал ему тот же самый вопрос.

— Ничего, — ответил он, смешивая карты. — Просто думаю кое о чем.

— О, я видела, куда он смотрел, — сказала Карина. — Или мне стоит сказать «на кого».

Цзянь и Энтони проследили за взмахом ее руки.

— Кейт Фэллоу? — спросил Энтони, скривив губы так, что стало ясно: он сомневается, что именно она была той, кто привлек внимание Карсвелла.

Не поднимая глаз, Карсвелл вновь раздал карты, но их никто не взял.

— Утром он флиртовал с ней на уроке, — сказала Карина.

— Эй, Карсвелл, все знают, что ты флиртуешь со всеми подряд, но неужели попасть под твои чары должна каждая девчонка в школе? Это что, какое-то пари или что-то в этом роде?

Карсвелл с легкостью нырнул в одну из своих самых удобных ролей. Подперев подбородок ладонью, он склонился к Карине с провокационной усмешкой.

— А почему ты спрашиваешь? Чувствуешь себя обделенной?

Застонав, Карина отпихнула его в тот самый момент, когда по громкоговорителю объявили о конце обеденного перерыва. Стон разнесся по всему внутреннему двору, но его тут же заглушил звук шагов и голоса друзей, прощавшихся друг с другом на следующие девяносто минут.

Карсвелл собрал только что розданные карты и бросил их назад в сумку.

— Я подсчитаю выигрыши, — сказал он, сгоняя муху, кружившую над горкой еды.

— Откуда нам знать, что ты не возьмешь себе лишнего, — спросил Цзянь с неприкрытым недоверием.

Карсвелл лишь пожал плечами.

— Можешь остаться и посчитать все сам, если хочешь, но тогда мы оба опоздаем на урок.

Цзянь не стал спорить. Один-другой юнив для них ничего не значил, и какая разница, если Карсвелл прихватит немного сверху?

Когда он подвел баланс на своем портскрине и установил напоминалку, чтобы дома распределить деньги между счетами, во дворе остался лишь он да чайки, намеревавшиеся раскопать кучу объедков. Карсвелл сунул портскрин в сумку и перекинул ее через плечо.

Проревело второе объявление. Коридоры опустели, когда Карсвелл шел на урок по истории второй эры. Второй раз день он опаздывал на урок на пару минут, но этому учителю он нравился, так что Карсвелл не очень беспокоился по этому поводу.

И тут, в тишине, наполненной лишь звуком собственных шагов и негромким бормотанием из-за дверей классов, он услышал отчаянный крик.

— Прекрати! Отдай!

Карсвелл заглянул в коридор, где стояли автоматы с едой и напитками.

Жюль Келлер, ухмыляясь, держал над головой портскрин, рядом стояли Райан Даути и Роб Манкузо.

А еще он увидел Кейт Фэллоу, покрасневшую, с руками, упертыми в бока в некоем подобии гнева и решительности, хотя даже со своего места Карсвелл видел, что ее трясет и она еле сдерживает слезы.

— Ну, и что же ты тут прячешь? — спросил Жюль, глядя на экран и листая страницы. — Есть тут откровенные фотки?

— Она постоянно в него пялится, — фыркнул Роб.

Карсвелл поник, это было сочувствие к Кейт и ощущение чего-то дурного, что должно было произойти. Собравшись с духом, он посмотрел назад по коридору. Кажется, его до сих пор никто не заметил.

Кейт вздернула плечи, протянула руку.

— Это просто куча книжек. Отдай. Пожалуйста.

— Ага, грязные книжонки наверняка, — ответил Жюль. — Не похоже, что когда-нибудь у тебя будет настоящее свидание.

Нижняя губа Кейт задрожала.

— В натуре, тут нет ни игр, ни чего такого, — продолжил Жюль с очевидным отвращением. — Самый скучный портскрин во всем Лос-Анджелесе.

— Надо оставить его себе, — предложил Райан. — Она все равно не использует его по назначению.

— Нет… Он мой!

— День добрый, господа, — произнес Карсвелл, выхватывая портскрин из рук Жюля. Чтобы сделать это, ему пришлось встать на носочки, и это его злило, но вспышка удивления и замешательства, сверкнувшая на лице Жюля, стоила того.

Но, разумеется, Жюль недолго оставался в замешательстве. Когда его рука сжалась в кулак, Карсвелл сделал несколько шагов назад.

— Какое совпадение, — сказал он, — я как раз искал Кейт. Так рад, что вы помогли мне ее найти. — Обернувшись к Кейт, он приподнял брови, затем мотнул головой: — Пошли.

Она быстро вытерла слезу, уже скатившуюся по ее щеке. Обхватив себя руками, обогнула мальчишек, чтобы встать рядом с ним, но не успел Карсвелл сделать и двух шагов, как Жюль схватил его за плечо и развернул.

— Она что, теперь твоя подружка или вроде того? — спросил он, раздувая ноздри, как показалось Карсвеллу, с намеком на ревность.

Что сразу все прояснило. Насмехаясь над девочками и запугивая их, Жюль пытался выразить им свою привязанность. Почему-то ему это казалось логичным.

Карсвелл тихо вздохнул. Может быть, стоит открыть факультатив по флирту? В школе полно тех, кому не мешало бы его посетить.

Он невольно задумался, сколько смог бы на этом заработать.

— Сейчас это девочка, которую я провожаю в класс, — сказал он, возвращаясь к болвану, который стоял перед ним, и взял Кейт за руку. — Основываясь на этом факте, ты можешь распускать любые слухи, которые породит твоя больная фантазия.

— Да? А как насчет слухов о том, что я поставил тебе фингал, потому что ты лезешь не в свое дело?

— Не уверен, что тебе поверят, учитывая…

Кулак прилетел в глаз Карсвелла быстрее, чем ему казалось возможным. И отбросил на ряд загромыхавших металлических шкафчиков.

Мир накренился и пошел пятнами, и Карсвеллу показалось, что Кейт закричала, и что-то упало на пол… ее портскрин вылетел из его руки… но все, о чем он способен был думать: «Пики, тузы и звезды, как больно!»

Его еще никогда не били по лицу. И всегда казалось, что оправиться от такого удара легко, но сейчас он чувствовал только желание свернуться, закрыть голову руками и притворятся мертвым, пока они не уйдут.

— Карсвелл! — крикнула Кейт за секунду до того, как Роб схватил его за локоть и оттащил от шкафчиков, а кулак Жюля врезался в живот и может быть сломал ему ребро, а Карсвелл упал на колени, и Райан бил его ногами, и все, что он чувствовал, — лишь боль, и он слышал только голос Кейт, и действительно подумал, что может продержаться гораздо дольше, но…

Грубый голос пробился сквозь град кулаков и ног, и Карсвелла оставили наконец в благословенном покое, свернувшимся на полу, выложенном плиткой. Во рту стоял вкус крови. Его всего трясло.

Как только он начал вновь воспринимать окружающее, то понял, что драку разогнал заместитель директора Чамберс, но голова еще не прояснилась достаточно, чтобы он мог понимать его сердитые слова.

— Карсвелл? — произнес милый, мягкий, испуганный голос.

Левый глаз опух так, что ничего не видел, но Карсвеллу удалось открыть правый. Он увидел склонившуюся над ним Кейт. Ее пальцы дрожали у его плеча, как будто она боялась прикоснуться к нему.

Он попытался улыбнуться и почувствовал, что это скорее похоже на гримасу.

— Привет, Кейт.

Ее взгляд был полон симпатии, лицо все так же горело, но она уже не плакала, и Карсвеллу было приятно думать, что, по крайней мере, этому он положил конец.

— Ты в порядке? Можешь встать?

Собравшись с силами, он сел, и это было начало. Кейт немного помогла, хотя все еще казалась нерешительной.

— Оу, — пробормотал он. Весь живот пульсировал от ушибов. Интересно, сломали ему таки ребро или нет.

Звезды, ну и позор. Нужно будет вложиться в какие-нибудь хорошие симуляторы рукопашного боя. А может быть, в бокс. Никогда больше он не должен проигрывать в драках, и не важно, сколько будет противников.

— С вами все в порядке, мистер Торн? — спросил заместитель директора Чамберс.

Посмотрев чуть выше, он увидел, что к ним присоединились два преподавателя, державшие Жюля и его дружков. Все они выглядели очень хмурыми. Роб даже казался немного виноватым, а может, ему просто было обидно, что его поймали.

— Все круто, — ответил Карсвелл. — Спасибо за заботу, мистер Чамберс.

Тут он дернулся и схватился за бок, откуда разливалась боль.

Мистер Чамберс тяжело вздохнул.

— Вам известно, что драки противоречат политике школы, мистер Торн. На неделю вы отстранены от занятий. Все четверо.

— Постойте… нет! — воскликнула Кейт. А потом, к удивлению Карсвелла, схватила его за руку. Он посмотрел на их руки, потом уставился на ее профиль и подумал, что она, наверно, сама не поняла, что сделала. — Карсвелл только защищал меня. Они забрали мой портскрин и не отдавали его. Это не его вина!

Заместитель директора покачал головой, хотя Карсвеллу казалось, что он тоже недоволен этим решением.

— Школьные правила, мисс Фэллоу.

— Но это нечестно. Он не сделал ничего плохого!

— Это политика нетерпимости к дракам. Сожалею, но исключений быть не может, — мистер Чамберс бросил взгляд на остальных мальчиков.

— Мистер Келлер, Мистер Даути, мистер Манкузо… следуйте за мной в мой кабинет, мы свяжемся с вашими родителями. Мисс Фэллоу, вы ведь проводите мистера Торна к медицинскому дроиду? — Он попытался изобразить сочувствие, когда Карсвелл снова посмотрел на него единственным глазом, который еще видел. — Вашим родителям мы сообщим позже.

Карсвелл уронил подбородок на грудь и тихо выругался.

Это тоже нарушало школьную политику, но, к счастью, мистер Чамберс не обратил на это внимания.

— Мисс Фэллоу, я предупрежу вашего учителя, чтобы он не ставил вам пропуск за то время, что вы будете отсутствовать на уроке.

— Спасибо, мистер Чамберс, — пробормотала она.

Жюля и его дружков увели, и Карсвелл позволил себе привалиться к Кейт и, с проклятьями и стонами, заставил себя идти вперед на подкашивающихся ногах.

— Прости, — прошептала она, закинув его руку себе на плечо, и повела в кабинет, к медицинскому дроиду.

— Это не твоя вина, — процедил он сквозь зубы. Хотя теперь, когда пришлось сосредоточиться на ходьбе, боль притупилась. — Портскрин у тебя?

— Да. Спасибо. И я взяла твою сумку. — Она вдруг снова разозлилась: — Поверить не могу, что тебя накажут. Это нечестно.

Он попытался пожать плечами, но лишь неопределенно взмахнул свободной рукой.

— Я уже наказан на все июльские каникулы. Так что хуже уже не будет.

— Наказан? За что?

Он бросил на нее взгляд и не смог сдержать кривой усмешки, хотя она отозвалась болью в пострадавшей скуле.

— Плохие оценки по математике.

— О, — она вспыхнула.

Карсвелл прижал ладонь к ребрам и обнаружил, что если немного надавить, то резкая боль, возникающая при ходьбе, стихает.

— Да, придется сидеть дома, пока не исправлю оценки. Конечно, теперь этого не произойдет, ведь мне запретят посещать занятия. — Он попытался рассмеяться, как будто это его не волновало, но звук получился похожим на кашель. — Ох. Ну, зато будет время почитать Джоэла Кимбро.

Кейт тоже попыталась хихикнуть, возможно, чтобы он почувствовал себя лучше, но звучало это не лучше, чем его собственный смех.

— Я уверена, — сказала она, — когда наказание закончится, ты напишешь удивительную работу о параллелях между опасностями космических путешествий и прогулками по школьному коридору, положением в обществе и… и…

— И родителями…

На этот раз ее смех был более естественным.

— И родителями, конечно.

— Я практически уверен, что марсиане в таких книгах всегда символизируют родителей.

— Наверняка. Потому что они совершенно… внеземные.

— И ужасающие.

На этот раз ее смех был настоящим и где-то, по другую сторону боли, вызвал у Карсвелла теплое, нежное чувство. Он хотел бы смеяться вместе, не испытывая вспышек мигрени.

— Думаешь, профессор Госнел поставит мне оценку повыше?

— Уверена, — ответила Кейт. — Но это не исправит твоей оценки по математике, — снова посочувствовала она.

— Это верно. Вот бы зубрежка формул была хоть наполовину так забавна, как космические приключения.

— Хорошо бы. — Сжав губы, Кейт бросила на него взгляд. Затем вздохнула глубоко. — Я позволю тебе списывать мои работы по математике.

Он вскинул бровь.

— Пока… Пока твои оценки не исправятся. А когда ты вернешься с каникул, я могу помочь тебе с учебой. Если хочешь.

— Спасибо. — Он улыбнулся, и ему даже не пришлось притворяться благодарным, хотя вместе с облегчением снова вернулось затаившееся на время чувство стыда. Он знал, что использует ее чувства в своих интересах.

Но он не стал спорить и не отверг ее предложение. Потому что на задворках сознания он уже подсчитывал часы, которые он сэкономит на этом, и деньги, которые сможет заработать. Он начал уже забывать о Кейт, ее портскрине, ее нежном смехе и непрекращающейся боли от первой драки.

Он уже переходил к следующей цели, следующей мечте, следующему препятствию. Карсвелл усмехнулся, так, чтобы не было слишком больно, и потер большим пальцем зажим на галстуке.

На удачу.

Когда скроется солнечный свет

В девять лет Кресс была самым молодым пехотинцем в великой армии Луны. Она стояла, вся внимание, в начале своего взвода. Спина прямая, руки по швам. Она гордилась тем, что служит королеве. Она уже была отмечена наградами за храбрость и даже удостоена медали от генерала Сибил Миры после сражения…

— Крессида!

Голос хозяйки прервал мечтания, и Кресс стукнула кулаком в грудь, салютуя.

— Да, командир!.. Я хотела сказать, госпожа.

Кое-кто из детей постарше захихикал, и Кресс почувствовала, как вспыхнули ее щеки. Хотя она почтительно таращилась на двухъярусную кровать у противоположной стены, она отвела взгляд, чтобы посмотреть на госпожу Сибил, стоявшую в конце длинной узкой спальни. Ее побелевшие губы были плотно сжаты.

Кресс понурилась и опустила руку. Тело ее съежилось, копируя те жалкие позы, которые принимали другие дети, выстраиваясь в ряд для ежемесячного забора крови. Конечно, на самом деле она не была солдатом. Она даже не была уверена в том, что значит слово «пехота».

Но это не мешало ей представлять себя в каком-нибудь лучшем месте. В любом другом месте.

Она не могла понять, почему другие пустышки так довольны, смиряясь со своим существованием, которое ни при каких условиях нельзя было назвать жизнью. Они дразнили ее за желание ускользнуть, даже если это была попытка ускользнуть в глубины собственного разума. Они травили ее. До тех пор, пока им не требовалось от нее что-то, тогда они становились сладкими, как сироп.

Ноздри Сибил затрепетали, когда она нетерпеливо вздохнула.

— Крессида, ты слышала, что я сказала?

Кресс порылась в памяти, хотя и знала, что это бесполезно.

Она покраснела еще сильнее и покачала головой.

— Я говорила, что мы получили твердые доказательства того, что кто-то недавно взломал поток образовательных программ для самых одаренных детей Луны. — Ее серые глаза прищурились, глядя на Кресс. — Я была удивлена, обнаружив, что поток скопирован, и теперь транслируется тут, в ваших спальнях. Ты можешь объяснить это, Крессида?

Она снова поежилась, задев плечом мальчика, стоявшего рядом.

— Я… м-м…

— Это была моя идея, — сказала Калиста, стоявшая впереди. Сибил перевела внимательный взгляд на нее. — Не сердитесь на Кресс. Я ее подговорила. Я просто думала… мы думали…

Сибил ждала, никак не выражая своих эмоций, но Калиста растерялась. Тишина воцарилась в спальне, и хотя тут всегда поддерживалась постоянная температура, Кресс начала дрожать.

Наконец заговорила Арол.

— Мы думали, что так мы научимся читать. — Она кашлянула. — Я хочу сказать, те из нас, кто не умеет…

То есть большинство. Несколько лет назад Кресс удалось загрузить программу «Начинающий читатель» на их общий голографический узел и занималась с несколькими сверстниками, пока Сибил не обнаружила это и не заблокировала курс. Они пытались учить других, тех, кто хотел, но без бумаги или портскринов это был медленный, утомительный процесс.

Тем не менее большинство из них хотели получать знания. Было в этом что-то освобождающее. Что-то мощное.

Кресс подумала, что Сибил тоже это знает, иначе не выступала бы против.

Сибил принялась расхаживать вдоль ряда, заглядывая каждому в глаза, хотя большая часть детей опускала взгляд при ее приближении. Она двигалась словно кошка — гордая, избалованная, охотившаяся ради забавы, а не пропитания. Охрана ждала у дверей, таращась невидящим взглядом на противоположную стену.

— Если бы для вас было важно уметь читать, — сказала Сибил, — неужели я не позаботилась бы об этом? Но вы тут не для того, чтобы получать образование. Вы здесь потому, что есть надежда исцелить вас. Вы здесь, чтобы снабжать нас кровью, чтобы мы могли изучить ваш порок, и тогда однажды мы, возможно, узнаем, как его исправить. Когда придет этот день, вы будете возвращены на Луну полноправными гражданами. — Ее слова зазвучали резче. — Но до этого дня вам нет места в цивилизованном обществе, и нет иного предназначения, кроме как давать кровь, бегущую по вашим венам. Чтение — это привилегия, которой вы не заслужили.

Она остановилась перед Кресс и посмотрела на нее. Кресс невольно сжалась. Нет, медали за отвагу сегодня не будет.

Чтение было привилегией, которой она не заслуживала. Вот только… она чувствовала, что это не так. Она выучила язык компьютеров и сетей, и она выучила язык букв и звуков, и все это она сделала сама. Разве в этом не было заслуги?

Но сейчас это не имело значения. Знание было тем, что Сибил никогда не сможет у нее отнять.

— Крессида.

Она задрожала и заставила себя поднять взгляд. Внутренне приготовилась к выговору… Сибил выглядела очень сердитой.

Но вместо этого она сказала:

— Сегодня твою кровь возьмут первой, а потом ты подготовишься к переезду. У тебя новое назначение.

Следуя за госпожой по подземным туннелям, соединявшим помещение, где держали пустышек, с остальной частью лунной столицы, Кресс прижимала бинт к сгибу локтя. Пустышек держали в изоляции, поскольку считалось, что они опасны. Они не поддавались манипуляциям, а это значило, что они представляют собой потенциальную угрозу для королевы и аристократии, для тех, кто мог манипулировать умами окружающих. Именно разъяренная пустышка и убила предыдущих короля и королеву, и это стало главной причиной их изгнания.

Кресс слышала эту историю сотню раз — доказательство, что люди вроде нее не имеют права жить рядом с другими лунатиками. Что они должны быть исправлены, прежде чем им можно будет доверять. Но она все равно не могла понять этого.

Она знала, что не представляет опасности. И остальные пустышки были такими же детьми, как она. Почти всех их забрали из семьи еще в младенческом возрасте. Как мог кто-то настолько могущественный как королева Левана бояться кого-то вроде нее? Но сколько бы она ни пыталась получить объяснение от Сибил, ее постоянно одергивали. «Не спорь. Не задавай вопросов. Дай руку».

Но когда Сибил узнала о том, что Кресс увлекается компьютерами, она начала обращать на нее чуть больше внимания. Это расстроило некоторых других детей. Они говорили, что Кресс становится любимицей. Завидовали тому, что Сибил постоянно забирала ее из спален: никто больше не покидал эти помещения, а Кресс несколько раз даже водили во дворец. Эту историю младшие никогда не уставали слушать, даже несмотря на то что Кресс провели туда через вход для прислуги и сразу же отправили в комнату охраны. Она не видела ни тронного зала, ни чего-либо интересного, и конечно же она не видела королеву. Но все равно она видела больше, чем кто бы то ни было в спальнях, и им нравилось, как она снова и снова рассказывает эту историю.

Кресс подозревала, что Сибил снова поведет ее во дворец, но госпожа повернула не туда, куда они сворачивали раньше. Кресс едва не споткнулась от неожиданности. Охранник, шагавший на расстоянии вытянутой руку от нее — потому что она была опасна, — бросил на нее холодный взгляд.

— Куда мы идем, госпожа?

— В доки, — честно ответила Сибил.

«В доки. В доки для космических кораблей?»

Кресс нахмурилась. Она никогда раньше там не была.

Сибил хочет, чтобы она перепрограммировала оборудование для наблюдения на одном из королевских кораблей? Или нужно обновить параметры корабля, прибывающего в Артемизию или покидающего ее?

Или…

Ее сердце забилось сильнее, хотя она очень старалась успокоиться. Она не смела надеяться. Она не могла позволить себе радоваться. Но мысль о том, что, может быть, Сибил возьмет ее на корабль… Что, может быть, она отправится в космос…

Это желание было невыносимым. Она знала, что не может позволить себе даже мечтать об этом, но все равно мечтала. О, какие истории она сможет рассказывать! Малыши будут толпиться вокруг, чтобы послушать про космическое приключение. Она начала смотреть на коридор по-новому, пытаясь запомнить каждую деталь.

Но коридоры с округлыми отполированными стенами были настолько безликими, что рассказывать нечего. Пока нечего.

— Госпожа, — отважилась спросить она, — что я должна буду сделать в доках?

Сибил молчала так долго, что Кресс уже пожалела, что спросила.

Может быть, она разозлила ее. Сибил не любила, когда ей задавали глупые вопросы. Ей вообще не нравилось, когда Кресс говорила что-либо, кроме «да, госпожа» и «конечно, госпожа», и «я буду счастлива сделать это для вас, госпожа».

И хотя Сибил никогда ей не нравилась… Хотя она боялась ее, сколько себя помнила… Кресс все же хотела нравиться Сибил. Она хотела, чтобы госпожа гордилась ею. Она представляла себе, как Сибил хвастается ею королеве, говорит о юном даровании, которое оказалось под ее опекой, и может принести короне гораздо больше пользы, если ее не станут все время держать в этих спальнях. Кресс надеялась, что сможет впечатлить Сибил настолько, что однажды сама королева заметит ее.

Может быть, ей предложат работу, и она сумеет доказать, что пустышки все же неопасны. Что они хотят участвовать в жизни, быть хорошими, лояльными гражданами, как и все остальные жители Луны. А вдруг королева прислушается к ней?

— Ты помнишь, — спросила Сибил, оторвав Кресс от мечтаний, в которых сама королева Левана хвалила Кресс за ее блестящее служение короне, — я спрашивала тебя о возможности более широкого наблюдения за лидерами Земного Союза?

— Да, госпожа.

— Ты сказала, что наши программы для этого не подходят. Что потоки данных очень легко оборвать. Что сам процесс записи аудиопотока с Земли будет сразу замечен и, скорее всего, отслежен. Так?

— Да, госпожа.

Сибил кивнула.

— Твоя работа в последнее время приносит неоценимую пользу, Крессида.

Кресс раскрыла рот. Услышать от Сибил что-нибудь даже отдаленно похожее на похвалу было почти невозможно, и от этих слов у нее стало тепло в груди.

Они свернули за угол и оказались перед огромными двойными дверями.

— Думаю, — продолжила Сибил, не глядя на Кресс и приложив пальцы к сканеру на стене, — что нашла способ разрешить все проблемы на пути к нашей цели.

Двери распахнулись. Вслед за Сибил Кресс прошла на широкую платформу, окружающую пещеру, похожую на купол и заполненную мерцающими белыми корпусами королевских космических кораблей. Пол под ними светился, и корабли отбрасывали тени на черный потолок. В дальнем конце дока были наглухо закрытые массивные ворота шлюза, за которым находился открытый космос. А еще… еще там были люди.

Немного, примерно дюжина, и они толпились вокруг одного из больших кораблей. Они были слишком далеко, но Кресс видела их яркую одежду, и огромную шляпу на одном из мужчин, и… Сибил схватила Кресс за локоть и потащила в другую сторону. Кресс, задыхаясь, спотыкалась рядом.

— Не смотри на них, — велела Сибил.

Кресс нахмурилась. Было больно, но она не позволяла себе вырвать руку из хватки Сибил.

— Почему? Кто это?

— Это члены благородных семей Артемизии. Им не понравится, если на них будет таращиться пустышка. — Сибил протащила Кресс вниз по пандусу на первый уровень доков и выпустила ее руку, только когда ряды кораблей отделили их от людей в ярких одеждах.

Идти по светящемуся полу было странно — такое чувство, будто шагаешь по звездам. Кресс так увлеклась, что налетела на Сибил, когда та вдруг остановилась.

Сибил поморщилась и не ответила на торопливые извинения Кресс. Она просто отвернулась и кивнула охраннику, который открыл дверь в маленький шаттл. Он был рассчитан на трех-четырех пассажиров, не больше, но внутри был роскошным. Слабая полоска огней вилась по потолку. Голографический узел в одном углу проецировал изображение негромко бормочущего фонтана. Скамьи за местом пилота были обиты тканью, по сравнению с которой одеяла в спальнях казались мешковиной.

Сибил жестом пригласила Кресс войти, и приглашение было настолько неожиданным, что Кресс замерла, не веря своему счастью, и смотрела во все глаза.

— Это правда? — прошептала она. — Я… Мы покидаем Артемизию?

На мгновение у нее закружилась голова… От восторга, а может быть от того, что совсем недавно у нее брали кровь.

— Мы покидаем Луну, — ответила Сибил. — Входи же.

Во рту у Кресс пересохло. «Покидаем Луну?» Это было больше, чем она смела надеяться. Путешествие на космическом корабле. Настоящее путешествие в космос. Другие пустышки будут так завидовать.

Ее сердце отчаянно билось, она вошла в шаттл и села в уголке. Сибил села лицом к ней и тут же выключила голограмму с фонтаном, как будто звук ее раздражал. Охранник занял место пилота, и через несколько мгновений Кресс почувствовала тихое гудение двигателя и вибрацию пола.

Пока они взлетали, зависнув над другими судами, ее волнение стало почти таким же сильным, как и тревога. Шаттл заскользил к воротам шлюза. Госпожа Сибил до сих пор ни словом не обмолвилась о том, что за работа ее ждет. Кресс успешно выполнила все предыдущие задания, но она чувствовала, что это будет другим. Чем-то бо́льшим. Более важным.

Может быть, это шанс доказать Сибил… и всем, что она больше, чем просто пустышка. Что она представляет собой ценность. И заслуживает быть гражданкой Луны.

Она не может позволить себе потерпеть неудачу.

Прерывисто дыша, она перебросила волосы на одно плечо и начала наматывать их на запястье. Год назад она хотела обрезать их, но девочки отговорили ее.

Они сказали, что волосы очень красивые, и ей так повезло, что они растут такими густыми и сильными. И что она с ума сошла, если хочет их обрезать, и она передумала. Теперь они стали для нее чем-то вроде защитного покрывала. Она часто ловила себя на том, что теребит их, когда волнуется.

Ворота шлюза открылись, заставив весь док содрогнуться, и теперь они зависли, ожидая, пока ворота за ними захлопнутся, а другие ворота выпустят их в космос. Кресс задыхалась от волнения.

Она покидала Луну. Покидала Луну! Никогда, даже в мечтах она и не думала, что такая непритязательная, забытая пустышка получит шанс увидеть жизнь за пределами защитных куполов Луны.

Но вот она, всего девяти лет от роду, отправляется в свое первое большое приключение.

В огромных древних металлических воротах появилась щель, и они начали плавно раздвигаться. Сперва показался безжизненный и белый лунный ландшафт, покрытый кратерами, излучающий мертвенное спокойствие. А над ними… над горизонтом… над Луной… Появились звезды.

Звезды, каких она никогда не видела и не мечтала увидеть. Небо было населено ими. И среди них, гордая и красивая, прямо перед ее глазами, была Земля.

Шаттл снова двинулся вперед, набирая скорость по мере того, как они покидали слабое притяжение Луны и поднимались над ее поверхностью.

Кресс не осознавала, что упирается ладонями в иллюминатор, пока его поверхность не запотела от ее дыхания. Она откинулась, оставив два отпечатка ладоней, охватывающих голубую планету.

В голове крутились загадочные слова Сибил. Неужели она забирает Кресс на Землю?

Это действительно решило бы все проблемы со слежкой за землянами. Она должна была подобраться поближе. Ей нужно оборудование получше и больше времени, но важнее всего сократить расстояние между ними.

Сибил хочет, чтобы она стада шпионом? Земляне не станут подозревать ребенка вроде нее, и она была пустышкой… Что идеально подходит для лишенных дара землян. Она могла бы проникнуть в правительственные базы данных…

Она могла бы получить любой поток данных на планете.

Какие угодно секреты официального или частного послания любого жителя Земли. Она могла бы стать лучшим шпионом в истории Луны.

А самое лучшее — она больше не будет пустышкой, запертой в спальнях. Пустышкой, которую каждые четыре недели заставляют сдавать кровь. У нее будет синее небо. Она будет гулять босиком по настоящей траве. Плескаться в океане, забираться на вершины небоскребов, ходить в театр, танцевать под дождем, и… Она заметила, что Сибил наблюдает за ней, и лишь тогда поняла, что на лице у нее — широкая улыбка. Она стерла ее так быстро, как могла.

— Как долго мы будем лететь? — спросила она.

— Несколько часов, — ответила Сибил, открепляя портскрин от своих белых одежд мага. — Твоей первой задачей будет получить доступ к записям еженедельных совещаний императора Рикана и его советников. Приступим к планированию.

Кресс сжала губы и яростно кивнула, в ее голове уже крутились идеи. На совещаниях наверняка присутствует секретарь-андроид, который ведет протокол. Может быть, даже аудио- или видеозапись, и если он подключен к сети…

Она откинула голову на скамейку, чтобы видеть планету, пока обдумывает план. Ее голова гудела от кодов и хакерских ходов.

Звезды, как же красива эта планета! Она оказалась еще более потрясающей, чем Кресс представляла. Изображения, спроецированные голографическими узлами, не могли сравниться с тем, что она видела. Земля сверкала, сияла и двигалась! Постоянно двигалась, а вокруг нее крутились вихри облаков. Казалось, что она живая.

Думая, мечтая и планируя, Кресс начала гудеть. Она часто гудела за работой. Иногда это помогало упорядочить мысли, но сегодня это было ей не под силу. Какой была ее жизнь сегодня утром — и как быстро все изменилось!

Путешествие проходило в тишине, слышалось лишь тихое постукивание пальцев Сибил по портскрину, да гудение Кресс. Пилот молчал. Как будто его и не было, но ведь охранники всегда так себя ведут. Стараются стать незаметными. Она не винила их. Работая на госпожу Сибил, она тоже часто хотела стать невидимой.

Ее взгляд снова обратился к Земле. Это напомнило ей о колыбельной, которой одна из старших девочек научила ее много лет назад, ту, что Кресс все еще любила напевать детям, когда гас свет.

Глядя в темное стекло иллюминатора, Кресс заметила, что охранник смотрит на нее. Она замерла, сообразив, что пела вслух. Она тут же отвела взгляд, но теперь и Сибил смотрела на нее. С негодованием.

Кресс прерывисто вздохнула и сказала:

— Прошу прощения.

Сибил опустила портскрин на колени.

— Ты, наверное, не понимаешь, насколько эта песня древняя. Колыбельная, которую пели на Луне, наверное, еще во время колонизации.

— Я знаю, — ответила Кресс раньше, чем сообразила, что лучше держать язык за зубами. Это была ее любимая песня. И она узнала о ней все, что только можно.

Сибил чуть заметно прищурилась.

— Тогда ты должна знать, что эта песня написана в те времена, когда Луна и Земля были союзниками. Некоторые считают, что она символизирует мир между двумя планетами. Некоторые считают, что в наши дни она не патриотична… И пропагандирует симпатии к Земле.

Щеки Кресс снова вспыхнули, она выпрямилась и затрясла головой.

— Я люблю ее не поэтому, — сказала она. — Я люблю ее просто потому… Там упоминается мое имя. Полумесяц^[13]. Я иногда думаю, может, родители назвали меня в честь песни?

Сибил вдруг фыркнула.

— Маловероятно, — сказала Сибил, глядя в иллюминатор. — Судя по тому, что я помню о твоих родителях, они не отличались полетом фантазии.

— Вы знали моих родителей? — Кресс вытаращилась на нее.

Сибил помолчала. Никаких эмоций не отражалось на ее лице, лишь губы были надменно сжаты. Наконец, она снова посмотрела на Кресс.

— Все, что тебе нужно знать о своих родителях, это то, что они сами охотно отдали тебя в приемник для утилизации пустышек. — В ее взгляде сверкнуло удовольствие от собственной жестокости. — Твоя мать сама передала тебя в мои руки. «Пустышка. Как унизительно», — это все, что она сказала.

Эти слова ранили Кресс больнее, чем должны были бы. Конечно, она знала, что родители ее бросили, фактически обрекая на смерть. Таков был закон… Хотя на самом деле пустышек не убивали, просто прятали, но большинство граждан об этом не знало. Ее родители, должно быть, верили, что она мертва. Сибил никогда не уставала напоминать пустышкам, какими нежеланными они были. Что, если бы она не спасла их, все они были бы мертвы, и никто бы их не оплакивал.

Но Сибил никогда раньше не рассказывала, что ее мать сказала: «Унизительно».

Кресс оцепенела и отвернулась раньше, чем Сибил смогла бы заметить слезы у нее на глазах. Глядя в иллюминатор, Кресс увидела, как они приближаются к чему-то… К другому космическому кораблю? Она прищурилась и придвинулась ближе к стеклу.

Объект имел форму шара, с тремя огромными, похожими на крылья отростками, направленными в разные стороны.

— Что это?

Сибил едва повернула голову.

— Спутник.

Кресс обеими руками вцепилась в волосы.

— Мы сейчас врежемся!

Легкая улыбка скользнула по лицу Сибил.

Шаттл замедлил ход. Восхищенная Кресс смотрела, как спутник увеличивался в размерах, пока не заслонил собой все. С одной стороны виднелся расширяющийся трап. Охранник причалил к нему с первой попытки, и шаттл задрожал. Затем раздался целый набор разнообразных звуков: удары, скрежет, треск приборов, шипение и глухой стук. От спутника протянулся рукав и присосался к борту шаттла так, чтобы они могли пройти по нему.

Кресс нахмурилась. Они остановились, чтобы дозаправиться? Взять запасы в дорогу? Рассказать ей ее новую секретную земную легенду?

Люк шаттла распахнулся, и Сибил шагнула в туннель, подав Кресс знак следовать за собой. Охранник держался немного позади.

Туннель был узким, в нем пахло металлом и воздухом, который уже давно крутился в системе вентиляции. Второй люк в конце прохода был закрыт, но открылся при их приближении.

Кресс очутилась в маленькой круглой комнатке. Всю ее опоясывал стол, а стена над ним была покрыта экранами, повернутыми так, чтобы они были видны из любой точки комнаты. Лишь одна стена была пуста… вызывающе пуста.

Кресс почувствовала страх, свернувшийся в животе клубком, но не могла понять его причины. Сибил шагнула в сторону и смотрела на Кресс, но Кресс не понимала, чего она ждет.

Там была еще одна дверь, похожая на ту, через которую они прошли… «Может, это еще один переход в другой корабль», — подумала Кресс. Третья дверь вела…

Она неуверенно шагнула вперед.

Это была ванная комната. Раковина. Туалет. Крохотный душ.

Она обернулась. По спине у нее побежали мурашки.

— Система водоснабжения тут самоочищающаяся, — сказала Сибил, как будто продолжая начатый разговор. Открыла высокий шкаф. — И достаточно еды, чтобы прожить от шести до восьми недель, но я буду пополнять твои запасы каждые две-три недели, или как только в этом возникнет необходимость. Я буду прилетать, чтобы следить за твоими успехами. Ее Величество надеется, что теперь ты добьешься больших успехов в наблюдении за Землей, поскольку теперь тебе предоставили оборудование, точно соответствующее твоим требованиям. Если тебе понадобится для работы что-то еще, я это достану.

Живот Кресс крутило. Задыхаясь, она еще раз обвела взглядом экраны.

Настоящее произведение искусства. Именно то, что нужно, чтобы следить за Землей.

— Я… буду жить здесь? — пискнула она. — Одна?

— Некоторое время, да. Ты сказала, что тебе нужно быть ближе к Земле. Я дала тебе все, что требовалось, чтобы служить Ее Величеству. Это ведь то, чего ты хотела, не так ли?

Кресс кивала, не замечая этого. Слезы стояли у нее в глазах, но она смахнула их тыльной стороной ладони.

— А где я буду спать?

Сибил прошла к пустой стене и нажала переключатель. Постель опустилась прямо из стены. Она была больше, чем койка Кресс в спальнях, но это мало ее порадовало.

Одна. Ее оставят здесь одну.

— У тебя есть первое задание, — сказала Сибил. — Тебе нужно что-нибудь еще?

Кресс не помнила, как ей дали это задание.

Она так была увлечена мечтами о путешествии на Землю, об океанах и городах… А теперь у нее ничего этого нет. Нет даже спальни и других пустышек.

— Как долго? — спросила она дрожащим голосом. — Как долго мне оставаться здесь?

Сибил не ответила, и Кресс заставила себя поднять глаза и встретилась с ней взглядом. Она надеялась увидеть симпатию, доброту, хоть что-нибудь.

Не стоило на это надеяться. В ее глазах было только раздражение слабостью Кресс.

— Ты останешься здесь, пока твоя работа не будет окончена. — Затем выражение ее лица немного смягчилось. — И если результаты твоей работы окажутся удовлетворительными, тогда, возможно, мы обсудим твое возвращение в Артемизию… в качестве полноценного гражданина Луны.

Кресс шмыгнула носом и запрокинула голову, чтобы остановить слезы.

Полноценный гражданин Луны. Не просто пустышка. Не пленница, само существование которой является тайной.

Кресс снова обвела взглядом комнату. Она все еще была напугана, но уже чувствовала решительность, какой не испытывала никогда раньше.

— Хорошо, госпожа. Я сделаю все, чтобы угодить Ее Величеству.

В глазах Сибил мелькнуло одобрение.

— Я это знаю, Кресс. — Она кивнула, махнула рукой охраннику, развернулась и пошла обратно на шаттл. Ни слов прощания, ни ободряющей улыбки, ни утешающих объятий. Люк захлопнулся, и больше не было никакой госпожи Сибил.

Кресс осталась одна.

Она всхлипнула, вздохнула и подошла к одному из маленьких иллюминаторов, чтобы посмотреть, как они будут возвращаться на Луну.

Но вдруг в противоположном иллюминаторе она заметила сияние. Она подошла к нему.

Земля была огромной и занимала почти все обозримое пространство.

Кресс дрожала всем телом, когда вскарабкалась на стол, села, прислонившись к стенке шкафа, и стала смотреть на голубую планету. Голубую, зеленую и золотую. Она немножечко попоет, прежде чем приступать к работе. Это успокоит ее. Песни всегда ее успокаивали.

«Сладкий полумесяц там, в ночной дали…»

Это было все, что она успела спеть, а потом, смывая все, хлынули слезы.

Принцесса и страж

— Помогите мне, сэр Клэй! Спасите меня! — Зима притаилась за стеной из подушек. Стена была крепкой, но она знала, что не сможет удерживать злодеев вечно.

К счастью, в самый последний момент сэр Ясин Клэй поспешил к ней на помощь, размахивая легендарным мечом Свет Земли — на самом деле, деревянным тренировочным мечом, который получил от отца на седьмой день рождения.

— Вам никогда не получить принцессы, злобные земляне! — прокричал Ясин. — Я буду защищать ее ценой собственной жизни! — Взмахнув мечом, он рубанул воздух, а Зима выскочила из-под груды подушек и бросилась за кровать.

— Сэр Клэй! Сзади!

Он обернулся как раз в тот момент, когда Зима нырнула вниз.

— Принцесса? — позвал он неуверенно.

Зима зло усмехнулась и толкнула кровать так, что они оба упали на матрас.

— Ага! — взревела она. — Я заманила тебя в ловушку! Ты поверил, что я — твоя возлюбленная принцесса, но я обманула тебя своими чарами. Я Подлая Веламина, космический пират, наводящий ужас!

— Только не Подлая Веламина! — воскликнул Ясин, задыхаясь от ужаса. — Что ты сделала с принцессой?

— Она теперь пленница на моем корабле! Ты никогда ее больше не увидишь. А-ха-ха!

— Нет! Я спасу ее!

Ясин, который давно перерос Зиму, легко сбросил ее с кровати. Она завизжала и с грохотом упала на пол. Это было не жесткое падение, но колени все равно горели там, где она стукнулась о половик.

Ясин встал на ноги, с трудом удерживая равновесие на мягком матрасе, и ткнул в нее мечом.

— На самом деле это я заманил тебя в ловушку, ты, подлый пират! Теперь ты именно там, где и должна быть. — Потянувшись, он схватил одну из кистей, которые свисали с балдахина над кроватью Зимы. — Дернув за эту веревку, я открою тайный люк, ты провалишься в него и упадешь прямо… прямо в… — он помедлил.

— О… В зверинец! — предложила Зима, и глаза ее заблестели.

— В клетку Рю. А волк очень, очень голоден! Он проглотит пирата! — Ясин усмехнулся. — Ты что, планируешь собственную смерть?

— А это принцесса сказала. Я послала ее слова прямо тебе в мозг. Веламина связала меня, но я все еще в сознании.

Ясин расхохотался:

— Тогда сделаем так, как она сказала. — Он устроил целое представление, потянув за кисточку. Балдахин не сдвинулся с места, но Зима извивалась на ковре, крича в агонии, как будто ее и правда бросили в логово опасного и дикого волка.

Ясин поднял меч к потолку.

— Теперь я должен найти принцессу и вернуть ее во дворец. Меня наградят и окажут великие почести.

— Почести? — ехидно спросила Зима. — А разве ты не попросишь богатства или чего-нибудь в этом роде. Например, особняк в секторе AP-4?

Покачав головой, Ясин уставился в пространство.

— Видеть улыбку моей принцессы, когда она благополучно вернется домой — вот вся награда, которая мне нужна.

— Фу-у-у! — Зима запустила подушкой ему в голову, но Ясин пригнулся и спрыгнул с кровати.

— Ну, теперь, когда пират побежден, мне осталось только найти свой космический корабль.

— Он там. — Зима указала на балкон за стеклянной дверью.

Выпятив грудь, словно герой, Ясин, зашагал к двери.

— Погоди! — Зима вскочила на ноги и вытащила из шкафа пояс. Взбила кудри, пытаясь выйти из образа Подлой Веламины и снова стать милой, скромной принцессой. На балконе она сделала вид, что привязана к перилам.

— Ты понимаешь, — испуганно спросил Ясин, — что если кто-нибудь это увидит, то может подумать, что ты и правда в беде?

— Пф… Никто не поверит, что ты так просто со мной справился.

Желваки прокатились у Ясина под скулами, и Зима почувствовала легкий укол вины. Ясин делал вид, что ему все равно, но она знала, как болезненно он относился к тому, что его лунный дар развивался очень медленно. Ему было почти восемь лет, и он уже должен был начать упражняться в наведении чар и эмоциональных манипуляциях, но всем было очевидно, что дар у Ясина такой же слабый, как и у его отца. Он был почти так же бездарен, как пустышка.

Зима знала, что это плохо… даже позорно, когда у тебя такой маленький дар. Особенно здесь, в столице, в Артемизии.

Ее дар начал развиваться, когда ей было четыре года, и с каждым днем становился сильнее. Раз в неделю она посещала мастера Гертмана, который утверждал, что она одна из самых талантливых учениц, что у него были.

— Хорошо, я готова, — сказала она, обмотав пояс вокруг запястий.

Ясин покачал головой:

— Ты знаешь, что ты сумасшедшая?

Зима показала ему язык, перебросила волосы через плечо, и ее лицо исказилось горем.

— Где же сильный и храбрый герой, который спасет меня от ужасных пиратов? Помогите! На помощь!

Но Ясин вдруг нахмурился. Его внимание было приковано к чему-то у нее за спиной.

— Кто это там, в тронном зале? — спросил он.

Зима оглянулась. Ее покои находились в том же крыле дворца, где жила королевская семья, сразу за комнатами отца и мачехи. Это был третий этаж, и оттуда открывался удивительный вид на озеро и бо́льшую часть противоположного дворцового крыла, раскинувшегося на дальнем берегу.

В самом центре дворца находился тронный зал, а в нем был балкон, выступавший далеко над водами озера… И ни решетки, ни ограждения, которые защитили бы того, кто подойдет слишком близко к краю.

На самом краю выступа стояла женщина.

Зима не узнала ее, но форму служанки различила даже с такого расстояния.

— Что она делает? — спросила Зима.

Едва она успела это сказать, как Ясин выбежал из комнаты.

С колотящимся от страха сердцем, Зима принялась разматывать пояс, которым привязала себя к перилам балкона.

— Подожди… Ясин! Подожди меня!

Он уже выскочил из спальни, но ей и в голову не пришло использовать свой дар, чтобы остановить его. Наконец ей удалось развязать пояс. Бросив быстрый взгляд на выступ тронного зала, она с облегчением увидела, что женщина еще стоит там. И Зима побежала за Ясином.

Ее охранник… Ее настоящий охранник сначала остолбенел, когда она пулей вылетела в коридор, а потом побежал за ней. Она мчалась по знакомым коридорам из белого камня, но никто не пытался остановить ее. Охрана, придворные, маги — все как один уступали ей дорогу.

Она увидела, как светлые волосы Ясина мелькнули в огромном черном проеме у входа в тронный зал. Двери за ним почти захлопнулись, но она успела протиснуться внутрь.

Ясин стоял всего в нескольких шагах от нее, и Зима едва не сбила его с ног. Она остановилась, лишь натолкнувшись на его вытянутую руку.

— Нет! — всхлипнула девушка, стоявшая на краю выступа. — Уведи ее отсюда. Ее Высочество не должна это видеть.

Ее голос дрожал, глаза покраснели. Она была совсем юной, почти подростком, и очень красивой. Ее красота была естественной — эту розовую кожу и густые каштановые волосы создали не чары. И никакие чары не скрывали сейчас ужас в ее глазах. Все в ней взывало о помощи. Она была в отчаянии — Зима сразу это поняла.

Девушка стояла на самом краю.

Она собиралась прыгнуть.

По собственной воле.

Зима была поражена — как можно решиться на такое?

— Прошу тебя, — сказала Зима, делая несмелый шаг вперед, — отойди. Все будет в порядке.

Ясин положил руку на плечо Зимы, как будто хотел удержать ее, но Зима сбросила ее одним движением мысли. Она услышала его вздох, но проигнорировала его и пошла вперед. Теперь он не мог до нее дотянуться.

Позади раздался топот нагнавшей ее охраны, стук дверей.

Но это была всего лишь охрана. Дара у стражников было не больше, чем у Ясина или у отца Зимы — то есть почти никакого. Они не могли помочь бедной женщине.

А она могла. Она могла ее спасти.

Зима сделала еще шаг.

Девушка снова заплакала.

— Пожалуйста, — умоляла она. — Пожалуйста, уходите, Ваше Высочество. Позвольте мне это сделать.

Она закрыла лицо, и Зима заметила фиолетово-желтый синяк у нее на руке.

— Все будет хорошо. Верь мне.

«Просто иди назад».

Девушка встрепенулась, и выражение ее лица начало меняться. Больше никакого страха, только мрачная решимость. Она стиснула зубы и посмотрела вниз, где бежали волны. Озеро было бесконечно глубоким и тянулось к горизонту, насколько хватало взгляда.

Ее пальцы уже выдвинулись за край выступа, она балансировала на самом краю.

В груди Зимы разливался ужас. Этой девушке нужна помощь — ее помощь… Она стиснула кулаки, сосредоточилась и силой разума потянулась к ней. Зима понимала, что действовать нужно осторожно. Одно неверное движение, и попытка спасти девушку закончится тем, что она сама столкнет ее с балкона.

Но она чувствовала сейчас то же вдохновение, что и на уроках с мастером Гертманом. Она действовала медленно и аккуратно. Мягко впускала свою волю в пальцы ноги, в ступню, в лодыжку, поднималась вверх к колену, к бедру…

И наконец уверенно передвинула ногу девушки назад.

— Нет, пожалуйста. Пожалуйста… — заплакала та.

— Все в порядке, — уговаривала ее Зима, принимаясь за вторую ногу.

Один шаг.

Второй.

Медленно, очень медленно, но девушка отходила от края.

Сделав третий шаг, она осела на стеклянный пол, силы покинули ее. Она почувствовала облегчение, когда подошла к ней, опустилась рядом на колени и коснулась плеча. Рыдания девушки стали громче.

— Теперь все в порядке, — сказала Зима. — Ты в безопасности.

Та заплакала еще сильнее, и Зима постаралась ее успокоить. Она убедила женщину, что это правда, что она в безопасности, и все будет хорошо. Она внушала ей радость, запечатлела положительные эмоции в ее разуме. Это была одна из самых сложных манипуляций, доступных лунатикам — не только менять мысли людей, но и проникать в самую суть их чувств.

Зима верила, что сможет это сделать. Она должна была сделать это. Для этого она и училась. Она стала внушать девушке, что та счастлива; мягкое покрывало радости опустилось на ее мысли. Зима не останавливалась, пока благодарная улыбка не появилась на губах девушки, согревая душу Зимы.

— Б-благодарю вас, принцесса, — произнесла девушка дрожащим голосом.

— Не за что, — Зима улыбнулась в ответ.

Она почти забыла о Ясине и охранниках, наблюдавших за ними, но тут в зале снова раздались шаги.

— Что все это значит?

Зима замерла, все ее спокойствие утекло сквозь кончики пальцев. Служанка застонала и повалилась на бок, как будто кто-то обрезал нить между ней и принцессой. Зима оглянулась. Ее мачеха, королева Левана, мрачно смотрела на нее. Ее окружала целая толпа гвардейцев и два мага высшего ранга — Сибил Мира и Эймери Парком. Все они смотрели на Зиму, Ясина и девушку, чья улыбка исчезла, а взгляд остекленел. Личный охранник Зимы пытался что-то объяснить, а Зима опустила глаза, не выдержав неодобрительного взгляда мачехи.

— Кажется, девушке нужна помощь. — Это сказал маг Парк, его голос струился словно тихий поток над гладкими камнями. Самый приятный голос при дворе, но Зиме всегда было не по себе, когда она слышала его.

— Пусть возвращается к работе, — ответила королева Левана. — Я не потерплю во дворце бездельников. Если она снова устроит такой шум, я велю ее судить. А теперь всем покинуть тронный зал, немедленно.

Служанка лежала на полу — безвольная и беспомощная, словно кукла. Зима пыталась одарить ее спокойствием, но не могла понять, удалось ей это или нет. Хотя, когда охрана потащила девушку прочь, выражение ее лица было полностью отрешенным.

— Зима, что произошло сегодня в тронном зале?

Она подняла голову и посмотрела на отца. Ее сердце отчаянно билось. Отец отложил голографическую книгу по истории, как будто просто закончил чтение. Весь день Зима чувствовала себя взвинченной… Она то гордилась, что спасла бедную девушку, то переживала и пыталась понять, почему ей вообще потребовалась помощь.

Здесь, во дворце, она была окружена богатством, произведениями искусства и блеском, у нее было вдоволь еды и развлечений. К работникам и даже к обыкновенным слугам в Артемизии относились лучше, чем где бы то ни было на Луне. Так что же могло случиться, что она решилась покончить с собой?

— Там была служанка… Она собиралась прыгнуть в озеро… С балкона в тронном зале, в озеро, — ответила Зима. — Я думаю… Я думаю, она хотела убить себя. И я ее остановила.

Отец кивнул, и она могла поручиться, что ему уже известно о случившемся. Наверное, он узнал все от охраны, стоявшей в это время в карауле. Отца все любили. Он был женат на королеве, но гвардейцы по-прежнему относились к нему как к другу. Зиме с Ясином не раз попадало от него, когда личная охрана Зимы докладывала ему об их проделках.

— Ты в порядке?

Она кивнула.

— Но я не понимаю, почему она хотела это сделать.

Отец долго молчал, потом крепче обнял Зиму за плечи, прижал ее к груди. Биение его сердца было ровным и успокаивало ее.

— Я горжусь тем, что ты старалась поступить правильно, — наконец сказал он. Однако Зима нахмурилась. «Старалась?» — Но я хочу, чтобы ты поняла: очень часто есть и другие способы помочь кому-то. Я имею в виду — без использования твоего дара. Лучше сначала поговорить с человеком, а потом постараться понять, как лучше всего можно помочь. — Он помедлил, прежде чем продолжить. — Когда ты используешь свой дар, не спросив разрешения другого человека, ты лишаешь его выбора и свободы воли. Это несправедливо.

Зима отступила назад, биение его сердца больше не успокаивало ее. Она внимательно посмотрела на него.

— Она собиралась прыгнуть. Она могла умереть.

— Я понимаю, Зима. Я не говорю, что ты поступила неправильно. Я знаю, ты делала то, что считала верным. Возможно, так оно и есть. Но… с каждым днем становится ясно, что ты одарена гораздо больше, чем я. И хотя я горжусь тобой, я также знаю, что сильный дар иногда заставляет нас принимать неверные решения. Решения, которые могут навредить окружающим, если мы не будем проявлять осторожность.

Зима стиснула зубы. Боль и ярость, поднявшиеся в ее душе, удивили ее саму. Отец просто не понимает ее.

Может быть, он вообще не способен понять… Он ведь не мог помочь этой девушке сегодня. Не так, как это сделала она. Зима спасла ей жизнь, она была героем. Ее губы задрожали, и лицо отца смягчилось. Он снова притянул ее к себе и поцеловал в макушку.

— Все в порядке, — сказал он. — Я надеюсь, что о той девушке теперь позаботятся, и однажды она отблагодарит тебя. Просто я хочу, чтобы ты знала… В этом дворце и вообще на Луне есть люди, которым кажется, что чары — самый быстрый способ решить любую проблему. И хотя дар может быть иногда полезен, это далеко не всегда единственный или лучший выход. Люди, которыми ты манипулируешь… они заслуживают, чтобы у них был выбор. Понимаешь?

Зима кивнула, но была уверена, что скорее отец ошибается.

Она всем сердцем любила его, но он ведь не знал, что это значит — помогать кому-то силой одной лишь мысли. Дарить им счастье или менять их взгляд на мир.

Она собиралась использовать свой дар, чтобы помогать людям. Чтобы сделать Артемизию лучше.

Спасение служанки было только началом.

В следующие месяцы Зима сосредоточилась на учебе сильнее, чем когда бы то ни было. Ее чары становились мощнее, мысли — острее. Когда могла, она практиковалась на Ясине, хотя после того разговора с отцом она всегда спрашивала разрешения применить чары.

Она продолжала присматривать за служанкой, которая осталась жива благодаря ей. Зима всегда улыбалась ей особой улыбкой, и каждый раз, когда пути их во дворце пересекались, она старалась дать ей побольше положительных эмоций. Она сделала все, чтобы эта девушка гордилась работой, которую выполняет во дворце.

Зима подпитывала ее удовлетворенность тем фактом, что она живет в таком красивом городе. Наполняла ее ощущением, что она любима и ее ценят, что она спокойна и находится в безопасности… Не прекращала по капле вливать в нее хорошие эмоции, какие только могла придумать, так, чтобы эта девушка никогда больше не почувствовала желания покончить с собой. Прошел год, потом два и три… и Зима начала замечать изменения в том, что она считала хорошими, дружескими отношениями между ней и служанкой. Теперь, завидев издали приближение Зимы, служанка старалась свернуть в сторону раньше, чем Зима могла подойти достаточно близко, чтобы повлиять на ее мысли.

Девушка избегала ее, и Зима не могла понять почему.

Однажды, во время очередного еженедельного занятия, мастер Гертман сказал, что дар Зимы превзошел его ожидания и теперь настолько силен, что, возможно, она даже сможет стать магом. Это была великая честь, уготованная лишь самым одаренным жителям королевства.

В тот день Зима была довольна собой, словно павлин. Она хвасталась Ясину и раздражалась, что он не выглядит достаточно впечатленным. Той ночью она легла спать с улыбкой на губах. Через несколько часов ее разбудил грохот выстрела, раздавшийся в комнате отца.

Много лет после этого ее преследовали кошмары. Кровь отца. Маг, застреливший его, мертвый лежит в углу комнаты. Зима стоит на пороге в ночной рубашке, слезы катятся по ее щекам, она не может поверить в случившееся. Не может и пошевелиться, ее ноги будто приросли к полу.

Все повторилось — как тогда, с Селеной. Вот человек, кого она любила больше всего на свете, есть, а вот его уже нет. Селена погибла в дыму и пламени. Ее отец — от выстрела мага.

Потом Зима чаще всего вспоминала не кровь, не погасшие глаза отца, не бегущих мимо гвардейцев… Она вспоминала мачеху. Королеву сотрясали такие горькие рыдания, что Зиме казалось, они никогда не смолкнут в ее голове. Эти вопли до конца ее дней будут преследовать ее в кошмарах.

Когда Зиме исполнилось девять лет, она начала понимать, что королеве не полагалось быть замужем за обычным гвардейцем. Было в этом браке нечто странное и даже унизительное. Но той ночью, слушая рыдания мачехи, она поняла, почему Левана выбрала ее отца. Она любила его. Несмотря на слухи, косые взгляды и неодобрительно нахмуренные брови, она его любила.

После той ночи Зима стала бояться магов. Они больше не были уважаемыми членами двора. Они не были ей ни друзьями, ни союзниками. И как бы ни был велик ее дар, она никогда не станет одной из них.

Зима проснулась, задыхаясь. Рыдания мачехи еще звучали в ее ушах — отголоски ночного кошмара. Она вся была в холодном поту. Годы прошли со дня убийства ее отца и месяцы — с тех пор, как она последний раз видела этот кошмар, но ужас и потрясение каждый раз были те же.

Не дожидаясь, пока сердце начнет биться ровнее, Зима вскочила с постели. Она нашла в гардеробе пару туфель на мягкой подошве, пригладила растрепанные волосы и выскользнула в коридор.

Если охранник, стоявший у дверей, и был удивлен ее появлением среди ночи, то ничем себя не выдал. Раньше такое случалось часто. Было время, когда кошмары терзали ее постоянно, и она каждую ночь прокрадывалась в то крыло дворца, где жили гвардейцы с семьями. В такие ночи они с Ясином сами наливали себе по кружке горячего шоколада со сливками и смотрели глупые фильмы на голографическом узле. Он притворялся, будто не видит, как она плачет, уткнувшись в его плечо. Но этой ночью она не пошла в крыло гвардейцев.

Вернее, подходя к главной дворцовой галерее, она услышала голоса, отражавшиеся от стен и окон, топот обутых ног. Две горничных печально перешептывались в нише, но, едва заметив Зиму, замерли, а потом присели в реверансе.

Зима пошла на звуки и обнаружила их источник в одной из библиотек. Маг Эймери Парк стоял у окна. Несмотря на то что уже перевалило за полночь, он был в своем темно-красном мундире.

— Ваше Высочество, почему вы не спите?

Зима не любила мага Парка, хотя была достаточно умна, чтобы не показывать этого. Она не могла точно сказать, что именно в нем заставляло ее нервничать всякий раз, как он оказывался рядом. Он всегда улыбался ей, но это была улыбка стервятника.

Не желая говорить о своем кошмаре, Зима ответила:

— Мне показалось, я что-то слышала…

Он кивнул.

— Произошло нечто трагичное, принцесса. Вам не стоит на это смотреть.

Он оглянулся к окну, и Зима, несмотря на предупреждение, подошла к другому, около которого стояли два охранника и смотрели в сад.

Выглянув из окна, она задохнулась от ужаса.

Внизу, в фонтане лежало тело с неестественно вывернутыми руками и ногами, вода смешалась с кровью.

Зима была слишком далеко, чтобы разглядеть, но она была уверена — это та самая служанка. Та, которую она спасла много лет назад, когда была еще ребенком. Та, которую больше половины своей недолгой жизни старалась сделать счастливой. Во всяком случае, так она считала. Зима отшатнулась от окна.

— Она была больна, — сказал Эймери. — Ужасно, конечно, но это случается.

Не в силах говорить от переполнявших ее чувств, Зима выскочила из комнаты. Она шла все быстрее. Потом побежала. За спиной у нее снова раздался топот, ее личный телохранитель побежал за ней. Ну и пусть. Пусть гонится…

Зима бежала так быстро, как только могла, ее ноги едва касались пола.

Она ворвалась в крыло, где жили гвардейцы, и налетела на отца Ясина, сэра Гаррисона Клэя, направлявшегося на дежурство. Он служил в дворцовой страже, как и отец Зимы. Они учились вместе и были друзьями… Поэтому и Зима с Ясином были знакомы всю жизнь.

— Ваше Высочество! — воскликнул Гаррисон, увидев, в каком она состоянии. — Что случилось?

— Ясин спит?

— Думаю, да. С вами все в порядке?

Зима кивнула и прошептала:

— Просто еще один кошмар.

Он понимающе кивнул и пошел назад, в комнаты, которые делил с Ясином и своей женой, и еще с двумя другими гвардейцами и их семьями. Все принадлежавшее им помещение, было не больше, чем личные покои Зимы. Он впустил ее внутрь, отечески обняв за плечи, и поспешил на дежурство. Гвардеец не может опоздать на караул, даже если сама принцесса пришла к нему в гости.

Ясин спал чутко и открыл глаза, как только Зима заглянула в дверь. С кушетки на другом конце комнаты доносилось дыхание его матери.

— Что случилось? — прошептал он, привстав.

Зима сделала шаг вперед, потом заколебалась. За годы это стало так естественно — забраться в постель, к нему под бок. После смерти отца он утешал ее так часто, что и не сосчитать. Но в последнее время она чувствовала: что-то изменилось. Ясину исполнилось четырнадцать, он уже не был тем немного неуклюжим мальчишкой, вместе с которым она выросла. С каждым днем он становился выше и сильнее. И в ней самой не так давно начались изменения, хотя она не была уверена, заметил ли он их.

Зима, которую никогда не волновали придворные сплетни и разговоры о приличиях и «этикете, вдруг засомневалась в самой старой и дорогой своей дружбе.

— Зима?

— Она мертва, — пробормотала Зима. — Служанка. Она… выпрыгнула из окна в сад. Она… — и разрыдалась.

Ясин изменился в лице и протянул к ней руки. Все сомнения тут же исчезли, Зима забралась на кровать и спрятала лицо у него на груди. Как глупо было думать, что с возрастом что-то может измениться. Ей всегда было хорошо с ним. И всегда будет.

— День добрый, сэр Оуэн, — сказала Зима, выходя из своих покоев на следующее утро. Она присела в реверансе перед гвардейцем, чувствуя вину за то, что прошлой ночью заставила его гнаться за ней через половину дворца, но он не подал и вида, что заметил ее приветствие. Для гвардейцев это было нормально. Они должны служить и защищать, и вставать на пути любого злоумышленника, который захочет навредить королевской семье. Они никогда не были друзьями или хотя бы приятелями, но Зима не могла заставить себя не обращать на них внимания.

Она скользнула дальше по коридору, направляясь на занятия и едва завернув за угол, к лифту, заметила ожидавшего ее Ясина. Она улыбнулась, но ее улыбка тут же погасла, когда она увидела мрачное выражение его лица.

Ясин бросил взгляд на телохранителя, который следовал за ней, держась на некотором расстоянии, а потом тихо сказал:

— Они нашли записку.

— Записку?

— Ее написала служанка. Та, которая… — Он оборвал себя на полуслове. — Отец был в команде, проводившей расследование. Записку нашли у нее в комнате. Ее не станут предавать огласке, но отец успел прочитать…

— И это была… записка самоубийцы? — спросила Зима, слыша стук своего сердца. От этих слов мороз подирал по коже. На Луне к этому всегда относились с большим подозрением. Все, даже двенадцатилетние принцессы, знали, что любое самоубийство запросто может оказаться убийством, совершенным посредством чар. Ведь именно так исполнялись все официальные королевские казни. Вручи осужденному острый нож, и он сам отнимет у себя жизнь.

Но лунным даром владела не только королевская семья, как бы королеве того ни хотелось. Поэтому убийства и самоубийства трудно было различить, и убийства раскрывали очень редко.

— Что же там было написано? — спросила Зима.

— Это не убийство. Служанка написала, что делает это сама, по своей воле.

В сопровождении охранника они вошли в лифт, Ясин замолчал и заговорил снова только тогда, когда они вышли из него, и охранник остался в нескольких шагах позади.

Зима нахмурилась. Как ни печально это было, но она не удивилась. Никто не управлял служанкой тогда, в тронном зале, когда она спасла ее. Или думала, что спасла. Зима задумалась о том, сколько попыток покончить с собой предприняла эта девушка, прежде чем наконец добилась своего?

— Но почему она это сделала?..

Ясин внимательно огляделся. Несколько юных придворных шли мимо, вероятно только что закончив утренние упражнения. Заметив принцессу, они остановились поглазеть на нее, но Зима привыкла к этому и не обращала на них внимания. Зато Ясин нахмурился и с облегчением вздохнул, когда они ушли.

— Ты уверена, что хочешь это знать?

Зима не была уверена, но все равно кивнула. Что может толкнуть человека на такой шаг? Что заставляет думать, что выхода нет? Ведь вокруг полно докторов и специалистов, которые могут помочь и ты никогда больше не будешь чувствовать печаль, одиночество или страх.

Ясин вздохнул.

— Она была беременна.

Зима окаменела. Ясин тоже остановился.

— Беременна?

Но это ничего не проясняло. Зима всегда считала, что, узнав о беременности, женщины бывают только счастливы.

Ясин стиснул зубы. Выражение печали на его лице сменилось злостью. Его голубые глаза, обычно такие яркие, теперь потемнели от ярости. Это был взгляд, который Зима видела очень редко.

— В записке сказано, что отец ребенка — маг Парк. — Зима вытаращилась на него. — Очевидно, он очень долго манипулировал ею. — Ясин отвел взгляд, закипая. — Никто точно не знает, как долго это длилось. И… какие именно методы он использовал, чтобы… — Он покраснел, его дыхание сбилось, костяшки пальцев побелели.

Какие методы…

Это был ужас, о котором все знали, но говорили редко. Манипуляции сильного над слабым. Так можно заставить человека сделать все, что угодно, даже если это противозаконно. И если вся сила в руках аристократов и военных, кто остановит их?

Она вспомнила отчаяние в глазах служанки. Отчаяние, которое за эти годы стало лишь сильнее. Зима прижала руку к животу. Рот внезапно наполнился желчью. Ее тошнило.

— Мне жаль, — Ясин придержал ее под локоть. — Я не знал, говорить тебе или нет. Тебе ведь придется видеться с ним…

Только при дворе. Зима была вынуждена встречаться с магом Парком лишь при дворе. Но даже это было для нее слишком.

— Он за это ответит? — спросила она.

Ясин промолчал.

Маг Эймери Парк был главным фаворитом королевы. И ему ничего не грозило. Зажмурившись, Зима позволила Ясину обнять ее и тут же отстранилась. Он проводил ее на занятия, но она едва замечала его присутствие: ее мозг обрабатывал ужасную информацию.

Отчаяние женщины.

Синяки, которые она иногда замечала на ее руках, лишь наполовину скрытых рукавами формы.

И Эймери, который говорил: «Такие вещи случаются…»

Зима внезапно остановилась у кадки с цветами и согнулась, ее вырвало. Ясин и охранник, оба оказались рядом. Рука Ясина легла ей на спину, успокаивая. Гвардеец спросил, не позвать ли врача.

Зима покачала головой. Они больше не говорили об этом, но от этого было не легче. Она спасла ту девушку. Верила, что спасла ее. А на самом деле она вернула ее в руки ее мучителя. Позволила ему годами измываться над ней, а несчастная не могла протестовать даже в мыслях… Ведь Зима заставляла ее чувствовать себя счастливой, довольной и терпеть все это.

Нет, Зима не спасла ее.

— Вы так рассеяны сегодня, Ваше Высочество.

Зима отвела взгляд от горничной, которая обычно была объектом ее воздействия во время занятий. Горничная всегда смотрела в пол, ее руки были сложены на коленях. И она никогда ничего не говорила. Была всего лишь учебным пособием для Зимы. За последний год Зима заставляла эту девушку смеяться, падать в обморок, танцевать, касаться кончика носа, погружаться в глубокий сон. И до сих пор не знала, как ее зовут.

— Ваше Высочество! — повторил мастер Гертман. — Вы меня слышали?

— Прошу прощения. — Зима улыбнулась учителю. — Я все еще… немного расстроена… из-за служанки…

— Ах, да. Я слышал, это была та самая девушка, которую вы удержали от прыжка из тронного зала, когда были еще совсем маленькой. — Мастер Гертман переплел свои пальцы. — Не стоит беспокоиться об этом, принцесса. Трагедии случаются даже здесь, в Артемизии.

«Трагедии. Трагедии». Все повторяют это слово, как будто оно что-то значит.

Но что было трагедией для той девушки — ее жизнь или ее смерть?

Зима снова посмотрела на горничную, которая ждала манипуляций над собой.

Ей ведь хорошо живется во дворце? Зима никогда не делала с ней ничего ужасного, не причиняла вреда и не заставляла причинять вред самой себе. Она навевала на нее прекрасные чары. Проецировала в ее разум только счастливые эмоции. И за эту работу девушка и ее семья получали щедрое вознаграждение. Все, о чем в других секторах многие могли только мечтать.

Ведь так?

Но, глядя на нее теперь, Зима в первый раз заметила, как побелели ее стиснутые пальцы. Она была напряжена. Может быть, даже боялась. Но кого — Зиму, ее наставника? Другого ученика, который тренировался тут сегодня?

Весь мир Зимы перевернулся, и ей вдруг стало кристально ясно, что это все неправильно — ее тренировки, маги, сам лунный дар… Власть, которой сильные, такие, как она, королева, Эймери Парк обладают над слабыми. Вроде этой горничной. Вроде Ясина. Вроде отца Зимы. Именно это он пытался сказать ей много лет назад.

— Попробуйте еще раз, принцесса, — предложил учитель. — На прошлой неделе у вас так хорошо получалось.

Зима снова посмотрела на мастера Гертмана.

— Прошу прощения, но я чувствую какую-то слабость. Все было хорошо, но теперь… Пожалуйста, не могли бы вы повторить, что вы сказали?

— Базовые чары, Ваше Высочество. Попробуйте изменить цвет своих волос.

Зима коснулась своих густых черных кудрей. Она могла сделать это. Она много раз делала это раньше.

Служанка затаила дыхание.

Зима разжала ладонь и провела рукой по волосам. Простые чары обычно применяли для того, чтобы улучшить свою внешность. Зима чаще всего выбирала образ самой красивой из известных ей женщин — своей мачехи, королевы Леваны. Самой красивой женщины на Луне.

Сложнее всего было заставить себя выглядеть старше. Чтобы чары были эффективны, наводящий их сам должен верить, что выглядит таким, каким хочет, чтобы его видели другие. И хотя Зиме было несложно изменить свои тугие кудри или оттенок бронзовой кожи, стать выше или ниже… Но вот сделать себя более взрослой, приобрести грацию и уверенность мачехи — это требовало немалых мысленных усилий, и она все еще тренировалась. Но она делала успехи, и мастер Гертман часто хвалил ее.

Когда-нибудь она станет могущественной.

Когда-нибудь она будет так же сильна, как маг.

Зима посмотрела на склоненную голову горничной.

— Прошу прощения, — прошептала она. — Я не могу.

Наставник нахмурился. Потирая лоб, будто в смущении, Зима слабо улыбнулась ему.

— Я просто устала. Никак не могу собраться. Может быть, стоит попробовать в другой день? Если можно, мастер Гертман…

Он все так же хмурился. Служанка не шевелилась. Ничто не говорило о том, что она слышит слова Зимы или переживает из-за того, что сегодня не испытает на себе дар принцессы. Она сидела так, будто ее тут вообще не было.

Наконец мастер Гертман откинулся на стуле и кивнул.

— Конечно, Ваше Высочество. Вам нужно отдохнуть. Вернемся к занятиям на следующей неделе.

Зима встала и улыбнулась так мило, как только могла. Ее учитель выглядел немного обеспокоенным.

— Спасибо, мастер. — Она присела в реверансе.

Ясин ждал ее в коридоре, там, где она оставила его, и удивленно вскочил на ноги.

— Вы уже закончили?

Зима захлопнула дверь в кабинет мастера Гартмана и пристально посмотрела Ясину в глаза. В них отражался свет огромных окон в одной из стен коридора. Ее друг становился все красивее, и ему никогда не понадобятся чары, чтобы выглядеть лучше.

Ладони вдруг стали горячими и влажными. Ее внезапная решимость пугала ее, но она знала, что не передумает.

— Ясин, я приняла решение.

Он вопросительно посмотрел на нее.

Все лучшие люди — Ясин, ее отец, сэр Гаррисон Клэй, и слуги, улыбавшиеся ей в коридорах, совершенно не беспокоились о том, что у них не идеальная кожа или нет густых ресниц… Они не пользовались чарами. Не манипулировали людьми. Зима не хотела стать такой же, как мачеха или маги. Она хотела быть такой, как те, кого она любит.

Она шагнула ближе к Ясину, чтобы больше никто ее не услышал. Потому что ее решение противоречило всему, что ценилось на Луне.

— Я никогда не буду использовать свой дар, — прошептала она. — Никогда больше.

Решение было принято, и все оказалось проще, чем она ожидала. Конечно, это потребовало некоторых изменений в привычках. Если ей было нужно, чтобы служанка что-нибудь принесла, теперь приходилось просить, а не просто проецировать желание в ее разум. Если она хотела выглядеть на балу более привлекательной, нужно было не создавать образ в собственной голове, а приглашать парикмахера и мастера косметики.

Но она никогда не забывала о своем обете и была верна своему слову.

Мастер Гертман ничего не мог понять: успехи, которых они добились за последние годы, исчезли всего за неделю. Зима повторяла все те же отговорки. Она притворялась, будто пытается. Она была очень убедительна. Но после очередной неудачной попытки горничная хмурилась и качала головой, столь же смущенная, как и мастер Гертман.

Через месяц, после того как Зима отказалась от своего дара, она в первый раз встретила эту горничную в перерыве между занятиями. Девушка улыбнулась ей так, будто у них была общая тайна.

Невольно возник вопрос — знает ли она, что Зима притворяется? Зима спрашивала себя, благодарна ли горничная ей за эту еженедельную отмену манипуляций?

— Это называют лунной болезнью, — сказал Ясин, когда они сидели как-то в полдень в покоях Зимы. При дворе уже начали поговаривать, что они проводят вместе неприлично много времени. Но Зиму и Ясина не пугали косые взгляды и замечания придворных. Кроме того, Зима знала, что ее охрана никогда ничего не скажет. Они слишком уважали семью Ясина, чтобы поддерживать гнусные сплетни.

Ясин указал на голограммы медицинских исследований, мерцавшие в центре комнаты. Было время, когда они запускали через голографический узел приключенческие фильмы и виртуальные игры, но теперь Ясину нравились книги по анатомии и психологии.

Через год ему нужно будет окончательно решить, чем он будет заниматься. Сколько Зима себя помнила, он всегда интересовался медициной.

Наблюдая, как он волнуется, говоря об этом, она чувствовала в сердце какое-то теплое чувство, но годы, которые он проведет вдали от нее, пугали. Его ведь могут направить в любую клинику на Луне. Шансы на то, что он останется в Артемизии, в их клинике или в одной из здешних лабораторий, были ничтожны. Вероятнее всего, его отправят в один из самых непривлекательных внешних секторов, по крайней мере — в первые годы обучения.

Зиме невыносима была сама мысль о его отъезде, даже временном, но она никогда не сказала бы ему об этом — из страха, что он бросит мечту ради того, чтобы остаться с ней. Она себе этого не простит.

— Лунная болезнь? — Зима сидела на ковре по-турецки и смотрела на голограмму, подперев щеку рукой.

— Это общепринятый термин. Официально она называется «Биоэлектрический депрессивный психоз».

— Никогда о таком не слышала.

— Это очень редкое заболевание. Начинается тогда, когда одаренный лунатик долго не использует свой дар. Единственное известное средство от этого… снова начать пользоваться даром. — Под скулами Ясина ходили желваки. Он поворачивал голограмму то так, то этак. — Заболевание встречается редко… Ну, просто что, с чего бы одаренному лунатику отказываться от своего дара? — Он выглядел встревоженным, но с тех пор как Зима рассказала ему о своем решении, он никогда не пытался ее переубедить.

— И как оно проявляется? — спросила Зима.

— Как проявляется лунная болезнь? — Плечи Ясина поникли. — Больной начинает сходить с ума.

Она склонила голову набок и едва удержалась от смеха.

— Ну, я уже сумасшедшая, так что все звучит не так уж плохо.

Он тоже попытался улыбнуться, но у него это плохо получилось.

— Я серьезно, Зима. Люди, страдающие от этой болезни, часто видят галлюцинации. Кошмары. Их кто-то преследует, нападает на них. Они видят… монстров.

Зима перестала улыбаться и снова посмотрела на голограмму мозга. Насколько это может быть страшно?

— Меня уже и так преследуют кошмары, но я как-то с ними справляюсь, — сказала она. — Справлюсь и с этим.

Ясин помедлил.

— Я просто хочу, чтобы ты была готова. И… — Он внимательно посмотрел на нее. — Если ты когда-нибудь передумаешь, я пойму. Все поймут. Ты не обязана делать это, Зима. Ты можешь манипулировать людьми, не будучи жестокой, понимаешь?

Она покачала головой.

— Мне кажется, я не была жестока, когда отвела ту девушку от края.

Ясин опустил взгляд.

— Пусть все идет, как идет, — сказала Зима. — Я приму этот побочный эффект. И любое количество монстров, какое мой мозг сочтет необходимым, но сама я монстром не стану.

Она начинала думать, что Ясин лишь пытался напугать ее этими разговорами о болезни и сумасшествии. Прошло уже пять месяцев, и она чувствовала себя более нормальной, чем когда бы то ни было… Никогда еще она не была настолько хозяйкой себе и своим решениям. И этому, в преддверии тринадцатого дня рождения, ее научил именно отказ от манипуляций. Оказалось, что, если тебе что-то нужно, вежливость почти так же эффективна. А восхищение добротой сильнее, чем любые чары.

При дворе начали распространяться слухи о том, что у нее нет дара. Никто не мог назвать ее пустышкой, но становилось очевидно, что ее дар слабее, чем у других детей из благородных семей Артемизии. Некоторые считали позорным, что их любимая принцесса оказалась настолько слаба, но она знала, что ей удалось одурачить далеко не всех. Проходя мимо слуг, она нередко ловила их благодарные улыбки.

Испуганные взгляды, которые она замечала, когда кто-то смотрел на ее мачеху, исчезали, когда появлялась она, Зима, и одно это делало ее счастливей… и сильнее, чем множество тренировок.

Изменилось и отношение к ней аристократов Артемизии, хотя Зима чувствовала, что это связано не столько с ее даром, сколько с тем, что она становится взрослой. Швеям то и дело приходилось шить ей новые платья, чтобы подол всегда касался пола, а рукава не были слишком короткими.

— Ее Величество превращается в красивую юную девушку, — услышала она как-то слова придворного мага. Королева пренебрежительно фыркнула, а Зима робко опустила голову, но успела заметить, что многие одобрительно кивнули. — Разумеется, ничья красота не сравнится с вашей, моя королева, — продолжил маг, — но мы все будем гордиться прекрасной принцессой. Она — гордость нашего двора.

— Она станет гордостью двора и семьи, — усмехнулась Левана, — когда научится управлять своим даром, как это и подобает аристократу. А до тех пор она не более чем разочарование. — Она бросила на Зиму полный негодования взгляд. — Для меня. И, несомненно, разочаровала бы и своего отца.

Зима сжалась на стуле. Но это не изменило ее решения. А внутренний голос подсказывал ей, что Левана ошибается. Отец гордился бы ею. Что же касается самой Леваны, Зима не могла не задаваться вопросом — не ревность ли вывела из себя королеву. Чем же еще это могло быть? Ведь кто-то назвал ее красивой, а всем было известно, что королева Левана красивее всех.

Королева, которая и так никогда не относилась к Зиме с теплотой, даже когда та была ребенком, стала теперь еще холоднее. Она настороженно следила за Зимой, и ее красные губы то и дело раздраженно кривились. Зима не понимала, почему Левана следит за ней. Она плохо представляла себе, как выглядит, и представляла свою внешность, полагаясь только на слова Ясина и комплименты, которые ей делали другие люди. Зеркала оказались в Артемизии под запретом еще до того, как погиб ее отец.

— Выглядите мило, как всегда, Ваше Высочество, — сказал Данлин, поцеловав Зиме руку.

Принцесса с трудом отвлеклась от своих мыслей и заставила себя не шарахнуться в сторону. На празднестве в большом зале было полно народу, гремели музыка и смех, но Зима знала, что мачеха поблизости и наблюдает. Ей не понравится, если Зима отвергнет знаки уважения от придворных. И не важно, насколько грубы и неприятны некоторые из них.

— Вы как всегда любезны, Данлин, — ответила она и улыбнулась, хотя улыбка вышла натянутой.

— Мой сын только о вас и говорит с тех пор, как увидел вас на праздновании вашего дня рождения, — сказал он, взмахом руки подзывая сына.

Аласдер был немного старше Ясина, но ниже ростом и заметно круглее. А еще он был таким же противным, как его отец. Но он улыбался Зиме, как будто и не подозревал об этом, и тоже поцеловал ей руку.

— Рада снова видеть вас, Аласдер, — сказала Зима.

— Я тоже рад. — Взгляд Аласдера опустился ниже, на грудь Зимы.

Принцесса внутренне сжалась, вырвала свою руку из его хватки… Но в следующую секунду уже снова улыбалась, услышав комплимент. Что ж, она выросла, и приятно знать, что красивые и достойные придворные-мужчины замечают это…

Через некоторое время Зиме пришлось извиниться и покинуть зал — она боялась, что такое количество поклонников превратит ее в запинающуюся дурочку. Она посмотрела на мачеху, которая с любопытством наблюдала за ней, пока Верховный маг Сибил Мира без умолку болтала обо всем подряд. Королева Левана подняла бровь, и Зима присела в быстром реверансе. И только потом выскользнула из зала.

Туман лести растворялся и исчезал. Сначала медленно, потом все быстрей, и наконец осталась лишь… ненависть. Этот грязный сброд манипулировал ею! Она знала, что придворные используют чары, но до сих пор лишь королева и ее маги осмеливались влиять на чувства Зимы. Аласдер даже не был особенно деликатен, и, понимая, как легко он поймал ее, не ожидавшую подвоха, она все больше изумлялась и дрожала, чувствуя себя оскорбленной. Она знала, что некоторые лунатики способны возводить защитный барьер вокруг своего разума, но это требовало практики и навыков, которыми она не обладала. Она ненавидела двор. Ненавидела его ложь и мошенничество.

«Зима!»

Она остановилась.

В коридоре было тихо, хотя и не совсем пусто, поскольку женщины входили и выходили из туалетной комнаты. Дворцовые стражи стояли вдоль стен, как статуи. Она вгляделась в их лица, подумав, что может быть здесь отец Ясина, Гаррисон Клэй… но нет. Она не знала никого из них.

«Зима…»

Она вздрогнула, ее дыхание стало прерывистым.

— Ваше Высочество, с вами все в порядке? — спросила одна из служанок, оказавшихся поблизости.

Не ответив, Зима побежала туда, откуда слышался голос.

Это был он. Это был он…

Она свернула за угол, далеко от частного крыла, принадлежавшего королевской семье, где она в последний раз видела его живым, и побежала в сторону казарм. Туда, где отец жил до ее рождения. До того, как Левана провозгласила Эврета Хейла своим мужем и навсегда связала их судьбы.

«Зима…»

Его голос, глухой и теплый, точно такой, как она помнила.

«Зима…»

Она видела его открытую улыбку. Помнила, какой он был высокий и сильный. Как подбрасывал ее в воздух и ловил.

«Зима… Зима…»

— Зима!

Она задохнулась и обернулась. Ясин схватил ее за руку.

Зима изумленно моргнула. Оглянулась назад, в коридор, на комнаты гвардейцев и слуг. Никого…

— Что ты тут делаешь?

Она снова посмотрела Ясину в глаза. Он, нахмурившись, смотрел на ее платье.

— Почему ты не на празднике?

— Я слышала его, — сказала она, обеими руками беря Ясина за руку и стискивая так сильно, что сама испугалась, не сломает ли ему пальцы. Но он даже не вздрогнул.

— Кого?

— Отца. — Ее голос дрогнул. — Он был тут. Он звал меня, и я… Я пошла за ним и… и…

Ее сердце забилось спокойнее. Замешательство исчезало, приходило понимание, а растерянность Ясина сменилась тревогой.

Выпустив его руку, она прижала ладонь ко лбу. Жара не было, она не больна. Но раньше чем она успела испугаться, он уже обнял ее, повторяя, что все будет в порядке. Он тут. Он всегда будет тут.

Это была первая галлюцинация.

А потом они появлялись снова и снова.

И становились все хуже.

Ночью голодные твари выползали из теней, царапая пол у ее постели. Мертвые тела свисали с люстр над столами в столовой.

Драгоценное ожерелье стискивало шею, не давая дышать.

Обычно Ясин был рядом, как и всю ее жизнь. Он умел все превратить в шутку и заставить ее смеяться над выходками ее мозга. Он спокойно и подробно разбирал с ней каждый эпизод, не позволяя сомневаться в своих словах. Он держал ее и позволял плакать, и во время одного из таких объятий Зима поняла со всей силой и ясностью солнечной вспышки…

Что влюблена в него. И всегда, всегда была в него влюблена.

— Я принес тебе кое-что, — сказал Ясин, заметив ее и улыбнувшись. Он сидел на садовой скамейке, далеко вытянув ноги. Казалось, он никогда не перестанет расти, его руки и ноги вытянулись так, что перестали быть пропорциональны телу.

В руках он держал белую коробку с печатью кондитера, чьи конфеты Зима любила больше всего. Она широко открыла глаза.

— Мы с мамой ездили утром за башмаками, и я уговорил ее зайти еще в одно место.

Зима запрыгнула на скамейку, уселась на спинку и подсунула свои ноги под ноги Ясина. Биокупола Луны управляли температурой и климатом, но рядом с озером всегда было холодно, и это заставляло их прижиматься друг к другу. Едва открыв коробку, Зима сунула в рот одну из своих любимых конфет. Кислый яблочный вкус взорвался на языке.

— Ты, наверное, тоже хочешь? — проговорила она с набитым ртом, протягивая открытую коробку Ясину, и изобразила возмущение, когда он потянулся к ней.

Он усмехнулся.

— Какая щедрость, Ваше Высочество!

Зима наморщила нос и взяла еще одну конфету.

Догадавшись, что безнадежно влюблена в лучшего друга, она стала неловкой и сдержанной. Она думала, что рядом с ним должна вести себя как и полагается леди в присутствии кавалера… Если, конечно, у нее когда-нибудь будет кавалер. Она скромно улыбалась его шуткам, робко прикасалась к нему и сидела, выпрямив спину, как подобает принцессе.

Это продолжалось часа три, потом Ясин уставился на ее и спросил, что это с ней такое. Так что теперь нет смысла притворяться. Ясин знал все ее секреты, привычки и недостатки. Незачем скрывать их, к тому же в те три часа он только нервничал, а вовсе не был очарован ею.

Холодный голос нарушил идиллию, заставив их вздрогнуть.

— Зима.

Одно-единственное слово, ее собственное имя. Но прозвучало оно страшнее тысячи угроз.

Ясин вскочил на ноги, стирая с губ конфетные крошки, и поклонился королеве. Зима последовала его примеру, хоть и не так быстро, и присела в реверансе.

— Здравствуйте, мачеха, — сказала она.

Королева пристально посмотрела на Ясина.

— Вы свободны, Ясин. Ступайте, займитесь делом.

— Да, ваше величество, — ответил он, все так же склонившись в поклоне, и в следующую секунду уже зашагал прочь, направляясь к дворцу. Глядя на его напряженную спину, Зима невольно подумала: сам ли он чеканит шаг, как гвардеец, или это королева управляет им.

Левана долго смотрела на нее. Очень долго.

Зима ничего не могла прочесть на ее спокойном лице, не могла проникнуть сквозь чары и ее красоту, от которой дух захватывало. Не так давно она слышала, как люди говорили, будто она, Зима, неуклюжая принцесса с непослушными волосами однажды станет красивее королевы. Она смеялась, слыша подобные глупости. Она знала, что это всего лишь лесть.

Наконец Левана приподняла уголок рта. Вероятно, это должно было успокоить Зиму.

— Идем со мной.

Королева повернулась и направилась обратно к дворцу, не оборачиваясь, чтобы посмотреть, идет ли Зима следом. И Зима, конечно же, пошла за ней.

— Ты проводишь слишком много времени с этим мальчишкой, — сказала Левана, когда, пройдя под портиком, они оказались в ярко освещенных коридорах дворца. — Ты становишься старше. Ты уже не ребенок. Скоро у тебя появятся кавалеры, может быть даже предложения о замужестве. Ты должна понимать, что уместно и чего от тебя ждут. Это твоя роль в семье. Роль, которую ты будешь играть от лица государства.

Зима не поднимала глаз. То, что говорила королева, не было для нее новостью, но раньше эта тема никогда не обсуждалась открыто. Зима знала, чего от нее ждут, и это был не брак с сыном дворцового стражника.

Левана сама вышла замуж за стражника — отец Зимы служил в дворцовой охране. Насмешки и издевки не стихали при дворе и по сей день, спустя тринадцать лет после их свадьбы и четыре года после смерти отца. Но Зиме такую ошибку повторить не позволят. Ее выдадут замуж, учитывая политические интересы, а Ясин уедет и станет врачом, и она его больше никогда не увидит.

— Конечно, мачеха, — ответила она. — Ясин всего лишь мой друг.

Это была правда. Он был другом, хотя ради него она бы дала вырезать себе сердце.

Левана подошла к лифту, и они поднялись на верхний этаж, в покои королевы, самое высокое место в Артемизии. Зима редко бывала здесь.

Тут было красиво. Стены были из стекла, и было видно весь город, до самых границ купола, и дальше, туда, где за ними раскинулся пустынный лунный пейзаж. Очень далеко на горизонте можно было даже различить свечение соседних секторов.

Тут Зиме впервые показалось странным, что мачеха одна. Рядом не было мага. Никто из жеманных придворных не крутился вокруг, пытаясь завоевать ее благосклонность. Всего один охранник проводил их до дверей комнаты, и Левана отослала его прочь. Зима почувствовала растущее беспокойство.

— Мастер Гертман говорит, что ты не делаешь успехов в своих занятиях, — сказала Левана, прохаживаясь вокруг стола. — Он сказал, что твой лунный дар не проявлялся уже в течение года.

Зима почувствовала себя преданной, хотя и знала, что это не так. Учитель выполнял свою работу, а сообщать королеве об успехах Зимы было частью этой работы. Зима не могла винить его за выбор, который сделала сама. Опустив глаза, Зима изо всех сил старалась выглядеть пристыженной.

— Это правда. Но я не знаю, в чем дело. Я думала, что все хорошо, но потом… Потом случилось это самоубийство. Вы помните? Служанка, которая бросилась в фонтан…

— И что?

Зима печально пожала плечами:

— Однажды я уже остановила ее. Я использовала свой дар, чтобы отвести ее от края выступа в тронном зале, и у меня получилось. Я думала, что справилась. Но потом… после того, как она умерла, мой дар как будто начал слабеть. — Она нахмурилась и покачала головой. — Не знаю, что со мной не так. Я стараюсь, очень стараюсь. Но похоже… Похоже, мой дар исчез.

Она сама удивилась, когда на ее ресницах задрожали слезы. Похоже, она стала прекрасной актрисой.

Левана усмехнулась. На ее лице не было ни тени сочувствия.

— Я надеялась, что ты будешь делать успехи и станешь полезным членом двора, но, кажется, ты пошла в отца. — Она помолчала. — Ты ведь знаешь, что у него не было дара?

Зима кивнула.

— Как и у всех гвардейцев.

Она не знала, обладала ли даром ее настоящая мать. Никто никогда не говорил ей об этом, и она знала, что лучше не спрашивать.

— Но мы-то знаем, что ты вовсе не так бездарна, как твой отец. Мастер Гертман говорит, ты подавала большие надежды. Более того, он считает тебя одной из самых способных учениц. И, как и все, сбит с толку исчезновением твоих способностей. Я спрашиваю себя, может это какая-то… психологическая травма? Может быть, она и правда имеет отношение к тому самоубийству?

— Возможно, но я не знаю, как это исправить. Может быть, мне стоит посещать врача, а не наставника?

Зима с трудом удержалась, чтобы не улыбнуться. Врач. Что можно прописать тому, кто сходит с ума и почти каждую ночь слышит монстров, скребущих когтями под дверью? Но она никому об этом не скажет. Она знает, что с ней не так и как прекратить галлюцинации. Но она не поддастся им. Она сильнее, чем эти монстры.

— Нет, — ответила Левана. — У меня есть другая идея. Немного дополнительной мотивации, чтобы помочь в твоих занятиях.

Она открыла ящик стола и улыбнулась. Ее движения были изящными и точными. Королева всегда двигалась так, будто танцевала. Столько контроля, так приятно смотреть, даже сейчас, несмотря на жестокость, которая, Зима знала это, скрывается за ее красотой.

Зима думала, что королева покажет ей план урока или даст какие-нибудь инструкции для тренировки дара.

Но королева достала нож.

Его рукоять была из молочного кристалла, а лезвие — из черного обсидиана. Он был изящен и ужасен — так же, как и ее мачеха. В душе у Зимы что-то оборвалось. В голове зазвенело от страха, ноги приросли к ковру.

— Мачеха?..

— Ты научишься использовать свой дар, Зима. И больше не будешь позорить меня и корону. — Подойдя к ней, Левана протянула нож рукоятью вперед.

Не сразу, но Зима заставила себя взять его. Ее руки тряслись, но она знала, что взяла нож сама, по собственной воле. Ее не принуждали.

Пока нет.

Она не раз видела похожие сцены в тронном зале. Осужденные сами убивали себя.

— Я не понимаю…

— Ты очень красивая девочка. — Лицо Леваны оставалось спокойным, рука Зимы дрожала. — Мы же не хотим это испортить?

Зима прерывисто вздохнула.

— Управляй мной, Зима. Давай же.

— Что? — дрожащим голосом спросила Зима, думая, что плохо расслышала. Раньше она училась манипулировать только слугами. И не была уверена, что сможет манипулировать мачехой, даже если попробует… а она не собиралась пробовать. Она не могла, только не после того, как столько сил положено на то, чтобы освободиться от лунного дара.

Что же задумала королева?

Зима увидела образ: себя с перерезанным горлом.

Ее сердце отчаянно колотилось.

— Докажи, что способна на такую маленькую манипуляцию, — сказала Левана. — Что я не зря опекала тебя и тратила свое время. Докажи, что ты не та жалкая принцесса, какой считают тебя жители Артемизии. Одна крохотная простая манипуляция, и… я тебя отпущу.

Зима посмотрела на нож в своей руке.

— А если у тебя не получится, — продолжила Левана, и ее тон стал резче, — я дам тебе еще один повод упражняться в наведении чар. У тебя появится то, что тебе придется прятать. Поверь, я знаю, насколько такая мотивация может быть сильной. Ты понимаешь?

Зима не понимала, но все равно кивнула. Ее пальцы сжали прохладную рукоять.

— Тогда приступай. Я даже позволю тебе самой выбрать тип манипуляции. Чары. Эмоции. Заставь меня забрать у тебя нож, если сможешь. Я не буду сопротивляться. — Улыбка Леваны была терпеливой. Зима могла бы назвать ее почти материнской, если бы только знала, что это такое.

Очень, очень много времени прошло, прежде чем эта улыбка погасла.

Очень, очень много времени, чтобы Зима могла обдумать свой выбор.

Свое решение.

Свой обет.

«Я никогда не буду использовать свой дар. Больше никогда».

— Простите, — прошептала Зима. — Я не могу.

Королева все так же пристально смотрела на нее. Сначала ее взгляд был безразличным. Потом в глазах вспыхнула искра ярости. Гнев, обжигающая ненависть. Но скоро исчез и гнев, сменившись разочарованием.

— Что ж, пусть будет так.

Зима вздрогнула: ее рука начала двигаться самостоятельно.

Она зажмурилась, чтобы не видеть отстраненного лица Леваны, и снова увидела это — глубокую рану на своей шее. Кровь, растекающуюся по полу.

Лезвие коснулось ее кожи. Дыхание перехватило, она окаменела.

Но нож не перерезал ей горло. Он поднялся выше, и острие зависло напротив правого глаза. Сердце колотилось все быстрее.

Она задохнулась, когда клинок вошел в мягкую плоть под глазом и медленно спустился вниз по щеке. Она чувствовала слезы, скопившиеся под веками от обжигающе острой боли, но зажмурилась и не позволяя слезам скатиться вниз.

Клинок остановился, и ее рука опустилась.

Зима прерывисто вздохнула и, едва не падая в обморок от ужаса, открыла глаза.

Она не умерла. Не лишилась глаза. Она чувствовала, как кровь течет по щеке и горлу и капает на платье, но это был всего лишь порез. Всего лишь кровь. Зима быстро сморгнула, прогоняя слезы, прежде чем они предадут ее, и встретила ледяной, пронзительный взгляд мачехи.

— Ну? — процедила Левана. — Ты все-таки попытаешься, или твоя красота пострадает еще сильней?

«Красота», — подумала Зима. Ну, разумеется… Красота так много значила для королевы, и так мало — для нее. Она может вытерпеть боль. Пусть на ее лице останется шрам. Зима выпрямилась. Она не позволит королеве выиграть эту битву. Не поведется на ее уловки.

— Я не могу, — повторила она.

Нож снова поднялся к ее лицу, проводя еще одну кровавую линию, параллельную первой. На этот раз она не закрыла глаза. Она больше не боялась плакать, потому что кровь казалась теплыми, густыми слезами на ее щеке.

— А теперь? — спросила Левана. — Давай же, Зима. Простая манипуляция. Докажи, что ты полезна королевскому дворцу.

Зима выдержала ее пристальный взгляд. Лицо мачехи утратило маску спокойствия. Она смертельно побледнела. Даже плечи ее дрожали от едва сдерживаемого гнева. Они обе знали, что дело уже не только в том, что принцесса позорит королевскую семью. Левана почувствовала зреющий в ней тихий вызов.

Королева могла заставить кого угодно сделать что угодно. Ей достаточно было лишь подумать об этом, и ее воля исполнялась. Но не в этот раз. Она не заставит Зиму сделать это.

Зима с трудом удержалась от улыбки и твердо сказала:

— Я не буду.

Левана усмехнулась, и нож поднялся снова.

Когда королева отпустила ее, Зима не бросилась сломя голову в свои покои. Она шла, как подобает принцессе, с высоко поднятой головой, ее ноги твердо ступали по мрамору. Она даже не думала использовать чары, чтобы спрятать три глубоких пореза и кровь, стекавшую по шее на платье. Она гордилась собой. Ее раны доказывали, что она прошла битву и выжила.

Люди останавливались и смотрели на нее, но никто не задал ни одного вопроса. Никто не остановил ее. Охрана, поклявшаяся защищать принцессу любой ценой, не проронила ни слова.

Королева ошиблась. Лицо Зимы отмечено теперь навсегда, но шрамы не заставят ее подчиниться. Раны станут ее броней и постоянным напоминанием о победе. Ее можно ранить. Она может сойти с ума. Но ее нельзя победить.

Войдя в крыло, где находились ее покои, она остановилась. У дверей ее комнаты стоял Ясин, а рядом с ним — глава магов Сибил Мира в своих безупречных белых одеждах.

Ясин напряженно смотрел в пол. Сибил улыбалась, ее рука лежала на плече Ясина. И когда они оба взглянули на Зиму… Ясин был потрясен, на его лице отразился ужас, тогда как Сибил…

Зима задрожала.

Сибил Мира вовсе не казалась удивленной, и в ней не было ни капли сочувствия. Наверное, Левана рассказала ей о том, что задумала. А может быть, это даже было идеей Сибил… Зима знала, что глава магов имеет большое влияние на королеву.

— Что случилось? — спросил Ясин, сбрасывая руку Сибил и делая шаг навстречу Зиме. Он хотел коснуться ее окровавленной щеки, но колебался. Потом натянул рукав на ладонь и прижал к ее ране.

— Прикажете вызвать врача, Ваше Высочество? Что я могу для вас сделать? — спросила Сибил, пряча руки в рукава.

— Все в порядке, благодарю. Вы можете пропустить меня в мои покои.

— Если вы уверены, что я больше ничем не могу вам служить… — Сибил отступила и даже склонила голову, но когда Зима проходила мимо, на ее губах играла улыбка. Ясин следовал за ней по пятам. Боль обжигала, напоминая о том, что ей пришлось вынести, о выборе, который она сделала. Но она никогда не пожалеет об этом, невзирая на шрамы.

— Кто это сделал? — требовательно спросил Ясин, когда Зима вошла в свою комнату, оставив телохранителя снаружи.

— Конечно же я, — сказала она, и он изумленно посмотрел на нее. Она фыркнула. — Это сделала моя рука.

В его глазах сверкнула жажда убийства.

— Это королева?

Лицо его пылало гневом, но он отвернулся слишком быстро, чтобы Зима могла оценить всю его глубину. Он отвел ее в ванную, промыл раны и щедро наложил заживляющий бальзам.

— Мне не следовало оставлять тебя, — пробормотал он, скрипя зубами и накладывая повязку из подручных материалов. Зима поразилась тому, что его руки дрожат, хотя лицо искажено яростью. Он станет великим врачом.

— У тебя не было выбора, — сказала она. — Ни у кого из нас не было выбора.

— Почему она сделала это с тобой? Она ревнует?

Она встретила его пристальный взгляд.

— С чего бы королеве ревновать меня?

Его гнев кипел.

— Но зачем ей это?..

— Она хочет, чтобы я училась пользоваться своим даром. Чтобы я перестала быть посмешищем. Она думала, что если я… Она думала, что заставит меня учиться применять чары.

В его глазах мелькнуло понимание.

— Чтобы ты научилась прятать шрамы…

Зима кивнула.

— А еще я думаю, она хотела напомнить мне, что я… Что я принадлежу ей. И всего лишь пешка в ее игре. — Зима вдруг почувствовала слабость в ногах. Самообладание покидало ее. — Но я не пешка. Я не хочу быть пешкой.

Ясин стоял, сжимая в руках полотенце, но он уже сделал все, что мог. Наконец он сел рядом с ней на край ванны. Его гнев прошел, уступив место чувству вины.

— Если она думает, что ты намеренно не используешь свой дар, она может расценить это как мятеж. — Он говорил тихо, его руки все так же терзали полотенце. — Я думаю, она ревнует. Ведь люди любят тебя и уважают. И тебе для этого не приходится манипулировать ими.

— Мне ничего не нужно, — сказала Зима. — Я просто… Я просто не хочу быть такой, как она. Как они!

Ясин улыбнулся, но его улыбка была грустной.

— Вот именно. Что может быть страшнее?

Зима закрыла лицо руками — осторожно, стараясь не касаться щеки. Затем нахмурилась и скосила глаз на Ясина.

— Чего от тебя хотела маг Сибил Мира?

Ясин вздохнул. Зиме показалось, что он не ответит, но в конце концов он заговорил:

— Она пришла сказать, что мне нужно найти новую квартиру, если я собираюсь остаться в Артемизии до начала учебы в следующем году.

Зима нахмурилась:

— Новое жилье? Но почему бы тебе не остаться тут, во дворце?

— Мои родители уезжают. Отца перевели в один из внешних секторов.

Сердце Зимы пропустило удар.

— Его понизили? Но… почему?

Ясин покачал головой и посмотрел на нее, и Зима сразу же поняла почему.

Все потому, что она проводила с ним слишком много времени. Была в него влюблена. А это не вписывалось в идеальные планы Леваны. И могло создать проблемы, стать препятствием к тому альянсу, который она планировала скрепить, используя Зиму как разменную монету.

Если отослать семью прочь, мальчик уедет с ними.

Она прижала ладонь ко рту.

— Кажется, родители не возражают, — сказал Ясин. — Я думаю, они оба с облегчением думают о том, чтобы уехать из Артемизии. Подальше от всей этой политики. — Он не сказал «манипуляций», да ему и не нужно было.

— Ты оставляешь меня, — выдохнула она.

Ясин вздохнул. Он выглядел немного испуганным, когда потянулся к ее руке, и их пальцы сплелись. Их руки подходили друг другу как ключ к замку. Годы прошли с тех пор, как они просто держались за руки, и как бы она хотела, чтобы этот момент не кончался.

— Нет, — ответил он, — я тебя не покину.

Она подняла взгляд. На его лице была написана решимость.

— Но куда же ты пойдешь, если не можешь остаться тут? — спросила она. — И кроме того, когда начнется учеба, тебе все равно придется уехать…

— Маг Мира предложила мне другой вариант. Или же это… — Он помолчал. — Предложение королевы. Они сказали, что я могу стать королевским гвардейцем. Обучение начнется уже на следующей неделе.

Зима широко раскрыла глаза…

— Нет! Ясин, ты не можешь… А как же твоя мечта стать врачом? А как же…

— Я смогу остаться с тобой, Зима. Смогу остаться тут, во дворце.

— Или они отошлют тебя в какой-нибудь внешний сектор…

— Они этого не сделают.

— Как ты можешь быть уверен?

— Я стану самым верным гвардейцем, какого знала Ее Величество.

Выражение его лица оставалось непроницаемым.

Рука Зимы ослабла в его руке.

Левана будет угрожать ей. Может быть, даже угрожать ее жизни. Может быть, меч над ней уже занесен, вот почему Ясин готов принять это предложение. Он сделает все, что они попросят, если будет думать, что защищает ее.

— Ты знаешь, что в четырнадцать лет все мы проходим тест на способности? — спросил Ясин, не поднимая глаз. — У меня достаточно высокие баллы, чтобы стать пилотом. Маг Мира сказала, что может использовать меня как личного охранника и пилота.

— Нет, Ясин. Не делай этого. Иначе ты никогда не сможешь вырваться на свободу.

Отпустив ее руку, он встал и принялся расхаживать взад и вперед.

— Я не знаю, что делать. Я не могу оставить тебя здесь, особенно теперь, после этого… — Он указал на ее щеку, и Зима приложила ладонь к повязке. Та еще не успела пропитаться кровью.

— Ясин, я не хочу, чтобы ты становился гвардейцем. Только не после того… что случилось с моим отцом. — Ее голос дрогнул.

Он был убит магом. И даже не смог себя защитить, потому что он был слаб. Ясин тоже слаб. Она сама теперь слаба. Им нечего противопоставить королеве и ее двору. Они пешки. Всего лишь пешки.

— Я думаю, ты должен уйти, — сказала она.

Он с болью посмотрел на нее.

— Я хочу сказать, ты должен уехать с родителями. Через год ты начнешь учиться, станешь врачом. Ведь это именно то, чего ты хочешь, Ясин. Помогать людям, спасать их.

— Зима, я…

Она вдруг задохнулась, глядя на стену за его плечом. Матовое стекло пропускало достаточно света, чтобы вся комната стала розово-золотой. Но сейчас свет не проникал внутрь.

Из-за крови.

Темно-красной, густой, липкой крови, медленно сочившейся из швов между стеклянными квадратами. Она капала, собиралась в лужу на подоконнике.

Зима задрожала. Ясин обернулся и проследил за ее взглядом. Потом спросил:

— Что? Что случилось?

Что-то капнуло на плечо Зимы.

Она запрокинула голову.

Потолок был в крови.

Все вокруг было красным. Вкус железа на языке. Ее рот полон крови. Тошнота и паника начали душить ее. Она вскочила и посмотрела вокруг — кровь лилась с потолка, стекала по позолоченным обоям и деревянным панелям, лужами расплывалась на плитках пола.

— Зима! Что случилось? Что ты видишь?

Кровь подбиралась к ее ногам. Она выскочила из ванной.

— Зима!

В спальне было не лучше. Над ее кроватью бил кровавый водопад, окрашивая простыни темно-красным, ковер под ногами хлюпал. Портьера у двери в коридор была пропитана кровью, по косяку ползли густые вишневые капали…

Нет выхода.

Нет спасения.

Она пошатнулась, ноги едва держали ее. Кинулась к единственному выходу — к двери, которая вела на балкон. Ясин кричал где-то позади, и она надеялась, что он последует за ней, не останется тут, в удушающем зловонии, под кровавым дождем…

Она распахнула двери на балкон, бросилась вперед, налетела на перила. Вцепилась в них. Кровь продолжала прибывать. Она лилась из спальни, заливала балкон, стекала вниз, в сад.

Весь дворец кровоточил. Скоро кровь заполнит все озеро.

Жадно хватая воздух ртом, она перекинула ногу через перила.

Руки Ясина обхватили ее как раз в тот момент, когда она уже была готова упасть. Он втащил ее обратно в комнату. Зима кричала и брыкалась, требуя, чтобы он отпустил ее. Иначе она утонет. Они оба утонут в крови…

Он повалил ее на теплый липкий ковер и прижал руки к полу, по обе стороны от головы.

— Зима, прекрати! — кричал он, прижимаясь щекой к ее щеке, пытаясь успокоить ее. — Все хорошо, Зима. С тобой все хорошо.

Она повернула голову и щелкнула зубами. Он отдернул голову, и она не смогла прокусить ему ухо. Она кричала, пиналась, пыталась вырваться, но Ясин не сдавался.

— Все в порядке, — шептал он. — Я тут.

Зима не знала, как долго ее мучили галлюцинации. Как долго она боролась, пытаясь спрятаться от крови, которая лилась отовсюду, наполняя комнату, которая когда-то была ее убежищем.

Нигде больше не осталось безопасного места. Не в Артемизии. Не на Луне.

В безопасности она была только… с Ясином.

Когда она перестала кричать и заплакала, Ясин наконец сменил хватку тюремщика на объятия лучшего друга.

— Вот почему, — прошептал он, и Зима поняла, что в какой-то момент он тоже начал плакать, — вот почему я не могу оставить тебя, Зима. Вот почему я никогда не уеду.

Кошмары повторялись снова и снова. Длились неделями.

Выстрелы.

Мертвые глаза.

Кровь на стенах спальни.

Но на этот раз королева не обнимала мертвого мужа, крича от горя.

На этот раз в руках у нее был нож, которым она заколола мага, и она вырезала три прямых линии на щеке отца Зимы.

Зима старалась быть сильной, зная, что чем чаще будет искать спасения у Ясина, тем крепче будет его решение остаться. Она вертелась в постели, пыталась шептать что-то успокаивающее, зарывшись в одеяла.

Вплоть до той самой ночи, когда уже не могла выносить этого.

Его объятия были единственным местом, где она чувствовала себя в безопасности.

Она выбежала из комнаты в ночной рубашке, все еще влажной от пота, и притворилась, что не замечает телохранителей, которые следовали за ней по пятам.

Ясин обнимет ее. Ясин ее успокоит. Ясин спасет ее от кошмаров.

Вот только… Ясина не было.

Так ей сказали, когда она прибежала, задыхаясь к дверям квартиры, которую семья Клэй делила с двумя другими.

Они переехали за день до этого, и она ничего об этом не знала. Он ей не сказал, он с ней не попрощался.

Разжалован. Переведен. Изгнан.

Зима ушла потрясенная, с разбитым сердцем. Ничего не видя, она брела обратно по главному коридору дворца.

Уехал.

Она сама велела ему уехать. Она верила, что так будет лучше. Это шанс для него стать счастливым — уехать из Артемизии. Подальше от королевы. От нее.

И все же она не верила, что он уехал.

Ясин.

Ее самый дорогой друг.

Ее единственный друг.

Как Селена. Как ее отец.

Они все ушли.

— Зима… Принцесса?

Она замерла.

Медленно повернулась.

Это был он, но в то же время и не он.

Галлюцинация.

Ее Ясин не мог быть одет в отглаженную форму кадета дворцовой стражи. Светлые волосы, недостаточно длинные, чтобы стянуть их на затылке, были заправлены за уши. Он стоял по стойке «смирно», словно ожидал приказа.

Ни улыбки.

Ни дразнящих искорок во взгляде.

Ни узнавания на ее лице.

— Ясин, — прошептала она призраку, который выглядел как ее лучший друг.

Его кадык дернулся. Затем он вскинул голову, неловко щелкнул каблуками. Его взгляд поднялся выше, он уставился на стену у нее за спиной с тем же отсутствующим выражением лица, которое было свойственно всем стражникам. В его глазах была та же пустота.

— Проводить вас в ваши покои… принцесса?

Гвардеец до мозга костей.

Зима по привычке выпрямилась.

Ах так? Что ж, тогда она спрячется за вежливостью и грацией.

Принцесса до мозга костей.

Странно, как быстро все это стало ей казаться нормальным. Она вдруг поняла, что они уже играли в эту игру. Сотни раз. Он — верный защитник. Она — принцесса и нуждается в защите.

— Да, — сказала она так громко, как только могла. — Благодарю вас… сэр… Клэй.

Легкое покачивание головы.

— Гвардеец Клэй, Ваше Высочество. Кадет.

— Гвардеец Клэй. — Она медленно повернулась к нему спиной и двинулась обратно по коридорам.

Он следовал за ней, на расстоянии.

Она обернулась через плечо и, быстро улыбнувшись, сказала:

— Если вы не будете слишком заняты после учебы, кадет Клэй, боюсь, меня придется спасать от пиратов.

Его бровь еле заметно дернулась. Он не смотрел на нее, не улыбался… Но она заметила, как блеснули его глаза.

— Это честь для меня, принцесса.

Механик

Хувер ждал у северо-западных ворот дворца. Пробираясь через сад, Кай старался выглядеть беззаботным. Легкое тело андроида Наинси было перекинуто через одну руку, пакет, в котором он нес толстовку с капюшоном — переброшен через плечо. Он не спешил, но и не плелся. Он притворялся, будто ему нет никакого дела до того, заметят ли его. Но кажется, его никто не заметил. У него был не один, а целых два ID-чипа, и это сводило с ума службу безопасности.

…То, что он затеял, не было тайной, которую он хотел бы сохранить любой ценой.

Но и делать это достоянием общественности он тоже не хотел.

День выдался очень жарким, влажные волосы липли к затылку и шее. Ворота сада открылись беззвучно, хотя Кай чувствовал, что камера наблюдения наверху следит за каждым его движением. Не обращая на нее внимания, он подошел к хуверу с той же уверенностью, с какой научился исполнять любое дело, не важно, насколько скучным и обыденным оно было. Он провел запястьем перед сканером хувера. С тихим шипением открылась дверь в просторный салон с тонированными окнами. Из невидимых динамиков доносились спокойные звуки флейты. Воздух внутри был охлажден до приятной температуры, но ведерко со льдом в углу все еще было запотевшим. На экране появилось меню, предлагавшее сладкую воду и холодный чай. Кай положил Наинси на обитое тканью сиденье, затем сел сам. Дверь закрылась, и он понял, что, несмотря на то что атмосфера в хувере дышала спокойствием, его сердце отчаянно билось.

— Добрый день, Ваше Императорское Высочество. Куда мы направляемся? — спросил хувер механическим женским голосом.

Кай вытер каплю до того, как она скатилась со лба.

— На центральный городской рынок.

Хувер поднялся в воздух и заскользил, улетая все дальше от дворца по кольцевой дороге, опоясывающей внешнюю стену, потом нырнул вниз вдоль холма, спускаясь к Новому Пекину. Сквозь тонированные стекла Кай видел, как город мерцает волнами тепла. Окна и металлические конструкции блестели в лучах полуденного солнца.

Он любил свой город. Он любил свою страну.

Он пошел бы на что угодно, чтобы защитить их.

Вздохнув, он снял с пояса портскрин и активировал сеть. На главной странице появился профиль, который он искал несколько дней назад.

«Зола Линь, лицензированный механик. Новый Пекин, еженедельный рынок, павильон 771 480, клиентский рейтинг 98,7 %».

Фотографий мастера или магазина тут не было, но у Золы Линь была репутация лучшего механика в городе, и рейтинг выше, чем у любого из тех, чьи профили просматривал Кай. Он впервые услышал о Золе от одного механика во дворце, который обслуживал королевских андроидов. Когда базовые тесты были завершены, но никто так и не понял, что же случилось с Наинси, прозвучало имя Золы. Теперь это был едва ли не единственный шанс починить андроида.

Конечно, все считали, что Кай сошел с ума, раз так переживает из-за андроида.

«Закажем нового, — говорили они. — Спишем на дворцовые расходы, обычное дело. В конце концов, это же просто андроид-наставник с несколькими приложениями. Ее легко заменить. Ваше Высочество, вам не о чем волноваться».

Но они ошибались. Наинси нельзя было заменить. Информация, которой она владела… Кай надеялся, что владела… Эта информация была незаменима.

Он снова прикрепил портскрин к поясу, подтянул андроида поближе и вгляделся в сенсоры, которые погасли много дней назад. Снова нажал маленькую кнопку включения. И снова ничего не произошло.

Он вздохнул, хотя давно уже перестал надеяться, что Наинси просто возьмет и очнется и прольет свет на все свои тайны. Ее аккумулятор был полностью заряжен, и как показывали тесты, все по отдельности работало. Никто не мог понять, что с ней не так, но случилось все это совершенно не вовремя.

— Мы подошли так близко… — прошептал он. Откинувшись назад, пригладил рукой волосы. Уже много недель он чувствовал растущее разочарование — с тех самых пор, как лунный маг Сибил Мира явилась на Землю с «официальным дипломатическим визитом». Она была ведьмой. Жуткой, контролирующей разум ведьмой. Одно то, что она находится во дворце, действовало Каю на нервы. Ему казалось, что он чувствует ее взгляд, который повсюду следует за ним. Чувствует, что она стоит у него за плечом, даже когда ее нет в комнате. Кай не знал, что это — мания преследования или лунные чары, но не мог дождаться, когда она оставит его самого, его семью и его страну в покое.

Потом заболел отец.

У него была чума. Он умирал, и Кай ничего не мог с этим поделать.

А теперь еще и это. Наинси вышла из строя как раз тогда, когда — он был в этом уверен! — нашла нечто полезное. Нечто бесценное.

Информацию о рождении принцессы Селены.

Он знал, что рискует. Если Сибил Мира или любой другой представитель Луны узнает, что он пытается найти потерянную принцессу, это может привести к политической катастрофе между Землей и Луной. Он знал, что королева Левана не скоро простит ему посягательство на ее власть.

Но рискнуть стоило. Найти Селену и вернуть ей лунный трон — лучший, а может, и единственный шанс избавиться от королевы Леваны и ее угроз Содружеству. Земле грозила война. Массовое порабощение. А ему, Каю, грозил брак с ней. Он не мог этого допустить. Значит, нужно найти истинного лунного наследника, пока не стало слишком поздно.

Они с Наинси искали не один месяц, и хотя не раз попадали на ложный след, то и дело натыкаясь на самозванцев, в последнее время в нем крепла уверенность, что они что-то нащупали. Наинси услышала о лунном докторе, которого подозревали в том, что он помог принцессе исчезнуть, а также в том, что когда-то давно у него было роман с жительницей Земли.

Это была слабая надежда… очень слабая, но Кай чувствовал, что это верный след. Он велел Наинси найти как можно больше данных об этом враче и женщине с Земли, и через два дня… Наинси отключилась. Этого было достаточно, чтобы он захотел сесть в этот хувер.

— Приближаемся к центру города, — произнес автоматический голос, отвлекая Кая от его мыслей. — Где вы хотите выйти?

Кай выглянул в окно. Он увидел улицы, накрытые тенью небоскребов. В витринах мигали нетскрины с рекламными объявлениями и новыми эскорт-дроидами, рекламирующими модную одежду и гаджеты. Чуть дальше он увидел край рынка, окруженный тесно стоящими палатками и шумной толпой.

— Я выйду здесь, — сказал он и достал из пакета серую толстовку с капюшоном, которую захватил из дворца — самый подходящий для маскировки предмет одежды, какой у него был.

Гудя магнитами, хувер приземлился у обочины.

— Подождать вашего возвращения?

— Да, пожалуйста, — сказал Кай, надевая толстовку и застегивая молнию. — Я не задержусь.

Он подумал, не предупредить ли хувер: «Если через час не вернусь, значит, меня зажали в угол папарацци и визжащие девчонки, и нужно прислать за мной отряд дворцовой охраны». Но, едва подумав об этом, он почувствовал себя глупо. Надвинул капюшон на лоб, вышел из хувера и вытащил из него грушевидное тело Наинси.

Как только он сделал несколько шагов, хаос рынка обрушился на его органы чувств. Запах лемонграсса, имбиря и жареного мяса. Смех детей, вопли продавцов и музыкальная реклама. Изнуряющая жара, даже в тени проникающая сквозь толстовку и окутывающая душным коконом. Он немного расстегнул молнию, но откинуть капюшон не решился. Привлечь к себе внимание — вот этого ему точно не нужно.

Проблема наследного принца заключалась в том, что он всегда привлекал к себе внимание. Пока наследный принц, а скоро — император.

Нет, об этом он сейчас думать не будет. Это только помешает. Мысль о смерти отца от той же самой болезни, которая несколько лет назад забрала мать. Мысль о наследовании трона. Мысль обо всех людях, которые будут ждать от него, что он станет поступать правильно и принимать верные решения. Это было слишком. Он еще не готов. Может быть, когда-нибудь…

Он почувствовал, что к горлу поднимается желчь. Сегодня у него только одна цель: узнать, сможет ли Зола починить Наинси. Как только Наинси будет восстановлена, он возобновит поиски принцессы.

Кай медленно выдохнул и снова вдохнул, чувствуя как ароматы уличной еды и специй возвращают его на рынок. Осторожно огляделся. В детстве мать иногда брала его на рынок. Но с тех пор прошли годы, и теперь ему потребовалось время, чтобы разобраться в выцветших номерах лавок, выписанных по трафарету на навесах и металлических каркасах. Он повернул направо и стал пробираться сквозь толпу, мимо бочек с рисом и столов, заваленных манго, ковриков ручной работы, нетскринов и портскринов со скидкой… наверняка подделок под известные бренды.

Наконец он увидел лавку механика. Он понял это раньше, чем увидел номер 771. Внутри тянулись лабиринты стеллажей, забитых ржавыми руками андроидов, продавленными панелями хуверов, ведрами с болтами и винтами и кучей инструментов, о назначении которых Кай никогда и не слышал. Вход в лавку перегораживал стол, покрытый тканью в жирных пятнах и заваленный проводами и отвертками.

Среди всего этого хлама лежала маленькая механическая нога эскорт-дроида, а может, даже киборга. Это выглядело так неожиданно и странно, что Кай едва не рассмеялся.

Но его веселье тут же сменилось разочарованием. Несмотря на широко открытую дверь, за прилавком никого не было.

Нахмурившись, он с глухим стуком опустил Наинси на стол. И тут же услышал прерывистый вздох и стук, а потом из-под стола появилась девушка, потирающая голову. Во взгляде, обращенном на Кая, было раздражение.

Потом она застыла.

Он мог бы точно назвать момент, когда она узнала его.

Его улыбка была заученной — немного извиняющейся, немного вежливой. И очаровательной, потому что он определенно не ожидал увидеть тут симпатичную девушку с грязными волосами и в грязных рабочих перчатках.

— Сожалею, — сказал он. — Я не знал, что тут кто-то есть.

Еще секунду она смотрела на него, раскрыв рот, а потом вскочила на ноги и склонилась в неловком поклоне.

— Ваше Высочество…

Поморщившись, Кай бросил взгляд назад, на толпу. Но пока его больше никто не узнал. Он торопливо обернулся обратно и наклонился к девушке.

— Может быть, мы… — он провел пальцами по губам, будто застегивая их, — обойдемся без этих «высочеств»?

Она кивнула, но все еще выглядела озадаченной, и он не был вполне уверен, что она понимает, как важно ему сохранить инкогнито.

— Да. Конечно. Чем я могу… вы… — Она замолчала, крепко сжав губы и опустив взгляд ниже. Он мог бы ручаться, что она смущена собственной реакцией, но она не покраснела. По крайней мере, пока.

— Я ищу Линь Золу, — сказал Кай, все еще чувствовавший себя виноватым за то, что напугал ее. — Она тут?

Она теребила край перчатки. Он подумал, что она собирается ее снять, ведь в перчатках наверняка так же жарко и неудобно, как и в толстовке, но она не сделала этого.

— Это я… Я Линь Зола.

Кай удивленно поднял брови. Не может быть.

Он, наверное, ослышался. Возможно, Линь Зола — это семейное имя, унаследованное от какого-нибудь технически одаренного дядюшки, или что-то вроде этого.

Девушка, наверное, была ровесницей Кая, а может, и еще младше. Он пододвинул к ней Наинси.

— Вы Линь Зола?

— Да, Ваше Высо… — Она запнулась, прикусив губу. Этот маленький смущенный жест был очарователен.

— Вы механик?

Девушка… Зола кивнула и спросила.

— Чем я могу помочь?

Кай посмотрел поверх ее головы.

Зола Линь.

Слава. Репутация. Рейтинг.

Лучший механик Нового Пекина оказался… подростком?..

Кай был заинтригован. Удивлен. И впечатлен. Ведь ему самому до сих пор нужна была помощь, когда он устанавливал программное обеспечение и обновлял портскрин. А эта девчонка держала собственную мастерскую!

Каю всегда были интересны люди. Торин говорил, что это одно из тех качеств, которые однажды сделают его великим императором. И теперь он хотел узнать больше. Как она начала бизнес? Где научилась всему этому? Сколько ей лет?

Но Зола, не зная, о чем он думает, все еще таращилась на него. И все так же кусала нижнюю губу.

Кай наклонился, чтобы его глаза оказались на уровне ее глаз, и поймал ее взгляд. И снова улыбнулся. Он хотел, чтобы улыбка была дружелюбной и успокаивающей, но, судя по тому, как расширились ее глаза, он решил, что удивил Золу еще сильнее.

Он выпрямился, а она не сводила с него глаз.

Волосы наспех стянуты в высокий хвост, выбившиеся пряди падали на лоб и уши. Похоже, сегодня она не уделила особого внимания прическе и одежде. А может, и никогда не уделяла. Она была красивой, но ее красота не бросалась в глаза. Если не вглядываться, этого можно было и не заметить. С некоторым удивлением Кай вдруг заметил, что вглядывается.

Он заметил на лбу Золы пятно смазки, частично скрытое выбившимися волосами.

Он снова невольно усмехнулся. Это было мило. Зола очень отличалась от идеально причесанных и усыпанных драгоценностями девушек, которых он обычно встречал… Ему захотелось потянуться через стол и стереть пятно пальцем.

Он проклинал свои пальцы. Он проклинал себя. Он должен был взять себя в руки.

— Вы не совсем такая… как я ожидал, — сказал он, надеясь, что она не поймет, насколько это правда.

— Ну, и вы едва ли… то, что я… хм. — Зола кашлянула, посмотрела на Наинси и придвинула ее к себе. — Так что же с ней случилось, Ваше Высочество?

Плечи Кая опустились — то ли от разочарования, то ли от облегчения.

Наинси. Он пришел сюда ради Наинси. Ради принцессы Селены. Ради спасения мира, черт бы его подрал, от королевы Леваны и ее ненависти.

— Не могу ее включить. Все было нормально, а на следующий день — перестала включаться.

Зола перевернула андроида, чтобы получить доступ к панели управления.

— С ней раньше были проблемы?

— Нет. — Кай отвернулся, посмотрел на стол. Его внимание привлекла маленькая механическая нога, и он взял ее. — Ее каждый месяц проверяют королевские механики, и это — первая настоящая проблема, которая с ней случилась.

Нога была миниатюрной, ступня короче, чем его рука от запястья до кончиков пальцев, и, похоже, ее давным-давно пора было выбросить. Суставы стали жесткими и скрипели, когда он пошевелил пальцами ног, швы между металлическими пластинами были заполнены жирной смазкой. Спутанные провода торчали из голеностопного сустава. Как пучок проводов может воспроизводить мельчайшие движения? Это поражало Кая всякий раз, когда он об этом думал. Хотя, честно говоря, думал он об этом не так уж часто.

Он заметил на ноге пятнышко и стер его рукавом. И вдруг заметил, что Зола наблюдает за ним. Он замер и почему-то почувствовал себя так, будто его застали за тем, чего он не должен был делать. Но Зола просто спросила:

— Вам не жарко?

Он почти забыл о жаре и влажности, но эти слова напомнили ему о его мучениях. Он почувствовал, что по шее течет пот, влажные волосы прилипли к ней.

— Я просто умираю, — признался он. — Но мне необходимо оставаться неузнанным.

Целую минуту ему казалось, что Зола вот-вот скажет что-то еще. Но она снова посмотрела на Наинси и открыла панель у нее на спине.

— Почему королевские механики не починили ее?

— Они пробовали, но у них не вышло. И кто-то упомянул вас. — Кай положил ногу на стол. Его взгляд скользил вдоль полок за спиной Золы: сколько инструментов и запчастей, сколько тайн… — Говорят, вы лучший механик в Новом Пекине. Вообще-то я ожидал увидеть старуху.

Он хотел пошутить, но она не засмеялась.

— Говорят? — переспросила Зола, продолжая копаться в Наинси. Ему хотелось, чтобы она сказала что-нибудь, хотя бы намекнула, как ей удалось заработать такую репутацию, но она сказала только: — Что ж, иногда они ломаются просто от старости. Возможно, пришла пора заменить ее новой моделью.

Каю потребовалось некоторое время, чтобы понять, что она говорит о Наинси.

Он покачал головой, но Зола не смотрела на него, и тогда он сказал:

— Боюсь, я не могу этого сделать. Она владеет абсолютно секретной информацией. Восстановить ее — вопрос национальной безопасности. Нужно сделать это, прежде чем… это сделает кто-то другой.

Во-первых, это было правдой. А во-вторых, ему нравилось, что это звучит так таинственно. Зола задумчиво посмотрела на него. Стараясь казаться беспечным, Кай продолжил:

— Я шучу. Наинси — мой первый андроид. Я просто не могу с ней расстаться.

Она помолчала, и это было… не очень-то приятно.

— Вопрос национальной безопасности? Забавно.

Зола даже не удивилась. Никогда еще на его слова не реагировали с таким невозмутимым видом.

«Возможно, — прошептал тихий голос в его голове, — тебе хочется, чтобы она тебе поверила». Каю хотелось, чтобы Зола думала, что это действительно вопрос жизни и смерти, и ему нужна ее помощь. Кажется, он пытается произвести на нее впечатление. Хотя бы немного.

Что за чушь!

Ведь он принц. Настоящий принц.

Возможно, сам титул значил немного, но Кай всю жизнь старался, чтобы это стало больше, чем просто титул. Он изучал историю и политику своей страны, присутствовал на дипломатических обедах и расспрашивал членов правительства, которое возглавлял отец. Он много раз смотрел выступления отца, и однажды сам сочинил отличную речь. Лишь став старше, он понял, что речи отцу писали специально обученные люди. Кай давно решил: он не хочет, чтобы титул достался ему просто так. И чтобы историки потом называли его недостойным императором. Каждый день он терзался сомнениями, но в глубине души знал, что старается изо всех сил.

И уже очень давно он не встречал того, на кого все это не производило впечатления. Это было очень волнующе.

— Модель Наставник 8.6, — сказала Зола, глядя на панель Наинси. — Выглядит так, будто она в отличном состоянии.

Кай собирался ответить, но тут Зола подняла руку и стукнула Наинси кулаком по голове. Кай подскочил от удивления. Андроид начал падать на пол, но Зола легко его подхватила и установила обратно на протекторы. Вздохнув, она сказала:

— Вы удивитесь, если узнаете, как часто это помогает.

Кай смущенно рассмеялся. Он уже не был уверен, кто тут на кого пытается произвести впечатление… и преуспел ли в этом хотя бы один из них.

— Вы точно Линь Зола, механик?

Их разговор прервал высокий голос и звук протекторов андроида, движущегося по улице.

— Зола! Я нашла!

Кай повернулся и увидел дроида-слугу, который мчался к ним, его сенсор взволнованно мигал синим светом. Андроид бросил на стол вторую автоматизированную ногу, блестящую и чистую.

— Эта намного лучше старой! Немного подержанная, конечно, но проводка кажется вполне совместимой. Да ее еще и уступили всего за шестьсот юнивов!

Зола взяла новую ногу и сунула под прилавок.

— Хорошая работа, Ико. Нгуен-шифу будет рад новой ноге для своего эскорт-дроида.

— Нгуен-шифу? — спросил андроид. — Не понимаю.

Нервно улыбнувшись, Зола кивнула в сторону Кая.

— Ико, пожалуйста, прояви уважение к нашему гостю… Его Императорскому Высочеству.

Андроид запрокинул выпуклую голову. Хотя у андроидов не бывает пола, многие ID-чипы запрограммированы так, чтобы соответствовать мужчине или женщине. У этого андроида голос был высоким, и было понятно, что это — женщина. Кай легко догадался об этом еще и потому, что корпус Икр был похож на корпус Наинси, которую он тоже всегда считал женщиной.

Сенсор андроида светился, пока она сканировала лицо Кая.

— Принц Кай, — сказала она, и ее голос вдруг зазвучал с придыханием. — Наяву вы еще прекраснее.

Кай рассмеялся неожиданно даже для себя.

— Ико, хватит, — сказала Зола. — Иди за стойку.

Андроид послушно нырнул под скатерть.

Все еще усмехаясь, Кай прислонился к косяку двери.

— Не каждый день встретишь такого андроида. Вы сами ее программировали?

Зола едва заметно улыбнулась, и хотя ее улыбка была немного насмешливой, Кай почувствовал, что угадал с вопросом.

— Верьте или нет, она такая и была. Подозреваю, это какой-то программный сбой. И тогда это объясняет, почему моя мачеха купила ее так дешево.

— Нет у меня никакого сбоя! — раздался сердитый возглас из-за полок. Кай снова фыркнул. Зола быстро взглянула на него и вернулась к работе.

К Наинси.

Он ведь пришел сюда из-за нее. И это было очень важно.

Почему же он так отвлекается?

Он еще немного расстегнул молнию на толстовке. Жара становилась невыносимой. Когда он вернется к хуверу, рубашка насквозь пропотеет.

— Так что вы думаете? — спросил он.

— Необходима полная диагностика. Потребуется несколько дней, возможно неделя. — Зола заправила выбившуюся прядь за ухо и села на табурет.

Только тут Кай заметил, что она едва заметно дрожит.

Возможно, она была обезвожена.

Он хотел предложить ей воды, но вспомнил, что для этого у нее есть помощник-андроид. И просто спросил:

— Оплата вперед?

Зола отмахнулась от него раньше, чем он закончил.

— Нет, не стоит. Это честь для меня.

Кай хотел возразить, но передумал. Это было обычное дело, когда он обращался за услугами к владельцам малого бизнеса. Они считали, что само его посещение — уже и плата, и реклама. Если он продолжал настаивать, продавец чувствовал себя неудобно, а самому Каю казалось, что он хвастается своим богатством.

Он снова посмотрел на Наинси.

— Полагаю, вряд ли вы ее почините до начала летнего праздника?

— Может быть, и починю, — ответила Зола, закрывая панель управления Наинси. — Но пока я не пойму, в чем дело…

— Ясно. — Сунув большие пальцы в карманы толстовки, Кай начал раскачиваться на пятках. С тех пор как он начал поиски принцессы Селены, это была его мечта — объявить на ежегодном празднике, что принцесса выжила и вернется на трон. В конце концов, этот праздник был посвящен миру во всем мире. И он не мог придумать лучшего подарка своей стране, чем избавление от королевы Леваны, их самого подлого и вероломного врага. — Просто очень бы хотелось…

— Как мне связаться с вами, когда она будет готова?

— Отправьте сообщение во дворец, — Кай помедлил, вспомнив о Сибил Мире, любимице Лунной королевы. Вспомнил, как важно, чтобы Левана не заподозрила, что он разыскивает пропавшую принцессу и вообще нарушает установленные ею правила. И добавил: — Скажите, вы будете здесь в следующие выходные? Я мог бы приехать в это же время.

Из-за спины Золы донеслось щебетание Ико:

— О, да! Мы тут каждый день, когда рынок открыт. Обязательно приходите еще. Это будет так чудесно!

Зола вздрогнула.

— Вы не должны…

— Мне будет приятно.

И это было правдой. Все можно будет сохранить в тайне. Он сам заберет Наинси, и не придется поручать это кому-то из помощников. А еще это значило, что он снова увидит Линь Золу.

Может быть, тогда он сможет узнать о ней больше.

Может быть, сумеет сделать так, чтобы она улыбнулась. По-настоящему.

Может быть…

Может быть, ему пора вернуться к делам.

Он кивнул, прощаясь. Она тоже кивнула, но не встала и не поклонилась: просто вежливый кивок, и никаких дворцовых политесов, к которым он привык. Это бодрило.

Надвинув капюшон пониже, он повернулся и нырнул в шумную толпу.

Возвращаясь к хуверу, он чувствовал себя гораздо лучше, чем в последние дни. Он знал, что ничего еще не решено. Его отец находится между жизнью и смертью, страна все так же в опасности, а Наинси еще не раскрыла свои тайны.

Но в Линь Золе было что-то… Какая-то уверенность и ловкость, хотя она все-таки немного волновалась, разговаривая с ним.

Узел, скрученный в его груди, немного ослаб. Линь Зола справится, он это знал. Она починит Наинси, и он получит информацию о принцессе. Найдет Селену, и в первый раз за много поколений у Земли появится настоящий союзник на Луне.

Уходя с рынка, Кай был полон оптимизма. Чего не случалось уже несколько недель.

Этот механик все изменит.

Что-то старое, что-то новое

Вздохнув с облегчением, Зола закрыла крышку плотно набитого чемодана. Всю неделю Ико приставала к ней с вопросами о том, что взять с собой, а что оставить. Она уверяла, что им необходимо множество платьев и неудобной обуви, и закатывала глаза всякий раз, как Зола напоминала, что бо́льшую часть времени они проведут на ферме. Среди коров, цыплят и грязи.

— Ты, конечно, уже не королева, — сказала Ико, уперев руки в бока, — но это не значит, что нужно выглядеть так, будто ты только что вылезла из моторного отсека.

Они сошлись наконец на нескольких парах удобных брюк и легких блузок, и одном изумрудном платье. «На всякий случай», — заявила Ико.

Зола нахмурилась, глядя на чемодан и пытаясь сообразить, не забыла ли чего, но она знала, что комок нервов в животе не имеет никакого отношения к выбору одежды или к тому, что она забыла сунуть в багаж… В конце концов, на Земле ведь есть магазины.

Но она все равно очень волновалась.

Она впервые покидала Луну, после того как официально отказалась от трона.

С тех пор как она вернула себе Лунный трон, она была на Земле всего один раз. Она сдержала свое обещание и в прошлом году стала девушкой Кая на балу Содружества. Это было… ужасно. Хоть и необычно. Земляне все еще не знали, как относиться к тому, что один из их любимых лидеров открыто встречался с жительницей Луны, да еще и с киборгом. Были протесты. Бесконечные пародии, высмеивавшие роман, который большинство жителей Земли считали нетрадиционным и возмутительным. Были ревнивые, полные ненависти взгляды гостей. Новостные каналы в прямом эфире критиковали все, начиная с платья Золы и заканчивая ее манерой держаться и саркастичным — а по их мнению, безвкусным — юмором.

Она бы оскорбилась и, возможно, даже разозлилась бы, если бы в этой поездке не было совершенно удивительных вещей.

Ико стала одной из звезд бала — первый андроид, получивший официальное приглашение.

Десятки детей просили, чтобы Зола оставила автограф в их портскрине, называли ее своим героем и кумиром.

Она была счастлива снова увидеть друзей.

А еще были земляне, которые ничего не имели против нее. Злопыхатели оставались в меньшинстве — во всяком случае, если верить регулярным сообщениям от Ико, следившей за новостями. Немало было тех, кто защищал ее от протестующих, напоминая, что она спасла их от Леваны и всегда была лояльна по отношению к Земле и проявила храбрость, достойную подражания. И, конечно, был Кай. То, как он смотрел на нее, когда она спускалась по трапу космического корабля на посадочной площадке во дворце Нового Пекина, навсегда запечатлелось в ее памяти. Зола так долго скучала по Земле. И была готова пожертвовать всем, чтобы спасти Луну, о которой почти ничего не знала, но никогда не чувствовала ее своим домом, даже проведя на ней целых два года.

Ей казалось, что она тоскует по Новому Пекину, хотя ее жизнь с Адри была не слишком сладкой.

Но, лишь увидев улыбку Кая и упав в его объятия — им обоим было безразлично, что это видел весь мир, — она поняла, что домом, по которому она тосковала, был именно он.

За прошедшие месяцы отношения с Землей укрепились, и казалось, что граждане Восточного Содружества смирились с необычным выбором своего императора. Помогло и то, что Зола отреклась от трона. Земляне обрадовались, когда она объявила, что собирается положить конец лунной монархии и установить демократию. Это было важное политическое заявление, гарантировавшее, что новая королева Левана больше никогда не появится. Жители Луны, разумеется, не были в таком же восторге от ее решения, но как только последовали первые назначения и развернулись первые избирательные кампании, настроения в стране изменились. Эта система сулила перспективы, которых не было у монархии: каждый может быть избран, любой ребенок может в будущем стать главой страны. Это был новый образ мыслей, особенно для тех, кто жил во внешних секторах, и Зола почувствовала огромное облегчение, когда ее план сработал. Избирательные бюллетени были подсчитаны, и оказалось, что проголосовали почти все.

Ни одним своим достижением Зола еще так не гордилась — даже революцией, которая положила конец господству Леваны.

В дверь постучали, и вошла Ико, подпрыгивая, как кенгуру.

— Они здесь! Я только что получила сообщение от службы безопасности. «Рапунцель» прибыла!

— Хорошо, — сказала Зола, кивнув на свой чемодан, — я готова.

Ико недовольно посмотрела на чемодан.

— Это все, что вы берете с собой?

— Да, а что? А у тебя сколько чемоданов?

— Три, и то я половину оставила. — Ико коснулась руки Золы. — Не беспокойся, если у тебя закончится одежда, я одолжу тебе свою. Кинни? — Ико оглянулась. — Будьте так любезны, спустите багаж посла Линь Блэкберн к докам.

Зола проследила за ее взглядом. Лиам Кинни стоял на пороге, сложив руки на груди. Кинни был одним из дворцовых гвардейцев, которые перешли на сторону Золы. Она считала его своим другом. Теперь он уже не был королевским гвардейцем, ведь в государстве не осталось королевских особ, которых требовалось защищать, но он хотел стать охранником нового Великого министра и парламента, и Зола с радостью рекомендовала его.

— С удовольствием, — бесстрастно ответил Кинни. — Я просто мечтал заняться тяжелым физическим трудом, когда приду проводить вас.

Ико пожала плечами.

— Если не хотите таскать тяжести, не стоило обзаводиться такими мускулами.

Зола постаралась не рассмеяться, когда Кинни шагнул вперед, чтобы взять чемодан, лежавший на кровати. Он притворно хмурился, но она видела, как покраснели его уши.

— Этот чемодан вдвое легче, чем чемодан Ико, — сказал он, с благодарностью посмотрев на Золу.

— Я думала только о том, чтобы вам было удобно, — ответила Зола. — Спасибо, Кинни.

Он поклонился ей, привычка, от которой он до сих пор не мог избавиться.

— Моя смена начинается через час, так что меня не будет в доке, чтобы попрощаться, но я хочу пожелать вам счастливого пути.

— Берегите Великого министра, пока я буду в отъезде.

— Сделаю все, что от меня зависит. — Он повернулся к двери, и они с Ико украдкой так быстро обменялись улыбками, что Зола запросто могла бы этого не заметить. Ико смотрела Кинни вслед, пока он не ушел.

— Знаешь, он мог бы полететь с нами, — сказала Зола, в последний раз оглядывая комнату.

Ико покачала головой:

— У него гипертрофированная трудовая дисциплина. Худшее из его качеств.

Зола рассмеялась:

— Никто не совершенен.

— Говори за себя, — Ико развернулась к ней и хлопнула в ладоши. — Ты готова? Можем идти?

Зола снова вздохнула:

— Да. Думаю, да. — Она нахмурилась. — Ты ведь не считаешь, что наш отъезд — ошибка, нет?

— Ошибка?

— Просто…. Новый парламент начал работу всего шесть недель назад. А если что-то пойдет не так? Что, если я буду нужна тут?

— Они всегда могут послать тебе сообщение, — Ико положила руки на плечи Золы. — Ты теперь — посол Луны. Так что пора привыкать к Земле и начинать хоть как-то послить.

Зола склонила голову набок.

— Нет такого слова.

— Есть. Кроме того, у Великого министра, когда он приступал к работе, помощников было больше, чем у тебя, когда ты взошла на трон. Он справится. — Ико вцепилась в локоть Золы и потянула ее к дверям. — Нам пора. Париж ждет!

— Мы едем не в Париж.

— Это почти рядом.

Зола прекратила сопротивление, и они с Ико двинулись через дворец, превращенный в главную резиденцию нового правительства.

Белый мрамор. Высокие стеклянные окна. Море звезд в черном небе снаружи.

Зола не могла решить, что сильнее — грусть или волнение перед поездкой. Ико продолжала болтать непрерывно и восторженно, и тревога Золы начала проходить. Ико права. Зола принимала значительное участие в переходе к новой правительственной системе, но как только она установилась, роль Золы стала спорной. Еще раньше было решено, что она, так же, как и Зима, продолжит участвовать в делах Луны, но только как советник и посол. Она ведь занимала уникальное положение, позволявшее ей и дальше сглаживать отношения между Землей и Луной, и…

Кай.

Она страстно желала снова увидеть Кая. Поцеловать его. Оказаться в его объятиях. Смеяться над его шутками, смотреть, как он щурится, когда смеется над ее шутками. Оправдать это страстное желание для Золы было просто. Это звучало совсем не романтично, но она знала, что вдвоем с Каем они сделают больше для убеждения людей, чем бесконечные политические дебаты.

Когда они с Ико вошли в доки, расположенные под дворцом, первое, что она увидела, была «Рапунцель». Рядом с небольшими королевскими шаттлами, выстроившимися аккуратными рядами, она казалась огромной. Металлическая обшивка была потрепанной и темной, предназначенный для грузовых перевозок корпус казался неуклюжим, особенно по сравнению с окружавшими ее стройными кораблями. Но она была красива, и откинутый грузовой трап выглядел привлекательнее, чем любая красная ковровая дорожка.

Торн и Кресс ждали их внизу у трапа. Кресс и Ико завизжали, увидев друг друга. Торн и Зола поежились от этого звука, а потом все бросились обниматься, как будто не виделись много лет… Хотя их пути то и дело пересекались, Торн и Кресс занимались распространением лекарства от летумозиса и приезжали в Артемизию всякий раз, когда там происходили вспышки этой болезни. Эти короткие встречи с друзьями помогали Золе сохранять рассудок, когда она изо всех сил пыталась вникнуть в запутанную лунную систему сообщения, принципы торговой политики и образования.

Обняв Золу и Ико за плечи, Торн повел их по трапу.

— Каково это, мисс Линь, снова стать простым гражданином?

— Замечательно, — ответила Зола. — Никогда не хочу больше слышать слов «Ваше Величество».

— Никогда? Никогда? — Торн вскинул бровь. — А как насчет «Ваше Императорское Величество»? Это заставит тебя передумать?

Зола сжала зубы, радуясь, что не может покраснеть. Пихнув его локтем в бок, она выскользнула из-под его руки.

— Как ведет себя судно?

— Неплохая уловка, — сказал Торн, отпустив Ико и сунув большие пальцы за пояс. — Но твой вопрос по делу, так что я отвечу. В последний месяц или что-то вроде того в системе сжатия я слышу какой-то скрежет.

Зола бросила взгляд на потолок грузового отсека, хотя с выключенными системами она все равно не могла ничего услышать.

— Я хотела, чтобы он показал корабль механику, когда мы были в Дублине на прошлой неделе, — сказала Кресс.

— А я ответил ей, что у меня уже есть механик, — возразил Торн, указав на Золу.

Кресс пожала плечами, извиняясь.

— Все нормально, — успокоила ее Зола. — На самом деле я скучаю по работе. Я проверю его, когда мы взлетим.

Торн хлопнул в ладоши.

— Отлично. Тогда давайте уже начнем эту дипломатическую миссию. Корабль, поднять трап! Занимайте ваши места, расслабьтесь, и мы в мгновение ока доставим вас на Землю. — Он направился к кабине, бросив через плечо: — Между прочим, я тренировался взлетать. Думаю, вы будете приятно удивлены.

Как только он отошел достаточно далеко, Кресс повернулась к Ико и Золе и закатила глаза.

— На самом деле он ничему не научился, — прошептала она. — Пойдемте в каюты для экипажа. Там больше всяких поручней, за которые можно держаться.

С видом хозяйки, принимающей гостей, она повела их по узким коридорам «Рапунцель». Зола усмехнулась, вспоминая, как это отличается от того, как вела себя Кресс, впервые оказавшись на борту «Рапунцель»… Робкая и неловкая, она едва могла вымолвить два слова, и тут же пряталась за спиной Торна.

Кресс провела их в одну из маленьких кают, которая долго пустовала. Когда дверь открылась, Зола вдруг поняла, что когда-то это была ее каюта, ее убежище. Войдя внутрь, она вспомнила свой страх… но тут же рассмеялась.

Вся комната была в белом крепе, и тюле, и свечах, и стеклянных фонариках, в серпантине и маленьких шелковых мешочках, наполненных миндалем в сахаре.

Ико восхищенно вздохнула и коснулась огромного тюлевого банта.

— Это все к свадьбе?

Кресс кивнула и с тревогой посмотрела на груды украшений.

— Волк велел нам везти все, что, по нашему мнению, может понадобиться, так что мы остановились в магазине для новобрачных в Республике и выгребли там все подчистую. — Закусив губу, она обернулась к Ико. — Но как только нам все это доставили и свалили здесь, я начала сомневаться, не безвкусица ли это?

Ико пожала плечами.

— Подойдет и безвкусица.

«Рапунцель» загрохотала. Кресс и Ико заняли места на низкой двухъярусной кровати, тянувшейся вдоль одной стены, а Зола перебралась через горы корзин с розовыми лепестками и стеклянных ваз, и скатертей цвета слоновой кости и добралась до иллюминатора в задней части каюты.

Кресс была права. Взлетал Торн по-прежнему ужасно. Но Зола не отрывалась от иллюминатора, пока белый город Артемизия не стал лишь вспышкой света на покрытой кратерами поверхности Луны.

Приземление было лучше. Возможно, потому что Золу отвлек искрометный монолог Ико о европейских свадебных традициях, и она едва заметила дрожь и качку.

Пока они были в космосе, она починила скрежетавшую установку и потратила остальную часть полета на то, чтобы расспросить Торна и Кресс обо всех местах, где они побывали, и о приключениях, которые пережили, распространяя лекарство от лунной чумы. Торн, кажется, поставил себе целью дать Кресс возможность увидеть и испытать все, что она хотела увидеть и испытать. И к этой цели он относился очень серьезно. Кресс не возражала, хотя было очевидно, что ей важнее быть с ним, чем увидеть все эти музеи и памятники.

— Как часто вы навещали Волка и Скарлет? — спросила Ико, упираясь ногой в ящик в грузовом отсеке, когда Торн повел корабль вниз.

— Несколько раз в год, — сказала Кресс. — Скарлет построила для нас посадочную площадку рядом с ангаром, так что Торн прекратил портить ее поля. — Она заглянула в кабину. — Надеюсь, он не промахнется.

— Я не промахнулся! — зарычал из кабины Торн.

Трап загудел, открываясь, и Зола замерла, удивившись тому, как сильно забилось ее сердце.

Сначала небо — полоска невозможно синего цвета вдоль края трапа. Потом первый вдох полной грудью. Воздух, рожденный деревьями и травами, а не системами вентиляции, полный новых ароматов: вспаханной земли и сладкого сена и милых животных. Столько смутно знакомых звуков. Щебет птиц. Кудахтанье кур. В щель потянуло свежим ветром. И еще… голоса. Шум голосов. Слишком много голосов.

Когда трап наполовину опустился, Зола увидела их. Не Волка и Скарлет, не друзей, а… журналистов.

— Это она! Селена! Ваше Величество!

Зола отступила назад, чувствуя, как ее спокойствие испаряется, и возвращается то самое напряжение, с которым она жила два долгих года. Ощущение, что ты — в центре внимания, что у тебя есть обязанности, и ты должен оправдать надежды…

— Почему вы отреклись от престола? — крикнул кто-то.

— Каково это, вернуться на Землю? — спросил кто-то другой.

— Вы посетите бал Содружества в этом году?

— Предстоящий союз граждан Луны и Земли — это политический шаг?

— Вы хотите сделать заявление об этом браке?

Громкий выстрел прогремел с подъездной дорожки, посыпанной гравием. Журналисты завопили и разбежались — одни спрятались за шасси «Рапунцель», другие помчались назад и укрылись в своих хуверах.

— Заявление сделаю я, — сказала Скарлет, на ходу перезаряжая ружье и прожигая взглядом журналистов, выглядывавших из своих укрытий. — Слушайте внимательно: вы, бессовестные стервятники, оставьте моих гостей в покое!

Сердито фыркнув, она посмотрела на Золу, к которой успели присоединиться и остальные. Скарлет выглядела почти такой же, какой Зола ее запомнила, только более сердитой. Она взмахнула рукой:

— Добро пожаловать во Францию. Идемте внутрь, пока они не прислали журналистов-андроидов. Этих не так легко прогнать.

Закрыв за гостями дверь, Скарлет застонала.

— Они начали появляться тут недели две назад, — сказала она. — Пытались ночевать на поле сахарной свеклы, как будто они тут хозяева! Я четыре раза жаловалась на нарушение границы владений, но полиция в таком же шоке от нашествия папарацци, как и я. — Она вздохнула и тяжело привалилась к двери. — Я хотела тихую свадьбу для своих, а не цирк.

Торн облокотился о перила лестницы.

— Это первый брак между жителем Луны и землянином за множество поколений. Жених — биоизмененный гибрид волка и человека. На свадьбу приглашены император Восточного Содружества и бывшая королева Луны. Чего же вы ждали?

Скарлет яростно уставилась на него.

— Я выхожу замуж за человека, которого люблю, и пригласила друзей отпраздновать это событие. И рассчитывала на некоторую приватность.

— Сожалею, — сказала Зола. — Мы должны были быть более осторожными…

Скарлет покачала головой:

— Это не ваша вина. График перемещений Кая известен почти всем, так что, боюсь, предотвратить это было невозможно. — Она фыркнула. — Просто радуйтесь, что вас тут не было, когда его встречала толпа визжащих девчонок.

Зола выпрямилась:

— Он уже здесь?

Скарлет кивнула:

— Прибыл вчера вечером. А сегодня утром Зима с Ясином прилетели из Канады. Все здесь, поэтому теперь нужно просто пережить еще три дня хаоса, которые остались до свадьбы. И со всем этим будет покончено. — Она потерла лоб. — Я надеюсь, эти упыри не будут мешать церемонии. Хуже всего то, что они пытаются представить это, как важное политическое событие. «Земля и Луна наконец объединятся!», «Земная девушка, которую пытала Левана, выходит замуж за лунного солдата». Просто возмутительно. — Она вздохнула, а потом сказала: — Зола, его здесь нет.

Зола обернулась, вдруг сообразив, что все это время почти не слушала жалобы подруги и не сводила глаз с дверей, ведущих в кухню и в гостиную, и напрягала слух, пытаясь услышать шаги на верхнем этаже.

— Что?

Ико хихикнула, но Скарлет не стала обижаться и понимающе улыбнулась.

— Волк устроил им экскурсию по ферме. Они скоро вернутся.

— А, да. Извини. Я…

Скарлет отмахнулась:

— Все в порядке. Уж если кто и понимает, каково это, когда твои отношения считают политической уловкой, так это ты.

Зола опустила глаза. Слова Скарлет ее совсем не успокоили.

— Эй, Зола, — сказал Торн, шагнув в проход, отделявший прихожую от скромной гостиной. — Помнишь, как мы тут были в прошлый раз? Пара сумасшедших беглецов, пытающихся укрыться от закона?

— Ты о том, как мы обнаружили секретное помещение под ангаром, где меня восемь лет держали в коме, а потом какой-то загадочный хирург превратил меня в киборга, чтобы отдать в семью, которой я была не нужна? Да, Торн, это были старые добрые времена.

Торн подмигнул.

— На самом деле я вспомнил ту милую блондинку, которая нашла нас и чуть не заполучила сердечный приступ. Эй, она будет на свадьбе?

— Ее зовут Эмили, — ответила Скарлет, — и да, она будет. Пожалуйста, постарайся не флиртовать с ней на глазах у своей девушки. На этой неделе и так достаточно драм.

Кресс пожала плечами:

— Меня это совсем не беспокоит. Кроме того, он наверняка уже успел сказать ей, что любит ее, так что ничего нового она не услышит.

Торн задумчиво уставился в потолок.

— Это верно. Я мог. Но, честно говоря, не помню.

Кресс закатила глаза, но если она и злилась, то Зола этого не заметила. Она решила не упоминать о том, что Торн и в самом деле заявил, что влюбился в Эмили с первого взгляда, когда та упала в обморок у дверей фермерского дома.

В дальнем конце дома заскрипела дверь, послышался шум шагов и мечтательный голос Зимы разнесся по узким коридорам дома.

— Я ведь смогу подоить ее, прежде чем мы уедем? Никогда раньше не доила корову. Думаю, у меня есть способности.

— Конечно, есть, — засмеялся Ясин. — Она просто уставится на тебя, ошеломленная, как и все другие животные, попадающие под твои чары.

— Какие чары? — спросила Зима, ткнув Ясина в плечо, когда они повернули из-за лестницы. — Я не гипнотизер.

— Ты уверена?

Они замерли, когда увидели всех, кто стоял в прихожей.

— Вы приехали! — закричала Зима. Она кинулась на шею Золе, быстро обняла ее и бросилась обнимать остальных — Торна, Кресс и Ико.

Волк продемонстрировал в улыбке полный набор острых зубов. А рядом с ним…

— Я им говорил, что слышу нежный рев двигателей «Рапунцель», — сказал Кай, — но они все утверждали, что это всего лишь очередной хувер журналистов. — Он стоял, сунув руки в карманы, и был одет более небрежно, чем обычно. Хлопковая рубашка на кнопках с короткими рукавами и темные джинсы. Зола никогда не думала, что фермерская жизнь ему подходит, но выглядел он здесь так же естественно, как и везде.

Зола сложила руки на груди.

— Ты теперь эксперт по звукам космических кораблей?

— Нет, — ответил Кай. — Просто я весь день ждал именно этот звук.

Зола улыбнулась ему, чувствуя, что ее сердце бьется, как птица в клетке. Кай улыбнулся в ответ.

— Звезды! — проворчал Торн. — Они еще даже не поцеловались, а меня уже тошнит.

Он хотел сказать что-то еще, но вдруг замычал от боли — кто-то успел его стукнуть. Кай закатил глаза, затем схватил Золу за руку и потащил к задней двери. Они сделали всего несколько шагов. Ни стена, ни двери не отделяли их от остальных, но на какую-то секунду они почувствовали себя в уединении. В тайном, блаженном уединении.

— Как вы долетели? — спросил Кай. Он стоял так близко, что Золе казалось, будто она видит, как под рубашкой бьется его сердце.

— О, думаю, ты можешь себе это представить, — пробормотала Зола. — Кораблем управлял Торн, так что это было ужасно. А как твоя императорская жизнь?

— О, думаю, ты можешь себе это представить. Пресс-конференции. Заседания кабинета министров. И поклонники — везде, куда бы я ни пошел.

— Это было ужасно?

— Да. — Пока они говорили, он медленно придвигался ближе к ней. Он почти прижал Золу к стене, где она стояла между рядом вешалок с тяжелыми комбинезонами и кучей грязных ботинок на полу. — Это приемлемое расстояние для светской беседы?

— Для меня — приемлемое, — сказала Зола, зарывшись руками в его волосы и притянув его к себе.

«Завтрак через 20 минут».

Зола заворчала в ответ на сообщение, появившееся под ее веками. Она протерла глаза и увидела тусклый солнечный свет, проникавший в крошечное окно каюты. Ее окружали знакомые интерьеры «Рапунцель», разительно отличавшиеся от роскоши дворца Артемизии, и сейчас ей было тут даже удобнее, чем всегда. Сквозь металлические стены доносилось бульканье водяных цистерн.

Она чувствовала запах стали и воздуха, поступавшего из вентиляционной системы. Жесткий матрас на нижней койке двухъярусной кровати.

Но ощущение руки, заброшенной на ее талию, было чем-то новым.

Она улыбнулась и снова закрыла глаза, послав сообщение Скарлет подальше. Они с Каем легли спать слишком поздно: первые солнечные лучи показались на горизонте, когда они наконец заснули. Взявшись за руки, они гуляли по бескрайним полям, радуясь, что журналисты наконец-то отправились спать. Сидели на веранде фермы, глядя на Луну в почти безоблачном небе.

В конце концов они пришли в каюту, где Кай спал, когда служил на борту этого корабля. Сели, обнявшись, на нижней койке и говорили, говорили, говорили, пока слова не начали вязнуть во рту, а веки не отяжелели так, что невозможно уже было держать глаза открытыми.

Казалось, будто они никогда и не расставались, и Зола с облегчением отметила, что чувствует себя рядом с ним так же уверенно, как и всегда. Она может сказать ему что угодно. А он рассказывал ей о своих страхах, уязвимых местах и разочарованиях, и это значило, что и он чувствовал то же самое. С тяжелым вздохом она откинулась на спину. Кай застонал, протестуя, и подвинулся, чтобы положить голову на ее подушку.

— Скарлет готовит завтрак, — сказала она. Ее голос охрип после стольких часов разговоров и смеха.

— Который час? — пробормотал Кай, уткнувшись в подушку.

Зола посмотрела на часы в своей оптобионике.

— Почти девять.

Кай снова застонал. Они спали часа четыре, не больше. Зола подумала, что Волк и Скарлет, наверное, встали на рассвете, ведь их ждали дела на ферме. Видимо, они с ними разминулись. Оно и к лучшему.

— Вставай, — сказала она, потянувшись к руке Кая. — Сегодня важный день.

Кай вздрогнул от прикосновения металлической руки, и Зола тут же ее отдернула.

— Звезды, как эта рука замерзла, — пробормотал Кай. Перекатившись на спину, он зажал протез между ладонями, согревая его, как мог бы греть зимой ее заледеневшие пальцы. Зола сидела и смотрела на него. Его глаза были все так же закрыты. Может быть, он снова заснул, но его ладони продолжали растирать ее металлическую руку. Его рубашка сбилась, волосы были взъерошены.

— Кай. — Он что-то проворчал в ответ. — Я люблю тебя.

Он сонно улыбнулся:

— Я тоже тебя люблю.

— Хорошо. — Наклонившись, она быстро поцеловала его. — Потому что в душ я пойду первая.

Дом был слишком мал, чтобы все поместились, поэтому Зима и Ясин заняли свободную комнату, а остальные остались на борту «Рапунцель». Когда все проснулись, приняли душ и оделись, то вместе пошли к дому Скарлет и Волка.

Журналисты снова явились всей толпой, выкрикивая вопросы и фотографируя, но Волк и Ясин установили накануне простой веревочный барьер и пока журналисты за него не совались, опасаясь гнева Скарлет. Зола пыталась не обращать на них внимания, но их присутствие заставляло в сто раз сильнее чувствовать тепло рук Кая у нее на талии.

В доме пахло беконом и крепким кофе. Ясин сидел на кухне за круглым столом, разламывая круассан, а Скарлет, Волк и Зима, все в пестрых передниках, крутились вокруг, занятые готовкой… Даже Волку повязали синий полосатый передник.

— Берите тарелки, — велела Скарлет, указывая деревянной ложкой на кухонный стол. — Мы сядем в гостиной. Тут слишком тесно.

Зола положила себе пасты с корицей, немного бекона, запеканку с картошкой, луком и перцем, и гроздь багрово-фиолетового винограда. Затем она ушла в гостиную, где, забросив ногу на ручку кресла-качалки, сидела Ико. Она вздохнула, когда Зола примостилась рядом на полу.

— Не хочу даже слышать о том, как это вкусно, — сказала Ико.

— Это ужасно, — сказала Зола. — Особенно бекон. Ты бы ненавидела бекон.

Пришли и все остальные, заняв диван и почти все места на вытертом коврике на полу. Волк и Скарлет пришли последними.

— Обед пусть готовит кто-нибудь другой, — сказала Скарлет, развязав передник и заняв последнее свободное место на диване.

Волк вручил ей тарелку с едой, уселся между ее ног, положив руку ей на колено, и приступил к завтраку.

Торн поднял вилку.

— Я сбегаю за добавкой?

— Заметано, — сказала Скарлет, звякнув вилкой о его вилку.

Ико перестала раскачиваться в кресле и наклонилась вперед.

— Ну, расскажите нам, что вы планируете на свадьбу. Было весело, когда вы все планировали? Что вас беспокоит больше всего?

Скарлет откинула голову на диван.

— Я буду счастлива, когда это все закончится, и дурацкие репортеры уедут, и мы снова сможем жить, как нормальные люди.

Волк похлопал ее по колену и продолжил есть.

Кресс нахмурилась.

— Разве вы не ждете этой свадьбы как праздника?

— О, конечно, — ответила Скарлет. — Это будет приятно. Но я не хотела устраивать нечто грандиозное и, конечно, не ожидала, что это превратится в такое… масштабное мероприятие. — Она снова села прямо. — Не то чтобы я жалела, что пригласила вас, ребята, — добавила она, посмотрев на Кая и Золу, а потом на Зиму. — Я хочу, чтобы вы присутствовали. Это справедливо. — Она тяжко вздохнула.

— Мы понимаем, — сказал Кай, разделяя апельсин на дольки. — Вокруг меня всю жизнь папарацци, никому такого не пожелаю.

— Ты действительно думаешь, что журналисты не дадут вам покоя и на церемонии? — спросила Ико.

Скарлет пожала плечами:

— Надеюсь, у них все-таки хватит такта… У нас есть традиция: жених и невеста идут по улицам города, разрывая ленты, которые натягивают перед ними дети. Но пока все эти болваны там, я не могу даже по собственной подъездной дорожке пройти. Даже не знаю, что будет…

Зола кашлянула.

— Эта традиция… очень важна для вас?

Скарлет усмехнулась:

— Единственная традиция, которая меня волнует, — это сказать: «Я согласна».

По комнате пронесся вздох облегчения, и Зола вздрогнула, испугавшись, что Скарлет обратит на это внимание, но та намазывала кусок хлеба маслом и, кажется, ничего не заметила. Кай поймал взгляд Золы и сделал вид, будто вытирает пот со лба. Она улыбнулась.

— Расскажите что-нибудь еще, — попросила Зима. — Я очень мало знаю о земных обычаях, а это может мне однажды пригодиться, как культурному послу. — Она подперла щеку рукой, почти закрыв свои шрамы. — Но главное, я хочу знать, какие традиции считает важными Скарлет Бенуа.

— О, ну не знаю, — ответила Скарлет. — Мы обменяемся кольцами и принесем клятвы, но ведь у вас на Луне то же самое, да?

Зима кивнула.

— Ты, наверное, будешь держать букет?

— Наверное. Я хотела выбрать те цветы, которые будут в этот день цвести в саду.

— А какая у вас цветовая гамма? — спросила Ико.

Скарлет заколебалась:

— Хм-м… Ну, мы выбрали белый.

— Торт будет? — спросила Кресс.

Скарлет усмехнулась:

— Что-то типа того. Эмили принесет кучу профитролей с карамелью. Будет вкусно.

— Я что-то слышала о традиции, когда в брачную ночь гости должны стонать под дверями спальни, пока им не дадут леденцы и не прогонят.

Скарлет посмотрела сердито.

— Такая традиция действительно есть. И, пожалуйста, не делай этого.

— Сколько будет народу? — спросил Кай.

Скарлет вновь застонала:

— Весь чертов город, насколько я знаю. Даже не знаю, как это получилось… Я точно не приглашала всех подряд. Маленькая свадьба, только для своих, я постоянно это повторяла. Я всем сказала: только близкие друзья. Но в маленьком городке, наверное, все считают, что это именно к ним и относится. Если бы это зависело от меня, то из гостей были бы только те, кто собрался в этой комнате. — Она помедлила. — Ну, и Эмили. Ведь она принесет десерт.

Волк встал и принялся собирать пустые тарелки, чтобы отнести на кухню. Когда он вышел, Ико склонилась вперед и хлопнула в ладони.

— У меня идея! Почему бы тебе не показать нам свое платье? Умираю, хочу увидеть его.

Скарлет подняла голову.

— А два дня не подождешь?

— Точно нет. Ну, пожалуйста!

Пожав плечами, Скарлет поднялась.

— Идем, это наверху.

Она вышла из комнаты, а Ико шла за ней по пятам. Зола тоже хотела пойти за ними, но заколебалась, посмотрев на оставшихся.

— Справитесь? — спросила она.

Торн махнул ей.

— Без проблем. Просто удерживайте ее наверху столько, сколько сможете.

Волк вернулся из кухни и положил на плечо Золы руку, такую тяжелую, что она удивленно вздрогнула.

— Не позволь ей спуститься назад без кое-чего старого, — прошептал он.

— Кое-чего старого?

Он кивнул.

— Она объяснит. Она не говорила об этом, но я знаю, что это важная традиция.

— Вам лучше поспешить, — Ясин подталкивал Зиму, Золу и Кресс к лестнице. — Вы нам мешаете, нам надо тут все украсить.

Он не пытался скрыть свое отвращение, и Зола фыркнула, представив Ясина, украшающего что бы то ни было.

Она поспешила на второй этаж, но остановилась на полпути к лестнице. Кресс налетела на нее, едва не сбив с ног, но Зола успела ухватиться за перила.

— Что случилось? — спросила Кресс.

— Ничего, — ответила Зола, пытаясь прогнать нахлынувшие воспоминания. Она поднималась по этой лестнице, когда они вместе с Торном приехали на ферму в поисках Мишель Бенуа. В поисках ответов о прошлом Золы. — Просто странно снова оказаться здесь, — добавила она, имея в виду не только себя, но и Кресс, и Зиму. — Быть здесь и не бояться, не чувствовать, что за тобой охотятся. — Она оглянулась и пожала плечами: — Все это сильно отличается от того, что я чувствовала тут в прошлый раз.

И с улыбкой, которая по ее замыслу должна была быть беспечной, она взбежала по ступеням.

На втором этаже был небольшой коридор и три двери, две из которых были закрыты. Третья была открыта, за ней оказалась спальня с одеялами, сваленными в кучу, и выцветшими занавесками. На стене на вешалке висел большой смокинг. Ико, подтянув колени к груди, сидела на незаправленной кровати, глядя, как Скарлет борется с чехлом для одежды. Едва Зола, Кресс и Зима вошли, как Скарлет повернулась к ним с победным возгласом и показала платье.

Ико, Кресс и Зима ахнули. А Зола не смогла удержаться и рассмеялась.

Платье было красивое и полностью в стиле Скарлет. Простое белое хлопковое платье с декольте, закрытым прозрачной тканью, пышная юбка чуть ниже колен. На талии был завязан простой ярко-красный бант — в тон красному жилету и галстуку-бабочке, висевшим рядом со смокингом.

— Великолепно! — сказала Ико, вставая с кровати, чтобы потрогать платье. Она с восхищением провела пальцами по поясу и складкам юбки. — Простое и прекрасное, как ты, Скарлет.

Она мечтательно вздохнула.

— Ты должна примерить его для нас.

— Через несколько дней вы меня в нем и так увидите, — возразила Скарлет.

— О, пожалуйста, — выпалила Кресс, умоляюще сложив руки. К ней присоединилась Ико, но Скарлет покачала головой и начала убирать платье в чехол.

— Я не хочу рисковать, еще пролью на него что-нибудь, — ответила она.

— Это к счастью! — вдруг выпалила Зима, и глаза ее заблестели.

— Что к счастью? — остановилась Скарлет.

— На Луне, — сказала Зима, складывая руки так, будто читала руководство по свадебному этикету, — считается, что невеста должна носить платье как минимум час за три дня перед свадьбой. Это символизирует ее приверженность браку. И поскольку твой жених — с Луны, думаю, нужно уважать и его традиции, правда?

— Час? — переспросила Скарлет. — Это слишком, вам не кажется?

Зима пожала плечами.

— Ладно, я его надену, — сказала Скарлет с тяжким вздохом. — Но я не собираюсь ходить в нем целый час. У меня еще полно работы по дому. — Она выскользнула из спальни вместе с платьем, и в следующее мгновение они услышали, как щелкнула дверь в ванную.

— Никогда раньше не слышала про такую традицию, — сказала Кресс.

— Я ее только что выдумала, — ответила Зима.

Ико просияла.

— Отлично. Теперь поторопимся.

Она поспешила к смокингу, сняла с вешалки и передала Золе.

— Отдай это Волку, пока она не вернулась.

Зола бросилась к лестнице и зашипела. Через секунду внизу показался Кай с гирляндой роз и лент, переброшенной через плечо. Зола усмехнулась:

— Веселитесь там?

— Как ни странно, да. У Торна обнаружился талант ко всем этим свадебным штукам. Он говорит, это потому, что Кресс последние несколько месяцев не вылезала со свадебных сайтов, но… Мне кажется, он втайне наслаждается всем этим.

Из гостиной тут же раздался голос Торна.

— Не стоит дразнить парня только за то, что у него хороший вкус!

— Вот, отдай это Волку, — сказала Зола, передавая смокинг Каю. Уходя, он показал ей большой палец.

Услышав, как снова щелкнула дверь, Зола обернулась и увидела Скарлет, переодевшуюся в свадебное платье.

— Мне нужна помощь, — сказала она, перебрасывая кудри через плечо и поворачиваясь к Золе спиной, чтобы та помогла застегнуть платье.

— Пусть Зима сделает это, — сказала Зола, затаскивая ее назад в спальню. — Ты ведь знаешь, я измажу все, к чему прикоснусь.

Все с тревогой ожидали возвращения Скарлет, и ее появление вызвало новый хор вздохов. Зима застегнула молнию, и Скарлет закружилась, так, что пышная юбка с шелестом взметнулась. Это был самый девчачий жест, который Зола когда-либо видела у Скарлет, и сама Скарлет засияла, увидев себя в большом зеркале, которое стояло в углу.

— О, Скарлет, — Кресс вздохнула. — Ты выходишь замуж! Это как сон.

— Что-то вроде того, — согласилась Скарлет, и на ее щеках вспыхнул румянец.

Ико похлопала по краю кровати.

— Сядь, я уложу тебе волосы.

— Волосы? Что ты собралась делать с моими волосами?

— Еще не знаю, сейчас посмотрим.

Когда Скарлет повернулась к ней спиной, Ико подмигнула Золе, которая одна знала, что Ико изучала популярные свадебные прически и много недель практиковалась на девушках во дворце.

Скарлет застонала:

— Сколько времени это займет?

— Тебя разве где-то ждут? Хватит жаловаться, садись. Зола, ты взяла инструменты, которые я просила?

— О, верно, — Зола совсем забыла обо всех щетках, заколках, щипцах для завивки, которые Ико собрала и спрятала в полости ее кибернетического тела перед отлетом с Луны.

Она села и вытащила все это.

Скарлет открыла рот.

— Вы пугающе подготовлены, — сказала она, перебирая груду шпилек, которые Зола вывалила на кровать. — А что, если я скажу, что хочу просто распустить волосы, как обычно?

— Тогда я использую всю силу убеждения, чтобы ты передумала. — Ико взяла голову Скарлет и заставила ее смотреть вперед. — А пока посиди смирно.

Все сели и стали смотреть, как работает Ико. Как только она закончила укладывать волосы Скарлет, та спросила:

— А где смокинг Волка?

Зола переглянулась с остальными.

— Э-э… хм-м… Мы…

— Торн его забрал, — перебила Кресс. — Пока ты переодевалась.

— Зачем? — Скарлет нахмурилась.

— Потому что… Он хотел… — Кресс запнулась. — Гм… Сравнить его со своим смокингом. Чтобы убедиться, что они… м-м-м… соответствуют.

Ее взгляд метнулся в сторону, когда она поняла, как неправдоподобно это звучит, даже для Торна.

— Она хочет сказать, — перебила Зола, — Торн беспокоился, что они с Волком могли купить одинаковые смокинги, а это, как я понимаю, большая бестактность. Ты знаешь, как Торн относится к таким вещам. Он не может появиться на свадьбе в таком же смокинге, что и жених! Это так неловко, правда?

Скарлет нахмурилась и открыла было рот, но Ико перебила ее:

— Что у тебя будет на ногах?

Скарлет хотела повернуть голову, но Ико схватила ее и снова заставила смотреть прямо.

— Не знаю, — ответила Скарлет раздраженно. — Зима сказала, у нее есть пара, которую я могу одолжить.

Зима кивнула и вскочила на ноги.

— Верно. Я же их еще не распаковала. Сейчас достану. — Она бросилась через коридор в другую комнату, повозилась там с минуту, а потом вернулась, неся пару красных туфель на высоком каблуке, почти точно в цвет пояса платья. Появление туфель было встречено еще одной серией вздохов. Зима присела на корточки перед Скарлет и надела туфли ей на ноги.

— Ну и как тебе в них?

— Неплохо. — Скарлет покрутила ногой. — Если я не упаду и не сломаю лодыжку, свадьба получится потрясающей.

Ико фыркнула:

— Да тут каблук не больше пяти сантиметров.

— Это ровно на пять сантиметров больше, чем то, к чему я привыкла.

Грохот снизу заставил всех подскочить.

— Что это было? — Скарлет хотела вскочить, но Ико вцепилась ей в волосы и потащила назад.

— Что в словах «сиди смирно» тебе непонятно? — проворчала она.

— Пойду, посмотрю, что там такое, — сказала Зола, выскользнула в коридор и бросилась вниз по лестнице.

Ясин стоял, согнувшись над чем-то.

— Это был Торн, — сказал он, не глядя на нее.

— И что он сделал? Снес стену? — Зола хотела пройти мимо Ясина, но задержалась, увидев вазу у его ног. Один за другим он вытаскивал белые цветы из воды, придирчиво оглядев, соединял их вместе. Его лоб был наморщен от напряжения.

— Ты что, делаешь букет? — спросила она недоверчиво.

— Заткнись. — Он повертел букет, разглядывая его со всех сторон, потом добавил к нему белую гортензию.

Покачав головой, Зола оглядела гостиную. Она уже преобразилась: повсюду цветы, гирлянды, банты из тюля. Красиво, но немного беспорядочно.

Волка нигде не было видно. «Наверное, переодевается», — подумала она. Но Торн и Кай оба стояли на стульях и вешали цветочную гирлянду над каминной полкой, которая должна стать алтарем.

— Что происходит? — спросила Зола. — Что это был за шум?

— Се под онтролем, — невнятно сказал Торн, его рот был полон гвоздей.

Она посмотрела на Кая, и тот смущенно пожал плечами:

— Небольшие разногласия с книжной полкой, но Торн прав. Все под контролем.

Зола хотела потребовать дальнейших разъяснений, но, поколебавшись, снова огляделась вокруг. Ничего не выглядело безнадежно испорченным.

— Как думаешь, сколько у нас еще времени? — спросил Кай.

— Ико сейчас делает ей прическу. Возможно… полчаса.

Он кивнул ей, и Зола помчалась назад в спальню.

— Волноваться не о чем, — сказала она, входя.

Ико почти закончила сложно сплетенную косу, которую обернула вокруг головы Скарлет, оставив часть волос свободно виться на плечах.

— Но все-таки, что это было? — спросила Скарлет.

Зола смотрела на нее, перебирая варианты ответов.

— М-м-м. Они уронили стул. Когда… боролись. — Она вздрогнула, удивившись, что ее внутренний детектор лжи не сработал на ее же ложь. Заметив подозрительность на лице Скарлет, она улыбнулась и добавила: — Ико, это просто потрясающе.

— Я еще должна подчеркнуть ее натуральные локоны, — сказала Ико, включая щипцы для завивки. — И украсить косу жемчужинами.

Скарлет рассмеялась:

— Это ведь только для практики, Ико. Не трать время впустую.

Ико издала звук, похожий на цоканье языком.

— Как еще мы сможем все это примерить? Платье, туфли, прическу… Все должно гармонировать.

Скарлет вздохнула:

— Вы ведете себя как-то странно. Может, я чего-то не знаю?

Вокруг раздался крайне подозрительный хор из всяких «нет» и «да что ты». Скарлет усмехнулась.

— Почему бы тебе не рассказать нам о… чем-то старом? — спросила Зола, присаживаясь рядом с Зимой.

— О чем-то старом? — Скарлет нахмурилась.

— Да. Волк что-то говорил насчет традиций…

— Ах да! — Скарлет разглаживала юбку рукой, будто пыталась убрать малейшие морщинки. — Есть очень старая свадебная традиция, когда невеста должна надеть что-то старое и что-то новое, что-то взятое взаймы и что-то голубое. Так, платье у меня новое, — она показала на платье. — Обувь мне одолжила Зима. Что-то старое лежит там, — она махнула рукой.

Кресс повернулась и взяла с туалетного столика что-то маленькое и яркое. Она протянула это Скарлет, и та кивнула, а потом показала остальным.

Это было что-то вроде броши: желтый драгоценный камень в центре, а по обе стороны — раскрытые золотые крылья. Внутренний дисплей Золы сразу узнал значок пилота Европейских вооруженных сил Федерации, приблизительно 81-й год III эры.

— Он принадлежал моей бабушке, — сказала Скарлет. — Ей вручили этот значок, когда она стала пилотом. Она подарила мне его несколько лет назад, и… я думала, что, если приколю его к букету или к чему-нибудь еще, она как будто будет рядом.

— Не говори глупостей, — Зима вскочила с колен и подбежала к Скарлет. Взяв у нее значок, она склонилась и проколола ткань корсажа, прямо у сердца Скарлет. — Совершенно понятно, куда надо его приколоть.

Скарлет улыбнулась, взглянув на значок.

— А вам не кажется, что он не подходит к наряду?

— Он идеально подходит, — сказала Ико.

— Тебя это волнует? — спросила Зима.

— На самом деле нет, — Скарлет покачала головой.

— Я так и думала.

— Готово! — Ико откинулась назад. — Ну-ка, встань и покажись всем.

— Когда это ты стала таким деспотом? — спросила Скарлет, смеясь, затем поднялась и поправила платье. Повернулась вокруг себя, остановилась и позволила всем восхититься умелой работой Ико. Ее волосы ниспадали крупными локонами — такими же вьющимися и непослушными, как всегда, но более аккуратными. Прическу завершал изящная нить жемчуга, вплетенная в волосы. Она подошла к зеркалу, чтобы посмотреть на себя.

Помолчав, Скарлет осторожно потрогала бабушкин значок. Потом вздохнула, запрокинула голову и снова сделала глубокий вдох, пытаясь сдержать слезы. В следующую секунду она вновь рассмеялась и опустила голову.

— Жаль, что ее здесь нет, — пробормотала Скарлет, и всем было понятно, кого она имеет в виду. — Он бы ей понравился. — Она снова прерывисто задышала и прикрыла глаза рукой. — Вы бы все ей понравились. Я думаю… Я думаю, она немного тревожилась из-за того, что у меня было мало друзей. — Она раскинула руки. — А теперь, только посмотрите. У меня столько друзей, что нужно целое грузовое судно, чтобы привезти их всех.

Зима встала и обняла Скарлет за талию.

— Она среди звезд, — прошептала Зима. — Мы с Ясином видели ее, когда были там. Она улыбается тебе и очень гордится.

Скарлет покачала головой, обнимая ее в ответ.

— Я думала, рассудок к тебе вернулся.

Зима усмехнулась.

— Я никогда никому ничего не обещала, — сказала она, вздернув подбородок. — Кроме того, я в это верю. Она наблюдает за тобой, Скар, и гордится.

Скарлет вытерла глаза.

— Это хорошо, — сказала она. — Но мне, наверное, лучше снять все это, чтобы не испортить до свадьбы?

Зола опустила глаза, но она чувствовала неловкие взгляды, которыми обменялись Кресс и Ико, и тут Кресс спросила:

— А как насчет голубого? Ты не сказала, что это будет.

— О, это. — Скарлет высвободилась из объятий Зимы. — Я не смогла ничего придумать, так что, наверное, эту часть я пропущу. В конце концов, это всего лишь традиция.

Зима подпрыгнула, ее глаза заблестели.

— И вовсе это не глупо, я знаю, что надо сделать. У тебя есть голубая нитка?

Скарлет посмотрела неуверенно.

— Есть швейный набор, там, в верхнем ящике.

Зима подошла к комоду, нашла набор и через минуту продела в иглу голубую нить.

— Что ты собираешься делать? — спросила Скарлет с некоторым трепетом, когда Зима приподняла верхнюю юбку ее платья, обнажив шелковую подкладку.

— Не волнуйся. Несколько лет назад я научилась вышивать.

Она опустила голову, концентрируясь, густые локоны закрыли ее лицо.

Скарлет вздохнула, но не стала спорить.

— Сколько времени это займет? Может кто-нибудь пойдет и скажет Волку, что пора полить цветы, пока не поздно?

— Я пойду, — сказала Кресс. Она тут же выскочила из комнаты, закрыв за собой дверь.

Устав разглаживать складки на платье, Скарлет вздохнула и откинулась на подушки, позволив Зиме делать с подкладкой то, что она хотела. Зола заглядывала Зиме через плечо, но волосы Зимы скрывали ее руки, так что Зола сдалась и вместе с Ико прислонилась к спинке кровати.

Развернула у себя перед глазами экран оптобионики и настрочила Ико сообщение: «Мы ничего не забыли?»

Ико бросила на нее взгляд. Они редко общались, используя встроенный интерфейс: с портскрином обе чувствовали себя в большей степени людьми, но иногда у киборга и андроида все же были свои преимущества.

«Полагаю, Кресс занимается музыкой, — ответила Ико. — Я послала ей сообщение, чтобы напомнить.

Зола кивнула и сложила руки на коленях.

— Ты сильно волнуешься? — спросила она.

Скарлет повернула голову и, наверное, испортила прическу, но никто ничего не сказал.

— Нет, — ответила она. — Во всяком случае, не по поводу свадьбы. Я немного нервничаю при мысли, что все это превратилось в какое-то международное шоу, и есть люди, которые не знают ни меня, ни Волка, но будут смотреть это шоу и обсуждать нашу свадьбу, но… Я не озабочена формальностями. Это Волк. Он считает, что это… правильно. — Ее взгляд затуманился, когда она посмотрела куда-то поверх головы Золы. — И я тоже никогда не сомневалась в том, что это правильно.

Зола не могла не подумать о Кае. Было ли время, когда она сама сомневалась в том, что это правильно?

Конечно, были трудные времена.

Когда она начала влюбляться в него, но боялась признаться, что она — киборг.

Когда он узнал, что она — с Луны, и решил, что она навела на него чары и заставила поверить, будто он ее любит.

Когда она похитила его, помешав его попыткам закончить войну и получить лекарство от летумозиса.

И да, тот момент, когда он женился на ее деспотической тетке.

Их отношения никогда не были простыми, но то же самое можно сказать о Волке и Скарлет.

Но всегда ли это было правильно?

От этого вопроса ее сердце начинало биться чаще.

«Это должно было быть правильно, — думала она. — Даже тогда, когда все было неправильно».

Иначе она не боролась бы за него так упорно.

Зола не знала, сколько времени просидела, задумавшись, когда в дверь тихо постучали и снова вошла Кресс.

— О цветах позаботятся, — сказала она и подмигнула Ико. К счастью, Скарлет в этот момент закрыла глаза и не заметила этого подмигивания.

— Я почти закончила, — сказала Зима.

— Жду не дождусь, когда увижу, что ты сделала с моим красивым платьем, — ответила Скарлет, хотя и не казалась особо заинтересованной.

— Тебе понравится. — Зима завязала узелок и наклонилась, чтобы откусить нитку. — Вот.

Скарлет села, и все столпились вокруг.

На этот раз, когда Зола увидела, что сделала Зима, даже она не могла сдержать вздоха.

Красивой голубой нитью простым и изящным шрифтом Зима вышила на подкладке подвенечного платья Скарлет одно слово: «Альфа».

— Ты права, — сказала Скарлет, проведя пальцем по вышивке. — Это… прекрасно.

— По крайней мере, это — что-то голубое, — ответила Зима.

Кресс кашлянула. Зола подняла взгляд и увидела, что Кресс вводит какую-то команду в свой портскрин.

На лице ее блуждала взволнованная, блаженная улыбка.

— В чем дело? — спросила Скарлет, и в ее голос вернулась подозрительность.

Однако единственным ответом стали звуки струнной музыки, раздавшиеся этажом ниже, достаточно громкие, чтобы заполнить весь дом.

Скарлет встала с кровати, и ее настороженный взгляд переходил с одного на другого.

— Что происходит?

Кресс, потянувшись, открыла дверь, позволив музыке ворваться в комнату.

Скарлет сделала несколько неуверенных шагов к двери, но Ико остановила ее и быстро поправила прическу, а потом подтолкнула вперед. Все они столпились позади невесты, когда она вышла из комнаты, остановилась наверху лестницы и посмотрела вниз. Перила обернули гофрированной бумагой с огромным тюлевым бантом внизу. Дверной проем, отделявший прихожую от гостиной, был обрамлен белым серпантином. В доме пахло розами.

Скарлет обернулась:

— Что вы сделали?

Они все смотрели, затаив улыбки.

Покачав головой, Скарлет начала спускаться вниз в своих красных туфлях на каблуке. На пороге гостиной ее встретил Ясин и протянул великолепный букет. Она взяла цветы, шагнула сквозь трепещущий серпантин…

И расхохоталась.

Зола поспешила вниз, стремясь увидеть, что сделали мальчики. Но когда она шагнула в гостиную, то ее внимание в первую очередь привлекло не художественное оформление, а Волк, стоящий перед камином и алтарем в своем черно-красном смокинге. Он был сшит специально для него, но пиджак все равно трещал на его широкой груди и плечах, а красный галстук-бабочка выглядел почти комично.

Почти.

Несмотря на все, что Левана пыталась сделать с ним, Волк со своей оливковой кожей, яркими зелеными глазами и растрепанными черными волосами по-прежнему был красив. А от взгляда, который он не сводил со Скарлет, у любой девчонки перехватило бы дыхание.

Кай и Торн были там, оба стояли, спрятав руки в карманы и раскачиваясь на пятках с крайне довольным видом. Они словно говорили: «Ну, разве это не самая красивая свадьба наспех»?

Они проделали отличную работу, справившись гораздо лучше, чем ожидала Зола. Царивший тут хаос был каким-то образом приведен в порядок и превращен в прекрасную, как на картинке, сцену с цветочными гирляндами и скатертями цвета слоновой кости, драпировками на окнах и свечами, мерцающими по всей комнате. Здесь была Эмили, подруга Скарлет, та самая девочка, которая однажды смертельно испугалась Золы, когда та еще была в бегах. Теперь Эмили сияла, стоя рядом с маленьким столом, на котором высилась пирамида пирожных.

— Что это такое? — прерывисто вздохнув, спросила Скарлет, сжимая букет.

Волк улыбнулся, обнажив зубы.

— Ты — самое прекрасное, что я когда-либо видел.

Скарлет склонила голову.

— А ты, похоже, собрался жениться? — усмехнулась она.

Взгляд Волка опустился, но он не перестал улыбаться. Он шагнул через комнату и взял Скарлет за руку.

— Скарлет, — сказал он, — я знаю, как ты расстроилась из-за… того внимания, которое привлекла наша свадьба, и как ты испугалась того, во что это превращалось. В день нашей свадьбы я хочу, чтобы все были счастливы и довольны. Я не хочу, чтобы ты думала о камерах или журналистах. Ты на это не подписывалась, это нечестно. Так что… Я подумал… Не могла бы ты выйти за меня… прямо сейчас?

Скарлет обвела взглядом всех в комнате.

— Вы все участвовали в этом?

— Идея появилась у Волка несколько недель назад, — сказал Кай, — когда он заметил, что ты… расстроена из-за повышенного внимания. Вот почему он хотел, чтобы мы приехали пораньше.

Скарлет моргнула, распахнув глаза.

— Я… это… Это прекрасно, но, думаю, вы забыли один важный момент. — Она обернулась к Волку. — Здесь нет священника. Кто нас обвенчает?

Волк усмехнулся и посмотрел на Кая.

Скарлет проследила за его взглядом.

— Серьезно?

Кай пожал плечами:

— Я никогда не делал этого раньше, но, как Император Восточного Содружества, я имею право заключать браки. Это будет совершенно законно.

Волк шагнул еще ближе и теперь возвышался над Скарлет. Он спросил ее:

— Так ты выйдешь за меня?

Скарлет улыбнулась.

— Стойте! Прежде чем ты ответишь, — сказал Торн, обводя рукой все вокруг, — ты должна знать, что вернуть это все в магазин уже не получится!

Задумчиво подняв глаза к потолку, Скарлет ответила:

— Ну, тогда «да». Да, конечно выйду. — Ее глаза блестели, когда она положила руки на плечи Волка. Его руки обвились вокруг ее талии, и он склонился к ней…

Но как раз перед тем, как их губы соприкоснулись, Торн махнул рукой прямо между ними. Поцеловав его руку, Волк и Скарлет отпрянули.

— Эй, притормозите! — сказал Торн. — Я, конечно, не эксперт, но точно уверен, что до поцелуев очередь еще не дошла.

Он оттащил Скарлет от зарычавшего Волка и воскликнул:

— Все по местам!

Зола села на один из деревянных стульев, принесенных из кухни. Эмили села рядом, шепча:

— Разве они не самая красивая пара? А ведь это я их познакомила!

Зола взглянула на нее, нахмурившись:

— Ты?

Эмили пожала плечами и озорно усмехнулась:

— Вроде того.

Кай и Волк встали у самодельного алтаря, Зима и Ясин заняли оставшиеся стулья. Торн увел Скарлет обратно в прихожую, и Зола слышала, как он шепотом торопливо давал ей указания. Потом он вернулся и сел рядом с Кресс и Ико на задрапированный диван.

Кресс включила на своем портскрине свадебный марш. Все неважное тут же отошло на второй план — и наспех украшенная комната, и шуточки Торна. Дом наполнился духом предстоящего события. Скарлет помедлила, позволив музыке стать частью церемонии, а потом прошла сквозь завесу серпантина. И не сводила глаз с Волка, пока шла к нему, шаг за шагом. Эмили зашмыгала носом и поднесла к лицу платок.

— Обожаю свадьбы…

Улыбнувшись, Зола посмотрела на Кая и увидела, что он тоже улыбается ей. Если он и волновался, исполняя столь важную роль в столь важном действе, то не подавал вида.

Скарлет остановилась рядом с Волком, и Кресс приглушила музыку, позволив ей раствориться в тишине. В комнате заплакал кто-то еще. Зола подумала, что это, наверное, Зима.

— Дорогие друзья, — начал Кай, — мы собрались сегодня, чтобы засвидетельствовать и отпраздновать союз Во… М-м… Зэева Кесли и Скарлет Бенуа. Нас тут мало, но любви между новобрачными хватило бы, чтобы заполнить пространство от Земли до Луны. — Его медно-карие глаза нежно переходили со Скарлет на Волка. — Конечно, мы знаем, что мир считает эту свадьбу событием огромного значения. Начиная со второй эры, это первый брачный союз между Луной и Землей. Возможно, это действительно важно. Возможно, любовь и сострадание, которые эти два человека питают друг к другу, символизируют наши надежды на будущее. Возможно, эта свадьба означает, что однажды две наши расы научатся не только сосуществовать, но и любить, и ценить друг друга. А может быть… — глаза Кая сверкнули, — этот союз не имеет абсолютно никакого отношения к политике и говорит лишь о том, что каждый мечтает найти того, кто будет заботиться о нем так же, как он сам будет заботиться о своем избраннике. Каждый мечтает найти того, кто будет дополнять его и открывать ему новое. Сделает более сильным. Поможет стать лучшей версией себя.

Зола опять услышала всхлипывания: теперь зарыдала Ико. Ничего удивительного: Ико, как и она сама, не умела плакать, но это не мешало ей делать вид.

Кай продолжал.

— Думаю, что каждый в этой комнате, когда смотрит на Зэева и Скарлет, видит не Луну и Землю. Мы не видим тут тайных планов или попыток сделать заявление. Я думаю, мы видим двоих, которым повезло найти друг друга в этой бескрайней вселенной, и они не позволят никаким границам и преградам, будь то расовая принадлежность или даже вторжение в саму нашу физиологию, помешать им счастливо жить вместе.

Зола задумчиво склонила голову. Расстояния. Расы. Физиологическое вторжение. Казалось, будто Кай говорит не только о Волке и Скарлет. То же самое он мог сказать и об их отношениях. Она искоса, со вновь вспыхнувшим подозрением посмотрела на Кая, но он не смотрел на нее, и она почувствовала себя эгоисткой. Это была минута Волка и Скарлет, и Кай уважал это.

Но когда он писал эту речь, он наверняка думал и о них. Ведь так?

Она задержала дыхание, вслушиваясь в его слова, и спрашивая себя, имел ли он в виду то же самое, что и она?

Кай достал из кармана два золотых кольца.

Одно он вручил Волку, потом забрал букет Скарлет и отдал ей второе.

— Готовясь к этой церемонии, — сказал Кай, положив букет на каминную полку, — я провел небольшое исследование и выяснил, что слово «альфа» имеет множество значений.

Раздались смешки. Все знали, что Скарлет — «альфа-самка» Волка, и со временем это уже стало шуткой для своих. Но Зола знала, что это шутка с глубокими корнями. Волк и Скарлет относились к этому серьезно, и это было очень романтично.

— Альфа — это обозначение для всего, что было первым, — сказал Кай. — Это отсылка к началу всего. Альфой называют влиятельного или харизматичного человека. Это слово может означать лидера в стае животных — прежде всего, конечно, волков. — На его лице промелькнула улыбка. — Свое значение у слова «альфа» есть в химии, физике и даже астрономии, где оно относится к самой яркой звезде в созвездии. Но Зеэв и Скарлет нашли новое значение для этого слова, и их отношения дали ему новое значение для всех нас. Быть альфой — значит противостоять всему на свете ради того, чтобы быть со своим избранником. Принимать друг друга со всеми достоинствами и недостатками. Искать свой путь к счастью и любви. — Он кивнул Волку. — Надень невесте кольцо на палец и повторяй за мной.

Волк нежно взял Скарлет за руку и надел ей кольцо на палец. Грубым и раскатистым голосом он произнес:

— Я, Зэев Кесли, объявляю тебя, Скарлет Бенуа, своей женой и альфой. Навсегда. Ты станешь моим партнером, моей звездой, началом всего.

Он улыбнулся ей, его переполняли чувства. Скарлет ответила тем же. И если на лице Волка гордость и робость попеременно сменяли друг друга, то на лице Скарлет сияла только радость.

— Ты единственная. Всегда была и всегда будешь единственной.

Скарлет взяла второе кольцо, копию первого, только в большем масштабе, и надела на палец Волку.

— Я, Скарлет Бенуа, объявляю тебя, Зэева Кесли, моим мужем и альфой. Навсегда. Ты станешь моим партнером, моей звездой, началом всего. Ты единственный. Всегда был и всегда будешь единственным.

Волк накрыл ее руки своими. Со своего места Зола видела, что он дрожит.

Кай усмехнулся:

— Властью, данной мне людьми Земли, в соответствии с законами Земного Союза и как засвидетельствовано собравшимися тут сегодня, объявляю вас мужем и женой.

Он протянул руки, приглашая:

— Можете поцеловать сво…

Волк обхватил Скарлет за талию, оторвал от пола и поцеловал раньше, чем Кай успел закончить. Или, может быть, это она поцеловала его. Казалось, это произошло одновременно, и ее руки зарылись в его взъерошенные волосы.

Комната взорвалась аплодисментами, все вскочили на ноги, чтобы поздравить еще целующуюся пару. Скарлет уронила туфлю с ноги.

— Я принесу шампанское, — сказал Торн, отправившись на кухню. — Эти двое захотят пить, когда наконец решат передохнуть.

Зола рухнула на ступеньки и привалилась к перилам, на которых бумажные украшения уже порвались и теперь медленно раскручивались. Ночь продолжалась. Зола была измотана, ее правая нога пульсировала, левая налилась свинцом. Она в жизни никогда столько не танцевала, даже во время ежегодного бала, когда она постоянно чувствовала, что все на нее таращятся, и не могла сделать больше одного круга по бальному залу. Но тут она чувствовала себя совсем по-другому. Кресс каким-то образом составила идеальный плей-лист, и каждый раз, когда казалось, что вечеринка затухает, звучал нужный ритм, и все снова были на ногах, кружась и смеясь. Кай и Зима даже научили остальных основным фигурам вальса, а Ико поставила себе целью потанцевать с каждым, и не по одному разу. Она, конечно же, была неустанна. Даже Эмили легко вовлеклась в их праздник.

Были, конечно, и угощения, главным образом — профитроли, которые заменили обед, и ужин, и даже ночной перекус.

Был смех. И поддразнивания. И ностальгические воспоминания о приключениях и тех временах, когда многие из них были частью команды «Рапунцель».

Кай возник перед Золой, устало провел рукой по волосам и рухнул рядом на ступеньку.

— Как ты думаешь, у нас получилось?

Она опустила голову ему на плечо. Она смотрела, как Ико вальсирует в прихожей с Ясином, и не могла понять, кто из них ведет.

— Я считаю, что это ошеломительный успех. Журналисты будут ужасно разочарованы, когда узнают, что все пропустили.

— У них еще будет, что рассказать. И для этого им больше не придется вторгаться в жизнь Волка и Скарлет.

— Собираешься дать пресс-конференцию? Расскажешь миру о первом заключенном тобой браке? Будешь рассуждать об историческом значении этого союза?

Кай повернулся к ней и усмехнулся:

— Нет. Но я мог бы сказать им, какая это для меня честь — обвенчать двух самых близких моих друзей, которые так любят друг друга.

Зола улыбнулась еще шире.

— Этого им будет мало.

— Я знаю. Это — только половина обращения.

Зола взяла руку Кая и сжала ее.

— Я хочу тебе сказать кое-что. Как думаешь, кто-нибудь заметит, если мы убежим ненадолго?

Он поднял бровь.

— Вообще-то мы составляем четверть списка гостей, так что я буду оскорблен, если они этого не заметят.

— Это был риторический вопрос.

— Тогда идем, и будь что будет.

Зола встала и направилась к черному ходу.

Стемнело, и все вокруг было освещено лишь луной и звездами, заливавшими мир серебристо-синим светом. Зола помедлила на подъездной дорожке, прислушиваясь к голосам, к шагам андроидов, но, казалось, папарацци заскучали, ожидая, когда их добыча выйдет из дома, и отступили на ночь.

Все еще держа Кая за руку, она повела его к огромному ангару, где хранился шаттл Скарлет. Не желая включать большой свет, который выдал бы их присутствие, она закрыла дверь и включила фонарь в своем пальце. Следуя за тонким лучом, она прошла за шаттл, мимо груды инструментов, сваленных на полу. Шкаф в задней части ангара был там же, где она видела его в прошлый раз. Выпустив руку Кая, она присела и пошарила по полу, пока ее пальцы не нащупали замок. Она потянула вверх крышку люка, за которой была тьма и череда ступеней в цементной стене. Лестница вела вниз.

— Что это? — удивился Кай.

Зола направила луч вниз и начала спускаться. Кай последовал за ней.

Как только ее нога коснулась земли, она произнесла:

— Свет.

Генератор загудел, лампы на потолке замерцали, включаясь, освещая пространство, такое же большое, как и ангар наверху, но предназначенное для совсем иных целей. Зола огляделась. Ничего не изменилось с тех пор, как они с Торном обнаружили это место два года назад. Она спросила себя, спускалась ли сюда Скарлет, чтобы увидеть комнату, где ее бабушка так долго хранила тайну… Или она решила оставить ее в неприкосновенности, забыть.

Здесь находилась восстановительная камера, где она провела бо́льшую часть своего детства. Операционный стол, на котором ее превратили в киборга. Аппараты, которые поддерживали ее, стимулировали мозг и контролировали основные показатели жизнедеятельности все время, пока она лежала, погруженная в свой сон без сновидений.

Тишина, окружавшая ее и Кая, была такой же плотной, как пахнущий металлом воздух тайной комнаты, пока Кай не пронесся мимо нее, чтобы стать рядом с пустой камерой. Синий гель в ней все еще хранил едва заметный отпечаток детского тела.

— Тебя держали здесь… — пробормотал он.

Зола огляделась. С одной стороны, это было ее убежище, единственное место, в котором она так долго была в безопасности. Но, с другой стороны, это была ее темница.

— Я провела тут восемь лет.

— Ты что-нибудь помнишь?

— Нет, я до самого конца была без сознания. У меня есть слабое воспоминание о том, как мы поднимались отсюда по той лестнице. Но оно довольно туманное. Если бы мы с Торном не приехали сюда, я бы так и думала, что это сон.

Кай бродил по комнате, касаясь инструментов, предназначенных для протезирования и внедрения сложной проводки в человеческую нервную систему. Выключенные лампы яркого света нависали над операционным столом, как щупальца осьминога. Кай осмотрел нетскрины на стене, но не пытался включить их. Обойдя комнату, он остановился и сказал:

— Представь, как бы она гордилась.

— Мишель Бенуа?

Он кивнул.

— Она так гордилась бы Скарлет и тобой. Трудно даже представить, на какие жертвы она пошла, чтобы сберечь тебя, и все ради того, чтобы однажды ты могла выступить против Леваны и покончить с ее тиранией. Ты не только сделала все это, но и подписала соглашение, и отреклась от трона. Ты изменила ход истории так, как Мишель Бенуа и предположить не могла, и теперь… — Он улыбнулся. — А теперь ее внучка открыто вышла замуж за жителя Луны. Она счастлива. А ведь всего несколько лет назад это было невозможно. — Его улыбка снова стала грустной. — Жаль, что я так и не познакомился с ней.

— Мне тоже, — сказала Зола.

Кай поднес к губам ее руку.

— Почему ты захотела показать мне это место?

— Не знаю. Думаю, ты знаешь все о моей биологической семье и мире, в котором я родилась, и конечно же неоднократно имел удовольствие встречать мою приемную семью… А это — последняя часть головоломки. — Она обвела рукой комнату. — Недостающее звено моего прошлого.

Кай оглянулся еще раз.

— Довольно жуткое звено вообще-то.

— Я знаю.

Помолчав, Кай сказал:

— Странно, что Торн не спросил, можно ли водить сюда экскурсии. Держу пари, вы могли бы драть дикие деньги за билет.

Зола фыркнула:

— Пожалуйста, не подкидывай ему эту идею.

— Все равно Скарлет никогда ему не позволит. Идем, — он пошел к лестнице. — Теперь моя очередь показать тебе кое-что.

Из дома все еще доносилась музыка, но Кай прошел мимо и направился в поля. Не прошли они и нескольких шагов, как грязь, оставшаяся после последнего полива, налипла на обувь. Они шли долго, перешагивая грядки с сахарной свеклой и следуя за светом Луны.

Через некоторое время музыка стихла, и появился другой звук — мелодичный шепот воды. Поле спускалось вниз, в узкий овраг, проложенный ручьем. Несколько деревьев вдоль берега, корни выступали из стен оврага и снова погружались в мягкий ил. Кай нашел поляну, заросшую травой, где они, сидя рядом, могли смотреть на игру лунного света на пенящейся воде. Его рука снова обвилась вокруг ее талии.

— Хорошо, сдаюсь, — сказала Зола. — Откуда ты узнал про это место?

— Волк рассказал вчера вечером, когда показывал ферму. Ручей течет по границе их фермы. Поля на той стороне принадлежит их соседу.

— Тут так хорошо, — сказала она, запинаясь, — но… почему ты показываешь мне ручей?

— Мы смотрим не на ручей, — сказал он. — Мы смотрим на звезды.

Она рассмеялась и запрокинула голову. Луна, повернувшаяся в три четверти, начала клониться к горизонту, окруженная водоворотом звезд, которых никогда не видно в Новом Пекине.

— Это прекрасно, — сказала она. — Но, знаешь, я видела эти звезды раньше.

— На тебя трудно произвести впечатление, — сказал он, усмехнувшись.

— Прости. Действительно, дух захватывает, правда.

— Спасибо. Я думал, хорошо будет как-нибудь посмотреть на ночное небо, когда ты рядом, а не просто смотреть и мечтать, чтобы ты была рядом.

Зола почувствовала угрызения совести.

— Я тоже так делаю, — сказала она. — Смотрю на звезды и представляю, что ты со мной. Или что ты в этот же самый момент смотришь на те же созвездия.

Она устроилась у него под боком и улыбнулась, когда он поцеловал ее в голову. Это вышло так естественно. Будто они долгие годы сидели так каждую ночь, а не проводили бо́льшую часть времени вдали друг от друга.

— Я хочу тебе признаться, — пробормотал Кай в ее волосы.

Она запрокинула голову, чтобы посмотреть на него.

— Осторожно. За деревьями могут скрываться папарацци. И твои признания окажутся завтра в ленте новостей.

Он сделал вид, что обдумывает ее слова, глаза его сверкали, а потом он сказал:

— Я это переживу.

Она села чуть более прямо, так, чтобы можно было повернуться и смотреть на него.

— Тогда давай.

— Когда я писал речь для свадьбы, я думал о тебе и обо мне.

Зола вздрогнула.

— Я знала!

Кай поднял брови.

— Я хочу сказать, что там было много похожего, — уточнила она. — Особенно когда ты говорил про расы и физиологическое вмешательство.

Он поднял голову и посмотрел на нее.

— Вообще-то я имел в виду ту часть, где говорится о том, какое счастье найти кого-то, кто тебя дополняет и делает сильнее. И быть с кем-то не ради политики, а потому… что ты его любишь.

Она смотрела на него, и он тоже смотрел на нее, а потом вдруг пожал плечами и сказал:

— Но и о том, что ты сказала, я тоже думал.

— Спасибо.

— Зола, — Кай повернулся так, чтобы сидеть лицом друг к другу. Он взял ее руки в свои, и ее сердце забилось сильнее. Не из-за его прикосновений, и даже не из-за его серьезного тона, а потому, что Зола вдруг поняла, что Кай нервничает.

Он ведь никогда не нервничал.

— Я спросил тебя как-то, — сказал он, гладя ее руки большими пальцами, — как ты относишься к тому, чтобы когда-нибудь снова носить корону. Не как королева Луны, но… как моя императрица. И ты сказала, что когда-нибудь подумаешь об этом.

Она сделала глоток прохладного ночного воздуха.

— И… это тот самый день?

Его губы дрогнули, но он так и не улыбнулся.

— Я люблю тебя. И хочу быть с тобой всю оставшуюся жизнь. Хочу взять тебя в жены, и, да, я хочу, чтобы ты была моей императрицей.

Зола очень долго смотрела на него, а потом прошептала:

— Как много желаний…

— Больше, чем ты можешь представить.

Она опустила ресницы.

— Я догадываюсь.

Кай отпустил одну ее руку, и она снова подняла взгляд, чтобы увидеть, как он потянулся к карману… тому, в котором хранились обручальные кольца Волка и Скарлет. Кай медленно выдохнул, разжав пальцы, и она увидела великолепное кольцо с большим рубином, окруженным бриллиантами.

Ее сканер тут же измерил кольцо, и через несколько секунд она знала о нем больше, чем было нужно: глупые слова «караты» и «чистота воды» крутились в ее оптобионике. Но ее внимание привлекла история кольца.

Когда-то оно было обручальным кольцом матери Кая, а до этого — его бабки.

Кай взял ее руку и надел кольцо на палец. Металл зазвенел о металл, и бесценный драгоценный камень выглядел на обшитой металлическими пластинами руке киборга так же нелепо, как простая золотая полоска на огромной, деформированной и волосатой руке Волка.

Зола сжала губы и вздохнула, прежде чем посмела снова поднять взгляд на Кая.

— Зола, — спросил он, — ты выйдешь за меня?

«Этого не может быть», — подумала она.

Император Восточного Содружества делает ей предложение. Это так странно.

Но это ведь Кай. Значит, все правильно.

— Да, — прошептала она. — Я выйду за тебя.

Всего один вздох, а потом она улыбнулась и поцеловала его, удивленная тем, что эти слова не вызвали вспышки тревоги, которой она ожидала, когда думала об этом несколько лет назад. Он привлек ее к себе, смеясь между поцелуями, и она вдруг тоже начала смеяться. Она чувствовала себя немного безумной.

Они преодолели все препятствия, чтобы быть вместе, и теперь проложат путь к любви. Она станет женой Кая. Она станет императрицей Содружества. И Зола твердо решила быть счастливой — отныне и навсегда.

Примечания

1

Братья Гримм, «Красная Шапочка» (пер. П. Н. Полевого).

(обратно)

2

Братья Гримм, «Красная Шапочка» (пер. П. Н. Полевого).

(обратно)

3

Братья Гримм, «Красная Шапочка» (пер. П. Н. Полевого).

(обратно)

4

Братья Гримм, «Красная Шапочка» (пер. П. Н. Полевого).

(обратно)

5

Традиционный женский костюм в Южной Корее.

(обратно)

6

Хоши — звезда (японск.), Стар — звезда (англ.).

(обратно)

7

Пояс кимоно.

(обратно)

8

Южноазиатская разновидность тыквы (прим. ред.).

(обратно)

9

Крессида (древнегреч.) — золотая (прим. ред.).

(обратно)

10

«Белоснежка и семь гномов», сказка братьев Гримм. (пер. Г. Петникова).

(обратно)

11

«Белоснежка и семь гномов», сказка братьев Гримм.

(обратно)

12

Перевод стихов Юлии Зонис.

(обратно)

13

Crescent Moon — полумесяц.

(обратно)

Оглавление

ХРАНИТЕЛЬ

ПРОГРАММНЫЙ СБОЙ

ЗОЛУШКА

  Книга I

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

  Книга II

    Глава 9

    Глава 10

    Глава 11

    Глава 12

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

    Глава 17

    Глава 18

    Глава 19

    Глава 20

  Книга III

    Глава 21

    Глава 22

    Глава 23

    Глава 24

    Глава 25

    Глава 26

    Глава 27

    Глава 28

    Глава 29

  Книга IV

    Глава 30

    Глава 31

    Глава 32

    Глава 33

    Глава 34

    Глава 35

    Глава 36

    Глава 37

    Глава 38

АРМИЯ КОРОЛЕВЫ

КРАСНАЯ ШАПОЧКА

  Книга I

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

  Книга II

    Глава 11

    Глава 12

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

    Глава 17

    Глава 18

    Глава 19

    Глава 20

    Глава 21

    Глава 22

    Глава 23

  Книга III

    Глава 24

    Глава 25

    Глава 26

    Глава 27

    Глава 28

    Глава 29

    Глава 30

    Глава 31

    Глава 32

    Глава 33

    Глава 34

  Книга IV

    Глава 35

    Глава 36

    Глава 37

    Глава 38

    Глава 39

    Глава 40

    Глава 41

    Глава 42

    Глава 43

    Глава 44

    Глава 45

    Глава 46

    Глава 47

МАЛЕНЬКИЙ АНДРОИД

РАПУНЦЕЛЬ

  Книга I

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

    Глава 11

    Глава 12

  Книга II

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

    Глава 17

    Глава 18

    Глава 19

    Глава 20

    Глава 21

    Глава 22

    Глава 23

    Глава 24

    Глава 25

    Глава 26

    Глава 27

    Глава 28

    Глава 29

    Глава 30

  Книга III

    Глава 31

    Глава 32

    Глава 33

    Глава 34

    Глава 35

    Глава 36

    Глава 37

    Глава 38

    Глава 39

    Глава 40

    Глава 41

    Глава 42

  Книга IV

    Глава 43

    Глава 44

    Глава 45

    Глава 46

    Глава 47

    Глава 48

    Глава 49

    Глава 50

    Глава 51

    Глава 52

    Глава 53

    Глава 54

    Глава 55

    Глава 56

    Глава 57

    Глава 58

    Глава 59

    Глава 60

    Глава 61

БЕЛОСНЕЖКА

  Книга I

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

    Глава 11

    Глава 12

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

    Глава 17

    Глава 18

    Глава 19

    Глава 20

  Книга II

    Глава 21

    Глава 22

    Глава 23

    Глава 24

    Глава 25

    Глава 26

    Глава 27

    Глава 28

    Глава 29

    Глава 30

    Глава 31

    Глава 32

    Глава 33

    Глава 34

    Глава 35

    Глава 36

    Глава 37

    Глава 38

  Книга III

    Глава 39

    Глава 40

    Глава 41

    Глава 42

    Глава 43

    Глава 44

    Глава 45

    Глава 46

    Глава 47

    Глава 48

    Глава 49

    Глава 50

    Глава 51

    Глава 52

    Глава 53

    Глава 54

    Глава 55

    Глава 56

    Глава 57

    Глава 58

    Глава 59

    Глава 60

  Книга IV

    Глава 61

    Глава 62

    Глава 63

    Глава 64

    Глава 65

    Глава 66

    Глава 67

    Глава 68

    Глава 69

    Глава 70

    Глава 71

    Глава 72

    Глава 73

    Глава 74

    Глава 75

    Глава 76

    Глава 77

  Книга V

    Глава 78

    Глава 79

    Глава 80

    Глава 81

    Глава 82

    Глава 83

    Глава 84

    Глава 85

    Глава 86

    Глава 87

    Глава 88

    Глава 89

    Глава 90

    Глава 91

    Глава 92

    Глава 93

    Глава 94

    Глава 95

    Глава 96

    Глава 97

ЗВЕЗДЫ НАД НАМИ (сборник)

  Карсвелл Торн. Руководство везунчика

  Когда скроется солнечный свет

  Принцесса и страж

  Механик

  Что-то старое, что-то новое