Гнездо гадюки. Код императора (fb2)

- Гнездо гадюки. Код императора [сборник, кн. 7,8] (пер. Елена Уланова) (39 ключей) 2449K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Гордон Корман - Питер Леренджис

Питер Леранжис, Гордон Корман
39 ключей: Гнездо гадюки. Код императора

Peter Lerangis

Gordon Korman

The 39 Clues

THE VIPER’S NEST. THE EMPEROR’S CODE

Copyright © 2009 by Scholastic Inc. All rights reserved.

Published by arrangement with Scholastic Inc., 557, Broadway, New York, NY, 19012, USA

THE 39 CLUES and associated logos are registered

Trademarks and/or trademarks of Scholastic Inc.

© Е. Уланова, перевод на русский язык,

© ООО «Издательство АСТ», 2014

Питер Леранжис
39 ключей. Гнездо гадюки

Моим замечательным читателям, библиотекарям и учителям, которых я встретил и непременно встречу еще на своем творческом пути.

П.Л.

Я желала ему смерти, Дэн.

Такого со мной никогда еще не было.

Что это со мной?

Глава 1

Эми Кэхилл не верила в дурные приметы. Но что ей еще оставалось делать, если с неба падали черные снежинки, под ногами содрогалась земля, ее младший брат мяукал по-кошачьи, а по берегу бегал их дядя Алистер в розовой шелковой пижаме.

А это ничего хорошего не предвещало.

– Э-ге-ге, Нелли! – на все Яванское море закричал Алистер. – Спаси нас, добрая душа!

Эми смахнула с щеки черную снежинку. Это же пепел…

Неужели после вчерашнего пожара?

«Только не думать об этом. По крайней мере, не сейчас».

Где-то в море послышался звук мотора. Гул нарастал. Из-под высокой волны вынырнула моторная лодка. Она держала курс на их крошечный индонезийский остров. На борту была Нелли. Нелли Гомес, компаньонка Эми и Дэна. В утренней мгле, в которой небо и вода слились в единое серо-голубое марево, ее силуэт словно парил над водой.

– Мррррр! – мурлыкнул Дэн.

– Что ты делаешь? – разозлилась Эми.

– Я? Имитирую египетского мау. – Дэн злобно посмотрел на Эми. Сама, что ли, не видит? Бестолковая какая-то… – Наш Саладин терпеть не может воду. А если он услышит зов стаи, то выползет на палубу, и тогда мы увидим, что он жив и здоров. А ты что, вообще по нему не соскучилась?

– Нет, соскучилась, конечно, – вздохнула Эми. – Но, честно говоря, после всего, что произошло вчера, мне было как-то не до него…

На горизонте, осветив полнеба, вспыхнула молния, и прогремели тяжелые раскаты грома. Слезы снова подступили к глазам Эми. Она отвернулась от брата и снова стала смотреть на море. Слезы жгли ей глаза и оставляли на щеках грязные серые дорожки. Неужели от одного сгоревшего дома может быть столько пепла? Разве пожар был такой большой? Пожар, который чуть не унес их жизни… Еще немного, и от них остались бы только два сгоревших тоста.

«Не думай о ней. Постарайся сосредоточиться на каких-нибудь простых вещах. На арахисовом масле, например. Или домашнем задании. Или на телеке. Или на Саладине».

Но картины вчерашней ночи снова и снова всплывали у нее перед глазами. Языки пламени на стенах дома… застывшие от ужаса глаза Дэна… дядя Алистер… Он что-то кричит им, кто-то другой зовет их снаружи… Тот, от кого они меньше всего ожидали помощи. Тот, кто был готов убить их в России.

«А ты думала, она оставит тебя заживо гореть в огне? Но нет… оказывается, это не она… не она желала им смерти. Не Ирина».

Это Изабель Кабра. Это она когда-то устроила поджог в их доме в Массачусетсе. Это из-за нее погибли ее родители, не в силах выбраться из огня. И теперь она ни за что не успокоится, пока не закончит свое грязное дело. Убийца… вот кто она. Хладнокровная убийца в изысканных жемчугах и дорогих духах. Люцианка, всюду несущая смерть.

До этого в мире было только два человека, которых боялась Эми, – Изабель и та женщина с русыми волосами, что спряталась за рифами и в последний момент спасла им жизнь.

В это невозможно было поверить. Если бы еще вчера Эми попросили составить список самых глупых прогнозов на ближайшие миллион лет, то на первое место она бы выдвинула версии о том, что Земля превратится в сыр, Дэн признается ей в любви, а Ирина Спасская отдаст свою жизнь за двух никому не нужных сирот.

Но все-таки Ирина спасла их. Она запрыгнула при помощи шеста на крышу и бросилась в огонь, потом спустила шест через окно, и они соскользнули по нему на землю. А она на глазах у Эми исчезла в языках пламени. Почему?

«Неужели можно стать другим человеком за такое короткое время?»

– Приземлись, Эми, – сказал Дэн, – ты что, не видишь? Это же Нелли!

«Прекратить думать».

Она тряхнула головой, прогнав грустные мысли в мрачную дымную даль. Нелли отчаянно махала им с лодки. Море вдруг потемнело, и небо нависло над ними толстыми черными тучами.

– Бедняжка, – пожалел ее Алистер, – как же она испугалась!

– Испугалась? – ответила Эми. – Вот именно, от одного взгляда на вас сразу поджилки трясутся. Вы хотя бы видели себя со стороны?

Алистер опустил голову и увидел свои обгоревшие пижамные панталоны.

– О боже, вы позволите, я мигом переоденусь? – смутился он.

Нелли продолжала жестикулировать им с лодки и показывала куда-то в сторону острова Кракатау. Эми зажмурилась. Снова дурное предзнаменование. Она читала про этот остров. Там в 1883 году произошло одно из самых сильных извержений вулкана за всю историю человечества. Вулкан Раката. В голове раздался зловещий шепот капитана: «Плохой выдался денек. Слишком он разбушевался».

Эми вытерла пепел с лица. И вдруг все для нее встало на свои места. Это же очевидно. Она поднесла черные пальцы под нос Дэну. Вот почему так беспокоится Нелли. Это не просто шторм.

– В-вот, кажется, что она хочет нам сказать… это вулкан, – произнесла она.

В глазах Дэна зажегся огонь.

– Круто! Будет как в Помпеях. Типа подожди, я сейчас домою посуду, и вдруг раз, и ты застываешь в лаве!

– Не смешно, – ответила Эми. – Между прочим, в прошлый раз во время извержения в Южных морях произошло сильнейшее цунами, и в нем погибло тридцать шесть тысяч человек.

Дэн тяжело вздохнул.

– Ну, хватит, возьми себя в руки, Эми. Нелли уже почти здесь. Еще несколько минут, и все будет хорошо, мы будем далеко отсюда и сможем обнять Саладина, так что порядок, сестричка, ситуация под контролем…

– У нас нет ключа, Дэн, – сказала Эми. – Если мы даже выберемся отсюда, мы не знаем, куда идти дальше. Все дороги ведут назад, в Бостон, прямиком в органы опеки на милость тети Беатрис.

– Спорим, этот чувак знает, куда идти дальше. – Дэн кивнул в сторону зарослей, в которых исчез их дядя.

– Прекрасно. Сейчас он немного охладится, почистит перышки, и мы у него спросим. Кстати, ты случайно не прихватил с собой детектор лжи? И вообще, где он?

Эми больше не верила ни одному слову Алистера. Он всегда такой – то откуда ни возьмись появляется и клянется в дружбе, а то вдруг снова исчезает, и выясняется, что все это время он водил тебя за нос. И тогда хочется просто убить его. Ну вот куда он подевался на этот раз? Ушел ведь, только чтобы переодеть эту глупую пижаму. Может, у него и здесь какой-нибудь секретный бункер? Или он снова, как в Сеуле, провалился сквозь землю?

Опыта ему не занимать. Его клан – клан Екатерины – уже несколько столетий занимается поисками ключей. Впрочем, как и все остальные Кэхиллы. И в этом их главное преимущество – многовековой опыт, огромные деньги и коварные убийства. Ставка тем более высока, что в своем завещании бабушка выбрала из всех этих кланов самых лучших представителей и пригласила их участвовать в гонке за тридцатью девятью ключами и мировым господством. Но завещание подразумевало свободный выбор – не хочешь бегать за ключами с риском для собственной жизни, не бегай, а забирай положенный тебе миллион долларов и ступай себе с миром.

И последнее было бы для Эми с Дэном совершенно нормальным и единственно разумным решением.

Но Грейс очень хотела, чтобы именно они нашли эти ключи. А как можно было ослушаться Грейс? Такого Эми даже вообразить себе не могла. А Дэн вообще уже не представляет своей жизни без мирового господства. За это время они сами разгадали множество подсказок и труднейших загадок, которые оставила им Грейс – и о Моцарте, и о Бене Франклине. И теперь у них за плечами тоже был опыт – четыре континента и шесть ключей, которые они нашли за такой короткий срок. И это всего-навсего одиннадцатилетний мальчик и его четырнадцатилетняя сестра. Ах, да. Ну конечно, как же мы забыли об их компаньонке – гениальной шпионке, любительнице панк-рока и альтернативных методов пыток татуировкой. Вот и все, если не считать, что она действительно была просто суперагентом.

А в гонке за тридцатью девятью ключами все, что кажется нормальному человеку ненормальным, становится нормой. Вот так.

Опять она что-то кричит. Нелли подплыла к берегу, мотор заглох, и наконец ее стало слышно.

– Полиция! Полиция! – кричала она, показывая куда-то себе за спину.

– Вулкан плохо себя ведет? – спросил Дэн. – Правильно, пора его арестовать.

– Давай, скорее! – Эми схватила Дэна за руку и побежала к Алистеру. – Слушай, а ведь на самом деле произошел пожар, были жертвы, кто-то погиб. Конечно же теперь будет расследование! Дядя Алистер! За Нелли гонятся полицейские!

Алистер высунулся из кустов и щеголеватой походкой направился к морю. На нем был свежий светло-серый костюм, безупречная лимонного цвета сорочка и элегантная шляпа-котелок. Но, услышав крики Нелли, он тут же стал мрачнее тучи.

– Это все Изабель, – пробормотал он. – Ее почерк. Она донесла на нас полиции. Узнаю ее modus operandi.

– Простите? – спросил Дэн. – Видите ли, мой словарик потонул в морской пучине.

– Нет, мальчик мой, сейчас не до смеха, – низко наклонился к нему Алистер, придавив его ногу концом своей трости. – Шутки здесь неуместны. Не дай бог очутиться в застенках тюрьмы Джакарты, уж можешь мне поверить. А пока это наша самая реальная перспектива.

Глава 2

– Рок-звезда нельзя прыгать! – скомандовал шкипер на ломаном английском, и моторка резко притормозила у берега.

– Рок-звезда нельзя ждать! – ответила ему Нелли, стоя одной ногой на бортике.

Шкипер причалил, и она спрыгнула на старую дырявую шлюпку на берегу. На Нелли была черная джинсовая безрукавка, шорты, высокие полосатые носки, красные «конверсы» без шнурков и майка «Мистер Билл». Ее волосы, окрашенные контрастно черно-белыми прядями, прилипли к лицу, и издалека она напоминала мокрого скунса. За ней откуда ни возьмись припустил вдогонку Саладин.

– О господи! Это вы, ребятки! – кричала Нелли. – Вы живы! Я жутко рада!

– Саладин! – воскликнул Дэн и побежал к мау.

– Саладин? – обиделась Нелли. – А что же я? Дырка от бублика?

Она схватила Эми с Дэном в охапку и повела к катеру.

– О’кей, слушайте меня, чуваки. Нам надо перебраться в гостиницу. Вчера, когда вы, типа – ау! – я порядком струхнула. Стала орать на всех, типа где они, как вы могли их выпустить, а в отеле мне только – что-что? как вы сказать? Ну, я тогда все ваши вещи побросала и думаю все, значит, сюда мы больше ни ногой, и вниз, в холл, а там уже мой человек Ариф. Я к нему, типа, спасите, помогите, а он берет багаж и относит все в лодку, доплываем мы до середины моря, и вдруг Ариф слышит что-то по рации и как давай болтать по-своему, а я ни бум-бум, только слышу одно – «Полиция!». Жуть! И вдруг их местные копы тут как тут! Что делать? Мы им тогда, типа, сайонара, только на индонезийском, конечно, и назад в самую гущу морского траффика, чтобы затеряться! А у нас все время рация, и вот слышу я некоторые английские слова – пожар, кто-то там умер, тра-та-та и все такое! Ну как вы могли?! Почему вы сбежали из отеля и ничего мне не сказали?

– Прости, – ответил Дэн. – Но ты так сладко спала…

Он искоса посмотрел на Эми, и они поняли друг друга с полувзгляда. Включив телепатическую связь, Эми в упор смотрела на него, и он читал по ее глазам:

«…и потом, Нелли, мы сами видели, как ты от кого-то все время получаешь странные закодированные послания…»

«…а в России к тебе на голосовую почту пришло письмо, и в нем было сказано, чтобы ты передала какой-то отчет…»

«…и вообще, ты, оказывается, умеешь водить самолет…»

«…нет, мы, конечно, не совсем параноики, но тоже кое-что усвоили – в этой охоте за ключами никому нельзя доверять…»

– Э-эй! Очнитесь! Они всегда такие, Ал? – позвала их Нелли, бросая им передачу огромным рюкзаком. – Сливаетесь мозгами?

– Простите, как вы сказали? – опешил Алистер.

Нелли передала кошачью переноску Арифу, взяла Алистера под руку и направилась в лес.

– Ну, пока, детки! Мы пойдем в лес поиграть в прятки и до связи с вашим универсальным разумом! Кстати, будете в тюрьме – заходите на мой телепатический Твиттер! Да… и не забудьте прислать объяснительную записку, почему вы предали свою верную няньку!

– Стой, мы с вами! – крикнул ей Дэн. – И больше никогда не говори это слово, запомни, ты – компаньонка!

Эми в последний раз взглянула на останки дома, чтобы больше не думать ни о ночном пожаре, ни об Ирине. Хотя бы какое-то время. И жить дальше.

«Для Ирины это стало путешествием в один конец», – подумала она.

Вдруг Эми остановилась как вкопанная.

– А почему бы нам не взять лодку Ирины? – осенило ее. – Это же обыкновенная рыбацкая шлюпка! Полиция не обратит на нее внимания, ведь ее никто не видел!

– Нет, детка, мы все не уместимся, она слишком мала для нашей большой компании, – ответил ей Алистер. – И кроме того, это я, а не Ирина, приплыл на этой лодке.

– А как же тогда…? – сказал Дэн. – Дядя Алистер! А здесь есть другой причал?

– На этом острове? – переспросил Алистер. – Послушайте, а как же! Когда-то, много лет назад, я наткнулся здесь на останки разбитого судна в небольшой бухте. А зачем это тебе?

– Да потому что это может быть нашим спасением! – воскликнула Эми. – Там наверняка должна быть еще одна лодка! Понимаете, если Ирина приплыла в другую бухту, то там осталась ее лодка!

– Гениально! – согласился Алистер. – Ай да Эми, молодчина!

– Это я первый сказал! – сердито заметил Дэн.

Алистер высвободился из рук Нелли, поднял трость и показал ею на отдельно стоящее дерево недалеко от них.

– Вон там, видите, на том дереве есть желтая отметка? Это след. Если все время идти этим по желтым меткам, то мы как раз придем в бухту. Правда, некоторые метки наверняка выцвели за эти годы, так что мы должны быть очень внимательны. Я пойду вперед и буду прокладывать нам путь!

На этом он лихо скинул пиджак и, перебросив его через плечо, протянул руку Нелли.

– Не будете ли вы так любезны, дорогая, поддержать старика?

Нелли крепко взяла его под локоть. Алистер, не раздумывая, решительно двинулся вперед, прокладывая путь среди зарослей лиан и не замечая, как из его карманов что-то выпало на землю. За ними шел, опустив голову и бормоча себе что-то под нос, Ариф.

– У вас все падает! – Дэн поднял расческу, носовой платок и маленький кошелек из голубого бархата.

На кошельке было что-то написано русскими буквами.

– Ух ты! Думаешь, это Иринин?

Дэн открыл кошелек и достал из него крошечный пузырек с какой-то голубоватой жидкостью.

Алистер повернулся к ним, вытирая рукавом пот.

– Э-э-э, это я вчера нашел на земле, около дома. Понятия не имею, что это такое, но на всякий случай решил взять себе.

«Иринин яд», – пронеслось в голове у Эми.

Алистер подошел к ним, забрал кошелек, засунул его в карман и пошел дальше. Он был совершенно невозмутим. И очень-очень рассудителен.

«Но… ее уже нет. Это принадлежало ей. Нет, это все-таки воровство!»

Эми повернулась, чтобы спросить у Дэна, что все это значит, но он был уже далеко впереди, обогнав даже дядю Алистера.

– Дэн! – закричала ему Нелли. – Индиана Джонс, откликнись! Где ты?!

Они встали. Вокруг была мертвая тишина. Неожиданно ее пронзил отчаянный вопль.

– ААААААААААААААА! Змеи! Стащите их с меня!

Эми бросилась вперед. Вдруг она зацепилась ногой за лиану, поскользнулась и кубарем полетела вниз по крутому песчаному откосу.

Она очнулась в луже, уткнувшись в грязные «конверсы» Дэна. Он возвышался над ней, как памятник первопроходцам, и торжествующе ухмылялся. За его спиной в лучах солнца сверкала великолепная двухпалубная яхта.

– Я первый, – сказал он.

Эми поднялась на ноги.

– Я думала, на тебя напали.

– Не-а, это мой прикол в стиле Инди, клево, да?

Эми была готова его убить. Не сводя с него глаз, она хитро улыбнулась и вдруг со всей силы толкнула его в воду.

– А это мой прикол в стиле Дарт Вейдер! – сказала она.

Глава 3

Дэн стоял на палубе и, перегнувшись через борт, пристально смотрел на воду. «Властелин мира не должен потерять свой ланч», – мысленно произнес он.

Он сильнее сжал поручни, делая над собой нечеловеческие усилия, чтобы не разжать рта. Он вспомнил, как когда-то после трех порций жареной картошки он уговорил тетю Беатрис разрешить ему покататься на «Сумасшедшем чаепитии» в парке аттракционов. После чего результат не заставил себя ждать.

Гигантские волны безжалостно бились об яхту и бросали ее из стороны в сторону. Прорываясь сквозь шторм, она то вставала на дыбы, то подпрыгивала и брыкалась, не желая сдаваться на милость разбушевавшейся стихии. Дождь лил как из ведра. Он проливался на них черной угольной краской, смешиваясь прямо в воздухе с хлопьями пепла. Контуры острова, на котором они с Эми чуть не превратились в пару приготовленных в золе сардин, становились все более расплывчатыми, утопая в густой дождливой мгле. Ариф мастерски вывел их со стороны южной части острова и, улизнув от полиции, взял курс на Джакарту. А впереди еще целых три часа мучительной тряски. И три часа Радио Молчания между ним и Эми. Она пребывала в бешенстве.

«Властелин мира не должен думать о своей сестре, если он действительно не хочет потерять свой ланч».

Она не умела долго молчать. Можно поспорить, что не успеешь досчитать до десяти, как она тут же первая прекратит игру в молчанку и выдаст что-нибудь совершенно офигенное типа подъема цен на лен в Уругвае. Но в данном случае это был совсем другой гнев. Вязкий, как болото. Она была зла на весь мир. На Алистера, на Нелли и, само собой, на него.

Нет, он ее, конечно, понимает. Все пошло совершенно шиворот-навыворот. И теперь она так злится, что готова броситься за борт. Потому что весь мир вдруг перевернулся с ног на голову, и все стало наоборот. Они совсем запутались. Где правда, где ложь? Даже в их собственный девиз – «Никому не доверяйте!» – теперь нельзя верить. Например, Ирина. Сначала она была злая, потом вдруг стала добрая. А у Нелли все наоборот – сначала она была хорошей, а потом (но это еще не точно) стала плохой. А Алистер… Это вообще отдельная песня… И главное, никто не знает, что делать дальше, куда идти. А вокруг дикая качка.

Делаем глубокий вдох… Так… Только держаться, Дэн… А теперь давай, вспомни что-нибудь смешное и доброе.

Замечательная практика. Ну почему ни один человек в этом мире не смеется над его шутками? А как тут без шуток после того, что с ними вчера произошло? Или что еще прикажете делать, чтобы не думать об Ирине? Смеяться, да и только. Именно так.

И все-таки он никак не мог забыть ее последние слова. Они все время крутились у него в голове: «Все зависит только от вас с Дэном. Вперед!» И ее глаза. Они смотрели на него отовсюду – из бушующего моря, из толстых грозовых облаков, из противной липкой, как старая жвачка, дали. А ее крик слышался в непрестанном вое ветра.

Ой, пятке щекотно.

– Фу! – Дэн дернул ногой и посмотрел на пол.

– М-р-р? – смущенно спросил его Саладин.

– Ой, прости, дружище, я не хотел тебя обидеть. – Дэн взял кота на руки. Он прижал его к груди и почувствовал, как сильно бьется у кота сердце. – Ты в порядке? Ну, скажи, как это тебе удается? С тобой всегда так хорошо! А вот я всех смешу, смешу, а они только еще больше злятся. Какой же ты у меня классный. Знаешь, рядом с тобой все не так уж и плохо. Все у нас под контролем!

Дэн улыбнулся. Когда-то это были слова его папы. «Все под контролем» – это почти все, что он о нем помнил.

– Эй, чувак, давай, я тебя кое с кем познакомлю.

Дэн вытащил из кармана папин австралийский паспорт. И понюхал его. Он пах чем-то клейким и сладким. Пусть это будет папин одеколон, решил он. А Эми говорит, что так пахнет бумага. Подумаешь… Да что она вообще понимает? Он открыл его на первой странице и нежно посмотрел на фото с папиным фальшивым именем: Роджер Нудельман. И правильно он делал, что менял имена – это, наверное, конспирация такая, чтобы враги его не нашли. Прикольное имя. И смешное. От него всегда на душе веселее.

– Скажи: «Привет, Родж!», – прошептал он коту. – Знаешь, он тоже любил прикалываться, как и я. Я точно знаю. У нас в семье традиция такая, вот.

Яхту резко подбросило вверх, она взмыла на гребень и со всей силы рухнула вниз. Буря разыгралась, кажется, не на шутку. Дождь, который, было, ненадолго прекратился, вдруг передумал и начался снова. Дэн спрятал паспорт.

Небо прорезала ослепительная вспышка молнии. Все на мгновение стало белым и непроницаемым. Вокруг стояла сплошная стена воды. Дэн вздрогнул. Саладин спрыгнул на пол и юркнул в застекленную кабинку. Ливень бил с такой силой, что на палубе невозможно было дышать. Дэн последовал за котом.

– Яа, сайа менденгар мерека… – кричал в мобильный телефон Ариф. – Не входить!

– Но там типа… Дождь? – Дэн махнул рукой в сторону палубы. – Мокро? – Он стал трясти головой, разбрызгивая на полу капли. – Полотенца?

Ариф что-то буркнул в трубку и кивнул на шкаф. Не обращая на него внимания, Саладин нашел за шкафом какую-то штуку и теперь самозабвенно выуживал ее оттуда. Наконец он зацепился за нее коготком и извлек из щели маленькую плоскую баночку, от которой остро запахло рыбой. Дэн с отвращением поморщился. Саладин с упоением стал ее вылизывать.

«“Икра севрюжья. Сделано в России”, – прочитал Дэн на этикетке. – Ага… Видимо, это Иринин полдник. И почему русские так любят всякую гадость? Так… Спокойно, Дэн… Делаем вдох… выдох… Нет, нет, тебя не тошнит, Дэн… Держись, чувак. Ты не должен потерять свой ланч».

Он открыл шкаф и нашел в нем белые махровые полотенца. Рядом на других полках лежали разные пледы, канаты, бортовые журналы. Он потянул на себя полотенце и вдруг замер… В самой глубине шкафа он увидел кожаную дамскую сумочку, на которой были выгравированы буквы: «И.Н.С.».

Ирина Н. Спасская.

Дэн осторожно достал сумочку с полки и тихонько закрыл за собой шкаф.

Неожиданно дверь в кабину распахнулась, и в нее ворвалась злая, растрепанная и до нитки промокшая Эми. Увидев ее, Ариф вздрогнул.

– Ах, вот ты где! Ты еще жив? Удивительно… А я думала, ты залег на дно от тяжести в желудке!

Дэн спрятал сумку за спиной и попятился к выходу, вытолкнув впереди себя Эми. Ничего, пусть освежится… Массажный душ ей не помешает.

– Молчать, – приказал он. – А то ты меня совсем захвалишь. И смотри! Видишь, что я нашел?

– Ирина! – воскликнула Эми при виде находки.

Не обращая внимания на ливень, Дэн открыл сумку. Женская косметика, телескоп, замаскированный под губную помаду… какие-то весьма подозрительные ампулы, кожаный блокнот…

– А это что такое? – Эми вытащила из сумки бумажник.

Она открыла его и нашла в нем целую стопку перетянутых резинкой пластиковых карточек. Не может быть… Это же ее собственная социальная карта, а это студенческие билеты Иана и Натали. Документы Холтов… И мистера Бурритто! Удостоверение личности с фотографией времен его молодости.

– Дэн, мне страшно! У нее были документы на всех, кто принимает участие в гонке за тридцатью девятью ключами!

Она стала дальше рыться в бумажнике и нашла в нем два маленьких пакетика, в которых лежали тоненькие пластинки, напоминающие стеклышки для микроскопа.

– Что это такое?

– Смотри! – закричал Дэн.

Дэн открыл блокнот. На одной из страниц он нашел список с номерами чьих-то телефонов, какими-то вычислениями и заметками, сделанными на русском языке.

Эми сложила все карточки в бумажник и запихнула его к себе в карман.

– Слушай, я тут вообще ничего не понимаю, – она перелистала все страницы, и вдруг замерла.

Следующее место. 39 ключей? Из тетради RCH.

I’m with you and you’re with me and so we are all together^[1].

– Что такое «тридцать девять» – понятно, – сказал Дэн. – Она собирала информацию о ключах. А вдруг в этих словах отгадка, куда нам идти дальше? А что, если она вообще все это делала для нас с тобой, чтобы помочь нам?

– Она была на нашей стороне. – Глаза Эми наполнились слезами. – И почему она не сказала об этом раньше? Как ты думаешь, она все это время притворялась врагом? Или что-то в последний момент заставило ее перемениться?

– Типичная Люцианка, – отважно улыбнулся Дэн. – Сама ловкость и непредсказуемость.

– Тебе не стыдно так говорить, Дэн?! – закричала на него Эми. – Она же спасла нам жизнь!

– Ой, шучу, шучу…

– Ну конечно, тебя послушать, так все Люциане сплошь мошенники, Томасы едят на завтрак битое стекло, люди клана Екатерины в сотый раз изобретают велосипед, Янусы пишут романы про бред сивой кобылы и так далее и тому подобное… Ты сам-то веришь во всю эту чушь? А что же мы? Ах, нет! Мы не такие, как они! А ты не забыл, что мы с тобой тоже из какого-то клана?

Эми была в ударе. Кажется, пора дать ей немного успокоительного. Дэн взял на руки Саладина и повернул к ней его мордочку.

– А я из какой ветви? – тоненьким голосочком спросил он за кота. – Я, твой храбрый и отважный Саладин? Из клана Екотирины? А может, Томасины?

Эми отвернулась от него и сердито зашагала по палубе.

Вдруг яхта круто взметнулась вверх, отчего у Дэна судорогой свело живот. Он громко, на всю палубу, икнул.

– О-о-о-о! Йе-йе-йе-э-э-э-э! Засунь мне в горло пальцы и вырви мое сердце, чтоб доказать свою любовь!

На палубу вышла Нелли с айподом. Дети с изумлением уставились на это существо, словно собранное из разных запчастей и делающее странные телодвижения, что, по всей видимости, называлось танцем. Она сняла наушники и подняла к небу лицо, подставляя его под струи дождя.

– Прикол! Круче, чем спа! – Она подбежала к Эми с Дэном и встала с ними под тент.

– И маску из лавы для полного кайфа, – посоветовал ей Дэн.

Нелли встряхнула волосами и прислонилась к стене.

– Чуваки, у вас все нормально? А то вы какие-то странные. А у меня внизу был такой длинный разговор с вашим дядюшкой. Он столько мне всего порассказал. Фактически нафаршировал меня, как поросенка. И что вчера с вами произошло… и что вам пришлось испытать… многовато для детишек!

– И не только, – кивнул головой Дэн.

Эми, не обращая на них внимания, продолжала променад по катеру, словно не узнавая Нелли.

«Я с тобой, и ты со мной, а значит, мы вместе», – бормотала она себе под нос.

– Что-что? – рассмеялась Нелли. – Ты в порядке?

– Все, теперь это надолго. – Дэн решил ей все объяснить. – Понимаешь, это строчка из…

– Из ничего! – Эми развернулась на сто восемьдесят градусов и пронзительно уставилась на Дэна.

«Ей ничего нельзя говорить. Не доверяй ей!» – посылала она ему беззвучный сигнал.

«Но если мы не будем доверять Нелли, – молча отвечал ей Дэн, – то как нам жить дальше? Кто тогда будет нас возить, кормить, сажать на самолет? Кто будет единственным прикрытием для двух несовершеннолетних детей, колесящих по всему миру без взрослых? Мы должны ей все рассказать!»

Дэн сделал глубокий вздох и отвел глаза. Сеанс связи со злой сестрой закончен.

– Слушай, мы знаем, что ты получала целую гору зашифрованных посланий.

– Дэн! – рявкнула на него Эми.

– Они были подписаны какой-то Clashgrrl, – на одном дыхании выпалил Дэн. – Темой послания каждый раз был «Отчет». И мы видели у тебя сообщение: «Не отпускай их далеко». Плюс ко всему, мы считаем, что это абсурд, когда кто-то, кто умеет водить самолет, работает с детьми компаньонкой.

– Ого! – воскликнула Нелли. – Вы что, чуваки, следили за мной?

– Не совсем так, – ответила Эми.

В небе снова послышались раскаты грома. Яхта накренилась, Эми, Дэн и Нелли схватились за поручни.

– Ах, вы, змеята! – Нелли пришлось чуть ли не кричать, чтоб ее было слышно сквозь гром. Она пожала плечами и покачала головой. – Ну, ладно, раз вы такие любознательные. Хотите знать, кто такая Clashgrrl? Это кличка моей школьной подруги. Мы с ней такие подруги, что… мы можем говорить обо всем! О том, о чем, например, нельзя говорить с детками, у которых слишком длинный нос и большие уши. И потом, она работает менеджером в ИТ-компании. Суперкласс по этой части. Она умеет кодировать любые тексты и пишет так абсолютно всем. А «FYI» означает «Я в Штатах». «Не отпускай их далеко» – это про два диска с фотографиями, которые она мне отдала, чтобы их не нашел ее приятель, а вот зачем ей это нужно, я вам, простите, говорить не стану, хотя спасибо за внимание к моей персоне! А что касается моей летной карьеры, так это будьте добры, все вопросы к моему папочке – это у него бзик, что, пока мне не исполнится двадцать пять, летать я не буду – профессионально, конечно. Вот так, и это единственная причина, почему вам так фантастически со мной повезло и я пока с вами. Будут еще вопросы?

Дэн чувствовал себя полным идиотом. Эми, опустив голову, смотрела себе под ноги на палубу.

– Прости, – пискнул Дэн.

– Доверяй, но проверяй, – буркнула Эми.

– Всех прощаю! – ответила Нелли и посмотрела в упор на Дэна. – Ну, а теперь твоя очередь.

– Хорошо. То, что говорит Эми – «я с тобой, и ты со мной», – это было в записке, которую оставила Ирина. Думаю, вероятнее всего, это код.

– Да брось ты, Дэн! – рассмеялась Нелли. – Ирина?! Не ожидала от нее, совсем не ожидала…

Она перелистала список хитов на своем айподе.

– Ты знаешь, откуда эти слова? – недоуменно посмотрела на нее Эми.

– Voila1! – Нелли поднесла к ним экран айпода.

Дэн недоверчиво прочитал название группы:

– «Велвет Сесспул…»?

– Самые крутые! Музыканты! В мире! – Сморщив лицо, словно от боли, Нелли начала подпевать:

– Хм, – сказал Дэн, почесывая макушку. – Я думал, Ирина любила только грустные русские песни.

Нелли передала айпод Эми.

– Вот, смотри, это «Уроки ампутации для начинающих», их альбом… Высший класс! Третий трек включай… «По следам моих плевков» называется. Послушай, девочка моя, тебе понравится.

Эми надела наушники. Дэн с удовольствием и некоторым злорадством наблюдал за ее лицом. Сначала оно сморщилось, потом позеленело, потом снова порозовело и вдруг расцвело в широченной улыбке.

– Эй, Дэн! Это же ключ! Здесь говорится, куда нам дальше ехать. Это и есть то, что нам хотела сказать Ирина, но не успела… Вот, в конце этой строчки – то место, куда они идут.

– Йо-хо! – Дэн прорезал воздух кулаком. – До свидания, Джакарта, и здравствуй… – Он так и остался с открытым ртом. – Пеория? Это… типа… штат Иллинойс?

– А кто сказал, что Кэххилы должны жить только в экзотических странах, – сказала Эми. – Спорим, Пеория тоже класс!

– О боже, ну и буря! – раздался на палубе голос дяди Алистера.

Тот вышел на палубу с тростью и зонтом и тут же спрятался под навесом.

– Честно говоря, я провалился в какой-то страшно глубокий сон, а потом проснулся вдруг от чьего-то жуткого крика.

– Неправда, Ал, это я так пою, – обиделась на него Нелли.

– Да, да, простите, я безнадежно отстал в современной музыке, но слова этой песни… что-то я припоминаю… – продолжал Алистер. – А вы знаете, у нас в Гарварде был этакий клуб весельчаков, он назывался Гли-клуб. Там мы собирались и пели песни… А эту нам принес один весьма одаренный молодой человек, этакий вечный студент, знаете, из…

Мглистое небо снова прорезала ослепительная вспышка, на мгновение рассеяв тьму и осветив палубу бледно-голубым неестественным светом. Шторм усилился, волны врывались на палубу и заливали ее водой. Из кабины раздался вопль. Это кричал Ариф. Он о чем-то пытался им докричаться, но голос его тонул в шуме шторма и дождя.

– Я не слышу! – сквозь ветер кричал ему Дэн. – Что он там орет?

– По-индонезийски это означает «У нас гости», если я не ошибаюсь, – ответил Алистер.

Вдруг среди волн показался красный мигающий маячок.

– Полиция, – одними губами произнес Дэн.

– Чем им не понравилась наша яхта? – сказала Эми. – Они же должны искать катер Нелли.

Мотор стал тише и постепенно заглох. Словно устав спорить с разбушевавшейся стихией. Из кабины вышел Ариф, держа руки вверх.

– Он уходит! – закричал Дэн.

– Конечно, – ответил Алистер. – Ведь если его поймают, то он сообщник. Если он уйдет, то будет герой.

– Спускайтесь вниз! Давайте! Быстрее! – закричала им Нелли.

Не дав им опомнится, она рванула в кабину и, взявшись за штурвал, запустила двигатель.

Мотор взревел, и яхта снова стала набирать обороты. Накатившая волна чуть не смыла их за борт, яхта носом взмыла вверх и встала вертикально. Еле держась на ногах, Алистер схватил свободной рукой спасательные жилеты и бросил их детям.

– Быстро надевайте!

Дэн натянул на себя жилет и, взяв Саладина на руки, крепко прижал его к груди. Держась за поручни, чтобы их не снесло волнами и ветром, они стали пробираться к кабине. Но Нелли резко вывернула штурвал, и их в одно мгновение отбросило к корме. Ариф вернулся к кабине и стал отчаянно стучать в нее кулаками. Но дверь была заперта.

– Лево руля, Нелли! – кричал он. – Плохая сторона! Там быть слишком мелко!

Яхта наклонилась на бок и почти легла левым бортом на воду. Коленки у Дэна подкосились. Не разжимая рук, чтобы не потерять Саладина, он упал на спину и покатился вниз. Эми схватила его за рукав, но от этого они заскользили только быстрее. Алистер беспомощно замахал в воздухе руками, но его тоже отбросило к борту и понесло к корме.

Яхта все ниже опускалась на бок. Дэн захлебнулся под накрывшей его тяжелой волной и врезался в фальшборт. Он пытался вжаться в него спиной и найти твердую опору. Но вокруг была одна вода. Вдруг он почувствовал, как к нему на голову кубарем свалилась Эми, а за ней и дядя Алистер. Не чувствуя под собой никакой опоры, он невольно разжал руки и отпустил Саладина…

Последнее, что он услышал, до того как полностью погрузиться в Яванское море, был дикий кошачий вопль.

Глава 4

– Саладин!!!

Из воды, словно поплавок, вынырнула голова Дэна. Он вертелся во все стороны и отчаянно хлестал по воде руками.

Два огромных испуганных глаза сверкнули и снова скрылись в пучине. Мокрая шерстка кота прилипла к телу, и от этого его мордочка стала совсем маленькой. Он весь был одни громадные, сверкающие, как фонарики, глаза. Он из всех сил перебирал лапками.

– Дэн! – справа по курсу показалась Эми. – Быстро плыви к берегу! Он близко, я видела.

– Саладин!

– Ради бога, Дэн! Оставь кота в покое! – из воды послышался голос Алистера. – Это всего лишь животное!

Снова молния пронзила темный небосвод. На мгновение море стало совсем светлым, почти белым, и Дэн успел заметить в воде две странные фигуры – одну очень большую и одну очень маленькую. Первой была яхта, которая, словно обезумевшие весы, раскачивалась из стороны в сторону. На капитанском мостике стояла Нелли. Она не выпускала из рук штурвала и отважно боролась с бурей, отбивая все атаки стихии и одновременно умудряясь не спускать глаз с Дэна. Второй был их дядя Алистер. Это было экстравагантное зрелище. Попасть в кораблекрушение и барахтаться среди бушующих волн, ни на минуту не расставаясь с любимой тростью.

Дэн со всей силой заработал руками и ногами, чтобы отплыть от него как можно дальше. До того как его начали спасать, он сам должен спасти Саладина.

– Вот так! – Он вытянул руку и схватил кота за загривок. – Эй, тише! – Саладин вцепился в него когтями.

Их накрыло очередным валом. Подбросило верх. Волны совсем разыгрались. Ну и пусть делают, что хотят. Лишь бы не захлебнуться. Дэн прижимал к себе Саладина. Ему хотелось расслабиться и полежать на волнах. Главное, не уснуть. Интересно, а где тут берег?

Его снова подняло вверх, он оглянулся. Где-то вдалеке показался маяк. Или ему померещилось… Не расслабляйся. Плыви на маяк! Он крепче прижал к себе Саладина.

– Молодец, Дэниэл! – крикнул ему в ухо дядя Алистер.

Он все-таки догнал его и плыл, не расставаясь со своей тростью, совсем рядом.

– Мррр! – зарычал Саладин.

Эми уверенно плыла впереди всех, держа курс на берег. Нелли победила все законы физики и, выпрямив яхту, теперь яростно переругивалась с Арифом. Каждый из них что-то кричал на своем языке. Нелли быстро натянула на себя жилет и приготовилась к прыжку.

Новая громадная волна накрыла Дэна, вода попала ему в рот, он почувствовал, как она заполняет его легкие. Как трудно грести одной рукой… даже в жилете. Глаза жгло от соленой морской воды…

Бамс! Он больно уткнулся головой во что-то острое. О нет, кажется это коленки Эми.

– Мррр! – сказал Саладин.

Ноги Дэна уперлись в твердый песок. Тяжело дыша, Саладин выполз на берег и отряхнулся. Дэн поднялся и бережно взял кота на руки. Он обернулся посмотреть, нет ли за ними копов, но над морем стояла сплошная мокрая завеса из морских брызг и проливного дождя.

– Я здесь! – послышался из воды голос Нелли.

– Ты в порядке, Дэн? – спросила его Эми.

– Нормально, – ответил он, глядя, как Нелли подплывает к берегу. – У нас с Саладином все нормально.

Вдруг его ослепил яркий луч прожектора. Зажмурившись, он закрыл ладонью глаза Саладину. Луч скользнул в сторону, высветил Эми, потом остановился на Нелли и наконец на Алистере.

Из тумана вылезла чья-то сильная рука и прижала Дэна к песку. Другие руки схватили Эми и Нелли.

– Иту диа! – раздался чей-то голос.

– Прошу прощения, офицеры, но произошла ошибка! Прошу меня освободить! – закричал Алистер.

Его было еле слышно из-за шторма и дождя.

– Икути ками! – ответил ему грубый голос.

Увидев, что на Алистера надевают наручники и тащат его в полицейский фургон, Дэн вырвался из рук полицейского и бросился на помощь к своему дяде.

– Не двигайся, Дэн! – закричал ему Алистер. – Изабель, видимо, составила ложный донос и повесила этот поджог на меня. Я постараюсь этим воспользоваться и повернуть ситуацию в нашу пользу. Только ты не мешай и не наделай бед! Я сам справлюсь.

– Но… но так не должно быть! – закричал Дэн.

Увидев, что коп идет к нему, Дэн заставил себя замолчать, подавив в себе вопль протеста. Он только еще сильнее сжал Саладина и съежился над ним.

– Дэн, стой на месте, – скомандовала Нелли. – Не вздумайте наделать глупостей, дети.

Краем глаза Дэн видел, что их яхта все еще была пришвартована недалеко от берега. Ариф был на борту и с кем-то переговаривался по телефону.

Коп строго показал пальцем на каждого из них.

– Тетап ди ситу! Ты, ты, ты, ты… оставаться на местах!

После этого он повернулся к Алистеру и посадил его в фургон, хлопнув дверью. Потом он сел на водительское кресло, машина тронулась и мгновенно исчезла в тумане.

* * *

– Это сфабрикованное обвинение, – спокойно сказала Нелли. – У них нет доказательств. Скоро его отпустят.

– А почему Изабель выбрала именно его? – спросила Эми.

– Действительно, – согласился с ней Дэн, перекладывая переноску с котом из одной руки в другую. – Она же нас хотела убить. Не вижу логики.

– Думаю, он как-то прикрыл вас и взял огонь на себя, обманув Изабель, – ответила Нелли. – Так что теперь вы его должники.

У Эми хлюпало в кроссовках. Они шли по шоссе в сторону города. Дождь прекратился так же неожиданно, как начался. Утро было свежим и бодрящим. После того как увезли Алистера, они вернулись на яхту и перенесли на берег свои вещи. Но, разумеется, все безнадежно промокло. Кроме компьютера Дэна, который он, верный своим принципам, предусмотрительно завернул в несколько пластиковых пакетов. Мысли об Алистере не покидали Эми. И хотя она ни за что не решилась бы себе в этом признаться, она была не против, если бы его продержали в индонезийской тюрьме как можно дольше.

«Мы его должники?»

О нет, насколько Эми помнила, Алистер вполне мог инсценировать весь этот спектакль с арестом и снова исчезнуть из виду.

«Мы отдали ему ключ. Мы опять поверили ему… И как это у него получается? И как мы снова поверили тому… Тому, кто был там во время пожара и кто ничего не сделал для того, чтобы спасти нас».

– Нет, мы ему ничего не должны, – сказала она вслух.

– Эй, ты что? Он чуть не погиб из-за нас прошлой ночью, – ответил ей Дэн.

– Думаю, он что-то замышляет, – продолжала Эми. – И Изабель, скорее всего, будет снова преследовать нас.

Солнце слепило ей глаза. Оно становилось все жарче и просвечивало сквозь кроны деревьев. Темные лужицы превращались прямо на глазах в сухую пыль. У Эми было странное чувство – словно еще пару минут назад была ночь, и вдруг сразу наступил новый день. Они дошли до города и, пройдя несколько кварталов до центральной площади, нашли стоянку такси.

– Давайте купим билеты на самолет и скорей улетим подальше от этого места, – сказала Эми.

– Нет проблем, – ответила Нелли. – Правда, моя карточка «Visa» бесследно пропала, но у меня еще осталась «MasterCard» на случай непредвиденных ситуаций. Не забудьте напомнить, чтобы я купила лотерейный билетик в Пеории.

– Пеория, – пробормотал Дэн. – Я ничего не хочу сказать, но вы уверены, что нам надо именно туда?

– Слушай, – ответила ему Нелли, – мы же расшифровали послание. Существуют уже целых два Кэххила-ключеискателя, которые почему-то знают эту песню: Ирина, у которой в дневнике были эти слова, и Алистер, который помнит ее по его гарвардскому Гли-клубу. Все сходится, чувак.

– Гли-клуб… – повторил Дэн. – Чем они там занимаются? Гликуют до коликов в животе?

– «Гли» – это старинное слово, оно означает «хор», – улыбнулась Эми. – Мама с папой говорили, что в детстве они тоже пели в школьных Гли-клубах. И я помню, что когда мы были маленькими, к нам в гости приходили их друзья и пели а капелла. Ты знаешь, что это такое? Это когда поют хором без инструментального сопровождения. Один парень приносил с собой ноты. Иногда даже Грейс приходила всех послушать. Мне тоже очень нравилось, когда они пели, и я часто сидела вместе с ними. Самыми любимыми у меня были песни, которые они пели на немецком и французском языках.

– Понятное дело, – перебил ее Дэн. – Ты же обожаешь все самое скучное.

Эми вспоминала, как в их старинной гостиной собирались мужчины и женщины. Они надевали очки, которые потом постепенно сползали на середину носа, и начиналось пение, прямо с листа. Она вспоминала красивые старинные тексты, записанные в старых нотных тетрадях, причудливые витиеватые буквы названий песен…

И тут вдруг ей все стало предельно ясно.

Перед ними на площади стоял красный кирпичный дом с развевающимися у входа флагами. На мраморной плите над входом было написано: «Перпустакаан Умум». И несмотря на то что для нее это была сущая абракадабра и китайская грамота, Эми ни минуту не сомневалась, что там было внутри.

– Можно, мы сделаем небольшой привал? – спросила она.

Дэн начал терять терпение.

– Я тебя сейчас съем, ладно? Ты что, нашла очередную библиотеку? Я угадал? Ты это специально, чтобы окончательно свести меня с ума, да? Потому что ведь нам не нужна никакая библиотека! Потому что мы ищем Пеорию, но не в библиотеке же!

Эми, не слушая его, уверенно шла вперед.

– Нет, не Пеорию. Это кое-что другое.

– Эми, это не смешно! – закричал Дэн.

Но Эми его не слушала. Она толкнула тяжелую дверь.

– Эми… Эми?!

Глава 5

Алистер ничего не имел против медных браслетов. Но наручники могут оставить следы на коже.

Он незаметно протянул под них манжеты своей тонкой сорочки. Пустяк, а приятно… Эти мелочи – прекрасное средство для того, чтобы привести мысли в порядок и избавится от хаоса в голове. Что все-таки происходит? Где логика в том, что произошло с ними за последние сутки? Как это так – Ирина Спасская мертва? Почему она вдруг бросилась спасать его самого и детей?

Невероятно. Он просто не мог в это поверить. А сам он трус. Как и семь лет назад….

«Ладно, сейчас не время об этом думать».

Надо оставить в стороне эмоции. Существуют и более насущные проблемы.

Фургон подбросило на кочке, и впереди кто-то выругался.

«Тот, кто подставил его. Значит, это не Изабель Кабра, как он думал. Как же он ошибался! Глупец».

Старое и до жути знакомое, словно домашнее привидение, лицо повернулось к нему с переднего сиденья.

– Тебе неудобно, Алистер? А ты неплохо выглядишь для мертвеца. Разве ты тогда не умер в Парке Пукхансан?

Этот старческий шепот, словно ржавое лезвие, резанул Алистера. Он спокойно посмотрел в глаза своему дяде, выискивая в них хотя бы каплю человеческих чувств. Но глаза Бэя Оу были холодны, как сталь.

Все свое детство он боялся этого человека. С того самого дня, как тот забрал его к себе после загадочной смерти родителей и стал его опекуном. Но Алистер знал, что его отец, Гордон Оу, был предательски и хладнокровно убит по приказу этого человека.

Бэй был вторым претендентом на место главы клана Екатерины. На его пути стоял только его брат, Гордон. Бэй рыдал у всех на глазах во время похорон. Алистеру было тогда всего пять лет, но он никогда не забудет, с каким ужасом он смотрел на своего дядю, который содрогался от рыданий, но при этом глаза его были совершенно сухи.

Все, кто был непричастен к смерти его отца, плакали по-настоящему. Так притворяться мог только убийца.

– Я впечатлен, дядя. У вас потрясающие актерские способности, – сказал Алистер. – Вы явно улучшили свое мастерство с тех пор, как я был ребенком. Это вы убедили полицию, что поджог устроен мной?

– Не понимаю, почему ты столь враждебен ко мне, Алистер, – ответил ему Бэй. – Я тоже человек, между прочим. Некрологи о твоей смерти в Сеуле довели меня практически до слез. Как я был тронут! И радости моей не было предела, когда я вдруг узнал, что ты все-таки жив. Даже после той драматической мизансцены, которую ты устроил в моем офисе. Хотя она меня несколько сбила с толку, ну да ничего страшного, бывает. Ты так и не понял, что ты ужасно несправедлив ко мне?

– Оригинальная мысль, учитывая, что вы бросаете это обвинение тому, на кого сами только что надели наручники, как на последнего преступника.

– Ну, об этом после, – ответил Бэй. – Всему свое время. Лучше расскажи мне, как тебе удалось выжить во время взрыва в той пещере.

– А вам не кажется, что жизнь интересней, когда в ней существуют тайны? – заметил Алистер. – И у вас наверняка тоже есть свои секреты.

– Эх, Алистер, всю жизнь я тебя воспитывал, – вздохнул Бэй. – Ты был таким многообещающим юношей. Я готовил тебя к нашему совместному управлению кланом Екатерина. Я – глава, а ты – мой наследник. Почему ты такой безответственный? Неужели в тебе совсем нет лидерских амбиций? Что ты носишься с этими недорощенными американцами? Неужели я тебя ничему не научил, сын мой?

– Я вам не сын, – ответил ему Алистер, сжав зубы. – Я сын Гордона Оу…

Бэй низко наклонил голову.

– Бедный, бедный Гордон…

«Ну давай же, скажи ему прямо сейчас, – думал Алистер. – Плюнь ему наконец в лицо!»

Ну почему он никогда не мог сказать ему всю правду в глаза? У него был шанс сделать это после того случая в пещере. Он ведь даже проник в его офис, но в итоге лишь до смерти напугал его секретаря.

«Я был с ним лицом к лицу. Но так и не смог, я повернулся и ушел. Я ничего не сделал. Но нет. Хватит с меня. Хватит его бояться».

Алистер сделал глубокий вдох.

– Мне попалось одно письмо, – начал он. – Оно было написано вами на гербовой бумаге семьи Оу в тысяча девятьсот сорок восьмом году. В нем говорится о вознаграждении за убийство моего отца.

Глаза Бэя расширились.

– Но это письмо об оплате услуг водителя!

– Пять тысяч долларов? Вы хотите сказать, что заплатили человеку пять тысяч долларов только за то, что он поездил по городу? В день убийства моего отца? С припиской «Немедленно уничтожь это письмо по прочтении?»

– Это плата компании по аренде лимузинов за несколько месяцев. И к твоему сведению, вся корреспонденция в нашей компании подлежит уничтожению. Мы не храним ее.

Бэй смотрел на своего племянника так, словно видел его впервые в жизни. Он был в шоке.

– Честно говоря, Алистер, ты меня удивляешь.

«Алистер, ты меня удивляешь…»

«Алистер, ты меня разочаровываешь…»

«Алистер, тебя снова выгоняют из школы… За что?»

Алистер прогнал воспоминания, которые всю жизнь не давали ему покоя. Сколько бы ему ни было лет. Вот снова Бэй начинает лезть к нему в душу.

«Он лжет тебе в лицо и не боится тебя, потому что знает, что ты снова его испугаешься и, как щенок, подожмешь хвост!»

Алистер поднял глаза на Бэя.

– Как я могу поверить человеку, который только что оклеветал своего племянника и донес на него в полицию? – сказал он. – Вы же прекрасно знаете, что это не я устроил поджог, и у вас нет против меня никаких улик.

– Вот мои улики. Если нет, так будут. – Бэй расстегнул пиджак и похлопал по внутреннему карману, из которого выпирал туго набитый кошелек. – И я мог бы использовать их на твое же благо, если ты меня об этом хорошо попросишь.

– Подкуп и обман, – горько ухмыльнулся Алистер. – Как в старые добрые времена!

– В отличие от некоторых, Алистер, лично для меня дороже всего истина, – перебил его Бэй. – А ты, плоть от плоти клана Екатерина, утаиваешь ее от меня, твоего благодетеля и главы клана. Скажи мне правду – это все, что от тебя требуется. Расскажи мне, что произошло на острове. И что ты знаешь об открытии Роберта Кэхилла Хендерсона.

– Нет… ни за что…

– Следи за своим давлением, сынок, – посоветовал ему Бэй. – В твоем возрасте опасно есть слишком много сырных буррито, олигарх-простофиля.

Алистер на секунду зажмурился и вдруг вспомнил слова отца, которые он никак не мог понять, когда был ребенком: «Молчание – золото». Он только глубоко вздохнул и бесстрастно посмотрел в глаза Бею.

– Ну-с, – переспросил Бэй.

Внезапно Алистер подался назад, тело его сжалось в страшной судороге, он стал хватать ртом воздух и задыхаться. Машина съехала с дороги и, визжа шинами, резко затормозила у обочины. Водитель совершил крутой разворот. Сидевший сзади полицейский обеими руками пытался удержать Алистера.

– Вперед! – закричал Бэй. – У нас нет времени!

Алистер что-то бессвязно бормотал. Тело его подбросило вверх, и он врезался головой в крышу машины. От удара он потерял сознание и без чувств рухнул на сиденье.

Глава 6

Плесневый грибок… Гнилая бумага… Эми нежно улыбнулась. Знакомый до боли и околдовывающий аромат старых книг.

Перед ней лежала стопка фолиантов по истории музыки, которые ей принесли из библиотечного архива острова Ява. Книги были большими и толстыми и с тяжелым приятным стуком ударялись об стол. От ее рюкзака на полу образовалась лужица, и испуганная молодая библиотекарша прибежала с тряпкой вытирать мягкие кресла, на которые натекла вода с одежды Эми. Она хмурилась и тихо бранилась на индонезийском языке.

– Спасибо, – сказала Эми. – П-простите.

Она стыдливо открыла первую книгу.

«Многоголосое пение. Народные хоровые песни. Боевые песни. Мадригалы. Мотеты». В ней с внутренней стороны обложки Эми увидела печать – оказалось, что эта книга была пожертвованием местного жителя, выпускника Гарвардского университета.

Она открыла первую страницу и приготовилась читать. Но ее отвлек шум. Она обернулась и увидела ту же библиотекаршу, которая теперь вместе с Нелли бегала за Саладином и пыталась поймать его. Дэн прятался за их спинами и виновато пожимал плечами.

– П-п-прости… Я просто разрешил ему погулять, чтобы пообедать и сделать свои делишки. И сейчас ему захотелось побегать.

– Есть! – закричала Нелли, поймав кота за ошейник.

– Что это с ним? – спросила Эми, когда Нелли вынесла его на улицу.

– Сердится, – ответил ей Дэн. – После того как он совершил свой туалет, мы с ним зашли в интернет-кафе, и я решил посмотреть, нет ли здесь клуба любителей мау. Ну так вот, выяснилось, что на этом острове красная рыба не водится, так что ему пришлось довольствоваться тунцом.

Но Эми его уже не слушала. Она, словно завороженная, смотрела во все глаза на название песни на странице сорок семь.

* * *

А в ста милях от них, стоя на дороге в аэропорт, Бэй Оу пристально следил за своим племянником, который корчился в мучительных конвульсиях, сраженный сердечным приступом.

– Дядя… Дядя! – стонал Алистер.

Водитель что-то кричал по мобильному телефону, склонившись над его племянником и придерживая его другой рукой. Офицер, к которому был прикован Алистер, дрожащими руками пытался расстегнуть наручники.

– Да пошевелитесь же, господа, – кричал на них Бэй, – сделайте же что-нибудь!

Алистер протянул к нему дрожащие руки, тело его содрогалось и билось о землю. Видеть племянника в таком состоянии было для Бэя настоящим шоком. Алистер в любой ситуации умел выглядеть достойно. Ни взрывы, ни землетрясения – ничто не могло заставить его изменить своим изящным манерам и элегантной походке.

Но вдруг сердце, его собственное сердце так жестоко подвело его. Какая злая ирония!

«И что? Что в результате остается от человека? – размышлял Бэй. – Какое бессмысленное существование…» Образование, карьера и теперь вот здоровье – все стало в его жизни сплошным провалом. Какой-то он безвольный. И никогда не понимал, что такое власть. «Дядя, в этой школе все думают только о том, чтобы быть первыми. Дядя… я решил открыть свое дело, я хочу кормить людей по разумным ценам. Дядя… дядя…» И так всю жизнь. Он мог бы давно обрести власть и стать влиятельным человеком в клане. А что он вместо этого? Ходячее недоразумение.

«Да уж… – продолжал размышлять Бэй, глядя, как жизнь постепенно покидает тело его племянника. – Какой неожиданной стороной оборачивается к нам жизнь!»

Наконец полицейскому удалось снять наручники. Рука Алистера стукнулась об землю. Голова откинулась набок. Полицейский растерянно смотрел на него, не зная, что делать дальше.

– Мати? – пробормотал другой офицер.

«Он мертв», – перевел про себя Бэй.

Ноги его стали ватными. Он облокотился о фургон. Глаза Алистера были широко раскрыты и, казалось, в упор смотрели на Бэя, словно вынося ему последний приговор. Как же он в эту минуту был похож на своего отца.

– Гордон… – прошептал Бэй.

«Стоп. Никакой это не Гордон. Это просто его сын».

Ноги его подкосились. Стараясь не упасть, он отошел подальше от шоссе, по которому с грохотом проносились автомобили и, опершись на трость, набрал номер.

– Алло, я хочу сообщить о ненасильственной смерти господина Алистера Оу…

– А-а-а-а-а!!! – раздался за его спиной жуткий крик.

Бэй обернулся. Он ринулся назад к машине. И вдруг встал как вкопанный. Руки его бессильно повисли. Телефон и трость звонко ударились о землю.

Оба офицера лежали на пыльной обочине, корчась от боли, а между ними, целый и невредимый, стоял Алистер Оу и отряхивался. Он повернулся к Бэю и поднял его трость.

– Вы, кажется, уронили, дядюшка?

– Но… но ты же… – Бэй протянул вперед руку.

– Да, может быть, меня в свое время и отчислили из Гарварда, но зато я был лучшим по актерскому мастерству, – ответил он Бэю, отвинчивая набалдашник его трости и с изумлением глядя на целый ряд кнопок на ее конце. – О-о! Что это тут у нас?

– Нет, Алистер, нет! Ты сам не понимаешь, что делаешь! – рванулся вперед Бэй.

– Не подходи ближе, – предупредил его Алистр и тряхнул рукояткой трости в сторону Бэя. Из нее черным облаком вырвался перечный газ.

Бэй рухнул на землю, задыхаясь в приступе кашля. Ноги его подкосились, где-то ниже коленки раздался треск. Острая жгучая боль обожгла его ногу и стрелой пронзила все его тело. В легких заполыхал огонь, боль раздирала его на части.

Чтобы не потерять сознание и не провалиться в обморок, он из последних сил начал кричать.

Алистер подошел и встал над ним.

– О, кажется, вы чем-то расстроены, мой бедный добрый дядя.

«Продолжай дышать. И главное, ни в коем случае не закрывай глаза. Смотри в одну точку», – твердил про себя Бэй.

Он заставил себя поднять глаза на Алистера.

«У него ведь сейчас есть блестящая возможность, – пронеслось у него в голове. – Один удар по темени и дело сделано!»

– А-а-а! – закричал Алистер, занеся трость над головой.

Бэй закрыл глаза. Послышался удар о землю. Он почувствовал, как его кто-то тянет за руку. Как его спина скользит по траве. Как на его запястьях щелкнули наручники и его приковали к фургону.

Бэй кричал. Он не хотел терять сознание. И вдруг сквозь собственный крик он услышал пронзительный рев сирен. И голос своего племянника, все громче и громче напевавшего:

«Я с тобой, и ты со мной, а значит, мы вместе…»

Глава 7

В международном аэропорту Пеория, как и полагается, было пруд пруди изнывающих от скуки мамаш и детей. И буквально единицы тех, а среди них был и Иан Кабра, кого раздирало от гордости за то, что в их ручной клади был целый арсенал маленьких пузырьков от шампуней, наполненных самыми разнообразными ядами.

Правда, не все шло так гладко, как хотелось бы. Младшие Кэхиллы опоздали на рейс, и это был минус. Не говоря уж об этой униформе сотрудников аэропорта, в которую им пришлось облачиться.

– О нет! – бубнила Натали Кабра. – Я просто не могу в это поверить, мы с тобой вылитые…

– Рабочий класс? – поинтересовался Иан.

Воротник формы сотрудника службы безопасности уже давно натер ему шею.

– Помни, что говорила мама, – сказал он, – теперь уже не так просто, как раньше, внедриться в ряды персонала аэропорта. Прошли прежние времена. Так что еще скажи спасибо, что у Люциан есть кое-какие связи в этом мире.

– Может, мне сказать им спасибо за эти глупые значки с именами? – брюзжала Натали.

– Оба, замолчите сейчас же! – перебила их Изабель Кабра.

Они подошли к дверям с надписью «Только для персонала». Глаза ее злобно сверкали из-под полей форменной шляпки.

– Ариф, говори медленней, – приказала она по телефону. – Я, конечно, понимаю, что у меня прекрасный индонезийский, но все-таки не до такой степени… Да, знаю, ты перехитрил их… Ну откуда им знать, что ты говоришь по-английски, разумеется, именно поэтому мы и платим тебе длинный доллар… да, я видела их имена в списке пассажиров на Пеорию. Но их не было в самолете, Ариф!.. А, ты знаешь, когда вылетает следующий рейс… Через три часа? Хорошо. Будем надеяться, что на этот раз это правда. И Ариф… ты бы лучше тоже надеялся… – И она раздраженно хлопнула крышкой телефона.

Лицо ее пылало от гнева.

– Ну что ж, у нас отличные новости! Акуна матата и продолжение следует! – веселился Иан. – У нас есть время отдохнуть и где-нибудь славно перекусить! – Он оглянулся по сторонам, пробежав глазами десяток названий фастфуда. – М… да… или просто отдохнем, пожалуй…

– Целых три часа в этой дыре? – возмутилась Натали. – Вчера это были Токио, Париж, Вена, Сеул, Сидней и теперь Ява. Я считала, что Кэхиллы более разборчивы в выборе мест, что они так утончены… Но, мама, теперь я, честно говоря, даже не знаю…. Это прыгание через лужи в эту как ее… П-пео… – Лицо ее позеленело от отвращения. – Ах, простите, мне что-то нехорошо.

Иан долго ждал, пока она закончит ныть.

– А она права, – сказал он.

– Что? Тебе чем-то не нравится эта страна? – набросилась на него Изабель. – Может быть, тем, что здесь они уже дважды исчезали у нас прямо из-под носа? Интересно, что бы это значило, Иан?

– Что им везет? – предположил он.

– Что они единственные достойные противники.

– Отлично, мама! – рассмеялся Иан.

– Ты смеешься надо мной, Иан?

– Да нет же. – Он выдавил из себя улыбку. – Просто тебе не приходило в голову, что в таком случае они могли полететь совсем в другом направлении?

– Перестань! Ты забыл, кто у них за главного? Эта молодая нянька с кольцом в носу и трансплантированным айподом. Я удивлена, что они вообще еще куда-то летают. Нет, Иан, не стоит волноваться. Они полетят первым же возможным рейсом. И не забывай, что Алистер, благодаря нашим успешным переговорам с Бэйем, теперь в наших руках. Здесь, в Пеории, они будут совершенно одни. Но бить только на поражение! И больше никаких вариаций на эту тему. Хватит. Индонезия стала для нас хорошим уроком.

Иан кивнул в знак согласия.

«Только не спорь с ней, – подумал он. – По крайней мере, когда она в таком состоянии».

Все равно ему было жаль, что им пришлось так жестоко обойтись с ними. Особенно эту девчонку, Эми. Она была какая-то… не как все. Такая застенчивая. Нежная. Потрясающе неприступная. И просто восхитительно враждебная. Не то что эти девчонки, которые бросались ему на шею так, что его водителям приходилось возить с собой аптечку скорой помощи.

«Ну как она не понимает… Неужели она не видит, что им давно пора выйти из игры?»

Во всем виноват ее брат и эта компаньонка. Один – лихач и задира, а другая – поросенок с пирсингом. И как им удалось тогда в Сеуле выбраться из пещеры? Если бы они только помариновались там подольше… вот тогда бы у них навсегда пропала охота к приключениям. Ну зачем, зачем они начали войну с его матерью?

«Если бы они знали, что она за человек и каково это – жить с ней».

– Ты совершенно права, – подтвердил Иан. – Они сами напрашиваются. Раз не хотят прислушаться к единственному здравомыслящему человеку во всей этой компании.

– То есть? – не поняла его Изабель.

– Да я о девчонке. Этой Эми. – На лице Иана проскользнула задумчивая улыбка.

– Иан? – Мать схватила его за руку. – Если ты хотя бы на одну минуту позволишь себе…

– Мама! – Иан почувствовал, как краска заливает его лицо. – Да как ты можешь такое подумать…

– Мама! Иан! – Натали выбежала к ним из туалетной комнаты. Вид у нее был совсем неважный. – Мне только что пришло сообщение от Рейган Холт!

– Ты переписываешься с Томасами? – ужаснулась Изабель.

– Нет! Они сами! Они взломали мой мобильный! – заверещала Натали, с отвращением глядя на свой экран.

«Спасибо, Нат. Благодаря твоей мобиле мы знам, где щас Дэн с Эми».

– О боже! – поморщилась Натали, глядя на экран. – Что за жаргон? …Благодаря твоему мобильному телефону мы знаем… – переводила она.

«Мы у них на хвосте, но если только где-нибудь рядом мы почуем Люциан, то берегитесь. ttfn^[2], Рейган».

Иан застонал. Холты были самой большой ложкой дегтя в этой гонке – мерзкие, брутальные и тупые.

– Это называется, Кэхиллы теперь совсем одни, – сквозь зубы прорычал он.

– А давайте на взлетной полосе повесим табличку «Безхолтовая зона», – невозмутимо предложила Натали. – Это должно запутать Кольтов, простите, Холтов. Хотя бы на один день. Может быть.

– Эти истуканы могут прилететь на чем угодно, хоть на параплане, но им нас не остановить. Во всяком случае, Эми с Дэном мы им не отдадим. Наоборот, раз они так хотят, то что ж, устроим им вечеринку!

Она открыла сумку и вытащила из нее ампулу с зеленоватой жидкостью.

Лицо Иана передернулось, словно от зубной боли.

– Ой, мама, ты что-то перепутала! – воскликнула Натали. – Это же то, что мы стащили у Кэхиллов в Париже!

– Иан вот уже давно догадался, – Изабель бросила уничижительный взгляд на свою дочь, – что это фальшивка. На самом деле там яд! Как только мы введем его, они почувствуют медленное угасание всех двигательных функций. Дальше, как и положено, больница и последующая за этим смерть.

Она снова начала рыться в сумке и вытащила на свет упаковку медицинских игл.

– Да, да, конечно. Мы заставим их это проглотить, – сказал Иан, глядя на иглы.

Натали позеленела.

– А-а… А вдруг у них окажется противоядие? – пискнула она.

– Хороший вопрос! Помилуй боже, неужели это сказала Натали? – отвечала Изабель. – Правильно. Ходят слухи, что в каком-то из кланов действительно были разработаны противоядия от ядов Кабра. Я всегда подозревала, что за этим стоит Грейс. Ну кто же еще… Но боюсь, что ее время ушло! И деткам больше некому будет вытирать нос. Или я не права?

Иан вздрогнул. Он искоса посмотрел на сестру, но та была полностью поглощена своим телефоном.

– О’кей, – взвизгнула она. – Сменим тему? Э-э… кто-нибудь из присутствующих знает, что такое «красная рыба»?

– Это то, что едят, когда нет лобстеров, – ответил Иан. – А что?

– На моем RSS появился запрос с компьютера Дэна Кэхилла на… Красную рыбу? – Натали почесала на затылке. – О! Это же для их кота!

Изабель так быстро выхватила у нее телефон, что ее шляпа съехала набекрень.

– Натали! Быстро отвечай мне, откуда был отправлен запрос?!

* * *

– Красный код.

Профессор сел на кровати. Звонок, который разбудил его посреди ночи, мог означать только одно.

– Они здесь?

– Это запрещенный вопрос, – ответил знакомый мрачный голос. – Но это мой последний приказ.

– Но вы прекрасно знаете, что у вас нет на меня никаких прав. Я не один из вас, – ответил профессор, зажав ухом трубку и натягивая одежду.

– Но раньше вы принадлежали к клану Томаса.

– Я простой учитель, – отвечал он. – Мое дело давать детям знания. Я против ваших методов. Вы готовы перерезать друг другу глотки. Впрочем, именно этим вы и занимаетесь всю жизнь. А это наносит ущерб моей родине, пагубно отражается на моем народе и моей семье, в конце концов.

Он включил компьютер, набрал пароль и открыл список пассажиров на навигаторе. Так… вот они. Так он и думал….

Он быстро вышел за дверь и, вполуха слушая своего собеседника, побежал к машине.

– …но у нас с вами одни и те же цели, – продолжал тот же голос.

– И диаметрально противоположные методы, – громко сказал профессор, заводя двигатель. – И вообще, мне не нравится, когда мне угрожают. Как, собственно говоря, и вам, насколько я помню. Или я ошибаюсь? Ведь прошло столько лет с тех пор.

– Изабель Кабра уничтожила Ирину Спасскую, – произнес голос. – Она очень сильно раздражена и становится опасной. В таком состоянии она способна на очень грубые поступки. У меня есть доказательства – мне удалось подключиться к ее телефону. Послушайте, нам надо действовать вместе и сомкнуть ряды, иначе мы проиграем. Без вас у нас нет шансов.

Профессор торопился. Он проехал на красный свет. Рядом раздался возмущенный гудок. Он ударил по педали тормоза. Доехав до перекрестка, он ушел в сторону. Мимо, словно стая бездомных собак, пролетела группа мотоциклистов и осыпала его проклятиями.

– Господи, как такое могло произойти? Ирина Спасская мертва? Невероятно! Как это произошло? Что случилось? – говорил профессор.

– Спасала детей!

– Что?!

– Куда вы пропали? – спросил голос на другом конце провода.

Профессор выключил телефон.

Невероятно.

Он начал медленно тормозить, потом встал у обочины. Нет, так невозможно. Надо успокоиться и взять себя в руки. Нельзя нестись куда-то сломя голову. Необходимо собраться с мыслями. Хотя бы ради собственной жизни или, во всяком случае, жизней других людей. В таком состоянии вести машину опасно. Иначе может случиться беда, и он уже не сможет остановить это безумие, которое длится полтысячелетия. А у него все-таки еще есть шанс прекратить насилие и восстановить мир.

«Ирина одумалась. Ирина мертва».

Гонка разгорается и выходит за правила игры.

Он вытащил из бардачка маленькую фотографию в рамочке. С портрета на него смотрел человек в ярком боевом наряде племени зулу. Ноги и предплечья украшены белыми перьями. Головной убор из длинных черно-белых перьев. Огромный, во весь рост, щит. И длинный, как копье, узкий меч. Черное, словно уголь, лицо изрезано суровыми морщинами. Оно почти сливается с черными, смазанными маслом макассар волосами.

Профессор положил портрет на сиденье и снова тронулся. Чтобы привести в порядок нервы, он начал, как обычно, петь за рулем. Через двадцать минут он уже был в аэропорту. Он показал пропуск охранникам, и те без колебания пустили его на служебную территорию.

До их прилета оставались считаные минуты.

Глава 8

Изменить цель путешествия – это одно. А вот ходить по аэропорту в мокрой одежде и с рюкзаками, от которых пахло, как от дохлого скунса, – совсем другое.

– Добро пожаловать в Южно-Африканскую Республику! – возвестил бортпроводник.

– Спасибо! – выпалила Эми и быстро прошмыгнула мимо, пока он не заметил, как от нее пахнет.

Если бы еще только вчера ей сказали, что сегодня она будет стоять с мокрой сумкой в аэропорту «Йоханнесбург ОР Тамбо», она бы решила, что это очередной прикол. Но тем не менее именно сюда привели ее собственные поиски в библиотеке.

– Может, ты все-таки объяснишь все по-человечески, – допытывалась у нее Нелли, зевая после ночного перелета.

– Кто пукнул? – спросил Дэн.

– Вещи, – ответила Эми.

– Пукнули? – спросил Дэн.

– Я не с ними, дорогие дамы и господа, – сказала Нелли. – Я их вижу впервые в жизни…

Дэн заметил вывеску: «Проверьте свою электронную почту / Зайдите в сеть!»

– Эй, Нелли, можно я возьму твою «MasterCard»? – спросил Дэн.

– Нет проблем! – ответила Нелли. – Зовите меня просто Банкомат Гомес! Можете не стесняться! А ты быстро расскажи мне все по порядку. Зачем мы сюда прилетели? – сказала она Эми. – Я помню, что ты начала рассказывать что-то умное, и мы для отвода глаз заказали гостиницу в Пеории. Хотя теперь мы не в Пеории… Но только я ничего не помню, потому что уснула, когда ты начала говорить. Прости…

Ни говоря ни слова, Эми вытащила из кармана смятый листок бумаги. На нем была записана песня, которую она нашла в библиотеке. Наверху страницы крупными буквами было написано название: «Шагаем мы в Преторию».

– Это одна из самых популярных хоровых песен. Ее поют во всех Гли-клубах мира. В том числе и в гарвардском Гли-клубе. Вот что дядя Алистер пытался сказать нам! На самом деле это Претория, Южная Африка, а не Пеория. Скорее всего, Ирина знала это и вела нас именно сюда.

Нелли слушала ее, глядя, как Дэн с головой ушел в компьютер.

– Эй, не увлекайся, дружище! Время деньги, если ты еще не забыл! И у меня их уже не так много… особенно после того, как вы заставили меня раскошелиться на фальшивое бронирование и авиабилеты. И потом, я решила купить вам телефоны.

– О-о-о-о! – Дэн буквально подскочил над стойкой. – Нет! Нет! Нет! Нет!

– Да что такое случилось? – Эми от страха чуть не подпрыгнула до потолка, и они с Нелли бросились к экрану.

– Я только что проверил все местные сайты. Во всей Южно-Африканской Республике нигде нет красной рыбы. Саладин убьет меня.

* * *

Что может быть скучнее, чем бесконечное ожидание в аэропорту – когда тебе наконец вынесут кошачью переноску? Только лекция твоей старшей сестры по истории ЮАР! И рядом даже нет Нелли… Которая ушла покупать мобильные телефоны и брать напрокат машину. Все… Это западня.

– «…и здесь были найдены огромные залежи золота и алмазов, – монотонно читала Эми. – С тех пор в Трансвааль, который был основан голландцами, хлынул целый поток рудокопов и искателей приключений из Англии, что в конечном итоге закончилось англо-бурской войной». Так вот в чем дело, Дэн! – воскликнула Эми. – Теперь все ясно! Это же песня времен войны с бурами – «Шагаем мы в Преторию».

– Да ладно, ну подумаешь, пели они про бурых лохматых свинок, ну и что тут такого?

– Да нет, при чем тут бурые лохматые свинки? Ты что, смеешься надо мной? – Эми даже застонала от досады.

– А что, плакать надо? – не выдержал Дэн. – Вот, ты вся в этом, Эми! Тебе чем скучнее, тем лучше. А еще лучше читать вслух до полуобморока! Пока кто-нибудь не выдержит наконец и не закричит: «Все! Хватит, хватит! Сдаюсь, только замолчи!»

– Так, с тобой все ясно, – сказала Эми. – Слушай внимательно, мелкий. Итак… Буры. Так назывались первые голландские переселенцы на территории ЮАР. С голландского языка это слово переводится как «фермер, крестьянин». Одними из первых переселенцев здесь были голландцы, немцы и французские гугеноты – крестьяне и скотоводы. Сами себя они назвали не бурами, а африканерами.

Дэн окончательно осоловел и, засыпая, врезался на ходу в пожилого господина в старом, видавшем виды пиджаке и рваных брюках.

– Простите! – вскрикнул Дэн и испуганно шарахнулся от него в сторону.

Старик загадочно улыбнулся. Лицо его было совсем темное, с глубоким шрамом на подбородке и яркими зеленовато-серыми глазами.

– Такси? – спросил он и вручил Дэну какую-то открытку. – Или продвинутая молодежь сама передвигается по Африке?

– Э-э-э… Нет-нет, спасибо, – отвечал ему Дэн.

– Оставьте себе, – сказал старик. – На всякий случай! Кто знает, вдруг Слимгаард все-таки пригодится!

– Что ему от тебя надо? – спросила Эми, когда старик ушел.

Дэн перевернул открытку.

– Надежда человечества? – спросила Эми. – Реклама такси, написанная от руки на открытке?

Дэн повернул ее лицевой стороной. На ней был изображен высокий африканский воин с большим щитом. Под изображением была энциклопедическая справка.

Чака, 1787–1828 годы. Основатель Зулусского царства. Незаконный сын вождя племени зулу и простолюдинки по имени Нанди, которая пришла из другого крааля. Рождение его считалось позором; имя его переводится как «ублюдок». Чака и Нанди были изгнаны из клана. Но нигде им не было покоя – их презирали везде. Однажды шестнадцатилетний Чака вступил в схватку с леопардом и выплеснул на него всю свою обиду и ярость, сразив его голыми руками. Гонимый жаждой мести, Чака силой и коварством пришел к власти. В те времена основной тактикой боя у африканских племен было метание копья на длинной дистанции. Однако Чака перевооружил свою армию и ввел тактику ближнего боя короткими копьями, оснащенными мощнейшими широкими наконечниками. Он прославился как великий африканский завоеватель и полководец благодаря изобретению нового боевого построения, которое получило название «буйволиная атака» или «буйволиный рог». Чака создал невиданную до этого мощнейшую африканскую армию, не знавшую поражений и покорившую местные африканские племена, и встал во главе мощнейшего в Африке государства, называемого Зулусской империей. Несмотря на то что многие современные исследователи осуждают его за жестокость и бесчеловечные методы в его завоевательной политике, Чака считается отцом-основателем Зулусского царства и национальным героем ЮАР.

– Круто, – пробормотал Дэн, глядя на изображение Чаки.

– Эй, смотри, а вот и Саладин! – воскликнула Эми.

Она подбежала к ленте багажа и взяла клетку с мау.

– Хочешь первым поздороваться с ним? – спросила она.

Но Дэн даже не обратил на нее внимания. Он, как зачарованный, смотрел на щит Чаки.

– Эми, – сказал он. – Что ты здесь видишь?

– Ты в своем уме? Твой родной кот голодает, а ты рассматриваешь какие-то картинки. Что с тобой, Дэн? Я тебя не узнаю.

– Щит, – пробормотал он. – Посмотри на его щит.

Она подошла ближе и чуть не выронила из рук переноску.

Перед ней на щите зулуса красовался герб клана Томаса.

Глава 9

Эми едва не погибла под колесами поезда в туннеле метро. Эми чудом не умерла под обломками взорванного дома. И чуть не задохнулась в могильном склепе. Но ждать, пока Дэн выйдет из книжного магазина, оказалось страшнее адских мук. Такого она от него не ожидала.

– Может, позвать врача… – предложила Нелли.

Она только что купила в аэропорту перепрошитый сотовый телефон и с гордостью вручила его Эми.

– Спасибо, – проронила Эми и, не глядя, сунула его в карман. – Чем бы дитя ни тешилось…

Дэн наконец вышел из магазина. Лицо его сияло от радости. В руках у него была биография Чаки Зулу.

– Спасибо, чуваки, это класс. Хотя у них нет Геккса. Но эта тоже ничего.

– Геккса? – переспросила Эми.

– Да, это тот, кто написал эту открытку. – Дэн покрутил ею перед носом у Эми. – Не знаю, как звали этих чуваков, но стиль мне нравится. Эй, а как там наш Саладин?

Услышав свое имя, Саладин начал скрести когтями по стенке переноски. Удивительно, как какое-то «М-р-р-р…» может содержать в себе столько злобы.

Дэн наклонился, чтобы открыть ему дверцу, как вдруг рука Нелли крепко схватила его за шиворот.

– Вот так! Минуточку. Помнится, в прошлый раз мне пришлось бегать за ним по всей библиотеке! Ведем себя прилично. За нами наблюдает та девушка за стойкой аренды автомобилей. Она и так не хотела давать мне машину, я еле ее уговорила. Так что будем паиньками, а не то она передумает. И кстати, это твой телефон, Дэн. Чтобы ты больше не говорил, что я ни разу тебе ничего не подарила.

Нелли подняла клетку и решительно направилась вперед. Дэн едва успевал за ней, листая на ходу биографию Чаки.

– В оглавлении никаких Кэхиллов. Ведь он потомок Томасов, правильно?

– Не знаю, – покачала головой Эми, – вообще-то Томасы вышли из Японии. А родители Чаки были родом из африканских племен. Они европейцев даже в глаза не видели. Никогда в жизни. Чака впервые мог встретиться с европейцами не раньше тысяча восьмисотых годов. Правильно?

– Правильно… – Он перелистал книгу. – Кто-то из английской миссии спасает жизнь Чаке – это какой-то Финн. Он вылечивает его рану от удара мечом, приносит ему лекарства… И еще краску для волос. Когда Чака видит, что у него исчезли седые волосы, он вроде как думает, ничего себе, я снова молод! Это чудо! До этого он с подозрением относится к европейцам. Теперь он видит, что – ага! – у них есть что-то очень даже полезное!

– Краска для волос? – заинтересовалась Нелли.

– Оружие, – отвечал Дэн. – И он, вроде как, ну ладно, ребята, я вам верю. И зря. Потому как не надо было им доверять.

– Все это очень интересно, но видишь ли, дело в том, – сказала Эми, – что если он не потомок Кэхиллов, то, значит, и сам он никакой не Кэхилл. Но тогда возникает вопрос: откуда у него щит с гербом Томаса?

– Заказал в специальном магазине? – предположил Дэн. – Ладно, сдаюсь, я не знаю. Надо побольше почитать про него.

– Не могу поверить, что ты это предлагаешь.

– Про Чаку читать не скучно, – оправдывался Дэн. – Ты знаешь, как зулусы убивали? Они два раза прокручивали головы. Р-р-раз – и мертвяк! Потом сажают его на кол и делают такие заборчики из трупов. Как живая изгородь! Чака был просто гений. Например, он такой, типа, так, как у нас дела с метанием дротиков, друзья мои? Но ведь это же детский сад какой-то! Плохой человек нагнулся и ушел, а вы зря дротик потеряли. Поэтому будем учиться делать из врага шашлык с переработанными копьями! Абсолютно наш человек, гринпис и супервоин! Например, что он сделал со своим суперглавным врагом по имени Звиде? Он накормил шакалов трупом его матери! Ну что, съела, Эми? Ну разве это неинтересно?

– Обхохочешься…

Они вошли в лифт и спустились на парковку.

– Колесница ждет, дети мои! – воскликнула Нелли. – Место номер тридцать семь К.

Дэн последовал за ней, глядя по сторонам.

– Ух ты… Ты заказала «Хаммер»?! Ого-го!

Дэн запрыгал от радости и бросился к блестящему черному «Хаммеру» рядом с табличкой «37К».

– Странно. – Нелли перечитала договор об аренде. – Я, кажется, просила самую дешевую машину. Я сказала, пусть даже с дыркой в полу, как у Флинтстоунов.

Эми невозмутимо закрыла глаза и решила досчитать до семи, прежде чем это случится. Но так долго ждать не пришлось. Еще раньше всю парковку огласил горький вопль Дэна: «О-о-о-о-о! Нет!» Он стоял рядом с желтеньким двухдверным «Юго» и, отказываясь глядеть правде в глаза, смотрел в сторону на возвышающийся над всеми «Хаммер» на месте под номером «38К».

– Я ошибся всего на одно место. Еще чуть-чуть, и он был бы наш.

– Очаровательно, – заглянула внутрь Нелли, – ручная коробка.

– Думаю, тебе следует потребовать тюнинг! – сказал ей Дэн. – Это же просто металлолом. И даже руль не с той стороны!

– Они тут все такие, – ответила Нелли. – Здесь ездят не с той стороны!

– Нет, правда, Нелли, они просто решили тебя унизить. Это издевательство. Ты не должна это так оставить! – продолжал возмущаться Дэн. – Чака Зулу ни за что не согласился бы на «Юго».

– Да я эту еле-еле у них выпросила, – ответила Нелли.

Эми отошла подальше, чтобы не слушать их препирания, и обошла «Хаммер» с другой стороны. Вдруг ей показалось что-то странное. Черные стекла машины были совершенно непроницаемыми. И запотевшими…

Она наклонилась к водительскому стеклу. Ей почти ничего не было видно, но на переднем сиденье были какие-то странные круглые очертания. И это нечто вдруг шевельнулось.

* * *

Дэн неохотно забрался в «Юго» и поставил переноску к себе на колени. Сиденья оказались жесткими и неудобными.

– Здесь пахнет рыбой, – заканючил он.

– Значит, Саладину понравится, – ответила Нелли.

– Но теперь-то можно я его выпущу? – спросил он, собираясь открыть клетку.

Но не успел он договорить, как пассажирская дверь открылась, и Эми ворвалась в машину на заднее сиденье.

– Поехали! Скорей!

«Хаммер», который до этого казался совершенно пустым, вдруг начал раскачиваться из стороны в сторону и из него послышались громкие голоса.

– Там что, кто-то есть? – спросил Дэн.

– Они ждали нас! – закричала Эми.

– Я была уверена, что все они в Иллинойсе! – Нелли ударила по педали газа и перевела рычаг коробки передач на заднюю скорость.

Машина подпрыгнула и отскочила назад.

«И-и-и-и-и-и-и-и!»

– Ты прав, это не машина, а груда металлолома, – сказала Нелли.

Эми поставила к себе на колени клетку с Саладином.

– Дайте его мне, – сказала она, – а то бедного кота вышвырнет за борт.

«Юго», издав протяжный прощальный клич, сдвинулась с места и выехала со стоянки «37К». Нелли круто вывернула руль вправо, и машина развернулась на девяносто градусов.

– Ха-ха-ха! – возликовала компаньонка и перешла на первую скорость.

Дэн оглянулся назад.

– Э-э-э… Эми, а за нами, кажется, никого, – сказал он.

– Это потому что у меня есть это. – Она разжала кулак и показала ему ключи от «Хаммера». – Передняя дверь была не заперта, и я вытащила их из зажигания.

– О-о-о, м-м-м, – сказал Дэн. – Ты приняла пилюли Кэхиллов!

Вжииик!

Машина успешно выехала с парковки и теперь двигалась по городу. Дэн понятия не имел, что представляет собой Йоханнесбург. Пока вокруг них простирались лишь одни выжженные солнцем бескрайние поля.

– Ребята? А как доехать до Претории? – спросила у них Нелли.

– Держи на северо-восток, – отвечала ей Эми, уткнувшись носом в рекламный проспект. – Приблизительно полчаса езды. В городе есть большая библиотека. Государственная библиотека! Кроме того, там находится Государственный архив, Университет ЮАР, Государственный исторический музей. Мы должны в первую очередь установить, какое отношение Чака имеет к Кэхиллам.

– Северо-восток, – повторила Нелли, глядя влево. – Так, давайте посмотрим… Солнце у нас встает, кажется, на востоке…

Внезапно слева от них вырос «Хаммер» и, подрезав «Юго», поехал прямо перед ними.

– Как они так быстро нашли вторые ключи? – удивилась Нелли.

– Молодец, Нелли, хороший вопрос, – похвалил ее Дэн. – Наверное, они ненормальные.

– Быстрее!!! – кричала Эми.

– Я еду на предельной скорости! – крикнула Нелли.

Она лавировала в потоке, объезжая другие машины то слева, то справа.

– Нелли, съезжай с трассы! – скомандовал Дэн.

– Она не может, мы только что проскочили съезд, – сказала Эми.

– Почему не могу, еще как могу! – крикнула Нелли и резко вывернула руль вправо. «Юго» накренилась на правый бок, оторвавшись от земли левыми колесами, и выскочила на обочину.

Машина запрыгала сначала по газону, а потом по твердой, как скала, земле. Ее задние колеса занесло сначала в одну сторону, потом в другую, вокруг поднялось облако пыли.

По обочине съезда пролегала глубокая канава.

– Держитесь! – закричала Нелли.

– Мы все тут помрем! – Эми зажмурилась и приготовилась к удару.

Маленькая «Юго» оторвалась от земли и взлетела в воздух.

Глава 10

А Дэн и не знал, что смерть такая гадкая. И такая противная.

– О-о-о! – закричал он. – Фу-фу-фу!

Изо рта у него вышла струйка крови и медленно стекла по подбородку.

Он осторожно открыл глаза. «Юго» правыми колесами стояла на дне канавы, а левыми упиралась в край обочины. Нелли выжала газ, машина забуксовала, она еще раз нажала на газ.

– Всем держаться! – приказала она.

Автомобиль подпрыгнул и зацепился передними колесами за край дороги, поднатужился, зафырчал, выпрямился, потом выехал на покатый съезд и постепенно стал разгоняться.

Дэн высасывал кровь из языка, не давая ей стекать в рот. Язык распух. Он видел в окно, как постепенно облако пыли стало рассеиваться. Нелли уверенно вела машину. Впереди стали видны смутные очертания города.

«И где она научилась так классно водить?»

– Ты справилась! – ликовала Эми. – Мы оторвались от них!

– Пошему ты это штелала? – возмущался Дэн. – Я укушил швой яжык!

Язык совсем распух, и кровь еще сильнее текла по подбородку.

– А вас какой болван учил вождению? – сердито спросила Нелли.

Прямо на них по встречной летела машина.

– Левая полоса, Нелли! – вскрикнула Эми. – Мы в левосторонней стране!

– Ой, точно… Какие мы умные. Смотри, не взорви свой мозг.

Нелли перестроилась в левый ряд и выжала полный газ. Она буквально ворвалась на перекресток и, не сбавляя скорости, проехала его, не удостоив ни единым взглядом остальные машины. Вскоре «Юго» въехала на местную дорогу и, держась как можно левее, поехала немного медленнее. Вдоль дороги стали попадаться небольшие, окрашенные в белый цвет хижины за проволочной изгородью. По обочине неспешно шли местные женщины с ведрами на голове. Мимо то в одну сторону, то в другую курсировали на мопедах мужчины, сидя по двое, а то и по трое на одном сиденье.

Вдруг послышался оглушающий скрип тормозов. Дэн обернулся. Позади. на перекрестке, стоял, пропуская другие машины, «Хаммер». Вокруг него собралась целая куча мотоциклистов, которые приветствовали его звонким восторженным гудением.

Нелли гнала изо всех сил. Городок был небольшой, четырехполосное шоссе закончилось, и теперь дорога сузилась и представляла собой провинциальную улочку с двумя встречными полосами. Скоро поселок остался позади, и «Юго» летела по открытому шоссе через плоскую, как блюдо, изумрудную равнину, на которой то тут, то там были разбросаны гигантские валуны, похожие на каменные кулачища. По дороге им попадались лишь задумчивые стада коров на свежих, еще не выгоревших под африканским солнцем пастбищах. А деревянные пастушьи хижины и крошечные жестяные лачужки дополняли этот мирный деревенский пейзаж.

– Ну теперь-то мы точно от них оторвались, – обрадовалась Эми.

Но Дэн беспокойно посматривал назад. Предчувствие его не обмануло. Вдруг где-то совсем рядом раздался громкий, как у реактивного самолета, звук двигателя, и мимо, поднимая вокруг себя столбы пыли, пролетела громадная черная тень.

– Хэммэх! – простонал он. – Хэммэх!

Язык распух окончательно и стал похож на комок мокрых разбухших салфеток. Нелли надавила на газ, поднялась в гору, и вдруг прямо перед ними на дорогу вышло маленькое стадо коз. Они с видом полноправных хозяев неспешно переходили на другую сторону поля. Старый пастух, погонявший стадо, безучастно глядел себе под ноги и даже не удостоил их взглядом. Он задумчиво постукивал посохом о землю, отбивая одному ему известную мелодию и меланхолично напевая себе под нос. Козы все-таки заметили «Юго». Они встали посреди дороги и, хлопая ресницами, все как одна, повернулись своими прекрасными очами к Нелли, словно говоря ей: «Простите, но мы здесь были первыми».

– Эй вы! Кыш! С дороги! – не очень вежливо отвечала им Нелли.

– Но они не понимают по-английски. Это козы, – образумила ее Эми.

– Не-е-е-е-ет!!! – закричал Дэн.

Нелли со всей силы ударила по педали тормоза. «Юго» занесло влево и выбросило на выжженную солнцем обочину. Дэн закрыл глаза. Но вместо предсмертного блеяния коз, принявших мученическую кончину под колесами «Юго», он услышал только глухие удары колес о выжженную твердую землю, по которой мчалась их компаньонка, и вслед за этим скрипучее, противное завывание: «И-и-и-и-и-и!»

Он решился открыть глаза. «Юго», словно бешеная корова, мчалась одна в чистом поле. Вокруг не было ни души и ни козы.

Запахло жженой резиной. Дэн повернулся, чтобы посмотреть в заднее стекло. Козы остались посреди шоссе, не сдвинувшись ни на шаг. Они задумчиво жевали жвачку и лениво переговаривались друг с другом: «М-е-е-е-е». Никто не пострадал. «Хаммер», чуть не врезавшись в стадо, резко свернул в сторону, вылетел с трассы и через несколько метров встал как вкопанный, въехав в курятник и взвизгнув, словно резаный поросенок, мощными шинами. Своим неожиданным брутальным вторжением он произвел настоящий куриный переполох. На него со всех сторон посыпались перья и окружили его белым пушистым хороводом. Из курятника раздалось возмущенное кудахтанье.

Тут же неизвестно откуда появился ярко-фиолетовый пикап, за рулем которого сидел местный фермер. Он открыл окно и, перекрикивая куриный хор, высказал пришельцу все, что он о нем думал.

Дэн откинулся на спинку сиденья и с облегчением вздохнул. Он потер языком о верхнюю губу, чтобы меньше болело. Нелли разворачивала машину назад к трассе.

Глава 11

Когда Дэн проснулся, он увидел, что сидит в машине, припаркованной под деревом на самой вершине холма. Под ними открывался вид на поле, по которому бегали футболисты. Первым делом Дэн проверил язык, прижав его к верхнему небу. Боль все еще не прошла, но язык стал заметно меньше.

– О-о-о-о-о…

– Где мы? – сонно спросила Эми.

– Привал на обед! – возвестила их компаньонка. – Мы находимся на окраине Претории. Чуть дальше по дороге есть продуктовый магазин. Думаю, нам лучше оставить машину здесь, на тот случай, если наши друзья снова появятся в поле зрения.

– Эй, чуваки, это правда или мне так только кажется? – спросил Дэн, глядя куда-то мимо Эми.

Эми повернулась на сто восемьдесят градусов и замерла. К ним приближался фиолетовый пикап, за которым тянулся шлейф из куриных перьев.

– А он что тут делает? – удивилась Эми. – Это же тот фермер из курятника, в который врезался «Хаммер».

– Если только его не угнали ребята из того самого «Хаммера», – предположил Дэн.

– Поехали! – Нелли завела двигатель.

«Юго» зафыркала, зачихала и выпустила клубы черного дыма. Нелли снова выжала сцепление, и машина окончательно заглохла.

– Бежим! – закричала Эми.

Они выскочили из машины и во весь дух помчались к футбольному полю. Игроки прекратили игру и в недоумении замерли на месте, глядя на непрошеных гостей.

За полем на вершине другого холма начинался густой лес. Если им удастся забраться наверх, там будет легко спрятаться. Эми, не отставая от Нелли, быстро вскарабкалась на склон. Она посмотрела назад, но Дэн исчез.

– Что за…? – сказала Нелли, глядя вниз.

Дэн стоял посреди поля и о чем-то увлеченно переговаривался с игроками, показывая им на пикап. Его собеседники понимающе закивали и теснее сплотили свои ряды.

– Дэн! – позвала его Эми, но Нелли закрыла ей рот рукой.

Вдруг Дэн сорвался с места и побежал к ним.

– Быстрее! – закричал он. – Мы должны спрятаться!

– А чем ты там занимался? – зашипела на него Эми.

– Бежим. Потом все обсудим.

Дэн прошмыгнул вперед и вбежал в лес. Пробежав по тропинке вдоль обрыва, он нашел открытое место и спрятался за деревьями, наблюдая происходящие внизу события.

– Подождем здесь, – сказал он. – Если все пойдет по плану, то сейчас будет большая драка. А мы пока обогнем поле и попробуем снова завести машину.

Эми с Нелли сели рядом с ним на землю. На поле начало разыгрываться настоящее представление. Футболисты плотным кольцом окружили группу из пяти человек, одетых в яркие африканские платья и смешные головные уборы с перьями. Один футболист, видимо капитан команды, сильно жестикулировал.

Через пару секунд африканцы стянули с себя одежду, и самый большой из них снял головной убор, обнажив лоснящийся от пота стриженый затылок. Эйзенхауэр Холт! Эту голову нельзя было перепутать ни с какой другой на свете. Равно как и его слюнявого питбуля, который бегал кругами вокруг шеренги полузащитников.

– Холты?! – удивленно спросил Дэн.

– Точно, это же они были в «Хаммере»… в этих африканских нарядах, только я не узнала их, потому что они спрятали лица. А что ты сказал футболистам?

– Правду, в некотором смысле. Что бедных несчастных детей преследует банда злодеев и хочет обидеть их. Ну, давай, пойдем, нам нельзя терять ни минуты.

Чтобы вернуться к машине, им предстояло пробежать пятьдесят метров по открытому полю. Внизу под холмом Эйзенхауэр что-то злобно кричал одному из футболистов. Он толкнул его в грудь… вот-вот, и начнется настоящая потасовка. Но Гамильтон почему-то не принимал участия в этом увлекательном турнире. Он стоял в стороне и, глядя в зеркальце, приглаживал на затылке волосы. Нашел время прихорашиваться.

Вдруг в глаза Дэну попал солнечный зайчик. Он зажмурился и отпрянул в сторону.

– Вот урод!

Зайчик перепрыгнул на Нелли.

– Ах, спасибо большое! Все, сматываем удочки.

– Стоп! – вскрикнула Эми. – Смотрите, он это делает специально! Он не в зеркало смотрит, а дает нам знак, что он нас видит! Мы обнаружены!

Дэн замер.

– Вот дает! Всем оставаться на местах! Это сигнал!

– Что-что? – переспросила Нелли.

– Ти-ти-ти, та-та-та, ти-ти-ти, – пробормотал Дэн. – Это азбука Морзе, он подает нам сигнал тревоги! Как во время войны!

Он вытащил из кармана открытку с Чакой и протянул ее Эми.

– На, держи ее в вытянутой руке и не двигайся. Будешь ловить солнечных зайчиков. А я буду расшифровывать их.

– Ты знаешь азбуку Морзе?! – удивилась Нелли.

– Да, и много еще чего, – скромно ответил Дэн.

Дэн нашел у себя замусоленный карандаш и приготовил фантик от леденца. Сигналы прекратились. Дэн присел на корточки, и Эми подняла карточку. Сигналы возобновились. Дэн стал записывать их, шепотом диктуя себе под нос.

– Та-та-ти… та-та-та… та-ти… та-та-та… ти-та-та… та-ти-ти-ти… ти… ти-та-та… ти-та… ти-та-ти… ти…

Вдруг Гамильтон сунул зеркальце в карман и, сорвавшись с места, побежал по футбольному полю, дразня игроков. Те освистали его, обругав на разных языках мира, включая английский.

– Что он хочет этим сказать? – спросила Эми.

Дэн развернул перед ней фантик и показал свою дешифровку.

Дэн прочитал послание вслух.

– «Бег и Тес КоРее БерЕг ИТ Есь»?

– Э-э-э… может, я и простая глупая компаньонка, но, по-видимому, это все-таки «Бегите скорее. Берегитесь», – сказала Нелли.

Р-р-р-р-р-р… Чоп! Чоп-чоп-чоп….

Услышав шум, Эми вздрогнула и подняла глаза. В двадцати метрах от них на краю обрыва резко притормозила ярко-желтая «Юго», спрятавшись от игроков за зарослями придорожного кустарника. Ее ветровое стекло было так залеплено грязью, что за ним не было видно даже водителя.

Но вот водительская дверь открылась, и из нее высунулась нога в светлых кремовых льняных брюках и в узкой двухцветной туфле из тончайшей кожи.

– Позвольте вас поприветствовать, дорогие мои племяннички! – услышали они голос Алистера Оу.

Глава 12

– Это вы? Как вы здесь оказались?! – воскликнула Эми. – Вы сбежали? Но как вам это удалось?

– Как вы нашли нас? – спросил его Дэн.

– Как вы завели машину? – удивилась Нелли.

– Всему свое время. Обещаю, что все расскажу по порядку. – Алистер нетерпеливо махнул в сторону машины. – А пока прошу всех в мою колесницу. Пока не поздно. Скорее в путь, от этой бойцовой команды и их накачанных бицепсов.

– Чур я за рулем! – воскликнула Нелли.

– Позвольте лучше мне, – сказал Алистер и перегородил ей дорогу.

Эми шагнула вперед и вдруг встала как вкопанная.

«Бегите скорее и берегитесь». Это же предупреждение об опасности!

«Гамильтон подал сигнал тревоги, но он говорит не о Холтах, – подумала она. – Берегитесь Алистера! Вот что он имел в виду».

– Нелли, нет! – закричала она. – Не садись к нему!

Эми прямо посмотрела в глаза своему дяде. Он невозмутимо склонил голову набок и откинул назад желтый шелковый шарф.

– На кого вы работаете? С кем вы имеете дело, когда вы увиливаете от нас? – спросила она.

– Эми?.. – растерянно произнес Алистер, вытирая со лба пот безупречно белым платком.

Эми сделала глубокий вздох и досчитала до трех, как когда-то учила ее мама. Иногда этого вполне достаточно, чтобы не идти на поводу у своих чувств и не действовать сгоряча.

– Подумай сам, Дэн, – сказала она. – Мы каждый раз раскрываем ему свои объятья и рассказываем все как на духу. Он делает вид, что приходит спасти нас, а потом вдруг снова исчезает. Куда он уходит, кому он выдает нашу информацию? И как так получилось, что они с Холтами оказались в одно и то же время в одном и том же месте? Да еще посреди просторов ЮАР?

Дэн смущенно взглянул на дядю Алистера. Нелли на всякий случай отошла подальше от машины.

– Если вам так угодно, то вы должны знать, что я был задержан полицией в Индонезии по ложному обвинению. Но мне удалось сбежать. Я помнил, что вы намереваетесь шагать в Преторию, однако почти все международные рейсы пребывают в аэропорт Йоханнесбурга, а не в Преторию. Благодаря некоторым связям мне удалось получить доступ к спискам пассажиров, вылетающих в ЮАР. Здесь, в аэропорту, я провел целое детективное расследование, чтобы узнать, какую машину вы взяли напрокат. Но нам, представителям клана Екатерины, в этом деле навыка не занимать. Я нанял водителя и отправился в Преторию. И вот тут-то я заметил этот «Хаммер». Что-то в нем мне показалось очень подозрительным.

– И вы последовали за ним… – перебила его Эми.

– Совершенно верно, – ответил Алистер. – Ну а теперь-то мы можем ехать?

– Стоп! – сказал Дэн. – А каким образом Холты нашли нас?

– Обсудим все по дороге! – ушел от ответа Алистер.

– Вы слишком умны, дядя Алистер, чтобы притворяться перед нами. Вы уже давно все поняли – как только Нелли спела эту песню. Вы тогда сразу – «ага!». А сами молчок. Вы сразу все поняли и ничего не сказали нам. Нет, вы не такой простой, каким хотите казаться. Вы всегда все знаете на десять лет вперед. И вы думаете, мы поверим, что Холты сами, без вашей помощи, обо всем догадались и поняли, где нас искать?

Алистер удивленно поднял голову и, прищурившись, проницательно посмотрел на Эми.

– То есть ты подозреваешь меня в сотрудничестве с Холтами? Да я даже не знаю, о чем с ними можно говорить!

– Так, поговорили, и славно, – вмешалась в разговор Нелли. – Вперед, пехота! И пусть наш замечательный Король Буррито сам разбирается с этими Франкенштейнами… Думаю, он им сгодится в качестве футбольного мяча, когда они увидят, что это он провалил их гнусный план.

Она быстро юркнула в машину и села за руль. Раз, два… и на третий раз машина завелась.

– Но вы же не оставите меня? – Алистер испытующе посмотрел на Эми.

Лицо его выражало ужас и страх, так же как тогда, два дня назад, во время пожара.

«Нет, он действительно хотел спасти нас, я же сама видела, что он уже собирался прыгать с рифа и бежать к нам на помощь. Но Ирина пришла первой», – подумала Эми.

Но и тогда, семь лет назад, в ту злополучную ночь, он тоже был рядом. Он проник в их дом, чтобы украсть стихотворение. И тогда тоже смотрел на них точно такими же глазами. Это было стихотворение, в котором, по словам Хоуп и Артура Кэхиллов, была заключена тайна тридцати девяти ключей.

«Мы хотим лишь взять то, что принадлежит нам».

Она на всю жизнь запомнила эти слова. Их сказал тот, кто находился в кабинете отца. Она проснулась от страшного шума и услышала этот голос.

«Это был голос Алистера», – подумала она.

Нет, конечно, это не Алистер устроил пожар в их доме, нет, это не он. Но он не сказал ни слова, чтобы предотвратить беду, не остановил их… а ведь он мог, мог…

– Эми?.. – позвал ее Алистер. – Все хорошо, девочка моя? Что с тобой?

Эми подняла на него глаза.

– Почему вы им ничего не сказали – о стихотворении, о том, что оно у вас, а не в доме и что это вы только что выкрали его?

– Я… Послушай, сейчас не время… Давай потом обо всем поговорим, – промолвил он.

– Нет, если бы вы им это сказали… Ведь вы могли закричать им: «Эй! Стойте! Стихотворение у меня!» Ведь она… она вернулась в дом за стихотворением, чтобы найти его, она бросилась в самое пекло, дядя Алистер!

– Там было столько народу, все толпились вокруг… Я ничего не видел, так много было дыма и людей… Все что-то говорили, кричали, а этот Эйзенхауэр Холт все время повторял какую-то ерунду… что нужно бежать на соседний участок… за садовым шлангом… Совершенно бредовая идея…

– Что? Эйзенхауэр Холт? И он тоже был там? – в ужасе вскрикнула Эми.

– Да… Со своей Мэри Тодд, – ответил он.

Лицо Дэна пылало как от огня. Он сжал кулаки.

– Сколько же там было человек? Значит, все, все вы были там и никто, никто и пальцем не пошевелил, чтобы спасти их?

«Эйзенхауэр…»

Ну конечно. Теперь Эми вспомнила, что она видела его в ту ночь. Высокий толстый человек с потным лицом, багровой шеей и коротко, ежиком стриженным затылком.

«Значит, все были там. И что-то всех их привело туда именно в этот день. Нет, скорее всего, сами они не могли поджечь дом. Но в том, что случилось, виноваты они, все до одного. Убийцы…»

Слезы подступили к горлу, но нет, она не будет плакать. Он ни за что не увидит ее слез. Непроизвольно ее рука потянулась к нему, она схватила его за шарф и притянула к себе.

– А мне наплевать, с Холтами вы или нет. Но как только они найдут вас, вам точно не поздоровится. И даже если они сделают из вас отбивную, мне будет совершенно все равно.

Она отпустила его и, запрыгнув на заднее сиденье, села рядом с Дэном.

Нелли выжала сцепление, и двигатель зарычал.

– Постойте… – начал Алистер, – но вы не можете…

Он споткнулся и стал что-то крутить на набалдашнике своей трости.

– Ах так?! – мстительно произнесла Нелли, давя на газ. – Ну, тогда смотри у меня!

* * *

Алистер закрылся руками, защищаясь от клубов выхлопных газов и пыли. Как же она рассердилась, эта девочка, он никогда ее такой не видел.

Нет, эти дети стали просто невыносимыми. С ними стало совершенно невозможно иметь дело.

«А как ты хотел, старая твоя голова, они же внуки Грейс, плоть от плоти…»

Умны. Чертовски умны… Они видят его почти насквозь. Жаль только, что порой совсем его не понимают. Но это ничего, они еще слишком малы.

Эти Холты, как всегда, испортили все дело. И как только эти болваны пронюхали про ЮАР? Неужели сами обо всем догадались? А как им удалось устроить ему засаду в аэропорту? И поездка в «Хаммере», потом в этом курином фургоне… Все это было отвратительно. Но хуже всего было то, что они использовали его как приманку.

«Они испугаются нас, Алистер. А тебя они не боятся, – сказала ему Мэри Тодд. – Мы незаметно приблизимся и напугаем их, а ты поедешь за нами, а потом приведешь их к нам».

«Или сыграешь в ящик», – добавил Эйзенхауэр.

Алистер стряхнул с себя пыль и поднял трость. Никто не знал или не вспомнил, что предприятие Оу оказывало финансирование программ Национальной ассоциации гонок серийных автомобилей. И уж тем более никому и в голову не могло прийти, что Алистер Оу может справиться с любым, самым безнадежным автомобилем.

Он посмотрел вниз. Потасовка на футбольном поле продолжалась. Но совсем скоро они вспомнят о нем и будут здесь. Пора уносить ноги, пока еще есть какая-то надежда на спасение.

Он вернулся к тропинке и вдруг заметил в пыли какой-то металлический предмет. Мобильный телефон… Скорее всего он сломан или у него давно села батарейка. А что, если его кто-то недавно потерял? Тогда он сможет вызвать местное такси. Он нажал на кнопку, и телефон заработал. На его экране высветилось уведомление о последнем сообщении. Алистер не раздумывая открыл его.

SBS! М347.

Ну почему люди перестали общаться на нормальном языке? Он уже выучил, что такое «omg», «osm», «imho», «lol», «ttfn» и «rofl»^[3], но что такое «sbs» он понятия не имел.

Может, это «Such Boffo Shenanigans», или «Sis Boom Shazam», или «Super Bowl Sunday»?^[4]

Он содрогнулся, вспомнив свои злополучные СБС – «Суши Буррито Спесиаль», из-за которых начался закат его карьеры и гибель компании. Занимаясь поисками тридцати девяти ключей, он совсем забыл о работе. В результате где-то в какой-то момент условия хранения продуктов были нарушены, и тринадцать человек оказались в больнице по вине его компании. А за этим последовало банкротство.

Он просмотрел меню, надеясь найти координаты владельца телефона. Ничего. Он набрал справочную службу. Послышались прерывистые гудки. Сигнал был совсем слабый. Разозлившись, он швырнул телефон на землю и, водрузив на голову шляпу-котелок, собрался идти до города пешком.

Бумс…

Над его головой пролетел футбольный мяч, и шляпа снова слетела на землю.

– Стоять и не двигаться! – услышал он за спиной. – Руки вверх и кругом марш!

Алистер повернулся и, стараясь не выдавать своего волнения, поднял голову. Перед ним стоял Эйзенхауэр Холт.

– Что ж, – грубо сказал Холт, – будем надеяться, что ты умеешь стоять в защите.

Глава 13

Дэн сидел в «Юго» и пытался представить себе, что бы на его месте сделал Чака Зулу, окажись он в одной машине с двумя женщинами, которые сцепились из-за того, какой отель лучше выбрать.

– Это ты все время думаешь о деньгах, – говорила Эми. – Я считаю, что походная палатка нас вполне устроит. И мы сможем и дальше использовать ее. Хоть каждый день.

– А мне нужно зеркало, свежие простыни и эти маленькие мыльца в обертках, – сопротивлялась Нелли. – Я их всегда собираю, а потом, дома, так приятно смотреть на них и вспоминать, где ты была когда-то…

– Слушай, поиски ключей это тебе не пятизвездочный отель. Ты говоришь сейчас прямо как Кабра или дядя Алистер. Ты просто неженка и воображала. Я вообще не понимаю, что с тобой происходит – сначала все эти тайны мадридского двора, теперь…

– Простите, мисс Управляющая Злобой, а что происходит с вами?

– ОТРУБИТЬ ИМ ГОЛОВЫ! – осенило Дэна.

– Да отстань ты… Чака, – отмахнулась от него Эми.

Но Дэн не слушал ее. Это провокация, а настоящий воин никогда не клюнет на фальшивую наживку. Он вытащил из кармана уже порядком помятую и замусоленную открытку с Чакой и, наверное, в сотый раз за день перечитал последние строчки:

BIMRSESOSEIM GEKK #4

BGOQBG GEKK

ALPHA>1

– У них явно что-то не так с орфографией, – пришел он к выводу.

– Напрасно ты так думаешь. Африканские языки и звучат не как европейские, но это не значит, что они говорят с ошибками, – начала новую лекцию Эми. – В их языке присутствует много щелкающих фонем, или кликов, как, например, в слове «племя кхоса». Во время его произнесения фонема «кх» представляет собой громкий щелчок, за которым следует слог «-оса».

– Что-что? Да, но здесь нет никаких «кх» или специальных знаков. Это не похоже на аффрикаты. Нет, это что-то другое, абракадабра какая-то.

– Но если это не африканская абракадабра, то, может, это голландская абракадабра, тебе не кажется? – сказала Нелли. – У голландцев много сдвоенных гласных и согласных. Моя тетушка замужем за голландцем, которого зовут Вандердоонк.

Эми взял открытку.

– Братья Гекк? Я же тебе сказала, что это реклама такси. Это самая настоящая визитная карточка местных таксистов.

– А что тогда написано под этим именем, если это карточка таксиста? – не унимался Дэн.

– «Альфа больше, чем единица», – сказала Эми. – Альфа – это «А», то есть самый крутой. Это реклама, и не более того.

Дэн начал что-то писать.

– А я думаю, что это код. Мне кажется, что «Альфа» – это «Алфавит». «Больше, чем единица» – это на самом деле просто стрелка вправо. А это означает: «замените каждую букву последующей». Например, «Б» становится «В». Вот так!

– Ты что, правда так думаешь? – удивленно спросила его Нелли.

Но Дэн не ответил. Не обращая на них внимания, он стал заменять каждую букву следующей в алфавитном порядке.

CJNSTFTPTFJN HFLL #4

– Ну, я же говорил, что это бред, – быстро сказал Дэн.

– Ого! Подожди! А что если заменить каждый согласный только последующим согласным? А каждый гласный только последующим гласным?

– И ты туда же? – сказала Нелли.

Дэн снова взял в руки карандаш.

CONSTITUTION HILL #4

– Бинго! – воскликнула Эми.

Она открыла бардачок и вытащила из него пачку рекламных проспектов.

– Так… Конститьюшен Хилл, Холм Конституции… Это название улицы в Йоханнесбурге. Там находится старая тюрьма. Четыре означает, скорее всего, номер дома.

– Что? – спросила Нелли. – Йоханнесбург? Но я думала, мы шагаем в Преторию!

– Подожди, там есть еще второй Гекк, – напомнил ей Дэн и быстро расшифровал следующую строчку, следуя методу Эми.

CHURCH HILL

– Черч Хилл, Холм Церкви… Нет, здесь нет такой улицы. Нам надо купить более подробную карту, – сказала Эми. – Но ничего. По крайней мере, теперь мы знаем, с чего начинать. О’кей, Нелли, давай назад, в сторону аэропорта, откуда приехали. Мы едем в Йоханнесбург.

– Подожди, – перебил ее Дэн. – А что, если Холм Церкви находится в Претории? Мы ведь уже почти приехали.

Нервы у Нелли не выдержали. Она со всей силой ударила по тормозам и резко встала на обочине.

– Так, слушайте, ребята… Я вам не каскадер какой-нибудь. Достаточно с меня гонок с Холтами, походов в курятник и козлиных пробок на автотрассе. Все, с меня хватит. Я типа на грани, ясно вам? Я отвезу вас куда угодно, хоть на край света. Но давайте закончим то, что мы уже начали. Я имею в виду наш разговор с Эми. Значит так, отель выбираю я. Отель, а не что-нибудь другое. Все. Точка. Да, и еще. Заказывайте его прямо сейчас, либо спать будем в машине!

Она опустила руку в карман.

– Эй, а у кого мой сотовый? – спросила она.

– Не у меня, – хором ответили Эми с Дэном.

Нелли поискала на полу, в отделении для перчаток.

– Что за ерунда! Я точно помню, что держала его в руках там, на этом поле.

– Ага, думаю, что Холты уже давно бьют им по воротам.

– Не смешно, мелкий. Он мне очень нужен.

– Ничего страшного, не переживай ты так. У оператора наверняка сохранились все твои контакты. Так что номера ты восстановишь в режиме он-лайн. И своего парня найдешь.

– Не смешно! Вы ничего не понимаете! Мне нужен мой телефон!

Дэн исподлобья взглянул на Эми. Это какая-то неправильная Нелли.

– Так, кто теперь у нас мисс Управляющая Злобой? – тихо спросила Эми.

Нелли сделала глубокий вздох и положила голову на руль.

– Ну ладно. Простите. Я просто постепенно схожу с ума. Можно, я позвоню с твоего, Эми?

Эми дала ей телефон. Пока Нелли звонила, Дэн достал свой мобильный и открыл сообщения. Сначала он прочитал самое последнее:

мы победили. 10-7.

айлайкайк.

– Эй, Эми. – Он повернул к ней экран. – Ты не знаешь, кого так зовут?

– Айлайкайк? Похоже на гавайский язык, – сказала Эми.

Дэн написал ответ:

um, gr8. who ru?^[5]

Ответ пришел в следующую же секунду:

всреча 100 м н Бум на П Крюгер

Иначе такомэн Бум

Айлайкайк

– Кто-то ошибся номером, – сказал Дэн.

– Стой. Это не гавайский язык, – сказала Эми. – «Ай лайк Айк!» – это же знаменитый девиз предвыборной компании на пост президента США в пятидесятых годах двадцатого века.

– О, я готов слушать тебя вечность! Обожаю твои лекции по истории!

– Это лозунг президента Дуайта Дэвида Эйзенхауэра! – ответила Эми.

Эйзенхауэр…

Дэн отрешенно глядел на экран своего телефона.

– Такомэн… но дядя Алистер делал не тако, а буррито… ой, но это же точно в стиле Эйзенхауэра – так переделывать слова.

– Вот именно! А «всреча» – это конечно же «встреча», – продолжала Эми. – Он хочет с нами встретиться, вот что. Либо дяде Алистеру не поздоровится.

– Слушайте, чуваки, а если это ловушка? – спросил Дэн.

– А если нет? – в тон ему ответила Эми. – Сам подумай. Холты обнаруживают Алистера одного, без нас. Если он действовал по их указке, то ему точно крышка. Ведь мы от него сбежали. А если он даже и не был с ними в сговоре, то все равно они решат, что это из-за него они нас упустили.

– Да… Так это нельзя оставить, – сказала Нелли.

– Нет, можно, – ответила Эми. – С какой стати мы должны нестись через всю страну, неизвестно куда и зачем, и рисковать собственными жизнями? Мы ему ничего не должны.

Дэн смущенно посмотрел на свою сестру.

– Эми? Ведь ты не это хотела сказать?

Она отвернулась. Щеки ее пылали. Она сделала глубокий вздох и промычала что-то похожее на «нет».

– Так, ну хорошо… – продолжал Дэн. – Пойдем дальше. «100 м» – это сто метров. «Н» – это «Норд», то есть север. Сто метров к северу… Чего? А что такое «Бум»? Он взял у Эми карту Претории. Справа на ней были столбиком напечатаны названия всех улиц Претории в алфавитном порядке. – Есть! Это улица. Бум-стрит. Она как раз находится в северной части города. Клево! Рядом с зоопарком! И рядом с улицей Пол Крюгер-стрит!

– Все ясно, мальчики и девочки, можете дальше не продолжать. Гомес и Кэхиллы идут на Бум.

Улица Бум-стрит начиналась от зоопарка и шла дальше, огибая большой пустырь. Взвизгнув колесами, Нелли резко повернула налево и въехала на Пол Крюгер-стрит. На углу улицы висел дорожный указатель с надписью:

Осторожно! Стройка.

Вход на территорию разрешен только в касках*.

Внизу на указателе от руки было приписано:

*И Кэхиллам.

– Поезжай под знак, – сказал Дэн. – Там нас ждут.

После указателя дорога пошла под уклон. В конце спуска у тротуара их уже ждал фиолетовый пикап. Алистер, словно часовой, неподвижно поджидал их на улице. Он был, как всегда, со своей неизменной тростью и в шляпе-котелке. Увидев их, он даже не шелохнулся.

Нелли перешла на первую скорость и на тормозах стала спускаться вниз со склона. Услышав звук приближающегося автомобиля, Алистер поднял руку и помахал им.

– Алистер сотрудничает с Холтами, – презрительно прошипела Эми.

– Только вид у него какой-то неважный. Как будто он чего-то боится.

– Будь с ним осторожней, – ответила Эми.

Нелли замедлила движение, но Алистер еще сильнее замахал им рукой.

– Эй, ребята, а что это с его шляпой? – спросила она.

И тут они увидели, что сзади из-под его котелка идут какие-то странные синие провода, которые через открытое водительское стекло были протянуты в машину. Пикап казался пустым, но Алистер отчаянным взглядом показывал им куда-то через дорогу.

Там под густой кроной цветущей акации собралось все семейство Холтов – Эйзенхауэр, Мэри Тодд, Рейган, Мэдисон, Гамильтон и, наконец, их верный питбуль Арнольд.

Эйзенхауэр приветствовал их злорадной ухмылкой. Шея его приобрела на африканском солнце кроваво-бурый цвет, и весь он напоминал кусок недожаренного ростбифа. Он держал в руке желтую проволоку, другой конец которой уходил к шляпе Алистера.

– Есть разговор, – сказал он.

– Сваливаем отсюда! – произнес Дэн.

Нелли скрутила руль, готовясь к развороту.

Лицо Алистера стало белым как смерть.

– Нет! Не уезжайте! – закричал он.

– Отступать не советую, повторяю, не советую, – прогремел голос Эйзенхауэра. – Если вам, конечно, дорога человеческая жизнь.

– Не слушай его! – закричала Эми. – Вперед, Нелли! Езжай!

– Равняйсь! Смирно! – рявкнул на них Эйзенхауэр. – Ваш дядя оснащен высокотехнологичным устройством, разработанным во Взрывной лаборатории номер сто один под руководством Тодда Бемстера, Военная академия Уэст-Пойнт, а дальше не ваше дело. Оно имеет прямой и непосредственный контакт с аккумулятором этого пикапа. Как это работает? Это простыми словами не объяснишь, но можно легко продемонстрировать на данном живом примере и на примере пары-тройки вещей, которые легко найдутся у каждой домохозяйки…

– Давай к делу, хрюник, ладно? – сказала Мэри Тодд.

С торжествующей улыбкой Эйзенхауэр поднял вверх руку с проволокой.

– Итак, как только с головы этого господина упадет шляпа, пикап взлетит на воздух.

– Он блефует, – дрожащим голосом сказал Дэн.

– Он не блефует, – ответила Эми.

Эми знала, что Эйзенхауэр не шутит. Ну и прекрасно! Так ему и надо, этому дядюшке.

«Пусть теперь ты узнаешь, дядюшка Алистер, что чувствовали наши родители. Теперь ты увидишь, что это такое – когда не ты бросаешь друга в беде, а тебя самого бросают».

– Эй, вы там, в «Юго»! Выходим из машины и переходим на другую сторону улицы. Если не хотите неприятностей, конечно! – закричал Эйзенхауэр. – В две шеренги становись! Э-э… По трое стройсь!

Эми сделала глубокий вдох. Она никак не могла сосредоточиться и понять, что происходит вокруг. Голова ее была словно набита ватой, в которой не осталось ни одной ясной мысли, одна только муть. Вокруг нее как будто сгустились сумерки, которые спускались все ниже, окружая ее плотным темным кольцом, как стая летучих мышей.

Она почувствовала у себя на плече легкое прикосновение Дэна.

– Пойдем, – тихо сказал он.

Он вышел из машины и стал медленно спускаться к Холтам. Эми, словно в тумане, шла за ним. Она смотрела на противоположную сторону улицы – туда, где стояли Рейган и Мэдисон, и ей показалось, что на их лицах промелькнуло облегчение. Значит, это не их рук дело, подумала она. В глазах Гамильтона застыл смертельный ужас.

Она попыталась поймать его взгляд. Он быстро-быстро заморгал. То ли ему стало стыдно перед ней, то ли он хотел загнать назад слезы и не разрыдаться у всех на глазах. Она почувствовала благодарность к этому увальню, который спас ей жизнь и предупредил об Алистере.

– Хэм? – позвала она его.

Но Эйзенхауэр с размаху хлопнул сына по плечу, чуть не свалив того с ног.

– Мы все про вас знаем. Вы приехали сюда, чтобы похитить ключ клана Томаса.

– Да ладно? – ответила ему Нелли.

– О, как это убедительно! – закатила глаза Мэдисон.

– Вообще-то убедительно, – пробормотала Рейган.

– Мы все слышали, все ваши разговоры по мобильному, и когда вы были в Индонезии, мы подслушали, как вы говорили о Пеории, и сели вам на хвост.

– Не о Пеории, а о Претории, – сказала Нелли.

– Мой благоверный… э-э-э-э, мы с моим благоверным зашли в систему авиабронирования и совершенно случайно вместо Пеории нажали на Преторию, то есть они шли друг за другом, в одной колонке городов… и мы просто перепутали, – сказала Мэри Тодд. – И как оказалось, не ошиблись… мы попали прямо в цель.

– Значит, вы прилетели сюда случайно?! – спросила Эми.

Она посмотрела на Дэна, но тот, не отрываясь, глядел куда-то в даль, словно не желая все это слышать и вступать в дальнейшие переговоры.

– Зачем вы сюда прилетели? С кем вы здесь должны встретиться? – начал допрос Эйзенхауэр.

– Ну, значит, так. Рейган провела некоторое расследование, да? – перебила его Мэдисон. – И она нашла информацию о том, что у Томасов был свой ключ, да? И этот ключ как-то связан с неким южноафриканским племенем, да?

– Это вам должно быть виднее, что это за ключ, если он был у Томасов, да? – передразнил ее Дэн.

– Слушай, ты, мелкий бездельник, – набросился на него Эйзенхауэр. – Ты такой же, как все они, ты тоже смеешься над нами. Вы презираете нас, как каких-то плебеев. Снобы, вы скрывали от нас все ключи.

– Зайчик, не надо… – начала Мэри Тодд. – У тебя опять поднимется давление…

Лицо Эйзенхауэра стало, как пиявка, наливаться кровью. Он стиснул кулаки и сильнее сжал проволоку. Эми показалось, что Алистер чуть слышно вскрикнул от страха.

– Нет! – закричала Нелли.

– С кем вы работаете? – настаивал Эйзенхауэр. – Где находится ключ Томасов?

«Спокойно», – приказала себе Эми. Она вся дрожала.

Она снова посмотрела на Дэна. Но его словно сковал паралич. Он стоял, не смея сдвинуться с места, и продолжал глядеть куда-то прямо перед собой.

– Значит так, – медленно, стараясь подчеркнуть каждое слово, заговорил Эйзенхауэр. – Шляпа вашего дядюшки заминирована. Она через магнит связана с проводами и является звеном в электрической цепи. И если эту шляпу сбить, то электроцепь прервется. И тогда этот роскошный пикап – бах! А для подстраховки оборванные провода рухнут прямо на голову господина Оу. И его великолепный изобретательный мозг тоже – бах! Пятьсот вольт. Можете мне поверить. Но мне очень и очень не хочется портить себе такой чудесный день! Вам, надеюсь, тоже.

Внезапно Дэн словно вышел из комы.

– Я знаю, что это за ключ! – выпалил он.

– Что? – спросила его ошарашенная Эми.

Дэн показал рукой в сторону машины.

– Вы позволите, сэр? Мне нужна карта.

«Карта?» – Эми удивленно посмотрела на него.

– Позволяю! – взревел Эйзенхауэр. – Но ты знаешь, что произойдет, если ты вдруг смошенничаешь.

Дэн со всех ног побежал к «Юго». Капли пота падали у него со лба. Дрожащими руками он открыл заднюю дверь и заглянул внутрь.

– Мррр-мяу! – мяукнул голодный Саладин.

– Гав!!! – залаял Арнольд и бросился вперед, вырвав поводок из рук Мэри Тодд.

– Неееет!!! – закричала Эми. – Закрой дверь, Дэн!!!

Дэн запрыгнул в машину и изнутри захлопнул за собой дверь. Арнольд, словно разъяренный буйвол, с размаху врезался головой в дверь. «Юго» покачнулась и медленно покатилась вниз в сторону пикапа.

– Ручной тормоз!!!! – закричала Нелли, сорвавшись с места. – Поставь на ручник!!!

– Поставить на что? – буркнул себе под нос Дэн.

– Он врежется в пикап! – закричала Рейган. – Остановите его!

– Не-е-ет, – простонал Алистер, – только не это, прошу вас…

Лицо его было искажено ужасом и предчувствием неминуемой смерти.

– Но мы так не договаривались! – взревел Эйзенхауэр. – Это не по протоколу!!!

Гамильтон Холт, словно снаряд, ринулся с места и стрелой перебежав дорогу, открыл пикап и запрыгнул в салон. Липкими от пота руками он стал перебирать синие провода, идущие к приборной доске.

«Юго» катилась все быстрее.

– Такой рычаг между сиденьями! – кричала Нелли. – Тяни его вверх!

Гамильтон вывалился из машины. Он на мгновение повернулся лицом к Алистеру и тут же резко развернулся.

«Юго» была уже в десяти метрах.

– Все! – закричал он. – Все, Дэн, хватит!

Послышался скрежет металла, «Юго» резко вывернула влево и, заехав передними колесами на тротуар, сделала резкий разворот. Эми с ужасом видела, как задний бампер задел пикап.

– Дэн! – вскрикнула она, бросившись вперед.

Его била дрожь, и он, не отрывая глаз от руля, смотрел прямо перед собой.

Вот так… Одним махом…

Гамильтон, Нелли и Эми собрались около «Юго».

– Я переключил механизм, – сказал Гамильтон. – Теперь он на таймере. У вас три минуты. Возьмите это. Бегите.

Он вручил Эми сложенный лист бумаги и побежал к своим.

– Бегите! Бегите отсюда! – закричал он. – Она сейчас взорвется!

Холты все как один развернулись на сто восемьдесят градусов и бросились прочь. Эми краем глаза заметила, как Алистер тихо отошел в сторону и спрятался за деревом. Как только Холты оказались на безопасном расстоянии, он вышел из укрытия и, пригнувшись к земле, побежал в противоположном направлении.

Кто-то положил руку Эми на плечо. Она обернулась. Дэн втащил ее в машину.

Дверь захлопнулась, и Нелли рванула с места. За их спиной раздался взрыв.

Глава 14

Эми содрогнулась от громкого взрыва на Бум-стрит. Нелли на всей скорости вела машину к автотрассе.

– Урааааа! – закричал Дэн, ударив кулаком в потолок машины.

У Эми от страха свело живот.

– Ты думаешь, это весело? – выпалила она. – Мы могли там все погибнуть. Из-за тебя! Что ты там вытворял? Зачем?!

– Ты что, ничего не поняла? Ты разве его не видела? – ответил Дэн. – Ты не видела, что Гамильтон все это время моргал?

– Ну и что?

– Как что? Он моргал азбукой Морзе, вот что! Ти-та-ти, ти, ти-та-ти-ти, ти, ти-та, ти-ти-ти, ти, та-ти-ти-ти, ти-та-ти, ти-та, та-ти-та, ти! Это всего лишь два слова! «Отпусти тормоза»! Это была инструкция к действию.

– И ты его понял?! – удивилась Нелли.

– Нет, сначала я ему отвечаю: «Ты что, чувак?», – начал рассказывать Дэн. – Но он все время повторял одно и то же. Он хотел, чтобы я отвлек на себя внимание.

– Ты совсем ненормальный? – упрямо повторяла Эми. – А если бы Гамильтон не успел переставить провода? Ты же на самом деле врезался в пикап, Дэн! Ты же в него просто въехал! Это называется не «отвлекать внимание», а «сознательно идти на смерть!».

Дэн помрачнел. Его возбужденное радостное лицо тут же осунулось, он опустил глаза и тяжело откинулся на спинку сиденья.

– Вот кто действительно умеет испортить хороший день.

В машине повисла тишина. Нелли выехала на трассу и повернула в направлении Йоханнесбурга.

– Эй, туристы, может, отпразднуем наш славный побег? И побег Алистера? И то, что Гамильтон оказался таким отличным парнем? И то, что Дэн самый лучший в мире дешифровщик? Давайте устроим себе небольшой привал и вознаградим себя новеньким GPS. И пошамкаем что-нибудь вкусненькое, а? – Она замолчала, давая Эми с Дэном время немного успокоиться. Услышав, что они неловко заерзали рядом друг с другом, она решила, что лед треснул и можно продолжать. – Я так и знала, отлично. Спасибо за единодушие в наших тесных рядах. Сейчас отыщем какое-нибудь славное местечко.

Глядя на мелькающий за окном ровный пейзаж, Эми думала об Алистере.

– И где он сейчас? – сказала она.

– Не знаю, но мне показалось, что Гамильтон успел что-то шепнуть ему, когда перевязывал эти провода, – сказала Нелли. – Типа давай линяй отсюда, пока тебя самого не переработали на тортилла-чипсы.

– Неужели этот псих мог и правда по нему бабахнуть? – спросил Дэн.

Эми закрыла глаза. Что за варварская идея? И дикий, дикий план.

«Бабахнуть… И дело в шляпе».

Вдруг ей захотелось плакать.

Ей стало тяжело дышать. Жуткая, удушающая волна чего-то мутного и противного сжала ей горло.

– Я… я желала ему смерти, мне было приятно смотреть на его страдания, Дэн. Такого со мной никогда еще не было. Что это со мной?

– Эй, детка… – успокаивала ее Нелли.

– Да… Это вполне понятно, – кивнул головой Дэн. – На самом деле.

– Правда? – переспросила Эми. – А мне нет… Если бы ты знал, что творится у меня в голове. Что-то топкое и зловещее, как зыбучие пески.

– Я понимаю, – тихо ответил брат. – Я и сам не люблю то, что иногда бывает у меня в голове. И тогда я начинаю выкарабкиваться оттуда.

– То есть? – спросила она.

– Ну, например, если эта гадость поселилась у меня в сознании, то я вылезаю из своей головы и перехожу в другое место, например к себе в ноги или иногда в пальцы ног… Или еще в плечи. Но в основном сюда. – Он похлопал себя по груди и покраснел. – Знаю, это глупо.

– Ничего подобного, я бы тоже так хотела. Как ты это делаешь?

– На самом деле это не делают. Это само получается. Каждый раз. Хочешь ты того или нет. И тогда надо как бы открыть в себе ставни и выскользнуть наружу.

Эми сделала глубокий вздох. Как это похоже на Дэна… Она закрыла глаза, и перед ней одно за другим промелькнули все события последних дней. Она подумала об Алистере и охоте за ключами. О Дэне и его путешествии внутри себя.

«Открыть в себе ставни…»

Зыбучие пески рассыпались. Ей вдруг стало легко и хорошо. И тут в ней словно прорвало плотину, и она наконец смогла расплакаться.

– Я ненавижу себя, – всхлипнула она. – Мне не нравится то, что творится у меня внутри.

– А что у тебя там? – спросил Дэн.

«Я не хочу, чтобы мне было хорошо, – твердила она себе. – Когда тебе легко и хорошо, становишься уязвимой и слабой. Начинаешь всех жалеть. А когда жалеешь, то веришь. А верить никому нельзя. Надо быть жесткой и злой».

– Ну что у тебя за дурацкие мысли в голове, Дэн! – закричала она на брата.

– Ха, тебе стало легче, правда? Ты снова счастлива, да? И рада за Алистера? – расплылся в довольной улыбке Дэн.

– Да, но я не хочу, чтобы так было! – Эми вытерла слезы. – Не хочу! Он вечно выходит сухим из воды. Он такой неуязвимый! Мама с папой не спаслись! А он смог! И еще, и еще раз! Нет, уж лучше бы он умер. Он заслуживает смерти гораздо больше, чем они.

– Эми? – позвал ее Дэн.

– А я не хочу за него радоваться и праздновать его побег! Потому что это предательство по отношению к маме и папе!

Дэн опустил голову. Какое-то время они ехали молча.

– Но ты все равно рада, что он не погиб, я знаю. Ты просто ничего не можешь с этим поделать и поэтому злишься, – сказал он через некоторое время. – Мне кажется, что мама с папой гордились бы тобой. Они любили жизнь. И знали ей цену. Это то, что делало их непохожими на других Кэхиллов. И на Мадригалов.

Эми молчала. Да, он прав. Конечно, Дэн совершенно прав. Нет ничего более ужасного, чем самой превратиться в Мадригала или стать похожей на них.

Порой – нет, не часто, а только порой – Эми ужасно хотелось обнять своего брата. Но при последней попытке он молча вывернулся из ее объятий и после у себя на майке написал большими буквами: «ОЗ». «Обниматься запрещено». Поэтому она только улыбнулась ему.

– И откуда ты все это знаешь, Дэн? Ведь ты тогда был еще совсем маленьким? Неужели они остались у тебя в памяти?

– Нет, не в памяти, – ответил он. – Кое-где в других местах….

«Поверните направо…» – умиротворенным голосом произнес навигатор.

– Спасибо, Карлос, – ответила ему Нелли. – Я выйду замуж за Карлоса. Он все делает, как я хочу. И ни на что не жалуется.

Их новенький GPS, который они прозвали Карлосом, уверенно вел их в сторону центрального района Йоханнесбурга. Пред ними открылась панорама города со сверкающими в лучах солнца зеркальными небоскребами, тесно столпившимися вокруг устремленной ввысь башни, которая возвышалась над всеми, словно гигантский скипетр.

Эми с головой ушла в путеводитель. Более того, она уже битый час читала вслух. И от этого время застыло на месте – по крайней мере, часы тянулись, как сутки. Так, во всяком случае, казалось Дэну.

– «Западная часть автотрассы N1 является частью окружной дороги вокруг города и самым загруженным участком пути во всей ЮАР, – цитировала она. – Следуя далее, вы проезжаете Холм Конституции и башню Хиллброу, которая является одним из самых высоких зданий во всей ЮАР. Это здание напомнит искушенному путешественнику о башне Космическая Игла в Сиэтле, которая является более скромной версией башни Хиллброу».

– Кх-кх… Эми… – неуверенно начал Дэн. – Мы приехали… ку-ку… Вот она, перед нами.

– Нам нужен выезд на Яна Сматса, – продолжала Эми.

– Нелли, так могут звать только твоего парня, – сказал Дэн.

– Только посмей! Я теперь люблю Карлоса и буду всю жизнь ему верна. И мы будем делать, как он говорит. Сейчас он нам скажет, где здесь выезд.

– Сматс на самом деле Сму-у-утс. Это африканер. Он был военнокомандующим и премьер-министром ЮАР, – ни на кого не обращая внимания, Эми продолжала лекцию. – Он был сторонником апартеида. То есть расовой сегрегации… Но в тысяча девятьсот сорок восьмом году он изменил своим политическим взглядам и резко выступил против режима апартеида и расовой дискриминации. И в результате проиграл выборы. Представляете? В смысле какие были нравы и отношение к африканскому народу, который первый тут начал жить? И президентом мог стать только тот, кто поддерживал этот античеловечный порядок.

– Могли бы и не голосовать за плохих, – разумно предложил Дэн. – Как у нас в Штатах… иногда бывает…

– Да ладно, мы от них не так уж далеко ушли… Можно сказать, дышим им почти в затылок, – подключилась к дебатам Нелли. – Вот мой отец… Педро Гомес, например… Его выпихнули из того города. За черту оседлости, так сказать… Там ненавидели мексиканцев. За то, что они любят стоять на улицах. Ну а что тут такого, если это у них в крови? И потом, они не просто так стоят, а ждут, вдруг подвернется какая-нибудь работа? Вдруг подойдет богатый фермер и возьмет их на работу… А моя бабушка? Она мечтала обосноваться на Юге, пока не столкнулась там с реальностью в виде такой небольшой таблички, которая висела над фонтанчиком с питьевой водой: «Только для цветных». А она и сама не знала, какого она цвета. Но сам факт того, что ей вообще пришлось об этом задуматься, был ей ненавистен. А что? Как вы думаете, откуда в пятидесятые, в шестидесятые было столько маршей протеста и демонстраций на улицах?

– Больные люди, – ответил Дэн.

Он вспомнил картинки в учебниках и скучнейшие документальные фильмы, под которые целыми днями в кресле храпела их тетя Беатрис.

– Болезнь приходит сама, независимо от того, хочешь ты этого или нет, – заметила Нелли. – А это дело рук самого человека. В ЮАР всегда господствовал апартеид, даже во времена колониального режима. Например, аборигенам запрещалось после заката солнца находиться в белых городах. Либо им требовались специальные пропуска, иначе их за это просто бросали в тюрьму. И так в ЮАР было всегда. Но официально этот режим был признан только в сороковых годах двадцатого века, и тогда он получил название «апартеид». Это означало, что теперь все люди официально разделялись на черных, цветных, белых и индейцев. Если ты что-то среднее между черным и белым, то, значит, ты цветной. А если ты не белый, то тебе нельзя голосовать. И ты можешь жить только в сегрегированных районах. Это как индейские резервации у нас в Америке, но только здесь эти области назывались Бантустаны. У них были свои школы, врачи и все остальное – все самое плохое, конечно. Правительство превратило эти Бантустаны в отдельные мини-государства, ввело особый паспортный режим для цветного населения и таким образом контролировало передвижения людей, издав специально для этого новые иммиграционные законы. У них были автобусные остановки только для белых и только для черных. И жениться можно было людям только одной и той же расы, а смешанные браки были строго запрещены.

Дэн во все стороны крутил головой. Все это было так не похоже на то, что творилось за окном. Но если уж Эми понесло, то это надолго. Теперь она задушит его фактами.

«И что значит “цветной”?» – думал он.

– А что значит «цветной»? – спросил он. – Как узнать, типа, цветной я или не цветной?

– Наверное, они делали такие тесты на цвета, – пожала плечами Нелли. – Может быть, они сравнивали кожу с образцами краски? Понятия не имею. Но иногда в одной и той же семье были люди из разных рас. И тогда им приходилось переезжать с места на место. Весь мир был возмущен политикой ЮАР. Вы себе не представляете, что тогда творилось… особенно уже в семидесятых годах… Люди на всем земном шаре выходили на улицы, их были тысячи, десятки тысяч, протесты, демонстрации и народные волнения были повсюду. Мир буквально кипел от негодования. Никто не боялся смерти. В самой ЮАР начались бесконечные мятежи и восстания. На улицы выходили почти дети, и их убивала полиция… А Нельсон Мандела? Он почти тридцать лет провел в заключении и вышел оттуда чуть ли не покойником.

– Мандела – это же знаменитый политический лидер, – сказал Дэн, вспомнив портрет этого с виду добродушного, похожего на любимого дядюшку старичка, которого часто показывали в новостях.

– Теперь да, – ответила Эми. – Правительство ЮАР в конце концов очнулось и открыло глаза на истину. Но только после того, как буквально весь мир объявил политическую и экономическую блокаду властям ЮАР и режиму апартеида. Во всем мире проходили митинги и демонстрации протеста. Апартеид наконец рухнул, и расизм был уничтожен. Но не ранее чем в тысяча девятьсот девяносто четвертом году!

Дэн продолжал смотреть в окно. «Разделение людей на расы, разделение территории по расам… полиция, убивающая совсем еще детей… и это тысяча девятьсот девяносто четвертый год?» Эта дикость не укладывалась у него в голове.

Вокруг был деловой центр Йоханнесбурга. Люди всех цветов кожи входили и выходили из офисных зданий, возвращались домой с работы. Кто-то говорил по сотовому, кто-то шел, устало опустив голову. Все это было так похоже на Америку, и если бы не чужой язык, можно было бы подумать, что ты дома.

«Юго» старательно поднималась по склону холма, и они въехали в любопытный квартал, в начале которого их приветствовал указатель с надписью «Добро пожаловать на Холм Конституции». Они проехали современное здание, в середине которого свечой возвышалась прозрачная башня из зеркального стекла. На фронтальной стене на разных языках большими разноцветными буквами было написано «Конституционный суд».

Нелли остановила машину, и они с Эми направились прямиком к дубовым резным дверям. Но Дэн остался у дороги, разглядывая дома с противоположной, правой стороны улицы. Они, в отличие от здания Конституционного суда, выглядели старыми, с потрескавшейся штукатуркой и облупившейся краской. Его внимание привлекла дряхлая уродливая постройка, похожая на полусгнившую сторожевую башню за несколькими рядами колючей проволоки и двумя строениями по бокам. Вид у этих строений был такой запущенный и ветхий, что казалось, эта башня вот-вот рухнет от слабейшего дуновения ветра.

– Простите, мисс, – услышал он голос охранника, – но Чака Зулу умер за несколько десятилетий до того, как была построена тюрьма, и здесь вы не найдете о нем ничего интересного. Но добро пожаловать в наш музей.

– Пойдем. – Эми потащила Дэна за рукав.

Дэн уныло поплелся за ними.

– Отлично, – ворчал он по дороге. – Музей, тюрьма и неправильный город. Многообещающее начало.

– Ш-ш-ш-ш! – шикнула она на брата.

Они вошли в полукруглый, залитый светом зал со сводчатым потолком и стенами, украшенными мозаикой.

– Я видела, здесь есть библиотека!

– Ч-что?! – отпрянул от нее Дэн. – Этот чувак сказал – тюрьма, а не библиотека! Ой, простите, я забыл – ведь это же одно и то же…

Не слушая его, Эми уверенно пошла вперед, следуя за указателями, и вскоре они оказались в просторной комнате с высокими потолками и широкой винтовой лестницей.

– Чем могу быть полезна? – вежливо спросила их женщина с красивым кофейным оттенком кожи и седыми прядями в темных волосах.

На ней было скромное жемчужное ожерелье, оттенявшее цвет ее мягких карих глаз.

Эми смотрела на нее, и невольно ей подумалось, как в ЮАР назывался этот необыкновенный цвет кожи? Черный или цветной? И вдруг ей стало неловко за себя.

– Здравствуйте, я… э-э… Эми, а это мой б-брат, его зовут Дэн, и Не-нелли, – выдавила она.

– Мы собираем информацию про Чака Зулу, – не растерялся Дэн. – И еще мороженое. Если у вас есть.

– Американцы! Приятно вас видеть! – улыбнулась дама. – А меня зовут миссис Уинифред Тембека. Я библиотекарь. В основном здесь хранится литература по правам человека. Так что, увы, боюсь ничем порадовать вас не смогу. У нас очень мало материалов о Чаке. Хотя через два года здесь планируется провести выставку, посвященную Чаке.

– Через два года? – переспросил Дэн.

– Главный читальный зал находится на четвертом этаже, если желаете. А мороженое в буфете.

– Спасибо. – Эми снова потащила за собой Дэна. На этот раз к лестнице.

Читальный зал на четвертом этаже представлял собой необъятное пространство, заполненное бесконечными рядами книжных стеллажей.

– Кажется, это называлось центром по правам человека, – напомнил ей Дэн, вырывая у нее руку. – И что теперь? Перечитаем все книги про Чаку и будем искать в них ключ?

– Вера горами двигает, – ответила Эми, набирая на компьютере имя Чаки.

– Надеюсь, интуиция тебя не подведет, Эми, – обреченно вздохнула Нелли. – Так как наш маленький мистер Бен-Джерри прав. В смысле я тебя, конечно, очень люблю и все такое, но сдается мне, если мы такими темпами пойдем дальше, то остаток нашей жизни мы проведем в этих стенах.

Дэн уселся за другой компьютер, где ему ничего не оставалось, кроме как тоже присоединиться к этим абсурдным поискам. На клавиатуре красовался поблескивающий глянцем рекламный проспект, посвященный Холму Конституции. Дэн раздраженно смахнул его на стол, и случайно ему на глаза попалась верхняя строчка проспекта.

«Позорная история Номера Четыре».

Позорная история… Это, по крайней мере, интригует.

И он начал читать.

«Для того чтобы по-настоящему понять историю южноафриканского народа, его мужество и непреклонность в борьбе за свободу, мы начнем наш рассказ со старой тюрьмы Форт Пост, печально известной как Номер Четыре.

Она была построена на холме, который в те времена назывался Госпитальный Холм, и изначально ей было присвоено имя Ментонвилль. Открытие ее состоялось в 1893 году. Спустя несколько лет, когда британские переселенцы ойтландеры пытались совершить переворот и свергнуть правительство буров, вокруг тюрьмы был построен форт. Изначально эта тюрьма предназначалась исключительно для белых заключенных. А Номер Четыре была построена как тюрьма для аборигенов уже позже, и только для черных. Она славилась своими зверскими порядками и жестокими отношениями между заключенными. Например, информаторам там вырывали зубы и вешали их им на шею. Тюрьма была рассчитана на триста пятьдесят шесть заключенных, но очень скоро в ней отбывали срок одна тысяча сто человек. Вражда между группировками и кровавые стычки были не редкостью. Условия заключения были ужасны. В туалетах унитазы со смывным бачком появились лишь в 1959 году. В основном здесь отбывали срок именно политические заключенные: шахтеры, взятые под арест во время забастовок; противники апартеида, осужденные за мельчайшие правонарушения; те, кто осмелился выступать против паспортного режима; студенты, участвовавшие в восстании 1976 года в Соуэто, – все они содержались в Номере Четыре. Среди политзаключенных были также и многие видные деятели Африканского Национального конгресса, включая Нельсона и Уинни Мандела, ветерана правозащитного и освободительного движения Альбертину Сесулу и президента Национального Африканского конгресса Оливера Р. Тамбо».

Дэн перестал читать. Сколько же несчастных жизней было погублено в Номере Четыре.

«Номер Четыре», – повторил он про себя….

«BIMRSESOSEIM GEKK #4», – вспомнил он.

– Эми! – закричал он. – Номер четыре! Помнишь? Это было написано после слова, которое мы расшифровали! Номер четыре – это название старой тюрьмы!

– Точно, Дэн! Холм Конституции – Номер Четыре! – подскочила к нему Эми.

Дэн продолжил читать вслух:

«В этой печально известной тюрьме томились одни из самых выдающихся в мире борцов за права человека. Махатма Ганди, защищавший права и независимость индийского народа. Уинстон Черчилль, арестованный как военный корреспондент и брошенный в застенки Номера Четыре. Позже его перевели в Преторианскую тюрьму. Он открыто описывал события англо-бурской войны в своей книге “От Лондона до Ледисмита через Преторию” и в “Походе Иэна Хэмилтона”. Однако недавно в Претории были найдены письма Черчилля о его пребывании в Номере Четыре. К сожалению, не успев появиться, эти письма опять бесследно исчезли. Но у нас хранится бесценное сокровище – это единственный сохранившийся из той переписки документ. Эта уникальная находка поступила к нам из частной коллекции и была передана на Холм Конституции по завещанию покойной госпожи Грейс Кэхилл…»

Дэн перестал читать… На четвертом этаже повисла такая тишина, что не было слышно ни гула кондиционеров, ни даже электрического жужжания в компьютерах. Стихло все.

– Грейс, – повторил он.

– Дэн… – еле слышно позвала его Эми. – Второе название… Ты помнишь, того другого Гекка? Которого ты тоже расшифровал?

– Холм Церкви… Черч Хилл… – вспомнил он. – Черчилль… Черчилль!!!

– Это опечатка, – сказала Нелли. – Слово Черчилль пишется без «х» и с мягким знаком.

– Он тоже Кэхилл, – сказала Эми. – Из клана Лукаса. Люцианин…

– А документ, о котором здесь говорится, был найден в Претории. Как поется в этой песне? Вы совершенно правы: «Шагаем мы в Преторию…», – рассуждал Дэн. – Помните, это же Иринина песня. Следовательно, в ней говорится о том, в каком именно городе были спрятаны письма Черчилля. Но Грейс успела побывать там первая!

Дэн быстро набрал на клавиатуре имя «Уинстон Черчилль». Перед ним на экране всплыл список документов с номерами и ссылками. Дэн отыскал ссылку «Дар миссис Г. Кэхилл» и нажал на «Доступ». Экран вспыхнул голубоватым светом:

В ЧАСТНОМ ПОЛЬЗОВАНИИ

ОБЩИЙ ДОСТУП ЗАПРЕЩЕН

Глава 15

«Я всего лишь такой милый и любознательный ребенок…»

Так назывался его самый беспроигрышный номер.

– Можно нам только одним глазком взглянуть? – Дэн смотрел огромными прекрасными глазами на миссис Тембека.

Один только вид, с которым он изображал невинного младенца, уже мог бы принести ему «Оскар».

– Это же так круто, так интересно прикоснуться к чему-то, что было написано рукой самого Черчилля!

Он повернулся к Эми, надеясь на ее поддержку, но та с безучастным видом продолжала листать биографию Уинстона Черчилля.

У миссис Тембека зажужжал телефон.

– Прости меня, голубчик, мне очень жаль, но к нашим частным экспонатам самый строжайший доступ. Прошу прощения. – И она отвернулась, чтобы ответить на звонок.

– Просто гениально, – сквозь зубы прошипела Эми.

Дэн глазами обыскивал книжные полки и шкафы за спиной госпожи Тембека. Чутье подсказывало ему, что документы должны быть где-то там. Он отчаянно пытался придумать что-нибудь, чтобы как-то отвлечь внимание этой доброй библиотекарши. Но тут его взгляд словно приковало к бронзовой табличке над одним из шкафчиков с картотекой.

Библиотека Конституционный Холм

благодарит своих благородных жертвователей

за помощь и участие в кампании

за всеобщую грамотность

* * *

Руфь Алюуани

Оливера Бека

Паита Броксма

Грейс Кэхилл

– Эми, смотри! Снова Грейс! – закричал Дэн. – Она тут на каждом углу!

Миссис Тембека внимательно подняла глаза на Дэна, что-то буркнула и быстро повесила трубку.

– Вы знали Грейс Кэхилл? – спросила она, выходя из-за письменного стола.

Она медленно переводила взгляд с Дэна на Эми, с Эми на Нелли и обратно. Глаза ее затуманились.

– О боже, – тихо воскликнула она. – Как же я сразу не догадалась? Вы же с ней как две капли воды.

– Я?! – удивился Дэн.

Нет, он, конечно, обожал свою бабушку, но нельзя же отрицать, что все-таки она была, во-первых, женщина, во-вторых, с морщинами и, в-третьих, совершенно седая.

– У вас с ней одни глаза. А ты… – Она взяла Эми за руку. – Ты, должно быть, и есть та самая любимая внучка, о которой она так часто рассказывала. Садитесь, пожалуйста. – Она указала им на кресло и небольшой кабинетный диван, а сама направилась к двери и плотно ее прикрыла. – Мне очень жаль, что ее больше нет… Вы знаете, мы были с ней добрыми друзьями. А как вы здесь оказались? Это Роберт вас привел?

– Мы не знаем никакого Роберта, – сказал Дэн, неуверенно глядя на Эми.

Госпожа Тембека открыла ящик стола и достала оттуда пачку фотографий.

– Вот, видите? Это было десять лет назад, – протянула она одну из них.

Они стояли у театральной афиши, держась за руки – миссис Тембека и Грейс. На афише были видны слова: «Пьеса Атола Фугарда». Грейс на этой фотографии была очень загорелая. Почти такого же цвета, как и миссис Тембека.

– Вы здесь похожи, как сестры, – сказала Эми.

– Может быть, может быть, – рассмеялась миссис Тембека. – В душе мы действительно были очень похожи.

Дэн перевернул фотографию и увидел на ее оборотной стороне надпись:

Лемуром днем… Алоэ ночью…

Прекрасных приключений, дорогие друзья!

Он отдал ее Эми. Ему показалось, что она вот-вот расплачется.

– Лемур… – пролепетала Эми. – Это, наверное, ее «Крылатый Лемур», личный джет бабушки.

– О, а мы с ней целый день провели в этом самолете! Она его просто обожала! Свазиленд, Национальный парк Банин в Мозамбике, дозаправка…

– А что тогда «Алоэ»? – перебил ее Дэн.

– А это пьеса, которую мы с ней видели в театре, – улыбнулась миссис Тембека. – Она называется «Уроки Алоэ». Понимаете, алоэ – самый выносливый цветок, он переносит все – и зной, и жажду в течение нескольких месяцев. Это символ народа ЮАР, его способности выживать в условиях апартеида и не отступать. А некоторые виды алоэ имеют удивительные целебные свойства. Грейс очень любила эту пьесу.

– А как вы познакомились? – спросила Эми.

– Дело в том, что ваша бабушка была членом Попечительского Совета библиотеки и лично принимала меня на работу, – неторопливо начала рассказ миссис Тембека. – Первоначально Совет собирался взять на эту должность профессионального библиотекаря, с опытом работы, но Грейс считала, что это должен быть человек, посвятивший свою жизнь именно борьбе за права человека. А я была участником сопротивления еще с тех пор, как мой двоюродный брат Вуйо посвятил себя… Короче говоря, он принимал активное участие в студенческих волнениях в Соуэто… Он учился в университете и был… – Она запнулась, и голос ее задрожал.

«Был…», – повторил про себя Дэн.

Дэн вспомнил, что Нелли рассказывала о восстании в Соуэто.

«Полиция убивала почти еще детей…»

Он опустил голову и отвернулся.

– Разрешите, я посмотрю? – спросила Эми, показав на стопку фотографий.

– Конечно, милая, посмотри, – ответила миссис Тембека, открывая ящик стола. – Как-то, несколько месяцев назад, я получила от Грейс сообщение по телефону. Ее голос был уже совсем слабый, но мне и в голову тогда не пришло, что дни ее почти сочтены. Она предупредила меня о бумагах Черчилля. Она сказала, что их надо внести в каталог, но строжайше ограничить к ним доступ, сузив круг исключительно до ученых и ее прямых наследников… Но только после того, как их личности будут установлены…

Миссис Тембека смутилась и неловко пожала плечами.

– Я понимаю, что это очень странная просьба. Честно говоря, здесь так не принято – спрашивать у людей удостоверение личности. Да и в любой другой библиотеке, я думаю, такое и в голову никому не придет. Но Грейс буквально настаивала. И тогда, учитывая ее заслуги перед библиотекой, Попечительский Совет дал добро на это требование. По этой причине, вы уж меня простите, я вынуждена попросить у вас какое-нибудь удостоверение личности…

– Кажется, у меня с собой школьный пропуск.

Дэн порылся в карманах и извлек оттуда фантик от батончика «Марс». За ним последовала какая-то растянутая резинка, горошина «Старберста», несколько непонятных кусков пластмассы и… паспорт его отца. Растерявшись, он хотел было засунуть его обратно, но увидел, что из него торчит его школьный пропуск.

Он раскрыл паспорт. И тут же закрыл его. Потом, делая вид, что это ничего не значит, небрежно положил его на стол. Школьный пропуск прилип к его внутренней стороне и торчал из него уголком. Он снова раскрыл паспорт. И отлепил от него замусоленный пропуск, открыв фотографию отца. Роджер Нудельман смотрел на них с первой страницы паспорта.

– Вот, пожалуйста! – Дэн протянул пропуск.

– Нудельман? – Миссис Тембека не отводила глаз от фотографии. – А что у тебя делает паспорт этого Нудельмана?

– Ой, – сказал Дэн, – да это просто так…

Эми со всей силой наступила ему под столом на ногу. Дэн чуть не подскочил от боли, давая ей сдачи, но вовремя поймал ее взгляд.

«Она явно впервые видит нашего отца. И это неспроста», – прочитал он в ее глазах.

– Это моя находка года, – нашелся Дэн. – Он валялся в аэропорту, и я подобрал его, вот…

Миссис Тембека вздрогнула.

– В таком случае, я должна его уничтожить, – сказала она. – И если вы случайно нашли паспорт его супруги, то и его я тоже должна уничтожить. Хотя это, скорее всего, бесполезно. Все воры и убийцы имеют поддельные документы, и им ничего не стоит сделать себе новые.

Глава 16

«Воры? Убийцы? Это какая-то ошибка…»

Эми и раньше казалось, что эти фальшивые имена какие-то немного странные, но, думала она, что тут такого, наверное, они знали, что делают, или папа просто случайно взял имя какого-то знаменитого мошенника из ЮАР.

Она бросила взгляд на Дэна, но он не сводил глаз с отца.

– Я… я так не думаю… – повторял он.

– Откровенно говоря, я даже не представляю, каким образом этот паспорт мог просто так валяться в аэропорту, – сказала миссис Тембека, открывая ящичек с картотекой. – Фамилия Нудельман имеет австралийское происхождение, они – ози, коренные австралийцы. Но теперь их потомки разбросаны по всему миру, и в Индии, и в Индонезии, и в ЮАР…

«Индия, Индонезия, ЮАР… Это же как раз тот маршрут, по которому следовали Артур и Хоуп в поисках Амелии Эрхарт».

– А кто они такие? – спросила Нелли.

– Не вдаваясь в детали, достаточно сказать, что они все как один жестокие преступники и бандиты, совершающие насилие ради насилия. Вооруженные нападения и убийства. Их принцип – не оставлять никого в живых. К счастью, их уже давно не слышно. Я думала, что они просто вымерли, но теперь… ах, вот оно!

Она нашла в ящичке бумаги и положила их на стол.

– Если обещаете никому не показывать, то можете снять для себя копию.

– Но… а как же… – недоговорил Дэн.

Эми чуть не прожгла его взглядом.

«Это какая-то ошибка», – решил он.

Только и всего. Просто-напросто ошибка.

– Спасибо, – сказала Эми. – Мы сделаем для себя копию.

* * *

Дэн, как ошпаренный, выскочил из библиотеки. Его бил озноб.

– Стой! – крикнула ему Эми.

Она держала в руках большой коричневый конверт.

– Ты весь дрожишь, парень, что с тобой? – догнала его Нелли.

Она обняла его за плечи.

– Простите, – сказал он. – Это просто… Она назвала их… убийцами…

– Не обращай внимания. Просто она уже стара. И плохо видит, – успокаивала его Нелли.

– Но если они с Грейс действительно дружили, то тогда она наверняка должна была знать папу или хотя бы его внешность? Логично? – спросил их Дэн.

– Ну, я же сказала, это просто очень пожилой человек, понимаешь? Простая бабушка. С ними такое бывает. И потом, люди в ее возрасте уже не показывают друг другу фотографии своих детей. Это глупо, тебе не кажется? Так делают только молодые родители, это они обычно любят показывать фотографии своих маленьких детей.

– Да, но посуди сама: отец по собственной воле взял себе псевдоним этого, мягко говоря, плохого парня с дурной славой, и более того, он сделал себе паспорт на этого известного во всем мире преступника. Тогда возникает вопрос: зачем он это сделал?

– Может быть, он просто не знал, кто такой Роджер Нудельман, – предположила Эми. – Да и имя какое-то глупое – «Роджер Нудельман»… Какое-то идиотское. Папа, конечно, обожал всякие розыгрыши и перевоплощения. Но это уже как-то слишком… Помнишь его Волшебника с Грязными Ногтями? Как его звали? Оскар Шмуц, кажется.

– Нет, не помню, – покачал головой Дэн.

– Дэн, тогда скажи мне, что ты о них помнишь – о папе и маме?

– Почти ничего. – Глаза его наполнились слезами.

– Нет, так не пойдет. Постарайся вспомнить, Дэн, подумай хорошенько, – сказала Эми. – Ты же сам говорил, что ты помнишь их, только не головой, а другими частями тела. Так постарайся же. Что ты помнишь этими другими местами? Давай, у тебя получится.

– Это несерьезно. Просто всякие глупости. – Ему стало тяжело дышать. – Ну, например, горячий шоколад на белом столе, на кухне. И все. И еще песню по вечерам. Ну, запах чистого белья… Большие руки вокруг меня…

– Знаешь, когда тебе было только два года, я как-то нечаянно подслушала один разговор между мамой и папой. Он говорил ей: «Я хочу дожить хотя бы до сорока трех, и тогда ему будет восемь. И если меня не станет, то он, по крайней мере, будет помнить меня». Я тогда очень испугалась, ведь я тоже была еще совсем маленькой. А мама ему ответила, что то, что он говорит, ужасно, что так нельзя думать. И потом она сказала то, что я никогда не забуду: «Маленькие дети помнят душою, Артур». После этого я целый год ставила рядом с твоей кроваткой папины туфли. Потому что вместо «помнят душою» мне послышалось «подошвой». Но потом я, конечно, выросла и поняла, что она имела в виду. Но не так, как теперь. Потому что только сейчас я, кажется, поняла весь смысл ее слов. Поэтому мне важно, что ты помнишь. Потому что это и есть то, о чем говорила мама.

– Такие люди, как ваши мама и папа, не способны совершать зло, – тихо сказала Нелли.

– У Ирины тоже, оказывается, была душа, но она была способна на зло, – ответил ей Дэн.

– Ирина слишком поздно поверила в добро. – Эми положила ему руку на плечо. – А мама с папой всю жизнь были добрыми.

– Точно, – ответил он. – Это правильно. Ну что, теперь пойдем?

Они направились к машине, и Дэн по дороге распечатал конверт и достал письмо Черчилля.

Эми с Нелли шли позади, держась за руки. Эми изо всех сил молилась, чтобы Дэн больше не думал об этом. Она и сама хотела поскорее обо всем позабыть.

Дэн положил письмо на заднее сиденье.

– Прочитай это, – мрачно сказал он.

Из личного архива

Уинстона Леонарда Спенсера-Черчилля

11 Мая 1900 года

Дорогая М.К.,

Поскольку Ваш покорный слуга, в силу своей преданности нашей великой Британии и своей давней страсти к приключениям, оказался-таки в самой горячей точке этой англо-бурской войны, то спешу выразить Вам свою признательность за то, что Вы настояли на том, чтобы я, несмотря на все трудности походной жизни, не откладывал свои обязанности военного корреспондента. Так вот, настоящим письмом я начинаю репортаж с места событий.

Итак, как Вы верно изволили заметить, мое громкое поражение на последних выборах есть не позор, а не что иное, как шрам, которым мог бы гордится каждый солдат. И конечно же оно призвано только закалить меня и сделать еще сильнее. Чего бы я желал и нашей доблестной армии, обескураженной последними неудачами в столкновениях с ее вооруженным до зубов противником. Ей стоит научиться достойно переносить поражения и окрепнуть духом. Да, мне удалось бежать из военного лагеря, устроенного в Преторианской Государственной Образцовой Школе, куда меня (к счастью) перевели с Г. Холма. Нет слов, чтобы описать ту гнилую дыру в Йоханнесбурге. Пребывание в ней несравнимо даже с той зловонной земляной норой в шахтах Уитбанка, где я вынужден был затаиться после моего побега (и где я на самом деле открыл для себя понимание, которое теперь привожу на этих страницах).

За сим, остаюсь преданный Вам

От всей души моей,

Уинни

Непрерывная линия

укажет тебе на то,

что ты сейчас желаешь,

если ты пойдешь все время вниз,

буквально со ступеньки на ступеньку.

– Ясно, как туман, – раздраженно проворчал Дэн.

– Г. Холм… – сказала Эми, пролистывая биографию Черчилля. – Это, скорее всего, Госпитальный Холм. Так раньше назывался Холм Конституции.

– Точно. И Черчилль ненавидел его, – в недоумении пожала плечами Нелли. – Так что тут нового?

– Здесь написано, что Черчилль был переведен оттуда в Штатсмодел, или Государственную Образцовую Школу в Претории, в которой буры устроили лагерь для военнопленных.

– И где он, очевидно, и написал это послание, – продолжал Дэн. – И оно оставалось там до тех пор, пока Грейс не нашла его и не передала на Холм Конституции.

– Ладно, – сказала Эми. – Поехали дальше. В этой школе в Претории помещались военнопленные. Черчилль перелез через трехметровую стену и бежал в шахтерский город Уитбанк. Он скрывался там все время, пока ему не удалось спрятаться в кузове груженого грузовика. Все это совпадает с текстом письма!

– А что это тут в самом конце написано? – наклонился к ней Дэн. – «Непрерывная линия укажет тебе на то, что…»?

– Непрерывная линия – это может быть вечность, – ответила Эми, просматривая оглавление.

– Или круг, – предположил Дэн. – Или четырехугольник, или трапеция, или любая замкнутая линия!

– А кто такой М.К.? – Эми вернулась к началу письма.

– К. – это Кэхилл! – воскликнул Дэн. – Может быть, он писал это письмо какой-нибудь нашей прабабушке? Как ее звали, не знаешь?

– Нет, – ответила Эми. – Ладно, давай еще раз все обдумаем. Этот человек в аэропорту дает нам след, который приводит сюда. Он явно как-то связан со всей этой историей. Здесь мы получаем секретный документ, который оставила для нас Грейс. Документ, выкраденный в Претории и написанный рукой Кэхилла. Холты что-то знают о том, что где-то в ЮАР должен быть спрятан ключ Томасов…

– Точно! – перебил ее Дэн. – И Черчилль знал, что это за ключ! Вот что говорит нам Грейс. Но может быть, Черчилль унес эту тайну в могилу. Смотри, что старикан Уинни написал в конце письма.

– «Шахты Уитбанка», – прочитала она, – «…где я открыл для себя понимание…» Смотри, здесь один Кэхилл пишет другому Кэхиллу о понимании чего-то! Это похоже на ключ!

Эми стало нехорошо. У нее снова появилось ощущение того, что Грейс разговаривает с ними из могилы. Знала ли она, что это за ключ?

Нелли села за руль и настроила навигатор.

– Карлос, дружище, отвези-ка ты нас в Уитбанк!

* * *

Дорога в Уитбанк заняла больше времени, чем они предполагали. Дело в том, что Карлос был совершенно сбит с толку, так как города Уитбанк давно не существовало на карте ЮАР. Уже несколько лет, как он был переименован в город Эмалалени. И никто Карлоса не предупредил. Никто не предупредил его и о том, что ему уже давно следовало стать кондиционером, а вот этого Дэн никак не мог ему простить.

После нескольких попыток провести переговоры на местных бензоколонках все наконец прояснилось, Карлос был помилован, и вскоре они подъехали к заброшенной шахте, которая спасла жизнь Черчиллю.

Эми не выпускала из рук книги и всю дорогу читала. Непрерывно.

– «…город шахтеров, в котором жили и работали британцы, приютившие Черчилля после его побега из Государственной Образцовой Школы…»

– Он тогда еще не стал таким… ну, ты знаешь, что я хочу сказать… таким знаменитым и толстым, – сказал Дэн.

– То есть премьер-министром Англии, – строго поправила его Эми, – времен Второй мировой войны.

Нелли остановила машину напротив одиноко стоящего грустного дома, за которым простирался совершенно голый и потрескавшийся от пересохшей почвы пустырь. Они вошли в открытую дверь. За столом посреди комнаты сидел худощавый старик с засунутым за ухо карандашом и играл в шахматы с молодым человеком.

Молодой человек обернулся, и Дэн просто физически почувствовал, как Эми вся затрепетала. Безмолвно. Но Дэн-то все видел. Беспредельное мужество. Ни одна другая девчонка не выдержала бы и просто начала бы визжать. Дэн это точно знал. И только Дэн.

Потому что они обожают кареглазых брюнетов. А этот еще и темный шатен с золотисто-карамельными глазами. Ну вылитый друг Дэна по имени Ник Сантос. Все девчонки тут же теряли голову, стоило ему только посмотреть на них. Да что там посмотреть! Он и сам все знал – смотри, говорил он, сейчас они начнут терять голову! И они теряли голову. И этот такой же. Ну, может быть, только чуть-чуть постарше.

– Ну! И! Красавчик! – выпалила Нелли.

– И ты туда же? – зашипел на нее Дэн.

– Шах и мат! – воскликнул мистер Полный Отпад.

– Ух ты… – ахнула Эми.

– Э-э-э, простите, – начал Дэн, – мы ищем памятные места Черчилля… Его убежище, так сказать?

Мужчина недовольно вздохнул и с досадой поднялся с места.

– Это там, за домом, там есть указатель. Может, проводишь их, Курт? Потом отыграемся. Давай завтра, после репетиции хора.

Молодой человек вежливо им улыбнулся, продолжая смотреть на Эми.

– Прошу меня простить, но сердце этой девушки принадлежит Иану Кабра, – заявил Дэн. На всякий случай.

Но, посмотрев на Эми, он понял, что сердце ее больше не принадлежит Иану Кабра. По крайней мере, не сейчас.

Молодой человек смущенно ей улыбнулся. Второй раз. За минуту.

– Ну, пойдемте за мной, – сказал он, вставая из-за стола и распрямляясь во весь рост.

Ого! Да он на все сто девяносто тянет! Эми, не сводя с него глаз, смотрела, как он вальяжной походкой проследовал к двери.

– Черчилль прятался от буров, скрываясь в этой шахте, – сказал Курт, – пока его не удалось тайком вывести отсюда в груженом грузовике.

– А он тут не оставлял никаких тайных посланий? – небрежно спросил его Дэн. – Ну типа тайной переписки с кем-то или еще что-нибудь в этом роде? Вроде мои координаты такие-то и так далее?

Курт, прищурившись, внимательно посмотрел на Дэна.

– А ты, я смотрю, в теме, чувак, – сказал он. – Значит, ты в курсе, что вся эта история про Черчилля – сплошная брехня?

– Ну да, я именно это и хочу сказать, – в тон ему ответил Дэн, стараясь не выглядеть полным идиотом. – Конечно, брехня, я и сам так давно думаю.

– Б-б-брехня? – взвизгнула Эми.

– Черчилль был двойным агентом, – прошептал ей на ушко Курт. – Поэтому он и оказался в ЮАР – чтобы работать здесь шпионом. А не корреспондентом. Он искал одну тайну.

– Двойной агент? Чей? – авторитетно спросила Нелли. – Буров?

– Кое-кого покруче, – ответил Курт. – Одной тайной организации. Он оставил тайный знак на куске одежды. Она у нас здесь, хранится как экспонат. Две змейки и меч. И заглавная «Л». Я бьюсь над этим уже давно. Думаю, скоро мне удастся его расшифровать. Он выбрал это место не просто так. Он что-то искал здесь. Это точно. В этих шахтах много подземных туннелей, и там были его агенты. И они вели тайную переписку друг с другом, из туннеля в туннель. Я это вычислил, потому что здесь, в шахте, мы нашли послание на стене, написанное его рукой.

Дэн бросил быстрый взгляд на Эми. По ее глазам он догадался, что она думает о том же, о чем и он. «Л» – это Люцианин.

– А что там написано? – с невинным видом спросил его Дэн.

Курт пожал своими широкими плечами.

– Последний раз я был там совсем еще ребенком. Вы знаете, в детстве я был ужасно стеснительным. – Он снова посмотрел на Эми. – И убегал туда репетировать, чтобы никто меня не слышал, понимаете?

– Ну, хорошо, это понятно, – терпеливо сказал Дэн. – А что это за стена? Туда можно пройти?

– У тебя астма, – строго ответила ему Эми. – Тебе нельзя дышать пылью.

– Да? А как же пещеры Сеула? Там не было пыли, да? И со мной все было в порядке.

– Вот, смотрите, – перебил их Курт, показывая на покосившийся барак, окруженный проволочным заграждением. На нем висела старая выцветшая табличка «Вход запрещен». – Там уже было несколько несчастных случаев. Туда теперь нельзя. Любое прикосновение, и она обвалится. Ее в ближайшее время собираются засыпать.

– Так… значит, туда нельзя? – спросил Дэн.

– Нет, можно, если ты мечтаешь о бесплатных похоронах, – ответил ему Курт.

Он подмигнул Дэну и обернулся к Эми.

– Ты играешь в шахматы? – спросил он ее.

– Н-н-немного… – растерялась она.

Гениально… Дэну даже не верилось в удачу.

– Эми у нас просто класс! От тебя и мокрого места не останется, – сказал Дэн.

– Принимаю вызов! – с готовностью ответил Курт.

Дэн не верил своим ушам. Она что, и правда нравится этому Курту? Не может быть…

Эми, краснея до ушей, двинулась вслед за молодым человеком в сторону дома. Дэн не спеша плелся следом, постепенно отставая и сворачивая в сторону заброшенной шахты.

Глава 17

– Ты в своем уме? – услышал он за спиной.

Дэн развернулся и увидел милый сердцу силуэт Нелли, эффектно темнеющий на фоне заходящего солнца. Со своей новой прической она была похожа на мини-стегозавра с человеческим телом.

– Он мне подмигнул, когда говорил это, – с ходу пошел в атаку Дэн. – Значит, он разрешил.

– Ты в своем уме? – повторила она. – Он подмигнул тебе, потому что решил приударить за твоей сестрой. Она ему нравится, понимаешь? Эми стала заложницей сумасшедшего шахматиста. Она обречена всю жизнь играть с ним в шахматы в этой южноафриканской дыре.

Дэн посмотрел назад. В окне дома был виден взрослый мужчина, который возился у плиты и о чем-то болтал, и две молчаливые, склонившиеся над шахматной доской фигуры. Обе сосредоточенно смотрели на доску, не замечая ничего, кроме шахмат. И друг друга.

– Идеальная пара, – резюмировал Дэн. – Они просто созданы друг для друга. Он, конечно, приврал насчет этой шахты. Просто он сам, наверное, не хочет туда лезть. Эти чуваки все такие – чуть что, они голову в песок, боятся проблем со страховщиками, понимаешь?

– Ты что, уже знаешь, что там такое? – спросила его Нелли.

– Пока нет, но послушай, эта штука здесь с начала девятнадцатого века, представляешь? А что это значит? – спросил он.

Вместо ответа Нелли начала задумчиво рыться у себя в рюкзаке и достала оттуда фонарик.

– На. Бери. Но если хоть один камушек упадет вниз, я тут же тяну тебя назад. Договорились? Безопасность прежде всего, ясно? Ныряй в свою шахту. И чтоб без фокусов. Попробуй только сорваться. Если вдруг увидишь что-то, я помогу тебе записать. А если нет, то нет. Мы сразу уходим. Идет?

– Ты потрясающая, Нелли. – Дэн выхватил у нее из рук фонарик.

– Знаю. Давай, беги.

Дэн юркнул под проволоку и вбежал в запретную зону. Посередине была глубокая яма, около краев которой валялся конец старой веревочной лестницы, привязанной к вкопанным в землю перилам.

– Не веревка, а антиквариат какой-то, – пробормотал Дэн, разглядывая веревочную лестницу.

Нелли заглянула вниз через его плечо.

– Ну ладно, так и быть. Действуем по плану «Б» – я подержу тебя за ноги, а ты свесишься головой вниз и посмотришь, что там. Действуем!

– Давай, – ответил Дэн.

Он на какое-то мгновение замер, вспомнив свое последнее приключение в шахте Кубер-Педи. Дело было в Австралии, и там у него произошли незабываемые встречи с ядовитыми пауками и смертельно опасными змеями. И еще эта астма, ни к селу ни к городу.

«Но ты же туда не собираешься лезть. Просто заглянешь внутрь, и все», – мысленно уговаривал он себя.

Нервно сглотнув слюну, Дэн встал на четвереньки. Нелли крепко схватила его за щиколотки, и он включил фонарик.

Яма была довольно широкой – по крайней мере, один человек мог запросто опуститься в нее. Стены ее были такими гладкими, словно покрыты лаком. Веревочная лестница спускалась вниз, медленно покачиваясь от невидимого дуновения сквозняка и постепенно исчезая в никуда. В ноздри Дэну ударил сладковатый запах гнили.

«…Зловонная земляная нора в шахтах Уитбанка», – вспомнил Дэн.

– Ну, что там? – услышал он Нелли.

– Держи крепче! – крикнул он.

Гладкие скользкие стены шахты во многих местах были испещрены выбоинами и трещинами, а на противоположной стене был виден широкий разлом, уходящий далеко вниз. Вот ему показалось, что он видит какие-то буквы… Нет, это всего лишь сухая грязь, прилипшая к стенам.

– Я, кажется, что-то слышу! Давай быстрее! – услышал он Нелли.

Пусто.

Дэн глубоко вздохнул. Слишком темно и неудобно.

– Телепортируй меня, Скотти, – сказал он.

Слова застряли у него в горле. Он перевернул фонарик и осветил им стену под собой.

А там, прямо под ним на глубине примерно в сто двадцать сантиметров была надпись.

– Подожди! Я нашел! – закричал он. – Опусти меня еще чуть-чуть! Я вижу!

Нелли подалась вперед, и Дэн еще глубже ушел головой вниз. С краев сорвались мелкие камни и посыпались в безмолвную глубину. Дэн прислушался, но так и не дождался звука падающих на дно камней.

Дэн прищурился и дотянулся лучиком фонаря до надписи на стене. Нет, прочитать это невозможно.

Копирка. Вот что ему нужно.

– Поднимай! – скомандовал он.

Через минуту он уже стоял на ногах.

– Так, Нелли… Мне нужно будет еще раз спуститься вниз. И лист бумаги с карандашом. Там внизу я нашел надпись, но прочитать ее невозможно, слишком темно – так что я должен скопировать ее на бумагу.

– Я так и знала, ты совсем больной, – ответила Нелли.

– Шах и мат! – из раскрытого окна раздался голос Эми.

За этим последовал смешок пожилого господина и притворный стон Курта.

– У нас еще есть несколько минут, – сказал Дэн. – Теперь он потребует матч-реванш.

– Откуда ты знаешь? – спросила Нелли.

– Да по нему за километр видно! – ответил Дэн.

Нелли вздохнула. Прокопавшись пару минут в его рюкзаке, она выудила на свет смятый лист бумаги и замусоленный карандаш.

Как удержать в двух руках три вещи и не уронить их, тот еще вопрос.

– Мне нужны запасные, – твердо сказал он. – На случай, если я что-то уроню.

Вздохнув, Нелли с обреченным видом выдернула из блокнота еще два листка и нашла на дне рюкзака еще два карандаша. Дэн рассовал свои дубликаты по карманам, оставив в руках оригиналы.

– Жокей, жавай опужкай! – зажав в зубах фонарь, сказал он.

Он вытянулся на краю ямы. Внезапно его пробила дрожь. Он почувствовал, как несколько камней под ним сорвались и посыпались вниз, ударяясь об стенки шахты. Он подполз левее, зацепившись рукой за устойчивый каменный выступ на самом краю.

– Жавай! – скомандовал он, перегибаясь через край.

– Минутку, парень, я только сниму твой рюкзак, в нем что-то острое…

И в этот момент земля под Дэном словно взорвалась. Он почувствовал, как тело его подбросило вверх, а потом он полетел вниз в темный колодец, от ужаса не смея даже закричать.

* * *

– Есть!

– А-а-а-а-а-а!!!!

Дэн почувствовал, что его левая нога вот-вот выпадет из носка. Он висел на одной ноге, вниз головой. Нелли держала его за щиколотку.

Руки его болтались в воздухе, словно плети. Карандаш и бумага канули в пропасть. Фонарик полетел на дно, исполняя по пути какой-то безумный световой танец.

– Я вытащу тебя! – закричала Нелли.

Дэн инстинктивно уперся руками в стену, надеясь найти какую-нибудь опору. На всякий случай.

Стена в этом месте была целая, испещренная мелкими трещинками. Нет. Не трещинками.

Это же резьба.

– Нашел!!! – закричал Дэн. – Я нашел послание!!

– Ты жутко тяжелый! – возмущалась Нелли.

– Одну минуту, Нелли! Всего одну минуту!

Он быстро вытащил запасной лист бумаги и ручку из кармана, приложил его к надписи на стене и в темноте на ощупь начал его заштриховывать.

Закончив, он сложил листок, сунул его в карман.

– О’кей! Давай!

– Р-р-р-р-р-р-р!!!

Дэн почувствовал, как тело его медленно поднимается вверх.

Вдруг земля вокруг него содрогнулось, словно от взрыва. Вокруг него летели комья земли и мелкой гальки, застревая у него в волосах и забиваясь под одежду.

– Тяни быстрее!!! – кричал он. – Здесь обвал!

– Я тяну!!!

Он услышал новые голоса. Эми, Курта, старика. Там, наверху, что-то происходило.

Его тело медленно поднималось на поверхность. Он попытался снова упереться в стену, но отовсюду падали каскады камней. Стена ярус за ярусом постепенно оседала вниз.

– Вот так! – услышал он голос Курта, выныривая вниз головой на свет божий. Комья земли забились ему в рот.

– Кхе! Кхе! – Бронхи его свистели на всю округу.

– Отнесите его в дом! – раздался голос старика.

Астма. Иногда в экстремальных ситуациях его спасал выброс адреналина. Как в Сеуле. И благодаря этому астма отступала. Но астма непредсказуема. И теперь Дэну казалось, что кто-то засунул ему в рот и в нос кляп. Он почувствовал, как его перенесли в дом и уложили на диван.

– Проглоти это, – сказал Курт, давая ему какую-то странную, похожую на кактус штуку, внутри которой было что-то белое и жидкое.

Дэн начал ее жевать. Что-то мягкое и противное, почти без вкуса. Дэн чуть не подавился, но все-таки заставил себя проглотить лекарство. Эми села рядом с ним на диван. Наконец дыхание его восстановилось.

И тут началось.

– Как ты мог так поступить?! А ты?! – повернулась она к Нелли. – Ты должна оберегать нас! А не быть сообщницей в его безумных замыслах!!!

– Но… – хотел сказать Дэн.

Но она не дала ему договорить.

– Ты что?!!! Разве не понимаешь?!! Ты же все, что у меня есть!!! Нас только двое – только ты и я!

– Но… но я нашел послание Черчилля! – выпалил он.

– Что? – переспросил Курт.

– Что? – переспросила Эми.

Дэн вытащил из кармана кальку.

– Это было на стене шахты.

– Бывшей шахты, – поправил его Курт. – Теперь это груда камней на дне выгребной ямы.

– Выгребной ямы! – повторила его слова Эми.

Курт взял мощный фонарь и направил его луч на шахту.

– И я… я мог оказаться под этим завалом? – спросил Дэн.

– Не думай об этом, дружище, – сказал Курт. – Давай посмотрим, что ты там нашел.

Дэн презрительно посмотрел на свою сестру, словно спрашивая у нее:

«Ну что, съела? Ты слышала, что сказал твой новый парень?»

И не дав ей ответить, он развернул копирку и разгладил ее на столе^[6].

Дэн в недоумении уставился на письмо, снова и снова его перечитывая.

– WLSC… – задумчиво произнес Курт.

– Уинстон Леонард Спенсер-Черчилль! – продолжила его мысль Эми.

– А вместе вы сила, чуваки, – заметил Дэн.

Эми снова покраснела.

Старикан весь засветился от счастья.

– Нет, вы только посмотрите! – восклицал он. – Никто даже точно не знал, что он прятался именно в этой шахте!

– Ну почему, кое-кто, например, знал… – пробормотал Курт, – просто… А что может означать это письмо? Это полная белиберда. Бред сумасшедшего…

– Согласна, – сказала Нелли. – Этому парню пришлось не сладко – несколько недель в такой дыре. Как тут не сойти с ума. Тут кто угодно сдвинется.

Курт рассмеялся.

– А что значит «мы вмазали акуле»? – спросил он.

«Черчилль сдвинулся. Сошел с ума. Бред сумасшедшего».

Дэн сделал единственную разумную, с его точки зрения, вещь.

– Да, вы правы, – сказал он, поднимая со стола копирку. – Чушь собачья. Забудем об этом, – сказал он и порвал письмо на мелкие кусочки.

Эми и Нелли так и остались стоять на месте, раскрыв рты и потеряв дар речи.

Глава 18

Эми не верила в происходящее.

Но чувствовала, что между ними с Куртом что-то произошло. Она даже не могла точно сказать, что именно. Ну да, они сыграли партию в шахматы. Но не только это. Словно кто-то нажал кнопку, и все ее чувства разом включились.

И впервые за несколько недель она начала думать о чем-то, кроме охоты за ключами.

А потом вдруг – раз! – и пришлось все бросить и снова бежать куда-то сломя голову.

Даже «до свидания» не успела сказать.

«Ни пуха ни пера», – пожелал им Курт.

И удача тут же отвернулась.

Да еще Дэн, который вдруг взял и уничтожил это письмо.

– Ну как ты мог это сделать?! – набросилась она на него в машине.

Нелли гнала на всех парах подальше от злополучной шахты… и Курта.

– Перестань, Эми, ты что, думаешь, если я порвал это письмо, то теперь твой… – спросил он.

– Нет, ничего я так не думаю… Я знаю, что ты всегда все помнишь наизусть! – ответила она. – Я все понимаю, перед нами показательные выступления мистера Дэна Кэхилла с его гимнастикой для ума. Но я не об этом! Как ты мог так безрассудно вести себя в шахте?! Это глупо! Ты рисковал собственной жизнью! Очередной раз!

– Да я нашел то, что не удавалось найти никому в течение целых ста лет! Может быть, ты лучше мне спасибо скажешь?

– И к тому же, – вступилась за него Нелли, – эти двое теперь уверены, что все это действительно ерунда.

– И ты туда же, вся в него, – мрачно проворчала Эми.

– Когда-то Уинстон Черчилль сказал, – Дэн назидательно поднял палец, – что истина столь драгоценна, что ее следует охранять целой гвардией лжи.

– А откуда ты знаешь? – удивилась Эми.

– Из твоей книги, – ответил Дэн. – Вот. Где ты сейчас читаешь. Черчилль был суперконспиратором. Настоящий мастер зашифровывать секреты. Он всю жизнь был связан с тайными агентами. Будь спок, сестрица, все здесь. – Он постучал пальцем себя по голове.

Нелли дала ему чистый лист бумаги, и он заново переписал туда весь тест письма.

AM LOST,

TIRED, GONE IN,

DRIVEN NOUGHT.

WE HIT

A SHARK

– O CONFUSED LETTERS,

FLEE, LOVER, FROM THESE LINES!

WLSC

– 29.086341 / 31.32817

– Черчилль не сошел с ума, – сказал Дэн, – и это не бред сумасшедшего. И он даже не был пьян. Спорю, это шифр.

– «Мы вмазали акуле?» – с сомнением произнесла Эми.

– А мне больше нравился сценарий про психа, – с сожалением сказала Нелли.

– Ладно, все это похоже на полный идиотизм, согласен. Но может быть, все-таки подумать? – терпеливо продолжал Дэн. – Что делать при столкновении с акулой? Вмазать ей по морде! Так?

– А что, если это английский тюремный жаргон? – развивала новую версию Нелли. – Ведь Черчилль только выбрался на свободу. Так, может, это на их языке означает победу? Типа «Ай да мы, старики, мы с вами только что вмазали акуле, вы чувствуете?» Точь-в-точь в стиле Кабра, вы чувствуете?

– Дэн? – оживилась Эми. – Помнишь тот код в саду у дяди Алистера в Корее? Там все дело было в игре слов, как в ребусе. А может быть, это письмо состоит из двух частей? Например, первая часть – это код, а вторая – подсказка?

– Э-э-э, – поразмыслил Дэн, глядя на последние строчки послания. – Итак… Предположим, что слова «О перепутал буквы» – это подсказка.

– Ага! И «перепутал» означает «переставил местами». А переставленные буквы – это анаграмма, – подхватила Эми. – Слово «беги» означает покинуть какое-то место. Помнишь, в ребусе дяди Алистера надо было выкинуть из слов лишние буквы или слова из предложения?

– «Жених»! – воскликнул Дэн. – Вот оно что! Он не имеет в виду какого-то настоящего жениха! Он дает просто слово – «ж-е-н-и-х»! И «от этих строк» – пять букв, пять строчек! – подожди, кажется, я понял!

AM LOST, – L = AMOST

TIRED, GONE IN, – O = TIREDGNEIN

DRIVEN NOUGHT. – V = DRIENNOUGHT

WE HIT – E = WHIT

A SHARK – R = ASHAK

– О нет! – Дэн хлопнул себя по голове. – Это на голландском!

– Как бы не так! – сказала Эми. – Черчилль был не буром, а бриттом. Давай теперь все переставлять местами. Так, с предпоследним все видно и невооруженным взглядом: это WITH.

– SHAKA! – воскликнул Дэн. – Это последнее слово! Значит в конце написано «WITH SHAKA»! Все, теперь дайте мне две минуты, и я расшифрую остальное. Можете засекать. Один, два, три… Начали!

– Дэ-э-эн… – позвала его Эми, не отрывая глаз от первого слова. – Кажется, это джек-пот…

Лицо его просияло. Как это бывало, когда в их универсам завозили мороженое «Ред Сокс». Он двинулся в атаку на пазл, и вскоре каждое слово было расшифровано.

AMOST – TOMAS

TIREDGNEIN – INGREDIENT

DRIENNOUGHT – IN THE GROUND

WHIT – WITH

ASHAK – SHAKA

– Ингредиент Томасов под землей вместе с Чакой! – выпалил Дэн.

– Три минуты семь секунд! – объявила Нелли.

– Он все знал! Черчилль знал, где искать ключ Томаса!

– Скорее всего, он получил эту информацию в тюрьме. Либо он встретил кого-то из Кэхиллов в Уитбанкской шахте.

– Получается… что ключ хранится рядом с трупом Чаки… – сказала Эми.

– Чур, не я! – закричал Дэн.

– Мы что, полезем в могилу к Чаке? – оживилась Нелли. – И будем откапывать покойника?

– Дэ-э-эн, – позвала его Эми, – а где он похоронен?

Дэн открыл свою книгу.

– Никто не уверен на все сто. По одной из легенд, он был убит в месте, называемом Дурбан. Провинция Квазулу-Наталь.

– Э-э-э… а это где? – поинтересовалась Нелли.

– Рядом с провинцией Мпумаланга.

– Кто бы сомневался…

– Один момент. А что это здесь за номера, как на лотерейных билетах? – спросил Дэн, рассматривая нижнюю строчку письма.

– Похоже на координаты по долготе и широте, – ответила Эми. – Можно где-то посмотреть, что это может быть?

Дэн включил GPS.

– Кто с Карлосом ищет, тот всегда найдет! – ответил он.

* * *

Телефон зазвонил как раз в тот момент, когда профессор Роберт Бардсли дослушивал финал симфонии Густава Малера «Воскресение из мертвых».

– О боже, Уинифред, это ты? – ответил он, вытирая с лица слезы. – А я тут расчувствовался.

Но, слушая голос на другом конце линии, он сразу забыл о своих эстетических переживаниях.

– Кого ты видела?! – переспросил он, выключая музыку. – Да, я, конечно, знал, что у нее были внуки. Сколько им? Это замечательно. Как жаль старушку. Значит, ты показала им письмо Черчилля? Угу… да, да… Я тоже не понимаю, что там такого таинственного. Сладенький любовный стишок, если хотите знать. О, я не сомневаюсь, что это выдающиеся дети. О, не волнуйся, все в порядке. Ничего страшного, не дала им мой номер, и ладно… я думаю, с ними и так все будет в порядке. А впрочем, к чему им такой трухлявый пень, как я, даром что ученый. Ну, спасибо, что набрала меня… давай чайку, почему бы и нет? Может быть, когда я буду в Йобурге в июле месяце? Отлично, спокойной ночи.

Положив трубку, профессор Бардсли упаковал небольшой полотняный мешок, положив в него пару дисков, телескоп, камертон и несколько пар инфракрасных очков. Затем он осторожно выглянул за дверь. На улице было пусто. Однако лишняя предосторожность все-таки не помешает.

Он вернулся в гостиную, набрал телефонный номер и, услышав автоответчик, быстро сказал:

«Нсизва, это Бардсли, добрый вечер. Подмени меня завтра утром на репетиции, так как меня вызвали на весь день. И подумай, может, присоединишься, я набираю группу. До скорой связи…»

Выходя, он в последний момент прихватил шляпу и охотничий нож.

Глава 19

– И ставить в конце предложения предлог? Нет, я не могу с этим смириться! – говорил смотритель Музея Чаки в Дурбане.

– Что? – не понял Дэн.

У него не было никакого настроения выслушивать праведные речи смотрителя. Им пришлось всю ночь трястись в машине. И теперь, когда после короткого сна в столице провинции КваЗулу-Наталь, городе Дурбане, они наконец нашли этот музей, все, чего ему хотелось, был туалет. О чем он, собственно говоря, и спрашивал. При чем тут грамматика?

– Вы из страны Черчилля, так? – улыбнулся им гид. – Вы не узнаете слов своего героя? Эти знаменитые слова он говорил таким, как вы. Вы сказали: «Туалет в?» Вы поставили в конце предложения предлог. Очень плохо!

– Э-э-э, мне надо идти, мистер… – сказал ему Дэн.

– Коул, – ответил ему мужчина. – Первая дверь направо.

В дверях Дэн чуть не сбил с ног худого, как скелет, дряхлого старика.

– Чувак, прости.

Почувствовав невероятную легкость, Дэн вышел из туалета. Старик, с которым он столкнулся в дверях, шел так медленно, что за это время он не успел пройти и шага.

– Время от времени к нам приходят разные люди и интересуются именно отношениями между Черчиллем и Чакой Зулу. Очень странно… Папа очень не любит таких посетителей, – говорил гид, махнув рукой в сторону старика.

– Да, но у Черчилля не могло быть никаких отношений с Чакой, – заметила Эми. – Он родился почти через пятьдесят лет после смерти Чаки.

– Вот именно, – отвечал ей служитель. – Мы то и дело говорим это нашим любопытным гостям. А однажды после такого визита у нас исчез один из самых ценных экспонатов. Большой щит Чаки. В тот день мой отец был как раз на службе, и с тех пор он так и не может себе этого простить.

– Люди взяли этот щит? – спросил его Дэн, протягивая ему открытку с Чакой. – Похож?

– Похож, – кивнул мистер Коул.

– А эти люди… их было типа много? – спросил Дэн. – И они были типа очень большие, очень шумные и очень громко командовали?

Старик почти доковылял до них, ворча хриплым трескучим голосом.

– Зачем вам знать о Черчилле? – строго спросил он.

– Папа, прошу тебя, это же дети, а не воры. – Мистер Коул повернулся к ним с извиняющейся улыбкой. – Мой прадедушка, папа моего деда, был знаком с Черчиллем.

– Черчилль был скользким типом, – снова заговорил старик. – Он был помешан на Чаке. Вот ради чего он приехал в ЮАР. Да, да, а не для того, чтобы работать военным корреспондентом. И не для того, чтобы воевать. А чтобы найти изипхо!

Дэн бросил быстрый взгляд на сестру, потом снова на старика, чьи глаза наливались кровью.

– Изипхо?

– Да, это то, что Чака подарил европейцам, – продолжал старик. – Они вылечили его с помощью своих лекарств, а он думал, что это была колдовская сила. Но и они тоже все время что-то искали. И это что-то было у Зулу. Что-то, что взяли европейцы и из чего сделали зелье. Говорят, от этого они стали еще сильнее.

Дэн видел, что Эми думает о том же, о чем и он, – очень похоже на Кэхиллов.

– З-зелье? – переспросила Эми.

– Да чушь все это! – отрезал старик. – Но они говорили, что Чака, вероятно, один из них. Член их семьи. И Чака верил им! А верить никому было нельзя! Чаке следовало дать Финну аниклву!

– Папа, пожалуйста, давай не будем начинать все сначала, – перебил его мистер Коул, беря отца под локоть и виновато пожимая плечами. – Идите, смотрите все, что вам надо.

* * *

– Томасы! – повторяла Эми, глядя из окна машины. – Это конечно же о них говорил мистер Коул.

– Ага, наши воротилы интересовались и Чакой, и Черчиллем. Все сходится!

– И стащили щит, на котором «случайно» оказался герб клана Томаса, – продолжал Дэн, с головой уйдя в биографию Чаки.

– А помните, как мистер Холт все кричал, что другие Холты находили ключи, и все такое? Я тогда не поверила ему, я думала, что у него просто мания преследования. А по-видимому, так на самом деле оно и было. Может быть, эти люди, что ограбили музей, и есть те самые, что нашли ключ?

– Финн, так… Есть! Я нашел его. – Дэн раскрыл книгу на нужной странице. – Это и есть тот чувак, про которого нам говорил старик. Его зовут Генри Фрэнсис Финн. Чака был тяжело ранен в бою, и этот чувак давал ему лекарства и к тому же снабжал его племя оружием. И Чака был так ему благодарен за это, что разрешил бриттам тусоваться на территории своего Зулусского царства. А потом все испортилось. И основательно. А спустя много лет этот Финн просто-напросто оклеветал Чаку в своей книге. Он написал про него, что он был монстром и чудовищем.

– Правильно, Англия стремилась колонизировать ЮАР, чтобы захватить ее алмазные копи, – сказала Эми.

– Вот именно! – подхватил ее мысль Дэн. – Но Чака был героем и без всяких там европейских ружей! До него африканские племена воевали только с такими длинными копьями. Пустят копье и ждут… ждут… а оно все летит… и летит… Типа, э-э-эх, одно копье полетело… второе… а может, пока кофейку? А Чака сказал им: нет, так не пойдет, Хосе, а может, и не Хосе, а его южноафриканский эквивалент… Так вот… он и говорит им: короткое копье – хорошее копье! Подходишь прямо к смрадному телу врага и в упор его – бац! Бум! А-а-а-у-у! О-о-о-о-о…

– Ты не задумывался о писательской карьере? – спросила Нелли.

– А там случайно не пишут, что такое изипхо? – спросила Эми.

– Ответ отрицательный… – сказал Дэн.

– Дэн… – снова позвала его Эми, – послушай, а ведь и Финн и другие европейцы говорили Чаке, что он член семьи. Это нам старик рассказывал. Так, значит, Чака все-таки был Кэхиллом, как ты думаешь? Не по крови, а потому что они что-то подарили друг другу. Это изипхо.

* * *

Доверившись Карлосу и послушно следуя его указаниям, Нелли вела машину в сторону точки пересечения координат – 29.086341 / 31.32817. По пути им то и дело попадались небольшие африканские деревеньки с круглыми глинобитными хижинами под соломенными крышами, с полуразрушенными деревянными коровниками, а также стада коров, возвращающиеся с пастбищ, и рабочие, занятые изготовлением глиняных кирпичей, уложенных в аккуратные красно-коричневые стопки. Нелли смотрела перед собой во все глаза, чтобы случайно не наехать на местных женщин, невозмутимо несущих на голове связки хвороста величиной с целое дерево. И на школьников на уроке под открытым небом, провожающих скучающими глазами «Юго» и в этом как две капли воды похожих на американских детей.

«Дороги не обнаружено, – невозмутимо объявил Карлос. – Сделайте первый поворот направо».

Нелли встала у обочины. Там, у обочины, собралась целая толпа людей. На земле были расстелены яркие покрывала. На них лежали груды одежды, бус, статуэток, всевозможных изделий и мисок с продуктами. Вокруг по периметру стояли еще люди. Одни пели, другие танцевали. Вокруг носились и играли дети. Тут же сидели старики, словно какие-то царственные особы. Все суетились вокруг них и подносили им разные блюда, развлекая их кто во что горазд. Кто-то был одет по-европейски, кто-то по-африкански – их наряд украшали яркие перья, телячьи шкуры и расшитые бусинами платья.

– Уличная ярмарка, – пояснил Дэн, – только без улиц.

– Савубона! Добро пожаловать! – закричал им один из продавцов.

Это был юноша в наряде из леопардовой шкуры и таком же головном уборе. Он говорил на ломаном английском с явным британским акцентом.

– Бусы, статуэтки, еда. Присоединяйтесь! Меня зовут Мондли. Мондли на языке зулу означает «тот, кто кормит». А как вас зовут?

– Дэн, – сказал Дэн. – Дэн на языке американцев означает «тот, кто ест». А по какому поводу праздник?

– День пенсионера! В нашей общине старики получают пенсию раз в месяц. И мы уважаем своих стариков. Поэтому каждый раз в день пенсии мы устраиваем для них праздник – и они покупают наши вещи.

Мондли рассмеялся и протянул Эми расшитую бисером юбку.

– Для юной леди?

– Это… это скорее в стиле Нелли, – ответила она.

Но Нелли смотрела куда-то вдаль.

– А-а-а… чуваки? Если верить Карлосу, нам туда.

Дэн проследил за ее взглядом – туда, где на вершине соседнего холма стояло стадо антилоп с длинными изящными рогами и молчаливо взирало на них сверху вниз. Левый склон холма был покрыт лесом. Но взгляд Нелли был устремлен на белое строение на самой вершине холма.

– Туда? – удивленно спросил Мондли. – А позвольте узнать, что вы делаете в наших краях?

– Мы? Мы изучаем культуру зулусских племен, – находчиво ответил Дэн, поймав на себе уничижительный взгляд Эми.

– А, ну тогда вам точно надо остаться с нами, – сказал Мондли и, нахмурившись, посмотрел на вершину холма. – Дело в том, что те люди, которые построили этот дом, были не зулусами.

– Правда? – наивно спросил Дэн. – А кем?

Мондли пожал плечами.

– Кто как… Всякой твари по паре – и белые, и желтые, и темнокожие, разные они были люди. Там какой-то завод. И нам тоже обещали там работу. Но потом приехали новые люди, и все изменилось.

– Что значит – изменилось? – переспросила Нелли.

– Тайны, покрытые мраком, – ответил Мондли с гримасой отвращения. – От нас что-то скрывалось. Сначала нам пообещали, что этот завод даст рабочие места и в наши края придет благополучие, а потом вдруг они перестали с нами общаться, так что мы ничего толком не знаем о том, чем они там занимаются. Но одно могу сказать наверняка – это какая-то важная тайна. Они все-таки взяли нескольких наших молодых людей и девушек, но те вскоре бесследно исчезли. Нам было сказано, что их перевели на работу в какие-то другие места. Но куда – тоже большой секрет. Все так и осталось в тайне.

Недалеко от них под тентом сидел босоногий старик в свободном балахоне. Он поднялся с шезлонга и проковылял к ним. Вдруг лицо его скривилось. Он поднял руку и, показывая в сторону дома на холме, прошипел:

– Токолоше! Токолоше!

– Простите, пожалуйста, – извинился за него Мондли.

Он подхватил старика под руку и, беседуя с ним на языке зулу, снова усадил его в шезлонг. Вернувшись назад, он жестом пригласил Эми с Дэном отойти чуть-чуть в сторону. Они встали под деревом с широкой, словно приплюснутой чьим-то гигантским кулаком, кроной.

– Мы пытались устроить так, чтобы эти люди оставили нас и переехали в другое место, подальше от нашей общины. После окончания университета мы с друзьями работали вместе с одним из их сотрудников. Но у нас все равно ничего не вышло, – сказал он, глядя на вершину холму. – У нас там есть даже что-то вроде собственного агента. Но там все настолько засекречено, что выведать что-либо просто невозможно. Мы пытались через него как-то повлиять на ситуацию, но бесполезно. Боюсь, что тут и целой армии не хватит, чтобы вышвырнуть их из наших краев.

Дэну все это показалось очень странным и подозрительным.

– А… а туда есть тропинка, если мы вдруг захотим пробраться наверх? – спросил он. – Может быть, вы знаете, как это можно сделать?

Мондли указал им на едва заметную тропинку, теряющуюся между камней и идущую по крутому склону в гору.

– Правда, я бы вам не советовал так рисковать, но если уж вы так хотите… Только ни в коем случае не сходите с тропы. И держитесь подальше от деревьев – там всюду одни ловушки. Я по специальности картограф, – сказал он, доставая из свободного рукава связку бумаг. – Моя компания составляет карты нашей местности. Правда, они еще не совсем готовы, но все-таки надеюсь, они вам могут пригодиться. Вот, возьмите, я сделал с них копию. Дарю на память.

– Большое спасибо, – тряхнул головой Дэн. – Один вопрос… Что сказал этот старик?

– О, это наш местный целитель, сангома, – ответил Мондли. – Любой другой человек видит на вершине холма просто большой дом. А он видит что-то другое. Токолоше.

– Токо…? – переспросила Эми.

– На английский язык это слово не переводится, – ответил Мондли. – У вас верят в существование души? Так вот. Токолоше отнимают у человека душу. Навсегда…

Глава 20

ОСТОРОЖНО, ЗЛЫЕ СОБАКИ!

ВЫСОКОЕ НАПРЯЖЕНИЕ – ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ!

ТЕРРИТОРИЯ ПОД ОХРАНОЙ!

ПОСТОРОНИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН!!!

Дэн с ужасом смотрел на эту надпись, украшавшую глухо запертые ворота. Сквозь решетчатую изгородь была видна вымощенная камнем дорожка, обсаженная с обеих сторон густым кустарником. Она вела к огромному облицованному мраморными плитами шестигранному строению без окон. Свет отражался в его стенах, и они мерцали в лучах солнца яркими искрами, а если подойти ближе, казалось, что мрамор то и дело меняет свой оттенок. На одной из сторон здания был установлен гигантский кондиционер, издающий ровное приглушенное гудение. Над центральным входом было написано название корпорации: «Убухлалу Электроникс».

– Прикольно, – сказала Нелли.

– Мне… мне кажется, мистер Мондли был прав, – произнесла Эми. – Кажется, нам не следует этого делать.

– Как же туда пройти? – спросила Нелли.

– А нам надо туда пройти? – спросила Эми. – По-моему, мы начинаем охоту за призраками, вам не кажется? У нас же нет никакой точной информации, мы просто строим предположения, основываясь на каких-то якобы координатах, оставленных Черчиллем сто лет тому назад. И потом, как мы можем быть уверены в том, что это предприятие именно клана Томаса. А если здесь за это время все изменилось, и теперь тут работают совершенно другие люди?

– Да уж, это местечко не очень-то в стиле Томасов, вы не находите? – скептически заметила Нелли, рассматривая здание.

Дэн задумался. Черчилль оставил координаты к ключу Томасов. По описанию мистера Мондли, эти люди были как раз очень похожи на Томасов. Но проникновение непрошеных гостей может быть не по нраву не только Томасам, но и самым заурядным корпорациям.

– Так… Давайте для начала изучим местность, – предложил он, ведя за собой Эми с Нелли вдоль мраморной стены. – И держитесь подальше от кустов.

– Почему? – спросила Эми.

– Потому что ты все-таки в Африке, дружище, – ответил Дэн. – Здесь водятся кобры. А они не так симпатичны, как Иан, например.

Он обошел здание с другой стороны, выходящей на самый край ровного, пологого склона. К этой стене был пристроен старый, поржавевший от времени ангар. Однако его крышу в несколько рядов покрывали современные голубоватые панели солнечных батарей. Ангар был обнесен новым, свежевыкрашенным штакетником. Сквозь доски дети заметили старого садовника, который открывал дверь в ангар. Он их тоже увидел и, выругавшись, недовольно замахал на них руками, чтобы они уходили, потом исчез внутри, плотно закрыв за собой дверь.

– Посмотрите, насколько тут все продуманно! – изумилась Эми. – Солнечные батареи наверху, металлолом внизу – «Гринпис» и утилизация отходов!

Но тут ей пришлось отвлечься, так как на заборе Нелли заметила объявление, гласящее на разных языках:

ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН

ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЙ КОЛЛЕКТОР

– Значит, так… По-моему, дальше можно не продолжать, – сказала Нелли. – Быстро спускаемся вниз, там скупаем у зулусской молодежи бусы, потом пара местных анекдотов про антилоп… и в обратный…

Но Дэн не слушал ее. Его внимание привлек какой-то странный деревянный столбик на стене главного здания. По нему во всю длину тянулась отражающая свет полоска. Присмотревшись, он увидел вокруг солнечного коллектора точно такие же столбики, то тут, то там поднимавшиеся из травы, словно дикие кактусы. Сначала Дэн подумал, что это остатки старого забора, но, подумав, попросил у Эми монетку.

– Эми, у тебя не завалялись железные деньги?

Эми вывернула карманы и обнаружила в них несколько индонезийских рупий и высыпала их в ладонь Дэну. Размахнувшись, Дэн со всей силой бросил их за забор.

– Пшшш! Пшшшш! Пшшшшш!

Одна за другой, они стукнулись об землю, оставляя за собой маленькие столбики дыма.

– Вот это да! – восхищенно произнесла Нелли. – А как это у тебя получается?

– Это невидимый электрический глаз, – невозмутимо отвечал Дэн. – Стоит только пройти сквозь него – и ты жареный цыпленок. А садовник этот на самом деле следит за этой штукой и периодически ее то включает, то выключает.

– Зачем так охранять солнечную батарею? – спросила Эми.

– Пойдем за мной, – ответил Дэн. – Пора нанести этим чувакам дружественный визит.

Он развернулся и, не дожидаясь ответа, со всех ног помчался к главному входу.

– Осторожно, злые собаки… высокое напряжение – опасно для жизни, – Эми догнала его у входа. – Кто первый?

– Может, тут есть дверной колокольчик? – предположила Нелли.

– Ладно, могло быть и хуже. Например…. – Дэн скосил взгляд, заметив в траве какое-то движение. – ЗМЕИ!

– Обхохочешься! – закатила глаза Эми.

– Эми, нет, смотри!

– Шшшшшш…. Шшшшшш…

Эми замерла на месте. Еще не успев посмотреть вниз, она почувствовала какую-то мерзкую тяжесть на своих кроссовках. Не смея сдвинуться с места, она медленно опустила глаза и увидела длинное, чуть ли не двухметровое зеленое тело змеи, которая быстро переползала через ее ноги. Глаза змеи были широко раскрыты.

– Мамба, – прошептал Дэн, неожиданно обнаружив знания по биологии.

Змеи были чуть ли не единственной темой, во время которой он не засыпал на уроках.

– Стоять. Не двигайся. Пока она не подняла голову, все будет хорошо.

У Эми задрожали руки, лицо ее стало белее снега. Змея почти переползла через кроссовки… остался хвост… вот, теперь она почти скрылась в траве….

БАМС!

Стукнула входная дверь. Эми от неожиданности подпрыгнула. Змея подняла голову и, раздувая бока, со злобным шипением выпрыгнула из травы.

– Дэн! – закричала Эми.

Вдруг откуда-то к ним выбежал темнокожий верзила, ростом чуть ли не в два метра и с большим животом, на котором едва сходились пуговицы его черной рубашки. Его лицо от левой брови до подбородка было прорезано шрамом, и его налитые кровью глаза смотрели на них прямо в упор. В руках он держал ружье.

Змея еще выше высунулась из травы, стоя почти на хвосте, ее неподвижные глаза были устремлены на охранника. Дождавшись, когда он приблизится, она подпрыгнула и рывком бросилась на него.

Одним неуловимым движением охранник нагнулся и подхватил с земли палку. В ту же секунду мамба со всей силой сжала челюсти вокруг палки. Охранник без единого звука размахнулся и швырнул ее вниз с обрыва.

Потом он медленно повернулся назад и вопросительно поднял глаза на детей.

– Чем могу быть полезен? – спросил он.

К его рубашке был приколот значок, на котором было написано имя: «А. Бхекизиза».

– Это… это просто класс! – выдавил из себя Дэн.

– Спасибо на добром слове, – улыбнулся им охранник. – Я что-то ничего не понимаю. У нас сработала сигнализация – это вы сделали?

– Может быть, – ответил Дэн. – Мы, кажется, заблудились.

– М-мы… не можем найти своих р-р-родителей, – пробормотала Эми.

Дэн чуть не застонал, а мистер Бхекизиза рассмеялся.

– О, простите меня. Вы, наверное, испугались ружья. Но таков приказ – я должен быть при оружии. На этом предприятии много ценного оборудования. А воров в этих краях хватает. Пойдемте со мной!

Эми сразу возненавидела здесь все – и стерильно чистые мраморные полы, и маленькие машинки на резиновых колесиках, которые бесшумно сновали туда-сюда по огромному пустому холлу, и маленькие прозрачные кабинки, установленные вдоль всего периметра помещения, в которых сидели вызывающе скучные люди и заполняли какими-то закорючками огромные таблицы.

Господин Бхекизиза, смущенно извинившись, попросил их вывернуть карманы и потребовал, чтобы Дэн выбросил фантики от конфет. Он мельком просмотрел сложенные в несколько раз записки Эми и мелкие сувениры, повертел в руках Неллин айпод и открыл их рюкзаки.

«Сейчас он найдет Иринин бумажник», – одновременно подумали все.

Эми вся сжалась, почувствовав панику. Если он его откроет и увидит то, что там внутри, то это конец.

Но, покопавшись в рюкзаках, он не стал ничего рассматривать и вернул их назад.

– Простите меня еще раз. Здесь повышенные меры безопасности. Итак, где же все-таки могут быть ваши родители? – спросил он.

– Мы, наверное, слишком рано пришли, – ответил Дэн. – Они должны быть только через час, я думаю.

– Ну, что ж, в таком случае давайте я вам пока устрою небольшую экскурсию, – сказал мистер Бхекизиза. – Чтобы вы не скучали.

– И это охраняется электрическим глазом-убийцей? – буркнул себе под нос Дэн, когда они пошли по залам.

– Кажется, я теперь понимаю, о чем говорил этот сангома, – сказала Нелли. – Здесь действительно можно потерять душу.

Послушно следуя за своим гидом, дети смотрели в разные стороны. Всюду царила какая-то мертвая, тоскливая пустота. Эми равнодушно глядела то влево, то вправо, и вдруг ее внимание привлекли стеллажи, заставленные картонными папками, за которыми она заметила простую, ничем не примечательную дверцу с неброской табличкой, где мелкими буквами было написано: «Осторожно, зона радиоактивности. Вход строго для персонала».

Эми показалось это странным, и она попыталась себе представить, куда бы могла вести эта дверца. Она мысленно нарисовала в голове план помещения.

«Так это же с той стороны, где находится пристройка с солнечными батареями! Старый ангар! И при чем здесь радиоактивность?»

Странно, ведь солнечная энергия совершенно безопасна и абсолютно нерадиоактивна. И потом, зачем кому-то охранять солнечные батареи невидимой электрической проволокой под высочайшим напряжением?

Она незаметно отстала от всех и подошла к двери. Рядом с замочной скважиной находилась встроенная электронная панель. Эми интуитивно нащупала в рюкзаке бумажник Ирины, потом вытащила из него несколько пластиковых удостоверений личности. Выбрав одно, на имя Рейган Холт, она осторожно поднесла его к панели.

И в то же мгновение цифровой экран ожил:

ХОЛТ, Р.

ТЕПЕРЬ ПРИЖМИТЕ ПАЛЕЦ К СЕНСОРУ.

Глава 21

«Дэн, Нелли, сюда!» – хотелось крикнуть Эми, когда она догнала их в следующем зале.

– Куда ты делась? – спросила Нелли, подозрительно глядя на ее сияющие глаза.

– О! Я знаю. Эми нашла библиотеку! – сказал Дэн.

– А где охранник? – завертела головой Эми.

Дэн махнул рукой в сторону, показывая на их гида, который, отойдя в дальний угол и стоя к ним спиной, с кем-то переговаривался по мобильному телефону.

– Скорей, за мной! – Эми схватила Нелли за руку.

Дэн поспешил за ними. Эми подвела их к двери, спрятанной за стеллажами с папками.

– Радиоактивно? – удивился Дэн. – Но эта дверь должна выходить наружу, как раз туда, где мы видели железную пристройку.

– Совершенно верно! – ответила Эми. – Вы помните, мы нашли пластиковые карточки в бумажнике у Ирины Спасской? Так это же как раз то, что нам нужно! Там все Холты.

Осторожно озираясь, Эми вытащила из бумажника три удостоверения – одно на Гамильтона, второе на Рейган и третье на Мэдисон.

– Я приложила карточку Рейган к пульту охраны, и ее имя высветилось на экране.

– Значит, это все-таки штаб-квартира клана Томаса, – сказал Дэн. – Я сразу догадался! И у нас есть доступ!

Эми грустно покачала головой.

– Нет, Дэн, должна тебя разочаровать – тут требуются отпечатки пальцев.

– Виу-виу! Я так и знала, нам надо было еще раньше ампутировать им руки, – сказала Нелли.

– Постой, – нахмурившись, сказал Дэн. – Если это какая-то таинственная дверь, в которую не так легко попасть, то почему она здесь, у всех на виду?

– Ну и что, – сказала Эми. – Если это штаб-квартира, то здесь почти все свои, из одного клана. Поэтому зачем им волноваться и от кого-то прятаться? Думаю, им достаточно часто приходится пользоваться этой дверью.

– Ладно. Дай-ка сюда бумажник, – сказал Дэн.

Эми протянула ему бумажник, и он открыл в нем маленький кармашек на молнии, в котором лежали три пластиковых пакетика со стеклышками от микроскопа. Каждый из пакетиков был подписан инициалами. Дэн аккуратно вытянул стеклышко под буквой «Г.» и поднял его к свету.

– Что ты хочешь там найти? – недоумевала Эми. – Смотри, он же весь заляпан пальцами.

Заляпан… Это означает, что на нем оставлены следы от пальцев… А следы от пальцев – это…

– Нет, Эми, они не заляпаны, – сказал он.

Дэн осторожно разъединил стеклышки, и между ними оказался тончайший микроснимок отпечатка пальца, похожий на полупрозрачную чешуйку. Он оказался влажным, и как только Дэн разъединил стекла, края его тут же свернулись внутрь.

– Это не что иное, как самые настоящие отпечатки пальцев, – торжественно произнес Дэн.

– Что-что? – не поверила Эми.

Дэн вытащил из бумажника удостоверение Гамильтона Холта.

– Подержи-ка, – быстро прошептал он Эми и отдал ей карточку.

Затем он как можно осторожнее приложил чешуйку к своему указательному пальцу на правой руке. Он удивился, как легко и сразу она приклеилась к его пальцу – словно вторая кожа! Он ожидал, что на ощупь она окажется больше похожей на полиэтиленовую пленку.

– Действуй, – кивнул он своей сестре.

Эми приложила карточку к монитору, и на нем стазу же зажглась надпись:

ХОЛТ, Г.

ТЕПЕРЬ ПРИЖМИТЕ ПАЛЕЦ К СЕНСОРУ.

На экране зажглась красная лампочка, и Дэн буквально впечатал в нее свой указательный палец.

– Никакой реакции, – разочарованно сказал он через две секунды. – Что я сделал не так?

Он убрал палец от экрана и в задумчивости уставился на микрослайд отпечатка.

Неожиданно красный огонек погас и на его месте высветился зеленый. В двери что-то пискнуло, и на экране появилась надпись:

ПРОВЕРКА ЗАВЕРШЕНА!

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, ГАМИЛЬТОН ХОЛТ.

Затем раздался легкий щелчок, и дверь отворилась.

* * *

– Ничего себе! – сказал Дэн.

Не дожидаясь Нелли с Эми, которые вслед за ним успешно прошли контроль безопасности, он вскочил на эскалатор и поехал вниз. Дверь за ними автоматически закрылась, и все трое оказались в совершенно другом мире.

Место, в которое они проникли, напоминало гигантский айсберг, который выходил на поверхность земли одной лишь верхушкой – той самой, с солнечными батареями и железным ангаром. Оно уходило так глубоко под землю, что казалось, будто оно занимает всю гору изнутри. Но как это ни странно, все помещение было залито ярким дневным светом – он исходил из окон между солнечными батареями. Должно быть, вся поляна за невидимым электрическим забором была также усыпана окнами, но только на расстоянии они были не заметны. Так вот, значит, где находится настоящий штаб Холтов! С вершины эскалатора он был похож на огромный улей, разделенный на множество стеклянных камер-восьмигранников.

Все это производило впечатление какого-то искусственного, неживого мира, но самым жутким в нем были звуки – странные нечеловеческие звуки. Стоны, крики о помощи, жалобные всхлипывания, перекрываемые взрывами торжествующего злорадного смеха. Они исходили из стеклянных сот. Пятизвездочная камера пыток с неограниченным бюджетом. Во всех камерах были люди – в некоторых было только два человека, а в некоторых больше. Но они там не работали за письменным столом – нет, они боролись друг с другом, дрались, вели какие-то поединки, не похожие ни на бокс, ни на другие виды бойцовых искусств. Некоторые камеры были забрызганы кровью, которая медленно стекала по стеклянным стенам, оставляя на них темно-красные разводы.

– Чем они тут все занимаются? – с ужасом спросила Эми.

– По крайней мере, не бальными танцами, – ответила Нелли.

Как только эскалатор довез их до нижнего этажа, к ним навстречу вышел суховатый седой мужчина.

– Холт? – быстро произнес он. – Соединенные Штаты?

– Да, – ответил Дэн.

– Мистер Малузи, – представился человек. – Следуйте за мной.

– Вот так! Все! – кто-то прорычал из камеры, на которой было написано: «Вольная борьба».

– В моем кабинете будет тише, – сказал им мистер Малузи.

Он привел их в свой кабинет. Там было просторно и прохладно от работающего кондиционера. Он вежливо показал им в сторону кожаных кресел и сам сел за массивный деревянный стол.

– Холт… Холт… – повторил он, стуча по клавишам своего телефона. – Не густо. О! О боже! Ха! Эйзенхауэр…

Услышав эти слова, Дэн почувствовал за себя невольную обиду.

– Наша семья в течение нескольких поколений предана…

– Да, да… грехи отцов и все такое, – мистер Малузи махнул рукой, словно отгоняя от себя плохие мысли. – Нет, нет, все-таки это для вас большой плюс, что вы добровольно решили принять участие в практике.

– Практике? – переспросила Нелли.

– Но вы же все видели своими глазами, – нетерпеливо объяснял мистер Малузи. – Практика боевых искусств зулу, адаптированных к условиям двадцать первого века. Это тренировки и еще раз тренировки – на ловкость, на тактику ведения борьбы, на силу удара, на выносливость. Разумеется, зулусские воины были несравненными воинами. Под предводительством своего вождя, самого выдающегося вождя в мире. Вы попали в школу лидерства, уважаемые господа, – веско сказал он и резко встал со стула. – Теперь к делу. Даю вам два часа на то, чтобы освоиться, ознакомиться с окружающей обстановкой и обустроиться в общежитии. После этого вы должны сами выбрать для себя вид борьбы.

– Я… я… я не знаю… – дрожащим голосом сказала Эми.

Но мистер Малузи уже выходил за дверь.

Они встали и быстро пошли за ним мимо боксерского ринга, где были установлены три тренировочные стенки, по которым с космической скоростью дубасили два боксера, упражняясь в быстроте удара и фронтальной атаке. Они тренировались в легких боксерских перчатках, без шлемов, высоко подпрыгивали, взбегали на стену, отталкивались от нее ногами, делали в воздухе немыслимые сальто, словно тренируясь в борьбе с земным притяжением, и, совершая какие-то умопомрачительные молниеносные прыжки, крутили во все стороны руками и ногами.

– Офигенно… – позавидовал Дэн.

– Это самхетсин, вид борьбы, изобретенный кланом Томаса, – объявил мистер Малузи.

За рингом располагалась другая камера. Весь ее пол был залит жидкой грязью. В ней тренировался мужчина с голым торсом. Он был один на один с диким зверем со страшно выгнутым хребтом, на котором дыбом топорщилась шерсть.

– Это гиена? – с дрожью в голосе спросил Дэн.

– Да, – на ходу ответил мистер Малузи. – Мы их выбрали специально из-за крепких челюстей и мертвой хватки. Своими зубами это животное способно измельчать кости в порошок.

Гиена одним прыжком набросилась на человека. Он стиснул челюсти. Застонал. Отпрыгнул в сторону и избежал смертельного броска. Отпрыгивая, он протянул руку и схватил животное за горло. Гиена безвольно повисла у него в руке и, не успев издать ни звука, замертво рухнула в грязь.

– Отличная работа, мистер Яман! – похвалил его мистер Малузи.

– Не переживай, – продолжал он, обращаясь к Эми и увидев ужас в ее глазах. – Мистер Яман знает свое дело – он воздействует только на нервные окончания, и животное отключается лишь на время. Позже зверь будет выпущен на свободу.

– А что, если он промахнется? – спросила она.

– Но это исключено, – пожал плечами мистер Малузи.

Он прошел вперед, а Эми потянула Дэна за край рубашки.

– Д-дэн, мы не должны этого делать, ты понимаешь?

– Я знаю, – прошептал он. – Не мешай. Я уже думаю.

– Наш клан, в отличие от некоторых, прекрасно понимает, что все мы находимся в состоянии войны, – инструктировал их мистер Малузи. – Чтобы стать обладателями ключей, необходимо быть во всеоружии и быть в любую минуту готовым к обороне, доведя это искусство до сверхсовершенства, став лучшими и великолепнейшими в этом мире воинами. Возможно, у других кланов есть высочайшие достижения в науке, технике, искусстве и так далее, но найти и, главное, сохранить тайну тридцати девяти ключей способны только мы, Томасы!

«Ну, а что потом? Что будет дальше, когда вы найдете ключи и станете властелинами мира?» – подумал Дэн.

Он тревожно посмотрел на Эми. Поймав ее взгляд, он готов был поклясться, что она думала о том же.

– А как вы… то есть мы… поделим их? – спросил он.

Мистер Малузи остановился и испытующе посмотрел на Дэна.

– Что? Поделим? Что за странный вопрос. Как страна делит свой ядерный потенциал? Как успешный предприниматель делит свой товар? Томасы не терпят хаоса и беспорядка, юный Гамильтон. Томасы овладевают и не отпускают. Никогда. Во благо нашей великой семьи.

Он привел их в отдельно стоящий блок величиной в несколько стеклянных камер.

– Это наш театр. Вы явились как раз вовремя. Спектакль про Чаку Зулу начнется ровно через пять минут.

– Можно мне в туалет? – спросил Дэн.

– Три минуты, – ответил мистер Малузи, глядя на часы. – Четвертая кабина слева.

* * *

У Эми забегали мурашки по спине еще до того, как начался спектакль.

Центр подготовки Томасов оказался сродни внеземным цивилизациям и пределом человеческого воображения о конце света вместе взятым. Это что – семейная традиция, идеология клана, их философский принцип? Превращать человека в отбойный молоток? Если это все делается только ради власти и удержания ее, то зачем такая власть? Зачем тогда искать эти тридцать девять ключей?

«Ага, потому что такова была воля Грейс. Она так хотела, – думала Эми. – У нее был план. И она не Томас».

Или Томас? И тут она отчетливо осознала, что она ничего не знает ни о себе, ни о Дэне, ни тем более о Грейс. Из какого они клана?

Свет стал медленно гаснуть. Дэн тихонько вошел в зал и занял место рядом с Эми. Спектакль начался. Заметив Дэна, мистер Малузи демонстративно посмотрел на часы и недовольно покачал головой.

Пьеса была посвящена Чаке. В течение всего представления она сопровождалась мерными звуками барабанов и национальной музыкой, исполняемой музыкантами в зулусских национальных костюмах. Пьеса была поставлена в жанре грубого реализма. В центре истории был рассказ о противоборстве между племенами ндвандвэ и зулу и об эпохальном сражении между ними. Она была чересчур реалистично представлена с помощью нескольких сотен персонажей, выбивающих друг у друга щиты и посылающих друг в друга копья, которые вонзались им прямо в грудь. Эми прикрыла глаза.

– Э-э-эй… – застонала Нелли.

– Это не по правде, – прошептал Дэн. – Я думаю.

Когда Эми открыла глаза, битва была закончена, и Чака грубо заталкивал внутрь хижины неистово орущую старуху. Ее лицо было замазано сине-коричневой краской, а глаза были похожи на два сваренных вкрутую белка. Старуха посылала проклятия небесам, и за это над ней разразился гром и гневно заполыхала молния. И с трех сторон на нее стали надвигаться разъяренные шакалы.

– Чака великий вождь, но очень жестокий, – с энтузиазмом прокомментировал мистер Малузи, повернувшись к Эми с Дэном. – Он был уверен, что мать его злейшего врага – царя Звиде, который возглавлял племя ндвандве, – была на самом деле злым духом сангома, который вторгся в Зулусское царство и злодейски истребил его народ. И потому, захватив ее в плен, он казнил ее, отдав на съедение…

– А-а-а-а-а!!! – вырвался из хижины леденящий душу вопль.

Это было выше ее сил. Эми сорвалась с места и бросилась бежать.

– Безобразие, – сказал мистер Малузи. – Какое может быть расстройство желудка у Томаса? Но ничего. На это у нас тоже есть свои средства. Мы как-нибудь поможем ей с этим. В том числе.

– Я пойду с ней поговорю, – сказал Дэн.

Эми ходила взад-вперед перед входом в театр.

– Пойдем, – сказала она, когда он вышел к ней. – Я хочу уйти отсюда. Дэн, я не могу здесь больше оставаться.

– Ты великолепна. Я сижу и думаю, как нам оттуда выбраться, а ты все решила за меня. Молодчина, Эми. Классно сработано, – сказал он, беря ее за руку. – Нам надо торопиться.

– Куда ты меня ведешь?

– Я ведь был не в туалете, – хитро улыбнулся он. – Понимаешь, когда мы еще только ехали на эскалаторе, я заметил одну камеру, которая показалась мне чем-то подозрительной. Она была не такая, как все. Я бегал ее смотреть…

Он привел Эми в центр улья. Там, посередине необозримого зала, занятого со всех сторон прозрачными сотами, было что-то наподобие застекленного зимнего сада, окруженного вьющимися по стенам лианами. Сад был залит ярким солнечным светом, который спускался в подземелье откуда-то с головокружительной высоты. Потолка в этом прозрачном пространстве, казалось, не было вообще. Внутри сада виднелся изумрудный газон с причудливыми тропинками. Удивительные экзотические кактусы, украшенные яркими цветками, окружали какую-то каменную фигуру.

– Такой огромный сад? – Эми не могла поверить своим глазам – все в этом месте было запредельно. – Да это чуть ли не целый гектар земли, Дэн! Невообразимо!

– Пойдем туда, подышим свежим воздухом. Ведь мы Томасы.

Эми последовала за ним в этот фантастический сад. Они пошли по тропинке и вскоре оказались у каменного изваяния. Скульптура представляла собой хижину, крытую соломенной крышей, перед которой стоял Чака Зулу собственной персоной, держа в руках свой знаменитый – в полный рост – щит с гербом Томасов.

– Это же щит, выкраденный из музея Дурбана! – прошептала Эми.

Внимание Дэна привлекли прибитые к хижине таблички на разных языках мира.

– Голландский… Африкаанс… Зулу… – перечислял Дэн языки ЮАР, – КсТсонга… Коса… Сесото… Тсвана… Свати… Шангаан… Венда… Тсонга… Английский. Очень хорошо. Спасибо.

– Дэн, это…? – не веря своим глазам, спросила Эми.

– Его могила! – продолжил он, улыбаясь от уха до уха.

Он весь светился от счастья, словно раскаленная лампочка.

– Ну, ладно. Смотри. С координатами Черчилля совпадает, так? Дальше – что он пишет? «Ингредиент Томаса под землей с Чакой». По легенде, Чака был похоронен в Дурбане, но это до сих пор никем не доказано. Это оно, Эми. То самое место. Мы нашли настоящее захоронение Чаки Зулу, Эми!!!

Эми опустила глаза. Земля под ней была сухая и твердая. Все основание памятника густо заросло какими-то цветами, похожими на кактусы.

Она подняла глаза на Дэна и так осталась стоять, открыв рот. Дэн гордо держал в руках копье.

– Зачем ты взял эту вещь? А ну, положи на место! – зашипела она.

– Это не вещь, Эми. Ты ничего не понимаешь. Это ассегай, – ответил Дэн. – Они тут на каждом углу. Я спрятал один в траве.

Он направил его на Эми, потом плавно опустил его острием вниз и бросил его в землю.

– Эй! Что ты делаешь? – вскрикнула она, отскочив в сторону.

Копье легко вошло в твердую землю, разрубив на половинки кактус.

– Я справлюсь, но мне нужно прикрытие. Сколько еще будет длиться пьеса?

– Ты думаешь так легко провести этого мистера Малузи? Ты в своем уме? – Эми даже не думала с ним соглашаться. – Это самоубийство, Дэн. Я этого тебе не позволю. Это приказ. Ты не будешь этого делать.

– Дэн? Эми? – услышали они снаружи голос Нелли. – Йо, где вы там?

Эми резко обернулась, и этот же момент дверь в театр широко распахнулась.

Глава 22

Человек в черном ненавидел аэропорты. Бесконечное ожидание, паспортный контроль, проверка багажа…

Он посмотрел по сторонам. Агенты сообщили ему, что враг будет с минуты на минуту. Сегодня, как назло, все рейсы были переполнены, и в аэропорту яблоку негде было упасть. Теперь начнутся изменения в расписании, рейсы будут задержаны. Самолету скорее всего не разрешат посадку, задержат высадку пассажиров или – того хуже! – отправят в другой аэропорт.

Но Люциане способны пролезть в любую щель. Так что терпение и еще раз терпение. Наконец он заметил на взлетном поле человека, идущего к посадочному кругу. Вроде бы это сотрудник аэропорта. Он опустил на стекла очков специальные линзы с многократным увеличением и стал ждать, когда этот кто-то повернется к нему лицом.

Ах! Так и есть! Человек в черном привел в действие микрокамеру, встроенную в увеличительные линзы и сделал снимок. После этого он незаметно, не делая лишних движений, скачал его в прибор для слежки. Теперь немного подождать – всего семь секунд, пока снимок не загрузится в базу данных, после чего мастер базы данных определит личность.

Это явно оперативник клана Люциан. Фиксер. Сомнений быть не может. Хорошая зарплата, престижная работа, тем более в сети аэропортов, куда проникнуть теперь все трудней и трудней.

На губах его мелькнула усмешка. Оба они ждали прибытия одного и того же рейса, оба они имели перед собой совершенно разные цели.

В воздухе послышался характерный гул. Люцианский лакей задрал голову к небу, все своим видом показывая свою компетентность и незаменимость.

Но не успел человек в черном сделать шаг, как почувствовал, как кто-то сзади перекинул ему через голову большой носовой платок. Реакция его была мгновенной. Не успел платок обхватить ему шею и стянуть горло, как он перехватил его пальцами.

Ого! «Гермес», чистый шелк! Кто бы это мог быть?

Развернувшись на сто восемьдесят градусов, человек в черном крепко схватил за руки своего обидчика и, не выпуская платка, стал завязывать его вокруг шеи господина Алистера Оу.

– А-а-а-а-а… – застонал Алистер.

– На твоем месте, Алистер… – сказал человек в черном, – да в твои-то годы… да с таким опытом… я бы все-таки сначала подумал, прежде чем совершать такую ошибку.

* * *

Дэн застыл рядом с памятником Чаке.

– Йо, Эми, Дэн! Мистер Малузи ищет вас! – звала их Нелли за дверью в зимний сад.

В голосе ее слышалась паника.

– Я беру его на себя. Вернусь в зрительный зал и что-нибудь придумаю. Давай, торопись! – сказала Эми и выбежала из сада.

Дэн быстро обошел вокруг памятника. Откуда бы начать? Эти растения, похожие на кактусы, оказались невероятно упрямыми, и с ними не так легко было справиться. Он, насколько это было возможно, отодвинул их толстые сочные стебли от фундамента, надеясь найти там хоть какую-то подсказку или хотя бы самый слабый намек на что-то.

Под стеблями лежал большой камень, весь испещренный неровными крупными сколами. Словно кто-то по нему старательно бил большим тяжелым молотком или лопатой. Что ж, можно начать и отсюда.

Дэн вонзил в землю кинжал и, разбрызгивая вокруг себя комья грязи, начал копать. Земля была твердая, и острие с трудом проникало вглубь. Может быть, ассегай и очень классное копье, но лопата бы точно не помешала.

Снаружи послышался шум и чьи-то голоса… Он стал копать быстрее – чак-чак-чак. Дэн торопился, и ему стало казаться, что эти звуки эхом разносятся по всему зданию.

Вдруг совсем рядом он услышал голос мистера Малузи.

– Я понимаю, что он еще совсем ребенок, – говорил он. – Но этот ребенок принадлежит к клану Томасов, а это все-таки обязывает к ответственности.

Но Дэн не слушал. На счету была каждая секунда. Его копье, словно заведенное, ритмично вонзалось в землю, оставляя в ней маленькие воронки.

Чак-чак-чак…

Пот градом лил у него со лба и стекал на глаза. Волосы слиплись и противно щекотали шею.

– А-а-а, а у вас есть женские виды боевых искусств? – раздался звенящий голос Эми.

Чак-чак, тук-тук…

Дэн перестал рыть и сел на колени. Копье ударилось о что-то твердое. Он смахнул над воронкой лишнюю грязь. Это не корень и не камень. Это металл. Нащупывая концом острия его контуры, он словно ножом, процарапал вокруг предмета небольшой квадрат. Затем начал подкапывать под него со всех четырех сторон, врезая копье больше не в землю, а в эти странные растения, а точнее, в жесткие, окаменевшие корни, которые, словно целая армия мертвых, застывших змей, сплелись друг с другом в затвердевший от времени клубок. Наконец он подцепил предмет острием кинжала и вытащил его на свет. Это оказалась маленькая металлическая шкатулка, крышка которой была заперта на небольшой висячий замок, весь забитый землей. Он стряхнул со шкатулки грязь и протер ее рукой. Тогда на ней открылась надпись, вырезанная на крышке: «Чака». Дэн потянул за замок, но он не открылся. Сердце его бешено заколотилось. Получалось все, как говорил в своем письме Черчилль: «…под землей вместе с Чакой».

Есть…

Он поднялся с колен и аккуратно засыпал ногой ямку. Разбросал так, чтобы не было заметно, землю и обрывки корней. Втоптал их в траву, быстро поискал глазами и наконец нашел то, что нужно. Фундамент, на котором стояла хижина Чаки, выступал на несколько сантиметров вперед, образуя острый каменный угол. Вот если бы получилось ударить замком прямо по этому острому выступу…

Сбросив на землю рюкзак, он замахнулся и нанес удар. Металл звонко заскрежетал по камню. Но замок остался. Дэн снова замахнулся и, издав громкий стон, еще раз ударил шкатулкой по фундаменту, стараясь попасть замком прямо по выступу. Замок разлетелся на половинки.

И в этот же момент раздался оглушающий рев сигнализации.

Виу! Виу! Виу!

Подхватив с земли рюкзак и зажав в руках шкатулку, Дэн бросился к дверям. Но было поздно. Двери перед ним резко распахнулись.

Он увидел разъяренное лицо мистера Малузи. За ним стояли Нелли и Эми.

– Молодой человек! Что вы тут делаете?!

Глава 23

– Эми, Нелли! Бегите!!! – закричал он.

Мистер Малузи бросился к нему наперерез. Дэн повернулся назад, подобрал с земли свой ассегай и со всей силой послал его прямо в стеклянную стену. Копье пролетело сквозь лианы и пробило стену. Стекло мелко-мелко задрожало и рассыпалось на сверкающие прозрачные кубики. Дэн выпрыгнул через дырку и бросился бежать, оставив после себя страшный беспорядок.

– Задержать его! – скомандовал мистер Малузи.

Завидев опасность слева, Дэн отпрыгнул вправо и продолжал бежать.

Вдруг из-за поворота выскочили Эми с Нелли и побежали к нему.

– За мной! – закричал он.

Завыла сирена. Над головами зажглись аварийные лампочки и табло тревоги. Повсюду забегали перекрестные лучи прожекторов, ослепляя белым невыносимо ярким светом. Одновременно, словно ящички какого-то великанского комода, захлопнулись дверцы прозрачных восьмигранников.

– Эскалатор! – закричала Нелли.

Дэн поднял голову к потолку. Дверца, в которую они вошли и где начинался эскалатор, была распахнута, и в нее врывался поток одетых в белую униформу людей.

– Что-то я сомневаюсь, – ответил Дэн, глядя на нее виноватыми глазами. – Так… нам надо найти внешнюю стену и идти по ней.

Прячась за выступами камер, они незаметно пробирались вдоль стены. Вдруг посреди шума и гула Дэн услышал какой-то отдельный свистящий звук прямо у них над головами.

– На пол! – закричал он.

Лежа на полу ничком, Дэн посмотрел наверх. Птица… Птица! Значит, откуда-то она залетела сюда. Видимо, через дверь садовника…

Через дверь. Но только где же она? Дэн отчаянно завертел головой.

Ах, так вот же она. Плотно заперта. И прямо у них над головами… А под ней клетка… лифта…

– За мной! – скомандовал Дэн и вбежал в лифтовую кабину.

В лифте валялись несколько глиняных черепков от разбитых цветочных горшков и кусок садового шланга.

– Быстро, сюда!

Как только Эми с Нелли вбежали в кабину, он захлопнул дверцы и повернул рычаг. Лифт медленно стал подниматься над царящим внизу хаосом. Присев на корточки, они вжались в стену, чтобы их не заметили сквозь металлическую сетку. Под ними кричали и махали руками тысячи Томасов, но никто так и не догадался посмотреть наверх.

– Держите их!!!

Ну, или почти никто…

Неожиданно лифт дернулся и остановился.

– Дэн!!! – в страхе закричала Эми.

Однако лифт был уже на тридцать-сорок сантиметров над уровнем земли. Этого было вполне достаточно, чтобы пролезть даже взрослому человеку. Дэн открыл дверцы и сложил ладони лодочкой, подставляя их Эми.

– У нас получится, Эми, давай, ты первая!

– Нет, я тебя не брошу…

– Давай быстрее, пока они не вызвали его вниз!

Она встала ногами к нему на ладони, и Дэн подтолкнул ее вверх.

– Ты следующий, мелкий, – решительно сказала Нелли, – и даже не думай сопротивляться.

Она помогла ему подтянуться, и он ловко юркнул в щель следом за Эми. Потом Дэн снял рюкзак, лег на землю и протянул руку Нелли. Эми тоже протянула ей руку и вместе они потащили ее наверх. Вдруг лифт вздрогнул и поехал вниз.

– Держите меня! – кричала Нелли.

Она уже наполовину пролезла в дырку, но пространство между потолком и лифтом быстро сужалось. Вдруг кто-то позади них просунул в щель большую руку и, прижав локоть к земле, уперся кулаком в потолок кабины. Кабина задрожала и встала на месте. Другую руку человек протянул Нелли. Дэн не знал, что и думать, но сейчас было не до размышлений, и он даже не мог обернуться, чтобы посмотреть, кто это.

– Эх, взяли! – выдохнул их спаситель.

– Е-е-е-у-у-у!!! – закричала Нелли, выскочив из щели и падая на землю.

Дэн с Эми свалились прямо на нее, и лифт свободно стал спускаться вниз.

– Это не вы уронили? – услышали они над собой низкий голос.

В руках у мистера Бхекизиза была шкатулка Чаки. На лице их спасителя не было и тени улыбки.

* * *

– Где вы это взяли? – строго спросил он.

– Я ничего не хотел брать без спросу, – оправдывался Дэн. – Я вам это потом отдам! Мы… мы могли бы вместе посмотреть, что там такое.

– Пройдемте со мной, все трое, быстро!

Он побежал вниз с горы, оставив свой охраняемый объект.

Эми и не думала бежать за ним, не зная куда.

– Куда он нас ведет? – спросила она.

– Тебе нужно особое приглашение? – спросил ее мистер Бхекизиза.

– Пойдем, у него шкатулка, – сказал Дэн.

– У них такое впервые. До вас никто еще не осмелился вторгаться в их штаб. Вам просто повезло, что вы застали их врасплох. Я им сказал, что вы нашли их секретный туннель в подземном лабиринте, поэтому все бросились искать вас там. Это поможет нам выиграть время, – на бегу объяснил им мистер Бхекизиза.

– Постойте… так вы…

«У нас есть там свой человек, но чтобы справиться с ними, нужна целая армия…» – вспомнил Дэн слова мистера Мондли.

– Так вы шпион! – выпалил он.

– Я… я когда-то был Томасом, – на бегу объяснял им охранник. – А теперь… теперь я тот, кто я по крови – южноафриканец. Скорее… Нас ждут.

– Кто? – удивилась Нелли. – Откуда они знают?

– Скорее! – мистер Бхекизиза побежал вниз по склону.

Но из леса к ним навстречу уже поднималась группа людей.

Дэн, Эми и Нелли припустили за ним. Вдруг прямо перед собой Дэн увидел человека, который шел впереди всей толпы. Он показался ему знакомым – это лицо, изрезанное морщинами, его шрам на подбородке и эти зеленовато-серые глаза. А брюки защитного цвета и застегнутая на все пуговицы рубашка были ему гораздо больше к лицу, чем то старое одеяние уличного торговца, в котором он впервые предстал перед ними.

«Такси? Или продвинутая молодежь самостоятельно передвигается по Африке?» – вспомнил Дэн.

– Это вы? – спросил он. – Вы же тот самый человек из аэропорта, который подарил нам открытку с Чакой!

– Что у вас случилось? – вытирая со лба пот, спросил он в ответ.

– Это очень умные дети, – улыбаясь во весь рот и протягивая шкатулку, ответил мистер Бхекизиза.

Старик ошеломленно смотрел на шкатулку.

– Боже! Вы действительно нашли ключ Черчилля!

– По вашей наводке, – ответила Эми. – Холм Конституции….

– Да, да, – перебил он, – и Черч Хилл, Холм Церкви. Простите, что ввел вас в заблуждение, но я просто не мог устоять перед игрой слов, это так красиво: Черчилль – Черч Хилл. Меня зовут Роберт Бардсли, я преподаватель музыки. А это мои студенты, – сказал он и обвел вокруг себя рукой, не спуская глаз со шкатулки.

Эми подняла глаза на учеников и тихо вскрикнула. Дэн проследил за ее взглядом и увидел в толпе высокого юношу с каштановыми волосами и широкой, до ушей, улыбкой.

– Курт? – ахнула Эми, широко раскрыв глаза. – Откуда ты?

– А я иногда беру уроки у профессора Бардсли, и в этот раз он пригласил меня в поход, – весело ответил он.

Он перевел взгляд на мистера Бхекизиза, который все еще тяжело дышал и крепко продолжал сжимать шкатулку.

– С вами все в порядке? – беспокойно спросил он у Эми. – Что у вас произошло?

К ним подошел профессор Бардсли и дружески положил руку ему на плечо.

– Вы знакомы с Куртом, дети? Он замечательный певец. Жаль только, что он так редко выбирается из Эмалалени. – Он ласково улыбнулся своему ученику и снова повернулся к Эми с Дэном. – А где же ключ? Он в шкатулке?

Мистер Бхекизиза с важным видом передал шкатулку Дэну.

– Пусть эта честь достанется этим детям, брату и сестре. Но только давайте сначала где-нибудь спрячемся.

– Пойдемте за мной. Быстрее, – ответил профессор.

Он развернулся и побежал в лес. Курт взял Эми за руку, и они вместе побежали за ним. Нелли не отставала от них ни на шаг, но Дэн остался стоять на месте. Его вдруг осенила страшная догадка.

«Только ни в коем случае не сходите с тропы. И держитесь подальше от деревьев – там всюду одни ловушки».

– Стойте! – что есть силы закричал он. – Туда нельзя! Вспомните, что говорил нам мистер Мондли!

– Сейчас не до этого! – в ответ прокричала Эми. – Эти ребята местные, они тут все знают!

Дэн со всех ног помчался вниз, догоняя Нелли, Эми, Курта и профессора, который бежал впереди всех.

– Вас кто-то преследует? – спросил Курт, помогая Эми перелезть через упавшую ветку.

– Она потом тебе все объяснит, – вместо нее ответила Нелли. – Значит, так, – обратилась она к профессору, – Бхекизиза, оказывается, не настоящий Томас. А при этом вы с ним одна компания, как я понимаю. И вы здесь, чтобы вытащить нас из беды и спасти наши жизни. И еще вы все знаете о тридцати девяти ключах. Кроме того, вы учитель музыки, который как бы случайно оказался в этих местах, чтобы побродить со своим хором именно по этому лесу…

– Хорошо, я вам все объясню, – коротко отвечал ей профессор Бардсли. – Слушайте меня внимательно. Большинство из нас когда-то принадлежали клану Томаса. Мы все там побывали и прекрасно помним тренировочные камеры, между прочим. Но еще мы в прекрасных отношениях с местными жителями и хорошо знаем, как их эксплуатировали Томасы. Уж можете мне поверить – я плоть от плоти южноафриканца и знаю об эксплуатации не понаслышке, – мягко улыбнулся он. – Но так вышло, что я стал музыкантом и теперь преподаю хоровое пение. Так что, хочешь ты того или нет, но если ты желаешь вступить в ряды Сопротивления, то изволь петь со всеми.

– Ваше имя… Роберт… – нерешительно начала Эми. – Это не о вас нам говорила миссис Тембека из музея? Она спросила тогда, пришли ли мы от Роберта.

– Мы с Уинифред старые друзья, – ответил он.

Вдруг далеко позади послышались выкрики. Дэн обернулся и увидел, что Томасы начали преследование, наступая с вершины горы широкой шеренгой.

– Спрячь шкатулку! – закричала Эми.

– Бежим! – скомандовал мистер Бхекизиза.

Стараясь не упускать друг друга из виду, вся команда Бардсли понеслась вперед. Они вбежали в лес, перепрыгивая через поваленные ветки, пробираясь сквозь густые заросли подлеска, шлепая прямо по грязи. Дэн крепко держал в руках шкатулку. Ему некогда было спрятать ее. И некогда подумать. Враг в несколько раз превышал их силы.

– Дэн, – на бегу пробормотала Эми, – мы должны им ее отдать.

– Ты что, ненормальная, да?

– Она принадлежит им, Дэн, а мы ее украли. С другими ключами все было не так. Мы отняли ее у них, стащили, это нечестно. Мы стали совсем как они. Такими же злодеями.

– Дети, не отставать! – позвал их профессор Бардсли.

Эми с Куртом оторвались от Дэна и, лавируя между деревьями, побежали вперед. Дэн остался сзади. Он бежал медленнее остальных, успевая глядеть по сторонам. Ведь не зря же Мондли предупредил их о ловушках. И что это за ловушки в наше время? Какие-нибудь железные капканы? Подвесные клетки? Что он имел в виду, когда говорил про деревья? Может быть, этот лес?

«Карта… У нас же его карта!» – подумал он.

Он остановился и, не обращая внимания на крики, расстегнул рюкзак. Вот она, на месте.

* * *

– Ребята! Подождите!!! СТОЯТЬ!!!

Услышав его отчаянный крик, Эми с Куртом перестали бежать и повернулись к нему, растерянно глядя на его полыхающие щеки.

– Мы оторвались от них? Так быстро? – недоуменно спросил профессор Бардсли.

– Пока просто скажите своим людям, чтобы они остановились! – тоном главнокомандующего закричал Дэн.

Профессор позвал своих учеников, и те, один за другим, медленно стали возвращаться к нему, непонимающе глядя на своего учителя. Они окружили профессора и с любопытством стали озираться по сторонам. Впереди за деревьями начиналась широкая поляна, заросшая высокой густой травой.

– Мы ни в коем случае не должны оказаться на этой поляне, – решительным голосом сказал Дэн. – Всем оставаться на местах!

Он быстро побежал к опушке леса, дойдя до самого ее края.

Остальные медленно пошли за ним, с интересом глядя на открывшуюся залитую ярким солнечным светом поляну.

– Вы можете считать меня сумасшедшим, но чтобы пройти на другую сторону этой поляны, мы должны обойти по кругу через лес. Думайте обо мне все, что хотите, но вы должны мне поверить. Все.

Ученики, иронически переглядываясь друг с другом, послушно пошли в обход, огибая поляну среди деревьев и прячась за густым низкорослым кустарником, растущим вдоль опушки.

– Ты можешь мне ответить, в чем дело? – настойчиво допытывалась у него Эми.

Ее безумно раздражало его выражение лица. Почему все должны его слушаться? Он шел с таким видом, какой у него обычно бывал, когда он ждал, когда же наконец Минди Блюдорн заметит, что он приклеил жвачку к ее волосам. Однако в данной ситуации это могло означать все, что угодно, и Эми просто не знала, чего от него ожидать на этот раз.

Когда они почти дошли до дальнего, противоположного края поляны, Дэн вдруг остановился и приказал всем стоять на месте.

– Внимание! Слушайте все! – коротко скомандовал он. – Томасы наступают на нас слева, то есть с севера, через лес. Начинайте как можно громче шуметь! Давайте!

– Это такая стратегия? – поинтересовался профессор Бардсли.

– Делайте то, что я вам сказал! Потом будете задавать вопросы!

Эми сконфуженно поглядела на Нелли, которая стояла ни жива ни мертва от стыда.

Но никто не осмелился перечить. Нехотя один за другим ученики профессора стали выполнять приказ. Кто-то что-то выкрикнул, кто-то начал громко распевать песни, а кто-то просто взял в руки палки и стал ими бить по деревьям.

Вскоре с другой стороны опушки послышались чужие голоса. Эми прислушалась. Томасы, словно буйволиное стадо, шли напрямик через чащу. С каждой секундой голоса становились все громче.

– Дэн! Скорее, мы не можем здесь все время стоять и ждать, когда они придут к нам в гости! – закричала на него Эми.

Но вот из лесу на опушку вышли первые Томасы. Среди них выделялась сухопарая фигура мистера Малузи. Курт инстинктивно заслонил спиной Эми и стал толкать ее назад.

– Очень мило, – громким голосом обратился к ним с противоположной стороны поляны мистер Малузи.

Лицо его приняло неприятное напряженное выражение, словно он только что проглотил горькую пилюлю.

– Дэниел и Эми Кэхилл, полагаю? Как же я сразу не догадался, а? Вы сразу мне показались подозрительными, уж больно не по холтовским меркам вы скроены, дорогие мои. Ну что ж, похвально, похвально… И как это так ловко у вас получилось? Ну, а теперь поиграли, и хватит. Верните то, что вы взяли, и отдайте шкатулку.

Закончив, он обернулся назад. За ним плотными рядами выстроились кикбоксеры, бойцы, вооруженные мечами, охрана. Против них выступили все Томасы, все до одного. Они грозными рядами выстроились вдоль опушки, готовые по первому зову командира броситься на учеников.

– Но это не по плану. С этого момента все должно быть по-другому, – промолвил Дэн.

– То есть по плану мы не должны умереть? – сказала Нелли.

– Нет, они должны были сразу броситься нам наперерез и выйти на середину этой поляны! – сказал Дэн и, обернувшись к своим, закричал: – Пойте что-нибудь! Расходитесь влево и вправо по кругу!

– Прости, что ты сказал? – удивился профессор.

– Я с тобой, и ты со мной… Эту! Запевайте! – ответил Дэн. – Мы должны спровоцировать их! Заставить их сгруппироваться и выйти на поляну!

Ученики профессора смущенно переглянулись между собой, но тут Курт вышел вперед и низким, глубоким голосом запел:

«Я с тобой, и ты со мной, а значит, мы вместе, значит, мы вместе…!»

Хористы, наперекрест взявшись за руки, образовали единую цепь. Их голоса слились и стали подниматься высоко к верхушкам деревьев. Напевая, они едва заметно начали двигаться вправо по окружности поляны, шагая в ритм песни.

«Пой со мной, и я с тобой, а значит, мы вместе, мы шагаем вместе! Шагаем мы в Преторию, в Преторию. В Преторию!»

Песня звучала над лесом, она донеслась до рядов противника и неожиданно повергла их в смятение. Они остановились и стали нерешительно переглядываться. Эми ровным счетом ничего не понимала. Что там на уме у ее брата? Но почему-то она тоже подхватила мелодию и стала петь вместе со всеми.

– Вот так, – тихо сказал Дэн профессору. – Давайте окружим их.

Бардсли посмотрел на Дэна, словно на сумасшедшего. И вдруг лицо его просветлело.

– Ты достойный ученик Чаки, – улыбнувшись, сказал он.

– Буйволиная атака, – ответил Дэн, коротко кивнув головой. – Часть пойдет как основной корпус, а другие пойдут в обхват…

Хористы постепенно стали окружать Томасов.

Мистер Малузи, не веря своим глазам и снисходительно улыбаясь, наблюдал за хористами. У него было такое выражение лица, словно его забавляли их наивные попытки взять всемогущего врага в их немощные тиски.

Однако Томасы все теснее жались друг к другу, собираясь в более тесную толпу и невольно выходя к середине поляны.

– Послушайте. Может, мы прекратим эту комедию? У меня сегодня нет настроения слушать музыку, – снова заговорил мистер Малузи. – И у меня нет никакого настроения атаковать малых несмышленых детей. Вы же сами видели, насколько серьезно обучены мои люди. Поэтому вы понимаете, что сейчас начнется, если вы добровольно не отдадите шкатулку!

Но хористы продолжали петь и, шаг за шагом сужая круг, заставляли Томасов все теснее смыкать ряды и незаметно отходить к центру поляны в ожидании приказа командира.

Услышав слова мистера Малузи, Дэн крепче сжал шкатулку и сделал глубокий вдох.

– Только через мой труп, – ответил он.

– Ну что ж, раз так… – небрежно пожал плечами мистер Малузи. – Томасы… В АТАКУ!

Глава 24

– Йеееееааааааа!!!! – раздался над лесом кровожадный рев.

Даже не оборачиваясь, Дэн мог с уверенностью сказать, что Эми стояла прямо за ним – так громко она завизжала. У него даже уши заложило. Пение прекратилось. И за этим… За этим наступила тишина.

Дэн намертво сжимал дрожащей рукой шкатулку. И все-таки она все еще была в его руках. Хористы собрались вокруг профессора. Вокруг них не было ни души. Все Томасы куда-то исчезли.

«…Там всюду одни ловушки».

Дэна пробила дрожь.

– У меня получилось! Мне даже не верится… – пробормотал он.

Там, где еще минуту назад была большая зеленая поляна, теперь зияла одна огромная яма – не менее трех метров глубиной почти во всю окружность поляны. Со дна ямы доносились стоны и проклятия поверженных Томасов. Мистер Малузи лежал в забытьи.

– Дэн, – пискнула Эми, – что ты тут натворил?

Она потащила его в лес.

Дэн, словно во сне, достал из рюкзака свернутую в рулон карту.

– Вот. Это подарок мистера Мондли, – вымолвил он. – Топографическая карта местности. И на ней отмечена эта кошмарная ловушка. Даже не представляю, для чего нужна такая большая западня. Может быть, для носорогов?

– Великолепно, мой мальчик, – сказал профессор, вытирая платком лоб. – Я даже не представляю, что бы мы без тебя делали.

– Не без меня, – поправил его Дэн. – Без Чаки.

«Давить всем корпусом на врага. Охватить его рогами и теснить к центру».

– Построение бычьим рогом до сих пор используется во время сражений, – словно в бреду проговорил Дэн. – Раз эти чуваки Томасы сами не пошли туда, то пришлось их заставить. Я просто подумал, что мы должны… учиться у истории. Да. Кажется, так.

– Эй! – воскликнула Нелли. – Неужели я слышу Дэна Кэхилла? Слова не мальчика, но мужа…

Под ними в яме стонали и скрежетали зубами Томасы. Некоторые из них отчаянно цеплялись за вертикальные стены ловушки, надеясь забраться по ним и выползти на поверхность. Хористы окружили ловушку и запели новую песню на французском языке. Профессор улыбнулся.

– Это старинная французская песня, – сказал он. – «Mon Coeur se recommande a vous»^[7]. Ее написал Орландо ди Лассо. Это одна из самых любимых песен вашей бабушки. И моя тоже.

– Шкатулка, – прошептала Эми. – Открой скорей шкатулку!

Дэн надавил на крышку, но она не открывалась. Это растение, которое было похоже на кактус, вросло в ее края и забилось в щели, склеив ее со всех сторон.

– Дай, я попробую, – сказала Эми и стукнула по крышке.

Шкатулка открылась, и сломанные корешки растения полетели на землю. Но оказалось, что внутри она тоже вся проросла этими же растениями, которые скрутились в один затвердевший комок.

– Ух, ты! – сказала Дэн. – Прямо как консервированный тунец!

Курт достал из кармана перочинный нож.

– Вот, возьмите, может, понадобится, – сказал он.

Эми вонзила нож в растение и стала резать его на кусочки.

– Там что-то есть! – воскликнула она.

– Консервированный кактус, полагаю, – сказал Дэн.

– Нет, – рассмеялся Курт. – Это не кактус! Хотя консервированный. Это растение называется умхлаба, или еще иногда говорят инхлаба. Это лекарственное растение. У вас оно называется алоэ. Оно помогает от многих болезней и залечивает раны. В этой стране оно большая редкость.

– Смотри, Дэн! – почти не слушая его, закричала Эми.

Он держала в руках необыкновенной красоты браслет, инкрустированный драгоценными камнями, которые ярко засверкали в лучах солнца. Она бросила шкатулку на землю и подняла браслет высоко над головой, чтобы его видели все. На браслете сверкающими камнями было инкрустировано слово «ЧАКА».

– Позвольте мне? – попросил ее профессор Бардсли.

Он повернул браслет камнями к солнцу и легонько процарапал поверхность одного из камней острием ножа.

– Господи помилуй, да это же настоящие алмазы! Вы представляете, сколько это может стоить?

Дэн дотронулся кончиками пальцев до холодноватых мерцающих камней. И вспомнил слова старика из музея Чаки в Дурбане.

«Черчилль был помешан на Чаке. Вот ради чего он приехал в ЮАР. Да, да, а не для того, чтобы работать военным корреспондентом. И не для того, чтобы воевать. А чтобы найти изипхо!»

– Слушайте, чуваки, а никто не знает, что такое изипхо? – спросил он.

– Это зулусский язык. Это слово переводится как «дар».

Дэн начал быстро соображать. Черчилль выполнял задание. Миссию. Он был одержим идеей о ключе Томасов. Он сидел в тюрьме. Он прятался в шахтах. Ничто не могло его остановить.

– В своем послании Черчилль говорит, что он желает найти то, что лежит в земле вместе с Чакой. И еще. Вспомните слова человека из музея – он сказал, что Черчилль искал изипхо. Это и есть ключ клана Томаса!

Алмаз. Самый чудесный из всех камней. Все вещества органического происхождения – цветы, растения, деревья, останки животных – соединяются в единую субстанцию под гнетом земли и тысячелетий. И образуется самый твердый и прозрачный материал, какой знает мир.

Он снова поднял браслет к солнцу. Его лучи отбрасывали сквозь деревья причудливую кружевную тень. Удивительно, сколько лет эти алмазы пролежали в земле и не утратили своей яркости! Сияние их было просто ослепительным!

– А ведь мы могли бы и сами догадаться, – услышал он Эми. Она взяла у него браслет. – Ведь всему причиной они! И войны, и апартеид – все из-за этих алмазов, которые таит в себе земля ЮАР.

– Все хотят получить их себе, люди готовы убивать друг друга из-за алмазов. Ну, вот и все. Похоже, мы разгадали тайну тридцати девяти ключей.

– Вы еще за это ответите, – услышали они из-под земли голос мистера Малузи. – Вы воры! Вы присвоили себе чужое имя, а теперь вы присвоили себе и наше сокровище!

Эми захотелось бросить в него камнем. Но, сжав зубы, она взяла себя в руки и, как когда-то учила ее мама, досчитала до десяти. Она со всей силы сжала в кулаке браслет. Нет, она не отдаст его, потому что это будет лучшей местью. Вот так! И неизвестно, действительно ли этот браслет по праву принадлежал Томасам. Еще посмотрим. Но одно известно наверняка. Он никогда не принадлежал и лично ей…

Эми шагнула к яме. Курт пошел за ней, но она жестом попросила его оставаться на месте. Она встала на самом краю ямы и посмотрела вниз.

– Эй, а как же тот щит, который вы украли в Дурбанском музее? – тихо спросила она.

Она еще никогда не держала в руках ничего более красивого и ценного, чем этот браслет. Но охота за ключами предполагала собирать знания, а не материальные ценности. Сощурившись от его ослепительного сияния, она снова посмотрела на браслет. И бросила его в яму…

– ЭМИ!!!! Что ты делаешь??? – закричал Дэн.

– Моя «MasterCard», я снова банкрот! – вырвалось у Нелли.

Томасы, словно гиены, набросились на браслет. Мистер Малузи ползал по земле в поисках бесценных алмазов.

– Прекратите! Прекратить это безобразие! – вопил он.

Но давка в яме продолжалась, и под жадные и отчаянные крики, доносившиеся из-под земли, Эми развернулась и зашагала прочь от этого места.

Глава 25

Карачи.

Эми уже давно думала про этот город. Но теперь мысли о нем все чаще и чаще занимали ее воображение, вытесняя воспоминания о той мимолетной улыбке и мягком голосе, от которых сжималось ее сердце.

Когда они были в Сиднее, Изабель Кабра составила список городов, в которых успели побывать Эми и Дэн Кэхилл. И по какой-то причине или недосмотру она включила в этот список город, в котором они никогда не были. Карачи, один из крупнейших городов Пакистана.

Эми пришлось скрепя сердце признать, что больше им в ЮАР делать нечего. Более того, оставаться там было бы для них рискованно. Холты все еще представляли для них опасность. Но тем не менее уезжать ей от этого было не легче.

– Будем на связи, – сказал Курт. – Надеюсь, мы с тобой еще встретимся.

Она и не против… Хотя на что ей надеяться? Она уже давно живет сегодняшним днем и не знает, куда судьба занесет ее завтра.

– Рейс семьсот девяносто шесть из Йоханнесбурга в Карачи. Посадка начнется через десять минут!

– Пойдем, нам пора, – услышала она Дэна.

– Спасибо вам. – Эми обняла профессора Бардсли.

– Спасибо за вашу музыку, я скачала ее к себе в айпод, – заверещала Нелли. – Обожаю духовную музыку эпохи Возрождения!

– Жаль, что вы не можете еще остаться, – сказал профессор.

– Простите, – грустно вздохнула Эми.

Этот профессор оказался на удивление добрым и отзывчивым человеком. Он настоял на том, чтобы самому отвезти их в аэропорт за рулем старенькой «Юго», и дал им всем возможность немного поспать в дороге. Он сам раздобыл корм для Саладина. Заказал им билеты на самолет. И даже предложил оплатить их.

– Обещаем вам, профессор Бардсли, что мы постараемся найти все тридцать девять ключей. Мы понимаем ваши опасения. Миром должно править добро, а не зло. Мы приняли этот вызов и не свернем со своего пути. Обещаем вам еще раз, – сказали они ему на прощание.

– Бог вам в помощь, дети мои, – пожелал он, вытирая навернувшиеся на глаза слезы. – Грейс…

– Грейс? – переспросила Эми.

– Это была замечательная, выдающаяся, очаровательная и благороднейшая женщина, – сказал профессор Бардсли.

– Вы знали ее? – спросила Эми.

– У нее во всей Южно-Африканской Республике были друзья? – спросил Дэн.

– У Грейс здесь много друзей, – загадочно улыбнулся профессор. – Вас это удивляет?

На этот раз загадочно улыбнулась Эми. Она все понимала – профессор, вероятно, всю свою жизнь занимался разгадкой тайны тридцати девяти ключей. Это несомненно. Когда-то он был членом клана Томаса. Он был знаком с Уинифред Тембека. И разумеется, он знал Грейс и дружил с ней.

– Будем на связи, господин профессор? – сказала она.

– Храни тебя Господь, дорогая, – ответил он.

Эми, Дэн и Нелли последовали на паспортный контроль. Очередь подошла на удивление быстро, и вскоре они прошли контроль безопасности и проверку ручной клади. По пути к выходу на посадку их встретил какой-то усатый господин и предложил им сесть в мотокар.

– Прошу вас, – жестом пригласил он.

– Спасибо, не надо, – ответила Эми. – Мы дойдем пешком.

– Сюда, пожалуйста, – настаивал господин.

– Дай ему бакшиш, и он отстанет, – посоветовал ей Дэн.

– Не в этой стране, чувак, – поправила его Нелли.

Господин перегородил дорогу Дэну. В руке у него был маленький перочинный нож.

– Да какого…? – отпрянул Дэн.

– Делай, что он говорит, – услышал он за собой испуганный голос Нелли. – Осторожней с ним!

Коленки у Эми подкосились. Они с Дэном сели в тележку. Нелли залезла на переднее сиденье. Мотокар быстро поехал вперед. Выход на посадку остался позади. Они выехали на улицу через служебный вход и грузовое отделение. Над ними взмывали ввысь маленькие легкокрылые джеты. Вот водитель мотокара снизил скорость, заворачивая за ангар. Если рядом не будет его сообщников, то сейчас можно будет спрыгнуть и попробовать от него сбежать. Дэн толкнул локтем Эми. Она еле заметно кивнула в знак согласия. Мотокар повернул за угол. Вдруг кто-то сзади накинул на голову Дэна мешок.

– Эй! – вскрикнул он.

Эми с Нелли начали кричать. Дэн пытался встать, но чьи-то руки прижали его к сиденью. На его запястья накинули веревки и в рот засунули кляп. Через пару секунд его потащили в неизвестном направлении. Он чувствовал, как ветер, поднявшийся от взлетающего рядом самолета, раздувает полы его рубашки.

Его внесли в какую-то дверь, посадили в кресло. По обе стороны от себя он слышал голоса Эми и Нелли.

– Раз, два, три… Все на месте, – услышал он. – Надеюсь, вы умеете вести себя благоразумно.

Это голос, словно ножом, пронзил его. С его головы сняли мешок, и перед ним предстала Изабель Кабра.

* * *

– Алмаз, – произнесла Изабель Кабра, исследуя свои ногти и явно чувствуя себя не на месте, сидя на складном пластиковом стуле. – Итак, вы прилетели в ЮАР и нашли ключ. И этим ключом оказался алмаз. А ведь они просто гении, не правда ли, дети?

– Надеюсь, это было не очень… не слишком трудное задание? – сказала Натали.

– Мне жаль, что вам пришлось так стараться, ведь можно было просто спросить у нас, – продолжил ее мысль Иан.

А в это время усатый господин крутился вокруг Эми, Дэна и Нелли, привязывая их к креслам. Изабель, Иан и Натали сидели напротив. Они находились на каком-то складе, где хранились жестяные банки, коробки, инструменты и запчасти. Над головой Иана висел огромный пропеллер. Эми натянула веревки, пробуя их на прочность. Изабель знала про ключ. И выследила их. Но это не удивительно, зная ее. Эми смотрела на нее и чувствовала, что она больше не боится. Изабель хотела только одного. Сломать ее.

– А вы откуда все знаете? Это же ключ Томасов! – воскликнул Дэн.

– Но Черчилль-то был из клана Люциан, радость моя, – с насмешкой сказала Изабель. – Он нашел ключ Томасов еще сто лет тому назад. И неужели вы думаете, что нам было бы об этом неизвестно?

– Вот именно, – поддакнул Иан. – Правильно, мам.

Но она буквально убила его своим взглядом, и он умолк.

– Так… так если вы все знаете, то почему же мы здесь? – спросила Нелли.

– А потому что я соскучилась, дорогая, – ответила Изабель. – Мы же не виделись с тех самых пор, как у нас было это милое свидание с акулами, не помнишь? Простите. Я, кажется, тогда перегнула палку. С тех пор я кое-что поняла. И очень волновалась за ваше здоровье.

– Вы животное! – закричала на нее Эми. – Вы подожгли дом и чуть не сожгли нас там заживо! Убийца!

Дэн посмотрел на нее глазами, полными ужаса.

– Животное? Сильно сказано. Особенно для того, кто убил Ирину Спасскую, – ничуть не смутившись, ответила Изабель.

– Я? Убийца? – закричала Эми. – Это ВЫ!

– Правда? – издевательски переспросила Изабель. – Хм, а вот газеты пишут совсем другое, – продолжала Изабель. – Правильно, дети?

– Правильно, – ответил Иан.

– И это все, что ты можешь сказать? – вскинулась она на сына и тут же снова обратилась к Эми с Дэном: – Ох, и нелегка же судьба у беглецов, которые объявлены в международный розыск! По вам тюрьма плачет, дети мои! А вам там будет плохо. Хотя это у вас в крови. Мистер и миссис Нудельман были мастерами своего дела.

– Врете! – кричала на нее Эми.

– О, семейная трагедия, – улыбнулась Изабель. – Я вижу, имя-то вам знакомо.

– Что вам от нас надо? – потребовала Эми.

Изабель вся подалась вперед.

– Я знаю, как ты ко мне относишься, и я за это на тебя не в обиде. Но мне нужна пара блестящих голов. Таких, как вы. А вам нужно что-то тоже более надежное. Как семья, например.

– Вы что, хотите усыновить нас? – не веря своим ушам, переспросил ее Дэн.

– Хотите залог, что мои намерения самые добрые? – Изабель нырнула рукой в карман и извлекла из него ампулу с зеленой жидкостью. – Voila2!

– Это то, что ваши дети украли у нас, – сказала Эми. – Еще в Париже!

– А теперь я хочу поделиться с вами, – сказала Изабель. – Вы даже не представляете себе, как это важно для разгадки тайны ключей! С этим вы станете командой-фаворитом. Победителем, в конце концов! Вам есть над чем подумать. Вы станете членами семьи Кабра. От вас нам потребуется ваш ум и изобретательность. А Иану и Натали вы станете братом и сестрой.

– Мама, прошу тебя! – воскликнула Натали. – Скорее бедными родственниками…

Эми чуть не рассмеялась вслух. У Изабель явно было что-то на уме. Но если сейчас она говорит правду, то у нее явно не все в порядке с головой!

Изабель смотрела на Эми змеиным неподвижным взглядом. Но почему-то Эми по-прежнему не ощущала страха. Стать членом семьи Кабра? Лучше сто раз подряд умереть.

– Эми? – повторила Изабель, глядя на нее завораживающим холодным взглядом. – Я понимаю, тебе нужно время подумать…

– Да нет, зачем, я и так все уже решила, – с милой улыбкой отвечала Эми. – Забей на это и иди-ка ты куда подальше.

Изабель отпрянула. Нелли захихикала.

– Эми! Это ты?! – вскрикнул Дэн.

– Да будет так, – коротко отвечала Изабель. – Просто есть люди, которые любят все усложнять и искать приключения себе на голову. Но будет по-твоему, – сказала она, отдавая ампулу своему сыну. – Иан?

Иан нерешительно поднялся с места. Он положил ампулу на полку за пропеллером. Минуту он стоял не шелохнувшись. Словно не решаясь на что-то. Потом протянул к стене руку и нажал на включатель.

Пропеллер начал крутиться. Быстрее и быстрее. Шум его перерос в нарастающий рев. От него в ангаре поднялся вихрь, и на пол полетели бумаги. Изабель жестом показала на зеленую ампулу.

– По одному! Давай! – скомандовала она.

Усатый взялся за стул Дэна и поднес его ближе к пропеллеру.

– Нееет!!! – услышал он за собой крик Эми.

Дэн изо всех сил натянул веревки. Пропеллер ревел у него в ушах, перед глазами мелькал стальной вихрь. Лопасти становились все ближе и ближе. Вот он уже чувствовал запах моторного масла, жженой резины.

Нет, веревки слишком крепкие…

Он наклонился, хотел перевернуться на стуле.

Иан с любопытством смотрел то на Дэна, то на пропеллер. Его лопасти были уже в нескольких сантиметрах от тела. Дэн откинулся назад и закрыл глаза. Он начал терять сознание. Вдруг кто-то пронзительно закричал. Или это был он сам?

Нет, если бы он умер, то он бы не почувствовал, что стул под ним задвигался, и голова его больно ударилась о цементный пол.

– Взять его! – скомандовал голос.

Это Изабель.

Дэн открыл глаза. Он увидел, как Эми бросилась вместе со стулом на Изабель и сбила ее с ног. Вдруг он почувствовал, как его самого кто-то потащил назад по полу.

– Дэн? Дэн? Ты слышишь меня? – услышал он мягкий низкий голос.

– О-о-о-о… – Он наконец высвободил руки.

Шатаясь, он встал на ноги. На полу в центре комнаты лежала Изабель, удерживаемая Эми.

Чья-то рука легла ему на плечо.

– Пойдем, нам нельзя здесь оставаться. Беги, там за углом повернешь налево и увидишь ангар номер три. Я скоро буду.

Профессор Бардсли подтолкнул его к двери. Трое его учеников держали Иана и Натали, другие развязывали Эми и Нелли.

Дэн потрогал свою шею. Так, на всякий случай… И подбежал к сестре.

– Бежим!

Дэн, Нелли и Эми побежали к третьему ангару. Вслед им раздавался отчаянный голос Изабель:

– Это несправедливо!

Выбежав из ангара, Дэн отстал от Эми с Нелли, вернулся, взял Саладина и смахнул в карман зеленую ампулу. И догнал своих у входа в ангар номер три. Дверь в него была открыта. Они вошли и увидели маленький джет, укрытый защитным чехлом.

– Ты жив? – спросила его Эми. – О господи, Дэн, я думала, ты решил пойти к… – Она не закончила свою мысль.

– Ну, ты крутая, Эми, я от тебя такого не ожидал, ты была потрясающая с Изабель! – сказал Дэн.

Профессор Бардсли ворвался в ангар.

– Дети, мы срочно вылетаем. Вам больше нельзя оставаться в ЮАР. Кабра обездвижены только на время, но потом они вновь пойдут в наступление. И не только они… – сказал он, оглядываясь через плечо.

– А кто? – спросил Дэн.

Но профессор Бардсли не ответил. Он забегал по ангару.

– Ау!!! – кричал он.

К нему подбежали два механика в служебной форме.

– У вас есть разрешение на взлет, профессор? – спросили они.

– Нет, но мне оно нужно незамедлительно! – ответил он.

Один из них тут же побежал в диспетчерскую, а второй стал помогать профессору снимать чехол.

Это оказался маленький реактивный джет желтого цвета с красной полоской на борту. На его корпусе красными буквами было написано: «Летающий Лемур».

– Но это же самолет Грейс! – воскликнула Эми.

– Да, и она научила меня его водить, – ответил Бардсли. – Когда она поняла, что болезнь ее неизлечима, она позволила мне пользоваться им в случае необходимости, чтобы старушка все-таки иногда взлетала в небо. Ну что, выведем ее на прогулку, а?

Эми обежала самолет с другой стороны и быстро забралась на пассажирское сиденье в кабину пилота.

– Эй, а можно я там? – воскликнул Дэн.

– Она первая, чувак, ты опоздал, – ответила за нее Нелли, садясь назад.

Профессор завел двигатель. Пропеллеры завертелись.

– Поехали! – выкрикнул механик. – У вас зеленый свет!

– Они пропускают вас впереди всех? Так, что ли? – недоумевала Нелли.

На лице у профессора мелькнула довольная ухмылка.

– Много будешь знать, скоро состаришься, – ответил он. – В кабину, Дэн!

Нелли протянула ему руку и затащила его назад. Дэн плюхнулся рядом с ней на сиденье.

– Вы думаете, я последний?! – в негодовании взорвался он. – У меня, между прочим, в руках Саладин! Так что, может быть, это все-таки несправедливо, что Эми сидит впереди?

– Мррр… – согласился с ним Саладин.

– Ага, может быть, еще полчаса будем считаться в «Камень, ножницы, бумага»? – сказала Нелли.

– Ха-ха, – ответил Дэн. – Да вы просто сговорились с моей сестрой.

Он недовольно сложил на груди руки и откинулся на сиденье. Эми глубже устроилась в кресле, делая вид, что она тут ни при чем.

– Куда летим, шеф? – спросила Нелли.

– Скорее всего, он будет встречать нас в Свазиленде, – ответил профессор Бардсли.

– Он?

– Они, – быстро ответил профессор. – Тот, кто за вами следит. И поэтому я отвезу вас в Мозамбик. Оттуда вы полетите в Германию. Там я организую для вас транспорт – куда скажете.

Джет выехал из ангара и приготовился к взлету.

– Почему вы это делаете для нас, профессор? – спросила его Эми. – Объясните, что все-таки происходит.

– Я это делаю, потому что здесь ваша миссия выполнена. Потому что вы нашли ключ. И потому что, несмотря на то что я далек от всех этих вещей, я уважаю вас за то, что вы выполняете свой долг по отношению к вашей бабушке. Все.

– Вы были близки с бабушкой? – не унималась Эми. – Вы не знаете, к какому клану она принадлежала?

Профессор потянул на себя штурвал. Двигатель взревел.

– Что? – выкрикнул профессор.

Самолет стал набирать скорость.

– Йееаааа!!!! – закричала Нелли.

Дэн наклонился вперед к Эми.

– Ты правда думаешь, что я такой слабак? Раз так, то как, интересно, у меня оказалась в руках эта штука?

И он прямо под нос подсунул ей зеленую ампулу Кабра.

– Дэн! Сядь на место и пристегни ремень! – закричала на него Эми, развернувшись к нему всем телом.

Она резко повернулась и с размаху задела его руку. Ампула выскочила у него из руки и дважды перевернулась в воздухе. Дэн пытался поймать ее и прихлопнул ее к стенке пассажирской кабины. Ампула разбилась на мелкие кусочки, и зеленая жидкость попала ему на ладони и обшивку сиденья.

– О нет! Эми, ты идиотка, как ты могла?!

– Это подделка, Дэн. Она не настоящая.

Но как бы не так. Там, где жидкость попала на обшивку, ткань сморщилась.

– Эй, Дэн? – закричала Нелли. – А что, ты говоришь, там было?

У Дэна было такое чувство, словно стая скорпионов впилась ему в руку.

– АААААА!!! Она жжет!

Самолет взмыл в небо. Эми посмотрела на профессора Бардсли в зеркало заднего вида.

– А какого цвета, ты говоришь, была эта жидкость? – сквозь ветер прокричал он.

– Зеленая!!! Она прожгла сиденье!!!

Глаза профессора чуть не выползли из орбит.

– ЭТО НЕ СЫВОРОТКА!!! ЭТО ЯД ЗАМЕДЛЕННОГО ДЕЙСТВИЯ!!!! КАБРА КОГДА-ТО ИСПРОБОВАЛИ ЕГО НА ОДНОМ ИЗ МОИХ УЧЕНИКОВ. СНАЧАЛА ОНА ПРОЖИГАЕТ КОЖУ, А ПОТОМ ПАРАЛИЗУЕТ НЕРВНУЮ СИСТЕМУ! КТО МОЖЕТ СЕСТЬ ВМЕСТО МЕНЯ ЗА ШТУРВАЛ?

– Я МОГУ! – закричала Нелли. – НЕ ВОЛНУЙТЕСЬ, Я ЗНАЮ, ЧТО ГОВОРЮ!!!

Профессор быстро поменялся с Нелли местами, смахнув Саладина с ее колен. Кот недовольно зашипел и спрыгнул на пол. Профессор нагнулся и достал из-под сиденья железную флягу, на которой было написано: УМХЛАБА.

Боль становилась все невыносимее. Дэн чувствовал, что все его тело охватывают судороги. Он сжал зубы.

«Не думай об этом, не думай об этом, не думай об этом…»

– Ч-ч-ч-то это? – спросил он.

– КОНЦЕНТРАТ СОКА АЛОЭ, – ответил профессор. – Я СМОГУ ОСТАНОВИТЬ ИМ ДЕЙСТВИЕ ЯДА, НО ТОЛЬКО ДО ТЕХ ПОР, ПОКА МЫ НЕ ДОЕДЕМ ДО БОЛЬНИЦЫ В МОЗАМБИКЕ. ЭТО ДВА ЧАСА ЛЕТУ. НО ЕГО ХВАТИТ. ВСЕ БУДЕТ В ПОРЯДКЕ. МЫ ДОЛЖНЫ УСПЕТЬ. В БОЛЬНИЦЕ НАВЕРНЯКА ДОЛЖНО БЫТЬ ПРОТИВОЯДИЕ.

– НАВЕРНЯКА? – почти визжала Эми. Лицо ее было белым как смерть. – ВЫ НЕ ДОЛЖНЫ ПОЗВОЛИТЬ КАБРА УБИТЬ ЕГО!

Нахмурив брови, профессор молча кивнул. Он смочил соком алоэ носовой платок и приложил его к ране. Дэну показалось, что к руке приложили лед. Агония затихла. Конвульсии постепенно прекратились. Но не до конца.

– ЕЩЕ! – кричал Дэн. – ЕЩЕ!

Профессор еще два раза смочил платок.

– НЕУЖЕЛИ У ГРЕЙС В САМОЛЕТЕ БОЛЬШЕ НИЧЕГО НЕТ? – кричала Эми. – ВЕДЬ ДОЛЖНО ЖЕ БЫТЬ ЗДЕСЬ КАКОЕ-НИБУДЬ ПРОТИВОЯДИЕ!!!

Бардсли резко поднял голову и посмотрел на нее, словно видя ее впервые в жизни.

– ЧТО Я ДЕЛАЮ? Я ЗНАЮ, ГДЕ ЕСТЬ ПРОТИВОЯДИЕ! НО МНЕ НАДО ИЗМЕНИТЬ КУРС НА МАДАГАСКАР!

– БУДЕТ ВЫПОЛНЕНО, ШЕФ! – ответила Нелли, уверенно переключая приборы.

Самолет совершил в воздухе резкий вираж вправо и взял курс на Мадагаскар.

– Мрррр! – возмутился Саладин, сползая по полу кабины.

– А ЧТО ТАМ, В МАДАГАСКАРЕ? – кричала Эми.

Дэн видел через полуприкрытые веки только три голубоватые жилки, словно упрямые корни, вздувшиеся на ее шее… Все остальное постепенно покрывалось белым туманом.

Профессор Бардсли стал накладывать шину ему на руку. Ему было приятно. Но боль теперь стала совсем иной. Она то поднималась волнами к шее, то выстреливала в ноги, блуждая по всему телу, испытывая его то там, то здесь, словно в старые средневековые времена в подземелье пыточной камеры…

Голос профессора Бардсли звучал где-то далеко-далеко и приглушенно, как слабая, далекая радиостанция.

– МЫ ЕДЕМ ДОМОЙ К ТВОЕЙ БАБУШКЕ! У НЕЕ В АФРИКЕ ТОЖЕ БЫЛ ДОМ!

Глава 27

– Дэн? – это был голос Эми.

Эми тащила его по давно заросшей, еле заметной тропинке.

– Дэн! – снова повторила она. – Только не засыпай!

Он застонал. Он уже почти ничего не чувствовал.

«Бабушкин дом в Африке» представлял собой крошечную пещерку, к которой была приставлена резная деревянная дверь. Вход в нее был совсем незаметен снаружи.

– Нам не нужна ее штаб-квартира, – сказал профессор Бардсли. – Тут недалеко есть маленький дом, в котором она жила, когда приезжала в Африку. У меня… у меня… есть доступ…

Профессор дрожал всем телом. Он прекрасно посадил самолет, но немного не рассчитал расстояние на посадочной полосе во время руления и чуть-чуть повредил крыло. Он был совершенно обессилен и растерян.

«Соберись! – кричала про себя Эми. – Ты должен спасти моего брата!»

Дэн повис на руках у Эми и Нелли. Он больше не мог переставлять ноги.

– Т-ты поправишься, – сказала ему Эми.

«Одна» – это слово словно застряло у нее в голове.

Всю свою жизнь она ощущала себя половинкой, частью целого. А целым были они с Дэном. Эми никогда не существовало отдельно. Всегда были Эми с Дэном. В одно слово.

Эми-с-Дэном…

Дэн-и-Эми…

– Вот мы и пришли! – громко сказала она.

Профессор открыл дверь своим ключом, и они оказались в маленьком домике с деревянными ставнями. У Дэна снова начался озноб, и он сильно дрожал. На руках у него были марлевые повязки, пропитанные умхлаба. Лицо его делалось то темно пунцовым, то желтовато-серым.

Нелли прижала его к себе.

– У него начинается токсический шок! Надо торопиться! – закричала она профессору. – Сделайте что-нибудь, срочно!

– Посадите его в кресло! – коротко сказал он. – Я схожу в медпункт.

Эми внесла Дэна в комнату и ахнула. Это действительно был дом ее бабушки. Казалось, она сидит тут же, только в другой комнате. Те же кружевные салфетки на столике. Расставленные на них кофейные чашечки, словно ждущие, что она вот-вот появится из кухни с кофейником в руках. На стене висел портрет Грейс, выполненный рукой Эми, когда та училась в третьем классе.

Они положили Дэна на диван.

Боль явно усилилась, и он стонал в полный голос, переходя на крик.

Наконец прибежал профессор Бардсли. В руке он держал шприц.

– Вы сами будете делать ему укол?! – вскрикнула Эми.

– Но это единственный способ сделать так, чтобы противоядие попало ему прямо в кровь, – ответил профессор.

Эми отвернулась, крепко держа Дэна за руку.

Она почувствовала, как он на мгновение весь сжался, издав еле слышный стон, скорее похожий на вздох.

Наконец через секунду он расслабился. Сердце Эми сжалось от боли.

– Что? Что происходит? Почему он…

Профессор вытер свободной рукой лоб. Жилы у него на лбу вздулись так, что казалось, вот-вот – и они лопнут.

– Все, теперь можно только молиться за него, – слабо сказал он.

– Спасибо вам, – ответила Нелли. – За все спасибо.

Профессор еле улыбнулся.

– Нет, это вам спасибо, – сказал он. – Если бы мне самому пришлось сидеть за штурвалом…

Голова Дэна откинулась в сторону. Губы его дрогнули, но он все еще молчал.

– Мне надо ненадолго вернуться в аэропорт, – сказал профессор. – Джет слишком близко стоит к посадочной полосе, и это опасно для других самолетов. Я скоро вернусь. Лишь переставлю «Летающего Лемура», и обратно. Мы вылетаем, как только Дэну станет лучше. Здесь слишком опасно оставаться.

* * *

Но он отсутствовал гораздо дольше. Нелли сидела у его постели и смачивала руку Дэна соком умхлаба. Он долго не приходил в себя. Кожа на его руках сильно пострадала от ожогов.

– Э-эми? – неожиданно выдохнул он. Лицо его скривилось от боли.

Она бросилась к нему.

– Дэн! Ты говоришь!

– Точняк, – промолвил он. – Послание Черчилля… Которое дала миссис Тембека… Где оно?

– У тебя в кармане, кажется…

– Хочешь, я его достану? – предложила Нелли.

– Можно еще компресс, на руки… пожалуйста…

Нелли побежала за водой. Эми снова стала рассматривать бабушкину комнату. Слезы навернулись ей на глаза. Она старалась не плакать. Из-за нее чуть не умер ее брат. Ее злоба вызвала злобу у Изабель. Изабель заставила Иана включить пропеллер. Потом эта история в «Летающем Лемуре». Она расстроила своего брата. Из-за этого он забыл об осторожности и разлил ампулу…

– Дэн? – тихо сказала она. – Прости меня, это был гнев. Я не должна была так себя вести.

Дэн едва заметно улыбнулся ей в ответ.

– Теперь ты спасаешь мою жизнь, – сказал он. – И мне все равно, что было. Эй, ты проверяла пианино? Поиграй…

В углу комнаты стоял небольшой кабинетный клавесин, на котором лежала стопка нотных тетрадей. Эми подошла к клавесину и взяла несколько аккордов. Но инструмент был сильно расстроен. Она вспомнила их вечера в бабушкином роскошном доме в Массачусетсе. Та играла сама и разучивала с ними их любимые песни из бродвейских мюзиклов.

«И вы хотите сказать, что айпод лучше?» – смеялась Грейс.

Рядом с клавесином стояло маленькое бюро, украшенное вычурной резьбой по дереву, что так не гармонировало с простым интерьером комнаты и строгими, плавными линиями клавесина. Эми задумчиво приоткрыла один из шкафчиков и тут же подскочила, отпрыгнув на середину комнаты. Из шкафчика выполз огромный мохнатый паук. Она обернулась посмотреть на Дэна. Он, лежа, что-то писал.

Эми снова подошла к бюро, намереваясь закрыть шкафчик, но вдруг ей бросилась в глаза старая тетрадь, лежавшая в самом дальнем углу. Она осторожно вытащила ее из стола и нежно провела пальцами по ее потертой кожаной поверхности.

Тетрадь была вся исписана мелким изысканным почерком Грейс. У Эми было такое чувство, словно она держит в руках письмо, написанное бабушкой всего день назад. Тетрадь была исписана вся – почти от корки до корки. В ней были заметки о путешествиях, с вклеенными тут же марками и открытками тех мест, о которых она писала.

Вот ее описание поездки в Китай. А Грейс ведь никогда им об этом не рассказывала.

Я написала Дэну Сяопину, который согласился навестить А. и Х., узнав, что они, как и он, тоже М.

А. и Х. – сердце Эми бешено застучало. Это же их родители – Артур и Хоуп!

– Дэн? – позвала она его.

– Эми, смотри! – позвал он ее.

Он повернулся к ней, зажав в дрожащих руках лист бумаги.

– Спокойно, Геркулес, – услышали они Нелли.

Дэн отложил послание Черчилля на столик.

– Письмо… – сказал он, – посмотрите, что он там пишет в конце.

– «Непрерывная линия укажет тебе на то, что ты сейчас желаешь, если ты пойдешь все время вниз, буквально со ступеньки на ступеньку», – вслух прочитала Эми.

– Помнишь, мы все время гадали, что такое непрерывная линия? – хриплым голосом продолжал Дэн. – Смотри, тут у Черчилля обведен круг – вокруг одной только буквы – это буква «Т». Она на самом верху и в самом дальнем левом углу! Теперь смотри: «…пойдешь все время вниз, буквально со ступеньки на ступеньку». Я все время над этим думал и никак не мог понять.

Он тяжело вздохнул и замолчал, пока Нелли накладывала на его руки влажные бинты.

– Так вот… А что, если все время идти вниз… начиная с той самой первой буквы? Буквально со ступеньки на ступеньку, то есть лесенкой вниз, с буквы на букву? Смотри!

– «Понимание… привожу на этих страницах», – дальше продолжал Дэн. – Слово «понимание» – это ключ к письму Черчилля, Эми. Он был спрятан между строк!

– Значит. Tomas clue is umhlaba. Ключ Томаса – умхлаба, – прочитала Эми. – Это потрясающе!

– Ура!!! – воскликнула Нелли. – А я думала, что ключ – это алмазы. И Кабра тоже так думают. Но вы, вы-то, чуваки, сами видели, что там было написано: «под землей вместе с Чакой»!

– Нелли, вспомни, что там было, в шкатулке? – сказала Эми. – Что мы срезали ножом? Что там росло вокруг?

– Ключ, который мы все это время искали, – промолвил Дэн, нежно прикасаясь к своей повязке, – спас мою жизнь!

– Алоэ… – сказала Эми. – Оно было прямо у нас под носом, все это время… Значит, Кабра все-таки так и не расшифровали письмо Черчилля. Может быть, мы вообще первые, кто это сделал!

– Так тебе и надо, женщина-дракон! – возликовала Нелли.

Дэн устало откинулся на спинку дивана.

– Мы молодцы, йо-йо! – сказал он, и лицо его осветилось слабой улыбкой. – Что ж, теперь остается только понять, куда нам следовать дальше!

В доме повисла тишина.

Но Эми все еще не покидала мысль о тетради Грейс.

– Э-э… Дэн, – нерешительно начала она. – Что ты об этом думаешь: «Я написала Дэну Сяопину, который согласился навестить А. и Х., узнав, что они, как и он, тоже М.».

– Этот Дэн, он, кажется, был типа президентом Китая, правильно? – спросила Нелли.

– А буквы А. и Х. означают Артур и Хоуп, – сказал Дэн. – Они знали китайского лидера? Это круто… Давай поедем туда.

– Может быть, – ответила Эми. – Но прочитай это еще раз, сам… Дэн согласился встретиться с ними, потому что узнал, что они…

– «М.», – прочитала Нелли. – Что это значит? Мандарин? Ой, подождите…

Дэн вскочил и, прихрамывая, подошел к окну.

– Так, чуваки, а где профессор Бардсли? – спросил Дэн, повернувшись к Эми с Нелли и неудачно ударившись ногой о ножку клавесина.

Нелли вскочила и подбежала поддержать его. Он обессиленно присел, резко ударив рукой по клавишам инструмента. Расстроенный инструмент откликнулся резким протяжным звуком.

– О-о-о… – вскрикнул Дэн, схватившись за голову.

Теперь и Эми подбежала к нему на помощь, не выпуская из рук тетради Грейс.

– Может быть, ты опять сядешь, Дэн? – ласково спросила она.

– Тетрадь, – простонал он. – Почитай мне еще оттуда…

Эми перелистала тетрадь до последней исписанной рукой Грейс страницы. Дальше была пустота. Пустые страницы в конце тетради. Те, которые она не успела заполнить. Эми остановилась на самом последнем абзаце и решила прочитать его: «Мне грустно сегодня, и я почему-то все время думаю об А. и Х. Мне так не хватает их. Я даже не могу слушать своего любимого ди Лассо, потому что он постоянно напоминает мне…»

– Напоминает? – переспросила Нелли. – О чем напоминает?

Дэн не сводил глаз с пианино. Лицо его сделалось совсем серым.

– О нет, – простонал он.

Эми испуганно посмотрела на него.

– Дэн, прошу тебя, сядь, пожалуйста! Ты очень болен!

– Орландо ди Лассо… – пробормотал он. – Это тот чувак, которым занимается профессор Бардсли. Он любит его музыку, и все такое… Смотрите.

Он вытащил из стопки нотную тетрадь и протянул ее Эми с Нелли.

Эми прочитала про себя имя композитора, написанное на французском языке.

– Это та самая песня, которую исполняли ученики профессора над поверженными Томасами. Правильно я говорю? – сказал Дэн.

– Он еще тогда сказал, что она нравилась Грейс, – вспомнила Нелли.

– Напоминание, чуваки, – сказал Дэн. – Грейс пишет, что его музыка является для нее каким-то напоминанием. И о чем-то грустном.

– Нет… я, кажется, совсем запуталась, – сказала Эми.

– Эми, ты, кажется, хотела узнать, к какому клану мы принадлежим? – спросил ее Дэн. – Так вот, это тот самый клан, к которому принадлежали и мама с папой. Правильно? Как ты думаешь?

– Ну, да… только…

– А они были М., Эми! У них получилось встретиться с самим Дэном Сяопином только потому, что они тоже были М.! А Грейс… она не могла без слез слушать эту музыку, потому что она напоминала ей о них.

Лицо его побагровело, и он продолжал говорить совсем слабым, охрипшим голосом:

– Ты хотя бы прочитала название этих нот? Нет? Не внимательно? Но ты ведь хочешь знать, кто мы с тобой на самом деле? Так прочитай, пожалуйста, третью строчку!

И он поднес ноты к ее лицу.

Mon Coeur se recommande a vous

By Orlando di Lasso

A Madrigal. In Four Parts.^[8]

Мадригал.

Эми молча стояла на месте, растерянно хлопая ресницами. Она захлопнула тетрадь Грейс и медленно положила ее на стол. Вдруг на обратной стороне обложки она увидела фотографию, вложенную в прозрачную книжную обложку.

Оттуда на нее смотрели молодые и беззаботные Артур и Хоуп Кэхиллы, обнимая с обеих сторон какого-то мрачного и хмурого на вид человека.

Этот человек был с ног до головы одет во все черное.

Гордон Корман
39 ключей. Код императора

Посвящаю своей маме, истинной Кэхилл в глубине души.

Г.К.

И вот тут Дэн впервые в жизни почувствовал такой страх, что у него даже не было сил никуда бежать.

«Меня похитили!»

Глава 1

Пассажир зачихал, как только клетка с котом проплыла у него под носом.

– Апчхи! Апчу!! Ачууу!!!

Дэн с Эми застряли между рядами и, как благовоспитанные дети, терпеливо ждали, пока другие пассажиры борта 777 компании «Бритиш Эйрвейз» пройдут вперед и займут свои места. И делали вид, что они тут совершенно ни при чем. Но чихам не было конца. Господин, сидевший напротив, безостановочно корчился, подпрыгивал и на весь самолет шмыгал носом.

– Ну, когда же это кончится! – не выдержал Дэн.

Саладин, потревоженный громкой канонадой чихов, высунул из клетки любопытный носик и удивленно завертел им по сторонам.

– Мррр? – спросил он.

Даже Нелли Гомес, компаньонка Эми и Дэна, оторвалась от своего айпода, в котором у нее на полную мощность гремел Рамонес, и изумленно уставилась на вроде бы совершенно взрослого человека, который почему-то заливался слезами на глазах у всех пассажиров.

– Ну, кто был прав?! – снимая наушники, закричала она. – Я же говорила, что такос хабанеро были с чили!

На ее крик примчалась испуганная стюардесса. Но, увидев несчастного, она склонилась над ним и что-то быстро зашептала на китайском языке. После этого она повернулась к Нелли и строгим голосом сказала:

– По всей видимости, у господина Ли аллергия на кошачью шерсть. Мне придется перенести вашего кота в грузовой отсек.

– Но нам разрешили взять его с собой, когда мы летели из Мадагаскара! – запротестовала Эми.

– А нельзя ли мистера Ли куда-нибудь пересадить? – предложила Нелли.

– Простите, но у нас полный рейс.

Бедного Саладина вынесли из пассажирского салона, что вызвало в его гордой кошачьей душе целую бурю протеста. Его «Мррр!» разносилось над всем аэропортом и далеко за его пределами, пока наконец за ним не закрылся люк.

Эми с Дэном протиснулись между спинкой кресла и острыми коленками шмыгающего мистера Ли и недовольно плюхнулись на свои места. Нелли водрузила назад наушники и ушла в нирвану.

– Нет, ну скажи, разве это не подлость? – забубнил Дэн, ерзая на сиденье. – Мы налетали уже два миллиона часов, а нам нельзя даже взять с собой кота! Где тут справедливость? Кошмар какой-то! Хуже некуда.

Они посмотрели друг другу в глаза и тут же отвернулись в разные стороны. Хуже некуда? Нет, есть куда. И Дэн это прекрасно знал. Поэтому он и пребывал в таком ужасном настроении в последнее время.

Быть Мадригалом!

А дело вот в чем. Эми с Дэном наконец-то выяснили – спустя несколько недель после начала охоты за ключами, – из какого они клана. Каждый клан Кэхиллов был по-своему одаренным и выдающимся. Но – увы! Эти двое подростков не принадлежали ни к ветви Лукаса, из которой вышли выдающиеся политические деятели и полководцы. Ни к ветви Януса, чьи потомки все как на подбор были величайшими писателями, художниками и музыкантами. Ни к клану Томаса, знаменитого своим физическим превосходством и боевыми искусствами. Ни к гениям научно-технического прогресса и ученым-изобретателям, коими по праву гордился клан Екатерины.

Эми с Дэном были Мадригалами. Да, да. Так случилось, что, пройдя через самые страшные испытания и налетав «два миллиона часов», они совершенно неожиданно узнали, что они Мадригалы…

Мадригалы. Действительно, хуже некуда… Ужаснейшие из ужасных, страшнейшие из страшнейших. От рук коварных и беспощадных Мадригалов погиб последний российский император и вся его семья! Вся деятельность этого клана – это бесконечное воровство, шантаж, обман, убийство и чаще всего террор. Все кланы без исключения – даже расчетливые и хладнокровные Люциане, которые наводили страх на всех и вся, – как огня боялись Мадригалов.

«Словно ты всю жизнь жила-жила и ни разу не смотрела на себя со стороны, – думала Эми. – И вот в один прекрасный день ты встаешь перед зеркалом, поднимаешь глаза и видишь, что ты чудовище».

Но разве возможно быть Мадригалом и даже не подозревать об этом? Это вопрос всю дорогу вертелся у них в голове, пока они летели из Африки. Тайно, по-детски, они все еще отказывались смотреть правде в глаза и в глубине души наивно надеялись на чудо. Надеялись, что если они долго-долго будут думать «Как такое возможно?», то ответ придет сам собой. Что произошла ошибка и что все это неправда.

Но ни для кого не секрет, что Мадригалы такие искусные конспираторы, что способны законспирироваться даже друг от друга и среди своих же оставаться инкогнито. Вот ведь получается, что их бабушка Грейс тоже была Мадригалом! После того как Эми с Дэном потеряли своих родителей, она стала для них самым близким человеком на свете. И все эти годы – молчок. Ни слова о своем клане.

Но теперь у них нет и Грейс. «Какая тоска на душе, – думала Эми. – И как же мы одиноки!» Ах, да! Мы совсем забыли… А как же их преданная компаньонка – Нелли Гомес? И их верный кот Саладин, любимец покойной бабушки?

Они еще даже не успели привыкнуть к тому, что они члены могущественной и влиятельнейшей семьи Кэхиллов! Им до сих пор не верилось, что гонка за тридцатью девятью ключами не выдумка и они – двое никому не известных бостонских сирот – ее главные герои. Более того, они могут стать самыми могущественными людьми на всем земном шаре! Однако пока это никак не укладывалось в этих детских головах. Значит, получается, что если они Мадригалы, то и мама с папой тоже были Мадригалами. А если это так, то получается, они – зло? Ведь Мадригалы – это зло.

«Так, может быть, надо просто посмотреть на себя со стороны и взглянуть правде в глаза?» – думала Эми. А ведь действительно? Такая ли она добрая и пушистая? Нет, конечно… Взять, хотя бы этот гнев… Тот самый, что порой охватывал ее и властвовал над ней на протяжении всей этой гонки за ключами. Гнев на Изабель… Эта ярость, что буквально застилала ей глаза и безжалостной нестерпимой болью пронзала душу при одной только мысли о той, что была убийцей ее родителей. Той самой тетушке Изабель, что так любила нянчиться с ней, когда Эми была еще совсем малышкой. Изабель, которая взяла и в одно мгновение выкинула этих абсолютно счастливых детей на улицу и сделала их сиротами.

Отомстить! Конечно, это был крик отчаявшейся души, а не хладнокровный расчет. Крик человека, который, как надорвавшийся мотор, не выдержал перегрузки и сломался. Но жажда мести была в ее душе столь отчетливой, столь сильной, что зародиться она могла только в ком-то, кто был плоть от плоти Мадригала.

Но если ты и есть это зло, то как различить его в самом себе?

Эми не стала делиться этими мыслями с братом, только сказала:

– Тебе надо поспать. Постарайся уснуть, а то мы станем жертвами разницы во времени.

– Я и так проспал всю дорогу из Африки, – проворчал он.

Самолет выкатился на взлетную полосу, и по радио сообщили: «Как только наш самолет совершит взлет, мы пригласим вас к экранам, которые встроены в спинки впереди стоящих кресел. Первым будет показан фильм “Терминатор: спасение”».

– Йес! – воскликнул Дэн, доставая из пакетика наушники. – Наконец происходит что-то хорошее!

– Твой мозг – это находка для будущей науки, – ответила Эми, закатив глаза.

– Не сглазь. Удача как сыпь. Она распространяется, – гордо ответил он и надел наушники. – То ли еще будет!

Он отвернулся от нее к окну и стал смотреть, как борт 777 выруливает к взлетной полосе. Через несколько минут самолет разогнался и взлетел.

Лондон остался далеко внизу. Что ж, позади еще один город и еще одна страна. Самолет быстро набирал высоту. Каждый раз, когда он вздрагивал, мистер Ли испуганно сжимал ручки кресла и начинал дрожать, как осиновый лист. Но Дэн с Эми были опытными путешественниками и не обращали внимания на турбулентность. Ведь за последний месяц эти двое сирот, которые за всю жизнь ни разу не покидали штата Новая Англия, успели исколесить дюжину стран и побывать на пяти континентах.

Дэн опустил спинку сиденья и жадно уставился в экран. Но едва он вспыхнул, как вместо героического «Терминатора», на нем появился какой-то непонятный дворец из детской сказки.

– Да что за…? – Дэн раздраженно переключал каналы, но на каждом был все тот же сказочный дворец.

– Что ты кричишь на весь самолет? – зашипела на него Эми.

– Ну, где «Терминатор»?

Эми включила свой экран, но и у нее был дворец.

– А я знаю этот фильм. Это «Последний император», – ностальгически улыбнулась она. – Я смотрела его два или три раза вместе с Грейс.

В горле ее образовался комок. Теперь, после стольких событий, которые произошли с ними во время гонки за ключами, трудно было поверить, что бабушки не стало всего лишь полтора месяца назад.

Грейс, Мадригалы. Звучит чудовищно. Но от истины не уйдешь – они сами только что побывали в ее секретном убежище.

«А мне все равно… Я любила ее и буду любить всегда…»

Но Дэн был настроен не столь сентиментально.

– О боже, они поставили не тот фильм!

И только он поднял руку, чтобы вызвать стюардессу, как взгляд его случайно упал на экран аллергика. Дэн ахнул – перед ним на экране во всей красе предстал «Терминатор». Решив, что это галлюцинация, Дэн повернулся к Нелли. Он перегнулся назад через спинку и заглянул в ее экран. И не поверил своим глазам. Перед ним вверх ногами стоял прекрасный киборг и невозмутимо смотрел прямо ему в глаза.

– Почему у всех «Терминатор», а у нас «Последний император»?! – запротестовал он.

– А правда, почему у всех один фильм, а у нас другой? – задумалась она.

«Это международный заговор! Они договорились убить меня скукой!» – решил Дэн.

* * *

А в это время в аэропорту Хитроу продолжался обычный рабочий день. Нижние этажи терминалов были похожи на огромный улей, внутри которого сотни механиков, диспетчеров и разносчиков багажа трудились не покладая рук, создавая впечатление настоящего пчелиного роя.

Несколько сотрудников из технического персонала сидели за небольшим столиком в подсобном помещении и наслаждались свободной минуткой за чашкой чая. Неожиданно их внимание привлек некий господин, которого они никогда раньше не видели. На вид ему было далеко за шестьдесят, даже ближе к семидесяти. Он ловко скинул с себя рабочий комбинезон и остался в дорогом кашемировом пиджаке, водолазке и тонких шерстяных брюках. Вся его одежда была черного цвета. Если бы они присмотрелись к значку на его лацкане, то заметили бы, что он был поддельным. Этот господин был здесь чужим. А впрочем, этот господин везде был чужим.

Для простых сотрудников аэропорта он был лишь незнакомцем. А вот если бы его увидели Эми с Дэном, то наверняка признали бы в нем своего старого знакомого. Ведь он неотступно следовал по пятам этих бостонских сирот, исколесив за ними уже полсвета.

Глава 2

По шкале скуки «Последний император» был для Дэна равен десятичасовому перелету в Пекин.

– Советую тебе присмотреться внимательней к этому фильму, – занудствовала Эми. – Все-таки мы летим в Китай. Считай, что это подготовка во время полета.

– М-м-м? – промычал Дэн, приподнимая отяжелевшие веки.

Раз уж ему подсунули этот дурацкий фильм вместо «Терминатора», то лучше он под него как следует выспится. Но не тут-то было! Дэн уже засыпал, когда Эми стала больно толкать его в бок.

– Дэээн!!!

– У Эми идеи?

Сонно моргая, он уставился на свою сестру, которая теперь тыкала пальцем в экран.

– Отстань, Эми, запиши все на бумажке, и потом расскажешь. А я пока посплю. И передай императору, что я еще не освободился.

– Смотри сейчас же! – зашипела на него сестра. – Стена, видишь?!

Дэн прищурился и лениво посмотрел в экран. Там трехгодовалый император Пу И резвился на лужайке Запретного города. На заднем плане возвышались крыши нарядных дворцов и храмов. И на стене небольшого дома был нарисован…

– Герб Янусов! – закричал Дэн.

– А что он делает в «Последнем императоре»? – зашептала Эми.

– А, я понял, все киношники из клана Януса, так что тот чувак, который снимал фильм, наверняка тоже Янус.

– Возможно, – с сомнением пробормотала Эми. – Но я лично в этом сомневаюсь. «Последний император» был снят в восьмидесятых годах, а этот герб выглядит гораздо старше. Видишь, он почти выцвел.

– Эми, думай, что говоришь. Кому в те времена пришло бы в голову рисовать на стенах в этом… А может, это он? – Дэн, хихикая, показал пальцем на малыша в центре кадра. – Этот Пупи?

– Пу И! – сердито взглянула на него Эми. – Последний китайский император, между прочим!

– И, конечно же, наш дальний родственник по азиатской ветви Кэхиллов!

– Необязательно… Может быть, и не только Пу И. Запретный город существовал к тому времени уже несколько веков. И в нем жили не одни лишь императоры, но еще и придворные, знать, слуги, монахи, евнухи…

– А кто такие евнухи?

– О… – Эми покраснела. – Помнишь, как стерилизовали Саладина, чтобы от него не было котят?

– Да… Но… Так делают людям?!!! – Дэн побледнел. – Правда, что ли???

– Так делали людям в древнем Китае.

– Но больше так не делают? – Дэн с мольбой посмотрел на нее.

– Послушай, – Эми закатила глаза, – у всех народов раньше были какие-то свои традиции, которые современному человеку кажутся странными. В том числе и у нас. И вообще, наши родители после Африки отправились прямо в Китай. И Грейс тоже там была. Во всяком случае, теперь я точно знаю, что мы на правильном пути. Кто-то подает нам знак, Дэн – как ты не видишь? – из всего самолета «Последний император» только у нас. Кто-то хотел, чтобы мы увидели герб Янусов.

– Да? А если нас просто хотят сбить с толку и направить по ложному следу? А что, если это Мадригалы?.. – Дэн осекся и до боли прикусил язык.

– Мы должны попытать удачу, Дэн, – решила Эми. – Если уж нам выпал этот шанс… и мы узнали про Запретный город… Считай, что первый шаг сделан! Мы должны попасть в город китайских императоров, построенный, кстати говоря, еще за полвека до того, как на свет появился сам Гидеон Кэхилл!

Что ж… лиха беда – начало! А впрочем, в том, что говорила Эми, была доля правды.

И чисто мадригальское чутье.

* * *

Новый аэропорт Пекина – одно из самых ультрасовременных архитектурных творений мира и один из самых модернизированных аэропортов планеты с истинно китайским колоритом – зеркальный потолок, волнистые линии, традиционные китайские цвета и национальный дизайн.

– Как говорится в путеводителе, источником вдохновения для создания этого проекта стал китайский дракон, – рассказывала Эми своим попутчикам.

Но все внимание Дэна было обращено на табличку «Выдача багажа».

«Надеюсь, они ничего не перепутали, – думал он, – и не отправили бедного Саладина на Северный полюс».

Но вот, среди разнокалиберных коробок, чемоданов и тюков показалась клетка с котом. Однако, не успев еще увидеть своего мау, они уже отлично его услышали. Саладин орал на весь аэропорт.

Дэн выудил переноску из-под чехла для гольфа и наклонился к коту.

– Остынь, чувак, – сказал он.

– Мррр!!!! – отрезал Саладин.

Он вцепился когтями в прутья клетки, всерьез собираясь разорвать ее на части и не прекращая истошно мяукать.

– Что это с ним, Дэн? – удивленно спросила Эми. – Он нездоров?

– Боюсь, он немного сошел с ума. Это клаустрофобия. Ему надо срочно размять лапки.

– Только не здесь, – вмешалась Нелли. – Вокруг люди.

Но было поздно. Дэн уже открывал клетку.

Саладин, словно пушечное ядро, вылетел из ненавистной темницы и, расползаясь лапками по скользкому полу, понесся куда глаза глядят, потом встал и со скоростью смерча закружился вокруг себя, словно радиолокационная антенна. Учуяв верный путь, он бросился вперед и с наскока врезался в сухопарого пожилого человека, мирно сидящего на скамейке и читающего газету.

– Саладин! – взвизгнула Эми. – Нееет!!!

Жертва кошачьей клаустрофобии вскрикнула и камнем рухнула на пол. Шляпа слетела с головы упавшего человека и заскакала по полу.

Дэн подскочил к коту, поймал его за шкирку и поднял на руки. Эми бросилась догонять шляпу и, пришлепнув ее к полу, поймала и вручила ее бедолаге.

– Простите, мистер… – не договорила она.

Взгляд ее застыл на трости с алмазным набалдашником.

Пожилой господин благодарно принял шляпу и с глупой улыбкой воззрился на детей. Алистер Оу. Родственник по линии Кэхиллов. Один из главных конкурентов в гонке за тридцатью девятью ключами.

– О, дети, это вы… Какая встреча… Отлично выглядите!

Египетский мау ответил ему злобным шипением.

– Следите за нами?! – тоном обвинителя спросила Эми.

– Слежу за вами?? – тоном обвиняемого повторил дядя Алистер. – Ни в коем разе! Я приехал, только чтобы поприветствовать вас. Друзья мои, добро пожаловать назад в Азию! И я к вашим услугам. Могу предложить себя в качестве переводчика? Мой китайский и прекрасное владение мандаринским диалектом помогут вам преодолеть в этой стране все языковые барьеры!

Нелли прищурилась, как всегда, когда кто-то покушался на ее права и обязанности по отношению к детям.

– И вы, конечно, поступаете так по зову сердца?

– Ну конечно! Хотя… – сказал он с приклеенной к губам улыбкой, – кому-то, пожалуй, будет небезынтересно узнать последние новости в мире в целом и в гонке за ключами в частности.

– Ага! – взорвался Дэн. – Вы только и ждете, чтобы стырить у нас ключ! А сами притворяетесь, что хотите помочь! Потому что вы лузер и все давно проиграли!

От фальшивой улыбки Алистера не осталось и следа. Взгляд его потух, и перед ними предстал измученный человек с покрасневшими веками и усталым взглядом.

– Эх, дети мои, боюсь, что все мы с вами проигрываем. Иан и Натали Кабра уже несколько дней как в Китае. Хуже того, Холты совсем исчезли из виду.

– А вы не пробовали работать в цирке? – спросил Дэн. – Вас бы взяли!

– Мы все недооценивали Холтов, – мрачно продолжал Алистер. – В клане Екатерины прошел слух, что они вырвались вперед, оставив нас далеко позади. Но пока еще не все потеряно. Если мы объединим усилия, конечно.

Эми с Дэном переглянулись. Из всей семьи дядя Алистер был единственным более-менее близким им человеком. Да, он был их соперником и не раз бросал их на полпути. Но все равно это был единственный человек в мире, который по крайней мере беспокоился о них. Но тут Эми снова вспомнила ту страшную ночь, когда в пожаре погибли их родители. Алистер был тогда с ними.

Эми почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Она вот-вот расплачется. Не думать об этом!

Алистер не убийца. В худшем случае невольный сообщник Изабель. Но заставить ее поверить ему снова… А Дэн, так тот вообще…

– Ну почему вы все время притворяетесь? – закричал на него Дэн. – Почему вы не можете просто врать, как все остальные? Разве вы не понимаете, что это по крайней мере честнее? А вы сначала помогаете нам, а потом предаете. Может быть, это и считается круто у Кэхиллов, но лично мне от этого противно! Знаете, как говорила Грейс? Раз обманешь – я прощу, два обманешь – получишь клеткой с котом по голове!

– Я бы на твоем месте подумал как следует, – спохватился Алистер.

– Значит так! – вступила в диалог Нелли. – Слово этих детей – закон! Как они скажут, так и будет!

– Да, но….

Дэн разжал руки… Саладин почувствовал свободу и, спрыгнув на пол, впился когтями в ноги дяди Алистера. Послышался звук рвущейся ткани, и Саладин брезгливо выплюнул кусок брюк. Алистер обреченно вздохнул и, волоча за собой оторвавшуюся штанину, медленно поплелся к выходу.

– Если передумаете, найдете меня в отеле «Империал»! – бросил он через плечо и скрылся из виду.

Нелли подошла к своим подопечным и нежно обняла их.

– Ну что, друзья мои, надеюсь, вы не зря отправили его столь далеко! У нас, видимо, есть план?

– Э-э-э… Следующая остановка: Врата Небесного Спокойствия, – храбро отрапортовала Эми.

Глава 3

Ну почему?! Почему?! Гонка за тридцатью девятью ключами, множество невероятных приключений и полная опасности игра, но при этом ты все равно закончишь тем, что начнешь засыпать в музее? Грустно, но факт.

Так думал Дэн, плетясь за очень улыбчивым экскурсоводом по бесконечным сонным залам Императорского дворца. И умирал от скуки. Настоящая камера пыток. Одной только фарфоровой посуды здесь было триста тысяч наименований.

– Если каждый день есть суп из новой тарелки, то их хватит на тысячу лет, – прошептал он.

– Ах! Это лучшая коллекция, которую я только видела в жизни! – воскликнула Эми. – Лучше, чем венецианское собрание Янусов!

– Чую дух Кэхиллов! – ворчал Дэн. – Такой избыток лишнего может быть только в этой семейке. Кроме нас, конечно…

– Но если императоры жили тут в течение шести веков, – задумалась Эми, – то как же узнать, кто именно из них искал ключи?

– Папа с мамой знали, раз приехали сюда из Африки.

– Это точно, – согласилась она. – Давай послушаем экскурсовода, наверняка услышим что-нибудь полезное.

Дэн застонал. Она что, всерьез думает, что ключ может быть в этом ночном горшке с бабочкой? И вообще, что они здесь делают? Герб из «Последнего императора» на стене какого-то дома. Он сам его видел – весь такой потертый, но совершенно точно герб Янусов.

Дэн в сотый раз посмотрел на часы. До встречи с Нелли оставалось еще целых три часа. Хорошо ей – она слиняла искать отель и забрала с собой Саладина. И почему нельзя ускорить время? Мобильные их сдохли, сигнала нет… Это западня… А вокруг триста тысяч тарелок… Плохи твои дела, чувак.

– Эта коллекция начала создаваться династией Минь и значительно расширилась в эпоху Цинь. Императоры Цинь превыше всего ценили искусство.

– Есть! – прошептала Эми.

– Что «есть»?

– Искусство! Проснись, Дэн! – Она больно толкнула его в бок.

Дэн очнулся.

– Янусы! Эти чуваки душу отдадут за картинки! – прошептал он.

– Все сходится! – Глаза Эми загорелись. – Не знаю, что именно здесь делали мама с папой, но это точно связано с Янусами! И это что-то очень важное. Надо это найти.

– Ага, и при этом не утонуть в посуде.

Слава богу, до нее наконец дошло.

– Так… Если он заметит, что мы оторвались, то вызовет охрану. – Она кивнула на рацию у экскурсовода. – И потом, мы даже не знаем, где искать. Запретный город – самый большой дворцовый ансамбль в мире. Больше девятисот зданий!

– И семьдесят три гектара земли! – прочитал Дэн в буклете. – Я помню это место по фильму. Дай сюда карту!

Он начал изучать ее, переворачивая страницу за страницей. Дэн обладал фотографической памятью. Но помнить – это одно, а вот найти на карте – совсем другое…

– Смотри… Вот эта штука верховного чего-то там…

– Зала Верховной Гармонии, – отчеканила Эми.

– … Герб Янусов был где-то здесь, в районе какого-то спокойствия тянь-мянь…

– Дворца Спокойствия и Долголетия, – отбарабанила Эми.

– Я пошел, – заявил Дэн. – Значит, так, ты остаешься здесь и обеспечиваешь прикрытие, а я…

– Я – прикрытие?! – занервничала Эми. – Я тебе что, троянский конь какой-нибудь? И еще разобью что-нибудь ценное…

– Да, Эми. Я понимаю… Жаль, если эти чуваки останутся без тарелок. Но не стоит так напрягать мозги, это не физика. Просто сделай несколько шагов в сторону, потом встань и начни задавать скучные вопросы. А пока он будет давать скучные ответы, я смоюсь из этой посудной лавки.

– Ага, – кивнула Эми, решив про себя, что, кажется, пора взяться за его разговорный английский. Она, как прилежная ученица, подняла руку. – Пр… пр…

«Стоп!»

Эми всегда заикалась, когда начинала волноваться. Но сейчас такой ответственный момент. Надо взять себя в руки.

– Простите! – выпалила она. – А сколько лет этим экземплярам? Нет, нет… во-о-он тем…

Эми выбрала отличную цель. Между Дэном и группой оказалась застекленная витрина, и он смог незамеченным выскользнуть из зала. Эми, конечно, редкостная зануда, но все-таки вместе они сила!

«Парочка Мадригалов», – подумал он и тут же осекся.

Нет, тут все-таки не до шуток. Они столько узнали об этом клане, пока были в Африке. Выяснилось, что ненастоящие имена их родителей – мистер и миссис Нудельман – вовсе не выдумка. Эти Нудельманы когда-то были знаменитыми грабителями и убийцами. А родители? Кто они на самом деле? Бонни и Клайд Южного полушария? Да это просто смешно… Нет, эти имена – простое совпадение. И все же….

Муж и жена… жестокие убийцы… Мадригалы….

Погрузившись в эти грустные думы, Дэн совсем сник и дважды заблудился, плутая с поникшей головой по лабиринту дворцовых залов. Наконец он нашел выход и оказался на улице. Перед ним был Запретный город.

Город-музей представлял собой огромнейший ансамбль, состоящий из пяти супергромадных дворцов, семнадцати просто громадных дворцов и примерно тысячи всевозможных строений, от очень больших до очень маленьких. Кроме того, здесь на каждом углу помещались храмы, статуи, внушительные монументы и разнообразные сады. Это было невероятное, огромнейшее пространство. Как пол-Бостона на одного богатого чувака. Хотя Запретный город был совсем не похож на Бостон. Бостон все-таки немного поскромнее. А тут все такое яркое и нарядное – просто калейдоскоп красок: ярко-желтый, густо-красный, золотой! Невообразимое богатство и кричащая роскошь заявляли о себе всюду, куда ни кинь взгляд.

Но почему-то, несмотря на это великолепие, Дэну стало неуютно за этими высокими стенами с массивными воротам и сторожевыми башнями по четырем сторонам света. Он вспомнил маленького императора из фильма и представил, как он совсем один играл посреди этой громадной детской площадки. Дэн читал, что маленькому императору Пу И пришлось отказаться от престола в возрасте шести лет, но с разрешения китайского правительства он продолжал жить в Запретном городе еще долгие годы, пока не стал совсем взрослым человеком.

Ориентируясь на Врата Небесного Спокойствия, которые Дэн помнил по фильму, он быстро нашел то место из «Последнего императора». Но дойдя до цели, он остановился в нерешительности. Что он ищет? Тот герб, который просуществовал в Китае более шести веков и остался на стенах этого города в неприкосновенности? Или тот, что был запечатлен на съемочной площадке Голливуда?

Но как бы то ни было, думать об этом надо было раньше.

Меж тем Дэн дошел до другой части города, совсем непохожей на дворцовую площадь. Здесь располагались невысокие уютные домики, в которых, по-видимому, жили многочисленные слуги императоров, монахи и – как их там? – евнухи. В те времена это, скорее всего, был своеобразный пригород. Дэн внимательно глядел по сторонам, стараясь не пропустить ни одного дома и размышляя, сколько баллов по шкале неприятностей он получит, если его найдут тут разгуливающего одного. И вокруг – ни души. Ни туристов, ни охраны. Все построились под девизом «Тарелки – это мы» и ушли во дворец. Первые – смотреть на тарелки, вторые – охранять их.

Дэн все дальше углублялся в лабиринт улочек, на которой с обеих сторон стояли дома, украшенные изящной резьбой, изысканными скульптурками, разнообразным орнаментом и причудливыми иероглифами. Очень и очень в духе Янусов, что правда, то правда. Но тогда где же их герб?

В животе у Дэна зародилось нехорошее предчувствие. А вдруг его нет? Ведь это их единственный след! И тогда им ничего не останется, кроме как бесцельно колесить по стране с населением в миллиард человек и искать то не знаю что.

Дурное предчувствие переросло в тревожное ожидание. Нервы были на пределе. А что, если его фотографическая память не такая уж и фотографическая? Пройдя квартал и потеряв последнюю надежду, Дэн начал кружиться на месте, в отчаянии глядя по сторонам. Ничего! Только…

Только вдруг на стене храма ему в глаза бросилась совершенно ни к селу, ни к городу латинская буква «S».

Вокруг одни китайские иероглифы, и вдруг эта инопланетная «S». И что она тут делает?

Буква была старой и поблекшей. И вообще еле заметной. Дэн прищурился и… Точно! Никакая это не «S»! А хвост! Скрюченный в завиток хвост какого-то животного, полустертого от лучей солнца и проливных дождей. Волк! Вот он встал на дыбы, оглядываясь назад, готовый в любую минуту броситься на защиту своего достояния и олицетворяя собой могущество великого клана Джейн, – герб Янусов!

Глава 4

Дэн ликовал. Он чуть не закричал от радости, но вовремя передумал. А вдруг от его крика перебьются все тарелки?

Спокойно, Дэн… Пусть ты и нашел герб, но самое трудное еще впереди. Теперь пришел черед поработать мозгами и понять, что он тут делает.

Когда-то, в древние времена, вход в буддистские храмы был открытым, но со временем везде установили чугунные ворота. Дэн подошел вплотную к ограде и заглянул внутрь. Храм был похож на давно покинутый дом, из которого были увезены все вещи. Абсолютнейшая пустота, за исключением пыли и сверчков.

Он еще раз исследовал решетку и пришел к выводу, что при желании он мог бы спокойно пролезть внутрь. Но только зачем париться? Ведь там ничего нет… И потом, он с удовольствием представил, как разозлится Эми, когда он небрежным тоном знатока бросит ей вскользь, что этот храм, которому четыреста лет в обед, не представляет для науки никакого интереса.

Он спустился по деревянному крыльцу и, отойдя немного в сторону, стал, как юный натуралист, наблюдать за жизнью сверчков, которые суетились на высокой покатой крыше храма. Мотель – для мотыльков! Круто! А что тогда для сверчков? Но не успел он найти ответ, если таковой, конечно, имелся, как один из сверчков, за которым особенно пристально наблюдал Дэн, вдруг взял и как сквозь землю провалился. Значит, у него есть собственный выход на крышу! Так, значит, там дырка!

Дэн вернулся на крыльцо и заглянул за ограду. Потолок храма был такой низкий, что при виде его развивалась клаустрофобия. Ага… Так, значит, там чердак! Секретный чердак!

Озираясь по сторонам, Дэн вскарабкался вверх по высокой опорной балке. Дойдя до карниза, он посмотрел вниз и замер. Никто его не видит, это, конечно, плюс, но ведь никто и не поможет. А это минус… А вдруг он упадет… На раздумья ушло не более секунды. Отбросив сомненья, Дэн перенес центр тяжести, крепко ухватился за черепицу, подтянулся и, перегнувшись через широкий карниз, ловко перелез на крышу. И… замер там в позе Человека-паука…

Вжавшись всем телом в скользкую черепицу, он завис над землей и оказался на почти вертикальном склоне. Так… надо срочно решить, что делать. И почему у него так громко бьется сердце? Но нет! Это не сердце! Это чьи-то шаги! Он выпрямился, еще сильнее вжался в крышу и обратился в Человека-невидимку.

Шаги стали громче, и из-за поворота показался небольшой отряд из шести солдат. Охрана! Но нет, солдаты были одеты в красные шелковые туники и красные шапочки – форму дворцовой охраны времен китайских императоров. Значит, это церемониальный парад… Смена торжественного караула… По уставу они должны смотреть строго перед собой. Промаршировав мимо храма, отряд удалился, и никто не заметил хулигана на крыше.

Как только они скрылись, Дэн облегченно вздохнул и позволил себе расслабиться. А этого ни в коем случае не следует делать, если ты висишь на почти вертикальном скате.

Не успев понять, что с ним происходит, Дэн медленно заскользил вниз по желтым, покрытым глазурью черепицам. Он отчаянно хватался руками, ища, за что зацепиться, но безуспешно. Гладкая отполированная поверхность скользила под ним, как детская ледяная горка. Медленно, но верно он сползал все ближе к краю.

Но вот Дэн заметил, что одна плитка была с трещиной. Не надеясь на чудо, он засунул в трещину палец, и только он это проделал, как не поверил своим глазам – плитка с ржавым скрипом куда-то провалилась и открылась, словно дверца почтового ящика.

Ухватившись за край образовавшегося отверстия, Дэн повис на одной руке, сгруппировался и уперся в крышу ногами, выискивая удобное положение. Первоначальный испуг сменился удивлением и наконец ликованием. Тайный ход! Он нашел его!

Воодушевленный своим открытием, Дэн почувствовал прилив новых сил и, подтянувшись, перекинул тело наверх. В ту же секунду он провалился в люк и кубарем скатился на пыльный дощатый пол.

И сразу же его уши заложило от невыносимого, оглушающего звона – словно кто-то проделал дырку у него в голове и засунул в нее мегаколокол. Дэн оглянулся по сторонам. Все вокруг него – и пол, и стены – шевелилось в темноте. Сверчки. Тысячи сверчков.

Его рука невольно потянулась к ингалятору, который он всегда на всякий случай носил в кармане джинсов. Нет. Только не астма. Астма не может быть от брезгливости.

Надо взять себя в руки. Это всего-навсего отвращение. А его можно перебороть. Дэн приказал себе не думать о сверчках и принялся осматривать свое убежище.

Чердак представлял собой узкое, как небольшой коридор, помещение с более-менее нормальным пространством посередине и низкими скатами по сторонам. Но, кроме сверчков, в нем абсолютно ничего не было! Так… Могут ли сверчки быть ключом? Нет, это нонсенс… Китайские императоры жили здесь до сверчков. Значит, они с ними не связаны.

Привыкнув к темноте, Дэн внимательнее осмотрел чердак. Не такой уж он и пустой, каким кажется на первый взгляд. Вон в дальнем углу валяется кусок какой-то тряпки, похожей на полотенце. Дэн присел на корточки, выудил ее из угла и, стряхнув на пол мирно сидевших на ней сверчков, поднял вокруг себя облако пыли. Затем он расправил тряпку на коленках и повернул к лучам света. Золотистый, потускневший от времени шелк, расписанный китайскими иероглифами, с большой круглой печатью красного цвета. «Клеймо», как говорил их экскурсовод по тарелкам.

Присмотревшись внимательнее, Дэн с удивлением обнаружил, что узор на ткани состоит не только из иероглифов… Он поднес ее ближе к свету и чуть не задохнулся от восторга. Золотистая ткань была украшена гербами всех четырех кланов его славной семьи и гербом рода Кэхилл. Но через минуту брови его снова сошлись на переносице.

Гербы были нарисованы таким образом, что их порядок представлял собой что-то вроде математического выражения.

Да, сомнений быть не может – эта тряпка и есть цель их путешествия в Запретный город. Теперь остается только выбраться из этой гостиницы для сверчков и срочно показать свою находку Эми. А потом уже вместе сесть и попытаться как следует разобраться в том, что все это значит.

– Пока, чуваки, счастливо оставаться, – сказал Дэн на прощание сверчкам, сложил шелк и спрятал его за пазуху. Потом подпрыгнул, ухватился за край люка и вылез наверх.

На этот раз Дэн действовал осторожнее. Распластавшись на крыше, он предусмотрительно закрыл за собой люк и потихоньку соскользнул вниз, затем сполз на опорную балку и, обхватив ее руками, ловко съехал на землю, благополучно приземлившись на крыльце храма. Посадка произошла без сучка и задоринки, за исключением того, что, прежде чем прыгать, ему, пожалуй, все-таки следовало посмотреть по сторонам, потому как не успел он сделать и шага, как его схватила чья-то железная рука.

К сожалению, на этот раз человек был совсем не похож на игрушечных солдатиков дворцовой охраны. Ни красной шелковой туники, ни смешной красной шапочки. На его мундире была нашита красная пятиконечная звезда – символ Народно-освободительной армии Китая.

Солдат буркнул что-то по-китайски, но, разглядев европейскую внешность Дэна, перешел на английский:

– Это запретная зона!

– Я отстал от группы…

Офицер бесцеремонно обыскал Дэна, прощупывая его одежду. Наткнувшись на комок чего-то мягкого, он грозно посмотрел мальчику прямо в глаза.

– Что там у тебя?! – грубо рявкнул офицер и вытащил у него из-за пазухи шелк.

Дэн на мгновение замер. Мысли завертелись у него в голове со скоростью летательного аппарата. Только бы он не развернул платок. Если он увидит орнамент, то все – песенка Дэна спета.

Глаза его закрылись сами собой, а рот, наоборот, угрожающе широко раскрылся, и вдруг совершенно неожиданным образом из груди Дэна вырвался огромный чих, за которым последовал высоченный фонтан всей той пыли, какую только могли собрать его бронхи. Дэн наугад протянул руку и вырвал из рук охранника тряпку, смачно высморкавшись в нее прямо на глазах у остолбеневшего стража.

– Где твои родители? – брезгливо сморщился офицер.

– Они умерли, – ответил Дэн, деловито засовывая шелк обратно за пазуху. – Я здесь с сестрой. И я заблудился.

– Лжешь! – не поверил ему страж. – Я видел, как ты слезал с крыши.

– Я искал так дорогу. С крыши виднее, а моя сестра осталась в музее.

Офицер презрительно хмыкнул и повернулся в сторону крыши дворца, которая возвышалась над всем Запретным городом.

– Музей прекрасно видно.

– Я паршивый турист, а с ориентированием у меня вообще полный отстой, – простодушно ответил Дэн.

– Вы грубите, молодой человек! Вы… вы… как это у вас говорят? Ах, да… вы – бастард!

Глава 5

Погрузившись в тревожные думы, Эми дисциплинированно шла за группой в сторону Врат Небесного Спокойствия и гадала, нашел Дэн тот самый герб Янусов, который они видели в фильме, или нет.

Человек находится во власти судьбы, думала она, и любое, даже самое мелкое ее предначертание рано или поздно сбывается, и тогда ты либо находишь ключ, после чего тебе открывается знание, либо остаешься без ключа и в полном неведении. Одно из двух. Так поддерживается мировая гармония.

Потом мысли ее перетекли в обычное русло. Она думала о том, что сама спустила Дэна с поводка в этом Запретном городе. Так что нечего роптать на судьбу, а пора привыкнуть к тому, что она всю жизнь будет за него волноваться. Все сегодняшние переживания – это просто цветочки по сравнению с тем, что с ними произошло за последние несколько недель, когда они едва не потеряли друг друга. Ничего, через полчаса у них назначено свидание с Нелли. «Надеюсь, она нашла хороший отель…» – подумала Эми.

При мысли о Нелли брови ее насупились. В последнее время их компаньонка вела себя странно, но нет, лучше об этом не думать.

«Кажется, я становлюсь параноиком», – решила она.

И какое ей дело, что все Мадригалы были параноиками. Это ее волнует меньше всего. Родители ее тоже были параноиками. И правильно делали. Весь мир ополчился против них.

И кому-то это удавалось больше, чем остальным.

Мама с папой были очень скрытными. У них было столько тайн – даже от своих собственных детей! Теперь, при воспоминаниях о ранних годах, многое в жизни Эми стало постепенно проясняться. «Дети, вам нельзя в подвал», «не открывайте кладовку», «не трогайте эту корзину», «не залезайте в мешок»… А ей и в голову не приходило, что у них могут быть секреты. Ну, нет так нет. И только теперь эти вопросы пчелиным роем стали крутиться у нее в голове. Что они там прятали? Нелегальное оружие? Отрубленные головы? Ураниум 235? Вирус Эбола? Или мощи Вольфганга Амадея Моцарта? Ведь они же Нудельманы, в конце-то концов!

Эми содрогнулась. Мало того, что у нее и так оставалось совсем немного воспоминаний о маме с папой, а теперь и эти крохи придется сложить в одну корзину и подписать: «Мадригалы». Каждое их слово, каждый жест должны пройти через детектор зла. Она очень сентиментальна?

И так она еще долго терзала бы себя воспоминаниями, если бы вдруг кто-то не толкнул ее в бок и не вернул на землю.

– Прости, дорогая, но разве это не твой братишка, во-о-он там? И почему какой-то офицер надевает на него наручники?

В глубине ворот Эми увидела военного со злым лицом, который сопровождал ее брата.

– Что вы сделали с моим братом?! – набросилась она на офицера.

– Вы ответственная за ребенка? Да вы сами ребенок! – заговорил офицер.

– Нас ждет компаньонка на площади Тяньаньмэнь, – более спокойным голосом объяснила ему Эми. – Дэн? В чем дело? Что с тобой стряслось?

Дэн незаметно подмигнул ей и пожал плечами:

– Я просто заблудился и решил забраться на крышу одного храма, чтобы посмотреть, куда идти дальше. А это чувак прямо весь издергался, когда увидел меня.

Охранник побагровел от негодования, но все же расстегнул наручники.

– Вон отсюда, и чтобы ноги вашей здесь не было! – сквозь зубы промычал он.

– Как тебе это нравится? Вход в Запретный город запрещен! А кто против? – сказал Дэн.

– Очень смешно, – прошипела ему Эми, когда они прошли под конвоем охраны через Врата Небесного Спокойствия, пересекли по пешеходному мосту ров и вышли на бульвар перед площадью Тяньаньмэнь. Эми содрогнулась. Вся площадь была заполнена туристами. Эми и так не любила толпу, а тут она оказалась в самой густой толпе в самой густонаселенной стране мира. – Лично мне это не нравится. Как мы теперь будем искать…

– А нам и не надо ничего искать… Смотри! – Дэн вытащил из-за пазухи шелковую ткань. – Осторожно, тут мои сопли. Пришлось разыграть маленький спектакль для этого солдата удачи.

– Ты сморкался в ключ?! – Эми одернула руки, чуть не выронив шелк.

– Так ты будешь смотреть или нет? – обиделся Дэн.

Отвернувшись от любопытных глаз, Эми развернула мокрый и совершенно измятый шелк. Здесь, при ярком дневном освещении, стало заметно, что вся золотистая поверхность шелка усыпана бабочками.

– Люциане плюс Янусы плюс Томасы плюс Екатерина равны Кэхиллам, – прочитала Эми. – Что бы это значило? Что все кланы, вместе взятые, являются семьей?

– Если это так, – проговорил Дэн, – то ради этого и не стоило рисковать. Это все равно что сказать: черви, бубны, пики и крести, вместе взятые, являются колодой.

– А это что такое? – Эми провела пальцем по окружности вокруг герба Люциан. – Каждый герб обведен такой рамочкой. В том числе герб Кэхиллов. Что это, как ты думаешь?

– Жаль, что мы не знаем китайский, – нахмурился Дэн.

– Наш дядя Алистер знает китайский.

– Ни за что! – воскликнул Дэн. – Я больше не поверю ни единому его слову! Он сам признался, что был рядом с родителями, когда Изабель устроила пожар у нас дома!

– Послушай, Дэн. – Эми старалась подобрать правильные слова. – Я тут кое о чем подумала и пришла к выводу, что…

– Мне не нравится твой взгляд! – насторожился Дэн. – Ты так смотришь, когда начинаешь свои лекции о Моцарте, или о каком-нибудь Говарде Картере, или о других чуваках, которых уже давно нет, но которых ты обожаешь, а потом долго и нудно говоришь!

– Дэн, я серьезно, – тихо сказала Эми. – Мы должны кое в чем разобраться, это важно, понимаешь. – Она сделала глубокий вздох и продолжила: – Мама с папой были Мадригалами. Ты никогда не думал, а может, этот пожар как-то связан именно с этим?

– Ты же не думаешь, что они помогали Изабель поджигать свой собственный дом? – Дэн не верил своим ушам.

– Нет, конечно. Но кто знает, чем они на самом деле занимались, ведь они были Мадригалами. Мы смотрим на всех остальных как на своих врагов и думаем, что это они плохие ребята. Но что, если на самом деле все наоборот, и так смотрели все остальные на наших родителей? Как на пару пороховых бочек?

– Ты хочешь сказать, что они это заслужили? – В ужасе отшатнулся от нее Дэн.

– Нет, не совсем так… но…

– Нет, ты это хотела сказать! – Дэн побагровел. – Ты совсем отупела от этой гонки за ключами. Это наши мама и папа, ты об этом не забыла? Как ты вообще можешь так думать…

– А ты думаешь, мне легко? – огрызнулась Эми. – Тебе было всего четыре года, когда их не стало, ты их вообще не помнишь!

– Ты хочешь одна все помнить? Чтобы мне не досталось даже воспоминаний, да? К твоему сведению, даже четырехлетний ребенок помнит, когда человек в пожарной форме говорит, что его родителей больше нет! И стоит мне только закрыть глаза, я каждый раз вижу этого человека. У него огромные усы, большой перстень на пальце, и он протягивает Грейс остатки обгоревшей статуэтки, той, которая с жуком.

– Жуком?

– Ну да, я помню, как он это сказал. Я все помню, каждую мельчайшую деталь! – воскликнул Дэн. – Если не веришь, я готов поклясться, что это правда!

– И ты сам видел этого жука?

– Нет, я только слышал, как он это сказал. Может быть, этот жук сгорел, я не знаю.

– Тогда как это стало известно спасателям?

– А ты у них спроси! Что ты ко мне пристала с этим жуком?

– А ты ничего не понимаешь? Он не насекомое имел в виду, а микрофон. В нашем доме были «жучки» – это такие микрофоны, чтобы подслушивать. Их, скорее всего, установила Изабель.

– Ну и что из этого? Да, она сожгла наш дом, убила наших родителей, какое после этого имеет значение, ставила она эти «жучки» или нет? Да она просто больная!

– Нет, Дэн, все это было слишком давно, и мы не должны полагаться на наши воспоминания. – Эми почувствовала комок в горле. – Если даже жук оказывается микрофоном, то что уж говорить об остальном. Память – коварная штука. Мы ничего не знали о наших родителях. Кто они, чем занимались? Они каждую минуту своей жизни посвящали тридцати девяти ключам, а мы этого даже не замечали. Они были Мадригалами, а мы даже не подозревали об этом. Да и теперь вряд ли мы до конца понимаем, что все это значит. Слушай, Дэн, посмотри правде в глаза. Вся жизнь наших родителей окутана тайной. И мы не знаем, что они за люди на самом деле.

– Нет уж, ты меня не примазывай, это ты так считаешь! – закричал он на сестру. – А я их хорошо знаю! Я знаю, что они были прекрасными людьми! Я знаю, что они ничем не заслужили смерти, что они слишком рано умерли, что они были еще совсем молоды тогда! И еще я знаю, что они точно не заслужили того, чтобы их собственная дочь издевалась над их памятью и смешивала их с грязью!

– А в Африке остались воспоминания о двух серийных убийцах. И весть об их смерти принесла там радость и… и… – голос ее дрогнул.

Дэн выдвинул вперед подбородок и воинственно посмотрел на сестру. Пусть только попробует…

– И что?! – угрожающе повторил он.

– Может быть, нам с тобой тоже надо радоваться, – выпалила Эми.

В следующее мгновение с Дэном произошло то, что обычно происходит с выпущенным из ствола снарядом – он в одну секунду превратился в добела раскаленный сплав, направляемый мощнейшей движущей силой. Сжав кулаки, он бросился на сестру, готовый разорвать ее на части. И вдруг встал как вкопанный. Он понял, что просто не может ударить ее, он не может даже закричать. Он развернулся и побежал прочь.

– Вернись! – закричала Эми.

И вдруг он нашел слова – те самые три слова, единственные, что он мог сказать сестре, которую больше не хотел знать:

– Я тебя ненавижу!

Он с разбегу врезался в туриста, державшего наготове фотокамеру, извинился и побежал дальше. Куда угодно, лишь бы подальше от сестры.

– Ты заблудишься! – голос ее звучал все дальше. – Не уходи, Нелли будет уже через двадцать минут!

Заблудиться! Она сама заблудилась. Это все из-за Кэхиллов. Каждый, кто сталкивается с ними, рано или поздно становится таким же. Жалкое сборище с мелкими страстишками, готовое перегрызть друг другу глотки, лишь бы завоевать весь мир! А теперь они отняли у него и Эми. Она стала одной из них.

Ну, как она может такое говорить? У них и так совсем ничего не осталось от родителей, только несколько смутных воспоминаний – поцелуй, прикосновение, взрыв смеха… А Эми хочет запятнать и это. И ради чего? Ради этой зверской гонки за ключами!

«Я выхожу из игры. Скорее, пока из меня тоже не сделали предателя. Пора сходить с дистанции».

Пораженный этой мыслью и простотой решения, Дэн подумал о том, что они с Эми сами несколько раз были на волосок от смерти в этой опаснейшей игре. Они отказались от двух миллионов долларов и рискнули вступить в борьбу за власть, чтобы стать самыми могущественными Кэхиллами на земле.

«Кэхиллы-шмэхиллы! Все, с меня хватит. Думаю, мне еще на тысячу лет хватит этих Кэхиллов. Хочу быть Филькенштейном! Я в домике!»

А это можно? Разве можно так взять и уйти? И сказать, что в гробу я видел всех этих Кэхиллов? С дистанции сойти, конечно, можно, и можно перестать искать ключи. Но Кэхиллом-то он будет всегда. И вся семья об этом знает. И Изабель Кабра, и эти опасные родственнички, у которых не все дома… и поэтому жизнь его теперь всегда будет в опасности.

Он замедлил шаг и в нерешительности побрел по площади, лавируя между стайками школьников, которые приехали на экскурсию, бизнесменами, отдыхавшими здесь во время обеденного перерыва, группами спортивных пожилых людей, занимающихся оздоровительной зарядкой и ушу, обыкновенными туристами и небольшими отрядами полиции и военной охраны. В воздухе звенел бесконечный гул голосов. В основном все говорили по телефону. Мобильные были у всех. Дэн словно впервые увидел этот любопытный мир вокруг себя и почувствовал, что вокруг него кипит совсем другая жизнь, а сам он находится в центре самой густонаселенной страны в мире.

План. Вот что ему нужно. Ему срочно нужен план: «Тридцать девять ключей. Жизнь после». Как он вообще здесь оказался? Нормальная жизнь – похороны Грейс – гонка. А что теперь? Тетя Беатрис? Не годится. Посольство США? Плохая идея. Потому что она ведет к тете Беатрис. Эми?

«Я никогда не прощу ей этих слов!»

Дэн завертел головой по сторонам, чтобы найти Эми, но перед ним раскинулась красочная свадебная церемония. Правда, в отличие от обычных свадеб, жених и невеста передвигались не в автомобилях, а в специальных паланкинах с опущенными красными шторками.

У Дэна зарябило в глазах. Что он здесь делает, простой бостонский подросток посреди всей этой экзотики? Почему он здесь? Как его занесло в эту чужую страну, за тридевять земель от родного дома?

Дэн понял, что лучший способ передвигаться по Тяньаньмэнь – это просто идти с толпой и плыть по течению. Вот прямо перед его носом пролетел первый паланкин, да так близко, что чуть не сшиб его с ног, Дэн даже разглядел тонкий орнамент на его деревянных ручках. Его догонял второй паланкин, но, поравнявшись с Дэном, он остановился прямо перед ним, и, к его удивлению, лакированная дверца отворилась, и прежде, чем Дэн успел опомниться и закричать, его уже втащили внутрь чьи-то сильные руки. В ту же секунду его похититель выпрыгнул из паланкина и, захлопнув за собой крышку, присоединился к носильщикам. Все произошло так быстро, что Дэн не успел и рта раскрыть. Когда он наконец опомнился, паланкин подпрыгнул и, раскачиваясь из стороны в сторону, с удивительно быстротой устремился вперед.

– Эй! – Дэн в отчаянии стал стучать в дверь, но она была надежно закрыта. – Выпустите меня отсюда!

Разумеется, его никто не слышал. Паланкин разгонялся и все быстрее мчался вперед. Дэн услышал звуки колес и автомобильные гудки. Значит, его носильщики покинули площадь и теперь бежали в потоке транспорта.

Дэн уперся спиной в стенку кабинки и стал со всей силой стучать ногами в дверь. Паланкин наклонился вбок, но дверца так и осталась на месте. Не помогло. Тогда Дэн сел на корточки и, резко выпрямившись, попытался вышибить боковую панель. Бесполезно. Только сильно ударился плечом. Но, не обращая внимания на боль, он стал еще сильнее биться о стены. До него донеслись выкрики носильщиков, но те только прибавили шаг и побежали быстрее.

И вот тут впервые в жизни Дэн почувствовал такой страх, что у него даже не было сил никуда бежать.

«Меня похитили!»

Глава 6

Еще буквально минуту назад Дэн брел по площади и так злился на свою сестру, что даже думать не мог ни о чем на свете. И вдруг, глазом не успев моргнуть, он оказался в совершенно другом мире.

Он снова стал биться, словно зверь в клетке. Он ломился в запертую дверь и изо всех сил барабанил кулаками по стенам и бил по ним ногами. Тщетно. Он больше не надеялся вышибить дверь и вырваться на свободу. Он просто хотел наделать как можно больше шума, чтобы привлечь внимание прохожих или полиции.

Прошло десять минут. Обессиленный, мокрый от пота и вконец изможденный, Дэн даже не заметил, что паланкин вдруг прекратил движение, и его опустили на землю. Все вокруг замерло. В голове его родился новый план. Как только дверь откроется, кто-то тотчас получит удар по голове, и пока будет собирать свои разбросанные зубы, Дэн будет уже так далеко, что ищи ветра в поле.

Послышался лязг открываемого засова. Дэн сжался, готовый в любую секунду броситься в атаку. Он уже занес ногу…

Но удара не последовало. Дверь открылась, и перед Дэном предстала пустота. Паланкин стоял дверь в дверь с пустым фургоном. Вдруг паланкин подняли, и Дэна буквально вытряхнули в пустой кузов, затем послышался стук закрываемой двери, визг колес и резкий запах жженной об асфальт резины.

Дэн ничком лежал на дне кузова. Он был в ярости. Сердце его бешено колотилось. Он подтянул колени и сел на пол. И впервые увидел своих похитителей.

– Это ты так воняешь или в Пекине действительно такой загазованный воздух? – прогундосила Натали Кабра.

Дэн молчал. От удивления он не мог вымолвить и слова. Он во все глаза таращился на Натали. А она похожа на свою мать – та же смуглая кожа, тонкие, точеные черты классической красавицы. И тот же прямой, безжалостный взгляд. И жестокие глаза, глаза убийцы.

Натали с Ианом с презрением смотрели на него. Слава богу, они были без Изабель. Но помимо них в фургоне находился еще один человек. Это был огромного роста верзила, который сидел в самом углу, недалеко от Дэна. Видимо, их телохранитель. Иан с Натали сидели впереди.

Но Дэн даже не собирался показывать свой страх. Велика честь!

– Вы не в лимузине?! Неужели обнулили все свои кредитки в Африке?

– Останови здесь, – сказал Иан водителю.

Фургон затормозил так резко, что Дэна выбросило вперед, и он в кровь расшиб рот, ударившись о переднее сиденье.

– Значит, Алистер сказал правду, – простонал Дэн, держась за распухшую губу. – Вы, чуваки, все-таки в Китае.

– Мы везде, – самодовольно проворковала Натали. – И всегда впереди. Можешь не сомневаться. Причем далеко впереди клиентов богоугодных заведений и той страхолюдины, которая зовется вашей нянькой.

– Компаньонкой, – машинально поправил ее Дэн.

– Да, мы в Китае, – нетерпеливо перебил их Иан. – Как и вы. А теперь ты нам расскажешь, что ты делал в Запретном городе и что именно ты нашел в храме.

– Понятия не имею, о чем ты, – не сдавался Дэн.

– Очень хорошо. Я знал, что в этом месте у тебя появятся затруднения. На этот случай мы и пригласили господина Чена. Он поможет тебе лучше сформулировать мысли.

Верзила поднялся и с улыбкой энтузиаста взял Дэна за шиворот и поднял в воздух.

– О’кей, о’кей! – в ту же секунду сдался Дэн.

Что толку, если его начнут бить? Шелк все равно у Эми, так что этим кровожадным уродам до него не добраться. Кроме того, Дэн уже решил, что он вне игры. И ему было абсолютно наплевать, увидит ли он в своей жизни хотя бы еще один ключ.

– Да, я действительно залез в этот храм, потому что на его стене нарисован герб Янусов.

– Что ты там нашел? – промурлыкала Натали.

– Сверчков, – ответил Дэн. – Приблизительно сорок миллионов сверчков. Таких же мерзких, как и вы, чуваки.

– И это все? – требовательно спросил Иан, взглядом отдавая команду мистеру Чену.

Громила выкрутил Дэну руки и слегка надавил на них. По силе эта боль была не сравнима ни с чем. Она пронзила все его тело и стерла из его головы все мысли, оставив лишь одну: остановить это. Но он не сдавался. Ведь если они узнают про шелк, то сразу примутся за Эми.

Он, конечно, и сам был на нее порядком зол, но все-таки не до такой степени.

– Отвечай нам! И говори все, как есть на самом деле! – Иан стал терять терпение и выглядел уже не таким крутым.

– Спокойно, Иан, – пробулькала Натали. – Ну, кто может устоять перед детектором лжи нашего уважаемого мистера Чена?

– Что тебе известно про Холтов? – продолжал допрос Иан.

– Дядя Алистер в истерике из-за них, – ответил Дэн, решив, что в этом нет никакого вреда. – Он говорит, что Холты нашли что-то очень важное, чего никто из нас не знает, и оставили всех далеко позади.

– А конкретно? – Иан, кажется, решил выдавить из него все и даже больше.

– Но если он знает, что конкретно, тогда это уже не то, чего не знает никто, кроме Холтов, – резонно высказалась Натали.

– Великолепно! – пробормотал Иан. – Проиграть этим гориллам – это уже не смешно. Представляете себе мир, которым правят неандертальцы?

– Ладно, боюсь, нам придется обыскать этого оборванца, а я забыла свой антиблошиный спрей.

Однако, кроме ингалятора, нескольких магазинных чеков из трех разных стран и дохлого сверчка, они ничего у него не нашли.

Мистер Чен достал из кармана носовой платок, деловито смочил его хлороформом и спокойно приложил его к носу и рту Дэна. Дэн зажал рот и задержал дыхание. Он боролся изо всех сил, но резкий запах, одновременно напоминающий антисептик и спиртовой компресс, полностью вывел из строя его способность к сопротивлению. Перед глазами появились черные круги, и мир удалился.

– Не могу… – Дэн до конца пытался устоять на ногах, но тело его обмякло, и он стал оседать на пол.

– Спокойной ночи… – шепотом промурлыкала Натали.

Последнее, о чем он подумал прежде, чем провалиться в черноту, была мысль, до чего же ее голос похож на голос ее матери.

* * *

Саладин дожевывал свой последний пельмень с креветкой, когда они с Нелли вошли на площадь Тяньаньмэнь и прорвались сквозь толпу на то место, где у них была назначена встреча с Эми и Дэном – напротив Врат Небесного Спокойствия. Вскоре Нэлли увидела Эми.

– Я нашла очень неплохой отель! Прямо на главной улице! Только, ради всего святого, не спрашивай меня, как он называется, – я тебя умоляю! Это, конечно, не высший класс. Но местный повар очень даже ничего… Он готовит убийственный суп из птичьих гнезд. А где Дэн? – Нелли оглянулась по сторонам.

– Он ушел, – в глазах Эми стояла печаль.

– Что значит – ушел? Куда ушел?

– Мы сильно поссорились, и он решил сбежать.

– Избави меня от этих Кэхиллов! Мало того что все они находятся в состоянии постоянной войны друг с другом, так теперь и вы с Дэном начали ссориться!

– Прости, – прошептала Эми.

Она чуть было не рассказала ей, из-за чего вышла ссора – так ей хотелось поделиться с ней своими чувствами!

Но она не смогла. Такое не опишешь другому человеку. Что она скажет? О своем сложном отношении к родителям? Это слишком лично и болезненно. Кроме пары каких-то реальных, хотя уже порядком потертых временем воспоминаний, они с братом помнили лишь одно – то, что мама с папой были очень хорошими. И потерять последнее, что у них оставалось… Нет, конечно, Дэн не мог этого перенести.

Ее собственные слова преследовали ее. Зачем она сказала, что они должны радоваться их смерти?

Жестоко. Правда это или и нет, но говорить это было жестоко. Мадригальски жестоко.

«Я сама во всем виновата. Я сама довела его до такого состояния».

– Но он же ведь не уйдет далеко? Правда? – Эми вся сжалась в комочек.

– Пойдем, поищем его на площади? – предложила Нелли.

И они искали. Целых два часа. Дэна нигде не было.

– Я убью его! – грозилась Эми. – Он это специально, чтобы сделать мне плохо!

Постепенно лицо Нелли становилось все белее и белее.

– И где он может быть?

– Мрр? – вторил ей Саладин.

– Как ты можешь думать о еде в такое время? – раздраженно спросила его Нелли. – Дэн пропал!

– Нельзя недооценивать способность Дэна испаряться только для того, чтобы испортить кому-то аппетит! – сказала Эми.

– Чует мое сердце, тут что-то не так! – мрачно сказала Нелли. – Понимаешь, у него нет ни денег, ни одежды, ни жилья. У него нет с собой даже лэптопа! А он без него жить не может. Признаюсь, я волнуюсь.

– У животных хороший нюх, – сказала Эми. – Может, Саладин возьмет след, как ищейка?

Она сняла с себя ремень и перекинула его через ошейник кота. Получилось что-то вроде импровизированного поводка. Потом она поднесла к кошачьему носу шелковую ткань, которую Дэн прятал за пазухой, и скомандовала:

– Ну, давай! След, Саладин! Ищи Дэна!

Нелли опустила Саладина на землю, и тот бросился вперед. Он рванул с такой скоростью, что Эми с Нелли пришлось за ним бежать.

– Отличный кот! – кричала ему вдогонку Эми. – Он взял след!

Со всех сторон на них оглядывались люди – две сумасшедшие американки бегут за котом на поводке. Троица выбежала с площади Тяньаньмэнь и неслась во всю прыть на восток по Дун-чан-ань-цзе. И тут стало ясно, куда так быстро мчался Саладин. К уличному торговцу пельменями. Саладин пристроился в очередь за последним покупателем и стал терпеливо ждать.

– А для кота ты слишком большая свинья, – укоризненно сказала ему Нелли.

– Мрррр!

И вот тут наконец все стало на свои места. Эми вдруг поняла: с Дэном случилась беда.

Глава 7

В голове била набатом боль. Это первое, что почувствовал Дэн после того, как очнулся. Боль колотилась в районе правого глаза. Отбойным молотком она бухала по всей спальне. Или наоборот? Отбойные молотки были болью у него в голове? Что это за грохот?

И почему под ним двигается кровать?

Он резко встал и сразу чуть не упал. Это не кровать. Под ним на высоте двенадцати метров медленно двигалась лента транспортера.

«Что я? Где я? Какая-то фабрика?»

И тут он вспомнил все, что с ним случилось. Похищение, допрос, хлороформ, Кабра… Значит, они выбросили его здесь. На одной из фабрик, благодаря которым Китай стал индустриальной столицей мира.

Дэн оглянулся. На ленте он был не один. Он плыл среди равномерно уложенных пластин разноцветной пластмассы веселых расцветок. Впереди, приблизительно через десять метров, лента обрывалась и роняла пластмассу под гигантский штамповочный пресс. Чем ближе к прессу, тем сильнее был грохот. Еще немного, и Дэн сам станет плоским, как блин.

Сердце его забилось так громко, что он забыл о шуме в голове.

«Круто! Пластмассовый Дэн, товар года в сети универмагов “Волмарт”!»

Что делать? Прыгать с двенадцатиметровой высоты? Кажется, ему больше ничего не остается… Кричать и звать на помощь? Бесполезно, все равно никто не услышит. Так. Думай, Дэн… Надо срочно придумать, как остановить эту машину.

Он вскочил на ноги и побежал против движения ленты. Подбегая к очередной пластине, он хватал ее и засовывал под резину. Никакого видимого эффекта не последовало, но Дэн отказывался сдаваться. Пусть даже пластмассы в этой гигантской машине хватит надолго, но он будет запихивать ее под ленту, пока она не кончится и пока у него хватит сил. Он остановит машину.

«Если, конечно, я не хочу, чтобы меня проштамповали в этой адской машине!»

Вдруг он почувствовал слабый рывок. Сердце его забилось сильнее. Есть! Это действует! Дэн заработал с удвоенной силой. В следующую минуту он почувствовал запах жженой резины. И вскоре лента задрожала, а потом затряслась так сильно, что он едва удержался на ногах. Откуда-то повалил дым, и тут же сработала автоматическая система тушения огня. Со всех сторон полилась вода. Прошло еще несколько секунд, и конвейер остановился. Следом за ним затих и штамповочный пресс.

Дэн возликовал. Ура! У него получилось! И только он хотел закричать это громкое «Ура!», как в цех ворвались десятки служащих, которые тут же стали собирать какую-то конструкцию вокруг конвейера.

Дым рассеялся, и теперь стало очевидно, что единственный путь вниз – это спуститься на сам станок. Между ним и лентой были установлены опоры для монтажа и техобслуживания. Дэн подбежал к концу ленты, уцепился за край, повис на высоте двенадцати метров, нащупал ногами опору и начал спуск. Теперь это пара пустяков – как на искусственной скале в Массачусетсе – просто правильно распределяй вес между руками и ногами, когда находишь опору!

Он спрыгнул и тут же врезался головой в тележку с готовым продуктом. Им оказались пластмассовые футлярчики для леденцов на палочке, изображавшие детских героев. Невероятно! Целая фабрика, такое мощное оборудование, десятки рабочих рук – и все ради каких-то глупых леденцов. Вот бред!

Он на ходу взял один… и чуть не проглотил собственный язык. Перед ним, в виде героя на конфетном автоматике, предстала голова его дальнего родственника и соперника в гонке за тридцатью девятью ключами – легендарного Йоны Уизарда, знаменитого ведущего телевизионных риалити-шоу, могула и звезды хип-хопа. Его улыбка уже давно украшала всевозможные плакаты, модные журналы, экшен-мэнов, конфеты «Пэц», коробочки для завтраков и вот теперь – игрушечные автоматики для леденцов на палочке. От этого парня никуда не деться в современном мире.

Дэн нажал на кнопочку, конфета закрутилась и голосом Йоны сказала: «Что слышно, йоу?»

А вот брать без разрешения чужое нельзя ни в коем случае, особенно если вы находитесь на конфетной фабрике, куда доступ посторонним запрещен. Волшебный голос Йоны тут же был услышан, и на его зов прибежала целая команда служащих. Они взяли непрошеного гостя в оцепление и разом возбужденно загомонили на китайском. Самый важный из них, по-видимому бригадир, схватил его за руку.

Дэн лизнул леденец и улыбнулся смущенной улыбкой иностранца. Его невинный вид выдавал в нем невежественного туриста, который просто проходил мимо…

– М-м-м… Виноградный? Мой любимый, – как ни в чем не бывало промычал он.

– Что ты делать, мальчик? – спросил его прораб на ломаном английском. – Ты все портить!

Дэн сочувственно покачал головой.

– Проверьте наверху! – облизнув леденец, доверительно подсказал он. – Неполадки, да?

– Никогда неполадки! – голосом громовержца закричал на него бригадир. – Ты сломать идеальный машина, когда мы ждать очень важный гость!

«Что слышно, йоу?» – снова прозвучало в цеху.

Дэн уставился на леденец. Но он не трогал кнопку…

Толпа вокруг него магическим образом рассеялась и, продолжая галдеть, окружила нового гостя.

Глаза Дэна медленно поползли из орбит. Среди рабочих стоял настоящий, живой Йона Уизард, собственной персоной! Значит, он прибыл на фабрику леденцов имени самого себя с официальным визитом – так вот куда привезли его Кабра! «Мы везде!» – вспомнил он Натали. Значит, это не просто слова – это двойная угроза, и не только ему, но и Йоне.

Глаза звезды хип-хопа тоже начали медленно выползать из орбит. До его отца, который тенью следовал за ним, дошло раньше. Он вырвал из кармана смартфон «Блэкберри» и рьяно застучал по клавишам.

– Мистер Уизард, мистер Уизард! Тысяча извинений! Этот дрянной мальчишка сломать хороший… – начал бригадир.

– Не парься, дед, – просияла звезда рэпа.

Совершив невероятный лингвистический прорыв, этот рэпер сумел каким-то непостижимым образом соединить в одном коктейле стрит с фолком и найти адекватный язык общения с народом.

– Этот парень – мой кузен. Я сам его сюда позвал. Виноват. Прости.

Дэн недоверчиво буравил рэпера взглядом. С чего бы это вдруг такое великодушие? Кажется, последний раз, когда они виделись, Йона выбросил их с Эми посреди Нила на съедение крокодилам.

– А где твоя сестричка с няней?

– С компаньонкой… Мы с ними… разошлись, – ответил Дэн.

– Нормально, – невозмутимо пожал плечами музыкант. – Китайское ТВ предоставило мне личный автомобиль. Мой водитель отвезет тебя обратно в отель. А, понимаю, – добавил он, заметив на лице Дэна тревогу. – Ты заблудился и не знаешь, в какой отель тебя везти. Бывает.

– Я могу сам о себе позаботиться.

– Лады, – ответил Иона. – Но зачем? Мы семья. Ты заблудился. Я тебя нашел.

– Как тогда в Египте? – не успокаивался Дэн.

– Прости, я не хотел, – сконфузился Йона. – Это была ошибка. Я вел себя недостойно. Но я не желал тебе смерти. Просто я хотел немного тебя задержать.

– И сделать из нас бейби-фуд для крокодилов.

– Да нет же, йоу. Я же знал, что вы с сестренкой крепкие орешки и без проблем справитесь с парой-тройкой крокодилов.

Йона проницательно посмотрел на Дэна и вдруг повернулся к своему отцу.

– Попс, скажи, пусть обзвонят все отели в Пекине. Они должны найти Эми Кэхилл и… и…

– Нелли Гомес, – помог ему Дэн.

– Не зацикливайся, братишка, – успокаивал его Йона. – Мы найдем их. Ну, а пока постарайся меня простить!

Дэн задумался. Эми с Нелли уже давно покинули площадь Тяньаньмэнь. И он не знал, куда они могли пойти дальше и в каком отеле остановились.

«У мистера Уизарда больше шансов найти их, чем у меня…»

А тем временем рабочие отключили систему тушения огня и занялись починкой ленты транспортера. Дэн подумал и решил, что если он согласится на экскурсию по фабрике, хуже от этого не будет. Они с Йоной взяли по леденцу в футлярчике и пошли гулять, а потом все произошло как-то само собой – они погрузились в «Хаммер Стрейч» Йоны и отправились в крупнейший в Китае универмаг «Люфтганза».

В универмаге было настоящее столпотворение. Но как только продавцы узнали в Йоне живую легенду и суперзвезду, магазин был тут же закрыт на спецобслуживание. Весь персонал, а заодно и самые наглые покупатели, которых не удалось выгнать, потому что они тоже признали в Йоне своего кумира, выстроились в стометровую очередь, чтобы пожать руку звезде и сфотографироваться с ним на память.

Йона терпеливо раздавал автографы, но когда ему все это надоело, он с самыми нежными чувствами, на которые был только способен, обратился к боготворящей его публике:

– Спасибо всем!!! Ценю и люблю. А теперь покажите мне, какие у вас тут самые крутые джинсы в Китае. Рубашки тоже. Покажите мне самую сумасшедшую моду, – он повернулся к Дэну. – Какой у тебя размер, братишка?

– У меня не хватит денег на такой магазин! – обалдел Дэн.

– Будь кул, чел, я крышую. Если ты с Уиз, то и смотрись, как Уиз!

Ему дают взятку? Дэн был в замешательстве.

– Я не уверен, что смогу вернуть тебе деньги, – сказал он, осторожно подбирая слова.

– Все в норме, куз. Считай, что это за крокодилов. Найдем твою сестричку, и мы квиты.

Когда Дэн вышел из универмага «Люфтганза», он был просто шикарен. Без преувеличений. В джинсах ценою в телевизор с плазменным экраном, в кедах с автографом Яо Миня и в эксклюзивной шелковой майке, на которой – заверил их продавец – было по-китайски написано: «Rock Da House».

Более того, не успели они выйти из магазина и сесть в «Хаммер», как к Дэну подбежала совсем еще маленькая китайская девочка и тоненьким голоском вежливо попросила у него автограф. Дэну стало немного стыдно от того, что ему было так приятно.

Йона, словно счастливый отец, светился довольной улыбкой.

– Ну, теперь ты тянешь, – одобрительно покачал он головой. – Без пяти минут рок-звезда!

Дэн повернулся к Бродерику.

– Вам не удалось найти Эми с Нелли?

– Их нет ни в одном крупном отеле, – ответил Бродерик Уизард. – Но не волнуйся. В Пекине и вокруг него сотни маленьких гостиниц. Мы разыщем их.

Дэн выглянул в окно. Наступал вечер. Он думал о том, где сейчас Эми. Наверняка вся издергалась. Или решила, что раз это он первый бросил ее, то пусть сам теперь и ищет?

«Нет. Она точно до сих пор злится. Я же чуть не отрубил ей голову на площади Тяньаньмэнь. Да чего уж там? Может, и надо было отрубить».

А Нелли? Наверняка казнит себя, что оставила их одних в этом китайском мегаполисе. По «Уставу компаньонок» это строго-настрого запрещено.

* * *

Никому неохота было идти в ресторан. Поэтому камердинер просто позаботился о том, чтобы шеф-повар сам поднялся и приготовил им ужин прямо в пентхаусе Йоны.

Ну а потом… А потом они смотрели фильмы в собственном домашнем кинотеатре! Йона весь вечер старательно подписывал свои рекламные снимки с надписью «Че слышно, йоу?».

Дэн смотрел на него и представлял, как будут радоваться дети во всем мире, когда они получат письмо от своего кумира.

– Это на самом деле клево, что ты отвечаешь на все письма своих поклонников.

Йона был сама скромность.

– Мои билеты не всегда уходили за восемь минут. А шоу когда-то шло только на бесплатных каналах. Папарацци – это смерть, братишка, но хуже, когда до тебя никому нет дела. А это… это так… для поклонников. Они нужны тебе, а ты – им. И они этого заслужили.

Он бросил Дэну пульт.

– Сразимся в Икс-бокс, братишка?

– Давай сюда!

Дэн не играл в видео-игры с тех пор, как умерла Грейс.

Раненые гладиаторы, поверженные драконы, ликвидированные космические корабли и на закуску разбитые полицейские машины… Всю ночь напролет Дэн с Йоной резались в Икс-бокс.

Парадоксально, думал Дэн. Йона Уизард был полной его противоположностью: он богат, Дэн беден, как церковная мышь; Дэн – никто, Йона из семьи магнатов шоу-бизнеса; Дэн – сирота, за Йоной стоит ТВ, музыкальные студии и, в конечном счете, весь клан Янусов. А Дэн? Он еще никогда в жизни не был так одинок.

И тем не менее состязание в Икс-бокс стало для него самой нормальной вещью, которая с ним произошла с начала гонки за ключами.

– Похоже, тебе придется клубиться с нами всю ночь, – сказал Йона. – Найдем твою сестричку завтра.

Эти слова вернули Дэна на землю.

– Значит, твой отец пришел с пустыми руками?

– Пока пустыми, – признался Йона. – Проблема в языке. Тут вся сеть построена на китайских буквах. Все зависит от того, как какой-нибудь гостиничный клерк записал имена Кэхилл или Гомес, например. А мобильная сеть здесь просто убийство, чувак.

– Но все равно ведь можно оставить сообщение, а они позвонят через автомат или еще как-то.

– Уже оставили, – сказал Йона. – Если твоя сестричка ищет тебя, то скоро найдет.

– Ты же не хочешь сказать, что она меня не ищет, правда? – он удивленно посмотрел на Йону.

– Конечно, ищет! Это точно. Знаешь, почти точно.

Йона пристально посмотрел на Дэна.

– Йоу, попс! – позвал он отца. – Сваргань-ка номер для моего кореша! И не экономь там, ясно? Мне нужен высший класс, слышишь?

Прошло некоторое время и, свернувшись в калачик на тонких шелковых простынях, с мятной шоколадкой за щекой, в собственном люксе, Дэн думал о том, что это, наверное, и есть настоящий высший класс. Пять звезд, эксклюзивный дизайн, шестьдесят-дюймовая плазма и мятная шоколадка на подушке… Наверное, это стоит целое состояние, хотя Йоне, кажется, все равно. Не хватает только….

Дыхания Эми во сне.

Подгоняемое тревожными видениями накануне спринтерской гонки за титул чемпиона, ее дыхание всегда опережало его собственное. Оно было учащенным и в то же время таким тихим, почти неслышным. Но он бы различил его из тысячи – как вой полицейской сирены.

Эми… как она там?

«Если похитили меня, то и ей, скорее всего, угрожает опасность…»

И если он оказался в руках Иана и Натали, что само по себе не самое приятное событие в жизни, то вдруг Эми окажется одна в клешнях Изабель? С этой убийцей…

«Что ты как маленький! Все отлично. Ты слышал, что сказал Йона? Завтра они ее найдут».

Вдруг Дэну пришла мысль, что если Кабра похитили его силой и с помощью наемников, то Йона, возможно, делает то же, только заманив его своими крутыми заморочками.

«Но если это так, то зачем ему оставлять меня одного в моей собственной комнате и без охраны?»

Он встал, вышел в коридор, посмотрел направо, потом налево. Никого… Ни Бродерика с «Блэкберри», ни его прислужников, ни шпиков, которыми кишит вся его корпорация. Да беги хоть сейчас – было бы куда.

Неужели ему и правда так трудно поверить в то, что Йону просто мучает совесть из-за крокодилов и он теперь изо всех сил старается загладить свою вину?

«Никому не доверяйте», – сказал им Уильям Макентайер на похоронах Грейс. Он был ее доверенным лицом в течение долгих лет. Но сегодня Йона был так добр с ним. Он всего лишь пытается ему помочь. И все тут. А вот Эми, наоборот: она по собственной инициативе, сама, выпустила такую обойму домыслов по их родителям! Если уж кто действительно не вызывает доверия из этих двоих, так это прежде всего она.

Да она просто счастлива избавиться от него. Она и думать о нем забыла после этой ссоры на Тяньаньмэнь. И он… он навсегда ушел из ее жизни.

Глава 8

Эми так и не сомкнула глаз.

Мучительная тревога за Дэна и последствия смены часовых поясов перемешались в какую-то ядовитую горькую отраву. В результате она за всю ночь так и не свела глаз с черно-красного циферблата на прикроватном столике. Никогда еще время не шло так медленно, как в эту бессонную ночь.

На соседней кровати спала Нелли. Сон ее был тревожен – она то и дело просыпалась или бормотала во сне, мучимая кошмарными видениями. Даже Саладин – и тот ворочался всю ночь и к утру изрыгнул из себя три больших комка шерсти.

И только ближе к пяти утра, измученная бессонницей и непрестанными думами о Дэне, Эми впала в хрупкое забытье. Ей снилось, что Дэн бродит в пустынной предрассветной мгле по площади Тяньаньмэнь и не знает, где преклонить голову. И действительно, куда ему еще идти? А она чем занимается? Лежит тут в теплой постели.

Да. Это она во всем виновата. Зачем она выплеснула на него все эти свои подозрения о маме с папой? Зачем стала грузить его своими чувствами и тайными переживаниями? Ни один одиннадцатилетний ребенок не выдержит такого потрясения. Да она бы и сама не выдержала, скажи ей кто-то такое…

Из этого кошмара ее вывел шепот Нелли.

«…в России они один раз тоже сбежали от меня, но тогда они сами этого хотели. А здесь совсем другое дело. Дэн знал, что мы будем ждать его на площади, но так и не вернулся…»

Эми вскочила с кровати.

– С кем ты разговариваешь?

От неожиданности Нелли вздрогнула и бросила трубку.

– С вашим дядей Алистером, – быстро ответила она. – Нас разъединили.

– Не обижайся, но ты зря это делаешь, – рассердилась Эми. – Мы решили больше не связываться с ним. Ты же знаешь, что он был в доме, когда погибли мама с папой.

– Тогда это было одно, а сейчас совсем другое, – твердо ответила Нелли. – Вы отвечаете за ключи. А я – за вас. И если кто-то из вас потерялся, то, простите, главная здесь Нелли. Ты говоришь по-китайски? Я тоже. А если по телевизору скажут, что в Пекине пропал американский подросток, как мы поймем? Кто это сделает за нас? Никто, кроме Алистера.

– Хорошо, тогда перезвони ему, – кротко ответила Эми. – Спасибо, Нелли.

Они договорились встретиться с ним через полчаса в отеле «Империал».

Но, когда они вышли на улицу, оставив Саладина одного досматривать свои беспокойные кошачьи сны на теплой подушке, Эми пронзила одна очень нехорошая мысль: если Нелли буквально минуту назад говорила с Алистером по телефону, то зачем ей понадобился телефонный справочник, чтобы перезвонить ему?

* * *

– Эми. Нелли.

Алистер Оу встал поприветствовать своих гостей и вежливо пригласил их к столику. Подождав, пока они сядут, он снова занял свое место. Он, конечно, как и все Кэхиллы, может в любой момент подложить свинью или выстрелить в спину, но чего-чего, а приятных манер ему не занимать.

– Я позволил себе заказать для нас завтрак. Приятного аппетита.

Эми с Нелли жадно набросились на еду. В поисках Дэна они совсем забыли об аппетите и вчера остались без ужина.

– Эми, ты, наверное, места себе находила все это время. Заблудиться в Пекине! Бедный Дэн! Ужасная новость… Особенно для тех, кто так любит вас.

Губы Эми сжались.

– А вы нас очень любили, когда разыгрывали эту комедию в Корее? Вы нас обманули! Вы заставили нас поверить, что вы погибли!

Дядя Алистер и не думал оправдываться.

– Это другое. Тогда главное было найти ключ. Вам следует знать, что для Кэхиллов существуют только две вещи в этом мире и они служат двум господам – всему человечеству в целом и тридцати девяти ключам в частности.

– А как же сейчас? Вас больше не интересует ключ? – Нелли посмотрела ему прямо в глаза.

– Я люблю Дэна, и не меньше вашего, поверьте, – произнес он, уязвленный словами Нелли. – Где вы его видели последний раз?

– На площади Тяньаньмэнь, – с полным ртом промямлила Эми. – Рядом с Вратами Небесного Спокойствия. Мы с ним поссорились, и он убежал, а потом не вернулся.

– Но вы же такие дружные! – удивился Алистер. – Как вы ухитрились так разругаться?

Эми подняла голову и выпятила подбородок.

– Из-за мамы с папой. Из-за той ночи, когда они погибли. Из-за пожара, который устроила Изабель. И из-за всех, кто был тогда рядом. Из-за таких, как вы…

Дядя Алистер закрыл глаза и несколько минут сидел так, не двигаясь и не произнося ни слова. Нелли с Эми уже подумали, не уснул ли он. Но нет – он поднял голову и снова посмотрел на них. За эти минуты он словно постарел сразу на несколько лет.

– Если бы мне разрешили путешествовать во времени и сказали, что я могу вернуть один-единственный час в своей жизни, то я… я бы изменил то, что произошло в ту роковую ночь, – голос его срывался от волнения. – Оборвались две такие прекрасные жизни, и осиротели два таких чудных ребенка. Какая беда!

– Беда?! – вскинулась на него Эми. – Вы говорите об этом так, словно это был несчастный случай! Но то был поджог, и его устроила Изабель!

Алистер зажмурился, словно от зубной боли.

– Хотите начистоту? Всю правду?

– Я и без вас знаю всю правду! – выдавила Эми. – Это Изабель устроила пожар на Яве, и из-за нее умерла Ирина! Это она, она сделала то же самое семь лет назад!

Алистер печально покачал головой.

– Жестокость Изабель ни для кого не секрет. Но даже я не подозревал, что она способна на убийство. А жаль… иначе я мог бы предотвратить это. Поэтому я всю жизнь чувствую свою вину и ответственность… за вас. И исчезновение Дэна для меня не менее страшно.

Не то чтобы Эми нечего было ему возразить, нет. Просто она знала: если она сейчас раскроет рот, то произойдет взрыв. И чтобы спасти и себя и других, она решила держать рот на замке. И поэтому промолчала.

Нелли обняла ее и прижала к себе.

– Я знаю, как тебе тяжело. Но сейчас мы должны думать о Дэне, – сказала она.

– Что вы от меня хотите, дети? – спросил Алистер.

Нелли выудила из своей кошелки пачку пекинских газет и швырнула их перед Алистером.

– Посмотрите. Нет ли там чего подозрительного – маленький американец заблудился в Пекине, юный путешественник оказался в беде, в метро найден бездомный ребенок, все в таком роде. И еще проверьте радио и телевидение. Прослушайте программу новостей.

– А про американское посольство вы не думали? – спросил Алистер.

– Никакого посольства! – закричала Эми. – Пока, во всяком случае. Мы с Дэном в розыске. Нас ищут органы опеки. Если нас найдут, то все, мы выбываем из игры!

– Из игры… – повторил Алистер, стараясь подбирать слова. – Послушай, Эми. Чтобы понять, что именно произошло с Дэном, мне надо знать, чем вы тут занимались. И не приведи меня Господь спрашивать об этом, чтобы стащить у вас ключ и завладеть секретной информацией! Но…

– Но почему вы, Кэхиллы, все такие… вы во всем видите только свои интересы, вы даже исчезновение ребенка готовы использовать в своих корыстных целях! – закричала на него Нелли. – Вы думаете, мы такие идиоты? У нас ребенок пропал, а вы все юлите, чтобы побольше выведать у нас…

– Ну, хорошо, – решительно заявила Эми. – Будет по-вашему. Возможно, чтобы выйти на нас, Дэн будет в одиночку продолжать погоню за ключами.

И на этих словах она подняла с пола рюкзак и расстелила на столе шелковый платок из Запретного города. Разгладив его руками, она небрежно откинулась на спинку стула и стала следить за реакцией дяди.

Алистер весь подался вперед. Он ошеломленно смотрел на золотистую шелковую ткань и не верил своим глазам.

– Где вам удалось добыть эту вещь? В Императорском дворце?

– Скажите спасибо, что вам вообще дают посмотреть! – сказала Нелли. – Отвечайте, что это такое? Вам это о чем-нибудь говорит?

Повидав немало на своем веку, Алистер был тем не менее глубоко потрясен этой уникальной находкой. Особенное впечатление на него произвело красное клеймо в нижнем углу платка.

– Без сомнения, это личное клеймо самого императора Пу И! Последнего китайского императора.

– Значит, это правда! – воскликнула Эми. – Императоры династии Цинь были Кэхиллами.

Алистер задумчиво покачал головой.

– Ну, это известный факт, в Азии это ни для кого не секрет. Эта история началась с императора Цяньлуна. Он взошел на престол в тысяча семьсот тридцать шестом году. По материнской линии он принадлежал к маньчжурской линии клана Янусов.

– Но такое не мог сделать шестилетний ребенок, – перебила его Эми. – Ведь Пу И был императором только до шести лет.

– Формально да. Он отрекся от престола в возрасте шести лет, но в действительности его образ жизни никак не изменился после отречения, и он продолжал жить во дворце до тех пор, пока ему не исполнилось восемнадцать. Он с юных лет унаследовал у своих предшественников из династии Цинь страсть к искусству и, как мы теперь смогли убедиться, к тридцати девяти ключам.

Эми обратила его внимание на «уравнение» из гербов Кэхиллов.

– А что вы на это скажете? – спросила она.

– Мне кажется, это говорит само за себя: Люциане, Янусы, Томасы и Екатерина, вместе взятые, составляют нашу семью.

– Но ведь это очевидно – какой же это секрет? – не сдавалась Эми. – А здесь спрятана какая-то тайна, я чувствую это.

Алистер опустил глаза, оставив ее вопрос без внимания. Вместо этого он вслух прочитал надпись на шелке.

– Это, по все видимости, стихотворение. Слушайте:

– Очень красноречиво, – заметила Нелли.

Она не смогла подавить в себе сарказм, но все-таки успела начеркать на салфетке перевод Алистера.

– В нем даже рифмы нет! – фыркнула Эми.

– Но ты ведь знаешь, что поэзия бывает без рифмы, – мягко сказал он.

– Да, конечно, – голос ее дрогнул. – Я просто подумала, что бы на это сказал Дэн? Наверняка что-нибудь в этом роде.

Все трое замолчали. Алистер первым нарушил эту грустную паузу.

– Давайте к делу?

Он просмотрел «Пекин Дэйли» и раскрыл ее на второй странице. С газетной полосы прямо на них взирала всемирная звезда и глупо им улыбалась.

– Йона Уизард! – воскликнула Эми. – И что только о нем можно писать в газетах, не понимаю?

Алистер просмотрел статью:

– Судя по всему, наш общий друг и родственник по линии Янусов тоже здесь! Он в Пекине и выступает сегодня вечером на Олимпийском национальном стадионе «Птичье гнездо».

– Я помню этот стадион по Олимпийским играм в Пекине, – сказала Нелли. – И как только эта бездарность сможет заполнить его зрителями? Этот стадион, помнится, рассчитан на восемьдесят тысяч человек…

– И сегодня мы будем одними из них, – не дала ей договорить Эми.

Нелли скривила лицо.

– С какой стати ребенок, потерявшийся в незнакомом городе, пойдет на рэп-концерт? – спросила она.

– А ты подумай, Нелли. Дэн не знает китайский, у него нет ни денег, ни даже возможности обратиться в посольство! И он не знает, где нас искать. Что он будет делать, если увидит знакомое лицо?

– Все мы хотим найти Дэна, – задумчиво сказал Алистер. – Но в такой толпе это нереально. Нет никакого смысла туда идти.

– Согласна, – сказала Эми. – Но еще меньше смысла сидеть и ничего не делать.

Глава 9

Музыка обрушилась на стадион с такой оглушающей силой, что за кулисами было страшно находиться. Ударные по силе были сравнимы разве что с артиллерийскими залпами. Ненасытная многотысячная толпа принимала огонь и жадно требовала еще. Восемьдесят одна тысяча человек в едином неистовом порыве сотрясала стальные конструкции «Птичьего гнезда».

Дэн никогда не был поклонником Йоны ни как музыканта, ни как человека. Но уж чего-чего, а умения завести публику тому было не занимать – даже если речь шла о многотысячной аудитории, для которой английский речитатив был иностранным. Наподобие Зевса, метающего гром и молнии, Йона изрыгал в зал рифмы. И в то же время его манера исполнения была такой искренней, что казалось, он обращался к каждому зрителю лично и каждый в этой восьмидесятитысячной толпе был его другом. Невероятно, но он зажигал так, что над стадионом летали искры.

Сжимая в кулаке пропуск, Дэн стоял в глубине сцены рядом с Бродериком вместе с группой технического персонала, избранными фанатами и репортерами. Он смотрел на Йону и никак не мог понять, зачем ему понадобилась эта гонка за тридцатью девятью ключами. Зачем ему это мировое господство, когда он и так имеет все – деньги, успех, визжащих от восторга девчонок? У него есть слава, а это, насколько мог убедиться Дэн, было просто сверхофигенно! Такое ему не даст никто, даже Кэхиллы.

Вдруг в руках у мистера Уизарда вспыхнул, словно петарда «Римская свеча», его непременный смартфон «Блэкберри». Он отошел от сцены и принял звонок. Брови его нахмурились.

– Это про Эми? Что-то слышно о ней? Вы нашли ее гостиницу? – с надеждой спросил Дэн, выбегая за ним со сцены. Ему приходилось кричать, сложив руки рупором и поднеся их к самому уху мистера Уизарда.

– Нет, без новостей! – выкрикнул ему Бродерик. – Но у нас непредвиденная ситуация – фанаты прорвали заслон со стороны служебного входа, ведущего в гримерку Йоны. Охрана говорит, что их несколько сотен! Мы должны придумать, как вытащить его отсюда! Пойдем!

Вместе с командой охранников они прошли через дверь, на которой на дюжине языков было написано: «Посторонним вход запрещен». Дэн присвистнул. Ого! Это же настоящие внутренности «Птичьего гнезда»! Весь мир смотрел Олимпийские игры по телевизору, но попасть сюда было настоящим везением! Щурясь от мерцающего флуоресцентного света, они пошли по лабиринту подземных бетонных туннелей. Сделав несколько зигзагов, туннель закончился и вывел их к служебному входу, где царил сущий бедлам.

Добрые пять сотен фанатов Йоны заполнили коридор, ведущий в гримерку, втиснувшись в него, как сардины в банку, и визжали, чтобы им хотя бы одним глазком дали увидеть их кумира. Они держали над головой плакаты с призывами на китайском и английском языках: «ЖЕНИСЬ НА МНЕ, ЙОНА», «Я ХОЧУ СТАТЬ ТВОЕЙ ГАНГСТОЙ» и «ГОД УИЗА». А их скандируемое «Йо-на! Йо-на! Йо-на!» грозило перекричать даже супермощные усилители.

Охранники встали в ряд, образовав перед рвущейся толпой живое оцепление. Бродерик встал с ними, и Дэн последовал его примеру.

Вдруг прямо ему в лицо полетела горсть монет, и совсем еще маленькая, на вид младше, чем он, девчушка в истерике завизжала:

– Я должна увидеть его! Всего один поцелуй! – Она распалилась до такой степени, что лицо ее стало краснее перезрелого помидора.

В следующую же секунду в Дэна врезался бумажный самолетик, который кто-то выпустил из середины толпы. Он развернул его и не поверил собственным глазам: там кто-то отпечатал свои розовые губки с пекинским номером телефона. Дэн захихикал – в эту минуту он, как никогда, был далек от Эми, Нелли и охоты за ключами, словно между ними было сто тысяч световых лет.

* * *

Но между ними было всего сто метров – оттесненные в самый конец, Эми с Нелли замыкали толпу беснующихся фанатов.

– Ты знаешь, а мне это кое-что напоминает! – орала во все горло Нелли.

Она со всей силой работала локтями и корпусом, освобождая им путь в море чужих рук и ног.

– Лето две тысячи пятого. Фенуэй Парк. Группа «Грин Дей» Я въехала этому вышибале под дых и взяла у Билли Джо Армстронга автограф себе на лоб. Я тогда не умывалась месяц.

– Но как нам прорваться к Йоне и узнать, не видел ли он Дэна? – в отчаянии кричала ей Эми. – Мы не можем дать под дых всем этим людям!

Вдруг до них эхом донесся голос Йоны:

– Спокойной ночи, Пекин! Ты бомба! Ваще!

Стадион взорвался восторженными приветствиями. За кулисами ситуация была уже накалена до предела: там обезумевшие фанаты давили вперед всей своей массой и вот-вот были готовы прорвать оцепление. Дойдя до какой-то критической точки, все пятьсот человек разом смолкли, опустили транспаранты и, стиснув зубы, слились в одном неистовом порыве снести на своем пути последнюю преграду и упрямо идти вперед.

Охранники, а среди них и Дэн с Бродериком, из последних сил сдерживали эту лавину человеческих тел. Даже Йона, уже давно привыкший к толпам обезумевших поклонников, которые всюду сопровождали его и не давали спокойно ступить и шага, был не на шутку испуган такой яростной атакой своих кровожадных фанатов.

– Сматываем удочки, йоу! Этим людям снесло крышу, это какой-то психоз!

Он вылетел из гримерки и пустился наутек к аварийному выходу.

И вот тут-то Дэн совершил свой первый промах. Он обернулся к Йоне, и в ту же секунду девочка с монетами вскочила к нему на спину, обхватила его за шею и повисла на нем, закрыв ему голову руками. Ослепленный, Дэн отступил назад, оступился, споткнулся, и тут же те, кто стоял в авангарде, ринулись протискиваться в образовавшуюся брешь.

Толпа вздрогнула и хлынула вперед, растекаясь и сжимаясь снова, словно исполинская амеба. Нелли крепче стиснула руку Эми и, потащив ее за собой, плугом врезалась в эту живую шевелящуюся массу, прокладывая им путь.

Спотыкаясь о чьи-то тела и наступая на чьи-то ноги, Эми слепо шла за своей компаньонкой, вверив ей свою судьбу и полагаясь на удачу. А вот если бы она, вместо того чтобы крутить во все стороны головой, высматривая Йону, взглянула себе под ноги, то, возможно, и обнаружила бы под собой того самого брата, которого она все это время искала.

Но, увы! Подхваченные неудержимой стихией, Эми с Нелли, словно по воле волн, плавно перекатились через Дэна и оказались выброшенными на передний фланг, так и не заметив, кто там лежит под ногами.

– Скорее! – разгоряченно кричала Эми.

Но Нелли, словно гончая, которая вдруг потеряла дичь, втянула ноздрями воздух и зорко осмотрелась по сторонам. Яростная, разбушевавшаяся орда добралась до гримерки и рвалась проникнуть внутрь. Но быстроглазая Нелли заметила в стороне дверь аварийного выхода и, не спуская с него настороженных глаз, безошибочно взяла след.

– Ты думаешь, он уже ушел? – задыхаясь, спросила ее Эми.

– Кто не следует собственным инстинктам, тому не видать у себя на лбу автографа Билли Джо Армстронга. – Нелли метнула в нее пронзительный взгляд. – Вперед!

Они вырвались за дверь и чуть не врезались в «Хаммер Стрейч», припаркованный рядом с тротуаром. А в нем за открытым окном сидел не кто иной, как сам Йона Уизард, и безмятежно пил минеральную воду из бутылки.

Из лимузина выскочил телохранитель и преградил им путь.

– Порядок, Бруно, – узнал ее Йона. – Та маленькая цыпа – моя кузина.

Эми начала без обиняков:

– Йона, тебе не звонил Дэн? Ты что-нибудь слышал о нем?

– Дэн? – удивился Йона. – Твой братец? А с какой стати он будет мне звонить?

Эти слова ударили по ней с силой пушечного ядра, и если бы не Нелли, которая стояла рядом и вовремя поддержала ее, то Эми рухнула бы без чувств.

– Что-то не так? – обеспокоенно спросил Йона.

Эми хотела ответить, но между ее артикуляционным аппаратом и головным мозгом произошло что-то вроде небольшого замыкания. Она столько надежд возлагала на то, что Дэн каким-то образом разыщет Йону и придет к нему. Это было безумием… все ставить на одну карту. И теперь, когда эта карта проиграна…

Его нет…

Нет. И он не просто ушел куда-то или исчез на время. Его просто нет. Уже больше суток. Пропал без вести. И она не имеет ни малейшего понятия, где его искать.

– Мы разошлись с Дэном, – объяснила Нелли. – Мобильники не принимают, поэтому теперь он никак не сможет нас найти. Мы подумали, что, может быть, он увидит тебя, потому что ты более заметный, чем мы. И придет к тебе.

– Разумно, – кивнул Йона. – Хорошо. Я буду поглядывать по сторонам. Вероятно, он еще появится на горизонте.

– Спасибо, – промолвила Эми, еле сдерживая слезы. – Я знаю, мы соперники, но ему только одиннадцать. И это такая огромная страна, и здесь… – перед ее глазами возник образ Изабель Кабра, – здесь есть злые люди. Есть вещи, которые важнее, чем награда.

– Правильно… эээ… ваще, – ответила мегазвезда, поглядывая на аварийный выход. – Лейдиз, могу я вас подбросить? Вы же не хотите, чтобы вас арестовали? Полиция прибудет с минуту на минуту.

Он спешно затолкал их в машину, и лимузин сорвался с места. Эми с Нелли как раз проезжали сквозь ворота, предназначенные для важных персон, когда в дверях аварийного выхода показалась маленькая фигурка Дэна в сопровождении Бродерика.

Они разминулись всего на пятнадцать секунд.

* * *

После того как китайская девочка с монетами использовала лицо Дэна в качестве стартовой площадки в своем родео до гримерной, китайское телевидение прислало ему частного доктора, и теперь тот старательно накладывал швы на его рассеченную бровь.

Йона был само раскаяние:

– Прости, братишка. Я и представить не мог, что ты попадешь в эту психушку. Виноват.

Дэн пощупал пластырь у себя на лбу. Простые люди часами ждут своей очереди в приемном покое среди других таких же больных, которые к тому же на тебя кашляют и чихают. Но если ты в команде Уизардов, то к тебе в два часа ночи приглашают частного доктора. Поэтому процедура наложения швов стала для Дэна чем-то из области роскоши.

– Все в порядке, – ответил Дэн. – Спасибо за врача.

– Если бы я мог сделать что-то еще. Слушай, мы так и не нашли твою сестричку, а это наша последняя ночь в Пекине.

– Ты уезжаешь?

Что он тут будет делать без Эми и Йоны? Как он останется один в этом громадном чужом городе?

– Новые места, новые люди. – Йона покачал головой. – В этом-то все и дело. Я знаю, что ты справишься один, йоу. Но, как твой кузен, я не могу бросить тебя одного в Пекине. Это не клево.

– Я должен найти Эми.

– Это правда, – согласился Йона. – Но смотри, мы оба прекрасно понимаем, зачем мы здесь, так? И это никак не связано ни с телевизионными шоу, ни с концертными гастролями. Следующий ключ находится в Китае.

Если в этом мире и была тема, которую Дэн вообще не хотел обсуждать, так это тридцать девять ключей.

– Ну и?

– Ну и, хотя мы с тобой в разных командах, твоя сестра все равно будет искать тот же самый ключ. Поэтому, чтобы найти ее, надо найти ключ.

Все так просто! Надо было быть совсем слепым, чтобы не понимать это. И действительно, пусть Дэн уже и вне игры, но Эми-то все равно будет искать ключ.

– Поехали с нами, куз, – продолжал Йона. – Мы будем вместе искать ее.

Дэн вздрогнул. Холодное, как уж, подозрение закралось ему в душу.

«Я вне игры, но Йона этого не знает. Для него я все еще соперник».

А что, если это ловушка? Коварный план, как разъединить внуков Грейс Кэхилл и развести их по разные стороны океана? Нил и крокодилы были просто цветочками по сравнению с потерей сестры.

И снова в его памяти всплыли слова Макентайра: «Никому не доверяйте».

«Да, конечно, ему легко говорить, а у меня теперь ни Эми, ни денег. Так я точно окажусь на улице!» – подумал Дэн, но не стал говорить это вслух.

– Это довольно рискованно, – вместо этого произнес он. – Если вы с Эми работаете в разных направлениях, то мы можем оказаться за тысячи километров друг от друга.

– Это правда, – с серьезным видом качнул головой Йона. – Не хочу тебе врать и говорить, что такого точно не случится. Но у тебя больше шансов встретить ее, охотясь за ключами, нежели искать ее, как иголку в стоге сена, в этом семнадцатимиллионном городе.

– А что делать, если она здесь и ищет меня в Пекине?

– Тогда вы уже давно были бы вместе, – грустно вздохнула звезда. – И не только мой попс, ее ищет весь мой рекламный отдел, а это целая дивизия. Нет, здесь ее нет.

Разумно. Зачем Эми терять время на поиски Дэна?

«Она, наверное, вообще ненавидит меня после того, что произошло на Тяньаньмэнь…»

– Ты прав, Йона. Я с вами. И куда теперь?

– Изменения в графике, – ответила звезда. – Гастроли были назначены по всей Великой Китайской стене, но это подождет. Прости, не могу вдаваться в детали. Это идет под грифом «Совершенно секретно» в клане Янусов. Если вы узнаете, из какого вы клана, то поймете, что это такое, когда тебе затыкают рот клятвой молчания.

– Понятно, – сказал Дэн, подумав о том, что быть Мадригалом – это самая мрачная тайна в его жизни и он тоже теперь связан клятвой молчания. – Я тоже рассказал тебе не все.

– Ну, как бы то ни было, мы отправляемся в провинцию Хэнань… в место, которое называется Шаолиньский монастырь. Слышал про такое?

Глаза Дэна сделались как блюдца.

– Еще бы! Это то место, где зародилось кунг-фу? Да это же самая замечательная борьба в мире!

– В этом вся соль – боевые искусства! Янусы – это не только картины маслом и старинные клавесины!

– Но это же просто офигенно! – воскликнул Дэн. – А это далеко отсюда? Как мы туда попадем?

– Китайское ТВ дает мне личный джет. Тусуйся со мной и полетишь первым классом, братишка!

Глава 10

Они вошли в полутемный зал и тут же увидели Алистера. Их дядюшка сидел за столом и, погрузившись в свои мысли, что-то рассеянно чертил на салфетке.

– Каллиграфией увлекаетесь? – спросила Нелли.

От неожиданности Алистер вздрогнул, неловко уронил трость и, спохватившись, с вежливостью, достойной королей, пригласил их за стол.

– Доброе утро! – по-старомодному поклонился он.

– И что это такое? – безучастно спросила Эми.

– Прошу прощения?

Она показала на иероглиф, который он нарисовал на салфетке. Рисунок был выполнен с завидным мастерством, особенно учитывая то, что Алистер использовал не китайскую кисть, а обычную шариковую ручку.

– Вот это, – пояснила Эми, – что это означает?

– Ах, это. Это означает «шарм», – нехотя ответил он. – Ерунда. Не обращай внимания, Эми. Где твой брат?

– Мы его не нашли.

Эми из всех сил старалась не выдавать своих чувств, но темные круги под глазами говорили о бессонной ночи.

– Я по-настоящему боюсь за него, – продолжала она. – А что, если это Изабель Кабра? Вдруг это она похитила его?

Для нее Изабель была бы наихудшим из сценариев.

– Успокойся, – сказала Нелли, прижимая ее к себе. – Слезами Дэну не поможешь.

– Забудьте об Изабель. Дело не в ней. – Алистер протянул им свежий выпуск «Пекин Дэйли», на котором красовалась фотография Йоны во время выступления в «Птичьем гнезде». – Смотрите, вот из-за чего я вас сюда пригласил.

– Старые новости, дядя Ал, – грустно покачала головой Нелли. – Музыки мало. Беспорядков много. И нет Дэна.

– Йона обещал посматривать по сторонам, – добавила Эми. – Он, конечно, соперник, но, по-моему, он тоже за него беспокоится.

– Позвольте, я вам переведу статью, – не дослушал ее Алистер. – «Полиция подоспела до того, как начались серьезные беспорядки, и, к счастью, никто серьезно не пострадал. Однако одному из членов свиты Уизардов – господину Даниэлю К. Хиллу – пришлось оказать медицинскую помощь в связи с незначительной раной, у него оказалась рассечена левая бровь. Мистер Хилл, юный кузен суперзвезды, описал происходящее как “Вечеринка по случаю боев без правил среди леди”».

– Он жив! – взорвалась Эми. – Кому еще придет в голову такая чушь про женские бои?! Это может быть только Дэн!

– У-у-уф!!! Слава богу! – вздохнула Нелли, сдунув со стола салфетки. – Значит, он жив. То есть раз он с Йоной…. – Лицо ее скривилось, как будто она целиком проглотила лимон. – Ах ты… Ах ты, подлый! Лживый! Напыщенный! Хип-хоп-индюк! Как же я сразу не догадалась?!

– Как много воды утекло с тех пор, а Янусы все те же! – запричитал Алистер. – Незадолго до Второй мировой войны Пу И стал марионеткой в руках японского правительства, так как оно пообещало вернуть ему трон императора. Таков и наш Йона – он настолько поглощен собой, что даже не видит, какое зло он творит собственными руками.

– Либо все он на самом деле видит, но ему наплевать, – угрюмо пробормотала Нелли.

– Подождите, но какой смысл Йоне похищать Дэна? – сказала Эми. – И главное, зачем мой дебильный брат ему подыгрывает?

– На второй вопрос ты ответила сама, – сказал Алистер. – Ему больше некуда идти. Вполне вероятно, Дэн пребывает в полной уверенности, что Йона просто пригласил его как гостя в свою команду. А что до Йоны, то… Ну разве это не очевидно? Его мотив ясен – это тридцать девять ключей.

– Да у него денег куры не клюют и связи по всему миру. Зачем ему еще и Дэн?

– А разве вы не знаете? – Алистер удивленно переводил глаза с одной на другую. – Вы, молодые люди, устроили в нашем курятнике настоящий переполох!

– Глупости! – ответила Эми. – Ну, положим, перехитрили мы кого-то раз-другой, но мы же еще не выигрываем? – Она запнулась. – Или уже выигрываем?

– Может быть, и нет, но вы значительно младше остальных участников, и у вас нет ни денег, ни помощи клана, ни знаний об истории нашего рода. Большинство из нас предсказывало, что вы не протянете и неделю. Однако результат налицо – вы здесь, и в самом эпицентре. Возможно, вы унаследовали дар Грейс, возможно, вам просто лучше видно со стороны… Но что бы там ни было, Йона похитил Дэна не просто так.

– Знаете, что? Мне наплевать на это состязание! – перебила его Эми. – Во всяком случае, пока мы не вернем Дэна. Кто знает, что Йона с ним сделает, как только Дэн перестанет быть ему полезен. Крокодилы водятся повсюду, – во всяком случае, здесь они тоже существуют.

– Ну, хорошо. Самое главное, теперь мы знаем, где Дэн, – умиротворенно сказала Нелли. – Когда мы найдем Йону, мы найдем и Дэна. Что мне нравится в этих мегазвездах, так это то, что им не спрятаться! Куда бы он ни пошел, мир сразу узнает об этом по телевизору.

– Ну, если верить газетам, то следующая его остановка – Великая Китайская стена.

– Значит, и наша тоже, – решила Эми.

– Голубушка, – сказал он, – Великая Китайская стена около девяти тысяч километров в длину! Но так как Йона в Пекине, то можно сделать немудреный вывод, что первым пунктом его путешествия станет участок Бадалин – он находится в непосредственной близости отсюда. Но и этот участок стены огромен, как целое государство.

– Но Йона знаменитость, – не сдавалась Эми. – Если он там, то мы найдем его. Вернее, мы обязаны найти его, если мы, конечно, хотим спасти Дэна.

* * *

Бродерик Уизард недовольно отвернулся от иллюминатора борта «Гольфстрим G5». Далеко внизу, посреди бескрайних холмистых просторов, раскинулась на несколько километров типичная китайская деревушка с небольшими хижинами и малоэтажными квартирными домами.

– Кажется, я читал, что Дэнфэн – маленькая деревня, – пробурчал он. – А здесь население чуть ли не с целый город!

– Это Китай! – улыбнулся ему бортпроводник. – Здесь даже маленькие городки большие.

– Если в стране проживает один миллиард триста миллионов человек, то приходится расселять их на каждом клочке земли, – сказал Дэн, высунувшись из-за прилавка с газировкой, молочными коктейлями и закусками.

Все-таки этот полет стоит того! Роскошь тут чуть ли не сочится из обшивки самолета. Но вот они приземлились. И к маленькой, единственной на весь аэропорт посадочной полосе, подъехал личный транспорт – автобус «Фольксваген» 1969 года выпуска.

Водитель не знал ни слова по-английски, но зато устроил им часовую экскурсию на чистейшем китайском. Они въехали в поселок Шаолинь, и первым, что бросилось в глаза Дэну, были, как это ни удивительно, самые заурядные сувенирные лавочки и кафе. Поразительным образом туризм докатился даже до такого заповедного уголка Азии. Но вот они проехали еще немного, и Дэн увидел мечту всей своей жизни – на пологих склонах широких холмов вдоль дороги десятки людей в шаолиньских оранжевых робах занимались кунг-фу.

Прижавшись носом к грязному, засиженному мухами стеклу, он во все глаза смотрел в окно, завороженный этим прекраснейшим зрелищем на земле.

– Клево, да?

– Зашибенно, – ответил его кузен, даже не взглянув в окно.

И в этом весь Йона. Его совершенно не интересует внешний мир. Все, что он видит перед собой, это цель, например какой-нибудь следующий ключ. А все остальное вне поля его зрения. Дэн невольно подумал об Эми – она такая же, эгоистичная и целеустремленная. Она так поглощена этой гонкой, что уже наверняка забыла о собственном брате.

Водитель остановил автобус и на прощание снабдил их пространными инструкциями на великолепном китайском, из которых никто не понял ни слова. Дальше их путь пролегал пешком.

Шаолиньский монастырь предстал пред ними неожиданно, словно сказочное видение. Издалека он был похож на волшебное, парящее в небе королевство. Четкие, изогнутые очертания его крыш были похожи на крылья гигантских птиц, плывущих среди облаков над самой вершиной горы Суншань.

Вот она – священная колыбель самых прекрасных боевых искусств в мире! И вдруг он впервые в своей жизни понял Эми. Он понял, почему каждый раз, как только судьба забрасывала их в новые страны и они соприкасались с историей, Эми чуть ли не визжала от восторга. Но вот они подошли к главным воротам монастыря и застыли перед изваяниями каменных львов, стерегущих святыню. Еще немного, и Дэн окажется там, где в течение полутора тысяч лет оттачивалось высшее мастерство самых потрясающих, самых крутых боевых искусств в мире.

Окажись Эми здесь, у нее впервые появился бы шанс отомстить ему за то, что он мешал ей наслаждаться всеми этими чудесными музеями, за то, что он чуть ли не силой тащил ее из этих восхитительных научных залов и необъятных библиотек. «О, какая тоска, этот твой Шаолиньский монастырь! Это противное кунг-фу! Мне скучно, пойдем отсюда, Дэээн…»

Нет, Эми-то, конечно, никогда так не скажет. Она терпеливая. У них в семье такое может позволить только он. Лишь он имеет Великую Печать Дэна Кэхилла «Не одобряю!» и может смахнуть в урну все, что, с его точки зрения, заслуживает приговора. А такого было – чего уж там греха таить – немало.

«А с другой стороны, при чем тут Эми? Я, между прочим, Мадригал! Мы хладнокровные убийцы и в наших жилах течет ледяная кровь! Подумаешь, семья! Мы, вообще, едим этих маленьких…»

Родители… Конечно, он сам был еще маленьким – что он о них знал? Но, насколько он помнил, у них точно была не ледяная кровь, а совсем наоборот… И тут его охватила такая жгучая тоска, словно ему в сердце вонзили кинжал.

Дэн очнулся от своих дум, услышав рядом с собой чей-то голос.

– Фотографировать запрещено.

Это был монах, одетый в оранжевую, перекинутую через плечо тунику и с выбритой макушкой. Он показывал на «Блэкберри» в руках у Бродерика.

– Но я не собираюсь ничего фотографировать, – желая от него отвязаться, ответил тот.

– Камеру вернуть потом, – ответил монах и молниеносным движением руки выхватил у него телефон. Тот и глазом не успел моргнуть.

Дэн стоял, открыв рот. Он еще никогда не видел, чтобы движения простого смертного могли быть такими быстрыми.

– Это моя связь с миром! – в негодовании закричал Бродерик.

– Лады, попс, зато пальцы отдохнут, – успокоил его сын.

Перед тем как пропустить их через ворота, монах окинул каждого подозрительным взглядом, особенно придирчиво осмотрев Йону.

«По-видимому, хип-хоп не очень-то популярен в провинции Хэнань», – решил Дэн.

Они вошли в дворик Чан-чжу, украшенный скульптурами и фресками, которые изображали технику боя кунг-фу. Дэн был просто поражен. Для него это был настоящий подарок судьбы.

Дальше они прошли в Храм Тысячи Будд, в центре которого находился алтарь, сделанный из бронзы и белого нефрита.

– Обратите внимание, какой здесь неровный пол, – услышали они голос гида, который обращался к группе британских туристов. – В этом храме на протяжении многих лет тренировались учителя кунг-фу, оттачивая технику удара ногами. Представьте себе, какой силой они должны были обладать, чтобы оставить в камне такие глубокие следы.

Дэн специально встал одной ногой в каменный след, и ему показалось, что он почувствовал сильнейшую энергию, исходящую из камня.

Несмотря на то что в монастыре не было лестниц, они, переходя из храма в храм, оказывались каждый раз все выше и выше, так как монастырь располагался на крутом склоне на самой вершине горы.

– В этот клуб меня бы в любом случае не приняли. – Бродерик с сомнением оглядел толстые каменные стены, от пола до потолка расписанные подробнейшими изображениями техник кунг-фу.

В центре зала вокруг какого-то объекта в стеклянной витрине собралась толпа посетителей.

– Перед вами находится одна из самых главных святынь монастыря – Камень с тенью, – рассказывал монах другой группе туристов. – Это кусок скалы, на которой в пятом веке нашей эры сам Бодхидхарма, наш великий Учитель, навечно оставил свою тень. Он просидел перед этой скалой, неотрывно глядя на нее, девять лет подряд, взяв на себя величайший обет молчания и медитации. Когда глаза его не выдержали и стали закрываться от усталости, он выдернул себе веки. Он просидел в позе лотоса так долго, что ноги его иссохли и отвалились. Он сидел так все эти годы под палящим солнцем, которое отбрасывало на скалу его тень так четко, что на ней даже отпечатывались складки его одежды, и вы до сих пор можете их видеть.

«Так вот почему эти монахи такие крутые, – подумал Дэн. Нет, конечно, он не был поклонником медитации, и тем более отрывания век. Но какова сила воли! – Представляю, каким он был бойцом, когда у него еще, конечно, были ноги».

– Думаю, ему не пришлось после этого танцевать чечетку, моргать и подмигивать, – прокомментировал Йона.

Услышав его, монах бросил на него презрительный взгляд.

– Грубые шутки не уместны здесь, молодой человек. Бодхидхарма – наш великий Учитель и основоположник китайского дзен-буддизма, если желаете знать. И именно он, наш великий Учитель, изобрел искусство кунг-фу в Шаолиньском монастыре.

– Лады, – ответил Йона, подняв руки. – Виноват. Но грузить Гангсту всем этим средневековьем…

– Гангсту? – глаза монаха расширились, и он что-то возбужденно закричал на мандаринском диалекте.

Вдруг, откуда ни возьмись, со всех сторон к ним бросились толпы монахов и стиснули свои ряды вокруг Камня с тенью.

Самоуверенность Йоны как с руки сняло.

– Ой-ой-ой! Ребята, я не хотел вас обидеть. Я просто пошутил!

Бродерик потянулся к карману за своим «Блэкберри», чтобы позвать на помощь, но увы…

Даже Дэну стало не по себе, когда вокруг стала сгущаться оранжевая масса, состоящая из бойцов кунг-фу высшего пилотажа, обладающих невообразимой силой и сверхчеловеческими способностями драться. Например, одним ударом голой ступни оставить след в каменном полу.

– Ваще? – испуганно пробормотал Йона. – Я вас уважаю. Уважаю вас я. Я весь в уважении… э-э-э… к старинным традициям и… э-э-э… н-у-у… к оранжевым шмоткам…

Монахи наступали все ближе, сужая круг, и в зал стекалось все больше послушников, так что даже было странно, откуда их столько берется; казалось, они проникали сквозь стены. Десятки пар горящих неистовым огнем глаз были готовы прожечь Йону насквозь. Наконец в этой напряженной тишине раздался голос самого старшего монаха:

– Так, значит, это правда, да? Ты – Йона Уизард, американский артист и музыкант?

Глава 11

Впервые в жизни знаменитый Йона Уизард не знал, как поступить. Его рэперский шарм еще ни разу не подводил его и всегда помогал выпутываться из любой ситуации. Но против монахов Шаолиньского монастыря его запатентованная харизма была попросту бессильна.

Дэн во все стороны замотал головой в поисках пути к отступлению. Если все сложится, как он и предполагал, то есть сбудутся худшие его опасения, то им придется уносить ноги от рассерженных мастеров высшей школы боевых искусств.

– Среди наших послушников много твоих почитателей, Йона Уизард, – бесстрастно продолжал главный монах. – Мы считаем, что наши обрядовые мантры и твой стиль – кажется, у вас это называется «хип-хоп грув», так? – имеют много общего. Мы считаем, что ты – как это ты говоришь? – «это улет».

У Йоны вырвался радостный смех.

– Спасибо, йоу. Приятно, когда народ в теме – это понятно? – то есть мир во всем мире!

– Меня зовут Ли Ву Чен, я главный настоятель Ордена Шаолиньского монастыря, – представился монах. – Прошу вас оказать нам честь и последовать за нами.

Окружив их дружной толпой, монахи повели их вглубь часовни. Впереди всей процессии шли Йона с настоятелем, за ними Бродерик с Дэном, и дальше остальные послушники. Проходя из зала в зал мимо произведений, которым мог бы позавидовать дворцовый музей Запретного города, и невиданного количества древних манускриптов в монастырской библиотеке, они дошли до арки, украшенной резьбой. Как только они через нее прошли, воздух сразу стал холоднее, и Дэн понял, что теперь они внутри горы. Вокруг не было ни туристов, ни сувенирных лавок, ни табличек на двенадцати языках мира. Это было сердце Шаолиньского монастыря, куда посторонним вход запрещен и куда пускают единичных избранных.

Дэн заглянул в боковой зал и увидел нескольких, видимо, самых лучших бойцов кунг-фу. Это было непередаваемое зрелище. Их движения были такие быстрые, и в то же время такие плавные и легкие, что на первый взгляд их молниеносный поединок скорее напоминал танец, чем бой. Но это был далеко не балет. Их выпады и взмахи свистели, как пули. Тела их парили в воздухе, не подчиняясь законам земного тяготения. И тогда Дэн понял, что то кунг-фу, которое он видел, проезжая по полям на автобусе, было простым детским садом по сравнению с настоящим боем.

Дэн потерял дар речи. Он откашлялся и сиплым шепотом произнес:

– Это самое крутое кунг-фу, которое я видел в жизни.

– У нас данный вид боя называется ушу. Дело в том, что слово «кунг-фу» означает любое искусство, отточенное длительной практикой. А ушу относится сугубо к боевым искусствам. Как насчет урока, молодой человек?

Сердце Дэна забилось так сильно, что чуть не выпрыгнуло из груди.

– Я?! Вместе с этими парнями? Да вы шутите!

– В Шаолиньском монастыре не шутят, – сурово посмотрел на него настоятель. – Но если ты желаешь, мы можем научить тебя паре неплохих приемов.

– О, я хочу! – со всей страстью закричал Дэн. – Я хочу!!

* * *

По расписанию автобус идет до Великой Китайской стены семьдесят минут, но это, вероятно, без учета пекинских пробок. Прошло ровно семьдесят минут, а они все еще ползли по шоссе, заполненном автомобилями и грузовиками. А хуже всего обстояли дела с Саладином. Дело в том, что Египетский мау начал проявлять нешуточный интерес к курице, которую везла с собой деревенская жительница, сидевшая на соседнем ряду.

– Бедная курица, – делилась наблюдениями Нелли. – Никаких шансов на выживание – либо она попадает в объятия Саладина, либо в бульон. Конец ее предрешен, и это последний путь в ее жизни.

Эми, как обычно, увлеченно читала, отрешившись от всего остального мира. В руках у нее была книга «Пу И: Последний сын Поднебесной». Этот толстый том в мягкой обложке она в последний момент прихватила на автовокзале. Но как бы ни был велик ее интерес к судьбе императора, мысли ее по-прежнему блуждали вокруг судьбы Дэна.

– Нигде не видно маек с Йоной Уизардом? – оглянулась она вокруг. – Если мы встретим фаната Йоны, то можно будет проследить за ним, и он приведет нас к нему.

– В этом куробасе? Хип-хоп-фанаты? Да никаких шансов, – ответила Нелли, хмуро оглядев пассажиров.

На самом-то деле Нелли с самого начала только и делала, что вглядывалась во все попадавшиеся ей навстречу майки. И не только в майки, но еще и в бейсболки, шляпы и прочие головные уборы, а также в пряжки ремней, конфеты «Пец» в пластмассовых футлярчиках и прочие уизардовские рекламные штучки. Более того, она, навострив уши, но как бы случайно проходя мимо, бросалась ко всем подросткам, одетым в более или менее хип-хоповскую одежду, чтобы узнать, не льется ли из их наушников речитатив Йоны. Но как бы не так.

И как они умудрились потерять Дэна? Если Эми чуть ли не сходила с ума от горя, то чего уж там говорить о Нелли. Та была буквально на грани помешательства. Внешне она, конечно, держалась – исключительно ради Эми, на которую без слез нельзя было смотреть. Ведь, все-таки это ее дети – и они абсолютно на ее совести. И вот один из них потерялся.

Нет, Дэн не потерялся. Он где-то с Йоной. И с одной стороны, это лучше, чем пропасть без вести или оказаться в клешнях Изабель Кабра. Все-таки, Йона не худшее из зол и не чета этим змеенышам из гнезда Кэхилл. Но с другой стороны, какая разница? Это все равно что выбирать между тигровой и большой белой акулой. А особенно когда этот Йона что-нибудь задумал. Ведь не зря же он им наврал с три короба насчет Дэна.

Задание было ясно.

«Да, найти Дэна важно, но ключи важнее», – услышала она накануне, когда говорила кое с кем из телефона-автомата.

«Но речь идет об одиннадцатилетнем ребенке!» – закричала она в ответ.

«Но речь идет о внуке Грейс Кэхилл! – возразили ей из трескучего автомата. – А это достаточно изобретательный молодой человек, как мы успели заметить. И у нас есть все основания полагать, что он способен сам о себе позаботиться».

Хорошо им так рассуждать, сидя в кожаных креслах за тысячи миль отсюда.

Внезапно на нее обрушилась вся тяжесть ее положения – скрывать свое истинную миссию оказалось не легче, чем искать ключи. Нелли заворочалась в кресле и крепче прижала к себе Саладина.

Чувство вины преследовало ее повсеместно и каждую минуту ее жизни. Этим бедным детям лгут с самого их рождения. Сначала родители – они скрывали от них свое происхождение. Потом Грейс – она так и не раскрыла им причины пожара. Дальше гонка за ключами – тут ложь царствовала повсюду, это просто какое-то Международное Сообщество Предателей. И кто знает, какую лапшу Йона теперь вешает на уши Дэну? Подумать страшно!

«И первая в этой эксклюзивной коллекции лжецов я сама! Та, в которую они верят и которой доверяют. Та, которая должна защищать их…»

Если бы ей пришлось выбирать между этой миссией и Эми с Дэном…

«Так, не беги впереди паровоза. Думай о сегодняшнем дне, а не о том, что, может быть или скорее всего, произойдет завтра. Разыщи Дэна. Береги Эми. Смотри, чтобы она не потеряла…»

В конце концов, какова бы ни была ее миссия, она все еще их компаньонка! Эти дети главная ее обязанность. И самое важное сейчас, во-первых, безопасность Дэна, а во-вторых, душевное здоровье Эми.

Надо ее побольше отвлекать.

Она повернулась к Эми:

– Как книга? Нашла что-нибудь?

Эми пожала плечами:

– Пу И был Янусом. Это ясно, как белый день. Типичнейший представитель – безнадежно избалованный, помешанный на искусстве, абсолютно эгоцентричный. И как результат – только его свергли с престола, как жизнь его тут же пошла под откос. Все еще было более-менее до тех пор, пока ему разрешали жить в Императорском дворце. Там его по-прежнему боготворили евнухи, окружала толпа слуг, и ему не давали и пальцем пошевельнуть. И как только он пожелал, ему тотчас же прислали учителя из Лондона. Пу И был поклонником Запада и даже присвоил себе английское имя – Генри.

– Император Генри? – улыбнулась Нелли. – Хорошо звучит! Как король Ральф.

– Но потом они вышвырнули его из Запретного города, и это сломило его. Он стал этаким плейбоем, богатым бонвиваном и молодым бездельником. Никого тебе не напоминает?

– Йона, по крайней мере, сочиняет рэп и неплохо зарабатывает на этом, – ответила Нелли. – Конечно, он придурок, каких свет не видывал, но бездельником его не назовешь – он работает.

Постепенно пробки кончились, и автобус поехал быстрее.

– Когда началась Вторая мировая война, – продолжала Эми, – японцы провозгласили его императором Маньчжоу-Го – так раньше называлась Маньчжурия, родина династии Цинь. Он прекрасно видел, что из него хотят сделать простую марионетку в руках японского военного правительства, однако не мог и не захотел противостоять соблазну снова почувствовать себя императором. Но вскоре ему пришлось засплатить за это слишком высокую цену – через некоторое время пришла новая власть, его опять свергли с престола, и он получил десять лет тюрьмы как предатель. Когда, спустя все эти годы, его выпустили на свободу, он стал жить как самый обыкновенный человек и работать простым библиотекарем. Он умер в тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году.

– Не повезло бедняге, – сказала Нелли. – Сначала тебя одевают, как куклу, в золотую парчу и драгоценные камни, а потом выбрасывают на улицу. Несчастный… И детство его закончилось всего в шесть лет.

– О, это абсолютно в духе Кэхиллов, – с горечью сказала Эми. – Их почерк. Они все переваливают на твои плечи, когда ты еще почти в пеленках. В нашей семье никому не позволяют долго оставаться детьми. Они забирают у человека детство. О, мы слишком заняты покорением мира, чтобы обращать внимание на такие мелочи.

«И я часть этой системы, – подумала Нелли. – И собственными руками толкаю этих детей в эту смертельно опасную игру».

Ей вдруг захотелось прижать к себе эту девочку, крепко обнять ее и успокоить, сказав, что все будет хорошо, что пройдет немного времени, и они вернутся в свою нормальную жизнь и станут жить как самые обыкновенные подростки. Но, к сожалению, это будет ее очередная бессовестная ложь.

Поэтому она не стала этого говорить.

– Значит, Пу И разрисовал тот шелк, – решила вернуться к теме Нелли, – и потом спрятал его в своем тайнике на чердаке храма до того, как его вышвырнули из Запретного города. Иначе бы он не смог этого сделать потом, ведь его ни за что туда не пустили бы и уж тем более не позволили бы свободно разгуливать по городу.

Эми открыла хронологическую таблицу в начале книги.

– Из дворца его выгнали в тысяча девятьсот двадцать четвертом году. Ему тогда уже исполнилось восемнадцать. Может быть, он предчувствовал что-то? Что дни его во дворце сочтены? И поэтому написал это стихотворение?

И она прочитала по памяти:

– Как ты думаешь, о чем это? – задумавшись, спросила Эми.

Нелли закатила глаза:

– Кто вас поймет, Кэхиллов? Очередное мумбо-юмбо про тридцать девять ключей?

– То, что ты держишь в руках, это лишь страница, на которой оно написано. И что это нам дает? Ведь мы ищем что-то другое. Неизменно от рожденья – ну, и что это? Ничего не бывает неизменно, все начинает меняться с первой же секунды появления на свет. И «где земля встречается с небом…»

– У меня для тебя новость. – Нелли состроила кислую мину. – Земля везде встречается с небом. Так устроен мир – земля кончается, небо начинается. Послушай, так мы ничего не найдем.

Эми бросила на нее проницательный взгляд.

– Что ж… мы не знаем, что хотел этим сказать Пу И. Однако нам известна дата, когда это было написано, – тысяча девятьсот двадцать четвертый год.

– И-и-и?..

Эми достала из рюкзака ноутбук Дэна и включила его.

– И мы попробуем выяснить, что произошло в истории человечества в двадцатые годы двадцатого века. Это нам даст некую картину мира, в котором жил Пу И. Какие исторические события происходили вокруг него в те годы? Знаешь, какая главная отличительная черта у Кэхиллов? Их дела вошли в историю человечества.

Однако Нелли была не столь оптимистична.

– Но жизнь этого парня нельзя назвать выдающейся. Он почти младенцем занял трон и чуть ли не с горшка стал императором, позже он превратился в юного прожигателя жизни, потом в японскую марионетку, государственного преступника и кончил жизнь простым библиотекарем. И ты надеешься найти о нем то, о чем молчат учебники?

– Да. А именно то, что относится к Кэхиллам. Смотри, если в обычных книгах написано, что, например, Амелия Эрхарт предприняла попытку совершить полет через океан, то нам это видится совсем по-другому. Этот исторический факт говорит нам о большем – а конкретно о том, что истинным мотивом ее путешествия были на самом деле поиски ключей. Спорю, с Пу И происходило то же самое.

– А именно?

Эми открыла файл с исторической энциклопедией и выбрала 1924-й год.

– Так. Ну, смотри… Спустя всего лишь несколько месяцев после изгнания Пу И была основана компания IBM… а, например, в России к власти пришел Иосиф Сталин…

Который раз Нелли была поражена сообразительностью этой девочки и ее потрясающей логикой. Она подвинулась к ней ближе и склонилась над экраном.

– Греция провозглашена республикой – о-о-о! – как я мечтаю туда поехать! Представляешь, острова в Средиземном море, пахлава…

Голос ее потонул в рычании двигателя – их автобус осиливал крутой подъем в гору. Они уже полчаса как ехали по холмистой местности, поднимаясь все выше, и дорога становилась все круче. И вот она неожиданно выросла у них перед глазами – Великая Китайская стена.

Эми не смогла сдержать восторженного возгласа. Древняя каменная стена тянулась в обе стороны до горизонта, пролегая через горы и холмы, реки и долины. Девять тысяч километров…

«Это, – думала Нелли, – как от Бостона до Сан Диего, а потом свернуть налево и по прямой до Мексико-Сити».

– Я, конечно, видела ее на картинках, но в реальной жизни это что-то… – прошептала Эми.

Даже Саладин на некоторое время отвлекся от вожделенной курятины в соседнем ряду и с удивлением воззрился на нечто огромное и, по мере того как они приближались, заслоняющее все небо в окне.

Нелли забрала у Эми ноутбук и открыла страницу с Великой Китайской стеной, переводя удивленный взгляд с изображения на оригинал и поражаясь тому, как мало эти фотографии передавали то впечатление, которое стена производила в реальности. Велика Китайская стена – это единственный земной объект, созданный руками человека, который виден из открытого космоса. И когда-то охраняемый более чем миллионным войском.

Во время ее строительства, если человек умирал, его тело бросали прямо в ров или замуровывали в стену. Никто наверняка не знает, сколько было этих несчастных, но, по слухам, в ней покоится около трех миллионов усопших душ. Великая Китайская стена не имеет себе равных в мире – она уникальна благодаря своей древности, исторической ценности и, прежде всего, совершенно невообразимой, неправдоподобной длине.

Нелли с ужасом смотрела на уходящую за горизонт стену и постепенно осознавала, что искать кого-то в ее пределах – это все равно что искать песчинку в океане.

Глава 12

Оранжевый оказался ему к лицу. Он был просто рожден для оранжевого.

– Кто-нибудь, сфотографируйте меня! – позвал он.

Вот! Это будет жемчужина его коллекции. Он уже представил, как увеличит снимок до шестиметровых размеров и повесит на стене в зале спортивных трофеев Дэна Кэхилла.

– Фотографировать запрещено.

Это был удар. Он открыл было рот и приготовился бороться за права ребенка, но передумал. С такими парнями лучше не спорить. Себе дороже. А кто осмелится хотя бы пискнуть против того, кто может невзначай вырвать у тебя руку и до смерти отхлестать тебя этим кровавым обрубком?

– Ну, можно хотя бы оставить костюмчик?

Противники проявили терпимость и сдержанно улыбнулись.

Урок начался. Дэн, конечно, уже воображал, как он сейчас легко и непринужденно взлетит под потолок, стремительно разрезая своим телом воздух, но ничего подобного не произошло. Что ж, это только начало, а раз так, то ему решили объяснить самые азы. Дэну показали основные удары и махи, а потом начали учить, как правильно падать.

Его опрокинули на жесткий мат, и Дэн ощутил восторг. Какое счастье! Ну, где еще можно найти такое? Заниматься кунг-фу, то есть ушу, в секретном зале Шаолиньского монастыря, да еще и в пещере священной горы Сун.

Они перешли к базовым броскам – Дэн был на вершине блаженства. Монах похвалил его за отличное равновесие, и Дэн почувствовал себя на седьмом небе от счастья. А благодаря цепкой памяти, ему не пришлось повторять дважды – он все схватывал на лету и помнил приемы каждой клеточкой тела.

Но вот наступил его звездный час – спарринг-поединок: Дэн против четырех самых опасных в мире бойцов. Нет, конечно, он понимал, что они просто позволили себя победить. Но все равно! Почувствовать, что ты можешь опрокинуть великого мастера кунг-фу, – это непередаваемо! Даже если этот чувак фактически (но все-таки не совсем) опрокинул себя сам.

Дэн приготовился, сделал бросок, монах присел, встал в стойку. Нет, это не сон – это настоящий поединок новичка с мастером кунг-фу великой Шаолиньской школы.

Дэн сделал выпад, две сильные руки схватили его за одежду, и, не успев сообразить, что к чему, он понял, что лежит животом на пятках противника. Тот пружинно разогнул ноги и перекинул его через себя.

Короткий толчок, и Дэн почувствовал, что летит.

«Ну, не может быть!» – промелькнуло у него в голове.

Это был триумф. Ему даже в голову не пришло, что теперь ему не собрать костей.

В следующую секунду его уже подхватили три пары сильных рук и бережно поставили на пол.

Так, все ли цело? Отлично, руки, ноги, все на месте.

Лицо его расплылось в счастливейшей из улыбок.

– Это просто потрясающе! Как вы это сделали?

Его учителя сдержанно улыбнулись.

– Это один из базовых оборонительных приемов ушу, – ответил ему мастер, довольно улыбнувшись. – Движущая сила врага – главный твой союзник.

В зале появился новый монах, который принес им поднос с едой. Наступило время для чайной паузы. Дэн откусил кусочек чего-то, обжаренного в масле, и стал задумчиво его жевать. На что-то похоже… но вкус какой-то необычный. Нет, не то чтобы неприятный или противный. Что-то хрустящее и солоноватое, чем-то похоже на поджаренный бекон, но не так жирно.

– А что это? – спросил он, отправляя в рот следующий кусок.

– Это деликатес из куколок шелкопряда, – получил он в ответ.

Дэн чуть не подавился, но не выплюнул.

– Мы едим червей?

– Нет. Гусениц. Это куколки бабочки Тутовый шелкопряд. Bombyx Mori.

А, ну да… Как будто это что-то меняет. Не черви. Куколки.

Дэн неимоверным усилием заставил себя проглотить то, что так просилось наружу. Нет, он, конечно, понимал, что это всего лишь воображение, но все равно, у него было такое ощущение, что в животе у него целый зоопарк насекомых.

Он поднялся и, еле переставляя ноги, направился к выходу.

– Кажется, мне нужно подышать.

Один из монахов проводил его через лабиринт, ведущий во двор Чан-чжу. Дэн, еле шевеля языком, пробормотал на прощание благодарности и, пошатываясь, пошел прочь.

Нет, не быть мне шаолиньским монахом… У них лучшие в мире боевые искусства, но еда просто гадость!

Попадавшиеся ему навстречу туристы с любопытством оглядывали с ног до головы европейского мальчика в одежде шаолиньского монаха. Но Дэн не замечал ни их восторженных взглядов, ни достопримечательностей. Ему просто хотелось походить, чтобы успокоить живот.

Йоны нигде не было видно. Наверное, юная звезда все еще раздавала автографы своим шаолиньским поклонникам.

Когда буря в животе прошла, Дэн будто впервые увидел этот мир. А это еще что такое? Какой-то мини-лэнд из восточной сказки. Он прошел еще немного, и оказалось, что это не игрушечный городок, а настоящее старинное кладбище с удивительными каменными надгробиями в виде китайских пагод, некоторые из которых были до десяти метров высотой, а то и больше. Какое удивительное место! Целый лес пагод! Здесь, на вершине горы, в монастыре, на протяжении многих веков находят свой последний приют послушники Шаолиня.

Какой удивительный покой и тишина, особенно если у тебя в животе не плавают куколки тутового шелкопряда.

Дэн постоял еще немного и вышел за ограду с другой стороны кладбища. Там, на краю обрыва, была панорамная площадка с видом на гору Сун. Около парапета стояло несколько телескопов, направленных прямо на ее вершину. Дэн порылся в карманах и достал монетки.

Мелочь, а приятно! Все-таки быть с Йоной не так уж плохо – это он выдал ему китайские деньги.

Дэн заглянул в телескоп и направил его на окутанную серебристой дымкой вершину. Сквозь туман на фоне свинцовых облаков парил, сверкая белизной, величественный и одинокий монумент.

– А это что такое? – пробормотал он.

– Это статуя Бодхидхармы, – невесть откуда взялся смотритель.

– Тот самый, который с глазами? – вырвалось у Дэна.

– Один юань, – подсказал смотритель, кивая на щелочку для монеток.

Дэн бросил монетку и уткнулся в подзорную трубу. Телескоп ожил и деловито застрекотал таймером. Статуя оказалась сделана из гладкого блестящего камня невероятной белизны. Дэн ахнул – прямо перед ним на высоком каменном пьедестале сидел огромный бородатый монах в позе лотоса и смотрел прямо ему в лицо. Дэн навел телескоп ближе… Так… вот его глаза… нет, веки на месте… Хорошо, а теперь немного вниз… посмотрим, тут ли у него ноги… о нет, нижняя часть его тела была скрыта под одеждой. И вдруг Дэн во весь голос закричал:

– Я же его знаю!!

И откуда этот бостонский сирота мог знать старого монаха, сидящего на вершине горы Сун? Из телевизора, из Интернета или из школьных учебников?

У него в памяти всплыл какой-то смутный образ белой статуи, покрытой серой пушистой шерстью…

Кошачьей шерстью….

Это что, Саладин?

Точно! У Грейс на лестнице стояла статуэтка, изображающая этого монаха! Точь-в-точь как в телескопе, только намного меньше. Саладин просто обожал ее – он все время терся о ее фарфоровые бока и мог часами ходить кругом, обнимая ее пушистым хвостом.

Они с Эми еще звали его Бородатым Буддой.

«Ну как же я мог забыть! Я же его до смерти боялся!»

И теперь перед ним высился самый что ни на есть настоящий подлинник.

Дэн снова нахмурился.

Они ни о чем и ведать не ведали, пока она была жива. А ведь бабушка просто по уши была в ключах. Все это пресловутое состязание среди Кэхиллов было ее идеей. Она жила этими ключами и лично составила завещание вместе со своим помощником Уильямом Макентайром. Позже выяснилось, что все, о чем она им рассказывала, было подсказкой к поискам ключей. Как будто она все еще ищет ключи из могилы.

Он снова почувствовал раздражение на бабушку.

Ведь она буквально имплантировала в их головы всю эту дребедень, а в Эми даже больше, так как они были невероятно близки и почти неразлучны. Дэн порой не мог отделаться от навязчивой мысли, что его голову превратили в жесткий диск, зараженный несметным количеством вирусов, которые только и ждут, когда придет их очередь проснуться и гулять на воле.

Единственным, чего не учла Грейс, была вероятность того, что Дэн бросит эту гонку. Или постепенно сойдет с ума. От того, что его мозг заминирован. Хочет он этого или нет, но голова его взрывается воспоминаниями каждый раз, когда дело касается ключей. И это было выше его сил, и неважно, гонка это или что-то еще – просто натура его была такова, что в нем неизменно побеждало любопытство.

1) Связи Йоны по линии Янусов привели его сюда, в Шаолиньский монастырь.

2) Там наверху восседает тот самый Бородатый Будда.

Совпадение?

Ну да, разумеется.

Дэн посмотрел наверх. Над ним светилась статуя, венчающая верхушку горы, до которой не один километр пути. А перед ним – уходящая в облака лестница с вырубленными в скале полуразвалившимися ступеньками.

По меньшей мере с одним миллионом ступенек. Так, во всяком случае, казалось отсюда.

«Что ж, во всяком случае, я позавтракал своим шелкопрядом…»

И, видимо, не зря. Запас энергии ему сегодня не помешает.

Глава 13

– Ребят, это ваще! Вы – мои фанаты? Йоу! – сказал Йона Ли Ву Чену.

– Мы столько ждали этого дня, а клан присылает нам какого-то глупого мальчишку, – проворчал настоятель.

– Клан? – Йона перешел на шепот. – Вы хотите сказать, Янусы?

– Разумеется, клан. Ты же не думаешь, что мы – фанаты твоей ужасной музыки. И мы действительно Янусы, причем единственные прямые потомки Кэхиллов во всей Азии. А вам такой почет только потому, что ты сын Коры Уизард. – Настоятель перевел взгляд на отца Йоны. – А вы, насколько я понимаю, ее супруг. Впрочем, не Янус.

У Йоны словно пелена с глаз спала. А точнее, открылся занавес.

Так вот почему его сюда направила штаб-квартира в Венеции. Потому что, как представители их клана, шаолиньские монахи способны оказать ему содействие в поисках ключей на территории всей Азии.

– Я всегда знал, что с юмором у нее порядок… у моей супруги то есть, – обиженно произнес Бродерик. – А что же она молчала, что среди местных у нас есть свои люди?

Бродерик широко растопырил пальцы, беспомощно шевеля ими в воздухе, словно им не хватало этих маленьких светящихся кнопочек.

– Лады, попс, – успокоил его сын. – Он дело говорит. Поэтому мы здесь. Все в норме.

И в этом была вся Кора Уизард. Она управляет кланом, как каким-нибудь арт-проектом. Сначала выдавала минимум информации, а потом отходила в сторону и любовалась, как от них летят искры. Классика. Она плоть от плоти Янусов. Но поступать так с собственным сыном… Не ожидал.

Настоятель обреченно вздохнул и пригласил их в микроскопический кабинет, в котором с трудом умещался старинный круглый стол, испещренный древесным жучком. Дверь с хлопком закрылась, и они оказались в совершенно изолированном от внешнего мира пространстве.

– Давайте перейдем к самому главному, – не церемонясь, начал разговор Ли Ву Чен. – Кто этот мальчик? И что он здесь делает?

– Дэн Кэхилл, – ответил за Йону папа.

– Кэхилл? – оживился монах. – Из Янусов?

– Не в теме, – Йона пожал плечами. – Он внук Грейс Кэхилл.

На настоятеля это произвело изрядное впечатление.

– Ах, Грейс Кэхилл… Отличная кровь! И очень опасная дама. Мало кто сумел подойти к разгадке тайны тридцать девяти ключей так близко, как она, очень мало.

– Кончай базар-то, – перебил его Йона. – Нет, ты, конечно, дело говоришь, и Грейс супер, но мама круче. Она перехитрила ее. Поэтому она нас сюда и прислала. В Венеции не хватает последнего ингредиента, чтобы воссоздать формулу Янусов.

Услышав эти слова, настоятель вскочил с места и что-то громко закричал на мандаринском диалекте.

– Прошу меня простить, – сменив тон, снова повернулся к ним монах. – Но мы так долго ждали этого дня. Столько лет нам приходилось терпеть этих невыносимых Томасов с их немереным гонором и мелким умишком.

– Да жутко, – после некоторого раздумья согласился Йона.

– Итак, господа, все, чем мы располагаем сегодня, к вашим услугам. И добро пожаловать в Шаолинь! А кстати, что это за ингредиент, которого там не хватает?

– Так потому-то мы и здесь. Мама уверена, что он в Китае. Но мы еще толком не знаем, что именно надо искать и где. Поэтому мы возим с собой этого малыша Кэхилла.

– Но как какой-то ребенок может знать больше, чем Янусы?

– О, только не надо его недооценивать, – сказал Йона. – Он всего лишь кажется таким несмышленым. Но они в паре с сестрицей уже такое успели сотворить! Кто знает, возможно, им помогают связи Грейс, не знаю.

– Может быть, может быть. Не будем исключать и это, – помрачнел монах. – Что ж, в таком случае давайте считать, что быть одновременно послом Янусов и лицом «Тайгер Бит» не взаимоисключающие вещи. При умном подходе этот отпрыск Грейс может стать очень ценной картой в наших руках.

– Э-э-э… спасибо…

«Это комплимент?»

– Твоя мать не зря ищет ключ именно в Китае, – продолжал Ли Ву Чен. – В этой стране над формулой Янусов трудилось не одно поколение династии Цинь. На протяжении веков формула была целью жизни нескольких императоров. Но это была не просто цель – это была настоящая всепоглощающая страсть. Да, императоры Цинь прославились на весь мир как величайшие покровители искусства и коллекционеры. Но это было не простое служение красоте, и они собирали не просто произведения искусства. Они собирали ключи, и это было их истинной страстью. Но в результате она сыграла с ними плохую шутку. Они забыли свой народ.

– Ну и как успехи? – нетерпеливо спросил его Йона. – Кто-то из императоров открыл формулу?

– Мы считаем, что да.

– Считаем? – взорвался Бродерик. – А вы что, сами не знаете?

– Дошедшая до нас через многие десятилетия история вкратце такова. – И настоятель демонстративно повернулся к Йоне. – Много лет назад последний император Пу И нанял себе учителя с Британских островов. Имя его было Реджинальд Флеминг Джонстон. Он был из рода Янусов и занимался естественными науками. И вот им-то в секретной лаборатории Запретного города удалось открыть всю формулу.

Йона скосил глаза на отца. Он видел, что тот был унижен высокомерием монаха. Но сейчас было не время утешать его оскорбленное самолюбие.

– Так в чем фишка? Что случилось потом? – нетерпеливо спросил он настоятеля.

– А потом случилось несчастье. Наступил тысяча девятьсот двадцать четвертый год. Пу И терзало предчувствие неизбежной беды, и он знал, что в ближайшее время ему не миновать изгнания. И надо ли говорить, что стало главной целью его жизни? Ему надо было сохранить формулу. И вот тут ему на выручку снова пришел Джонстон, который познакомил Пу И с одним таинственным человеком. Этот человек, как и Джонстон, был тоже с Британских островов и тоже Кэхилл. Но самое главное, он обладал некими уникальными способностями, которых на тот момент ни у кого на земле не было. А так как тогда он был единственным человеком, который обладал этим даром, ему удалось так спрятать эту формулу, что ее до сих пор никто не может найти. Более того, он сумел сделать так, чтобы навеки сохранить ее неизменной. Говорят, что равных ему в этом мастерстве в те времена на земле не было.

– И где он ее спрятал? – чуть ли не закричал на него Бродерик.

– На этом легенда заканчивается, – покачал головой Ли Ву Чен.

– А кто был этот туз, который спрятал вещь? Как его звали? – спросил Йона.

– Этого тоже никто не знает. После изгнания из Запретного города и последующих событий Пу И стал совсем пассивным и бездейственным. Ходили слухи, что незадолго до смерти его видели на Великой Китайской стене, но это действительно только слухи, не более того. Открытие формулы было его единственным достижением в жизни. Но таким, которое невозможно переоценить. Этим он оставил величайший след в истории человечества – гораздо больший, чем его кратковременное пребывание на троне Поднебесной в детские годы. Вся остальная жизнь Генри Пу И – жизнь светского льва, тюремного заключенного и простого библиотекаря – не достойна имени истинного Януса. – Монах бросил уничижительный взгляд на Бродерика и повернулся к Йоне. – Для простого гражданина, пусть даже императора, это, может быть, и нормально. Но только не для потомка великой Джейн Кэхилл.

Дверь распахнулась, и в кабинет влетел запыхавшийся послушник. Он держал в вытянутой руке телефон Бродерика, боязливо сжимая его двумя пальцами, словно боясь, что эта штука вот-вот взорвется. «Блэкберри» радостно полыхал всеми своими кнопками, словно елка на Рождество.

Бродерик обрадовался ему, как старому знакомому и с важным видом вскочил со стула:

– Это из штаба – срочный вызов от Янусов!

Раскрасневшийся монах с готовностью вручил ему смартфон и, исполнив порученную миссию, выбежал вон.

Йона дождался, пока захлопнется дверь, и, понизив голос, спросил:

– Это от мамы?

– Нет, это не мать, – упавшим голосом сказал Бродерик и протянул ему телефон.

На экране светились китайские иероглифы.

Ли Ву Чен невозмутимо достал из складок одежды очки для чтения и водрузил их на нос.

– Весьма любопытно. Здесь какие-то числа. Один, тридцать восемь, пятьдесят три.

Бродерик скорчил презрительную гримасу.

– Это аноним, – авторитетно сказал он. – Отправитель скрыт. – Он стал тыкать пальцами в клавиатуру. – Почему надо отправлять шифровку, если к ней нет ключа? Что за чушь?

– Потому что это не чушь, попс, – торжественно заявил Йона. – Секция один, ряд тридцать восемь, место пятьдесят три. Йоу! Это же стадион!

– Но у нас на ближайший месяц нет концертов, – назидательно напомнил ему отец.

– Так в том-то вся и фишка, – ответил ему сын. – Мы пускаем слух, ну, скажем, что концерт будет тогда-то, например, в Шанхае, и тот, кто отправил это, появится в нужном месте в нужное время. Все, что от нас требуется, это связаться с агентом и назначить концерт.

– Рискованно, – разумно заметил Бродерик.

– Да ничего подобного. Смотри, я все это время буду на сцене. В руках у меня будет микрофон. Если что, я одним только взглядом направляю на этого парня пятьдесят тысяч ревущих фанатов. Даже у Люциан нет такой армии поддержки. – И Йона улыбнулся. Эх… Жаль, что мама его не слышит.

– Что ж, недурно для звезды «Кто хочет быть Гангстой?», – бесстрастно посмотрел ему в глаза Ли Ву Чен. – Но должен тебя огорчить, ты не прав.

– Блефуешь! – обиделся Йона.

– В Шаолине не блефуют, – отрезал настоятель.

– Я уважаю Шаолинь! – Йона поднял руки. – Но просто… Говори сам. Что это, по-твоему, такое?

– С радостью! – согласился монах. – Вы когда-нибудь слышали о терракотовой армии в городе Сиань?

– Так это из штаба армии? – сосредоточился Бродерик.

– Не совсем, – устало закатил глаза монах. – Терракотовая армия – это восьмое чудо света. И если вы хотя бы на минуту перестанете думать о бессмысленной карьере вашего сына, то увидите, что для вас еще не все потеряно, и вам, может быть, еще приоткроется мудрость! Не вся, конечно… Но больше, чем ничего. И вы познаете, что мир – это не только «Энтертеймент Тунайт».

– Факт. Но об этом позже, – вмешался Йона, видя, как наливаются кровью глаза отца. Сейчас он меньше всего хотел, чтобы папа вступил в единоборство с мастером высшей школы боевых искусств Шаолиня. Во-первых, этот Ли Ву Чен, хоть и мал на вид, да, видимо, удал – да так, что может одним ударом разгромить весь город. А во-вторых, если узнает мама… его ждет чудовищная смерть. Шутка.

– Мы не хотим обидеть ваше древнее чудо. Мы уважаем вас и с уважением желаем спросить, – а уважение здесь в почете, – так что за банда и откуда?

– В окрестностях города Сиань находится древняя гробница императора Цинь Шихуана, основателя династии Цинь и первого императора объединенного Китая. Ее охраняет огромное войско терракотовых статуй, которые сопровождают его в пути по загробному миру.

– Ага, – сказал Йона. – Статуи?

– Да. Это многотысячное войско. Из глины. Каждый воин сделан с величайшим мастерством и больше натуральной величины. Даже сейчас там продолжают каждый месяц находить все новых и новых воинов.

– Но почему вы так уверены, что это сообщение имеет отношение к этой глиняной армии? – не выдержал Бродерик.

– А потому, что в сообщении указан инвентарный номер одного конкретного терракотового воина, – снизошел Ли Ву Чен. – Пятьдесят третий солдат в тридцать восьмом ряду в раскопе номер один.

– Или это ловушка, – злорадно ответил Бродерик.

– Лады, – миролюбиво улыбнулся Йона. – Ловушка не ловушка – какая разница? У меня будет прикрытие.

Монах с ужасом воззрился на него.

– Послушайте, но даже вы не можете быть настолько безрассудны! Сын Коры Уизард – лакомый кусок в руках наших врагов!

Но Йона сохранял невозмутимость.

– А кто сказал, что пойду я? – И на лице его вспыхнула заученная глянцевая ухмылка. – Я же говорил, что юный Кэхилл нам не помешает.

Глава 14

После первых трехсот ступенек Дэн начал задыхаться. Через следующие пятьсот ему показалось, что еще чуть-чуть, и он выплюнет собственные легкие, размазав их о каменистый склон горы Сун.

Мимо несколько раз проносились одетые в оранжевое монахи и ученики кунг-фу. Они непринужденно взмывали ввысь, перелетая со ступеньки на ступеньку.

Теперь понятно, почему они непобедимые. Если у них каждый день такие тренировки, то они одним нажатием руки способны сплющить целую пагоду, а вместе с ней и гору.

На семьсот пятидесятой Дэн сбился со счета, а статуи Бодхидхармы еще не было видно. Пот лился из каждой поры его изможденного тела, как сердитый ливень из серой осенней тучи.

«Моя форма для ушу! Моя драгоценная форма! Теперь она превратится в потные лохмотья!»

Дэн взглянул на часы. Прошел уже почти час, а он все ползет, и конца не видно. Ну где же этот бородатый Будда? На Луне, что ли?

Мимо него снова пронеслась стайка монахов – на этот раз они летели вниз. Но вот воздух стал заметно холоднее. Значит, вершина уже близко.

Ступеньки резко свернули вправо, и неожиданно прямо перед Дэном вырос кошмар его детства размером в трехэтажный дом. Дэн невольно вскрикнул и смущенно оглянулся по сторонам, не видел ли кто его. Но нет – ни монахов, ни туристов, никого. Никто не тренируется, никто не прогуливается.

Он обогнул основание статуи, разглядывая каждый его квадратный сантиметр. Потом перевел взгляд выше и начал внимательно изучать складки одеяний. Но нигде не было ни следа каких-нибудь секретных посланий или тайных символов. Ни царапины! Ни даже трещинки, где его ждал бы ключ.

Неужели я ошибался насчет Бородатого Будды?

Но тут взгляд его привлекла небольшая часовня, вырезанная в скале прямо за спиной Бодхидхармы. Он еще раз обошел вокруг статуи и, не долго думая, вошел внутрь. Внутри часовня вся была исписана китайскими иероглифами, однако среди них выбивалась надпись на английском языке: «Пещера Дхармы» – и рядом стрелочка, которая указывала на дырку в скале.

Пещера!

О, как же Дэн не хотел туда лезть! Сколько раз во время этой гонки ему приходилось залезать в горные пещеры, спускаться в подземные туннели, заброшенные шахты и старые катакомбы! Да ему их до конца жизни хватит! Что, собственно говоря, пару раз чуть не произошло…

Но не зря же он потел на этой лестнице в небо! Дэн опустился на четвереньки и полез в туннель. Внутри было тесно и темно, каменные стены были холодными и сырыми от влажного воздуха.

Он прополз пятьдесят метров, и внезапно его окутала кромешная тьма. Он понял, что не выдержит – развернется и поползет назад. Эта беспросветная, черная тьма и узкий каменный мешок, сжимавший его со всех сторон, были невыносимыми. Видимость нулевая, а под ногами и над головой одна скала. Сун сожрала Дэна. Дэн в животе у Сун. Ему стало тяжело дышать. Что это? Астма? Нет, он делает вдох и выдох, значит, он дышит, но легкие работают все быстрее и быстрее, словно кто-то подгоняет их плеткой.

Что с ним происходит? Заболел, что ли?

«Ага! Так это же приступ клаустрофобии! Значит, у меня клаустрофобия…»

Он закрыл глаза и заставил себя пропустить все чувства через рассудок. Никто его не замуровывает в эту гору, так что рано себя хоронить. Ему просто… холодно.

Так прошло тридцать секунд, но Дэну показалось, что прошла вечность. Но вот дыхание его восстановилось и теперь он смог трезво оценить обстановку.

Дэн пошарил по полу и почувствовал, что какой-то камень немного сдвинулся с места. Он прополз вперед и снова ощутил это же шевеление, но уже под коленкой. И на том же самом месте. Странно. Он развернулся и начал простукивать пол.

Но нет, все правильно! Там, где ему почудилось это странное шевеление, звук был другим! Не таким, как если бы это была пустота, просто другим.

Ах, если бы у него был фонарик!

Но у него же есть фонарик! Правда, не очень яркий, но все же лучше, чем ничего. Дэн опустил левое запястье вниз и включил подсветку на циферблате.

Конечно, этого было недостаточно. Свет был слишком слабым, но все равно – то, что он увидел, было достойно всех его самых страшных мучений. Этот камень отличался от остальных! Дэн провел циферблатом вдоль его краев и обнаружил, что под камнем плита, врытая в землю и похожая на крышку люка.

Дэн отскреб по ее краям землю и подцепил ее за угол. Плита на удивление легко оторвалась от пола. Дэн поднял ее, осторожно отложил в сторону и снова включил подсветку.

Что это?

Дэн не мог поверить своим глазам. Перед ним был настоящий тайник! Он просуществовал в этой пещере долгие, долгие годы, и никто, ни один человек, не знал об этом. Он первый нашел его! Дэн склонился ниже над своей находкой. Но что это? Остатки свернутого полуистлевшего пледа, а в нем… Что?

Дэн вытащил из тайника сверток и попытался одной рукой развязать его, а другой направить на него свет. Но нет, так ничего не выйдет. Снова тьма… Он положил на место плиту и, бережно прижимая к себе драгоценную находку, начал дюйм за дюймом ползком пробираться к свету. Вот тьма стала постепенно рассеиваться, и вскоре Дэн снова оказался на поверхности земли.

Он быстро огляделся по сторонам. Ни в часовне, ни вокруг статуи не было ни души. Сгорая от нетерпения, Дэн бережно развернул старую ткань и в недоумении уставился на содержимое свертка.

Мусор какой-то. Буквально! Горшки, чашки, битое стекло – все покрыто черной копотью и местами расплавленное.

Ну кому понадобилось прятать в тайнике мусор, словно это какое-то сокровище, да еще и в высшей степени секретное?

Он взял одну из чашек и стал вертеть ее в руках.

Но что это? Это не чашки! Это похоже на колбы. А эти – такие тонкие и длинные – похожи на полуразбитые пробирки и какие-то странные стеклянные трубки. Это никакой не мусор, это остатки какой-то лаборатории! И что-то там было не так, потому как все это было явно вытащено из пожара.

Еще один пожар? Как же это напоминает Кэхиллов! Мама с папой, Грейс, Ирина. Прошла всего неделя с момента смерти Ирины. Дэн все еще видел ее словно наяву – как она падает, как над ней обрушивается горящая крыша. Он никак не мог забыть эту жуткую ночь – страшные видения снова и снова возвращались к нему и терзали его воспоминаниями.

С тех пор как умерла Грейс, Дэну пришлось повидать немало. Но в этот раз он впервые в жизни увидел смерть собственными глазами и потом все время ловил себя на мысли о том, что у мамы с папой тоже, наверное, были такие же глаза, как у Ирины в самый последний момент ее жизни.

«Нет… лучше об этом не думать. Так невозможно».

Вдруг он вспомнил подземелье Парижа. Ту фреску, на которой был нарисован Гидеон Кэхилл и четверо его детей – Лукас, Джейн, Томас и Екатерина, основоположники ветвей клана Кэхилл. И за ними на заднем плане тоже полыхали языки пламени.

Руки его дрожали. Не веря своим глазам, Дэн смотрел на оплавленную пробирку. Она был сделана из толстого полупрозрачного стекла с пузырьками внутри. В свертке лежали еще какие-то фрагменты. По сравнению с легким современным оборудованием из алюминия и нержавеющей стали, которое Дэн видел в школьной лаборатории, эти странные предметы казались слишком тяжелыми и грубыми на вид. Видимо, они были целиком сделаны из железа. Что за каменный век был тогда?

Но только – стоп! Сердце барабанной дробью застучало у него в груди. Ведь Гидеон Кэхилл был алхимиком! Вдруг это и есть его лаборатория? Та самая, что сгорела в том пожаре с парижской фрески! Правда, провинция Хэнань далеко не Европа, но с тех пор прошло уже более пятисот лет, а Кэхиллы, как известно, были любителями попутешествовать.

Но где доказательства? Что в этих обломках такого важного? Значит, в них скрыта какая-то тайна, раз их привезли сюда с другой стороны планеты и спрятали в этот тайник!

Дэн внимательно рассматривал каждый черепок, каждый осколок, надеясь найти в них какую-нибудь подсказку.

Ой! Ну вот, порезался об острое стекло. Дэн засунул палец в рот, высасывая кровь. Ему показалось, что он слышит Эми: «Я же говорила тебе, не играй с разбитым стеклом!»

«Да ну? – мысленно ответил он. – Вообще-то это я его нашел. Хотя я даже больше не участвую в ваших играх!»

Далеко внизу была видна панорамная площадка. Рядом с телескопом стояли два маленьких, как муравьи, человечка. Йона и его отец? Отсюда не понятно. Но они, скорее всего, уже давно ищут его.

Значит, пора торопиться. Надо срочно спрятать лабораторию Гидеона Кэхилла. Дэн так и не нашел ничего, что бы как-то раскрыло смысл этого тайника и объяснило, что теперь делать. Все-таки это не ключ. Но зачем-то их спрятали здесь и тащили сюда через полсвета! А следовательно, за этими осколками скрывается очень важная тайна. Янусы просто так ничего не делают. Думай, Дэн…

Ладно, для начала их надо хорошенько спрятать. Завернув осколки в плед, он выпрямился и собрался уже идти, как вдруг из свертка выпал и оказался прямо у его ног какой-то маленький круглый предмет. Дэн наклонился и поднял его. Нет, это не черепок, и не осколок, и не железная трубка. Предмет был правильной овальной формы и, похоже, был сделан из золота, почерневшего от копоти и времени. Сбоку на нем была кнопочка, похожая на замочек от старинных часов с крышкой. Дэн нажал на нее и крышка открылась!

Изнутри одна его сторона была покрыта остатками бархатной ткани, которая когда-то была, видимо, или темно малинового, или фиолетового цвета. А с другой стороны в медальон была встроена старинная миниатюра с портретом на слоновой кости и в окружении изящной резной рамочки.

Дэн не мог отвести от него глаз. С портрета на него смотрела прекрасная юная девушка.

Мама!

«Нет. Не может быть. Этой штуке уже несколько сот лет».

И все в ней не как сегодня – и прическа, и одежда – все из прошлого. Нет, это никак не может быть Хоуп Кэхилл.

«Но лицо-то мамы!»

Конечно, Дэну было всего четыре года, когда она умерла. Но лицо матери забыть невозможно. Никогда.

Вдруг снизу послышался хор голосов. Наверное, еще одна группа монахов совершает тренировку. Пора идти, а не то они с минуту на минуту будут здесь. У него оставалось лишь несколько секунд, чтобы спрятать лабораторию. Дэн бросил последний взгляд на портрет.

Но только не его. Это он оставит себе.

Он затолкал миниатюру во внутренний кармашек джинсов, схватил сверток и начал спускаться вниз. Надо найти такое место, которое он сможет легко вспомнить. Мало ли что. Вдруг эта лаборатория ему еще пригодится.

Дэн отсчитал двадцать пять ступенек – четырнадцать плюс одиннадцать. Ровно столько, сколько им с Эми было лет на двоих. Потом он спрыгнул на тропинку и побежал к густому кустарнику, который рос по всему склону вдоль лестницы. Он нашел небольшую ямку, положил в нее сверток и прикрыл его ветками и камнями. Не лучшее место для такого тайника, но ничего, пока сойдет.

Дэн вернулся на лестницу и как раз вовремя – навстречу уже поднимался шаолиньский монах в сопровождении трех учеников кунг-фу. Они взлетели наверх, даже не удостоив его взглядом.

Дэн припустил вниз по лестнице. По сравнению с подъемом спуск был просто детским аттракционом. И несравнимо быстрее. Дэн мог бы спуститься даже еще быстрее. Если бы то и дело не останавливался, чтобы снова и снова посмотреть на портрет. Лицо мамы, но не мама.

Надо будет непременно показать его Эми. Да, они, конечно, разругались из-за этого состязания, и вообще она вечно им недовольна. Но против этого ей будет нечего возразить. Да она просто обалдеет!

Не успел он оказаться на панорамной площадке, как к нему навстречу уже трусцой бежал Йона. За ним следовал Бродерик, который еле-еле успевал бежать и одновременно стучать по «Блэкберри».

– Ты где пропадал, братишка? – без предисловий начал Йона. – Что ты там делал, наверху?

– Ну… – Дэн замялся, не успев придумать ответа.

Но Йоне, кажется, было все равно, что ответит Дэн. Он был слишком увлечен собственными планами.

– Так, давай, быстро вылезай из этой пижамы и скорей переодевайся во все свое. Мы сматываемся.

– Куда? – удивился Дэн.

– Расскажу в самолете. У нас назначена одна встреча. С армией.

Глава 15

Великая Китайская стена.

Они увидели ее еще издали, пока тряслись в автобусе, и, проделав несколько часов пути, так и не поняли, где ее начало, а где конец. Изначально стена была задумана, чтобы защитить страну от разорительных набегов монгольских племен, и теперь она бесконечной извилистой лентой простиралась вдоль обширной древней границы Северного Китая.

И только когда они вышли из автобуса и, пробравшись сквозь толпу, поднялись на стену, Эми поняла, почему даже монгольской орде приходилось не раз подумать, прежде чем предпринять наступление и штурмовать ее. Начать с того, что стена была толстая. По ширине точно такая же, как их гостиная в Бостоне. Так что китайцы могли разместить внутри стены не одну армию. Кроме того, через каждые полмили она была укреплена сторожевыми башнями. В них располагались посты, казармы, склады с боеприпасами, продуктовым запасом и другими необходимыми вещами для длительной обороны. В стене можно было прожить целую вечность, ни разу ее не покидая.

Кроме того, она была очень высокая. Метров десять в районе Бадалина. Любой, кто отважился бы залезть на нее, немедленно оказался бы под ураганом летящих стрел и душем из кипящего масла.

Стрелы и кипящее масло… Надо непременно привезти сюда Дэна. Да он просто обалдеет! Хотя она и так все время о нем думала – и без этих ужастиков. А эта отвратительная ссора на Тяньаньмэнь вообще ни на минуту не давала ей покоя.

А теперь его нет. Нет, формально он, конечно, есть. Но не с ней… Но, по крайней мере, он не пропал без вести. И то хорошо. А где он, неизвестно. Но зато известно с кем. А это уже полдела.

Мысли о Дэне не давали ей покоя ни днем, ни ночью – какие уж там ключи! Воображение рисовало ей страшные, фантастические картины, как Дэн идет один, и вот к нему из-за кустов крадется мерзкое, пятиметровое, шершавое тело. Нильский крокодил! Вот-вот он раскроет свою пасть и…

Может, она, конечно, и преувеличивает, но Йоне Уизарду доверять нельзя. Как и никому из Кэхиллов. Это факт.

С тех пор как пропал Дэн, прошло два дня. Они еще никогда не расставались так надолго. Ни разу. С того самого дня, как мама впервые принесла домой этот кулек и назвала его Дэном. В тот день Эми поняла, что ее жизнь сломана. Ну а теперь она и вовсе кончена. Без него. Она просто не может жить без него. Ей больше ничего не нужно – ни ключей, ни этой охоты, ни приключений. Без Дэна все потеряло смысл.

Сначала, как только они похоронили бабушку и узнали про ключи, они согласились на эту гонку исключительно ради бабушки, в память о ней. Ну а потом, со временем, когда поиски привели их в Париж, они уже были настолько захвачены этими головокружительными приключениями, что ключи стали целью их жизни, единственным ее смыслом и содержанием. И они почти забыли, с чего все началось.

А теперь… теперь, когда его нет рядом, Эми почувствовала такую бессмысленность всей этой гонки, такую пустоту в душе, что сама мысль об этих ключах стала ей ненавистна.

«Где же ты, Дэн? Это все из-за меня, да? Ты все еще злишься? Ты не хочешь меня видеть и не вернешься никогда?»

«Я тебя ненавижу!» – сказал он. Это были его последние слова. Куда уж красноречивее.

Он не виноват. Она сама это заслужила. Не надо было так говорить о родителях. Она не имела права. А тем более говорить эту своему младшему брату, для которого она все. Странно, но она даже испытывала какую-то гордость за него, за то, что он так смело защищает тех, кого любит. А вот она… она так не умеет.

Как ей могло такое прийти в голову – радоваться, что родители умерли? Да это просто немыслимо. Что с ней? Откуда в ней эта жестокость? Да еще и сказать такое своему брату! Да за одну такую мысль ей смело можно написать у себя на лбу: «Мадригал».

– Перестань канючить, я все равно не выпущу тебя, Саладин, а то ты еще потеряешься в такой толпе, – раздался голос Нелли.

– М-р-р-р, – жалобно пропищал Египетский мау.

«В такой толпе…»

Эми вздрогнула. В этой стране толпы на каждом углу. Она оглянулась. На стоянке, где они высадились, еще сотни таких же автобусов выгружали разомлевших от долгой дороги туристов. Они тянулись за своими гидами и, как длинные морские водоросли, со всех сторон обвивали площадь, переплетаясь с другими группами и сливаясь с ними в единый водоворот. Фотоаппараты, мобильники, рюкзаки, гиды… У Эми голова шла кругом. Туристы, торговцы, полиция, охрана. Миллионы фигурок, картинок, воздушных змеев, игрушек – от самых маленьких, пустяковых до гигантских, величиной с целую стену – из скорлупы грецких орехов, ракушек, птичьих перьев, бумаги и шелка. И тысячи хитроумнейших китайских головоломок. Простые и грошовые, вычурные и дорогие, подделки и оригиналы, на любой вкус и кошелек. И все – прилавки, ларьки, киоски, витрины – все осаждено многоязыкой толпой. И чеки, кредитки, банкноты, юани. Громадная площадь Тяньаньмэнь, на которой яблоку негде было упасть, теперь казалась тихим сквериком по сравнению с этим вавилонским столпотворением. У Эми перед глазами запрыгали белые зайчики, и, чтобы не упасть без чувств, она стала повторять про себя: «Там, где толпы, там и Йона… Я ищу Йону… Если я найду Йону, то найду и Дэна…»

Однако всех этих людей, которые собрались в одно и то же время в одном и том же месте, интересовал отнюдь не король рэпа. Они прилетели сюда со всех уголков света только ради того, чтобы своими глазами увидеть Великую китайскую стену. Именно она, эта древняя великанша, собрала здесь миллионы своих поклонников, и ее славе мог бы позавидовать даже всемогущий Уиз.

Нелли перегнулась через парапет и, глядя с высоты стены в бесконечную, уходящую даль, присвистнула:

– Отличное место для обороны. Да отсюда видно на пятьдесят километров вперед. А ты ничего не перепутала – ты уверена, что их императоры были Янусами? А не Люцианами? Это больше напоминает их почерк.

– В те времена не существовало ни Янусов, ни Люциан. Ее построили еще за две тысячи лет до рождения Гидеона Кэхилла.

– Прости, я об этом не подумала. Неужели на земле еще сохранились вещи, до которых не дотянулась рука Кэхиллов? Даже не верится! – лукаво улыбнулась она.

Солнце постепенно садилось, и его яркие лучи светились на уровне глаз. Нелли прищурилась от ослепительного света и, прикрыв глаза рукой, пыталась разглядеть, что за толпа собралась у входа в следующую башню.

– Там какая-то давка. Пройдем еще вперед – вдруг это наш герой хип-хопа наделал столько шума и раздает автографы?

Эми безучастно кивнула. Она уже не верила в удачу. И кроме того, это низкое, уходящее за горизонт солнце напомнило ей о времени – скоро наступит вечер, а они за весь день, проведенный на стене, так никого и нашли – ни Йоны, ни Дэна.

Чтобы успеть до заката, они припустили бегом, и Нелли выпустила Саладина. Пусть разомнет лапки и побегает с ними наперегонки! Тяжело дыша, они поравнялись с группой бразильских туристов около входа в башню.

– Йо… Йо…?

Большая толпа, спринт на короткую дистанцию, обычная застенчивость – и она снова заикается. Ну что с этим поделать?

– Йона Уизард! – помогла ей Нелли и взяла Саладина на руки. – Вы не видели его здесь?

– Уиз? – просиял экскурсовод. – Он здесь?! О, я его обожаю! Я своим племяшкам в Сан-Паоло читала его сказки перед сном. «О Фило Да Гангста» называются! Прелесть!

Нелли надменно подняла подбородок и окинула гида презрительным взглядом.

– Подумаешь! Сказки она ему читала! Нет, ну ты мне скажи, – набросилась она на Эми, когда они отошли от группы, – почему, куда ни пойди и с кем ни поговори, всюду боготворят этого рэпера!

– Но, – ответила Эми, не в силах поднять на нее глаза, – когда он тебе действительно нужен, его нигде нет.

Нелли вспомнила наконец о том, что вообще-то в ее обязанности входит не только Дэн, но и Эми, которая тоже еще совсем ребенок.

– О’кей. Думаю, нам хватит на сегодня. Мы устали, и пора домой. Пойдем, утро вечера мудренее. Давай найдем какую-нибудь гостиницу, выспимся как следует, а завтра снова начнем поиски. Идет?

– Я никуда отсюда не уйду! И буду здесь до тех пор, пока не найду своего брата! Ясно?

– Ну, перестань. Скоро совсем стемнеет. Как мы его найдем, если умрем от усталости? Нам надо отдохнуть, поесть хорошенько… И вообще, когда мы ели в последний раз? Я тоже не помню. А ты знаешь, какой Саладин злой, когда он голодный?

– Мр-р-р-р! – сказал Саладин.

– Да это кот может проглотить целого слона! – взорвалась Эми. – То ему красную рыбу подавай, то китайские пельмени с креветками. А черную икру он не желает? Нет! У нас нет времени на пикники! Как я могу есть и спать, зная, что в это время Йона… Куда он подевал Дэна? Что он с ним делает? Клянусь, если он хотя бы пальцем до него дотронется, я его задушу собственными руками!

Ну вот… И снова эта злоба. Откуда это в ней? Откуда эта ярость, этот дикий гнев. Но самое ужасное, что в ней говорил не просто гнев. Нет, она этого хотела. Значит, этот Мадригал, который дремал все это время на дне океана, теперь все ближе и ближе выходит на поверхность и скоро совсем завладеет ею? Потому что обыкновенно люди просто бросаются такими словами, не вкладывая в них никакого смысла. Но только не Мадригалы. Мадригалы не бросают слов на ветер и исполняют свои угрозы.

– В общем, у нас столько проблем, что Саладин, я думаю, обойдется, – тише добавила Эми. – Ничего с ним не случится, если он не поужинает один раз. Посмотри на него, его жирового запаса хватит еще на месяц. Ничего, переживет как-нибудь.

Обескураженный Саладин вырвался из рук Нелли и с разбегу набросился на какого-то запоздалого туриста, который, ничего не подозревая и не ожидая в данный момент никаких подлостей со стороны котов, неторопливо разворачивал сэндвич с сардинами. И только он раскрыл рот, как Саладин выхватил у него из рук сэндвич и, за неимением практики в подобных упражнениях, не рассчитал траектории полета и с сардиной в зубах вылетел за ограду.

Вслед за этим последовал двойной крик ужаса. Это кричали Эми и Нелли.

Они бросились к парапету и в страхе посмотрели вниз, боясь увидеть то, что должны были увидеть.

Приблизительно в десяти метрах под ними стоял Саладин: усы торчком, шерсть дыбом, в глазах молнии, хвост трубой.

– Мр-р-р-р-р!!! – то есть: «Такого я вам никогда не прощу!»

У Эми с Нелли по коже поползли мурашки. Так на них еще никто никогда не кричал.

– Знаешь, – нерешительно сказала Эми. – Может быть, нам все-таки поискать ночлег и наконец поесть?

Глава 16

С высоты борта G5 разницы между городами Сиань и Пекин не было никакой. Во всяком случае, так думал Дэн, глядя, как их самолет медленно снижается над аэропортом. И почему везде написано, что Сиань намного меньше Пекина? Разве что не видно небоскребов. Когда самолет взлетал над столицей, их высокие стройные силуэты четко выделялись на фоне неба. Но в остальном, куда ни глянь, везде километры и километры дорог, усыпанных красными перебегающими искорками тормозных огней, которые, словно елочные гирлянды, со всех сторон обвивают город.

Пробки.

Копоть.

Самолет приземлился сквозь желтоватую завесу смога, который грязным покрывалом лежал над городом.

– Нет, вы только подумайте! – воскликнул Бродерик.

Они еще не успели окончательно приземлиться, а он уже читал сообщения на своем «Блэкберри».

– Помните наш плакат «Поколение Уиз: Бери от жизни все!»? Хотите знать, как это выглядит на китайском? «С Йоной Уизардом твои потомки станут толстыми, как мул».

– Оставите мне один? – рассмеялся Дэн. – Я как раз собираю такие приколы!

– Если они тебе так нравятся, то давай сам разбирайся и отвечай за весь этот балаган перед компанией!

– Лады, попс, – лениво зевнул Йона, как только самолет приземлился. – Никто на это не обратит внимания. Ты же знаешь этот прикол – я выбираю какого-нибудь счастливчика, приглашаю его на ужин, мы выкладываем этот трюк в YouTube, и все тут же забывают о паре-тройке каких-то глупых плакатов.

– О шестистах тысячах глупых плакатов, – поджав губы, ответил Бродерик.

– А? Ну, тогда ужин и кино. Так лучше, – развивал свою мысль Йона. – «Как мы клубимся в Сиане». Cделаем эксклюзив для MTV-Азия. Будет полный отпад, йоу! Только закончим с этими терракотовыми зомби. – И он заговорщически подмигнул Дэну.

Дэна переполняла гордость. Еще бы, ведь из всего своего помпезного окружения Йона выбрал именно его. Ни охранников, ни ассистентов, ни этих напыщенных пиарщиков, которые роем вились вокруг. Ни даже Бродерика! Только ему Йона доверил секрет терракотовой армии. Это их тайна и особая миссия.

Нет, ему, конечно, наплевать на все эти ключи.

Но Сиань! Вот это супер! У них тут самые настоящие лимузины. В аэропорту их встречал серебристый лимузин длиной в автобус и отвез их в «Колокольню» – самый крутой отель в городе, где у Йоны был снят целый этаж под крышей.

Бродерик договаривался по телефону с администрацией, чтобы им зарезервировали весь ночной клуб для вечеринки, которая, по его сценарию, должна стать бомбой для всех местных и мировых изданий.

Дэн проверил часы. Они показывали семь тридцать.

– А во сколько закрывается это терракотовое место?

Йона сверкнул своей белоснежной запатентованной улыбкой во все тридцать два зуба.

– Закрылось уже два часа назад. Еще не время. Подождем, когда совсем стемнеет.

– А? Понял, – полушепотом ответил Дэн. – Мы там должны быть, когда все уйдут.

– Вот что я называю семьей, дружище! – одобрительно ухмыльнулся Йона. – Думать в одном направлении. Кэхиллы, одним словом. Мне нравится с тобой работать, йоу. Мы команда.

А вот Эми бы его только обзывала и потащила вместо этого в библиотеку, заставив его за один раз прочитать шесть сотен книг про терракотовых воинов.

И потом стала бы говорить, что так маме с папой и надо и что они сами во всем виноваты. Настроение у него испортилось. Ну как она могла? Он нащупал в кармане медальон из пещеры Бодхидхармы.

– Слушай, Йона… Ты знаешь, прошло уже два дня, четыре часа, двадцать одна минута…

– С тех пор, как ты видел Эми? – сочувственно отозвался Йона.

– Прости, я не слежу за вами по часам, – оправдывался Дэн.

– Я знаю, тебе не сладко, – успокоил его рэпер. – Если честно, то я и сам не понимаю, как мы до сих пор ее не нашли. Может быть, она специально так делает, сама…

Дэн сжался, словно от пощечины.

Его грустные мысли нарушил стук в дверь. Внизу все было готово для вечеринки.

В первые минуты Дэн даже не мог смотреть на еду. Он сел за стол, взял в руки палочки и стал злобно ковырять ими китайские пельмени. Аппетит совсем пропал. Все его мысли были только об Эми. Значит, она полностью списала его со счетов, так? Или все-таки это бред? Конечно, она все время ныла, что Дэн мешает ей думать и обзывала его мелким. Ну и что? А он все время обзывал ее занудой и все равно сейчас полжизни отдал бы за то, чтобы снова ее увидеть.

В это время представление достигло разгара. На сцене выступали китайские акробаты с немыслимыми трюками. Глядя на них, Дэн немного развеселился. Особенно в финале, когда над залом повис гигантский дракон и исполнил под куполом невероятный танец вверх ногами.

С ними за столом сидело несколько репортеров из крупных изданий. Бродерик пригласил их для того, чтобы в прессе появились самые положительные отзывы о пребывании Йоны в Сиане. Как будто у него бывали отрицательные отзывы!

Виновник торжества был в этот вечер в ударе – он искрометно шутил и заигрывал с журналистами. Словно никто буквально через несколько часов не собирался совершить ограбление самых знаменитых раскопок на территории азиатского континента. Но Дэн все-таки заметил, что, несмотря на праздник и шутки, которыми Йона сыпал весь этот вечер, мысли его оставались где-то далеко в другом месте.

«Удивительно. Я думал, что жизнь знаменитостей – это сплошной праздник, но каково это – вкалывать семь дней в неделю по двадцать четыре часа в сутки?» Обычный рабочий график суперзвезды? Но когда эта лихорадка продолжается каждый день и неделя за неделей в течение всего года, это все-таки нелегко.

Было уже далеко за полночь, когда акробаты наконец разошлись, и Йона закончил раздавать интервью. Дэн сидел на корточках у себя в номере и исследовал содержимое мини-бара. Вдруг он услышал музыку. Но не рэперский грув Йоны, нет. Это была классическая музыка. Дэн, неожиданно для самого себя, узнал ее – это был Моцарт, самый, пожалуй, выдающийся предшественник Йоны Уизарда по линии Янусов.

Дэн вышел из комнаты и пошел на звук. За дверью, ведущей в самую маленькую спальню, музыка звучала громче. Он тихонько приотворил ее и заглянул в щелочку. На краю кровати сидел Бродерик и держал гитару. Его толстые пальцы ласково перебирали нейлоновые струны, и даже Дэн, который вообще не разбирался в музыке, понимал, что его игра была просто виртуозна.

– Офигеть можно! – промямлил Дэн.

Бродерик удивленно поднял брови.

– А, это ты? – Он бережно отложил гитару и взял вместо нее «Блэкберри», демонстративно проверяя почту.

– А Йона об это знает? Что вы так умеете?

Бродерик смущенно откашлялся и спрятал от него телефон.

– Когда-то мне пророчили большое будущее, я был восходящей звездой в колледже. Но прошло время, и я встретил Кору… Знаю, я умею кое-что, но по сравнению с ними…

С ними…. Он имеет в виду Янусов. Ну да, конечно, как можно играть, если ты не Моцарт, не Скот Джоплин, не Джон Леннон и даже не Йона Уизард? Очень кэхилловский подход!

Странно, но Дэн вдруг испытал жалость к этому человеку. Разменять такой талант на право сиять в отблесках славы своего сына и всегда быть на полшага позади него? И что осталось от его детской мечты? Этот «Блэкберри»? Пока судорога окончательно не сведет его пальцы…

Глядя на Бродерика, Дэн вспомнил собственного папу. Он мало что о нем знал. Но, как и Бродерик, Артур Трент был аутсайдером в этой семье. Для всех он был мужем Хоуп Кэхилл и помощником Грейс Кэхилл. И даже дети его были Кэхиллами, а не Трентами. Маме в свое время бабушка тоже дала свою фамилию. И на какие еще жертвы ему пришлось пойти ради этой лиги чемпионов?

В дверь просунулась голова Йоны.

– А! Секретничаете тут? – взгляд его упал на гитару.

– Да так, дурака валяю, – смутился Бродерик. – Бренчу понемногу.

– Он офигенно играет! – возбужденно закричал Дэн, увидев своего кузена. – Так что талант достался тебе не только от Янусов, но и от твоего отца. Ты бы слышал, как он играл… Да он запросто может…

– Клево, куз, – перебил его Йона. – Давай потом обсудим. Нам пора двигать. Лимузин ждет.

– Да, пойдемте. – Бродерик решительно двинулся к выходу.

На часах было двадцать пять минут после полуночи, когда серебристый лимузин бесшумно отъехал от крыльца «Колокольни».

– Скажи водителю, пусть выбросит нас где-нибудь поблизости от терракотового музея, а то еще наделаем шума. Мы с братом пройдем пару кварталов пешком. Ничего страшного, зато нас не заметит полиция.

– Понятно, – ответил Бродерик. – Удачи вам, парни.

– Удача тут ни при чем, – ответил Йона.

Еще через двадцать минут водитель объявил им, что они уже подъезжают.

– Что-то никакого музея не видно, – пожал плечами Дэн. – Эй, вот это, что ли?

Невдалеке они увидели какое-то странное строение, напоминающее огромный ангар. В темноте он казался величиной чуть ли не в пять кварталов, и его задняя сторона уходила куда-то далеко за горизонт.

– А, это самый большой в мире самолетный ангар, – объяснил сыну Бродерик.

– С ума сойти, – сказал Йона и повернулся к Дэну. – Готов, куз?

– Давай, сделаем это! – ответил Дэн.

Они вышли из лимузина и, стараясь держаться в темноте, стали пробираться к ангару. Лимузин отъехал немного назад и остановился на обочине, спрятавшись за высоким густым кустарником.

В полной тишине они быстро добежали до ангара. Он стоял намного дальше, чем казалось из окна лимузина. Просто громадные размеры этого удивительного сооружения создавали иллюзию того, что он близко. Они поднялись по ступенькам и спрятались за билетными кассами.

Йона достал из кармана черной кожаной куртки какой-то прибор, по размерам немного больше «Блэкберри».

– Ты будешь звонить своему папе, когда мы отсюда выйдем? – спросил его Дэн.

– Нет, чувак, это сенсор, он улавливает тепловую волну, – тихо сообщил ему Йона. – Я уверен, что это место кишмя кишит охраной. А с этой штукой мы будем точно знать, где поблизости окажутся люди.

Дэн нагнулся и посмотрел в экран. На нем целиком отображался контур раскопов, и внутри и снаружи темного периметра то тут, то там светились яркие точки. Всего таких точек было семь или восемь, а некоторые из них сливались в одну кучу.

– И они нас тоже видят? – испугался Дэн.

Йона сосредоточился на экране. К группе светящихся точек приближалось несколько отдельных точек.

– У них, наверное, перерыв на чай, – решил Йона.

– Да, но где это может быть?

– Где-то в конце, – ответил Йона. – Пойдем, куз, лучшего момента нам не найти.

Йона достал из кармана два куска замазки и прикрепил их к замку стеклянной двери, а потом перетащил их и соединил друг с другом. Затем последовало какое-то шипение, и Йона быстро отдернул руку. Вслед за шипением из двери пошла маленькая струйка дыма, означающая, что эксперимент прошел удачно и реактивы полностью выжгли замок.

– Я думал, у вас в клане занимаются только искусством. – Дэн не отводил глаз от реактивов.

– А это и есть искусство. Взломщики – это тоже художники, и их мастерство может быть виртуозным. Ха, только этот прикол мы выкрали у клана Екатерины.

Йона толкнул дверь, и она бесшумно отворилась.

Дэн от удивления открыл рот. Перед ним было такое странное и грандиозное зрелище, какого он еще ни разу не видел. Это все равно что перед тобой собралась бы какая-нибудь огромнейшая толпа людей. Ну, как в Фенвэй Парк, например. Но только люди были ненастоящими. Перед ними стояла целая армия воинов, боевых коней и повозок. И все из глины. Их было несколько тысяч. Выстроенные в ряд, в полной боевой готовности, в боевом обмундировании.

– Куз, мы не туристы! – Йона потащил его за локоть.

– Но это сама потрясающая вещь, которую я видел в жизни!

– Я видел кое-чего покруче, – сообщил Йона. – У нас в клане.

– Да, но их так много!

– Есть план, йоу. Иди, раз тебе так уж хочется, проверь там одного воина – ряд тридцать восемь, место пятьдесят три. Раскоп номер один.

– А ты? – Дэн недоуменно уставился на него.

– А зачем? У меня есть ты. Я буду прямо за тобой. И следить за охраной. Ну же, вперед, быстрее!

В этом было рациональное зерно. Дэн поднырнул под ограждение и спрыгнул в первый раскоп. Он побежал среди воинов, которые возвышались над ним, словно каменные великаны. И хотя нельзя было терять ни минуты, Дэн все равно успевал смотреть по сторонам. Ведь такого шанса ему уже точно никогда не представится. Воины были выше человеческого роста. Они стояли очень плотными рядами и смотрели перед собой, словно живые.

Дэн махнул Йоне, чтобы тот прыгал, и сам побежал, считая на бегу ряды. Он снова и снова изумлялся, заглядывая в лица древних глиняных стражей. Не только одежда, но и черты лица у них были совершенно разными, а также прически и даже материал, из которого была сделана их одежда. Дэн пробежал мимо лучника и обратил внимание, что на подошве его обуви отчетливо видны швы. Он заметил, что на многих фигурах имеются остатки выцветшей краски, а значит, все они когда-то были выкрашены. Бродерик говорил, что терракотовой армии более двух тысяч лет и что, по легенде, внутри каждой статуи похоронен ее живой прототип. Это очень круто, хотя и в духе какого-нибудь ужастика – тысячи и тысячи людей живьем похоронены в глиняных саркофагах, чтобы охранять своего императора в его жизни после смерти. Дэн представил, что вокруг него собрались десятки тысяч скелетов – по одному в каждой статуе.

Армия мертвецов.

«Внимание, Дэн, не отвлекайся. Если ты собьешься со счета, тебе придется вернуться в начало и начинать все с нуля. Тридцать один… тридцать два… тридцать три…»

Он посмотрел назад. Йоны нигде не было видно.

Интересно, сколько еще будут эти охранники пить чай? Если их обнаружат, то сенсор Йоны им уже ничем не поможет.

Ряд тридцать восемь. Дэн повернул направо и стал считать солдат. Один… два…. три….

Эти миндалевидные глаза смотрели на него пустым, ничего не выражающим взглядом. Но все равно, у него почему-то возникло такое чувство, что за ним следят.

Глава 17

Йона распластался на земляном полу, следя одним глазом за сенсором, а другим за Дэном. Храбрости этому парню не занимать – надо отдать ему должное. Даже несмотря на то, что он такой еще несмышленый и не видит, что его явно используют.

Хотя это не совсем правда. Йона не хотел плохо думать о Дэне. Бедный маленький сирота. Ему просто не повезло в жизни. И в этом все дело. Нет, эти брат с сестрой, конечно, совершенно безнадежны, и не видать им большого приза в этой взрослой игре. Это так. А вот сам он, безусловно, заслужил успех. Быть сыном Коры Уизард, главы клана Янусов, не так уж и плохо. Чего уж говорить… Ты еще не родился на свет, а все двери шоу-бизнеса для тебя нараспашку. И везде тебя встречают с распростертыми объятиями.

А если он найдет эти тридцать девять ключей, то видел он их всех в гробу и в белых тапочках. А там не за горой и его долгожданная свобода. Глядишь, и никакие чужие связи не нужны будут.

Сам себе Супермен. Что-то в этом роде.

В ангаре на всех устройствах был установлен ночной режим, и большинство ламп были выключены. Этого мелкого тощего Дэна Кэхилла никто, пожалуй, и не заметит среди этих высоченных глиняных солдат.

Вообще-то это дикость – строить фальшивую армию, чтобы защищать покойника. Но Йона был Янусом, что там ни говори, и положение обязывало его с уважением относиться к древним святыням китайского народа. Все это очень мило. Но он смотрел на жизнь вокруг себя исключительно со своей колокольни. И потому эти бесчисленные ряды были для него своеобразной армией поклонников. Ну, разве что только молчаливых и безучастных.

Он еще раз проверил монитор. А чайная пауза, кажется, затянулась. Но все равно расслабляться ни в коем случае нельзя – не будет же она длиться вечность.

«Давай, быстрее, куз…»

Он не отводил глаз от сенсора. Все-таки это клевая штука. Хотя и не идеальная – видеть-то ты все видишь, а вот с перспективой тут явно какие-то недоработки. Он не сомневался, что охранники находились в самом конце ангара, однако на мониторе они высвечивались в самом центре и даже ближе к началу. Вот еще двое стоят между шеренгами, у самой дальней стены. А вот эта, самая мелкая точка, это, конечно, Дэн. Только…

Брови его нахмурились. А это что еще за точка, яркая и большая? Если это один их охранников, то почему он здесь? Разве он не должен быть где-то в конце ангара, то есть на самом верху экрана? Что он тут делает, так близко?

Йона раздраженно постучал пальцем по монитору. От этих глюков кажется, что в армию закрался кто-то лишний.

А точка, которая была Дэном Кэхиллом, движется прямо к этому глюку…

* * *

Двадцать семь…. двадцать восемь… двадцать девять….

Дэн пробирался сквозь чащу солдат и второпях чуть было не попал под копыта глиняного коня. Он удачно увернулся, но тут же чуть не врезался в острый локоть терракотового лучника. Упс…

Если Бродерик ничего не выдумал, то все эти солдаты когда-то держали в руках настоящее оружие. Так что я запросто мог остаться без головы. Это хорошо, что они теперь обезоружены, а то как бы я пробирался через их выставленные наголо мечи и копья? Дэн перелез через канаву раскопа. Сорок семь… сорок восемь… еще чуть-чуть… вот. Он поднял глаза. Вот его чувак, вот этот – номер пятьдесят три.

Первое, что бросилось в глаза Дэну, была цепь. Пятьдесят третий сжимал деревянную рукоятку с железной цепью, на которой медленно раскачивалось тяжелое железное ядро.

Нет, некоторые все-таки вооружены…

Ага! Вот оно – отличие. Так, значит, оружие и есть ключ! Ведь это как раз номер пятьдесят три…

Он подошел вплотную к терракотовому воину и стал жадно рассматривать его со всех сторон. Он был ниже ростом, чем остальные. И вдруг пятьдесят третий зашевелился.

Дэн замер от неожиданности и сам чуть не превратился в статую. Через секунду он очнулся. Перед ним, словно маятник, туда-сюда раскачивался железный шар. Дэн не сводил с него завороженных глаз, следя за ним, как загипнотизированный, и медленно крутил головой, синхронно повторяя движения глиняного истукана. Но вот он очнулся, быстро заморгал и на всякий случай присел на корточки. Ядро просвистело в миллиметре от его уха. Рука воина дрогнула и повисла, безвольно качаясь под тяжестью ядра. Прошла секунда, и рука отвалилась и шлепнулась о землю.

«И нет там никаких костей». Еще не до конца оправившись от шока, Дэн с любопытством стал рассматривать разбитые черепки. Ему и в голову не пришло, что надо бежать.

Но воин снова зашевелился – он занес над ним руку и приготовился нанести следующий удар. И тут у Дэна наконец открылись глаза. К своему ужасу, он понял, что пятьдесят третий был никакой не терракотовый, а крашеный и пенопластовый! На лице его была обтягивающая резиновая маска. Приглядевшись, Дэн увидел, что не так уж она и хорошо была сделана. Но среди тысяч подлинных статуй эта грубая подделка почти не бросалась в глаза.

– Кто вы? – шепотом спросил Дэн.

Маска не ответила. Но ядро описало еще одну дугу, пройдя мимо его головы всего в паре дюймов. Когда оно дошло до нижней точки окружности, Дэн почувствовал жгучую боль в руке – цепь прошлась по его коже и оставила на ней кровавый след.

И вот тут Дэн наконец вышел из оцепенения, в голове его не осталось ни одной более или менее здравой мысли, кроме одной: «Бежать!»

* * *

Это западня! Йона не мог отвести глаз от экрана, на котором одна точка, большая, преследовала другую, маленькую. Сейчас появятся охранники! Сколько еще можно ждать? Вот-вот, и они будут здесь.

Пора сматывать удочки!

Йона вскочил и бросился к входной двери, в которой он так искусно взломал замок. Надо только успеть добежать до выхода. А там уж… Турникет, ступеньки, лимузин, папа… все будет хорошо…

Стоп. А Дэн? Оставить его одного? Бросить товарища по несчастью?

«Да забудь ты о Дэне! Ты сам привел его сюда на случай, если это ловушка!»

Одиннадцатилетний мальчишка. И он, Йона Уизард, своими собственными руками бросает его в эту западню.

«Уф, но никто ему и не обещал легкой жизни. Вообще. Жизнь – тяжелая штука. И большая игра. И ставки высоки. А ты сын самой Коры! Уизард! Единственный шанс Янусов выиграть в этой гонке за ключами – это…»

Йоу! А вот и заветная дверь. Йона на бегу толкнул створки. С улицы подуло свежим ветерком и свободой. Свобода. Безопасность…

О-о-о-о-о!!!

Йона застонал и всем телом развернулся к ангару. Сжав зубы, чтобы не закричать, он бросился в раскоп. Он бежал, не чувствуя под собой ног и глядя только на экран. Мысли его кружились в каком-то безумном хороводе.

«Значит, если меня убьют в Китае, поднимется огромная шумиха… Ха! Вот обрадуется пресса! Сенсация! Держись, куз! Я иду!»

Он буквально врезался в эту огромную спину и повис на ней всей своим телом. Вау! Какой костюмчик у чувака! Как у терракотовых! Глаза Йоны чуть не вылезли из орбит. Фальшивый замахнулся и занес над Дэном цепь с железным ядром. Сейчас он размозжит ему голову!

– Йоу-у!!!!!

Нападающий в изумлении повернулся назад и от неожиданности замер. Снаряд описал в воздухе круг и, свистя, снес голову глиняному воину.

Дэн вскочил и бросился на загривок своему обидчику. Фальшивый яростно замахнулся и со всей силой ударил его деревянной рукояткой.

Йона схватил пенопластового и бросил его на землю. Пенопласт треснул, и его рваные куски осыпались на землю. В маскировке образовались дыры и сквозь них проступили самые заурядные джинсы и спортивный свитер. За это незнакомец со всей силой врезал Йоне по скуле. Звезда стала медленно оседать и пала прямо в глиняную повозку. Свет в его глазах померк, и Йона без чувств рухнул на твердое дно.

Пенопластовый резко развернулся и избавился наконец от Дэна, который все еще висел у него на загривке. Дэн хотел вскочить, но не смог – падая, он со всей силой ударился лбом о копыта терракотового коня. Нападающий злобно занес над его головой цепь и приготовился нанести последний роковой удар.

* * *

Вот, решил Дэн, это и есть животный страх. Отступать некуда. Снаряд выпущен. Сейчас он влетит мне в лоб со всей своей силой. И я умру.

Тут в голове его раздался щелчок, и он услышал слова настоятеля: «Движущая сила врага – главный твой союзник».

В ту же секунду он поднял ноги и пятками уперся в живот терракотового. Вонзив пальцы в его маскарадный костюм, он притянул его и быстро перекинул через голову.

Дэн не сразу понял, что произошло. Все случилось как-то само собой. Ему даже не понадобилось никаких усилий, чтобы перебросить через себя противника, намного превосходящего его в весе. Настоятель был прав. Все произошло в точности так, как он говорил – направляемое собственной движущей силой, тело врага взлетело вверх и, просвистев в воздухе еще добрых пять метров, уложило на своем пути дюжину терракотовых воинов, которые попадали друг за другом, словно глупые кегли, сбитые удачной подачей. Они разлетелись на множество бесценных осколков и со звоном попадали на землю. Фальшивый лежал без чувств, похороненный под грудой черепков.

Через две секунды Дэн с Йоной оседлали его, и Йона осторожно вытащил из недвижимой руки в резиновой перчатке деревянную ручку снаряда.

– А ты просто вылитый Джеки Чан, куз, – восхищенно промолвил Йона.

– Бежим отсюда! – прошептал Дэн.

– Сейчас, подожди секунду, – мрачно ответил Йона.

Он сорвал со своего обидчика маску и хлестнул его по щекам, приводя его в сознание.

– Я не говорить…

Дэн обыскал его и обнаружил под толстым костюмом небольшую сумку на поясе. Там оказалась целая пачка купюр по сто евро.

– Откуда это у тебя? – спросил его Йона, поглаживая блестящую поверхность железного ядра. – Отвечай, или мне придется воскресить твою память.

– Какие-то дети! – выпалил наемник. – Мальчишка и с ним его сестра.

– Имена знаешь? – настаивал Йона.

– Нет! Не знаю! Но говорит, как Саймон в «Американском идоле».

– С британским акцентом! – выдохнул Дэн. – Это Кабра! Они перехитрили тебя, Йона. Это ловушка!

– Они нас обоих перехитрили! – сказал Йона. – И теперь они далеко впереди. Они заманили нас в другой город и чуть не отправили на тот свет.

– Ничего, они за это еще ответят, – пообещал Дэн. – Но для начала давай выбираться из этого…

Он не договорил. Голос его потонул в вое такой громкой сирены, какую им еще никогда не приходилось слышать. Окончательно придя в сознание, наемник вскочил и, сдирая на ходу свой неудобный камуфляж, бросился наутек. Более убедительного аргумента Дэну с Йоной не понадобилось. Они сломя голову понеслись к выходу.

Охранники моментально образовали оцепление и стали прочесывать каждый ряд. То здесь, то там – всюду скакали длинные лучи прожекторов. Вдруг зажглось аварийное освещение. Спрятаться было негде.

Йона споткнулся, зацепившись ногой за одного из воинов, и упал. Дэн протянул руку и помог ему встать. Братья выкарабкались из раскопа и со всех ног бросились к выходу. Они вырвались из дверей со взломанным замком, перелетели через турникет… и в то же мгновение оказались прямо в объятиях полиции.

Их поймали.

Глава 18

Камера предварительного заключения была тесной и имела очень неприятный запах. Возможно, это зловоние шло от унитаза, хотя точно сказать было нельзя. Унитаз стоял ровно посередине камеры, словно объект актуального искусства на престижной биеннале. Дэн с тоской смотрел на него и думал о том, что нужно выбираться из этой темницы. И как можно скорее. По крайней мере, до того, как им приспичит прибегнуть к этой дивной инсталляции.

Безусловно, Дэн грустил. Но Йона… он не просто грустил, он пребывал в невероятной печали. Глядя на его потухший взгляд, на бледное лицо, которое с каждым мучительным часом опускалось все ниже, его поклонники ни за что не признали бы в нем своего хип-хоп кумира. Он сидел, понурив голову и ссутулившись на грязной деревянной скамейке. От его самоуверенности не осталось и следа. Он находился в глубоком оцепенении. Вот уже несколько часов он словно воды в рот набрал. И это страшное молчание, это его потерянное лицо были для Дэна хуже вонючей камеры с модным унитазом.

Он попытался было как-то взбодрить упавший дух звезды.

– Твой папа наверняка все видел из машины. Он же был совсем близко. Спорю, он уже весь мир поставил на уши со своего «Блэкберри» и с минуту на минуту вытащит нас отсюда. У него же связи.

– Ага, пусть делает, что хочет…

– Ты что, не хочешь, чтобы нас отсюда вытащили?

Йона пожал плечами:

– Мне по барабану.

– Нет, тебе не должно быть по барабану! Ты должен хотеть вернуться в свою крутую жизнь, у тебя там все! Ты рэп-звезда, кумир, герой телешоу! Что тебе еще надо?!

– Что? А ты думаешь, это так круто? Ты думаешь, что в нашей семье это имеет какое-то значение? Ошибаешься! Если ты ничтожество в гонке за тридцатью девятью ключами, то ты ничтожество во всем. Все остальное не имеет значения, йоу.

– Ладно, – продолжал Дэн. – Мы клюнули на наживку Йана и Натали. Ну и что с того? Это еще не конец света!

– Ну и что с того, если я окажусь лузером в деле, к которому меня готовили с того самого дня, как я появился на свет? О да, конечно, дай мне студию – и у меня двойная платина, дай мне шоу – и у меня телехит! Дай мне гонку за ключами…

– Да кому какое дело до этих ключей? Ты что, серьезно считаешь себя неудачником? Это после всего, чего ты добился собственным трудом?

– Неудачник! Вот кто я! – закричал Йона. – Как Кэхилл и как человек! Не въезжаешь?! Я же использовал тебя сегодня!

– Нет, ты что? Ты спас мне жизнь!

– Да я же бросил тебя, куз. Сбежал от тебя. Я уже в дверях был. Да, я вернулся. Но ведь я кинул тебя… сначала.

– Ну, так тем более. Знаешь, добрым и пушистым может быть каждый идиот, если он того захочет. А ты знаешь, что труднее всего? Быть хорошим несмотря на то, что ты запрограммирован быть плохим.

О, такое мог сказать только истинный Мадригал!

– Я подставил одиннадцатилетнего ребенка, которого чуть не убили из-за меня.

– Ты хотел, чтобы меня убили? – Дэн даже отодвинулся от него подальше.

– Так ты и должен был стать той самой наживкой, если объявятся копы. По плану, я должен был бежать, а тебя оставить на съедение акулам. Хотя я лично ничего против тебя не имею, куз, – успокоил его Йона, глядя на огромные обиженные глаза Дэна. – Это все ключи, йоу. Понимаешь, с ними ты станешь самым большим человеком в мире! Вернее, самым большим нечеловеком!

Дэн молчал. Ему просто нечего было сказать. Он вообще-то даже не обижался на Йону. Дэн и сам прекрасно знал, что делает с людьми эта охота за ключами. Если даже Эми предала память их родителей. Если даже брат и сестра, которые за всю жизнь не расставались ни на день, теперь знать не хотят друг друга. Дэн все чаще и чаще с ужасом думал о том, что эта гонка развела их в разные стороны на всю жизнь. И теперь они никогда не будут вместе.

С другой стороны, не все так уж и плохо. Он, Дэн Кэхилл, сумел сам спасти себя благодаря урокам, которые преподнес ему самый главный в мире мастер ушу. Это же круто!

Но вот послышался скрежет металла. Дверь со скрипом открылась, и на пороге в сопровождении охранника появился Бродерик Уизард.

– Все в порядке, парни?

Его знаменитый сын даже не повернул голову. Но Дэн чуть не бросился к нему на шею. Вот так, наверное, поступает, настоящий отец, когда приходит на помощь сыну в самую трудную минуту его жизни. У Дэна такого еще никогда не было.

– Мы в порядке, – сказал он Бродерику. – Спасибо, что пришли.

Отец Йоны быстро проводил их через длинный коридор, и, судя по тем взглядам, которые сопровождали их, пока они не сели в машину, счет шел на секунды. Полицейские могли передумать в любое мгновение и не простить им этого немыслимого хулиганства и надругательства над национальным достоянием.

– Даже не спрашивайте, что об этом думает студия, – сказал им Бродерик, когда лимузин отъехал от полицейского участка. – Нам еще лет двадцать придется расплачивается за это одолжение.

Йона с размаху стукнул кулаком по кожаной обшивке.

– А как же моя Гангста? Она что, ничего не стоит?

– Стоит. Но только не в Китае. Они гораздо больше уважают своих терракотовых воинов. А вы умудрились уложить шестерых.

– Это все Кабра виноваты, – вступился за Йону Дэн. – И их наемник.

– Значит, его не поймали. А не пойман – не вор. Ясно? Так что вся вина на вас, молодые люди. Вы даже не представляете, в какую сумму обошлось ваше освобождение. Такого скандала Венеция еще не знала! Только когда Рауль Люфбери выпустил своего льва погулять по Пикадилли. С тех пор им еще ни разу не пришлось отваливать такие штрафы. Ну и шуму вы наделали…

Йона ответил ему тихим перекатистым храпом. Ведь он провел бессонную ночь! А Дэн наоборот. Он, конечно, тоже так и не сомкнул глаз, но все равно… Он еще ни разу не был так взвинчен. Даже когда выпил чуть ли не полтора литра «Ред Булла». Он неотрывно смотрел, как встает солнце над крышами старого города. А ведь сложись все по-другому, и не видать ему этого рассвета, как собственных ушей! Было такое ощущение… Ну, очень круто!

Лимузин мягко притормозил около «Колокольни». Йона в полусне выкарабкался из машины и, еле волоча за собой ноги, поплелся к лифту.

– А в номере тебя ждет сюрприз, – пообещал ему Бродерик.

– Да? У меня тоже для тебя сюрприз, – ответил Йона отцу. – Я – пас. Вне игры. Я больше не хочу видеть, как вы подставляете этого мальчишку. Без меня. Мне потом жизни не хватит, чтобы отмыться от этой грязи. Передай матери, пусть ищет себе нового чемпиона. С меня хватит.

В этот момент двери лифта раскрылись, и они оказались прямо на пороге своего люкса.

– А почему бы тебе самому не рассказать мне все? – услышали они женский голос.

– Мам? – глаза Йоны сделались размером с виниловые пластинки.

Кора Уизард. Знаменитый скульптор и еще более знаменитая звезда шоу-бизнеса. Самая младшая из всех Нобелевских лауреатов. Легендарная правительница клана Янусов.

Дэн тоже смотрел на нее во все глаза. Как на инопланетянку. Нет…. Не похожа она на инопланетянку. Но тогда на… хиппи?

Точно! Длинные волосы завязаны в низкий хвост, какая-то ленточка, свободное платье до пола. Это и есть мама Йоны?

Но при более тщательном рассмотрении выяснилось, что за этой романтической внешностью и либеральной одеждой скрываются генеральские погоны. Ее черные зрачки были нацелены на них, как маленькие ядерные боеголовки, в любой момент готовые нанести решительный удар по противнику. С ее длинной гибкой шеи свисала какая-то веревка, на которой болталась металлическая бляха огромной величины – одна из ее знаменитых скульптур из меди. Эта генералиссимус в юбке командовала целой армией самых модных людей в мире – писателей, актеров, музыкантов, режиссеров, живописцев, скульпторов, фокусников и клоунов, а также всех, кто правдами и неправдами оказался в шоу-бизнесе.

– У тебя много героев в клане. Найди себе кого-нибудь другого, – невозмутимо ответил ей Йона. – Я выхожу из игры.

– Я тоже рада тебя видеть, – ответила ему Кора. – После трехмесячной разлуки, сынок.

На этом она воинственно перевела взгляд, ее зрачки вспыхнули и впились в другую цель, насквозь пробуравив Дэна.

– Юный Дэн Кэхилл! Приятно, приятно… Наслышана о подвигах внука Грейс. Я тоже рада тебя видеть.

– Мам, ты что, меня не слышишь? – перебил ее Йона.

– Я много могу делать одновременно, мой дорогой, – ответила она, взглядом пригвоздив его к месту и держа на прицеле обалдевшего Дэна. – А вами с сестренкой гордится вся семья. Вы у нас теперь герои. Все просто в восторге от того, как вы охотитесь за ключами. Волчата-одиночки! Высокий стиль! Но наконец-то мы знаем, откуда ноги растут.

Дэн молчал. О чем это она?

– Ведь вы и сами даже не догадывались, из какого вы клана, не так ли? Но все тайное в один прекрасный день становится явным, и теперь это ни для кого не секрет. Вы – Янусы! К этому заключению пришли наши самые опытные специалисты по генеалогии. Добро пожаловать в клан!

Муж ее громко зааплодировал. В груди у него что-то нежно забулькало. Он чуть не захлебнулся от восторга, умиленно глядя на свою благоверную. Даже Йона не смог сдержать улыбки.

– Клево, куз, я чувствовал, что ты один из нас.

Дэн слабо кивнул. И продолжал молчать. Янус? Но это невозможно! Теперь ему слишком хорошо известно, из какого он клана. Хотя он, конечно, не прочь стать Янусом, но от правды-то не уйдешь, хотя она и ужасна, эта правда.

И зачем она ему врет? Хотя пусть врет, если ей так хочется – ему-то что? Все Кэхиллы врут. Но именно это? Может, она надеется с их помощью вырваться вперед и найти все тридцать девять ключей, а потом выбросить их, как котят, на улицу? Да зачем они ей? За ней стоит весь шаолиньский орден, величайшие мастера ушу, фехтования и всех самых великих боевых искусств в мире. На что они ей, Коре Уизард, которой достаточно снять трубку, и у ее ног тут же выстроится шеренга из Стивена Спилберга, Джастина Тимберлейка и пол-Голливуда? Неужели они и правда того стоят? А им с Эми, наоборот, казалось, что они только и делают, что стучатся в закрытые ставни, за которыми пустота, что они взялись не за свое дело и у них ничего не получится. Да уж куда им! Родителей нет – они давно погибли; бабушки нет – она тоже умерла; сами они беглецы и объявлены в государственный розыск США; а теперь они потеряли и последнее – друг друга. Больше они не команда… Что он один? Один в поле не воин…

– Итак? – В голосе Коры звякнул металл. – Ты ничего не хочешь мне сказать?

Дэн молчал. Он смотрел на нее, как кролик на удава, загипнотизированный черными крутящимися боеголовками в ее зрачках. Но, не выдержав, отвел взгляд и, чтобы не подпадать под ее чары, решил больше не смотреть ей в глаза. Он опустил голову и уставился на ее медную подвеску на длинной грубой веревке.

Дежа вю. Это уже было. Бред какой-то. Да он видит Кору впервые в жизни. Но нет! Не может быть…

Воспоминание сверкнуло в его голове белой ослепительной вспышкой, настолько сильной, что он пошатнулся, словно от удара звуковой волны. Ему было четыре года. Но он никогда этого не забудет. Медная статуэтка. Одна из немногих вещей, которые выжили после пожара. С «жучком» для подслушивания чужих разговоров…

Это же точная ее копия, только в несколько раз меньше!

Значит, это она ее сделала! Собственными руками! Позвольте вручить вам подарок…. Так она, наверное, говорила. И она все это время следила за его родителями, подслушивала их, что-то вынюхивала – все, что в результате привело к пожару в их доме и гибели родителей. И превратило их в сирот.

Нет, Кора, конечно, не устраивала пожара. Но только потому, что за нее это сделала Изабель Кабра! Они все виноваты, все эти Кэхиллы, которые совершенно ослепли из-за своих амбиций и не видят ничего дальше собственного носа. Которые своей жаждой власти, своей ненасытной жадностью готовы снести все на своем пути, лишь бы власть досталась им, а не кому-то другому. И эта жажда, как горящий, наполненный порохом состав, сметает на своем пути все, включая человеческие жизни. И жизни их родителей. И какая разница между горящей спичкой и их безумной гордыней? Разницы никакой. Только результат один – это убило маму и папу.

Когда Дэн снова обрел дар речи, он не узнал собственного голоса. Это был голос человека намного выше его и намного старше его, словно он повзрослел за эти несколько мгновений на целых десять лет. Как же он был слеп! Но теперь все стало очевидно – Бродерик даже и не пытался найти Эми. Они играли им, как куклой, как марионеткой на ниточках. И теперь он стоит лицом к лицу с этой женщиной, чье властолюбие привело к гибели его родителей. И она еще смеет приглашать его в свою гнусную, смердящую семейку…

– Янус?! – выкрикнул он. – Я не Янус! И я знаю совершенно точно, из какого я клана! – Он вбежал в открытые двери лифта и повернулся, чтобы последний раз заглянуть ей в глаза. Чары рассеялись… Но он был настолько взволнован, настолько переполнен презрением и негодованием, что слова его вырвались сами собой: – Я – Мадригал!

Последнее, что он увидел до того, как захлопнулись двери, был застывший, немой ужас в глазах правителей клана Янусов.

Глава 19

За кота, перемахнувшего через Великую Китайскую стену, пришлось заплатить четыреста юаней, что было равно примерно пятидесяти девяти долларам. Таков был штраф. Потом Эми с Нелли пришлось раскошелиться, умасливая местного полицейского, чтобы тот перелез через стену и притащил кота. На это ушло еще сто юаней. Такова была взятка. А потом еще сорок три юаня на мази и протирки для ран, которые тот получил во время операции по спасению Саладина. Такова жизнь.

За все рано или поздно приходится платить.

Отель их назывался «Золотая обезьяна». Хотя «отель» – это громко сказано. Что-то совершенно несуразное и почти непригодное для жизни. Обезьяны там не было. Но зато тараканы, которых было в избытке, вполне могли сойти за маленьких морских свинок.

Но Эми ничего этого не видела – ни грязи, ни тараканов со свинками, ни отсутствия каких-либо удобств. Все ее мысли были о Дэне.

– Мы продули, Нелли, – говорила она, глядя через усыпанное жирными мухами окно. – Мы играли на удачу и проиграли. Непонятно по какой причине, но Йона отменил концерт на стене. Или мы не туда поехали. Мы упустили время, и теперь он может быть где угодно. Возможно, уже вообще не в Китае. Единственное, что ясно, это то, что ничего не ясно. Мы ошиблись дверью.

Нелли сидела над ноутбуком Дэна и слушала ее вполуха.

– Эй, смотри! – воскликнула она.

– Ты нашла Йону?

– Нет, но у меня не выходят из головы твои слова. Пу И нашел что-то невероятно важное, какой-то очередной прикол в стиле Кэхиллов. Это было как раз в те дни, когда его выгоняли из Запретного города. А чтобы узнать, что именно, мы должны посмотреть, какие самые заметные события произошли в мире примерно в тысяча девятьсот двадцать четвертом году.

– Да какая разница? – простонала Эми. – Я ничего не хочу. Только Дэна обратно.

Нелли вскинула на нее строгий взгляд:

– Эй, перестань капризничать! Давай, быстро возьми себя в руки. Гонка продолжается. И если ты хочешь найти Дэна, мы должны выйти на след Йоны и встретить его на тропе войны за мировое господство. По-другому никак. Не забывай об этом – к нему нас приведут только поиски ключей. Так вот, смотри, я сделала список самых важных, на мой взгляд, событий начиная с тысяча девятьсот двадцатого года. Посмотри, может, что-нибудь и выведет нас на след.

Эми нехотя подошла к ней. Конечно, Нелли, права. Если они не знают, где Дэн, то правильнее всего продолжать искать ключи и надеяться, что поиски приведут их в одно и то же место.

Она уставилась в экран.

Рядом с Блэкстоуном, штат Вирджиния, на землю упал двадцатитонный метеорит.

Египет получает независимость.

Президент Гардинг умирает в собственном кабинете.

Начало строительства стадиона «Янки».

На Эвересте без вести пропали Джордж Мэллори и Эндрю Ирвинг.

В Японии рядом с Грейт Канто произошло разрушительное землетрясение.

В США впервые введена казнь путем использования отравляющего газа.

Джон Эдгар Гувер становится главой ФБР.

Эми дочитала список, который продолжался еще три страницы, вздохнула и тяжело опустилась на кровать.

– Не знаю. По-моему, что-то я слышала от Грейс. Но точно не помню. Если честно, то она умерла всего два месяца назад, а я уже стала забывать ее голос.

Саладин потерся о ее ноги и жалобно пробормотал: «Мр-р-р-р-р…»

– Так что будем делать?

Нелли только развела руками:

– Пойдем назад на стену. Ведь мы здесь. Так что давай хотя бы еще раз поищем.

Эми снова тяжело вздохнула. А что им еще оставалось делать? Как им еще искать Дэна и эти ключи? Но если они снова придут с пустыми руками, то это будет окончательное фиаско.

* * *

Панк-рок отдавался глухими ударами сквозь маленький динамик.

«Привет, это Нелли! Откуда ты знаешь, может, я сейчас такое ем, что у тебя от этого слюнки потекут? Или слушаю такую музыку, от которой у тебя весь мозг взорвется? Так что оставь сообщение. Чего ты ждешь?» Бип.

Этот «бип», словно меч самурая, пронзил его сердце. Дэн прижался лицом к заляпанной стеклянной будке телефона-автомата. Этого не может быть, но вдруг сигнал пробьется и их мобильные снова заработают? И он услышит родной голос Нелли, а не этот автоответчик?

«Это я, Дэн… Прости, я не мог позвонить раньше. В общем, это длинная история. Я в… короче, это не важно. Потому что я должен найти вас, чуваки. Уф… до скорого… и я надеюсь…»

Он повесил трубку. Потом тут же снял ее. «Я скучаю без вас!» – выкрикнул он. Но было поздно. Связь прервалась.

Было действительно поздно. На улицах Сианя не было ни души. Но постепенно город стал наполняться звуками и как-то сразу в одно мгновение ожил. Вокруг все заволновалось. На площадях и улицах теперь шумела толпа; прохожие и велосипедисты спешили по своим делам; пряные запахи витали над уличными прилавками, терпкий ароматный дымок разливался над разожженными очагами; продавцы развешивали в витринах свои товары, выставляя вперемешку все – от ощипанных и нашпигованных китайскими специями цыплят до сотовых телефонов всех возможных марок и расцветок. Улицы шумели на все лады – все вокруг звенело, гудело, шипело, шелестело. Автомобилисты, велосипедисты и водители автобусов соревновались за каждое свободный клочок на загруженных улицах и в переулках. Все шло своим чередом, как и положено в этот утренний час, – та же суета, что и в любом большом городе, вроде старого доброго Бостона в самый час-пик».

По идее, Дэн – ребенок, оказавшийся один-одинешенек в совершенно чужой стране, да еще и посреди этакой неразберихи, – должен был испугаться или, по крайней мере, хотя бы растеряться. Но только по идее. Дэн же не чувствовал ничего, кроме жгучей злобы на самого себя.

«Что я наделал?»

Он поверил Йоне, хотя прекрасно знал, что ему ни на секунду нельзя доверять. Он убежал от Эми, хотя прекрасно знал, что им ни на секунду нельзя расставаться, ни при каких обстоятельствах. И вот, остановившись посреди толпы, в самом центре этого гигантского муравейника, он вдруг познал самую банальную истину, которая только существует на свете: у него нет в этом мире никого, кроме Эми, а у нее – никого, кроме него.

Но теперь все, ищи ветра в поле! Поезд ушел, и они потеряли время, чтобы найти друг друга. И он не знает, куда завели их поиски, где ее теперь искать. И он не может даже просто пойти и сдаться на милость органам опеки или, хуже того, тете Беатрис. А самое страшное, он сегодня, кажется, дал лиха, когда ляпнул сгоряча то, что должно остаться в тайне. То, что никогда никому нельзя говорить, даже под страхом смерти. А теперь слухи разлетятся со скоростью света. Они с Эми Мадригалы… И как он мог так проболтаться? Ради чего? Только для того, чтобы всего на какое-то мгновение насладиться этими обалдевшими физиономиями Уизардов?

Он снова усмехнулся. Нет, все-таки здорово он их огорошил, мягко говоря. А они как стояли, так и остались стоять с разинутыми ртами – ну и видок был у них, загляденье! Это было прекрасное мгновение!

«Нет, все-таки я идиот. Теперь они за меня возьмутся. И за Эми».

Надо было ее предупредить! Конечно… Но какой смысл? Если Нелли, скорее всего, даже не проверяет свой телефон… и зачем, если он все равно не работает в Китае?

Небо вдруг в одно мгновение заволокло жирной черной тучей, и город захлебнулся в дожде. Он лил сплошной невидимой стеной. Словно кто-то включил кран сразу на полную мощность. Велосипедисты ниже согнулись над рулем, прикрывая собой сумки, пешеходы жались к стенам, укрываясь под узкими карнизами крыш. Дэн сбежал по ступенькам вниз и оказался под крыльцом видеомагазина. О’кей, значит, это то, что ему сейчас больше всего нужно, – сразить пару космических объектов. Это успокоит ему нервы. И еще какой-нибудь завтрак не помешает. Он позвенел в кармане монетками. У него как раз оставалось немного китайской мелочи.

Он подошел к кассе, и, пока думал, какую выбрать шоколадку, взгляд его буквально прирос к широкоэкранной плазме, которая была установлена за кассой. По телевизору шла новостная программа CNN.

Сердце его остановилось.

* * *

На этот раз Саладин был умнее. И когда Нелли снова взяла его с собой на Великую Китайскую стену, он больше не капризничал, а сидел тихо в безопасности на руках у Нелли, как самый благовоспитанный кот.

Несмотря на раннее утро, площадь перед стеной снова была осаждена интернациональной армией туристов. Эми ненавидела толпу. Она ежилась и злилась. Но на этот раз причиной ее злобы была не толпа. Эми была бесконечно зла на саму себя. Просто она поняла, что Йону искать бесполезно. И не из-за этой толпы – люди тут ни при чем! А потому что его просто-напросто тут нет. Он ведь мог запросто отменить концерты. А этого она, конечно, не учла. Она чувствовала, что он совсем в другом месте и совсем в другом месте таскает за собой Дэна. Или хуже того, взял и попросту бросил его одного в этой непонятной чужой стране. Мысль о том, чтобы сдаться органам опеки и пойти в Посольство США в Пекине теперь все чаще и чаще посещала ее. Ну а что ей еще оставалось делать, если она не могла сама отыскать своего одиннадцатилетнего брата в стране, имеющей самое большое население в мире? Это как искать иголку в стоге сена. Значит, надо попросить того, кто это сделать сможет.

Вопрос только – когда? Сколько еще можно тянуть, испытывая судьбу, и не потерять его навечно? Но не надо рубить сгоряча, пока еще есть немного времени. А потом пусть его ищут профессионалы, у которых имеется доступ туда, где для нее закрыты двери, и которые способны найти любого пропавшего человека. Прошло уже четыре дня. Четыре дня с тех пор, когда она в последний раз виделась с Дэном.

Они шли и шли. Просто шли вперед и, пройдя несколько километров, увидели, что все туристы остались далеко позади, а здесь, на этом участке бадалинской стены, они совсем одни.

Эми устала, ноги ее так отяжелели, что стали похожи на две гранитные глыбы. На душе скребли кошки. И с каждым шагом сердце ее опускалось все ниже и ниже. Она не просто выбилась из сил. Она стала падать духом. Но они не повернут назад. Ни за что. Но стена-то бесконечна. Она тянется еще на тысячи километров!

Они поравнялись с супружеской парой, поздоровались, и супруги попросили ее сфотографировать их вместе.

– Конечно! – сказала Эми.

Камера показалась ей пудовой. Это был профессиональный и очень дорогой фотоаппарат. Она поднесла ее к глазу и стала наводить объектив. Настроив линзы, она сфокусировала изображение на паре, и башня, которая была на порядочном расстоянии, в объективе оказалась намного ближе. Глядя на нее сквозь оптический прицел, Эми совершенно четко увидела на ней изображение какого-то странного, что-то напоминающего ей китайского иероглифа. Он был нарисован на старинных деревянных воротах башни.

Но почему он должен ей что-то напоминать, если она даже не изучала китайский?

Эми нажала на кнопку и, сделав для верности еще пару снимков, вернула камеру хозяевам. И в этот момент она вспомнила.

– Нелли, посмотри туда, видишь тот иероглиф? Это не его рисовал дядя Алистер на своей салфетке в ресторане? – сказала она, когда они немного прошли вперед.

Нелли прищурилась.

– А кажется, что и в самом деле он! И кому пришло в голову писать слово «шарм» на Великой Китайской стене? Как ты думаешь?

Звонкий голос Нелли был услышан еще не успевшей далеко отойти парой.

– Шарм? Нет, что вы, – улыбнулись они. – Этот иероглиф означает «милость», что на английском звучит как «Грейс».

* * *

На первый взгляд эта сторожевая башня ничем не отличалась от остальных, которые стояли по всей длине Великой Китайской стены и призваны были защищать границу Китая от разорительных набегов бесчисленной монгольской орды. Внутри царил холодный полумрак. Слабый, тусклый свет струился сквозь маленькие бойницы, предназначенные лишь для тонких боевых стрел. Старинная лестница вела вниз, к самому основанию стены, где располагались казармы и арсенал. Все башни были как две капли воды похожи одна на другую. Но в этой было одно отличие.

– Смотри, а здесь есть еще одна лестница! – воскликнула Нелли, когда глаза ее привыкли к темноте. – Она ведет наверх.

И это действительно было необычно. Они поднялись по ступенькам и оказались на следующем этаже, где была еще одна деревянная дверь с точно таким же символом. «Грейс». Дверь была заперта.

– Держи кота.

Нелли отдала Эми Саладина и извлекла из своих карманов две большие шпильки. Потом она просунула их в замок и начала производить ими какие-то манипуляции. Эми такое только в кино раньше видела. И откуда ее компаньонке известно это тайное ремесло? И этот навык? Эта ловкость движений? Сразу было видно, что опыта ей в искусстве взлома не занимать. И потом, что-то она раньше не замечала, чтобы Нелли носила на голове шпильки. Но мысли ее были прерваны слабым, но очень отчетливым щелчком. Дверь медленно отворилась.

Они оказались в неосвещенной комнате, в которой не было ни одного окна, за исключением дырки в потолке прямо у них над головами. Вся комната была заставлена мебелью, и, освоившись в темноте, они увидели перед собой шесть старинных деревянных столов разной высоты, а на них гору всякой древней всячины – десятки настольных старинных часов, хрустальные вазы, вазочки и вазоны, малюсенькие зеркала в изящных фигурных рамочках, тончайшие статуэтки в стеклянных шарах и в прозрачных хрустальных шкатулках, а также целую роту узеньких бокалов для шампанского на хрупких высоких ножках.

– О боже, и откуда здесь этот блошиный рынок? Сматываемся отсюда, – сказала Нелли.

Но Эми вся эта красота не сбила с толку.

– Нет, нет, такого совпадения быть не может. Две странности в одном и том же месте. Смотри, сначала мы два раза встречаем символ «Грейс», а теперь эти редкости. Это загадка, Нелли! Но что она означает?

– Престань, это всего-навсего безделушки, как в спальне у моей покойной прабабушки. Или ты считаешь, что в стране, где была изобретена практика Фэн-шуй, каждый глиняный горшок имеет значение?

– Это оно! – вскрикнула Эми. – Грейс просто фанатела от этого Фэн-шуй, слышишь! Это была ее фишка – она неустанно повторяла и свято верила, что всякая вещь имеет свое место в доме, и это нужно для какой-то там правильной и положительной энергии, говорила про какие-то зоны.

– У нее был клевый дом, в нем было очень уютно, я помню. Пока ваши родственнички не подожгли его.

– Слушай дальше! – настаивала Эми, все больше волнуясь. – Ты понимаешь, это было не просто так. Она мне все уши прожужжала про это Фэн-шуй, учила меня всему, показывала, где что должно стоять. Знаешь, мне кажется, она готовила меня к этому, она знала, что в один прекрасный день я найду эту комнату.

Голос ее звенел, щеки пылали и в глазах зажегся такой огонь, что Нелли на всякий случай отступила на полшага назад.

– Ты типа хочешь сказать, что твоя бабушка оставила тебе этот китайский пазл в десяти тысячах милях от Массачусетса?

– Да нет, конечно, я думаю, что Грейс нашла это китайский пазл здесь, в десяти тысячах милях от дома, и пометила его своим именем, чтобы я потом приехала и нашла его.

– Но если так, то кто ж его тогда сделал? Чье это все?

Эми в отчаянии изучала стены, надеясь обнаружить хоть какую-то ниточку, какой-то намек на владельца этого странного кабинета редкостей. Но стены были абсолютно пустыми. На них не было ни картин, ни фотографий. Она подняла глаза, и ей показалось, что на старой каменной кладке она видит какое-то выцарапанное слово. Она подошла ближе, встала на цыпочки и прочитала: «Генри». Слово было начертано большими печатными буквами на английском языке.

Нелли озадаченно посмотрела на свою подопечную:

– Что такое «Генри»?

– Ты что, забыла? Мы же только что о нем читали! Это же английский псевдоним Пу И! Это кабинет последнего императора! – захлебываясь, затараторила Эми. – Посмотри на эти предметы, они не такие уж и древние, как кажется на первый взгляд, что-то относится к модерну, а что-то – к середине века. Значит, император собирал их уже после своего освобождения из тюрьмы. Или даже совсем перед смертью…

– О! Эти Кэхиллы! – округлила глаза Нелли. – Как это на них похоже! Действительно, зачем говорить что-то просто, как все нормальные люди, если можно сложить это в пазл, закодировать в Фэн-шуй, отнести на Великую Китайскую стену и спрятать там в потайной комнате. Обалдеть от вас можно!

Эми вручила ей Саладина и закатала рукава.

– Стой, только не трогай тут ничего своими руками! Я надеюсь, ты не собираешься делать перестановку? – строго спросила ее Нелли.

– Правильно! Именно это я и собираюсь сделать! Или ты думаешь, зря она меня этому учила? Я специалист, Нелли! Грейс научила меня всему. Но для этого мне нужен специальный китайский компас – лопань. А я здесь ничего такого не вижу…

– А эта штука не подойдет? – Нелли показала ей на пол.

Эми посмотрела себе под ноги и увидела на каменном полу мозаику в виде концентрических колец со множеством мелких китайских символов.

– Оно! – воскликнула Эми и глаза ее загорелись пуще прежнего. – Только у Грейс был настоящий лопань, на нем можно было самой передвигать кольца и носить его с собой. Так, а если этот нельзя двигать, то значит, он постоянно сориентирован на север.

– Только, пожалуйста, об одном прошу, не двигай стену. Она тут уже две тысячи лет все-таки…

В первую очередь Эми принялась за столы. Она их расставила строго в соответствии с законом Фэн-шуй, так чтобы их углы строго совпадали с земной пластиной и дисками небес. Потом началась более кропотливая работа – найти место каждому из предметов, которые были в комнате, в соответствии с потоком энергии Ци.

Эми порхала над объектами, словно маленькая фея, оживляя своим прикосновением каждый предмет, каждому находя свое место и правильно его ориентируя по сторонам света и энергетическим зонам Фэн-шуй. Но был ли это действительно обыкновенный паззл? Достаточно ли было просто поставить каждый кусочек на свое место, чтобы получилась именно то, что когда-то задумал Пу И?

Нет, конечно. И Эми это прекрасно понимала. В Фэн-шуй не существует единственного правильного решения. Вариантов может быть множество, а в расстановке предметов важны, прежде всего, гармония и правила потока энергий, в соответствии с которыми каждый человек может стать творцом. И если соблюдать эти правила, то вариантов может быть несколько, и все они будут приемлемыми. Но что именно хотел сказать Пу И?

Наконец очередь дошла до миниатюрных статуэток. Эми старательно расставляла и поворачивала их по отношению друг к другу так, чтобы они стояли строго в соответствии с двадцатью четырьмя зонами китайского компаса.

Все. Она сделала несколько шагов назад, чтобы со стороны полюбоваться своим произведением и посмотреть, все ли на месте.

– И-и-и? – полюбопытствовала Нелли.

Ничего не происходило. Эми молчала. Кажется, она что-то напутала. Или эта идея изначально была глупостью….

Нелли смотрела на нее с ободряющей улыбкой, как смотрят на кого-то, кто не прибежал первым:

– Ты, конечно, можешь и не выиграть это гонку. Но если мне понадобится дизайнер интерьеров, считай, что работа у тебя в кармане.

Эми была в смятении. Как она могла так ошибаться? А ей казалось, что она все делает правильно…

Она склонила голову набок и, прищурившись, долго и внимательно смотрела на свою композицию, проверяя, все ли стоит, как надо. Потом прошла вперед и слегка коснулась рукой малюсенького зеркальца, чуть-чуть, неуловимым движением, сдвинув его так, чтобы оно смотрело строго в соответствии с красной магнитной стрелкой лопаня. Потом отошла на прежнее место и снова воззрилась на свое произведение.

Вдруг в дырку на потолке проник одинокий луч солнца. И упал прямо на зеркало. Он рикошетом отлетел от стекла и тут же миллионами искр вспыхнул в хрустальных шарах, бокалах, шкатулках, зеркалах и циферблатах. Комната мгновенно преобразилась и налилась светом, пронизанная бесконечным множеством радостных сверкающих бликов. Стены сбросили темную завесу и удивительным образом озарились причудливым перекрестом лучей.

– Вау!!! – воскликнула Нелли.

Эми не смела шелохнуться. Так хрупок был этот мир! Так неуловим и обманчив! Но взгляд ее был прикован к северной стене башни, на которую указывал лопань. Там, на этой стене, и отразилась эта тайная симфония, эта непостижимая игра света, которая и была загадкой последнего императора. Высвеченное очертание напоминало перевернутую букву V, у которой одна сторона была более пологая, а другая – более крутая.

– Что это? – заинтригованно спросила Нелли.

Но Эми не пришлось долго думать. Она знала ответ.

– Я знаю, где находится следующий ключ! – задыхаясь от волнения, прошептала она.

Она вытащила смятый, заслюнявленный Дэном шелк из Запретного города и бережно разгладила его на коленях. Здесь, в самом сердце Великой Китайской стены, она нашла разгадку странного стихотворения, которое Пу И написал еще совсем в молодые годы.

– Это там, где земля встречается с небом!

Глава 20

Экран искрился девственной белизной. На ее фоне то тут, то там вихрь трепал снежную пыль, и от его порывов в микрофоне стоял непрерывный шум. Корреспондент CNN в теплой зимней куртке до хрипоты старался перекричать ветер, и его голос время от времени тонул в завываниях разыгравшейся стихии:

«На Эвересте осенний сезон подходит к концу, и похоже, зима здесь решительно вступает в свои права. На этот раз в вечной борьбе, в этом противостоянии человека с вершиной, счет остается за вершиной. Она так и не покорена, и команды, не вкусив победы, разочарованно покидают поле боя. Все, кроме пары смельчаков, готовых испытать судьбу и не намеренных ни при каких обстоятельствах идти на поводу у стихии. Но разразившийся буран тем не мене заставил их спуститься, не дойдя до долгожданной высоты…»

И тут на фоне белоснежного пейзажа во весь экран показалась грузная фигура в полном альпинистском снаряжении – с ледорубом на поясе, палаткой за спиной и железными шипами на подошвах. Несмотря на его нерасторопный вид и серьезное снаряжение, альпинист двигался с ловкостью тяжеловеса. Камера успела поймать его лицо в широком формате до того, как он картинно опустил на переносицу темные защитные очки.

Из груди Дэна вырвался такой стон, какой он издавал только в минуты самых страшных приступов бронхиальной астмы.

Гамильтон Холт.

Семейка Холтов. Кэхиллы из клана Томасов. Лидеры в этой гонке за тридцатью девятью ключами. И эти переростки на горе Эверест?!

Дэн не верил своим глазам. Ему захотелось провалиться сквозь землю и больше оттуда не выходить. Он теперь знает, где находится следующий ключ! Но где?! Где сейчас Эми и как ей об этом сообщить?!

Нервная дрожь пробежала у него по спине, по коже поползли мурашки. Но что это с ним? Он же решил оставить гонку… Но Дэн был снова верен себе. Он почувствовал азарт. Как в тот самый день, когда они впервые услышали о тридцати девяти ключах. Это было сразу после похорон бабушки, когда Уильям Макентайр озвучил ее завещание. Дэн тогда впервые почувствовал этот импульс, этот гончий нерв. Быть первым, стать самым сильным и могущественным и своими руками вершить судьбы человечества! Риск, непредсказуемость и невероятная цель пересилили здравый смысл, и эти двое сирот, не долго думая, бросились сломя голову навстречу опасности. И ради ключей отказались от двух миллионов долларов.

Тогда это была в основном заслуга Эми. Это она проявила небывалую решимость и выбрала состязание вместо нормальной жизни. С тех пор прошло не так уж много времени – всего несколько недель, но Дэн уже успел исколесить полсвета и попасть в такие передряги, о которых любой подросток может только мечтать. По крайней мере раз двенадцать он точно чуть не отправился в мир иной. А от этого становишься другим человеком. Ведь если ты хотя бы раз в жизни заглянул смерти в глаза, то с этого момента ты уже никогда не будешь прежним. И совсем по-другому начнешь смотреть на жизнь.

Он был уже не тем Дэном Кэхиллом, что мечтал о бейсбольных карточках. И обмануть судьбу? Сойти с дистанции и притвориться маленьким Дэном? Но от правды не уйдешь. Теперь он полноправный партнер во взрослом предприятии, которое завещала им Грейс. И как можно было взять и все бросить? Ведь гонка у него в крови, и ему от этого никуда не деться. И Эми… она такая же и никогда не откажется от цели. И хотя они не знают даже, сколько километров их разделяет сейчас, они все равно неразлучны – до тех пор, пока оба идут по следу тридцати девяти ключей.

Нельзя ни в коем случае, чтобы ключи достались всем этим Уизардам и Кабрам.

«Я должен попасть на Эверест!»

Дэн прошел в компьютерный отдел. Увидев свободное место, он быстро подсел к одному из ноутбуков и включил Интернет. Но не тут-то было. К нему подбежал противный и очень вредный продавец и заорал на мандаринском диалекте. Дэн, не отрываясь от экрана, смял в кулаке несколько китайских купюр и швырнул ими прямо в продавца. Хватит? Я покупаю время!

Эверест… Эверест… ага, вот он, на границе между Китаем и Тибетом. Итак… Хорошо, Тибет это на юго-западной границе Китая. Что ж, ну если не самый ближний путь, то и не самый дальний. Во всяком случае, по китайским меркам. Это хотя бы… одна и та же часть суши. Что уже немало.

Как же хорошо снова быть онлайн! Какое блаженство! Эми типичный книжный червь. Ее хлебом не корми, дай только посидеть в библиотеке. А он любит паутину! Ему так хорошо в ней висится…

Так, расписание поездов. Вот. Поезд «Пекин, Китай – Лхаса, Тибет»! То, что надо. А одна из его остановок как раз город Сиань! Есть! Он рассек кулаком воздух. Сколько… Тридцать часов?! Уголки его губ поползли вниз…

«Еду! Решено!»

По воздуху, конечно, быстрее. Но у него нет паспорта, и почти не осталось денег.

И вообще, в самолете труднее спрятаться.

* * *

«Я в… короче, это не важно. Потому что я должен найти вас, чуваки. Уф… до скорого… я надеюсь…»

Нелли вышла из телефонной будки и всеми легкими глубоко и счастливо вздохнула. Они были снова в ультрасовременном аэропорту Пекина. Между этой минутой и той, когда Дэн оставил голосовую почту, прошло десять часов. Но он жив! И это самое главное. Немного напуганный, но живой! Она не могла дождаться Эми.

Чтобы добраться до аэропорта, им пришлось совершить целый марафон. Сначала семимильный спринт по Великой Китайской стене; потом до автовокзала; затем час езды на автобусе, который превратился в три часа в пробках; и такси до аэропорта. И это с совершенно обалдевшим котом на руках.

Вот показалась Эми. Она вышла из туалетной комнаты и пробиралась к ней через толпы людей.

– Купила билеты?

Нелли мрачно склонила голову:

– Держись, детка. До завтра мы туда не прилетим.

– Но почему?

– В Тибет нужен специальный пропуск. Сегодня летим только до Ченгду. Там утром получаем пропуска и первым рейсом в Лхасу. Но это еще не все. У меня есть новость поважнее. У нас сообщение от Дэна.

Радостный вопль Эми разлетелся по всему терминалу. Головы всех, кто был в это время радиусе ста метров, повернулись к ней. Полицейский во все стороны закрутил головой и чуть не свернул шею, выискивая источник тревоги.

Нелли обняла ее за плечи и быстро повела к автомату. Пусть сама все услышит. Эми прослушала сообщение четыре раза. Руки ее дрожали.

– Кажется, он чем-то напуган. У него такой голос…

– Эй! – тихо, но твердо сказала Нелли. – Это хорошая новость, понятно? Конечно, он напуган. Похоже, они расстались с Уизардами. Но и это неплохо. Разве можно доверять этим уличным мошенникам?

– Но он один! Почему он не сказал, где он? – сквозь слезы бормотала Эми.

– Просто он не был уверен, что мы получим это сообщение, вот почему. И ему пришлось бы сидеть на одном месте и гадать, приедем мы или нет. Мы должны верить в то, что он сам выйдет на нас. – Нелли обескураженно покачала головой и тихо-тихо добавила: – Хотя одному Богу известно, как он это сделает.

– Как? А вот так: будет искать ключи и найдет нас, – твердо сказала Эми.

Она немного успокоилась. Каждый раз, когда она начинала терять самообладание, на выручку ей приходила рассудительность и здравомыслие.

– Все это так, но теперь-то наш путь лежит на Эверест.

Эми нахмурилась и снова понурилась.

– Гора, у которой один склон более крутой, а другой более пологий – это, конечно же, Эверест. Здесь не должно быть ошибки, и отражение на стене в башне Пу И было именно Эверестом. А кстати, помнишь список событий начала двадцатых годов? Так вот, Джордж Мэллори погиб на Эвересте, на гребне северного склона. И это было в тысяча девятьсот двадцать четвертом году! И ты знаешь, многие считают, что он погиб не во время подъема, а во время спуска, уже после того, как дошел до вершины! Так что он, скорее всего, побывал там, понимаешь?

– Да, да, я читала об этом, – сказала Нелли. – Когда его спросили, почему он хочет подняться на Эверест, он ответил: «Потому, что он есть». Что он хотел этим сказать?

– Не знаю, но мне тоже кажется, что это был не просто азарт. Там была еще какая-то причина. А что, если он тоже был Кэхиллом, как Пу И? Ведь Пу И сделал какое-то невероятное открытие в том году. И он знал, что его дни в Запретном городе сочтены. Поэтому он перепрятал ключ. А сделал он это с помощью некоего Кэхилла там, «где земля встречается с небом». А именно на вершине самой высокой горы в мире. Что в этом такого невозможного?

– Это абсолютно, совершенно, на сто процентов невозможно! – заявила Нелли. – Это самая надуманная, самая неправдоподобная лапша из всех, что мне вешали на уши. – Лицо ее переменилось. – Хотя, если честно, такое безумие совершенно в стиле Кэхиллов. Кто еще на такое способен? И на что еще способна ваша семейка, кроме этих безумств? Куда уж до них нормальным людям… Обычный тайник был бы для вас слишком заурядным, не так ли? Все у вас тень на плетень, все с какими-то заковырками и подтекстами, разберись тут… Нет, чтобы спрятать что-то по-человечески, так нет же – Эверест вам подавай!

– Ну почему, помимо этого существуют и другие факторы, – невозмутимо продолжала Эми. – На Эвересте постоянно очень низкая температура, воздух там сильно разрежен, атмосферное давление крайне низкое. Пу И искал не просто тайник – ему нужна была вечная морозилка, которую бы никто не нашел.

– Да, но ты не учитываешь кое-чего. Подняться на Эверест – это одно. А вот доползти до ее вершины – совсем другое. Там нельзя просто подняться на гору, а потом карабкаться все выше и выше, пока не взойдешь на вершину. И даже если ты выдержал этот подъем, ты не выдержишь высоты. На акклиматизацию уходят недели. Иначе, если ты просто идешь и идешь, тебе крышка.

– Я, кажется, знаю один секрет, – загадочно улыбнулась Эми.

* * *

Дэн был стреляным воробьем. И за то время, что он охотился за ключами, его не раз били, взрывали, топили, заживо хоронили и несколько раз чуть не отравили. Но страшнее этого не было еще ничего.

Он медленно умирал от скуки.

Путешествие в тысячу миль на черепахе, которая нагло выдавала себя за поезд и невозмутимо продолжала ползти в час по чайной ложке.

Сначала все шло хорошо. В то время как пассажиры садились и занимали свои места, Дэн тайком проник в товарный вагон и спрятался там за мешками с рисом. Пока вагон загружался, Дэн сидел на полу, скрючившись в три погибели и не смея пошелохнуться.

Только бы его не поймали. Если его выбросят, то следующий состав пойдет не раньше завтрашнего дня. Но нельзя терять ни минуты. Это путешествие и так занимает слишком много времени.

Но вот поезд тронулся, и совсем скоро Дэн осознал, что влип не на шутку. Тридцать часов в замкнутом пространстве в компании тонн риса, переноски со спящей собакой и… а это что там такое? О боже! Гроб! У него в попутчиках настоящий покойник!

Чем дольше они ехали, тем интереснее делалось, кто там внутри. Постепенно Дэн привык к его обаятельному молчанию и перестал его бояться. Через четыре часа он понял, что просто обязан открыть гроб и отдать должное почившему.

Никого! Ну и хорошо, раз так. Сначала он даже обрадовался. Потом почувствовал разочарование. Затем снова затосковал. Дэн посмотрел на часы. Впереди двадцать пять с половиной часов медленной езды и невероятной скуки.

Но самое страшное было не это. Сначала Дэн думал, что хуже смертельной тоски и безысходности ничего нет. Но как бы не так.

Весь ужас заключался в том, что, пока он трясся на своей тортилле и сходил с ума от безделья, Холты, эти увальни и простофили, уже лезли на Эверест. Вероятнее всего.

Но вот, нехотя одолевая подъем, поезд стал еле-еле вползать на Тибетское нагорье. Хотя «одолевая» – это громко сказано, потому как отличить, едет поезд вниз или вверх, было невозможно. Он просто полз, и все. Дэн стал медленно сходить с ума, к его нестерпимой хандре прибавилась головная боль, усталость и мучительная жажда. Все правильно. На сайте было предупреждение, что в самом конце пути, на станции «Лхаса, Тибет», пассажиры окажутся на высоте в почти три с половиной тысячи метров. Для человека, который всю жизнь прожил на уровне моря, например в Бостоне, это было испытанием. Для того чтобы привыкнуть к высоте, требуется время.

А еще Дэн умирал с голода. Настолько, что даже не постеснялся стащить у спящей собаки печенье. Какая гадость! Печенье со вкусом мяса! Да в нем просто тонны соли! И теперь еще больше захотелось пить.

Черепаший поезд поехал еще медленней, капризно заскрипел тормозами, по-стариковски вздохнул и встал на очередном полустанке. Вдруг снаружи послышались голоса и скрежет открываемого замка.

Выбора не было. Дэн нырнул в гроб и плотно закрыл над собой крышку. И как раз вовремя. Дверь отворилась, и вагон наполнился голосами и топотом подошв. Дэн смирно лежал в гробу и чуть ли не рыдал от жалости к самому себе. Но это ничего – главное, чтобы у него не началась астма.

Так прошло несколько минут, но ему показалось, что прошла вечность. Но вот дверь снова заскрипела и громко захлопнулась. Поезд тронулся. Дэн толкнул над собой крышку. Крышка не поддалась. Он снова толкнул, и она снова осталась на месте.

«Меня заперли!»

Глава 21

Его охватила паника, сковал страх, и Дэн буквально оцепенел от ужаса. Через несколько секунд он очнулся, перевернулся в гробу, уперся коленками в дно и со всей силой толкнул спиной крышку.

Раздался щелчок, и Дэн пробкой вылетел из своего саркофага. Мгновение – и он плавно приземлился на мешок с рисом.

Уффф… Какая удача! Он даже хотел рассмеяться, но передумал. Не смешно…

Потом встал, отряхнулся и зорко посмотрел по сторонам. В вагоне что-то было не так. Переноска с собакой исчезла. Значит, и мясное печенье. Но зато на ее месте оказались три огромных канистры из нержавеющей стали, в которых хлюпала какая-то жидкость. Если это не серная кислота, то он ее сейчас выпьет. Всю.

Дэн приоткрыл крышку. Молоко. Козье. Или наверняка какого-нибудь яка. И явно не пастеризованное. Круто.

Вкуснее он не пробовал еще ничего в жизни.

* * *

Южное седло Эвереста. Семь тысяч девятьсот метров над уровнем моря. А вершины еще не видать. Но и это уже намного выше, чем многие самые высокие горы мира. Эта безжизненная скалистая платформа, где круглый год властвует ураганный ветер, лежит на месте, где Эверест сходится со своим соседом, пиком Лхотце, и образует самую высокую, самую холодную и негостеприимную горную долину, какая только существует на планете.

Это была типичная ночь на Южном седле у подножия вершины – мороз и ледяной ветер, который по силе был равен двум ураганам в обычном земном пространстве.

– Ну, скажи, Хэм, какая красота! – перекрикивал ветер Эйзенхауэр Холт. – Этот ветерок сдул бы, как пылинок, всех этих снобов Екатерин и Люциан! Наконец-то мы в родной стихии, сынок, теперь-то мы покажем этим павлинам, на что способны Холты. Здесь нам нет равных!

Пора было одолеть этот подъем. На Эвересте, чтобы добраться до его самой высокой точки, команды начинают подъем в полночь, с тем чтобы добраться до вершины к полудню и успеть спуститься при свете дня до заката.

Это был триумф. Холты не могли дождаться, когда наступит их минута славы. Их переполняло невероятное возбуждение и внутренний подъем, как у спортсменов, идущих на рекорд и бросающих вызов всем мыслимым человеческим возможностям. Всю эту гонку на них градом валились одни синяки и шишки от их высоколобых родственников из других кланов. Их унижали, презирали, и они каждый раз в последний момент оставались с носом. Но теперь-то они им покажут! О Джордже Мэллори Томасам было известно уже давно. И в их клане ни для кого не было секретом, что Мэллори и император Пу И были на короткой ноге и виделись друг с другом незадолго до того, как легендарный альпинист пропал без вести на Эвересте в 1924 году. Но что этим худосочным интеллектуалам было неизвестно, так это то, что Реджинальд Флеминг Джонстон, учитель Пу И, был не только видным научным деятелем и выходцем из клана Януса, но и хитроумным и ловким шпионом, работающим на Томасов. Настолько хитроумным, что даже его собратья по клану не догадывались о том, что знал один лишь Джонстон, а именно что было с собой у Мэллори, когда он брал последнюю высоту – Эверест. Потребовались, конечно, некоторые усилия в стиле Холтов, но внук Джонстона наконец раскололся и рассказал им, что это было. А это дорогого стоит, и теперь они, Холты, как на катапульте, взлетят на первое место и станут лидерами в гонке за ключами.

– Готовность номер один! – протрубил Гамильтон, и оба здоровяка героически боднулись шлемами. – Рейган! – издал он боевой клич и посветил фонарем в сторону палатки.

Его сестра почти не уступала ему по стати. Высокая, широкоплечая, мускулистая, она выбралась из палатки и, застегивая на ходу комбинезон, направилась к ним.

– Давайте сделаем это! – отчеканила она и вдруг запнулась на полуслове. – Жаль только, что бедной Мэдисон нет сегодня в наших рядах.

– Что значит – жаль? – взревел Эйзенхауэр. – Ты что, не понимаешь, как тебе повезло, что у твоей сестры горная болезнь? И ты теперь всю жизнь будешь номер один?

– Нет, но она все-таки жива, и кто знает… – оправдывалась Рейган, – пара дней в гипербарическом мешке, и она снова станет, как огурчик!

– Ладно, побереги дыхалку, кислород тебе сегодня не помешает. Место, куда мы направляемся, называется Мертвой зоной. Это высота больше восьми тысячи шестисот метров. Медленная смерть. Клетка за клеткой. Пока в тебе не останется ничего живого.

Услышав такое, дети пришли еще в больший восторг. Холты – бегущие по лезвию бритвы! Это их девиз, и что для них может быть круче места, где один неверный шаг – и следующий равен миле в снежную бездну.

– Кислород!

Все трое дружно опустили на нос кислородные маски и направили свои стопы к заслоняющей все небо макушке высочайшей горы в мире. И к завываниям злого колючего ветра прибавился звонкий скрипучий скрежет железных шипов по замерзшей ледяной долине.

А наверху их ждала слава. Жгучий морозный вихрь сбивал с ног и пронизывал каждую клетку тела. Высота давала о себе знать. Каждый шаг был подвигом и казался выше человеческих сил. Но Эйзенхауэр Холт был на седьмом небе от счастья. И от этого тяжелейший подъем был для него сродни венскому вальсу среди голубых незабудок. Никто теперь не посмеет их унизить, как тогда, в Вест-Пойнте. Никто никогда не скажет, что Холтам не по зубам состязаться с их высокопоставленными родственниками. Их ждет победа. И сегодня она будет за ними. Они первые взойдут по этой лестнице в небо. И ни один человек в мире – ни Кэхиллы, ни кто-то другой – не встанет между ними и вершиной мира.

Не успели они пересечь долину и дойти до подъема на вершину, как вдруг их обогнала какая-то группа. Неизвестные проворно передвигались сквозь бушующий вихрь и уверенно шли в сторону вершины. Их было пятеро. Четверо из них были шерпами – стойкие и выносливые гималайские проводники, которые проживают в Непале в ледниковой долине Кхумбу в районе Эвереста. Пятого они несли на руках. Издалека тот был похож на астронавта.

Да-да. Не просто сопровождали – они в буквальном смысле слова несли на себе этого инопланетянина в космическом скафандре и круглом шлеме из прозрачного стекла. Достигнув подъема, проводники поставили его на ноги и, поддерживая с обеих сторон, толкнули его вверх. Его костюм был не обычным маскарадом – это было специальное горное снаряжение с кислородным насосом, который был встроен в комбинезон и позволяет сохранять внутри нормальное атмосферное давление. Без такого костюма каждого, кто не прошел специальную акклиматизацию к разреженному воздуху на Эвересте, ждала быстрая и неминуемая смерть.

«Космонавт» обернулся и вдруг лукаво помахал им рукой. Холты, словно громом пораженные, встали на месте. Лицо его было хорошо видно за прозрачным шлемом из дорогого плексигласа.

Иан Кабра.

* * *

Если аэропорт Пекина разделить на тысячные дольки, то получится как раз аэропорт Лхаса. Только без дизайнерских излишеств. То есть вообще без дизайна. Он был даже меньше, чем Ченгду, где Эми с Нелли пришлось провести ночь на узких скамейках в ожидании пропуска на Тибет.

К самолету была приставлена почти стремянка, спустившись с которой, ты оказывался прямо на посадочной полосе. Пока они дошли до терминала, Нелли полностью выбилась из сил под тяжестью своего рюкзака и клетки с Саладином.

– Разрази меня гром, как только кончится это состязание, сразу пойду в тренажерный зал – что-то я совсем потеряла форму.

– Твоя форма тут ни при чем, – задыхаясь, ответила ей Эми. – Это высота. Лхаса находится на высоте в три тысячи шестьсот метров. А Тингри еще выше. Не так смертельно, как Эверест, но приятного мало.

– А мы… мы тут, ну знаешь, не заболеем? – тревожно спросила Нелли.

– Надеюсь, не успеем. Мы же не собираемся тут сидеть вечность. Я прочитала в путеводителе, что надо пить как можно больше воды. Болезнь высоты вызывает потерю жидкости.

– Буду стараться, – угрюмо произнесла Нелли. – Но попробуй объясни это Саладину, он такой упрямый. Боюсь, он этого не перенесет.

Их единственный привал был около телефона-автомата. Но увы! От Дэна больше ничего не было. Дальше они проделали путь к стоянке такси. И там обратились к местным жителям с очень необычной просьбой.

Эми нервничала. Она боялась, что им не удастся быстро доехать до Тингри, а туда минимум три часа езды. Но волнения ее были напрасны – аэропорт кишел таксистами в поисках случайного заработка. Не успела Нелли озвучить цену в триста долларов, как она тут же опустилась до двухсот двадцати пяти в условиях жесткой ценовой конкуренции и вызванного ажиотажа.

Так что вскоре они уже сидели в такси, которое выиграло торг в лице очень улыбчивого молодого человека, который немного говорил по-английски. На приборной доске была прикреплена табличка с его именем. Оно состояло, грубо говоря, из тридцати одной буквы, но он предпочел, чтобы его звали просто Чип.

– Тингри. Нет проблем. Рядом с Джомолунгмой. Вы зовете Эверест. Полезете?

– Надеюсь, нет! – проворчала Нелли и повернулась к Эми. – У тебя же есть план, правильно я поняла? Или мы проделали весь этот путь, чтобы дойти до Эвереста и посмотреть на его макушку – ага, вон там ключ, привет! Или мы все-таки сами туда полезем?

– Это все-таки далековато, – не менее пространно ответила Эми.

– Не это я хочу сейчас услышать! – вспылила компаньонка.

– Одна из причин, почему Эверест такой опасный, в том, что он слишком высокий для спасательного вертолета. Там настолько разреженный воздух, что он не позволяет винтам поднять вертолет в небо. Но в две тысячи пятом году французы изобрели суперлегкий вертолет A-Star, и он смог на несколько минут опуститься на вершину. Этот вертолет стоит в ангаре в окрестностях Тингри.

Нелли посмотрела на нее, как на восьмое чудо света. С восхищением и недоумением.

– Ты ненормальная. Даже по кэхилловским меркам. А кто его поведет?

– Ты. У тебя право на управление. Мне казалось, что мы с тобой договоримся.

– Но я вожу самолеты! – взорвалась Нелли. – А не всякие там экспериментальные игрушки из «Звездных войн», да еще на Эверест!

– Да, ты права, это звучит глупо, – не сдавалась Эми. – Но это должно было случиться. Потому что в две тысячи пятом году, когда вертолет сел на вершину, Грейс только и делала, что говорила с нами об этой чудесной машине. Бабушка тогда забрала нас к себе на выходные, и мы говорили об этом A-Star, читали об этом A-Star, и смотрели по YouTube только этот A-Star. Она знала, что в один прекрасный день он нам пригодится. А Грейс, когда дело касается тридцати девяти ключей, всегда права.

– За одним исключением, – траурным голосом произнесла Нелли. – Она собиралась жить дольше. И не знала, что вам, бедолагам, придется все это проделывать самим.

Глава 22

Телега, запряженная яком, громко скрипела, тужась на грязной проселочной дороге, и медленно подбиралась к деревне Тингри, префектура Шигаце. Телега везла сухой хворост для розжига, сухой ячий навоз для топлива и Дэна Кэхилла.

Он спрыгнул на землю и вручил извозчику последнюю мелочь. Легкие болели от нехватки кислорода. Ноги отяжелели и отказывались идти. В карманах было пусто, а он был один в чистом поле.

Но он это сделал! Тридцать часов на поезде, четыре часа на вонючем автобусе и двадцать минут в компании сучков и какашек яка – и вот он уже, можно сказать, в вертолете, о котором ему рассказывала бабушка.

Ангар оказался простым сараем. И лишь французский флаг, разорванный напополам сердитыми ветрами и похожий на старый полосатый носок, напоминал о том, что в этом забытом богом месте стоит посреди поля A-Star 350 – вертолет, который сел на самую макушку Земли.

Эверест. Его пик возвышался над миром и заслонял собой мир, когда Дэн подходил к ангару. Такого близкого, такого громадного горизонта, как здесь, у подножия, Дэн еще не видел никогда. Вот он, хозяин и властелин мира. У Дэна перехватило дыхание. А на такой высоте надо экономить каждый вздох.

Дэн подошел к сараю и заглянул в окно. Вдруг ему стало страшно – а вдруг его там нет? Вдруг он проделал весь этот изнурительный путь напрасно? Он пришел, а его там – упаси господь! – нет. Вдруг он на ремонте или еще что-то…

Но нет, он был там, и точь-в-точь такой, как на тех фотографиях, которые показывала ему Грейс. Футуристический и невесомый. Его круглая стеклянная стенка была открыта, и в кабине сидел кто-то, склонившись над пультом управления.

«А почему так темно? Разве нельзя включить свет?»

Дэн только собрался постучать в дверь, как вдруг заметил на ней сбитый висячий замок.

«Этот чувак хочет стащить мой ультралайт!»

Недолго думая, Дэн вышиб дверь и ворвался в ангар. Он с разбегу бросился на захватчика и кубарем покатился вместе с ним по цементному полу. Противник локтем расшиб ему рот, и Дэн почувствовал на губах вкус крови. Дэн в бешенстве уперся ладонью в лицо врага и стал давить на него вниз. Он с радостью успел заметить, что захватчик не намного выше и не превышает его в силе.

Вдруг руку его прожгло нестерпимой болью, и Дэн вскрикнул от неожиданности.

Он кусается!

Они снова сошлись в схватке, крутясь на полу, пока Дэн вдруг не оказался прижатым лицом к железной решетке, из-за которой на него пристально смотрели два глаза…

– Саладин?

Вдруг его противник разжал руки.

– Дэн?

– Эми?

– О боже! – Нелли бросила на пол дубину, которую она собиралась опустить ему на голову.

Оба Кэхилла встали и уставились друг на друга, словно перед ними был мираж. И бросились друг к другу в объятия.

– Эй, тише! Ты меня задушишь! – смеялся Дэн.

Но он и сам не выпускал ее из объятий.

Эми боялась разжать руки. Если только он отойдет на полшага, она без сил рухнет вниз. Теперь, когда она своими глазами видит Дэна, когда он жив и нашел ее, силы вдруг совсем покинули ее, и она еле держалась на ногах.

– Я думала, что потеряла тебя! Навсегда! Как маму с папой!

– А что ж ты меня не искала? – выплеснулось из Дэна.

– Как?! Да мы с ног сбились! Мы только и делали, что искали.

– Да? А почему же ты тогда здесь?

– Ну, потому что это самое правильное место, где еще тебя можно найти? – выкрикнула она. – Вот, ты же здесь!

– Я увидел здесь Холтов по телевизору! И перестань на меня кричать! Я так по тебе скучал! Я думал, уже никогда не увижу тебя! – Он обвел взглядом сарай. – И если ты вдруг потеряла мой компьютер…

Эми постаралась взять себя в руки и более спокойным голосом добавила:

– А ты выглядишь старше… и выше…

Она просто пожирала его глазами.

– Не будь такой идиоткой, прошло всего пять дней.

– Я знаю. – И голос ее снова задрожал. – Но это были очень длинные пять дней. Дэн, прости меня… – И вдруг до нее дошли его слова. – Что? Ты видел Холтов по телевизору?

– Они идут на Эверест, – закричал он. – Прямо сейчас! Там, на вершине, должен быть ключ!

Эми повернулась к Нелли:

– Но мы же первыми прилетим на вершину, правда, Нелли?

– Кривда, Эми, – горько усмехнулась компаньонка. – Простите меня, ребята, правда, простите, но я эту штуку не поведу. Это больше похоже на люльку для котенка, чем на технику. Мы все в ней помрем, это я вам обещаю.

Эми с Дэном молча смотрели друг на друга, и в глазах у них было настоящее горе. Значит, судьба забросила каждого из них в один и тот же час в одно и то же место, в эту крошечную деревушку у подножия Эвереста, только для того, чтобы тут же скинуть их со счетов?

Неожиданно в ангаре зажегся свет, и они услышали громкий голос:

– Que faites-vous ici? Что вы здесь делаете?

Все трое вздрогнули и одновременно повернули головы в сторону невысокого худощавого мужчины средних лет в пилотском комбинезоне.

Эми, как всегда, растерялась и потеряла дар речи. Дэн, как всегда, нашелся что сказать.

– Нам необходимо срочно попасть на Эверест! Прямо сейчас! – выпалил он.

Человек рассмеялся:

– Это вам не турагентство. Если вам нужны виды, то в деревне продаются открытки.

– Нет, – вышла из оцепенения Эми. – Он говорит, что нам нужна вершина. Прямо сейчас!

– Ах, так, значит, вы в курсе, что такое A-Star. Alors, ну так вот, это невозможно. Покиньте помещение. Немедленно.

– Мы заплатим, – сказала Нелли.

– A-Star – это уникальный, единственный во всем мире аппарат. Это вам не джет-ски и не пляж. И его нельзя просто взять на часок покататься, – ухмыльнулся он.

Отчаяние, глубокое, как бездна, повисло в воздухе. Как? Проделать весь этот путь, преодолеть столько преград, встречая столько опасностей и врагов, надеяться только на самих себя – лишь бы ноги не подвели – и продолжать идти дальше. Они готовы были, не сдаваясь, обойти весь мир, и ни у кого не просить помощи. Но здесь впервые за весь маршрут им не справиться в одиночку. Эверест суров, и случайных гостей ждет на нем смерть от кислородного голодания среди вечной мерзлоты. Но у них нет времени ни на многомесячные тренировки, ни на акклиматизацию, у них нет ни снаряжения, ни мастерства. Есть только этот вертолет. И он им нужен. Позарез. В этой задаче есть только два условия – вертолет и законы природы. И никакого плана «Б». Если пилот им откажет, что тогда?

Нелли бросила взгляд на сотовый телефон, который лежал на столе.

– Вы не разрешите мне позвонить? Всего один звонок моему шефу. Может быть, он сможет нам помочь.

Эми с Дэном недоуменно переглянулись. Насколько им известно, ее шефом до сего времени была тетя Беатрис, сестра Грейс и, с формальной точки зрения, их опекун. Но тетя Беатрис была такой скрягой, что полцента не отдала бы, чтобы в доме было кабельное телевидение – куда уж там вертолет на верхушку мира!

– Типичные американцы, вы думаете, что в этом мире все можно купить за деньги!

– Один звонок, – властно произнесла Нелли.

Эми с Дэном снова озадаченно переглянулись. Такую Нелли они еще никогда не видели! Эти новые нотки в ее голосе – в них было столько решимости и уверенности. Нет, Нелли, конечно, не раз выручала их в трудных ситуациях и всегда была готова прийти на помощь. Кто-кто, а она никогда не оставит друга в беде! И еще ей не раз приходилось спасать им жизнь. Но при этом она умела держаться в тени, не давить своим авторитетом и не торопить события. Но сейчас все было иначе.

– Послушаем, что скажет на это мой начальник, – продолжала она. – Думаю, для вас же это будет лучше. Вы не пожалеете.

Пилот, в свою очередь, тоже был обескуражен ее начальственным тоном и в конце концов сдался, махнув рукой.

Она набрала номер и стала ждать.

– Простите, сэр, что приходится беспокоить вас в такое время. Да, я знаю, который у вас час. – И она коротко и очень четко описала ему ситуацию, а потом предала трубку французскому летчику. – Он желает с вами поговорить.

Эми с Дэном стояли, разинув рты и глядя, как пилот разговаривает с Неллиным босом. Вдруг глаза его стали медленно выползать из орбит, самоуверенность как ветром сдуло, а на лице появилось выражение крайней растерянности. Он не выдавил из себя ни звука. Он просто передал трубку Нелли и объявил:

– Вылет через десять минут!

Он сел в кабину и начал готовиться к полету. Эми подошла к Нелли и тихонько прошептала ей на ушко:

– Ты кому звонила?

Нелли небрежно пожала плечами:

– Дяде. Он имеет кое-какие связи в этом мире.

– И что он тебе ответил? Он предложил этому чуваку взятку?

– Откуда я знаю? Я что, их подслушивала? – ответила Нелли и одним взглядом прекратила все дальнейшие расспросы.

Кэхиллам опыта было не занимать – несмотря на нежный возраст, эти двое подростков прекрасно знали, почем фунт лиха, и потому от дальнейших вопросов, кто дал им зеленый свет на Эверест, воздержались. Но Эми все-таки не выдержала:

– Может, ты все-таки скажешь, кто ты на самом деле?

На секунду Нелли не нашлась, что ответить.

– Я ваша няня…

– Компаньонка, – машинально поправил ее Дэн.

Она собрала их в объятия и прижала к себе.

– И ваш друг, – закончила она свою мысль, глядя на них почему-то виноватыми глазами. – Идите, вам пора готовиться к полету. Это ваша единственная попытка.

Пилот помог Эми с Дэном одеться в специальные костюмы, сапоги и перчатки. На вершине Эвереста температура воздуха может опускаться до двухзначной цифры ниже нуля, не считая ветра. А скорость его в среднем достигает 120 миль в час.

Следующими на очереди были кислородные маски. Они соединялись с баллонами, которые пилот надел им на спину. Снаряжение было тяжелым и неудобным. Они сразу почувствовали себя скованными и неповоротливыми. Дэн страдал от постоянных бронхиальных спазмов, которые грозили перерасти в астматический приступ. Эми испытывала головокружение и слабость от непрекращающейся барабанной дроби в ушах и жесткого тяжелого дыхания, которое эхом отдавалось у нее в голове. Это Эверест, и по-другому, особенно без периода акклиматизации, там делать нечего. Такое снаряжение было жизненно необходимо на восьмитысячниках, где содержание кислорода в воздухе составляла менее чем треть от его нормы на уровне моря. Без дополнительного «О», этого благословенного элемента, они прожили бы только тридцать секунд.

Экипировав их по всем правилам, пилот поставил их на весы и взвесил. И не напрасно. В условиях крайне разряженного воздуха и низкого давления, каждый лишний грамм мог стать смертельным – если вертолет окажется слишком тяжелым, он не взлетит с вершины. А если они застрянут на макушке, то спасти их оттуда будет нереально, а долго там не протянешь.

– Теперь я, – встала на весы Нелли.

– Это ваш знаменитый американский юмор, no? – не веря своим ушам, воскликнул пилот. – Счет идет на каждый грамм, madame. Вертолет рассчитан на одного пассажира, и эти двое умещаются в нем без риска для жизни только потому, что они дети!

– Но я отвечаю за безопасность этих детей! – запротестовала компаньонка.

– В таком случае, ваша некомпетентность переходит все допустимые границы, – не раздумывая ответил ей пилот. – Там, куда нам предстоит полет, безопасность отсутствует вообще как понятие. Ее там нет. Точка. Так, мы летим или мы не летим?

– Мы летим, – ответила Эми, надеясь, что в ее голосе прозвучало как можно больше решимости и как можно меньше страха. – Иначе ключи достанутся Холтам.

Они открыли ворота, и A-Star выкатился из ангара по специальной платформе. Вертолет был таким легким, что пилот катил его, словно гигантскую игрушку, не позволяя никому до него дотронуться. Его легкая конструкция из низкоплотных металлов и полимеров была настолько хрупкая, что «эти бестолковые дети могли скомпрометировать неприкосновенность судна».

Ремни безопасности занимали больше места, чем сиденья. Минимализм кабины был совершенным. И она была абсолютно пуста.

– Пообещайте, что никаких резких движений, – обратилась Нелли к своим подопечным. – И никаких глупостей!

Кэхиллы словно язык проглотили. От испуга они даже не нашлись, что ответить. Да и поздно было что-то обещать. То, что они уже делали, можно было считать самой большой глупостью в их жизни.

Нелли отошла в сторону, и винт стал набирать обороты – сначала медленно-медленно, постепенно все больше и больше прибавляя скорость, и вот вертолет оторвался от земли и воспарил над Тибетским нагорьем.

Следующая остановка – зенит планеты. Зубчатый ледяной конек на более чем восьмитысячной высоте.

Глава 23

Хиллари Степ. Вертикальная шестнадцатиметровая скала, подпирающая небо. Она пропастью обрывалась вниз на глубину в две тысячи метров и, как злая шутка, вырастала на последнем рубеже перед изможденными, обессиленными дефицитом кислорода и обморожениями восходящими. Самое трудное место подъема, но все-таки еще не вершина. После нее еще двадцать минут до высочайшей точки земли. На низких высотах Хиллари Степ была бы по плечу любому скалолазу. Но она стоит на высоте в восемь тысяч восемьсот метров, а это выше пика К-2, второй по высоте вершине мира. И здесь, в поднебесье, малейшее движение, малейший шаг по тяжести и боли превосходят все человеческие возможности.

Исчерпав все силы, ошеломленные Холты с ледяным ужасом взирали на команду шерпов, ловко одолевающих смертельный подъем. При помощи страховочных перил, оставленных предыдущими экспедициями, они совершали восхождение, неся на себе главного соперника Холтов – Иана Кабра, представителя Люциан.

– Но так не справедливо! – выдохнул Гамильтон.

Это был скорее немой крик. Но если бы не слабость и кислородная маска, он бы вырвался из его груди, как гром. И вызвал бы лавину.

– Ты, люцианский мошенник! – беззвучно выкрикнула Рейган.

Благодаря физической мощи, данной им от природы, Томасам не пришлось тратить недели на акклиматизацию и тренировочные восхождения. Но тем не менее Эверест не пощадил и их. Он вытянул из них последние силы, обезводил, обморозил и отнял главное для жизни – кислород. Адреналин в их крови иссяк, и от томасовской удали не осталось и следа.

А вот Иан блаженствовал в своем космическом скафандре. И, благодаря носильщикам, даже не сильно устал.

После последних буранов хребет был по пояс занесен снегом, и Холтам, прежде чем они дошли до Хиллари Степ, пришлось идти в брод сквозь сугробы. Рейган с завистью думала о своей сестре и мечтала о больничной койке. Она поняла, что это конец – дальше она идти не может.

Глядя, как Иан Кабра сидит на загривке у шерпа, Эйзенхауэр Холт не выдержал – он издал такой крик, что от его вибраций со скал сошла мини-лавина. Нет! На этот раз они не уступят Кабра! И у этого прирожденного атлета и вечного почти чемпиона вдруг открылось второе дыхание, и он ощутил новый прилив сил!

– Дети, нас в этой семье не очень уважают. Но и пусть их. Зато мы с вами – часть традиции, которая восходит к великому Томасу Кэхиллу. Мы – часть истории нашего замечательного клана, которому уже более пятисот лет. Хэм, ты остаешься со своей сестрой. Я пойду один. И покажу миру, на что способны Томасы.

И он решительно направился вперед, прокладывая путь сквозь месиво льда, снега и камней. Возможно, его поступок когда-нибудь будут изучать исследователи как беспримерное изъявление железной воли и целеустремленности. Он ухватился обеими руками за веревочные перила и, мах за махом переставляя руки, последовательно и безостановочно начал свое великое восхождение. Любой восходящий, который побывал на вершине Эвереста, скажет, что для нормального человека это физически невозможно.

Но в словарном запасе Холтов такие лексические единицы отсутствовали.

Он дополз до вершины, и силуэт его исчез в снежной пыли. Но голос его громко прозвучал над всем миром:

– Фиг тебе, Кабра!

– Он обогнал их! – прохрипела Рейган.

Гамильтон лишь молча кивнул ей в ответ. Сердце его было переполнено гордостью и восхищением. Всю жизнь он думал об отце как о каком-то баобабе. Но здесь, на Эвересте, было честью оказаться в связке с таким баобабом.

– Теперь его никому не обогнать на пути к вершине!

* * *

Вертолет A-Star 350 все выше и выше поднимался в воздух. Он давно уже преодолел высоту, которая была пределом для всех прочих вертолетов в мире.

Жизнь Эми с Дэном не раз висела на волоске, но такого страха они еще не знали. Дело в том, что A-Star был до такой степени эфемерным и невесомым, что дети чувствовали себя в нем совершенно беззащитными. Это был настоящий безумный головокружительный аттракцион в тематическом парке на свежем воздухе на высоте в девять с половиной тысяч метров над уровнем моря.

Бушующие ветра, царствующие над Гималаями, швыряли маленький вертолет из стороны в сторону, словно мячик для игры в пинг-понг. Эми с Дэном вцепились друг в друга, потому что больше вцепиться было не во что.

Чем ближе они подлетали, тем отчетливее становилась разница между Эверестом и его соседом. Эверест был выше, массивнее и с белоснежным, ярко-выраженным плюмажем на макушке.

– Это облако? – из-под маски выкрикнул Дэн.

– Вершина Эвереста достигает воздушных потоков, которые, как реки, опоясывают атмосферу вокруг Земли. Это не облако. Перед вами миллиарды ледяных кристаллов, сдуваемых с вершины сильнейшей воздушной струей. Внимание! Я предупреждал, что это не прогулочное судно. Поэтому приготовьтесь, сейчас начнется настоящая болтанка!

И обещание пилот сдержал. Чем ближе они подлетали к вершине, тем яростней становилась турбулентность.

– Но как же мы сядем? – пискнула Эми. – Мы же врежемся в гору!

Ответа не последовало. Пилота раскачивало из стороны в сторону, словно это не он управлял вертолетом, а вертолет им. Они зависли над вершиной посреди турбулентного потока. У Эми в глазах потемнело, и она поняла, что сейчас вертолет разлетится на части.

Вертолет ударился брюхом обо что-то твердое, и дети дружно вскрикнули.

– Что это? – закричал Дэн.

– Вы хотели на вершину? Вот вам вершина, – сухо ответил пилот.

Он проверил альтиметр. Высота восемь тысяч восемьсот сорок девять метров. Выше уже ничего нет. По крайней мере, на земле.

– М-м-мы здесь? – еле выдавила Эми.

А она уже успела попрощаться с миром – думала, сейчас они разобьются.

– Vite! Быстро! – приказал им пилот, открывая кабину. – У нас максимум пять минут! Я не могу заглушить мотор, боюсь потом его не завести!

Эми с Дэном, считая каждую секунду, отстегнули ремни и выкарабкались из тесной кабины. Они даже не представляли, что такое возможно, и потому у них не было никаких запасных планов на случай удачной посадки. Что делать дальше? Погоня за тридцатью девятью ключами уже не раз заносили их в самые удивительные точки планеты, но Эверест – это что-то совершенно запредельное. Никто из них даже вообразить себе такое не мог. Это в буквальном смысле превышало все их ожидания. Мороз был нечеловеческий, ветер – зверский. Дети пригнулись и отползли подальше от винта. Через два метра они почувствовали, что уже выбились из сил. Несмотря на кислородные маски, они, как рыбы, беспомощно хватали ртами воздух, которого там просто не было.

И несмотря на это, Эми не смогла сдержать вздоха восхищения.

– Весь мир под нашими ногами! – воскликнула она, обводя вокруг себя взглядом. – Выше уже ничего нет, даже облака – и те под нами.

Пик Земли! Неважно, сколько книг прочитано, сколько статей изучено, это все равно застает тебя врасплох. Внизу под ними возвышались невообразимо большие горы, самые большие горы Земли. Их вершина была самой высокой, она царила над своими братьями-богатырями, как владычица Земли. Ее ближайший сосед Лхотце искрился далеко внизу. И Эми, не веря своим глазам, сверху вниз смотрела на этого великана, ростом в восемь тысяч пятьсот метров. Там, на вершине, небо имело совершенно невиданный на земле, неестественный, густой кобальтовый цвет. Это была самая грань тропосферы Земли на пороге открытого космоса.

Дэн топтался по заснеженной крыше мира и вдруг повернулся к вертолету.

– Слышите, вы! Если вы нас тут оставите, то тому чуваку в трубке это будет не по нраву! – крикнул он, понятия не имея, кто есть «тот чувак», но явно никакой не дядя. Главное, что он, совершенно очевидно, был очень большой шишкой и не последним человеком на земле.

– Посмотри, Дэн! Ты можешь в это поверить? – восхищалась Эми, перекрикивая шум воздушного потока.

– Офигенно! – Дэн оторвался от сказочного вида и сосредоточился на макушке мира у себя под ногами. – Эй! Ты вокруг посмотри! Здесь какая-то мусорная свалка!

И тут Эми впервые заметила, что снег вокруг них пестрит яркими, как разноцветные спагетти, флажками и лентами с буддистскими молитвами. Тут же под шквальным ветром трепетали десятки государственных флагов мира. Пустые кислородные баллоны повсюду торчали из-под снега, и весь он был усыпан самыми разнообразными и неожиданными предметами – от рамочек с семейными фотографиями и ювелирных украшений и до обыкновенных игрушек.

– Откуда они здесь?

– Это сувениры, – тяжело дыша, ответила Эми. – Каждый восходящий берет с собой что-то дорогое своему сердцу и оставляет здесь в память о восхождении. Вопрос в том, что взял с собой Мэллори?

Дэн поднял складную рамочку и открыл ее. На ней была выцветшая фотография с упитанным толстощеким младенцем.

– А как мы поймем, что принадлежало Мэллори? И какой из этих предметов ключ? У нас всего пять минут, Эми! Уже даже четыре!

Эми на секунду задумалась.

– Мэллори был первым. Значит, если он что-то и принес сюда, то это должно быть на самом дне! Надо копать.

И они начали скрести снег, пластами перемешанный с этими удивительными свидетельствами победы человека над силами природы. Чем глубже они копали, тем тверже становился снег и плотнее лежали сувениры. Эми схватила какую-то рамочку и, как совком, стала ковырять ею. А Дэн вырвал из замершего сугроба пустой баллон и начал, как топором, рубить им. Им повезло – струйные потоки воздуха сдували с вершины всю влагу, и снег в основном был сухим, и его было легко копать.

Но здесь, на высоте, каждое, даже самое элементарное усилие было подобно подвигу троеборца. Оба они через несколько секунд выдохлись и зашлись в приступе кашля. Бронхи их сдавил такой спазм, что их свистящий хрип был слышен даже сквозь завывания ветра. Окружающая среда была непригодна для жизни человека, не говоря уж о физической нагрузке. Зрение Эми стало резко сужаться, а мозг ее буквально разрывался из-за дефицита кислорода. Она больно прикусила губу, чтобы не потерять сознание и связи с действительностью. На Эвересте умственное переутомление так же опасно для жизни, как удушье и переохлаждение.

– Эй, Эми! Смотри, если так пойдет дело, то еще чуть-чуть, и К-2 станет самой высокой горой в мире!

– Думаю, ей не светит, смотри, здесь все меньше и меньше сувениров. Мы уже почти у цели, это пласты самых первых экспедиций!

– Две минуты! – услышали они из вертолета.

Они прибавили силы и, сквозь боль и недомогание, еще отчаянней стали копать. Дэн изо всех сил бил по насту, а Эми просеивала сквозь голые пальцы снег. Медальки со святым Христофором, амулеты… все это шло в сторону. Нет, не то… Но это немыслимо – попасть сюда совершенно невообразимыми путями и уйти с пустыми руками, без ключа.

– Стой!!! – закричала она.

Дэн замер. Он уже занес над головой баллон, чтобы обрушить его на твердый ледяной ком. Вдруг на самом дне что-то сверкнуло. Кажется, какая-то склянка. И как только Эми ее заметила? Она отскребла вокруг нее снег, очистила от прилипших снежинок и бережно подняла со дна. В руках у нее был прозрачный флакон, сделанный из толстого стекла и закупоренный пробкой. Внутри него находилась замерзшая жидкость. С одной стороны пузырек был плоским, и на нем стояло стеклянное клеймо. Эми безошибочно узнала его. Она расстегнула комбинезон и вытащила из-за пазухи сложенный шелк из Запретного города.

Сильный порыв ветра налетел на нее и попытался вырвать платок у нее из рук. Но ее окоченевшие пальцы держали его мертвой хваткой. Дэн помог, и, отвернувшись от ветра, вместе они расправили старую ткань.

– Клеймо Пу И, последнего императора! – задыхаясь, прокричала она. – Они совершенно идентичны, видишь? Так вот что было у Джорджа Мэллори, когда он поднимался на вершину! Он получил его из рук последнего императора и спрятал его здесь, на вершине мира!

– А что там?

– Думаю, приблизительно то же, что и в той парижской склянке, которую у нас украли Кабра, – сказала Эми и перевернула флакон вверх дном. На дне его был выгравирован волк на задних лапах. Герб Янусов.

Сердце запрыгало у нее в груди, словно безумный заводной зайчик.

– Дэн! Я все поняла! Смотри, это уравнение на золотом шелке… Мы думали, что оно означает все наши кланы, вместе взятые… Нет, это совсем не так. Посмотри, тут каждый герб внутри замкнутой линии. Так вот, это такие же флаконы. И у каждого клана он свой. Ты понимаешь? Своя химическая формула, которая состоит из веществ. Каждое вещество – это ключ. Всего их тридцать девять. Если от каждого клана взять такое соединение и перелить в общую пробирку, то получится генеральная формула всей семьи. Вот что такое тридцать девять ключей – это вещества, входящие в состав общей формулы.

– Одна минута! – послышалось из кабины.

Но Эми с Дэном даже бровью не повели. Это откровение, эта тайна, которая вдруг открылась на этой недостижимой точке планеты, заставило их забыть обо всем на свете, даже о том, что время их было на исходе.

– Возьми каждый клан. Все они имеют свои, только им присущие достоинства. Все они по-своему одарены. – Эми невозможно было остановить, ее прорвало, как горный поток. – Клан Лукаса – это гениальные полководцы и завоеватели. Клан Джейн обладает величайшим творческим даром. Клан Томаса получил дар физической мощи. А клан Екатерины дал миру научные открытия и изобретения. Они передают свой дар из поколения в поколение, и он заложен в них генетически, в ДНК. А если собрать их воедино, то получается общая формула, и с ней ты обладаешь всеми способностями сразу. Ты становишься совершенным и всемогущим!

Она замолчала. Дальше все было ясно и без слов.

«Если такая формула попадает в плохие руки, то…»

– Тридцать секунд! – взревел пилот. – Если лететь, то лететь сию же секунду!

Дэн быстро помог Эми сложить золотой платок и спрятать у нее за пазухой. Потом стремглав побежал к вертолету. Эми бросилась вдогонку, но не смогла удержаться – еще разок взглянуть на пузырек! В тот же миг на него упал луч солнца и насквозь пронзил его светом. Пузырек вспыхнул, и на нем показались слабые, выцарапанные на стекле буквы, которые сначала не были видны на его замершей поверхности. Они были едва заметны и выцарапаны перочинным ножом или, может быть, острием ледоруба. Она ближе поднесла пузырек к глазам и, щурясь сквозь защитные очки, прочитала:

Дж. Мэллори. Десятки поколений самых дерзких, самых отчаянных альпинистов, как молитву, повторяли про себя его загадочные слова: «Потому что он есть». Эти слова стали легендой, как его имя, его жизнь, его последний подъем.

Значит, он имел в виду не просто вершину самой высокой горы в мире. И для него Эверест был не просто азартом альпиниста и дерзким вызовом. Это было нечто большее. Его слова – это мечта о совершенстве, об идеале, обо всем, что может быть соединено в одном человеке. О формуле, которая была открыта потомками Джейн. Но человек, какими бы он ни был наделен талантами, слаб и легко поддается искушению. Поэтому ее нельзя доверить в руки никому на земле. И это открытие, этот величайший на земле дар должен храниться там, где не ступает нога человека. «Потому что он есть», – сказал Мэллори перед своим восхождением. «Потому что он здесь», – начертил он на стекле. Здесь, в этой хрупкой склянке. На заоблачной высоте. В тайне и неприкосновенности.

Силы совсем оставили Эми. Весь запас энергии и адреналина она отдала, раскапывая замерзший снег на высоте в восемь тысяч восемьсот метров. Но она сжимала в дрожащих руках свою драгоценную находку, и никакая сила не заставила бы ее разжать окоченевшие пальцы. Для нее это было нечто более важное, чем могущественное соединение всех тридцати девяти ключей. Это было пронзительное, сильнейшее свидетельство связи между людьми, оторванными друг от друга вековыми традициями и живущими на разных концах света. Заговорщики, они были так же отличны друг от друга, как Луна от Солнца, небо – от земли. Один – Император, последний из многовековой династии китайских правителей. Второй – простой английский учитель, который преподавал в небольшом городке недалеко от Лондона и для которого альпинизм был увлечением. Что свело этих двух столь отличных друг от друга людей?

Ни много ни мало – тайна тридцати девяти ключей!

– Десять секунд!

– Эми, пойдем!

Дэн обернулся, увидел Эми, мигом подбежал к ней, схватил ее за руку и потащил за собой. Они упали в снег и стали ползти к вертолету, подгоняемые стрекотаньем винта и жужжанием самого легкого в мире мотора. Пилот распахнул дверь, и они в буквальном смысле упали в кабину.

– Давай, давай, давай! – осипшим голосом прохрипел Дэн.

Пилот последний раз проверил приборы и нажал на пуск. Вертолет на долю секунды замер, как перед решающим стартом, в котором главная награда – жизнь. Его лопасти пытались зацепиться за почти безвоздушное пространство. Наконец он нашел опору и стал медленно и нерешительно отрываться от вершины.

– Господи, неужели мы это сделали! Не могу поверить! – простонала Эми.

И тут откуда-то из-под земли, высунулась огромная рука в черной перчатке и сомкнулась вокруг левого полозья ультралайта.

Глава 24

Вертолет мелко задрожал и завис на месте, упрямо продолжая крутить винтом.

– Что там еще за помехи? – закричал пилот.

– Это не помеха, это Холт! – кричал Дэн. – Продолжайте взлет! Он отпустит!

– Мы не можем его взять – он слишком тяжелый! Мы теряем топливо! Если он нас не выпустит, мы не вернемся!

Перекрикивая вой ветра и стон мотора, Эйзенхауэр Холт ревел от титанического усилия в поединке с законами физики и природы.

Он взял свободной рукой ледоруб и просунул его лезвие в щель кабины. Потом навалился на него всем телом и потянул. Невесомая дверца, сделанная из прочного полимерного стекла, легко распахнулась. И перед детьми выросла огромная, искусанная морозным ветром голова с вытаращенными на пол-лица измученными глазами. Эйзенхауэр…

– КЛЮЧ!!! – прогремел он.

Эми больше ничего не соображала – от страха, от холода, от гипоксии. Тело ее онемело. Перчатка потянулась к ней и выхватила из ее безжизненных рук хрупкую старинную склянку.

Холт вывалился из кабины, разжал кулак и отпустил вертолет. Он сделал три шага назад. Вдруг из мерцающего облака вышли четыре шерпа и повисли у него на плечах – по двое с каждой стороны. Пятый, одетый в костюм космонавта, шел, шатаясь под ветром, прямо на него. Подойдя вплотную, он вырвал у Холта склянку.

Что случилось потом, останется в памяти не только участников этих невероятных событий, но и их потомков, навсегда вписав их имена в историю рода Кэхиллов.

Неожиданный порыв ветра ударил в фюзеляж A-Star и перевернул вертолет набок. Дэн ударился головой о стенку, а закоченевшую Эми вытряхнуло, как соринку, в открытую дверь и бросило на холодный снег… Вертолет перевернулся в воздухе и хвостом задел по спине Иана. Тот отлетел на несколько метров и рухнул в бездну.

Он успел зацепиться за снежный карниз и повис между небом и землей над ледником Кангшунг – пропастью глубиной в три с половиной тысячи метров.

Эми бросилась к нему, вцепилась в его перчатку, чтобы удержать его, но вместо этого в руках у нее оказался пузырек.

В первую секунду она возликовала. Он у меня!

Она опустила взгляд на Иана. И увидела за прозрачным шлемом до смерти испуганные глаза тинейджера в космическом костюме.

Вдруг карниз треснул, снег затрещал и начал медленно оползать в пропасть.

Глава 25

На размышления не ушло ни секунды. Она разжала ладонь и обеими руками вцепилась в Иана. Склянка полетела в бездну и исчезла навсегда. К ним подбежали шерпы и помогли втащить Иана на вершину.

Эми не могла сделать выдох. Сильнейший спазм сдавил ей грудь. Она бежала к вертолету и понимала, что это последние мгновения ее жизни, снег на ее глазах таял, все стало меркнуть, зрение исчезло… она понимала, что это конец…

Дэн втащил ее в вертолет. Пилот повернулся и захлопнул за ними дверцу. Сделав небольшой вираж, маленький геликоптер взлетел, оставив позади себя вершину.

– Формула, Эми… – спросил ее Дэн.

Эми покачала головой. Сознание стало возвращаться к ней. Она открыла глаза и виновато посмотрела на него.

– Я не могла позволить ему умереть!

И вдруг она поняла, что она только что сказала.

– Дэн, у меня был выбор! Я спасла сына Изабель Кабра!

– Не напоминай об этом, – ответил он, сжав зубы. – В следующий раз, когда они снова решат сделать из меня киндер-сюрприз, я буду знать, кого благодарить.

– Ты что, не понимаешь? Если бы Мадригалы были такими плохими, как все говорят, то я бы спасла формулу, а не Иана! Но я совершила человеческий поступок. Значит, если мы Мадригалы, то это еще не значит, что мы – зло. Мадригалы, конечно, ужасны, но мы способны сами изменить свою судьбу.

– А как же мама с папой?

– Не знаю…

Самый главный урок, который Эми вынесла из этой гонки за тридцатью девятью ключами, заключался в том, что дороже правды нет ничего на свете. Она была готова все отдать, только бы поверить, что мама с папой были хорошими людьми. Эми и Дэн снова посмотрели друг другу в глаза.

«Нудельман», – одновременно подумали они..

– Я бы тоже не дал ему умереть, – сказал Дэн после тяжелой паузы. – Просто мне жаль, что мы потеряли формулу, и все. Тем более что мы так и не успели понять, что это все-таки за ключ.

Эми во все лицо заулыбалась.

– А спорю, ты не прав! И мы знаем, что это за ключ! И он у нас еще с тех пор, как мы были в Запретном городе. Просто я этого не понимала. Я поняла это только сейчас! Помнишь стихотворение?

– Я знаю, что такое «там, где земля встречается с небом», – сказал Дэн. – Но держать что-то в руках? Это может быть только лист, на котором написаны эти строчки.

– Да, и он из шелка. Это шелк! – Глаза ее светились. – Шелк прядется шелковичным червем, который, на самом деле….

– Bombyx mori, – перебил ее брат, вспомнив ланч в Шаолине. – Личинка гусеницы-шелкопряда. Похожа на жареного цыпленка.

Эми как-то странно на него посмотрела, но решила не обращать внимания.

– Они выделяют жидкость, – продолжала она, – которая потом, как только соприкасается с воздухом, затвердевает в шелковую нить. Но о веществе говорится, что оно «неизменно от рождения». Другими словами, это жидкий шелк – секреция шелковичного червя, его сырье, так сказать…

Дэн удивленно покачал головой.

– Правильно… А у Пу И не было морозильника, и поэтому он попросил Мэллори отнести это для него на Эверест. Вау!

– Ты представляешь, о чем думал Мэллори, когда принес эту формулу на вершину мира восемьдесят шесть лет назад? Он покорил Эверест. И сделал он это за двадцать девять лет до того, как там побывал Эдмунд Хиллари, в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году. Он наверняка в тот момент меньше всего думал о своей смерти. Которая не заставила себя ждать… Она настигла его во время спуска. А ты знаешь, он до сих пор там, на горе. Его тело заморозилось и осталось таким же, как когда он был жив. И он навсегда останется таким… Потому что он есть. Потому что он там…

– Клево, – ответил Дэн. – Не в том смысле, что стать мертвым чуваком клево. Но он остался навеки там, где больше всего хотел побывать, где его ждал триумф. В этом что-то есть.

Эми неодобрительно покачала головой:

– Я совсем забыла, какой ты у меня все-таки ненормальный.

Этот замечательный разговор был прерван криком пилота:

– Так как никто из вас, американцев, даже не поинтересовался, хватит ли нам топлива, то вот, я отвечаю – хватит. Почти.

– Хорошая новость! – ответила Эми, и тут же смутилась. – Спасибо вам за… э-э-э… за отличную прогулку.

– De rien, mademoiselle. На здоровье. У вас влиятельные друзья. Или, во всяком случае, у вашей компаньонки с кольцом в носу.

– А правда, – оживился Дэн. – Много ли на свете компаньонок могут поднять трубку и устроить тебе билет на Эверест на экспериментальном чоппере?

– Она однозначно не просто компаньонка. За ней стоит кто-то еще. Видел бы ты ее на стене! Профи, она шпилькой может взломать любой замок. Но что бы там ни было, она на нашей стороне. Я думаю.

Они выглянули в окно и молча смотрели на удаляющуюся вершину. Эверест уплывал все дальше и дальше – молчаливый беспощадный и величественный.

– Ты когда-нибудь мог об этом мечтать? – тихо спросила Эми.

– Ну, да, – с готовностью откликнулся Дэн. – Все время. А что? Однажды я залезу на него.

Она скривила рожицу:

– Не забудь прислать открытку.

Они летели уже совсем низко. Под ними показался Тингри, маленький поселок с кучкой старинных домов посреди Тибетского нагорья.

Вот на земле возникла вертолетная площадка. А рядом с ней Нелли. Она прикрыла рукой глаза и пристально смотрела на небо. У ее ног было видно маленькое серое пятнышко, Саладин.

Родные, они встречают своих близких, свою семью. Для двух сирот это было самым прекрасным зрелищем в мире.

Глава 26

Подземная парковка отеля «Колокольня», Сиань, Китай.

Первым, что бросилось в глаза Йоне Уиазрду, как только он вышел из лимузина, была двухметровая статуя терракотового воина. Ее поддерживали двое в рабочих комбинезонах и перекладывали в фургон грузовика.

– Эй! Что вы…

Не успел он договорить, как перед его глазами возник еще один воин, а с ним и Кора Уизард.

– Мама? Что здесь происходит?

– Как что? Или ты думаешь, Янусам слабо сообразить пару статуй из куска глины? Мы же должны как-то возместить то, что вы тут натворили. Эй! Осторожней там! – прикрикнула она на рабочих, когда те задели колонну. – Ей должно быть две тысячи лет, а не два миллиона!

– Я обдумала твое решение снять с себя ответственность в поисках ключей, – обратилась она к сыну.

– И? – Он кинул на нее настороженный взгляд.

В ответ она подошла ближе и ударила его по щеке. Пощечина была такой сильной, что Йона не устоял и упал на бетонный пол.

– Да что с тобой, йоу? – вставая, сказал он.

– Я тебе не «йоу»! – Она стиснула зубы. – Я глава клана, который больше, чем ты, или я, или Моцарт, или даже сама Джейн Кэхилл! И будущее нашей семьи, начиная от Спилберга и заканчивая последним жонглером из шапито, зависит от тридцати девяти ключей. И я не позволю ни своему сыну, ни кому бы то ни было помешать Янусам выиграть эту гонку. Особенно теперь, когда мы знаем, что в деле замешаны Мадригалы.

– Почему ты так уверена? – с вызовом отвечал Йона. – Может, это пацан просто пускает пыль в глаза?

– Ах, мне давно следовало бы догадаться… Ведь не зря ни Грейс, ни ее гениальная доченька, с которой она пылинки сдувала, так никогда и не примкнули ни к одному клану. Видите ли, они были выше всего этого, эти аристократки, ручки не хотели пачкать, видите ли, они были выше всей этой конкуренции, этих грязных разборок. Чистоплюйки! А на самом деле они из самых низов, с самого дна нашего общества.

– Ну, мам! Я не прошу вычеркнуть меня из списка, у меня просто не получается…

– Ты – Янус. И этим все сказано. Мы способнее, мы умнее всех этих Люциан, Томасов и Екатерин, вместе взятых. Им далеко до нас, этим троглодитам… Но все эти годы, целые столетия, Люциане шли впереди, и мы вынуждены были играть вторую скрипку. И это несмотря на то, что рядом с нами они просто карлики! И знаешь почему?

Он смотрел на свою мать так, словно видел ее впервые. Ему было стыдно за себя и за нее.

– А причина в том, что Люциане ни перед чем не остановятся ради цели. Они лгут, предают, крадут. – Она нацелила на него свои зрачки-боеголовки. – И идут на убийства.

Всю жизнь Йона Уизард служил своему клану. Его интересам, его приказам, его целям. Это по их указке он стал рэпером, телезвездой и знаменитостью.

Он даже не сомневался, чего они от него захотят на этот раз.

* * *

С окончанием горного сезона туристы покинули Тингри, и он почти опустел. И маленький отельчик был в их полном распоряжении. Эми, Дэн и Нелли уютно устроились вокруг очага посередине кухни. Несмотря на смертельную усталость, сна как не бывало – они были слишком перевозбуждены. Один Саладин безмятежно посапывал у огня, свернувшись в клубочек, и спал, не просыпаясь, уже несколько часов подряд.

– Как же хорошо! – то и дело приговаривала Нелли, – Теплый очаг, холод, сухой воздух. Здесь надо открыть оздоровительный курорт. Тут даже дым ароматнее, насыщенней. Наверное, это высота.

– Наверное, это ячьи какашки, – хихикнул Дэн. – Здесь ими топят камин.

– И на них готовят? – ужаснулась Эми и отодвинула от себя сладкий пахучий чай.

Весь вечер они по очереди вспоминали свои приключения, которые произошли с ними, пока их снова не свело вместе, и удивлялись, как они оказались в одном и том же месте в один и тот же час, идя к Эвересту такими разными путями.

Дэн от души позабавился историей о подвиге Саладина на Великой Китайской стене, а Эми никак не могла поверить Дэну, что Йона, оказывается, нормальный чувак.

– Нет, серьезно, – говорил он, – таких людей просто жалко, они все время равняются на таких, как Моцарт и Рембрандт. А их мать! Да продай он хоть триллион дисков, она все равно будет недовольна. Ей вечно чего-то не хватает – прямо помесь между тетей Беатрис и Горгоной Медузой. Да она чуть сама свою голову не съела, когда узнала, что мы – Мадригалы.

– Что? Ты ей рассказал? – Эми испуганно вскинула ресницы.

– Ну, так получилось, я был в бешенстве.

– А, понимаю… Но Кэхиллы ненавидят Мадригалов, сам знаешь. Теперь на нас начнется настоящая охота. И к тому же, мы понятия не имеем, где следующий ключ. И кто теперь захочет с нами иметь дело? Никто не вступит в союз с Мадригалами.

Дэн молчал, он и сам понимал, что теперь помощи ждать не от кого. И вдруг он просиял.

– Подожди! Помнишь того Бородатого Будду? В бабушкином доме? Слушай, настоящий Будда – на горе Сун. Я там был и нашел рядом с ним пещеру. И знаешь, что там было? Куски какой-то очень древней лаборатории! Они все обгоревшие. Это может быть лаборатория Гидеона Кэхилла? Она ведь тоже сгорела в пожаре, да?

– Да… А где это все?

– Она очень тяжелая, поэтому я ее перепрятал. Но не все. Одну вещь я оставил себе.

И он вытащил из кармана старинный медальон с миниатюрой.

– Мама? – Эми не верила своим глазам.

– Смотри внимательней. Видишь? Одежда, волосы… Это не мама. Это старая вещь. Ей, может быть, уже несколько сот лет.

– Значит, кто-то из предков. – Эми взяла у него миниатюру.

– И не просто предок, а предок Кэхиллов. А если это Кэхилл, то…

– Он тоже собирал тридцать девять ключей!

Эми слегка надавила на портрет и вытащила его из рамочки. На нем не было ни имени, ни даты. Но зато на внутренней стенке медальона была выгравирована надпись: «Собственность Энн Бонни».

– Энн Бонни… – повторила Эми. – Так это же пиратка Карибского моря! Первая женщина-флибустьер в истории человечества! Она что, тоже Кэхилл?!

– Есть только один способ это проверить! – ответил Дэн. – Похоже, мы едем на Карибы!

– Что? – открыла глаза осоловевшая Нелли. – Кто-то сказал – Карибы?

– Да, там, кажется, следующий ключ, – ответила Эми.

– Ну, так это совсем другое дело! – восхищенно пробормотала Нелли. – Тридцать пятый санблок, пляж, бикини и коктейли в кокосовой скорлупе. А что? Я – за!!

В ночном небе, словно остов гигантского корабля, плыл темный загадочный силуэт Эвереста. Он хранил в себе немало тайн. А впрочем, на одну меньше, чем раньше.

Примечания

1

Я с тобой, и ты со мной, а значит, мы вместе (англ.).

(обратно)

2

ttfn – англ. Ta-ta for now – пока-пока.

(обратно)

3

 Omg (Oh my God!) – O боже мой!; osm (open street map) – навигационные карты областей; imho (in my humble opinion) – позволю себе заметить; lol (lots of love) – целую крепко; ttfn (ta ta for now) – пока-пока; rofl (rolling on floor laughing) – умираю со смеху.

(обратно)

4

Such Boffo Shenanigans – Такой классный прикол!; Sis Boom Shazam – Сисбум Шазам; Super Bowl Sunday – Воскресенье Супер Боула.

(обратно)

5

 Гм, отлично. Ты кто? (англ.).

(обратно)

6

Я ПОТЕРЯН,

ОБЕССИЛЕН, ЗАГНАН,

ИЗМОЖДЕН.

МЫ ВМАЗАЛИ

АКУЛЕ

– О ПЕРЕПУТАЛ БУКВЫ.

БЕГИ, ЖЕНИХ, ОТ ЭТИХ СТРОК!

УЛСЧ –29.086341

31.32817 (англ.).

(обратно)

7

«Душа моя с тобой» (франц.).

(обратно)

8

«Душа моя с тобой». Орландо ди Лассо. Мадригал. В четырех частях (франц.).

(обратно)

Оглавление

Питер Леранжис 39 ключей. Гнездо гадюки

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 27

Гордон Корман 39 ключей. Код императора

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26