| [Все] [А] [Б] [В] [Г] [Д] [Е] [Ж] [З] [И] [Й] [К] [Л] [М] [Н] [О] [П] [Р] [С] [Т] [У] [Ф] [Х] [Ц] [Ч] [Ш] [Щ] [Э] [Ю] [Я] [Прочее] | [Рекомендации сообщества] [Книжный торрент] |
Горная дорога (fb2)
- Горная дорога (пер. Анна Андреевна Ахматова,Александр Яковлевич Яшин,Мария Сергеевна Петровых,Михаил Аркадьевич Светлов,Екатерина Анатольевна Ильина, ...) 563K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Маро Егишевна Маркарян
Раздмуье
ГОРНАЯ ДОРОГА. Перевод М.Петровых
Горная дорога,
Трудная дорога,
Через вешние луга,
Через вечные снега
От отрога до отрога
И отвесно и отлого
Прямо к солнцу ты идешь,
Горная дорога!
Ты кружишь по краю кручи,
Ты спешишь навстречу туче,
Над тобой нависли скалы,
Под тобой гремят обвалы,
Вкруг тебя царит тревога,
Горная дорога!
Ты средь бури и безмолвья
Вьешься ввысь в ожогах молний,
И недаром над тобою
Ветер веял, ливни лили —
Ты не знаешь душной пыли,
Знаешь небо голубое.
Ты прошла и позабыла
Мутнопенные потоки,
У тебя хватило силы
Обрести удел высокий, —
Лишь вершинам снежных круч
Солнце дарит первый луч,
Горная дорога!
1958
КАМЕНЬ. Перевод В.Потаповой
Когда ты высишься на гребне
Скалы, тая в себе огонь,
Орлы —
что может быть волшебней? —
К тебе садятся на ладонь.
У ног твоих ромашки, маки,
Багрянец рядом с бузиной.
И голову закинет всякий,
Любуясь гордой крутизной.
Но ты прекрасен и в ущелье,
Когда, слова любви шепча,
Тебе несет свое веселье
Струя гремучего ключа.
Кто скажет, будто ты бездушен,
Когда, исполнен красоты,
Рукам строителя послушен,
Ложишься в стену зданья ты?
Искусство зодчего, вся повесть
Его стремлений и труда,
Его талант, и мысль, и совесть
В тебе воплощены тогда.
Но — камень — ты бываешь страшен
В груди живой…
Тогда ничем
Ты не согрет, не приукрашен;
Ты замкнут, холоден и нем.
1954
«Смеются маки…» Перевод К.Ваншенкина
Смеются маки,
поле в красном ситце.
Трепещут маки, гнутся. Как им быть?
Но все равно напрасно ветер злится, —
Их пламени ему не погасить.
Ни запаха, ни формы и ни цвета
Иметь ветрам бездумным не дано,
И, видно, маки понимают это —
Упавшие,
смеются все равно.
1958
«Жажда света, жажда счастья…» Перевод Эм. Александровой
Жажда света, жажда счастья,
Красоты, любви, участья,
Для чего, в края какие
Ты влечешь сердца людские?
Видишь, путь мой все короче,
Дело к стуже, дело к ночи, —
Жажда света, жажда счастья,
Что ж уняться ты не хочешь?
Притаясь под спудом снежным,
Там, в глуши глубинной где-то,
Рдеешь пламенем мятежным,
Жажда счастья, жажда света,
Жажда дружбы и доверья,
Пониманья с полуслова!
У печального преддверья
Молодить меня ты снова.
Сея в сердце человека
Страсть высокого накала,
Никогда еще от века
Утомленья ты не знала.
Беспокойное наследство,
Жизни главная примета!
Где начало, где конец твой,
Жажда счастья, жажда света?
1956
ПЕРСИКОВОЕ ДЕРЕВЦО. Перевод А.Ахматовой
Ты расцветаешь, персик мой,
Подросток, девушка-дичок…
Кто ластится к тебе, кто льнет?
То легкий горный ветерок.
А ты смущаешься, дрожишь,
Любви боишься первых слов,
И обаяние твое —
Беззвучный и безмолвный зов.
Но на себя ты не глядишь
И потому не знаешь ты,
Что в юной прелести своей
Ты совершенство красоты.
С тревогой на тебя смотрю,
Вздыхая и грустя тайком.
Как ты напоминаешь мне
О чем-то самом дорогом!
1953
БЕССОННИЦА. Перевод М.Петровых
Покоя нет, —
Ты от себя все дальше,
И от невольной фальши
Покоя нет.
И сон не в сон.
Не зная утоленья,
Сжигают сожаленья,
И сон не в сон.
Ни друг, ни враг
Не станут столь сурово
Судить за злое слово
Иль ложный шаг,
Не станут без уступок
За каждый твой проступок
Карать, скорбя.
Ты знаешь всех вернее,
Караешь всех больнее
Сама себя.
1959
«Я, как могу…» Перевод Л.Мартынова
Я, как могу,
Иду своей стезею,
Обрызгана
Холодною росою.
Не прикажу
Росе обратно кануть,
Цветам
Не прикажу я не увянуть.
Я, как могу,
Иду своей стезею —
Закрыла туча
Небо голубое.
Я не рассею
Туч над головою,
Но, как могу,
Иду своей стезею.
Полны любви,
Я рассыпаю песни
И никаких
Не знаю «но» и «если».
Я — это я,
И буду я собою,
И, как могу,
Иду своей стезею.
1959
«Дуб от ветвей до корневищ…» Перевод Л.Мартынова
Дуб от ветвей до корневищ
Весь искорежен молний бивнями,
Утесы, вырванные ливнями
Из циклопических жилищ —
Руины величавые,
Согбенные под тяжестью
Времен былых,
Своею мертвой славою
Овеяли живых.
1958
«Луч на камень лег, пылая…» Перевод В.Звягинцевой
Луч на камень лег, пылая.
Радостно
Гореть ему.
Для кого лучом была я?
Радоваться мне чему?
Лаской зимнего рассвета
Разогнало
Ночи тьму.
Чье же сердце мной согрето?
Радоваться мне чему?
1956
«В волосах сединки заблистали…» Перевод Е.Николаевской
В полосах сединки заблистали, —
Время всех окрасит добела…
Жизнь моя, скажи мне, не вчера ли
Юной и крылатой ты была?
Путь мой все короче и короче,
Только больно мне не потому:
Вольно, что теперь лишь, поздно очень,
Научилась разуму-уму.
Больно то, что в юности живешь,
Дням цены не зная, как придется,
А когда ты многое поймешь,
Времени почти не остается.
Ты поймешь, как время ты на ветер
Разбросала, — тяжкая вина!
Сколько дней теряла, не заметив,
Дней пустых — колосьев без зерна…
С юными делюсь своей тревогой,
Только, может быть, напрасный труд?
Неужели этой же дорогой
К пониманью позднему придут?
1953
«Плачут дудки, горько плачут…» Перевод А.Ахматовой
Плачут дудки, горько плачут,
Надрываются они.
Вспоминаю я, что значат
Мной покинутые дни.
В этих стонах — голос бедствий,
Безутешная тоска.
Не себя ль в сиротском детстве
Вижу я издалека?
Голос горестных рыданий
Полон тайных жгучих сил.
Он виденьями в тумане
Сердце мне разбередил…
Дочка тоже слышит пенье
Старых дудок, но она
Смотрит вдаль, чужда волненья,
Безучастна, холодна.
Ей невнятны звуки эти,
Горькой жалобы язык…
Словно несколько столетий
Разделили нас на миг.
1954
В САДУ. Перевод А.Ахматовой
Калитку в милый сад,
Где клен, и дуб, и ясень,
Гуляя наугад,
Уж распахнула осень.
Там пшат прекрасный мой
Серебряное диво —
И тополь золотой
В наряде горделивом.
Как будто под листвой
Огонь незримый зреет,
Там рыжей чешуей
Шиповник пламенеет.
Но осень так скромна,
И от избытка силы
Под холодом она
Огонь свой затаила.
1954
«Жернов старой, заброшенной мельницы…» Перевод Б.Слуцкого
Жернов старой, заброшенной мельницы,
Где давно ничего не мелется,
Где давно не струится вода…
Все равно! Монументом труда
Ты останешься навсегда,
Жернов старой, заброшенной мельницы.
О спасавший голодных от голода!
Столько зерен в муку перемолото —
Шумно, весело и горячо,
Что доныне
Могуче и молодо
Твое каменное плечо.
Твоему боевому обличью,
Твоему трудовому величью,
Не сдающемуся временам,
Позавидовать следует нам.
1956
СОСЕДУ. Перевод Б.Слуцкого
Благодарю за то,
что ты такой,
За то, что
в глаз твоих
усталой глуби
Таится гордый и простой покой,
Покой,
который суеты не любит.
За то,
что другу верен ты везде,
Хоть говорить о дружбе ты не хочешь,
За то,
что, не болтая о труде,
Ты каждый день
трудом начнешь
и кончишь,
За то, что каждый день
к столу идешь
И, каждый день тяжелыми руками
Кладя на старый камень
новый камень,
Не жаждешь славы
и наград не ждешь.
Я этого не выскажу тебе —
Тебе ведь благодарности не надо.
Я просто руку жму
своей судьбе
За то, что мы
живем с тобою рядом.
1958
«Не иссякает песен родник…» Перевод В.Звягинцевой
Не иссякает песен родник,
И годы его не трогают.
Не умолкает сердца язык,
Невзгоды ого не трогают.
Только ложится иной кругом,
Воздух мглистым становится.
То, что сверкало ярким огнем,
Серебристым становится.
Лишь не седеют мои мечты,
Спорят с зимою белою.
Люди мне скажут: глупая ты,
Что ж я с собой поделаю?
1959
«На себе изобразил…» Перевод Л.Мартынова
На себе изобразил
Пруд-художник целый лес,
И в себя он погрузил
Солнце, снятое с небес.
Это здорово! Но мне,
Как ребенку, не дано
Видеть будто в полусне
Быль и небыль заодно.
Пройден, пройден долгий путь
Через все, что не вернем,
И меня не обмануть
Непылающим огнем.
Искорки из-под кремня,
Поджигающего трут,
Драгоценней для меня,
Чем лжесолнцем полный пруд
1958
«Не шел упрямый дождь…» Перевод М.Петровых
Не шел упрямый дождь, когда
Была земля суха, тверда,
Когда сгорал от жажды сад,
И вот не к месту, невпопад,
Явился дождь, и льет, и льет,
Сухие ветви бьет и гнет,
То горько плачет он навзрыд,
То молча мрачно моросит,
То бурным ливнем хлынет вдруг…
Вода шумит, кипит вокруг,
Поит деревья до корней.
А сад? Что саду делать с ней?
Что пользы в ней? Какой в ней прок?
Желанный дождь пришел не в срок.
1959
«В начале дороги мечта человека…» Перевод В.Звягинцевой
В начале дороги мечта человека,
Как деревце персиковое, цветет,
Но так уж на свете ведется от века:
Не всякий цветок превращается в плод.
1958
ПЕСНЯ. Перевод М.Петровых
Зангу о берег бьет волной
Настойчиво, неутоленно
И для садов с листвой сквозной
Слагает песнь любви бессонной.
То замедляет бурный бег,
Кружит, не находя дороги,
То, сбрасывая пенный снег,
Летит вперед через пороги.
Ты, верно, как и я, Зангу,
Для песни не находишь слова,
О камни бьешься па бегу
И крутишься на месте снова.
Восторг сердечной полноты
Мне близок болью бессловесной,
Добиться песни хочешь ты,
Чтоб даже камень тронуть песней.
1953
ДРУГ. Перевод М.Петровых
Пишешь — и не то, не то, не то!
Где оно, сердечное горенье?
Жар души не сможешь ни за что
Весь как есть отдать в стихотворенье.
Разве искорки блеснут с листа,
Пробегая где-то между строчек.
Песня, даже лучшая, — и та
Вдохновенья робкий переводчик.
Но, читатель, мы живем не врозь.
Ты поймешь по беглым вспышкам света
Все, что мне сказать не удалось.
Как тебя благодарить за это?!
Не таю ни радостей, ни бед,
Ни тоски бессонной, ни борьбы с ней.
Милый друг мой, самый близкий
в жизни,
Ты со мною, значит я поэт.
1953
«Бывало, с судьбой своей не поладя…» Перевод А.Яшина
Бывало, с судьбой своей не поладя,
От горя поешь, свету не рада,
Не видишь конца бессилью.
Но вдруг скала обрушится рядом —
И горе твое покажется пылью.
1956
ГРОЗДЬ ВИНОГРАДА. Перевод М.Максимова
Забившись под зеленый лист,
К земле янтарь свой наклони,
Укрылась винограда кисть:
Мол, я не я, мол, пет меня…
Но вот садовником седым
На свет она извлечена,
И восхищенно мы глядим,
Как солнцем вспыхнула она…
…Есть люди грозди той под стать,
Такие держатся в тени,
Но чуть их к солнцу приподнять —
И восхитят тебя они!
1953
«Звуки и шорохи гасли несмело…» Перевод Е.Николаевской
Звуки и шорохи гасли несмело,
Гасли оттенки, на землю слетая…
Солнце лучи убрало
И село…
Тихие тени,
Руки сплетая,
С солнцем прощались,
Молча сгущались…
Ни одного неспокойного слова,
Звука тревожного,
Умысла злого
В мире не стало.
Все отдыхает — полночь настала.
Спите… Я тоже устала…
1958
СНЕГ ИДЁТ. Перевод М.Петровых
Идет снежок спокойный, чистый,
Как детский сои, и свеж и тих.
Мгновенной звездочкой искристой
Порой коснется рук моих.
Но вот пошел он гуще, гуще,
Всю землю в белое одел,
Необозримый, вездесущий, —
Не знаешь, где ему предел.
И ведь ни шороха, пи звука.
Но снег, летящий в тишине,
Полям, лугам, лесам порука,
Что пробудятся по весне.
Тишайший на земле в ответе
За шелест лепестков и трав,
За шум колосьев на рассвете,
За густолистый гул дубрав.
А сам беззвучен, бессловесен.
Таков он всюду и всегда.
Земле на благо отдан весь он
И молча тает без следа.
1952
ВЕТЕР. Перевод Л.Мартынова
Он не церемонится с листвою,
Горизонт завесой пылевою
Застилает, этот ветер.
Тучи он у нас над головою
Собирает, этот ветер.
С корнем он терновник вырывает,
Он в дверях и в окнах завывает.
Но, не в силах совладать с утесом,
Только зря старается он, ветер!
1957
ЗЕМЛЯНИКА. Перевод И.Снеговой
Земляника, земляника,
Круглая, пахучая,
От людей листком прикрылась
Озорная земляника,
Сладость леса жгучая.
И откуда столько силы
У красавицы лесной?
Сок из камня нацедила,
Отняла у солнца зной
И похитила у лета
Аромат и яркость цвета.
Земляника, земляника,
Круглая, пахучая,
От людей листком прикрылась,
К теплой травушке склонилась,
Сладость леса жгучая.
1957
«Себе обещала я тысячу раз…» Перевод К.Ваншенкина
Себе обещала я тысячу раз
Не делать ошибок — был голос мой звонок!
И все-таки я ошибалась тотчас
И вновь увлекалась, как малый ребенок.
Я видела искренность в блеске пустом,
Я радостно верила лживой улыбке.
Себя я сурово судила потом
И тут же ловила на новой ошибке.
Я, словно наставница, хмурила бровь,
Я, как ученица, клялась себе снова,
Следила за взбалмошным сердцем, и вновь
Я все же сдержать не могла свое слово.
1957
«С этих сошла я высот…» Перевод Л.Мартынова
С этих сошла я высот,
а до других не дошла.
Солнце к закату идет.
Я полпути не прошла.
Медленно движусь вперед
и тяжело дышу:
воздух орлиных высот
трудно переношу.
Тени все гуще, длинней,
все драгоценнее свет
редких вечерних лучей,
вовсе сходящих на нет.
Солнце к закату идет.
Я бы подождала.
С прежних сошла я высот,
а до других не дошла.
1959
ИСКУССТВЕННЫЕ ЦВЕТЫ. Перевод В.Виноградова
Ни запаха, ни теплоты.
Краса искусственного лоска —
Ненастоящие цветы —
Из клея,
Стружек,
Воска…
Пионы тянут лепестки
К сирени,
К золотистой астре.
И нежных ландышей глазки,
Не оживленные, погасли.
Их листьям не нужна вода,
Их стебли пить ее не станут.
Цветы не пахнут никогда,
Зато и никогда не вянут.
1958
«Если скажу, что забот не знаю…» Перевод И.Снеговой
Если скажу, что забот не знаю,
Мне все равно не поверит никто.
Если скажу, что смеюсь всегда я,
Мне все равно не поверит никто.
Часто дорога была нелегка мне,
Так же, наверно, как вам, друзья,
Ноги поранила я о камни,
Так же, наверно, как вы, друзья.
Трудно давались мне дни покоя,
Так же, наверно, как вам, друзья,
Часто томится душа тоскою,
Часто о многом жалею я.
Многое память хранит ошибкой,
Но часто она, словно пламя, жжет…
То с болью, то с горечью, то с улыбкой
Листаю, как книгу, за годом год.
Трудная мучит меня забота:
Прожить на свете мечтаю я
Без заблуждений и без просчетов,
Так же, наверно, как вы, друзья!
1952
«Я люблю, когда на небе тучи…» Перевод А.Яшина
Я люблю, когда на небе тучи
Собираются грозовые,
Ветер камни срывает с кручи, —
Я люблю, что не любят другие.
Я люблю…
А кто-то в тревоге
Смотрит, выйти боясь из дому,
Как бегут ручьи по дороге,
Хлам бумажный несут, солому…
В окнах после дождя проясняется;
Пусть на время мутнеют реки —
Все равно земля обновляется,
Будто ливнем с нее смываются
Пыль, и гниль, и нечисть навеки.
Я люблю это.
Мне это нравится!
1957
«Нету времени больше ждать…» Перевод Б.Слуцкого
Нету времени больше ждать,
О пустых вещах рассуждать.
Правду сердца открой сейчас —
Нету времени больше ждать.
Не родишься ты вновь на свет,
Чтобы правду потом сказать.
1957
ЛЕНИНУ. Перевод М.Светловой
Когда оступится мои друг
И за него мне станет больно,
Когда сама замечу вдруг
Проступок свои, пускай невольный,
Когда хочу души чужой
Попять высокое стремленье
И самой верною ценой
Измерить сердца побуждение, —
Всегда встает передо мной,
С улыбкой мягкой, образ твой,
С тобою сравниваю строго
Всех нас, чтобы понять верней,
Намного ль пройдена дорога
К сиянию грядущих дней.
1954
ДУМЫ О СОЛДАТЕ. Перевод Е.Ильиной
Запугали меня или нет
С самых ранних, младенческих лет,
Но, бывало, дрожу, говорят,
Как услышу я слово: солдат.
Помню я: мне казалось когда-то —
Никого нет страшнее солдата.
Он в суровой, солдатской шинели
Сапогами стучит по панели.
Я считала безликим его,
Непонятное мне существо.
А потом я любимого брата
Увидала в шинели солдата.
Время шло… Я еще подросла
И уже хорошо поняла,
Кто проходит в солдатской шинели
Сквозь туманы, дожди и метели.
А войны загремели раскаты,
И узнала я: все мы солдаты
В эти годы побед и утрат.
Каждый служит стране, как солдат.
Каждый связан присягою братской,
Хоть не носит шинели солдатской.
1953
«Как на кусок скалы отвесной…» Перевод М.Львова
Как на кусок скалы отвесной,
Обвитой дымом высоты,
Гляжу на облик твой железный,
На мужественные черты.
В движеньях — сдержанность полета,
И слышу в голосе твоем
Далекий гром по крыше дота,
Войны прошедшей бурелом,
Шум тяжких дней в твоем дыханье,
В глазах — огонь больших исканий.
Как на черты земли родимой,
Каленной в стуже и борьбе,
Смотрю на облик твой любимый
И верю, верю я тебе!
1957
По рассказам Карена. Перевод Л.Гинзбурга
«Бабушка к обеду…»
Бабушка к обеду
Приступает вот как:
Мне — вода, а деду —
Крепкой водки стопка.
Хоть вода и водка
Цветом будто схожи,
Но вода и водка —
Не одно и то же.
— Многих мог назвать я, —
Шутит дед обычно. —
С виду словно братья,
А нутром различны!
Дедушке внимая,
Спорить не берусь я,
Я пока не знаю
Водочного вкуса.
Только я желаю,
Чтобы дед мой дожил
До поры, когда я
Дедом стану тоже.
И тогда мы лично
Сможем убедиться,
Чем они различны —
Водка
и водица!
1951
ДЕДУШКИНЫ ОЧКИ
Мой дедушка с очками
Нигде не расстается,
Он с ними спать ложится,
Он с ними в сад плетется.
И радио послушать
Мой дед большой любитель,
Тем более в квартире
Есть громкоговоритель.
Едва лишь раздадутся
Сигналы позывные,
Как дед тотчас же ищет
Очки свои родные.
Находит, протирает
И на нос надевает.
Но как-то вдруг пропали
Очки с футляром вместе,
Когда передавали
Последние известия.
Мы все перепугались,
Дед из терпенья вышел:
— Куда очки девались?
Я ничего не слышу!
1951
ДЕДУШКИНА СКАЗКА
Курит трубку дед, бывало,
И кряхтит, пуская дым:
— Хоть годков прошло немало,
Был я тоже молодым.
Удивлялись все соседи:
До чего ж я сильным был!
В лес на бурого медведя
Без товарищей ходил.
Раз я по лесу шатался,
Вдруг медведь идет,
Смотрю.
Только я не испугался.
Встал
И трубочку курю.
А потом схватил ружьишко…
Выстрел! Бац!..
Медведя нет…
Эх, с тех пор промчалось
Слишком
Много дней и много лет.
Где друзья и где соседи?
И остались у меня
Только сказка про медведя,
Ты
Да трубочка моя…
1951
ПРО МАМУ
Сетует мама, вздохнув тяжело:
— Попусту утро сегодня прошло!.. —
Моет посуду, полы подмотает,
К завтраку скатертью стол накрывает.
Сетует мама, усевшись за стол:
— Попусту полдень сегодня прошел!..
Вынет портфель и в течение часа
Правит диктанты четвертого класса.
Сетует мама, закрывши тетрадь:
— Ах, я забыла с детьми погулять!
Столько работы и столько заботы!
Вот мы влезаем в пальтишки и в боты
И по бульвару, в снежинках зимы,
С мамой гуляем до ужина мы.
Сетует мама, накрывши па стол:
— Попусту вечер сегодня прошел!..
Вот мы умылись, попили, поели,
Мама давно постелила постели.
Спать мы ложимся. А мама не спит,
Мама до полночи с книгой сидит.
…………………………………….
Целые дни — удивительно прямо —
Так ничего и не делает мама!
1951
О любви
«Ты мир наполнил до краёв…» Перевод В.Потаповой
Ты мир наполнил до краёв
Дыханьем, звоном, светом,
А я нашла так мало слов,
Чтоб написать об этом.
Меня за песню похвалил
Сегодня ты напрасно:
Чья песня, кто её сложил, —
Тебе должно быть ясно!
1954
«От своих тревог и тайной боли…» Перевод А.Ахматовой
От своих тревог и тайной боли
Ты не уделил мне ничего,
Не доверил и малейшей доли
Скрытого страданья своего.
Краткими отделался словами,
Холодно-учтив был в этот день,
И легла навеки между нами
Отчуждения тягостная тень.
Я не домогаюсь, не неволю,
Но грущу, что жизнь моя пройдет
Непричастна и к малейшей доле
Мук твоих, печалей и забот.
1957
«Лишь ты сумел мне указать…» Перевод А.Ахматовой
Лишь ты сумел мне указать
Дорогу к песне,
Сказал мне: возродись опять
И стань прелестней.
Все озарил собою ты,
Как солнце — дали,
И, распустившись, все цветы
Затрепетали.
От счастья слепну — не пойму,
Не сон ли это,
От счастья сердцу моему
Не видно света,
Но эта щедрость красоты
И есть примета,
Что существуешь ты, что ты
Здесь близко где-то.
1957
«Ты говоришь мне…» Перевод Е.Николаевской
Ты говоришь мне:
— Поздно.
Все пропало.
Жизнь позади —
О чем еще мечтать?.. —
И книгу раскрываешь
И устало
Захлопываешь, не взглянув, опять.
Все понимаю,
Слушаю с участьем,
Молчу — не спорю:
Есть ли в спорах прок?..
Но разве жизнь
Для достиженья
Счастья
Какой-то устанавливает срок?
1953
«Ни одно мое пристрастье…» Перевод М.Петровых
Ни одно мое пристрастье
Не цвело бесплодным жаром,
Не прошло для жизни даром
Ни одно мое пристрастье.
Сколько в сердце строк заветных,
Сколько в глубине души
Огоньков едва приметных,
А попробуй — потуши!
В знойный час прохладной тенью
Вы ласкали сердце мне.
Словно паводок весенний.
Уносили на волне.
Жгли меня без сожаленья,
Гасли, будто навсегда…
Но минувшие пристрастья
Не исчезли без следа.
Чувство боли, чувство счастья
Не сгорит в душе дотла.
Наступающая осень
Обаяньем прошлых весен
Благодатна и светла.
1954
«Перед лампою настольной…» Перевод Е.Ильиной
Перед лампою настольной
Вспоминаю о тебе.
Дрогнет ветка, — и невольно
Вспоминаю о тебе.
Шалью туч луна одета, —
Вспоминаю о тебе.
Ручеек пробьется где-то, —
Вспоминаю о тебе.
Почему же, сам не зная,
Ты заполнил целый свет?
Полон он тобой без края,
Весь он полон — белый свет.
1956
«Ты живешь от меня далеко-далеко…» Перевод Д.Орловской
Ты живешь от меня далеко-далеко.
С нашей встречи последней прошло много лет
Мы по-разному жили. По разным путям
Мы пошли. Я давно потеряла твой след.
Но на днях прибирала я в доме своем
И случайно листок пожелтелый нашла.
И сейчас же забылись, ушли от меня
Все заботы, волненья, печали, дела.
Словно только вчера ты в записке просил,
Чтобы я на минуточку вышла к тебе.
Ты хотел мне сказать очень много тогда,
Что-то важное очень о нашей судьбе.
И как будто с тобою была я всегда,
Предо мною — твое молодое лицо.
Только в памяти дымкой оделось оно,
Только чуть пожелтело твое письмецо.
1953
«Не понимаешь, не понимаешь…» Перевод Е.Николаевской
Не понимаешь, не понимаешь,
Не понимаешь, что сделал ты!
Жизнь предо мною ты открываешь,
Полную света и красоты.
Ты передо мной — и все в моей власти,
И если б жить мне еще века,
Этого солнца, этого счастья
Мне бы хватило наверняка.
Столько тепла ты в душу вливаешь,
Столько живительного огня…
Не понимаешь, не понимаешь,
Что означаешь ты для меня!
1954
«Слова: любовь и жизнь — неразделимы…» Перевод В.Звягинцевой
Слова: любовь и жизнь — неразделимы.
Раз нет любви — нет и меня самой.
Мне нужно знать, что я людьми любима,
Еще нужней — любить их всей душой.
Я не держу своей любви в секрете,
Я не стыжусь душевного огня.
Мне б только знать, что где-нибудь на свете
Хоть огонек остался от меня.
1952
«Свистящий ветер ставни рвет…» Перевод Е.Николаевской
Свистящий ветер ставни рвет,
Зима, студеная зима…
На крышах снег, на окнах лед,
Покрыты инеем дома.
И я хожу, и я скольжу
По мрачным улицам пустым,
И я от холода дрожу,
И целый мир вокруг застыл.
Но вдруг — шагов я слышу звук! —
Выходишь ты из-за угла,
И тает, тает все вокруг,
И там, где были лед и мгла,—
Цветущий сад, шумящий лес,
Слепящий, солнечный простор,
И синь весенняя небес,
И неумолчный птичий хор
Растапливает солнце лед
Огнем ликующих лучей
И с каждым новым шагом жжет
Все горячей и горячей…
Но ты проходишь… Отчего?!
Ты слеп иль, может быть, жесток?
Огонь ли сердца моего
Твоей души зажечь не смог?
И снова ветер ставни рвет,
Зима, студеная зима…
И снова снег, и снова лед
Одел продрогшие дома.
1953
«Раскрылась дверь, и ты вошел…» Перевод В.Потаповой
Раскрылась дверь, и ты вошел,
И в окна хлынул солнца свет,
Как будто нет ненастных дней,
Как будто скорби в мире нет.
Закрылась дверь, и ты ушел.
Когда же было тут светло?
На сердце у меня тоска.
Все небо мглой заволокло.
Но тонкий луч наискосок
Скользнул украдкой по стене…
Частицу своего тепла
Ты все-таки оставил мне!
1954
«Ты мне сказал…» Перевод Е.Николаевской
Ты мне сказал:
Тебе, признаться,
Любовь уж поздно воспевать,
Тебе давно не восемнадцать
И, кажется, не двадцать пять…
Сказал, а сам с такой тревогой,
С такой надеждою глядел,
Как будто этой речью строгой
(Хоть старше сам меня намного)
Мне о любви сказать хотел.
1952
«Чуть озарит твоё лицо…» Перевод М.Петровых
Чуть озарит твоё лицо
Улыбка, — я счастливой всех.
Одно лишь доброе словцо,—
Весь мир со мной, и свет, и смех.
В чуть приоткрывшемся окне
Блеснет неясный огонек,
И большего не надо мне.
Как светел мир и как широк!
1952
«Ветер ищет кого-то, врывается в сад…» Перевод Е.Николаевской
Ветер ищет кого-то, врывается в сад,
Рвется в щели окон и дверей,
И устало в саду тополя шелестят:
«Уходи, уходи поскорей!»
Боязливо нахохлившись, молча сидит
На тугих проводах воробей
И за тучкой плывущей сердито следит:
«Уходи, уходи поскорей!»
Пробивается свежий зеленый росток
Средь темнеющих голых ветвей.
С грустью шепчет ему прошлогодний
листок:
«Уходи, уходи поскорей!»
Первый солнечный луч над горами
скользит,
И становится в мире светлей,
Но угрюмый туман и ползет и грозит:
«Уходи, уходи поскорей!»
Жжет тоска мое сердце томящим огнем,
И в душе одинокой моей
Возникает твой образ и ночью и днем,
Но холодный рассудок твердит об одном:
«Уходи, уходи поскорей!»
1953
«Говорят, что с тобою должна я играть и лукавить…» Перевод А.Ахматовой
Говорят, что с тобою должна я играть
и лукавить,
Но, завидев тебя, я теряю рассудка следы.
Умирая от жажды, не в силах я губы
заставить
Хоть на миг окунуться в прозрачные струи
воды.
Но я рада теперь, что не верила низким
советам,—
Не хитрила с тобой, чтоб услышать
желанный ответ.
Как бы ни было больно, жалеть я
не стану об этом,—
Иногда пораженья бывают достойней побед.
1956
«Тебе всё хочется любви…» Перевод Д.Орловской
Тебе всё хочется любви.
Участья постоянного.
В том нет дурного ничего
И ничего нет странного.
Всегда у сердца в тайнике
Так много сокровенного.
В том нет дурного ничего
И необыкновенного.
1957
«Ты на меня взглянул с улыбкой…» Перевод В.Звягинцевой
Ты на меня взглянул с улыбкой,—
С меня и этого довольно.
Сверкнул по взгляде промельк
зыбкий,—
С меня и этого довольно.
Не так уж много людям нужно:
И капелька росы жемчужной
Расскажет, что весна настала.
Ты улыбнулся мне невольно,
Во взгляде искра заблистала,—
С меня и этого довольно.
1956
ОДИН-ЕДИНСТВЕННЫЙ. Перевод В.Звягинцевой
Ты — песня счастья,
Луч средь ненастья
один-единственный.
Стих мой любимый,
Неповторимый,
один-единственный.
Бьюсь я безмолвно,
Тщетны усилья.
В сердце мне словно
Колышек вбили
один-единственный.
Вынуть? Не вынешь.
Сгинуть? Не сгинешь.
Как ни прикинешь —
Горя не минешь…
Один-единственный…
1957
«Лицо твое вспомнить хотела…» Перевод Эм. Александровой
Лицо твое вспомнить хотела,
И вспомнить никак не могла,—
Пыльцой на нем время осело,
И дымкою даль обвила.
Лицо твое вспомнить хотела,
И вспомнить никак не могла,
Душа ль оскудела дорогой
Иль крылья сдают, может быть?
Ах, передохнуть бы немного,
Со старостью повременить!
А путь мой неровный, негладкий
Зовет без оглядки вперед,—
За днем, по-осеннему кратким,
Бескрайняя ночь стережет…
Лицо твое вспомнить хотела,
И вспомнить никак не могла,
Пыльцой на нем время осело,
И дымкою даль обвила…
1957
«Как солнцем спаленная нива…» Перевод Эм. Александровой
Как солнцем спаленная нива,
Тоскую о свежем глотке,
А ты, кипарис горделивый,
Стоишь в стороне, в холодке.
Закат отпылал, до крупицы
Колосьям свои жар передав.
Слыхала я, где-то струится
Прохладный родник среди трав…
Над нивою, выжженной зноем,
Дымок желтоватый повис,—
А ты так же зелен и строен,
Надменный, чужой кипарис.
1956
А ТАКЖЕ ТЫ. Перевод Г.Левина
Весь мир, вселенная со мной,
А также ты.
И песня зреет в час ночной
И говорит со мной одной,
А также ты.
Устала я,
Уходят вдаль
Мои пути…
Куда ведет меня печаль?
Куда влечет?
Чего мне жаль?
За чем идти?
Мне нужен
Чей-то острый взор…
/Окончание стихотворения утеряно из-за порванной страницы. Буду благодарен, если кто-нибудь поможет восстановить.
Автор файла./
БУДЬ СЧАСТЛИВ. Перевод В.Звягинцевой
Ты счастлив. Так будь счастливей
В тысячу раз и больше!
Пусть жизни весенний ливень
Продлится сто лет… нет, дольше!
Друзей у тебя немало,
Завидую им порою,
И все-таки я б желала,
Чтоб их было больше втрое.
Но если — все может случиться —
Когда-нибудь в день ненастный
Беда к тебе постучится,
Обидят тебя напрасно
И ты взгрустнешь одиноко,—
Будь сердцем чуток и зорок:
Кому-то, где-то, далеко
Ты несказанно дорог.
1954
«Кто сказал, что мы с тобой едва знакомы…» Перевод В.Звягинцевой
Кто сказал, что мы с тобой едва знакомы,
Что порой ты чуть кивнешь мне головой?
Каждый день со мной выходишь ты из
дома,
Каждый вечер возвращаешься со мной.
Отличусь я — похвалой меня подаришь,
Побранишь, коль провинюсь я в чем-нибудь.
Сам не зная, ты — мой верный
друг-товарищ,
Разделяешь ты всегда со мною путь.
И куда я ни пойду и ни поеду,
В каждом, каждом уголке моей страны
Я веду с тобой душевную беседу,
Пусть мы тысячами верст разделены.
Если даже мне порой бывает больно,
Я не жалуюсь, что мир, мол, нехорош.
Утешать меня не нужно, — мне довольно
Знать, что где-то в этом мире ты живешь.
1953
«Помню, в юности раннем моей…» Перевод И.Снеговой
Помню, в юности раннем моей
Я впервые мечтала о друге.
Должен быть он, конечно, сильней
И смелей всех мальчишек в округе.
А потом я мечтала, что он
В песне, в пляске ни с кем не сравнится,
Понесется, вперед устремлен,
Легкокрылый и быстрый, как птица…
Но призывный звонок прозвучал:
Первокурсница, с этой минуты
Я хотела, чтоб милый мой стал
Самым лучшим в стенах института,
Чтобы книги любил он читать,
Чтоб сдавал он экзамены бойко,—
Ведь нельзя же ночами мечтать
О хватающем двойку за двойкой,—
Чтоб товарищ, парнишка с огнем,
И профессор, ученый и строгий,
Говорили о милом моем:
«Будет в жизни примером для многих»…
А еще я мечтала тайком,
Чтобы девушки вечером вешним
Потихоньку вздыхали о нем,
Не решаясь признаться, конечно.
Да еще, чтоб отец мой и мать
Недостатков в нем не отыскали.
(А они мастера их искать,
Им по вкусу придешься едва ли!)
…Так мечталось в весенние дни,
Но давно на дворе уже лето,
Педагоги седеют мои,
И на свете родителей нету.
Не отыщешь, не скличешь подруг:
Двери счастья они отворили…
И теперь ты заменишь мне, друг,
Всех, кто милы и дороги были.
Ты, который всем сердцем любим,
Будешь сильным, талантливым, смелым.
Самым лучшим, ну, словом, таким,
Как всю жизнь тебя видеть хотела.
1952
«Осенью позднею ради чего…» Перевод М.Петровых
Осенью позднею ради чего
Ты расцвела, моя белая вишня?
Как я ждала торжества твоего
Ранней весной… Но к чему этот
пышный
Поздний расцвет?
О, поверь, — никого
Не очаруешь ты прелестью лишней!
Ради чего распускались цветы
Осенью поздней в саду опустелом?
Вся словно снегом осыпана ты,
Вся полыхаешь ты пламенем белым!..
Ты — в двух шагах от зимы, своего
Счастья не сдержишь, красуешься
пышно…
Осенью позднею ради чего
Ты расцвела, моя белая вишня?
1954
«Надеть бы мне снова яркое платье…» Перевод И.Снеговой
Надеть бы мне снова яркое платье,
По улицам вновь молодой пройти,
Чтоб вешние дни могла разом взять
И пестрой охапкой тебе принести,
Чтоб снова поверить ветрам звенящим
И сбросить бремя упрямых лет,
Чтоб снова сердце забилось чаще,
Вычеркнув горестей тяжкий след.
И оттолкнуть от себя сомненья,
И время на время остановить,
И без остатка, без сожаленья
День свой юности уступить.
Надеть бы мне снова яркое платье,
По улицам вновь молодой пройти,
Чтоб вешние дни могла разом взять я
И пестрой охапкой тебе принести.
1952
«Если бы знал ты, как ты мне нужен…» Перевод Е.Николаевской
Если бы знал ты, как ты мне нужен,
Как я в тоске на ветру стою,
Как огневое дыхание стужи
Жжет беззащитную душу мою!
Если бы знал, сколько слов заветных,
Сколько вопросов я сберегла,
Сколько заметных и незаметных
Трудностей я пережить смогла!
Если бы знал… Но к нему догадки!
В сердце чужое кто проникал?..
Может, бежал бы ты без оглядки,
Если бы знал…
1958
«Как много чистоты и прямоты…» Перевод В.Потаповой
Как много чистоты и прямоты
В глазах твоих! Раздумье в них
читаю.
Не нужно блеска мне и суеты.
О шумной славе тоже не мечтаю.
Когда-нибудь на улице меня
В людском потоке ты отыщешь
взглядом
Иль накануне праздничного дня
Случайно на собранье сядем рядом.
Усталые от будничных забот,
«Последние известия» обсудим,
О том, что детвора у нас растет,
Поговорим, как подобает людям,
О воспитанье, о труде своем —
О многом обменяемся словами.
Не станем только говорить о том,
О чем без слов давно мы знаем сами,
О чем не говорили много лет,
А нынче — поздно, да и смысла нет.
Так много чистоты и прямоты
В глазах твоих! Раздумье в них читаю.
Спокоен ты,
В себе уверен ты…
Чего еще я другу пожелаю?
1953
Радость впереди
«Написал строчку честную…» Перевод А.Яшина
Написал строчку честную —
Не пропадет даром.
Зорьку раннюю встретил песнею —
Не пройдет даром.
Горсть семян раскидал по отрогам
Урожаем взметнется.
Камень сбросил с горной дороги —
И это зачтется.
Слово доброе молвил людям
Правда полюбится.
Ничего забыто не будет,
Все окупится.
1958
«Я хозяйка неба и земли…» Перевод Б.Слуцкого
Я хозяйка неба и земли —
Неба синего,
Земли зеленой.
Вот в пустыне, горькой и соленой,
Розы расцвели.
Эти розы насадила я!
Я любовью пропасти заполню.
Каждую беду земли я помню.
Радость каждая земли — моя.
Ярче путеводного костра
Освещает путь мой длинный
Радуга — моя сестра.
Вот она! Восстанем над долиной!
Может быть, согнусь под тяжкой ношей,
Но душой — не покривлю.
Для людей,
которых так люблю,
Сделаю я,
совершу хорошее!
1957
«Чистые капли дрожат на свету…» Перевод В.Потаповой
Чистые капли дрожат на свету.
Жизнь моя, будь
Свежей росинкой.
Снежные звезды блестят на лету.
Жизнь моя, будь
Малой снежинкой.
Разве не капли питают разлив
Нашей Зангу полноводной, богатой?
Разве не снежными звездами жив
Белый пожар наверху Арарата?
1954
«Услышу ласковый привет…» Перевод Д.Орловской
Услышу ласковый привет
кому-нибудь —
Как будто солнца яркий свет
зальет мой путь.
А если речь о ком-нибудь
коварна, зла,
Мне словно проникает в грудь
сырая мгла.
Усталый встретится со мной —
кольнет укор.
Пройду тихонько стороной,
потупя взор,
Как будто по моей вине
он утомлен,
Как будто за меня вдвойне
трудился он.
1956
«Как трудно мне, как стосковалась я…» Перевод М.Петровых
Как трудно мне, как стосковалась я,
Как долго жажду ласкового слова…
Несется жизнь, как зыбкая ладья,
Не достигая берега крутого.
Я тысячи надежд переплыла,
И в сердце — тысячи сердец горящих.
Все тяжелее мерный взмах весла,
Все дальше берега в тенистых чащах.
Как день за днём — шли за волной
волна,
И каждая все дальше уносила,
И вот еще одна, еще одна,
Еще одна, а я теряю силы…
И все ж земли коснулась я рукой
И вот вхожу в тенистую дуброву,—
Измученная долгою тоской
По одному лишь ласковому слову.
1955
«Какая-то птица…» Перевод М.Петровых
Какая-то птица
Средь ночи в далеком лесу
Все кличет кого-то,
И голос ее сиротлив,
И горькое горе,
Которое в сердце несу,
Тотчас отзовется
На этот далекий призыв.
Безвестная птица,
Кого средь ночной темноты
Зовешь безответно
В молчании чащи лесной?
С тоской безутешной
Одна-одинешенька ты…
Как жутко, должно быть,
Средь ночи остаться одной,
Как тяжко, должно быть,
Глухое сиротство души
В той чаще дремучей,
В ночной безответной глуши.
1955
«Любви несказанное слово…» Перевод Б.Слуцкого
Любви несказанное слово,
Стиха ненайденные строки
Мне не дают покоя снова —
Ни отдыха, ни сна, ни срока.
Не проросли доныне зерна,
Доныне их душа скрывает,
И родина печальным взором
Меня безмолвно укоряет.
И голос самонедовольства
Без отдыха, без ослабленья
Звучит во мне
и обличает
Мои неполные свершенья.
1955
«Этими вот самыми руками…» Перевод Б.Слуцкого
Этими вот самыми руками
Звезды с неба
я б свести могла,
А потом —
другие бы зажгла!
На скале, на голом камне,
Как цветок,
колючка б расцвела
Под моими теплыми руками!
Что же я до времени старею,
Без толку
куда уходят дни?
Мной еще не взращены
деревья,
Мной еще
не зажжены огни.
Я, как зерна,
разбросать должна
Вёсны
сердца моего
по свету,
Новую должна зажечь планету.
А она —
еще не зажжена.
1957
«Ну что мне рассказать? О чем?..» Перевод Д.Орловской
Ну что мне рассказать? О чем?
Мне нечего сказать.
Как прежде, покидаю дом
И прихожу опять.
В саду по-прежнему цветы,
Журчанье ручейка.
От зноя, пыли, духоты —
Обычная тоска.
И я по-прежнему живу
В далеком царстве грез,
И сны я вижу наяву,
И счастья жду всерьез.
Все разошлись — и я одна
И в доме и в саду.
В свои мечты погружена,
Я вновь чего-то жду.
Я жду, я верю, и опять,
Покуда жизнь в груди,
Я буду верить и мечтать,
Что радость впереди.
1953
«С рождением каждого дня…» Перевод Д.Орловской
С рождением каждого дня
Я словно рождаюсь снова.
Как девочка, петь готова
С рождением каждого дня.
Лишь только лучи блеснут,
Лишь солнце меня разбудит —
Надежды, мечты и люди
Меня за собой влекут.
Весь мир в этот ранний час
Так молод, и свеж, и ярок!
Он мой — он мне дан в подарок.
Он красками радует глаз.
Я вижу добро и свет,
И вот уже нет печали,
Заботы навек пропали,
Как будто их вовсе нет.
Весь мир покорил меня,
Все дороги мне и милы,
Рождаются новые силы
С рождением нового дня
1956
«На далеком моем пути…» Перевод В.Звягинцевой
На далеком моем пути
Свет мерцает издалека,
Лист на ветке дрожит слегка
На далеком моем пути.
Где-то песня еще слышна,
И задумчива и нежна;
Разгорается огонек…
Вон вдали поднялась рука,—
Развевается в ней платок
На далеком моем пути.
Есть еще мне о чем мечтать,
Есть чему жар души отдать,
Есть вершины, куда прийти
Я должна хоть в конце пути.
1955
«Где-то вдали оставив пределы…» Перевод Л.Мартынова
Где-то вдали оставив пределы
города, шумного, как бурные воды,
пришла я и онемела
у ограды нашего огорода.
Предо мной пылают нивы,
молча, не шевелясь,
и глядит на меня с рыжей гривы
жара, как немигающий глаз.
Чало пролаял раз-два и заснул сейчас же,
желтая курица крутит головкой
и что-то понять стремится.
Зевает хижина наша,
прислонившаяся к шелковице.
Старая бабушка под старым деревом
по старинке старою прялкой старую
грусть прядет.
Я хожу то вверх, то вниз по тропинке
и не знаю, куда она ведет.
1956
«Тяжело в тени стоять…» Перевод Г.Левина
Тяжело в тени стоять,
Но и солнца свет слепит.
Путь мой трудно всем понять,
Много счастья — не сулит…
Молодость была, а с ней
Боль исканий и утрат.
С каждым новым днем ясней
Промахи мои стократ.
Смолоду не сгорбил груз
Испытаний и потерь,
А теперь я не согнусь:
Я сломалась бы теперь!
1956
«Капли, как бусы, нанизаны…» Перевод Р.Сефа
Капли, как бусы, нанизаны
На ниточки-провода.
Медленно падают вниз они —
Кап…
Не ищи следа.
Кап…
И память неверная
Мне говорит: «Вперед».
Кап…
И уже, наверное,
Мой подходит черед.
Кап…
И жизнь уже прожита,
Капля летит звеня…
Мир огромный, как сможешь ты
Жить один, без меня?
1957
«За окошком…» Перевод А.Ахматовой
За окошком
воет ветер,
В двери гулко
рвется ветер.
Ах! Чего еще ты хочешь
и смущаешь мой досуг?!
В этот светлый
час покоя
Что с тобой, скажи, такое,
сумасшедший, грозный друг?
Я равна тебе,
я снова
В блеске крыльев…
Мысль и слово
Я, как ты, держу в объятьях
дорогих моих друзей,
И летаю
я повсюду,
Я подобна
только чуду,
Но я мощи не имею
или быстроты твоей.
И я трачу
в вихре чувства
Часто
все мое искусство…
Так себя я расточаю,
расточаю всю себя.
1954
«Ты порой пугаешься сама…» Перевод В.Соколова
Ты порой пугаешься сама
Дум своих. Припомнить все поступки,
Все слова — и мысль нейдет с ума:
Неужель толкла ты воду в ступке?
Неужель, по ветерку скользя,
Ты жила — и вот стоишь пред былью:
Близорукие твои глаза
Застилало золотистой пылью.
Может быть, одна лишь ты была
Собственными песнями довольна.
Может,
Даже строчка
Не легла
На сердца других — светло иль больно.
Может, жизнь твоя, что зря сгорела,
Никого на свете не согрела,
И, напрасный свой напев любя,
Ты одна и слушала себя.
Ты поймешь потом (но будет поздно),
Что себя ты сделала бескрылой,
Что, как искры на ветру, без пользы
Унеслись твои былые силы.
Будет пусто на сердце, неладно.
И когда придет твоя зима,
Ты увидишь вдруг,
Как беспощадно
Обманула ты себя сама.
1955
«Смотрела молча я на вал…» Перевод Б.Слуцкого
Смотрела молча я на вал,
Что предо мною бушевал,
И восхищалась возмущеньем,
Которого он не скрывал.
У берега его волна
Была песком замутнена,
Зато морская глубина
Всегда чиста,
Всегда ясна.
1958
ЧУЖАЯ ВЕСНА. Перевод М.Петровых
Помедли, весла, чужая весна…
Давно ль ты была моею весною!
Недолго же ты была мне верна, —
Едва разгорясь, рассталась со мною.
Как светел твой день, кротка
тишина!
С тобою душа светлее, добрее.
Помедли, весна, чужая весна,
Отрадой чужой я сердце согрею.
1956
«Дорогое что-то…» Перевод Г.Левина
Дорогое что-то
Мельком исчезает,
Навек покидает
Дорогое что-то.
Тихо и безмолвно,
Незаметно тает,
Тает, облетает
Дорогое что-то…
Как его удержишь?
Чем его приветишь?
Нет таких убежищ,
Нет на целом свете.
В мире неоглядном
И необозримом
Не вернуть обратно,
Коль промчалось мимо,
Хоть тысячекратно
Думай о любимом.
Дорогое что-то
Мельком исчезает.
Навек покидает
Дорогое что-то…
1957
«Обещания, не данные пока…» Перевод Д.Орловской
Обещания, не данные пока,
И поэмы недописанной строка,
Неразвеянных мечтаний океан,—
Жизнь моя, о, как ты коротка!
Столько мыслей и стремлений,
столько дел,
Столько радости досталось мне в удел.
Как бы все не растерять на полпути —
Быстротечной жизни близится предел.
Мое сердце так желаньями полно,
Разбросать бы их по свету, как зерно!
Обещания, не данные пока,
И поэмы недописанной строка,
Неразвеянных мечтаний океан,—
Жизнь моя, о, как ты коротка!
1955
Иные люди
«Он воспитан…» Перевод И.Снеговой
Он воспитан,
Он вежлив со всеми.
Он любезен и с этим и с тем,
Он приветлив и ровен все время,
Он тепло улыбается всем.
Говорят, ни друзьям, ни знакомым
Он обиды вовек но нанес…
Но другим он становится дома,
Мать-старуху доводит до слез.
И куда он улыбки девает?
Где успел научиться кричать?
Он уверен, никто не узнает!
Мать не выдаст — на то она мать.
1953
«С давних лет себя ты нежишь, холишь…» Перевод Р.Надеждиной
С давних лет себя ты нежишь, холишь,
Упиваясь именем своим.
В жизни не далось тебе одно лишь:
Не любил и не был ты любим!
От тебя любовь пугливой птицей
Оттого умчалась, не любя,
Что богатства жизни ты сторицей
Брал себе и только для себя!
1954
РАЗДЕЛЕНИЕ ТРУДА. Перевод Д.Орловской
Я наравне с женой несу
Семейные заботы.
Она встает в шестом часу,
Берется за работу.
И я встаю за нею вслед.
Конечно, в шесть мне рано
(Не подниматься же чуть свет!),
Иной раз в десять встану.
Готовит завтрак мне жена
И гладит мне сорочку.
А после этого она
Отводит в ясли дочку.
Вот я умыт, вот я одет,
И делаю зарядку,
И кипу утренних газет
Читаю по порядку.
Давно квартира прибрана,
Давно ребята в школе.
А где теперь моя жена?
Дрова, наверно, колет.
Садимся завтракать вдвоем.
Потом без промедленья
С женою вместе мы идем
Работать. В учрежденье.
Вот день закончен трудовой.
С портфелем и корзиной
Жена моя, спеша домой,
Заходит в магазины.
Обед мне подает жена.
Насытившись обедом
И выпив рюмочку вина,
Беседую с соседом.
Мы обсуждаем вместе с ним
Последние известия,
О том, об этом говорим.
Кроссворд решаем вместе.
Потом берусь за телефон:
Люблю после обеда,
Пока меня не сморит сон,
С дружком вести беседу.
А между тем моя жена
На кухне варит что-то.
Она всегда погружена
В какие-то заботы.
Я утомлен. Иду я спать.
Нуждаюсь я в покое.
А у плиты жена опять
Скребет, скоблит и моет.
Да, я глава своей семьи.
Авторитет мой прочен.
И все домашние мои
Меня боятся очень.
С женой мы поровну несем
Семейные заботы.
Она — печется обо всем.
Я — требую почета.
1952
Голос матери
БОГАТСТВО. Перевод А.Ахматовой
Родина и сын — милее жизни,
Нет богатства для меня ценней.
Юношам что делать без отчизны?
Родина мертва без сыновей.
Родина и сын — моя отрада.
Только ими жизнь моя полна,
И других сокровищ мне не надо,
Только с ними вечная весна.
Всех сокровищ мне они дороже.
Умереть за вас готова я —
Мой сынок, веселый и пригожий,
И бесценной родины края.
1950
РЕВНОСТЬ. Перевод Т.Спендиаровой
Ревнуешь меня
Ко всему ты на свете —
К раздумью и к песне,
К письму и к газете,
Перо у меня
Вырываешь из рук,
Ты плачешь, ты хочешь
Отнять мой досуг.
Ты требуешь
Все мои дни
До минуты,
Плетешь для меня
Драгоценные путы.
Чтоб вечно сидела
В уютном углу,
Из кубиков строя
Дворец на полу.
Мне хочется часто
Тебе подчиниться,
Мне сладко в твоем
Уголке полениться.
Там столько чудесных
Истерзанных книг.
И ты бы ко мне
Благодарно приник…
Но жизнью даны мне
Суровые сроки,
Ты это пойми,
Мой упрямец жестокий!
Без счету задач
Задает мне она,
Их все до единой
Решить я должна.
Постыдно в дороге
Не помнить о цели
И годы растратить
В бездумье, в безделье,
С единственной ношей
По жизни пройти,
Отстать от людей
На высоком пути.
Ведь если бы даже,
Тебе лишь в угоду,
Бездумно, бесцельно
Растратила годы,—
Настанет пора,
Мой упрямый малыш,
Когда ты за это
Меня не простишь.
1948
СТРОИШЬ МОСТ. Перевод Л.Гинзбурга
Лишь встретишь поток —
Берешь ты, сынок,
Лопату, сопок
И строишь мосток.
Поток — не широк,
Работа проста,
А в жизни, сынок,
Нельзя без моста.
Так строй же мосты,
Мой славный малыш,
Два берега ты
Навек породнишь.
Пока из песка,
Из щепок пока
Ты строишь мосток,
Но близится срок,
Когда из камней
Скалистых вершин
Свой мост для людей
Ты выстроишь, сын!
Не в детской игре ль
Великую цель,
Весь путь свой большой
Ты понял душой?
Для Родины ты
Воздвигнешь мосты.
И время придет
Свершиться мечтам,
И счастье пройдет
По этим мостам!
1949
ДОЧЕРИ. Перевод Д.Орловской
Нравоучения читать
Не стану понапрасну.
Мне и самой, хоть я и мать,
Не все бывает ясно.
Случалось в жизни мне не раз
Бродить по бездорожью,
И горько каяться подчас,
И правду путать с ложью.
В сердцах разрушить сгоряча
То, что всего ценнее,
А после — плакать по ночам,
От горя цепенея.
Всего один совет прими,
Скажу тебе немного —
Будь добросовестной с людьми.
Иди прямой дорогой.
Пускай нелегким будет путь
И встретятся преграды,
Но ты о правде не забудь,
И будет все, как надо.
1956
«Забыть бы мне про встречи и разлуки…» Перевод Е.Николаевской
Забыть бы мне про встречи и разлуки.
Про пылкую любовь весенних дней,
Воспеть бы мне натруженные руки
И взгляд усталый матери моей.
Забыть бы о сердечных неполадках,
О суете, и в песне прославлять
Склоненную над детскою кроваткой
В полночной тьме встревоженную мать…
Заботы — нет им ни конца ни края,
Никто на свете не ведет им счет…
А мать, трудов своих не замечая,
Весь мир огромный на плечах несет.
Не петь бы мне про годы и про реки,
Про доброе и злое в человеке,
Любовной бы тоски не вспоминать,—
А научиться сердцем воспевать
Любовь, непроходящую вовеки,
Что попросту мы называем — мать!
1952
Моя школа
«Одно из когда-то задуманных дел…» Перевод Эм. Александровой
Одно из когда-то задуманных дел:
О классе моем рассказать я хотела;
О классе, который на пенье шумел
И на рисованье был занят не делом.
Но в классе был физик, вступавший
всегда
Со старым учителем в диспут горячий,
И был математик, что мог без труда
Решать хоть какие угодно задачи.
Ботаник и тот отличался у нас.
Имелся знаток по любому предмету.
Ведь это был наш, а не чей-нибудь
класс,
Понятно, что место нашлось и поэту.
1957
«Шумные собранья в школьном зале…» Перевод Л.Гинзбурга
Шумные собранья в школьном зале…
Выпуск стенгазеты вечерами…
Спорили. Кипели. Заседали.
Выступали с грозными речами.
Словно может рухнуть мирозданье,
Кончится движение планеты,
Если вдруг сорвется заседанье
Или опоздает стенгазета.
Каждый был трибуном вдохновенным,
В каждом жил невыявленный гений.
Мы, казалось, правили вселенной
В нашей школе, в маленьком селенье.
Я не знаю, может быть, и вправду
Мы нашли великие решенья,
Беззаветно веря в жизнь и в правду
В нашей школе, в маленьком селенье…
1948
CПOP С БРАТОМ. Перевод Л.Гинзбурга
Из старой печки вьется струйкой дым.
На улице зима — простор ветрам и вьюгам.
А мы с тобою за столом сидим
И весело смеемся друг над другом.
Ты столбиками цифр испишешь весь блокнот,
А я твержу стихи любимого поэта…
На улице зима. В горах метель поет.
Бывало, мы с тобой проспорим до рассвета.
— В бездушных цифрах нет ни жизни, ни
огня!—
Я говорю тебе. — Ты слишком сух и пресен! —
С усмешкой строгою ты взглянешь на меня:
— Молчи уж, пленница пустых, ненужных
песен!
…С тех пор прошло немало зим и лет,
В родном краю отрадно и светло нам.
Я — пленница стихов, затем что я — поэт,
А ты, мой брат, ты стал прославленным
ученым.
Наш отроческий спор невольно разрешив,
Живая жизнь сама дала нам дар прозренья:
Поэзии огонь ты вносишь в холод цифр,
Я трезвость разума — в огонь стихотворенья!
1948
«А помнишь ли ты, дружок ясноокий…» Перевод М.Петровых
А помнишь ли ты, дружок ясноокий,
Сестричка моя, шалунья Армик,
Как мы наизусть зубрили уроки,
Чтоб только от них отделаться вмиг?
Искали впотьмах случайной удачи,
Стремясь угадать готовый ответ…
А жизнь припасала такие задачи,
Что, кажется, им решения нет.
Вопросы ее все жестче, прямее,
Ответить на них труднее стократ,
А я ничего теперь не умею
Зубрить наизусть, решать наугад.
1949
СВЕРСТНИКИ. Перевод Эм. Александровой
Пьесу поставить хотели мы в школе,
Но неожиданно стали в тупик:
Распределять не умеем роли,
Только начнем — перессоримся вмиг.
И закипает горячая схватка,
Всякий стремится свое доказать…
Так, ничего и не сделав порядком,
Мы по домам расходились опять.
Наших волнений причину открою.
Повод к раздору, конечно, не нов:
Все мы хотели играть героев
И не хотели играть врагов.
Каждый в мечте сокровенной уверен,
С детства о подвигах грезить привык,
И для него-то по крайней мере
Слава бесспорной казалась в тот миг.
Так из затеи и не было проку…
Но наступил долгожданный срок —
Вышли мы в мир, на большую дорогу.
День этот в памяти каждый сберег.
Жизнь мы тогда посвятить обещали
Всю без остатка стране дорогой.
Так уходили мы в ясные дали,
В разные стороны — к цели одной.
Многие вправду сегодня герои,
Пали иные в жестоких боях…
С гордостью, с грустью глубокой порою
Детство их чистое славлю в стихах.
1946
ПАМЯТИ ГАРНИКА ВОСКАНЯНА. Перевод М.Петровых
Помню, шутил ты на перемене,
Стоя со мной ото всех в стороне:
— Автор лирических стихотворений,
Ты хоть разок напиши обо мне!
Глядя на окна университета,
Я о тебе вспоминаю с тоской.
Юность твоя оборвалась где-то,
Ты не вернулся с войны домой.
Шаг замедляю в волненье глубоком.
Чудится — вновь тебя вижу в окне,
Чудится — слышу, как с тайным
упреком
Ты говоришь: «Напиши обо мне».
«Мои тетрадки классные…» Перевод Д.Орловской
Мои тетрадки классные,
Странички букваря,
Наивные и ясные,
Как дней моих заря.
Мне дороги нехитрые
Приметы детских лет:
Вот кисточка с палитрою.
На столике портрет.
Мила мне юность ранняя —
Рассвета синева.
И память о свиданиях
Во мне еще жива.
О юность, детство милое
Забуду ли я вас?
Волшебной вашей силою
Живу я и сейчас.
1954
В родном краю
«Ниже и ниже спускаюсь я…» Перевод Р.Сефа
Ниже и ниже спускаюсь я,
Ноги устали, шаг неуверен,
Вырос мой счет скорбям и потерям,
Тихо спускаюсь я…
Горный хребет надо мною навис,
Шагом неспешным бреду я вниз,
Воспламеняя любовь к вершинам
В тех, кто растет,
Кто тянется ввысь…
Долог мой путь, пора мне присесть,
Вниз я бреду по отрогам горным.
Край мой!
Останься таким, как есть:
Снежным,
Высоким,
Гордым.
1958
ЗОВЁТ ТЕБЯ. Перевод В.Звягинцевой
У края тропки
Сена стог…
Родной порог,
Родимый дом
С одним окном
Зовет тебя…
Зовет тебя
И диких роз
Цветущий куст
Там, где ты рос,
В краю камней
И знойных дней,
Зовет тебя,
Зовет тебя…
Огромен свет,
И спору нет —
Цветут цветы
В краю любом.
Отыщешь ты
Не хуже дом,
И сена стог,
И тишь дорог…
Но если ты
Душою всей
Не полюбил
Всего сильней
Свой отчий дом
В краю родном,—
Найдется ль в мире
Уголок,
Где будешь ты
Не одинок?
У озера
На берегу
Родимый дом,
И ты в долгу
Пред огоньком
В его окне.
Тот кроткий свет,
Грустя, любя,
Зовет тебя,
Зовет тебя…
1956
РОДИНЕ. Перевод М.Максимова
Сперва ты просто для меня была
Моею мамой с теплыми руками,
И умещался мир в оконной раме,
И я была совсем еще мала.
Затем двором ты стала, топольком
И ручейком, звенящим у забора,
С гусятами, плывущими гуськом,
Как желтые кораблики, под гору.
А после стала улицей родной
И школою взыскательной и строгой,
А улица продолжилась дорогой,
Ведущей вдаль, за горизонт сквозной.
И я узнала, как ты широка,
И не вместить тебя в оконной раме.
Ты стала полем, синими горами,
Призывом паровозного гудка.
Ты стала песнею, слетевшей с губ,
Знаменами октябрьского парада,
И дымом заводских высоких труб,
И гроздьями тугими винограда.
Родной Москвой ты стала для меня,
И вопреки бескрайним расстояньям
Есть у меня ближайшая родня
На сопках и под северным сияньем.
Ты исподволь врастала в жизнь мою,
И сто дорог вели с тропинки горной,
Необозримо стала ты просторной,
Но я тебя повсюду узнаю.
Да, узнаю! Пускай такой ты стала,
Что не обнять и взглядом не объять.
И все-таки, как с самого начала,
Я узнаю в тебе родную мать!
1954
ПЕРЕД ОЧАГОМ. Перевод К.Ваншенкина
Светлой памяти моей бабушки.
Я вижу: опустившись на колени,
Огонь вздувает бабушка моя,
Чтобы на стенке
Задрожали тени
И над трубою
Поднялась струя.
Чтоб, если гость появится на тропке
Со стороны синеющей гряды,
Нашлись бы —
Миска добрая похлебки,
Огонь,
Глоток вскипающей воды.
Сидит она,
В добро людское веря,
Безропотна, спокойна, нестрога.
Лишь дал бы бог
Раскрыть пред гостем двери
Да поднимался б
Дым от очага.
То утро жизни… Луч лизнул
ступени…
То мой рассвет… О чем-то грежу я.
Тихонько опустившись на колени,
Огонь вздувает бабушка моя.
1956
СКАЗКА. Перевод Е.Ильиной
На тахте — подушек разноцветный ворох.
Розами усеян бабушкин ковер.
Вьется пламя в печке, слышен треск
и шорох.
И глядят мальчишки на огонь в упор.
Что-то вяжет бабушка. Вяжет и негромко
Тянет, словно нитку, сказку древних дней.
А за дверью вьюга… Поднялась поземка,
Сказочная нитка вьется вслед за ней:
— Жил бедняк на свете. Он пробрался к хану
И похитил дочку. Гневно хан велит:
«Голову срубите вору и смутьяну!»
И за это гору золота сулит.
Слушают ребята сказку молчаливо.
Разве можно лечь им и забыться сном?
Варево над печью что-то говорливо
Булькает, болтает в казанке своем.
…Чьи мечи сверкают? Это кто же мчится?
Гонится за юношей свора палачей.
Выдернул перо он из крыла жар-птицы,
Полетел и скрылся от лихих мечей…
Веселится пламя. Извиваясь, пляшет.
Подскочила крышка вдруг на казанке,
И сказала что-то, поднимаясь, каша
На своем невнятном, странном языке.
Замолчала бабушка. Надо всех кормить.
И волшебной сказки оборвалась нить.
1957
ДОМИК. Перевод Д.Орловской
Снеговая шубка, ледяная шапка,
Кустики примерзли к ледяным камням.
Подо льдом и снегом — теплый запах
хлеба,
Тихо и уютно около огня.
На тахте узорной мягкие подушки,
Бабушка у печки штопает носок.
За столом читает белокурый мальчик,
Белокурый мальчик учит свой урок.
Радио на стенке говорит негромко.
Ровный, тихий голос каждому знаком.
А ему на печке на своем наречье
Подпевает чайник тонким голоском.
За окошком вьюга, за окошком ветер
Носится по крышам, злобен и жесток.
На окошке в доме весело смеется
Маленький и дерзкий огненный цветок.
1957
HАШ УМНЫЙ ЧАЛО. Перевод В.Соколова
Выпал снег большой, пуховый,
Солнце выглянуло снова.
И, как бабушка, избушка,
Белую накинув шаль,
Призадумалась о чем-то,
3агляделась вдаль.
А снаружи, под стеною,
Там, где сухо и тепло,
Лапы вытянув, улегся
Умный, добрый наш Чало.
Он не бродит по задворкам.
Он, как полагается,
Не рычит на всех без толку,
В людях разбирается.
Часто воет на луну,
Лаем ночь пугает.
Но на солнце
никогда
Наш Чало не лает.
1956
ПРОДАВЕЦ ЦВЕТОВ. Перевод В.Звягинцевой
Седой старик в бешмете,
В большой мохнатой шапке
Несет цветов охапки
На радость всем на свете.
С окраины далекой
Идет — спокойный, строгий,
Под ивою высокой
Садится у дороги.
Он знает, что цветами
Путь встречи убирают,
И добрыми руками
Цветы перебирает.
Цветы — его забота,
Вседневное старанье,
Пусть радует кого-то
Цветочное дыханье.
Сидит старик на камне
И в праздники и в будни:
Он зимними руками
Весну приносит людям.
1948
«На окне, покрытом инеем…» Перевод В.Звягинцевой
На окне, покрытом инеем,
Лес нарисовала вьюга,
А по многим виден линиям
Ветер, прилетевший с юга.
Он с любовью беспримерною
Рисовать цветы старался,
От зимы устал, наверное,
И о мае размечтался.
1953
«Со своей невесткой милой…» Перевод Е.Ильиной
Co своей невесткой милой
В дни, когда цветет миндаль,
В старый сад я уходила,
В зеленеющую даль.
И под крышей шелестящей
Речь, бывало, поведем
О добро, о зле, о счастье
И о нас самих потом.
Я любила грусть, бывало,
И, печали не тая,
Все невестку обнимала
И расспрашивала я:
— Расскажи мне, если можешь,
Ты о жизни, о любви.
Что всего, всего дороже?
И что выше? Назови!..
Но без слов она глядела
На белеющий миндаль,
И в глазах ее густела
Молчаливая печаль.
Я была ее моложе
И расспрашивала вновь:
— Что же, что всего дороже? —
И она в ответ: — Любовь…
Так мечтали вечерами
Мы с невесткою вдвоем.
Ветерок летал над нами
И над старым миндалем.
1956
«Черноволосая девчонка…» Перевод И.Миронер
Черноволосая девчонка,
Зажав цветной подол в горсти,
Бредет по дну, смеется звонко
И хочет камешек найти.
Ручей журчит, поет, играет,
Но все находки не видать.
Исканий жажда не стихает,—
Куда идти? И где искать?
И можно ль клад, хоть самый малый,
Найти в бездонной глубине?
Усни, чернушка, ты устала,
Быть может, сыщется во сне…
1956
ПШАТЕНИ. Перевод В.Звягинцевой
Пшатени — армянская олива,
Вся в янтарных маленьких плодах.
Листья серебристого отлива
Плещут у дороги и в садах.
Этот гибкий ствол и ветви эти
Унести бы в дальние края,
Чтоб везде, на всем на белом свете
Принялась ты, скромница моя.
Чтоб другие страны увидала,
Чтобы стала для других людей
Тем, чем для меня ты с детства
стала,—
Образом Армении моей,
Мужественной и трудолюбивой,
Чтобы людям рассказала ты,
Как живут в стране моей счастливой,
Где и на камнях цветут цветы,
Где порою ветка небольшая
Дарит нам обилие плодов,—
Все бы рассказала ты без слов,
Край далекий скромно украшая.
Пшатени — армянская олива,
Вся в янтарных маленьких плодах,
Листья серебристого отлива
Плещут у дороги и в садах.
Никакой язык не в состоянье
Самым точным словом передать
Милое твое очарованье,
Щедрое горячее дыханье,
Серебристой тени благодать.
1954
КРАСАВИЦА СОНА. Перевод Т.Спендиаровой
Трудолюбива и скромна
Красавица Сона.
Двух сыновей растит она,
Красавица Сона.
У одного — отцовский рост,
Отцовский строгий нрав,
Весь в мать другой — душою прост,
Собой румян, кудряв.
Печально раннее вдовство,—
Муж не пришел с войны.
Повырастали без него
На радость ей сыны.
Где юность кончиться должна,
Чертой обведена?..
Свежа, как ранняя весна,
Красавица Сона.
О суженом она давно ль
Гадала перед сном!
Теперь невест искать изволь,
Ввести невесток в дом.
— Хоть рост у этой маловат,
Характером тверда.
Но та в работе, говорят,
Проворнее куда.
Быстра и эта, что огонь,
Да жаль, язык остер.
Ей не скажи, ее не тронь,
Тотчас же вступит в спор.
Та домовита, и скромна,
И хороша к тому ж.
Такой красоткой, как она,
Гордиться мог бы муж.
Но школу бросила, — с трудом
Читает по складам!..
Кто недоучку примет в дом
По нашим временам?
Невест найти бы и легко,
И даже не плохих,
Но вам, голубки, далеко
До соколов моих!
Да и к чему в конце концов
Со свадьбами спешить?
Еще успею молодцов
Просватать, окрутить!
Где юность кончиться должна,
Чертой обведена?..
Свежа, как ранняя весна,
Красавица Сона!
О суженом она давно ль
Гадала перед сном!
Теперь невест искать изволь,
Ввести невесток в дом.
— Красива эта, но горда,
А та шумит весь день,
А эта, как щепа, худа,
А та кругла, как пень!
По пальцам счет ведет Сона —
Невест не сосчитать.
Но не подходит ни одна,
Все как-то не под стать.
А парни без забот и мук —
Так, видно, суждено —
Избрали по сердцу подруг
Уже давным-давно.
В страду на поле, на гумне
У них немало встреч
При людях и наедине…
Как сердце уберечь?
И кто ж теперь, пора понять,
Вершит судьбу не сам,
Хоть и в большом почете мать
По нашим временам!
1950
ЗАНЕ. Перевод М.Петровых
Я опозорилась вконец.
Мне стыд, а людям, верно, смех. —
Ты хороша, ой, хороша,—
Бесстыдник тот сказал при всех.
Я опозорилась вконец.
На днях мы в клубе собрались,
И он сказал: — Танцуй со мной
Иль зацелую, берегись!
Я опозорилась вконец.
Я танцевала с ним одним,
И он потом сказал: — Пойдем
И обо всем поговорим.
Что делать? Встала и пошла,
Я с ним пошла без лишних слов
И приняла из рук его
Охапку полевых цветов.
Я опозорилась вконец
Перед семьей, перед родней.
Бесстыдник тот, обняв меня,
Сказал мне: — Будь моей женой.
Сказал: — Зане, пойдем со мной.
Хозяйкой будь в моем дому.
Что делать мне? Я собралась
И в тот же день пошла к нему.
Как только в дом его вошла,
Все перемыла, прибрала.
Меня свои, наверно, ждут,
А я уже осталась тут.
Я опозорилась вконец.
Я в поле не была три дня.
Мои подружки по звену
Не знают, как понять меня.
Подружки милые мои,
Всему черед на свете свой,
А мой должок в короткий срок
Я отработаю с лихвой.
Лишь не пытайте ни о чем:
Любовь чуждается молвы.
Но если можете, скорей
С меня пример берите вы.
1952
ВОСПОМИНАНИЕ. Перевод Р.Надеждиной
Сижу одна, и на сердце печально.
Моих родных я вспоминаю молча.
На плитке тихо напевает чайник,
О чем-то близком ласково бормочет.
Я наш домишко на краю селенья,
Невзрачный, темный, с грустью
вспоминаю.
Вот бабушка с работой на коленях
Поет и слезы горькие роняет.
То приумолкнет и вздыхает тяжко,
То заспешит… Вот палец уколола!
Последнюю отцовскую рубашку
Она сейчас для брата распорола.
Над очагом склоняется, вся в черном.
Не позабыть ей горькую утрату!
Но по привычке хлопоча проворно,
На угольках печет лепешку брату.
Я — девочка, мне хватит черствой
корки,
А он — работник, значит так и надо.
Он наш кормилец, и в печали горькой
Он бабушке единая отрада.
Моих родных я вспомнила невольно,
И сердце вновь обожжено тоскою…
Мне жить легко, но как порою больно,
Что ваша доля не была такою!
Живу я в доме чистом и просторном.
Грядущее сияет ясным спетом.
Как помогли вы мне трудом упорным,
А сами и не знаете об этом!
Сижу одна, и на сердце печально.
Моих родных я вспоминаю молча.
На плитке тихо напевает чайник,
О чем-то близком ласково бормочет.
1952
АРОБЩИК МОСИ. Перевод В.Потаповой
Деревня наша, как ты ни мала,
А всё же сердцу дорога безмерно!
Речонки, что тебя пересекла,
На карте мира не сыскать, наверно.
Река Гручай, как узенький ручей,
В сухом широком русле протекает,
А солнце щедро льет поток лучей
И нашу землю крепко припекает.
Подпорку ладит садовод Гево
К отягощенной персиками ветке.
Сквозь спутанные кудри на него
Глядят в упор девчонки-малолетки.
Вон бабушка к реке ведет купать
Веселых, смуглых голышей ораву.
С трудом неся увесистую кладь,
Шагает ослик через переправу.
Смотрите — от усталости бледна,
Эрик стащить козу не в силах с места.
Коза-то не простая! Ведь она —
Кормилица немалого семейства.
У старика аробщика Моси
Арба в овраг свалилась.
Дело худо!
Теперь сиди, да свой чубук соси
И думай, как поднять ее оттуда.
Угрюмо держат старики совет.
Сбежались босоногие мальчишки.
У них пока еще силенок нет,
Зато готовность, как всегда, в излишке.
Ладонью утирая нот со лба,
Соседей слушает Моси, бедняга.
Слова текут, а сено и арба
По-прежнему лежат на дне оврага.
Я не спала, ворочалась всю ночь,
Придумать мне хотелось непременно —
Как старому аробщику помочь
Втащить наверх его арбу и сено.
Переменилось многое с тех пор.
На гребни гор, на дальние вершины,
Скрестив снопы лучей,
во весь опор
По чистому шоссе летят машины.
В преданье отошло немало бед.
Забылся не один печальный случай.
Но в памяти как будто врезан след
Арбы, лежащей глубоко под кручей.
Я часто вспоминаю эту ночь,
Застрявшую арбу, деревню, детство,
И мысль моя невольно ищет средство,—
Как старому аробщику помочь?
1953
«Мы шли тропой…» Перевод В.Соколова
Мы шли тропой. От мелкой пыли
Дождя, что падал все лютей,
Уступы скал похожи были
На заблудившихся людей.
Ущелье заполняли тучи.
Коней, скользивших по скале,
Отец мой понукал тягуче,
И голос утопал во мгле.
Туман клоками вис на ветках
Глядевших вниз деревьев редких.
Вдруг из села сквозь белый мрак
К нам доносился лай собак,
И оживлялся конь усталый,
В тумане мордой поводя…
Мы шли тропой. Тяжелой стала
Земля от долгого дождя.
Как мутное пятно, спускалось
С вершины стадо в мгле сырой
И, очевидно, удивлялось,
Что раньше времени — домой.
Внезапно вышел, рассердившись,
Из берегов своих ручей,
И вот он, в реку превратившись,
Гремит все злее и звончей.
Все, кажется, полно тревоги,
Что кто-то с правильной дороги
В природе сбился; кто-то… Кто?
Все мутью серой залито.
И очертания ущелья,
И все цвета из-за того
Смешались, стерлись, потускнели.
За шаг — не видно ничего.
Но кони наши — терпеливы,
Добры, умны — находят путь
Над самой кромкою обрыва
И не хотят с него свернуть.
И только слышится, как в пропасть
Каменья катятся подчас.
И каждый звук вселяет робость
И очаровывает нас.
Но мой отец отлично знает
Лукавость гор, их все пройдя.
С немой усмешкой он внимает
Унылой песенке дождя.
И говорит: — Покуда выйдем
Мы из ущелья!.. — И молчит.
И что-то важное таит.
А что? Не знаем и не видим.
Но раздвигаются теснины.
И красный шар из-за вершины
Встает, гоня остатки тьмы.
И снова полон мир веселья…
Дождем обрызганные, мы
Выходим к солнцу из ущелья.
1956
В РОДНОМ КРАЮ. Перевод А.Ахматовой
Где тополя стоят, как стражи,
И низко-низко над сухой
Землею пшатовый кустарник
Колючей тянется каймой,
Где, в солнечных лучах рыжея,
На крыше тыквы в ряд лежат,
В листве зеленой грозди пряча,
Льнет долу спелый виноград,
Где, если все окину взором,
Иль просто погулять пойду,
Иль даже выгляну в окошко,
Мне кажется, что я в саду,
И солнце настигает всюду,
Томит луга недвижный зной,
Но вдруг по листьям шелковицы
Промчится ветер озорной…
Там, где звенит в тени оливы
Ручей, рожденный горным льдом,
Там неприметный, молчаливый
Мой дом родной, мой милый дом.
И если я, живя далеко,
Его забуду, не ценя,
Вы от меня не ждите проку,
Добра не ждите от меня!
1954
ЛОЗА ВИНОГРАДА. Перевод Л.Гинзбурга
Лоза винограда, лоза винограда,
Зеленая молодость нашего сада,
Упрямо внедряешься в камень, в песок
И тянешь и тянешь тугими корнями
Сладчайшую влагу, живительный сок.
Будь вечно зеленой, лоза винограда!
В ветвях твоих тонких — вино молодое.
Ты входишь в мой дом и приносишь
с собою
Веселье и праздник, любовь и отраду,
Ты людям, как песнь, окрыляешь сердца.
Будь вечно зеленой, лоза винограда!
Хочу, чтоб твое увидали цветенье
В каком-нибудь северном, дальнем селенье,
Чтоб ты — уроженка горячего юга —
С годами дошла до Полярного круга,
Искристым вином наполняя стаканы,
Лоза винограда, дитя Еревана.
Хочу, чтоб твои золотистые гроздья,
Пройдя сквозь снегов нерушимый заслон,
Я вились бы к чукчам когда-нибудь в гости
Как зримая явь, а не сказочный сон.
Чтоб там, где металось крыло снегопада,
В краю, где суровые высились льды,
Росли бы деревья, шумели сады.
Будь вечно зеленой, лоза винограда!
Лоза винограда! Да будет вовеки,
Как сок в твоих ветках, добро — в
человеке.
Наполни карасы, наполни бокалы
Вином молодым, чтобы кровь заиграла,
Чтоб пели мы песни душою влюбленной,
Чтоб жизни мы были до старости рады.
Цвети, наливайся, будь вечно зеленой,
Дитя Еревана — лоза винограда!
1950
МОИМ ДРУЗЬЯМ. Перевод В.Звягинцевой
Если бы мне снова стало
Восемнадцать, двадцать лет
И друзей бы я искала,—
Обошла бы целый свет
И нашла бы вас опять я,
Беспокойные мои.
Разделили б мы, как братья,
Все волненья, все бои,
Все заботы и тревоги,
Все тропинки, все дороги.
Снова быстрыми шагами
Мы отправились бы в путь.
Уж поспорила б я с вами,
Да всерьез, не как-нибудь!
Началось бы все сначала,
Шутки с гневом пополам,
Как бы я на вас кричала,
Не давая спуску вам:
— Ох, беда мне с вами всеми,
Зря на вас я трачу время!
Если бы мне снова стало
Восемнадцать, двадцать лет
И друзей я б выбирала,—
Не нашла других бы. Нет!
Только вас, моих строптивых,
Неуступчивых друзей,
Близких мне во всех порывах
Милой юности моей!
1952
А.Кафанов. МАРО МАРКАРЯН
Лирические стихи всегда можно с полным на то правом приложить к «личному делу» поэта, ибо они и есть его автобиография, рассказ о себе, искренний и доверительный. Но главное здесь не факты, не те или иные подробности жизни (это была бы просто анкета), а отношение к ним, художественное их осмысление (и это — уже поэзия). И когда поэт вспоминает детство, когда делится своей мечтой, когда радостно, а подчас смятенно говорит о захватившей его любви, когда восхищается мужеством соотечественников, когда воспевает красоту родной природы, когда пишет о своих раздумьях, — все это помогает нам представить автора стихов, понять его характер. Именно таково, отмеченное самораскрытием, творчество армянской поэтессы Маро Маркарян.
На русском языке книга ее стихотворений впервые вышла в 1952 году. И с того времени поэзия Маркарян привлекла внимание читателей. Сборник назывался «Голос матери». Со страниц его прозвучал исполненный теплоты и волненья голос советской женщины, которая любит родину и трудится на благо народа, воспитывает детей и беспокоится за их судьбу.
Родина и сын — милее жизни.
Нет богатства для меня ценней.
Юношам что делать без отчизны?
Родина мертва без сыновей.
(Перевод А. Ахматовой.)
«Родина и сын» — вот одна из основных тем этого сборника, пронизывающая и все творчество Маркарян, тот воздух, что постоянно придает силы ее поэтическому дыханию. И все же, видит ли она, как «тонкою нитью скользит между скал неугомонный кипучий Араз» или любуется сыном, который «во сне одеяло ручонками скинул, головою кудрявой уткнулся в подушку», одна мысль тревожит ее: на земле неспокойно, «поднять оружье хочет враг над детскою судьбой». И она обращается со страстным призывом ко всем женщинам мира бороться против ужаса новой войны.
Большой удел нам в жизни дан,
За столько мы в ответе:
Ведь дети всех племен и стран —
Все это — наши дети.
(Перевод В. Тушновой.)
Чувства, владевшие Маркарян, были близки всем матерям, простым труженицам. Так стихи становились не только отражением личной жизни поэтессы, но своего рода биографией многих женщин, — поколения, к которому она, Маркарян, принадлежит.
Родилась Маро Егишевна Маркарян 19 декабря 1915 года на Кавказе в деревне Шулавери (теперь Шаумян).
Деревня паша, как ты ни мала,
А все же сердцу дорога безмерно!
Речонки, что тебя пересекла,
На карте мира не сыскать, наверно.
Река Гручай, как узенький ручей,
В сухом широком русле протекает,
А солнце щедро льет поток лучей
И пашу землю крепко припекает.
(Перевод В. Потаповой.)
Так описывала много лет спустя Маркарян свою родину.
Вокруг приземистого, сложенного из грубых камней дома, где росла маленькая Маро, раскинулись сады, высились горные кряжи. Мир состоял как бы из трех красок: голубой — неба, зеленой — деревьев, красной — скал. Благодатный край, радующая душу природа. Но жизнь семьи Маркарян в ту нору была тяжелой. Отец упорно трудился, брался за любое дело, которое сулило хоть какой-нибудь заработок, однако справиться с нуждой не мог. Рано потеряв жену, он всю любовь перенес на детей. Ему не удалось получить образования, и все же в деревне, пожалуй, не было человека, который бы так много читал, столько знал, интересовался литературой, театром. Он и в детях своих старался пробудить интерес к знаниям. Как-то из Тбилиси он привез дочери альбом и акварельные краски. И вот на долгие годы основным увлечением Маро становится рисование.
С детства Маро познакомилась и со стихами. Мать ее была, несомненно, наделена поэтическим воображением, — после нее осталась небольшая тетрадка трогательных по своей наивности стихотворений. Да и отец часто сочинял несложные песенки, «от имени дочери». Маро помнила их наизусть, но поэзия все же тогда не захватила ее. Видимо, образное восприятие ею мира пока находило свое выражение только в рисунках. Маро решила серьезно посвятить себя живописи — окончив десятилетку, поступила в Тбилисскую Академию художеств.
Деревенская девушка очутилась в большом, шумном городе. Сколько новых впечатлений, открытий, волнующих вопросов! Вместе со своими новыми друзьями-студентами она посещала выставки, присутствовала на поэтических диспутах. А после — обсуждения, споры. Маро почувствовала желание как-то откликнуться на все те события, в водоворот которых она окунулась. И неожиданно для себя ее потянуло к стихам, мысли словно сами нашли стройную поэтическую форму. Молодая художница все чаще отставляет мольберт, чтобы сесть за стол и наспех набросать пришедшие в голову строки. Наконец она делает решительный выбор и переезжает в Ереван, с тем чтобы продолжать образование в университете на филологическом факультете.
Первые стихотворения Маркарян, появившиеся в печати, обратили на себя внимание свежестью, непосредственностью, бесспорной талантливостью. И вот еще студенткой, и 1937 году она была принята в Союз писателей Армении. Литература стала ее подлинным признанием. Окончив университет, Маркарян некоторое время работает в редакции газеты «Авангард», а затем поступает в аспирантуру института литературы Академии наук республики. Ей захотелось поглубже познакомиться с народным творчеством, она изучает армянский фольклор.
В 1940 году увидел свет первый сборник ее стихотворений. Книга была встречена с интересом: откровенные признания влюбленного сердца, восхищение родной природой, яркие краски, доброта, теплые интонации — вот что привлекало в молодой поэтессе.
Следующая книга Маркарян вышла спустя пять лет, после войны. Она вызвала много споров. Скорбные ноты, которые прозвучали в этом сборнике и которые в какой-то мере были естественны как результат перенесенных в эти трудные годы испытаний, критики сочли за проявление упаднических настроений. Но это было не так. Общий тон поэзии Маркарян продолжал оставаться светлым, жизнеутверждающим. И новая книга «Голос матери», о которой мы уже говорили (на армянском языке она издана в 1951 году), стала свидетельством большого идейного и творческого подъема писательницы.
Немалое значение в формировании художественных воззрений Маркарян имела учеба в Москве на Литературных курсах в 1948–1949 годах. Общение с крупными русскими писателями, дружба со многими поэтами не могли пройти бесследно. Маркарян как-то шире взглянула на мир, стихи ее приобретают большую весомость, глубину.
Маркарян и самой захотелось донести до армянского читателя близкие ей по духу стихи русских поэтов. Бережно, с большим вкусом переводила, например, она стихотворения Сергея Есенина.
В 1955 году издательство «Советский писатель» выпускает на русском языке вторую книгу Маркарян — «Стихотворения». Эпиграфом всего сборника можно было бы считать короткое, но выразительное стихотворение, которое точно воспроизвела по-русски В. Звягинцева, одна из постоянных переводчиц Маркарян:
Слова: любовь и жизнь — неразделимы.
Раз нет любви — нет и меня самой.
Мне нужно знать, что я людьми любима,
Еще нужней — любить их всей душой.
Два года тому назад в Москве вышла третья книга стихов Маркарян «Лирика» в переводах известных русских поэтов А. Ахматовой, Л. Мартынова, Б. Слуцкого, М. Петровых, М. Львова, К. Ваншенкина и других. И это не случайно, потому что поэзия Маркарян уже вышла за рамки родного языка, стихи ее уже знали, она полюбилась читателю.
За плечами поэтессы теперь — и жизненный опыт, и дни напряженных поисков, и горечь от сознания промелькнувшей молодости, и уверенность в том, что честная строчка «не пропадет даром». Но по-прежнему она остро, свежо воспринимает краски и звуки, как всегда порывиста в выражении своих чувств.
У людей моего поколенья
В легком инее раннем виски…
Но сердца молодеют опять.
Мы не можем с такими сердцами
На земле равнодушными стать.
(Перевод М. Львова.)
Стихи ее звучат свободно, непринужденно, однако пишутся они труднее — высока требовательность! Хочется сказать как можно точнее, донести до читателя во всей полноте мысли, которые волнуют поэтессу.
Любви несказанное слово,
Стиха ненайденные строки
Мне не дают покоя снова —
Ни отдыха, ни сна, ни срока.
(Перевод Б. Слуцкого.)
Когда-то Маркарян мечтала быть художником, и она действительно стала художником слова, правдивым и взыскательным. За плодотворную литературную деятельность Маро Егишевна награждена орденом «Знак почета».
В настоящее издание поэтесса включила все лучшее, созданное ею за долгие годы поэтического труда. Но это — не итог ее работы, а лишь новая веха на большом, трудном и радостном творческом пути.
А. Кафанов