Любовь без правил (fb2)

- Любовь без правил (пер. Анна Евгеньевна Прохорова) 705K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Хелен Диксон

Хелен Диксон
Любовь без правил
Роман

Глава 1

1820

Молодая женщина замедлила шаг. В этот ранний час Лондон еще мирно спал. В огромном парке, окутанном плотной завесой тумана, которым славится этот город, царила тишина. Казалось, она одна в целом мире. Это было ее любимое время.

Внезапно до нее донесся цокот копыт. Она не сразу поняла, откуда раздается звук, и обернулась как раз в тот момент, когда почти перед ней возникла огромная вороная лошадь.

Женщина громко вскрикнула от ужаса, метнулась в сторону, споткнулась и упала на траву. Всадник натянул поводья, и взмыленный конь взвился на дыбы, блеснув серебряными подковами. Под гладкой блестящей кожей великолепного скакуна перекатывались мощные мускулы, раздутые ноздри и сверкающие глаза делали его похожим на обезумевшего от ярости дракона.

Женщина не на шутку испугалась, увидев, как всадник, словно темный призрак в развевающемся плаще, спрыгнул с коня одним уверенным и ловким движением. Она с трудом поднялась и, оправив юбку, сердито уставилась на незнакомца, сердце у нее в груди билось как сумасшедшее.

– Проклятая идиотка! – воскликнул он. – Какого черта вас понесло на дорогу? Я ведь мог вас убить.

– Прошу прощения! – огрызнулась она и поправила шляпку, которая сбилась набок.

Перед ней стоял очень высокий, красивый, черноволосый мужчина. Вот только губы его были сурово сжаты, а взгляд светлых глаз не сулил ничего доброго.

– Окажись вы чуть ближе, я растоптал бы вас. Неужели в вашей безмозглой голове нет ни капли здравого смысла?

– Послушайте, да как вы смеете? – Охваченная гневом, она почувствовала, как ее лицо заливает краска. – И будьте так добры, перестаньте размахивать хлыстом с таким видом, словно собираетесь пустить его в ход.

Незнакомец опустил свое грозное оружие, не отводя от собеседницы взгляда.

– А мне бы очень этого хотелось. Разве вы не знаете, что нельзя гулять по мостовой? Она предназначена для лошадей и экипажей, а не для леди.

Она воинственно вскинула голову:

– Я не предполагала, что найдется глупец, который станет разъезжать по улицам в таком густом тумане. Я шла по мостовой, потому что боялась заблудиться.

– Это очень опасно. – Незнакомец помолчал и вдруг с легким беспокойством взглянул на нее: – Вы не ушиблись?

Она сердито уставилась на него:

– Нет, слава богу. Вы должны быть внимательнее и осторожнее. Но возможно, у вас своенравный конь, которого вы не смогли научить подчиняться вашей воле.

– Уверяю вас, конь прекрасно обучен.

Он внимательно взглянул на незнакомку и наконец осознал, что перед ним чрезвычайно привлекательная молодая женщина, чье поведение свидетельствовало об отваге и достойном воспитании. Но даже если бы она не отпрыгнула в сторону, такой опытный наездник, как он, не сбил бы ее.

Незнакомец лениво улыбнулся:

– Какая вы злюка. Вы действительно споткнулись, а не упали в обморок от испуга?

Гневная краска залила лицо молодой женщины, и в ее синих глазах вспыхнул огонь.

– Какой же вы самодовольный, бесцеремонный грубиян. Вы слишком высокомерны, если вообразили, что я могла бы упасть в обморок при виде вас. К счастью, я не настолько слаба. Удачного дня, сэр.

Но он не собирался так легко с ней расстаться и коснулся ее руки, чтобы удержать:

– Позвольте мне хотя бы проводить вас до дому.

Она окинула его ледяным взглядом и отдернула руку:

– Не прикасайтесь ко мне. Я вполне могу сама дойти до дому. – Женщина гневно взглянула на черного жеребца, который нетерпеливо фыркал и гарцевал на месте. Его неуемный темперамент вполне соответствовал поведению хозяина.

– А вы не боитесь? На вас могут напасть разбойники. С молодой женщиной, гуляющей в одиночестве в такой час, может случиться все что угодно.

– Это уже произошло, и меня не покидает ощущение, что разбойники представляют для меня меньшую опасность, чем вы. И, возможно, они галантнее вас. – Отвернувшись от него, она высоко вскинула голову и зашагала прочь.

Он вздохнул и покачал головой:

– Какая неблагодарность.

– Неблагодарность? – потрясенно выдохнула она, обернувшись. – Вы называете меня неблагодарной после того, как едва не убили на мостовой?!

Его глаза весело заблестели.

– Думайте как хотите. – Надвинув котелок на лоб, он прыгнул в седло. – Удачного дня.

Пришпорив жеребца, повеса поскакал прочь, причем она услышала, что он смеется! Это очень рассердило ее, она даже топнула ножкой. Ей еще не доводилось встречать человека, вызывавшего у нее столь сильное раздражение.

Это был восхитительный весенний день. Яркий диск солнца лениво выплыл из молочно-белого тумана. Ясени и платаны, вишни и сирень стояли в цвету, нежные чашечки нарциссов и гроздья примул украшали клумбы и тротуары. Воздух наполняла свежесть, с реки за Гайд-парком долетал легкий ветерок. В парке царила тишина, и лишь высоко в небе пел свою песню жаворонок. Только двое прохожих вышли на раннюю прогулку, в том числе и молодая женщина с двумя маленькими девочками.

Сидя на скамейке и наблюдая, как ее пятилетняя дочь Эстель беззаботно резвится среди цветов в компании щенка лабрадора по кличке Джаспер, которого недавно приобрела ее подруга Бет, Ева подавленно вздохнула. Почему собственная жизнь кажется ей такой пустой? Она здорова и обрела настоящую подругу в лице Бет Сигрув. Она хороша собой, и благодаря ее любимому, ныне покойному отцу у нее столько денег, что она не представляла, что с ними делать. Она неглупа и может похвастать разносторонними интересами. И у нее есть Эстель, в которой она души не чает. Со стороны казалось, что у нее есть все для того, чтобы чувствовать себя счастливой. Но нет, ей недоставало чего-то большего, чего-то, что потребовало бы от нее много времени и сил.

Сегодня вечером у леди Эллесмер на Керзон-стрит соберется избранный круг людей, хорошо знающих друг друга. Именно такие вечера и любила Ева, предпочитая их роскошным светским раутам, она испытывала искреннее удовольствие, посещая их в компании Бет и ее мужа. В общем все хорошо, но Ева понимала, что должна зарабатывать на жизнь, пока не получит наследство отца и сможет приобрести собственное жилье.

Обернувшись, она взглянула на молодую, лет восемнадцати, женщину с детьми. Она была хорошо одета, однако костюм серого цвета и отсутствие украшений делали ее похожей на няню. Бледность ее лица подчеркивали темные круги под глазами, она выглядела очень утомленной. Женщина сидела на скамейке, склонив голову на грудь. Ее плечи едва заметно дрожали. Ева поняла, что женщина тихо плачет.

Две ее маленькие подопечные стояли рядом и не сводили с нее глаз, они были явно напуганы. Наконец младшая девочка расплакалась, прижавшись к сестре.

– Не плачь, Сара, – сказала старшая девочка женщине на скамейке. – Все будет хорошо.

Подняв голову, женщина улыбнулась ребенку, но ее плечи по-прежнему были уныло опущены.

Ева встала и, достав из кармана платок, направилась к огорченной троице.

– Могу я вам помочь? – спросила она, обращаясь к молодой женщине, и, наклонившись, улыбнулась плачущей девочке: – Дай-ка я вытру тебе слезы. – Ева ласково вытерла лицо малышки, серьезно смотревшей на нее большими синими глазами. – Как вас зовут?

– Я – Софи, – вежливо ответила старшая девочка, – а это моя сестра Эбигейл. Ей почти четыре, а мне пять лет.

– Неужели? Что ж, я очень рада познакомиться с вами, – сказала Ева, отметив, как хороши эти маленькие девочки с аккуратными личиками и блестящими каштановыми локонами. Сестрички были одеты в одинаковые голубые платьица. Взглянув туда, где играла Эстель, Ева помахала ей рукой: – Эстель, пока я поговорю с… – Она вопросительно взглянула на молодую женщину.

– Сара, Сара Лэйси, – тихо ответила та.

– Пока я поговорю с мисс Лэйси, почему бы тебе не пригласить Софи и Эбигейл поиграть с Джаспером. Хотите? – спросила она девочек.

Они кивнули, вопросительно глядя на Сару.

– Все в порядке, девочки. Вы можете пойти и поиграть. Я увижу вас отсюда.

Эстель, привыкшая к играм с непоседливыми сыновьями Бет, протянула руку Эбигейл, и девочки побежали по траве за Джаспером.

Улыбнувшись, Ева уселась на скамейку рядом с молодой женщиной. Бедняжке было явно не по себе.

– Надеюсь, вы не возражаете, чтобы ваши девочки поиграли с моей дочерью. Щенок не причинит им вреда. Кстати, меня зовут Ева Броди.

Молодая женщина покачала головой:

– Нет, я не возражаю. Я их няня. Им полезно общаться с другими детьми. К сожалению, это бывает так редко. Бедняжки. – Опустив голову, она с трудом подавила рыдание. – Простите.

– Ничего страшного, Сара, – ответила Ева и придвинулась ближе. – Вы больны?

– Просто немного болит голова, только и всего, – смущенно ответила девушка. – Со мной все будет хорошо. Мне уже гораздо лучше.

– Тогда почему вы плачете? Вы выглядите очень расстроенной.

– По правде говоря, миссис, в последнее время я сама не своя. Не знаю, что делать. Правда не знаю.

– Почему?

– Марк, мой жених, служит главным конюхом в большом доме в Суррее. Он сделал мне предложение, но это означает, что я должна уйти с работы и оставить девочек.

– И что в этом ужасного? Ведь о них может позаботиться кто-нибудь еще, например их мать?

– У них нет матери. Мой хозяин, лорд Стейнтон, отец девочек, собирается продавать дом, поэтому я и увела девочек так рано, чтобы избавить их от беспокойства. По всему дому снуют рабочие, и его светлость сейчас не в лучшем настроении. Все слуги, кроме меня и экономки, уволены, и очень скоро мы должны будем переехать в загородное поместье лорда Стейнтона в Оксфордшире. Я еще ничего не говорила Марку и ужасно боюсь. Мне кажется, он не поймет моей привязанности к девочкам.

– Если эта работа так для вас важна, почему жених не может поехать с вами?

– Лорд Стейнтон не может позволить себе других работников. Его дела идут из рук вон плохо, поэтому ему и приходится продавать дом в Лондоне.

– Даже если так, его проблемы вас не касаются, Сара. Лорд Стейнтон должен найти другую няню для девочек. Это не так уж и сложно. Не сомневаюсь, что на свете полно молодых леди с отличными рекомендациями, которые с радостью ухватятся за такой шанс.

– Я знаю, но детям уже пришлось пережить столько страданий за свою короткую жизнь, что у меня сердце разрывается при мысли, что придется оставить их. Я забочусь о них с тех пор, как Эбигейл исполнился год. Мне больно расставаться с ними. Это разобьет им сердце, и мне тоже, но я понимаю, что должна так поступить.

– Ваша забота достойна похвалы, Сара, но вы должны подумать о себе.

С лужайки до них долетел смех Эстель. Ева взглянула в ту сторону и увидела, как ее дочь возится в траве с Джаспером, который лижет ей лицо, а Софи и Эбигейл стоят в сторонке, не решаясь присоединиться к игре, но на их лицах светятся радостные улыбки. Она снова с беспокойством взглянула на молодую женщину.

– Вы выглядите измученной. Вам стоит пойти домой и прилечь, – заметила Ева.

Сара покачала головой:

– Это невозможно, хотя мне действительно пора возвращаться назад. – Она встала и, внезапно покачнувшись, прижала ладонь ко лбу, а другой рукой ухватилась за спинку скамьи. – У меня кружится голова.

Ева встала и взяла ее под руку:

– Пойдемте, я вас провожу. Я не могу отпустить вас одну.

– О нет. Вы очень добры, но я и так уже отняла у вас много времени.

– Я настаиваю. Кроме того, мне все равно нечем заняться. Где вы живете?

– Недалеко отсюда, прямо за парком, на Аппер-Брук-стрит.

– Это рядом с Беркли-стрит, где я живу. Пойдемте, дети, – позвала Ева. – Эстель, ты понесешь Джаспера. – Она улыбнулась, глядя, как дочь наклонилась и подхватила на руки Джаспера.

В особняке Стейнтонов полным ходом шла подготовка к переезду. Повсюду сновали рабочие, часть мебели в доме была накрыта чехлами от пыли, другую часть загружали в фургоны, стоявшие на улице. Держа за руки детей, Ева и Сара вошли в дом. Вид и внутреннее убранство особняка поразили Еву. Интерьер был выполнен в бело-золотых тонах, и она ясно представила, как элегантно здесь все выглядело до того, как начался весь этот хаос с переездом.

Ева уже собиралась попрощаться с Сарой и девочками, но неожиданно Джаспер вырвался из рук Эстель, плюхнулся на пол и, звонко лая, ринулся к широкой лестнице, расположенной в центре просторного вестибюля.

– Не беспокойтесь! – воскликнула Сара. – Я принесу его.

Девочки расселись на ступеньках лестницы, с интересом разглядывая рабочих. Ева посторонилась, пропуская двух мужчин, выносящих из дома зеленый диван с золотыми полосками, и резко обернулась, услышав громкий голос:

– Эй, вы, черт вас дери, осторожнее! Этот портрет стоит целое состояние. Испортите, и никто его не купит.

Ева торопливо направилась к мужчине – темной и грозной фигуре без пиджака. Серые брюки подчеркивали его мускулистые ноги и бедра, а белая рубашка была небрежно расстегнута, обнажая загорелую грудь. Черные как смоль волосы блестели, словно шкура пантеры. На лице Евы застыла маска негодования.

– Как вы можете сквернословить при детях? – строго спросила она и заметила, как напряглись его плечи при звуке ее голоса, а когда он обернулся, она догадалась, что ему стоит усилий сдерживать ярость. Он смотрел на нее с таким видом, словно она сошла с ума, осмелившись вторгнуться в его владения.

Ева узнала мужчину: это его жеребец едва не сбил ее на мостовой днем раньше.

– В своем доме я буду вести себя как пожелаю… – Внезапно он потрясенно умолк. – Господи, так это вы…

– К несчастью, это так. А вам обязательно кричать? Я хорошо слышу, а вы только пугаете детей.

– Детей? Не смешите меня. Я же их отец.

– Тем более должны держать себя в руках, – возмутилась Ева.

Лорд Стейнтон мрачно взглянул на перепуганных слуг, которые побросали свои дела и замерли, удивленно наблюдая за происходящим.

– Кто, черт подери, позволил этой взбалмошной леди прийти сюда, не спросив моего разрешения?

– Я не взбалмошная леди, и я уже предупредила вас, что не глухая, поэтому, будьте добры, не кричите. – Резко обернувшись, она направилась к лестнице, чтобы забрать Эстель.

– И что это значит? – прогремел он, направившись следом за ней, и застыл на месте, заметив трех испуганных девочек вместо двух. Уперев руки в бока, он перевел гневный взгляд с незнакомого ребенка на взбешенную молодую женщину. – Мисс Лэйси! – завопил он. Ответа не последовало, он тихо выругался и снова грозно уставился на Еву. – Откуда здесь взялась эта девочка? – указал он длинным пальцем на перепуганного ребенка. – И что, черт возьми, она делает в моем доме?

Ева быстро взглянула на девочек и с беспокойством подумала о Саре. В конце концов, именно из-за нее она явилась в это ужасное логово льва.

– Это моя дочь.

– Тогда не соизволите ли вы убраться вместе с ней из моего дома? Как вы видите…

– Вы переезжаете, – продолжила за него Ева.

– Вы всегда так решительны в своих поступках, миссис…

– Миссис Броди, и да, я всегда так поступаю, – ответила Ева, холодно сверкнув на него глазами.

Он спокойно рассматривал ее так, словно не мог понять, каким образом эта самоуверенная леди появилась в его доме. Он уже заметил ее легкий американский акцент и обратил внимание на то, что у нее шотландская фамилия.

В свои тридцать два года лорд Стейнтон был очень красив. Его покрытое бронзовым загаром лицо поражало грубой силой, запечатленной в прямой линии носа и густых бровях, четко очерченных, чувственных губах и в выступающем крупном подбородке. Он мрачно смотрел на молодую женщину, стоявшую перед ним. Все его лицо выражало неодобрение.

– Вы этого не одобряете, лорд Стейнтон, я ведь не ошиблась?

– Вы совершенно правы, миссис Броди.

– Вы самый высокомерный, злой и бесчувственный человек, которого я когда-либо встречала, – холодно констатировала Ева.

– Смею вас заверить, что я именно такой. Эти качества перешли мне по наследству вместе с титулом.

– В таком случае я надеюсь, что вы последний титулованный джентльмен, которого мне довелось встретить. Вчера я искренне понадеялась, что никогда больше не увижу вас. Такое открытое и бурное проявление злости считается признаком плохого воспитания в тех местах, откуда я приехала.

– Однако! Вы действительно самая невыносимая женщина из тех, кого я встречал. И как вы смеете являться в мой дом и говорить мне все это. Вы ведь ничего обо мне не знаете.

– О, я смею говорить все, что думаю о мужчине, который до полусмерти пугает своих детей и слуг. Несчастные ходят перед ним на цыпочках, странно, что они еще не разбежались. Мир вокруг содрогается от напряжения, которое источаете вы, лорд Стейнтон. Прошу вас, возьмите себя в руки. Не хочу видеть, как вы взорветесь.

– Поверьте мне, миссис Броди, вам лучше не видеть, как я взрываюсь. У меня вспыльчивый нрав, признаю, я могу быть страшен в гневе. А своих детей я воспитываю один и не привык выслушивать чьи-то замечания.

Ева ответила ему ледяным спокойствием. Лорд Стейнтон был так поражен ее смелостью, что постепенно его высокомерие сменилось любопытством. Перед ним стояла привлекательная молодая женщина, чьи синие глаза под изящными темными бровями от гнева сделались темно-фиалкового цвета. Ее лицо, обрамленное рыжими волосами, аккуратно собранными под шляпкой, с нежной кремовой кожей, высокими скулами и маленьким круглым подбородком с крохотной ямочкой, было поразительно красиво. У нее был прямой аккуратный носик и пухлые губы. Его взгляд нескромно скользнул по ее стройной фигуре, и от этой фамильярности на ее щеках выступил румянец.

Миссис Броди – молодая женщина, немного за двадцать, была наделена естественной грацией и изяществом, которыми не могли похвастать большинство его знакомых женщин. Несмотря на статус замужней дамы, она была окружена невероятно притягательной аурой чистоты и невинности. Удивительно, но в ней угадывался дух авантюризма в сочетании с упрямством и предприимчивостью.

Возмутительно то, что его мысли вдруг оказались заняты совершенно незнакомой леди, которая без приглашения вломилась в его дом, в то время когда вокруг него царил полнейший хаос. Он с недовольным видом отвернулся от женщины.

– Я уже достаточно от вас выслушал, миссис Броди. Мне пора заниматься своими делами. А вас сюда никто не приглашал. Дверь вон там. Убирайтесь.

На мгновение Ева замерла, потрясенная его грубостью; придя в себя, она холодно произнесла:

– Вы правы, меня никто не приглашал. Я пришла сюда, чтобы проводить девочек с их няней, ей стало нехорошо в парке. Я должна была убедиться, что с ней все в порядке. Теперь мы с дочерью с удовольствием уйдем из вашего дома, но только когда заберем нашу собаку из этого хаоса.

Он снова повернулся к ней:

– Собака? Какая собака?! – воскликнул он. И в его вопросе было больше удивления, чем раздражения.

– Та, которая убежала вверх по лестнице, когда мы сюда вошли.

– Вы хотите сказать, что по моему дому без присмотра бегает животное?

– Именно это я и говорю, но не беспокойтесь, – ответила она, и в ее голосе прозвучал сарказм, – эта собака не кусается. Ах, вот и наш песик! – воскликнула Ева, радуясь появлению Сары, которая спускалась по лестнице, прижимая к груди Джаспера. Ева забрала у нее щенка и взяла за руку Эстель, она торопилась как можно скорее уйти из этого дома.

– Лорд Стейнтон снова не в духе, – прошептала Сара, с беспокойством глядя на Еву. – Вы в порядке? – Она бросила взгляд через плечо. – Будьте осторожны. Его светлость невозможно урезонить, когда он в мрачном расположении духа.

Повернувшись спиной к лорду Стейнтону, Ева улыбнулась Саре:

– О, думаю, что смогу справиться с его светлостью.

– К несчастью, гнев затуманивает его разум. Но скоро он успокоится.

– И я тоже, но только когда вырвусь из этого сумасшедшего дома. Ну а вы как можно скорее выходите замуж за своего жениха.

Еще раз бросив взгляд на лорда Стейнтона, она вскинула голову, всем своим видом показывая, что нисколько его не боится.

– Я вижу, что вы оказались в плену разрушительной ярости, лорд Стейнтон, и убираюсь подальше. Я сожалею лишь о том, что моей дочери пришлось стать свидетельницей бранных тирад очень грубого лорда.

– У меня сегодня неудачный день, миссис Броди.

– Судя по тому, при каких обстоятельствах мы с вами познакомились, лорд Стейнтон, у вас каждый день неудачный.

– Вовсе нет, миссис Броди. Если я как-то обидел вашу дочь, сожалею об этом, но наверняка так ведет себя ваш многострадальный супруг.

– Я вдова, лорд Стейнтон, моему супругу не пришлось долго страдать. Он погиб от английской пули в Новом Орлеане. А теперь, – воскликнула она, крепко стиснув ладонь Эстель и прижав к себе Джаспера другой рукой, – счастливо оставаться. Удачного дня. – Ева вылетела из особняка, словно корабль на всех парусах, слишком рассерженная, чтобы сказать что-то еще.

Лорд Стейнтон смотрел вслед миссис Броди, ощущение у него было такое, словно мимо него только что пронесся ураган. Он был смущен и разгневан на самого себя из-за того, что пришлось вынудить миссис Броди рассказать столь трагические подробности из ее жизни. С детства родители и наставники учили его скрывать свои чувства под маской благопристойности, а он только что с честью провалил экзамен.

– Мисс Лэйси, – позвал он, и няня, поднимавшаяся по лестнице вместе с Софи и Эбигейл, остановилась на полпути. – Эта миссис Броди… Кто она и где живет?

– Я ничего о ней не знаю, кроме ее имени, лорд Стейнтон. Она лишь сказала, что живет на Беркли-стрит.

– Понятно. – Он уже собирался уйти, как вдруг вспомнил о том, что рассказала миссис Броди. – Мисс Лэйси?

– Да, сэр.

– Миссис Броди упомянула, что вы неважно себя почувствовали, – мягко сказал он. – Может быть, вызвать врача?

– Нет, сэр. Мне уже гораздо лучше. – Сара сделала реверанс. – Спасибо за заботу.

– Отлично. – Он отвернулся и тут же забыл о миссис Броди. Этому умению он был обязан своей бывшей жене, когда-то безжалостно бросившей его.

* * *

Расстроенная встречей с несносным лордом Стейнтоном и чувствуя подступающую головную боль, Ева с печальным вздохом опустилась на диван в гостиной роскошного дома Сигрувов на Беркли-стрит. По дороге домой ее гнев немного утих, но она все еще была очень взволнована.

Дети мирно посапывали в своих кроватках в детской, а любящий муж Бет, Уильям, задержался по делам в Министерстве иностранных дел, и молодые женщины могли спокойно побыть наедине. Бет разлила чай по чашкам и снова откинулась на спинку дивана. Она внимательно взглянула на подругу:

– Почему ты так печальна, Ева? Поделись со мной.

– Я кое-кого встретила сегодня.

– В самом деле? Что ж, в этом нет ничего необычного. Это кто-то из наших знакомых?

– Думаю, да. Это лорд Стейнтон, и должна сказать, что это самый грубый и наглый человек из всех, кого я знаю.

Бет расхохоталась:

– Это многое объясняет. Что произошло?

Ева тут же рассказала обо всем, что произошло с того момента, как встретила в парке Сару Лэйси, и закончила рассказ описанием, как ее выдворили из особняка Стейнтона словно преступницу. Она умолчала о своей первой встрече с лордом в парке, потому что Бет постоянно корила ее за прогулки в одиночестве. Когда Ева умолкла, Бет изумленно уставилась на нее:

– О боже! Похоже, ты сильно огорчила этого знаменитого лорда.

Ева поморщилась:

– Я не хотела, но должна признать, что тоже вела себя грубо и несдержанно, да еще и в его доме. Ты знаешь его, Бет?

– Моя дорогая Ева, весь Лондон знает лорда Стейнтона.

– А что ты о нем знаешь?

– Прежде всего то, что он невероятно красив, и ты наверняка с этим согласишься.

Представив высокого, стройного, идеально сложенного лорда Стейнтона, Ева не могла не согласиться с подругой, да: он был потрясающе красив.

– Думаю, да.

Бет мечтательно вздохнула:

– Мне нравятся красивые мужчины.

– Знаю. Поэтому ты и вышла замуж за Уильяма, – поддразнила ее Ева.

– О нет, – откликнулась Бет, ласково усмехнувшись, и отпила глоток чая. – Уильям разумный, надежный и честный, но также добрый, нежный и романтичный. Поэтому я вышла за него.

– Я согласна, что он именно такой, каким ты его описала. Уильям просто образец мужского совершенства и не такой прожженный циник, как лорд Стейнтон. А что еще ты о нем знаешь?

– Ну, он хорош собой и очень умен. Он унаследовал титул от брата, умершего несколько месяцев назад. Он живет уединенно и в последнее время редко появляется в обществе, хотя время от времени я встречала его на небольших светских раутах. Чуть больше года назад он развелся со своей женой Максин и стал объектом сплетен. Она дочь графа Клеведонского, лорда Ирвина. Их развод стал настоящим скандалом в свете.

– Развелся? Он развелся с женой – матерью двух очаровательных девочек? Почему?

– Я не знаю подробностей, знаю лишь, что жена с первого дня их брака постоянно усложняла ему жизнь. Ко всем ее недостаткам она была еще невероятно красива, элегантна, умна и очень нравилась мужчинам. А джентльмен вроде лорда Стейнтона не станет мириться с супружеской неверностью.

– Она ему изменила?

– И, вероятно, не один раз. После рождения ее второй дочери поползли слухи, что она меняет любовников как перчатки, а самый серьезный роман у нее был с родным братом Лукаса Стейнтона. Ее поведение и в самом деле было скандальным. Она ушла от лорда Стейнтона, чтобы жить с его братом за городом.

– Она оставила дочерей? – потрясенно прошептала Ева, не в силах поверить, что женщина способна на такое.

– Да. Судя по всему, развод обошелся ему в кругленькую сумму и практически разорил его. Кроме того, брат Лукаса оказался заядлым игроком и только подлил масла в огонь. Он потратил почти целое состояние на игру задолго до своей смерти.

– В таком случае лорду Стейнтону будет нелегко снова возродить свое финансовое благосостояние.

– Но он наверняка справится.

– И он стал изгоем в обществе из-за этого развода?

– Как раз наоборот. Это лишь придало ему загадочности и шарма. Свет воспринял его благосклонно, и никто не осмелился отвернуться от него. Конечно, он может снова жениться, однако светские дамы не считают разорившегося и разведенного лорда хорошей партией для своих дочерей. Однако его внешность сослужила ему хорошую службу, и каждая светская дама пытается заманить его в свой салон, но он отвергает все предложения.

– Я слышала, что он продает свой лондонский особняк и переезжает в загородное поместье.

– Да, я знаю. Лаурель-Корт. Это недалеко от дома родителей Уильяма в Оксфордшире. Там очень красиво, несмотря на запустение. Если он продаст особняк в Мейфэре, возможно, ему удастся погасить часть долгов. Если нет, одному Богу известно, что будет дальше. Если он хочет сохранить поместье, то мог бы рискнуть жениться на богатой наследнице. А почему нет? Он будет не первым обедневшим аристократом, который женится на деньгах. Не первым и не последним.

– Это выглядит уже чересчур, Бет.

– Для тебя, почти всю жизнь прожившей в Америке, это, конечно, чересчур. Но в английском обществе женитьба по расчету считается вполне приемлемым соглашением. Однако характерная особенность лорда Стейнтона – слепая гордость, и он сочтет такой шаг недостойным и позорным. Кстати говоря, думаю, сегодня вечером он появится в доме леди Эллесмер, которая была старинным другом его семьи.

Ева широко раскрыла глаза:

– Лорд Стейнтон там тоже будет?

Бет расхохоталась, глядя на расстроенную подругу:

– Не беспокойся, Ева. Он вполне может передумать.

– А может и не передумать.

– Постарайся успокоиться. Возможно, он уже посмеялся над тем, что произошло.

– Если так, то у него извращенное чувство юмора, Бет. Поверь мне, едва ли он найдет смешным то, что произошло. И мне лучше остаться дома. Я не хочу видеть лорда Стейнтона так же сильно, как он меня. Кроме того, у меня ужасно разболелась голова. Лучше я сегодня лягу спать пораньше.

– Чепуха. Ты поедешь. Там будут одни почтенные матроны, и потому я очень рассчитываю на твою компанию. А от головной боли я дам тебе свои порошки. Прими один перед тем, как мы поедем в гости, а второй перед сном.

Когда Ева была готова отправиться на прием к леди Эллесмер, ее голова буквально раскалывалась от боли. Приняв один из порошков Бет, она не почувствовала облегчения и следом за ним приняла второй порошок, который должна была выпить перед сном.

Дом леди Эллесмер сиял огнями, когда их карета подъехала к главному входу. Они направились в огромный, отделанный мрамором вестибюль. В гостиной Ева окинула взглядом дам в великолепных шелковых и атласных платьях, сшитых по последней моде.

Убранство гостиной поражало роскошью, великолепием и изысканной элегантностью, стены были отделаны шелковыми обоями цвета слоновой кости с золотыми и зелеными оттенками, эти же цвета присутствовали в отделке мебели и тяжелых портьерах на окнах. Дорогие турецкие ковры устилали пол. В зале негромко звучала музыка струнного квартета, которая тем не менее была слышна в задней части зала и в двух прилегающих к залу комнатах, где некоторые гости развлекали себя карточной игрой. Французские двери были широко распахнуты, чтобы впустить в зал вечернюю прохладу и позволить гостям беспрепятственно выходить на освещенную фонариками веранду.

Это был неофициальный прием. Леди Эллесмер, ослепительной красоты вдова средних лет, сверкая драгоценными камнями, восседала на отделанной золотистой парчой кушетке с высоким изголовьем, словно королева.

Взяв с серебряного подноса два бокала с шампанским, Уильям передал их своим спутницам, а затем взял еще один для себя и окинул взглядом блистательное общество:

– Чудесно, не так ли?

– Все как обычно, – откликнулась Бет. – А чего еще ожидать от приема у леди Эллесмер. Как твоя голова, Ева? Тебе помог мой порошок?

Ева улыбнулась. Не заметив того, кого она больше всего опасалась здесь увидеть, она начала понемногу успокаиваться.

– Да, наверное, хотя я приняла сразу два порошка для верности.

Бет в ужасе уставилась на нее:

– Оба? О, Ева, не стоило тебе этого делать. Это сильнодействующее лекарство. На твоем месте я не пила бы много шампанского.

Уильям мягко усмехнулся:

– Одного такого порошка Бет достаточно, чтобы проспать целую неделю, Ева. А два порошка разом могут гарантировать тебе беспробудный сон на пару недель.

Ева расхохоталась и беспечно отпила шампанского.

– В любом случае я никогда не пью больше двух бокалов, так что не стоит вам беспокоиться. А вообще я ужасно проголодалась, – заявила она и бросила взгляд в сторону комнаты, где были накрыты столы, уставленные изысканными яствами.

* * *

Едва войдя в гостиную леди Эллесмер, Лукас сразу заметил Еву. При взгляде на нее он застыл на месте, забыв обо всем на свете от удивления. Он нахмурил брови, не в силах поверить, что она оказалась здесь и что сердитая мегера, еще недавно вторгшаяся в его дом, превратилась в изящную и прекрасную даму.

Лукас пришел в компании своего друга Генри Ченнинга, который был милейшим и добрейшим человеком. Генри смаковал лондонскую жизнь, разительно отличавшуюся от жизни в захолустном Ньюкасле, откуда он был родом. Генри был купеческого происхождения, но красивая внешность и богатство отца открывали для него двери лучших домов Лондона.

Генри проследил за взглядом Лукаса, и в его глазах вспыхнул интерес, когда он увидел восхитительный объект внимания друга.

– Какое же удивительное создание, эта миссис Ева Броди, – заметил он, – она родилась в Англии, но выросла в Америке. Я знаю, что ее отец недавно умер, оставив ей огромное состояние.

– Неужели? – сухо откликнулся Лукас и уставился на шампанское в своем бокале.

– Миссис Броди – вдова, и в Америке регулярно получала предложения руки и сердца. Приехав в Англию, она вызвала огромный интерес, но она отказала всем, кто сватался к ней, разгадав их намерения.

Лукас сердито уставился на друга:

– Генри, похоже, ты слишком хорошо осведомлен о жизни миссис Броди.

– Моя сестра Бет Сигрув – ее близкая подруга.

– Тогда все понятно. Однако меня совершенно не интересует миссис Броди, Генри.

Отвернувшись от Евы, он улыбнулся леди Эллесмер. Та поманила его к себе, и он тут же направился к ней, оставив озадаченного Генри в одиночестве.

Немного позже Лукас снова незаметно взглянул на Еву. Озаренная золотым сиянием канделябров, она стояла у входа в буфет. Издалека он пристально разглядывал ее безупречную фигуру и красивое лицо. Ее непокорные рыжие кудри были аккуратно собраны на макушке. На ней было бледно-зеленое платье с тугим лифом, высоко поднимавшим грудь.

Ева заметила лорда Стейнтона раньше и теперь снова ощутила на себе его пронзительный взгляд. Она вспомнила их безобразную перепалку, и ей сделалось нехорошо, но гордость заставила ее высоко вскинуть голову и дерзко посмотреть на него, выдержав его жесткий взгляд.

Высокий, атлетически сложенный лорд Стейнтон был облачен в черный смокинг и брюки, а его рубашка и шейный платок были белоснежного цвета. Он выглядел просто сногсшибательно. И, судя по всему, ему было ужасно скучно.

Ева презрительно молчала, пока он медленно оглядывал ее, начиная от блестящих рыжих кудрей до кончиков атласных туфелек. Наконец ее возмутило его вызывающе открытое разглядывание, вспыхнув, она отвернулась, пытаясь понять, о чем говорит Бет.

– Если завтра будет хорошая погода, думаю, мы могли бы устроить пикник в парке. Как тебе эта идея? Там собираются запустить воздушный шар. Дети будут в восторге.

– Я сама с удовольствием бы на это взглянула, и детям только пойдет на пользу, если они немного побегают на свежем воздухе. Когда же, наконец, будет готов ваш дом в Кэмберуэлле? – спросила Ева.

В семье Сигрув все с нетерпением ждали, когда закончится строительство большого дома в Кэмберуэлле, к югу от реки. Как многие деловые люди, Уильям хотел перевезти семью из шумного центра города, выбрав район, откуда было не так далеко добираться до работы.

– Через пару месяцев. Я сама не могу дождаться. Ева, я так рада, что Эстель пришла в себя. Когда вы приехали, признаюсь, я беспокоилась, что она станет скучать по Нью-Йорку.

– Твои дети не дают ей заскучать, Бет. На самом деле сейчас жизнь представляется моей дорогой дочери одним большим увлекательным приключением.

Бет улыбнулась, пряча свое смущение, охватившее ее при мысли, что нельзя того же сказать о подруге. Приехав, Ева тут же стала объектом интереса в светском обществе Лондона. Несколько весьма перспективных холостяков активно добивались ее расположения, но она вежливо отказала всем поклонникам.

Бросив взгляд в сторону лорда Стейнтона, Ева заметила, как он лениво расхаживает в толпе гостей. От него буквально исходили мужская сила и власть. Ева чувствовала, что его элегантный костюм и приятные манеры были всего лишь маской цивилизованного человека, скрывавшей натуру жестокого и опасного дикаря.

Когда он направился в их сторону, Еве вдруг отчаянно захотелось сбежать.

– Прошу прощения, Бет, но мне надо в дамскую комнату.

Заметив приближающегося лорда Стейнтона и ужас на лице Евы, Бет расхохоталась и положила руку ей на плечо:

– Ну нет. Думаю, вас надо представить друг другу, чтобы вы оба забыли о неприятном происшествии.

Лукас с любезным видом поклонился Бет:

– Рад видеть вас снова, миссис Сигрув. Ваш муж тоже здесь?

– Конечно, хотя, боюсь, игра в фараон заставила его забыть обо всем. Лорд Стейнтон, хочу представить вам свою близкую подругу Еву Броди.

Ева посмотрела в непроницаемые глаза лорда Стейнтона. На его холодном, красивом и циничном лице не было и тени нежности и доброты. Ева заметила, как в глубине бледно-голубых глаз, обрамленных темными ресницами, вспыхнули опасные серебряные огоньки.

– Мы уже встречались, – заявила она.

В этот момент из соседней комнаты появился Уильям; заметив его, Бет торопливо извинилась и ринулась к мужу, намереваясь отвлечь его от игры в твист, которая вот-вот должна была начаться в другой комнате.

Лукас кивнул ей, а затем снова уставился на Еву:

– Да, миссис Броди, мы уже встречались. Я польщен, что вы меня не забыли.

Решив сохранять спокойствие, Ева натянула на лицо фальшивую улыбку:

– Я пыталась забыть нашу не очень приятную встречу, лорд Стейнтон, но это непросто.

– Что ж, за ваш будущий успех.

Он с усмешкой поднял бокал. Ева последовала его примеру. Неожиданно у нее закружилась голова, рука дрогнула, и шампанское выплеснулось из бокала прямо на платье. Лорд Стейнтон заметил ее остановившийся взгляд и неправильно истолковал ее состояние. Окинув Еву высокомерным взглядом, Лукас пренебрежительно скривился.

– Разве вас не учили, что женщине не стоит много пить, миссис Броди? – презрительно поинтересовался он.

– Я и не пила, – возразила она, с трудом сдерживаясь, чтобы не выплеснуть остатки шампанского в его высокомерное лицо.

– А мне совершенно ясно, что вы пьете и не в состоянии держать себя в руках, – невозмутимо откликнулся он.

Пытаясь из последних сил сохранить самообладание, Ева обрадовалась, когда лакей, разносивший поднос с бокалами, пришел к ней на помощь. Она улыбнулась и протянула ему свой бокал.

– Благодарю вас, – сказала Ева и огляделась по сторонам, чтобы узнать, видел ли кто-нибудь, что произошло. Однако, похоже, никто ничего не заметил.

– Хотите еще шампанского? – вкрадчиво поинтересовался лорд Стейнтон.

– Нет, спасибо, – натянуто ответила она.

– Хорошо, когда человек умеет вовремя остановиться.

Ева разгневанно уставилась на него:

– Идите своей дорогой, лорд Стейнтон. Вы самый несносный человек на свете.

Но вместо того чтобы рассердиться, он весело взглянул на нее и покачал головой:

– А кого вы ожидали увидеть, миссис Броди? Благопристойного джентльмена? Или франтоватого прощелыгу? Я ни то и ни другое.

Но не успела Ева придумать ответ, как он снова поднял свой бокал и произнес: «Приятного вечера». А затем отправился на поиски Генри Ченнинга.

Глава 2

Вечер продолжался, а Ева уже была не в силах бороться с накатившей на нее сонливостью. И что с ней такое? Ей отчаянно хотелось спать. И внезапно она поняла, что дело в этих проклятых порошках от головной боли. Возможно, немного свежего воздуха пойдет ей на пользу. Где же Бет? Она огляделась, но подруги нигде не было видно.

Шатаясь, Ева обошла зал и наконец добралась до выхода на веранду. Выйдя наружу, она подошла к невысокому бортику террасы и оперлась о него руками, тяжело дыша. На веранде было темно, и Ева не заметила высокого темноволосого мужчину, который время от времени затягивался сигарой, зажимая ее ровными белыми зубами. Он стоял в тени, тихо беседуя с Генри Ченнингом.

– Вы в порядке? – спросил Генри, заметив Еву. Он забеспокоился, увидев, как она прижала руку ко лбу.

Ева покачнулась, успев заметить нескрываемое отвращение на лице лорда Стейнтона.

– Мне кажется, леди пьяна, Генри. Завтра утром вас ожидает ужасное похмелье, миссис Броди.

– Это произошло бы, если бы я пила, но я не пила. А если бы и так, то это не ваше дело. Как вы смеете?

– Я могу говорить вам все, что захочу, миссис Броди, но не стану тратить силы. – Она покачнулась, он резко схватил ее за руку и грубо усадил на бортик веранды. – Сидите здесь, а я приведу ваших друзей. Им лучше отвезти вас домой, пока вы не скомпрометировали себя и их своим отвратительным поведением.

Ева подняла голову и уставилась на него, пытаясь сфокусироваться.

– Мне все равно, – выдохнула она, пытаясь встать, но рухнула обратно и закрыла глаза, когда все вокруг бешено закружилось.

– Она вот-вот упадет в обморок, – заметил Генри.

– Ничего подобного, – запротестовала Ева и едва не упала на пол веранды.

– О боже! – вскричал лорд Стейнтон, отшвырнув сигару. Обняв Еву за талию, он подхватил ее на руки и направился к скамейке в глубине веранды. – Генри, найди миссис Сигрув и приведи сюда. И найди нашатырь, или что там применяют при обмороках. И ради бога, будь осторожен. Если кто-нибудь выйдет на веранду и обнаружит меня с бесчувственной женщиной на руках, по Лондону уже к утру поползут самые невероятные сплетни.

Генри ринулся выполнять поручение Лукаса, а лорд Стейнтон понес беспомощную женщину к скамейке. Придя в себя, Ева возмутилась:

– Да как вы смеете? – Она отчаянно пыталась вырваться из его объятий. – Немедленно отпустите меня. Что бы вы там ни возомнили, я не заслуживаю подобного обращения. – Однако все ее попытки освободиться лишь еще сильнее разозлили его.

– Немедленно успокойтесь и замолчите, – приказал Лукас, а затем бесцеремонно бросил ее на скамейку.

С трудом преодолевая охватившие ее сонливость и слабость, Ева вскинула голову, собираясь разразиться гневной тирадой, но в этот момент заметила женскую фигурку в розовом платье, бегущую к ним.

– Бет! – воскликнула Ева.

– О боже, что произошло? – Бет склонилась над подругой, с искренним беспокойством вглядываясь в ее лицо. – У тебя снова разболелась голова, Ева?

– Нет, и я ни в чем не виновата. Бет, прошу тебя, скажи этому напыщенному человеку с замашками грубияна, который только и делает, что оскорбляет меня, что я выпила слишком много твоих порошков от головной боли, а не шампанского.

– Порошков от головной боли? – Однако лорд Стейнтон не чувствовал смущения, обнаружив свою ошибку. Наоборот, он необычайно развеселился. – Вы предрасположены к головным болям, миссис Броди?

– Нет, но сегодня утром меня, к несчастью, угораздило встретить вас, лорд Стейнтон.

– Вот как, что я могу сказать?

– Для начала извиниться, – огрызнулась Ева.

– Чудесно. Я ошибся. Смиренно умоляю меня простить.

– Смиренно? Вы? – воскликнула она, не веря своим ушам. – Вы не умеете быть смиренным, как бы ни старались.

– Несмотря на то что вы обо мне думаете, я всего лишь помог вам. Как и в нашу предыдущую встречу, я подумал, что вы вот-вот упадете в обморок.

– А я, кажется, предупреждала, что не падаю в обмороки и мне ничто не угрожает, – холодно откликнулась Ева, избегая вопросительного взгляда Бет.

– Вы в этом так уверены? – спросил он.

– Абсолютно.

– Думаю, вы заблуждаетесь, миссис Броди, предлагаю вам свою помощь, когда вы наконец встанете со скамейки.

Ева осторожно попыталась встать, а когда лорд Стейнтон хотел поддержать ее, отдернула руку и гневно уставилась на него.

– Я не позволила бы вам прикоснуться ко мне, даже если бы тонула! – воскликнула она.

– Понимаю, – вкрадчиво произнес лорд Стейнтон.

Опершись о руку Бет, Ева отвернулась от лорда Стейнтона:

– Я поеду домой, если ты не возражаешь, Бет. Мне надо лечь в постель, пока я не выставила себя на посмешище, уснув в гостиной леди Эллесмер. Это недопустимо.

Ощутив комичность ситуации, Бет с трудом подавила улыбку:

– Конечно. В любом случае нам уже пора домой. Мы найдем Уильяма и попрощаемся с леди Эллесмер. – Она обернулась к лорду Стейнтону и смущенному Генри Ченнингу, державшему в руке пузырек с нюхательной солью. – Спокойной ночи, лорд Стейнтон, мистер Ченнинг, и спасибо вам за помощь.

– Господи, Лукас… – первым нарушил молчание Генри, недоверчиво глядя на друга. Даже мужчины редко осмеливались бросить ему вызов, а молодая американская вдова, восхитительная, невероятно привлекательная американская вдова, посмела ему перечить. – Эта миссис Броди очень разозлилась. Она заявила, что у тебя замашки грубияна, – сказал он, недоверчиво качая головой. – Сомневаюсь, что она тебя скоро простит.

– Уверен, что она меня не простит. Но это проблема миссис Броди, Генри. А не моя, – с иронической усмешкой заметил лорд Стейнтон.

Бет настояла на том, чтобы устроить пикник подальше от шумных толп людей, наводнивших Гайд-парк, чтобы посмотреть, как французский авиатор запускает огромный воздушный шар. Мальчики Сигрув и Эстель радостно предвкушали это событие.

Лукас сопровождал экипаж со своими дочерьми и мисс Лэйси верхом на своем жеребце и случайно стал свидетелем сцены пикника. Вид этой дружной компании буквально заворожил его. Это были трое взрослых и трое детей, два мальчика и девочка. Взрослые расположились на траве в тени огромных буков, расстелив на земле белую скатерть, выкладывали на нее разнообразные закуски из корзинки. Довольные дети резвились на лужайке, гоняясь друг за другом и заливаясь веселым смехом.

Одна из женщин была одета в восхитительное легкое голубое платье, украшенное узором из тонких веточек, с темно-синим поясом, завязанным бантом на спине. Он смотрел, как солнечные лучи переливаются на рыжих прядях густых волос, роскошными локонами ниспадавших на плечи дамы. Она сидела, запрокинув голову, и смотрела в небо. Там уже парил в облаках воздушный шар, вызывая восторг толпы.

Опустив глаза, Ева взглянула на детей, на ее лице расцвела безмятежная улыбка, когда она посмотрела на девочку. Двое сыновей Бет, активные и шумные, как целая стая обезьян, были слишком подвижны для Эстель, и она никак не могла их догнать. Однако она не собиралась сдаваться. Внезапно Эстель остановилась, и на ее лице расцвела яркая улыбка, словно она увидела нечто замечательное. В радостном возбуждении она бросилась к Еве:

– Мама, это Софи и Эбигейл. – И прежде чем Ева успела ее остановить, она помчалась по лужайке к остановившемуся экипажу.

Ева вскочила и бросилась следом за ней; увидев Сару Лэйси и ее юных воспитанниц, она радостно заулыбалась:

– Сара, как я рада снова вас видеть. Вы пришли полюбоваться шаром?

– Да, – ответила Софи, ее глаза сверкали от восторга. – Это было так здорово.

– И он шипел, как дракон, – радостно выпалила Эбигейл.

– Дети просто в восторге, – сказала Сара, улыбаясь Еве в ответ. – Они никогда раньше не видели воздушный шар.

– И я тоже. Для меня это впервые. Сара, почему бы вам не присоединиться к нашему пикнику? Софи и Эбигейл наверняка захотят поиграть с Эстель, и у нас хватит еды на всех.

– Это невозможно, миссис Броди. Спасибо за приглашение, но мисс Лэйси и девочкам пора возвращаться домой.

Ева резко обернулась, услышав знакомый глубокий голос, и увидела лорда Стейнтона. Внезапно ее сердце резко забилось. Вспомнив об их предыдущих встречах, надолго оставивших ощущение негодования и горечи, она ощутила странное волнение.

На нем был длиннополый темно-сливовый сюртук и кожаные брюки, заправленные в отполированные до блеска высокие ботинки, а его шею закрывал ослепительно-белый шарф. У него был все тот же пронзительный взгляд, и от него исходила все та же привлекательная аура мужской силы. Ева настороженно наблюдала за ним, ощущая, что в его присутствии ее тело и разум охватывает непонятное волнение.

Он приветственно склонил свою темноволосую голову:

– Надеюсь, сегодня у вас не болит голова, миссис Броди?

– Нет, благодарю за заботу, – чопорно ответила она.

– Не ожидал встретить вас на таком мероприятии, – признался он.

– Отчего же? Мне доставило огромное удовольствие наблюдать, как запускают воздушный шар. – Пожалев Эстель, которая прыгала рядом с ней, чтобы лучше видеть Софи и Эбигейл в коляске, она попросила: – Пожалуйста, разрешите вашим дочерям поиграть немного с Эстель.

На лице лорда Стейнтона отразилось ледяное высокомерие.

– Я уже сказал, что мы должны возвращаться, – сурово отрезал он.

Ева взглянула на его дочерей. Их детские плечи печально поникли, и ей стало их жалко. Софи и Эбигейл казались чересчур робкими и покорными, сильно отличаясь от других детей их возраста.

– Детям иногда надо порезвиться, покричать и вдоволь повеселиться, лорд Стейнтон, – как можно дружелюбнее возразила она, чтобы ее тон не показался ему враждебным. – В этом нет ничего плохого.

– Пожалуйста, папа, – робко прошептала Софи, – можно мы немного поиграем с Эстель?

Ева смотрела на него, ожидая ответа на тихую мольбу Софи, надеясь, что он не сорвет свое дурное настроение на детях. И с облегчением заметила, что его лицо немного смягчилось.

– Хорошо, Софи, – согласился он. – Мисс Лэйси, прошу вас, не спускайте с них глаз. – Приказав вознице ждать их в экипаже, он распахнул дверцу и опустил своих взволнованных дочерей на траву, а затем вскочил в седло.

Софи и Эстель резво бросились вперед по траве, а Ева взяла за руку Эбигейл и направилась с ней к своим друзьям. Лорд Стейнтон наблюдал за ними, сидя верхом на своем жеребце, и на его губах вдруг заиграла легкая улыбка, потому что детская радость передалась и ему. Он обожал своих дочерей.

Его беспокоило, что они росли без женского влияния и любви матери, но, уйдя от него, жена повела себя безжалостно, она бросила и дочерей. Отвернувшись от чудесной картины собравшихся на пикник друзей, он вдруг почувствовал, что завидует им и сожалеет, что не может присоединиться к ним. Решив отвлечься, он подъехал к знакомым, чтобы поболтать.

Устроившись на траве рядом с Сарой, Ева озабоченно взглянула на нее. На лице девушки застыли тревога и беспокойство, и Ева решила, что с ней что-то не так.

– Вы очень бледны, Сара. С вами все в порядке? – участливо спросила она. – Наверное, вам нелегко работать у такого жуткого человека, как лорд Стейнтон.

Сара улыбнулась, глядя, как ее юные воспитанницы смеются и весело болтают, наслаждаясь фруктовым желе и булочками, с радостью заметив, что они сразу подружились с сыновьями миссис Сигрув, Томасом и Дэвидом.

– Возможно, вам так кажется, но на самом деле не так страшен черт, как его малюют. Я много думала о нашем вчерашнем разговоре – о том, чтобы уйти с работы.

– И что вы решили?

– Я решила выйти за Марка. Мы оба этого хотим, но у меня сердце кровью обливается из-за того, что придется оставить Софи и Эбигейл.

– Вы уже сказали лорду Стейнтону?

Сара кивнула:

– Сегодня утром. Я продолжу работать у него, пока он не уедет из города, возможно, еще две-три недели. Но я пока ничего не сказала девочкам. Я… я просто не знаю как.

Ева ободряюще стиснула ее ладонь:

– Я понимаю, как вам трудно, но уверена, что вы найдете, как это сделать, а лорд Стейнтон наверняка сумеет найти другую няню для девочек.

– Да, вы правы.

Они снова взглянули на детей. Расправившись с угощениями, Софи и Эстель, взявшись за руки, с восторженными криками снова помчались по лужайке. Не желая отставать, Эбигейл закричала им вслед: «Подождите меня!» – и неуклюже бросилась в погоню. К несчастью, она так торопилась поймать старших девочек, что налетела на дерево. Раздался истошный вопль, и Ева с Сарой, одновременно обернувшись, увидели Эбигейл на земле. Ее юбка задралась, демонстрируя ворох кружевных нижних юбочек. Софи в ужасе бросилась к сестре.

Заметив поднявшуюся на лужайке суматоху, Лукас тихо выругался и спешился. Он торопливо направился к собравшейся вокруг Эбигейл компании, его лицо стало темнее тучи.

Софи с глазами полными слез смотрела на Эбигейл, по-прежнему держа за руку Эстель.

– Эбигейл бежала и ударилась головой о дерево, – зарыдала она во весь голос.

Ева тут же подхватила на руки несчастную девочку, чтобы утешить ее, пока Сара пыталась успокоить Софи.

– Я так и знал, что это добром не кончится, – обрушился на них лорд Стейнтон, осуждающе глядя на Еву. Словно это она ударила ребенка о дерево.

Некоторое время по лужайке разносились плач детей, озабоченные возгласы Бет и Сары и встревоженный и раздраженный голос лорда Стейнтона.

Ева смерила его ледяным взглядом.

– Почему бы вам не вести себя потише, – заметила она, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. – Своими криками вы только расстраиваете девочек и все усложняете.

Эбигейл продолжала рыдать, прижимая ладонь к шишке на лбу. Ее напугал гнев отца, и она заплакала с удвоенной силой. Не обращая внимания на взбешенного лорда Стейнтона, который сердито поджал губы в ответ на ее резкий упрек, Ева уселась на скамейку и принялась укачивать на руках Эбигейл, крепко прижимая ее к себе и что-то ласково бормоча, уткнувшись в ее мокрую от слез щеку.

– Очень сильно болит? – спросила она всхлипывающую малышку. – Это огромное дерево выросло прямо у тебя на пути?

Эбигейл кивнула.

– Да, – пробормотала она, – выросло.

– Дай-ка я посмотрю. – Ева осторожно убрала прядь волос с влажного лица Эбигейл.

– Я ударилась головой, – всхлипывая, сказала Эбигейл, – и теперь мне больно.

– Я знаю, милая, – пробормотала Ева, снова ласково прижав ее к себе, – и когда вы вернетесь домой, мисс Лэйси приложит к твоей головке компресс, и тебе станет лучше.

– А это больно?

– Конечно нет. Очень скоро от твоей шишки и следа не останется.

Если бы в этот момент Ева взглянула на лорда Стейнтона, наблюдавшего, как она успокаивает его дочь, прижавшись щекой к кудрявой головке малышки, она бы удивилась. Он поддался очарованию прекрасной картины, которую представляла женщина с ребенком на руках, и выражение его лица смягчилось. Он слушал, как Ева пытается успокоить Эбигейл, и у нее это получалось как-то очень естественно. В конце концов девочка перестала плакать и смотрела на молодую женщину с обожанием, поддавшись обаянию ее нежного голоса.

Эта сцена и ласковый голос миссис Броди буквально околдовали Лукаса, затронув какие-то неведомые ему раньше струны его души.

Почувствовав взгляд лорда Стейнтона, Ева подняла голову. Эбигейл заметила отца и смутилась, уткнувшись лицом в шею Евы. Держа малышку на руках, молодая женщина встала и тихо произнесла:

– Пойдем, Эбигейл. Нам надо найти мисс Лэйси, хорошо? Хочешь взять с собой несколько ягодных пирожных, которые так тебе понравились? Давай завернем их в салфетку. Согласна?

– Да, пожалуйста, – прошептала Эбигейл.

Нежность и доброта молодой леди сделали свое дело, и малышка чувствовала себя гораздо лучше.

Когда Сара усадила в экипаж Софи и Эбигейл, прижимавшую к груди сверток с пирожными, Ева приблизилась к лорду Стейнтону. Он как раз собирался запрыгнуть в седло, но помедлил, увидев ее.

– Думаю, с Эбигейл все будет хорошо, лорд Стейнтон, но, на всякий случай, лучше показать ее врачу. – Ее губы тронула улыбка. – В раннем детстве дети часто падают и набивают шишки.

– Я искренне надеюсь, что вы окажетесь правы, миссис Броди, и это падение не навредит Эбигейл. Хотя Софи и Эбигейл не привыкли носиться как угорелые.

– Тогда, возможно, им стоит иногда это делать. Их здоровью не повредят активные прогулки на свежем воздухе. В этом нет ничего страшного. Им не следует сидеть взаперти.

– У моих детей есть все, что им необходимо. Они могут расти в спокойной обстановке и быть счастливы в обществе няни.

– Няни хороши для младенцев, лорд Стейнтон, но для девочек постарше…

– Им нужна мать, – ледяным тоном оборвал он ее на полуслове, склонившись над ней. На его лице появилось странное выражение. – Я согласен с вами, но у них нет матери, не в буквальном смысле, но все-таки ее нет.

– Простите. Если бы вы позволили мне договорить, я бы сказала, что им нужна гувернантка.

– Если бы я нуждался в совете, то непременно обратился бы к вам. Но я сам решаю, что важно для моих дочерей, и стану воспитывать их так, как считаю нужным.

– В таком случае должна заметить, что с таким подходом вы мало чего добьетесь.

– Не смейте указывать мне, как воспитывать моих дочерей, миссис Броди. Они не имеют к вам никакого отношения, и потому не суйте свой нос куда вам не следует.

Ева отшатнулась, когда он резко запрыгнул в седло и, не сказав больше ни слова, поскакал за экипажем. Ей вдруг стало его жаль. Ева прекрасно понимала, как тяжело ему растить двух маленьких девочек. Сообщение Сары о том, что она уходит, вероятно, стало для него неожиданным ударом. Ева искренне надеялась, что Лукас найдет достойную няню для своих детей.

Следуя за экипажем, увозившим его дочерей, Лукас время от времени останавливался, провожая взглядом молодую женщину с рыжими волосами, возвращавшуюся к своим друзьям.

* * *

Все домашние наконец улеглись спать, и Ева осталась одна. Она ужасно устала, осматривая в компании Бет, Уильяма и детей их новый дом за рекой, но волнения прошедшего дня не давали ей уснуть. Сидя перед туалетным столиком, она невидящим взглядом смотрела прямо перед собой. Она любила Англию, и ей было хорошо в огромном, роскошном особняке Бет на Беркли-стрит, но сейчас ей было очень одиноко. Вместо того чтобы немного отвлечь ее от горестных мыслей после смерти отца, жизнь в этой чужой стране в семье любящих друг друга людей лишь добавляла ей ощущение ненужности и усиливала тоску.

Ее отец скоропостижно умер три месяца назад. Они всегда были очень близки, и его смерть стала для нее огромной потерей. Ощущая пустоту и одиночество после его ухода, она, чтобы как-то отвлечься, переехала в свой дом, однако вскоре многочисленные поклонники, пронюхавшие о ее крупном наследстве, уже толпились у ее порога, словно стая саранчи.

Устав отбиваться от назойливых поклонников, она сбросила с себя апатию, и, когда из-за океана пришло письмо от ее близкой подруги Бет Сигрув с приглашением погостить в их доме, Ева, не задумываясь, отправилась в Англию. Она и Бет дружили с самого детства. Их семьи жили в Нью-Йорке, и Ева очень расстроилась, когда Бет вышла замуж за Уильяма Сигрува и переехала в Лондон.

Ева завидовала замечательным отношениям Бет с этим добрым и надежным мужчиной и мечтала, чтобы и ее жизнь сложилась так же. Но, к несчастью, этого не произошло. Она была замужем всего полгода, ее мужа Эндрю Броди застрелили при весьма неприятных обстоятельствах, и Ева осталась одна, беременная Эстель.

Ева со вздохом отогнала накатившую грусть и внимательно осмотрела свое отражение в зеркале. Она должна решить, что делать дальше. Конечно, ей очень нравилось общество Бет и Уильяма, но она понимала, что не может остаться у них навсегда. Кроме того, она пока не могла получить наследство. От адвоката, которого она наняла в Лондоне, Ева узнала, что для начала предстоит уладить некоторые формальности.

Еву сильно беспокоил этот вопрос, потому что ее сбережения стремительно таяли, однако адвокат заверил, что скоро все закончится. Однако, пока Ева не получила наследство, она должна была найти работу, чтобы как-то обеспечивать себя и дочку.

Во всяком случае, она точно не собиралась возвращаться в Нью-Йорк, решив обосноваться в Англии, но не в Лондоне. Город был слишком большим и шумным.

К счастью, три неприятные встречи с лордом Стейнтоном, произошедшие две недели назад, были благополучно забыты, однако Ева не смогла забыть самого лорда и его чудесных дочерей. Она часто думала о том, смог ли он найти замену Саре Лэйси. Однако она ничего об этом не слышала и придумала план, который мог оказаться полезным не только ей, но и лорду Стейнтону, если он согласится подумать.

Отправившись на следующее утро завтракать, Ева пыталась вспомнить о том, что решила прошлой ночью. Она размышляла о том, какие доводы сделали бы ее появление в доме лорда Стейнтона вполне разумным и помогли бы ей убедить его взять ее на работу в качестве няни для его детей. Однако в ясном свете дня все, о чем она думала ночью, выглядело полным безумием.

Бет сначала не поверила своим ушам, а затем пришла в ужас, когда Ева рассказала ей о своих планах.

– Ты хочешь предложить лорду Стейнтону принять тебя на работу? – прошептала Бет. – Но, Ева, это абсурд. Он ведь с самого начала ужасно тебе не понравился.

– Если честно, я не знаю, что и думать. Я понимаю, что это выглядит безумием, но именно об этом я и собираюсь его просить.

– Что? После того как он едва не растоптал тебя на мостовой, а потом обругал, да еще и обвинил в том, что ты напилась?

– Он не виноват. Думаю, это так выглядело со стороны. Он всего лишь ошибся. За это его вполне можно простить.

– Ева, ты очень богатая женщина, – спокойно заметил Уильям. – Тебе незачем работать.

– Но мне еще надо получить наследство, Уильям, а я не могу постоянно жить в вашем с Бет доме и сидеть у вас на шее. Нет, я уже приняла решение. – Она подняла руку, останавливая Бет, которая хотела запротестовать в ответ. – Я должна найти временную работу. – Она улыбнулась, заметив тревогу в глазах Бет. – Не стоит так беспокоиться.

– О, милая, ты делаешь это от безысходности, я понимаю. А ты не думала еще раз выйти замуж? Тобой уже заинтересовалось несколько джентльменов. И все они – достойные и богатые люди.

Глаза Евы мрачно потемнели.

– Нет, Бет. Сейчас брак интересует меня меньше всего. Жизнь с Эндрю научила меня многим неприятным вещам, и я не спешу повторить этот печальный опыт.

Бет всегда подозревала, что Ева была несчастлива в браке, но прежде она об этом не говорила.

– Но то, что ты затеваешь, – ты, самая разумная женщина на свете, – ужасно меня беспокоит. И если бы на месте лорда Стейнтона был другой мужчина, я бы так не беспокоилась.

Ева расхохоталась:

– Перестань. Я уже все решила. К тому же это временно. Для меня это идеальный вариант, ведь Эстель будет рядом со мной. Кроме того, я очень беспокоюсь за дочерей лорда Стейнтона, они будут скучать по Саре Лэйси. Если их отец еще не нашел няню, я думаю, что смогу убедить его взять меня на работу.

Бет нахмурилась и ответила, тщательно взвешивая каждое слово:

– Что ж, он, быть может, слишком гордый человек и у него противоречивый характер, но если ты как следует обдумала свой безумный план, то понимаешь, на что идешь.

Ева нахмурилась:

– Я не понимаю тебя, Бет. Ты говоришь загадками.

– Вокруг его развода ходило множество сплетен. Ты знаешь, он довольно популярен, но есть дома, где его принимают, но предпочитают не приглашать, хотя никто никогда не осмелился бы отвернуться от него. После того как они разъехались с женой, кое-кто встал на ее сторону, заявив, что бессердечно разводиться с матерью своих детей.

– Но ведь она ушла к его брату. Его нельзя в этом винить.

Бет вскинула брови:

– Неужели? Кое-кто из ее друзей утверждал, что он сводил ее с ума. Говорили, она не могла выносить припадки его плохого настроения и очень его боялась. Поговаривали даже, что он запретил ей видеться с детьми.

– Это правда?

– Сплетня ходила в свете, но подтверждения ей не было, – возразил Уильям. – Однако все заметили, что она отдалилась от детей. Многие считают Лукаса Стейнтона холодным, неприступным, излишне суровым человеком, да ты и сама нашла его таким, Ева. Он строгий хозяин и требует полной отдачи от своих подчиненных, именно по этой причине уволил многих своих слуг.

– Он довольно вспыльчив, но, думаю, на это есть серьезные причины. Его угнетает сложившаяся ситуация, потому он раздражается. Но неужели он действительно запрещает жене видеться с детьми? – недоумевала Ева.

– Я не знаю, правда ли это, знаю лишь, что буду беспокоиться, если ты переедешь в его дом, – сказала Бет и взяла Еву за руку.

– Не стоит, Бет. Я его не боюсь и прекрасно смогу за себя постоять. – Ева вопросительно взглянула на симпатичного светловолосого мужа подруги. – Мне кажется, он продает свой лондонский особняк, чтобы перебраться в Лаурель-Корт.

– Да. У него прекрасный дом в престижном районе, так что он наверняка уже нашел покупателя.

– Он продает дом из-за карточных долгов брата?

Уильям кивнул и взял кусочек тоста:

– К сожалению, у Стивена Стейнтона была склонность ко всем дорогим порокам. Он постоянно играл, и это было не просто развлечение, а разрушительная страсть. Играя в пикет у Уайта, он умудрился проиграть сто тысяч фунтов и предложил в качестве платы свое поместье. Но, к счастью, вмешался его брат и выплатил долг.

– Он мог себе это позволить?

– Да. В то время Лукас Стейнтон был богатым человеком. Он блестящий бизнесмен и получал огромную прибыль от всех своих вложений. К сожалению, это оказалось не последний раз, когда ему пришлось выручать брата, и в конце концов его благосостояние сильно пошатнулось.

Ева неожиданно почувствовала гордость за лорда Стейнтона.

– Несмотря на то что у брата была интрижка с его женой, он пытался помочь ему, а это говорит о доброте. Конечно, он кажется недоступным и в любой момент может сказать какую-нибудь колкость. Боже мой, когда на приеме у леди Эллесмер он заявил, что я пьяна, я сама едва не поверила в это, но вовремя вспомнила, что приняла порошки Бет. Это было так унизительно.

– А мне казалось, что раньше ты не понимала, что женщины в нем находят, – ласково поддразнил Уильям.

– Да, – весело откликнулась Ева. – Но я признала, что он невероятно привлекателен. А что ты о нем думаешь, Уильям?

– Он мне нравится, и я его уважаю. Но не стоит заблуждаться на его счет. Он всегда действует по своим правилам. И нет такой женщины, которая могла бы перед ним устоять.

– Ах, так вот ты о чем, – весело рассмеялась Ева. – Ты один из самых здравомыслящих людей, кого я знаю, Уильям, поэтому доверяю твоему мнению.

Бет улыбнулась:

– Да благословит тебя Бог, Ева, я согласна с тобой в том, что ты сказала о моем муже. И, конечно, Лукас Стейнтон – один из самых привлекательных мужчин в светском обществе. Где бы он ни появлялся, женщины оказывают ему знаки внимания, несмотря на его откровенный цинизм. Этот человек окружен притягательной аурой мужественности, которая сводит женщин с ума.

– А как сам лорд Стейнтон реагирует на своих восторженных поклонниц? Неужели никто не может растопить его ледяное сердце?

– Насколько мне известно, такой женщины нет. Конечно, он, как нормальный мужчина, питает слабость к хорошеньким леди, но после развода он с осторожностью завязывает отношения. Есть люди, которые хорошо его знают, как мой Уильям, который считает, что лорд Стейнтон достоин уважения, потому что представляет собой редкий тип аристократа до мозга костей. Но есть и другие, которые упрекают его в заносчивости и нетерпимости, а его смешные комментарии и удивленные гримасы заставляют людей чувствовать себя глупцами в его обществе.

– Возможно, потому, что они и в самом деле глупцы, – едва заметно улыбнувшись, пробормотала Ева. – Думаю, если бы они поближе узнали его, поняли бы, что на самом деле он лучше, чем кажется.

Бет с любопытством уставилась на нее:

– В чем дело, Ева? Ты ведь не влюбилась в него?

– Нет, – ответила Ева, расхохотавшись над предположением подруги. – Как раз наоборот. В моих встречах с лордом Стейнтоном не было и тени романтики, на самом деле он показался мне несносным. Но вы рассказали мне о его хороших качествах, и я, пожалуй, попытаю счастья и устроюсь к нему на работу.

Глава 3

Миссис Броди провели в гостиную. Едва войдя, Лукас ощутил запах ее духов – этот неуловимый, тонкий аромат, придававший ей особенный шарм.

Лукас, в рубашке с открытым воротом и светло-сером шелковом жилете, мрачно разглядывал ее. Несколько мгновений они оба молчали. Ева размышляла над тем, какой удивительной властью обладает этот английский лорд. Она даже забыла, зачем пришла, и вдруг подумала, сколько мрачных секретов может таить в себе этот красавец.

Наконец он заговорил, и Ева вздрогнула.

– Миссис Броди! У вас, похоже, вошло в привычку вторгаться в мой дом. И что на этот раз? – спросил он, и в его тоне прозвучали легкие язвительные ноты. – Потерянный ребенок, или собака, или что-нибудь еще?

– Не угадали. Как поживает Эбигейл? Надеюсь, она оправилась после столкновения с деревом?

– У Эбигейл все замечательно, миссис Броди.

– Я рада это слышать.

– Но я подозреваю, что вы пришли сюда не для того, чтобы говорить об Эбигейл. Для меня это сюрприз.

– И, похоже, не очень приятный, не так ли, лорд Стейнтон?

– Бабушка надвое сказала, хотя должен признаться, я не считал вас дамой, которая навещает днем малознакомых джентльменов. Разве вам некого навещать? Я думал, что вы с утра до ночи предаетесь легкомысленным развлечениям, которыми большинство дам наполняют свой день.

Еве очень захотелось послать его ко всем чертям, но она сдержалась и даже выдавила из себя вежливую улыбку:

– На самом деле я предпочитаю проводить свое время с пользой, но мне не верится, что вы размышляли, чем я занимаюсь, лорд Стейнтон.

– О, и почему же вы так считаете, миссис Броди?

– Вы не производите впечатление легкомысленного человека. Мне кажется, вы человек, который не станет предаваться пустым размышлениям о жизни других людей.

– Правда. Я и не думал, что вы составили обо мне какое-то представление, миссис Броди.

– О, я могу быть благожелательной, когда хочу, лорд Стейнтон, хотя и я не святая. Далеко не святая. Отец частенько говорил, что я не похожа на истинную леди, потому что привыкла постоянно спорить, вместо того чтобы слушать, и выражать свое мнение, в то время как следует промолчать. Наши предыдущие встречи были не совсем удачными, а на приеме у леди Эллесмер произошла досадная ошибка. Все как-то не заладилось с самого начала.

– И еще как.

Не желая отвлекаться от своей главной темы, она продолжила:

– Я… некоторое время думала о наших неудачных встречах и о вашем затруднительном положении, лорд Стейнтон.

– Неужели?! – Гневно прищурившись, он уставился на нее, а затем медленно приблизился. – О моем затруднительном положении! Вам и об этом известно, не так ли?

– Я знаю, что мисс Лэйси вскоре уйдет от вас и вы озабочены будущим ваших дочерей.

Его лицо застыло, в глазах появился мрачный блеск.

– Мои дела вас не касаются, миссис Броди. Вы слишком бесцеремонны. Я благодарен за вашу заботу, но это совершенно лишнее.

Ева приуныла:

– Понятно. Значит, вы уже нашли замену мисс Лэйси.

– Нет, но, думаю, это вопрос времени. – Лукасу никак не удавалось найти подходящую няню, и это очень его расстраивало. В Лондоне было полно прекрасных нянь с хорошими рекомендациями, но, похоже, никто не желал работать у страшного лорда Стейнтона. К нему пришли лишь две кандидатки. Одна была похожа на ведьму, и он никогда бы не подпустил такую женщину к девочкам, а от второй совершенно точно пахло спиртным.

– В таком случае я смогу вам помочь.

– Вы? Миссис Броди, неужели я должен быть впечатлен или польщен вашим вниманием к моим проблемам? Боже, да вы просто несносны.

– У меня к вам деловое предложение, лорд Стейнтон, – продолжила Ева, не обращая внимания на его язвительные замечания, и посмотрела ему прямо в глаза: – Предложение, которое будет выгодно нам обоим.

Прислонившись к изящному столику из грецкого ореха, единственному предмету мебели, оставшемуся в комнате, он холодно взглянул на нее:

– Я заинтригован.

Ева не знала, что ей сулит его тон. Она ждала, когда он попросит ее продолжить, но вместо этого он скрестил руки на груди и молча смотрел на нее, всем своим видом выражая нетерпение.

– Я хочу стать няней ваших девочек.

– Что? – На его лице промелькнуло искреннее удивление, и он недоверчиво уставился на нее. – Вы?

– Какой бы безумной вам ни казалась эта идея, да, я.

– Миссис Броди! Вы шутите?

Ева напряглась, а затем вскинула голову:

– Шучу? Вовсе нет, лорд Стейнтон. Я много об этом думала, по-моему, это отличный выход для нас обоих.

Оправившись от удивления, вызванного ее словами, лорд Стейнтон расхохотался, и Ева поняла, что ее предложение кажется ему не только нелепым, но и смехотворным.

– Как же так вышло, что именно вы хотите присматривать за моими детьми?

Ева вспыхнула. Этому высокомерному англичанину постоянно удавалось выводить ее из себя, но она зашла слишком далеко и не желала отступать.

– В этом нет ничего необычного, сэр. Я люблю детей, и у меня, как вам известно, есть дочь. Я отлично подхожу на роль няни, кроме того, Софи и Эбигейл меня знают. Они прекрасные девочки, и мы с ними хорошо ладим.

– Да, я заметил, – вынужден был признать Лукас. Он не забыл, как миссис Броди ласково утешала Эбигейл, прижимая к себе. – Но простите мне мое недоумение. Понимаете, я считал, что вы богатая женщина, а потому не понимаю, зачем вам поступать в няни.

– Я считаю, что работа няни – достойное дело, требующее серьезных знаний и навыков. И вы правы, мой отец был довольно богат, и я, как его единственная дочь, унаследовала все его состояние. Но, к сожалению, необходимо уладить множество формальностей в Америке, прежде чем я получу деньги отца, поэтому я оказалась в непростых обстоятельствах. Мне нужно растить дочь. Мне ничего не остается, как искать работу.

Он смерил ее мрачным взглядом и, немного помолчав, буркнул:

– Значит, вы ищете временную работу. Но меня не интересуют услуги няни, которая ищет работу лишь на время, миссис Броди, которая все бросит и уедет, когда ей вздумается.

Ева почувствовала себя неуютно под его ледяным взглядом.

– Да, я ищу временную работу, но так может получиться и с любой другой няней. Уверяю вас, я не уеду, пока вы не найдете мне замену. И, конечно, я понимаю, что вам необходимо подумать над моим предложением.

Он процедил сквозь зубы, мрачно сверкая глазами:

– Я уже все обдумал. На это мне понадобилась всего одна минута. Мой ответ – нет.

Их взгляды встретились.

– Понимаю. Но может, вы все-таки передумаете?

– Об этом и речи быть не может. – С трудом сдерживая раздражение, он выпрямился. – В моем доме нет места для женщины со столь легкомысленным характером, которая ни во что не ставит чувства своего работодателя или его детей и готова уйти, стоит ей лишь захотеть, не думая, как она может ранить их чувства. Повторяю, разговор окончен и вам лучше уйти.

– Поймите, лорд Стейнтон, мое предложение не такое уж и плохое. Я ни за что не причиню вреда вашим детям. Я буду заботиться о них, ведь это решит вашу проблему, а вы ведете себя так, будто я предлагаю вам совершить убийство.

– И это произойдет, если вы сейчас же не уйдете. Я больше не желаю вас слушать, миссис Броди, и прошу немедленно покинуть мой дом. – Лукас заметил, как в ее глазах вспыхнули мрачные искорки, и намеренно подлил масла в огонь: – Не сомневаюсь, живя в Америке, вы забыли, что такое этикет, но в Англии к таким вещам относятся очень серьезно. Послушайте моего совета и уделите внимание элементарным правилам хорошего тона, прежде чем отправитесь куда-нибудь еще и станете предлагать свои услуги. Так вы сможете избежать серьезных неприятностей.

Застыв на месте, Ева некоторое время смотрела на него, слушая его оскорбления. Внезапно Еву охватила ярость, и она заставила его замолчать, отвесив ему звонкую пощечину, от которой его голова дернулась в сторону.

– Как вы смеете оскорблять меня, ведь я пришла в ваш дом с благими намерениями? Я этого не потерплю. Что бы вы обо мне ни думали, сэр, я не грубиянка. Вероятно, вы ненавидите моих соотечественников – американцев. Если так, то понятно, как мы смогли победить вас в войне, сражаясь за свою независимость.

Лукас стиснул зубы, и его глаза заблестели.

– Только попробуйте повторить это, и я лично вышвырну вас на улицу, – холодно и спокойно процедил он. – Знаете, миссис Броди, вам лучше меня не злить. Я могу быть страшен в гневе.

Его слова прозвучали непреклонно, и Ева поняла, что спорить бесполезно.

– Отлично. Я уйду. Простите, что ударила вас. – Пытаясь вести себя сдержанно, она достала из сумочки визитку и протянула ему. Он не пошевелился, и Ева положила ее на стол, не желая отказываться от шанса на работу в его доме. – Когда вы придете в себя, успокоитесь и все обдумаете, то, возможно, взглянете на вещи по-другому. Весьма вероятно, что вы передумаете и примете мое предложение.

Коротко кивнув ему, она высоко вскинула голову и направилась к выходу.

* * *

– Ну и что он сказал? – поинтересовалась Бет, с нетерпением ожидавшая возвращения Евы с Аппер-Брук-стрит. – Он согласился на твое предложение или же решил, что ты сошла с ума?

– Думаю, он действительно решил, что я сошла с ума, Бет. Он отказал мне. Окончательно и бесповоротно. Он заявил, что я невоспитанная американка, сказал, что мое предложение абсурдно, и еще много разных вещей, которые я не хочу повторять, чтобы не огорчать тебя. Этот человек – самый настоящий самоуверенный мерзавец.

– И что ты ответила?

– Отвесила ему пощечину.

Бет недоверчиво уставилась на нее:

– Ты ударила лорда Стейнтона?

– Он это заслужил.

Бет наблюдала, как разгневанная Ева меряет шагами комнату.

– А он, конечно, вскипел и попросил тебя уйти.

– Ты слишком хорошо о нем думаешь, Бет. Он не попросил, он выгнал меня.

Бет возмущенно ахнула. Немного помолчав, она робко произнесла:

– Что ж, все ясно. Ты не будешь работать у лорда Стейнтона.

– Похоже, что так. Едва ли он примет на работу женщину, которая осмелилась отвесить ему пощечину.

В следующие два дня Лукас с головой погрузился в свои обычные дела, не сомневаясь, что это поможет ему забыть о визите миссис Броди, который взволновал его гораздо сильнее, чем он мог себе представить. Когда к нему в гости заехал Генри Ченнинг, он обрадовался, что сможет немного отвлечься, и отложил письмо, которое ему только что принесли.

– Боже! И ты называешь это домом, Лукас? – воскликнул Генри, оглядывая пустую гостиную. – Это место больше похоже на мавзолей – стены, колонны, статуи и огромное пустое пространство.

– А чего ты хочешь? Большинство вещей и антиквариата я отправил на аукцион.

Генри налил себе бренди и принялся бродить по комнате.

– Я помню, у тебя были неплохие вещи. Я бы и сам мог кое-что купить.

– Пожалуйста. В «Сотбис»^[1] полно этого добра. Чем обязан твоему приходу, Генри? Это дружеский визит?

– Конечно. Ты знаешь, как я люблю твое общество, дорогой друг. Хотя, – заметил он, и его лицо сделалось серьезным, – недавно я услышал новость в своем клубе в Сент-Джеймс, которая может тебя заинтересовать. Спешу добавить, что новость не очень хорошая. – Когда Лукас внимательно взглянул на него, он продолжил: – Те два участка отгрузки на Темзе закрыты, Лукас. Мне очень жаль.

В глазах Генри застыло искреннее беспокойство за друга. Они были знакомы еще со времени учебы в Кембридже. Генри всегда восхищался Лукасом. Он был таким сдержанным, дисциплинированным и решительным, уверенным и активным и добивался всего, чего пожелает. Он стал невероятно удачливым бизнесменом, вкладывая деньги с умом, покупая патенты на новые изобретения и все, что обещало в дальнейшем принести ощутимую прибыль. И все его вложения всегда окупались. Снова и снова.

К несчастью, его брат Стивен не был столь умен. Лукас заявил, что не собирается бесконечно выплачивать его долги, но, не в силах воспрепятствовать сумасбродным выходкам брата, каждый раз выручал его, продавая акции, пока сам не оказался на грани банкротства.

Новость о том, что два участка отгрузки, в которые он когда-то вложил деньги и которые были его последней спасительной соломинкой, стала для него ударом.

– Господи, Лукас. Ты выглядишь так, словно я только что объявил тебе смертный приговор.

– Возможно, так и есть.

– Что ты хочешь сказать? Я имею в виду, ты не… не решишь…

– Что? Застрелиться? – Циничная ухмылка скривила губы Лукаса. – Это слишком просто. Мне надо думать о дочерях. Мать их бросила, но я этого не сделаю. – Взглянув на письмо, он задумался.

– Что это за письмо, Лукас?

– Пока не знаю. Я только что получил его от адвоката своего брата вместе с документами на какую-то землю на северо-востоке.

– Не знал, что ты владеешь землей в моих краях.

– Я и не владею. Очевидно, это участок, который Стивен выиграл у землевладельца из Ньюкасла.

– Понятно. Это любопытно. Ты ведь знаешь, что моя семья уже несколько десятилетий получает неплохой доход от добычи угля в этих местах. И что ты собираешься делать? Продашь землю? Мой отец с удовольствием купил бы ее у тебя.

Лукас покачал головой:

– Я не стану ее продавать, особенно если там можно добывать уголь. Свяжусь с горным инженером, чтобы все выяснить наверняка. – Его губы тронула ироничная усмешка. – Кто знает, Генри, возможно, это мой путь обратно к процветанию.

– Я искренне на это надеюсь, Лукас. Ты всегда легко находил способы заработать деньги. Не сомневаюсь, что скоро ты преодолеешь трудности и встанешь на ноги. Я желаю тебе удачи, и если ты туда поедешь – мой дом к твоим услугам. Ну а пока ты еще сможешь продержаться на плаву?

– Недолго, но сейчас моя главная забота – найти няню для Софи и Эбигейл, прежде чем мы переедем в Лаурель-Корт.

– И когда?

– Как можно скорее. Я не был там со смерти Стивена. Я собираюсь переехать туда насовсем, но сначала должен лично поехать и все осмотреть. Кто знает, в каком состоянии дом, хотя ремонт все равно придется отложить до лучших времен.

– Мне казалось, у тебя не возникнет проблем с поиском няни.

– Я тоже, но все оказалось не так просто. Я уже видел нескольких, но ни одна не подошла. Хотя нет, возможно, одну все-таки можно было бы выбрать.

– Тогда попроси ее прийти снова и посмотри, как она поладит с девочками.

– О, она отлично с ними ладит, и они ее обожают.

– Тогда в чем проблема? Кто она?

– Миссис Броди.

Генри едва не подавился бренди. Недоверчиво фыркнув, он уставился на Лукаса.

– Та самая миссис Броди? – спросил он, вытаращив глаза, когда Лукас кивнул. – Ты меня разыгрываешь, Лукас. Скажи мне правду.

– Напротив, Генри, я абсолютно честен. – И он рассказал Генри о визите американской вдовы.

– Но мне казалось, что вы с ней враждуете?

Лукас покачал головой:

– Так и было, но ее предложение может быть полезно нам обоим. – Он криво усмехнулся. – Ты мог бы сказать, что ее мне сам Бог послал.

– Но она очень богата. Зачем такой женщине наниматься на работу?

Лукас пожал плечами:

– У нее есть свои причины.

– И ты примешь ее?

– Я еще не решил. В течение недели я должен найти замену мисс Лэйси. Признаюсь, я долго размышлял над предложением миссис Броди и понял, что у меня нет другого выхода, как согласиться.

Внезапно его взгляд упал на визитку, которую миссис Броди оставила на столе. Он взял картонку и некоторое время внимательно разглядывал. Ему вспомнилось ее лицо. Конечно, она была очень привлекательна. И с того момента, как он ее увидел, в нем пробудились какие-то странные чувства. И, если честно, он не мог понять, как ей с первой встречи удалось разбудить в нем одновременно ярость и желание узнать ее поближе. Он принялся медленно и скрупулезно обдумывать предложение американской вдовы, мысленно составляя в голове два списка. Один список включал в себя плюсы, а другой – минусы ее работы в его доме. Плюсов оказалось больше.

К тому времени, когда Лукаса наконец пригласили в гостиную особняка Сигрувов, его буквально переполняла тревога.

Ева вошла в гостиную, чтобы узнать, кто к ним пожаловал, и в мгновение ока от ее безмятежности не осталось и следа. Она почувствовала, как воздух буквально раскалился от напряжения, которое принес с собой Лукас Стейнтон. На нем было безукоризненное темно-зеленое пальто, которое еще сильнее подчеркивало его смуглую кожу и придавало его глазам оттенок голубой стали. Он был просто неотразим.

– Лорд Стейнтон?

– Я хотел бы поговорить с вами наедине, миссис Броди.

Взглянув на склонившуюся в поклоне служанку, он коротко приказал:

– Оставьте нас.

Его тон прозвучал безапелляционно, и служанка удивленно отступила. Она взглянула на Еву, ожидая разрешения удалиться, но Ева не смотрела на нее. Она не сводила глаз со своего гостя. Наконец обычно неторопливая служанка, качая головой, бросилась прочь.

– Нам надо поговорить, – без лишних предисловий начал Лукас. Он остановился на середине комнаты и, обернувшись, взглянул на Еву. – Необходимо кое-что выяснить.

Ева подняла брови:

– Неужели?

– Признаюсь, что бы я ни думал о вашем появлении в моем доме и о вашем смелом предложении стать няней моих детей, мне следовало проявить учтивость и выслушать вас.

– Да, следовало. Вы повели себя не как джентльмен, выставив меня из своего дома.

На его мрачном лице промелькнула кривая ухмылка.

– Да уж, похоже, я не произвел на вас впечатления джентльмена.

Ева удивленно воззрилась на него, забыв о гневе:

– Да, это так. Вы просите прощения?

Он озадаченно умолк, а затем кивнул:

– Конечно.

– Тогда я прошу прощения за то, что ударила вас. Я вела себя недостойно.

– Вы сожалеете об этом?

Ева взглянула на него с дерзкой улыбкой:

– Нет. Вы это заслужили.

– Вы правы, – признался он, – но больше не искушайте судьбу.

Внезапно его лицо озарила улыбка, и у Евы замерло сердце. Улыбка лорда Стейнтона могла бы растопить айсберг.

– Когда вы ушли, я боялся, что повел себя слишком резко, так бесцеремонно выставив вас из дома.

Некоторое время Ева изумленно молчала.

– А теперь? Вы готовы внимательно выслушать меня и обдумать мое предложение?

– Да, готов, но я очень осторожный человек, и нам придется многое обсудить.

– Прежде чем… мы продолжим, я… хотела бы вам сказать, что обычно я не вламываюсь в дома к джентльменам. Ваш был первым и, скорее всего, последним.

– Я рад это слышать.

Лукас непринужденно скрестил руки на груди. Ева стояла, прислонившись спиной к двери, спокойно разглядывая его. В этот момент Лукас почувствовал, что совершенно неожиданно оказался во власти магнетизма этой женщины.

Глядя прямо в глаза, Ева медленно направилась к Лукасу легкой, плавной походкой. Он продолжал смотреть на нее и не мог понять, почему так внезапно впадал в ярость в ее присутствии. Возможно, дело заключалось в том, что она, в отличие от других женщин, кроме Максин, не боялась его и не пыталась ему угодить. Возможно, он даже вызывал у нее легкую антипатию. Странно, но эта мысль огорчила его.

– Похоже, я у вас в долгу, миссис Броди, и я прошу прощения, что не поблагодарил вас раньше.

– Не поблагодарили меня? За что?

– Вы помогли мисс Лэйси, когда она почувствовала себя нехорошо в тот день в парке, и не поленились проводить ее и девочек домой.

Ева улыбнулась:

– В такой ситуации любой нормальный человек так бы поступил.

– Вы очень добры. Спасибо вам. А теперь что касается нашей последней встречи…

– Вы рассердились и вели себя грубо, – оборвала его Ева на полуслове. – Но потом подумали над моим предложением и, надеюсь, поняли, что оно вполне разумно.

Лукас кивнул:

– Ваше предложение действительно выглядит разумно, хотя для вас это всего лишь временная работа. И я ценю, что вы откровенно мне об этом сказали.

– Я не привыкла лгать. Я родом из уважаемой семьи с богатой родословной и традициями. – Она едва заметно улыбнулась. – Конечно, идя к вам, я понимала, что вы сразу не согласитесь на мое предложение. Если вы хотите что-то обо мне узнать, то всегда можете расспросить Бет и Уильяма Сигрува.

– Мне бы хотелось узнать, миссис Броди, какими ценными качествами вы обладаете, чтобы воспитывать моих дочерей.

– Что ж, я умна, благоразумна и всегда довожу до совершенства все, за что берусь. Я неплохо читаю и говорю по-французски, немного знаю латынь, а также греческий и прекрасно вышиваю. – Она улыбнулась, и ее глаза засверкали. – Кроме того, я умею ладить с детьми, что наверняка очень для вас важно. Я жду не дождусь, когда мы познакомимся с девочками поближе. Они просто очаровательны.

– Вы ведь знаете, что я развелся с их матерью. Знаете, что она бросила меня и девочек?

– Да, и искренне сожалею об этом. Вам, должно быть, пришлось нелегко. Я обещаю, что, когда соберусь уходить от вас, сделаю все, чтобы не причинить вреда Софи и Эбигейл.

Некоторое время они задумчиво разглядывали друг друга, а затем Ева отвела взгляд. Он был слишком красив.

– И когда вы можете приступить к работе? – спросил Лукас.

– Я могу приступить сразу. Когда Сара… мисс Лэйси уезжает?

– Через два дня, так что у вас не так много времени. Приходите завтра, и мы обсудим ваше жалованье, а мисс Лэйси расскажет все, что вам необходимо знать. Софи и Эбигейл будут на вашем полном попечении. Я собираюсь на четыре дня уехать в свой дом в Оксфордшире, так что мне надо сделать кое-какие приготовления к поездке. Думаю, этого короткого визита окажется достаточно, чтобы выяснить, в каком состоянии сейчас находится поместье.

– А дети?

– Они поедут со мной. Девочкам полезно подышать свежим воздухом. И вы, само собой, поедете с нами.

– А моя дочь? – спросила Ева, вспомнив, что забыла упомянуть об Эстель. – Я очень хочу заботиться о ваших детях, лорд Стейнтон, но не расстанусь со своей дочерью.

– А я этого от вас и не ожидал. Она может спать в одной комнате с Софи и Эбигейл. Я помню, что они подружились.

– Да, это так.

– Отлично, – сказал он и направился к двери, а затем остановился и взглянул на нее: – Удачного дня, миссис Броди. Жду вас завтра в десять утра.

На следующее утро Ева вместе с Эстель явилась в дом лорда Стейнтона. Их встретил лакей, который сразу же отправился предупредить его светлость об их прибытии.

Ева смотрела, как Лукас идет по коридору. Он улыбнулся, встретившись с ней взглядом, и у Евы захватило дух.

– Надеюсь, я не опоздала, – торопливо пробормотала она, взволнованная тем, что теперь он ее хозяин.

– Вы как раз вовремя. Я всегда пунктуален, миссис Броди, и требую пунктуальности от других. – Он взглянул на лакея: – Приведите миссис Комбс. Она здесь все покажет миссис Броди.

– Миссис Комбс – ваша экономка? – спросила Ева, крепко сжав ладонь Эстель.

Он кивнул:

– Да, хотя много лет назад она была моей няней. В настоящее время у меня всего восемь человек прислуги. Беннет уже давно служит у меня дворецким, миссис Комбс – моя экономка и кухарка, а служанка Нелли помогает ей на кухне. Есть еще двое лакеев, миссис Лэйси, мой камердинер и Герберт Шепард – мой кучер. Он ухаживает за четверкой лошадей, которые у меня остались. Решив продать дом, я вынужден был отказаться от большинства слуг. Я просто не видел смысла в таком количестве персонала. А, вот и миссис Комбс! – воскликнул он, подзывая пожилую экономку, которая с любопытством разглядывала новую няню.

– Миссис Комбс, это миссис Броди, она заменит мисс Лэйси. Будьте так добры, покажите ей детскую. Я уверен, она захочет увидеть детей и захочет все разузнать до отъезда мисс Лэйси.

Миссис Комбс уже слышала о миссис Броди. Сара рассказала ей о стычке между молодой женщиной и его светлостью, и этот рассказ вызвал много веселья и разговоров между небольшим персоналом. Она восхищалась молодой женщиной. На свете было не так уж много людей, осмелившихся противостоять лорду Стейнтону, а миссис Броди не побоялась и не отступила. Что ж, удачи ей, подумала экономка.

Войдя в детскую, Ева сразу заметила, какой утомленной выглядит мисс Лэйси, на ее юном лице застыла тревога.

– Как поживаете, Сара? И как ваш жених?

Сара вздохнула:

– Я рада, что мы наконец-то поженимся. По правде говоря, я редко его вижу, сложно выкроить свободную минутку. Мне приходится просить миссис Комбс или Нелли присмотреть за девочками, а это случается не так часто, ведь им хватает своих забот.

– Но завтра вы уезжаете, а я пришла вас заменить. Думаю, вы удивились, увидев меня здесь.

– Да. О, миссис Броди, вы не представляете, какое облегчение я испытала, когда его светлость сообщил, что няней станете вы. Теперь мне будет гораздо легче уйти. Софи и Эбигейл в восторге от вас.

Подойдя к кушетке у окна, откуда открывался вид на сад, Ева уселась и жестом пригласила Сару сесть рядом с ней:

– Вы должны рассказать все, что мне следует знать, Сара.

– Конечно, хотя должна сказать, что в жизни девочек не произошло никаких изменений с тех пор, как мать бросила их.

– Вероятно, это было непростое время для них… и лорда Стейнтона.

– О да, это так. Его жена поступила коварно, изменив ему с его братом. Она рассказала всем вокруг о том, как гадко обращался с ней муж, чтобы оправдать свой уход, но я никогда не верила ни единому ее слову. Лорд Стейнтон всегда был очень добр ко мне, и я считаю, что он невероятно сдержанный человек. – Спохватившись, что излишне разоткровенничалась, она закусила губу. – Простите, кто я такая, чтобы судить других.

– Скажите, Сара, а как лорд Стейнтон относится к девочкам?

– Он… он не проявляет к ним большого интереса, и это непростительно. О, он каждый день приходит в детскую, чтобы повидать их, и совершенно очевидно, что любит их, но уделяет слишком мало времени своим дочерям. Они обожают его, но…

Ева ласково коснулась руки Сары:

– Он навещает дочерей скорее из чувства долга, чем по велению сердца. Думаю, вы это хотели сказать. Все в порядке, Сара, я понимаю. Я лишь надеюсь, что в будущем все непременно изменится в лучшую сторону.

– О, миссис Броди, я тоже на это надеюсь, потому что сейчас он только все осложняет для бедных, брошенных матерью крошек. Я чувствую себя виноватой за то, что покидаю их.

Ева встала и улыбнулась Саре, жалея, что не могла вселить в нее уверенность, что все будет хорошо.

– Не беспокойтесь. Обещаю, что позабочусь о них.

В доме поднялась невообразимая суматоха, когда начались приготовления к отъезду. Девочки были рады, что едут за город, а Ева тоже сгорала от нетерпения поскорее увидеть Лаурель-Корт. Она сообщила Бет о том, что происходит, а также отправила письмо своему адвокату, мистеру Бэрстоу, с сообщением, как с ней можно будет связаться.

Следующий день выдался солнечным и теплым. Собрав вещи накануне вечером, Ева накормила и одела девочек, подготовив их к долгому путешествию. К девяти часам утра они были готовы, как и было запланировано. Слуги, собравшиеся в холле, должны были ехать следом за ними в большом экипаже, нагруженном багажом.

Лукас появился минута в минуту. Он собирался ехать верхом большую часть пути. С того дня, как Ева приступила к работе, она почти не видела своего хозяина.

Наконец Лондон остался позади, и за окнами замелькали живописные английские пейзажи. Путешествие проходило спокойно. Ева развлекала девочек, читая им книги и играя с ними, но через некоторое время Софи и Эстель уснули под мерное покачивание экипажа. Однако Эбигейл не хотела спать, она принялась капризничать и жаловаться на жару. Сколько ни старалась Ева, ей никак не удавалось ее успокоить, и плач малышки растревожил ее сестру.

Ева в отчаянии приказала кучеру остановиться и вышла из экипажа.

– Пойдем, милая, – сказала она, вытаскивая раскрасневшуюся Эбигейл. – Хорошая девочка.

– Что случилось? – К ним приблизился встревоженный Лукас.

Увидев мрачное лицо отца, взиравшего на нее сверху вниз, Эбигейл снова разразилась слезами.

– Я не хочу возвращаться в экипаж, – заскулила она. – Там… там слишком жарко, и меня ужасно тошнит.

– Подыши немного свежим воздухом, Эбигейл, и мы вернемся в экипаж, – сказала Ева.

– Но я не хочу! – крикнула малышка, глотая слезы.

Ева взглянула на Лукаса:

– Она редко так капризничает. Возможно, вы могли бы посадить ее перед собой и немного проехаться с ней верхом.

Эбигейл тут же перестала плакать, и ее личико осветила надежда. Взглянув на отца, она протянула к нему руки:

– Папа, я могу прокатиться на твоей лошади?

Ева подумала, что это отличное решение, но, взглянув на Лукаса, с привычным вежливым безразличием взиравшего на Эбигейл, подумала, что лучше отказаться от этой затеи. Однако она была приятно удивлена, когда его лицо вдруг смягчилось, он наклонился и, подхватив обрадованную девочку на руки, посадил ее в седло перед собой. Эбигейл мгновенно изменилась до неузнаваемости. На ее розовых губках заиграла счастливая улыбка, и она радостно захихикала.

– Как бы мне хотелось с такой же легкостью успокаивать всех женщин в моей жизни, – признался Лукас.

– Возможно, если бы вы не ходили с лицом мрачным, как грозовая туча, и не бросались на окружающих, словно раненый медведь, такой проблемы бы просто не возникло, – осмелилась произнести Ева и удивилась, когда он в ответ лишь усмехнулся.

Забравшись в экипаж, она увидела, как Лукас устремился вперед легким галопом со своей бесценной ношей. Они, не останавливаясь, ехали по проселочным дорогам, минуя очаровательные сонные деревушки и поля, на которых паслись коровы и овцы.

После полудня, когда легкие облака заволокли небо, они добрались до места, несколько раз остановившись по пути, чтобы отдохнуть и размять ноги.

Огромные кованые ворота с фамильным гербом были приоткрыты, и глаза Евы загорелись при виде красивого дома, возвышавшегося в конце длинной, извилистой подъездной дорожки, обсаженной с двух сторон огромными вязами. Она наклонилась вперед, чтобы хорошенько все рассмотреть. Перед особняком раскинулся парк, а у подножия пологого холма струился ручей, берега которого поросли плакучими ивами. Сирень и другие пышные кусты буйно цвели в тени огромных деревьев, их нежные цвета сливались в полотно удивительной красоты. А дальше открывался вид на поля и леса и пологие склоны Чилтерн-Хиллс. Здесь повсюду царило печальное запустение, но это лишь придавало владениям лорда Стейнтона романтичного шарма.

Это было самое прекрасное место, которое Ева когда-либо видела. Легкая дрожь пробежала по ее спине, и она ощутила радостное возбуждение, пока экипаж въезжал в широкие ворота, а затем катился по дорожке к дому. Наконец их небольшой караван остановился перед входом, усталые лошади понурили головы.

Ева выскочила из экипажа и замерла, глядя на дом. У нее перехватило дыхание от восхищения, когда она окинула взглядом величественное здание с чередой огромных окон, в которых отражались солнечные блики, и высокой крышей.

– Как красиво, – прошептала она, не замечая, что Лукас пристально смотрит на нее.

Ева была восхищена красотой этого дома. Словно околдованная, она обернулась и посмотрела на необъятные зеленые поля, раскинувшиеся перед ней, удивительные и печально прекрасные в своем запустении. Теплый ветерок, напоенный ароматами сельской местности, овевал ее лицо. Она довольно улыбнулась. Ева никогда раньше не испытывала ничего подобного и позволила себе поддаться очарованию этого удивительного старинного дома, который словно сомкнулся вокруг нее, навсегда завладев ее душой.

Ева не заметила, что лорд Стейнтон подошел к ней, пока он не заговорил, и его голос показался ей ласковым и теплым.

– Этот дом не меняется, – пробормотал он. – Он словно улыбается, манит к себе, зовет в свои объятия. Я люблю его с самого детства. Нигде больше нет таких мест.

– Я понимаю, о чем вы, – ответила Ева, не оборачиваясь к нему. – Я здесь впервые, но тоже это чувствую. Кто может устоять перед этим волшебством?

– Никто!

И в этот момент у нее не осталось сомнений, что Лаурель-Корт был частью ее судьбы, что она связана с этим местом и могла бы обрести здесь счастье. Придя в себя, она мысленно встряхнулась, убеждая себя, что это не больше чем фантазии, которым не суждено сбыться. Хотя на мгновение у нее мелькнула мысль, что для женщины, обладающей таким богатством, как у нее, нет ничего невозможного.

Глава 4

Из дома доносился шум строительных работ, неожиданно дверь распахнулась, и появился мистер Эванс, смотритель дома.

Лукас отвел его в сторону, быстро переговорив с ним, а затем обернулся к Еве:

– Думаю, вас обрадует новость, что дом почти готов. Вы можете отвести детей в детскую и устраиваться на новом месте. – Он взглянул на второй экипаж, из которого уже выгрузили почти весь багаж. – Думаю, миссис Комбс знает, что делать. Если вам что-то понадобится, обращайтесь к Эвансу.

Все поспешили в дом. Кое-кто из слуг работал в Лаурель-Корт еще при жизни прежнего лорда Стейнтона, и они были рады снова вернуться в знакомые места.

Ева восхищенно оглядывалась по сторонам. Быстро пройдясь по просторному холлу, залитому солнечным светом, она принялась заглядывать в распахнутые двери комнат, любуясь открывающейся ей роскошью. Глубоко дыша, она словно впитывала атмосферу этого величественного дома. Он казался живым, но словно дремал в ожидании возвращения семьи, которая наполнила бы комнаты громкими голосами и смехом детей, чтобы снова стать настоящим домом.

Детская со смежными спальнями, в которой выросло не одно поколение Стейнтонов, оказалась чудесной комнатой, ее окна выходили на юг, и здесь было много солнца. Девочки тут же принялись все рассматривать. Они с восхищением разбирали игрушки, вытаскивая многочисленные коробки, и Эбигейл сразу выбрала для себя красивую лошадку-качалку.

Сгущались сумерки, и в доме зажгли свет. Все суетились, распаковывая вещи, а миссис Комбс все больше расстраивалась, разбираясь с кухонной утварью. Ева должна была занять комнату, примыкавшую к детской. Эта небольшая комната была обставлена просто, но со вкусом. Ее стены были затянуты шелком, затканным бледно-зелеными и розовыми цветами. Наконец дом затих. Дети поужинали и улеглись в свои кровати, но были слишком возбуждены, чтобы быстро уснуть.

– Мама, ты расскажешь нам сказку? – спросила Эстель, глядя на нее сияющими глазами, она мгновенно откинула одеяло и уселась в кровати.

Софи и Эбигейл, не желая отставать от нее, сделали то же самое.

– Ляг в постель, Эстель, – мягко потребовала Ева. – Думаю, что вам достаточно впечатлений на сегодня.

– О, пожалуйста, пожалуйста, – взмолилась Софи. – Эстель говорит, вы рассказываете ей сказку о принцессе, которая ездит на слоне, украшенном драгоценными камнями, и еще одну – про дракона. Пожалуйста, расскажите нам.

Ева взглянула в их взволнованные лица и сжалилась.

– Хорошо, но вы должны обещать, что уляжетесь спать, как только я расскажу сказку.

Усевшись рядом с Эстель, она похлопала по постели, Софи и Эбигейл мигом оказались на кровати Эстель. Прислонясь к спинке кровати, Ева обняла девочек и принялась рассказывать сказку.

Именно эту картину застал Лукас, когда распахнул дверь в комнату. Став свидетелем незнакомой сцены в полутемной, уютной комнате, он замер на месте, чувствуя, что у него перехватило дыхание. Никогда раньше он не видел ничего более восхитительного и трогательного, чем забота миссис Броди о его дочерях, которые, судя по всему, души не чаяли в этой женщине. Она сбросила туфли, ее волосы свободно рассыпались по плечам. Эбигейл уснула, но Софи и Эстель прижались к Еве, жадно слушая сказку, их лица сияли от восторга.

Все трое лежали в объятиях Евы, заканчивавшей сказку о драконах, замках и рыцаре на белом коне, спасшем прекрасную принцессу. Это была чудесная сцена.

В конце сказки Софи серьезно заметила:

– Мне больше всего понравилась сказка о принцессе. Я хочу стать принцессой, когда вырасту, и папа найдет для меня красивого принца, у которого будет очень много драгоценностей.

– И слон? – спросила Ева очень серьезно.

Софи немного подумала, а затем сказала:

– Нет. Слон не нужен. Думаю, он будет выглядеть глупо в Лондоне, а я не хочу жить в Индии.

– Тогда, наверное, тебе подойдет хорошая лошадь, как тот белый конь в сказке, правда?

Софи кивнула:

– Но я все равно хочу быть принцессой.

– Ты сможешь стать тем, кем захочешь, Софи, – ответила Ева, поцеловав ее в лоб, – и я уверена, что, когда придет время тебе выходить замуж, твой отец найдет для тебя идеального принца.

Почувствовав присутствие лорда Стейнтона, она подняла голову. Прислонившись к двери, он пристально смотрел на нее.

– Лорд Стейнтон? – Ее голос прозвучал тихо и спокойно.

– Я пришел пожелать девочкам спокойной ночи и узнать, как вы устроились.

– Спасибо, все хорошо.

Софи и Эстель тут же улеглись в свои постели. Осторожно высвободившись из объятий спящей Эбигейл, Ева выпрямилась.

– Давайте я отнесу ее в постель. – Лукас торопливо подошел к ней и осторожно взял на руки ребенка.

Накрыв девочку одеялом, он некоторое время смотрел на нежное личико дочери и впервые за долгое время поцеловал ее в щечку. Увидев это, Софи тут же протянула руки ему навстречу. Лукас подошел к ней и, накрыв одеялом, поцеловал в нос.

Софи с нежностью посмотрела на него.

– А ты правда найдешь мне принца, когда я вырасту, – прошептала она, – как в той сказке?

На лице Лукаса промелькнуло довольное выражение, он улыбнулся дочери:

– Если я смогу найти красивого богатого мужчину, который будет любить тебя всем сердцем, то да, обещаю, милая.

Софи вздохнула и, закрыв глаза, свернулась калачиком под одеялом, прижимая к себе своего любимого, изрядно потертого плюшевого кота.

– Спасибо, – сонно пробормотала она. – Ты лучший папа на свете.

Отец улыбнулся. Он обожал своих дочерей и чувствовал горячее желание защитить их. Он уже собирался отойти от постели дочери, как вдруг Софи прошептала:

– Ты ведь не забудешь поцеловать на ночь и Эстель, правда, папа?

Не глядя на Еву, Лукас подошел к девочке. Эстель застенчиво смотрела на него, испытывая благоговение при виде этого большого и грозного мужчины. Взъерошив ее волосы, он улыбнулся и нежно поцеловал ее в лоб:

– Спокойной ночи, Эстель. Сладких снов.

У Евы перехватило дыхание от нахлынувших чувств. Она видела, как сильно нуждались в отце его дочери, нуждались в человеке, который защитил бы их от всего плохого, и было бы так естественно для него принять эту роль. Иногда ей казалось, что он вообще забывал о существовании своих дочерей, и теперь была потрясена, увидев в его глазах искреннюю любовь и нежность к своим девочкам.

– Они так устали, бедные малышки, – прошептала Ева, когда Лукас приблизился к ней. – И я тоже.

– Тогда вам надо лечь спать.

– Да, но сначала я должна обсудить с миссис Комбс, что приготовить на завтрак для девочек.

Они вместе дошли до лестницы, и Лукас, явно не желая расставаться с ней, направился следом.

– Теперь я понимаю, почему вы любите этот дом, – заметила она, чтобы поддержать разговор.

– И всегда любил. Лаурель-Корт очень много для меня значит, и я рад, что снова сюда вернулся. Я слишком долго отсутствовал.

Ева вдруг почувствовала непреодолимое желание лучше узнать его и решила, что, если расскажет ему о себе, он последует ее примеру.

– Вы когда-нибудь бывали в Нью-Йорке?

– Никогда. Вы всегда там жили?

– Да, до смерти отца. Он не болел, умер скоропостижно. Доктор сказал, что всему виной его сердце. Я очень тяжело переживала его потерю. С тех пор все стало не так, как раньше. Неожиданно дом стал таким тихим и совершенно пустым. Именно тогда я решила отправиться в Англию.

– У вас нет других родственников?

– Я была единственным ребенком. Мама умерла, когда мне было десять.

– И вы были близки с отцом?

– Я не знала мужчин лучше, чем он. Он всегда был рядом. Он заботился обо мне и об Эстель. Когда он не был занят делами, мы повсюду бывали вместе, и, когда его не стало, я почувствовала себя беспомощной.

Лукас с любопытством уставился на нее:

– Я удивлен. Вы производите впечатление спокойной, уверенной в себе молодой женщины, у которой на все есть свое мнение.

– Да, я не из тех женщин, которые сгибаются под ударами судьбы.

– Я понял это еще в нашу первую встречу, – мягко ответил он, вспомнив, как едва не сбил ее с ног в парке и как она тогда рассвирепела. – Расскажите о вашем отце. Как он заработал свое состояние?

– Он был биржевым дельцом и коммерсантом. Он вкладывал деньги в проекты других людей, у которых был талант вести прибыльный бизнес.

– А как он выбирал этих людей?

Ева пожала плечами:

– Думаю, у него была хорошая интуиция. Как бы там ни было, он добился успеха.

– А ваш муж? Я помню, вы говорили, что его убили.

Еве хотелось уклониться от ответа, но это оказалось невозможно под его пристальным взглядом.

– Да, в Новом Орлеане. Мы были женаты всего полгода. А чуть позже я узнала, что беременна, – призналась Ева, совсем забыв, что сама хотела выведать тайны Лукаса, а не рассказывать о своих.

– Мне очень жаль. Нелегко остаться вдовой в столь молодом возрасте, – так мягко произнес Лукас, что Ева не поверила своим ушам.

От этого глубокого голоса ее вдруг охватило странное и приятное спокойствие, и она внимательно изучала его красивое, мужественное лицо. Ева склонила голову набок и мягко произнесла:

– Мне было восемнадцать, когда его убили. Вы ведь тоже теряли близких людей.

Но к ее великому разочарованию, на его лице отразилось отчуждение, и Ева пожалела, что задала этот вопрос.

– Я был совсем маленьким, когда умерла мама. Отец был таким же неприступным человеком, как и я, а брату было на меня наплевать. – Лукас обернулся к ней и слегка наклонил голову. – Спокойной ночи, миссис Броди. Увидимся утром.

Не прошло и нескольких дней с момента их приезда, а Ева уже без памяти влюбилась в Лаурель-Корт. Все это время она почти не видела лорда Стейнтона. Он приходил в детскую после обеда и каждый вечер, но в основном разъезжал по поместью, выясняя, что необходимо сделать, чтобы справиться с царившим вокруг запустением. Сейчас он почти не улыбался. Судя по всему, проблем было слишком много.

Ева часто ездила с девочками в деревню, и иногда лорд Стейнтон сопровождал их на своем жеребце. Она замечала, как в такие моменты он успокаивался и производил на окружающих приятное впечатление. Лукас знал большинство местных жителей, обращаясь к ним по именам, и был очень внимателен к ним. С каждым днем Ева все больше убеждалась, что лорда Стейнтона здесь любят.

Она и понятия не имела о том, что Лукас часто думает о ней. Занимаясь делами поместья, он каждый раз с нетерпением ожидал встречи с Евой. Он стал замечать, что ищет ее общества.

Лукас напоминал себе о том, что нанял ее заботиться о его дочерях, но чувствовал, что с каждым днем его все сильнее тянет к ней.

Однажды в Лаурель-Корт появился непрошеный гость. Когда Лукас вошел в гостиную, женщина, когда-то бывшая его женой и матерью его детей, обернулась и посмотрела ему прямо в глаза. Лукас застыл на месте, глядя на нее с ледяным любопытством врага.

Максин была прекрасна и соблазнительна, но Лукас смотрел на нее с холодным безразличием, уже не в первый раз удивляясь, как мог влюбиться в эту женщину с порочным и злым характером. Он до сих пор ощущал отголоски прежнего гнева и бессильной ярости, когда она бросила его и дочерей и уехала жить к его брату в Лаурель-Корт.

Тон ее голоса остался таким же, каким он его помнил, – властным и ледяным. Она окинула настороженным взглядом его высокую фигуру и, натянуто улыбнувшись, произнесла своим глубоким, грудным голосом:

– Давно не виделись, Лукас.

– Не так уж давно, – возразил он и окинул презрительным взглядом ее фигуру; на его лице появилась гримаса отвращения, когда он увидел дорогое колье, сверкавшее над смелым вырезом ее темно-красного платья. – Говори, что тебе надо, и убирайся отсюда ко всем чертям.

Максин изо всех сил старалась сохранять спокойствие. От Лукаса веяло угрозой, и она видела мрачную решимость в его ледяном взгляде. Она уже привыкла к презрению своего бывшего мужа. После того как он унизил ее громким разводом, она ненавидела его всей душой. Максин медленно направилась к нему, на ее губах появилась усмешка.

– Все тот же старый добрый Лукас. Вижу, ты, как и прежде, готов разорвать на куски слабую, беззащитную женщину.

– Это ты-то беззащитная женщина? Чего ты хочешь, Максин? Если ты явилась сюда позлорадствовать, то лучше сразу убирайся.

Она и бровью не повела:

– Позлорадствовать? У меня и в мыслях не было. Ты не отвечал на мои письма, и потому мне ничего не оставалось, как лично встретиться с тобой. Я собиралась навестить тебя в Лондоне, но, узнав, что ты здесь, решила взглянуть на дом, где, как ни странно это звучит, я некоторое время была счастлива. Видишь ли, я немного поиздержалась и приехала попросить у тебя денег, Лукас.

Лукас едва заметно улыбнулся.

– Что ж, это меня совсем не удивляет, – презрительно откликнулся он. – Ты всегда была жадной, Максин. Самой жадной женщиной из тех, кого я знал. На мгновение мне показалось, что ты приехала повидать наших детей, хотя, судя по всему, ты забыла, что у нас есть дочери.

– Дети! – возмущенно воскликнула она. – Тебя по-прежнему волнуют только дети? – В ее глазах вспыхнул гнев. – Я приехала не для того, чтобы обсуждать детей, Лукас, и не стану притворяться.

Не сомневаюсь, что они здоровы и о них хорошо заботятся.

– Тебе всегда было наплевать на детей, правда, Максин? Они были для тебя тяжелым бременем, цепями, приковывавшими тебя к дому. Они мешали тебе заниматься тем, что ты любила больше всего на свете, – искать удовольствия. Да поможет им Бог, когда они станут старше и узнают, что мать бросила их, узнают, что их мать – бездушная женщина, лишенная элементарных приличий, которая считала, что деньги и светские развлечения – это все, что имеет значение в жизни. Стивен был глуп и недальновиден, поэтому ты смогла заманить его в свои сети, как и многих других. Если бы у него была хоть капля здравого смысла, он бы вышвырнул тебя вон.

Лукасу почудилось, что на загадочном лице Максин вспыхнули обида и боль, но в следующее мгновение от них не осталось и следа.

– Всегда хорошо там, где нас нет. Сначала со Стивеном было очень даже неплохо. Его смерть – большое несчастье.

– Неужели? – огрызнулся он. – Он ведь оставил мне столько проблем.

– Я очень сожалею, Лукас. Я не хотела, чтобы все так сложилось.

– Сожалеешь? Я не собираюсь слушать извинения, потому что такие вещи не прощают. Попробуй попросить прощения у дочерей. Если сможешь. Я пустил тебя в свой дом только потому, что ты их мать. Судя по всему, ты решила бросить своего нынешнего любовника, сэра Альфреда Хаттона, который не только годится тебе в отцы, но к тому же, как оказалось, беден как церковная мышь? Возможно, тебе стоит вернуться к родителям. Разве они не примут тебя обратно? Разве ты не их любимая дочь?

Ее глаза сузились.

– Ты знаешь, что это не так. Они любили сестер, но не меня. Отец ни за что не примет меня.

Лукас поднял бровь:

– И разве можно его за это винить? Своим скандальным поведением ты запятнала доброе имя Ирвинов и едва не свела его в могилу. Ты изменяла мне, а когда я отделался от тебя, принялась преследовать меня и вымогать деньги.

– О, ради бога, только не начинай все сначала. Я ведь мать твоих детей. Ты плохо обращался со мной, и это еще мягко сказано.

– Ты лгала мне, а потом изменила с моим собственным братом. И чего ты ожидала? Прощения?

Максин мрачно уставилась на него:

– Нет, но никто не обращался со мной так, как ты, и при этом остался безнаказанным. Ты заставил меня пройти через унизительный развод, выставил на посмешище перед друзьями. Это было нестерпимо!

– Твоя неверность и лживость окончательно положили конец моему терпению. Ты больше ничего от меня не получишь, Максин.

Побледнев как смерть, Максин смотрела, как он резко развернулся и направился прочь. Не желая сдаваться, она поспешила за ним в его кабинет.

– Ты заплатишь за то, что сделал со мной! – в отчаянии крикнула она ему вслед. – Не думай, что развод избавил тебя от долга передо мной!

Лукас резко обернулся:

– Долга?

– О да. У тебя не было бы твоих драгоценных детей, если бы не я. Я говорю серьезно, Лукас. Ты должен дать мне денег. Меня вот-вот могут арестовать из-за долгов. Если бы не нищета, я не пришла бы сюда. Мне нужны деньги.

Лукас мрачно усмехнулся:

– И ты не одинока, Максин. Если бы ты навестила меня в Лондоне, то увидела бы пустой дом, и это все благодаря моему никчемному братцу, который беспробудно пил, бесконечно играл, в конечном счете проиграл все, что можно было, и вдобавок соблазнил мою жену-потаскуху. Почему ты думаешь, что я стану с тобой делиться тем, что у меня еще осталось?

Максин шагнула к нему, теперь ее лицо со сверкающими от злобы глазами было совсем близко.

– Я скажу тебе почему, Лукас, – прошипела она, едва сдерживая ярость. – Не хочу, чтобы ублюдок твоего брата рос в нищете. Вот почему.

Застыв на месте, Лукас недоверчиво смотрел на нее.

– Ребенок? Стивен – отец твоего ребенка? Ради бога, скажи, что это ложь, – пробормотал он сквозь зубы.

– Нет, это не ложь. Я родила от Стивена ребенка, девочку. Я оставила ее с женщиной, которая позаботится о ней. Дай мне денег, и я оставлю тебя в покое. Ты больше никогда обо мне не услышишь.

– А девочка?

Максин пожала плечами:

– Я уже сказала тебе, за ней присматривает хорошая женщина. Я не желаю зла этому ребенку. Я просто не хотела, чтобы она родилась. Я подумала, что ты захочешь взять ее в свою семью. – Она ухмыльнулась. – У тебя ведь просторная детская. Еще один ребенок вас не стеснит.

– Ты злобная, бессердечная тварь, – прорычал Лукас, и в его глазах вспыхнул угрожающий огонек. Максин испуганно отшатнулась, заметив этот взгляд. – Твое поведение просто отвратительно. Ты явилась сюда выпросить у меня деньги и потребовать, чтобы я вырастил твоего незаконнорожденного ребенка как настоящего Стейнтона. Господи, Максин, у меня это в голове не укладывается.

– Это ребенок Стивена. Клянусь.

– Неужели ты в самом деле решила, что после того, что ты сделала, я дам тебе денег? Ты могла видеться с нашими детьми, но ты не пожелала. А теперь явилась сюда, вырядившись как шлюха, надеясь выпросить у меня денег. Убирайся к черту, Максин, и пусть тебе будет так же трудно, как было мне эти последние два года.

Максин попятилась от него:

– Я вижу, с тобой бесполезно разговаривать, когда ты в таком состоянии, Лукас.

– Ты права, не стоит со мной разговаривать, – пробормотал он, презрительно глядя на нее. – А теперь убирайся. И больше не возвращайся.

Она смерила его злобным взглядом:

– Что ж, я уйду, но я еще вернусь. Я хорошо тебя изучила, ты не сможешь спать спокойно, зная, что где-то живет ребенок, в жилах которого течет кровь Стейнтонов. Если захочешь узнать, где находится ребенок, найдешь меня в доме сэра Альфреда Хаттона в Лондоне. Но запомни, Лукас, это будет дорого тебе стоить. Для меня наш развод ничего не изменил. Я его у тебя не просила и не хотела разводиться. Я – мать твоих детей и потому требую компенсации.

Глаза Лукаса угрожающе сузились.

– Я не позволю себя шантажировать, Максин. Если этот ребенок существует, я его найду, с тобой или без тебя. А теперь убирайся!

Когда дверь за ней захлопнулась, Лукас взъерошил волосы ладонями. Господи! Вот так дела. А он еще думал, что хуже быть уже не может. И теперь еще придется взять на себя лишнюю обузу в лице этого ребенка, которого Максин бросила с той же беспечностью, что и первых двух. Если это действительно дочь Стивена, он не мог просто так отвернуться от нее. Но, учитывая, что ему нужно заботиться о своих детях, ситуация сильно осложнялась. Он же не мог кормить их свежим воздухом.

Уложив девочек спать, Ева отдыхала в сгущающейся темноте, прислушиваясь к ночным звукам, доносящимся из распахнутого окна. Она прилегла и ждала, когда вернется лорд Стейнтон.

Она знала, что сегодня его бывшая жена приезжала в Лаурель-Корт. Слуги только об этом и говорили. Поднимаясь по лестнице, Ева слышала громкие гневные голоса, доносившиеся из гостиной. Когда Максин ушла, Ева подошла к окну детской, где Софи и Эбигейл были поглощены игрой в куклы, не догадываясь о приезде своей матери.

Глядя, как экипаж Максин катится по подъездной дорожке, Ева почувствовала, что за короткое время, что эта женщина была здесь, ей удалось нарушить уютную атмосферу Лаурель-Корт. А через несколько минут по парку пронесся всадник. Он мчался так, будто сам дьявол гнался за ним.

Его до сих пор не было, и Ева не могла спать, пока он не вернется домой. Когда окончательно стемнело, она услышала цоканье лошадиных подков на подъездной дорожке. Радуясь, что лорд Стейнтон благополучно вернулся домой, она задремала и проснулась от громкого удара, донесшегося откуда-то снизу.

Желая убедиться, что все в порядке с ее хозяином, забыв обо всем на свете, Ева выскочила из комнаты и бесшумно спустилась по лестнице. На нижней ступеньке она замерла и прислушалась. Тихо. Из приоткрытой двери в гостиную пробивалась тонкая полоска света. Она, дрожа, распахнула дверь и осторожно вошла внутрь.

В неярком свете комнаты Ева увидела темную фигуру лорда Стейнтона. Он стоял к ней спиной. Белоснежная рубашка, выпущенная поверх его бежевых брюк, тесно облегала его широкие плечи.

Лорд Стейнтон почувствовал ее присутствие.

– Уходите, – резко приказал он.

Ева помедлила, а затем, собрав в кулак всю свою волю, произнесла:

– Лорд Стейнтон?

Услышав ее голос, он полуобернулся, и Ева увидела, как, стиснув зубы, он смерил ее надменным взглядом.

– Простите, – мягко пробормотала она, отворачиваясь. – Я… услышала шум и подумала, что в дом пробрался грабитель. Не хотела вас беспокоить.

Лукас вскинул голову и уставился на нее. На ней была серая ночная рубашка, ее ниспадающие на плечи волосы были стянуты широкой лентой. Сейчас она была похожа на призрак, бродящий в ночи.

– Постойте, – сказал он, направившись к ней. – Пожалуйста, не уходите. Простите, если я вел себя грубо. Сегодня был непростой день.

– И долгая поездка. Я видела, как вы умчались, – объяснила Ева, когда он вопросительно вскинул бровь. – Вы долго не возвращались.

Лукас натянуто улыбнулся:

– Только не говорите, что вы беспокоились обо мне, миссис Броди.

– Я… Да, думаю, я беспокоилась, – пробормотала она и покраснела, смутившись от этого неожиданного признания. – Она… Ваша жена, должно быть, расстроила вас.

– Максин мне больше не жена, – отрезал он.

– Да, я знаю. Простите, что начала этот неприятный разговор.

– Я не хочу это обсуждать, – ответил Лукас, потирая затылок. – Мне бы очень хотелось забыть о сегодняшнем появлении Максин, но, к несчастью, она сообщила нечто, с чем я должен разобраться как можно быстрее. Поэтому нам всем придется вернуться в Лондон раньше, чем я рассчитывал.

Еву захлестнуло разочарование. Ей нравилось жить в Лаурель-Корт, и она совсем не хотела возвращаться в Лондон.

– Но разве девочкам обязательно уезжать? Мы бы могли остаться здесь.

– Это деликатное дело, и мне может понадобиться женская помощь. А именно ваша, миссис Броди. Ситуация очень щекотливая, и мне не следует вас в это впутывать, но все так неожиданно осложнилось.

– И в чем же дело?

– Дело в другом ребенке, двухмесячной девочке, если точнее.

Ева внимательно посмотрела на него, заметив озабоченную складку у него на лбу.

– Похоже, вы очень взволнованы. Этот ребенок вам родной?

– Это девочка. Думаю, это моя племянница, – сдержанно ответил он. – Если все, что рассказала Максин, окажется правдой, это дочь моего брата Стивена. Она также сводная сестра моим дочерям, и Максин бросила ее так же безжалостно, как Софи и Эбигейл.

– Понимаю. – Внезапно Ева увидела в его глазах боль. Она пыталась скрыть ужас, охвативший ее при мысли о том, что женщина могла так спокойно бросить своего ребенка, но безуспешно. – Я не знаю, что произошло между вами и вашей женой, лорд Стейнтон, это не мое дело. Я должна заботиться о ваших детях, и, насколько мне известно, двухмесячный младенец должен быть с матерью.

Губы Лукаса презрительно скривились.

– Обычно так всегда и бывает, но Максин никогда не вела себя как нормальная женщина.

– Да, я начинаю это понимать. Неужели она не осознает, что поступает жестоко? – выпалила Ева, не в силах сдержать гнев.

– Максин прекрасно все понимает. Но ей на это наплевать. Я понятия не имею, что творится в ее голове, почему она такая. Она всегда была всем недовольна. Возможно, ее разочаровал брак со мной, – пробормотал он, горько вздохнув, – а возможно, причина кроется в ее отношениях с семьей.

– Это не ваша вина. Ваша жена причинила много горя вам и вашим детям. Вам пришлось нелегко. Я это вижу. И понимаю теперь, почему вы так плохо думаете о женщинах.

– Это не совсем так, и я прошу прощения, если произвел на вас такое впечатление. Я питаю антипатию только к Максин. Одному Богу известно, куда она спрятала ребенка, возможно, на какой-нибудь грязной свалке в Ковент-Гарден или в каком-нибудь подобном месте. Я должен найти девочку, пока не поздно.

Ева нахмурилась:

– Пока не поздно? Но вы ведь не думаете, что с ней может произойти что-то ужасное? Она ведь еще младенец.

– На свете полно жестоких людей, миссис Броди, которые без зазрения совести используют детей в своих гнусных целях.

Она посмотрела на его гордое, красивое лицо и вдруг почувствовала, как ее сердце сдавила боль. Пережив горький опыт брака с женщиной, которая коварно бросила его и детей, он стал мрачным, непредсказуемым человеком, который в большей степени видел в людях и окружающем мире только плохое. Ужасная жизнь с женой и предательство брата подкосили его, и все же он выстоял, потому что обладал огромной силой духа.

– Теперь я понимаю, почему нам надо торопиться. Буду рада помочь.

– Вы уже мне помогли. – Он некоторое время смотрел на нее, и Еве вдруг показалось, что на его лице отразились непонятные чувства, которых она не видела раньше. – Софи и Эбигейл еще никогда не были так счастливы, и все это благодаря вам. А теперь ложитесь спать. Простите, что я побеспокоил вас, разбудив среди ночи. Это ужасно неприятно. А утром нас ждет много дел.

– Да-да, конечно, я иду спать. Спокойной ночи.

На следующее утро, собрав в дорогу разочарованных детей, которых удалось успокоить, лишь пообещав скорое возвращение в Лаурель-Корт, они направились в Лондон.

Лукас собирался во что бы то ни стало добиться своей цели. Он решил отыскать ребенка своего брата и вызывал восхищение своим упорством. Ева незаметно наблюдала, как он, сидя за письменным столом, писал письма всем, кто знал его бывшую жену. Он уезжал и долгое время отсутствовал, возвращаясь домой совершенно обессиленный.

При мысли о том, что дочь Стивена, возможно, страдает во власти дурных людей, ему делалось плохо. Он напряженно размышлял, где Максин могла ее спрятать. Она была хитра, жестока и расчетлива. И в довершение к безуспешным поискам ребенка ему приходилось решать финансовые проблемы.

Однако вскоре удача улыбнулась ему в лице служанки, которая работала у Максин до того, как та уехала из Лаурель-Корт. Поначалу служанка не хотела с ним разговаривать, но ему удалось ее убедить, и она рассказала все, что хотел узнать Лукас.

Она вспомнила, что после смерти Стивена Максин искала женщину, которая могла бы присмотреть за младенцем, от которого отказалась мать. Женщина, к которой она отправила свою дочь, жила в Сен-Жиль.

Лукас ощутил уже знакомое замирание сердца, встретившись в холле с миссис Броди. Когда она приблизилась, он вгляделся в ее лицо и заметил, что она обеспокоена.

– Вы нашли девочку? – тихо спросила Ева.

– Ее зовут Элис. Вы уверены, что хотите поехать со мной?

– Поэтому я здесь.

– Я понимаю, что не следовало вас в это втягивать.

– Я хочу помочь, и если я стану заботиться об этом ребенке, то должна начать это делать прямо сейчас.

Прищурившись, он внимательно посмотрел на нее:

– Должен сразу предупредить, что место, куда мы отправимся, – не из приятных.

– Я готова. Сейчас самое главное – ребенок.

– Я предпочел бы, чтобы никто не узнал о том, что совершила моя бывшая жена. Я содрогаюсь, представляя себе условия, в которых находится девочка, и сделаю все возможное, чтобы забрать ее оттуда.

– А… вы уверены, что это ребенок вашего брата?

– Как никогда. Я разыскал лакея Стивена и одну из служанок Максин, которая работала у нее в Лаурель-Корт. Они знали о беременности Максин, и Стивен тоже. Судя по всему, он с нетерпением ждал появления младенца, но умер за полгода до рождения Элис.

– Это так печально. Мне очень жаль. Думаю, нам пора ехать.

– Согласен. Пойдемте.

Вскоре экипаж Лукаса покинул благопристойный район, облюбованный мелкопоместным дворянством, и они оказались в Сен-Жиль – забытой богом части Лондона, примыкавшей к Сохо и Ковент-Гарден. Все знали, что здесь находят пристанище отъявленные негодяи и отщепенцы города.

Они вышли из экипажа, Лукас приказал кучеру ждать их возвращения. Они шли через лабиринт узких грязных улочек.

Лукас предупредил ее: то, что она увидит, ей совсем не понравится. Ева знала, что Сен-Жиль отвратительное место, но все оказалось гораздо хуже, чем она могла представить. Она вся сжималась, не в силах побороть отвращение, при виде мусора, которым были завалены улицы. Ее пугали мужчины и женщины, сгорбившиеся в покосившихся дверных проемах лачуг, и босые, чумазые, полуголодные дети, игравшие в водосточных канавах. В воздухе витал отвратительный запах – отталкивающий запах нищеты.

И хотя Ева и Лукас, по их мнению, были одеты очень просто, все же привлекали внимание местных обитателей.

Ускорив шаг, они спустились по небольшому склону и дошли до центральной водосточной канавы. Ева шла, подхватив юбки, чтобы не запачкаться, она чувствовала, как с каждым шагом все внутри у нее сжимается от ужаса перед этими зловонными трущобами, но, дойдя до конца переулка, они увидели разбросанные впереди домики вполне приличного вида и вздохнули с облегчением.

Лукас уверенно направился к одному из домов и громко постучал. Дверь открыла женщина, одетая заметно лучше тех, что они видели в трущобах, и Лукас бесцеремонно шагнул вперед, собираясь войти.

– Ну и что надо? – спросила женщина, скрестив руки на впалой груди, и окинула их пристальным взглядом. Она сразу поняла, что перед ней представители высшего общества, но нисколько не испугалась.

– Миссис Анвин? – коротко спросил Лукас.

– А вы кто такой?

Лукас прищурился и стиснул зубы.

– Я ищу ребенка, и у меня есть все основания считать, что девочка у вас, – ответил он, пропустив мимо ушей ее вопрос.

Миссис Анвин уставилась на него. Надменность и властность этого красивого мужчины обеспокоили ее, и женщина попятилась:

– Я присматриваю за многими детьми. А у этого ребенка есть имя?

– Элис Стейнтон. Меня прислала мать девочки.

Миссис Анвин с сомнением взглянула на него:

– А откуда мне знать, что это правда?

– А вам и не надо это знать. – Смерив ее ледяным взглядом сверкающих глаз, он угрожающе произнес: – Если вам дорога жизнь, вы сейчас же отдадите мне ребенка. Того самого ребенка, потому что у меня есть свои способы выяснить правду, и они вам совсем не понравятся.

Заглянув в глаза респектабельного мужчины, миссис Анвин поняла, что ничего хорошего эта встреча ей не сулит. Не успела она открыть рот, как Лукас оттолкнул ее и вошел в дом. Разгневанная женщина следовала за ним по пятам, бормоча ругательства.

Ева пошла за ней, они прошли из маленького коридора в полутемную комнату. Здесь было холодно, дрова в камине едва тлели. На стене около камина висело на гвоздях несколько сковородок, от кастрюли, висевшей над углями в камине, исходил отвратительный запах.

Стены и потолок были пропитаны сыростью, а пол оказался земляным. У стены притулился комод, а напротив камина расположилось старое потертое кресло. В центре комнаты стоял старый стол, на котором были расставлены грязные тарелки с отбитыми краями с остатками еды. Вокруг стола были расставлены деревянные ящики, заменявшие стулья нескольким худеньким ребятишкам, сбившимся в стайку в углу комнаты. Они настороженно смотрели на незнакомцев, и вдруг из коробки в углу раздался тоненький плач.

Лукас обвел взглядом убогую комнату. Он с напускным безразличием посмотрел на детей, хотя в его душе бушевал яростный пожар, грозивший вот-вот вырваться наружу.

– Где ребенок? – резко спросил он.

– Идите за мной, – неохотно откликнулась миссис Анвин, чувствуя, что больше не видать ей денег, которые мать девочки платила ей каждую неделю. – Я хорошо о ней заботилась, как и обещала той леди. Она сказала, что у нее возникли трудности, что она придет за девочкой или пришлет кого-нибудь, чтобы забрать ее, когда все наладится.

– Не сомневаюсь, – прорычал Лукас. Ему было страшно представить, какая судьба ждала эту девочку, если бы он не забрал ее. Множество нежеланных детей погибало на улице. Те, кто выживал, попадали в приходские приюты, где многих из них калечили и отправляли на паперть просить милостыню. Другие в возрасте одиннадцати-двенадцати лет, изъеденные болезнями, вынуждены были заниматься проституцией. И, скорее всего, такая судьба была уготована детям, которые смотрели на него испуганными и голодными глазами.

Ева обвела взглядом комнату. Ее внимание привлекла коробка в углу. Она осторожно направилась к ней и, наклонившись, заглянула в самодельную кроватку.

– Это девочка, которую мы ищем, не так ли? – спросила Ева женщину, подумав, что, возможно, в доме были и другие младенцы.

– Это Элис, – ответила миссис Анвин, кивнув.

Наклонившись над коробкой, Ева извлекла из нее маленькое тельце, завернутое в грязные тряпки. Ева укутала малышку в шаль, которую предусмотрительно захватила с собой, она заметила на тельце несчастной малышки следы укусов насекомых.

– Я хорошо заботилась о ребенке, – заявила миссис Анвин. – Хотя нелегко прокормить сразу столько ртов. Матери приходят и доверяют мне своих отпрысков, оставляя немного денег на их содержание, и обещают вернуться. Но никто не выполняет обещание.

– Но как же вам удается их всех прокормить? – спросила Ева, переживая приступ острой жалости к несчастным ребятишкам. – И почему вы их берете? Разве нельзя устроить их в приют?

Миссис Анвин усмехнулась, пораженная наивностью Евы:

– Дети побираются на улице. Некоторые становятся карманными воришками, кому-то удается раздобыть денег, и они кормят тех, у кого дела совсем плохи. А для приюта дети – лишняя обуза. Дети, которых вы видите, возможно, не едят досыта, но у них есть крыша над головой.

– И что будет с этими детьми, миссис Анвин? – спросила Ева, подозревая, что большинство из них станут преступниками, как еще они смогут прокормиться?

Женщина пожала плечами:

– Думаю, они уйдут, как и все остальные.

Ева обернулась и с мольбой взглянула в бесстрастное лицо Лукаса. Угадав ее мысли, он неохотно порылся в карманах и вытащил несколько монет. Это была небольшая сумма, но гораздо больше, чем миссис Анвин доводилось получать за год.

– Накормите их, – сказал он.

И, не говоря больше ни слова, Лукас взял Еву под локоть и вывел наружу.

При свете дня Ева увидела, что его лицо посерело, и ей показалось, что он дрожит. Он был сильным человеком, но увиденное запало ему в душу, и его плечи тоскливо поникли.

– Пойдемте, – сказал он Еве. – Пора выбираться отсюда. Вы сможете нести ребенка?

Она кивнула, прижав к груди сверток, не меньше, чем он, желая уйти из этого ужасного места. Они торопливо отправились в обратный путь и, лишь оказавшись в экипаже, смогли вздохнуть с облегчением.

Глава 5

Осторожно пристроив сверток с младенцем на одно колено и придерживая его одной рукой, Ева аккуратно отогнула уголок шали. Ее сердце пронзила острая боль, и слезы навернулись на глаза, когда она увидела, что малышка не спит. Она серьезно смотрела на Еву светло-голубыми глазами, обрамленными густыми темными ресницами. Эта хорошенькая девочка, казалось, чувствовала, что все в ее жизни началось очень плохо, но не смела выразить свой протест даже криком.

Ее глаза таили задумчивую глубину, словно она познала тайны неизвестного и загадочного будущего. Ее личико было худеньким и чумазым, а головку обрамляли завитки тонких черных волос. Ева вспомнила Эстель в этом возрасте, цветущую, живую, здоровую малышку, с блестящими глазками, круглыми щечками и пухлым тельцем ребенка, которого хорошо кормят, и к ее горлу подкатил ком.

Устроившись в углу экипажа, Лукас наблюдал за выражением лица миссис Броди, смотревшей на ребенка. Он заметил, что ее высокие скулы порозовели, а в глазах вспыхнула нежность. Чем больше он за ней наблюдал, тем больше начинал понимать, что миссис Броди необычная женщина. Она была умна, непосредственна, смела и невероятно чувственна. Солнце отбрасывало свои яркие лучи на покосившиеся крыши домов в Сен-Жиль, и в его свете Лукас подумал, что Ева среди всей этой грязи и нищеты словно роза среди кучи мусора. Он ошибался, считая ее вздорной и назойливой женщиной. Она оказалась совсем другой.

Вскинув голову, Ева взглянула на лорда Стейнтона, в ее глазах стояли слезы. Она была удивлена, заметив, что он пристально смотрит на нее, и хотела узнать почему, но вместо этого спросила:

– И как можно было так жестоко обойтись с малышкой? Вышвырнуть ее, как ненужную вещь? Как можно быть столь бессердечной?

– Это Максин. Она эгоистичная стерва. Но до сегодняшнего дня я не представлял, насколько она жестока. С девочкой все в порядке?

Ева кивнула и улыбнулась хорошенькой серьезной малышке:

– Она голодна, и ей необходима ванна, но она очень хорошенькая. Сразу видно, что она из рода Стейнтонов.

– Неужели?

– Она похожа на своего дядю Лукаса. У нее такие же темные волосы и светло-голубые глаза. Бедняжка. Ей нелегко пришлось.

– Как бы это не причинило ей вреда.

– Скорее всего, с ней все в порядке. Дети очень жизнестойки. Младенцу необходимы лишь питание и тепло и, конечно, любовь. – Ева осторожно взяла в ладонь крохотную ручку девочки. Малышка схватила ее за палец и тихо загукала. – Она окрепнет. Смотрите, как она вцепилась в мой палец.

Лукас взглянул, но ничего не ответил.

– Вы собираетесь оставить ее у себя?

– А что еще я могу сделать? У меня просто нет выбора. Это дочь Стивена и моя племянница, сестра моих дочерей. Я собираюсь растить их вместе.

– А что, если мать Элис захочет вернуть девочку? Что вы будете делать?

– После того как она без сожалений бросила других своих дочерей и теперь еще и эту малышку, ни один суд в мире не будет на ее стороне. Ну а как насчет вас? В детской Стейнтонов становится слишком много детей.

Ева улыбнулась:

– Вы ведь знаете, как я люблю детей.

Ева поднесла малышку к Лукасу. Девочка принялась шумно посасывать кулачок. Глядя в большие глаза ребенка, требовательно взиравшие на него с худого и бледного личика, он ощутил волну бессильного гнева. Лукас не мог понять, как женщина, на которой он когда-то женился, могла безжалостно бросить беззащитного ребенка.

Он взглянул на Еву, но промолчал. А что он мог сказать? Господи, он никогда не был злым человеком, но сейчас его душила злоба. Он не верил в возмездие, но теперь не сомневался, что оно существует. При первой же возможности он непременно навестит Максин, ну а пока необходимо попросить Еву о молчании.

– Я должен вас кое о чем попросить.

– О чем? – спросила она, устраивая девочку поудобнее.

– Вы можете сохранить в секрете то, что произошло сегодня?

– Конечно.

– И не расскажете даже Бет Сигрув?

– Конечно нет. Я не люблю сплетничать.

– Спасибо. Вы окажете мне большую услугу.

– Но что вы скажете слугам, когда мы вернемся домой? Посмотрите, в каком состоянии малышка. У людей непременно возникнут вопросы.

– Я поговорю с каждым из них. И разберусь со стервой, которая все это устроила.

– Девочке повезло, что вы нашли ее. Почему ее мать ничего вам не сказала?

– Потому что хотела меня шантажировать. Она хотела, чтобы я дал ей денег – очень много денег. – Но больше всего Максин желала отомстить ему, с горечью подумал Лукас.

* * *

Когда экипаж подъехал к дому, Лукас помог Еве выбраться наружу, а затем торопливо поднялся по лестнице и придержал для нее дверь.

– Миссис Комбс! – крикнул он, и откуда-то из глубины дома появилась маленькая фигура экономки. Она была одета в черное, за исключением белоснежного чепчика с кружевными оборками и фартука, завязанного на необъятной талии.

Миссис Комбс ждала указаний. Она не задавала вопросов и ничему не удивлялась. Словно его светлость каждый день появлялся в доме с младенцем, которого держала на руках няня. Однако она неодобрительно взглянула на испачканный грязью подол платья миссис Броди, а затем перевела взгляд на грязные ботинки Лукаса и поморщилась.

Догадавшись, о чем думает экономка, Ева шагнула вперед с младенцем на руках:

– Миссис Комбс, прошу меня простить. Лорд Стейнтон, пожалуйста, подержите девочку.

И не успел он и рта раскрыть, как Ева сунула ему в руки сверток с ребенком. На его лице промелькнул испуг, и, неловко выпрямившись, он поморщился, чувствуя отвратительный запах, исходивший от грязных пеленок. А Ева тем временем уселась на стул и, к удивлению Лукаса и миссис Комбс, сняла ботинки и поставила их около двери. А затем встала и взглянула на Лукаса:

– Мне кажется, из уважения к тому, кто моет полы, лорд Стейнтон, вам стоить последовать моему примеру. Я подержу малышку. – Лукас послушно уселся на стул, а Ева с улыбкой обернулась к миссис Комбс: – Не могли бы вы согреть воду, миссис Комбс. Этой маленькой девочке нужна ванна и чистая одежда. Возможно, здесь осталось что-нибудь из старых вещей Эбигейл.

Миссис Комбс удивленно перевела взгляд с Евы на лорда Стейнтона.

– Делайте так, как велит миссис Броди, миссис Комбс.

Миссис Комбс улыбнулась Еве:

– Конечно же у нас найдется горячая вода и наверняка осталась детская одежда мисс Эбигейл. Пойду и поищу, хорошо?

– Спасибо, но мы должны поторопиться. Малышка голодна, и я не знаю, когда она вообще в последний раз ела.

– Я об этом позабочусь. Немного жидкой овсяной каши на молоке ей не повредит. Мы сразу пойдем в детскую?

– Миссис Комбс, мне не хотелось бы, чтобы девочки находились рядом с малышкой, пока мы не искупаем ее. – Она с заговорщическим видом взглянула на миссис Комбс, и экономка сразу ее поняла.

– Рядом с кухней есть комната, которая нам подойдет. Там тепло, и ребенок не замерзнет.

– Миссис Броди…

Ева обернулась и не смогла сдержать улыбку, заметив, что лорд Стейнтон чешет затылок.

– Возможно, вам потребуется что-нибудь еще?

– Нет, думаю, у нас есть все необходимое.

– Как скажете. А я пока распоряжусь, чтобы с чердака достали детскую кроватку.

– Спасибо, а затем попросите своего слугу приготовить вам ванну. Возможно, маленькие спутники Элис перепрыгнули на вас.

Наблюдая, как он обдумывает ее слова, Ева весело улыбнулась. Когда до него наконец дошел смысл ее слов, его лицо сделалось настолько комичным, что она расхохоталась.

Ева отправилась следом за миссис Комбс на кухню, а оттуда в прачечную. Немолодая экономка была хорошей доброй женщиной, она тут же прониклась сочувствием к малышке. Она аккуратно сняла с ребенка грязные, кишащие паразитами тряпки и выбросила их в мусорную корзину.

– Господи, какая же она худенькая! – воскликнула миссис Комбс, в ужасе глядя на хрупкое тельце, кое-где покрытое свежими царапинами.

– Да, но я не сомневаюсь, что очень скоро она наберет вес. На вид она вполне здорова.

– Она останется у нас? – прямо спросила миссис Комбс.

– Думаю, да.

– Тогда ей потребуется кормилица.

Ева с надеждой взглянула на нее:

– Вы не знаете, где мы можем как можно скорее найти такую женщину, миссис Комбс?

Экономка кивнула:

– Я этим займусь. У леди Карстэир, которая живет по соседству с нами, пропало молоко, и она нанимала кормилицу, миссис Прайс, чтобы кормить своего младшего ребенка. Сейчас ребенок подрос, и, возможно, мне удастся убедить ее нам помочь.

– Это было бы замечательно.

Ева осторожно опустила малышку в тазик с теплой водой. Она осторожно намылила ее худенькое тельце и темные кудряшки, и Элис, похоже, понравилось купание. Она почти не хныкала, а внимательно смотрела на двух женщин и хлопала по воде ручками, гукая и улыбаясь. А затем Ева присыпала ее кожу розовым тальком и завернула в большое пушистое полотенце.

Оставив миссис Комбс прибирать прачечную, Ева отнесла Элис в детскую, где горничная Нелли присматривала за девочками в ее отсутствие.

Дети несказанно удивились появлению малышки в детской и зачарованно смотрели, как Ева переодевала Элис в старую одежду Эбигейл. Миссис Комбс принесла немного жидкой овсяной каши, и девочки, прижавшись друг к дружке, с интересом наблюдали, как Ева осторожно кормит малышку с ложечки. Крошка была голодна и съела все до капли. А когда Ева, придерживая малышку за спинку, повернула ее столбиком, чтобы она отрыгнула, утомленная Элис закрыла глазки и, засунув большой палец в крохотный розовый ротик, уснула. Длинные ресницы отбрасывали тени на ее щечки.

Вставая, Ева нежно прижала к себе крохотное тельце, а затем уложила в кроватку, накрыла одеяльцем и вздохнула. Девочки склонились над кроваткой, не в силах отвести глаз от младенца. Устроившись рядом с ними, Ева ласково улыбнулась и обняла всех троих.

– Чудесная малышка, правда?

Девочки закивали в ответ. В их глазах застыло мечтательное выражение, и Софи, стараясь не потревожить удивительное крохотное создание, так неожиданно появившееся в их жизни, спросила шепотом:

– А она останется с нами?

– А ты бы этого хотела, Софи?

– О да, мы бы все хотели. Она такая хорошенькая.

– А как ее зовут? – спросила Эбигейл.

– Элис.

Софи улыбнулась:

– Красивое имя.

– Да. А вы, Эбигейл и Эстель, будете помогать мне заботиться о ней?

– О да, – хором откликнулись девочки.

Ева взглянула на Нелли, прибиравшую комнату.

– Пожалуйста, побудьте с ними, Нелли. Мне надо поговорить с лордом Стейнтоном, а потом принять ванну.

* * *

Ева нашла своего хозяина в кабинете. Он стоял у окна, глядя перед собой невидящим взглядом. Она почувствовала сострадание к этому с виду холодному и сдержанному мужчине. Он принял ванну и переоделся.

С трудом сдержав желание приблизиться к нему, она тихо позвала:

– Лорд Стейнтон…

Он обернулся, его лицо казалось бесстрастным, Ева увидела едва заметные морщинки, появившиеся в уголках его глаз. Она не знала его точный возраст, но предполагала, что ему немного за тридцать, хотя, когда на его лице расцветала улыбка, он выглядел намного моложе.

– Как ребенок? – спросил он, распрямив плечи, и направился к ней.

– Она поела и теперь сладко спит. Софи и Эбигейл уже без памяти влюбились в нее, не говоря уже о миссис Комбс и Нелли.

В этот момент в кабинет вошла миссис Комбс. Она принесла чай, хотя ни Лукас, ни Ева ее об этом не просили, и молча поставила на стол поднос с китайским чайным сервизом.

– Я подумала, что теперь, когда малышка уснула, да благословит ее Господь, вы захотите выпить чаю. Она такая хорошенькая.

– Спасибо, миссис Комбс, – резко ответил Лукас.

Не обращая внимания на его раздражение, миссис Комбс внимательно посмотрела на миссис Броди:

– Думаю, вам стоит принять ванну и переодеться, миссис Броди.

– Непременно, миссис Комбс, вот только выпью чашечку чая, который вы так любезно принесли, и займусь этим.

– Вам еще что-нибудь нужно?

– Нет, спасибо, миссис Комбс. – Лукас повысил голос, но его лицо оставалось спокойным.

Миссис Комбс с невозмутимым видом отвернулась от него и улыбнулась Еве.

– Лорд Стейнтон – настоящий джентльмен, – заявила она, – несмотря на свой вспыльчивый нрав. Он с рождения был таким, а я уж знаю это, ведь я принимала роды у его матушки. – И с этими словами, бросив на Лукаса ласковый взгляд, она вышла из комнаты.

Лукас с интересом наблюдал за выражением лица миссис Броди, когда миссис Комбс рассказывала о нем. Она сняла шляпку, и в ее густых рыжих волосах заблудились лучи послеполуденного солнца. Он зачарованно смотрел на нее, пораженный тем, как быстро она стала неотъемлемой частью его семьи и без труда завоевала симпатию миссис Комбс.

Она поразила его душевной простотой, живым умом и добротой. Он улыбнулся, вспомнив, как бесстрашно она вела себя в Сен-Жиль, помогая ему разыскивать дочь Максин. За свою жизнь ему довелось знать нескольких действительно отважных мужчин, но до сегодняшнего дня он не встречал отважных женщин. Она полна сюрпризов и тайн, думал он, исподтишка поглядывая на Еву. И невероятно красива.

– Я заметил, что вы пришлись по вкусу миссис Комбс. Это большая честь. Ей нелегко угодить. Не сомневаюсь, что она вас утомила своим вниманием, – заметил он, усмехнувшись.

– Миссис Комбс очень милая женщина, и совершенно ясно, что она вас обожает.

– Миссис Комбс говорит и делает что ей вздумается. Она в этом доме уже очень много лет и считает, что я не увольняю ее, потому что не смогу без нее обойтись. И это так, хотя иногда она бывает просто невыносима.

Ева разлила чай и поставила перед Лукасом. Он поблагодарил, и она уселась в кожаное кресло, стоявшее напротив его стола.

– Вы справитесь одна с детьми? – с легким беспокойством спросил Лукас.

– Мне пригодилась бы Нелли в уходе за малышкой, но она нужна и миссис Комбс на кухне. Вы не станете возражать, если я подыщу кого-нибудь, например кормилицу? Миссис Комбс говорит, что знает женщину, которая согласится на эту работу. Это не будет стоить вам много денег.

– Я не возражаю, хочу лишь, чтобы они были честными, надежными и работящими.

– Понимаю. – Ева со вздохом взглянула на свое грязное платье. – Мне надо идти, – тихо сказала она. – Очень хочу принять ванну и переодеться.

На следующее утро Ева получила письмо от мистера Бэрстоу, который сообщал, что в скором времени она сможет распоряжаться своим наследством, осталось лишь дождаться письма от адвоката ее отца из Нью-Йорка. Письмо заставило ее серьезно задуматься о своем будущем.

Ева не хотела оставлять Софи и Эбигейл, а теперь еще и Элис, но как она сможет и дальше работать в их доме, когда ей необходимо распоряжаться крупным наследством? Внезапно ей в голову пришла интересная мысль, и впереди забрезжил луч надежды. Возможно, эта идея была нелепой, и, если бы у нее была хоть капля здравого смысла, она сразу отмела бы ее в сторону, однако ее охватило странное возбуждение.

Чем больше Ева об этом думала, тем яснее понимала, что это вполне приемлемое решение. Лорд Стейнтон и его дети стали неотъемлемой частью ее жизни. Ей казалось, будто она с рождения знала Софи и Эбигейл. И в будущем она не хотела их терять. Стоило ей закрыть глаза, и она отчетливо представляла Лаурель-Корт и лорда Стейнтона.

Немного успокоившись, она приняла решение, отбросив все предосторожности. Она хотела жить в Лаурель-Корт. Хотела растить Эстель вместе с Софи, Эбигейл и Элис, и теперь ей требовалось лишь согласие лорда Стейнтона. И неожиданно она почувствовала невероятное воодушевление.

Ева решительно постучала в дверь кабинета лорда Стейнтона и вошла, не дожидаясь приглашения. Когда она увидела его склоненную над бумагами голову, ее захлестнули мрачные опасения. В горле застрял ком, и сердце ушло в пятки.

– Да, в чем дело? – спросил он, не поднимая головы.

– Лорд Стейнтон, уделите мне минуту вашего внимания. Мне необходимо кое-что с вами обсудить.

Лукас поднял голову. Он смотрел в ее прекрасные глаза, и она казалась ему юной и беззащитной. Она явно чувствовала себя неловко, судя по всему, собиралась сказать что-то важное.

– Да? Это важно?

– Да. Очень.

Сверкнув глазами, он указал ей на кресло напротив стола:

– Тогда вам лучше присесть.

– Нет, – быстро ответила она, взволнованно стиснув ладони. – Если вы не возражаете, я лучше постою.

Лукас встал и, медленно обойдя вокруг стола, остановился перед ней:

– Как угодно. Что случилось, миссис Броди? Что-то не так с детьми?

– Нет, – поспешила она заверить его. – С детьми все хорошо.

Скрестив руки на груди, он прислонился к столу и, склонив голову набок, пристально смотрел на Еву:

– Тогда объясните, в чем дело?

Отвернувшись от него, Ева подошла к окну. Она понимала, что ее следующие слова могут стать точкой отсчета нового этапа ее жизни. Возможно, все изменится к лучшему, или же она просто выставит себя на посмешище.

В какой-то момент Лукасу показалось, что она забыла о его присутствии. Но наконец она обернулась и улыбнулась с таким видом, словно собиралась открыть ему забавную тайну. Заинтригованный, Лукас ждал объяснений.

– Я хочу сделать вам предложение, лорд Стейнтон, предложение, которое может быть полезно для нас обоих.

– Миссис Броди, не так давно вы предложили мне взять вас на работу няней. А что вы придумали на этот раз?

– Ну… я… я покорнейше прошу вас жениться на мне…

– Что? – Он не верил своим ушам. Изумленный взгляд его голубых глаз скользнул по ее лицу. – Миссис Броди, вы в своем уме?

– Уверяю вас, лорд Стейнтон, я не сошла с ума.

– В таком случае это самое странное предложение, которое я когда-либо слышал. Вы! Покорнейше просите меня на вас жениться? Вы не в состоянии быть покорной, как бы ни старались, миссис Броди. Вы, несомненно, самая взбалмошная, импульсивная женщина из всех, кого я знал.

Распрямив плечи, Ева направилась к нему:

– Прошу вас, постарайтесь серьезно воспринять мое предложение.

– Я это уже сделал, и мой ответ – нет.

Это был мгновенный ответ. Необдуманный. Измены жены и ужасный развод ожесточили его, и теперь он не доверял женщинам. Теперь его сердце заключено в броню. Эта американка и понятия не имеет, что творится в его душе.

– Не знаю, что вы себе возомнили, но я не попрошайка и не несчастный рогоносец, который настолько обнищал, что готов ухватиться за брачное предложение, которое мне делает няня моих детей. И я не собираюсь из благодарности падать перед вами на колени. Что ж, если бы все не было так серьезно, я мог бы от души посмеяться.

Ева сжалась:

– Посмеяться? Я не вижу здесь ничего смешного, лорд Стейнтон. Я много об этом думала и поняла, что этот вариант устроит нас обоих, – торопливо продолжила она, боясь окончательно растерять остатки уверенности. – Очень скоро у меня будет много денег, которые не пропадут, даже если случится неурожайный год. У моего отца был надежный бизнес, который приносил огромную прибыль.

Оправившись от удивления, Лукас грубо расхохотался:

– Вы представляете, насколько смехотворно это звучит? Мне? Жениться на американке?

Ева густо покраснела и на мгновение лишилась дара речи от возмущения. Но теперь она зашла слишком далеко и не собиралась сдаваться.

– Я родилась в Англии, в хорошей семье и горжусь этим. Кому-то может прийти в голову, что я предлагаю смешать деньги с голубой кровью. Но моя кровь так же чиста, как и ваша, сэр, моя мать происходит из древнего дворянского рода.

– Неужели? – холодно произнес он. – И что же случилось с вашим титулом?

– Титул наследовался по мужской линии, а когда мужчин не осталось, семья утратила титул. Если вы женитесь на мне, то обретете надежную поддержку в воспитании ваших детей, и это очень важно. Кроме того, у вас будет много денег. И вы не первый аристократ, оказавшийся в трудной ситуации и вынужденный жениться на богатой наследнице. Нельзя игнорировать тот факт, что в высшем обществе обращают пристальное внимание на крупные денежные состояния и обширные поместья.

Их взгляды встретились. Этот мужчина был проницателен, умен и наблюдателен, неожиданно ей пришло в голову, что он понимает ее гораздо лучше, чем она могла предположить. Лукас, не мигая, смотрел на нее.

– Итак, вы предлагаете богатое приданое в обмен на мою знаменитую фамилию и титул.

– Да.

– Это невозможно. Мы слишком разные люди.

– Мне на это наплевать. Обстоятельства сложились так, что различия между нами не имеют значения. Разве вы не понимаете? Я знаю, как вы беспокоитесь о будущем своих детей. Я позабочусь о них как о родных дочерях.

– Но вы уже это делаете, поэтому здесь ничего не изменится.

– Все изменится, когда вскоре я смогу распоряжаться наследством, и тогда мне придется уехать. Я очень этого не хочу, потому что привязалась к Софи и Эбигейл, и Элис уже очень мне дорога. Когда я нанималась к вам няней, то предупредила, что, когда придет время уезжать, я сделаю это так, чтобы не причинять им страданий. Если бы мы поженились, девочки были бы счастливы.

Лукас некоторое время смотрел на нее с серьезным видом, а затем его губы тронула улыбка.

– Вижу, вы все продумали. И вы невероятно привлекательная женщина, миссис Броди, надо отдать вам должное. У вас есть деньги, а деньги дают власть. Человек, у которого есть деньги, может все.

– Это не совсем так. У меня есть средства, чтобы делать то, что мне нравится, но поскольку в этом мужском мире я всего лишь слабая женщина и должна одна растить дочь, у меня нет другого выбора.

– Но почему я? Если вам нужен муж, в Лондоне полно джентльменов, у которых гораздо меньше проблем, чем у меня. Однако, если я соглашусь на брак, вы получите титул.

– Мне нет дела до титулов, и мужчинам, которые пытаются ухаживать за мной, нет дела до моей внешности. Я знаю, что их интересуют только деньги моего отца.

– Тогда я ничем не отличаюсь от них. Я обедневший лорд, который женился бы на вас из-за денег.

– А вот в этом вы не правы, лорд Стейнтон. Понимаете, это я вас выбрала, – заметила Ева и улыбнулась, желая сгладить напряжение. – Мы поженимся, и Лаурель-Корт станет отличным вложением моих денег, которое сделает счастливой нашу жизнь с Эстель. Кроме того, я скорее умру, чем выйду замуж за кого-то из тех джентльменов, которые сватались ко мне в Нью-Йорке. К тому же я хорошо разбираюсь в людях и вижу, что вам нужна помощь.

– Благодарю, – сухо усмехнулся он. – Теперь я чувствую себя несчастным, которого неожиданно облагодетельствовали.

– Я этого не хотела. Хочу сказать, что не собираюсь возвращаться в Америку. Мне бы хотелось обосноваться в Англии, и я буквально влюбилась в Лаурель-Корт, – призналась Ева, и ее глаза мечтательно заблестели. – Идеальное место для семейного гнездышка, и Софи, Эбигейл и Элис стали бы сводными сестрами моей Эстель.

– А у меня появится падчерица.

– Да, и у ваших детей будет настоящая семья, где их станут любить и лелеять. Я все прекрасно понимаю. Разве это не общепризнанный факт, что в английском обществе часто заключаются браки по расчету и политические и финансовые союзы?

– Да, это обычное дело, хотя я удивлен, что вы так спокойно относитесь к самому важному событию в жизни женщины. Мы с вами из разных миров. Возможно, мы несовместимы.

– Меня не слишком беспокоит совместимость. Однажды я уже была замужем, и вы тоже были женаты. – Его лицо помрачнело при упоминании о его браке, но Ева невозмутимо продолжала: – И должна предупредить, что не привыкла сидеть без дела и не собираюсь целыми днями развлекаться, как другие леди. Если вы на мне женитесь, я займусь восстановлением Лаурель-Корт. – Она наклонила голову и вопросительно взглянула на него. – Вы по-прежнему собираетесь продавать этот дом?

– Да. К несчастью, Лаурель-Корт, как вы уже видели, пришел в ужасное запустение. Необходимо как можно скорее вложить в него приличные деньги, а не то он рассыплется в прах.

– Значит, мое предложение пришлось как нельзя кстати. Я получила письмо от своего адвоката в Лондоне. Он сообщает, что я могу вступить в права наследования в любое удобное для меня время.

В день нашей свадьбы вы получите банковский чек и сможете приступить к реставрации дома, чтобы вернуть ему былое великолепие. Если вы пожелаете вернуть мебель и произведения искусства, отправленные на аукцион, то сможете это себе позволить.

Резко отвернувшись, Лукас отошел от нее, презирая себя за то, что способен продаться за деньги этой американке, чтобы восстановить поместье и обеспечить будущее своих детей. Однако их благополучие и Лаурель-Корт были очень важны для него, и ради этого он был готов пойти и не на такое.

Ева заметила сковавшее его напряжение и произнесла с понимающей улыбкой:

– Я хорошо понимаю, как вам нелегко, лорд Стейнтон.

Резко обернувшись к ней и изо всех сил пытаясь скрыть раздражение, он ответил:

– Поверьте, миссис Броди, это действительно очень непростое решение. Богатство дает вам превосходство, которое мне совсем не нравится, но я понимаю, что сейчас у меня нет другого выбора, кроме как согласиться.

Она подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза:

– Да, я думаю, вы согласитесь, а мне придется принять тот факт, что вас не интересует ни мое уважение, ни доброта, а лишь уверенность в том, что у ваших детей все будет хорошо, и, конечно, мои деньги. Однако если вы согласитесь на мое предложение, у меня будет три условия.

Глаза Лукаса заблестели.

– Условия? – насмешливо поинтересовался он.

– Вы должны пообещать, что будете хорошо относиться к моей дочери и заботиться о ней как о своих родных дочерях и об Элис. Она для меня важнее всего на свете, и я не хочу, чтобы наш союз сделал ее несчастной.

Лукас кивнул:

– Вам не о чем беспокоиться. Эстель – прекрасный ребенок. Я никогда не причинил бы вреда вашей дочери, миссис Броди. А второе условие?

– Моя дочь не должна узнать о нашем соглашении. Мне было бы трудно объяснить ей, что это я предложила вам брак, сомневаюсь, что она бы меня поняла.

– Не вижу никаких проблем. А третье условие? – Он напряженно ждал ее ответа. Его немного обидело ее опасение, что он мог причинить вред ее дочери. Однако ее следующие слова не понравились ему еще больше.

– Вы согласитесь, что этот брак – всего лишь сделка. Вам нужна женщина, которая станет заботиться о ваших детях, и деньги. А нам с Эстель нужны дом и уважение в обществе. Это будет брак по расчету, и не больше.

– Понимаю, – язвительно произнес Лукас, пытаясь справиться с захлестнувшими его обидой и унижением. – Похоже, вы все продумали.

– Да, как я уже сказала, я много об этом думала.

Лукас заговорил, и его лицо приняло решительное выражение.

– Тогда, прежде чем мы начнем обсуждать эту тему дальше, я хочу убедиться, что вы не питаете насчет меня никаких иллюзий. Я говорю это потому, что, соглашаясь на ваше предложение, не хочу, чтобы впоследствии вы пожалели о том, что вышли за меня замуж.

– Продолжайте, – сказала Ева, когда он умолк.

– По вашему собственному признанию, вы – богатая женщина, кроме того, вы умны и привлекательны. Я же – нищий лорд, о чем вы уже знаете. Кроме того, я высокомерен, в чем вы меня уже обвинили, и склонен к переменам настроения, вспыльчив и неуживчив.

Ева склонила голову набок:

– Вы пытаетесь напугать меня, лорд Стейнтон?

– Нисколько. Я всего лишь указываю на недостатки своего характера и пытаюсь обозначить свои правила.

Он шагнул к ней, и Ева едва не отшатнулась, пораженная страстным огнем, вспыхнувшим в его глазах. Но она взяла себя в руки и спокойно посмотрела ему в глаза.

– Раз уж мы с самого начала решили обо всем говорить открыто, – продолжил он, расправив широкие плечи и по-прежнему глядя ей в глаза, – и убедились в том, что у нас нет ложных иллюзий или несбыточных ожиданий, то проблем не возникнет. Однако если мы станем следовать вашим правилам, наша жизнь превратится в бесконечную череду шарад и обмана. Неужели вы действительно считаете, что сумеете проявить силу воли и скрыть наше соглашение, постоянно живя со мной в одном доме и находясь целыми днями на виду у других людей, в том числе и детей?

– Я… я на это надеюсь.

– Возможно, вы действительно справитесь, – ответил он, отметив про себя легкую нерешительность, прозвучавшую в ее словах. – Однако, – заметил он, и в его тоне прозвучали ласковые, соблазнительные нотки, – будет интересно узнать, выдержит ли это соглашение притяжение плоти.

Чувствуя, как земля уходит из-под ее ног, Ева беспокойно отвела взгляд. Она все больше начинала сомневаться в правильности своего решения выйти за него.

– Я вижу, что ваша самонадеянность не имеет границ, лорд Стейнтон…

– Лукас.

– Что?

– Меня зовут Лукас. Лорд Стейнтон – слишком официальное обращение в подобных обстоятельствах.

– Отлично. Лукас. Думаю, что, если бы это был настоящий брак, в нем не было бы подобных ограничений, но наш брак – всего лишь соглашение, и, надеюсь, вы не дадите сплетникам пищу для разговоров.

– Но ведь это будет не временное соглашение, миссис Броди…

– Меня зовут Ева.

Он слегка кивнул:

– Как я уже сказал, это долговременное соглашение. Для меня вполне достаточно одного развода, и я не собираюсь всю жизнь прожить как монах. Вы хотите, чтобы я оставался вам верен?

– Я… я… Да. Хочу.

Он едва заметно улыбнулся:

– В таком случае вам лучше пересмотреть свое соглашение, а иначе я могу настоять на некоторых собственных условиях. – Он направился к двери и распахнул ее, давая понять, что разговор окончен. – Я все обдумаю и завтра дам вам ответ.

– Благодарю вас.

Обдумывая предложение Евы, Лукас неожиданно вспомнил, как обстояли дела, когда он женился на Максин. Добившись успеха в бизнесе, он стал искать жену, желая видеть рядом с собой красивую женщину, которая бы наполняла светом его дом, дарила бы ему нежность и страсть в постели и подарила бы ему сына. Разведясь с Максин, он понимал, что однажды, если он не хочет умереть без наследника, ему придется снова жениться. Эта перспектива совсем не радовала его, но, возможно, настало время все обдумать.

Словно загнанный в клетку тигр, он мерил шагами комнату, ругая на чем свет судьбу и себя. Богатые наследницы попадались редко, но для него было равносильно проклятию связать себя узами брака с американской вдовой. Но, согласившись на предложение миссис Броди, он многое выиграет. Это станет решением всех его проблем. Другого выхода у него не было.

Кроме того, приезд Максин в Лаурель-Корт и ее попытка шантажировать его вызвали у него серьезное беспокойство. Если он женится на миссис Броди, его жадная и эгоистичная бывшая жена не сможет отнять у него детей, и он будет спокоен, что девочки растут в семье, где их любят.

Но пока при мысли о том, что он не может контролировать ситуацию, его охватывал гнев. Ему была невыносима мысль, что он собирается продать свое аристократическое происхождение ради будущей безопасности детей и взамен получит деньги миссис Броди. Подобная ситуация не была редкостью в английском обществе, но его это не утешало.

Глава 6

На следующее утро Еву позвали в гостиную. Тихо шурша юбками, она, волнуясь, вошла в комнату. Лукас стоял у окна. Услышав ее шаги, он резко обернулся и мрачно посмотрел на нее.

– Вы звали меня, – сказала Ева, удивляясь тому, что ее голос прозвучал абсолютно спокойно, она даже сумела улыбнуться. – Вы обдумали мое предложение? – спросила она без лишних предисловий.

– Да.

– И?… Вы решили не жениться на мне?

– Напротив, – ответил он, в его голосе звучала горечь, словно он ощущал, как петля ненавистного супружества затягивается на его шее. – Вы окажете мне большую услугу. Я согласен на этот брак. Главная причина – это благополучие и счастье моих детей, другая причина – необходимость выпутаться из создавшейся ситуации. Уверяю вас, что мои финансовые затруднения временны и в скором времени я снова разбогатею. Я обещаю, что, когда мое положение выправится, я верну вам все деньги с процентами.

– Это не ссуда, Лукас. Я прекрасно знаю, что все, чем женщина владеет, после замужества переходит в распоряжение ее мужа. Я знаю, что вы правильно распорядитесь моим наследством.

– И все же это только деловое соглашение. У меня есть несколько прибыльных вариантов, и надеюсь, я смогу наконец окончательно встать на ноги. К сожалению, отдача от этого бизнеса начнется не скоро, и потому сейчас я не смогу самостоятельно выбраться из кризиса.

– В таком случае я верю, что вы извлечете прибыль из своих вложений, Лукас, и рада, что могу вам в этом помочь. – Ева улыбнулась, понимая, что, как бы она ни убеждала его, Лукас Стейнтон был слишком гордым мужчиной, чтобы сразу безоговорочно согласиться на то, чтобы женщина оплачивала его долги.

– Почему вы улыбаетесь?

– Потому что, выбирая вас, я знала, что поступаю правильно. Вы – человек чести, Лукас, и я восхищаюсь вашим чувством собственного достоинства. И доверяю вам. Если хотите, пусть это будет ссуда. Я вполне довольна нашим соглашением.

Он отвернулся и, кивнув, отошел от нее. Его глаза потемнели, а на лице появилось задумчивое, загадочное выражение.

– Что-то не так? – спросила Ева, ощутив легкую тревогу.

– Нет, все в порядке, хотя, возможно, вы со мной не согласитесь, когда я скажу, что эта сделка не так уж проста, как вам представляется. У меня есть свое условие, которое, возможно, вам не понравится. И возможно, вы даже передумаете выходить за меня замуж.

Внезапно Ева ощутила волнение и неуверенность и нервно сглотнула.

– И что это за условие? – спросила она, пытаясь угадать его мысли.

Обернувшись к ней, он долго смотрел на нее, прежде чем ответить.

– Мне нужен сын, наследник, которому после моей смерти перейдет титул Стейнтонов и Лаурель-Корт. – Он посмотрел ей прямо в глаза.

Ева упрямо покачала головой. Она почувствовала, что ее лицо залилось краской стыда, ей было ужасно неловко напоминать о своем последнем условии.

– Но я ведь сказала…

– Я помню, вы сказали, что наш брак будет фиктивным, но для меня это неприемлемо. Я должен вас предупредить, что считаю любовь романтической глупостью, которой нет места в моей жизни. Я не хочу быть любимым и не желаю никого любить. Вы мне не нужны. Мне не нужна ни одна женщина. Подарите мне сына, а потом можете делать все, что захотите, конечно, в рамках приличий. Если вы соскучитесь по Америке, то можете поехать туда. Вы даже можете купить собственный дом в Лондоне. Но, что бы ни произошло, вы останетесь моей женой, единственное, чего я не потерплю, – это ваших любовников.

Не веря своим ушам, Ева в ужасе уставилась на него:

– Вернуться в Америку? А если бы я это сделала, вы разрешили бы нашему сыну поехать со мной?

– Нет. Он бы остался со мной.

– А если бы я решила жить отдельно?

– Он жил бы со мной.

Потрясенная его словами, Ева лишилась дара речи, не в силах поверить, как ему могло прийти в голову нечто подобное. Его холодная расчетливость потрясла ее до глубины души, и Ева лишь молча смотрела на него, ее щеки пылали от негодования.

– Думаю, вы понимаете, что все должно быть именно так.

– И что я буду за мать, если соглашусь на такое абсурдное и жестокое предложение? В таком случае я буду выглядеть не лучше вашей бывшей жены. Ребенок – это огромная ответственность. Ему нужна мать с рождения до совершеннолетия.

– Я абсолютно с вами согласен и был бы рад, если бы вы остались со мной надолго, но это зависит только от вас. Кто знает? Я попытаюсь угодить вам, и, возможно, вас вполне устроит наш брак и вы не захотите уходить. – Лукас перестал мерить шагами комнату и приблизился к ней, снова пристально посмотрев ей в глаза. – Кроме того, – продолжил он, – я хочу, чтобы в постели вы не выказывали мне отвращения. Другими словами, – весело закончил он, – вы не станете мне отказывать, пока не забеременеете.

– А если родится девочка, что тогда?

– Мы продолжим спать вместе, пока не родится сын.

– Но на это могут уйти годы.

Он прищурился, и в его глазах заблестели озорные огоньки.

– В таком случае подумайте о том, сколько удовольствия мы испытаем в этих попытках.

Еве и в голову не приходило, что Лукас сможет столь бесцеремонно говорить об интимной стороне вопроса, она была потрясена.

– Вы представляете, насколько бессердечно выглядите, делая мне такое предложение?

– Я всего лишь повторяю ваши слова, Ева, – произнес он медленным, ледяным шепотом. – Вы сказали, что наш брак будет всего лишь сделкой, поэтому я так к нему и отношусь. И мне это идеально подходит. Почему бы вам не пересмотреть свое третье условие? – продолжал Лукас. – Глупо думать, что можно жить вместе и избежать плотских удовольствий.

Ева упрямо молчала, не желая выдать ему своих эмоций. Она все больше приходила к мысли, что зря все это затеяла. Как только Лукас станет ее мужем, покоя ей не видать.

– Неужели вам невыносима перспектива лечь со мной в постель? – резко спросил он.

– Меня беспокоит то, что может произойти в постели, – тихо ответила Ева. Она вдруг почувствовала, что неприятные чувства, дремавшие в глубине ее души уже целых пять лет ее вдовства, снова ожили с прежней силой. Воспоминания об их браке с Эндрю не приносили ей радости.

Она надеялась, что их союз с лордом Стейнтоном станет браком по расчету и их общение будет происходить исключительно за пределами спальни. В ее памяти с болезненной ясностью всплыли унизительные подробности супружеских ночей с Эндрю, и она поморщилась. Он использовал ее, как бессловесное животное, не проявляя ни любви, ни нежности. Их близость была отвратительна, и она больше никогда не хотела испытать ничего подобного.

Чувствуя себя абсолютно беззащитной, она смущенно опустила глаза под его пристальным взглядом.

Лукас стиснул зубы:

– Вы разыгрываете передо мной испуганную девственницу, хотя мы оба знаем, что это не так. Вы были замужем, у вас есть ребенок, так что вы знаете, как все происходит. Если только, – произнес он, вдруг догадавшись об истинных причинах ее поведения, – близость с мужем была настолько отвратительна, что у вас нет желания повторять этот опыт?

Ева залилась краской.

– Нет… Конечно нет, – пробормотала она, запинаясь и изо всех сил стараясь избежать его проницательного взгляда. – Я… я просто подумала, что вы предпочтете, чтобы мы не…

– Что? Не занимались любовью? – Улыбка тронула уголки его чувственных губ, и глаза заблестели. С момента их знакомства она всегда вела себя очень отважно, открыто бросая ему вызов.

– И что вы сделаете, если я не соглашусь на ваши условия? – тихо спросила она.

– Откажу вам, – резко ответил он.

– Несмотря на ваше отчаянное положение?

– Да. Вопрос в том, Ева, насколько отчаянно ваше положение? Как сильно вы хотите выйти за меня замуж?

Ева в ответ пристально посмотрела на него. Она была близка к тому, чтобы потерять самообладание, и понимала, что сейчас ей с ним не справиться, и потому со вздохом отвернулась, обдумывая его слова. Она уже давно поняла, что Лукас Стейнтон очень непростой человек. Его душа была спрятана за непроницаемой стеной отчужденности. И эта недоступность придавала ему особое очарование. Еве, как и, наверное, всем его знакомым женщинам, хотелось проникнуть за эту непроницаемую стену.

– А как насчет компромисса? – наконец пробормотала она.

В его прищуренных глазах промелькнуло любопытство.

– Компромисс? Интересно. Предлагайте.

– Я соглашусь на ваше условие, но попрошу дать мне время, чтобы привыкнуть к моему новому положению.

Лукас немного подумал.

– И как долго? Неделю, две, месяц?

– До того момента, когда я буду готова, – нерешительно произнесла она. – Когда я пойму, что время пришло.

Он некоторое время пристально смотрел на нее, а затем кивнул:

– Хорошо, до того момента, как вы поймете, что стали моей женой во всех смыслах этого слова, но не больше полугода. – Его глаза потеплели. – Я буду с вами добр, Ева, обещаю.

Немного успокоившись, Ева помедлила, а затем нерешительно кивнула:

– Это довольно необычное предложение…

– Но вполне обоснованное, – заметил он.

– Не думаю, но теперь мне кажется, что в этой ситуации рискую только я.

В его глазах загорелись веселые огоньки.

– Вовсе нет. Подумайте о том, как рискую я. Ведь я могу потерять голову и без памяти в вас влюбиться. И к чему это приведет?

На ее губах промелькнула улыбка.

– Если произойдет нечто подобное, что с нами будет?

– В самом деле. Так что вы ответите? Мы пришли к соглашению?

Ева кивнула:

– Да, но я не позволю манипулировать собой, Лукас, и указывать, как вести себя мне и моей милой Эстель.

– Я приложу все усилия, чтобы не быть диктатором.

– И, конечно, вам придется нанять больше слуг, – сказала она. – А как вы поступите с этим домом? Теперь, возможно, вы захотите его оставить.

– Я мог бы снять его с торгов, но только после нашей свадьбы.

Ева вскинула бровь, встретившись с его пристальным взглядом.

– На случай, если что-то пойдет не так, например, я передумаю выходить за вас?

– Именно.

– Я не передумаю, – твердо сказала она. – Мы пришли к соглашению, и я не изменю своему слову.

– Я могу оказаться плохим вложением средств, о котором вы пожалеете.

– Несмотря на все ваши изъяны, сомневаюсь, что они сильно отличаются от недостатков любого другого мужчины, за которого я вышла бы замуж, и к чему обладать богатством, если не можешь использовать его в своих интересах?

– Когда вы хотите устроить свадьбу?

– Как вам будет угодно. В любое удобное время.

– Но нам надо обсудить еще одну деталь. Обычно до свадьбы принято объявлять о помолвке.

– О! Я об этом не подумала… Думаю, вы правы. И что вы предлагаете?

– На следующей неделе я приглашен на бал к лорду Грэдвеллу, на Пикадилли. Мы пойдем вместе.

– Неужели для вас так важно, что люди подумают, если мы не объявим о помолвке и сразу поженимся?

– Вы ошибаетесь, если считаете, что меня волнует мнение других людей, но не забывайте, что я был женат на женщине, у которой вообще не было никаких принципов. Познакомившись с вами, я понял, что вы – женщина высоких моральных принципов и для вас общественное мнение не пустой звук. Поэтому мы все сделаем правильно, и нас увидят в обществе вместе. Я позабочусь об официальном объявлении в газетах о нашей помолвке в день бала, чтобы наше появление не стало неожиданностью.

– И как они, по-вашему, отреагируют, узнав, что вы женитесь на няне своих дочерей? – спросила Ева с озорной улыбкой. – Вы не думаете, что ваши знакомые и все остальное общество могут осудить неравный брак?

– Если они еще не знают, что вы богатая американская наследница, то очень скоро все выяснится.

– В обществе наверняка начались пересуды, когда я пришла работать в ваш дом. Ведь все это выглядело слишком странно, не так ли? Я не хочу лишней шумихи вокруг нашей свадьбы, Лукас.

– Не будет никакой шумихи. После бала, где все увидят нас вместе, мы назначим дату свадьбы и вскоре вернемся в Лаурель-Корт вместе с детьми. У вас есть возражения?

Она улыбнулась:

– Ни единого.

Он улыбнулся, заметив оживленный блеск в ее глазах при упоминании о Лаурель-Корт.

– Я так и думал. Итак, вы не возражаете, чтобы я немедленно занялся всеми необходимыми приготовлениями?

– Нет, хотя я считаю, что правильнее будет, если до свадьбы мы с Эстель поживем у Бет и Уильяма. – Она нахмурилась, глубоко задумавшись. – Если я найду няню для детей.

– У вас есть кто-нибудь на примете?

– Да, это Сара Лэйси.

– Сара? Разве она не нашла новую работу?

– Не думаю. Она написала миссис Комбс, что вышла замуж, но я не думаю, что она уже подыскала работу. Возможно, мы сумеем убедить ее вернуться.

– А ее муж?

– Что ж, это вопрос. Понимаете, он работает главным конюхом в большом поместье в Суррее. Это неплохая работа, но я помню, Сара говорила, что ему там не очень нравится. Но он не хочет уходить, пока не найдет другую работу.

– Это было бы глупо.

– Вот именно.

Лукас внимательно посмотрел на нее:

– И что вы предлагаете?

– Чтобы вы дали работу ее мужу.

– Вы имеете в виду, сделал его главным конюхом.

– Да, у вас ведь его нет.

– Потому что мне пришлось распродать большую часть конюшни, когда обстоятельства изменились в худшую сторону. Мне уже не нужен был главный конюх, да я и не мог его себе позволить.

– Это уже не будет проблемой, когда мы поженимся. – На лице Евы появилось серьезное выражение. – Лукас, подумайте, как обрадуются Софи и Эбигейл, когда она вернется. Я видела Сару с вашими детьми. Она любит и понимает их, и она очень добросовестна. Ради ваших детей, позвольте мне написать ей.

– Хорошо. Но вы должны быть готовы к тому, что она откажется. И не захочет возвращаться.

– О, думаю, она не откажется. – Ева понимала, что жизнь с этим мужчиной будет не из легких, и слегка волновалась, думая о новых обязанностях, которые лягут на ее плечи после их свадьбы. Но, посмотрев в его светло-голубые глаза, она пообещала себе, что никогда не выдаст ему своих страхов и сделает все, чтобы его дети любили ее и доверяли ей. – А пока было бы неплохо, если бы мы узнали друг друга немного получше. Ведь я почти ничего не знаю о вас и вашей семье. Лукас… – начала она и непроизвольно коснулась его руки. Он обернулся. – Я чувствую, что вам не нравится говорить о своей семье и обо всем, что с ней связано, но мы собираемся пожениться, мне хотелось бы, чтобы вы мне доверяли.

Лукас посмотрел на нее, и в это мгновение в стене безразличия, которой он окружил свою душу после развода, появилась маленькая трещина – искреннее участие Евы тронуло его.

– Почему вы так смотрите на меня? – спросила она.

Лукас залюбовался ее глубокими синими глазами и нежными, чувственными губами.

– Меня замучила совесть, – с отвращением сказал он. – И я пытаюсь заглушить ее голос.

Ева улыбнулась:

– С вами такое редко случается?

– В данных обстоятельствах это вполне понятно, – резко откликнулся он.

– Вам ни к чему винить себя, – ответила Ева, чувствуя нарастающую неловкость.

– Это так, но визит Максин и ее попытка шантажа меня заставили меня согласиться на то, чтобы снова жениться, и как можно быстрее. Сейчас мне кажется это самым разумным решением. – Неожиданно для нее он улыбнулся. – И еще я подумал, что вы невероятно обворожительны.

От его неожиданного комплимента Ева смутилась и покраснела от удовольствия.

– Надеюсь, вы продолжите и дальше так думать, но меня действительно беспокоит, что теперь, когда вы окончательно согласились на мое предложение, а я на ваше, – сказала она, и ее щеки слегка порозовели, – вы станете сожалеть, что женились из-за денег.

– Не стоит. Если с моими детьми все будет в порядке, не будет никаких сожалений.

– Хорошо. А теперь мне пора возвращаться к детям, а не то миссис Комбс станет меня ругать за то, что я отвлекаю Нелли от ее обязанностей на кухне. – Она подошла к двери и, остановившись, обернулась к нему: – Недавно вы сказали, что вам никто не нужен. Вы ошиблись. Человеку всегда кто-то нужен. Возможно, вы не знали об этом, но это так.

– Знаешь, мне и в голову не могло прийти, что ты соберешься замуж за Лукаса Стейнтона, – заметила Бет.

Ева и Эстель вернулись пожить у Бет и ее мужа в доме на Беркли-стрит до свадьбы. Сара с радостью вернулась в дом лорда Стейнтона после того, как ее мужу Марку была предложена должность главного конюха в конюшне Стейнтонов.

– Когда я согласилась присматривать за его детьми и мы отправились в Лаурель-Корт, все изменилось. Ты счастлива за меня, правда, Бет?

– Конечно, Ева, и Уильям тоже. Мне очень хочется надеяться, что лорд Стейнтон будет тебе хорошим мужем. И хотя он производит впечатление хорошо воспитанного человека, в нем чувствуется огромная сила и жесткость. В бизнесе он заработал репутацию человека, который, желая что-то получить, не успокоится, пока не добьется своего. Сейчас ему нужны твои деньги, но меня ужасно беспокоит, что будет, когда он их получит.

– Лукас убежден, что его финансовые трудности – всего лишь дело времени, Бет.

– Ты действительно хочешь выйти за него, Ева?

– Конечно, я не стала бы выходить за него против своей воли. Пожалуйста, не беспокойся обо мне, Бет. Я действительно этого хочу.

Бет с облегчением вздохнула, и ее лицо повеселело.

– Я так рада. Вы уже решили, когда свадьба?

– Еще нет, но думаю, скоро. И это будет очень скромное мероприятие. Я хочу сразу после свадьбы уехать из Лондона. – Заметив восторженный блеск в глазах Бет, Ева расхохоталась и обняла ее. – Я говорю абсолютно серьезно.

Лукас насмешливо взглянул на Генри и протянул ему бренди:

– Полагаю, ты услышал новость о свадьбе и пришел поговорить о моем выборе невесты, Генри.

– На самом деле я ушам своим не поверил, узнав, что ты собираешься жениться на американской няне своих детей, на женщине, о которой ты почти ничего не знаешь, кроме того, что она богатая наследница.

– На самом деле Ева родилась в Англии. А потом переехала в Америку. Так что, Генри, кое-что я о ней знаю. И еще она любит детей.

– После твоего ужасного брака с Максин это большое облегчение. Но тебя не беспокоит, что ты женишься на простолюдинке? В конце концов, она ведь у тебя работала. Пойдут сплетни, и разразится грандиозный скандал.

– Лично мне нет никакого дела до того, что болтают люди, особенно те, которые считали, что это я виноват в разводе с Максин. Меня больше беспокоит, что скандал причинит вред Еве, но она сильная и, надеюсь, справится с этой проблемой.

– Лукас, я уже давно перестал удивляться тому, что происходит в твоей жизни. Я всегда был в курсе ваших с Максин отношений и некоторых твоих романов, и, поскольку ты всегда избегал женитьбы, можешь подумать, что я совсем не понимаю женщин.

– К чему ты клонишь, Генри?

– Я догадался, что ты женишься на очаровательной миссис Броди из-за денег. Но мне кажется странным, что из половины мужчин Лондона, богатых или бедных, как ты, она выбрала именно тебя. Вы ведь не влюблены друг в друга? Так в чем же дело? Чего она хочет?

– Стабильности для себя и дочери. Кроме того, она привязалась к Софи и Эбигейл, а это для меня очень много значит. И она без памяти влюбилась в Лаурель-Корт.

– Она это сказала?

Лукас улыбнулся:

– А ей и не нужно было. Ты бы видел ее лицо, когда она впервые там оказалась. Она была потрясена.

– Без сомнения, это чудесное место. – Генри прищурился, глядя на друга. – Ты действительно собираешься на ней жениться, Лукас?

Лорд Стейнтон кивнул, и ласковая улыбка заиграла на его губах.

– Она красива и очень молода, хотя у нее уже есть пятилетняя дочь. Как я уже сказал, она любит детей, а для меня это очень важно. Я хочу сына, Генри, наследника моего поместья, – произнес он, изо всех сил стараясь скрыть волнение, охватившее его при мысли об этом. – Я собираюсь заново отстроить Лаурель-Корт, чтобы он передавался из поколения в поколение.

– Понимаю. Ты нашел настоящее сокровище в лице миссис Броди: кучу денег, привлекательную женщину и мать для своих детей.

Настал вечер того дня, когда Лукас и Ева должны были появиться на балу после объявления об их помолвке. Объявление появилось в утренней газете и вызвало радостный переполох в доме. Ева, как могла, пыталась объяснить Эстель, что собирается выйти замуж, но малышку больше интересовало, что Софи и Эбигейл станут ее сводными сестрами, чем предстоящая свадьба ее матери и грозного лорда Стейнтона.

Не зная, что надеть, Ева рылась в гардеробе, придирчиво разглядывая модные платья, которые заказала после приезда в Лондон.

Бет, помогавшая ей, разглядывала платья с удовольствием опытной модницы.

– Должна отметить, что у тебя изысканный вкус, Ева. Ты ведь еще ни разу не надевала эти платья, не так ли?

– У меня просто не было повода.

– Что ж, теперь он появился. Дай-ка я посмотрю, – задумчиво пробормотала Бет, со всей серьезностью приступив к выбору платья для самого важного, по ее словам, события в жизни подруги. Еве исполнилось двадцать три года, а значит, платье должно было выглядеть дорого, но без излишней помпезности, акцентируя внимание на ее юном лице и светлой коже. Кроме того, этот наряд должен был сочетаться с ее роскошными яркими волосами.

За час до приезда Лукаса Бет вместе с Кэсси, горничной, прислуживавшей Еве в доме семьи Сигрув, принялись колдовать над ее внешностью.

Ее изумительное платье из переливчатого шелка, с высокой талией и глубоким вырезом было украшено изящной вышивкой из темно-синих с золотом нитей. С помощью Кэсси Бет превратила молодую красивую женщину в прекрасную богиню. Ева выглядела безупречно. Зеленое платье гармонировало с ее густыми блестящими локонами, собранными на макушке в роскошную прическу. Небольшая шляпка с золотым пером, атласные туфли и перчатки до локтя завершали ее туалет.

– И что скажешь, неужели тебе не нравится, как ты выглядишь, Ева? – спросила Бет, подводя ее к зеркалу.

Ева взглянула на свое отражение:

– Ты настоящая волшебница, Бет. И ты, Кэсси. Не верится, что это я.

– Чепуха, ты всегда была красива, а сейчас ты выглядишь эффектно. Ты затмишь всех женщин на этом балу, – ласково поддразнила ее Бет. – Когда ты войдешь в зал под руку с лордом Стейнтоном, все раскроют рот от удивления.

Из окна холла Бет увидела, как к дому подъехал черный сверкающий экипаж лорда Стейнтона. Она тут же отправилась предупредить Еву и удивилась, увидев, что подруга уже спускается вниз.

– Приехал лорд Стейнтон, – объявила Бет, ее щеки пылали от волнения.

– Я знаю. Я увидела его в окно своей спальни. – Ева глубоко вздохнула и взяла веер, который протянула ей Бет. – Пожелай мне удачи. Она мне сегодня понадобится. Там будут аристократы, которые считают, что я не ровня Лукасу. Но я не стану обращать на это внимание. Мне все равно, что думают люди. Важно лишь то, что мы с Лукасом поженимся и дети будут расти в любящей семье.

– Конечно, так и будет, и у тебя все получится. Жаль, что нас с Уильямом не пригласили на этот бал. Мне бы очень хотелось посмотреть, какой фурор ты произведешь в обществе. Весь Лондон только и обсуждает вашу помолвку, и всем не терпится увидеть женщину, которая сумела окрутить лорда Стейнтона.

– Да, слово «окрутить» в данном случае подходит как нельзя кстати.

Ева с трудом сдерживала улыбку, направляясь к двери. К своему удивлению, она заметила, что при любом упоминании о Лукасе ее охватывает необъяснимая радость. Широкий плащ с алой окантовкой свободно ниспадал с его широких плеч, а черный фрак в тон его иссиня-черным волосам контрастировал с белоснежной рубашкой и подчеркивал изгибы стройного, мускулистого тела.

Лукас взглянул на Еву, и у него перехватило дыхание. Роскошная женщина в ярком шелковом платье, с блестящими волосами, высокими скулами, пухлыми губками, идеальным прямым носом и синими глазами, наполненными живым и теплым светом, выглядела соблазнительно и чувственно, и он не мог отвести от нее взгляда. Он уже предвкушал реакцию света, когда они появятся на балу у лорда Грэдвелла и Лукас представит ее как свою невесту.

Бет вздохнула с радостным облегчением, увидев, с каким восхищением и нежностью лорд Стейнтон смотрит на Еву.

– Вы прекрасно выглядите, Ева, – произнес Лукас своим бархатным голосом.

Ева в свою очередь окинула его озорным взглядом сияющих глаз:

– Вы тоже отлично выглядите, милорд.

Обернувшись к Бет, Лукас склонил голову и протянул руку Уильяму, который вышел из кабинета, чтобы поприветствовать его. Они обменялись любезностями, Уильям и Бет поздравили их с помолвкой.

Лукас обернулся к Еве и накинул ей на плечи золотистую накидку, которую ему протянула Бет.

– Вы готовы?

Ева кивнула, и он заботливо проводил ее до экипажа. Когда дверь захлопнулась, Бет задумчиво вздохнула. Уильям обнял ее за плечи и, притянув к себе, нежно поцеловал в щеку:

– Перестань за нее беспокоиться. Она знает, что делает, и я уверен, она в хороших руках.

– Ты прав, Уильям. Я просто опасаюсь, что она может влюбиться в лорда Стейнтона и ей будет очень больно.

– Что бы ни случилось, Бет, это их дела. Ева взрослая женщина, и у нее есть свое мнение. Мы не имеем права вмешиваться.

Лучи солнца, клонившегося к закату, проникли в экипаж и мягким светом озарили красивое лицо Лукаса.

– Как Элис? – спросила Ева. – Она освоилась в детской?

Лукас кивнул:

– Совершенно. Софи и Эбигейл ее обожают.

– Она похожа на мать? – осмелилась спросить Ева.

Он покачал головой и слегка помрачнел:

– Она больше похожа на Стивена.

– Я… я с нетерпением жду, когда снова увижу детей. Я навела справки насчет молодой женщины, которая станет работать у нас няней. У одной из горничных Бет есть сестра, которая с удовольствием взялась бы за эту работу. Ее зовут Мириам Клег. Она уже работала няней и хорошо ладит с детьми.

– Тогда я оставляю это на ваше усмотрение. Если вы считаете, что она подходит, можете нанять ее.

Чувствуя себя легко и непринужденно в его компании, Ева и не заметила, что он сел рядом с ней. Когда она обернулась к нему, Лукас заметил ее беспокойство и улыбнулся:

– У меня для вас кое-что есть. Я хочу, чтобы вы взглянули на это, прежде чем мы приедем в Грэдвелл-Хаус.

Он держал в руке черный бархатный футляр. Открыв крышку, он достал бриллиантовое колье. В самом центре украшения красовался один большой бриллиант в виде капли. Ева пришла в восторг. Лукас слегка покачивал колье в руке, и лучи солнца переливались во всех гранях сверкающих бриллиантов.

– Вам нравится?

– Какая красота!

– Повернитесь.

– Что?

– Я сказал, повернитесь, чтобы я смог его надеть. Это колье – мой свадебный подарок будущей жене, чтобы скрепить нашу сделку. – Заметив, как застыло ее лицо, он улыбнулся, словно извиняясь. – Нашу помолвку, – поправил он себя. – А теперь повернитесь.

Ева молча повернулась к нему спиной, опустив вниз ворот своего плаща. От прикосновения его длинных пальцев по ее спине побежали мурашки. Крупный бриллиант соблазнительно поблескивал на ее кремовой коже. Ева чувствовала его приятную прохладу. Обернувшись к Лукасу, она коснулась колье и застенчиво улыбнулась:

– Спасибо, Лукас. Я никогда не видела такой прекрасной вещи.

– Это фамильная драгоценность, – объяснил он. – Колье принадлежало моей матери, а до нее – бабушке.

– Тогда вам не следовало мне его дарить. Я не могу его принять. Его следует передать…

– Моей жене.

– Я хотела сказать, вашей старшей дочери Софи, когда она достигнет совершеннолетия.

– Не лишайте меня удовольствия дарить вам подарки, Ева. У меня есть и другие фамильные драгоценности, которые достанутся Софи и Эбигейл, а ведь именно вам они обязаны тем, что эти драгоценности не будут проданы, чтобы погасить долги брата. Я хочу, чтобы это колье осталось у вас, – сказал он, взглянув на сверкающую бриллиантовую каплю, и Ева была тронута до глубины души.

– Тогда что мне остается?

Лукас лениво улыбнулся, довольный ее ответом. Любуясь ее прекрасным лицом и наслаждаясь волнующим ароматом и близостью ее тела, он вдруг почувствовал, что возбужден. В этот момент он плохо осознавал, что происходит. Ему отчаянно захотелось ее обнять, ощутить прикосновение ее губ к своим губам. В этот момент он совсем потерял голову.

– Вы могли бы поблагодарить меня поцелуем, – предложил он.

На ее губах промелькнула встревоженная улыбка.

– Поцелуй? Лукас, мне придется напомнить вам о нашем соглашении, которое мы оба тщательно обдумали. Несмотря на это, вы пытаетесь соблазнить меня подарком.

Выражение его лица на мгновение изменилось, а глаза потемнели.

– Вы скоро станете моей женой. – Его голос звучал ласково, хотя в глазах застыл укор. Протянув руку, он коснулся ее щеки беспечным, интимным жестом, не подозревая, какое смятение охватило ее душу. – Нет ничего необычного в том, чтобы люди, которые только что обручились, скрепляли свой союз поцелуем, особенно когда жених подарил своей невесте прекрасное бриллиантовое колье.

Ева на мгновение заколебалась, вспоминая грубые поцелуи Эндрю.

– Хорошо, только один поцелуй в благодарность за колье.

Она приблизила к нему свое лицо, глядя на его чувственные, слегка приоткрытые губы. Удивительное, острое возбуждение пронзило ее тело.

Она робко прижалась губами к его гладковыбритой щеке, ощутив приятный запах его одеколона. Откинувшись на сиденье, она увидела, что Лукас мрачно нахмурился.

Кокетливо склонив голову набок, она поинтересовалась:

– Что-то не так? Вы к такому не привыкли?

– Ваш поцелуй был жалким, миссис Броди, – укорил он, не сводя глаз с ее губ. – Я уверен, что вы способны на большее. – Он ласково провел большим пальцем по ее губам, и Ева затаила дыхание.

– Что вы делаете? – прошептала она, заметив страстный огонь, вспыхнувший в его глазах. Ее голос дрожал, и она опасалась, что Лукас почувствует, что ее сердце замирает от волнения.

– Я собираюсь поцеловать вас так, как следует, – откликнулся он, обхватив ладонями ее лицо. – И, пожалуйста, не сопротивляйтесь, – пробормотал он, когда Ева попыталась отодвинуться в сторону.

И не успела она понять, что происходит, как он прижал ее к себе и приник к ее губам с неожиданной, жадной настойчивостью. От его горячего, неистового поцелуя ее охватила странная слабость. Ева пыталась высвободиться из его объятий, но он не отпускал ее, и неожиданно по ее спине побежали мурашки, а в глубине тела стало нарастать сладкое и волнующее возбуждение.

Это был глубокий, страстный, требовательный и невероятно умелый поцелуй. Он касался ее губ с пылкой нежностью истосковавшегося любовника. Ева оказалась не в силах противиться ему и неожиданно подумала о том, чувствовали ли другие женщины нечто подобное в его объятиях. Господи, скорее бы они уже доехали до Грэдвелл-Хаус, а не то неизвестно, какие еще вольности он мог себе позволить на сиденье экипажа.

Предложив Лукасу брак по расчету, Ева с самого начала потребовала дать ей время, чтобы привыкнуть к своему новому положению, и если сейчас она выдаст свои чувства, их соглашение потеряет силу, и он решит, что сможет все держать под контролем. А это ее не устраивало. Поцелуй она еще могла допустить, но, думая о чем-то более интимном, испытывала отвращение.

Наконец Лукас оторвался от ее губ. Глубоко вздохнув, он откинулся на спинку сиденья. Ева раскраснелась, ее глаза сверкали.

– Прошу прощения, – пробормотал он. – Я не должен был этого делать. Это была ошибка.

– О которой вы сожалеете?

– Нисколько. А вы?

Она покачала головой:

– Нет, но наше соглашение по-прежнему в силе. Поцелуй был благодарностью за это восхитительное колье, – сказала Ева, нежно поглаживая сверкающие бриллианты. – И только. Кроме того, меня невозможно соблазнить, – с уверенностью произнесла она.

В его глазах промелькнула насмешка.

– Вы в этом не сомневаетесь, не так ли?

– Абсолютно.

– В таком случае я предлагаю вам больше не смотреть на меня и отодвинуться подальше, пока я не вздумал доказать, как вы ошибаетесь.

Ева осторожно отодвинулась от него и посмотрела в окно. Заметив, что они подъезжают к Пикадилли, она улыбнулась:

– Боюсь, вам это не удастся. Мы почти приехали.

– Я мог бы приказать Шепарду проехать мимо.

– Не думаю, что вы это сделаете. Представьте, как мы разочаруем свет, если не приедем.

– Ну, по крайней мере, мы дадим им пищу для сплетен.

Лукас вздохнул и, откинувшись на спинку сиденья в своем углу, окинул ее откровенно восхищенным взглядом:

– Знаете, Ева, вы обладаете удивительной способностью вести себя как мегера и в следующий момент превращаться в соблазнительную и беззащитную молодую женщину.

– Спасибо, – неуверенно откликнулась она. – Мне стоит воспринимать это как комплимент?

– Да, – заверил ее Лукас. – Но, возможно, он получился не слишком удачным. В следующий раз я буду внимательнее.

Вскоре их экипаж присоединился к потоку роскошных карет представителей великосветского общества, направлявшихся к великолепному особняку лорда Грэдвелла. Ева выпрямилась, чувствуя подступающую тревогу. Лукас заметил это и ободряюще коснулся ее руки.

– Не волнуйтесь. Вы произведете фурор, – мягко сказал он.

На ее губах промелькнула улыбка.

– Я надеюсь, что нет. Я не люблю быть в центре внимания. Мне хотелось бы остаться незамеченной, затаиться где-нибудь в углу или за портьерами.

Он ласково рассмеялся и, поднеся ее ладонь к своим губам, принялся осторожно целовать кончики ее пальцев. От этого нежного жеста у Евы сладко защемило сердце.

– Этому не бывать. Но, думаю, нам лучше поторопиться, пока я не приказал Шепарду немедленно уехать отсюда.

Выпрыгнув из экипажа, Лукас протянул ей руку, помогая спуститься. И хотя каждое его прикосновение обжигало ее огнем, она взяла его под руку, и они направились к входу в особняк. Оказавшись в огромном роскошном вестибюле, он снял свой плащ и накидку с ее плеч, а затем отдал вещи лакею. Взяв ее под руку, Лукас повел Еву в сторону танцевального зала. Широкие и длинные французские двери были распахнуты настежь, впуская вечернюю прохладу сада, где на деревьях поблескивали зажженные фонарики.

У входа их встретил дворецкий и во всеуслышание объявил об их появлении. Двести собравшихся в зале мужчин и женщин, разодетых в шелка и атлас и блиставших изысканными драгоценностями, обернулись к ним. О помолвке лорда Стейнтона ходило много разговоров, и в свете недоумевали, что послужило причиной его выбора. Все с интересом разглядывали Еву. Женщины смотрели на нее с откровенной завистью, а мужчины – с нескрываемым восхищением.

Гордо держа Еву под руку, Лукас невозмутимо направился сквозь толпу. Ева заметила, что многие из присутствующих женщин следили за каждым его движением, и не могла их осуждать. Густые темные волосы, пронзительные светло-голубые глаза и высокая атлетическая фигура делали Лукаса Стейнтона неотразимым.

Почувствовав ее напряжение, Лукас наклонился к ней:

– Они все умирают от любопытства. Насколько мне известно, все уже знают о нашей помолвке. Главное правило поведения на таких мероприятиях – это сохранять спокойный и невозмутимый вид, так что улыбайтесь, – пробормотал он, – и наслаждайтесь вечером.

– Легко сказать, – пробормотала Ева в ответ, но улыбнулась ему с таким видом, будто для нее не было ничего необычного в том, чтобы появиться в светском обществе под руку с дьявольски красивым лордом Лукасом Стейнтоном, который теперь был ее женихом. – Мы должны устроить для них самое настоящее шоу.

Глава 7

Все в зале оборачивались, чтобы взглянуть на изящную, высокую и ослепительно красивую Еву, непринужденно идущую под руку с Лукасом. Складки платья, изящно облегая ее стройное тело, ниспадали вниз, демонстрируя изысканные атласные туфельки, а бриллиантовое колье переливалось радужным светом в мерцании зажженных канделябров.

Вокруг Евы тут же собралась компания восхищенных денди, и Ева несмело записала их имена на своей танцевальной карточке, узнав тех, кто оставлял свои визитки на Беркли-стрит, когда она там поселилась.

Лорд Грэдвелл, вдовец, не спешивший снова жениться, был импозантным мужчиной средних лет, обладавшим манерами великосветского льва, привыкшего к роскошному образу жизни, он происходил из какого-то знаменитого рода. Его приемы и балы пользовались большой популярностью, и все представители лондонского света мечтали там оказаться.

Взяв два бокала с игристым шампанским с подноса лакея, Лукас протянул один Еве и поднял свой бокал со словами:

– За наше будущее, Ева.

Чувствуя обращенные на них взгляды, Ева ослепительно улыбнулась.

– За наше будущее, – пробормотала она, торопливо отпив из своего бокала и чувствуя предательскую дрожь в руке.

Встретившись с ним взглядом, Ева снова вспомнила о его поцелуе. Щеки Евы пылали от смущения, и она ощутила нарастающую панику. Голос разума убеждал ее, что она совершает ужасную ошибку, связывая себя до конца своих дней узами брака с мужчиной, которого не любит и который не любит ее и никогда не полюбит.

– Простите, Лукас, я вас не расслышала. Что вы сказали?

– Что вы великолепны, вы самая красивая женщина на этом балу, – сказал он и галантно предложил ей руку. – Пойдемте, люди смотрят, а я хочу потанцевать с вами до того, как вас уведет какой-нибудь пылкий поклонник.

Он повел ее вперед, и гости расступились, пропуская их на середину зала. В этот момент оркестр заиграл вальс.

Оказавшись в его объятиях, Ева ощутила, как рассеиваются все ее страхи и сомнения, и полностью отдалась на волю волшебного танца. Она взглянула на спокойное красивое лицо Лукаса, и ее лицо осветила ласковая и признательная улыбка, его ответный взгляд из-под полуопущенных век был задумчивым и серьезным.

– Вам когда-нибудь говорили, что вы очень внимательны и добры? – спросила она, чувствуя приятную легкость после выпитого бокала шампанского.

– Конечно нет, – ответил он, изображая обиду. – Все считают меня холодным, бессердечным и безжалостным. Некая леди, явившись как-то в мой дом, даже упрекнула меня в высокомерии и назвала несносным, напыщенным лордом, а еще заявила, что у меня манеры варвара.

Ева улыбнулась, но притворилась, что не догадывается, о ком речь.

– Боже, я поражена такой вопиющей несправедливостью. Мне совершенно ясно, что вас оклеветали, и никто на свете не понимает, какой вы на самом деле. – Ее синие глаза весело сверкнули, и на губах заиграла легкая улыбка. – И как только никто не замечает, что вы добры, внимательны и… очень милы.

Он сделал вид, что оскорблен до глубины души, изо всех сил стараясь сдержать улыбку.

– Мил? Вот в этом меня точно нельзя обвинить. Безжалостный и высокомерный и, не забывайте, настоящий варвар – эти эпитеты я еще могу стерпеть, но милый? Ни в коем случае, – заявил он, увлекая ее в стремительном вихре танца.

Ева сияла от восторга. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять, что они прекрасная пара. На самом деле представители великосветского общества с нескрываемым удивлением замечали, что прежде суровый и холодный Лукас Стейнтон с искренней нежностью улыбается своей невесте, вальсируя с ней по залу.

Чувствуя обращенные на них любопытные взгляды, Лукас улыбнулся Еве:

– Надеюсь, вы понимаете, что после объявления о нашей помолвке все подряд станут приглашать нас в гости?

– Неужели?

– Совершенно точно, так что будьте готовы к тому, что завтра утром в доме Сигрувов и в моем доме появится бесчисленное множество визиток и приглашений на разные приемы.

– Лондонский светский сезон, вызывающий восторг у многих людей, напоминает мне бег с препятствиями. Лично мне было невыносимо скучно на многих светских сборищах.

– Привилегированный класс Нью-Йорка не слишком отличается от нашего общества. Ваш отец наверняка вращался в этих кругах.

– Да, и время от времени я сопровождала его, но в целом мы жили спокойно и тихо. Должна признаться, что перед поездкой в Англию я старалась как можно больше узнать об англичанах, читала ваши газеты на случай, если придется говорить о событиях в обществе и о британской политике. Уильям работает в Министерстве иностранных дел, и мои встречи с политиками были неизбежны.

– И вы с ними встретились? Я имею в виду политиков.

– С некоторыми. И все они хотели говорить об Америке. А я упорно впитывала все, что могла разу знать об английской аристократии, чтобы не ударить в грязь лицом. Но все оказалось так сложно и запутанно, что в конце концов я сдалась и забросила это занятие.

Лукас задумчиво посмотрел на нее:

– И вы правильно поступили, что бросили, потому что английская аристократия непонятна многим, даже самим аристократам.

– И даже вам? – спросила она.

– Даже мне.

– Слава богу. Тогда нам надо заключить договор, что мы больше никогда не будем обсуждать эту тему.

Его глаза весело заблестели.

– Обещаю, я непременно это запишу, – со смехом откликнулся он, – и больше никогда не заговорю на эту тему.

Продолжая танцевать, они говорили обо всем на свете, и Лукас получил лишнее подтверждение того, о чем и так догадывался: Ева была начитанна, умна и остроумна и обладала легкой наивностью, на его взгляд совершенно очаровательной.

Вальс закончился, но снова зазвучала музыка, и Лукас уже собирался продолжить танцевать, как неожиданно к ним подошел одетый с иголочки молодой денди по имени сэр Джон Форсит и поклонился Еве.

– Прошу прощения, лорд Стейнтон, но, полагаю, это мой танец, – сказал он, и не успел Лукас возразить, как Ева уже упорхнула от него.

Прислонившись к колонне, Лукас наблюдал, как Ева танцует кадриль со своим кавалером. В этот момент к нему, улыбаясь, подошел Генри Ченнинг:

– Твоя невеста восхитительна, Лукас. Кстати, мои поздравления. Я прочитал о вашей помолвке в «Таймс».

– Я не собирался устраивать официальную церемонию, Генри, – сухо откликнулся Лукас, не сводя глаз с Евы.

– И ты приехал на бал лорда Грэдвелла, чтобы отпраздновать.

Лукас усмехнулся:

– Для меня брак – это не повод для праздника. Тебе следовало бы это помнить. – Он неодобрительно нахмурился, когда танец закончился, но Ева продолжила танцевать еще одну кадриль с тем же кавалером. – Черт подери, похоже, она опять собирается танцевать с этим Форситом. Очевидно, она не знает, что неприлично дважды танцевать с одним и тем же джентльменом.

– А ты сейчас похож на ревнивого мужа, – заметил Генри, весело взглянув на него.

Наконец Еве удалось вырваться из вихря танцев, и, с трудом переводя дух, она торопливо направилась в дамскую комнату. Побрызгав на лицо прохладной водой, она с удовлетворением отметила, что выглядит спокойно и уверенно. Ева уже собралась уходить, как вдруг услышала обрывки разговора двух дам.

– Кто бы мог подумать, что лорд Стейнтон окажется здесь сегодня вечером, – заметил один голос, – и он ослепителен как всегда, вы согласны?

Ева застыла на месте. Она терпеть не могла подслушивать, но не могла устоять перед искушением узнать, что будет дальше.

– Несомненно. Жалко, что за душой у него ни гроша. Какой переполох поднялся после известия о его помолвке! Никто не предполагал, что лорд Стейнтон снова женится, и я была потрясена, когда матушка прочитала об этом в «Таймс» сегодня утром. И на ком, на американке, которая служила няней у его детей. Конечно, матушка всегда говорила, что он никогда не придет в себя после развода с Максин.

– Тогда ему не следовало с ней разводиться. Бедняжка Максин. Он выставил ее на посмешище. Она пережила ужасное унижение. Она и представить не могла, что он решит развестись.

– А что ему еще оставалось? Закрыть глаза на ее похождения? Мне ее не жаль, что бы там ни говорила твоя матушка. Лорд Стейнтон слишком горд для того, чтобы смириться со званием рогоносца.

– Как бы там ни было, их развод завершился очень быстро. А ведь иногда на это уходят годы.

– А все потому, что супружеская неверность Максин была быстро доказана, и он отказался выдвигать обвинение против брата. Он – пострадавшая сторона и теперь с полным правом может жениться снова.

– Думаю, да, а эта американка просто обворожительна, если не считать ее немодных рыжих волос.

– Возможно, на следующей неделе рыжий цвет волос окажется на пике моды. Все говорят, что она очень богата, тогда непонятно, зачем она нанялась в его дом няней. Как бы там ни было, я думаю, его привлекли в ней именно деньги.

– Думаю, ты права, хотя в его глазах был заметен явный интерес, когда он смотрел на нее. А как он посмотрел на сэра Джона Форсита, когда она подарила ему второй танец! Он словно хотел его испепелить. И Максин еще предстоит с ней встретиться. Интересно посмотреть, что произойдет, когда они приедут с сэром Альфредом. Думаю, будет буря.

– Они приглашены?

– Конечно, но ты же знаешь Максин, ей непременно надо привлечь всеобщее внимание своим появлением. Меня нисколько не удивит, если она попытается вернуть своего мужа.

Услышав более чем достаточно Ева с пылающими щеками тихо открыла дверь и вышла из комнаты. Ее радужное настроение слегка померкло после того, что она узнала. Лукас стоял неподалеку от распахнутых дверей, ведущих на террасу. Направившись к нему, она неожиданно столкнулась с Генри Ченнингом.

– Вы решили завоевать свет, так же как и моего темпераментного друга, миссис Броди.

Ева весело рассмеялась:

– Едва ли. Думаю, никому не под силу завоевать Лукаса. Рада снова встретиться с вами, сэр, но при более приятных обстоятельствах. Вы только что приехали?

– Недавно. Однако успел услышать, что бывшая леди Стейнтон появится здесь с минуты на минуту. И ничего хорошего это не предвещает. – Он тихо усмехнулся. – Думаю, лорд Грэдвелл специально пригласил всех вместе, чтобы позабавиться.

– О? Какая леди? – Вспомнив подслушанный в дамской комнате разговор, Ева побледнела. – Его жена?

– Его бывшая жена. И меня не покидает чувство, что сегодня с ней будет особенно неприятно общаться.

Максин вошла в зал посреди всеобщего оживления. Изящная, уверенная в себе женщина, она шла, покачивая бедрами, под руку с неприметным сэром Альфредом Хаттоном. Все головы повернулись в их сторону. Шелковое платье цвета изумруда облегало ее великолепную, соблазнительную фигуру, привлекая внимание излишне глубоким вырезом. Она прекрасно понимала, что вызвала своим появлением самый настоящий переполох, и, похоже, наслаждалась этим. Ева взглянула на Лукаса. Если его и взволновало появление Максин, он ничем себя не выдал.

Максин мгновенно заметила своего бывшего мужа, и ее глаза сузились. Как и все остальные в Лондоне, она прочитала о его помолвке с американской наследницей, и ее переполнял гнев. Она никак не ожидала, что Лукас снова женится. Она медленно направилась к нему, а смущенный сэр Альфред поплелся следом.

– Так-так, Лукас. А вот и мы.

Лукас напрягся и взглянул на нее. На его холодном лице промелькнула ироничная усмешка.

– Максин. – Он с презрением отвел взгляд. – Ты пила. – Отвернувшись, он направился на террасу, подальше от любопытных глаз и болтливых языков.

Максин зло улыбнулась и последовала за ним.

– Да, я пила и собираюсь выпить еще, прежде чем уеду.

Ева с тревожным любопытством наблюдала за Максин. Это была невероятно красивая блондинка, в ее роскошных волосах поблескивали россыпи бриллиантов. Она была его женой, делила с ним ложе и родила ему двоих детей. Сердце Евы упало.

– Итак, это Максин.

– Боюсь, что так, – подтвердил Генри.

– Они потрясающая пара.

– Когда-то, возможно, были.

– Неужели? – Она вспомнила слова женщины в дамской комнате о том, что Максин попытается вернуть мужа. Глядя на них, она неожиданно ощутила болезненный укол ревности. – Она очень красива.

Генри насмешливо вскинул брови:

– В случае с Максин внешность обманчива. Если вы не возражаете, я вмешаюсь и постараюсь облегчить ситуацию, которая попахивает скандалом.

Желая познакомиться с женщиной, чьи дочери вскоре должны будут стать ее приемными детьми, Ева последовала за ним. Бывшая жена Лукаса окинула ее внимательным взглядом пронзительных и холодных глаз. Ева встала рядом с Лукасом.

– А вы, должно быть, миссис Броди, – заметила Максин, не дожидаясь, когда Лукас их представит. Она окинула соперницу бесцеремонным взглядом холодных голубых глаз и произнесла: – Что ж, Лукас, эта леди выглядит очень мило, и, думаю, деньги лишь добавляют ей привлекательности. Все знают, что она невероятно богата. Ее отец оставил ей крупное наследство, не так ли, миссис Броди?

– Возможно, – ледяным тоном ответила Ева. – Это знаю только я, а остальные пускай гадают. – Она улыбнулась. – Хотя я могу позволить себе некоторые блага цивилизации.

Максин прищурилась, и ее губы зло скривились.

– Вы остры на язык, миссис Броди, но хватило бы у вас сил завоевать мужчину вроде Лукаса без ваших денег…

– Довольно, – рявкнул Лукас и, сжав кулаки, шагнул ей навстречу.

Ева ласково коснулась его руки:

– Не надо, Лукас. Пусть скажет, что думает. – Она глубоко вздохнула, но, не моргнув, выдержала тяжелый взгляд Максин. – Можете не сомневаться, леди Максин, что у меня есть и другие привлекательные стороны. Вы ведь леди Максин Ирвин, не так ли? Думаю, после развода вы взяли свою девичью фамилию.

Максин презрительно ухмыльнулась:

– Естественно. – Она взглянула на Лукаса. – Одной леди Лукас Стейнтон вполне достаточно. Я удивлена, Лукас. Кто бы мог подумать, что ты свяжешься с американкой?

Его лицо помрачнело еще сильнее.

– Ты выставляешь себя на посмешище, Максин, и ведешь себя грубо и глупо по отношению к миссис Броди. Убирайся, пока не разгорелся новый скандал. Мне казалось, что мы уже со всем этим покончили.

Максин злобно уставилась на него:

– Хочу напомнить тебе, Лукас, что ты больше не имеешь права мне указывать, что делать. Ты знаешь, чего я от тебя хочу, и я не оставлю тебя в покое, пока не получу своего.

Ева взглянула на Лукаса и поняла, что еще чуть-чуть – и он окончательно потеряет над собой контроль.

– Катись к дьяволу, Максин.

– В таком случае я продолжу докучать тебе. И не думай, что я успокоюсь.

– После развода я выплатил тебе приличную компенсацию. Если ты все промотала, то это твои трудности. Я больше не несу ответственности за тебя и твою жизнь.

– По закону, возможно, нет, ну а как же твой моральный долг?

– Из-за детей? Они для тебя не больше чем инструмент для манипулирования мной, все трое.

Судя по всему, он застиг Максин врасплох этой фразой, и на ее лице появились удивление и неуверенность.

– Трое? Ты говоришь так, будто уже видел дочь Стивена, Лукас.

– Она у меня в детской вместе с Софи и Эбигейл. Я забрал ее из грязной дыры в Сен-Жиль. – Он смерил Максин презрительным взглядом. – С тем же успехом ты могла бы оставить ее на помойке.

– Значит, ты все-таки все разнюхал. Мне следовало догадаться, что ты не успокоишься, пока не найдешь ее.

– Это было нетрудно.

– Я видела вашу дочь, – сказала Ева. – Я была с Лукасом, когда мы нашли ее. Она была очень голодна и вся покрыта вшами. Вы ведь ее мать. Неужели вам нет до этого дела?

Максин смерила ее надменным взглядом:

– Да, миссис Броди, если честно, мне нет до этого дела. У меня нет денег, чтобы содержать ее. И не надо мне говорить, что ты взял бы на себя все расходы, Лукас. Ты забыл, что у тебя нет денег. Ни гроша. – Она насмешливо взглянула на Еву. – И что ты придумал? Ты женишься на американской наследнице, которая по каким-то непонятным причинам была няней наших детей. Этим она унизила себя, но ты, Лукас, оказался достаточно разумным, чтобы ухватиться за возможность разбогатеть. Берегитесь, миссис Броди. Он развелся со мной. Как только он приберет к рукам ваши деньги, может бросить и вас.

– Я предоставляю Лукасу полную свободу решать, как поступить. У него еще есть время передумать. Но если мы поженимся, он никогда со мной не разведется. Можете в этом не сомневаться.

– Я знаю, как это непросто для вас обоих, – вмешался в разговор Генри, – но не забывайте, что вы находитесь на балу у лорда Грэдвелла и люди на нас смотрят. Кроме того, сейчас не время обсуждать промахи вашего первого брака, поскольку мы празднуем рождение второго, Лукас.

Максин распрямила спину и взглянула на Генри:

– Ты всегда был миротворцем, Генри.

Чувствуя себя не в своей тарелке под гневным взглядом величественного лорда Стейнтона, сэр Альфред резко взял Максин под руку.

– Давай уйдем отсюда и чего-нибудь выпьем, Максин. Лорд Стейнтон прав, ты выставляешь себя на посмешище, – сердито укорил он ее. – Так ты ничего не добьешься.

Она раздраженно оттолкнула его руку и смерила гневным взглядом:

– Что ты понимаешь, Альфред? – Переведя презрительный взгляд с Евы на Лукаса, Максин с беспечным видом вскинула голову. – Я могла бы много чего еще сказать, но пока я лишь пожелаю тебе удачи, Лукас. Будет любопытно посмотреть, как ты будешь жить на содержании, оказавшись в полной зависимости от своей жены. Это будет новый и не очень приятный для тебя опыт. – И, взяв под руку своего спутника, она растворилась в толпе.

Музыканты заиграли новый вальс, и Лукас с мрачным видом обернулся к Генри и Еве:

– Генри, я буду тебе очень благодарен, если ты пригласишь Еву на этот танец. Я хотел бы прогуляться по саду.

Ева с беспокойством взглянула на него:

– Но может быть, мне остаться с вами, Лукас?

– Нет, благодарю, – натянуто ответил он, избегая смотреть ей в глаза. – Я хотел бы немного побыть один.

– Хорошо. Если вы так хотите. – Она улыбнулась Генри: – Пойдемте, мистер Ченнинг. Покажите мне, как вы танцуете.

Генри озабоченно взглянул на Лукаса, но взял Еву под руку, радостно улыбаясь:

– С удовольствием. Я могу называть вас просто Ева?

– Конечно. Я буду рада.

– А вы должны звать меня Генри.

Некоторое время они танцевали молча, а затем Генри снова заговорил:

– Что вы о нем думаете, Ева? Лукас ведь не самый простой человек.

– Мне кажется, он не так плох, как может показаться, – осторожно начала она, – но изо всех сил старается закрыться от окружающих.

– И вы находите его привлекательным?

Ева удивленно расхохоталась:

– Он невероятно привлекателен. И, судя по тому, как все женщины в этом зале не сводили с него глаз, я не единственная, кто так думает.

– Всегда одно и то же. Где бы он ни оказался, ему даже не надо ничего говорить, чтобы привлечь к себе внимание. Знаете, Ева, Лукас – хороший человек, один из самых лучших. До того, что произошло, ему многие завидовали, он никогда не боялся идти на риск, делая то, чего я никогда бы не осмелился. Он рисковал собственными деньгами, вкладывая их в новые проекты, которые некоторым казались неразумными. И при этом ему всегда везло.

– Это называется дальновидностью, – заметила Ева, и внезапно ее глаза заблестели от гордости за мужчину, который скоро должен был стать ее мужем.

– Все эти неприятности с Максин сильно его подкосили, но он непременно придет в себя. Я в этом не сомневаюсь. Он не из тех, кто сдается. Он непременно выйдет победителем из трудной ситуации. И я уважаю его за это.

– Вы очень хороший друг, Генри.

– Мы с Лукасом дружим уже много лет. Он очень умен и обладает огромной силой воли. Мне с ним в этом не сравниться, и никто не смеет ему перечить.

– Лишь Максин, – тихо пробормотала Ева.

– Да, только Максин, – согласился он. – Она причинила ему ужасную боль, когда бросила его и детей. Она даже не попыталась скрыть, что не любит своих детей. Они были для нее всего лишь обузой. Часто женщина, уйдя от мужа, лишается места в приличном обществе. Однако Максин не собирается становиться изгоем. После всего, что произошло, Лукас был решительно настроен против брака. И я сильно удивился, узнав, что он женится на вас.

– А каким был его брат?

– Как это ни странно, Стивен мне нравился, однако лучше спросите о нем Лукаса. Это скверная история, и мне не стоит рассказывать о личных делах Лукаса. Он может это не одобрить. – На его лице промелькнула улыбка. – Но я уверен, что когда-нибудь он вам об этом непременно расскажет. Я знаю, почему вы решили пожениться.

– Надеюсь, вы не осуждаете нас, Генри.

Улыбка тронула губы Генри; умело лавируя между парами, он увлек ее подальше от людей.

– Если мое скромное одобрение утешит вас, Ева, то я с радостью вам его дам.

Настал черед Евы улыбнуться. Она поняла, что может рассчитывать на поддержку и понимание Генри, и была этому рада.

– Спасибо. Это для меня много значит. Теперь, когда у меня есть друг, будущее уже не кажется мне таким пугающим.

– По каким бы причинам вы ни решили пожениться с Лукасом, я искренне надеюсь, что вы будете счастливы. Лукас заслуживает счастья.

– Мы с Лукасом женимся не по любви, Генри. Должна признаться, что с его стороны это вынужденная мера.

– Мне кажется, вы начинаете узнавать Лукаса и учитесь распознавать его настроение. Сейчас вы в более выгодном положении, чем ваш жених, поэтому он чувствует себя уязвимым. Но так будет не всегда. Я знаю Лукаса. Он справится со всеми трудностями, я вам обещаю.

– Надеюсь, вы правы, Генри, а иначе мы будем очень несчастливы.

– Вы не должны терять веру. Хорошо, что вы женитесь. Этот брак удобен для вас обоих, но это не означает, что между вами не может возникнуть привязанность и даже любовь. Я хотел бы дать вам совет.

– О? И какой?

– После свадьбы отправляйтесь в Лаурель-Корт. Он обожает это место. В последнее время он работает до изнеможения, пытаясь справиться с трудностями, и справится, я в это верю. Но ему не помешает пожить некоторое время вдали от Лондона.

– Я запомню ваш совет, Генри, и спасибо вам за откровенность.

– Не за что. – Он весело улыбнулся ей. – Кстати, вы божественно танцуете, миссис Броди, – заметил он, закружив ее. – На самом деле вы так хорошо танцуете, что я хочу потанцевать с вами еще.

Когда танец закончился, Ева вернулась на террасу к Лукасу, и ее улыбка слегка померкла, когда она заметила его напряженное лицо и холодный блеск глаз. Ее сердце наполнилось состраданием.

– Лукас, что-то не так?

– Не так? – цинично повторил он. – Единственная проблема – это я сам. Максин была права.

– Что? Лукас, как я понимаю, причина в том, что она сказала: вы на содержании у меня. Если это так, не обращайте внимания.

– Я не могу, Ева, – прорычал он. – В этом и проблема.

Вздрогнув, Ева посмотрела в его глаза и увидела, что они холодны как сталь. У нее пересохло во рту, а сердце гулко заколотилось, когда она поняла, что от дружеской близости, возникшей между ними этим вечером, не осталось и следа.

– Вы хотите сказать, что не женитесь на мне? Если так, я пойму.

– Наши причины для брака едва ли подходят для создания прочного союза.

Ева глубоко вздохнула, не зная, что ответить, но чувствовала, что в его словах кроется горькая правда.

– Одному Богу известно, что я не хочу на вас жениться, – продолжил он. – Я ни на ком не хочу жениться, но на этот раз у меня нет выбора.

– И вы ненавидите себя за это, Лукас?

Когда он взглянул на нее, Ева испуганно отпрянула, пораженная гневом, сверкавшим в его глазах.

– Да!

– Возможно, вы поторопились принять мое предложение.

– Я принял его из жадности.

– Нет ничего постыдного в том, что вам нужны деньги, впрочем, если все так скверно, я могу отказаться от своего предложения, – раздраженно добавила она и тут же пожалела об этом.

– Это ваше дело, – холодно отрезал он. – Что касается меня, то наше соглашение все еще в силе и я не собираюсь от него отказываться. Давайте вернемся в зал и постараемся развлекаться как ни в чем не бывало.

Ева взяла его под руку, и они вернулись в зал. Она чувствовала, что неожиданно между ними выросла глухая стена отчуждения. Ей стало грустно, он был таким милым с ней сегодня вечером. И вот все разрушено.

Перед отъездом домой Ева зашла в дамскую комнату и, выходя, столкнулась с Максин. Она, несомненно, была красива и элегантна, но все портили злоба и зависть, которые она не умела или не хотела скрыть.

– Вижу, вы уже уходите, миссис Броди? Надеюсь, это не из-за моих слов.

– Вовсе нет, леди Максин. Будьте так любезны, пропустите меня. Думаю, нам не о чем говорить.

– Я не собираюсь вас задерживать. Вы уже решили, когда состоится радостное событие?

– Еще нет.

Максин окинула ее долгим оценивающим взглядом и улыбнулась, в ее глазах появился алчный блеск.

– Знаете, – сказала она, похлопывая Еву веером по руке, – ваш брак может оказаться очень выгодным.

– Для вас?

– А для кого же еще? Лукас ужасно со мной обошелся.

– Что бы ни произошло между вами и Лукасом, это не имеет никакого отношения ко мне, но я считаю, что его не в чем обвинить. Он не обходился с вами плохо. Вы все сделали своими руками, – заявила Ева.

Максин изучающе смотрела на соперницу, она поняла, что эта американка самоуверенна и смела, ее не запугаешь. Самообладание Максин стремительно таяло под взглядом Евы.

– Вы слишком высокомерны, миссис Броди, – прошипела она, тяжело дыша, чувствуя, что от выпитого за вечер вина у нее начинает заплетаться язык. – Не думайте, что, выйдя за Лукаса, вы обретете счастье. Я знаю, о чем говорю, и, поскольку вы станете мачехой моим детям, имейте в виду, я не дам вам забыть обо мне.

Ева посмотрела прямо в глаза Максин, прочла в них откровенный вызов и поняла: эта женщина будет вредить им изо всех сил.

Прошла целая вечность, прежде чем Максин шагнула в сторону, одарив Еву ледяной улыбкой. Ева поспешила прочь. Она не могла отделаться от неприятного чувства тревоги, оставшегося после встречи с Максин.

Они возвращались на Беркли-стрит, и на этот раз поездка оказалась не из приятных. Стычка с Максин нанесла урон их начинавшей зарождаться дружбе, и Ева боялась, что эта рана уже никогда не затянется. Фраза Максин о том, что он будет жить на содержании у Евы, ранила его гордость, унизила его в собственных глазах и в глазах Евы.

Было еще рано, когда возница остановил разгоряченных лошадей около дома Сигрувов. Лукас вышел из экипажа и подал ей руку. Ева оперлась на нее и, спустившись вниз, посмотрела на него:

– Спасибо за чудесный вечер, Лукас. Я буду ждать от вас вестей.

– Спокойной ночи, Ева. Прощу прощения за неприятность с Максин.

Она пожала плечами.

– Это не ваша вина. Вы ведь не знали, что она явится на бал, – возразила Ева, торопливо попрощалась и направилась в дом.

Лукас дождался, когда она скроется за дверью, и только тогда сел в экипаж.

Глава 8

Через шесть недель после заключения соглашения Ева и Лукас обвенчались. Слуги в доме на Аппер-Брук-стрит, узнав о помолвке и о том, что его светлость женится на новой няне, сначала удивились, а потом искренне обрадовались. Миссис Комбс достала припрятанную бутылку вишневой настойки и предложила всем выпить за здоровье новобрачных, заявив, что после ужасного первого брака его светлости она и представить не могла, что он когда-нибудь снова женится.

Утро выдалось солнечным и теплым, и Ева надеялась, что это хороший знак. С восхода солнца в доме Сигрувов полным ходом шли приготовления к свадьбе. Церемония, состоявшаяся около полудня в церкви Святого Георгия на Ганновер-сквер, продолжалась всего десять минут. Ева и Лукас договорились, что это будет скромное мероприятие, на которое пригласили только некоторых друзей Лукаса и семью Сигрув.

На пороге новой жизни Ева переживала то радость, то уныние. Стоя в распахнутых дверях церкви перед началом церемонии, Уильям улыбнулся ей, пытаясь хоть немного развеять ее тревогу.

– Опять болит голова, Ева? – спросил он. – Если так, давай скажем Бет. Она творит чудеса. – Он весело ей подмигнул. – Она угостит тебя своим порошком от головной боли.

Ева обрадовалась его шутке и улыбнулась:

– Вовсе нет. Я не хочу уснуть, произнося клятву.

Взяв под руку Уильяма, молодая женщина направилась к алтарю, где ее ждал Лукас. Эстель, Софи и Эбигейл в лавандовых платьицах и с такими же лентами в волосах несли маленькие букетики весенних цветов, они явно были в восторге от церемонии и грядущих перемен в своей жизни.

Генри тоже был среди гостей, ожидая заключения этого странного союза между американской наследницей и лордом Стейнтоном. На глазах Сары, которая держала на руках лепечущую Элис, выступили слезы радости, она искренне желала своей хозяйке быть такой же счастливой, как и она со своим любимым Марком.

Ева заметила все это в последний момент, приблизившись к Лукасу, который выглядел великолепно в темно-синем бархатном костюме и белоснежном галстуке.

Он обернулся, чтобы взглянуть на нее. Ева не представляла, каких усилий ему стоило скрыть чувства, охватившие его при виде ее. Все в ней, начиная от сияющих волос до подола изящного атласного платья цвета слоновой кости, украшенного изысканной вышивкой шелком в тон платью, было безупречно.

Вдруг ему показалось, что Ева с интересом разглядывает его, словно новое приобретение, и прикидывает в уме, стоит ли он ее денег. От этой мысли у него все сжалось внутри, и он высокомерно вскинул голову и распрямил плечи. Но в этот момент Ева улыбнулась ему, и от этой лучезарной улыбки у него на душе стало легко и светло.

Она встала рядом с Лукасом и протянула свой букет Эстель, которая изо всех сил старалась казаться взрослой. Внезапно Ева вспомнила свою свадьбу с Эндрю, то мгновение, когда отец вложил ее руку в ладонь молодого мужчины, так быстро и трагично исчезнувшего из ее жизни. Глубоко вздохнув, она отогнала непрошеные воспоминания.

Священник был спокойным и тихим человеком, и его немного смущали необычные жених и невеста. Он впервые заключал брак между вдовой и разведенным мужчиной – мужчиной, который уже обещал любить одну женщину, пока смерть не разлучит их, а теперь собирался клясться в этом другой. Этот брак не был противозаконным, но он, как слуга Господа, не одобрял подобных вещей.

Мрачным тоном священник начал произносить слова брачной клятвы, которые должны были навсегда соединить Еву и Лукаса, и она слышала, как Лукас повторял эти слова своим низким бархатным голосом. Он говорил искренне, словно каждое его слово шло от сердца. А затем Лукас пристально взглянул на нее, и от этого взгляда ее сердце сжалось. Он уверенно надел ей на палец золотое кольцо, а она подумала о том, что до помолвки с Лукасом носила на этом пальце кольцо Эндрю.

Священник объявил их мужем и женой, Лукас наклонился и нежно поцеловал Еву в губы, чтобы скрепить их союз.

Выполнив свою обязанность, священнослужитель пробормотал поздравления и вместе со всеми проводил новобрачных до экипажа, который повез их в дом Лукаса, где их ждал свадебный завтрак.

Очень скоро они прибыли на место.

– Поздравляю вас, Ева, и тебя тоже, Лукас. Я искренне надеюсь, что вы будете счастливы, – сказал Генри и поцеловал Еву в щеку.

– Моя дорогая Ева! – воскликнула Бет, обнимая подругу, остальные гости тоже окружили новобрачных. – Ты чудесно выглядишь, и я желаю вам обоим огромного счастья.

– И я присоединяюсь к словам Бет. – Уильям чмокнул Еву в щеку и пожал руку Лукасу.

В голосе Уильяма Еве послышалась легкая неуверенность, и ей это не понравилось. Она догадалась, что его удивляет ее поступок и он не совсем его одобряет. Эстель подошла к Еве и обняла ее, хорошенькое личико девочки светилось от радости. Ева подхватила ее и крепко прижала к себе.

– Ты такая красивая, мама, – прошептала дочка на ухо Еве.

– И ты тоже, Эстель, и вы тоже, мои дорогие, – сказала она, прижимая к себе другой рукой Софи и Эбигейл и целуя их по очереди в щеки. – Вы все похожи на сказочных принцесс. А теперь идите. Думаю, Томас и Дэвид ждут, чтобы вы показали им дом, но не задерживайтесь слишком долго. Мы скоро садимся за стол.

Когда дети выскользнули из комнаты, Ева села рядом со своим мужем. Притянув Еву к себе, он накрыл ладонью ее изящную руку, заглянул ей в глаза, и Ева почувствовала, как у нее сжалось сердце. Раньше она не видела такой нежности на его гордом лице, но оба знали, что их брак – всего лишь деловое соглашение и в нем нет ничего романтичного.

Лукас видел, как нежно Ева поцеловала детей, и подумал, что она создана быть хорошей матерью. Она добрая, ласковая и не боится выражать свои чувства. Лукас не помнил, когда лица его дочерей озарялись такой искренней радостью, как сегодня.

Лукас смотрел на свою жену так, будто видел ее впервые. Он улыбнулся и удивился, когда Ева ответила ему улыбкой. Его жена была великолепна и затмевала всех леди, собравшихся за их столом.

Когда она бесстрашно предложила ему жениться на ней, он постарался узнать о ней как можно больше. Лукас отправился в Министерство иностранных дел и разыскал Уильяма.

Уильям рассказал ему, что после окончания траура по мужу Ева получила несколько предложений от известных людей, среди которых были итальянский миллионер и французский граф. Он узнал также, что ею восхищались и добивались ее расположения многие приличные состоятельные джентльмены в Нью-Йорке. Однако ее отец позаботился о том, чтобы у нее были средства, она была богата, и ее не интересовал брак по расчету.

Не сразу Лукас признался себе в том, что она понравилась ему с того момента, как они столкнулись в парке, а затем в его собственном доме. Эта отважная и упрямая женщина не испугалась его и с достоинством повела себя, встретившись с Максин. Она знала, что рискует, выходя за него замуж, и все же не побоялась пожертвовать состояние отца и доверилась ему. Забыв о том, что они не одни в комнате, он смотрел ей в глаза и впервые за долгое время почувствовал, что будущее его больше не пугает. Но для начала, как они и договорились, он должен дождаться, когда Ева будет готова стать его женой в полном смысле этого слова. Лукас лишь надеялся, что ожидание не будет слишком долгим.

– Ну вот, мы женаты. Теперь нам надо научиться жить друг с другом, – серьезно произнес Лукас.

– Надеюсь, это будет не слишком трудно, ведь у вас такой непредсказуемый характер, милорд.

– Я постараюсь сдерживаться.

То ли торжественность происходящего взволновала Еву, то ли выражение нежности и серьезности в глазах ее мужа так на нее подействовало, но ее сердце вдруг забилось с удвоенной силой.

– А что, если нам ненадолго забыть о наших тревогах и вести себя как обычная пара молодоженов на свадебном пиршестве?

Ева кивнула и ласково сказала:

– Как скажешь.

– Ты чудесно выглядишь, Ева! – воскликнул он, хитро улыбнувшись, и подал ей бокал с шампанским. – Или я должен был сказать – леди Стейнтон? Каково это быть титулованной леди?

– Я не чувствую абсолютно никакой разницы.

– Но ведь ты была простой миссис Броди?

Ева поморщилась:

– Мне хотелось бы верить, что миссис Броди никогда не была простой.

– Ты права. Она была отважной, мягкой и доброй, и еще у нее очень красивая улыбка.

– А теперь ты мне льстишь, и меня это немного настораживает.

– Я всегда говорю то, что думаю. У тебя много достоинств, Ева, а особенно меня восхищает твоя любовь к детям.

– Как я могу их не любить, ведь Бог послал мне еще трех чудесных приемных дочерей. Ты не представляешь, как счастлива Эстель, что теперь у нее есть сестры.

Он поднял бровь и окинул ее глубокомысленным взглядом:

– А через некоторое время появится и брат.

– Я… я на это надеюсь. Я знаю, что дала слово, и готова сдержать все свои клятвы, но я просила дать мне немного времени, а ты обещал подождать.

– Да, и не сомневайся, тебе нечего бояться. Я обещал подождать, но ты не можешь винить меня в том, что я надеюсь на неожиданный поворот судьбы. Я мечтаю о наследнике и был бы счастлив, если бы ты мне его родила. – Он смотрел на нее с улыбкой. – Теперь ты моя жена. Разве ты не поклялась любить и уважать меня, а также слушаться во всем, делить со мной свою жизнь и все свои богатства?

– А должна ли я напоминать, что вы поклялись мне в том же, лорд Стейнтон? – На ее губах заиграла шаловливая улыбка.

Лукас улыбнулся в ответ:

– Браво! Хотя мне кажется, что я выиграл больше.

– В денежном плане возможно, – пробормотала Ева и взглянула на трех девочек, появившихся в дверях. Их лица раскраснелись от пережитых волнений этого радостного дня. – Но я тоже довольна тем, что получила от этой сделки. Девочки так счастливы.

– Да, я еще не видел Софи и Эбигейл такими сияющими.

– Думаю, волнения и радости сегодняшнего дня утомят их настолько, что они будут спать как убитые.

Миссис Комбс приготовила чудесный свадебный завтрак. Длинный стол, украшенный цветочными гирляндами, был уставлен изысканными закусками и шампанским для тридцати гостей. Детям не полагалось присутствовать на приеме, но Ева настояла, чтобы Лукас разрешил им побыть вместе со взрослыми. Их взволнованная болтовня и веселый смех разрядили обстановку и заставили гостей почувствовать себя намного свободнее.

К вечеру гости разошлись. Дети отправились в детскую, и Ева осталась наедине с мужем. Они собирались выпить по бокалу шампанского и разойтись по своим спальням, как вдруг на пороге комнаты появился лакей и доложил, что их желает видеть мистер Эдвард Бэрстоу.

– Я проводил его в кабинет, милорд.

Лукас задумался.

– Бэрстоу? – Он взглянул на Еву: – Разве это не твой адвокат?

На ее лице промелькнуло легкое беспокойство.

– Да. Интересно, чего он хочет.

– Давай это выясним.

Мистер Бэрстоу ожидал новобрачных в кабинете. Мужчины окинули друг друга оценивающим взглядом, при этом адвокат нервно сглотнул, наблюдая, как лорд Стейнтон приблизился к столу и коротко кивнул, ожидая объяснений.

У Евы все внутри сжалось от дурных предчувствий, она с трудом справлялась с нарастающей тревогой.

Мистер Бэрстоу откашлялся:

– Добрый вечер, лорд Стейнтон, леди Стейнтон. Я прошу прощения, что пришел без предупреждения и в такой день, но мне кажется, мое известие не терпит отлагательств.

Ева поприветствовала его в ответ, удивляясь, почему он не поздравил их со свадьбой.

– Добрый вечер, мистер Бэрстоу. Не желаете чаю?

– Нет-нет, благодарю. – Он посмотрел на Еву, а затем быстро отвел взгляд. Чувствовалось, что ему нелегко сказать то, ради чего он пришел. Поставив на стол свой саквояж, он достал листок бумаги. – Я получил это сегодня утром от мистера Пилгера, который, как вам известно, занимается делами вашего отца в Нью-Йорке. – Он протянул Еве бумагу. – Увидев, насколько серьезна эта информация, я решил, что должен немедленно показать это вам и лорду Стейнтону.

Ева непонимающе уставилась на бумагу.

– Пожалуйста, прочитайте это, леди Стейнтон, – попросил ее мистер Бэрстоу, когда Ева вопросительно взглянула на него.

Ева начала читать, и чем дальше она читала, тем страшнее ей становилось. Она не смогла понять смысл слов и начала все перечитывать заново. В конце концов она опустила голову, глядя на бумагу полными ужаса глазами, не в силах осознать, что произошло.

Заметив, как побледнело ее лицо, Лукас приблизился к ней:

– Ева, что случилось? – Пристально глядя на нее, он протянул руку, чтобы взять письмо:

Руки Евы дрожали, когда она протянула ему письмо:

– Пожалуйста, прочитай это, Лукас. Возможно, ты поймешь, в чем здесь дело.

И Лукас понял. Однако выражение его лица почти не изменилось, когда он с бесстрастным видом прочитал ошеломительную новость и понял, насколько все серьезно. Молча обернувшись к мистеру Бэрстоу, он протянул ему письмо.

Пытаясь скрыть сочувствие, которое, как он понимал, наверняка бы не понравилось лорду Стейнтону, мистер Бэрстоу взглянул на Еву:

– Я… понимаю, какой это для вас удар, леди Стейнтон. Мне очень жаль.

– Но… это просто невозможно, мистер Бэрстоу. Это какая-то ошибка. Мои распоряжения были очень просты. Я сообщила вам, что после свадьбы передаю все свои финансовые дела в руки моего мужа. Теперь он по закону может распоряжаться всеми моими деньгами.

– Но у вас больше нет денег, по крайней мере, тех денег, на которые вы рассчитывали.

Ева пришла в ужас:

– Но… мой отец был богатым человеком. Он заработал огромное состояние. Оно не могло просто так исчезнуть.

– Похоже, значительная часть его денег прогорела, леди Стейнтон.

– Но не могли же они исчезнуть в одно мгновение.

– Его активы постепенно сокращались, и, насколько вам известно, за последние месяцы американская экономика сильно пострадала от кризиса. Думаю, в этом и заключается основная причина, по которой вы не можете получить его деньги. Стремясь удержаться на плаву, банк потребовал немедленных выплат по кредитам, и многие концерны, не говоря уже об индивидуальных предпринимателях, оказались разорены.

– Знал ли он об этом перед смертью? – спросил Лукас, удивляясь спокойствию собственного голоса.

– Думаю, да. Он избавился от кое-каких вложений, когда дела пошли хуже некуда. Возможно, если бы он остался в живых, то наверняка смог бы выпутаться из сложного положения, но…

– Он умер, – прошептала Ева. Она взглянула на напряженное лицо Лукаса. – Лукас, я ничего не знала. Ты должен мне поверить. У него остались долги? – спросила она, когда мистер Бэрстоу закрыл свой саквояж.

– Насколько мне известно, нет. Мистер Пилгер разберется с делами вашего отца в Америке и представит мне все документы.

Лукас взглянул на него:

– У вас есть что-нибудь еще?

– Нет, сэр. Позвольте откланяться.

Как только за ним захлопнулась входная дверь, Ева решилась подойти к Лукасу. Он стоял к ней спиной, опершись ладонями о каминную полку и понуро опустив голову. В комнате повисла мертвая тишина. Наконец Ева решилась прервать молчание:

– Ты зол, Лукас, и у тебя на это есть причины.

Он резко выпрямился и посмотрел на нее. Его глаза гневно сверкали, и она буквально почувствовала, как он из последних сил старается сдержать рвущуюся наружу ярость. Он посмотрел ей в лицо, прожигая ледяным взглядом.

– Вы правы, – выпалил он, его губы скривила горькая гримаса, и он презрительно поднял брови. – Похоже, вы обманом вынудили меня жениться на вас, леди Стейнтон.

Ева вздрогнула, когда он произнес ее новый титул, который для нее ничего не значил.

– Так может показаться. Я обещала тебе состояние. И не могу поверить, что его больше не существует. Что все исчезло. У тебя не было причин на мне жениться.

– Вот именно. И почему только я поверил тебе на слово, когда ты заявила, что богата?

– Лукас, ты должен поверить, что я ничего не знала и не понимаю, как это могло произойти.

– А что здесь понимать? Все очень просто. Твой отец потерял свои деньги. Что послужило причиной – плохое управление или состояние американской экономики, – это уже не важно. – На его губах промелькнула циничная улыбка. – Похоже, у нас с твоим отцом много общего, милая. До того, как я встретил тебя, мне приходилось заботиться лишь о себе и о своих дочерях. А теперь, когда у меня появилась жена и еще один ребенок, мне прибавилось хлопот, которые мне совершенно ни к чему.

Его слова ранили Еву в самое сердце, и она тут же кинулась на защиту своей обожаемой дочери:

– Если ты считаешь нас обузой…

– Это твои слова, а не мои, – резко прервал он ее.

– Как бы там ни было, – отчеканила она ледяным тоном и, распрямив плечи, смерила его гневным взглядом, – именно это ты имеешь в виду, и повторяю, что в таком случае мы с Эстель немедленно покинем твой дом.

– Черта с два, Ева, даже не думай выйти из этого дома и навсегда исчезнуть. Ты моя жена и не посмеешь уйти без моего разрешения. Ты останешься здесь до тех пор, пока не придет время ехать в Лаурель-Корт, и не вздумай меня ослушаться.

Глаза Евы засверкали от гнева. Она оперлась ладонями о стол и наклонилась к нему:

– Да как ты смеешь, Лукас Стейнтон? Я не нуждаюсь в твоем разрешении, и если мне потребуется совет, я не стану тебя спрашивать. И как ты смеешь напоминать мне о моих клятвах, или хочешь, чтобы я напомнила тебе о твоих, милорд?

В комнате повисла зловещая тишина. Эти двое решительно противостояли друг другу, и ни один из них не собирался уступать.

– Не надо бросать мне вызов, Ева, потому что тебе совсем не понравится то, что может произойти, поверь мне, – мрачно заявил ее муж.

В голосе Евы прозвучало нескрываемое презрение:

– Я не твоя рабыня и не позволю так с собой обращаться. То, что произошло, – большая неприятность, но это не конец света.

Раздраженно взъерошив волосы, Лукас в гневе отвернулся от нее. Подойдя к окну, он глубоко вздохнул, пытаясь взять себя в руки. Когда он снова заговорил, его голос прозвучал гораздо спокойнее:

– То, что произошло, уже не исправить. И в этом моя вина. Прекрасно зная о состоянии американской экономики, я должен был более подробно изучить дела твоего отца, прежде чем соглашаться на этот брак. Мне остается лишь надеяться, что мой банкир отнесется к ситуации с пониманием. Возможно, тебе нет дела до моих чувств…

– Конечно же мне не все равно! – вскричала Ева.

На его губах промелькнула язвительная усмешка.

– Ты понимаешь, что произойдет, если правда выплывет наружу? В Лондоне разгорится еще более серьезный скандал, чем во время моего развода с Максин. И это причинит вред репутации моей семьи.

Ева с новой силой ощутила беспомощность женщины, оказавшейся в полной власти своего мужа. Его манеры и намеренная жестокость возмущали ее. Неужели он думал, что ей сейчас легко и она совсем не переживает из-за того, что произошло?

– Твоя семья теперь и моя семья тоже, Лукас, так что это касается нас обоих, – выпалила она, ее щеки пылали от гнева. – Боже мой, чего ты от меня хочешь? Что ты хочешь, чтобы я сказала? Ты хоть представляешь, насколько мне сейчас тяжело?

– Да-да, конечно, я это понимаю.

– Лукас… – начала она, шагнув к нему, и замерла на месте, увидев в его глазах лишь ледяное презрение. – Я понимаю, – снова начала Ева, ее голос дрожал от избытка чувств, и она отчаянно пыталась понять, как достучаться до него, как заставить услышать ее и унять гнев, которому они оба поддались, – понимаю, что ты презираешь меня после всего, что произошло. Но неужели ты считаешь, что я могла бы обещать тебе все, что обещала, зная, что у меня ничего нет? Я не смогла бы солгать.

– Я не презираю тебя и ни в чем не виню. Я виню лишь себя. – Лукас уже понял, что зря набросился на нее. Ева была потрясена не меньше, чем он, и у Лукаса в голове не укладывалось, почему никто из людей, которые вели дела ее отца, не сообщил ей, что он разорен.

Ева с трудом перевела дух и сделала еще один неуверенный шаг вперед:

– Я знаю, что сильно обидела тебя, и мне очень жаль, но я ничего не могу сделать. Если ты ждешь, что я стану кричать и плакать, то лишь зря теряешь время. Терпеть не могу истерик.

Лукас взглянул на нее, заметив боль и отчаяние в ее глазах. Неожиданно его охватило странное, незнакомое чувство, и, не осознавая, что делает, он коснулся ее руки. Казалось, он сожалел о том, какую боль ей пришлось пережить из-за этого ужасного известия. Но в душе Евы не было ни капли жалости, и он прочитал это в ее прищуренных холодных глазах.

– Ева, я понимаю, как ты расстроена…

– Неужели, Лукас? Ты действительно понимаешь? Я так не думаю. Это так на тебя не похоже. Но я надеюсь, что сумею все это выдержать. Дело сделано, и нам придется найти способ жить в гармонии, в противном случае придется признать наш брак недействительным или развестись.

Лукас замер, пронзив ее ледяным взглядом потемневших глаз, а затем медленно направился к ней, словно опасный хищник.

– Позволь мне кое-что объяснить тебе, Ева. Во-первых, наш брак не будет признан недействительным, во-вторых, мы не разведемся. Развод, как оказалось, слишком дорогое удовольствие, и его могут позволить себе только богачи. А я к ним не принадлежу. Кроме того, Ева, даже если бы я был самым богатым человеком в христианском мире, я все равно не стал бы разводиться и снова пачкать доброе имя моей семьи. Я ясно выражаюсь?

– Вполне.

– Отлично. А теперь иди спать, – жестко произнес он сквозь стиснутые зубы, и хотя Ева отчаянно хотела остаться и спорить с ним дальше, холодный гнев Лукаса убедил ее, что это бесполезно.

Гордо вскинув голову, Ева направилась к двери.

– Пока ты в таком настроении, думаю, нам бесполезно о чем-то говорить, – сказала она. – Мы все спокойно обсудим завтра утром. Спокойной ночи, Лукас.

Ева отвратительно себя чувствовала, выходя из его кабинета. Она немедленно отправилась в свою новую спальню на первом этаже. Лукас предоставил ей возможность самой выбрать комнату, и она предпочла эту, которая оказалась ближе всех к детской спальне.

Проходя мимо нее, она заглянула внутрь, с облегчением увидев, что все уже спят. Чувствуя, как сердце сжимает грусть, она вошла в свою комнату, радуясь, что наконец осталась одна. Постель была разобрана, на спинке стула аккуратно висела ее ночная рубашка, а в камине пылал огонь. После долгого и утомительного дня все это выглядело очень уютно.

Она начала медленно раздеваться, все еще не в силах оправиться от пережитого шока. Осторожно расстегнув многочисленные застежки на своем платье, Ева вытащила из волос шпильки, тряхнула головой, и густые волосы рыжей волной рассыпались по ее плечам. А затем с удовольствием забралась в постель.

Не в силах забыть об ужасной новости, обрушившейся на нее так неожиданно, Ева закрыла глаза, пытаясь сдержать слезы, и снова и снова возвращалась мыслями к свалившейся на них проблеме.

Она долго лежала без сна, мучаясь сомнениями и страхами о будущем. Ее ужасно пугало, что, несмотря на свои слова, Лукас, все как следует обдумав, решит все-таки аннулировать их брак.

Залпом осушив бокал, Лукас налил еще виски.

После всего, что ему пришлось пережить, и после истории со Стивеном он попался на крючок к этой женщине, которая оказалась еще беднее, чем он сам. Господи, подумал он, с трудом сдерживаясь, чтобы не швырнуть стакан в камин, он мог бы от души посмеяться над собственной доверчивостью, если бы не серьезность ситуации. Если бы у него была хоть капля здравого смысла, он вышвырнул бы Еву из дома до того, как она сделала ему это чертово предложение.

Ярость бурлила в его душе, сжигая все нежные чувства к этой женщине. Она ничего не дала ему в этом браке, а вдобавок ко всему еще и не разрешила ему насладиться своим телом и заставила ждать, когда будет готова подчиниться. Плевать на ее желания, подумал он, допив остатки виски. Если она не выполнила свою часть сделки, он не должен выполнять свою. А если она не покорится его воле, он заставит ее.

Он не мог думать ни о чем, кроме желания обладать ею. Ему хотелось причинить ей боль, заставить ее подчиняться ему и овладеть ее телом даже против ее воли.

* * *

Ева уже начинала проваливаться в сон, как вдруг почувствовала, что кто-то за ней наблюдает. Она открыла глаза. В ногах ее кровати стоял Лукас, в камине догорали угли, освещая его фигуру неярким светом. Все в его облике, начиная от темных спутанных волос, расстегнутой на груди рубашки с закатанными рукавами и заканчивая всей его высокой фигурой, выглядело угрожающим. Он стоял неподвижно, словно мрачная статуя, не сводя с нее глаз.

Возмущенно вскрикнув, она выбралась из постели и схватила голубой шелковый халат, висевший на спинке стула.

– Лукас! Что ты здесь делаешь?

Ничего не ответив, он вдруг двинулся к ней. Высокий, стройный, мускулистый и широкоплечий, Лукас Стейнтон, без сомнения, был очень привлекательным мужчиной, но его лицо в неярком свете догорающего камина выглядело слишком мрачным, упрямым и высокомерным, и Еве это совсем не нравилось. Ева почувствовала запах виски и заметила, что его глаза неестественно блестят. Он остановился в двух шагах от кровати, и на его губах заиграла язвительная ухмылка.

– А кого еще ты ожидала увидеть здесь в свою первую брачную ночь, Ева? – пробормотал он. – Неужели грабителя?

– Я понятия не имею. Лукас, уже очень поздно, и тебе пора в постель.

Его ухмылка сделалась откровенно похотливой, он окинул ее бесцеремонным взглядом:

– Я знаю, поэтому и пришел сюда.

Не представляя, как соблазнительно она выглядела в облегающей ночной рубашке с рассыпавшимися по плечам густыми волосами и порозовевшими от негодования щеками, Ева с замиранием сердца смотрела на него. Смысл его слов был ей совершенно понятен.

– Я имела в виду твою постель, а не мою.

– Я знаю, что ты имела в виду, но решил, что твоя постель гораздо удобнее моей, и пришел сюда.

Его холодная насмешка заставила Еву потерять терпение. Уперев руки в бока, она раздраженно уставилась на него:

– Вот он, старый добрый Лукас, вооруженный изрядной порцией виски и вечным упрямством. Прошу тебя, уходи. Ты пьян.

– Да, и у меня на то есть причина. А теперь залезай в постель и перестань разыгрывать из себя возмущенную девственницу. Ведь мы оба знаем, что это не так. Ты была замужем, у тебя есть ребенок, так что ты прекрасно знаешь, как это бывает. Кроме того, первую брачную ночь супруги всегда проводят в одной постели.

У Евы сжалось сердце.

– Но ты сказал…

– Забудь об этом, – прорычал он. – Жена должна во всем подчиняться мужу, в том числе и доставлять ему удовольствие в постели.

– Тебе? А как же я?

– О, я не сомневаюсь, что смогу доставить тебе удовольствие, Ева.

– Я должна напомнить тебе о нашем соглашении.

Он вскинул бровь:

– Ах да, соглашение. И ты по-прежнему хочешь, чтобы между нами все было именно так?

Ева кивнула:

– Именно так.

– А если я откажусь?

– Тогда я сделаю так, как ты хочешь, и уступлю тебе.

– Уступишь? – переспросил он, злясь на то, что она выбрала именно это слово. – Я не хочу, чтобы ты уступала мне, отдавала себя с неохотой.

Ева пристально посмотрела на него.

– Тогда не вынуждай меня, – в отчаянии выпалила она. – Ты обещал дать мне время. Мы заключили сделку, и мне казалось, что настоящий джентльмен должен держать свое слово.

– Я не джентльмен, и потом это было до сегодняшних новостей. Все изменилось, – холодно ответил он. – Соглашения больше не существует, моя милая.

– И ты, очевидно, считаешь, что я – компенсация за невыплаченный долг, – гневно бросила она ему в лицо.

– Точно.

Ева увидела хищный огонек, блеснувший в его мрачных глазах. Он снова медленно направился к ней, и Ева попятилась, пока не уперлась в кровать. Боясь двинуться вперед и не желая падать на постель, она застыла на месте, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди. Лукас остановился и нахмурился:

– Объясни, почему ты так боишься оказаться со мной в постели?

– Меня это нисколько не пугает. Я совсем тебя не боюсь. Я просто не хочу, чтобы ты прикасался ко мне, – пробормотала Ева. Ее сердце сжималось от волнения. – Ты пьян, Лукас. Пожалуйста, уходи. Не делай того, о чем можешь утром пожалеть.

Она отвернулась от него, но, не желая мириться с ее отказом, Лукас резко схватил ее за руки и, развернув к себе, прижал к своему сильному, мускулистому телу.

– Хватит говорить чепуху, – пробормотал он, теряя голову от возбуждения.

Сердце Евы сжалось от страха, когда он приник к ее губам в горячем, жадном поцелуе. Он крепко прижал ее к себе, но она не сдавалась, отчаянно пытаясь вырваться из его объятий. Упершись ладонями в его грудь, она сумела оборвать поцелуй и отвернулась, оскорбленная его бесцеремонностью.

– Прекрати! – воскликнула она, тяжело дыша и с трудом сдерживая рвущийся наружу гнев. – Не надо, Лукас, пожалуйста, только не так. Я не хочу этого.

– Стой спокойно, – пробормотал он и, взяв ее за подбородок, заставил повернуть голову.

Она настороженно взглянула на него из-под длинных ресниц. Лукас любовался ее кремовой кожей, покрытой нежным румянцем, изящным носом и красиво очерченными губами, которые, казалось, были созданы для его поцелуев.

– Я знаю только один способ целовать женщину, Ева, – ласково прошептал он, нежно проведя кончиками пальцев по ее щеке, и коснулся губами ее разгоряченной шеи, – еще никто и никогда не жаловался. Мне начинает казаться, что тебе нравится дразнить и соблазнять меня, и у тебя это прекрасно получается.

В комнате стало совсем темно, жарко и тесно. Его руки торопливо и беспокойно бродили по ее телу, и ее сопротивление распаляло его еще сильнее. Он обхватил ладонями ее груди, ее соски затрепетали под его сильными руками, а затем его ладони скользнули вниз. Он чувствовал ее обнаженное тело под тонкой тканью ночной рубашки и сгорал от желания сорвать с нее эту последнюю преграду, опрокинуть на кровать и раствориться в ней.

Ева продолжала бороться, вырываясь и отталкивая его назойливые руки. Теперь она испугалась не на шутку. Все происходящее напомнило ей об Эндрю и его жестоком поведении, она с ужасом понимала, что история повторяется.

– Лукас… я не могу… – снова взмолилась она, но ее протест был прерван очередным жарким поцелуем.

Его страсть разгоралась все сильнее, но постепенно Лукас начал испытывать угрызения совести. Наконец он оторвался от ее губ и сделал шаг назад, увидев, что на ее лице застыла мука. Он почувствовал горькое сожаление. Как он мог так с ней поступить? Как мог причинить ей боль? Чувствуя отвращение к самому себе и не в силах смотреть ей в глаза, он развернулся и направился к двери. Около двери он остановился и снова взглянул на нее.

Немного помолчав, он заговорил, и его тихий и виноватый голос поразил Еву.

– Я виноват в том, что сейчас произошло, и я прошу прощения. Ты меня не соблазняла. Содержание письма мистера Бэрстоу аннулировало наше соглашение, и я едва не воспользовался ситуацией и не сделал то, чего с недавнего времени очень хочу.

– Лукас, если я задела тебя…

– Ева, сегодня вечером пострадала лишь моя гордость. Наша сделка не состоялась, и это привело меня в ярость. И потому мне ужасно не хочется спать в пустой постели в свою брачную ночь. Это как-то неправильно. Неужели твоя гордость так велика, что ты не можешь забыть о ней хотя бы на пару часов?

У нее вдруг перехватило дыхание, и хотя она не простила его за то, что он явился в ее комнату и попытался силой овладеть ею, Еву до глубины души тронуло его извинение. Она смотрела на него, не в силах отвести взгляд, словно во власти непонятных чар.

Она видела, как этот мужчина смотрел на нее, когда хотел овладеть ею, и боялась этого взгляда. Однако теперь Ева с удивлением поняла, что больше не боится, а наоборот, ее охватило странное и приятное волнение, и у нее сжалось сердце. Ева поняла, что оказалась в серьезной опасности, но опасность исходит не от ее мужа, а от нее самой. Шанс на пару часов представить, что они любят друг друга, и отдаться на волю страсти, казался не просто безобидным, но, напротив, выглядел очень заманчиво, и Ева едва не попросила его заняться с ней любовью. Однако что-то ее вдруг остановило.

Пытаясь успокоиться, она глубоко вздохнула и ответила:

– Нет.

Это короткое слово, произнесенное с такой уверенностью, лишило Лукаса всякой надежды.

– Тогда мне остается только пожелать тебе спокойной ночи. – Он развернулся и вышел из комнаты, его сердце сжималось от боли. Он мучительно сожалел о том, как безжалостно повел себя с ней.

С трудом оправившись от пережитого потрясения, Ева, пошатываясь от слабости, вернулась в постель. Не снимая халата, она заползла под одеяло и свернулась клубком, обхватив колени. Она все еще ощущала на губах поцелуи Лукаса, отдававшиеся сладкой болью внутри ее тела.

Глава 9

На следующее утро Ева оделась и спустилась вниз. В доме царила удивительная тишина, показавшаяся Еве немного странной. Она привыкла к громким детским голосам и смеху, постоянно наполнявшему дом Сигрувов. Когда она вошла в холл, один из слуг предупредил ее, что Лукас желает ее видеть. Направляясь к кабинету, Ева поняла, что ей будет нелегко приветствовать его как ни в чем не бывало после того, что произошло прошлой ночью.

Когда она утром зашла в детскую, Сара лишь молча взглянула на нее. Что бы подумала Сара, если бы Ева призналась ей, что они с Лукасом спали в разных комнатах.

Лукас работал за столом, на котором возвышались стопки папок и бумаг, и не поднял головы, даже когда Ева закрыла за собой дверь. Он был гладко выбрит и абсолютно трезв, и его красивое лицо казалось непроницаемым.

– Пожалуйста, садись, – предложил он, и его голос прозвучал сухо и холодно. Не поднимая глаз, он махнул рукой в сторону кресла с высокой спинкой сбоку от стола. – Я сейчас закончу.

Выполнив его просьбу, Ева опустилась на краешек кресла, удивляясь, как он мог выглядеть таким спокойным и безразличным после того, что случилось прошлой ночью. Похоже, он сумел забыть об этом. Она сидела тихо, боясь пошевелиться и почти не дыша. Лишь громкий скрип его пера по бумаге нарушал тишину. Прошла пара минут, и неожиданно он отбросил перо и поднял голову. Похоже, мысли о мести и муки уязвленной гордости, заставившие его ворваться в ее спальню прошлой ночью, были забыты, а Еве стоило большого труда изображать спокойствие после того, что ей пришлось пережить.

С другой стороны, она с облегчением заметила, что он больше не выглядит взбешенным, и в его глазах нет ни капли презрения и цинизма.

– Ты хотел видеть меня, Лукас.

– Да, – мягко ответил он и, отодвинув стул, встал. – Ты бледна, Ева. Ты плохо спала?

– Мне в конце концов удалось заснуть. – Он не удосужился извиниться за то, что нарушил ее покой, и хотя его губы улыбались, глаза оставались серьезными. Не желая вдаваться в подробности, Ева тоже встала. – И зачем ты хотел меня видеть?

– Я хотел сообщить, что собираюсь завтра утром отправиться в Лаурель-Корт. Я не собираюсь продавать этот дом. Если в нем никто не будет жить, содержать его станет легче. Пожалуйста, проследи, чтобы дети были готовы завтра к девяти утра.

– В Лаурель-Корт? Но разве не лучше будет сначала отправить туда слуг, чтобы все подготовить к нашему приезду?

– У нас нет времени. Мы должны поехать вместе. Насколько я помню, тебе нравился Лаурель-Корт, поэтому я не думал, что ты станешь возражать.

– Я очень этому рада. Но мне кажется, нам не помешало бы подождать еще пару дней, чтобы все подготовить к поездке.

– Нет, Ева, – резко оборвал ее Лукас, – и, пожалуйста, не спорь. У меня есть неотложные дела на северо-востоке, но я не хочу оставлять тебя и детей одних в Лондоне.

– Но зато хочешь оставить нас одних в поместье.

– А почему нет? Там вы будете в полной безопасности. В Лаурель-Корт детям будет гораздо лучше, чем в городе. – Она ничего не ответила, и Лукас заметил со скучающим видом: – В конце концов, в Лаурель-Корт я не буду докучать тебе своим присутствием. Только не говори, что хочешь, чтобы я остался и мы изображали счастливую семью. Ты ведь не настолько наивна.

Его ледяной тон заставил Еву поежиться, она пристально посмотрела на его красивое, непроницаемое лицо. Вчерашний визит мистера Бэрстоу полностью уничтожил надежду на то, что они с Лукасом когда-нибудь смогут найти общий язык. Судорожно сглотнув, Ева честно ответила на его вопрос:

– После вчерашнего происшествия я не знала, чего ожидать, но не сомневалась, что ты не сможешь закрыть глаза на то, что произошло.

– Отлично. В конце концов, мы хотя бы в этом пришли к соглашению.

Внезапно Ева рассердилась не на шутку:

– Я не обманывала тебя, Лукас. Если ты собираешься наказывать меня за то, чего я не могла изменить, делай как знаешь, если тебе от этого легче. Мне же будет гораздо проще, если мы станем держаться на расстоянии друг от друга. Надеюсь только, что северо-восток, где у тебя есть какие-то дела, находится далеко от Лаурель-Корт.

Глаза Лукаса гневно вспыхнули.

– Я не собираюсь, – подчеркнуто терпеливо произнес он, – наказывать тебя и обвинять в том, что случилось. Я изо всех сил стараюсь справиться с ужасными обстоятельствами, в которых мы оказались, и придумать, как выйти из этого положения.

– И думаешь, что отъезд тебе в этом поможет?

– Вполне возможно.

Ева вскинула голову:

– Отлично. А теперь, если не возражаешь, я пойду и попрошу Сару собрать вещи.

Лукас смотрел ей вслед. Он понимал, что Ева оказалась в ужасной ситуации. Она тоже все потеряла, а теперь еще вынуждена жить с мужчиной, который дал ей понять, что не желает ее.

Но это было не так. Он желал ее, и в этом заключалась главная проблема. С одной стороны, он не хотел иметь с ней ничего общего. А с другой, он отчаянно желал заключить ее в объятия и разбудить страстное желание в ее красивом теле. Она будоражила его плотские чувства, и справиться с этим влечением он смог бы, лишь держась от нее на расстоянии.

Лукас поднялся навстречу Еве, когда она вошла в столовую в первый их вечер в Лаурель-Корт. Он покачивал в руке бокал с красным вином и мрачно смотрел на пылавший в камине огонь. Медленно обернувшись к ней, он поставил свой бокал на стол, налил вина в другой и протянул ей:

– Ну, Ева, ты счастлива, что вернулась в Лаурель-Корт?

– Должна признаться, я очень рада. Я полюбила это место, и дети тоже рады, что вернулись сюда.

Он пристально посмотрел на нее.

– Ты ведь понимаешь, что я могу потерять Лаурель-Корт, если не сумею найти выход из ситуации, – напомнил он, словно стремясь раздразнить ее.

Изо всех сил стараясь сохранить самообладание, Ева спокойно ответила ему:

– Известие о банкротстве моего отца стало большим ударом для тебя, Лукас. Я прекрасно все понимаю, и не стоит постоянно напоминать мне об этом.

– Похоже, тебя это очень раздражает, – заметил он, с интересом заметив, как потемнели от гнева ее синие глаза.

– Ты обладаешь талантом выводить меня из равновесия, обостряя и без того сложную ситуацию. Как хозяйка этого прекрасного дома, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе.

– У тебя будет много дел, пока ты живешь здесь. У нас мало слуг, но мы не можем нанять дополнительный персонал, поэтому на твои плечи ляжет много обязанностей. Кстати, ты умеешь ездить верхом?

– Да, – сухо ответила она. – Я люблю верховую езду.

– Тогда завтра утром я покажу тебе поместье.

– Я буду рада. Когда ты собираешься уехать?

– Через две-три недели. Я должен убедиться, что здесь все в порядке.

– И когда ты вернешься?

– Этого я пока не знаю.

Они сели за накрытый к ужину стол рядом, чтобы спокойно разговаривать. Свет от зажженных канделябров играл в хрустале, отбрасывая причудливые тени на гладкую поверхность стола и на стены.

Ева в неловком молчании принялась за еду, но вскоре вино и восхитительный луковый суп с курицей привели ее в благодушное настроение. Предвкушая тушеную говядину и лимонное суфле, она чувствовала себя очень неплохо.

– Сегодня миссис Комбс превзошла саму себя, – заметила она.

– Миссис Комбс прекрасно знает, что сегодня мы впервые ужинаем как муж и жена, и постаралась сделать этот ужин незабываемым. И хотя мы оба знаем, что это нам не поможет, наслаждайся прекрасным угощением и не забудь поблагодарить ее за старания.

– Я не нуждаюсь в напоминаниях, как правильно себя вести, Лукас, – язвительно откликнулась Ева, – но думаю, мне следует напомнить тебе о правилах хорошего тона. Там, откуда я приехала, считается проявлением дурного вкуса пререкаться за столом.

Ее укор развеселил Лукаса, и, немного смягчившись, он ответил:

– Ты права. Прошу прощения, это больше не повторится. – Доев суп, он откинулся на спинку стула и с интересом взглянул на нее. – Что с нами стало, Ева? Все ведь пошло не так, как мы запланировали, не так ли? Мы оба все потеряли и теперь расплачиваемся за свои ошибки. Но ведь должен же быть какой-то выход.

Ева подняла брови, едва заметная улыбка тронула ее губы.

– Ты ведь не думаешь о том, чтобы ограбить банк?

Лукас улыбнулся:

– Это уже чересчур.

– Это как-то связано с твоим поспешным отъездом на северо-восток?

Лукас кивнул:

– Я отправляюсь в Ньюкасл. Мне досталась в наследство земля в тех краях. Сама по себе эта земля не имеет особенной ценности, но, возможно, из нее можно извлечь прибыль. Там находится заброшенная шахта.

Ева удивленно уставилась на него:

– Угольная шахта?

Лукас кивнул:

– Узнав о существовании этой земли вскоре после смерти брата, я нанял горного инженера, чтобы тот провел разведку. Шахта наполовину затоплена и надшахтное здание сильно повреждено, как и насосная система, но, похоже, в этом месте находятся богатые залежи угля.

– Но у тебя нет денег, которые можно было бы вложить в модернизацию. Что ты можешь здесь сделать?

– Я пойду на поклон к любому банкиру или дельцу, который смог бы одолжить мне денег. И не забывай, что у меня есть Лаурель-Корт, который может послужить залогом.

– Но разве ты что-нибудь понимаешь в добыче угля?

– Ничего, но я могу научиться. Мне повезло, что неподалеку от Ньюкасла находится поместье Генри. Он предложил мне остановиться у него. Он приедет сюда за день до моего отъезда, и мы отправимся туда вместе.

Он продолжил рассказывать о своем путешествии на север, умолкнув, лишь когда им подали новые блюда.

– Ты уже выбрала себе комнаты? – поинтересовался Лукас, отрезая сочный кусок говядины.

– Да, чудесные комнаты с видом на сад. И еще они расположены рядом с детской. Ты не возражаешь?

Он прищурился и, сверкнув глазами, взглянул на нее, на его губах промелькнула вызывающая улыбка.

– Конечно нет, – ласково пробормотал он.

Вскинув бровь, Лукас некоторое время весело смотрел на свою жену, заметив, что она недовольна его игривым настроением. В ее подозрительном взгляде промелькнуло смущение. Ей показалось странным, что его так развеселил ее выбор комнат.

– Судя по всему, тебя позабавил мой выбор, Лукас. Не объяснишь, в чем дело? Если ты считаешь, что эти комнаты не подходят, то, возможно, предложишь что-нибудь другое.

– Я не стану лишать тебя этих комнат. Именно их я и выбрал бы для тебя. Хорошо, что ты будешь жить рядом со мной.

Ева вдруг поняла, что так его развеселило.

– Ты хочешь сказать, что из всех комнат в огромном доме я выбрала комнаты по соседству с тобой?

– Вот именно. Из моих апартаментов есть отдельный вход в твои покои. Так что это очень удобно.

Ева сердито взглянула на него:

– Это как раз очень неудобно. Надеюсь, на двери есть замок.

Он отставил тарелку и разочарованно уставился на нее:

– Да, есть. Я и сам опасаюсь, что твоя близость может заставить меня забыть о хороших манерах. Хотя, если это произойдет, надеюсь, ты не станешь так сильно возражать, как в прошлый раз. Меньше всего я хочу, чтобы ты уступала мне, но, думаю, я смогу сделать так, чтобы ты захотела меня, Ева.

Она густо покраснела. Ее потрясло глубокое чувство, скрытое в его голосе, и она смущенно отвела взгляд. Это был самый настоящий вызов.

Лукас был необыкновенно привлекателен, и ее неудержимо влекло к нему. Однако их соглашение и воспоминания о жестокости и безразличии Эндрю в ее прошлом браке выстроили между ней и Лукасом непреодолимую стену, и гордость не давала ей переступить черту.

Заметив ее смущение, Лукас не мог скрыть улыбку:

– Когда тебе понадобятся мои услуги, можешь постучать в мою дверь. И твой муж с радостью разделит с тобой постель.

– Я не собираюсь этого делать.

– Почему? Неужели это такая тягостная обязанность? – Он снова широко улыбнулся, и она ощутила новый прилив раздражения. – Ты покраснела, Ева. Тебе нехорошо?

– Со мной все в полном порядке, Лукас, – огрызнулась она. – Если ты собираешься снова испытать меня на прочность, как прошлой ночью, прошу этого не делать.

Лукас внутренне ликовал. Он уже хорошо изучил свою прекрасную жену и знал, что, сопротивляясь ему, она не пыталась его соблазнить. Она была умна, но пока еще не поняла, что сопротивление лишь еще больше распаляло Лукаса Стейнтона.

– Это глупо, Ева.

– Глупо?

– Не подпускать меня близко. Ты моя жена и однажды родишь моего ребенка, какой бы ужасной ни казалась тебе эта идея. Пытаться противостоять неизбежному – все равно что плыть против течения. Однажды тебе придется уступить и отдаться мне.

– Когда этот день придет, Лукас, – завтра, на следующей неделе или через месяц, – я дам тебе знать.

Ева в полном молчании продолжила свою трапезу. Наблюдая за ней, Лукас в очередной раз отметил, какая она хорошенькая. Он почти забыл, что не хотел жениться на ней. Оказалось не простым делом контролировать свою реакцию на ее близость. Упражнение для силы воли, подумал он.

В этот момент Ева размышляла примерно о том же. Молодую женщину беспокоила ее реакция на близость Лукаса. Ей было все сложнее сохранять холодную сдержанность в его присутствии, воспоминания о его горячем и жадном поцелуе не давали ей покоя.

Ругая себя за непрошеные мысли, Ева испытала облегчение, лишь когда ужин закончился. Сославшись на усталость, она отказалась от кофе и попрощалась с ним. Только в своей комнате она устало перевела дух.

Горничная помогла Еве переодеться в ночную рубашку, а затем тихо вышла из комнаты. Оставшись один на один со своими мрачными опасениями, Ева смотрела на дверь, соединявшую их комнаты. Подойдя к ней, она взялась за ручку. Дверь оказалась заперта, но Ева не сомневалась, что ключ находится с другой стороны, в комнате Лукаса.

Если Лукас войдет в ее комнату и попытается совершить то, что ему не удалось вчера, Ева не сомневалась, что не сможет устоять перед его натиском. Его поцелуи и объятия заставили ее пережить то, о чем она раньше и понятия не имела. Он будоражил ее чувства. С Эндрю она такого не испытывала.

Немного подождав, она улеглась в постель, чутко прислушиваясь к звукам, наполнявшим большой дом. Она слышала, как Лукас вошел в свою комнату, и, затаив дыхание, лежала неподвижно, прислушиваясь к его шагам. Она ожидала, что в любую минуту он откроет дверь. Наконец наступила тишина, однако Ева еще долго не могла успокоиться.

* * *

Она проснулась от яркого солнечного света, когда горничная раздвинула тяжелые портьеры. Сонно щурясь, Ева зарылась в одеяла, не желая вставать. Однако, взглянув на часы на каминной полке, увидела, что уже девять часов.

Сидя за туалетным столиком, она расчесывала волосы, когда Лукас, не постучав, решительно распахнул дверь в ее комнату. В безукоризненно белоснежной рубашке, желто-коричневых бриджах для верховой езды и сияющих черных ботинках он выглядел сногсшибательно и был явно доволен собой. Ее минутная паника исчезла, уступив место негодованию.

– Доброе утро, Ева.

– Доброе утро, Лукас, – ответила она, холодно взглянув на него, и горничная поспешила выйти из комнаты. – Тебе не пришло в голову постучать?

Он иронически вскинул бровь:

– В дверь спальни собственной жены? Я не стану этого делать и советую тебе к этому привыкнуть. – Он лениво улыбнулся. – Чудесно, – пробормотал он и, прислонившись к туалетному столику, с восхищением принялся наблюдать, как она расчесывает густую копну своих рыжих волос. – Этот цвет тебе к лицу.

Их взгляды встретились, и Ева почувствовала, что краснеет.

– Чего ты хочешь? – резко спросила она, продолжая невозмутимо расчесывать волосы.

– Я зашел убедиться, что из твоей комнаты открывается такой же чудесный вид на сад, как и из моей. – Его губы тронула улыбка, и его глаза блеснули, когда он добавил: – И рад, что это так. – Он медленно протянул руку и намотал на палец один из ее блестящих локонов. – У тебя прекрасные волосы, Ева. Как жаль, что ты постоянно прячешь их в пучки и узлы.

– Лукас, перестань, – увернулась от него Ева и продолжила скручивать непослушные волосы на затылке. – Неудобно ходить с распущенными волосами.

– Похоже, твоя первая ночь в роли хозяйки Лаурель-Корт прошла хорошо.

– Я, как обычно, прекрасно спала.

– Несмотря на то что за соседней дверью скрывался огромный злой волк.

– Да, Лукас, несмотря на это. У этого дома давно не было хозяйки.

– Это так. Стивен жил здесь с моей женой, но он так и не женился на ней. Последней хозяйкой была моя мать. – Он улыбнулся. – Ты бы ей понравилась. Мама ценила семью и увидела бы в твоем лице шанс на ее продолжение. Она мечтала бы, чтобы мы произвели на свет наследника.

Еве показалось, что он смеется над ней, но ей было совсем не смешно. Она старалась избегать этой темы.

Лукас усмехнулся:

– И я тоже. Конечно, каждый мужчина мечтает о сыне, а ты идеально подходишь на роль матери для моего сына. Ты умна и красива, Ева. Нашему сыну очень повезет.

Кипя от негодования, Ева воткнула последнюю шпильку в волосы.

– Судя по всему, это комплимент? Так, значит, ты видишь во мне что-то вроде породистой кобылы?

– Заключая соглашение, мы договорились, что ты родишь мне сына. У нас уже есть собственные дети, поэтому я не сомневаюсь, что мы сможем зачать и еще одного ребенка.

Ева залилась краской и раздраженно отвела глаза:

– У нас три дочери, Лукас, и еще Элис, не забывай об этом. Возможно, нам не удастся зачать сына. Не думаю, что ты захочешь еще одну девочку.

– Отчего же нет? Я люблю моих девочек, но моя уязвленная гордость требует удовлетворения, ты должна забеременеть моим ребенком. И не важно, кто это будет – мальчик или девочка.

– Я дала тебе слово и сдержу его, но я просила дать мне немного времени.

Лукас пристально посмотрел ей в глаза:

– Сейчас моя главная проблема – обеспечить вас. Многое изменилось, в том числе и условия нашего… соглашения, Ева. Думаю, твой отец хотел, чтобы ты жила в достатке, и именно это я и собираюсь тебе дать.

Он говорил совершенно серьезно, и Ева изумленно уставилась на него:

– Ты и в самом деле так считаешь?

Он пожал плечами:

– А почему нет? Брак по расчету не должен обернуться катастрофой.

– Надеюсь, нет, хотя вряд ли я смогу забыть, что наш союз – лишь сделка, в которой нет ни тени романтики.

– Мне кажется или я действительно слышу сожаление? – Он улыбнулся ей веселой белозубой улыбкой. – Несмотря на твое американское воспитание, в тебе есть очень много от англичанки. Если ты считаешь, что мы быстро поженились, пропустив важный этап ухаживаний, то мы могли бы притвориться, что не женаты, и я начну ухаживать за тобой.

Ева подозрительно уставилась на него, не в силах понять, шутит он или говорит серьезно.

– Я не думаю, Лукас. Конечно, в отношениях важно уступать друг другу, но я пока не готова отказаться от условий нашего соглашения. – Она мило улыбнулась. – А теперь не пора ли нам позавтракать, а после ты покажешь мне красоты Лаурель-Корт.

– Мне кажется, моя милая, – заметил он, следуя за ней и с удовольствием наблюдая, как она грациозно покачивает бедрами, – что ты постоянно проверяешь, смогу ли я устоять перед тобой. Я с радостью покажу тебе поместье, а твое нежелание отказываться от условий соглашения лишь еще сильнее распаляет мой интерес, так что будь осторожна, Ева.

Ева обернулась к нему и заметила многозначительный огонек, вспыхнувший в его глазах.

Поместье Лаурель-Корт не обмануло надежд Евы. Земля, принадлежавшая нескольким поколениям Стейнтонов, была богата лесами, лугами и плодородными полями. Это был дом Лукаса, здесь он родился и вырос.

Лошадь Евы нетерпеливо гарцевала на месте, сгорая от желания ринуться вперед. Лукас медленно подъехал к ней и взглянул на Еву:

– Ты готова?

День выдался погожим и теплым, и легкий ветерок раздувал желтовато-зеленую амазонку Евы и выбившиеся из прически локоны. Ее горячей и нетерпеливой лошади требовалась твердая рука и осторожность всадника.

Лукас с восхищением взглянул на свою спутницу, любуясь ее изящным профилем и нежной кожей, длинными и густыми ресницами, точеным изгибом ее шеи. Она была неотразима. Ева уверенно и элегантно держалась в седле и, казалось, не замечала его пристального взгляда. Лукас ощутил, как его сердце снова бешено заколотилось в груди. В ее облике было столько жизненной силы и внутреннего света, а солнце, отбрасывавшее яркие блики на ее волосы, видневшиеся из-под шляпки с белым пером, придавало ей вид прекрасного ангела.

Супруги остановились отдохнуть около небольшого озера, раскинувшегося у подножия поросшего травой холма. Они спешились и отпустили лошадей пастись у воды. Прозрачное озеро с растущими по берегам ивами, склонявшими к воде свои гибкие ветви, выглядело безмятежно. По его гладкой поверхности проплыли два лебедя, а белые лилии покачивались на воде, как изящные кораблики. Лукас и Ева направились вдоль берега, наслаждаясь теплыми лучами солнца.

Ева полной грудью вдохнула свежий воздух:

– Какое чудесное место. Тебе повезло провести здесь детство. Летом мы уезжали к друзьям на Лонг-Айленд, но там все совсем по-другому.

Лукас обернулся и взглянул на нее. Она раскраснелась от свежего воздуха, и ее живые синие глаза радостно сверкали.

– Наверное, мне повезло, хотя я принимал это как нечто само собой разумеющееся. Долгое время я не приезжал сюда. Здесь многое предстоит сделать, но пока я не верну потерянное состояние, придется немного подождать.

– Я понимаю, как трудно тебе пришлось. Ты сказал, что унаследовал землю на северо-востоке. У тебя есть родственники в Ньюкасле?

– Вряд ли. Документ на землю нашли в бумагах моего брата после его смерти.

– Ты не расскажешь мне о нем? – тихо спросила Ева.

– Тебе это совсем ни к чему, поверь мне.

– Это не так.

– Ты наверняка уже слышала о том, каким он был.

– Я слышала, что о нем говорят, но я не могу составить мнение о человеке, которого не знала. Он был старше тебя?

– На десять лет.

– И никогда не был женат?

– Он был слишком увлечен погоней за удовольствиями. Мы не были близки. Долгие годы пьянства плохо сказались на Стивене. Его здоровье серьезно пошатнулось, и у него случались ужасные перепады в настроении. Периоды эйфории, когда он пил, сменялись недовольством и угрызениями совести, и он впадал в ужасную депрессию. Но, несмотря на все свои недостатки, он до конца сохранял потрясающее обаяние. Его улыбка и сверкающие глаза могли растопить самое холодное женское сердце, а ведь нет холоднее сердца, чем у Максин.

– Какая она, твоя жена?

– Ты видела ее. И должна была сама догадаться, какая она. Я избавлю тебя от неприятных подробностей. Ева, ты всегда так любопытна?

– Да, я любопытна по натуре, – ответила она, к его удивлению. – Но дело не в любопытстве. Я хочу, чтобы мы были честны друг с другом.

– Отлично. У Максин были свои взгляды на брак, верность она не считала обязательным условием. Она поддалась чарам Стивена, видя в нем источник развлечений, в которых нуждалась после рождения детей. Она вообразила, что у моего старшего брата нет недостатка в деньгах.

– Стивен был ее единственным любовником?

Лукас покачал головой:

– Думаю, нет.

– Мне… мне казалось, что в аристократических семьях измена не считалась страшным грехом, в случае если не выставлялась напоказ.

– Но не в моем доме и не в том случае, когда речь шла о моем родном брате. Они даже не попытались скрыть свою интрижку.

– А дети?

– Они мои. Я в этом не сомневаюсь. Вместо ожидаемого наследника родились две девочки, она их забросила и решила, что может развлекаться как хочет. Она ушла от нас, когда Эбигейл была грудным младенцем.

Он умолк, и Ева огорченно опустила глаза, чувствуя, что своими расспросами о брате и бывшей жене разбередила старые раны.

– Прости, что спросила, – тихо сказала она, – но я благодарна тебе за откровенность.

В полном молчании они продолжили прогулку, наблюдая, как яркий зимородок скользнул по водной глади, и услышали крик кроншнепа высоко в небе.

– Расскажешь мне о своем муже? – спустя некоторое время спросил Лукас. – Кем он был?

Ева обернулась и, заметив, что он внимательно разглядывает ее, смущенно отвела взгляд:

– Эндрю? Сколько я себя помню, наши семьи всегда дружили. Он был старше меня почти на десять лет и славился своим обаянием и хорошими манерами.

– А сколько тебе было лет, когда ты вышла замуж?

– Семнадцать.

– Наивная и непорочная семнадцатилетняя девушка, – ласково пробормотал Лукас, взглянув в ее раскрасневшееся лицо.

– Да, именно такой я и была. Думаю, он считал меня ребенком.

– И ты конечно же его любила?

Ева удивленно взглянула на него:

– Почему – конечно?

– Разве пылкость не отличительная черта всех семнадцатилетних девушек? Мне кажется, в этом возрасте все юные леди непременно в кого-то влюблены.

– Насчет пылкости я соглашусь. А вот способности здраво мыслить тогда у меня не было. – Она печально улыбнулась. – Я не любила Эндрю. Мы были друзьями. Я уважала его, но любви не было.

– Тогда почему ты вышла за него?

– Потому что наши семьи дружили. Все ждали этого от нас.

– А ты всегда стараешься угодить другим?

– Да, но, собираясь замуж за Эндрю, я должна была все обдумать. – Она криво усмехнулась. – Не думаю, что полгода семейной жизни можно считать приличным сроком, но мне показалось, что прошла вечность. В то время мы жили в Новом Орлеане, где у него был бизнес. Как-то вечером он отправился в бар и был застрелен в пьяной драке с какими-то англичанами. Как и твой брат, Эндрю обожал азартные игры, но не любил проигрывать. Он просто не мог этого терпеть. Скоро я поняла, что совсем его не знала.

– И он оказался не таким уж обаятельным человеком?

– Да. Он был вспыльчив и… иногда просто невыносим.

Внезапно Лукас мрачно нахмурился, ощутив необъяснимую злость на Эндрю Броди. Остановившись, он ласково взял ее за руку, заставляя поднять глаза. Страшное подозрение обожгло его, сменившись гневом, когда он увидел боль в ее синих глазах.

– Ева, муж жестоко обращался с тобой?

Ева посмотрела ему прямо в глаза.

– Нет, он не бил меня, но жестокое обращение не всегда связано с побоями, – тихо ответила она, отвернулась и медленно пошла вперед. Она думала о том, как воспринял бы Лукас то, что из-за Эндрю она стала воспринимать интимные отношения между мужчиной и женщиной как нечто отвратительное и отталкивающее.

Лукас взглянул на ее профиль. Ее лицо выглядело напряженным и замкнутым. Ему стало совершенно очевидно, что ее недолгий брак превратился в ужасное испытание, и, похоже, она еще не пришла в себя за прошедшие пять лет. Если так, это объясняет многие загадки в ее поведении. Вероятно, их интимная сторона жизни с Эндрю была настолько ужасна, что теперь она не желала ни с кем сближаться. Если так, нет ничего удивительного в том, что она настояла на раздельных спальнях.

– Все в порядке, Ева. Я вижу, что смутил тебя.

Его голос прозвучал ласково, но уверенно.

– Мой брак с Эндрю остался в прошлом, но у него есть один плюс – рождение Эстель. Ради нее стоило пережить многое.

– Понимаю, но хочу еще кое о чем тебя спросить. Это довольно щекотливый вопрос, но поскольку мы теперь женаты, мне рано или поздно пришлось бы задать его.

– О чем?

– Ты до сих пор не отошла после того, что у вас было с Эндрю? – спросил Лукас. – Потому что, если так…

– Нет, – быстро оборвала его Ева и смущенно покраснела. – Конечно нет, по крайней мере…

Лукас снова остановился, и она обернулась к нему. Его лицо сделалось серьезным, и он пристально смотрел ей прямо в глаза.

– Пожалуйста, говори правду, Ева. Мы должны добраться до сути дела. Это важно для нас обоих.

Она с трудом проглотила подкативший к горлу ком, волнуясь из-за проблемы, о которой старалась забыть в течение пяти лет.

– Я понимаю, что это важно, но… мне кажется, что все прошло. После смерти Эндрю мне не с кем было поговорить, да и не хотелось обсуждать столь щекотливый вопрос. Но я пыталась сама для себя найти объяснения… Ну, ты понимаешь, о чем я. Я много размышляла о нашей жизни с Эндрю.

– И к каким выводам ты пришла?

– Выходя замуж, я была абсолютно неопытной в интимных вопросах. Возможно, если бы кто-то подсказал мне, как правильно себя вести и что означает быть женщиной, я была бы готова к тому, что произойдет, и не испытала бы такого шока. Но мама умерла, когда я была ребенком, а моя гувернантка, хотя и была прекрасной учительницей и чудесной женщиной, не могла научить меня подобным вещам, потому что была старой девой и сама понятия не имела об отношениях между мужчиной и женщиной.

– И когда ты предложила мне жениться на тебе, настаивая на том, чтобы между нами не было сексуальных контактов, неужели ты всерьез думала, что я подчинюсь твоим требованиям?

– Да, – просто ответила она, – потому что ты отчаянно нуждался в деньгах.

– А тебе не приходило в голову, что я не смогу спокойно жить рядом с красавицей-женой, не имея возможности прикоснуться к ней?

Ева вздохнула и подошла к кромке воды:

– Если честно, я об этом как-то не подумала.

Лукас подошел и встал рядом с ней. Ева заставила себя не смотреть на него.

– Твоя проблема в том, – задумчиво произнес он, – что ты не подозреваешь, от чего отказываешься.

И тогда Ева взглянула на него, и ее глаза засверкали.

– Я знаю, от чего. Эндрю об этом позаботился.

– Судя по всему, этот Эндрю был болваном, который думал только о собственном удовольствии. Твоя гувернантка тоже оказалась не на высоте, но, с другой стороны, может, оно и к лучшему, что именно я смогу показать тебе, от чего ты так упорно отказываешься.

Он вдруг развернул ее к себе и крепко прижал к своей широкой груди. Ева опешила от такого натиска и взмолилась:

– Пожалуйста, отпусти меня, пока не сделал то, о чем будешь жалеть.

– Не буду. И ты тоже не будешь. Я хороший учитель. Расслабься, – прошептал он, когда она попыталась высвободиться из его объятий, но, к своему облегчению, заметил, что в ее глазах не было ни страха, ни гнева. – В моих мотивах нет ни тени благородства, Ева, я веду себя как взрослый мужчина, и это вполне естественно. И сейчас я собираюсь тебя поцеловать. – И не успела Ева возразить, как он приник к ее губам в долгом и жарком поцелуе.

Ева замерла в его объятиях, прижимаясь к нему, отчаянно желая, чтобы ее красивый и дерзкий муж любил ее.

Она застенчиво обвила руками его шею и неуверенно ответила на его поцелуй. Ее широко раскрытые глаза медленно закрылись. Она ощущала жар его тела и мечтала о том, чтобы этот поцелуй длился вечно. Ева испытывала такое невероятное наслаждение, что, казалось, парила над землей.

Лукас обещал быть ласковым, но когда ее губы откликнулись на его поцелуи с мучительной нежностью, его охватил такой всепоглощающий восторг, что он едва мог сдерживать свои чувства.

Оторвавшись от ее губ, он принялся покрывать жаркими поцелуями шею жены, чувствуя бешеное биение ее пульса, а затем снова коснулся губами ее губ. Он провел по ним кончиком языка и проник внутрь, растворяясь в сладком поцелуе.

Несколько минут спустя Лукас наконец поднял голову и посмотрел ей в глаза:

– Думаю, мы должны остановиться.

Ева попыталась сбросить с себя странное оцепенение, вызванное его опьяняющим поцелуем, жаркими лучами солнца и ослепительными бликами, переливающимися на поверхности озера. Она огляделась, внезапно осознав, что они находятся на открытом месте, где их легко мог кто-нибудь заметить.

– Да. Кто-нибудь может нас увидеть.

Лукас усмехнулся:

– Не волнуйся. Со мной твоя добродетель в полной безопасности. А кого это может беспокоить больше, чем твоего мужа?

Ева застенчиво улыбнулась:

– В самом деле, кого?

– Ты по-прежнему боишься того, что произойдет в моей постели, Ева? – хрипло спросил Лукас.

Постепенно она начинала понимать, что ее худшие опасения тают в его объятиях. И хотя страх неизвестности остался, она уже не волновалась так, как раньше, и надеялась, что скоро страх окончательно пройдет. Однако Ева не стала признаваться в этом Лукасу.

– Мы должны немного подождать.

– Чего? У тебя больше не осталось предлогов избегать моей постели. Чем скорее ты это осознаешь, тем будет лучше.

Он продолжал смотреть на нее, и в его глазах отражалась страсть. От этого горячего взгляда Еву бросило в жар.

– Я… я думаю, нам пора возвращаться, – неохотно пробормотала она, отворачиваясь от него.

Они, не говоря ни слова, торопливо направились туда, где оставили лошадей. Лукас помог Еве взобраться в седло. Оправляя юбку, она старалась не смотреть ему в глаза, но ее неумолимо влекло к нему. Он стоял рядом, глядя на нее снизу вверх. Он снова заговорил, и его голос прозвучал мягко, но решительно, и это испугало и одновременно рассердило ее.

– Когда мы заключали соглашение, я поверил тебе. Я попробовал то, что ты можешь мне предложить, насладился сладостью твоих губ и сгораю от нетерпения узнать всю тебя, и имею на это право, потому что я – твой муж. И я получу то, чего хочу.

Щелкнув языком, Ева натянула поводья и резко сорвалась с места, не дожидаясь, когда Лукас запрыгнет в седло. Однако он вскоре догнал ее, улыбаясь своей белозубой улыбкой, и поскакал следом за ее строптивой лошадью, мчащейся вперед в бешеном галопе. Лукас любовался ее уверенной посадкой в седле, удивляясь тому, как умело она обращается со своей лошадью.

Еще совсем недавно он не замечал ее, а теперь в ее присутствии сходил с ума от желания.

Глава 10

Весь оставшийся день Ева была погружена в глубокую задумчивость.

Каждый раз вспоминая о Лукасе и о чувствах, которые он в ней разбудил, Ева ощущала, как ее бросает в жар. Вернувшись с их конной прогулки, она пыталась представить, как все могло быть, если бы она сдалась под его натиском. Она сожалела о том, что не с кем поделиться своими чувствами. Ей очень не хватало Бет с ее спокойной уверенностью и разумными советами.

Пытаясь унять раздражение и спокойно собраться с мыслями, она вышла в заросший сад. Погрузившись в свои мысли, она увлеченно срезала цветы и не заметила мужчину, наблюдавшего за ней.

Лукас стоял у окна кабинета, глядя, как Ева срезает пышные белые розы и складывает их в корзинку. Легкий ветерок играл густыми локонами ее волос, рассыпавшимися по плечам. Лукасу нравилось смотреть на нее. В ней чувствовалась милая простота и наивность, которые привлекали его, и он подумал, что с удовольствием научит ее тонкостям любовной игры.

Ева внезапно замерла, почувствовав, что за ней наблюдают, и выпрямилась. Она взглянула на окна кабинета Лукаса на первом этаже и заметила мужскую фигуру в рубашке с расстегнутым воротом. От волнения у нее перехватило дыхание.

Ужин обещал стать еще одним испытанием. Войдя в столовую, Ева увидела, что Лукас уже там. Он сидел перед пылающим камином и потягивал вино. Когда Ева вошла, Лукас сел во главе стола, а Ева – справа от него. Он не спускал с нее внимательного взгляда.

– Ты следил за мной сегодня днем, Лукас.

– Тебе это не понравилось?

– И долго ты там стоял?

Ленивая улыбка тронула его губы.

– Достаточно долго.

Но Ева была не в настроении флиртовать.

– Зачем?

Он окинул ее нескромным взглядом:

– Достаточно долго, чтобы понять, что ты стоишь больше чем целое состояние.

Ева удивленно уставилась на него, не подозревая, как сногсшибательно выглядит в золотистом платье, открывающем белые плечи, по которым рассыпались ее густые волосы. Она вспомнила, что именно такая прическа нравилась Лукасу, и небрежно пожала плечами:

– О, не знаю. Я считала, что состояние моего отца в обмен на мое общество – вполне честная сделка.

– Мне необходимо не только твое общество, Ева. Я хочу гораздо большего.

– Похоже, ты избалован женским вниманием, Лукас. Не сомневаюсь, что в свое время у тебя было много женщин.

Он вкрадчиво улыбнулся:

– Я джентльмен, моя милая, а джентльмен никогда не рассказывает о подобных вещах.

Ева надменно вскинула голову:

– Ты слишком высокого мнения о себе, Лукас.

Он улыбнулся:

– Я всегда легко приспосабливался к обстоятельствам.

– Думаю, это означает, что ты невежа и грубиян, – осуждающе заметила она.

– Если мужчину, которому нравится наслаждаться в постели с женщиной, можно назвать грубияном, я согласен. Я – грубиян.

– И, конечно, этим гордишься.

Он засмеялся своим низким бархатным смехом:

– Сейчас меня интересует только одна женщина, и только ее я желаю видеть в своей постели. После нашего утреннего поцелуя, мне кажется, мы должны перейти к более интимным отношениям.

Ева вспыхнула:

– Лукас, мы ужинаем. Прошу тебя, умерь свои похотливые порывы и веди себя прилично.

– Это становится совершенно невозможно, любовь моя. Мы ведь муж и жена. Как еще мне следует себя вести?

– Сдержанно. А теперь, если ты не возражаешь, почему бы нам не поговорить о чем-нибудь еще.

– И что ты предлагаешь?

– Ты скоро уезжаешь. Думаю, нам надо обсудить, что необходимо сделать в твое отсутствие. Меня немного пугает управление огромным домом, необходимость нанимать новый персонал и общаться с незнакомыми людьми. И при этом на мне еще лежит забота о четверых детях. И потому я буду благодарна, Лукас, если перед отъездом ты введешь меня в курс дел.

Лукас согласился, и остаток вечера они обсуждали более прозаичные вопросы, а затем Ева отправилась спать.

Став хозяйкой Лаурель-Корт, Ева погрузилась в жизнь полную забот, и от рассвета до заката у нее не было свободной минутки. Лукас отсутствовал дома большую часть времени, заново знакомясь с обитателями поместья и выясняя, как обстоят дела в округе.

Лаурель-Корт оказался роскошным домом, поражавшим изысканным убранством. На первом этаже располагались длинная галерея, стены которой украшали семейные портреты, множество комнат – спальни, гостиные и просторный кабинет с многочисленными книжными полками от пола до потолка и мягкими кожаными креслами. Великолепные картины маслом и акварели, многие из которых принадлежали знаменитым мастерам, висели на затянутых шелком стенах. Вспомнив о стремлении Лукаса восстановить свое состояние, Ева подумала, что продажа хотя бы части этих роскошных вещей могла бы решить его проблемы, но в то же время понимала его нежелание расставаться с сокровищами Лаурель-Корт.

Спустя неделю по окрестностям распространились слухи, что лорд Стейнтон вернулся в свою резиденцию с молодой женой, и соседи стали приглашать их на разнообразные мероприятия.

Дети были счастливы, и Ева радовалась, что ее Эстель, смелая и очаровательная девочка, легко приспособилась к жизни со сводными сестрами. Но Еву беспокоило будущее образование Эстель и Софи, и однажды она поделилась своими тревогами с Лукасом после возвращения из церкви.

– Эстель и Софи быстро растут. Им обеим уже пять лет, и они очень умны. Настало время пригласить для них гувернантку.

Глядя, как его старшая дочь взбегает по лестнице следом за смеющейся Эстель, Лукас нахмурился и кивнул:

– Я согласен. Нам надо найти кого-нибудь подходящего.

– Мы сможем себе это позволить?

Он улыбнулся ей:

– Придется продать одну или две картины. Но ты права. Я хочу дать им достойное воспитание. А гувернантка поможет им стать более дисциплинированными.

– Софи и Эбигейл не понимают, что произошло с их матерью, и это необходимо объяснить им как можно осторожнее. Конечно, нельзя рассказывать им все, это их еще больше смутит, но мы должны защитить их от возможных сплетен, которые могут причинить им боль.

– Согласен, – с горечью ответил Лукас, – но как вообще можно объяснить ребенку, что мать бросила его, когда он был еще младенцем?

– Это надо сделать как можно осторожнее. Ну а пока я займусь поиском гувернантки – надежной, доброй и милой женщины.

– Которая не будет им сильно потакать…

– Ты имеешь в виду, как Сара, – улыбнулась Ева. – Она их балует, но я не могу ее в этом винить. Она любит девочек всем сердцем.

Лукас взглянул на нее, и его лицо смягчилось.

– А для тебя очень важно, чтобы все дети были любимы, не так ли, Ева?

– Конечно, но новая гувернантка должна приучить их к дисциплине. Это тоже очень важно.

– И она должна быть умна, – добавил Лукас, радуясь, что сможет положиться на Еву в вопросах воспитания детей.

– Это безусловно. Я напишу Бет и спрошу, не сможет ли она нам помочь.

Элис заслужила любовь всех домочадцев, она сильно изменилась. От прежней изнуренности не осталось и следа, и теперь она превратилась в пухленькую хорошенькую малышку с густыми черными кудрями. Она весело улыбалась и радовалась всему новому.

Возвращаясь домой после посещения одной из ферм, где вовсю шел сенокос, Лукас услышал гул детских голосов и веселые крики. Его внимание привлекла компания, собравшаяся под огромным каштаном около ручья, впадавшего в пруд за садом. Стоял один из чудесных теплых летних деньков. Лукас направил своего жеребца в сторону веселой компании.

Няня Мириам осторожно покачивала коляску Элис. Заметив лорда Стейнтона, она сделала реверанс. Мириам испытывала благоговейный ужас перед своим хозяином и исчезала в соседней комнате всякий раз, когда он появлялся в детской, а это случалось довольно часто после их возвращения в Лаурель-Корт.

Лорд Стейнтон пристально смотрел на свою жену, которая стояла на берегу, наблюдая, как Эстель и Софи плещутся в пруду.

– Можно присоединиться к пикнику?

Ева, не подозревавшая о его появлении, обернулась и приветливо улыбнулась ему.

– Конечно, Лукас, – сказала она.

Ловко выпрыгнув из седла, Лукас отпустил свою лошадь пастись на зеленой лужайке и посмотрел на девочек, плескавшихся в ручье.

– Судя по всему, им очень весело, – заметил Лукас. – А где Эбигейл?

– Вон там. – Ева указала ему на девочку, которая с серьезным видом рвала ромашки. – Она хочет сплести из ромашек венок и украсить им ствол дерева. Раз уж ты здесь, присмотри, пожалуйста, за Эстель и Софи, а я пока помогу Саре накрыть стол для пикника.

Лукас не возражал и, скинув жакет, уселся под деревом, прислонившись к стволу. Он наблюдал за девочками, но то и дело переводил взгляд на обворожительную молодую женщину в летнем платье. Ее густые рыжие локоны, рассыпавшиеся по плечам, подчеркивали белизну ее кожи и сияющие синие глаза. Ева выглядела очаровательно. И от нее веяло теплом и нежностью. Она была создана дарить любовь, рожать и воспитывать детей и хранить семейный очаг.

Завтра утром он на некоторое время должен был уехать из Лаурель-Корт и надеялся, что, устроив сегодня романтический ужин со свечами и шампанским, сумеет соблазнить ее, заставив забыть об осторожности. Он попытается очаровать ее, и, возможно, ему удастся повторить те удивительные мгновения страсти, которую они испытали во время своей первой конной прогулки.

Расставляя тарелки на белоснежной скатерти, расстеленной в тени большого дерева, Ева почувствовала на себе обжигающий взгляд мужа и обернулась. Виновник ее беспокойства с беззаботным видом сидел с Эбигейл, которая забралась к нему на колени. На его чувственных губах играла ласковая улыбка, а голубые глаза задумчиво сияли. Чувствуя, как кровь прилила к ее щекам, Ева отвернулась, но успела заметить, что он усмехнулся, увидев, как на нее действует его присутствие.

Налив в стакан немного лимонаду, Ева протянула его Лукасу:

– Возьми. Мне кажется, это тебе необходимо. Он очень холодный и поможет тебе…

Он весело поднял брови:

– Поможет охладить мою…

– Лукас, – резко одернула его Ева, прежде чем он успел сказать «мою страсть». – Не забывай, где находишься. Это детский пикник, а не…

– А не что? – Заметив ее опасения, что он сболтнет что-нибудь лишнее, Лукас расхохотался. – Не беспокойся, Ева. Я прекрасно знаю, где нахожусь, и понимаю, что у маленьких поросят большие уши.

Эбигейл с любопытством взглянула на отца:

– Папа, я маленький поросенок?

– Нет, моя милая. Ты – маленький ангел. – Весело взъерошив ее волосы, он расхохотался и, сняв ее с колен, направился к Еве.

Разложив еду, Ева позвала детей. Они тут же собрались вокруг скатерти и принялись хватать угощение с тарелок. Софи и Эбигейл впервые видели, чтобы их строгий отец сидел на земле, с большим удовольствием принимая участие в общем веселье. Поначалу его присутствие смущало Сару и Мириам, которые старались держаться от него подальше, но его добродушное поведение и веселые шутки скоро сделали свое дело, и женщины успокоились.

Лукас, скрестив ноги, сидел рядом с Евой, глядя, как Софи с наслаждением поедает ножку цыпленка, а Эбигейл крошит хлеб в салфетку, чтобы покормить уток на пруду.

– Как некультурно, – спокойно заметил он, удивляясь самому себе. Ведь еще недавно он резко отчитал бы дочерей за плохие манеры.

– Вовсе нет, – остановила его Ева. – Детям очень весело. И я не вижу в этом ничего некультурного.

– Ты их балуешь.

– Их надо баловать. Им ведь недолго оставаться детьми. Разве ты не развлекался, когда был ребенком, Лукас?

В его глазах заблестели веселые огоньки.

– Я часто резвился в этом самом ручье. И если бы у нас были мальчики, я бы показал им деревья, на которые забирался.

– А что плохого, если девочки захотели бы лазать по деревьям? – с усмешкой спросила Ева. – Должна признаться, я в детстве забиралась на огромные деревья.

– И наверняка падала.

– Да, случалось и такое, – с неохотой призналась Ева. – И у меня даже остались шрамы.

– Ну, это меня нисколько не удивляет. Я с самого начала заметил, что тебе не хватает сдержанности, присущей всем знакомым мне молодым леди. Ты ведешь себя неосторожно и, хотя догадываешься о поджидающих впереди опасностях, все равно идешь им навстречу.

Ева пристально смотрела на него:

– Это такой ты меня видишь?

Лукас кивнул:

– И еще я вижу, что ты очень отважна, в тебе живет тяга к приключениям и тебя невозможно заставить что-то сделать против твоей воли. Думаю, в детстве отцу с тобой нелегко приходилось.

– Да, и очень часто. Но он обожал меня и не переживал из-за этого.

Эстель и Софи вернулись в ручей и, поднимая кучу брызг, заливались радостным смехом. Лукас направился к ним, чтобы угомонить хохочущих девчонок, но вместо этого оказался втянут в их игру и тут же вымок с головы до ног. Тогда Лукас устроился на берегу и принялся в ответ брызгать водой в девочек.

Ева с улыбкой наблюдала за ними. Она впервые видела, чтобы ее муж поддался буйному веселью и вел себя столь непринужденно с детьми.

До чего же он привлекателен, с невольным восхищением подумала она. Она ощутила, как ее непреодолимо влечет к этому удивительному мужчине. Он не рассказывал, чего ждет от нее сегодня вечером, но каждый раз, когда Лукас смотрел на нее, Ева читала в его глазах страстное желание.

* * *

Генри приехал поздно вечером. Ева уже подумывала отправиться спать.

– Простите, я опоздал. Меня задержали неотложные дела, – объяснил он, пожав руку Лукасу и отвесив учтивый поклон Еве. Взяв ее за руку, он почтительно склонился перед ней и радостно улыбнулся. – Рад снова видеть вас, Ева, и должен сказать, вы хорошеете прямо на глазах.

– Спасибо, – ответила она, мило улыбаясь. – И вы можете говорить мне все что угодно, Генри, если это комплимент.

– Я рад видеть, что вы прекрасно справляетесь с ролью жены моего лучшего друга.

– Пока что да, но еще мало времени прошло. Мне жаль, что вы приехали ненадолго. Вам следовало пожить у нас хотя бы пару дней.

– В следующий раз непременно.

– Вашему мужу не терпится попасть в Ньюкасл, чтобы увидеть свою землю, не так ли, Лукас?

– Именно так, – ответил тот, вручая Генри бокал бренди. – Но меня больше интересует не земля, а то, что под землей.

Генри весело подмигнул Еве:

– Мы еще увидим, как он станет владельцем угольной шахты. Это только начало. Скоро он возьмет в свои руки бразды правления своей деловой империей, Ева. Лукас очень проницателен и умен, он снова начнет вкладывать деньги в прибыльные проекты и преуспеет в бизнесе. Вот увидите.

– Именно это я и намерен сделать, Генри, и не собираюсь ходить вокруг да около. Ты прав, это начало моего будущего успеха, и я должен все сделать правильно. Создание парового двигателя привело к огромному спросу на уголь, который может стать главным источником моего дохода, но скоро у меня появятся интересы и в других областях.

– Какие?

– Железные дороги. Помяни мое слово, поезда в конце концов вытеснят с дорог конные дилижансы. Каждый день в стране прокладываются новые участки железных дорог, соединяя города, поселки и порты. И я собираюсь, как всегда, оказаться в самой гуще событий, Генри. Кроме того, меня интересует производство стекла, медеплавильные заводы и многие другие отрасли производства на севере – в Манчестере, Ливерпуле и других областях.

Ева с восхищением смотрела на него. Лукас буквально искрился энтузиазмом. Он справится, в этом Ева не сомневалась, потому что Лукас был одним из самых упорных и стойких людей из всех, кого она знала.

Генри поднял бокал:

– Я пью за это, Лукас. И от души желаю тебе успеха.

Ева догадалась, что двое мужчин собираются перейти к детальному обсуждению добычи угля.

– Прошу меня извинить, но мне надо посмотреть, как там дети, а затем я собираюсь спать. Это был долгий день. Вам есть о чем поговорить с Лукасом, Генри, – сказала она.

Дойдя до двери, она обернулась. Лукас пристально смотрел на нее, и по его глазам она поняла, что он просто так не успокоится.

Облачившись в светлый пеньюар, Ева устроилась в кресле перед камином. Она испытывала огромное удовлетворение, чувствуя, что для Лукаса все наконец-то начинает складываться удачно и она может быть спокойна за их будущее.

Постепенно ее мысли отвлеклись от добычи угля и бизнеса, так занимавшего ее мужа, и Ева вспомнила, как Лукас смотрел на нее сегодня у ручья. Она обхватила себя руками за стройную талию, представляя, что оказалась в объятиях любовника, и вспомнила их поцелуй. Воспоминание о нем было еще свежо, словно это произошло сегодня, а не три недели назад. Тяжело дыша, она закрыла глаза, и при воспоминании о том, как Лукас изо всех сил прижал ее к себе, ощутила томительную и сладкую боль в груди.

Внезапный шум за дверью встревожил ее. Ева резко открыла глаза, прислушиваясь к знакомым шагам в соседней комнате. Тепло огня наполнило ее тело приятной слабостью и, продолжая прислушиваться к шагам за дверью, Ева снова почувствовала странное томление и поняла, что ей это нравится.

Господи, что же с ней такое? Раньше она не испытывала ничего подобного. Ева начинала понимать, что между нею и Лукасом уже вспыхнула всепоглощающая страсть, от которой невозможно скрыться.

Ее вдруг охватило такое безудержное желание, что она едва могла перевести дух. Ева резко встала и направилась к двери. Она долго и пристально смотрела на нее и наконец взялась за медную ручку.

Ее сердце сжалось, когда ручка поддалась. На мгновение ей отчаянно захотелось броситься обратно в свою постель, но где-то в глубине души она понимала, что Лукас прав и они должны быть мужем и женой не только на словах. Ева осторожно толкнула дверь и тихо вошла в огромную, слабо освещенную комнату.

Она увидела очертания огромной кровати на помосте, а у огня в большом кресле хозяина комнаты. Лукас спокойно смотрел на нее, судя по всему, прекрасно осознавая, какую власть имеет над ней. Он улыбался, лаская взглядом ее тело.

Ее тонкий пеньюар был подобен полупрозрачному облаку, длинные волосы пышными волнами рассыпались по плечам. Ева смотрела на него, ее глаза казались огромными и темными на бледном лице. Она знала, зачем пришла сюда, и эта мысль обожгла ее стыдом. В этот момент она поняла, что обратного пути нет, потому что темная мужская фигура поднялась ей навстречу и склонилась в глубоком поклоне. Казалось, он торжествовал, что наконец сумел заманить ее в свою спальню.

– Входи, Ева. Я ждал тебя.

– Я знаю.

– Хотя я не ожидал, что это произойдет так быстро. Мне казалось, что твоя внутренняя борьба продлится чуть дольше. – В ответ на ее выжидательный взгляд на его губах промелькнула хитрая улыбка. – К счастью, Генри так устал после своего путешествия, что поспешил в постель. Я тоже торопился в свою, но по другой причине. Я рад, что ты пришла к разумному решению. Закон не одобряет целомудренные браки.

– Я настаивала на воздержании, потому что хотела избежать…

– Того, что происходит в постели между мужем и женой, – спокойно произнес он, когда она запнулась. – И все же теперь ты в комнате своего мужа, человека, за которого вышла замуж при помощи обмана.

– Я не обманывала тебя! – огрызнулась Ева, не обращая внимания на его жадный взгляд.

Он лениво улыбнулся, приводя ее в ярость:

– Помнишь, я как-то сказал, что интересно будет посмотреть, выдержит ли наше соглашение силу плотского притяжения?

Она высокомерно вскинула голову, отбросив назад свои роскошные волосы:

– И что из того?

– Мы женаты всего три недели, а ты уже сдалась.

– И ты, конечно, думаешь, что, поцеловав меня в тот день, ты нашел слабое место в моей броне?

Он усмехнулся:

– Нет, любовь моя, не слабое место, а огромную брешь.

Он приблизился к ней и принялся медленно развязывать пояс ее пеньюара. Ева не сопротивлялась. Она смотрела ему прямо в глаза, и ее тело слегка напряглось, когда он медленно стянул с нее пеньюар, бросив к ее ногам. Под халатом оказалась тончайшая белоснежная ночная рубашка. Одно нежное плечо было соблазнительно обнажено. Ее тело прикрывала тонкая ткань, но она почти ничего не скрывала, и Ева заметила, как вспыхнули от страсти глаза ее мужа. Она ощутила исходивший от него жар, вдохнула его мужской аромат, и у нее закружилась голова.

В это мгновение в ее памяти всплыло воспоминание об Эндрю и о том, что он делал с ней. Ева похолодела и почувствовала, что дрожит. Заметив ее колебания, Лукас вопросительно взглянул на нее, а затем ласково погладил по щеке:

– Ты дрожишь. Ты меня боишься?

Но Лукас не принуждал ее к близости, как Эндрю. Он ждал ее согласия. Мысль об этом помогла ей унять панику.

– Это не имеет отношения к страху.

Он нежно провел кончиком пальца по ее изящной шее:

– Время разговоров закончилось. Настало время любви.

– Я сама решила стать твоей женой во всех смыслах этого слова, но у меня мало опыта, поэтому прошу тебя проявить терпение, Лукас.

Он поднял бровь:

– И ты не передумаешь и не убежишь от меня в страхе?

Она покачала головой, но он заметил неуверенность в ее больших темных глазах. Его лицо смягчилось.

– Я не такой, как Эндрю. То, чем мы займемся, не покажется тебе отвратительным, это я тебе обещаю. В моих объятиях ты обретешь наслаждение, а не боль. Заниматься любовью – значит давать и делиться, а не брать. Но должен предупредить, то, что произойдет в моей постели, может навсегда привязать тебя ко мне.

Страсть с новой силой вспыхнула в душе Лукаса. Осторожно сняв с нее ночную рубашку, он разделся сам и, подхватив ее на руки, понес в постель.

Он наслаждался видом ее прекрасного обнаженного тела, ее округлых грудей с возбужденными розовыми сосками, ее тонкой талией, соблазнительными округлыми бедрами и изящными длинными ногами. Он и раньше догадывался, что Ева прекрасно сложена, но оказался совершенно не готов к безупречной красоте ее роскошного тела. Ее молочно-белая шелковая кожа, казалось, светилась в полумраке на фоне его загорелого тела.

Ева была не в силах отвести взгляд от великолепного обнаженного тела своего мужа. Мускулистый, широкоплечий и стройный, он являл собой предел мечтания любой женщины. Она смущалась под его пристальным взглядом, но, когда его умелые руки и губы стали ласкать ее, она забыла обо всем.

Нежные губы Лукаса опаляли ее огнем страсти. Тихо застонав, она обняла его за талию, чувствуя, что медленно тает под его горячими поцелуями. Она задрожала, когда он оторвался от ее губ и стал целовать ее лицо, а затем принялся кончиком языка ласкать чувствительную кожу у нее за ухом.

Он крепче сжал ее в объятиях, чувствуя, как ее тело дрожит от возбуждения, а мысль о том, что под маской сдержанности и чопорности скрывалась невероятно страстная женщина, распалила его еще сильнее.

В полумраке комнаты его глаза казались полупрозрачными, скульптурные черты его лица поражали своей удивительной чувственностью. Странное, неведомое ей раньше чувство охватило Еву, и новая волна страстного возбуждения затопила ее изнутри.

Лукас принялся покрывать поцелуями ее шею, опускаясь все ниже, пока его горячие и влажные губы не коснулись ее опьяняюще сладких округлых грудей. Двигаясь дальше, он слегка прикусил белоснежную шелковистую кожу ее живота. Он почувствовал, как она задрожала, но вместо того чтобы отодвинуться, еще сильнее прижалась к нему. Он сжал ее в объятиях, и сейчас, соединенные невидимыми узами, они стали подобны единому целому. Он нежно поглаживал ее по спине, прижимая ее бедра к своему возбужденному телу, пульсировавшему томительной сладкой болью.

Он знал, что должен быть нежным, чтобы ее внезапный испуг не уничтожил волшебство удивительного момента, и потому, медленно войдя в нее, продолжал ласково поглаживать и целовать ее.

Ощутив его внутри себя, Ева испытала потрясающее, неведомое ей раньше чувство, отзывавшееся во всем ее теле пульсирующими волнами наслаждения. Это наслаждение стремительно нарастало, и она полностью потеряла контроль над собой, отдавшись на волю страсти, забыв обо всем на свете и мечтая лишь об утолении этой сладкой муки. Ее сердце бешено билось в груди. Лукас сводил ее с ума, и она выгибалась под ним во всепоглощающем экстазе.

И вот бурное, невероятное блаженство охватило ее, крик наслаждения вырвался из ее груди, и они оба погрузились в сладкое беспамятство. Время, казалось, остановилось, и весь мир перестал существовать. Наконец Лукас поднял голову и взглянул на нее. Ева смотрела на него широко раскрытыми потемневшими глазами, на ее раскрасневшемся лице застыло удивление.

Наконец она тихо вздохнула и подняла голову, желая как можно дольше сохранить в памяти этот невероятный момент их близости. Она приоткрыла дрожащие губы, когда он нежно коснулся их.

– Боже, – пробормотал он, и его глаза затуманились. – Ты просто великолепна, Ева. И невероятно чувственна.

Он с нежностью смотрел на нее. Густые темные локоны упали ему на лоб, и Ева не могла отвести глаз от его красивого и ласкового лица. Сглотнув, она произнесла:

– И ты тоже.

Он нежно поглаживал кончиками пальцев ее щеку, а затем коснулся ее губ. С того самого момента, как она оказалась в его объятиях, он знал, что они созданы друг для друга, и их близость стала для него самым невероятным сексуальным приключением за всю его жизнь. Чувства Евы были столь яркими и искренними, что он понял: она абсолютно чиста и неопытна.

– Хочешь, я расскажу, что мне понравилось больше всего?

– Пожалуйста.

– Мне понравилось, что наши тела словно созданы друг для друга и созвучны желаниям друг друга. Ты жалеешь о том, что произошло, милая? – хрипло спросил он, его теплое дыхание ласкало ее щеку.

Ева покачала головой, и, как ни странно, она действительно ни о чем не жалела. Она ожидала мучительных сомнений, уколов стыда, но не испытала ничего подобного. Ее лишь немного волновало странное ощущение защищенности и тепла, которое она испытала в его объятиях. Словно так и должно было быть.

Ева подумала о том, как сильно отличалось их сегодняшнее любовное приключение с Лукасом от ее неприятного опыта с первым мужем. Она понимала, что Лукасу удалось тронуть ее сердце, а Эндрю ничего для нее не значил. Мужчина, которому она так скоропалительно вручила свою жизнь, с которым только что испытала самые волнующие сексуальные переживания, стал ее любовником в самом настоящем смысле этого слова. Не грубая похоть Эндрю, а искусные ласки Лукаса разбудили в ней женщину.

– Ты удовлетворен тем, что я сдержала слово?

– Нет, Ева, это еще не конец, – пробормотал он, уткнувшись носом в ложбинку у нее на шее. – Ночь только началась. Завтра утром я уеду, а сегодня хочу сполна насладиться тобой.

Он придвинулся к ней, и его тело вновь захлестнуло горячее возбуждение. Растворяясь в неземном блаженстве, целуя и лаская ее с мастерством виртуоза, искусно владеющего скрипкой, он забыл обо всем на свете.

Когда он наконец оторвался от нее, увидел, что в ее больших глазах сияет любовь. Она с обожанием смотрела на него, обхватив его за талию, и этот взгляд вызвал у него неподдельную тревогу. Он осторожно отодвинулся от нее и, удовлетворенно вздохнув, потянулся, словно сытый кот. Ева продолжала томно смотреть на него, и от этого взгляда желание вспыхнуло в нем с новой силой.

Ее тело было создано для ласк, а губы – для страстных поцелуев. Женщина в его объятиях обладала огненным темпераментом, но при этом была очаровательна и невинна. Она дарила ему невероятное удовольствие, и когда он в очередной раз достиг пика наслаждения, его голова закружилась от переизбытка ощущений. Ему казалось, что силы покинули его. Он превратил ее в страстную, любящую женщину – женщину, которая тает в его объятиях, она будет согревать его постель и заполнит собой пустоту, образовавшуюся в его душе. Эта женщина наполнит его жизнь любовью и радостью и поможет ему воплотить в жизнь юношеские мечты.

О чем еще мог мечтать мужчина?

Но Лукас опасался того, что она может сделать с ним, и эта мысль мгновенно вернула его с небес на землю. Он начинал привязываться к Еве, и это его беспокоило. Лукас злился на себя за слабость, которая уже однажды разрушила его жизнь. Он поведет себя глупо, если снова угодит в ту же ловушку, что и с Максин.

Почувствовав его внезапную холодность, Ева встревоженно приподнялась на локте, одеяло соскользнуло с ее тела, обнажив розовые соски, все еще возбужденные после его поцелуев.

– Лукас? Что случилось?

– Ничего, – ответил он, стараясь не смотреть на ее великолепное тело, которое она щедро дарила ему, и все же не смог устоять перед искушением и снова жадно взглянул на нее. От этого взгляда кровь бросилась в голову Еве и опалила жаром все ее тело. Похоже, Лукас ни секунды не сомневался в том, что она желает его так же страстно, как и он ее, и осознавал свою власть над ней. – Ева, будет лучше, если ты вернешься в свою комнату. Завтра меня ждет трудный день, и мне надо очень рано встать.

В мгновение ока страстный любовник превратился в равнодушного незнакомца. В ее глазах застыло недоумение. А затем она почувствовала себя униженной, ведь он напомнил, как обстоят дела между ними, и с легкостью выгнал из своей постели. Они испытали мгновения волшебной страсти, наполнившие Еву восторгом, и она видела, как Лукасу было хорошо. Но она помнила, что Лукас не любит ее и они заключили брак по расчету. Он женился на ней только из-за денег, а теперь решил использовать ее как женщину, которая время от времени станет согревать его постель, но для которой нет места в его холодном сердце.

Не говоря ни слова, она выбралась из постели, с особой остротой ощущая свою беспомощную наготу. Натянув ночную рубашку, она думала о том, как оскорбительно его безразличие после того, что между ними произошло. Подобрав свой пеньюар с пола, она, не в силах скрыть обиду, обернулась и посмотрела на него:

– Я увижу тебя перед отъездом или ты собираешься сбежать не попрощавшись?

Чувствуя свою вину, Лукас спрыгнул с кровати и поспешил к ней. Прижав ее к себе, он весело посмотрел ей в глаза:

– О, Ева, я не хотел, чтобы ты решила, будто я выгоняю тебя. Прости, если я тебя обидел. Но ты так очаровательна, что, если останешься, я не смогу уснуть, завтра у меня просто не будет сил. И тогда придется отложить отъезд.

– Ну и почему бы его не отложить?

– Потому что Генри специально приехал сюда, чтобы мы вместе отправились на север.

Его отговорка не убедила Еву, и она высвободилась из его объятий:

– Конечно. Ты прав. Я не хочу, чтобы утром ты испытал неловкость при виде меня. – Попятившись, она внимательно посмотрела в его помрачневшее лицо. – И можешь не беспокоиться, Лукас. Я и не ожидала, что ты станешь признаваться мне в любви.

Лукас прочитал ее мысли в выразительных глазах и был доволен, что ему удалось уничтожить в ее душе все романтические иллюзии, связанные с их отношениями.

– Я не настолько глупа и наивна.

– Я рад, что не ошибся в тебе. Ева, наш брак вполне может быть счастливым. Я буду с тобой добр, и когда снова встану на ноги, ты поймешь, что я еще и очень щедрый человек.

Ева ушам своим не верила. Она пристально посмотрела на него:

– Ты говоришь это так безразлично, Лукас. Неужели ты ничего ко мне не испытываешь?

Его глаза помрачнели.

– Конечно испытываю. Я очень… привязался к тебе, Ева. Но я с самого начала предупредил тебя, что романтическим чувствам нет места в моей жизни и я не смогу подарить тебе любовь, по крайней мере, не ту любовь, которую ты ищешь. Но между нами возможна искренняя и теплая привязанность.

После сегодняшней ночи ты вполне можешь забеременеть моим ребенком, сыном, и после его рождения ты сможешь делать все, что пожелаешь. Это часть нашего соглашения, которой я собираюсь придерживаться.

Ева с горечью смотрела на него. В его глазах застыло ледяное равнодушие. Без сомнения, он говорил именно то, что чувствовал. Внезапно ее охватила ярость. Радость, которую она испытывала, представляя их совместное будущее и рождение их общего ребенка, растворилась во всепоглощающем гневе. Она смерила его презрительным взглядом:

– Ты так меня и не понял, не правда ли, Лукас? Как ты можешь говорить со мной так безразлично, словно любовь и рождение ребенка можно подчинить холодной логике? Я сказала тебе это тогда и повторю снова. Я никогда не брошу своего ребенка. Поэтому, если из-за этого мне придется остаток жизни провести с тобой, так тому и быть.

– Я рад, потому что нет ничего прекраснее, чем видеть тебя в постели рядом со мной.

Ева в ужасе смотрела на него. И это все, что он собирался сказать? Ева немного помедлила, со страхом понимая, что произошло нечто совершенно неожиданное – она влюбилась в него. Влюбилась в собственного мужа, который не мог ответить ей взаимностью. Но она ни за что не позволила бы себе унизиться, признавшись ему в чувствах, опасаясь увидеть насмешку в его глазах. Ева испытывала боль и разочарование, понимая, что произошедшее между ними не имело для него никакого значения. И так будет всегда.

– Спокойной ночи, Лукас. Утром я прослежу, чтобы дети успели с тобой попрощаться.

Закрыв за собой дверь, она с трудом добрела до своей постели. Все у нее в душе застыло от боли.

Глава 11

Больше Лукас не оставался наедине с Евой. На следующее утро он позавтракал вместе с Генри. Когда настало время уезжать, Ева собрала детей, чтобы те попрощались с отцом. Ева стояла среди детей, держа за руку Эбигейл. Лукас не сводил с нее глаз, но, когда он сделал шаг ей навстречу, она отшатнулась, глядя на него пустыми и холодными глазами. Лукас помрачнел и отвернулся.

Сидя в экипаже, увозящем их на север, Генри вопросительно взглянул на друга, который забился в угол, явно не желая разговаривать. Чувствуя, что в Лаурель-Корт все не так гладко, как казалось, Генри поинтересовался у Лукаса, как ему семейная жизнь. Он не удивился, когда Лукас смерил его невозмутимым взглядом.

– Прекрасно, – коротко ответил он, а затем снова уставился в окно.

– Какой же ты дурак, Лукас, – резко укорил его Генри, искренне сочувствуя Еве. – Ева – чудесная молодая женщина, к тому же она ослепительно красива и, несомненно, обожает твоих детей. Тебе крупно повезло, что у тебя такая жена. Как глупо не замечать единственную женщину, которая могла бы сделать тебя счастливым. – Он обернулся и взглянул на друга: – Ты меня слушаешь?

Лукас нетерпеливо посмотрел на него.

– Да, каждое твое слово, – протянул он, неожиданно вспомнив тот момент, когда Ева ушла из его комнаты и как холодно ему вдруг стало. А уехав из Лаурель-Корт, он вдруг почувствовал себя совершенно потерянным. – И как мне тебя не слушать, когда ты болтаешь без остановки. И, если тебя это утешит, Генри, я с тобой полностью согласен.

* * *

Через три недели после отъезда Лукаса Ева почувствовала, что беременна. Эта новость обрадовала ее, и тихая радость светилась на ее лице и чувствовалась в походке. Ребенок – лучшее, что она получила после ночи в постели своего мужа, которая оказалась прекрасной и одновременно ужасной. Конечно, думала она, Лукас будет в восторге, особенно если окажется, что она ждет сына, но если родится дочь, ей снова придется лечь с ним в постель.

Она старалась не думать о той ночи и о том, как сильно она скучает по нему. Днем заботы по дому и дети отвлекали ее от печальных размышлений, но с приходом ночи, когда дети спокойно засыпали в детской, а она оставалась одна в своей постели, воспоминания не давали ей покоя. Ева снова и снова переживала чудесные моменты в объятиях Лукаса.

Бет быстро откликнулась на ее письмо о гувернантке и сообщила, что у нее есть знакомая, мисс Фрезер, которая работала раньше в приличной семье, а теперь, когда ее подопечные уехали в частную школу, снова занялась поиском работы. Это была надежная, милая и очень образованная молодая женщина, которая должна была устроить Еву.

Бет оказалась права. Мисс Фрезер была именно такой, какой она ее представляла, и была готова переехать в Лаурель-Корт и заняться обучением Софи и Эстель, а вскоре и Эбигейл. А самое главное, она понравилась детям, что многое значило для Евы.

Она получала письма от Лукаса, который сообщал о своих делах на севере, и была тронута, что он находил для нее время, хотя ее и огорчало, что в этих письмах не было тепла. Он рассказывал о скором открытии шахты, которая, по словам его горного инженера, оказалась богата углем и должна была принести большую прибыль.

Он рассказывал, что ему без труда удалось заручиться финансовой поддержкой, и посвящал ее в тонкости работы нового насоса, рассказывал об угольном забое и о людях, которых ему придется нанять для работы в шахте, и о новом надежном управляющем, мистере Кристофере Данлопе, который недавно женился. У мистера Данлопа также были диплом горного инженера и деловая смекалка. Лукас не сомневался, что может положиться на него и спокойно возвращаться домой, потому что не собирается переезжать на северо-восток.

Одно письмо особенно порадовало Еву. Это было письмо от мистера Бэрстоу, касавшееся состояния ее отца. Оказалось, что у отца были активы, на которые не повлиял кризис в американской экономике, и она все еще богата. Не так богата, как могла быть, не случись неприятностей с состоянием ее отца, но с этим финансовым источником и добычей угля на северо-востоке Лукас очень скоро сумеет выправить свое финансовое положение.

Если не считать тоски по Лукасу, Еве неплохо жилось в Лаурель-Корт. Жизнь здесь была размеренной, спокойной и благополучной и нравилась ей гораздо больше, чем лондонская суета. Но однажды к дому подъехал экипаж, и Ева оказалась совершенно не готова к неожиданному повороту событий.

Она только что вернулась с ранней прогулки по саду, когда ей сообщили о посетителе. Увидев, кто приехал в Лаурель-Корт, Ева побледнела. Это оказалась Максин, и Ева понимала, что, какой бы ни была причина ее появления, она ей не понравится. Сейчас ей как никогда нужен был Лукас.

Отчаянно пытаясь справиться с мрачными опасениями и сохранить спокойствие, Ева натянула на лицо улыбку и направилась в сторону своей гостьи:

– Леди Ирвин. Какой сюрприз.

– И, полагаю, не особенно приятный. Думаю, вы меньше всего хотели меня здесь увидеть. И теперь меня зовут леди Хаттон, – высокомерно сообщила она Еве. – Мы с Альфредом поженились месяц назад, примерно в то же время, что и вы с Лукасом.

– В таком случае мои поздравления. Пройдемте в гостиную. – Ева натянуто улыбнулась появившейся служанке. – Пожалуйста, принесите нам чего-нибудь выпить, Тилли. Прошу вас, леди Хаттон, следуйте за мной.

– Я прекрасно знаю, куда идти. Я ведь долгое время здесь жила, – сухо отрезала Максин.

– Да, я знаю.

Когда они остались одни, Ева ощутила, как в обычно тихой и спокойной комнате возникла напряженная атмосфера враждебности. Она вопросительно взглянула на свою гостью:

– Лукас в отъезде, так что, боюсь, вам придется иметь дело со мной.

– Я знаю. Он в Ньюкасле. И я приехала именно к вам.

– Неужели?

– Мне бы хотелось повидать моих дочерей. У меня есть право с ними встречаться, разве не так? А меня к ним не подпускают.

– Не думаю, что это правильно, леди Хаттон, – холодно произнесла Ева. – Никто не отбирал у вас детей. Вы сами от них отказались.

– Они спрашивают обо мне?

– Софи иногда спрашивает. А Эбигейл была еще слишком мала, когда вы ушли.

– А Элис?

– У нее все хорошо.

– Отлично. И вы к ним привязались?

– Конечно. Они необыкновенно милые, чудесные девочки. У меня есть дочь возраста Софи. Они очень подружились.

– И вы ведь не хотите, чтобы девочки отсюда уехали?

У Евы по спине побежали ледяные мурашки. Ее сердце замерло, но она спокойно выдержала взгляд Максин, увидев зияющую в нем пустоту.

– Конечно нет. В их жизни уже и так было достаточно горя и грусти. А сейчас у них все наконец наладилось.

Максин надменно вскинула голову:

– Неужели? Мы еще посмотрим. Я хочу видеть своих детей.

Ева почувствовала, как вокруг нее начинают сгущаться тучи.

– Боюсь, я не могу этого позволить. Ведь Лукас сейчас в отъезде. К тому же ваше внезапное появление может их расстроить. Если вы хотите их увидеть, то должны сначала связаться с Лукасом. Где вы остановились?

– В «Голове короля», в деревне, вместе с мужем. Но как вы смеете не разрешать мне увидеться с моими детьми? Я их мать. Не пытайтесь мне помешать.

Ева распрямила спину и пристально посмотрела в глаза бывшей жене Лукаса:

– Боюсь, я должна. И давайте не будем ходить вокруг да около, леди Хаттон. Нет ничего более отвратительного, чем использовать детей во взрослых играх. Почему бы вам не рассказать мне об истинной причине вашего появления? Лукаса нет дома. И вы знали об этом. Вы просили у него денег, но он вам отказал. Возможно, вы сочли, что я буду более сговорчива. Хотя теперь вы замужем, и муж обязан вас обеспечивать.

Максин презрительно фыркнула. Вытянуть деньги из новой жены Лукаса оказалось сложнее, чем она думала.

– Мне действительно нужны деньги. К сожалению, у Альфреда сейчас… небольшие финансовые проблемы.

– Мне очень жаль, леди Хаттон, но это не моя забота, – ледяным тоном откликнулась Ева. Светлые волосы Максин были собраны в модную прическу, а роскошное дорогое платье выгодно подчеркивало ее великолепную фигуру. Все это свидетельствовало о том, что бедственное положение этой женщины сильно преувеличено. – Неужели вы действительно думаете, что я дам вам денег?

– Конечно.

– А если я откажусь?

– Тогда мне придется забрать с собой своих дочерей.

Ева побледнела:

– Не советую меня шантажировать. После свадьбы все мое состояние перешло к Лукасу, как это принято в Англии. Вам следовало бы это знать.

– Только не говорите, что не можете в любой момент воспользоваться этими деньгами. Ваш отец был очень богатым человеком. Так вы отказываете мне?

– Похоже, вы все правильно поняли. Вы не получите от меня ни пенни. Можете угрожать и дальше, это ничего не изменит. Я не могу позволить вам увидеть детей и уж тем более забрать их отсюда. Лукас оставил их на мое попечение, поэтому они останутся здесь. Когда он вернется, вы с ним можете спокойно обсудить этот вопрос, но пока он отсутствует, я ответственна за детей, а я серьезно отношусь к своим обязанностям, леди Хаттон.

Максин гневно покраснела, и ее губы презрительно скривились.

– Неужели? Что ж, посмотрим. Очевидно, Лукас в долгу у вас за то, что вы вытащили его из нищеты, но каково это – жить, зная, что мужчина с вами всего лишь из благодарности?

Ева и бровью не повела.

– Я не собираюсь обсуждать с вами мои чувства, леди Хаттон. Думаю, нам больше нечего друг другу сказать, так что вам лучше уйти.

В комнату вошла служанка с подносом.

– Простите, Тилли. Отнесите это на кухню. Леди Хаттон уже уходит.

Лицо Максин побагровело от ярости, и она злобно сощурилась.

– Вы еще об этом пожалеете, – прошипела она и, высоко вскинув голову, с презрительным видом вылетела из комнаты.

Лишь услышав, как экипаж отъезжает от дома, Ева смогла перевести дух. Эта неприятная встреча потрясла ее, и она надеялась, что больше не увидит бывшую жену Лукаса. Однако интуиция подсказывала, что это еще не конец.

На следующий день после полудня неожиданно исчезла Эбигейл. Три девочки вместе с Мириам гуляли в саду с Элис. После игры в прятки Эбигейл так и не смогли найти.

Мириам прибежала в детскую в надежде, что Эбигейл вернулась к Саре, но девочки там не оказалось. Встревоженная Сара расспрашивала всех вокруг, не видел ли кто ребенка, но все лишь качали головой. Приказав слугам обыскивать дом и сад, Сара отправилась к Еве, которая лежала на кровати в своей спальне, пытаясь справиться с очередным приступом тошноты.

– Мы не можем найти Эбигейл, – выпалила Сара, задыхаясь после быстрого бега. – Я подумала, что она пришла к вам.

Ева пристально смотрела на Сару, потрясенная ее словами.

– Нет, я ее не видела, – обеспокоенно ответила она. – Кто последним ее видел?

– Софи и Эстель. Они играли в прятки в саду. О, леди Стейнтон, – в отчаянии вскричала Сара, заламывая руки, – я так боюсь, что с ней произошло что-нибудь ужасное. Я приказала всем искать ее в тех местах, где она любит бывать.

Ева ощутила отвратительную пустоту, образовавшуюся внутри. Она немедленно отправилась с расспросами к Софи и Эстель и к концу их разговора Софи разрыдалась.

– Она… она могла упасть и вывихнуть ногу, или с ней случилось что-то ужасное, – рыдала она. – Вы ведь найдете ее, правда? Мы не можем ее потерять.

Ева обняла девочку и, пытаясь сохранять самообладание, принялась утешать ее:

– Мы непременно найдем ее, Софи. Возможно, с ней действительно случилась небольшая неприятность. Она не была расстроена, когда ты в последний раз ее видела?

– Нет, она ждала, когда мы закончим игру и пойдем на конюшню смотреть котят.

– Понятно. Тогда мы начнем искать там. Вы с Эстель побудьте с Мириам, а мы с Сарой сходим на конюшню. Думаю, она не могла далеко уйти.

Отвратительное ощущение пустоты не покидало Еву. Теперь она почти не сомневалась, куда исчезла Эбигейл. Страх и неуверенность, а затем и гнев вспыхнули в ее глазах, и внезапно она поняла, что должна действовать. Обернувшись к Саре, она принялась отдавать приказания спокойным и уверенным тоном:

– Мы должны успокоиться, Сара. Соберите слуг и обыщите весь дом и сад, каждый закоулок, где могла спрятаться девочка. Начните с конюшни. Она могла одна пойти смотреть на котят. А я тем временем попрошу Марка отвезти меня в деревню, в «Голову короля».

Сара смотрела на нее с таким видом, будто Ева лишилась рассудка.

– В «Голову короля»? Но зачем?

– Мать Эбигейл, леди Хаттон, приезжала сегодня ко мне, сказав, что хочет увидеть дочерей. Думаю, вы догадываетесь, что ей было нужно на самом деле, Сара. Когда я отказалась дать то, что леди Хаттон просила, она пригрозила забрать детей. Поэтому мне не кажется странным, что Эбигейл пропала именно сейчас. Думаю, леди Хаттон забрала ее в надежде, что я заплачу за девочку приличный выкуп.

Сара пришла в ужас:

– Вы хотите сказать, она похитила собственную дочь?

– Мне кажется, она на все способна.

Сара покачала головой, не зная, что и думать.

– Она остановилась в «Голове короля» вместе с мужем, так что чем скорее я туда попаду, тем скорее узнаю, чего она хочет, и, возможно, смогу привезти Эбигейл домой. Бедная малютка, наверное, напугана. Но для начала вы должны все здесь обыскать.

Через полчаса экипаж был готов, и Ева отправилась в «Голову короля». Это была большая и шумная гостиница, ее просторный двор окружала широкая стена. Выскочив из экипажа, она поспешила внутрь, не обращая внимания на любопытные взгляды конюхов и постояльцев. Ее сердце сжалось, когда хозяин гостиницы сообщил, что леди Хаттон еще час назад уехала в Лондон.

– А ребенок? С ними была девочка?

Он кивнул:

– Да, и мне показалось это странным, ведь сюда они приехали без ребенка.

Ева вернулась в экипаж, приказав Марку отвезти ее обратно в Лаурель-Корт и седлать ей лошадь. Она торопливо переоделась в амазонку и набросила на плечи шерстяную накидку, а затем сообщила Саре, что худшие опасения подтвердились: леди Хаттон забрала Эбигейл, и она собирается догнать их.

Сара попыталась спорить, убеждая Еву, что это безумие – ехать в Лондон, когда уже почти стемнело и в жарком летнем воздухе пахнет грозой. Поднялся сильный ветер, и в небе сгустились черные тучи.

– Я должна, Сара, – сказала Ева, натягивая перчатки, и поспешила вниз по лестнице.

– Возьмите хотя бы экипаж.

– Я быстрее догоню их верхом. Они поехали по дороге в Лондон, так что я знаю, в какую сторону мне надо двигаться. Они наверняка остановятся где-нибудь на ночлег, и я буду заглядывать во все гостиницы на моем пути.

– Но вы можете попасть в беду! – вскричала Сара, бросившись следом за Евой.

Ева резко обернулась к ней, ее лицо побледнело, и она сильно дрожала.

– Я должна это сделать, Сара. Никогда себе не прощу, если с Эбигейл что-нибудь случится. Мой муж оставил детей на мое попечение, и потому я должна вернуть девочку.

Сара смотрела, как она уносится прочь в бешеном галопе, и ее сердце сжалось от дурных предчувствий. В отчаянии она подобрала юбки и кинулась на конюшню, чтобы поговорить с мужем.

– Марк, ты должен ехать следом за ней! – закричала она, но с облегчением заметила, что он уже оседлал лошадь, собираясь догнать Еву.

Мрачная темнота окутала все вокруг, и ветер свистел ей навстречу, когда Ева стремительно мчалась за лордом и леди Хаттон. Сквозь шум ветра она слышала лишь громкий стук подков и бешеное биение своего сердца. Она останавливалась в каждой придорожной гостинице, справляясь о лорде и леди Хаттон, но их нигде не было.

Страх и отчаяние сжимали сердце Евы. А что, если они вовсе не поехали в Лондон. Они могли остановиться в гостях у друзей. И когда она подумала, что придется поворачивать назад, удача наконец улыбнулась ей.

В то самое время, как Ева скакала по дороге в поисках Эбигейл, в Лаурель-Корт подобно буре ворвался Лукас. Никто не знал, когда вернется лорд Стейнтон, он никогда и никому не сообщал о своих решениях. Вдохновленный своим успехом в Ньюкасле, он сгорал от желания увидеть Еву и, не захотев ночевать в Оксфорде, взял лошадь и поскакал домой.

Дом! Он с удовольствием произнес это слово. Он не думал о Лаурель-Корт как о доме с тех пор, как стал взрослым, но теперь все изменилось, благодаря его прекрасной жене, которая ждала его в стенах этого дома. Господи, как же сильно он по ней скучал. Вспоминая, как он вел себя в ночь перед отъездом, Лукас испытывал жгучий стыд и отвращение к самому себе. Как он мог так поступить? Она была самой прекрасной женщиной из всех, кого он знал, и он полюбил ее. Да, его любовь была так сильна, что у него щемило сердце. И сегодня вечером он непременно ей в этом признается.

Распахнув дверь, он торопливо вошел в холл. С удивлением увидев, что все обитатели дома собрались здесь, он замер на месте. Сара с окаменевшим лицом двинулась ему навстречу.

– Добрый вечер, Сара, – сказал он, радостно улыбаясь. – А где моя жена? – Он огляделся, ожидая увидеть Еву.

– Лорд Стейнтон, кое-что произошло…

Лукас взглянул на нее. Что-то здесь было не так.

У него все похолодело внутри.

– Расскажите мне.

Его улыбка исчезла, когда он слушал Сару. Однако он сохранял спокойствие. Когда она закончила, он коротко приказал одному из лакеев:

– Проследите, чтобы оседлали моего коня. По какой дороге она поехала?

– В сторону Лондона, – сообщила Сара.

Через несколько минут Лукас уже мчался по дороге в сиянии молний следом за Евой и Марком. Мысль о том, что с Евой и Эбигейл произошло что-то плохое, не давала ему покоя, и его сердце сжималось от боли.

* * *

Еву провели в уединенную столовую в частных апартаментах лорда и леди Хаттон. Они оба обернулись, когда Ева вошла в комнату. Максин лениво улыбнулась, нисколько не удивляясь ее появлению, а ее муж, нервозный немногословный мужчина, встал, вытирая салфеткой губы:

– Леди Стейнтон! Какая приятная неожиданность.

– Думаю, вы меня ждали, – откликнулась Ева, взглянув на Максин и заметив, что та насторожилась.

Лорд Хаттон неловко рассмеялся:

– Ждали? Почему? – Он непонимающе уставился на свою жену, и неожиданно в его глазах вспыхнуло подозрение. – Максин?

Максин высокомерно вскинула голову.

– Да, я знала, что вы отправитесь за нами, обнаружив пропажу ребенка, – безразлично ответила она и спокойно принялась за еду с таким видом, словно Евы не было в комнате.

Ева гневно уставилась на нее:

– Думаю, вы очень собой гордитесь. Где девочка? – резко спросила она, едва сдерживая ярость.

– Там, где и следует быть ребенку в такой час. В постели.

Ева в ужасе уставилась на нее.

– В постели? Вы хотите сказать, что уложили ее в постель и оставили одну?

Максин пожала плечами:

– А что в этом странного?

Ева была вне себя от гнева:

– Я хочу ее видеть. Хочу убедиться, что с Эбигейл все в порядке.

– Она наверняка уже заснула, – холодно ответила Максин. – Я не хочу ее беспокоить.

Лорд Хаттон, мрачно нахмурившись, смотрел на них.

– Максин, что происходит? Леди Стейнтон очень расстроена. Я думал, что она разрешила тебе забрать девочку.

Ева распрямила спину, ее лицо покрывала смертельная бледность.

– Я этого не разрешала. Муж оставил детей на мое попечение. И как вы посмели явиться и похитить Эбигейл?

– Похитить? Едва ли меня можно обвинить в похищении собственной дочери, – холодно откликнулась Максин.

– Думаю, это слово как нельзя лучше подходит, когда кто-то силой уводит ребенка, а потом требует деньги за его возвращение, – возразила Ева, сжимая ладони и с трудом сдерживаясь, чтобы не надавать пощечин этой глупой и наглой женщине.

– Максин, – резко произнес лорд Хаттон, – это правда? Что ты натворила?

Максин гневно уставилась на мужа:

– Альфред, я буду тебе очень благодарна, если ты не станешь совать свой нос в то, что тебя не касается.

– Не касается? – На его лице отразился гнев, столь непривычный для этого спокойного и неторопливого мужчины. – Думаешь, нет? Послушай меня, женщина. Теперь ты моя жена. Ты живешь в моем доме, и мне решать, что касается меня, а что нет.

– Мне не требуется разрешения, чтобы забрать собственную дочь, – огрызнулась Максин, отшвырнув салфетку, и встала из-за стола.

– Как бы то ни было, – раздраженно откликнулась Ева, – вы потеряли свои права на детей, когда бросили их. Вы бросили Эбигейл, когда она была еще младенцем. Вы не достойны быть матерью, – произнесла она сквозь зубы, не в силах скрыть свое отвращение. – Неужели вам безразлично, что сейчас происходит с Эбигейл? Господи, вы совершили ужасную вещь. Мне безумно жаль Эбигейл, которая страдает из-за вашей жадности. Вы скажете мне, где ребенок, или я пойду к хозяину гостиницы?

Лорд Хаттон подошел к ней, гневно глядя на свою жену:

– В этом нет необходимости. Я отведу вас к девочке.

– Можешь сделать это, Альфред, – прошипела Максин, – но я не позволю леди Стейнтон забрать ее.

– Еще посмотрим, – пробормотала Ева и, отвернувшись от Максин, последовала за лордом Хаттоном.

Гостиница была полна народу, повсюду стоял шум, и было так накурено, что у нее слезились глаза.

Лорд Хаттон распахнул дверь в слабо освещенную маленькую комнатку. Одеяло на постели было скомкано, как будто там кто-то лежал, но в комнате никого не оказалось. Ева стояла, в ужасе качая головой.

– Она, должно быть, очень испугалась. Куда она могла спрятаться? Я должна найти ее, – как безумная повторяла она.

– Мы обыщем гостиницу, – сказал лорд Хаттон.

Эбигейл нигде не было. Ева побежала во двор и на конюшню, расспрашивая конюхов и всех, кто попадался ей на пути. Но никто не видел девочку. Паника и ярость поднимались в ее груди, когда она бежала прочь от гостиницы. Шел дождь, и луна лишь время от времени показывалась из-за туч, освещая дорогу. Сильный ветер трепал ее волосы. Ева в отчаянии оглядывалась вокруг, пытаясь понять, куда могла пойти маленькая испуганная девочка. Заметив тропинку, ведущую к лесу, она побежала по ней, продолжая звать Эбигейл.

Она вошла в лес и отправилась в чащу. Петляя между деревьями, она натыкалась на колючие ветки, расцарапавшие ее лицо. Вокруг царила кромешная темнота. Ее охватил ледяной ужас, когда совсем недалеко послышался шум бурной реки.

– О боже, нет. Пожалуйста, не дай ей пойти этой дорогой.

Она побежала не разбирая дороги и неожиданно увидела прямо перед собой бледное, испуганное лицо маленькой девочки. Еву затопило радостное облегчение. Упав на колени перед несчастной малышкой, она прижала к себе рыдающую Эбигейл и принялась нежно успокаивать ее, осторожно откинув мокрые волосы с ее лица. Эбигейл едва могла перевести дух, захлебываясь от рыданий.

– Тише, милая. Я с тобой. Ты в безопасности. Тише…

Сердце Евы сжалось от боли за эту растерянную девочку, которую забрали из ее уютного мирка и бросили в чужом, страшном месте, одну среди незнакомых людей. Ева нежно прижимала к себе дрожащего ребенка. Вскоре рыдания утихли. Чувствуя, что река совсем близко, Ева боялась искать в темноте обратный путь в гостиницу и решила переждать ночь в лесу. Ее одежда промокла, но воздух был теплым и под деревьями оказалось сухо.

Она опустила голову, не в силах сдержать слезы. Она страшно устала и отчаянно желала, чтобы рядом был Лукас. Она хотела, чтобы он защитил ее, хотела ощутить тепло его спасительных объятий и услышать его ласковый голос.

Шум ветра и бушующей реки казался таким оглушительным, что она не слышала звук своего имени, разносившийся по ночному лесу.

Когда Лукас добрался до гостиницы, его встретил Марк. Молодой человек взволнованно мерил шагами двор, не зная, что делать. При виде Лукаса он вздохнул с облегчением:

– Слава богу, вы здесь, лорд Стейнтон.

– Где моя жена?

– Хотел бы я это знать, сэр. Насколько я понял, она отправилась искать мисс Эбигейл, которая сбежала из гостиницы неизвестно куда.

Лукас застыл на месте от ужаса, и в этот момент очередной раскат грома потряс все вокруг.

– Ее искали?

– Ах, сэр, лорд Хаттон вне себя от беспокойства. Мы вместе с другими людьми ходили в лес их искать, но не нашли.

В этот момент во дворе появился невероятно расстроенный лорд Хаттон:

– Мне ужасно жаль, лорд Стейнтон. Я не догадывался о том, что затеяла Максин. Вы должны мне поверить.

– О, я вам верю, – прорычал Лукас.

В дверях появилась Максин. При виде этой женщины Лукаса охватила жгучая ярость и кровь бросилась ему в голову. Он стремительно направился к ней и посмотрел ей прямо в глаза с такой ненавистью, что она отшатнулась. На его губах промелькнула жестокая усмешка.

– Ты бессердечная, эгоистичная, глупая стерва, – прошипел он, стоя перед своей бывшей женой. В его глазах читалось нескрываемое отвращение. Представляя, как Ева и Эбигейл бродят где-то в темноте, он чувствовал, что задыхается от боли. – После всего, что ты сделала, Максин, ты все никак не можешь успокоиться? Тебе мало того, что ты причинила мне боль, теперь ты взялась за Еву, которая заменила Софи, Эбигейл и Элис родную мать. Она отказалась заплатить тебе, и ты забрала нашу дочь, чтобы шантажировать ее. Что ж, я думаю, теперь ты довольна. Одному Богу известно, где они сейчас.

– Они не могли далеко уйти. Здесь река…

– Здесь есть река? – Лукас в ужасе уставился на нее. Отбросив со лба влажные волосы, он отшатнулся от нее. – Ева – самая смелая и великодушная женщина из всех, кого я знаю, и если с ней или с Эбигейл что-нибудь случится, клянусь, я…

– Довольно, – повысил голос лорд Хаттон. – Лорд Стейнтон, оскорбления не помогут вам вернуть жену и дочь. Хотя, видит Бог, Максин это заслужила.

Лукас уставился на него, пытаясь совладать с ужасом и яростью.

– Да, вы правы. Максин этого не стоит. А я должен отправиться на их поиски.

Лорд Хаттон увидел, как Лукас в последний раз с отвращением взглянул на Максин, и та поежилась. Лукас бросился в темноту за женой и ребенком. Остановившись на опушке леса, он звал Еву, стараясь перекрыть шум ветра. Он искал своих девочек почти всю ночь, в ужасе слыша зловещий гул реки, и боялся даже думать о том, что Ева или его дочь могли упасть в воду и утонуть.

Мысль о том, что он потерял Еву, страшной болью отозвалась в его сердце. Она растопила его сердце, разбудила страсть в его душе и научила любить по-настоящему.

Он не мог представить себе жизнь без нее, без ее искрометного юмора и ума, бесстрашной дерзости, ее страсти, ее улыбающихся губ, веселых синих глаз, без ее сострадания и понимания и любви к его детям. Ева стала для него всем.

Когда наконец забрезжил рассвет, Лукас сидел в полузабытьи у камина в гостиной, закрыв лицо ладонями. Задремавший лорд Хаттон расположился в соседнем кресле. Они оба собирались снова продолжить поиски.

Стоя в дверях вместе с Эбигейл, Ева смотрела на Лукаса, не веря своим глазам. А затем медленно направилась к нему.

– Лукас? Лукас… – тихо позвала она.

Внезапно Ева замерла. Она увидела, как он сжался, а затем медленно поднял голову. В его глазах она увидела боль и тоску. Еву охватил ужас. На его лице не осталось прежнего высокомерного и насмешливого выражения, он смотрел на нее так, будто увидел призрака. Ева застыла на месте, ее спутанные волосы рассыпались по плечам. Она изменилась до неузнаваемости, но только не для него.

– Ева? – прошептал он, а затем перевел взгляд на свою дочь. – Ева? – произнес он громче, бросился к ней и заключил в объятия.

Крепко прижимая ее к себе, он испытывал невероятный восторг, от которого его душа разрывалась на части, и в ответ по щекам Евы покатились слезы.

– Я чуть с ума не сошел. Я думал, вы погибли. Я люблю тебя. Боже, как же сильно я тебя люблю.

Я искал повсюду, но не мог вас найти, а рядом река…

– Я знаю, Лукас, но теперь с нами все в порядке.

Прижавшись щекой к его груди, Ева улыбнулась. Ее страдания оказались не напрасны, стоило все это вытерпеть, чтобы оказаться в его объятиях, чувствовать бешеное биение его сердца и слушать чудесные слова, которые он говорил. Ее душа восторженно пела, и она была удивлена, что способна испытывать такую огромную радость после столь ужасного испытания. Теперь она была в безопасности и ничто ей не угрожало.

Вскинув голову, она с обожанием взглянула на него:

– Я нашла Эбигейл, но не знала, куда идти в темноте. Я боялась, что мы упадем в реку, и решила дождаться рассвета.

Он продолжал обнимать ее. Обхватив ладонями лицо жены, он прильнул к ее губам в жадном поцелуе. Ева с готовностью откликнулась на поцелуй, и по его телу пробежала дрожь возбуждения. В этот момент кто-то дернул ее за юбку, и Ева вспомнила об Эбигейл. Лукас отпустил Еву, подхватил девочку на руки и, поцеловав ее в щеку, зашептал ей на ухо ласковые слова.

– Слава богу, – хрипло прошептал он от избытка чувств. – Теперь все будет хорошо, дорогая.

– И меня больше не увезут? Там было очень темно, я испугалась и заплакала, – пробормотала Эбигейл, прижавшись к нему щекой.

– Я знаю, милая, мне очень жаль, что меня не было рядом, но больше никто не посмеет тебя забрать. Обещаю.

– Я хочу домой, – сонно пробормотала малышка.

– Мы скоро поедем.

Лорд Хаттон взял Еву под руку:

– Пойдемте, леди Стейнтон, присядьте у камина. Я попрошу хозяина, чтобы он принес вам поесть. Вы ужасно выглядите. Вам пришлось пережить тяжелое испытание.

Ева кивнула, устало опустившись в кресло.

– И мне не хотелось бы снова пережить нечто подобное. – Она огляделась. – А где леди Хаттон?

– В постели. И, должен признаться, она очень сожалеет о случившемся.

– Простите, лорд Хаттон, но после всего, что мы с Эбигейл пережили по ее вине, я сомневаюсь, что она способна о чем-то сожалеть.

Утомленная Эбигейл забралась к ней на колени, Ева поцеловала ее в макушку и нежно обняла.

– Но, к счастью, малышка не пострадала. Горячая ванна и сон пойдут ей на пользу, хотя я не хочу оставлять ее одну.

Лукас смотрел на них, не в силах поверить, что все закончилось благополучно.

– Тебе надо выпить чего-нибудь горячего, Ева, и пора возвращаться домой. Скоро приедет Марк с экипажем.

– Марк?

– Прошлой ночью он поехал за тобой и искал тебя в лесу. Я отправил его в Лаурель-Корт за экипажем.

– А ты, Лукас? Почему не предупредил, что возвращаешься домой?

Он улыбнулся:

– Я хотел сделать тебе сюрприз. Вместо этого сюрприз ждал меня, когда я приехал и не застал тебя дома. Сара мне все рассказала, и я бросился вдогонку за тобой.

Лукас обернулся и замер, заметив в дверях Максин. В элегантном платье, с гордо поднятой головой, она медленно вошла в комнату. В ее глазах появилось нечто незнакомое, возможно, легкая тень сожаления. Однако бывшая жена Лукаса была не из тех, кого легко разжалобить, и она дерзко взглянула на него.

Крепко прижав к себе Эбигейл, которая уткнулась лицом ей в грудь, Ева взглянула на Максин. Бывшая жена Лукаса была бледна и сейчас выглядела старше своих тридцати лет.

– Максин, – сурово произнес Лукас, в его голосе прозвучал неприкрытый сарказм. – Полагаю, ты хорошо выспалась.

– На самом деле я не сомкнула глаз. Я понимаю, что совершила ужасную вещь, и благодарю Бога, что с Эбигейл ничего не случилось. Я не хотела, чтобы такое произошло.

– Я тебе не верю, – прорычал Лукас. – Ты бросила своих дочерей, потому что терпеть их не могла.

– Я знаю, что поступила ужасно. Я думала лишь о себе. Ты был прав, Лукас. Я не подхожу на роль матери. И я никогда не хотела детей. – Она пожала плечами. – Но в браке этого невозможно избежать.

– Ты чертовски права, – огрызнулся Лукас, – и все же каждый должен нести ответственность за свои поступки. Я давно уже понял, что ты вышла за меня только из-за денег.

– Деньги! – возмущенно вскричал лорд Хаттон. – Почему все вокруг одержимы лишь деньгами?

– Это очень полезная вещь, Альфред, – холодно заметила Максин.

– У меня мало денег, Максин, ты должна к этому привыкнуть. Мы будем жить в Девоншире, потому что мне надоели лондонские развлечения. Мы уезжаем через неделю.

Максин в ужасе уставилась на него:

– О нет, Альфред, ты ведь не серьезно. Я терпеть не могу сельскую местность, я там задыхаюсь, ты же знаешь.

– Мадам, после того, что вы сделали, вам придется подчиниться моим требованиям. – Он говорил спокойно, но жестко. Лорд Хаттон был из тех людей, которые не привыкли демонстрировать эмоции, но, судя по всему, он был потрясен чудовищным поступком своей жены. – Ты без разрешения забрала ребенка у леди Стейнтон, и хотя это твоя родная дочь, ты уже давно не проявляла к ней интереса. На мой взгляд, ты совершила самое настоящее преступление, и хорошо еще, что никто не пострадал.

Максин побледнела и с покорным видом протянула к нему руки в смиренной мольбе:

– Пожалуйста, не надо, Альфред. Не говори так со мной.

– Еще одно слово, Максин, и я за себя не ручаюсь. Ты жадная, мстительная… – Он с трудом перевел дух, пытаясь сохранить самообладание. – Господи, если бы я мог, развелся бы с тобой.

Максин побледнела:

– Альфред, ты этого не сделаешь.

– Сделал бы, если бы мог, ну а раз уж мне никуда от тебя не деться, ты будешь поступать так, как я тебе велю.

– Прекратите, – прервал их Лукас. – Слишком поздно сожалеть о случившемся, и я не желаю, чтобы Эбигейл слушала такие разговоры. Прошлого не исправить. Максин, я больше никогда не желаю тебя видеть. Но если ты еще раз попытаешься приблизиться к моей семье, клянусь, ты об этом пожалеешь. – Он взглянул на лорда Хаттона: – Увезите ее в Девоншир, лорд Хаттон, и держите там. Только не забудьте запереть свое фамильное серебро и другие ценности, а не то она в мгновение ока лишит вас всего.

Лорд Хаттон кивнул:

– Непременно, лорд Стейнтон. Теперь я хорошо знаю, на что способна моя жена, и могу вас заверить, что она больше не побеспокоит вашу семью.

Глава 12

Прибыв в Лаурель-Корт, Ева напоила Эбигейл успокоительным чаем и уложила девочку в постель. Утомленная, малышка быстро уснула, зная, что рядом Ева.

Только когда Эбигейл проснулась и в комнату радостно ворвались Софи и Эстель, Саре удалось уговорить Еву отдохнуть и принять ванну.

Усталая женщина с удовольствием погрузилась в ароматную ванну и наконец смогла расслабиться.

Обнаженный по пояс Лукас осторожно вошел в комнату жены и, услышав плеск воды из ванной комнаты, прошел туда.

Ева сидела в огромной медной ванне спиной к двери, положив голову на край. Ее влажные после мытья волосы были скручены в небрежный пучок.

Ему очень хотелось присоединиться к своей жене, но он понимал, что в любой момент может появиться служанка, она придет в ужас, застав здесь хозяйку с хозяином.

Услышав легкий шум, Ева решила, что к ней вошла горничная.

– Не подашь мне полотенце, Тилли?

Заметив на стуле полотенце, Лукас взял его и протянул ей. Не оборачиваясь, Ева встала и вылезла из ванны. А затем повернулась и увидела Лукаса.

– Лукас! – Его возбужденный взгляд обжег ее, и на мгновение в ее глазах вспыхнула тревога, но затем она ласково улыбнулась. – Я не слышала, как ты вошел. Ты пришел, чтобы принять со мной ванну или соблазнить своим обнаженным телом? – прошептала она, нежно проведя кончиком пальца по его груди.

Лукас молча накинул на нее полотенце, и она отправилась в комнату.

Идя следом, он с удовольствием наблюдал за движением ее бедер. Ева сбросила полотенце, потянувшись за халатом, и предстала перед ним во всей красе.

Зная, как сильно Лукаса возбуждает ее нагота, Ева не спешила одеваться и, улыбаясь, медленно надела халат, лишь сполна насладившись страстным блеском в его глазах.

Она шагнула к нему, и на ее губах появилась соблазнительная улыбка. Она ласково коснулась ладонями груди мужа.

– Ты расскажешь мне, чего хочешь? – промурлыкала она, когда Лукас обнял ее за талию.

– Боже, Ева, ты и так без слов знаешь, чего я так сильно хочу, – хрипло откликнулся он и, крепко прижав жену к себе, впился в ее губы жадным поцелуем.

Ева обвила руками его шею, страстно откликаясь на его поцелуй. Подхватив ее на руки, он торопливо понес ее в свою комнату. Опустив на постель драгоценную ношу, он склонился над ней, торопливо снял с нее халат, а затем сбросил с себя брюки.

Ева ждала его, ее соски и лоно трепетали от страстного томления.

Лукас стал нежно ласкать ее тело, ему вдруг показалось, что она вся светится и стала еще прекраснее, чем раньше.

– Ты прекрасна, – прошептал он. – В мое отсутствие ты стала еще красивее. Ты занимаешься колдовством, любовь моя?

Ева ласково рассмеялась.

– Это не колдовство, Лукас. Но твои глаза тебя не обманывают. Просто ты слишком долго отсутствовал, – пробормотала она, целуя его в губы.

Каждый поцелуй, каждое прикосновение опаляло их огнем, в каждом слове звучала ласка, каждое их движение превращалось в рапсодию страсти, звучавшую в их душах и завершившуюся ликующим взрывом наслаждения.

Ева без сил лежала в объятиях мужа, и он чувствовал ее теплое дыхание на своей груди. Как же сильно она его любит и так счастлива, что может подарить ему удивительное блаженство. Лукас, чья мечта сбылась после нескольких мучительных недель ожидания, блаженно зарылся лицом в ее волосы, вдыхая их сладкий аромат.

В открытое окно повеял теплый легкий ветерок, охлаждая их разгоряченные тела. Ева перевернулась на живот и склонилась над ним, ее длинные локоны упали ему на грудь, синие глаза счастливо сияли.

– Ты тогда сказал правду? – мягко спросила она.

На его губах заиграла улыбка.

– Какую правду?

– Ты сказал, что любишь меня. И не смей говорить, что не помнишь этого, потому что я тебе не поверю. Ты сказал это, чтобы успокоить меня?

Он посмотрел ей прямо в глаза:

– Я сказал правду. Я люблю тебя, Ева, больше жизни. Это выше моих сил.

Сердце Евы сжалось от радостного облегчения.

– Неужели это говорит мужчина, заявивший, что такой глупости, как любовь, нет места в его жизни и что он никогда никого не полюбит… Что же с тобой случилось, Лукас?

– Все дело в тебе, Ева. Ты изменила меня. Я был настоящим болваном. Ты простишь меня за то, что я наговорил?

– Мне нечего тебе прощать, Лукас. Я знаю, почему ты так говорил и почему не мог принять мою любовь. До того, как мы в первый раз занялись с тобой любовью, я и не представляла, какой вред тебе причинил ваш брак с Максин. Теперь я все понимаю. Но все меняется, люди меняются, и я верю, что Максин тоже изменится, как и ты, Лукас. И я считаю, что ты замечательный и очень умный человек.

– Вовсе нет, – серьезно ответил он. – Если бы у меня была хоть капля ума, я занялся бы с тобой любовью еще в нашу брачную ночь или даже раньше.

– Когда ты впервые этого захотел?

– В тот день, когда ты явилась в мой дом и строго отчитала меня за мое неподобающее поведение, грубость и несдержанность, – признался он улыбаясь. – Никто не осмеливался на подобные вещи с тех пор, как я был ребенком. Думаю, именно тогда я в тебя и влюбился. Ты стояла передо мной, держа за руку Эстель и прижимая к себе непослушного щенка. Но только уехав в Ньюкасл, я понял, насколько глубоки мои чувства. Ты не представляешь, как сильно я по тебе скучал. Ну а ты, Ева? Как ты себя чувствуешь?

– Как твоя жена, которая очень любит тебя и твоих детей. И однажды я подарю тебе сына.

– Теперь это уже не так важно. Я понял, что для меня важнее ты. Так что, любимая, – пробормотал он, опрокидывая ее на спину и принимаясь нежно целовать ее губы, – ты можешь родить сколько угодно девочек, главное, чтобы они были похожи на тебя.

Его слова тронули Еву до глубины души.

– Дети скучали по тебе, – пробормотала она между поцелуями. – Они счастливы, что ты вернулся.

Слегка прикусив мочку ее уха, он поднял голову:

– А новая гувернантка? Как она?

– Мисс Фрезер. Она просто золото. Она тебе понравится, а девочки ее обожают. – Она улыбнулась. – Ты уже выбрал картину, которую продашь, чтобы заплатить ей жалованье?

Лукас прижал ее к себе, его поцелуи становились все настойчивее и жарче.

– В этом нет необходимости, любимая. Очень скоро у нас будет столько денег, что мы сможем нанять тысячу гувернанток.

Ева нежно рассмеялась, чувствуя его нарастающее возбуждение. Она слегка оттолкнула его, и он удивленно взглянул на нее.

– Теперь тебе надо научиться вести себя нежнее, Лукас.

– Почему? – пробормотал он, откинув ее блестящие волосы и продолжая жадно целовать горячими губами ее плечи и груди. – Ты устала, любимая?

– Нет, Лукас. Я достаточно сильна, чтобы выдержать твою страсть, просто…

– Просто – что? – Он наклонился, нежно коснувшись губами ее живота, и медленно опустился вниз.

– Ты можешь причинить вред ребенку.

Лукас замер и медленно поднял голову. В комнате повисла тишина. Он придвинулся к ней:

– Что ты сказала?

– Я сказала, что ты можешь причинить вред ребенку.

Он улыбнулся:

– Так вот почему ты так изменилась. Просто я сразу не догадался, в чем дело.

– Ты не против? – прошептала Ева.

– Против? Конечно нет. Я в восторге. Мы любим друг друга. Все так, как и должно быть.

Лукас стоял на террасе, любуясь роскошными садами Лаурель-Корт, за которыми теперь ухаживала целая армия садовников, вернув им прежнее великолепие. Все складывалось как нельзя лучше. Благодаря решительности и упорной работе его дела пошли в гору, и он уже начал пожинать плоды своего успеха. Деньги, доставшиеся Еве в наследство от отца, пока что так и оставались в банке. Они с Лукасом решили положить эти деньги на счет для своих детей, особенно для Элис, которой в будущем нечего было ждать от родной матери.

Ева, одетая в простое шелковое платье лавандового цвета с кружевной окантовкой, подошла к нему и взяла за руку.

Мистеру Джеймсу Стивену Стейнтону исполнился год. Это был его день рождения, и Ева не могла не отпраздновать это событие. Конечно, ее сын еще многого не понимал, но наслаждался всеобщим вниманием.

– О чем задумался? – спросила Ева, проследив взгляд мужа.

Лукас ласково улыбнулся ей:

– Я думал о том, как же мне повезло, что у меня есть ты, дети и все это.

Глядя, как их сын весело резвится вместе с сыновьями Бет и Уильяма, приехавших в гости, она не могла не согласиться.

В саду было полно детей, наслаждавшихся чудесным весенним днем, и строгая мисс Фрезер собиралась отчитать Мириам за слишком бурное веселье. Молодая няня с удовольствием играла с детьми в прятки, и повсюду разносились громкий смех и крики.

Мистер Джеймс рос красивым ребенком, но совсем не был похож на Еву. Уже сейчас он высокомерно вскидывал голову, хмурился, а в его светло-голубых глазах вспыхивали дерзкие огоньки.

Лукас обнял Еву за талию, прижал к себе и улыбнулся, а затем нежно поцеловал в губы:

– Какой чудесный вид. Ты гордишься ими? Ты счастлива, любимая?

– Очень.

– Ты уверена?

– Абсолютно.

– Впервые в жизни я понял, каково это – иметь дом и семью. И этим я обязан тебе. Наша сделка оказалась очень удачной. Ты чудесная женщина, Ева Стейнтон, просто необыкновенная.

Ева подняла голову и расхохоталась:

– Ты тоже неплох, Лукас, и я люблю тебя.

Примечания

1

«Сотбис» – известная лондонская аукционная фирма, занимается продажей произведений искусства.

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12