Кошечка из Сакурасо 4 (fb2)

- Кошечка из Сакурасо 4 [ЛП] (пер. РуРанобэ | Переводы ранобэ и новелл Группа) (Кошечка из Сакурасо - 4) 4416K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Хадзимэ Камосида

Кошечка из Сакурасо 4

Реквизиты переводчиков

Над переводом работала команда RuRa-team

Перевод с японского: Rindroid

Редактура: Бурда

Работа с иллюстрациями: Kalamandea

Самый свежий перевод всегда можно найти на сайте нашего проекта:

http://ruranobe.ru

Чтобы оставаться в курсе всех новостей, вступайте в нашу группу в Контакте:

http://vk.com/ru.ranobe

Для желающих отблагодарить переводчика материально имеются webmoney-кошельки команды:

R125820793397

U911921912420

Z608138208963

QIWI-кошелек:

+79116857099

Яндекс-деньги:

410012692832515

PayPal:

paypal@ruranobe.ru

А так же счет для перевода с кредитных карт:

4890 4943 0065 7970

Версия от 07.11.2016

Любое распространение перевода за пределами нашего сайта запрещено. Если вы скачали файл на другом сайте - вы поддержали воров

Начальные иллюстрации

Пролог

«Любовь».

Вот что она сказала.

Глава 1. Школьный фестиваль Сакурасо

Часть 1

Заходящее солнце озаряло Канду Сорату, который стоял на обзорной площадке аэропорта Нарита и смотрел на Сиину Масиро.

— Что же я сделала?

Чтобы унять накатившее чувство одиночества, Масиро крепко сцепила руки на груди. Проделанный жест на миг придал девушке ещё более хрупкий вид, чем обычно.

— Слушай, Сората.

Обычно полный решимости голос теперь звучал несколько вяло.

— Че-чего тебе?

— Это...

У Масиро, опустившей взгляд, покраснели щёки, и Сората знал, что отнюдь не из-за солнца.

— Си-Сиина?

Он хотел сказать что-то более внятное, но, когда на него посмотрели прозрачные глаза, смог лишь позвать девушку по имени.

— ...

Повисшая на миг тишина причиняла невыносимые муки, и Сората сглотнул. Вот только это не помогло унять разбушевавшийся пульс, как не остановило и Масиро.

— Это...

— Сиина...

— Неужели...

— ...

Сердце так и кричало, но слова не выходили. Зато тонкие губы Масиро пропели короткое слово.

— Любовь, — спокойно произнесла она. Но при этом в голосе чувствовалась уверенность. Сердце Сораты подпрыгнуло в груди, и каждая клеточка тела забилась в истерике.

— Я… я...

«Скажи… давай, скажи», — повторял кто-то у парня в голове.

— Сората?..

— Я-я недавно… это, ну...

Скажи. Скажи прямо...

— Я… тебя...

— Знаю.

— А?

В смысле, знаю?

— Я знаю, о чём говорит Сората.

— Сиина...

Масиро естественно улыбнулась, словно для того, чтобы вытянуть из Сораты все силы. Она смотрела на него нежным взглядом. Сердце буквально слетело с катушек, и резко захотелось запрыгать на месте.

— Я-я!..

Хотя Сората наконец решился высказаться, Масиро рукой остановила его.

— Но я не могу ответить Сорате тем же.

— Э?..

Что там сказала Масиро?

— В-в смысле? М-мы же, это, чувствуем одно и то же.

Так и есть.

— То-тогда что?

— Чтобы пилотировать Няборона, нужно познать горести жизни.

— Чё?..

О чём вообще Масиро толкует?

— Но уже всё нормально.

— Ну нет, с головой у тебя точно не всё нормально.

— Если потеряю самого дорогого для меня Сорату, негативный реактор закрутится, как волчок.

— Да, как я и думал, всё совсем плохо!

— Я собью всех нянгороидов.

— Хороший пыл, но мне от него не лучше!

— Тогда прощай.

— Нет, стой!..

Парень помчался за удаляющейся фигурой, схватил Масиро за плечо и развернул к себе.

— А?

Словно по мановению волшебной палочки, вместо Масиро Сората увидел перед собой Камигусу Мисаки, которая была старше его на год.

— Ч-что происходит?!

— Ну ты и тряпка, Кохай-кун! Что за слабак! Ради будущего Земли взял и собрался!

Мисаки хорошенько на него замахнулась.

— А, подожди, сэмпай!

— Не подожду!

Одновременно с грубым ответом Сората получил ощутимую оплеуху. Раздался звучный шлепок.

— Ты чего?!

Оторопев от чрезмерной пылкости Мисаки и проорав «ты чего», Сората перепугался и пришёл в чувство. Он должен был стоять на обзорной площадке в аэропорту, но теперь перед глазами предстала привычная комната на шесть татами.

Сакурасо — общежитие школы Суймэй при одноимённом университете искусств. Комната 101. На стене красовалось эпичное граффити Галактического кота Няборона, а на кровати нежилась семёрка подобранных кошек.

Определённо, комнату Сораты ни с чем не спутать.

— Неужели… мне снился сон, а это — реальность?

Парень с трудом понимал, хорошо это или плохо.

— Вот те на, умудрился же стоя заснуть...

Когда Сората продрал глаза, он понял, что стоит почти в центре комнаты. Ничего удивительного, ведь последнюю неделю он настолько погрузился в подготовку программы «Галактического кота Няборона», надеясь успеть к сроку, что не успевал спать.

Парень хорошенько зевнул, и на глазах проступили слёзы, от которых защипало.

Более-менее он вернулся из мира снов, но теперь будто снова заснул.

— И что за сон вообще такой...

Последнее время Сората только о работе и думал, но чтобы Няборон вторгся в мир его снов… И то же касалось Масиро. Заставил её во сне говорить не пойми что. А ведь после тёрок с Ритой, которая пыталась вернуть Масиро в Англию, он стал чувствовать себя немного неловко… Когда он вспоминал, как без конца орал «Не уезжай», ему хотелось рвать волосы на голове. А после таких снов Сората и вовсе не сможет посмотреть ей в глаза.

— Кохай-кун, ты бодрячком?

Глаза почти слиплись обратно, и парень их потёр. Его звала Камигуса Мисаки — инопланетянка из комнаты 201. Если подумать, как раз от Мисаки ему во сне досталась беспощадная оплеуха. А если подумать ещё, то даже в реальности левая щека пылала от жара и ныла от боли.

— Прошу простить за неуместный вопрос, Мисаки-сэмпай, но каким это образом вы меня пробудили?

— Я прибегла к популярному земному обычаю.

— Да где ты нашла на Земле обычай будить людей ударом по лицу?!

— Не ударом! А тренировкой автографа!

В очередной раз Мисаки несла несусветную чушь.

— Автограф?

— Да, вот зеркало.

Сората с неохотой изучил своё лицо в зеркальце, которое поднесла к нему пылкая Мисаки.

— Да~ вот как-то так получилось, что думаешь?

С чего это она вела себя, как в салоне красоты, парня сейчас не волновало. Хотя персонального цуккоми очень уж захотелось.

На левой щеке липкой красной краской нанесли какие-то закорючки. Разумеется, правая рука Мисаки запачкалась в той же краске.

— Какой ещё автограф, ты кто, ёкодзуна?! И не надо расписываться с таким усердием!

— Самое главное, что тебе понравилось, Кохай-кун.

— Ничего мне не понравилось, я наоборот взбесился от пощёчины!

— Сам виноват, Кохай-кун, спал стоя.

— Жирафы в саванне тоже спят стоя! Уважай диких животных!

— В зоопарке жирафы приседают и наклоняют голову, когда спят!

— У них там нет врагов, вот и расслабились! Они там растеряли гордость диких животных!

— Я понял, что ты сечёшь в жирафах, успокойся. Я ничего не слышу, — раздался голос человека, который сидел перед телевизором и смотрел на экран, — Митаки Дзина. Приятной наружности парень жил в комнате 103, приходился Мисаки другом детства и учился на третьем году. Он не оторвался от экрана, поскольку занимался отладкой драматической части «Галактического кота Няборона».

— И вообще, Мисаки, дуй в школу. Пора бы тебе заняться раскруткой и подготовкой.

— Ага! Ладно, забегу на обеде, сделайте всё заранее!

Договорив, Мисаки убежала. И откуда в ней столько энергии? Если Сората настолько измотался, что спал стоя, а Дзин зевал через каждые три секунды, то Мисаки будто никогда не спала. В неё словно засунули источник бесконечной энергии. Хотелось бы припахать такой вечный двигатель на нужны человечества.

— Я и не думал, что дедлайн у нас растянется до дня показа… — пробурчал сам себе Дзин, бесцельно глядя на дверь вслед Мисаки.

— Согласен, — ответил Дзину Сората, плюхаясь на пол рядом с ним.

Наступило седьмое ноября.

Уже шёл пятый день школьного фестиваля, начавшегося в День культуры. В Суйко школьный фестиваль проводился совместно с университетом и длился целую неделю.

Изначально «Галактического кота Няборона» они должна были завершить дней десять назад… Нет, согласно расписанию, именно десять дней назад наступил дедлайн. Однако недовольная качеством Мисаки заявила, что переделает неудачные 3D-модели, и воспылавшая Масиро принялась клепать ещё больше фреймов для драматической части. Рюноске, который должен был остановить их порыв, наоборот, заявил, что нужно протестировать шейдеры, потому производство снова затянулось… Хоть они и планировали успеть к третьему ноября, дню открытия, уже наступило утро пятого дня школьного фестиваля, но они так и не закончили.

Благодаря этому культурный фестиваль отщипывал у жильцов Сакурасо изо дня в день понемногу времени ото сна, при том что они даже не посещали его, а закрылись у себя и продолжали готовить проект.

Но сегодня их долгие страдания закончатся. Через несколько часов они внесут последний штрих, и Галактический кот Няборон будет представлен публике.

Тело уже изнывало от усталости, а мир сновидений сладко нашёптывал на ушко, приглашая к себе на огонёк.

— Дзин-сан.

— Что?

— Так и хочется сомкнуть веки.

— Нечего дрыхнуть, иди в душ. И смой эту осеннюю мину с лица.

— А, вон что. Я совсем забыл.

Сората пока ещё не мог спать. Когда Дзин закончит отладку драматической части, Сорате нужно будет произвести тестовый запуск, чтобы проверить боевую часть. А по результатам оного Рюноске, который тихо-мирно сидел на столе Сораты и стучал по клавиатуре, внесёт последние правки в баланс.

И как только удастся настроить нужный уровень сложности, эти два диких месяца, потраченные на «Галактического кота Няборона», наконец-то завершатся.

Если подумать, прошедший период был и долгим, и при этом коротким. Особенно много чего приключилось за октябрь.

Как-то раз Рюноске бурно спорил насчёт боевой части.

— Говоря, что хочешь больше действия, ты плюёшь на мнение зрителей. Слишком эгоистично для разработчика. Следовательно, ответ — нет, — обрушился он на Сорату, и тот проглотил язык. В другой раз на него вывалила свой ворох бесконечных идей Мисаки. — Сделать бы всё это — и будет здорово, но времени нет, так что невозможное невозможно! — обломал он её.

К тому же в графических данных обнаруживались ошибки, которые требовали переделки, необходимого оборудования не хватало, одна решённая проблема сменялась другой, но в итоге всё более-менее выгорело.

Размышляя о минувших днях, Сората воодушевлённо издал:

— Только вперёд.

При этом он встал с пола и с почти закрытыми глазами вышел в коридор.

Неуверенной походкой он поплёлся в ванную, держась за стену. Даже не думая, что внутри кто-то есть, парень спокойно распахнул дверь.

— А-а-а.

Когда Сората поднял глаза на короткий крик, взглядом он встретился с жильцом комнаты 203 — Аоямой Нанами. Стоя к нему спиной, она повернулась лишь туловищем и обхватила обеими руками плечи, чтобы прикрыть грудь. Как оказалось, она скинула с себя всю одежду и в абсолютно голом виде стояла на весах. На полу сформировалась небольшая горка школьной формы из блузки и юбки. И что же положили сверху? Правильно, комплект голубого нижнего белья.

— Ка-Канда-кун? — с кансайской интонацией вякнула Нанами и оторопело захлопала глазами.

— До-доброе утро.

Даже с друзьями нужно проявлять вежливость. Потому Сората первым делом поздоровался.

— ...

К сожалению, Нанами ничего не ответила. Вместо этого она мощно втянула в себя воздух, и её женственное тело, отнюдь не обделённое взрослыми округлостями, всё задрожало.

— А-а-а!~ Подожди, Аояма!

Почти одновременно с призывом Сораты остановиться раздался девичий вопль:

— А-а-а-а-а-а-а-а-а!!!

Усердие сэйю проявило себя в полной мере. Утробный крик настолько сотряс воздух, что парня окатило ударной волной.

Если бы он тут же не заткнул уши, его бы точно оглушило.

— Ку-куда бачишь?!

Покрасневшая Нанами схватила подвернувшуюся корзину с грязным бельём и бросила её в парня.

Почуяв опасность, Сората моментально её перехватил.

— Вот так.

— Не-не хватай её!~

— А, чёрт!

Он должен был покорно принять удар и удрать куда подальше.

— Про-прости!

Нанами затряслась от гнева и стыда и снова завопила:

— А-а-а-а-а-а!!!

— Правда прости!

Сората в панике закрыл дверь в ванную. И уже снаружи ещё раз извинился через закрытую дверь.

— Извини. Я не специально!

— Е-если бы хватало извинений, полиция была бы не нужна.

— Так-то оно так… Но ведь не висит записки, что тут девушки.

— Ну… э-это… ну… потому что я не собиралась раздеваться...

— А? Тогда чего оголилась?

Если подумать, она вроде как стояла на весах. Ответ напрашивался сам собой.

— Те-тебя это не касается, Канда-кун.

— Форма и бельё килограмм, что ли, весят?

— Н-нет, я долго не взвешивалась и немного набрала, но одежду винить не собираюсь. И вообще, я не потолстела! Просто кажется...

Отчего-то Нанами занервничала. Похоже, отметка на весах не сильно уменьшилась даже после полного оголения.

— Есть городская легенда, что станешь легче, если встать на одну ногу.

— ...

Сората посоветовал такое, во что никто не поверит, и Нанами замолчала.

— Аояма?..

— Ка-Канда-кун, ты врёшь! Наоборот, тяжелеешь!

— Разве не из-за того, что центр тяжести сместился? — без особого умысла добавил он, а когда тут же представил серьёзную… да ещё и голую Нанами балансирующей на одной ноге, непроизвольно залился смехом.

— Не-не смейся!

Видимо, она очень трепетно относилась к показаниям на весах.

Прошло немного времени, и дверь ванной приоткрылась. Оттуда показалась Нанами, прикрывшая тело школьной формой, и вовсю дулась. Нет, наверное, она всё-таки стеснялась.

— Чего у тебя такое лицо?

Она указала на мазню на его щеке.

— На меня напали пришельцы.

Нанами хватило и такого объяснения. Скорее всего, подумала, что, даже если спросит, её ждёт один лишь головняк.

— Это… прости за недавнее.

— Ничего, всё в порядке… хотя нет, не всё… Я сама виновата, что не повесила записку… Совсем облажалась… Это я виновата...

Надувшись ещё больше, Нанами подняла обвинительный взгляд.

— А можно что-то сделать с лицом?

— Оно у меня такое всегда.

И что её не устраивало?

— Аояма-сан недовольна тем, что ты не стал действовать, хотя увидел её голой, Сората.

К ним подошёл зевающий Дзин. Похоже, у него тоже слипались глаза, он проскочил в ванную вперёд Сораты и плеснул на лицо воды.

А когда закончил умываться и принялся вытираться, сделал неуместную ремарку:

— Хотя ждать от шестнадцатилетнего девственника активной роли как-то слишком.

— А-активная роль?! Митака-сэмпай, прошу, не говори так!

— Ладно, секса.

— Е-ещё хуже!

Покрасневшая до ушей Нанами протестующе закричала, но Дзин, разумеется, проигнорировал её.

— Парни в подростковом возрасте такие простые, готовы втюриться в любую девку, которая возьмёт их за ручку. Почему бы вам не попробовать начать с этого?

Дзин вернул на место очки, которые снимал.

— Что за ерунду ты городишь?! Не настолько я простой!

— Да уж. Сората совсем зазнался. Аояма-сан, бери инициативу в свои руки.

Наворотив не пойми чего, Дзин ещё раз зевнул и свалил в комнату Сораты, где занимался отладкой.

— Блин, ну и гад… Это, Аояма?

— ...

Нанами с серьёзным лицом пристально уставилась на собственную ладонь.

— Э~й, Аояма~

— Ч-что?

Нанами пришла в себя и застенчиво отвела от Сораты взгляд.

— Всё нормально?

— У-угу… Я в полном порядке!

Что-то явно было не так.

— То-точно. Канда-кун, тебе же пора будить Масиро!

— А, а-а-а, ну да.

— Давай, быстрее.

Поторопленный Нанами, Сората, в итоге так и не сходив в душ и даже не умывшись, поплёлся наверх будить Масиро.

В центре второго этажа располагалась комната 202, комната Сиины Масиро.

Подойдя к двери, Сората стукнул один раз.

— Не отвечает...

Ну и соня-засоня.

— Я вхожу.

Опять не ответили, потому Сората открыл дверь. Парня и сегодня ждала поразительная картина из разбросанной по комнате одежды и нижнего белья. Стараясь ни на что не наступить, парень пробрался внутрь комнаты и обнаружил под столом свернувшееся калачиком загадочное животное, подрагивающее при дыхании.

— Сиина, подъём.

— Я сдаюсь...

— Я не сплю уже сорок восемь часов!

Сиина медленно подняла недовольное лицо. Встав на четвереньки, она выползла из-под стола.

— Уже утро. Доброе утро.

— ...

Не произнося ни слова, Масиро уставилась на Сорату.

— Че-чего?

Когда его вот так разглядывали, у парня немного подскакивал пульс. Если вспомнить прошлый месяц… Когда они стояли на обзорной площадке в аэропорту, Масиро кое-что сказала, и её слова до сих пор не давали ему покоя.

Из-за рёва самолёта удалось услышать только последнюю фразу, а переспросить не вышло, но Сорате казалось, что Масиро сказала «Любовь»... И прокручивая это у себя в голове, он в итоге потерял контроль над эмоциями.

Подготовка к школьному фестивалю полностью загрузила его, и времени думать о лишнем попросту не оставалось, но, когда приходилось встречаться с девушкой лицом к лицу, Сората не мог найти себе места.

Масиро коснулась рукой его щеки.

— Автограф Мисаки.

— Э? Откуда ты знаешь?

Далее Масиро потянулась к цветному листу бумаги на столе. Рядом с небольшим, явно женским наброском аккуратно выписали имя — «Камигуса Мисаки». Несомненно, это расписалась их знакомая ёкодзуна.

— Что это такое?

— Получила от неё.

— Ясно...

Ну, подробности можно не спрашивать. В конце концов, Масиро и Мисаки могли обойтись и без каких-то особых причин.

— Сиина, времени нет, переодевайся сразу.

Он передал Масиро комплект формы, и девушка рассеянно принялась расстёгивать пуговицы пижамы прямо на глазах Сораты.

— Я хоть и сказал «переодевайся сразу», но ведь не сию же минуту!.. Хотя ты всё равно меня не слушаешь!

Сората сделал вид, словно успокоился, и, вздыхая, выбежал из комнаты. Закрыв за собой дверь, парень навалился на неё спиной.

— Да уж… Час от часу не легче.

И он ещё раз глубоко вздохнул.

Пока Сората ждал Масиро, чтобы отвлечься от давящей на плечи усталости, принялся прокручивать в голове список важных дел.

Сегодня шёл пятый день фестиваля, воскресенье. Этот день выбрали для демонстрации Няборона публике, потому что в выходной день будет больше посетителей.

И показывать его всего один день они будут потому, что не получили разрешения участвовать в фестивале.

— Ну, ничего не поделаешь...

Шанс получить разрешение им выпадал. Нанами договорилась со школьным и студенческим советом, и Сората подготовил презентацию. Но из-за всяких недопониманий демонстрацию пришлось прервать.

Впоследствии он падал ниц и вымаливал ещё один шанс, но не добился снисхождения.

— Всё-таки не надо было орать президенту совета «Заткнить! Замолчи!»...

Когда он задумался об этом, дверь в комнату Масиро открылась изнутри.

— Ой.

Отпихнутый дверью, Сората отшагнул вперёд и развернулся.

Вышедшая из комнаты в школьной форме Масиро зачем-то держала в каждой руке по очень тонкому куску ткани.

— Что это такое?

— Трусы.

— Я вижу!

— Сората, какие лучше?

В правой руке она держала белоснежные трусики с кружевами — аккуратное, но в то же время вызывающее бельё. В правой руке — розовые, которые хоть и вызывали умиление, но своим довольно-таки узким покроем пробуждали похотливые желания.

Последние несколько месяцев Сората привык возиться с трусами Масиро, но эти два образчика он не припоминал.

— Ну и что это за труселя?

— Трусики на удачу.

Воздух вокруг застыл.

— ...

— ...

— Что?

— Трусики на удачу, Сората.

Похоже, ему не послышалось.

— Чего ради ты решила пойти в них сегодня?!

— Сегодня важный день.

— А удача тебе зачем?!

— ...

Масиро пристально посмотрела на Сорату.

— Не-неужели...

— Да, неужели.

— При-признаться хочешь?

Сората покраснел от собственных слов и отвернулся от девушки. В уме всплыло воспоминание о событии месячной давности в аэропорту, а также утренний сон, и парень сильно затрясся.

— Сегодня показ Няборона.

И всё же Масиро его обломала.

— Э?.. Важный в этом смысле?

— Няборон важен.

— Нет, ну так-то да.

— Поэтому трусики на удачу.

— Ну да, трусы на удачу помогут набраться смелости, но не надо говорить так двусмысленно! И ты вообще неправильно поняла название!

— Трусики для важного дня. Вот что такое трусики на удачу.

— Всё, хватит… Кстати, откуда трусы?

Выглядели они абсолютно новыми. Наверное, их ещё не носили.

— Рита дала.

Масиро обернулась и посмотрела на посылку в комнате. Сората припомнил, что вчера от бывшей сожительницы Масиро времён Англии — Риты, которая жила на халяву в Сакурасо примерно месяц назад, — пришла бандероль. Стало быть, в ней-то и оказались трусики на удачу.

Из всего, что можно отправить, она решила отправить это.

— Рита рассказала.

— О трусиках на удачу?..

— Угу, сказала, их можно одевать, когда будет что-то важное.

— Надевать….

Он не знал, на что рассчитывала Рита, но Масиро даже близко бы не смогла уяснить значение трусиков на удачу.

— Сората, какие лучше?

Масиро беспечно поднесла двое трусов прямо к лицу Сораты.

— Слышь, а ты разве уже не натянула их?

— Не натянула.

— Какого?! Вчера, когда ты вылезла из ванны, ты же всяко надела трусы! Они у тебя утром отваливаются, что ли? Прям загадка какая-то!

— Их сняли вместе с пижамой.

— В смысле, ты их сняла!

— Именно так.

— Разумеется, так!

— Ну, какие?

— Да как я тебе их выберу-то?! И вообще, почему я должен выбирать?

— Сората всегда выбирал.

— Ты говоришь так, будто я жуткий извращенец!

— Я ношу те, которые нравятся Сорате.

— Какая разница, какие я предпочитаю?!

— Это важно.

— Тогда, если я выберу, ты их покажешь?!

— И что будешь делать, когда увидишь?

— Возбужусь!

— Сората уже перевозбудился.

— И кто в этом виноват, кто?!

— Кто-то кроме меня.

— Не~ет, ты!

Судя по всему не понимая Сорату, Масиро недовольно скосила голову набок.

— Короче, выбирай-ка сама.

Масиро поглядела на правые трусики и призадумалась, потом посмотрела на левые и наклонила голову вбок. И тут же забросила оба куска ткани в комнату.

— Лень выбирать, и так сойдёт.

— Даже не надейся! Розовые! Живо надевай розовые!

Сората прошёл в комнату, подобрал с пола розовые трусики и всунул их в руку девушки, думая при этом, как же так: парень даёт девушке трусики на удачу...

— Если нравятся розовые, сказал бы сразу.

— Ц-цыц!

— Сората, ты покраснел. Простудился?

Подкрепляя свои слова, Масиро приблизилась к его лицу и прикоснулась к его лбу своим.

От столь близкого контакта у Сораты моментально вскипела кровь, и он лихорадочно отпрыгнул назад.

— Сората, ты горячий.

— В основном из-за тебя!

— Почему?

— Ну, э-это… Я вроде как парень! А ты девушка! С-слишком ты беззащитная, Сиина! О чём, по-твоему, я думаю, когда ты так себя ведёшь?!

Увлёкшись, он стал говорить лишнее.

— И о чём? — равнодушно спросила Масиро.

— Ф-фиг тебе!

— Сората, ты странный.

— А каким ещё мне быть, а?.. — пробурчал Сората, мучимый невыносимыми мыслями.

— Сората...

— Ч-что? — повернувшись к ней спиной, резко спросил он.

— Сората — парень.

— ...

— Я — девушка?

— О-очевидно же.

— Угу...

Сората не увидел, с каким выражением лица Масиро сказала это.

— Масиро! Нам нужно быстро в школу! — донёсся призыв Нанами с первого этажа.

— Пошли уже.

— А-ага.

Часть 2

Проводив Масиро и Нанами, Сората залез в ванную, чтобы прогнать сон. И хотя художество Мисаки у него получилось отмыть, прогнать сонливость полностью не вышло.

Но всё же, когда удалось хоть немного взбодриться, Сората вылез из ванны и вернулся в свою комнату, ставшую кабинетом отладки.

Сев рядом с Дзином, он всмотрелся в экран, на котором воспроизводилась драматическая часть в быстро меняющемся темпе. Компоновка и комы соответствовали манге, но благодаря флешу удалось добавить зумирование, речь, звуковые эффекты и фоновую музыку. В итоге получилось нечто граничащее с мангой и аниме.

— Слышь, Сората.

— Чё?

— Сегодня пятый день школьного фестиваля.

— Пожалуй.

— Мы и дня там не были.

— Да уж.

— Ты знаешь, вчера проходил конкурс красоты. Более того, в этом году его проводили в бассейне и, само собой, в купальниках.

— Говорят, в первый день в зале выступала идол-группа.

— Университетский драмкружок организовал кафешку типа для парочек. Официантки там изображают твою девушку и угощают чаем. Асами-сан приглашала меня туда.

— В торговом районе тоже подсуетились. Пекарня Хасимото устроила пышную презентацию нового «Супердынного хлеба».

— Хочу устроить гастромарафон. Якисоба, окономияки, такояки, оден… Говорят, отличную и недорогую еду привезли со всех районов.

— А~а, а ведь вчера хотел пойти на специальную лекцию. Я мог послушать игрового разработчика Фудзисаву Кадзуки, который закончил Суймэй… В этом году наш фестиваль опять вышел отличный...

— Ха-ха… вот только в настоящий момент мы к нему никаким боком.

— Да уж. Если не успеем закончить Няборона… Короче, хватит об этом, Дзин-сан. А то я скоро разрыдаюсь!

— Хорошо, отныне разговоры о фестивале под запретом.

Ведя утомительные беседы, Сората и Дзин продолжали отладку драматической части. Они не отрывались от экрана ни на секунду.

— Так у тебя что-то было с Масиро-тян?

Застигнутый врасплох, Сората медвежевато закашлялся. Но потом взял себя в руки.

— В последнее время как-то всё странно.

— Сиина всегда странная.

— Я о тебе, Сората.

— П-правда?

— Как бы это~ кисло что-то у вас.

— Кисло?

— Точно, — вклинился в разговор Рюноске, прежде молча стучавший по клавиатуре.

— Если говорить точнее, ты выглядишь так, словно отчаянно пытаешься скрыть то, что думаешь о Масиро-тян, — на редкость точно указал Дзин.

— Если ты до всего допёр, тогда не мог бы отстать от меня?!

— Вряд ли.

— Почему?!

— Разве можно не издеваться над простаком, который беспокоится о таких мелочах и ходит вокруг да около?

— Эй!~ Не надо настолько глубоко меня анализировать!

— Ну как же, от одного взгляда на тебя у меня руки чешутся. Надо ведь разрядиться. Понимаешь?

— Тогда, тогда-а, Дзин-сан, получается, ты вообще не думаешь о Мисаки-сэмпай?

— Времена, когда я стеснялся при её виде, давным-давно прошли. Бывало даже, когда я с ней не разговаривал. Вроде это был первый год в средней школе. Где-то полгода я упорно её игнорировал.

Сората думал, Дзин отвертится от ответа, но тот, наоборот, разоткровенничался.

— Когда я начал что-то понимать в жизни, Мисаки уже крутилась около меня, что заметили окружающие, но как только я подумал о ней как о девушке, мне стало как-то не по себе, вот.

— Каково это, иметь такую подругу детства?

— Я бы сказал, этот человек слишком тебе близок и потому слишком далёк.

— Как-то сложно.

— Говорю как есть.

Чтобы скрыть свои истинные мысли, Дзин тихо засмеялся.

— Как будто меня Мисаки понимает. Мы всё время были вместе. Какое бы событие я ни вспоминал, там всегда маячит Мисаки. Листаю домашний фотоальбом, и обязательно где-нибудь она промелькнёт… Такая вот она.

— Но ведь вы из разных семей.

Дзин относился к Мисаки как к представителю противоположного пола. Как и Мисаки к нему.

— Вот почему столько головной боли.

— Сегодня мы так много говорим.

— Если не буду говорить, то усну. А спать можно?

Прогоняя сонливость, Дзин поднялся на ноги и хорошенько потянулся.

— Мы же решили, что нет. Что за чушь ты несёшь? — возмутился Сората, и Дзин тут же закрыл глаза. Спустя секунду раздалось сонное посапывание.

— Дзин-сан, не спи на ногах!

Дзин сразу открыл глаза.

— М? А-а-а, прости. Я приму твоё предложение и лягу на кровать.

— Какой ты позитивный! Вот хрен тебе! Если ляжешь в кровать, уже не вернёшься!

Дзин пропустил предупреждение мимо ушей и распластался на кровати.

— Ладно, остальное доверяю тебе, Сората.

— Фиг тебе! Далее у нас выступление!

— Да всё пучком, ведь самое интересное в фестивале — это подготовка. Я уже сполна поразвлёкся. К тому же, Сората, разве не ты говорил мне про сон на ногах?

— Я же не предлагал тебе прилечь!

— Эй-эй, не груби сэмпаю.

— Я тоже валюсь с ног. Но времени у нас нет.

— Почему бы тебе не использовать свой пыл, чтобы затащить в кровать Масиро-тян?

— Те же слова я готов направить вам, Дзин-сан.

— Мне можно затащить Масиро-тян в кровать?

— Я про Мисаки-сэмпай!

— Сколько вы ещё будете болтать о бесполезных женщинах? — внезапно в разговор вклинился Рюноске.

— Нет в этом мире чего-то важнее, — воскликнул Дзин, поднимаясь. — А у тебя как, Рюноске? С Ритой-сан всё гладко?

— Послушай меня немного, Дзин-сан.

— Эй, Сората, дай послушать Рюноске.

— Акасака заставил отвечать на все письма Риты Горничную. Потому все жалобы каждый день сыпятся на меня!

Рита писала чересчур вежливые сообщения, но в них присутствовал некий скрытый смысл, от которого Сорате становилось не по себе. Он живо представил себе, как она с ухмылкой энергично стучит по клавиатуре...

— Передай ей, пусть радуется, что не добавил её в спам.

— И почему же не добавил?

— Проявляю минимальную тактичность, чтобы она продолжала загружать свои работы.

Как Рита и обещала, она помогала в разработке Няборона. Все фоны в драматической части, которую сейчас просматривали Сората и Дзин, целиком нарисовала Рита.

— Да, такой уж ты.

— Слышь, Рюноске, а тебе кто-нибудь нравится?

— Нет.

— Тогда попробуешь встречаться с Ритой-сан? Где ещё найти такую красотку? И сиськи что надо.

В этом он не лукавил.

— Неинтересно. Ненавижу женщин.

— Последнее время мне не даёт это покоя, у тебя на то какие-то причины?

Вряд ли Акасака недолюбливал девушек, потому что не мог с ними совладать, но как бы то ни было, без видимой на то причины он норовил упасть в обморок от их прикосновения.

— Тебя это не касается, Канда.

— Вон как.

— Неужто ты никогда не хотел себе девушку?

— Не хотел.

— Офигеть. Сората, а ты, поди, хотел?

— Ну, типа, как любой здоровый старшеклассник.

— Во, ты подтвердил свою нормальность. Рюноске, а секса-то ты хочешь?

— Благодаря помидорам я могу сдерживать желания тела.

— Не могут помидоры такое! Наверное.

— Довольно пустого трёпа. Готово.

— Готово?..

— Канда, остался финальный тест.

— Хорошо, положись на меня!

Часть 3

Стрелка часов показывала двенадцать.

В то же время на экране телевизора Сораты выскочило слово «Конец» — последний кадр завершающего ролика.

— Канда. Пойдёт? — спросил Рюноске, который от недостатка сна выглядел довольно скверно. Дзин тоже пристально посмотрел на Сорату.

— Ага, думаю, пойдёт. Готово...

И тогда.

— Чудно~ Наконец-то всё. А-а-а, устал~

Дзин зевнул, потянулся и повалился на кровать лицом вверх.

— Фух… Долго же, — сказал довольно Рюноске и с облегчением выдохнул.

Сората, который смаковал завершение работы, услышал звук резкого торможения авто. Совсем рядом. Наверное, перед Сакурасо.

— Мисаки за нами приехала?

Измотанный Дзин посетовал на полное отсутствие времени на отдых и горько улыбнулся.

Рюноске, сидя на стуле, уже успел заснуть.

— Просыпайся, Акасака! Быстро пошли в школу!

Немного перевалило за полдень.

Они планировали показывать Няборона в общем театральном зале университета, а в распоряжение им отводился всего час, когда зал свободный, — начиная с полпервого. До них выступал видеоклуб, а после намечалась встреча киноведов.

Если бы они согласовали своё участие в школьном фестивале согласно стандартным процедурам, им бы предоставили достаточно времени на всё, но, к сожалению, команда Сораты разрешения не получила.

Потому за отведённый час они должны были по-партизански подготовить показ, провести его и оперативно смыться.

Требовалось нестись на место, не теряя ни секунды.

Хотя все жильцы Сакурасо это понимали, Рюноске даже не пытался встать со стула.

— Мне и тут хорошо… Оставляю остальное тебе, Канда. Ты же запомнил, как подключать оборудование и запускать программы. Проблем не будет. У тебя всё получится, Канда.

Оборудование стояло в его комнате, и раз он почти каждый день с ним возился, хочешь не хочешь, а запомнил бы, куда тыкать. Но даже если и так, Рюноске не мог просто взять и заснуть. Они столько всего сделали, и Сорате хотелось дойти вместе до самого конца.

Рюноске понадобился бы на тот случай, если Сората вдруг напутает с питанием или случайно выдернет кабель.

— Ты тоже идёшь.

— Сейчас я первый, кто заслуживает сон. Заставлять отмирать ещё больше моих нервных клеток не очень рационально.

— Переживёшь, пошли!

Сората схватил Рюноске за руку и потащил из комнаты.

— Отпусти, Канда. Фестиваль — опасное место, кишащее девушками. Смерти мне желаешь?

— Я тебя защищу, не бойся.

— Я понимаю, такую фразу хочется сказать хоть раз в жизни, но давай будешь говорить её девушкам.

Делясь мыслями, Дзин водрузил оборудование, по размерам доходящее до небольшого холодильника, на тележку и покатил из комнаты.

Раздался гудок авто, словно крича им «быстрее!»

— Быстро!!!

Нет, они услышали голос.

— Переодеваемся и встречаемся у входа.

Дзин улетел к себе.

— Есть. Акасака, ты тоже давай! А то раздену тебя!

Одновременно с угрозами Сората потянул Рюноске за футболку.

— Л-ладно, сам переоденусь.

Чуть покраснев, тот удрал к себе в комнату.

Сората тут же расстегнул пуговицы. Переодеваясь, он рыскал по комнате глазами, проверяя, не забыл ли чего. Приготовил оборудование, кабели, ноутбук для запуска. Теперь не мешало бы собраться им самим.

И тогда повторно раздался сигнал от Мисаки.

— Если не поторопитесь, я вас силой в машину запихаю!

— Мы идём!

Когда Сората вышел в коридор, крича Мисаки, туда вышли и Дзин с Рюноске. Парням на переодевание потребовалась какая-то секунда.

— Ну, пошли.

— Ага!

Обувшись, Сората пошёл вперёд с тележкой. Рюноске с недовольным видом последовал за ним. Последним вышел Дзин, запер дверь и быстро догнал их.

Из припаркованного перед Сакурасо минивена раздался голос Мисаки:

— Вещи кидайте назад!

Сората сложил третий ряд сидений и с помощью Рюноске погрузил в образовавшееся пространство оборудование. Закинув туда и тележку, парни уселись на второй ряд.

Припоздавший Дзин занял место рядом с водителем.

— Что у тебя за вид...

Машина тут же тронулась в сторону школы.

Мисаки, держащая руль, и правда предстала в неожиданном облике.

— Нравится? Я крольчиха!

Леотардовый костюм живо подчёркивал фигуру. А на ногах оказались вызывающие чёрные колготки в паутину и сексуальные туфли на высоком каблуке. На голове торчала лента для волос, имитирующая заячьи ушки.

Как ни посмотри — девочка-кролик. Никакая не зайчиха.

— Ну ты и...

Уставший Дзин скинул с себя куртку и накинул её на плечи Мисаки.

Пропала услада для глаз.

— Сэмпай… А почему девочка-кролик?

Дзину некуда было отвести взгляд. Нога, нажавшая на педаль газа, заворожила его. Если он потеряет рассудок, то ложбинка меж её грудей полностью засосёт его душу.

— Факультет искусств всем потоком устраивает выставку работ по дереву! Я сегодня в роли гида.

— Какой вызывающий лесник...

— О чём ты думала… не слишком ли ты увлеклась волонтёрством?

— Да нормально, миленько же.

Похоже, Мисаки не понимала, о чём беспокоился Дзин.

— В этом-то проблема...

И Дзин вздохнул.

— Что же делать, Кохай-кун, Дзин назвал меня миленькой.

— Хорошо, правда?

— Ага!

Сората решил потом сказать Дзину, что его тревоги на этом не закончатся. Хотя легче тому от предупреждения вряд ли станет...

— Да-да. В последний день гидом будет Масирон, так что, Кохай-кун, обязательно приди.

— А? Сиина? То есть… она наденет это?!

— Масирон будет в костюме кошкодевочки.

— Звучит как какой-то мутант. Наверное, ты про другое? Выходит, типа кошачья версия костюма кролика — девочка-кошечка, да? Хотя не знаю, говорят ли так.

— Уже можешь томно стонать в ожидании, Кохай-кун! Я видела её во время регистрации костюмов, и она была супермиленькой! У меня аж сопли из носа потекли!

Разве в такой ситуации не кровь должна из носа течь? Но что важнее, неужели Масиро правда наденет опасный костюмчик, похожий на нынешнюю одежду Мисаки? Если предложить Масиро надеть его, она согласится как ни в чём не бывало. Она уже надевала его один раз на регистрации...

Раз так, Сората очень хотел её видеть. Но ему не очень нравилось, что её увидят другие. Возможно, стоило её на всякий случай предупредить. Но если ей самой это нравилось, она может сказать:

— Сората, достал.

Нет, может, ничего и страшного, если она так скажет. Уж лучше так, чем она оденется в порочный костюм и выйдет на публику.

Пока Сората с сонным видом думал о своём, на него навалился Рюноске, сидящий рядом. Он закрыл глаза и глубоко, размеренно дышал...

— Забыл, что я тоже сонный. Немного прикурну, когда приедем, разбуди.

Когда Сората расслабленно зевнул, машина резко остановилась на красный. Сорату и Рюноске отбросило вперёд, и они влетели головами в передние сидения.

— Прошу ехать аккуратно! А то заснём вечным сном!

Полусонный Рюноске встрепенулся и раздражённо спросил, неужели на Японию кто-то напал.

— Хорошие новости для сонного Кохая! Вот, выпей! И ты, Дзин, и Дракон тоже!

Мисаки тут же раздала Сорате, Дзину и Рюноске небольшие, удобные бутылки. Надпись на этикетке гласила: «Очень питательно! Одна бутылка, и вы на коне!»

— И что это?

Загорелся зелёный, и авто продолжило путь.

— Зелье, которое восстанавливает хитпойнты.

— Ну нет, там же написано, что буду на коне? До чего банальный слоган!

Парень принялся внимательно изучать состав, и на глаза попалась цена.

Две тысячи пятьсот иен.

— Дорого! Что это?! А? Да ну нафиг!

— Я угощаю, так что пей давай.

— Боюсь, как бы я копыта не отбросил, но раз угощаешь, лучше бы угостила барбекю!

— Не бубни и глотай!

Глядя перед собой, Дзин залпом осушил бутыль.

— Т-ты в порядке?

— Когда я раньше его пил, у меня на три часа словно крылья вырастали и тело становилось лёгким.

Сорате показалось, что улыбка Дзина выглядела как-то сухо.

— А что будет через три часа?..

— Да просто заснёшь мёртвым сном!

Мисаки в зеркале улыбалась до ушей.

— А мы потом проснёмся?!

Что ж, раз Дзин выпил, значит, оставалось верить в благополучный исход.

Рюноске с бесстрастным видом выдул бутылку.

— Тогда что, мне тоже на коня забираться?..

Когда Сората провернул крышку, его нос защекотал сладковатый запах. Потом попробовал на вкус. Стало слаще. Парень зажмурился и разом влил жидкость в глотку. Своим вкусом она напомнила детское лекарство от простуды. Не так уж и плохо.

— Как тебе, Кохай-кун? Энергии привалило?

— Так быстро вряд ли...

«Нет, что такое? Показалось? Тело прям горит», — подумал он.

— Да меня распёрло от неё!

— Хороший эффект, Кохай-кун!

— Кажется, я теперь такой же крутой, как сэмпай! Сделаем это!

— Ну, Мисаки пугает как раз тем, что ей не нужны никакие стимуляторы.

«Чего ещё ожидать от инопланетянки. У неё свои стандарты. Всегда скачет, как наездница… Неудивительно, что никто за ней не может угнаться. Всё теперь понятно».

Лишь в этот короткий миг прекратились все разговоры внутри машины. Внезапно, прислушавшись к телу, Сората почувствовал в животе необычные ощущения. Ему стало как-то не по себе. А рука, держащая пустую бутылку от энергетика, затряслась.

Похоже, в теле росло напряжение.

А что, если и да. Для Сораты работа с «Галактическим котом Нябороном» стала первой, какую стоит отметить. И сегодняшний день выбрали для показа его публике.

— Люди же придут, правда?

Чтобы избежать внимания исполнительного комитета, студсовета и ещё учителей, пришлось пожертвовать рекламой их выступления в пределах школы.

— Всё в порядке, Кохай-кун! Вчера, когда я закупалась в торговом районе на улице Красных кирпичей, дядька из пекарни Хасимото сказал, что они ждут с нетерпением! К тому же я утром совершенно незаметно завлекала к нам народ, всё будет путём!

— Лучше бы нам беспокоиться о том, как разместить внутри всех посетителей.

Рюноске сохранял невероятное спокойствие.

— Акасака… Что ты там себе навоображал?

— То, что в театральный зал людей набьётся, как мусора?

Лицо у него приняло такой вид, словно он хотел что-то добавить.

— Ты крут.

— Учитывай рвение производственной команды. Всё идёт как надо. Вероятность провала нулевая.

— Ну, типа понял, но...

— Если ты настолько нервничаешь, может, мне сделать контрольный?

Рюноске достал смартфон и привычным движением проделал в нём какую-то операцию.

— Что делаешь?

— Использую аккаунт члена оргкомитета в соцсети, чтобы распространить информацию. Не волнуйся. Я заблокировал ему доступ, он ничего не сможет сделать.

— Меня волнует скорее то, что ты откуда-то нарыл его пароль.

— Никудышная у них безопасность. Горничная прорвалась за пять минут.

Похоже, виртуальные руки программы-автоответчика наконец-то дотянулись и до хакерства. Интересно, до какой степени она разовьётся на этом поприще? Не начнёт ли она захватывать мир? Хочешь не хочешь, а заволнуешься.

— Может, ещё понадобится поправить расположение рядов.

Возможно, себя проявил эффект от энергетика, и Дзин с Рюноске тоже взбодрились.

— Я типа один волнуюсь?

Видимо, на иголках сидел лишь Сората, потому что только его работы публика прежде не видела.

— Э～ Что~ Кохай-кун, ты думаешь, наша игра унылая?

— Да нет, не думаю.

Будь иначе, он не стал бы мучиться с выправлением баланса вплоть до самой последней минуты.

И как результат, Сората чувствовал, что чего-то добился.

— Не то чтобы я сомневался… но ведь мы не знаем, понравится ли оно зрителям.

— Ну, так-то так.

Впервые Дзин с ним согласился.

— Качество рисунка до жути высокое, сюжет, думаю, тоже хорош. Разумеется, и боёвка на уровне, но...

— Я тоже так думаю. Но вот если брать в целом, точно получилось весело? Прям и не знаешь. Пролетели два месяца, и вуаля! Люди смогут нас увидеть. Но радости-то особо нет, как так-то?

Вон как, так вот в чём суть его беспокойства… Нервничал Сората отнюдь не только потому, что испугался и растерялся. Его будоражила сама мысль о том, что ему предстоит развлекать толпу.

— Точно, Кохай-кун! Давай теперь оторвёмся по полной!

Машина объехала здание университета… и через западные ворота, служившие служебным входом, заехала во двор.

Сразу за ними находилась точка назначения — театральный зал. Перед парадным входом скопилась невероятная толпа, и припарковаться было негде.

— Ого, ну и дела… откуда они выползли?

— Да просто им нашептали, что в списке участников будет Камигуса-сэмпай. Само собой, все на уши встали.

— Как и ожидалось… что ещё сказать.

— Действительно.

В отличие от Дзина, который смутно согласился с Соратой, названный человек никак не отреагировал. Занятая вождением Мисаки проехала к другому входу, предназначенному для выгрузки оборудования и закрытого для посторонних, и остановила авто там.

Четвёрка немедля вышла из машины. Рюноске поставил оборудование на тележку и вошёл через чёрный вход в театральный зал.

Сората собрался последовать за ним, но тут он увидел собравшихся во дворе людей, и остановился. Заметив Сорату и остальных у заднего входа, толпа понеслась в их сторону.

— Дзин-сан, это, нам бы что-то придумать.

— Придумать?.. А, надо найти помощника.

— Э? Помощника?

Дзин выцепил взглядом человека из потока, который пытался остановить толпу.

— О, президент школьного совета?

Заметив взгляды Сораты и Дзина, президент повернулся к ним.

— Митака! Сакурасо не получало разрешения на участие! Немедленно прекратите! Ты тоже, Канда Сората, слышишь?!

— Э, как вы запомнили моё имя?! Да ещё с фамилией!

— Обычно, если кто-то орёт в штаб-квартире школьного совета «Заткнись! Помолчи уже!», то его по головке не погладят!

— И правда… Люди, они такие. Ну и что нам в такой ситуации делать?

— Разумеется, вот это, — бросил Дзин и глубоко вдохнул. Потом повернулся к толпе. — Все, кто не успел войти в театральный зал, прошу следовать указаниям представителя совета с повязкой на руке! — крикнул он повежливее.

— Эй! Митака!

Лицо президента вмиг покраснело. А потом его поглотила волна из людей, которые сыпали вопросами, что им делать.

— Президент, полагаюсь на вас~

Дзин помахал ему рукой, хотя тот вряд ли увидел, и решительно вошёл в театральный зал. Сората составил ему компанию. Запирая дверь, он мысленно извинялся перед президентом.

— Дзин-сан… ты просто демон.

— М? Что? Разве не высокоуважаемый совет должен следить за проведением фестиваля? Я всего-то позволил им заняться своим делом, им бы поблагодарить меня.

— Я понимаю, почему президент смотрел на тебя с такой ненавистью, Дзин-сан.

— Не особо я обрадуюсь, если меня будут любить ещё и мужики.

— Да он тебя ненавидит!

— Тогда и проблемы нет. Короче, пошли.

Рюноске в комнате управления видео и звуком в одиночку занимался настройкой оборудования.

— Помощь нужна?

— У меня всё схвачено, — обнадёживающе ответил Рюноске.

— Пойду посмотрю за центральным входом.

Не став ждать ответа, Дзин стремглав удалился.

Оставшийся Сората разок глубоко вздохнул и направился в сторону закулисья у главного экрана. Чем ближе он подходил к точке назначения, тем громче становился шум, доносящийся издалека. Поначалу пустое место вскоре грозилось утонуть в зрителях.

Сдерживая воодушевление, Сората уверенным шагом поднялся по короткой лестнице в закулисье.

Но оттуда он ещё не мог увидеть зрительские места. Осталось ещё три шага… два… один...

Он неспешно осмотрел театральный зал изнутри.

Много.

Там было много людей.

Сората услышал дыхание трёх сотен людей, которые ни на миг не прекращали шуметь. Похоже, они с нетерпением ожидали следующее представление — «Галактический кот Няборон».

Благодаря людям из района Красных кирпичей о программе узнали и в ближайшей начальной школе, и потому первые ряды заняли дети, с горящими глазами ожидающие начала.

Внимание привлекла группа из трёх-четырёх человек, по-видимому, студентов и учеников в форме Суймей. Среди них оказались знакомые лица. Ещё на глаза попался отец, пришедший с детсадовцами.

Заняли все места.

Вид зрительского зала взял Сорату за душу.

Но пока ещё ничего не началось. И чтобы приглушить эмоции, которые норовили захлестнуть его, Сората прикусил губу.

— Сората.

Шмыгнув носом, парень обернулся, и перед ним оказалась Масиро.

— Зрители… офигеть просто.

— Угу, куча.

— Спятить можно.

— Угу.

— Прям все места заняли.

Никто не стоял в проходах. Значит, уложились ровно в триста человек, которые предполагал зал. Раз выступление подразумевало активную жестикуляцию, лишние люди в проходах могли бы помешать, и зрителей решили предупредить заранее, чтобы те случайно не увлеклись.

— Нанами подсуетилась.

— Аояма?

Взгляд Масиро упал на Нанами, которая делала глубокие вдохи. Сората вполне себе понимал, почему она напряжена. Сегодня она добавит ещё одну крупную работу в своё портфолио.

Чтобы зрители непременно оценили всю задумку «Галактического кота Няборона», было решено, что Нанами выйдет на сцену, споёт в образе старшей сестры и при этом будет двигаться вместе со всеми.

Изначально этим планировали заняться Сората или Мисаки, но три дня назад свою помощь предложила Нанами, которая переживала из-за своего малого вклада в производство Няборона.

Не спеша подойдя ближе, Сората позвал её:

— Аояма.

— Канда-кун.

Нанами подняла одеревеневшее лицо.

— Тоже нервничаешь, Аояма?

— А как же. Слышала, даже профессионалы нервничают на живом выступлении.

— Ну, тогда можно и понервничать.

— Беспокойся за других, — сказала Нанами, улыбаясь. — Сегодня ты такой воодушевлённый, Канда-кун.

— Да?

— Дело ведь не в том, что ты не спал всю ночь?

Тот временной отрезок прошёл уже давно. Точнее, совсем недавно Сората валился с ног от недосыпа.

— Я сейчас на коне… Правда, скакать мне осталось два с половиной часа.

— В смысле?

— Нет, ничего.

— Ты правда странный.

Главное, Нанами немного сбросила напряжение, и её лицо приобрело привычные черты.

— Я закончил устанавливать железо, — доложил Рюноске, поднимаясь из контрольной комнаты на площадку за сценой.

— Зал уже готов!

К ним присоединилась и Мисаки. Далее вернулся Дзин, уходивший проверить положение дел у входа.

— Как снаружи?

— Президент отлично справляется.

— Опять нас возненавидят...

— Тогда собираемся! Оруженосцы, вперёд!

— Мы уже собрались.

Сората, Масиро, Нанами, Мисаки, Дзин и Рюноске собрались на площадке в круг.

И затем Мисаки протянула в центр круга руку.

Ничего не говоря, Дзин положил свою руку поверх. За ним последовала Нанами, а Сората взял руку недоумевающей Масиро и вместе с ней положил её на руки остальных. А в конце явно ненавидящий это Рюноске через силу положил свою руку на руку Сораты.

— Хорошо, а теперь Кохай-кун произнесёт торжественную речь!

— Э? Я?!

— Ну, ведь Сората типа режиссёр, — прохихикал Дзин.

— Вот именно, типа...

— Доработать баланс получилось благодаря твоему чутью, Канда. Если нас закидают помидорами, виноват будешь тоже ты.

Было непонятно, насколько серьёзно говорит спокойный Рюноске.

— Э-э-э~ Вот надо же такое сказать именно сейчас?

— Да ладно, Канда-кун, ну же, — подтолкнула его Нанами. Масиро молча принялась ждать его речь.

Осмотрев лица всех присутствующих, Сората выкинул в дальний уголок робость и прямо высказал то, что у него лежало на душе:

— Давайте как следует повеселимся эти полчаса!

А жильцы Сакурасо ответили кто что горазд

Часть 4

— Ну, пошли.

На решительные слова Нанами Сората ответил энергичным кивком.

Освещение в зале притушилось, и занавес поднялся. Шум на зрительских местах, утопших в темноте, утих, словно посетители внезапно наговорились.

Волнение нарастало, и на сцену вышла Нанами.

Она заняла позицию справа от экрана, и только лишь это место озарил прожектор, которым рулил Дзин из комнаты управления.

Сората и Масиро оставались настороже, чтобы проверять реакцию публики.

Нанами чётко объясняла важные пункты и, двигая телом, показывала зрителям основные движения. По сути, движений в активной боевой части требовалось всего четыре: встать, сесть, поднять руки и хлопнуть в ладоши. А потом останется выкрикнуть название финальной атаки, поэтому запомнить всё труда не составит.

Пускай зрительские места в театральном зале расположили достаточно удобно, как в обычном кинотеатре, размахивать руками, прыгать и дёргаться трёмстам людям будет опасно, и потому решили ограничиться простыми движениями.

Что до Сораты, он хотел бы добавить более разнообразные движения, но помешанный на безопасности Рюноске убедил его, что с руками надо бы поосторожнее.

— Если кто-то пострадает, кто возьмёт ответственность?

— Ну… да. Угу, раны — это плохо.

В итоге Сората решил, что Рюноске прав, и смирился с выбранным планом.

Нанами напоследок напомнила зрителям, чтобы те не забывали об окружающих людях.

— А теперь представляем, «Галактический кот Няборон», — звонко прокричала Нанами и отвесила низкий поклон.

Тут прожектор погас, и раздался низкий звук, похожий на дрожь земли. На экране появился гигантский объект, несущийся из космоса сквозь атмосферу на землю.

Хоть картинка и не двигалась, благодаря эффекту горения на поверхности объекта и разлетающимся во все стороны частичкам пыли получился эффект видео. Звуковые эффекты и фоновая музыка создавали подходящую атмосферу, но большую их часть пришлось купить. А то, что сделали сами, изготовил некий человек по имени Хаухау из звукового клуба, который отвечал за звук в аниме Мисаки. Сората с ним не встречался, потому до сих пор не знал, кто он...

Летящий из космоса объект вторгся в стратосферу, разорвал облака и показался в небе над Токио. На фоне небоскрёбов стало понятно, насколько объект большой. Его длина доходила до пятисот метров.

Люди на земле устремили взгляды ввысь. Стоило им увидеть это нечто, как на их лицах проступило отчаяние.

В тот же миг прорвавшийся сквозь облака объект крутанулся в воздухе и приземлился на четыре пружинистые ноги.

Пространство вокруг заполонил грохот, словно извергся вулкан. Земля от удара затрещала, и одновременно разошлась ужасающая ударная волна, в мгновение ока превратившая небоскрёбы в руины.

Побережье поглотило цунами, а взмывшие в небо песок и пыль заслонили солнечный свет. В клубах пыли возникла фигура, напоминающая кошку, — галактический гигантский монстр поднял туловище. Передними лапами он раздавил Токийскую башню и не оставил от неё и следа.

— Какая отвратительная планетка. — Объявился один из владык инопланетных захватчиков — нянгороидов — Айн Котоспин.

Показали изображение со спутниковой камеры. Несколько десятков километров вокруг обратились безжизненной пустыней.

Силы ООН тут же начали ракетную атаку по Айну.

А Айн прорычал:

— Ня-я-я-я-я-я!!!

И уничтожил все ракеты.

Появились истребители. Они вонзили в монстра бесчисленные наводящиеся ракеты, но на гигантском теле Айна не осталось ни единой раны. Ракеты лишь опалили неопрятную шерсть, покрывающую пришельца. А через несколько секунд пропали даже эти следы атаки.

Затем Айн исторг новый рык и мгновенно истребил все истребители.

Гигантский монстрокот поражал своим величием и несокрушимостью.

Как и ожидалось, рисунки у Масиро вышли потрясные. Они легко могли завладеть вниманием зрителя. В доказательство уже начальная сцена «Галактического кота Няборона» сконцентрировала на себе взгляды всех. Дети на переднем ряду забыли донести попкорн до рта. Студенты на средних рядах уставились в экран так, словно вгрызлись в него глазами. Зрители на задних рядах почти перевалились через спинки сидений впереди.

Все невероятно сосредоточились.

Далее следовала сцена появления Нэкоко. Разрушенный Айном квартал. Тут и там поднимались языки пламени. Всамделишный конец света. Даже небо окрасилось красным. Посреди разрушения оказалась Нэкоко, которая держала на руках любимого, но уже охладевшего Нэкосуке и взывала к погибшему.

— Нэкосуке-сан!

С дрожащими плечами, руками и губами Нэкоко бесконечно повторяла его имя. Но тот так и не откликнулся. Не улыбнулся. Не погладил её по голове. Не сказал в ответ «в чём дело». И… не открыл глаза.

— Нэкосуке-сан!

Голос прорезали слёзы, и принадлежал он Нанами. Эту сцену ей пришлось репетировать бесконечно долго, потому что результат её не устраивал.

Вспомнилось, когда Нанами вышла из звукозаписывающей будки, у неё дрожал голос, а на глазах выступили настоящие слёзы.

Окружённая обломками Нэкоко поднялась на ноги и вытерла слёзы с лица, запачканного сажей. И спокойно посмотрела на гору вдалеке… на Айна Котоспина. Она настолько сильно стиснула кулаки, что ногти впились в ладони и вниз скатились капли крови.

И тут перед Нэкоко упал робот-кот Няборон — последнее оружие человечества.

— Ладно. Если жаждешь моей ненависти, ты её получишь. Я потрачу всю свою жизнь, но отправлю в ад каждого нянгороида.

Будто отреагировав на волю Нэкоко, Няборон сверкнул глазами.

И тогда же посередине экрана выскочило название «Галактический кот Няборон».

За какие-то несколько минут случилось куча всего, и этого хватило, чтобы пленить сердца зрителей. Все затаили дыхание и сосредоточились на последующей истории.

На любовных отношениях Нэкоко и Нэкосуке. На том, что они сыграли свадьбу, но старшего Нэкокити убили Нянгороиды, и Нэкосуке со злости подал на развод, чтобы отомстить нянгороидам.

Подробно рассказали о создании последнего оружия человечества Няборона, с помощью которого предстояло дать бой инопланетным захватчикам.

Изначально историю Няборона собрали из диких идей Мисаки, и их хватило бы на пятьдесят две серии аниме, но поскольку это лежало за гранью возможного, они сократили шестерых владык до одного — Айна Котоспина, а Дзин умело переделал сюжет и вместил его в полчаса.

Увлечённый залом Сората почувствовал на себе взгляд стоящей на сцене Нанами.

Совсем скоро пойдёт начальная боевая сцена.

В первой битве противником выступал подручный Айна — как проходной противник в играх. С точки зрения гейм-дизайна, эта битва выполняла роль обучения.

Картинка сменилась 3D-изображением, и оно совсем не вызывало отторжения. Мисаки с Рюноске объединили усилия и с помощью новейшей технологии цел-шейдинга добились эффекта анимации, а также постарались сделать так, чтобы игровая графика и рисунки Масиро выглядели гармонично.

3D вышло настолько качественным, что в статичном виде оно походило на обычный рисунок. А всё потому, что работу над ним растянули аж на неделю, но теперь-то муки себя оправдали. Наверное, благодарить стоило маниакальное стремление Мисаки к качеству.

Ей великолепно удалось претворить в жизнь такое, что ещё никто не видел. Крутость Мисаки заключалась в её навыках, и раз она выдумала то, о чём никто другой даже помыслить не мог, и реализовала задуманное на практике, потраченные два месяца стали казаться чем-то грандиозным. А ещё Сората понял, что не всего в жизни можно добиться одним прилежным трудом.

Становился понятным комплекс неполноценности у Дзина. Ведь он лицезрел талант Мисаки ближе, чем кто-либо.

Сората много что для себя уяснил за прошедшие два месяца.

Началась битва Няборона и рядового нянгороида.

Они сцепились посреди гор из обломков зданий. Значит, близилась первая фаза синхронизации. Сорате стало интересно, будут ли зрители подыгрывать.

Он затаил дыхание, и почти сразу на экране появилось оповещение «Приготовьтесь встать».

— Раз, два, три, давайте! Раз, два, три!

Нанами обратилась к залу, и триста человек одновременно встали со своих мест. Сората тут же проверил Няборона в центре экрана. Если камера-датчик верно распознает движения зрителей, Няборон закинет врага далеко-далеко.

Однако экран не реагировал. Хотя зрители правильно встали… От мысли, что камера вышла из строя, у Сораты пробежали по спине мурашки.

И тогда.

— Отправляйся-ка в ад! — воскликнула Нэкоко, и Няборон бросил нянгороида через голову. Далее на экране выскочило указание поднять руки.

Нанами вновь подбодрила толпу, и триста человек подняли руки.

Затем Няборон ухватил нянгороида за хвост и принялся раскручивать монстра.

Следующее указание призывало хлопать поднятыми руками. На экране замерцала иконка, указывающая на время, когда нужно хлопать, и постепенно скорость мерцания нарастала. Вместе с этим люди в зале хлопали в ладоши всё быстрее и быстрее.

В такт со звуками из зала Няборон раскручивался всё сильнее и сильнее.

И затем, после сигнала опустить руки, Няборон закинул нянгороида высоко в небеса.

Далее следовало окончание боя.

На экране появилось название добивающего удара. Няборон стал накапливать энергию, и пошёл отсчёт времени до последней атаки.

Три... два... один...

— «Фрикадельковый луч»!

Голоса трёхсот людей наложились друг на друга.

Воздух в зале задрожал, и Сората, стоявший за сценой, ощутил на себе его неумолимое давление.

Няборон выставил перед собой лапы и выпустил из них луч в форме тех же лап. Нянгороид в небе принял на себя прямой удар и разлетелся на кусочки. И даже следа от него не осталось.

Няборон умело расправился с нянгороидом.

Сората волновался насчёт синхронности управления, но раз получилось сейчас, то и дальше всё будет в порядке. Вначале его заставили понервничать, но потом датчики показали себя с лучшей стороны, и заметных задержек не возникло.

Когда парень посмотрел в сторону комнаты управления, то встретился взглядом с Рюноске по ту сторону стекла, чьи глаза выражали уверенность. Похоже, Рюноске вообще не беспокоился.

Победившие рядового нянгороида Няборон и Нэкоко наконец узрели владыку Айна Котоспина — мучителя Нэкосуке.

Няборон составлял в высоту триста тридцать три метра, но Айн оказался ещё выше. Как говорилось в начале, тот обладал достаточной силой, чтобы единственным ударом отправить Няборона в соседнюю префектуру.

Несомненно, шла битва за будущее человечества.

Сидящие спереди младшеклассники крепко сжали кулачки и болели за Няборона.

— Ты хоть помнишь, скольких убил? — сдавленно спросила Нэкоко у Айна.

— Устал. Вечно плечи гну, как кот спину. А~ как же устал.

Роль Айна отыгрывала Мисаки, и вышло у неё весьма недурно. То, как у неё любое дело получалось на высоком уровне, поражало.

— Если тебя прибить, мне станет веселее? Да, почему бы и нет.

Чтобы размяться, Айн прихлопнул двух подручных, подвернувшихся под лапу. И от такого гонора Нэкоко сорвалась.

— Ты не достоин того, чтобы жить!

— Говори как знаешь. Люди — это жалкие черви, но и они могут меня развлечь. Да, давай, бесись. Прогони мою усталость! Ну же!

Няборон остановил «Кошачий удар» Айна. Но на треть вошёл в землю.

— Слабо~ слабо~ Слышишь?! И это всё?! Ня-я-я-я-я-я-я-я-я!!!

Вопль Айна выбил Няборона из земли и подбросил в воздух.

В зале вполне ожидаемо прокричали «Няборон!».

Сората, сам того не ведая, сжал кулаки.

Хотя крики зрителей не влияли на бой, Няборон ловко приземлился на ноги.

Картинка сменилась на 3D-сцену, и началась боевая часть.

Больше наставления Нанами не требовались.

При появлении указателя все сразу встали.

Айн ударил сверху. Появился призыв поднять руки. Зрители тут же подняли руки, и Няборон проворно увернулся от атаки. Айн продолжил рычать. Тогда в зале прокричали «Фрикадельковый луч» и парировали атаку врага.

— Меня так просто не сломить! Давай же, покажи себя!

Ставший серьёзным Айн начал атаковать яростнее. Ударил справа, слева, а под конец добавил удар лбом.

Благодаря системе распознавания движений удалось вовремя избежать удары лапами, но от лба увернуться полностью не вышло.

От одного-единственного удара полоска жизней Няборона обнулилась — результат настройки баланса. Сората решил, что в битве против Айна можно разок и проиграть.

Чтобы оживить Няборона, зрители кричали в такт с командами на экране, пока фоновая музыка нагнетала ощущение опасности.

Зрители болели за Няборона, словно за любимую спортивную команду, и посылали ему свою энергию.

Айн медленно, но верно приближался к Няборону, чтобы нанести последний удар.

Нанами скользнула по Сорате взглядом.

Он уже не мог точно сказать, воскреснет ли Няборон вовремя.

Если сейчас он проиграет, игра закончится. Даже если потом продолжить играть, битву с Айном придётся начать с самого начала. Сората долго не мог решить, как с этим поступить, но решил, что, если игру можно пройти несмотря ни на что, будет неинтересно, потому оставил возможность полного проигрыша.

Если установить уровень сложности на таком уровне, что игра проходится в любом случае, не будет чувства достижения, и тогда пришли к выводу, что вообще пропадает смысл в интерактивности.

И Сората заявил, что им нужен такой баланс, когда «один раз проигрываешь, но потом в последний миг выигрываешь».

Сейчас настал тот самый критический момент.

Сората, кучу раз игравший в тестовом режиме, отчётливо видел, что зрители не справляются. Они не попадали в ритм. Хлопали в ладоши они хорошо, но вот кричали невпопад.

Из-за этого энергия накапливалась плохо.

Айн подошёл уже вплотную.

Он взял изнемождённого Няборона за подбородок и приподнял ему лицо. Затем поднял кулак, намереваясь отвесить последний «Кошачий удар».

Плохо дело. Они не успеют, подумал Сората, и в тот же миг зал поглотил рёв. В самую последнюю секунду раздался шквал из выкриков «Няборон!».

Одно мгновение экран оставался статичным. Музыка, нагнетающая страх, остановилась, и воцарилась тишина, от которой перехватило дыхание.

Тут же глаза Няборона ослепительно сверкнули под мощный звуковой эффект, и заиграла быстрая боевая композиция — мощный оркестр, который записали в сотрудничестве с музыкальным клубом. К тому же студент из клуба пения, готовящийся стать оперным певцом, помог с песней. Эмоции накатывали, даже если того не хотелось.

Заряженный энергией зрителей Няборон воспрянул, ухватился обеими лапами за голову Айна и прописал ему коленом по лицу.

Айн, разбрызгивая кровь из носа, сильно изогнулся назад. Когда подвернулся отличный шанс для контратаки, на экране возник значок голосовых команд. Триста человек набрали воздуха, чтобы закричать. И...

«Фрикадельковый луч!»

Он попал прямо в лицо Айна, практически в упор.

— Ня-я-я-я-я-я-я!

Крик, наполненный болью, разнёсся по всему залу. Мисаки отыграла роль даже слишком хорошо.

Упавший на четвереньки Айн с ненавистью воззрился на Няборона. Зафиксировав цель, он широко распахнул пасть и выстрелил толстым лучом.

Няборон снова принял позу для спецатаки и сразу выстрелил в ответ.

Но луч Айна оказался куда сильнее и поглотил атаку Няборона.

На экране вновь появился индикатор для хлопков и криков.

Зрители все как один поддержали Няборона.

Нэкоро ответила диким криком.

— Гря-я-я-я-я-я!

Фрикадельковый луч моментально утолщился и оттеснил луч Айна назад.

Благодаря силе зрителей Няборон взял над Айном верх.

— Не может бы-ы-ы-ы-ыть! Я же-е-е-е-е-е-е-е...

И окутанный светом фрикаделькового луча Айн растворился, испуская предсмертный крик.

Посреди обломков остался один лишь Няборон. Быстрая боевая мелодия постепенно затихла, и ей на смену пришёл спокойный мотив с толикой драматизма.

Сквозь облака пробился солнечный свет, озаряя покрытого ранами Няборона.

— Нэкосукэ-сан, враг побит.

Посмотрев в небо, Нэкоко грустно улыбнулась, экран потемнел, и начался закрывающий ролик.

Хотя уже можно было ничего не делать, зрители продолжали кричать и хлопать в ладоши.

Кто-то требовал продолжения на бис.

Сорату захлестнули невероятные эмоции, он стоял в полной прострации.

Все ликовали. Хлопали в ладоши. И Сората не мог сдержать радость. У них правда всё получилось. Хотелось от всего сердца поблагодарить гостей за их энтузиазм.

Зрители хлопали до самого конца титров и не успокоились ещё какое-то время даже после появления слова «Конец».

— Сората, здорово.

Масиро положила руку на сжатый кулак Сораты.

— Ага… Правда круто… голова кругом от всего...

— Мы сделали это, Канда-кун! — Примчалась перевозбуждённая Нанами.

— Ага… Было здорово.

С бушующими эмоциями Сората дал Нанами пять.

Но он не мог оставаться с таким настроем долго.

— Сората, собираемся! Президент-сама привёл учителя! — раздался голос Дзина по ту сторону экрана.

Когда Сората заглянул в комнату управления, Рюноске уже заканчивал собирать оборудование.

Сората ещё не полностью пришёл в себя, но всё же взял Масиро за руку и побежал.

За ним побежала Нанами. Дзин помогал Рюноске переносить оборудование, а Мисаки уже вылетела через задние двери. Вскоре послышался звук двигателя.

Все залезли в машину, и та резко тронулась с места, заглушая крики учителя и президента школьного совета.

— Мы лучшие во вселенной!~

Заразившись взрывными эмоциями Мисаки, Сората тоже прокричал, что он лучший во вселенной.

А что произошло дальше, он уже плохо помнил.

Помнил только, что сон приснился лучше некуда, но этого оказалось вполне достаточно.

7 ноября.

В отчёте собраний Сакурасо записали следующее:

«Я делаю заявление! Сегодняшний день отныне и навеки становится Днём Няборона! Кохай-кун, Масирон, Нанамин, Дракон, Дзин, Риттан, Хаухау, спасибо! Благодаря вам одна моя мечта исполнилась! Сегодня мы не заснём!» Подпись: Камигуса Мисаки.

«Мисаки-сэмпай, если не спать, то помрёшь!» Подпись: Канда Сората.

«Стало быть, не за горами вторая серия». Подпись: Камигуса Мисаки.

«Не хочу помереть от переработки так рано, позволь немного отдохнуть». Подпись: Канда Сората.

«Э-э-э, и как давно у нас дневник для переписки?» Подпись: Аояма Нанами.

Глава 2. Дни осенние, любви пора цветения

Часть 1

Первое — снять кожуру на кончике охлаждённого банана.

— Слушай, Акасака.

— Разрешаю тебе говорить. Продолжай.

Второе — воткнуть в чищеную часть банана палочку для еды.

— Вчера… Нет, позавчера Няборон сорвал банк. Мы толком не спали, терпели и не ходили на фестиваль, пока настраивали баланс… В общем, постарались как надо и получили награду.

— Я не особо планировал веселиться на фестивале, но соглашусь, что успех Няборона меня порадовал.

Третье — полностью снять кожуру с банана и придать ему форму леденца.

— Так хлопали и радостно кричали… Здорово было. До сих пор их слышу.

— Вон как.

— О, это произошло в пятый день фестиваля.

— Позавчера. 7 ноября.

— Да, точно, позавчера...

— Ну и что ты хочешь сказать, Канда? Я не могу тратить время на болтовню о вашем счастье.

Четвёртое — крепко возьмите палочку, размешайте шоколад, зачерпните его ложкой и вылейте на банан.

При контакте с холодным бананом шоколад остыл и стремглав затвердел.

— То есть мы добились успеха с Нябороном и теперь имеем полное право оторваться в последние два дня фестиваля. Он же у нас целых семь дней.

— Я знаю, что ты хочешь повеселиться на фестивале, Канда. Не зря же столько мучились.

Пятое — на банан, покрытый чёрной корочкой, вылить разноцветный топинг. Всё готово.

— Но разве не странно? Только я оживился после показа Няборона, а фестиваля уже последний день настал! К тому же перевалило за полдень, через несколько часов фестиваль закончится! И почему это я с самого утра без передыху готовлю шоколадные бананы в кафе?!

Шестое — продать готовый шоколадный банан за сто иен.

— Благодарим за покупку. Приятного аппетита, — с улыбкой распинался Сората.

— Мы всю ночь пыхтели над Нябороном, вымотались до смерти. Потому ничего удивительного, что после показа Няборона, когда с плеч упал груз, мы проспали тридцать шесть часов.

— Меньше всего я хочу услышать логический анализ.

— Тогда меня не спрашивай.

— Когда просыпаюсь спозаранку и вижу дату, начинаю думать, что человечество изобрело машину времени.

— Это доказывает, что у тебя скудная фантазия. Быстрее прими меры.

— Заткнись!

— Изначально всех поставил на уши из-за фестиваля ты, Канда.

— В смысле только я? Фестиваль — пустяк, что ли?!

Сората не знал, как в других школах, но в Суйко это самое помпезное событие, и раз люди сюда тянулись, значит ждали его с нетерпением.

— Фестиваль — это выходные, когда не принято учиться. Синоним — долгие праздники.

— Не говори так, словно это дополнение к Золотой неделе!

Глубоко вздыхая, Сората осмотрелся внутри классной комнаты. После полудня начался наплыв посетителей, но сейчас их поток уже ослабел. Осталась только одна компания из троих парней.

На окно прилепили вывеску из жёлтой бумаги с надписью «Шоколадные бананчики», чтобы люди видели снаружи. Комнату украсили жёлтой и чёрной тканями для аутентичности, те же цвета выбрали для скатертей.

Когда сегодня утром Нанами из оргкомитета, отвечающая за приготовления, попросила Сорату поделиться мыслями, он выдал:

— Может, поменяем вывеску на «Тигриное кафе»?

Он всего-то высказал честное мнение, потому что у него рябило в глазах от тигриных узоров тут и там, но Нанами с улыбкой наступила ему на ногу.

— Ты ничего не знаешь о тиграх, Канда-кун, — серьёзно ответила она.

— Разузнаю потом поподробнее. — Сората извернулся.

В итоге он трудился в этой тигриной комнате официантом, надев чёрные штаны, жёлтую рубашку и ещё чёрную жилетку, от которых сам стал походить на тигра, плюс ко всему готовил и тут же продавал шоколадные бананы.

Также за магазин отвечал Рюноске в школьной форме, который сидел за кассовым столом и что-то усердно печатал на принесённом ноутбуке. Похоже, он не собирался ни готовить шоколадные бананы, ни тем более продавать их.

По сути, магазином до сих пор занимался один Сората.

— Акасака, хотя бы ненадолго замени меня.

— Отказываюсь.

— Десять минут! Нет, хватит и пяти! Позволь мне хоть что-то хорошее о фестивале запомнить!

— Няборона вполне достаточно. Его уже ничто не затмит.

— Так-то оно так...

Если Мисаки позавчера сказала правду, сегодня факультет искусств устраивал «Выставку дерева», где Масиро оденется кошкодевочкой… точнее, девушкой-кошкой, и должна будет исполнять роль гида.

Если это в самом деле так, Сората хотел взглянуть на неё хоть разок.

— Короче, Акасака, я прошу тебя!

— Отказываюсь.

— Да как так-то?!

— Девушка?

— А-а-а, что?

— ...

Рюноске замолчал, продолжия стучать по кнопкам.

— Не замолкай в такой момент!

— Я не смогу отвечать за магазин.

— Чего это?!

— Во-первых, мой характер не годится для приёма клиентов. Высокомерный продавец вызовет одну только антипатию в свой адрес.

— Раз ты так хорошо в себе разбираешься, сделай что-нибудь!

— Во-вторых, я ненавижу шоколадные бананы. А жующих бананы самок ненавижу ещё больше.

— Пожалуйста, не говори это посетителям. Они же прожгут нас взглядами.

К счастью, среди нынешних посетителей девушек не оказалось.

— В-третьих, я не заинтересован в магазине.

— Скажу тебе больше, я тоже!

— Таким образом, это подтверждает то, что только ты можешь следить за ним, Канда.

— Как по мне, аргументы у тебя шаткие! Да тебе просто лень!

— Если ты понял, то хватит об этом.

Не обращай Сората внимания, и не заметил бы, что у него в теле, пока разрабатывался Няборон, накопилась усталость, от которой он не смог избавиться. Уже какое-то время Рюноске без конца зевал, и Сората от него заразился...

— Это, Акасака-са~ Можешь хотя бы одеться официантом?

— Объяснись.

— Когда я один так одет, выгляжу дураком.

— Ты ошибаешься, Канда.

Рюноске оторвал лицо от ноутбука.

— М? Мне типа идёт? Я хорошо выгляжу?

— Ты «не выглядишь дураком», ты и есть дурак.

— А, вон оно что...

Ну, можно радоваться одному тому, что Рюноске пришёл в школу. Хотя сегодня утром Сорате и пришлось попотеть, вытаскивая его из комнаты на улицу.

Когда Сората позвал его через дверь, Рюноске из комнаты 102 воспринял предложение в штыки.

— Если нет уроков, то незачем идти в школу.

В обычный день Сората смирился бы и ушёл, но вот сегодня, не согласись Рюноске, ему пришлось бы торчать в магазине одному, потому парню пришлось сказать следующее:

— Без тебя мне будет одиноко!

— Канда.

— Т-ты выйдешь, или как?

— Тебе не в школу надо, а в больницу. Честно, мне противно стало.

— Спасибо за удар в самое сердце! Вовек не забуду, ублюдок!

Далее с помощью Дзина они грубо выпнули Рюноске из комнаты и каким-то образом привели в школу.

Роли распределили в классе заранее, потому, если теперь хотелось вкусить все прелести школьной жизни, лучше всем отыграть свои роли по максимуму. Даже Сорате, даже Рюноске. На них и так смотрели предвзято, как на типичных жителей Сакурасо, и им не стоило подливать масла в огонь, вытворяя не пойми что.

Единственная тройка парней вышла в коридор, поэтому Сората зашёл за кассу и плюхнулся на стул.

Когда он достал мобильник, чтобы проверить время, кое-что вспомнилось.

— Акасака, лучше бы тебе ответить на письма Риты.

— Не беспокойся. Я отвечаю ей мгновенно.

— Не надо мне тут Горничных, сам пиши.

— Чего ради я должен тратить своё бесценное время на бывшую нахлебницу?

Ненависть Рюноске к девушкам ничуть не изменилась.

— Почему ты настолько не любишь девушек?

Тот наконец оторвал взгляд от ноутбука. Но он лишь раз посмотрел на Сорату, после чего продолжил клацать по клавиатуре.

— Тебя это не касается, Канда… — ответил Рюноске в непривычной для себя манере.

— Когда так отвечают, становится ещё интереснее.

— Появились люди, которые пришли купить товар, сделанный из фруктов, которые созрели из зелёных в жёлтые и какие легко очищать, которые с давних пор любят обезьяны, и которые полили глазурью, столь любимую детьми, которую готовят из затвердевшей смеси сахара с порошком какао, который получается после измельчения ферментированной массы из зёрен какао.

— Называй шоколадные бананы по-нормальному!

Сората отвлёкся от разговора с Рюноске, повернулся к посетителям и вылил на банан расплавленный шоколад. Парочка дивчин, по-видимому с первого года, при виде такой картины радостно закричали «Ах~» и «Вкуснятина».

Получив бананы и вовсю улыбаясь, парочка первогодок не стали садиться за столик, но посмотрели на Сорату так, словно хотели чего-то ещё.

— У меня что-то с лицом?

— Наверное, они заметили, какой глупый у тебя вид.

Пропуская мимо ушей грубый комментарий Рюноске, Сората глазами попросил первогодок продолжить.

— Э-это… Ня-Няборон… был классным!

— Было интересно!

Вывалили они на Сорату свои впечатления.

Тот от неожиданности оторопел.

— А, ага… Спасибо, — только и смог провякать он, не в силах ответить хоть сколько-нибудь развёрнуто.

Парочка тут же утопала в самую глубину комнаты, хихикая, и уселась за столик.

Вскоре с небольшим опозданием Сората почувствовал, что тело полегчало. Ноги будто куда-то пропали, и парня атаковала иллюзия того, словно он парит в воздухе. А вырывающиеся из глубин эмоции и вовсе не давали покоя.

— Ух!~

Он издал нечленораздельный крик и сжал руки в кулаки.

Если бы он не прикусил губу, язык совсем пустился бы в пляс. Опасно… слишком опасно. Впервые за шестнадцать лет жизни он настолько бурно радовался.

— Канда. Отвратно выглядит, хватит ухмыляться.

— Нет, как раз сейчас и можно! Ты разве не рад?

— Не беспокойся. Меня прям распирает от ощущения превосходства.

— А по тебе и не скажешь...

Но всё же, что же это было? Сората ещё чувствовал чей-то взгляд. В их сторону смотрела парочка первогодок, нахваливавшие Няборона.

Неужели у Сораты появились фанатки? Да не, бред какой-то. Если он оглянется на свою жизнь, не найдёт там ни одной девушки, которая удостоила бы его такой реакции. Но если уж говорить о Нябороне… Когда Сората с глупым видом задумался об этом, он понял, что на самом деле взгляды девушек устремились на Рюноске.

Если он промолчит… вернее, если собеседник не знает истинную природу Рюноске, для него он выглядит как приятный на вид женственный парень. Потому девушки частенько западали на него. А иногда Рюноске приковывал даже мужские взгляды.

— На чём мы там остановились… Так почему ты не любишь девушек, Акасака?

Спиной ощущая, что девушки навострили уши, Сората задал Рюноске тот же вопрос.

— Канда, тебя это не касается, — дал Рюноске тот же ответ.

— Ну и тяжёлый ты на подъём.

Теперь Сорату проигнорировали.

Если Рюноске сохранял молчание, то оставалось смириться.

Сората открыл мобильник и отправил ему сообщение. Раз уж программист ушёл с головой в работу, пусть хотя бы Горничная ответит.

«Почему Акасака ненавидит девушек?»

Как и ожидалось, от неё пришёл немедленный ответ:

«Причина этого выше Эвереста, глубже Марианской впадины.»

«О чём ты?»

«Это произошло до встречи Рюноске-сама и Сораты-сама… Вернёмся во времена его жизни в средней школе.»

«О как.»

«У Рюноске-сама было два очень близких товарища.»

Уже в самом начале история получила внезапное развитие.

«Один из них — Котаро-сама. Молодой человек. Второй — Акеми-сама. Это девушка.»

Казалось, они приближались к самой сути.

«Рюноске-сама, Котаро-сама и Акеми-сама всюду ходили вместе, всё делали вместе, и их отношения крепчали день ото дня.»

«И, и?»

«Однажды Рюноске-сама влюбился. В Акеми-сама. Однако тогда он уже знал. Что душа Акеми-сама лежит к Котаро-сама…»

Совсем уж невероятное развитие истории.

«И тогда Котаро-сама честно высказался Рюноске-сама. О том, что у него есть любимый человек и Котаро-сама очень волнуется. Услышав это, Рюноске-сама тут же догадался, что Котаро-сама очарован именно Акеми-сама. Упрятав собственные чувства в дальний уголок души, Рюноске-сама решил оставить всё как есть, чтобы отношения тех двоих развивались своим чередом.»

«Эм, Горничная, ну а ненависть к девушкам точно связана с этой историей?»

«Это случилось в ночь на Рождество.»

«Горничная, ты порой спецом меня игноришь?»

«Вне всяких сомнений (усмешка).»

«А на это ответила, да?!»

«Далее начинается самое интересное, потому, если не помолчишь и не послушаешь, вышлю тебе что-то типа вируса. Цыц, цыц!»

«Что-то типа? Вирус он и в Африке вирус! А эти твои “цыц, цыц” убивают всю миловидность!»

«И в рождественскую ночь произошёл неприятный случай.»

«Опять игноришь!»

«Чтобы дать им побыть вдвоём, Рюноске-сама не явился на вечеринку, которую они запланировали втроём. Желая, чтобы они раскрыли друг другу чувства и укрепили связь, Рюноске-сама проводил холодный вечер в одиночестве.»

«О как.»

«И тут к нему почему-то приходит Акеми-сама. Почему-то запыхавшаяся…»

Неужели она поняла, что на самом деле любит Рюноске? Они сблизились, начали встречаться, но в итоге ничего толкового не вышло — это нанесло Рюноске душевную рану, и он возненавидел девушек?

«Акеми-сама посмотрела в лицо Рюноске-сама и со всей силы ударила его по щеке.»

«Э?»

«А потом ещё дважды.»

«П-почему?!»

«Потому что Котаро-сама был пленён красотой Рюноске-сама. Узнавшая об этом Акеми-сама обругала Рюноске-сама: “Козёл! Вороватый кошак! Хотя нет, вороватый дракон!” — чем оставила у него на сердце неизлечимый шрам.»

«Мда-а.»

«Те события сделали из Рюноске-сама страшного женоненавистника… Та-дам.»

Получается, Рюноске любил Акеми, Акеми любила Котаро, а Котаро неровно дышал к Рюноске, — настоящий любовный треугольник.

«Потом Рюноске-сама нашёл живых девушек бесполезными и с головой ушёл в разработку меня.»

«Я и представить себе не мог.»

«Что сказать, я всё это сама выдумала, так что не воспринимай серьёзно. Хотя ты вряд ли принял мой рассказ за чистую монету (хи-хи).»

«Эй, стой!»

«Немыслимо, чтобы я трепалась о секретах Рюноске-сама, не так ли? Вот правда, Сората-сама, обезьяна и то умнее вас. Вы Обезьяна-сан!»

«Под обезьяной ты имела в виду тупицу, да?»

Столько гадостей ему наговорила. Вернее, так умело его развела… До какой же ещё степени Горничная будет развиваться?

— Канда. Ты доволен?

— Ты всё время читал нас?!

— Разумеется. Ты забыл, что письма адресуются мне?

— Нет, ну, нет, конечно… В смысле, ответь уже Рите!

— Отвечает Горничная.

— Какой смысл, если отвечаешь не ты?

— Почему?

— Потому что, если ответишь ты, думаю, она обрадуется.

— Канда, зачем мне радовать бывшую нахлебницу?

— Дружите вы или нет, нравитесь друг другу или нет — отдельный вопрос, но хотя бы сказать ей «спасибо за рисунки для Няборона» мог бы. У неё ведь клёвые фоны вышли, разве нет?

Строго говоря, ни один из рисунков Риты ей не пришлось переделывать. Чего ещё ожидать от настоящей художницы. По возвращении в Англию она вновь стала рисовать, пускай и хотела когда-то бросить.

— Ясно, твоя мысль мне понятна.

Согласившись, Рюноске запустил почтовый клиент.

Молниеносно напечатав что-то на клавиатуре, он тут же отправил письмо. Сората не удержался и глянул на содержание.

«Хорошо поработала. Можешь гордиться», — только и настрочил Рюноске.

— Какой же ты надутый...

Конечно, между Японией и Англией есть разница во времени — девять часов. На той стороне света только началось утро, потому Рита увидит письмо от Рюноске немногим погодя. А когда увидит, вне всяких сомнений засыплет Сорату жалобами.

Пока парень ругался с Рюноске, к ним пожаловало ещё двое посетителей. Оба в форме Суйко… Сората хорошо их знал.

— Добро пожаловать… О, Аояма? И Мияхара.

Вместе с Нанами пришёл Мияхара Даити из соседнего класса. Он тренировался в клубе плавания и обладал подтянутым телосложением, а также довольно высоким ростом, и в целом производил грозное впечатление. Но Сората знал, что характером тот походил на ребёнка и, несмотря на свою внешность, вёл себя дружелюбно. А всё потому, что в прошлом году с апреля по июль они жили в одной комнате, в обычном общежитии. Даже когда Сората пришёл с белой кошкой Хикари, Даити не выпучил глаза и помогал всем, чем мог. И даже после того как Сорату выперли в Сакурасо, Даити оставался одним из немногих приятелей, с кем Сората поддерживал связь.

— Ку, Канда.

— Откуда ты, Мияхара?

Даити изогнул своё здоровенное тело и горделиво показал повязку на левой руке, на которой значилось «Организатор фестиваля».

— Мияхара… Разве ты раньше не твердил с пеной у рта, что ни за что не пойдёшь в оргкомитет?

— Э? Правда? А я слышала, что он всегда только этого и хотел, — озадачилась Нанами.

— Не говори глупостей. Я безумно туда хотел.

За спиной недовольного Сораты раздался характерный звук клавиатуры.

— Акасака-кун как всегда филонит.

Нанами неожиданно прищурилась и вгляделась в Рюноске. Да так, словно ястреб выслеживает добычу. Вероломно зайдя за стол-кассу, она приблизилась к парню. По пути извлекла из картонной коробки какой-то здоровенный кусок ткани.

— Канда, убери этот Хвостик. Мурашки от неё.

— Хотелось бы подчеркнуть кое-что — в моём словаре попадаются слова, которые недопустимы в жизни.

— Акасака-кун, если ты ничем не занят, хотя бы надень это, продажам не помешает.

Нанами резко расправила одежду, и в её руках оказалась форма официантки с кучей оборок. Похоже, постарались их одноклассницы, ночи напролёт корпевшие над подходящим дизайном. Если учесть, что с тканями работали новички, конечный продукт вышел весьма недурным.

— От одного твоего лица уже смеяться хочется.

— От чьего лица?!

— Твоего.

— Ч-что?!

— Не деритесь из-за какой-то мелочи! Люди на то и люди, что могут перетерпеть! — отчаянно вклинился между ними Сората.

Даити отстранённо посмотрел на него. Казалось, ему доставляло удовольствие вечно выступать в роли наблюдателя.

— Хвостик, думай как следует, прежде чем что-то предлагать. Ты очень пожалеешь, ведь если я надену одежду с таким рюшем, то переплюну тебя своей миловидностью.

— Ч...

У Нанами одеревенело лицо.

— Противно представить, но взгляд Канды будет прикован ко мне. Разве тебя это устраивает? Подумай ещё раз.

— Ка-Канда-кун тут ни при чём.

Нанами слегка покраснела.

— По-твоему, перед тобой даже я не устою?!

Проигнорировав Сорату, Рюноске закрыл ноутбук и встал из-за стола.

— Если тут Хвостик, мне не нужно следить за магазином, — заявил он и без промедления вышел из-за кассы.

— Слышь, Акасака, не сбегай!

Призывы не остановили его. Он даже не повернулся к Сорате и как ни в чём не бывало покинул комнату.

— Аояма… Акасака свалил, но...

— Канда-кун придурок.

— Э?! Почему?!

— Просто вырвалось.

— Не говори это так просто!

Даити, стоящий рядом, согнулся пополам и залился смехом, хотя смех у него вышел сдавленный.

— Каждый раз так с вами, смешные вы. — Он наконец подключился к разговору.

— Эй-эй, в смысле каждый раз?

— Часто ведь в классе такое творите, разве нет? Мандзай из вашей тройки.

— Какой, блин, мандзай!

— Не приплетай меня!

Крики Сораты и Нанами наложились друг на друга. Наверное, их услышали даже в соседнем классе...

— Вы и дышите вровень.

И Даити продолжил надрывно ржать.

— Мияхара-кун, ты слишком громко смеёшься!

Когда всеобщее внимание сосредоточилось на нём, Даити переменился в лице. Но по дрожащим плечам стало ясно, что он сдерживал смех.

— Ты и виноват, Канда-кун.

— Не мог бы обосновать?

— Не, вряд ли.

Нанами недовольно отвернулась, а Даити опять захихикал.

Между делом Сората пробежался взглядом по одежде официантки в руке Нанами.

— Ты тоже это надела, Аояма?

— Э? А, ага… Надела, но почему ты спрашиваешь?

Они жили в одном общежитии, потому частенько приходилось видеть Нанами в разной одежде, но таких оборок Сората не припоминал.

— Нет, просто хотелось бы тебя ещё увидеть в одежде с рюшем.

— Э-э-э?!

— Так вчера же в магазине фотки делали.

Даити показал цифровую камеру, свисающую на ремешке с его шеи.

— За-зачем ты снимал?!

— Видишь ли, сохранять фотографии памятных моментов — работа оргов.

— Покажи-ка.

Не успел Сората протянуть руку, как...

— Нельзя! — заявила Нанами и выхватила камеру из рук Даити.

— Временами Аояма даёт мне жёсткий от ворот поворот, но с чего бы это?

— Ни-никакой не от ворот поворот...

— Никакой?

— Е-если хочешь посмотреть… э… я всё равно сейчас переоденусь...

— Э?

— Н-нет! Это вовсе не для того, чтобы тебе показать. Я пришла подменить тебя на час. Ты, наверное, совсем не видел фестиваль.

— О, правда?! Класс, Аояма! Ты мой единственный товарищ!

Воодушевлённый Сората непроизвольно схватил Нанами за руки и затряс их вверх-вниз.

— Не надо настолько сильно радоваться.

— А, п-прости.

— В-всё в порядке, ничего такого...

Резко убрав руки, Нанами будто почувствовала себя не в своей тарелке и отвела взгляд.

— Я, конечно, рад твоей помощи в магазине, но одной тут не так уж и сладко.

— Не волнуйся об этом. Я ей помогу, — совершенно безразлично выдал Даити, успевший переодеться в официанта, пока Сората разговаривал с Нанами. Может, из-за высокого роста, но костюм смотрелся на нём лучше, чем на Сорате.

— Не нужно, Мияхара-кун. Тем более ты из другого класса.

— Ну нет, если подумать, это тоже работа для оргов. Ты уже забыла, что за магазином должны следить как минимум двое? Давай-ка не забивать на правила, окей?

Словно ища поддержки, Даити положил руку на плечо Сораты. Он хорошо знал слабое место Нанами.

— Ну, если ты так говоришь...

— Ладно, решено, за магазином присмотрю я с Аоямой.

— Спасибо, Мияхара! Ты выручил! Ты тоже, Аояма!

Сората в знак благодарности пылко пожал руку Даити.

— Когда меня так хвалят, мне больно на сердце.

— Чего это?

— Потому что у меня есть скрытые мотивы, — высказал Даити и проследил взглядом за Нанами, которая исчезла за занавеской для переодевания в дальнем углу комнаты.

Когда парни сосредоточились на занавеске, Нанами высунула голову, и их взгляды встретились.

— Не подглядывайте.

— Са-само собой.

Растерявшись, Сората развернулся кругом. Аналогично поступил и Даити, только ещё в странной манере затряс плечами.

Занавеску задёрнули. Вскоре Нанами начала переодеваться и шуршать одеждой.

Как бы то ни было, Даити только что говорил про скрытые мотивы. А ведь ещё раньше он заявлял, что не сунется в исполнительный комитет, а что в итоге. Неужели он...

Мысли Сораты прервал голос Нанами.

— А, точно, Канда-кун.

— Я ничего тайком не съел.

— В этом я не сомневаюсь...

— Тогда что?

— Слушай. Насчёт Митаки-сэмпая и Камигусы-сэмпай...

Занавеску отдёрнули.

— Можете повернуться.

Сората с Даити одновременно развернулись к Нанами.

Та предстала в форме официантки с преобладающими жёлтым и чёрным цветами, пышными рукавами и юбкой, но узкой талией, которая невероятно сильно подчёркивала женственность.

Когда Нанами надела это, она не просто стала миленькой, в ней новыми красками заиграли нотки её прилежного характера, и образ в целом производил неизгладимое впечатление.

У Сораты отвисла челюсть, и он вовсе позабыл высказать своё мнение о наряде.

— Канда-кун, закрой рот, а то муха залетит.

— А, э-э-э, просто ты на себя похожа и одновременно нет, Аояма.

— Хотелось бы, чтобы ты немного храбрее высказался...

Нанами исподлобья уставилась на него.

— Думаю, смотрится хорошо...

— И всё?

— Смотрится очень хорошо.

Тут она резко развернулась и тихо поликовала.

Даити, стоящий рядом, озадаченно наблюдал за ними, но Сората и Нанами не обратили на него внимания.

— Ну, Аояма. Ты недавно что-то говорила про Дзина-сана и Мисаки-сэмпай.

Развернувшись обратно к Сорате, Нанами поманила его рукой. Парень прильнул к ней, и она приблизилась к его уху. Даити проявил тактичность и пошёл вытирать стол.

— Митака-сэмпай и Камигуса-сэмпай… С ними что-то случилось?

— В смысле?

— Я их видела по пути сюда...

— И что ты видела?

— Они шли, держась за руки.

— Э?!

— Атмосфера вокруг них была как у влюблённых...

— Серьёзно? Но я ничего не слышал. А ты не перепутала?

Нанами призадумалась.

— Я смотрела издалека… Но не думаю, что могла ошибиться.

— Пожалуй.

— Думала, ты что-то знаешь, Канда-кун. Вы ведь с Камигусой-сэмпай близкие друзья.

— Я просто стараюсь наладить контакт с инопланетянами ради будущего Земли.

— Прости… что так внезапно.

— Нет, ничего… Но теперь с ними всё понятно...

Сората не думал, что у них всё так просто разрешится, потому несколько разочаровался. Но звучало многообещающе. Наверное, Дзин поменял свои взгляды. Нашёл способ не сгореть от её пылкого таланта.

И если Дзин с Мисаки могут быть вместе, то лучше новости не придумать.

Размышляя о парочке, Сората передал магазин в руки Нанами с Даити и радостный вышел из класса.

Часть 2

Конечную точку назначения Сората определил в самом начале.

«Выставку по дереву» открыли в комнате факультета искусств.

Когда парень ускорил шаг в коридоре, почувствовал на себе неприятные взгляды толпы вокруг. Отчего-то он привлёк к себе всеобщее внимание.

Посмотрев на своё отражение в окне, Сората вспомнил, что до сих пор носил одежду официанта. Может, стоило вернуться и переодеться? Хотя как ни гляди, через час опять придётся надевать эту же одежду. Решив, что и так сойдёт, Сората постарался со смехом отнестись ко взглядам людей и нацелился на комнату факультета искусств.

Парень поднялся по лестнице и прошёл через переход в другое здание, специально отведённое под кабинеты для занятия искусством.

Интересно, Масиро в самом деле там? Действительно ли она оделась в девочку-кошечку? Одолеваемый нетерпением и беспокойством, Сората миновал переход и оказался перед классом искусств.

И тут же заметил фигуру Масиро.

Она сидела в костюме кошечки возле двери и держала вывеску, на которой написали «Выставка по дереву и всякое такое».

— Э-это...

У парня в голове закрутились мысли о том, что ещё за «всякое такое», а его взгляд сосредоточился на Масиро.

Вот только воображение изрядно подвело Сорату. У Масиро обе руки стали кошачьими лапками, но обошлось без перчаток. Были и кошачьи ушки, но их сделали вовсе не из повязки для волос. На шее висел ошейник с колокольчиком, но это совсем не выглядело вульгарным. И получилось почти без открытых участков тела.

И что это значило? Если описать кратко, получилась мультяшная кошка. Сората быстро узнал Масиро лишь потому, что из огромного рта кошки виднелось знакомое миленькое личико. Могло показаться, что кошка пережёвывала ей голову, и это выглядело очаровательно, но Сората не смог утаить разочарования.

— Ты что творишь?..

Держащая вывеску Масиро подняла лицо и посмотрела на Сорату.

— Добро пожаловать. Здесь «Выставка по дереву и всякое такое».

— Ну так что творишь-то?

— Добро пожаловать. Здесь «Выставка по дереву и всякое такое».

— Ты маскот, что ли?!

— Я манилка.

— Ты точно не попутала значение этого слова? И почему у тебя такое одухотворённое лицо?

— А с тобой что, Сората?

Масиро осмотрела парня с головы до пят и вернула взгляд к его лицу.

— В моём классе устроили банановое кафе. Я одет как официант.

Хотя он объяснил предельно ясно, Масиро пристально на него уставилась. От смущения Сората посмотрел в сторону.

В глазах Масиро таилась сила, которая не позволяла смотрящему на неё сохранять хладнокровие. Хотя за проведённые с ней несколько месяцев Сората научился защищаться от её причуд, из-за случая на обзорной площадке в аэропорту Нарита парень лишился всей своей брони и предстал сейчас абсолютно беззащитным.

Поскольку с разработкой Няборона они покончили, ему уже было нечем занимать мысли.

Каждое слово и поступок Масиро въедались глубоко в душу Сораты.

Всего лишь встретился в ней взглядом — и уже не мог найти себе места.

— Слушай… Это...

— ...

Масиро сохраняла молчание.

— Ко-когда мы проводили Риту, ты сказала...

— Люблю.

— Э-э-э?!

Сората буквально подпрыгнул, всем телом выразив удивление.

— Такой костюм.

— Э?..

Прежде чем он обрадовался, уже успел разочароваться.

— Сората милый.

— Вон как...

По крайней мере, она похвалила его прикид.

Когда Сората почувствовал слабость во всём теле, ему послышался шум, доносящийся из дверного проёма в комнату искусств, и оттуда вышла Мисаки. Она тоже подсуетилась, одевшись на манер Масиро, только медведем.

— О~ Кохай-кун, давно не виделись!

Энергично приветствуя его, Мисаки запустила в него медвежий наклбол¹. Замерший, как беззащитный истукан, Сората принял удар левой щекой.

— Мы же утром виделись!

— Да мы аж на шесть часов разделились!

Кстати говоря, а почему Мисаки оказалась тут? Как говорила Нанами, они должны были пойти на свидание с Дзином...

— Слушай, сэмпай, можно вопрос?..

— Поняла, Кохай-кун! В знак извинения я позволю заглянуть внутрь! Та~ак, один посети~итель!

Мисаки медвежьей лапой резко схватила Сорату, словно настоящий медведь, вылавливающий сёмгу из реки, и запихала его на выставку по дереву. Само собой, вопрос Сораты повис до лучших времён. Масиро позади него бросила пост манилки и последовала следом.

— А тебе можно уходить?

— Я устала манить людей, так что можно.

— Вот из-за таких, как ты, нынешнюю молодёжь и ругают!

— Масирон, тебе пора уже меняться, потому всё путём~!

— Тогда так и говори!

Иметь дело одновременно с Масиро и Мисаки — неподъёмная задача. Ситуацию с девочкой-кошкой Сората уже прояснил, потому причин задерживаться у него не осталось и, вероятно, лучше бы поскорее проложить путь к бегству.

Пока он размышлял, нос учуял нечто аппетитное, и в животе заурчало. Вот только заурчало не у Сораты, а у Масиро.

— Не лезь со своим животом вперёд меня!

— Тебе ещё рано.

— Чего ты так радуешься?! Раз ты девушка, хотя бы попытайся сохранить лицо! Будь тут Нанами, она бы сказала «Э-это не я».

Нет, наверное, она бы так не сказала. Хотя когда такое бывало раньше, она старалась побыстрее сменить тему.

— Это не я.

— Слишком поздно.

Привлечённый аппетитным ароматом, Сората попытался осмотреть комнату искусств. Ожидал он одно, когда услышал о выставке по дереву, но на деле его ждало нечто совсем другое.

Помещение в самом деле оформили в деревянном стиле, развесив на стенах соответствующие изделия, но ученики, которые пришли в качестве посетителей, расселись за столами и набивали рты привлекательным омурайсом. Местные ученики, которые организовали магазин, оделись в такие костюмы, как у Мисаки и Масиро, и обслуживали посетителей. Как оказалось, тут устроили никакую не выставку по дереву — больше походило на звериное кафе.

Интересно, откуда они достали столько костюмов? Всего Сората насчитал десять. Довольно притягательная картина.

— Когда на факультете искусств выдвигали идеи, первогодки захотели «Выставку», второгодки — «Костюмированное кафе», а третьегодки — «Портретную мастерскую», и всё никак не могли между собой договориться. А потом ещё и я влезла с «деревом», «омурайсом» и «зверятами». И в итоге решили соединить наши идеи!

— Но ведь можно предлагать только что-то одно, почему ты одна-единственная вываливаешь сразу по три идеи?!

Похоже, Мисаки обладала авторитетом, соразмерным с целой ассоциацией из учеников первого, второго и третьего года факультета искусств. Сората предпочёл бы и дальше жить в неведении этого.

— То есть мы решили в этом году устроить «Выставку по дереву и всякое такое»!

— Слишком много всего намешали во «всякое такое»!

Мисаки провела Сорату по залу и нашла ему свободное место.

Почему-то перед ним села Масиро. И своим костюмом животного она создала несколько сюрреалистичную картину. А её безэмоциональность только добавляла туда красок.

На секунду улетевшая на кухню Мисаки вернулась с тарелкой омурайса. Прямо перед носом Сораты поднялся аппетитный пар.

— Ну, выставку, кафе, омурайс, дерево и животных я просёк, а как же портреты?

— Кохай-кун, выбери любимую девочку. Настало время определиться!

— Чё?! Определиться?

— Самая популярная — это я!

— Кто-нибудь, ответьте мне!

Парень поглядел по сторонам и увидел, как официант в костюме панды что-то рисует кетчупом на соседском омурайсе — портрет. Как и за другими столами — там портреты вырисовывали заяц и лев, и получалось у них здорово.

И тогда-то Сората понял. Он должен был выбрать того, кто нарисует ему портрет.

— Я нарисую тебе.

Не спрашивая разрешения, Масиро схватила кетчуп.

— Кохай-кун, кого выберешь, меня или Масирон?!

Мисаки настойчиво приблизила к нему лицо. Да так близко, что едва его не поцеловала.

— Мисаки-сэмпай, не так близко!

Парень упёрся обеими руками в медвежью голову и со всей силы отпихнул от себя Мисаки.

— Да все свои, Кохай-кун!

Далеко Мисаки отпихнуть не вышло.

Лучше бы Сората поскорее сделал выбор. От всеобщего внимания к себе ему стало стыдно, да ещё и каменнолицая Масиро давила ему на мозг.

Казалось, она в любой момент может залить его кетчупом… и только Сората подумал, как она в самом деле выстрелила в него.

От прямого попадания нос парня выкрасился красным. Чтобы не попало на неё, Мисаки проворно отскочила в сторону.

— Хочешь прямо на лице портрет нарисовать?! Вот так инновация!

— Нет.

— Тогда что? Я перепугался, вообще-то!

Он вытерся куском ткани.

— Я вышла из себя.

— А ты не слишком буянишь в последнее время? Или ты распереживалась?

— Нет.

— А надо бы!

Такое происходило постоянно, но Сората всё равно не мог полностью понять те принципы, по которым работают мозги Масиро.

— Нет, ничего. Если настолько хочешь рисовать, то я попрошу тебя.

— Как жестоко ты меня бросил, Кохай-кун! Нам же ещё больше года жить вместе!

— У меня мурашки по коже от холодных взглядов, хватит нести околесицу, Мисаки-сэмпай!

— Когда вернёмся домой, мы с тобой ещё поговорим, готовься! Будем вместе нежиться до самого утра!

Бабахнув напоследок, Мисаки с криками «Яху!» убежала к другому посетителю. Бедствия следовали за ней по пятам: то ураган задует, то торнадо закрутится. Она и в этом была гением, что уж там говорить...

Масиро молча начала рисовать портрет на омурайсе перед носом Сораты, и её лицо приобрело серьёзный вид. Ловко орудуя кетчупом, словно кистью, она принялась рисовать на омлете, послужившим холстом, лицо Сораты, даже не глядя на парня для самопроверки.

Меньше чем через минуту на блюде появился портрет. Как истинный гений, девушка могла обойтись любыми средствами.

— Готово.

Насколько же качественно она нарисовала. И не подумаешь, что использовали только кетчуп или что рисовали на омурайсе. Аж ощущалась текстура рисунка. Сората выглядел как настоящий...

— Ага… точно готово. Портрет прям пробивает небеса! Как есть-то теперь?!

— Всё в порядке.

— Что?!

— Есть такое слово как каннибализм.

— А теперь ты решила напрячь меня?

Милый рисунок в стиле аниме, который Мисаки нарисовала на омурайсе посетителя рядом, вызывал улыбку.

— А ведь хорошо нарисовано.

Масиро недовольно посмотрела на омлет.

— Потому-то и непросто его съесть!

— Если ты не съешь…

Чтобы съесть его, Сорате нужно как следует проголодаться.

— …тогда я съем Сорату.

От заявления Масиро вокруг раздалось удивлённое «Э?!» и «Что?!».

— Думай, о чём говоришь! А то звучит так, будто ты со мной что-то сделаешь!

— В смысле что-то?

— Э-это...

Сората представил, как Масиро его кусает, и заткнулся.

— Ох~ О чём я думаю!

Он затряс головой, прогоняя плотские желания.

Опасаясь, что больше не выдержит сверлящего взгляда Масиро, Сората жадно запихнул в себя омурайс.

В мгновение ока опустошив тарелку, он выпил воды и перевёл дух, и тут же к нему вернулась Мисаки, закончившая рисовать на омлете другого посетителя.

— Желудок Кохай-куна теперь заполнен моим омурайсом!

Сорате, в общем-то, понравилось. Хотя в Сакурасо первое место в поварском деле занимал Дзин, следом шла как раз Мисаки.

— Желудок?

— Именно, Масирон! Любовь зиждется на трёх столпах!

— Так говорят про супружескую жизнь! Это терпение, семейный бюджет и забота о матери.

Словно услышав это впервые, Масиро наклонила голову набок.

— Нет же, Кохай-кун! Любовь — это желудок! Ежовые рукавицы! И ещё се...

— Эй! Не говори!

— Сейф?

— О-о-о, ты знаешь, Масирон~! Получается, сперва требуется завладеть его желудком!

Хотя Сората благодаря Нанами получил долгожданный перерыв, отдых ему тут не светил — скорее уж наоборот, здесь он вымотается даже сильнее. Раз с омурайсом покончено, он уже стал подумывать, как бы слинять.

— Благодарю за угощение.

Заплатив Мисаки, Сората поднялся со стула. И пока на его голову не свалились новые проблемы, он решил побыстрее покинуть класс искусств.

Но тут Масиро почему-то пошла за ним и схватила его у самой двери за ремень.

— Ч-что такое, Сиина?

— Я на сегодня всё.

— А, вон как.

— Ага.

— Хорошо поработала.

— ...

— Это~

— ...

— Вме-вместе пройдёмся?

— Ага.

Масиро кивнула большой звериной головой.

Далее, решив подождать снаружи, пока Масиро снимет костюм, Сората вышел в коридор. Однако и теперь она не отдалилась от него ни на шаг.

— Ты, что ли, пойдёшь в этом?

— Угу.

— Не соглашайся так прямо!

— Что-то не так?

— Да всё не так!

— Но так мило.

— Короче, стягивай его. А то все будут на нас пялиться!

Масиро через не хочу стянула головную часть костюма. Затем повернулась к Сорате спиной, прося его расстегнуть молнию.

Парень согласился помочь и начал расстёгивать её, но когда дошёл до плеч, резко остановился. Он увидел белую, красивую спину. Слегка оголилась гладкая линия лопатки. Сокрушаясь от вопроса, почему она голая, Сората застегнул молнию обратно.

А потом снова напялил звериную голову на голову Масиро.

— Что-то не так?

— С тобой что-то не так!

— Грубиян.

— Почему ты залезла в кошку в чём мать родила?!

— Не волнуйся.

— Что? Почему?!

— Я надела трусы.

— Одними трусами не отделаешься!

— Я верю в них.

— Не верь! Кстати, а верх? Неужели ничего не надела?!

— Верх?

— Я про грудь!

— Они в последнее время выросли.

— К-кто надоумил тебя раскрывать такую секретную информацию?! Стой, правда, что ли?

Масиро кивнула.

— Размер — секрет.

— Надо было чуть раньше это сказать! И как мне теперь с этим жить?!

— Сората, ты постоянно злишься. Никогда не бываешь со мной нежным.

— А по-моему, я до одури нежен!

— Теперь у тебя кризис отношений.

— Ты хотела сказать, трудный возраст?

— Так тоже говорят.

— Только так и говорят! Что за кризис отношений… Мы, что ли, парочка, которая застряла в рутине?!

— Я устала от жалоб Сораты.

— Почему со мной теперь говорят так, словно я комик, у которого спад популярности?

— Пан или пропал.

— Меня бесит твоё самодовольное отношение.

— Нормальное у меня отношение.

— Хватит… хватит уже. Слушай, иди переоденься в форму или ещё что.

Масиро посмотрела на Сорату просящим взглядом и протянула к нему обе руки.

— Чего тебе?

— Одежда.

— Куда ты дела свою форму?!

— Её нет.

— Э?..

— Нет.

— В смысле? Потеряла?

— Не взяла.

И как понимать то, что у кого-то в школе не оказалось с собой формы? Например, некоторые члены спортивного клуба приходили в школу в джемперах. А нескольких одноклассников Сората вообще не помнил одетыми в униформу. Если случай Масиро относился к той же категории, то что ему делать?

— Ты как вообще пришла в школу?.. — Сората робко приблизился к самой сути.

— Пешком.

— Я не про то!

— Пришла с Мисаки.

— В каком виде?

— Этом, — заявила Масиро и повернулась кругом, словно спрашивая «как тебе?».

— Пришла в костюме животного?..

— Да.

— Обделаться можно! У тебя вообще никаких рамок!

— Ты о чём?

— Теперь мне кажется, что это я странный, блин!

Масиро участвовала в программе класса, потому утром ушла в школу отдельно от всех. Похоже, зря они ей позволили. Нет, зря оставили её на попечение Мисаки.

— Сората.

— Чего ещё?

— Раздеться?

— Пожалуйста, оставайся в этом.

Не в силах что-то ещё говорить, он решил осмотреть культурный фестиваль в одежде официанта, а Масиро оставить в костюме животного.

— А, кстати, я забыл спросить у Мисаки-сэмпай про Дзина-сана… Ладно, можно и потом.

Часть 3

В прошлом году на культурном фестивале хотелось чего-то такого.

Разнообразные программы, прогулки с девушкой...

Наблюдая за парочками и завидуя им, Сората поклялся на следующий год обязательно исправиться.

И вот теперь его желание исполнилось.

Прикупив сладостей в уличной лавке, он неспешно прогуливался в центральном сквере университета с милейшей девушкой.

Когда она захотела такояки, они отстояли длинную очередь, когда захотела окономияки, Сората быстро сбегал и купил, а когда захотела якисобу, проверил содержимое кошелька.

И вот теперь он искал подходящее место, где можно съесть купленные тайяки.

Бумажный пакет излучал аппетитный аромат рыбных булок. С удовольствием вдохнув его, Сората внезапно почувствовал правой рукой тепло.

— Чт… что такое?!

Парень дёрнулся всем телом и, глянув на неё, увидел, что его взяла за руку Масиро.

— Сората не пропадёт.

— Если кто тут и пропадёт, так это ты!

— Ты самый честный.

— Хватит меня зря нахваливать! — перешёл он на визг, потому что нервы уже сдавали.

— ...

— Че-чего теперь? Почему резко притихла?

— Просто.

— Просто что?

— Хотела взяться.

— !..

Масиро говорила нейтральным голосом и как всегда не выражала никаких эмоций, потому Сората не знал, что именно она имела в виду и ему хотелось схватиться за голову. А раз обе его руки были заняты тайяки и Масиро, парень не смог даже этого и незаметно для себя громче затопал при ходьбе.

Пульс тоже подскочил, и стало немного не хватать воздуха.

Сората совсем не так представлял себе культурный фестиваль в компании девушки, потому просто веселиться не получалось.

А всё из-за огромной кошки, которая следовала по пятам.

— За что мне это животное...

— Сората сам меня попросил.

— Как будто было из чего выбирать!

Он понимал, что уже поздно жаловаться. Понимал, но разве боги не могли позволить ему нормально провести фестиваль с девушкой?

Он чувствовал себя её хозяином.

— Сората, я устала.

— А чего ты хотела, переоделась бы!

Усадив Масиро на бревенчатую скамейку возле сквера, Сората уселся рядом и передал девушке купленные тайяки.

— Осторожно, горячие.

Масиро молча откусила булке голову, и зрелище получилось забавным, учитывая костюм кошки. Сората обессиленно улыбнулся и запихал в рот свою порцию.

Ноги обдул прохладный ветер. Шёл ноябрь, и первое дыхание зимы живо напомнило о том, что совсем недавно их жарило лето.

Люди, которые проходили перед ними, раздражали своей болтовнёй, а кто-то даже умудрялся играть на трубе, подзывая прохожих к торговцам. Дул парень хорошо, как если бы это был его основной музыкальный инструмент.

Едва исполнение завершилось, вокруг раздались аплодисменты, а когда стихли и они, остались только звуки толкотни.

Сората наконец добрался до хвоста своей тайяки, прочувствовал её вкус и неспешно проглотил. Масиро ещё ела. Еле-еле двигая своим маленьким ротиком...

— Слушай, Сиина... ты тогда… что сказала, когда мы проводили Риту? — не видя лица Масиро и смотря прямо перед собой, поинтересовался Сората.

Теперь-то он смог нормально спросить.

Однако ответа не последовало.

Сората осторожно, словно идя по тонкому льду, повернулся к Масиро.

И тут её лицо почему-то оказалось прямо у него перед носом — чуть ли не в десяти сантиметрах. Более того, оно становилось ближе. Само собой, взгляд парня сосредоточился на девичьих губах, и он рефлекторно зажмурился.

И тут Масиро лизнула край его губы.

Мышцы на спине дёрнулись, и Сората повалился со скамьи.

— Ч-ч-что ты творишь?!

— У тебя бобовая паста.

— Я чуть коньки не отбросил!

— Я бы надела их тебе обратно.

— И как же?!

— Силой рук.

— Не переоценивай свои тощие ручки! И вообще, если у меня там бобовая паста, взяла бы и сказала, я бы сам убрал! И даже если решила убрать, руки тебе на что?! Руки!

— Кошачьими лапками нельзя.

— Кто тебя надоумил?!

— Мои руки заняты тайяки.

Она выставила перед собой тайяки, которое держала обеими руками как нечто бесценное.

— Короче, думай головой! Хватит надо мной угорать!

Совершенно не беспокоясь о мыслях Сораты, Масиро протянула ему наполовину съеденное тайяки и спросила:

— Будешь?

— Как об стенку горох.

Сората без сил опустился обратно на скамейку. И как можно дальше от Масиро...

— Я делаю такое только для Сораты.

— Что...

От единственной беспечной фразы Масиро лицо Сораты мгновенно покраснело. Давление подскочило, а сердце в груди затрепетало. Всё тело покрылось потом, и не получилось выжать из себя ни единого подходящего слова.

Масиро с тайяки в руках приблизилась к парню и едва коснулась его плечом. И глазами спросила его, хочет ли он есть.

Когда еду уже чуть ли не в рот ему засовывали, Сората сдался и кусанул предложенное тайяки. Не особо разбирая вкус остывшей булки, он поспешил пережевать её и проглотить.

И всё это время он чувствовал на себе взгляд Масиро.

— Я захватила желудок?

— Чё?

Из-за россказней Мисаки Масиро опять стала нести какую-то чушь.

— Слушай… Когда хотят захватить желудок парня, готовят сами. Это тайяки хоть и вкусное, но приготовила его не ты, потому не годится. Если так подумать, моё сердце должен украсть мужик за прилавком!

Так бывало каждый раз, но Масиро вела себя слишком непредсказуемо.

Что она вообще будет делать, захватив желудок Сораты?

И казалось, если Масиро не сможет этого сделать, она захватит у него нечто более важное. Разумеется, Сората вслух ничего не сказал.

— Приготовить самой...

Поглощённая мыслями Масиро проговорила зловещую фразу, но Сората решил не допытывать её вопросами, чувствуя, что вырыл себе могилу.

Какое-то время они ничего не говорили, просто сидели на скамейке рядышком. Сората совсем не так представлял себе веселье на школьном фестивале с желанной девушкой, но и то, что получил, было неплохо.

Одновременно он упал духом, во второй раз не услышав ответ про случай в аэропорту. Каждая неудачная попытка отзывалась душевной болью, которая не позволит задать тот же вопрос в скором времени. Он приложил изрядные усилия, чтобы спросить Масиро, но выдержка могла и закончиться...

Вскоре парень внезапно почувствовал кого-то. На соседней скамье в двух метрах от них незаметно сидел парень примерно тридцати лет. Одетый в джинсы и спортивную ветровку, он с мечтательным лицом смотрел куда-то в толпу снующих перед ним людей.

Своим спокойным видом он кого-то напоминал.

Заметив взгляд Сораты, мужчина повернулся к нему.

Как только их глаза встретились, Сората воскликнул:

— А!

На лице Масиро появилось замешательство.

Уже во второй раз Сората встречался с ним.

— О? Я тебя точно где-то...

Похоже, он тоже помнил Сорату.

— Фудзисава Кадзуки...сан.

В прошлый раз они виделись где-то два месяца назад. Во время презентации игрового проекта. Фудзисава Кадзуки сидел перед Соратой в качестве жюри.

— А, ясно… Ты с презентации «Давайте сделаем игру».

— А, а-ага. Как же вы меня запомнили?

— Так ведь старшеклассники — редкие гости у нас. Но я удивлён ещё больше. Ты учащийся Суйко. Получается, мой кохай?

Кадзуки приветливо улыбнулся.

— Хорошенькая Кошечка-сан, которая сидит рядом, случаем не твоя девушка?

Сората повернулся к Масиро. И немедля выдал правду Кадзуки:

— Вовсе нет!

А затем прошептал на ухо Масиро:

— Не вздумай ляпнуть про хозяина.

Та понимающе кивнула.

— Сората передо мной в долгу, — сказала она, отвешивая Кадзуки низкий поклон.

— Слышь~ Ты что несёшь?!

— Не так?

— Не так! Если уж говорить про долг, это скорее ты мне должна!

— Как я и думал, впечатление о тебе на презентации оказалось неполным.

Кадзуки причудливо посмеялся, и Сората стыдливо закрыл рот. Благо, успел напомнить Масиро, чтобы та больше ничего лишнего не говорила.

— Кадзуки-сан, почему вы в школе?

Сората знал про специальную лекцию в рамках культурного фестиваля, но она должна была пройти три дня назад, в субботу. Парень очень хотел пойти, но из-за разработки Няборона пришлось со слезами на глазах отказаться.

— Меня попросили прийти под конец фестиваля в университетскую столовую, чтобы отпраздновать удачную лекцию. Когда наставник времён факультета медиа, перед которым ты в долгу, говорит «Обязательно появись», отказывать как-то не принято, правда? Как раз благодаря ему я и выпустился.

Лицо Кадзуки приобрело мягкое выражение, словно он предался приятным воспоминаниям, и Сората почувствовал в нём неописуемую доброту. Его заполнило тёплое ощущение того, что когда-нибудь и он так же захочет посмеяться.

— А что было потом? Ты продолжаешь подавать заявку на «Давайте сделаем игру»?

— Посылаю каждый месяц, но...

Хотя Сората занимался Нябороном, он отправлял свой проект в сентябре и октябре. В сентябре он представил увлекательную ритм-игру с броской графикой. В октябре показал сенд-бокс игру, в которой предлагалось развивать персонажа на планете, целиком покрытой информационной сетью. В обоих проектах Сората не сомневался, однако в результате оба бессердечно отвергли.

«В этот раз вас постигла неудача, надеемся на ваше понимание», — пришло ему по-деловому простое сообщение.

Его августовская заявка получила одобрение, и Сората дошёл до презентации, потому рассчитывал на то же самое и сейчас, но получив отказ, несколько дней не мог принять суровую реальность.

Думая, что его работы прошли отборочный этап, он даже готовился к презентации.

— Не мне, конечно, говорить, но оценивают работы строго, — безразлично пояснил Кадзуки. — Я в студенческие годы тоже отправлял туда заявки. Кое-кто мне объяснил. Если я стараюсь так же, как все остальные, то довольно нагло надеяться вырваться вперёд. И потому я решил выдавать новый материал каждый день.

— Каждый… день?!

— Само собой, почти всегда получались повторы и мелкие улучшения, а план производил откровенно слабое впечатление. Девяносто процентов мусора я отбраковывал сам, а оставшийся десяток как раз таки принёс мне успех на «Давайте сделаем игру».

Значит, из всего числа заявок принимают лишь одну, на основе которой впоследствии разрабатывают игру...

Если даже разработчикам, создавшим успешный продукт, приходится так извиваться, то Сорате придётся стараться ещё сильнее. Одного раза в месяц было категорически недостаточно. И мысль о еженедельной отправке не казалась такой уж чудовищной и невыполнимой.

Нельзя забывать о существовании людей, которые делают больше тебя. Хоть Сората и видел, как во время разработки Няборона Масиро, Мисаки и Рюноске бескомпромиссно отдавали всех себя, он всегда проводил между ними и собой черту.

То, что он считал достаточным, оказалось лишь точкой отправления, и чтобы зайти дальше, требовалось приложить настоящие усилия.

Разве Масиро не дала ему понять?

— В те времена я с удовольствием набрасывал планы игр. Потому как дурак делал это без конца.

— А сейчас… ну, как оно?

— Работа приносит удовольствие. Пускай и попривык к ней, но временами становится скучно.

— Не совсем я понимаю...

— Ха-ха, может, и к лучшему. Ты ещё молод. К тому же...

— Да?

— Не спрашиваешь меня, да?

— А?

— Как стать разработчиком.

— А, простите.

— Не за что извиняться. Даже если бы спросил, я бы не ответил. В субботу меня заваливали чаще всего именно этим вопросом.

— Почему не ответите?

— Я вовсе не со злого умысла… но желание что-то создать рождается где-то внутри, потому ничего подсказать не получится. Конечно, я могу объяснить принципы оформления проекта или как соблюдать баланс, но я никак не могу знать то, что именно хочет создать другой человек.

— И… правда.

— К тому же люди, которые действительно хотят создавать, хотят действовать, начнут работать сами. Как ты.

— Нет, я не...

Он просто боялся остаться за спинами увлечённых товарищей и мчался за ними. Чего только стоили желание Масиро творить, безудержная энергия Мисаки и целеустремлённость Нанами.

Именно поэтому нельзя расслабляться, оставляя всё на них. От Сораты требовалось отыскать свой ритм, свой путь, по которому он пройдёт, полагаясь на собственные силы.

Сейчас он всего лишь плыл по мощному течению, которое породили товарищи. А в будущем желал создавать такое течение сам.

— Обо всех разработчиках, включая меня, можно сказать лишь то одно, что их объединяет.

— Что?

— Они не останавливаются на полпути… Мотивы и детали могут отличаться, но целеустремлённостью они похожи.

— Не останавливаются...

— И чтобы не сдаваться и продолжать бежать вперёд, у нас есть свои фишки.

— Фишки?

Сората изрядно напрягся, пытаясь понять, о чём речь, но в голову ничего не пришло.

— Не смотреть на одни только далёкие цели, уметь создавать цели поменьше. Например, поставить реалистичные цели на период три месяца, полгода, год и три года, одну за одной их достигать, и тогда получится на пути к конечной цели множество раз испытывать чувство достижения. А если задать себе временные рамки, будешь прилежно следовать своему графику. Так уж люди устроены. Наверное, я Африку тут открываю, не знаю… — наговорил Кадзуки и едва заметно засмеялся. — Ох, похоже, я загрузил тебя лекцией. Приношу извинения.

Сората замотал головой из стороны в сторону.

— Благодарю за ценный рассказ.

— Я рад. А, да. Ты не знаком с сэнсэем по имени Сэнгоку Тихиро-сан? Она преподаёт в Суйко изобразительное искусство.

Услышав от Кадзуки совсем неожиданное имя, Сората не смог ответить сразу.

Вместо него спокойно ответила Масиро.

— Знаем. Мы с ней вместе в Сакурасо.

— Удивительно. Значит, у меня кохаи не только в школе, но и в Сакурасо.

Кадзуки показал едва заметную, кислую улыбку.

— А? Вы тоже жили в Сакурасо, Фудзисава-сан?

— Ха-ха, ну и молод же я был. Частенько проскальзывал на университетские лекции. Вот только серьёзная Сэнгоку-сан отвечала за Сакурасо...

— Э? Серьёзная?

Это слово никаким боком не относилось к Тихиро, известную Сорате. Может, речь шла о совершенно другом человеке с такими же именем и фамилией. Нет, её имя вряд ли встретилось бы где-то ещё.

— Э-э-э, Фудзисава-сан и Тихиро-сэнсэй...

— Можно сказать, мы… одноклассники. А если точнее, я сох по ней в школьные годы.

— Э?!

Масиро рядом с оторопевшим Соратой тоже распахнула рот.

— Стыдно, да.

Как тесен мир. Но всё же, неужели Тихиро...

— Да. Можно попросить об одной услуге?

— А, ага. О какой?

Кадзуки извлёк визитку, написал на обратной стороне номер телефона и протянул Сорате.

— Пожалуйста, передай Тихиро-сан.

— Если вы не против, могу позвать её сейчас, — предложил тот, доставая из кармана мобильник.

— Заманчивое предложение, но я откажусь. Да и вряд ли она желает со мной видеться.

— В-вон как.

— Скорее всего, она выбросит визитку, но прошу, не переживай. Пусть посопротивляется напоследок.

Неужели он до сих пор… Если так, то лучше с Тихиро ему не видеться. Поскольку чувствовать она могла отнюдь не то, что ожидал её бывший одноклассник.

Когда-то серьёзная Тихиро теперь стала ленивой. Она до сих пор уверяла, что ей двадцать девять лет и двадцать два месяца, и если вдруг Кадзуки увидит, на какого демона она похожа, когда красится перед групповым свиданием, его иллюзии о ней тут же развеются… Уж пусть лучше его воспоминания останутся нетронутыми. Хотя, может, лучше, наоборот, показать ему правду и раскрыть глаза?

Прежде чем Сората успел высказаться, Кадзуки поднялся со скамейки и сказал:

— Так, мне ещё нужно забежать кое-куда, извиняй.

— Было приятно с вами поговорить. Большое спасибо.

В ответ на слова Сораты Кадзуки слегка помахал рукой и растворился в потоке людей.

— Подумать только, Тихиро-сэнсэй… серьёзная?

Сората не мог так просто поверить.

— Сората...

— Что такое?

— Плохо.

— С чего бы?

Доевшая тайяки Масиро напряжённо тёрла бёдра друг о друга.

— Туалет?

Она робко кивнула.

— Ну-ка быстро иди!

— Одна я не могу. Трудно снять.

Масиро сунула руку за спину, но не дотянулась до молнии.

— Слышь! А что ты раньше делала? — проорал Сората, поняв всю серьёзность ситуации.

— Мисаки помогала.

Как бы то ни было, их путь лежал к туалету.

Сората взял Масиро за руку, и они пошли в ближайшее к ним здание — факультет искусств.

Быстрым шагом они прошли по коридору и направились к женскому туалету.

Проблемы начинались оттуда.

— Сората, пошли.

Нисколько не колеблясь, Масиро потянула парня за собой.

— Стой-стой! Хочешь, чтобы меня посадили?!

Несколько учеников, стоящих поодаль, посмотрели на них, интересуясь «Что за тёрки?», и украли у Сораты последнюю возможность убежать.

Как и ожидалось, войти в женский туалет у него не вышло. Ведь он парень… нет, точнее, ведь он человек.

Вот только у Масиро под костюмом были одни трусы. Сората никак не мог раздеть её снаружи.

Пока Сората и Масиро продолжали спорить перед женским туалетом, они привлекали к себе всё больше и больше недоверчивых взглядов.

— В-всё в порядке у нас.

Сората сухо посмеялся, отчаянно пытаясь всех успокоить.

— Ко-короче, так не годится! Пошли сюда!

Он решил поискать туалет, который привлекает меньше взглядов. Прежде всего, стоило проверить второй этаж, и Сората пошёл туда, держа Масиро за руку. Наверху располагалась студия для студентов, которая закрывалась на время культурного фестиваля, благодаря чему второй этаж мигом потерял в популярности.

Тут им никто не помешает.

Забрав у Масиро перед женским туалетом голову от костюма, Сората осторожно вторгся внутрь, проверяя, нет ли там кого. Возле входа он расстегнул молнию на спине костюма до талии. Теперь у Масиро получилось бы самой дотянуться.

Как только девушка закрыла за собой дверцу в кабинке, Сората осторожно вышел из туалета, боясь, что его заметят.

— Фух~ Опасно.

Стоило ему вздохнуть с облегчением, как его схватили за плечо.

— Ай!

— Так вот чем ты увлекаешься.

Развернувшись, он увидел перед собой живущую с ним в Сакурасо учительницу изобразительных искусств Сэнгоку Тихиро. Учитывая мощный макияж вокруг глаз, она и сегодня отчаянно пыталась скрыть возраст.

— А, сэнсэй?.. Я спасён~

Стоило парню успокоиться, как Тихиро достала мобильник и нажала три кнопки. Один, два и три.

— Почему вы пытаетесь донести на меня?!

— Это мой гражданский долг.

— А другие свои долги вы как будто выполняете!

— Что-что, враг девушек?

— Нет, говорю! Это опять Сиина виновата!

— Чего-чего? Это заклинание, которое отпускает тебе грехи?

— Если копать глубже, тут вообще вы виноваты! Кто свалил Сиину на меня?

И тут из туалета вышла Масиро.

— ...

Хоть она и встретилась взглядом с Тихиро, ничего особенного не сказала. По идее они приходились друг другу двоюродными сёстрами, но, быть может, из-за разницы в возрасте чувствовали пропасть между собой. Или же причина крылась в необщительности Масиро...

— Сората, сделай.

Она повернулась спиной, и он одним движением застегнул ей молнию.

— Сэнсэй, что вы тут делаете?

— Значит, ты устроил здесь любимую ролевушку?

Проигнорировав Сорату, Тихиро пристально посмотрела на Масиро.

— Пожалуйста, выбирайте слова.

И тогда раздался слащавый голос:

— Тихиро-тя~н, не оставляй меня~

К ним подошла Сирояма Кохару, преподающая современный японский. Она привязалась к Тихиро как банный лист ещё со времён старших классов и даже теперь часто ходила за ней по пятам.

— О, тут у нас Канда-кун и Сиина-сан. Проказники~ Постеснялись бы спариваться в таком месте, фестиваль же идёт.

— Кохару-сэнсэй, что вы несёте?!

— Каждый год мы прочёсываем этажи, потому что ученики любят заниматься в пустых классах чем-то непотребным.

— Серьёзно?.. — на всякий случай спросил парень у Тихиро.

— Серьёзно. Блин, вы так расплодились, что на нас лишняя работа свалилась. Если так сильно хочется, выбирайте другое место.

— Слышьте, выбирайте слова!

То ли Масиро всё поняла, то ли нет — она лишь молча хлопала глазами.

— А, да, сэнсэй.

Вспомнив о Кадзуки, Сората передал Тихиро визитку из кошелька.

— Вот, это вам.

С удивлённым видом та приняла визитку. Как только увидела имя, у неё дёрнулись веки. На секунду её лицо смягчилось, но в следующий же миг сделалось мрачным.

— Где его встретил?

— В сквере на лавке.

— Как раз там прям перед выпуском Кадзуки-кун признался Тихиро-тян.

Неужели Кадзуки предавался воспоминаниям? Получается, Сората ему помешал?

— Не надо деталей, Кохару. А тебе, Сората, тоже нечего лезть.

— Да уж понятно. Имейте в виду, Фудзисава-сан пошёл в столовую, чтобы отметить лекцию, если пойдёте туда, можете с ним увидеться… — передал парень, отслеживая выражение лица Тихиро и осторожно подбирая слова.

— О как. Раз так, я постараюсь за километр обходить столовую стороной, — выпалила Тихиро, разрывая визитку Кадзуки до состояния конфетти и выбрасывая в мусорку возле туалета.

— Как Фудзисава-сан и сказал...

— Чего?

— Наверное, она её выбросит.

— Кадзуки-кун такой Кадзуки-кун. Он так хорошо понимает нашу Тихиро-тян.

Кохару игриво стукнула коллегу по плечу.

В ответ Тихиро тыкнула её в лоб. Да так сильно, что отдало в мозг.

— А~й!

Похоже, ей в самом деле больно. В уголках её глаз даже скопились слёзы.

— Ты не очень-то честная, Тихиро-тян.

— Помолчи-ка.

— А ведь на самом деле ты хочешь с ним увидеться.

— Я сказала, помолчи.

А Кохару не успокаивалась.

— Ведь у тебя был шанс на летней встрече класса. А ты взяла и не пришла. Кадзуки-кун стал таким красавчиком.

— Встреча класса, работа… Меня не интересуют жалкие мужики, которые готовы со мной увидеться только по этим поводам.

— Но разве ты сейчас не сказала, что ищешь любой повод с ним не видеться?

— Слышь, ты.

— Вы так хорошо ладили раньше, может, хватит упираться?

— Кохару, если ты продолжишь, я запихну тебе в рот горячую такояки, — бросила Тихиро и широким шагом утопала прочь.

— Ну-у… Вот всегда ведёт себя как ребёнок, даже в свой тридцатник. Нет бы самой себе признаться.

Кохару взглядом искала согласия.

— Ага...

Сората только и мог ответить расплывчато.

Тихиро повернула за угол и пропала из виду.

— Во времена студенчества она жила одним только рисованием.

— Э, почему вы вдруг начали рассказывать о её прошлом?

— Вы же хотите услышать, Канда-кун, Сиина-сан? Незатейливую любовную историю.

Если бы Сората сказал, что ему неинтересно, он бы соврал. Но ему казалось неправильным слушать о человеке за его спиной. К тому же Кохару отвлекалась от своей работы по осмотру классов.

Когда он подумал об этом, Масиро дала неожиданный ответ:

— Хотим.

— Отлично, Масиро-сан, девочки воодушевляются от любовных историй.

— А вот я парень.

— В те времена Кадзуки-кун тоже всецело занимался играми, и хоть они понимали, что их тянет друг к другу, отношения не развивались. Они оба были то ли слишком серьёзными, то ли слишком трусливыми...

Сората заметил, что Масиро навострила уши.

— Оба преследовали свои цели. Тихиро-тян хотела стать художником. Кадзуки-кун — создавать игры. У них не было времени на любовные дела, и в итоге они выпустились, даже не подержавшись за руки.

Кажется, Сората впервые слышал о том, что Тихиро хотела стать художником.

— После выпуска Кадзуки-кун сразу же основал игровую компанию и начал претворять в жизнь мечту… А вот Тихиро-тян отказалась от идеи стать художницей и стала учителем ИЗО.

Отказалась… От услышанного Сорате стало как-то не по себе.

— Тихиро-тян до сих пор грузится.

— Из-за чего?

— Из-за слов Кадзуки-куна.

— Каких?

— «Мне нравятся картины Сэнгоку-сан»... Кадзуки-кун говорил жестокие слова. Я до сих пор не могу забыть, как Тихиро-тян тогда разволновалась. Она прибежала ко мне и мило кричала: «Кохару, что делать?.. Я сдуру ляпнула “А, ясно”!» Мы всю ночь потом трещали без умолку.

— Прям не верится.

Верил Сората или нет, даже у Тихиро когда-то шла подростковая пора. Не могла же она родиться взрослой. И такой, как сейчас, она стала из-за пережитого.

— Но сейчас она учитель ИЗО. Закончив учиться на художника, Тихиро-тян тут же бросила рисование. В таком возрасте гордость льётся через край. А теперь она стыдится показаться Кадзуки-куну.

Сората вроде как её понимал. Возможно, если он ничего не добьётся в жизни, то не сможет находиться рядом с Масиро. Его сердце тогда сожмёт невидимая сила, после чего разорвёт его душу.

Теперь он бессонными ночами мучился от боли в груди, сравнивая себя с Масиро, которая добилась дебюта как мангака.

Внезапно в кармане завибрировал мобильник.

Пришло сообщение. Отправителем значилась Нанами.

— А, чёрт.

Сората посмотрел на часы и понял, что отведённый на отдых час истёк.

«Быстро вернись. А если убежишь, я тебе покажу.»

Он сразу набрал ответ. А Кохару, высказав всё, что хотела, проговорила «Пока!» и с довольным видом затопала по коридору вслед за Тихиро.

«Я скоро!»

Отослав короткий ответ, Сората живо повёл Масиро к её рабочему месту.

Часть 4

Пройдя обратно по центральному университетскому скверу, Сората и Масиро направились к зданию школы. Парень уже привык к взглядам, которые привлекал костюм девушки, и относился к ним как к чему-то обыденному.

Тем не менее не стоило лишний раз выделяться, потому он свернул с главной улицы в сторону бокового входа. Благодаря тому, что тот во время школьного фестиваля закрывали, здесь, как и ожидалось, ходило мало народу. Когда парочка вернулась на территорию старшей школы, их внимание привлекли парень и девушка, идущие чуть впереди. Их походка и их плечи показались знакомыми. Парнем оказался Дзин, а девушкой, руку которой он крепко сжимал, — Мисаки. Дзин гулял в школьной форме, а Мисаки успела переодеться в повседневку.

— О, неужели Дзин-сан и Мисаки-сэмпай?

— Точно.

Раз Масиро подтвердила, значит, Сорате не показалось.

Как и говорила Нанами, когда позволила ему отлучиться. Но что за неприятное чувство?

Думая, что всё же ошибся, Сората решил лишний раз проверить, а для того сохранил расстояние до них и спрятался в тени кустов.

Официант и кошка сели парочке на хвост. Картина при взгляде со стороны выглядела воистину сюрреалистичной.

Дзин и Мисаки вовсе не собирались в здание школы, они сошли с дороги и быстро ушли за дом, где не было других людей. Зато там располагались цветочные клумбы садоводческого клуба.

Нанами велела ему быстро возвращаться, но Сората обо всём позабыл и последовал за объектами слежки.

У клумб стояли лишь Дзин и Мисаки.

Укрывшись вместе с Масиро за складом, Сората принялся подсматривать за парой.

Дзин и Мисаки вместе разглядывали цветы на клумбе, всего в пятнадцати метрах от шпионов.

— Что они тут забыли...

Если подумать, Тихиро и Кохару что-то там говорили про распутных учеников и размножение...

Неужели они решились?

— Кохай-кун, в прятки играешь? Я тоже хочу~

От резкого голоса возле уха Сората чуть не заорал. Но всё-таки успел панически заткнуть себе рот руками.

К нему наклонилась Мисаки.

— Мисаки-сэмпай, не пугай так… Э-э-э?!

— Как тебе мой наряд, подходит?

Проигнорировав удивление Сораты, она быстро прокрутилась на месте, демонстрируя одежду официантки. Её как раз использовали в классе Сораты.

— Почему он?

— Я хотела наесться шоколадных бананов, а когда пришла в твой класс, Нанамин дала мне его.

Мисаки опустила детали разговора с Нанами, но Сората решил не расспрашивать, боясь, что у него от объяснений разболится голова.

— Ну, Кохай-кун! Миленько?!

— Мило.

— Миленько, Мисаки.

— Тогда… Дзин тоже будет в восторге? — уже тише и приземлённее спросила Мисаки. Интересно, почему вечно взрывная Мисаки теряла силы, как только речь заходила о Дзине?

— Да, кстати о Дзине-сане.

Если Мисаки стояла перед Соратой, получается, тот сейчас не с ней.

— А что с ним?

— А, не, ничего!

Лучше ей не показывать, где Дзин гуляет с другой, подумал Сората, но Мисаки подняла голову и пристально всмотрелась вдаль. Именно там виднелся Дзин. И он до сих пор стоял перед клумбой с Мисаки… нет, не с ней. Кто это вообще такая?

На вопрос ответила Мисаки.

— Сестра...

Точно. У Мисаки была сестра на два года старше. А ещё Дзин с ней раньше встречался… Но почему она пришла сюда? Они о чём-то говорили, но отсюда Сората их не слышал. Мисаки подкралась ближе к клумбе, прячась от глаз.

— А, сэмпай!

Сорате не оставили выбора, и он вместе с Масиро поплёлся за Мисаки.

Когда они выглянули из укрытия, сестра Мисаки, Фуука, как раз открыла рот.

— Привёл меня в безлюдное место, Дзин. Интересно, что ты такое задумал?

Она всегда говорила размеренно, в отличие от Мисаки. И выражение лица у неё было взрослее. Но она производила впечатление Мисаки в будущем.

— Может, хватит уже? Ты целый день со мной играешь. Объясни наконец, зачем ты пришла.

— Хоть мы и не друзья детства, но разве что-то запрещает нам увидеться?

— Непросто мне смотреть тебе в лицо. Помнишь, что сказала, бросая меня?

— Как же я забуду.

— Надо же. Обычно люди забывают, как говорят такое.

— Те слова ранили не только тебя, но и меня, потому я не забуду их и за всю жизнь.

Такие же слова раньше произнёс Дзин.

«Для тебя я просто замена Мисаки. Ты боялся ранить её и хотел, чтобы она оставалась чистой, потому тянулся ко мне».

Дзин сказал, что услышанное уже никогда не забудет. А самая последняя фраза: «Постыдился бы», — глубоко въелась в душу.

— Я была с тобой серьёзна.

— Я тоже.

Мисаки пристально наблюдала за ними, плотно сомкнув губы.

— Тогда давай заново?

— ...

— Мы ведь немного повзрослели?

— ...

— Думаю, теперь всё у нас получится.

— Плохие у тебя шутки, Фуука.

— Жаль. Ты всегда напряжён, Дзин, а я просто хотела, чтобы ты расслабился.

— Куда мне до тебя, Фуука… Напряжён так напряжён.

— Не делай лицо, как у брошенного щенка. А то я как будто дразню тебя.

— Ты почти попала в точку.

— Ну и ладно. Посмотрю я на тебя — и немного веселее становится.

— Как жестоко. Ну, и что сегодня удумала?

— Ты намылился в осакский универ? Я слышала от твоей матери.

От этих слов Сората напрягся всем телом. И теперь не мог посмотреть Мисаки в лицо. Нервы натянулись как струны. Хоть он и собирался рассказать ей о том, что Дзин задумался о переводе, при виде нынешней картины сердце Сораты охватил страх.

Он робко посмотрел вбок и проверил Мисаки. Но на её лице отобразились вовсе не те эмоции, которые Сората ожидал. Мисаки моргала, не переставая, и пристально наблюдала за Дзином и Фуукой, и по её глазам было совершенно невозможно определить, о чём она думает.

Сората боялся, что Мисаки выскочит и начнёт засыпать Дзина вопросами, но ничего такого не произошло. Наоборот, она сохраняла невиданное спокойствие, что ещё больше напугало Сорату.

— Когда что-то говорим родителям, прощайте, наши секреты.

— Почему Осака?

— Факультет литературы там лучше, чем в Университете Искусств Суймей. Вот почему.

Возможно, Дзин и не врал. Но Сората знал, что прежде всего он преследовал цель уехать подальше от Мисаки. И Фуука тоже должна была его раскусить.

— Ты научился лучше оправдываться.

— Бьёшь не в бровь, а в глаз, да?

Дзин хило засмеялся, дёргая плечами и носом.

— Когда ты встречался со мной, всегда быстро замолкал и не умел врать.

— Полагаю, это ты меня закалила.

— Не очень-то приятно слышать.

— Это правда, что для роста мужчине нужна очаровательная женщина.

— Если продолжишь трепаться, я тебя ударю.

Дзин поднял руки, сдаваясь.

— Мерзкий у тебя характер. Ну и? Почему не сказать Мисаки?

— Когда настанет время, я скажу.

— И когда же оно настанет!

— Ты пришла ради этого?..

Всего на миг Фуука потеряла дар речи, что подтвердило догадку Дзина. Но секундой позже она вернула прежнюю прыть.

— Из-за кого, по-твоему, я порвала с тобой?

Мисаки рядом с Соратой принялась сопеть. Она сжала оба кулака, словно пытаясь что-то пересилить. Впервые увидев такую Мисаки, Сората не на шутку перепугался.

— Наверное... всё из-за нас двоих.

— И правда, теперь ты не церемонишься.

— Я ведь в следующем году тоже буду студентом. Если только поступлю… Уже не к лицу вести себя по-детски.

— Если завалишь, ничего страшного.

— Я думал, тут положено желать удачи.

— Ничего страшного, если завалишь.

— Кстати, мне это в тебе и нравилось.

— И уходить от темы ты хорошо научился.

— ...

— Дзин.

Фуука, посерьёзнев, назвала его по имени.

— М?

— ...

Она открыла рот, намереваясь что-то сказать, но в итоге промолчала.

А потом:

— Поеду назад, проводи меня до станции, — сказала она и, не став ждать ответа, зашагала одна.

— Как пожелаешь, — наигранно повёл себя Дзин и последовал следом.

Парочка прошла прямо перед кустами, где спрятался Сората, и ушла тем же путём, каким изначально пришла. Тем временем Мисаки крепко держала Сорату за руку. Даже красные следы на коже проступили...

Хотя фигуры Дзина и Фууки скрылись из виду, она ещё не отпустила Сорату.

— Мисаки-сэмпай?

— ...

— Сэмпай?

Постепенно силы покинули её руки, и Мисаки неспешно встала. Отряхивая прилипшую к одежде землю, Сората и Масиро тоже поднялись.

— ...

Мисаки до сих пор молчала и пристально глядела на клумбу, возле которой недавно говорила ушедшая пара.

Сората сказал ей в спину:

— Сэмпай… прости меня.

— ...

— Я знал. Дзин-сан… будет поступать в Осаку...

— Кохай-кун, — раздался хриплый голос Мисаки.

— Ч-что такое?

— Я… буду стараться, чтобы Дзин меня заметил.

— Э?

— Да как же так… — сказала Мисаки, и когда она развернулась, в её глазах показались слёзы. — Рядом с Дзином не я… Кохай-кун, я больше так не могу!

Из её глаз струйкой потекли слёзы. Сората не знал, что тут можно ответить.

— Я забыла… Когда Дзин начал встречаться с моей сестрой, я очень жалела. Я же его любила, почему я не рассказала ему...

Масиро убрала кошачьей лапкой у Мисаки слезу и нежно погладила по голове

— Мисаки… не плачь.

— Спасибо, Масирон.

Мисаки обняла Масиро.

— Э-это… сэмпай?

— Что? — шмыгая носом, слезливо буркнула Мисаки.

— Это… о том, что Дзин-сан едет в Осакский университет.

— Угу, он так и сказал.

— Что поедет туда. И всё?

Отстранившись от Масиро, Мисаки звучно высморкалась в лист на клумбе садоводческого клуба.

— А он сказал что-нибудь ещё? — поинтересовалась она, причудливо посмотрев на Сорату.

— Э-э-э, нет, если он сдаст экзамены, то уедет в Осакский университет. Тогда вы не сможете видеться каждый день. Ты готова к этому?

— Кохай-кун, нельзя унижать человеческую культуру! На дорогу до Осаки на синкансене уходит всего три часа! А на самолёте и того меньше. Да хоть каждый день можно видеться!

— ...

У Сораты буквально отвисла челюсть.

Он недооценил инопланетянку. Её представления о расстоянии, времени и энергии отличались от человеческих. Раз так, зачем Сората до сих пор держал рот на замке? Зачем Дзин тянул… Возможно, Сорате стоило рассказать Дзину об этом. Потому что он никак не ожидал от Мисаки такой реакции, пускай они с Дзином друзья детства.

Если тот вдруг захотел бы скрыться от Мисаки, впору бы ему советовать поступать в университет на Марсе… Дзин наверняка обрадуется до слёз.

— С сегодняшнего дня я начинаю операцию «Любовная атака»!

Поднявшись, Мисаки выставила вперёд кулак.

От её неисчерпаемого позитива Сората скривился в улыбке. Но именно потому Мисаки была Мисаки, и парень от всего сердца хотел, чтобы они с Дзином обрели счастье.

— Я тоже не останусь в стороне. Если чем-то могу помочь, только скажи.

Он прекрасно понимал чувства Дзина. Замечала Мисаки или нет, но Дзин любил её больше всех на свете. Вот только по некоторым причинам он не мог пойти с ней на свидание или начать встречаться. Потому что Мисаки блистала талантом. Если бы он к ней сейчас приблизился, то обгорел бы. Его собственная тень стала бы темнее самой чёрной ночи...

Сората хотел верить, что они найдут способ преодолеть преграды и быть вместе.

Он хотел дать им знать, что ещё есть надежда. И одной её хватало.

Если они дадут волю отчаянию, то оно проглотит их с головой — Дзина, Мисаки… и даже Сорату.

— Спасибо, Кохай-кун! Я сделаю это!

— Вот это наша Мисаки-сэмпай!

— Мисаки, файт.

— Тогда сегодня я выхвачу Дзина после фестиваля! — торжественно заявила Мисаки и подняла кулак к небу.

Часть 5

На спортивном поле щебетала огромная толпа людей. Звёздное небо озаряло пламя костра.

Сората, выбрасывающий на заднем дворе тонну банановой кожуры, смотрел на небо, которое побагровело ещё до наступления вечера.

Уже началась церемония закрытия, но он торчал здесь в одиночестве, чтобы загладить вину перед Нанами, которая предоставила ему час свободного времени, а он конкретно опоздал, и потому теперь выполнял работу комитета.

Он отсортировал последний пищевой мусор и разбросал его по нужным секциям.

Дело было сделано. После тяжёлой работы тело покрылось потом, но испарина тут же пропала, едва Сората перестал двигать руками. Стоило солнцу зайти, и накатил холод, заставивший заглянуть в лик скорой зимы.

Не успел парень вздохнуть, как в кармане завибрировал мобильник.

Пришло сообщение.

Когда Сората посмотрел на отправителя, сразу подумал: «Всё-таки пришло».

Он открыл письмо, проделавшее долгий путь из Англии.

«Какие же нервы у Рюноске! Я нарисовала почти сотню фонов, а он сподобился ответить только лишь “Хорошо поработала. Можешь гордиться”! В голове не укладывается, как первое письмо от него могло получиться таким. Разумеется, я помогала с Нябороном вовсе не потому, что хотела с ним о чём-то поговорить… Но неужели нельзя соблюдать какие-то приличия?! Он точно хуже всех! Когда я приеду в Японию в следующий раз, буду его лично учить обходиться с девушками. Пожалуйста, передай ему, чтобы ждал с нетерпением. Рита Эйнсворт.»

Дочитав до конца, Сората, сохранявший до сих пор нейтралитет, скривил лицо от недоумения.

Холодное отношение Рюноске оказало полностью противоположный эффект и только разожгло в Рите боевой дух.

Пока что Сората отделался ответом «Обязательно передам» и закрыл мобильник.

Когда раздалась музыка для народного танца, народ по ту сторону здания оживился.

— Началось уже?

В мелодии чувствовались грустные нотки. Хотя дело заключалось не в самой музыке, а в том, что нутром Сората ощущал скорое завершение фестиваля. Ведь родился он здесь и каждый год видел фестиваль, который совместно проводил университет Суймей с прилегающей школой и торговым районом на улице Красных кирпичей.

— Вот и в этом году всё.

Сорате нынешний фестиваль показался не таким, как предыдущие. Из-за разработки Няборона удалось поучаствовать только в одном мероприятии, но он нисколько не жалел. В ушах всё ещё звучало, как зрительский зал чуть не взорвался от аплодисментов. А тело помнило, как тепло становилось на душе от всеобщего ликования...

Хотелось испытать пережитое ещё раз.

Пройдя от мусорки по настилу, по которому позволялось ходить в сменке, Сората вернулся в здание школы. Он должен был отчитаться о проделанной работе перед Нанами в классной комнате.

Чтобы добавить эффектности пламени, в классных комнатах и коридоре выключили свет, и там стояла темнота. Приходилось полагаться на аварийные лампы и свет от кострища в центре спортивного поля.

Поднимаясь по лестнице, Сората направился на второй этаж, где располагались классы для второгодок.

Почти все ученики собрались на поле, потому он никого не встретил.

Войдя в пустое здание школы, где сквозь стену слышалась музыка народного танца, похожая на старое радио из фильма, парень почувствовал себя героем театральной постановки.

Много чего сегодня произошло. Утром класс устроил «Шоко-банановое кафе», где Сората трудился. Нанами позволила ему отлучиться на час. Получилось мини-свидание с Масиро в костюме животного… и по пути им неожиданно повстречался Фудзисава Кадзуки. Всех деталей Сората не понял, но искренне удивился из-за Тихиро. Ведь он никак не мог ожидать таких историй о ней. А потом нервы расшатались из-за Мисаки, Дзина и вдобавок его старшей сестры Фууки. Сората не находил себе места. А позитивный настрой Мисаки не просто удивил, а поразил до глубины души. Недавно ещё пришло письмо от Риты. В самом деле, много событий за день.

Наверное, больше ничего сегодня не приключится.

Подойдя к своему классу, Сората положил руку на дверь и остановился.

— Аояма!

Потому что внутри раздался напряжённый голос.

Заглянув в дверную щель, он увидел перед Нанами, складывающей одежду официантки, своего бывшего соседа по комнате Мияхару Даити.

— А, скоро всё закончится, иди пока один, Мияхара-кун. Мы же из разных классов, не хочется заставлять тебя помогать с уборкой.

— Да нет же. Нам нужно поговорить.

Решив, что не стоит оно того, Сората прекратил подглядывать. Уже хотел уйти. Но если не соблюдать осторожность, его услышат, и он им помешает. Пока Сората думал, идти или нет, Даити дрожащим голосом продолжил:

— Я люблю тебя.

— ...

От услышанного напрягся и Сората. Он предполагал такое, но теперь услышал точно.

— По правде говоря, я подался в комитет из-за тебя. Подумал, если буду в комитете, то появится куча поводов видеться, пускай мы и из разных классов.

— ...

— Когда ещё Канда жил в обычной общаге… мы ведь вместе присматривали за кошками? С тех пор я только о тебе и думаю.

Нанами ничего не говорила. Из любопытства Сората заглянул в комнату и увидел, как девушка опустила голову и внимательно слушала.

— Люблю тебя… уже давно.

— Ага.

Наконец, Нанами подала голос. Задержав дыхание, Сората неосознанно издал горловой звук.

— В последнее время ты не выходишь у меня из головы, чего я только себе не навоображал...

— Э?! На-навоображал?!

— А-а-а! Что я несу. Ну… я навоображал, как мы с тобой пошли в парк аттракционов на свидание. Ты уж прости.

— И всё?

— Ещё в зоопарк и бассейн, даже на пляж… эх, извини.

Сложив руки вместе, Даити склонил перед Нанами голову. И та невольно рассмеялась.

— А, жесть, я признаюсь, а ты смеешься?

— П-прости. Я не хотела… Мияхара-кун, я не думала, что ты скажешь так прямо.

— Намекаешь, что я дурак?

— Нет-нет!

Как только с Нанами упала каменная маска, расслабился и Даити.

— Как резко ты отрицаешь, Аояма… Я прям дураком себя чувствую.

— Ну всё, хватит так говорить. Я просто честно высказала своё мнение.

— Тогда позволь услышать честный ответ.

Сората даже с расстояния понял, что в тот миг Нанами изрядно нахмурилась.

Хотя его разговор не касался, у него защемило в груди. Он отодвинулся от двери и заткнул уши.

— Прости.

Но всё равно ясно услышал голос Нанами.

— А~ вот невезуха~ — простонал Даити, словно изливая разом всё накопившееся на душе. — Я знал, что так будет. Но если бы не высказался, то так бы и мучился.

— Мияхара-кун… прости.

— Зачем повторяться.

— Ага… Про… нет, это...

— Да ладно. Прости, что засмущал. Я вовсе не хотел тебя расстраивать. Зато теперь могу с головой уйти в тренировки в клубе плавания.

— Мияхара-кун...

— Серьёзно, не беспокойся. Когда мы сталкивались в коридоре, возможно, я казался тебе странным, ты прости. Извинюсь заранее на всякий случай, — вроде как отшутился Даити и громко рассмеялся. — Ла~дно, приму твоё предложение и пойду на закрытие первый.

— Ага...

— Аояма, а ты пойдёшь?

Теперь Нанами не ответила.

Даити направился в сторону двери. Почувствовав его приближение, Сората снял сменку, чтобы не издавать звуки при ходьбе, и убежал к лестнице. Там он спрятался на площадке между вторым и третьим этажом и проводил взглядом Даити, когда тот убегал вниз, крича что-то нечленораздельное.

«Признание».

Сората проговаривал про себя. И на ум пришло лицо Масиро.

Немного подождав, он вернулся к классу с Нанами.

— С мусором всё, — как можно естественнее обратился он к девушке, закончившей складывать одежду.

— Тебя хоть за смертью посылать.

— П-правда?

— И по времени ты попал в яблочко.

Сората с сомнением поглядел на неё. И потом покорно поднял обе руки.

— Прости. Я не собирался подслушивать.

— Ага.

— И я никому не расскажу, обещаю.

— Это-то понятно… — равнодушно ответила Нанами и подошла к окну, где присела на край парты. А оттуда взглянула на ночное небо, окрашенное кострищем.

— Ну и понервничала же я.

— А выглядишь спокойной.

— Не то чтобы это в первый раз.

— А?

— Своим удивлением ты меня оскорбляешь. Хотя когда я оканчивала среднюю школу, такое случилось лишь однажды.

Повернувшая к нему лицо Нанами отчего-то дулась.

— Мияхара-кун… С ним легко говорить, и у него нет изъянов. Но всё равно не то.

Она тут же посмотрела перед собой, и Сората не смог определить, какие эмоции появились на её лице.

Он тоже подошёл к столу возле окна и сел рядом с Нанами.

— Удобно, когда любишь того, кто любит тебя.

Произнесённые слова неспешно разлетались по полупустой комнате, и какое-то время Сората и Нанами молча любовались ночным небом, наслаждаясь моментом.

— ...

— ...

— Аояма, тебе кто-нибудь нравится? — непроизвольно выдал парень, а потом сам удивился своим словам.

Сората посмотрел вбок и встретился глазами с Нанами. Он не сомневался, что она уйдёт от ответа.

Однако та ответила:

— Есть.

И тут же за окном распустился огненный цветок фейерверка, осветивший Сорату и Нанами. Девушка посмотрела прямо на парня. Словно сражённый загадочной силой, Сората не смог отвести взгляд.

Когда отгремели многочисленные взрывы, небо и класс погрузились во мрак.

— Ты слышал?

— А, ага.

— Скажу ещё раз на всякий случай.

— А?

— Если ты про любимого человека, то он у меня есть.

Раздалась новая серия взрывов, но Нанами уже не смотрела на Сорату

Девушка отрешённо любовалась огромным огненным цветком, распустившимся в ночном небе. «Красиво», — пробормотала она. А Сората смотрел на её профиль.

— Вот и закончился весёлый фестиваль, — сорвалось с губ Нанами, глядящей вдаль. — Недавно мне девочка годом младше сказала: «Няборон такой весёлый».

— Мне тоже такое временами говорили в кафе. Прям удивился.

А ещё он невероятно обрадовался.

— Угу… Вот почему я хотела постараться. Когда вижу зрителей с горящими глазами, сама загораюсь.

— Точно. Я тоже думаю отправлять заявки теперь не раз в месяц, а раз в неделю.

— Я не могу тебе проиграть.

— Только не перенапрягайся и не падай в обморок.

— И ты тоже, Канда-кун. Ведь твоё тело не только твоё.

— Не говори двусмысленно!

Промолчав, Нанами прыжком встала с парты и выдала:

— Пойдём на церемонию.

— М? А, ага.

— Ну же, быстрее! Заканчивается!

Ухватив за руку Сорату, который не успел сразу двинуться с места, Нанами бросилась бежать.

— А, эй, Аояма!

Они покинули класс и спустились по лестнице. Сколько бы Сората ни звал, Нанами не останавливалась и не отпускала его руку.

Шёл последний день школьного фестиваля. За один день в самом деле много чего произошло. И под конец Сората понял, что рука Нанами куда меньше его. Прохладный, сухой ветерок лишь подчёркивал её тепло.

Зима была уже близко. Четвёртая пора, если брать с весны. Конец года. Хотелось того или нет, последний сезон подобрался уже вплотную.

Но Сората тут же позабыл о зиме.

Потому что на спортивном поле их дожидались четыре обитателя Сакурасо… Мисаки, Дзин, Рюноске и даже Масиро.

— Теперь все на месте, давайте праздновать!~ — заявила Мисаки и подожгла фейерверк.

— В каком смысле праздновать?!

Слишком поздно Сората удивился. С центра спортивного поля в ночное небо взмыла настоящая огненная ракета. И над головами со взрывом расцвёл цветок.

А что произошло дальше, не требовало пояснений.

— Эй! Опять сакурасты!

К ним подбежал разъярённый физрук.

— А теперь пора бежать?

Сделавший предложение Дзин уже пустился наутёк. Недоумевающий Сората тоже дал дёру, потянув Масиро за собой. Чувствуя сквозь руку её нежелание бежать, Сората внезапно подумал:

«Если пробьюсь на прослушивание, то поговорю с Масиро про аэропорт».

Если такое случится, он наполнится уверенностью и сможет посмотреть Масиро в лицо… сможет высказать ей свои потаённые мысли.

9 ноября.

В тот день по итогам собрания Сакурасо записали следующее:

«Фейерверк был красивый». Подпись: Сиина Масиро.

«Говорю, дневник собраний не личный дневник!» Подпись: Канда Сората.

«Тайяки было вкусным». Подпись: Сиина Масиро.

«Слушай, что тебе говорят!» Подпись: Канда Сората.

«Ну, и когда будем подводить итоги Галактического кота Няборона?» Подпись: Акасака Рюноске.

«Мы добились грандиозного успеха, какие ещё итоги?» Подпись: Канда Сората.

«В соответствии с подведёнными итогами делается вывод по каждому проекту. Проект без вывода — то же самое, что обед без помидоров, Сората-сама». Подпись: Горничная.

Глава 3. Дыхание зимы

Часть 1

Сората отрешённо глядел со школьной крыши на прозрачное, голубое, осеннее небо, по которому плыли барашки. В руках он держал веник и совок.

Тёплый солнечный свет настраивал на послеполуденный сон, но вдыхаемый воздух всё-таки холодил, окрашивая погоду красками зимы.

— Хороша погода...

Прошло десять дней с окончания школьного фестиваля, наступило 29 ноября. Ещё месяц, и закончится год.

Послевкусие фестиваля и двухмесячной подготовки к нему выветрилось, и началось время отчаяния по случаю скорых финальных экзаменов.

Тем не менее на крыше во время дневного дрёма Сорату окутала атмосфера счастья.

Куда ни глянь, всюду виднелись наплодившиеся за фестиваль парочки, которые сейчас обедали. Парни при девушках радовались бэнто домашнего приготовления. Менее удачливые ребята сидели с кислыми минами и томно вздыхали. Попадались и такие индивиды, у кого дивчина убирала рисинку со щеки.

И вот среди них сидел Сората — единственный со скучающим видом. Само собой, он пришёл на крышу не из собственной прихоти. Сората также знал, что в текущий сезон крышей пользовались в основном парочки. Если бы учсовет не поручил ему в качестве наказания за несанкционированное выступление убирать крышу, ноги бы его тут не было.

Из жильцов Сакурасо здесь присутствовал только он, поскольку их шестёрку распределили по разным местам и времени, боясь, что вместе они доставят ещё больше проблем.

Сорату и Рюноске поставили в пару и велели в данное время убирать крышу, но, к сожалению, Рюноске нигде не было видно. Наверное, занимался обновлением Горничной.

Кстати, Нанами с Масиро приписали к комнатам, которые использовал исполнительный комитет фестиваля, а Мисаки и Дзина — ко двору.

Вздыхая, Сората выкинул прилетевший откуда-то лист в совок. При грубом осмотре на крыше уже не осталось заметного мусора.

Для уборки сойдёт.

Приватизировав незанятую скамейку, Сората лёг на спину.

— Правда хорошая погода...

Глазам открылось широкое голубое небо. Казалось, оно могло засосать в свои дали.

Прогоняя наваждение, Сората медленно прикрыл глаза.

Когда он не спеша вздохнул, разговоры парочек сразу перестали его волновать. Ушей теперь достигали одни лишь звуки неба.

А через некоторое время послышался человеческий голос где-то вдали. И не один и не два. Шумела целая толпа, несущаяся подобно цунами. Но Сората тут же понял, что отнюдь не уши уловили шум — тот раздавался у парня в голове.

Тело помнило эмоции трёхсот людей в день показа Няборона. Каждый раз, когда Сората вспоминал радостные крики и хлопки в ладоши, у него по спине пробегали приятные мурашки.

Впервые он испытал такое волнение. Триста зрителей наслаждались тем, что создал лично он. Они признали его, а значит одобрили его работу. Значит, не зря он лишал себя сна и теперь поверил в себя.

Так как узнал, что способен порадовать кого-то другого.

Результат превзошёл даже самые смелые его ожидания.

— Было… правда классно.

Хотелось испытать это ещё раз… нет, ещё много-много раз.

Потому сразу после завершения фестиваля Сората посвятил себя подготовке заявки для «Давайте сделаем игру».

Всё потому, что во время фестиваля ему довелось поговорить с разработчиком игр Фудзиварой Кадзуки. Шокирующий совет Кадзуки думать над заявками каждый день как вдохновил, так и заставил приуныть, но Сората почувствовал, что, если действовать более безбашенно, это пойдёт ему на пользу.

Сразу после фестиваля сосредоточившись на проекте, парень закончил заявку через три дня. Другие оценили идею, и Сората хотел верить, что у него получилось придумать что-то действительно хорошее. Как и хотелось верить в высокое качество материала. А дополнив проект рисунками Масиро, парень испытал необычную гордость за свою работу. Можно сказать, он полностью поверил в свои силы. Потому сразу отправил заявку.

И вот после отправки прошла неделя — вчера пришёл результат.

Сората вытащил из кармана формы конверт, содержимое которого уже проверил.

Провал. Не пройден отбор. Отказано.

Уже в третий раз. Лишь первый проект смог дойти до стадии презентации, но с тех пор приходилось топтаться на месте.

Сората не мог поверить, что работа, в качестве которой он не сомневался, потерпит крах.

Всё-таки где-то что-то недоглядел. Сколько бы парень ни смотрел на деловитый текст, найти там указания на свой промах так и не мог.

— Эх...

Так он никогда не сможет услышать, что Масиро сказала в тот день. Ведь он не собирался отступать от собственных правил.

Оставалось только вздыхать.

Хоть и получилось развеселить на фестивале зрителей «Галактическим котом Нябороном», сейчас дело никак не доходило до прослушивания. Где же закралась ошибка?

— Как трудно жить...

— На носу холода, на крышу ходят одни парочки. Если будешь размышлять о жизни тут, захочется наложить на себя руки. Давай завязывай.

Когда Сората открыл глаза, рядом оказался Дзин.

— Ты тоже один?

— Мне можно. Потому что моя цель — ты.

Отвешивая шутку, Дзин сел рядом на скамейку, вытащил из бумажного пакета покупной бутерброд с котлетой и впился в него зубами.

— Сегодня тебе не Мисаки-сэмпай обед готовила?

— Я от неё бегаю. В последнее время она слишком настырная.

— ...

Сорате, знавшему причину, пришлось держать язык за зубами.

— А почему ты такой унылый? Перегорел на фестивале?

— Вовсе нет. Вот почему.

Приподнявшись, Сората вытянул руку и подал Дзину письмо с результатами отбора на прослушивание. Тот принял конверт, но вернул обратно, не глядя внутрь. Вместо этого набил щёки котлетой.

— Да уж, печально, не судьба в этот раз, да?

— И в этот раз тоже.

— Паршиво тебе, наверное, ты ведь верил в себя.

— Мне казалось, теперь-то всё получится...

— Думаешь, остальные игры хуже?

— Не сказал бы, но… мне думалось, что всё в порядке.

— Хмм… — прозвучал равнодушный ответ. Глядя в никуда, Дзин отпил кофе с молоком из тетрапака.

— Может, я что-то не так понял после Няборона.

— Ну.

— Думаю, я много о себе возомнил, когда стольким людям понравилась моя работа.

— А я думаю, Няборон вышел самое то.

Сората тоже так думал.

— Вот только не я один сделал его крутым.

— И чего ты такой пессимист.

— Я просто хочу разобраться.

— Понятно. И как, разобрался?

— Мисаки-сэмпай… классная.

Боевая сцена произвела намного более мощное впечатление, чем Сората мог ожидать. Потрясающие изображения, которым придали эффект движения, цветовые эффекты и работа с камерой… везде поработали на славу, нигде не пошли на компромисс.

— Она постоянно твердила, с тех пор как весной к нам приехала Масиро-тян. Хотела что-нибудь сделать от Сакурасо. А когда летом заселилась Аояма, она замотивировалась ещё больше.

— Знаю, что и Сиина… тоже классная.

— Эта парочка особенная. Не парься.

— Без Акасаки не получилось бы настолько выверить баланс и довести дело до конца.

— Тогда они трое особенные.

— Конечно, ты и Аояма тоже помогли...

— То есть хочешь сказать «и без меня бы справились»?

— Не до такой степени… но, может, и так. По крайней мере, вместо меня мог бы оказаться любой другой, и результат не изменился бы.

— Не так уж много того, что можем сделать только мы. Не такие уж мы и особенные.

Вероятно, Дзин был прав. Вот только всё равно не хотелось отказываться о чувства гордости за то, что «всё получалось именно благодаря ему». И Сората не знал, как выкинуть из головы эти мысли. Он невольно думал о том, что хочет стать единственным в своём роде. Неужели желать подобное — неправильно?

— Ну, хоть мы это и понимаем, всё равно хотим считать себя особенными. Я не исключение.

Закончив говорить, Дзин допил кофе с молоком и сжал тетрапак.

— Я ведь ошибся, приняв радостные крики и хлопки в ладоши только своей наградой...

Потому-то он и поверил в себя. И почувствовал, что вот теперь-то его игровой проект пробьётся на презентацию.

— Навоображал себе всякого, а потом пришло извещение о провале, и реальность ударила прямо в лицо?

— Не надо говорить это в лоб.

— У меня… похожий случай.

Дзин словно предался воспоминаниям и залился презрительным смехом.

— Когда мы с Мисаки впервые сделали аниме, и я принял похвалу на свой счёт, мне потом было паршиво.

— Дзин-сан.

— Я только и мог что ставить Мисаки палки в колёса.

— ...

— Но правда в том, что благодаря этой непонятке я загорелся энтузиазмом. Ведь если бы я не познал то приятное ощущение, не задумался бы о карьере сценариста. Захотелось в следующий раз испытать то же самое, полагаясь только на свои силы.

— Я тоже.

— Наверное, потому ты и отправляешь заявки?

— Так-то да, но без особых подвижек. Совсем не понимаю, нормально у меня выходит или нет и что вообще делать… Когда думаю об этом, теряюсь в догадках.

— Стало быть, тупик.

— Ага.

— А тем временем Масиро несётся вперёд на всех парусах.

— За-зачем ты подключил Сиину?

— Ты должен знать.

— ...

— В этом месяце, так ведь? У неё стартовала сериализация.

Сората прикрыл глаза.

Завтра, 20 ноября, выходит журнал, где появится манга Масиро. История в ней концентрировалась на шести студентах университета искусств, живущих в общежитии. Прообразом послужило Сакурасо. И Сората дал Масиро обещание, что они вместе пойдут за журналом в день его выхода.

— После того как я создал несколько аниме с Мисаки, кое-что понял.

Сдержав зевок, Дзин развалился на скамейке, как недавно Сората.

— Кто-то говорит, что неудачи — основа успеха, но это враньё.

— А?

— Неудачи разве что научат избегать точно такие же неудачи, но это не значит, что научишься добиваться успеха.

— Это...

Вполне возможно. Но если да, как тогда людям идти к успеху?

— Успеху можно научиться только из успеха, Сората.

— И как такое провернуть?

— Всего-то нужно добиться успеха.

— Противоречие какое-то.

— Победивший продолжает побеждать. В общем, как-то так.

— Выходит, придётся терпеть череду неудач и понемногу продвигаться вперёд до тех пор, пока не добьёшься успеха?

Слишком жестоко звучало.

— Если не забывать собственные неудачи и попытаться анализировать их причины, это может стать полезным опытом.

Сората уже знал, что процесс этот не из лёгких. И не горел желанием копаться в проекте, который не прошёл отбор.

Нужно было перепроверить. Из слов Рюноске, произнесённых во время собрания по Няборону, парень прекрасно понял, как важно оборачиваться назад. Каждую возникшую проблему требовалось разбирать по косточкам и тщательно обговаривать всей командой… В итоге план по улучшению получался обоснованным.

Например, ошибки в костюме персонажа. В одном флешбеке шла зима, но Нэкоко у Масиро почему-то носила стильную одежду, навевающую мысли о ранней весне. А поскольку они заметили промах, когда уже всё раскрасили, пришлось полностью переделывать всю сцену. Бывало и такое, что путали день и ночь.

Касаемо несостыковок:

— Раз так, надо теперь соотносить пункты «Одежда» и «Время». Наверное, заодно и «Место» обозначим, — предложил Дзин.

— Ещё я думаю, если автор идеи будет лично обговаривать её с исполнителем, то они лучше поймут друг друга, — добавила Нанами.

«И приступать к выполнению нужно только после того, как будут согласованы все три пункта», — заключил Рюноске.

Аналогично обговаривалась каждая проблема, возникавшая при работе над Нябороном. И отчёты собраний становились всё толще и толще.

«В следующий раз, перед началом любой работы, первым делом проверим записи о прошлом собрании. Только так мы с высокой вероятностью не допустим повторения похожих ошибок», — подвёл итог долгому собранию Рюноске. Благодаря ему Сората отчётливо уяснил важность самокритики.

— Оглядка на ошибки в прошлом может помочь в подготовке к будущему...

— Схватываешь на лету, Кохай-кун!

Вот только в собственном индивидуальном проекте аналогичный подход вызывал нехилые сложности. Всю работу приходилось делать самому, потому-то объективность и рядом не валялась. Сората не мог просто так взять и назвать сильные и слабые стороны личного проекта. Не способный сделать какой-то удобоваримый вывод, парень в итоге погрузился в депрессию от той мысли, что обделён талантом.

— Ну, Сората?

Только что говоривший лёгким тоном Дзин резко посерьёзнел.

— Че-чего ещё? — тихо ответил Сората вопросом на вопрос.

— Почему вокруг флиртуют парочки, а мы, единственные парни, треплемся не пойми о чём?

— А тебе не всё равно, Дзин-сан? У тебя целых шесть девушек! На каждую ночь хватит! Ты познал мир взрослых, о котором я даже не догадываюсь!

— А ты бы не выдохся от шести девушек?

— А ты остановись на одной!

— Невозможно.

— Спрошу на всякий случай. Почему?

— Любовь спасёт мир, Сората.

— Всё, хватит. Глупо было спрашивать.

— Ты, походу, всё не так понял.

— Нет, не думаю, что я в чём-то могу неправильно понять тебя. Ты враг и девушкам, и парням!

— Знаешь, если у тебя есть девушка, это не гарантирует ежедневный секс.

— П-правда, что ли?

— Сората, тебе бы побыстрее завести девушку. До Рождества месяц.

— И правда...

Оказывается, уже пришла зима.

На прошлое Рождество Мисаки неплохо его погоняла, заставив посадить во дворе Сакурасо здоровенную ель. Затем позвали соседских детей, Мисаки оделась Санта-Клаусом, а Сорате пришлось напялить костюм оленя. И вот опять настало то самое время, но Сората предчувствовал, что в этом году всё будет несколько отличаться от предыдущего.

Он знал, что Мисаки хотела провести время наедине с Дзином.

А чем тогда заниматься остальным в Сакурасо?

Когда он задался этим вопросом, через приоткрытую дверь на крышу высунулись знакомые лица — Масиро и Нанами. Встретившись взглядами с Дзином и Соратой, девушки пошли к ним.

— Что?

— Масиро пришла к тебе в класс, потому я привела её сюда.

А Масиро замерла на месте, уставившись на Сорату.

— Сиина? Что-то хочешь?

— Ничего.

— Чё?

— А?

Голоса Сораты и Нанами наложились друг на друга.

— Ты же пришла по какой-то нужде?

— Никакой нужды.

— Нет, я тебя не понимаю.

Не обращая ни малейшего внимания на кислую мину Сораты, Масиро молча села рядом с ним плечом к плечу и принялась есть своё бэнто. К слову, обед готовил Сората, проснувшись полседьмого.

— Пришла проверить, помню ли я про обещание на завтра?

— Обещание?

Судя по её лицу, Масиро ничего не понимала.

— Журнал ведь выходит.

— А… ну да.

— В смысле «а… ну да»? Неужели забыла?

— Я помню.

— Не ври!

Без нужды пришла искать Сорату, забыв, что скоро наконец-то выходит первый журнал с её мангой — сегодня Масиро вела себя ещё более странно, чем обычно.

— Аояма.... что происходит?

— Меня не спрашивай.

Надувшаяся Нанами уселась на скамейку напротив и тоже приступила к еде.

Сората стал понимать ещё меньше.

И тут дверь на крышу со скрипом распахнули. Взгляды собравшихся на крыше парочек и компании Сораты устремились на пришельца, широко известного в Суйко… на Мисаки.

— Кохай-кун обнаружен!

Мисаки даже не потребовалось зыркать по сторонам, Сорату она заметила сразу и сосредоточилась на нём. Раскачивая юбкой и здоровенной грудью, она помчалась на него.

А потом, забыв про Сорату, сунула бэнто Дзину, спящему на лавке.

— Вот, Дзин, сегодняшнее бэнто!

— ...

— Ась?..

Дзин никак не отреагировал и продолжил сонно посапывать.

— Что же делать, Кохай-кун?!

— Ну, можешь поднять его.

— Раз в жизни такой шанс!

— Я не понимаю тебя.

Нанами с палочками в руках от слов Мисаки наклонила голову набок.

Но Мисаки точно уж не стала бы отвечать на вопросы Сораты и Нанами. С более напряжённым, чем обычно, лицом она пристально вгляделась в лицо спящего Дзина и, словно намереваясь закрыть его своим телом, приблизилась к его губам.

Прядь волос упала вниз, и Мисаки эротично отодвинула её рукой.

Когда между их губами оставался миллиметр, Дзин распахнул глаза и грубо отпихнул лицо Мисаки, поднимаясь с лавки.

— Ты чего, решила атаковать посреди бела дня?

— Не могу дождаться ночи!

— Дождёшься, и что дальше? Я нутром почуял опасность, потому сегодня проведаю Судзуне-сан.

Судзуне-сан определённо была королевой гонок. Где же они умудрились познакомиться? Сорате за всю жизнь не доводилось ни разу с такими особами контактировать.

— Вот, Дзин. Сегодняшнее бэнто.

— Пасиб.

Будто вовсе позабыв о недавней попытке поцелуя, Дзин непринуждённо принял коробочку с обедом. Мисаки тоже словно не услышала про Судзуне. Сората, глядевший на сладкую парочку, нервничал даже больше них. То же самое касалось и Нанами, которая при взгляде на Дзина и Мисаки оторопела и остановила палочки.

— Кстати, Дзин-сан, ты недавно...

«Съел бутерброд с котлетой?» — хотел спросить парень.

— А, точно. Сората грузится из-за результатов прослушивания, так что давайте утешьте его, Масиро-тян, Аояма-сан.

Но его прервал Сората:

— Эй, ты что несёшь?!

Его протест вряд ли подействовал бы на Дзина.

— Сората.

Когда он повернулся на голос, ему под нос подсунули палочками зелёную штуку, похожую на искусственную траву.

— Я даю тебе это, взбодрись.

— Как же, взбодрюсь! Точнее, как же, съем! И вообще, тебе готовил бэнто я!

Перед уборкой крыши Сората уже съел бэнто с точно таким же составом, потому предложение Масиро заинтересовало его несильно.

— Канда-кун, будешь?

Нанами поднесла ко рту парня кусочек курицы на зубной палочке.

— А, нет...

Вдруг со стороны они будут казаться парочкой, если он сейчас поест её еду? Пока Сората колебался, Масиро наклонилась вперёд и вгрызлась в курицу.

— А, Масиро!

Быстро отступив и не изменившись в лице, та прожевала мясо и звучно проглотила.

— Нанами, вкусно.

— С-спасибо… хотя нет! Я же для Канды-куна...

— Что для Сораты, то и для меня.

— А вот и нет!

Сорате пришлось спешно отреагировать на немыслимое заявление Масиро.

— Я принадлежу Сорате?

— Тем более нет!

— Сората-кун балда… — запротестовала Нанами, почему-то надув губы.

— Дела пошли вообще не в ту степь, давайте уже завязывать!

— Нет~ Мне нравится так.

Решив, что его это не касается, Дзин настроился на свою волну.

Как раз тогда он открыл коробочку с обедом, полученную от Мисаки.

А там поверх риса красовалось филе лосося в форме сердца, а в его центре из куриного жареного фарша умело сложили слово «Люблю».

От столь прямого признания Сората выплюнул чай из бутылки, а Нанами подавилась рисом.

— Как подло, — спокойно отметил Дзин. Сората направил на него глубокомысленный взгляд, но Дзин совершенно равнодушно закинул в рот палочками рис и гарнир и физически проглотил чувства Мисаки.

— Сората, если будешь на меня глазеть, я и влюбиться могу.

— Не говори глупостей.

— Молодёжь в наши дни совершенно не уважает старших.

Масиро не отводила глаз от бэнто Дзина.

— Что такое, Масиро-тян? Хочешь гарнир слопать?

Она замотала головой. Но не отвела взгляд. Держа палочки во рту, она словно о чём-то задумалась. Хотя, может, просто зависла.

Доев бэнто, Дзин закрыл его крышкой и упаковал обратно.

Мисаки глядела на него так, словно чего-то ожидала. Наверняка заметивший это Дзин совершенно не подал виду.

От странного напряжения между ними Сората ещё больше занервничал.

— Сората, если хочешь в туалет, пошли.

— Не хочу!

— Аояма-сан, терпеть плохо.

— Я-я тоже не хочу!

— Циститом заболеете — поздно будет. — Дзин первым встал со скамейки.

А потом заявил, что уходит, и покинул крышу.

Прогудел звонок, уведомляющий о последних пяти минутах дневного перерыва.

— А, звонок. Масирон, пошли тоже!

— Хорошо.

Подстёгнутая Мисаки Масиро встала со скамьи.

— Ты знаешь, Кохай-кун? Сегодня днём у всего потока искусств тренировочное соревнование по рисованию!

— Нет, не знаю.

— Я не проиграю Масирон!

— Не проиграю Мисаки.

Две девушки потопали на послеобеденные уроки, излучая странную боевую ауру. Чуть припозднившись, Сората собрал коробочку для бэнто и вместе с Нанами вернулся в здание школы.

Пока они спускались по лестнице, он обратился к девушке:

— И всё-таки, зачем приходила Сиина?

— Кто знает.

Нанами отчего-то вела себя холодно и всегда смотрела вперёд.

— Как-то ты не в настроении, Аояма.

— Да ничего...

— Тогда ладно.

— Ага...

— Сиина в последнее время не странная?

То, что Масиро без видимой причины пришла проведать его, Сората худо-бедно мог понять, но как она могла позабыть о дне выпуска журнала с её мангой? На её месте он бы только и думал что о назначенной дате, чтобы потом её отпраздновать.

— Ты не поймёшь, Канда-кун.

— А? А ты понимаешь, Аояма?

— Понимаю, но тебе не расскажу.

— Когда ты говоришь так жестоко, я тебя не узнаю.

— Я не такая уж и мягкая.

Стараясь обогнать Сорату, Нанами набрала скорость и стремительно вернулась в класс.

Сората взволнованно погнался за ней.

— Э-эй, Аояма! Подожди!

— Нет.

— Временами ты какая-то суровая со мной.

— Ничего не знаю.

Нанами недовольно надула щёки.

— Вот как сейчас.

Хоть он и указал ей, она лишь угрожающе зыркнула на него, ничего не соизволив ответить.

Часть 2

В последнее воскресенье ноября Сората с самого утра корпел над новым проектом.

Парень стал еженедельно отправлять заявки лишь в нынешнем месяце, потому посылал пока что четвёртую. Позади было уже три заявки. На две из них пришли уведомления об отказе, а по одной ещё ожидался ответ.

Добив текст, Сората решил передохнуть, встал из-за стола и плюхнулся на кровать. Дремлющая кошка завизжала в знак протеста. Парень поднял её и узнал полосатую Цубасу. Она снова мяукнула, и когда её отпустили, продолжила дремать уже на животе Сораты.

От кошки исходило приятное тепло. И как только парень отдался во власть приятных ощущений, дверь без стука открыли.

— Сората.

Благодаря этому его сонливость отправилась погулять. Чтобы не будить Цубасу, Сората аккуратно переложил её с живота на край кровати и поднялся сам.

— Слушай, Сиина.

— Что?

— А что, если бы я трусы переодевал?!

— Постучусь.

— Поздно!

— Необязательно.

— О-о-о, расскажи-ка подробнее.

— Нехорошо так резко спрашивать.

— Неужто ты научилась грамотно отвечать?

— Необязательно.

— Хватит! Ну, так что?

— Готово.

Масиро показала Сорате лист А4, который прятала за спиной.

Там оказался набросок для его нынешнего проекта — два фрейма, изображающие планировку игрового экрана и общую суть игры. Парень во время завтрака попросил нарисовать их, но Масиро уже закончила.

Сората тогда выразил мысль в довольно грубом наброске… а в итоге получил великолепные изображения, не идущие ни в какое сравнение с его мазнёй.

— Как тебе?

— Превосходно… Спасибо.

— Угу.

Сората принял от Масиро листок и сразу отсканировал его. Потом вставил изображения в проект и этим довёл дело до конца.

— Кстати, Сиина, а как же манускрипт? Ты же говорила, декабрьский номер выходит уже завтра утром.

— Всё нормально.

— Ну, раз это ты, то и беспокоиться не о чем. Но помогай мне, только если у тебя правда есть лишнее время, ладно? Манускрипт важнее.

— Будешь просить Мисаки?

— Не настолько оно срочно, могу и подождать.

— Угу. Хорошо.

— Угусь.

— ...

Похоже, у девушки остались ещё какие-то дела. Масиро молчала и не собиралась уходить из комнаты Сораты.

— Сиина?

— Это.

— Есть захотела?

— Обещай, что не разозлишься.

— Невозможно.

— Почему?

— Когда ты так говоришь, сразу ясно — хочешь выдать что-то несусветное.

— А сейчас обычное.

— Тогда не надо странных вступлений!

Масиро отвела взгляд чуть в сторону. А потом словно набралась решимости, посмотрела прямо в глаза Сорате и заявила:

— Хочу приготовить бэнто.

Хоть слова и были знакомыми, парень не понял их значение и молча похлопал глазами.

— Что ты сейчас сказала?

— Хочу поесть бэнто.

— Ты другое говорила!

— Хочу приготовить бэнто.

Вряд ли Сорате показалось или послышалось, и вряд ли у него поехала крыша. Масиро точно сказала именно это.

«Хочу приготовить бэнто».

— Слушай, Сиина. Я тебе скажу кое-что очень важное.

— Что?

— Откажись.

Сората медленно и внятно произнёс фразу по буквам.

— Почему?

— Потому что в противном случае настанет конец света!

— Значит, хочу приготовить бэнто, даже если мир разрушится.

— Не надо мне такой решимости!

— Ничего не поделать.

— Почему?! Это типа тема для манги? Так сильно надо?

Если да, то её уже не отговорить. Сорате придётся возложить себя на жертвенный алтарь во имя человечества. От одной мысли об этом парень весь затрясся...

— К манге не относится.

— Тогда к чему?! Почему ты пытаешься устроить мне новое испытание?!

— ...

— Почему молчишь?

— Короче, хочу приготовить бэнто.

— Тебе не понравилось моё? Намекаешь, чтобы я лучше готовил? Если да, то так и говори! Учусь-то я у Дзина-сана!

— И не это.

— Тогда что?!

— ...

— И почему опять молчишь?!

— Бэнто...

— Сиина, так, слушай внимательно. Человечество таит невероятные возможности. Когда-нибудь наступит время, и мы будем отправлять пилотируемые экспедиции на Марс. Но есть и то, что нам не под силу. У людей нет крыльев. Прими это как должное. Мы ведь уже старшеклассники.

Когда Сората пылко попытался образумить девушку, мимо его комнаты по коридору прошёл стильно одетый Дзин. Неужели опять собрался где-то кутить?

— Звучит интересно, почему бы тебе её не научить? — легкомысленно вбросил он.

— Скрывай хотя бы, что тебе это интересно!

— Масиро-тян, ты так здорово рисуешь, наверное, пальчики у тебя умелые? Вдруг отлично подойдут для готовки?

— Ты серьёзно?

— Я невзначай проверяю, купишься ты или нет.

— Тогда, Дзин-сан, обучи её готовке!

— Держа за руки, бёдра и талию?

— Телесные контакты запрещены!

— Если ты так сильно хочешь кого-то монополизировать, тебя невзлюбят. Ну, неважно, я иду к Руми-сан.

— Ладно, Сората, пошли.

Масиро схватила парня за руку и потащила из комнаты.

— Эй, дура, не тяни меня!

Сората с заплетающимися ногами безвольно поплёлся за Масиро, которая привела его на кухню.

Идущий позади Дзин с ухмылкой пялился на Сорату.

— Дзин-сан, свидание! Давай быстрее иди!

— М? До нашей встречи ещё есть время, — заявил Дзин, полный энергии, снял с кухонного шкафчика фартук и проворно надел его на Масиро.

— Вот так пойдёт.

Фартук занял надлежащее ему место, с завязанными за спиной тесёмками. Но что за странное чувство? Розовый фартук почему-то ей не шёл. Нет, сам по себе он выглядел мило, но возникло неприятное ощущение, словно от просмотра неудачной картины.

— Ну как, Сората?

— Снимай.

— О-о-о, ты на удивление смелый.

— Не в том смысле! Я про то, что Сиина и готовка — опасное сочетание!

— Я готова попробовать.

— Мне от твоей готовности не по себе! Страшно представить последствия!

И тогда со второго этажа спустилась Нанами.

— Ну и чего шумите?

Наверное, она собиралась в спецшколу. На плече у неё висела большая сумка со сменной одеждой.

— Не даю Сиине разрушить мир.

— Чего?

— Именно, Аояма-сан, — прервал её своим приветствием Дзин.

— Что такое? — немного настороженно переспросила Нанами.

— Вот билеты на спектакль, если хочешь, сходи с кем-нибудь.

Дзин достал две бумажки и вручил девушке.

— О, знаменитость. Слышала, билеты не достать...

— Типа того. Мне дала Руми-сан, вот только обстоятельства не позволяют. И с кем-то другим идти как-то не то. Тебе лучше отдам.

— Правда можно?

— Ага. Оно будет в следующем месяце, успевай позвать кого.

— Дата представления… 24-е?!

Глядя на билеты, Нанами пробурчала: «Сочельник?». Затем подняла лицо и встретилась глазами с Соратой, но моментально посмотрела в сторону.

— В-в общем, большое спасибо. У меня спецшкола, так что...

Немного всполошившись, Нанами ушла с кухни. Сората, Дзин и Масиро проводили её взглядом.

— Такая простая~

Дзин всего лишь честно высказал свои мысли, но Сората не понял их смысл, да и не было времени на размышления. На него свалилась миссия как-то утихомирить Масиро, которая вознамерилась приготовить бэнто.

— Сората.

— Да, что?

— Я.

— О?

— Готовка.

— Что за ломаный язык у тебя?! Точнее, ты серьёзно?!

Масиро пристально поглядела на него. От ясных глаз, сосредоточенных на нём, у Сораты, как и ожидалось, подскочил пульс. Казалось, парень проиграет, отведя взгляд, потому изо всех сил терпел.

— Абсолютно серьёзно.

— Пожалуйста, кто-нибудь… скажите, что это сон.

— Для себя нужно всё делать самому.

— Кто-кто, а ты такое заявлять точно не можешь!

— Про это ничего не знаю.

— Ай, да неужели.

Оставалось только сдаться.

— Ну так что с манускриптом? Мы с Нябороном повозились, ты не выбилась из графика? К тому же… ну, в последнее время...

— В последнее время что?

— Нет… ничего...

Сорате казалось, что теперь у Масиро недоставало времени на мангу, нежели раньше. Поначалу он думал, что виной тому работа над Нябороном, но после завершения школьного фестиваля не заметил каких-то улучшений в ритме девушки. Напротив, бывало такое, что она сидела совершенно без дела и вроде как о чём-то размышляла.

Раньше, когда было время… нет, даже когда его не было, Масиро рисовала мангу, но теперь Сората ни разу не видел, чтобы её рука создавала манускрипты.

Все повседневные дела она сваливала на Сорату, чтобы заниматься только мангой. Именно такой он знал Сиину Масиро, но, казалось, что-то в ней переменилось.

В период летних каникул Масиро совершенно точно не заявила бы, что хочет приготовить бэнто. Потому Сората не знал, как относиться к её неожиданному заявлению.

Сейчас она выглядела более нормальной, и если думать с прикидкой на будущее, то её увлечение готовкой стоило поощрять. Ведь за Масиро не будет вечно кто-то присматривать. Как и не будет она вечно жить в Сакурасо. Само собой, она распрощается и с Соратой, когда они окончат школу.

— Сората?

Когда он вернулся из раздумий, лицо Масиро оказалось прямо перед ним. Да так близко, что он почувствовал тепло её тела.

— Эй, не надо так близко!

Лихорадочно отступив назад, Сората глубоко вздохнул и наконец решился. Если Масиро так уж хочет готовить, то он её научит.

— Тогда для начала помой руки.

Послушавшись Сорату, Масиро открыла кухонный кран и принялась аккуратно мыть руки. Намылила обе ладони. А когда заметила на себе взгляд парня, остановилась и повернулась к нему.

— Что?

— Мой хорошо.

— Угу.

И снова Масиро с головой ушла в мытьё рук и стала походить на енота, моющего фрукты.

Сората открыл холодильник и проверил продукты. Хотелось бы чего-то несложного. На глаза попались залежавшиеся яйца и кусочки ставриды.

— Как насчёт омлета и жареной ставриды? — самовольно определился с меню Дзин, заглянувший из-за спины Сораты в холодильник.

Но его вариант оказался несложным, потому вполне годился.

— Ещё можно скомпоновать салат.

Следуя совету Дзина, Сората достал из холодильника латук, огурцы и помидорки. Целью стало бэнто с низким уровнем сложности и потенциальной опасности.

— Руки помыла.

Масиро показала обе руки, блестящие от воды. Когда бы Сората ни смотрел на её тонкие белые пальцы, ему казалось, что их можно по неосторожности сломать.

— Не хотел бы заставлять тебя готовить тамагояки, но раз такое дело, давай.

— Готовим тамагояки.

— Можно не повторять!

— Готовим тамагояки.

Похоже, боевого настроя Масиро хватало, что, впрочем, только добавляло проблем.

— Так, разбиваем яйца. Смотри внимательно. Легонько бьём яйцо о край миски, чтобы пошла трещина. Потом двумя руками разделяем на две части.

Выступая примером, парень показал, как разбивать яйцо. В металлическую миску плюхнулось сырое содержимое скорлупы. Дзин умел разбивать их одной рукой, но Сората не обладал столь продвинутой техникой, и если вдруг показать её Масиро, жертвой падёт бесчисленное количество яиц, раздавленных в руках.

— В общем, не уверен, что у тебя получится, но давай пробовать.

С неподдающимся прочтению лицом Масиро схватила одно яйцо. Она просто держала его в руке, но парень уже успел перепугаться: не уронит ли.

— Сората.

— Ещё раз показать?

— А кухонный нож?

— Он тебе для яиц не нужен!

— Хочу использовать нож.

— Пока не поднимешь уровень, я тебе нож не дам!

— Готовка — это всегда ножи.

— Не говори про готовку как про любовь! Да и не готовила ты никогда! — проорал Сората, и над головой раздался шум, словно сверху буянило крупное животное. Это нечто тут же спустилось по лестнице и залетело на кухню — само собой, загадочным существом была Мисаки.

— Веселишься, Кохай-кун, да?!

Увидев её фигуру, Сората удручённо вякнул в ответ:

— Нет, куда мне до Мисаки-сэмпай...

Пускай до сезона, когда весёлый мужичок раздаёт всем подарки, оставался ещё месяц, это не помешало Мисаки вырядиться Санта-Клаусом. Голые ноги под миниюбкой приковывали к себе взгляд.

— О~, Масирон, миленький фартучек!

Крича «о да», Мисаки возбуждённо выставила вверх большой палец.

— Ага.

— Не отрицаешь, да?

«Он в самом деле миленький, но…» — только подумал Сората, как Мисаки резко прокричала:

— Всё готово!

А потом, не обращая внимания на ошарашенного парня, продолжила:

— Стартую с «Масирон», отвечаю «Жизнь муравьиного льва».

— Дзин-сан… чего она теперь?

— Наверное, шарада.

— И о чём?

— Понятия не имею.

Должно быть, Дзин уже привык, поскольку выходка Мисаки его не волновала.

— Итак, Кохай-кун! Прошу ответ! Отвечай так, чтобы «они оба катили»!

— Если оба варианта окажутся ерундой, я разозлюсь.

— О-о-о, неплохо, Кохай-кун! Тогда следующей темой будет «ерунда»! Да~, готово! Начинаю с «Ерунды», отвечаю «Дракон». Итак, оба варианта катят! Отвечай! Ба-бах!

— Под драконом ты подразумеваешь Акасаку, да? Тогда оба будут «одинокими».

— Кохай-кун, ты действительно вырос. Мне больше нечему тебя учить! Отныне можешь величать себя представителем Сакурасо!

— Желанием не горю! И с каких пор наш представитель — ты, Мисаки-сэмпай?

— Ась? Ты не знаешь? Пока что функцию представителя исполняет Мисаки.

Сората удивился одному тому, что у них существовала такая должность.

— А почему не Дзин-сэмпай?

— Потому что я 70% времени ночую где-то ещё.

— Думается мне, ты в Сакурасо отдыхаешь от разгула.

— Ладно, увидимся.

Не особо беспокоясь о других, Мисаки намылилась уйти с кухни. Да ещё и в костюме Санты.

— Ты куда собралась? — как бы невзначай бросил ей вдогонку Дзин.

— В горсовет!

Ограничившись лишь одной фразой, Мисаки пулей вылетела наружу. Судя по всему, двери она за собой не закрыла, и внутрь задул холодный ветер.

— Зачем в горсовет?..

— Может, на заседание Санта-Клаусов. Ладно, я тоже пойду.

Дзин, восседавший на круглом столе, тоже устремился на улицу, чтобы последовать за Мисаки. Раздался скрип закрывающихся дверей. Обычное дело, но Сората вздохнул с облегчением.

На кухне, где остались только он да Масиро, в миг стало тихо.

Масиро ткнула парня в локоть.

— Нож.

— Что за помешательство на ножах...

— Настолько сильное, что спать по ночам не могу.

— А, да-да, я понял. Бери себе нож.

Даже Масиро смогла бы нарезать огурцы. Нет, скорее уж, Сорате хотелось так думать...

Он приготовил доску и вытащил два ножа. По диагонали разрезал огурец.

— Резать как Сората?

— Не хотелось бы заставлять тебя это делать… Ладно, для начала возьми нож...

Масиро ухватила нож. Вот только странно она его держала.

— Почему обратным хватом?

— Неправильно?

— Так только на людей нападать! Эй, не направляй на меня!

— Мне так привычнее.

— Ты что готовить собралась?!

— Давай тебя?

— Не пугай так! Короче, всё-таки нет! Тебе нельзя готовить! Слишком опасно! Стоп нож!

— Я тебя не прощу.

И опять Масиро направила остриё на Сорату.

— Не угрожай мне!

— Не угрожаю.

— Если так, то бери нож нормально!

Скривив сомкнутые губы, Масиро всё же поменяла хватку на ручке. Наконец-то они дошли до линии старта.

— Вот, держи огурец свободной рукой… но никогда не режь руку.

— Хорошо.

— Рука, которой не держишь нож, должна быть как кошачья лапка. Вот, вот так.

Он показал Масиро, как слегка сжимает руку.

— Кошачья лапка.

Белые, тонкие пальчики Масиро прижали огурец. Медленно опустила нож и резанула огурец. Выглядело это немного пугающе. Даже не хотелось смотреть. Соратой завладело желание закричать и тут же всё остановить.

Раз кусок, два кусок — Масиро мелко нарезала огурец. Её лицо оставалось серьёзным, но при этом ещё и немного радостным.

Она поднесла ко рту Сораты нарезанный огурец.

— Сразу есть?

— Ешь.

— Да-да.

Сората хорошенько прожевал кусочек огурца и проглотил.

И тогда Масиро уставилась на его живот.

— Чего? Научилась смотреть насквозь?

— Желудок захвачен?

— Если бы желудок можно было захватить огурцами, меня бы давно поработили огуречные фермеры!

— Готовка может многое.

— Абсолютный новичок такое говорить не должен!

— ...

Масиро сосредоточенно поглядела на Сорату, потом опять взяла нож и начала с душой нарезать огурец.

— Эй, Сиина.

— ...

Двигалась она хоть и медленно, огурец стабильно распадался на кусочки. И её серьёзный вид очаровал Сорату.

В тот же миг нож и доска, отплясывающие танец, остановились.

— Ай, — раздался голос Масиро.

— Что такое?

Масиро засунула в рот правый указательный палец. Как же она держала нож, если умудрилась порезать палец на руке, которым его держала?

— Дура! Дай поглядеть!

Сората обхватил её правое запястье и потянул к себе. Чуть ниже второй фаланги на пальце виднелся порез. Из раны показалась кровь и заструилась по руке Сораты, которой он сжимал запястье Масиро.

— ...

Масиро поранилась… Одного этого хватило, чтобы у Сораты всё внутри сжалось.

Мгновенно кровь отлила от головы. От пяток стал подниматься ужас. И словно ругая самого себя за оцепенение, Сората выпалил:

— Подожди немного!

С заплетающимися ногами вылетев с кухни, он тут же врезался в Тихиро, которая выходила из комендантской комнаты. Не в силах остановить импульс, Сората повалил её на пол.

— Эй, ты чего домогаешься?

— Сэ-сэнсэй! Беда!

— Ученик завалил учителя — конечно, это беда.

В голосе Тихиро отсутствовал даже намёк на напряжение.

— П-простите.

В замешательстве поднявшись на ноги, Сората поднял и её.

— Сиина порезала палец!

От единственной фразы выражение лица Тихиро изменилось полностью.

— Где Масиро?!

— На кухне.

Не спрашивая деталей, она направилась на кухню. Сората, решив во всём положиться на учителя, поплёлся следом.

Там она осмотрела рану Масиро. Глядя Тихиро в спину, Сората рассказал будто в своё оправдание:

— Когда я учил её готовить, она порезалась ножом...

— Канда.

— Д-да?

— Принеси из комендантской аптечку.

— А может, в больницу?

— Кровоточит не очень сильно, быстрее тащи!

— Хо-хорошо!

Масиро глядела, как ей перебинтовывают палец, словно видела что-то загадочное.

— Вот. Пойдёт.

Встав со стула у кухонного стола, Тихиро закрыла аптечку и со всей силы шлёпнула Сорату по голове.

— Ай! Вы чего?!

— Плачу по долгам.

— Это… простите.

— Сразу извиняешься. Отвратительно.

— Тогда забираю извинения назад!

Тихиро ткнула его в лоб.

— Масиро, не используй правую руку два-три дня.

От совета Тихиро та немного призадумалась.

Если подумать, она говорила о том, что завтра наступает крайний срок сдачи манускриптов для декабрьского номера.

— Ты сможешь мангу-то рисовать?

— Не смогу.

— А манускрипт как? Уже закончила?

Масиро покачала из стороны в сторону головой.

— Осталась обложка.

— Для начала свяжись с редактором. Когда выходит декабрьский номер?

— 20 же?

Когда Сората спросил, девушка кивнула.

— 20… Сегодня 28, так что до крайнего срока ещё есть время. В издательстве работает несколько моих бывших одноклассников, потому даже если отправить материал за неделю до выпуска, они должны всё успеть. Ну, короче, быстрее свяжись с ней. Завтра будет поздно.

— Хорошо.

Масиро встала со стула и пошла на второй этаж. Встревоженный Сората последовал за ней в её комнату. Там он откопал в завалах из распечаток и черновиков мобильник и вручил девушке.

Пролистав телефонную книгу, Масиро неспешно выбрала номер редактора и равнодушно нажала кнопку вызова.

— Аяно. Палец порезала.

— Что-что?!

Хотя Сората уже покидал комнату, голос Аяно ударил ему по ушам. Наверное, потом редакторша успокоилась, потому что больше Сората её голос не слышал.

Разговор длился примерно пять минут, временами Масиро поддакивала, но Сората почти не понял, о чём они вообще говорили.

— Хорошо… Простите, — едва слышно произнесла Масиро и закрыла мобильник.

— И как?

— Сказала: «Ты безответственный».

— Не говори так, будто она это мне!

— Сказала: «Завтра приеду и устрою взбучку, готовься».

— К твоему сведению, она злится на тебя!

— Угу.

Масиро посмотрела на палец, замотанный бинтом, рана под которым, наверное, болела.

— Сиина.

— Что?

— Завязывай с готовкой… Если такое произойдёт опять, будет жуть.

— ...

Раньше она даже пропускала физкультуру, чтобы не поранить пальцы — настолько они были важны. Сейчас же она выступала не как художница, а как мангака, и повреждённый палец во время сериализации в журнале может оказаться критической проблемой. Не хотелось бы, чтобы после всех трудов Масиро споткнулась на финише.

Сората боялся, что она отдалится от него, но при этом в глубине души желал именно того. Потому что его очаровал талант Сиины Масиро, каким Сората не обладал...

— Лучше не надо?

— А?

— Сората не хочет, чтобы я готовила?

— Хватило и одной раны.

— Вот и нет.

— Что вот и нет?

— Я...

— ...

— Я...

— Сиина?

— Я… не понимаю.

— Ты о чём?

— Хватит.

Будто что-то решив, Масиро толкнула Сорату в спину и выпихнула его из комнаты.

— Э-эй!

Перед ним захлопнули дверь, не дав ничего спросить

— Сиина?

— ...

Хоть он и звал, ему не ответили.

— Блин, и что?

Всё-таки Масиро в последнее время вела себя более странно, чем обычно. Сильно волнуясь, Сората тем не менее решил, что ему не оставили выбора, и спустился на первый этаж.

Часть 3

В следующий понедельник объявили расписание финальных экзаменов. Они продлятся пять дней во второй неделе декабря.

По классу разлетелись печальные возгласы, потому что на третий день экзаменов выпали математика и физика.

Посреди всеобщего смятения Сората пробежался глазами по расписанию, думая совершенно о другом.

— Встать… поклониться...

Дежурный по классу выдал распоряжения, не в силах скрыть упадок сил, и приветствие подошло к концу.

Скрипучие парты и стулья оттащили назад, чтобы убраться в классе.

— Эх… опять, что ли, эта пора...

Сората вздохнул, но не из-за предэкзаменационной депрессии, а из-за уверенности в том, что Масиро получит серию из нолей и отправится на переэкзаменовку.

— Счастье ускользнуло, — произнесла Нанами, двигая соседнюю парту.

Сората приволок парту рядом.

— Успокойся. Мои очки счастья с самого начала равны нулю.

Понимая всю бессмысленность своих жалоб, он опять вздохнул.

— Точно. Канда-кун.

— М?

Когда Сората поднял голову, Нанами смотрела на него немного взволнованно. Выглядела она так, словно колебалась, спросить или не спросить.

— Что?

— Ну… это, надо поговорить...

Слова давались ей с трудом. Обычно она говорила яснее ясного.

— Я всегда тебя выслушаю.

— Здесь… немного...

Закончив двигать парту, Нанами посмотрела в сторону коридора, и Сората, всё поняв, вышел из класса.

Они прошли до торгового автомата у лестницы. На удивление, там никого не оказалось.

— Ну и о чём разговор?

— Ну, это...

У повесившей голову Нанами покраснело лицо.

— Да-а?

Теперь и Сората занервничал.

— Мне сложно это сказать, но у меня к тебе просьба.

От странной атмосферы парень сглотнул.

— Это… не мог бы ты пойти за покупками сегодня?

— А?..

— В-в общем, хочу, чтобы ты сходил за покупками. Потом у нас уборка, а если я не пойду на работу сразу после школы, то не успею.

— Это твоя просьба?

— Только это.

— А в классе нельзя было сказать?

— Нельзя.

Нанами недовольно скривилась. Побоявшись, что она его запинает в случае отказа, Сората что-то вякнул в ответ и взял у неё список покупок.

— Я тебе обязательно отплачу. Прости… спасибо.

— Да ладно. Нормально. Я всё равно иду через торговый квартал.

— А, но… Я обязательно отблагодарю. Будь готов.

— Что за дела? Я тебе помог, а ты меня запугиваешь.

— Думала немного поучиться у Мисаки-сэмпай.

— Аояма… прошу, только не становись инопланетянкой! Ты последний мой оплот разума в Сакурасо.

— Что?! Ка-Канда-кун, почему так внезапно… это, сегодня у меня уборка...

С покрасневшими отчего-то ушами Нанами умчалась обратно в класс. Глядя ей в спину, Сората пробурчал:

— Да что с ней такое?

Разойдясь с Нанами, он собрал в классе сумку и пошёл встречать Масиро в классе искусств. Она там осталась одна и уже заканчивала прибирать за собой.

— Сиина, пошли.

— Угу.

Сората позвал Масиро из-за двери и подошёл к девушке.

Там он посмотрел на картину на мольберте и задал незамысловатый вопрос.

— У тебя уже всё с пальцем в порядке?

На порезанный вчера указательный палец прилепили лейкопластырь с рисунком мишки.

— Не болит и не чешется.

— Те, кто подобное заявляет, в конечном итоге проигрывают главным героям.

— Громко лаешь, да не кусаешь.

— Чего?! Да ты за кого меня держишь?!

— ...

— Нет, я понял, так что не надо смотреть на меня своими ясными-преясными очами.

— Почему?

— С-стесняюсь потому что!

— Это какая-то болезнь?

— Не приписывай мне болячки! Короче, пошли! Сегодня ведь к тебе редактор приезжает? Кстати, во сколько?

— Когда закончится школа.

— Тогда нужно живо дуть домой!

— Угу. Поспешим, Сората.

— Это тебе нужно поспешить!

Выведя как всегда рассеянную Масиро из класса искусств, Сората взял путь на обувные шкафчики.

— Пойду за покупками уже после общаги...

Прежде всего требовалось отвести Масиро в Сакурасо.

— Что?

— Говорю сам с собой.

— Я же здесь.

— Это в каком смысле?!

Они спустились на первый этаж и перед шкафчиками налетели на Дзина.

Увидав Сорату и Масиро, он выдал:

— Вы и сегодня вместе, завидую.

Проигнорировав Дзина, Сората велел Масиро переобуваться и сам тоже достал из ячейки обувь.

— Ты так повзрослел, Сората, мне прям одиноко стало, — послышался ехидный голос Дзина из-за шкафчика.

— Поживёшь год в Сакурасо — и хочешь не хочешь, а нервы закалятся.

Сората стал ждать ответа Дзина, но тот ничего не сказал.

Когда Сората убрал сменку и немного подождал, к нему подошла переобувшаяся Масиро. Но Дзин не вышел.

От удивления Сората заглянул за шкафчики для третьегодок.

— Дзин-сан?

Когда назвали его имя, Дзин даже не шелохнулся. Он всё ещё стоял в сменке и разглядывал нечто похожее на письмо из конверта.

— Э-это?!

Дзин убрал письмо обратно в конверт.

— Не-неужели любовное письмо?

— Ну, типа того.

Путаный ответ наводил на определённые мысли, но Сората не думал, что любовные письма действительно суют в шкафчики для обуви. А ведь он верил, что подобные фантазии живут только в книжках.

— Если тебя это так беспокоит, может посмотришь?

— А? Нет, как-то это стрёмно.

— Похоже, Масиро-тян тоже интересно. Да ладно, просто никому не говорите.

Как и сказал Дзин, из-за спины Сораты высунулась Масиро и уставилась на любовное письмо.

— Ну, только если краем глаза.

Сората принял белый конверт с печатью в виде сердца и достал оттуда листок. В следующий миг парень ахнул, и у него отвисла челюсть.

На тонкой бумаге написали полное имя, место проживания, постоянный адрес и имена отца с матерью, да ещё и подкрепили штампом.

В начале бланка, в колонке с указанными именами «Митака Дзин» и «Камигуса Мисаки», отчётливо значилась пометка «регистрация брака».

Похоже, Мисаки именно ради этого вчера ходила в горсовет.

Аккуратно сложив регистрацию брака и убрав её в конверт, Сората вернул его Дзину.

— Поздравляю со свадьбой.

— Поздравляю, Дзин.

— Хорошая шутка, ребятки.

Как и ожидалось, тот скривился. Кто бы мог подумать, что за дело возьмутся с таким энтузиазмом. Инопланетянка поражала. Мисаки направила всю свою природную мощь и агрессивность в любовные дела и обратилась монстром, который живёт только ради любви к Дзину.

— Я какое-то время не буду ходить в Сакурасо, так что, Сората, оставляю всё на тебя, — устало проскрипел Дзин и один вышел через главный вход.

— Мисаки-сэмпай, это уже слишком...

Но даже зайдя так далеко, она не добилась отклика Дзина. Тот продолжал избегать её. Его способности к уклонению потрясали.

— Кохай-кун!

— Оу!

Стоило Сорате задуматься, как на спину ему запрыгнуло некое мягкое животное. Не выдержав, он опустился на колени.

— Эй, отвали от меня, Мисаки-сэмпай!

Хоть Сората и завопил во всё горло, Мисаки даже не думала отпускать его шею. А когда её выпуклости вдавились ему в спину, а тыльной стороной шеи он ощутил девичье жаркое дыхание, разум тут же улетел в неведомые дали. Да ещё и чем-то сладким от девушки повеяло.

— Дзин что-нибудь сказал?

— А?

— Про письмо в шкафчике! Ты тоже ведь читал?

— А… так ты видела?

— Ага, из-за шкафчика!

Оттолкнувшись от Сораты, Мисаки энергично спрыгнула на ноги. Отряхивая колени от пыли, он тоже выпрямился.

— Он вроде бы удивился...

— Я тоже удивилась. — Масиро поделилась впечатлениями.

— Хм~ Тоже не годится, да? — на редкость подавленно проговорила Мисаки. — Дзин, почему он не поймёт, что я серьёзна...

Пытаясь углядеть уже ушедшего Дзина, Мисаки посмотрела вдаль.

— Пытаюсь донести свои чувства… а он всегда видит в этом шутку...

Ничего не говоря, Сората прикусил нижнюю губу.

— Ладно, в следующий раз буду более дерзкой! Да~!

Мисаки вознесла кулак к небесам.

Что же она задумает дальше… Хотя куда уж дальше регистрации брака...

— Медведь-медвежатник~ Замедвежился~

Начав затем распевать загадочную песенку, Мисаки унеслась прочь. И оставила она после себя одну лишь тишину.

— Сиина.

— А?

— Пошли тоже.

— Угу.

Отложив поручение Нанами на потом, Сората вместе с Масиро пошёл до Сакурасо привычным путём.

Подрагивающей рукой парень открыл наружный почтовый ящик. Уже пришла пора, когда нужно ждать ответа с «Давайте сделаем игру», но внутри было пусто.

Когда Сората почувствовал одновременно разочарование и облегчение, кто-то подошёл к нему сзади.

— Здравствуй.

Развернувшись, он увидел перед собой девушку лет двадцати пяти — редактора Ииду Аяно. Она носила впечатляющую бежевую юбку до колен, официальный пиджак, а с плеча у неё свисала огромная сумка. Слегка качнув волосами, она поприветствовала парочку поклоном.

— А, здравствуйте.

Сората встречал Аяно уже в третий раз. Один раз она приезжала в Сакурасо летом, один раз — во время работы над Нябороном, потому они успели познакомиться. Аяно всегда производила впечатление вежливой особы, но сегодня, как и ожидалось, она выглядела напряжённой.

— Аяно...

Масиро вела себя немного смущённо.

— Это, в ногах правды нет, давайте внутрь.

Сората взял инициативу и пригласил Масиро и Аяно в Сакурасо. Сняв у дверей обувь, парень достал для Аяно гостевые тапочки.

— Спасибо.

— Где нам лучше всё обсудить? Если предпочитаете место попросторнее, можем пойти на кухню.

Сората хоть и распинался перед Аяно, но та лишь молча глядела на правую руку Масиро.

— А, смотрю, уже почти зажило.

Масиро ничего не ответила, потому вместо неё сказал Сората.

— Именно. Ладно, хочу тоже проверить манускрипт, давайте пойдём в комнату Сиины-сан?

— Хорошо...

Следуя за Масиро, Аяно поднялась по лестнице. Сората проводил их взглядом с первого этажа. Если уж девушкам предстояло говорить о рабочих моментах, его присутствие будет странным.

Им потребуется какое-то время, потому можно сходить за покупками. Порешив так, Сората пошёл к себе, чтобы переодеться в обычную одежду, и тогда в его кармане загудел мобильник.

На экране высветился родительский номер. Наверное, звонила младшая сестра Юко.

— Да.

Когда Сората ответил, ему мощно заорали в ухо:

— Хочу братика на Рождество!

Как и ожидалось, в трубке горланила Юко. Теперь-то Сората ошибиться не мог, ведь никто во вселенной, кроме Юко, не называл его братиком. Наверное, сегодня ей опять стало одиноко, вот и позвонила.

Чтобы преподать урок младшей сестре, которая не отлипала от старшего брата, Сората решил немного её попугать.

— Кто вам нужен? Вероятно, вы ошиблись.

Сората зажал нос и стал говорить как взрослый.

— А?! А, п-простите! Простите! Извините меня! — отчаянно извинившись множество раз, Юко повесила трубку.

Сората немного подождал, но заново она не звонила. Когда он уже решил, что она сдалась, и хотел закрыть телефон, тот зазвонил опять.

— М? Что-то хотела, Юко?

— Что же делать, братик?! Странный феномен! Я звонила по твоему номеру, но попала на совсем другого человека!

— Х~м, загадка прям. Возможно, фея, которая живёт в телефоне, напортачила.

— Братик, скажи фее, чтобы она не лентяйничала на работе.

— Хорошо. В следующий раз обязательно.

— Да не обманешь ты меня этим! Если подумать хорошенько, это был ты, братик!

— Эх, меня раскрыли?

— Даже я уже знаю, что в мире взрослых сплошной обман.

— Вон как, так ты уже выросла, Юко. Ну и что за дело ко мне?

— Я узнала нечто удивительное, братик.

— Правда? Невероятно.

— Я же ещё ничего не сказала! Прошёл уже год и восемь месяцев, как мы не вместе, но ты мне не звонил! Ни разу! Недавно я вот это поняла и решила тебя поругать!

— Ну так незачем мне звонить.

— Вот те на! Тогда придумай зачем!

— Цены на звонки разорительные.

— Ты в последнее время холодный.

— Давай в другой раз об этом поговорим? Я сейчас в засаде, руки заняты.

— Что за засада?

— Ты должна была сказать «Да ты, поди, дрыхнешь!».

Хорошо ли, что она такая наивная? Нет, скорее уж дурная. В следующем году она станет старшеклассницей, но мозгами она до сих пор не вышла из детсада.

— Короче! Ты холодный! Моё сердце покрылось коркой льда. Потому хочу себе на Рождество тебя!

— В смысле хочешь? Как-то ты странно отыгрываешь своего персонажа. И что ты будешь со мной делать?

— У меня будет чудесная ночь!

— Если отец тебя услышит, нам попадёт, так что давай-ка потише. Да и не думаю, что у меня получится приехать на Рождество.

С вероятностью сто процентов Масиро получит ноль баллов на финальных экзаменах, и придётся идти на дополнительные экзамены. Наверняка Сорате придётся пожертвовать зимними каникулами, чтобы опять довести её до победного конца, как было летом.

Что касается самого экзамена, нужно было лишь заставить Масиро выучить наизусть ответы, на что много сил не уйдёт, но кому-то ведь придётся отводить её в школу и обратно.

— А Новый год? Ты же приедешь на зимние каникулы?

— А? А-а-а… Точно. Как же быть.

Сората не особо противился поездке домой в Фукуоку, вот только существовала одна до боли глупая проблема. Нет, точнее будет сказать, ему придётся взять с собой до боли тяжёлый багаж.

Тогда, летом… когда он сказал, что намерен поехать домой, Тихиро на полном серьёзе заявила:

«Если едешь домой, бери Масиро с собой».

Что ещё страшнее, она вовсе не шутила.

— Братик? Ты слушаешь?

— А, прости. Немного задумался о жизни. В общем, надо о кошках ещё заботиться, потому не уверен, что приеду.

— Это оправдание я слышала и летом!

— Ну, зимой ничего не поменялось.

— Да всё нормуль! Кошки свернутся калачиком на котацу!

— Эй, сестра. Я тебя не понимаю.

— Короче! Обязательно приезжай на зимних каникулах! Если не приедешь, я выйду за тебя замуж!

— В смысле, разорвёшь отношения?! Мы же кровные брат и сестра!

— Скоро выяснится, что мы вовсе не родственники!

— Похоже, я серьёзно напортачил, когда тебя растил… Прости, сестра.

— Я пообещала! Давай приезжай!

— Я обязательно рассмотрю твоё предложение. Бывай.

— А, стой...

Сората захлопнул телефон и завершил вызов.

— Сестра, как далеко ты готова зайти?..

Что бы он ни говорил, провести новогодние праздники дома хотелось. Как же ему поступить?.. Проблема-то заключалась в Масиро. Нет, Масиро могла бы уехать в Англию и встретить Новый год с родителями. Где-то там, за морем, её ждала и Рита.

— У неё сериализация манги ведь...

Пораскинув мозгами, Сората понял, что всё усложнилось. Всё вело к тому, что он встретит конец года в Сакурасо...

— Ну, стоит для начала спросить у Сиины, а потом уже решать.

Размышляя обо всём, Сората быстро закончил переодеваться.

На болтовню с Юко ушло прилично времени. Поскольку магазины в торговом районе закрывались в пять или шесть, валять дурака Сората уже не мог.

Он вытащил из кармана школьной формы на вешалке список покупок, полученный от Нанами, и вышел из комнаты. Когда обувался у дверей, со второго этажа в одиночку спустилась Аяно. Масиро с ней не пошла.

— Уже закончили беседовать? Что с Сииной?

— Она взялась за манускрипт...

Аяно выглядела немного озадаченно, наверное, потому что не успела высказать Масиро всё, что хотела, поскольку та вошла в режим повышенной концентрации.

— У неё правда всё в порядке с пальцем?

В это хотелось верить, поскольку она держала кисть на послеполуденных занятиях, но он боялся, что ждёт от неё невозможного.

— Я осмотрела рану и думаю, что всё в порядке. Она говорит, ей ни больно, ни неприятно.

— Вон как...

— Думаешь, злой редактор заставляет её рисовать?

— А, нет, простите, если вам так показалось.

Чтобы придать предыдущему высказыванию форму шутки, Аяно мягко улыбнулась, а потом переобулась в туфли.

— А? Уже уходите?

— Судя по всему, она закончит манускрипт сегодня.

— Надо же.

— ...

Когда Сората задумался и отвёл взгляд, Аяно пристально на него поглядела.

— Ч-что такое?

— Сората-кун, ты сейчас не занят?

— А? Я?

— Хочу спросить у тебя кое-что… да не напрягайся ты так.

— Если вы не против, давайте пойдём до станции, мне нужно в торговый район за покупками.

— Ага. Успеем.

Они шли с Аяно по плавно уходящей вверх улице. Аяно двигалась на удивление быстро. Это особенно хорошо чувствовалось по сравнению с медлительной Масиро.

— Хочу услышать честное мнение.

— А?

— Что ты замечал в последнее время за Сииной-сан, Сората-кун?

— Что я замечал...

— Например, стала ли она выглядеть красивее или милее, хотела ли она обниматься. Буду благодарна за любую деталь.

— Что же именно вы хотите услышать?..

— Всё, кроме шуток.

— Хватит шутить с таким серьёзным видом!.. Я чуть не сболтнул лишнего!

— Хм, я провалилась. Ещё немного потянула бы и услышала истинные мысли старшеклассника.

— Опять шутите, да?

— А, теперь я серьёзна.

Это и есть изворотливость взрослых? Сорате стало не по себе.

— Но в каком смысле в последнее время?

— Хм, как бы сказать.

Аяно приподняла уголки губ и погрузилась в мысли. Возможно, девушка чем-то накрасила их, поскольку губы ярко блестели. Через некоторое время соблазнительный рот задвигался вновь.

— Когда мы впервые встретились, лицо Сиины было как у художника.

— ...

— И глаза у неё были прозрачными. Помню, как меня захлестнули эмоции, когда мы разговаривали с глазу на глаз. Хоть она и видела меня, смотрела она куда-то ещё… куда-то за пределы бренного мира, и этим она меня поразила.

— Я почувствовал то же самое, когда встретил её.

Что касается Сораты, он неправильно расценил Масиро как хрупкого, ранимого человека, который непременно сломается, если его не защищать...

— Но знаешь… Теперь Сиина-сан временами походит на обычную девочку.

— Обычную?

— А ты так не думаешь, Сората-кун?

— Я...

В самом деле, в последнее время ему от Сиины было не по себе. И он старался особо не задумываться. Потому что не надеялся её понять.

— По-моему… она немного другая… нет, совершенно другая… Как бы сказать, когда я смотрю на неё теперь, не могу успокоиться.

Сората пытался передать словами чувства, лишённые формы, и заодно понять, что же в действительности чувствует.

— Как-то мне противно… хотя нет. Неприятно? Кажется, тоже не то… Просто… немного нервничаю.

А, точно. При взгляде на Масиро Сората теперь инстинктивно негодовал. Почему — ответить он не мог, но нынешняя Масиро казалась ему неправильной.

— Полезное мнение, да.

— Раньше она видела перед собой одну мангу, на всё остальное как будто забивала, а потом ни с того ни с сего захотела готовить, странно как-то. Раньше такого за ней не водилось, а теперь она порой вообще мается дурью… Такое ощущение, что нынешняя Масиро и не Масиро вовсе.

Собственные слова пробудили внутри Сораты недовольство.

— Так вот как ты видишь это, Сората-кун.

— А вы не так, Иида-сан?

— Как знать. Я бы сказала, Сиина-сан теперь обычная.

— А?

Сората не ожидал такого ответа.

— Не пойми неправильно, я просто хотела убедиться, что не я одна так думаю.

— Так-то… оно так.

— Потому я немного запуталась.

— В нынешней Сиине?

— Ну. Я думаю, Сиине, которая только и делала, что училась рисовать, очень полезно будет познать жизнь обычной старшеклассницы. Однако как редактор, я думаю, что этим она губит свою уникальность, и это сказывается на её работе. А может, я накручиваю лишнего. Вряд ли её талант и опыт куда-то денутся из-за немного поменявшихся взглядов на жизнь.

— Вроде бы… я понимаю.

Масиро обладала природным талантом, и раз она получила мировое признание благодаря упорному труду с самого детства, её сила воли и прилежность не вызывали сомнения. Навыки оттачивались день ото дня и в итоге распустились прекрасным цветком. Совершенно не походило на зубрёжку в последнюю ночь. Во время обучения рисованию она впитывала технологию рисунка, и та стала её плотью и кровью. Потому Масиро не могла так просто всего лишиться.

— Сората-кун, что ты думаешь?

— Что думаю?

— Какая Сиина-сан тебе нравится больше? Или скажешь, что тебе она нравится любая?

— В-вы чего такое говорите

— Как ты мило смущаешься.

Аяно ехидно улыбнулась.

— С-с прежней Сииной мне спокойнее.

Услышав ответ Сораты, Аяно тут же сменила ехидную улыбку на обычную и спросила вновь:

— Спокойнее… Это почему?

— Как только я увидел навыки Масиро… они меня поразили, мне тоже захотелось что-то сделать. Её невероятная сила меня очаровала. Наверное, даже стала для меня маяком...

— Понятно, вот почему ты забеспокоился, когда она заинтересовалась чем-то ещё. И разозлился.

— Это...

Услышав в лоб то, чего сам не замечал, Сората машинально собрался оправдаться, но не смог продолжить фразу.

— Молодёжь ходит тернистыми путями.

— В каком смысле?

— Я про то, что от наивности молодёжи, которая преследует свой идеал, мне со своей сморщенной кожей совсем печально.

— Но ведь вы же ещё молодая.

— Такие естественные фразы тебе не идут, Сората-кун.

— Да я не сказал ничего особенного! Не надо подражать Дзину-сану!

— А~, я действительно чую в Митаке Дзине дьявольскую силу. Но… да, пожалуй.

Аяно с чем-то про себя согласилась.

— Да, пожалуй что?

— Было бы странно, если бы такое весёлое место, как Сакурасо, никак на тебя не влияло. Хотела бы я пожить такой же школьной жизнью, как у вас, ребята.

— Напомню вам, Сакурасо — это логово проблемных детей...

— Прям щекочет нервы.

— У нас правда каждый день весело, но я бы не советовал.

— Всё никак не отучусь просить невозможного.

Вскоре Сората и Аяно добрались до станции перед университетом.

— А, точно. Забыла кое-что важное.

Направившаяся к кассе Аяно остановилась, вернулась к провожающему её Сорате и достала из сумки лист А4.

Там в самом верху было написано: «Извещение о новогодней вечеринке».

Дата значилась 24 числа следующего месяца. Мероприятие пройдёт в 7 вечера на Рождество, в конференц-зале городского отеля. Своим видом приглашение показывало, каким профессионалом стала Масиро, и у Сораты защемило в груди. Раньше он страстно желал силу, как у неё, а теперь, видя её мощь воочию, она ранила его душу. Сората сам понимал, насколько противоречив, но это было неотъемлемой его частью.

— Забыла отдать Сиине-сан, не передашь ей?

— А, ага.

— Я потом ещё позвоню, но скажи ей, чтобы обязательно пришла.

— Да.

— Даже главред страсть как хотел увидеться с Сииной-сан. Хорошая ведь возможность.

— Я понимаю. Хорошо.

— Ладно, спасибо, что столько мне рассказал.

Махая рукой, Аяно прошла через турникет. Когда её фигура скрылась из виду, Сората взял курс на торговый квартал, чтобы закупиться. Извещение он сложил на несколько раз и сунул в карман.

Ко времени, когда Сората накупил всего и с пакетами вернулся в Сакурасо, день подошёл к концу, и на потемневшем небе проступили звёзды.

Держа пакеты, парень заглянул в уличный почтовый ящик. Внутри оказался уже ставший привычным твёрдый конверт с символикой «Давайте сделаем игру». Закинув пакеты домой, Сората мигом помчался обратно к ящику и достал оттуда почту.

Не дотерпев до комнаты, он распечатал конверт прямо у порога.

Внутри оказался тонкий листок бумаги.

Сората не успел понять, прошёл он или нет. Как бы то ни было, листок вложили только один.

Парень развернул натрое сложенную бумагу.

Не прочитав содержание письма до конца, Сората смял бумагу в комок.

«К сожалению, вынуждены сообщить, что…»

— Дерьмо!

Сората ударился головой о дверь. Он опять провалился.

Стиснув зубы, парень раздражённо проглотил слюну. За все те разы, что он терпел крах, его реакция на очередную неудачу, очевидно, изменилась.

Поначалу возникало негодование, которое придавало сил действовать дальше. С каждым последующим разом вновь и вновь появлялся вопрос о том, почему ничего не получилось. И сегодня негодование вылилось в чистый гнев.

Вот только гнев ничему не поможет. Важен только результат. И он целиком зависел от Сораты, который должен был с гордостью принять решение судей и вынести урок на будущее.

Для начала следовало взять себя в руки. С такой мыслью Сората расправил скомканное уведомление, но не рассчитал силы, и бумага порвалась. Казалось, мелочь, но взбесила заново.

Сората скомкал извещение в комок и выбросил прочь — никакого облегчения это не принесло. Появилось лишь отвращение к себе-неумехе.

Затем с кухни показалась Масиро, услыхавшая его.

— Сората.

Увидев её, он нахмурился. Потому что девушка надела фартук поверх школьной формы и держала в руках нож с огурцом.

— И что ты творишь? — моментально всполошился он.

— Готовлю.

— А манускрипт?

Хотя Сората умышленно съязвил, Масиро не остановилась.

В её глазах нарастало напряжение.

— Готово.

— И всё же, что ты творишь?

Разозлившись сверх всякой меры, Сората сжал кулаки.

— Готовлю.

— Ты забыла, как вчера порезалась и не смогла продолжить манускрипт?!

— ...

— Вот порежешь палец опять, и он не вылечится даже за два дня, что будешь делать?!

Ярость полностью овладела его телом, и он потерял над собой контроль.

— Я осторожно.

— Хватит пороть чушь! Сосредоточься на манге!

— Манускрипт сделала.

— Раньше ты больше старалась! Корпела не покладая рук, чтобы довести работу до идеала!

— ...

— Если твои руки могут рисовать, не делай ими всякую ерунду!

— Это...

— Так много людей мечтает о серийной манге!

— Если так говоришь...

— То что?

— Если так говоришь, то уходи!

Значения её слов парень не уловил, но одной единственной фразы хватило, чтобы прервать все его мысли. Потому что впервые на его памяти Масиро перешла на крик...

— Всё из-за Сораты.

— Не понял… что ты несёшь?..

— Уходи.

— Да что с тобой?

— Не знаю.

— Бред какой-то!

— Не знаю, что со мной.

— А ты подумай!

— Расскажи ты...

— А мне почём знать?!

— Расскажи, Сората!

От непоколебимого взгляда Масиро Сората проглотил язык.

И тогда уличные двери открылись, и послышался унылый голос Тихиро.

— Эх~ И сегодня вымоталась… Вы чего делаете около входа?

Сората как раз переобулся, а Масиро держала в руках нож с огурцом, потому вопрос Тихиро оказался вполне уместен.

— Чего, устроили поножовщину без моего разрешения? Если не известите меня заранее, я же всё пропущу.

— Пожалуйста, хватит питаться энергией чужих бед, — холодно высказался Сората. Тихиро его проигнорировала.

— Мне всё равно, Масиро, но тебе на какое-то время запрещено брать острые предметы.

Стремглав скинув обувь, Тихиро отобрала у Масиро нож и огурец.

— Тихиро, я...

— Ты не обычная девочка, не нужно спешки, — проникновенно сказала Тихиро, то ли потому что работала учителем, то ли потому что приходилась Масиро двоюродной сестрой. Нет, сыграть роль мог и её характер.

— Хорошо...

Неохотно, но Масиро подчинилась Тихиро. Ничего не говоря Сорате, она удалилась на второй этаж.

— Канда, ты мешаешь, хватит стоять тут, как дурак, и дуй к себе.

У Сораты не осталось сил, даже чтобы ответить высокомерной Тихиро.

«Если так говоришь, то уходи!»

Голову заполнили мысли о Масиро — как она выразила свои неожиданные чувства.

— Да что происходит...

Часть 4

Той ночью Сората не стал учиться программированию, а просто лёг на кровать и уставился в потолок.

Игнорируя кошек, играющих рядом, он задумался о себе и Масиро.

— Я просто выплеснул на неё свой гнев...

Он так не думал. Независимо от результатов конкурса Сората не мог позволить Масиро заняться готовкой, поскольку девушка могла опять пораниться.

Может, и стоило выразиться иначе, но парень не сомневался, что поступил правильно.

— Мне не за что извиняться.

Именно сейчас он не собирался отступать от своих слов.

Настолько его вывели из себя действия Масиро.

Он чувствовал, что над ним посмеялись. Ему казалось, Масиро не понимает ценность результата, которого она, наконец, добилась ежедневным упорным трудом до упада. Почему она не держится обеими руками за тот шанс, что ей выпал, — печататься в журнале?

Даже сейчас, думая о случившемся, ему хотелось рвать и метать.

— Кохай-кун, ванная свободна～

Его позвала Мисаки из коридора.

— Ага, хорошо, — ответил Сората и встал.

В тот миг в заднем кармане захрустела бумага.

Думая, что бы это могло быть, парень вытащил полученное от Аяно приглашение на рождественский банкет, которое забыл передать Масиро.

Сората ещё раз бегло осмотрел содержание. В центре значилось, что мероприятие начнётся в 7 часов дня 24 декабря, в городском отеле.

И тогда в дверь постучали.

— Канда-кун, ты тут?

Голос принадлежал Нанами.

— Тут.

Дверь робко приоткрыли, и показалось лицо Нанами.

— Можно тебя?

— Ага.

— Угу, — коротко ответила Нанами и вошла в комнату. Дверь за собой как следует прикрыла.

— Спасибо, что сходил сегодня за покупками.

— Пришла ради этого? Какая ты серьёзная, Аояма.

— Это, конечно, тоже, но есть ещё кое-что.

— Что?

— Это, а не хочешь пойти вместе?

Нанами показала ему полученные недавно от Дзина билеты на спектакль. Сората, не разбирающийся в театрах, слабо себе представлял, сколько может стоить такая редкость.

— Два билета ведь.

— Почему ты вдруг такая вежливая?

— Если пойду одна, один билет останется.

— Так-то да.

— Д-да и некого мне особо звать...

— Я как последний парень на земле...

— Канда-кун, ты в последнее время одно плохое видишь.

— Прости… Наверное, не с той ноги встал.

— Что-то случилось?..

— Не то чтобы случилось...

На самом деле случилось, но Сората сомневался, что сможет грамотно описать свои переживания, потому решил соврать. Хотя даже если он будет молчать, она рано или поздно всё узнает, ведь они живут под одной крышей...

— Не очень-то довольна я ответом, но ладно. Вернёмся к нашей драме, она будет в следующем месяце, 24. Ты и сегодня мне со всяким помог, и в благодарность я тебя хотя бы угощу.

— Да не надо меня благодарить.

— Ну так что? — спросила Нанами, закатив глаза.

— Хорошо.

— А?

— Ещё удивляешься.

— Н-но ведь это 24! Ты точно хочешь провести его со мной?

— Мисаки-сэмпай в этом году, скорее всего, хочет побыть с Дзином-саном, Сиина уйдёт на новогодний банкет в издательстве, а для Акасаки этот день — всего лишь первый выходной зимних каникул. Раз так, почему бы и нет.

— А-ага.

— А если остаться в Сакурасо, то придётся выслушивать, как Тихиро-сэнсэй проклинает Рождество.

— Да уж.

— Да-да.

— Тогда ты пообещал.

— Ага.

— Во что бы то ни стало.

— Если ты настолько в меня не веришь, может поклянёмся на мизинцах?

— Давай...

— Не, я же пошутил.

— Давай.

Почему-то сегодня Нанами вела себя немного не так. Она в самом деле выставила мизинец, и Сората покорно обхватил его своим. Делать это с одноклассницей было как-то неловко и при этом очень волнительно.

— Обещаю.

— Ага, обещаю.

Переплетённые пальцы наконец разделились. Нанами вышла из комнаты, придерживая свой мизинец другой рукой.

Завтра закончится ноябрь. Рождество, до которого вроде как оставалась ещё куча времени, неожиданно оказалось куда ближе, когда Сората обратил внимание на календарь в комнате.

И то, что уже через месяц заканчивается год, неподдельно удивляло.

Глава 4. Священной ночью

Часть 1

— Кохай-кун! Нужно с тобой посоветоваться!

— В самом деле?

— И дождь выдержал, и ветер. Какую бы тактику я ни придумывала, Дзин непрошибаем!

— Да уж...

— Как думаешь, что теперь попробовать?

— Ты не против, если я для начала из туалета выйду?

Именно, дело происходило в туалете Сакурасо. Сората и Мисаки стояли напротив друг друга в тесной кабинке.

Такими темпами Сората и штаны спустить не сможет.

— Против! Ситуация не терпит отлагательств!

— Мой мочевой пузырь тоже не терпит!

— Я больше не выдержу!

— Вот и я не выдержу! Прошу, выйди наружу!

Если жить в Сакурасо, подобное может случаться на ежедневной основе. Если вдруг Сората обратится в суд, все материалы будут только рассматривать года три.

Потратив аж десять минут на то, чтобы образумить инопланетянку, Сората наконец остался в кабинке один, как того требовали нормы приличия, закончил свои дела и вышел из туалета.

— Уфф.

Вздыхая, он помыл руки в раковине. Побежавшая из крана ледяная вода кольнула кончики пальцев, чем известила о приходе зимы.

Само собой, похолодело. Уже шло 10 декабря. Сегодня и финальные экзамены заканчиваются, и до конца года остаётся всего ничего.

Особенно холодным утром на улице оказалось множество учеников, которые нацепили полный боекомплект — перчатки, шарфы и пальто — и выдыхали белый пар.

Сейчас, когда солнце зашло, температура понизилась ещё немного, в том числе у деревянного пола в коридоре, и чтобы выйти туда босиком, требовалось набраться храбрости. Наступила пора, когда ветхое Сакурасо подвергнется атаке ледяного сквозняка.

Жалуясь на холод, Сората решил подняться на второй этаж, чтобы побеседовать с Мисаки, и краем глаза заметил человеческую фигуру.

Парень остановился и проверил. Перед его комнатой оказалась Масиро в пижаме. Она ничем особо не занималась и просто одиноко стояла. Если раньше она без стука вероломно входила в его комнату, то в последнее время всё почему-то изменилось.

Сората представлял себе, в чём могла крыться причина. В том, что произошло на следующий день после того, как Масиро порезалась ножом. Парень поругался с ней, когда она, вопреки предупреждениям редактора Аяно, снова захотела поготовить. Вот она и причина с мотивом.

Прошла уже почти половина месяца, а у Сораты до сих пор было паршиво на душе. Он никак не мог смириться с тем, что Масиро нисколько не берегла собственные пальцы, которые край как важны для рисования манги.

«Я не сказал ничего неправильного».

С каждым днём эта мысль становилась всё сильнее.

— Сиина, — позвал Сората, и Масиро немного удивлённо повернулась к нему.

— Что?

— Хочешь баумкухен?..

Не получив ответа, он пошёл на кухню. Взяв из стратегического запаса в холодильнике один баумкухен, парень вручил его Масиро, которая проследовала за ним.

Масиро не сорвалась его есть и, держа упаковку, посмотрела на Сорату так, словно что-то захотела сказать.

— Ещё что-то?

— Спасибо.

— Да ничего...

— Сората...

— Чего?

— Злишься?

— Не злюсь...

— Врёшь, ты злишься.

— Не злюсь.

— ...

Масиро всё никак не успокаивалась. Однако не стала в очередной раз спрашивать.

— Прости меня.

— За что?

— ...

— Не извиняйся, если сама не знаешь, за что.

— Но ведь ты злишься, Сората.

— Да говорю же, я не злюсь!

От повышенного тона Сораты Масиро отступила назад. А потом с баумкухеном в руках вышла с кухни и убежала прочь.

— Когда орёшь с таким страшным лицом, то, как ни гляди, выглядишь злым.

Заместо Масиро появился Дзин. На нём было стильное, короткое пальто и узкие штаны, а на шею намотан шарф. Похоже, он собрался в свет. А пятница означала, что очередь дошла до Судзунэ-сан, королевы гонок.

После завершения школьного фестиваля мастер пикапа Дзин вернулся к разгульной жизни. Последнюю неделю он возвращался ночевать домой от силы раз.

— И как, по-твоему, я выгляжу?..

— Если я скажу, что ты выглядишь как мерзкий ублюдок, тебя устроит?

— Я и сам так думаю… и правда мерзкий… Но я не соглашусь. Масиро, как и хотела, стала мангакой, добилась сериализации в журнале, но творит такое, что словно не понимает всю ценность своих достижений… Не кажется ли тебе, что она просто издевается?

— А ты себе не накручиваешь?

Сората думал, что Дзин с ним согласится, но тот заявил совсем иное.

— Думал, кто-то будет до упада рисовать мангу забавы ради? Думал, кто-то будет просто так рисовать мангу, когда его знают во всём мире? Ты-то должен понимать это лучше всех.

Всё как и говорил Дзин.

— Но я вообще не понимаю нынешнюю Сиину...

— Если понял хоть это, уже хорошо. А теперь придумай, что делать.

Дзин налил в стакан воды из холодильника и залпом выпил.

— И как это понимать?

Собравшийся уходить Дзин, проходя мимо Сораты, положил ему руку на плечо.

— А ты пойми, — сказал он лёгким тоном.

— То есть я ошибся?

— Ты даже собственные чувства не замечаешь.

— Э?

— Если ты уже полмесяца злишься на Масиро, разве это не значит, что ты серьёзно относишься к её манге?

— ...

— Это прямо противоположно желанию поддержать её. Как мне кажется, раньше ты бы наоборот обрадовался, если бы Масиро-тян вела себя так.

— Я...

Неужели Дзин говорил правду? Сората не мог сказать наверняка. Талант Масиро до сих пор слепил его. Порой до боли. Казалось, ничего в ней не изменилось с апреля, когда она приехала в Сакурасо.

Потому Сората не мог так просто проглотить историю Дзина.

— Ну, удачи с ней.

Махая рукой, Дзин вышел через двери. Сората остался на кухне один, в полной неразберихе.

«А ты пойми».

Слова Дзина продолжали звучать в его голове.

— Если бы я мог, то и проблем бы не было...

Проводив Дзина, Сората направился на второй этаж, чтобы перетереть с Мисаки её проблемы. Нужная комната 201 располагалась ближе всего.

На двери висела плашка с надписью «Моя комната». Комната инопланетянки, без сомнений. Весь мир вращался вокруг неё.

Но даже у неё дела шли не всегда так, как она хотела. Взять хотя бы их разговор. Проще говоря, Сората думал, что она выбрала не того собеседника, но всё же не мог не пойти. Да и если бы отказался, она бы ходила за ним по пятам, пока бы он не согласился.

— Советчик из меня ещё тот...

Когда он со вздохом проворчал, позади внезапно раздалось:

— Канда-кун, что ты делаешь возле комнаты Камигусы-сэмпай?

Нанами, поднявшаяся по лестнице, с подозрением смотрела на парня. На улице похолодало, и щёки девушки немного покраснели. Видимо, она шла с работы.

— А на что похоже?..

— На то, что не к лицу человеку.

— Нет же!

— Тогда что? Если дело в уходе за Масиро, то ладно, но на всякий случай напомню, что второй этаж для парней закрыт. Прошу, не забывай.

— Мисаки-сэмпай попросила дать ей совет...

— Совет?

Когда Сората глянул на Нанами, ему в голову пришла отличная мысль.

— А, да. Аояма, есть время?

— Есть, но ответ нет.

— Почему сразу нет?!

— Не хочу впутываться.

Какая проницательная. У неё в условиях Сакурасо пробудился защитный инстинкт?

— Проблемы у Мисаки-сэмпай такие, от каких у меня голова пухнет! Пожалуйста!

— Да и я вряд ли ей помогу.

— Придумай что-нибудь!

Сложив вместе руки, парень умолял Нанами.

— Ладно, можем пойти вместе, но только если просто послушаю.

— Ты меня спасла, Аояма.

— Я тоже хочу попросить кое о чём Камигусу-сэмпай.

— Попросить её?

— Для тебя это секрет...

— Теперь мне ещё интереснее стало.

— А тебе своих проблем не хватает?

— Я составляю игровой проект каждую неделю и ещё учусь программировать.

Результатов он добился не очень хороших: по проектам преследовала череда неудач, и в кодинге он за многие месяцы нисколько не продвинулся. Но в чём-то прогресс всё-таки наметился, и Сората мог перепроверить свои предыдущие отправленные проекты. В нынешнем проекте он решил пересмотреть идею ритм-игры, которая ранее не прошла отбор.

— Я не про то, я про Масиро.

— Да… знаю.

Сората только и думал, что о всех своих проблемах и как их решить. Даже атмосфера в общежитии испортилась...

— Тогда хорошо...

Во время их разговора дверь в комнату 201 открыли изнутри, и Мисаки высунула наружу лицо.

— А, Нанамин, с возвращением!

— Я дома… — немного робко ответила Нанами.

— Ладно, давайте обсуждать наши дела до утра!

— Ну нет, пожалуйста, побыстрее!

— Всё нормуль! Я заготовила энергетики!

Мисаки выставила перед собой секретное зелье, которое они пили во время школьного фестиваля и после которого чувствуешь себя как на коне. Как только выпиваешь его, сразу взбадриваешься, и кажется, что можешь подлететь аж до небес, но когда эффект заканчивается, впадаешь в беспробудный сон на тридцать шесть часов.

Твёрдо пообещав себе, что больше никогда не будет полагаться на её энергетики, Сората впервые за долгое время вошёл в комнату Мисаки.

Там высилась привычная гора из бумаги для эскизов. На чрезмерно широком столе громоздился тройной ЖК-дисплей и огромный планшетный монитор. У ног стояло четыре системных блока. В дополнение на столике рядом разместились принтер и сканер. Комната совершенно не походила на жилище старшеклассницы.

А вот на противоположной стене висела куча миленьких костюмов, очень даже подходящих Мисаки, и там была атмосфера совершенно другого мира.

— Ладно, садитесь, садитесь!

По предложению Мисаки Сората и Нанами сели рядом на кровать. Когда они переглянулись, Нанами прочистила горло и отодвинулась от парня.

— Я тебе настолько не нравлюсь?

— Просто парням и девушкам положено держать дистанцию...

Смотря прямо перед собой, Нанами, как и надлежит прилежному ученику, выпрямила спину. Мисаки, сидящая в их поле зрения перед столом, водила карандашом по листу для набросков на подставке. При взгляде сбоку оказалось, что та рисует старшеклассницу.

— Ну, что думаете, как донести свои чувства до Дзина? — спросила Мисаки, не переставая двигать рукой. Похоже, она собиралась разговаривать во время работы над скетчами. Когда заканчивала один лист, тут же принималась за следующий.

— Как бы сказать. Давайте для начала во всём разберёмся. Сэмпай, как ты действовала до сих пор и к чему это привело?

— Великий план с признательным бэнто.

Она как-то раз всучила Дзину обед, где лососем и куриным жареным фаршем изобразила слово «Люблю».

— Его ведь полностью проигнорировали...

Сората присутствовал тогда и видел, что Дзин не соизволил даже удивиться.

— Далее план с любовным письмом в шкафчике!

— Регистрация брака, что ли...

— В каком смысле… регистрация брака?

Судя по лицу Нанами, она не поверила.

— Именно регистрация брака. Её подают в ЗАГС, когда решают пожениться. Нужно только заполнить все пункты, поставить личную печать и подать заявление.

— Уаа… — не зная, как реагировать, воскликнула Нанами.

— Рано удивляешься, Аояма. Мисаки-сэмпай додумалась на день рождения Дзину в этом году подарить себя, обмотавшись ленточками.

— Бывают же люди, которые такое чудят...

— А годом ранее она обмазалась свежими сливками и предложила Дзину-сану себя на ужин.

Сората в то время ещё жил в обычном общежитии и слышал это от Дзина… но вряд ли он хоть сколько-то драматизировал. Очень даже возможно, что он, наоборот, из тактичности опустил некоторые детали.

— Что-нибудь ещё? — робко спросила Нанами.

— Ну как бы~ Вчера за школой я провернула эпичный план признания.

— И в итоге?

— Он сказал: «Тут холодно, вернёмся в класс»!

Её превосходно отшили.

— А потом я позвала его за спортивный зал!

— Спрошу на всякий случай, что в итоге?

— Он сказал: «Хочу спать, вернёмся в класс»!

Её конкретно отшили.

— А потом! Я позвала его на крышу!

— Он сказал: «Хочу есть, вернёмся в класс»?

— Схватываешь на лету, Кохай-кун!

Похоже, Сората знал далеко не о всех попытках Мисаки. Дзин говорил, что у неё в последнее время шило в одном месте… И вот как оно проявлялось на деле.

— И Митака-сэмпай всё это выслушал?

— Ага.

— Но всё же в итоге...

— Руки устали, но всё закончилось печально!

Нанами промычала и о чём-то задумалась.

— Я думаю… Митака-сэмпай уже понимает твои чувства.

— Он подумал, что всё это шутка! И что мне теперь, по-вашему, делать?

Нанами снова задумалась.

— Попробуй признаться ему так, чтобы он не принял это за шутку.

— По-другому никак, наверное… Такого уклониста, как Дзин-сан, можно только ловить врасплох...

Сората и Нанами пришли к похожему заключению.

— Например?

Хотя предложить что-то конкретное было трудно. К нынешнему времени репертуар методов Мисаки и так непомерно разросся, но Дзин продолжал изворачиваться. Если не предложить серьёзный план, всё будет бесполезно.

Сората лихорадочно задумался о новом плане, а Мисаки перед ним резво закончила эскиз, включила компьютер и засунула нарисованное в сканер.

С помощью эксклюзивного софта она запустила последовательное воспроизведение, вставила заготовленную анимацию, и получилось видео из штрихованных рисунков.

Нанами искренне восхитилась.

— Здорово...

— Ага.

Сората закивал в знак согласия. Цвета пока отсутствовали, но движения персонажей потрясали, и казалось, в них вдохнули жизнь. Летом Дзин закончил писать сценарий для новой работы Мисаки, но кто бы мог подумать, что она уже доведёт её до нынешнего состояния.

— Это сценарий?

Нанами подобрала около ног пачку листов А4.

— Дзин его написал.

То, что Сората и Нанами знали, Мисаки произнесла с неподдельной радостью.

— Где-то половину я уже превратила в видео, посмотрите?

Не сказав ни слова, Сората и Нанами в унисон кивнули.

Они поочерёдно глядели на включенное штрихованное видео Мисаки и сценарий, который листала Нанами, и представляли себе атмосферу будущего аниме по движениям и фразам.

Местом действия служил известный северный регион. С наступлением зимы его заносило снегом, да так сильно, что тот буквально хоронил под собой город.

Девочка и мальчик, главные действующие лица, родились и выросли в этом городе. Перейдя в третий класс старшей школы, друзья детства начали встречаться. История брала истоки со сцены признания.

По фрагментам показали непринуждённую ежедневную жизнь пары.

Она позвала его утром, и они вместе пошли в школу. Поделились впечатлениями от просмотренной вчера передачи.

Переглядывались во время урока и улыбались, чем злили учителя. Одноклассники подшучивали на тему того, как они похотливо смотрят друг на друга, но паре это даже нравилось.

Днём они обедали на крыше. Сыпали жалобы на холодину, но никто не помышлял вернуться в здание школы.

После занятий пара пошла в библиотеку. Когда они устали заниматься, отправились играть в снежки на улицу. А когда устали играть, улеглись на снег и стали выискивать звёзды.

«Навсегда вместе», — пообещали они.

Однако вскоре молодой человек заявил, что собирается сдавать экзамены в токийском университете.

Когда Сората задумался, что же будет дальше, видео оборвалось.

— Пока что всё. Как вам?

Сората не смог тут же поделиться впечатлениями. От внезапной тяжести на плечах и в животе он не произнёс ни слова, пускай и открыл рот.

До сей поры Дзин писал совершенно другие по настрою сценарии. Вначале у него выходила НФ, а потом он переключился на помпезные сюжеты, имеющие слабое отношение к так называемой современности.

Сейчас, в контрасте с предыдущими работами, Дзин сосредоточился на простых человеческих чувствах, а то, что история откровенно напоминала отношения Дзина и Мисаки, заставило Сорату содрогнуться.

Рисунки у Мисаки вышли на запредельном уровне, что отозвалось дополнительной болью в груди. Число действующих лиц ужали до двух: парня и девушки. Их мимике, равно как и жестикуляции, уделили огромное внимание. Мелкая игра глаз, дрожь зрачков, движение бровей… Всё настолько тщательно прорисовали, что даже при крупных планах движения персонажей не выглядели рваными. Да и фоны, которые обычно делали статичными, тоже двигались — мелочь, но благодаря ей нарисованный мир казался по-настоящему живым. Словно можно было услышать дыхание и пульс персонажей. Настолько бережного подхода к отображению чувств Сорате ещё не доводилось видеть в аниме. Он аж покрылся гусиной кожей.

— Буду с нетерпением ждать полного видео.

— Я тоже… Ничего подобного не видела.

— Когда закончишь, загрузишь на видео-ресурс?

— Конечно, — не поведя бровью, ответила Мисаки. — Думаю, всё же придётся урезать качество. Чтобы видео смогли запустить в кинотеатрах.

Она нисколько не колебалась. Не сворачивала с пути, в который верила. Она создавала то, что хотела создавать, а когда заканчивала, хотела показать свой труд огромному числу людей, для чего загружала видео на нужный сайт.

— Слушайте, Кохай-кун, Нанамин.

— Что такое?

— Что?

— Я… пойду на крайние меры. Хочу, чтобы вы помогли.

Мисаки приобрела загадочный вид, необычный для неё.

— Крайние меры?

— Это секрет, Кохай-кун...

— Э… И что нам тогда делать?

— Хочу, чтобы на Рождественскую ночь вы оставили меня и Дзина наедине.

— А? Ч-что?! Сэмпай, неужели...

— Погоди, Канда-кун!

— А, прости. Точнее, приношу извинения. Не буду совать нос куда не надо.

Однако — вдвоём в Рождественскую ночь. Слишком уж толстый намёк.

— В тот день я с Аоямой идём в театр, а у Сиины новогодний банкет в издательстве. Потом Акасака… и Тихиро-сэнсэй.

Сколько тут ни думай, ничего не придумаешь, потому Сората решил отправить Рюноске сообщение с мобильника. 24 декабря состоится церемония закрытия семестра, и среди живущих в общежитии кто-то да уедет домой.

«Есть время?»

Тут же пришёл ответ. Стало быть, отвечала Горничная.

«Давайте поскорее, пожалуйста. В последнее время я очень занята тем, что отгоняю от Рюноске-сама назойливую иностранную муху, мне некогда слушать лепет Сораты-сама. Как вы нынче поживаете? От Горничной, у которой идёт кошачий бой.»

Какое-то жуткое сообщение прилетело.

«Акасака, ты будешь здесь на Рождество? Или вернёшься домой?»

Теперь ответ потребовал немного больше времени. Хотя одна секунда тянулась как все десять.

«А что не так с днём, когда одетый в красное и белое мужик раз за разом незаконно вторгается в дом через дымоход, и его за это даже не арестовывают?»

Как и ожидалось, снизошёл господин.

«Странное у тебя представление о Рождестве! Короче, ты не уезжаешь?»

«Разумеется.»

«Будь добр, поточнее.»

«Я специально выбрал старшую школу с общежитием, чтобы убежать из дома, и почему, спрашивается, я должен туда возвращаться?»

«Не хочешь домой? Почему?»

Если подумать, Рюноске не говорил, с чего он выбрал именно Суйко.

«Я не вернусь домой. Прими это как факт, Сората.»

«Ну, ладно… В общем, я хочу, чтобы тебя не было в общаге на сочельник. Ради Мисаки-сэмпай.»

«Информация принята. Посмотрю, что можно сделать.»

Сората захлопнул мобильник и сунул в карман.

— Ну что Акасака-кун?

— Посмотрит, что может сделать. А теперь Тихиро-сэнсэй? Поди будет ворчать, но как-нибудь прорвёмся.

Думая о том, что ему нужно разрешить насущную проблему, Сората встал.

— Ну, оставляю это на тебя, — сказала Нанами, продолжая сидеть.

— А со мной не пойдёшь?..

— Мне нужно кое о чём попросить Камигусу-сэмпай.

— Что-что, Нанамин?! Впервые просишь! Ладно, выполню любую просьбу на твою голову!

Мисаки подлетела к Нанами и навалилась на неё.

— Ах, стой, сэмпай… где ты меня трогаешь?

— За сиськи.

— Зачем отвечаешь… ах, всё! Отодвинься!

Мисаки не отодвинулась бы так просто. Девушки соблазнительно сплелись воедино на кровати, и Сората в меру насладился зрелищем.

— Приятно провести время, — бросил он напоследок и вышел.

Сората решил на минуту вернуться к себе, но остановился прямо перед дверью в комнату 101. На полу что-то валялось — запакованный баумкухен.

Парень подобрал его. Срок годности ещё не вышел. На упаковке написали маркером «Сорате».

Почувствовав на себе взгляд и развернувшись, Сората увидел Масиро, которая пряталась на лестнице и подсматривала за ним.

Когда их глаза встретились, Масиро дёрнулась назад, словно дикое животное. Потом она снова высунула голову, а когда заметила, что Сората на неё смотрит, окончательно скрылась на втором этаже. Наверху раздался хлопок дверью. Похоже, убежала к себе.

— Да что за дела с ней...

— Поди хочет с тобой помириться.

Из комендантской комнаты с банкой пива в руке вышла Тихиро.

— Масиро ведь себе на уме. Поди решила, что может задобрить тебя тем, что ей самой нравится.

— Баумкухеном все проблемы уж точно не решить.

Игнорируя Сорату, Тихиро отправилась на кухню. Явно нацелилась на пиво в холодильнике. На дворе стояла зима, но пить меньше Тихиро не стала и этим пугала. Сорате предстояло поговорить о сочельнике, потому парень последовал за ней.

Тихиро ожидаемо плюхнулась на стул и увлечённо дула охлаждённое пиво из банки. Сев на круглый стол напротив женщины, Сората куснул полученный от Масиро баумкухен.

— Тебя я тоже не шибко понимаю.

Тихиро посмотрела на него пьяными глазами.

— Когда становишься серьёзен и видишь, как кто-то сбавил обороты, само собой, взбесишься. Тем более когда это кто-то близкий.

— Вы же учитель, вот и не лезьте к ученикам в душу, если они сами не просят.

Не поведя и бровью от претензий Сораты, Тихиро продолжила:

— Но ты-то понимаешь? Масиро вовсе не сбавила обороты в манге. Она не растеряла пыл, не потеряла цель.

— ...

— Просто ты не знаешь, что делать с непонятными чувствами, которые ты никогда раньше не испытывал. Разберись-ка ты уже с этим как-нибудь.

— Как-нибудь с собой разберитесь.

— Айй~ Тело у меня того. Я наполовину состою из пива, а наполовину из групповых свиданий.

Похоже, она имела на Сорату зуб за сказанное им однажды.

— К тому же за Масиро отвечаешь ты.

— Потому что я дежурный? — спокойно произнёс он избитую фразу.

— Глупыш. Потому что ты мужчина.

— ...

Не ожидавший такого ответа Тихиро Сората прикусил язык.

— Она не умеет спорить, потому и помириться не знает как. Зачем ты пытаешься поймать её волну, когда не можешь нормально передать собственные эмоции? Если много накопилось, возьми и выскажи всё. Извлекай пользу из своей эмоциональной незрелости.

— Как жестоко… Типа других достоинств у меня нет?

Отчасти он соглашался с Тихиро. Масиро не умела спорить. Она не понимала, почему Сората её отчитывает, а он не стремился внятно объяснить, почему именно злится.

— Будь мужиком, Канда. Кто, если не ты?

— Уже слишком! Сначала выросли в моих глазах как учитель, а потом тут же сели в лужу! Ничё себе! С возрастом все женщины становятся такими, да?!

— Это ты просто не познал женщин.

— Давайте без намёков! Пускай в чём-то вы и правы!

— Ну ты и придира. Эх~ ещё и дерзишь.

Встретившая свои 29 лет и 23 месяца учительница искусств помрачнела. Близилось Рождество, и в следующем месяце в тридцать первый раз нагрянет день рождения, потому Тихиро была на взводе.

Она раздражённо отхлебнула пива.

— Сэнсэй, а пиво вкусное?

— Не~ет, оно моё, не получишь ни глотка.

— Ну и жадина! Да и вообще, мне ещё по годам рано пить! Думайте хоть немного, раз учитель!

— Не надо мне ни совместной попойки, ни нового сводного брата.

— Не припомню, чтобы я настолько морально падал!

— Ничего не знаю.

— Вы же сами сказали!

Казалось, недавно она говорила о ситуации Масиро как учитель, но всё-таки Тихиро оставалась Тихиро. И как таких учителей свет держит...

— Почему вы стали учителем, Тихиро-сэнсэй?

— Думала, работа весёлая.

— Я серьёзно.

Он слышал от Кохару во время фестиваля. Что изначально Тихиро метила в художники. Что у неё с одноклассником Фудзиварой Кадзуки были разные цели и мечты, но они шли к ним вместе...

— Не знаю, от кого ты что услышал, но настолько давнишние дела я забыла. Да поди и не было никакой особенной причины. Когда окончила универ, пришлось искать работу, а раз я вроде как выучилась на учителя, то и устроилась им.

— Но ведь вы же не ради работы учителем учились рисовать?

— Ну… да. Поначалу я и правда надеялась, что когда-нибудь мои картины оценят, а до той поры можно и учителем побыть.

Она до сих пор оставалась учителем рисования, но, по сути, уже не рисовала собственные картины.

— А почему больше ничего не рисуете?

— Да кто его разберёт почему.

— Пожалуйста, не уходите от ответа.

— Может, жизнь после университета оказалась для меня слишком сложной.

Она как будто о ком-то другом говорила.

— Знаешь, когда выходишь в общество… твоё свободное время резко сокращается… И начинаешь придумывать вот такие оправдания. И если хочешь чего-то добиться в будущем, действовать нужно здесь и сейчас.

— Я не о том спрашиваю. Мне интересно, что именно вы чувствуете.

От прямого вопроса Тихиро глубоко вздохнула.

— Эх. Ты ещё такой малец.

— Уж извините… Вот если бы объяснили мне, каким местом я малец, получили бы спасибо.

— Общество не состоит из чёрного и белого. А ты веришь, что его могут разделить на чёрное и белое взрослые.

— Я не прав?..

— Кажется, Митака уже это понял… Всё-таки год для старшеклассников многое значит. К тому же вокруг него постоянно трутся взрослые женщины.

— ...

— Вряд ли ты поймёшь, даже если расскажу, но всё равно хочешь услышать?

— Непременно.

— В мире почти нет такого, что можно разделить на чёрное и белое. Общество размыто — из него постоянно вымываются краски. Вот как-то так. Потому что мир состоит из людей, которые находятся в пути. Возьмём твою жизнь, вот добьёшься ты своей цели и станешь разработчиком, никакие ведь титры не появятся, будто в игре какой?

Разумеется, такого не будет.

— Нет ведь, правда? Ничего не закончится. И так ещё шестьдесят лет.

— ...

Шестьдесят лет. Столь долгий срок трудно вообразить. Сората не очень хорошо понимал, что будет даже через десять.

— Ты хоть немного понял, о чём я говорила?

— Вы про то, чтобы я не зацикливался на том, что у меня перед носом?

— Вообще нет. Ну, тебя можно похвалить и за такой вывод.

— Тогда...

— Если станешь тем, кто способен признать только идеальный результат, радости не будет ни тебе, ни окружающим.

Тихиро говорила на редкость убедительно, словно отталкивалась от собственного опыта.

— Только не пойми неправильно, я не говорю, что ты не должен стремиться к идеалу.

— Вроде как понимаю.

— Я лишь говорю, что не нужно полошиться, когда дела идут вразрез с ожиданиями. Потому что в противном случае ты не сможешь дальше быть с Масиро.

— Чего это вы переключились на Сиину и меня?

— Люди меняются… Даже ты не будешь вечно школьником. Если будешь каждый день отрываться с местной компанией, разве станешь тем, кем хочешь? То же относится к Камигусе, Митаке, Акасаке и Масиро. Если тебе хочется того, чего сейчас у тебя нет, нужно временами что-то менять в своём уютном мирке. Нужно выходить из зоны комфорта.

Тихиро понемногу меняла тему, и её слова застревали у Сораты в груди.

— В школе не меняются только учителя. А когда приходит время, третьегодки выпускаются под фанфары… Для них всё меняется, но это нельзя назвать прощанием.

— Отправка в путь...

— А ты хорош трепаться на трезвую голову.

Тихиро вела себя привычно, разве что напилась сильнее обычного. Возможно, если бы не это, их разговор не состоялся бы.

— Ладно, мой урок закончен. Тебе пора спать.

Сората покорно встал со стола.

Лучше поговорить про сочельник в другой день. Если всё ей рассказать на пьяную голову, потом всё равно забудет.

Собираясь уйти с кухни, Сората повернулся к Тихиро.

— Сэнсэй.

— Чего? Хочешь, чтобы я вогнала тебя в ещё больший депресняк?

— Я думаю, для вас ещё не поздно.

Нельзя вернуть упущенное время, но чего-то успеть добиться можно всегда. Казалось, в этом и состоял смысл рассказа Тихиро.

— Знаю и без твоих советов.

— Спокойной ночи.

Когда Сората действительно собрался уйти, Тихиро его остановила.

— Канда, забыла тебе сказать.

— Чего ещё? Такой удачный момент испортили! Так, а почему я сказал что-то крутое, хотя на самом деле у меня кислая мина?!

— Уезжай домой на Новый год.

— Что? Зачем?

— Я лечу в Австралию, потому на время зимних каникул Сакурасо закрывается.

— Вы за кого себя держите?!

— Закон — это я.

— Требую собрание Сакурасо!

— Отказано. Ваша компания, включая тебя, даже летом не уезжала домой, ваши родители, наверное, волнуются. Думай об этом как о новогоднем подарке и будь благодарен.

— Чего это у вас такое лицо, как будто вы сказали что-то крутое?! А вот вообще ничего! Короче, а Сиина? Она поедет в Англию?

— Ты же с кошками отправишься в Фукусиму? Бери её с собой.

— Фукуоку!

— А~ ладно-ладно. Токусима.

— Почему вы оставили «сима»?!

Хотя споры с пьяницей всё равно ни к чему не привели бы, Сората не мог не ткнуть её носом.

— Главное, что я сообщила. И передай остальной компашке.

— ...

Получив напоследок важную задачу на свою голову, Сората звучно вздохнул и вернулся к себе

Часть 2

Когда закончились финальные экзамены, наступил момент истины.

С опаской взглянув на полученный экзаменационный лист, Сората увидел у Масиро привычные по первому семестру круглые ноли по девяти предметам и смирился с тем, что ей придётся в очередной раз идти на дополнительные экзамены.

В Сакурасо начались весёлые деньки, когда Мисаки по традиции жарила сладкую картошку и готовила рождественские украшения для хвойного дерева в саду.

Бывали и такие дни, которые проходили спокойнее. Вчера, 23 числа, Сората в одиночку поехал в соседний район, в торговый центр за подарком, который потом отправил младшей сестре Юко в Фукуоку.

В итоге отношения с Масиро нисколько не улучшились — они как были скисшими, таковыми и остались.

Единственное, что изменилось в поведении Масиро, — она стала каждый день оставлять перед дверью Сораты баумкухен.

Он их забирал и ел, но его не покидало неловкое чувство, потому что изначально именно Сората покупал их для Масиро.

В последний день второго семестра, 24 декабря, Сората перед походом с Нанами в театр занимался в своей комнате программированием, а, выйдя в коридор, обнаружил новый баумкухен.

Терпение у Масиро подошло к концу, потому что упаковка оказалась открыта, а от булки откусили кусок.

Сунув баумкухен в рот и посмотрев на часы, Сората увидел, что уже настало 4 часа дня.

Солнце пошло к горизонту, выкрашивая западное небо багровым, но на сегодня ещё оставались планы. Прежде всего от Сораты требовалось отвести Масиро к месту встречи с редактором Аяно, как он и обещал, откуда они пойдут на новогодний банкет от издательства.

А потом Сората планировал встретить Нанами, которая пораньше уйдёт с работы, и пойти на спектакль. К счастью, банкет и театр находились возле станции, потому много времени не уйдёт.

После спектакля они с Нанами что-нибудь съедят, чтобы убить время, потом после банкета заберут Масиро, немного прогуляются по пути и вернутся в Сакурасо. В итоге гулянья равномерно растянутся на весь вечер.

Тихиро убежала на групповое свидание… что вполне ожидаемо. Рюноске сказал, что зарезервировал себе номер в отеле и уже заперся там. Потому теперь его комната пустовала.

Дзину Сората с небольшим опозданием наврал, что после спектакля Нанами и рождественского банкета Масиро в Сакурасо пройдёт рождественская вечеринка. Потому Дзин ушёл за тортом и сейчас отсутствовал. Когда он вернётся, Сората и остальные уже уйдут, и Дзин с Мисаки окажутся наедине.

— Как-то я нервничаю...

Сората ничего особенного не сделал, но когда думал о двух третьеклассниках, у него поднимался пульс.

Он ещё раз глянул на часы.

Надо бы уже готовить Масиро к выходу.

Он поднялся на второй этаж и позвал девушку через дверь:

— Сиина, давай собирайся. Я же приготовил тебе одежду?

Затем дверь открылась изнутри.

— Ага...

При виде Масиро у Сораты отвисла челюсть.

Масиро для вечеринки надела вечернее платье. Цельное платье до колен хоть и не поражало воображение, оно ей очень подходило. На шею она намотала похожий на ленточку шарф, который живо подчёркивал тонкую фигуру.

— Как тебе, Кохай-кун?!

Из-за спины Масиро внезапно выскочила Мисаки.

— А, нет… ну...

— Слов не можешь подобрать, настолько она миленькая?!

Похоже, Мисаки помогла ей с одеждой.

— Сората?

— Как-то знакомо выглядит… — только и сказал парень, потому что постеснялся честно похвалить.

— Надевала его на церемонию награждения.

Если подумать, на выставке современного искусства, куда их водила Рита, висела фотография, на которой Масиро в платье была в окружении знаменитостей.

— Ладно, Масирон, бери пальто!

Мисаки накинула на неё сзади верхнюю одежду. Она не подходила по длине, и потому снизу выступал подол платья, привлекающий внимание.

— Ну, тогда мы пойдём?

— Угу...

Потом Сората тоже быстро собрался.

Мисаки их проводила, и Сората с Масиро без лишних слов вышли наружу.

По выходу Сората обнаружил в почтовом ящике привычный почтовый конверт. Уведомление о результатах «Давайте сделаем игру». Он не стал открывать конверт, а молча засунул его дрожащей рукой в карман.

— ...

Масиро вопросительно на него посмотрела, но Сората сделал вид, что не заметил, и зашагал вперёд.

Путь до станции лежал через торговый район на улице Красных кирпичей, и пока Сората шёл там с Масиро, знакомые с озорством на них глазели. Покрывшись потом и придумывая оправдания, Сората отчаянно перебарывал желание дать дёру, но держал ровный шаг, идя с Масиро на одной скорости.

Муки закончились, когда они добрались до станции перед университетом и сели на поезд. За час езды они практически не разговаривали, молча подрагивая вместе с вагоном.

По пути Масиро несколько раз позвала его:

— Сората...

— Что?

— Ничего...

Лишь в таком духе они и говорили. Сложилась очень неловкая ситуация.

Даже самый содержательный разговор получался коротким:

— Сората, тот конверт...

— Результаты отбора...

— Угу… не посмотришь?

— Потом...

— Ясно...

После одной пересадки выйдя на своей платформе, Сората судорожно вздохнул.

По поводу места встречи Аяно сказала, что они сразу увидят его, когда поднимутся по лестнице из подземки. Так и получилось — Сората нашёл нужное место, выйдя на поверхность.

На немноголюдной, напоминающей парк площади между знаменитым иностранным отелем и офисным зданием располагался фонтан, от которого исходила ледяная аура. Как и диктовал сезон, окрестности украсили гирляндами, и здесь идеально было бы назначать свидание.

Аяно, которая подошла пораньше, заметив их, подала знак, слегка помахав рукой.

— Благодарю, Сората-кун.

Она накинула поверх делового костюма пальто.

— Да ничего, у меня тоже тут дела.

— Да? Тогда я забираю у тебя принцессу.

— А когда вернёте?

— Раз уж нельзя задерживать старшеклассников допоздна, нормально будет здесь полдесятого?

— Хорошо.

Пока Сората разговаривал с Аяно, Масиро пристально глядела на его лицо с тревогой в глазах, но парень специально ничего не стал спрашивать, решив, что она ответит ему «Ничего».

— Ладно, до встречи.

Аяно помахала рукой и повела Масиро за собой. Их фигуры вскоре растворились в рождественской толпе.

Оставшись один, Сората решил до прихода Нанами полюбоваться иллюминацией под холодным небом. Красный и зелёный, белый и синий — гармоничное мерцание огней создавало фантастическую картину.

Прищурив глаза от ярких вспышек, Сората навалился на уличный фонарь и поёжился от холода.

Дыхание превращалось в пар. Синоптики прогнозировали на сегодня самый холодный зимний день.

Посмотрев на небо, Сората увидел, что над головой собрались тяжёлые облака и закрыли собой звёзды.

Одна за другой встречались парочки и с улыбками шли гулять. Отрешённо глядя на них, Сората вдруг кое-что понял. Разве ожидание девушки на улице, поход с ней в кино и кафе люди не называют свиданием?

«?.. Это… Неужели у меня тоже свидание?»

От этой мысли Сората поднапрягся.

Когда он сосредоточился на парочке студентов, чтобы отвлечься, сзади его внезапно хлопнули по плечу. Он удивлённо повернул голову. И ему в щеку тыкнули пальцами в перчатке.

— Это...

Сората намеревался наказать ей больше так не делать, но не довёл фразу до конца. Вместо этого он без конца захлопал глазами.

Перед ним стояла девушка с уходящими вниз прямыми волосами, одетая в красное пальто. Дрожащими от ожидания и волнения глазами она пристально смотрела на Сорату.

— Кто ты?

— Я! Аояма Нанами!

— П-прости… Просто не ожидал...

Снизу на девушке оказалась короткая юбка с тремя рядами рюша, узкие туфли, а между ними — открытые участки бёдер. В таком виде Нанами производила совершенно другое впечатление, нежели в повседневной одежде.

— Всё-таки странно?..

Вечно собранные в хвост волосы теперь опускались свободно вниз, и Нанами проверяла тыльную сторону шеи, словно не могла успокоиться.

— Ты совсем другая, вот я и удивился...

— Насколько другая?..

— Ну...

На лице Нанами отразилось напряжение, которое затем перенеслось и на Сорату.

— Думаю, тебе так тоже идёт.

— Правда?

— Но как-то похоже на Мисаки-сэмпай.

— Я всё это одолжила у Камигусы-сэмпай.

Словно по мановению волшебной палочки взяв себя в руки, Нанами привычно, естественно улыбнулась. Расслабился и Сората.

— Я хотела немножко тебя удивить.

— У тебя хорошо получилось...

— Тогда я молодец… Хорошо постаралась...

— А?

— Говорю, скоро занавес поднимается.

— Ну, раз так, поторопимся.

— Ага. Пошли.

Нанами потянула Сорату за локоть. Парень чуть было не потерял равновесие, но быстро поравнялся с девушкой.

Потом они поболтали о всякой ерунде, оценках, кошках и вышли к театру.

Часть 3

Занавес поднялся в семь вечера, и закончился спектакль примерно через полтора часа.

С центральных мест на втором этаже открывался потрясающий вид на зал, который подходил как для обычных концертов, так и для стенд-апов.

Колоритность актёров и мощь их игры, которая чувствовалась кожей, делали выступление совершенно непохожим на телепередачу или фильм.

Комедийная постановка смотрелась легко и производила хорошее впечатление.

История крутилась вокруг троицы, которая погрязла в долгах. Отчаянно пытаясь найти способ расплатиться, мужчины решают обмануть богача, у которого занимали, и украденными деньгами вернуть долг. Но в итоге, обманув заёмщика, они как полные дубины растратили там да сям все полученные деньги и стали должны ещё больше.

Персонажей было немного, актёров насчитывалось тоже всего четверо, но каждую сцену они отыгрывали щепетильно и этим завораживали.

Из увиденного Сората вынес важный урок о том, что даже без пышных декораций, большого бюджета и внушительного количества людей можно устроить интересное представление.

Во время спектакля Сората поглядывал на Нанами, а та с серьёзным лицом наблюдала за игрой актёров. Но в смешных моментах она громко смеялась вместе с ним.

Они внимательно смотрели выступление до самого конца, потому полтора часа пролетели в мгновение ока.

На аплодисменты зрителей четверо актёров низко поклонились, и на их лицах проступила усталость. Но даже она не перекрыла чувство гордости за проделанную работу. И не возникло даже мысли, что это опять игра на публику, а не подлинные эмоции.

Хлопки в ладоши затихли только через десять минут после того, как опустился занавес. Смакуя послевкусие от увиденного и вливаясь в поток зрителей, которые бурно делились впечатлениями, Сората и Нанами направились к выходу.

Ближе к дверям поток людей совсем уплотнился. Но пара кое-как пролезла вперёд и вырвалась из театра.

С неба полетел мелкий снег, припорошив им головы.

— Я знал, что будет холодно, но...

— Здорово… так много снега.

Нанами вытащила из сумки складной зонт и раскрыла его. И вручила Сорате.

— Мне понести?

— Мы под моим зонтиком, ты хотя бы это сделай.

— Ты круто убеждаешь.

— А как же.

Подняв над головами зонтик, полученный от Нанами, Сората пошёл рядом с ней. Теперь у них в планах было перекусить.

— Канда-кун… Спасибо за то, что пошёл сегодня со мной.

— Да ничего такого. Повеселились же.

— Ага...

Ещё поболтав о спектакле, Сората с Нанами ушли с многолюдной дороги и пошли сквозь снегопад к магазину, куда изначально запланировали.

— Вот ещё один год закончился...

— Да уж.

— Через два месяца, да?.. — глубокомысленно произнесла Нанами.

— Два месяца? А что будет?

Оставалась неделя до конца года и три месяца до конца учебного года.

— В феврале будет прослушивание, которое решит, возьмут меня или нет.

— А. Спецшкола.

— Ага.

Два месяца. Срок казался большим, но на самом деле был коротким. А поскольку церемония выпуска состоится в первую треть марта, третьегодкам осталось жить в Сакурасо фактически два месяца.

— Постарайся… Хотя ты и так стараешься.

— А я точно стараюсь? Не знаю сама.

— Точно. Могу тебе гарантировать.

— Ага… но знаешь. Выбора особо-то нет.

Нанами поглядела на небо вдалеке.

На её лице чувствовалось одиночество.

— Всё же волнуешься?

— На прослушивании я покажу всё, что умею, потому не шибко волнуюсь. Но волноваться есть о чём.

— О чём?

— Если я не смогу пробиться в компанию, меня заставят вернуться в Осаку.

— Э-э-э?! Ты про сэйю?

— Конечно.

— Так у тебя отец… и правда против.

— Ага. Потому я обязательно должна пройти.

— А как же школа в следующем году?

— Даже если попаду в компанию, буду ходить в Суйко. Если только я внезапно не стану фавориткой и не уйду в работу с головой.

— Эй-эй, ты разве не хочешь стать фавориткой?

— Я ведь школу окончить собираюсь. Ну, не хочу об этом думать, но если не смогу попасть в компанию… то придётся вернуться в Осаку и сменить школу.

— Сменить школу… Почему бы не остаться тут до выпуска?

— Канда-кун, думаешь, я не справлюсь?

— Да нет, но...

— Но.

— Трудно… наверное?

— Пожалуй… В самом начале приняли шестьдесят учеников. За эти два года выбыло шестеро, нас осталось пятьдесят четыре, а каждый год успешно выпускается в среднем трое или четверо.

— Даже меньше, чем я ожидал...

Пройдёт каждый десятый, а то и меньше.

— Количество прошедших не определено заранее, потому бывает, когда принимают больше. А бывает наоборот.

— В итоге всё зависит от твоих навыков?..

— Именно.

Оставалось принять это как факт. Пускай ты нацелился кем-то стать, мир под тебя не подстраивался… Нанами поняла это лучше, чем кто-либо. Попав в компанию, она вовсе не добьётся конечной цели. Она лишь перейдёт на следующий уровень, где ей предстоит войти в коллектив уже состоявшихся актёров и изрядно попотеть, чтобы получить роль. И борьба никогда не закончится.

— Слушай, Канда-кун.

— М?

— Если я уеду, будешь грустить?

— Пожалуйста, прекрати. Уж ты-то сможешь.

— Чем докажешь?

— Ничем, — отрезал Сората.

— Не надо вести себя настолько мужественно.

— Но теперь понятно. Если пройдёшь, будешь сэйю...

— Точнее сказать, я буду новичком или желторотиком. В компании свои градации.

— Градации?

— В случае моей школы, если я пройду февральское прослушивание, буду под присмотром компании наблюдать за работой других.

— О как.

— И если меня признают, стану младшим сотрудником.

— Младшим?

— Проще говоря, это новичок. Если получится за испытательный период показать хорошие результаты в работе, то стану полноценным сотрудником.

— Такая запутанная система. Похоже, тебе предстоит долгий путь.

— Но если я могу заниматься своей работой, то неважно, на какой я позиции. Телевизор смотрят в основном незнакомые люди. Потому если дорвусь до места, где можно работать, то смогу показать себя во всей красе.

— Пожалуй.

И тогда их беседа прервалась.

Чтобы Нанами не завалило снегом, Сората наклонил зонт вправо.

Пока они ждали светофор, Нанами вновь обратилась к парню.

— Слушь, Канда-кун.

— М?

— Если я пройду прослушивание… когда я попаду в компанию, выслушаешь меня?

Глядя на серьёзное лицо Нанами, Сората не разобрал её диалекта.

— Если хочешь поговорить, могу выслушать тебя прямо сейчас.

— Сейчас нельзя.

— Почему?

— Сказала же, потом.

— Ладно...

Не совсем понимая, Сората остановился на расплывчатом ответе:

— Нужно сконцентрироваться на чём-то одном… чтобы потом не жалеть.

— Хорошо. Обещаю.

— Ага. Спасибо.

— Кстати, наш магазин где-то рядом?

— Ну, да, но...

Вернувшись к стандартному японскому, Нанами достала из кармана пальто карту. Вдвоём они осмотрели окружающие здания. И когда принялись выискивать вывеску, зазвонил мобильник.

Звонила Масиро. Хотя сейчас она должна была участвовать в новогоднем банкете. Немного оторопев, Сората ответил на вызов:

— Сиина, что случилось?

— Сората-кун? Это Иида Аяно.

Оторопев снова, Сората выпалил: «Э-э-э?!»

— Иида-сан?

— Прошу прощения. Сиина-сан пропала.

— Что?!

— Пока я ходила в туалет, она исчезла из зала… Как сказали люди в отеле, она могла выйти на улицу...

— Зачем?!

— Этого я не знаю, а у тебя нет предположений?

Куда же могла направиться Масиро… Сората подумал, но ничего не придумал.

— Я близко от отеля, поищу её!

— Пожалуйста. Я тоже её повысматриваю. Если что-нибудь узнаешь, дай знать.

— Да.

С мрачным видом Сората закрыл мобильник.

— Да что она задумала. Одни проблемы с ней.

— Что такое с Масиро?

— Говорят, она пропала из банкетного зала. Да ещё из отеля ушла.

Если Масиро попадёт в незнакомое место, то со стопроцентной вероятностью потеряется. Да что там говорить, она заблудится даже в знакомом месте.

— Аояма, прости...

— Потом поедим. А сейчас надо искать Масиро.

Нанами первая побежала в сторону отеля.

Сората побежал вслед и поравнялся с девушкой. Зонт стал мешать, и парень его сразу закрыл. Думая, что от снега он не сильно намокнет, Сората вспомнил, что и Масиро не захватила с собой зонт.

Они сделали круг вокруг отеля, где проходил новогодний банкет, но не заметили Масиро. А снег за прошедшие полчаса успел занести дороги.

Жадно вдыхаемый воздух морозил лёгкие. А от носа пошла резкая боль.

— Масиро нет...

У Нанами покраснело лицо.

Увидев, как она болезненно дышит, Сората остановился. Осмотрелся по сторонам. Если бы Масиро оказалась в поле зрения, он бы её заметил. Сората был в этом уверен.

— Снег налетел.

Отряхнув голову Нанами, Сората вновь пустился в бег.

Опустив голову от смущения, она последовала за ним.

Не было ни малейшей идеи, куда могла запропаститься Масиро. Она ушла в незнакомое место.

— Канда-кун, куда ты?

— Для начала проверю там, где уже бывал сегодня. На площади, где мы встретили Аяно.

Когда парень неспешно перебегал перекрёсток, стараясь не споткнуться, послышалась сирена скорой помощи. Сората остановился, и перед ним пронёсся характерный автомобиль с крутящейся красной мигалкой. Потом проехала примерно двадцать метров и остановилась перед толпой людей. Там что-то случилось.

Всё тело охватило неприятное предчувствие. Горло странным образом пересохло, а в груди слева заболело.

— Не может быть...

Ведомый беспокойством, Сората пустился в бег.

— А, Канда-кун!

Задыхаясь, запинаясь, Сората влетел в толпу, собравшуюся около скорой помощи.

Про себя он без конца повторял: нет, нет, нет. И вскоре он пробился сквозь людей.

Его глазам открылся вид на тёмно-синий микроавтобус, пролетевший через дорожное ограждение с тротуаром и влетевший передом во внешнюю стену здания. Машина словно заскользила на снегу: остался внушительный след от колёс.

К счастью, мужчина, судя по всему водитель, отделался лёгкими ранами и виновато отвечал на вопросы полицейского. Пешеходы же не пострадали вовсе.

— Как же… я испугался...

— Канда-кун? — тревожно спросила запоздавшая Нанами.

— Всё в порядке. Это не Сиина. Пошли.

— Ещё раз посмотрю у отеля.

— Хорошо. Если найдёшь её, позвони.

Сората и Нанами вернулись к недавнему перекрёстку и там разделились.

Оставшись один, Сората направился к площади с фонтаном, построенной возле делового квартала.

Яркие гирлянды уже не сверкали. Наверное, выключили ради экономии электричества. И потому здесь стало темно, тихо и безлюдно.

Переводя дыхание и исторгая белый пар, Сората прошёл вглубь.

Даже перед фонтаном, теперь выключенным, фигуры Масиро не оказалось. И уже давно сюда никто не приходил. Сората отряхнул голову от падавшего снега. Когда парень принялся кусать нижнюю губу и думать, куда пойти дальше, по ту сторону фонтана кто-то показался.

— Сиина?! — прокричал Сората, и силуэт едва заметно двинулся. Парень на полной скорости обогнул фонтан.

На кромке фонтана сидела Масиро, обхватив колени. На ней было одно лишь вечернее платье нежного цвета — совсем не та одежда, чтобы ходить на морозе...

— Дура! Ты что творишь?!

Масиро медленно подняла лицо.

— А… Сората.

Её голос дрожал от холода.

— Вот, бери.

Как ни в чём не бывало, Масиро подняла перед парнем маленькое блюдце, которое держала так, словно это нечто бесценное. А на блюдце лежал припорошенный снегом баумкухен. Наверное, она принесла его с банкета.

— Ты что несёшь?!

Сората снял дафлкот и накинул его на плечи Масиро. И чтобы разогреть девушку ещё лучше, парень обеими руками принялся её растирать.

— Он вкусный… хочу, чтобы Сората тоже поел.

Поменявшие цвет губы Масиро дрожали, и она не отводила взгляд от Сораты.

— Так ты ушла из отеля?!

— Угу.

— ...

Не в силах скрыть недоумение, помрачневший Сората ничего не сказал.

— Злишься?

— О чём ты вообще думала?..

Он в самом деле не понимал.

— Просто Сората...

— Что я?

— Сората… в последнее время постоянно злой. Сората злится… Я многое хочу рассказать, но у Сораты всегда злое лицо… Мне оно не нравилось, и я всё думала, как же порадовать Сорату. Не знала, что делать. То же самое было с Ритой… Я... не знаю. Как обрадовать Сорату, как обрадовать всех, я не знаю.

Масиро дала выход эмоциям, скопившимся у неё на душе, но её лицо всё равно оставалось бесстрастным. Прямо как она говорила, что не знает, как поступить, она не знала, какое выражение лица для нынешней ситуации подойдёт.

— Потому вот...

Масиро повторно поднесла тарелку с баумкухеном.

— Сората… вот.

Она вытянула обе руки.

— Я… больше ничего не могу.

— ...

Сората молча протянул руку. Его грудь словно разрывало изнутри. Когда же он успел настолько измучить Масиро?

Парень стряхнул с её головы снег, а потом потянулся к баумкухену. Попавшая в рот выпечка обладала сладковатым вкусом, но из-за холода не получилось полностью его распробовать.

— Вкусно?

— Замечательно.

— Я рада.

Масиро немного расслабилась. Но как только посмотрела на напряжённое лицо Сораты, тут же стёрла с лица все эмоции.

— Сората, злишься?

— Не злюсь.

Он соврал. С того самого дня он постоянно бесился. Потому что никак не мог смириться с тем, что Масиро думает не только о манге. Также его выводило из себя то, как Масиро лезла в его дела, пытаясь помириться.

— Отель… вернёмся в банкетный зал.

Когда Сората взял Масиро за тонкую, белую руку, чтобы поднять, его взгляд упал ей под ноги. И он увидел, что на девушке нет обуви. Неужели где-то потеряла?

— Блин, обувь! Ногам же холодно!

— Сората… всё-таки злится.

Ничего не ответив, Сората насильно поставил Масиро на ноги, взвалил её себе на спину, обхватил её ноги и выпрямился. Он боялся, что она окажется невесомой, и когда его ожидания не подтвердились, успокоился. Вот только её тело оказалось холоднее льда, и спокойствию места не нашлось.

— Сората… — прошептала Масиро около его уха.

— Что ещё?

В короткой фразе чувствовалось всё раздражение Сораты.

— Сората… злишься?

— Не злюсь.

— Голос злой.

От такого заявления Сората прикрыл глаза и глубоко вздохнул. А потом.

— Да, злюсь.

Медленно выдохнув, он высказал всё на чистоту.

Он почувствовал спиной, как Масиро напряглась. И дрожала она отнюдь не из-за холода. Но Сората решил, что всё равно должен ей это сказать.

Доброта и равнодушие в самом деле не одно и то же...

Он злился на Масиро, потому что постоянно о ней беспокоился. Потому что волновался. И Масиро следовало это узнать.

Даже если она его возненавидит.

— Если ты внезапно пропадаешь, люди будут волноваться!

— Захотела встретиться с Соратой...

— Вон там машина разбилась, я уж думал, тебя зацепило… У меня чуть сердце не остановилось!

— ...

— Ты вообще понимаешь?

Масиро ещё крепче вцепилась в Сорату. Он понимал, что ей больно. И боль ей причинил именно он. Потому уже не было смысла останавливаться.

Придётся говорить до конца, хотя Сорату коробило точно так же, как и её.

— Могу себе представить, Сиина.

— ...

— Думаю, в этот раз… я тоже наломал дров...

— Сората? Почему?

Наконец, он понял истинную причину того, почему в последнее время раздражался — потому что злился в том числе на себя.

— Надо было сказать раньше.

Эмоции постоянно покоились в груди, но он не пытался дать им выход, избегая Масиро. Потому что она всё равно ничего не поняла бы… А хотел, чтобы поняла. Хотел, но отмалчивался.

Если ничего не говорить, то другой человек ничего и не узнает. Хотя Сората знал это уже давным-давно. Как и знал то, что не сможет ей всё рассказать по-нормальному...

Если намечался спор, готовиться к нему следовало основательнее.

— Подумай хорошенько.

— ...

— Если порежешь палец, не сможешь рисовать мангу. Когда ты добилась сериализации в журнале, нужно беречь пальцы как зеницу ока. А сейчас ты вообще вышла на холод без пальто, что будешь делать, если заболеешь?!

— Это...

— И вообще, ты теперь профессиональная мангака, возьми уже себя в руки!

— ...

— Я про твои попытки готовить!

Сората задумался, можно ли выразить свои мысли умнее и более спокойно. Хотел бы он уметь. Но не знал как… И высказал всё, что думает, в грубой форме, используя безобразные слова.

И пускай они ранили друг друга, это не будет напрасно. Пускай они попортят себе настроение, потом непременно помирятся.

Может, у них будет топорно выходить, но понемногу они могли бы лучше узнавать друг друга. Не получится стать взрослым, ни разу не поранившись… А стать взрослым хотелось.

— ...

— Сиина, если хочешь что-то сказать, говори.

Он побудил Сиину прервать долгое молчание. Его ушей достигало лишь её дыхание.

— Всё из-за Сораты.

— Это… ты уже говорила.

— Я много думаю... о Сорате.

— ...

— И я хочу попробовать.

— Что?

— Как Мисаки делала для Дзина, я тоже хочу приготовить для Сораты бэнто.

— ...

— Раньше я ни о чём таком не думала.

Масиро вцепилась в Сорату сильнее, чем раньше.

— Я даже себя плохо понимаю.

— ...

— Почему я стала такой?

— ...

— Раньше такого... не было

Теперь Сората понял её.

Но нужные слова никак не приходили на ум. Уже достаточно давно он осознал, как воспринимает Масиро. Когда ему стало известно, что Масиро может уехать в Англию, он лучше разобрался в своих чувствах. Ему захотелось когда-нибудь рассказать о них. И неважно, каков будет результат...

Возможно, то самое время настало.

У Масиро был талант выдающегося художника, пускай она и посвятила себя манге. А вот он хоть и сделал первый шаг, дальше всё никак не продвигался.

Сората думал, что не подходит Масиро. Они вроде и жили рядом, но между ними пролегала невидимая пропасть. Бездонная пропасть...

Пока он не добьётся чего-нибудь стоящего, не сможет ей всё рассказать. Хватило бы даже маленького успеха, чтобы набраться храбрости.

— ...

Когда Сората прикусил губу и попытался подобрать слова, внезапно кое-что вспомнилось.

«Если пройду отбор на прослушивание, то проговорю с Масиро об аэропорте».

Он сам решил это в последний день школьного фестиваля.

Подвинув Масиро у себя на спине, Сората вытащил из кармана штанов запечатанный конверт.

— Сората?

Не ответив на вопрос Масиро, Сората вцепился ртом в конверт и раскрыл его. Там оказался один листок бумаги. Парень расправил его одной рукой и проверил тему. И сразу понял результат.

Чтобы проглотить открывшуюся ему истину, Сората горько улыбнулся.

— Ха-ха.

Раздался сухой смех.

Мир под него не подстраивался. И никогда не будет. Хоумран, который в последний миг спасёт от неминуемого поражения, можно совершить только после долгих и упорных тренировок.

Потому Сората не спешил раскрывать свои мысли. Ещё слишком рано...

— Слушай, Сиина… Помнишь?

— ...

— Когда ты приехала в Сакурасо. Я… не понял тебя и решил, что должен тебя защищать. Потому что Мисаки-сэмпай неадекватная, Дзин-сан — враг всем девушкам, а Тихиро-сэнсэй ведёт себя так.

— ...

Масиро не ответила.

— Но на самом деле ты оказалась тоже неадекватной и даже могла бы потягаться в этом с Мисаки-сэмпай, меня конкретно ошарашило. Такой оазис для души потерял...

— ...

— Но очень быстро это стало неважно.

— Почему? — сипло спросила Масиро.

— Я посмотрел, как ты рисуешь мангу, и покрылся гусиной кожей. До сих пор вспоминаю. Как будто холодной водой окатило. Оказывается, бывают настолько потрясные люди. У меня всё внутри перевернулось… Я уже не мог отвести от тебя взгляд.

— ...

— Да… потому-то с тех самых пор ты всё время мне нравилась.

— Сората...

— Потому не разочаровывай меня. Я же хочу тебя поддержать.

— Угу...

— С тех самых пор я всё время смотрю на тебя.

— Угу...

— И буду смотреть дальше.

— Угу.

— Буду смотреть внимательно. Ни о чём не волнуйся, только смотри вперёд и рисуй мангу. Я никуда не денусь, всегда буду рядом с тобой.

— Сората...

Масиро крепко в него вцепилась. Хоть и стало больно, Сората не пожаловался.

— Можешь не смотреть на меня в ответ. Если вдруг есть на это время, лучше рисуй мангу. И тогда я обязательно буду смотреть на тебя. Верь мне, — на одном дыхании выдал Сората. Это лучшее, что он мог сейчас сказать. Другое просто не мог. Не мог сказать ей прямо, что любит её. Сам себе не позволил бы.

— Сората...

— Чего?

Опять услышав своё имя, нашёптанное на ухо, он перестал прятать смущение и немного нагрубил. Но в теле Масиро уже не осталось напряжения. Возможно, благодаря теплу Сораты ей уже не было холодно.

— Я… постараюсь.

— Я тоже не сдамся.

— Угу...

Когда Масиро кивнула у него на спине, послышался хорошо знакомый голос:

— Вы там долго собираетесь бродить?

Сората удивлённо развернулся и, увидев озадаченную Нанами, встал как истукан с Масиро на спине.

— Это, Аояма.

— Что?

— Насчёт «долго»... ты давно смотришь?

Поняв, что вырыла себе могилу, Нанами отвела взгляд.

— Достаточно давно, чтобы ты захотел умереть от стыда. Точно хочешь узнать?

Но всё же нашла, что противопоставить в ответ.

— Пожалуй, воздержусь...

— Слушь, Сората.

— Что? Ещё не всё сказала?

— Как… результат?

— А?

— Игры.

— А, если ты про это, вот.

Он передал уведомление Масиро на спине. Та расправила листок перед лицом парня, и Нанами глянула туда сбоку.

— Это...

Пробежав глазами по содержимому письма, Нанами удивилась.

«Уважаемый Канда Сората-сама. Мы рады слышать, что вы в полном здравии. Выражаем благодарность за участие в программе “Давайте делаем игру” за спонсорством нашей компании. Изучив приложенный Вами документ, мы захотели услышать больше подробностей о проекте на презентации. Наряду с этим приносим глубочайшие извинения за возможные неудобства, но настоятельно просим явиться в назначенное время и место. С наилучшими пожеланиями».

Да, он добился успеха. Разумеется, Сората уже знал результат, недавно посмотрев письмо. Но даже после детального ознакомления Сората не остался доволен. Он не сделал ничего грандиозного. Конечно, обрадовался, но не до такой степени, чтобы оголтело прыгать на месте. Ведь в апреле он уже проходил отбор. Всего-навсего выпал шанс поквитаться с презентацией, ставшей ночным кошмаром.

К тому же на школьном фестивале Сората радовался куда больше. Ему уже не забыть приятный жар, от которого по телу пошли мурашки. Не забыть то, чего уже добился… Выходит, Сората сам же нарушил обещание, которое дал под конец фестиваля.

Он не понимал, правильный ли сделал выбор. Не понимал, но чтобы завтра не сожалеть о сегодняшнем дне, постарался накрыть вуалью мысли, родившиеся в груди.

И как же далеко ему нужно зайти, чтобы принять себя? Будет ли он когда-нибудь доволен?

Он не понимал. И не поймёт, пока не пробьётся с боем до этого места. Потому придётся двигаться. Веря, что оно существует...

— Получилось, да, Канда-кун?

— Ага. Поможешь снова с презентацией?

— Конечно.

— Я тоже помогу.

— Тогда извинимся перед Иидой-сан и пойдём домой? Прикупим тортик.

— Ну точно. Зарезервированное время в кафе уже прошло… Давайте вернёмся в Сакурасо и поедим вместе, — согласилась Нанами.

— Сората.

— Чего?

— Хочу ещё тебе сказать.

— Валяй.

Ему казалось, что уже ничем его не ошарашить.

— Сегодня я надела трусики на удачу.

— Ду-дура, что ты несёшь!

Масиро запросто это сделала.

— Что ты такое говоришь, Масиро!

Естественно, Нанами затряслась.

— Розовые, как любит Сората. Хочешь посмотреть?

— Офигеть как хочу.

— Канда-кун, ты ужасен.

— Отложим, Сората.

— Офигеть как хочу посмотреть.

— Не говори дважды!

Идущая рядом Нанами шлёпнула его по затылку. Найдя это забавным, Сората рассмеялся под снегопадом.

Часть 4

Вернувшись в отель, чтобы известить Аяно и забрать мобильник, пальто и прочее, Сората с девушками добрались до станции перед университетом, и к тому времени у них оставалось примерно полчаса.

Выйдя на улице Красных кирпичей в торговом квартале, где вместо привычных тол людей лежали сугробы, ребята пошли обычным путём до Сакурасо. Медленно, но верно их скорость падала.

— Тяжёлая.

— Грубиян.

В итоге они так и не поняли, где Масиро потеряла обувь, и Сората нёс девушку на спине вплоть досюда. Хоть она и сидела, пока они ехали в электричке, парень не ожидал, что настолько устанет, таская в одиночку ровесницу.

В руках и ногах накопилась усталость.

— Тяжёлая.

— Не тяжёлая.

— Сиина, с завтрашнего дня ты на диете. Которая исключает баумкухен.

— К твоему сведению, Масиро по сравнению с другими девушками лёгкая.

Несущая сумку Нанами изрядно озадачилась.

Разумеется, Сората знал, что Масиро лёгкая. Но что поделать, если после долгого ношения девушки на себе руки онемели от усталости.

Пока он жаловался, они ступили на дорогу, уходящую вниз к Сакурасо.

— Сората, ещё немного.

— Знаю!

— Сората!

— Чего ещё?!

— Трогаешь мою попу.

— Что поделать!

— Канда-кун извращенец, — сказала Нанами поразительно холодно.

— Э, Аояма-сан? Не могла бы ты не воспринимать это так серьёзно?

— Меня вот поносишь на спине, тогда прощу.

— Да хоть сейчас.

— Сейчас… как-то не то, подожди весны… нет, лучше лета… — пробурчала себе под нос Нанами, прикидывая, сколько килограммов ей предстоит сбросить. Сората решил, что не стоит её перебивать, и не стал это делать.

— Какой-то странный сочельник.

— Вот съедим тортик, и будет идеально.

Торт несла Нанами. Они урвали его по дешёвке, когда пересаживались на другую электричку.

И вот они, наконец, добрались до Сакурасо.

Сората остановился у дверей.

— Как быть… хоть глаз выколи.

— В-вдруг Камигуса-сэмпай и Митака-сэмпай...

Нанами в мгновение ока покраснела. Настолько сильно, что стало заметно даже в темноте.

— Занимаются поди своими ночными делами...

— Не-не говори это вслух! — тихо предупредила его Нанами.

— Ко-короче, я уже на пределе, давайте внутрь.

— Погоди, Сората.

— Чего?

— Я могу ещё потерпеть.

— Да ты на спину села и ноги свесила! Я терпеть не могу!

Не желая ничего слышать, Сората прошёл к двери. Поскольку обе его руки были заняты, Нанами вставила ключ в замочную скважину.

— А?

Девушка издала удивлённый возглас.

— Что такое?

— Не заперто.

Нанами отворила дверь, и Сората вошёл в Сакурасо первым. Внутри царил мрак. Как и ожидалось, свет не горел ни в одной из комнат.

— ...

— Аояма, подслушивать не очень хорошо.

— Я-я не подслушиваю!

Когда Сората поставил Масиро на половицу, тут же включился свет.

— Ау! — непроизвольно вякнул Сората, потому что не ожидал никого увидеть в темноте — а там оказалась присевшая на корточки Мисаки. Более того, она предстала в совершенно беззащитном виде с банным полотенцем на голом теле...

— Мисаки-сэмпай?

— Кохай-кун?..

А ещё он не ожидал, что вечно бодрая Мисаки может говорить настолько сипло, словно у неё пересохло горло. А на лице у неё были следы от слёз.

В тот миг, когда она подняла голову и он увидел выражение её лица, его в сердце словно пырнули ножом: заплаканные глаза, растрёпанные волосы и помрачневшие щёки… Как бы Сората ни смотрел, он не видел перед собой знакомую ему Мисаки.

Она поднялась на ноги, зарылась лицом в грудь Сораты и вцепилась в его одежду. Парень не мог ни обнять её за плечи, ни утешить. Проглотив язык, он мог лишь сопеть...

— Я старалась...

— Сэмпай.

— Я… старалась.

— Я знаю...

— Думала, осталось только это… Хотела показать Дзину, что хочу быть с ним! Но...

— Мисаки-сэмпай...

— Но ничего не вышло… Дзин ничего не сделал!

— ...

— Дзин просто был нежен… очень нежен… Но это не то! Вообще не то!

Вопли Мисаки отзывались болью в ушах. Она дружила с Дзином с тех самых пор, как только начала себя осознавать. Они настолько хорошо друг друга знали, что фраза «Люблю» воспринималась только как шутка. Мисаки сделала ставку в надежде продвинуть их отношения. Однако в итоге...

— Сегодня я хотела… чтобы Дзин поранил меня!

Затем Мисаки зарыдала, и пока она полностью не выплакалась, Сората, Масиро и Нанами не смели ничего говорить.

Время незримо неслось вперёд вместе со стрелкой часов, и дата изменилась на 25 декабря.

А снаружи тихо падал снег.

Послесловие

Четыре тома. Уже четыре?..

Если предыдущая моя работа уложилась в пять томов, то сейчас я уже на четвёртом… Но по всем признакам «Кошечка из Сакурасо» будет выпускаться ещё какое-то время.

Ну, я не знаю, что будет с миром завтра, потому могу быть уверенным только в сегодня.

Разговоры о будущем в сторону.

— Чем ты обычно занимаешься? — часто спрашивают меня в последнее время. Наверное, потому что работа у меня ненормированная.

Наконец-то я могу с огнём в глазах описывать забавности повседневной жизни, но проблемка в том, что не так-то просто придумать ситуации, которые вызовут неподдельную улыбку.

Поскольку жизнь у меня обычная, и люди скажут о ней разве что «ммм, ясно», мне вроде как и рассказывать не о чем, пока не случится что-нибудь прикольное. Лучше бы и не спрашивали. Разумеется, в сердцах мне хочется кое-кому прокричать в лицо: «А я же говорил!».

Извиняюсь за пустой трёп. Не в первый раз уже задаюсь вопросом, каким должно быть послесловие, и вот снова надо серьёзно подойти к делу.

Отложим это в сторонку, хочу воспользоваться возможностью выразить благодарности.

Сердечно благодарю всех, кто пришёл на осеннюю автограф-сессию. Вы так меня вдохновили. Также спасибо за угощения.

Было бы здорово поболтать с вами подольше, но я так увлёкся автографами, что времени не осталось, простите. К тому же там было очень шумно...

Ещё простите все, кто не выиграл в розыгрыше. Хотелось бы сделать так, чтобы каждый из гостей получил приз, но… В общем, решили подкинуть пару идей редактору для следующего раза. Вопрос в том, будет ли следующий раз...

Спасибо Мидзогути Кэдзи-сама за милые иллюстрации… и зимнюю одежду. Также выражаю благодарность редактору Араки-сама за его непосильную помощь.

Ладно, в следующий раз будет весна.

Послесловие команды

От Rindroid (перевод)

Вот и 1 ноября! Сегодня ровно 4 года, как я занимаюсь переводами! Ровно 4 года назад я выложил свой первый перевод — Sword Art Online. В качестве эксперимента. В итоге эксперимент затянулся надолго, очень даже возможно, на всю жизнь! Сколько всего произошло за это время, всего не перечислить. Но я безумно рад, что волею судьбы в октябре 2012 года задумался о собственных переводах! С тех пор я познакомился с кучей произведений и вот сейчас закончил очередной томик «Кошечки». 4-й? Нет, уже 5-й том! Который теперь предстоит вылизывать Бурдокуну. А я тем временем укатываюсь в Тяжёлый Объект и ещё один проект, о котором будет объявлено позже.

P.S. Сиина или Нанами? Я бы поступил как Субару! Если вы понимаете, о чём я...

От Бурда (редактура)

Ну, это снова я, да.

Не прошло и... (сколько там?) как мы завершили 4 том. Ну, точнее, я завершил, но не суть. Сделаем вид, что работа кипела, а не как обычно. Впрочем, это не помешало завалить меня вопросами «Бурда, где Сакурасо?», число которых просто зашкаливало. И как я еще жив?

Ну да ладно. Давайте лучше поговорим о кошкодевочках. Они божественны. И это непреложный факт. Нельзя не любить кошкодевочек. А если вы каким-то неведомым образом все же не такой, то просто умрите. Да, вот такая вот жестокость, ибо КОШКОДЕВОЧКИ! Мимими же! Смотрите и умиляйтесь этой милотой. Эти ушки, хвост и «ня», которые поражают всего тебя. Хотя некоторые хвосты бывают особенные, но это уже на любителя... гм... Вот почему у нас идет много вбросов пикч с кошкодевочками, и порой тебя настолько дико критует, что еле приходишь в себя. Даже с опаской потом просматриваешь разговоры, а то вдруг опять кританут. А уж если там любимая героиня в образе кошкодевочки... Все, потом тебя можно выносить ногами вперед. В общем, больше кошкодевочек!

Короче, к чему это я. МЕНЯ ОБЛОМАЛИ НА НЕКОНАНАМИ! Сволочи! В томике она не кошкодевочка! А ведь Хвостик куда лучше всяких Сиин. Автор, что за дела! Я уж надеялся, что в подробностях распишут ее образ, раз в аниме она была кошкодевочкой, а тут... Короче, я в печали. Пойду восстановлю равновесие у святой некоРури.

Но что-то я совсем ничего не сказал о сюжете тома. В этот раз поменьше драмы (наверное), чем в прошлом томе, но тоже появляются очередные проблемы. Каждый раз что-то новое. И пожалуй, история Мисаки и Дзина выходит на передний план, нежели проблемы Сораты (который, разумеется, бака, но это уже давно общепринятый факт). И хотя я, посмотрев аниме, знаю итог, накал страстей тут воздействует на тебя не меньше. И в общем-то понимаешь, что все до боли жизненно. А еще Акасака пень, которому надо завязывать с помидорками, вот. Но это что-то непроизвольно вырвалось. Ну и черт с ним. Все равно правда.

И кстати, опять забавляют типичные для «Кошечки» диалоги. Так и хочется их постоянно вбрасывать. А еще они до дикого прилипчивые. Пару томиков прошерстишь, и легко можешь болтать в том же стиле. И столь же упорото.

А так как в голову уже больше ничего не приходит, процитирую автора: «Извиняюсь за пустой трёп. Не в первый раз уже задаюсь вопросом, каким должно быть послесловие, и вот снова надо серьёзно подойти к делу».

Следующий том ждет!

От Kalamandea (обработка иллюстраций)

Всем привет.

Вот мы и добрались до 4-го тома, почти конец аниме адаптации (на самом деле нет).

Спасибо Рину за перевод.

Спасибо Бурде за редакт.

До встречи в следующем томе.²

Примечания

1

Вид подачи в бейсболе.

(обратно)

2

Лаконичен как всегда))) (Бурда)

(обратно)

Оглавление

Реквизиты переводчиков

Начальные иллюстрации

Пролог

Глава 1. Школьный фестиваль Сакурасо

  Часть 1

  Часть 2

  Часть 3

  Часть 4

Глава 2. Дни осенние, любви пора цветения

  Часть 1

  Часть 2

  Часть 3

  Часть 4

  Часть 5

Глава 3. Дыхание зимы

  Часть 1

  Часть 2

  Часть 3

  Часть 4

Глава 4. Священной ночью

  Часть 1

  Часть 2

  Часть 3

  Часть 4

Послесловие

Послесловие команды